Н. Ѳ. Щ Е Р Б И Н Ы .
Стихотворѳнія. — Новогречѳсиія иѳлодіи. — Пѣсни
о природЬ.— Яийы и элегіи.—Пѣсни Русонаго на
чужйшгв. — Эпиграммы. —„Сонвииъ Русской Лите
ратуры".— Доморощенные наброски руссяаго ле
нивца и ипохондрика у оебя и заграницей. —
Сатирическая л&гопись.
1841 — Ш9 гг.
:
•-—-—
V.
САНКТПЕТЕРВУРГЬі
Типогра»ія Министерства Путей Сообщены (А.
по • о н т л н ц ъ М 99.
БЕНКЙѴ
ОГЛАВЛЕНІЕ.
і.
I.
П.
Ш.
IV.
V.
VI.
ѴП.
ѴШ.
IX.
X.
XI.
XIIXIII.
XIV.
XVXVI.
XVII.
ХѴПІ.
XIX.
XX.
XXI.
Южная ночь. — (1843 г.*) .
Идиллія. - (1851 г . ) .
Сапфо. — (1852 года)
Тѣнь. — (1862 г.)
Жеискія рѣчи. — (1853 г.).
Невольная Вѣра — (1844 г.)
Вѣнкн. — (1852 г.)
Загорѣвшая дѣвушва. Идилія. — (1851 т . ) .
Пнръ. — (1850 г ) .
Весенняя пѣсня. — (1850 г . ) .
Желанье. - (1852 г )
Герой. I — I I . (1846 г.).
Воюсы Беренихи. (Посвящается кв. А. Д. О.)
І - І Ѵ . — (1853 г.)
Вакханка. — (1852 г ) .
Стыдливость. — (1847 г ) .
Въ деревнѣ. — (1847 г.) .
Купанье. — (1847 г.)
Дѣтская игра. —(1846 г ) .
Плачущей у гробницы. — (1847 г . ) .
Осенняя элегія. — (1851 г.)
Диѳирамбы. І - П - — (1850-1852 г )
ХХП. Статуѣ Елены. — (1846 г . ) .
25
ХХШ.
(1851 г.)
26
X X I V . Эллада. — (1846 г.)
28
XXV. Мигъ. - (1846 г ) .
29
X X V I . Два титана: Океанъ и Прометей.—(1851 г.) . —
ХХѴП. Женщина. — Иднллія. — (1853 г.) .
30
X X V I I I . Гермесъ-привратникъ. — (1846 г.)
31
X X I X . Воспоминаеіе. — (1853 г.) .
32
XXX. Скрываемая страсть. — (1844 г.)
33
X X X I . На зарѣ. - (1851 г.).
—
X X X I I . Танталъ. — (1845 г.)
35
ХХХШ. Уединенье. — (1842 г )
36
XXXIV. Свиданье. - (1844 г.) .
XXXV. Пнсьмо. - (1847 г.).
37
X X X V I . Въ портикѣ. - (1846 г . ) .
—
X X X V I I . Туника и поясъ. - (1847 г.) .
38
XXXѴШ. Ваятель и натурщица. — (1847 г ) .
89
X X X I X . Пѣсня у Тенарп. - (1847 г.)
40
X L . Просьба художника. — (1847 г.)
41
X L I . Epicedinm. — (1843 г.).
X L I I . Афродитѣ-Ураніи. - (1846 г.)
43
ХЫП. Софокловой Антигонѣ. — (1846 г.)
ХЫѴ. Изъ Бакхплида. — (1847 г.) Переводъ
44
XLV. Дѣвушкѣ. (34-я ода Анакреона). — (1844 г.).
Переводь
44
X L V I . Тпмонъ Аѳннскій. - (1846 г . ) .
45
X L V I I . Незнакомка. — (1848 г.)
46
X L V I I I . Чувство Художника. —(1852 г . ) .
—
X L I X . Весталка. - (1853 г.)
47
L. Ѳессалійская идиллия. — (1843 г . ) .
48
L I . Ифигенія въ Тавридѣ.—Лирическая сцена.—
(Посвящается памяти матери п брата;—1852 г.) 49
VII
Посіѣсіовіе и примѣчаяія въ «Ифнтеніи въ
Таврпдѣ». — (1862 г.) .
Ш . Идеалы. - (1Ѳ52 г.) •
Ы П . Ировія въ Искусств*. — (1852 г.) .
ІЛѴ. Плачущей дѣвушкѣ. (Въ альбонъ кн. Е. Н.
В. 1852 г.)
L V . Скульптору. —(1851 г.)
L V I . И. Б . Айвазовскому. — (1862 г.) •
L V I I . Древняя колонна. — (1844 г.)
L V H I . Творчество. — (1846 г.)
LEX. Концертъ. (А. П. К.).-(1847 г.).
LX. Поэту. — (1845 г.) .
L X I . Живнь н искусство. — (1847 т.)
L X I I . Красавиц*.— (1853 г . ) .
L X I I I . Стихъ. - (1845 г.).
LXIV. Предъ древней статуей. — (1851 г.)
LXV. Дѣвочки.—(1853 г.)
L X V I . Предъ статуей Венеры Таврической.—(1852 г.)
LXV1I. Моя Богиня. — (1851 г.)
62
68
60
70
71
72
—
74
75
76
—
77
78
79
80
81
82
II.
I . Сила пѣсни. — (1843 г . ) .
I I . Айлуда.—(1856 г.)
I I I . Дѣвушка у Харона. — (1854 г.) По&ражате
Новогреческому. (Посвящается гр. Анастасіи
Ив. Толстой) • •
IV. Телонія. — (1843 г )
V. Умирающій матросъ.—(1843 г.)
V I . Воспоминаліе. — (1844 г.) •
V I I . Отплывающему. — (1843 г.)
83
84
86
88
89
91
92
ѴПІ
III.
I . Природа. — (1851 i.)
93
П. Нимфа Вьюги. — (1856 г.) • •
94
Ш . Nottnrno. — (1846 г.)
97
IV. Просьба Вѳснн. — (1864 г.) .
98
V. Зимнее чувство. — (1846 г.) .
100
V I . Голоса ночи.— (1854 г . ) .
101
V I I . Лѣсъ. — (1853 г.) •
103
ѴШ. Отрада Осени. —(1854 г.) .
105
EX. Симлатіи. — (1852 г.) .
106
X . Даръ Прометея. I — I I . — (1842 г.) .
107
X I . Жизнь. — (1847 г.)
108
ХП. Счастье. (Л. С. П.) - (1848 г.)
109
Х Ш . Сказки. — (1843 г.) .
—
X I V . V Чпмъ я больше знаю... — (1848 г.) .
111
XV. Уженье. (А. Н. М.)-(1854 г.) .
112
X V I . Утреннее впечатіѣніе. — (1854 г . ) .
114
ХѴП. Предсмертное чувство. I , I L Ш . — (1844 г.) . 115
ХѴПІ. Узникъ.—(1851 г.)
117
X I X . Наши очи малы...— (1848 г . ) .
118
X X . Монологъ на высотѣ.—(1854 г.) .
—
X X I . Мысль о смерти.—(1844 г.)
120
ХХП. Туча.-(1Ѳ46 г.) .
ХХШ. Пустыня.—(1847 г.) .
121
X X I V . %* И здѣсь, и тамг, и далѣе гробница—(1846 г.) —
XXV. Болѣзни.-(1845 г.)
122
X X V I . Сердцу.-(1846 г . ) .
123
X X V I I . Утро въ горахъ Фокиды. — (1861 г.) .
—
ХХѴШ. Земля. — (1854 г.) .
125
X X I X . *.* Когда въ выеокія минуты бытія— (1848 г.) 126
X X X . Мысль и дѣло.—(1854 г . ) .
—
IX
X X X I . Be въ вёдро-Аъ тихое на ясной глади водь....—
(1847 г.)
127
ХХХП. Ночь и день. — (1864 г . ) .
128
ХХХІП. Міръ. - (I860 г.) .
130
ХХХГѴ. Пѣснн міра. — (1854 г.) .
131
XXXV. Подозрѣніе. — (1864 г.) .
133
X X X V I . Свиданье съ моремъ.—(1843 г.) .
—
ХХХѴП. Передъ бурей.-(1852 г.)
136
ХХХѴШ. Весенній гимнъ— (1852 г.)
136
X X X I X . Природ*.—(1854 г )
138
IT.
I
П.
Ш.
IV.
V.
VI.
ѴП.
ѴПІ.
IX.
X.
XI.
XII.
XIII.
ХГѴ.
XV.
XVI.
ХѴП.
ХѴШ.
XIX.
Современная Дума.—(1848 г.)
Человѣву.—(1848 г.)
Женщин* -(1848 г ) .
Въ обществ*.—(1845 г . ) .
Поэтамъ.—(1856 г.)
Ямбъ.-(1848 г.;
Нашъ Демонъ.-(1865 т.) Къ Поэту.—(1855 г.) .
Битва —(Октавы). — (1856 г.)
Поел* бала. — (1849 г.) .
Поколѣвію. — (1848 г.) .
Пѣсня Прометея. — (1848 г )
.
Современная Вакхическая пѣсня.—(1843 г.) .
Признаніе Пророка. — (1845 г . ) .
Селнцу.-(Памяти кн. А. И. М )—(1853 г . ) .
Свѣтъ.—(1852 г.) •
Иронія. - (1843 г.) .
Будущее.—(Посвящается М. П. К.)—(1849 г.)
Путешествіе въ Грецію.—(1853 г.)
XX.
XXI.
ХХП.
ХХПІ.
ХХГѴ.
XXV.
XXVI.
XXVII.
ХХѴІП.
XXEX.
Пѣсня Вѣка.—(1848 і.) .
*% Eotda давно съ креста иврѣчено прощенье
Ж е л а н ь е . - (1848 г.)
Миньйонѣ.—(1854 г . ) .
Слово юношѣ. — (1856 г . ) .
Оправданіе. — (1848 г . ) .
Волѣвнь.— (Н. Д. X.) — (1853 г . ) .
Поэтъ. — (1852 г.)
Смерть весны.—(1859 г.)
Бальныя грёзы.—(Октавы).—Посвящено А. Ѳ.
К.-(1856 г )
XXX. Тосты. — (1855 г.)
169
170
171
172
173
174
175
176
.178
—
182
Новогреческія пѣсни.—Историко-критическое изслѣдованіе и переводы образцовъ пѣсень. — (1843 г.) • 183
V.
I . Hdtel «1а Sirena> въ Сорренто. — (Неаполь
8 мая 1861 г.)
П. На островѣ—(Лондовъ, 4 августа, 1861 г.).
I I I . ГладДатору въ Капнтоліп. — (Рииъ, 14 мая
1861 г.)
IV. Лѣто на островѣ Уайтѣ.— (Вентноръ, 7 іюля
1861 г.)
V. Переѣздъ черезъ границу.—(Берлинъ , 14 марта
1861 г.).
V I . Въ Трпбунѣ.-(Флоренція, 1861 г.). .
V I I . Спмплонсван дорога.—(Брпгъ, въ Швеицаріп,
7 іюня 1861 г )
231
234
234
235
-
236
237
238
XI
У Ш . Бельведѳръ.-(Рвиъ, 18 пая, 1861 г.)
EX. Въ уединевіи.—(Вилла у ЛагоМаджіоре 1861г.)
X . Пѣсня ратнивамъ Московсваго ополченія.—
(1855 г.)
X I . Великая панихида. — (Изъ Челяковскаго, съ
Чешского)
ХЕГ. Йово п Мара. — (Сербская народная поэма
1860 г.).
239
240
242
244
245
ТІ.
I . Тишина. — (1846 г.) .
261
П. Встрѣча. - (1848 г.).
262
I I I . %* Когда любовь моя смущает ваше счастье.—
(1843 г.)
—
IV. О Rimembranza! — (1846 г.)
263
V. Прнмиренъе. — (1848 г.) .
264
V I . \ * Созданье милое! Мнѣ грустно за тебя.—
(1844 г.) .
—
ѴП. Дубъ и Ліана. - 1846 г.
265
ѴГП. Nottnrno. (1851 г.)
266
I X . МННЪІОНѢ: (М. П. К.)
— (1854
г.).
X . Безмолвіе. — (1853 г.)
X I . Въ Альбомъ С А. С вой. — (1856 г.).
X I I . *»* Не внемлешь ты сужденьямъ септа,—
(1851 г.)-.
X I I I . Человѣкъ поколѣнія
267
268
269
270
272
XII
TIL
I . Алъбомъ Иппохондрика: собрате эпиграммъ,
ксеній,
ямбовъ и всякого сатирическою
школьничества.
I . Expiatio. — (1863 г.) .
277
I I . Аттестаты студіозусамъ семннарін. I . — П. —
(1841 г.)
279
Ш. Скаэаніе о нѣкоенъ боголюбявомъ юношѣ Тертін. (1855 г.).
287
IV. ТаганротсЕииъ грекамъ. Ямбъ—(1843 г.).
289
V. Выдерган иаъ книги, подъ нааваніемъ: «Меч
ты и звуки». — (1846 г.)
290
V I . Современная поэзія. — Пародія. — (1850 г.). 292
ѴП. Эпитафія русскому купцу.—(1851 г.).
292
ѴШ- Двойное горе. — (У гроба Гоголя, 21-го февр.
1852 г . ) .
293
I X . Хвалебная пѣснь блаженному борзописцу NN,
литературы ради юродивому. — (1852 г.).
294
X . Въ часовнѣ Иверсаой. — (1853 г.)
295
X I . Физіологія Новаго Поэта,—Фельетонъ въ стнхахъ. — (1853 г.)
295
ХП. Прѳвращеніе Ѳаддея въ Новаго Поэта. (Дополневіе къ «ОвидДевымъ превращеніямъ»).
297
ХІП. Напутственное посланіѳ къ иѣкоѳму бвзсребреннику и Московскому книгочію, отправляю
щемуся на казенный счетъ изучать Монголовъ
на мѣстѣ. — (1854 г.)
299
ХГѴ. Послѣ чтеніл одной «Эллегіи- Одн- Сати
ры».— (1854 г.).
300
XV. Автору «Всевоамохныхъ Пустячковъ».(1854г.) 302
XIII
X V I . Чеіверостіішіе, сказанное близорукой завистью
(1853 г.)
ХѴП. Всеобщій благопріятвль.—(1854 г.)- •
ХѴШ. Загадка,—(1856 г.) •
X I X . *,* Вико праегі Въ круговрагценьи....—(ШЪ).
X X . По взятіи Севастополя. — (1866 г.).
X X I . Эпиграмма: 1. *Ты гимны воепѣвалг
2.
Душой я долю колебался,
Въ раздумья доіго я стоять,
Но обохыценьянъ не поддался,
И прежній посохъ въ руку взять,
И вншелъ твёрдою стопою...
Отъиди, льстивый Сатана!
Мнѣ доля высшая судьбою
Въ вѣнцѣ терновомъ суждена...
И мвртъ, и роза молодая,
Прохладою благоухая,
Мой. путь угрюмый обовьютъ:
По немъ, меня благословляя,
Другіе радостно пойдутъ...
1845.
хѴ.
ролнцу.
(Шшп
Вв. 1. И. И.)
О, горячее сердце вселенной!
О, истокъ всеобъятиой любви!
Умоляю душой умиленной:
Человѣва ты въ ней воззови...
И своей непреложной любовью.
Обличи его, солнце, тогда,
11*
164
Что не духомъ онъ побить, а кровью,
И что онъ не любилъ никогда...
Но ты, соінде, въ лобви неизмѣнно
Оттого-то н ясенъ твой свѣтъ,
Оттого ты въ срѳдннѣ вселенной,
Оттого тебя славить поэтъ!
И, равно согрѣваа лучами
Облачкб и червя, и цвѣты,
Ты блюдешь, будто матерь, надъ нами,
И насъ любишь нелюбящихъ ты.
Проникая отъ выси эеира
И до беаднъ преисподнихъ земли,
Озари ты миѣ истины міра,
И мнѣ душу мою просвѣтли!
Дтя всего твои блага беэмѣрны...
Я молю изъязвленной душой:
Дай сознать мнѣ душевныя скверны,
Дай младенческій сердцу покой 1...
Нѣтъ! Ео счастью и къ лону покоя,
И къ всеэнанью меня не зови...
Дай мнѣ высшее "благо иное:—
Научи меня только любви!
165
XVL
P
В
Ѣ
T
Ъ .
Свѣтлая ночь замѣнила
Ясный безоблачный день:
Всѣ заторѣлнсь свѣтила,—
Въ роскоши свѣта теряется тѣнь...
Царство гармонін вѣчной,
Разума всюду черты,
Жизни размѣръ безконечный,
Неувядаемый ликъ красоты —
Міръ и его совершенства
Просятся въ душу мою...
Чтб-жъ я далекъ отъ блаженства?
Чтб-же я грустныя пѣсни пою? ..
О, міродержецъ! Такъ долго и много
Съ тьмою духовною боремся мы,
Жизни во мракѣ запала дорога,
Всѣ наши грустныя пѣснп отъ тьмы.
Щедрую долю духовнаго свѣта
Каждому смертному ты ниспошли:
Будутъ и радостны пѣсни поэта,
Будутъ и счастливы дѣти земли...
І8М.
166
XVIL
J[ p О H І Я.
He гляди на него простодушно,
Прямотою сердечной любя:
Свѣтъ, повѣрьямъ отяшвшнмъ послушнвй,
Оклевещетъ безумно тебя!
Онъ давно ужъ и хилъ, и увѣченъ,
Какъ больной и брюзгливый старикъ,
Но ирезрѣньемъ еще не ртмѣченъ,
И опасенъ еще его крикъ...
Схорони-жъ благородныя чувства
Отъ насмѣшливыхъ взоровъ людей,
Какъ художникъ созданья искусства
Отъ непризванныхъ прячетъ судей.
Притворись, если хочешь счастливо
Ты въ семействѣ людей погостить:
Будь, обдумавъ, рѣзва и стыдлива,
И умѣй по разсчету любить.
Не высказывай чувствъ треволненья,
Но, послушное сердце скрѣпя,
Подавляй ихъ въ иачалѣ рожденья,—
И, повѣрь, не осудить тебя!
184*.
167
ХѴШ.
рудущее,
(Поа. Ж. П. К.)
Мучимый жаждой отъ зноя,
Страннихъ въ пустынѣ блуждалъ,
Тщетно оазисъ покоя
Взоромъ устаіымъ нскалъ...
Вотъ, у себя подъ нотами
Видитъ онъ: — легкимъ стеблёмъ,
Меткими зелень листками
Чуть вознеслась надъ пескомъ;
Возлѣ нѳя полосою
Мокрый песокъ пролегалъ.
Долго съ отрадой нѣмою
Путникъ предъ вею стоять...
Годы пройдутъ,—разростётся
Зелень въ широкую сѣнь,
Свѣтлый ручей разольётся:
Будетъ вода здѣсь и тѣнь ...
Друга! отрите-же слёзы,
Въ серддѣ убейте печаль:
Міру эдемсвія розы
Кажетъ грядущего даль!...
Вѣрьте, — намъ счастье отъ вѣка
Въ думѣ Творца суждено;
Время и мысль человѣка
Скажутъ, гдѣ скрыто оно.
Бѣдны для насъ наслажденья,
Счастье возможно какъ мять:
Вѣрьте-жъ,—такое мг овенье
Будетъ вся жизнь для другихъ!
168
XIX
|1утешествіе въ Jpeniio.
В ъ слезахъ любви на жребій свой ропщу я:
Мнѣ не сойдти въ Пиреѣ съ корабля. ••
Нѣтъ, никогда тебя ие посѣщу я,
Любимая души моей земля!
Миѣ не сдыхать, какъ море вѣчно стонетъ
Надъ вѣчною могихою твоей;
Мой жадный вэоръ, покоясь, не потонетъ
Въ разливѣ горъ и гохубыхъ знбей.
Гдѣ плещется бушующая влага,
И говорить о лучшихъ времевахъ,
Я не склонюсь на мраморъ саркофага —
Величія почіющаго прахъ...
Истокъ живой и колыбель искусства,
Откуда свѣтъ поэнанія возникъ,
Гдѣ облеклось въ прекрасный образъ чувство
И истина нашла себѣ языкъ!
О, еслибъ вѣтръ, съ земли Гиперборейской
Еъ тебѣ летя на крыльяхъ снѣговыхъ,
Могъ передать на пристани Пирейской
Глубокій стонъ и капли слёзъ моихъ...
Да изольютъ они передъ тобою
Тѣ жалобы, ту скорбь души моей,
Что увлеклось неправою стезею
Заблудшее искусство нашихъ дней.
Приковано къ вседневности безцвѣтвой
Оно рукой неприэваняыхъ жрѳцовъ,
И движетъ ихъ не идеалъ эавѣтный,
Случайности и времени рабовъ...
169
И взглядомъ ихъ искажена природа,
Ихь кажетъ имъ недолжное она;
Въ нёмъ кхевѳта на жизнь ядухъ народа,—
Бохѣзнь творцовъ въ твореніяхъ видна...
И дальше дня они не
Тевущаго предъ ними
И ложь его, и мелочь
Въ созданін гніющаго
прозрѣваютъ,
безъ слѣда,
возраждаютъ
плода...
А кто ихъ путь оставилъ безобразный,
Какъ истый жрецъ предсталъ предъ Красотой, —
То тѣшится надъ нимъ невѣжда праздный,
И притоворъ свой пишетъ площадной.
less.
XX.
.ѣоня вѣка.
Гибнетъ чувство мое одинокое
Безотэывно, бездольно, безродно! —
Впереди пустота-лншь глубокая...
Наша мысль высока, но безплодна.
Обреклись мы глядѣть на мученія,
На неправды семейства людского,
Не подавши руки облегченія,
Не сказавъ ему вѣщаго слова;
Между-тѣмъ, какъ гніеть подъ преданіемъ
Неразумная жизнь человѣва;
Обновись только вовымъ страданіемъ,
Она въ вѣкъ переходить изъ вѣва.
170
Переполнены силою страстною,
Пожираемы жадно любовью,
Истомимся мы жертвой напрасною,
За людей не прольемся мы кровью...
Не волнуйся-жъ, душа многодумная,
И въ безгрезноЙ дреиотѣ разлейся 1
Замолчи, мое сердце безумное,
Замолчи навсегда... иль разбейся!
1643.
XXI.
Когда давно съ Креста изречено прощенье, —
Роптать-ли намъ, и мстить своимъ врагамъ?
Грѣхи ужъ приняли съ Голгоѳы отпущеньѳ,
И ихъ судить не намъ, и ихъ карать не намъ...
Зачѣмъ, не снисходя къ врагамъ, ихъ ненавидѣть,
Когда они не знаютъ, чтб творятъ...
О, братья! не дерзнемъ мы никого обидѣть,
И объ одной любви уста пусть говорятъ...
Повѣрьте, въ злѣ своемъ тѣ люди не виновны, —
За тѣмъ что. человѣкъ несовершенъ душой;
Они въ томъ праведны, въ чемъ много мы грѣховны,
Отпустимъ-же грѣхи взаимно мѳжъ собой...
Съ невольнымъ зломъ людей, о, примиритесь, братья!
Еще во тьмѣ и въ дѣтствѣ человѣвъ:
Созрѣетъ мыслью онъ, и прпмутъ насъ въ объятья
Добро, любовь и миръ на нескончанный вѣкъ;
И райскіе плоды Божествевнаго знанья
Всѣмъ пбровну раэдѣлятся тогда;
Блаженство дастся всѣмъ и никому—страданье...
Настанетъ царствіѳ желанное Христа.
1848.
171
XXII.
ji\_e л а н ь е .
Чуждо совершенства
Нашей жизни зданье:
Цѣхь ея—блаженство,
А она—страданье.
Всё въ ней пропадаетъ,
Всё, что такъ прекрасно,
Только ало вспхываетъ
Въ иаготѣ ужасной.
Въ этомъ эвучномъ морѣ
Сроднаго нѣтъ звука;
Въ сонъ исходить торе,
Страсти вторить мука.
Счастьемъ не согрѣта
Ни одна минута,
Мысли нѣтъ прнвѣта,
Чувству нѣтъ пріюта...
Пусть-же хрупкой чашей
Эта ложь прольётся: —
Хаосъ жизни нашей
Въ стройность разовьётся.
1848.
172
ХХШ.
іѵ\ и н ь й о н ѣ .
Порой въ томленья изнеможѳтъ
Душа скорбящая моя,
Сознавши то, что сердце гложетъ,
Чѣнъ отравіенъ, чѣмъ боленъ я—
Пороки, горе, нестроенье
Семьи враждующей людей
И слѣпоту, и нэвращенье
Любимой братіи моей;
Когда устану—чадо вѣка—.
Хаосъ жптейскій созерцать,
Слѣдить въ прошедшемъ человѣка.
По немъ о будущемъ гадать,—
Нежданно райское мгновенье
Меня крыіомъ пріосѣиитъ,
Прольётъ мнѣ въ душу обновленье,
И новьтмъ свѣтомъ озарить:
Клонюсь я отъ борьбы жестокой,
Какъ въ лоно свѣжее зыбей,
Къ груди подруги свѣтлоокой,
Малютки розовой моей...
И мнѣ опять, какъ въ дни былые,
Средь обаянья красоты,
Картины видятся иныя,
Иныя грезятся мечты.
Вся полнота любви всемірной
Въ ея очахъ проведена,
И простотою жизни мирной
Такъ свято теплится она,
Что я люблю, но не страдаю:
У вѣщихъ звѣздъ ея очей
Я лучъ грядущій уловляю
И вѣру въ будущность людей.
Ея слезы безгрѣшной влага
Смываетъ мысль о всякомъ злѣ...
Я жду и стройности, и блага,
Когда любовь есть на землѣ.
1854.
173
ХХГѴ.
рлово юношѣ.
Пока ты юнъ,—и рѣчью правой
Твои украшены уста,
И чисть твой помыслъ нелукавый —
А въ неиъ Добро и Красота...
Потом*, при мысли примиренья
Съ необходимым* жизни злом*,
Ты ограничишь ихъ значенье,
Съ наукой опыта знаком*.
Ты въ ряд* войдешь своекорыстных* —
Небратій братіи твоей,
И позабудешь раны присных*
И участь будущих* людей...
Но знай впередъ, что примиреньѳ,
Какъ сна исполненная тьма,
Коснѣть заставит* поколѣнье
Во имя здраваго ума,
И стань на-вѣвъ подъ стяг* благого
Противу ложиаго всего;—
И да прозябнет* это слово
На нивѣ сердца твоего.
іаи.
174
XXV.
р п р а в даніе.
Нашъ вѣкъ и наше поколѣнье
Безмолвно сносять клевету
Незаслуженного презрѣнья
И громких* бранен пустоту.
Оно безмолвствует*, но знаетъ,
Что мысль- живая скрыта въ немъ,
Что насъ потомство оправдает*
Своим* торжественным* судом*;
Что судъ не видит* современный
Ни слезъ подавленных*, ни мукъ,
Ни мысли съ болью сокровенной,
Ни скованных* судьбою рукъ...
. Но мы къ блаженству возрожденья
Ступеней нужною легли,
Чтобъ міра тяжкія движенья
По ней вперёдъ отъ нестроенья
Къ грядущей стройности пошли...
И ту ступень, гдѣ отряхали,
Не замѣчая, прах* отъ ногъ,
Когда во храмъ по ней вступали,
Превыше звѣздъ поставить Богъ.
1848
175
XXVI.
О Л Ѣ 3 н ь.
(В. Д. X.)
Мы счастливы не будемъ никогда,
И нѣтъ въ душѣ у насъ задатков* счастья,
Всегда больной, исполненной всегда
Тревогъ и думъ, вопросов* и участья!
Чтобъ въ нашу мысль и въ сердце не зайтп,
Предъ нами ничего не идетъ мимо...
Намъ тяжело, на жизненном* пути,—
Страдаем* мы невѣдомо, незримо...
И счастіе возможно-ли, друзья,
Провидящим* денницу идеала,
Тѣмъ, чья душа въ пустынѣ бытія
Тоской любви напрасно изнывала...
И грустно наиъ за тысячи людей,
Въ невѣжествѣ погрязших* безъ сознанья,
Усвоивших*, въ недвижности своей,
Потребность тьмы, неволи и страданья...
Подавлены издревле въ насъ судьбой
Духовныя сокровища и силы;
Мы брошены, какъ богатырь живой,
Въ глубокій склеп* удушливой могилы.
Для лучшаго намъ время не пришло,
А то, что есть толпѣ необходимо, —
Твердит* нашъ умъ... по сердцу тяжело:
Законность зла ему невыносима!
176
И помнинъ ны въ веселіи бесѣдъ,
На ложѣ нѣгъ, довольства, пресшценіВ,.
Что въ каждый ыигъ свершалось столько бѣдъ,
Пролито слезъ, извѣдано мученій!...
Нѣтъ! счастливь и ие буду никогда.
Недугомъ я томительным* болѣю...
Мы всѣ больны, и гаснемъ безъ слѣда
Съ любовію непрошенной своею.
Въ нашъ ранній вѣкъ, и безотрадный вѣкъ
Съ той истиной пора-бы примириться,
Что въ немъ здоровъ пустой лишь человѣкъ,
И боленъ всякъ, кто мыслью просвѣтлится.
ХХѴП.
О Э Т Ъ.
Н а служеніе мысли высокой,
На служеніе правды я взросъ:
Но кинжалъ ея спрятолъ глубоко
Между вѣткою миртовъ и роз*-..
И, въ рукѣ съ этой вѣткой душистой,
Какъ Гармодій, я въ міръ выхожу, —
Красотой ея мирной и чистой
Я неправду и зло поражу.
Эта битва безъ крови и гнѣва, —
Наслажденіемъ дышетъ она:
Ей причастии и старецъ, и дѣва,
И младенец*, и мужъ и жена.
177
Тѣмъ вехнко твое назначенье
Между братій, поэтъ-гражданинъ,
Что безъ терній свое поученье
Насадить ты способенъ одииъ!
И ты каждое дѣло и чувство
Обреки иа добро и осмысль...
Твоя вѣтка — созданье искусства,
А киижать твой — правдивая мысль.
186!!.
ххѵгп.
весны.
Появилась она, разцвѣтая,
И въ разцвѣтѣ своемъ умерла...
Ты блаженна, весна молодая:
Послѣ юности ты не жила!
Похоронную пѣснь тебѣ страстно
Соловей, твой любовнивъ, пропѣлъ,
И оставил* онъ все безучастно:
Онъ со смертью твоей отлетѣлъ;—
И роса, какъ прощальныя слезы,
Трепетала на элакахъ полей,—
А въ тотъ мигъ перволѣтнія розы
Зацвѣли на могилѣ твоей....
Горячо поколѣніе наше
Позавидует* смерти такой:
Сопричастны мы жизненной чалгѣ
Только юности пылкой порой...
12
178
Намъ бы тоже угаснуть съ весною,
Намъ и жить только можно въ веснѣ:
Вѣдь за нею обычной чредою
Потеку тъ наши дни въ полуснѣ
Не для насъ эти доблести лѣта
И высокія цѣли трудовъ!
Бъ намъ и осень придетъ безъ привѣта,
Безъ вѣнка. безъ кошницы плодовъ.
Намъ грядущая доля извѣстна;
Наша кровь никому не нужна,
Да и жертва за мысль неумѣстна,
Да и ранняя доблесть вредна....
Умереть бы намъ, друга, весною:
Ничего не осталось для насъ,
Бромѣ сказанных* съ жолчью больною,
Отрицанья псполненннхъ фразъ.
185».
XXIX.
ральныя грезы.
(ОКТАВЫ.)
(Пасашцмо А. О. К.)
I.
Всегда я лишній гость на вашемъ свѣтскомъ балѣ,
И тьмою кажется мнѣ вашъ блестящій с в ѣ т ъ . . . .
Давно гремѣлъ оркѳстръ въ благоуханной залѣ,
Облитой блескомъ люсгрь, брильянтовъ, эполетъ.
Лишь я да милая моя не раздѣляли
Веселья общаго: у насъ былъ свой предметъ,
Свой теплый разговоръ, исполненный отрады,
И невниманію другихъ мы были рады....
179
п.
Но я разстадся съ ней: она увлечена
Паркетным* рыцарем*, смѣшалася съ толпою;
Ей несочувствуя.' она была одна,
Остался я одянъ въ бесѣдѣ самъ съ собою.
Мелькая предо иной, скрывалася она..
Изъ залы вышелъ я съ холодною тоскою;
Покоевъ и гостей минуя длинный строй,
Вошелъ я, наконец*, въ незанятый покой....
ш.
Въ окно пшрокоѳ передо мной открыты
Ряды роскошныхъ дачъ, средь зелени садовъ,
Лучами мѣсяца таинственно облиты,
А городской погостъ мнѣ кажетъ лѣсъ крестовъ;
У мраморовъ гробниц* березы да ракиты,
Какъ тѣни легкія встающнхъ мертвецов*...
Мой взоръ задумчивый на немъ остановился,
И нечувствительно я въ грёзы погрузился.
Въ могилѣ я лежу, забросанный землей,
Забытый, какъ и всѣ, незнаемый своими,
Проносится метель свободно надо мной,
И вѣтеръ спорь ведетъ съ березами моими....
Невыносим* мвѣ мой безжиэненвый покой:
Я вышелъ бы страдать съ собратьями живыми,
И имъ завидовать, смотра на ихъ борьбу,
На вѣковѣчиую тяжелую судьбу.
Морозно и темно въ могилѣ беэотвѣтной,—
А тамъ, въ палатахъ пиръ и музыка гремитъ,
Часы въ веселіи проходят* незамѣтио,
И жизни диѳирамбъ торжественно звучит*;
Ведется раэговооъ съ улыбкою прнвѣтной,—
12*
180
И старость съ юностью, какъ юность говорить ...
Зачѣмъ я не живу, эачѣнъ теперь не съ нини,
Зачѣнъ не сіышенъ я нежъ братьями моими.
VI.
Тамъ мишя ноя, цвѣтущая красой,
Плѣняетъ музыкой рѣчей своихъ другого,
О пропиомъ говорить съ сердечной полнотой,
Но обо мнѣ одномъ въ помииѣ нѣтъ ни слова....
Иль, можѳтъ быть, она, осеннею порой.
Болѣни преклонивъ у праха дорогого.
Слезой животворить могильный ной цвѣтокъ...
О, еслибъ я тогда откликнуться ей могь!
тп.
И всѣ завѣтныя души ноей стремленья,
О чемъ я только смѣлъ когда-то помечтать,
Нежданно облеклись въ вѣнецъ осуществлевья,
Чтб вянуло въ мой вѣвъ, о чемъ я могь страдать,
То будетъ, укрѣпясь въ роскошномъ обновленьѣ,
Свои плоды другимъ обильно расточать...
А я не чувствую, а я въ могилѣ тлѣю.
•И ихъ привѣтствовать я сплы не инѣю!
тіп.
Н эти образы, мелькнувши предо мной,
Уже заслонены картиною иною —
Невѣждъ бѳзсмнсленннхъ сіяющей толпой,
Ласкаеныхъ въ нашъ вѣкъ ихъ старческой судьбою, —
А разумъ съ знаніемъ и силой молодой
Во прахъ повержены подъ дряхлой ихъ стопою,
И задыхается въ вертепахъ нищеты
Все полное надеждъ, добра и красоты.
IX.
Я вижу, въ этотъ часъ, прозрѣвппоги глазами
Чѣмъ перлы куплены красавицъ молодыхъ:
Мнѣ к&жттся они застывшими слезами.
181
Пролитыми иъ трудахъ работавших* на нихъ.
Вы освѣтили пиръ свой яркими огнями,
Отнявъ послѣдній свѣтъ у слабых* и меньших*,
И въ каждом* музыки ласкающем* мотивѣ
Я слышу скрип* серпа и плач* дѣтей на нивѣ.
х.
Своеворыстіемъ всё дышетъ и живет*.
Всякъ, эаблужденіемъ обманут*, веселится,
Проматывая жизнь, какой-то жизни ждет*....
О, если-бы я мог* нежданно къ нимъ явиться,
Чтобъ ихъ веселіе нарушилъ мой приходъ,
Чтобъ истиной могилъ съ живыми подѣлиться,
Отъ сердца сворбнаго съ одними говорить,
Друпгхъ насмѣшаою презрительной язвить....
XI.
Нѣтъ! Наслаждайтесь всѣ въ своемъ житейском* пирѣ,
Есть счастье и въ трудѣ, и въ мысли, и въ борьбѣ,
Вездѣ разлита жизнь въ прекрасном* вашемъ мірѣ,
И тайна скрытая отъ васъ въ моей судьбѣ
Вамъ не откроется ни въ помыслахъ, ни въ лирѣ,
Я вашего сюда не эахватидъ себѣ, —
И даже зависть въ вамъ меня не утѣшаетъ,
Что васъ ликующих* мой жребій ожидает*.
XII.
И много я грустил*, и долго я мечтал*,
А время за-полночь тянулось полусонно,
И шумно, какъ всегда, оканчивался балъ.
Мнѣ вѣяло въ лицо прохладой благовонной;
Звукъ бальной музыки въ повой мой долетал*,
Но онъ звучал* вавъ маршъ печально-похоронный
Тому, кто чувствуетъ и мыслію живётъ,
Чей рвется въ доблестямъ окованный полётъ.
1884.
182
XXX.
J о с т ы.
«Пьемъ мы за истину, доблесть и знанье,
За человѣка святое призванье....
ПеІ же: —твои кубокъ заздравный готовь»
— Нѣтъ! я не выпью изъ кубка рабовъ!...
«Пьемъ за надежды свои молодил
И за преданіл славы родныя....
Пей же: твой кубокъ заздравный готовь».
— Нѣтъ! я не выпью изъ кубка рабовъI...
«За красоту, за любовь и за благо
Да напоить насъ отрадная влага...
Пей же: твой кубокъ заздравный готовь».
— Нѣтъ! я не выпью изъ кубка рабовъ.
«Знаешь,—рабы твою жизнь отравляли,
Знаемъ,—рабы твою пѣсньоскорбляли....
Пей хоть на гибель презрѣнныхъ враговъ».
— Нѣтъ! я не выпью изъ кубка рабовъ!
Духу съ закваскою рабства гнилого
Только возможны лишь чувство да слово:
Діла бѣжитъ онъ какъ новыхъ ововъ....
Нѣтъ! я не выпью изъ кубка рабовъ,
Всѣ мы рабы своей личности бѣдной;
Съ поля сойдемъ мы безъ пальмы побѣдной
Всякъ отступить предъ собою готовь....
Нѣтъ! я не выпью пзъ кубка рабовъ!
НОВОГРЕЧЕСКІЯ ПЪСНИ.
Пѣсни, какъ проявленіе внутренней и внѣшней жизнн
народа, еще не вступившаго на извѣстную ступень
образованности, еще не достнтшаго извѣстной степени
духовнаго развитія, рождаются въ его, такъ сказать,
эпическую пору и въ началѣ его сознанія во врека
стремленія къ самобытности, къ гражданственности.
Предтечею самосоэнанія народа бываетъ проявленіе
натеріальной силы его — богатырское, геройское время,
преднетъ пѣсней и преданій народннхъ; это время пѣсней болѣе звучныхъ, пронивнутыхъ чувствомъ нароДнаго Я.
Греція, въ вонцѣ среднихъ и въ началѣ новыхъ
вѣвовъ, сохранявшая промышленный духъ древнихъ
своихъ республивъ и увлеченная принѣромъ сосѣдвиИталіи, вдалась въ торговлю и промышленность всякаго рода, почитая совершенно невозможнымъ дѣло возстановленія своей самобытности. Жители-же горъ Эпи
ра, Этоліи, Акарнаніи, Фокиды, Локриды, Віотіи и Лаконіи, защищенные природою, возбуждаемые силою неукротимаго характера, не покорялись совершенно туркамъ; но эта свобода была безсознательна, свобода ха
рактера, заключеннаго въ тѣсное поприще, впрочемъ
хранившая въ себѣ сѣмена вовстанія Греціи. Во время
постеігеннаго упадка силы турокъ, и жители городовъ
и жители острововъ, напольные жители, начали' оду-
184
шевляться духонъ горцевъ-клефтовъ, содѣйствуя имъ
тайно денежными средствами или воэставая иногда от
крыто, за что жестоко наказ ывалъ ихъ Диванъ лишеніемъ имѣній, сожженіемъ родныхъ городовъ и селе
ний, и — они погружались время до времени въ бездѣйствіе. Уничиженные, изгнанные такимъ образомъ, опаль
ные напольные греки удалялись отъ мщенія турокъ
или въ горы клефтовъ, или за перешеекъ Морейскій,
гдѣ, вслѣдствіе такихъ обстоятельствъ, основались го
рода: Миссолунги, Галаэади, Каларитъ и нѣкоторые
другіе. Въ ато время совершилось повсенѣстное возстаніе въ Греціи и созрѣвали сѣиена политической са
мобытности греческаго народа.
Отъ конца среднихъ вѣковъ и нѣсволько прежде
этого времени до 30 - хъ годовъ текущаго столѣтія,
т.-е. періода боренія безпорядочныхъ началъ нынѣпшей
самостоятельной гражданственности Греціи въ началѣ
сознанія греческаго народа, во время удальства и наконецъ войны Клефтовъ и Арнатоловъ, возрождались
новогречесвія народный, собственно влефтическія и героическія пѣсни.
У древнихъ гревовъ, также кромѣ народныхъ поэмъ,
драмъ и одъ (Гомера, Аристофана, Софокла, Анакреона
и другихъ), существовали собственно народный пѣсни
Схоліи *), которыя пѣлись на разные случаи и во время
народныхъ празднивовъ и обрядовъ. У древнихъ, па
стухи пѣли одни пѣсни, жнецы, ткачи, производители
шерстяныхъ издѣлій, дѣвушви, женщины, разныхъ
классовъ и состояшй, пѣли своего рода пѣсни.
Во время долитическаго упадка Эллады, ученые лю
бители греческой словесности толпились у трона Пто*) По свидетельству Плутарха, Артемона, Дицеархв и нѣвоторыхъ другихъ.
185
лонеевъ, презирая простонародный пѣсни свои, прези
рая клонящихся въ упадку соотечественниковъ, соби
рали, приводили въ связь рапсодіи Гомера, поставляли
на сцену произведенія греческихъ драматурговъ, распѣвали оды Пиндара, Анакреона и другихъ поэтовъ и,
казалось, вдали отъ родины забыли обычаи и пѣсни на
родный, увлекаясь обычаями новаго отечества. Греческіе ученые удалились во время смутъ Эллады въ Римъ,
по повореніи ея Римомъ, гдѣ становились учителями
народа римскаго, передавая ему свою философію и
яэыкъ свой, который имѣлъ то же значеніе въ Римѣ,
что французский въ современной Европѣ. Ученые греческіе, увлекаясь обычаями Рима, изъ подобострастия
къ сильному народу ихъ пріютившему, забыли родные
праздники, предавая, повѣрья, обряды, забавы народ
ная, следовательно и пѣсни. Они проповѣдывали тамъ
своихъ кншвныхъ поэтовъ, отъ которыхъ имѣли хлѣбъ
насущный. Притомъ, и тогдашнія философсвія ученія
препятствовали имъ изученію отечественной народно
сти, и еслибъ не Аѳеней и нѣвоторые другіе изъ позднѣйпгихъ писателей древности, мы не знали-бы даже,
существовали ли у гревовъ простонародння пѣсни.
Время шло. Владычество римлянъ имѣло вліяніе на
преобравованіе политичесваго быта Эллады: народъ
старался перенимать обычаи римлянъ, старался подо
бострастно угождать своимъ властителямъ. При упадкѣ
римлянъ, вторженіе варваровъ - славянъ имѣло тоже
вліяніе на харавтеръ народности греческой. Впослѣдствіи, Греція, составляя часть Восточной Римской
Имперіи, ваняла отъ нея много новыхъ стнхій въ
свою народность; она даже стыдилась называться Греціею, а греки — греками, что видно ивъ слѣдующей
фразы, употребляемой и нынѣ въ разговорѣ: „говоришь-
1Ѳ6
литы по-рижки",
т.-е. по-гречески. Вторженіе и
поселеніе въ Греціи разноплеменныхъ восточвыхъ и западньтхъ славянъ инѣло сильное вліяніе на забвеніе
греками эллинской старины своей, на жизнь ихъ и от
части на язнкъ. Крестовые походы, торговый респуб
лики Италіи, французы *) и наконецъ мусульмане, преи
мущественно турки, пересоздали быть Греціи и характеръ ея народности. Турки имѣли большее вліяніе на
гревовъ, чѣмъ европейцы; начертаніе нотъ для пѣнія
греки заимствовали у сильныхъ и просвѣщенныхъ тогда
аравитянъ, которое и походить на еврейское или араб
ское письмо. Мотивъ аравійскій, имѣющій нѣкоторое
сродство съ гречесвимъ, слушаемый ежедневно въ церквахъ, привился и въ народнымъ пѣснямъ; но эти заим
ствования освѣщены неутасающимъ огнемъ ихъ народ
ности, какъ духовной личности поколѣнія. Въ продол
жение вѣковъ, съ политическими переворотами Греціи
изменялись и формы устнаго языка (впрочемъ и всегда
отличавшагося отъ языка книжнаго, что" происходило
не только въ народѣ, но и въ языкѣ произведеній византійскихъ писателей въ равныхъ родахъ.)
Изъ этихъ раанородныхъ стихій, связанныхъ въ
одно цѣлое цементомъ древней Эллады, составилась со
временная намъ греческая народность. Въ народной
поэзіи грековъ мы не видимъ такъ много чертъ древняго эллинскаго духа, какъ видѣли нѣвоторыѳ фран
цузы и нѣмцы, писавшіе объ этомъ предметѣ; но, впро
чемъ, и не совершенно отрицаемъ въ ней древнее на
чало, и въ жизни горцевъ — жизнь древнихъ.
Сказавъ нѣсколько необходимыхъ сіовъ о происхожденіи народности нынѣпгнихъ грековъ, обратимся къ
Новоіреческимъ
пѣснямъ.
*) Смотр. «La вгёсе, pax Bnchon.»
187
Въ Греціи, какъ и у насъ, издаются такъ-называеиые „Піьсенники"; они большею частію также неудо
влетворительны, какъ и наши, потому-что издаются
людьми недальввго ученія, только для денежныхъ выгодъ. Въ этихъ „Пѣсенникахъ" пѣсни простонародння
иеремѣшаіш съ пѣснями ученыхъ, какъ выражаются
греки,— стихотворцевъ, и проиаведенія этихъ людей
предпочитаются собственно-народнымъ пѣсняхъ почти
всѣми соеловіями народа въ Греціи. Я имѣю цѣль на
писать не трактатъ о новогреческихъ пѣсняхъ, а по
знакомить своихъ читателей только съ содержаніемъ ихъ,
что можегь дать нѣкоторвмъ образомъ понятіе о гре
ческой народной словесности; слѣдовательно, и о вну
тренней и внѣшней жизни греческаго народа. По „Пе
сеннику" изданному въ 1837 году въ Навплів подъ наэваніемъ: «ASMATA ouxipopuvтеоиртоу,т^сшха, хХкфпха,
іротіха xai та $амуѵяа xai 'Аѵтфаххиса», я расположилъ
статью свою, выбирая изъ него пѣсни или чисто народ
ная или недавно сдѣлавшіяся народными, прибавивъ къ
нимъ нѣсколько сенейнвхъ и обрядныхъ пѣсней, непомѣщенныхъ въ < ASMATА >, или заимствоваиннхъ
мною изъ другихъ сборнивовъ греческихъ пѣсней,
иногда даже изъ переводовъ.
Издатель «ASM ATА» раздѣляетъ свой сборникъ на
пѣсни Героическія Cfoutxa), Клефтическія (хХсф-шса),
Эротическія (iooxtxa) и Вакхическія съ Антивакхичес¬
кими, (Влххіха хаи 'Аѵ-арѴаххиса), каковой порядокъ сохраненъ въ статьѣ моей, въ которому я прибавить
только обрядння и сенейныя пѣсни, состоящія изъ
Миролотовъ, изъ пѣсни на новый годъ, свадебной, весеннихъ, колнбелышхъ пѣсенъ и пѣсенъ, взятыхъ ивъ
народныхъ повѣрій.
188
I . ГЕРОИЧЕСКИ ПѢСНИ.
Есть два рода героическихъ пѣсенъ. Первый родъ—
пѣсни возбудительныя въ возстанію дхя освобождены
Греціи. Онѣ сочинялись за нѣсволько лѣтъ до возстаиія, извѣстнынъ патріотомъ, ученымъ и поэтомъ Ригасомъ и нѣвоторыни другими патріотани, и распростра
нялись обществоиъ Гетеріи, которое составилось въ то
время для сборовъ капитала и оружія, какъ средствъ
къ открытію войны. Члены этого общества таились
во всѣхъ концахъ Греціи, въ Анатоліи, на островахъ
и въ саиомъ Константинополѣ. Героичесвія пѣсни на
полнены воспоминаніенъ о древней славѣ Греціи, о великихъпредвахъ... Въ каждой почти пѣснѣ вы встрѣтите
имена: Геркулеса, Пелопида, Ѳемжстовла, Ахиллеса и
прочія. Нынѣпгаіе греки тамъ не иначе величаются,
какъ чадами Геркулеса и Эллинами; кромѣ того, най
дете въ пѣсняхъ Ригасовыхъ: Зевса, Аполлона, Музъ,
Харитъ, Гомера, Софокла, и весь народъ греческій вос
хищается этими пѣснями, и поётъ ихъ, начиная отъ
солдата до полководца, отъ матроса до адмирала, отъ
земледѣльца до купца. Не оттого - ли героическія
пѣсни сдѣлались народными, что въ греческомъ харак
тере занимаетъ одно изъ первыхъ мѣстъ .врожденная
гордость; ве оттого - ли, что греки всѣхъ классовъ и
«остояній знаютъ исторію славы своей?.'.. Ожесточеніе
противъ турокъ, пробужденный духъ народа, тёплый
растворъ сердца, когда оно принимаетъ и навсегда
ввореняетъ въ себѣ всѣ впечатлѣнія, періодъ юношескаго увлеченія народа, а главное, страстное стремле
ние къ воэрожденію народной и государственной само
стоятельности своего любимаго отечества, сіяющаго
безсмертною славой прошедшаго: вотъ причины, отчего
189
греки приняли горячо новня пѣсни, приняли ихъ, какъ
свои старьія, задушевныя думы. Притомъ-ясе ни одинъ
народъ, мояютъ быть, не владѣетъ такими политиче
скими способностями и призваніеиъ, какъ современные
греки. Они, вавъ-бв вопреки исторіи, разомъ перешли
отъ рабства въ свободѣ, отъ всестороннего деспотизма
турокъ къ конституционному образу правленія, до чего
всѣ друтіе народы постепенно добивались вѣками и
кровью.
Относительно формы, нѣкоторня изъ этихъ пѣсней
расположены въ родѣ древнихъ, съ одою, эподомъ и
пареподомъ. Большая часть изъ нихъ написаны двух
стопными и трехстопными стихами, съ различною, до
вольно игривою разе тановкою риѳмъ. Въ нѣкоторнхъ
два стиха, отличающіеся какою-либо заманчивою мыс
лю, силою чувства и рѣзкостію выраженія, повторяются
въ концѣ каждой строфы. Постоянно возвышенный тонъ
проникаетъ все цѣмое героической пѣсни, чтб, впрочемъ,
переходить иногда въ высокопарность и витіеватость
Древнія книжный греческія слова, понятный всякому
изъ грековъ, испещряютъ эти произведения и придаютъ
имъ въ воображеніи народа нѣкоторую возвышенность,
что нравится грекамъ, помняшимъ своихъ праотцевъ
и гордящимся ихъ яаыкокъ и поѳзіею. Они написаны
большею частію нашнмъ тоническимъ стихонъ и музыка
ихъ болѣе другихъ пѣсенъ сходна съ европейскою.
Другой родъ героическихъ пѣсенъ, чисто-эпическаго
содержанія, въ родѣ малоросійсскихъ думъ, но ниже
ихъ относительно художественнаго достоинства. Пред
меты повѣствованія въ этихъ пѣсняхъ: взятіе крѣпостей греками во время возстанія, осады турками кре
постей, эанятыхъ греками, доблести греческихъ воиновъ и полвоводцевъ. Онѣ походягъ болѣе на реляціи о
190
военныхъ дѣйствіяхъ, чѣнъ на пѣсни. По героическими
пѣснямъ, расположеннымъ по порядку воспѣваемыхъ
ими происшествій, можно читать исторію возстанія
Греціи, какъ сказаніе самовидца, впрочѳмъ не всегда
безпристрастнаго. Духъ древнихъ не оставилъ и новыхъ грековъ: у нихъ всякое произшествіе ббльшей
или меньшей политической значительности,—предметъ
пѣсни народной; у нихъ, какъ у древнихъ, всѣ проявленія жизни удостоиваются въ воэсовдашю искусствомъ.
По формѣ, этотъ родъ героическихъ пѣсенъ подхо
дить къ чисто -простонароднымъ греческимъ пѣснямъ,
и вѣроятно большая часть ихъ сложена воинами, уча
ствовавшими въ описываемой пѣснею битвѣ, или граж
данами и пѣвцаии того мѣста, гдѣ происходило дѣло.
Стихъ ихъ длинный, тринадцати, четырнадцати и пят
надцати-сложный, и формою схожъ со стихонъ пѣсенъ
клефтическихъ, заимствуя также отъ нихъ иэвѣстныя
эпическія выраженія, сравнены и начало пѣсни.
Музыка этихъ, какъ и клефтическихъ пѣсенъ нѣкоторымъ образомъ, бевъ мѣры и такта, не подходить
вполнѣ подъ законы нашей музыки, и не можетъ быть
выражена нашими нотами; она заунывна, протяжна, не
стройна, какъ эавываше горнаго вѣтра въ ущельяхъ и
пещерахъ горъ,—въ жилищахъ клефтовъ, съ его не
правильною дикою гармоніею, неопределенною, но по
нятною внутреннему чувству, которое находить въ ней
какую-то стройность. Впрочемъ, музыка семейннхъ и
нѣкоторыхъ другихъ родовъ пѣсней, преимущественно
морейскихъ и архипелажскихъ, совершенно можетъ
быть выражена нотами европейской музыки.
Героическія пѣсни лирическаго содержанія, писанныя нашимъ размѣромъ, имѣютъ тактъ и, приближаясь
къ европейскому мотиву, могутъ быть переложены на
191
наши ноты. Нѣкоторыя изъ нихъ сложены для музыки
военныхъ маршей, впрочемъ, по мотивамъ, не похожимъ
на европейскіе.
1.
«Дѣти Геркулеса! спѣшнте, держа въ одной рукѣ меть, въ
другой пламя, спѣшите сойтись вмѣстѣ; докажите, что племя
Эллиновъ еще существуетъ!... Построитесь въ ряды и съ су
ровым* ваоромъ пройдите стройно твердою стопою: — пгумъ и
пыль отъ вашихъ шаговъ могутъ обратить турокъ въ бѣгство.... Идріоты, Спеціоіы и братья Ипсаріоты, да не пока
жется ни одпнъ турокъ на вашемъ Архипелагѣ? Если кто изъ
турокъ осмѣлптся тамъ показаться, пусть будетъ ввержеиъ
въ бездну морскую.
2.
«Разъ свѣтлый фосфоръ ночи освѣщалъ шатры грековъ.
Близъ нихъ, держа копье, пѣлъ молодой Пелопидъ. — Пріятные зефиры, скажите моей милой Греціи: — для славы твоей,
родина, брожу я здѣсь на полѣ битвы, смотрю на блескъ непріятельскихъ костровъ и умолкаю отъ душевнаго волненія.
Ночь — годъ. Грекъ, полный жизни, поетъ облокотившись на
копье: — для славы твоей, родина, брожу и эдѣсь на полѣ
битвы, смотрю на блескъ непріятельскихъ шатровъ и умолкаю
отъ душевнаго волненія. Солнце благопріятно битвѣ. Завтра
день храбрости. — Если умру я у своего копья за свободу, за
родину —опять полетите, пріятные эефирн, и скажите милой
Элладѣ: — для славн твоей, родина, дли славы твоей и умеръ
на полѣ битвы
»
3.
«Есть добродѣтель—любить отечество, родившее великаго
мужа Ѳемистокла, которому удивлялся весь міръ, сѣверъ и
югъ. Будемъ подражать ему въ добродѣтели и иужествѣ, славномъ и похэальномъ. Поспѣпгя къ намъ Ѳемнстоклъ, ты уви
дишь, какъ въ войскѣ нашемъ празднуютъ Музы, какъ нѣкогда
праздновали онѣ на Парнасѣ. Онѣ на веселнхъ празднихахъ
прославляютъ отечественное мужество и твои доблести.... Да
здравствуют* дѣти Эллады!—этого желает* все наше поколе
т е , этого желаетъ н тѣнь Ѳемисіокла.»
192
4.
«За поясом* мечъ мой, конь подо мною:—чего же мнѣ
больше желать! Выстрѣлнвъ нзъ ружья, я не забочусь, чтб го
товить мнѣ судьба. Захоти она, чтобь въ этотъ мигъ пуля
убила мени — я не буду пенять на нее; что завтра? — тоже
мнѣ нужды мало, и тѣмъ я буду доволенъ. — Когда настапутъ
труды боевые, загремятъ пушки, — я пою себѣ беззаботно. —
Крѣпясь, проживу препятствія міра и самый міръ есть мой, и
я его. — На мягкой-ли постелѣ, или мчась на скакунѣ по полю
битвы, я всегда смѣюсь.— Не плачь, милая красавица, сердце
мое и тамъ, за горами, не будетъ не занято: тамъ гдѣ лежнтъ
путь мой, всегда и вездѣ а найду любящихъ врасаввцъ....
слышу, труба сзываетъ насъ: — мечъ мой рвется нзъ ножен*.....
Конь мой! впередъ!—Когда пули посыпятся дождёмъ и кровь
польется рѣкою, — кто меня удержвть?! — Тогда, какъ засвищетъ пуля, назначенная мнѣ, — я, смѣясь, встрѣчу её, и какъ
жвлъ весело, весело иумру
»
5.
«Кривой мой, острый мой мечъ, ружьё, пламенный другъ
мой. Вы турокъ поражали, вы злодѣевъ уничтожали для освобожденія родины...
Да эдрапствуетъ мой мечъ!
Мечъ мой, когда ты звучишь, когда гремишь ты, доброе
ружье мое, когда валятся турецкіе трупы и турки завонять
Аллахъ,—вотъ моя музыка'....
Да здравствует* мой мечъ!
Въ тотъ часъ, какъ на небѣ сверкавтъ молнія, грохочут*
громы, льет* ливнем* дождь, реветь буря, я хожу по стремнинамъ, я взбираюсь на горн для воэстановленія отечества ...
Да здравствует* мой мечъ!
За свободу родины, за вѣру Христа я сражаюсь, и дышу
этими священными чувствами: — И, если не достигну этого —
что мнѣ въ жизни! —часъ настал*! Труба гремит*: я отъ ра
дости, прыгаю, кровь во мнѣ кипит*..... Еафъ-пафг, дзиньдзинь начинают* слышаться, а я турокъ бью.... Да здрав
ствует* мой мечъ!»
193
6. Ваятіе Трнполнцы.
«День быть дождливый, а ночь снѣжная, когда двинулся къ
Триполицѣ Кямнлъ-Бей. Ночью онъ осѣдлаетъ свою лошадь,
ночью и подвуетъ её.—Дорбгой онъ молить Бога и говорить:
Дай Боѵь, чтобъ въ Триполицѣ засталъ я городскихъ старшит и архіереевъ; они езяли-бы на свою ответственность
ѵражданъ; не то въ юродл подымутъ оружіе и соединятся съ
клефтами! — Пока онъ прибыль, греки окружили крѣпость,
стѣснили турокъ и отчаянно съ ними сражались. За укрѣпленіемъ взговорилъ Колокотрони Кямилъ-Бею: сдайся намъ (колокотронцамъ) — и я дарую жизнь тебѣ, дѣтямъ твоимъ, харемамъ и всему роду твоему
— Съ радостію сдаемся вамъ, Грекамг и Капетанамъ!—
сказалъ Кямилъ.... Но вдрутъ Баши закричать изъ бастіона:—
Не сдадимся вамъ, гяуры, поганые греки: у насъ есть защи
та,—твердил крѣпости. Падишахъ въ Стамбулѣ и его гроз
ная рати. Всякій турокъ изрубить васъ ятаганомъ по пяти,
ружъемъ убьешь по десяти, по пятнадцати конемъ вытопчетъ, изъ-за крѣпости вдвое болѣе того васъ уничтожить.
— Теперъ-же узнаете, загремѣлъ Колокотрони, — греческія
сабли и винтовки клефтовъ; увидите, какъ рѣжутся греки
съ турками!
«Было утро въ пятницу, лучше-бъ ему для турокъ не бы
вать, когда греки рѣшились напасть на крѣпость. Они, какъ
орлы взвились, какъ коршуны налетѣли, и вьістрѣлили изъ
всѣхъ своихъ ружей. Тогда Колокотрони закричать своимъ
изъ воротъ св. Георгія:—Бросайте ружья, берите саблу, за
гоняйте турокъ, какъ овецъ!
«Греки ихъ погнали и заперли въ крѣпости. Тутъ Кехайя
сказалъ Колокотронп: Рѣжь турокъ да и оставь кого-нибудь!
— Что ты болтаешь, поганый турокъ, щадить-лн ты бѣдную Востицу *), когда рѣзать напшхъ родныхъ!-..
*) Востица — городъ въ области Ахаія.
13
194
7. Пѣсня о Еяжвлъ-Беѣ.
«Взяли крѣпость, взяли цитадель, взяли Триполицу, слав
ный юродъ! На улицахъ плачутъ турчанки и дочери эмировъ,
плачетъ и ханымъ ') бѣднаго Еяиила:
— Гдѣ ты, что тебя не видно ниідѣ, ной ясный соколъ,
ной пышный зффенди '), что былъ главой въ Мореѣ, знаменемъ въ Боринѳѣ, крѣпкой башней въ Триполицѣ!.... Нѣтъ
тебя въ Коринѳѣ, нѣтъ въ твоихъ сераляхъі Греческій нонахъ зажегъ твои палаты. Тоскуютъ конюшни по лошадянъ,
нечи плачутъ по аганъ ') своинъ, плачетъ и жена бѣднаго Кя
х т а : онъ въ плѣнъ на рабство рабаиъ своинъ достался.»
Греческое войско подъ предводительствомъ Колоко
трони, Ипсиланти, Мавронихали и другихъ полководцевъ осадило Триполицу. Осажденные, терпя голодъ и
пораженія, сдались. Греки ничѣнъ не могли насытить
своего шценія, заливая турецкою кровью пламя горящаго города. Между убитыми турками находился и
Кямилъ-Бей коринѳскій, котораго прекраснымъ качествамъ души греки отдали полную справедливость, не
смотря на фанатическое чувство ненависти къ туркямъ, волновавшее ихъ въ то время.
8. Н а в ш г і я .
«Три турчанки сидѣли у воротъ Навпліи, плакали и гово
рили: настало горькое время, къ наиъ двинулись Клефты и Ма
нилы ) и—турки отъ нихъ заперлись въ крѣпостяхъ! Пусть
4
') Ханылп, — жена, госпожа.
*) Эффенди—господин*.
') Аіа—ЧНВОВННЕЪ, вачальникъ, господинъ.
*) Маніоты, жители горъ округа Майвы, что въ Даковіи
на югф Мореіскаго полуострова, вародъ воинственный, хищ
ный, грубый, и неукротимый.
195
это горе наше раздѣлитъ и самъ султанъ; пусть бѣдствія наши
надуть на визири.
— Зачѣмъ ты, Навпхія, не веселишься, зачѣмъ не затѣваешь игръ?
— Съ какого благополучія мнѣ радоваться: съ берега бьетъ
женя князь, съ моря Бубулина; пули дождёмъ, бомбы градомъ
сыплются на меня.
— Навплія, отдай намъ городсвіе ключи! Навплія сдайся)
— Бакъ мнѣ дать вамъ ключи, какъ мнѣ сдаться?—кониѣ
идётъ вспомогательное войско: его семьдесят* тысячъ, при
немъ семь пашей. Войско идетъ защищать меня, жечь ваши
города и селн, заставить плакать матерей вапгяхъ, опустошить
Морею, вырѣзать клефтовъ, раэсѣять маніотовъ, и тѣмъ обез
опасить турокъ
— Навплія, отдай намъ ключи! Навплія, сдайся.... Ты от
чаялась въ помощи.
— Какъ мнѣ отдать вамъ ключи, какъ сдаться? вѣдь я
славна и знаменита; планъ мой имѣютъ въ Константияополѣ и
въ Венеціи.
— Теперь 30 ноября, день св. Андрея. Хрнстіане, что вы
медлите,—войдите въ Навплію.
И Стаикосъ съ паликараии какъ левъ вошелъ въ Навплію.
Ныиъче Палами да') для грековъ игрушка; Крѣпость *) и Паламида теперь греческія....»
9. Смерть Дьякона.
«Идетъ большая черная туча, какъ воронъ. Не Каливасъли это, ие Левендояии-ли?... Нѣтъ, не Каливасъ и не Левендоянп:— это идетъ Омеръ-Вріони съ восемьнадцатью тысячами
турокъ. — Увидѣвъ это Дьяконъ разсердился и громко подо
звать къ себѣ своего помощника.
— Собери паликаровъ моихъ, дай имъ пороху вволв), и пу
лей горстьми. Поспѣпшмъ сойти къ Аламанѣ: — тамъ есть
удобный засады, тамъ сильный укрѣпленія.
Взявъ сабли лёгкія н ружья тяжелый, они пришли къ Аламанѣ и заняли укрѣпленія.
') Лаламида — крѣпость на горѣ у Навплія.
*) Крлпост*. вта называется врѣпостію св. Ѳедора. Она
возвышается на берегу НавпліЙской првстаня.
13*
196
— Мужайтесь, дѣти мои, укрѣпитесь духомъ, и твердо
стойте, какъ греки.
Но пахикарп струоихи и рассылались по лѣсу. Остался Дьяконъ на полѣ съ восемнадцатью бойцами, въогнѣ перестрѣлки.
Три часа они сражались, но вдругъ у Дьякона лопнуло ружье
и разсыпалось въ дребезги; онъ схватить мечъ и вновь на враговъ бросился, зарѣзалъ семь Булукъ-Башей ) и много, много
турокъ.... Но и сабля его переломилась у рукоятки, и—Дьяконъ
достался живымъ въ руки враговъ. Тутъ Омеръ-Вріони ска
залъ ему на ухо:
— Перемѣнишь-ли ты вѣру Дьяконъ, сдѣлаешься-ли туркомъ н будешь-ли ходить на поклоненіе не въ церковь, а въ
мечеть?
На эти слова съ яростью отвѣчалъ ему Дьяконъ:
— Пропадите вы съ своею презрѣнной вѣройі Я гревомъ
родился, я грекомъ и умру... А если хотите, даю вамъ ты
сячу золотыхъ и тысячу махмудье '), за шесть дней моей
жизни, пока придутъ сюда Одиссей и Аоанасій Вайя *).
Услышавъ эти слова Халилъ-Бей заплавать отъ злобы.
— Я тысячу кошельковъ *) даю вамъ и къ нимъ еще
пятьсотъ прибавлю, только умертвите Дьякона, ужаснаго
клефта: онъ опасенъ Турціи и Дивлету ея ).
Вдругъ турки схватили Дьякона, и бросили его на костерь,
но Дьяконъ смѣялся и ругался надъ мусульманской вѣрой.
— Поганые! хоть вы меня испекли на вертелѣ, но только
однимъ гревомъ стало меньше.... Да здравствуютъ Одиссей и
вапетанъ Никита:—они уничтожать васъ и Дивлетъ вашъ!»
1
6
Дѣйствіе повѣствованія о Дьяконѣ происходить въ
Левадіи, во время произведенпаго имъ первоначахьнаго
возстанія левадійскихъ грековъ. Омеръ - Вріони, нѣкогБулукъ-Ваши начальники отряіовъ.
*) Махмудье — монета султана Махмуда.
•) Полководцы хренеекіе.
*) Въ Турціи считаютъ количество монеты иввѣстньпгь
родокъ и величиною кошельковъ.
•) Дивлетъ—правительство; лексикологически значить: бла
гополучие.
197
да свирѣяый исполнитель злодѣйскихъ замысловъ АлиПаши, непримиримый врагъ Одиссея и Дьякона,- соеди
нясь за горою Пиндомъ съ войскомъ, выступивпшмъ
изъ Эпира подъ предводительствонъ Мухаммеда, напалъ на Дьякона, заннмавшаго позицію у Сперхіи съ
пятьюстами ратниковъ. Греки отступили къ Аламанѣ,
гдѣ противустали туркамъ подъ прикрытіенъ укрѣпленнаго моста, предполагая въ случаѣ неблагопріятныхъ обстоятельствъ отступить къ Термопильскимъ
ущельямъ.
10. Храбрый Йоргаки.
«Миогія матери грустятъ и утѣшаютса, по мать Йорти пе
чалится безъ утѣшенія. Сидитъ у окна, пристально смотритъ
на поле, и ввдптъ, что въ горахъ чернѣютъ глыбы снѣта.
Чернаго Йоргн окружили невѣрные Лалеи: ихъ было не
мало: ихъ было около трехъ тысячъ, а Григорій одинъ съ двѣнадцатью палпкарами.
Дервисъ - Арабъ взговорилъ изъ завала:
— Выйди сюда, Йоргн, поклонись намъ, отдай оружіеі
— Я, Григорій, сьгяъ Яви! Я смогу отбиваться отъ васъ н
съ 12-ю палпкарами...
Тутъ Макропанагисъ закричалъ изъ-эа-холма:
— Не переставай биться, Йорги: — я на помощь къ тебѣ
приду съ двумя или тремя тысячами паликаровъ.
— Еъ чему, дядя, два или три дни стоять мнѣ противъ
нихъ безъ воды, безъ хлѣба, безъ помощи!... Бтб скоръ на
ногахъ? Бтб съумѣетъ пройти въ Трикорфу *) сказать моей
новобрачной Йоргинѣ, чтобъ она поспѣшила перемѣнить свое
блестящее платье, чтобъ больше золотомъ себя не украшала-..
И Йорги убилп.»
Йоргина значить жена Георѵія, такъ-какъ Лякнна
жена Ляко; у русскихъ тоже жена называется по мужу,—
налримѣръ: Иваниха, и т. п.
*) Трикорфу — гора и сельцо блвяъ Трнполжцы.
198
I I . КЛЕФТИЧЕСКЬЯ ПѢСНИ.
Слово клефтъ значить воръ *), но въ горныхъ частяхъ Греціи оно принимается въ значеніи слова казакъ.
Во время владычества турокъ въ Греціи, только клефты
и ариатолн могли носить оруаіе. Клефты, обитая въ горахъ и не признавая надъ собой никакой власти, но
сили его безъ всякихъ условій, арматолы-же, состав
ляя родъ греческаго зеискаго войска, — по условію съ
тут№пдими и албанскинъ пашами. Наэваніе Арматолъ
произошло отъ времени владѣнія венеціянъ надъ не
которыми областями Морей, что докавываетъ латиноитальянскій составь сего слова (агта и tollo). Отъ
береговъ Андара до Коринѳа, почти въ каждонъ значительномъ городѣ жилъ капетанъ арматоловъ со сво
ими капетанато (полкъ). Диванъ сначала не довѣрялъ
управления Эпиромъ албанцамъ, племени враждебному
грекамъ, дабы предотвратить возиущенія; но видя, что
и безъ того греки неспокойны, сталь назначать съ
1740 года для управлевія Эпиромъ пашей албанскихъ,
которые назывались Дервендоки-башами,
т.-е. охрани
телями дорогъ или собственно ущелій отъ клефтовъ,
затруднявпптхъ на пути административныя и торговая
сношенія турокъ съ Греціею. Капетанн арматоловъ и
арматолы дѣлались агами или рядовыми въ полкахъ
дервенджи-башей, впрочемъ большею частью держа
сторону угнетаемыхъ грековъ. Капетанъ арматоловъ
вслѣдствіе притѣсненій и несогласій съ дервенджибаіпами бѣжалъ въ горы, дѣлался клефтомъ и былъ
тамъ внѣ всякихъ условій съ турецкимъ правитель*) КХІ«птц, хЛ£яті)«. По-турецки — Хирсизъ (раабоаяик-ь).
199
ствоиъ, не переставая тревожить его наѣздами, такъ
вредными для албанцевъ, турокъ и даже для самыхъ
городскихъ и сельскихъ грековъ, что было главнымъ
предметомъ пропитанія клефтовъ. Живя грабежоиъ,
клефты, въ случаѣ необходимости, присылали въ какойлибо городъ или селеше лисгь, въ воторомъ просили
отъ жителей дани, или хлѣба; въ случаѣ-же отказа,
они дѣлали нападенія на городъ или село, зажигали
его, и вооруженною рукою отиявъ у жителей имуще
ство, уходили въ горы, откуда только снѣгъ, разлив
шись весною въ стремительные потоки, сгонялъ ихъ въ
степи. Это время было труднымъ для клефтовъ: они
принуждены были открыто воевать съ неравною силою
албанцевъ. Поселившись въ горахъ, они жестоко мстили
албанцамъ за пораженія: жгли ихъ селы, угоняли въ
горы свотъ, полонили ихъ пашей и беевъ, и только за
непомѣрно-дорогой выкупъ отпускали ихъ. Клефты, же
стоко муча плѣнныхъ албанцевъ, неистовыхъ враговъ
своихъ, не могли насытиться местію; но съ плѣнными
женщинами они обходились кротко и даже съ нѣкоторымъ уваженіемъ, не считая доблестію мстить слабому
полу. Клефты, не зная никакой тактики, болѣе на
ездничали, чѣмъ воевали, и постоянное удальство было
единственною цѣлію ихъ жизни, повседневнымъ пред
метомъ ихъ разсвазовъ и пѣсенъ. Они родились, жили
и умирали въ шумѣ битвъ. Дѣти ихъ, обоего пола, съ
семи лѣтъ постоянно носили оружіе. Посмотрите на
атлетическія формы паликара (молодца, удальца), залитаго въ панцырь, обвѣшеннаго оружіемъ, и вы узнаете
въ немъ Аякса Иліады; посмотрите, какъ клефтъ догоняетъ и опережаетъ на всемъ скаку бѣгущую лошадь,
вы скажете, — это «быстроногій Ахиллесъ» древняго
эпоса, это герой олимпійскихъ игрищъ. Постоянно дѣя-
200
тельная жизнь клефтовъ, частый гиннастнчесвія и во
енный упражненія дали имъ въ высшей степени совер
шенное физическое образованіе. Капетанъ клефтовъ
Ниво-Царъ съ разбѣгу перепрыгивалъ чрезъ семь ко
ней, поставленныхъ въ рядъ на извѣстное разстояніе.
Искусство стрѣлянія доведено у клефтовъ до изумительнато совершенства. Нѣвоторые изъ нихъ, выстрѣливъ
въ кольцо, висящее на деревѣ на разстоянін 200 шаговъ, могутъ пропустить пулю въ кольцо, окружность
котораго немного болѣе окружности пули. Жилища
клефтовъ и поприще ихъ удальства, наѣвдовъ и войнъ—
горы Ѳессаліи, Эпира, Этоліи, Аварнаніи, Фокиды, Локриды, Левадіи и горы Майны, находящіяся на южной
оконечности Морен. Гора Олимпъ — ихъ важное, такъ
сказать, ихъ столичное мѣсто.
Въ женщинахъ клефтохорій замѣтно разительное
сходство съ древними спартанками, онѣ раздѣляютъ
всѣ боевые труды мужей своихъ. Внѣпгній харавтеръ
дѣятельности мужчинъ и женщинъ почти одинъ и
тотъ-же: то-же презрѣніе къ жизни, та-же любовь въ
свободѣ и родинѣ, такой-же стоически-варварскій характеръ, содержаний въ себѣ много дикой .
Убитый на войнѣ называется у нихъ жертвою, умершій естественною смертью,—падалью- Клефты при заздравномъ бокалѣ вина такъ цривѣтствуютъ другъ дру
га: будь здоровъ для доброй пули. Клефтъ въ битвѣ, въ
случаѣ необходимости, проситъ товарища, чтобъ онъ
ему срубилъ голову, пока еще не успѣлъ срубить ее
турокъ. Вотъ черты, ясно выражающія ихъ идею о
жизни... И вся эта жизнь проявляется въ ихъ гіѣсняхъ...
Музыка греческихъ пѣсенъ намъ, европейцамъ, ка
жется нескладною, однообразною и дикою, не оттого-ли,
что жизнь, выраженная подобными звуками, совершенно
201
чужда наыъ; не оттого-ли, что звуки чисто-особенного
чувства этихъ пѣсней никогда не пробѣгали по струванъ нашего сердца. Не оттого-ли мотивъ клефтиче
скихъ пѣсенъ намъ кажется однообразнымъ, что наше
внутреннее чувство не такъ тонко и привычно, .чтобы
занѣтить неуловимое для насъ разнообразіе въ одно
образии мотива греческаго, проникнутаго одною музы
кальною идеею, какъ самая жизнь, выраженная въ этихъ
пѣсняхъ, постоянно проникнута одннмъ свойственнымъ
eft чувствонъ.
Какъ у древнихъ, у нынѣшнихъ грековъ есть ран
еедиеты, это — старики, скитальцы, бродящіе ивъ го
рода въ городъ, изъ села въ село: всякіи праздникъ,
всякая ярмарка не обойдется безъ прнсутствія на нихъ
рапсодистовъ. Содержаше пѣсней преимущественно взя
то изъ жизни клефтовъ. Рапсодистовъ—два рода: одни,
поютъ' только пѣсни старинный и новыя, сложенный
другими, и знаютъ этихъ пѣсней множество; другіе
тоже поютъ старинныя пѣсни и сами импровизируютъ
новыя на всякое событіе. Импровизаціи одного изъ рап
содистовъ, Гавояни (слѣпого-Ивана), жившаго постоян
но въ Ѳессаліи, у горы Киссава (Оссы), въ городвѣ
Амбелакіи, отличаются своимъ поэтическимъ содержаніемъ и приняты народомъ, какъ достояніе духа народнаго.
Вотъ данныя, показывающія, что жизнь современныхъ грековъ, подобно какъ и у древнихъ, неразлуч
на съ искусствомъ, хоть далеко не въ такой степени.
Совсѣмъ тѣмъ можно вооружиться противъ общаго невыгоднаго мнѣнія о греческой музыкѣ, которая не долж
на быть лишена художественна™ такта, сокровеннаго
и непонятнаго безъ глубокого изученія, которое, отдѣливъ отъ нея позднѣйшій азіатсвій прививъ, можетъ-
202
быть, утадало-бы въ ней стихіи древней музыки, совер
шенно для насъ неизвѣстныя.
7 клефтовъ нѣсволько болѣе въ извѣстномъ отношеніи сохранились остатки древней греческой народ
ности, нежели у другихъ грековъ, потому что жилища
клефтовъ — влефтохоріи, ограждены- самою природою
отъ сношенія съ иностранцами и недоступны завоевателямъ. Притомъ духъ самыхъ обитателей горъ, клеф
товъ, вѣчно-враждебвый, постоянно дѣятельный, хищ
ный и дикій, никому не можетъ позволить очертить
ему извѣстный вругъ дѣятельности и заключить его въ
извѣстныя формы. Бродячге народы среднихъ вѣвовъ,
крестоносцы и венеціане не имѣли на клефтовъ такого
вліянія, какое они имѣли на напольныхъ жителей, ко
торые переняли у нихъ формы общественности, духъ
торговли, архитектуру и допустили въ язывъ свой итальянскія слова. Наприм. итальянское porta—дверь за
менило древне греческое, — Эчіра. — Впрочемъ, успѣхи
литературы въ современной Греціи совершенно очистили
язнкъ, сблизили его, сколько было можно, съ древнимъ
язывомъ. Иностранецъ, знающій только одинъ древній
греческій языкъ, легко можетъ читать современные греческіе журналы и книги, благодаря плодамъ благородныхъ усилій новогреческихъ ученыхъ и писателей.
Не такова, какъ напольныхъ грековъ, народность
клефтовъ, сходная болѣе съ народностью славянъ (пре
имущественно сербовъ и черногорцевъ) и албанцевъ,
воторыхъ жизнь и обстоятельства были почти однѣ и
тѣ же. Нѣкоторпя греческія пѣсни даже совершенно
одинаковы по содержание» и по эпическимъ выраженіямъ съ пѣснями сербовъ.
203
1. Два брата.
«Купель сходить съ горн, веда за собою двадцать сень мудовъ. Вдругъ среди дороги напади на него клефты, остано
вили иуловъ, чтобы развьючить ихъ и посмотрѣть, нѣтъ-ли
чего спрятаннаго подъ нѣшкани. Тутъ купель сталь просить
клефтовъ, чтобъ они не развьючивали нуловъ.
— Не развьючивайте нуловъ: грудь ноя надорвалась отъ
безпрестаннаго навьючиванія и развьючвванія ихъ.
— Видите! — сынъ пса! онъ не оплавиваетъ жизнь свою, а
безповоится о нулахъ
Гдѣ вы, нон паликары, закричать
капетанъ, приколите его ноженъ, пусть онъ останется на
нѣстѣ. Паликары сжалились надъ купцомъ, онъ быть храбр*,
но санъ капетанъ, какъ разъяренный левъ на него бросился,
обнажить кинжалъ и ранить его въ бокъ. Купѳцъ глубоко
вздохнуть и простонать:
— Гдѣ отель мой, пусть посмотритъ на иеня? Гдѣ мать,
пусть оплачетъ мою горькую долю....
— Скажи, откуда мать твоя, я хочу написать къ ней
письмо?
— Мать моя изъ Артвніи, отецъ мой изъ Канділ; еще есть
и брать, но онъ гдѣ-то разбойничает*
Капетанъ вздрогвулъ, судорожно схватить купца въ объя
л и и понесъ его къ лекарянъ.
— Вы излечивали многих* смертельно раненнхъ, излечите
н этого юношу—моего брата.
— Мы вылечивали многихъ тяжело-раневыхъ, но такую
рану, какая у него, никто не вылечить.
УмлраюшДй просить брата, чтобъ • капетанъ взялъ его' муловъ.
— Возьми нуловъ напгихъ, отведи ихъ къ отцу.
— Какъ ннѣ сказать отцу, какъ ннѣ сказать бѣдной ма
тери, что я эарѣзалъ брата и привелъ его нуловъ!
2. Бнтцо и жать его.
«Мать Китцо спдѣла на берегу рѣки, н бранила рѣку, бро
сая въ неё камни:
204
— Изсохнк, рѣва! уіди назадъ, рѣка, чтобъ я могіа пе
рейти на другую сторону, въ Клефтохорію, гдѣ собираются
клефты....
Кптцо поймали иведутъ еговѣшать: тысяча турковъ идутъ
впереди его, двѣ тысячи за нимъ, и мать вся въ черномъ,
плача я приговаривая:
— Китцо, гдѣ твоеоружіе, гдѣ твоя разбросанная збруя?!...
— Глупая мать, беэчувственная мать! ты не оплакиваешь
печальную юность мою, мое молодечество, а жалѣешь о раз
бросанной збруѣ моей, объ утраченномъ оружіи....»
3. Нжво-царъ.
«Ниво-царъ и его паликары воюютъ съ тремя городами:
съ Сихной, Хайдакой и съ бѣдиою Правой. Три дня они
воюютъ, три дня и три ночи; сиѣгъ ѣдятъ, снѣгъ пьютъ и
грѣются у огня. И вотъ подозвалъ въ себѣ Нико четырехъ паликаровъ.
— Слушайте, моя паликары! Васъ мало, но вы храбры. У
васъ желѣзныя сердца и чугунный груди.... Завтра отвроемъ
огонь противъ турокъ, возьмемъ и растопчемъ Праву
Межъ тѣмъ турки заняли дорогу и приближались къ мосту.
Воспылалъ яростію Нико, и оторвалъ отъ пояса цѣпь съ
дамасскимъ винжаломъ.— Увидя это турки разбѣжались, оставивъ позади себя Праву.»
4. Ляво.
«.Сдайся, Ляко, пашѣ и визирю, коли хочешь быть первымъ
Арматоломъ и аюю дервеновъ. — На это Ляко отвѣчалъ имъ:—
пока Ляво живъ — пашѣ не покорится. У него паша — сабля;
у него визирь — ружье....
Услышавъ это Али-Паша разгнѣвался и написалъ приказъ
Вели-Гкекѣ-арматолу и всѣмъ городамъ и сёламъ, чтобъ они
представили ему Ляко живого, иль хоть голову его. И, выступплъ Вели-Гкека преслѣдовать клефтовъ. Онъ засталъ ихъ
въ лѣсу насборныхъ мѣстахъ,—и битва вспыхнула. — Изъэа, сады вскричалъ Кодкоякупи:
— Мужайтесь, дѣти мои, сражайтесь!... И Ляко первый
выбѣжалъ съ кривою саблей въ эубахъ.
205
День и ночь клефты дерутся; три дня и три ночи длится
битва.
Плачутъ жены албанцевъ, одѣтыя въ червыя платья. Мустафа былъ раненъ въ руку ивъ ногу, Велн-Гкека возвратился,
плавал въ крови.»
Пѣсня начинается тѣиъ, что Ляко читаетъ письмо
отъ Али-Паши.
Ляко былъ капетаномъ клефтовъ въ горахъ Аграфскихъ.
5. Жена Ляво.
«Я впдѣлъ, какъ трепетала жена Ляко, когда пять арнаутовъ её держали, а три пучили.
— Лякина, сдѣлаепгься-ли турчанкой? выйдешь-ли замужъ
за турка!
— Лучше хочу увидѣть, какъ вся кровь изъ меня изсочится и обагрить землю, чѣмъ видѣть турка цалующаго мои
очи.
Сказавъ это, она больше ничего не сказала.
Вотъ бѣжитъ Ляко съ саблею въ рукахъ, и валятся головы
турковъ и арнаутовъ. Прибѣжавъ, онъ взялъ жену свою и
пошелъ въ горы.»
6.
«Ступайте, посмотрите, братцы! —Внизу деревни Вальтоса, въ Ксеромерѣ, Аграфѣ и въ пяти городахъ есть много
клефтовъ, и всѣ они одѣтн въ золото... Сидятъ, пьютъ,ѣдятъ,
Артѣ') угрожаютъ. Смиряются предъ своимъ архіѳреемъ и пишутъ грозное письмо, гдѣ плюютъ въ бороду кади, и еще пишутъ одно письмо въ самое Комботи >): «Обсудите-ко хоро
шо: вѣдь мы будемъ жечь юрода. Доскорѣв собирайте арма
толовъ: вѣдъ мы будемъ рыскать какъ волки.»
') Лрта— городонъ у Амвракикосекаго залива не въ даль
нем* разстоянін отъ Суля. — Это плясовая пѣсяя кле»товъ.
') Комботи, греческое село въ 60 верстаіъ отъ Арты.
206
7. Стеріо.
«Ничего, что арнаута облегли границы; ничего, что чалмы
ихъ бѣлѣютса изѵза холиовъ: — пока Стеріо живъ, онъ смѣется
надъ этими угрозами, онъ трунить надъ турками и пашами!...
«Спѣшнмъ въ берлоги волковъ! Пусть боятся за жизнь рабы,
что живутъ на равнннахъ.-... Намъ лучше тамъ, гдѣ болотн,
гдѣ торчать пустынный свалы. Намъ лучше жить съ волками,
чѣмъ съ турками....»
Отеріо кажется былъ капетанъ ѳессалійскихъ клеф
товъ.
Сульйотснія пѣсни.
Въ вонцѣ X V I I вѣка, пастухи Албаніи, христіанскаго вѣроисповѣданія, терпя непрестанный притѣсненія отъ началъниковъ Эпира, удалились въ неприступння горы, находящіяся на югъ отъ Янины и приле
гающая къ Іоническому морю, гдѣ составивъ малень
кую республику, расположили свои села по скатамъ и
на веріпинѣ горы Сули. На всякой милѣ отъ села они
построили башни и бойницы для защиты отъ турецкоалбанскаго войска. Семь этихъ сель были неприступны
и едва замѣтны снизу по высотѣ своего положенія.
Али, паша Янинскій, желая изъ политическихъ видовъ
уничтожить ненавистное и опасное для него Сули,
долго не успѣвалъ въ своемъ предпріятіи и терялъ
напрасно капиталы и войско; наконецъ, въ 1804 году,
поручнвъ начальство надъ' войскомъ албанцевъ, осаждавшемъ Сули, сыну своему Алего, взялъ и разрушилъ
жилища сульйотовъ, часть которьтхъ, оставшаяся въ
живыхъ, довончивъ раяореніе родннхъ пепелищъ, ра
зошлась но горнымъ частямъ Греціи. Двѣ слѣдующія
сульйотскія пѣсни довольно высказываютъ характеръ
этого племени-
207
Ѳ. И о с х о .
«На перилахъ моста AIM сидѣла ранняя пташка я пѣла,
Ади-Пашѣ своею пѣсней говорила: — Здѣсь тебѣ не Янина,
чтобъ строить фонтаны, эдѣсь тебѣ не Провоза, чтобъ соору
жать башни — здѣсь Суін, повитыхъ лаврами храбрнхъ, гдѣ
сражаются старики, женщины и дѣти, гдѣ жена Навели храбро
защищаетъ село и воспламѳняетъ храбрость въ мужчинахъ:
она держитъ карабинъ въ лѣвой, саблю и малютку своего въ
правой рукѣ, а въ переднпкѣ держитъ патроны.»
9. Д е с п а .
«Раздается тяжелый стонъ; греинтъ пальба нзъ ружей. Не
на свадьбѣ-лн это палятъ, не на пирушкѣ-ли?—Нѣтъ, это
стрѣляетъ въ албанцевъ Деспа съ своими невѣстками и вну
чатами.
Албанцы, окруживъ её въ башнѣ, сказали ей:
— Йоргпна, брось оружіе, сдайся. Въдь это тебѣ не преж
нее Сули. Теперь ты въ плѣнъ взята, плѣнница паши и ал
банцевъ.
Деспа имъ отвѣчала*.
— Хоть Сули вамъ сдалось, хоть Еяфа намъ измѣнила, но
Деспа никогда не признавала и не прнзваетъ васъ своими го
сподами!
Взявъ въ руки горящую головию, Деспа призвала иевѣстокъ и дочерей, и сказала имъ:
— Чтобъ не быть рабами турковъ — идите за мною
Тутъ она бросила горящую головню на порохъ и вмигъ
всё разрушилось, всѣ пошли на воздухъ.»
Происшествіе пѣсни „Мосхо" относится къ 1792
году, когда съ Али-Пашею Янинскимъ воевалъ капе
танъ сульйотовъ, Ламбросъ-Цавело. Жена его Мосхо,
видя, что албанцы уже завладѣли одною башнею, и не
теряя присутствія духа, выломала двери другой, вошла
въ неё съ прочими женщинами и такъ успѣпшо отстрѣливалась, что албанцы принуждены были отсту
пить.
208
Пѣсня о Деепѣ относятся въ послѣднныъ днямъ
Сули. Турки, преслѣдуя сульйотовъ, вошли въ село
Реніасъ и начали мучить въ немъ женщинъ и дѣтей;
между тѣмъ Деспа, жена сульйота Йорги Боциса, за
першись въ бапгаѣ Димула съ семью женщинами и
семью дѣтьми, отстрѣливалась отъ осаждавшихъ её
арнаутовъ.
10. Нанно.
«Вечеромъ пошелъ Нанно въ торы, блистающія снѣгомъ, и
утромъ съ зарею созвать къ себѣ 3,000 храбрыхъ.
— Ко мнѣ, какъ къ чересу, во мнѣ отъ младенческих*
лѣтъ! Клѳфтъ не слушаете совѣтовъ старика: ему не нужно
ни пастуха, ни охотника, ему нуженъ паликаръ съ ружьѳмъ,
съ ятаганомъ, съ сердцѳмъ львинымъ, а не птичьимъ.... Туда
отъ насъ два дня пути, но мы можемъ пріѣхать въ одну ночь.
Тамъ серебряные рога мечети біещутъ подъ небомъ, тамъ
полныя кладовыя: — ихъ сторожить дряхлый старикъ. Близь
мечети, на шесть прыжковъ серны, стоить замокъ, старый,
какъ Божій міръ, — а госпожа замка красива, кавъ цвѣтовъ.
На дворѣ у ней мало слутъ и кучи золота въ кладовой.
— Здравствуй Нанно! — скажетъ госпожа, милости просинь
паликары! — Здравствуй, прекрасная куконаі Вамъ паликары
и золото, и кладовыя и дѣвупгки, а сама кукона для Нанно!...»
Н.
Христо Милонн.
«Садятся три пташки на верхушкѣ дерева: одна смотритъ
на Вальтосъ, другая на луга Армиры, а третья поётъ груст
ную жалобу:
— Прохожій, отчего нѣтъ Христо Милони ни въ рощѣ
Еріаврисисъ, ни на поляхъ Вальтоса?
— Птичка, спроси у горъ Аграфа, спроси у Арты.
— Еадія и двуіъ агъ Христо взять въ полонъ. Муслимъ,
узнавъ объ этомъ, позвалъ стражу и сказалъ Солинану:
— Слуга, хочешь-ли полваго череса денѳгъ, — цѣлуй этотъ
фирнанъ султана, гдѣ велѣно въ телѣгѣ Солимана доставить
209
ему голову Христо. Иди въ пятницу и сдѣлаі свое дѣло помолодецки.
Въ пятницу пошелъ Солиманъ на погибель Христо Милони
и въ Армирѣ ужъ братски обнимался съ ннмъ. Они всю ночь
пили до свѣта.
Разсвѣтомъ, возвращаясь чрезъ Армирское болото, Соли
манъ сказалъ Христу:
— Христо! какую змію обогрѣлъ ты на груди своей. Аги
на моей телѣгѣ будутъ искать голову твою...
— Нѣтъ, Христо не поддастся турвамъ пока живъ. Про
щай Солиманъ, до свиданья въ могилѣ....
Они прицѣлилпсь, выстрѣлилии пали друтъ подлѣ друга.
В ъ послѣднихъ двухъ пѣспяхъ упоминается слово
чересг: греки, въ особенности клефты зашиваютъ деньги
въ поясъ и носятъ и х ъ при себѣ.
Для бдлыпаго уразумѣнія клефтскихъ пѣсней, я при
вожу лучшія изъ нихъ въ поэтическихъ переводахъ:
П. И. І\иьдгіча и г.
Протопопова.
12. Олижпъ.
« Заспорили горы, Олвмпъ п Еиссавъ,
И первый за сабли, за ружья другой,
Олимпъ обернулся къ Еиссаву шумитъ:
Молчи, и во прахѣ сиди ты, Еиссавъ,
Не разъ оскверненный коньяра ногой!
Я славенъ въ подлунной, Олимпъ и сѣдой!
Высокъ я, на мнѣ сорокъ двѣ головы;
Я пгумѳнъ, струю шестьдесятъ два ключа:
Гдѣ ключъ лишь, тутъ знамя гдѣ, дерево, — клефтъ.
Сидитъ у меня на вершинѣ орелъ,
Въ к о п я х ь у орла — голова храбреца.
Елюётъ онъ её и разспрашиваетъ:
— Что сдѣлала ты удалая глава,
За что и какъ у грѣшнаго срублена съ плечъ?
— Съѣдай мою молодость, птица-орелъ,
Съѣдай мою храбрость; твои подростутъ
14
210
И крылья на локоть, и когти на пядь!
Въ Ксеромерѣ, въ Луру я былъ ариатодъ
И кіефтъ на Одинпѣ двѣнадцать годовъ.
Сто агъ истребилъ я, сто селъ ихъ сожегъ,
А турокъ, албанцевъ, положѳнныхъ мной-..
Ихъ множество птица, и счета имъ нѣтъ.
Но жребій пришелъ мой — легъ въ битвѣ и я!»
13. Гробъ Клефта.
«Садилося солнце, а Димъ свой эавѣтъ говорить:
Подите вы, дѣти, па ужииъ пора за водов;
А ты, мой племянник*, саднея, Лампракисъ, ко мнѣ.
Тебѣ моя сбруя, одѣнься и будь капитан*;
А вы, мои храбрые, саблю мою сироту
Возьмите и мнѣ нарубите зеленыхъ вѣтвей;
Друтіе подите, сыщите священника маѣВъ грѣхахъ я покаюсь, а много ихъ на душу брать:
Арматоломъ тридцать, а клефтомъ я двадцать былъ дѣтъ;
Но смерть наступает*, я мирно хочу умереть.
Построите мнѣ гробъ, но чтобъ былъ онъ широкъ и высок*,
Чтобъ стоя мнѣ прямо, сражаться и въ турокъ стрѣлять.
На правую сторону сдѣлайте въ гробѣ окно,
Чтобъ ласточки мнѣ прилетали весну воэвѣщать,
Чтобъ красный мнѣ май воспѣвалн пѣвцы-соловьп.»
14. СЕИЛЛОДИЖЪ.
«Подъ зелеными елями ужинать сѣть Скнллодимъ,
И вино наливать при сѳбѣ посадить онъ Ирену.
— Наливай ннѣ, красавица, пить, наливай до утра,
До восхода денницы, какъ ты, полонянка, румяной.
Поутру я тебя отпущу съ налихарами въ домъ.
— Не рабыня я, Димъ, чтобъ вино для тебя наливать,
Я иѳвѣстка Проеста, я дочь городского Архонта!....
На зарѣ, на раэсвѣтѣ, два, лѣсомъ, прохожихъ вдуть,
Съ бородами заросшими, съ черными лицами оба;
Еъ Скиллодиму подходить, прнвѣтствуютъ оба его:
— Скиллодиму день добрый. — Добро пожаловать! Ето вы?
211
Да и какъ вамъ, прохожим*, извѣстно, что я Скиллодимъ?
— Принесли мы поклонъ Скиллодиму отъ Спироса брата.
— Отъ дюбезнаго брата? но гдѣ вы видали его?
— Мы видали его въ Янинѣ, въ глубокой темницѣ;
По рукамъ и ногамъ онъ заклепанъ желѣзомъ сндѣлъ. —
Зарыдалъ Скиллодимъ и съ тоски нобѣжалЪ отъ прохожих*.
— Воротись Скиллодимъ! ты отъ брата бѣжишь, капитанъ,
Не у зналъ-ли ты брата? Скорѣе обнять себя дай мнѣ! —
И узналися братья и крѣпао они обнялись,
Цѣловалися сладко, въ уста цѣловались и въ очи.
Взговорилъ Скиллодимъ и любезному брату сказалъ:
— Но саднея, братъ милый, садись и скорѣе повѣдай:
И когда ты и какъ отъ албанских* избавился рукъ?
— Въ одну ночь, отъ цѣпей свободнвши и руки и ноги,
Я рѣшетку сломалъ, я скакнулъ изъ окошка на топь,
Я сыскалъ тамъ челиокъ, черезъ озеро — птицей проплылъ,
И вотъ третія ночь, какъ взошелъ я на вольныя горы.
15. Голосъ иаъ могилы.*)
Мы цѣлый день субботу и воскресенье пили,
А въ понедѣльникъ утромъ вина у насъ не стало;
И вотъ мнѣ капитанъ нашъ велѣлъ вина промыслить.
Куда идти не зналъ въ странѣ мнѣ неизвѣстноВ:
Я вышелъ на-удачу на первую тропинку,
И привела тропинка меня на холмъ высокій.
Смотрю кругонъ могилы, могилы паливаровъ.
Одна была поодаль, отъ всѣхъ была въ стороякѣ;
Я шелъ и не замѣтя на голову ступилъ ей.
И слышу подо мною земля вопитъ и стонетъ.
— Скажи, о чемъ ты стонешь, о чемъ ты вопишь могила?
Земля-ли тебя давить, иль давить черный камень?
— Нѣтъ, не тяжелъ мнѣ камень, не тяжела земля миѣ;
Но мнѣ тяжка обида, мнѣ тяжко оскорбленье:
Меня ты обезглавил*, на голову ступилъ мнѣ.
И я, какъ ты, былъ молодь, и я былъ паликаромъ;
Гулялъ и я бывало при свѣтѣ лунной ночи.
*) Перевод* г. Протопопова.
14*
212
ІП. ЭРОТИЧЕСКІЯ ПѢСНИ.
Эротическія греческія пѣсни почти всѣ поются голосомъ заувывнннъ, но не столь протяжнымъ, какъ
влефтскія, чему способствует!» игривая разстановва
риѳмъ, враткость и неровность стиха въ количествѣ
стопъ, что замѣтно въ большей части греческихъ эротическихъ пѣсней. Онѣ вообще нѣжны и пламенны, какъ
цвѣты юга, какъ дыханіе южнаго вѣтра. Пѣсни содержанія эпическаго гораздо лучше пѣсной чисто-лирическихъ, которыя часто бываютъ сантиментальны. Пѣсни
острововъ и сѣверной Морей прекрасны по своей формѣ
и по простому содержанию.
Музыка эротическихъ пѣсней, сохраняя азіатскіе
мотивы, приближается въ европейской и имѣетъ тактъ.
1.
«Я птичка чужая.... чужестранная птичка, преследуемая
охотникомъ! Гдѣ мнѣ сѣсть, тдѣ переночевать, чтобъ не по
гибнуть! — День вечерѣетъ, начинаетъ темнѣть: — какъ мнѣ
быть безъ пары, какъ мнѣ свить гнѣздо въ чужомъ лѣсуі...
День гаснетъ; ночь клонптъ ко сну всякую птичку, а я дремлю
и пару з о в у — Чужая птичка!—смотрю, другія птицы спаро
ваны, а я не знаю этого счастія. Лечу себѣ одна сиротинка:
для меня нѣтъ нѣста, для. меня нѣтъ гнѣзда. Я летаю, чтобъ
найти мѣсто, гдѣ хоть-бы одинокой переночевать. На каждой
вѣткѣ сидятъ спарованный птички: онѣ меня не узнаютъ, онѣ
меня тонятъ отъ себя, и я не знаю, куда мнѣ дѣваться, какъ
мнѣ быть, куда полетѣть, чтобъ ие погибнуть! клонятся вѣтки,
листья дрожать, гдѣ сидятъ птички, а я чужая, несчастная, я
безъ гнѣэда!
«Брошенная своею горькою долею и странствованіемъ на
волючіе тёрны, я плачу н въ слезахъ провожу несносный
ночи...
«Вижу, одна выходить невооруженная, какъ охотникъ,
держа въ одной рувѣ сѣти, сѣти серебряныя, а въ другой се-
213
ребряную клѣтву. Одежда ва ней бѣда и чиста, а вся она
какъ нѣсяцъ голубой полуночи. Она, проходя, снотритъ на
нѳня, воветъ и пріятно говорить мнѣ:
с — Влети, птичка, въ ною клѣтку, чужая птичка, влети.
Влети сюда, чужестранная, несчастная птичка, отдохнуть, пе
реночевать, чтобъ не погибнуть!
«Птичка ноя, будь ноею, — я сдѣлаю тебѣ золотое гнѣздо,
гдѣ ты позабудешь свои стране твованія. Не безпокойся, что
ты будешь взаперти, не бойся одѣлаться рабою..... Лети ко
ынѣ! Ты ножешь пропасть на чужбинѣ. Я клятвой обѣщаю
тебѣ свободу, ты всегда ножешь оставить влѣтву и гнѣздо._
Лети въ клѣтку, маленькая птичка! Вѣдъ тебѣ негдѣ пріютиться:
ты ножешь погибнуть...
«Ея прелести, ея сочувствіе, ея сладкіярѣчи убѣдилп меня
и я, расширивъ крылышки, подлетаю къ ней, сажусь на ея зо
лотую ручку и прежде, чѣнъ взошла въ клѣтку, я щипала ея
сахарный губки.......
Это, сколько я замѣтилъ, любимая пѣсня грековъ.
Она особенно отличается своинъ заунывнымъ, сантиыентальнвнъ и воюглихъ нотивомъ.
2. Нечаянный бравъ.
«Сижу я себѣ въ одно утро и плету розовый снурокъ для
моего Янн, для моего милаго, — взглянула на ближній холмъ
и увидѣла, что птичка, елетѣвши съ дерева, сѣла на ной гре
бень и запѣла. Перья у ней были золотыя, пѣсня ея не была
похожа ни на пѣсню соловья, ни на пѣсню жаворонка; но
птичка залѣла голос омъ человѣчьинъ:
— Ты вяжешь снурокъ для Янн, а Яни женится, онъ обрученъ съ другою.... Еще пройдутъ двѣ минуты и они соединятся
н выйдутъ супругами изъ церкви.
«Я бросаю снурокъ, подбѣгаю къ окошку и вижу, что Яни
ѣдетъ въ намъ изъ-за холма.... Яни иеня бросаетъ! — и любилъли, полно, меня ЯниІ Какъ назвать его, я не знаю отъ снущенія! Розой назвать его нельзя, у розы есть шипы. Лавронъ?
—лавръ безъ благоухаиія, хоть ной Янн свѣжъ, какъ молодая
роза и враенвъ какъ лавръ.... О, я не найду ену приличное
имя!
214
— Здравствуй цвѣтущая вѣтва жасмина! Здравствуй сере
бряная вѣтва тополи! Здравствуй сынъ счастливых* родите
лей, здравствуй, и принеси намъ счастье! Куда такъ стройно,
такъ скоро ѣдешь, мое сердце?....
— Я нашелъ себѣ другую; когда ты хочешь, иди сейчаеъ
въ церковь. Долго я, долго былъ твоимъ рабомъ, теперь тн
будь иа свадьбѣ моей дружкой.
«Сказав* эти слова, Янн ускакалъ, а она, блѣдная, зады
хаясь вошла въ сосѣдній домикъ.
— Что съ тобой? тн страдаешь, тн не похожа на себя
глаза такъ страшны, уста посинѣдп
— Какъ мнѣ не страдать, какъ мнѣ походить на себя,
когда мой Яни женится на другой и хочетъ, насмѣпгникъ,
чтобъ я была его дружкой у налоя....
— Оботри напрасную слезу, брось пустое безповойство!
Прибери лицо, какъ солнце, сдѣлаЙ грудь луною, а черння
брови—какъ два крыла.... Пусть будетъ лобъ ясенъ и лицо ве
село
Спѣши въ церковь, моя милая...
«Какъ ей сказали, она сдѣлала.
«Вотъ входить въ церковь:—позади молодыхъ блескъ и пре
лесть. Священник* замолкъ, дьяконъ быть удивлён*, у пѣвчихъ выпали нотн изъ рукъ, а Яни едва могь выговорить:
— Что ты такъ скромна, что тн такъ робка!.... Ближе, пре
красная, ближе ко мнѣ! Дьяконъ, продолжай чтеніе, пѣвчіе
пойте, а тн священник*, и тн былъ молод* и уважаешь вер
пую любовь, когда тн истинный христіанинъ и посвящен* въ
этотъ внсокій санъ,—возложи вѣнецъ женн на чело дружки...»
3.
«Когда я брожу по берегу моря,—мой всегдашни! спутник*
уннніе. Когда увижу, какъ корабли равсѣкаютъ волны, я го
ворю самъ себѣ: кто счастливѣе пловцов*!..
«Когда, морсвія птицы-корабли, принесете меня на бѣлнхъ
крыльях* въ желанную пристань
И въ тот* нить, какъ ступлю
на берегь, ни на что я не взгляну, а какъ сана любовь, полечу
къ своей возлюбленной и поцалую её въ сладвія уста и ла
ниты... До каких* пор* ужъ ннѣ стенать и вздыхать! Покуда
мнѣ жить, страдая, далеко отъ милой!»
216
4.
«Бахая прекрасная луна, каков сладостный вечеръ!... Тихо
вѣтерокъ итраетъ межъ кустарннковъ.— Посмотри па горлицу,
какъ она порхаетъ у ручья, ища свою пару..- Посмотри, они
встрѣчаютъ другь друга, цалуясь и обнимаясь крылышками....
Бакія милыя птички, какіе невинные вздохи!.... О, если-бъ ты,
жестокая, и мнѣ такую любовь показала ...»
5.
«Я хочу бросить этотъ многолюдный свѣтъ, я хочу удалиться
въ пустьтнныя горы, гдѣ буду питаться кореньями, гдѣ буду
бороться со львами... Я не могу минуты жить въ больших*
обществах*, я не могу бороться съ сердцем* столь непреклон
ным*!»
6. Харонъ и дѣвжца.
«Чтб мнѣ Харонъ, однажды сказала дѣвушка, — чтб мнѣ
стрѣлн его, когда у меня'девять братьев* и милый Костаки,
красавец*, владѣлецъ двух* сел* и четырех* теремов*!...
«Услышав* эти слова, Харонъ превратился въ ласточку,
влетѣлъ к* ней въ окно и ранилъ её въ сердце.
— Мать дѣвупгки! печаль помутила твои ясныя очи; ты
плачешь п проклинаешь убійцу Харона:
— Харонъ, возврати мнѣ дорогое, единственное дитя мое!..
Не убей матери его!....
«На разсвѣтѣ ѣхалъ съ горъ Костяки съ музыкою и пляской,
не спуская глазъ съ дома невѣсты.
— Не танцуйте, плясуны, перестаньте музыканты: я вижу
крест* на порогѣ ея домика!. .. Худыя вѣсти! вѣрно изъ родни
кто умеръ, теща или тесть.
«Костаки поворотил* лошадь въ сторону и поѣхалъ къ ча
совне, прямо на кладбище. Увидѣвъ тамъ каменьпгяка, онъ
слѣзъ съ коня.
— Бог* на помощь! для кого ты, каменыпикъ, строишь мо
гилу?
— Въ этой могилѣ будетъ покоиться молодая дѣвушка, что
сегодня покинула мать, братьев* и своего милаго Костаки-
216
красавца, віадѣльца двухъ селъ и четырехъ тѳрѳковъ. Е с т
хочешь быть свидѣтѳлеиъ общей печали, поѣажай въ ближнюю
деревню чрезъ этотъ вурганъ....
— Прошу тебя, дорогой каменыцивъ, прибавь эту могилу
еще на столько-же вдоль и въ-пшрь...
И внхвативъ изъ ноженъ золотой кннжалъ, Костаки вон
зить ею по рукоятку въ грудь себѣ — и обоихъ ихъ похоро
нили въ одной могилѣ и надмогильный кипарисъ покрыть ихъ
обоихъ одною вѣтвою.»
Харонъ здѣсь принимается въ смыслѣ смерть. Про
стонародье въ Греціи еще вѣритъ въ Харона.
7.
«Есть долина у обломка скалы, гдѣ гудитъ водопадъ; въ
долинѣ избушка, въ избупгкѣ живетъ сіарикъ со старухой, а
съ ними дѣвица, какъ весна, и пёсъ, какъ змія.
«Боже всемогущій! мнѣ не нужно свидетелей моего счастія:
возьми къ себѣ старика и старуху.... Я въ то же мгновенье
отравить-бы змію-собаку и вэялъ-бы къ себѣ красавицу.»
8.
«Вижу её-... Она сидитъ облокотившись на руку, заплакана
и гнѣвна.... Бьется мое сердце и я бѣгу въ ней.
— Чтб съ тобой, дорогая, ты скучна?
— И ты пришелъ, еще съ состраданіемъ, обманувъ меня!...
Довольно, довольно. .. Прочь лисица!
— Кто?—я тебя обиааулъ, мой нарцисъ! и ты этому бреду
вѣришь!.... Ктб разболтать эти сплетни!—если человѣкъ, пусть
онъ, лжепъ, не проживеть и двухъ дней; если солнце, пусть его
облако затмить; если звѣзда—пусть она погаснетъ
Ахъ,
твой поцелуй меня умертвилъ: повтори его еще, и и оживу....
и еще, и еще!....»
9.
«Помнишь-ли ты ту утреннюю звѣзду, что такъ чисто, такъ
ярко горѣла на ночной лазури, когда мы, въ восторгахъ любви,
клялись въ вѣрности и проклинали занимавшийся день?—Помнишь-ли ты синее море, когда колыхался въ немъ ликъ мѣ-
217
сяца, знбдемнй вѣтромъ. Помнишь-ли то золотое мгновенье
Кто-бъ ожидать, что этотъ нѣмоі свндѣтель подслушаетъ и нзхѣнитъ намъ!
Зарница въ то же утро разскаэада объ этомъ морю, море
разсказало веслу, весло передало матросу. Матросъ былъ влю
блен*, а нзъ устъ влюбленнаго эхо разнесло по цѣлому свѣту
эти сплетни, оттого, что онъ переложить въ стихи наши лю
бовные восторги, и передъ закатом* солнца, съ тетрахордомъ
въ рувахъ прншелъ подъ окно милой и пропѣлъ ей новую
цѣсню.»
10.
«Когда ночь и туманъ покрывают* луга, когда глухо въ
бору и изъ него бѣгутъ на долины олени играть и купаться,—
одной серны не видно межъ нихъ. Она одна живетъ въ гус
том* кустарникѣ; спитъ на холодной свалѣ. Тѣнь ея, шорохъ
путает* её. — Пришедши на водопой къ чистому ключу, она
прежде возмутить его, а послѣ напьётся.
«Въ одно утро спросило её солнце:
— Что съ тобой, скажи, моя серна?....зачѣмъ, когда стадо
играет* у рѣки, или жаркою порой прячется въ тѣни, — ты
одна лежишь на голомъ утесѣ?.... зачѣмъ ты не встрѣчаешь
меня ни на востокѣ, ни на эакатѣ?....
— Солнце мое, еслп тн хочешь знать это, бѣдная серна
разскажетъ тебѣ!
— Двѣвадцатъ лѣтъ я была бездѣтна, на тринадцатомъ Богъ
дать мнѣ сына. Я берегла его какъ зеницу ока, и онъ рос*
себѣ благополучно. — Разъ вышелъ овъ поиграть на цвѣтущій
лугъ, и вдругъ палъ отъ рокового ружья.... Будь проклятъ охотнпвъ, липгившій меня счастіл! Исчезни ремесло его, что отняло
у меня единственную радость, что вырвало изъобъятій моихъ
мою пару и сына!....»
11. Похжщеніе.
«Разъ сѣлъ я обѣдать за мраморный столь, вдругъ сабля
зазвучала на стѣнѣ н коньзаржать на стойлѣ: это предвѣщало
мнѣ, что моя красавица выходить за другого замужъ, съ цве
тами на челѣ, со слезами на глазах*. Я встать н побѣжалъ
въ конюшню.
— Бонн мои, я берегь васъ какъ свою голову, кормил*,
21Ѳ
нѣжигь смолода.... Бто теперь пончитъ непя съ запада на
востовъ, и дончнтъ пока погаснетъ искра, выяетѣвшая изъ
подковы....
«Бонн ржали и грызлись 7 яслей.
— Послушай, хозяинъ, сказалъ одинъ старый вонь,— не въ
пои лѣта бѣгать въ запуски съ вѣтроиъ, но я хочу, собрав
шись съ посдѣдшгмн силами, услужить вамъ обоинъ....
— Твоя красавица насыплетъ мнѣ въ ясли овса, напоить
съ своей руки водою, будетъ говорить со мною, будетъ лас
кать меня.... ѣдѳмъ! прими хозяинъ хоть доброе желаніе мое
вмѣсто усііѣха.
«Хозяинъ сѣдлаетъ коня поспѣшно и садится на сѣдло.
— Предостерегаю тебя: свяжи платкохъ голову, сними
шпоры, возьми хлнстъ въ руки и держись крѣпко, не т5, вспомнивъ юные годы свои, я выбью тебя съ сѣдла
«Свазавъ эю, вонь побѣжалъ; въ минуту перебѣжахь сорокъ двѣ мили, еще сорокъ и еще три млли.
— Дай Господи увидѣть моихъ родителей.... Пусть отецъ
въ виноградаикѣ стрижетъ шпалеры.
«Бто усердно помолится, тотъ усердно услышанъ будетъ:
онъ пріѣхалъ, и точно отецъ его подстригалъ винограднпвъ.
Онъ перемѣнилъ голосъ, и вакъ-бы не зная отца, сказалъ ему
— Богь на помощь, дѣдупгка!
чей это випограднпкъ?
— Гость, этотъ внноградникъ готовлю я для Лии, для мо
его сына. Онъ не зиаетъ ни о чемъ, а его невѣста, ангелълицомъ, сегодня отдана другому....
— Дѣдушка, застану-ли я молодьтхъ еще за столомъ?
— Богда твоя лошадь быстра вавъ молнія, то ты можешь
застать ихъ за столомъ, а вогда она быстра, вавъ стрѣла, то
они ужъ будутъ перевѣнчаны
Пыль клубами взвилась по полю.
«Конь пробѣжалъ въ минуту сорокъ двѣ мили, еще сорокъ
и еще три мили.
— Укрѣпи меня, Господи, въ надеждѣ моей! Пусть мать поливаетъ въ саду грядки.
«Бто усердно помолился, тотъ усердно и услышанъ будетъ.
Онъ пріѣхалъ и засталъ мать свою поливающею грядки.
— Богь на помощь, бабушка! Бто хозяинъ этого сада?
— Этотъ садъ мой еще съ молодости моей; подъ старость
я отдала его сыну. Онъ ни о чемъ не зиаетъ, а его невѣсту
219
съ цвѣтами на головѣ, со слезами на глаэахъ выдаютъ замужъ.
— Бабушка, застану-ли я ихъ еще за столомъ?
— Когда лошадь твоя быстра, какъ молнія, ты застанешь
ихъ за столомъ; а когда она быстра, какъ стрѣла, — невѣста
ужъ будетъ перевѣнчапа....
— Конь мой! скорѣе, скорѣе!....
«Пыль клубами взвилась по полю.
«Конь въ минуту пробѣжалъ сорокъ двѣ мвлн, еще сорокъ
и еще три мили.
«Конь эаржалъ предъ крыльцомъ и дѣвушка вышла.
— Кто тамъ съ тобою хохоталъ?
— Меньшой брать пріѣхалъ ко мнѣ съ приданымъ.
— Когда младшій брать пріѣхалъ, угости его виномъ, а
когда младшій любовникъ,—встрѣть его кпнжаломъ.
— О, нѣтъ, нѣтъ! Это брать мой пріѣхалъ съ приданымъ.
Конь пригнулся къ землѣ.
— Дай бокалъ! осторожнѣй
Берись за гриву.... ногу въ
стремя-... Прижмись во мнѣ и руками обвей меня!...
И они быстрѣе вѣтра помчались по поляиъ и по лугамъ;
турки еще бнстрѣе погнались за ними, и хотя ужъ не видно
было ни всадниковъ, ни пыли, они хотѣли догнать ихъ, когда
и семь вѣтѳръ не могь догнать бѣглецовъ.
Лошади ихъ были, какъ стрѣла и остались далеко назади:
турки, утомившись погонею, отстали, и возвратились съ полей,
не видя ни Яни, ни коня, ни пыли.»
Привожу одну изъ любовныхъ пѣсенъ, переведенныхъ г. Протопоповыми. (Одесскій Алъманахъ на 1840
годъ.)
13. Узнанный.
«Послѣднею чарой упиться хочу: налей мнѣ, родная,
То близкой разлуки печальная чара: налей! до свиданья!
— Дверь отопри мнѣ, красавица, дверь мнѣ, душа, отопри!
— «Имя скажи мнѣ свое? Кто-ты и какъ прозываютъ?»—
— Я тотъ, что бывало въ платочкѣ носилъ тебѣ яблоки, сливы,
Яблоки, сливы п лакомялъ сладкимъ тебя виноградомъ,
220
И сладко въ награду, я въ нѣжныя губки твои цаловалъ.—
— «Что у меня на дворѣ, разскажи и тогда отопру я.» —
— Яблоня есть у воротъ; есть виноградникъ въ дворѣ:
Онъ бѣлый даетъ винограда и славенъ ыускатньшт. виномъ.
Кто разъ то отвѣдалъ виво,въ другой ужъ навѣрно попроситъі—
— «Нѣтъ, лжёшь тн, хитрецъ! Все это тебѣ разсказали сосѣди._
Что въ доиѣ у насъ, разскажи, и тогда отопру тебѣ двери.»
— Въ самой срединѣ виситъ золотая лампада:
Она тебѣ свѣтитъ, когда ты снимаешь запястья, одежду. —
—«Нѣтъ, лжёшь, тн, хитрецъ: это тебѣ разсказали сосѣди.
Боли хочешь войти, воли хочешь, чтобъ дверь тебѣ отворили,
Скажи мои знаки на тѣлѣ». — На тѣлѣ ихъ два у тебя;
Одинъ на плечѣ, другой на рукѣ, а межъ бѣлыхъ грудей
И иѣсяцъ, и ясныя звѣвды. — «Служанки, бѣгите скорѣй;
Служанки, бѣгите, спѣпгате, ворота и двери всѣ настежь.»
ГѴ. ВАБХИЧЕСБІЯ И АНТИВАБХИЧЕСЕІЯ ПѢСНИ.
Въ вакхических?, и антивакхическихъ пѣсняхъ нѣтъ
и тѣни поээіи: эти произведенія большею частію эаписныхъ греческихъ стихотворцевъ. Часть ихъ въ пѣссенникѣ приписывается Аѳанасію Кристопуло и Григорію Сакиллари. Вакхическая пѣсня совѣтуетъ уби
вать свою душевную деятельность за чашею вина. Ан
тивакхическая возражаетъ ей тѣнъ, что лучше зани
маться геометріею и т. п.
v
E £ u , ІХ)о та хооѵхт)оіа,
*Е£ю тсХбахаі хаі TOTtjpia
Kowtaic, аар-ѵаі? оХа хаты.
ТА тои хахои та фиХатто.»
и проч.
Другая:
t'Efco,
та рЧрХіа!
и проч.
221
V. ОБРЯДНЫЯ И СЕМЕЙНЫЯ ПѢСНИ.
Греческое простонародье, относительно праздниковъ,
обрядовъ, игръ и повѣрій народныхъ, ииѣетъ почти
во всѣхъ случаяхъ сходство съ простонародьемъ славянскихъ поволѣній. У грековъ существуетъ праздникъ
Купалы, подъ названіемъ Иванъ Огневивъ (фоторіх)!
обрядъ совершаемый дѣвушками въ этотъ день назы
вается клидона. Преданія о вѣдьмахъ, русалвахъ и духахъ отчасти сходны съ славянскими, отчасти съ
древне-греческими. Отъ вѣрованій древнихъ сохрани
лись у нихъ повѣрья о Харонѣ, дріадахъ, драконахъ,
водяныхъ и пустынныхъ духахъ. Ѳессалія и теперь,
какъ была въ древности, самая суевѣрная страна; въ ней
носятся разныя суевѣрныя преданія и повѣрья: бблыпая
часть пѣсней свадебныхъ и пѣсней, имѣющихъ предметомъ какое-либо суевѣрное преданіе, изъ нея перешли
въ Грецію. Въ горахъ Ѳессаліи существуетъ преданіе
о великанахъ, которые, упавъ, не могутъ встать отъ
чрезмѣрной тяжести и величины своей:—не гигантыли это древнихъ?—У грековъ каждый лѣсъ, гора,
рѣка, урочище имѣютъ покровительствующего духа,
или дракона: подобный преданія и повѣрья составляютъ
предметъ самыхъ пѣсней Ѳѳссаліи.
Еъ обряднымъ пѣснямъ можно отнести шѣсню лас
точки, которую поютъ мальчики 1-е марта, ходя изъ
дома въ домъ со сдѣланною изъ дерева ласточкою,
чѣмъ собираютъ себѣ деньги и лакомства. Она начи-
ный мартъ! и проч.» У древнихъ тоже былъ подобный
обрядъ и пѣсня, называемый Хелидонизма.
У малороссіянъ есть такого рода пѣсни „Веснянки"
Одна изъ этого рода пѣсней здѣсь помѣщена мною:
она поется во время поворота солнца въ веснѣ.
Въ Свадебныхъ пѣсняхг, равно какъ и въ другихъ
обрядныхъ и семейныхъ пѣсняхъ, замѣтенъ признавъ
древняго элемента. — Онѣ обильны фантазіею, чувствомъ и иногда игривыыъ остроуміемъ.
Колыбельный пѣсни—катававкалеза или нуннія древ
нихъ,— сложены и поются болѣе на островахъ населенныхъ греками. Смысла въ нихъ мало: главное, напѣвъ для убаюкиванія дитяти.
Пѣсня на новый годъ поется мальчиками, ходящими
съ поздравленіями изъ дома въ домъ. Пропѣвъ легенду
въ честь св. Василія Неовесарійскаго, они поютъ при
словья, въ воторыхъ выражается желаніе изобилія, до
вольства и счастія хозяевамъ дома на новый годъ; напримѣръ, чтобъ корабли ихъ всегда были полны груза,
чтобъ виноградники и* оливы принесли избытовъ и
проч.
Мирологи — это импровизація родственницъ надъ
тѣломъ мертвеца, вопли и причитанія ихъ, а иногда и
наемныхъ плакальщицъ. Порядокъ произнесенія мирологовъ установленъ обрядомъ. Мирологи сначала
произносятъ ближнія родственницы по старшинству
родства, потомъ дальнія, а иногда даже пріятельницы
и сосѣдки. Въ древней греческой жизни тоже суще*)'Архипелагъ у грековъ называется бѣлымъ морем; остро
ва Архипелага—Бѣломоріею.
223
ствовали мирологи: они встрѣчаются въ XXIV пѣснѣ
Иліадьі, гдѣ родные Гектора оплакиваютъ его. У
древнихъ подобный надгробння рѣчи, произносимый при
отправлении похоронъ, назывались: Epicedium.
1. Весенняя пѣсня.
«Любитель наувъ и врасаввцъ, ученикъ и поэтъ! Мысль
твоя — корабль, мечты твои — волны....
«Когда ты посылаешь письмо въ дорогой Аретѣ: — у тебя
слёзы льются, дрожитъ рука, перо пятнаетъ одежду
«Кто
мнѣ,—ты пишешь,—оботретъ слёзы, вымоетъ одежду >
— Губы мои, орошенныя слезами, оботрутъ твои слезы. —
Когда сердце мое, что для тебя пылаетъ и бьётся, — забьется
у твоего сердца, тогда вымоется твоя одежда.»
2. Свадебная пѣсня.
«Всѣ бѣлокурыя, всѣ черноволосый цѣловали меня поразу
Что-жъ мнѣ въ этомъ, когда сердце моей Зои будто
сглазили! мнѣ скучно.... Какъ мнѣ скучно! Не знаю что дѣлать!
— Родители подарили инѣ пригорокъ: я разведу на немъ цвѣты,
разсажу садъ и винограднввъ, огорожу его плетнемъ, отворю
ворота, а самъ притаюсь въ кустарниках*. Въ открытый во
рота вбѣгутъ красавицы съ жаждой поцѣлуя на устахъ, — н
ты вбѣжишь съ ними, Зоя моя, моя миндалинка!
— Гдѣ садовникъ?.... эй, садовнивъ! дай намъ ягодъ, поцалуй насъ....
— А, ты эдѣсь, моя рѣзвая серна!.... Войдите, милости про
сима—сбросьте налуди *).... Не бойтесь, шелковая травка не
уколетъ валгяхъ серебряных* ножекъ
Приди поближе,
Зоя, бери изъ корзины что хочешь: здѣсь есть абрикосъ, ру
мяный вавъ-ты, есть персикъ — украшенье сада, есть яблоки
и гранаты, чѣмъ мой садъ славится
:
) Папуцв — черевики.
224
3. Двѣ колнбельныя пѣснв.
«Святая Марія, усыпи дитя мое! Святая Софія, пой у ко
лы беги.
«Возьми дитя съ собою и поведи его по свѣту: пусть оно
увидитъ, вавъ эеіенѣютъ деревья, пусть усхыпштъ, вавъ курчитъ ручей, вавъ поётъ яшворонокъ....
«Только молю тебя, гуляй съ нимъ недолго: и съ пвѣтущихъ береговъ возвратись съ дитятей! Отецъ спросить о нёмъ,
будетъ бить слугъ, а мать сама побѣжнтъ исвать его,—много,
много она слёзъ прольётъ, и сладкое молоко въ груди ея прогоркнетъ...»
Эта пѣсвя изъ острова Кипра и поется повсюду
въ Греціи.
4.
«Сонъ, возьми у меня сына! Три сильнътхъ защитника обе
щались мнѣ лелѣять его: иа горахъ смотрѣть за нимъ обеща
лось солнце, орёлъ обѣщался на поляхъ, Борей — н а водахъ.
«Солнце закатилось, орёлъ заснулъ въ дубровѣ, Борей нырнуль къ матери въ волны....
— Гдѣ былъ сынокъ вчера и третьяго-дня? — со звѣздамили, съ мѣсяцемъ-ли ссорился?
— Пока не ссорился я со эвѣздами, пока не ходилъ еще
въ свѣтловолосой Аврорѣ, я берегь въ серебряной колыбели
золотое дитя.»
Поется на островѣ Хіосѣ.
ПФСНЯ
НА Н О В Ы Й
годъ.
5. Легенда о св. Василіѣ.
«Вечеромъ по длинной сельской улицѣ шелъ св. Василій
изъ Еесаріи; хитонъ на немъ былъ хѳлѣзный, сандахіи нѣдныя. Вокрутъ святого толпились мальчики и дѣвочки.
226
— Откуда, куда идешь, св. Васшгій?
— Я иду изъ училища. Дорога далека, ужъ поздно, меня
ожидаетъ мать.
— Иди съ Богом*, но прежде научи своей алфавитѣ.
«Приготовляясь сказать дѣтяиъ алфавиту, св. Василій оперся
на посохъ и вознесъ къ небу чело, морщинистое отъ трудовъ,
и посохъ вдругъ распустился серебряною вѣтвію, покрыв
шеюся золотыми листьями.»
Эта коляда ннѣетъ разные варіанты и прибавления.
М И Р О Л О Г И .
6.
«Былъ праздник*, когда я встрѣтилъ въ саду молодую де
вушку межъ густыхъ деревьевъ. Пристально смотря на неё, я
былъ въ недоумѣніи и спросить её со вздохомъ и съ сердеч
ною скорбію:
— Что тебѣ нужно здѣсь, одной, въ таком* тёмномъ
саду?
— Благодарю тебя, юноша, за вопросъ твой, за доброе участіе во мнѣ.
Часто на меня она посматривала; слёзы текли изъ очей ея
и она, рыдая, сказала мнѣ:
— Прежде я была счастлива — теперь несчастна. Одного
юношу любила я во всю мою жизнь; его берегла для меня
судьба моя; онъ быть моимъ свѣтомъ, свѣтомъ очей моих*,
онъ былъ врачемъ ослабѣваюпшхъ СЕТЬ МОИХЪ, НО ЗЛОЙ Ха
ронъ отнять у него жизнь
— Прекрасная дѣвушкаі сядь, ради Бога, и разскажи мнѣ
свои страданіл, пока еще не поздно.
Она омочила слезами одежду и начала изливать предо мною
жалобы.
— Юноша, принимаюпгДй участіѳ въ моихъ страданіяхъ! я
заслуживаю твое сожалѣніе. Теперь брожу я здѣсь какъ су
масшедшая.... Юноша, я хочу умереть.... Онъ быть прекрасен*,
ангелъ видомъ
Пусть возьмет* меня, пусть пресѣчётъ жизнь
мою Харонъ.... Как* я буду жить, бѣдняжка, одна безъ род
ных*, безъ сердечнаго участія!
16
226
Вождёмъ его былъ Бараискаки. Мнѣ сказали, что ока, ной
нилый, убнтъ въ Аѳинахъ.... Объ этонъ-то героѣ ной слезы и
рыданія!...»
7.
«Пользуйся, пользуйся жизнію! Время—буря, свѣтъ — оке
анъ, а ты лодка, близкая къ погибели....
Вчера онъ былъ здѣсь предъ битвой: губы его горѣли, лицо
дышало, сердце его билось у моего сердца, а ныньче!... ныньче
грудь его холодна, чело дышетъ холодонъ, смерть оковала его
ясвыя очи....
Васъ, мои милыя дѣтв, васъ, мои сыновья, зовётъ вдовье
сердце, сердце матери, утѣшьтѳ меня, оботрите слезы мои!
Одинъ нзъ Царяграда, другой съ запада поспѣпгите прилетѣть
ко мнѣ, полетонъ ласточки!»
8. Мирологъ турчанки.
«Чего искалъ, чтб хотѣлъ ты увидѣть на дикомъ берегу
Дуная? Отчего тебѣ не мило, отчего грустно было жить въ
родномъ краю?...
«Мохъ и повилика вьются на твоихъ воротахъ; садъ твой
пожелтѣлъ и высохъ; стѣны безъ оружія, конюшни безъ лоша
дей; дворъ твой пусть и глухъ ...Зачѣмъ-бы тебѣ гоняться за
славой, эачѣмъ-бы не жалѣть родины и дома! помиилъ-ли ты,
поинилъ-ли, что въ нихъ есть кому по тебѣ заплакать!»
9. Одръ умирающей.
Любовница говорить любовнику: «Безжалостный, пожалѣй
невинную жизнь мою.... Чрезъ сплетни я умираю! жестокій, не
сомнѣвайся во мнѣ... Смотри, какъ испускаетъ духъ дѣвупгка,
которую ты мучилъ...»
Она-же къ родителями: «Родители, не жалѣйте о смерти
моей: — я умираю, надѣясь, что въ друтомъ нірѣ увижусь съ
ванн... Прошу васъ, предстаньте предо мной съ юношей, вотораго я любила... Пусть я съ нимъ вмѣстѣ буду судима. Мо-
227
хетъ б а і ь въ другомъ мірѣ моинъ будетъ тотъ, чрезъ кото
здѣсь я перестала жить...»
Любовника к» окружающимъ: «Люди, пожадѣйте объ уми
рающей: она ничего не желала больше вромѣ смерти! скажите
миѣ, гдѣ гробъ той, которую я любилъ, съ которой я желалъ
жить на этомъ свѣтѣ....»
Люди, показывающіе ему гробъ: «Посмотри, вотъ гробъ, вотъ
земля, скрывающая прекрасное тѣло дѣвушви, погибшей' нзъза горестной любви.... Приблизься къ ея могилѣ и поцалуй-свою
красавицу.... Дай ей послѣдній даръ—вѣнокъ золотой, обви
тый цвѣтами.»
Любовникъ къ тѣни милой: «Прими, дѣвушка, мой послѣдиій даръ—вѣнокъ, сплетенный ивъ цвѣтовъ: я даю его тебѣ со
Слезами на глазахъ.... что приличнѣе ложу смерти, какъ не
цвѣты! Радуйся, заключенная во гробѣ, благу и миру, такъ
далёкому отъ смертныхъ! на муку я живу Здѣсь:—грѣкъ смерти
твоей приводить меня въ отчаяніе! Страшный грѣхъ жаждетъ
страшнаго наказанія.—Совѣсть укоряетъ меня, называя преступникомъ предъ священиымъ чувствомъ любви:—это послед
нее, это тяжкое наказаніе
»
Тлнь къ любовнику: «Не приближайся ко гробу, гдѣ по
коится тѣло мое! Безчувственная земля сочувствуешь мнѣ
Я не слышу вздоховъ вашихъ; чужды мнѣ ваши рыданіл!
Еъ чему мертвѳцамъ цвѣты лилін! Если ты меня любилъ, ты
долженъ былъ помочь мнѣ, а между тѣмъ весь свѣтъ удив
лялся твоей жестокости. Теперь не приближайся ко гробу,
оставь меня, не возмущай мою печальную тѣнь!..-.»
(Этотъ митологъ поютъ).
Любовникъ ко гробу: «Жестокая могила, сокрывшая дѣвушку,
которой я предлагаю вѣнокъ, орошенный слезами! Прошу у
тебя одной милости: прими и меня подъ сѣнь свою, тамъ я со
единюсь съ тою, что такъ страстно люблю!....»
16*'
228
п-всни иаъ
Н А Р О Д Н Ы Х Ъ ПОВЪРГЙ.
Духъ и кужнвъ.
«Вечеромъ шегь Янн, напѣвая сладкозвучную пѣсню. Вѣтеровъ, схюиралопгдй біатоухавія, ааиесъ пѣснь его въ духуДухъ вышелъ и сказалъ ему:
— Я съѣмъ тебя Яни!...
— За что-жъ хочешь съѣсть меня, духъ!
— За то, что поешь въ моемъ владѣніи сладкозвучную
пѣсню. Ты разбудить ею моихъ пташевъ, уснувшихъ въ гнѣздыпгвахъ, разбудить рыбу въ озерной глубинѣ, разбудить дра^
кона и жену мою, когда она стала засыпать....
— Не наказывай меня, духъ, такъ жестоко! Князь вехѣть
мнѣ къ тебѣ явиться, н я запѣлъ дорогой, чтобъ разогнать
печаль свою. Я хотѣлъ развеселить васъ, а не разбудить.»
Эта пѣсня имѣетъ еще варіавтъ.
Пастухъ и Харонъ.
«Прекрасный Левендисъ спускался съ горы на долину. Въ
горахъ зашумѣлъ лѣсъ и злоД Харонъ заградить ему дорогу.
— Стой, стой, Левендисъ, куда идешь, откуда?
«Я пасъ стадо въ горахъ и спѣшу домой обѣдать, спѣшу
орлинымъ полётомъ.
— А я спѣшу взять твою душу....
«Отпусти меня домой 1 позволь мнѣ еще пожить! Меня прнвязываетъ къ жизни молодая жена моя, дитя у груди ея, ясныя
очи ея. Смерть моя оставить одинокою вдову мою насвѣтѣ....
Харонъ не видитъ горькихъ и чувствительныхъ слезъ; Ха
ронъ не внемлетъ его жалобамъ.
— Подходи, подходи во инѣ, божокъ, помѣряемся силою.
Я дароиъ жизни не отдамь.
И схватились они оба, оба другъ друга желая побороть, и .
оба имѣя одну силу и одно искусство.
229
Борцы то согнутся, то вновь выпрямятся, то къ зѳялѣ скло
нятся; и долго они боролись, боролись цѣлый день, н&конецъ
вѣтеръ зашумѣлъ въ дубравѣ и Харонъ убидъ пастуха.»
Харонъ ж Душа.
«Что въ тѣхъ дубравахъ шумитъ и темнѣетъ? —Вѣтеръ-ли
птумитъ, кхь дождь льбтъ? — Не вѣтеръ шумитъ в не дождь
хьетъ: — это Харонъ съ душами въѣажаетъ въ дубраву. — Мо
лодые вдуть впереди его, старые позади,, а дѣтй сидятъ съ
намъ вмѣстѣ на вонѣ.
— О, Харонъ нашъ! Остановись на какомъ-нибудь лугу, или
у рѣчкн. Подожди тамъ минуту, пока старики напьются, мо
лодые позабавятся, дѣти нарвутъ цвѣтовъ.
«Нѣтъ, нѣтъ! Ни при какой рѣвѣ, ни въ какое время Ха
ронъ не медлить, не останавливается
Придутъ за водой
матери, сироты, молодые и молодая, узнаютъ въ васъ своихъ
мужей, отцовъ, друзей и —тогда, тогда —кто васъ разлу
чить!...»
Прощальная пѣеня.
«Теперь май, теперь .роса — время дороги. Гость спѣшитъ
на родвыя поля. Ночью онъ сѣддаеть лошадь, ночью и вуетъ
ее. — Жемчугойъ блещетъ чепракъ его, блѳщутъ золотомъ шпо
ры. Цвптг ѣрасавиць Ірецю, самъ ему свѣтитъ и наливай
чару говорить:
— Эфенди мой! Возьми меня съ собою, возьми пока ночь
тиха. Я не буду тебѣ въ тягость: я буду, какъ слуга,готовить
тебѣ дорожнюю трапезу, стлать для обоихъ насъ одну пос
тель.... О, другой ты не найдешь услужливѣе меня!
— Милая! куда я ѣду, тамъ тебѣ нельзя быть. Туда ѣдетъ
воинь, у кого въ рукахъ сила льва, а въ груди сердце дьявола.
— Одѣнь меня въ мужское платье, опояши саблей, даймиѣ
золотое сѣдельце и тн увидишь, что за всаднивъ помчится за
тобою!.. Ѣдѳмъ —не разлучимся!»
Эта пѣсня поется на отъѣздъ родныхъ, друзей и
знакомьпъ.
280
Представляя читателянъ статью свою, какъ-бы не
которое предварительное ознанонленіе съ содержашемъ
новогреческой народной словесности, я полагаю, что
она не 'будетъ совершенно-липшею, потону что у насъ
очень мало было написано и переведено по этой части
новогреческой народной словесности, и ваключу эту
статью слѣдующими 'словами францувсваго издателя
подлинника новогреческий пѣсней г. Форіеля: «Прос
тонародный пѣсни грековъ, и безъ объясненій, какихъ
онѣ могутъ требовать, доставать намъ нѣкоторвя новыя
свѣдѣнія, научать судить съ большею, не какъ было
донынѣ, точностію и съ большею справедливости) о
нравахъ, характере и геніѣ современныхъ грековъ. >
Таганрог*.
1848.
РУССКІЯ ПѢСНЙ НА ЧУЖВИНѢ.
I.
J^otel «^а jSirena. въ рорренто.
Здѣсь текутъ стихн природы
Моря звучною водной;
Пѣнясь, силою свободы
Дьппитъ ритнъ ихъ разсыпной.
Я стыжусь стиха людского:
Притаясь въ душѣ моей,
Онъ созвать, какъ бѣдно слово
Предъ глаголами зыбей.
Въ ихъ стихахъ мой слухъ ласкала
Риѳма—небо и земля;
Ихъ цезура разсѣяала
Острой грудью корабля.
Воздухъ, созданный цвѣтами
Въ померанцовыхъ садахъ,
Тѣ стихи читать предъ нами
И по вилламъ и въ горахъ....
И внимали имъ, сиолвая,
Судьи лучпгіе стиховъ—
Соловьи земного рая,
Соррентинскихъ береговъ...
232
Но и здѣсь родной Россіи
Отдахь'Я себя всего:
Снятся ннѣ стихи иные —
Строй народа моего.
Пѣсня Bonn удалая
Мнѣ н здѣсь сіышна въ волнахъ,
Вижу снѣгъ родного края
Въ Еахабрійсвихъ высотахъ....
Здравствуй мой землякъ холодный!
Бакъ тебя въ отчизну розъ
Вѣтѳръ съ сѣвера свободный
На крылахъ своихъ занёсъ?....
Что-жъ онъ веселъ, нашъ питалецъ,
Переживъ свой тяжкій рокъ,
Искони иногострадалецъ,
Свѣторусскій мужичокъ?...
Ты, здѣсь глядя на оливы,
Вспоминаешь ли, какъ я,
Наши пажити н нивы—
Безрубежныя поля,
Ширь и глубь души народной,
То грядущаго зерно,
Что надеждой благородной
Намъ въ сердца заронено?...
Снѣгь! Быть можетъ въ край родимый,
Въ стаѣ южныхъ облаковъ,
Занесешься ты, гонимый
Мошной прихотью вѣтровъ, —
Благодатью дождевою
Тамъ пади на зеленя,
И снеси поклонъ съ собою
Русскимъ людямъ отъ меня....
Неаполь.
8 ш
1881.
283
П.
J»fa островѣ.
Еще тавъ крѣпхо эдѣсь обычное преданье,
Еще торжественно цариіъ здѣсь старый нірь,
Свободен* и могучъ,. прииѣръ н укапанье,
Поставленный себѣ народами въ куииръ....
Онъ все опредѣлплъ, начислить и раэмѣрилъ;
Его насущное по неиъ и такъ ужно,
Что осмѣютъ того, кто-бъ дерзко не повѣридъ,
Что жиэнів) такой и всѣмъ бы жить должно-...
Безъ сердца начертать онъ счастія прѳдѣлы,
Границы угадать возиожнаго съ мечтой;
Еъ нэвѣстному впередъ его движенья сыѣлы,—
Въ самодовольствіи гордится онъ собой....
Но дѣтямъ юнаго и бѣднаго народа,
Случайно брошеннымъ въ тебѣ на берега,
Не-по-сердцу твоя угрюмая свобода,—
Намъ жизнь твоя скучна, противна н узка....
Иль въ хаосѣ у насъ, средь варварскаго пира,
Средь безобразіемъ кишащей полутьмы,
Въ зачаткѣ носится ядро иного міра,
И свѣтъ надъ бездною ужъ будто видимъ мы?
Иль жить потребно намъ привольнѣе и шире,
Въ раадѣлѣ общемъ благъ, въ гармоніи страстей?...
Иль будемъ у себя мы только въ новомъ мірѣ,
Межъ обновившихся о истннѣ людей?
Лондовъ.
4 utrm,
1861.
гл.
Я
'ІПІДІІ
І К І І Е Ш
шъ інбЪ терта ролшяѵ
шю* «бейта ныэи
(UKULU) ты
•ЗвѴГуѴНПв)- ТСТНОБСХ
Сняжж> звквжсв твпз бодро ухж*лывг
КхЕул ~
wPT
''
m
сабавэ отстояли.
Но" ішшсгь TJSV тго б к н а жж эшглшпш.
Ъ о бжш х к ной да вруэшяя врагоиъ,.
ГГт*і птгпг к енявк д у й страстной^.
И сmull ХНШЦЭв TTg ДООЛЕСТНБТХБ 5ойцОвЪТнс luiwfHiiiB наяяисхожу народу,.
Прсгв (шнц11ш свив хралцрявпі зияѣть:—
Охшаи? свои Tysoaeyw природу,
0* бвникиву тро^пяпягй столько лѣтьГ
г
т
ОѴш&Д на хсръ т в тшгтптп жявонжнявѴ
ТзшввгЗсх звдодввииѵгв въ тябФу
ГгрЯуНлавд иркпнгх- т л всяшвС
восиов%
fie «хтуваС а иитлвжу кв оорибѣ
Твоя руЕаѵ к вгѣевх. твое, • глял
Слвкибнж хівт собою тгігидггд*
ПрхЕхв- тявж. вш сведшие в с ^ гляглпі.
235
IV.
^Лѣто на островѣ уайтѣ.
Я - б ъ съ тоски бѣжахь отсюда,
Еслибъ здѣсь мнѣ поря шужъ,
Рѣзкій дохдпкъ, бьющій въ стёкла,
Не дарили прежиихъ дунь.
Вѣтра вой и гулъ, и взвизги,
Да лучи сквозь сумракъ дна,
Здѣсь, въ Британіи далекой,
Тѣкь отрадны для меня,
Что въ смѣшеиьи этихъ звуковъ,
Подъ туманомъ я живу,
Убаюканный природой,
Грежу Русью на-яву....
Лишь они мвѣ здѣсь родные,
Лишь отъ нихъ мнѣ есть прнвѣтъ:
Я въ нпхъ вижу много, много
Русской осени примѣтъ,
Что хандру мнѣ наводила
Темной ночью, сѣрымъ днемъ,
Что мнѣ раны растравляла
Въ серддѣ страждущемъ моемъ;
А теперь, и въ пору лѣта,
И въ отзвучіяхъ своихъ,
Льетъ елей на раны сердца,
•Умягчая боли ихъ....
Веятооръ.
I t (7) І Ш ,
1861.
236
V.
|1ѳрѳѣздъ черѳзъ границу.
Насъ Заладъ^стрѣчаетъ привѣтно,
А Сѣверъ угрюмо глядитъ, —
И все въ немъ, что сердцу завѣтно,
На наше прощанье мохчить....
Но вѣрить-лі даскамъ чужбины?...
Иль искрененъ хододъ родной?...
Мы чуемъ подъ тохщею хьджны
Нсточннвъ кягшть теплотой.
Насъ ждутъ впереди водопады
И яхонтъ прозрачный небесъ,
Статуи, колонны, аркады
И іавровъ кхассическнхъ лѣсъ;
Но Русь разметалась
Пространствонъ всѣ
Въ чемъ видинъ мы,
Таинственной мысли
безъ нѣры,
дивы закрывъ,
полные вѣры,
разлнвъ.
Тамъ иного духовнаго хлѣба,
Бакъ озимь, сокрыто въ зеилѣ;
Тань хмурое тучами небо,
И хмуро отъ дунъ на челѣ?...
Отъ многой ли, давней кручины
Въ снѣтахъ посѣдѣла она,
Достойная высшей судьбины,
Непонята въ мірѣ одна?....
Но вотъ ужъ эавѣса тумана
Скрываете родимый напгь край: —
Прощай снѣговая поляна,
Родная березка, прощай!
Бѳрлнъ.
14 m m , Івві.
Я иного счастхивъ тѣмъ, что съ свѣтлымъ умиленьем*,
И сердце освѣживъ адоровымъ обновленьемъ,
Вздохнул ъ хоть разъ одинъ свободною душой
Предъ этой дѣвствеиной кумира чистотой....
Не тотъ-хи смертный могь сей образ* вѣчно-михый
Создать, какъ женщины грядущей ндеаіъ,
Кто всей духовною потребностью н силой
Одной лишь красоты отъ жизни пожелать?
Здѣсь суетное все слагаешь у порога,
Гдѣ нѣтъ прошедшего, н будущего нѣтъ,
А счастія тебѣ невѣдомаго много,
Какъ-будто ты обрѣлъ какой-то новый свѣтъ....
Но и въ обители искусства Елизейской,
Предъ этой лучшею ФлоренпДи красой,
У славной статуи богини Медичейской,
Нежданно о тебѣ я вспомнить, край родной 1...
Пусть отъ него меня, какъ бездной, раздѣляетъ
Пространств*, морей и горъ разлившаяся даль:
Я слышу, — ігѣсиями народъ тамъ оглашаетъ
Свой безустанный труд*, разгулье и печаль!
Тамъ въ полѣ дввица, рукою загорѣвшей,
На солнпѣ повода сілющимъ серпом*,
Въ волнахъ зыбучей ржп, какъ золото, соврѣвшей,
Поетъ о красотѣ подъ тягостнымъ трудом*.
И здѣсь, на статую взирая молчаливо,
Я пѣснѣ жницы ток сочувствую правдиво,
Поющей на Руси, что женская коса
Есть городу всему гордыня и краса....
Флоревція.
18*1.
238
ѴП.
римплонская
дорога.
В с ѣ эти бездны да обвалы.
Снѣга, потоки, водопадъ
Да сѣрыл нагія скалы
Мнѣ въ душу холодно глядятъ.
Бурятся горы облаками,
Бурится ими тощій лѣсъ;
Гдѣ-гдѣ безцвѣтными клочками
Лишь видны пблосы небесъ.
Смѣшѳнье нищеты съ величьемъ
Повсюду царствуетъ въ горахъ....
Безлюдно:—развѣ съ зобомъ итичьимъ
Дѣвчонку видишь при овцахъ,
Да горный камышекъ цвѣтистый
Убогій мальчикъ продаётъ,
Да домикъ бѣдненькій, но чистый
.Изъ-за утеса промелькнётъ....
Узка кремнистая дорога,
Віясь надъ бездной, какъ змѣя:
Съ ней подымаюсь въ область Бога,
И въ пропасти спускаюсь я . . . .
Но свѣтъ мгновенно исчезаешь,
Глубовій мракъ разлить въ очахъ:
То веттуринъ мой проѣзжаетъ
Подвалъ, прорубленный въ скалахъ. ..
И вновь на свѣтъ, на холодъ снѣжный,
И вновь я слышу хороводь
Однообразный, мелкобѣхный
По каннямъ прытающихъ водь....
239
Я въ Альпы такъ зашелъ высоко, —
Когда-бъ не тучъ, не сосенъ строі,—
Кажись, изъ моего далека
Возмогъ-бы видѣть край родной;
И мнѣ каэали сосны эти
Къ своинъ поволжскинъ сестрамъ путь, —
Да и пора въ родимой влѣтй
Отъ дальнпхъ страиствій отдохнуть!
Вѣдь намъ ужъ съ родины дѣлами
И трезвой мыслью понесло.-..
Намъ холодно за облаками,
А на землѣ у насъ тепло!
Вригь, въ Швѳйцаріи.
7 Івш, івм.
ѴШ.
рэельведеръ.
П о Ватиканскимъ галлереяиъ,
Путемъ гробницъ къ нему я шёлъ:
Тамъ торжество надъ древнимъ змѣемъ —
Намъ провѣщательвый глаголъ....
И я увидѣлъ Аполлона,
Съ побѣдой свѣтлой на челѣ
Ужъ поразившаго Пиѳона
Въ болотной тинѣ и во Нглѣ....
Не наше-ль впереди блаженство
Въ его рисуется чертахъ,
Не нысли-ль нашей совершенство,
Не зло-ль, поверженное въ прахъ?
Наиъ этотъ мраморъ указуетъ
Людей грядущую судьбу: —
Такъ свѣтъ надъ тьмой восторжествуетъ,
Пройдя сквозь долгую борьбу.
240
Во мнѣ я схышалъ ВАВЪ цѣлилась
Бохвзнь отчаянья хюдей,
Бавъ дать яснѣе становилась
Подъ тяготою нашихъ дней;
И хоть порывъ въ труду сихьнѣе,
Душимый жизнью, вошялъ,
Хоть чувство русское больнѣе
Въ крови я сердца ощущать:
Но все-же вспомню я порою.
Страдая отъ житейсвихъ рань,
Что съ облегченною душою
Тебя оставишь, Ватикан*!....
Рнмъ.
18 ш ,
1881.
IX.
Спѣшу я подышать на персяхъ у природы
Красою дѣвственной нетоптанныхъ потей
И воздухомъ незнаемой свободы.
Прнвѣтливо бѣжитъ покорною волной,
Чтобъ освѣжить меня, привольная стихія;
А небо вешнее прохладной пеленой
Раскинуло, ласкаясь, надо мной
И радуги, и тучки золотыя.
Здѣсь сердце, унирясь, вкушаетъ тишину,
Лишь созерцанію безстрастному послушно, —
Готовь отдаться я младенческому сну
Но здѣсь опять мнѣ тяжело и дупшо:
Я вижу, счастія желаемого нѣтъ
Моей душѣ н здѣсь, въ тиши уединенья,
И въ себялюбіи, вдали отъ общих* бѣдъ,
Отъ вѣчнаго всемірнаго движенья....
241
Ихь сердцу руссЕоиу не разорвать связен
Съ вошедшей въ духъ и кровь родиной стороною?
Вдали отъ родины нн чувствуем* сильнѣй
Всѣ тяготы насущныхъ иашихъ дней
Съ ихъ новою, пророческой тоскою
Разноголосица неиризванвыхъ уновъ,
Нестройность шатвихъ дѣхъ безъ нысли и безъ знанья.
Иль дѣіо мнимое въ пгунихѣ звонхихъ словъ
И пустоцвѣтъ изъ почвы отрицанья:
То въ росту нашему, то въ назиданье намъ,
То гной, пробнвпгійся отъ прежнихъ заблужденій,—
Да прнненъ должное ны по своинъ грѣхамъ,
Средь новыхъ дунь, въ пылу иныхъ стренленій.
Проввдѣнья души рисуютъ предо иной
Богатства нашихъ силъ и нашъ равнахъ желаній,
И Руси будущей своеобразный строй,
И мысль ея безъ дѣтскихъ подражаній.
Сирены бэера и нимфы-островви,
Вся эта свѣтлая природа и искусство,
Не усыпятъ во мнѣ тревогъ моей тоски
И матерью взлелѣяннаго чувства....
О, какъ бы я хотѣлъ отсюда убѣхать
И къ братьямъ кинуться въ объятья со слевами,
Ихъ небомъ пасмурный* и вьюгами дышать,
Глухими ихъ страданьями страдать
И пѣть о нихъ сострастными стихами!
Вилла у Лаго Маджіоре.
іап.
16
242
X.
|1ѣсня ратникамъ ІѴ^осковскаго
рполченія.
і.
« Д ѣ і о земское», ребята!
Съ этимъ словомъ мы вперёдъ...
Дядя Мянычъ съ нпмъ когда-то
Нашъ отстаивать народъ...
И двѣнадцатаго года
Вамъ. разскажутъ старики,—
Еакъ нашла на насъ невзгода,—
Бились наши мужики.
Всѣ мы любимъ Русь святую...
Любо русскому стократъ,
Что за земщину родную
Рати земскія стоять...
Скажемъ вамъ мірскою сходкой:—
Съ-Богомъ, Божій мужнчокъ,
Бейся, русая бородка,
Ратуй, сѣрьгй армячокъ!
и.
Знать Господь судидъ омыться
Людяігь въ пламени, въ крови.
Чтобы вновь ниъ народиться
Бъ жизни правды и любви, —
Да всеХумно отдадимся
Силъ врожденныхъ полнотѣ,
И умами просвѣтлимся
Въ чистой сердца простотѣ,
243
Да, снрижалямъ долга вѣрны,
Въ обновленья славный часъ
Съ корнемъ мы взъимемъ скверны
И всѣ плевелы отъ насъ...
И велико время это:
Имъ мы движемся, ростёмъ,
Бога мысли, Бога свѣта
Еъ дѣлу жизни призовёмъ,—
И пошлетъ онъ намъ строенье,
Правый судъ и вѣщій гласъ,
И мечомъ миротворенья
Препояшетъ крѣпко насъ...
Духа мудраго святыней
Буди, Русская земля,
Имъ сіяя надъ твердыней
Вѣковѣчнаго Кремля,
Озаряй твои народы,
Бъ лучшей долѣ ихъ зови,
Будь поборницей свободы
И подвижницей любви.
244
XI.
ел икая: панихида.
(Ни> 1»
щи)
Н е отъ ливня, не отъ града,
И залиты, и побиты,
Полегли хлѣба на полѣ:
То, подъ матушкой-Москвою,
По доламъ и по равнинам*,
Много храбрыхъ ратей русскихъ
И французских* полчищ* много
Бо сырой зендѣ приникло,
Переколотых*, побитых*
Палашами и штыками,
И дождем* и пуль и ядер*...
Дѣти матери великой,
Милой родины защита,
Доброму царю радѣльцыі
За любовь, за жертвы ваши,
Что вы душу положили
За народ* свой и за землю,
Въ память вѣчную вамъ, братья,
Мы отпѣли панихиду,
И такую панихиду,
Что не видано на свѣгѣ.
И не слыхано донынѣ!
Но за всѣхъ васъ, славно павших*,
Свѣчъ у насъ не доставало,
Воску вдоволь не хватало:
И, подъ небом* — храмомъ Божьимъ,
Мы зажгли, отъ всей Россіп,
Лишь одну свѣчу большую —
Матушку-Москву родную,
Чтобы та свѣча горѣла
Вамъ за упокой душевный,
А врагамъ на посрамленье.
(V*
Чшеюив).
246
XII.
ово
и 2Ѵ\ а р а.
(Ceptaaa • > ) • * • • •
пиша
Вотъ это мѣсто, которое нужно-бы принять къ свѣдѣнію:
368
< Мало одной защиты противъ тираніи властей, нужна
защита противъ господствующихъ мнѣній и чувствъ,
противъ стремленія общества заставить иными сред
ствами, чѣмъ гражданскими наказаніяни, не соглашаю
щихся съ нимъ признать, к а к ъ руководство.»
«Въ жизни его собственный идеи и обычаи уничто
жить и, если возможно, предупредить развитіе всякой
индивидуальности, которая бы не гармонировала съ его
собственнымъ направленіемъ,—и принудить всѣ харак
теры слѣшпъся по его собственному типу.»
(Стюартъ
Милль.)
ПУТЕВЫЯ
НАБРОСКИ
р у с с в а г о л ѣ н и в ц а н и п о х о н д р и к а *)•
За границей въ 1861 г.
9 и 10 марта 1861%. Мывъ Динабургѣ. Здѣсь, какъ
и далѣе по пути все дороже и сквернѣе столичнаго, на
родъ хуже—неподвижнѣе, несказанно тупѣе нашего: по
ляки, литвины, бѣлорусцы и еще какіе-то люди, такъ
что ихъ и не разберешь, и толку отъ нихъ не добе
решься, что они,за народъ такой.
Куда какъ выше наше великорусское племя, ужъ
впрямь великое русское племя! Смѣло можно надѣяться
на его великую судьбу въ будущемъ. Сравните его съ
другими народами, составляющими нашу имперію и вы,
положа руку на сердце, скажете это. безъ кваснаго
патріотизма•
*) Занѣтки эти внесены рукою Щербины, то карандашехъ,
то перомъ, со множсствомъ помарокъ, въ толстую переплетен
ную тетрадь, въ осьмую долю. Надъ заглавіенъ надпись: «По
эту Щербинѣ иа щастье и на память отъ К. Одоевсваго. 4
Марта, 1861 г. > Рааскавы, анекдоты, парадоксы и аакѣтки —
приведенные выше (стр. 339—368) набросаны въ той-же тетради,
равво стихотворения «На чуибинѣ» (ex. выше стр. 231 —241).
Большая часть вппграниъ и шутокъ, 1861—1867 г. г., частью
внесенныхъ авторомъ въ особую тетрадь, озаглавленную имъ:
сСатврнчесван лѣтописы (см. ниже), въ черновыхъ наброскахъ
помЪщсны въ той-же записной книккѣ.
Изд.
24
370
Дорога по шоссе въ это время годна только
развѣ въ Дантоѣъ „Адъ", а ужъ някакъ не для ѣзды»-Переѣздъ на лодкѣ черезъ Вилію. Ледъ тронулся.
11 марта. Мы въ Еовно. Насилу съискали дрянныхъ два нумера въ какой-то литовской гостинницѣ....—
Еуда лучше Ковно и цивилизованнѣе' великорусскіе
губернскіе города.
29—30
марта
нов. ст.
Парижь.
Это городъ наглнхъ мошенниковъ и грабителей для
путешественника иностранца, и для русскаго въ осо
бенности, это цивилизація — грабежа, даже подъ часъ
и неучтиваго. На первое время я здѣсь всего опасаюсь,
и еще болѣе утверждаюсь въ своихъ славяно-русскихъ
убѣжденіяхъИндюстрія Парижа, по отношенію къ иностранцами.,
съ точки философіи права, принадлежитъ къ уголовнымъ преступленіямъ. Тросточка, напринѣръ, стоющая
15 франковъ, продана моему пріятелю въ извѣстномъ
магазинѣ, за 65 франковъ.—Съ меня цирюльникъ за
каждый разъ бритья запросилъ 2 франка; въ Петер
б у р г , гдѣ лучше брѣютъ, это бы стоило 20 коп.
maximum. У Парижа всѣ средства, чтобъ отъ него были
въ восторгѣ хлыщи, пустозвоны и верхогляды. Пѣвцомъ
Парижа долженъ быть И. И. Панаевъ. Парижъ - это вы
сота внѣшней цивилизаціи и варварство внутренняя
міра.
Здѣсь удивляются, когда узнаютъ, что многія изъ
нашихъ дѣвицъ знаютъ 3, 4 языка: это для нихъ не
мыслимо просто. Здѣсь большая часть изучаетъ свой
только языкъ, да еще развѣ англійскій или нѣнецкій,
да и то рѣдко. Вообще въ больший ствѣ—невѣжество
Спеціалистъ знаетъ основательно свою спеціальность,
371
за то во всемъ другомъ крайній невѣжда: они иногда
удивляются нашей этщклопедичности.
Я знаю русскую дѣвочку 12 лѣтъ, которая удивила
здѣшній пансіонъ своею ученостію, хоть у насъ она и
далеко не изъ ученьгхъ.
Намъ въ четверонъ, въ гостинницѣ Westminster, въ
отдѣльномъ апартаиентѣ, обходится жить въ сутки
200 франковъ (на 4 особы). Относительно общества, я
въ Парижѣ жиль словно въ Россіи, ежедневно бывая
въ русскоиъ обществѣ и, по преимуществу, въ семействѣ
Кологривовыхъ, гр. Ѳ. П. Толстаго, Т. П. Пассекъ.
Видѣлся съ русскими художниками, распространилъ
русскія народныя пѣсни чрезъ пѣвицу и учительницу
пѣнія, дѣвицу Амвровію Берто, которая врожденвынъ
художественньгаъ тактомъ вдругъ уразумѣла музыкаль
ный смнслъ русской пѣсни и восхищала тѣ чисто фран
цузская общества, гдѣ только ихъ пѣла... Слава русской
великой пѣсни!
Неаполь, 1 мая.—Прошелся до обѣда по Толедской
улицѣ. Языкъ народа и женщинъ гораздо грубѣе на
шего; крики уличныхъ продавцовъ похожи скорѣе на
крики животныхъ, чѣмъ на слова и голоса людей.
Вечеромъ пошелъ гулять до villa Reale. — Что за
грубый голосъ у здѣшнихъ женщинъ. — Да, на сѣверѣ
больше красоты.
3 мая. Утромъ былъ въ Museo Borbonico. Послѣ
обѣда ѣздилъ чрезъ тунель и по горѣ Позилиппо, гдѣ
гробница Виргилія; былъ на дачѣ Рокка Романа, под*
нявшись отъ берега Баійскаго залива.
4 мая. Гулялъ въ коляскѣ по городу; былъ въ
церкви St. Severino, гдѣ видѣлъ статую Христа, ис
полненную Санъ -Мартино.—Былъ въ монастырѣ £анъ
24»
372
Мартына (что рядожгь съ крѣпостыо Св. Эльма), откуда
любовался панорамою Неаполя, рѣдкою въ мірѣ.
Что за монастырь, что за мраморы, картины, моза
ики, рѣаъба на деревѣ! Вечеромъ былъ въ народнонътеатрѣ Санъ-Карлино. Глупость, грязь и посредствен
ность.
5 мая. Проѣхавъ чрезъ Портичи, Резину, былъ въ
Помпеѣ.—Остальное все сказывается само собою.—Уби
тое, позабытое античное чувство, заменявшееся рус
скимъ народнынъ чувствомъ, вновь, хоть глухо, воскре
сло во мнѣ.... Да здравствуете Русь, полная надежде
и безнадежный, но прекрасный древній міръ!
11 іюня 1861 i. Баденг-Баденъ. Нѣмцы пншутъ пре
восходная книги и еще лучше спять политически. Здесь
города средней руки, городки и селн — какая-то ки
тайская Аркадія. Все средиувкой деятельности щепетильньтхъ, маленькихъ интересцевъ и ограниченнаго
довольства, будто спить неподвижно. Тутъ кажется
будто жизнь уже окончательно определилась и закончи
лась — не то что у насъ на Р у с и . . . . Въ самом»
безобравіи русскихъ такъ много кипучей жизни..
Видно, что это племя еще молодое, исполненное пока
дикихъ силъ.... Будущее — наше.
Проѣажая всю ширину Ашіенинъ, мимо деревень, я
ни разу не слышалъ пѣсни италіянскихъ лоселянъ; работаютъ медленно и какъ-то вяло; тоже самое въ Германіи: мы, русскіе, привыкли, чтобъ въ поляхъ разда
валась непрерывная пѣснь. Покосе въ Великороссіи —
это пѣвучій праздникъ. Здѣсь — скучный, тяжелый
грудь, которому даже не достаетъ той внешней граціи,
проявляющейся въ Россіи на покосѣ. Россія самая пѣвучвдн страна въ простонародіи. Здѣсь лучшая публика
373
со всѣхъ Е О Н Ц О В Ъ Европы и Америки,— и что же?
право невѣжественнѣѳ русской.
Оркѳстръ играетъ лучшія иѣста ивъ произведеній
знаменитыхъ композиторовъ: публика равнодушна. Но
вдругъ оркестръ начнетъ играть пьесу съ кукуканьемъ
кукушки, со свистомъ соловья, съ колокольчиками,—
и раздаются аплодисменты и неистовое Ъіз.
,
Въ какихъ шутовскихъ шапочкахъ ходятъ здѣсьпо
городу студенты. Эти пгетыя золотомъ, пестрня ермол
ки едва покрнваютъ макушку головы и кажутся блестящнмъ блинонъ на бекрень.... Совмѣетно-ли подобное
хлыщовское ухарство съ занятіемъ наукою, съ сознаніемъ, выработнваемымъ ею?....
Гдѣ существуютъ нуждагощіеся бѣдняки, тамъ не
можетъ быть въ сущности свободы; будетъ только сво
бода на бумагѣ да въ словахъ. Въ самой широкой, де
мократической республикѣ существуетъ привилдегированное сословіе,—вто богатые иди достаточные люди;,
бѣдиякъ невольно подчиненъ имъ и по необходимости
онъ, повидимому произвольно, порабощаетъ себя имъ,
зависитъ отъ нихъ, иногда самъ того не подоврѣвая.
И потому нигдѣ, ни въ Европѣ, ни въ Америкѣ нѣтъ
истинной свободы
Все стараюсь о распространен^ русской
народной
пѣсни, по мѣрѣ силъ и возможности, будучи убѣжденъ
въ ея оригинальности, при внсокихъ художественныхъ
достоинствахъ. Этими пѣсняии да своею словесностью
народъ нашъ можетъ зарекомендовать себя предъ Ев
ропой съ лучшей стороны.
Баденъ лежитъ въ котловинѣ шварцвальдскихъ
горъ. Вся окружность горизонта состоитъ изъ горъ, поросшихъ лѣсомъ; мѣстоположеніе прекрасное, съ живо-
374
нослынъ, свѣжлжъ, вдоровынъ, благоухающимъ воадухомъ. Жаль только, что здѣсь бевпрестаниьте доакди
ибо облака привлекаются горами и лѣсами, и падаютъ
дождями на вту котловину Бадѳна и его деревень,—
такъ, что мѣшаютъ даже порядхомъ лѣчиться. Безпрестанный дождь просто несносенъ и наводить тоску и
на £езъ того растерзанную душу.
Отъ А. И. Герцена получилъ письмо въ Парижѣ и
теперь получаю о немъ извѣстія; отъ князя П. В. Долгорукаго получилъ его книгу съ надписью. Переписы
ваюсь съ германскимъ литераторонъ Вильгѳльмонъ
ВольфзономъВотъ уже восемь лѣтъ, какъ постоянно лѣтомъ на
четыре иѣсяца уѣзжаю въ деревню для изученія вели
корусской народности, ивучая ее зимою по.книгамъ и
памятникамъ. Прошлый годъ порядкомь поѣвдилъ по
Россіи, и жаль, что не описалъ своей поѣвдви. Проѣхалъ Волгу на пароходахъ отъ Твери до Астрахани....
шутка-ли?.... почти всю Волгу. Жиль въНижнемъ, въ
Астрахани; потомъ изъ Царицына поѣхалъ Землею Донскихъ каэаковъ, достигъ Авовскаго моря и, оттуда пароходомъ объѣхалъ порты Азовскаго моря, Крымское
побережье; изъ Ялты до Севастополя, проѣхалъ горною
дорогою; изъ Севастополя опять на пароходѣ отпра
вился въ Одессу. Изъ Одессы поѣхалъ въ Харьковъ и
въ Москву, опять въ Нижній-Новгородъ, откуда ужъ
отправился домой, въ Петербурга
16 Іюля, 1861 г. Утромъ отправились на пароходѣ
на островъ Уайтг и прибыли въ городъ Куда. Оставивъ
вещи, М-те Б. и своего лакея въ гостинницѣ, мы взяли
г
376
тотчасъ коляску и поѣхали искать дачу себѣ на три не
дели. Такимъ образомъ доѣхали мы до городка Ventnor'a,
гдѣ ясиветъ семейство графа Ѳ. П. Толстаго. Здѣсь мы
наняли лучшую, отдѣльную дачу, надъ самымъ моремъ— The Parsonage-house (домъ священника). Дачавъ
родѣ небольшая замка, и мы одни поселилисьвъ немъ.
съ возмоясннмъ комфортомъ. Графиня Н. И. Толстая
сообщила мнѣ, что въ Руде ясиветъ изъ русскихъ П.
А. Плетневъ и архитевторъ Желѣзевичъ, женившійся
на англичанкѣ, и тамъ поселившійся въ собственномъ
домѣ.
На островѣ все вѣтеръ съ моря, пасмурно и холо
дно, и до того прохладно, что я и купаться пока не
рѣшаюсь. — Хотѣлось бы отъ скуки съѣздить въ Лондонъ. Никто здѣсь не знаетъ другаго языка, кромѣ англійскаго: а безъязычіе томить насъ порядхонъ. Впрочёмъ объясняешься на пантомимахъ; я и не хожу съ
переводчикомъ—коммиссіонеромъ, боясь, чтобъ онъ не
продавалъ меня, научая брать съ меня дороже обыкно
венная; я еще чрезъ пантомиму покупаю все обыкно
венной цѣной н добиваюсь толку.
Въ Антліи нѣтъ истинной свободы, но есть строгая
законность.—Аристократъ можетъ изломать палку на
спинѣ простолюдина, даже за то, что онъ развалился
съ нимъ вмѣстѣ на скамьѣ въ публичномъ мѣстѣ и не
вѣжливо стѣснилъ его,—ну, что-жъ, заплатить ему по
суду штрафъ.—У насъ, даже и не заплатить, и до суда
дѣло не дойдетъ. Въ Англіи свобода для аристократовъ и буржуазіи, для людей съ нзвѣстнымн средствами
капиталомъ, состояніемъ; народъ — рабъ буржуазіи и
аристократии, и рабъ по той причинѣ, что надѣленъ
желудкомъ, и по бѣдности своей, не образованъ; фаб
риканты, землевладѣлъцы, промышленники вертятъ имъ,
376
какъ хотятъ, считая почти своинъ рабочимъ скотомъ;
они его хитро взяли въ свои руки и опутали, такъ, что
лишили его возможности даже имъ сопротивляться, что
не мѣшаетъ, впрочемъ, народу пользоваться благомъ
законности; но вопросъ,—къ чему она служитъ, и ког
да и въ какомъ отношеніи предстоитъ надобность прибѣгнуть къ ней?....
У богатаго и промышленная сословія между собою
интимная
стачка
противъ народа....
Чтр-жъ тутъ на-
родъ сдѣлаетъ,—а вѣдь желудокъ бьетъ въ набатъ...
Положимъ, работники на фабрикѣ возстанутъ противъ
хозяина и принудятъ его платить нѣсволько большую
плату за поденную работу,—хозяинъ стакнется съ ме
лочными лавочниками, у которыхъ работники берутъ
первый жизненныя потребности, — тѣ, набавятъ плату
на съѣстныя потребности, и работнивъ нисколько не въ
выигрышѣ, а еще даже и въ проигрышѣ, ибо работники
всегда въ долгу у лавочниковъ, а лавочники получаютъ
свои деньги по милости хозяина, у котораго работники
тоже, большею частію, по необходимости, забираютъ
впередъ.
Вообще промышленная буржуазія гнусна и во Фран-,
ціи, и въ Англіи; простой-же народъ вездѣ хорошъ, вы
ключая развѣ Неаполя.
Здѣсь слуга ни въ какомъ случаѣ не смѣетъ загово
рить съ своимъ тосподиномъ, и имѣетъ право отвѣчать
только на вопросы его. Одинъ русскій былъ свидѣтелемъ слѣдующаго:
Одинъ Англичанине самъ сѣлъ править въ тйльбери, а лакея посадилъ за собою. Лакей видѣлъ, что
гайки на колесѣ экипажа не было, но, по принятому
обычаю, не смѣлъ заговорить первый съ господиномъ.
Они поѣха.та и, чрезъ нѣсколько минутъ, колесо сва-
377
лилось и, разуыѣется, баринъ и с луга упали съ экипа
жа, набивъ себѣ пшшки на лбу и доставь синяки на
колѣняхъ.
Баринъ начать бранить лакея: «ты долженъ былъ
вндѣть, бездѣльнивъ, что гайки нѣть, да и колесо шло
неправильно,—и не сказалъ мнѣ.»
— Да, я видѣлъ это, но не сиѣлъ сказать вамъ,
отвѣчалъ слуга.
Сколько я могь эанѣтить, наше простонародье (я
разумѣю велико - россійское) гораздо смѣтливѣе, поворотливѣе, развязнѣе англійскаго. Руссвій мужикъ
на все гораздъ; а здѣсь муживъ знаетъ только одну
свою спеціальность, но ужъ въ домапгнемъ обиходѣ,
гвоздя прибить не умѣетъ, если онъ не спеціально
плотникъ.
Странно, въ этой свободной странѣ, встрѣчающіеся со мною люди изъ простонародья, какъ будто
подобострастно, даютъ мнѣ дорогу, по моему платью,
вѣроятно.... Неужели и у нихъ существуетъ понятіе
баринъ!... О temporal о, mores!...
Все эдѣсь какъ-то мертво и пахнетъ чинностію клад
бища или развода. На эспданадѣ на берегу моря играетъ два раза въ недѣлю музыка; публика угрюмо гуляетъ на эспланадѣ, безмолвно и чинно. Музыканты
тоже безмолвны, недвижимы и чинны, и какъ-то регу
лярны, какъ автоматы; оканчиваютъ національнымъ гимномъ: „Боже королеву храни!" Эти человѣкъ семь иузыкантовъ состоять изъ здѣшнихъ военныхъ волонтеровъ и играютъ даромъ.
Вотъ еще замѣтаа:
Одна дѣвица, изъ пріѣзжихъ, хорошо рисуетъ. Какая
то изъ здѣшнихъ лавочницъ просила ее нарисовать ей
на память что либо въ альбомъ; та старалась какъ ни-
37Ѳ
будь отнѣваться, чтобъ не рисовать въ альбомъ. Когда
я спросилъ дѣвицу, почему она такъ поступаетъ, развѣ
лавочница не человѣкъ?—она мнѣ отвѣчала: «Нарисуй
я ей въ альбомъ, лавочница разславитъ это по Вентнору, и здѣшнія пріѣзвія образованны* англичанки, съ
которыми я могла бы водить общество по себѣ, будутъ
иэбѣгать меня, зная, что я вожусь съ людьми низшаго
класса.»
Вездѣ за границею, на желѣзныхъ дорогахъ, давши
нѣсколько франковъ кондуктору, можно было нашей пу
тешествующей компаніи, состоящей изъ 4-хъ человѣкъ,
занимать однимъ цѣлое купе въ 8 мѣстъ, что очень
удобно, чтобъ заснуть ночью да и покурить. Мы пола
гали, что въ Англіи уже этого дѣлать нельзя—въ этой
странѣ строгой законности... Вышло напротивъ. Мы да
вали вондукторамъ такія же взятки и даже еще меньшія (3 и 4 шиллинга), чѣмъ въ другихъ странахъ, и
пользовались тѣми-же удобствами. Утѣшься, наша ро
димая Русь.... и здѣсь наширодныя взятки.... Отрадно
русскому сердцу!...
И здѣсь на островѣ Уайтѣ, въ Вентнорѣ я таки
смогъ оставить слѣдъ русской народной пѣсни. Капельмейстеръ здѣшнихъ военныхъ волонтеровъ взялъ ихъ
переписать себѣ и намѣревается играть ихъ здѣсь на
«эспланадѣ». Ими воспользуется также и одна здѣшняя
дѣвица—музыкантша, дающая иногда здѣсь концерты.
Тоже самое мною сдѣлано въ Парижѣ и Баденъ-Баденѣ.
Что это за чертовскій островъ: каждый день пос
тоянный вѣтеръ и дождь; скука и житья нѣтъ... Только
и слышишь, что гуль вѣтра, дастукъ дождя въ овна ..
Ни въ Италіи, ни въ Германіи, ни въ Англіи, я не
379
слншалъ поющаго народа свои родныя пѣсни.... Въ
поляхъ бевиолвіе... Не то, что въ Россіи.
Поѣздка за границу окончательно утвердила меня
въ руссофильствѣ и слазянофильствѣ и прибавила вѣру въ практическую и глубоко умную правду того, что
пишетъ о Западѣ NN (Герценъ?); но это, правда, впечатлѣнія русскаго человѣка.
Еще о Баденѣ..- благо вспомнилъ.
На гуляньи, не доходя павильона, гдѣ игралъ оркестръ, я увидѣлъ двухъ почтенннхъ мужей равговаривающихъ между собою: они напомнили мнѣ все то,
что я читалъ о Китаѣ и Японіи.
Одинъ изъ нихъ былъ въ форменномь фракѣ синяго
сукна съ такимъ же бархатньтиъ воротникомъ и съ
свѣтльгми гербовыми пуговицами и, вѣроятно, принадле
жать къ свитѣ, пріѣхавшаго въ Баденъ - Баденъ прусскаго короля. Другой, довольно высокаго роста, худо
щавый, пожилой человѣкъ, въ темно-рыжемъ парикѣ,
въ черномъ сюртукѣ и въ круглой пхляпѣ. Господинъ
въ парикѣ, разговаривая съ господиномъ въ формен
номь фракѣ стоялъ съ непокрытою головою, держа надъ
нею свою шляпу; господинъ во фракѣ вторилъ ему, и
когда онъ, увлекаясь разговоромъ, дальше отклонялъ
шляпу отъ головы, то тоже самое дѣлалъ и господинъ
въ парикѣ; когда фракъ ближе къ головѣ прядвиталъ
шляпу, и парикъ—придвиталъ свою, слѣдя внимательно
за движеніемъ шляпы фрака,—и это продолжалось съ
четверть часа.... Просто китайскіе мандарины.... хороша
образованная Гермавія!
Венткорѵ, Островъ Уайтъ.
21 іюля, 1861 і. Въ воскресенье городокъ нашъ
будто вьтмеръ. Всѣ магазины закрыты; не запасись хлѣ-
380
t ^ Ахъ, какая онъ.... (26 апрѣля 1866 г.)
24) Энциклика, (іюнь, 1866 г. Старая Русса.)
і-25^ Совѣтъ. (іюль, 1866 г. Старая Русса.)
26) Смерть С. С. Дудышклва. (На мотивы ивъ Шиллера; 17
сентября 1866 г.)
27) *„* и * * Квтгкофъ лордъ да емердь Иванецъ... (16 января
1867 г.)
28) Повсюду печать кретинизма... (7 іюня 1837 г.).
29) Папину, (ѳхспромтъ 28 октября 1867 г.)
30) Зараза. (24 октября 1867 г.)
31)
