Здесь со всех концов страны
Собраны ребята:
В этот дом их в дни войны
Привезли когда-то…
После, чуть не целый год,
Дети рисовали
Сбитый чёрный самолёт,
Дом среди развалин.
Вдруг настанет тишина,
Что-то вспомнят дети…
И, как взрослый, у окна
Вдруг притихнет Петя.
До сих пор он помнит мать…
Это только Лёлька
Не умеет вспоминать —
Ей три года только.
У Никиты нет отца,
Мать его убита.
Подобрали два бойца
У сожжённого крыльца
Мальчика Никиту.
Был у Клавы старший брат,
Лейтенант кудрявый,
Вот на карточке он снят
С годовалой Клавой.
Защищал он Сталинград,
Дрался под Полтавой.
Дети воинов, бойцов
В этом детском доме.
Здесь портреты их отцов,
Карточки в альбоме.
Вот какая тут семья —
Дочки тут и сыновья.
Открыты окна… Яркий свет…
Птичьи голоса…
Сегодня Пете десять лет —
Петя родился!
Наконец оно пришло,
Первое июня.
Всё запело, расцвело —
Дождь был накануне.
На лужайке, где сирень,
Длинный стол поставлен в тень.
У детей волненье:
Не простой сегодня день —
Петино рожденье!
— Чудеса! — кричит Серёжа.—
И моё рожденье тоже!
И Никита родился!
Это просто чудеса!
Дети встали на заре,
Лает Тимка во дворе.
Праздник! Всё готово!
Тридцать братьев и сестёр
Не справляли до сих пор
Праздника такого.
Пять нарядных мальчиков!
Сёстры в сарафанчиках!
Что за наваждение?
Чей же день рождения?
Целая бригада!
Всех поздравить надо!
Анна Павловна внесла
Это предложенье:
— Будем первого числа
Праздновать рожденье.
Пригласим сюда гостей,
Пусть приедут к детям.
Вот и мы в семье своей
Этот день отметим.
Кто в июне родился,
Празднуйте все вместе.—
Шумный праздник начался
В молодом семействе!
Наконец оно пришло,
Это первое число!
День рождения Никиты
Два бойца в избе разбитой
Записали наугад…
А сейчас он мчится в сад.
Сад стоит, дождём умытый.
Солнце… Птичьи голоса…
— Мне шесть лет!—
Кричит Никита.—
Я сегодня родился!
Шумно дышит паровоз.
— Ой, народу сколько!
— Это поезд всех привёз,—
Объясняет Лёлька.
Мчатся девочки вперёд,
Машут на пригорке.
Тётя Настя к ним идёт,
Бригадир с Трёхгорки.
Тридцать братьев и сестёр
Все кричат ей: — Здрасте!—
В детском доме с давних пор
Любят тётю Настю.
— Тётя Настя!
Мы вас ждём!—
Ей кричат ребята.
Тётя Настя в этот дом
Под бомбёжкой,
Под огнём
Их везла когда-то.
Эти дети не сироты,
Не похожи на сирот —
Материнскою заботой
Окружает их народ.
И известно на Трёхгорке
Инженеру самому,
Что у Пети все пятёрки,
Но четвёрка по письму.
И с мальчишками в обнимку
Входит лётчик в детский дом.
Впереди несётся Тимка,
Будто здесь всё дело в нём.
Вдруг какие-то ребята
Друг за другом входят в сад,
Говорят: — Мы делегаты,
Поздравляем, — говорят,—
Мы из школы номер восемь,
Там, где верба у крыльца.
Мы вам птицу преподносим —
Говорящего скворца.
Он любыми голосами
Может петь и говорить,
Мы его учили сами,—
Вам решили подарить.
Всё равно молчит скворец.
— Пусть он скажет наконец
Хоть словечко только!—
Умоляет Лёлька.
Он освоился вполне,
Скачет в полной тишине,
Не свистит он, не поёт,
Он молчит и воду пьёт.
Защищают все скворца:
— Чужая обстановка!
Он болтал бы без конца,
Да ему неловко!
Скворцы — не попугаи,
Порода ведь другая!
А скворец всё не поёт,
Коноплю теперь клюёт.
Он не хочет говорить!
Надо клетку отворить!
Лёля для проверки
Распахнула дверки.
Скворец взглянул на Лёлю
И вылетел на волю.
На шляпу к тёте Насте
Скворец спокойно сел,
Потом он крикнул: — Здрасте!—
Вспорхнул и улетел.
— Ничего, он возвратится,—
Уверяет делегат.
— Замечательная птица!—
Все ребята говорят.
Нет нигде таких скворцов!
Он по веткам прыгает.
И от детских голосов,
Как от звона бубенцов,
Весь звенит Звенигород.
Я осторожно по бревну
Иду через речонку,
А за собой тяну, тяну
Смешливую девчонку.
Она вопит: — Ой, утону!—
Она хохочет звонко,
А я тяну её, тяну,
Как малого ребёнка.
Потом мы мчимся под дождём,
Мы прыгаем по лужам,
Мы под дождём
Друг друга ждём.
Да, я с девчонкой дружен.
Кричат мальчишки мне:
— Жених!—
Я злюсь, конечно,
Злюсь на них,
Но чувств своих не выдам —
Иду с небрежным видом.
Пускай хоть в школьный «Крокодил»
Строчат они заметку,—
Я с ней дружу, я с ней ходил
И в лыжную разведку.
Она летит с горы крутой,
Летит и не поморщится,
А мне кричит:
— Боюсь!
Постой!—
Такая уж притворщица.
1964
Снимал весну фотокружок,
Решили: снимок первый
Пусть будет ветка вербы
И тающий снежок.
Двух мальчиков в обнимку
Снимали у окна.
По солнечному снимку
Понятно, что весна.
А мой товарищ Димка
(Мы с ним пустились в путь)
Решил найти для снимка
Смешное что-нибудь.
Я предлагаю Димке
Снять рощу в белой дымке,
Где взрослые берёзки
Стоят в воде по грудь,
А саженцы-подростки
Готовы утонуть…
Нет, не согласен Димка.
Решил найти для снимка
Смешное что-нибудь.
Кругом — вода! Хоть плавай!
Я влез на край канавы,
Пошёл по самой кромке…
И угодил я с ходу
Двумя ногами в воду!
Вдруг слышу хохот громкий.
— Ура! — хохочет Димка.—
Не плох сюжет для снимка!
Течёт за шиворот вода!
Я плюхнулся в болото.
А он кричит: — Вот это да!
Вот это будет фото!
Стою в воде,
В грязи густой,
Не вымолвлю ни слова!
А он кричит: — Спокойно стой!
Тебя снимаю снова!
Я весь дрожу, я вымок,
Вот-вот мне плохо станет!
А он кричит, что снимок
На премию потянет!
В марте, раннею весной,
Пионеркам рай земной!
Им — подарки в праздник женский,
Им — цветы, как в Первомай,
В общем, радуйся, блаженствуй,
Поздравленья принимай!
В марте, раннею весной,
Пионеркам рай земной!
Это верно, но, однако,
В этот день случилась драка!
В средней школе в Нальчике
Отличились мальчики.
Затворили двери в класс,
Говорят: — Не впустим вас!
Дверь девчонки атакуют,
А мальчишки — ни в какую!
Пареньки Восьмого марта
Парты вымыли с утра.
А теперь кладут на парты
Для девчонок веера.
На подарки в складчину
Три рубля истрачено!
Принесён букет цветов,
Но оратор не готов,
Чей-то веер не на месте…
Пареньки закрыли класс,
Говорят: — Сюда не лезьте!
Мы пока не впустим вас!
Дверь девчонки атакуют,
А мальчишки — ни в какую!
Начала Наташа плакать,
Все вопят кому не лень!
Да! Вот так случилась драка,
Как ни странно, в Женский день!
1962
Летний зной стоит над садом,
Комары звенят в траве.
Шесть подруг, усевшись рядом,
Вышивают по канве.
Обсуждают все вопросы,
Все серьёзные дела.
Хвалят Танечкины косы:
— Хорошо их заплела!
— Вяжет Танечка на спицах!
— Как она прекрасно шьёт!
— Нина — чудная певица —
Замечательно поёт!
Хвалит Ниночку Людмила.
Так подружку расхвалила,
Так хвалила Нинин голос,
Что иголкой укололась.
От похвал сияют лица,
Всем приятна похвала.
Но пора и расходиться.
Первой Танечка ушла.
Говорит одна подруга
(Их теперь осталось пять):
— Нет, Татьяна слишком туго
Стала косы заплетать.
Как Татьяна плохо вяжет,
Как она неважно шьёт!
Если что-нибудь расскажет,
Обязательно соврёт!
Вот и солнышко садится,
Вот уходит и певица.
— Поскорей она ушла бы,—
Говорят подружки вслед,—
У неё и голос слабый,
Никакого слуха нет.
Вот спускается прохлада…
Не сидеть же дотемна!
Уходить подружкам надо,
Не уходит ни одна.
— Ты бы лучше уходила!—
Просит Катеньку Людмила.—
Что сидеть до темноты?
— Ничего, — вздыхает Катя,—
Уходи сначала ты.
— Чур-чура! — кричит Наташа.—
Я последняя уйду.—
Говорят, подружки наши
До сих пор сидят в саду…
Жили у бабуси
Два весёлых гуся.
Один белый, другой серый,
Два весёлых гуся.
А в совхозе гуси, гуси
Подружились не с бабусей,
Один белый, другой серый —
Всех накормят пионеры.
Кто гуляет с птицей?
Ваня круглолицый,
За Иваном — гуси, гуси,
Словно нитка белых бусин.
Индюшат (их двести сорок!)
Водит Катя на пригорок.
Если дождь как из ушата,
Не гуляют индюшата.
Машет прутиком Илья —
Восемь уток, один я,
Куда утки, туда я.
До того привыкла птица
Школьный возраст уважать —
Стоит парню появиться,
Петухи к нему бежать!
Что-то громко чересчур
Раскричались курицы!
Триста восемьдесят кур
Вдруг как развоюются!
А на речке уток двести
Как закрякают все вместе!
Бригадир примчался в птичник,
С ним его соратники:
— Мы пришли проверить лично,
Что за шум в курятнике.
К речке бросилась бригада:
— Утки, утки, что вам надо?
Утки, утки, белогрудки,
Помолчите полминутки!
Как нарочно, гусаки
На зелёном выгуле
Разорались у реки,
Клювами задвигали!
Непонятно, что творится?
Ну куда, скажите, мчится
Вперевалку утица?
Что так нервничает птица?
Суетится! Крутится!
Птицеводы в самом деле,
Может быть, недоглядели?
Водоём, быть может, мелок?
Или ящиков и грелок
Не хватает для гусят,
Вот они и голосят?
Поварихи хороши ли?
Может, корм не накрошили?
Или к завтраку бригада
Принесла одной трухи?
Сатирические надо
Про неё писать стихи?
Пусть об этом скажет птица,
Надо к птице обратиться!
Я спрошу гусей и уток,
Пусть ответят напрямик!
Я, ребята, кроме шуток,
Понимаю их язык.
Пусть не сразу, по слогам,
Разбираю птичий гам.
А Василий-птицевод
До того горластый!
Он как гаркнул у ворот:
«Эй, Пеструшка, здравствуй!»
Я забилась под бревно,
У меня в глазах темно —
Думала, что ястреб.
Вслед за мной моя родня
Голосит средь бела дня!
И это он всему виной!
Он, птицевод Василий!
Его характер озорной
Теперь мы раскусили.
Он свистит в курятнике!
Ходит в старом ватнике!
Он невежлив с курами:
Курочек крылатых
Называет дурами
Прямо при цыплятах!
— Я признаю, — вскричал петух,—
Что я и сам задира!
Я сам как крикну во весь дух,
Но я петух, а он пастух,
Помощник бригадира.
— Другое дело — Катенька!—
Хохлатка говорит.—
Одета аккуратненько,
Всегда приличный вид.
Цветной платочек ситцевый,
Разглаженный халат,
Ухаживать за птицами
Идёт, как на парад!
Молодые курочки
Сразу как спохватятся:
— Лучше нашей Нюрочки
Не найти цыплятницы!
Кормит всех по расписанью,
А с утра по пятницам
Появляется с весами
Нюрочка-цыплятница.
К ней бегут со всех концов,
К Нюрочке-цыплятнице,
Двести новеньких птенцов,
Каждый в белом платьице.
И белеют, как снежки,
На весах у Нюрочки
Молодые петушки,
Курочки-снегурочки.
В разговор вступили утки:
— И у нас Андрей хорош!
Кормит нас три раза в сутки,
А начнёт играть на дудке —
В пять минут домой придёшь!
— Га-га-га! — сказали гуси.—
Ваш Андрей не в нашем вкусе!
Вот у нас пастух Андрей,
Любит птиц он и зверей.
Он добрей, чем ваш Андрей!
Я птичьи речи поняла,
Я их для вас перевела.
Могли вы убедиться —
Бригаду хвалит птица.
Был справедливым птичий суд.
Признали даже гуси,
Что пионеры их пасут
Не хуже, чем бабуси.
А вот Василию — отвод:
Плохой Василий птицевод!
Из-за него пошёл галдёж,
Разнервничалось стадо.
Из-за него всю молодёжь
Нельзя винить! Не надо!
Ребятам слава и хвала!
Я пионерские дела
Всегда прославить рада,
Но и до третьих петухов
Тогда не кончу я стихов.
1959
Я занимаюсь боксом,
Я увлекаюсь боксом,
А мама уверяет,
Что дракой я увлёкся.
— Беда! — вздыхает мама.—
Я так удручена,
Что вырастила сына —
Такого драчуна!
Я маму звал
В боксёрский зал,
Она мне отказала.
— Нет, — говорит, — я не могу,
Я убегу из зала!—
И заявила прямо: —
На бокс смотреть противно!—
Я говорю ей: — Мама!
Ты мыслишь неспортивно!
Вот предстоит мне первый бой,
Мне так нужна победа,
Противник мой привёл с собой
Двух бабушек и деда.
Явилась вся его родня.
Все за него, против меня.
Он видит всю свою семью,
Поддержку чувствует в бою,
А я расстроен! Я сдаю!
А защитить мне нужно честь
Школьников Рязани.—
Вдруг вижу — мама,
Мама здесь!
Сидит спокойно в зале,
Сидит в двенадцатом ряду,
А говорила — не приду!
Ворошит сугробы ветер,
Под луной блестит снежок…
Вот дежурный в сельсовете
Электричество зажёг.
Он теперь у телефона
Продежурит до зари —
Могут ночью из района
Позвонить секретари.
За окном, на небе, — звёзды,
В шесть часов темным-темно.
Но по улице колхозной
Молодёжь идёт в кино.
Зазвучала песня громко,
Зазвенела у окна…
Ветер… Кружится позёмка…
В облаках плывёт луна.
Рыщет ветер на просёлке,
Поднял в ёлках кутерьму,
Отряхнул от снега ёлки
И затих, нырнул во тьму.
Сидит дежурный, ждёт звонка,
Но не звонит никто пока.
То чуть не тысяча звонков,
А то — ни одного!
Расстроен Толя Чистяков:
Забыли про него!
Боишься, как бы не заснуть…
Ну хоть бы вспомнил кто-нибудь,
Что комсомолец Чистяков
Живёт на белом свете,
Всю ночь, до первых петухов,
Дежурит в сельсовете!
Он постучал по рычагу —
Молчание в ответ.
Вдруг входит Шурка весь в снегу,
Явился в сельсовет.
— Объясни мне эти дроби,
Мы проходим их сейчас!—
Брат смеётся: — Ты в сугробе
Чуть не по уши увяз!
Ну, садись поближе к свету!—
Приглашает старший брат.
Но как раз в минуту эту
Вдруг проснулся аппарат.
Позвонил разок лениво,
А потом как завелся —
И пошёл без перерыва
Надрываться полчаса.
— Аппарат испорчен, что ли?
Был в исправности вчера.—
Взял отвёртку Анатолий.—
Может быть, обрыв шнура?
Слышен треск какой-то в трубке,
Брат стучит по рычагу.
Вот уже он в полушубке:
— За монтёром побегу!
Хорошо сидеть в тепле!
И не скучно Шурке:
Тут журналы на столе,
Разные брошюрки.
Оглядел он кабинет:
Всюду занавески!
А какой тут яркий свет,
Даже слишком резкий!
И сейчас видны, как днём,
Все сорта пшеницы.
Здесь повесил агроном
На стене таблицы.
Тут легко не спать ночей —
Светит лампа в сто свечей!
Телефон опять звонит!
От него в ушах звенит.
Ой, какой идёт трезвон!
Шурка крикнул: — Тише!
Тише! — в трубку крикнул он.
Заработал телефон —
В трубке голос слышен:
— Говори же, сельсовет!
Ответь секретарю!—
Что делать Шурке?
Брата нет…
Что делать Шурке?
Он в ответ:
— Ну что ж, поговорю!
Пётр Степаныч, секретарь,—
Человек суровый.
«Откройте, — скажет, — календарь!
Идёт весна! Уже январь!
А вы к весне готовы?»
— Ну, как, товарищи, дела?
Начал он беседу.
— У нас контрольная была,
Диктант писали в среду.
Есть у нас отличники,—
Рассказывает Шура.—
У нас теперь и в птичнике
У куриц физкультура.
Побольше разных смесей
В мороз им нужно дать,
А овощи — подвесить:
Подпрыгни, чтоб достать!
И не мёрзнут куры
От этой физкультуры.
Пётр Степаныч удивлён:
Кто там в сельсовете?
Чудеса! Звонит район —
Отвечают дети.
— Кто у вас дежурит?
Ты, парень, кто таков?—
Отвечает Шура:
— Я младший Чистяков.
У нас пока сильнее всех
Вожатый наш — Иван.
В его руках кузнечный мех
Играет, как баян.
У нас Андреев — землемер,
Сергеев — садовод.
Один Смирнов не пионер,
Он слишком много врёт.—
Рассказывает Шура: —
Откроем Дом культуры,
Там будет драмкружок.—
А Пётр Степаныч — Шуре:
— Постой, постой, дружок!
Хочу задать тебе вопрос:
На ком же держится колхоз?
Ты говоришь, вы молодцы,
Вы садоводы, кузнецы…
Хвались, товарищ, в меру!
Ведь есть и мамы и отцы —
Не только пионеры.
Иль, может, взрослые у вас
Бегут кататься с горки,
А летом только пятый класс
Работал на уборке?
Что сказать секретарю?
Растерялся Шура.
— Я же взрослых не корю,—
Говорит он хмуро.—
У них в порядке инвентарь,
По графику работа.—
Засмеялся секретарь,
Говорит: — Ну, то-то!..
— Народ работает с душой,—
Прибавил Шурка, как большой.
Он хвалит пчеловода:
— Отличный пчеловод!
Когда попросишь мёда —
Попробовать даёт.
Вот с дядей Прохором беда:
Ему всегда гулять бы!
Рабочий день у всех — среда,
У каменщика — свадьба.
Так не достроим и весной
Колхозный Дом культуры,
Играл бы свадьбу в выходной!—
Предлагает Шура.
Вдруг замялся Шурка,
Прервал он свой рассказ,
Заволновался Шурка:
— Хочу спросить у вас…
У нас в отряде вышел спор:
Я и товарищ мой
Изобрести хотим прибор
Электродождевой.
Такого не было пока:
Сгущать он будет облака.
Большая мощность тут нужна,
Но если б взяться смело…
Смирнов из нашего звена
Не верит в это дело.
Об этом спорили сто раз
Все наши пионеры.
Вот инженера нет у нас,
Спросить бы инженера!
Заявляет Шурка вдруг:
— Без инженера как без рук,
Хоть пиши в газету!
Машины всякие вокруг,
А инженера нету!
Колхозу нужен инженер,—
Рассуждает Шурка.—
Электродойка, например,
Разве это шутка?
Секретарь доволен:
— Что ты скажешь тут!
Даже дети в школе:
Инженера ждут.
Готовься к завтрашнему дню,
Товарищ пионер.
Ты знаешь, я зачем звоню?
К вам едет инженер.
Шурка счастлив от души:
— Мы лошадь вышлем на ночь!
— Пошлёте утром, не спеши,—
Смеётся Пётр Степаныч.
Секретарь доволен:
— К технике влечёт?
А как учёба в школе?
Как на этот счёт?
— Учу деление дробей!
Пока неплохо шло,
Но вот сегодня, хоть убей,
Не делится число!
Нашёл монтёра старший брат.
Идёт с монтёром вместе.
— Сейчас исправим аппарат,
Починим честь по чести!
На дворе — играй хоть в жмурки!
В сельсовете яркий свет.
Слышен звонкий голос Шурки:
— Значит, сходится ответ?—
Держит трубку возле уха
Шура, сидя у стола,
И кричит он что есть духу:
— Вот ошибка в чём была!
Он кричит: — Постой, постой!
Значит, тут секрет простой:
Я неправильно поставил
Эту цифру под чертой!..
Перестал буянить ветер,
Даже в поле тишина.
Над широким полем светит
Ярче прежнего луна.
Возле Шуркиной избы
Встали снежные горбы.
Облака проходят плавно,
Поглядишь — не верится,
Что пурга была недавно,
Что мела метелица.
Облака плывут, не мчатся.
Облакам не догадаться,
Что парнишка Чистяков
Собирается добраться
И до них, до облаков.
Поздно… Шурка ляжет скоро,
Попрощался он с монтёром,
Тот привёл его домой.
Дед ворчит: — Лицо умой!
Можно спать сегодня сладко —
Шурке нынче повезло:
Разделилось без остатка
Злополучное число.
1952
Каждый день, в двенадцать тридцать,
Слышен гром в тиши лесной,—
Это мчится, мчится, мчится
Дальний поезд скоростной.
А куда бежит Анюта?
Так торопится, как будто
Ей минута дорога.
Через лес бежит Анюта,
Через поле, где стога.
Поезд мчится, мчится мимо,
Он людей везёт из Крыма,
На разъезде, возле будки,
Не стоит он ни минутки.
Так зачем бежит Анюта
Через поле, где стога?
Так торопится, как будто
Ей минута дорога!
Как зачем?! А кто с откоса
Машет поезду рукой?
Всё сильней стучат колёса,
Грохот, гром стоит такой,
И в ответ ей машет кто-то
Из вагонного окна…
Каждый день, как на работу,
На разъезд бежит она.
1964
Заявила бабка деду:
— У меня уборка в среду!
Вот настала, как всегда,
После вторника среда,
И уже часов с шести
Бабка пол взялась скрести.
А куда деваться деду?
Он сегодня не в чести.
Не придётся старику
В тишине попить чайку.
Он ворчит, что скоро полдень —
Он устал, он очень голоден,
Он поспал бы до обеда,
Он на стуле бы вздремнул,
Да старуха из-под деда
Унесла последний стул.
Ни стола вокруг, ни стула,
Только таз да тряпка,
Дом вверх дном перевернула
В среду утром бабка.
У неё хлопот по горло.
Так полы она натёрла,
Что котёнок в половицу,
Будто в зеркало, глядится.
Поднимает хвост трубой
И любуется собой.
А старик с утра не в духе,
Придирается к старухе:
Ей на пенсию пора,
Еле тащит полведра,
Начала уборку в среду,
А не кончит к четвергу!
Говорит старуха деду:
— Поспеваю как могу!
Но старик зовёт на смену
Пионерку — внучку Лену:
— Пусть моя любимица
За уборку примется!
Вновь приходит, как всегда.
После вторника среда,
И уже часов с шести
Внучка пол взялась мести.
В полминуты подмела,
Пыль такую подняла,
Что котёнок расчихался
И уполз из-под стола.
Протирала внучка стёкла —
Вся до тапочек промокла,
До того она быстра —
Расплескала полведра!
Ей в душе не до уборки,
На коньках кататься с горки —
Вот куда её влечёт!
А под стол ручей течёт,
На куски, на черенки
Разлетелась миска.
Внучка дёрнула плечом,
Говорит: — А я при чём?
Виновата киска.
Только дед вздремнул на стуле,
С полки падают кастрюли.
Грохот! Гром! Стучат тазы!
В кухне плещут волны.
Дом гремит, как от грозы,
Только нету молний!
Дед схватил в охапку шапку
И кричит: — Зовите бабку!
1959
Мальчишка круглолицый
Хитро прищурил глаз.
— Слыхали, я тупица,
Тупица я у нас!
А если я тупица,
Что в школу торопиться?
Шестьсот гусей на тридцать
Помножить я не мог.
«Петров, не будь тупицей!»—
Сказал мне педагог.
Все стали веселиться:
«Тупица он, тупица!»
Прилипло, словно пластырь,
Ко мне это словцо!
«Привет, тупица, здравствуй!»—
Мне все кричат в лицо.
Смеются все: тупица!
А матери не спится…
Во двор бы приходила —
Нет, там я не тупой,
Я первый заводила,
И все за мной толпой.
А в школе я тупица.
Ну что ж мне — утопиться?
Нет, я не унываю,
Я прицеплюсь к трамваю
И еду, напеваю.
Тот — мямля, тот — тупица,
А этот бестолков.
Нельзя ли обходиться,
Друзья, без ярлыков?
1962
Взялись друзья-приятели
Повысить показатели.
— У нас полы натёрты!—
Воскликнул третий класс.
— Полы, — сказал четвёртый,—
Натёрты и у нас.
— У нас сверкают стёкла,
Как будто солнце около!..
Нигде пылинки нет!
— Блестят и наши окна,—
Последовал ответ.
— Мы столько сил истратили,—
Воскликнул третий класс,—
А ваши показатели
Не ниже, чем у нас!
Как быть? И вот однажды
Вдруг нянечка заметила —
Бегут пять юных граждан
В четвёртый класс из третьего.
Бегут по лестнице с совком
И озираются тайком.
Нужны Мариночке часы.
— Как для чего?
А для красы!
Они блестят,
Они не зря
Называются «Заря».
Подарите мне «Зарю».
Третий месяц говорю!
— Подарок слишком дорогой,
Я подарю тебе другой,
Должна ты понимать…—
Ей отвечает мать.
Дочка требует «Зарю»:
— Подарите, говорю!
Без часов я как без рук,
Есть часы у всех подруг!
Не подарите «Зарю»—
Со стыда тогда сгорю!
Что делать? Требует «Зарю»
Единственная дочь…
И мать не спит всю ночь:
— Ну что ж, пожалуй, к ноябрю
Постараюсь, подарю.
И вот у дочки есть часы.
— Как для чего?
А для красы!
Они блестят, они не зря
Называются «Заря».
Марина пишет на доске,
«Заря» сверкает на руке.
Задача что-то нелегка.
«Посмотрим, сколько до звонка?»
Есть у Мариночки «Заря»,
И зря, по правде говоря!
1961
В будний день и в выходной
Раздаётся за стеной:
— Ты возьмёшь меня на пляж?
— Что ты мне за это дашь?
— Очини мне карандаш!
— Что ты мне за это дашь?
Алексей пришёл из школы,
Это он ведёт торги.
(Знаю я Алёшин голос,
Узнаю его шаги.)
Он со всех взимает плату:
Застегнул штанишки брату —
Взял с него за попеченье
Полпеченья.
— Подними очки, голубчик!—
С просьбой дедушка к нему.
Отвечает милый внучек:
— Дашь копейку — подниму!
Алексей пришёл из школы.
Он теперь придумал так:
— Если выучу глаголы,
Сам себе даю пятак.
Если выучу приставки,
Я потребую прибавки.
В будний день и в выходной
Раздаётся за стеной:
— Алик, дедушке поможешь
На восьмой дойти этаж?
— Алексей, отца уважь!
А в ответ одно и то же:
— Что ты мне за это дашь?
1960
И в четвёртый класс и в пятый
Приходил на сбор вожатый,
Вслух ребятам он читал
«План работы на квартал».
Все сказали: — План прекрасен!
Вечер песни! Утро басен!
Культпоход в библиотеку,
Посещение кино!
Всё, что нужно человеку,
В этом плане учтено.
— Что ж, — сказал директор школы,—
План толковый и весёлый.
В январе костёр на льду —
Я и сам туда приду!
План хвалили на совете,
Отмечали в стенгазете,
Посылали в районо,
Похвалило и оно:
«Разрисуйте и повесьте
Этот план на видном месте!»
Но зима идёт на убыль,
Все ребята сняли шубы,
Лёд растаял на пруду,
Отменён костёр на льду!
Травка вылезти готова,
Птичий хор защебетал…
И вожатый пишет снова
«План работы на квартал».
1954
— Ребята, я считаю так,—
Сказал мальчишка русый,—
Сергей тюфяк! Да, он тюфяк!
Но в этом есть и плюсы!
Он человек неволевой,
Он подходящий звеньевой!
Не станет он в воскресный день
Устраивать экскурсий,
Ему возиться будет лень,
Он скажет: «Я не в курсе!..»
Он не потащит нас в музей,
Он даст свободу людям:
В кинотеатре «Колизей»
С утра толкаться будем!
И вот Серёжа — звеньевой!
За что же выбрали его,
Вам не понять никак?
— За что же выбрали его?
— За то, что он тюфяк.
1962
Бывает так, твердят в глаза:
— Ты мотылёк! Ты стрекоза!—
А за спиной смеются тихо —
Смотрите, вот идёт слониха.
1961
Жил на свете мальчик Павел,
Весельчак! Хороший парень!
Если праздник в доме вашем,
Он кричит: — Давайте спляшем!—
Раньше всех он вас поздравил.
Молодец! Хороший парень!
В день рожденья тёти Кати
Он проснулся в шесть утра,
Раньше всех вскочил с кровати,
Говорит: — Плясать пора!
Но, увы, совсем некстати
Расхворалась тётя Катя.
Не придётся развлекаться —
День рожденья отменён,
Нужно сбегать за лекарством,
Принести пирамидон.
Но куда девался Павел,
Чудный парень, славный парень?
Он исчез!
Вскочил со стула,
И его как ветром сдуло!
1961
Стоит Лариса у доски,
Девчонка в пышной юбке,
И переводит на очки
Хорошие поступки.
Вся в цифрах классная доска.
— За помощь маме — два очка,
За помощь брату-малышу
Очко Никитину пишу,
А Горчакову три очка —
Водил он вгости старичка.
— За это мало трёх очков!—
Кричит Андрюша Горчаков
И вскакивает с лавки.—
Три очка за старичка?!
Я требую прибавки!
Я с ним провёл почти полдня,
Он полюбить успел меня.
Недовольный ходит Юра
По квартирам, по домам,
Юра спрашивает хмуро
У соседских пап и мам,
Юра спрашивает хмуро:
— Есть у вас макулатура?
Он не в духе: взялся сдуру
Собирать макулатуру!
Кто-то Юру оглядел:
— Без тебя хватает дел.—
Старичок захлопнул дверь
Перед носом Юры
И бормочет: — Верь не верь,
Нет макулатуры.
Вышла тётка в чёрной шали,
Ей обедать помешали.
Говорит: — Ты кто такой?
Ты меня не беспокой!
Кто уходит в парк культуры,
Кто к врачу на процедуры,
И звучит в ушах у Юры:
«Нет у нас макулатуры».
Вдруг какой-то парень длинный
Заявляет Юре вслед:
— Зря ты ходишь с кислой миной,
Потому и толку нет!
Юра вмиг расправил брови,
В дверь стучится, полон сил,
У хозяйки «как здоровье?»
Юра весело спросил.
Бодро спрашивает Юра:
— Есть у вас макулатура?
Говорит хозяйка: — Есть…
Не желаешь ли присесть?
1964
Лолита, десять лет тебе,
Но ты привыкла ко всему:
К ночной тревоге и к стрельбе,
К пустому дому своему.
И ранним утром у ворот
Стоишь подолгу ты одна.
Ты ждёшь:
А вдруг отец придёт?
А вдруг
Окончилась война?
Нет, вновь пожар!
Дома горят.
Ревёт снаряд над головой,
И ты опять зовёшь ребят
Смотреть воронки в мостовой.
Идёт колонна мимо вас,
И ты знакомому бойцу
Кричишь: «Маноло, в добрый час!
Что я жива, скажи отцу».
В Ленинград из Барселоны
Потянулись эшелоны —
Это дети покидают
Тёмный город осаждённый…
Черноглазая Мария
За окном вагона плачет
И твердит: «Мамита мия!»
А «мамита» — мама значит.
— Подожди! Не плачь! Не надо!—
Шепчет мальчик из Малаги.—
Едем к детям Ленинграда.
Там знамёна, песни, флаги!
Там мы будем жить с друзьями.
Ты письмо напишешь маме.
Вместе праздновать победу
Я в Мадрид с тобой поеду.
Но кудрявая Мария
За окном вагона плачет
И твердит: «Мамита мия!»
А «мамита» — мама значит.
Роберто, детский голос твой
Суровым стал за этот год.
Ты просишь взять тебя с собой,
Когда отряд на фронт пойдёт.
Роберто… Мы сидим вдвоём,
И ты рассказываешь мне
О днях тяжёлых, о войне,
О брате раненом твоём.
О том, как падает снаряд,
Взметая кверху столб земли,
И как друзей твоих, ребят,
В соседний госпиталь несли…
О том, что часто плачет мать,
И нет известий от отца,
И что умеешь ты стрелять
Не хуже взрослого бойца.
Ты просишь взять тебя с собой,
Когда отряд на фронт пойдёт.
Роберто, детский голос твой
Суровым стал за этот год.
Есть в Испании обычай:
Называют пальму в роще
Славным именем героя,
Победившего в бою.
Никогда в бою ты не был,
Не держал в руках винтовки,
Но назвали пальму в роще
В память светлую твою.
Никогда в бою ты не был,
Но раздался рёв снаряда,—
Ты был ранен в мирном доме
В ночь, когда пришли враги.
Было лет тебе немного,
Но умел ты быть отважным.
За окном дорога в горы,
Ты сказал сестре: «Беги!»
Было лет тебе немного,
Но умел ты быть отважным,
Ты врага достойно встретил,
Ты сказал в лицо врагу:
— Я за мир и за свободу!
Мой отец республиканец!
И победа будет нашей —
В этом клятву дать могу!
И склоняются в салюте
Пионерские знамёна,
Клятву юного героя
Повторяет весь отряд:
— Мы за мир и за свободу,
И победа будет нашей!
За товарищей погибших
Пионеры отомстят.
1937
На груди у паренька
Двести двадцать два значка!
Так они горят, сверкают,
Что видны издалека,
Будто блеска заняли
У созвездий на небе.
На груди у паренька
Двести двадцать два значка!
В летний праздничный денёк
Раздаёт их паренёк,
Дарит гостю дорогому,
Одному даёт, другому…
Гостю с дальнего Гаити,
Делегатам Гватемалы
Предлагает он: — Берите!
Он, как видно, славный малый —
Ради дружбы, ради братства
Раздаёт своё богатство.
1956
В школу,
На улицу Чехова,
К детям
Туристка приехала.
Седая, в оранжевой блузке,
Ни слова не знала по-русски,
Но всем пожелала успехов,
Спросила — А кто это Чехов?
В школу,
На улицу Чехова,
Она издалёка
Приехала.
Она летела и плыла
К нам из Сан-Франциско,
К нам и внука привезла
Бабушка-туристка.
Мальчик ростом невысок,
Пьёт с утра томатный сок,
Ходит в брючках до колена,
В куртке-распашонке.
— Он из книжки Марка Твена!—
Шепчутся девчонки.—
А в каком он классе?
В третьем?
Мы его как друга
Встретим!
Тут Наташа, ей лет восемь,
Смело руку подняла,
Говорит: — Давайте спросим,
Как в Америке дела?
— Тише дети, я прошу,—
Сказала переводчица.—
Прекратите этот шум,
Хочу сосредоточиться.
При чём тут переводчица?
Побегать людям хочется!
Все кричат: — Хау-ду-ю-ду!
Погоняем мяч в саду!
А гость как расхохочется.
Он, видно, весельчак!
При чём тут переводчица?
Понятно всё и так!
Подружились дети
С мальчиком в берете.
Первоклассница Алёнка
Принесла ему котёнка
Из живого уголка.
Говорит — играй пока.
Оказалось, в Сан-Франциско
Есть точь-в-точь такая киска.
Гость освоился вполне,
Хлопнул Свету по спине.
— Что ты делаешь, чудак!—
Удивилась Света.
Оказалось — это в знак
Дружбы и привета.
На лавку в школьном скверике
Друзья решили сесть.
У гостя из Америки
Вопрос к ребятам есть.
— Ну, спрашивай, что хочется —
На то и переводчица.
— А что, у вас в индейцев
Играют или нет?
— Играем, разумеется!—
Кричат ему в ответ.—
Мы в пионерском клубе
Построили вигвам.
Принёс вожатый бубен,
Сказал: «Подарок вам!»
— Сюда несите бубен,
Играть в индейцев будем.
Объявил вожатый вдруг:
— Становись, индейцы, в круг!
Мы не в школьном скверике,
Мы уже в Америке.
В сиянье солнечных лучей
Тут пляшут краснокожие,
На наших юных москвичей
Совсем и не похожие.
Тут бубны бьют,
Как звонкий дождь,
Всех оглушили прямо!
Смотрите —
Вышел главный вождь
Из главного вигвама.
Выходят главные жрецы,
За ними главные певцы,
На головах у них венцы,
Цветные птичьи перья
(Здесь не Москва, а прерия).
В честь солнца нынче торжество.
Спешите! Праздник начат!
Соседи все до одного
К соседям в гости скачут.
А бубны бьют,
Как звонкий дождь,
Гремят, рокочут бубны,
И всех гостей встречает вождь
Улыбкой дружелюбной.
Бубны бьют!
Кипит веселье!
У танцоров свой обычай —
Вот на корточки присели
И запрыгали по-птичьи.
И такой раздался щебет,
Птичий гомон,
Птичьи трели,
Что в ответ
Все птицы в небе
По-индейски засвистели.
Песня лейся!
К солнцу взвейся!
Всё быстрей,
Всё жарче танец!
— Ну, пора стрелять в индейцев!—
Крикнул гость-американец,
Он испортил всю игру!
Он кричит: — Я белый!
Захочу — и отберу
Ваши самострелы.
Мы владеем этим краем,
В плен индейцев забираем.
Заявляю краснокожим —
Мы их лагерь уничтожим!
Окружили дети
Мальчика в берете:
— Ты хотя и белый
Лучше так не делай!
— Ты не смей, — сказала Света,—
Праздник солнца омрачать,
Или будешь ты за это
Перед всеми отвечать!
— Кулаками ты не действуй!—
Все кричат наперебой.—
Мы от имени индейцев
Рассчитаемся с тобой!
Гость в опасности, пожалуй,
Но вожатый, умный малый,
Говорит: — Напомню вам —
По индейскому закону,
Пальцем гостя я не трону,
Если гость пришёл в вигвам.
— Мы — индейцы-звероловы,
Трусов нету между нами,
Спорить в храбрости готовы
Мы с другими племенами.
Но любой из нас умеет
Дверь для гостя распахнуть,
И всегда найдёт индеец
К сердцу гостя верный путь.
Зазвенели бубны снова,
Снова пляшет детвора,
Раздаётся птичий говор,
Продолжается игра.
Песня лейся!
К солнцу взвейся!..
Гостя в круг
Зовут индейцы,
А Светланка,
Индианка,
К сердцу гостя
Ищет путь:
— Если хочешь,
Птицей будь
И чирикай
Как-нибудь!
Все свистят, поют, стрекочут.
С криком кружатся в кругу.
Гость сказал:
— Я, между прочим,
Как скворец, свистеть могу.
Он и впрямь свистит отлично,
Он защёлкал, как скворец.
Снова пляшет стая птичья,
К ней прибавился птенец.
Всё сильней рокочет бубен,
Продолжается игра.
— Разжигать, индейцы, будем
«Трубку мира» у костра!
Трубки нет, не в этом дело,
Взяли ветку подлинней.
На траву Светланка села,
Гость уселся рядом с ней.
А вокруг сверкают искры,
Разгораются костры.
Гость вздохнул:
— А в Сан-Франциско
Нет пока такой игры!
Говорят индейцы гостю:
— Ты теперь нас не забудь!
И на память на берёсте
Нарисуй нам что-нибудь…
…Где же бабушка-туристка?
А она давно по списку
Осмотрела всё вокруг
И спросила: — Где мой внук?
Где мой внук? — зовёт туристка.—
Надо ехать, вечер близко.
Что ты делаешь, дружок?
— «Трубку мира» я зажёг!
Удивляется туристка:
Пляшет внук её в кругу
И кричит:
— Я в Сан-Франциско
«Трубку мира» разожгу!
1958
У школьницы-француженки,
Её зовут Мадлен,
У школьницы-француженки
Серёжки — две жемчужинки
И гольфы до колен.
Идёт она по улице —
Не вертится, нет-нет!
Идёт она по улице,
Как подобает умнице
Одиннадцати лет.
Я говорю ей:
— Будь добра,
Скажи,
Где площадь
«Опера»?
— Ах, с удовольствием, мадам,
Наверно, вы туристка?
Ваш путь всё время будет прям,
Отсюда очень близко.
Я проводить бы вас могла,
Но, извините, ждут дела…
И восклицает вдруг
По-детски
(Хоть развита не по годам):
— Ах, вы Москва?
Союз Советский?
Вы были в космосе, мадам?
1966
Что случилось? Не пожар ли?
Слышны крики белых мам.
Раздаётся: — Чарли! Чарли!
Джимми, Джонни, по домам!
Городок шумит, встревожен.
(Где спокойствие, покой?)
Все твердят о чернокожем,
О каком-то чернокожем…
Кто же, кто же он такой?
Он идёт в рубашке новой,
Новичок черноголовый.
В башмаках, не как-нибудь,
Он с утра пустился в путь.
И, прижав его к груди,
Мать сказала: — Ну иди…—
Но стоят на перекрёстке
Дети, взрослые, подростки
И кричат все вместе, разом:
— Здесь не место черномазым!
Объяснить им хочет Том:
Подождите, дело в том —
Башмаки не зря надел он:
Обещал учитель белый,
Обещал, что примет в класс.
Мать сказала: — В добрый час.—
Но кричат все вместе, разом:
— Потерял учитель разум!
— Потерял учитель разум —
Помогает черномазым!
Пусть толпа стоит стеной,
Всюду злые лица —
Он пройдёт любой ценой,
Пробует пробиться.
И опять, что с ним ни делай,
Он твердит в который раз:
— Обещал учитель белый,
Обещал, что примет в класс.
Чья-то сильная рука
Отшвырнула паренька,
А мальчишки во всё горло
Завопили: — Чёрный! Чёрный!
Черномазый
В печку лазил!
Важно девочка в панаме
Оглядела малыша,
Говорит нарядной маме:
— А у негров есть душа?
Словно загнанный птенец,
Мальчик чернолицый.
Кто-то должен наконец
За него вступиться?
Учитель, белый человек
В потёртой куртке старой,
Седые волосы как снег,
Кричит: — Оставьте парня!—
Ему в ответ со всех сторон:
— За чёрных он! За негров он!
— За негров ты! — грозят ему.
— Ты захотел попасть в тюрьму?
— Запомни: в нашем штате
Заступники некстати!
— За чёрных он! Позор! Позор!—
Всё снова забурлило,
И напирает на забор
Какой-то заводила.
И сразу в окна — град камней
— Учитель будет поумней!
Угрозам, крикам нет конца:
— Гоните чёрного мальца!
— Гони чертёнка
Чёрного
На все четыре
Стороны!
Кулаки сжимает мальчик.
Сердце прыгает, как мячик.
Почему сейчас не вечер?
Темнота нужна ему.
В темноте он незаметен,
Он бы мог нырнуть во тьму.
Он бы мимо шумных улиц
Незамеченный бежал.
Чтобы зубы не блеснули,
Он бы их покрепче сжал.
Ждёт гостей высокий клён —
Дом на ветке укреплён.
Краской выкрашена крыша,
Есть крылечко для певцов…
В синем небе щебет слышен —
К нам летит семья скворцов.
Мы сегодня встали рано,
Ждали птиц ещё вчера.
Ходит по двору охрана,
Гонит кошек со двора.
Мы скворцам руками машем,
Барабаним и поём:
— Поживите в доме нашем!
Хорошо вам будет в нём!
Стали птицы приближаться,
Долетели до двора,
Не смогли мы удержаться,
Хором крикнули: — Ура!
Удивительное дело:
Всё семейство улетело!
1936
Сегодня в цирке полный сбор:
Китайский фокусник, жонглёр,
Участвует в программе —
Жонглирует шарами.
Он в воздух бросает,
И ловит он сразу
Двенадцать шаров
И китайскую вазу.
Цветные стаканы
Он ставит на блюдо,
И вместе с подносом
Взлетает посуда.
Он в воздух бросает
Любые предметы:
Мячи и ракеты,
Флажки и букеты,
Цветные стаканы и блюдца.
И хлопают все и смеются,
И смотрит из ложи
Серёжа Петров.
Нет у Серёжи
Стеклянных шаров,
Но дома стаканы
Найдутся.
Теперь он фокусник, жонглёр.
Он так и скажет маме.
Он завтра выбежит во двор,
Жонглируя мячами.
Вот он захочет
Выпить чай,
Стакан подбросит
Невзначай,
Потом поймает
На лету
И поднесёт его
Ко рту.
«Теперь вы, пожалуйста,
Чайник подбросьте!»—
Попросят его
Восхищённые гости.
И будут расспрашивать
Хором:
«Давно ли
Вы стали жонглёром?»
Темно на арене огромной,
Темно и в партере и в ложе,
Ушли и жонглёры и клоуны
Домой возвратился Серёжа.
И вот к столу подходит он,
Стакан бросает смело…
Серёжа очень удивлён —
Вдруг что-то зазвенело!
Разбился стакан
И стеклянное блюдце.
Никто же не знал,
Что они разобьются!
Другие бросают
Двенадцать шаров
И даже китайскую вазу.
Но что ни подбросит
Серёжа Петров —
Всё разбивается сразу.
— Нет, — говорит он, — решено:
Жонглёром я не буду!—
Но мама прячет от него
Стеклянную посуду.
1946
Что случилось? Что стряслось?
На опушке крики:
— Ой, девчонки, лось, лось,
Он какой-то дикий!..
Вмиг подружки — на ольху
И притихли наверху.
Что случилось? Что стряслось?
Хохот на опушке:
— Это лошадь, а не лось!
Ой, умру, подружки!
1966
Фотограф — мастер Кузнецов —
Всегда любил снимать мальцов,
Он двух мальчишек рослых
Отлично снял на вёслах,
И если в фотоателье
К нему вы подойдёте,
Он может снять вас и в седле,
И даже в вертолёте.
Но изменились времена.
Приходит девочка одна,
Ведёт за ручку братца:
— Скажите, есть у вас луна?
На ней хотим сниматься.
Он отвечает: — Извини,
Луны покамест нету…—
Пришли два школьника, они
Желают сесть в ракету.
Смеётся мастер Кузнецов:
— Вот обслужи таких мальцов!
Дай им луну средь бела дня,
Сними их на ракете.
Ну и клиенты у меня —
Космические дети!
1964
Осень… Пасмурно и хмуро…
Надевает тётя Шура
Кофту тёплую и шаль.
— Да, — вздыхает тётя Шура,—
Лето кончилось. Как жаль…
На лужайке, за сараем,
В ряд уселась детвора.
Говорят: — Мы загораем!—
Говорят: — У нас жара!
Все сидят в платках и в ботах
На скамейке, на ветру.
— Тётя Шура! — крикнул кто-то.—
Приходи играть в жару!
1956
Раньше с палкой, с посошком,
Дед-Мороз ходил пешком.
Он теперь совсем не тот,
Нынче мы привыкли:
Дед-Мороз под Новый год
Мчит на мотоцикле.
Или едет он в такси —
Ёлки, ёлки всюду,—
Дед, куда ни пригласи,
Обещает: — Буду!
Целый день звонки, звонки
В штабе новогоднем:
— Восемь дедов в Лужники
Вышлите сегодня!
— Двух Морозов в Моссовет
Просим дать на вечер!
— Записал! — твердит в ответ
Дед-Мороз — диспетчер.
В голубой тулуп одет,
Рассыпая блёстки,
На машине главный дед
Едет в зал Кремлёвский.
А оттуда главный дед
Едет в зал Колонный.
А за главным дедом вслед
Едет дед районный.
На метро во все концы
Едут деды-близнецы.
В парки, в школы, во дворцы
Входят деды-близнецы.
Блещет улиц белизна,
Снег на солнце розов.
Вся Москва полным-полна
Дедушек-морозов.
1965
Может, он
Под стулом где-то?
Мне теперь
Не до балета!
Всё сильней играют трубы,
Пляшут гости на балу,
А мы с моей подругой Любой
Ищем номер на полу.
Укатился он куда-то…
Я в девятый ряд ползу.
Удивляются ребята:
— Кто там ползает внизу?
По сцене бабочка порхала —
Я не видала ничего:
Я номерок везде искала
И наконец нашла его.
Но тут как раз зажёгся свет,
И все ушли из зала.
— Мне очень нравится балет,—
Ребятам я сказала.
1945
Весенний день… В окно трамиая
Влетела бабочка живая.
Влетела бабочка в окно,
Цветная, как в цветном кино.
— Вот пассажирка без билета!—
Ей говорит кондуктор вслед.
Она уже далёко где-то,
Её давно в трамвае нет.
Она летала по вагону,
Оранжевая, с ободком…
Она уже в кустах зелёных
На новом сквере городском.
Она на солнышке резвится,
Она считает всю столицу
Огромным садом, цветником.
1950
Зовёт ребят он на простор,
На лодочную пристань.
Сюда вожатая во двор
Привела горниста.
Ей уже семнадцать лет!
Ей семнадцать ровно!
Её теперь зовёт сосед
Наталия Петровна.
Ей уже семнадцать лет!
Перешла в десятый.
Ей комсомольский комитет
Доверил быть вожатой.
Не захотел никто другой…
Наташа-комсомолка
Оделась Бабою-Ягой
У малышей на ёлке!
Распевает звонкий горн,
Как на даче где-то…
Ворвалось в московский двор
Лагерное лето.
Профессор в пятом этаже
Волнуется: «В чём дело?
За мной приехали уже?
Машина загудела…»
Горн растревожил всех жильцов,
Поёт без передышки…
Бегут к нему со всех концов
Девчонки и мальчишки.
Казалось Вове, что судьба
Так к нему сурова,
И вдруг в окне поёт труба,
Вот запела снова.
Готов он выскочить в окно:
«Меня запишете в звено?!»
Цветоводом быть Володе,
Дружно выбрали его.
Уверял он, что в природе
Он не смыслит ничего.
— Нет, — сказал ему отряд.—
Мы тебе поручим сад.
Вошли в цветочный магазин
Два хмурых паренька:
— Ну, покупай! — сказал один.—
Я подожду пока.
Другой в ответ махнул рукой —
— Срамиться не хочу.
Я, где капуста, где левкой,
И то не отличу.
— Нам это дело не к лицу,—
Сказал Володя продавцу.
Сказал он: — Лучше бы отряд
Девчонок выбирал
Сажать цветочки, делать сад…
Вдруг, к удивлению ребят,
В дверь входит адмирал.
Звезда сияет на груди,
Колодка в три ряда.
Володя шепчет: — Погляди,
А он зачем сюда?
Он держит книжку, целый том,
С картинками листы,
И в ней написано о том,
Как разводить цветы.
— Сажаю сад, — он говорит,—
Вот книжку приобрёл.
Мечтаю вырастить гибрид,
Особый сорт виол.
Глядят два хмурых паренька
На боевого моряка:
Он выбирает черенки
Садовых жёлтых роз…
Ну, если даже моряки
И те взялись за цветники,
Тогда решён вопрос.
Тогда цветы сажать готов
Володя круглый год.
Он просит: — Дайте мне цветов,
Я тоже цветовод.
Однажды утром, как всегда,
В цветник пришли ребята,
А там примята резеда,
Вся резеда примята.
Кто затоптал всю резеду?
Кто трогал лилии в саду?
Есть во дворе щенок такой:
На всех он лает звонко,
А помани его рукой —
И он бежит вдогонку.
Он мчится, ласково визжа,
Он не годится в сторожа,
Но, видно, этому двору
Щенок пришёлся ко двору.
И вот щенка ведут в цветник.
— Ищи! — кричат ребята.
При виде сломанных гвоздик
Скулит он виновато.
— Ищи! — ребята говорят.
Он не отходит от ребят.
— Ищи скорей, тут виден след!—
Кричат ребята снова.
— Ты что, собака или нет?—
Вдруг рассердился Вова.
Щенок улёгся на траве.
Лежит, глаза зажмурил.
— Он молод, ветер в голове!—
Сказал сердито Юрий.
— Да это он сломал цветы!—
Вдруг догадался кто-то.
Все закричали: — Это ты,
Дружок? Твоя работа?
— Погибла наша резеда!—
Рукой махнула Света.—
Тут столько нашего труда!
Работаем всё лето!
Открыли школьники весной
Зелёный санаторий.
Там поправляется больной
На солнце, на просторе.
Как там поправился нарцисс!
Он опускал свой венчик вниз,
Теперь окреп и вырос,—
Его лечила Ира.
Раскинув листья над столом,
Красуется драцена.
Ей залечили перелом,—
Её лечила Лена.
Врачей вожатая ведёт!
Ребята со двора
Бегут встречать их у ворот:
— Идут к нам доктора!
Слыхал ли кто-нибудь из вас
Про доктора Петрова?
Переведён он в пятый класс,
Но, говорят, уже он спас
Не одного больного.
К врачу бегут со всех сторон:
— Петров твоя фамилия?—
И вот к больной подходит он.
Зовут больную — лилия.
— Ей нужен тщательный уход,
Пускай она воды попьёт.
И нужно сделать колышки,—
Советует Петров,—
И не поить на солнышке,
А так цветок здоров.
Врач из кармана достаёт
Две спичечных коробки.
Он говорит ребятам: — Вот,
Здесь божии коровки.
Они нужны для цветников,
Приносят пользу саду.
Но никаких других жуков
Туда пускать не надо!
Ребята хвалят докторов,
И всем понравился Петров.
Народ собрался в зале
Задолго до звонка.
У входа предъявляли
Цветы как пропуска.
Огромные петунии,
Участницы доклада,
Пестрели на трибуне,
Как на газонах сада.
Горели звёздочки гвоздик…
На сцену вышел ученик.
Он осторожно нёс в руках
Цветы на длинных стебельках.
Принёс цветы на этот сбор
Из лагеря Володя.
Таких окрасок до сих пор
И не было в природе!
Цветы такой окраски
Бывают только в сказке!
— Мы их растили, — он сказал,—
При помощи науки!—
Ему так долго хлопал зал —
У всех устали руки.
Прекрасный план придумал он:
— Пусть в летние деньки
Идут к Кремлю со всех сторон
Лучами цветники!
Пусть георгины и левкой
Идут с Неглинной и Ямской.
С Арбата пусть идёт сирень,
Цветущие кусты.
К Кремлю,
Как к солнцу в ясный день,
Пусть тянутся цветы.
И стало шумно обсуждать
Учёное собрание,
Где гладиолусы сажать
И полосы герани.
Решили: вдоль Москвы-реки
Посадим гладиолус.
Вдруг слышат все ученики
Из зала чей-то голос:
— Пусть пионеры всей страны
Украсят вместе с нами
Не позже будущей весны
Все города цветами!
Ещё сильней захлопал зал.
Там началось движение.
Встал председатель и сказал:
— Обсудим предложение.
Решить, ребята, мы должны:
Сумеем мы добиться,
Чтоб по дорогам всей страны
Не позже будущей весны
Шли цветники к столице?
— Сумеем! — вслух ответил зал
И дружно поднял руки.
А чей-то голос подсказал:
— При помощи науки!
Вы летите в самолёте,
Вы летите, вы поёте…
С облаков
Спуститься в класс
Вдруг учитель
Просит вас.
Вы идёте на сниженье,
Вы спускаетесь к доске
И таблицу умноженья
Повторяете в тоске.
Но пилоту после качки
Нелегко решать задачки.
Победитель облаков
На уроке бестолков.
— Не профессор я, а лётчик,
Мне задачи ни к чему!
Заведу в кабине счётчик,
Прикажу считать ему.
Вы стоите, вы молчите,
Вы воды набрали в рот…
Соглашается учитель:
— Ну прекрасно, ты — пилот.
От Москвы до Ленинграда
В два часа домчаться надо.
В час бензина выгорать
Будет литров тридцать пять.
Рассчитай-ка: если так,
Сколько влить бензина в бак?
Всё готово для расчёта,
В руки мел пилоту дан.
Но у бедного пилота
В голове один туман.
Юный лётчик еле дышит,
В тайну чисел он не вник…
И сейчас ему запишем
Мы аварию в дневник.
1936
Был моряк у нас на сборе,
Говорил о Чёрном море.
Он служил четыре года
Кочегаром на линкоре.
Он во льдах на ледоколе
Оставался зимовать.
Он сказал, что силу воли
Надо с детства развивать.
Алёша после сбора
Шагал домой пешком,
Мечтал, что станет скоро
Полярным моряком.
Он будет закаляться
И вечером и днём,
Он будет закаляться,
Все будут удивляться
И спрашивать о нём.
Он не знал, с чего начать.
Может, целый день молчать?
Может, лечь на голый пол?
Перестать играть в футбол?
Бьют часы на башне,
Все огни погашены.
Тихо в комнатах, ни звука.
Закрывает окна дед.
Он идёт проведать внука,
А его в кровати нет.
Спит он возле сундука,
На полу, без тюфяка.
Закаляется Алёша
По примеру моряка.
Недолго спал Алёша:
«Тут что-то жёстко спать».
И с пола встал Алёша
И сонный лёг в кровать.
«Теперь совсем не жёстко,—
Подумал он во сне.—
Лежу на голых досках,
А так приятно мне!»
Что ж, бывают неудачи!
Он решил не унывать.
Он попробует иначе
Силу воли развивать.
На перемене все кричат,
А он молчит сурово.
Он двадцать пять минут подряд
Не произнёс ни слова.
Он старался — он молчал,
Но никто не замечал.
Это было выше сил.
Он товарищей спросил:
— Вам, конечно, всё равно,
Что я молчу давным-давно?
Что ж, бывают неудачи!
Он решил не унывать.
Он попробует иначе
Силу воли развивать.
Он купил ириску,
Решил её не есть.
Но как не съесть ириску,
Когда ириска есть?!
Что ж, бывают неудачи!
Он решил не унывать.
Он попробует иначе
Силу воли развивать.
Все ребята в нашей школе
Развивают силу воли.
1940
Пришёл старик в зелёный сквер —
Собрался отдохнуть,
Вдруг видит: юный пионер
Куда-то держит путь.
Блестит на курточке значок —
Пылающий костёр.
— Садись, — промолвил старичок
И начал разговор.
О том, что в солнечные дни,
В палящий летний зной,
Так хорошо сидеть в тени…
— Сядь, посиди со мной!
Я сам не знаю, почему
Мне нынче грустно одному,
Побудь со стариком…—
И он вздохнул тайком.
Он вспыльчивый!
Он вспыльчивый!
Он неразумный мальчик!
Он чересчур запальчив!
Так обо мне твердит молва:
Я вспыльчивый! Я пылкий!
Хочу молчать — летят слова,
Как пробка из бутылки.
Я сам хотел бы, может быть,
Спокойным быть, разумным быть,
Невозмутимым, кротким.
Начнёт ругать меня родня,
А я молчу, хоть жарь меня,
Хоть жарь на сковородке.
Совет недавно мне дала
Одна девчонка в школе:
— Когда закусишь удила,
Вспылишь помимо воли,
Чтоб поскорей в себя прийти,
Считай в уме до тридцати.
Я рассердился на щенка,
Хотел я дать ему пинка,
Но стал считать до тридцати,
И этот тип успел уйти.
Попал я в дедушку мячом
И закричал: — А я при чём?—
Но, досчитав до тридцати,
Сказал: — Ну, дедушка, прости.
Разумным хочешь ты расти?
Считай в уме до тридцати!
1962
Всюду Павлику почёт,
Павлик блинчики печёт.
Он провёл беседу в школе,
Говорил, открыв тетрадь,
Сколько соды, сколько соли,
Сколько масла нужно брать.
Доказал, что вместо масла
Можно брать и маргарин.
Решено единогласно:
Он прекрасно говорил.
Кто сказал такую речь,
Сможет блинчиков напечь!
Фотография в журнале —
У костра сидит отряд.
Вы Володю не узнали?
Он уселся в первый ряд.
Бегуны стоят на фото
С номерами на груди.
Впереди знакомый кто-то —
Это Вова впереди.
Снят Володя на прополке,
И на празднике, на ёлке,
И на лодке у реки,
И у шахматной доски.
Снят он с лётчиком-героем!
Мы другой журнал откроем —
Он стоит среди пловцов.
Кто же он, в конце концов?
Чем он занимается?
Тем, что он снимается!
1949
Иван Трофимыч
(Есть такой!)
Ушёл с работы
На покой.
Жена поплакала
Тайком,
И стал Трофимыч
Стариком.
Вот день прошёл,
Прошёл второй,
Сидит Трофимыч
С детворой.
Разговорился он
С детьми
Да вдруг воскликнул:
— Чёрт возьми!
Во дворе у вас тоска!
Ни площадки, ни катка!
У ребят для мастерской
Комнатёнки никакой!
Встаёт наутро он чуть свет.
— Куда собрался?
— В райсовет!
Тут вслед за дедом и жена
Кричит: — Я так возмущена!
У нас такой отсталый двор —
Нет спортплощадки до сих пор!
Идём в райком
Со стариком!
Народ смеётся: — Ну и дед!
Ушёл он на покой,
Но от него покоя нет!
Воюет день-деньской!
Он в доме главный командир.
Собрал ребят из всех квартир,
В поход повёл их в выходной.
Чуть не рассорился с женой!
Она ворчит: — Устанешь, дед,
Возьми хоть стул складной!
Ты, видно, молод чересчур.
Какой нашёлся дед Тимур!
Народ смеётся: — Ну и дед!
То он в райком, то в райсовет.
То он кричит: «Зима близка,
А в нашем доме нет катка!
Да это на смех курам!»
И прозвали старика
Дедушкой Тимуром.
В райкоме шутят:
— Дед Тимур
К нам на приём идёт.
Ох, он сегодня что-то хмур —
Начальству попадёт.
Когда о ёлке встал вопрос,
Её принёс
Не Дед-Мороз,
А дед Тимур принёс.
1958
Мы отправляемся в поход,
В лесу назначен сбор.
— Боюсь, погода подведёт! —
Волнуется Егор.
Он звонит в бюро погоды:
— Как, товарищи, дела? —
Говорят в бюро погоды:
— Двадцать градусов тепла.
Солнце скрылось на минутку —
Он испуган не на шутку.
Он звонит в бюро погоды:
— Сколько градусов в тени?
Говорят в бюро погоды:
— Мальчик, больше не звони!
Он берёт с собой аптечку,
Молоток, фуфайку, свечку,
Палку — лазить по горам,
Хлеба целый килограмм,
Перочинный ножик, фляжку,
Одеяло и рубашку.
На траве ещё роса,
В чаще птичьи голоса…
Нам казалось — вот мы входим
В первобытные леса.
Мы прошли зелёным бором,
На опушке спели хором.
Вдруг ребята закричали:
— Посмотрите, что с Егором?
Нет, Егору не поётся,
Он устал, едва плетётся,
Он шагает невесёлый —
У него мешок тяжёлый.
Не смотрюсь я в зеркала —
Поважнее есть дела!
Я не красавец, не урод,
Обыкновенный парень:
Обычный нос, обычный рот.
Глаза какие? Карие.
Не смотрюсь я в зеркала —
Поважнее есть дела!
Но вдруг одна история
Со мной произошла.
В хоккей играл я во дворе,
Столкнулся со старушкой,
Ну что ж, случается в игре,—
Её задели клюшкой!
Взялась ругать старушка
Всё наше поколенье.
Я спорил со старушкой
До белого каленья.
Она словцо, и я словцо —
Война у нас в разгаре!
Вдруг вижу в зеркале лицо —
Губастый, злющий парень!
Несли к соседям зеркало,
И вот, средь бела дня,
Оно так исковеркало
Меня!
Обычный нос, обычный рот,
Но оказалось — я урод!
Стал в зеркало посматривать
Я вечером и днём,
И каждый раз по-разному
Я отражаюсь в нём.
Хромую кошку приласкал
Случайно на бульваре,
Иду домой мимо зеркал,
Смотрю — красивый парень!
Меняюсь десять раз на дню.
С сестрёнкой начал я возню
И мячик отнял силой,
Смотрю — я некрасивый!
Обычный нос, обычный рот,
То я пригож, то я урод!
Нет, отражают зеркала
Не только наши лица,—
И наши мысли и дела
В них могут отразиться.
1962
Уходит отец в партизаны…
Прощаться с отцом не легко.
И вслед, обливаясь слезами,
Бежит босоногий Сашко.
Бежит он, хватаясь за стремя,
Цепляясь за гриву коня.
— И я в партизаны! Со всеми!
Я сильный, возьмите меня!
Тяжёлой и горестной болью
Сжимается сердце отца:
— Куда тебя взять? На недолю?
На смерть? На борьбу до конца?
Нет детскому горю предела…
Отец наклонился в седле:
— За стремя хвататься не дело,
Ты лучше разведай в селе.
И вот тебе в руки граната,
Теперь ты готов ко всему;
И вот тебе в руки граната,
И дай я тебя обниму.
Скрылись вдали партизаны.
Теперь и отец далеко.
Спокойный, с сухими глазами
Стоит на дороге Сашко.
Сашко примечает: у хаты,
Где дворик, поросший травой,
Фашистские ходят солдаты,
Фашистский стоит часовой.
Тут офицеры из штаба…
В минуту Сашко на крыльце!
В сердце недетская храбрость,
Решимость на детском лице.
— Я видел — в лесу партизаны,
Я шёл по опушке вчера,
Я видел своими глазами —
Кто-то сидел у костра!
За пазухой холод гранаты,
Гладкий холодный металл.
Мальчик стоит среди хаты,
Он всё хорошо рассчитал,
Медленно, длинно, подробно
Он продолжает рассказ…
— Довольно! — кричат ему злобно.—
Где партизаны сейчас?
Ненависть больше не пряча,
Сашко выпрямляется весь,
И слышится голос ребячий:
— Тут партизаны! Здесь!
Быстро метнулась граната
В тех шестерых у стола;
Быстро метнулась граната —
К ним смерть, как расплата, пришла.
Сашко! Мальчуган босоногий!
Не жить тебе в тихом селе,
Не бегать по тёплой дороге.
Спокойный лежишь ты и строгий,
Величье на детском челе.
Грозной и яростной мести
Детские жаждут сердца…
Сашко! Мальчуган босоногий!
Мы отомстим до конца
За город, истерзанный боем,
За мирную хату твою,
За юное сердце героя,
Погибшее в смертном бою.
1942
На лице твоём смертный покой.
Мы запомним тебя не такой,
Мы запомним тебя смуглолицей,
Смелой девушкой с сердцем бойца.
Ты недавно была ученицей,
Поджидала подруг у крыльца.
Избивали фашисты и мучали,
Выгоняли босой на мороз.
Были руки верёвками скручены.
Пять часов продолжался допрос.
На лице твоём шрамы и ссадины,
Но молчанье ответом врагу…
Деревянный помост с перекладиной,
Ты босая стоишь на снегу.
Нет, не плачут седые колхозники,
Утирая руками глаза,—
Это просто с мороза, на воздухе
Стариков прошибает слеза.
Юный голос звучит над пожарищем,
Над молчаньем морозного дня:
— Умирать мне не страшно, товарищи,
Мой народ отомстит за меня!
Юный голос звучит над пожарищем,
Юный голос звенит на ветру:
— Умирать мне не страшно, товарищи,
Я горда, что с победой умру.
На лице твоём смертный покой,
Мы запомним тебя не такой!
1942
Почтальон проходит мимо
И стучит не в нашу дверь.
Почтальон проходит мимо,
Мы не ждём его теперь.
Он обходит все квартиры,
Все соседние дома,
Только нам четвёртый месяц
Ни открытки, ни письма.
Всем приходят письма с фронта…
У меня товарищ есть.
Он вчера перед уроком
Два письма мне дал прочесть.
Наш учитель от танкиста
Получил письмо вчера.
Только нам не пишет с фронта
Наша старшая сестра.
Но сегодня на рассвете
Вдруг соседи будят нас
И читают нам в газете
Напечатанный указ.
Там написано, в указе,
Кто получит ордена,
Там сестра моя Наташа.
Может, это не она?..
Говорят соседи маме:
— Ну конечно, ваша дочь.
Тут не может быть ошибки,
И фамилия точь-в-точь.
Вслух сама читает мама:
— «В марте, первого числа,
Молодая санитарка
Двадцать раненых спасла».
Мама плачет отчего-то,
Младший брат кричит: «Ура!»
Молодец сестра Наташа,
Наша старшая сестра!
Вдруг я вижу почтальона.
Я кричу ему в окно:
— Вы не в пятую квартиру?
Писем не было давно!
Все знают дедушку Петра —
Он слесарь с нашего двора.
Сын на фронте у него,
На заводе внуки,
У него у самого
Золотые руки.
Он и слесарь, и монтёр,
И столяр, и полотёр.
Исправляет он звонки,
Чинит старые замки.
Истопник на фронт уходит —
Дед идёт в истопники.
Есть у дедушки сосед,
Он моложе на пять лет,
И поэтому соседа
Молодым считает дед.
Он кричит ему вдогонку,
Будто малому ребёнку:
— Без галош опять идёшь?
Ох, уж эта молодёжь!
— Если б мне твои года!—
Он вздыхает иногда.
На почтамте почтальоном
Служит дедушкин сосед.
Носит письма по районам
Он почти что сорок лет.
Вдруг стучится он к соседу,
Говорит: — Откройте дверь.—
Говорит он: — Поздравляю,
Вы на пенсии теперь.
Поздравляю вас, сосед,
Вот вам денежный пакет.
Вы устали на работе,—
Объясняет почтальон,—
Вот теперь и отдохнёте,
Есть у нас такой закон.
Все знают дедушку Петра —
Он слесарь с нашего двора.
Все слыхали, как соседа
Он отчитывал вчера.
— Вот закончим мы войну,
Я тогда и отдохну.
Вот отпразднуем победу,—
Говорит старик соседу,—
Победим, тогда придёшь.—
И ворчит ему вдогонку —
Ох, уж эта молодёжь!..
1944
Снился сон моей подруге,
Что в Крыму была она
И видала, как на юге
Начинается весна.
Родилась она в Мисхоре,
И, наверно, потому
Ей так часто снится море,
Снятся яблони в Крыму.
Корабли несутся в бурю,
Волны плещутся во сне…
Сколько я глаза ни жмурю,
Ничего не снится мне.
Но вчера мне сон приснился,
Мне вчера приснился сон:
Будто папа возвратился,
Навсегда приехал он!
Он вошёл и поднял штору,
Затемненье снял с окна.
Освещен огнями город,
Вся Москва огней полна.
Я спросила: «Ты вернулся?»
Он в ответ мне улыбнулся.
У окна стоял он с нами,
Он весёлым снился мне…
Я, наверно, только маме
Расскажу об этом сне.
1943
Я, друзья-товарищи,
На Урале рос.
Здесь зима суровая,
Ветер да мороз.
Но если б снова родину
Себе я выбирал,
Я бы не задумался,
Выбрал бы Урал.
Наши горы грозные,
Железные хребты,—
Такой нигде, товарищи,
Не встретишь красоты.
В скалах — камень-самоцвет,
Редкий минерал.
Мне говорил об этом дед —
Ои был шахтёром двадцать лет,
Он знает весь Урал.
Здесь открыт секрет булата,
Здесь сковали первый меч,
Кто-то здесь, в горах, когда-то
Сделал тигельную печь.
Прощайте, кони на лугу,
Я вас всё лето пас.
Прощайте, кони на лугу,
Ещё разок постерегу,
Потом покину вас.
Холмы синеют вдалеке,
Уже совсем рассвет…
Холмы синеют вдалеке,
Как будто волны на реке,
А лес в туман одет.
Восходит солнце над леском,
Встаёт погожий день.
Решил я стать учеником,
Надеть фуражку с козырьком
И кожаный ремень.
Всё жду я почты полевой,
От брата писем нет…
Алёша, если ты живой,
Пиши скорей ответ.
Алёша, бей их горячей,
Гони фашистов прочь,
И я готов не спать ночей,
Стоять подручным у печей,
Работать день и ночь.
Прощайте, кони на лугу,
Я вас всё лето пас.
Прощайте, кони на лугу,
Ещё разок постерегу,
Потом покину вас.
Другого ждите конюха,
Привыкнете к нему…
Гнедой заржал тихонечко,
Не знаю почему.
1943
Решил он стать учеником,
Учиться ремеслу,
Он с деревянным сундучком
Проходит по селу.
А в сундучке — вагон добра:
Связала шарф ему сестра,
Он взял с собой тетрадь,
Спекла лепёшек мать.
Больших лепёшек десять штук.
Он утром съел одну.
В бумажке — дедушкин мундштук:
«А вдруг курить начну?»
Вложил он ножик в сундучок:
«Он тоже нужен мне!»
С серпом и молотом значок
Лежит на самом дне.
Решил он стать учеником,
Учиться ремеслу,
Он с деревянным сундучком
Проходит по селу.
Семнадцать вёрст
Ему идти,
Он ест лепёшки
По пути.
Он в тень поставит сундучок
И отдохнёт на нём.
Впервые входит новичок
В большой кирпичный дом.
Как в этом доме можно жить?
Тут столько этажей!
Такой домище сторожить —
Не хватит сторожей!
Тут в спальнях спят ученики,
Пришли до смены лечь.
И снятся токарям станки,
Подручным снится печь.
Деревня снится
Новичку.
Он спит, как в детстве,
На боку.
Большой станок стоит в избе.
Смеётся с печки дед:
«Сынок, не справиться тебе,
В руках сноровки нет».
«Молчи! — кричит он старику
И сердится во сне.—
Меня поставили к станку,
Станок доверен мне.
А цех у нас передовой,
Двухсотники в цеху».
И дед качает головой
На печке, наверху:
«Ты дельный парень,
Весь в меня.
У нас такая
Вся родня».
…Гудок.
Опять пора к станку.
Уже рассвет в окне…
— Вот доказал я старику,
Да жалко, что во сне!
Спросил я у товарищей:
— Чьё лучше ремесло?—
Нашлось друзей-советчиков
Несметное число.
Зовут ребята в кузницу:
— Ты в кузнице бывал?—
И сварщик уговаривал,
В сторонку отзывал…
А девушка высокая
Такой совет дала:
— Иди работать токарем,
Нет лучше ремесла!
Спросил я у товарищей:
— Чьё лучше ремесло?—
Нашлось друзей-советчиков
Несметное число.
Мальца широкоплечего
Я слушал дольше всех.
Сказал он: — Думать нечего,
Иди в горячий цех!
Металл кипит и плавится,
На фронт идёт металл,
Чтоб нам с врагами справиться,
Чтоб им конец настал.
Мы варим сталь особую,
А ей теперь почёт!—
И понял я, товарищи,
Куда меня влечёт.
Я всех, конечно, выслушал,
Перебивать не стал.
А сам решил — попробую,
И сталеваром стал.
С тяжёлыми лопатами
Справлялись
С первых дней,
Слова замысловатые
Давались им
Трудней.
Они, как в классе школьники,
Твердили по утрам:
— Иридий, никель,
Марганец,
Ферротитан,
Вольфрам…
А вечером подручные,
Два друга неразлучные,
Два парня-крепыша,
Идут домой довольные,
Шагают не спеша.
Сказать погромче хочется,
Чтоб слышал весь бульвар:
«Ну, как сегодня выплавка,
Товарищ сталевар?»
Почему меня директор
Вызывает в кабинет?
Я иду и сам не знаю —
Попадёт мне или нет?
Правда, я вчера одетый,
В башмаках на койку лёг.
Но, по-моему, об этом
Он узнать никак не мог.
На моём станке доводка,
Я в бригаде фронтовой,
Что идёт работа чётко,
Я ручаюсь головой.
Был у нас недавно случай:
Надо нам сдавать заказ,
Лена, токарь самый лучший,
В этот день больна как раз.
Но к утру сложил я в горку
Обработанный металл.
Унесли его на сборку,
Я четыре нормы дал.
Всё, по-моему, в порядке,
Никакой задержки нет.
Для чего меня директор
Вызывает в кабинет?..
Узнал я утром,
До гудка,
Что мне дадут
Ученика.
Всё время думал я
О нём,
Как мы работать
С ним начнём…
Узнаю,
Сколько парню лет,
В футбол играет
Или нет.
Я сам недавно
За станком,
Я тоже был
Учеником.
Пришёл я тихонький такой,
Боялся суппорт взять рукой;
Не знал сначала,
Где стоять,
Какую тронуть
Рукоять.
Я успокою новичка,
Ведь он неопытный пока.
Скажу, похлопав по плечу:
«Тебя работать научу!»
И вдруг
Приводят мне вчера
Старуху
С нашего двора.
Я с ней знаком
Давным-давно —
Я к ней мячом
Попал в окно,
Потом ходил за ней
Как тень,
Извинялся
Целый день.
Степан Петрович,
Управдом,
Уговорил её
С трудом.
Теперь пропал я
Всё равно…
Она явилась в цех.
Сейчас расскажет
Про окно
И осрамит при всех.
Сказал я:
— Встаньте застанок.—
Она в ответ:
— Иду, сынок.
Смотрю — старуха молодец:
Сама берётся за резец,
Сама включает самоход
И стружку правильно берёт.
Она совсем
Не так стара,
Старуха
С нашего двора.
И все ребята
Говорят:
— Ей можно дать
Второй разряд.
1943
Когда впервые над столицей
Салют раздался громовой,
Неслись испуганные птицы
Над освещённою Москвой.
Со всех сторон —
С Тверской, с Неглинной,
Над площадями, над Арбатом
Они метались стаей длинной
И в темноту неслись куда-то.
К Москве суровой, затемнённой,
Давно привыкли и они.
И вдруг огни над Малой Бронной,
И над бульварами огни.
Впервые небо разгоралось,
Река сияла серебром…
Наверно, птицам показалось:
Весна в Москве! Весенний гром!
1943
Пробило пять часов утра,
Проснулась младшая сестра,
Кричит: — Чего вы спите?
Пора вставать Никите!
Никиту будит вся семья,
И в пять минут седьмого
Он говорит: — Проснулся я!—
И засыпает снова.
— Вчера пришёл усталый,—
Его жалеет мать.—
Пускай поспит, пожалуй,
Ещё минуток пять.
Вот на часах без двадцати,
Тут как вскочил Никита!
— Я вас просил меня трясти!—
Он говорит сердито.
Он обижается на мать,
Его берёт досада:
Не могут вовремя поднять
И растолкать как надо!
— Я говорю — вставать пора!..—
Вздыхает младшая сестра.
Не так это просто —
Быть младшей сестрой:
То у Никиты
Карманы с дырой,
То на сестру
Рассердился Никита
За то, что спецовка
Опять не зашита.
Не так это просто —
Быть младшей сестрой:
Двери входные
За каждым закрой,
Вымой посуду,
За хлебом сходи,
Каждое утро
Никиту буди…
Он опоздает,
А ты виновата,
Вот и волнуйся
За старшего брата!
В отцовской старой кожанке,
В пилотке боевой
Он мчится по Остоженке
В машине легковой.
— Эй, — кричат ему ребята,—
Дай доехать до Арбата!
Дай машину напрокат!
Сколько стоит самокат?
— Я спешу! — кричит Никита,
Набирая полный ход.
Объясняет деловито:
— На завод. Работа ждёт.
Никите кажется с утра,
Когда он входит в цех,
Что перегонит он Петра,
Что он обгонит всех.
Станок начищен и протёрт,
Легко идёт резец.
Он даже, может быть, рекорд
Поставит наконец.
Листовку выпустят о нём,
Чтоб весь завод читал.
А подойди к Никите днём —
От Петьки он отстал.
Может он в одну минуту
Передумать всё подряд,
Вдруг он вспомнит почему-то,
Где на карте Ленинград.
Рукоять он передвинул,
Заточил конец резца —
Вспомнил вдруг кинокартину
Под названьем «Два бойца».
Потом ему лодка
На память придёт,
Моторная лодка
Куда-то плывёт,
Волны взлетают
Волна за волной,
Оглянешься —
Мастер стоит за спиной…
Когда над станком
Зажигается свет,
Не только рекорда,
И нормы-то нет!
Закрепил деталь Никита,
Нарезает он резьбу,
Он насупился сердито —
Сам с собой ведёт борьбу.
Он не должен отвлекаться,
Должен думать об одном.
Но куда-то птицы мчатся,
Пролетают за окном.
Нет, ему работать надо,
Надо думать о станке.
Улетели! Вот досада!
Промелькнули вдалеке.
За станком стоит Никита,
Он резец ведёт рукой.
На обед ушли ребята,
Он остался в мастерской.
«Зря мальцом тебя считали,—
Скажут завтра мастера.—
Вам особые детали
Доверять давно пора…»
Если он не сдаст заказа
Раньше всех, к пяти часам,
Если он не сдаст заказа,
Он себя накажет сам.
Не пойдёт тогда в кино —
Это твёрдо решено.
Нет, пожалуй, наказанье
Он смягчит наполовину.
Он пойдёт в кино, пожалуй,
Но на детскую картину.
В столовой двери настежь,
Народу у дверей!
И все торопят Настю,
И все кричат: — Скорей!
Настя носится с подносом
По столовой заводской,
Сразу две тарелки супа
Подаёт одной рукой.
Кузнецов подходит к Насте,
Говорит с почтеньем: — Здрасте!
Как живёте? Как дела?
Сколько порций подала?
Говорит он: — Вот в чём дело:
Выдай мне второй обед!—
Настя только поглядела:
Мол, в уме ты или нет?
Говорит он: — Подождите!
Я снесу обед Никите.
На работе человек,
Что вам стоит выбить чек?
Нет, она проходит мимо,
Он идёт за Настей вслед:
— Настя, мне необходимо
Получить второй обед.
Настя, сделай одолженье!
Там меня товарищ ждёт.—
Настя любит уваженье,
Ценит вежливый подход.
— Ладно, я уважу вас,
Выбью чек в последний раз.
Сменяется бригада,
В цехах зажёгся свет,
Сменяется бригада,
Нигде Никиты нет.
В цехах его искали,
Искали в гараже,
В диспетчерской искали
На первом этаже.
Зачем-то Пётр Иваныч
Заглядывал в завком,
Искал его на сборке
И даже под станком.
Не идёт домой бригада,
Беспокоится о нём,
А токарь третьего разряда
Задремал в шкафу стенном.
Обтачивал он валики,
Расстроился как маленький.
Захотелось вдруг ему
Побыть минутку одному.
«Товарищ Никита,
Зайдите ко мне!—
Его вызывает
Директор во сне.—
Вы дали рекорд.
Вы добились успеха.
Я вас назначаю
Начальником цеха.
А домой на самолёте
Я могу вас подвезти,
Вы на Кудринке живёте?
Нам, пожалуй, по пути».
Облака бегут навстречу.
Как прохладно в вышине!
Над Москвой летит Никита,
Он привык летать во сне.
Видит он издалека,
Как блестит Москва-река,
Как внизу проходят танки
Через площадь, по Таганке.
«Это с нашего завода»,—
Говорит ему пилот.
А внизу полно народа,
Вся Москва салюта ждёт.
Там, наверно, и Анюта
Дожидается салюта.
А город весенний
Как дымкой окутан,
И носятся птицы
Под самым салютом.
Но вдруг он падает куда-то,
Летит… Врезается в толпу.
Вокруг него стоят ребята,
Он просыпается… в шкафу.
Перед ним начальник цеха,
Мастера стоят вокруг.
— Разрешите обратиться?—
Говорит Никита вдруг.—
Я закончил всю работу,
Пусть проверят мастера.
Если б мне характер твёрдый,
Я бы тоже брал рекорды,
Перегнал бы я Петра.
На него глядит начальник:
— Ты проснулся наконец?—
Улыбается начальник.
Говорит: — Ты молодец.
Ты молодец!
Ты добился успеха,
Ты годен вполне
Для особого цеха.
Вдруг Никите снится это?
Или это наяву?
Вот хорошая примета —
Увидать во сне Москву.
Усмехается Никита:
Иногда заснуть не грех!
Вместе с Петькой Кузнецовым
Он пойдёт в особый цех.
1944
После долгого пути
Идут домой бурёнки,
Будут снова их пасти
На родной сторонке.
Сберегли их от врага
Дальние колхозы,
На знакомые луга
Возвратились козы.
По низинам, вдоль реки,
По дорогам шли быки,
Шли стада по большаку,
По жаре, по холодку.
— Здравствуй, дедушка Пахом!
Сколько вёрст прошёл пешком?
Бычок тонконогий
Родился в пути,
Он сам по дороге
Не может идти.
И вот на подводе,
Укрытый тепло,
Он важно въезжает
В родное село.
Показались вдалеке
На пригорке кони,
Заиграли на лужке
Парни на гармони.
Вся деревня рада:
Возвратилось стадо!
Ты наймёшься в пастухи,
Срежешь дудку из ольхи.
Как будет щёлкать новый кнут,
Хоть десять раз подряд!
И ты разыщешь в пять минут
Отбившихся ягнят.
Возьмёшь ты хлеба про запас
И дашь быку на первый раз,
Чтоб он скорей к тебе привык,
Чтоб не бодался чёрный бык!
Мы папу не видели
Очень давно,
С тех пор
Как на улицах
Стало темно…
Маме работать
Вечернюю смену.
Мама ушла,
Поручила мне Лену.
Мы с Ленкой одни
Остаёмся в квартире.
Вдруг входит военный
В зелёном мундире.
— К кому вы пришли?—
Я спросил у майора.—
Мама с работы
Вернётся не скоро.
Вдруг — я смотрю —
Он бросается к Ленке,
Поднял её,
Посадил на коленки.
Он и меня тормошит
Без конца:
— Что ж ты, сынок,
Не узнаешь отца?
Я майора обнимаю,
Ничего не понимаю:
— Вы на папу не похожи!
Посмотрите — он моложе!..—
Вынул я портрет из шкапа —
Посмотрите — вот мой папа!
Он смеётся надо мной:
— Ах ты Петька, мой родной!
Заворковали в городе
Голуби, голуби…
На улице жара,
Сады, недавно голые,
Цветут — пришла пора!
В цветах Ново-Девичье,
Тут слышно пенье птичье
С утра и дотемна —
Весной везде весна.
Вот холмик, обложенной дёрном,
Пришла сюда женщина в чёрном.
Она посадила левкои,
Пылинки с надгробия стёрла.
Идут сюда к сыну-солдату,
Идут на могилу отца
И, горько оплакав утрату,
Сажают весной деревца.
Однажды девчонка-москвичка
Пришла сюда ранней весной —
Открытое, ясное личико,
Две светлых косы за спиной.
Ей горе знакомо?
Нет, что вы!
К ней в дом не входила беда,
И папа и мама здоровы,
Они не умрут никогда!
Холодный мрамор и венки —
Мир вечного покоя,
Но, будто смерти вопреки,
С надгробья смотрит Зоя.
Сюда живые к ней идут,
Чтоб вспомнить подвиг Зоин,
Седой подходит воин,
И вот стоит девчонка тут.
Со лба откинув завиток,
Она на камень гладкий
Кладёт исписанный листок —
Он вырван из тетрадки,—
Кладёт слова присяги
На клетчатой бумаге.
Слова наивны и просты:
«Я тоже буду смелая!
Я тоже, Зоечка, как ты,
Для Родины всё сделаю!»
Здесь не один листок такой
Положен детскою рукой,
Листки, листки, ещё листки
Белеют, словно лепестки.
Их прочь уносит ветер,
Их вновь приносят дети,
Поодиночке, не в строю,
Приходят без вожатой.
«Я обещание даю!..»
«Клянусь великой клятвой!..»
Кто первый, может быть тайком,
Пришёл сюда с таким листком?
Быть может, девочка одна
(Косички за спиною)
Пришла сюда весною:
«Я буду Родине верна!
Я обещаю, Зоя!»
Иль паренёк лет десяти
Принёс листочек чистый
И написал: «Хочу расти
Таким, как коммунисты!»
Листки, листки, ещё листки
И в рамке и в конверте…
Вот так у гробовой доски
Живёт само бессмертье.
1957
Ходит дрёма, ходит дрёма
По вагону спальному,
Пассажиры спят как дома,
Мчась в дорогу дальнюю.
Спит вагой, молчанья полон,
Только слышится под полом:
Тук-тук-тук — перестук,
Тук-тук-тук — перестук.
За оконной тёмной рамой
Белый снег и тишина…
Спит, покачиваясь, мама,
Ночником освещена.
Спят мальчишки-сыновья,
На двоих одна скамья.
Братьям места маловато,
Разлеглись богатыри.
Старший брат толкает брата:
— Алик, ноги убери!
Младший брат решил вставать:
Ноги некуда девать!
Он вздохнул, глаза протёр,
Вышел сонный в коридор.
Ух, лунища в коридоре!
За окном сиянье льдин.
В этом лунном коридоре
Он, как в космосе, один.
Озаряет свет луны
Двери, двери у стены
Да скамеечки стенные —
Не простые, откидные.
В коридоре, под луной,
Кто гуляет в час ночной?
Кто стучит, людей пугая?
Хлоп — скамейка!
Хлоп — другая!
Вздумал парень лет шести
Все скамейки обойти.
Соскочи с неё,
Сумей-ка,
Чтоб не хлопнула
Скамейка!
То встаёт он, то садится,—
Раздаётся грохот, гром…
Прибежала проводница:
— Люди спят, а что творится!
Уходи, прошу добром…
Не прошло и полминуты,
Вот уже он у дверей,
Он, раздетый и разутый,
Прыг в постель свою скорей!
Но в постели вместо брата,
Вместо Сени-толстяка,
Длинный дядька бородатый,
Пассажир лет сорока.
Он спросонья как подскочит:
— Это кто меня щекочет?
Ты с луны свалился, что ли?
Вот швырну тебя в окно!
Погуляешь в чистом поле,
Ничего, что там темно…
Алексей кричит: — Спасите!—
Будто рядом страшный зверь.
А чего вопит, спросите,
Сам влетел в чужую дверь.
Пассажир глядит вдогонку:
«Где-то видел я мальчонку…»
Славный мальчик старший брат,
Да немного толстоват.
Он, проснувшись спозаранок,
Булку съел и пять баранок,
Два творожные сырка
И сказал: — Я сыт пока.
Краснощёкий, круглолицый,
Он подходит к проводнице.
Говорит он ей хитро:
— Показать вам серебро?
Купит мама пачку чая,
Я обёртку получаю…
А у вас коробок нет?
От конфет. От сигарет…
Мне теперь нужны коробки
Для космических ракет.
Постоял он возле брата,
Алик вдаль глядит куда-то,
От окна уйти не хочет…
(Здравствуй, поле! Здравствуй, лес!)
А Семён над ним хохочет:
— Расскажи, что было ночью?
Ты к кому в постель залез?..
Вдруг взволновались пареньки:
На них глядит из-под руки,
На них глядит издалека
Тот бородач лет сорока.
Пусть он на младшего
Сердит,
Но и за старшим
Он следит!
Мчится, торопится
Поезд скорый,
Мчится, стремится
В Уральские горы.
Больше не видно
Ни поля, ни леса:
Снежная с неба
Спустилась завеса,
Сыплется снег…
А за окнами, рядом,
Алик командует
Снежным парадом.
Руку поднимет —
Кружатся снежинки.
Руку опустит —
Ложатся снежинки.
Но командир
Что-то слишком взволнован:
Длинного дядьку
Увидел он снова.
Снова увидел он
Дядьку ночного…
Что он явился во время парада?
Что он глядит?
Ну чего ему надо?
— Какой позор, — вздыхает мать,—
Не скрыть позора!
Пришлось детей мне разнимать,
Боюсь, водой их разливать
Придётся скоро…
Вдруг бородач лет сорока
Заговорил некстати:
— Я знаю вашего сынка,
Он спал в моей кровати.
— Не нужно мне таких ребят…—
Вздыхает мама.—
Уйду куда глаза глядят
По шпалам прямо.
Тут старший брат
И младший брат
Как завопят!
Как завопят!
Услышав плач
И чей-то крик,
Приходит
Главный проводник.
И все глядят
На двух мальцов:
Ну кто они,
В конце концов?!
И вдруг сказал тот человек,
Тот бородач, тот самый:
— Я знаю: это Чук и Гек
Куда-то едут с мамой.
Они косятся на меня,
А я гляжу на них полдня.
Тут старший брат
Пожал плечом:
«Мол, непонятно,
Вы о чём?»
И младший тоже удивлён.
Сказал он, глянув косо:
— И вовсе нет таких имён:
«Чук-чук» — стучат колёса.
Смеётся длинный человек:
— Ты, жадный, — Чук,
А это — Гек.
Кричат мальчишки: — Что вы!
На свете нет таких имён.
Я — Алексей, а он — Семён,
И оба мы Дроздовы.
У нас и дедушка Дроздов,
Водитель скорых поездов.
А мы Дроздовы-внуки…
При чём тут «геки-чуки».
Смеётся длинный человек:
— И всё равно вы — Чук и Гек.
И для меня вы всё равно
Знакомые мальчишки.
Я знаю вас давным-давно.
Вы — мальчики из книжки.
Там всё написано точь-в-точь:
И как вопил ты в эту ночь,
Хоть паренёк не робкий,
И как подраться вы не прочь
Из-за пустой коробки…
Двух пареньков
Бросает в жар:
— Кто написал про нас?
— Гайдар.
Он ваш отчаянный народ
Знал как свои пять пальцев.
(А поезд мчит вперёд, вперёд,
Гудит: «Не по-па-дай-ся!»)
Ребят сомнение берёт:
Гайдар волшебник, что ли?
(А поезд мчит вперёд, вперёд,
Метель бушует в поле.
Запорошил все окна снег,
В стекло стучит упрямо.)
— А мой Алёша правда Гек,—
Вдруг согласилась мама.—
Но он ещё и спорщик,
Не только фантазёр,
Сердито лоб наморщит
И начинает спор.
А старший даже в яслях
Был до того запаслив!
Был жадным ползунком,
Таскал игрушки в яслях
И прятал их тайком.
— А где живёт теперь Гайдар?
Он молодой?
Не очень стар?—
Расспрашивают дети.
Вздыхает длинный человек…
Он, помолчав, ответил:
— Нет, дорогие Чук и Гек,
Гайдара нет на свете.
Про ваш мальчишечий народ
Уже он не напишет
И во дворе не соберёт
Вокруг себя мальчишек.
Погиб писатель на войне…
А снег летит, летит в окне,
А снег летит,
Всё снег да снег,
Протяжный свист метели…
«Чук-Чук и Гек,
Чук-Чук и Гек…»—
Колёса вдруг запели.
1967
Нет, в жизни мне не повезло,
Однажды я разбил стекло.
Оно под солнечным лучом
Сверкало и горело,
А я нечаянно — мячом!
Ух, как мне нагорело!
И вот с тех пор,
С тех самых пор,
Как только выбегу
Во двор,
Кричит вдогонку кто-то:
— Стекло разбить охота?
Воды немало утекло
С тех пор, как я разбил стекло.
Но стоит только мне вздохнуть,
Сейчас же спросит кто-нибудь:
— Вздыхаешь из-за стёкол?
Опять стекло раскокал?
Нет, в жизни мне не повезло,
Однажды я разбил стекло.
Идёт навстречу мне вчера,
Задумавшись о чём-то,
Девчонка с нашего двора,
Хорошая девчонка.
Хочу начать с ней разговор,
Но, поправляя локон,
Она несёт какой-то вздор
Насчёт разбитых окон.
Нет, в жизни мне не повезло,
Меня преследует стекло.
Когда мне стукнет двести лет,
Ко мне пристанут внуки.
Они мне скажут:
— Правда, дед,
Ты брал булыжник в руки,
Пулял по каждому окну?—
Я не отвечу, я вздохну.
Нет, в жизни мне не повезло,
Однажды я разбил стекло.
1965
За партой Павлик и Тарас,
Сидят два друга милых.
Вот видит Павлик как-то раз:
У друга нос в чернилах.
Есть путь у Павлика прямой —
Сказать: «Тарас, чернила смой»,—
И тот бы сразу смыл их.
Но Павлик требует, чтоб класс
Сказал Тарасу, что Тарас
Измазал нос в чернилах.
Вопрос выносится не зря
На обсужденье класса,
Подумать только — вся ноздря
В чернилах у Тараса.
И обсуждается вопрос:
Каков Тарас? Каким он рос?
И как дошёл он до того,
Что нос в чернилах у него?
Заволновалось всё звено:
— Нет, мы молчать не в силах!
Он и на нас кладёт пятно,
Измазав нос в чернилах.
И вот уже объявлен сбор
В защиту чести класса,
Нос, между прочим, до сих пор
В чернилах у Тараса.
1964
Ищет рифму к слову «Нина»
Начинающий поэт:
«Нина — Нина — солонина,
Нина — Нина — скарлатина».
Подходящей рифмы нет!
«Нину — в спину, Нину — двину,
Нину — льдину — дисциплину»—
Снова рифмы на листе
Всё не те, не те, не те!
Наконец в стихах поэта
Нина пламенно воспета.
Рифмы найдены для Нины:
Для неё цветут долины,
Для неё и крик орлиный,
Для неё с крутой стремнины
Мчится бурная река
И они, два смельчака,
И они одни, без взрослых,
Под луной плывут на вёслах.
Наконец в стихах поэта
Нина пламенно воспета!
Он подходит к ней, робея:
— Посвятил стихи тебе я…
Говорит поэту Нина,
Раздавив ногой жучка:
— Ой, какой ты молодчина!
Но мне некогда пока.
Приходи поздней немножко,
Я стихи читать люблю.
Но сначала нашу кошку
Я в сарае отлуплю!
Так вот рушатся святыни!
Он уходит, наш поэт,—
Посвящать поэмы Нине
У него желанья нет.
Он уходит, наш поэт.
Но привычно к слову «Нина»
Ищет рифму по пути:
«Нина — Нина — солонина».
Лучшей рифмы не найти!
1965
Я лежу болею,
Сам себя жалею.
Повздыхаю на спине,
Снова на бок лягу…
Не идут друзья ко мне
Навестить беднягу.
Я лежу болею,
Сам себя жалею.
Где товарищи мои?
Как проводят лето?
Без меня ведут бои
На футболе где-то…
Я лежу болею,
Сам себя жалею.
Жду, когда, в конце концов,
Распахнутся двери
И ворвутся шесть мальцов,
Пять, по крайней мере!
Но в квартире тишина…
Тру глаза спросонок,
Вдруг я вижу (вот те на!),
Входят пять девчонок.
Пять девчонок сели в ряд
У моей кровати.
— Ну, довольно, — говорят,—
Поболел, и хватит!
Песни знаешь или нет?
Будешь запевалой!—
Я киваю им в ответ:
— Что ж,споём, пожалуй!
Несли мы облако с собой,
Букет сирени голубой.
Мы срезали для Наденьки
Сирень в пришкольном садике.
Взглянула Надя на сирень:
— Какой красивый сорт!
Но он завянет через день,
Купили б лучше торт!
От торта польза есть —
Его же можно съесть!
Я торт люблю, с орехами…
За тортом бы поехали!
Ну Наденька, ну скромница!
Мы не могли опомниться.
1964
У нас танцоров полон класс,
У нас есть запевалы,
У нас есть даже скалолаз,
Есть рыболов бывалый.
А Зоя кто? Красавица!
Она войдёт, появится
И сядет гордо у окна —
У нас красавица она!
Пускай в тетрадке
Троечки,
Зато глаза
У Зоечки!..
В поход идём мы в выходной,
Сегодня мы туристы,—
В поход, в поход любой ценой,
В поход, на воздух чистый.
А мимо нас красавица
Как пава проплыла,
Красавиц не касаются
Отрядные дела.
Но вот вчера щенок, щенок
(Вы просто не поверите!
Да как он смел!
Да как он мог!)
Куснул её на скверике.
Она кричит: — Щенок, щенок!
Спасите, он кусается!—
Простим его, он знать не мог,
Что Зоечка красавица.
1964
Посмотрите — встали в пары
Юбиляры, юбиляры!
На зелёные бульвары
Выбегают юбиляры,
Юбиляры, юбилярши,
Помоложе и постарше,
Юбиляры, юбилярши!
И везде сегодня марши
Пионерские звучат,
В праздник ленинских внучат.
И под звонкий голос горна
На парад шагает гордо,
Майским городом идёт
Красногалстучный народ.
Он мечтает: на Луну бы!
Он — Гагарин, он — Титов,
Защитить детей Лумумбы
Он от всех врагов готов.
У него сомнений нету,—
Карандаш берёт цветной
И рисует всю планету:
В красных флагах шар земной.
Он за всё берётся с жаром,
Увлекается Гайдаром…
И в его открытом взоре
Блещут будущего зори.
Слава юным юбилярам —
Юрам, Таням и Тамарам!
1964
На пустом футбольном поле
Ветер кружится на воле,
Мокнут старые афиши,
Воробьи укрылись в нише.
Тёплых дней теперь не жди —
Без конца идут дожди.
Дремлет сторож у ворот.
Осень… Кто сюда пойдёт?
Но в открытые ворота
Входит Лёня Бородин.
Он насвистывает что-то,
Он пришёл сюда один.
Он с портфелем после школы
Побродить пришёл сюда.
Осень… Парк пустой и голый,
У трибун стоит вода.
Летом здесь мелькали
Лодки на реке,
Здесь была читальня
В детском городке.
Здесь они с Серёжкой,
С лучшим шахматистом,
В шахматы играли
В уголке тенистом.
А сегодня в парке
На дорожках лужи,
На трибуне Южной
Ветер листья кружит.
На аллее главной,
На самом перекрёстке,
Ещё не облетели
Осенние берёзки.
Они стоят, пылая,
Среди зелёных сосен,
Золотым пожаром
Провожая осень.
Он в этот парк решил прийти
Подумать в тишине.
Ему четырнадцать почти,
Он выше всех в звене.
Он записал в свою тетрадь:
«Вступаю в комсомол.
Теперь уже недолго ждать —
Октябрь уже пришёл.
Я никаких огромных дел
Ещё не совершил,
Я целый час вчера сидел —
Примера не решил!
Не мог решить простой пример!
Четвёртый год я пионер —
И никого не спас
И ничего не изобрёл…
Учил урок, играл в футбол,
Ходил с портфелем в класс…»
С волненьем ждёт он Октября,
Он должен дать ответ:
Не может быть, что прожил зря
Он все тринадцать лет!
А Лёне не было семи,
Он говорил про мать:
— Она у нас с двумя детьми,
Ей нужно помогать.
Лет восемнадцать бы ему —
Он мог бы стать бойцом.
И он сражался бы в Крыму
В одном полку с отцом!
С волненьем ждёт он Октября.
Он должен дать ответ:
Не может быть, что прожил зря
Он все тринадцать лет!
Дождь накрапывает редкий,
На площадках сняты сетки,
Листья кружатся шурша,
Он шагает не спеша…
Есть у Лёни лучший друг —
Петя Кочетков.
Они подраться могут вдруг
Из-за пустяков!
Но всё равно они дружны
На долгие года,
И до того они дружны,
Что одинаковые сны
Им снятся иногда.
На каждом матче Кочетков
Садился в первый ряд.
— Я вдохновляю игроков!—
Он уверял ребят.
И вдруг не может Кочетков
Прийти на стадион —
На сборе радиокружков
С утра дежурит он.
Он так хотел смотреть финал,
Ему не повезло!
Отлично Лёня понимал,
Как другу тяжело.
Расстроен Лёня Бородин:
Он на футбол пойдёт один?!
Нет, он пойдёт на сбор кружков,
Дежурить будет он!
Кричит он: — Петя Кочетков,
Ты вдохновляешь игроков!
Беги на стадион!
Беги, дежурным буду я,
О чём тут разговор!—
И с Петькой верные друзья
Они и до сих пор.
Всюду листья кружатся,
Осень… Дождик редкий.
Заиграла музыка —
Радио в беседке.
Будто на параде,
Марш гремит по радио.
Листья кружатся шурша,
Он шагает не спеша…
Вдруг вспомнил он о разговоре,
Его не понял он тогда…
В гостях у них на зимнем сборе
Однажды был Герой Труда,
Весь в орденах, широкоплечий…
Ребята ждали этой встречи —
Они с утра писали речи.
Его ребята окружили,
А Вовка
Выскочил вперёд!
Он самый маленький
В дружине
И всем вопросы задаёт.
(Он говорит:
«Я так устроен,
Что у меня молчать
Нет сил».)
— А как вы сделались героем?—
Он неожиданно спросил.—
Вы волновались перед этим?—
Гость засмеялся и ответил:
— Последний цех вводили в строй,
Когда пришёл указ в газете.
Я и не знал, что я герой…
Тогда не очень понял Лёня,
Что он сказал про их сердца,
И только здесь, на стадионе,
Сейчас, он понял до конца.
Герой сказал,
Что в каждом с детства
Любовь к отчизне зажжена.
Сумеет сердце загореться,
Когда потребует страна.
Сумеет сердце загореться!
И он ещё сказал о том:
Соединять должны мы с детства
Мечту с обыденным трудом.
Геройских поступков
Пока ещё нет.
Их совершить
Не успел он.
Но выпустить вовремя
Восемь газет —
Тоже не лёгкое дело!
Очень заняты сейчас
Все школьники в Союзе.
Но седьмой — труднейший класс!
У них трудней, чем в вузе.
И строже всех учителей
Сергей Петрович, физик,—
Он за тетрадку без полей
И то отметку снизит.
Они «Тепло» пройти должны,
И «Свет» у них в программе,
Они затмение Луны
Устраивали сами.
Они до самого звонка
Сидят — не улыбнутся!
Вот не отличник он пока…
Придётся подтянуться.
И маме придётся
В хозяйстве помочь.
Он помогает, но слабо.
Он помогает,
Но он ведь не дочь —
Дочка полезней была бы!
В тёплой курточке короткой,
Сдвинув кепку набекрень,
Он идёт такой походкой,
Будто в ясный летний день.
Это только кажется,
Что пустынный сад,—
Здесь недавно саженцы
Посадил отряд.
Здесь весной распустятся
Под горячим солнцем
Новенькие кустики —
Лёнины питомцы.
Крепкими, ветвистыми
Вырастут они,
Засверкают листьями
В солнечные дни.
И не только в этом парке,
Но у каждого крыльца,
Как весенние подарки,
Засверкают деревца.
Впереди работы много —
Лёня только у порога.
Он уйдёт далёко в горы,
Он построит новый город —
Красный мрамор,
Светлый цоколь,
Полированный гранит…
На крутой скале высокой
Смелый юноша стоит.
В берег волны бьют с разбегу,
А вокруг простор морской…
Это памятник Олегу
Лёня выстроит такой.
Шел разговор о счастье.
Мальчики заспорили.
Сказал Никита: — Счастье —
Пятёрка по истории.
— Нет, — ребята говорят,—
Для счастья это мало!
Есть пятёрки у ребят
И в странах капитала.
Никита крикнул от души:
— Да вы смеётесь, что ли?
Я б там работал за гроши,
Не мог учиться в школе.
Сказал Андрейка: — Счастье —
Выходить на площадь,
Когда пылают флаги,
Тысячи полотнищ!
Счастье — в нашей дружбе,
Верности навеки…
Так поётся в песне,
Сложенной в Артеке.
Отец Володи мастер
Литейного завода.
Сказал Володя: — Счастье
Работать для народа.
Насмешил мальчишек
Первоклассник Толя:
Он сказал, что счастье
Только на футболе.
1940
Опять в соседнем садике
С утра идёт игра,
Лихие скачут всадники,
С утра кричат «ура!».
Опять шумят дошкольники,
Володеньки и Оленьки,
И вся разноголосица
Ко мне в окно доносится.
— Эй, самосвал, сгружай песок!—
Звенит высокий голосок.
Вот разговор совсем иной:
— Интересуешься Луной?
— Я б полетела на Луну,—
Не пустит бабушка одну.
— Нет, — рассуждает под окном
Какой-то юный астроном,—
Нельзя Венеру снять пока:
Её закрыли облака.
— Берём стамеску и брусок!—
Звучит мальчишеский басок.
— Мы отзовём его с Луны!—
Вдруг слышен крик и свист.—
Там эгоисты не нужны!
А Юрка — эгоист!
Вот снова голос под окном:
— Записывай в тетрадь:
Кто не собрал железный лом,
Тех на Луну не брать!
Примите лунограмму —
Хочу поздравить маму.
Закрыла я своё окно —
Всё смолкло, как в немом кино.
Нет, без ребячьих голосов
Мой дом закрыт, как на засов.
Нет, пусть в соседнем садике
Опять идёт игра,
Пускай лихие всадники
С утра кричат «ура!».
И лунограммы шлют с Луны,
Большой мечтой увлечены.
1959
— Подожди, мы поумнеем,—
Мама отвечала,—
Улыбаться мы умеем.
Разве это мало?
И сегодня мы как раз
Улыбнулись в первый раз.
Соседка Таня, лет пяти,
Спросила: — Можно мне войти?
Пусть Настенька проснётся,
Пускай мне улыбнётся!
Соседка Нина, лет шести,
Спросила: — Можно мне войти?
Пусть Настенька проснётся,
Пускай мне улыбнётся!—
И Настенька старается —
Лежит и улыбается.
Есть у Насти старший брат,
Ходит он нахмуренный:
Неприятность, говорят,
У команды Юриной.
Футболисты — вот беда!—
Были все освистаны.
Что ж, бывает иногда
Это с футболистами.
Но с досады старший браг
Чуть не лезет на стену.
Только вдруг он кинул взгляд
На коляску Настину.
Важно, лёжа на спине,
Тянет ножку Настенька:
Мол, иди скорей ко мне,
У меня — гимнастика.
Мол, гляди — «Агу, агу!»—
Улыбаться я могу.
Юра тоже улыбнулся,
Не остался он в долгу.
Непонятно почему,
Стало радостно ему.
Дождик, дождик хлещет в стёкла,
Даже в доме темнота.
Ой, как бабушка промокла!
Вышла утром без зонта.
Говорит: — Ну, дело худо,
Мне теперь несдобровать.
Я боюсь: меня простуда
Не свалила бы в кровать.
Ну погода! Ну ненастье!
Но под шум дождя в окне
Спит спокойно внучка Настя,
Улыбается во сне.
Шепчет бабушка: — Откуда
Мне на ум пришла простуда?
Нет, здорова я вполне.
Едет, едет Настенька
В новенькой коляске,
Открывает ясные,
Новенькие глазки.
Подбегает к Настеньке
Паренёк вихрастенький,
Просит он: — Настасья,
Улыбнись на счастье!
1969
Зашептались девочки:
— Нужно выбрать Настеньку,
Настя замечательно
Делает гимнастику.
Это лучше
Всех наград —
Видеть
Праздничный парад!
По московской улице,
По широкой, гладкой,
Мама с Настенькой идёт,
С дочкой-делегаткой.
Как сверкает
Белый камень!
Дом стоит
Под облаками!
В группе был недавно спор,
И решили дети:
С крыши дома, будто с гор,
Видно всё на свете…
Сколько бабочек
В Москве,
Вьются в зелени,
В листве.
Едет бабочка в такси,
На стекло присела.
А куда спешит, спроси,
Так бы долетела.
Пришла на шумный стадной
Настенька впервые.
Флаги! Тысячи знамён
И цветы живые…
Вот сейчас начнут парад
Юные гимнасты.
И с трибуны на ребят
Смотрит, смотрит Настя.
Ей пока всего лет пять,
Ей не скоро выступать,
Но к параду с детства
Надо приглядеться.
Делегатов — целый ряд!
Рядом мальчик-делегат
В майке полосатой.
Он советуется с ней:
— Будем хлопать всех сильней!
Мы же делегаты!
Прошло всего мгновенье,
И словно дуновенье
По полю пролетело,
Всё расцвело, запело.
Нет стадиона,
Он исчез!
Зашелестел
Зелёный лес…
Бегут с берёзками в руках
Девочки-подростки,
В белых платьях и венках,
Сами как берёзки.
А мальчики, а мальчики
Бросают в воздух мячики!
Из тысячи мячей
Не отстаёт ничей.
Смотрите, скачут всадники,
Не взрослые, не дяденьки,—
Нет, октябрята, топая,
На палках скачут по полю!
Всем нравится гимнастика…
Но вдруг
Как крикнет Настенька:
— Ой, стадион проломится!
Потише топай, конница!
Тут засмеялись зрители —
И дети и родители.
Сказали: — Делегатка,
Не нарушай порядка.
Ещё прошла минута,
И радуга как будто
Сошла на землю прямо
На стадион «Динамо».
И все цвета
Смешались
В полёте
Лёгких шалей.
Тут радуга взлетела,
И поле опустело.
Испугалась
Настенька:
— Кончилась
Гимнастика?
— Нет! — воскликнул
Наугад
Толстый мальчик —
Делегат.—
Надо хлопать посильней,
Пусть начнут сначала!
— Будем хлопать двести дней!—
Настя закричала.
Все захлопали за ней
Всё сильней,
Сильней, сильней…