Смертельный гамбит [Уильям Форсчен] (fb2) читать онлайн

Уильям Форсчен СМЕРТЕЛЬНЫЙ ГАМБИТ

Дружба и честь в наше время — два редчайших дара, и эта книга посвящается четырем друзьям, научившим меня ценить подобные сокровища.

Джону Мине, Тому Сейю и Донну Райту. Когда мне требовалась поддержка настоящих друзей, вы, трое, всегда были рядом. Даже всю свою жизнь посвящая вам книги, я не смогу в полной мере отплатить за то, что вы для меня сделали.

А также Кевину Малади, который всегда являлся для меня воплощением самурайской чести. Когда мне придется решать вопросы чести, я постараюсь следовать твоему примеру.

Занимаясь исследованиями для написания этой книги, я наткнулся на историю японского правителя Цунаёси и его «собачьих» декретов. Цунаёси был одним из первых защитников прав собак, поскольку считал их, и совершенно справедливо, самыми преданными и благородными существами. Мне хотелось бы, чтобы подобные законы, предусматривающие самое строгое наказание за жестокое обращение с собаками, были приняты и в наши дни для защиты верных четвероногих друзей, ждущих от нас за свою преданность лишь немного любви и ласкового слова.

Таким образом, я выражаю признательность Цунаёси, а также старому лохматому другу, который сидел у моих ног во время написания многих книг, разделяя мои взлеты и падения, всегда готовый улыбнуться и поддержать хозяина. Большое спасибо моему любимому псу, Илье Муромцу. Несколько лет назад я купил его за десять долларов, и это самое удачное капиталовложение в моей жизни.

Я надеюсь, мои друзья не обидятся, что я выражаю им признательность наряду с собакой и мертвым японским правителем, но мне хотелось также поблагодарить Тома Истона и Карстена Хенкеля за их помощь с теорией вероятностей, Сьюзен Шварц и Джоула Росенберга за нужный совет в. нужное время и Стивена Стерта, моего терпеливого и все понимающего редактора. Конечно же я не могу не упомянуть о Мер, но ясно и так, что без ее любви и поддержки не увидела бы свет ни одна из моих книг.

ФАНТАСТИЧЕСКИЙ БОЕВИК

РОМАН

Москва

АРМАДА

1997

ПРОЛОГ

Эдо, Япония, 1702 год

— Выходи, трус! Выходи и сразись в честном бою с Оиси Кураноскэ из клана Асано!

— Убийцы! Вы не имеете права принуждать меня к поединку с кем-либо из вас! — прозвучал визгливый голос из темноты угольного сарая. — Ваш сюзерен принял ту смерть, которую заслужил, а вы всего лишь бесчестные ронины, лишенные всех привилегий самурайского сословия.

— Мы не имеем права? — возмущенно воскликнул Оиси. — Что ты знаешь о правах? И какое понятие ты имеешь о самурайской чести? Ты способен осквернить самые святые слова прикосновением своих лживых губ. Выходи, Кира. Ты все еще находишься на службе у сёгуна,^[1] так что не роняй своего достоинства.

Убирайся отсюда! — закричал Кира. — Вызывая меня на бой, ты нарушаешь закон, установленный сёгуном!

Оиси извлек из ножен длинный меч и протянул его рукояткой вперед забившемуся в угол аристократу.

— Ты безоружен. Возьми мой меч, а я сражусь с тобой коротким клинком.

— А как же остальные? — воскликнул Кира. — Ведь с тобой целая шайка из сорока семи ронинов.

— Но я их предводитель, — спокойно ответил Оиси. — Сразись со мной один на один и, если победишь, будешь свободен.

— Я не стану марать свои руки. Я занимаю высокую должность при дворе! — испуганно завопил Кира, отпрянув от предложенного меча.

Тяжело вздохнув, Оиси переложил длинный клинок в левую руку и обнажил второй меч с коротким лезвием.

— Если не хочешь сражаться со мной, то возьми короткий меч. Когда ты вспорешь себе живот, то еще до того, как первые капли крови коснутся земли, я послужу тебе секундантом и прекращу твои страдания.

Глаза Киры расширились от ужаса.

— Я не хотел смерти твоего господина! — закричал он.

Несмотря на то что Оиси с трудом сдерживал гнев, он не хотел отказывать даже своему злейшему врагу в возможности встретить смерть с достоинством, которого заслуживало высокое положение Киры.

— Ты зло насмехался над моим сюзереном. Вместо того чтобы научить его всем тонкостям придворного этикета, ты издевался над ним, пока он не поднял на тебя меч, нарушив установленный сегуном закон, запрещающий обнажать оружие при дворе. Ты трусливо сбежал, вместо того чтобы сразиться с ним, а после того как Асано был приговорен к смерти, продолжал в течение двух лет прятаться от членов его клана.

Оиси вошел в сарай и, убрав, в ножны короткий клинок, поднял меч высоко над головой. Он находился настолько близко к своему врагу, что мог чувствовать его запах.

— Время пришло, Кира, — прошептал Оиси.

Кира бросился на него с громким испуганным криком.

Оиси плавно сместился в сторону. Взмах его меча был таким быстрым, а движение настолько выверенным, что Кира успел сделать еще несколько шагов, прежде чем обезглавленное тело рухнуло на землю, залив все вокруг потоками алой крови.

Оиси нагнулся, подобрал голову врага и вышел из сарая.

— Все кончено, — тихо произнес он.

Сорок шесть его спутников не проявили каких-либо признаков радости. С того момента, когда служившие Асано самураи дали клятву отомстить за смерть господина, они заранее знали, куда приведет выбранный ими путь. Они выполнили требование самурайского кодекса чести, главенствующего над законами, установленными сёгуном, согласно которому самурай не может жить под одним солнцем с тем, кто является виновником гибели его сюзерена. Теперь им придется ответить перед сегуном за смерть его любимого придворного, и ответ мог быть только один — харакири.

— Мы с честью выполнили то, что нам было определено судьбой, — сказал Оиси. — Пора приготовиться к встрече с нашими предками.

Кирдук, Армения, 1256 год

— Мой повелитель, наше положение безнадежно. Они прорвались к воротам, ведущим во внутреннюю цитадель, и уже приготовили таран.

— Значит, пришло время встретить нашу судьбу, — произнес Хасан с перекошенным от ярости лицом. — Прикажи оставшимся людям собраться в библиотеке. Там мы зажжем наш погребальный костер.

Не проронив ни слова, Рефик покинул зал для аудиенций.

Хасан поднялся со своего трона и окинул взглядом пустое помещение. Когда-то здесь вместе с ним собирались сотни представителей высшего эшелона ордена исмаилитов, имевшего под своим началом многотысячную армию фанатичных адептов — ассасинов, которые являлись главным инструментом политики ордена и его мечом, неотвратимо карающим врагов.

Благодаря всеобщему страху перед ассасинами в самом сердце ислама на протяжении двухсот лет просуществовала теневая империя, но теперь ее могуществу пришел конец.

В отдалении Хасан услышал грохот тарана, ломающего последние ворота:

Рано или поздно всему приходит конец, подумал Хасан. Они осмелились оказать сопротивление монгольской орде, пришедшей с востока. И имели все основания рассчитывать на успех, поскольку крепости их святого ордена можно было найти во многих труднодоступных местах от холмов Ливана до горных отрогов у побережья Каспийского моря. Но предводитель ассасинов Старец Горы забыл все, чему учат основатели ордена, и в припадке безумия вступил в переговоры с монгольским ханом Мангу.

Открыв все секреты ордена, он передал в руки врагов главную крепость Аламут, а также списки его рядовых членов, многих тысяч ассасинов, рассеявшихся среди мирного населения городов и сел. Таким образом орден лишился своего главного оружия — угрозы смерти от руки убийцы-фанатика, затерянного в городской толпе. Избавившись от всех тайных агентов, монголы перешли в решительную атаку, на которую до них не решался ни один исламский правитель.

Теперь они штурмовали последнюю твердыню, и сам Хасан, ставший командором ордена после Смерти Старца Горы, тоже должен был умереть.

Рефик снова показался в дверях и посмотрел на своего господина с таким выражением, словно собирался его поторопить.

— Нас осталось только сорок пять человек, — прошептал Рефик.

— Они готовы? — спросил Хасан.

— Все с радостью примут смерть во славу нашего ордена и памяти Пророка.

Хасан слабо усмехнулся:

— Во славу, говоришь?

Рефик посмотрел на него с недоумением.

Ну конечно, подумал Хасан, он весь пропитан мечтами о славе, о мученической смерти во имя торжества исмаилитского дела. Эта была ложь, в которую свято верили все адепты ордена ассасинов, как и Рефик, не прошедшие последней ступени посвящения.

Мечты о славе были бессмысленными, а обещание райских кущ являлось орудием, которое умело использовали мастера ордена для того, чтобы вызвать у новых адептов готовность принять мученическую смерть во имя идей шиито-исмаилитского движения. В уединенных садах Аламута им в течение некоторого времени давали курить гашиш, позволяя изведать все мыслимые наслаждения, а затем резко возвращали к серой действительности, оторвав от сладких наркотических грез, и говорили, что они видели картины рая. Вернуться туда навсегда очень просто, говорили мастера ордена, вкладывая в руку новоиспеченного адепта нож и указывая на жертву. И те с радостью бросались вперед, чтобы умереть и, умирая, выполнить свое истинное предназначение — упрочить могущество тех, кто ими правил.

Только мастерам и великим магистрам была известна истина: значение имеет только власть ордена и тот ужас, который он вселяет в сердца обывателей; а те, кто верил во что-либо еще, были наивными дураками.

— Что ж, идем и с честью примем смерть во славу Пророка, — холодно произнес Хасан. — Скоро все мы будем возлежать на мягких коврах под сенью райских кущ.

Рефик посмотрел на повелителя, и в его глазах снова зажегся огонь веры, но он не знал, что сердце Хасана сжимается от бессильного гнева.

Планета Ливола,

Большое Магелланово Облако, 15/3/3145.

От кого: Ксарна Первого.

Кому: Букхе Тагу.

Тема: Варианты новой игры.

Получил твое послание от 14/3. Целиком одобряю высказанное тобой предложение «немного развлечься, пока бухгалтеры пытаются ликвидировать последствия хаоса, посеянного игрой с Александром».

Есть ли у тебя какие-нибудь идеи относительно выбора исторической эпохи для предстоящей игры? Поскольку, как ты выразился, «была затронута честь всего сословия кохов», у меня появилось несколько предложений относительно кандидатов на главные роли, которые могут показаться тебе интересными.

Сегодня за ленчем я готов обсудить с тобой все детали.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Элдин, сзади!

О Боже, неужели снова?

Элдин инстинктивно нырнул за штабель винных бочек:

Первый выстрел взорвал бочку, которая находилась прямо над его головой. Элдина окатило душем из игристого бургундского и разлетевшихся в стороны щепок.

— Элдин, слева!

Ослепленный шипящей пеной, Элдин на ощупь пробирался мимо рядов поставленных друг на друга ящиков.

Два новых выстрела прогремели в грузовом трюме, и еще одна бочка, на этот раз с отборным гальпринианским мускателем, любимым напитком гурманов гаварниан, была разбита вдребезги разрывной пулей.

— Ярослав!

Ответом было молчание. Черт возьми, неужели они все-таки добрались до него? Крик Элдина вызвал новую серию выстрелов, от которых началась цепная реакция разрывающихся бутылок с шампанским.

Растянувшись на полу, Элдин наконец достал свой пистолет. Пластиковая рукоятка плотно легла в ладонь. Предполагалось, что оружие позволит ему чувствовать себя более уверенно, но на самом деле оно вызывало у него только нервную дрожь.

Элдин попятился к штабелю ящиков и, опустившись на корточки, снял пистолет с предохранителя.

Пятый раз, подумал Элдин, пятый раз за последние шесть месяцев. Неужели Габлона никогда не оставит своих попыток?

Но Элдин понимал: надеяться на то, что эта охота когда-нибудь прекратится, было просто смешно. Рассчитывать, что небольшая афера, провернутая им в игре с Александром, навсегда останется в тайне, тоже было абсурдно. Корбин Габлона в конце концов узнал, при каких обстоятельствах он лишился своей империи, и бывший работодатель начал преследовать Элдина по всему Облаку. Нет, Габлона никогда не прекратит своих попыток отомстить. Единственным утешением для Элдина была мысль, что сам Габлона в данный момент томился в центре переориентации Надзирателей. Но данное обстоятельство не мешало членам семейства Габлоны осуществить задуманную им месть.

Элдин напрягся. Из-за штабеля ящиков появилась рука. В руке был зажат «Эрик-10» — мощное оружие, стреляющее десятимиллиметровыми разрывными пулями, способными пробить самую последнюю модель двойного бронежилета, который Элдин постоянно носил под верхней одеждой. Элдин поднял пистолет и замер в ожидании.

Следом за рукой из-за угла показалось плечо, а за ним испуганный глаз Ярослава, и Элдин в самый последний момент успел остановить свои палец, уже готовый нажать на спусковой крючок.

Элдин с облегчением перевел дух. Его старший товарищ, Ярослав, крадучись приблизился к нему.

— Сколько их? — прошептал Элдин.

— Мне кажется, только один.

— Но как, черт возьми?… — начал Элдин, но сразу же понял, что Ярослав озадачен не меньше его. Со всеми предосторожностями они пробрались на борт этого потрепанного грузопассажирского корабля, направляющегося в систему Рафта-не, где Зергх, старый приятель Элдина, нашел для него подходящее убежище. На корабле находилось еще около сотни пассажиров, каждый из которых мог оказаться наемным убийцей, но это был неизбежный риск. Дни полетов на собственной яхте канули в прошлое; во время третьего покушения на его жизнь корабль Элдина был уничтожен, а купить новый он сейчас не мог. Покупка корабля означала оформление финансовых документов, и в тот момент, когда чек, выписанный Элдином, поступит в банк, мальчики Габлоны об этом узнают. Вообще-то на Корбина работали не только мальчики — четвертая «попытка» свести счеты с Элдином была достаточно приятной внешности, пока она не выразила намерения вонзить ему в глаз отравленную иглу.

Все две недели, которые продолжался перелет, он просидел, запершись, в своей каюте. Через несколько минут после того, как корабль совершил посадку на Рафта-не, он спрыгнул в грузовой отсек, чтобы прихватить пару бутылок вина, которые, по словам стюарда-ксарна, были провезены контрабандой и только ждали, чтобы кто-нибудь их забрал.

Глаза Ярослава расширились от страха. Элдин резко обернулся, одновременно нажав на курок. Пистолет в его руке вздрогнул несколько раз, уничтожив еще пару ящиков вина.

Из-за разбитых ящиков появился наемный убийца.

Элдин в панике разрядил остаток обоймы, превратив несколько сотен галлонов превосходного напитка в водяную пыль и гроздья пены. Издав истошный вопль, Ярослав вскочил на ноги и, держа перед собой пистолет двумя руками, тоже выпустил всю обойму. Оглушительные звуки выстрелов сотрясли стены тесного грузового отсека. Убийца рухнул навзничь. Еще некоторое время его конечности судорожно дергались, а затем он застыл в неподвижности.

Потоки алой жидкости хлестали из отверстий, пробитых в том месте, где когда-то была его грудь. Вставив новую обойму, Ярослав осторожно приблизился к поверженному телу. В тот момент, когда он уже собрался выбить ногой пистолет из руки убийцы, тот внезапно сел и начал поднимать оружие. Ярослав приставил ствол крупнокалиберного пистолета к его голове и выпустил еще дюжину зарядов.

В течение еще нескольких секунд тело продолжало дергаться и потом окончательно застыло. Элдин подошел к Ярославу и посмотрел на труп.

— Уже первые несколько выстрелов должны были его убить, — прошептал Элдин.

— Это робот, — ответил Ярослав взволнованным голосом и выбил пистолет из руки андроида.

Они посмотрели друг на друга глазами, расширенными от страха. То, что Габлона пытался их убить, было плохо само по себе, но использовать для этой цели андроидов… Изготовление роботов, имеющих внешний облик разумных существ, было строго запрещено. В качестве убийц андроиды были гораздо опаснее кого бы то ни было, поскольку не боялись боли, наказания или смерти и, однажды запрограммированные на убийство, неотвратимо шли к цели.

Развернувшись, оба приятеля бегом устремились к двери, желая поскорее покинуть грузовой отсек и вернуться на главную палубу.

Добежав до последнего ряда поддонов с грузом, они остановились и внимательно посмотрели по сторонам на тот случай, если у андроида был напарник.

— Чисто, — прошептал Элдин и бросился к единственной двери, ведущей наружу.

Взявшись за ручку, он широко распахнул дверь и увидел перед собой стюарда, намекавшего на контрабандное вино.

Стюард с улыбкой взглянул на них. Элдин сразу же все понял.

— Это ловушка! — воскликнул Элдин и отпрянул назад, но наткнулся на Ярослава.

Друзья рухнули на палубу. Шагнув через дверной проем, ксарн встал над ними и извлек из складок туники «Эрик-15», оружие, способное пробить дыру в борту звездолета.

— Небольшой подарок от ваших старых друзей, — прошептал ксарн со зловещей улыбкой. — Они сожалеют только о том, что не могут увидеть это своими глазами. А теперь время спать.

Ксарн направил пистолет в грудь Элдина и нажал курок.

— Брат Корбин, пора подниматься.

— Во-первых, я тебе не брат, а во-вторых, у меня еще нет желания вставать.

Бескровные губы Надзирателя изогнулись в снисходительной улыбке, он медленно вплыл в комнату, волоча за собой полы длинного одеяния, и навис над постелью Корбина.

— Ах, брат Корбин, мы все братья по духу. До рассвета остался один час, пора начинать новый день.

— Послушай, Лоса, или Лойса, или как тебя там! Ты разговариваешь с Корбином Габлоной. Я сыт по горло вашими проповедями и наставлениями и больше не намерен вам подчиняться.

— Как тебе будет угодно, — прошептал Лоса.

На его лице застыла обычная для Надзирателей ханжеская улыбка. Тысячи микроскопических иголок вонзились в тело Корбина.

— Ублюдки! Если бы не этот смирительный костюм, я давно бы свернул твою тощую шею!

Громко ругаясь, Корбин продолжал демонстрировать свое неповиновение. Лоса предостерегающе поднял палец, словно бы укоряя капризного ребенка.

Покалывания были не слишком болезненными — никто не смог бы обвинить Надзирателей в том, что они применяют жестокие пытки, но ощущение было таким же неприятным, как если бы десять тысяч голодных москитов одновременно впились в тело.

Продолжая сыпать проклятиями, Корбин вцепился в смирительный костюм, прилепившийся к нему словно вторая кожа. Он даже был окрашен в цвет плоти и повторял каждый изгиб и складку его трехсотфунтового тела. Он продолжал терпеть, хотя так же, как и Лоса, прекрасно понимал, что его сопротивление не продлится долго. Иногда ему удавалось продержаться две или даже три минуты, хотя какой в этом толк, подумал он, в то же время сознавая, что каждая его уступка является еще одной маленькой победой Надзирателей.

— Ну ладно, ладно! — воскликнул Корбин, и сводящие с ума покалывания тут же прекратились. — Черт возьми, как бы я хотел…

Поднятый палец Лосы остановил Корбина на середине фразы.

— Не надо горячиться, дорогой брат. Когда-нибудь ты поблагодаришь меня, что я наставил тебя на путь, ведущий к всеобщему братству. Мы, Надзиратели, желаем только, чтобы все кили в мире и согласии. Мы не приемлем насилия и хотим, чтобы вы заняли такую же позицию. Ты сам понимаешь, что наш либеральный миролюбивый подход во всем превосходит ваши варварские методы выяснения отношений. Не правда ли, брат?

Корбин криво усмехнулся:

— Ну да, конечно.

— Брат, — добавил Лоса с застывшей на лице улыбкой.

— Брат, — неохотно пробормотал Корбин и выбрался из постели, чтобы встретить восемьдесят седьмой день курса нравственной переориентации. Всего лишь восемьдесят седьмой! А ведь еще две тысячи девятьсот тринадцать дней он проведет здесь в том случае, если ему не сократят срок за примерное поведение.

Через несколько минут они вышли в главный коридор. С поникшими плечами Корбин следовал за плывущим впереди Надзирателем.

По крайней мере, они еще не проникли в его мысли, но он знал, что это всего лишь вопрос времени. Приблизительно в течение года они будут разрыхлять ему мозги и, когда условия станут подходящими, проникнут в нейросистему и возьмутся за него изнутри. Корбину не хотелось думать о том, что до сих пор еще никому не удавалось побить этих ублюдков в их игре. Всякий, кто покидал подобный центр, пройдя курс переориентации первой категории, представлял из себя полного идиота, которого постоянно терзали различные сомнения вроде того, имеет ли он моральное право есть салат, поскольку если растение способно чувствовать, то ему могло не понравиться, что его кто-то разрывает на части.

Проклятье! Он сам угодил в их ловушку. Надзиратели строго придерживались буквы закона, и Корбин надеялся, что его адвокаты еще долго будут мурыжить их в залах суда, прежде чем дело дойдет до слушания. Ему останется, только залечь на дно, чтобы они не могли схватить его, сославшись на право предварительного заключения возможного преступника.

Когда он развлекался на увеселительном звездолете, дрейфующем в Малом Магеллановом Облаке, кто-то на него настучал. Около полудюжины кораблей Надзирателей перекрыли все пути к отступлению, и не прошло и часа, как на Корбине оказался смирительный костюм.

— О чем ты задумался, брат? — поинтересовался Лоса, бросив взгляд через плечо и остановив на Корбине свои фасеточные глаза.

— Если я тебе отвечу, ты снова пропустишь через меня электрический разряд, — пробурчал Корбин.

— Брат…

— Ну хорошо, хорошо. Но если я скажу правду, ты ведь сделаешь то же самое, брат, — с усмешкой произнес Корбин, иронически выделив последнее слово.

— Ты не прав, брат. Мы, Надзиратели, всегда желаем слышать правду. Я был бы очень огорчен, если бы под влиянием страха ты сказал мне неправду. Видишь ли, брат, именно стремлению всегда говорить правду и жить в мире мы хотим научить вас, наших менее просвещенных собратьев. Так что ничего не бойся и всегда будь искренен, мой друг.

— Просто я до сих пор не могу понять, кто же настучал на меня… брат.

— Поскольку правда не может причинить вреда, я с удовольствием сообщу тебе, что это сделал твой старый соперник Сигма Азерматти. Его люди узнали, где ты скрываешься, и связались с нами.

— Ах, гнилой подонок! Он нарушил кодекс. Он нарушил нашу взаимную договоренность ни при каких обстоятельствах не стучать вам, ублюдкам.

— Брат, — холодно добавил Лоса. Тень недовольства коснулась его лица.

— Брат, — поспешно повторил Корбин.

Он знал, что Надзиратели весьма щепетильны в вопросах, касающихся брачных ритуалов и законности появления на свет их отпрысков.

— Вот так-то лучше. От себя могу добавить, что он поступил правильно. Еще есть надежда, что с нашей помощью ты найдешь путь к миру в своей душе. В конце концов, брат Габлона, ты был организатором одной из этих отвратительных игр и вдобавок ко всему еще пытался смошенничать.

— Ну конечно, вы упекли меня сюда из-за небольшого проступка, в то время как сами однажды за один день превратили в пыль полдюжины наших планет. Попробуй объяснить мне это, брат.

— Ну ладно, Корбин, я уже не раз слышал от тебя подобное обвинение. Не мы превратили в пыль ваши миры. Вы сами это сделали. Мы просто доставили в заранее выбранные места соответствующие устройства, после чего позволили провести эвакуацию планет. Взрывы должны были произойти только в том случае, если бы твои предки продолжили вести боевые действия. Но они не вняли нашим предостережениям, и планеты были уничтожены. Так что вы сами виноваты.

— Последствия были трагичными, — печально продолжал Лоса, — но наш план сработал — война была прекращена. Затем мы лишили вас всех систем вооружения для ведения межпланетных войн и запретили производить их в дальнейшем. К сожалению, нас слишком мало, и мы не можем одновременно находиться повсюду, но, по крайней мере, мы не позволим вам снова развязать крупный конфликт. К нашему большому огорчению, такие, как ты, по-прежнему продолжают разжигать войны между народами, населяющими примитивные миры, а затем еще жульничают, чтобы извлечь для себя выгоду.

— Говоришь, я жульничал? Да я просто оказался изобретательнее всех остальных, и, кроме того, они тоже смошенничали и в результате испортили игру. Черт возьми, да я просто пытался сделать то, что они хотели совершить в отношении меня!

— Ты неисправим, Корбин Габлона. Но дай нам время, и ты сам увидишь всю глубину своих заблуждений. Приготовься к сегодняшнему занятию.

Надзиратель остановился и махнул рукой в сторону двери. Та сразу же открылась, повинуясь его жесту. В небольшом внутреннем дворике находилось около десятка сервоботов, своим внешним обликом напоминавших Надзирателей и вместе с Лосой и Вушем составлявших весь персонал центра переориентации. Все они были готовы заниматься только с одним Габлоной.

— О нет! Только не Встреча Для Соискания Братской Поддержки! — слабо простонал Корбин.

— Мы подготовили для тебя полный курс лекций о Пути к Миру. Сейчас пройдет седьмое занятие из двухсот. Сервоботы горят нетерпением наставить тебя на путь истинный.

— Выпустите меня отсюда! — жалобно взмолился Габлона. — Я сделаю все, что вы захотите, подпишу любые бумаги, только выпустите меня из этого сумасшедшего дома! Я не выдержу здесь больше ни одного дня!

— Ну, ну, — произнес Лоса. — Твое отчаяние хороший знак, поскольку говорит о том, что ты стал более податлив. Теперь смело заходи внутрь. Предстоящее занятие принесет тебе много пользы.

— Я никогда не верил тем, кто говорил, что мне может что-либо пойти на пользу! — крикнул Корбин.

Исчерпав все доводы, Лоса начал медленно поднимать руку, и Корбин сжался, приготовившись получить новый электрический разряд. Внезапно откуда-то издалека донесся высокий пронзительный свист.

— Оставайся на месте и не двигайся, — скомандовал Лоса и, отвернувшись от Корбина, вышел во дворик, где находились сервоботы.

— Что происходит? — воскликнул Корбин. Пронзительный свист с каждой секундой становился все громче.

— Ничего, что имело бы к тебе отношение,

В середине двора внезапно появилось мерцающее облачко, а следом за ним еще около дюжины подобных объектов.

— Зергх! — радостно воскликнул Корбин после того, как телепортационный луч завершил работу и первое облачко обрело плоть и форму.

Обернувшись, Лоса увидел перед собой васбу-гаварнианина, который помогал организовать игру с Александром. Следом за пожилым гаварнианином материализовались другие фрагменты мерцающего тумана. За спиной Зергха появилось еще около дюжины живых существ… Это были ксарны с оружием, направленным на Надзирателя и его сервоботов.

— Это грубое нарушение законности и порядка, — произнес Лоса, сохраняя полное спокойствие. Легкая снисходительная улыбка по-прежнему оставалась на его лице.

— Потребовалось немало времени, чтобы выяснить, где вы его прячете, — спокойно сказал Зергх, — а затем вывести из строя систему слежения, чтобы незаметно приблизиться к вашему центру. Но в итоге мы все же проникли сюда, чтобы забрать коха Габлону. — Вот так-то! — воодушевленно воскликнул Корбин. — Давай убираться отсюда.

— Боюсь, я не могу вам этого позволить, — тихо промолвил Лоса — Брат Габлона должен провести здесь еще около трех тысяч дней предварительного заключения, чтобы пройти полный курс нравственной переориентации.

— Плевать я хотел на твой курс переориентации, — со смехом произнёс Габлона и приблизился к Зергху. — Испепели этого ублюдка, и давай уносить отсюда ноги,

— Вы сами знаете, что убийство Надзирателя способно повлечь за собой очень серьезные последствий, — предупредил Лоса. — Я конечна же говорю это не потому, что боюсь за свою жизнь, а только из-за того, что беспокоюсь за вас, братья мои.

Корбин хрипло засмеялся и протянул руку, чтобы взять у Зергха пистолет.

— Не беспокойся, — сказал Зергх. — Мы пришли сюда только для того, чтобы забрать Габлону.

Не произнеся больше ни слова, он направил оружие в грудь Корбина.

— Время спать, — холодно промолвил Зергх и нажал курок.

— Джентльмены, джентльмены, пожалуйста, прошу вас соблюдать порядок. Пожалуйста, джентльмены!

Возбуждение ксарна в итоге стало чрезмерным, и за последними словами последовала типичная для ксарнов реакция на слишком сильный стресс: содержимое его последней трапезы брызгами разлетелось по комнате.

Шок от зловонного душа помешал Букхе Тагу привести свой огромный кулак в соприкосновение с солнечным сплетением Золы. Кохи, все как один, прекратили свои споры и начали выкрикивать проклятия в адрес ксарна, председательствовавшего на собрании.

Пара сородичей ксарна встали по обе стороны от него и приподнялись на задних конечностях.

— Либо вы все сейчас же заткнетесь, — проревел один из них, — либо получите такое же угощение от нас двоих.

Эта угроза возымела действие, и кохи начали успокаиваться. Большинство из них прекратило выкрикивать оскорбления в адрес друг друга, и голос председательствовавшего ксарна стал отчетливо слышен.

— Джентльмены, пожалуйста, прошу всех занять свои места. Вспомните старую пословицу: время — деньги. Около двух тысяч бухгалтеров и вдвое большее количество адвокатов ожидают нашего решения на нижних этажах. Они уже включили свои счетчики.

В конференц-зале наконец воцарилась тишина. Звуки издавали лишь сервоботы, убирающие за ксарном и вытирающие со стола кровь, которую один из кохов-гаварниан пролил во время оживленного спора со своим соседом.

— Я рад, что вы вняли моим доводам. Помните о том, что все вы кохи и, следовательно, должны вести себя с Достоинством.

Все присутствующие согласно закивали головами, продолжая с ненавистью смотреть друг на друга.

— Теперь вернемся к сути высказанного предложения. Если говорить простыми словами, оно сводится к тому, что имущество всех корпораций, поменявших владельцев в результате последней игры, должно быть заморожено в том состоянии, в котором оно находилось сегодня в полдень по стандартному времени. Каждая компания обязана предоставить полный финансовый отчет созванному аудиторскому совету. Этот совет проведет работу с юристами, представляющими предыдущего владельца, чтобы понять, какая часть имущества была потрачена после того, как выяснилось, что результат последней игры был фальсифицирован. В итоге совет должен восстановить эту часть имущества, прежде чем компанию вернут ее владельцу. Вы со мной согласны?

Один из кохов-гаварниан поднялся и начал высказывать какие-то возражения. Несколько гафов во главе с Вукхой Тагом окружили своего соотечественника, осыпая его проклятиями. Дискуссия продлилась недолго; группа быстро распалась.

Гаф, который пытался возражать, покорно пожал плечами и, потирая ушибленный живот, сел на место.

— Хорошо. Значит, консенсус наконец достигнут, — объявил ксарн. — Прошу всех подтвердить свое согласие прикосновением к регистрационной панели.

Все дружно протянули руки, лапы или щупальца к электронным сенсорам и прикосновением к запоминающему устройству проголосовали за выдвинутое предложение.

В зале прозвучал вздох всеобщего облегчения.

— Мы наконец сделали первый шаг, — удовлетворенно произнес Букха. — Но осталась еще одна проблема.

— Еще одна проблема? — подал голос Зола. — Черт возьми, понадобится уйма времени для того, чтобы решить нашу первую проблему. Половина состояния всего Облака было поставлено на кон в этой проклятой игре с Александром, а затем появились слухи, что дело нечисто и результат игры сфальсифицирован.

— И вы все повели себя как последние идиоты, — холодно произнес ксарн, с трудом сохраняя спокойствие. — Вместо того чтобы обратиться ко мне как к инспектору игры, вы начали растаскивать имущество корпораций, поменявших владельцев. Проблему можно была бы решить гораздо проще, если бы все имущество корпораций сразу оказалось замороженным. Мы бы просто передали компании прежним владельцам, и все вернулось бы к исходному состоянию. Но нет, вас всех одолела жадность. Вы думали только о том, как разграбить корпорации.

— Второстепенная проблема, — высокомерно произнес Ярвин, один из мелких кохов.

— Второстепенная, говоришь? — возмущенно воскликнул Вул, человек, понесший серьезные финансовые потери во время последней игры. — Как утверждают мои бухгалтеры, мне повезет, если я смогу вернуть хотя бы половину состояния, обманным путем перешедшего, в чужие руки. И именно вы, гафы, извлекли наибольшую выгоду.

— Это ложь! — воскликнул Букха, снова вскакивая на ноги.

— Послушайте, если вы желаете перевести наш спорна другой уровень, — угрожающе произнес Зола, — то мы, люди, с радостью ответим на ваш вызов.

В комнате установилась напряженная тишина. Скрытая угроза, витавшая в воздухе во все дни проведения конференции, наконец вырвалась наружу. Внезапно все поняли, что они стоят на краю пропасти. Несмотря на все запреты Надзирателей, запахло кровью.

— Джентльмены, прошу вас, не забывайте о нашем социальном статусе и репутации, — произнес ксарн увещевательным тоном, вытянув перед собой две верхние пары конечностей в успокаивающем жесте. — Согласившись заморозить все имущество компаний, поменявших владельцев, мы уже сделали важный шаг. Бухгалтеры и адвокаты из ваших консорциумов получат беспрепятственный доступ ко всем финансовым документам компаний, принадлежавших вам ранее. В скором времени они смогут подсчитать, какая часть имущества была утрачена после смены владельца, и его вернут назад, разумеется, за вычетом гонорара моей посреднической фирме.

Последнее замечание вызвало возмущенные комментарии со стороны людей и гаварниан, собравшихся в конференц-зале, но все прекрасно понимали, что без посредничества ксарнов юридический узел будет невозможно распутать.

— Но кто возместит нам расходы на содержание твоей аудиторской фирмы? — воскликнул Зола. — Эти крючкотворы высосут из нас все соки. Черт возьми, да только задаток, выплаченный гильдии бюрократов, составил сто миллионов катар!

— Надо было прикончить всех проклятых законников во время последней войны, — прорычал один из гафов. — Да, я знаю, они нам нужны, и согласен на то, чтобы существовали школы для адвокатов, но только в тот момент, когда они получают свои дипломы, их следует расстреливать в качестве назидательного примера всему остальному обществу.

— Верно, верно, давайте выпьем за это! — одновременно воскликнули сразу несколько кохов и дружно подняли бокалы, впервые за последние дни обнаружив точки соприкосновения в своих позициях.

— Джентльмены, — произнёс один из гафов, — я предлагаю организовать игру. Давайте найдем необитаемую планету, заселим ее законниками, бюрократами и политиканами, и тот, кто первый задушит соперника бумажной отчетностью, тот победит.

Остальные хором выразили свое одобрение, и напряжение между собравшимися кохами заметно ослабло. Первое серьезное препятствие было преодолено. Они наконец достигли принципиальной договоренности возместить друг другу ущерб, нанесенный последней азартной лихорадкой. Ксарн поудобнее устроился на своей широкой кушетке и приготовился к следующему шагу.

— Пока нас не охватило непомерное самодовольство, — внезапно заявил Зола, — предлагаю вернуться к проблеме, о которой упомянул мой добрый друг кох Букха. Пожалуйста, Букха, просвети нас.

— Вопрос достаточно простой, и я чувствую, что настало время вынести его на всеобщее обсуждение.

Остальные кохи обратились в слух, предположив, что Букха, как обычно, первые дни конференции держал свои мысли при себе, ожидая благоприятного момента для того, чтобы высказаться.

— Ну ладно, рассказывай поскорее! — воскликнули несколько кохов-людей, заподозрив, что что-то назревает.

— А какое решение мы примем относительно тех двух кохов, которых с нами нет? — произнес Букха вкрадчивым тоном.

— Да, Габлона и Сигма, как мы поступим с этими ублюдками? — присоединился Вул. — Если бы Габлона не попытался смошенничать в последней игре, а Сигма, узнав об этом, не решил бы использовать ситуацию для своей выгоды, то никогда бы не возникло того хаоса, с которым мы сейчас вынуждены бороться.

— Не забудь и про Элдина Лариса, — добавил Ярвин сердитым тоном. — Он грубо нарушил профессиональную этику.

Букха хранил молчание. Он заметил, как Зола пристально посмотрел на, него, и ответил ему невинным взглядом. В конце концов, в первый день конференции Букха сумел доказать, что его крупный выигрыш в последней игре был основан исключительно на редкой удаче, а не на служебной информации, тайно поставляемой Элдином.

— Скажи нам, — вкрадчиво спросил Зола, — может быть, тебе известно нечто такое, о чем не знаем мы?

Букха развел руки в стороны и пожал плечами.

— Что ж, возможно, наступил самый подходящий момент для того, чтобы рассказать о том небольшом проекте, который мы подготовили вместе с моим старым приятелем Букой Тагом, — промолвил ксарн.

— И в чем он заключается? — хором спросили сразу несколько кохов.

— Вы сами недавно судили ваших братьев кохов и признали их виновными в мошенничестве.

Все собравшиеся согласно закивали головами. Этот вопрос первым стоял на повестке, и потребовалось менее двух минут, чтобы вынести по нему единодушное решение.

— Однако все мы должны понимать, что существует только три способа их наказать. Мы можем лишить их всего имущества, но, джентльмены, не думаю, что кому-либо из вас захочется создавать подобный прецедент, который в дальнейшем может быть использован против любого из здесь присутствующих.

Экономические консорциумы Облака по своему статусу были близки к правительствам. Все понимали, что обычное соперничество, как и любые способы ведения честной конкурентной борьбы, это одно, но конфискация всего имущества на основании коллективного решения действительно представляла бы собой невиданный доселе прецедент.

— Есть и другая возможность. Но захотите ли вы лично передать своих старых товарищей в руки Надзирателей?

В ответ прозвучали возмущенные возгласы. Любой из кохов был готов донести на своего конкурента ненавистным Надзирателям, но тайно, а публично — никогда.

— Тем не менее ходят слухи, — вмешался Зола, — что Габлона вовсе не скрывается в каком-то неизвестном убежище и Надзиратели уже схватили его.

Остальные кохи дружными проклятиями встретили это сообщение, выразив свой протест относительно вмешательства в их дела со стороны Надзирателей.

— Последнее, что нам остается, это просто их убить, — закончил ксарн.

В комнате повисло напряженное молчание. Всем им удалось выжить в суровой конкурентной борьбе, которую вели между собой экономические консорциумы Облака. В конце концов, они были кохами и как таковые являлись руководителями огромных синдикатов. Но главное правило, существовавшее с давних пор, заключалось в том, что ни при каких обстоятельствах нельзя наносить удар по коху или членам его семьи. Они понимали: стоит однажды начать кровопролитие, и его уже никогда не остановить.

— Подозреваю, у вас есть еще один вариант, поскольку первые три неприемлемы, — тихо произнес Зола.

— Совершенно верно, — согласился ксарн.

Его мандибулы разошлись в стороны, изобразив то, что он, очевидно, cчитaл улыбкой.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Элдин Ларис со стоном раздвинул веки. Стоявший рядом сервобот ответил ему взглядом безжизненных глаз из стекла и металла. Шприц все еще был зажат в его вытянутом манипуляторе.

— Где я, черт возьми? — слабо произнес Элдин и, осторожно привстав, свесил ноги с койки.

Сервобот молчал.

Где бы он ни находился, Элдин понимал, что ситуация сложилась не в его пользу. Память медленно возвращалась к нему. Он ощупал грудь, она была цела, следовательно, ксарн выстрелил в него не разрывной пулей, а капсулой со снотворным.

Элдин вспомнил, как несколько раз приходил в полусознательное состояние, а затем вновь погружался в беспамятство. Очевидно, похитивший его ксарн до настоящего момента держал его на инъекциях снотворного.

Дверь широко распахнулась, и два ксарна вошли в комнату.

— Элдин Ларис, наши друзья желают с тобой встретиться.

— Да? В самом деле? Но сейчас я не в настроении с ними встречаться. Почему вы усыпили меня?

— Неужели ты бы предпочел десятимиллиметровую разрывную пулю от наемников Габлоны? — спросил один из инсектоидов с красным крестом на хитиновом панцире, означающим, что он принадлежит к одному из домов кохов. Говорил он в обычной для подобных существ вежливой, почти самоуничижительной манере.

Разумное замечание, подумал Элдин.

— Наши агенты давно пытались выследить тебя, — вступил в беседу другой ксарн. — Мы хотели заманить тебя в грузовой отсек того корабля, не поднимая лишнего шума, но один из андроидов Габлоны оказался там раньше нас. На протяжении всего перелета мы держали под наблюдением твою каюту и даже нейтрализовали одного андроида, пытавшегося проникнуть внутрь. Мы не знали, что еще один из них тайком пробрался на борт и скрывается среди ящиков с контрабандным вином. Но в результате все прошло так, как мы и планировали: андроид просчитался — и мы взяли тебя под свою защиту.

— А Ярослав? С ним все в порядке?

— Он в добром здравии. Мы отпустили твоего товарища, поскольку он не представляет для нас интереса.

— Что ж, спасибо за помощь, — произнес Элдин, поднимаясь на ноги, — но теперь я вынужден вас покинуть.

— Это невозможно. Наши друзья желают встретиться с тобой.

— А что, если я откажусь?

— Нет смысла упрямиться. Ты в любом случае отправишься с нами.

Оба ксарна угрожающе приблизились. Им не составит особого труда увести меня насильно, подумал Элдин. Но главное, они могли перевозбудиться в процессе борьбы, что повлекло бы за собой обычные для ксарнов последствия.

— Я иду, иду.

— Мы рады, что ты решил вести себя разумно. У нас приготовлен для тебя особый сюрприз.

Элдину не понравилась интонация, с которой этобыло сказано.

— Джентльмены, я думаю, все согласны с тем, что конфискацию имущества, убийство или передачу провинившихся кохов в руки Надзирателей нельзя рассматривать в качестве возможного наказания, — заявил ксарн и обвел взглядом всех присутствующих, дав им время высказать свои возражения.

— Так в чем же все-таки заключается четвертый вариант? — нетерпеливо спросил Зола.

Повернувшись, ксарн кивнул двум своим помощникам. Те, пройдя в дальний конец зала, широко распахнули расположенную там дверь.

— Элдин Ларис! — возбужденно воскликнул Зола. — Подлец и мошенник!

Пытаясь сохранять внешнее спокойствие, Элдин, обернувшись, посмотрел на свой эскорт и коротко кивнул, словно бы отпуская сопровождавших его ксарнов, после чего с невозмутимым видом вошел в комнату.

Если он проявит страх перед собравшимися здесь кохами, они его уничтожат, но колени Элдина помимо его воли внезапно стали ватными. В течение тридцати лет он организовывал для них военные игры и вращался в кругу самых могущественных разумных существ Облака. Но после того как он совершил проступок в ходе последней игры, его единственным стремлением было найти какой-нибудь тихий уголок на окраине Малого Облака и спокойно подсчитывать полученную прибыль.

Он церемонно кивнул всем присутствующим и прошел к месту председателя. Далеко не на всех лицах, обращенных к нему, читалось недовольство; некоторые даже были рады его появлению, и в конце концов один из гафов нарушил молчание.

— Если первые три наказания для нас неприемлемы, то четвертым должна быть игра! — возбужденно воскликнул Ярвин.

— Игра? — переспросил Зола. Его гнев мгновенно улетучился. — Я даже не надеялся, что когда-нибудь еще приму участие в игре. Черт возьми, ксарн, давай рассказывай, что ты задумал!

— А какого еще решения вы ждали, джентльмены? — невозмутимо произнес Элдин.

Приблизившись к столу, он наполнил бокал из графина с вином, стоявшего на том конце, где сидели гаварниане. Это оказался их чертов мускатель, но, осушив бокал до дна, Элдин с довольным видом подмигнул гаварнианам, словно только что отведал самый изысканный напиток во всем Облаке.

— Мы с Элдином пока не обсуждали детали, — произнес ксарн, смерив бывшего васбу налитым желчью взглядом. — Но позвольте мне представить других участников предстоящей игры.

Большая дверь в противоположном конце зала скользнула в сторону, открыв взорам всех двух представительных мужчин, возбужденно выкрикивающих друг другу в лицо самые грязные оскорбления.

— Лживые ублюдки! — проревел Вул и, сорвавшись со своего места, бросился к двери, а секундой позже за ним последовала половина кохов, собравшихся в зале, в то время как более спокойные пытались удержать своих товарищей.

Двое мужчин в дверном проеме наконец заметили разъяренную толпу и, на время отложив свой спор, попытались отступить. Всеобщее столпотворение прекратилось, только когда ксарн призвал на помощь дюжину своих соплеменников, которые уговорами и угрозами заставили кохов вернуться на места. Во время этой шумной сцены Элдин, увидев, кто стоит в дверях, попытался незаметно ускользнуть из зала, но его остановили и вернули назад. Он долго пытался укрыться от гнева Корбина Габлоны и вот все же встретился с ним лицом к лицу, а заодно и с Сигмой Азерматти, который все еще был должен Элдину значительные комиссионные и часть состояния, отнятого у Габлоны.

— Я вижу, вам удалось поймать мошенника, по чьей вине возникли все проблемы! — воскликнул Габлона, ворвавшись в комнату и указывая пальцем на Элдина.

Это замечание вызвало новый взрыв эмоций среди собравшихся кохов, и прошло еще несколько минут, прежде чем председательствующий ксарн вернул внимание аудитории к первоначально затронутой им теме.

— Братья кохи! Главная цель нашей конференции — заложить фундамент для возмещения ущерба, нанесенного в последней игре многим из вас махинациями этой троицы.

Обвиняемые попытались возразить.

— Заткнитесь! — грозно проревел ксарн. Заметно побледнев, трое обвиняемых погрузились в молчание.

— Так-то лучше, — удовлетворенно произнес ксарн. Он вытер рот и продолжал:

— Все собравшиеся здесь, разумеется, доверяют друг другу, за исключением некоторых личностей, — он кивнул в сторону провинившихся. — Но я думаю, все понимают, потребуется по меньшей мере несколько месяцев для того, чтобы было достигнуто окончательное согласие между юристами и бухгалтерами, представляющими различные консорциумы. И поскольку речь идет о значительной части вашего состояния, полагаю, все вы уже смирились с необходимостью томиться здесь, пока будет проходить ревизия.

Аудитория дружно застонала. Придется отложить поездки в увеселительные миры, и эта мысль приводила кохов в отчаяние. Планета Атор с ее многочисленными финансовыми учреждениями была самым подходящим местом для проведения конференции, но она также имела репутацию самого скучного места во всем Облаке, поскольку ее население составляли в основном банкиры, бухгалтеры, биржевые брокеры и все те, кто им служит. В вопросах, касающихся развлечений, жители Агора не отличались богатым воображением.

— И я подумал, — продолжал ксарн, — что, застряв поневоле на этой тоскливой планете, мы все же имеем хорошую возможность упаковать сразу несколько проблем в один аккуратный сверток и заодно устроить для себя небольшое развлечение.

— Какого рода игру ты хочешь предложить? — спросил Зола.

— Мы пришли к единодушному согласию, что первые три способа наказать провинившихся даже не подлежат обсуждению, — ответил ксарн, — и поэтому я предлагаю организовать с их участием игру, способную помочь нам разрешить возникший по их вине кризис.

— Я протестую! — вмешался Сигма. — Никто не спрашивал моего согласия. Твои приспешники похитили меня, прервав мой уединенный отдых, и, делая инъекции снотворного, доставили сюда против моей воли.

— Если бы мы тебя не нашли, с тобой могло произойти кое-что и похуже, — заявил ксарн. — Позднее мы можем показать тебе документы, из которых видно, что Габлона направил к твоей планете целый грузовой корабль, до отказа набитый убийцами-андроидами, готовыми к высадке.

Ошеломленный услышанным, Сигма недоверчиво посмотрел на старого соперника по бизнесу. Габлона ответил ему слабой улыбкой.

— Давай все-таки выслушаем твое предложение, — сказал Сигма, переводя взгляд на ксарна.

— Условия игры будут достаточно простыми. Я предлагаю на весь период ревизии высадить наших давних друзей Габлону и Сигму на малонаселенную варварскую планету. Мы позволим каждому из них захватить с собой пятьдесят телохранителей по их собственному выбору, но с условием — они должны быть живыми существами. Как только закончится последняя бухгалтерская операция, игра будет объявлена завершенной. Скоро станет ясно, сколько времени потребуется, чтобы завершить бумажную работу, связанную с игрой Александра, и у нас появится возможность заранее установить дату окончания предстоящей игры. Какие бы действия в отношении друг друга вы ни предпринимали, находясь на варварской планете, нас это устроит в любом случае. Заключайте перемирие, если хотите, или убейте друг друга, нам все равно. Делая ставки на окончательный исход вашего противостояния, мы сможем приятно провести время.

В зале на некоторое время воцарилось молчание, но затем смысл предложения ксарна дошел до присутствующих.

— Да ведь это настоящий гладиаторский поединок! — радостно воскликнул Зола. — Они получат возможность делать все, что им заблагорассудится, находясь в полной изоляции от цивилизованного мира.

— Совершенно верно!

Габлона и Сигма обменялись злобными взглядами. Их взаимная ненависть вытеснила все остальные чувства. Повернувшись к ксарну, они в знак согласия кивнули головами.

— Но есть еще один момент, — продолжил ксарн. — Нас всех беспокоит высокая стоимость работы арбитражного совета — окончательная сумма затрат выльется в биллионы катар. Поэтому я предлагаю: в том случае, если Габлона или Сигма погибнут, состояние проигравшего пойдет на покрытие наших издержек.

— Отличная идея! — воскликнул Зола, и все собравшиеся оживленными возгласами выразили свое одобрение.

Последнее предложение несколько умерило первоначальный энтузиазм обоих кохов, но, быстро проанализировав последствия, они решили, что тот, кому придется платить, все равно не почувствует потери.

— Так, значит, все согласны? — спросил ксарн. Ответом ему был дружный рев.

— И наконец последнее замечание, — сказал ксарн. — Элдин Ларис тоже примет участие в игре.

На мгновение в зале повисла тишина. Все-таки Элдин не принадлежал к сословию кохов, и некоторые из присутствующих задумались, правильно ли будет предоставить возможность обычному слуге убить одного из кохов.

— Мне это подходит, — сказал Габлона и, приблизившись к Элдину, ткнул его пальцем в живот. — Он будет мертв в течение десяти дней.

— Ты готов сделать на это ставку? — поинтересовался Букха.

— Десять миллионов катар, — с готовностью выкрикнул Габлона.

— Принято.

Собравшиеся в зале кохи принялись заключать между собой пари, и на несколько минут все другие проблемы были полностью позабыты. Те из кохов, которые всего лишь несколько часов назад клялись собственноручно убить Габлону при первой встрече, теперь обсуждали с ним условия пари и чокались бокалами с бренди.

Ксарн посмотрел на Букху, и они обменялись между собой короткими кивками. Проблемы, связанные с бесчисленными разногласиями между кохами, были, по крайней мере на время, отодвинуты в сторону. Новое развлечение их объединило, и сейчас все их воображение было занято предстоящей игрой, а не тем, как пролить кровь собратьев кохов.

— У меня есть несколько вопросов, — сказал Элдин. Его голос прорвался сквозь шум общей беседы, и

комната снова погрузилась в молчание.

— У тебя есть полное право их задать, — ответил ксарн, предчувствовавший, что именно Элдин первым захочет узнать детали.

— Вы сказали, что в качестве телохранителей мы можем выбрать себе пятьдесят любых живых существ, каких только пожелаем.

Совершенно верно. С собой разрешается брать только живых существ. Наш добрый друг Габлона нарушил важный закон, когда начал производить андроидов-убийц, чтобы расквитаться с тобой и Сигмой. Они строго запрещены в нашей игре, и мы найдем способы их уничтожить.

Габлона бросил взгляд на ксарна и слабо улыбнулся, понимая, что сейчас ему лучше не спорить.

— Превосходно, — удовлетворенно произнес Элдин. — И еще, где будет проходить игра?

— О, это хороший вопрос, — сказал ксарн. — Видишь ли, нам нужно, чтобы место проведения игры было расположено близко к Агору. Поэтому я решил, что в качестве арены вашего ристалища как нельзя лучше подходит планета, расположенная в той же системе, что и Атор. Доступ на ее поверхность находится под строгим контролем, что делает невозможным вмешательство извне, как это было в последний раз. Итак, джентльмены, — объявил ксарн, — игра кохов состоится на планете, которой местные жители дали неблагозвучное название Дыра.

— Вы не можете с нами так поступить! — воскликнул Элдин. — Это просто нечестно!

— Но, джентльмены, мы только что слышали, как вы трое подтвердили свое согласие, — с издевкой произнес ксарн. — И кроме того, такой выбор сделает игру более зрелищной и увлекательной.

Собравшиеся встретили его замечание довольными усмешками.

— Десять миллионов на то, что все они будут покойниками в течение недели! — выкрикнул Зола.

— Я даю им три дня, — откликнулся Вул.

— Ты и в самом деле попал в серьезную передрягу. Вспомни, я предупреждал вас об опасности еще до того, как вы начали осуществлять свою авантюру в последней игре с Александром, — произнес Зергх, появляясь в дверях.

Обернувшись, Элдин с Ярославом жестом предложили ему наполнить себе бокал, прежде чем сесть и присоединиться к общей беседе.

— Что-нибудь слышно о том, чем заняты Габлона и Сигма и как проходит подготовка к игре? — спросил Элдин.

— Ксарн объявил, что вы трое находитесь под домашним арестом и вам запрещено лично набирать охрану. Для этого тебе нужен посредник. Тебе запрещено также встречаться со своими людьми до тех пор, пока вы не начнете опускаться на поверхность Дыры. Полагаю, он опасается, что вы можете поднять бунт, если проведете со своими телохранителями слишком много времени до того, как окажетесь за пределами цивилизованного мира.

— Ему не откажешь в предусмотрительности, — пробормотал Элдин. — А что остальные двое?

— Ходят слухи, Сигма думает об охранниках-гаварнианах.

— Интересный выбор, — прокомментировал Ярослав, — но они слишком медлительны в ближнем бою.

— О берсеркерах-басаках, — добавил Зергх и одним глотком допил игристое бургундское, прежде чем присесть рядом с друзьями.

Ярослав и Элдин посмотрели друг на друга и понимающе закивали. Пятнадцать лет назад Элдин организовывал игру с участием басаков. Они отличались редкой отвагой, поскольку смерть по любой другой причине, кроме как в сражении, считалась у них бесчестьем, способным помешать присоединиться к умершим братьям.

— Хороший выбор по многим причинам. Если уж они бросаются в драку, их невозможно остановить, — рассудительно произнес Элдин. — Но в условиях Дыры…против Аль-Шиги… я не уверен.

— Вы оба слишком долго держите меня в неведении, — пожаловался Зергх и, достав из кармана персональный сканер, помахал им вокруг, чтобы убедиться в отсутствии в комнате подслушивающих устройств. — Не пора ли посвятить меня в свои планы? Почему-то мне не верится, что вы просто невинные жертвы, позволяющие кохам ставить спектакль по своему сценарию. Когда ксарн приказал мне похитить Габлону, я не мог избавиться от ощущения, что здесь ведется какая-то двойная игра.

Элдин и Ярослав посмотрели на него и многозначительно улыбнулись.

— Не сердись, — тихо произнес Элдин. — Дело в том, что меня уличили в тайных махинациях в ходе последней игры, но благодаря моей скрытности вы с Букхой остались в стороне. Я надеюсь, ты напомнишь своим друзьям об этом и больше не станешь задавать вопросов.

— Тогда расскажите мне о Дыре. Это место ближе вам, людям, чем гафам. Я никогда не изучал материалов о царящих там обычаях и даже не испытывал такого желания.

— Один из тамошних кланов целиком состоит из гафов, — сказал Ярослав.

— Гафов, о которых представители моей расы предпочитают не вспоминать, — холодно возразил Зергх. — Они лишены всякого понятия о чести и по манерам больше похожи на вас, людей, хоти заявляют, что первыми основали этот варварский культ.

— Распространенный на поверхности Дыры культ Аль-Шига весьма любопытен, — сказал Ярослав. — Он был основан еще во время первой волны колонизации Облака. Люди, разумеется, утверждают, что именно им принадлежит приоритет, но гаварниане это оспаривают, хотя на самом деле обе расовые группы объединены общей легендой в результате редкого культурологического совпадения. Есть несколько других теорий, пытающихся установить связь с Древними Странниками, но это чистой воды спекуляция. Как бы там ни было, люди считают, что этот культ восходит к религиозной традиции, едва не разрушившей человеческую цивилизацию в двадцать первом веке.

— Скорее всего, это шиитские раскольники с Ближнего Востока, — добавил Элдин. — Оставшиеся в живых представители этого движения были высланы в дальний космос после Второй Атомной войны.

— Да, совершенно верно, — согласился Ярослав. — И культ Скрытого Тага, распространившийся среди гафов, тоже в свое время вызвал массовое кровопролитие. Обе секты утверждают, что только их форма религиозного поклонения является единственно верной. Этот культ находится под запретом, ибо представители считают, что убийство является для них путем к спасению и обретению власти. Сразу же после того, как Надзиратели положили конец межпланетным войнам, последователи культа некоторое время представляли собой грозную силу. Но их число было невелико. Наши предки хотели уничтожить эту шайку, но Надзиратели остановили их, и теперь сектанты Аль-Шиги находятся на Дыре, лишенные возможности покинуть планету. Поскольку Дыра является единственным источником зеленого янтаря во всем Облаке, с ней ведется торговля, но любые современные приборы там строго запрещены. Могу добавить, что, на мой взгляд, те торговцы, которые посещают Дыру, настоящие безумцы. Нe проходит и года, чтобы большая их часть не оказалась жертвами последователей Аль-Шиги. Видите ли, убийство иноземных торговцев, впрочем, как и друг друга, является для них обычной практикой.

— Практикой? — недоверчиво переспросил Зергх.

— Они разделены на шесть соперничающих кланов, — пояснил Ярослав, — и убийства для них своего рода игра, которую они ведут друг с другом, или, если хотите, любимая форма развлечения. Они свято верят, что придет день, когда один из кланов, самый чистый, возвысится над остальными, а его лидер будет Скрытым Имой, великим вождем, который снова проложит им дорогу к звездам.

— Имой?

— Это означает «великий учитель», чье появление ожидается каждым поколением. Он якобы тот, кто вернет их в космос, когда будет сделано соответствующее жертвоприношение.

— Какое жертвоприношение? — спросил Зергх, придя в некоторое замешательство от того, что он только что услышал.

— Если бы они знали, то уже давно бы его совершили и выбрались из Дыры, — сказал Ярослав с мрачной усмешкой.

— Это может вызвать хаос во всем Облаке, — медленно произнес Зергх.

— Совершенно верно, — согласился Элдин. — Поэтому новость о выборе Дыры в качестве места проведения игры не вызвала у меня никакого энтузиазма. Аль-Шига представляет собой шайку кровожадных маньяков, и они будут для нас главной угрозой. До сих пор не могу понять, почему выбрали Дыру. Я полагал, что это будет какая-нибудь примитивная планета, может быть, даже один из континентов Колбарда.

— Идея принадлежала ксарну, — сказал Зергх и пристально посмотрел на Элдина, наблюдая за его реакцией.

— От кого ты об этом узнал?

— От Золы.

Элдин и Ярослав посмотрели друг на друга и кивнули, словно бы какой-то давно известный им факт получил подтверждение.

— То, что вы мне сейчас рассказали, объясняет выбор Габлоны, — продолжил Зергх.

— Ах да, мой добрый друг Габлона, — мрачно промолвил Элдин. — Как он себя чувствует?

— Для начала он попытался подкупить ксарна. Ходят слухи, Габлона предложил ему сто миллионов за то, чтобы выйти из игры.

— Если ксарн распространил такой слух, интересно, какой на самом деле была предложенная ему сумма?

— Я тоже подумал об этом, — отозвался Зергх, — но могу сказать, что теперь мне понятен выбор Габлоны.

— А кого он выбрал? — поинтересовался Ярослав.

— Исмаилитов со средневековой Земли. Я слышал, как ты упоминал о них раньше; очевидно, им непросто противостоять.

— Похоже на то, — произнес Элдин.

— Тогда вернемся к теме, которую мы обсуждали, когда появился Зергх, — вмешался Ярослав. — Выбор Габлоны подтверждает, что тебе там придется нелегко. Последователи Аль-Шиги сами по себе представляют серьезную угрозу, а теперь еще свита Габлоны. Осмелюсь заметить, выбор Сигмы также направлен против тебя. На твоем месте я бы остановился на эйтерах. Они не слишком хороши в открытом бою, но используют смертоносный яд и способны шутя убить собственную мать.

— А почему бы не взять с собой в качестве охранников ашанторов с планеты Гри? — предложил Зергх — Некоторые утверждают, что эти ублюдки могут проходить сквозь стены — они самые лучшие шпионы вовсем Облаке.

Элдин посмотрел на своих друзей с таким выражением, словно бы не слышал их слов.

— И тем самым уподобиться Габлоне или этим чертовым Аль-Шига?

— Огонь выжигают огнем, — назидательно произнес Ярослав.

— Мне кажется, ты меня не понимаешь, — печально промолвил Элдин. — В чем заключалась мотивация моих действий в последней игре?

— В желании разбогатеть, — с готовностью ответил Ярослав.

Элдин покачал головой.

— И это тоже, я не отрицаю. Но разбогатеть за счет денег, которые Корбин мне задолжал. Кроме всего прочего, для меня это являлось вопросом чести. Я надеялся, что таким образом смою пятно с моей племянницы Тии, а также сохраню честь Александра и Кубара.

— Честь! — Ярослав невесело рассмеялся. — Честь — это просто сказка, которой разжигают воображение юноши, когда хотят его использовать в своих целях.

— А я думаю, что честь способна быть не менее сильным оружием, чем все эти жуткие штучки Аль-Шиги или Габлоны.

— Интересно, как ты будешь защищаться, когда Шига явятся за твоей головой? — спросил Ярослав с саркастической усмешкой.

— Смейся, но именно так я смотрю на жизнь и считаю, что именно честь делает ее стоящей, — твердо заявил Элдин.

— Поэтому жизнь тебя и не щадит, — вставил Ярослав.

Зергх не принимал участия в их споре. Для гафов честь являлась частью их существа, но трехтысячелетний контакт с людьми не прошел бесследно. Руководствуясь холодным реализмом, в своем обществе они жили по строгим законам внутреннего кодекса, но в то же время могли себе позволить некоторый обман в отношении тех, с кем им приходилось вступать в контакт.

— Возьми с собой ашанторов, — посоветовал Зергх. — Помни о том, что тебе предстоит иметь дело с Габлоной.

— Нет, черт возьми! — упрямо возразил Элдин.

— Кто же тогда будут твоими телохранителями?

— Сорок семь ронинов из древней Японии, — тихо произнес Элдин. В его глазах появилось мечтательное выражение.

— Почему именно они? — спросил Зергх, покачав головой.

— Потому что в нашу эпоху, — ответил Элдин, — когда забыты многие общечеловеческие ценности, они являются для меня примером достойного поведения. Я узнал их историю еще в те годы, когда был студентом; один мой старый приятель показал мне фрагмент из древнего текста.

С этими словами Элдин посмотрел на Ярослава, и тот улыбнулся, вспомнив былые годы.

— Они знали, что не получат награды за свою преданность. Они не рассчитывали на то, что их поступок послужит примером для потомков, и видели перед собой только холод могилы и мрак забвения. Но честь для них была важнее жизни и дороже, чем любая награда. Такие люди способны преподнести нашим развращенным современникам несколько уроков воинской доблести и показать забытые пути к победе.

— Ты будешь покойником в течение недели, Элдин, — угрюмо произнес Зергх. — Честь не может остановить клинок убийцы, притаившегося в ночной темноте. Речь идет не о какой-нибудь философской проблеме, а о жизни и смерти, и я считаю, тебе нужно сражаться, используя те же способы, что и твои противники, иначе ты обрекаешь себя на неминуемую гибель.

Элдин в ответ только улыбнулся и покачал головой, словно бы Зергх был ребенком, не способным понять его объяснения.

— Если он принял решение, то это его дело, — вмешался Ярослав. — Но давайте рассмотрим практическую сторону вопроса. Если тебе нужны честь и преданность, то самураи подходят как нельзя лучше. Но если мне не изменяет память, выполнив до конца свой долг, все сорок семь ронинов совершили харакири на глазах у свидетелей. Поскольку ход истории изменить невозможно, я спрашиваю, каким образом ты собираешься вытащить их из прошлого?

— Ксарн конфисковал у Габлоны большое количество андроидов. Придав им соответствующий облик, мы сможем совершить подмену. Ксарн сказал, что я могу взять с собой пятьдесят спутников по собственному выбору. Я считаю, что только преданность моих телохранителей, и ничто больше, поможет мне одержать победу. Я хочу иметь рядом с собой самых преданных людей во всей истории.

— Но как ты заставишь таких людей служить тебе? — поинтересовался Зергх.

Элдин посмотрел на старого друга и загадочно улыбнулся.

— Мне кажется, я знаю способ, — ответил он.

— Если ты настаиваешь на своем выборе, мы сделаем все, как тебе хочется, — сказал Ярослав, — но твоя идея кажется мне безумной. Твоих людей съедят живьем, как только они окажутся на поверхности Дыры. Никак не ожидал, что в качестве места проведения игры выберут Дыру. Я должен все как следует продумать, чтобы ты мог выбраться оттуда целым и невредимым. Элдин откинулся на спинку кресла и налил вина себе и своим компаньонам.

— Интересно знать, о чем сейчас думает Золи, — тихо произнес Элдин, и Ярослав беззвучно засмеялся.

Зергх перевел недоуменный взгляд с одного на другого.

— Не могу избавиться от мысли, что меня продолжают держать в неведении, — снова пожаловался он. — Что, черт возьми, ты имел в виду, когда говорил, что знаешь способ убедить этих самураев?

— Тебе понравится моя идея, — ответил Элдин. — Можешь мне поверить.

— Хорошо, проводите его ко мне, — сказал Зола и, отпустив кнопку интеркома, поудобнее устроился в кресле, после чего привел в действие механизм.

Помост, на котором располагался его стол, приподнялся над полом почти на один метр, благодаря чему создавалась иллюзия, что за ним восседает человек, наделенный безграничной властью и взирающий на всех с недосягаемой высоты. Комплекс неполноценности, развившийся в Золе из-за его полутораметрового роста, проявлялся почти во всем, что он делал: огромные увеселительные корабли, гигантские размеры возводимых им сооружений; склонность к высоким женщинам с пышными формами и потребность, когда это возможно, смотреть на собеседника сверху вниз.

Дверь открылась, и в кабинет вошел высокий стройный мужчина с узким аскетическим лицом. Кожа мужчины была бледной, говорившей о том, что ее владелец большую часть времени проводит в закрытом помещении и не стремится приобрести бронзовый загар. Курст, которому было лет тридцать с небольшим, был известен Золе. Он несколько раз привлекал ученого в качестве консультанта по оценке вероятности того или иного исхода военной игры, но увидеть его на Аторе было большой неожиданностью. Курст работал в каком-то захудалом университете, находящемся на противоположном конце Облака, названия которого Зола даже не мог вспомнить. Только очень серьезная причина могла заставить этого человека совершить столь дальнее путешествие, а затем провести двенадцать часов на пороге кабинета Золы, упорно отказываясь сообщить кому-либо причину своего внезапного визита.

— Так что привело тебя на Атор? — спросил Зола. Он был почти рад увидеть человека, который помог ему в прошлом выиграть несколько крупных пари. — Приехал посмотреть, как работают местные банкиры и немного поразвлечься?

Курст посмотрел на Золу и поправил очки, как обычно съехавшие к самому кончику носа. Несколько лет назад очки вошли в моду в академических кругах. Бытовало мнение, что они придают владельцу классический облик ученого.

— У меня возникла интересная идея, — с трудом сдерживая возбуждение, произнес Курст.

— Должно быть, идея настолько важная, что ты не мог сообщить о ней по обычным линиям коммуникаций, как делают все мои консультанты и советники? — произнес Зола с легким сарказмом:

— Нет, я не мог так поступить, — ответил Курст, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Хорошо, тогда выкладывай поскорее, что у тебя на уме, и, надеюсь, я не напрасно потрачу свое драгоценное время.

— Кох Зола, когда у меня возникает идея, она всегда заслуживает того, чтобы ее выслушали, — заявил Курст. — Как только мои мысли приняли окончательную форму, я заказал себе место на первом же звездолете, направлявшемся сюда, и не поскупился на расходы.

— И ты конечно же ожидаешь, что я их тебе возмещу?

— Вы сами знаете, что жалованье профессора, преподающего теорию вероятности, не слишком велико.

— Понимаю, — холодно произнес Зола — Ну что ж, рассказывай, в чем дело, и тогда я решу, как мне поступить.

Курст на мгновение запнулся от излишней нервозности, вызванной тем, что ему наконец предоставили возможность изложить свою идею.

— Ходят слухи, что вы вместе с другими кохами собираетесь провести игру.

— В самом деле? — с подозрением спросил Зола. — От кого ты об этом услышал?

— Об этом говорят уже в течение месяца.

— Кто говорит?

— Известно, что все кохи собрались вместе, а затем поступили сообщения, что сюда прибыло три корабля в обстановке строжайшей секретности. Почти каждому юристу и бухгалтеру Облака известно о катастрофических последствиях предыдущей игры, так что игры кохов больше не представляют ни для кого секрета. Дважды два всегда равно четырем, и некоторые мои друзья на основании логических умозаключений пришли к выводу, что троих человек, виновных в возникшем хаосе, собираются стравить друг с другом на поверхности варварской планеты. Эту информацию уже давно можно найти в компьютерных сетях.

— О Боже! — прошептал Зола и отвернулся от Курста.

Если законники болтают налево и направо о том, что им известно, то, скорее всего, Надзиратели тоже все знают. Что, черт возьми, происходит? Почему Надзиратели до сих пор не предприняли никаких мер? Kaк такoe могло произойти? Значит, сведения о встрече ксарна с представителем Надзирателей были небезосновательными?

Он снова посмотрел на Курста.

— Продолжай, — приказал Зола.

— Слух о предстоящей игре пронесся по всему Облаку, и мне в голову пришла грандиозная идея относительно того, как обратить данное обстоятельство вам на пользу.

— Что же это? — спросил Зола, немного расслабившись.

— Лотерея! — воскликнул Курст с такой поспешностью, будто слово рвалось у него наружу в течениене скольких недель.

Вообще-то идея принадлежала не Курсту, по крайней мере — первоначально. Она родилась во время разговора в баре с одним старым знакомым, который высказывал ему свое мнение о предстоящей игре, зная, что Курст связан с Золой. Знакомый заметил, что игра кохов способна стать отличным развлечением для огромных масс населения. Расплатившись за выпивку, Курст поспешил прочь из бара, чтобы заказать себе место на ближайшем звездолете, следовавшем к Атору. Очень скоро у Курста родилось множество вытекающих из основной мысли вариантов, сулящих перспективы, от которых захватывало дух, и к тому времени, когда звездолет совершил посадку на Аторе, Курст был уверен, что идея принадлежит ему и только ему.

— Какая еще лотерея? — недоверчиво спросил Зола.

— Игра для каждого жителя Облака, — торжественно объявил Курст.

Зола несколько секунд хранил молчание, а затем помост начал медленно опускаться. Покинув кресло, Зола вплотную приблизился к Курсту.

— Ты сошел с ума! — произнес он с расстановкой, выговаривая каждое слово. — Игра принадлежит нам, кохам. Мы придумываем наши игры не для того, чтобы развлекать разный сброд вроде тебя.

Курст с испуганным лицом попятился к двери.

— Я не хотел оскорбить ваше высокое сословие, — пролепетал он жалобным тоном.

— Кроме того, это означает, что каждому жителю Облака станет известно о нашей игре, — продолжил Зола ледяным тоном.

Он не стал упоминать Надзирателей, поскольку для простых жителей Облака эти существа были персонажами из легенд, чью реальность кохи никогда не признавали перед представителями низших сословий, поддерживая иллюзию, будто вся власть принадлежит только им.

— Но позвольте мне объяснить, — взмолился Курст.

— Объясняй поскорее, а после того, как закончишь, надеюсь, ты без лишних проволочек купишь себе билет на обратный рейс.

— Я уже говорил, — с волнением продолжил Курст, — что мне в голову пришла замечательная идея насчет лотереи, основанной на вашей игре. Как я слышал, два коха и васба будут высажены на варварскую планету и проведут на ней определенное количество дней. — Он остановился, словно бы ожидая подтверждения со стороны Золы, но тот промолчал. — Далее, зная утонченность натуры представителей вашего класса, я могу предположить, что основные пари будут заключены на конечный исход противоборства троих участников игры, но у меня возникли еще кое-какие соображения.

— Продолжай, — приказал Зола.

— Давайте посмотрим на предстоящую игру как на логическую последовательность событий. У нас есть три участника. Назовем их условно X, Y и Z. Но на самом деле на исход игры существенное влияние оказывает и четвертый элемент — местные жители, и мы обозначим их N. Взяв для начала участника X, несложно подсчитать, что для него существует пять возможных исходов. Его могут убить местные жители, он может пасть от руки одного из своих соперников, а также его может убить собственная охрана. Пятый вариант заключается в том, что он остается в живых.

— Мне кажется, я понимаю, — произнес Зола, и на его лице появилось выражение легкой заинтересованности.

— Рад это слышать, — ответил Курст, увлеченный своим рассказом. — Мы установили, что для одного участника существует пять возможных исходов. Если взять сразу двух человек, то мы получим комбинацию из двадцати пяти вероятных результатов, начиная с того, что они останутся живы, и кончая тем, что оба погибнут от рук местных жителей.

— А если взять трех участников, как в нашем случае? — спросил Зола с растущим возбуждением.

— Тогда мы получим сто двадцать пять возможных исходов, но только на первый день игры!

— На первый день? — переспросил Зола.

— В том-то и заключается вся прелесть. Давайте рассмотрим конкретный пример. Могу ли я узнать, как долго будет продолжаться игра?

Зола задумчиво посмотрел на Курста. Никто еще не знал этого точно.

— Предположим, шестьдесят дней, — осторожно произнес Зола, уже предчувствуя, куда клонит Курст.

— Хорошо, очень хорошо, — ответил Курст, довольно потирая руки. — Значит, четыре вероятных ежедневных исхода мы умножаем на шестьдесят дней.

— Мне казалось, ты говорил о пяти исходах.

— То, что участник игры проживет весь срок до конца, представляет собой один отдельный вариант, который мы затем прибавим к общей сумме. Итак, на весь период игры мы получаем двести сорок возможных исходов плюс один. Таким образом, для трех участников мы получаем цифру, равную двумстам сорока одному в третьей степени. Зола выглядел озадаченным.

— Если быть точным, — поспешно пояснил Курст, — в итоге у нас получится тринадцать миллионов девятьсот девяносто семь тысяч пятьсот двадцать один вариант возможного окончания игры. Вы продаете их, как отдельные лотерейные билеты. Покупая их, люди как бы делают ставку на тот или иной исход. Например, на то, что X погибнет на третий день от руки Y, Z погибнет на сорок девятый день от рук местных жителей, a Yпроживет весь срок до конца.

— Бог ты мой, я сам должен был до этого додуматься! — прошептал Зола.

— Не стоит огорчаться, — с триумфом произнес Курст. — Я ваш консультант, и моя работа заключается в том, чтобы думать за вас о таких вещах.

Зола бросил взгляд на Курста, и на его лице заиграла улыбка. Да он сможет продать биллионы таких билетов! Конечно, некоторые исходы покажутся предпочтительнее других, и толпа ухватится за них в первую очередь, но все, что от него требуется, это сделать выигрышный фонд достаточно низким, скажем, двадцать пять процентов, и он в любом случае не прогадает. Конечно же возникнут некоторые проблемы, и самая главная — это Надзиратели. Но когда он думал о той фантастической прибыли, которую обещала принести лотерея, Золе казалось, что он сумеет договориться и с Надзирателями.

— Я сожалею, что был излишне peзок в начале нашего разговора, но если бы ты знал, сколько времени уходит на решение разных запутанных проблем, постоянно возникающих в большом бизнесе, — дружелюбно произнес Зола, положив руку на плечо Курста. — Как насчет хорошей сигары и чего-нибудь выпить? — продолжал Зола, подводя Курста к креслу возле своего стола.

— Я не возражаю! — ответил Курст, с удивлением наблюдая, как Зола лично подносит ему зажигалку.

— Где ты остановился, мои друг? — спросил Зола.

— Одна моя давняя подруга работает здесь на фондовой бирже, — немного смущенно ответил Курст.

— Ах, ну конечно, — отозвался Зола и с понимающей улыбкой слегка ткнул консультанта под ребро. — Мы встретимся с тобой завтра утром. До той поры мне нужно кое с кем связаться. На обратном пути скажи моей секретарше, чтобы она позвонила в бухгалтерию. Пусть они выплатят тебе гонорар. Скажем, двадцать тысяч будет достаточно?

Курст посмотрел на Золу круглыми от удивления глазами.

— Только для начала, мой добрый друг, — великодушно произнес Зола. — Это только для начала.

Когда дверь за Курстом закрылась, Зола не смог сдержать самодовольной улыбки. С помощью разного рода ухищрений и нескольких очень крупных взяток ему уже удалось найти подход к одному из охранников Сигмы. Зола, разумеется, пообещал ему несметные богатства, и тот заглотил приманку. Теперь Зола точно знал, на что будут потрачены эти деньги.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Эдо, Япония, 1702 год

Оиси Кураноскэ посмотрел на шелковый мешочек, лежащий на его коленях. Он плавно потянул за тесемки и, сунув руку в мешочек, извлек из него трофей. Оиси приподнял перед собой голову Киры Ёсинаки, держа ее за пучок волос на макушке, и сорок шесть самураев, сидевших вокруг него, с облегчением вздохнули.

Значит, их боевому содружеству пришел конец, с печалью подумал Оиси. То, ради чего они жили, о чем мечтали на протяжении последних полутора лет, было завершено. Сейчас ему даже не верилось, что прошло так мало времени. Оиси казалось, что с тех пор, как его господин Асано Нагомори был приговорен к бесславной смерти, протянулась бесконечная череда мучительно долгих дней, наполненных стыдом и бесчестьем.

Сквозь навернувшиеся на глаза слезы Оиси посмотрел на могилу Асано.

Всего лишь два года назад Асано, храбрый порывистый Асано, наделенный лучшими качествами самурая старых времен, откликнулся на призыв занять должность при дворе сёгуна и по прибытии был назначен подчиненным Киры Ёсинаки, трусливого придворного новой школы, с презрением взиравшего на всех, кто родился и вырос за пределами утонченной атмосферы двора. Вспомнив ненавистное имя, Оиси бросил взгляд на отрубленную голову Киры, словно желая убедиться, что злейший враг на самом деле мертв.

Оиси постоянно находился рядом с Асано, и был свидетелем насмешек, которыми трусливый Кира постоянно подвергал его господина. В те времена, когда страной правили люди, носящие на поясе меч, такие насмешки были бы пресечены незамедлительно. Но та эпоха давно прошла, и Кира чувствовал себя в полной безопасности, защищенный эдиктом сёгуна, где говорилось, что каждый, кто обнажит меч при дворе даже для того, чтобы ответить на оскорбление, будет приговорен к смерти.

Так продолжалось день за днем. Изнеженный придворный осыпал насмешками старого воина Асано, называя его деревенщиной и бескультурным варваром, издеваясь над ним, словно мальчик, дразнящий орла, запертого в клетке. Он не раз публично позволял себе презрительные реплики в адрес Асано, пытавшегося выучить сложные ритуалы Эдо. Разумеется, Асано мог прекратить эти насмешки, если бы, как и все остальные, сделал Кире необходимое подношение. Тогда бы Кира снизошел до того, чтобы обучить Асано всем тонкостям придворных церемоний. Но гордость Асано не позволяла ему дать взятку.

Но смех придворного резко оборвался, когда орел все-таки вырвался из клетки. Если бы сам Оиси был там в тот роковой день, то смог бы удержать своего господина или обнажил бы меч вместо него. Но судьбе было угодно, чтобы трагедия разыгралась без его участия. В ходе одного из торжественных приемов с участием сёгуна Цунаёси^[2] Кира оскорбил Асано за то, что тот не знал второстепенную деталь придворного этикета, а затем выставил его на всеобщее посмешище. С яростным криком Асано обнажил меч и бросился на Киру, оцепеневшего от страха. Первый удар рассек лоб Киры.

Прежде чем Асано успел ударить снова, стоявшие рядом придворные набросились на него и повалили на пол, в то время как другие оттащили в сторону Киру.

Правосудие Цунаёси, за изданные им эдикты, защищающие собак, прозванное «Собачий Сёгун», было скорым. Прежде чем край солнечного диска коснулся горизонта, Асано принял смерть. Он вонзил клинок в свое тело с мыслью о том, что, по крайней мере, расквитался с Кирой за нанесенные ему оскорбления.

Но Кира остался жив. Удар меча Асано всего лишь оглушил его. Сёгун объявил, что инцидент исчерпан; не должно быть кровной мести со стороны дома Асано. Если кто-либо из представителей его клана обнажит меч, того ждет смертный приговор.

Так распорядился сёгун, но закон чести самураев старых времен требовал поступить по-другому. Ведь разве не сказано, что человек не может жить под одними небесами с убийцей своего отца, а тем более с тем, кто убил его сюзерена? Всем было ясно, по крайней мере тем, кто еще помнил о чести, что Кира своими насмешками вонзил клинок в живот Асано, как если бы держал его собственной рукой.

Так образовался Союз Преданных, составленный из сорока семи самураев, жаждущих отомстить за своего господина. Те, кто присоединился к Оиси, знали, что всем им уготована одна судьба, поскольку, выполняя закон самурайской чести, они нарушали указ сёгуна.

Кира знал об их желании отомстить и поэтому укрылся в своем замке, окружив себя надежной охраной. Но в тот вечер он отпустил охрану, полагая, что Оиси и его товарищи находятся далеко.

Они нанесли внезапный удар и, с боем прорвавшись в цитадель Киры, нашли его в угольном сарае, испуганного и безоружного.

Оиси прервал свои размышления и поднял глаза, чтобы посмотреть на остальных членов Союза Преданных. Он должен был привести их к этому триумфу. Стремление отомстить врагу руководило всеми их поступками на протяжении последних полутора лет. И теперь они должны умереть. Все они уже попрощались со своими друзьями и близкими, отрешились от мира и приготовились идти в последний путь.

С печальной улыбкой Оиси Кураноскэ посмотрел на своего юного племянника Сейджи, сидевшего рядом со своим отцом Такаси, старшим братом Оиси. Такаси на мгновение встретился с братом глазами. Оба чувствовали гордость за юношу, который достойно вел себя в своем первом и последнем бою, и оба испытывали боль из-за того, на что они его обрекли.

— Мой господин Асано — произнес Оиси, низко поклонившись могиле, и остальные последовали его примеру, — прошу принять наше подношение в знак того, что мы выполнили свой долг перед вами.

Выпрямившись и сделав несколько шагов вперед, он снова опустился на колени возле самой могилы Асано. Оиси не хотел отпускатьиз рук голову Киры, ведь как только он это сделает, все будет кончено и их союз прекратит свое существование.

Но, немного помедлив, он с низким поклоном положил голову Ёсинаки на могилу сюзерена.

Тихий вздох пронесся по рядам самураев, но Оиси показалось, что это дух старого Асано благодарит за восстановленную справедливость.

Оиси сложил руки в молитве за Асано и его предков, которые отныне могли покоиться в мире. Он молился также за себя, за их союз, за то, чтобы все они сумели достойно встретить смерть. Осталось совершить последний шаг: отправиться к настоятелю расположенного неподалеку монастыря и оставаться там до тех пор, пока не прибудут люди сёгуна с вердиктом, содержание которого было Оиси заранее известно. Это будет приказ совершить харакири.

Оиси понял, что медлит и надо действовать.

— Соджио, Фумио!

— Охайо!

— Отправляйтесь в управу. Доложите о том, что произошло, и скажите, что мы ожидаем в монастыре.

Двое самураев покинули круг и поспешили прочь.

— Тейдзаемон!

— Охайо!

— Немедленно отправляйся к нашей госпоже и скажи ей, что мщение за поруганную честь ее мужа свершилось.

Следом за двумя товарищами Тейдзаемон исчез в темноте.

Теперь их оставалось только сорок четыре. Хорошее число, подумал Оиси.

Он снова обвел взглядом своих воинов и, слегка кивнув головой, поднялся на ноги. Остальные последовали его примеру.

— Все готовы к тому, что должно произойти? — тихо спросил Оиси.

Его товарищи в ответ утвердительно кивнули. Он едва сдерживал слезы гордости за своих соратников. Каждый из них знал, что достаточно только раствориться в темноте, и сочувствующие жители с готовностью предложат им приют, а затем помогут тайно пробраться в провинцию. Но ни один не дрогнул; они вместе поклялись совершить месть и теперь вместе умрут. Они заставят сёгуна собственноручно вынести им смертный приговор и покажут пример истинной преданности и отваги, о которых многие позабыли с тех пор, как к власти пришли изнеженные придворные. — Значит, все вы знаете, что нас ждет? — снова спросил Оиси.

Воины посмотрели на него и молча кивнули.

— Что ж, встретим нашу судьбу, не уронив достоинства.

Обернувшись, Оиси увидел, что лицо Сейджи исказилось от ужаса, который тут же передался и ему.

На какое-то мгновение он застыл на месте, а затем упал на колени и коснулся лбом земли. Перед ним возникло ослепительно яркое сияние, и Оиси почувствовал, что с трудом сдерживает трепет, готовый завладеть всем его существом.

— Оиси Кураноскэ! — произнес голос из глубины сияния.

Оиси бросил взгляд на своих товарищей. Все они были распростерты на земле и не осмеливались поднять глаза. Да и кто посмел бы стоять в присутствии их господина Асано Нагомори!

Пульсирующий световой столб над могилой, несомненно, мог быть только их господином, явившимся из потустороннего мира.

— Оиси Кураноскэ, встань и выйди вперед!

Несмотря на годы тренировок, Оиси, к своему стыду, обнаружил, что его колени дрожат. Что о нем подумает господин, если заметит такое проявление слабости? Но он надеялся, Асано поймет, что гость из иного мира способен вызвать дрожь даже у самурая.

Немного придя в себя, Оиси поднялся на ноги и приблизился к свету, теперь полностью заливавшему могилу его господина.

— Ты можешь посмотреть на меня, Оиси.

— Да, мой господин Асано.

Оиси поднял голову и с испуганным возгласом отпрянул назад. Это был не дух Асано, а скорее какое-то божество или, возможно, даже демон!

Остальные, услышав его крик, тоже подняли глаза и тут же вскочили на ноги. Некоторые обнажили мечи и приняли защитную стойку. Послышался растерянный гомон.

— Тихо! — проревело видение.

Все сразу же замолчали. Похожее на волка создание возвышалось над ними. Острые клыки матово блестели в окружающей странной ауре.

— Я не ваш господин Асано, — промолвило загадочное существо. Затем его голос понизился до шепота. — Называйте меня просто Зергх.

Зергх обвел взглядом окруживших его самураев. Черт возьми, подумал он, следовало послать человека для того, чтобы урегулировать это деликатное дело. Но, выслушав доводы Элдина, он в конце концов не смог ему отказать. Он надеялся только на то, что команда ксарна успеет вытащить его отсюда, если самураи сочтут его появление на могиле их господина за оскорбление. Элдин убеждал его, что самураи данной исторической эпохи должны относиться ко всем созданиям, напоминающим внешностью земных собак, с большим уважением, и поэтому не станут убивать его из шовинистических побуждений. Но все равно, в обществе этих воинственных людей, находящихся на примитивной ступени развития, он не чувствовал себя в безопасности.

— Ваш сёгун Цунаёси, — произнес Зергх, стараясь при помощи миниатюрного ревибратора, прикрепленного к его воротнику, придать голосу богоподобное звучание, — получил известность даже в других мирах за свои эдикты, защищающие животных, которых вы называете собаками. Он объявляет преступником каждого, кто причинит вред подобным существам. Даже ты, Оиси, снискал всеобщее уважение за свое ласковое отношение к этим животным. Так неужели теперь ты и твои товарищи решатся поднять меч против того, кто имеет сходство с подобными созданиями?

Удивленные таким неожиданным заявлением, самураи переглянулись. Неизвестное существо говорило правду. Многие решили, что сёгун сошел с ума, когда около десяти лет назад он издал «собачий закон», повелевающий всем жителям страны относиться к собакам с любовью и запрещающий под страхом смертной казни причинять им вред. Некоторые сочли его сумасшедшим, но другие, в том числе и Оиси, увидели проявление благородства в такой заботе о преданных животных.

Оиси посмотрел на своих товарищей.

— Уберите мечи, — скомандовал Оиси.

Ему удалось взять себя в руки, и, решив показать пример остальным, он приблизился к самой границе сияющего конуса.

— Я Оиси Кураноскэ, — заявил он и поклонился, оказывая уважение верховному существу.

— Хорошо, очень хорошо, — с облегчением произнес Зергх- Я не был до конца уверен, что попал в нужное место. Ориентироваться здесь очень непросто.

Оиси внимательно оглядел существо, стоящее на надгробии могилы Асано.

— Ты прибыл от нашего господина Асано, чтобы принять наше подношение? — спросил Оиси и кивнул в сторону головы Киры, лежащую на краю могильного камня.

Существо посмотрело на голову и слегка поморщилось. Затем оно перевело взгляд на свои ноги и, словно бы только сейчас осознав, что стоит на надгробии, поспешно спрыгнуло на землю. Как только существо оказалось на земле, окружающий его ореол поблек, а затем окончательно исчез.

— Ты спрашиваешь, прибыл ли я от Асано? — на чал Зергх. — Это не совсем так. Но можно сказать, что я послан другом твоего сюзерена, от которого вы по лучили самые лестные отзывы.

— Кого ты называешь другом моего господина Асано?

Видишь ли, в том месте, откуда я прибыл, находящемся далеко за небесами, ваш Союз Преданных из сорока семи ронинов широко известен. Один из князей заоблачного царства нуждается в верных вассалах. Он попросил разрешения у Асано взять вас к себе на службу, и Асано ответил согласием, поскольку теперь вы выполнили свой долг перед ним.

— Какой князь? — недоверчиво спросил Оиси, чувствуя, что это создание не говорит всей правды.

— Это человек, обладающий почетом и властью в нашем мире. Он преследуем врагами, желающими его смерти. Он нуждается в отряде преданных слуг числом не более пятидесяти, а во всем заоблачном царстве хорошо известно, что самыми преданными людьми являются самураи из Союза Преданных. Ваш господин Асано отпустил вас после того, как вы восстановили его честь. — С этими словами Зергх кивнул в сторону головы Киры. — Теперь другой господин нуждается в вашей службе.

— Как его имя?

— Великий князь Элдин Ларис, — ответил Зергх, с трудом сдерживая улыбку.

— Элдин Ларис? — переспросил Оиси, с трудом выговаривая необычно звучащее имя.

— Никогда не слышал о таком князе, — заявил Такаси, решительно выступив вперед и заняв место рядом с братом.

— Это весьма достойный господин, — запинаясь, произнес Зергх в надежде, что речевой имплант не передаст его неуверенности в собственных словах;

Такаси и Оиси переглянулись.

— Я прибыл сюда от господина Элдина с предложением, которое может вам показаться достаточно интересным, — поспешно продолжил Зергх.

— В чем оно заключается? — спросил Оиси. Зергх посмотрел на Оиси, а затем перевел взгляд на окружающих его самураев. Он не мог сказать, что они умрут, если не последуют за ним. Они решили с достоинством встретить смерть еще до того, как он здесь появился. Он должен пообещать им тяжелое испытание, памятуя о словах Элдина, что призыв к их воинской доблести будет наилучшим подходом. Если все его усилия ни к чему не приведут, то он просто передаст соответствующую команду на корабль ксарнов, и их заберут отсюда силой. Но Зергх прекрасно понимал, что не слишком разумно поступать таким образом с людьми, которым Элдин собирался доверить свою жизнь.

— Мой господин Элдин попросил меня привести ему самых отважных воинов, высоко ценящих свою честь, — заявил Зергх.

— Но прежде чем поступить к кому-нибудь на службу, мы должны ответить перед сёгуном, — мрачно произнес Оиси.

Мне предстоит долгая ночь, подумал Зергх. Как, черт возьми, объяснить им такие понятия, как андроиды, путешествия во времени и планета с названием Дыра?

— Верьте мне, — сказал Зергх, пытаясь изобразить улыбку, — я верну вас назад, прежде чем взойдет солнце.

Кирдук, Армения, 1256 год

Не веря собственным глазам, Хасан застыл перед призраком, появившимся в конусе света.

— Так, значит, ты джинн? — спросил он.

Существо, несомненно, походило на человека, но его фигуру обволакивало яркое сияние, ослеплявшее всякого, кто осмеливался посмотреть прямо на него. Люди, окружавшие Хасана, упали на колени, некоторые выкрикивали в экстазе, что Аллах послал им своего помощника в тяжелую минуту. Звуки тарана становились все громче, а затем внезапно прекратились. Последние ворота были сокрушены, и теперь дверь в библиотеку осталась последней преградой, отделяющей их от врагов.

— Я тот, кем ты меня считаешь. Я служу принцу из далекой страны, который ищет таких людей, как вы, и он послал меня забрать вас.

— Тогда, если ты джинн, сотри в порошок наших врагов, — с усмешкой произнес Хасан.

Слишком долго он был посвящен в главную тайну своего ордена. Согласно тайному учению, не существовало ни Аллаха, ни ангелов; ни демонов, ни джиннов, а только власть и могущество, которые может обрести разумный человек, используя эти сказки для того, чтобы повелевать другими.

— Подобные действия не входят в мои планы, — холодно ответило видение.

Хасан посмотрел вокруг себя оценивающим взглядом. Через несколько минут он, как и оставшиеся в живых ассасины — будут мертвы, и последняя цитадель исмаилитов падет под натиском монгольской орды. Когда видение появилось перед ним, в первое мгновение он усомнился в истинности учения, в которое посвящали мастеров ордена.

Но логика говорила о другом.

— Если ты не желаешь защитить нас от врагов, тогда зачем ты здесь?

— Мой хозяин предлагает вам вместе со мной покинуть это место, чтобы преданно служить ему в заоблачном мире.

На лице Хасана появилось недоверчивое выражение.

— Ты хочешь сказать, что можешь вытащить нас отсюда? — спросил он, махнув рукой в сторону двери, через которую в любой момент могли ворваться монголы.

— Могу.

— И какова цена?

— Беспрекословное повиновение тому, кто верит в ваши идеалы и ищет таких слуг, как вы.

Хасан окинул взглядом оставшихся в живых подчиненных и заметил, что некоторые из них уже смотрят на него с затаенной надеждой.

Хасан повернулся спиной к видению и мрачно улыбнулся.

— Я только что получил сообщение с нашего корабля, путешествовавшего во времени, — заявил ксарн с театральной торжественностью, появившись в дверях конференц-зала. — Он успешно совершил обратный прыжок через временной портал, расположенный у Земли, и будет здесь через три дня. Оба отряда тело хранителей находятся на борту. Джентльмены, мне кажется, нас ждет очень интересная игра.

Прервав общий разговор, кохи встретили его слова вежливыми аплодисментами.

— Охранники Сигмы прибудут сюда на моем корабле в течение ближайшего часа. Согласно имеющимся у меня сведениям, мы сможем начать игру через семьдесят два часа. По предварительной оценке аудиторского совета, бумажная работа продлится сорок три дня. Таким образом, я объявляю, что ссылка трех про винившихся человек на поверхность Дыры будет продолжаться сорок стандартных дней. Как только сюда прибудет корабль с охранниками-землянами на борту, все трое будут немедленно переправлены вниз.

Как я уже говорил, всем трем соперникам, так же как и их телохранителям, будут имплантированы микротрассеры, с помощью которых мы получим возможность следить за каждым шагом участников игры. Когда представители противоборствующих сторон вступят в контакт, микротрассер подаст соответствующий сигнал. На каждом предмете, до которого дотронутся участники, останется слабый след, так что даже по яду или метательному орудию можно будет определить, кто их использовал. Сканеры дистанционного слежения уже установлены на поверхности Дыры. Они зарегистрируют все сигналы микротрассеров и передадут информацию главному игровому компьютеру, а тот проведет перекрестную проверку, если возникнут какие-нибудь сомнения. Таким образом мы сможем безошибочно установить, кто кого убил в ходе игры.

— Предстоящая игра предлагает множество интересных вариантов для заключения пари, — заметил Вол, обращаясь к своим товарищам. — Хотя, конечно, многие из нас готовы поставить на то, что никто из них не вернется обратно.

— И не забудь, что, скорее всего, эту работу проделают местные жители, — добавил один из кохов-гаварниан. — Черт возьми, именно на такой исход я намерен поставить, свои деньги.

Разумеется, мы можем учитывать различные типы оружия, — сказал Астер, еще один кох-гаварнианин, наливая бренди своему соседу-человеку. — Также существует множество вариантов ставок на победу одной из сторон в индивидуальном бою между, например, группой самураев и берсеркеров-басаков.

— Все это детские игры, — фыркнув, произнес Зола и смерил кохов презрительным взглядом. — Джентль мены, вы не замечаете выгоды, которая лежит прямо на поверхности. Большой выгоды.

— В чем же она заключается? — спросил ксарн.

— У меня есть один вопрос, — сказал Зола, пристально глядя на ксарна.

— Спрашивай.

— Видишь ли, мой добрый друг, в предыдущих играх существовало только две противоборствующие стороны: ты мог поставить либо на одну, либо на другую. Пари заключалось между двумя игроками, и инспектор игры, следящий за выполнением правил, забирал свою долю с выигрыша. Так было и в последней игре.

— Да, ксарн, так же, как и в последней игре, где ты выполнял воль инспектора и администратора, — вмешался Вул, и на этот раз, бросив взгляд на своего давнего соперника, Зола одобрительно кивнул.

— Так в чем заключается твой вопрос? — произнес кcapн с возросшим подозрением.

— В данном случае потенциал для заключения пари настолько велик и предлагает столько интересных возможностей, что будет обидно, если он окажется не использованным полностью. Обычно при, таком бога том игровом потенциале организатор игры устанавливает банк, против которого все остальные делают ставки. В связи со всем вышеизложенным мне интересно узнать, какие у тебя планы?

— Все достаточно просто, — ответил ксарн. — Я готов предложить в качестве игрового банка все свое состояние. Я нанял молодого васбу, и, учитывая всю предварительную информацию, он уже рассчитал потенциальные возможности и шансы всех участников.

Остальные кохи обменялись многозначительными взглядами, словно именно такой ответ они и ожидали услышать.

— Мне кажется, в словах Золы содержится здравое зерно, — заявил Вул, обращаясь к ксарну. — В последнее время ты извлек немалую прибыль. Сначала комиссионные за игру с Александром, затем за проведение этой конференций, потом гонорар за организацию новой игры, и теперь мы узнаем, что ты вдобавок ко всему хочешь держать в своих руках основной игровой банк. На мой взгляд, твои действия, дружище, попахивают дерьмом.

Последние слова Вула вызвали смех нескольких кохов, поскольку то, что для всех было оскорблением, для ксарна являлось лучшим комплиментом. Тем не менее ксарн правильно понял смысл его фразы.

— Вы сомневаетесь в моей порядочности? — спросил ксарн, угрожающе поднимая передние конечности.

Кохи, все как один, отпрянули назад, поспешно выкрикивая извинения.

— Вовсе нет, — воскликнул Вул. — Ничего подобного.

— Просто нам нужно позаботиться и о своих интересах, — сказал Зола. — Джентльмены, наш добрый друг ксарн, по всей видимости, организовал это маленькое дельце не только для нашего развлечения, но и для своей выгоды.

— И для того, чтобы удержать от раскола союз кохов, — тихо добавил Букха.

— Ну да, конечно, это весьма благородно с его стороны, — произнес Зола с легким сарказмом. — Однако наш добрый друг, руководствуясь своими альтруистическими побуждениями, оставил без внимания гораздо более многообещающую возможность для извлечения выгоды, что у нас, кохов, должно вызвать наибольший интерес.

— В чем же она заключается? — поинтересовался Букха.

— Мы можем организовать лотерею для широких масс, — сказал Зола.

— Да ты сошел с ума! — проревел Букха. — Наши игры предназначены для кохов, а не для простого народа. Игры всегда были утонченным развлечением для тех, кто является истинным знатоком военного искусства. Участие широких масс превратит нашу игру в… в… — Букха замолчал, не в силах подобрать нужное слово.

— Это превратит пари между джентльменами в жестокий кровавый спорт для толпы, — фыркнув, под сказал ксарн.

— Точно! — воскликнул Букха. — Надо же такое придумать! Лотерея! Предлагаю перейти к следующему вопросу повестки.

Зола сохранял молчание, с тонкой самодовольной улыбкой наблюдая за тем, как остальные кохи неуверенно переглядываются друг с другом.

— Подождите минутку, — подал голос Вул. — У нас открытый форум. Мне, например, любопытно, как Зола представляет себе организацию лотереи для широких масс.

В зале повисла напряженное молчание, и все кохи дружно посмотрели в сторону стола, за которым сидели Букха и ксарн.

— Совершенно верно, — вмешался Астер. — Здесь мы все равны, и многим интересно узнать, что хочет предложить Зола,

— Спасибо, джентльмены, — сказал Зола, не дожидаясь ответа со стороны Букхи и ксарна. — Видите ли, я провел небольшое исследование и пришел к выводу, что нет никаких причин, мешающих сделать нашу игру открытой, с тем чтобы каждый житель Облака мог принять в ней участие.

— Безумие! — воскликнул Букха. — Прежде всего, как насчет Надзирателей?

— Ты сам знаешь, как они относятся к нашим играм, — холодно добавил ксарн. — Если мы поднимем вокруг нашей игры слишком много шума, им придется вмешаться.

— Я взял на себя смелость встретиться с представителем Надзирателей и все ему рассказал: и о предстоящей игре, и о моей идее организовать лотерею.

— Что ты сделал? — дружно взревели кохи.

— Это просто неслыханно! — воскликнул Вул.

Для многих из них идея добровольно отправиться к Надзирателям была неразрывно связана с историей Сумасшедшего Даба, который почти сто лет назад отказался от статуса коха и по собственному желанию попросил Надзирателей направить его в переориентационный центр. Его поступок вызвал настоящее потрясение в среде кохов, поскольку в своем безумии Даб выложил все, что ему было известно, и в результате оказался перекрыт не один канал незаконного контакта с примитивными мирами, взятыми Надзирателями под охрану.

— Похоже, для отправки на поверхность Дыры мы выбрали не тех людей, но еще не поздно найти место и для четвертого человека, — заявил один из кохов- гаварниан.

— Джентльмены, пожалуйста, успокойтесь, — нервозно произнес Зола. — Я просто сказал им, что собираюсь организовать лотерею и все мои действия абсолютно законны. Я особо отметил, что мы никоим образом не намерены вмешиваться в жизнь последователей Аль-Шиги, населяющих Дыру.

— И они приняли твои объяснения? — недоверчиво спросил ксарн.

— Вот их подписи, — сказал Зола.

Открыв свой кейс, он извлек из него тяжелый свиток и бросил его на стол. Все знали, как строго Надзиратели придерживаются буквы закона. И подписанный ими документ, гарантирующий подобные права, являлся беспрецедентным случаем во всей истории отношений между кохами и Надзирателями.

Букха и ксарн переглянулись, но ничего не сказали.

— Они обещали не производить арестов в связи с проведением игры и не вмешиваться в процесс принятия ставок и выплаты выигрышей победителям. Они также согласились прекратить преследования тех, кто имеет отношение к ситуации, вызванной последней игрой.

Кохи встретили эту новость оживленными возгласами. Последние шесть месяцев после окончания игры с Александром они все дрожали от страха перед Надзирателями. Габлона уже попался им в руки, а затем * ксарн был настолько неосмотрителен, что организовал его похищение. Они все опасались ареста, и вот теперь Зола, к которому всегда относились с презрительным снисхождением, выхлопотал для них амнистию.

— Бумаги подлинные? — недоверчиво спросил Вул.

— Посмотри сам, — сказал Зола и небрежно бросил документ вдоль стола. — Все печати на месте. Если ты подключишься к компьютерной линии, используемой Надзирателями, то сможешь найти там копию этого документа. Код доступа имеется в прилагающихся бумагах.

Самодовольно улыбаясь, Зола откинулся на спинку кресла. Всю жизнь они смотрели на него сверху вниз, передразнивали его высокий голос, смеялись над ним за его спиной. Теперь они все его должники, и Зола наслаждался их возгласами удивления и восторга.

— Отличная работа! Мы всегда знали, что ты самый сообразительный из всех нас! — кричали кохи и один за другим подходили к креслу Золы, чтобы похлопать его по плечу.

Однако Букха и ксарн не разделяли всеобщего восторга, и Зола бросал в их сторону настороженные взгляды.

— Думаю, я могу от лица всех собравшихся здесь кохов, — сказал Букха, пытаясь привлечь к себе внимание, — поблагодарить Золу за то, что он сумел выторговать для нас амнистию. В конце концов, все мы будем вынуждены провести здесь сорок последующих дней, пока юристы и бухгалтеры приводят в порядок наши дела. Безопасность всегда являлась нашей главной заботой, но теперь у нас нет нужды беспокоиться… — он сделал небольшую паузу, — если этот документ подлинный.

— Нам будет нетрудно проверить его подлинность, — сказал один из кохов-гаварниан, стоявший позади Золы, — но лично я в ней не сомневаюсь. В противном случае кох Зола не стал бы показывать нам данное соглашение.

— Возможно, это и так, — согласился Букха, — но мы еще ничего не слышали о лотерее, которую собирается устроить Зола.

— Ну ладно, ладно, Букха, — сказал Зола, — всех нас прежде всего интересует бизнес. И как всякий хороший бизнесмен, я в первую очередь думаю о том, чтобы расширить свое дело. В конце концов, последняя игра, которую ты помогал организовать, стоила нам большого количества средств и времени.

Зола сделал небольшую паузу, чтобы его слова лучше дошли до аудитории, и многие кохи, в том числе несколько гафов, посмотрели на Букху недружелюбным взглядом.

— Лотерея является верным способом помочь нам вернуть потерянные деньги и расширить основной капитал.

Зола смерил всех собравшихся победоносным взглядом и широко улыбнулся. Он собрал специальную группу и поручил им в обстановке строжайшей секретности провести маркетинговые исследования проведения лотереи и сделать все необходимые приготовления. Если бы другие кохи узнали о его планах, то, имея достаточный запас времени, смогли бы организовать лотерею самостоятельно, но теперь было слишком поздно: ксарн уже объявил о начале игры, и никто не успеет выпустить к сроку достаточное количество лотерейных билетов.

Сначала спокойно, а затем со всевозрастающим воодушевлением он пустился в детальный анализ своего плана, повторяя то, что ему сказал Курст неделю назад, для начала объяснив основной принцип продажи лотерейных билетов с различными вариантами исхода игры. Кохи слушали его с большим вниманием, и уже вскоре каждый в душе проклинал себя за то, что сам не додумался до такой простой идеи.

— Ксарн только что объявил нам, что игра продлится сорок дней, — сказал Зола, закончив предварительную часть доклада. — Проведя подсчеты, я понял, что существует более миллиона возможных исходов игры. Но здесь есть один любопытный момент. Игра продлится сорок дней, но по прихоти парадоксальных законов небесной механики сутки на поверхности Дыры почти в точности соответствуют половине стандартных суток, лишь на несколько минут превышая двенадцать часов. Таким образом, если принимать за основу дни на поверхности Дыры, мы получим восемьдесят игровых дней. В результате количество вероятных исходов игры вырастает до тридцати трех миллионов.

Молчавшие кохи лишь ошеломленно переглядывались друг с другом.

— Еще несколько замечаний, — продолжил Зола. — Ставка на смерть по собственной вине на первый взгляд кажется заведомо проигрышной, но самоубийство, смерть, вызванная естественными причинами, и конечно же гибель от руки одного из собственных охранников — все это попадает в данную категорию,

— Насколько велик будет выигрышный фонд? — поинтересовался Вул.

— Хороший вопрос. Двадцать пять процентов. Для нас это сущий пустяк, но для тех, кто купит билеты в первый день, он составит восемь миллионов катаров. Здесь будет внесено одно небольшое изменение. Анализ шансов участников говорит о высокой степени вероятности их гибели от рук местных жителей. Так что все билеты, где присутствуют варианты с участием Аль-Шиги, мы назовем черными билетами. Сумма выигрыша по черным билетам будет составлять половину от обычной; таким образом мы обезопасим свои интересы и увеличим выплаты в других категориях.

И, наконец, лотерея будет открыта для новых участников, пока до завершения игры не останется пять дней, если конечно же все три участника не погибнут раньше. Пока игра продолжается, население Облака будет иметь возможность покупать билеты, но выплаты по ним, разумеется, будут ниже.

— Просто фантастика! — воскликнул Астер. — Мы имеем здесь среднюю базовую прибыль семьдесят пять процентов при минимальных начальных затратах. Не требуется никаких крупных капиталовложений, кроме расходов на выпуск билетов, рекламу и ведение учета!

— Один из моих сотрудников даже придумал лозунг для рекламной компании, — заявил Зола- «Потрать катар, чтобы выиграть Облако!»

Переглянувшись друг с другом, кохи начали наперебой выражать свое одобрение.

— Мои психоаналитики, посоветовавшись со специалистами по теории вероятности, пришли к выводу, что, как только начнется продажа билетов, число участников лотереи будет расти, словно снежный ком. Мы обманывали самих себя, когда считали, что наши игры являются для всех секретом. Широкие массы давно о них знают, и возможность принять участие в одной из таких игр будет хорошей приманкой для их самолюбия.

— Сыграй в игру кохов и выиграй звезды! — возбужденно воскликнул Вул, и все поздравили его с еще одним удачным рекламным лозунгом.

— Совсем неплохо, — великодушно согласился Зола. — Это одна из наиболее привлекательных сторон лотереи, но то обстоятельство, что в сражениях будут принимать участие кохи, делает ситуацию особенно острой.

— Мы утратим достоинство, если позволим толпе делать на нас ставки и превратим наши игры в низко пробное развлечение, — заметил Букха.

— Да, действительно, — невозмутимо ответил Зола. — Благодаря чему оно придется по вкусу самым широким слоям населения, заставив их принять участие в нашей лотерее. Джентльмены, для нас, кохов, самое главное — бизнес. Подумайте о прибыли, которую мы сможем извлечь.

Зола с заговорщическим видом окинул взглядом зал.

— Согласно модели, разработанной одним из моих психоаналитиков, каждый гражданин альфа-класса потратит на игру не менее ста катар, если она продлится полные восемьдесят дней. Достаточно сложно точно определить общее количество дееспособного населения десяти тысяч планет, входящих в Галактический Союз, но я думаю, на покупку лотерейных билетов будет потрачено около двух триллионов катар, значит, доход от проведения лотереи составит полтора триллиона чистой прибыли.

В комнате повисло оцепенелое молчание.

— Это почти столько же, сколько стоит вся принадлежащая нам собственность, — удивленно произнес ксарн.

— Совершенно верно, — ответил Зола с высокомерной улыбкой — Я поделился с вами своей идеей потому, что для осуществления столь грандиозного замысла требуется действовать с большим размахом. Мы имеем в своем распоряжении линии связи, мощные компьютерные системы для ведения всей бухгалтерии, оборудование для печатания лотерейных билетов и, что особенно важно, систему безопасности для регистрации каждого проданного билета, чтобы исключить возможность подделки.

— Готовая организационная структура сидит прямо под нами. — Зола показал в сторону большого окна, выходящего на поле стадиона, разбитого временными перегородками на множество отдельных кабинетов, где тысячи бухгалтеров и юристов вели напряженную работу в импровизированном офисном городке.

— Наши линии компьютерной связи протянуты отсюда к гиперпространственным передатчикам, имеющим доступ к самым отдаленным уголкам Облака. Сидя здесь, мы сможем управлять организационными работами и завершить все необходимые приготовления за тридцать шесть часов до того, как три соперника опустятся на поверхность Дыры. Мне достаточно отдать соответствующее распоряжение, и рекламные видеоролики, подготовленные моими людьми, заполнят все каналы вещания.

Итак, джентльмены, я располагаю всем необходимым для того, чтобы начать лотерею в пяти сотнях миров, находящихся под моим контролем, и независимо от того, какое решение примете вы, собираюсь объявить о ней в течение ближайшего часа. Я хочу к вам обратиться с достаточно простым предложением. Я могу включить вас в подготовленную мною систему, чтобы каждый мир, находящийся под нашим контролем или с которым у нас есть торговые связи, стал частью общей сети проведения розыгрыша.

— А какова цена? — поинтересовался ксарн.

— Назовите это инвестицией. Вы делаете определенный взнос, открываете свои планеты для рынка, а затем мы вместе делим прибыль. Я продаю паи, позволяющие участвовать в бизнесе; каждый блок из тысячи акций будет стоить двадцать миллионов, что позволит вам проводить лотерею на одной планете. Разумеется, вы также получите свою долю прибыли от доходов всей компании. Друзья, у нас есть возможность заработать сотни биллионов.

— Какую часть акций ты намерен оставить себе? — холодно поинтересовался ксарн.

— Пятьдесят один процент, — невозмутимо ответил Зола.

— Значит, если ты продашь все акции, то сразу же вытянешь из нас двести биллионов, — заметил Букха.

— Совершенно верно, — согласился Зола. — Разумеется, вы можете отказаться, но прошу учесть, что общий доход всех акционеров составит семьсот пятьдесят биллионов катар.

— Почему ты предлагаешь нам эти паи? — с подозрением спросил один из гафов. — Зачем нам покупать право на участие в твоем бизнесе, если, располагая теперь всей информацией, мы можем организовать собственные лотереи на наших планетах?

— Конечно же информация бесплатная, мой друг, и поэтому я с вами ею поделился, но должен тебя предупредить, потребуется несколько недель на то, чтобы организовать собственную лотерею. Каждый упущенный день означает потерю нескольких биллионов потенциальной прибыли — это быстро меняющийся рынок. Только представь себе, что будет, если все три участника окажутся настолько легкомысленными, что позволят себя убить еще до того, как ты начнешь.

— Это безумие! — вмешался Букха. — Да, мы делаем ставки на наших друзей, но это пари профессионалов, хорошо знающих потенциал каждого из них, хорошо разбирающихся во всех нюансах стратегии и тактики боевых действий. Ты же хочешь превратить нашу игру в дешевый триллер для масс.

— Если высокие моральные принципы мешают тебе к нам присоединиться, ты вполне можешь остаться в стороне, — насмешливо бросил Зола. — Как я уже сказал, разработанная мною система приведена в готовность, я получил гарантии от Надзирателей и, нравится тебе это или нет, скоро начну осуществлять свой план. Все остальные также могут либо делить со мной прибыль, либо сохранять приверженность высоким идеалам, в зависимости от того, кому что больше подходит.

— Так, значит, ты собираешься поделиться с нами прибылью по своей сердечной доброте? — с сарказмом спросил Букха.

— Просто я бизнесмен до мозга костей и хочу свести риск к минимуму. Вы покупаете у меня паи, и даже если игра закончится на следующий день, я все равно извлеку выгоду. Если же игра продлится восемьдесят дней, мне придется отдать больше, чем я от вас получу, но все равно останусь в большом выигрыше. Я хочу подстраховать себя со всех сторон. Кроме того, без вашей помощи лотерея не сможет проникнуть во все уголки Облака.

— Как я понял, — сказал один из кохов-людей, — эта идея появилась у тебя несколько недель назад. И ты скрывал ее от своих друзей, чтобы первым извлечь из нее наибольшую прибыль.

— А ты сам стал бы делиться с нами такой идеей, если бы она пришла тебе в голову раньше всех? — резонно заметил Вул, принимая сторону Золы.

— Конечно, — сказал человек, и его ответ был встречен насмешливыми возгласами.

К радости Золы, большинство кохов быстро пришли к мнению, что старина Зола все сделал так, как они сами поступили бы на его месте, и за это заслуживает только уважения.

— Значит, насчет лотереи все решено, — подвел итог Зола. — Разумеется, между собой мы по-прежнему можем вести игру так, как у нас было заведено, делая ставки на победителя, основанные на нашем глубоком знании тонкостей военного искусства.

— Ну разумеется! — воскликнули все хором.

— Хорошо, тогда сейчас я попрошу своих людей подняться сюда, со всеми необходимыми документами, и мы их сразу же подпишем. Представители моих технических служб ожидают внизу. Как только мы закончим с бумагами, позаботьтесь о том, чтобы ваши сотрудники, отвечающие за компьютерное обеспечение и безопасность, встретились с ними. С завтрашнего дня вы сможете начать лотерею на ваших мирах, колониях, кораблях и форпостах, разбросанных по всему Облаку, и мы обстрижем их всех, как овец!

— Сначала один вопрос, — сказал Букха.

— Спрашивай все, что захочешь, — ответил Зола с кислой миной.

Никогда больше он не будет трепетать перед этим кохом. После того как Сигма и Габлона сошли со сцены, скорее всего навсегда, Букха и ксарн поспешили занять место у руля, созвав совет кохов, но через сорок три дня он, Зола, будет самым богатым человеком в истории, и тогда все они увидят, кто обладает истинной властью.

— Предположим, кто-нибудь купит большой блок выигрышных билетов, — спокойно произнес Букха. — Я говорю не про последние дни или даже последние недели, когда выплата будет составлять всего лишь несколько сотен к одному. Я имею в виду билеты, купленные в самом начале. Если кто-нибудь будет иметь на руках достаточно большое количество билетов, по которым причитается выплата по самому высокому соотношению, то это вызовет банкротство всего Облака, и ты не сможешь отказаться заплатить, поскольку в таком случае Надзиратели привлекут тебя к ответственности. Я заметил, что в твоем договоре с Надзирателями есть пункт, согласно которому за выплату крупного выигрыша ответственны все члены твоей компании.

В комнате повисло молчание, и Зола почувствовал, что раздутый им мыльный пузырь может лопнуть. Надзиратель настоял на том, чтобы такой пункт был включен в договор, и они оба посмеялись над этим, поскольку вероятность возникновения подобной ситуации составляла несколько миллионов к одному.

— Нет проблем, — спокойно ответил Зола — В подготовленных мной проспектах, которые я сегодня передам в ваши компьютеры, вы, кроме всего прочего, можете ознакомиться с анализом, выполненным специалистом по теории вероятности; шансы на то, что мы столкнемся с такой ситуацией, ничтожно малы и не превышают одной миллионной доли.

— И все же, — настойчиво продолжил Букха, — что, если это произойдет?

— Если кто-нибудь купит большой блок выигрышных билетов? — переспросил Зола, а затем нервно захихикал. — Полагаю, тогда мы его просто убьем.

На несколько мгновений в зале установилось гробовое молчание, и Зола нарушил его громким смехом, словно бы он только что сказал забавную шутку, и один за другим кохи присоединились к нему. Пока их смех отдавался эхом от стен конференц-зала, имеющего форму причудливого многоугольника, Букха и ксарн поднялись со своих мест и вышли за дверь.

Они обменялись встревоженными взглядами, все еще слыша звуки доносящегося смеха.

— Надзиратели, — промолвил ксарн.

— Значит, они разговаривали с ним, — отозвался Букха.

— Интересно, какую игру они ведут, — прошептал ксарн.

Лоса обвел взглядом небольшой дворик, служивший ему местом для медитации, и сдержанно улыбнулся.

Начало всему положил посланник от ксарна. Он знал, что рано или поздно кохи попытаются подкупить тех, кого они называли Надзирателями, чтобы защитить себя от возможных преследований. Да, он разыграл эту сцену просто превосходно, поначалу выразив праведное возмущение их нечистыми помыслами и пригрозив ксарну полным курсом переориентации в компании с Габлоной.

Но затем посланник сказал, что они сами желают наказать Габлону и тем самым помочь Надзирателям выполнить их задачу.

Дальше было совсем просто: предложить Дыру в качестве возможного места заточения провинившегося коха, а после позаботиться о том, чтобы все подумали, будто Габлона был силой похищен из-под персональной опеки Лосы.

Ловушка была готова, ловушка, которую он придумал, в течение нескольких веков размышляя над тем, как навсегда избавиться от назойливых пришельцев, бесцеремонно вторгшихся в их владения.

Да, он хорошо знал их повадки. Это «наказание» являлось всего лишь эвфемизмом для их отвратительных игр, но оно также было частью его плана.

Появление здесь Золы с его проектом было совершенно непредвиденным, но оно пришлось как нельзя кстати. Так будет значительно проще создать фон, способный отвлечь внимание от его истинных намерений. Хаос, вызванный Аль-Шигой, сольется с хаосом, невольно порожденным Золой, после чего все закончится. Когда Верховный Надзиратель узнает о том, что происходит, уже будет слишком поздно вмешиваться, и ему останется только отступить в сторону перед тем, кто наконец решил величайшую проблему по уничтожению пришельцев, при этом ни в малейшей степени не нарушив кодекс.

Если бы у Лосы имелись ладони, он бы с радостью потер их друг о друга.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Ты покойник, Ларис. В ту минуту, когда я с тобой встречусь, мои люди убьют тебя.

Элдин недоверчиво посмотрел на Габлону. Неужели этот человек совсем потерял рассудок?

— Послушай, Корбин…

— Для тебя я кох Габлона.

Элдин прошелся по небольшой комнате, где вместе с Сигмой и Габлоной он в последний раз потягивал бренди и курил сигару перед тем, как спуститься на поверхность Дыры.

— Джентльмены, здесь мы можем говорить открыто, — сказал Элдин, и отчаяние, звучавшее в его голосе, было очевидным для двух кохов. — Я хотел бы, чтобы, руководствуясь здравым смыслом, мы пришли к общему соглашению. У нас будет достаточно проблем, связанных с местными жителями, и каждому из нас повезет, если он сможет хотя бы добраться до предназначенного ему убежища. Зачем усложнять ситуацию, когда она и без того складывается не в нашу пользу? Все, что нам нужно, это прожить сорок дней, после чего мы будем прощены и снова окажемся в цивилизованном обществе,

Габлона посмотрел на Элдина с нескрываемым презрением.

— Уже струсил? — спросил Габлона. — Легендарный Элдин Ларис испугался небольшой стычки?

Элдин перевел взгляд на Сигму. Старый кох только развел руками, выражая покорность судьбе, и печально улыбнулся.

— Если Габлона настроен подобным образом, я должен быть готов ко всему, — сказал Сигма, пристально глядя в глаза Элдина. — И откуда мне знать, может быть, ты просто разыгрываешь сейчас перед нами не винную овечку, но, как только начнется игра, первым попытаешься подкрасться ко мне с ножом.

— Но что нам мешает всем вместе занять одно убежище? — продолжал настаивать Элдин. — Спокойно просидев до конца игры в хорошо укрепленном здании, мы утрем им всем нос.

Не забывайте, я васба. Моя работа заключается в том, чтобы подыскивать интересные места для проведения сражений. Но я никогда не пытался даже приблизиться к Аль-Шиге. Они самые сумасшедшие ублюдки во всем Облаке. Они прореагируют на нас, как коты на мышей. Сначала немного поиграют с нами, а затем прикончат, причем медленно и болезненно. Черт возьми, Дыра — это такая планета, куда раньше посылали самых опасных преступников, заменяя тем самым смертный приговор, и многие умоляли их казнить, но не отдавать в руки Аль-Шиги. Говорю вам, если мы хотим выжить, нам необходимо объединиться.

— Действуя на свой страх и риск, я буду чувствовать себя в большей безопасности, — ответил Сигма.

— Ты будешь чувствовать себя в большей безопасности? — с усмешкой переспросил Габлона. — Ты лично отправил меня в переориентационный центр. Это я должен бояться неприятностей с твоей стороны.

— Таковы суровые законы бизнеса, мой друг, — ответил Сигма. — В моем поступке не было ничего личного.

— Ну что ж, прежде чем все закончится, мои ассасины преподнесут тебе урок ведения конкурентной борьбы.

— Джентльмены, мы пытаемся договориться о том, как нам выжить, — попытался образумить их Элдин.

Тут в комнате прозвучал сигнал интеркома, и все трое замолчали.

— Пора, — прозвучал голос ксарна из динамика. — Согласно жребию Сигма первым отправится вниз в кабинелифта. Твои гаварниане ждут тебя, Сигма.

Старый кох поднялся на ноги и подошел к окну, из которого открывался вид на Дыру. Он допил остатки бренди и театральным жестом швырнул пустой бокал в угол. Повернувшись к двум будущим соперникам, он слабо пожал плечами и, не произнеся больше ни слова, вышел из комнаты, зажав в зубах дымящуюся сигару.

Элдин с надеждой посмотрел на Габлону, но его прежний работодатель ответил взглядом, полным жажды убийства.

— Мой план в последней игре был безукоризненным, и если бы ты не вмешался, я был бы самым богатым человеком в Облаке, а ты самым богатым васбой.

— И Александр был бы убит, — тихо произнес Элдин. — К сожалению, кох Габлона, я как васба поклялся вести честную игру, и она должна оставаться честной до конца.

Габлона продолжал сверлить его взглядом.

— Если нам всем суждено там погибнуть, я хочу только, чтобы Аль-Шига добрались до тебя в первую очередь, — заявил Габлона.

Бросив эту гневную реплику, он сунул в рот мясистый палец и начал ковыряться в зубах. Обнаружив источник беспокойства, Габлона извлек кусочек пищи, свисающий с ногтя. Он неторопливо облизал палец и посмотрел на Элдина со зловещей улыбкой.

За все долгие минуты ожидания очереди Габлоны они больше не сказали друг другу ни слова. Элдин поднялся на ноги и подошел к окну. Игла, которую местные жители называли «Седа», отвесной линией уходила вниз, к поверхности планеты.

Дыра была для нее самым подходящим названием. За исключением круглого по форме региона, расположенного на экваторе, планету покрывал сплошной слой облаков. Этот регион представлял собой плато, поднимающееся ввысь на пятнадцать тысяч метров. Из-за парникового эффекта жить внизу было невозможно, но над слоем облаков господствовал мягкий субтропический климат. Круглое плато являлось единственным оазисом жизни на мертвой планете.

Игла поднималась к небесам прямо от центра обитаемого района. Ее белая поверхность играла алыми красками в лучах светила, показавшегося над горизонтом. Это сооружение поражало своими масштабами представителей всех трех рас, переселившихся в Магелланово Облако, и являлось еще одним доказательством смелости инженерной мысли Древних Странников.

Никто не знал, почему они решили построить это гигантское сооружение на не имеющей никакой практической ценности планете. Многие думали, что, как и кольцо Колбарда, оно (было построено исключительно ради собственного развлечения.

Некоторые даже высказывали предположение, что единственной целью данного строительства было получить забавный оптический эффект. Из космоса молочно-белая планета с круглым черным пятном посередине выглядела почти как гигантский глаз, парящей в пространстве, где Дыра была зрачком, а сооружение Древних Странников — гигантской иглой, торчащей из его середины.

Единственная практическая польза, которую приносила Игла, заключалась в том, что с ее помощью сообщение с поверхностью Дыры находилось под надежным контролем. Всем кораблям было строго запрещено совершать посадку на территории плато. Единственный контакт с поверхностью осуществлялся с помощью этой гигантской башни и кабин скоростного лифта, поднимавшихся к причалу, расположенному на орбите.

Таким образом, проблема безопасности решалась достаточно просто. Возле самой поверхности находился контрольно-пропускной пункт, не позволяющий представителям Шиги подняться выше. Если бы даже им удалось каким-то образом преодолеть этот пост, то еще надо было захватить корабль, пришвартованный к вершине башни, а этого представители всех трех рас никогда им не позволят.

Пол под ногами Элдина слегка покачнулся. На мгновение им овладел приступ страха — башня двигалась! Но затем он понял, что башня не могла оставаться неподвижной. Ее раскачивали порывы солнечного ветра, перемещение слоев атмосферы далеко внизу, притяжение двух спутников планеты, а также периодические проявления сейсмической активности. Но Древние Странники все предусмотрели. Встречное колебание, вызванное контрольной системой башни, гасило резонанс, который иначе мог стремительно увеличить амплитуду и разрушить целостность структуры.

— Кох Габлона, ваши люди ждут вас в кабине лифта.

Габлона с улыбкой поднялся на ноги.

— Знаешь, Элдин, я с большим нетерпением буду ждать нашей встречи внизу.

Он бросил недокуренную сигару на пол, покрытый толстым ворсистым ковром, раздавил ее каблуком и молча вышел.

Элдин проследил, как стеклянная кабина, подвершенная с внешней стороны башни, начала свое стремительное падение на поверхность планеты. С нарочитой торжественностью Элдин приподнял бокал в прощальном тосте.

— Не возражаешь, если мы к тебе присоединимся? Обернувшись, Элдин увидел в дверном проеме Ярослава и Зергха.

— Ксарн позволил нам провести вместе время, оставшееся до твоего отбытия вниз следующим рейсом.

И с этими словами два приятеля вошли в комнату.

Элдин сразу же обратил внимание на то, что Зергх сменил церемониальную тунику васбы на традиционный костюм самурая с двумя мечами на поясе.

— Что, черт возьми, ты задумал? — спросил Элдин.

— Я решил отправиться с тобой, чтобы немного поразвлечься.

— Но тебя ведь могут убить там, внизу.

— Полагаю, что могут, — спокойно ответил Зергх, — Но твои самураи мне определенно понравились. Возможно, это первые представители человеческой расы из всех, кого я когда-либо встречал, обладающие некоторым понятием о чести. Я не хочу слышать никаких уговоров. Ксарн сказал — пятьдесят человек, а поскольку у тебя недостает шестерых охранников, я вызвался добровольцем, и он не стал возражать.

Элдин только покачал головой и, приблизившись к старому другу, похлопал его по плечу.

— Ну, а я принес тебе вот это, — сказал Ярослав, протягивая Элдину сверток, который до сих пор держал за спиной.

С помощью Зергха Элдин развернул подарок и осмотрел его с нескрываемым изумлением.

— Церемониальный костюм знатного японского воина начала восемнадцатого века, — гордо прокомментировал Ярослав. — Мне пришлось провести кое-какие исследования, но, кажется, учтены все мельчайшие детали. В конце концов, ты ведь хочешь произвести впечатление на своих телохранителей, не так ли?

— Как они? — спросил Элдин.

— Хорошие парни, — с энтузиазмом ответил Зергх. — Мне пришлось проявить изрядную настойчивость, но в итоге все же удалось их убедить последовать за мной. Затем наши техники изменили внешность андроидов, запрограммировали их, предварительно считав всю информацию, хранившуюся в памяти Оиси, а затем без всяких проблем высадили на Землю в нужном месте. Самураев мы усыпили после того, как они телепортировались на корабль. Они проснулись лишь час назад. Их уже снабдили микротрассерами и речевыми имплантами, настроенными на общегалактический язык и диалект Аль-Шиги. Поначалу самураи возражали против вживления в мозг инородных устройств, заявив, что это оскорбляет их достоинство, но затем я их убедил, что речевой имплант им понадобится для того, чтобы выжить.

— Однако я по-прежнему не уверен, что в данной ситуации ты сделал правильный выбор, — продолжал Зергх. — Берсеркеры Сигмы выглядят грозными воина ми, а что касается ассасинов Габлоны, то внизу они будут чувствовать себя как дома. Твои же самураи, как мне кажется, будут там не к месту. Во-первых, человеческие расы давно перемешались, и чистые азиаты сейчас большая редкость. Другая проблема заключается в их поведении. Они гордые люди и ведут себя как воины, не ведающие страха. Подобные манеры придутся не по вкусу последователям Аль-Шиги.

— Им уже что-нибудь известно? — спросил Элдин.

— Как мы и договаривались раньше, только то, что они призваны оказать помощь Другу их господина, оказавшемуся в затруднительном положении, и ничего больше.

Элдин кивнул, а затем посмотрел на сверток.

— Как, черт возьми, надевают этот костюм? — спросил он.

Ярослав разложил на полу различные детали костюма и помог Элдину раздеться. Похожее на пеленки нижнее белье показалось ему абсурдным, и Ярослав с Зергхом не удержались от едких комментариев. Наконец дело дошло до верхней одежды, и Элдин придирчиво осмотрел ее со всех сторон. На спине бледно-голубого шелкового кимоно была выткана белая роза.

— Традиционная деталь, — пояснил Ярослав. — Твоему клану требуется какой-то символ.

Надев кимоно, Элдин не мог избавиться от чувства неловкости, поскольку ему казалось, что в этом костюме он выглядит нелепо. Но в то же время Элдину было ясно, что доверие новых товарищей будет легче завоевать, если он появится перед ними одетый так же, как и они. Завершив облачение в костюм японского воина, Элдин торжественно принял длинный меч из рук Ярослава.

Будучи профессионалом, он всегда смотрел на подобные вещи как на произведения искусства, заслуживающие наивысшей оценки и достойные занять почетное место в коллекции старинного оружия. Но внезапно Элдин осознал, что теперь его жизнь будет зависеть от этого древнейшего средства ведения боя.

Правила ведения игры были строги, так же как и закон, царивший на поверхности Дыры: при себе можно иметь только холодное оружие.

Кроме того, культ Аль-Шига строго запрещал использовать любой тип метательного оружия, что сразу же выводило из игры луки и арбалеты. Некоторые торговцы пытались держать их у себя дома в качестве средств индивидуальной защиты, но если об этом становилось известно Шиге, дальнейшая участь торговцев была предрешена, Элдину приходила в голову мысль пронести с собой микробомбы, предварительно проглотив их, но микротрассер, уже вживленный в его тело, сразу бы выявил этот факт. Даже если бы ему удалось каким-то образом перехитрить сканеры, он не смог бы извлечь особой пользы от обладания микробомбами. Стоило применить одну из них там, внизу, и через полчаса их осадила бы многотысячная толпа религиозных фанатиков, возмущенных грубым нарушением правил. Так что им оставалось полагаться только на меч и кинжал, а также яд, удавки, корзины со змеями; тонкие, как иглы, стилеты Шиги…

Ярослав помог Элдину подвесить к поясу два меча так, чтобы они были правильно сбалансированы.

— Совсем неплохо, Элдин-сан.

— Что? Ярослав только покачал головой и улыбнулся.

В дверях появился ксарн в сопровождении Букхи Тага.

— И вы двое тоже здесь? — произнес Элдин, стараясь, чтобы в его голосе чувствовалась затаенная оби да- Преданные друзья, пришедшие проводить товарища на эшафот?

— Ну ладно, Элдин, — начал Букха.

— Больше не называй меня Элдин. Это просто несправедливо. Ты так же, как и я, извлек немалую выгоду из игры с Александром. Но почему теперь мне приходится за всех расплачиваться?

Ксарн посмотрел на Букху, и тот развел руками, как бы демонстрируя свою непричастность.

— Этот человек слишком взволнован, — холодно произнес ксарн.

— У него есть все основания испытывать волнение, — заметил Зергх с тонкой ироничной улыбкой.

— Тебе нужно продержаться всего-то сорок дней, — сказал Букха, поспешно уходя от темы, касающейся его причастности к махинациям в последней игре. — Я позабочусь о твоих финансах, и, когда ты вернешься, все будет в полном порядке.

— Позаботься лучше о себе, — резко ответил Элдин и приблизился к Ярославу.

— Ты конечно же не хочешь, чтобы я последовал за тобой, — сказал Ярослав.

— А у тебя есть такое желание?

— Отправиться вниз? — спросил Ярослав с невиннейшей улыбкой на лице. — Нет, подобная прогулка не пойдет на пользу человеку с таким слабым здоровьем, как у меня.

Элдин рассмеялся и похлопал по плечу верного товарища.

— Пойдем, — сказал он, бросив взгляд на Зергха. Не произнеся больше ни слова, они направились к выходу из комнаты. Когда Элдин был уже в дверях, Букха встал у него на пути.

— Я поставил на тебя, — прошептал Букха так, что бы его услышал ксарн.

— Спасибо за доверие, — холодно ответил Элдин. Он проследовал дальше, и ксарн вышел из комнаты вместе с ним.

— Ты встретишься со своей охраной возле кабины лифта, — сказал ксарн. — Пока лифт будет двигаться вниз, ты можешь рассказывать им все, что тебе заблагорассудится. Лифт доставит вас на поверхность планеты ровно через четыре часа после отбытия. Как только двери лифта откроются, тебя встретит представитель торгового консорциума «Рхи». Его единственная обязанность — проводить тебя до твоего убежища. Далее вы будете полностью предоставлены самим себе. Вас подберут с площади у башни на закате восьмидесятого дня по местному времени. До окончания сегодняшнего дня осталось все го лишь два часа, и они будут считаться частью дня завтрашнего. Остальные две команды уже будут внизу. Поскольку башня имеет только один вход, у нас не было других вариантов, и фактически игра началась в тот момент, когда Сигма ступил на поверхность планеты.

— Рад за них, — фыркнул Элдин. — Один из кохов уже мог пристукнуть другого и теперь спокойно ожидает моего появления.

— Сомневаюсь, что такое возможно, — сказал ксарн.

— Почему? — поинтересовался Элдин.

— Видишь ли, сегодня у них там происходит что-то вроде религиозного фестиваля. Ты поймешь, что я имею в виду, когда окажешься на поверхности. Удачи тебе. — Ксарн протянул перед собой обе правые конечности.

После недолгого колебания Элдин позволил ксарну сжать свою правую ладонь.

— Никогда не думал, что мне придется принять участие в одной из собственных игр, — сказал Элдин, пытаясь скрыть страх.

— Это был единственный способ урегулировать разногласия, — заметил ксарн.

— И на кого ты поставил? — спросил Элдин, поддавшись профессиональному любопытству.

— Ты знаешь, как инспектор, я не имею права заключать пари.

Элдин бросил на ксарна недоверчивый взгляд, дав понять, что он его не обманет.

Ксарн приблизился.

— К сожалению, дружище, — прошептал ксарн, обдав Элдина зловонным дыханием, — наилучшие шансы у Габлоны.

— Спасибо за откровенность, — коротко бросил Элдин и, отстранив ксарна, направился к лифту.

Двери скользнули в стороны, а затем плавно закрылись за Элдином и Зергхом. Когда замок в дверях щелкнул, собравшиеся возле лифта воины опустились на колени.

— Элдин-сан, мы готовы верой и правдой служить тебе в час невзгод.

Элдин обвел взглядом своих телохранителей, и владевший им страх сразу же отступил. Посмотрев на закрывшуюся дверь, он подумал о том, что те, кто находился по другую сторону, заранее предрекли скорую гибель ему самому и сопровождающим его ронинам. Не дождетесь, внезапно подумал он.

Воины по-прежнему стояли на коленях, направив глаза в пол.

— Оиси!

— Да, мой господин.

— Встань и посмотри на меня.

Самурай поднялся на ноги и встретился взглядом с Элдином. Элдин снова почувствовал угрызения совести из-за того, что он сделал с Оиси и его спутниками. Он обрек их на почти верную смерть. Но опять-таки, если бы не он, то не было бы и андроидов, которые вскрыли себе животы вместо этих отважных воинов. По крайней мере, теперь у них есть возможность сражаться за свою жизнь.

— Пойдем, — сказал Элдин холодным ровным голосом, и воины следом за ним направились к кабине турболифта, который должен был опустить их на поверхность Дыры, удаленную сейчас от них на тысячу километров.

Минуты их долгого путешествия вниз тянулись одна за другой, и молочно-белая поверхность планеты становилась все ближе, а изогнутая линия горизонта отодвигалась вдаль. Элдин на мгновение бросил взгляд вверх, туда, где был расположен стыковочный узел, покинутый ими несколько часов назад и уже давно пропавший из виду, а затем снова посмотрел на самураев. Он пытался объяснить им тонкости культа Аль-Шига, а также и то, что угроза будет исходить не только от них, но и двух других «великих князей». У Элдина постоянно было такое чувство, что самураи видят его насквозь.

Они были пристегнуты к креслам, размещенным вдоль прозрачных стен стеклянной кабины, и могли беспрепятственно смотреть вниз сквозь пол. Стремительный спуск в условиях невесомости вдоль стены башни к точке назначения, расположенной прямо под ногами, представлял собой серьезное испытание даже для более опытных путешественников; несколько самураев просто потеряли сознание, а многие другие, к своему стыду, страдали от приступов тошноты.

На взгляд Оиси, приключившаяся с ними история была удивительна независимо от продолжения. Как ему казалось, всего лишь несколько часов назад, выполнив свой долг, он преклонил колени у могилы Асано и приготовился достойно встретить смерть, к которой его должен был приговорить сёгун.

Теперь они падают с небес, скользя вдоль стены сооружения, похожего на гигантскую колонну, навстречу неизведанному, поджидающему их внизу.

Что-то здесь было не так, подумал он. Этот Элдин не соответствовал его представлению о могущественном князе из другого мира. Прежде всего он чувствовал, что человек, которому он поклялся служить, испытывает страх. Оиси приходилось постоянно бороться с собственным страхом, вызванным необычным окружением, но в то же время он понимал, что небожителю здесь было нечего бояться. Тогда почему этот Элдин кажется таким взволнованным?

Элдин внимательно посмотрел на Оиси и почувствовал, что тот испытывает сомнения. Его мучили угрызения совести из-за того, что он сказал Оиси лишь половину правды, но выданный момент ему требовалась от своих охранников непоколебимая преданность, которой в самом ближайшем будущем предстояло пройти серьезное испытание.

Как он мог все им объяснить? — думал Элдин, глядя на самураев. Но он понимал, что должен еще что-то сказать, поскольку Оиси явно ждал объяснений.

— Там, внизу, живут одни сумасшедшие, — тихо сказал Элдин.

— Как такое может быть? — спросил Оиси.

— Просто верь тому, что говорит наш господин Элдин, — вмешался Зергх. — Прежде всего нам необходимо живыми и невредимыми добраться до нашей крепости. Держитесь плотной группой, ни с кем не разговаривайте и, самое главное, независимо от того, как вас будут оскорблять, не обращайте внимания на обидчиков.

Некоторые самураи встретили эту команду недовольным ворчанием; не отвечать на оскорбления не совпадало с их представлением о достойном для воина поведении.

— Помните, — продолжил Зергх, пытаясь их убедить, — прежде всего вас должна беспокоить безопасность вашего господина Элдина. Его защита является для вас делом чести. Если вы примете вызов на открытой улице, то уже через несколько минут вам может противостоять многотысячная толпа, готовая вас растерзать. Вы меня понимаете?

Оиси на мгновение задумался, а затем кивнул головой. Он повернулся к своим спутникам.

— Вы будете повиноваться, — отрывисто бросил он, и все тут же затихли.

— Как только мы доберемся до нашего дома, то сразу же займем в нем оборону, — сказал Элдин, — а затем попытаемся выяснить, где скрываются два наших главных противника. Но на первом этапе нашей главной задачей является добраться до убежища; все остальное не должно нас интересовать.

— А что, если мы встретим твоих врагов на улице? — спросил Оиси.

Зергх бросил испытующий взгляд на Элдина.

Черт возьми, выругался про себя Элдин. Внезапно он понял, что настолько был поглощен проблемой выживания на поверхности Дыры, что не успел разработать какой-либо оборонительной стратегии — вопрос, который Габлона и Сигма, несомненно, тщательно продумали.

— Если перевес будет на нашей стороне, мы атакуем, — прошептал он.

Элдин посмотрел на Зергха, ища поддержки своему решению, и старый друг кивком выразил свое одобрение.

Оиси заметил этот обмен взглядами, но ничего не сказал. Он встретился взглядом с Такаси и понял, что старший брат и верный товарищ тоже был свидетелем безмолвной сцены.

Внезапно их тела снова стали обретать вес. Период спуска в условиях невесомости закончился. Кабина вошла в плотные слои атмосферы и начала снижать скорость.

Бросив взгляд вверх, Элдин увидел, что на черном ночном небе над головой появился красноватый оттенок. Перегрузка постепенно возрастала и, пройдя через 1 G, увеличилась до двух. Самураи, не привыкшие к подобному ощущению, пытались скрыть свой страх. Поначалу им было непросто привыкнуть к невесомости; тяжесть, внезапно снова наполнившая тела, у многих вызвала приступы тошноты.

Просто превосходно, подумал Элдин. Через несколько минут этим людям, возможно, придется сражаться, а большинство из них наполовину больны.

Бросив взгляд себе под ноги, он заметил, что на поверхности планеты стали отчетливо видны детали. Город, окружающий Иглу, теперь лежал перед ним как на ладони. От основания башни, словно ребра японского веера, отходили пять широких улиц, протянувшихся далеко за городскую черту и заканчивающихся в пяти соседних городах. Пространство между крупными поселениями было покрыто густой и плотной растительностью, в то время как за их пределами тянулись аккуратные лоскуты возделанных полей.

Закончив торможение, кабина лифта дернулась в последний раз, после чего начала приближаться к поверхности с постоянной скоростью.

Когда до конца пути осталось меньше километра, у Элдина возникло ощущение, что он смотрит на кучу копошащихся внизу насекомых. С запада к Игле примыкала большая площадь, более пятисот метров в поперечнике, и, похолодев от ужаса, Элдин понял, что она вся покрыта колышущимися толпами людей и гафов, сотнями тысяч существ, по всей видимости вовлеченных в кровавое сражение.

Двери турболифта открылись, и все разговоры тут же потонули в ревущем океане шума.

Не успели они выйти из кабины, как обезумевшая толпа, состоящая из охваченных ужасом ксарнов, гафов и людей, облаченных в разноцветные костюмы представителей различных торговых домов, ворвалась внутрь.

Проталкиваясь вперед, самураи окружили Элдина плотным кольцом, попытавшись организовать защитный периметр, в то время как Зергх выкрикивал команды, неразличимые в дикой какофонии всеобщего хаоса.

Элдин почувствовал, как его охватил панический страх. Что это было, настоящее восстание или просто беспорядки, спровоцированные кем-то из кохов, которые первыми оказались внизу и, таким образом, получили над ним преимущество?

Внезапно пронзительный крик прорезал воздух, выделившись из общего шума. Обернувшись, Элдин. увидел, как торговец-гаварнианин рухнул на землю у самой границы кольца из самураев, окружавших его с высоко поднятыми мечами. Верхом на гафе сидел человек, и его правая рука, совершая пилящие движения, двигалась взад-вперед вдоль горла жертвы.

Брызнул алый фонтан. Гаф сумел подняться на ноги, пошатнулся и снова упал вперед, залив кровью все окружающее его пространство.

Убийца в синем балахоне спрыгнул со спины своей жертвы и поднял над головой зазубренный кинжал.

— Аль-Шига и клан Исма! — воскликнул он с триумфом, потрясая окровавленным оружием.

— 3ергх!

Прежде чем Элдин успел остановить старого товарища, тот пробрался вперед сквозь защитное кольцо самураев.

Длинный клинок Зергха со свистом описал смертоносную дугу. Отрубленная голова взлетела в воздух и упала к ногам Элдина. Элдин с ужасом заметил, что застывшие глаза все еще смотрят на мир с победоносным выражением.

Самураи дружно издали одобрительные возгласы, и некоторые выразили желание прихватить с собой трофей. Зергх снова присоединился к общей группе и по лицам воинов понял, что своим поступком он поднял в их глазах свой авторитет.

Между тем охваченные паникой чужеземцы продолжали набиваться в кабину. Несколько торговцев обступили сумку, принадлежавшую погибшему гаварнианину, и с обнажёнными кинжалами начали оспаривать ее содержимое.

— Давай убираться отсюда поскорее, — крикнул Оиси и начал проталкиваться сквозь толпу. Элдин, в окружении остальной части отряда, последовал за ним.

— Опрометчивый шаг, — внезапно выкрикнул голос из толпы, сквозь которую пробиралась группа воинов.

Обернувшись, Элдин увидел невысокого человека, одетого в ниспадающую тунику бордового цвета, являвшуюся форменной одеждой представителей торгового консорциума «Рхи». Он прилагал отчаянные усилия, чтобы пробраться к ним сквозь поток беженцев.

Мужчина вплотную приблизился к плотному кольцу самураев и отодвинул в сторону покрывало, скрывавшее его лицо.

— Я Эда, из торгового представительства «Рхи». Ксарн нанял меня для того, чтобы я оказал вам небольшую услугу, — прокричал он.

— Не верьте ему, — воскликнул Зергх, и, как по команде, самураи, окружавшие Элдина, занесли над головой мечи, приготовившись нанести удар.

Человек попятился назад, вытянув перед собой руки, а затем, стараясь не делать резких движений, начал рыться в складках своей туники.

Но Оиси все равно счел его поведение подозрительным и отдал резкую отрывистую команду. Самурай, находившийся ближе всего к невысокому мужчине, сделал резкий выпад, и острый как бритва клинок остановился в миллиметре от его горла.

Эда, словно бы не замечая для себя никакой угрозы, кивком выразил восхищение мастерством самурая. Он осторожно вытащил руку из складок туники и извлек на свет маленькое портмоне.

— Возьмите его, — сказал Элдин.

В первое мгновение ой хотел просто сделать шаг вперед, чтобы взять портмоне самому, но его нервы уже находились на пределе. Здесь его повсюду могла ожидать ловушка. Не исключено, что портмоне на самом деле было бомбой или же в его застежке имелся отравленный шип.

Он проследил за тем, как самурай с обнаженным мечом выступил вперед и забрал из рук торговца кожаный футляр. Элдин с облегчением перевел дух. Только что он впервые отдал приказ другому человеку поставить на карту свою жизнь. Ему не понравилось чувство, которое он при этом испытал; потребуется достаточно много времени, чтобы к нему привыкнуть.

Самурай отступил назад, и другой воин с обнаженным мечом занял место товарища.

Самурай раскрыл портмоне и, достав из него листок бумаги, с поклоном приблизился к Элдину. Он осторожно взял листок в руки. На листке был от руки написан личный идентификационный номер ксарна, который он однажды использовал, чтобы сделать ставку через Элдина.

— Пропустите его в круг, — скомандовал Элдин.

Оиси посмотрел на своего господина. Этот человек был слишком доверчив. Здесь все еще могла скрываться какая-то ловушка. Самураи посмотрели на Оиси, и тот кивком выразил свое согласие. Элдин также заметил этот жест. Хотя, по крайней мере в данный момент, самураи признали его в качестве своего сюзерена, они по-прежнему смотрели на Оиси как на боевого командира.

Оказавшись за спинами самураев, мужчина облегченно вздохнул. Внезапно Элдин осознал, что в течение последней минуты все его внимание было сосредоточено на этом человеке, в то время как вокруг продолжалось массовое безумие. Сотни торговцев и коммерсантов пытались пробраться в кабину, аза дверьми, ведущими на площадь, звучал непрерывный рев ожесточенного сражения.

Элдин снова бросил беглый взгляд на Оиси. Он заметил, что его зрачки постоянно бегают из стороны в сторону, подмечая каждую деталь, и, наблюдая за потоком испуганных торговцев, на мгновение задерживают взгляд на каждом из них, чтобы затем сфокусировать внимание на следующем. Элдин посмотрел на Эду.

— Откуда мне знать, что ты его не украл? — крикнул Элдин, стараясь перекрыть голосом окружающий шум.

— Тебе придется поверить мне на слово, — выкрикнул Эда в ответ.

Маленький человек был прав. Если ему не довериться, то не останется ничего другого, кроме как провести все сорок дней ссылки прямо здесь, на площади.

— Ну ладно, что нам теперь делать? — спросил Элдин, понимая, что ему необходимо принять какое-то решение. Если он проявит неуверенность, окружающие его люди почувствуют это. Для того чтобы заслужить доверие своей свиты, ему прежде всего следовало действовать без колебаний.

— Мне поручено проводить вас до дома, который послужит тебе убежищем. Это небольшая крепость, расположенная в нескольких сотнях метров от площади, на территории квартала, где живут иноземные торговцы.

— На другой стороне площади? — воскликнул Элдин. — Да там же сейчас бушует настоящее восстание.

— Не стоит преувеличивать, — сказал Эда, и легкая, снисходительная улыбка появилась на его лице. — Только неопытные торговцы способны впасть в панику из-за такого пустяка. Подобное столпотворение случается здесь каждые десять дней. Это просто религиозный фестиваль. Сегодняшний праздник проходит чуть более шумно, чем обычно, и по местной шкале уже похож на маленький погром.

— Религиозный фестиваль? О чем ты говоришь? Судя по звукам, доносящимся с площади, там скорее происходят массовые беспорядки.

— Для местных жителей это почти одно и то же. Сделав небольшую паузу, Эда внимательно осмотрел Элдина и его спутников.

— Я видел, как двое других прибыли сюда. Лично я готов поставить свои деньги на берсеркеров Сигмы. Когда они бросятся в атаку, то даже если отрубить им голову, это не сразу их остановит.

— Благодарю за откровенность, — крикнул Элдин. — Кстати, в каком направлении они отправились?

Эда улыбнулся и насмешливо погрозил Элдину пальцем.

— Не могу сказать, поскольку даже если бы я это знал, все равно у меня нет права сообщать тебе такие сведения. Теперь пойдем, я провожу вас до вашего убежища.

— А мы не можем подождать, пока волнение на площади немного не уляжется? — поинтересовался Зергх.

— До темноты? Да ты с ума сошел! Когда стемнеет, находиться здесь станет значительно опаснее.

— Времени у нас более чем достаточно, — холодно ответил Зергх.

— Но не у меня, — возразил Эда. — Комиссионные за работу, выполненную мной здесь, стоят годового жалованья, которое я мог бы получить дома. Я собираюсь проводить вас до убежища, а затем поскорее покинуть эту проклятую планету. Вы последнее, что меня здесь удерживает. Я хочу поскорее выполнить возложенное на меня поручение.

— Я не двинусь с места до тех пор, пока они не затихнут, — решительно заявил Зергх, показав в сторону открытой двери.

Ко всеобщему удивлению, шум снаружи внезапно прекратился, как если бы там узнали о желании Зергха и поспешили повиноваться.

Зергх посмотрел по сторонам, а затем слабо улыбнулся, словно бы только природная скромность не позволяла ему открыто признать, что он обладает некой мистической властью над толпой.

— Пойдем, — скомандовал Эда и начал проталкиваться сквозь толпу испуганных торговцев, торопясь выбраться на площадь, залитую красноватыми лучами послеполуденного солнца.

Элдин посмотрел на своих спутников, ожидающих его команды. Тем временем Эда, не оглядываясь; добрался до двери и скрылся из виду.

У них не оставалось иного выбора, кроме как последовать за ним.

Элдин двинулся вперед, и при виде обнаженных мечей в руках самураев торговцы, загораживающие дверной проем, поспешно расступились в стороны, чтобы дать им пройти.

Они вышли на открытое пространство.

Представшее их глазам зрелище было просто ошеломляющим; вся группа на несколько секунд застыла в полной неподвижности. Они стояли на помосте, полностью окружающем основание Иглы. Площадь перед ними была заполнена сотнями тысяч существ, и на мгновение Элдин испугался, что их появление привлечет к себе внимание толпы.

Площадь, казалось, была разбита на отдельные сектора. К многочисленной группе людей в синих балахонах справа от них примыкала плотная толпа гафов в красном, а далее группы, облаченные в белые, зеленые и оранжевые одеяния, заполняли площадь. Вокруг самого основания Иглы расположилась большая группа желтых. Группы отделяли друг от друга широкие проходы, веером расходившиеся от основания гигантского сооружения, полностью окруженного толпой желтых, чей плотный строй был нарушен лишь короткими интервалами между отдельными шеренгами, заканчивающимися возле самого помоста, где теперь стоял Элдин со своими спутниками.

Это будет очень короткая игра, невольно подумал Элдин, обведя взглядом многотысячную толпу, и уже мысленно приготовился к тому, что, заметив чужаков, религиозные фанатики бросятся вперед и просто затопчут их ногами. Жуткая тишина продлилась еще несколько мгновений, а затем внезапно крики триумфа донеслись от группы в белых балахонах, и в тот же момент около полудюжины голов гафов, все еще истекающие кровью, взлетели в воздух над проходом, разделяющим два клана.

Собравшиеся на площади гафы ответили разгневанным ревом. Отряд из полусотни гафов в красных балахонах бросился через проход к группе в белых одеяниях. После короткой стычки гафы вернулись к своим товарищам, волоча за собой сопротивляющегося пленника. Секундой позже человеческая голова взлетела в воздух, и теперь гафы издали дружный торжествующий вопль — праздник продолжался.

— Сейчас подходящий момент для того, чтобы пройти, — сказал Эда. — Атмосфера празднества разогрелась достаточно сильно, и они будут слишком заняты, чтобы обращать на нас внимание.

— Только прикажи своим людям держаться вместе и независимо от обстоятельств ни с кем не вступать в разговоры, — продолжил Эдда. — Твой приятель гаф и так уже в кровавом долгу перед кланом Исма — теми, кто в синих балахонах. Не стоит усугублять ситуацию.

Прежде чем Элдин успел ответить, Эда начал спускаться по ступенькам, ведущим с помоста к широкому проходу, отделяющему гафов от синих. Отряд последовал за ним, и самураи по-прежнему окружали Элдина защитным кольцом, держа наготове обнаженные мечи.

Элдин посмотрел по сторонам и понял, что весь помост вокруг Иглы был почти пуст, за исключением маленьких групп последователей Шиги, по большей части облаченных в желтые балахоны, которые смотрели на них с нескрываемой ненавистью. Из-за своей малочисленности они не бросали им открытый вызов, но по тому, как они держались на самой границе нейтральной зоны, было очевидно, что они с радостью воспользуются удобным случаем напасть, как только он появится.

Один из них, в синем одеянии, оторвался от группы из десятка наблюдателей и, пробежав вперед, скрылся в волнующейся толпе.

— Скорее всего, он торопится рассказать обо всем своим друзьям, — предположил Зергх.

С вызывающим криком он поднял над головой меч и несколько раз взмахнул им в направлении группы в синем, сопровождающей небольшой отряд.

Ответные жесты были выразительными и легко понятными.

— Ты делаешь все для того, чтобы не привлекать к нам повышенного внимания, — с укоризной произнес Элдин. — А сам еще беспокоился за самураев.

Когда они сошли с помоста и начали двигаться по проходу, Элдин подумал, что шум, пыль и ужасающая вонь сотен тысяч немытых тел просто сведут его с ума. Словно бы пытаясь найти какую-нибудь деталь, напоминающую о нормальной жизни, он на мгновение остановился и посмотрел вверх на Иглу. Глубокое впечатление, которое производило на него это чудо инженерной мысли Древних Странников, могло продержаться в нем еще несколько часов.

Стройная башня поднималась отвесно вверх, прорезая тускло-красный небосвод и образуя безупречную прямую линию, исчезающую в светящейся точке, которая, как решил Элдин, была первой стыковочной станцией, расположенной в тысяче километров над поверхностью.

Но более безотлагательные проблемы заставили его вернуться к окружающей действительности. С левой стороны прохода выстроились тысячи гафов, ревущих и распевающих гимны. Над их головами развевались сотни красных транспарантов, покрытых волнистыми письменами Шиги.

Напротив расположились ряды людей, по большей части облаченных в синие балахоны, но среди них встречались вкрапления отдельных групп в зеленом и оранжевом.

— Слева от нас — представители клана Сутар, справа — Исма с союзниками из Бенжады и Кулна, — прокричал Эда, словно бы его комментарий в данный момент мог для кого-то представлять интерес.

Эда свернул к той стороне прохода, где размещались гафы, и его подопечные с растущей нервозностью последовали за ним. В центральной части прохода были разбросаны обезглавленные тела, среди которых преобладали трупы людей.

Внезапно группа гафов, с красными повязками вокруг голов, оторвалась от основной массы соплеменников и бросилась в сторону отряда чужеземцев. Большинство из них сжимало в руках кинжалы с зазубренными лезвиями, но некоторые были вооружены петлями из тонкой стальной проволоки. Японцы опустили мечи, приготовившись встретить атаку. В последнее мгновение гафы, резко свернув в сторону, обогнули отряд, почти не обратив на него внимания, не считая отрывистого недовольного рычания, и продолжили движение к противоположной стороне прохода.

Люди издали громкие возгласы. Большая часть синих начала пятиться назад, стараясь отойти подальше от прохода, в то время как другие, с красными повязками на лбах, выскакивали вперед.

Столпотворение было настолько сильным, что в возникшей давке несколько человек упали под ноги своим товарищам, но их вопли никто не услышал, поскольку в то же мгновение группа гафов врезалась в людскую толпу и тут же пропала из виду. Завороженные представшим им зрелищем, самураи остановились посмотреть, чем закончится эта борьба. Тут в воздух взлетела человеческая голова, и громкие, торжествующие вопли донеслись со стороны гафов. Толпа колыхалась из стороны в сторону, словно единое живое существо, содрогающееся в агонии; еще одна голова, на этот раз гафа, описала в воздухе дугу, и радостные крики людей встретили ее появление. Внезапно кучка гафов вырвалась на открытое пространство в нескольких метрах от точки вторжения. Синие отлетали от них во всех направлениях. Двое гафов держали под мышками людей, все еще совершавших отчаянные усилия для того, чтобы вырваться. Вся группа начала поспешно отступать к противоположной стороне прохода.

За ними устремилась толпа преследователей. Один из гафов, по всей видимости раненный, был настигнут, и секундами позже его голова взлетела к небесам. Его соплеменники, даже не оглянувшись, продолжили отступление, волоча за собой воющих от ужаса пленников.

Люди бросились за ними, и в первое мгновение Элдину показалось, что между противоборствующими сторонами сейчас произойдет крупное столкновение и их маленький отряд окажется в самой гуще ожесточенного сражения.

Но, добежав до середины прохода, преследователи прекратили погоню. С радостными, победоносными криками гафы перетащили пленников через улицу и растворились в рядах своих товарищей в красных балахонах, оживленными возгласами встретивших их появление. Толпа сомкнулась, и вскоре две человеческие головы взлетели вверх, и ими начали перебрасываться, словно спортивными мячами, в то время как все еще дергающиеся в агонии тела были выброшены обратно в проход.

На протяжении всей этой кровавой сцены обе стороны вели себя так, словно Элдина и его спутников даже не существовало. Надеясь, что этот дикий праздник целиком завладел их вниманием, Элдин сделал знак поспешить следом за Эдой, который остановился только для того, чтобы пропустить атакующую группу гафов, и уже удалился на приличное расстояние. Они бегом бросились вдогонку за своим проводником, держась ближе к стороне гафов и постоянно лавируя, чтобы не угодить в лужи крови, растекшиеся вокруг обезглавленных трупов.

В дальнем конце широкой площади Эда внезапно остановился и направился через проход к толпе людей. В первый раз он замедлил шаг, позволив плотному кольцу самураев сомкнуться вокруг него.

— Сейчас нам предстоит преодолеть самую трудную часть пути. Мы должны пробраться сквозь эту толпу, поскольку наша цель расположена с другой стороны, — крикнул он, пытаясь перекрыть сумасшедшие вопли, доносившиеся со всех сторон,

— А мы не можем просто ее обогнуть? — спросил Элдин.

— Слишком большой крюк. Поверьте мне, во время фестиваля площадь таит в себе гораздо меньше опасностей, чем узкие улочки. Теперь держитесь плот ней.

Внезапно воздух прорезал громкий пронзительный свист.

— Перебежчики! — воскликнул Эда. — Будьте осторожны!

В людской толпе внезапно вспыхнула бешеная активность, а с противоположной стороны прохода донеслись радостные крики гафов. Группа людей в оранжевых балахонах вырвалась из толпы, и те, кто находился на краю группы, наносили беспорядочные удары зазубренными клинками по всем, на ком не было оранжевого одеяния. Около дюжины голов взлетело в воздух по периметру группы. Оранжевые сомкнули ряды и с дикими победными возгласами бросились к другой стороне прохода, и гафы веселыми выкриками приветствовали их появление.

— Мастерское предательство, — крикнул Эда. — Мастерское! Теперь вперед, пока синие не заполнили освободившееся место.

Отряд направился к бреши в толпе синих, оставшейся после того, как несколько сотен оранжевых перебежало на другую сторону.

Они погрузились в волнующееся людское море. Образующие защитное кольцо самураи, находившиеся на крайней стадии возбуждения, держали мечи высоко над головами и были готовы нанести удар каждому, кто осмелится к ним приблизиться.

Оиси покинул Элдина и обогнул изнутри защитное кольцо, напоминая своим людям о необходимости проявлять выдержку.

Толпа неохотно расступалась перед ними, словно бы снизойдя до того, чтобы в первый раз обратить внимание на пришельцев.

Через несколько минут группа наконец вырвалась из давки на противоположном конце площади и свернула в узкую боковую улочку.

Эда на мгновение остановился, чтобы перевести дыхание.

— Что, черт возьми, все это означает? — воскликнул Элдин, показывай на плотную людскую массу, начинавшуюся возле самого входа в переулок.

— Фестиваль. Он происходит каждые десять дней во время новолуния ближайшего спутника, — ответил Эда. — Все шесть кланов живут отдельно друг от друга в своих собственных городах. С началом новолуния они собираются на большой площади возле Седы, что бы совершить поклонение башне. Они ждут знамения.

— Какого знамения?

— Знамения, говорящего о том, что башня для них откроется. Видишь вот это? — Он показал на платформу, отходящую от стены башни на высоте около трехсот метров. — Они называют ее судным местом. Представители всех кланов заходят в башню и проникают в кабину первого утреннего лифта. Заслужить это право могут только самые достойные. В общем, — продолжил Эда, — они поднимаются до контрольного пункта. Служба безопасности, целиком составленная из сервоботов, проверяет всех поднимающихся наверх пассажиров. Поскольку у представителей Шиги нет необходимых идентификационных имплантов, их отделяют от общей группы. В ходе этой процедуры большое количествосервоботов обычно получают сильные повреждения. Содержание службы безопасности обходится недешево, но никто, находясь в здравом рассудке, не захочет пойти на такую работу.

— А что потом? — поинтересовался Элдин.

— Ну а потом они выходят на платформу и прыгают вниз, — спокойно сказал Эда, словно сообщив самый тривиальный факт.

Будто для того, чтобы проиллюстрировать слова Эды, над площадью внезапно повисла тишина. На краю платформы появилась маленькая человеческая фигурка в желтом одеянии.

— Има! Има! Има! — скандировала многотысячная толпа.

— Има? — спросил Оиси, стараясь перекричать оглушительный шум.

— Скрытый учитель, Има, — ответил Эда. — Мессия, который их освободит. Если кто-нибудь спрыгнет с платформы и не упадет камнем на землю, он и есть великий Има. Наверно, этот несчастный пробрался в кабину последнего лифта, идущего наверх. Неужели они никогда не оставят свои идиотские попытки?

Фигурка человека в желтом внезапно бросилась вперед, и в течение нескольких секунд казалось, что он почти летит. Полы его одеяния трепетали в набегающем потоке воздуха, а руки были вытянуты вперед.

Головой вниз тело врезалось в землю у основания башни.

Толпа издала громкий рев, и празднование продолжилось.

— И так каждые десять дней, — воскликнул Эда, покачав головой. — Разумеется, никакой Има им не является, и утром все расходятся по домам. Каждый клан считает, что только нечестивость помыслов их соперников помешала скрытому учителю явиться перед ними. Те, кто носят красные повязки вокруг головы, называются мукба, или избранные, и им позволено отрубать головы. Правила очень строги, поскольку в противном случае они давно бы уничтожили друг друга. Быть мукбой большая честь, и все остальные находятся здесь только для того, чтобы поразвлечься. Нечто вроде бега от драконов, который практикуют чокнутые даки. Подобные фестивали проводятся каждую неделю. Могу вам сказать, что через некоторое время все это начинает действовать на нервы.

— Мне кажется, нам лучше поторопиться, — сказал Эда, бросив взгляд в сторону площади.

Группа синих отделилась от толпы и теперь смотрела в их направлении.

— За пределами площади охота на чужеземцев от крыта круглосуточно. Возможно, эти молодые дурни желают себя позабавить. Пойдем!

И отряд следом за Эдой зашагал по узкому переулку.

— Язычники! Пожиратели свиней! Неверные! — начали выкрикивать синие балахоны, бросившись в погоню. Словно бы по сигналу, обитатели тесной, заваленной мусором улочки начали выглядывать из окон верхних этажей своих убогих лачуг.

Не прошло и десяти секунд, как дождь из отбросов и содержимого ночных горшков обрушился на них сверху, и, придя в исступление от бессильного гнева, японцы начали выкрикивать ответные оскорбления.

Совсем маленькие дети преследовали их, перепрыгивая с крыши на крышу, некоторые скидывали вниз куски черепицы, в то время как другие, встав у самого края, мочились на чужеземцев.

— Продолжайте двигаться вперед, — крикнул Эда, — пока они не отрезали нам путь к отступлению! Мы уже совсем близко от квартала иноземных торговцев.

Внезапно раздался глухой треск, и один из самураев со стоном упал вперед, сраженный тяжелым камнем, попавшим ему точно по голове. Дети на крышах издали возгласы триумфа и заплясали от радости, в то время как японцы, в гневе погрозив им кулаками, собрались вокруг упавшего товарища. Из-под его шлема сочилась тонкая струйка крови. Оиси поспешил к пострадавшему, на секунду нагнулся, а когда выпрямился, на его лице застыло выражение холодной ярости.

Элдин вдруг осознал, что человек этот мертв, — он был первым, кто погиб, находясь у него на службе. Элдин хотел было что-то сказать Оиси, но затем решил, что лучше промолчать. Элдин посмотрел на мертвого воина, а затем на его разгневанных товарищей. С глубоким сожалением он подумал, что даже не знает его имени.

— Мы уже почти пришли, почти пришли! — выкрикивал Эда. Нервное напряжение, вызванное послед ними событиями, сказалось и на нем. — Осталось только свернуть налево, за ближайший угол.

Ускорив шаг, группа продолжила свой путь, а их мучители бросились следом, выкрикивая оскорбления.

Авангард вытянувшегося в колонну отряда свернул за угол и тут же замер на месте.

На их пути стояла стена из полутора десятка человек в синих балахонах. Выглянув из-за спин своих охранников, Элдин увидел, что в центре группы стоит высокий человек, тот самый, который, скорее всего, был свидетелем убийства своего товарища возле Иглы. За поджидающими их синими балахонами находились ворота в иностранный квартал. Шлагбаум был поднят, обитые железом покосившиеся створки были распахнуты словно ударом тарана, а над самим кварталом висело низкое облако клубящегося дыма.

Эда окончательно утратил равнодушный вид.

— Фанатичные ублюдки! — воскликнул он. — Меня от них просто тошнит. Какие-то маньяки устроили поджог.

— Ну ладно, хватит ныть. Лучше поскорее выведи нас отсюда, — сказал Оиси, оценивающим взглядом осматривая группу синих. Обернувшись, он увидел, что каждую секунду толпа преследователей увеличивается за счет пополнения из боковых улочек. Обрушившийся на их головы мусорный ливень постепенно превращался в настоящий ураган из кусков черепицы, отбросов и экскрементов.

Сделав глубокий вдох, Эда с застывшим лицом приблизился к краю кольца самураев.

— Мы готовы расплатиться за кровавый долг, так что здесь нет никаких недоразумений. Его голова по-прежнему у нас, и мы можем ее вернуть

С этими словами он подозвал к себе самурая, на поясе которого висел трофей, добытый у Иглы.

— На всей Дыре не хватит янтаря, чтобы расплатиться, — крикнул высокий.

— Сделка состоится не сейчас, — ответил Эда, нервно облизывая губы. — Покойный уже пребывает в раю и отдыхает под сенью цветущих садов, положив голову на колени девственницы. Возрадуйтесь за него и позвольте нам пройти. Выкуп за пролитую кровь будет послан вам в ближайшее время.

— Мы требуем жизнь одного из вас, чтобы в ином мире он стал слугой нашему собрату, — крикнул высокий.

— Нам лучше поспешить, — сказал Оиси, бросив взгляд через плечо. — Они готовятся на нас напасть.

Элдин тоже посмотрел назад. Стоящий рядом с ним самурай, издав предостерегающий возглас, толкнул Элдина в сторону. Раздался глухой удар, и воин опустился на колени, оглушённый большим куском черепицы, разбившимся о его голову.

— В атаку! — крикнул Оиси и обнаженным мечом показал на группу синих, загораживающих проход.

Самураи бросились вперед, горя нетерпением расквитаться со своими мучителями.

— Нет! Остановитесь, черт возьми! Остановитесь!

Но слова Эды потонули в радостных возгласах самураев, в предвкушении битвы устремившихся по скользкой от грязи улице. Захваченные врасплох внезапным нападением, Шига растерянно попятились назад. Их зазубренные кинжалы и гарроты не могли эффективно противостоять длинным мечам японских воинов.

Кровь брызнула на мостовую, предсмертные вопли наполнили воздух. Зергх, охваченный жаждой крови преследовал врага, держа меч двумя руками высоко над головой, а Элдин следовал за ним по пятам. Не прошло и нескольких секунд, как они прорвались сквозь заслон из людей в синих балахонах. Большинство врагов упали там, где стояли, но некоторым все же удалось скрыться в зловонных лачугах и темных переулках.

Миновав разбитые ворота, ведущие в иностранный квартал, отряд остановился по другую сторону. Оиси отдал серию коротких команд, и самураи снова приняли боевое построение, повернувшись фронтом к возможной угрозе с тыла. Но улица за воротами была пустынна, за исключением нескольких раненых, издающих протяжные стоны.

Толпа преследователей застыла в молчаний, таившем в себе гораздо больше угрозы, чем оскорбительные выкрики, которые она издавала всего лишь несколько мгновений назад.

— Теперь вы сделали все возможное для того, что бы окончательно испортить ситуацию, — пожаловался Эда, приблизившись к Элдину. — Они просто хотели с вами поиграть, вот и все.

— Поиграть? Один из моих людей убит, и ты хочешь сказать, что это всего лишь игра?

— Для них да. Они проверяли вашу выдержку. Сегодня праздничный день. Мукба сражаются для того, чтобы принять мученическую смерть. Должен был состояться поединок один на один между твоим другом гафом и тем высоким, чтобы расплатиться за долг. Вы нарушили закон, и теперь весь клан Исма будет охотиться за вами.

— Но почему, черт возьми, ты не сказал нам этого раньше? — возмущенно воскликнул Оиси, встав на защиту Элдина.

— Потому что вас охватила паника и вы не дали мне времени что-либо сказать. Посмотрите теперь на них. Они больше не станут вести с вами переговоры, а просто убьют при первом же удобном случае.

— Проклятые психи, — выругался Элдин и перевел взгляд на Оиси. — Ты все сделал правильно, — сказал он, похлопав самурая по плечу.

Возмущенный тем, что Эда осмелился публично осуждать действия господина, Оиси бросил на него угрожающий взгляд и в то же время испытал облегчение оттого, что Элдин поддержал принятое им решение.

— Из наших людей никто не ранен? — спросил Элдин.

Оиси посмотрел по сторонам и увидел на земле два тела — погибшего товарища и того воина, который был оглушен перед самым началом атаки. Затем он заметил, что Томоичи, один из самых молодых членов отряда, опустился на корточки и мелко дрожит.

Он подошел к юноше и присел рядом.

Томоичи, подняв глаза, посмотрел на командира и слабо улыбнулся.

— Это всего лишь царапина, — сказал он и, подняв правую руку, показал неглубокий рваный разрез вдоль предплечья.

Юноша снова задрожал, по всей видимости испытывая шок от того, что с ним только что произошло. Оиси сочувственно покачал головой. Вид первой раны, полученной в бою, способен вывести из равновесия даже самого отважного воина.

— Теперь ты мужчина, Томоичи, — сказал Оиси и похлопал юношу по спине.

— Кто-нибудь ранен? — встревоженно воскликнул Эда, протолкавшись сквозь окруживших Томоичи самураев.

— Ничего серьезного. Пара швов, и рана затянется через несколько дней, — ответил Оиси.

— Меч! — закричал Эда. — Дайте мне меч!

Оиси с недоумением посмотрел на маленького человека, очевидно решив, что он сошел с ума. Одним быстрым движением Эда подскочил к Томоичи, схватил выпавший из его руки клинок и поднял меч над головой.

— Вытяни перед собой руку! — крикнул он — Вытяни ее поскорей!

Томоичи посмотрел на него широко открытыми глазами. Оиси заслонил Томоичи от Эды.

— Его рука! — снова закричал Эда. — Отрубите ее, пока не поздно!

По-прежнему ничего не понимая, Оиси перевел взгляд на раненого юношу, которого все еще била дрожь, и в тот же момент Томоичи потерял сознание. По его телу прошла судорога.

— Слишком поздно, — прошептал Эда и, бросив меч, отвернулся в сторону.

— Что слишком поздно? — воскликнул Оиси, схватив Эду за плечо.

— Разве ты не знаешь, что они здесь используют отравленное оружие? Вот почему их кинжалы имеют зазубренное лезвие. Кинжал опускают в расплавленный воск, пропитанный ядом, и тот остается между зубцами. Я надеюсь только на то, что яд, поразивший твоего воина, действует быстро.

Широко раскрыв глаза от ужаса, Оиси поспешно обернулся. Тело Томоичи по-прежнему содрогалось в конвульсиях, заставлявших его выгибаться дугой. Сдавленный крик сорвался с его губ, а затем с глубоким вздохом он упал на спину, после чего лицо юноши навсегда обрело спокойное выражение.

— Это был быстродействующий яд, — сказал Эда.

Пораженные случившимся, воины окружили павшего товарища, одного из самых молодых среди сорока семи ронинов. Молчаливая толпа в дальнем конце улицы также стала свидетелем этой сцены, и смерть юноши была встречена глумливыми возгласами.

— Свинячье отродье! Он будет жариться в аду!

Несколько самураев, доведенные до бешенства, повернулись и решительно направились в сторону толпы, но Оиси заступил им путь.

— Не сейчас! — отрывисто бросил он. — Мы сквитаемся с ними, но только когда будем к этому готовы.

Воины застыли в нерешительности.

— Вы самураи! — проревел Оиси. — Повинуйтесь приказу.

Его слова заставили самураев совладать со своими эмоциями, и, следуя за Эдой, отряд начал отступать по узкой улочке.

Толпа скрылась из виду за завесой дыма, но ее насмешливые крики по-прежнему терзали самураев, изо всех сил старавшихся сдержать свой гнев.

— Это сразу за углом, — сказал Эда. — Еще немного, и я распрощаюсь с вами.

Улица, идущая через центр иностранного квартала, была пустынна. Магазины выглядели как крепости, находящиеся в осаде. Ни одно из зданий не имело окон, выходящих на улицу, а только узкие бойницы, тянущиеся вдоль каждого этажа. Единственный вход во все строения чаще всего закрывала стальная дверь с прочными запорами. С обеих сторон от двери были расположены смотровые щели, а сверху над проходом имелись отверстия, через которые можно было лить кипящее масло.

Когда они подошли к углу, их встретили облака дыма, выплывающего из нужного им переулка.

— Этот дым вызывает у меня нехорошие предчувствия, — прошептал Зергх, приблизившись к Элдину.

Стараясь выглядеть не слишком встревоженным, Элдин молча кивнул в ответ. Однако когда они свернули за угол, их наихудшие опасения оправдались.

— Ну, вот мы и пришли; я выполнил свои обязательства, — заявил Эда, показывая в сторону источника дыма.

— Что, черт возьми, ты хочешь сказать? — воскликнул Элдин, подойдя вплотную к проводнику.

Здание, на которое показывал Эда, было объято пламенем, вырывавшимся из смотровых щелей и бойниц, словно из газовой горелки. Выбежавшие на улицу соседи были заняты тем, что поливали водой из расположенной на углу колонки собственные дома, чтобы на них не перекинулся огонь.

Пока отряд оторопело наблюдал за этой картиной, крыша здания обрушилась с оглушительным треском, взметнув к небу фонтаны искр.

— Это и есть или, правильнее сказать, был дом, предназначенный служить вам убежищем. Моя работа закончена.

— Кто это сделал, черт возьми? — воскликнул Зергх, присоединяясь к разговору.

Эда только пожал плечами.

— Может быть, ваши соперники, поскольку они оказались здесь первыми. Кроме того, как я уже говорил, убийство того человека в синем могло создать некоторые проблемы. Не исключено, что его друзья выяснили, где вы должны остановиться, и оказались здесь раньше.

— Ну, и что нам теперь делать?

— Я выполнил возложенное на меня поручение, — ответил Эда почти презрительным тоном, — так что теперь это ваша проблема, а не моя. Благодаря вашим необдуманным действиям мне и так будет непросто выбраться отсюда, поскольку синие могли подумать, что я член вашей группы.

Элдин посмотрел по сторонам, чувствуя, что уже готов поддаться панике. Он рассчитывал на то, что они смогут занять свой дом, забаррикадироваться в нем и безвылазно переждать несколько дней, имея возможность все хорошенько взвесить.

— Не можем ли мы купить твои услуги? — поспешно спросил он. — Послушай, мы заплатим тебе, сколько ты скажешь.

— Ты не сможешь заплатить мне достаточно много, — холодно ответил Эда. — Ты распространяешь вокруг себя запах смерти. Я прожил здесь довольно долго — я чувствую, когда пахнет смертью, и обычно бываю прав. Если я останусь рядом с тобой, запах перейдет и ко мне.

— Там, — Элдин показал в сторону Иглы, — у меня есть недвижимость, акции, я даже имею свой собственный корабль.

Последнее заявление не совсем соответствовало истине, поскольку сейчас его корабль представлял собой покореженный корпус, дрейфующий где-то в космическом пространстве, но ни он, ни Зергх не стали уточнять детали.

— Назови свою цену, — взмолился Элдин. — Твои услуги в течение одного стандартного дня это все, что я прошу.

Эда смерил его презрительным взглядом.

— Кроме того, что мне заплатит ксарн, — сказал он, — у меня еще есть центнер зеленого янтаря. Твое богатство здесь бесполезно. А как только тебя убьют, принадлежащие тебе деньги будут конфискованы, и у меня на руках останется всего лишь долговое обязательство, выданное покойником. Ты ничего не стоишь, Элдин Ларис. — И с хриплым смехом он повернулся, чтобы уйти.

Меч Оиси со свистом прорезал воздух и коснулся горла Эды. Самурай вопросительно посмотрел на Элдина, ожидая его команды.

— Пускай идет, — с отвращением бросил Элдин. Эда улыбнулся.

— Мудрое решение. Убив меня при исполнении служебных обязанностей, ты должен был бы впоследствии ответить перед ксарном, в том случае, конечно, если бы остался в живых.

— Убирайся отсюда, — разгневанно бросил Элдин — И передай ксарну, что он может поцеловать меня в задницу.

— Уверен, он это сделает с большим удовольствием, — со смехом ответил Эда. — Напоследок несколько бесплатных советов обреченным на смерть. Вам лучше подыскать себе какое-нибудь убежище до наступления темноты — Шига любят ночную охоту. Могу также сказать, что твои противники близко, очень близко. Возможно, они даже укрылись где-то по соседству, поскольку это единственный иностранный квартал во всей Дыре. Развлекайтесь!

Насмешливо взмахнув рукой в прощальном жесте, Эда повернулся и через несколько секунд скрылся в клубах дыма.

— Жизнерадостный ублюдок, — фыркнул Зергх.

— А почему бы ему не радоваться? Еще немного, и его здесь не будет.

В подавленном настроении Элдин снова посмотрел на пылающие остатки дома, который должен был служить им убежищем.

— Ну что ж, я готов выслушать ваши предложения, — тихо сказал он.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Мой господин Габлона! Корбин устало поднял глаза на ассасина в черном балахоне, появившегося перед ним. Уже много лет он не совершал таких утомительных переходов. Его ноги все еще дрожали. Пришлось приложить немало усилий, чтобы добежать до убежища.

Проклятые зеленые балахоны, с ненавистью подумал он. Шайка сумасшедших фанатиков, к тому же распространяющая вокруг себя ужасающую вонь.

Он внимательно посмотрел на ассасина; тоже варвар, но, по крайней мере, эти варвары находились у него на службе.

— В чем дело? — рявкнул Корбин, наклонившись, чтобы потереть ноющие мышцы на мясистом бедре.

— Хозяин желает вас видеть.

— Тогда скажи ему, пусть сам сюда придет.

Нужно, чтобы эти животные знали свое место, подумал Корбин. Это его кабинет, и подчиненные приходят к нему, а не наоборот. Он обвел взглядом комнату. Назвать ее кабинетом можно было лишь чисто условно. В помещении до сих пор чувствовалась вонь от живших здесь до него ксарнов, посещавших Дыру с целью организации игры. Слишком крупная мебель заставляла его чувствовать себя карликом, к тому же она была изготовлена для инсектоидов, чьи нижние конечности изгибались в обратную сторону, в результате кресла и стулья имели достаточно необычную конструкцию.

— Но хозяин хочет, чтобы вы кое на что взглянули.

— Проклятье! Почему ты не сказал мне об этом сразу? — сказал Корбин и со стоном поднялся на ноги.

Он покинул комнату, расположенную в центральной части дома, и последовал за ассасином по узкому коридору, ведущему к главному входу. Хасан стоял в одной из узких ниш, выдававшихся наружу с каждой стороны двери, приникнув к смотровой щели.

Заслышав звуки шагов, Хасан повернулся с кошачьей легкостью, которая пугала Корбина, поскольку создавалось впечатление, что этот человек в любую минуту готов нанести ему внезапный удар.

Тонкая улыбка пересекла обманчиво мягкие черты лица Хасана.

— Мне кажется, на улице появился человек, на которого вам было бы интересно посмотреть

Он жестом предложил Корбину воспользоваться одной из смотровых щелей. Заподозрив возможную ловушку, Корбин застыл в нерешительности.

— Мудрая предосторожность, — мягко произнес Хасан, по всей видимости ничуть не обидевшись. — Клянусь, это безопасно.

Корбин внимательно посмотрел на Хасана. Он провел с этим человеком не более половины дня. Хасан признал его в качестве своего господина, был почтителен и приказал остальным беспрекословно выполнять все распоряжения Корбина. Богатство и титулы, обещанные Габлоной, казалось, произвели на Хасана впечатление, и он поклялся служить верой и правдой. Предводитель ассасинов быстро усвоил информацию, которой его снабдил Корбин по пути вниз. Он задавал бесчисленные вопросы насчет двух джиннов, с которыми ему придется сражаться, и местных жителей, тоже представлявших собой угрозу. Мысленно вернувшись к этому разговору, Корбин внезапно понял, что основная часть вопросов касалась религии Аль-Шиги.

Хасан отнюдь не прост, решил Корбин. Когда он сказал Хасану, что в случае его смерти их немедленно низвергнут в ад, на лице ассасина не дрогнул ни один мускул, в то время как остальные испуганно закричали и начали клясться, что не допустят гибели Габлоны ни при каких обстоятельствах.

Ему пришлось ответить также на один необычный вопрос. Хасан поинтересовался, в какой стороне находится юг. Корбин уже собирался спросить, зачем ему это нужно, но какой-то инстинкт удержал его. Он махнул рукой в направлении, находящемся под прямым углом от той стороны света, где взошло солнце. Корбин понял смысл этого вопроса, когда ассасины опустились на колени для молитвы, оказавшись за стенами крепости.

Решив, что ему необходимо принять участие в этом спектакле, Габлона опустился на колени рядом с ними и начал повторять их действия. Он достаточно хорошо знал историю для того, чтобы понять: быть неверующим означало сильно понизить свой статус в глазах ассасинов. Про себя он тихо проклинал своих советников за то, что они не проконсультировали его по данному вопросу. Если бы на их месте был Элдин, подумал он.

Тут Корбин вспомнил, что Хасан терпеливо ждет, и приник к смотровой щели.

Тихий смешок сорвался с губ Корбина, когда он посмотрел на улицу. Значит, вот где должно было находиться убежище Элдина! И теперь Элдин стоит посередине улицы и не знает, где ему укрыться. Выпрямившись, он посмотрел на Хасана и улыбнулся.

— Это и есть один из двух других принцев? — тихо спросил Хасан.

— Верно, это Элдин.

— Так я и думал. Можно было догадаться по тому, как охранники окружили его защитным кольцом. Я слышал об этих людях — они родом из страны, расположенной к востоку от владений монголов.

Корбин недоверчиво посмотрел на Хасана, удивляясь, как тот мог что-то слышать о самураях.

— У них есть такие же люди, как и мы, — кажется, их называют ниндзя. Обучавший меня великий мастер несколько раз вступал с ними в контакт. Хорошие воины, но слишком связаны понятиями о чести.

Согласно кивнув, Корбин улыбнулся. Ему нравился Хасан. Этот предводитель ассасинов был таким же, как и он сам. Но в то же время Корбин понимал, что его необходимо держать под контролем, поскольку такие люди в конце концов начинают представлять собой угрозу.

— Может быть, попробовать на них напасть? — спросил Корбин, понимая, что решение всех тактических вопросов следует поручить более опытному воину.

Хасан снова прижался к щели и в течение некоторого времени молча смотрел наружу.

— Если бы только у меня был лук! Он всего лишь в сотне шагов от нас. Попасть в него было бы проще простого.

— А что, если атаковать их прямо сейчас и сразу с ними покончить?

Не отрывая глаз от смотровой щели, Хасан покачал головой.

— Нападение не будет внезапным, а мы всегда должны использовать внезапность. Судя по всему, его люди неплохо владеют мечом, Они настороже и ждут нападения с любой стороны. Нет, мой господин, толь ко действуя украдкой, подобравшись к противнику, когда он этого не ожидает, можно одержать легкую и приятную победу. Сначала ты чувствуешь скрытую угрозу, затем испытываешь панический страх, и наконец ты убит.

— А что, если они направятся в эту сторону? Хасан снова покачал головой.

— Как бы мы ни старались напасть неожиданно, через дверь могут одновременно проскочить только два человека, в то время как они все будут готовы нас встретить. Мы уже получили преимущество, поскольку, в отличие от нас, им ничего не известно о нашем местоположении. Куда бы они ни направились, двое моих людей будут следовать за ними. Где бы они потом ни укрылись, мы будем об этом знать.

Кроме того, один из моих людей уже отправился с предложением заключить союз к принцу Сигме, чье убежище мы обнаружили на соседней улице. Соглашение с ним в данный момент будет нам выгодно. Нужно позволить ему сделать первый шаг, а затем мы будем действовать а соответствии с ситуацией.

Хасан посмотрел на Корбина, и его губы растянулись в хищном оскале. Корбин ответил ему слабой улыбкой.

— Мы не можем стоять на месте, — нетерпеливо произнес Зергх.

— Он прав, мой господин, — сказал Оиси. — Наша крепость разрушена, синие балахоны знают, где вы находитесь, и нам необходимо найти убежище до наступления темноты.

Посмотрев на небо, Элдин увидел, что светило заметно переместилось в ту сторону, которая здесь соответствовала западу. К этим проклятым двенадцатичасовым суткам будет непросто привыкнуть, подумал он.

Затем Элдин обвел взглядом улицу, которая теперь была совершенно безлюдна. Соседи скрылись в своих домах, как только поняли, что огонь им больше не угрожает.

Словно в доказательство замечания Зергха, с той стороны, откуда они только что пришли, донеслись отдаленные крики.

Повернувшись, Оиси кивнул Такаси, и тот вместе с несколькими самураями побежал в конец улицы. Они выглянули за угол, а затем поспешно вернулись назад.

— Толпа, — доложил Такаси. — Сотни человек в синих одеждах приближаются сюда!

— За мной! — скомандовал Оиси и, не дожидаясь согласия Элдина, быстрым шагом направился в глубь иностранного квартала.

Маленькая группа самураев во главе с Такаси, опередив основной отряд, добежала до первого переулка. Они заглянули за угол, а затем сделали знак остальным поторопиться.

Отряд бегом последовал за ними.

Элдин осматривал здания по обе стороны улицы, замечая смутные контуры лиц в смотровых щелях и бойницах, иногда человеческих, иногда принадлежавших гафам, а порою и треугольную голову ксарна.

Когда они пробегали мимо дома, расположенного на самом углу, Элдин обратил внимание на то, что любопытных лиц, следящих за ними, здесь не было. Это показалось ему странным. Оиси, бежавший рядом, тоже внимательно смотрел по сторонам, готовый немедленно прореагировать на любое нападение.

Свернув за угол, они побежали дальше по переулку, настолько узкому и сумрачному, что снизу была видна лишь тонкая полоска неба. Один из самураев на некоторое время отстал, выглядывая из-за угла, который они только что обогнули, а затем бросился вдогонку за основным отрядом.

— Они только что выскочили на улицу и остановились возле пожарища, — крикнул он, приблизившись к Оиси.

Отряд остановился на маленькой площади, от которой в разные стороны отходило около дюжины улиц.

— Сюда! — крикнул Оиси и побежал по извилистой улочке, петляющей так, что через несколько секунд их уже не было видно.

По громким возгласам они поняли, что погоня продолжается. Синие балахоны разгневанно кричали, что убийцы их собратьев трусливо спасаются бегством, не желая встретиться лицом к лицу с несколькими сотнями человек, имеющими на головах красные повязки.

Задыхаясь, словно астматик, попавший в пылевую бурю, Элдин прилагал все усилия, чтобы не отстать, поскольку не хотел оказаться в унизительном положении, вынудив самураев тащить его на себе. В течение нескольких минут они бежали по причудливым изгибам улицы и в конце концов оказались возле закрытых ворот. Было очевидно, что празднество, проходящее в городе, за воротами бушевало с особым размахом.

— Проклятье, мы оказались в противоположном конце иностранного квартала, — воскликнул Зергх. — Мы не можем вернуться в главную часть города!

— Как и не можем повернуть назад, — мрачно произнес Оиси.

Но, внимательно осмотрев улицу, он решил, что нет другого выхода, кроме как вновь проделать весь путь до площади. Тут из-за угла появился самурай, остававшийся в арьергарде отряда.

— Они разделились, — произнес он, тяжело дыша. — Часть синих направляется сюда.

Оиси посмотрел по сторонам. Не проронив ни слова, он высвободил правую руку из кимоно и заткнул пустой рукав за пояс. Самураи дружно последовали его примеру.

Элдин вопросительно посмотрел на Зергха, и тот, пожав плечами, достал из ножен двуручный меч, затем, подражая самураям, освободил правую руку. Находящиеся поблизости воины при виде его могучих бицепсов издали одобрительные возгласы, не зная, что видят перед собой гафа, чьи лучшие годы были уже позади.

— Если пришло время умереть, — произнес Элдин слегка дрожащим от страха голосом, — то для меня большая честь встретить смерть в окружении таких отважных воинов.

Он знал, что эта фраза всего лишь бравада, подражание словам, которые мог сказать один из его любимых генералов прошлого, такие, как Наполеон или даже Александр, чтобы поднять дух своих войск перед битвой. Но, черт возьми, это и на самом деле было его войско, и ему сейчас предстояло вступить в первое и, скорее всего, последнее сражение. И он сразу же увидел, какое воздействие оказали его слова.

На лице Оиси и тех, кто его окружал, появилось уважительное выражение. В то же время в глазах командира на мгновение появилась веселая искорка, являвшаяся легким подобием улыбки. Неужели Оиси догадался, что это всего лишь игра?

Когда до них донесся рев приближающейся толпы, Оиси построил своих людей в три шеренги, вытянувшиеся от одной стороны улицы до другой.

— У меня есть предложение, — внезапно произнес громкий низкий голос. — Не желают ли ребята выпить, прежде чем начнется веселье?

Резко обернувшись, Элдин обнаружил перед собой гафа огромных размеров, стоявшего в узком дверном проеме. Как и все гафы, независимо от того, откуда они родом, он был одет в безвкуснейший костюм, который в данном случае представлял собой комбинезон в зелено-оранжевую шашечку. В руке он держал массивный кувшин с вином, протянув его перед собой в дружелюбном жесте. Несколько самураев покинули защитное построение и, приблизившись к гафу, выставили перед собой мечи, готовые нанести удар при первом признаке провокации.

— Не может ли тот, кто здесь командует, попросить своих ребят отвести эти зубочистки в сторону от моего брюха, а то мои друзья наверху, не дай Бог, разнервничаются.

Элдин отвел взгляд от незнакомца и увидел, что узкие окна верхнего этажа заняты гафами, в то время как другие с обнаженными мечами в руках стоят позади своего предводителя.

Крики толпы стали громче.

— Отведите мечи в сторону! — крикнул Элдин и, протолкавшись сквозь своих людей, приблизился к гафу.

С предостерегающим возгласом Оиси бросился следом за ним и встал перед своим командиром.

Элдин быстро собрался с мыслями.

— Я не откажусь выпить, — сказал он и протянул руку.

Если это один из берсеркеров Сигмы, подумал он, то в данной ситуации гибель все равно неминуема, а он должен был использовать предоставившийся шанс.

С оглушительным смехом гаф протянул ему кувшин, в который входило по меньшей мере литров шесть. Элдин с трудом поднес его к губам.

Это был любимый гаварнианами игристый мускатель, и Элдин чуть не захлебнулся, когда слишком большое количество жидкости проникло ему в горло.

Элдин сделал глубокий вдох и решил, что, если обоняние не подвело, у него еще оставалась надежда.

— Судя по запаху, эта дверь ведет в таверну.

— Совершенно верно, и я ее владелец. Единственное приличное заведение в этой вонючей дыре. Видишь ли, местные жители не разрешают содержать трактиров. У них это считается грехом, и мне приходится вести свои дела нелегально.

— Тогда, может быть, мы продолжим знакомство внутри? — немного поспешно спросил Элдин.

Гаф посмотрел на него и обнажил клыки в широкой улыбке, заставившей Зергха насторожиться.

Вытянув шею, хозяин таверны выглянул на улицу и посмотрел в сторону площади, а затем снова перевел взгляд на Элдина.

— Плата за стол в моем заведении очень высокая.

— Мы заплатим сколько нужно, — сказал Элдин, с трудом удержавшись, чтобы не закричать.

— Сто катар с человека, — заявил хозяин, окинув взглядом группу. — Мой собрат гаварнианин может сесть за стол бесплатно.

Элдин сделал быстрый подсчет и понял, что это на четыре сотни больше, чем имелось в их походной кассе, выданной ксарном.

— Десять, и это хорошая цена, — рявкнул в ответ Зергх.

— Торг закончен, — произнес гаф с улыбкой и от ступил назад, чтобы закрыть дверь.

Оиси начал двигаться вперед, но хозяин таверны, угрожающе подняв палец, указал на своих товарищей в окнах, а затем на тяжело вооруженных гафов позади себя.

— Двадцать пять! — воскликнул Элдин в отчаянии.

— Семьдесят пять, и по рукам, — ответил хозяин медленно и с расстановкой, словно бы он имел в своем распоряжении неограниченный запас времени.

Еще останется более семисот катар, подумал Элдин и уже собрался было согласиться, но Зергх перебил его.

— Пятьдесят, и ни катаром больше, — произнес Зергх брюзгливым тоном старого сквалыги. — Иначе перед тем как умереть, мы вышибем дверь и позволим синим балахонам ворваться внутрь после того, как они покончат с нами.

Элдин бросил на своего товарища сердитый взгляд.

Хозяин таверны снова высунул голову из двери и разразился громовым хохотом, но его почти не было слышно, настолько близко находилась толпа преследователей.

— Шестьдесят, и ни одной десятой меньше!

— Договорились! — воскликнул Элдин и бросился к двери.

— Подожди, подожди, сначала я взгляну на цвет твоих денег, — сказал гаф.

Сунув руку за пазуху, Элдин начал торопливо рыться в складках кимоно. Вытащив наружу кошелек, он начал отсчитывать тяжелые монеты, являвшиеся универсальным платежным средством для всех торговых миров Облака. Но тут Элдин обнаружил, что не может набрать нужной суммы без сдачи. С возгласом отчаяния он сунул деньги в руку гафа, и тот поспешно передал их одному из своих помощников.

— Мы вернем тебе сдачу незамедлительно, — сказал гаф и отступил в сторону.

Самураи сломя голову бросились внутрь, но Оиси, оставаясь снаружи, продолжал подгонять своих людей. Когда последний человек забежал внутрь, Оиси прыгнул за порог, подпер дверь плечом, и в ту же секунду хозяин закрыл ее на тяжелый стальной засов.

Затем он открыл в двери маленький глазок и предложил Элдину выглянуть наружу.

Они успели вовремя. Элдин вместо благодарности испытывал лишь злость из-за того, что гаф так долго тянул время.

Толпа штормовой волной пронеслась по улице и остановилась возле закрытых ворот. Преследователи развернулись, и их разгневанные возгласы эхом разнеслись по узкой улочке.

— Они должны были побежать сюда!

— Может быть, правду говорят, что они злые демоны, — проревел огромный гаф, одетый в синий балахон. — Они могли использовать волшебство для того, чтобы скрыться.

— Возможно, они свернули на другую улицу!

— Давайте на всякий случай разнесем в щепки все эти дома, — воскликнул другой.

В ответ раздалось несколько одобрительных возгласов.

Один из преследователей с ненавистью посмотрел в сторону Элдина, и тот понял, что его глаз, должно быть, виден в смотровой щели.

Он инстинктивно отступил назад, и в ту же секунду тонкий стилет пронзил воздух в том месте, где только что находился его глаз.

Стоявший позади гаф оглушительно рассмеялся над его испуганным видом и, хлопнув стальной заслонкой, переломил лезвие пополам.

С другой стороны раздался сердитый возглас, и дверь несколько раз содрогнулась от яростных ударов. Голоса постепенно начали затихать. Очевидно, преследователи отправились прочесывать другие кварталы в поисках ускользнувших жертв.

— Как насчет того, чтобы выпить? — добродушно предложил гаф. — В конце концов, ты заплатил за выпивку.

Следом за хозяином Элдин вошел в зал с низким потолком, где чувствовался устойчивый запах прокисшего вина, несвежей пищи и результатов воздействия того и другого на желудки некоторых посетителей.

Гаф и несколько его грузных помощников зашли за стойку бара и начали выставлять кружки для новых клиентов. Дюжина кувшинов такого же размера, как и тот, что гаф по-прежнему держал в руке, были извлечены на свет и откупорены.

Самураи смотрели по сторонам, и на их лицах одновременно отражались трепет и отвращение. Внешность гафов, чей внушительный вид и сходство с собаками производили на них большое впечатление, заставляла их думать, что эти существа находятся под защитой небес. Кроме того, самураи испытывали трепет оттого, что рост гафов достигал восьми футов, и очевидно, они могли сокрушить любого человека одним ударом. Они еще не успели понять, что физическую силу компенсировала медлительность и плохая координация движений, которая по человеческим нормам считалась бы по меньшей мере неуклюжей.

Грязь таверны произвела на японцев отталкивающее впечатление. Это было заметно по тому, как брезгливо они подняли большие кружки и придирчиво осмотрели их со всех сторон, прежде чем сделать глоток.

Все это время Оиси стоял в глубине зала, наблюдая за происходящим, не упуская из виду ни одной детали. Сейчас они вне опасности, но не исключено, что здесь их тоже поджидала какая-то ловушка. Враги, например, могли отравить вино. Он выкрикнул короткую команду на японском, обойдя речевой имплант.

Посмотрев на командира, самураи поставили кружки на место.

— Вы думаете, что я собираюсь вас отравить? — проревел хозяин таверны и, разразившись громким смехом, по очереди подошел к каждому кувшину, что бы сделать из него большой глоток.

— Бросьте, ребята, вы ведь заплатили за вино, — сказал он.

Хотя остальные этого не почувствовали, Элдин уловил в голосе гафа затаенную обиду. Судя по легкому акценту, он был уроженцем планеты Джурка, родины Букхи Тага, где гостеприимство до сих пор было в таком же большом почете, как у гаварниан древних времен.

Он решил рискнуть.

— Никогда не платил столько денег за дешевое пойло, — сказал Элдин и, налив себе вина, приподнял кружку в приветственном салюте. Он покосился на Оиси, как бы прося его не вмешиваться, а затем осу шил кружку до дна.

По мнению гафов, это было хорошее вино, но Элдина чуть не стошнило от пенящегося приторного напитка.

Оиси оставался непреклонен, и самураи молча сидели за столами, бросая тоскливые взгляды на стоящие перед ними тяжелые кувшины с вином.

— Ну, как хотите, — сказал гаф, — но еще раз напоминаю, вы мне заплатили, и я обеспечил вас выпивкой, так что не желаю впредь выслушивать каких-либо жалоб.

— Интересно, что еще ты можешь нам предложить? — произнес Элдин, облокотившись на стойку.

— Я сразу понял, что сегодня для меня удачный день, когда увидел твоих ребят, бегущих по улице прямо к таверне Малади, — сказал гаф и хитро подмигнул. — Клиенты, сказал я себе, да еще в фестивальный день, когда большинство чужеземцев сидят по домам и не смеют высунуть носа на улицу, поскольку боятся, что празднество может стать слишком буйным. На этот раз так и случилось. Я слышал, что какие-то здания были подожжены и несколько торговцев убиты. Но, как здесь говорят, такова жизнь в Дыре.

— Мы хотели бы остаться в твоем заведении на ночь.

В глазах Малади появились веселые искорки.

— За это придется заплатить, — произнёс он вкрадчивым тоном.

— Может быть, ты дашь им здесь передохнуть? — донесся голос от двери с качающимися створками, ведущей в глубину таверны.

Створки распахнулись, и в зал вошла высокая женщина.

В силу какого-то почти сверхъестественного совпадения женщина выглядела в точности так же, как первая жена Элдина, и он не мог оторвать от нее удивленного взгляда. У нее были темные, почти черные волосы с признаками ранней седины в прядях коротко подстриженной челки, спадающей на лоб. Ее фигура казалась несколько полной, но определенно не лишенной, привлекательности, которую подчеркивал костюм, состоящий из прямой блузки и свободных брюк, прихваченных широким поясом, туго затянутым вокруг талии.

Если и существовало какое-то различие между этой женщиной и первой супругой Элдина, то оно заключалось в глазах. Они были голубыми, а не зелеными, и в них не таилось змеиного коварства.

Она на мгновение задержала взгляд на Элдине, заметив, как пристально он ее рассматривает, а затем переключила внимание на остальную группу.

— Я Мари, — произнесла она ровным голосом. — Добро пожаловать в «Поцелуй свиньи». Я являюсь совладелицей таверны.

— «Поцелуй свиньи»! Что за название ты придумала для нашего заведения? — проревел Малади. — Если Шига об этом узнают, у нас будут крупные неприятности.

— А вы участники игры, не так ли? — спросила Мари, не обращая внимания на Малади.

— Ах, так вот в чем дело! — воскликнул Малади. — Я сам должен был догадаться, кто вы такие. Ты случайно не Габлона?

— Нет, я Элдин Ларис, — холодно ответил Элдин. — А что?

— Очень плохо, — сказал Малади, сразу же погрустнев. — Я поставил свои деньги на Габлону — пятьсот катар в двадцати различных сочетаниях. Проклятье! Я поставил также и на то, что ты погибнешь в первый же день.

Откуда, черт возьми, им известно об игре?» — с недоумением подумал Элдин, но решил, что сейчас не время задавать подобные вопросы.

— Так как насчет того, чтобы оставить нас переночевать? — спросил Элдин, возвращаясь к главной проблеме, беспокоившей его в данный момент.

— То, что вы участники игры, в корне меняет дело. Говоря по правде, я только что поступил вопреки собственным интересам, позволив вам сюда войти. Если бы я вас не пустил, то первый соперник Габлоны уже погиб бы в уличной стычке, а я не потерял бы свою ставку на сумму в пятьсот катар.

— Я возместил тебе потерянные деньги, — устало произнес Элдин.

— А кто мне возместит моральный ущерб? Короче говоря, с учетом всех этих обстоятельств ваше пребывание в моем заведении будет стоить…

— Заплатив пятьсот катар, они смогут оставаться здесь в течение недели, — отрезала Мари. — И это все равно в два раза превышает существующие расценки. Кроме того, ты поставил всего лишь сотню, половина из которой была моя.

Малади бросил на Мари злобный взгляд, но она твердо стояла на своем.

— Я слышала, сколько ты запросил с них за выпивку.

— Чисто деловой подход, и ничего больше.

— Посмотри на это следующим образом, — продолжала Мари. — Наши клиенты — участники игры, и если они останутся, ты получишь место в первом рядуи будешь знать, чьи шансы предпочтительнее. Они уйдут — и ты лишишься доступа к информации, которую можно продавать.

На лице Малади снова появилась улыбка.

— Я всегда знал, что не зря взял тебя в компаньоны, — произнес он довольном голосом. — Ужин и новая порция вина сегодня за мой счет.

С громким смехом он пнул ногой створки двери и скрылся на кухне, чтобы задать поварам работу.

Элдин только покачал головой. Деньги, на которые он должен был продержаться все восемьдесят дней игры, были почти полностью израсходованы за первые же четыре часа.

После того как охранники Малади следом за своим боссом скрылись на кухне, женщина приблизилась к Элдину.

— Как это щедро с его стороны предложить нам бесплатный ужин, — сказал он саркастическим тоном.

— Если бы не он, ты бы остался на улице, — резко бросила она!

На это нечего было возразить.

— Будем надеяться, ему потребуется много времени, чтобы понять: когда твои враги решат на тебя напасть, это заведение может оказаться на их пути.

На мгновение на ее лице появилась заговорщическая улыбка.

Элдин по-прежнему пристально глядел на нее, не в силах избавиться от наваждения.

— С моей внешностью что-то не так? — спросила Мари.

— Видишь ли…

— Просто ты очень похожа на его бывшую жену, — рассмеявшись, произнес Зергх, придя Элдину на помощь.

— Это тебя беспокоит? — спросила она холодным тоном.

— В общем-то нет. Хотя на самом деле да, — запинаясь, произнес Элдин, не зная, что ответить.

— Вспомнить о любимой жене всегда приятно и радостно, — вмешался Зергх. — Но скажи мне, откуда вам стало известно об игре?

— Так ведь все о ней знают, — ответила Мари, словно речь шла о самом обыденном факте.

— Это определенно усложняет ситуацию, — сказал Зергх и тихо выругался. — Если основная часть ставок сделана на Габлону, то все заинтересованы в том, что бы оказывать ему помощь. Ты знал об этом? — спросил Зергх, бросив взгляд на Элдина. — Я все время находился с самураями и полностью потерял связь с окружающим миром.

— Откуда я мог знать? Пока тебя не было, я находился под арестом. Думаю, Ярославу было известно, в чем здесь дело, но, черт возьми, он не сказал мне ни слова.

— Здесь все знают о вашей игре, — сказала Мари, налив себе вина. — Иностранный квартал гудит как растревоженный улей, и, скорее всего, теперь даже Шиге известно о ней.

— Тут есть еще один момент, — тихо сказал Эл дин. — Малади во всеуслышание сказал о том, что мы принимаем участие в игре. Оиси, несомненно, слышал его слова, и это плохо сочетается с тем, что мы ему говорили о предстоящем противоборстве. Он думал, я воюю здесь со смертельными врагами. Для нас это в любом случае смертельный поединок, но все же некоторые детали могут оказаться Оиси не по душе.

Бросив взгляд через плечо, Элдин увидел, что Оиси смотрит прямо на него, словно бы читая его мысли.

Элдин понял, что у него остается только один выход: рассказать Оиси все до конца.

— Это может подождать, — заявил Зергх. — Давай сначала поедим, выставим охрану, а затем осмотрим окрестности.

— Хороший совет, — вмещалась Мари, — только не рассчитывай на то, что, имея этих головорезов, ты сможешь безнаказанно обмануть Малади с расчетом. Он не слишком зловреден и обычно держит слово, но если почувствует, что пахнет обманом, то не успеете и глазом моргнуть, как Малади соберет здесь столько друзей, сколько вам не созвать и за год. А затем они преподнесут ваши головы Шиге как плату за то, чтобы они нас больше не беспокоили.

— Ты очень хорошо все объяснила, но у меня есть к тебе один вопрос, — сказал Элдин.

— Тогда спрашивай, хотя я его уже знаю. Причина, по которой Малади пустил вас сюда, заключается в его стремлении извлечь прибыль. Ты хочешь знать, почему я захотела, чтобы вы здесь остались? Что ж, я тоже хочу заработать денег. Дела в последнее время идут неважно. Шигу кто-то растревожил, и многие торговцы в последние две недели покинули планету. Так что моя заинтересованность объясняется очень просто, — произнесла она ровным голосом, глядя Элдину в глаза на протяжении всего монолога.

Элдин в ответ только кивнул.

— Надеюсь, еда здесь лучше, чем вино, — сухо сказал он, решив, что лучше сменить тему, хотя его любопытство относительно этой женщины только возросло.

— Иначе и не может быть, поскольку я шеф-повар в этой забегаловке.

Широко улыбнувшись, она повернулась и снова скрылась на кухне.

Элдин жестом предложил Оиси уединиться вместе с ним за покрытым сальными пятнами столом в углу зала.

Самурай сел рядом с Элдином, спиной к стене. Он не сказал ни слова, но Элдин чувствовал возникшую между ними напряженность.

— Я должен кое-что объяснить, — начал Элдин.

— Я об этом не просил, — ответил Оиси.

— Но я хочу, чтобы ты знал правду. Я лгал слишком часто и слишком многим, но не собираюсь лгать сейчас. Мне нужны были люди, обладающие чувством чести, люди, которым я мог бы верить, и именно по этому я выбрал вас.

— Но для самурая жизнь — это честь, и в чести заключается смысл его жизни.

— Вот почему мне нужны именно вы. Это верно, что некоторые называют наше противоборство игрой. Я собирался рассказать тебе обо всем в более подходящее время. Но для меня здесь существует еще одно важное обстоятельство. Я изучал тебя, Оиси; я изучал историю многих прославленных воинов. О них можно сказать с полной уверенностью только одно: они достигли истинного величия, сохранив свою честь.

Люди, которые мне противостоят, лишены ее. Они считают, что только хитрость и обман дают силу и могущество. Но подобное могущество эфемерно, поскольку рано или поздно обман раскроется, и от их силы не останется и следа. Многие смотрят на наше противоборство как на источник развлечения, если хочешь, как на игру, где на нас можно делать ставки.

Но это больше чем игра, Оиси, значительно больше. Для меня это вопрос чести. Может ли человек чести победить человека, полагающегося лишь на обман? Эту игру, как говорят некоторые, я назвал бы испытанием, где мы должны доказать, что способны одержать верх над хитростью и коварством.

Зергх, присевший за их стол, не мог удержаться и презрительно фыркнул.

— Тогда объясни, почему люди, используя обман, так часто выигрывают. Ты идеалист, Элдин; вот почему я отправился с тобой. Я хочу защитить тебя от твоего собственного идеализма.

Оиси молча наблюдал за ними.

— Если все это игра, — продолжил Элдин, — то пусть она послужит проверкой истинности моих убеждений. Я говорю о более широком периоде истории, Зергх. Порою в ней наступают темные времена, когда ложь одерживает победу, но я убежден, что истинная сущность человека, гафа или даже ксарна в конце концов возьмет верх, и наша совместная история вновь пойдет по пути прогресса, отбросив в сторону все то, что основано на обмане. Я хочу доказать это ублюдкам, которые за нами наблюдают.

Элдин снова перевел взгляд на Оиси.

— Я еще должен рассказать о тех, кто смотрит за нашим поединком, но прежде всего тебе следует знать: я выбрал вас потому, что хотел видеть рядом с собой людей, обладающих честью и верящих в мою искренность.

Он встретился взглядом с Оиси. Наступила долгая пауза. Самурай пристально смотрел в глаза Элдина, пытаясь понять, не скрывается ли за ними какой-то другой ответ.

— Нам нужно еще поговорить, мой господин, — тихо произнес Оиси.

— Есть новости!

Подняв голову, Элдин увидел Такаси, стоящего возле стола.

— В чем дело?

— За дверью находится гаф, который хочет поговорить с вами наедине.

— Кто он? — воскликнул Оиси, вскакивая на ноги.

— Он утверждает, что является посланником от князя Сигмы и пришел сюда для того, чтобы организовать между вами встречу.

— Как Сигма узнал, что мы здесь? — удивленно спросил Элдин.

Такаси в ответ только пожал плечами. Створки двери за его спиной распахнулись, и в зал вошел Малади, чтобы посмотреть, чем заняты его постояльцы.

Элдин и Зергх обменялись тревожными взглядами.

— Слухи распространяются быстро, — заметил Зергх.

— Я должен посмотреть на него. Мы продолжим наш разговор позднее, — сказал Оиси и вышел из зала, чтобы встретить посланника, дожидающегося ответа на улице.

Посмотрев на Элдина, Зергх перегнулся через стол.

— Похоже, тебе назначили испытательный срок, — сказал он.

«А что, если я не пройду испытание?» — взволнованно подумал Элдин.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Он безоружен, — сказал Оиси, — но я все равно ему не верю, мой господин. Я видел здесь разные необычные виды оружия, и он может скрывать нечто подобное в складках одежды.

— Оиси прав, — согласился Зергх. — Такой гаф, как он, — Зергх показал на парламентера, стоящего в углу зала, — способен сокрушить человека одним ударом. Не забывай, Сигме служат берсеркеры; эти воины убеждены в том, что смерть в бою является единственным способом обрести подлинную славу.

— Он не передал тебе никакого послания? — спросил Элдин, переводя взгляд на Оиси. Самурай покачал головой.

— Он продолжает настаивать на том, что должен поговорить с тобой наедине.

— Мы можем заставить его говорить, применив силу, — холодно произнес Зергх.

Элдин недоверчиво посмотрел на старого друга. Порою Зергх его удивлял. При необходимости он мог вести себя с расчетливой жестокостью.

— Если мы его свяжем, ты сам возьмешься его пытать? — спросил Элдин. — Не забывай, то время, когда мы с тобой обсуждали теоретические вопросы ведения войны, уже прошло. Теперь перед нами суровая реальность.

— Я сделаю все, что от меня потребуется, — ответил Зергх но, к своему облегчению, Элдин почувствовал сомнение в голосе товарища.

— Зергх только что подсказал мне возможное решение проблемы, — заявил Оиси и с поклоном удалился.

Через несколько минут Элдин подошел к столу в самом углу таверны и опустился на стул. Напротив него сидел один из легендарных берсеркеров-басаков, возможно, лучших воинов во всей истории гаварниан, которых с детства учили тому, что единственной реальностью является мгновение смерти и главное — успеть захватить с собой побольше слуг, чтобы служили тебе и твоим братьям в загробном мире. Если твою смерть сочтут образцовой, то товарищи принесут в жертву еще слуг, положив их рядом с тобой на погребальный костер. Таким образом, у них выработалась целая рейтинговая система, оценивающая смерть воина, начиная от смерти с одним слугой и выше, в зависимости от того, насколько драматичным и величественным был уход воина из этого мира.

Хорошо зная ритуал, Элдин посмотрел на воина, продемонстрировав ему зубы в широком оскале.

— Ты будешь ползать передо мной на брюхе после того, как я отправлюсь к своим предкам, — начал Эл дин.

Гаф смачно плюнул на пол, и самураи, стоявшие в отдалении, схватились за мечи, готовые отомстить за оскорбление, но Элдин жестом попросил их оставаться на местах.

— В загробном мире ты сочтешь за честь питаться моими объедками.

Элдин рассмеялся над ответом и, пододвинув поближе стул, сел напротив парламентера.

Руки и ноги гафа были крепко связаны. Сначала он не позволял себя связать, заявив, что не хочет полностью оказаться в их власти, пока Элдин не поклялся служить ему в загробном мире, если его обманут. Но он видел, что собственная беспомощность все еще вызывает у берсеркера беспокойство.

— Ты сделал большую уступку, — сказал Элдин, — позволив себя связать.

— Я дал клятву Сигме передать послание; если я не выполню поручение, у меня останется единственный выход.

— Будет жаль уйти из мира, не захватив с собой слуг. Твои братья почувствуют стыд, когда узнают, что один из них не смог достойно расстаться с жизнью. Гаф промолчал.

— Так в чем заключается послание?

— Сигма поручил мне организовать вашу встречу.

Элдин задумался. Сигма, как обычно, не терял времени даром. Но почему он не поговорил с ним до того, как их спустили вниз? Хотя, возможно, он не хотел, чтобы при разговоре присутствовал Габлона. — А он уже встречался с другим князем?

Гаф в ответ только улыбнулся.

— Глупо с моей стороны задавать такие вопросы воину, который поклялся умереть за своего хозяина.

— А я и не сомневался в том, что ты глуп, — отозвался гаф. — Твои охранники мелкие и тщедушные; многие из них очень скоро станут нашими слугами.

— Это мы еще посмотрим, — спокойно ответил Элдин. — Скажи Сигме, что он может встретиться со мной здесь в любое удобное для него время.

Гаф откинулся на спинку стула и разразился презрительным смехом.

— Может быть, лучше ты придешь к нему?

— Нет, — резко бросил Элдин.

— Сигма готов предложить несколько альтернативных мест для встречи.

— Подобное условие неприемлемо. Если Сигма готовит место для встречи, ничто ему не помешает устроить там ловушку.

— Тогда мы должны назначить посредника, — сказал гаф.

Элдин снова задумался.

Из двух противников Сигме он доверял больше, чем Габлоне, и подозревал, что Сигма в отношении его испытывает те же самые чувства. Союз, заключенный в самом начале, даст им преимущество. Хотя еще необходимо встретиться с ним лицом к лицу, чтобы договориться об условиях. Он не мог упускать такой шанс. И кроме того, Сигма уже имеет тактическое преимущество: он знает, где скрывается Элдин, а Элдину ничего не известно о местопребывании Сигмы.

— Хорошо, мы встретимся, — осторожно сказал Элдин. — Пусть кто-нибудь еще выберет место.

— Кто? — спросил гаф.

Элдину показалось подозрительным, что гаф так быстро предоставил ему право выбрать посредника. Возможно, Сигма предвидел ход его мыслей и приказал гафу не спорить по данному вопросу. Что, если и здесь скрывается какая-то ловушка? Элдин медлил с ответом. Теперь он рискует не только деньгами и, принимая любое решение, должен тщательно взвешивать все шансы;

Элдин бросил взгляд через плечо.

— Зергх, сходи на кухню и приведи сюда Мари.

Элдин снова посмотрел на гафа. Пододвинув две кружки, он налил вина. Гаф посмотрел на кружки с подозрением.

— Скажи, из какой кружки мне выпить первому, — дипломатично предложил Элдин и, когда гаф показал на одну из кружек, поднес ее к губам и сделал большой глоток.

Вытянув связанные руки, гаф неуклюже взял кружку и залпом осушил ее до дна.

— Сигма говорил тебе, что все это значит? — осторожно спросил Элдин, заново наполняя кружки.

— Что?

— Почему мы здесь сражаемся друг с другом.

— Да, он говорил мне о богах, которые послали его сюда, чтобы испытать в борьбе с тобой и другим злым демоном.

Элдин рассмеялся.

— Тебе что-нибудь нужно? — произнес голос за спиной.

Обернувшись, Элдин увидел перед собой Мари. Легкая ироничная улыбка играла на ее губах.

— Теперь ты мой чрезвычайный посол, — торжественно объявил Элдин.

— По-моему, ты перебрал, — сказала она с издевкой.

— Ну прямо в точности как моя бывшая жена, — воскликнул Элдин. — Нам нужен посредник, нейтральное лицо, которое выберет место для встречи.

— Человеческая женщина? — произнес гаф с презрительной усмешкой.

Мари бросила на него разгневанный взгляд. Элдин продолжал:

— Мы также можем попросить ее босса принять участие в данной процедуре. Они вдвоем втайне от нас выберут место. Затем она пойдет с тобой к Сигме, сообщит ему, где находится место встречи, и тот отправится туда в сопровождении шести охранников, в то время как Малади, — Элдин показал на грузного гафа, с любопытством наблюдавшего за ними из-за стойки бара, — поведет нас. Двое ваших охранников и двое моих первыми войдут в помещение и убедятся в том, что там безопасно, после чего состоится встреча. Затем женщина уйдет с вами, а хозяин таверны со мной.

— Почему, черт возьми, с ними должна идти я, а не Малади? — возмущенно спросила Мари. — Не говоря уже о том, что я вообще не желаю принимать участие в ваших дурацких переговорах.

— Потому что я верю тебе больше, чем ему. Если я отправлю Малади к Сигме, то он может вступить с ним в сговор, если увидит, что из этого можно извлечь выгоду.

Гаф посмотрел на него и едва заметно улыбнулся.

— Мой хозяин говорил мне, что ты изобретателен. Ну хорошо, я согласен.

Элдин в душе ликовал, думая, что теперь Мари сможет узнать, где находится убежище Сигмы.

— Но от меня вы согласия не дождетесь, — отрезала Мари. — Синие наводнили улицы, повсюду разыскивая вас. Сейчас опасно выходить из дома.

— Тебе заплатят за риск, — заверил ее Элдин. Презрительно фыркнув, Мари повернулась и поспешила на кухню, но Малади перехватил ее на полпути. После короткого объяснения хозяин таверны схватил Мари за руку и снова подтащил к столу.

— Я услышал, мой высокородный гость, — начал Малади, — что требуется наша помощь. Я и мой партнер конечно же будем рады оказать тебе небольшую услугу.

— Если я что-то и сделаю, то только на равных условиях, — заявила Мари.

— Ну разумеется, — поспешно согласился Малади. Но мои услуги при выполнении такой опасной задачи будут стоить дорого. Скажем, пятьсот катар.

Элдин простонал, но после нескольких минут оживленных дебатов он заставил гафа понизить сумму в два раза.

— Плата конечно же будет разделена между нами поровну, — обратился Элдин к посреднику. — Я отдам Малади его половину, а Сигма заплатит Мари, прежде чем начнется встреча.

Элдин посмотрел на берсеркера. Он знал, что разговаривать о деньгах у них считалось бесчестьем, но гаф должен был договориться об условиях встречи и поэтому рычанием выразил свое согласие.

— Значит, встреча состоится через час. Мои люди развяжут тебя, эти двое выберут место, после чего ты сможешь вернуться.

— В загробном мире ты будешь вылизывать землю у меня под ногами, чтобы я не испачкал подошвы своей обуви, — заявил берсеркер.

— Ты и твои братья будете носить меня на плечах и кричать, что вы счастливы быть моими слугами, — бросил Элдин в ответ.

— Вы оба сумасшедшие, — воскликнула Мари после того, как они плюнули друг другу под ноги.

— Знаешь, синие перерыли весь квартал, разыскивая тебя, — сказал Сигма, и довольная улыбка заиграла у него на губах.

Элдин откинулся на спинку кресла и осмотрел маленькую комнатку, освещенную единственной свечой. Дорога до склада скупщиков янтаря, принадлежавшего постоянному клиенту Малади, заставила Элдина понервничать. Все его охранники, за исключением двух человек, оставленных следить за таверной, вышли на улицу вместе с ним и теперь ожидали в заброшенном строении неподалеку, в то время как шестеро наиболее опытных самураев проводили его до места, предложенного Малади.

К огорчению Элдина, Мари не позволили пройти весь путь до убежища Сигмы и оставили ее ждать на улице под охраной нескольких гафов. После короткого совещания Сигма согласился последовать за ней. Но Элдин надеялся, что Мари способна предположить с достаточной точностью, где находится крепость Сигмы.

— Как я полагаю, ты уже подумал о том, как продать меня синим и тем самым завоевать их благосклонность, — с иронией произнес Элдин.

Развалившись в кресле, Сигма сосредоточенно рассматривал свои ухоженные ногти. Даже находясь под арестом в ожидании начала игры, он каким-то образом сумел устроить так, чтобы к нему допускали парикмахера, массажиста и маникюрщицу. Любопытно, как он будет выглядеть после сорока стандартных дней, проведенных на поверхности Дыры?

— Если ты выйдешь из игры в первый же день, Габлона переключит все внимание на меня. Я предпочитаю, чтобы ты служил мне буфером.

— Мне тоже удобно иметь тебя в качестве буфера, — сказал Элдин.

— Ну ладно, ладно, Элдин, ты всего лишь васба, и, могу добавить, васба, который вызвал гнев многих граждан в течение последнего года. С деньгами и связями, которые есть у меня и Габлоны, мы можем пользоваться здесь определенными преимуществами, недоступными для тебя. Поэтому как игрок могу сказать, что твои шансы выжить здесь самые минимальные и я не стал бы делать на тебя ставку.

— На планете, где распространен культ Аль-Шига, — спокойно ответил Элдин, — я на твоем месте не был бы так уверен в своем преимуществе.

— Пообещав деньги нужным людям, мы с Габлоной сможем купить себе их поддержку.

Элдин в ответ только рассмеялся.

— Как ты только что заметил, я васба, а ты нет. Моя работа заключается в том, чтобы организовывать сражения и разбираться в тонкостях военной истории. Аль-Шига пугает меня и очень скоро испугает тебя. Возможно, по своему потенциалу они представляют собой самое мощное политическое течение во всем Облаке. Если им когда-либо удастся вырваться в космос, они разорвут нас на части.

— Глупости! Система безопасности Иглы не допустит, чтобы это когда-нибудь произошло. И кроме того, все кохи, ведущие здесь торговлю, делают большие отчисления на то, чтобы обеспечить надежную охрану.

— Не надо недооценивать Шигу, — предупредил Элдин.

— Они просто бешеные животные, — презрительно бросил Сигма. — Не знаю, что происходило на площади, когда ты спустился вниз, но то зрелище, которое предстало моим глазам, не назовешь иначе как массовое безумие. Этот их обычай бросать головы вверх просто отвратителен. Не могу понять, почему они не уничтожили самих себя еще несколько веков назад.

— Судя по тому, что я увидел сегодня, — заявил Элдин, — убийство предваряет сложный ритуал, иначе они перерезали бы друг друга за пару недель в приступе слепого бешенства. Здесь возникла любопытная ситуация. Они постоянно находятся на грани самоуничтожения, но их лидеры каким-то образом сохраняет над ними жесткий контроль.

Скорее всего, количество погибших сегодня не превышает пары сотен. Значит, в среднем за год погибает пять или шесть тысяч. Добавь сюда еще десять-пятнадцать тысяч убитых ради совершенствования мастерства, и мы получим картину, которую ты можешь назвать социальным дарвинизмом.

Элдин снова откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на Сигму. Как жаль, что их стравили друг с другом. Из всех людей-кохов к Сигме он испытывал наибольшее уважение. Много раз они сидели вот так же по вечерам и обсуждали различные вопросы военной истории. Сигма не был тонким знатоком военного искусства. Постоянная занятость делами не позволяла ему стать специалистом в этой области, поскольку, в отличие от многих других кохов, Сигма считал, что он должен лично управлять семейным бизнесом. Поэтому он не имел свободного времени, как, например, Зола или Вул. Для него военные игры были интересным хобби, которым можно заняться, когда нет других дел.

— По моему мнению, — продолжал Элдин, — Аль-Шига представляет собой грозную силу. Информация, которой мы о них располагаем, весьма ограниченна. Еще никогда постороннему не удавалось проникнуть в их ряды. Я даже ничего не знал про их фестивали до тех пор, пока не оказался здесь. Это одно из самых закрытых обществ во всем Облаке. Я где-то читал, что для них убийство является частью повседневной жизни. Каждый их шаг, каждое действие влечет за собой убийство. Ты знаешь, что когда каждый из них становится достаточно взрослым, чтобы держать в руках кинжал, ему называют имя незнакомца из другого клана? Ничего, кроме имени, ни фото, ни видеоизображения, ничего. Он должен найти свою жертву и подкрасться к ней.

— Чтобы убить? — спросил Сигма.

— Нет, все гораздо сложнее. Если он совершит убийство, не имея на то веских оснований, то так и останется кандидатом в посвященные. В противном случае половина их населения оказалась бы вырезана в течение года. Не забывай, мы говорим как о мужчинах, так и о женщинах, населяющих этот мир. Существование системы, убивающей женщин; до того, как они произвели на свет новое поколение, противоречило бы законам выживания вида.

Короче говоря, как только кандидат получает церемониальный нож и узнает имя жертвы, игра, если так можно сказать, начинается. Он может потратить не один год, чтобы выследить жертву. Многим так и не удается этого сделать, поскольку здесь принято скрывать от посторонних свое настоящее имя. Но если он все же найдет того, кто ему нужен, игра переходит в новую стадию. Если в итоге ему удается застигнуть объект своей охоты врасплох, то разрешается сделать на теле жертвы единственный порез неотравленным лезвием, после чего скрыться целым и невредимым. Только тогда он будет считаться полноправным членом клана.

— Это настоящее безумие, — пробормотал Сигма.

— Это гениально, — возразил Элдин — Клан не несет существенных потерь, а у его членов постоянно вырабатываются навыки выслеживать и убивать. Кроме того, если кто-то получил такой порез, он уже никогда не станет мастером. А если он уже мастер, то после этого теряет свой ранг. Таким образом, данный ритуал оказывает большое влияние на социальный статус и престиж отдельной личности. Игра может привести и к смертельному исходу. Каждый имеет право защищаться от нападения любыми средствами. Если в ходе борьбы охотника и жертвы появится свидетель, они могут убить его без промедления. Если мастер получает порез, он может восстановить свой статус только в том случае, если убьет кандидата, запятнавшего его честь. Убийство иноземца здесь не считается преступлением. Поглощенные своими играми, они обычно не обращают на нас внимания, но если однажды вечером у кого-то возникнет желание проверить на чужеземце новую удавку, то обычно просто говорят, что «мальчики должны становиться мужчинами». Вот почему находиться здесь столь опасно. Защищая свою жизнь, мы можем убить кого-нибудь из них, и поскольку чужеземцы не имеют социального статуса, весь клан повернется против нас, в чем я уже имел возможность убедиться.

— Убийство иноземцев является для них чем-то вроде тренировки. — Элдин понизил голос, чтобы самураи его не услышали. — Точно так же мой самураи могли испытать новый меч на простолюдине, чтобы убедиться в остроте лезвия.

Сигма посмотрел на Оиси и других охранников Элдина, стоявших вдоль одной из стен комнаты, и увидел, как их обнаженные мечи зловеще мерцают в полумраке. Он поспешно бросил взгляд через плечо на берсеркеров с массивными топорами, готовых немедленно перейти к действию в случае, если Элдин задумал какую-то хитрость.

— Весь их культ замыкается на поклонении Седе, — продолжил Элдин.

— Да, это и показалось мне странным. Они поклоняются башне, по которой мы можем путешествовать только вверх или вниз.

— Совершенно верно, — согласился Элдин. — Это их главная святыня. Согласно религиозной традиции Аль-Шиги, когда мы, демоны, сбросили их с небес, святыня перешла в наши нечестивые руки. Но, как у них принято считать, мы одержали победу только по тому, что они сами утратили чистоту. Они верят, что те из нас, кто спускается на поверхность, делают это для того, чтобы их подразнить.

— Тогда почему они позволяют нам здесь появляться? — спросил Сигма.

— Все очень просто. Они считают, что пока еще не готовы вернуться в Облако. Им нужен этот Има, который скрывается где-то среди них. Он появится, когда один из кланов полностью себя очистит.

— Как очистит?

— Совершив необходимое кровавое жертвоприношение. Однако мы не знаем, когда оно должно произойти. Это один из их наиболее тщательно охраняемых секретов.

— А что означают красные повязки на головах? — спросил Сигма, все еще не удовлетворивший своего любопытства насчет Аль-Шиги. Он понимал важность их разговора, поскольку Элдин сообщал ему важную информацию, которая могла помочь.

— Я видел, как те, кто имел подобные повязки, с радостными воплями наносили удары всем подряд.

— Это величайшая честь как для убийцы, так и для жертвы, — ответил Элдин. — Фестиваль является предохранительным клапаном, сбрасывающим излишнее давление. Красная повязка вокруг головы означает, что ты можешь безнаказанно убить любого. Их выдают мастера и религиозные лидеры кланов, так называемые уллы, на период тридцати с небольшим фестивальных дней. После фестиваля все члены клана собираются посмотреть, сколько голов удалось собрать. Также считается большой честью, если тебя схватили красные повязки, но ты сумел вырваться. Это похоже на обряд совершеннолетия на Лентре, где ксарны прыгают в яму с ядовитыми змеями, а затем убегают, тем самым доказывая свою смелость, или на бег от драконов, который не раз демонстрировали по видеоканалам.

— Их общество, состоящее из людей и гафов, может показаться нам сумасшедшим, — продолжал Эл дин, — но посмотри, на что направлена его деятельность. Это одна большая тренировочная база для под готовки к боевым действиям. Всем им обещаны райские наслаждения, если они умрут с оружием в руках. Нам их действия кажутся нелогичными, поскольку все убийства направлены против собственных сограждан, но только представь себе, что произойдет, если когда- нибудь эта энергия выплеснется наружу; и в руках Аль-Шиги окажется современное оружие. За короткое время они разрушат всю социальную систему Облака.

— Ты говоришь как параноик, Элдин Ларис.

— Когда я смотрю на Аль-Шига, у меня есть все причины говорить как параноик. Мы поддерживаем с ними контакты из-за торговли бесценным зеленым

янтарем, добычу которого они полностью контролируют. Они знают, что боевые действия можно вести другими способами и что каждый человек способен добиться своей цели при достаточном количестве умения и решимости. Если кто-нибудь натравит их на нас, мы обречены.

— Но это глупо, — возразил Сигма. — Не говоря уже о контроле Надзирателей, мы и сами прекрасно пони маем, что военные конфликты наносят ущерб бизнесу, благодаря чему и существует мир между кохами. Мы ведем войны друг с другом, но это экономические войны, и в конечном итоге все мы только выигрываем. Если кто-то окажется настолько глуп, что попытается использовать Аль-Шигу, то пострадаем мы все, и кто бы их ни использовал, террор будет направлен в том числе и против него.

— Но меня удивляет позиция Надзирателей, — тихо сказал Элдин, понизив голос почти до шепота. — По чему они позволили использовать это место для разрешения нашего маленького конфликта? Давай не будем себя обманывать. Одно дело организовать игру где-нибудь на краю Облака, например, на Колбарде. Но Дыра расположена почти в самом центре Облака, на пересечении важных торговых артерий. Планета, где проходит финансовая конференция, находится прямо по соседству. Ты сам прекрасно понимаешь, Надзиратели должны знать о том, что здесь происходит. У меня вызывает недоумение, почему они ничего не предпринимают. Я не могу избавиться от подозрения, что у них возникли какие-то планы относительно движения Аль-Шига.

— Ты, как всегда, верен себе, — сказал Сигма, насмешливо фыркнув. — Ты вынужден противостоять здесь мне, Габлоне, психам, которые бегают по улицам с удавками и зазубренными ножами, а сам в то же время думаешь о проблеме, не имеющей к тебе никакого отношения. На твоем месте я бы думал о том, как дожить до завтра, и наплевал бы на Надзирателей. Если уж на то пошло, я готов молиться, чтобы Надзиратели появились здесь и прекратили игру, после чего мы смогли бы отсюда убраться.

Элдин промолчал.

— Ну, ладно, хватит об этом, — сказал Сигма. — Похоже, мой охранники проголодались, — он понизил голос до шепота, — а их командир уже предупредил меня, что они могут стать очень беспокойными, если не будут получать полноценную пищу четыре раза в день. Давай закончим с нашим делом, и тогда мы сможем спокойно провести сегодняшний вечер.

— Ты предлагаешь заключить соглашение? — осторожно спросил Элдин.

— Если бы у меня не было такого намерения, я не стал бы тебя просить встретиться со мной, — ответил Сигма.

— На каких условиях? — поинтересовался Элдин.

— Не нападать друг на друга до конца срока.

— Ты уже заключил такое же соглашение с Габлоной? — спросил Элдин.

Элдин пристально посмотрел Сигме прямо в глаза, но он знал, что Сигма слишком опытен, чтобы выдать себя подобным образом.

— С этим сумасшедшим? Ты сам слышал, какие угрозы он выкрикивал в мой адрес до того, как мы спустились вниз.

Пока не имелось никаких оснований для подозрений, но чтобы полностью исключить риск, Элдин должен был исходить из того, что, предлагая заключить соглашение, Сигма стремится в чем-то его обойти.

— Значит, только ненападение? — спросил Элдин. — А я думал об обмене информацией и ежедневных кон тактах наших представителей для передачи сведений о шагах Габлоны.

— Ну разумеется, и это тоже, — сказал Сигма. Элдин откинулся на спинку кресла и смерил Сигму холодным взглядом.

— В течение тридцати лет я исполнял ваши желания; поскольку вы были кохами, но здесь нет ни титулов, ни званий. Слушай же внимательно. Во-первых, я не буду нападать на тебя до тех пор, пока ты не попытаешься напасть на меня. Я думаю, ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы поверить моему слову. Но если ты нарушишь нашу договоренность и нападешь на меня, я не остановлюсь ни перед чем, пока до тебя не доберусь.

Услышав угрозу, Сигма злобно блеснул глазами, но ничего не сказал.

— И во-вторых, — продолжил Элдин, — если ты попытаешься заключить соглашение с Габлоной, то я готов поставить все свое состояние на то, что ты погибнешь первым и твоя смерть произойдет по его вине. Он желает твоей смерти почти так же сильно, как и моей. Не верь ему.

— Если бы я с ним встретился, уверен, он сказал бы про тебя то же самое, — возразил Сигма.

— Ничуть не сомневаюсь, но все же здесь есть разница, поскольку, я думаю, ты сам знаешь, кто из нас больше заслуживает доверия.

В первое мгновение у Элдина возникло впечатление, что Сигма собирается ему что-то сказать, но после секундного колебания на его лицо вернулась бесстрастная улыбка. И Элдин сразу же понял, что эта встреча была организована только для того, чтобы выманить его на улицу.

— Кажется, мне пора тебя покинуть, — резко сказал Элдин и, отодвинув от стола кресло, поднялся на ноги. — И, помимо Габлоны, не стоит недооценивать Аль-Шига. Боюсь, та роль, которую они призваны сыграть в этой игре, гораздо сложнее роли простых сумасшедших.

Он подозвал своих телохранителей, и те быстро окружили его кольцом. Малади и Мари также присоединились к их группе. Оиси вышел первым и, осмотрев улицу, сделал знак, что путь свободен.

Грязная, засыпанная мусором улочка, на которую они вышли, была абсолютно пустынна. Один из самураев остался возле двери, прикрывая тыл, в то время как остальные зашагали по улице в том направлении, где их поджидал основной отряд.

Внезапно Мари схватила Элдина за рукав и, поднеся палец к губам, сделала указующий жест.

Заметив резкое движение Мари, Оиси бросился к ней, заподозрив наихудшее, но затем перевел взгляд в ту сторону, куда она показывала, и тоже застыл на месте.

Следующий переулок, пересекающий улицу, по которой они шли, был таким же темным, как и все остальные, но почему-то чувствовалось, что в нем скрывается какая-то особенная угроза.

— Тревога!

Громкий крик эхом разнесся по улице, и в то же мгновение в сумраке переулка тускло блеснул металл.

Один из самураев прыгнул вперед, заслонив собой Элдина, который прижался к стене в отчаянной попытке укрыться. Раздался глухой удар, и самурай издал слабый стон.

В дальнем конце улицы появились темные фигуры. На мгновение Элдина охватила паника, но затем при свете звезд он увидел развевающиеся кимоно самураев, бегущих по улице с обнаженными мечами навстречу их группе. Выбежав вперед, Оиси выкрикнул несколько коротких команд, и часть отряда свернула в боковой переулок. Через несколько секунд они вернулись и, приблизившись к Элдину, окружили его плотным кольцом.

Но Элдин их не замечал. Согнувшись над телом убитого, он застыл в оцепенелом молчании. Рукоятка кинжала, торчащего из груди самурая, поднималась и опадала по мере того, как жизнь уходила из тела.

Зергх протолкался через толпу и, увидев Элдина, с облегчением вздохнул.

— Слава небесам! — воскликнул Зергх. — Я думал, это ты упал.

— Нет, — сказал Оиси, — погиб всего лишь один из моих людей.

Подняв глаза, Элдин увидел горечь и гнев на лице самурая.

— Он не должен был погибнуть, — со стоном произнес Элдин. — Он закрыл меня своим телом.

— Он поступил как велел ему долг, требующий любой ценой защищать своего господина или, по крайней мере, того, кого он считал своим господином, — холодно ответил Оиси.

Элдин поднялся на ноги и пристально посмотрел на Оиси, а затем с растущим смущением отвернулся в сторону.

— Это был не синий, — уверенно заявил Зергх, не заметивший горечи, содержащейся в словах Оиси.

— Откуда ты знаешь? — спросил Оиси, присев на корточки рядом с телом.

— Можно?

Не дожидаясь разрешения, Зергх вытащил кинжал из мертвого тела и передал его Элдину.

— Кинжал, несомненно, земного происхождения, — прошептал Элдин. — Похоже на работу средневековых персидских мастеров.

— Габлона, — тихо произнес Зергх. Забрав кинжал из рук Элдина, Зергх засунул его себе за пояс.

— Если мне позволят вмешаться, — сказал Малади голосом, дрожащим от нервного напряжения, — то я хотел бы заметить, что вы вполне можете обсудить достоинства клинка после того, как мы вернемся в таверну. Если хотите, я даже могу свести вас с местным коллекционером холодного оружия, но давайте поскорее уберемся с этой чертовой улицы. Вы только что потеряли человека, его убийца где-то рядом, телохранители вашего друга Сигмы тоже неподалеку, повсюду шныряют синие, и о вашем другом сопернике тоже не стоит забывать. Я думаю, для нашего здоровья будет полезнее, если мы найдем место с более благоприятной атмосферой.

Согласно кивнув, Оиси поднялся на ноги и назначил людей для того, чтобы нести павшего товарища, после чего отряд покинул злосчастное место.

Без всяких приключений группа через несколько минут добралась до таверны, и все с облегчением увидели, что дверь надежно заперта.

— Кто поднял тревогу? — спросил Оиси сразу после того, как они оказались в главном зале. — Это было очень своевременно.

Ответом ему было молчание.

Элдин бросил вопросительный взгдяд на Зергха, который сидел в углу и рассматривал кинжал. Зергх молча пожал плечами.

— Что, никто не поднимал? — недоверчиво произнес Оиси.

— Мы услышали крик и тут же выскочили на улицу, — отозвался Сейджи. — Мы думали, это вы нас зовете.

— Тогда кто? — спросил Оиси, глядя на Элдина.

Покушение совершил Габлона, это очевидно, значит, он исключался. Местные жители определенно не стали бы вмешиваться. Если больше никого не оставалось, то кто тогда кричал? Мари конечно же помогла им, но на улице находился кто-то еще, кто не дал им попасть в засаду. Если кто-то хотел, чтобы Элдин остался жив, то кто и почему?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Я рад, что вы захотели встретиться со мной, — сказал Курст, появляясь в дверях. — После нашей последней встречи мне в голову пришло несколько грандиозных идей.

Зола не мог удержаться от улыбки при виде своего консультанта по теории вероятности. Этот человек принес ему десятки биллионов только за первый день игры. Кохи боролись между собой за право приобрести акции компании, занимающейся проведением лотереи. Теперь, по прошествии пяти дней после начала игры, когда противоборство участников уже шло полным ходом, стоимость каждого пая почти удвоилась. Учитывая, что Золе принадлежал пятьдесят один процент акций, удвоение их стоимости принесло ему еще несколько биллионов. У него были все основания испытывать душевный подъем.

Панели мониторов, расположенные за его спиной, передавали сообщения из одного конца Облака в другой. Реклама обходилась недешево, более биллиона только в самом начале, но в течение нескольких часов их рекламная кампания распространилась на каждый технически развитый мир, расположенный в пределах досягаемости гиперпространственных линий связи. Рекламные ролики, подготовленные индивидуально для каждой расы, культуры или общества, вот уже несколько дней почти беспрерывно заполняли каналы вещания, рассказывая об игре и сообщая о каждом шаге ее участников.

Ролики было необходимо делать, учитывая специфические особенности каждого из миров. Ошибки обходились дорого. На планете Илм единственный промах, в результате которого гаф, принадлежащий классу Обе, был показан стоящим в пределах ста метров от представителя класса Джиил, вызвал волну всеобщего возмущения, и все трансляторы, осмелившиеся передать такую святотатственную картину, были уничтожены.

Планета Офет требовала специального подхода, поскольку на ней прикрывать гениталии от взгляда посторонних считалось безнравственным поступком, имеющим цель привлечь к себе внимание. Местные религиозные деятели, несомненно, подняли бы вой, увидев такой провокационный материал. Таким образом, каждый мир требовал тщательно продуманного подхода, соответствующего специфическим культурным особенностям, и эксперты по рекламе торопились внести необходимые коррективы, поскольку все понимали, что лотерейные билеты — товар краткосрочный, требующий немедленного и массового распространения.

Затем еще проблема с печатанием билетов. Эта была первая трудность, вызвавшая серьезный бумажный кризис во всем Облаке, поскольку билеты печатались десятками миллионов каждый час. На нескольких планетах запасы бумаги были полностью исчерпаны, и когда выпуск билетов приостановился, начались серьезные беспорядки, повлекшие за собой многотысячные жертвы.

Беспорядки также возникали в длинных многокилометровых очередях, составленных из желающих принять участие в лотерее тысячелетия. Пункты продажи билетов были организованы в торговых фирмах, агентствах и правительственных учреждениях, контролируемых различными кохами. Но их все равно не хватало для того, чтобы справиться с наплывом покупателей, находящихся под беспрерывным воздействием рекламной кампании.

В некоторых местах те, кто благополучно приобрел билеты, были разорваны на части толпой в тот же момент, когда они оказались на улице. Еще не все понимали, что просто обладать билетом совершенно бесполезно. Чтобы избежать подделок и исключить различные мошенничества, была разработана сложная система продажи, в ходе которой каждый покупатель билета проходил идентификацию, на корешке ставился номер пункта распространения, а информация о клиенте заносилась в компьютер. Дважды в день сведения из многочисленных лотерейных пунктов поступали в главный контрольный центр на Аторе, что вызвало еще один кризис. Объем сведений был настолько велик, что сотрудники центра оказались перегружены работой. Офисы контрольного центра были завалены необработанной информацией, и в результате еще никто не удосужился провестианализ распределения ставок.

Затем еще кризис, связанный с ограниченными возможностями компьютеров, вызвавший внезапное повышение спроса на системы хранения данных и модули дополнительной памяти. Их было необходимо подключать в горячем режиме, не прерывая работу компьютеров, и этим занимались за тройную оплату ведущие специалисты своей области, чей таинственный жаргон всегда являлся для них гарантией высокого заработка.

Возникли и другие факторы, которые кохи не смогли предусмотреть. За последние пять дней во всей коммерческой деятельности Облака произошел угрожающий спад. Биллионы служащих различных фирм и компаний сказались больными, чтобы получить возможность отстоять очередь за билетами. Миллионы других просто забыли о своих повседневных обязанностях, торопясь принять участие в лотерее.

Корабли оставались на космодромах, пассажиры и члены команды держались возле ближайшего пункта распространения билетов, готовые потратить свое дневное жалованье, как только шансы участников игры изменятся. Положение было еще недостаточно серьезным для того, чтобы вызвать серьезный экономический кризис, хотя тенденция настораживала. Но в данный момент у Золы не было причин для беспокойства, и человек, который первым все придумал, пододвинул к столу кресло, а затем, не спрашивая разрешения, словно это было его законное право, налил себе бренди и закурил сигару.

— Ты видел последние донесения? — спросил Зола, сияя от энтузиазма.

— Уже потрачено два с половиной триллиона на восьмидесятидневные билеты, — воскликнул Курст. — Учитывая сбой в компьютерных и коммуникационных системах, я готов предположить, что к концу этой недели мы продадим десять триллионов билетов!

— Десять триллионов за первые десять дней, — про шептал Зола, пораженный цифрой. — Это больше чем сто пятьдесят билетов на каждого жителя Облака!

— Когда мне в голову приходит идея, то это почти всегда хорошая идея, — произнес Курст самодовольным тоном.

— Я счастлив, что эти три ублюдка прожили так долго, — сказал Зола. — Если бы кто-нибудь из них позволил себя убить в первый же день, это сразу сократило бы количество возможных исходов и нанесло серьезный удар по нашей лотерее. У меня уже возникло такое чувство, что за ними там кто-то присматривает.

Курст внимательно посмотрел на Золу, надеясь выведать у него какие-нибудь секретные сведения. Он уже пытался проникнуть в компьютерную сеть, по которой передавалась необработанная информация, поступающая с поверхности Дыры, но кохи прекрасно понимали, что такие сведения могут оказать серьёзное влияние на тенденцию распределения ставок, и принимали всевозможные меры для того, чтобы они оставались строго конфиденциальными. В первые дни участники игры вели активное противоборство, в ходе которого произошло четыре покушения на Элдина и два на Сигму. Но, словно по волшебству, все покушения окончились неудачей, и в конце каждого дня держатели акций с облегчением переводили дух, ведь если бы кто-нибудь из участников погиб, продажа билетов сразу бы стремительно упала.

— Есть какие-нибудь признаки того, что ситуация на рынке стабилизируется? — спросил Зола.

— По моим оценкам, после десяти дней игры доходы от продажи билетов сократятся приблизительно на треть. Я ожидаю, что спад начнется буквально сегодня. Смерть одного из участников где-нибудь в середине срока была бы очень кстати. Она снова подхлестнет интерес — психологи считают, что к тому времени нервная система среднего жителя Облака будет пере гружена информацией и произойдет снижение интереса, но как только один из участников погибнет, желающие приобрести билеты снова наводнят пункты распространения и спрос останется устойчивым до конца игры.

Внимательно выслушав Курста, Зола с улыбкой подлил бренди своему гениальному другу.

Курст улыбнулся в ответ. Существовали и другие нюансы, но о них пока не стоило рассказывать. В конце концов, идея принадлежала его подруге, работавшей на бирже, и тот маленький бизнес, который они собирались вместе организовать, не нуждался в участии Золы.

— Теперь расскажи мне про свои идеи, — попросил Зола, и Курст, встретившись взглядом с кохом, широко улыбнулся.

— Как ты могла с ним связаться? — сокрушенно покачав головой, произнес Букха. — Твой дядя — с одной стороны, и глава твоей семьи — с другой, сошлись в смертельном поединке, а ты присоединилась к Золе, который превратил игру в кровавое развлечение для толпы. Звание коха требует от его владельца определенного достоинства; лояльность к тем, кто с тобой одной крови, должна быть превыше всего.

— Кровь здесь ни при чем, — ответила Тия. — Мой статус коха в данный момент эфемерен. Если Корбин выживет, он сделает все, чтобы меня уничтожить.

Букха с сожалением вздохнул.

— Я всегда был о тебе лучшего мнения. Я думал, Элдин окажет на тебя благотворное влияние.

— Я многому научилась у него, — спокойно сказала Тия. — Прежде всего тому, что хорошие парни всегда финишируют последними, когда пытаются соревноваться с кохами.

Букха внимательно посмотрел на девушку. Был ли этот гневный отпор блефом, или же она на самом деле очерствела до такой степени, что кровь Габлоны взяла в ней верх?

— Так все же почему ты решила с нами встретиться? — спросил ксарн, устроившийся на кушетке в углу комнаты.

— Просто захотела увидеться со старыми друзья ми, — ответила Тия, — ведущими тихую, уединенную жизнь, в то время как все остальные прилагают лихорадочные усилия для того, чтобы, воспользовавшись благоприятной ситуацией, извлечь побольше прибыли.

— Когда мы с ксарном придумали эту игру, — печально произнес Букха, — то думали, что она будет хорошим уроком для той троицы.

С этими словами он посмотрел на ксарна, шумно сопевшего хоботком, опущенным в контейнер с пищей.

— Да ты просто сама невинность, — сказала Тия с нескрываемым сарказмом. — Или, быть может, то пари, которое полностью разорило Габлону, было все-таки основано на информации, полученной тобой не совсем честным способом?

Букха ответил ей холодным взглядом.

— Как я уже говорил, — продолжил Букха, проигнорировав слова Тии, — мы рассчитывали, что страх перед Аль-Шигой заставит их провести взаперти все сорок дней и они никогда не решатся напасть друг на друга. Тем временем, заключая пари с собратьями кохами, мы бы себя немного развлекли и сняли напряжение, вызванное общением с крючкотворами и законниками, стригущими с нас шерсть, а также получили возможность возместить расходы. Конечно же не следовало допускать, чтобы эти трое сами выбирали себе телохранителей. Габлона нарушил равновесие сил, когда захватил с собой лучших убийц во всей истории. Это был агрессивный шаг, и теперь мне ясно, что он с самого начала жаждал крови.

— Неужели ты на самом деле думаешь, что я поверю в чистоту твоих помыслов? — насмешливо спросила Тия. — Ты прекрасно знал, что игра будет жестокой и Корбин попытается использовать ее, чтобы отомстить. И кроме того, если один из них погибнет, это поможет вам возместить издержки на содержание аудиторского совета.

Сделав небольшую паузу, Тия обвела двух кохов пристальным взглядом.

— И еще один вопрос. Почему вы выбрали Дыру, или будет правильнее спросить, почему вы согласились с предложением Надзирателей использовать ее как место проведения игры?

Кохи молча переглянулись, словно испугавшись, что кому-то еще стало известно о их планах. После неловкой паузы Букха первый нарушил молчание:

— У нас не было причин отказываться.

Он снова замолчал и бросил взгляд на ксарна.

— Это не твое дело, — рявкнул ксарн, поднимаясь на задние конечности.

— Просто мне стало любопытно, — поспешно сказа ла Тия. — Нет никаких причин, чтобы так волноваться.

Все трое погрузились в напряженное молчание.

— Ну ладно, — сказала Тия после долгой паузы. — Я заскочила сюда еще и потому, что располагаю информацией, которая может вам показаться интересной.

— В чем она заключается? — спросил Букха.

— Вчера вечером я просматривала сообщения, по ступающие в контрольный центр, и обнаружила кое- что необычное в сведениях, переданных из миров, принадлежащих консорциуму «Ливоллен».

— Я владелец консорциума, — заявил Букха. — Агенты Вула организовали там продажу билетов через свои торговые представительства, и я не имею никакого отношения к их распространению, если это то, что тебя беспокоит.

— Мне это известно, — сказала Тия. — Дело в том, что там были куплены большие блоки лотерейных билетов. Двенадцать клиентов приобрели по пять миллионов билетов каждый на третий день игры. Это произошло в разных городах, и все они расплачивались наличными.

— Невероятно! — воскликнул ксарн.

— Мне даже трудно себе представить такую сумму денег в монетах по сто катар, — сказал Букха. — А распечатка? Требуется многочасовая работа сотен машин, чтобы переработать такую гору бумаги.

— В результате произошли серьезные беспорядки, — с усмешкой произнесла Тия. — Один из филиалов, распространяющий билеты в целой провинции, работал весь день, чтобы справиться с таким крупным заказом, и никто больше не мог сделать ставку.

— Кто они? — спросил ксарн.

— Я не знаю. У меня есть их идентификационный номера, но они граждане твоего мира, поэтому мы не имеем доступа к регистрационным записям.

— Ты сказала, они потратили по пять миллионов?

— С точностью до катара. Я попросила одного из своих людей провести анализ, на это потребуется не сколько дней. Но даже быстрая перекрестная проверка по случайному принципу нескольких сотен ставок, сделанных каждым клиентом, показывает, что ставки не пересекаются друг с другом.

— И ты решила, что они работают вместе?

— Это только предположение, но есть все основания так считать. Я могла бы ничего не заметить, поскольку наша компьютерная система не запрограммирована на то, чтобы отмечать такие случаи. Но в посту пивших сообщениях говорилось о беспорядках, поэтому я потребовала полный отчет и увидела, что в тех местах, где произошли волнения, было сделано огромное количество ставок. Ставки, принятые в каждом из пунктов, имели один и тот же идентификационный номер. Если бы я не удосужилась совершить проверку, то эти ставки смешались бы с триллионами других и никто бы ничего не заметил.

Вся эта чертова лотерея была организована в страшной спешке, и никто не подумал о том, чтобы кроме подсчета общего количества проданных билетов регистрировать также тенденцию ставок. Рассортировать триллионы ставок, чтобы найти в них какую-то закономерность, теперь практически невозможно. Я узнала об этом факте по чистой случайности, и мне показалось, здесь что-то не так.

— Прежде всего, — сказал Букха, — ты, так же как и я, понимаешь, что это совершенно идиотская ставка. Тот, у кого хватило ума заработать такое количество денег, не станет их тратить столь безрассудно. Средний гражданин может купить пять, десять, может быть, даже пятьсот билетов, если он полный идиот, но пять миллионов?

— Я тоже так подумала, — ответила Тия. — Ты знаешь, поначалу я заподозрила, что, возможно, один из кохов собирается каким-то образом повлиять на ход игры, чтобы получить огромный выигрыш. Но это не тот случай.

— Линия связи, по которой проходит информация, касающаяся игры, находится под моим строгим контролем, — фыркнув, произнес ксарн. — Не думаю, что кто-то рискнет отправиться вниз лично.

— Почему ты нам об этом рассказала? — спросил Букха, внимательно посмотрев на Тию.

— Просто мне показалось, что обнаруженные мною факты покажутся вам интересными, — небрежно бросила Тия, но Букха видел, что она испытывала серьез ное беспокойство и, очевидно, хотела проверить полученную информацию.

— Это твоя лотерея, и мы к ней непричастны, — холодно сказал ксарн.

— А они твои соплеменники, — парировала Тия. — Мне кажется, здесь скрывается что-то серьезное. К тому же я думаю, что вы заинтересованы в игре гораздо сильнее, чем хотите показать.

Услышав обвинение Тии, Букха поначалу хотел возмутиться, но тут же понял, что проявлять эмоции здесь бесполезно. Он хотел было ответить, но его прервал мягкий звонок пейджинговой системы.

— Последний отчет о ходе игры, — сказал ксарн голосом, дрожащим от возбуждения.

Он подошел к столу, чтобы проследить за информацией, поступающей на небольшой экран.

Краем глаза он заметил, что Тия с застывшим от напряжения лицом читает появляющиеся на экране строки сообщения.

«Только для акционеров. Игровой день пятнадцатый. В данный момент происходит покушение на Элдина Лариса, организованное Габлоной. За последние пять минут импланты трех телохранителей Лариса перестали подавать сигналы; также потеряны сигналы двух стражников Габлоны».

Последовала пауза, в течение которой линия передачи данных, работающая в реальном режиме времени, ожидала дальнейшего развития событий.

Экран снова вспыхнул, и Букха почувствовал, как пальцы Тии впились в его плечо.

«Ларис ранен, возможно, отравленным клинком…»

Букха посмотрел на Тию, и на его лице появилось горестное выражение.

— Этого и следовало ожидать, — тихо произнес он. Будь они все прокляты, подумала Тия. Толстый идиот, почему, черт возьми, он не может быть более осторожным?

— Беспокоишься за своего дядю? Или думаешь о том, как это повлияет на продажу лотерейных билетов? — поинтересовался Букха холодным тоном.

— Ублюдок! — рявкнула Тия, резко повернувшись. Букха поднял перед собой руки.

— Ну хорошо, хорошо, — произнес он примири тельным тоном. — Я просто хотел проверить твою ре акцию. Так, значит, ты тоже принимаешь какое-то участие в игре, не так ли? И Элдин Ларис не просто фигура, на которую можно поставить и выиграть?

Она посмотрела на него, закусив губу. Букха снова повернулся к экрану.

— Я проверю для тебя эти ставки, — сказал он. — Потребуется некоторое время для того, чтобы установить, кто их сделал, но мое любопытство уже разбужено. Возможно, кому-то известно об этой игре больше, чем мы способны себе представить. И если дело обстоит именно так, то Элдин может оказаться в еще более сложной ситуации.

Экран снова замерцал, и по нему поползли строки, рассказывающие о дальнейшем ходе событий.

— Согласно последним донесениям, там разразился настоящий хаос.

Лоса выплыл из угла комнаты, где он занимался медитацией, и посмотрел на вошедшего.

Если Надзиратели вообще могли испытывать какие-либо эмоции, то сейчас как раз был один из таких моментов, подумал он про себя. Лоса вспомнил о том, как это произошло в предыдущий раз, когда воспитуемый Габлона совершил побег или, вернее, подумал, что совершает побег. Тогда в какое-то мгновение Лоса на самом деле что-то почувствовал; он не знал, как точно охарактеризовать свои ощущения, но при виде торжествующего выражения, появившегося на лице того Габлоны, уверенного в том, что его спасают, в душе у Лосы что-то всколыхнулось. Потребовалось пять дней сосредоточенной медитации, чтобы полностью очиститься от смятения, привнесенного в его душу.

Лоса посмотрел на Вуша. Он видел, что молодой Надзиратель явно возбужден происходящими событиями. Это не могло не тревожить Лосу. Неужели дурное влияние пришельцев в конце концов все же сказалось на них? Может быть, желание навсегда покончить с ними в результате приведет к поражению, а не к победе, на которую они так надеялись?

— Продолжай, — тихо сказал Лоса.

— Информация о покушении на убийство в данные минуты продолжает поступать, — отозвался Вуш.

— И?

— Эта новость вызвала настоящий хаос. Экономическая активность упала до минимума. Деятельность всех компаний приостановлена. Согласно сведениям, переданным нашими источниками, через несколько минут после того, как поступило первое сообщение о покушении, все производственные линии резко сократили выпуск продукции. Также есть данные о беспорядках, когда возбужденные толпы бросились к пунктам распространения билетов, чтобы успеть сделать ставку до того, как данное событие повлияет на окончательный исход.

Лоса кивнул.

— Ситуация находится под контролем?

— Разумеется. Целиком и полностью, — ответил Вуш. — Я лично об этом позаботился.

— Тогда все в порядке, — тихо произнес Лоса и, повернувшись, проплыл в угол комнаты, чтобы продолжить медитацию, посвященную Внутреннему Поиску.

Все эти события причиняют слишком много беспокойства, подумал Лоса, но все же созданный им план был самым хитроумным из всех, что когда-либо приходили ему в голову, и если он мог позволить себе что-нибудь почувствовать, то в данный момент испытывал бы гордость за свою изобретательность.

— Такаси, сзади!

Там, где находился его старый соратник, произошло какое-то движение. Раздался слабый свист — звук меча, смертоносной дугой прорезавшего воздух, а затем глухой удар лезвия, прошедшего сквозь ткань и плоть.

Оиси сидел на корточках в темноте, наблюдая за происходящим краем глаза. Кто сейчас был поражен, Такаси или ассасин? Но у него не было времени об этом подумать, поскольку темнота справа от него слабо всколыхнулась. Это движение можно было скорее почувствовать, чем увидеть. Там должен был находиться еще один противник. Сейчас темнота была их врагом. Если бы только он мог добраться до одной из ламп и снова ее зажечь, чтобы посмотреть, жив ли еще Элдин!

Атака произошла внезапно. Элдин вместе с несколькими самураями засиделся допоздна; остальные спали в комнатах на верхнем этаже, превращенном в казарму.

С самого начала у Элдина выработалась привычка бодрствовать по ночам, обсуждая вместе с Зергхом вопросы стратегии и разговаривая с Мари, проводить на ногах еще половину следующего дня, а затем уже спать.

Оиси постоянно просил его менять свой распорядок, никогда не спать два раза подряд в одной и той же комнате, делать все в разной последовательности и в разное время. Но Элдин только посмеивался над его предостережениями в своей обычной самоироничной манере.

Оиси мог только благодарить богов за то, что какое-то внутреннее чувство разбудило его среди ночи и заставило спуститься по лестнице, чтобы проверить посты. Как только он оказался в главном зале таверны, несколько фигур в черном выскочили из кухни. Трое из них устремились прямо к Элдину. В тот же момент, когда он бросился на защиту Элдина, единственная лампа, горевшая в комнате, перевернулась.

Справа от себя Оиси снова заметил слабое движение, а в углу, где находился Такаси, слышались звуки борьбы, сопровождаемые учащенным дыханием. Дверь наверх была закрыта, из-за нее доносился лязг оружия. Оиси испытывал соблазн броситься к двери и освободить лестницу для своих людей, но прежде всего ему было необходимо добраться до Элдина.

Опять он почувствовал движение призрачной тени, темной как ночь.

Положив на пол длинный меч, Оиси сжал в руке более короткий клинок и, беззвучно прокравшись по комнате, расположился между тенью и тем углом, где он в последний раз видел Элдина.

Тень совершила длинный прыжок. Разрубив перед собой воздух, Оиси упал на спину и перекатился через голову. Только слабый свист, сопровождающий движение клинка, позволил ему уклониться от удара. Лезвие прошло на волосок от его плеча, и в следующее мгновение Оиси снова оказался на полу.

Тень находилась над ним, совершая колющие и рубящие удары.

Оиси резко выбросил вперед ногу, но она пришлась в пустоту. Он снова нанес удар ногой и на этот раз почувствовал, как его пятка пришла в соприкосновение с костью. Раздался глухой стон. Противник нырнул вперед и вонзил клинок в доски пола на расстоянии нескольких дюймов от его горла. Оиси сделал короткий взмах собственным клинком, пришедшимся в чью-то плоть. Горячая липкая жидкости брызнула в глаза Оиси, когда ассасин сжал голой ладонью лезвие, пытаясь вырвать у него короткий меч.

Оиси свободной рукой схватил противника за горло. Раздался леденящий душу треск, когда Оиси раздавил ему трахею, после чего последовало слабое бульканье. Рука, сжимавшая лезвие, сразу же ослабла. Оиси поднял меч и быстрым точным движением рубанул перед собой в горизонтальной плоскости. Поток хлынувшей крови залил Оиси лицо, и тело над ним обмякло.

Внезапно у его горла оказался кинжал, и в то же мгновение Оиси понял, что смерть пришла за ним. Чудо, продлившее его жизнь на несколько десятков дней, подошло к концу. Сейчас он отправится в мир, куда каждый держит путь с момента своего рождения, и вся эта странная суета останется позади. В течение долгого, растянувшегося во времени мгновения он ждал холодного поцелуя стали, но кинжал остался на месте.

— Самурай? — прошептал голос у его уха. Это был Элдин.

На долю секунды Оиси охватило чувство гнева. Как, черт возьми, ему защищать этого человека, если он сам не хочет выполнять элементарных правил предосторожности? Настоящий сюзерен без колебаний перерезал бы ему горло, не оставляя места для случайности. Если окажется, что по ошибке был убит собственный охранник, то такова цена за то, чтобы сохранить жизнь господина. И все же возвращение из бездны, куда он уже начал падать, заставило Оиси испытать чувство странного облегчения.

— Оиси, — прошептал он в ответ, и лезвие ушло в сторону.

Оиси сбросил с себя истекающий кровью труп, и Элдин опустился на корточки рядом с ним. Плавным движением, словно бы опасаясь его испугать, Оиси поднес ладонь к лицу Элдина и закрыл ему рот, подав знак сохранять молчание. Элдин в ответ кивнул.

Двигаясь все так же медленно и плавно, Оиси отвел Элдина обратно в угол. Бой на лестнице продолжался. Из-за внезапно наступившей темноты Оиси не мог точно определить, сколько ассасинов ворвалось в зал таверны. Кроме того, дверь на улицу могла остаться открытой, и не исключено, что новая волна нападавших уже просочилась в здание.

— Оиси, не двигайся!

Это был голос Такаси. Значит, он справился со своим противником. Такаси осторожно поднялся на ноги, его фигура была едва различима. Он направился к двери, ведущей на второй этаж. Оиси уже собрался закричать, предупреждая его, но Такаси среагировал быстрее. Его меч снова со свистом прорезал воздух, на этот раз разрубив туловище врага на две части, и Оиси услышал возглас удовлетворения, когда его соратник обратным движением клинка разрубил тело в верхней части еще раз до того, как оно коснулось пола.

Добравшись до двери, Такаси с громким криком рванул ее на себя.

Поток света залил комнату, и Такаси бросился вверх по лестнице, нанося удар по вражеским силам с тыла. Самураи, сражающиеся наверху, встретили его появление радостными возгласами. Оиси горел желанием присоединиться к стычке, но он знал, что должен оставаться рядом с Элдином. При свете, падавшей через открытую дверь, появилась возможность осмотреть все пространство большого зала. Он увидел тела нескольких своих человек, лежащих бездыханными в лужах крови, и убитого им врага, распростертого на полу на расстоянии вытянутой руки.

Он посмотрел на Элдина, который сидел на корточках, прислонившись спиной к стене. В его руке был зажат кинжал ассасина, выпачканный кровью. В первый раз Оиси увидел тонкие алые струйки, катящиеся от волос по лицу Элдина. Если клинок, нанесший ему рану, был отравлен, то уже ничего нельзя было сделать. Внезапно на лице Элдина появилось настороженное выражение, и он выставил кинжал перед собой.

Оиси оглянулся. Один из ассасинов прорвался мимо Такаси и на долю секунды замер посередине комнаты. Оиси уже собрался на него напасть, но затем понял, что хотя он видит врага, тот не. видит его, поскольку только что сражался на свету и еще не успел привыкнуть к тусклому освещению главного зала. Он должен был оставаться рядом с Элдином на тот случай, если поблизости притаился еще один убийца.

Одинокий ассасин повернулся и бросился к двери, ведущей на кухню. Через несколько секунд раздался сдавленный стон, и дверь снова широко распахнулась. Оиси насторожился, приготовившись встретить новую волну атаки. Но это был тот же человек, который пытался скрыться мгновением раньше. Нож для разделки мяса по рукоятку вошел ему в грудь, и кончик длинного лезвия торчал из спины. Пошатавшись из стороны в сторону, он тяжело рухнул на стойку бара.

Следом за ним в зале появилась Мари. Ее правая рука была испачкана кровью, а на лице застыло выражение мрачного удовлетворения.

— Нужно лучше охранять черный ход, — спокойно произнесла она. — Я удерживала этих ублюдков последние несколько минут, пока твои мальчики забавлялись здесь своими играми.

Бросив на нее недоверчивый взгляд, Оиси выпрямился в полный рост.

— Такаси, сначала проверь эту комнату, а затем прочеши все здание. Назначь своих людей.

Пока его заместитель отдавал команды, Оиси повернулся к Элдину.

Элдин медленно поднялся на ноги. Оиси быстрым движением смахнул кровь с его лица и увидел свежие струйки, сочащиеся из раны, надрезавшей левое ухо и протянувшейся от щеки до затылка. Рана выглядела достаточно скверно, но, насколько мог судить Оиси, она не была серьезной. Он внимательно наблюдал за Элдином, опасаясь увидеть начало конвульсий, но ничего похожего не происходило.

Элдин смотрел на него широко открытыми глазами, очевидно еще не придя в себя после пережитого шока.

— В зале чисто! — крикнул Сейджи, а затем с группой самураев прошел на кухню, в то время как другие охранники окружили Элдина.

Зергх, который вышел из зала за несколько мгновений до начала атаки, отправившись облегчиться в подвал, протолкался через кольцо самураев и приблизился к Элдину. При виде крови он остановился, охваченный ужасом, но Оиси кивком дал ему понять, что все в порядке.

— Очевидно, это дело рук Габлоны, — сказала Мари, тоже подойдя к Элдину.

Элдин обвел взглядом зал. Пять ассасинов были мертвы, а вместе с ними три самурая, с которыми он разговаривал и смеялся всего лишь несколько минут назад. Он медленно подошел к лестнице и посмотрел наверх. Еще два врага встретили там свою смерть.

— Почему только семь? — подумал он вслух.

— Восемь, — поправила его Мари, и Элдин, а вместе с ним и самураи с удивлением посмотрели на нее.

Взяв Элдина за руку, она отвела его на кухню, где стоял восьмой мертвый ассасин, приколотый к стене длинным ножом.

— Кто это сделал? — спросил Оиси.

— Я лично позаботилась об ублюдке, — спокойно ответила Мари, а затем кивнула в сторону мертвого гафа.

Это был Малади, чья голова лежала вниз лицом в ведре с жиром. Его горло было разрезано от уха до уха.

— Его тоже ты убила? — недоверчиво спросил Элдин.

— Что? Своего собственного партнера? — воскликнула она, оскорбленная таким предположением. — Мне показалось странным, что сегодня ночью он отпустил по домам всех своих вышибал. Я находилась в главном зале и наблюдала за вами, когда услышала, как в дверь черного хода постучали три раза, а затем еще три. Меня это насторожило еще больше, и, проскользнув на кухню, я спряталась в углу. Малади уже открывал дверь. Восемь парней в черном проникли внутрь, и Малади закрыл дверь за ними. Я подумала: «Ого, Мари, пахнет жареным».

Я не могла поднять тревогу, поскольку они находились между мной и дверью, ведущей в зал. Тут один из ваших самураев, очевидно что-то заподозрив, вошел на кухню.

Дальше все произошло словно в одно мгновение. Они убили самурая, и семеро из них ворвались в зал. Восьмой повернулся к Малади и совершенно спокойно перерезал ему горло. Я слышала звуки сражения, доносящиеся из соседней комнаты, а затем увидела, что восьмой парень направился к двери, вероятно для того, чтобы пустить сюда своих приятелей. Тут я вонзила в него кухонный нож.

Во время своего монолога Мари подошла к трупу ассасина, с любопытством осмотрела его, словно бы собираясь задать ему какой-то вопрос, а затем выдернула нож из спины. Тело рухнуло на пол, и она хладнокровно вытерла окровавленное лезвие о свой фартук.

— Я снова закрыла дверь на засов, — невозмутимо продолжала она. — Парни, оставшиеся на улице, чуть не сошли с ума. Вы бы слышали, как они кричали и вопили на своем тарабарском наречии, бегая из одного конца квартала в другой.

— Ты спасла нас всех, — сказал Оиси голосом, полным признательности. — Если бы ты не успела вовремя закрыть дверь, они бы нас одолели.

— Ворвавшись сюда, они бы первым делом перерезали мне горло, как Малади, вот почему я убила и того, второго, — произнесла она, улыбаясь.

Окружившие женщину самураи смотрели на нее, открыв от удивления рты. Она говорила об убийстве двух страшных ассасинов с такой легкостью, словно заколола в подвале поросенка. Даже Такаси, только что сразивший нескольких врагов в ожесточенном бою, с восхищением покачал головой.

— Полагаю, теперь я полноправная владелица этого притона, — заявила Мари. — У Малади не было родственников. Порою мне казалось, что просто никто не хочет признать с ним свое родство из страха, что он обманом лишит их имущества. Я почти уверена, он выдал вас потому, что поставил на ваших противников и стремился получить выгоду. Но здесь я ничего не могу доказать и потому буду держать язык за зубами. Как бы то ни было, когда у него наступали тяжелые времена после серии неудачных ставок, я не раз одалживала ему деньги из своих собственных сбережений. Так что можно сказать, эта забегаловка перешла ко мне в качестве оплаты долга и возмещения морального ущерба.

Оиси посмотрел на мертвого гафа в углу, а затем снова перевел взгляд на Мари.

Она похлопала Оиси по руке, словно бы говоря, что теперь у них есть маленький секрет, а затем вернулась в главный зал, и все остальные прошли туда следом за ней.

— Какой беспорядок, — сказала Мари, окинув взглядом помещение.

Тела мертвых самураев были перенесены в угол зала, где товарищи готовили их к похоронам в подвале, поскольку зажечь здесь погребальный костер было невозможно.

Элдин тяжело опустился на стул. Приблизившись, Мари посмотрела на него участливым взглядом.

— Что ты теперь намерен делать? — тихо спросила она, и ее рука скользнула по плечу Элдина.

— Выжить, — с горечью произнес он, а затем бросил взгляд на Оиси, склонившегося над телами павших соратников. — Выжить, перехитрить, перебороть врагов, чтобы мои люди больше не гибли. Вот на что должны быть направлены все наши усилия. Это не соревнование и не азартная игра. Это борьба за существование, направленная на то, чтобы я сам и мои друзья остались живы.

— Это сделал Габлона, — после непродолжительно го молчания холодно сказал он, показывая на лежащие в углу тела самураев. — Я был готов сохранять нейтралитет даже после того, как первые несколько покушений на мою жизнь потерпели неудачу. Странно, тогда я каждый раз получал предупреждения, но сегодня такого не произошло. Если я хочу, чтобы мои люди выжили, необходимо уничтожить Габлону или оставить его без охраны, чтобы он не имел больше возможности на кого-либо напасть. Этот кох до сих пор играет в войну; пришло время научить его, что такое реальность. Если я не преподам ему хорошего урока, те, кто мне служит, погибнут один за другим.

Элдин снова поднялся на ноги. Оиси внимательно наблюдал за ним, словно бы желая проникнуть в его мысли, затем приблизился к Элдину.

— Мы атакуем Габлону, — тихо сказал Элдин. Оиси остановил на Элдине пристальный взгляд и почувствовал, что тот наконец начал понимать, как должен вести себя самурай перед лицом смертельной опасности. Также у Оиси в первый раз появилась надежда на то, что у них, возможно, еще есть шанс выжить.

— Ты должен был убить меня в темноте, — сказал Оиси. — Ты не мог знать точно, я это или еще один ассасин.

— Мне захотелось рискнуть.

Губы Оиси тронула едва заметная улыбка. Этот человек не был типичным господином, но все-таки заслуживал того, чтобы ему преданно служили.

— Так, значит, дверь оказалась заперта, прежде чем второй отряд смог проникнуть внутрь?

— Совершенно верно, мой господин.

Хасан посмотрел на подчиненного с нескрываемым презрением. В прежние времена его решение было бы очевидным. Те, кому поручили подобную миссию, должны были либо ее выполнить, либо умереть. Но здесь их было слишком мало. Значит, он допустил какую-то ошибку в плане. Он не поверил до конца в искренность хозяина таверны, когда тот предложил открыть им дверь.

Заподозрив возможную ловушку, он распорядился, чтобы сначала внутрь зашли восемь человек и, только проверив подсобные помещения, пустили остальных. Возможно, их и в самом деле ждала там ловушка, но он в этом сомневался. Должно быть, что-то пошло не так после того, как первая группа оказалась внутри.

— Свободен. И когда сегодня вечером ляжешь на свой тюфяк, подумай о тех удовольствиях, которыми теперь наслаждаются в раю твои более достойные товарищи.

Человек молча поклонился и, повернувшись, скрылся за дверью.

Значит, толстяк будет недоволен. Хасан презрительно фыркнул. Ну и пусть. В данный момент Хасану было выгодно служить ему, но это время скоро пройдет. Толстяк думает, он настолько примитивен, что верит в богов, и это уже само по себе являлось для Хасана оскорблением. Если Габлона на самом деле прошел высшую ступень посвящения, то он, как и Хасан, должен знать, что нет богов, нет Аллаха, а существует только одно реальное понятие, в которое стоило верить, — власть, не разбавленная сантиментами или страхом.

Именно в этом заключался главный секрет их ордена, в котором он когда-то прошел все ступени. Он был кандидатом, посвященным, мастером и, наконец, великим магистром.

Когда он стал мастером, ему объяснили, что религия является всего лишь приманкой для толпы. Существует лишь одно верховное право — право власти с помощью страха и лжи. Власти, которую он собирался опять обрести в этом мире, созданном словно бы специально для него.

Переодевшись, он долго ходил по незнакомым улицам и узнал о том, что толстяк утаил от него, поскольку город был полон слухов, готовых стать достоянием любого, кто имеет мозги.

Поначалу его состояние было близко к шоку. Мир, который он знал, теперь существовал только в легендах, и почти две сотни поколений людей, сменилось с той поры. Если Габлона и обладал какими-то сверхъестественными способностями, то они прежде всего проявлялись в том, что он и ему подобные имели возможность каким-то образом путешествовать через время. Потрясение было настолько сильным, что в первый момент он не поверил. Ведь только боги обладали такими способностями.

Пристально наблюдая за толстяком, он видел в нем всего лишь человека, охваченного жадностью, похотью и жаждой мести.

До него также дошли слухи, открывающие истинную причину их сражения. Торговец с башни, уходящей в небо, показал ему пачки бумажек, покрытых странными надписями, и предложил их купить, заявив, что они являются частью игры.

Хасан улыбнулся, вспомнив, с какой легкостью он провел торговца. Осторожно задавая вопросы и даже купив у него несколько клочков бумаги, Хасан внимательно слушал его болтовню о соотношении шансов и о том, как тысячи миров делают ставки на противоборство, в котором он, Хасан, играет такую важную роль.

Затем он вернулся в город, населенный людьми, которые являлись единственной нитью, связывающей его с собственным временем. Хотя имплант, вживленный ему в мозг, компенсировал различие в языках, он мог заметить, что слова порой имели поразительное сходство с его родной речью; некоторые ритуалы тоже были на удивление знакомыми, взять хотя бы поклонение Седе. Он понял, что эти люди ждут первого Старца Горы, Сабаха, даже не зная его настоящего имени, первого учителя, готового открыть им секрет власти.

Потом произошла его встреча с Ульсаком, являвшимся среди них религиозным лидером, и в голове у Хасана появились первые очертания плана.

Но Ульсаку он ничего не сказал. Хасан не произнес ни слова о том, в чем заключается его предназначение, о том, что он пересек время для того, чтобы привести своих людей к величию, и толстяк является всего лишь ступенькой на пути к его мечте. Вначале он поможет своему хозяину одержать победу, а позднее сам обретет власть, которая была для него намного более желанна, чем бесполезные награды, обещанные Габлоной. Толстяк не мог дать ему то, в чем он по-настоящему нуждался: власть над жизнью и смертью всех разумных существ.

За его спиной открылась дверь.

Хасан улыбнулся; похоже, толстяк был рассержен.

Придав своему лицу бесстрастное выражение, он повернулся.

— Я знаю, — тихо сказал Хасан.

— Эта неудача ослабила наши силы почти на одну шестую, — рявкнул Габлона.

— Вероятно, и их тоже, — спокойно сказал Хасан. — Мои люди не отдают свою жизнь задешево. Но вспомните, как вы сами насмехались над этими людьми с длинными мечами и говорили, что победить их будет легко. Думаю, теперь не осталось никаких сомнений в том, что они хорошие бойцы. Давайте не будем больше их недооценивать.

— Теперь Сигма получил преимущество, — воскликнул Габлона, даже не заметив, что Хасан взвалил на него вину за неудачную атаку- Мы еще не пытались вывести его из игры, планируя сначала покончить с Элдином. Хотя Сигма тоже обещал напасть на Элдина.

— Очевидно, он делает то, что является для него наиболее разумным в данной ситуации, — ждет, когда вы уничтожите друг друга, — сказал Хасан, и в его голосе прозвучал упрек.

— Ты хочешь сказать, что я плохо спланировал нападение? — огрызнулся Габлона. — В конце концов, ты сам одобрил мой план.

— Поскольку план исходил от такого человека, как вы, я предположил, что он безупречен.

Габлона бросил на него сердитый взгляд, не понимая, издевается над ним Хасан или же просто выражает должное почтение.

— Что теперь ты можешь мне предложить? — спросил Габлона, сознавая, что он отчаянно нуждается в этом человеке, но в то же время почувствовав первые признаки страха.

— Взяться за Сигму.

— Почему?

— Потому что в данный момент он более силен. А также потому, что Сигма не выполнил своего обещания напасть на Элдина. Мы можем предположить, что он вас предал. Таким образом, у нас есть все основания считать, что он сам планирует напасть на вас. Поэтому мы должны нанести удар первыми.

— Но как же Элдин? Наша атака может побудить его к ответным действиям.

— Синие по-прежнему ищут его, — спокойно сказал Хасан.

— Я не доверяю этому сброду, — заявил Габлона. — Они могут с легкостью повернуть и против нас.

— Я позабочусь о том, чтобы этого не произошло, — заверил его Хасан. — Мы уже знаем, где скрывается Сигма. Остальное можно спланировать в течение ближайших нескольких дней.

Габлона не знал, какое решение принять.

— Верьте мне, — сказал Хасан, и на его губах появилась легкая улыбка.

Сигма бросил взгляд через стол на командира берсеркеров. Неделя прошла спокойно. Единственная проблема заключалась в том, чтобы вовремя накормить гафов, находящихся под его командованием. С удивлением он обнаружил, что уже начал испытывать теплые чувства к этим лохматым неотёсанным воинам.

Они часто не давали ему уснуть по ночам своими криками и громкими ссорами, но следовало также признать, что, когда весь отряд, окружив его плотным кольцом, маршировал по улице, Сигма не испытывал ни малейшего страха, поскольку даже Шига расступались при их приближении и лишь кидались отбросами с безопасного расстояния.

Если бы у Элдина хватило здравого смысла нанять себе таких же охранников, какой поединок можно было организовать! У них появилась бы возможность стравить между собой сотню берсеркеров, а самим заключать пари, как в старые добрые времена.

Дела у Элдина совсем плохи, подумал Сигма и покачал головой. Он слышал о последнем покушении на его жизнь. Следовало предположить, что покушение совершил Габлона, и в таком случае силам Элдина, скорее всего, был нанесен значительный урон. А если дело обстояло именно так, напрашивался один-единственный вывод.

Возможно, Элдин более надежен, но Габлона хитер и коварен, а значит — с ним труднее справиться. Скорее всего, толстый кох уже поостыл и готов прислушаться к разумным доводам. Он предложит ему часть консорциума «Сулли» в качестве отступного. В конце концов, Габлона много лет хотел стать его владельцем. Они заключат между собой сделку, после чего спокойно дождутся окончания игры и отправятся домой. Кохи всегда могут договориться друг с другом. Ведь в конечном итоге выгода для них значила больше, чем месть.

Но сначала он должен совершить жест доброй воли. На самом деле Элдин не более чем ремесленник, васба, по прихоти судьбы поставленный на одну доску с кохами.

— Кажется, нашим мальчикам пора немного поразмяться, — сказал Сигма, и лица берсеркеров, сидевших за столом, засияли от радости.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Это просто замечательно, Блэки! — воскликнул Курст — То, что ты сделала, просто замечательно.

Сиза Блэк нагнулась и игривым жестом потрепала Курста по густой гриве из спутанных длинных волос. Так же, как и очки, длинные волосы уже давно вышли из моды, но Курст, скорее всего, даже не знал, что в последнее время модно носить короткий ежик на затылке со спадающей на лоб челкой.

Род занятий Сизи заставлял ее выглядеть современно, и поэтому она всегда следила за последними веяниями моды. Они с Курстом познакомились еще в студенческие годы, и, хотя никогда не думали о том, чтобы сделать свои отношения постоянными, связывавшие их узы были достаточно прочными, даже несмотря на то, что сейчас их разделяли тысячи световых лет космического пространства. Получить на Аторе преподавательскую должность было очень сложно, а Сиза не хотела оставлять свой пест президента брокерской фирмы, чтобы поселиться на какой-то провинциальной планете.

— Что-нибудь слышно о том, чего нам ждать в ближайшее время? — тихо спросила она, наливая себе пятую чашечку кофе за день.

— Похоже, внизу что-то назревает. Я стараюсь держаться поближе к Золе и в тот момент, когда что-нибудь услышу…

Они переглянулись и обменялись заговорщическими улыбками.

Потрясенный смелостью замысла, Курст поднялся на ноги и подошел к большому монитору, почти полностью занимавшему одну из стен офиса.

На бирже царило оживление, и Сиза приблизилась к Курсту, чтобы вместе с ним посмотреть на то, что там происходит.

— Когда нам в голову приходит идея, мой дорогой, то это почти всегда хорошая идея, — прошептала она, нежно укусив его за ухо.

Зал биржи, где еще недавно продавались фьючерные контракты на поставку янтаря и драгоценных металлов, теперь был полностью отдан под сделки с лотерейными билетами. Это было узкоспециализированное предприятие; никто из кохов еще не знал о его существовании. Узнав, они конечноже захотят вмешаться, и, кроме того, Зола обнаружит, кто является поставщиком служебной информации.

Так что им приходилось действовать скрытно, но, даже ведя дела подобным образом, они получали неплохую прибыль. Билеты были зарегистрированы на первоначального покупателя, но по контракту весь выигрыш переходил к текущему владельцу опциона.

Инвестиционные фирмы охотно покупали большие блоки билетов. Исход игры, проставленный на билете, не имел особого значений; решающим фактором являлся скрытый в них потенциал. Таким образом, любой билет, не содержащий смертельного исхода одного из участников к четырнадцатому дню игры, представлял собой ценный товар с потенциальным выигрышем и как таковой обладал определенной ценой, рассчитанной в соответствий с текущими шансами сторон.

Опцион передавался держателю билетов всего лишь на шесть часов, составлявшие половину суток на Дыре. Разумеется, если в течение шести часов происходило какое-либо событие, не учтенное в билетах, покупатель терял свои деньги. Но если билеты после шести часов все еще оставались действительными или, что еще лучше, происходило какое-либо событие, включенное в варианты, проставленные на билетах, то их стоимость взлетала вверх.

Большое табло, занимающее одну из стен биржевого зала, начало выводить информацию о вновь возникшем спросе, и биржа, почувствовав новую тенденцию, пришла в оживление.

— Похоже, возник спрос на билеты, содержащие исход, где Габлона убивает Элдина, — сказала Блэки. — У нас имеются подобные билеты. Что ты об этом думаешь?

Курст испытывал душевный трепет от той власти, которой он теперь был наделен. За несколько дней он превратился из безвестного профессора провинциального университета в финансового советника, ворочающего миллионами, и все благодаря разговору в баре со старым приятелем.

— Я думаю, от них можно избавиться, — сказал он после недолгого раздумья. — Пусти их в продажу. Элдин после последнего покушения скорее сам нанесет удар Габлоне, а не наоборот.

Сиза связалась по внутренней линии со своими агентами и отдала распоряжение продать билеты.

Курст с довольной улыбкой наблюдал за тем, как десятки тысяч билетов каждую секунду меняли владельцев. Потенциальную прибыль от всего этого мероприятия было даже трудно себе представить. Если всего лишь несколько дней назад операции велись с десятками тысяч билетов, то сегодня они сотнями миллионов переходили из рук в руки каждый час. Сиза сказала ему, что только утром новый торговый консорциум с одной из планет гафов вышел на рынок, удвоив его объем в первый же час.

Распоряжение Сизы дошло до биржи, и консорциум гафов начал поспешно скупать все билеты с вариантом «Габлона убивает Элдина».

Пейджер Сизы подал сигнал, она снова связалась со своими агентами, произнесла несколько слов, похожих на код, а затем посмотрела на Курста.

— Мы только что заработали на этой продаже двести пятьдесят тысяч катар, — сказала она, сжав руку Курста. — Мой дорогой, мне кажется, к тому моменту, когда все это закончится, мы с тобой будем очень богатыми.

На мгновение он задумался над ее словами. Им было необходимо держать в тайне свое маленькое предприятие. Если кохи когда-нибудь узнают об утечке информации, им будет трудно с ними расплатиться. Но цифры на большом табло менялись с сумасшедшей скоростью, и эта картина заставила Курста рассмеяться.

Улицы были пустынными. Снова наступило время фестиваля, и иноземцы укрылись в своих домах, в то время как местные жители были целиком поглощены буйным празднованием и охотой за головами.

Понимая, что для успешной атаки необходим численный перевес, Сигма решил бросить в бой все силы и не оставил в своей крепости никакой охраны.

Стараясь двигаться тихо, отряд из пятидесяти тяжело вооруженных гафов двигался, по узкой улочке к убежищу Элдина.

Шедший впереди охранник заглянул за угол и показал, что путь свободен.

Ура, предводитель берсеркеров, бросил вопросительный взгляд на Сигму, и тот в ответ кивнул.

Две группы гафов, по дюжине воинов в каждой, взялись за боевые тараны.

Ура поднял руку.

По его знаку первая группа свернула в переулок, ведущий к черному ходу в таверну, в то время как вторая группа, которую замыкал Сигма, направилась по главной улице.

Гафы, возглавлявшие отряд, подбежали к смотровым щелям по обеим сторонам двери и, чтобы воспрепятствовать отпору изнутри, закрыли их массивными деревянными щитами.

Первая команда, обогнув угол, на секунду замедлила ход, как следует прицелилась, а затем с громким криком бросилась вперед. Таран врезался в дверь с сокрушительной силой, дерево и сталь отозвались треском и стоном.

Ура заревел.

Группа гафов отступила, чтобы приготовиться к новому броску.

Сигма наблюдал за зданием, выглядывая из-за плеча одного из своих стражников. Каждую секунду он ожидал, что в бойницах появятся защитники таверны, но с их стороны пока не было заметно никакой реакции.

Таран еще раз ударился в дверь, по-прежнему закрывавшую проход. С разъяренными возгласами гафы отступили и снова бросились вперед.

Когда они разогнались в очередной раз, дверь внезапно открылась изнутри. Один из гафов, прорвавшийся в таверну через черный ход, появился в узком дверном проеме, и таран врезался прямо ему в живот.

С истошным воплем он упал на спину, и тяжелое бревно пролетело через дверной проем словно стрела, выпущенная из лука. Гафы, бежавшие по обе стороны бревна, не встретили сопротивления. Вся масса воинов сбилась в один ревущий клубок после того, как один за другим они врезались в косяк по обе стороны двери.

При виде возникшей сутолоки Ура заревел от ярости. Подняв над головой тяжелый боевой топор, он бросился к куче воинов, перепрыгнул через нее и скрылся в здании.

Охранники Сигмы, взбудораженные перспективой битвы, с радостными воплями бросились следом за командиром в таверну, оставив коха стоять посреди улицы в полном одиночестве, если не считать дюжины контуженых таранщиков.

Сигма увидел, как гаф, открывший дверь и лежавший теперь под головной частью тарана, со стоном приподнял тяжелое бревно, пытаясь столкнуть его с себя, но в тот же момент его соратники начали один за другим прыгать на бревно, стремясь поскорее проникнуть в здание.

Внезапно Сигма осознал, что он стоит на улице в полном одиночестве, а это было совершенно недопустимо. Он бросился к двери и тоже прыгнул на бревно. Из-под бревна раздался протестующий стон, но Сигма уже скрылся в темноте.

Внутри было настоящее столпотворение. Заглянув в сумрак главного зала таверны, он увидел там своих воинов, громкими воплями призывающих врагов показать себя.

Сигма испытал прилив возбуждения. Какую историю он сможет рассказать своим собратьям кохам после того, как вновь к ним присоединится! Атака разгоряченных гафов-берсеркеров, издающих боевой клич, и он в первых рядах! Как остальные будут ему завидовать!

Ура приблизился к Сигме и отсалютовал. Было заметно, что он в ярости.

— Проклятые трусы сбежали. Здесь никого нет.

— Что? Но это та самая таверна, — сказал Сигма, рассерженный тем, что его героический рейд окончился ничем.

— Колда возглавлял атаку с черного хода, и дверь распахнулась после первого удара, поскольку не была заперта на засов. Вот почему так быстро удалось открыть парадную дверь. Здание пусто. Они все убежали. Жалкие трусы, — произнес он с презрением. — А мы так надеялись, что сегодня будет хорошая драка.

Окружающие его гафы, не нашедшие выхода накопленной энергии, теперь вымещали злость на мебели и стойке бара. Несколько берсеркеров уже находилось за стойкой. Разбив вдребезги часть запасов мускателя, они принялись осушать огромные кувшины, проливая содержимое на доспехи, и все остальные с ревом бросились за своей частью добычи.

— Тебе лучше взять их под контроль, — крикнул Сигма, придя в отчаяние — Мне совсем не хочется видеть рядом с собой толпу пьяных охранников.

— Ладно, пускай немного повеселятся. Это поможет им забыть о том разочаровании, которое они испытали, не найдя здесь слуг для своих братьев, — беспечно ответил Ура. — Ты слишком долго держал нас взаперти. Нам нужно немного поразмяться. В противном случае они могут выместить свой гнев таким способом, который понравится тебе еще меньше.

Ура посмотрел на Сигму со странным блеском в глазах, и тот понял, что ему лучше не спорить.

— Не беспокойся, — сказал гаф, хлопнув Сигму по плечу так, что у того подогнулись колени. — Если твоих врагов здесь нет, то они еще вернутся, или мы сами выйдем на улицу и поищем их. В любом случае мои воины сражаются лучше после пары кружек доброго вина.

Покачав головой, Сигма прошел в угол зала, понимая, что ничего не может поделать. Ура приблизился к столу и с грохотом поставил на него кувшин с мускателем.

— Отличная вещь, — проревел гаф. — Выпей, похоже, ты в этом нуждаешься.

Сигма вытащил из кувшина пробку, понюхал ее и сморщил нос от отвращения.

— Слишком крепко для тебя? — спросил Ура, рассмеявшись, а затем поспешил присоединиться к своим товарищам у стойки.

Сигма обвел взглядом полутемный зал. Крики гафов становились громче с каждой секундой. Некоторые уже затянули свои заунывные песни, время от времени прерываясь, чтобы допить кувшин, а затем помочиться на своих товарищей.

Не было никакой надежды застать Элдина врасплох, если он со своими самураями вернется в таверну. Но если Элдина здесь нет и он оставил свое убежище без охраны, с беспокойством подумал Сигма, тогда где он, черт возьми?

— Что-то здесь не так, — прошептал Оиси, отводя взгляд от узкого окна, выходящего на крепость Габлоны, расположившуюся на противоположной стороне улицы.

Пригнувшись, Элдин приблизился к самураю.

В течение нескольких дней они планировали эту акцию. После гибели Малади Мари еще раз доказала свою незаменимость. Получив соответствующее поручение, она к концу дня вернулась с информацией о том, где находится убежище Габлоны, и уже арендовала небольшой склад, расположенный прямо напротив, который можно было использовать в качестве базы для проведения операции. К удивлению Элдина, оно находилось всего лишь в нескольких кварталах от убежища Сигмы и в одном квартале от сгоревшего здания, первоначально предназначавшегося ему самому.

Она также рассказала о катакомбах, протянувшихся под городом, где Аль-Шига хоронила своих мертвецов. Это был секрет, известный немногим. Даже Малади ничего не знал. К несчастью, не существовало подземного хода, который бы соединял таверну со складом, и им пришлось, подвергая себя риску, совершить переход по земле.

Элдин беззвучно выругался.

— Может быть, все-таки стоит попробовать? — спросил он.

Оиси посмотрел на него. Иногда необходимо соблюдать осторожность, но сейчас не тот случай, подумал он. Возможно, врага предупредили, но отступление окажет плохое влияние на моральный дух его людей, страстно желающих отомстить за смерть товарищей.

— Ты не хочешь отступать? — спросил Оиси. Элдин ответил ему хмурым взглядом.

— Давай попробуем уничтожить это змеиное логово, — произнес он холодным тоном, и на лице Оиси появилась слабая улыбка.

Оиси повернулся к остальным воинам, находившимся в комнате, и коротко кивнул.

Несколько человек быстро собрали две небольшие катапульты.

Оиси подошел к двери и, нагнувшись, взял в руки первую бутылку. Это было достаточно мощное оружие, и Оиси сразу же это понял, когда Элдин высказал идею в ходе обсуждения плана атаки. Однако его применение было грубым нарушением обычаев Аль-Шиги, но поскольку все они отправились на фестиваль, Элдин решил, что стоит рискнуть. Взяв свечу, Оиси поджег тряпочный фитиль на горлышке бутылки, а затем подал сигнал двум командам приготовиться открыть огонь.

Как только он открыл дверь, катапульты выстрелили, послав снаряды на другую сторону улицы, и длинные стрелы скрылись в узких смотровых щелях, расположенных по обе стороны двери. Оиси бросил бутылку, наполненную чистым спиртом, и та разбилась в четверти метра от окна второго этажа, в которое он целился. Но жидкость тем не менее вспыхнула и потекла вниз по стене сплошным огненным потоком.

Еще несколько самураев подбежали к двери и бросили свои бутылки. Вторая и третья бутылки исчезли в здании, и люди, окружавшие Оиси, не смогли сдержать радостных возгласов, когда увидели внутри языки пламени.

Еще две стрелы вылетели из катапульты, поразив бойницы на втором Этаже. В течение нескольких секунд около полудюжины бутылок залетела в окна. В приступе безрассудной отваги Такаси выскочил из двери склада с тремя бутылками в руках, их фитили уже горели. Добежав до середины улицы, он бросил бутылки одну за другой в окна верхнего этажа; две из них благополучно влетели внутрь, где разлетелись на мелкие осколки, распространив вокруг себя жидкое пламя.

Но защитники крепости не предпринимали никаких ответных действий.

Такаси стоял посередине улицы, словно бы предлагая врагу на него напасть. Театральным жестом он обнажил меч и взмахнул им над головой.

— Мы сорок семь ронинов! — крикнул он по-японски и, быстрым рывком приблизившись к смотровой щели, заглянул внутрь. Секундой позже он подбежал к следующей щели, потом еще к одной, затем, повернувшись, поспешил обратно к своим соратникам.

— Внутри бушует пожар! — крикнул он, проскочив через дверь.

Внезапно из-за угла появился Хидео, худой низкорослый самурай, которого поставили следить за черным ходом в крепость Габлоны, три других воина бежали следом за ним.

— Ничего, — разочарованно воскликнул он. — Мы бросили бутылки точно в щели и даже заглянули в окна. Там никого нет.

— Здание пусто, — тихо сказал Элдин. — Либо Габлона каким-то образом узнал о наших планах, либо он отправился куда-то еще.

— Куда? — отрывисто спросил Такаси, которому не терпелось вступить в сражение.

— Очевидно, напасть на Сигму или на нас, — ответил Элдин.

— Меня совершенно не беспокоит, где он сейчас, — внезапно вмешалась Мари, — но мне кажется, мы уже исчерпали запас гостеприимства наших новых соседей.

С улицы доносились разгневанные возгласы. Элдин подошел к бойнице, возле которой стояла Мари. Здание на противоположной стороне улицы было охвачено огнем, но за треском пламени можно было различить крики, становившиеся все громче. На улицу выскочили соседи из домов, с обеих сторон примыкающих к пылающему зданию, некоторые в сопровождении вооруженной охраны. Многие показывали в сторону склада и потрясали кулаками. Элдин также заметил несколько фигур в синих балахонах, внезапно появившихся в толпе.

— Мы нарушили существующий здесь запрет на всякое оружие, кроме того, которое можно держать в руке. Помимо обеспокоенных соседей мы привлекли к себе внимание Аль-Шиги, — тихо проговорила Мари.

— Пора уходить, — сказал Элдин и бросил взгляд на самурая, который в ответ согласно кивнул.

Несколько человек приготовились взять катапульты.

— Мы сможем построить новые орудия. Если Шига увидят, как мы тащим по улице подобные устройства, у нас могут возникнуть серьезные неприятности.

Сейджи, принимавший участие в сооружении метательных орудий, любовно похлопал свою катапульту, а затем следом за остальными направился к двери черного хода.

Петляя по боковым улочкам, чтобы избавиться от возможной погони, отряд в сгущающихся сумерках продвигался к таверне. Прибавив шагу, Элдин нагнал авангард отряда, который возглавляли Оиси и Мари, служившая им проводником.

Примерно в квартале от того места, где находилась крепость Сигмы, передняя часть колонны замедлила шаг. Элдин приблизился к Оиси, который осторожно выглядывал за угол, его рука была вытянута назад в предупреждающем жесте.

Когда Элдин подошел совсем близко, до его ушей донеслись пьяные выкрики. С удивлением он понял, что кричат гафы.

— Что, черт возьми, происходит? — прошептал Элдин.

Следующий переулок был запружен гафами, очевидно находящимися в сильном подпитии и издающими вызывающие возгласы. А затем не далее чем в пятнадцати метрах от себя он увидел Сигму.

Оиси вопросительно посмотрел на Элдина, который казался застигнутым врасплох внезапным поворотом событий. Напасть на Габлону — это одно, но с Сигмой все обстояло несколько по-другому И все же Сигма теперь был его врагом, нравилось Элдину это или нет.

Он должен был срочно принять какое-то решение. Сигма стоял на открытом месте, его охранники рассыпались по всей улице. Это выглядело почти комично: маленький осанистый человек в окружении лохматых воинственных гигантов.

Для Элдина было непросто отдать приказ напасть на человека, который до сих пор открыто не поднимал на него руки. Отдал бы такой приказ Сигма, если бы ему представилась подобная возможность? В глубине души он чувствовал, что Сигма не стал бы колебаться.

Выглянув из-за угла, он снова бросил взгляд туда, где стоял Сигма, и с удивлением увидел, как гаф, стоявший ближе всего к коху, пошатнулся, словно алкоголь с новой силой ударил ему в голову. Но когда берсеркер упал, алый поток хлынул из его горла.

Сигма в конце концов убедил Уру в том, что, пока стоит такой шум, нет никакой надежды застать врага врасплох. Некоторое время они обсуждали, не стоит ли им затаиться и подождать возвращения Элдина, но приближающиеся сумерки вызывали у Сигмы беспокойство. В конечном итоге в ловушке мог оказаться и он сам. Их собственная крепость была гораздо более надежным укрытием, чем полностью разрушенная таверна, и компания наконец решила ее покинуть.

Один из гафов предложил поджечь таверну, но никто не догадался захватить с собой трут и огниво. Поискав некоторое время средства для извлечения огня, гафы быстро утомились, после чего отбросили эту идею.

Отход был значительно более шумным, чем приближение к цели. Гафы настолько разгорячились, что желание с кем-нибудь сразиться казалось им почти невыносимым.

Сигма шел в центре отряда, погруженный в свои мысли. Может быть, Элдина предупредили? Он знал, что с помощью вживленного им всем импланта и сканирующей системы, расположенной на Игле, можно было определить их местоположение с точностью до сантиметра. Но он не мог избавиться от подозрения, что, возможно, имплант имел двойное предназначение: не только следить за сигналами, поступающими от жизненно важных органов, но также передавать каждое сказанное ими слово. Если дело обстояло именно так, мог ли Элдин получить информацию извне?

Его размышления прервал громкий радостный крик, изданный одним из гафов, шагающим во главе отряда. Сигма поднял голову.

Толпа людей в зеленых балахонах стояла в конце улицы, загораживая подход к их убежищу. Все они имели на голове красные повязки мукбы.

— Мне кажется, нас ждет небольшое развлечение, — проревел один из гафов и, приподняв топор, потрогал его острие большим пальцем.

Пульс Сигмы участился. Может быть, это ловушка? Но в то же время ему было любопытно посмотреть, как его берсеркеры проявят себя в поединке с местными.

С пьяным смехом отбросив в сторону пустые кувшины, гафы развернулись в линию, полностью перекрыв узкую улочку. Их возбужденные возгласы отражались от стен многократным эхом.

Сигма внимательно следил за фигурами в зеленых одеяниях. В их поведении было что-то странное. Они спокойно поджидали приближающихся берсеркеров, пока дистанция между двумя группами не сократилась до полутора десятков шагов. Внезапно один из зеленых сделал универсальный жест, выражающий презрение, понятный любому разумному существу.

Подняв над головой боевые топоры, шагающие впереди гафы с громким ревом бросились в атаку. Их товарищи, задетые за живое, поспешили присоединиться.

Зеленые балахоны тут же рассыпались и, повернувшись, побежали по улице. Мукбы не стали бы убегать, подумал Сигма. Черт возьми, они ведь сражаются с тафами каждый фестивальный день. Бросившиеся в погоню берсеркеры пронеслись мимо дома, служившего им убежищем, и продолжили преследование.

Сигма повернулся, чтобы отдать приказание Уре вернуть охранников, но Ура тоже его покинул, устремившись вслед за остальными гафами. У Сигмы появилось нехорошее предчувствие.

— Ура! — крикнул он во весь голос, но его отчаянный призыв затерялся в реве берсеркеров.

Яростный вопль прозвучал рядом с ним. Обернувшись, Сигма увидел, как один из немногих оставшихся рядом с ним охранников покачнулся вперед.

А затем он увидел кровь.

Гаф содрогался и корчился, пошатываясь из стороны в сторону. Сигма попятился. Берсеркер, стоявший на другой стороне улицы, как подкошенный рухнул на мостовую, метательный нож торчал из его открытого рта.

В полном замешательстве Сигма вертел головой из стороны в сторону. Что происходит?

Их убежище! Он должен туда вернуться. Сигма бросился к двери и увидел, как она начала приоткрываться. Кто-то из его охранников находится внутри, подумал он.

Еще один гаф упал на землю.

Дверь полностью распахнулась, на пороге стоял человек, одетый в просторный черный балахон.

Ассасины Габлоны пробрались в их дом, пока они отсутствовали!

Несколько гафов из тех, что так опрометчиво бросились преследовать зеленых, увидев новую угрозу, поспешили назад, в то время как ассасины один за другим выскакивали из открытой двери, заполняя улицу.

Попятившись, Сигма отступил к зданию на противоположной стороне улицы. Один из берсеркеров пробежал мимо, подняв топор высоко над головой. Его громкий боевой клич сотряс воздух. Ассасин выскочил ему навстречу. Описав в воздухе широкую дугу, топор гафа опустился, чтобы нанести сокрушительный удар. С небрежной легкостью ассасин поднырнул под лезвие и, перевернувшись через голову, вскочил на ноги за спиной у гафа. Коротким ударом сабли он подсек гафа под оба колена, заставив его с глухим стуком упасть на землю.

Но ассасин не заметил другого гафа, появившегося у него за спиной. Топор берсеркера опустился, разрубив его пополам, словно сухое полено.

Сигма, несмотря на охвативший его ужас при виде человеческих внутренностей, дымящейся кучей вывалившихся на мостовую, согнулся пополам, содрогаясь от приступов рвоты.

Ассасины увидели цель, и теперь ничто не могло их остановить. Гаф, разрубивший первого ассасина, упал бездыханным через несколько секунд после того, как человек в черном балахоне вонзил ему клинок между лопаток.

Подняв голову, Сигма увидел двух человек, направляющихся в его сторону. Еще один гаф попытался вмешаться и, выскочив вперед, преградил им путь. Он поразил одного из ассасинов мощным ударом, разрубив его от плеча до бедра, но другой благополучно проскочил мимо и стремительным рывком бросился к цели.

Завизжав, Сигма в панике повернулся и побежал по улице, ничего не видя перед собой.

Как Габлона мог пойти на такое? Они ведь оба кохи, они заключили соглашение! В конце концов, это всего лишь игра!

Сигма даже не заметил, как проволочная петля обвилась вокруг его шеи. Он почувствовал холод. Острая, как бритва, режущая кромка гарроты прошла через горло, рассекая ткань и нервы.

Ослепительно яркий свет заполнил все окружающее пространство.

Затем Сигма провалился в темноту.

Чувствуя, как к горлу подступает тошнота, Элдин отвернулся в сторону. Если бы Сигма побежал по улице в их направлении, скорее всего, он послал бы самураев спасти его. Он и так испытывал сильное желание вмешаться. Но Элдин знал, что, поддавшись эмоциям, он подвергнет угрозе жизнь своих людей без особой надежды на успех.

Он посмотрел на Оиси.

— Одним противником меньше, — холодно произнес Оиси.

Не в силах что-либо сказать, Элдин только кивнул в ответ.

Хасан закрыл дверь на засов, когда последний из ассасинов проскользнул внутрь. Один из подчиненных стоял перед ним, тяжело дыша, сжимая в руке окровавленную гарроту.

Габлона протолкался сквозь собравшуюся у двери толпу и по выражению лица Хасана сразу же понял, что произошло.

— Кто это сделал? — спросил Габлона.

Хасан показал на юношу с расширенными от возбуждения глазами, и тот приподнял перед собой орудие убийства, представив его на всеобщее обозрение.

Габлона увидел, как кровь Сигмы капает с деревянных рукояток, к которым были привязаны концы тонкой проволоки.

— Хорошо, — пробормотал он, словно бы обраща ясь к самому себе, и, не проронив больше ни слова, удалился.

Все произошло в точности так, как спланировал Хасан. Один из ассасинов забрался на крышу дома, занимаемого Сигмой, и подслушал разговор гафов, с радостным возбуждением обсуждавших предстоящую атаку. Предположив, что Сигма бросит в бой против Элдина все свои силы, они дождались, когда гафы покинут здание, после чего заняли опустевшую крепость и спокойно просидели там до их возвращения. Трюк с переодеванием части людей в зеленые балахоны сработал как нельзя лучше, заставив охранников Сигмы рассредоточиться по всей длине улицы.

Перед самой атакой пришло известие о том, что Элдин совершил нападение на его убежище, в ходе которого сжег здание дотла. Габлона не мог удержаться от смеха, представив себе, какое сильное разочарование испытал Элдин. Такой вариант развития событий был также предусмотрен Хасаном.

Теперь в их распоряжении было убежище Сигмы вместе со всеми имеющимися здесь запасами. Скоро наступит очередь Элдина, после чего они смогут спокойно переждать оставшиеся до конца срока дни и с триумфом вернуться на вершину Иглы.

Добежав до самого конца улицы, гафы зарычали от ярости. Зеленые балахоны исчезли. Ура понял, что эти трусы не имели намерения сражаться, и, замедлив шаг, услышал звуки боя у себя за спиной.

Это была ловушка! Повернувшись, он приказал воинам следовать за собой. Они вместе проделали обратный путь и свернули в переулок, ведущий к их крепости. Около двух десятков берсеркеров были повержены, двое или трое все еще вели сражение с ассасинами, отступающими к зданию, где совсем недавно находилось их убежище.

С оглушительным ревом Ура бросился в атаку, но дверь захлопнулась у него перед носом. Вместе с другими берсеркерами он яростно набросился на дверь, пытаясь разрубить ее топором, но через несколько секунд еще несколько гафов упали на землю, пораженные кипящим маслом из отверстий над дверью и длинными копьями, которыми ассасины наносили удары из узких бойниц.

Задыхаясь от бессильного гнева, Ура был вынужден отступить, и его товарищи последовали за ним. Насмешливые выкрики ассасинов звенели у них в ушах. Только теперь Ура подумал о том, что произошло с хозяином, которого он был призван охранять.

Ура обвел взглядом улицу и заметил нескольких воинов, в скорбном молчании окруживших мертвое тело.

Это был Сигма.

Ура приблизился к старику и опустился на мостовую. Кровавый след от гарроты тянулся через всю шею до самого хребта, и голова коха безжизненно запрокинулась в сторону. Ура издал протяжный вой, наполненный горечью и болью.

Ура уже начал привыкать к старику, имевшему для человека достаточно сносный характер. Его забавляли рассказы Сигмы о сражениях, как и очевидное смущение, которое старик испытывал от необузданного поведения басаков. Гордость Уры была уязвлена. Он допустил просчет, повлекший за собой смерть его подопечного. Ура еще раз посмотрел на безжизненное тело, а затем резко поднялся на ноги.

— Что мы теперь будем делать? — спросил Колда.

Ура обвел взглядом окруживших его воинов, а затем посмотрел на их бывшее убежище. И тут же с той стороны долетела еще одна язвительная реплика, брошенная в их адрес.

Больше половины его товарищей погибли. Поскольку атака произошла внезапно, многие были поражены в спину в тот момент, когда они бежали по улице, не заметив угрозы.

Теперь им было негде укрыться, а сумерки постепенно сгущались — наступало время, когда толпы последователей Аль-Шиги начинают бродить по улицам иностранного квартала в поисках жертв. Броситься в атаку на крепость было равносильно самоубийству, но он не видел другого пути. Подняв топор, Ура двинулся навстречу верной гибели. По крайней мере, у него появится возможность увидеться с безволосым в ином мире и принести ему свои извинения.

Когда командир удалился на достаточно большое расстояние, на лице Колды появилась довольная улыбка. Для того чтобы выполнить данное ему поручение, не пришлось рисковать собственной жизнью. Но, может быть, тот, кого зовут Зола, всё равно ему заплатит, хотя, подумал Колда, игра была в самом разгаре и не исключено, что ему предоставится еще один шанс заработать обещанное богатство.

— Пойдем, — прошептал Оиси, — нам пора возвра щаться.

Последний самурай пересек переулок; в полумраке гафы, окружившие тело Сигмы, их даже не заметили.

Но Элдин и Зергх, стоявшие рядом, оставались на месте.

— Они все погибнут до того, как наступит утро, — тихо сказал Зергх.

— Мы ничего не можем поделать, — мрачно произнес Элдин, все еще не пришедший в себя от шока, который он испытал, став свидетелем жуткой смерти Сигмы. Было время, когда этот человек считался самым могущественным кохом во всем Облаке, а теперь он лежал бездыханным в сточной канаве, став жертвой так называемой военной игры.

— У тебя есть возможность кое-что предпринять, — возразил Зергх.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — вмешался Оиси.

— И его идея кажется мне весьма удачной, — вставила Мари. — Эти неуклюжие гиганты плохие защитники, в чем мы только что могли убедиться, но в атаке они способны сокрушить любого противника.

Зергх приблизился к Элдину.

— Позволь мне сделать это, — сказал старый гаф, — Они дикари, но дикари, обладающие честью. И кроме того, — тихо добавил он, — они гаварниане,

Элдин собирался его остановить, но, прежде чем он успел сказать хотя бы слово, Зергх уже удалился на несколько шагов. Оиси беззвучно выругался.

Ура увидел, как из сумерек к ним приближается какая-то фигура. Он уже приготовился нанести удар, но тут, к своему удивлению, понял, что перед ним престарелый гаф, не принадлежащий Шиге, поскольку он был облачен в длинный развевающийся халат и два меча висели у его пояса.

— Я пришел сделать вам предложение, — заявил Зергх без предварительного вступления.

— Какое?

— Я друг Элдина Лариса.

Услышав это имя, несколько берсеркеров угрожающе рявкнули и занесли над головой топоры, но поднятая рука Уры удержала их на месте.

— Другой человек по имени Габлона совершил это нападение. У нас теперь есть общий враг; мы можем объединиться, чтобы вместе свести с ним счеты.

Ура не знал, что ответить. Он был воином и не умел вести переговоры.

Зергх посмотрел на здание, которое теперь занял Габлона и его люди, и услышал, как с той стороны доносятся язвительные насмешки ассасинов.

— Атакуйте эту крепость, — сказал Зергх, — и вы умрете хорошими воинами.

— Мы не боимся смерти, старик, — рявкнул берсеркер.

— Разумеется, — согласился Зергх. — Но вы предстанете перед братьями, не имея рядом с собой никого, кто мог бы служить вам в загробном мире. Ваши братья скажут, что вы конечно же храбры, но все-таки погиб ли, не взяв с собой слуг, чем сильно их огорчите.

После нескольких минут томительного ожидания Элдин увидел толпу гафов, шагающих по улице следом за Зергхом. Оиси выругался, на этот раз вслух.

— Если они нападут после того, как окажутся среди нас, нам придется нелегко, — заметил Оиси.

— Но вместе с ними наш отряд будет больше, чем у Габлоны, — возразила Мари.

Элдин посмотрел на нее и понял, что впервые она говорит не как постороннее лицо, а как член их группы. Она заметила его взгляд и пожала плечами.

— Мы можем разместить берсеркеров в подвале, — продолжала она, — и держать под стражей, пока не будем полностью уверены в их надежности. Они только что потеряли своего лидера, находятся в незнакомом для них мире — я думаю, нам следует предоставить им шанс.

Зергх подошел к Элдину.

— Они готовы к нам присоединиться. Я думаю, мы можем им верить, но потребуется некоторое время для того, чтобы кровь в их жилах немного поостыла.

Обе группы вместе отправились в путь по ночным улицам. Гафы держались позади. Вскоре перед ними появилась таверна. Издав предостерегающий возглас, Мари остановилась, увидев, что дверь черного хода сорвана с петель.

Оиси приказал Такаси вместе с несколькими другими самураями проверить здание. Они зашли внутрь, но вскоре снова появились на улице и знаками дали понять, что таверна пуста.

Группа зашла в здание. С громкими разгневанными возгласами Мари начала осматривать то, что осталось от ее имущества. Лампы были зажжены, и, пока основная часть отряда оставалась на кухне, несколько самураев были посланы обследовать помещение на тот случай, если в нем были оставлены какие-нибудь ловушки.

— Кто мог это сделать? — возмущенно кричала Мари. — Вы посмотрите, какой разгром, вы только посмотрите!

— Может быть, Габлона? — предположил Оиси без особой уверенности.

— Сомневаюсь, — сказал Зергх. — В таком случае вся таверна была бы напичкана ловушками снизу до верху.

— Это не могла быть Аль-Шига, поскольку те, кто здесь похозяйничал, просто купались в вине, — крикнула Мари, расшвыривая ногами осколки пустых кувшинов.

Внезапно все дружно замолчали и, обернувшись, посмотрели на гафов, все еще стоявших в тесном дворике перед черным ходом.

— Мы немножко рассердились, когда обнаружили, что здесь никто не хочет скрестить с нами оружие в добром поединке, — произнес Ура, виновато опустив глаза.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Задыхаясь от продолжительного бега, Курст сделал последний поворот. Блэки уже поджидала его за углом.

Повертев головой из стороны в сторону, Курст осмотрел коридор — он был пуст.

— Пойдем скорее! — крикнул он и, схватив Блэки за руку, бросился к ближайшему лифту, стремясь по скорее добраться до офиса, расположенного в двухсот этажном здании.

Он нажал на нужную кнопку, и кабина, вздрогнув, устремилась к небу.

— В чем дело? — спросила Сиза, переводя дыхание.

Она находилась в своем кабинете, когда по закрытой компьютерной линии Курст попросил срочно встретить его у служебного лифта.

Курст с подозрением обвел взглядом кабину лифта. Она могла быть напичкана подслушивающими устройствами. Информация была настолько важной, что он даже не рискнул передать ее по закрытой линии из офиса Золы, находившегося на другой стороне улицы. Благодаря почти невероятному везению он был вместе с Золой в компьютерном центре в тот момент, когда с поверхности Дыры поступило закодированное сообщение. Ознакомившись с ним, Зола с криком триумфа покинул компьютерный центр, оставив Курста одного.

Проклятье, почему они не придумали какой-нибудь код?

Курст судорожно обшарил карманы в поисках клочка бумаги и ручки, а затем набросал записку:

Сигма убит Габлоной 20 минут назад, через 10 минут информация будет предана огласке!

Дверь лифта скользнула в сторону.

Блэки схватила Курста за руку, и они вместе устремились к офису.

— Оставайся здесь, — бросила она. — Ты сможешь следить за всеми событиями по монитору.

Блэки выскочила за дверь и побежала по коридору в сторону зала биржи.

После того как час назад поступило сообщение о нападении Сигмы на убежище Элдина, большое табло все еще пестрело от цифр, сменяющих друг друга в бешеном темпе. Шансы на то, что кто-нибудь из них двоих погибнет до конца дня, стремительно взлетели вверх, и торговля билетами шла с необычайной интенсивностью.

Курст отрегулировал картинку на мониторе и увидел, как медленно и с достоинством Блэки вошла в торговый зал. Работающие на Блэки агенты тут же окружили ее плотным кольцом.

Через несколько секунд группа распалась на части, чтобы начать поспешную скупку, нацелившись на опционы, содержащие определенное событие, произошедшее в определенный день, в данном случае на то, что Сигма будет убит Габлоной на тридцать первый день игры, в то же время избавляясь от блоков билетов, содержащих благоприятный для Сигмы исход. На мгновение Курстом овладела паника. После того как через пять минут сенсационная новость станет всеобщим достоянием, действия Блэки станут слишком очевидными.

Но затем он с облегчением перевел дух, когда увидел, как она маскирует свои истинные намерения, скупая опционы, которые будут убыточными.

В течение очень короткого промежутка времени она стала владелицей четверти всех имеющихся на рынке билетов, содержащих нужную информацию относительно Сигмы. Однако остальные билеты остались в руках нескольких крупных фирм, которые наотрез отказались их продать даже за самую высокую цену и теперь составляли Блэки ожесточенную конкуренцию, стремясь скупить блоки билетов, удерживаемые более мелкими фирмами. Для сотен маклеров, наводнивших торговый зал, эта борьба являлась всего лишь второстепенной сценой на фоне более грандиозных событий.

Прозвучала сирена, и в зале повисла напряженная тишина.

Большое табло, отражающее текущие котировки, внезапно погасло, а затем двухметровые буквы чрезвычайного сообщения заскользили по экрану.

На основании подтвержденных сведений, только что поступивших с поверхности Дыры, главный инспектор ксарн сделал официальное заявление для всех информационных служб о том, что Сигма Азерматти убит на тридцать первый день игры Корбином Габлоной.

Началось невообразимое столпотворение. Всего лишь несколько мгновений назад существовало более семи миллионов возможных исходов игры, и вот теперь их количество сократилось до сорока тысяч. Девяносто девять процентов опционов, недавно стоившие биллионы катар, за одну секунду превратились в бесполезные клочки бумаги. Произошло первое стремительное сокращение объема рынка.

Биржевые маклеры беспорядочно бегали из стороны в сторону, издавая возгласы отчаяния. В зале появились бригады медиков в белых халатах, которые уже давно ожидали своего часа. У нескольких маклеров случился инфаркт, а у многих других — сердечные приступы различной степени тяжести. В углу раздался сухой треск выстрела из «Эрика-10», но его хозяин оказался не слишком предусмотрителен, и после того как пуля прошла через череп самоубийцы, она поразила еще двух человек. Однако основная масса маклеров, понесших серьезные убытки, избрала более традиционный путь. Они толпами покидали зал, торопясь связаться со своими адвокатами, чтобы отдать им распоряжение приготовиться к защите. Вскоре многие ни о чем не подозревающие инвесторы с удивлением обнаружат, что их брокер продал все акции, чтобы получить «временный рабочий капитал».

Рынок сократился на девяносто девять процентов, но еще оставались десятки миллионов билетов, в сотни раз возросших в цене.

Блэки наконец удалось вырваться из зала и проскользнуть обратно в свой офис.

— Я успела буквально в последнюю минуту, — сказала она, устало опускаясь в кресло.

— Тебе не кажется, что твои действия были слишком очевидными? — спросил Курст, все еще испытывающий сильное беспокойство из-за той операции, которую они только что провернули.

— За вычетом стоимости проигрышных билетов, которые я покупала для маскировки, мы все равно увеличили наш капитал по меньшей мере на десять тысяч процентов. Мы можем вернуть инвестиции, которые я, если так можно выразиться, одолжила, и остальные деньги наши! Мне кажется, это был оправ данный риск.

Курст недоверчиво покачал головой. Страх быть пойманным Золой уступил место головокружительному ощущению от внезапно обретенного богатства, которое ему принесла игра на бирже.

— В бизнесе я способна перехитрить любого хитреца, — хвастливо заявила Блэки. — Я начинала не так давно, продавая гафам фьючерсные контракты на полистер. Теперь давай разработаем код для передачи информации, чтобы мы смогли заработать еще больше на следующем убийстве.

— Что они сделали?

Издав разгневанный возглас, Ульсак, верховный улла желтых, поднялся с дивана. Зажав в руке длинный нож, он пересек комнату и остановился напротив трясущегося от страха человека, принесшего неприятную новость.

— Повтори, что ты сейчас сказал, — медленно произнес он.

Все, кто служил Ульсаку, испытывали страх, когда посланник приносил известие, противоречащее отданным уллой распоряжениям или не соответствующее его планам.

— Все трое пытались убить друг друга, — промолвил вестник, молодой улла, стараясь не глядеть на Ульсака.

— И что же?

— Чужеземец по имени Сигма был убит тем, кого охраняют люди в черных одеяниях.

— А куда смотрели люди, которые должны были проследить за тем, чтобы этого не произошло?

— Их не оказалось на месте, — ответил вестник с легкой дрожью в голосе.

— Их не оказалось на месте! — воскликнул один из улл. — Они получили приказ, и ты лично был ответствен за его исполнение.

— Во время фестиваля синие проникли в иностранный квартал. Началось сражение, и мои люди покинули посты, чтобы помочь братьям, — запинаясь, ответил вестник.

— Проклятье! Чертовы идиоты!

Охваченный гневом, Ульсак собирался сказать что-то еще, но затем, вспомнив, что находится в окружении подчиненных, повернулся к ним лицом.

— Уходите. Все уходите! И подождите в прихожей, — проревел Ульсак.

Вернувшись к дивану, Ульсак устало опустился на мягкие подушки. Он понял, как это произошло. Те, кто находился на самых нижних ступенях иерархической лестницы, с подозрением относились к представителям других кланов. Так и было задумано — должна вестись постоянная тренировка боевых навыков, истинную цель которой знали только уллы и мастера Аль-Шиги. Но тем не менее эта глупая ошибка могла обернуться для него крушением всех планов.

Снова поднявшись на ноги, он прошел в свои личные покои, расположенные рядом с залом для аудиенций, и достал с полки книгу святого писания. Когда Ульсак открыл толстый том, из него выпало несколько тонких листков бумаги. Взяв листки в руки, он некоторое время их пристально рассматривал. Они были сделаны из материала, никогда прежде не виданного на Дыре, абсолютно белого, почти прозрачного, не похожего на грубый пергамент, используемый для книг святых писаний. Держа перед собой листки, он вспомнил о пережитом им страхе.

Сорок дней назад Ульсаку довелось тайно проникнуть внутрь Седы. Вечером к нему пришел посланник, как две капли воды похожий на человека, который появлялся прежде несколько раз, чтобы поведать о плане, настолько невероятном, что поначалу Ульсак отказался в него поверить.

Но первый посланник в конце концов сказал то, о чем только намекал в ходе предыдущих встреч.

— Пришло время скрытому Име показать свое истинное лицо, — прошептал незнакомец.

Эти словапопали в цель, словно посланник каким-то образом проник в тайные мечты Ульсака, мучившие его по ночам, а в последние годы постоянно руководившие его повседневными мыслями, делами и поступками.

Мог ли он на самом деле оказаться скрытым Имой? Тем, кто должен был наконец объединить Аль-Шигу, положить конец ссылке и вернуть свой народ к звездам, чтобы выполнить предначертанную ему миссию?

Слова незнакомца, словно семена, упавшие на благодатную почву, быстро дали побеги, и в конце концов он предложил Ульсаку доказать их истинность.

— Отправляйся со мной к Седе и поднимись к небесам. Там ты встретишься с архангелом, который передаст тебе ключи от Облака.

Поддавшись внезапно нахлынувшему страху, Ульсак убил посланника. На самом деле человек сам предложил себя убить, чтобы подтвердить правоту своих слов. Обнажив меч, Ульсак нанес ему смертельный удар. Но, к его удивлению, человек не умер, хотя его живот был распорот до позвоночника. Тогда Ульсак обезглавил незнакомца и испытал панический ужас, когда отрубленная голова прошептала ему следующие слова:

— Ты будешь Имой. Но сначала ты должен подняться к небесам, чтобы получить ключи.

На следующий день к нему пришел другой посланник, знающий о том, какая участь постигла его предшественника, и сказал, что архангел все еще ждет. Но если Ульсак откажется, то другой верховный улла откликнется на призыв обрести истинное величие.

Глубокой ночью Ульсак прошел вместе с ним к основанию Седы. Он чувствовал, что идет навстречу своей судьбе, поскольку до него любой Аль-Шига, осмелившийся подняться на башню до первого контрольного пункта, камнем падал вниз. Но в глубине души Ульсак знал, что если он откажется от этой попытки, то до конца жизни будет проклинать себя за нерешительность, думая о том, что могло бы произойти в том случае, если посланник говорил правду.

Вдвоем они вошли в стеклянный шар и начали подниматься к небесам. Прозрачная кабина замедлила ход у платформы, с которой падали все его предшественники. Но она почему-то не остановилась, а, наоборот, устремилась вверх с такой скоростью, что Ульсак закричал от страха, поскольку почувствовал, как его тело налилось свинцовой тяжестью.

Как верховный улла, Ульсак знал, что архангелы, обитающие на небесах, являются персонажами легенд, придуманных для того, чтобы дурачить простой народ, но когда поверхность Дыры оказалась далеко внизу, а над головой с необычайной яркостью засияли холодные звезды, то ему показалось, что, возможно, он раньше ошибался.

Наконец тяжесть покинула его тело, стеклянная комната замедлила ход, поднявшись к странной конструкции, похожей на большое здание, подвешенное к боковой поверхности Седы. К зданию был прикреплен продолговатый предмет. Внезапно Ульсак понял, что впервые за последние две тысячи лет последователь Аль-Шиги видит корабль, плавающий среди звезд, и в то же мгновение дверь в стеклянную кабину открылась.

Тут Ульсак узнал, что такое настоящий ужас. Если архангелы существовали на самом деле, то он видел одного из них.

Существо парило перед ним в воздухе, полы длинного одеяния волочились за ним по полу, а большие глаза без зрачков смотрели на него с холодным вниманием.

— Я Лоса, — прошептало создание. — Выполни все, что я попрошу, а затем, с моей помощью, тебя назовут Имой.

Воспоминание об этой минуте до сих пор наполняло сердце Ульсака леденящим ужасом. Позднее Ульсак понял, что тот, кого он видел, не был ангелом Незримого Владыки, существом из легенд святого писания. Но в тот момент все, во что он верил, было вытеснено страхом, и благоговейным трепетом.

Он отбросил в сторону это тревожное воспоминание, поскольку даже наедине с собой Ульсак не мог признаться в том, что способен испытывать страх. И потом, разве это создание не являлось частью его собственного плана, явившееся только для того, чтобы указать ему путь к истинному величию? Путь, который, как он знал, по праву принадлежал ему.

Он позволил книге святого писания упасть на пол и, держа в руках листки бумаги, подошел к единственной лампе, освещавшей комнату.

Развернув листки, он разложил их на столе. Инструкции, составленные Лосой, были ясными и предельно четкими. Это существо проявило истинную мудрость, сказав, что не все события можно предусмотреть и взять под контроль. Небольшие отклонения от плана не способны оказать существенного влияния на конечный результат, но Ульсак должен гарантировать, что особо отмеченные события не произойдут ни при каких обстоятельствах.

Ульсак быстро пробежал глазами записи на бумажных листках, добравшись до тридцать первого дня, прочитал, что там было написано, и вздохнул с облегчением.

Затем он прочитал о том, что должно произойти в дальнейшем, и начал корректировать собственные планы. Он уже совершил одну ошибку и теперь ни при каких обстоятельствах не допустит второй.

Он обязан стать Имой. Разве пророчество о его появлении не сбывалось в точности? Все это не было простым совпадением. Ведь не случайно Лоса появился в преддверии Великого Затмения, которое произойдет всего лишь через пять фестивалей. Накануне того дня, когда у него появился первый посланник, звездочеты с затаенным ужасом сообщили ему о приближающемся событии. Предсказатели и шаманы давно говорили о том, что Великое Затмение будет самым подходящим временем для появления Имы. Простой народ еще ничего не знал о грядущем знамении, но Ульсак объявит о нем, когда наступит нужный момент.

Он снова пробежал глазами листки бумаги и улыбнулся. Странный чужеземец в черном балахоне скоро получит от него инструкции. Ульсак найдет способ оказать влияние и на другого чужеземца.

Вернувшись к книжной полке, он поднял с пола упавшую книгу, вложил в нее листки и поставил на прежнее место, после чего вышел из комнаты.

— Предстаньте пред моим взором! — крикнул он, вернувшись в зал для аудиенций.

Дверь, ведущая в прихожую, открылась, и уллы вошли внутрь.

— Такого не должно больше повториться, поскольку я отдал приказание, а когда я отдаю приказание, его необходимо выполнить. Каждое слово, сказанное мной, отныне является для вас законом. Скоро произойдет Великое Затмение, и тогда я себя открою, — спокойно произнес Ульсак, по очереди останавливая на каждом из присутствующих твердый взгляд.

Уллы взволнованно переглянулись. Только в одном случае их предводитель мог заявить, что отныне его слова являются законом — если он скрытый Има, тот, кто вернет их обратно в космос, чтобы завоевать Облако.

Ульсак обвел их взглядом и улыбнулся.

— Я запомню, кто из улл преданно мне служил до того, как я открыл свое истинное лицо, — сказал Ульсак. — Мне нужно отправить послание, — продолжил он после небольшой паузы. — Пришлите сюда моего писца и того, кто отнесет письмо.

Уллы снова обеспокоенно переглянулись.

— Теперь что касается того, кто меня подвел, — произнес Ульсак вкрадчивым тоном, и улла, сообщивший неприятную новость, обернулся и приготовился узнать свою участь. — Ты отправишься в храм наших отцов, где… — Ульсак на мгновение замолчал, пристально глядя в глаза человека. Он всегда испытывал приятную дрожь в районе позвоночника, когда смотрел в глаза обреченного на смерть, — пронзишь себя мечом, — прошептал Ульсак.

Лицо человека стало пепельно-серым, глаза его расширились от ужаса. Многие в этот момент начинали плакать или даже падали ему в ноги, умоляя о пощаде. Ульсак ждал.

Человек пошатнулся, а затем как подкошенный рухнул на пол.

— Унесите его с моих глаз, — отрывисто бросил Ульсак, с презрением глядя на распростертое тело.

Дверь закрылась, и он остался один.

Тихо посмеиваясь, тот, кто мечтал стать Имой, повернулся к стоявшему рядом с диваном столику и, отрезав кусочек своего любимого лакомства, задумался над тем, что еще ему предстояло сделать.

— Там творится настоящий xaoс, — сказал Букха, глядя в окно на поле стадиона, где тысячи адвокатов и бухгалтеров пытались распутать финансовый узел игры с Александром. Громкие возгласы доносились с поля, разделенного перегородками на тысячи отдельных секций. Некоторых уже забрали медицинские бригады, и Букха мог только гадать, получают ли они жалованье за свои услуги, составляющее восемьсот катар в час, в то время, когда лежат в госпитале.

Тия посмотрела на гафа.

— Как и предсказывал Зола, билеты теперь снова раскупаются с сумасшедшей скоростью, — промолвила она, продолжая; смешивать коктейли, а затем повернулась и предложила один из стаканов Букхе.

— Значит, твои акции тоже повысились в цене, — предположил Букха.

— Зола объявил о том, что стоимость паев удвоилась, и конечно же я была рада это услышать. Черт возьми, за последний час я заработала больше билли она на каких-то клочках бумаги.

— На бумаге и на крови Сигмы, — холодно заметил Букха.

— Вы с ксарном сами все придумали, — резко бросила Тия в ответ.

— Знаю, знаю, — произнес Букха, подняв перед собой руки в оборонительном жесте. — Но в то время это была всего лишь игра. Конечно, игра достаточно опасная, но я не мог себе и представить, что дело дойдет до такого, — сказал он, показывая на многотысячную толпу внизу, охваченную бешеной активностью.

— Давай покончим со взаимными обвинениями, — произнесла Тия примирительным тоном, положив ладонь на руку Букхи. — Ты направил мне послание, где сообщил, что кое-что узнал.

— Верно. Мне удалось установить личности двух интересующих нас субъектов.

Букха поднялся с подоконника и провел рукой под внутренней поверхностью своего стола. С резким щелчком окно, выходящее на стадион, закрылось плотными жалюзи, и раздалось слабое гудение стазисного поля, надежно защищающего от всех типов подслушивающих устройств.

— Лишняя предосторожность никогда не помешает, — заметил Букха.

— Значит, дело обстоит серьезно, — заметила Тия и, приблизившись к столу, села в кресло напротив Букхи.

— Мы все еще роемся в регистрационных записях для того, чтобы установить личность остальных. Чертовски трудное занятие. Идентификационные номера являются подлинными и соответствуют результатам сканирования радужной оболочки глаза, проведенного при рождении, но после бесконечной смены имен и мест жительства почти невозможно установить, кто конкретно является их обладателем. Большинство моих сотрудников службы безопасности прошли через аналогичную процедуру. Но все же нам удалось выйти на двух из них. Первый — ксарн с планеты Хеда, занимающийся поставками продовольствия. Он утверждает, что выиграл большую сумму наличными в игорном заведении, приобрел лотерейные билеты, а затем продал их какому-то маклеру, чтобы купить побольше продовольствия.

— Перевести на дерьмо пять миллионов катар! Кого он хочет обмануть?

— Он утверждает, что потерял весь груз в результате ограбления.

— Пища ксарнов! — бросила Тия.

— Точно.

— Значит, эта нить ведет в тупик. Ясно, что поставщик дерьма служил прикрытием, но мы не знаем — кому.

Букха медленно покачал головой, и в первый раз Тия увидела в глазах гафа застывший испуг.

— Второй покупатель занят тем же бизнесом, и он рассказал похожую историю. Но в его случае есть одно существенное отличие. Не так давно он работал специалистом по связи на консорциум «Альма».

Глаза Тии расширились от удивления. «Альма» являлась торговой фирмой, учрежденной Надзирателями для проведения коммерческих операций, которые время от времени совершались между Надзирателями и остальным населением Облака.

— Так, значит, Надзиратели участвуют в игре! Букха утвердительно кивнул.

— Если это так, то с какой целью?

Ночь прошла беспокойно для всех обитателей таверны. Зергху после долгих уговоров удалось убедить гафов-берсеркеров в том, что подвал будет для них наилучшим местом для ночлега, поскольку в этом случае обе стороны смогут спокойно отдохнуть, и в конце концов согласился спуститься в подвал вместе с ними.

Другая проблема заключалась в дверях или, вернее, в их отсутствии. В порыве энтузиазма гафы разнесли парадную дверь в щепки, а перед уходом сорвали с петель дверь черного хода. Теперь ничего не оставалось делать, кроме как загородить открытые проемы обломками мебели и поставить возле каждого из них усиленную охрану из самураев.

Короткая шестичасовая ночь наконец прошла, и гафы начали один за другим появляться наверху.

— Так не может долго продолжаться, — нетерпеливо прошептал Оиси, когда массивные воины вломились на кухню, с ревом требуя пищи, и Мари отвечала им возмущенными возгласами, крича, что какие-то идиоты уничтожили накануне большую часть продовольствия.

— Мы уже приняли их в свой отряд, — устало произнес Элдин, зевая после бессонной ночи. — Если мы выгоним их сейчас, то наживем себе еще двадцать шесть врагов, готовых разорвать нас на части при первом же удобном случае. И кроме того, как, черт возьми, ты собираешься их выгнать?

— Они могут оказаться нам полезными, — вмешался Такаси.

Оиси бросил на товарища недоверчивый взгляд.

— Вспомни, что наш сёгун говорил о собаках, а по моему глубокому убеждению, они всего лишь переросшие боевые псы.

— Хорошо, что Зергх тебя не слышит, — пробормотал Элдин.

— Они обладают неоспоримыми достоинствами: храбростью в битве и абсолютным безразличием к собственной персоне, — заметил Такаси.

— А кроме того, шумны, хвастливы и любят выпить, — добавил Оиси.

— Если бы мы могли быть уверенными в их абсолютной преданности, — произнес Такаси, — то с этими недостатками можно примириться.

Элдин глубоко задумался. Как жаль, что с ними нет Ярослава. Ярослав был настоящей энциклопедией обычаев различных племен и народов. Имея дело с подобными существами, просто подойти и спросить, чем можно завоевать их преданность, означало потерять лицо. Он напряженно рылся в памяти. У собак существовал определенный ритуал раздела территории, в ходе которого более сильный зверь хватал слабейшего за горло и мочился на его территорию или даже на беспомощного противника, но, как казалось Элдину, данный обряд в его случае был не совсем уместен.

— Я бы хотел, чтобы прямо сейчас у нас появился какой-нибудь предлог выйти на улицу, — произнес Такаси. — Мне необходимо отвлечься.

Внезапно Элдин вспомнил, как давным-давно, когда он еще был студентом, Ярослав читал им лекцию о схожести социальных обычаев гафов, которые просуществовали несколько тысячелетий с дофеодальной эпохи.

Элдин встретился взглядом с Зергхом и жестом отозвал его в сторону, уже испытывая нервную дрожь от смелости собственного замысла.

Гафы обступили Элдина широким полукругом, выражение трепетного благоговения застыло на их лицах. Даже самураи были поражены разыгравшейся перед ними сценой и перешептывались в сторонке между собой. Ура закончил последним, и, приблизившись к Элдину, забравшемуся на покосившуюся стойку бара, гаф передал ему наполненный до краев кубок. Элдин посмотрел внутрь и подавил подступившую к горлу тошноту. Он должен был сделать это, поскольку отступить сейчас означало нанести берсеркерам смертельное оскорбление и тем самым спровоцировать массовое кровопролитие.

Закрыв глаза, он поднес кубок к губам и осторожно приподнял руку. Теплая жидкость коснулась его губ, и, почувствовав на языке солоноватый привкус, Элдин едва удержался от того, чтобы не выплюнуть все обратно.

Наконец он совершил первый глоток, понимая, что рано или поздно его придется сделать. Затем глотнул еще раз и еще.

Теплая жидкость текла по его пищеводу. Элдин. поднял кубок повыше и немного сжульничал, позволив части содержимого пролиться мимо рта и стечь на кимоно. Однако его действие вызвало одобрительные возгласы со стороны самураев, к которым сразу же присоединились гафы. От избытка эмоций гафы вонзили в пол тяжелые топоры, подняв в воздух фонтаны щепок.

Кубок становился все легче. Он сделал еще один большой глоток, а затем полностью опрокинул сосуд, и последние капли жидкости омыли его лицо.

Открыв глаза, Элдин посмотрел на гафов, которые потрясали топорами, завывая от восторга. Улыбнувшись, Элдин обвел зал взглядом, преисполненным триумфа. Даже на Оиси поступок Элдина произвел глубокое впечатление, и, покачав головой, он растянул губы в широкой улыбке, которая превратилась в гримасу боли, когда Ура приблизился к самураю и дружелюбно хлопнул его по плечу.

— Части наших душ проникли в твою плоть, господин, — проревел Ура, — и теперь мы готовы служить тебе верой и правдой, беспрекословно выполняя все приказания. Даже наш предыдущий господин не решился на то, чтобы совершить ритуал смешения душ.

Эта новость вызвала у Элдина удивление. Как ему казалось, Сигма просто был обязан совершить такой ритуал, но затем он понял, что старый кох, для которого антропология примитивных народов являлась всего лишь хобби, не располагал глубокими познаниями относительно древних обычаев гаварниан.

— Тогда слушайте меня, — резко скомандовал Эл дин.

Гафы послушно затихли.

— Я рад, что такие отважные воины, как вы, оказали мне честь, согласившись сражаться за мою жизнь, хотя для вас я всего лишь безволосый.

Гафы встретили его слова дружным ревом и начали отпускать развязные комментарии по поводу того, каким образом можно приделать ему шерсть в то или иное место.

— Но из-за допущенной вами оплошности погиб ваш прежний господин, хотя вы и служили ему всего лишь за деньги.

Гафы погрузились в угрюмое молчание, уязвленные напоминанием об их промахе.

— Я сказал об этом не для того, чтобы вас пристыдить, — продолжил Элдин, — а потому, что хочу пообещать вам воинскую славу и души многих слуг. Но существует только один путь обрести подлинную славу.

Он сделал паузу, использовав распространенный ораторский прием, и, попавшись на него, гафы, затаив дыхание, ожидали ответа на предложенную загадку.

— Вы должны слушаться меня даже в пылу сражения, а если меня не окажется рядом, то Оиси или Зергха. Даже если враг будет перед вами, но вам прикажут не вступать в сражение, вы не будете сражаться.

Воины начали издавать возгласы протеста, но Элдин приподнял перед собой кубок, который он недавно осушил, и этот жест заставил гафов замолчать.

— Совершив древний обряд, я принял часть каждого из вас, часть вашей силы и вашей мудрости. Поверь те, если вы сумеете воздержаться от мелких бессмысленных стычек, то наградой вам будет величайшее сражение, о котором может только мечтать каждый воин.

Услышав эти слова, гафы снова заревели от восторга. Элдин слез со стойки бара и с нарочитой неторопливостью прошел на кухню, где следом за ним появились Мари и Зергх.

— Какое крупное сражение ты имел в виду? — поинтересовался Зергх.

— Я должен был им что-то пообещать, — сказал Элдин, — и поэтому пообещал то, чего они больше всего хотят.

— Но если обещанная тобой битва не произойдет до конца игры, у нас возникнет серьезная проблема, поскольку тот, кто пил их кровь, не может лгать.

— Пока еще рано об этом беспокоиться, — устало произнес Элдин, обшаривая взглядом помещение. Наконец, заметив то, что искал, Элдин бросился в дальний угол кухни и, склонившись над раковиной, извергнул из себя полгаллона густой гаварнианской крови, выпитой им несколько минут назад.

— Так, значит, Надзиратели тоже участвуют в игре, — спокойно произнес Ярослав, словно бы услышав о давно известном ему факте, не вызывающем у него особого интереса.

— Ты говоришь так, словно давно об этом знал, — возмущенно сказала Тия.

— Ну конечно, моя дорогая, ну конечно.

Тия бросила на старика удивленный взгляд, не уверенная, стоит ли ей сердиться из-за того, что он ничего не сказал ей раньше. Она даже не знала, почему ей пришло в голову зайти к нему. С самого начала Ярослав вел себя так, словно у него не вызывала ни малейшего интереса ни проходящая игра, ни те печальные последствия, которыми она могла обернуться для Элдина.

— Я думала, ты, по крайней мере, испытываешь беспокойство за жизнь Элдина.

— Ну разумеется, — спокойно ответил он.

— По тебе этого не скажешь. Он провел внизу уже семнадцать дней, а ты по-прежнему сидишь здесь, в своей облезлой однокомнатной квартире, и читаешь разные дурацкие журналы по компьютерной сети.

— А что еще я могу сделать? — возразил Ярослав. — Исследования не дают мне скучать.

— Но ты мог бы попытаться помочь Элдину.

— Как?

Не в силах найти ответа на этот простой вопрос, она устало опустилась в единственное пустое кресло, скрашивающее интерьер маленькой неприбранной комнаты.

— Ты и в самом деле переживаешь из-за него? — спросил Ярослав, бросив на девушку проницательный взгляд.

— Возможно, он единственный по-настоящему близкий мне человек из всех родственников, что у меня остались, — ответила Тия, и в ее глазах появились слезы. — Очень часто я вела себя с ним как последняя стерва. Он не раз предостерегал меня относительно Габлоны, а я думала, что им руководит старомодное ханжество. Он единственный человек, когда-либо принимавший во мне настоящее участие.

Ярослав откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул.

— Ты одинока, дорогая. Но это пройдет.

— Я так не думаю, — возразила она. — Я никому не верю. Если какой-то мужчина проявляет ко мне интерес, у меня сразу же возникает подозрение, что он интересуется мною только из-за моего статуса коха или по той причине, что когда-то я была любовницей этой жирной свиньи Габлоны и до сих пор имею на него какое-то влияние.

— Не забывай, — заметил Ярослав, — ты связана с семейством Габлоны кровными узами; Элдин же приходится тебе дядей только через свою бывшую супругу.

— Но он единственный, кого я интересовала как личность.

Тия отвела взгляд в сторону, стараясь взять себя в руки. Когда через несколько секунд она посмотрела на Ярослава, ее лицо снова было бесстрастным.

— Как я жалею, — тихо произнесла она, — что оказалась втянутой в эту авантюру. Если бы сейчас можно было все изменить.

— До сих пор игра могла развиваться лишь по одному сценарию, — сказал Ярослав. — Рано или поздно Корбин добрался бы до Элдина. Мы могли с этим примириться, пока у Элдина оставался шанс защитить свою жизнь в бою. Но как оказалось, определенные непредвиденные обстоятельства серьезно влияют на ход событий и, следовательно, на конечный итог игры.

— Ты имеешь в виду Надзирателей?

Ярослав улыбнулся и, поднявшись на ноги, выключил компьютерный терминал.

— Мне кажется, сегодня утром я обнаружил то, что искал, — сказал он. — Подозрение зародилось у меня с самого начала, но у меня в руках была лишь часть головоломки. Вот почему я не стал ничего говорить Элдину, решив, что нет смысла давать ему лишний повод для беспокойства.

Ярослав подошел к единственному шкафу, находившемуся в комнате, и, широко распахнув дверь, отступил в сторону, когда одежда, книги и пачки бумаги лавиной посыпались наружу. Белая облезлая кошка с разноцветными глазами выпрыгнула следом за вещами и, бросив беглый взгляд на Тию, снова скрылась. Ярослав обошел образовавшуюся на полу кучу и вскоре почти полностью исчез в шкафу.

— Я собираюсь отправиться в небольшое путешествие, моя дорогая, — крикнул он из темноты.

— Куда?

Старик высунул голову из шкафа и загадочно улыбнулся.

— Будет лучше, если я тебе этого не скажу. В ближайшее время атмосфера может сильно накалиться, и чем меньше ты знаешь, тем полезнее для тебя. Только окажи мне одну услугу. Заходи сюда время от времени и корми маленькую Таню. Я нашел ее, или, вернее будет сказать, она меня нашла несколько дней назад, и мы уже стали добрыми друзьями. Да, кстати, — сказал он, словно бы вспомнив что-то в последний момент. — Когда представится удобный случай, проверь деятельность любой из твоих семейных фирм, занимающейся космическими грузоперевозками. У меня возникли определенные подозрения. Возможно, они ничем не оправданы, но не исключено, что имеют под собой самые серьезные основания. Вот за чем я охотился. И вот почему я должен убедиться в том, что определенные события не произойдут.

— О чем ты говоришь? — озадаченно спросила Тия.

— Просто у меня появилась одна догадка или, если хочешь, другая часть головоломки. Ты сама все поймешь, если сделаешь то, что я тебе сказал.

Мгновением позже Ярослав выбрался из шкафа с потертой cумкой на плече. Быстро поцеловав Тию в щеку, он направился к двери.

— Когда ты вернёшься? — растерянно воскликнула Тия, пройдя за ним в тёмный коридор, где стоял сырой затхлый запах.

— Кто знает? — беспечно бросил Ярослав и, повернувшись, скрылся за дверью.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Это чистое безумие, — простонал Оиси, тревожно оглядываясь по сторонам. Северные ворота иностранного квартала находились у них за спиной и скрылись из виду после того, как они завернули за угол.

— Нам нужна еда, нам необходимо пополнить другие запасы, и, самое главное, нам требуется информация. Я собираюсь дойти до Седы, — решительно заявил Элдин.

— Но ты не должен выходить в город в таком сопровождении, — взмолился Оиси. — Это слишком опасно.

— Гафы присягнули мне, — прошептал Элдин. — Теперь я должен продемонстрировать, что готов доверить им свою жизнь.

Оиси промолчал, не желая признавать логики, содержавшейся в словах Элдина. Приведенный им аргумент был абсолютно справедлив. Оиси знал, что его прежний господин Асано поступил бы точно так же. Асано не стал бы безвылазно отсиживаться за стенами крепости. В тех случаях, когда возникала кризисная ситуация, он всегда предпочитал встретить опасность лицом к лицу.

Когда Элдин небрежно заявил, что он собирается посетить торговые ряды, гафы издали ликующие возгласы, и Оиси заметил, что его люди, переглянувшись, тоже обменялись одобрительными кивками.

Усиление отряда за счет гафов уже приносило свои плоды. Тридцать самураев под командованием Такаси остались охранять таверну и укреплять оборону, а другие восемь вместе с гафами сопровождали Элдина.

Поскольку день был не праздничный, улицы заполняли толпы Аль-Шиги, спешащих по своим повседневным делам. Молодые мужчины и женщины, одетые в плотно облетающие фигуру балахоны, прогуливались, разбившись на небольшие группы, и бросали на проходящих мимо чужеземцев взгляды, полные открытой враждебности. Мари, вызвавшаяся служить им проводником, держалась поближе к Элдину.

Культ Аль-Шига казался Элдину окутанным такой таинственностью, что в его представлении город должен был напоминать декорации плохого фильма со зловещими фигурами, притаившимися в темных переулках с ножами наготове, пустынными улицами, где Можно встретить лишь одинокого прохожего, крадущегося на какую-то секретную встречу.

Но даже в таком мире, как Дыра, населению приходилось решать самые будничные проблемы, независимо от того, насколько экзотичной была их религия.

Торговые ряды открытого рынка тянулись по обеим сторонам улицы, торговцы предлагали самый широкий ассортимент товаров. Искусно сотканные ковры были выставлены на обозрение рядом с изящными ювелирными изделиями из серебра, мебелью, изготовленной из редких пород древесины, фарфором и разукрашенными молитвенными карточками, которые, если их сжечь при соблюдении определенного ритуала, служили хорошим жертвоприношением.

Элдин находился в окружении продуктов примитивной цивилизации, где не существовало каких-либо технических устройств, и он находил эту перемену освежающей. Все, что он видел, было изготовлено руками мастеров, гордящихся своими творениями, и они оживленно и настойчиво призывали чужеземцев сделать покупку.

Продолжая двигаться по главному торговому ряду, труппа вскоре оказалась на территории продовольственного рынка, и Элдин сразу же понял, что примитивная цивилизация имеет и свои отрицательные стороны.

Они пробирались через груды гниющих отбросов. Когда товар портился до такой степени, что его уже нельзя было продать, торговцы просто сметали отбросы со своих прилавков на мостовую.

Культ Аль-Шига запрещал употреблять в пищу мясо, и поэтому в открытую продавались только растительные продукты. Здесь был большой выбор тропических фруктов и различных злаков с обширных полей, окружающих города. Некоторые предлагали грибы и грибовидные наросты, выращенные в пещерах, подогреваемых геотермальными источниками, которые густой сетью пронизывали поверхность планеты. Некоторые из растений при дневном свете выглядели просто отталкивающе. Одна из таких разновидностей привлекла особое внимание Элдина, поскольку он слышал о ней еще до того, как спустился на поверхность Дыры. Элдин замедлил шаг, чтобы повнимательнее рассмотреть диковинку.

Растение, достаточно точно названное «гниющий человек», представляло собой огромный, около двух метров, грибовидный нарост, напоминающий очертаниями разлагающийся человеческий труп. От центрального стебля отходило пять отростков. Один закруглялся в том месте, где должна находиться человеческая голова, а четыре других соответствовали рукам и ногам.

Чем больше растение напоминало человеческую фигуру, тем выше была его цена. Те, кто выращивал эти необычные растения, применяли множество трюков, скрещивали и подрезали отростки в молодом возрасте, чтобы заставить их принять нужную форму. Мастера своего дела, используя секреты, передаваемые из поколения в поколение, иногда выращивали настоящие шедевры с пальцами на руках и ногах, четкими чертами лица и длинными светлыми волосами.

Разумеется, подобные произведения искусства ценились чрезвычайно высоко, и порою на рынке их обменивали по весу на такое же количество драгоценного зеленого янтаря.

Выдержка растения до нужной стадии зрелости также являлась важной частью сложного процесса.

После того, как растение срезали, его внутренняя часть начинала медленно разлагаться, превращаясь в зеленую вязкую жидкость, подверженную брожению. Если вскрыть стебель слишком рано, содержимое напоминало вкусом переброженный сахар, а если промедлить, сок становился кислым. Эта жидкость являлась единственным исключением из закона, запрещающего употреблять спиртные напитки, что придавало ей еще большую ценность. Для некоторых гурманов главная изюминка заключалась в букете, выделяемом вскрытым растением, а сам напиток представлял собой второстепенный интерес. Вскрытие особо ценного экземпляра предварялось долгой церемонией. Ритуал мог продолжаться целый день, оттягивая долгожданный момент, когда нож наконец пронзал стебель, и гости считали большой честью получить право первыми подойти к растению и вдохнуть то, что им казалось тончайшим ароматом.

Самураи, окружавшие Элдина, с отвращением наблюдали за борьбой двух клиентов, желающих приобрести самый лучший экземпляр, лишь немного не дотягивающий до уровня настоящего шедевра. Заинтересовавшись этой сценой, Элдин, остановился посмотреть, чем закончится торговля.

Стороны наконец ударили по рукам, и с величайшей торжественностью покупатель, победивший в торгах, подозвал своих родственников, чтобы забрать похожий на гроб продолговатый ящик и отнести его домой.

Следуя традиции, торговец выложил на прилавок небольшого «гниющего человека», размером не более полуметра и, очевидно, не самого высокого качества. Порывшись в складках балахона, он извлек на свет кинжал и одним быстрым движением разрезал стебель от головы до ног. Издав протяжную хлюпающую отрыжку, растение выпустило скопившийся внутри воздух. Покупатели и их родственники склонились над прилавком и как истинные гурманы начали обмениваться впечатлениями.

— Хороший букет, богатый и полновесный, — воскликнул один.

— Немного кислит. Вероятно, тот момент, когда его следовало вскрыть, уже прошел, — принюхавшись, произнес Яругой.

Порыв ветра донес запах до Элдина, и, содрогнувшись, он тут же узнал еще одну причину, по которой растение заслужило свое наименование.

Торговец выставил на прилавок небольшой поднос с чашечками и, зачерпнув ими в растении, предложил отведать напиток своим клиентам. Вязкая зеленая жидкость имела слабый перламутровый налет гноя, выделившегося из разложившейся ткани. Пытаясь скрыть отвращение, Элдин поспешно продолжил путь. Самураи обменялись мрачными комментариями, в то время как у гафов реакция спутников вызвала громкий смех, поскольку сами они в этой сцене увидели проявление жестокости, пришедшейся им по вкусу.

Дойдя до конца торгового ряда, где продавали растения, отряд свернул в узкую улочку, на которой не было видно открытых прилавков. Мари объяснила, что здесь проходит более короткий путь до Седы, поскольку так они обойдут самую многолюдную часть рынка. Она заверила Оиси в том, что идти здесь ничуть не опасней, чем по торговым рядам, но, как показалось Элдину, фильм ужасов, недавно возникший в его воображении, мог сниматься именно в этом самом месте. Двери домов, вытянувшихся по обе стороны улочки, периодически приоткрывались, люди осторожно выглядывали наружу, а затем торопились прочь, унося с собой под одеждой какие-то свертки, в то время как другие, поджидавшие в боковых переулках, быстро проскакивали в открытую дверь и запирали ее за собой.

Приподняв брови, Элдин вопросительно посмотрел на Мари.

— Торговцы мясом. Единственные местные животные, пригодные в пищу, похожи на свиней, и их мясо является табу. Этих животных выращивают под землей, в пещерах. Их кормят низкосортными грибами, а помет используют как удобрение. Мясо продают здесь. Почти все едят мясо, но никто не хочет, чтобы старей шина или улла поймал его с поличным. Вот почему Аль-Шига обычно принимают пищу в одиночестве. Не стоит так пристально смотреть в ту сторону, поскольку они могут подумать, что ты пытаешься запомнить их лица, — добавила Мари, и Элдин поторопил своих людей.

— Мы приближаемся к месту, где продают Хаучма Сул, — прошептала Мари, когда отряд подошел к очередному повороту узкой улочки.

— Что продают? — переспросил Элдин, которого заинтересовала брезгливость, появившаяся в ее голосе.

— Ходят слухи, что местные мастера каким-то образом заставляют растения, постепенно поглощающие кости, обвивать человеческий скелет, и в конце концов остаются только корни и стебли, принявшие форму скелета.

Элдин невольно вздрогнул.

— Шига ценят такие растения так же высоко, как и «гниющего человека», и используют их в качестве украшения интерьера, напоминающего о бренности всего живого.

Свернув за угол торгового ряда, группа замерла на месте при виде жуткого зрелища. Вдоль всего торгового ряда висели сотни точных копий скелетов людей и гафов из переплетенных стеблей растения, похожего на виноградную лозу. Элдин задержался, чтобы взглянуть на них поближе, и в то же мгновение из магазина выскочил торговец, готовый обслужить клиента.

— Наилучший Хаучма Сул, который вы сможете найти на всей Дыре, — начал торговец. — Каждое ребро на месте, посмотрите сами. Вот, полюбуйтесь на этот экземпляр, здесь есть даже зубы. Пересчитайте их, и вы убедитесь, что зубов ровно тридцать два.

— Как вы их делаете? — спросил Элдин, думая о том, что ему сказала Мари.

Торговец хитро посмотрел на него и погрозил пальцем.

— Секрет Аль-Шига, — сказал торговец. — Если я расскажу, как мы делаем Хаучма Сул, вы, чужеземцы, не будете их у нас покупать.

— Просто мне любопытно, вот и все, — сказал Элдин и приготовился идти дальше.

— Может быть, экземпляр поменьше, соответствующий скелету ребенка, больше придется вам по вкусу? — спросил торговец.

— К сожалению, меня не интересуют подобные украшения.

— Свинячье отродье, — презрительно бросил торговец, плюнув Элдину под ноги.

Басаки угрожающе зарычали, и он поспешно скрылся в своем магазине.

Наконец они выбрались за пределы рынка и вышли на широкий, прямой как стрела бульвар, протянувшийся к цели их вылазки.

Прямо перед ними стройная башня Иглы уходила к небесам. Ее конечно же можно было увидеть с любой точки на поверхности Дыры, но с главной улицы города она была видна полностью — сооружение Древних Странников представало во всем своем великолепии.

Даже несмотря на то что Элдин путешествовал по всему Облаку и видел немало удивительных вещей — от кольца Колбарда до вспышки сверхновой звезды, — глядя на гигантскую башню, он чувствовал, как у него захватывает дух. Как и от всех других творений Древних Странников, от нее веяло незыблемостью, и по своим масштабам башня намного превосходила любые самые смелые инженерные проекты, которые когда-либо пытались осуществить люди или гафы.

Глядя на это сооружение, берсеркеры и самураи не могли, как Элдин, представить себе всю его сложность, но тем не менее были убеждены, что построить его могли только боги.

— Если мы собираемся вступить с кем-нибудь в контакт, — сказала Мари, — то лучше всего это сделать ближе к башне.

Следуя за ней, отряд вышел на широкую площадь, окружающую Иглу.

Площадь была вымощена тем же самым материалом, который Древние Странники использовали и для облицовки самой Иглы. Однако сверкающий металл был едва виден после многочисленных фестивалей, проходивших здесь в течение нескольких веков. Над всей площадью стоял терпкий запах разлагающейся крови, поэтому Элдин и сопровождающие его самураи закрыли лица рукавами.

Слабый порыв ветра принес с собой облака дыма, поднимающегося над одним из храмов, которые тянулись по всему периметру площади.

Элдин с дрожью посмотрел на культовое сооружение, состоящее из прямоугольных блоков. По ступеням, тянувшимся к вершине храма с внешней стороны, поднималась процессия с извивающейся фигурой в желтом балахоне. Вместе с запахом дыма со стороны храма долетали высокие протяжные вопли, издаваемые жертвой.

Охваченный ужасом, Элдин замедлил шаг, но облако дыма закрыло из виду верхнюю часть храма; ему оставалось только догадываться, какая жуткая казнь ждала жертву на верхней площадке.

Из внутренней части храма появились новые фигуры, несущие на плечах тела, завернутые в куски ткани. Они тоже начали подниматься по внешней лестнице. Пока разыгрывалась эта драма, местные жители спокойно пересекали площадь, спеша по своим делам, и не останавливались, чтобы бросить хотя бы мимолетный взгляд в ту сторону.

— Мне кажется, нам лучше поторопиться, — прошептала Мари, дернув Элдина за рукав.

Наконец они добрались до основания Иглы и поднялись по ступенькам, ведущим на широкую платформу, окружавшую сооружение.

Представшая их глазам картина являла собой настоящий хаос.

Чужеземные торговцы стояли за временными прилавками и выменивали у местных жителей на свои товары куски бесценного зеленого янтаря. Большинство торговцев были поденщиками, как их высокомерно называли те чужеземцы, которые осмелились поселиться в иностранном квартале.

Утренним рейсом лифта они спускались к подножию Иглы, в течение дня вели торговлю, а затем, с наступлением сумерек, садились обратно в кабину лифта и возвращались наверх. Если к тем торговцам, которые не побоялись поселиться в иностранном квартале, Аль-Шига, ненавидевшие всех иноземцев, испытывали хотя бы некоторое подобие уважения, то их презрение к поденщикам не знало ни меры, ни границ.

У шаек малолетних представителей Аль-Шиги было любимым развлечением отправиться к Седе и закидать торговцев отбросами. Если вполне добропорядочный местный коммерсант, заключив сделку с чужеземцем и обменявшись с ним товарами, напоследок решал перерезать ему горло, то это считалось хорошей шуткой. Однако последователи Аль-Шиги смотрели на убийство с целью ограбления как на большой грех, и поэтому, разделавшись с торговцем и его охраной, они оставляли на прилавке янтарь в оплату за приобретенный товар, после чего уходили.

Разумеется, подобный поступок приводил к настоящему столпотворению, когда соседи погибшего торговца наперегонки бросались к опустевшему прилавку. Такое поведение вызывало еще большее презрение со стороны представителей Шиги, насмехающихся над жадностью чужеземцев.

Порою месть торговли поденщиков превращалось в центр массового безумия. После гибели одного из торговцев соседи бросались собирать рассыпавшуюся по земле добычу, и стоявшие рядом Шига ради смеха совершали еще одно убийство, тем самым оставив без хозяина новый прилавок, после чего разворачивалось настоящее побоище, а оставшиеся в живых торговцы с карманами, раздувшимися от янтаря, спасались бегством, торопясь укрыться в лифтовом холле Иглы.

Элдин медленно обошел вокруг башни, чувствуя на себе подозрительные взгляды Шиги. К счастью, как и предсказывала Мари, в толпе не было заметно синих балахонов, поскольку сегодня у их клана был религиозный праздник и все они находились в своих храмах.

— Элдин! Элдин Ларис! — внезапно послышался чей-то голос.

Обернувшись, Элдин увидел торговца, оживленно машущего руками.

— Уилл Ведзер!

Не веря своим глазам, Элдин сделал знак охранникам следовать за ним, после чего вся группа начала пробираться через толпу, расступавшуюся в стороны перед грозными берсеркерами.

Ведзер приказал своим охранникам покинуть торговый павильон, и когда самураи вместе с гафами образовали вокруг него защитное кольцо, Элдин зашел внутрь.

Ведзер потянул за маленький рычаг, расположенный под прилавком, и железные жалюзи закрыли окна витрины. Снаружи донеслись сердитые возгласы самураев, но Элдин услышал, как Мари их успокаивает.

Он с улыбкой пожал единственную руку Ведзера. Его друг, как обычно, выглядел сильно поизносившимся. Казалось, каждый раз, когда Элдин встречал старого школьного товарища, тот утрачивал очередную часть своего тела, заменяя ее сияющим протезом, богато украшенным драгоценными камнями или искусной резьбой.

Оригинал его правой руки был утерян, когда они вдвоем, еще студентами, изрядно выпив, решили поохотиться на одного из мелких драконов, обитающих на планете Марси.

Оба уха Ведзера были сделаны из чистого серебра и служили заменой полученным при рождении предшественникам, отрубленным во время ссоры в баре. К удивлению Элдина, лицо Ведзера теперь украшал платиновый нос, инкрустированный драгоценными камнями.

— Ах да, мой нос, — Ведзер хмыкнул. — Помнишь моего телохранителя-гафа по имени Орклон? Он откусил мне нос, когда подумал, что я его обманул в не большом пари.

— Но я только что видел Орклона в числе твоих охранников! — воскликнул Элдин.

— Мы с ним сквитались, — невозмутимо заявил Ведзер.

Элдин только покачал головой и решил не вдаваться в детали.

Все еще посмеиваясь, Ведзер достал из складок туники фляжку и предложил Элдину.

— Тызнаешь, я поставил несколько тысяч на исход вашей борьбы, — сказал Ведзер, когда Элдин сделал большой глоток.

— Как, черт возьми, ты смог поставить деньги? — спросил Элдин. — Это привилегия кохов.

— Теперь уже нет, — с усмешкой сказал Ведзер. — Все Облако делает на вас ставки.

И он принялся объяснять в деталях, как организована лотерея, и рассказывать о сделках с лотерейными билетами на черном рынке.

Элдин внимательно слушал его.

— Похоже, тебе уже известно о лотерее, — сказал Ведзер, пристально посмотрев на своего старого друга.

Элдин только улыбнулся в ответ.

— Ты знаешь, многие ставили на то, что к данному моменту ты уже будешь мертв.

— Мне очень жаль, что я не оправдал их ожиданий, — с горечью произнес Элдин.

— Мне удалось включиться в игру в caмом начале, когда ставки принимались из расчета пять миллионов к одному, — гордо заявил Ведзер.

— Надеюсь, памятуя о старой дружбе, ты поставил на меня, — сказал Элдин.

Теперь настал черед Ведзера ответить загадочной улыбкой.

— Кстати, — произнес Элдин небрежным тоном, — что-нибудь слышно о том, кто организовал лотерею?

— Ходят слухи, что к ней имел какое-то отношение кох Зола.

Элдин задумался, и его губы тронула легкая улыбка.

— Если уж мы встретились, то не дашь ли ты какой- нибудь совет старому другу? — попросил Ведзер, очевидно более заинтересованный в том; чтобы получать информацию, чем обеспечивать ею Элдина.

По-прежнему погруженный в свои мысли, Элдин перевел взгляд на Ведзера.

— Если ты играешь на бирже, — произнес Элдин, словно бы думая вслух, — то продавай все, что у тебя есть.

— Что это значит? Элдин улыбнулся.

— Хочешь заключить небольшое соглашение?

Ведзер приблизил к нему серебряное ухо.

— Я весь обратился в слух, — сказал он, усмехнувшись собственной шутке.

— У меня есть к тебе две просьбы. Во-первых, мне нужно установить контакт с Аль-Шигой. Мне необходимо продовольствие, и, что более важно, я хочу получить информацию.

Прежде чем ответить, Ведзер на мгновение задумался;

— Странно, что ты об этом попросил, — сказал Ведзер. — Всего лишь час назад сюда приходил желтый балахон и спрашивал о тебе.

— Правда? — недоверчиво спросил Элдин.

— Да, я сказал ему, что он сможет тебя найти в иностранном квартале, но этот человек выразил желание встретиться с тобой за его пределами.

— Кто он?

— Он не назвал своего имени, но мои стражники знают, где его найти.

Элдин согласно кивнул, и, открыв стальные жалюзи, Ведзер кликнул Орклона, велев ему найти интересующего их человека в желтом балахоне.

— А в чем заключается вторая просьба? — спросил Ведзер.

— Просто я подумал, что, может быть, тебе удастся разыскать одного моего старого друга.

Элдин знаком попросил снова закрыть жалюзи и с улыбкой наклонился к Ведзеру.

— Пойдем, чужеземец.

Стоявший перед Элдином человек, по всей видимости, был мастером; серебристая кайма на желтом балахоне говорила о высоком ранге. Он был ниже ростом большинства местных жителей, но обладал мощной, коренастой фигурой. Лицо, так же как и массивное туловище, имело угловатые очертания. Но первое, что привлекало внимание в его внешности, это черные как угли глаза. Элдин не мог бы с уверенностью сказать, что в них — всепоглощающая целеустремленность или же просто безумие. Вокруг талии незнакомца был затянут широкий кожаный пояс; сбоку свисали небольшой мешок и несколько кинжалов, чьи рукоятки украшал орнамент из драгоценного янтаря.

Элдин с подозрением посмотрел на Ведзера. Может быть, Габлона договорился с ним и организовал эту встречу для того, чтобы заманить его, Элдина, в ловушку?

— Он поклялся головой в соответствии с ритуалом, — прошептала Мари, почувствовав нерешительность Элдина.

Словно бы услышав слова женщины, мастер бросил на нее беглый взгляд.

— Я отдал в залог собственную голову, поклявшись, что вы будете в безопасности. Или вам этого недостаточно? — В его голосе прозвучала угроза.

— Нет, все в порядке, — поспешно произнес Элдин. — Мы дойдем с тобой.

Гафы собрались вокруг Элдина; самураи сформировали внутреннее кольцо, и Оиси, как обычно, перемещался внутри него, занимая позицию между Элдином и возможным источником опасности.

Мастер с любопытством наблюдал за этими приготовлениями.

«Пусть знает, что я осторожен, — подумал Элдин. — Если ему покажется, что ко мне можно подобраться без особого труда, он может совершить убийство просто из спортивного интереса».

Мастер повернулся и, не оглядываясь, начал пробираться сквозь толпу. Отряд Элдина последовал за ним.

Последователи Аль-Шиги, завидев их, почтительно расступались в стороны, и вскоре Элдин понял, что они уступают дорогу не из-за его многочисленной охраны, а потому, что видят во главе отряда мастера. Заметив его, люди пятились назад, что-то бормоча себе под нос.

Этот человек не смотрел по сторонам. Он не шел вразвалку, важно надув щеки. Его поступь была размеренной и спокойной, словно бы он совершал оздоровительную прогулку по лесу и не имел никаких причин кого-либо опасаться.

Почувствовав уверенность и силу, исходящую от шагающего впереди воина, самураи обменялись короткими одобрительными репликами. Вскоре они пересекли площадь и подошли к воротам, ведущим в часть города, занимаемую кланом Варди.

Не замедляя шага, мастер вступил в сырой полумрак. Стены широкого туннеля содрогались от громких криков толпы, направляющейся в противоположном направлении. В любой другой ситуации Элдин остановил бы свою охрану, пропустив идущую навстречу толпу — замкнутое пространство туннеля являлось тем местом, где он менее всего хотел нарваться на засаду, — но мастер уверенно продолжал путь.

Оиси бросил вопросительный взгляд на Элдина, но, пожав плечами, рассудил, что они должны следовать за незнакомым воином, надеясь, что в его действиях не кроется обман.

Как и прежде, толпа расступалась при их приближении. Мастер гордо шествовал впереди отряда.

Внезапно в сумраке туннеля произошло какое-то быстрое движение и раздался чей-то сдавленный крик.

С плавной легкостью мастер повернулся, и его нога врезалась в грудь какого-то человека из толпы. Раздался громкий хруст треснувших ребер. Нога еще оставалась в воздухе, а он уже полоснул кинжалом по горлу другого человека. С громким воем тот отпрянул назад, пытаясь остановить руками пульсирующий фонтан крови.

Все закончилось еще до того, как Элдин успел понять, что жертвами мастера стали представители клана Бенжада в зеленых балахонах с ритуальными красными повязками. В их руках были зажаты кинжалы.

Короткими кивками самураи выразили свое одобрение боевым навыкам незнакомца и, по всей видимости, поставили ему самую высокою оценку, а мастер, все еще держа в руке окровавленный клинок, обвел представителей Бенжады взглядом, полным высокомерного презрения.

— Это уже вторая попытка за сегодня, — крикнул он. — Неужели вам еще недостаточно?

Зеленые молча попятились и, повернувшись, скрылись в глубине туннеля, оставив лежать на мостовой двух мертвых соратников.

— Я задержу вас совсем ненадолго, — сказал мужчина и, отвязав от пояса мешок, присел рядом с первым телом. Элдин отвернулся, чтобы не видеть, как окровавленный мешок примет новые головы, удвоившие дневную добычу мастера.

Выбравшись из туннеля, они продолжили путь по улицам города. Большую часть прохожих, попадавшихся им навстречу, составляли люди в желтых балахонах, но время от времени им встречались и небольшие группы гафов. Люди и гафы, завидев мастера, встречали его приветственными кивками, подняв перед собой правую руку ладонью вверх, но он проходил мимо, словно бы никого не замечая.

Наконец они свернули в узкий переулок и подошли к двери, открывшейся при их приближении. Обернувшись, Элдин увидел, как несколько дюжин людей в желтых балахонах, появившиеся словно бы из-под земли, отрезали им путь к отступлению. Элдин вопросительно посмотрел на Оиси, и тот в ответ молча кивнул.

Отряд остановился у двери, и Оиси первым подошел к порогу. Было заметно, что он приготовился к самому худшему. Если незнакомец добирался заманить их в ловушку, то место как нельзя лучше подходило для этой цели. Они находились на противоположном конце города, почти в одной лиге от своего убежища. Тысячи желтых, по всей видимости приведенные в боевую готовность своим предводителем, могли окружить их в течение нескольких секунд.

Элдин бросил взгляд на своих телохранителей, с подозрением осматривающий узкий переулок. Элдину казалось, что каждый нерв его тела взывает к нему, требуя поскорее убраться из этого места и вернуться в надежное убежище. Но в то же самое время Элдин прекрасно понимал, что оказался в безвыходном положении. Ему было необходимо установить контакт с Шигой, а если он проявит нерешительность, то неминуемо потеряет лицо не только перед местными жителями, но и перед собственными охранниками.

Пробравшись сквозь кольцо телохранителей, он приблизился к Оиси, и они вместе перешагнули через порог крепости.

Элдина сразу же поразила утонченная изысканность внутреннего убранства. За дверью располагался крытый портик, освещенный мягкими Лучами солнца, падающими сквозь стеклянные панели на потолке. На стенах висели яркие драпировки с орнаментами из букв, складывающихся в изречения из святых писаний Шиги либо изображающих звездные россыпи и закрученные спирали галактик.

За портиком находился открытый дворик. У Элдина сразу же возникло впечатление, что перед ним некий архитектурный пережиток, перенесенный из далекого прошлого.

В центре дворика располагался фонтан, по всей видимости питаемый водой из горячих серных источников.

Мужчина жестом предложил Элдину присесть на низкий диван, а также пригласил Зергха, Мари и Оиси присоединиться к нему, в то время как остальная часть отряда разместилась в портике.

— Меня зовут Ульсак, — представился мужчина. — А ты Элдин Ларис?

Элдин с удивлением посмотрел на верховного мастера Варди. Он уже слышал от Мари об этом человеке, лидере одного из шести кланов, вызывавшем у чужеземцев наибольший страх.

— Так, значит, ты хочешь заключить со мной соглашение, — неторопливо произнес Ульсак и, отвязав от пояса окровавленный мешок, бросил его поджидавше му прислужнику.

— Верно, — ответил Элдин, застигнутый врасплох прямотой Ульсака.

— Почему? — спросил Ульсак, остановив на Элдине пристальный взгляд.

— Потому что оно будет выгодно нам обоим.

Запрокинув голову, Ульсак громко рассмеялся.

— Маленький ничтожный человечек! Во всей вселенной нет ничего такого, что ты мог бы мне предложить, в то время как я могу дать тебе очень много. Например, твою собственную жизнь.

С возрастающим беспокойством Элдин обвел взглядом дворик с полудюжиной арок, ведущих во мрак.

— Нет-нет, — насмешливо произнес Ульсак, — здесь никто не прячется в тени. Подобные дешевые трюки подходят только молодым и неопытными. Но если я захочу твоей смерти, ты умрешь прямо сейчас. Жизнь такого ничтожного существа, как ты, для меня не имеет никакой ценности.

— Мне кажется, — вмешался Оиси, — у нас тоже есть возможность убить тебя, не сходя с места.

Ульсак снова запрокинул голову, издавая короткие хриплые смешки.

— Смело сказано. Ты готов скрестить со мной клинки прямо здесь и сейчас?

Оиси молча поднялся, преисполненный намерения ответить на брошенный вызов, но Элдин протянул руку, удерживая его от необдуманного поступка.

— Мы пришли сюда с миром, — заявил Элдин. — Ты поклялся головой, заверив нас в том, что нам ничто не будет здесь угрожать. Мы просто хотим заключить с тобой соглашение и получить некоторую информацию.

Он знал, если Оиси и победит, они все равно не смогут выбраться из этого здания живыми. Но после короткой сцены в туннеле Элдин сильно сомневался в том, что даже лучший из его фехтовальщиков сумеет сражаться на равных с сидевшим перед ним человеком. Выразительно посмотрев на Оиси, он сделал ему знак сесть. По выражению глаз Оиси Элдин понял, что самурай уже приготовился принять смерть в неравном бою с Шигой только из-за того, что, играя словами, Ульсак усомнился в его воинской доблести.

— Слушайся своего господина, маленький чело век, — холодно произнес Ульсак.

Элдин вновь посмотрел на Оиси.

— В другой раз, — прошептал он.

С видимой неохотой самурай снова опустился на диван, уставившись на Ульсака пристальным взглядом.

По выражению лица Ульсака Элдин понял, что ему понравилось смелое поведение Оиси.

— Если мы покончили со взаимными угрозами, — сказал Элдин, — то предлагаю перейти к обсуждению условий нашего соглашения.

— Что же ты намерен мне предложить? — поинтересовался Ульсак.

— За пределами этого мира я достаточно влиятельный человек. Когда срок моего пребывания здесь подойдет к концу, я смогу организовать эксклюзивную поставку вашему клану наилучших сортов стали для изготовления оружия. Я доставлю тебе любые предметы роскоши, какие ты только захочешь. Назови цену, и товары будут твоими.

Откинувшись на спинку дивана, Ульсак снова хрипло рассмеялся.

— Ты предлагаешь мне заключить торговое соглашение с человеком, который скоро будет мертв. Ты даешь мне обещания из могилы. Ты ничего не способен мне предложить.

— Почему ты так уверен в том, что я погибну?

— Ну ладно, ладно. Ты и сам все прекрасно понимаешь, — лениво произнес Ульсак. — Это мир Аль-Шиги. Это наш мир, и ты в нем пришелец. Ты думаешь, я не знаю, почему ты находишься здесь?

— Просвети меня, — холодно сказал Элдин.

— Игра, — медленно ответил Ульсак, подавшись вперед и остановив взгляд на Элдине.

— Так, значит, ты знаешь?

Ульсак только покачал головой, по всей видимости забавляясь его удивлением.

— Если вам все известно, — сказал Элдин, — то почему вы терпите подобные действия со стороны чужеземцев, путешествующих среди звезд? Вы ведь ненавидите всех нас, я это знаю. Так почему же вы позволяете звездным правителям превращать свой дом в место для забав?

— Потому что ваши игры забавляют и нас, — спокойно ответил Ульсак, и легкая улыбка заиграла на его губах.

— Каким образом?

— То, чем вы здесь занимаетесь, помогает нам вести собственную игру, — ответил Ульсак.

— Какую игру?

Ульсак вновь покачал головой с таким видом, словно он разговаривал с неразумным ребенком. — Тебе известно, что в последний день вашей так называемой игры состоится Ульман, Великий Фестиваль?

— Произойдет двойное затмение, — пояснила Мари, после того как Элдин перевел на нее озадаченный взгляд. — Слух об этом событий уже несколько дней бродит по городу. Оба спутника одновременно затмят собой светило.

— А какое отношение это имеет к нам? — спросил Элдин.

— Видишь ли, я хочу сделать предложение тебе и твоим спутникам.

— В чем оно заключается? — поинтересовался Элдин, чувствуя, что его нервы находятся на пределе.

— Когда небо потемнеет, ты придешь ко мне.

— И что ты сделаешь?

— Конечно же убью тебя, — с готовностью отозвался Ульсак, — что же еще?

— Очень заманчивое предложение, — сказал Элдин, — но, по всей видимости, я буду вынужден от него отказаться.

— Ты не отдаешь себе отчета в создавшейся ситуации, — продолжил Ульсак, — Ты нравишься мне. Мне понравилось, как ты разобрался с представителями клана Исма, и мне нравятся твои воины. Если ты придешь ко мне сам, я позабочусь о том, чтобы ты покинул этот мир без мучений. Во время церемонии ты будешь находиться под воздействием наркотиков, а твои воины станут моими слугами.

Элдин только покачал головой.

— Ты по-прежнему ничего не понимаешь, — сказал Ульсак. — Аль-Шига не позволит тебе покинуть планету живым. Мы можем убить тебя в любое время.

— Тогда почему вы этого не делаете?

— На то у меня имеются свои причины, — ответил Ульсак.

— Значит, тебе нужно, чтобы я добровольно пришел сюда, как овца на заклание, и больше ничего? — Элдин поднялся на ноги.

Оиси отдал короткую команду, и остальные члены отряда, выскочив из портика, стали рядом с Элдином. Ульсак остался сидеть на диване, но за его спиной раздался слабый шелест, и около полусотни воинов в желтом, появившись из тени, расположились за фонтаном.

— Может быть, нам покончить с этим прямо здесь и сейчас? — спросил Оиси.

— У меня нет такой необходимости, — лениво ответил Ульсак. — Я просто хотел оказать вам дружескую услугу, а вы сочли себя оскорбленными.

— Ты попросил нас прийти к тебе, умоляя о смерти, но знай, сорок семь ронинов погибнут только с оружием в руках.

— Очень плохо, — сказал Ульсак. — Позволь, я расскажу тебе, что произойдет, если вы отвергнете мое предложение. Прежде чем небо потемнеет, наши уллы объявят, что пробил час и необходимо сделать нужное жертвоприношение. Затем начнется охота. Вас постараются захватить живыми. Потом приведут на большую площадь.

Он остановил взгляд на Элдине.

— Церемония жертвоприношения на самом деле очень проста. Вам связывают руки, а на спину подвешивают брезентовый мешок. К мешку подведена трубка, по которой поступает вода. Сначала кажется, что в этом нет ничего особенного, но через несколько часов все новые и новые литры жидкости будут пригибать вас к земле.

— В этом действительно нет ничего особенного, — сказал Элдин и тут же пожалел о своих словах, поскольку его поразила внезапная догадка.

— Да, я забыл упомянуть одну маленькую деталь, — произнес Ульсак, мечтательно прикрыв глаза. — Видишь ли, под тобой и твоими людьми будут находиться заостренные стальные колья. Постепенно ношу, навалившуюся вам на плечи, будет все труднее удерживать, и вы начнете проседать под возрастающим весом. Но тут кол войдет в вашу плоть, и вы выпрямитесь. Правда, через некоторое время ваши колени снова подогнутся, и кол войдет еще глубже. Стальное острие проникает в ваши внутренности, горячая волна агонии проходит по вашему телу, и вы снова подскакиваете вверх. Я не раз наблюдал за ходом казни и могу сказать, что это любопытнейшее зрелище. Некоторые пытаются себя пронзить, чтобы прекратить мучения, но плоть протестует, и они продолжают страдать. Да, и крики, какие замечательные крики издают даже самые смелые и сильные духом, — продолжил Ульсак. — Некоторые просто кричат, другие плачут и умоляют о пощаде. Мы любим тех, кто просит. Каждый вопль с мольбой о помиловании зрители встречают насмешливыми комментариями. Порою там становится по-настоящему весело. Жертвы начинают прыгать на кольях вверх-вниз, словно детские игрушки, пытаясь вонзить острие себе в сердце, но у них, как правило, ничего не выходит, и агония продолжается.

Не вставая с дивана, Ульсак протянул руку и взял с сервировочного столика кусочек «гниющего человека». Он внимательно осмотрел его со всех сторон, прежде чем положить в рот.

— Агония длится часами. Вы постепенно слабеете, опускаетесь все ниже и ниже, пронзая себя, пока кол наконец не пройдет полностью сквозь ваше тело. В некоторых случаях кол может пройти через легкие или диафрагму до того, как жертва умрет. На это стоит посмотреть. Вам следует почаще посещать наши храмы.

Элдин отчаянно боролся с растущим в его душе страхом. Он был готов обнажить свой меч и, бросившись на уллу, принять смерть в бою.

— Ты думаешь о том, чтобы покончить со всем прямо здесь, — прокомментировал Ульсак. — Но на твоем месте я не стал бы этого делать.

— А почему? — спросил Элдин хриплым от напряжения голосом.

— Потому что мне нужно, чтобы Габлона умер вместе с тобой, — ответил Ульсак. — Ты ведь не хочешь, чтобы твой толстый друг успел порадоваться твоей смерти, не так ли?

— Почему время нашей смерти имеет для тебя та кое значение?

— Я предлагаю тебе самому попробовать решить эту загадку, — усмехнувшись, произнес Ульсак. — Если ты погибнешь сейчас, то никогда не узнаешь ответа. Ты должен понимать: если, поддавшись страху, ты бросишься на меня сейчас, это будет проявлением трусости, и все твои спутники будут обречены на смерть.

Элдин перевел взгляд с Ульсака на своих самураев и гафов и понял, что этот человек прав. Как только они попытаются завязать здесь бой, поднимется тревога, и через несколько мгновений их окружит несметная толпа.

— Давай все равно доберемся до него, — прошипел Оиси.

Элдин снова посмотрел на Ульсака, по-прежнему сидевшего на диване.

— А почему бы тебе просто не взять меня в плен?

— Я не хочу, чтобы ты был моим пленником в течение всех дней, оставшихся до Ульмана. Почему — догадайся сам. Ты должен самостоятельно решить свою судьбу. Кроме того, я буду испытывать удовольствие, зная, что ты живешь в постоянном страхе. В последнее время я ежедневно приходил к Седе, зная, что рано или поздно ты появишься там в поисках информации. Я рассказал тебе все это, чтобы у тебя было время поду мать, а затем прийти ко мне добровольно. Это будет значительно разумней, чем превратиться в объект охоты и тем самым приговорить себя к мучительной смерти. Мне больше нечего вам сказать, — сказал Ульсак, принимая скучающий вид. — Ты можешь идти. У тебя больше нет необходимости беспокоиться о пропитании. Еще до того, как ты вернешься в таверну, мои люди доставят туда еду и питье. Там будет тебя ждать и мешочек зеленого янтаря, чтобы ты мог купить себе то, о чем мы, возможно, забыли.

Ульсак заметил, что в глазах Элдина промелькнуло подозрение.

— Клянусь головой, что все продукты будут безопасными для употребления.

— К чему все это? — спросил Элдин.

— Я хочу, чтобы ты оставался целым и невредимым до того времени, когда наступит Ульман, — ответил Ульсак с тонкой улыбкой. — Знай, что за тобой и толстяком мои люди будут вести постоянное наблюдение. Мы больше не допустим, чтобы вы продолжали свои глупые игры, и найдем способ предупредить каждого из вас, если возникнет какая-то опасность. Я хочу, чтобы вы пребывали в полном здравии, пока не потребуетесь для жертвоприношения.

Ульсак поднялся с дивана и, сделав несколько шагов, остановился напротив Элдина.

— Такова судьба, которая тебе уготована, — прошептал он. — Повинуйся моей воле, и твоя смерть будет безболезненной.

Не произнеся ни слова, Элдин сделал знак своим спутникам.

— Игра только начинается, — сказал Элдин, пони мая, что это всего лишь глупая бравада, но он должен был что-то сказать.

Ульсак рассмеялся.

— Сегодня ночью ты увидишь во сне все то, о чем я тебе рассказал, Элдин Ларис. Я знаю гораздо больше тебя и поэтому уверен, что в конце концов, измученный ночными кошмарами, ты придешь ко мне с поднятыми руками. Ты будешь умолять принести мир в твою душу, прежде чем мы вонзим кол в твое тело, заставив, словно сломанную игрушку, прыгать на сталь ном острие.

— Что ты наделал!

Вуш низко склонился перед Лосой. Для Надзирателя подобный всплеск негодования являлся чем-то не слыханным, поскольку в их обществе спокойствие и беспристрастность являлись единственной достойной реакцией на любые новости, независимо от того, хорошие они или плохие.

— Я всего лишь продал все билеты с исходом, где они оба останутся живы. Мы знаем, что твой план надежен и Шига нас не подведут. Поэтому я решил, что глупо терять деньги на бесполезных инвестициях.

— Так, значит, ты продал опцион на наши билеты, содержащие вариант, где оба оставшихся участника доживают до конца игры?

— На них возник повышенный спрос, и появилась возможность извлечь большую прибыль, — пояснил Вуш.

— Сколько билетов ты продал?

— Все, что у нас были, — прошептал Вуш. Лоса в отчаянии отвернулся.

— Мы оба знаем, что у них нет никакой надежды пережить Великий Фестиваль, — сказал Вуш. — Ульсак позаботится об этом. Так зачем напрасно терять деньги?

— Ты говоришь глупости. Мы имеем дело с вероятностями. Существует шанс, пусть даже самый ничтожный, что они выживут. Мы и так уже запятнали души, начав осуществлять этот план. Если Надзирателям из верхнего круга станет известно о наших действиях…

Он замолчал, не желая даже думать о том, что скажет Совет, узнав о подобной деятельности.

— Кто купил билеты?

— Трудно сказать. Какая-то подставная фирма скупила все пять тысяч билетов первого дня, как только я пустил их в продажу.

— Почему ты это сделал?

В ответ Вуш только пожал плечами. Как он мог объяснить Лосе, что близкий контакт с биржей оказался для него непреодолимым соблазном? Поначалу он сохранял беспристрастность, но атмосфера, царившая на бирже, с каждым днем действовала на него все сильнее. Лихорадка купли-продажи, разразившаяся перед смертью Сигмы, оказалась последней каплей, переполнившей чашу. Биржа поглотила Буша. Извлечение биллионных прибылей стало для него игрой, затмившей реальность.

Низшие существа поймали в сеть его душу, научив рисковать и выигрывать. Он даже не задумался о том, что богатство не имеет никакой ценности для Надзирателя, поскольку глупо покупать то, чем нельзя воспользоваться.

— Я увидел возможность, — произнес он, запинаясь, — превратить пять тысяч бесполезных билетов в наличные деньги.

— Что, черт возьми, ты собираешься делать с наличными? — спросил Лоса голосом, поднявшимся до крика.

Вуш не смог ему ответить, но он все еще испытывал радостное возбуждение от того, что недавно сделал. Первоначальная полумиллионная инвестиция превратилась в два с половиной биллиона.

— Ради твоего же блага будем надеяться на то, что они не выживут, — сказал Лоса.

Эта фраза вызвала у Вуша настоящий шок. Желать смерти другому разумному существу полностью противоречило их основным принципам. Слова, сорвавшиеся с губ, вызвали потрясение у самого Лосы, и он в смущении отвернулся,

— По крайней мере, все остальные события развиваются в соответствии с планом, — сказал Лоса, торопясь сменить тему. — В тот момент, когда игра закончится, мы потребуем выплатить наш выигрыш. Имущество всех компаний Облака, кроме тех, что принадлежат ксарну и коху Букхе, перейдет в нашу собственность, после того как ВЛК^[3] не сможет рассчитаться с долгом. За этим последует немедленный крах всей экономики Облака, и ситуация окажется полностью под нашим контролем.

Шига вырвутся на свободу, и все улики будут указывать на то, что это был акт мести со стороны наследников Габлоны. Своим появлением они посеют хаос, и через некоторое время пришельцы сами обратятся к нам с просьбой восстановить порядок. Таким образом, они добровольно передадут бразды правления в наши руки.

Мы будем знать, что они сами все придумали, организовали и выполнили. Не запятнав собственные души, мы призовем этих существ к порядку раз и навсегда. Будем надеяться, что твой глупый поступок не помешает выполнению моего плана.

«Не будет никаких проблем, — безмятежно подумал Вуш, — и кроме того, мы сумеем извлечь фантастическую прибыль».

— Жаль, что так получилось с Габлоной и Элдином, — сказал старший Надзиратель. — Но мы не имеем никакого отношения к той ситуации, в которой они оказались; их судьба находится в чужих руках.

— Ну разумеется, — сказал Вуш, согласно кивнув головой.

Лоса отвернулся от своего помощника. Сегодня утром он получил послание от Арха, где тот требовал явиться к нему на аудиенцию. Значит, старейшина обо всем узнал, подумал Лоса. Что ж, все равно уже поздно Пытаться что-либо изменить. Погрузившись в размышления, он выплыл из комнаты.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Не в силах прийти в себя, Тия ответа взгляд от компьютерного терминала и выключила систему.

До конца не поверив в открытие, сделанное утром, она вернулась в квартиру Ярослава, чтобы провести еще одну проверку. Так, значит, вот на что наткнулся Ярослав, подумала она. Сами по себе отдельные детали головоломки ничего не значили, но вместе они складывались в страшную картину.

Проследить путь Ярослава было достаточно трудно, но после нескольких дней поисков она наконец нашла кодовое слово в его записях для входа в компьютер. Затем она начала путешествие по внегалактической компьютерной сети, отслеживая узлы, где он считывал информацию. Это было возможно благодаря тому, что все обращения регистрировались.

Затем она сделала поразившее ее открытие. За несколько дней до начала игры посредническая фирма арендовала для консорциума «Альма» пятьдесят транспортных лайнеров у компании, принадлежащей Габлоне. Документ о передаче звездолетов в аренду был подписан лично Габлоной в то время, когда он находился в центре переориентации.

Зачем «Альме» потребовались транспортные корабли, способные перевезти около миллиона пассажиров?

И тут ее озарило. Букха подтвердил, что Надзиратели сделали крупное капиталовложение в игру. Но почему они были так уверены в ее конечном исходе? Какие у них были гарантии, что определенные события произойдут в действительности?

Она высказала свои подозрения Букхе, но он счел их дикими и противоречащими здравому смыслу.

— Да, они делают ставки, — сказал он, — но что делать с остальной частью твоей безумной гипотезы? Даже Надзиратели на такое не способны. Я только что отправил послание Арху, где выразил свою обеспокоенность их поведением, и он ответил, что удивлен не меньше меня.

— Ты ему веришь? — спросила Тия.

— Разумеется нет. Но твоя теория говорит о настоящем геноциде, ты обвиняешь их в том, на что не способен ни один Надзиратель. И кроме того, — продолжил он холодным тоном, — откуда мне знать, может быть, ты хочешь вовлечь сюда Корбина, опозорить его имя, с тем чтобы, когда он вновь станет во главе семейства Габлона, получить возможность отсудить у него часть имущества.

— Ты тоже участвуешь в игре. Вспомни о нашей небольшой совместной покупке, на черном рынке лотерейных билетов. Правда, тогда мы не знали, что это Надзиратели выбросили в продажу ненужные им билеты.

— Ты поклялась хранить в секрете нашу сделку, — рявкнул Букха. — И, черт возьми, тебе лучше держать язык за зубами. Я воспользовался твоей помощью потому, что нуждался в свободном капитале. У меня вызвало любопытство то, что ты избавилась от своих акций ВЛК и решила приобрести билеты. Но это твое дело, а не мое. Ну, а теперь у меня больше нет времени выслушивать твои сумасшедшие гипотезы.

С этими словами он выставил ее за дверь, словно назойливую девчонку, придумавшую небылицу для того, чтобы привлечь к себе внимание.

Будь они прокляты, беззвучно выругалась Тия. Но куда, черт возьми, подевался Ярослав?

Она знала, что теперь у нее остался только один выход, поскольку кохи, кичащиеся своим высоким положением, не станут ее слушать. Снова войдя в компьютерную сеть, она связалась со своим офисом и оставила послание Букхе на тот случай, если он обратится к ней по закрытой линии.

Выключив компьютер, она обвела взглядом запущенную квартиру. Высунув голову из-за двери полуприкрытого шкафа, на нее смотрела кошка Ярослава. Тия прошла на кухню и, взяв тяжело, нагруженную сумку с едой, купленной утром, высыпала на пол все содержимое. Заткнув слив грязной мойки, она до краев наполнила ее водой.

— Я не знаю, что тебе приспособить для туалета, — сказала Тия, бросив взгляд на ободранную кошку. — Но думаю, ты сама что-нибудь подыщешь себе в шкафу. Я уверена, Ярослав ничего не заметит.

Блеснув в ответ разноцветными глазами, кошка скрылась в своем убежище.

Если Надзиратели что-то готовят, есть только один способ им помешать, подумала Тия и решительно вышла из квартиры.

— Говорю тебе, все это попахивает мошенничеством, — воскликнул Букха, бросив взгляд через стол на Золу, и тот отвел глаза в сторону.

— Дорогой Букха, мы согласились на эту встречу с тобой и ксарном для того, чтобы договориться о финансировании работы наших бухгалтеров и адвокатов. По крайней мере — ее предварительной части. Через пять дней все документы будут готовы в окончательном виде, и имущество, замороженное в связи с игрой с Александром, будет возвращено законным владельцам. Вот в чем заключается цель нашей встречи, и у нас нет никакого желания выслушивать твои необоснованные обвинения.

Кохи, собравшиеся в зале, разделились на две неравные группы. Те, кто являлся акционерами Всегалактической лотерейной компании, расположились на одном конце стола, а Букха с ксарном — на другом.

С самого утра в зале царила напряженная атмосфера, и внимание собравшихся было сосредоточено не столько на последствиях предыдущей игры, сколько на событиях текущей, приближающейся к кульминации.

В течение последних пятнадцати дней на поверхности Дыры установилось странное затишье. Элдин и Габлона заняли оборону в своих крепостях и не предпринимали никаких агрессивных действий в отношении друг друга. Аль-Шига тоже вела себя на удивление тихо. Согласно сообщениям, поступавшим от поденных торговцев, рынки опустели, и местных жителей почти не было видно.

Для Золы все шло согласно плану. По правилам лотереи, с завтрашнего утра ставки больше не будут приниматься, но он все равно испытывал беспокойство. Зола начал подозревать, что внутри его организации происходит утечка информации и за оставшуюся ночь кто-то мог приобрести большой блок билетов, способный нанести существенный урон лотерейной компании.

— Кроме того, — спокойно продолжил Зола, — ты говоришь о свершившемся факте. ВЛК на данный момент приняла более пяти триллионов ставок, при том что информация о большей части проданных билетов еще не поступила в главную компьютерную систему. Более девяноста девяти процентов билетов уже стали недействительными. Разумеется, Часть денег нам придется вернуть, но по предварительной оценке, после вычета всех расходов, прибыль компании составит около четырех триллионов.

Окружавшие Золу кохи обменялись удовлетворенными кивками; те, кто стоял ближе всех к своему лидеру, от избытка эмоций похлопали его по спине.

Зола с важным видом откинулся на спинку кресла, и один из сидевших рядом гафов поднес огонь к длинной дорогой сигаре, которые тот курил в последнее время. Когда Зола взял сигару, стало заметно, что его пальцы немного дрожат, но он поспешил скрыть это широким взмахом руки.

— Один пай компании, состоящий из блока в тысячу акций, теперь стоит четверть биллиона, поднявшись в цене на пять тысяч процентов по сравнению с первоначальной инвестицией. Окончательная выплата дивидендов будет производиться из расчета три к одному. Таким образом, кох Букха, у меня создается впечатление, что ты специально сеешь панику, пытаясь запугать инвесторов, чтобы они начали продавать акции и ты сам смог купить долевое участие в игре.

Остальные кохи с насмешливым презрением посмотрели на Букху, словно бы он только что произвел неприличный звук.

Зола повернулся и с самоуверенной улыбкой обвел взглядом своих сторонников.

Поняв, что дальше спорить бесполезно, Букха погрузился в молчание.

— Но есть еще одна проблема, — заявил ксарн, — которую необходимо обсудить.

— В чем она заключается? — лениво поинтересовался Зола.

— В расчете с бухгалтерами и адвокатами, работающими над делом Александра.

— Я знаю хороший способ расплатиться, — с усмешкой произнес Вул. — После того как они отдадут нам бумаги, давайте соберем их всех и высадим на поверхность Дыры, чтобы Аль-Шига о них позаботилась.

Раздался хор одобрительных возгласов, поскольку, как и во все времена, подобные существа вызывали презрение у всех добропорядочных граждан.

— По крайней мере, перестанут показывать эту опостылевшую рекламу, где после картины катастрофы космического лайнера адвокат предлагает вам подать в суд на транспортную компанию.

— Ну ладно, ладно, джентльмены, — сказал ксарн, подняв перед собой верхние и средние конечности в успокаивающем жесте. — Я испытываю к ним такие же чувства, но поступить так было бы просто непрактично. В конце концов, для того, чтобы разобраться в их бумагах, нам потребуются долгие годы. Они словно войско, вырастающее из зубов дракона: уничтожишь одних, на их место тут же встают другие.

— Подожди минутку, — сказал Зола, вступая в разговор. — Ты сейчас сказал, что мы должны найти источник финансирования их работы. Мне казалось, мы договорились о том, что имущество трех участников игры будет использовано для этой цели в том случае, если кто-то из них погибнет.

— Да, у нас была такая договоренность, — согласился ксарн.

— Сигма мертв, и принадлежавших ему средств должно быть более чем достаточно.

— Но ему ничего не принадлежит, и его адвокаты уже сообщили об этой печальной новости.

— Как так? — воскликнул Зола.

— Все очень просто. Сегодня утром я обнаружил, что Сигма, по всей видимости, всех нас перехитрил. За два дня до того, как мы его схватили, он подписал документ, передав все свое имущество на ответственное хранение сроком на один год. В том случае, если в конце года он остался бы жив, консорциум, принявший его собственность на хранение, должен был вернуть права. Теперь, после смерти Сигмы, все его имущество согласно договору осталось в руках доверенного юридического лица.

— И кто принял на хранение его имущество? — спросил Зола.

— Консорциум «Альма».

— Консорциум «Альма»? — воскликнул Вул. — Так ведь эта фирма является ширмой для Надзирателей!

— Совершенно верно. И их адвокаты уже заявили о том, что все имущество Сигмы теперь принадлежит им.

— Невероятно! Это какое-то мошенничество, — воскликнул Зола, вскочив на ноги.

— Я все проверил. Сделка совершенно законна. Договор был подписан раньше, чем соглашение об участии в игре. Таким образом, когда Сигма ставил подпись под документом, передающим в случае гибели всю его собственность на покрытие издержек, он на самом деле ничем не рисковал. Все принадлежавшие ему средства в тот момент уже были переданы на хранение. Теперь, джентльмены, я перехожу к самому главному, — продолжил ксарн. — У предводителей гильдии бухгалтеров и адвокатов данное обстоятельство, по всей видимости, вызвало сильное беспокойство.

— Как всегда, они обо всем пронюхали первыми, — заметил один из гафов.

— Они желают получить расчет до того, как предоставят в наше распоряжение документы, возвращающие первоначальным владельцам собственность, потерянную в игре с Александром.

— Они хотят получить деньги вперед? Да что они о себе возомнили? — воскликнул Зола.

— Они понимают, что держат нас в руках, — спокойно ответил ксарн. — Не получив от нас денег, они просто будут сидеть на готовых отчетах, наши компании по-прежнему останутся парализованными, и мы потеряем еще несколько биллионов.

— Если отчеты уже готовы, — вмешался Вул, — то я предлагаю заблокировать компьютеры, нанять новых адвокатов и разобраться с бумагами самостоятельно.

— Ты знаешь, что у них существует строгий кодекс, — сказал ксарн. — Бухгалтеры и законники никогда не пойдут на то, чтобы лишить жалованья своих коллег. Все адвокаты Облака ополчатся против нас.

Зола в отчаянии поднял руки.

— Ну ладно, сколько они хотят?

— Они предъявили нам счет на двадцать один биллион с небольшим.

— Двадцать один биллион!

У Золы перехватило дыхание, и в первое мгновение всем показалось, что его сейчас хватит удар. Задыхаясь, он повернулся к буфету и выпил тройную порцию бренди, прежде чем вновь обрел способность говорить.

— Но я думал, что их услуги будут стоить не больше десяти биллионов!

— Я все проверил, — сказал ксарн, покачав головой. — Они имеют законное право требовать тройную оплату за сверхурочную работу. Разумеется, они не поленились работать сверхурочно, предпочитая это время часам со стандартной оплатой.

— Черт возьми! Это и в самом деле серьезная проблема, — пробормотал Зола.

— Проблема, которую необходимо решить прямо сейчас, — заметил ксарн. — Каждый день задержки будет означать для нас потерю нескольких биллионов.

— Они желают получить деньги прямо сегодня? — спросил Зола.

— Сейчас.

Зола обвел вопросительным взглядом своих компаньонов, поспешно отступивших в сторону или устремивших взгляд в стену.

— Значит, нужно снять деньги со счетов принадле жащих нам компаний, — решил Зола.

— Большая часть нашей собственности заблокирована в связи с текущей ревизией; адвокаты не позволят этого сделать, — сказал ксарн. — Но они вынесли встречное предложение.

— В чем оно заключается?

— Выплатить им деньги из фондов ВЛК.

Зола на мгновение задумался. На следующий день после окончания игры компания должна расплатиться с акционерами и произвести выплату выигрышей, после чего она прекратит свое существование.

— Мы не имеем права трогать деньги до тех пор, пока не расплатимся с победителями.

— Они тоже это понимают и готовы получить предварительную оплату в размере десяти биллионов, если ты лично гарантируешь им выплату остальной части денег по окончании игры.

После операций с астрономическими суммами, с которыми ему в последнее время приходилось иметь дело, десять биллионов казались Золе сущей мелочью. По крайней мере, собаки перестанут тявкать, рассудил Зола.

— Я согласен, — произнес он с видимой неохотой. — Только скажи этим ублюдкам, что окончательный от чет должен лечь ко мне на стол в тот же момент, когда окончится игра.

Ксарн согласно кивнул и распорядился впустить ожидающих за дверьми адвокатов с заранее подготовленными документами.

После того как они вышли, сопровождаемые угрозами, Вул поднялся на ноги.

— Я вижу только один выход из создавшегося положения, — тихо сказал он.

— Какой?

— До окончания игры осталось еще шесть стандартных дней; Элдин, как нам известно, ничего из себя не представляет, но, если погибнет Габлона, у нас появится возможность завладеть его имуществом.

Все дружно посмотрели на ксарна.

— Я проверил его счета, — сказал ксарн. — Он не проявил такой же предусмотрительности, как наш дорогой друг Сигма, столь безвременно нас покинувший. Вся его собственность по-прежнему принадлежит ему.

Погрузившись в молчание, кохи обменялись многозначительными взглядами.

— Конечно же будет очень жаль, если наш старый добрый друг Габлона погибнет, — тихо сказал Зола, и все кохи согласно закивали головами.

Букха обвел внимательным взглядом своих собратьев кохов. Может быть, Тия все-таки была права? По различным причинам он не стал тогда прямо высказывать своих подозрений насчет планов Надзирателей. Но что, если она и в самом деле была права?

— Мне кажется, это просто безумие, Элдин, настоящее безумие, — сердито бросила Мари. — Давай просто пересидим здесь до тех пор, пока все не закончится.

— Пересидим здесь? —Элдин сокрушенно покачал головой.

Посланники Ульсака утром нанесли им очередной визит. Предводитель группы, которого допустили внутрь, передал от него официальное письмо, где в самых вежливых выражениях тот уведомлял, что их договоренность остается в силе, и также напоминал о начале вечером следующего дня Великого Фестиваля. О приближении двойного затмения населению Дыры было сообщено неделю назад, и стало ясно, что на протяжении всего празднования город будет заполнен жителями пяти соседних городов.

Оставив ящики с едой перед забаррикадированной дверью, посланники удалились.

Доставка продовольствия осуществлялась регулярно, как и обещал Ульсак. Поначалу самураи отказывались прикасаться к пище, несмотря на клятву Ульсака, но в конце концов Мари убедила всех в том, что отравление пищи является здесь тяжелым преступлением, на которое способны только трусы. На самом деле то, что с ними происходило, являлось частью традиции Аль-Шиги: посылать еду и подарки намеченной жертве до того, как начать на нее охоту. Все местные жители так поступали. Щедрость даров соответствовала рангу выбранной жертвы.

Здесь был даже «гниющий человек», по словам Мари — превосходного качества, способный удовлетворить самый взыскательный вкус настоящего гурмана. Словно бы почувствовав вызов своему грубому нраву, гафы в конце концов отнесли этот деликатес себе в подвал.

Половина из них очень скоро вылезла наверх, громко рыгая и хватая ртом воздух. Те, кто продержался до конца, выбрались из подвала чуть позже, осыпая язвительными насмешками своих товарищей с более слабыми желудками, хотя сами при этом выглядели достаточно бледными даже по меркам гаварниан.

— Послушай, Ульсак прекрасно знает, где находится наше убежище, так же как и представители других кланов, — сказал Элдин. — Через десять минут после того, как начнется фестиваль, мы окажемся в осаде.

— В течение нескольких недель мы укрепляли оборону, — возразила Мари. — Им придется бросить против нас целую армию.

— Мой господин дело говорит, — заметил Оиси.

Элдин кивнул своему главному телохранителю, приглашая его высказаться.

— Все действия Ульсака направлены на то, чтобы нас запугать. Он надеется, что мы, словно кролики, оцепенеем от страха, а он возьмет нас за уши и посадит в мешок. В этом и заключается смысл его утреннего послания и угроз, которыми он нас запугивал во время первой встречи.

— Так что же нам делать? — спросил Элдин.

— Перейти в наступление.

— Что ты сказал? — прошипела Мари. — Нас здесь всего лишь шестьдесят, а их целый миллион.

— Тем больше причин перейти в наступление, — сказал Оиси с лёгкой улыбкой. — Никто не будет ожидать от нас атаки, а наши действия всегда должны быть неожиданными для противника.

— За этими стенами мы можем продержаться до конца игры, — продолжала настаивать Мари.

— Они уже наверняка придумали способ добраться до нас, а ты не учла еще одно обстоятельство.

— Какое?

— Игра, как ты это называешь, закончится очень скоро, но это произойдет там. — Оиси направил палец вверх. — Здесь же, на поверхности, ситуация не изменится, и ты по-прежнему не сможешь добраться до небесной башни целой и невредимой.

— Но здесь есть еще одна проблема, — возразила Мари.

— Это… — начал Элдин.

— Твой друг Габлона.

Элдин лишь пробурчал себе под нос нечто неразборчивое. Независимо от их дальнейших планов Габлона оставался не поддающимся учету фактором.

В главный зал таверны вбежал Хидео, занимавший сторожевой пост у двери.

— К нам кто-то идет! — воскликнул он.

— Кого еще принесла нелегкая? — произнес Элдин, беззвучно выругавшись.

Он надеялся, что это не Аль-Шига с новой порцией "гниющего человека". Из таверны до сих пор не выветрился тошнотворный запах.

Он приблизился к двери и выглянул наружу.

По улице к таверне приближалась одинокая фигура, скользя от одной дверной ниши к другой и придерживаясь удлинившихся послеполуденных теней.

В силуэте было что-то знакомое. Элдин увидел, как незнакомец выскочил на середину улицы и ускоренным шагом направился в их сторону, а за его спиной появились новые фигуры.

— За мной! — воскликнул Элдин, отодвинув засов на двери.

Не успели его соратники выяснить, в чем дело, Элдин уже оказался на улице. Оиси и Хидео последовали за ним.

Заметив их, незнакомец в нерешительности остановился.

— Беги! — закричал Элдин.

— Элдин! — Голос принадлежал женщине, и, поняв, кто находится перед ней, она ускорила шаг.

Преследующие ее темные фигуры неумолимо приближались, и около полудюжины таких же зловещих силуэтов вынырнули из боковых переулков.

— Ронины, ко мне! — закричал Хидео и, обнажив меч, бросился вперед до того, как Элдин успел хоть как-то прореагировать.

Темные фигуры вплотную приблизились к женщине. Заметив угрозу, она бегом устремилась к таверне.

Тонкий шнур с грузом на конце вылетел вперед и обмотался вокруг ее ног. Хидео бросился ей на помощь, но внезапно вокруг него появилось еще несколько фигур в черном. Стремительным взмахом меча Хидео сразил сначала одного нападавшего, затем второго. Элдин бросился ему на помощь.

— Нет!

Он уже почти приблизился к Хидео, но тут кто-то сильным ударом сбил его на землю. Элдин в панике начал отбиваться руками и ногами, но затем понял, что это Оиси прижимает его к земле своим телом.

— Хидео! — закричал Оиси.

Но было слишком поздно. Старый самурай наносил молниеносные удары налево и направо, но уже через несколько мгновений враги окружили его со всех сторон, и кривые клинки заблестели в тусклых лучах вечернего солнца.

Самураи выскочили из таверны, массивные гафы создали сутолоку в дверях, пытаясь выбраться на улицу первыми, но фигуры в черном уже исчезли, растворившись в боковых переулках.

Элдин привстал на коленях. Он бросил взгляд на Оиси, который уже поднялся на ноги. Выражение безграничного страдания исказило его лицо.

Оиси бросился к телу друга, распростертого на мостовой. С горестным возгласом он опустился на колени рядом с Хидео.

— Оиси сделал свой выбор, — сказал Зергх, помогая Элдину подняться на ноги.

Элдин с недоумением посмотрел на гафа.

— Он еще мог успеть на помощь Хидео, — тихо произнес Зергх, — но был вынужден остановить твой необдуманный порыв, поскольку если бы нападавшие узнали, кто ты такой, они убили бы тебя в тот же момент. Оиси предпочел обязанность перед сюзереном долгу перед старым другом.

С этими словами Зергх отвернулся.

Элдин застыл посередине улицы, и Оиси с невидящим взглядом прошел мимо, неся на плечах тело павшего друга.

— Что, черт возьми, заставило тебя выскочить на улицу? — спросила Мари, когда Элдин появился в дверях.

— Просто я узнал того человека, который оказался в опасности. Это была моя племянница Тия.

Зергх резко обернулся.

— Что она здесь делает?

— Я не знаю, но, судя по всему, у нее имелись веские причины попытаться меня найти. Но теперь Шига схватили ее.

— Это были не Шига, — сказал Такаси, последним вернувшийся в таверну.

Самурай сжимал в кулаке кусок черной ткани.

Так, значит, Тия оказалась в руках Габлоны!

— Был момент, когда жизнь чужеземца по имени Ларис оказалась в опасности, — доложил вестник, дрожа перед Ульсаком.

Совсем недавно он участвовал в церемонии казни провинившегося уллы, вызвавшего недовольство мастера, и не испытывал никакого желания оказаться на его месте.

— И что же? — произнес Ульсак, глядя на подчиненного из-под полуприкрытых век.

— Его остановили, и он остался невредим, — продолжил вестник, решив не уточнять, кто остановил чужестранца.

— Ну, тогда все в порядке, — сказал Ульсак. — А что произошло с женщиной?

— Ее схватили люди Габлоны. Чужеземец по имени Ларис, судя по всему, был этим расстроен — она выкрикивала его имя.

«Может быть, это любовница Лариса? — подумал Ульсак. — В таком случае ее можно как-то использовать».

В течение последних нескольких дней он размышлял о том, как ему захватить Элдина и Габлону целыми и невредимыми. Габлона уже, можно сказать, находился у него в руках, но посланники, навещавшие Лариса, вернулись с донесением, что тот проводит работы по укреплению обороны таверны. Многие погибнут в ходе штурма, но эта мысль не особенно беспокоила Ульсака.

При необходимости он готов был пожертвовать жизнями и десяти тысяч своих подчиненных. Он боялся только того, что Элдин сам мог погибнуть в ходе сражения. Ульсак теперь понял, что недооценивал этого человека, подумав, что тот в конце концов покорится своей судьбе, как на его месте поступил бы любой адепт Аль-Шиги. Если кто-то из его соотечественников узнавал, что за ним охотится мастер, чаще всего он просто выходил на площадь, покорно ожидая своей участи.

Согласно обычаю, того, кто смирился со своей судьбой, следовало убить одним безболезненным ударом. Укрываться от мастера означало обречь себя на муки. Ульсак ожидал, что Элдин выберет безболезненную смерть.

Гибель Элдина в ходе штурма таверны нарушила бы планы Ульсака. В конце концов, он был Има, и соответствующее жертвоприношение должно освятить момент двойного затмения. Две жизни, олицетворяющие два светила, — необходимо, чтобы все произошло именно так.

— Так ты говоришь, что женщина теперь у толстяка?

— Да, о великий.

Посмотрев на уллу, Ульсак удовлетворенно улыбнулся. В последнее время все приближенные начали величать его таким титулом. Они уже свыклись к мыслью о том, кем на самом деле является их предводитель.

Он понял одну особенность характера Лариса. Этот человек был настолько глуп, что мог проявлять сострадание. Он видел, с каким участием относится Элдин к своим подчиненным. Это была явная слабость, и, возможно, в дальнейшем Ульсак сможет ею воспользоваться.

— Я хочу отправить посланника к тому, кто охраняет Габлону. Ты понимаешь, кого я имею в виду?

— Да, о великий.

— Дай мне время немного поразмыслить, и затем я вновь призову тебя.

Издав вздох облегчения, вестник вышел; Ожидавшие в прихожей уллы посмотрели на него с некоторым удивлением, поскольку уже не рассчитывали вновь увидеть живым своего товарища. Среди собравшихся в прихожей вестник заметил незнакомца и тут же припомнил, что уже видел его. Это был сумасшедший шаман, появившийся возле Седы несколько дней назад.

Подхватив старика под руки, двое улл вошли в зал для аудиенций.

Ульсак вопросительно посмотрел на подчиненных, а затем перевел удивленный взгляд на фигуру в лохмотьях.

— Что вас заставило привести ко мне этого грязно го оборванца? — спросил Ульсак.

— Он будоражил народ своим поведением, — доложил один из улл и, отпустив старика, толкнул его на пол.

— Каким образом?

— Мы нашли его у двери во внутреннее святилище под основанием Святыни Святынь.

Ульсак с любопытством посмотрел на груду тряпья, распростертую у его ног.

— Ну так убейте его, — лениво бросил Ульсак. — Мы не имеем такого права. Он юродивый, шаман и, следовательно, находится под защитой наших законов. Только Верховный Мастер может убить юродивого, причём без свидетелей, — сказал улла.

Старик поднялся на колени и бросил на Ульсака долгий проницательный взгляд, после чего снова бросился ниц.

— Я видел глаза Имы и теперь обрел спасение! — воскликнул шаман.

Уже приготовившись распорядиться ликвидировать источник беспокойства, Ульсак остановился на полуслове.

— Как ты об этом узнал? — спросил он. Только узкому кругу приближенных было известно о его подлинной сущности.

— Разве Седа не является путем, по которому должен проследовать Има? Я пришел возносить молитвы пepeд Святыней Святынь, поскольку скоро он поднимется по ней и откроет всем свое лицо, — воскликнул старик.

— Вы, как наш предводитель, можете приказать его убить, — прошептал один из улл. — Он провозглашал вас Имой не только перед нами, но и перед представителями других кланов.

Ульсак слабо улыбнулся. Разве Има не нуждается в пророке, который предскажет его появление? Его подчиненные не подходили на такую роль, поскольку это выглядело бы подозрительно.

Ульсак повернулся к сервировочному столику и отрезал часть руки «гниющего человека».

— Подойди ко мне, старик, ты, должно быть, голоден.

С этими словами Ульсак протянул шаману кусок деликатеса. Старик посмотрел на Ульсака алчным взглядом и, схватив лакомство двумя руками, жадно впился в него зубами.

— Убирайтесь с глаз моих! — крикнул Ульсак, повернувшись к уллам. — Как вы только могли подумать о том, чтобы причинить вред предвестнику Имы!

Уллы испуганно попятились, и, когда дверь за ними закрылась, Ульсак, склонившись над столиком, вскрыл живот гниющего человека.

— Выпей со мной, старик, — радушно предложил он, не заметив, как шаман подавил желудочные спазмы, когда запах «гниющего человека» наполнил помещение.

— Неужели моя бывшая любовница пожаловала к нам собственной персоной? — лениво бросил Габлона, рассматривая Тию сквозь полуприкрытые веки.

Тия повернулась и посмотрела на Хасана, ответившего ей понимающей улыбкой.

— Я собиралась зайти и к тебе, но не смогла узнать, где ты скрываешься.

— Ну разумеется, я тебе верю, — произнес Габлона и сделал Хасану знак оставить их наедине.

Желая остаться свидетелем их разговора, Хасан неподвижно замер в дверях, словно бы распоряжение Габлоны к нему не относилось.

Кох остановил на нем пристальный взгляд.

— Ты можешь оставить нас, Хасан.

— Не исключено, что она представляет собой угрозу, — рассудительно произнес Хасан. — Было бы более разумно, если бы рядом с вами оставался охранник.

— Я сказал, ты можешь идти.

Тончайшая улыбка тронула губы Хасана, но, когда он повернулся, на его лице застыло упрямое выражение. Дверь закрылась за его спиной. Тия с любопытством наблюдала за этой сценой.

— Я не видел тебя с тех пор, как закончилась игра с Александром, — начал Габлона вкрадчивым тоном.

С этими словами он взял с сервировочного столика маленький кусочек «гниющего человека». Другой кусочек он предложил Тии, но она брезгливо сморщила нос.

— Тончайший вкус. Поначалу я тоже его не оценил, но теперь считаю, что это похоже на старый, хорошо выдержанный сыр.

Словно истинный гурман, прикрыв глаза, он начал медленно разжевывать деликатес.

— После того как закончится игра и я вновь займу принадлежащее мне по праву место, я налажу экспорт этого продукта. Мне кажется, его смогут оценить по достоинству и другие кохи.

— В том случае, если останешься в живых, — заметила Тия.

— Ну конечно же, я останусь в живых, — сказал Габлона. — Мне кажется, дорогая, что в сложившейся ситуации у тебя гораздо больше причин беспокоиться за собственную жизнь.

— Ну ладно, Корбин, — произнесла Тия примирительным тоном. — Не забывай, я тоже принадлежу к твоему семейству. Я просто взяла под контроль твое имущество до той поры, пока все не закончится.

— Пища ксарнов! — возмущенно бросил Габлона — Ты предала меня Сигме, сговорившись со своим проклятым дядюшкой. Мне следовало бы отправить твою задницу в храм Шиги, но, честно говоря, я испытываю непреодолимый соблазн убить тебя собственными руками!

Габлона вскочил на ноги, пнул сервировочный столик, и «гниющий человек» упал на пол, издав хлюпающий звук.

Тия старалась сохранять спокойствие.

— Убив меня прямо сейчас, ты лишишься возможности узнать, зачем я здесь появилась.

— Ах, ну конечно, — сказал Габлона. — Я тоже об этом подумал. Хорошо, сначала мы поговорим, а затем я тебя убью, если, разумеется, не переменю своего решения в ходе разговора.

Он по-прежнему оставался на ногах, и его короткие, толстые пальцы сжимали рукоятку меча, висевшего на поясе.

Посмотрев на меч, Тия внезапно обнаружила, что не может удержаться от смеха. Почему-то тот факт, что Корбин Габлона теперь вынужден пользоваться таким примитивным оружием, показался ей крайне смешным. Корбин был могущественный кох, всего лишь год назад его окружали сотни телохранителей, и вот теперь он пал так низко. Но, заметив кровожадный блеск в его узких, словно щелочки, глазах, она сразу же оставила мысль шутить по этому поводу.

— Я хотела предупредить вас двоих о том, что результат игры подстроен.

— Ты говоришь, подстроен? — сказал Габлона и, удовлетворенно хмыкнув, опустился в кресло.

Тия в ответ кивнула.

— Разумеется, подстроен. — с хохотом воскликнул Габлона. — Или ты думала, что я совсем глуп? Я подстроил его с самого начала.

Тия недоверчиво покачала головой.

— Как же тебе удалось это сделать?

— С самого начала я пообещал Золе биллион. Я также указал Золе на то, что, если он поможет мне достичь договорённости с Шигой, у него появится перевес над другими кохами при заключении пари.

— Чем ты собрался подкупить Шигу? — спросила Тия.

— Я все рассчитал, — заявил Габлона, — но как именно я это сделал, тебя не касается.

— Насколько я понимаю, ты безоговорочно доверяешь Золе?

— Разумеется, нет. Но он заинтересован в том, чтобы я остался жив.

— Ситуация изменилась.

— Почему? — воскликнул Габлона, в первый раз проявив обеспокоенность.

— Сигма всех вас перехитрил. Ты, как и Зола, ре шил, что после смерти Сигмы его имущество пойдет на оплату жалованья адвокатов, и, следовательно, твоя смерть уже не принесет никому особой пользы. Но перед тем как его схватили, Сигма передал все свое имущество на хранение. Он умер нищим. Теперь кохи должны найти где-то двадцать биллионов, и если ты погибнешь, то долг больше не будет для них тяжким бременем.

— Ублюдки! Они не посмеют решиться на такое!

— Если у них появится возможность до тебя добраться, то они это сделают, — сказала Тия.

Глаза Габлоны внезапно сузились.

— Если ты об этом знала, то почему сначала направилась к Элдину? Тебе наплевать на то, что со мной произойдет! Тебе всегда была безразлична моя участь.

— Я хотела зайти к тебе позже.

— Ты лжешь! — проревел Габлона. — Ты собиралась все рассказать своему драгоценному дядюшке и оставить меня в неведении.

— Ну хорошо, — со вздохом произнесла Тия. — У меня есть все основания считать, что Надзиратели тоже намерены изменить ход игры.

Некоторое время Габлона хранил молчание.

— С какой целью?

— При благоприятном для них результате Надзиратели выиграют огромную сумму, вызвав банкротство ВЛК.

— Эта компания Золы, а не моя, — с усмешкой сказал Габлона. — Если Зола обанкротится, это никак не отразится на моих интересах. Говоря по правде, я даже буду рад.

— Ты ничего не понял! — воскликнула Тия, придя в отчаяние от его эгоизма. — Почти все кохи являются совладельцами компании. Они подписали учредительный документ, где есть пункт, что если в фонде ВЛК не хватит денег для выплаты выигрышей, то требуемая сумма должна быть изъята из личного имущества владельцев акций.

— Ну и что? — Габлона довольно рассмеялся. — Эти идиоты сами во всем виноваты. Если Надзиратели обчистят их карманы, то тем лучше для меня.

— Но Надзиратели поставили на то, что вы оба здесь погибнете.

На этот раз слова Тии вызвали у Габлоны настоящее беспокойство. Он наклонился и оторвал кусочек от ноги «гниющего человека», по-прежнему распростертого на полу, после чего с отстраненным видом начал жевать.

— Так, значит, они подкупили и Шигу? — Это единственный вывод, который напрашивается. Похоже, они ждут только начала какого-то фестиваля.

— Ах да, фестиваль. Он как-то связан с приближающимся затмением. Один из синих уже рассказал мне об этом. Они возьмут Элдина, чтобы принести его в жертву, после чего игра закончится! Но с помощью Хасана я уже предпринял определенные шаги.

— Какие?

— Хасан установил контакт с одним из мастеров Шиги. Мы получили от него определенные гарантии. Частью нашей сделки является то, что финальный удар нанесет Элдину один из моих людей.

— Почему это имеет для тебя значение? — удивленно спросила Тия, словно бы не веря собственным ушам.

— Потому, моя дорогая, что таким образом я обеспечу себе самый крупный выигрыш за всю историю азартных игр. Я приобрел через посредников несколько сотен тысяч лотерейных билетов, и основная их часть содержит исход, где я убиваю Элдина. Если удар нанесет Хасан, все произойдет в соответствии с моим планом, и в результате я выиграю десятки биллионов.

Габлона просто сиял от самодовольства, рассказывая о своей предусмотрительности.

— После смерти Элдина все закончится, наступит финал игры, и я поднимусь на вершину Иглы, чтобы забрать выигрыш и начать все сначала. Если Надзирателям все же удастся разорить остальных кохов, то какое мне до этого дело? Игра закончится, и я снова буду свободным человеком.

— Игра для тебя не закончится, черт возьми! — воскликнула Тия. — Вот почему я решила сначала отправиться к Элдину. По крайней мере, он никогда не теряет способности рассуждать логично. Шига принесут в жертву как его, так и тебя.

— Я уже им заплатил, — самоуверенно заявил Габлона.

— Чем, деньгами? Им совершенно наплевать на деньги. Их интересует только власть, и, по всей видимости, Надзиратели сумели предложить им значительно больше, чем ты способен наскрести.

— Прежде всего знай, — заявил Габлона, — что я способен купить любого Надзирателя, обитающего в Облаке. Я договорился и с ними. За день до того, как меня похитили из центра переориентации, они обратились ко мне с просьбой подписать договор об аренде транспортных звездолетов. Они сказали, что подобный поступок с моей стороны будет жестом доброй воли. Ты прекрасно знаешь, что они не ведут с нами напрямую никаких дел Теперь я могу пригрозить этому ублюдку Лосе распространить информацию о том, что он пытался влезть в наши финансовые дела. Заключив с Надзирателем сделку один раз, я смогу с ним договориться снова. А что касается Шиги, то я просто еще раз пошлю к ним Хасана, и он пообещает им то же самое, что предложили эти святоши.

Со вздохом отчаяния Тия откинулась на спинку кресла. Так, значит, этот идиот добровольно поставил свою подпись под договором об аренде кораблей! Он даже не понял, что его подставили.

— Ну давай действуй, — устало сказала она. — Позволь им себя убить. Честно говоря, мне уже все безразлично. События начали развиваться по совершенно безумному сценарию.

Габлона остановил на ней пристальный взгляд, и, вспомнив проведенные с ним дни, Тия сразу же поняла, что у него созрел какой-то новый замысел.

— Ну, что еще ты задумал? — спросила она.

— Мне в голову пришла одна мысль. Я знаю, что твой сентиментальный дядюшка ставит честь и семейные узы превыше всего.

Пораженная внезапной догадкой, Тия почувствовала холодную дрожь.

— Послушай, дорогой, — сказала она поспешно, — мы способны как-нибудь договориться и между собой. В конце концов, ты сам говорил, что я лучшая любовница из всех, что у тебя когда-либо были.

— В прошлом, моя милая, в прошлом, — произнес Габлона, погрозив ей пальцем. — Мне интересно, что ответит Элдин, если я предложу ему встретиться со мной и обменять тебя…

— На кого? — прошептала Тия, заранее зная ответ.

— На себя самого.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Это чистое безумие! — прошипел Оиси.

Элдин посмотрел на самурая и покачал головой.

— Мне нет до нее никакого дела, — решительно заявил самурай. — Я отвечаю только за тебя.

— А я отвечаю за нее. Неужели на моем месте ты поступил бы по-другому?

— На твоем месте я напомнил бы тем, кто мне служит, об обязательствах перед членами своего клана.

Элдин опустил ладонь на плечо самурая. Слабая улыбка тронула губы Оиси, и он опустил голову, признав поражение в споре.

— Твои люди на месте? — спросил Элдин.

— Не беспокойся, мы вытащим тебя из этой переделки, — заверил его Оиси.

— Я надеюсь, — произнес Элдин.

Он уже направился дальше по улице, но тут чья-то рука легла ему на плечо. Обернувшись, он увидел перед собой глаза Мари.

— Нам пришло время расстаться, — прошептал Элдин.

Женщина подалась вперед, и тут Элдин заметил, что ее волосы вымыты и уложены, в воздухе чувствуется слабый запах лаванды. Она встретилась с ним взглядом, и в первый раз Элдин признался себе, что его тянет к ней. До сих пор она была для него просто Мари, всегда готовой ответить колкостью всякому, кто к ней приблизится, и даже гафы-берсеркеры научились относиться к ней с уважением. Но теперь Элдин видел, что под внешней грубой оболочкой скрывается легко ранимая душа. Было очевидно, что она сильно переживает за него.

Некоторое время они стояли, храня молчание, и их руки лишь слегка соприкасались. Самураи отступили на несколько шагов, а гафы понимающе закашлялись.

— Береги себя, несчастный идиот, — прошептала Мари.

— И это всё? — спросил Элдин с иронией. — Ты умеешь находить нужные слова.

— Ты просто дурак! Она приникла к его груди, и Элдин почувствовал на своей шее легчайший поцелуй, а затем щекочущее прикосновение ее губ к своим.

— Мы вызволим тебя. Я сама расквитаюсь с тем толстым ублюдком, если он посмеет хотя бы пальцем тронуть тебя.

— Какое романтическое прощание!

Элдин рассмеялся, но его смех был немного искусственным.

Мари улыбнулась ему в ответ. Ее глаза блестели от слез, и, сдерживая рыдания, она поспешно отвернулась. С проклятием она оттолкнула одного из неуклюжих гафов. Зергх приблизился к ней, и, дав волю эмоциям, она уронила голову ему на грудь.

— Пора, — прошептал Элдин и, свернув в узкий переулок, направился к двери, расположенной в его дальнем конце. Никогда он не чувствовал себя таким одиноким, как в этот момент.

Пустынная улица была окутана покровом ночного тумана, приглушавшим отдаленные равномерные звуки барабанов Аль-Шиги на площади перед Седой, призывавших правоверных на церемонию открытия фестиваля. Туман оказался их союзником. Выскользнув из таверны, Оиси без особых затруднений избавился от человека в желтом балахоне, следившего за дверью черного хода. Благодаря туману отряд сумел незамеченным проследовать по ночным улицам и снять часового у дома Габлоны.

Предрассветные сумерки будили в Элдине чувство первозданности окружающего мира. Туман присутствовал всюду, и казалось, что вокруг существует только серая пустота, еще не изведавшая солнечного света. На этом фоне удары барабанов становились словно бы осязаемыми, попадая в такт биению его сердца.

Темные силуэты зданий нависали с обеих сторон, и Элдину казалось, что из каждой бойницы за ним следят, решая, стоит ли тратить время на то, чтобы убить одинокого прохожего.

Слева от него была глубокая тень дома, чьи стены уходили к тёмно-серому небу, и Элдин понял, что теперь не воображение подстегивает его затаенный страх. За ним следили. В узком окне промелькнуло чье-то лицо и тут же исчезло.

Может быть, Корбин убьет его прямо сейчас? Элдин почти хотел, чтобы все произошло именно так, прервав его напряжение и страх. Элдин опасался только, что после сорока дней, проведенных на поверхности Дыры, Корбин проникся царящей здесь жестокостью и в таком случае мог предпочесть изощренную технику Шиги обычным способам убийства, практикуемым кохами.

Дверь открылась, его ждали.

Элдин внезапно понял, что если он когда-либо и совершал мужественный поступок, то именно сейчас. Но если он ведёт себя отважно, то почему его сердце бьется столь усиленно, а колени так предательски подгибаются? Внезапно он почувствовал Страх не только перед Корбином и тем, что могло ожидать его за порогом, но и перед более тривиальными проявлениями собственной слабости. Не исключено, что в несколько ближайших секунд он потеряет контроль над мочевым пузырем или просто упадет в обморок.

Надеясь, что плащ, наброшенный им для защиты от утренней прохлады, скроет дрожь в коленях, он приблизился к двери.

Коридор за дверью оказался пугающе пуст. Взяв себя в руки, Элдин решительно переступил через порог.

— Браво, Элдин! — прозвучал голос из темноты. — Твоё поведение достойно героя авантюрно-романтического сериала.

Корбин выступил из тени.

— Мужественный дядюшка пришел освободить любимую племянницу из рук грязного негодяя. И в самом деле, браво!

— Я выполнил свою часть условий нашей договоренности.

Несмотря на все усилия, его голос сорвался, и фраза прозвучала как писк испуганного подростка.

— Hy-ну, — произнес Корбин, сделав ему знак следовать за собой во внутренние помещения, — всему свое время. A пока предоставь мне возможность снова стать гостеприимным хозяином для моего старого васбы и бывшей любовницы.

— Отпусти ее немедленно, — потребовал Элдин, стараясь, чтобы его голос звучал решительно, — иначе сделка не состоится.

Он сделал шаг назад.

— Не думаю, что у тебя есть выбор, — усмехнувшись, сказал Габлона и показал на дверь за спиной Элдина.

Из тумана выскользнул ассасин. Холодное острие уперлось Элдину между лопаток.

— Мне кажется, если ты попробуешь отступить, на твоей спине появится дополнительное отверстие. — Габлона на мгновение остановился, посмеиваясь над собственной остротой. — Короче говоря, с твоей стороны будет более разумно следовать за мной.

Элдин почувствовал, как сквозь ткань плаща кинжал коснулся его кожи. Сделав шаг вперед, он последовал за Габлоной.

— Что, черт возьми, происходит? — воскликнул Зола, стукнув кулаком по экрану.

Бокал с вином, который он собирался предложить посетителю, упал на пол. Он приготовился к еще одному неприятному разговору с кохом, прозванным всеми Кассандрой, но прежде чем беседа успела начаться, звонок пейджинговой связи отвлек его внимание.

Обогнув стол, Букха встал за спиной Золы. Зола нажал на несколько кнопок, и скользивший по экрану текст уступил место координатной сетке. На мониторе в непосредственной близости друг от друга мерцали два пятнышка.

— Элдин и Габлона находятся вместе, — тихо произнес Букха.

Зола набрал на клавиатуре новую команду, и масштаб сетки сильно увеличился, но два световых пятна по-прежнему соприкасались.

— Черт возьми, — произнес он озадаченным тоном, — да они практически сидят друг у друга на коленях.

На экране не происходило никакого движения.

— По всей видимости, они не сражаются. В таком случае что там происходит?

— Я могу предположить, — прокомментировал Букха, взяв со столика бутылку с мускателем и наполнив новый бокал, — что они просто сидят и разговаривают.

— Такое просто невозможно! — воскликнул Зола.

— Невозможно, но тем не менее они не двигаются, как было бы в том случае, если бы между ними происходило сражение. А чем заняты остальные?

Зола кивнул и набрал на клавиатуре новую команду. Масштаб сетки снова изменился, и теперь экран охватывал район нескольких близлежащих кварталов.

— Охранники Элдина и берсеркеры Сигмы рассредоточились вокруг здания, но странно…

Голос Золы прервался.

— Что такое?

— Я вижу только десять охранников Габлоны.

— В самом деле любопытно, — согласился Букха и, отойдя от монитора, снова устроился в кресле.

— Я пришел к тебе для того, чтобы обсудить одну важную проблему.

Зола, чьи глаза по-прежнему были прикованы к экрану, лишь неразборчиво хмыкнул.

— Ты можешь уделить мне минуту внимания?

— Ну конечно, конечно, — ответил он с отсутствующим видом.

— Я хотел предупредить тебя, что в самое ближайшее время ты, а вместе с тобой и вся экономика Облака станете банкротами.

— Что такое? — сказал Зола, не отрывая глаз от экрана.

— Черт возьми, выслушай меня! — проревел Букха, теряя терпение, и, вскочив на ноги, смел монитор со стола. Рухнув на пол, тот разлетелся на тысячи мелких осколков.

— Зачем ты это сделал?! — Ты должен меня выслушать.

С упрямым видом Зола повернулся и нажал кнопку интеркома.

— Мой монитор разбит, — сказал он. — Найдите замену, и как можно скорее.

Отпустив кнопку, он посмотрел на Букху.

— Мои адвокаты пришлют тебе счет за нанесенный ущерб, — сердито бросил Зола. — Выкладывай, какое у тебя ко мне дело, и убирайся отсюда.

Букха со стуком опустил бокал на стол Золы, расплескав содержимое.

— Ты обязан меня выслушать. Мне наплевать на то, что произойдет с тобой, но я должен вмешаться, иначе уже через неделю Надзиратели будут контролировать всю экономику Облака. Лично я никак не связан с твоей компанией, находящейся на грани банкротства, но если они возьмут верх, то не пройдет и года, как все остальные фирмы окажутся у них в руках. И это произойдет по твоей вине, черт возьми!

— Что? О чем ты говоришь? — воскликнул Зола, наконец повернувшись к Букхе.

— Слушай меня внимательно, — произнес Букха с подчеркнутой неторопливостью. — Надзиратели участвуют в твоей игре!

— В моей игре? Ты имеешь в виду лотерею?

— Точно.

Краски покинули лицо Золы.

— Как?

— Они организовали несколько подставных компаний. Теперь скажи мне, сколько действительных билетов в данный момент находится на руках у населения?

— Какого рода? Еще несколько десятков миллионов билетов не утратили своего потенциала, и они до сих пор могут выиграть, но большая их часть была продана после смерти Сигмы, и выплата по ним составит всего лишь несколько тысяч катар.

— Ты даже не знаешь точно! — воскликнул Букха.

— У меня не было никаких причин для беспокойства, — сказал Зола. — По заверениям моего эксперта, чем больше билетов поступит в продажу, тем равномернее распределятся указанные на них исходы.

— Значит, ты не удосужился проследить за билетами, проданными в первый день?

— Это было просто невозможно. Мы продали их около триллиона!

— Ну ладно, тогда я сам открою тебе глаза на не которые цифры, — заявил Букха.

— Это закрытая информация. Только акционеры имеют к ней доступ, а ты не являешься акционером нашей компании.

— Но один из бывших акционеров провел для меня кое-какие исследования.

Зола задумался, откинувшись на спинку кресла.

— Это сука Тия предоставила тебе секретные сведения! — воскликнул он. — И теперь мне понятно, почему она продала свои акции. Сначала я подумал, что она сделала это по глупости, но теперь понимаю, что у нее имелись на то свои причины.

— Тия будет единственной, кто извлечет прибыль от участия в твоей затее. Ты не хочешь подумать над тем, почему она продала свои акции?

Зола погрузился в молчание. Он был просто счастлив, когда Тия предложила ему купить ее пай за десять биллионов, тем самым лишив себя пятнадцатибиллионного дохода. Правда, для того, чтобы с ней расплатиться, ему пришлось воспользоваться капиталом компании, но это можно было скрыть без особого труда с помощью нескольких фальшивых записей о выплате выигрышей, внесенных после окончания игры.

— Кроме того, — продолжал Букха, — через девяносто шесть часов ВЛК лопнет.

— Расскажи мне все, — попросил Зола, В его голосе появилась ощутимая нервозность. — Насколько я могу судить, на четыре дня осталось еще около четырехсот возможных исходов игры.

— Верно.

— Однако, как мне известно, выплата по максимальному соотношению будет производиться только с владельцами тех билетов, где указано, что Сигма погибнет на пятнадцатый день игры.

— Ну разумеется, разумеется.

— Короче говоря, на данный момент в руках не скольких синдикатов имеются блоки выигрышных билетов, в которых указано, что Сигма погибнет на пятнадцатый день.

— Сколько их?

— Около десяти миллионов. Хотя, согласно твоим законам статистического распределения, их должно остаться не более двухсот тысяч.

Наконец Зола понял всю серьезность сложившейся ситуации.

— Расскажи мне все, — повторил он.

— Тии удалось установить, что на каждый из возможных исходов игры, которые еще сохранили свой потенциал, у этих синдикатов имеются блоки выигрышных билетов размерами от четырех до пяти миллионов на каждый вариант.

— Пожалуй, я скажусь больным. — прошептал Зола.

— Больным? По-моему, тебе пора подумать о само убийстве, — бросил Букха.

— Но мне сейчас принадлежит собственность на несколько триллионов катар!

Несмотря на новости, сообщенные Букхой, Зола не мог не испытывать гордости, называя эту сумму. Она в десять раз превосходила размер состояния любого из кохов.

— Я думаю, она тебе потребуется вся до последнего катара, — с усмешкой произнес Букха. — Эти синдика ты являются ширмой для Надзирателей. Если игра закончится с благоприятным для них исходом, то твоя маленькая фирма будет им должна от трех до десяти триллионов катар.

Зола замер в кресле, погрузившись в задумчивость.

— Не забывай, — произнес Букха примирительным тоном, — всякий, кто будет акционером к концу игры или стал таковым после семьдесят пятого дня, отвечает своим имуществом в том случае, если компания не выполнит взятых на себя обязательств. Надзиратели настояли на этом пункте в соглашении, и, подписывая документ, ты даже не подумал, что за этим стоит.

— Они завладеют всем Облаком, — хрипло прошептал Зола.

Букха остановил на нем пристальный взгляд.

— Ты сам попался в приготовленную ими ловушку.

— Если бы ты рассказал мне обо всем еще вчера, то мы успели бы ликвидировать компанию, прежде чем упомянутый тобой пункт договора обрел силу.

Букха промолчал.

— Почему ты ничего мне не сказал? — воскликнул Зола.

— Потому что ты попытался бы использовать эту информацию в своих целях и не пошевелил бы пальцем для того, чтобы позаботиться о наших общих интересах.

— Что же нам теперь делать? — спросил Зола слабым голосом.

Подавшись вперед, Букха улыбнулся.

— Надеяться на то, что те двое, которые находятся внизу, выживут… или погибнут по какой-то непредвиденной причине.

Зола повернулся в кресле и нажал кнопку интеркома.

— Пришлите сюда Курста. И, черт возьми, где мой новый монитор?

Зола посмотрел на Букху, и обычная самоуверенность вновь вернулась к нему.

— Теперь мы должны подумать о том, какой исход устроит нас более всего.

— Гениально, просто гениально! — воскликнула Блэки.

Курст просто сиял от гордости. Информация, которую он принес, и в самом деле была бесценна. Блэки с улыбкой поднялась с кресла и, покинув офис, прошла в торговый зал.

Через несколько секунд она отдала распоряжение о покупке. На бирже всем уже было известно о том, что Элдин и Корбин находятся вместе в самом центре убежища Габлоны. Торговля шла бойко, и шестичасовой опцион на билеты первого дня с исходом, где Элдин погибает от руки Габлоны, поднялся в цене до пятисот тысяч за один билет. Но когда Блэки начала скупать опционы с другим исходом, представители консорциума «Альма» быстро на это прореагировали и составили ей конкуренцию.

Каждую минуту десятки биллионов катар, инвестированные в лотерейные билеты, переходили на бирже из рук в руки.

— Как мило, что ты нашел время ко мне заглянуть, — сказал Габлона, устраиваясь в кресле напротив Элдина. — Все как в старые добрые времена — кох и преданный васба встретились для того, чтобы выпить вместе немного вина.

Сохраняя молчание, Элдин бросил беспокойный взгляд на стоявшего поблизости ассасина.

Заметив беспокойство Элдина, Габлона сделал знак своему человеку выйти из комнаты.

— Как тебе понравилась наша небольшая экскурсия на поверхность Дыры? — спросил Габлона.

— Послушай, Корбин, — сказал Элдин, — давай сразу перейдем к делу.

— Для тебя я кох Габлона. Не забывай про мой титул и собственный социальный ранг.

— Знаешь, Корбин, — медленно начал Элдин, — высокий титул дается тому, кто его заслужил. В течение многих поколений звание коха было связано с именем людей, обладающих честью, с теми, кто строго соблюдал кодекс и понимал, что, только играй по правилам, мы сможем сохранить экономическую систему Облака. Ну, а такие, как ты, порочат свое звание и расшатывают общественные устои. Мой отец, так же как и дед — служили твоим предкам, но ты изменил все раз и навсегда.

— Надеюсь, ты закончил? — с усмешкой произнес Габлона. Элдин с удивлением понял, что эта эмоциональная вспышка успокоила его нервы. Наконец-то после долгих лет безропотного молчания он высказал Габлоне все, что накопилось у него в душе, и теперь ощущал странное спокойствие.

— Надеюсь, ты понимаешь, что мы оба всего лишь мелкие фигуры в игре, которую ведут Шига?

— Возможно, с тобой все обстоит именно так, — сказал Корбин. — Ты встречался с Ульсаком?

Элдин молча кивнул.

— Он познакомил меня с местными деликатесами, а также с некоторыми принятыми здесь обычаями.

— Что он от тебя хотел? — спросил Элдин. — Он всего лишь сделал мне предложение и дал определенные гарантии. Если я доставлю тебя к нему целым и невредимым, то смогу беспрепятственно покинуть это место после того, как игра закончится.

— И ты ему веришь?

— У меня нет причин сомневаться в его словах. На тебя здесь возник большой спрос. Мои друзья в синем все еще сердятся на тебя за тот глупый инцидент, произошедший в первый день. Два клана повели за тебя настоящую конкурентную борьбу, но в итоге предложение Ульсака показалось мне более заманчивым.

— И что же он тебе предложил?

— Он согласился предоставить мне право убить тебя и тем самым получить немалую прибыль.

— Как данное обстоятельство может повлиять… — начал Элдин, но тут же замолчал, пораженный внезапной догадкой.

— Точно, — сказал Габлона с усмешкой. — У меня нет ни одного билета с исходом, где тебя убивают Шига. Я попросил своих друзей поставить солидную сумму на то, что сначала расквитаюсь с Сигмой, а затем с тобой. Теперь осталось только решить вопрос, когда это сделать. У меня имеется всего лишь пятьдесят билетов со ставкой на то, что ты умрешь сегодня или завтра. Но если я подожду четыре дня, то в таком случае получу выигрыш по тысяче билетов. На предпоследний день у меня припасено две тысячи этих бумажек, и, наконец, у меня имеется десять тысяч билетов со ставкой на твою смерть в последний день. Так что, как сам видишь, я получу неплохую прибыль, сохранив тебе жизнь еще на три стандартных дня. Наше маленькое приключение принесет мне биллионные доходы, и Ульсак согласился пойти мне навстречу.

Элдин посмотрел на него с нескрываемым отвращением.

— Так что ешь и ничего не бойся, мой друг, — сказал Габлона, показав на столик, заставленный раз личными местными деликатесами. — Ульсак даже прислал мне несколько бутылок конфискованного бренди. Хороший напиток. Можешь чувствовать себя здесь как дома. Фестиваль уже начался, и наши друзья будут здесь с минуты на минуту для того, чтобы тебя забрать.

— Освободи Тию, — холодно произнес Элдин. — По крайней мере,выполни собственное обещание. Ты ведь сказал, что отпустишь ее, если я сдамся.

Габлона откинулся на спинку кресла, и его круглое лицо растянулось в широкой улыбке.

— Я солгал.

— Он находится внутри уже целый час, — прошептала Мари, — оглядываясь по сторонам, поскольку туман уже начал редеть.

— Он приказал не совершать никаких действий до тех пор, пока из здания не выйдет девушка, — сказал Оиси.

Звук барабанов, доносившийся с площади, внезапно затих, и одновременно завесу поредевшего тумана прорезал первый солнечный луч. В отдалении прозвучал сигнал рога.

Мари дернула Оиси за pyкав.

— Действуй, черт возьми!

— Теперь позволь мне сделать одно предположение, — сказал Габлона. — Думаю, ты не настолько глуп, что пришел ко мне, не спланировав заранее, как выбраться отсюда.

— Что заставляет тебя так думать? — спросил Эл дин ровным голосом, осматривая поднос едой, предложенной Габлоной, и пытаясь найти там что-нибудь не слишком oтвpaтитeльнoe.

— Я сам поступил бы так на твоем месте.

— Прежде всего, ты никогда не смог бы оказаться на моем месте, даже если бы в заложниках оказалась твоя мать.

— Моя мать — произнес Габлона с кривой усмешкой. — Позволь, я расскажу тебе кое-что об этой женщине. Если бы Шига имели глупость ее схватить, то уже через неделю она прибрала бы их к рукам и стала бы здесь королевой. Но на месте твоих людей я не стал бы пытаться освободить тебя силой. Несмотря на мои выигрышные билеты, тебе не удастся выйти отсюда живым.

— С этим все ясно, но как насчет Тии?

— Опять ты о ней. По твоему поведению можно подумать, что она твоя любовница, а не племянница.

— Ты просто отвратителен, — бросил Элдин.

— Я знаю, — сказал Корбин, и его стотридцатикилограммовая туша затряслась от смеха. — Но мне кажется, твое время уже на исходе. Давай пригласим ее сюда.

Взяв с подлокотника кресла маленький колокольчик, Корбин позвонил. Через несколько секунд дверь за его спиной открылась, и один из стражников втолкнул в комнату Тию, выглядевшую усталой и изможденной.

— Тебе лучше остаться со мной, — сказал Корбин ассасину. — Мы ведь не хотим, чтобы здесь сложилось неблагоприятное для нас соотношение сил. Это может расстроить тех, кто наблюдает за нами сверху.

Элдин медленно поднялся на ноги и подошел к Тии.

— Что ты здесь делаешь? — воскликнула она и тут же поняла, что привело сюда Элдина.

В первый раз с тех пор, как Тия вышла из детского возраста, Элдин увидел, как глаза племянницы наполнились слезами.

— Ты идиот, — сказала она, громко всхлипнув. — Ведь ты должен был понимать, что в любом предложении Корбина скрывается обман.

— Я знаю, — сказал Элдин. — Но если бы я отказался, то уже никогда не смог бы жить в мире с самим собой. — И с этими словами он обнял ее за плечи. — Он тебя не обижал?

— Кто, он? Да он не посмел бы дотронуться до меня и пальцем.

— Ну, ну, — протяжно произнес Корбин. — Были времена, когда тебе нравились мои прикосновения.

— Грязный ублюдок, — бросила Тия. — Да я получу больше удовольствия, развлекаясь с куском льда.

В первое мгновение Элдину показалось, что она задела его слишком сильно. Лицо Габлоны покраснело от гнева, но он лишь отвернулся в сторону.

— Вместо того чтобы просто ее отравить, — медлен но сказал он, — пожалуй, я лучше передам твою племянницу в руки Шиги.

Элдин начал терять над собой контроль, испытывая сильный соблазн покончить с Габлоной.

Почувствовав его настроение, Корбин насторожился.

Внезапно дверь, ведущая к выходу, открылась, и один из ассасинов вошел в комнату.

— Вовремя ты здесь появился, — с усмешкой произнес Габлона. — Шига уже пришли за своим товаром?

Ассасин в ответ кивнул.

— А где Хасан?

— Задержался.

Вдруг Габлона понял, что не узнает этого человека.

Створки двери резко распахнулись, и отряд Аль-Шиги ворвался в комнату. Все воины были облачены в желтые балахоны.

Они молча окружили Элдина, оттолкнув Тию в сторону.

— Возьмите с собой и девушку, — произнес Габлона, все еще глядя на того, кого считал своим ассасином. — Передайте своему господину, что это подарок от меня. Небольшой довесок в знак моей дружбы.

— Ублюдок! — воскликнула Тия. — Если кохи когда-нибудь узнают, что меня, тоже имеющую статус коха, убил глава семейства, они тебе никогда этого не простят.

— Память можно стереть достаточным количеством денег, — сказал Корбин, пытаясь скрыть свой страх.

Со стороны входной двери донесся шум борьбы и сдавленные крики на варварском наречии, которые ассасины использовали, общаясь между собой.

Несколько человек в желтом окружили Элдина и Тию, а Габлона попятился в угол комнаты.

Четыре воина отделились от общей группы и направились к Габлоне.

— Где мои охранники? — воскликнул он.

— Они мертвы, — прошипел один из желтых со зловещей улыбкой. — Десять чужеземцев для нас сущий пустяк.

Движением настолько быстрым, что оно показалось смазанным, воин поднял руку, и в ней тут же оказался моток проволоки. Тонкая стальная нить взлетела в воздух и обмоталась вокруг шеи Габлоны.

С испуганным воплем Габлона упал на колени, отчаянно пытаясь ослабить сжавшую его горло петлю. Сталь вошла в плоть, кожа возле его сонной артерии натянулась так сильно, что от малейшего добавочного усилия сосуд мог лопнуть, выплеснув поддерживающую жизнь влагу.

— Ты тоже пойдешь с нами, — с усмешкой произнес один из желтых. — Пришло время посетить Ульсака.

Элдина и Тию подтолкнули к двери. Проходя мимо Габлоны, Элдин испытал чувство, похожее на жалость. Толстый кох задыхался, хватал ртом воздух, его глаза вылезали из орбит от удушья и панического ужаса.

— Я пытался тебя предупредить, — сказал Элдин, но прежде чем он успел добавить хотя бы слово, один из желтых сильно толкнул его в спину, чуть не сбив.

Проследовав по темному коридору, они оказались на улице, освещенной первыми лучами зари. В воздухе все еще чувствовалась прохлада, но туман уже разделился на отдельные хлопья, медленно плывущие в воздухе. Несколько желтых настороженно оглядывались по сторонам.

— Пойдем, — скомандовал человек, охранявший Элдина. — Синие все еще желают их заполучить.

Ускоренным шагом, порой переходящим на бег, они направились к выходу из иностранного квартала. Габлона, пошатываясь, семенил в центре группы. Его мучитель прикрепил рукоятки гарроты к концу длинной палки, после чего передал пленника одному из подчиненных.

Отряд быстро продвигался по улице. Внезапно воины, следовавшие впереди, замедлили шаг, словно бы почувствовав какую-то опасность. Посреди улицы лежало несколько разбитых бочек. Их содержимое разлилось по мостовой. В воздухе чувствовался запах спирта.

— Совсем недавно здесь этого не было, — с подозрением произнес один из желтых и, приблизившись к ближайшей бочке, собрался отпихнуть ее ногой в сторону.

Переулок озарила ослепительная вспышка, сопровождаемая оглушительным грохотом.

Находившиеся впереди воины с громкими криками отшатнулись назад, некоторые упали на землю, корчась в агонии. Их одежда была охвачена пламенем.

— Ложись, Тия! — закричал Элдин.

Он перекатился по мостовой поближе к сточной канаве, но, подняв голову, увидел, что его стражник приближается к нему с обнаженным кинжалом.

Этот человек собирался убить его. Желтый приблизился к Элдину еще на один шаг, но вдруг где-то рядом щелкнула тетива катапульты, и стражник отлетел в сторону, пронзенный длинной стрелой. Еще около полудюжины стрел вылетели из окон близлежащего здания. Дверь распахнулась, и с громкими возгласами самураи, ведомые Оиси, высыпали на улицу. Их мечи засверкали в лучах утреннего солнца, разя врагов.

Гаф-берсеркер перепрыгнул через Элдина и мощным взмахом тяжелого топора прикончил желтого, сраженного выстрелом из катапульты.

Прогремел еще один взрыв, на этот раз в арьергарде колонны. Привстав, Элдин увидел, как около десятка фигур в желтом рухнули на мостовую, истекая кровью.

Элдин поднял голову, и тут же из окна верхнего этажа вылетел еще один метательный снаряд. Большой пятигаллонный кувшин описал в воздухе широкую дугу, дымящийся фитиль прочертил его траекторию.

— Вниз! — закричал Элдин.

Кувшин исчез в яркой вспышке, уложив на мостовую, еще около дюжины желтых.

Из переулка, расположенного чуть дальше, выскочили гафы во главе с Зергхом.

Узкая улочка за несколько секунд оказалась запружена людьми и гафами. Элдин почувствовал, как чьи-то руки подхватили его и поставили на ноги, и только затем понял, что это его самураи, чьи лица сияли от радости. Он увидел, как Тия выбралась из-под трупа человека в желтом, сжимая в руке окровавленный кинжал, которым она, по всей видимости, воспользовалась. Атака закончилась так же быстро, как и началась. Воины в желтом, ошеломленные вспышками взрывов и внезапностью нападения, были повержены, даже не успев оказать серьезного сопротивления. Один гаф погиб в бою, но остальные пели и плясали от радости, довольные тем, что их топоры наконец-то отведали крови.

— Габлона! Возьмите его! — воскликнул Элдин. Кох лежал посреди мостовой, извиваясь словно рыба, вытащенная на сушу. Ассасина, который вел его на поводке, пригвоздила к стене длинная стрела, выпущенная из катапульты.

Сейджи приблизился к коху и, подобрав брошенную палку, заставил Габлону подняться на ноги. Кожа на его шее лопнула от давления гарроты, и струйки крови стекали на воротник шелковой рубашки. Почувствовав на горле теплую влагу, Габлона со сдавленным криком поднес к глазам окровавленные руки.

Элдин подошел к нему поближе.

— На такую удачу мы не рассчитывали, — сказал Оиси, с мрачной усмешкой посмотрев на Габлону.

Элдин сохранял молчание, словно бы принимая решение.

— Поверни гарроту еще на один оборот, — холодно посоветовал Оиси, — и ты навсегда от него избавишься.

Элдин посмотрел на Тию, а затем вновь перевел взгляд на коха.

— Как мы с ним поступим, Тия? — спросил он.

— Я испытываю сильный соблазн придушить его собственными руками, — сказала она ледяным голосом.

Корбин вытянул перед собой руки в умоляющем жесте.

— Он напоминает мне Киру. Трусливый мерзавец имел такой же жалкий вид перед тем, как я отрубил ему голову, — произнес Оиси с презрительной усмешкой.

Элдин по-прежнему стоял на месте, пристально глядя на Габлону.

— Нам лучше поторопиться, — сказала Мари, присоединившись к группе. — Такаси только что вернулся с донесением, что синие взяли приступом таверну и пришли в бешенство, никого там не обнаружив. Скоро они придут сюда.

— Ты хочешь сам испытать удовольствие, убив своего врага, — спросил Оиси, отвязывая от палки рукоятки гарроты, — или предоставишь это право мне?

По щекам Габлоны катились крупные слезы, он протянул руки к Элдину, умоляя о пощаде. Такое поведение вызвало насмешки со стороны самураев. Элдин молча выступил вперед и взял у Оиси ручки гарроты. Дыхание Габлоны стало хриплым и прерывистым.

— Мне достаточно сделать лишь пол-оборота, — сказал Элдин. — Когда я представляю себе, на что ты собирался обречь Тию…

Он слегка повернул ручки, и Габлона издал сдавленный вопль.

Элдин презрительно фыркнул и отпустил рукоятки.

Хватая ртом воздух, кох сначала упал на колени, ослабил на шее петлю и, судорожно всхлипнув, упал на живот.

Самураи и гафы издали разочарованный стон.

— Я тебя не понимаю, — обратился Оиси к Элдину. — Он уже не раз совершал покушения на твою жизнь. Всего лишь несколько минут назад он хотел предать тебя и твою племянницу, а теперь ты его прощаешь. Это неразумно, мой господин.

Габлона бросил злобный взгляд на Оиси.

— У меня есть причины сохранить ему жизнь, — отрезал Элдин. — Идем!

Отдав несколько коротких команд, Оиси повернулся, показав на здание, взятое штурмом, из которого они провели внезапную атаку.

Элдин быстро огляделся по сторонам. Он чувствовал с самого начала, что Габлона нарушит свое обещание, отказавшись освободить Тию, но были все основания надеяться на то, что кох не убьет его в первую же минуту, а скорее выдаст Ульсаку или оставит в живых, с тем чтобы использовать в дальнейшем.

Появление отряда желтых оказалось для Оиси полной неожиданностью, но он быстро изменил план, приняв в расчет сложившуюся ситуацию. На самом деле то, что Тию и Элдина вывели на улицу, упростило их задачу.

Бомбы и бочки со спиртом предназначались для штурма цитадели. Чтобы получить первый ингредиент, потребовалось в течение нескольких дней выпаривать воду из серных источников, а покопавшись в отхожем месте таверны, они обеспечили себя селитрой. В ходе первой атаки они израсходовали половину своего арсенала.

Они нарушили все законы Дыры, использовав метательное оружие и взрывчатые вещества против Шиги. И если Шуга еще не объединились для того, чтобы напасть на них, то это, вне всякого сомнения, произойдет в самое ближайшее время.

— Давай поторопимся, — сказала Мари, потянув Элдина за рукав.

— К нам кто-то приближается, — предупредил один из самураев, показывая в дальний конец переулка, где появилась одинокая человеческая фигура.

Это был Хасан.

Кровь сочилась из пореза, пересекавшего его щеку.

— Чертов идиот! — проревел Габлона. — Что произошло?

Хасан спокойно приблизился к группе и прошел мимо самураев, которые подняли мечи, готовые нанести удар.

— Нас предали, — сказал Хасан, обращаясь к Габлоне и словно бы не замечая присутствия всех остальных.

— Кто? — спросил Элдин.

— Ульсак, кто же еще? Я и сопровождающие меня двадцать человек, посланные к нему для переговоров, были встречены за воротами иностранного квартала. На нас напали, и все мои люди были убиты. Мне одному удалось вырваться, и я сразу же поспешил сюда, чтобы предупредить вас.

Элдин недоверчиво посмотрел на ассасина.

— Шига используют отравленные клинки, — он показал на рану. — Ты уже должен быть мертв.

— Ах это, — невозмутимо произнес Хасан и, подняв руку, стер со щеки запекшуюся кровь, словно бы впер вые заметив порез. — Желтые завладели нашим оружием и попытались использовать его на мне. — Хасан обвел долгим взглядом окружавшую его группу. — Полагаю, я должен вам сдаться.

С этими словами он вытащил из ножен саблю и протянул ее Оиси рукояткой вперед.

— Я предпочитаю стать вашим пленником, сохраняя шанс выбраться отсюда живым, чем ждать, когда Шига до меня доберутся.

Оиси холодно посмотрел на Хасана, очевидно не веря ни единому слову.

— Мы возьмем его с собой, — сказал Элдин. — Его опыт может оказаться для нас полезным. Пойдем отсюда.

Он пнул Габлону коленом под зад.

— После того, что произошло, Аль-Шига в полном составе начнет на тебя охоту, — злорадно бросил Габлона.

— Они будут охотиться и за твоей задницей, — ответил Элдин.

В отдалении прозвучал сигнал рога, а затем еще один и еще. Местные жители скоро обнаружат, что их основные законы были грубо нарушены, причем одновременно с началом Великого Фестиваля, и Элдин почувствовал холодную волну страха. Если они не любили чужеземцев и раньше, то он мог только догадываться, какая лютая ненависть проснется в них теперь.

— Так это и есть результат твоего соглашения? — спросил Аабек, лидер клана Исма, обводя взглядом место недавнего побоища. Слабые порывы свежего утреннего ветра развевали полы его длинного синего одеяния.

С задумчивым видом Ульсак бродил между тел своих погибших последователей. Перевернув ногой один из трупов, он присел на корточки, чтобы осмотреть раны.

— Осколочные ранения, — тихо произнес Ульсак.

— Как такое могло произойти? — воскликнул Торес, глава клана Бенжада. — Мы испокон веков наложили запрет на поставку взрывчатых веществ на поверхность Дыры и тщательно проверяем ее грузы. Мы обучаем своих людей сражаться без применения подобных средств, чтобы у тех, кто находится над нами, не появилось причин заподозрить с нашей стороны угрозу.

— Они изготовили взрывчатку сами, — сказал Ульсак.

— Посмотрите на это, — произнес Аабек, показав на стрелу катапульты, торчащую из тела гафа.

Ульсак мрачно кивнул.

— Они ведут игру по собственным правилам.

— Наши подчиненные начнут задавать вопросы, — прошептал Аабек, подойдя к остальным верховным правителям Аль-Шиги. — Они поймут, что подобные средства очень эффективны, поскольку вызывают не медленную смерть.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказал Ульсак, и все согласно закивали головами.

Разве не в этом заключалась вся цель существования их культа — с помощью изощренного обмана держать своих последователей под жестким контролем?

— Значит, насчет всего остального мы договорились? — спросил Ульсак.

Предводители кланов промолчали.

— Тебе следовало убить их при первом удобном случае, — внезапно заявил Аабек, и остальные согласно закивали. — Да и мы сами уже сотни раз могли с ними разделаться.

— Но я не хотел, чтобы все произошло именно так, — резко бросил Ульсак.

— А почему? — поинтересовался Торес.

— Потому что эти двое должны оставаться живыми для финального жертвоприношения.

— Подозреваю, ты рассказал нам далеко не все, — угрожающе произнес Торес.

— Подозревай все, что тебе заблагорассудится, но в данном вопросе у нас не должно быть расхождений.

Торес ничего не ответил, но в его глазах Ульсак увидел недоверие, которое, по всей видимости, разделяли и другие.

— Мы слышали причитания того шамана, — холодно произнес Аабек, пристально глядя в глаза Ульсаку. — Ходят слухи, что ты встречался с ним лично, но ничего не сделал для того, чтобы положить конец его сумасшедшим бредням.

— Скажи нам честно, — попросил Наргла, верховный улла клана Сутар, — ты и в самом деле намерен объявить себя Имой?

Ульсак ответил загадочной улыбкой.

— Довольствуйтесь пока тем, что вам известно. Скоро я открою вам остальное. Я попросил вас удержать своих людей от убийства чужеземцев, и вы согласились, как было всегда, когда один мастер о чем-то просит другого, — спокойно произнес он. — Если окажется, что это ошибка, всю вину я готов взять на себя.

Предводители кланов обменялись многозначительными взглядами. Конечно же они всегда были соперниками в борьбе за власть, но тем не менее традиция доказала мастерам, что, только сотрудничая друг с другом, они смогут поддерживать равновесие рил. И вот теперь Ульсак, по всей видимости, претендовал на что-то еще.

У них появилась одна и та же мысль — этот человек намерен объявить себя Имой и поэтому требует оказывать ему содействие. Но подобные претензии казались им просто бессмысленными, поскольку только сумасшедший мог претендовать на этот титул.

Мастера снова посмотрели на Ульсака и согласно кивнули.

— Мы начнем охоту прямо сейчас, — заявил Ульсак, обведя присутствующих пристальным взглядом. — Для начала я собираюсь перевернуть вверх дном весь иностранный квартал, а затем перенести поиски в остальную часть города. Ваши люди должны выдвинуться за пределы столицы в направлении собственных городов. Затем я хочу, чтобы вы образовали кордон вдоль границы диких джунглей так, чтобы никто ни при каких условиях не смог проскользнуть в сельскохозяйственный регион. У нас мало времени, их необходимо схватить до наступления Ульмана.

— Только в одном этом городе есть тысяча мест, где они могли бы спрятаться, — заметил Аабек.

— Если потребуется, я сожгу город дотла, — с холодной усмешкой сказал Ульсак, — поскольку уже в самое ближайшее время он нам больше не будет нужен.

Услышав эти слова, мастера многозначительно закивали головам. Значит, слухи были правдивыми; возможно, у них и в самом деле появится шанс выбраться из Дыры. Ульсак просил о сотрудничестве, намекая на то, что обладает могуществом, о котором они не смели и мечтать, но если ему и вправду по силам вытащить их отсюда, то, значит, он — Има, и они обязаны ему беспрекословно повиноваться.

Молча повернувшись, мастера удалились один за другим, и вскоре Ульсак остался стоять в одиночестве, устремив взгляд на распростертый у его ног труп.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Элдин приблизился к окну и посмотрел в том направлении, куда показывал Оиси.

Его глазам предстала сцена из ночного кошмара. Ночное небо освещали огни пожарища. С их наблюдательного пункта, выходящего на главную площадь, были видны потоки беженцев, наводнивших улицы; их пожитки были нагружены на тачки, тележки и повозки. Другие, покачиваясь под весом взваленных на плечи тюков, пытались пробраться вперед.

Пожар, начавшийся накануне вечером в иностранном квартале, быстро перекинулся в район города, занимаемый местными жителями, но их, по всей видимости, тоже охватила тяга к разрушению. Элдин своими глазами видел, как некоторые из них бросали горящие факелы в окна собственных домов.

Воздух был наполнен ревом пламени, грохотом обваливающихся здании и протяжными воплями напуганных до полусмерти торговцев.

Безумие и хаос царили в городе. Группы торговцев покидали улицы, уже охваченные пожаром, и, приблизившись к заградительному периметру из фигур в желтом, опасливо замедляли шаг. Воины Аль-Шиги окружали группу и после досмотра позволяли большинству чужеземцев продолжить путь. Но других, менее везучих, убивали на месте, а некоторых под конвоем уводили прочь.

Несколько впавших в панику торговцев попытались прорваться сквозь заграждение, но никому не удалось добраться до Иглы. Цепочка мертвых тел являлась единственным свидетельством их неудавшегося прорыва. Самые жадные, боясь лишиться имущества, раскинув руки, падали на мешки с накопленными сокровищами, в то время как рядом лилась кровь их товарищей.

— Всех, кто хотя бы приблизительно подходит под наше описание, убивают на месте, — сказал Оиси.

— Я никогда не думал, что дело дойдёт до такого, — прошептал Элдин. — Подойди сюда, Габлона, и посмотри на то, что там происходит! — И, отступив назад, он подтолкнул коха к окну.

Габлона сохранял молчание, его круглое лицо побледнело и осунулось; он еще не отошел от шока, пережитого им во время пленения и последующих событий.

Маршрут, по которому Элдин намеревался пробраться в сельские районы, был заблокирован. Он чуть не оказался в западне, когда группа желтых напала на след. Это было почти как на охоте. Те, кто их заметил, затрубили в рог, и тотчас из всех переулков начали появляться новые отряды Аль-Шиги, готовые поймать добычу в сеть.

Следуя за Мари, отряд совершил сумасшедший рывок, перепрыгивая через ограды, пробираясь по кучам отбросов, скрываясь в заброшенных зданиях, и наконец избавился от преследователей. Но прорыв стоил отряду жизней двух самураев, которые без ведома Элдина отстали, чтобы задержать погоню.

Вместо того чтобы направиться к окраине, Мари вела их к центральной части города, рассудив, что такой выбор пути собьет желтых со следа. Ее замысел себя оправдал, и, найдя заброшенный склад поблизости от большой площади, они украдкой пробрались внутрь и стали ждать дальнейшего развития событий.

— Это происходит по твоей вине, — сказал Габлона, глядя на Элдина. — Если бы ты покорно пошел с ними, ничего подобного бы не случилось.

— И ты сам был бы обречен на мучительную смерть, — бросил Элдин в ответ.

Но слова Габлоны задели его за живое. Элдин снова посмотрел на площадь. Сотни ни в чем не повинных торговцев уже нашли там свою смерть, и скоро весь город обратится в руины, поскольку жёлтые, по всей видимости, твердо решили разрушить его до основания.

Словно бы почувствовав, как глубоко уязвила Элдина реплика Габлоны, Мари приблизилась и положила руку ему на плечо.

— За всем этим безумством скрываются более серьезные мотивы, чем нам кажется, — сказала она, пытаясь его утешить. — Даже Аль-Шига не станет разрушать собственных жилищ, не имея на это веской причины. Они вполне могут вести на нас охоту, не устраивая такого пожарища. Это так же глупо, как в знак протеста против какой-то воображаемой несправедливости поджечь собственный дом или магазин. Теперь ни один торговец не рискнет вновь поселиться здесь. Без внешней торговли запасы металла иссякнут на складах за несколько дней. На поверхности Дыры наступит полное запустение. Похоже, Шига сжигают все подряд по той причине, что им здесь больше ничего не нужно.

— Черт возьми, я спустилась сюда именно потому, что хотела тебе об этом рассказать, — вмешалась в разговор Тия, подойдя к группе, стоявшей у окна.

— Что ты собиралась мне рассказать? — спросил Элдин.

У Элдина до сих пор не было времени расспросить Тию о том, по какой причине она пошла на столь отчаянный риск, решив спуститься в этот ад.

— Не забывай, я все еще являюсь кохом, контролирующим основную часть имущества Габлоны, — заявила она.

Корбин повернулся и пронзил ее ледяным взглядом, но не осмелился что-либо сказать.

— Я обнаружила, что пятьдесят тяжелых транспортных кораблей, принадлежащих одной из фирм моего дорогого бывшего любовничка, были арендованы у него по контракту.

— Ну и что в этом особенного? — спросил Габлона. — Я же сам рассказал тебе об этом.

— Тут имеется одна любопытная деталь, заключающаяся в том, что корабли взяты в аренду без указания порта назначения. В контракте в этом месте проставлен прочерк.

Габлона погрузился в молчание.

— Какое отношение данный факт имеет к тому, что происходит здесь? — нетерпеливо спросил Элдин, показывая в сторону открытого окна.

— Корабли обнаружены на орбите пустынной планеты в системе Гари. Я наткнулась на эту информацию перед тем, как спустилась сюда, и именно она послужила причиной моего визита. Я поняла, что единственный способ нарушить планы Надзирателей заключается в том, чтобы добраться до вас двоих и заставить заключить между собой перемирие. Если вы оба останетесь в живых, то замыслы Надзирателей рухнут и, скорее всего, они просто оставят Шигу в покое. Похоже, мой визит сюда все-таки принёс некоторые плоды, — сказала она почти хвастливым тоном.

— Что такое система Гарн? — спросила Мари. — Несколько совершенно безжизненных миров, вращающихся вокруг звезды, расположенной по соседству, — пояснила Тия. — Транспортный звездолет способен оказаться здесь всего через час. Там ничего нет, ни полезных ресурсов, ни колоний, только обожженная каменистая планета, вращающаяся вокруг умирающей звезды. Когда я пыталась разыскать эти корабли, один из разведывательных зондов, находившихся в системе Гарн, доложил о том, что там внезапно появились пятьдесят транспортных звездолетов, после чего контакт с ним был потерян.

— Итак, мы имеем пятьдесят кораблей, — продолжала Тия, — чья аренда обходится в миллион катар в день.

— Они словно собираются кого-то подобрать, — медленно произнес Элдин.

— Они ждут какого-то события, которое должно здесь произойти, — в тон ему добавила Тия.

У Элдина захватило дух от представшей его глазам картины.

— Почему ты не рассказала о своём открытий другим кохам? — спросил Элдин.

— Я пыталась, но Букха даже не стал меня слушать. Остальные настолько поглощены своей дурацкой игрой, что все равно бы мне не поверили, решив, что я пытаюсь посеять панику с выгодой для себя.

— Шига разрушают все вокруг потому, что они больше ни в чем не нуждаются, — медленно произнес Элдин. — Они собираются улететь отсюда на кораблях Габлоны. Они могут скоро вырваться в открытый космос, и, клянусь небесами, кто-то им помогает!

Все посмотрели на Габлону, и тот испуганно попятился назад.

— Я не имею к этому никакого отношения! — закричал он, спеша снять с себя подозрение.

Элдин схватил Габлону за грудки и начал трясти.

— Мне следует отдать тебя на растерзание толпе. Если тебя не убьют желтые, то это сделают торговцы! — воскликнул он.

— Я ничего не делал! Надзиратели выразили желание заключить договор об аренде, и я предоставил им корабли, вот и все, — оправдывался Габлона.

— Теперь мне все понятно. Они применяют древнюю, как мир, тактику, уничтожая все, что им принадлежит. Ты собирался подкупить их, предоставив им транспорт в обмен на свою жалкую жизнь. По твоей вине Аль-Шига теперь находится в полушаге от того, чтобы покинуть этот мир и, распространяя Свой культ по всему Облаку, приносить жертвы алчущему крови божеству.

— Честное слово! — взвизгнул Габлона. — Я не имею к этому никакого отношения. Я обещал поставить им некоторые типы современного оружия, вот и все.

— Не хотелось бы его защищать, — сказала Тия, — но я думаю, сейчас тот редкий случай, когда он говорит правду. Деньги принадлежали консорциуму «Альма», и Надзиратели собирались подставить Габлону, свалив на него всю вину.

— Taк и есть! — воскликнул Габлона, с благодарностью посмотрев на Тию.

— Так и есть, они подставили меня!

— Заткнитесь вы все! — скомандовал Оиси. Элдин с тревогой посмотрел на самурая, который осторожно попятился от окна, затем толкнул Габлону, и тот упал на спину, словно куль с тряпьем, хватая ртом воздух. Элдин, пригнувшись, приблизился к Оиси.

— Ваши споры привлекли к себе внимание, — прошептал Оиси.

По-прежнему передвигаясь с максимальной осторожностью, Элдин подполз к узкой бойнице и выглянул наружу.

На улице стояла группа людей в желтых одеждах, и все они, задрав головы, смотрели прямо на окно.

Элдин поспешно убрал голову.

— Черт возьми, — выругался он. — Я думал, что мы будем здесь в безопасности еще некоторое время. Давайте скорее убираться отсюда.

— Но куда? — спросила Тия.

— Этот склад принадлежал торговцам пищевыми продуктами, — сказала Мари. — Я проверила все здание; в подвале есть дверь, которая ведет в катакомбы, прорытые под городом.

Повернувшись, они бегом спустились по лестнице на нижний этаж, но еще до того, как они успели добраться до первого пролета, раздались громкие удары во входную дверь.

— Идем! — крикнул Оиси, и остальные члены от ряда поспешили следом за Мари.

Стук в дверь у них за спиной внезапно прекратился. Затем раздался оглушительный треск, и дверь прогнулась под мощным ударом.

Оиси, Сейджи и Ура задержались в тылу отряда.

После очередного удара одна из петель отлетела от косяка, и дверь накренилась. Последние члены отряда уже спускались по лестнице, ведущей в подвал.

— Назад! — скомандовал Оиси, но двое воинов, задержавшихся с ним наверху, отказались повиноваться.

Со следующим ударом дверь рухнула внутрь. Отбросив в сторону тяжелое бревно, которое они использовали в качестве тарана, шестеро последователей Шиги стремительно ворвались в здание.

Оиси бросился навстречу, и его меч, описав в воздухе широкую дугу, снес голову человеку, возглавлявшему атаку. Обратным движением руки он направил клинок снизу вверх по диагонали и разрубил второго желтого от бедра до плеча.

Высоко подняв над головой двуручный топор, Ура с ревом набросился на врагов и сокрушительным ударом прикончил третьего атакующего, уже поднырнувшего под меч Оиси и собиравшегося нанести ему смертоносный порез отравленным кинжалом.

Трое оборонявшихся отступили от двери, словно бы приглашая нападавших внутрь.

Оставшиеся в живых желтые в нерешительности замерли на пороге. Один из них отдал короткую команду, а затем, повернувшись, побежал по улице.

— Трус! — воскликнул Сейджи и, переступив через порог, сблизился с врагами.

— Остановись! — закричал Оиси, но Сейджи, охваченный жаждой боя, не обратил внимания на его слова.

Сейджи сделал выпад и быстро сместился вбок. Первый желтый уклонился от удара, отскочив в сторону, в то время как второй бросился вперед.

Сейджи взмахнул мечом сверху вниз, а затем, подражая Оиси, нанес удар снизу, разрубив противника точно так же, как это сделал его командир.

Но тут желтый, находившийся сбоку, стремительно сократил дистанцию и вонзил кинжал в спину Сейджи в тот момент, когда молодой самурай уже издал победоносный возглас.

В яростном порыве Оиси перепрыгнул через тело павшего племянника и молниеносным взмахом меча сверху вниз прикончил последнего желтого.

— Это они!

В дальнем конце улицы собралась группа напуганных торговцев, которые стали свидетелями короткого сражения и теперь с громкими криками показывали в их сторону. Последний желтый, бросившийся бежать, уже находился на площади и созывая своих соратников.

Оиси посмотрел по сторонам невидящими от слез глазами и едва различил Уру, схватившего его за плечи, чтобы оттащить самурая обратно в здание.

— Они увидели нас! — проревел Ура.

— Сейджи!

— Забудь о нем, он мертв! — крикнул берсеркер и, держа самурая за руку, повлек его в темноту склада, а затем по направлению к двери в подвал.

Заметив отсутствие Оиси, Элдин вместе с несколькими самураями поднялись по лестнице. С громким ревом призывая всех поторопиться, Ура подтащил Оиси к появившейся наверху группе. — Где Сейджи? — спросил Такаси, заподозрив самое худшее.

— Мёртв, — ответил Оиси слабым голосом. — Я допустил оплошность, я должен был его остановить!

Ошеломленный услышанным, Такаси на некоторое время замер в полной неподвижности, а затем с диким криком бросился к выходу на улицу.

Элдин успел его остановить.

— Слишком поздно, мой друг, твой сын мертв, — воскликнул Элдин. — Теперь ты должен оставаться со мной!

Слезы безутешного горя навернулись на глаза Такаси.

— Ты должен жить для меня! — крикнул Элдин. Забыв про собственные страдания, Оиси подошел к брату и, крепко сжав его руку, заглянул в глаза.

— Он ушел от нас, — прошептал Оиси, — но мы обязаны жить.

Вздрогнув, Такаси кивнул в ответ, а затем они вместе направились к подвалу.

Осторожно спускаясь по крутой лестнице, Элдин вел группу за собой.

Когда они оказались в подвале, Элдин почувствовал спазмы в животе и тут же закрыл рот рукавом.

Помещение подвала представляло собой большую длинную пещеру, под уклоном уходящую в темноту. Мари была права. Здесь хранили продовольствие, и все свободное пространство было занято запасами «гниющего человека». Сотни похожих на гробы ящиков лежали на полу, и каждый из них содержал человекоподобное растение, находящееся на различных стадиях разложения. Сотни других тел «гниющего человека» были просто сложены, словно дрова, в штабели, протянувшиеся вдоль стен. Стоявшая здесь вонь была невыносимой. Зловоние показалось чрезмерным даже нескольким гафам, и они присоединились к самураям, которые, отойдя в сторону, содрогались от приступов тошноты.

Висевшая под потолком лампа была здесь единственным источником света, отбрасывающим длинные колеблющиеся тени, и похожие на трупы растения, казалось, колыхались и вздрагивали, словно сотни тел корчились в предсмертных судорогах.

Посмотрев по сторонам, Элдин убедился в том, что все члены отряда стоят на месте. С разгневанным возгласом он проложил себе путь к голове колонны.

— В чем дело? — воскликнул Элдин. — Кого мы здесь ждем?

— Проклятая дверь заперта на замок, и нам больше ничего не остается делать, — резко ответила Мари.

— Заперта? Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать?

— Следи за моими губами, — медленно произнесла Мари, — и внимательно слушай. Я говорю, что дверь заперта. Катакомбы находятся по ту сторону многие торговцы запирают двери своих складов, опасаясь воров.

— Значит, ты завела нас в ловушку?

— Я знал, что ей нельзя верить, — сказал Хасан голосом, полным холодного сарказма.

Элдину захотелось его ударить, но сейчас не было времени для выяснения отношений.

— Мы можем выбить дверь?

— Каким образом? Не хочешь ли ты попробовать использовать в качестве тарана "гниющего человека"?

— Давайте ее взорвем! — предложила Тия.

— Возможно, это легко сделать в кино, но в реальной жизни все по-другому, — заметил Зергх. — Дверь сделана из толстого листового железа. Нужно, чтобы с этой стороны что-то удерживало заряд, иначе взрывная волна будет направлена в нашу сторону и уничтожит все, что здесь находится.

— Нам нужно выбраться отсюда! — воскликнул Элдин, внезапно охваченный приступом клаустрофобии.

У них над головой раздался топот ног.

— Они уже в здании, — прошептал Зергх.

— Тогда мы должны с боем вырваться наружу, — сказал Ура, похлопав ладонью по запачканному кровью топору.

— Они просто разорвут нас в клочья, — произнес Элдин голосом, исполненным отчаяния. — Даже торговцы набросятся на нас.

— Значит, пришло время затянуть погребальные песнопения, — сказал один из гафов почти мечтательным тоном.

— Да, и через пару дней мы будем выглядеть в точности как эти проклятые растения, — прокомментировала Тия с мрачным юмором.

— Придумал! — воскликнул Элдин.

— Я думаю, все закончится через несколько минут, — сказал ксарн, глядя на экран монитора, занимавшего большую часть дальней стены.

На одной половине монитора, куда выводились сигналы с личных имплантов, было видно, что Элдин, Габлона и их спутники собрались в одну плотную группу. Вторую часть занимала увеличенная картинка, передаваемая одной из камер, установленных на башне. Камера была сфокусирована на здании склада и показывала, как сотни желтых врываются внутрь!

— Мы не должны допустить утечки информации, — воскликнул Вул. — Не забывайте, что существует еще черный рынок лотерейных билетов. И без того наши игры плохо влияют на котировку ценных бумаг. Через день после того, как слух о фиаско в игре с Александром стал достоянием общественности, суммарный индекс наших акций упал на двадцать два процента. Если широкие массы узнают о том, что Надзиратели планируют в отношении нас враждебную акцию, начнется настоящее безумие.

— Судя по тому, что мы видим на мониторе, через несколько минут это не будет иметь особого значения, — заметил один из кохов. — Они все равно завладеют нашими компаниями, и, черт возьми, мы даже не сможем вернуть наши капиталовложения!

Несколько кохов уже находились в предынфарктном состоянии. Те, кто еще совсем недавно с таким энтузиазмом поддерживали Золу, теперь бросили его, переместившись на противоположный край большого стола. Зола сидел в одиночестве, в то время как Букха находился в плотном окружении сторонников.

— Это вина Букхи! — крикнул Зола. Заявление Золы было настолько неожиданным, что

все сразу же замолчали и повернулись к нему, ожидая объяснений.

— Букха сам признался в том, что он заподозрил неладное, еще когда шел тридцатый день игры. Почему он ничего нам не сказал прямо тогда? Если бы мы узнали об этом раньше, то смогли бы ликвидировать нашу компанию, или… или…

— Сфальсифицировать результаты, — подсказал ксарн.

— Точно.

Приглушенными голосами собравшиеся выразили свое одобрение.

Зола бросил на Букху победоносный взгляд.

— У меня были всего лишь подозрения, но не доказательства, — холодно ответил Букха. — В такой взрывоопасной ситуации даже слух способен посеять панику.

— Мы бизнесмены, — сказал Вул. — И мы встретили бы эту новость как бизнесмены.

— Поддавшись панике, — резко бросил Букха.

— Теперь уже поздно что-либо предпринимать, — сказал Зола. — Осталось только три с половиной стандартных или семь игровых дней. Ты говорил ранее, что существует альтернативное решение. В чем оно заключается?

— По твоим собственным словам, в настоящий момент осталось около пятидесяти миллионов действительных билетов, содержащих вариант гибели Сигмы на пятнадцатый день и где Элдин и Габлона погибают в один из последних дней.

— Черт бы побрал Габлону и Элдина! — воскликнул ксарн. В его голосе было столько холодной ярости, что сидящие рядом кохи испуганно отпрянули. — В последние дни они имели массу возможностей убить друг друга, но ничего для этого не предприняли. Если бы это произошло, то все билеты, имеющиеся на руках у Надзирателей, сразу же превратились в бесполезные клочки бумаги, и мы выпутались бы из трудного положения.

Остальные кохи согласно закивали головами.

— Что их удерживает? — спросил один из кохов.

Все они могли видеть, что Элдин и Габлона постоянно держатся вместе и их разделяет порой не более нескольких дюймов. Достаточно одного удара кинжалом, нанесенного одним из них, и коварные замыслы Надзирателей в ту же секунду оказались бы разрушены.

— Черт возьми, Элдин, убей его, — прошипел Зола, — прежде чем Надзиратели завладеют всем, что мы имеем.

— У нас есть еще какие-нибудь варианты? — спросил ксарн, глядя на Букху.

— Один из вариантов, который способен всех нас устроить, — медленно ответил Букха, — заключается в том, что Элдин или Габлона погибают по какой-то другой причине, а не от рук местных жителей. Выигрыш, причитающийся Надзирателям за такой исход, по существу, ничтожен.

— И мы по-прежнему сможем получить прибыль! — воскликнул Зола.

— Существует также один или два возможных исхода, которые способны этому помешать, поскольку есть большой блок билетов со ставкой на то, что они оба выживут.

— Какой вариант устраивает нас больше всего? — нетерпеливо спросил Зола.

— Один убивает другого или гибнет от руки гафа из окружения Сигмы, поскольку убийство, совершенное кем-то из них, будет по-прежнему отнесено на счет Сигмы.

— У нас есть шанс организовать нужный нам исход? — спросил ксарн.

— Но это будет против правил, — произнес Зола с невинной улыбкой.

— Кстати, — сказал Вул, обводя взглядом комнату, — где Тия?

— Как я слышал, отправилась домой по каким-то семейным делам, — после некоторой паузы ответил Букха.

— Это просто отвратительно, — прошептал Арх, переводя взгляд с экрана на двух парящих перед ним Надзирателей.

— Мы уже никак не можем повлиять на дальнейший ход событий, — мягко ответил Лоса.

— Тем не менее вы сами его направляли. По вашей вине Шига убивают сотни ни в чем не повинных существ.

— Ни в чем не повинных? Я так не думаю, — воз разил Лоса. — Все они принадлежат к классу торговцев. По своей природе класс торговцев существует для того, чтобы извлекать прибыль. Извлечь прибыль означает нанести материальный ущерб тому, с кем проведена сделка. Таким образом, становится ясно, что чужеземные торговцы паразитировали за счет Аль-Шиги, высасывая из местных жителей все соки, но теперь их терпение лопнуло, и они совершают свой первый акт возмездия, направленный против тех, кто живет в Облаке. Мы должны попытаться понять причину их ярости, надеясь на то, что сумеем им помочь взять контроль над своими эмоциями.

— Но вы уже оказали им помощь.

— Мы просто позволили чашам весов уравновеситься, — заявил Лоса. — Очень скоро, действуя по установленным имиправилам, мы возьмем под контроль всю экономическую систему пришельцев. Затем Шига вырвутся на свободу. Они быстро распространятся по всему Облаку, и воцарится настоящий хаос. Мы позволим пришельцам самим уничтожить друг друга, как нам следовало сделать, еще когда три расы впервые появились здесь, вместо того чтобы вмешиваться и останавливать войну.

Надзиратели погрузились в молчание. Поступок, который они совершили однажды, до сих пор являлся источником разногласий. Древние Странники поручили им следить за Облаком до своего возвращения, но они не могли предвидеть, что произойдет нашествие других разумных существ.

То, что совершили Надзиратели, был всего лишь блеф, предпринятый для того, чтобы остановить войну, прежде чем одна из сторон получит преимущество.

Эта демонстрация силы вызвала страх у примитивных существ, но они даже не могли себе представить, на каком зыбком фундаменте основан авторитет Надзирателей. Во время уничтожения миров погибли все механизмы, при помощи которых проводилась демонстрация, и Надзиратели не имели ни малейшего представлений, как воссоздать подобные устройства, поскольку их произвели на свет Древние Странники.

— Правильна мое решение или нет, — сказал Арх, — я его уже принял, и оно поможет нам, по крайней мере, сохранить некоторую иллюзию реальной власти. Но теперь вы должны приложить все усилия для того, чтобы овладеть ситуацией.

— Она и так находится под моим контролем, — холодно ответил Лоса. — Скоро в наших руках окажется вся их экономическая система. Сам по себе подобный поворот событий мог привести лишь к открытому восстанию против нас. Аль-Шига является необходимой составляющей моего плана. На следующий день после окончания игры будет объявлено, что мы владеем большей частью всего имущества Облака, и одновременно Шига вырвутся на свободу.

— Но это вызовет хаос, — заметил Арх.

— И приведет к гибели всей нашей собственности, — добавил Вуш с признаками паники в голосе. — Убытки, которые мы понесем, будут просто астрономическими.

Двое старших Надзирателей повернулась и с презрением посмотрели на своего компаньона.

— Похоже, брат, ты попал под влияние этих пришельцев, — прокомментировал Арх.

Вуш замолчал и посмотрел на него с надутым видом.

— Нас не интересует экономическая собственность, — сказал Лоса. — Мы всего лишь должны взять под контроль этих паразитов. Если мы возьмем в свои руки бразды правления только их экономической системой, кохи достаточно быстро объединятся против нас, и в подобном противостоянии мы потерпим не минуемое поражение. Не забывай, нас всего лишь несколько сотен, в то время как их десятки биллионов.

— Так в чем заключается роль Аль-Шиги? — спросил Арх.

— В тот день, когда закончится игра, Шига покинут свою планету. Кохи имеют там только механическую систему безопасности, поскольку ни одно разумное живое существо не хочет поступать на такую работу. Нам будет достаточно просто обойти ее с помощью собственной системы.

К тому времени пятьдесят кораблей, о которых я уже говорил, будут на орбите. Они принадлежат Габлоне, и все будет выглядеть так, словно Габлона подкупил Аль-Шигу ради спасения собственной жизни. Каждый из этих кораблей способен принять на борт двадцать тысяч пассажиров. Эта первая волна начнет распространяться по окружающим мирам — в первую очередь она ударит по планете, являющейся центром всей экономики Облака, на которой в данный момент собрались все кохи. За первой волной последует новая, и Шиги будут, словно эпидемия, распространяться от планеты к планете.

Поскольку весь контроль над экономикой будет находиться в наших руках, оборонительные ресурсы Облака окажутся парализованы, а мы в свою очередь заявим, что не можем использовать свою собственность для осуществления актов насилия. Не пройдет и пары лет, как всё Облако охватит анархия. Население во всем будет обвинять кохов.

— Но разве сами Шига не будут представлять для нас угрозу? Ты лично выходил с ними на контакт. Что им помешает впоследствии указать на нас и рассказать, как все произошло на самом деле?

— Я вступал в контакт только с одним из них. И лишь этому единственному человеку известно о нашей подлинной роли. Но если произойдет несчастный случай и его корабль погибнет в катастрофе, он уже ничего не сможет рассказать. Он их объединитель, и после того, как его не станет, остальные просто разлетятся по космосу, как листья по ветру. С потерей руководящего центра движение Аль-Шига быстро себя изживет. Если же вдруг появится новый объединитель, ничто нам не помешает организовать для него подобный инцидент.

— Ты говоришь об убийстве, — холодно произнес Арх.

— А вы руководствуетесь понятиями из другого времени, — ответил Лоса.

Лоса остановил взгляд на Архе, парившем перед ним. Арх был стар, и его память уходила в прошлое на несколько эонов. Его методы тоже устарели. В результате их конфронтации остальные смогут сделать вывод, что как руководитель Арх уже не отвечает требованиям времени и не готов подвергнуть риску свою душу ради первоочередной цели — сохранения Облака. После того, как всё закончится, доверие остальных Надзирателей покинет старейшину и перейдет к кому-то еще. Лоса знал, кто это будет.

— И все же мне кажется, что вы зашли слишком далеко.

— Когда Шига растратят свою энергию, вернув оставшиеся в Облаке технически развитые планеты к примитивному состоянию, дело будет завершено. Вар вары окажутся запертыми на своих планетах. Тех немногих, которые сохранят способность выходить в космос, будет несложно держать под жестким контролем, и таким образом мы сделаем то, о чем нас просили Древние Странники. Лишившись контроля над собственной экономикой и столкнувшись с насилием со стороны Аль-Шиги, выплеснувшейся в космос, пришельцы перестанут представлять для нас какую-либо угрозу.

— А что, если твой замысел потерпит неудачу? — спокойно спросил Арх.

— Тогда вы по-прежнему будете Архом, а я… — Лоса сдержанно рассмеялся, — что ж, тогда я окажусь в ваших руках, готовый понести заслуженное наказание. Я целиком беру ответственность на себя. Если я преуспею, то это будет мой успех. Если же потерплю неудачу, то, не сомневаюсь, вы не замедлите меня в ней обвинить.

Арх пристально посмотрел на Лосу, и его лицо исказилось в гримасе отвращения. Лоса вел сложную игру. Арх ничего не мог здесь поделать. Если он попытается остановить Лосу, всем сразу же станет известно о причастности Надзирателей к событиям, разыгравшимся на поверхности Дыры, и варвары объединятся против них.

— А как же моя прибыль? — воскликнул Вуш, по-прежнему думая о своем.

Двое других даже не посмотрели в его сторону, и в полном унынии Вуш медленно выплыл из комнаты. — Не знаю, благодарить мне тебя или наказать, — холодно сказал Арх.

— Если то, что показывает этот экран, соответствует действительности, — мягко произнес Лоса, — Аль-Шига их скоро схватит, после чего у вас будет достаточно времени высказать мне свою благодарность.

— Должно быть, они прошли через дверь и заперли ее с другой стороны, — воскликнул один из желтых.

— Такого не могло произойти, — прошептал Ульсак. — Я думаю, они по-прежнему где-то здесь.

Он обвел взглядом полутемное помещение, заставленное ящиками с "гниющим человеком". Его добыча была где-то близко, очень близко.

Он снова посмотрел на железную дверь. Для того чтобы ее взломать, потребуется много времени, а чтобы открыть замок, необходим ключ; возможно, эти мерзавцы все же сумели его где-то раздобыть и проскочили внутрь.

Он еще раз осмотрел подвал. Когда у него в голове начала зарождаться какая-то мысль, со стороны лестницы донесся встревоженный крик:

— Мой повелитель, один из наших людей поджег здание! Нам лучше поскорее убираться отсюда!

— Будь они прокляты! — проревел Ульсак.

Сутки неконтролируемого погрома начали сказываться на дисциплине, и некоторые из его подчиненных теперь поджигали все, что можно было поджечь.

С проклятиями Ульсак повернулся и зашагал к лестнице.

— Туда можно проникнуть еще каким-нибудь путем? — крикнул он, показывая на дверь.

— В катакомбы должен быть вход из соседнего здания, — ответил улла.

— Тогда пойдем. Отправь отряд прочесать все соседние переулки на тот случай, если они выбрались наружу. Затем найди человека, который поджег это здание. Я хочу, чтобы его привязали к дверному косяку и оставили здесь в назидание остальным.

Бросив на подчиненного ледяной взгляд, Ульсак направился к выходу. В дверях он на мгновение остановился и замер в нерешительности. Обернувшись, он посмотрел в угол помещения, где были сложены в кучу несколько тысяч тел «гниющего человека», а затем бросился вверх по лестнице.

В углу произошло слабое движение.

Хватая ртом воздух, Элдин попытался столкнуть с себя «гниющего человека», лежавшего на нем. Его рука вошла в то место, где должен был находиться живот, и скопившиеся внутри зловонные газы с хлюпающим звуком вырвались наружу. Вязкая зеленовато-коричневая жидкость хлынула на его лицо бурлящим потоком.

Со стоном он освободил руку, покрывшуюся скользким налетом.

Только не сейчас, подумал он, стараясь взять под контроль свой желудок. Элдин снова попытался выбраться на свободу, на этот раз схватив растение за шею. Голова оказалась у него в руках. Взбрыкнув ногами, он оттолкнул «гниющего человека» в сторону и, по-прежнему держа в руках голову, поднялся на ноги.

Помещение было залито слабым фосфоресцирующим свечением, придававшим ему жуткий вид. Над головой был слышен треск пламени — желтые подпалили здание.

Сердце Элдина все еще отчаянно колотилось от страха. Идея пришла ему в голову от отчаяния и вызвала несколько минут оживленных споров. Гафы хотели прорваться наружу, и самураи встали на их сторону, высказав желание умереть на открытом воздухе. В конце концов, ему удалось их убедить, и они забрались в кучу из тел «гниющего человека», набросав растения на себя.

— Кругом все чисто, — прошипел Элдин. Вокруг него все зашевелилось, словно бы трупы вставали из могил, а затем растения начали резко отлетать в стороны, обнаруживая покрытого зловонной слизью самурая или гафа.

Словно бы по команде, вся группа дружно начала громко кашлять, пытаясь прочистить легкие, и вскоре собралась в центре подвала. Элдин с одобрением кивнул в сторону Уры, державшегося поблизости от Хасана. Если с этим человеком возникнут какие-нибудь проблемы, тяжелая рука гафа, опущенная Хасану на плечо, сумеет его остановить. Хасан еще мог принести ему пользу, подумал Элдин, но это не означало, что он верил ассасину.

Габлона единственный из всех сохранял видимое спокойствие, задумчиво пережевывая какую-то из частей «гниющего человека». Всем сразу стало ясно, что Габлона проглотил жидкое содержимое и пьянел буквально на глазах.

— Теперь мы в более худшем положении, чем раньше, — невнятно пробормотал Габлона.

Он показал на потолок. Рёв набравшего силу пожара стал отчетливо различим.

— Все это здание скоро обрушится на нас! — воскликнула Тия.

Элдин обвел взглядом свой отряд. Самураи и гафы не испытывали никакой радости от своего положения, и он чувствовал их растущий гнев.

— Лучше погибнуть на открытом воздухе, — прорычал Ура, — чем оказаться зажаренными, словно свиные отбивные.

— Что нам теперь делать? — воскликнула Тия.

Не произнеся ни слова, Оиси обнажил меч и направился к выходу, но, прежде чем он успел добраться до двери, пылающая балка упала, преградив ему путь.

Самурай повернулся лицом к остальной группе.

— У меня нет никакого желания погибнуть в огне, — спокойно произнес Оиси, приблизившись к Элдину. — Это не самый лучший способ уйти из жизни.

Элдин пристально посмотрел в глаза Оиси.

— Позволь мне оказать тебе последнюю услугу, — сказал Оиси, понизив голос, — а также Тии и Мари. Кто-нибудь позаботится о толстяке, но я хочу, чтобы ты оказал мне честь своим доверием. Это будет безболезненно.

В последние дни Элдин настолько часто ускользал из холодных объятий смерти, что ему казалось, будто он уже привык к ее соседству. Но все же он не смог унять появившуюся дрожь. И еще Элдин понял, сколько отваги было в его самураях, которые добровольно пошли на смерть не только ради него, но также за своего господина, погибшего три тысячи лет назад.

— По крайней мере, если нас убьешь ты, это будет полной неожиданностью для тех, кто делал ставки, — сказал Элдин, пытаясь выдавить из себя смешок.

Сколько горькой иронии заключается в этой ситуации, подумал он, отворачиваясь в сторону. В сумасшедшем водовороте предательств и контрпредательств поступок, вызванный преданностью и состраданием, разрушит планы могущественных кохов. Что бы ни случилось дальше, Зола, скорее всего, заработает сотни биллионов на его смерти.

Элдин вновь повернулся к Оиси и, изобразив на лице улыбку, кивнул в ответ.

— Дай мне несколько минут, — тихо попросил он.

— У нас мало времени, — заметил Оиси. Словно бы в подтверждение его слов раздался оглушительный треск. Дальний конец подвала захлестнули брызги искр, волны дыма и обжигающего жара.

— Я постараюсь поторопиться.

Элдин подошел к Мари и Тии, прижавшимся спиной к стене.

— Оиси предложил нам помочь уйти, — мягко сказал он, обняв за плечи сразу двух женщин.

Содрогаясь от рыданий, Тия спрятала лицо на его плече.

Мари посмотрела Элдину в глаза и попыталась улыбнуться.

— Черт возьми, Ларис, я надеялась переспать с тобой хотя бы один раз.

Подавшись вперед, она на несколько секунд слилась с ним губами в страстном поцелуе. Отстранившись, Мари вытерла навернувшиеся на глаза слезы и снова улыбнулась.

— Пойдем, — прошептала она.

Элдин бросил взгляд на Оиси, который стоял с обнаженным мечом, и коротко кивнул. Взяв за руки двух женщин, Элдин опустился на колени лицом к стене, Мари и Тия стали по бокам от него.

— Басак умирает в сражении! — проревел Ура, не желая покориться судьбе.

С яростным криком берсеркер бросился на железную дверь и со всей силы ударил по ней топором. Топор отскочил от толстого листа железа.

Он отступил, чтобы нанести еще один удар.

Вдруг Элдин услышал слабый стук металлического предмета, ударившегося о каменный пол. Словно бы во сне он посмотрел вниз.

На полу лежал ключ.

— Подожди! — воскликнул Элдин.

Он в ужасе обернулся. Оиси уже взмахнул мечом над головой Тии. Лезвие остановилось в нескольких дюймах от шеи девушки.

— Ключ! — закричал Элдин.

Трясущимися пальцами он поднял маленький металлический предмет и поднялся на ноги. Пошатываясь, он приблизился к двери, сунул ключ в замочную скважину и, затаив дыхание, повернул.

Со слабым щелчком замок открылся.

Истерически засмеявшись, Элдин показал на косяк над дверью.

Он лежал на дверном косяке! Должно быть, удар Уры сбил его на землю.

— Ну, а теперь давайте поторопимся! — проревел Ура, окинув всех победоносным взглядом, словно бы он осознанно нашел путь к спасению, а не наткнулся на него в порыве слепой ярости.

Схватившись за ручку двери, берсеркер потянул ее на себя.

Элдин насторожился. Ульсак приказал своим людям войти в катакомбы через соседнее здание. Может быть, они уже поджидали их с другой стороны? Даже если это так, рассудил Элдин, по крайней мере, теперь он сможет умереть сражаясь.

Дверь широко открылась. Тишина.

Их глазам предстало фосфоресцирующее сияние, исходящее от ящиков с «гниющим человеком», и больше ничего.

С радостными возгласами гафы бросились вперед, самурай последовали за ними.

Оиси приблизился к Элдину. На мгновение остановившись, они посмотрели друг другу в глаза. Они ничего не сказали, поскольку им было все понятно без слов.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— В какую сторону нам идти? — спросил Оиси, оглянувшись на Мари.

— Откуда мне знать, черт возьми? — огрызнулась она в ответ. — Я здесь в первый раз, как и ты. Знаю только, что катакомбы тянутся на многие километры под всем иностранным кварталом! Ходят слухи, что по ним даже можно пройти к соседним городам.

— Ты здесь жила, и я подумал, может быть, ты знаешь, — сказал Оиси, стараясь быть терпеливым и почтительным с той, кого он теперь считал дамой сердца своего господина.

Перед ними лежал узкий коридор, от которого отходило ответвление вправо. Все члены отряда стояли, погрузившись в оцепенелое молчание, до сих пор не придя в себя после того, как путь к неожиданному спасению открылся им буквально в последнюю секунду, в то время как со стороны покинутого здания доносился рев пламени и грохот рушащихся перекрытий.

— Ты слышишь еще что-нибудь, кроме шума по жарища? — спросил Элдин после продолжительной паузы.

Откуда-то сверху доносился отдаленный ритмичный стук.

— Я думаю, это мальчики Ульсака пытаются проникнуть в катакомбы, — прошептала Тия.

— Что ж, тогда вопрос решен, — заявил Элдин и показал направо.

Держа над головой фонарь, прихваченный из подвала, Оиси возглавил отряд.

Через несколько сотен метров туннель свернул налево, и там оказалось еще несколько разветвлений.

— Теперь куда? — Оиси повернулся к Мари.

— Откуда мне знать? Здесь не выпускают путеводителей по местным достопримечательностям.

— В таком случае мы можем блуждать по кругу, — заявил Габлона.

— Это лучше, чем поджариваться на огне, — возразил Элдин.

— Почему бы нам не укрыться прямо здесь? — предложил Зергх. — Им потребуется немало времени, что бы нас найти.

Несколько самураев обернулись, услышав его слова, и некоторые одобрительно закивали.

Элдин покачал головой.

— Этого не следует делать по двум причинам. Во-первых, нам незнакомо это место, а желтые, несомненно, хорошо его знают. После того как они обнаружат здесь наше присутствие, то сразу же позовут на помощь других, и у нас не останется никаких шансов.

— А какова вторая причина? — спросил Оиси, внимательно глядя на Элдина.

— Старая военная аксиома: «На открытой местности не заступай путь своему врагу; в опасной ситуации маневрируй; если положение отчаянное, атакуй».

— Сунь-Цзы,^[4] - уважительно произнес Оиси.

Элдин утвердительно кивнул.

— Мы находимся в отчаянном положении. Враги ожидают, что мы побежим, стремясь укрыться. Они не ждут от нас атаки, и я планирую перейти в наступление. Если мы этого не сделаем, то не только потеряем свои жизни, но и все Облако погрузится в хаос. Так давайте преподнесем им сюрприз — будем постоянно двигаться вперед, с тем чтобы выбраться за пределы города.

Он посмотрел на разветвления туннеля, а затем показал направо.

Пройдя еще сто метров, они вошли в следующую пещеру, и, оказавшись там, отряд резко остановился на месте.

Это был сад «гниющего человека», и в первый раз чужеземцы, не принадлежащие к культу Аль-Шига, увидели, как выращивают эти растения.

Все пространство пещеры было заполнено грядками, и из каждой торчало около двенадцати растений. Посмотрев на одну из них, Габлона побледнел и, громко икнув, отбросил кусочек «гниющего человека», который он с таким удовольствием смаковал.

Грядки с «гниющим человеком» удобряли трупами людей.

Тела, заполнявшие грядки, были прикрыты лишь тонким слоем почвы, и их очертания оставались отчетливо различимыми. В некоторых местах слой почвы был немного размыт, и образовавшиеся проплешины полностью открывали трупы, находившиеся на разных стадиях разложения. Толстые мясистые стебли росли из лбов, провалившихся ребер и торчащих в стороны конечностей.

Царившее здесь зловоние было просто нестерпимым. Стараясь не смотреть по сторонам, Элдин быстро прошел через пещеру, и его спутники поспешно последовали за ним.

Когда они выбрались из пещеры, коридор резко повернул налево, и за поворотом их поджидало новое леденящее душу зрелище.

Теперь они получили возможность увидеть, откуда берутся остовы людей из переплетенных ветвей. Скелеты свисали со стен полутемной пещеры, освещенной только слабым фосфоресцирующим сиянием растений, поднимающихся к ним из грядок. Каждый скелет был заключен в хитроумную сеть побегов, оплетающих кости и поглощающих кальций, после чего оставался только контур, запечатленный в дереве.

— Скиньте несколько этих штук на землю, — скомандовал Оиси.

Самураи посмотрели на него с недоумением, но повиновались.

Оставив помещение, они подошли к очередному тройному разветвлению коридора. Отряд на мгновение остановился, чтобы отдохнуть.

— Мы можем бродить здесь кругами, — повторил Габлона с пьяным упрямством.

— У тебя есть другое предложение? — огрызнулся Элдин.

Кох только пожал плечами.

— Слышен шум справа, — прошипел Ура. Элдин выглянул за угол. Внезапно в отдалении он разглядел слабое мерцание факела.

— Скорее, уходим!

Они побежали вперед, никуда не сворачивая.

— Они нас заметили, — воскликнул Ура, и все услышали крики преследователей.

— Не останавливаться! — скомандовал Элдин. — Если мы примем здесь бой, они сообщат об этом наверх, и нам перекроют путь к отступлению.

Отряд перешел на бег. Оиси задержался позади колонны и приказал своим людям свалить корзины поперек прохода. Сунув лампу в середину кучи, он подождал, пока древесина не воспламенится, после чего бросился догонять отряд. Через несколько секунд туннель был охвачен языками пламени, лижущими сырые шершавые стены.

Разгневанные крики преследователей неслись вслед отряду, скрывшемуся в темноте.

Их глазам представало одно отталкивающее зрелище за другим: грибовидные наросты с зеленым свечением, сотни человекоподобных растений, которые Оиси сбил на землю, чтобы вновь оставить за собой огненную баррикаду; загоны со слепыми белыми свиньями, выпущенными ими на волю, чтобы еще больше затруднить продвижение преследователей.

Еще дважды они натыкались на поисковые партии. Одна выскочила прямо на них из бокового коридора. Бой был ожесточенным, но коротким, и в результате на земле осталось лежать трое желтых и двое гафов. Одному врагу удалось спастись, и с громкими криками он скрылся в темноте.

Около двух с половиной дней они продвигались вперед, почти не останавливаясь, и уже очень скоро двум гафам пришлось тащить за собой Габлону, подхватив его под руки, чтобы толстый кох не задерживал их поспешного отступления.

Наконец Зергх, шагавший во главе колонны, сделал знак остановиться,

— Вы чувствуете этот запах? — прошептал он.

Они так долго дышали зловонным воздухом катакомб, что Элдину казалось, будто зловонный запах разложения пропитал все его тело. Он приблизился к Зергху.

— О чем ты говоришь?

— Пахнет дымом.

Элдин тоже это почувствовал — запах дыма от горящего дерева, смешанный с дуновениями свежего воздуха.

— Направо! — скомандовал Элдин.

Отряд бросился за ним. Все хотели поскорее наполнить легкие свежим воздухом. В дальнем, конце туннеля появилось слабое красноватое свечение. Все перешли на бег, и вскоре отрад вырвался на свободу, оказавшись в лесу.

На поверхности было светло как днем, хотя над головой тускло сияли звезды. Слева от них лежал объятый пламенем город, огненный смерч полностью захлестнул его. Густые клубы дыма порой прижимались к земле, обволакивая их удушливой пеленой, а затем вновь поднимались к небу.

Над головой у них ревел ветер, втягиваемый очагом гигантского пожарища.

— Куда мы теперь пойдем? — спросил Оиси.

— Попробуем поднять небольшую суматоху, — сказал Элдин, оглядываясь по сторонам.

— Каким образом?

— Я почти не сомневаюсь в том, что наш побег нанес огромный урон авторитету Ульсака. Он должен поймать нас во что бы то ни стало, и его поджимает время; в его распоряжении осталось меньше пяти дней. К данному моменту он уже, наверное, понял, что мы выбрались за пределы города и территория дальнейших поисков слишком велика для того, чтобы охватить ее всю без помощи других кланов. Давайте отойдем подальше от города и посмотрим, как нам лучше всего спутать планы Ульсака.

Отряд на мгновение задержался, чтобы бросить еще один взгляд на пылающий город. Игла поднималась из центра пожарища, языки пламени играли на ее зеркальной поверхности, и она походила на огненную колонну, уходящую в небеса.

— Это безумие, настоящее безумие! — воскликнула Мари. — Здесь не останется ничего, кроме золы и пепла.

— Возможно, именно это им и нужно, — тихо произнесла Тия.

— Мы думаем, что они выбрались за пределы города, повелитель.

— Ты думаешь? Я не ослышался, ты сказал, что, как тебе кажется, они выбрались за пределы города?

Ульсак повернулся к вестнику с лицом, искаженным от гнева.

Вестник низко склонился перед верховным уллой.

— Мне нужен четкий ответ; я не могу строить свои действия на предположениях или на том, что ты дума ешь. Ты можешь сказать мне точно, сбежали они или нет?

Весь дрожа от страха, вестник поднял лицо от пола.

— Они сбежали. Обнаруженные нами следы показывают, что они выбрались из катакомб, воспользовавшись потайным выходом, расположенным между северными и западными воротами, — прошептал он.

— Твои люди выполнили то, что я тебе говорил? Они запечатали все существующие выходы, чтобы за тем прочесать коридор за коридором?

— Это просто невозможно, — воскликнул вестник. — Катакомбы тянутся на многие десятки километров, имеют около сотни известных нам выходов на поверхность и, возможно, столько же неизвестных. Вероятно, они наткнулись на какой-то незнакомый нам туннель и выбрались наружу.

— Насколько я припоминаю, — тихо произнес Ульсак, — не более месяца назад, предвидя подобный вариант развития событий, я предложил тебе принять меры. Ты сделал, что я тебе сказал?

— В меру своих сил и возможностей, — ответил вестник, не осмелившись сказать, что такого разговора никогда не было.

— Твои возможности иссякли, — сказал Ульсак, а затем повернулся лицом к остальным помощникам.

— Они должны находиться где-то между нами и белыми, — сказал Ульсак, глядя на членов своего штаба. — Немедленно пошлите к белым посланника. Я хочу, чтобы и остальные четыре клана присоединились к поискам. Мы должны их поймать, а затем убить по всем правилам священного ритуала, иначе все наши планы обречены на провал. И доведите до сведения всех командиров, что, если они допустят промах, любого ждет та же участь, что и тех двоих, которых мы собираемся поймать.

Ульсак повернулся и бросил взгляд на человека, распростертого перед ним на полу.

— На кол его, — сказал Ульсак, и легчайшая из улыбок тронула его губы. — Позаботьтесь о том, чтобы смерть к нему пришла не скоро.

— Вообще-то нам удалось обнаружить в катакомбах одного человека, — сказал один из улл, приблизившись к Ульсаку, в то время как приговоренного вытаскивали из комнаты.

— Кого?

— Того самого сумасшедшего шамана. Он бродил возле двери Древних Странников, что-то высматривал и выкрикивал заклинания.

Ульсак почувствовал легкую заинтересованность.

— Привести его к вам?

— У меня нет времени. Выгони его за пределы города. Пусть отправляется жить к клану Сутар. Мне он больше не нужен. Он был моим пророком, но теперь пришло время исполнения пророчеств.

Низко поклонившись, улла поспешил прочь.

Возле двери Древних Странников… Как этот сумасшедший шаман нашел туда дорогу? Но сейчас было не время думать о таких вещах, и Ульсак выбросил эту мысль из головы.

При свете звезд цель их нападения, — прислонившийся к дереву часовой — представляла собой едва различимый силуэт.

Элдин чувствовал себя волком, вышедшим на охоту. С того момента, как он оказался на поверхности Дыры, ему приходилось играть лишь роль жертвы и испытать на себе, насколько незавидно положение того, кто вынужден перейти в глухую оборону. Независимо от своих личных качеств любой, кто окажется в подобной ситуации, будет жить в постоянном страхе, не зная, когда и откуда ожидать нападения. В течение полутора дней с тех пор, как они выбрались из катакомб, их преследовали Шига, но вот теперь они собирались поменяться с ними ролями.

У него за спиной хрустнула веточка, и, обернувшись, Элдин увидел Хасана, застывшего с поднятой ногой. Сопровождающий его самурай беззвучно выругал ассасина, и тот виновато пожал плечами, смущенный своей оплошностью.

Часовой сразу же насторожился и обнажил кинжал.

Элдин застыл, краем глаза наблюдая за человеком. Если он поднимет тревогу, они окажутся в трудном положении.

Оиси оторвал голову от земли и, сложив ладони вместе, издал совиный крик, сигнал, которым, по их наблюдениям, обменивались между собой сторожевые посты Шиги.

Часовой расслабился и снова прислонился спиной к стволу дерева.

Он даже не заметил и вряд ли почувствовал лезвие, которое секундой позже пронзило ему горло.

Такаси подхватил падающее тело и бесшумно опустил его на землю.

Штурмовая группа расположилась впереди, Элдин вместе с резервом остался на краю леса.

Вражеский лагерь находился прямо перед ними.

Оиси переместил ножны с мечом за спину и подобрал кинжал мертвого часового. Он обвел взглядом своих людей.

Небо на востоке начало светлеть, и желтые балахоны, взятые ими у поисковой группы неприятеля, которую удалось застигнуть врасплох, стали выделяться расплывчатыми пятнами в предрассветном полусумраке.

— Приготовились, — прошептал Оиси. Двенадцать самураев кивнули головами.

— Вперед!

Штурмовая группа бросилась в атаку и уже через несколько минут находилась возле первого лагерного костра. Около полутора десятков людей в белом были убиты еще до того, как в лагере поднялась тревога, но к тому времени самураи уже отступали обратно к лесу. — Ульсак, Има Аль-Шига! — закричал Оиси, размахивая окровавленной головой.

Он задержался у края леса, в то время как остальные самураи растворились меж деревьев.

Резервный отряд из самураев и гафов уже бежал по лесной тропе и огибал первый поворот. Поравнявшись, с воткнутой в землю вехой с красной тряпкой на конце, они свернули в сторону; продолжая бежать по лесу параллельно тропе, они миновали еще три такие же вехи.

Самураи, одетые в желтые балахоны, бежали следом, Оиси держался позади. Приблизившись к первой вехе, он выдернул ее из земли и забросил в лесную чащу;

Погоня быстро приближалась.

Свернув за второй поворот тропы, Оиси выдернул из земли и вторую веху.

Из-за спины до него долетали разгневанные крики. Раздался громкий треск, и крики гнева превратились в вопли, наполненные ужасом и болью, когда первый человек был сражен утыканным шипами бревном, сорвавшимся с нависающей над тропой ветви.

Зловеще рассмеявшись, Оиси углубился в лес, оставив преследователей позади.

Вскоре все члены отряда опустились на землю, тяжело дыша от продолжительного бега и возбуждения.

— Что ж, надеюсь, наши действия в какой-то степени спутали им карты, — произнес Элдин с мрачным удовлетворением. — Независимо от того, что скажет Ульсак, многие представители белого клана Шиги будут думать, что некоторые из желтых, несмотря на последнюю договоренность, не прочь при удобном случае прихватить в качестве трофея несколько голов.

Пока они разговаривали, Такаси забрался на вершину высокого дерева, чтобы осмотреть окрестности. Через несколько минут он спустился вниз.

— Что ты увидел? — спросил Оиси.

— Они по-прежнему сжимают кольцо окружения, протянувшееся непрерывной линией меж пятью горо дами, и приближаются к центру медленным, равномерным шагом.

Элдин нарисовал на земле круг.

— До заката еще добрых пять часов, — задумчиво произнес он. — Скорее всего, к тому времени они преодолеют половину расстояния до столицы. Мы должны по-прежнему вносить в их действия сумятицу и надеяться на лучшее. Если нам удастся пробить брешь в кольце окружения или, что еще лучше, обратить их друг против друга, мы сможем прожить оставшиеся три дня, после чего Букха вытащит нас отсюда.

Элдин посмотрел на Габлону, который сидел, храня молчание, и когда взгляд Элдина остановился на нем, кох в ответ слабо улыбнулся.

— Ну разумеется, — прошептал Габлона, и сидевший рядом Хасан согласно закивал.

— Я предлагаю покинуть сектор белых и нанести удар по синим, — сказал Элдин, и самураи встретили его слова возгласами энтузиазма, поскольку давно горели желанием встретиться в бою с синими.

Когда солнце перевалило через зенит, отряд устроил засаду на болотистом берегу небольшой реки. Они слышали шум трещоток загонщиков, становившийся все громче, как и возбужденные крики воинов Шига, которые пробирались сквозь лесные заросли, постепенно сжимая кольцо окружения.

Внезапно, не далее чем в двадцати метрах от Элдина, среди густой растительности появилось человеческое лицо.

Элдин осторожно поднял руку, просигнализировав тем, кто расположился на противоположном берегу, о появлении врага.

Все новые и новые фигуры в синем появлялись на берегу и замирали в нерешительности перед водным потоком.

Наконец тот, кто, по всей видимости, являлся уллой, выступил вперед и с громкими проклятиями полез в реку. Через несколько секунд он оказался в воде по шею и, делая неуверенные гребки, начал преодолевать слабое течение. Вдоль всего берега фигуры в синем следом за ним полезли в воду. Улла наконец переплыл реку и, стряхивая с себя грязь, начал выбираться на сушу. Протянув руку, он схватился за корень нависшего над водой кустарника и приготовился поставить ногу на твердую землю.

— Ульсак, Има Аль-Шига! — воскликнул Оиси, внезапно появившись из кучи сухой листвы.

Голова уллы отделилась от туловища, и Оиси успел поймать ее за волосы, прежде чем она упала в реку.

На несколько мгновений синие застыли в полном оцепенении, их взгляды были прикованы к воину в желтом балахоне. Его голову охватывала красная лента мукбы. С диким криком Оиси повернулся и полез вверх по склону, и около десятка самураев в желтом последовали за ним. Некоторые из них успели сразить нескольких синих, подобравшихся близко к берегу, и теперь размахивали в воздухе окровавленными трофеями. Другие просто отступали, осыпая противника язвительными насмешками.

Вскоре все они скрылись за гребнем холма.

Придя в ярость от такого бессовестного предательства, синие бросились в погоню, горя желанием отомстить. Выбравшись на противоположный берег, они побежали вверх по склону холма и внезапно один за другим начали исчезать в высокой траве. Скрытые травой ловушки были вырыты на глубину всего лишь полметра, но этого было достаточно, чтобы заостренные колья прошли сквозь ступни жертв.

Когда Элдин со своими спутниками скрылся на тропе, удаляясь от сжимающегося круга погони, он отчетливо слышал несущиеся им вслед разгневанные крики синих — имя Ульсака упоминалось с особым чувством.

— Я готов поклясться в том, что мои подчиненные не имеют к этому никакого отношения! — проревел Ульсак.

— Спорить бессмысленно, — бросил Орфет, предводитель клана белых. — Мои люди убеждены в том, что твои последователи имеют прямое отношение к произошедшим в лесу событиям; в том, что твои желтые не спрятали в ножны ритуальный кинжал и пользуются каждым удобным случаем, чтобы набрать побольше голов. И все это является частью твоего плана.

— Какая глупость! Ты веришь, что такое возможно?

— Разумеется, нет, — ответил Орфет ровным голосом, но Ульсак и окружающие его уллы почувствовали, что его слова продиктованы скорее соображениями дипломатии.

— Так вы сомневаетесь в надежности данного мною слова? — воскликнул Ульсак.

— В течение двух тысяч лет мы жили мечтой, — ответил Торес, верховный мастер зеленых, — мечтой о возвращении к звездам, о прекращении ссылки и на чале очищения Облака огнем Единой Веры. Сегодня ты, Ульсак, сказал нам, что готов воплотить мечту в реальность, что башня скоро откроется, что корабли уже ждут и мы сможем достичь звезд. Только скрытый Има может обладать такой властью. Означают ли твои заявления, что ты намерен объявить себя скрытым Имой?

Ульсак обвел долгим взглядом лидеров Аль-Шиги. Не пройдет и трех дней, как они увидят его истинное лицо.

— Да, я претендую на этот титул. Я скрытый Има Аль-Шиги, посланный освободить вас и открыть вам дорогу к звездам.

Его заявление было встречено ошеломленным молчанием.

— Какие знамения свыше позволяют тебе считать себя таковым? Все мы знаем, что Има должен обладать могуществом, достаточным для того, чтобы открыть башню, а своему народу — путь на ее вершину. Корабли Незримого Владыки будут ждать нас, с тем чтобы мы выполнили его волю, уничтожив всех тех, кто противостоит ему, — заявил Наргла, лидер красных гафов. Остальные предводители кланов перевели на него взгляды. Хотя среди мастеров внутреннего круга бытовало мнение, что все их учение является всего лишь легендой, придуманной для того, чтобы удерживать в повиновении население, Наргла не утратил своей веры даже после того, как занял самую высокую ступень иерархической лестницы Аль-Шиги.

— Приведите ко мне тех двоих, на которых мы охотимся, — сказал Ульсак. — Их необходимо схватить не позднее чем накануне Ульмана. Они должны быть принесены в жертву на большой площади, и в тот момент, когда это произойдет, двери на небеса для нас широко распахнутся.

— Двери на небеса и так постоянно открыты, — заметил предводитель клана белых. — Но только те, кто спустился сверху, могут туда вернуться. Если же кто-то из представителей Шиги зайдет в башню, он неминуемо будет низвергнут.

— Но во время Ульмана вы все сможете убедиться в том, что я и есть скрытый пророк, — заявил Ульсак. — Сверху я буду наблюдать за жертвоприношением. Когда же оно завершится, вы станете свидетелями того, как путь наверх откроется для всех нас. Мне обещали это те, кого называют Надзирателями.

— Ты просто сумасшедший, — холодно сказал Наргла. — Ты не скрытый пророк. Если нам и суждено когда-либо зайти в башню, это должно произойти по воле Незримого, Владыки, а не каких-то политиков. Мы обречены пребывать здесь, и такова наша участь. Мы все верим в это, по крайней мере те, кто следует закону.

— Ты сам вскоре всё увидишь. Возможно, тот, кого ты называешь Незримым Владыкой, решил, что это должно произойти благодаря глупости и жадности тех, кого мы должны одолеть, — сказал Ульсак, устремив взгляд куда-то в пространство.

— Но все зависит от тех двоих, — холодно произнес Орфет. — Насколько я понимаю, ты не будешь обладать могуществом Имы до тех пор, пока их тебе не доставят.

— Это необходимое жертвоприношение, — быстро ответил Ульсак. — После того как прольется их кровь, я обещаю показать вам дорогу к звездам.

— Наш народ этого не понимает. Он не понимает, почему ты сжег иностранный квартал, он думает, что ты сошел с ума. Пришло время открыть охоту за головами и начать празднества. Вместо этого ты заставил нас охотиться за двумя чужеземцами. Нас всегда учили, что только с приходом великого Имы шесть племен снова объединятся в одно.

— Вы просто идиоты! — проревел Ульсак. — Все, что мне нужно, это захватить их живыми! Затем вы убедитесь в том, что все мои слова являются истиной. В противном случае я добровольно отдам свою голову на отсечение.

Остальные уллы погрузились в молчание.

— Ты предлагаешь в залог свою голову? — осторожно спросил Орфет.

— Да! Скажи своим людям, что на них напали не мои подчиненные, это просто уловка противника. Прикажи им захватить их живыми и привести ко мне. Я готов отдать в залог свою голову вместе с головами всех членов моего клана, если то, о чем я говорил, не произойдет в действительности.

Мастера посмотрели друг на друга и улыбнулись.

— Тогда твои слова являются клятвой, — тихо сказал Орфет и, повернувшись, вышел из комнаты. За ним последовали все, кроме Нарглы.

— А что, если нам не удастся схватить тех двоих? — спросил пожилой гаф.

— Их необходимо найти. Но помни, они нужны мне живыми.

— Почему? Если тебе просто нужна их смерть в качестве расплаты, то нам гораздо проще убить их во время охоты и сразу со всем покончить.

— Нет! — воскликнул Ульсак и резко отвернулся. Ему хотелось, чтобы те, кто находится наверху, видели, что именно он, Ульсак, совершил убийство.

Тогда больше никто не сможет претендовать на роль Имы.

Он снова посмотрел на Нарглу.

— Эти двое оскорбили меня. И кроме того, те, кто находится наверху, потребовали, чтобы их казнь была проведена открыто на большой площади.

Это была ложь, но Наргла не имел возможности проверить его слова.

— Кольцо окружения сегодня сузилось наполовину; завтра к вечеру твои подчиненные должны оказаться у стен города. Мои собственные силы сформировали вокруг него защитный периметр. После того как ты и твои спутники вернетесь на свои позиции, между нами останутся только те, на кого мы ведем охоту.

— Но все же, если мы их не поймаем…

— Мы должны их поймать, — сказал Ульсак, и по его тону Наргла понял, что необходимо сделать.

Он совершит убийство до того, как закончится ночь, но это будет не то убийство, которого ожидает Ульсак.

— Вот. Это единственное место, не освещенное дозорными огнями, — сказал Элдин, показывая на юг.

— Там находится сектор красных, — тихо сказала Мари.

Широкой дугой огни Аль-Шиги окружали город, и петля стягивалась все туже. Элдин бросил взгляд через плечо. Отдельные кварталы города за их спиной по-прежнему были объяты пламенем, но его внешняя граница теперь была отмечена еще одним кольцом, составленным из сторожевых костров желтых, перекрывших ям отступление в катакомбы.

— Почему на этом участке не горят костры? — спросил Элдин, как бы размышляя вслух.

— Возможно, это ловушка, в которую нас хотят заманить, — предположила Мари.

Элдин снова посмотрел на город и прикинул расстояние до внешнего периметра.

— Черт возьми, если бы мы только могли продержаться еще один день. Будь они все прокляты!

Он спустился с дерева; откуда они вместе с Мари наблюдали за позициями охотников.

— Это единственное пятно, остающееся неосвещенным? — спросил Оиси, присоединяясь к ним.

Элдин кивнул.

— Нам стоит попробовать. Возможно, наши сегодняшние вылазки оказали свое действие и некоторые из воинов Шиги бросились на охоту, оставив брешь в кольце окружения. Если мы сумеем прорваться сквозь их позиции, то у нас появится возможность следовать за ними до стен города. К тому времени игра закончится и твои так называемые друзья заберут тебя отсюда

— Все равно мне это не нравится, — сказал Элдин.

— У тебя есть другое предложение? — поинтересовался Оиси.

Элдин отрицательнопокачал головой.

Через час они тронулись в путь, вытянувшись в одну колонну, по тропе, которая, по словам одного из гафов, разведывавшего местность, вела точно к темной области. При свете звезд они осторожно продвигались вперед, опасаясь возможной засады. Они не знали, что между двумя периметрами, кроме них, никого больше не было, настолько представители шести кланов опасались предательства со стороны друг друга.

Когда они приблизились к тому месту, где должны были начинаться позиции противника, группа замедлила шаг. Расстояние, которое можно было преодолеть за несколько минут неторопливой прогулки, отняло у них целый час. Самураи и гафы, выполнявшие роль разведчиков, ползком пробирались вперед, после чего сигнализировали о том, что путь свободен. Они продвигались еще на сто метров, и все начиналось заново.

Во время одной из таких пауз Ура подполз к Элдину, чтобы сообщить неприятную новость:

— Хасан пропал.

— Что? Я думал, твои воины наблюдают за ним и Габлоной.

— Мы наблюдали, — виновато произнес массивный гаф.

Элдин почувствовал, что готов взорваться от возмущения, но поскольку он видел, как терзается Ура Из-за допущенной им ошибки, то решил сдержаться. Никакие упреки не смогли бы заставить гафа почувствовать себя еще хуже.

— А Габлона?

— Все еще здесь. Утверждает, что ему ничего не известно.

— Будь он проклят, я уже почти жалею о том, что не перерезал ему горло.

— Может быть, я это сделаю? — спросил гаф, и его лицо осветила затаенная надежда.

— Нет, черт возьми, — отрезал Элдин. — Возвращайся и не спускай с него глаз.

Гаф скрылся в темноте. Когда появился Оиси и доложил о том, что следующий отрезок проверен, Элдин сообщил ему о бегстве Хасана.

— Проклятье, я с самого начала хотел его убить, но ты мне не позволил.

— Знаю, знаю, — ответил Элдин, проклиная себя.

— Нам лучше поторопиться, — сказал Оиси. — Что бы ни заставило его скрыться, это не сулит нам ничего хорошего.

Следуя за Оиси, отряд начал продвигаться вперед ускоренным шагом.

— Они направляются в сторону периметра, удерживаемого красными, — задыхаясь, произнес Хасан, всё еще не восстановив дыхания после долгого бега по лесу.

Хасан чуть не встретил смерть у городской стены, когда один из желтых, напуганный слухами о том, что белые ведут охоту за головами, нанес ему удар кинжалом. Только благодаря доведенным до автоматизма навыкам ему удалось проскочить у желтого под рукой, одновременно выкрикивая, что он друг.

— Куда именно? — спросил Ульсак.

— Туда, где не горят огни.

— Проклятье! Наргла собирается выпустить их из окружения, я знал это! Мы должны их перехватить, — сказал Ульсак.

— Здесь проходит линия окружения, — прошептал Оиси.

— Что-то тут не так, — сказал Элдин, — Ни костров, ни охраны, просто зияющая брешь в сплошном кольце блокады, словно приглашающая нас пройти насквозь.

— Или внутрь.

— Или внутрь, — эхом повторил Элдин.

Его сердце билось где-то у самого горла. Если это и есть та самая дрожь, которую, как он слышал, испытывает охотник, выслеживающий дичь и поджидающий в засаде, то Элдин твердо решил, если ему удастся выбраться отсюда, больше никогда не выходить из дома после наступления темноты. У него было такое чувство, что каждый куст имеет глаза; что какой-то жуткий черный водоворот затягивает его в ледяной омут. Сквозь лесные заросли они могли видеть на расстоянии двухсот метров с каждой стороны яркие огни периметра окружения, но здесь было темно, словно в могиле.

— Что будем делать? — спросил Элдин.

— Обнажим мечи и начнем осторожно продвигаться вперед, — сказал Оиси. — Нам больше ничего не остается, кроме как просидеть здесь до зари, которая уже скоро наступит, или отступить к городским стенам и угодить в приготовленную для нас сеть.

Приказ командира был передан вдоль вытянувшегося в колонну отряда. Сталь мечей мягко заблестела в свете звезд.

Оиси поднялся на ноги и пошел вперед.

— Обнажать клинки нет никакой необходимости, чужеземцы, — раздался голос из темноты.

Оиси застыл на месте. Приглушенные крики тревоги эхом прокатились вдоль колонны.

— Я сказал, обнажать клинки нет никакой необходимости!

В дюжине метров перед ними зажегся одинокий факел. Опустив меч, Оиси встал перед Элдином, заслонив его своим телом.

— Если бы мы хотели сражаться, то мои воины напали бы на вас давным-давно.

Из темноты появилась одинокая фигура.

Элдин положил руку на плечо Оиси. Если это была ловушка, то они в нее уже угодили. Отсрочка даст им время найти какой-то выход.

— Кто ты? — крикнул Элдин.

— Наргла, верховный улла клана Сутар.

— Мари, подойди сюда!

Воины расступились, пропустив Мари вперед.

— Он утверждает, что является предводителем красных, — сказал Элдин, когда она остановилась рядом.

— Это он, — прошептала Мари.

— Я хочу заключить с вами сделку, — сказал Наргла.

— Что ты можешь нам предложить? — Безопасный проход для всех вас.

Элдин не знал, то ли ему вздохнуть с облегчением, то ли отдать Оиси приказ броситься в атаку в надежде на то, что, по крайней мере, они прихватят с собой одного из лидеров Шиги.

— Я знаю, вы мне не верите, — сказал Наргла.

— А почему я должен тебе верить? Я был бы глуп, если бы поверил твоим словам.

Наргла тихо усмехнулся.

— Хорошо сказано.

— Так в чем же заключается твое предложение?

— Если бы я хотел вас убить, то приказал бы своим воинам на вас напасть и не стал бы вступать в переговоры.

— Возможно, мы застали его врасплох и он тянет время, ожидая, когда подтянутся основные силы, — прошипел Оиси.

— На вашем месте я подумал бы то же самое.

— Достаточно комплиментов, перейдем к делу, — отрезал Элдин.

— Прежде чем я позволю вам пройти, мне хотелось бы получить от вас ответы на некоторые вопросы.

— И это все?

— Это все. Между мною и Ульсаком никогда не было теплых чувств. Вы являетесь важной частью плана, ведущей его к цели. Если я смогу уничтожить эту часть, то тем самым нанесу урон своему врагу. Ульсак хочет захватить вас живыми для жертвоприношения. Я намерен ему помешать.

— А заодно уничтожить нас, — сказал Оиси.

— Это так? — спросил Элдин, жестом призывая Оиси к спокойствию.

— Клянусь вам честью верховного уллы Аль-Шиги, если я вас предам, моя голова в вашем полном распоряжении.

При этих словах Мари издала удивленный возглас.

— Он поклялся головой, — прошептала она.

— Но сначала я хотел бы вас кое о чем попросить.

— Я тебя слушаю.

— Я всего лишь прошу вас двоих поговорить со мной, после чего путь будет свободен для всего вашего отряда.

— Мы можем поговорить прямо здесь, — сказал Элдин.

— Наши голоса привлекут к себе внимание, — заметил Наргла. — Тема, которую я хотел бы с вами обсудить, настолько серьезна, что наш разговор не должны слышать даже мои собственные подчиненные. Я прошу тебя и толстяка подойти ко мне. Мы сядем и немного поговорим, после чего вы сможете беспрепятственно пройти мимо моих позиций.

Элдин замер в нерешительности.

— Ты сам можешь к нам подойти, — крикнул Оиси. Наргла хрипло рассмеялся:

— Это я предлагаю вам жизнь, а не наоборот. До статочно мне крикнуть, и мои воины, расположившиеся на другом берегу ручья, налетят на вас, как мухи на падаль. Если кто-то и сделает дюжину шагов вперед, их сделаете вы двое, а не я.

Элдин вопросительно посмотрел на Мари, а затем перевел взгляд на Оиси.

— Не делай этого, мой господин, — попросил Оиси.

— В данной ситуации нет места для каких-либо неожиданностей, — рассудила Мари. — Он поклялся головой. Это означает, если он нарушит клятву, любой представитель нашего клана вправе потребовать ее без выкупа в любое время. Он также не может приказать кому-либо из своих подчиненных причинить вам вред.

Элдин все еще колебался.

— Оиси! — крикнул он голосом достаточно гро ким для того, чтобы Наргла его услышал. — У тебя еще при себе лук, который мы недавно изготовили?

— Да, мой господин.

— Тогда наложи на тетиву стрелу и направь ее точно в грудь этого гафа. Если он попытается нас обмануть, убей его.

С этими словами он снова перевел взгляд на Нарглу, ожидая его реакции.

Наргла оставался стоять неподвижно, и на его лице появилась презрительная усмешка.

— Оружие трусов, — бросил он. — Но если хотите, можете держать меня под прицелом. Я не собираюсь причинять вам какой-либо ущерб.

— Приведите сюда Габлону, — скомандовал Элдин.

Минутой позже кох оказался во главе колонны и заскулил от страха, когда узнал о том, что задумал Элдин. Обнажив кинжал, Элдин приставил острие к спине Габлоны и подтолкнул его вперед.

— Так, значит, вы и есть те двое, — произнес Наргла почти утвердительным тоном, внимательно глядя на них.

— Если ты имеешь в виду, те ли мы, кому удалось, избежав пленения, ускользнуть от всей Шиги, то ответ будет положительный.

— Считать, что ты благополучно избегал пленения, можно только тогда, когда преследователи на безопасном расстоянии, — тихо сказал Наргла.

— И все же мы заставили Ульсака вместе с его друзьями изрядно побегать, — заметил Элдин.

— В чем причина всего этого сумасшествия? — спросил Наргла.

— Если я тебе скажу, ты мне не поверишь, — устало произнес Элдин.

— Скорее всего нет, поскольку слова слетят с губ неверного.

— Тогда зачем с нами разговаривать?

— Просто я желаю знать, каким образом ваша смерть наделит Ульсака могуществом. Если верить его словам, Седа откроется послезавтра, когда небо потемнеет. Мне интересно, кто будет настолько безумен, что готов выпустить нас с этой планеты всего лишь в благодарность за убийство вас двоих?

Элдин с презрением посмотрел на Габлону, и тот поспешил отвести взгляд в сторону.

— Это долгая история, — сказал Элдин.

— Не двигайся! — внезапно прошипел Наргла. Слева от Элдина треснула веточка. Повернувшись, он бросил взгляд в темноту, окружающую пространство, освещенное факелом Нарглы.

Раздался едва различимый звук, словно кто-то дунул в трубку. Что-то ужалило Элдина. в плечо.

То, что он увидел, показалось Элдину настолько абсурдным, что в это было трудно поверить. Ему в плечо вонзилась стрелка размером с палец. Тонкий наконечник, словно жало пчелы, уже распространял по коже зуд.

— Ульсак! — воскликнул Наргла, бросив факел на землю.

Элдин начал падать, и внезапно ему показалось, что он смотрит в длинный темный туннель. У него было такое чувство, что все вокруг происходит с замедленной; скоростью.

Он услышал щелчок тетивы на луке Оиси, а затем удар стрелы, вонзившейся в грудь Нарглы и сбившей с ног старого гафа.

Габлона пошатывался из стороны в сторону прямо перед ним, выглядя достаточно комично с несколькими стрелками, торчащими из его толстого живота. Его лицо исказила судорога. Испуганный кох что-то кричал, но Элдин уже не слышал ни звука.

Внезапно его окружили какие-то фигуры; их было несколько десятков.

Словно бы издалека Элдин увидел лица двух людей, склонившихся над ним. Один из них был Хасан, другой Ульсак. Он попытался закричать, но тут же провалился в темноту.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

— Ты уверен в надежности информации? — спросила Блэки, все еще не веря тому, что она только сейчас услышала.

— Я узнал об этом от самого Золы. Остальные кохи находятся в панике. Как выяснилось, существует блок из двух миллионов билетов со ставкой на то, что Элдин и Габлона погибнут в последний день игры, который наступит всего лишь через шесть стандартных часов.

— Два миллиона, — прошептала Блэки, опускаясь в кресло напротив Курста. — И все они были куплены в первый день?

— Верно.

— Выплата по ним должна составить несколько триллионов, — прошептала она. — ВЛК будет полностью разорена.

— Мало того, — произнес Курст. — В учредительных документах ВЛК имеется пункт об ответственности акционеров. Если ВЛК не сможет выплатить выигрыш, акционеры обязаны погасить задолженность из лично го имущества. Другими словами, большая часть корпоративной собственности Облака перейдет в руки победителей.

— Кому принадлежат билеты?

— Консорциуму «Альма», — ответил Курст.

Несколько дней назад он даже не слышал о его существовании, но теперь располагал некоторой любопытной информацией. Для всех, кроме кохов, Надзиратели являлись почти что персонажами из легенд. Если бы в результате игры часть собственности просто бы перешла от одного консорциума к другому, это не вызвало бы такого переполоха. Но когда возник слух об участии в игре Надзирателей, лихорадка охватила все биржи Облака. Если послезавтра все будет принадлежать Надзирателям, что произойдет с экономикой и торговлей?

— Я уверена, Зола этого не допустит, — сказала Блэки.

— Конечно же нет. Зола и некоторые из его друзей говорят об открытом восстании. Они собираются отказаться перевести собственность на новых владельцев, по-прежнему удерживая на него права,

— Но как же Надзиратели? Они наделены практически безграничным могуществом.

Курст только пожал плечами.

— До тех пор, пока социальный порядок остается нерушимым, они мало что могут сделать. Я уверен, эти Надзиратели не станут разрушать целые миры только для того, чтобы получить свой выигрыш.

— Будем надеяться, но что еще тебе удалось узнать?

— Я подслушал разговор Золы с другими кохами.

По мере того как их дела становятся хуже, они допускают все больше просчетов в системе безопасности. Короче говоря, Зола заявил, что там, внизу, у него до сих пор есть свой агент, и можно устроить так, чтобы Сигма убил Элдина и Габлону.

— Что?! Сигма давно мертв, и его гафы перешли на службу к Элдину.

— Но если один из гафов Сигмы убьет кого-либо из тех двоих, то убийство будет отнесено на счет Сигмы, даже несмотря на то что он мертв уже почти целый месяц.

Блэки отвела взгляд от Курста и посмотрела на экран, где появились последние новости с биржи.

Интенсивность торговли за последние пять дней заметно снизилась. Опционы на некоторые билеты уходили почти за полную стоимость выигрыша, достигавшую пяти миллионов при размере первоначальной инвестиции всего лишь в один катар. Все билеты со ставками на смерть Элдина и Габлоны от рук местных жителей исчезли с рынка еще пять дней назад, и их владельцы рассчитывали теперь только на причитающийся им выигрыш.

— На рынке не так уж много билетов с интересующим нас исходом, — сказала Блэки.

— Купи их, — резко бросил Курст. — Зола до сих пор нас не подводил. Он приложит все усилия для того, чтобы игра закончилась с нужным для него исходом.

— В данный момент полный опцион до конца игры на один билет стоит сорок пять тысяч.

— Купи их все, — сказал Курст.

— Послушай, мы уже заработали несколько сотен миллионов, — возразила Блэки. — Давай оставим то, что имеем, и выйдем из игры, пока не поздно.

— На наши деньги мы сможем купить более шести тысяч опционов, — сказал Курст, произведя в уме быстрый подсчет. — Располагая подобной информацией, мы превратим их в тридцать биллионов. Если дело выгорит, мы будем кохами, подумай об этом!

Блэки внимательно посмотрела на Курста, пораженная произошедшей с ним переменой. Всего лишь месяц назад это был типичный ученый, целиком сосредоточенный на своей любимой теории вероятности и развлекающий себя только игрой с цифрами. Но теперь он стал напористым и стремительным, как опытная биржевая акула, почуявшая новую сделку, которая способна принести богатство, превосходящее все самые смелые мечты.

— Мне все равно не по душе твоя идея, — мягко возразила Блэки.

— Сделай это! — воскликнул Курст. — Сделай это, и мы будем кохами, обладающими несметным богатством!

Блэки на некоторое время задумалась, остановив на нем внимательный взгляд. Наконец, молча кивнув, она покинула офис и прошла на биржу. Через несколько минут стоимость билета, содержащего исход с гибелью Элдина и Габлоны от руки Сигмы, возросла до шестидесяти тысяч и продолжала подниматься в цене.

Сидя в одиночестве на берегу ручья, издающего мягкие журчащие звуки, Оиси омывал водой свои раны. На окружавшем его лугу, сплошь покрытом похожими на орхидеи цветами с бутонами в целый обхват, царило настоящее буйстве красок, а пьянящий аромат напоминал ему о цветущей на родине сакуре. На вечереющем небе играло зарево заката, словно бы забирая краски у цветов и окрашивая ими облака.

Но Оиси этого не замечал. Погруженный в свои мысли, он промыл водой порезы, после чего поднялся на пригорок. Взяв у одного из своих людей иголку и нитку, он начал накладывать швы на длинный порез от удара кинжалом, протянувшийся по плечу. Он почти не чувствовал боли; он давно научился ее контролировать, думая о посторонних вещах. Но мысль, сидящая у него в голове, ранила гораздо больнее, чем острие иглы.

Он не смог защитить своего господина.

Он стоял наготове с натянутым луком и наблюдал за тем, как его господин идет в приготовленную для негр ловушку. Когда треснула первая веточка, он еще туже натянул тетиву, прицелившись точно в сердце гафа в красном балахоне.

Нападение было внезапным.

Всего лишь мгновением раньше на лесной тропе никого не было, за исключением двух чужеземцев и гафа. Но вот за какую-то долю секунды ее наводнили десятки фигур в желтом, полностью скрыв из виду Элдина и Габлону. В первое мгновение он подумал, что, несмотря на заверения Мари о нерушимости данной клятвы, Наргла все же их предал. Но у Нарглы не было ни малейшего шанса остаться в живых, Оиси видел это.

С яростным воплем он выпустил стрелу, а затем, отбросив в сторону лук, повел своих людей в атаку в отчаянной надежде на то, что ситуацию еще можно спасти.

Но им заступил дорогу отряд желтых, по всей видимости полных решимости умереть, чтобы предоставить другим возможность бежать.

Оиси снова вернулся к раненому плечу. Сделав последний стежок, он затянул на нитке узел и перекусил ее зубами.

Получив первое ранение, он сразу же счел себя мертвым, поскольку не сомневался, что яд скоро окажет, свое смертоносное воздействие. Эта первая рана привела его в дикое бешенство, и, зарычав от ярости, он начал прокладывать себе путь сквозь ряды желтых, нанося удары налево и направо своим длинным мечом.

И все же желтые сдерживали его стремительный натиск. Как только один погибал, другой вставал на его место. Все это время поверх голов противников Оиси видел группу людей, увлекающих Элдина и Габлону в темноту.

Наконец с громким возгласом он уложил последнего желтого. Кровь брызнула Оиси в глаза, когда он отрубил ему руку резким взмахом меча снизу вверх, а затем ударом ноги отбросил в сторону кричащего человека, предоставив остальным возможность его добить.

Приблизившись к Наргле, он остановился.

Элдин к Габлона исчезли. Он слышал, как похитители с треском пробираются через заросли, и бросил своих людей в погоню, ожидая каждую секунду, что сейчас свалится бездыханным от действия яда.

Справа до него донеслись крики; красные, вырвавшись из укрытия, спешили на помощь своему предводителю.

Осталось сделать еще одну вещь, подумал Оиси с внезапной ясностью, избавившись от приступа всепоглощающего гнева. Повернув назад, он схватил тело первого подвернувшегося под руку

желтого, подтащил его к Наргле и бросил рядом. Упершись ногой в грудь гафа, он вытащил из его груди стрелу, а затем, взяв кинжал из руки желтого, вонзил лезвие в отверстие раны. По крайней мере, это должно было дать красным пищу для размышлений. Затем, повернувшись, он бросился в лесную чащу в то самое мгновение, когда первый красный появился на тропе, спеша на помощь своему мастеру.

Прервав свои размышления, Оиси нагнулся и осмотрел все еще кровоточащую рану на бедре, а затем принялся зашивать и ее. Иголка поднималась и опускалась, стягивая ниткой края раны. Как ни странно, он заметил ее только после того, когда они наконец прекратили преследование возле самых городских стен.

На протяжении всей погони почти через каждый шаг новый желтый выскакивал им навстречу, преграждая путь. Требовалось всего лишь несколько мгновений, чтобы его убить, но каждый момент промедления позволял группе, уносящей с собой Элдина, оторваться еще на несколько метров, и в конце концов преследователи уже не слышали их, а просто шли по следу и вскоре оказались на открытом пространстве. Перед ними лежал обгорелые городские руины, ворота были широко распахнуты. Оиси испытывал соблазн дать выход своему гневу и броситься вперед, но Мари его остановила.

— Они уже в городе, — прошептала она сдавленным от слез голосом. — Последовав за ними, мы лишим себя жизни без всякой надежды его спасти.

Дрожа от усталости и отчаяния, Оиси согласился, и отряд вернулся под покров леса, где разбил привал возле небольшого ручья.

Больше половины членов отряда были ранены. Четверо самураев и пятеро гафов погибли, и по иронии судьбы с Оиси вновь осталось сорок семь воинов, включая Мари и Тию. Вскоре они поняли, что враги не использовали отравленные кинжалы. По всей видимости, Ульсак опасался, что Элдин или Габлона смогут случайно получить ранение, и поэтому запретил использовать яд. Без яда воины Аль-Шиги, привыкшие к тому, что в бою обычный порез не менее смертоносен, чем удар в сердце, сразу же оказались в невыгодном положении.

Оиси поднялся на ноги и потянулся. Темно-красное солнце клонилось к горизонту значительно быстрее, чем в его родном мире, где бы этот мир сейчас ни находился.

Продолжая стоять на месте, он обвел взглядом берег. Несколько его людей тоже обмывали раны, другие чистили оружие либо спали глубоким сном.

Посты были расставлены, но почему-то Оиси чувствовал, что теперь в этом нет необходимости. Кольцо окружения больше не сжималось, поскольку Шига получили то, что искали. Еще день назад все, кто находился с Оиси, были уверены, что они будут сражаться, и сражаться хорошо, прежде чем примут смерть, теперь же его воины отдыхали на живописном берегу ручья, зная, что послезавтра игра закончится. Тия уже пообещала им богатство, титулы и то, что можно было назвать рангом даймё,^[5] за преданную службу ее дяде.

Солнечный диск бросил в небо последний луч и исчез за горизонтом. Семьдесят девятый день их ссылки закончился. Со вздохом Оиси понял, что, если бы у него возникло такое желание, завтра в это же время он мог бы покинуть Дыру.

И уже завтра Элдин будет мертв.

Оиси взял в руки порванное во многих местах кимоно, в котором он когда-то присягал на верность Асано. Рукава были испачканы запекшейся кровью, пятна уже въелись в шелк. Он внимательно осмотрел одежду. Где-то среди пятен должна была быть и кровь Киры. И все же, как далеко его забросила судьба от родного мира? Оиси посмотрел на небо. Он помнил ночь, когда Элдин вывел его на крышу таверны и показал на звездную спираль, мерцающую в полуночном небе, а затем сказал, что там находится покинутый им дом.

Вздохнув, Оиси попытался снова разыскать на небосводе эту искорку света. Где сейчас Асано, его прежний господин? Теперь Оиси понимал, что то место, куда он попал, не являлось миром духов. Это был мир живых людей и других разумных созданий. Как и в его собственном мире, здесь тоже существовали обман, предательство и другие пороки, которые все люди носят у себя в сердцах. Все, за исключением Элдина, который и многими другими чертами напоминал ему Асано, вплоть до мягкого смеха и желания во всех своих поступках сохранять честь. Как это несовременно, с грустью подумал Оиси, несовременно даже для его мира. Что, кроме предательства, унижения и смерти, принес Асано продиктованный честью отказ подкупить Киру?

Оиси надел запятнанное кровью кимоно и нагнулся, чтобы взять в руки два меча, которые он положил на траву. Повесив мечи на пояс, он улыбнулся, почувствовав их прикосновение. Они были одушевленными существами, его спутниками на пути самурая, с родословной, ведущей начало из кузницы великого мастера Мацумаси, отковавшего мечи собственными руками и вложившего в них душу, наделив способностью чувствовать честь и правду.

За спиной Оиси раздалось слабое покашливание. Он знал, что это Такаси, который всегда так делал, когда хотел поговорить, но в то же время не желал отрывать Оиси от его мыслей. Он повернулся лицом к брату и увидел горе, застывшее в глазах Такаси. Потеря воином единственного сына нанесла его душе глубокую рану, но он не мог позволить своему хорю вырваться наружу до тех пор, пока все не закончится.

До тех пор, пока все не закончится, подумал Оиси. Зергх им тогда солгал, в чем Элдин недавно признался. Даже если им суждено здесь выжить, они все равно не смогут вернуться в собственный мир. Их мир лежал в глубоком прошлом, отдаленном на несколько тысячелетий, и другие вместо них уже приняли там смерть, но почему-то в данный момент это не казалось ему важным.

— Я разговаривал с кохом Тией, — сказал Такаси, и тут же другие самураи окружили их плотным кольцом, в то время как гафы держались чуть в стороне.

— И что же? — мягко спросил Оиси.

— Она сказала, что в ее стране нас назовут даймё и целый мир станет нашим владением. Она не винит нас в том, что Элдина схватили, и говорит о бессмысленности попыток сделать что-либо больше.

Оиси молча кивнул и посмотрел на Тию, стоящую в отдалении рядом с Зергхом. Она слабо улыбнулась ему в ответ. На ее лице все еще оставался отпечаток пережитой потери.

— Она сказала мне то же самое, — промолвил Оиси. Такаси молчал.

— Так почему ты говоришь мне о том, что я уже знаю? — спросил Оиси.

— Я решил, что вынужден с благодарностью отказаться от ее предложения.

— И что сделать взамен? — поинтересовался Оиси, пристально глядя на брата, который хоть и был старше, все же признавал в Оиси лидера.

— Я должен принять смерть вместе с моим господином Элдином, — заявил Такаси.

— Но у нас нет никакой возможности до него добраться, — заметил Оиси.

— Тем не менее я поклялся его защищать. Я допустил оплошность. По крайней мере, я умру с мечом в руке, и в ином мире мой господин Элдин, стоя рядом с Асано, поприветствует меня. Они оба будут знать, что я умер как самурай — с честью.

Оиси почувствовал, что ему на глаза навернулись слезы. Он обвел взглядом остальных самураев, и все по очереди кивнули ему в ответ. Впервые гафы не издали диких возгласов, а лишь молча подняли и опустили свои топоры в знак согласия.

Он увидел, как Тия, с удивлением посмотрев по сторонам, обняла себя за плечи и тоже кивнула ему, а следом за ней и Мари.

— Так, значит, я умру не один, — прошептал Оиси. — Я не смел вас об этом просить, но теперь вижу, что сорок семь ронинов снова вместе. Хотя наш господин не увидит нас, все же в конце концов он узнает, что не умер, всеми забытый и брошенный.

Все тут же расслабились, словно только что миновали серьезное препятствие, и теперь они могли отбросить страх, чтобы насладиться последними минутами общения с товарищами. Несколько людей и гафов вступили в шутливую перебранку, похлопывая по мечам и топорам и хвастаясь былыми достижениями. Тия приблизилась к Оиси и схватила его за руку.

— Почему?:- спросила она.

— Потому что я самурай, — ответил он, словно бы это простое заявление могло все объяснить. — Ты не должна идти вместе с нами, — сказал он, глядя ей прямо в глаза.

— Женофоб, — бросила Тия в ответ, и легкая улыбка тронула ее губы.

— Кто это?

— Не обращай внимания, — сказала она, и по ее взгляду он ронял, что нет смысла настаивать. — Когда мы выступаем?

— Я думаю, ближе к середине ночи. Мы войдем в город и постараемся пробиться к жилищу Ульсака. Если мы сможем прорваться внутрь, то вызволим Элдина.

— Но ты не веришь, что такое возможно? — прошептала она.

Он знал, что ей бесполезно лгать.

— Однажды они допустили ошибку, благодаря чему мы сбежали. Такой командир, как Ульсак, не повторит ее снова. Он выставит вокруг места заключения Элдина несколько тысяч стражников, но, по крайней мере, они узнают, что мы совершили попытку и умерли как самураи.

Оиси опустился на траву возле берега ручья, и Тия присоединилась к нему. Ее рука по-прежнему была в его ладони. Самураи постепенно расходились в стороны, одни отправлялись спать, другие — чтобы поговорить со старыми друзьями или новыми товарищами. Остальные, как Такаси, просто сидели на берегу реки,

— Расскажи мне о своём мире, — тихо попросил Оиси — И о всех предшествующих событиях.

— И с чего начать? — Тия мягко рассмеялась.

— С чего хочешь.

Со вздохом она приблизилась к нему, и ее губы оказались против губ Оиси:

— Я начну с того, как ты оказался здесь, а затем расскажу тебе историю человека, жившего на планете, которую когда-то называли Земля, — прошептала она и с улыбкой посмотрела ему в глаза. — Есть легенда, которую рассказывают жители десяти тысяч миров, — сказала она почти шепотом, по-прежнему глядя в глаза Оиси, — везде, где когда-либо ступала нога человека. Даже по прошествии трех тысячелетий все помнят историю сорока семи ронинов, принявших смерть за своего господина.

Звезды засияли в полную силу, представив Большое Магелланово Облако во всем великолепии и превратив небо над их головами в сплошной серебряный купол.

— Я надеюсь, ты умрешь первым, — слабо произнес Габлона, бросив взгляд на Элдина, прикованного к противоположной стене.

— Хорошее пожелание, — сказал Элдин. — Учитывая то, что они собираются с нами сделать, я согласен.

Дверь в их камеру со скрипом отворилась, и внутрь вошел Ульсак. На его лице блуждала злорадная улыбка. Остановившись на пороге, он перевел взгляд с одного пленника на другого, словно не мог нарадоваться своей добыче.

— Должен сказать, ты принял нас не так гостеприимно, как в прошлый раз, — бросил Элдин, испытывая удовольствие от своего демонстративного неповиновения.

Он готовил эту фразу в течение нескольких часов, чувствуя, что высказать пренебрежение лучше, чем унижаться перед человеком, готовым предать его смерти.

— Да, здесь не слишком удобно, — сказал Ульсак, окинув взглядом камеру. — Одним из немногих зданий, переживших пожар, совершенно случайно оказалась моя личная темница.

— Как удачно.

— Да, — согласился Ульсак, подыгрывая Элдину. — Видишь ли, мой роскошный дворец оказался охвачен пламенем после того, как ветер забросил на крышу несколько углей.

— Какая жалость, — сказал Элдин, внутренне радуясь тому, что разговор шел на посторонние темы.

— И поэтому я подумал, что будет лучше принять вас здесь, где вы сможете провести время до зари, имея над головой надежную крышу.

— А сколько еще осталось до зари? — воскликнул Габлона.

— Наверное, ночь тянется для вас медленно, не так ли? Как я мог об этом не подумать! Скоро полночь. Для вашего удобства я распоряжусь, чтобы каждые четверть часа сюда заходил стражник и сообщал, сколько еще вам осталось прожить. Желаю вам приятно провести время, друзья мои, — сказал Ульсак и со смехом вышел из камеры.

После долгой паузы Корбин Габлона поднял голову и посмотрел на Элдина.

— Я надеюсь, ты будешь страдать больше меня, — воскликнул кох.

— А затем Элдин попрощался с Александром, известным как Великий…

Оиси поднял руку и осторожно коснулся щеки Тии. — Мне кажется, о том, что было дальше, ты уже рассказывала, — сказал он, она тихо рассмеялась.

— Мне хотелось бы, чтобы эта ночь длилась вечно, — произнесла Тия со вздохом.

— В скором времени твое желание исполнится, — сказал Оиси. — И тогда у тебя появится возможность рассказывать свои истории так долго, как только захочешь.

Даже не успев понять, что делает, Оиси наклонился вперед и прикоснулся к ней губами.

Она с готовностью подалась ему навстречу, их руки по-прежнему были сжаты.

Наконец они отпрянули в разные стороны, чувствуя на губах вкус поцелуя. Они улыбнулись друг другу, как дети, только что впервые поцеловавшиеся в темном углу.

Оиси поднялся на ноги, и, словно бы почувствовав, что он снова стал командиром самураев, Тия отпустила его руку.

— Время пришло, — сказал Оиси, и всё, кто находился поблизости, оживленно задвигались, прервав сон, тихие размышления или последний разговор.

— Каков твой план? — спросил Ура, приблизившись к Оиси. Берсеркеры стояли у него за спиной плотной группой.

— План? — Оиси опустил голову и тихо рассмеялся. — Ты спрашиваешь, какой у меня план? Найти в стене пролом, пробраться на другую сторону, а затем углубиться в город.

— А как насчет катакомб? — спросила Мари. Оиси покачал головой.

— Это просто чудо, что нам удалось найти выход. Если мы снова туда сунемся, то будем блуждать под землей в течение многих дней.

Остальные согласно закивали.

— Тогда вперед! — скомандовал Оиси. Обнажив меч, он поднял его над головой, и клинок

блеснул при свете звезд.

— Браво! — раздался голос из темноты. — Мне хотелось бы, чтобы какой-нибудь художник запечатлел эту сцену на полотне, которое я назвал бы "Сорок семь ронинов снова выступают в поход". Какая героическая картина!

Воины замерли, выставив перед собой оружие.

— Кто здесь? — воскликнул Оиси.

— Говори потише, добрый человек. Пожалуйста, потише, или они нас услышат.

Тень приблизилась. Вскоре худая согнутая фигура приобрела отчетливые очертания; перед ними стоял пожилой мужчина, опирающийся на посох.

— Какого черта тебе здесь нужно, старик? — резко спросила Мари.

— Я просто хотел поговорить с друзьями.

— Никаких фокусов, или мы перережем тебе горло, — рявкнул Ура.

— Вы, гафы, всегда отличались кровожадностью.

— Я узнаю этот голос! — воскликнула Тия и при близилась к старику. — Так и есть! — произнесла она со смехом. — Ярослав!

— Да, Ярослав, ты не ошиблась.

Старик хмыкнул и, отбросив в сторону посох, начал пританцовывать.

— В течение нескольких недель я морочил голову этим ублюдкам, но, по крайней мере, меня не посадили на кол. Вот что значит быть хорошим антропологом. Я был их сумасшедшим шаманом, и они глотали каждое мое слово, будто ксарны, сосущие дерьмо из своих чаш!

— Ты знаешь этого человека? — спросил Оиси, приблизившись к Тии.

— Ах да, ты и Тия, — сказал Ярослав и погрозил им пальцем. — Я наблюдал за вами и могу сказать, что это смотрелось весьма трогательно.

— Старый козел, — шутливо выругалась Тия, обнимая близкого друга Элдина. — Ты хочешь сказать, что подсматривал за нами?

— Скорее присматривал. Будь прокляты мои глаза, в тот момент, когда я услышал, что Элдина схватили, я тут же понял, что должен найти вас, прежде чем вы совершите какой-нибудь необдуманный поступок или позволите себя убить. У меня в запасе имеется один трюк. Было мало шансов на то, что я сумею провернуть его в одиночку, но с вашим участием вероятность успеха значительно возрастет. Конечно же мне пришлось немного поработать детективом, но я рассудил, что вы должны находиться где-то поблизости от ворот, через которые провели Элдина.

— Так тебе известно, где они его содержат? — с надеждой спросил Оиси, и его лицо засияло от радости.

— Нет.

Оиси отвернулся со вздохом разочарования.

— Тогда отойди в сторону, есть дело, которое нам необходимо закончить, — печально произнес самурай.

— Подожди минутку, — сказал Ярослав и подошел вплотную к Оиси — Этот мир уже готов расколоться на части. Ваши усилия, направленные на то, чтобы столкнуть между собой отдельные кланы, не пропали даром. Многие горячие головы жаждут крови желтых, и уллы с трудом сдерживают их.

— Теперь нас это не интересует, — заявил Оиси.

— Красные же просто в ярости. Они уверены в том, что Ульсак убил их верховного уллу для того, чтобы схватить Элдина. Даже найденный ими труп одного из твоих людей, одетого в желтый балахон, не смог их разубедить; они решили, что Ульсак специально переодел труп, чтобы сбить их со следа.

Услышав это, Оиси довольно улыбнулся.

— Ах, я так и знал, что здесь не обошлось без твоего участия. Даже Ульсак не осмелился бы убить другого верховного уллу. Единственное, что еще удерживает их вместе, это предстоящее жертвоприношение и обещание того, что произойдет позднее.

— Ты имеешь в виду их намерение покинуть планету? — спросила Тия.

— Как ты об этом узнала? — с удивлением воскликнул Ярослав.

— Немножко логики и дедукции, вот и все. Габлона попытался заключить сделку для спасения собственной шкуры, а Надзиратели манипулировали им, и в результате пятьдесят транспортных кораблей подойдут завтра к стыковочной станции на вершине башни. Почему ты не сказал мне об этом перед своим исчезновением?

— Ты, оказывается, не так уж безнадежна, — заявил Ярослав. — Сожалею, что ничего не сказал, но если честно, я не был до конца в тебе уверен: Как говорится, кровь гуще, чем вода. Ты ведь родственница Элдина только по линии его жены.

Он сделал небольшую паузу, а затем снова посмотрел на Тию.

— Полагаю, я ошибался. Но как бы то ни было, — продолжал Ярослав, переводя взгляд на остальных членов группы, — мы еще можем сказать свое слово и повлиять на дальнейший ход событий.

— Попытавшись натравить представителей различных кланов друг на друга? — спросила Мари.

— Я думал об этом. Такое тоже возможно, но у нас есть более важная задача. Я собираюсь полностью раз рушить их планы, и мне требуется ваша помощь. Если вам так хочется, то вы можете сломя голову броситься вперед, но ущерб Аль-Шиге уже нанесен, и в оставшееся время вы уже не сделаете большего. На заре городские ворота будут открыты, и воины остальных пяти кланов войдут внутрь. Многие из них уже находятся в разгоряченном состоянии. Миллионная толпа соберется на большой площади. Самой слабой искры будет достаточно, чтобы их гнев выплеснулся наружу. Если Ульсак выполнит свое обещание, то все будет забыто, но если нет…

Голос Ярослава затих, он возбужденно посмотрел по сторонам, горя желанием поскорее осуществить задуманное.

Оиси колебался.

— Мы приняли решение умереть во имя нашего господина, — произнес он тихим голосом.

— После того как мы осуществим мой замысел, у тебя еще будет такая возможность, — сказал Ярослав.

— Что ты задумал? Рассказывай побыстрее, — по требовал Ура.

— Во-первых, вернуться в катакомбы.

— Что? Ползать под землей, в то время как наш господин умирает на поверхности! — воскликнул Оиси. — Никогда!

— Доверься мне, — взволнованно произнес Ярослав, — Я по пути расскажу вам о том, что необходимо сделать. С вашей помощью я смогу пройти мимо постов, которые выставил Ульсак.

Оиси посмотрел на Тию.

— Он ближайший друг Элдина. Он и Зергх, — тихо сказала она и повернулась к старику. — Я пойду с то бой, Ярослав.

Оиси внимательно посмотрел на старика и увидел мольбу в его глазах.

— Хорошо, — решил наконец Оиси, — я согласен. Но, надеюсь, для того чтобы спуститься в катакомбы, есть весьма основательные причины.

— Ох, ну конечно же есть, — закудахтал Ярослав. — Это будет самое грандиозное зрелище во всей истории. А теперь пойдем.

Следуя за стариком, отряд скрылся во мраке.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Захлестнувший их рев толпы был настолько оглушительным, что Элдин даже не слышал испуганных воплей Габлоны, стоявшего от него всего лишь в нескольких шагах.

Хор из миллиона голосов издавал крики радостного предчувствия, их обладатели на мгновение забыли о своих распрях, захваченные ожиданием казни тех, кого им обещал Ульсак.

Бросив взгляд через плечо, Элдин посмотрел туда, где над ними на помосте стоял Ульсак. Вытянув перед собой руки, улла обвел взглядом толпу с блеском жестокой радости в глазах. На мгновение его взгляд остановился на Элдине.

Старый васба отвернулся. Лидер Шиги был абсолютно сумасшедшим, это было видно по его глазам, и Элдин вздрогнул при мысли, что через несколько часов безумие Ульсака вырвется в Облако.

— Слушай меня, о мой народ! — закричал Ульсак, но его голос потонул во всеобщем реве, словно плач младенца в завывании бури.

Четыре стражника подступили к Элдину и, взявшись за цепи потащили его вперед.

Они сошли с помоста и спустились на специально сооруженную платформу, размещенную так, чтобы все присутствующие на площади могли видеть, что на ней происходит.

Несмотря на то что он долго готовился к этому моменту, Элдин почувствовал, как его колени задрожали при виде острых кольев, торчащих из пола платформы.

Пошатнувшись, он осел вниз, и стражникам пришлось тащить его следом за собой.

При виде его слабости завывания Шиги набрали громовую силу, и Элдину показалось, что его барабанные перепонки сейчас лопнут.

С грубыми пинками и проклятиями его подтащили к колу. Дрожа от страха, он посмотрел на него снизу вверх. Стальной кол зловеще блестел в лучах утреннего солнца. Повернув голову в сторону, Элдин извергнул из себя все содержимое желудка, что заставило толпу еще раз взреветь от удовольствий.

Лежа на деревянном настиле и хватая ртом воздух, он увидел Габлону, катающегося по доскам платформы. Его жалобные вопли о пощаде заглушали возгласы толпы.

Грубые руки схватили Элдина и поставили на ноги. Еще одна рука открыла ему рот и вставила меж зубов горлышко фляжки. Холодная жидкость потекла ему в горло.

Через несколько секунд Элдин ощутил покалывание в пальцах, и его сердце учащенно забилось, словно бы он залпом выпил дюжину чашек крепкого кофе.

— Это поможет тебе сохранять бодрость, — прокричал один из стражников ему на ухо. — Мы не хотим, чтобы веселье закончилось слишком быстро.

Внезапно крики толпы затихли и лица всех присутствующих на площади обратились к небу.

— Малое затмение! — крикнул стражник, и Элдин посмотрел в сторону красного тусклого солнца.

Сквозь прозрачные облака проступал солнечный диск с маленьким пятнышком темноты, создававшим впечатление, что край диска словно бы надкушен. Над площадью повисла тишина. После оглушительного рева молчание миллионной толпы было не менее пугающим.

Почти одновременно все перевели взгляд на то место, где стоял Ульсак. Посмотрев через плечо, Элдин увидел, что Ульсак подошел к высокой трибуне, сооруженной на помосте.

— Слушай меня, о мой народ! — воскликнул Ульсак,

Его голос эхом разнесся по площади. Глашатаи, устроившиеся на небольших платформах, разбросанных среди толпы, услышав слова Ульсака, повторяли их, чтобы даже в самом дальнем углу площади могли узнать, о чем говорит лидер.

— Сегодня день Ульмана, — крикнул Ульсак. — И сейчас я расскажу вам о том, что должно произойти. Сегодня день объединения. Наши шесть кланов сольются в один.

Его слова подхватило эхо, и в ответ поднялся приглушенный гомон,так что Ульсаку пришлось поднять руки еще выше, чтобы призвать собравшихся к молчанию.

— Объединение было предсказано, когда наши кланы начали свое существование Узнав о приготовленном жертвоприношении, Незримый Владыка объявил, что время пришло. И теперь мне наконец позволено открыть вам, кто я на самом деле.

Он замолчал, сделав театральную паузу, и когда глашатаи разнесли его слова по всей площади, толпа зловеще загудела. Желтые сохраняли молчание, словно бы ожидая дальнейшего развития событий, поскольку если их улла возвысится, то Варди будут первыми среди прочих членов единого клана.

— Слушай меня, о мой народ! Наконец-то я могу все открыть. Я и есть скрытый Има, посланный для того, чтобы вернуть вас обратно к звездам!

Все собравшиеся на площади одновременно издали оглушительный крик, и было трудно определить, чем наполнены голоса, триумфом или гневом от такого богохульства. Несколько фигур в красном, движимые слепым фанатизмом, обнажив оружие, бросились на ряды желтых, окружавших башню плотным кольцом. В первое мгновение Элдину показалось, что сейчас начнутся беспорядки, и в первый раз за долгие годы он обратился к небесам с беззвучной молитвой.

Но еще раз взглянув на небо, толпа вновь погрузилась в молчание, объятая священный ужасом. Впервые обитатели Дыры увидели начало двойного затмения.

Тень, приближающаяся справа, уже заметно продвинулась вперед, а с левого края солнечного диска появилась тончайшая полоска темноты, двигающаяся ей навстречу.

Все снова перевели испуганные взгляды на Ульсака.

— Это и есть посланное нам знамение! Две тени соответствуют этим двум чужеземцам, приготовленным для принесения в жертву. В тот момент, когда два темных диска сольются в один, полностью затмив со бой светило, они умрут, и Седа откроется для тебя, мой народ! Все вместе мы отправимся к звездам и будем карать неверных во имя Незримого Владыки!

Его слова были встречены напряженным молчанием,

— В подтверждение своих слов, а также чтобы подать вам знак, сейчас я отправлюсь наверх и открою для вас двери? Смотрите на Платформу Свергнутых, и вы сможете увидеть меня там. Вскоре вы узнаете, что я и есть скрытый Има, обретенный вами. И в следующий раз, когда вы вновь увидите меня вблизи, мы уже будем находиться среди звезд.

С преднамеренной неторопливостью Ульсак начал спускаться с трибуны. Дюжина воинов Варди стояли у ее основания, держа над головой платформу, покрытую тончайшим желтым шелком. Ульсак ступил на нее, и двенадцать воинов понесли его по помосту, направляясь к входу в башню. Еще раз Ульсак повернулся лицом к Аль-Шиге, а затем исчез в дверях лифтового холла.

— Пронзите их, — скомандовал улла, приблизившись к стражникам.

Четыре человека подхватили Элдина и, сделав несколько шагов вперед, подняли над торчащим из платформы колом. Затем медленно и аккуратно они опустили его вниз. Ноги Элдина коснулись земли, и в тот же момент он ощутил укол холодной стали меж ягодиц. Инстинктивно он поднялся на носки, и при виде его реакции по толпе пронесся смех.

Стражники взяли концы четырех цепей, прикованных к стальному поясу на талии Элдина, и прикрепили их к крючьям, торчащим из пола платформы.

С максимальной осторожностью Элдин попытался пошевелиться. Стальной пояс прочно удерживал его на месте, и, несмотря на все усилия, он не мог сместиться в сторону от смертоносного острия, застывшего в долях дюйма под ним.

Он услышал, как позади него что-то перекатывается, и, обернувшись, увидел большую медную бочку, которую разместили на специальных опорах. Конец тонкого шланга, соединенного с краном на бочке, опустили в брезентовый мешок, висевший на плечах Элдина.

Улла подошел к крану, а затем посмотрел на солнце, словно бы прикидывая время. Он пустил воду, а затем наклонился, чтобы заглянуть внутрь мешка.

— Я думаю, ты осядешь как раз к началу полного затмения, — сказал он с улыбкой, а затем повернулся к стражникам. — Если кто-либо из них к тому моменту еще будет стоять на ногах, надавите им на плечи и прикончите.

Он перевел взгляд на Элдина, все та же безжалостная улыбка играла на его губах.

— Ты просто счастливчик. Вода течет быстро, и ты будешь мертв уже через пару часов. Обычно требуется целый день, чтобы довести дело до конца.

— Твоя мать ублажает свою плоть, занимаясь любовью со свиньями, — бросил Элдин.

Лицо уллы потемнело от гнева, а Элдин истерически расхохотался. Этот мерзавец теперь ничего не мог ему сделать. Несколько стражников отвернулись, чтобы скрыть усмешки, и улла спешно покинул платформу. Элдин бросил взгляд на Габлону, который стоял от него всего лишь в трех метрах.

— В хорошую же переделку ты нас втянул, Ларис.

— Я втянул? Это ты жульничал в последней игре; ты пытался подтасовать нужный тебе результат и в той игре, которая проходит сейчас. Ты заключил с Ульсаком сделку. Ты просто безумец!

— Что ж, по крайней мере, эти ублюдки кохи ни чего не получат после моей смерти, — крикнул Габлона.

— Заткнись и оставь меня в покое, — сказал Элдин. Он снова приподнялся на кончики пальцев, а затем так же медленно опустился вниз. Стальное острие еще раз кольнуло его кожу.

Толпа выжидательно молчала, если не считать редких шуток и насмешек. Он обвел ее взглядом. Миллионы сумасшедших, подумал он, покачав головой. Их женщины и дети, оставшиеся в городах, такие же ненормальные. Когда они вырвутся на свободу, Облако превратится в бедлам, и некому будет оказать им сопротивление. Хищники, стоящие перед ним, будут убивать безнаказанно.

Элдин слегка повел плечами. Он уже ощущал растущее давление на плечи по мере того, как мешок на его спине наполнялся водой.

Он поднял глаза к небу. Двойное затмение. Какое редкое зрелище, подумал он и стал наблюдать за медленным исчезновением солнечного диска.

— Мы потеряли всякий контакт с Иглой! — крикнул Вул, врываясь в конференц-зал.

— Мы знаем, — сказал ксарн. — Это произошло десять минут назад.

Кохи находились в полном замешательстве. В течение всей первой половины дня среди них царило уныние. Элдин и Габлона, по всей видимости, находились в руках Шиги, и картинка, передаваемая камерами с поверхности Дыры, позволяла наблюдать за происходящими там приготовлениями — установкой платформы с кольями для казни. Во всем Облаке коммерческая деятельность была полностью парализована. Счастливые обладатели билетов с нужным исходом сидели в тавернах или в других общественных местах, наблюдали за поступающими сообщениями и подсчитывали миллионы, которые они получат, даже не подозревая о приближающейся катастрофе.

Одного из кохов, акционера ВЛК, уже обнаружили мертвым в его кабинете с флаконом яда, зажатым в руке.

— Зола, это что, повторение предыдущей игры? — воскликнул Вул. — Ты хочешь перехватить видеосигнал, а затем рассказать всем, что игра закончилась с благоприятным для тебя исходом?

Зола в ответ только покачал головой. Его агент, на которого возлагались такие надежды, скрывался где-то в глубине катакомб в сотнях метров от тех двоих. При таком стечении народа на площади у него не было никаких шансов подобраться к ним вплотную.

Он посмотрел на Вула.

— Ты сошел с ума! — прошептал Зола. — Единственная линия связи, напрямую соединяющая нас с башней, не действует, тем не менее все сигналы, касающиеся игры, по-прежнему к нам поступают.

— Почему это происходит? — проревел Вул.

— Потому что, как мне кажется, Надзиратели затеяли там нечто такое, что, по их мнению, мы не должны видеть.

Внезапно на столе Букхи замигал сигнал пейджинговой связи. Взяв со стола наушники, он вышел на линию, и все, кто его окружал погрузились в молчание.

Тишина продолжалась еще несколько мгновений, и вдруг на лице Букхи появилось выражение крайнего удивления.

Он отбросил наушники.

— Так, значит, Тия все-таки была права, — произ нес Букха, недоуменно покачивая головой.

— Что? При чем здесь Тия? — спросил Зола.

— Она пыталась меня предупредить, но я ей просто не поверил.

— О чем предупредить, во имя небес?

— Только что поступило два новых сообщения. Система безопасности на башне заблокирована час назад после того, как дюжина Надзирателей высадились на причальной платформе. Ворота в космос для Шиги теперь широко открыты.

— А какое второе сообщение?

— Только что стало известно, что пятьдесят крупных транспортных кораблей, совершив прыжок, вышли на орбиту Дыры и маневрируют, чтобы причалить к башне.

— Пятьдесят кораблей? — спросил ксарн, все еще не понимая, в чем дело, но затем смысл сказанного наконец дошел и до него.

— Мне кажется, я серьезно болен, — сказал ксарн и, поднявшись на ноги, пошатываясь, вышел из комнаты.

— Вот это место, — прошептал Ярослав.

Прямо перед собой они увидели около дюжины желтых, стоявших в конце коридора, а за их спинами широкую дверь, сделанную из тога же материала, что и Игла.

— Мы находимся прямо под основанием Иглы, — пояснил Ярослав.

— Говори потише, старик, — прошептал в ответ Оиси.

Он уже знал, в чем заключается план Ярослава, и до сих пор не мог поверить в его реальность. Но теперь больше ничего не оставалось делать, кроме как попытаться осуществить эту безумную затею.

Группа приблизилась к шестерым воинам в желтом и замедлила шаг.

— Вы свободны, — объявил Ярослав, остановившись напротив стражников. — Мои люди пришли сюда для того, чтобы вас сменить.

— По чьему приказу? — с подозрением спросил один из желтых.

— По моему приказу.

— Ты сумасшедший шаман. Ты не можешь нам приказывать.

— Ошибаешься, могу, — проревел Ярослав, размахивая перед собой руками, словно бы совершал мистическое заклятие.

Шестеро в желтом с опаской попятились, но по-прежнему не собирались уходить.

— Оставьте нас.

— Мы уйдем, только когда прикажет наш улла, не раньше, — решительно заявил один из желтых.

— Ах, вот как! — воскликнул Ярослав и еще быстрее замахал руками, постепенно приближаясь к старшему группы.

Стражник с проклятием оттолкнул Ярослава и тут же согнулся пополам. Из его груди торчал кинжал.

Оиси распахнул желтый балахон, и его меч настиг второго желтого. Самураи бросились вперед и быстро прикончили остальных.

— Хорошая работа, — сказал Оиси, похлопав Ярослава по плечу.

— Еще не забыл старые навыки. Я говорил тебе, что все сделаю как надо, — бросил Ярослав.

Он подошел к двери и посмотрел по сторонам.

— Семь ключей, — задумчиво произнес Ярослав и провел пальцем по контуру семи квадратных пластин из металла, на каменной стене.

— Мне потребовалось некоторое время для того, чтобы разобраться, что здесь к чему. В течение нескольких дней я бродил у них под носом. После моей встречи с Ульсаком они решили, что я сумасшедший, и не обращали на меня внимания. А затем Бог знает сколько часов я потратил на эти ключи. Я исходил из того, что должна существовать определенная последовательность, с помощью которой можно открыть дверь и пройти внутрь. Но какая именно? Из каких цифр она составлена? В конце концов пару дней назад я наткнулся на ответ, и сезам открылся.

Ярослав приподнялся на цыпочках и по очереди коснулся семи металлических квадратов. Ничего не произошло.

— Только не говорите мне, что я ее забыл, — сердито пробормотал он себе под нос.

Оиси в отчаянии отвернулся, чтобы удержаться от гневного возгласа.

— Попробуем еще раз: один, два, четыре, шесть, три, пять, семь.

Раздался слабый щелчок, и дверь открылась.

— Хорошо, что в подборе цифр Древние Странники использовали логическую закономерность, иначе я еще долго нажимал бы на эти квадраты. Ну, чего вы ждете? — рявкнул Ярослав, обернувшись к своим спутникам, и шагнул за дверь.

Оиси взмахнул рукой, и из темноты в конце коридора появилась остальная часть их группы. Каждый нес на себе глиняный кувшин, которые Ярослав приказал им подобрать по дороге.

Зайдя внутрь, Оиси на мгновение застыл, пораженный благоговейным страхом. Стены помещения сияли такой же белизной, что и поверхность башни. Над головой горели фонари без пламени, какие он видел на борту небесного корабля. Несколько человек испуганно вскрикнули.

— Быстрее, быстрее! — кричал Ярослав.

Они последовали за стариком по длинному коридору, который наконец привел их в овальную комнату.

— Поставьте кувшины у этой стены, — скомандовал Ярослав.

Оиси быстро пришел в себя от растерянности, вызванной представшей перед ним картиной, и подошел к стене, на которую указывал Ярослав.

Вдоль стен мерцали странные огоньки, незнакомые знаки плясали на стеклянных досках. И тут один из его людей закричал.

Из глубины комнаты появилось странное существо. Оно в два раза превосходило по росту любого из самураев — создание с металлическим туловищем, из которого появлялись и исчезали сотни рук, парящее в воздухе, словно бы подвешенное на невидимой нити.

— Хочу представить вам Древнего Странника, — сказал Ярослав, показывая на существо, зависшее перед испуганной группой.

— Он совершенно безобиден, — объявил Ярослав. — Он позволяет находиться здесь и делать все, что вам заблагорассудится. Порой мне даже кажется, что он не замечает нашего присутствия. Он просто занят собственной работой и ни на что больше не обращает внимания.

Когда я наконец прорвался сюда, его присутствие подтвердило мои подозрения о предназначении этой комнаты. Я догадывался, что подобное место должно находиться где-то на поверхности планеты, поскольку в космосе оно было бы уязвимо для воздействия различного рода случайностей. Они и в самом деле все великолепно продумали. Датчики регистрируют любое проявление сейсмической активности и включают компенсационную систему, которая гасит продольные колебания башни, прежде чем они успеют причинить ущерб. Здесь даже предусмотрена компенсация порывов солнечного ветра с помощью выхлопов из тонких реактивных сопел, рассредоточенных по всей поверхности башни.

В данный момент мы имеем любопытную ситуацию. Два больших спутника, выстроившись в одну линию, создали мощную приливную волну. Вызванное ими гравитационное притяжение и в самом деле очень велико. Расположенные здесь приборы должны его погасить, поскольку сила распределена неравномерно. В верхней части башни притяжение гораздо сильнее, чем внизу.

Бросив взгляд на самураев, Ярослав понял, что окончательно сбил их с толку.

— Ну ладно, не обращайте внимания на мою болтовню. Ставьте кувшины сюда. Только осторожней, аммонал гораздо более неустойчив, чем ваш черный порох. На его изготовление мне потребовался не один день.

Последний кувшин наконец был поставлен на место, и Ярослав обвел взглядом комнату.

— Я думаю, вам лучше отсюда уйти, — сказал он с улыбкой и вставил фитиль единственный кувшин с черным порохом, после чего поместил его среди сосудов со взрывчаткой. Отступив назад, Ярослав взял факел из рук одного из гафов. На мгновение он замер в нерешительности, остановив пристальный взгляд на воине, а затем отвернулся.

— Может быть, я это сделаю? — спросил Оиси. — А ты уходи вместе с остальными.

— Ни за что на свете, — решительно заявил Ярослав. — Добровольно лишить себя такого удовольствия? Убирайся отсюда!

После недолгой паузы самурай коротко кивнул и следом за остальными вышел из комнаты.

Ярослав посмотрел на Древнего Странника, с безразличным видом парящего над ним. Он создал себя для того, чтобы поддерживать в порядке механизмы, но в его мире не существовало врагов, от которых нужно защищаться, поэтому смотритель башни ничего не предпринимал.

— Извини, старина, — прошептал Ярослав.

Он поднес факел к фитилю и с диким радостным криком, словно мальчишка, который только что запустил в школе шутиху, повернулся и выбежал из контрольного центра.

Большая часть солнечного диска уже исчезла, и мешок тяжело давил Элдину на плечи. Капли пота текли по его лицу, застилая глаза.

По мере того, как солнце постепенно исчезало меж двумя сближающимися дисками спутников, со стороны желтых все громче доносился клич:

— Аль-Шига, Аль-Шига, Аль-Шига!

Сводящие с ума выкрики попадали в такт ударам сердца Элдина, и каждый всплеск оглушительного рева вместе с кровью пробегал по его венам.

Он попытался переместить вес, но его колени подогнулись, и сталь еще глубже вошла в его тело.

С гримасой боли Элдин выпрямился, и при виде его агонии Шига заревели еще громче.

Наконец Элдин решился. Он должен был сделать это. Одним быстрым движением он поднимется и упадет. Поступить так будет гораздо лучше, чем терпеть подобные мучения. В любом случае он обречен; оттягивать смерть ради нескольких лишних минут было безумием.

Он встряхнул головой, чтобы удалить с глаз капли пота. Ему хотелось выкрикнуть на прощание какое-нибудь проклятие, но он знал, что Шига все равно его не услышат.

Затем он поднял голову и с удивлением посмотрел на небо, где между двумя сближающимися дисками начали формироваться два рога, а тонкая Игла, устремившаяся в полуденное небо, разделяла солнце пополам.

Он приподнялся на цыпочки, чтобы добавить лишний дюйм высоты, словно бы это могло ему помочь поскорее скользнуть в забвение.

Прощайте все!

Он позволил коленям подогнуться и попытался упасть.

С диким криком боли Элдин подскочил вверх. На мгновение он потерял равновесие и ему показалось, что сейчас он снова упадет. Все еще крича, он начал балансировать на кончиках пальцев, зная, что острие вошло в плоть не более чем на сантиметр.

Его снова потянуло вниз. Отчаянным усилием он приподнялся на носки, но не удержался и снова осел, и острие скользнуло в открытую рану.

Он вспомнил слова Ульсака, как посаженные на кол прыгают вверх-вниз, словно сломанная игрушка, вопя от боли. Бросив взгляд на Габлону, он увидел, что кох делает то же самое, и в первый раз за последние недели почувствовал жалость к этому человеку.

Внезапно он услышал, как насмешки и крики сменились мертвой тишиной. Тысячи рук показывали на башню. Прочно став на ноги, Элдин тоже посмотрел на башню и там наверху, на боковой поверхности Иглы, увидел маленькую желтую точку.

В следующий момент ему показалось, что земля под ним вздрогнула, и он снова затанцевал на цыпочках, чтобы удержать равновесие. Через некоторое время дрожь под ногами затихла.

Скоро северная и южная части солнечного диска окончательно исчезнут, и при мысли о том, что затем произойдет, Элдин закричал от боли и гнева.

Платформа вздрогнула у него под ногами, и, издав испуганный возглас, Ульсак отступил назад. Он обернулся и широко открытыми глазами посмотрел на Надзирателя.

— Ничего страшного, — прошептал Лоса. — Башня вздрагивает потому, что луны притягивают ее к себе. Бояться нечего.

Пытаясь подавить растущий страх, Ульсак повернулся и вышел наружу.

В течение тысячелетий всякого последователя Аль-Шиги, пытавшегося прорваться наверх, встречали здесь, на высоте трехсот метров над площадью, где всех пассажиров подвергали тщательной проверке, прежде чем позволить продолжить путешествие к звездам. После проверки неверные вновь заходили в кабину из стекла, а правоверных подтаскивали к этой двери и выбрасывали наружу, где их тела разбивались о поверхность Дыры.

Но больше такого не повторится, с триумфом подумал Ульсак, совладав со страхом.

Он подошел к краю и посмотрел вида.

Далеко внизу лежала городская площадь, заполненная народом. Словно шум отдаленного ветра, до него доносились возгласы толпы:

— Има, Има!

С победоносной улыбкой он постоял так несколько минут, наслаждаясь всеобщей любовью и признанием.

Запрокинув голову, Ульсак бросил взгляд вдоль блестящей поверхности Седы, которая теперь торчала из диска исчезающего солнца — пятнышки света становились все меньше и меньше.

Скоро он станет хозяином звезд!

И вдруг его глаза сузились: Игла больше не была прямой!

Он увидел, на ней слабый бугор, похожий на волну, бегущую по веревке. Выпуклость становилась все больше и стремительно приближалась к нему.

Со сдавленным криком Ульсак бросился обратно в комнату позади платформы. С грохотом, скрежетом и стоном Игла содрогнулась и, словно корабль, попавший в шторм, накренилась, бросив Ульсака на стену.

Ульсак с удивлением посмотрел на Надзирателя и на его лице тоже различил признаки страха.

Новая волна бросила их друг на друга.

Издав тревожный крик, Ульсак вернулся на платформу. Волна, отразившись от земли, бежала к небесам, но еще одна волна, в два раза больше первой, шла вниз. Башня вздрогнула, и глухой вибрирующий звук наполнил комнату, постепенно становясь все громче и громче. Пол подскочил вверх и тут же ушел из-под ног.

Упав на четвереньки, Ульсак вцепился руками в край платформы и, подняв голову, устремил взгляд к небу. Все новые и новые волны катились вниз, каждая последующая больше предыдущей.

— Башня падает! — закричал Ульсак. Обнажив кинжал, он обернулся, собираясь потребовать ответа у Надзирателя, но комната была пуста.

— Я запрещаю! — закричал Ульсак. — Как Има запрещаю!

Он снова выбрался на платформу и поднялся на ноги. Внизу бурлила огромная толпа, и у него возникло такое чувство, что он смотрит на насекомых, копошащихся у его ног.

— Я Има! — крикнул он тем, кто находился внизу, и небесам у себя над головой. — Ничего не бойтесь, я здесь всем командую!

Грохот становился все громче и громче.

Он снова бросил взгляд наверх, и в то же мгновение пятнышки света на солнечном диске исчезли. Ярко-красная корона окружила темное пятно в том месте, где недавно находилось солнце, и на всем небосводе ярко засияли звезды.

— Пришло время, которое я предсказал! — закричал Ульсак.

Грохот стал невыносимым, темная волна стремительно приближалась сверху.

— Я Има!

И в тот же момент, когда Ульсак издал этот крик, платформа ушла у него из-под ног.

Внезапно Элдин осознал, что миллионная толпа застыла в напряженном молчании.

Все лица были обращены вверх. Превозмогая боль, он тоже поднял глаза к небу.

В первое мгновение Элдину показалось, что зрение обманывает его: на поверхности Иглы появилась выпуклость.

С удивлением он наблюдал за тем, как похожий на волну бугор стремительно приближается к земле, становясь все больше и больше. Когда волна ударилась о землю, он почувствовал, как платформа под его ногами содрогнулась. Волна отразилась от поверхности и побежала к верхнему концу башни.

Над площадью повисла мертвая тишина.

Новая волна катилась вниз, и когда она встретилась с той, что неслась навстречу, две волны на мгновение сложились, удвоив выпуклость, и создалось впечатление, что башня сейчас сломается пополам.

— Элдин, что происходит? — закричал Габлона.

— Что-то не в порядке с башней. Ее сотрясают волновые колебания.

Вторая волна ударилась о землю. Элдин почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, и ему стоило немалых усилий сохранить равновесие.

— Вон приближается еще одна, — возбужденно воскликнул Габлона.

— Эта чертова башня собирается рухнуть! — закричал Элдин.

Его слова пронеслись над затихшей толпой, породив испуганный гомон.

Элдин понял, что должен воспользоваться благоприятным моментом.

— Ульсак — богохульник! — закричал он. — Он не Има, и наши страдания возмутили Незримого Владыку!

Красные, находившиеся к Элдину ближе всех, издали возмущенные крики.

Четвертая волна отразилась от земли и столкнулась с пятой, двигающейся вниз. Оглушительный треск пронесся над площадью.

Элдин посмотрел наверх, и в тот же момент небо потемнело. Он затаил дыхание, поскольку в это мгновение должен был умереть.

Элдин обвел взглядом окружавших его стражников. Трое человек стояли в стороне, их глаза были наполнены ужасом, но четвертый решительно выступил вперед и, положив руки на плечи Элдину, начал толкать его вниз.

— Ульсак!

Крик издали те, кто стоял поблизости от платформы.

Стражник, смотревший в глаза Элдина, поднял голову и отступил назад со сдавленным криком.

Элдин вновь взглянул наверх.

В полумраке он увидел несущуюся к земле тень, полы желтого балахона трепетали на ветру.

С глухим стуком Ульсак ударился о землю, его тело разбилось в лепешку возле самого входа в башню.

— Смерть Варди, они все богохульники! — выкрикнул чей-то голос из толпы красных.

Стражник отвернулся от Элдина и побежал, в то время как вокруг помоста разразилось кровавое побоище. В землю с оглушительным грохотом ударила очередная волна.

Элдин как зачарованный смотрел на то, как вдоль поверхности Иглы катятся все новые и новые волны и гигантская башня вздрагивает и изгибается.

Внезапно Элдин услышал шум и вдруг понял, что это мельчайшие фрагменты облицовочного материала, сыплющиеся с башни. Дождь превратился в ливень, а затем в сплошной поток. Все более крупные куски облицовки, оторвавшись от поверхности башни, падали в толпу. Сначала замертво свалился один человек, затем второй, а затем сразу трое осели на землю, когда куски размером в несколько метров посыпались на головы Аль-Шиги.

Элдин вдруг обнаружил, что смеется.

— Похоже, у нас появился выбор — сесть на кол или оказаться раздавленными, — прокричал он, глядя на Габлону, который с открытым ртом наблюдал за рушащейся башней.

Внезапно Элдин почувствовал у себя на плечах чьи-то руки и в панике напряг колени, решив, что какой-то разгневанный желтый хочет его прикончить.

Раздался звук рвущегося брезента, и из мешка за его спиной вылилось столько воды, что ему показалось, будто он плывет.

В полумраке он различил перед собой гафа, а рядом стоял человек в порванном кимоно самурая.

— Освободите скорее цепи, — проревел Оиси.

Окружающие его люди поспешили выполнить приказ, и Мари, прорвавшись сквозь толпу, издала возглас облегчения, а затем принялась обнимать Элдина с таким энтузиазмом, что он на мгновение осел.

— Будь я проклят, если смогу переспать с тобой после этого! — пронзительно закричал Элдин, пытаясь удержать равновесие.

После того как цепи упали, он привстал на цыпочки и сделал шаг назад.

Самураи подхватили его под локти с двух сторон, не позволив упасть.

— А как же я! — закричал Габлона. Обернувшись, Элдин увидел, что кох все еще висит над колом.

— Биллион катар, — крикнул Элдин.

— Все что угодно, все что угодно! — взмолился Габлона.

— Тия, ты будешь свидетелем нашей сделки перед кохами

— Сделка зафиксирована, — крикнула она, приблизившись к Элдину.

— Я отдам все! Я готов поднять сумму еще на одну десятую биллиона, только не бросайте меня здесь! — кричал Габлона.

Элдин кивнул, и несколько гафов освободили Габлону.

— Ну, как тебе нравится мое шоу? — с самодовольной улыбкой спросил Ярослав, подойдя к Элдину.

— Грандиозно! Как ты это сделал?

— Позднее… а сейчас давай убираться отсюда.

Взмахнув рукой, Ярослав сделал знак остальным следовать за собой, после чего направился к башне.

— В ту сторону? — испуганно воскликнул Элдин.

— Пройдет еще целый час, прежде чем она начнет падать, и, кроме того, у нас нет никаких шансов пробраться через площадь живыми. Давай спустимся в катакомбы и выберемся из этого сумасшедшего дома. Мы можем спуститься вниз, пройдя через башню.

Элдин бросил взгляд через плечо.

При жутком свете черного солнечного диска Шига схлестнулись друг с другом в бешеном водовороте убийства и мести. Представители различных кланов сводили между собою счеты, в то время как те, кто находился ближе к башне, совершали отчаянные попытки проложить себе путь через толпу, чтобы выбраться из-под смертоносного дождя.

— Все вы сумасшедшие ублюдки! — проревел Элдин и с этими словами бросился ко входу в башню.

— Мы по-прежнему находимся слишком близко, — крикнула Тия, переводя дыхание и продолжая карабкаться по склону низкого холма, расположенного за городскими стенами.

— Мы можем идти целую неделю и все равно останемся в зоне падения обломков, — заявил Ярослав. — Это сооружение поднимается вверх на сорок тысяч километров. Его верхние части просто останутся в космосе, средние начнут приближаться к поверхности планеты, кружа по сужающейся орбите, и только самые нижние секции рухнут где-то поблизости. Даже если мы удалимся на тысячу километров, у нас все равно останется шанс попасть под какой-нибудь обломок.

Я провел примерные расчеты и имею некоторое представление относительно того, как будет падать башня. Кроме того, я нашел небольшую пещеру, расположенную впереди, откуда мы сможем наблюдать за представлением, оставаясь в относительной безопасности.

— Надеюсь, твои расчеты не слишком приблизительны, — встревожено произнес Элдин, переводя взгляд к небу.

Выше по склону холма они нашли укрытие, о котором говорил Ярослав. Расположившись под козырьком пещеры, отряд принялся наблюдать за картиной массового безумия, захлестнувшего город.

Шига в балахонах различных цветов, смещавшись вместе, покидали город, по пути нанося удары друг другу. Первоначальное стремление расквитаться с желтыми через несколько минут уступило место слепой ярости, направленной против представителей всех остальных кланов. Судя по всему, совсем немного желтых осталось в живых. Они видели, как Варди сдерживали яростные атаки объединенных сил других кланов, и после того, как последний желтый упал на землю, недавние союзники набросились друг на друга.

— Посмотрите на эту волну, — воскликнула Тия, показывая в сторону Иглы.

Огромная выпуклость на стройном силуэте башни стремительно приближалась к земле, теперь ярко освещенной солнечным диском.

— Так и должно быть, — прошептал Ярослав. — После того как башня оказалась выведенной из равновесия, на ее поверхности начались колебания, увеличивающие амплитуду за счет резонанса, что в итоге привело к образованию гигантских волн.

Воздух вокруг них зазвенел словно перед приближением грозы.

Когда волна достигла поверхности, земля содрогнулась, как во время сильного землетрясения. От удара башня начала поворачиваться по оси. Оглушительный треск пронесся над Дырой, и башня медленно повернулась на фундаменте.

Следующая, еще более высокая волна приблизилась к поверхности, когда башня еще поворачивалась после предыдущего удара.

Ко всеобщему изумлению, гигантское сооружение поднялось в воздух, оторвавшись от фундамента. В течение нескольких секунд оно парило в нескольких десятках метров от поверхности, удерживаемое в воздухе моментом инерции, направленным вверх. А затем следующая волна вонзила Иглу в отверстие фундамента с такой силой, что весь город, казалось, подпрыгнул от удара. Даже Шига прекратили сумасшедшую резню и упали на землю, завывая от ужаса.

— Она сломалась! — закричал Габлона, указывая вверх.

Элдин поднял глаза и увидел, что на высоте нескольких километров башня разделилась на части, и это выглядело так, словно бы нить перерезали ножницами.

— Двадцать, может быть, тридцать километров от поверхности, — воскликнул Ярослав. — Ох, это будет великолепное зрелище. И я, я его организовал!

Старик заплясал, издавая радостные возгласы.

Почти в течение целой минуты верхняя часть нити оставалась неподвижной, а затем она начала постепенно смещаться, наклоняясь к востоку.

Слабый свист наполнил воздух, постепенно становясь все громче и выше по тону.

По мере того как свист становился громче, тонкая линия приближалась к земле. Основание башни, снова ставшее на фундамент, медленно накренилось, угол между ним и поверхностью все увеличивался. В воздух поднялись облака пыли, а затем сооружение пришло в соприкосновение с землей.

Это выглядело так, словно одна непрерывная нить взрывов протянулась по поверхности Дыры, устремившись от центра города к краю плато и дальше за его пределы.

Башня рухнула с оглушительным грохотом, от чудовищной силы удара в небо тучей взлетели обломки, через несколько секунд посыпавшиеся вниз смертоносным дождем, чтобы вызвать новые разрушения.

Линия взрывов прошла мимо отряда Элдина на расстоянии не более километра, заставив содрогнуться землю под ногами, и скрылась за горизонтом.

— Посмотрите на это! — закричал Ура, показывая вверх.

Секция башни длиной несколько километров, сохраняя вертикальное положение, как стрела приближалась к поверхности.

— Грандиозно! — закричал Ярослав, по-прежнему пританцовывая.

Фрагмент башни ударился о землю в южной части города, и трехкилометровая секция сложилась, как телескопическая антенна, подняв в небо облако пыли и обломков, разлетевшихся по всему городу.

Гафы заревели от радости, присоединившись к Ярославу в его сумасшедшем танце.

— Тысячи, десятки тысяч слуг для наших братьев в ином мире! — выкрикивал Ура. — Мы будем самыми выдающимися басаками из всех живущих и умерших!

Они наблюдали за тем, как солнце медленно клонилось к западу, и вот уже только маленькая полоска неба отделяла темно-красный диск от линии горизонта.

— Интересно, что случилось с этим ублюдком Хасаном, — сказал Габлона, приблизившись к Элдину.

— Имея некоторое представление о его способностях, я не сомневаюсь, что он переживет и эту катастрофу, — сказал Элдин, испытывая почти что симпатию к своему старому работодателю.

— Ты ведь несерьезно насчет того биллиона, не так ли? — спросил Габлона, словно бы шутя со старым другом по поводу полузабытого долга.

— Если быть точным, то биллион и еще одна десятая, — ответил Элдин с натянутой улыбкой.

— Что ж, по крайней мере, мы выжили. Еще несколько минут, и игра закончится.

— Элдин!

Что-то ударило ему в спину, и, потеряв равновесие, он упал и перекатился через голову.

Приподнявшись, он увидел гафа по имени Колда, лежащего на земле. Самурайский меч торчал у него из груди.

Такаси стоял над поверженным телом, выражение странной решимости застыло на его лице. Затем он упал, и Элдин увидел, что живот Такаси рассечен от бедра до бедра.

С испуганным криком Элдин подполз к упавшему самураю.

— Гаф подкрался к вам со спины и уже занес топор, но я остановил его, — прошептал самурай. — Последние несколько дней его поведение казалось мне подозрительным.

Подоспевшие Ярослав и Оиси опустились на землю рядом с Такаси.

— Ты можешь ему помочь? — воскликнул Элдин, обращаясь к старику.

Ярослав бросил взгляд на рану и покачал головой.

Самурай смотрел на них с улыбкой.

— Ах, какой замечательный бой был сегодня, лучшая битва из всех, что я когда-либо видел. Мой сын будет рад услышать об этом, — прошептал он и тут же отошел в небытие.

К ним приблизился Ура, по всей видимости ошеломленный случившимся, и посмотрел на то, что совершил один из его воинов.

С мольбой в глазах он повернулся к Оиси.

— Колда был предателем. Пусть никогда он не увидит своих братьев в загробном мире. Пусть он станет слугой демонов, чтобы они мучили его после смерти,

— А кто заплатит за пролитую кровь моего бра та? — холодно спросил Оиси, встав перед Урой и на половину вытащив меч из ножен.

— Он будет служить твоему брату в загробном мире, — спокойно произнес Ура, глядя на меч Оиси, — но если тебе этого недостаточно, можешь попробовать найти для него новых слуг.

— Мой брат мертв! — проревел Оиси и, обнажив меч, взмахнул им над головой.

Люди и гафы подошли ближе, держа оружие наготове.

— Черт возьми, разве вам недостаточно пролитой крови? — раздался крик Элдина.

Обе стороны замерли в нерешительности.

— Разве вам мало убийств? — снова спросил Элдин и, сделав несколько шагов, встал между Урой и Оиси.

Повернувшись, он посмотрел в глаза Оиси, затуманенные горем.

— Твой брат мертв, — прошептал Элдин. — Он умер с честью, спасая мне жизнь. Долг за кровь твоего брата лежит и на мне.

Пока Элдин говорил, по его лицу начали катиться слезы.

— Он тоже был мне как брат, и я прошу тебя, пусть не будет больше убийств и крови.

Элдин посмотрел через плечо на Уру, который замер с занесенным топором.

— Ты тоже мой брат. Ура опустил топор и отвернулся.

Элдин снова повернулся к Оиси и встретился с ним взглядом.

— Друг мой, — мягко произнес Элдин, — я помогу тебе похоронить нашего брата.

Плечи Оиси задрожали, слезы потекли по его щекам, и, убрав меч в ножны, он опустился на колени возле тела Такаси.

Элдин бросил взгляд на Габлону. Тот пожал плечами.

— В этом и заключается честь, — резко бросил Элдин. — Он принес клятву и умер, выполняя ее. Но такие, как ты, думают, что честь можно купить или продать.

Габлона посмотрел на него с молчаливым презрением.

— Ты так и не научился ничему? — сказал Элдин. Габлона ничего не ответил.

— Вам всем следует понять, что значит обладать честью. Вот почему проиграла Аль-Шига, вот почему проиграл ты сам.

Элдин отвернулся и снова посмотрел на Такаси. — И вот почему он погиб, — прошептал Элдин и отошел в сторону.

Солнце уже склонилось за горизонт.

— Игра закончена, — тихо произнес Ярослав, приблизившись к Элдину. — Теперь все позади.

Габлона тоже подошел к Элдину, и теперь старый васба посмотрел на него с презрением.

— Почему вы меня спасли? — спросил Габлона.

— В интересах бизнеса, — с улыбкой ответил Ярослав. — Видишь ли, Элдин и несколько его компаньонов имеют на руках сотни тысяч билетов, где сделана ставка на то, что вы оба останетесь живы.

— Ублюдок! — проревел Габлона. — А я-то думал, ты спас меня из преданности перед старым работодателем.

— Теперь ситуация изменилась, — заметил Элдин, пристально глядя на коха. — Когда мы получим наш выигрыш, возможно, я смогу предложить тебе какую-нибудь работу.

— Я лучше умру здесь, чем вынесу такое унижение! — воскликнул Габлона.

— Мы еще можем это организовать, — сказала Тия, присоединяясь к группе. — Я уверена, Оиси с удовольствием проводит тебя к оставшимся в живых членам клана Варди.

Заревев от бессильной ярости, Габлона отошел в сторону.

— Что ты сделаешь со своим выигрышем? — спросил Ярослав.

— Расплачусь со старыми долгами, — тихо ответил Элдин. — Но, полагаю, с некоторыми из них я никогда не смогу расплатиться сполна.

С этими словами он посмотрел сначала на Такаси, а затем на гафов и самураев, обступивших тело павшего товарища.

— Спасены! Я не знаю как, но мы спасены! — воскликнул Зола, обессиленно рухнув в кресло.

Вокруг него остальные кохи, охваченные радостным воодушевлением, провозглашали тосты за старых добрых друзей Элдина и Габлону, прошедших через игру целыми и невредимыми.

— Джентльмены! — крикнул Букха, постучав по столу, чтобы привлечь всеобщее внимание.

— В чем дело? — со смехом спросил Зола. — К чему этот мрачный вид? Я же сказал тебе, что все закончилось благополучно.

Разочарование, испытанное Золой Из-за неудавшегося покушения на Элдина и Габлону, было почти забыто. Подкуп одного из гафов являлся планом внутри плана. Сделать это было достаточно просто. Стоило только перед отправкой вниз отвести берсеркера в сторону, произвести на него впечатление с помощью нескольких эффектных фокусов, повисеть в воздухе при помощи левитационного луча, а затем пообещать несметные богатства. Как бы то ни было, гаф теперь был мертв, и никто ничего не узнает, хотя неудавшееся покушение обойдется ему потерей нескольких биллионов.

Но, по крайней мере, Надзиратели теперь не оберут его до нитки, и он мог только догадываться, насколько велика прибыль, полученная ВЛК.

— Пожалуйста, джентльмены! Прошу минуту внимания, — сказал Букха. — У меня есть один вопрос.

— В чем дело? — спросил Зола.

— Все акционеры ВЛК присутствуют в зале?

Зола посмотрел по сторонам и произвел быстрый подсчет.

— Все, за исключением Петира, он немного поторопился.

Остальные кохи покачали головами и засмеялись над глупым поступком их старого приятеля.

— Хорошо, — удовлетворенно произнес Букха. — Нам осталось решить два вопроса, после чего мы можем закрыть наше совещание и вернуться на родные планеты, чтобы заняться делами. Сложная проблема, из-за которой мы собрали это расширенное совещание, была успешно разрешена сегодня утром. Вся собственность, связанная с предыдущей игрой, была рассортирована, адвокаты и бухгалтеры передали имущество первоначальным владельцам, и окончательные документы требуют только нашей подписи. Но сначала давайте решим более насущный вопрос.

— Что ты называешь более насущным вопросом?

— Прежде всего нужно организовать выплату выигрышей победителям, — объявил Букха вкрадчивым то ном.

— Ну да, выигрыши, — небрежно бросил Зола. Несколько кохов настороженно замолчали. Они были так сосредоточены на угрозе со стороны Надзирателей, что все остальные возможные исходы казались им второстепенными.

— Что ж, тогда начнем, — сказал Букха и кивнул ксарну.

Ксарн выпрямился во весь свой трехметровый рост и обвел взглядом помещение.

— Прошло уже два часа с тех пор, как на поверхности Дыры село солнце, положив: конец восьмидесятому дню игры. Как главный инспектор я официально заявляю, что все билеты, содержащие исход, где Сигма погибает от руки Габлоны на тридцать первый день игры, а Элдин и Габлона остаются в живых, являются выигрышными билетами, и выплата по вышеназванным билетам производится в соответствии с указанным на них соотношением.

— Ну ладно, давай поскорее с этим покончим. Во всем Облаке существует только несколько десятков тысяч билетов первого дня с такой комбинацией, — хмыкнув, сказал Зола. — Я уже все проверил.

— Значит, ты официально подтверждаешь результаты? — спросил ксарн.

— Подтверждаю.

— И готов их заверить как председатель и главный акционер ВЛК?

— Готов, — отозвался Зола и, наклонившись вперед, прижал большой палец к монитору на своем столе, заверив отпечатком документ, представленный ксарном.

— Отлично, — сказал Букха.

— Чему ты так радуешься? — спросил Зола с возрастающим подозрением.

— Просто существуют еще и другие блоки билетов, — с готовностью ответил тот. — Ты настолько сосредоточил свое внимание на билетах первого дня с максимальной выплатой, что не удосужился проверить другие билеты, купленные между пятым и тридцать пятым днями игры. Как оказалось, существует блок из нескольких миллионов выигрышных билетов, приобретенных в эти дни, и все они находятся на руках у одной фирмы. Ну разумеется, некоторое количество таких билетов принадлежало и другим компаниям, но они все были перекуплены в результате небольшой, так сказать, спекуляции.

Зола побледнел.

— На основании заверенных тобой результатов, — продолжилБукха, — я позволил себе провести некоторые подсчеты. Общую сумму выигрыша ты можешь видеть перед собой на экране.

Сощурившись, Зола посмотрел на монитор, а затем с разгневанным возгласом вскочил на ноги, опрокинув кресло.

— Они забрали все! — завопил он. — После выплаты выигрыша в фонде компании остается только девять биллионов!

— Совершенно верно, — согласился Букха, и самодовольная улыбка заиграла на его губах.

— Кто это сделал? — спросил Вул, обессиленно упав в кресло рядом с Золой.

— Небольшая холдинговая компания, состоящая из нескольких акционеров, решивших рискнуть свободным капиталом.

— Кто они?

— Один из главных акционеров находится на пути сюда. Мой корабль только что подобрал его, и он будет здесь через пару часов, чтобы потребовать свой выигрыш. Это опытный васба и мой большой друг.

Букха не стал упоминать о том, что сам является одним из акционеров, но об этом станет известно достаточно скоро.

— Элдин Ларис? — прошептал Зола.

— Самый богатый человек Облака, — проревел Букха и хлопнул ладонью по столу.

— Разорен, полностью разорен! — простонал Курст.

Большое табло на стене погасло; зал биржи был пуст. Вокруг него сновали сервоботы, втягивая в себя тысячи фунтов разорванной в клочья бумаги, убирая осколки разбитых бутылок и время от времени вытаскивая из-под этого мусора трупы самоубийц.

Курст вложил в ладонь рукоятку «Эрика-10» и попытался заставить себя заглянуть в ствол.

— Триста миллионов потеряно. Мы могли бы стать кохами!

Триста миллионов ушли в никуда. Выручка за новый корабль тоже пропала, так же как и залог за таймшер на планете удовольствий, обходящийся в месяц примерно столько же, сколько составляла его прежняя зарплата за десять лет. И за ним еще остался невыплаченный долг в полмиллиона.

Он поднял «Эрик-10» и направил дуло себе в висок.

— По крайней мере, дай мне уйти с линии огня, прежде чем ты нажмешь на курок.

Курст поднял глаза.

— Привет, Блэки, — прошептал он, сразу же почувствовав себя в глупом положении.

Это было как в плохом фильме, где любовница приходит в тот самый момент, когда потерпевший крах финансовый король собирается сделать последний шаг.

— Ты не могла бы оставить меня одного на пару минут? — попросил он дрожащим голосом.

— Мне кажется, мозги, которые придумали игру, захлестнувшую все Облако, заслуживают лучшего применения.

Курст в ответ лишь застонал. Если бы только в тот роковой вечер он отказался пойти в бар с тем сумасшедшим стариком! Он никогда бы не услышал о готовящейся игре, о том, как можно на ее основе организовать лотерею, и все последующие события никогда бы не произошли. Черт бы побрал этого Ярослава!

— Ну ладно, я только хотела тебе кое-что показать, прежде чем ты нажмешь на курок, — сказала Блэки.

— Что?

Блэки присела на пол рядом с ним. Она порылась в карманах и извлекла на свет помятый, запачканный пятнами кофе клочок бумаги и поднесла его к глазам Курста.

Он взял у Блэки бумажку, рассмотрел ее со всех сторон в тусклом освещении полупритушенных ламп и вернул назад.

Внезапно со сдавленным криком он снова вырвал бумажку из рук Блэки и посмотрел на нее еще раз.

— Так ведь это выигрышный билет первого дня!

— Еще недавно у нас их было пятьсот штук, но мы продали опцион на четыреста девяносто девять билетов. Не знаю, почему я решила оставить себе один, просто на всякий случай.

— Ты неподражаема, Блэки!

Курст отбросил в сторону пистолет и, схватив ее за руку, потащил к двери.

— Я думал о новых возможностях! — начал он торопливо. — Последняя лотерея — это только начало. Теперь слушай, в чем состоит моя идея…

Дверь закрылась у них за спиной.

Когда Арх вплыл в комнату, находившиеся там Надзиратели низко склонились при его приближении.

— Вы удовлетворены? — произнес он со слабыми признаками гнева в голосе.

Остальные промолчали.

— Мы можем хоть как-то исправить положение? — спросил он, бросив взгляд на Вуша.

— Все уже сделано, — ответил Вуш. — Не осталось ни записей, ни свидетелей. История с ксарнами, первоначально купившими билеты, выдержит любую проверку. Корабли официально принадлежали компании Габлоны, так что здесь тоже все чисто, и они уже возвращаются в порт приписки.

— А Лоса?

— Погиб вместе с дюжиной других наших товарищей, отправившихся вместе с ним. Контрольный центр башни был выведен из строя, и она начала раскачиваться. Лоса вместе с остальными пытался бежать, но кабина лифта слетела с направляющего рельса и упала на поверхность Дыры. Все потенциальные улики против нас были уничтожены после того, как башня раз рушилась.

— Двенадцать жертв! — прошептал Арх. — Это почти пять процентов от нашего общего числа… — Покачав головой, он обвел собравшихся долгим взглядом. — Дело закрыто. Если возникнет такая необходимость, мы должны найти способ опровергнуть любые обвинения. Разумеется, кохам все известно, но они будут хранить молчание, поскольку их репутация тоже находится под угрозой. Но в следующий раз нам следует быть осторожней, значительно осторожней.

И он выплыл из комнаты. Никто ничего не узнает, подумал он. Никто даже не заподозрит, что он обо всем знал с самого начала. Так что только его подчиненные понесут ответственность за допущенный промах, а он, как и подобает любому лидеру, всегда сможет доказать свою непричастность.

Через некоторое время в комнате остался один только Вуш. Возможно, у остальных и были причины впасть в уныние, но только не у него. Продажа опционов на билеты, где Сигма убивал Элдина и Габлону, принесла ему целое состояние, и теперь он обдумывал, куда инвестировать свой капитал.

Дождь из обломков по-прежнему падал вниз, небо над головой прочерчивали ослепительно яркие штрихи и полосы, когда отдельные фрагменты башни, некоторые в несколько сотен километров длиной, входили в атмосферу и, раскалившись добела, врезались в испещренную воронками поверхность.

Крики гнева и боли все еще разносились по улицам обреченного города, но он их не слышал.

Пробираясь через груды мертвых тел, он приближался к тому месту, где когда-то находилась Седа, объект поклонения, ставший орудием возмездия.

Он вел свои поиски в свете догорающих руин и широких полос света над головой, Из-за которых, казалось, само небо скоро разорвется на части.

Земля подпрыгнула у него под ногами, заставив его упасть. Через несколько секунд издалека донесся низкий раскатистый грохот.

Он повернулся и посмотрел на запад. Над тем местом, где когда-то находился город красных, к небу поднимался огромный огненный шар, и его вершина уже расползалась в стороны грибовидным облаком.

Он продолжил поиски среди мертвых тел и обломков и наконец нашел то, что искал.

Голова исчезла, возможно разбившись вдребезги при падении, или ее просто захватил с собой какой-нибудь охотник за трофеями. Скорее всего, кто-то из красных, это могло служить для них некоторым утешением. Но по покрою одежды он сразу понял, кто перед ним.

Он плюнул на труп.

— Ты не Има, — прошипел он сквозь зубы, — тебе никого не удалось обмануть.

Хасан обвел взглядом руины, а затем поднял глаза к небу.

— Но когда-нибудь Имой буду я! — прошептал он.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

— Тебе надо было видеть его лицо! — Букха рас смеялся и налил себе еще один бокал игристого мускателя. — Он еще не отошел от шока после того, как выяснилось, что наша маленькая компания прибрала к рукам всю его прибыль. Узнав неприятную новость, некоторое время он сидел в глубокой задумчивости. «В конце концов, — произнес Букха писклявым голосом, достаточно точно имитируя Золу, — мы все-таки сумели извлечь прибыль в девять биллионов». И тут входят представители гильдии бухгалтеров и адвокатов и предъявляют ему счет на двенадцать биллионов, сделав всех их должниками. Затем выясняется, что он брал деньги из фонда компании, чтобы расплатиться с Тией за ее акции. И теперь он просто по уши в долгах!

Задыхаясь от смеха, Элдин откинулся на шелковую спинку дивана и взял еще одну рюмку с подноса, предложенного ему сервоботом.

— Мне кажется, тебе достаточно, — заявила Мари, забирая рюмку у него из рук.

— Достаточно? — воскликнул Элдин, и озорная улыбка заиграла у него на губах — Моя дорогая, ты говоришь с одним из трех самых богатых обитателей Облака. — Он почтительно кивнул в сторону Букхи и Тии. — Если я хочу выпить, то должен иметь такую возможность.

— Распоряжение врачей, — сказала Мари и, поста вив рюмку на поднос, отогнала сервобота прочь. — Твоя небольшая рана еще не зажила, и ты сам слышал, как доктор сказал: «Никакого алкоголя и полный покой в течение месяца».

— Который заканчивается завтра, — упрямо произнес, Элдин.

— А затем тебе предстоит расплатиться с Мари, — со смехом сказал Ярослав.

Посмотрев на старика, Мари и Элдин переглянулись и покраснели от смущения.

На праздничный вечер Ярослав снова надел свой костюм шамана. Со времени своего возвращения он при каждом удобном случае начинал рассказывать, как ему удалось разрушить одно из величайших инженерных сооружений в Облаке, и, заметив в собеседнике хотя бы малейший намек на заинтересованность, пускался в подробное описание технических деталей процесса, при этом его руки ходили взад-вперед, показывая, как увеличившие амплитуду колебания разломили башню на части.

— Я слышала, Габлона нанес тебе визит. Чего хотел этот ублюдок? — спросила Тия.

— Да-да. Что от тебя нужно старому лису? — вме шался Букха…

— Я не могу в это поверить, — сказал Ярослав. — Еще совсем недавно он преследовал нас с Элдином по всему Облаку. С помощью Букхи мы подсказали кохам идею этой игры, почувствовав, что для нас это единственная надежда дожить до конца года и стряхнуть Габлону у себя с загривка. Конечно же мы добавили несколько эффектных деталей — лотерею, например. А теперь Корбин собственной персоной наносит тебе визит!

— А как насчет роли Надзирателей? — спросил Букха. — Ты должен признать, что ситуация была очень опасной. Мы не могли себе и представить, что события примут такой оборот.

— И все же мы вышли из трудной ситуации без потерь.

— Я бы так не сказал, — произнес Элдин голосом, понизившимся до шепота.

— Так все-таки, — сказал Букха, бросив взгляд на Элдина, — что хотел Габлона?

— Как обычно, жаловался на то, что ему не хватает свободного капитала, чтобы заплатить долг.

— И что ты ему сказал?

— Я предложил ему работу, — ответил Элдин со смехом. — И будь я проклят, он раздумывал не менее секунды, прежде чем послал меня к черту! Но он сделал интересное контрпредложение.

— В чем оно заключается? — спросил Букха с воз росшей заинтересованностью.

— Он хочет организовать игру, — произнес Элдин самым обыденным тоном.

— Бог ты мой, игру! — проревел Букха и со стуком опустил на столик свой бокал.

Все пришли в лихорадочное возбуждение, и уже через несколько секунд Ярослав рассказывал об одном из континентов Колбарда, имеющем для этой цели соответствующий потенциал.

Сокрушенно покачав головой, Элдин поднялся на ноги и незаметно выскользнул из комнаты.

Он прошел по широкому коридору, при его приближении дверь в дальнем конце открылась.

Это было его любимое место на новой яхте, которую он назвал «Гейммастер» в память о своей прежней профессии.

Вся передняя часть корабля была прозрачной, и Облако отсюда представало во всем великолепии — бескрайнее море звезд, ярко сияющих во мраке космоса.

Здесь Элдин увидел того, кого он искал, стоящего в одиночестве и созерцающего просторы вселенной.

— Я так и знал, что найду тебя здесь, — мягко произнес Элдин, приблизившись к своему другу.

— Ах, это ты, мой господин, — ответил Оиси и низко поклонился.

— Элдин положил руки на плечи Оиси и заставил его выпрямиться.

— Оиси, я не твой господин. И никогда им не был. Самурай улыбнулся и покачал головой.

— Это слово придает смысл существованию такого человека, как я, — самураю, находящемуся на службе.

— Если тебе удобнее называть меня господином, то пусть так и будет, — сказал Элдин. — Но не забывай, что ты служишь другу точно так же, как и я буду служить тебе до конца своих дней.

Оиси хранил молчание.

Элдин посмотрел ему в глаза.

— Тебе по-прежнему их не хватает? Оиси едва заметно наклонил голову.

— Такаси, и Сейджи, и всех остальных, — тихо ответил Оиси.

Элдин в свою очередь промолчал.

— Но они ушли из жизни так, как хотели, с оружием в руках, — быстро сказал Оиси, снова посмотрев на звезды. — Они погибли Из-за меня, Из-за глупой тщеславной затеи, которая свела нас вместе. И груз этот порою кажется мне непосильным.

Оиси снова встретился взглядом с Элдином.

— Ты пытался мне объяснить, как мы оказались в этом странном месте, — сказал Оиси. — Мне трудно тебя понять, но ясно одно: если бы ты не забрал нас с собой, я и все мои спутники давно были бы мертвы. Так что ты подарил нам жизнь. Ты солгал нам в самом начале, и теперь я знаю, что невозможно вернуться в то время, которое мы покинули.

Элдин промолчал.

— Получается, что я не умер за Асано, — тихо произнес он, — но вместо этого встретил госпожу Тию.

Его губы тронула улыбка.

Элдин кивнул. Теперь эти двое были неразлучны, и он не мог не испытывать удовольствия, глядя на Тию, которая под влиянием Оиси наконец-то начала вести себя с достоинством, подобающим коху. Он видел также, что впервые в жизни она по-настоящему счастлива.

— Я рад за вас, — сказал Элдин, — но все же не могу не думать о тех, кого нет сегодня с нами,

— Тогда, возможно, ты ничему не научился, как однажды сам сказал Габлоне, — ответил Оиси. — Для очень немногих людей честь превыше всего. Я поклялся честью помочь тебе. Я поклялся, еще не зная, кто ты на самом деле, принимая тебя за кого-то другого. Поначалу я счел себя обманутым, но честь заставляла меня хранить верность данному слову. Затем я увидел, что ты тоже обладаешь чувством чести, поскольку ради друга ты готов отдать все, в том числе и собственную жизнь. Ты относился к нам с уважением, ожидая того же в ответ.

Да, подобное поведение часто помогает совершить обман тем людям, которые лишены чести. Но все же, Элдин, если выражаться словами, принятыми в твоем мире, жизнь не более чем игра, и главное в ней — не победить, а участвовать и при этом сохранить свою честь. Те, кто принял за тебя смерть, верили в это. Если ты хочешь почтить их память, то живи так, как жили они, и не горюй об утрате.

Элдин посмотрел на Оиси и улыбнулся с задумчивым выражением на лице.

— И еще, Элдин, — тихо произнес Оиси, — для меня большая честь называть тебя своим другом.

— Ларис, где ты?

Они обернулись и увидели Мари, стоящую в дверном проходе.

— Пойдем, у Ярослава появилось несколько любопытных идей.

— Иду, дорогая, — сказал Элдин и, повернувшись, внезапно сморщился от боли. Оиси обнял друга за плечи.

— Твоя рана! С тобой все в порядке, Элдин? — обеспокоенно спросил Оиси.

Элдин посмотрел в сторону двери, где стояла Мари.

— Надеюсь, что да, — ответил Элдин. — Должен на это надеяться.

Шагая вместе бок о бок, два друга покинули комнату с прозрачными стенами, чтобы присоединиться к товарищам, собравшимся на яхте «Гейммастер», парящей в океане вечной ночи.

Примечания

1

Глава крупнейшего феодального дома, фактический правитель страны. В описываемый период в Японии существовало двоевластие сегуна и императора. Император считался официальным главой государства, но на самом деле вся власть находилась в руках сегуна из дома Токугава. — Здесь и далее примечания переводчика.

(обратно)

2

Пятый сёгун из дома Токугава (1680–1709).

(обратно)

3

Всегалактическая лотерейная компания.

(обратно)

4

Сунь-Цзы, или Сунь У — знаменитый древнекитайский стратег и военный теоретик, живший на рубеже VI–V веков до н. э., автор трактата по военному искусству.

(обратно)

5

Феодальный князь в средневековой Японии.

(обратно)

Оглавление

Уильям Форсчен СМЕРТЕЛЬНЫЙ ГАМБИТ

ПРОЛОГ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

*** Примечания ***