— Тс-с-с! — прошипел мой друг-ученый, когда я вошел в его лабораторию. Я открыл было рот, чтобы заговорить, но внял его просьбе и постоял несколько минут молча.
Он сидел за своим прибором, который выстукивал сообщение в необычайно сбивчивой манере: то останавливался на несколько секунд, то вдруг продолжал с бешеной скоростью.
Во мне нарастало нетерпение, и во время одной затянувшейся паузы я отважился заговорить: