Пролог Стук четырех пар каблучков разносился по пустым коридорам академии. Мы с подругами торопились попасть на торжественную речь ректора в большом актовом зале, куда пригласили всех адептов старших курсов. Пропускать ее было категорически запрещено и это грозило штрафными баллами. Опаздывать, в общем-то, тоже, но начало речи случилось уже десять минут назад. Возникает закономерный вопрос: почему мы еще не там? По чистой случайности и неосторожности, честно говоря. Это все дурацкая традиция выдавать девушек замуж после окончания учебы! Обсуждение женихов, которых выбрали родители для каждой из нас, стало слишком эмоциональным, и я случайно опрокинула чашку горячего чая на колени Розане. Пришлось ей срочно залечивать ожог и переодеваться. – Девочки, и все же с этим надо что-то делать! Немедленно! Я не согласна брать в мужья такую древность. Как представлю… Брр… – негромко возмущалась Розана. – Полностью согласна! – поддержала Фирсия, которой в мужья тоже выбрали старика. – Пусть маги и живут дольше простых людей, но он старше меня на 30 лет! Кажется, у наших родителей был пунктик по поводу возрастных мужчин. Нет, мне, конечно «повезло» больше остальных – женишок был практически моим ровесником, но… При воспоминаниях о нём меня как прорвало: – А я не хочу тупых детей! Ух, матушка! Нашла за кого сватать! – Давайте не будем по новому кругу, – устало вздохнула Цег. – Мне тоже мой мутный женишок не нравится. Мы уже определились, что никто из нас не хочет замуж за выбранных родителями мужчин. Давайте искать выход из ситуации. – Выходов я вижу два: выйти замуж раньше окончания учебы, либо сбежать в другую страну, – буркнула Фирсия.
– Всего пара месяцев осталась… Бежать не очень хочется, если честно, – вздохнув, я покачала головой. – Но как запасной вариант оставим.
– Да, это точно… – Ага. – Значит нам нужны женихи, – продолжила рассуждать Цег. – Но тогда вопрос: кого выбрать? Если бы среди адептов были толковые парни, то и проблем бы не было. Нам нужна свежая кровь, – она коварно потерла ручки. – Может в город выбираться будем почаще? Там все же больше шансов. – Можно. Над этим мы еще подумаем, – сказала Розана тихонько открывая дверь зала. Мы прошмыгнули в щель и сели в самом конце зала на последнем ряду. – В этом году наша академия участвует в традиционном обмене преподавателями, который происходит раз в три года, – вещал ректор. – Поэтому хочу вам представить уважаемых господ, которые будут делиться с вами знаниями в этом году. Ректор сделал приглашающий жест рукой, и из первого ряда на сцену поднялись шестеро мужчин. Нам представили временных преподавателей. Профессор Квард Ирмонд – человеческий маг, будет вести ментальную защиту. Профессор Тсург Алафриэрайнон – огненный демон, приехал с практическим курсом по огненной стихии. Еще один стихийник – профессор Шейвар Лорг – ледяной дракон, будет вести практику по ледяной магии. Профессор Хьюго Ашидор – некромант, преподаватель экспериментальной практической некромантии. Профессор Митч Мейфейр – алхимик, прочитает курс углубленного зельеварения. Профессор Эндрю Гройстенгер – огненный демон, преподает искусство медитаций. Пока ректор коротко рассказывал о каждом профессоре, мы с девчонками жадно всматривались в новых преподавателей, а потом заговорщически переглянулись. – Что скажете? – шепотом спросила Цег. – Берем, – оскалилась Фирсия. И все четверо уставились на будущих “жертв любви”. *** Сегодня занятий не было. По случаю приезда новых преподавателей нас отправили в библиотеку получать учебники для спецкурсов. А после мы собрались у себя в комнате для решения важных вопросов. Наш блок состоял из двух спален, каждая на два человека, и небольшой гостиной, где мы сейчас и собрались. Расселись на уютных мягких диванчиках с чашками чая. – Как вам новые преподы? – Ну, не знаааю… – протянула я, задумчиво постукивая пальцами по подбородку. – Все они какие-то… Не такие, в общем, как я хотела бы. Попробую к алхимику поближе подобраться. Всё-таки специальности схожие… А если он ещё экспериментировать любит, думаю, выйдет толк. Осталось заманить его в лабораторию. – Огненный просто красавчик, – мечтательно промурлыкала Фирсия. – Профессор Алфи… Алафир… Блин, ну и фамилия! Надеюсь, к свадьбе выучу! Она достала листок с расписанием из кармана: – Профессор Алафриэрайнон, вот. Как раз завтра с утра первое занятие у него. – Пф-ф… С Фирсией все понятно, – захихикали девочки. Она лишь с мечтательной улыбкой отмахнулась от нас. Ну да, что уж там, тот огненный красавчик и правда очень хорош. – Мой чур демон по медитациям, – почти пропела Розана. – Тоже огненный, мне по статусу отлично подойдет. А то моя маменька по этой части мозг вынесет. Да и мне он как-то сразу приглянулся… – А мне профессор Ашидор понравился. И он как раз будет вести у меня практику, – улыбнулась Цег. – Прекрасно! Все определились. Надо посмотреть на них вблизи, завтра с ними начнутся занятия, вот и познакомимся поближе. – Надо где-то узнать о них все, что возможно. Хотя бы не женаты ли… – я попробовала было вразумить подруг. – Я после речи ректора пересеклась в коридоре с Лисель! – Розана как всегда знала всё и обо всех. – Она же теперь работает в ректорате. Так вот, я ее немного расспросила и узнала, что преподы не женаты. Все кроме профессора Ирмонда, но он никому из нас и не приглянулся. – Говорят, чтобы получить звание профессора в их академии, нужно быть действительно незаурядным магом. Они все должны обладать невероятно сильным даром, а еще там чаще других работают представители редких малочисленных рас, – сказала Фирсия. – Да уж, наверняка они те еще хтони! – хихикнула Цег. – Вот и отлично, хтони нам подходят. Можно начинать охоту. Миссия «Жени на себе хтонь» началась. Вот только… выполнима ли? Глава 1. Вот такие дела… Последний визит в отчий дом сильно выбил меня из колеи. Настолько, что хотелось выйти ночью на удалённый от обжитых мест пустырь и орать от боли. Душевной боли, раздиравшей в клочья изнутри. Сложно принять в одночасье тот факт, что всё, к чему стремилась в этой жизни, чего добивалась, а главное – чего достигла пошло прахом. Все мечты, надежды рухнули… А всё из-за древней традиции выдавать девушек замуж как можно раньше. Не успела или не смогла поступить в высшее учебное заведение – добро пожаловать под венец. Пробилась в число студенток – “цена” твоя на “рынке невест” выше, но к моменту получения диплома будь добра обзавестись обручальным колечком на безымянном пальчике. Конкретно в моём случае – не позднее, чем через месяц после выпуска. Иначе семья будет считаться опозоренной и никаких дел с её членами иметь не будут. Для родителей это будет означать конец их научной карьеры. Вот они и расстарались для себя, ой, то есть для меня – нашли жениха, раз их непутёвая дочь за шесть лет обучения в Академии так и не смогла устроить свою личную жизнь. Я ведь нарочно выбрала именно эту специальность, так как срок обучения был больше, чем у тех же артефакторов или алхимиков. Мне одинаково давались все три, но возможность задержаться в академии на год дольше склонила чашу весов в сторону зельеварения. А я не хочу! Не хочу замуж! Меня наука интересует! Эксперименты! Я в аспирантуру поступить мечтаю! А в девяносто девяти процентах из ста муж не разрешит мне продолжить учёбу. Ведь главный и единственный удел женщины – быт и дети. Вяжи салфетки и рожай детей, слушайся мужа и подчиняйся ему. “Учёные” жены никому не нужны. А без согласия “супруга” плакала моя аспирантура. В этом плане моей матери колоссально повезло в своё время: отец не возражал против её научной карьеры, более того, они ещё и работали вместе. Я надеялась найти в лице родительницы поддержку, приведя её в качестве примера, но, увы… Не удалось сыграть ни на том, как сложилась её жизнь, ни на продолжении династии зельеваров-алхимиков… Моим родителям нужна была лишь послушная дочь, не приносящая лишних проблем, удачно вышедшая замуж и нарожавшая кучу внуков. Когда-то я думала, что их равнодушие к моим успехам вызвано желанием подстегнуть меня к более выдающимся достижениям. Но ни дипломы, ни патенты, ни выигранные конкурсы их не интересовали. На каждый свой успех слышала лишь сдержанное “хммм” и всё. Они и на учёбу в академии согласились лишь чисто из-за поддержания репутации и статуса. Ведь дочь учёного не может окончить лишь школу или пансион. Это слишком ничтожно. Зато диплом о высшем образовании – другое дело! Прекрасно украсит каминную полку, если вставить в рамочку. Пока что в рамочку прекрасно вставала я. Причём с траурной ленточкой, символизирующей смерть моего будущего. Но помимо науки была ещё одна причина, по которой я не хотела выходить замуж за навязанного жениха. Которую попросту не осмелилась озвучить родителям, раз уж более серьёзные аргументы не сработали. Отец с матерью меня бы насмех подняли и посоветовали выбросить глупости из головы. Как и многие девушки, я мечтала о любви. Да-да, обычно рациональная и уравновешенная фанатичка-зельеварка Кария хотела выйти замуж в результате большого и светлого чувства… Нет, мне не нужен был “принц на белом коне”. Вполне хватило бы и “коня”, если бы он полюбил меня и смог заставить моё сердечко биться чаще. И не от тахикардии, как пошутила как-то Цег, когда я попыталась ей на пальцах объяснить ей, что в моём понимании является признаками влюблённости. Но пока что на горизонте не было ни “принца”, ни “коня”. Лишь кошмарный холостой сын папиного коллеги. Брррр… В общем, от осознания того, что мне не светят ни занятие любимой профессией, ни любовь, мне стало настолько тошно, что даже сердце заболело. Девчонки, правда, сказали, что это результат долгих бессонных ночей, проведённых в лаборатории. Я действительно могла сутками из неё не вылезать, проводя очередной эксперимент. Но вот насчёт бессонных ночей чистое враньё! Я сплю! Целых пять часов в сутки! Да! Но многие всё равно считали меня либо демоном, ведь только они обладают такой повышенной работоспособностью, либо вообще порождением моей подруги-некромантки. Цег категорически всё отрицала, говоря, что несмотря на все свои таланты, такого зомбика создать бы не смогла. Ибо он бы дох от такой нагрузки постоянно. Розана и Фирсия в один голос утверждали, что ни капли демонической крови во мне нет. В общем, вопрос как существо по имени Кария Рейман умудряется жить, учиться и работать в таком режиме до сих пор оставался открытым и продолжал обрастать мифами и легендами. С одной стороны, было лестно подобное слышать, а с другой… Если бы хоть что-то из моих талантов и умений помогло решить проблему с маячившим на горизонте замужеством, я была бы счастлива. В общем, вернулась я в академию в таком разбитом состоянии, что даже случайно ошпарила горячим чаем ни в чём не повинную Розану. С моей аккуратностью и точностью это было из ряда вон выходящее событие. Но по сравнению с тем, КОГО нам с подругами родители выбрали в женихи, остался практически незамеченным. Вот как-то так получилось, что никто из нашей четвёрки так ни с кем и не завёл отношений к окончанию учёбы. И теперь нам придётся решать как-то эту проблему. Глава 2. Домашние выходные Мне бы сразу заподозрить, что дело нечисто, когда вызвав меня домой в выходные по срочному делу, маман вместо того, чтобы вместе с отцом объяснить, что же случилось, утащила меня “прогуляться по магазинам”. Чего я терпеть не могла. Нет, с фигурой у меня особых проблем не было. Ну-у-у… До первой примерки. Сразу выяснялось, что и грудь есть, и ноги длинные, и талия присутствует, но в целом что-то всё или не налезает, или висит мешком. Такое ощущение, что готовая одежда отшивалась исключительно на тех, у кого не выросло ничего, либо раздалось сверхмеры. Но родительница была твёрдо уверена, что обновление гардероба должно приводить меня в восторг. Угу. Он и приводил. В дикий. Настолько, что самые голосистые вервольфы обзавидовались бы моему вою. Мало того, что куча драгоценного времени, которое можно было бы потратить с пользой, терялось в примерочных, так ещё потом приходилось неизменно топать к портнихе ушивать и подгонять по фигуре. За что дополнительно я обожала свою специальность, так это за возможность ходить в балахонах до пят. Идеально! Нигде не жмёт, никаких заморочек с корсетами, застёжками, пуговицами и так далее. Летом не жарко, зимой не холодно. Особенно, если правильную ткань выбрать. После пятичасовых мук “счастья любой уважающей себя девушки” в виде “пытки магазинами”, мы наконец-то добрели до кафе, чтобы перекусить и “поболтать о своём, о девичьем”. Учитывая, что настроение и так было ниже плинтуса, такая формулировка окончательно заставила напрячься, а внутри меня замереть часовой механизм, готовый в любую минуту голосом Цег заорать “Шухер!” и смыться куда подальше. – Рия, – медовым голосочком начала маман, как только официантка принесла наш заказ. – Как дела на личном фронте? – Как дела, как дела… Пока не родила, – хотелось ответить известной рифмой, но я прекрасно знала, что она тут же уцепится за неё и начнёт высчитывать, когда ждать внуков и не опоздала ли она с приготовлением малышового приданого. Поэтому вслух сказала совершенно иное. – Пока никак. Диплом на носу, экзамены… Сама понимаешь… Период ответственный. Время ещё есть. – Риечка, у тебя было почти шесть лет, чтобы завести себе кавалера и объявить о помолвке, – не меняя интонации продолжила маман, медленно помешивая ложечкой кофе, а по факту – мои мозги. – Времени уже, считай, нет. Мы с отцом не можем допустить, чтобы ты нас опозорила, оставшись в старых девах. Тебе уже двадцать четыре года! Это очень много. Большинство твоих ровесниц уже давно замужем и воспитывают по паре карапузов, минимум! Как все добропорядочные представительницы женского пола… О, как же я терпеть не могла эти разговоры! Собственно, именно из-за них практически не появлялась дома. Больной, невыспавшейся, завалившей экзамен или зачет, почти утонувшей в болоте в процессе поиска нужного растения и продрогшей до костей я всё равно ощущала себя где угодно гораздо счастливей, чем у родителей. Дома всегда чувствовала себя лишней и подавленной. По мере того, как маман говорила, я из состояния вполне разумной и уравновешенной девушки медленно, но верно переходила в стадию “уравнобешенной”. От того, чтобы сию же минуту встать и уйти меня удерживало лишь чёткое понимание, что у отца не заржавеет явиться в академию и через ректора вызвать на семейный разговор. И не факт, что после этого мне не придётся сдавать экзамены экстерном прямо на месте, а диплом зачтут заочно, потому что прислан будет уже из дома, где меня попросту запрут до свадебной церемонии. – Я в аспирантуру поступать хочу… Мы же обсуждали уже этот вариант. Это ещё три-четыре года. И спокойно найду себе жениха, и ваша с отцом репутация не пострадает… – я осторожно попробовала напомнить о вполне себе удачном выходе для всех. – Нет, Рия. Для женщины главное в жизни в первую очередь – это семья! – Но мам, ты же сама меня в тридцать шесть родила. И прекрасно совместила карьеру и семью. У меня ещё куча времени! – Да, родила. Но как же я мучалась! Все целители говорили, что женщины, имеющие диплом, всегда рожают тяжело и долго. Я не удержалась и съязвила: – Так может не стоило вставлять его в то место, откуда дети рождаются? – Рия!!! Ты что, не понимаешь, что мозг, привыкший постоянно работать, мешает природным инстинктам, заглушая их! – разозлилась маман. – Я попросту не хочу, чтобы ты так же страдала, как я в своё время! И вот тут я хорошенько подвисла, пытаясь найти логику. Как бы поздно метаться, высшее образование у меня уже в кармане. А роды у всех по-разному проходят. И там задействовано множество факторов, влияющих на процесс. Я много литературы прочла на эту тему, интересно же. – В общем, мы с отцом нашли тебе подходящего жениха. Помолвка не за горами, – с плеча рубанула маман. От неожиданности я чуть кофе на стене не оставила. Закашлявшись, быстро вытерла губы салфеткой и отставила чашечку в сторону. – И…кого же вы решили мной “осчастливить”? Да, я уже взрослая девочка, но в душе ещё тлела робкая надежда, что брак по договорённости может оказаться счастливым. Или хотя бы удасться построить отношения на взаимном уважении. А там, может, и с аспирантурой получится уладить вопрос. – О! Это сын коллеги твоего отца. Очень уважаемого человека. Породниться с ними – это настоящая удача! Я тебе его сейчас покажу. Только тсссс… – маман поправила очки, убрав каштановую кудряшку за ухо, и достала наблюдательный артефакт. Едва заметный пасс, и вокруг нас образовалась абсолютная тишина. Нажав несколько кнопочек на артефакте, похожем на пудренницу, маман откинула крышку, и мы обе уставились на матовую зеркальную поверхность. Глава 3. Вот она, судьба твоя! Только беги быстро, а то счастье догонит Вначале ничего не происходило, но постепенно начали проступать очертания отцовского кабинета. Мой дражайший родитель располагался в своём любимом кресле за письменным столом и что-то говорил, сидящему напротив мужчине. Со спины было трудно понять, сколько тому лет, но вроде бы не стар. И даже не в летах. Маман пошелкала кнопками, меняя обзор и прибавляя звук. У меня очки на лоб сами собой полезли. То, что будущий жених явно “не первого сорта”, я понимала, но вот что он будет таким… На вид ему было примерно столько же лет, сколько и мне. Может, лет на пять-семь старше, если имеет магическую силу. Но вот лицо… Чрезмерно смазливое настолько, что во рту всё слиплось от приторности, то ли оспины, то ли прыщи были старательно замазаны тональным кремом. Честно говоря, как-то не встречала до сегодняшнего дня мужчин, пользующихся косметикой. Нет, мои сокурсники из-за частой работы в перчатках пользовались кремами для рук и заживляющими мазями, иначе даже регенерация не спасала. Но чтобы на лице “тональником”... Нет, точно нет. Даже после драк или взрывов в лаборатории предпочитали пользоваться специальными мазями или обращаться к целителям. Я достала из кармана карандаш и написала на салфетке: – Сколько ему лет? – Седрику Данвайхану тридцать. Не старик, и на том “спасибо” скажи. А ты чего хотела?! Я? Честно говоря, подхватить подол своего любимого балахона и бежать быстрее ветра куда подальше. И не оглядываясь. Но очень хотелось услышать, о чём они говорят. Пока что отец расписывал, какая дочь у него умница и ничего, что совсем не красавица, ибо достоинств иных много. А как к наукам-то способна! Ух! Я почти смирилась с кандидатурой жениха, решив, что стоит поговорить с ним наедине и попробовать договориться, что от семейной жизни и обязанностей супруги бежать не собираюсь, но профессию не брошу. Тем более, что у него такой возраст, когда ещё мало о детях думают. Так что есть шанс уболтать на аспирантуру. Но тут “жених” открыл рот… – ...от учёности одни проблемы. К чему умная жена? Толку от этого… Вот нарожает детишек, окунётся в семейные радости и поймёт, что всё это придурь. Я вот после пансиона лишь один курс в высшей школе магов проучился и бросил. И, поверьте, ни о чём не жалею. Жить мне это совершенно не мешает. Наоборот, голова всегда свободна и не тяготит… А что девочка – зельевар, так это хорошо: всегда дома свежий крем от морщин и для естественного цвета лица будет… Он всё говорил…говорил… Мои очки поднимались всё выше и выше, а уши вяли и вяли… Не выдержав, я захлопнула артефакт и в ужасе воскликнула: – Маменька, он же идиот! Маман взглянула на меня поверх очков и назидательно произнесла: – Что за выражения, Рия! Не идиот, а лицо, не отягощённое интеллектом! Зато он богат! И хорош собой! Отец оставит ему солидное состояние, да и сейчас он ни чем не нуждается. Ты посмотри на себя, красотой тебя природа, увы, не наградила. Как страшненькой родилась, так с годами и не выправилась… От этих слов к горлу подкатил комок, а в глазах защипали слёзы. Мне с детства говорили, что лицом не вышла, постоянно попрекая, что придётся на мага-косметолога раскошелится, как придёт пора сватовства. И хотя друзья и подруги говорили, что я симпатичная, мне всегда казалось, что они меня просто утешают, жалея. Иногда я подходила к зеркалу и видела в нем отражение обычной девушки, вполне себе миловидной, но каждый раз в ушах набатом звучали слова родителей, как приговор. Поэтому зеркалами пользовалась редко. Разве что во время экспериментов, проверить, все ли части тела на месте и какого они цвета или после, чтобы вытереть копоть на случай неудачи. Поступив в академию, я попробовала пользоваться косметикой, и вроде даже получалось, но приехав домой на выходные услышала, что боевой раскрас уличной девки не красит дочь известного учёного. С тех пор о дамских косметических “приблудах” для себя забыла, хоть и готовила иногда на заказ для других. Впрочем, иногда под настроение рисовала стрелки и пользовалась тушью для ресниц. Единственное, что нравилось мне в себе – это глаза. Большие, миндалевидной формы, редкого серо-зелёного оттенка. – ... зато ты представляешь, какие у вас дети будут? Просто шик! Красотой в него, а умом в тебя! Идеально! – восторженно пускала пузыри на будущего зятя маман. – А если наоборот? Катастрофа же. “Игры природы”, они такие… – желчно прошипела я, ковыряя пирожное вилочкой. На меня тут же протестующе замахали руками: – Даже и думать не смей о таком! Однажды “природа” уже ошиблась, второй раз такого не случится. У меня будут красивые внуки! И тут меня прорвало: – Да что вы все так хотите от меня детей?! Надо – роди сама, ты же можешь, возраст и здоровье позволяют. И воспитывай, как хочешь. Может, новый ребёнок отправдает твои надежды, в отличие от меня… Маман в ужасе замахала руками: – Что?! Нет-нет-нет! Опять мокрые пелёнки, постоянные слюни и сопли… Бррр… НИ-ЗА-ЧТО! Я вскочила со своего места, нависнув над ней: – То есть, ты хочешь время от времени играться здровеньким розовощёким младенчиком, а как только он перестанет выглядеть идеальным, срыгнув еду, например, или закапризничает быстренько свалить в туманные дали?! Ребёнок – это же не игрушка! Ребёнок – это ответственность! И пока я не готова её на себя брать, чтобы свет не увидело очередное несчастное существо, рождённое в угоду чужим амбициям ! Привет отцу! Глава 4. Лабораторное фиаско Митч Мейфейр… Митч Мейфейр… Говорят, что он наг. Интересный нюанс. А может, и не очень. Смотря как дело пойдёт. Идея подруг мне понравилась, но что-то внутри сомнения царапали ржавой иголкой. Если не получится заинтересовать профессора, придётся искать подходящую жертву среди местных. Не сработает этот вариант, останется лишь бежать. Я сильно разозлилась на саму себя, что чуть не пошла на поводу у родителей. Сколько ж можно надо мной издеваться, принимая за пустое место?! Я решила бороться до последнего. В конце концов, не первый день на свете живу. Кое-что умею. И знания мои дорого стоят. Я подошла к зеркалу и оттянула в разные стороны разноцветные пряди, перемежающиеся со светлыми. Держится краска отлично. Поменять оттенок глаз уже тоже не проблема. Прикрыть ауру специальным артефактом не составит труда. Кстати, я вовремя выскочила из кафе. Маман попыталась незаметно набросить на меня одну экспериментальную “следилку”. Если бы не моя привычка обвешиваться защитными заклинаниями, на данный момент она бы уже прочно закрепилась на ауре и извлечь её было бы непросто. Особенно, если учесть, что о вмешательстве тут же стало бы известно родителям. А так едва заметный магический артефакт типа “волосок” соскользнул вниз, да так и остался лежать на полу в кафе. План бегства был продуман и просчитан неоднократно. Жаль, слишком поздно вскрылось, что у подруг та же проблема. Можно было бы успеть сделать и для них индивидуальные маскировочные артефакты и зелья. Хорошо, что в своё время удалось устроиться лаборанткой к декану факультета. Несколько раз в неделю у него были занятия, подготовка к которым и входила в мои обязанности. Лабораторную посуду вместе с оборудованием проверить, базовые зелья сварить, заказать необходимые травы и коренья из хранилища… Декан Роккет быстро смекнул, оценив мою увлечённость и подход к делу, что наше сотрудничество может быть взаимовыгодным: помимо основных обязанностей, он ещё частенько подкидывал различные частные заказы, а взамен позволял пользоваться лабораторией в личных целях. Вот и сейчас я следила за процессом дистилляции одного специфичного отвара, параллельно листая толстый справочник по высшим учебным заведениям материка. Вдруг получится подать заявку на аспирантуру в срочном порядке в день вручения диплома? Нужных баллов у меня хватало, красный цвет диплома позволял обойти большинство испытаний. Вроде нашла подходящий вариант, но только было обрадовалась, как заметила примечание, что документы можно прислатьщ лишь в августе. Жаль. К августу я уже буду окольцована, как птица в лагере орнитологов. Так… Академия Варенхоф. Диплом… Курсы… Оплата… О, кажется всё в порядке! А это что за приписка? “Для норхалиек требуется разрешение от родителей или мужа”. Да чтоб вас!!! Я со злостью швырнула справочник, но он каким-то совершенно непостижимым образом он перелетел через стол и приземлился прямо на ногу входящему в лабораторию…профессору Мейфейру. По тому, как закатил глаза сопровождающй его декан, поняла, что лучше бы это была моя голова. Это фиаско, Кария! – Здравствуйте, декан Роккет, приветствую профессор Мейфейр, – пролепетала я, бросившись к пострадавшему, чтобы поднять справочник. В итоге мы ещё и стукнулись с ним лбами. – Я с-с-с-мотрю, с дисциплиной у Вас тут совсем всё плохо… – прошипел в прямом смысле слова Мейфейр, обращаясь к декану. Однако, вместо того, чтобы спустить на меня всех собак, декан заступился, объясняя всё нелепым стечением обстоятельств. А я стояла и думала, что либо Роккету понадоблюсь для какого-то эксклюзивного задания, либо алхимик уже успел его вывести из себя. – А чем это тут эта студентка занимается, если занятия отменены? – подозрительно окидывая взглядом лабораторию, поинтересовался Мейфейр. – Кария Рейман, шестой курс Факультета Зельеварения, а так же лаборантка профессора Роккета. Имею допуск второй степени и лицензию третьей ступени, позволяющие вести самостоятельную деятельность без сопровождения куратора. Провожу эксперимент в рамках дипломной работы, а так же оттачиваю навыки перед профильным экзаменом. Декан довольно улыбнулся, так как с содержанием моей работы был знаком, и сегодняшний заказ вполне вписывался в его рамки. Так что подкопаться будет сложно. – Хмм… У Вас, мисс Рейман настолько низкий уровень знаний и навыков, что Вы тренируетесь выполнять банальнейшее действие? – Мейфейр снисходительно окинул меня взглядом, как какую-то дурочку. Искра попала на старые угли и костёр негодования внутри меня вспыхнул с новой силой. Но я ещё держалась, несмотря на острое желание выцарапать обидчику глаза, так как не хотела дискредитировать декана. Что ж, охмурять этого заезжего сноба точно не буду. Лучше по тавернам пойду, авось подцеплю кого-нибудь поприятнее. Я кинула злосчастный справочник опять на стол, но едва он коснулся поверхности, внезапно погасли все магические светильники. Профессор Мейфейр, поворачивавшийся в этот момент, в кромешной темноте неудачно налетел на стол с приготовленными флаконами и пробирками. Раздался звон бьющейся лабораторной посуды. Я быстро достала из стола связку свечей и зажгла все сразу. Разозлённый алхимик отряхивался от стеклянных осколков и ругался: – Криворукая! Прежде чем в науку лезть, лучше бы свои силы контролировать научилась! Нельзя было эту чёртову книгу просто положить? Хотел бы я знать, по какому блату Вы получили свои допуски и лицензии? – Что-о-о-о?! Да как Вы смеете! Я честно их заслужила своим трудом, а лицензию сама уже который год оплачиваю!!! Когда декан оказался у меня за спиной, я не заметила. Но только благодаря ему лицо профессора Мейфейра ещё было целым, а сам он не разорван в мелкие клочья. Декан Роккет попросту обхватил меня за талию и удерживал на месте, пока я пыталась дотянуться до обидчика и сделать из него пазл для некромантов. Но алхимик ничего этого не видел, так как направился к выходу. – Всё? Успокоилась? – мягко поинтересовался декан, осторожно ослабляя захват. Я бросила испепеляющий взгляд в спину профессору Мейфейру и провела себе ребром ладони по шее. – Вполне. – Кария-Кария… У меня самого внучка твоих лет. Так что понимаю все твои эмоции и чувства. Если тебя хоть немного утешит, он меня самого из равновесия сегодня вывел своим отношением. Одного понять не могу – если не хотел ехать, зачем согласился? – Не знаю. Но, думаю, уедет скоро. Глава 5. Месть бывает вкусной В общем, события последних суток вытащили из меня всех тех своих “демонов”, которых я старательно держала в узде всю жизнь. Как там этот пришлый алхимик сказал? Что мне знаний и осведомлённости в тонкостях специальности не хватает? Это мы ещё посмотрим. После замены кристаллов в светильниках масштаб трагедии из “лаборатории трендец” уменьшился до “не колбы и были”. Зато один окровавленный осколок меня чрезвычайно заинтересовал. Ай-ай-ай, какой неаккуратный, а главное – невнимательный гость. А не пойти ли Вам к демону, профессор Мейфейр? Да-да, к тому самому, который медитацию преподаёт. Чтобы самоконтроль наладить. Перед тем как уйти, декан шепнул, что перед визитом в лабораторию они уже пообщались с магистром Тидарош, и та успела вынести мозги им обоим своим щебетанием всего за несколько минут настолько, что неудивительно, почему алхимик был так раздражён. Я пинцетом подхватила осколок, рассматривая то, как по нему растеклась кровь. Даже если это ловушка, никто же не мешает мне его изучить? Вы ещё узнаете, профессор Митч Мейфейр, на что способна Кария Рейман, если её задеть! Бессонной ночью больше – бессонной меньше… Ерунда. Я доделала заказ декана, достала необходимые реактивы и растворы и села за микроскоп. Естественно, предварительно внесла в журнал инцидентов и разбитую посуду, и обнаруженный осколок. А в журнал экспериментов записала опыт по идентификации принадлежности крови с целью выявления обладателя с дальнейшими рекомендациями по обработке раны, если обнаружится, что в неё случайно попали посторонние вещества в момент получения травмы. Естественно, ничего там, кроме крови быть не могло – посуда была чистая. Важно было прикрыть свою задницу на всякий случай. За манипуляции с кровью без получения согласия её обладателя и вне рамок экспертизы для следствия, особенно в отношении подданного иного государства могли и казнить. Но исследование и манипуляции – разные вещи. Всего-то надо правильно сформулировать цель. Уже на рассвете я отметила, что исследуемый образец был утилизирован, принадлежность выяснена. Ввиду его “чистоты” дальнейшее уведомление пострадавшего не требуется ввиду повышенной природной регенерации. Иными словами, ранка затянулась ещё до того, как профессор Мейфейр за порог вышел. В животе тоскливо заурчало. Интересно, я только ужин пропустила или обед тоже? Такие мелочи в памяти не хранились. Но что-то мне подсказывало, что если не закину в себя хоть что-то съестное, то будет плохо. До завтрака было ещё далеко, но наверняка на кухне осталось что-то из вчерашнего. В принципе, меня и позавчерашнее бы устроило, только бы не валяться рассыпающейся ветошью от перегрузки организма. Тихонько прошмыгнув на кухню через вход для персонала, я увидела, как тётушка Шолль достаёт продукты для приготовления завтрака. – Ой, а кто это у нас такой бледно-зелёненький пришёл? Карочка, ты хотя бы цвет платьюшка сменила, а то сливаешься… – ласково прогрохотала троллиха, усаживая меня за стол и сдвигая часть провизии в сторону. – Что ты, что подружка твоя… Любите себя загнать до изнеможения. – Тётушка Шолль, а у Вас не найдётся чего-нибудь до завтрака перехватить? – Молодёжь… – проворчала повариха, доставая яйца и бекон. Потом посмотрела на меня, покачала головой и добавила пару котлет. Всего несколько минут и я с блаженным выражением лица уплетала вкуснейшую яичницу, похрустывая свежим огурчиком. – Тётушка Шолль, я там для Вашего деда мазь для суставов сварила. Попозже занесу.
Повариха расчувствовалась и аккуратно приобняла, чтобы не испачкать в тесте, которое как раз обминала в этот момент:
– Ты ж моя ягодка… – А у нас на завтрак будут пирожки? А с чем? – Да с щавелем. Давно что-то с ним не делала. А ещё блинчики. Я не поверила своим ушам. Нет, то, что на кухню вчера волокли корзины щавеля – видела. Но чтобы мне удача улыбнулась настолько! – О-о-о! Чудесно! К тому же не все их пробовали, а это большое упущение – намекнула я на членов делегации. Повариха довольно хмыкнула: – Знаю-знаю, твои любимые. Я ещё варенье выставлю, вот только пока не решила: с черновайником или с крассанией… На завтрак придёшь? – Да! – от моего радостного вопля даже стаканы на полке зазвенели. – Значит, с черновайником… окончательно определилась тётушка Шолль Что ж, профессор Мейфейр, держитесь! О да, мне прекрасно было известно, из чего делает начинку моя любимая повариха, а также какие травы и приправы добавляет в тот или иной вид варенья при готовке. В принципе, я наелась настолько, что могла бы и до ужина дожить спокойно, но… Зная, что моя явка на завтрак однозначно повлияет на выбор некоторых блюд, не стала лишать себя шанса на месть. Ведь тётушка Шолль знает мои вкусы и обязательно захочет побаловать. Особенно после обещанной мази от артрита. Быстренько убрав за собой посуду, несмотря на протесты поварихи, поблагодарила за еду и умчалась в сторону своей спальни. Время до завтрака я решила провести, отмокая в ванне. ***
Перед тем, как явиться в столовую, я зашла в библиотеку и взяла справочник по травам. Настроение было приподнятое, даже не заметила, как набрала полный поднос еды. В конце концов, те же пирожки прекрасно доживут до обеда, если его пропущу. Проходя между столиками, я как бы случайно скользнула взглядом по преподавательскому столу и с удовлетворением отметила, что и пирожки, и варенье на нём присутствовали. Спасибо, тётушка Шолль, порадовали. Более того, профессор Мейфейр уже положил себе парочку аппетитных пирожков, несколько блинчиков, свёрнутых треугольниками, и теперь присматривался к варенью. Поинтересовавшись у рядом сидящего магистра Фрота, из чего оно сварено, получил ответ, что из смородины с черновайником, щедро полил им блинчик.
Я поздоровалась с одногруппниками и присела за стол к девочкам. Демонстративно открыв справочник, я начала его листать, незаметно наблюдая за профессором Мейфейром. Тот уже приговорил блинчики и надкусил пирожок, запивая травяным чаем с мятой. Ты ж моя прелесть, чешуйчатая! Сам себе могилку докопал, которую с моей подачи вырыла тебе тётушка Шолль. Мята прекра-а-а-асно усиливает свойства черновайника. – Эй, Рейман! Вообще-то я хотел этот справочник взять! Он мне для диплома нужен! – окликнул меня Дин, сидящий за соседним столом. – Кто не успел, тот опоздал! После обеда отдам. Кстати, а ты знал, что черновайник в соседних странах называют “мраморным солейником”, а официально “Саттереей контанаги эйли”? Ага, я про тот самый, который наши повара любят добавлять к щавелю и смородине, – нарочито громко ответила я другу.
Профессор Мейфейр выпучил глаза, посмотрел на начинку пирожка и быстро вскочил, намереваясь покинуть столовую как можно быстро.
Вы когда-нибудь видели прыщавую чешую? А я вот наблюдала в живую впервые. На щеках профессора Мейфейра уже начали проступать чешуйки, покрытые розовыми бугорками, размерам которых не может похвастать ни один подросток в пубертате. Жаль, что чешуйки на лицах у этого вида нагов проявляются лишь над переносицей и в верхней части щёк. Этакой своеобразной “маской”. Зато “чешуя” – не классическая, представляются собой роговые наросты на коже, а сама кожа и есть. Только слегка уплотнившаяся. Поэтому прыщи выглядели на ней феерично. И проявлялись, думаю, даря непередаваемые ощущения. Да-да, наш безобидный черновайник является сильным аллергеном для нагов. Причём независимо от того, в какой ипостаси они находятся, проявляется исключительно на чешуе. И какое счастье, что тётушка Шолль посыпает щавель порошком из черновайника для усиления вкуса, а варенье перетирает настолько, что в итоге остаётся лишь густой сироп. Дело в том, что наги на запах и вкус черновайник не определяют. Ориентируются исключительно на внешний вид кустов и ягод. А ещё его наги называют между собой не иначе, как “месть жён”. Нагу, заподозренному в измене порошок из черновайника подсыпают в еду в качестве наказания. Он вызывает у этой расы сильное вожделение, но при этом блокирует приток крови к половым органам и снять “напряжение” становится физически невозможно. Особенно у мужчин. Хоть до кровавых мозолей натирай. Поможет только специальный отвар из кантеренума. Но что-то я сомневаюсь, что профессор Мейфейр привёз с собой и первое, и второе. В общем, весёленький денёк ему обеспечен. Ну, или часа четыре точно. Если сможет быстро достать все необходимые ингредиенты. Глава 6. Мы добрые. Особенно когда вместе Бодрящей ванны со специальной тонизирующей настойкой хватило лишь на первые две пары. Хотя мне думается, утопись я в ней – не помогло бы. Вопреки мнению большинства студентов, зельевары и алхимики, несмотря на свободный доступ к энергетическим настойками в неограниченном количестве, сами крайне редко ими пользуются, ибо как никто знают о последствиях на здоровье. Чтобы хоть как-то взбодриться, мы использовали достаточно широкий спектр различных “примочек”, позволяющих в первую очередь расслабить организм и дать ему восстановиться, а не искусственно взбодрить, выжав из него последние соки. Самым простым, но не всегда доступным способом, был, как ни странно, полноценный сон. Поэтому дремлющие зельевары, алхимики, артефакторы и некроманты были практически нормой на каждой лекции. Здесь работало простейшее правило: раз нельзя один раз лечь и выспаться, значит, нужно несколько, хотя бы минут по пятнадцать-тридцать. Вот и сейчас к третьей паре меня начало сильно клонить в сон. Пока радовало, что профессора Мейфейра не было нигде видно. Впрочем, в деканат или к ректору меня тоже не вызвали. Пока. И надеюсь, не вызовут. Официально же я ни при чём. Справочник был взят утром, перед завтраком, когда уже в столовой накрыли столы. Не предупредила поваров насчёт нага? Так во всех наших пособиях и учебниках о влиянии черновайника на эту расу не было сказано. Так, упоминалось, что не едят. И всё. Ягоды ведь к целебным или ядовитым не относятся. Может, в методичках для Целительского Факультета и были указаны подробности. Кто знает? Я вот знала. Потому что люблю выйти за рамки обязательной литературы. Больше возможностей в работе. И насчёт альтернативных названий растений да и минералов, тоже была в курсе. Справочник по растениям, написанный моим дедом был первой книгой, которую я украсила своими каракулями в возрасте пяти лет. Ох, и орал же отец, когда обнаружил! В тот же день меня начали учить читать. Причём, по этому же справочнику. Дед был тем ещё педантом: когда он его составлял, не поленился заморочиться, и к каждому официальному названию, принятому в научном сообществе, указал все варианты именования у разных народов. Плюс описал обряды, ритуалы, поверия и суеверия, связанные с каждым растением. В общем, представляете толщину фолианта? А количество раз, которое отец заставлял меня его перечитывать и заучивать наизусть? То-то же! Вот помяни предков всуе! Перед третьей парой мне прилетело письмо от родителей, в котором говорилось о том, что в ближайшую субботу планируется семейный ужин, на котором состоится моё официальное знакомство с женихом. От одной мысли, что придётся общаться с этим…этим… “избранником”, я вздрогнула. Мало того, что увижу его воочию, так ещё и услышу. Даже затошнило, как представила. Являть всем окружающим свой богатый внутренний мир не хотелось, поэтому пришлось некоторое время постоять, привалившись к стене, делая вдохи-выдохи с определённой глубиной и интервалами. У самых дверей аудитории ко мне подскочила непривычно бодрая для этого времени суток Цег. – А я тебя ищу! Пойдём, пошепчемся. – У меня вообще-то сейчас пара по теоретическому зельеварению. Некромантка вытащила из сумки скомканное расписание и помахала им перед моим носом: – У меня вообще-то – тоже! Точнее, нам в “окно” вписали рекомендацию. Что-то связанное с боевыми и целебными зельями и личами. Говорят, что часть лекции будет читать ваш профессор, а остальную тот, из делегации. Профессор Май…Мэй… Как же его там… – Профессор Мейфейр. – Точно! Он будет вести! – Угу, если сможет… – я буркнула ей в ответ, поправляя лямку сумки. Цег заинтересованно окинула меня взглядом, затаскивая на самый последний ряд парт: – Ты что, его “уже”? – Цег!!! Мы же виделись за завтраком, забыла? Я всю ночь проторчала в лаборатории. Одна. Кстати, надо будет забрать со склада новые магические кристаллы для светильников. Вчерашние внезапно разом разрядились. Все. Подруга заржала, а потом подмигнув, начала быстро шептать на ухо: – Ты представляешь, а Розана вчера… Когда она закончила рассказ, мне оставалось лишь вздохнуть: – Рада за неё. Но из-за её “порывов” меня вчера хорошенько обругали, когда свет в лаборатории погас. Этот профессор Мейфейр решил, что это я виновата из-за неумения сдерживать своё раздражение. Цег вытаращила свои чёрные глаза: – И он до сих пор цел и невредим? – Ну-у-у-у… Как сказать… – я сняла свои любимые очки в круглой серебристой оправе и положила перед собой, намереваясь хоть немного вздремнуть. Раздался цокот каблучков по кафедре и звонкий голос секретаря призвал всех к вниманию.
– К сожалению, профессор Даркан ещё не оправился после промежуточного зачёта у “боевиков”, поэтому вводную часть лекции сегодня проведёт профессор Даунхилл…
– Ёпрст… И тут “даун хилый”... – я со стоном треснулась лбом об парту, мгновенно вспомнив о “женихе”.
– А хочешь, я его упокою… – некромантка полюбовалась своим тёмно-вишнёвым маникюром
– Кого? Профессора? Нас казнят.
– Вариант интересный, но я про твоего жениха. О нём же подумала? Рядом хрюкнул от смеха какой-то студент. Цег быстрым движением врезала весельчаку по затылку так, что тот лбом едва не проломил столешницу. От этого “бум-м-м”, и дошедшей до меня вибрации у самой голова разболелась: – Что ж так громко-то, подруга? Но спасибо за сочувствие. – Я всегда громкая, – невозмутимо ответила девушка, зыркнув на соседа так, что тот,потирая наливающуюся шишку, быстренько собрал все свои вещички и умотал на другой край аудитории. – ...разрешите представить Вам моего коллегу, прибывшего по обмену, профессора Митча Мейфейра! – проскрипел один из старейших преподавателей кафедры, профессор Даунхилл. Я подняла голову, которую только что пристроила на сложенные руки и посмотрела на преподавателя. Рядом с ним действительно стоял профессор Мейфейр, спокойный и невозмутимый, как мраморная статуя деда, установленная перед своим саркафагом в семейном склепе.
Из меня вырвался протяжный стон:
– Да что ж такое-то?! Глава 7. Иллюзия ленивых Берн Я прошмыгнул в аудиторию одним из последних и сразу направился к задним партам, расположенным по типу амфитеатра. Лишний раз привлекать внимание не хотелось, а встретиться с профессором Мейфейром было необходимо. Весьма удачно вышло, что пару у зельеваров объявили открытой для всех желающих. Учитывая специфику специальности, а также то, что умами студенток женского пола завладели прибывшие демоны и дракон, к алхимику на лекцию собралось не так много желающих с других факультетов. Нет, Митч считался у девушек привлекательным мужчиной, но вот нажью натуру не спрячешь, особенно, если не хочешь. Рядом с ним мало кто чувствовал себя уютно. И Мейфейра это вполне устраивало. Вытащив для приличия зачарованную ручку и толстый блокнот, я отвлёкся на какой-то грохот, раздавшийся слева. Как оказалось, одна из девушек сильно приложила лбом соседа об парту. Судя по чёрным глазам, это была Оргилцецег Шен, из некромантов. А вот сидящую между ними девушку раньше не встречал.
Впрочем, если бы встречал, то точно запомнил бы. Хотя бы из-за коротких светлых волос с разноцветными прядками. Но среди зельеваров и не такие экстремальные виды причёсок встречаются. Почти все студенты с этого факультета, начиная с первого курса подрабатывали, изготовляя кто что: целебные мази и зелья, косметику, яды и так далее. У кого к чему душа больше лежала. Вот как раз те, кто выбрал для себя направление “для красоты” зачастую в первую очередь испытывали свои разработки на себе. Поэтому я перестал удивляться синим или оранжевым волосам или косам, длиной раза в два больше их обладательницы, ещё во времена учёбы в своём университете. Вот только после получения диплома пришлось в силу некоторых обстоятельств выбрать аспирантуру в этой академии. Вначале, конечно, попробовал продолжить обучение в своей альма-матер, но в итоге бросил. Ничему кардинально новому, увы, научить не могли, к тому же помочь на родине с некоторыми проблемами тоже не удалось. К сожалению, именно по моей специальности даже самые сильные артефакторы были ниже уровнем, чем в других странах. Всё-таки упор всегда делался на “стихийников”. А здесь и преподавательский состав был сильнее, и лекции интереснее, не говоря уже о практических заданиях, и свести на нет некоторые процессы удалось. Поэтому родители, скрепя сердцем, согласились отпустить одного из младших сыновей учиться в соседнее государство и даже не трогали лишний раз, обходясь на важных мероприятиях без моего присутствия. Конечно, я скучал по дому, по братьям и сёстрам, но возращаться не хотел. Там помереть со скуки можно. И не только.
Из воспоминаний о доме меня вывел усиленный специальным артефактом голос профессора Даунхилла: – Мисс Рейман, пройдите, пожалуйста, к доске. – Рейман-Рейман… Опять Рейман. А оно мне надо? Вот сто пятьсот раз как надо… – пробурчала еле слышно моя соседка. Однако “мисс Рейман” встала со своего места и, улыбнувшись, начала спускаться с верхнего ряда вниз. Я с удивлением наблюдал, как в это же время девушка, развалившись на парте, уткнулась лбом в сложенные руки, и лишь шевеля одним пальчиком управляла “собой “. Оба профессора, явно не замечая подмены, принялись объяснять суть задания. – Не понял… Настоящая мисс Рейман повернула голову в мою сторону и совершенно бесцеремонно спросила:
– А ты кто? Что-то я тебя не помню среди выпускных курсов.
– А я из аспирантов. Артефактор. Так, решил полюбопытствовать, лекция-то “открытая”. Берн. Бернард Варельерс.
– Бывает… – протянула девушка, продолжая при этом управлять своим двойником.
– Что “бывает”? – снова не понял я.
– Имена и похуже бывают, – пояснила она. Пока я пытался вернуть свою челюсть на место после лестного отзыва о моём имени, девушка продолжила: – То, что сейчас стоит у доски, я не о преподавателях, есть не что иное, как реалистичная иллюзия с кое-какими моими доработками, притягивающая к себе внимание и тем самым, отвлекая от меня настоящей. Пока на неё смотрят, я останусь незаметной, даже если буду прыгать рядом и размахивать руками. Так, люблю побаловаться иллюзиями на досуге. – Понятно.
Сидящая рядом с мисс Рейман мисс Шен хихикнула, прислушиваясь к нашему разговору:
– На досуге… Ты лучше скажи честно, когда последний раз у тебя этот самый “досуг” был? Ты же ночуешь среди своих драгоценных колбочек чаще, чем в своей кроватке.
Девушка показала подруге язык и переключила внимание на иллюзию.
– А сейчас мисс Рейман покажет, как среднестатистическая студентка нашей Академии поведёт себя в ситуации…в ситуации… Коллега, думаю, не стоит пугать присутствующих реалистичной иллюзией лича. Нервы у зельеваров послабее будут, чем у некромантов. Факультет “мертвецов” исторг разочарованный вздох. “Мисс Рейман” кивнула, а через секунду уже с визгом взлетела на профессорский стол, едва увидела мышь-переростка, вышедшую из портала. – Рейман! Ну, сколько можно!? Шестой курс уже, а Вы… Немедленно развейте это безобразие, кстати отлично исполненное, и выполните задание как следует! Иначе… – негодующе проскрипел профессор Даунхилл. Мисс Шен пихнула локтём подругу в бок: – А ты говорила, что тебе сто пятьсот раз не надо спускаться вниз. Мисс Рейман вздохнула и надела очки:
– Ты знаешь, я уже придумала сто четыреста девяносто девять причин, почему надо. Вот же ж, зараза, поспать не дал!
Не знаю, почему девушка так не хотела выполнить требование профессора с первого раза: с заданием она справилась блестяще, после чего вернулась на своё место. Похоже, что действительно хотела выспаться. Так как сев рядом, она ещё некоторое время боролась со сном, умудряясь делать какие-то пометки в своей тетради, а потом зевнула и привалилась к моему плечу. В принципе, особых неудобств не доставила, и я махнул рукой. Пусть спит, мне не жалко. Я даже не стал уходить на перерыв, зная, что Мейфейр по привычке начнёт лекцию раньше. Когда пара, наконец-то, закончилась, и студенты начали быстро покидать аудиторию, мисс Шен разбудила подругу. Потянувшись до хруста, мисс Рейман скосила на меня взгляд: – Спасибо. Хоть немного выспалась. Хммм… Вроде худой, а плечо мягкое. Парадокс…
Нет, ну она просто мастер комплиментов! Я встал и начал ждать, когда девушки направятся к выходу.
– Мисс Рейман, задержитесь, пожалуйста! Аспирант Варельерс, я Вас заметил. Зайдёте в аудиторию после того, как мы поговорим с мисс Рейман. На лице девушки отобразилась вся глубина “восторга” от просьбы профессора Мейфейра. Интересно, когда и что она успела натворить, если делегация прибыла только вчера? Глава 8. Ночной клиент Берн С самого утра из рук все валилось. Причём в буквальном смысле. Для артефактора – это настоящий кошмар. Что послужило причиной – остаётся только догадываться. Видимо, сильно отреагировал на вчерашний разговор с Мейфейром. Как и сказал Митч, я зашёл в аудиторию сразу после того, как её покинула мисс Рейман. – День добрый. – Здравствуйте-здравствуйте. Давненько не виделись. Родители, кстати, передают Вам привет и очень желают увидеть, наконец-то, дома. – В своё время я уже дал ответ. И он прозвучал коротко и ясно: “нет”. Своего решения не изменю. Я развернулся и направился к дверям. Мейфейр покачал головой: – И всё-таки я настоятельно рекомендую Вам вернуться вместе с нами. – Надеюсь, хоть не в мешке? – Не хотелось бы. Вот это был уже явный перебор. – Не смешно. – А я и не смеюсь. Я подошёл к преподавательскому столу, за которым сидел Мейфейр: – Вы нашли способ стабилизировать моё состояние? Митч сразу помрачнел: – К сожалению, нет. Но мы работаем в этом направлении. Я поправил лямку кожаного мешка на плече: – Вот когда найдёте решение, вот тогда и поговорим. И я ушёл. Честно говоря, если бы наши алхимики и зельевары продвинулись в своих изысканиях, это стало бы настоящей проблемой. У моих родителей появился бы серьёзный аргумент для того, чтобы вернуть меня домой. Пока что провал наших учёных был мне на руку. Но во время разговора с Мейфейром я всё-таки понервничал, хоть и оставался внешне невозмутимым. Вернувшись к себе, я налил себе стакан поддерживающего зелья и посмотрел на флакон. Осталась последняя порция. Надо будет сходить в лавку и купить ещё. После магического всплеска, произошедшего у одного из демонов, я чувствовал себя неважно. Всё-таки присутствие рядом одного из верховных всегда сказывалось на мне негативно. После принятого зелья мне значительно стало лучше и до утра всё было в порядке. А потом опять начала накатывать слабость. Отсидев положенные часы на лекциях пришёл к себе в комнату, выпил остатки зелья и завалился поспать часа на три, а в итоге проснулся уже после заката. Подскочив с кровати, я было потянулся за курткой, но понял, что лавка зельевара давно закрыта. Чтобы хоть как-то прийти в себя после дневного сна, решил немного прогуляться и подышать свежим воздухом. Не помогло. Ощущение, что распадаюсь на части лишь усилилось. Делать нечего, пришлось поворачивать назад. Встретив на обратной дороге приятеля по его напрягшемуся взгляду понял, что выгляжу примерно так же, как и ощущаю. – Паршиво выглядишь, Берн… Бледный, как поганка. Я лишь отмахнулся: – Да как будто их и наелся. – Если бы не знал, как ты горазд “кутить” на вечеринках, решил бы, что ты хорошенько перебрал. Но не про тебя такое. Болит что-то? Есть, что принять? Я покачал головой: – Было, но не помогло. И лавка зельевара уже закрыта. Мой собеседник задумчиво почесал в затылке, а затем подошёл вплотную и шепнул прямо на ухо: – Тогда тебе к Карии надо. У неё наверняка найдётся что-нибудь, что тебе поможет. Или подберёт зелья, чтобы до утра дотянул, а там и лавка откроется. – Это кто? – Она лаборанткой у декана своего факультета работает. Сейчас объясню, как найти. Она почти всегда по ночам в лаборатории торчит… *** Кария. О, как я блаженствовала! Эксперимент, который я готовила целых два месяца успешно завершился! И с прекрасным результатом! Я танцевала по всей лаборатории держа в руке пробирку с контрольным образцом, громко напевая от радости и двигая в такт бёдрами. Если бы не хрупкие колбы и реторты, сплясала бы и на столах. Я настолько увлеклась, что не обратила внимание, как в лабораторию кто-то вошёл и, как итог, при очередном развороте попросту на него налетела, а содержимое пробирки выплеснулось прямо на его рубашку. Ну да, это во время занятия любимым делом я максимально состредоточена и педантична, а в обычной жизни порой бываю рассеянной… – Ты… ты… что сделала? Ты чем в меня плеснула?! Незнакомца окутал серый дым, который быстро начал чернеть. – Не, я понимаю, что способна выбесить любого настолько, что пар из ушей пойдёт, но вот чтобы так дым отовсюду валил – впервые… Цель визита? – я быстро плеснула на него из другой пробирки, которая должна была полностью нейтрализовать действие первого зелья. Что-то голос знакомый. Пока юноша кашлял, я пыталась понять, что с ним не так, ибо процесс не обратился вспять. В итоге не придумала ничего лучше, как окатить из котелка только что сваренным зельем со стабилизирующими свойствами ауры. Самое удивительное, что помогло. Дымиться он перестал. И теперь стоял промокший с головы до ног прямо посреди лаборатории. – О, точно! Парадокс! Костлявенькое, но мягкое плечо! Берн, да? Юноша буравил меня взглядом, явно не зная, что всё-таки предпринять: придушить или поблагодарить. – Мисс Рейман… Так Кария – это ты? Я угукнула и умчалась в подсобку за пледом. – Раздевайся! Берн замахал руками: – Нет-нет, я сам высушусь. – Не смей! А то с таким коктейлем зелий на тебе эффект может оказаться совершенно непредсказуемым, особенно, если учесть природу твоей магии, – я протянула плед и отвернулась, чтобы не смущать. – А что с природой моей магии? Я не стихийник. Владею обычной бытовой, – позади меня раздался полушорох-полухлюпанье одежды. – Не должно было моё эксперементальное зелье так сработать. – Как экспериментальное?! – Спокойно. Оно не ядовитое. У меня принцип: яды и любовные зелья не изготовлять. – Вот прямо камень с души упал, – раздался язвительный смешок. – А хороший у тебя плед. Мне даже хватило его, чтобы завернуться полностью. Сразу видно, что любишь поспать. – Одни говорят, что я сплю всегда, другие – что не сплю никогда. Как говорится, истина где-то рядом… Я могу повернуться? – Да. А вещи куда? Мне бы ещё к себе вернуться потом как-то. – Разберёмся. В принципе, ты и так неплохо выглядишь. Да, я действительно люблю большие уютные вещи. А этот плед мне на заказ вязали, специально по чётко обозначенным размерам. Вон, даже несмотря на то, что Берн выше меня на целую голову, спокойно в него замотался с головы до пят. Нацепив на себя чистые перчатки, я забрала протянутые вещи и отнесла в таз, который пинком выгнала из-под дальнего стола. – Итак, цель визита? Берн поправил на плечах плед и уселся в указанное мной кресло. – Мне нужно зелье “Альфарэа”. Или что-то с подобными свойствами, чтобы дотянуть до утра, к открытию зельеварной лавки. Я щедро присыпала его одежду порошком из хлацеи и присела напротив молодого человека на край стола. – Сколько ты его выпил за последние сутки? – Два стакана.
Забыв о приличиях и воспитании, я знатно выругалась
Глава 9. Секреты зельеваров – Два стакана. – Это много. И так понимаю, оно не помогло… Ты флакон не выкинул? Можешь его мне принести? – я взяла со стола блокнот и сделала несколько предварительных расчётов. – Так оно у тебя есть? – Есть-есть, конечно есть. Тебе же не просто так меня порекомендовали. Сейчас прикину варианты и принесу. – Просто продай, и я пойду. – Зелья “Сотера”, “Хланте”, сыворотку “Мирэа” пробовал? – Не помогли. Эффект минимальный. Слушай… – Нет, это ты меня послушай. Ты не стихийник, не демон и даже не оборотень, а имеешь проблемы с целостностью тела. И с нестабильной аурой, как я успела заметить. И ты пришёл не к целителю, а к зельевару, следовательно, знаешь наверняка, что тут проблема именно с магической составляющей, но почему-то не в курсе, в каком именно ключе. Если примешь ещё одну порцию “Альфарэа” в привычном объёме, то можешь случайно “сорвать” реакции своего организма настолько, что оно перестанет помогать. Но в его составе есть что-то, что положительно влияет на твой, кхм, “дефект”... А ты где до этого зелье брал? Случайно не у Хольфиана? – У него. У кого ж ещё? Самые качественные зелья и настойки. – А, теперь понятно, почему у тебя такая реакция произошла. – Почему? – насторожился Берн. – Так он же всю продукцию разбавляет. – Зачем? Я дёрнула плечом: – В смысле зачем? Из-за денег. – Всё равно не понимаю. А как же репутация? – Пффф… Он просто знает, как разбавлять, сэкономив и на моей зарплате, и сохранив репутацию, и денежек сверху поимев. Вот ты сколько “бутылочек” покупаешь в месяц? – Примерно полторы. Точнее, покупаю-то две, за месяц полторы уходит. Иногда чуть больше. – Ага. А теперь смотри сюда. Я подошла к доске и взяла в руку мел: – Если взять в той концентрации, в которой я поставляю Хольфиану зелья, то при чётком соблюдении дозировки на месяц хватит одной бутылки. Итого, в чистом виде за два месяца ты купил бы две. При постоянном употреблении, имеется очень интересная “побочка” в виде накопительного эффекта, но с положительной динамикой. В таком случае за четыре месяца ты купил бы всего три порции зелья без ущерба для здоровья и кошелька. А так ты тратишь за четыре месяца шесть порций зелья. Кто в итоге в выигрыше? Громко намекаю: я в обоих случаях остаюсь при своих доходах. Итак, золотой пету…, ой. Золотая курочка, вынужденная в силу своих врожденных особенностей постоянно нести к Хольфиану свои золотые яйца… Да что ж такое-то… Извини, я другое имела ввиду. – Ничего страшного. Я понял. – Всё равно как-то неоднозначно вышло. Даже неудобно за свой длинный язык… – Не переживай. – Ладно, как скажешь. Слууууууушай, а может ты мне дашь образец своей крови и кожи? Я бы тогда смогла более индивидуально подобрать рецепт… – Кария, ты точно зельевар? – Угу. А что? – Обычно зельевары ребята тихие: пестики- тычинки, травки-муравки… А ты готова меня иголками истыкать, да чем-нибудь пошкрябать… – Скажи “спасибо”, что не разобрать на прозекторском столе на части. А то я натура увлекающаяся, до науки и экспериментов жадная… – Понял. Спасибо. – Вооот. Другое дело. Тем более, что достаточно будет взять образцы всего с одной ладони, а не более нежных мест. Берн чисто инстинктивно сжал колени вместе: – Это с ккккккаких это? – С внутренней стороны щёки. А ты о чём подумал? Он расслабленно закинул ногу на ногу, поправив плед, и невозмутимо покачал ботинком: – Ну, примерно то же самое подумал. – Ну-ну. Пока мы перекидывались фразами, я просчитала до конца конечную формулу и полезла в шкаф за необходимым. Нацедив необходимое количество зелий из четырёх разных бутылок в жаропрочный химический стакан и, помешивая стеклянной палочкой получившуюся субстанцию, отдалённо напоминающую вишнёвый кисель, поставила на две минуты на слабый огонь. – Выпей. На вкус гадость полная, но могу ложку мёда добавить. Сейчас вот это, а завтра к вечеру, в идеале – через сутки уже порцию зелья “Альфарэа”. Берн с опаской покосился на “кисель”: – Уверена? Я кивнула: – Абсолютно. Пить лучше залпом. Ну, насколько это возможно. С учётом того, сколько ты принял зелья до этого, а так же всего, что попало на кожу и чем надышался пить сразу “Альфарэа” просто чревато. Берн опрокинул в себя содержимое стакана и поморщился. –... угу, гадость полная. Ещё может быть небольшой озноб. Но это нормально. Берна не просто затрясло, его скрючило капитально. Я лишь встала рядом, чтобы подхватить, если начнёт падать на пол. Но обошлось. Едва он начал тихонько ругаться, я убежала в подсобку: – Пойду чайку заварю. Когда вернулась с двумя кружками, Берн уже полностью пришёл в себя и даже в глазах желание прибить меня поутихло. – Ничего себе, “лёгкий озноб”. Я думал, сдохну. Сразу нельзя было предупредить? – Ты бы тогда пить не стал. Зато вижу, что помогло. Как себя чувствуешь? Берн осторожно ощупал себя и внимательно рассмотрел руки, высунутые из пледа. – Спасибо. – Вот, это уже другой разговор. Держи чай. На тебя не повлияет никак, а мерзкое послевкусие уберёт. Пока Берн решал, хочу ли добить его чаем или действительно просто угощаю, я достала из шкафа трёхлитровую бутыль со средством для стирки. Вылив её в таз, посмотрела на поднимающийся пар и забрала свою кружку. Всего пятнадцать минут и одежда Берна была сухой и чистой. –Извини, но на глажку времени нет. Ещё пара заказов “горит”. И так до рассвета осталось мало времени, – я положила ему на колени брюки, рубашку и куртку. – А это как? – выпучил глаза Берн, тыкая пальцем в одежду. Я лишь махнула рукой: – Собственная разработка. Или ты думаешь, у меня тут слуги прячутся? Ха-ха-ха. Я иногда на чучело похожа, если зелье бурлит и пенится чрезмерно. Пока относила кружки в подсобку, Берн уже переоделся. – Сколько я тебе должен? – Цена за “Альфарэа” стандартная. – А за… – Считай, что засчитала в качестве извинения за свою оплошность. Ты как, в порядке? Берн прислушался к себе: – Отлично! – Ну, если решишь оставить свои образцы, жду завтра в час дня здесь. Берн покачал головой: – Неужели ты думаешь, что сможешь справиться с тем, над чем бились не один год наши лучшие целители, зельевары и алхимики? Мои родители ко многим обращались, но никто не смог помочь. Я пожала плечами: – Чем невыполнимее задача, тем интереснее её решить. В любом случае, не смогу полностью разгадать, что с тобой происходит, так максимально точную рецептуру поддерживающего зелья подберу. – Сумасшедшая… – Скорее – не сдающаяся. Когда Берн ушёл, я обнаружила на столе увесистый мешочек с золотом. Он оставил три цены. Кхм… Что ж, денежки лишними не бывают. Глава 10. Есть шанс на личную жизнь? День накануне выдался насыщенным. Каверза с профессором Мейфейром удалась. Только я не надеялась, что он выкрутится так быстро.
– Мисс Рейман, задержитесь, пожалуйста!
Натянув на лицо совершенно невозмутимое выражение, я подошла к преподавательскому столу.
– Если Вы по поводу вчерашнего инцидента в лаборатории, то во-первых, я уже принесла свои извинения. А во-вторых, не моя вина была в этом.
Профессор Мейфейр смерил меня пристальным взглядом:
– Утреннее Ваше “извинение я больше оценил. Чистая работа. Не подкопаться. Даже в журналы корректные записи внесены, мисс Рейман.Или всё-таки мисс Феррантер?
– Я смотрю, Вы уже успели навести справки. Но моя фамилия – Рейман.
Я действительно несколько лет назад сменила девичью, так как не хотела, чтобы все считали, что меня оценивают по заслугам отца. И взяла фамилию деда со стороны матери. Он не был известным учёным и не имел никаких выдающихся заслуг. Дед был просто хорошим человеком, и мне этого было достаточно. Родители, когда узнали о смене фамилии, бесились знатно. Года два мозг клевали. А потом смирились. И то исключительно потому, что при вступлении в брак взяла бы фамилию мужа. – Решили пойти своей дорогой? Похвально, честно говоря, я сперва подумал, что Вы получили место лаборантки у декана факультета… – ...по блату? – продолжила я фразу, пряча изо всех сил раздражение. – Да, – нехотя признался профессор Мейфейр. – Но Вы меня сумели удивить. И даже преподали урок, насколько женская месть может быть изощрённой. Пожалуй, я буду вести себя предельно корректно в отношении своей наречённой. Она, как и Вы, увлечена наукой. И даже не представляю, что ей может взбрести в голову, если заподозрит в измене или посчитает моё поведение по отношению к себе оскорбительным. Кстати, Вы смогли меня удивить не только своей выходкой. Когда я обратился к декану Роккету за помощью в поисках нужных ингридиентов, он отвёл меня в вашу с ним лабораторию, сказав, что у Карии всегда можно найти.всё. Первая мысль была о том, что там полный бардак среди трав и базовых зелий, но потом, уже когда готовил антидот, понял, по какой системе всё сложено. Удобно. Такое мог придумать только постоянно практикующий зельевар. Нет, ну каков?! Ещё и в моих запасах рылся! Естественно, вслух я сказала совершенно иное. – У меня не так много свободного времени, поэтому привыкла иметь всё под рукой. Только и всего. – Что ж. Думаю, это маленькое недоразумение останется между нами. И свои ошибки учту на будущее. Хочу сказать, что можете не посещать мои лекции. Зачёт поставлю автоматом. – Осмелюсь возразить: знания лишними не бывают. – Как хотите. Воля Ваша. И эту шпильку тоже приму к сведению. Без каких-либо последствий для Вас, можете не волноваться. Можете идти. *** Во время разговора с профессором у меня в голове щёлкнуло, как можно доработать то самое зелье, которое ночью совершенно случайно оказалось вылитым на Берна. И как-то стало не до всего сразу. А сейчас я сидела на ступеньках у запасного входа в лабораторию и перебирала в голове произошедшее. У нага оказалась наречённая. Всё, вариант заманить его под венец можно списывать в утиль. – Не верю своим глазам, у Карии выдалась свободная минутка! – раздался голос Дина Стокнера, моего однокурсника и друга. – Угу. Вот такая вот неожиданность. Только не рассказывай никому, иначе решат, что у тебя галлюцинации и отправят к целителям. Дин расхохотался, оценив шутку. – Слушай, Дин, женись на мне, а то так замуж не хочется… Приятель виновато развёл руками: – Извини, но я помолвлен. Я сняла очки и зарылась пальцами в волосах: – Поздравляю. Честно, без подколов. Надеюсь, тебе повезло. Ну, или повезёт. – Спасибо, – совершенно искренне поблагодарил Дин и собрался уходить, но замялся, а потом присел на корточки прямо передо мной. – Кария, наверное, тебе стоит знать. Нам всем сделали “внушение”. Кому-то заплатили, кого-то припугнули… Ты ведь мне понравилась ещё на первом курсе. Я хотел за тобой поухаживать, пригласить на свидание, но ко мне подошёл человек и настоятельно рекомендовал не приближаться к тебе. – Что?! – Я не один такой. После этого переговорил с парнями на курсе и убедился, что с ними тоже “побеседовали” насчёт тебя. Но ты была настолько увлечена учёбой, что даже с одногруппниками особо не общалась вне аудиторий, не говоря уже о свиданиях. Того человека я ещё несколько раз видел в академии, а потом он исчез.
– Как он выглядел?
По описанию Дина я узнала одного из помощников отца. Теперь понятно, почему никто даже попыток не делал, чтобы начать со мной встречаться. Отец заранее спланировал так, чтобы я не устроила свою личную жизнь в стенах академии. А за её пределы так редко выходила и всегда с подругами, что повода для беспокойства не давала. Гад! Какой же он гад! Дин осторожно прикоснулся рукой к моему плечу: – Кария, не держи на меня обиду, пожалуйста. Ты потрясающая девушка, и надеюсь, что ты обретёшь своё счастье. Если после того, что ты сейчас узнала, сможешь простить меня, я хотел, чтобы мы остались друзьями. Любая другая на моём месте бы вспылила и прекратила всякое общение со Стокнером, но я прекрасно знала, на что способен помощник отца и какая от него исходила тяжёлая аура, когда он хотел показать своё превосходство. Вообще удивительно, как Дин осмелился со мной завязать приятельские отношения. – Никаких обид, Дин. Извини, но я хотела бы сейчас побыть одна. Мы стукнулись кулачками, и он ушёл. Глава 11. План “Б” Я поняла, почему не заметила ночью прихода Берна. Он совершенно каким-то непостижимым образом передвигается практически бесшумно. – Здравствуй, Кария. – Привет. Решил всё-таки принять моё предложение? – я поднялась со ступенек и достала из кармана ключ. Он взлохматил правой рукой светлые волосы: – Во-первых, хотел ещё раз поблагодарить. Твоё снадобье действительно помогло. Во-вторых… Что я теряю? Ничего. Кроме ещё одной попытки разобраться, что со мной происходит. Не попробую, сожалеть буду. Даже если ничего не получится. – Проходи, – я распахнула дверь, приглашая Берна внутрь своей “святая святых”. Но он придержал дверь: – Я привык пропускать девушек вперёд. Мда… Отвыкла я как-то от проявлений галантности. – Что от меня требуется?
Я достала футляр со специальными инструментами:
– Да ничего особенного. Просто любую ладонь протяни, а дальше я всё сделаю сама.
– А если как ты говорила?
Я посмотрела на Берна поверх очков: – Ты про слизистую? Если уверен, что готов, то могу и так. Он кивнул и уселся на круглую вертящуюся табуретку. По тому, как он спокойно смотрел своими тёмно-серыми глазами на содержимое футляра, мне оставалось догадываться лишь, сколько раз его “исследовали”. И дело даже не в выдержке. При взгляде на инструменты, часть из которых были изготовлены на заказ по моим эскизам, некоторых откровенно начинало потряхивать. – На тебе есть какие-нибудь амулеты, артефакты, обереги? Если да, то лучше снять. Результат будет точнее. Берн снял браслет с левой руки и взялся за ворот рубашки: – Одно условие: до чего бы ты не докопалась, никто не должен об этом узнать… – Это даже не обсуждается. Не знаю, кто тебе посоветовал ко мне обратиться, но, если ты спросишь, сколько человек в курсе о его “особенностях”, думаю, ответ будет ограничен тремя персонами: им самим, целителем и мной. Иногда в этот круг входит ещё пара-тройка близких. Не в моих интересах терять клиентуру. Берн расстегнул три верхних пуговицы и достал медальон-восьмигранник. – Маскировщик ауры? Забавно. Берн хотел что-то сказать, но стоило ему открыть рот, как я ловко сунула миниатюрную кюретку на длинной ручке и тут же опустила её в специальный раствор.
– А…
Я хмыкнула, унося коническую колбу с полученным образцом: – Всё. Или ты на самом деле думал, что я тебя тут буду на запчасти разбирать? Берн развёл руками: – Кто вас, маньяков-исследователей знает? После вчерашнего я уже ничему не удивлюсь. Из котелка меня ещё ни разу не окатывали. – И всякую дрянь пить не заставляли… Берн смешно наморщил лоб, приподняв левую бровь: – Бывало. Но не настолько отвратительную на вкус. – Значит, я и тут отличилась. Так, мне пора бежать на пары. Насчёт сроков я тебе ничего точно обещать не могу, слишком от многого всё зависит. Если мне что-то понадобится, сама тебя найду. Как вариант, давай встретимся в субботу. Хотя нет, вряд ли я вернусь рано. Родители ждут на ужин. Давай тогда в воскресенье или понедельник?
– Как скажешь. Сколько я тебе должен?
Я сняла очки и протерла их салфеткой: – Нисколько. Это моя инициатива и всё необходимое у меня есть. Тем более, что кто-то вчера сильно переплатил за зелье. – Кто-то просто хотел выразить благодарность. – Мне достаточно было просто сказать “спасибо”, и я его от тебя услышала. Берн покачал головой, но поняв, что спорить бесполезно ответил: – Тогда до воскресенья-понедельника. На том и расстались. *** Пары пролетели как-то быстро. С Дином мы общались, как ни в чём не бывало, хотя поначалу напрягся, когда нас поставили в пару. Напрасно. Я действительно не держала на него зла. Глупо обижаться на того, кто был честен. Зато сразу вспомнила, что вопрос с моим замужеством остаётся открытым. Раз искать ухажёра в стенах академии бесполезно, придётся попытать счастья “на воле”. Я слышала, что по вечерам в таверне неподалёку собираются молодые люди и девушки в поисках пары. Пришлось в кои-то веки посетить спальню и совершить набег на шкаф. В результате из его недр были извлечены кожаные брюки, подаренные Цег в день, когда меня приняли в гильдию зельеваров, и чёрный корсет, презентованный Фирсией на мой двадцать второй день рождения. Кожа весьма удачно обтянула нижние “стратегические” места, корсет подчеркнул талию, и мне даже удалось найти на себе и уложить в его верх те части тела, которыми, как считали мои родственники, меня не одарила природа. Тушь, подводка, тронуть слегка губы бледно-розовой помадой…
А вот очки явно лишние в образе. У меня не настолько плохое зрение, чтобы совсем ощущать себя без них беспомощной. Вблизи я различаю всё прекрасно, а вдаль предпочитаю видеть чётко. Так что сегодня можно обойтись и без очков. Закрепив их на волосах, подмигнула своему отражению в зеркале, расстегнула пуговицы на белоснежной блузке до верхнего края корсета и направилась на поиски кандидата в мужья.
В таверне мне понравилось: было весело, я от души натанцевалась. Здесь действительно было много тех, кто искал себе пару. Настоящую или фиктивную. Даже “профессиональных мужей” имелось предостаточно. Но цена… Такую я смогла бы позволить только года через два. И то при самых смелых раскладах. С обычными парнями тоже заморочек хватало. То условия драконовские, то требования… Ну, не королева красоты я, нет. – Кария?! – О, Берн, привет! – Ты позволишь присесть? А то все столики заняты. Я махнула рукой и пригубила облепихово-лимонный морс: – Валяй! Как самочувствие? Он продемонстрировал руки: – Отлично! Даже пока без “Альфарэа”. – А как у тебя проявляются первые признаки нестабильности? – Сосуды постепенно начинают проявляться чётче и ярче. Теперь мне стала понятна его привычка ходить в рубашке с закатанными до локтей рукавами: не только удобно во время работы над артефактами, но и своеобразный “индикатор состояния” постоянно перед глазами. – Прекрасно выглядишь. Я думал, ты всё время в своём зелёном балахоне ходишь.
Я не стала заострять внимание на первой фразе, чтобы не портить раздражением прекрасный вечер, и, скорчив недовольное лицо, возразила:
– Нет, что ты! У меня ещё синий есть! Берн хмыкнул, а потом мы оба захохотали, как два умалишённых. – Я искренне рада, что смогла правильно подобрать и совместить зелья -“стабилизаторы”. А сюда ты пришёл… – Чистый эксперимент. Я обычно реагирую на всплески магии, а здесь всегда бешеная энергетика и можно встретить представителей различных рас. Пока всё в норме. Но порция “Альфарэа” у меня с собой, – Берн похлопал по висящей на стуле куртке. – Вообще умничка. И пусть в этот вечер я так и не приблизилась к решению своей проблемы, зато отлично его провела. А время ещё есть. Глава 12. Рецепт счастливой семейной жизни До семейного ужина, на котором должно было состояться знакомство с женихом, была ещё пара часов в запасе. Но чем меньше времени оставалось, тем больше во мне разгоралось желание пропустить это мероприятие. Но, увы… Неявка означала нанесение оскорбления родителям и Седрику, а так же повлекла за собой кучу негативных последствий. Вплоть до того, что меня могли забрать из академии до выпускных экзаменов. Такого допустить я точно не могла. В моих интересах было тянуть время до свадьбы как можно дольше. Мне очень нужен был цикл особых лекций, которые давались исключительно в аспирантуре. Самостоятельно добыть информацию не позволял доступ. А без них у меня не получалась одна задумка, над которой работала последние три года. Если бы её удалось реализовать, то права на использование своего эксклюзивного патента я могла выгодно продать на своих условиях. Хватило бы на собственный дом с оборудованной лабораторией и даже на то, чтобы навсегда распрощаться с лавкой господина Хольфиана. У меня запросы скромные, на первое время спокойно себя смогу обеспечить, потихоньку наращивая клиентуру. Потом и вовсе с деньгами проблем не будет. Разработок у меня много. А пока я решила сбегать в пекарню, располагающуюся неподалёку от академии, чтобы хоть немного подсластить будущее расстройство от визита в отчий дом. Уже на подходе к центральным воротам меня окрикнул какой-то мужчина. Пока я крутила головой, чтобы понять, откуда прозвучал голос, ко мне подошёл… Седрик. – Простите, Вы что-то хотели? Он снисходительно улыбнулся, из-за чего меня накрыло волной отвращения, особенно то, как он произнёс моё имя. Словно ворона каркнула. – Куда же это так торопится моя бесценная невестушка? Кария, ты никак сбежать решила, чтобы не идти на ужин к родителям? От удивления мои брови моментально взлетели вверх: – Простите, и в мыслях не было. Хотела в пекарню заглянуть. – Седрик, меня зовут Седрик. Называй меня по имени, ведь мы скоро станем очень близко общаться, а это “выканье” отвлекает. С твоей внешностью не по пекарням бегать надо, а на диете сидеть. Слишком круглое лицо для твоих лет. Сразу видно, что ты часто посещаешь этот храм выпечки и кондитерских причуд, – жених попытался указательным пальцем коснуться моего подбородка, чтобы заставить поднять лицо выше. Но я чисто инстинктивно отшатнулась. Его общество было мне крайне неприятно. Несмотря на красивую внешность, от него веяло чем-то таким… Как будто рядом находится какая-то гниющая мерзость, обдающая смрадом при каждом своём движении. И это при том, что даже с самыми экстремальными по виду и качеству ингредиентами для зелий я обычно возилась легко, без рвотных позывов или подступающей дурноты. Наверное, именно поэтому мы с Цег общались больше, чем с другими девочками из нашей четвёрки. Покопаться в требухе или препаратах не было проблемой для нас обеих. Я посмотрела на городскую улицу, виднеющуюся через ворота, потом на снующих мимо студентов из числа тех, кто не уезжал на выходные. Что бы ни произошло в дальнейшем, а на территории академии будет всё-таки безопаснее. – И чего же ты хотел, Седрик? Официальное знакомство должно состояться только через два часа. – Так то официальное. Я вот захотел пообщаться в неформальной обстановке. Так интереснее. У тебя даже останется время привести себя в должный порядок, – жених сверкнул белозубой улыбкой, больше напомнившей оскал. – Думаю, мы могли бы прогуляться по вашему парку и обсудить нашу дальнейшую жизнь, дорогая. – Хорошо. Мысль неплохая, – я показала направление, в котором следует идти. – У меня вообще идеи все отличные! – бахвальски заявил Седрик и попробовал взять под руку, но я прошмыгнула между двумя студентами, хотя они вполне могли нас обойти. В парке академии было немноголюдно, но периодически кто-то проходил или пробегал мимо. – Ну, начинай. – Прости что? – не поняла я. – Хочу услышать, какой ты видишь нашу семью, – пояснил Седрик, глядя на меня, как на дурочку. – Честно говоря, пока не думала. Как-то всё неожиданно и быстро всё происходит… Я думаю, что нам стоит пока лучше узнать друг друга… Потом и о детях подумать можно… Мы пока ещё молоды, можем спокойно выстроить отношения, – осторожно предложила я, даже не заметив, как мы сошли с дорожки на тропинку, ведущую к сарайчикам, в которых садовники хранили садовый инвентарь. Седрик недовольно дёрнул уголком рта: – Я так и думал, что ты попытаешься меня обдурить. Все эти красивые слова лишь попытка усыпить мою бдительность, – резко дёрнув меня за руку, он прижал меня к деревянной стене. – Заболтаешь меня, а сама в академию сбежишь, подделав разрешение. Но я не таков! Седрик Данвайхан покажет тебе, кто здесь главный! Ты будешь слушаться только меня и подчиняться только мне! – Пусти! – я попыталась его оттолкнуть, но не получилось. Он схватил меня за горло и больно стукнул головой об сарайчик. – Кричать бесполезно. К тому же я твой жених, и любые мои действия будут оправданы, – Седрик подцепил пальцем цепочку и вытащил из-за ворота медальон. Точнее, это незнающий человек его бы принял за обычное украшение. Я же в меру своей деятельности и увлечений знала, что это артефакт. Причём самого гнусного свойства. Такие медальоны ещё называли “помощниками насильников”. После нажатия его с обеих сторон мало того, что пару накрывало пологом невидимости и тишины, вследствие чего их никто не видел и не слышал, так ещё жертва потом не помнила произошедшего несколько месяцев. Внутри меня всё похолодело. – Надо же… Ты знаешь, что это за “игрушка”. По глазам вижу, что поняла о её предназначении… – и нажал на камень, располагающийся на лицевой стороне артефакта. – Но оборотную часть я нажму в конце. Послушная кукла меня не интересует. Я люблю “горячих” девочек. Предпочитаю насладиться тобой в полной мере. А потом ты забудешь о нашей маленькой шалости. Я даже, наверное, повторю пару таких встреч. Чтобы к выпускному ты уже носила под сердцем нашего первенца. И никуда потом ты от меня не денешься. Даже зелья твои тебе не помогут, ты попросту не подумаешь их принять, а потом будет поздно, когда поймёшь, в чём причина твоей тошноты по утрам. И твои родители будут счастливы, и мой старый хрыч разблокирует счета, когда выполню его условие “остепениться”. А то ему, видите ли, надоело “от моих девок откупаться”. От официальных. Но я умный, следов не оставляю, иначе давно бы по миру пошёл… Глава 13. На грани по грани Негодяй! Вот на мерзость у него голова отлично варит. Всё продумал. Теперь понятно, почему тогда на нём был тональник. Даже убрать прыщ у мага-косметолога стоит приличных денег. Я, правда, знаю более дешёвый вариант, кроме собственных зелий и мазей – обратиться к целителю. Можно даже к студенту-первокурснику. Если не бесплатно, то сущие грощи услуга обойдётся. Но вряд ли Седрик до такого додумается когда-нибудь. Да и нести своё лицо к «не пойми кому» тоже не станет. Слишком себя любит. Я лихорадочно пыталась сообразить, что делать. Чёрт, я даже магией не могла воспользоваться. По закону правда на его стороне. И я не была уверена, что смогу вырубить артефакт. Малейшая ошибка с моей стороны и Седрик нажмёт оборотную сторону. И всё. Пока что я ждала, когда он допустит хоть малейший промах. А между тем чувствовала, как ползёт вверх по ногам подол балахона. – А вот это удобная на тебе вещичка… А то с этими брюками и ремнями на современных девушках вечная лишняя возня и морока… – похотливо мурлыкнул мне на ухо Седрик и попытался поцеловать. Вот только задрать и удержать подол, одновременно расстёгивая брюки одной рукой неудобно, особенно если вторая находится высоко. Например, на горле, как в моём случае. И он убрал захват с моей шеи. Позади не очень удачно находилась стена сарайчика, но чуть сдвинувшись в сторону я смогла качнуть головой вперёд, потом назад и резко ударить лбом Седрика в нос. Хорошо, что очки сняла ещё в самом начале прогулки и убрала в сумочку, пристёгнутую к двум специальным петлям на балахоне.
Тут же пнула его хорошенько по голени, а потом в колено. Завершило дело моё колено, врезавшееся ему в пах. Да, я люблю вещи удобные во всех отношениях. Особенно свободные по крою. Оттолкнув незадачливого насильника от себя, я дёрнула болтающийся на его шее артефакт, разрывая цепочку. Откинув страшный медальон как можно дальше, еле сдержалась, чтобы не отпинать хорошенько
Я убежала. Чтобы окончательно не сделать из Седрика инвалида. Не помню, каким образом оказалась возле хозяйственных построек академии, располагавшихся на дальнем дворе, куда даже студенты редко забредали, не то, что посетители. Я привалилась к кирпичной кладке какого-то строения и сползла вниз. Вроде всегда считала себя крепкой и сильной, но внезапно ноги подкосились. Похоже, что наступил «откат». Что-то как-то рано. Меня обычно эмоционально «накрывает» через сутки после какого-либо произошедшего события. Я уткнулась невидящим взглядом в землю перед собой и попробовала сконцентрироваться, но ничего не получилось. От осознания того, что сейчас чуть не произошло, меня начала бить крупная дрожь, а в ушах зашумело так, что даже не сразу поняла, что ко мне кто-то обращается. Я подняла голову и увидела Берна, держащего меня за плечи и что-то спрашивающего. Судя по его обеспокоенному виду, он уже некоторое время пытался до меня «достучаться». Я было привычно отмахнулась, что всё в порядке, но внезапно для самой себя разрыдалась. – Кария, да не молчи ты. Что стряслось? Тебя кто-то обидел? – Он… он… Жених этот, недобитый… Он меня сейчас… Мне… Ребёнка сделать хотел… чтобы я после диплома уже никуда не делась… Берн выругался на каком-то своём наречии, скинул с плечакожаный мешок, в котором обычно носил с собой заготовки для артефактов, и достал из него круглую флягу. Открутив крышку, он приставил горлышко к моим губам: – Это вода. Простая вода. Выпей немного. Она поможет прийти в себя. Я на полном автоматизме сделала пару глотков и закашлялась, подавившись. Берн вложил в мои ладони флягу и плотно прижал своими руками, как бы давая понять, как правильно её держать, чтобы не выронить: – Посиди пока тут. Я сейчас. А потом он куда-то исчез. Или ушёл. Я так и не поняла, пребывая в каком-то заторможенном состоянии. – Ты как? О, снова появился… – Порядок… Берн покачал головой и забрал фляжку, которую я по-прежнему сжимала в руках: – Да я вижу. Сегодня и завтра практические занятия в лаборатории планируются? – Н-нет… Суббота же… Выходные… Только через два дня ближайшие. – Отлично! Дверь разблокировать сможешь? – уточнил Берн, закидывая мешок на плечо. Поправив лямки-завязки, он аккуратно приподнял меня с земли, беря на руки.
Я кивнула и спрятала лицо, уткнувшись в его рубашку. От ярких лучей заходящего солнца заболели глаза, да и видеть никого не хотела. А может инстинктивно искала позу, в которой чувствовала себя защищённой. Не знаю.
– Не волнуйся, нас никто не увидит. Я активировал отводящий глаза артефакт. Как раз его заряда хватит, чтобы дойти до лаборатории. У дверей лаборатории Берн подождал, пока я сниму все защитные чары, а потом отнёс сразу в подсобку и уложил на диванчик. Меня по-прежнему трясло, хотя внутренне чувствовала себя спокойной. Даже не так. Внутри была пустота. Берн быстро распахнул дверцу шкафа и, немного покопавшись, вытащил плед. Подпихнув мне под голову найденную там же подушку, он укрыл меня по самые плечи, сам продолжил ревизию, поставив небольшой чайничек на специальную магическую горелку. Я отстранённо наблюдала за тем, как Берн нашёл мою коробку с чаем и заварник. Сунув нос в каждый пакетик, он из целой кучи выбрал травяной чай с ромашкой и успокоительный сбор. Смешал в равных пропорциях, потом бросил на меня мимолётный взгляд и добавил ещё треть сбора в заварник. Когда вода закипела, Берн дождался, когда её температура понизится до необходимой, и залил травы, прикрыв сверху полотенцем, чтобы настоялись, как следует. Минут через двадцать он уже протягивал мне кружку с процеженным чаем. Глава 14. Предложение, от которого невозможно отказаться – Давай, выпей. Станет легче. Я села, закутавшись в плед, и попыталась не расплескать содержимое кружки, так как руки до сих пор ходили ходуном. Берн покачал головой и придержал кружку, чтобы зубы себе не разбила случайно. Меня понемногу стало отпускать. – Спасибо… – Не за что. Он сходил к заварнику и вернулся со второй порцией чая. – А ты – молодец, красиво ему нос подправила. Пришлось для полного антуража ему челюсть подрихтовать. Но какая же он всё-таки мразь… До сих пор желание руки в кислоте вымыть осталось, а не мылом… Я скосила глаза на его левую руку и увидела розовеющую кожу на костяшках. Когда мой заторможенный мозг, наконец-то, осмыслил услышанное, у меня случилась истерика. – Ты… Ты зачем к нему полез?! Ты же этим только хуже сделал! Мне сделал! Тебя примут за моего парня и будут следить! Всё! Это конец! Мне теперь не сбежать будет, понимаешь?! Весь план, вся подготовка насмарку!!! Меня “накрыло” капитально. Берн только успел подхватить падающую кружку и поставить на пол. Он пытался меня успокоить, но на эмоциях я совершенно не контролировала себя. Кричала, рыдала, молотила его по груди кулаками… А Берн молча всё терпел. Постепенно истерика стала затухать. Я уже не могла ни произнести ни звука, так как сорвала голос, ни поднять рук. Берн осторожно обнял меня за плечи, но не встретив никакого сопротивления, прижал чуть сильнее к себе и погладил по голове, приговаривая: – Тс-с-с… Всё-всё… Тебе нужно было всё выплеснуть наружу, иначе было бы гораздо хуже… А я только и могла, что тихо пускать слёзы, катящиеся градом из глаз. Всхлипнув в последний раз, попыталась отстраниться, но Берн убрал руки только после того, как убедился, что более-менее пришла в себя. Они выдернул из-за манжета чистый носовой платок и вытер влажные дорожки с моих щёк, а потом отдал его мне. Высморкавшись, обхватила голову руками. Берн отошёл к окну и о чем-то задумался. Сколько мы так молчали не знаю, счёт времени потеряла ещё с того момента, как убежала от Седрика. – Я, конечно, знаю о ваших правилах выдавать девушек замуж ,как можно раньше, и что к определённому возрасту или к окончанию обучения она должна состоять в браке. И о том, что жениха выбирают родители, если сама барышня не определилась. Но кого они тебе определили… Это чудовищно! Оспаривать их решение бесполезно, я так понимаю? Полная безысходность? – Да… Берн затарабанил пальцами по подоконнику, а потом повернулся ко мне лицом и устало помассировал пальцами переносицу. – Скажи, а ты бежать собралась только из-за родителей и жениха? Или есть ещё какая-то причина, почему ты не хочешь жить в этой стране? Я сглотнула так некстати подступивший комок к горлу и прошептала: – Только из-за них. Мне без разницы, где жить. Я просто хочу распоряжаться собой сама. – Значит, ты готова остаться здесь жить, если что? Я кивнула. Берн скрестил руки на груди и присел на подоконник: – Я хочу тебе предложить сделку. Возможно, не совсем этичную, но ты имеешь полное право отказаться. Видишь ли… У меня, конечно, нет таких проблем с родителями, как у тебя, но они хотят, чтобы я вернулся домой. Я против. По нашим законам женатый мужчина получает абсолютную свободу от своего рода и вправе выбирать место проживания по своему усмотрению. Особенно, если жена – иностранка. Поэтому предлагаю взять двойное подданство. Это выгодно в зависимости от того, где бы не оказались, если захотим на время уехать или погостить у родных. Так же, как и ты, я заинтересован в продолжении обучения в академии. И в своей профессии вижу потенциал для развития именно в этой стране. У нас артефакторика не так востребована, к сожалению. Я хочу предложить тебе выйти за меня замуж. На равных условиях для нас обоих. Скажем так, если кто-то из нас встретит свою “половинку” и захочет связать с ней жизнь, то второй супруг без лишних проволочек подпишет согласие на развод. По вашим законам ты тоже выиграешь от этого, так как в таком случае уже будешь независима от родителей и будешь вольна распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению. Но придётся нам немного подыграть друг другу, чтобы ни у кого не возникло лишних подозрений. Нам придётся жить вместе, но сразу оговорюсь, что принуждать к консумации брака не собираюсь. По нашим законам это не обязательное требование. Супругам достаточно просто вести совместное хозяйство, хотя бы первое время. И да, если у тебя или у меня возникнет амурное влечение к кому-то, не стоит выставлять это напоказ. Чтобы не была в тягость никому из нас эта сделка, предлагаю заключить брак на четыре года. Как раз к этому времени истечёт срок аспирантуры по обеим нашим специальностям, и каждый из нас пойдёт дальше своей дорогой. Как ты на это смотришь? Я не поверила своим ушам. Вариант, о котором я могла только мечтать и который считался практически не достижимым, был только что озвучен! Да ещё и на таких шикарных условиях, о которых даже в самых своих смелых желаниях и рассчитывать не могла! – Я согласна. Вот только… – Если ты переживаешь насчёт того, не устроят ли какую-либо пакость твои родители, то предлагаю подписать бумаги и провести церемонию завтра утром. С храмовником я договорюсь. В лабораторию они же проникнуть не смогут, но запрись на всякий случай. Могу пару артефактов-сигналок оставить, – попытался снова успокоить Берн, увидев у меня навернувшиеся на глаза слёзы. – Спасибо. Ты не представляешь, насколько меня выручил. – Взаимно. Я ведь тоже от этого выигрываю, – Берн поднял с пола кружку. – Раз мы договорились, то я, пожалуй, пойду. А тебе просто необходимо поспать. Если что-нибудь понадобится, просто нажми на него. Он протянул отшлифованный кусочек дерева на шнурке. Стоило на него слегка надавить, как на левой руке Берна засветился браслет. – Да, именно так я узнаю, что ты меня зовёшь. Помахав напоследок рукой, он ушёл. Глава 15. Свадебные хлопоты После ухода Берна я по его совету заперла лабораторию изнутри и буквально рухнула на диванчик. На фоне пережитого, а так же после двух кружек успокоительного чая, очень хотелось просто уснуть и проснуться уже утром. Но едва перевалило за полночь, открыла глаза и, как не старалась, не смогла снова задремать. Я прошлёпала к умывальнику и посмотрела на себя в зеркало. В голове тут же всплыли слова Седрика: – Блондинка… Люблю блондинок… Я остановила свой кулак в миллиметре от гладкой поверхности. В конце концов, зеркало ни в чём не виновато. А вот смогу ли спокойно смотреть даже изредка в него и не вспоминать голос «недожениха» – не знаю. Сменив балахон на старенький, но крепкий халат, я полезла в запасы красок для волос. В конечном счёте, остановилась на тоне, очень похожем на мой природный светло–каштановый цвет. Сейчас мои волосы едва доставали до плеч, так как экспериментируя со стойкими красителями и закрепителями, замучилась промывать раз за разом длинные локоны. – …люблю светлые… светлые волосы… Нет, я точно запаранойю, проверяя периодически цвет прядей. Проклятый Седрик! В итоге на тумбе рядом с краской для волос встало средство для их ускоренного роста. Через двадцать минут из зеркала на меня смотрела шатенка с локонами, спускающимися чуть ниже лопаток. Промаявшись ещё некоторое время, я неожиданно поняла причину своей бессонницы: организм настолько привык спать урывками, что сейчас радостно намекал, что получив лишний час сна, полон сил и готов сворачивать горы. В любой другой день радости моей не было бы предела, но не сегодня. В итоге я устроилась на диванчике с блокнотом и принялась чертить схемы и выводить формулы. С ним в обнимку и проснулась. Вскоре пришёл Берн, которого я попросила захватить по пути платье, тщательно проинструктировав, что к Цег стоит обращаться именно так, а не «Орги» или «Оргия». В противном случае его упокоят быстрее, чем он успеет моргнуть. Впустив Берна, я забрала чехол и умчалась в подсобку. В моём гардеробе было не так много нарядов, чтобы сильно мучиться с выбором. Единственное платье было пошито на заказ специально для выпускного. Пусть наш брак и фиктивный, но идти в храм в привычном балахоне было стыдно и неудобно. Тем более, что Берн даже в обычной одежде выглядел на порядок лучше, чем я в любом праздничном наряде. Вытащив открытое платье цвета изумруда из чехла, я нашарила на самом дне коробку с туфлями. Спасибо Розане за подсказку, иначе точно не вспомнила бы, куда их сунула. И тут я поняла, что не учла один момент: надеть платье – надела, а вот зашнуровать помочь некому. Я высунулась из подсобки: – Берн, ты не мог бы мне немного помочь? – Да, конечно. Он действительно справился с поставленной задачей и даже помог одёрнуть платье, чтобы село как надо. – Выглядишь просто потрясающе! – Это в тебе воспитание и интеллигентность говорят, Берн. Я уже смирилась с мыслью, что страшненькой родилась, страшненькой и помру, – буркнула я, подтягивая к лицу верхний слой юбки. – Нет, она всё-таки пришила эту чёртову оборку! Просила же портниху, чтобы этого не делала! – Кария, – осторожно начал Берн. – Откуда у тебя такие дикие комплексы по поводу своей внешности? – С детства от родителей слышала и продолжаю слышать, – я отодрала от подола оборку и намотала на ладонь, думая, куда её пристроить. По внезапному молчанию «будущего мужа», я поняла, что что-то не так. – Сам посмотри: лицо круглое, груди нет, ноги длинные, тело короткое… Берн переместил ошарашенный взгляд на моё декольте: – Нормально у тебя всё с грудью. И тело пропорциональное. Поверь, мужчинам нравятся не только внушительные бюсты. Более того, у всех настолько разные вкусы, что было бы странно подгонять всех девушек под единый шаблон. Ты меня, конечно, извини, но после услышанного только что, твоей реакции на мой комплимент в таверне и вчерашнего происшествия, я более, чем уверен, что твои родители по каким-то своим личным мотивам пытаются уничтожить в тебе личность, прививая какие-то совершенно немыслимые комплексы. У меня приоткрылся рот. В голове тут же замелькали обрывки фраз родителей, какая я неудачная у них получилась, вперемешку с девочками, пытавшимися неоднократно меня переубедить, что ошибаюсь насчёт своей внешности, но потом переставших по моей просьбе это делать. Потом рассказ Дина… Берн шевельнул пальцами, притянув к себе откуда-то кусок проволоки. Воздействуя на него магией, повращал его между ладонями, изменяя форму, а потом аккуратно снял с моей ладони оборку. Получившийся в итоге красивый ободок он надел мне на голову, поправив волосы: – Мне кажется, что вот так будет поинтереснее… – Спасибо! – Мда… Судя по засиявшим глазам, подарками тебя тоже не особо баловали… – Нет, ну почему? Родители книги дарили, девочки – что-то из одежды или сладкого…– начала было я, но замолчала, сообразив, что ещё одно слово, и Берн шлёпнет себя по лицу ладонью. – Я бы с удовольствием помог развеять твои заблуждения, но нам стоит поторопиться: храм скоро откроется, – Берн предложил мне руку, за которую я тут же уцепилась. – Ой, а у тебя… – я только сейчас заметила, что на нём надет костюм-тройка тёмно-зелёного цвета. – Извини, не удержался от любопытства: заглянул в чехол и решил, что этот костюм будет уместнее… *** В храме пожилой сухенький храмовник дребезжащим голосом поинтересовался: – Совершеннолетние ли жених с невестой, чтобы вступить в брак без согласия родителей? – Мне двадцать четыре. – Двадцать восемь. Служитель явно обрадовался услышанному: – Что-то припозднились, давно пора уже! И без лишних промедлений провёл церемонию. Надев на мой безымянный палец кольцо, Берн чуть наклонился и шепнул: – Если тебе неприятно, можем опустить этот момент. – Нормально. Мы коснулись губ друг друга и снова развернулись к храмовнику. – Ещё и такие скромные…– умилился старичок и, объявив нас мужем и женой, скрылся за алтарём. Глава 16. Поддержка Едва мы присели на одну из тех скамеек, которые обычно занимают прихожане во время церемоний и ритуалов,как к нам подошёл служка: – Имена-фамилии менять будете? Берн отрицательно покачал головой, а потом обратился ко мне: – Твое решение за тобой. – Раз у нас всё совместно-двойное, то я бы взяла двойную фамилию. В случае чего, не потребуется потом к родителям домой ездить за бумагами, чтобы родство подтверждать. Служка понял причину такого моего ответа по-своему, поклонился и ушёл оформлять брачное свидетельство. Зато Берн догадался об истинном смысле: при разводе просто можно откинуть фамилию мужа и не бегать с архивными документами, подтверждая право на свою “добрачную”. Я посмотрела на обручальное кольцо из белого золота, напоминающее перстень квадратным ониксом. Центральный камень был обрамлен ободковым кастом с тончайшей жемчужной обнизью и декоративным узором. – Красивое… – К сожалению, съездить за родовыми кольцами домой не было возможности и времени, поэтому я сделал точные копии. Зачаровал так же: любой, кто посмотрит на камень, будет видеть только гладкую поверхность, и лишь супруги – изображение символа рода, выполненное из того же металла. Когда-то оно принадлежало одной из семей, вошедшей в род, но со временем та ветвь угасла, а традиция изображать это мифические существо на обручальных кольцах-перстнях осталась. Потом, при случае заменю на настоящие – пояснил Берн, заметив, как я разглядываю изображение то ли льва, то ли горгоны, то ли сильно модифицированной химеры. – Не стоит. Прекрасная работа. Погоди, ты что, всю ночь не спал? – Нам же всё равно нужны были кольца, а магазины и лавки по ночам закрыты. Тем более, я иногда балуюсь изготовлением ювелирных украшений. К тому же боялся пропустить твой вызов – вдруг стало бы плохо или паника накрыла… – Берн, скажи: почему ты вчера отнёс меня в лабораторию, а не к целителям? – Я решил, что оказавшись в незнакомом месте после попытки Седрика… тебе станет ещё хуже. А лаборатория – единственное привычное тебе место, о котором знаю. Я когда-то знал девушку, служившую в соседнем доме, над которой надругались. В конце концов, она покончила собой, сойдя с ума. Не хотел, чтобы с тобой произошло подобное. – Ты поэтому спрашивал и про поцелуй, и осторожно меня касался, когда обнимал? – Да. Не знал, насколько эта мразь напугала. Вдруг я случайно вызвал бы у тебя отторжение… Я прикусила губу, чтобы не разрыдаться. От малознакомого парня я получила больше теплоты и поддержки за эти сутки, чем от родственников за всю жизнь. – Всё в порядке. Спасибо тебе. У меня нет к тебе негативных реакций. И это правда. Я вчера вовремя смогла убежать. Так что вместе с истерикой у меня выплеснулось вчера всё. Прости за безобразную сцену и что поколотила тебя. Берн обнял меня правой рукой и поцеловал в макушку: – Ничего. Главное, что ты в порядке. Но, если вдруг станет “накрывать”, скажи, найду целителя душ. Служка так нас и застал, обнимающимися. А потом Берн отправил в посольство дубликат свидетельства о браке вместе с уведомлением о смене статуса. Заскочив в академию, оставили письмо в ректорате, взяли расписку у коменданта общежития, что удовлетворить ходатайство о предоставлении семейного блока до конца учебного года нет возможности. Дёрнуло же меня заглянуть в лабораторию… В подсобке, куда я в своё время притащила почтовую шкатулку, меня ждал целый ворох гневных писем от родителей. Мне хватило пробежаться глазами по тексту первых двух, чтобы узнать, какая я тварь неблагодарная, вспыльчивая истеричка-недотрога, покалечившая бедного пылкого мальчика, перестаравшегося с проявлениями чувств к будущей жене, и натравившая на него какого-то бандита. Увидев, как меня качнуло, Берн усадил меня на диванчик и, подхватив падающие из моих рук письма спросил: – Позволишь? Я кивнула и вытащила ободок из волос, чтобы помассировать внезапно разболевшуюся голову. Берн прочёл те самые первые два письма, а затем поочерёдно вскрыл остальные конверты. Когда он ознакомился с содержанием последнего, то собрал в кучку и сжал в ладонях, превратив в горстку пепла. – В остальных то же самое и почти теми же словами, с нарастающими обвинительными интонациями. Кария, если они будут звать тебя в гости – ни в коем случае не соглашайся, приедут сюда – вызывай меня. Хорошо? – Естественно. Я ещё не совсем с ума сошла, чтобы продолжать общение с ними. Страшно подумать, что меня ждало, если бы ты вчера не оказался возле пристроек, а я бы решила искать помощи у родителей. – Собственно, это была ещё одна причина, по которой я не отнёс тебя к целителям: они вызвали бы твоих родителей, те забрали тебя домой и по-тихому выдали замуж, замяв дело. Всё будет хорошо. Мои от меня отстанут, и на твоих управу найдём. А теперь пойдём отсюда. Предлагаю разорить пару кондитерских, опустошив их запасы чая и сладкого. В конце концов, у нас сегодня праздник! – Берн весело подмигнул и потянул меня за руку, чтобы увести из лаборатории. А я особо и не сопротивлялась. Вечер мы встретили сидя на берегу реки и травя байки, как доводили преподавателей своими выходками. Глава 17. Это у вас хроническое? Нет, хтоническое После свадьбы мы с Берном старались хоть час в день уделить друг другу, как и было оговорено ранее. Если получалось, то гуляли по городу, если нет, то вдвоём торчали в лаборатории. Я корпела над дипломом, конспектами и зельями, Берн – над своими артефактами за одним из столов. Факт заключения брака особо не афишировали, но и не скрывали. Впрочем, большинству было не до нас – близился конец года, количество нагрузки заметно возросло, а некоторые умудрялись ещё и на свидания бегать. Я своих подруг имела ввиду. Вот уж у кого амуры в глазах сердца пинали, как мячики! Зелье “Альфарэа” было скорректировано и доработано под Берна, но было несколько нюансов, которые продолжали меня смущать. Я продолжала искать причину такого “раздрая” тела и ауры, так как прекрасно понимала, что вечно держаться на стабилизаторах они не будут. Рано или поздно настанет предел и… Вот этого “и…” я не хотела. Берн слишком многое для меня сделал, чтобы продолжать спокойно жить, зная о его вероятной судьбе. Вообще удивительно, как он смог дотянуть до двадцати восьми лет. Я посмотрела на обручальное кольцо и погладила морду зверя: – Что ж… Раз нельзя собрать, будем разбирать… ***
Вечером, как обычно Берн пришёл в лабораторию.
– Кария, я куда-то дел флакон с зельем. Ты не могла бы сварить новое или достать из запасов, если есть? – Это я убрала. Лучше вот это попробуй, – я протянула ему стакан. За эти пару недель он уже привык, что “балахонистый ураган” по имени Кария может возникнуть из ниоткуда, засыпать совершенно идиотскими вопросами а-ля “а не темнеют ли у тебя глаза при сильных эмоциях”, “а почему предпочитаешь работать именно с деревом, камнями, а потом уже металлами”, и так же стремительно исчезнуть. Я сразу предупредила, что искать логику в моих вопросах бессмысленно. Она у меня своя собственная, кривая и безумная. И Берн махнул рукой. Вот и сейчас он без лишних вопросов опустошил стакан, не обратив внимание ни на то, что в лаборатории была практически стерильная чистота, столы пусты, а сами они сдвинуты к стенам. Берна скрутило так, что он едва не упал на пол: – Что… Что ты мне дала? – Деблокатор. Концентрированный, – я с совершенно невозмутимым видом помешала ложечкой ромашковый чай с мятой. Ещё бы мне быть «возмутимой»: я этим чаем накачалась по самые брови. Жаль, нельзя было хлебнуть чего покрепче из успокоительных. Как там Цег говорила? «…сознание должно быть незамутнённое всеми этими вашими зельеваровскими штучками» Вот и у меня настал день, точнее, вечер, когда я должна быть максимально в форме. Чай не в счёт. Я попросту надеялась, что он сработает на уровне психосоматики и хоть немного удержит меня в рамках разумного, не дав уйти в безумное. – Зачем? Зачем ты это сделала? – Хотя бы для того, чтобы снять все накопительные эффекты. Тебя слишком долго глушат зельями, чтобы это осталось бесследным. – Нет… Ты не Кария… Ты – КАРА на мою голову… Берн всё-таки не устоял на ногах и теперь пытался приподняться с пола. Силён. Сдерживать такого столько лет – только разрушать. И тело, и личность, и…
Как и говорил Берн, вначале проявились сосуды, потом начала лопаться кожа, создавая ощущение, что невидимый мясник разметил тело на фрагментарные участки. Покровы, мышцы, сухожилия отделялись и падали на пол. Цег, наверное, была бы в восторге от такого зрелища, но сюда её звать было категорически нельзя. Кроме нас двоих больше быть не должно было никого.
Я смотрела, как распадается тело, а у самой в голове работал обратный таймер. Всё внимание было сконцентрировано на заглушающих и гасящих всплески силы артефактам, разложенным по всему периметру лаборатории. Берн всё-таки встал. По логике вместо отсутствующих кусков плоти должен был просвечивать скелет. Но его не было. Был сгусток энергии, магии, каменных частиц и ветра. Вот она, первая причина дестабилизации: противоположные стихии. Земля и ветер. И они рвались на свободу. Я отрешённо наблюдала за всем, что происходит с Берном. За исчезающими фрагментами, будто их и не было, за дикой первобытной Силой, обретающей саму себя… А в ушах начали завывать артефакты-сигнальники. Вот надеялась обойтись без всего этого… Увы… – Не сдерживай себя, а то хуже будет! Я резко раскинула руки в стороны, растворяя оболочку и превращаясь в точно такой же сгусток энергии, только чётко оформленный в женский силуэт. На голове ощутилось приятное шевеление. Волосы закручивались в пряди и превращались в змей. – Что…Ты… Такое… – Ты же знаешь, что я – норхалийка? Задумывался когда-нибудь, кто это? – Народность местная… – ... произошедшая от «таких», как я. Считавшихся вымершими. Но иногда силы природы всё равно порождают их, наделяя обычных детей своеобразным даром. Так что я – норхалиатаэнна. Уже не элементаль, ещё не демон. Сила и мощь природы. Та самая “хтонь”, о которой часто шутят. Земля и флора – вот подвластные мне направления. Именно поэтому хорошо чувствую различные сочетания, но всё равно предпочитаю опираться на знания в первую очередь. Перестань пытаться себя контролировать, я заберу излишки и верну. С созиданием у меня проблем нет. Берн всё-таки как-то смог расслабиться, вместо того, чтобы взорваться на месте. И меня накрыло диким необузданным потоком энергии. Змеи яростно шипели, в бросках заглатывая силу идущую от Берна. Мои “руки” оплели ярко светящиеся зелёные нити, показывающие, что я и сама на пределе. – ...со временем наша сущность начинает отторгать человеческую оболочку. Ей становится в ней тесно. Это и происходило с тобой. Надо было просто отпустить ситуацию, но, я так думаю, твои родственники испугались, увидев разваливающееся на части тело и принялись его сохранять. А такие, как мы спокойно воспроизводим телесность по своему желанию. Более того, именно находясь в человеческой форме нам удаётся сохранить свою сущность целостной, лишь изредка развоплощаясь. Так как у тебя иные стихии в подчинении и процесс распада происходил иначе, чем у меня, я не сразу поняла, в чём дело. Представь своё тело до мельчайших деталей. И одежду до последней пуговицы! Сотки себе новую оболочку на манер старой. Внешность будет только такая, как у тебя “до”. Она неизменна. Переключив мозг на выполнение поставленной задачи, Берн постепенно начал вбирать в себя выпущенную энергию обратно, и потоки магии стали стихать. Я подошла к нему и положила “руки” на “плечи”: – Насчёт одежды даже не заморачивайся. Любую можешь сотворить. И прямо на его глазах я приняла свой последний облик, только вместо балахона специально воспроизвела красное платье. – Но если ты способна на такое, почему… – Мы с тобой вне закона. Для нас он не придуман. Проявить себя – либо попасть в лабораторию на исследования, либо быть уничтоженными на месте из опасений перед неизведанным… Поэтому для всех мы не существуем. Просто живём, как все и всё. К счастью, эту свою способность мне удалось скрыть от родителей. – Но если ты норхалиатаэнна, то кто же я? – Таких называли гекратолаурайнами. Именно он на наших кольцах. Одно из воплощений. И запомни: нам нельзя обращаться без кучи скрывающих силы артефактов. Мгновенно обнаружат. Поэтому я и еле вырвалась от Седрика тогда… Если бы он лишил меня памяти, да ещё и таким образом… Это была бы катастрофа! Сделать «под себя» нужные артефакты, думаю, для тебя не будет проблемой. Я поясню какие. Если вдруг почувствуешь себя странно, сразу вызывай меня. Помогу… – Спасибо тебе… – Берн наклонился и поцеловал меня. Глава 18. «Нарыв» *** – Ваше высочество, Вы точно намерены остаться здесь? – Гройстенгер, кажется, я просил не обращаться ко мне так. Демон изобразил вежливый поклон, пряча ухмылку: – Простите… – Да, я остаюсь здесь. Тем более, что обстоятельства изменились. Может, напомните, какой резон мне, шестому сыну короля, а по очерёдности рождения – девятому отпрыску из одиннадцати возвращаться во дворец? Какой там я был перед отъездом в очереди на трон по нашим законам? Тридцать седьмым? С учётом рождения племянников, то сейчас где-нибудь пятьдесят четвёртый, если не ещё дальше. Вернуться во дворец и провести жизнь в изоляции, как это было раньше? Лишь изредка выходя в бальный зал на праздниках? И так же быстро уходя, так как концентрация магии высших демонов, драконов, нагов, некромантов, магов и представителей иных рас быстро провоцировала у меня нестабильность телесности и ауры? Все привыкли, что я веду уединённый образ жизни. Пусть так и будет. – Но насколько успел заметить Мейфейр, в последнее время Ваше состояние не вызывает опасения… – Вот ещё одна причина остаться здесь. Экспериментировать над собой больше не желаю. Можете так и передать родителям. Даже если учесть, что я в норме, всё равно будут косые взгляды и боязнь, что старые приступы возобновятся. А это уже падение репутации королевской семьи. Предпочту свободу. Тем более, что пока в наших планах поездки не стоят. – Да-да, мы все в курсе Вашей женитьбы. Вначале даже подумали, что брак фиктивен. Но Ваши отношения говорят об обратном. Даже удивительно, как вам удавалось скрывать свои отношения до свадьбы. А как госпожа Кария отнеслась к своему статусу? Я не про замужество. – Она не в курсе. Как и все здесь. Гростлингер в очередной раз усмехнулся: – Насколько я наслышан о ней от Митча, да и от её подруг – она особа пытливая. Рано или поздно докопается. Вы уверены, что она не захочет переехать к венценосным свёкрам? Ваш отец сумеет найти нужные слова. Достаточно намекнуть на широкий простор в плане экспериментов и… И тогда Вам тоже придётся за ней последовать… – Вас это точно не касается. – Как скажете. *** Берн. После разговора с Эндрю Гройстенгером остался неприятный осадок на душе. В моей жизни было предостаточно девиц, узнавших о моём статусе и решивших таким образом подобраться поближе к беззаботной и обеспеченной жизни. Я же хотел встретить спутницу жизни, которую интересовал бы я сам, а не мои деньги или статус. Впрочем, от королевского содержания отказался давно: мои артефакты пользовались спросом, а оплата эксклюзивных заказов позволяла банковскому счёту не только не пустовать, но и приносить неплохие проценты. Решив развеяться, я направился в парк. Неожиданно в кустах заметил ползающую фигуру. Каково же было моё удивление, когда это оказался Седрик. – Кажется, в прошлый раз я настоятельно рекомендовал тебе здесь не появляться.
Несостоявшийся жених вытащил из травы какой-то медальон и попытался его спрятать в кармане:
– Я пришёл забрать свою вещь. Что, рад своему приобретению? Если бы не твой статус, принц, подал бы на тебя в суд за нанесённые увечья. Да и жёнушка твоя такой же бешеной оказалась. Кстати, как так быстро она тебя захомутала? Смогла сварить особенное любовное зелье? Говорят, что в этом она настоящая профи… Задурила тебе голову, теперь в казну свои лапки загребущие запустит. Ты думаешь, что её родители просто так «в чёрном теле держали»? Думаю, она уже начала действовать: я видел гонца из посольства возле академии, который передавал Карии какое-то письмо. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что это за артефакт. Взмах рукой, и он оказался у меня: – Какая же ты всё-таки мразь… Я узнаю, кто его изготовил, и вы сядете оба. Не факт, что целыми и невридимыми. Седрик желчно сплюнул в траву: – Знатно она тебе мозги задурила. Талантливая, стерва… – Не смей оскорблять мою жену! В прошлый раз ему прилетело «с левой», сегодня для симметрии – «справа». Отряхнув руки, я пошёл в сторону общежития. А в голове настойчиво зудели слова Эндрю и Седрика насчёт Кары… Глава 19. Крылья Ещё до того, как я решилась раскрыть сущность Берна, наши отношения потихоньку начали переходить из дружеских в более… более… романтические что ли… Если можно так сказать, мы влюблялись в друг друга. Кого-то накрывает внезапно и сразу, а нас просто сильно тянуло друг к другу. Хотелось быть рядом, ощущать тепло, дарить внимание и нежность … И дело было даже не в том, кем мы являлись. Это здесь было ни при чём. Но я чувствовала, что его что-то тяготит. И это точно было связано с его семьёй. Берн вообще оказался прекрасным рассказчиком, но в какие-то моменты, когда повествование начинало касаться его юности, быстро переводил тему. Пока что я не решалась обсуждать с ним этот вопрос, чтобы не расковырять случайно старую рану. У каждого из нас по-прежнему были свои «больные места». Забежав к себе, чтобы найти один старый черновик с расчётами для диплома, настолько увлеклась поисками нужного абзаца, что лишь настойчивый стук в дверь вернул в реальность. На пороге стоял Берн. По его напряжённому лицу я поняла, что что-то случилось.
– Что-то произошло?
Чтобы не разговаривать на пороге, я пригласила его в спальню. Проходя мимо прикроватного столика, он заметив конверт со взломанной королевской печатью, поджал губы и прошёл к окну. – Я смотрю, тебе мой отец написал. – Да, приглашал в гости… – не понимая, что происходит, я присела на край кровати.
– И давно ты знаешь, кто я? – Всё так же стоя ко мне спиной спросил Берн.
– Ещё когда искала причину твоей нестабильности. – То есть, ещё до того, как я сделал тебе предложение? – Да. Сразу поняла, что ауру скрываешь, чтобы никто не догадался о твоей принадлежности к королевскому роду. Но ты просил никому не говорить и я… – Значит так: как мы и договаривались, через четыре года брак будет расторгнут. Никакого отношения к моим родителям ты иметь не будешь, и точка. Если нужны будут деньги, скажи сколько, я переведу. Талантливая зельеварка, да… Очень талантливая… – Берн резко развернулся и быстро ушёл.
Всё ещё пребывая в недоумении, я просто смотрела на хлопнувшую дверь.
Он что, решил, что я с ним из-за денег? Да как он смеет! Я вскочила на ноги и, сжав кулаки, заметалась по спальне. Первым желанием было послать его куда подальше. Да вот только он сам ушёл. Нет, я с ним поговорю!
Схватив письмо, я помчалась в сторону его комнаты.
Дёрнула ручку двери. Заперто. Да конечно! Я достала ключ от всех дверей, который мне вручили на всякий случай, когда принимали на работу лаборанткой. Увидев меня, Берн встал с кресла: – Чего тебе надо? Я ногой захлопнула дверь и подскочила к нему. – Ты что, решил, что я с тобой из-за денег и положения жены младшего принца?!
– Кария, мне уже неоднократно и весьма достаточно намекнули…
– Кария?! Кария?! Ещё утром я была Карой! Ты сам так стал меня называть после того как… я решила вопрос с твоим состоянием. А теперь?! Да, я получила письмо от твоего отца, а потом спустила гонца с лестницы, когда он озвучил предложение переехать к твоим родителям в обмен на оснащённую по последнему слову техники лабораторию. – Как спустила? Тебе его отдали у ворот… – Кто?! Кто тебе наплёл эту чушь?! Я его на клочки порву, а останки Цег отдам на забаву!!! Я же поняла, что у тебя натянутые отношения с родителями, поэтому и не касалась этой темы! Как ты только мог подумать, что мне нужны твои деньги! Я сама способна их заработать! Давно надо было вскрыть этот нарыв по поводу «статусности» так же, как ты спровоцировал тогда у меня истерику!!! Я люблю тебя, болван ты этакий! Ты ещё б решил, что я тебя околдовала!
– Но ты же специалист по любовным зельям…
– О боги!!! Я же говорила, что у меня принцип: Я НЕ ИЗГОТОВЛЯЮ ЯДЫ И ЛЮБОВНЫЕ ЗЕЛЬЯ!!! На таких, как мы они вообще не действуют! Да я тебе сейчас докажу, балбес! И я впилась в его губы поцелуем, не скрывая ни чувств, ни эмоций. Ошарашенный Берн сперва робко, а потом всё жарче и жарче стал отвечать на мои ласки. Контроль над собой стала терять ещё в середине разговора. Зарывшись пальцами в светлые волосы, я уже буквально стонала от потоков энергии, окутавших нас обоих. За спиной Берна соткались и распахнулись полупрозрачные серые крылья. Резкая боль, словно кинжалом полоснули, и на моей спине прорезались серо-зелёные. – Что это? – Когда пара хтонических существ обретает друг друга, они обзаводятся крыльями. Отсюда и пошло выражение “крылья любви”. У норхалиатаэнн и гекратолаурайнов нет понятия истинности. Только открыв друг другу чувства… Ведь это они сводят нас вместе. – Кара, прости… Я – идиот… Я погладила его по его щеке стремительно развоплощающимися кончиками пальцев:
– Принято. Мы оба “хороши” в своих заблуждениях. Слишком сильно поломали нас обоих обстоятельства и родители…
Две вспышки, и уже потоки древних энергий, обретших своё воплощение в нас с Берном сплетались друг с другом. Отдаваясь чувствам, я лишь заметила, что маскирующие мощь артефакты, которыми была буквально нашпигована комната, даже не пискнули. Ни когда мы развоплотились, ни когда продолжили, обретя телесность… Лёжа на ковре в объятьях любимого посреди разгромленной комнаты, я мельком подумала, что мечтать о принце не так уж и плохо… Меня с моим свела-таки судьба. – Берн? – я прижалась ухом к груди мужа, слушая, как бьётся его сердце. Почему-то меня завораживал его звук. – Ммм? Сильные, но такие нежные мужские руки прижали меня к телу. – Какой негодяй тебе проехал сегодня по ушам насчёт меня? – Их было даже два… Я приподняла голову: – Кто. Эти. Смертники. – Один – Эндрю Гройстенгер… – Ясно. Счастливчик. Ему колоссально повезло. Во-первых, известный провокатор.Наверняка, решил тебя проверить на стабильность таким образом, а во-вторых, разбираться потом с Розаной я не хочу. Пока мы будем драть друг другу волосы из-за наших мужчин, вы будете ржать и наслаждаться зрелищем. Фигушки. Кто второй? – Седрик… Я у него отобрал сегодня кое что… Попутно врезав по челюсти. Традиция вырисовывается, однако. За окном послышался раскат грома, за окном где-то вдалеке сверкнула молния.
Я поцеловала Берна, а потом завела руки за его шею, обнимая:
– Любимый, а хочешь покажу, как перемещаться силовыми потоками во время буйства природных явлений? Вот как во время грозы, например? Берн заинтересованно приподнялся: – Тогда чего же мы медлим? *** Раздражённый Седрик только что вернулся от целителя и собрался было выпить чего-нибудь горячительного, чтобы согреться, как во вспышке молнии увидел два непонятных силуэта. Один, мужской, расположился в кресле, а второй, женский, с шевелящимися змееподобными волосами – на правом подлокотнике.
– Ну, что, дружочек, расскажи нам, скольким девушкам ты жизнь попортил и у кого приобрёл свой гнусный «медальончик»? Будешь искренним, возможно, будет не так больно с нами общаться… – начала «женщина».
Эпилог После вручения дипломов мы с Берном решили прогуляться по саду. До выпускного бала было ещё много времени, а комендант пока не распорядился о выделении нам “семейного” блока в крыле, где обычно селили аспирантов. На одной из аллей к нам подошли два незнакомых мужчины. И несмотря на то, что одеты они были в обычные костюмы, по тому, как вели себя, сомнений, к какой структуре относятся не возникло ни на секунду. Берн напрягся и сделал шаг в сторону, чтобы закрыть меня собой. – Мисс Рейман? – Госпожа Рейман-Варельерс, – я поправила незнакомцев и слегка сжала рукой предплечье мужа, давая понять, что все в порядке. – Чем обязана? – Простите, конечно. Мы хотели бы поговорить с Вами вот о чём. Ваш отец сказал, что одну из своих разработок он скопировал из Вашего дневника, лишь слегка модифицировав. Но со временем стабилизатор переставал действовать, сводя действие зелья, меняющего внешность, на нет. И все попытки исправить или повлиять на него ни к чему не привели. Ваш отец утверждает, что Вы не всё тогда указали и, наверняка, давно уже усовершенствовали состав… Я только сейчас увидела, что позади них стоял отец. Вот только от былого лоска не осталось и следа. Он как-то весь ссутулился, да и выглядел, если честно, жалко. – Ну, что? Допрыгался? А вот не надо было в чужих записях копаться. Ты же ведь отлично всё придумал: сперва пресечь малейшие поползновения в мою сторону со стороны студентов мужского пола, затем выдать меня замуж за никчёмного человека, который запретил бы мне заниматься любимым делом. Прекрасно же знаешь, что для меня придумывать что-то новое и экспериментировать – это процесс непрерывный. Мои заметки бы копились-копились… А тут ты, как глоток свежего воздуха с предложением немного посотрудничать. Втихаря от мужа. И все довольны: на патентах стоит только твоё имя, я, получившая возможность хоть иногда вырываться в лабораторию – счастлива и преисполнена благодарности. Так ведь? По глазам вижу, что так. Вот только ты просчитался. Не учёл мой характер. Вот сам теперь и мучайся с моими черновиками. Кстати, некоторые формулы были мной целенаправленно указаны с ошибками. Не фатальными, нет. Но имеющими не очень приятные последствия при долгом применении. Простите, господа, но в ваши игры не играю. К тому же я теперь дама замужняя, мне разрешение супруга требуется. Если не в курсе, то у нас двойное подданство. Так что, надавить на меня или мужа без международного скандала не получится. Дорогой, ты как смотришь на то, чтобы я работала на ведомство, чьи интересы в данный момент представляют эти господа? Берн покачал головой: – Резко отрицательно. Я – против. – Вот видите, всё говорит не в пользу вашей затеи. Прощайте. Кстати, любимый, а чем там обычно занимаются в этом “замужем”? Покажешь? Берн крепко обнял меня за талию рукой и мурлыкнул на ухо: – Обязательно покажу. Особенно в таких местах, о которых бы ты даже не подумала… – О-о-о… Ты меня интригуешь остротой ощущений семейного быта! – Можем начать хоть сейчас. Что у нас тут ближе всего? – Библиотека. – Прекрасный выбор, дорогая! – Действительно. Что мы, хуже Розаны и Эндрю? От нашего дружного хохота перепуганные воробьи взлетели с куста.
– Кара, там Ричард опять оборвал половину сада и пытается что-то смастерить из твоих духов, пары дощечек и странной по форме гальки… Сразу чувствуется, что сын артефактора и зельевара с наследственной тягой к алхимии… – Берн подошёл сзади и аккуратно обнял, положив обе ладони на мой живот. – Ты смотри-ка, наша принцесса меня отпинала хорошенько. – Это она так выразила свое негодование, чтобы ты не мешал её маме. Ещё несколько минут и я освобожусь… – я влила в котелок последнюю порцию закрепителя, не переставая посешивать специальной лопаточкой зелье. Берн поцеловал меня в основание шеи, а потом положил голову на плечо: – Ты знаешь, мне тут рассказали, что оказывается жёны, особенно беременные, обитают на кухне, а не в лаборатории, и варят суп, а не зелья. Я даже не поверил! Я тут же его поддержала: – Это ещё что! Мне тут шепнули, что когда жены нет дома, мужья по любовницам ходят или с друзьями пиво пьют, а не запираются в мастерской и не корпят над артефактами. Представляешь?! Берн, мы с тобой явно когда-то свернули куда-то не туда… В районе детской что-то грохнуло. – Любимый, не проверил бы ты нашего старшенького, пока к нему двойняшки не присоединились… – Ммм… Я вздохнула и, погасив огонь, несколько раз выкрутила кисть, складывая пальцы в замысловатые фигуры. Моя иллюзия медленно двинулась по коридору в направлении детской. – Шухер! И три пары детских ног бросились в рассыпную. –Сразу чувствуется, что недавно Цег в гости приезжала со своими. Прямо ностальгиянахлынула… Конец.
Санкт-Петербург
