Командировка Дерена 2 [Кристиан Бэд] (fb2) читать онлайн

Командировка Дерена 2

Глава 1 Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

Наставник быстро набрал в коммуникаторе сообщение Линнервальду.

И получил такой же быстрый ответ: «Имэ поклялся мне, что не будет вмешиваться в дела Дома».

Дерен хмыкнул. Это каким надо быть идеалистом, чтобы поверить Ингвасу Имэ?

Он видел бывшего регента близко единственный раз в жизни — на похоронах Тоо Иенкера, хорошего парня из эйнитской общины. Тоже одного из потенциальных наследников Дома Аметиста.

Кровь — она не выбирает. Тоо не хотел власти, но имел и дар, и необходимую генетику. Его смерть стала потрясением для сильных.

Эберхарда тогда ещё не утвердили, про Дерена никто не знал, и Дому Аметиста приходилось несладко. Он рисковал вообще остаться без наследника.

Дерен помнил, как Линнервальд, Локьё и Ингвас Имэ — маленький крючконосый и сгорбленный старичок — стояли над могилой Тоо.

Ингвас Имэ тогда уже потерял власть, но сила в нём ощущалась жуткая и смертельная. И сравнить его Дерену было с кем. Похожие болезненные оскалы родни, заключённой в резервацию для предателей на Старой Гране, навсегда застыли перед его глазами.

Ему и тогда не нужно было задумываться, стоит ли верить такому человеку. Но слишком сильные бывают слишком беспечными.

Ни Локьё, ни Линнервальд не заметили, что Ингвас Имэ — по насмешке судьбы не просто бывший регент Дома Аметиста, но и его эрприор — высшее духовное лицо — существовал отдельно от веры.

Иная форма понимания мира жила в его глазах, а это для тех, малых, кто сейчас был рядом с Дереном — голое воплощённое зло.

Мартин, словно бы прочитав мысли Дерена, ввёл запрос в голошарик меню, и биография бывшего регента вывалилась на всеобщее обозрение.

Дерен не мешал контрабандисту колдовать над информационными базами данных. Он видел, что парень здесь на своём месте. В этом была часть его работы — анализировать инфопотоки.

Сначала Мартин повесил над столиком официальную биографию, а следом воспользовался «чёрной» базой. И добавил ещё один файл, испещрённый ссылками и пометками.

Он улыбнулся торжествующе: попробуйте найти это без меня так быстро!

Наставник кивнул, пробегая глазами строчки.

Ингвас Асфодел Имэ — глава рода Имэ, бывший регент дома Паска (Аметиста), бывший эрприор Содружества, бывший опекун над малолетним наследником Эберхардом Ильямом Имэ.

Принадлежит к аксонской двойной ветви Дома Паска Имэ-Асмирике. Глава земель Индор и Рассио, владетель Южной Гряды. Временно лишён права распоряжаться имуществом*.

Родился на Аксоне в родовом дворце Ауфшенц.

На первой ступени совершеннолетия отказался проходить обряд испытания верности Дому, лишившись таким образом права наследовать.

Учился в институте религиозного права. Был рукоположен в Звёздной Гряде…

Имэ-Асмирике…

Дерен вздрогнул — такой яркой и болезненной была зелёная вспышка перед глазами.

Петля сжималась! А ведь и Сайко тоже принадлежала к роду Асмирике!

Ингвас Имэ вырезал свою часть ветви, всех потенциальных наследников, кроме Эберхарда. Но девочка уцелела, а значит…

— Анка, а что такое «обряд испытания верности Дому»? — быстро спросил Дерен.

Парень поморщился, вспоминая. Алое наполнение его линии усилилось. Он потёр руку: в этом месте её обвивал тоненький белый шрам.

— Жуткая фигня, — буркнул он. — Страшно и больно. Но брат сказал, что я обязательно должен это пройти. Что это меня защитит, если, ну…

Дерен следил за его линией перед внутренним взором. Она постепенно очистилась от воспоминаний и засияла ровнее.

Анка поморщился и ткнул пальцем в голограмму, растягивая ту часть биографии, где Имэ словно взбесился, пытаясь протолкнуть в наследники Дома своего племянника, тогда ещё семнадцатилетнего Эберхарда Имэ.

Там был список всех, кого убили по приказу бывшего регента. Очень длинный и внушительный список.

Дети знатных семей гостили тогда в Ауфшенце, здесь так принято. Достаточно было одной группы наёмников, чтобы устранить всех возможных претендентов на власть.

Ингвас Имэ планировал свалить нападение на Империю. Между Империей и Содружеством тогда ещё вовсю шла война. А когда правда об убийствах вывалилась наружу, сбежал на Э-лай вместе с Эберхардом.

Далее и официальный дэп, и «чёрный» — выдавали такие завиральные версии алайских похождений Ингваса Имэ, что Дерен против воли улыбнулся. Но промолчал. И Рэму кивнул — не свети.

Пилоты знали, что Эберхарда выкупил у алайцев имперский генерал Мерис. Случайно.

Он гонялся за Ингвасом Имэ в собственных целях, торговался с алайцами за его голову, а получил семнадцатилетнего Эберхарда, полузамученного добрыми «крокодилами». Пытки у алайцев считаются делом полезным и даже эстетическим.

Капитан «Персефоны», Гордон Пайел, спас мальчишку «от утилизации».

Парень тогда мешал всем — и своим, и чужим. Для дяди — Эберхард был свидетелем пролитой крови, для Содружества — наследником, которого никто не хотел видеть в Доме Аметиста, для Империи — племянником злейшего врага.

Но капитан забрал мальчишку на «Персефону» и подлечил, хотя и у него к Имэ-старшему имелся свой счёт, а потом переправил в Дом, под крыло тётке. Он считал, что Эберхард виноват только в том, что его фамилия — Имэ.

—…Пошли, Вальтер! — Вывел Дерена из задумчивости голос Рэма. Всё это время юный пилот что-то втолковывал Анке, Тиму и Мартину. — Я тоже помню этого паука! Даже если он умнее тебя во всех этих ваших «ханер каматах», то стукнем его по башке и заставим признаться во всех мерзостях! Это он чуть не придушил Анку! Я помню как он смотрел! Как змея! Ему человека убить — как мне почесаться!

Перед глазами у Дерена полыхнуло: петля стягивалась. Небо словно бы потемнело над усадьбой, хотя солнце Асконы светило изо всех сил.

Имэ был хитрой тварью. Физически противостоять пилотам он не мог, а вот увязать события так, чтобы одно решение тянуло за собой другое, ещё более страшное…

Бывший регент Дома Аметиста, Ингвас Имэ, был ровней Локье и Симелину. Линнервальд просто не мог ему противостоять. Не мог предвидеть его действий.

Вот паук и наплёл тут своего любимого…

За четыре-то года Имэ, сидя в заточении, мог разработать просто филигранную вязь своей мести. Ему было чем заняться в своей красивой уютной «тюрьме».

А потом подвернулся этот дурак — Дисталь, и мельница завертелась…

А может, рыжий тоже был частью разветвлённого и сложного плана по созданию необходимых условий для активации ментальной петли?

А сам Дерен — совсем не жертва, как решил Линнервальд.

Имэ тоже видел пилота четыре года назад на похоронах Тоо, он знал, что Дерена тошнит от власти. И он мог использовать его для отвлекающего удара.

Конечно, все подумают, что петля причинности закодирована на потенциального наследника Дома Аметиста. Как же, Дерен унаследовал кровь знаменитого Рика Эйбола… Про это в Содружестве сейчас не судачит только ленивый.

А в это время…

— Вальтер! — Рэм приподнялся и хлопнул его по руке. — Ты в порядке?

Дерен поднял руку, запрещая ему говорить.

С каждым словом находиться в усадьбе становилось всё опаснее. Они явно невольно, но верно следовали неведомому и сложному плану этого паука.

Он жаждал мести за свой позор. Давно.

И желал сохранить за Эберхардом место наследника, уничтожив всех его конкурентов.

Конечно, Дерен тоже мешал ему. Но не так сильно, как кто-то другой.

Сайко тоже имела подходящую кровь для наследования власти в Доме Аметиста. А Оникс до сих пор не давал ей цвета… Вот почему первым делом она различила отблески Аметиста в ауре Дерена!

Она увидела «не свой» истинный цвет, а цвет Дерена, а они с Линнервальдом обрадовались, как два идиота.

Но Имэ знал про её кровь сразу, а в предвидении событий равных ему мало.

Что если петля была изначально приготовлена для Сайко? И если Имэ плёл сеть событий все четыре года своего заточения, он…

Он спланировал всё, о чём только был в состоянии подумать!

Петля завязана на то, что он знал о наследнице крови Имэ — её учёба, привычный быт, аристократические нравы Асконы и её уклад…

Нужно было срочно увозить отсюда наследницу! И делать это надо было молча. Не ставя в известность ни леди Антарайн, ни Линнервальда.

Дерен встал.

— Рэм, остаёшься здесь, с Анкой. Прикроешь меня. Это приказ.

— А ты? — обалдело спросил Анка в спину наставника.

— Сидеть, — приказал Рэм. — Всем сидеть. Он знает, что делает.

— Ты понял, что он собирается делать? — удивился Мартин.

— Нет, — мотнул головой Рэм. — Но Дерен — мой первый пилот. А потому все сели и рассказывают анекдоты. Анка — начинай.

— Почему анекдоты? — возмутился Тим.

Но Мартин кивнул, словно тоже о чём-то догадался, и фыркнул.

— А давай я начну. Летят, значит, два крокодила…

* * *

Ингвас Имэ в исполнении нейросетки. Хотя не такой он и старый, ему в районе 140 должно быть.

Глава 2 Рэм

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

Дерен вышел из дома минут через десять, волоча за собой небрежно одетую сонную наследницу.

Наставник крепко держал Сайко за локоть, а она вцепилась в здоровенную сумку на гравиподвесе, куда, наверное, были сложены какие-то важные женские мелочи. Судя по размеру сумки: две пары лыж и запасной двигатель для катера.

Сам Дерен даже не переоделся. Он словно бы собрался на прогулку — в белом костюме и с леди в лёгком летнем платье, предназначенном разве что для похода в кафе.

Старший кивнул Рэму, усадил Сайко в тот самый катер, на котором гонялся утром за бандитами, и растворился в белом от жары небе.

Парни на террасе проводили его растерянными взглядами.

— И он куда полетел? — решился спросить Анка.

Рэм демонстративно пожал плечами. Врать он не любил, а то, что наставник оделся по-городскому — парни видели и без него. Значит, не хотел, чтобы раньше времени сообразили — куда.

— Украл девушку, — констатировал Мартин с понимающей улыбкой. — Сейчас начнётся. Опять полисы набегут…

— Да куда он с ней денется! — не согласился Анка.

— Этот денется, — рассмеялся Мартин, поглядывая на родовитого мальчишку с колокольни своего криминального опыта.

Вариантов слинять с планеты была куча: от военных и таггеров до алайского торгпредства.

— Может, он к Имэ полетел? — предположил Тим.

— С наследницей? — Анка так и вытаращился на приятеля: — Ты здоровый? Это чтобы её Имэ там придушил? У неё что, есть опыт противостояниям истникам такой силы? Да к нему даже охрана не приближается — запрещено!

— Ну… может, он её в катере оставит, а сам… — не сдавался Тим. — Он-то, поди, Имэ не испугается.

— Ага. И Сайко переселится потом в тюрьму, где держали Имэ. За этим она и сумку взяла! — фыркнул Анка.

— Ну, так или инак, а кипиш тут будет, — сказал Мартин и посмотрел на Рэма: — Мне куда, господин охранник? Я тут немножечко не по чину сижу. Может, запрёшь где-нибудь, а? Мне тут твой старший личную камеру обещал.

— Сиди пока с нами, — разрешил Рэм. — Потом разберёмся. Они не знают ещё ничего.

Он кивнул на крыльцо.

Из дома вышла леди Антарайн и в смутном беспокойстве стала смотреть на полицейские катера в небе. Она явно ощутила тревогу, но не могла понять, почему.

— А если она догадается? — забеспокоился Тим. — А если нас допрашивать будут? Что говорить-то?

Рэм посмотрел на него оценивающе. Ни Мартин, ни Тим никакого допроса леди Антарайн не выдержали бы даже близко. Такое «развлечение» пока не про них.

Анка — да, он может, наверное, но этого мало, чтобы придумать какую-то отвлекающую версию исчезновения Дерена.

— Они тебя пыта-а-ать будут, — начал пугать Тима Мартин. — Вытащат душу, посадят в коробочку…

— Да ну тебя, — поспешил отшутиться Рэм. — Раньше я из него вытащу две.

Он видел: Тима можно было уже не пытать — парень и без этого испугался.

Тим был всё-таки из близкой к Дому семьи, видел проявления ментальной силы и хорошо понимал, что с ним может сделать разъярённая леди Антарайн.

— Ну мы и попали, — пробормотал Анка, хмурясь.

Его сначала вроде бы даже развеселило исчезновение Дерена и наследницы, но теперь он мрачнел прямо на глазах.

— А ты-то чего боишься? — удивился Рэм.

— Что брату пожалуются. Я же должен блюсти честь Дома и всё такое. Наверное, я должен был что-то сказать. Или сделать…

Тим посмотрел на него прицельно, на языке вертелось: «Ты уже эту честь Дома так наблюл, что не каждой тряпкой отмоешь…»

Но промолчал. Ему тоже было не по себе. Да и хороши они с Анкой были примерно оба. Чем тут особо мериться?

— Давайте договоримся, что отвечать будем? — предложил Мартин.

Он всё-таки был старше и опытнее. И думал сейчас о том же, что и Рэм: об отмазках и общей версии.

— Не надо ничего врать, — отрезал Рэм, уже прикинувший все возможные варианты дальнейшего развития событий. — Говорите как есть. Неожиданно встал на середине разговора, ушёл в дом, вывел Сайко и улетел.

— А про Имэ? — спросил Тим. — Можно рассказывать, что мы его подозревали тут всяко?

— Дерен сам написал Линнервальду про Имэ, значит, говорить можно.

— То есть его клинануло на ровном месте, твоего Дерена, и он улетел? — переспросил Анка, косясь на Рэма. — Или ты что-то ещё знаешь?

— Если даже и знаю, то меня как раз пытать бесполезно. Я тут подчиняюсь только Дерену и своему капитану.

Рэм дёрнул плечом. Анка поднял брови, взъерошил обеими руками волосы, намекая на головомойку, которую им могут устроить.

Он смотрел пилоту в глаза, пытаясь прочесть: знает он что-то или блефует?

Рэм знал.

Дерен рассказывал ему про то, что дважды бывал в Старой Гране. Один раз в резервации для предателей, а второй — в посёлке для добровольных изгнанников Дома Оникса, где говорил с братом умершего эрцога.

Именно там старший в первый раз увидел истинный цвет «жёлтого» Дома торговли.

Тут надо понимать, что «цвет» Дома не обязательно был именно цветом. Его можно было поймать и как ощущение, и как запах — всё зависело от остроты и устройства личного восприятия. Но визуалов среди людей всё-таки больше, а потому говорили именно о цвете.

На самом же деле, как объяснил Рэму Дерен, речь шла о тонких ментальных настройках на нечто, направляющее человека по пути своего Дома.

Эти неуловимые путеводные нити первые эрцоги нащупали ещё в первое столетие колонизации. Тогда они и определили девять «цветов» нового мира и его девять Домов.

Часть Домов уже сгинули, потому что некому было поддерживать чистоту цвета. А без этого Дом превращался в банку с пауками, где каждый из истников стремился урвать для себя побольше эрго и власти, а об общем деле не думал никто.

Когда Дерен рассказывал о неуловимо тонкой нити-настройке, Рэм почему-то видел перед глазами этакий сказочный клубок. Бросишь его перед собой, как в земных сказках, и он поведёт тебя по единственно правильному пути.

Рэм бы тоже увёз наследницу на Старую Грану. В древний лес, зажатый в непроходимых горах.

И дал ей шанс самой ощутить свой цвет на земле первоколонистов. Там, где, как рассказывал Дерен, есть некий его материальный источник — скульптура золотого тельца в лесном храме, построенном братом эрцога Пресохи, бывшего главы Дома Оникса.

Тем временем Имэ потеряет девушку. Вряд ли ему придёт в голову, что наследницу можно увезти в лес в туфлях и платье.

У него могут быть в городе шпионы, они доложат ему, что наставник куда-то повёз Сайко. Но в небе им за Дереном не угнаться. И тем более в космосе

А то, что Сайко потеряет ещё и регентша… Ну, это уже издержки операции.

Рэм фыркнул в такт мыслям. Решение Дерена было вполне понятным, вот только оно шло поперёк всех здешних «аристократических» условий. Крику-то будет, когда всё это всплывёт…

— Он что-то знает! — констатировал Мартин, тыкая пальцем в Рэма.

Он, как и Анка, внимательно вглядывался в лицо Рэма. А мысли скрывать пилот пока так и не научился.

Леди Антарайн, что стояла на верхней ступеньке крыльца и не торопилась спускаться на террасу, огляделась, но так, словно не глазами искала изменения в пейзаже, а прислушивалась к чему-то.

Чуяла, аристократическое отродье, что мир вокруг уже не тот.

Ведь Дерен увёз наследницу, и причинность последующих событий резко изменилась.

Всё-таки чувства леди были очень тренированы. Она не различала в паутине столько нюансов, сколько сильные миров Содружества (Дерен говорил, что одарена она очень средне), но ощутить, что нависающий над поместьем ужас исчез — могла.

Однако леди ещё не знала, что Сайко не просто отправилась с наставником до соседнего кафе, а потому и не понимала: что же случилось?

— Ой, чё буде-ет, — протянул Анка. — Мне уже и так влетело от брата.

— Чё ты врёшь? — не поверил Рэм. — Тебе головидео показать, что бывает, когда влетело? Электробичом, например? Хочешь?

В базе его браслета была куча жутких роликов.

Спецбраслет не только предоставлял подключение к дэпу и корабельной библиотеке, в нем хватало памяти и для рабочих программ, файлов, личного архива и всякого корабельного бреда.

Рэм не то, чтобы коллекционировал всякие ужасы, что время от времени сбрасывала контрразведка, но парочку свежих мог парням показать.

Чтобы не расслаблялись, а то ударились, понимаешь, в панику из-за грядущей ментальной встряски. Шрамов-то от неё не остаётся.

Регентша никак не могла понять, что же её тревожит. Она повертела головой, кивнула парням и ушла в дом.

Анка шумно выдохнул.

— И… что теперь? — спросил Тим. — Она всё равно хватится наследницы.

— Теперь нам надо организовать комнату побольше, — решил Рэм. — Ну, или притащить в вашу ещё две койки. Вы все должны быть у меня перед глазами.

— Ну, допустим, — кивнул Мартин. — Комната — это хорошо, хотя бы глаза тут никому не будем мозолить. Но что мы здесь будем делать? Я обязан находиться рядом с человеком, который за меня поручился. Значит, из усадьбы мне выбираться рискованно.

— А нас вообще выпустят из усадьбы? — удивился Тим. — Полисы же её оцепили.

— Дерен улетел, — сказал Анка. — Значит, и меня выпустят, если на брата сошлюсь. Может я… — Он встал.

— Ну ты-то сейчас мебель будешь таскать, — усмехнулся Рэм. — А если начнёшь отлынивать — устрою тебе пробежку по парку. Я сказал, чтобы все были у меня перед глазами?

Анка вздохнул и сел. В конце концов, это Дерен приставил к нему Рэма. И он вернётся, куда он денется?

Но к ужину Дерен не вернулся, и леди Антарайн забеспокоилась уже не на шутку. Потому что Сайко не отвечала. Она вышла из дэпа и отключила коммуникатор.

Леди бы не хватилась ещё пару часов — она не следила за воспитанницей, как за ребёнком, с помощью детской программки. Ведь Сайко уже исполнилось восемнадцать.

Всё испортила Майле. Проснувшись и не обнаружив хозяйки, она сначала решила, что неисправен её собственный комм, а потом, проконсультировавшись по сети с мастером, подняла панику.

Рэм сразу понял, что «сейчас начнётся». На этот раз леди Антарайн появилась на пороге комнаты парней с совершенно иным, чем на крыльце, лицом. И психическое напряжение пошло от неё волной. Такой любимый аристократами пресс.

До её визита Рэм, Анка, Тим и Мартин прекрасно проводили время.

Они переселились в соседние апартаменты на пять комнат. У каждого теперь имелась своя спальня, плюс общая гостиная — стол, кресла, мини-кухня, голо-видео…

Парни сначала хотели посмотреть фильм, но Мартин предложил сыграть в карты, и это оказалось интереснее привычных развлечений.

В карты умели играть только Рэм с Мартином. Анку и Тима пришлось учить, потому играли на конфеты, добытые из вазы на столике и честно поделённые пополам. Команд было две: Тим и Мартин против Рэма и Анки.

И тут от двери полыхнуло тяжестью, и без стука вошла бледная леди Антарайн, за спиной у которой маячила Майле.

* * *

А как вам такой вариант леди Антарайн?)

Глава 3 Рэм

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

— Кто «это»?.. — леди Антарайн недовольно скривила губы, уставившись на Мартина, как на мусорный пакет посреди обеденного стола.

Она не спросила: «Кто ты, юноша»? Социальное положение и «подвид» незваного гостя регент определила сразу и безошибочно, обозначив его как «это».

Мартин был не ровня находящимся здесь.

За него никто не поручился историей своей семьи и её достижениями, как за Тима с Анкой. Он не являлся «помехой на пути потока», как Рэм, самостоятельно выгрызавший себе место рядом с Дереном.

Юный контрабандист для сильных миров Экзотики не представлял из себя ни-че-го. И ему нечего было противопоставить обученному истнику.

Регент смотрела пристально и неприятно, а давление всё увеличивалось. И Мартин закашлялся, давясь потяжелевшим воздухом. Он при всём желании не смог бы сейчас ответить.

Наверное, ему казалось, что потолок надвигается и грозит раздавить. По крайней мере, при первой встрече с Дереном Рэму показалось именно так.

Это потом ему рассказали про «поток». И про то, что Дерен, не имей Рэм сам по себе хоть какого-то ментального «веса», просто выставил бы из каюты испуганного пацана, назначенного вторым пилотом к своей драгоценной персоне, и захлопнул за ним дверь.

Но Дерен отреагировал на Рэма не так, как на взбесившуюся мебель. Он пошёл разбираться с замполичем, потому что вообще не планировал брать кого-то себе в пару.

Старший, в общем-то, даже не разозлился, как тоже стало понятно потом. Когда Рэм в подробностях уяснил, что именно происходит, если истник раздражён и ему не жалко окружающих.

Но в день знакомства Рэму показалось, что старший недоволен просто ужасно. Дерен заглянул в каюту, увидел, что там сидит на сумке с вещами какой-то левый пацан, и… потолок словно бы дёрнулся, опускаясь на незваного гостя.

Казалось, чужая каюта готова раздавить Рэма. Но он сжался в комок и как-то перетерпел всплеск эмоций своего нового начальника. Вот так пилоты и познакомились.

Постепенно, притираясь и привыкая к напарнику, Рэм понял, что стихийные выплески силы, так похожие на злость, для истника — дело нормальное.

Сила накапливалась и выплёскивалась. Как бы сама по себе. И Дерен был ещё не так страшен, как капитан «Персефоны» или командующий Объединённым Югом, лендсгенерал Макловски, частенько бывавший на крейсере.

Дерен-то как раз старался сдерживаться в присутствии новоявленного напарника, берёг как умел. Но даже если он срывался на ком-то другом — Рэму тоже перепадало достаточно ощутимо.

Только когда парень узнал, что намеренным, контролируемым «выплеском» Дерен может вырубить и даже убить человека, он… успокоился. Понял, что старший просто вот так устроен, притерпелся к постоянному давлению. Тем более что на «Персефоне» этим грешил не только его первый пилот.

Спецоновский крейсер оказался рассадником ментальной заразы. Её вообще хватало на Юге галактики, чего в Империи усиленно старались не замечать.

Руководство имперской Армадой полагало, что такого феномена, как «ментальное насилие», не существует вообще, а случайные отклонения в реакциях пилотов могут быть вызваны нервными стрессами и мутациями, и этим должны заниматься «кому положено» — психотехники и генетики. Но кто бы им дал?

Генерал Вилим Мерис — крейсер «Персефона» находился в его личном подчинении — всегда покрывал творившиеся в экипаже «безобразия», потому что его устраивали результаты команды. Не было задачи, с которой бы не справлялись «психические» пилоты капитана Пайела, и какая разница, как они достигают таких результатов?

Вот только жить и работать в таком «нервном» коллективе каждый член экипажа учился самостоятельно. И справлялись не все.

Это Рэму объяснили уже потом, в эйнитский общине. И показали, что перенапряжение истники могут сбрасывать и иначе, не «друг об друга». Но к тому моменту парень и сам уже немножечко притерпелся и к постоянному «давлению» Дерена, и к спонтанным «давилкам» других корабельных истников.

Ему даже стало нравиться ощущение тяжести рядом со своим старшим. Без него Рэм казался себе шариком, вырвавшимся из рук, и скоро начинал скучать.

Потому ему сразу понравилось и в усадьбе регента. Здесь всё было пропитано силой. Вот только спесь аристократии раздражала.

Дерен давил на окружающих не нарочно. Когда злился, он, напротив, старался сдержаться. Считал, что нехорошо без вины наезжать на тех, кто не может ему противостоять.

А вот леди, не разобравшись…

Мартин побледнел и обмяк в кресле.

Однако парень успел сначала откинуться назад так, что хотя бы не напоминал умирающего. Трусом контрабандист не был, и терять лицо не собирался.

— Это Мартин, — пояснил Рэм, переключая внимание леди Антарайн на себя. — Дерен нанял его для каких-то своих поручений.

— А где он сам? — Леди быстро перевела взгляд на пилота, пытаясь «резануть» вот так же и его. — Почему коммуникатор отключён?

— Я не знаю… точно, — начал Рэм, очень осторожно подбирая слова. Какого-то особенного «давления» он даже не ощутил: так, обычные междусобойные шутки Роса и Дерена — типа потолкаться за место в общей каюте. Но справедливо опасался, что враньё леди просто «увидит». — Дерен куда-то улетел с леди Сайко. Вышел с ней и…

— Он что-то сказал перед этим? — перебила леди, «ощупывая» Рэма глазами.

По коже у него побежали мурашки. Давление ощутимо усилилось, но до рассерженного капитана регенту было ой как далеко. Тот взглядом буквально шкуру сдирал с провинившегося.

— Нет, про это он ничего не говорил, — мотнул головой Рэм.

— Он дал тебе какие-то указания? — нахмурилась леди.

— Вот за ними следить, — Рэм кивнул в сторону Анки. — Сказал, чтобы я о них… позаботился.

«Прикрывай меня» — было слегка о другом, и Рэм под пристальным взглядом регента ощущал, что мурашки несутся по телу всё быстрее, а кожа становится «гусиной», покрываясь пупырышками.

Леди буквально видела, что он скрывает часть информации.

Но подобное давление было Рэму слишком привычно. И это она видела тоже.

— Неужели ты не боишься, что с твоим Дереном что-то случится? — строго спросила регент. — Я верю, что леди Сайко тебе не жалко! Наверное, ты даже не расстроишься, если с ней случится что-то плохое!..

Поняв, что нужной силы наката обеспечить не удаётся, леди стала взывать к совести парня. Однако опоздала и с этим: школярские привычки робеть перед учительницами уже почти стёрлись из памяти пилота.

Всё-таки пять лет войны — это не так уж мало, если тебе всего двадцать один.

— А что с ней может случиться? Она же с Дереном! — Рэм посмотрел на регента с таким обалдением, что она оборвала поток обвинений.

Как бы, интересно, Рэм вообще воевал, если бы боялся, что с напарником «что-то может случиться»?

— Значит, никаких рисков для них ты не видишь? — удивилась леди.

Рэм вполне искренне мотнул головой.

Регент резанула глазами по парням, замершим, как три восковые статуи.

Нормальный цвет физиономии был только у Анки. Тим здорово побледнел, а Мартин вообще непонятно как сохранял вертикальное положение.

— Кроме вас? Конечно, нет! — рискнул нахамить Рэм.

Ему надо было снова переключить внимание леди на себя.

Это была единственная возможная тактика. Пусть она злится на него одного. Рано или поздно любая батарейка разрядится, даже «атомная», проверено.

И тут дверь хрюкнула, открываясь.

В усадьбе были не привычные Рэму, почти бесшумные мембранные двери, а обычные, раздвижные. Если такую открыть слишком резко — она то ли взвизгивает, то ли хрюкает.

— Он надо мной издевается! — пожаловалась леди входящему Линнервальду.

Тот сдвинул брови, и потолок… «упал».

Вот уж кто был действительно раздражён, что его не вовремя оторвали от дел!

Рэм подался вперёд, вскакивая и закрывая собой Мартина.

— Мальчишки! — выдохнул регент, пожирая глазами комнату. — Что вы тут опять учудили!

— Ваш Дерен похитил наследницу, — наябедничала леди Антарайн. — Их коммуникаторы «вне зоны» уже четыре часа! Он не отвечает! Он заставил её отключить комм!

Линнервальд нахмурился, как ни странно, слегка остывая.

— Так вот почему… — сказал он задумчиво.

Потом ещё раз словно бы «осмотрел» комнату. Уткнулся глазами в Рэма.

— Что он тебе сказал? — спросил регент Дома Аметиста. — Повтори мне дословно.

Вопросы Линнервальд умел задавать лучше. Тут соврать было уже совсем никак.

Рэм дёрнул плечом и ничего не ответил.

— Мальчишка что-то знает, — сказала леди Антарайн.

— Скорее, догадывается, — кивнул регент. По лицу он читал лучше. — Дерен понимал, что в доме есть камеры, и достаточно будет посмотреть запись.

— Значит, он сказал так, чтобы догадался только его щенок! — леди кивнула на Рэма.

— Похоже на то! — Линнервальд прищурился, разглядывая юного пилота. — Куда он полетел? К Имэ? С наследницей?

Это было мимо.

— Я не знаю, — выдохнул Рэм с облегчением.

Линнервальд был более серьёзной давилкой, чем леди. И пилоту было сейчас совсем не весело.

— Значит, не думаешь, что к Имэ? — уточнил регент, всматриваясь в его лицо.

— Нет, — не стал врать Рэм.

— А куда он полетел?

Парень дёрнул плечом. Этого он говорить не собирался. И не надо на него так смотреть — видал он «специалистов» и пострашнее.

— Мы, так или иначе, скоро это узнаем! — подытожила леди Антарайн, понимая, что дальше Рэма можно только пытать. Но не факт, что и это заставит его разговориться. — Аскона не такая уж большая!

Рэм, наверное, не смог сдержать улыбку. Не настоящую, конечно, а след, отблеск.

— Дерен улетел с Асконы! — догадался Линнервальд.

— Но он же… Это же просто маленький катер, для… — растерялась леди Антарайн. — Как?

Рэм дёрнул плечом. Он и сам не знал, как.

То есть, рискнуть выйти в космос на гражданском катере было вполне возможно, но вот в зону Метью на нём не войдёшь. Понятно, что какой-то план у Дерена был, но…

— Он не знает, — кивнул Линнервальд и наконец отвёл глаза от лица Рэма, повернул голову к леди. — Я с ним потом ещё раз поговорю, попозже. Сейчас нужно предупредить армейских и таможенников. Возможно, катер сейчас на орбите.

Леди кивнула и пошла к выходу.

Линнервальд открыл дверь, пропуская ее. Он торопился перехватить Дерена.

Может, шансы у него и были. Теоретически. Но и только.

Рэм даже примерно не знал, какой путь выберет напарник, чтобы сбежать с планеты. Зато он знал, на что способен его старший. И на Асконе у него сейчас конкурентов не было.

На этот раз дверь закрылась бесшумно, и Мартин тут же повалился из кресла на пол.

Рэм бросился его поднимать. Не дожидаясь, пока опомнятся Анка и Тим, он потащил обмякшее тело в санузел, сунул голову Мартина в раковину и открыл воду.

Потом он подпёр безвольное тело контрабандиста своим и начал растирать ему шею и уши.

Мартин замычал, и его вырвало.

И только тогда опомнился Анка. Бросился помогать.

Рэму было не с руки поливать контрабандиста водой, он держал Мартина, чтобы тот не свалился на пол и не наблевал на него. А Анка устраивал душ.

Кое-как, измочив Мартина с ног до головы, они всё-таки привели его в себя настолько, что можно было уже не бояться за его жизнь.

— Что будем делать? — прошипел Анка. — Может, врача?

Мартин был тяжеленный и постоянно заваливался на него.

— Оклемается, — фыркнул Рэм. — Видал я таких. Ничего…

— А если бы он… — Слово «умер» Анка произнести побоялся.

— Убить бы я его не дал, — Рэм перехватил Мартина поудобнее, закинул его вялую руку себе на плечо. — Хватай с другого боку и потащили, положим его куда-нибудь!

— А что бы ты сделал! — вскинулся Анка, оскальзываясь на мокром полу и чуть не падая под тяжестью Мартина, едва стоящего на ногах.

— Разбил бы вазу, — пояснил Рэм. — Из-под конфет которая. Капитан всегда переключался, если рядом что-нибудь расхреначить.

* * *

Вариант физиономии леди Антарайн. Сегодня искусственный разум меня не понимает) Только портреты получаются, сцены — йок, ничего не выходит(

Глава 4 Сайко и Дерен

Орбита Асконы

Сайко

Усадив Сайко в катер, Дерен начал так тщательно её пристёгивать, что девушка окончательно проснулась и возмутилась:

— Зачем? А куда мы ле?.. — Она пыталась спорить, но идея это была плохая.

— Ты сегодня положенное отдышала? — спросил Дерен, продолжая проверять крепления силиконовой сбруи, которую Сайко и Майле сроду не использовали в своих полётах над городом.

— Н… нет, — смутилась наследница.

Сколько-то её Рэм потом погонял, но двух часов занятий, конечно, не вышло.

— Начинай! — приказал Дерен таким строгим голосом и с таким мощным волевым посылом, что сопротивляться было почти невозможно.

— Так мы же куда-то летим? — Сайко сделала последнюю попытку закосить от занятий. Волевому насилию она противостоять умела, но различала и то, что наставник пока даже не планирует давить на неё всерьёз. Он привык распоряжаться у себя на крейсере — оттого и этот приказной тон. — Мы же прилетим, и придётся прерваться…

— А ты не прерывайся, — посоветовал Дерен. — Знаешь, что такое динамическая медитация? Ходишь и дышишь?

Сайко неуверенно кивнула.

— Ну, вот и вперёд. Сосредоточься — тебе нужно проработать возможные помехи и раздражители. Начни с медитации очищения сознания. Все лишние мысли — в мусорную корзину. Тогда медитация не помешает тебе по прилёту. Тело всё равно будет ходить и даже разговаривать, а ты будешь занята делом.

— А если?..

— Все мысли, вопросы — в корзину, — перебил Дерен. — Подумала — и выкидывай. Дыхание для разминки 4 на 4, потом 4 на 7–8, желательно с паузой между вдохом и выдохом. И ни о чем не думай. Голова пустая. Поехали!

Сайко зевнула, представила смешную мусорную корзинку из вим-маркета, из тех, что бегают за покупателями и выпрашивают обёртки от мороженого.

Потом сосредоточенно выкинула в эту корзинку одну мысль: «Ой, а куда мы всё-таки полетели?» Потом другую…

С привычного, успокаивающего дыхания — вдох и выдох на 4 счета — ей нужно было потом перейти на долгий выдох. Дерен сказал, что не меньше 7, а желательно 8 — и это было непросто. Да ещё и с паузой…

Сайко сосредоточенно дышала, чтобы уйти от напряжения и ощущения «замка», когда боишься слишком рано уйти на вдох.

Катер летел вверх, прямо в небо. На уши давило от скорости, и девушка постепенно растворялась во вселенной, засыпая с открытыми глазами.

Сознание стало лёгким, споря с наваливающейся тяжестью.

Сайко никогда не медитировала в полёте, да ещё и на такой большой скорости. Тело и сознание — просто разрывали её противоположными ощущениями. Сознание становилось всё легче, а тело всё сильнее сдавливало, грозя вплющить наследницу в посадочное кресло.

А потом стал тяжёлым и сам воздух. Он свинцовым потоком вливался в лёгкие, и только длинный и ровный выдох позволял выгнать его потом весь, до последних молекул, оседающих где-то внутри, словно снежинки.

Но Сайко доверилась наставнику, страховочным ремням и… в конце концов перестала осознавать физическую реальность полёта. Тело её обрело летучесть, оно даже немножечко подпирало её изнутри, грозя вырваться и унестись в небо.

Мелькнула слабая мысль, что раньше ещё ни разу не удавалось достичь такого глубокого медитативного сосредоточения, но тут же была выброшена «в корзину».

И вдруг — Сайко воспарила, вырвавшись из самой себя. Сознание словно бы отделилось от тела и повисло над ним.

Это было так интересно, что совершенно вытеснило реальность полёта.

Сайко казалось, что всё в ней остановилось. Что выдох всё длится и длится, а вдох больше не нужен, потому что время исчезло, и теперь можно совсем не дышать.

А самое удивительное, что где-то впереди, во вселенной, она увидела сгусток света, притягивающий её, словно маленькое доброе солнце.

Дерен

Катер для атмосферных полётов не так уж сложно вывести на орбиту. Из него вполне можно выжать «круговую» скорость, равную для Асконы 7, 31 м/с.

Кажется, что риски такого полёта несоизмеримы с реальностью: любой случайный космический мусор прошьёт неприспособленное судёнышко, а от привычных пилоту скоростей перегреется обшивка. Но на самом деле ничего невозможного нет.

Вот только не выйдет удрать с планеты с тем подобием реактора, что обеспечивает гражданский воздушный транспорт энергией. Какой смысл в таком полёте, кроме банального хулиганства?

Однако Дерен хорошо понимал, куда и зачем он летит. А риск случайного метеорного тела в термосфере обитаемой планеты не больше, чем падение метеорита на городскую улицу.

Он свечкой ушёл на круговую орбиту, выкрутив до предела маломощные гравикомпенсаторы катера, чтобы не напугать сосредоточенно медитирующую Сайко.

Того, что его «окликнут» с орбиты, он тоже не очень боялся. Вряд ли противометеорные службы вообще станут вникать, что за «странное атмосферное явление» засекли автоматы. Главное не налететь на таможню.

Контрабанда процветала на Асконе, это Дерен испытал на себе. И полагал, что из реальных рисков орбитального полёта на катере были — случайная разгерметизация да невезучесть. Ибо таможенные патрули пытались гоняться за контрабандистами, хотя и не очень успешно.

Невезучестью, впрочем, он никогда не страдал. А теперь, когда перед глазами то и дело вспыхивали вероятности тех или иных событий, его это вообще перестало парить.

Дерен видел. Видел, что никто его в ближайшие часы не хватится. Да и потом, на фоне достаточно плотного движения в атмосфере, вычислить его путь будет крайне сложно.

Пилот не предупреждал капитана спецоновской эмки, что привезла на Аскону Рэма и болталась на «круглой» орбите, что свалится ему на голову. Но все необходимые пароли он знал, потому быстро опросился и ввёл катер в ангар, не отвечая на подколки дежурной навигационной группы.

— Ты бы ещё на детской коляске прилетел! — веселились в наушниках совсем молодые голоса.

И когда Дерен отстегнул Сайко и спрыгнул на пол ангара, чтобы вытащить заторможенную девушку и поставить на пол, в ангар спецоновской эмки уже сбежались все незанятые бездельники.

— Господин капитан, он ещё и бабу украл! — радовался дежурный навигатор.

Сайко всё ещё медитировала и словно бы «спала с открытыми глазами».

Похоже, ей удалось наконец достичь настоящего медитативного сосредоточения. Взгляд был затуманен, глаза широко раскрыты и смотрели куда-то мимо Дерена, наверное, во вселенную.

Пилот крепко взял её за руку и одним длинным ментальным выплеском раздражения восстановил в ангаре статус-кво.

— Блин, это же Дерен! — взвыл навигатор и отключился, а техники и палубные кинулись врассыпную.

В лицо пилота в навигационной группе не знали, позывные приняли на автомате, но про «шутки» парней «Персефоны» были наслышаны.

Получить по мозгам весело оказалось только по рассказам. А на практике встреча с одним из «психических» младший состав не обрадовала.

Эмка — судно небольшое. Восемь огневых карманов предполагает, что пилотов-стрелков на ней по самому военному минимуму двадцать четыре рыла. И ещё сколько-то запасных.

Плюс навигаторы, палубные, обслуга двигателей, техники. Всего порядка двухсот человек личного состава. Не учитывая десантных групп, которых эмка может брать и две, и три. Но на этот раз, Дерен знал, в наличии имелась только одна — ДГ «Хантера».

Десантники сопровождали Рэма в полёте и охраняли на грунте, пока Дерен не забрал парня под себя, а сейчас — откровенно бездельничали. Что отлично сказалось на цвете лица Барона, правой руки Хантера.

Он шёл по ангару навстречу Дерену рядом с незнакомым парнем, судя по нашивкам — капитаном эмки.

Капитан был мало того, что совсем молодой, но ещё и старший сержант по званию, что в случае эмки было вполне допустимо.

Однако на лице у него было написано, что он уже в курсе звания Дерена, и вообще не понимает, как себя с ним вести.

Ну бред же какой-то? На условно вражеской, то есть уже союзнической территории, тебе на голову сваливается капитан спецона, который не имеет права отдавать тебе приказы, но, судя по лицу, собирается.

— Капитан Сеймур, — быстро представился парень.

А Барон нахально протянул Дерену руку. Они были знакомы из-за Рэмки. В ДГ Хантера у пацана имелась куча друзей.

Дерен спокойно пожал протянутую руку и протянул ладонь капитану.

— Вальтер Дерен.

Тот выдохнул. Видимо, ожидал наезда и готов был обороняться.

— А леди представишь? — спросил наглый Барон.

Имя «Барон» — было ненастоящим, десантники предпочитали пользоваться позывными и в личное время, и на работе.

— Чуть позже, — пояснил Дерен. — Мне нужна выделенка на «Персефону», с кэпом хочу перетереть.

Капитан Сеймур заулыбался: такая цель визита была понятной и вполне допустимой. А что на катере и с девушкой — так спецон же. Мало ли, чем занят сейчас Дерен в логове бывших врагов.

Капитан быстро отдал приказ связисту и предложил Дерену чаю, пока готовят аппаратуру.

— Лучше быстрее, — попросил Дерен.

— Тогда идём… те в рубку. — Капитан Сеймур, не смотря на ухмылку Барона, продолжал играть в вежливость.

— Идём, — Дерен подчеркнул, что не надо мучить при нём устав.

Он не любил, когда ему выкали.

— А девушка? — поинтересовался Барон. Он всё пытался привлечь внимание Сайко и усиленно ей улыбался. — Может, развлечь ее, пока ты базаришь?

— Девушка со мной.

— А она… Ну?.. Нормальная?

Зрачки Сайко были расширены, как у обкурившейсяхингом.

— Она медитирует, — скупо пояснил Дерен.

Барон со вздохом оглядел голые плечи Сайко.

— Ну, вот придумаешь же — медитирует… Ты её, поди, усыпил как-то? Буди, а я её по кораблю повожу? Где она ещё такое увидит?

— После, — нахмурился было Дерен.

Но тут Сайко моргнула и уставилась на Барона совершенно ясным и чистым взглядом. Десантник был такой здоровенный, что глаза у неё округлились от удивления.

Девушка подняла голову вверх, посмотрела на пупырчатый потолок ангара, весь в разноцветных росчерках силовых и домагнитных полей…

— А где мы? — спросила она растерянно.

Глава 5 Сайко

Орбита Асконы

Сайко ещё никогда не приходилось бывать в ангаре настоящего военного корабля.

Умом она понимала, что это именно ангар — видела что-то похожее в фильмах и обучающем видео по истории галактики.

Только в фильмах ангары были довольно светлыми помещениями с куполообразным потолком, где стояли катера, очень похожие на своих атмосферных собратьев. А в реальности наследница словно бы попала в описанную земными поэтами Преисподнюю.

Было полутемно и довольно жарко. Пахло железом и порохом.

Под потолком то и дело вспыхивали разноцветные силовые плоскости и трассёры грузовых платформ, что носились там бесшумно и в каком-то дьявольском беспорядке, но почему-то не сталкивались.

Космические катера оказались похожими на огромных китов и рыб. Матово-чёрные, пульсирующие, без единой отметины или шва, они висели рядами, и внутри них тоже иногда вспыхивали огни, как в таинственной морской глубине.

Здесь было красиво и… жутко. И почти безлюдно: только наставник Дерен и двое мужчин.

Один мужчина был обыкновенного роста, светловолосый, немного растерянный, в чёрном комбинезоне с непонятными нашивками на груди. Второй — бритый широкоплечий гигант в защитного цвета комбинезоне, усиленном пластинами хемопластика.

На плече у гиганта виднелись знакомые по новостным лентам нашивки — два треугольника, сросшиеся основаниями — имперский десант.

Именно такие десантники были самым страшным злом для ведущих антивоенных программ. Эти парни с имперскими треугольниками на плечах нападали на города, убивая детей и женщин.

Сайко поёжилась: десантник уставился прямо на неё. Угол его левого глаза пересекал старый шрам, сглаженный на щеке медиками.

Наверное, какой-то враг разворотил десантнику всё лицо, но большую часть раны удалось зарастить так, что она почти разгладилась. Только возле глаза, там, где кожа особенно тонкая, остался заметный след.

Увидев, что девушка тоже разглядывает его, десантник, приосанился, расправил широченные плечи, вскинул ладонь к груди и сказал по-имперски:

— Господин капитан, разрешите показать гостье боевой корабль?

Рука его тоже оказалась ужасно большой — с толстыми пальцами и запястьем. И обращался он… к Дерену.

Сайко посмотрела на наставника с удивлением. Если он и есть капитан этого странного корабля, значит — действие происходит во сне, и ей снится весь этот ненормальный кошмар?

— Показывайте, сержант, — коротко кивнул Дерен.

Он был в белоснежном костюме-тройке, но смешным рядом с военными в комбинезонах совсем не выглядел, даже наоборот. Наставник хмурился так сурово, словно явился сюда устроить инспекцию.

Десантник протянул Сайко огромную лапищу, предлагая на неё опереться.

Наследница беспомощно посмотрела на Дерена и, игнорируя протянутую руку, спросила:

— Мы спим?

— Вроде того, — согласился наставник. — Иди, погуляй пока. Барон тебя не съест.

— Баро-он? — Сайко знала, что в Содружестве есть семьи, которые сохранили этот древний родовой титул, но как может быть «бароном» имперский десантник?

Впрочем, в логике сна «бароном» мог оказаться кто угодно. Даже жук или дерево.

А тут хотя бы человек, хотя и совсем не аристократического вида. Даже как бы наоборот. Если бы у аристократов были такие ручищи… Да при их ментальной силе… О…

Видя неуверенность девушки, десантник вдруг неожиданно быстро для такого огромного тела наклонился к ней и прошептал на ухо:

— Меня Стивен зовут. Только тс-с, не надо никому говорить, хорошо?

— Хорошо, — покорно кивнула Сайко.

Отстраниться она не успела и теперь с удивлением изучала крепкий мужской «дух»: от десантника пахло железом и кожей, как от конской упряжи.

Девушка сглотнула и спросила таким же шёпотом:

— А почему — барон?

Десантник сам взял руку Сайко и положил тоненькие пальчики на своё толстое горячее запястье, поясняя:

— Держись за меня. В ангаре пол специальный, с дырками, запнёшься ещё со своими туфлями. А Барон — это потому, что я однажды барона спас. Настоящего.

— А сам вы не… Не настоящий? — Идти с десантником Сайко никуда не хотелось, но гигант упорно тянул её влево, где вспыхивал и опадал искрами огромный многоугольник — от пола до самого потолка.

— Давай на «ты»? — Десантник заглянул девушке в глаза. Ему пришлось наклонить для этого голову. — Ты по-имперски хорошо говоришь, но выкать на меня не надо, ладно? Я с детства боюсь выканья.

«Боюсь» Барон произнёс с ужасно серьёзным лицом, только шрам под глазом вдруг покраснел, словно десантник изо всех сил старался не засмеяться.

Наверное, он шутил, но от этого жуткого «боюсь» у Сайко чуть не задёргалась щека.

— А-а… ещё чего вы… ты боитесь? — пролепетала она, путаясь в имперских формах глаголов и размышляя — убрать свою руку с чужого запястья или ещё потерпеть?

Барон и пугал, и завораживал её: огромным ростом, низким волнующим голосом, настоящим шрамом.

Сайко никогда не видела человека, у которого на лице имелся бы настоящий шрам.

— Ой, да я вообще жуткий трус, — охотно признался Барон.

Сайко подозрительно всмотрелась в его серьёзное лицо. А потом вздрогнула, уловив удаляющийся стук шагов и обернулась.

Дерена нигде не было! Он ушёл вместе со вторым военным!

Сайко осталась одна среди огромного полутёмного ангара, где между тёмных махин военных «китов» висел маленький белый катер.

Вот только ангар был уже не пустой! С исчезновением наставника он прямо на глазах обрастал людьми. Их шаги и услышала наследница!

Люди в разноцветных комбинезонах появлялись вокруг словно бы ниоткуда, как грибы после дождя. Сначала рождались тени, а потом, приближаясь, они становились всё рельефней и превращались в людей.

— Кто это? — наследница постаралась не вздрогнуть, когда рядом вдруг «вырос» ещё один «гриб» в ярко-жёлтом комбинезоне.

— Так техники и дежурные, — пожал плечами Барон. — В ангаре вообще до хрен… Э-э… Много народу работает.

Раздался шипящий тягучий звук. Сайко увидела, как одна из чёрных матовых туш, так похожих на кита или агуа, раскрывается словно цветок, засасывая людей в багрово-золотое нутро.

— Это они шлюпку ремонтируют, — охотно пояснил Барон. — Хочешь — поближе посмотрим?

— Разбудите меня, Стивен? — жалобно прошептала Сайко.

— Платье боишься испачкать? — интерпретировал её растерянность Барон, которого шёпотом разрешено было называть Стивен. — Ну, пойдём, я тебе покажу эмку?

— А Дерен куда ушёл?

Сайко завертелась, оглядываясь, но не увидела ничего, даже отдалённо похожего на выход из ангара.

Зато заметила, с каким интересом наблюдают за нею техники — они были в жёлтых комбинезонах — и ещё какие-то парни в синем и чёрном.

— В рубку, — пояснил Барон. — Ему со своим капитаном пере… переговорить надо.

— А зачем?

— Не знаю, но, может — из-за тебя, красавица, — усмехнулся Барон. — Похоже, он тебя где-то украл. Наверное, просит увольнительную, чтобы жениться!

— Чтобы же… Что? — Сайко ощутила, что у неё слабеют ноги. И тут же в ней волной всколыхнулась злость. Если это сон — то надо срочно проснуться! — А ну, веди меня в рубку! — приказала она десантнику.

— Туда нельзя, это же центр управления, — расплылся в ухмылке Барон.

Сайко сузила глаза так, что они почти исчезли за золотисто-рыжими ресницами:

— А ну, быстро! — Она сосредоточилась на солнечном сплетении и сделала резкий выдох: — Отведи меня к Дерену!

— Вот же хэдова бездна! — выругался Барон и потёр свободной рукой лоб.

Подобравшиеся совсем близко техники попятились, а потом и вообще кинулись врассыпную.

Сайко едва удержалась от торжествующей усмешки: у неё получилось!

Она всегда считала, что почти не способна к психическому накату. Учили её, учили…

Нет, она старалась, конечно, но ей не хватало твёрдости, опыта и желания причинить обидчику боль.

Какие у неё были в детстве обидчики? Гипотетические.

И тут наконец нашёлся один настоящий! Здоровенный, огромный! С лапищей, на которую Сайко можно было усадить, как на стул!

— А ну, сейчас же веди меня в рубку! — приказала она, ощущая, как воля поднимается из солнечного сплетения и разливается по её телу приятным теплом. — Тоже мне, барон!

Десантник перехватил её за запястье и потянул её влево, но Сайко рванула руку из его ладони и, помогая себе ментальным накатом, высвободилась из медвежьей хватки.

А потом развернулась на каблуках и решительно пошагала вперед, в самую тьму ангара.

Да не боится она тут ничего! Подумаешь!

Техники сами её боятся! Разбегаются, как!.. Как!.. Как тараканы!

— Ты не туда идёшь! — сказал Барон, нагоняя и снова беря Сайко за руку. — Вот же Дерен, зараза. Мало нам его, так и девицу такую же подцепил!

Он снова потянул Сайко влево. Она остановилась от рывка и сердито обернулась к нему:

— А ну, отпусти руку, а то ещё не так по мозгам получишь!

— Ты же хотела в рубку? — поморщился Барон. — Ну и куда ты без меня тут придёшь? Заблудишься ещё, а мне потом Дерен башку оторвёт. Идём!

Держал он на этот раз крепче, но тянул слабенько, чтобы только заявить намерение куда-то её повести.

Сайко не поддалась.

Она пристально посмотрела на десантника, концентрируясь…

— Да не смотри ты на меня так! — рассердился Барон, отпуская ладонь девушки. — В голове от тебя звенит! Знаю я все ваши штучки! Думал, что ты — нормальная, а ты!..

— Я и есть нормальная, — обиделась Сайко. — Я — наследница Дома Оникса.

— Ого. А я — командующий крылом, — не поверил Барон. — Давай на мировую, а? Я тебя отведу в рубку, а ты прекратишь экипаж пугать, идёт?

Сайко огляделась по сторонам с видом победителя — чёрное нутро ангара опять было тихо и пустынно.

Куда идти было совершенно непонятно. Никаких ориентиров.

— Хорошо, — сдалась она.

А в голове билось: «Так сон это или не сон? А если не сон — то где я? А что если Дерен и вправду меня украл, чтобы жениться? В космосе? Он с ума, наверно, сошёл…»

Выспрашивать у Барона про Дерена она ничего не стала. Если это идиотские шутки, то десантник ещё у неё попляшет!

Потом! Но сначала она напрямик спросит Дерена!

Они выбрались из ангара — оказалось, что нужно было идти на мигающий многоугольник, он подсвечивал невидимые в темноте ворота. Запароленные, «чтобы лишние где попало не шастали».

Барон открыл ворота и повёл Сайко по узкому серому коридору. Потом свернул в точно такой же серый.

— А почему все серое? — раздражённо спросила наследница.

Мысли жгли: ей не терпелось увидеть Дерена.

— Хемопластик дорого красить, — пожал плечами Барон. — Сложно и дорого. А эмка — машина убойная, долго она не…

— Что значит — убойная? — не поняла Сайко.

— Ну, риск большой, что долго не пролетает, — усмехнулся Барон и попробовал растянуть усмешку в улыбку: — Да ты не бойся. Война закончилась. Тебе надо бояться, что от Дерена сейчас влетит. В рубку нас реально никто не звал. Я-то стерплю, а ты…

* * *

Опять нейронка)

Глава 6 Дерен

Орбита Асконы

Капитан «Персефоны» в каюте оказался не один. Рядом с ним ощущалось чьё-то внимательное, но невидимое присутствие.

Было оно и в нарочито расслабленной позе кэпа, и в мокром следе от бокала на парящем перед ним столике.

Перед капитаном возвышался только один бокал с розовато-жёлтой жидкостью, похожей на сок скании, но след утверждал: только что таких бокалов было два.

Дерен прищурился, сравнивая картинку в реальности и переплетение линий «паутины» перед внутренним взором.

Он чуть не улыбнулся: паутина была похожа сейчас на инфобазу, что посылал на сетчатку алайский биоимплант.

Дерен подумал вдруг, что в хаттскую, по сути, воевали носители цифровых прибамбасов и… реальные психи. Два подвида нового человека: усовершенствованный людьми и улучшенный эволюцией.

Эволюция победила. Алайский имплант не мог распознать загадочного гостя, а вот паутина и интуиция совпадали вполне. Похоже, что у капитана гостил заместитель командующего Объединённым Югом генерал Мерис.

Это был второй по влиятельности человек на Юге Империи, если смотреть на неё с военной «колокольни».

Крейсер «Персефона» был в его личном подчинении, но отношения между генералом и капитаном в неофициальной обстановке казались вполне дружескими и даже родственными. Кроме совместно пролитой крови, этих двоих связывала маленькая девочка из эйнитской общины — дочка одного и внучка другого.

Дерен моргнул, сравнивая ощущения: не поторопился ли он с выводами? Совпадение по таким мелким линиям могло быть ошибочным. Он ещё ни разу не видел генерала в антураже новообретённого мира ханер камат, но интуиция…

Да и факты, пожалуй, тоже были за Мериса.

Капитан «Персефоны» Гордон Пайел (в миру — Агжей) выглядел спокойным и даже расслабленным, а значит — чужое присутствие не раздражало его совершенно. К тому же спиртное он с кем попало не пил. И тем более не пил в одиночку, а крепость напитка…

— Чего натворил? — спросил капитан, отставляя бокал.

Выделенный канал как бы намекал, что разговор не для посторонних ушей. А значит, Дерен сорвался на орбиту не просто напомнить начальству о своём существовании.

— Наследницу украл, — честно признался Дерен.

— Это под которую я тебя Линнервальду на два месяца продал? — уточнил капитан. — Рыженькую такую? А зачем?

— Не получается по-другому, — нервно дёрнул плечом Дерен.

Этот забавный жест он перенял от Рэмки, и регулярно пытался избавиться от него, но всё равно вырывалось.

Дерен не мог позволить себе допустить перемену в лице или в позе, а вот плечом дёрнуть иногда мог.

— Да ты садись, — попросил кэп и кивнул капитану эмки. — Его касается?

— Капитан Сеймур, — быстро представился тот.

— Пожалуй, что да, — признался Дерен, опускаясь в кресло.

— Ну, пусть остаётся, — согласился капитан, но так пристально посмотрел на Сеймура, что тот покраснел пятнами и попятился к дверям.

Но тут раздался резкий хрипловатый голос:

— Тебе же сказали, останься, малой!

Голоизображение расширилось, захватив поджарого военного в расстёгнутом кителе без опознавательных знаков.

Он сидел с бокалом в руках, лениво развалившись в кресле. Теперь было точно понятно, что в бокалах скания. Слабого алкоголя этот человек не признавал.

Худощавый, невысокий, он казался бы этаким паркетным воякой, если бы не глаза. Острые и злые, они уже изрезали на ленты капитана Сеймура.

— С-слушаюсь, господин генерал, — кое-как выдавил бедный парень.

Дерен угадал: в капитанской «Персефоны» действительно гостил генерал спецона Вилим Мерис — заместитель командующего Объединённым Югом, махровый особист и человек настолько опасный, что Сеймуру надо было линять из рубки сразу, не слушая возражений капитана Пайела.

Особистов такого уровня лучше не видеть, не слышать и о существовании их не знать. Или хотя бы делать вид, что не знаешь.

— Вот чем мне нравится твой Дерен… — сказал генерал, полуобернувшись к капитану Пайелу и демонстративно не замечая остальных собеседников. — Украв бабу, он тут же тебе доложился. Вот ты бы украл и радовался.

Генерал отпил из бокала и только потом посмотрел на виновника ЧП:

— Ну, рассказывай, — сказал он. — Ведь заинтриговал же, сумел.

— Девушку хотят убить, — пояснил Дерен сухо. Он понимал, что времени у него мало. — Я выдернул её из узла причинности. И теперь мне нужно перебросить её на Грану.

— Зачем? — в лоб спросил генерал.

— Хочу показать брату эрцога Дома Оникса. Он видит свой родовой цвет, возможно, встреча с ним расшевелит и наследницу.

— А… Многохитрый брат Ове… — осклабился генерал Мерис и покосился на капитана Пайела. — А он ещё не издох, что ли, в своей резервации?

— Пару месяцев назад был живёхонек! — широко улыбнулся капитан.

Радовался он, конечно, совсем не живучести брата покойного эрцога Дома Оникса.

Капитан «Персефоны» с улыбкой разглядывал старенькую рубку малого судна. Он тоже когда-то начинал с эмки.

Всё ему было знакомо и мило: и дешёвенький хемопластик, и древние интерактивные карты на стеновых панелях, где Империя всё ещё была единой, а не разрезанной на Северную и Южную.

— Забавно, — подвёл итог генерал.

Он допил сканию одним длинным глотком, и капитан Сеймур невольно сглотнул.

В напитке было в районе ста градусов. Это же надо было вот так, как воду…

— А почему регент сама не показала девчонку брату эрцога Пресхи? Какая-то элитная экзотианская тупость?

— «Брат Ове» живёт в деревне вблизи резервации для изгоев, — напомнил капитан Пайел. — У него репутация — как и удобства, что во дворе.

— Однако сама регентша, перед тем, как выпросить у тебя Дерена, летала к нему…

Мерис не спрашивал, он констатировал. Видимо, уже успел пробить эту тему по базе.

Дерен давно подозревал, что генерал пользуется имплантом, вроде его собственного.

— Ходят слухи, что да, — нехотя кивнул капитан.

Он явно знал про эту историю что-то ещё, но молчал.

Значит, это «ещё» исходило от экзотианской знати, вроде эрцога Локьё или его узаконенного сына Энрека Лоо.

Генерал Мерис видел, конечно, тени недомолвок на лице капитана, но при всех выпытывать ничего не стал. Да и «пытать» сегодня полагалось Дерена.

— А девчонку, значит, свозить не решилась? — нехорошо осклабился генерал и уставился на пилота, ожидая ответа.

— У меня сложилось впечатление, что она не так сильно привязана к девочке, — Дерен говорил медленно, очень тщательно выбирая слова.

Ему не хотелось не то чтобы озвучивать, даже думать о том, что он прочёл в линиях паутины. Ведь нежнейший цвет «сердца» намекал на вмешательство в судьбу наследницы не только предателя Имэ.

Убитый Ирик Дисталь был мостиком между бывшим регентом Дома Аметиста и… леди Антарайн.

Это её «линия сердца» вспыхнула над усадьбой, когда возникла угроза нападения бандитов.

Оставалось узнать — леди сознательно помогала любовнику или была обманута?

— То есть убить наследницу решила леди Антарайн? — заинтересовался генерал Мерис, с азартом подавшись вперёд.

С лица он читал прекрасно, и в голосе его не было ни капли жалости. Аристократов особист в грош не ставил.

— Я не уверен, — чуть качнул головой Дерен и признался: — Но такая опасность есть.

Врать Мерису было себе дороже, к тому же пилот нуждался в помощи генерала.

Дерен понимал — Линнервальд сейчас в бешенстве. Если особисты не обеспечат беглецам прикрытие, наследницу просто не удастся довезти до Граны.

Что с ней будет, останься она в усадьбе, Дерен пока не знал. Ловушка была слишком хитрой для того немногого, что он научился видеть. Но он смотрел в мерцающий узел — и в груди у него холодело.

Это было везением — застать у кэпа генерала Мериса. Воюя с истниками не первый десяток лет, он прекрасно умел путать следы.

— Ты хочешь, чтобы эмка закинула тебя на Грану? — спросил генерал.

— Это был бы неплохой вариант, — осторожно согласился Дерен.

Даже на эмке прокол пространства — штука дискомфортная. Пилот не знал, как его перенесёт наследница. Пассажирские суда — совсем не то, что военные. Но увозить Сайко было нужно, невзирая на неудобства и малые риски.

— Это был бы очередной дипломатический скандал, — усмехнулся генерал Мерис. — Если эмка уйдёт с орбиты в прокол — это примерно как записку экзотам оставить: «Девчонку увезли мы».

— Я понимаю, — кивнул Дерен. — Потому и решил доложить капитану.

Капитан Пайел покачал головой.

— Нет, Вальтер, на эмке — это будет слишком для наших неустоявшихся отношений с Содружеством, — сказал он, постучав по браслету на руке, где мигал партнёрский «оранжевый» маячок, намекая на миссию Рэма. — Нам и сейчас непросто проводить военные суда в исключительную торговую зону Альянса. А ты понимаешь, что, если выкинуть рыжих девочек, основная часть нашей задачи на Асконе — именно торговый Альянс.

Дерен снова кивнул.

— Согласен с Агжеем, — генерал Мерис вынул из-под столика бутылку с белой наклейкой. (Неперебродивший сок скании. Бешеные эрго…) — Девочка нам пригодится, но и с этим Домом я планирую торговать, а не воевать. В общем… — он посмотрел сок на свет: — Бери у Сеймура «двойку» и вези свою рыжую сам…

Генерал налил себе больше половины бокала и сделал глоток. Мотнул головой, словно бы к чему-то прислушивался, и продолжил:

— Выйдешь у Граны и опросишься мимо нашего патруля — с грантским. Я поговорю с ребятами, и сесть втихаря в Горной Шерии наши тебе дадут. Там ещё зона имперского влияния. Но вот Старую Грану охраняют уже космические войска Локьё. Связи у перевала нет, и с орбиты просматривается каждый кусок дерьма. Потому до посёлка изгоев тебе придётся идти пешком. Там есть туристические тропы, даже транспорт какой-то ходит, но через таможенные посты тебе идти нежелательно — ориентировки на вас к тому времени уже будут. Возьмёшь проводника. Я напишу Илии, горцы переоденут вас и помогут перебраться через перевал.

— Там же посты? — подобрался Дерен.

— На перевале? — ухмыльнулся Мерис. — Там зверьё. Но ты справишься.

— А перед посёлком?

— За перевалом постов нет — экзоты дико боятся «скверны». Думают, что могут заразиться ересью от изгоев.

Дерен задумался, вспоминая. Капитан Пайел переслал ему свежую карту, с пометками разведчиков: мол, посмотри сам.

Конечно, посты будут усилены в ближайшие сутки. Линнервальд быстро сообразит про Грану и заставит патрульных побегать.

Но ставить людей на перевале? Зверьё, что ли, подкормить?

Дерен несколько раз бывал в Старой Гране, в том числе и во время военных действий, а патрульные и таможенные посты видел там только в предгорьях. Дальше туристы могли полагаться лишь на страховку…

— А обратно? — спросил он быстро.

Генерал сделал большие глаза и отсалютовал бокалом капитану Пайелу.

— Надо же, ему ещё и обратно надо! — скупо рассмеялся он.

— Три дня тебе на дорогу, — сообщил капитан, разворачивая над столом голографическую карту Старой Граны. — Больше трёх дней Линнервальда вряд ли удастся водить за нос. Он не дурак и понимает, куда ты направишься. Поторопись. Чтобы через полчаса на эмке тебя не было.

— Слушаюсь, господин капитан. — Дерен моргнул — линии на паутине снова пришли в движение.

Как быстро всё происходит!

— А пока ты там возишься, мы решим, как тебя оттуда выскребать. — Капитан отхлебнул сканию и чуть не закашлялся. Он уже забыл, что налито в бокал. — Ну, ты и учудил… — выдавил он, растирая горло. — Регент будет в бешенстве.

— Зато хоть доложился, свинёнок. Вот ты бы на его месте… — начал было бурчать Мерис и вдруг замолчал.

Дверная мембрана зашелестела, раскрываясь.

В дверях стояла Сайко, а за её спиной маячил мрачный Барон.

Голоэкран тут же дёрнулся, смещаясь, и девушка увидела только крепкого широкоплечего блондина в капитанском кителе, сложенного, пожалуй, даже поосновательнее, чем сопровождавший её десантник.

Капитан Дерена оказался здоровенным качком с лицом… Линнервальда!

Сайко растерялась и замерла в дверях. Она удивлённо переводила взгляд с лица капитана на здоровенную руку, сжимающую бокал.

Если бы регента Дома Аметиста накачать анаболиками, чтобы его мышцы…

— А губа у тебя не дура, — произнёс капитан Пайел и нахмурился так, что сердце девушки испуганно дёрнулось.

Тяжесть этого человека была неимоверной, почти смертельной. Как хорошо, что он так далеко!

За спиной у Сайко сдавленно выругался Барон. Теперь она поняла, почему он не хотел вести её в рубку.

— Доброго дня! — громко сказала Сайко, заставляя себя шагнуть вперёд. — Я — насле…

— Забирай свою девицу! — перебил её капитан, глядя уже только на Дерена. — У тебя полчаса. А Сеймур пускай задержится на пару слов.

Глава 7 Сайко

Орбита Асконы

Наследница экзотианского дома Оникса Сайко Иньинь Асмирике никогда не бывала в рубке военного корабля. Да ещё и вражеского, имперского.

Ей всегда казалось, что управление кораблём чем-то похоже на управление «умным домом»: стильная капитанская каюта, а в ней — маленькая панелька, через которую отдаются команды ИИ.

Ну, а дальше пусть пашет интеллектуальная система корабля, иначе — зачем вообще нужен этот искусственный интеллект?

И вдруг всё оказалось не так. Рубка практически вся состояла из интерактивных панелей, а на них наслаивались голографические карты, графики, диаграммы.

Сайко непонимающе нахмурилась. В усадьбе леди Антарайн ИИ рулил сам, прося хозяев задать едва ли пару десятков значений, а здесь человеку приходилось самому разбираться во многочисленных корабельных системах. Зачем?

Но самым удивительным открытием стала для неё внешность капитана Пайела: очень светлые, почти белые волосы, аристократическое лицо с фамильными чертами Дома Аметиста, мощные плечи, как у десантников…

Капитан что, неузаконенный сын Линнервальда? Имперец — сын регента Дома Аметиста, одного из самых влиятельных в Содружестве?

Поражённая наследница замерла на пороге. Она забыла тщательно заготовленные злые слова, что всю дорогу кололи язык. Внешность капитана слишком не вписывалась в её картину мира.

Капитан — имперский плебей, или?.. Или эту войну Содружество воевало не с Империей, а само с собой?

Сказать, что Сайко была растеряна — не сказать ничего.

Конечно, её учили, что на верхнем уровне власти нельзя воспринимать войну так же, как её понимает чернь.

Аристократия «воюет» очень условно, потому что простые люди и те, кто принадлежат к Высоким Домам — это уже почти разные расы. И имперская аристократия, в общем-то, ближе аристократии Содружества, чем собственное население.

Сайко помнила даже главу из учебника, объясняющую эволюцию понятия «ведение войны» с точки зрения правящего класса.

Когда-то, в самом начале истории Земли, войны велись элитами. Даже простые воины стояли тогда выше черни, а их правители шли впереди войска и вступали в бой первыми. По сути элиты воевали с элитами, отбирая друг у друга страны и города.

Чернь не имела никаких прав. Её захватывала вооружённая элита или передавала из рук в руки, путём предательства.

Позже элиты стали хитрее и стали вести друг с другом войну с помощью войска, набранного из черни. Тогда понятие воинства утратило свой гордый дух. Элиты стали ленивыми и неспособными удержать власть чем-то иным, кроме денег*. И через несколько тысячелетий потеряли её совсем.

Когда начался Цифровой век, к власти пришли учёные, окончательно отодвинув от власти разжиревшую касту бывших правителей. А их «воинами» стали те, кто работал с искусственным интеллектом, инженерными системами и данными. Теперь уже научная элита начала вести войны за власть в киберпространстве.

Это была принципиально иная каста, и мышление её было тоже иным. Они вели войны в умах, но точно так же не жалели тех, кем воевали.

Бывшие элиты из разжиревших воинов потеряли всё. Но они не могли смириться и ушли в космос с первой же волной колонистов.

И вот там, на далёких и холодных планетах первого заселения, аристократам Земли снова пришлось сражаться за жизнь и активировать свои «воинские гены».

Выжить сумели не все. Но уцелевшие вернули власть, овладев оружием, что дал им космос. Они научились управлять самой причинностью.

И когда научная элита землян превратила себя в машины, стремясь жить вечно… Вот тогда и началась хаттская война.

Люди-машины сказали обычным людям, что лучше них способны управлять миром, без войн и бедствий. И люди этого не стерпели. Они…

Сайко запнулась, понимая, что стоит посреди каюты столбом.

Потрясённая, не слыша обращённых к ней слов, она шагнула вперёд, кое-как выдавив приветствие.

Глядя в лицо капитана, она поняла, почему началась хаттская война. Люди страшились тогда утратить саму возможность вести жестокие войны!

И в той же войне страшная тень пала между воюющими пока ещё на одной стороне Содружеством (первой волной колонистов с Земли) и Империей — её второй и последней волной.

В Содружестве полагали, что настоящая воинская аристократия возродилась только в первой волне, и эта аристократия воюет не огнём и железом, а причинностью и интригами. А вот в Империи война до сих пор велась руками глупой черни.

Учебники врали. Капитан Пайел был совсем не похож на глупца, чьими руками Империя воевала с Содружеством. Он вообще не был похож на имперца!

Всё это промелькнуло в голове Сайко в один долгий миг.

Она не была готова к таким крамольным мыслям. Но она видела капитана и его лицо. Да и тяжесть, что распространялась от него даже через голоэкран, не оставляла сомнений!

Капитан был истником той же глубины посвящения, что и эрцоги Содружества. Он давил на реальность сильнее, чем все, кого Сайко видела раньше!

Наследница отшатнулась, едва не налетев на Барона. Ей ещё не приходилось сталкиваться с таким мощным ментальным давлением на реальность.

Со стороны капитана это не было недовольством или угрозой — а всего лишь качанием воли. Нечто вроде морских волн или ритмического дыхания.

Капитан просто жил в этом ритме, выплёскиваясь «на берег» со страшной силой прилива и «убегая» с отливом в тёмную воду своего естества.

Интересно, какой же силы у него «накат»?

Пока Сайко пыталась справиться с мыслями, Дерен принял решение за обоих. Он схватил наследницу за руку и вытащил в дверь.

И только там она сумела перевести дыхание.

— Я же велел ждать меня с Бароном! — рявкнул Дерен и потащил девушку за собой по серому корабельному коридору.

Сайко растерялась. Ей никто и никогда не указывал так резко что именно она должна была делать.

— Я… — она запнулась. — Он сказал… Он…

Дерен шёл очень быстро, и девушка задыхалась, пытаясь не оступиться и не упасть.

Под ноги то и дело попадались то металлические, то резиновые полосы с дырками. Каблуки то проваливались, то цеплялись за этот неудобный пол. Барон был прав — в такой обуви ей нечего делать на боевом корабле.

— Мы куда? — Сайко решила, что лучше говорить о текущем, оставив всё остальное на потом.

— На склад, — бросил Дерен сквозь зубы, даже не повернув головы.

Он не собирался снижать скорость.

— А что значит: «склад»? — Сайко не знала этого имперского слова.

Наставник не ответил. Он остановился у неприметной двери, и Сайко заметила, что сзади топал не только Барон, но и молодой парень в чёрном рабочем комбинезоне.

Парень подошёл к двери, и она раскрылась, приглашая всех внутрь. В полную темноту.

Однако, как только Дерен шагнул вперёд и потянул за собой наследницу, зажегся свет, и Сайко увидела, что вокруг полки-полки-полки, забитые контейнерами разной величины и расцветки. Наверное, это было хранилище, а парень в чёрном — какой-нибудь ключник или кладовщик.

Парень сделал какой-то странный жест, и вокруг Сайко загорелась голограмма, замигавшая измерительными лентами.

Он посмотрел на растерянную наследницу, решительно вынул один из самых больших контейнеров и открыл. Там в желе плавали здоровенные мокрые синевато-чёрные корки.

— Что это? — спросила Сайко испуганно.

— Компрессионка на консервации, — пояснил парень, вытаскивая мокрые куски на крышку контейнера. — Сейчас она впитает остатки керна, и можете надевать.

Для Дерена он почему-то достал самый обычный пакет с такими же корками, но сухими.

«Ничего себе — гостеприимство! — возмущённо подумала Сайко. — Да почему она вообще должна надевать вот это, мокрое? Зачем⁈»

Компрессионную форму она видела, конечно, но тоже в голо. И там она была такая красивая, такая блестящая и упругая…

— Ей нужен комбинезон, — перебил её мысли Дерен. — И — нормальное белье!

— У меня есть белье! — Сайко почувствовала, что краснеет.

Дерен её словно и не услышал. Кивнул кладовщику…

Тот открыл дверь в смежную каюту, где так же, на стеллажах лежали пластиковые пакеты с одеждой.

Наставник даже не предложил Сайко что-нибудь выбрать! Он выхватил из стопки первый попавшийся пакет и сунул ей в руки.

— Переодевайся!

— Но зачем? — от возмущения девушка не находила слов.

— Мы летим на Грану. На шлюпке. Тебе нужен комбинезон и компрессионная форма — иначе я тебя просто не довезу.

— Но почему нам нужно лететь на Грану? — Сайко попробовала поймать наставника за руку, но не преуспела.

— Я по дороге всё тебе объясню! — Дерен шагнул к дверям. — Давай в темпе. Дежурный поможет тебе надеть компрессионку.

— Но я не хочу! — взвилась наследница. — Я не буду надевать это, мокрое! Я никуда больше не полечу!

Её слабенькое раздражение взметнулось и разбилось об ответную волну. Наставник нахмурил брови и смотрел так, словно она была безродной букашкой, посмевшей ему перечить.

Но Сайко, несмотря на давление, упрямо сжала губы. Она умела переносить накат. Ничего он с ней не сделает! Она не будет переодеваться и всё!

Украсть, значит, захотел? Жениться?!!

Так вот почему — Грана! Это же гнездо разврата! Там венчают без разрешения старших семьи!

Сайко набрала в грудь воздуха.

Сейчас она всё ему выскажет! Ворюга имперский! Да как он посмел!

— Тебя хотят убить, — произнёс вдруг Дерен одними губами.

И Сайко, уже готовая заорать на него, замерла с приоткрытым ртом.

— Петля была поставлена для тебя, — продолжал наставник тихо, глядя прямо в её распахнутые глаза. — Анка попал в неё случайно. Я не умею работать с паутиной и не смогу переиграть неведомого убийцу на его поле. Выход один — бежать и сломать физическую основу ловушки. А там мы уже разберёмся, что делать дальше. Переодевайся. У нас всего двадцать минут.

И он ушёл.

А парень в чёрном открыл пакет и вытащил лётный комбинезон, футболку и мужские трусы.

И с любопытством уставился на девушку.

Никаких кабинок для переодевания на складе не было.

Наверное, ему было очень интересно, как Сайко будет сейчас менять бельё и одежду?

* * *

*Сайко вряд ли думала про деньги, скорее, про эрго или токены, но тут это не очень важно.

Рубка.

Глава 8 Сайко

Орбита Асконы

Когда наставник Дерен вышел из хранилища, Сайко поняла, что так и не спросила у него самое главное: шутил Барон про женитьбу или невольно выдал секрет?

Она доверяла наставнику, а как же иначе? Ведь Дерена рекомендовали леди Антарайн очень серьёзные люди. И петля… Она же была!

И Линнервальд, и брат Анки, эрцог Хьюго Тьсимьен — оба подтвердили, что ловушка существовала и сработала! И что опасность не ушла, она сохраняется!

Вот только Линнервальд полагал, что пострадать должен был сам Дерен, и вдруг…

Наверное, наставнику открылись в паутине какие-то новые существенные подробности? И, разумеется, он и в самом деле хочет спасти Сайко…

Однако… ощущалось в этой истории и что-то опасное, пугающее.

Девушке было известно (правда, только из книг и наставлений) что иногда мужчины понимают «спасение» совершенно иначе, чем женщины.

Вдруг наставник Дерен решил, что именно тайный брак разрушит причинность и заставит исчезнуть петлю, нависшую над усадьбой?

А раз никакой любви между ними нет, тогда это должен быть… фиктивный брак? Не может же он заставить её выйти замуж… по-настоящему?

Или может?

Сайко ощутила, как покрывается гусиной кожей при одной мысли, что наставник может стать её первым мужчиной.

Это же, наверно, неправильно? Он же — имперец! И он… воевал, убивал людей. А что если он вообще не приспособлен, чтобы любить?

Сайко испуганно замерла, ощутив, как теперь ещё и сердце начинает стучать, отдаваясь в ушах.

Она сама не понимала, как относится к наставнику.

Вот если бы её спросили не сейчас, а тогда, когда он вошёл в танцевальную комнату, и она впервые увидела его. Вот тогда бы она твёрдо ответила, что ей хотелось с ним сделать! Задушить прямо на месте!

Он был чужой, грубый и какой-то слишком другой. Рядом с ним весь её маленький праздник казался фальшивым и ненастоящим.

Но потом Дерен спас от противного рыжего Дисталя Майле. Да и Анку он спас.

И то, как он обучал её, занимался с нею. В этом тоже не было ни капли того обмана, что таился в словах её старых преподавателей.

Дерен показывал наследнице только то, что хорошо знал и умел, а не ссылался на авторитеты и не выгадывал бонусы к своему положению, коверкая истины под понимание аристократии Дома Оникса.

Только Дерен, невзирая на титул Сайко, не делал ей никаких поблажек: приказал дышать — значит, дышать.

И ведь у неё получилось! Она наконец преодолела себя, растворилась в медитации полностью! Увидела свет, ощутила его бесконечную радость, обрела на время какую-то высшую смелость и цельность.

Но сейчас… ей снова не по себе.

Почему Дерен сделал всё именно так? Вытащил полусонную…

—…Нужно торопиться! — ворвался в мысли девушки голос Барона.

Он явно говорил что-то ещё, но Сайко прослушала.

Парень в чёрном уже давно протягивал прозрачный пластиковый пакет с вещами. А она стояла столбом, как ненормальная, прямо на ровном месте проваливаясь в мысли почти на глубину медитативного сосредоточения.

Пришлось взять этот ужасно тяжёлый свёрток.

Как она это наденет? Она же шагу сделать не сможет в такой тяжести?

Сайко оглянулась: и где же ей всё-таки переодеваться? Парень в чёрном комбинезоне и Барон явно не собирались никуда уходить. Они смотрели на девушку со всё возрастающим интересом.

Мужчины в армии, наверное, не стесняются друг друга, потому здесь и нет специальной кабинки. Но она-то не мужчина!

Наверное, ключнику можно просто приказать выйти из каюты. А вот Барон ждал, что она смутится, начнёт упрашивать его отвернуться или временно покинуть каюту.

А он будет упираться, отшучиваться. Этакое ехидное развлечение…

Имперцам же, наверное, скучно без женщин на корабле? Она для него — как забавная зверушка, которую попросил покараулить хозяин!

Но унижаться? Ей? Наследнице Дома Оникса?

Да с чего они взяли, что наследница вообще воспринимает чернь как людей?

Сайко решительно вытряхнула из пакета комбинезон, трусы, футболку и тяжёлые магнитные ботинки и, подхватив пышную юбку платья, потащила его через голову.

Раздался скомканный мат, шипение дверной мембраны…

Бросив платье на пол, Сайко торжествующе огляделась и фыркнула — оба зрителя позорно бежали из хранилища!

Она подняла футболку и примерила к груди — немного не по размеру, но что делать, раз другого не дали? Не лететь же в платье?

На комбинезон Сайко наговаривала зря. Ткань только с лицевой стороны была грубой и жёсткой, а вот изнутри — бархатистой и нежной.

Вся одежда оказалась ей немного великовата, но вряд ли на военном складе нашлось бы что-то поменьше — детей в армию не берут.

Комбинезон она утянула специальными застёжками, ботинки сами разбухли, плотнее обхватывая ногу. Не так уж и неудобно, если не принимать во внимание их вес.

Робко заглянул Барон, и Сайко улыбнулась ему вполне доброжелательно. Он своё получил, зачем продолжать дуться?

Десантник вошёл, собрал чёрные корки, молча опустился перед Сайко на колени, чтобы одеть её в компрессионную форму.

Собираясь из жёстких, плохо гнущихся кусков, она волшебным образом оживала прямо на глазах, становилась текучей и как будто живой.

Скоро вся фигура девушки до самого горла была затянута в упругую гибкую броню, совершенно не мешающую движениям.

Можно было лететь. Она видела — именно в такой форме пилоты летают.

И это будет настоящий космический полёт, не пассажиром, а почти… Дерен же даст ей капельку порулить?

Ну, подумаешь, слетают на Грану. Барон, наверное, просто пошутил над ней, сказав про замужество.

Побег и этот полёт нужны, чтобы разорвать цепь предсказуемых событий, развалить петлю, через действия, которые не мог учесть неведомый враг, программируя реальность.

И потому их побег почти тайный, словно бы Дерен и в самом деле украл наследницу.

Но он же не украл. Это же ерунда. В усадьбе прекрасно знают, где её носит…

Только тут Сайко вспомнила про коммуникатор и отстегнула дамскую сумочку с пояса, лежащего на полу платья. Достала комм — он у неё был маленький и плоский, вроде большого кулона.

Наследница повертела комм в руках, соображая, куда бы его пристроить. И заметила, что мигает алый сигнал — отсутствие связи.

Наверное, на военном корабле коммуникатор не может найти сеть? У них же какие-то свои сети, не гражданские?

Надо спросить Барона…

Сайко нажала на кулон пальцем, чтобы посмотреть, что тут со связью, и с удивлением прочла возникшую над ним надпись: «Коммуникатор заблокирован».

Она чуть не вздрогнула, только сейчас до конца осознав, что Дерен и в самом деле её украл! Что они летят, непонятно куда. Что в усадьбе её потеряли, ведь написать ей или прислать сообщение никто не может!

Но как он сумел, пользуясь отстранённостью наследницы во время медитации, заблокировать её коммуникатор? Там же есть степени личной защиты…

А что если наставник вообще не тот, за кого себя выдаёт? Что если он как-тообманул Линнервальда и леди Антарайн?

Сайко закусила губу и исподлобья глянула на Барона. Вот же махина, от такого не вырвешься!

А вырвешься — куда бежать на чужом корабле? В рубку? Но кто ж ей позволит связаться с усадьбой?

— В компрессионке карманы есть? — спросила она Барона, делая вид, что не заметила в блокировке личного комма ничего странного.

Тот без лишних подколок, объяснил ей, как спрятать «кулон» в своего рода карман, легко создающийся с помощью нужной силы нажима на стыке кусков компрессионной формы.

Потом показал, как включить домагнитное поле, защищающее руки и голову пилота, и Сайко ощутила, что магнитные ботинки сразу стали значительно легче.

— Под сидением есть перчатки и шлем, но если не будет разгерметизации — домагнитки будет достаточно, — пояснил Барон. — А в шлеме дышать с непривычки не очень комфортно. Да и твои чудесные волосы помнутся.

— Не помнутся! — дёрнула головой Сайко и спросила строго: — Куда теперь?

— Дерен велел в ангар, — улыбнулся Барон, разглядывая её.

— Ну, так веди! — нахмурилась она. — Мы же, вроде, торопимся?

Они вернулись в уже почти знакомую громаду ангара.

— Какой большой, — не удержалась Сайко, разглядывая ряды шлюпок. Дерен торчал возле крайней слева, о чём-то разговаривая с техниками…

— На эмке-то? — удивился Барон. — Это ты больших не видела.

Увидев наследницу, Дерен замолчал и махнул техникам рукой, потом усадил Сайко в чёрное нутро шлюпки, тщательно пристегнул.

Вокруг неё загорелись голографические панели, вспыхивая цифрами и значками. Это было бы здорово, если бы не мысли о заблокированном коммуникаторе.

Сайко понимала умом: ей лучше выждать, не рассказывать Дерену, что она обнаружила блокировку, но внутри всё словно чесалось, не давая ей думать ни о чём другом.

Как только шлюпка вылетела из ангара, Сайко не выдержала. Она вытащила комм и уставилась на него: связи, разумеется, не было.

— А почему комм не работает? — спросила она Дерена.

Интересно, что он будет ей врать?

— Потому что я его отключил, — легко признался тот, плавно и красиво двигая руками над пультом шлюпки.

— Ты отключил МОЙ комм? — Сайко изо всех сил старалась не повышать голос, но выходило плохо. — Но как?

— Вообще-то это не так уж и сложно, — ответил Дерен, дёрнув плечом. — Твой коммуникатор — гражданское устройство. А у меня на руке военное.

— Но почему? — возмутилась Сайко. — Ведь меня же теперь потеряют дома! Выходит, ты и в самом деле меня украл! Никому ничего не сказал! Да в усадьбе сейчас все просто с ума сходят!

Сайко сорвалась на крик, но наставник только рассмеялся:

— Если бы тебя можно было украсть, не теряя, я взял бы билеты на корт, — пояснил он улыбаясь.

— Но… — начала Сайко и сбилась. Что она могла ещё сказать? — Но так же нельзя!

— Почему? — удивился Дерен.

— Потому что так не бывает! — рассердилась Сайко. — Как можно украсть наследницу⁈ Такого никогда не было! Я — будущая глава Дома Оникса! Меня нельзя красть!

— Но ты же летишь? — улыбнулся Дерен.

— Я думала, леди Антарайн знает, где я! Что всё это — маскировка! — Сайко взмахнула руками и испуганно прижала их к груди. Шлюпка управлялась взмахами рук, а вдруг она послушается и полетит не туда?

Она отдышалась и сказала уже тише:

— Тебя же будут искать.

— Пусть поищут, — согласился Дерен.

— Но зачем ты так, без предупреждения? — выдохнула Сайко.

— Мне не удалось бы убедить леди Антарайн, что опасность грозит именно тебе. У меня нет аргументов, кроме моего личного понимания паутины.

— А если ты ошибся? — выдохнула Сайко.

Глава 9 Рэм

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

Рэм уселся на подлокотник кресла рядом с мокрым обмякшим Мартином. Развернул над запястьем голограммку с красным крестом медицинской программы и приложил спецбраслет к шее контрабандиста.

— У меня аллергия на наркотики, — предупредил Мартин морщась.

Он правильно понял это колючее и шероховатое прикосновение. Спецбраслет мог брать на анализ жидкости тела и сам что-нибудь вкалывать.

— Разберусь, — кивнул Рэм.

И свободной рукой прижал голову Мартина так, чтобы тот не дёргался от уколов.

— Ничего себе, у тебя комм, — не выдержал Анка.

— У меня не комм, а в десять раз дороже. — Рэм не хвастался, он констатировал.

— А Дерен-то всё-таки куда делся? — спросил Анка, потирая шею. Мартин так морщился, что чужая боязнь уколов заражала.

— Анка, ты шпион или идиот? — поинтересовался Рэм.

— Идиот, наверное, — сообразил Тим. — И я тоже.

Было понятно, что пацанов сейчас и прослушивают, и рассматривают, как под микроскопом. Какая-то же охрана в поместье была. И, один раз лажанувшись, она теперь будет проявлять супер рвение.

— Ты-то чего вдруг? — Рэм отнял запястье от шеи Мартина. Спросил: — Тошнит ещё?

Мартин сглотнул и помотал головой.

— Я должен был что-то сделать. Мартин — он же и помереть мог, — признался Тим. — Я понял, что ты отвлекал регента на себя. Но я сам плохо переношу накат. Нет у нас в роду таких… Ну, чтобы тренироваться.

Он тоже был измучен «визитом» Линнервальда и изводил салфетки, вытирая мокрое лицо. Пот почему-то выступил не сразу, а с запозданием, уже когда отпустило.

Тим и Анка сидели в соседних креслах, но с Мартином возиться не помогали. Тиму самому было хреново, а Анка считал, что это ниже его аристократического достоинства.

— Ну, значит, и тебя, и Мартина надо научить противостоять накату, — пожал плечами Рэм. — Да и Анка — не скажу, что на высоте был.

Белобрысый брат эрцога надулся, но промолчал. Рэму надо было радоваться, что помощь вообще была предложена. Мартин — плебей, да ещё и преступник.

Однако говорить об этом сейчас не следовало. Анка видел, что пилот раздражён и готов сорвать злость на ком угодно — лишь бы сами напросились.

— А тебя кто учил? — спросил он, чтобы сменить тему.

— Дерен, кто же ещё? — удивился Рэм. — Я тогда маленький был и тупой, вроде тебя.

— Вроде меня? — Анка просто обалдел от такой наглости.

— А мне что, очки надевать розовые, чтобы твоё поведение описывать? — фыркнул Рэм. — Ташипу понятно, что ты ведёшь себя, как я в свои шестнадцать. Тебе же есть шестнадцать?

Анка замялся. Это Тим преодолел уже рубеж первого совершеннолетия. А Анке даже семнадцать ещё не исполнилось. Обычно он говорил, что «почти», но тут эта присказка стала вдруг лишней.

— Ну, тогда нормально, — махнул рукой Рэм, приняв его молчание за согласие. — Обычная мелочь…

— Я не мелочь! — взвился Анка. Пренебрежение Рэма уже в который раз резануло по нервам. — Я брат эрцога Дома Белого Нефрита, Хьюго Тьсимьена!

— И? — покосился на него Рэм. — Сам-то чего стóишь?

Анка сжал кулаки. Лицо его пошло пятнами. Он вскочил, но смерил глазами крепкую фигуру пилота и замер.

— Только не вздумай вызвать меня на дуэль, как Дерена, — весело предупредил Рэм. — А то я не удержусь. Дерен-то улетел, а я позабыл спросить: тебя полезнее уговаривать или можно по шее пару раз дать?

— Парни, не надо, а? — попросил Тим и достал очередную салфетку.

— Ты умойся лучше, чем грязь развозить, — посоветовал Рэм.

Тим кивнул и встал, чуть пошатываясь.

— А ну сядь! — скомандовал Рэм. — Ещё тебя потом тащить! Сиди тут, я тебе полотенце намочу. — Он повернулся к Анке. — И ты сядь. Повёлся, понимаешь. Кто ты такой, чтобы я с тобой дрался? Сядь, я сказал!

Он толкнул Анку в грудь, и тот упал в кресло.

Рэм обвёл комнату взглядом: три кресла, в которых слева направо — бледный до синевы Мартин, мокрый Тим и красный Анка.

— Я тут старший! — предупредил он. — И вы все слушаетесь меня! Бить не буду, команды такой не было, а коммуникатор отберу и запру… в каморку для швабр!

Он кивнул на дверь в крошечную кладовку, где швабр, конечно, не было, только спецкомната для прислуги.

Там имелась кое-какая уборочная техника плюс столик, чайник и кровать — вдруг придётся дежурить у постели больного? Парни заняли апартаменты, где обычно останавливалась разного рода научная братия, а там было много пожилых и капризных.

Мартин, встретившись с Рэмом взглядом, кивнул. Ему пока было всё равно, кто командует.

Анка набычился, и Рэм задержал на нём взгляд:

— А ты пойдёшь в комнату со швабрами прямо сейчас, если будешь на меня так таращиться! Я за тебя отвечаю перед Дереном, там тебя держать будет спокойнее, ты понял?

Анка нехотя кивнул.

Тим сидел, прижав полотенце ко лбу, и не подавал признаков сопротивления.

— Ну, а ты чего? — спросил его Рэм.

— Вообще-то — так неправильно, — сказал Тим, со вздохом убирая полотенце. — Мы с Анкой старше тебя по праву рождения. Ты не можешь нами командовать.

— Тоже драться будешь? — уточнил Рэм.

Про Тима Дерен ему вообще ничего не говорил. Тот мог сейчас послужить наглядным примером для Анки на тему простых и эффективных болевых приёмов.

Парни смерили друг друга взглядами. Тим понимал, что для Рэма это будет даже не драка, а экзекуция. Но не понимал, как отступить в этой неловкой ситуации, чтобы не показать себя трусом.

Спасло Тима то, что в дверь постучали.

Анка скользнул глазами по белому пластику, и он стал прозрачным. За дверью стояла Майле — растрёпанная и зарёванная.

— Заходи! — Рэм приказал двери открыться. — Ты зачем подняла такой кипиш? Хватились бы наследницы немного попозже. И всем было бы лучше.

Майле уставилась на него красными глазами.

— Я… — начала она оправдываться. — Я… Я не знала…

— Чего ты не знала? — заорал Анка. — Дура, что ли, совсем? А спросить?

— Тише, а? — попросил Тим. — Хоть ты не ори.

— Я не знала, что вы сговорились, — выдавила Майле.

— Мы не сговорились, — мотнул головой Рэм.

— Но Дерен же вам что-то сказал?..

— Вот кто настоящая шпионка! — обрадовался Анка. — Её к нам леди Антарайн подослала!

Майле попятилась к двери, но кто-то из парней заблокировать успел путь к отступлению, и она впечаталась спиной в равнодушный пластик.

— Ату её! — сказал Анка Рэму. — Сорвёшь на ней злость и успокоишься. А то совсем озверел. Драться ещё с тобой…

— О-о, — протянул Рэм. — Значит, теорию-то ты знаешь!

И рассмеялся.

— А чё её там не знать? — обиделся Анка. — Ну да, мозг переполняется маркерами раздражения, а потом бац и драка. Толку-то, что я это знаю? Брат говорит: я должен учиться себя контролировать, а как?

— А он как себя контролирует? — улыбаясь спросил Рэм.

Анка пожал плечами:

— Да как твой Дерен — дыхание, медитации. Мне это скучно.

— Это да, — кивнул Рэм. — Скучно. А пороть он тебя не пробовал?

— Блин, да заткнись ты уже! — Анка опять подскочил.

Рэм уставился на него с ехидным нескрываемым интересом. Да, ему хотелось снять стресс именно так. Размять мышцы.

И Майле на роль жертвы совсем не подходила, а вот кто-то из парней…

Анка замер, кусая губы. Но боялся он не боли, а очередного унижения безо всякой перспективы реванша. Рэм уже достал отыгрываться на его самолюбии.

Анка покосился на Тима, сразу же закатившего глаза, на испуганную Майле.

— Ладно, медитация так медитация, — сдался он.

Рэм расплылся в улыбке.

— Я понятия не имею, что умеете делать вы, так что будете делать то, что умею я. Легли все на пол! Мартин, Майле — вы тоже.

— Их же нельзя учить! — удивился Тим. — Это запрещено кодексом.

Анка поморщился: цену кодексу он для себя уже определил.

— А чей кодекс? — уточнил Рэм. — Содружества?

Тим кивнул.

— Ну, а я — имперец. На пол. Попробую объяснить, как противостоять накату. Я подзабыл уже, но… Щас разберёмся по ходу. — Он пристально посмотрел на Тима: — Я от тебя так и не услышал: подчиняешься мне или идёшь к швабрам?

Тим вздохнул и встал. Это было унизительно: сказать кому-то, что ты ему подчиняешься. Это было против всего, чему его учили.

Анке хорошо — наставник приставил к нему Рэма. И он вынужден подчиняться этому имперскому отморозку. Но Тим-то нет.

Парень скрестил на груди руки, и Рэм посмотрел на него с интересом.

— Тебе где-то жмёт? — спросил он. — Ваш долбанный аристократический кодекс?

Тим кивнул.

Рэм понимал, что швырнуть сейчас Тима на пол и врезать ему ногой по рёбрам будет слишком примитивным решением. Ну, злость-то он сорвёт, да. Но его здесь реально оставили старшим, а Дерен ведь как-то без пинков обходился.

Плюс ещё и человек, которого поломали и заставили — такой себе подопечный. Ненадёжный очень.

— Давай мы с тобой договор заключим? — предложил он. — Ты меня слушаешься ровно до возвращения Дерена.

— А зачем тебе это? — нахмурился Тим.

— Ну, ты сам-то подумай? Случись чего, мне реально надо будет приказать тебе бежать, например. Быстро и не раздумывая. Чисто для сохранения твоей жизни. Дерен же девчонку увёз от того, что тут может случиться. А мы остались, а оно тут всё ещё есть.

— Что — оно? — пролепетала Майле.

— Чувство угрозы, — пояснил Рэм. — Оно стало слабее, но совсем не исчезло. Значит, надо смотреть в оба. И действовать слаженно хотя бы на время отсутствия Дерена.

— Хорошо, — кивнул Тим. — Я про такое не думал. В экстренных условиях, наверное, можно и так.

— Значит, будешь слушаться?

— Буду, — кивнул парень.

— Договорились, — улыбнулся Рэм и скомандовал: — Легли на пол.

Тим нахмурился. Он явно хотел спросить: а на фига сразу устраивать казарму? Но вздохнул и первым вытянулся на пушистом ковре.

Это было как раз то, чего и просило тело.

Анка со стоном плюхнулся рядом:

— У-у…

Всем им досталось так, что хотелось куда-нибудь лечь и вытянуться.

— Блин, — сказал Рэм. — Плохо быть старшим. Мне придётся стоять. Ладно, не сдохну. Что мы знаем про накат?

— Выплеск психической энергии, — сказал Анка. — Как волна. Чем больше масса раздражения и скорость реакций — тем больнее.

— Дерен меня учил, что это раздражение нужно принять. Не стоять у него на пути. Расслабить волю так же, как вы расслабляете сейчас тело. Необязательно подчиняться, просто пропустите чужую волю сквозь свою. Она есть. И вы есть. Ей направо, вам налево. Никто никому не мешает.

Анка промычал что-то возмущённое, он сразу сообразил, о чём речь. Тим помотал головой, примериваясь. Майле тяжело вздохнула — она и не знала, наверное, где у неё «воля». Воля у всех есть, но где?

Мартин тоже потихонечку сполз на ковёр и затих, не в силах осмыслить сказанное Рэмом: лежать было так хорошо…

И тут на руке Рэма звякнул комм, оповещая о принятом сообщении. Пилот нарочно поставил его на громкую связь, надеясь, что Дерен всё же что-нибудь сообщит.

Пацаны оживились, приподнимаясь. И присланный видеофайл был тут же развёрнут на всеобщее обозрение.

Это было новостное дэп-сообщение, «синего» уровня, вернее, выдержка из него:

—…Противометеорная станция засекла два объекта уже при вхождении в атмосферу. Спасателям удалось установить, что это обломки маломестного катера, класса F (частные пассажирские перемещения)…

И следом на браслет Рэма пришло сообщение от службы охраны.

«Срочно зайдите в гостевые апартаменты!»

— Всё, — сказал Анка, сладко потягиваясь. — Рабство кончилось! Дерен и Сайко разбились на фиг! Сейчас регент и Рэма убьёт!

Глава 10 Линнервальд

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

Регент Дома Аметиста Эльген Реге Линнервальд был взбешен, но он не был бы собой, если бы поддался эмоциям и кинулся ловить Дерена.

Хотя ситуация сложилась отвратительная. И проще всего её было решить в паутине. Да хотя бы и с помощью такой же петли, что накинул на усадьбу «Белые лисы» невычисленный пока убийца.

Но регент на то и регент, чтобы не позволить себе потворствовать гневу и вмешиваться в причинность, не разобравшись в ситуации и не взвесив все за и против.

Только поэтому Линнервальд не погрузился в транс и не обратился к пылающему переплетению нитей как к решению всех проблем.

Паутина крайне чутка к эмоциям. Сейчас в одно движение воли можно было запереть беглецов «в клетке» событий или набросить на них «петлю». Но и сломать этим все мосты, что Содружество и Империя наводили между собой годами.

В секторе было полно имперских судов, в том числе и военных. Жёсткая игра на быстрый «стопор» одного неугодного события «любой ценой» могла разрушить слишком много межгосударственных соглашений и личных судеб.

Паутина требует холодного ума, долгого и тщательного планирования.

Идеальные сроки проработки нужного переплетения событий — от двух лет и более. Быстро в этом тонком деле не родятся даже кошки.

Вернее, родиться-то они родятся. Но и разрушения реальности при такой скорости могут быть просто катастрофическими.

Причинность не любит, чтобы её дёргали. И одна «быстрая» смерть тянет потом за собой цепочки других смертей, а «быстрая» катастрофа — сотни таких же, связанных надорванными нитями причин, что слишком резко рванул погорячившийся истник.

К тому же регент понимал, что частично он виноват сам.

«Столкнув» Дерена в паутину, он дал ему увидеть и понять «нечто». Это и подтолкнуло мальчишку на странное решение с похищением наследницы Дома Оникса.

Вот только что именно Дерен увидел и почему пошёл «на бунт» молча, ни с кем не посоветовавшись?

К сожалению, сам Линнервальд с трудом «читал» линии. Эта часть работы с паутиной никогда не была его сильной стороной.

«Хождение по паутине» — процесс крайне индивидуальный. Каждый видит и понимает в ней что-то своё, согласно тренировкам, склонностям и развитию.

Познание вообще таково, что каждый идёт в нём своим путём даже к простым и известным истинам. И даже самый банальный опыт может оказаться для юного пугающим и острым.

Дар Дерена был пока не определён. Мальчик мог просто-напросто испугаться, увидев сразу так много.

Но ведь регент пообещал Дерену наставничество. Ему казалось, что он обеспечил мальчику больше возможного доступа к своему «телу», чем мог бы рассчитывать имперский пилот, пусть и с генами Дома Аметиста.

Вальтер Дерен мог связаться с ним в любой момент, но не сделал этого. Почему?

Что он увидел в паутине такого, чтобы вдруг сорваться в бегство вместе с наследницей, не предупредив никого?

Даже своему второму пилоту он бросил, как собаке: «Охраняй остальных».

И мальчишка подчинился. Вон какой зубастый щенок — Рэм Эффри Стоун. Вроде бы беспородный, но с двойным аристократическим именем и феноменальной устойчивостью к накату…

Линнервальд хмыкнул и направил запрос в базу на возможное родство Рэма Стоуна с Великими Домами. На всякий случай.

Рассмеялся как бреду — даже если мальчишка имеет какие-то корни в одном из Домов, причём тут побег?

Регент быстрым шагом прошёлся взад-вперёд по выделенной ему комнате. Гнев приходилось терпеть — времени на медитацию не было.

Времени вообще было сейчас слишком мало. Он ощущал это так явно, что убегающие секунды кололи его кожу невидимыми иголочками.

В это «мало» втискивались и физические, и ментальные решения. Не самые простые, но жизненно необходимые.

Он даже остался в усадьбе леди Антарайн, отменив все вечерние встречи, чтобы не терять ценные часы первого дня ЧП на раздражающие перелёты туда-сюда.

Первый день — наиболее важен. Он заложит линии причин, по которым Дерена можно будет потом отследить.

Но для этого нужно понимание намерений имперского пилота, а его-то и не было. И это раздражало регента больше, чем любая возможная трагедия, случись она уже, наконец!

Дерен что-то почуял и сбежал, не желая поделиться своим озарением.

Линнервальд не верил, что Дерен мог украсть наследницу в личных целях.

Зачем она ему? И что он планирует с нею сделать? Сварить и съесть? Всё остальное он сумел бы и так.

Брак? Да, пожалуйста. Но браком здесь и не пахло.

Сам регент мог бы и просмотреть такое глупое и незрелое чувство, как любовный интерес, но леди Антарайн ощутила бы его сразу.

И ведь никто не был против! Чем плох брак наследницы одного Дома с потенциальным наследником другого?

Регент полистал разговоры мальчишек, что охрана услужливо кидала в чат каждые десять минут.

Мальчишки были уверены, что петлю над усадьбой соорудил мятежный Имэ.

Ну, допустим, что это даже и так, хотя идёт вразрез их личного уговора не вмешиваться в дела Домов. Но наследница-то тут при чём?

Понятно, что Имэ видит в Дерене соперника своему племяннику Эберхарду, наследнику Дома Аметиста.

Парня утвердили наследником с большими трениями. Если сейчас объявится носитель генетической линии Рика Эйбола, признание Эберхарда могут и отозвать.

Допустим, Дерен ощутил угрозу от Имэ. Старый Тихушник хитёр, нужно будет посетить его и посмотреть в его мерзкую рожу…

Но наследницу-то Дерен зачем увёз?

В конце концов, в усадьбе она под родовой защитой леди Антарайн, недаром же пострадал только Анка. Защита работает. Но Дерен вдруг хватает девушку и…

Регент нахмурился. За последнюю сотню лет он отвык не понимать, что происходит у него под самым носом.

Время тянулось, а решение не приходило.

Пиликнуло срочное сообщение.

«Катер нашли», — написала служба охраны.

И тут же в чате появились дэп-версии новостных каналов. Суть их сводилась к тому, что в Ливневых горах найдены обгоревшие обломки катера подходящего класса.

Линнервальд пролистал сообщения и нахмурился. Почти час назад противометеорные службы зарегистрировали, как два неопознанных тела вошли в атмосферу, но автоматика не сочла массу критической.

Полисы тут же отреагировали на сигнал — поиск наследницы вёлся по всему освоенному* континенту. Они и обнаружили катер.

Бедная машина лопнула пополам и, падая, выгорела почти полностью. Биологических остатков обнаружить не удалось, но установлен производитель, марка и габариты. Похоже, это был тот самый катер, на котором улетели Дерен и Сайко.

Катер предположительно вошёл в верхние слои атмосферы и там взорвался.

Или… Не взорвался.

Линнервальд выругался сквозь зубы. Он не видел в паутине даже предпосылок гибели наследницы. Напротив, причинность, которую дёргало ещё пару часов назад — успокоилась. Значит, жизни Сайко сейчас ничего не угрожало.

Но где она?

Военная разведка сообщила, что на орбите Асконы находятся восемь имперских судов. Из них два военных, два рейсовых пассажирских и четыре торговых. Особисты просили разрешения на обыск хотя бы гражданских кортов.

С военными было сложнее, требовалось разрешение эрцога Локьё.

Но Линнервальд не собирался пока потрошить ни военные, ни гражданские суда. Он не ощущал, что беглецы где-то близко к планете.

Скорее всего, у Дерена была какая-то скрытая возможность разменять катер на шлюпку. И сейчас он уже далеко от Асконы.

Регент вызвал начальника охраны и велел ему связаться со спецслужбами на Гране, Тайе и Аннхелле.

Самой вероятной планетой назначения была Грана. Со всеми этими колониями беглецов и резервацией предателей времён хаттской войны.

Допустим, Дерен предатель, подкупленный тем же Имэ. Но… Зачем ему могла понадобиться наследница Дома Оникса?

Какое вообще дело Имэ до проблем Оникса? Бывший регент знает, что Линнервальд лоялен к нему и терпит Эберхарда ровно до первой мерзкой истории с вмешательством в дела Великих Домов!

А вот на Гране…

Линнервальд задумался. В резервации для предателей всё ещё надеялись на какую-то мифическую реформацию старой власти. Надеялись вернуться.

А ведь Дерен уже бывал там. Что если и он заражён этой скверной — стремлением к власти любой ценой, невзирая на свет Изначального?

«Рэма ко мне» — написал регент службе охраны.

И снова стал мерить шагами немаленький кабинет, предоставленный ему леди как раз для размышлений.

Рэм появился быстро. И страха у него на лице не было.

Он сегодня спасал своих приятелей, как умел, и не собирался в этом раскаиваться.

Каков щенок…

— Что Дерен рассказывал тебе о резервации на Гране? — в лоб спросил Линнервальд и нахмурился, ожидая, что Рэм будет врать и запираться.

Но мальчик только плечом дёрнул, словно отгоняя муху.

— Ничего особенного, — ответил он, не задумываясь и не подыскивая слов. — Дерен бывал там когда-то. Но это парни на крейсере говорили. Я как-то спрашивал один раз, но он не любит вспоминать эту поездку.

— Что-то же он тебе рассказал?

Рэм задумался, честно пытаясь вспомнить какие-то давние разговоры.

Регент с удивлением отметил, что второй пилот Дерена ведёт себя совсем не так, как ему положено по возрасту. Он не собирался играть в обиженного, хотя мальчишкам сегодня здорово досталось. Интересное воспитание…

— Что в резервации умер его дядя. Да, дядя, точно. — Рэм кивнул сам себе. — И Дерена позвали на похороны…

Линнервальд ждал, разглядывая мальчишку: живое упрямое лицо, компактная, но очень цельная аура.

С мальчиком явно занимались. Больше обучая его противостоять чужой воле, чем работать со своей. Интересно.

— Этот дядя, — выдавил наконец Рэм. — Он был какой-то скотиной. Дерен его как-то нехорошо называл… Некромантом или вроде того…

— Некробионтом? — подсказал Линнервальд.

Рэм кивнул.

— Да, кажется так. И Дерену эти… м-м… родственники предлагали остаться в резервации вместо умершего дяди. Он их послал и сбежал.

— Его пытались задержать, и он именно сбежал?

— Вроде, да.

— Дерен не любит об этом говорить, но и не скрывает? — уточнил Линнервальд.

— Эта история не секретная, — кивнул Рэм. — На крейсере все знают, что бабушка Дерена была какой-то родовитой экзоткой. Этот дядя был её братом или типа того. И родственников, кроме Дерена, у него не осталось.

И тут Линнервальд ощутил, что под ногами не мягкий ковёр, а словно бы тонкий лёд. И озарение прошило его словно молния.

Вальтера Дерена обычно связывали с Риком Эйболом, как раз по линии бабушки, Патриции Эйбол. Но из внимания досужих выпало, что её троюродный брат, Райо Итэри Анемоосто, был в родстве с самим бывшим регентом Дома Аметиста, старым эрцогом Эрзо!

А выпало потому, что Эрзо отрёкся от тех, кто предал Дом! Их имена были вымараны из геральдического древа. В противном случае Дом Аметиста унаследовал бы именно дядя Райо, очень сильный и грамотный истник.

Он же — предатель, напрочь лишённый совести и сострадания! Проклятый некробионт, продавшийся машинам за обещание бессмертия!

Райо очень хотелось жить вечно. Все выдохнули, когда он умер в резервации, так и не оставив наследника или преемника.

Или оставив?

Неужели Дерен виделся с ним перед смертью⁈ С самим Райо Анемоосто? И тот вложил в него… что???

Что он мог внушить мальчишке, чтобы заставить его действовать, когда придёт нужное время?

Этот Дерен — он же ходячая бомба! Его нужно задержать! Срочно!

Будь Линнервальд менее сдержан, он бы сейчас выбежал из усадьбы и кинулся в погоню. Но он всего лишь послал сообщение спецслужбам.

Место прибытия беглецов было определено: старая часть Граны. Нужно было перехватить их на въезде в резервацию предателей. К счастью, там горы и не так-то много возможных дорог, чтобы проникнуть за перевал!

Отдав необходимые указания, Линнервальд поднял глаза и понял, что не велел мальчишке уйти.

Рэм так и стоял рядом, разглядывая старинные книги, украшающие кабинет.

Регент пролистал сообщения особистов и кивнул сам себе: посмотрим, что сделает Дерен следующим шагом. В резервацию теперь мышь не проскочит.

Информацию по генеалогии мальчишки ему тоже уже прислали. Отцом его был… Ирик Стоун… Любопытное совпадение.

— В твоей семье Ириком звали только отца, или ещё кого-то из родственников? — спросил он.

Рэм сдвинул брови: над этим мальчик тоже раньше не думал.

— Кажется, только отца, — сказал он. — Но я плохо знаю родню. Особенно асконскую. Мы не поддерживали с ней отношений.

— Имя редкое. — Линнервальд внимательно посмотрел на Рэма: неужели никогда не интересовался?

Тот пожал плечами. Дерен показал ему, что было в базе импланта. «Чёрной» базе, со всеми версиями, домыслами и слухами.

По ней выходило, что Рэм мог принадлежать сразу к двум ветвям Великих Домов. В довольно дальнем, но вполне доказуемом родстве.

Одна из ветвей была Дисталь, оттуда и распространённое в их роду имя отца — Ирик. Вторая… Имэ. И большой вопрос, надо ли Рэму вообще это копать? Да провались они оба! Кому нужна такая отвратительная родня!

Линнервальд кивнул сам себе: с лица он читал прекрасно: мальчишка знал про возможную кровь Великих Домов. И Дерен знал. И не предпринял вообще никаких попыток, чтобы разобраться в генеалогии.

«Это какой-то день странностей, — сказал он себе. — Но родство с Райо Анемоосто, опальным Великим Дядей, предателем, из-за которого погибли лучшие истники Дома Аметиста, это слишком большой риск».

Регент закрыл глаза, всматриваясь в линии паутины.

Дерен и Сайко были живы, мало того, зелёная петля над усадьбой леди Антарайн становилась всё бледнее и бледнее. Но… это всё, что он мог различить, не обладая способностями поисковика и «чтеца по нитям».

Что же задумал этот проклятый мальчишка⁈

* * *

*По традициям Содружества заселяется только часть планеты с наиболее благоприятным для людей климатом, другую оставляют «дышать». На Асконе было два больших континента, но освоили колонисты только один.

Глава 11 Сайко и Дерен

Граница Горной Шерии и Старой Граны

Дерен не разрешил Сайко порулить шлюпкой. Он коротко объяснил сложившуюся ситуацию. И велел посидеть пять минут тихо — дать ему спокойно подумать над тем, что они будут делать дальше.

Наследница кусала в нетерпении губы, но чинно сложила руки на коленях, решив, что пять минут можно и подождать.

К тому же она видела, что шлюпкой наставник управляет, не касаясь приборной панели, движениями рук в воздухе, и боялась теперь даже пошевелиться неловко. Вдруг навигационная машина распознает её неловкий жест как приказ?

Но как только наставник заставил шлюпку сделать с десяток витков вокруг эмки, красиво поводя руками и имитируя, как он пояснил, дежурный автономный полёт, девушку вдруг стало клонить в сон.

Она ещё успела возмутиться, сообразив, что в боевой машине предусмотрено, наверное, и распыление боевых усыпляющих газов для пленников. И высказала наставнику:

— Ну как так можно!..

Но это были её последние слова.

Проснулась Сайко, лёжа на спине.

Было тепло, и солнышко ласково гладило щёки. Пахло измятой травой, прелыми листьями и почему-то гвоздикой.

Чуть приоткрыв глаза, она увидела нависающие еловые лапы, ноги в штанах из звериной кожи, как в голофильмах про первых колонистов. И лапы какого-то некрупного зверя, вроде волка или собаки.

Наверное, собаки. Ведь наставник был где-то рядом — она слышала его спокойный негромкий голос.

— Спецбраслет могу отключить, — сказал он кому-то.

— Зачем? — удивился этот кто-то, хрипловатый и говорящий по-имперски с акцентом. — Здесь тебя никто не тронет. Ваши патрули получили приказ от Мериса, а нам Ласло пообещал, что разведка отвернётся и вся будет смотреть на закат. Закаты в это время года особенно красивые, знаешь, да? Так и мастер сказал. Мастер любит вашего капитана. Рассказывают, что он интересовался, как вы там, в своей Бездне? — Говоривший сухо засмеялся и вдруг добавил серьёзно: — А за перевалом с вышек давят любую связь.

— Боятся тех, кто ещё кое-как жив? — негромко спросил Дерен.

— Скорее, себя, — не согласился говоривший. — У предателей больше нет сильных истников. Кончилась их голубая кровь.

— А почему — голубая? — Сайко распахнула глаза, сразу забыв, что в фильмах героине полагается притвориться спящей, чтобы выяснить, почему она оказалась в лесу.

— Очнулась твоя кайше, — сказали ноги, и Сайко приподнялась, чтобы увидеть, какое у них лицо.

Оказалось, что оно горбоносое и смуглое. И очень худое.

Сам человек был в трёхцветной кожаной куртке, расшитой полосками меха, невысокого роста, безбородый, с прямыми черными волосами до плеч и с маленькими хитрыми глазами, которые безошибочно выдавали в нём уроженца Граны.

Да тут ещё и этот нос, и акцент, и неописуемо наглое выражение смуглой физиономии. Грантс! Сразу видно!

А вот собака была симпатичная: белая, с черными и рыжими пятнами и круглыми ушами. Морда у нее была улыбчивая, а хвост так и ходил из стороны в сторону, приветствуя девушку.

— Что случилось? — спросила Сайко, поднимаясь с травы. — Мы упали на Грану? Где мы? Мы что, потерпели катастрофу? А где наша шлюпка?

Дерен молчал, словно бы всё и так было ясно, и девушка огляделась.

Они стояли на взгорке среди коротеньких разлапистых елей и невысоких кривых сосенок. Слева убегала вниз каменистая равнина, справа поднимался вверх постепенно густеющий сосновый лес. За ним возвышались вершины скалистых гор, где сходящими вниз полосами белел снег.

Собака так радостно молотила хвостом, что Сайко захотелось её погладить. Но она же, наверное, грязная?

Наследница вопросительно посмотрела на Дерена.

— Про собаку не знаю, — улыбнулся он и кивнул на грантса. — Это — наш проводник, Илия. Вон там — Горная Шерия. — Наставник махнул рукой в сторону высящихся вдалеке заснеженных гор. — А через перевал — Старая Грана. Местные называют её Крайна, от слова Край. Именно там когда-то высадились первые колонисты.

— Старая Грана? Это где живут всякие недобитки? — удивилась Сайко. — А зачем мы здесь? И у кого это тут голубая кровь? Это у предателей, что ли?

Нет, Сайко не удивилась, что они сели на Грану.

Ещё в шлюпке Дерен объяснил ей, что в усадьбе оставаться опасно, потому что Линнервальд ошибся — ловушка была расставлена не на него самого, а на наследницу, и Анка попал в неё исключительно из-за феноменальной глупости.

Наставник пока не знал, кто хочет лишить его подопечную жизни и власти. Не знал, кому можно доверять в её окружении, ведь создать такую хитрую ловушку могли немногие. В том числе и сам Линнервальд.

И потому Дерен решил временно спрятать Сайко. Но объяснил, что на имперском военном корабле их сразу найдут. И потому придётся лететь на Грану.

Хитрые грантсы ухитрились сохранить относительный нейтралитет, так и не перейдя полностью под имперскую или экзотианскую юрисдикцию. А потому местные не станут выдавать беглецов Линнервальду.

А ещё на Старой Гране рядом с тюрьмой для предателей есть маленькая колония добровольных изгнанников Дома Оникса. И возглавляет её уже больше ста лет брат бывшего эрцога, Александр Пресоха.

Вот он-то точно способен помочь Сайко увидеть цвет её Дома. И хорошо бы добраться до него как можно быстрее.

Зачем? Так ведь если наследница увидит свой цвет, её статус в паутине изменится, и это полностью разрушит причинную петлю.

Про паутину и петлю Сайко всё поняла, но почему-то решила, что они сядут возле дома брата бывшего эрцога, в уютном горном поместье, а не в сосновом лесу.

И теперь она хмурилась, не понимая, сердиться ей или смириться уже с тем, что наставник не рассказывает ей почти ничего. Ну, ведь надо было предупредить, что придётся идти куда-то пешком! Ну как же так можно, не сказать самого главного⁈

И зачем уже вся эта конспирация, если они беспрепятственно сели на Грану?

Неужели свалиться вот так, посреди леса лучше, чем с комфортом приземлиться в уютном посёлке? И попить там йоля, которым ужасно славятся эти места? Разве это было бы плохо?

Да сюда сотни туристов едут, чтобы добраться до поселения добровольных изгнанников, посмотреть на натянутые вокруг карантинной зоны провода импульсных установок, не дающие людям пробраться на запретную территорию, а зверям и проклятым изгоям выбраться из неё.

И здорово было бы купить здесь настоящий, а не фабричный, йоль — смесь редких трав и сушёных ягод, растущих только в самой холодной части Граны.

Его даже называют здесь немного иначе — йой. И заваривают не водой, а горячим фруктовым соком.

Сайко такого йоля никогда не пробовала. Она уже устала ото всех этих перелётов. И вполне попила бы йоля с пирожными!

Но Дерен на вопросы Сайко отвечать не торопился. А грантс снял с плеч здоровенный мешок на лямках и начал вынимать оттуда одежду. Красивую, кожаную, украшенную пушистым мехом. Как на бал-маскарад.

Сайко сначала обрадовалась, но потом заподозрила неладное. Если есть проводник с собакой и меховая одежда — это значит, что идти придётся долго?

А сколько? Час или два? Или это для маскировки?

Она жалобно посмотрела на Дерена, напрочь ушедшего в свои мысли. Вздохнула. С сомнением оглядела забавные кожаные ботиночки с меховой оторочкой, добытые проводником с самого дна мешка.

— Поселение добровольных изгоев формально находится уже в зоне ответственности Содружества. — Дерен очнулся наконец и снизошёл до ответа. — Нам не дадут там сесть. Но Илия проводит нас до границы между Горной Шерией и Старой Граной. Документы он нам привёз. Будем выдавать себя за жителей южной Граны, приехавших навестить родственников, живущих в резервации возле карантинной зоны. Надеюсь, что на границе найдем и какой-то транспорт. Тут совсем немного придётся пройти, километров двадцать. К вечеру будем на месте. Ты же не боишься идти через лес? Смотри, какой у нас охранник? Это Береск.

Пёс опять завилял хвостом.

Сайко шмыгнула носом и осторожно погладила бархатистую шкуру собаки.

Она боялась. Ужасно боялась кусучих насекомых, грязной тропинки и… всего вообще.

Но она же наследница?

Девушка вздёрнула нос, а проводник вытряхнул на грязную, наверное, траву остатки одежды из мешка. Мужской.

— Компрессионку придётся оставить здесь, — сказал Дерен. — Переодевайся. Мы пока спустимся к реке за водой.

— Но я не умею, — пискнула Сайко, когда двое мужчин быстро двинулись вниз по склону вслед за Береском.

Дерен обернулся, махнул проводнику, чтобы тот шёл один.

— Тут же нет ничего сложного, — сказал он, в два прыжка вырастая перед Сайко. — Нажимаешь вот так…

Он коснулся её бедра, и монолитная с виду форма пошла трещинами, обозначая отдельные фрагменты.

Дерен вынул один фрагмент, второй… Он разбирал Сайко, как картинку из пазлов.

Под компрессионкой был лётный комбинезон, но порыв ветра вдруг пробрался под него, и Сайко поёжилась.

— Мне холодно, — сказала она капризно.

— Тогда помогай мне. Быстрее снимешь компрессионку — быстрее наденешь куртку.

— А почему ты меня усыпил? — вспомнила Сайко недавнюю обиду.

— Потому что с орбиты Асконы мы уходили двойным прыжком. С непривычки это очень дискомфортно, тебя могло затошнить, а может, и что похуже. Не бойся, это был очень качественный и проверенный сон. Ты же знаешь, что пассажиров в пути всегда усыпляют на время прыжка.

— А ты?

— А я — пилот, у меня есть специальная подготовка.

— И тебя никогда не тошнит?

— Голова иногда кружится. Но это после четвертого-пятого прыжка подряд.

Забалтывая Сайко, Дерен разобрал на ней компрессионку, быстро накинул на плечи куртку, сунул в руки тёплые кожаные штаны мехом внутрь. Очень тонкие и лёгкие.

— А это — какой зверь? — удивилась Сайко.

— Это айю, у него очень прочная и теплая шкура.

— Я не знаю такого. — Она повертела штаны. — А что вы говорили про голубую кровь?

— Раньше местные очень боялись, что изгои выберутся из карантинной зоны. Там сидел очень сильный истник. Он не из вашего Дома, а из Аметиста. Туда ссылали предателей из разных Домов. Если бы они сумели объединиться, грантсам не поздоровилось бы.

— Не сумели? — Сайко повертела штаны. Ей пока было тепло и в комбинезонных, но она всё-таки надела обнову.

— Нет. Наследник Дома Аметиста носил титул Великого Дяди, второй в Содружестве после Эрприора. Он считал, что в его жилах течёт настоящая кровь земных аристократов, эта самая — голубая. И хотел, чтобы все остальные подчинились ему. Изгои же в гробу видали претензии Дяди. Гробом в конце концов всё и закончилось.

Дерен помрачнел и в пару движений разобрал свою компрессионку, запихал её в мешок Илии. Набросил на плечи куртку с капюшоном, отделанным мехом белой лисы.

— Ты будешь лисичка, а я — айю! — провозгласила Сайко. — А у айю — дорогой мех?

— Смертельно дорогой, — признался Дерен. — Убить айю может только очень сильный охотник.

Сайко погладила пушистую оторочку на рукаве.

— Красиво, но убивать всё-таки жалко. Лучше бы он сбрасывал мех, как олени — рога! А мы заберем эту одежду с собой?

Она уже представляла себе, как придёт в пушистой куртке на бал-маскарад.

Дерен тяжело вздохнул.

Проводник поднялся по склону с бурдюком для воды, для разнообразия это был обычный молекулярный уплотнитель жидкости.

Собака нетерпеливо вилась возле ног хозяина, а потом кинулась облаивать чёрную птицу с красным клювом.

— А кто это? — удивилась Сайко.

Птица показалась ей необыкновенно нарядной.

— Обычная галка, знаешь, да? — пожал плечами проводник и свистнул собаке.

Та послушно оставила птицу и побежала вперед по тропинке, махая хвостом.

— Мы не будем терять время на поиск ручья, чтобы сделать привал. Иначе и к вечеру не доберёмся, знаешь, да? — сказал проводник Дерену и пошёл за собакой.

Сайко обогнула его и побежала, пытаясь догнать Береска и погладить ещё раз.

Ну, до вечера-то она как-нибудь продержится. Это же как на занятиях по спортивной ходьбе, верно?

Немножечко пошагают, а на границе арендуют какой-нибудь катер!

* * *

— Нас ищут? — тихо спросил Дерен проводника, когда собака и девушка убежали достаточно далеко.

— Пропускной пункт, что выше Ларицы, уже перекрыли. Есть риск, что и мы не успеем пройти. Я видел ориентировку: там слишком похожие лица.

— Морок я наведу.

— Это если КП ещё не оцепили военные. Один бы ты, может, ещёи прорвался, но не с ней, — покачал головой проводник.

— А если пройти через Ноев хребет?

Проводник остановился и пристально посмотрел на Дерена.

— Ну, если ты сумасшедший, то можно и через Ноев хребет.

Глава 12 Дерен

Граница Горной Шерии и Старой Граны

Тропинка бежала в гору, вилась между камней и крепких разлапистых сосен.

Дерен не помнил, как называется их здешняя разновидность, но имплант выручил. Определил дерево, подсунул картинку и справочный материал.

Эндемиком сосна не была. Обычная, земная, она видоизменилась под здешний суровый климат. И, к сожалению, постепенно вытесняла местные хвойные деревья, внешне довольно похожие, но с кроваво-красной древесиной.

Дерен повертел головой, высматривая эту самую «кровавую сосну». Безуспешно. Без топора тут было не разобраться.

Да и глазеть по сторонам особо не стоило. Шли быстро, а подъём становился всё круче, и всё чаще под ноги попадались острые камни и вывороченные корни.

Сайко перестала скакать, как коза. Она семенила теперь следом за Илией, пытаясь подстроиться под его экономный походный шаг. Дерен замыкал эту крошечную группу.

Проводником Илия был, конечно, вынужденным, но опыт заброски особистов в карантинную зону имел немалый. И «подрабатывал» он по сугубо военной необходимости.

Каяту (связному) Горного клана, брату главы местной службы безопасности, Кло Сьё Ласко, часто приходилось «измерять горы в шагах».

Ласко-старший был большим приятелем генерала Мериса. И младшему брату волей-неволей приходилось вникать в сложные интриги имперских вояк и носить соответствующие положению погоны, хотя тянуло его «не к людям, а к небу».

Илия был младше брата по возрасту и военному званию, но обогнал его в местном «табеле о рангах». Каят был посвящён в мастера и носил уже только одно имя.

Такого проводника обычному туристу не заполучить ни за какие эрго — на Гране деньги в цене ровно до момента, пока не обеспечишь себя самым необходимым. Это отсюда досужие привозят пословицы, вроде: «Есть хлеб и шапка, зачем тебе 'бабки»?

И ещё: «Мало эрго — ты нищий, много эрго — достаток, слишком много эрго — ты опять нищий».

Именно поэтому Илия — капитан спецона, связной комитета безопасности Горной Шерии, мастер с одним именем, выше которого был только безымянный мастер Граны — носил старенькую трёхцветную куртку, украшенную мехом рыси, а дорожные припасы складывал в потёртый наплечный мешок, закреплённый на поясе и груди эластичными десантными ремнями.

Доверясь ему, Дерен всё-таки отключил спецбраслет, чтобы не засекли с орбиты. Бояться сейчас нужно было людей, а не зверья.

Илия шагал уверенно, даже не прислушиваясь особо. Зачем? Местный хищник просто уйдёт с пути мастера, чтобы не потревожить такую опасную тварь, как человек, а пси-тварей на эту сторону Ноева хребта не пускали импульсные установки.

Ни вайшуги, ни айю, ни ледяные леопарды и хайборы никогда не водились на Гране. Их завезли сюда с Тайэ и Домуса, чтобы удержать в карантинной зоне предателей рода людского.

Вот эти бы звери сбежались сейчас, почуяв мастера. Для пси-хищников сильный истник — особенно лакомая добыча.

Правда, хайборы, ищущие с человеком благородного поединка, на Гране не прижились, почти не видно было и редких даже на Домусе ледяных леопардов. Зато расплодились айю, похожие на гигантскую помесь волков и лис, с длинным телом и лаем, напоминающим смех и звон колокольчиков.

На более тёплой Гране айю вырастали в полтора раза крупнее своих таянских сородичей и скоро вытеснили природных хищников из-за Ноева хребта.

Прижились поначалу и вайшуги, хотя егерям приходилось подкармливать этих могучих зверей. Морской добычи для вайшугов на Гране не было, и хищники наловчились охотиться на изгоев, притерпевшись к покусыванию инфразвуковых пугалок и подрывая столбы импульсного ограждения, чтобы добраться до глупого мяса.

Патрульные наблюдали за этим с орбиты. Заходить за ограждение было запрещено даже охране — слишком уж опасными тварями были опальные истники.

Истник легко мог свести с ума патрульного, заставив его отключить «барьер», а вот вайшуга — такую же пси-тварь — обмануть удавалось немногим.

Звери умели подавлять волю и наводить морок, виртуозно заманивали добычу, прикидываясь заблудившимися хомо. Вайшуг, даже если он сыт, всегда готов доказать двуногому, что его место в желудке.

Поначалу изгои и предатели пытались бороться за выживание, создавая самые причудливые причинные петли, чтобы наладить отношения с тайянскими мастерами, знающими подходы и к этим страшным зверям.

Но такая работа требовала времени, а голодные вайшуги — еды. И скоро остатки людей затаились в каменных крепостях, выстроенных ещё первыми колонистами.

Вайшуги тоже повымирали. От голода. Но время от времени вспыхивали слухи о том, что полностью эти опасные твари не исчезли.

Дерен сам видел одного из последних зверей. Правда, с этой встречи прошло уже много лет.

Солнце стало клониться к закату, и тени сосен накрыли тропинку, а от дыхания путников стал подниматься пар. Однако Илия всё шагал, не проявляя признаков насторожённости или усталости.

Ни одного зверя, страшнее белки, путникам не попалось, и Дерен тоже перестал прислушиваться к щебету птиц, поначалу казавшемуся тревожным. Он полностью положился на чутьё проводника, ведь у него самого охотничьего опыта не было.

Дерен пересекал уже один раз Ноев хребет, но совсем с другой миссией, вспоминать о которой ему совсем не хотелось. А вот следить за тем, как с изменяющейся местностью изменяются и линии паутины, было интересно.

Пилот то и дело закрывал и открывал глаза, сравнивая картинки.

Паутина волновалась тревожно, видно, на Асконе было сейчас неспокойно. Но без опыта сопоставления внутреннего видения и реальных событий Дерену было очень сложно догадаться, что же там происходит.

Он надеялся, что сделанного достаточно. Петля, беспокоившая его, слилась теперь с сотнями других переплетений, и он перестал видеть и понимать её важность. Но означало ли это, что планы Имэ разрушены?

Илия остановился и замер, словно бы внимательно разглядывая сузившуюся тропу, круто убегающую вверх, и Сайко тут же уселась на древесный корень, вытягивая ноги. Она устала в непривычной обуви.

Дерену было проще, он просто сменил компрессионку на расшитую родовыми знаками Горного клана куртку, а обувь оставил привычную, военную.

Однако девушки на Гране не носят уродливых армейских ботинок, тем более такие красивые, как его подопечная. И Сайко пришлось сменить и одежду, и обувь.

Илия всё стоял. Видимо, безопаснику докладывали ситуацию на пункте пропуска.

Дерен терпеливо ждал, а Сайко наслаждалась отдыхом. Потом поёжилась — солнце уже клонилось к закату, и порывы ветра, поначалу даже освежающие, становились всё холоднее.

Илия нахмурился и покачал головой.

— Перекрыли и этот пункт пропуска? — спросил Дерен.

— Хуже, — констатировал Илия. — Наши уже почти договорились с таможенниками засунуть тебя в горы вместе с партией ремонтного оборудования. История была бы чистая, не придерёшься, знаешь да?

Дерен кивнул. Это был бы идеальный вариант. Тогда путников даже не внесли бы в реестр на пункте пропуска. И ищи их потом с ветром.

— А что там? — он кивнул в сторону тропинки.

Вершина горы была уже близка. Оставалось перевалить через неё и спуститься в долину к пункту пропуска.

— Военные оцепляют не только пункт пропуска — всю границу, — пояснил Илия. — Придумали, будто вайшуг подрыл вышку, обрушил ограждение в квадрате 7–15 и напал на деревню изгоев. Эвакуируют всех туристов. Пытаются запереть, допросить и пересчитать.

— Хорошая тактика, — согласился Дерен. — Вот только времени ждать у меня нет.

Илия расстегнул лямки и сбросил с плеч мешок.

— Поедим, — сказал он коротко. — Пусть мысли улягутся, знаешь да?

Он сел на корточки рядом с Сайко, достал три брикета сухпайка и протянул один из них девушке, а другой Дерену. Вынул флягу с водой.

Дерен посмотрел, как Сайко растерянно вертит брикет, отнял, снял полоску фольги с красного прямоугольника саморазогрева. Налил девушке воды и велел выпить.

Сайко послушалась. Она не очень понимала, что происходит, но озабоченность проводника пугала её.

— Нас не пропустят? — спросила она, когда Дерен положил ей в ладонь тёплый батончик непонятной еды.

— Не пропустят — пройдём сами, — скупо пояснил Дерен.

— А если вайшуг бродит у перевала? — спросил Илия хмурясь.

— А что ты предлагаешь? — дёрнул плечом Дерен.

— Я бы рискнул подождать до утра и запросить у разведки снимки с орбиты.

— К утру они придумают ещё что-нибудь, — не согласился Дерен. — Например, успеют привести с Асконы нашу одежду и пустить по следу собак и поисковые дроны.

Илия задумчиво покивал.

— Может, и так.

— Значит, пойдём через перевал, — отрезал Дерен.

— До перевала я тебя доведу, — Илия опустил взгляд в землю. — Но в жёлтую долину мне пути нет, знаешь, да? Великий Мастер не станет вмешиваться в дела Дома Оникса.

— Брат Ове стал так силён, что великий мастер запрещает вам ступать на землю его поселения? — удивился Дерен.

— Золотой телёнок растёт, — тихо-тихо сказал Илия с печалью в голосе. — Мы не можем нарушать закон жизни. Если Дому Оникса суждено возродиться здесь, на Гране, где мастера сами разбили свой камень, то так этому и быть.

— Грана пойдёт по торговому пути? — удивился Дерен, вглядываясь в лицо проводника. — И ты сменишь оружие на плащ торговца? Ты?

Илия, так и не разогревший свой сухпаёк, смотрел на каменистую землю между сосновых корней, но Дерен не отводил от него взгляда.

— Кто я, чтобы спорить с великим мастером? — спросил наконец проводник. А потом поднялся, вынул из мешка короткий топор, снял чехол с лезвия и снова шагнул к дереву, на корнях которого сидела Сайко и морщилась, пытаясь понять, что за дрянью её пытаются накормить.

Сухпаёк был сладко-солёный и довольно странный на вкус — военных медиков мало заботила съедобность, только состав.

— Воин не может не подчиниться своему командиру, как и мастер не может не подчиниться Великому мастеру, — сказал Илия, глядя на Сайко сверху вниз, и девушка задрала голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Неужели мастера Граны не хотят восстановить собственный камень? — спросил Дерен.

Он всё так же пристально смотрел на Илию, и взгляд его давил.

— Знаешь, как на Гране воины определяют свой путь? — спросил проводник.

Дерен пожал плечами, и Илия взмахнул топором.

Глава 13 Рэм

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

— Линнервальд злой, как собака, — выдохнул Рэм, ввалившись в апартаменты, где его ждали два начинающих аристократа — Анка и Тим — и два откровенных плебея — Майле и Мартин.

Пилот огляделся и нахмурился. Похоже, что только его возвращение восстановило в общей комнате шаткое равновесие.

Гости и хозяева вроде бы чинно сидели у стола, куда Анка выставил из холодильника безалкогольные коктейли, сок и холодный чай. Но напитки остались нетронутыми, а рожи у всех были или слишком красными, или неоправданно бледными: Тим тяжело дышал, Анка кусал губы, Мартин ехидно щурился, а Майле выглядела испуганной.

Рэм догадался, что в его отсутствие парни схватились в каком-то споре. И похоже, что Мартин, несмотря на «плебейский» статус, вышел из словесной потасовки победителем.

Он был старше и умнее обоих юных аристократов, лучше понимал «жизнь» и риски положения, в котором оказался.

А положение было аховое: по усадьбе скачет разъярённый Линнервальд, а за её условной оградой — затаилась полиция и неведомый враг, в виде взбесившегося Имэ.

И ведь именно Ингваса Имэ, бывшего регента Дома Аметиста, негласно признавали самым опытным и главное — самым жестоким «игроком на паутине» после эрцогов Локьё и Симелина. А иные — так и вообще ставили его сразу после Локьё.

Монстр Имэ был тот ещё. Будучи при власти, он успешно использовал узлы и причины вместе с физическими методами устранения врагов.

Сейчас у него отобрали всего лишь власть, а надо было отрезать башку…

«Линнервальд не способен справиться с Имэ», — вот что, наверное, сказал Анке Мартин. И Рэм не собирался с ним спорить.

Он и сам видел: Линнервальд удивительно мягкий и выдержанный человек для истника своего ранга и полномочий.

Он всю жизнь занимался наукой, это глубоко отразилось в нём. И Рэму был симпатичен этот умный и тактичный человек, способный общаться с виновниками своих проблем не просто без палача, но и с попыткой выслушать и понять.

Вот только как обыграть Имэ с такой беззубостью? Разве что в союзе с Дереном? Но понять поступки имперского военного пилота регенту из Содружества — а это совсем другой мир и другая культура — было безумно сложно.

— В нашу версию с Имэ он даже вникать не стал, — пояснил Рэм в ответ на вопросительный взгляд Мартина.

— Ты ему рассказал, что ли? А зачем? — вскинулся Анка.

— Он и без меня знает, — дёрнул плечом Рэм. — Наши разговоры уже расшифровали и в сеть залили. И, думаю, даже довели до него тезисно, без лишнего трёпа. Дежурные так делают для нашего капитана.

— С чего ты тогда взял, что он не поверил? — насупился Анка.

Брат эрцога Хьюго явно защищал интеллект Линнервальда в споре с Мартином.

— Он даже не спросил меня про Имэ… — Рэм плюхнулся в кресло и глотнул чаю со льдом.

После «контакта» с регентом у него немного першило в горле. Но всё-таки до капитана «Персефоны» Линнервальд не дотягивал. Кэп был и сильнее, и изобретательней в плане неприятных вопросов.

— А он должен был, что ли? — буркнул Анка.

— Если бы Линнервальд поверил нам хоть на пару процентов, он бы начал меня пытать, с чего мы вообще прицепились к этому Имэ? — Рэм кивнул Мартину на напитки: чего, мол, сидишь? — А он спросил про резервацию психов на Гране — бывал там Дерен или нет.

— А он бывал? — удивился Анка. — Там же охрана?

Мартин взял коктейль, и его ехидная физиономия оказалась нейтрализована хотя бы на пару минут.

— И звери! — вскинулся Тим. Он был задумчив, мрачен, но выпрашиваться домой вроде не собирался. — Даже если местные тебя проведут сквозь посты, там кругом ледяные леопарды и вайшуги!

— Откуда там вайшуги? — удивился Анка.

— Их нарочно завезли, с Тайэ, — пояснил Мартин, отставляя бокал и откидываясь на спинку кресла.

— Брат говорил, что они давно вымерли! — огрызнулся Анка.

— Ага, вымерли, — усмехнулся Мартин. — Тебе видео кинуть?

— Да он врёт! — рассердился Анка, махая руками и апеллируя к парням. — Нарочно запугивает! Хьюго сказал, что вайшугов за перевалом не видели уже лет десять… — Он стушевался, услышав ехидный смешок Мартина. — Ну… пять. Рэм, ну скажи ему!

— Да Хэд его знает, — пожал плечами пилот.

— Станислав? — пошутил Мартин, снова беря в руки коктейль.

Рэм фыркнул, словно бы контрабандист сказал что-то смешное.

— В смысле? — не понял Тим.

— Фамилия отца цивилизации машин была Хэд. Станислав Хэд, — пояснил Мартин щурясь, как кот, увидавший мышку.

Сообразив, что опасность миновала, контрабандист на глазах возвращал себе ленивую уверенность человека, привыкшего нарушать закон.

Он был, пожалуй, умнее всех в этой странной компании. И если Рэм обладал недоступными Мартину навыками и тем заслуживал осторожное уважение, то Тим с Анкой были всего лишь пацанами с длинной родословной. Породистыми щенками, которых интересней всего продать. И тут ничего личного, просто бизнес.

И всё это проступало у контрабандиста на физиономии так явно, что хотелось слегка подкорректировать вручную.

Рэм посмотрел на Мартина прицельно. Тот показал ладони в шутливом жесте: сдаюсь-не удержался-расслабился.

— То есть Хэд — это не бог хаттов? — тихонько спросила Майле.

— Конечно, нет, — кивнул Рэм. — Ну, сама подумай: откуда у машин — боги? Хэд был учёным, очень умным для своего времени.

— Потому и говорят — «Хэд знает», — согласился Анка. — Хьюго рассказывал, что Станислав Хэд первый оцифровал себя полностью и слил свои знания со всеми знаниями Земли. Это был великий человек, только это — закрытая информация.

— Великий? — рассмеялся Мартин. — Он лоббировал разрешение на дегумацуию — оцифровку мозга и добровольную эвтаназию тела любого совершеннолетнего! По сути — он был за уничтожение всех людей! Они же все, как уроды, кинулись оцифровываться!

— Врёшь! — скулы Анки покраснели, и он подскочил в кресле.

— Не врёт, — сказал Рэм, примиряюще хлопая Анку по плечу и усаживая обратно. — Мне… Дерен рассказывал. Он и про зверей что-то говорил, но я не помню.

Рэм соврал. Про Станислава Хэда ему рассказывал Бо, самый настоящий хатт и по совместительству первый пилот «Персефоны».

Только капитан Пайел мог рискнуть завести в экипаже живую машину, зато информация у Рэма была «из первых рук».

— Зверей особисты Локьё доставили с Тайэ, чтобы предателей охранять.

Мартин сжалился над Анкой и сменил презрительное выражение лица на нейтральное.

— А зачем? — спросила Майле.

Она сидела у самой двери, и до стола ей было не дотянуться. Заметив это, Рэм передал девушке бокал с соком.

— На Старую Грану, в ту часть, где девять месяцев зима, 100 лет назад сослали очень сильных истников. — Мартин вызвал с коммуникатора картинку заснеженной долины с горными пиками на горизонте. — Охрану они бы перебили, свели с ума и запутали в паутине. Там такая крутая тварь была, не лучше нашего Имэ.

— Я помню, — сказал Тим. — Это был Великий Дядя, он должен был наследовать Дом Аметиста после смерти эрцога Эрезиамо Анемоосто.

Анка кивнул. Генеалогию его тоже заставляли учить.

— Точно, — согласился Мартин. — Этот истник был вторым человеком в Доме и носил титул Великого Дяди. Он бы любую охрану на сапоги пустил. Вот тогда и предложили поселить предателей в Старой Гране, за горной грядой. И завезли туда пси-тварей с Тайэ. На равнину звери спускаются редко, жарко им там. А в горах — самое то. С вайшугами по горам не побегаешь — загипнотизирует и сожрёт. Даже Дядю.

— А почему Великий Дядя не мог воздействовать на тех, кто его засадил в резервацию? На расстоянии? — спросил Рэм.

Эти вопросы мучили его уже пару часов. Ну, нелогично же: звери не выпускают тело, но ум-то расстояний не знает!

— Мог, — Мартин улыбнулся и смерил Анку хитрым взглядом. — Но я читал, что линии паутины — это и в самом деле просто яркие линии. Картинки у нас в голове. Чтобы их понимать — нужно постоянно сравнивать эти картинки и информацию о текущих событиях. И соображать, как это всё коррелирует, определяя, какие линии что именно значат, как бы соединяя две картины мира — реальную и психическую. Без понимания — всё это просто картинки. А предателей отрубили от дэпа и на сто лет запретили им любую связь с миром. И постепенно их воздействие на реальность сошло на нет. А поначалу, они, наверное, гадили, как умели. Это надо у нашего будущего эрцога спросить?..

Мартин уставился на Анку, но тот помотал головой.

— Я не знаю, — выдавил он. — Я ничего такого не вижу. Брат сказал, что с учёбой подождёт до положенных сорока двух. Это Дерен у вас… — он покосился на Рэма. — Какой-то особенный.

— Дерен — это Дерен, — согласился тот. — Думаю, он потянул бы и эрцога.

— А почему этого Дядю просто не казнили? — спросил Тим.

— Так добрые же, — рассмеялся Мартин. — Дяде даже оставили некрофаг, который ему подогнали хатты. Это такая машина для продления жизни. Ему уже сто лет назад было за двести, он был старше эрцога Эрзо, и родственнички захотели, чтобы Дядя жил и мучился от бессилия как можно дольше. Аристократы — они ужасно добрые.

— Ага, плебеи — так вообще голуби, — не удержался Анка. — Где жрут, там и…

— Тихо! — перебил Рэм. — Обоим всыплю. Нужно решать, что делать, а вы — срётесь.

— Да что мы можем? — набычился Анка.

— Не можешь дельное сказать — молчи, пока я думаю, — парировал Рэм. И повернулся к Мартину. — Расскажи ещё про зверей, а то я уже подзабыл.

Тот подумал, покопался в своём навороченном комме, вытащил связку картинок и коротеньких видео.

— Ну, вот смотри. Тут есть вайшуг, его совсем недавно снимали. Не знаю, кто эту зверюгу в сеть слил, но пейзаж грантский и время на видео — настоящее. Это не трудно проверить по маркировке на снимках. Матёрая тварь…

Он развернул голограммку с огромным белоснежным зверем.

У вайшуга были страшные, словно бы стеклянные, глаза и огромные когти.

Наверное, и зубы тоже были огромные, но пасть терялась в зарослях искристого-белого колючего меха.

— Есть они ещё на Гране, — сказал Мартин. — Бегают. Только их подкармливать приходилось даже тогда, когда там народу нагнали пачками. А потом самый матерый Дядя издох, и егеря этот заповедник гоблинов подзабросили. Говорят, что да — бòльшая часть зверей погибла, оттого что жрать там теперь особенно нечего. А ещё говорят, что вайшуги лезут с голодухи через перевал, прут на магнитное ограждение и убиваются об него…

— Люди — они хуже зверей! — не выдержала Майле. — Вайшуги-то чем виноваты?

— Они людей гипнотизируют и жрут! — пояснил Анка.

— Они не гипнотизируют, — возразил Рэм. — Пси-активность — это не гипноз.

— Да хрен редьки! Подчиняют волю и жрут радостными! Говорят, в тканях трупов столько серотонина, что это был самый светлый миг в жизни!

Анка опять раскраснелся, словно съесть хотели его самого.

— А… айда жрать? — предложил вдруг Рэм. — А потом в парке домедитируем?

Мартин приподнял бровь: «Надумал, что ли, чего?»

Рэм молча кивнул.

* * *

Картинки пока нет. Только стикеры я успел с вайшугом сделать. Вот такие.

Глава 14 Рэм

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

В запущенной части парка лавочек не сохранилось — только камни от разрушенной лестницы, ведущей в никуда. Но зато там не было и камер наблюдения.

Вернее, они были когда-то, но постепенно природа, погода и время одержали ожидаемую победу над глупой человеческой техникой.

Жизнь всегда побеждает всякую механическую нежить, особенно если помочь природе и открутить нежити пару болтиков.

Тим и Анка чинно уселись на камни-ступени рядом с Майле, Мартин плюхнулся на траву, а Рэм встал рядом, возвышаясь над всеми.

Он был сосредоточен и хмур — искал слова, чтобы объяснить вынужденным приятелям, до чего додумался.

Юному пилоту было не привыкать к опасным боевым задачам, но его «командой» стали теперь гражданские. И отправить их отсиживаться в усадьбе было никак нельзя. Рэму требовалась помощь как минимум Анки и Мартина, а может, ещё и Тима.

Мартин мог подогнать план особняка, где держали бывшего регента Дома Аметиста, Ингваса Имэ, и помочь взломать охранную сигнализацию, Тим был крепким и шустрым парнем, хорошо бегал и прыгал, а Анка…

Рэм слишком плохо знал особенности жизни аристократов, чтобы зацепить Имэ за живое, разозлить, выбить из рабочего состояния, а вот братец эрцога с его природным нахальством…

— Колись уже, — сказал Мартин Рэму. — Чего надумал? Я кушать не мог от любопытства.

Контрабандист шутил — аппетит за ужином у него был отменный. Мартин полностью оправился от ментального удара, и его серые клеточки в голос требовали белков, жиров и углеводов, аж в животе урчало.

Рэм тоже открыл было рот, но на его руке запищал браслет, и пилот уставился на него, беззвучно, но выразительно шевеля губами.

— Ты чего материшься? — удивился Анка. — Нас таки выследили?

Он сразу говорил, что служба охраны не может так тупо проворонить важные разговорчики в парке. Прослушивать-то можно и с дронов!

Рэм только улыбался ему в ответ. Заглушить дрон было проще, чем стационарную камеру, провешенную в допотопные времена.

Дрон был устройством современным, параметры похожих имелись у пилота в браслете. А вот камеру, изготовленную лет сто назад, можно было и проворонить.

— Квэста гата! — выругался Рэм уже вслух. — Не выследили, не трусь! Сигнал поджали!

— Чё? — удивился Анка. — А как это?

Мартин снисходительно рассмеялся, и пояснил:

— Планетарный доступ оставили, а орбитальный — обрезали. А ведь мы бы могли и догадаться, что в усадьбе Линнервальд в демократию играет…

— Хэдов регент, — Рэм злился только сам на себя, но почему бы не обругать заодно и Линнервальда? — Это я затупил! Мог же заметить, Бездна!.. Идиот, ташип безухий!..

— Это чтобы Дерен как-то с тобой не связался? — сообразил Тим.

— Видно решили, что он где-то в системе крутится, — кивнул Рэм, водя над запястьем ладонью. — Та-ашипы!

Наконец браслет ожил, плюнув в хозяина голограммой. Над ней мигала красная полоса: «Запрос прямой связи».

— Тшш, — попросил Рэм. — Я с мужиками переговорю пять минут? Помолчите, хорошо?

Он ещё раз провёл рукой над браслетом.

Голограмма, поначалу мутная, немного прояснилась, стало видно какое-то тесное помещение и целую кучу мужчин в имперских форменных комбинезонах.

Это была группа военных пилотов-северян, из-за которой Рэм собственно и прилетел на Аскону. Их планировали «продать» на торговые линии Содружества.

Ну не вписывались «пленники» в тяжёлую спецоновскую жизнь: не та выучка, непривычные требования и нагрузки. А самое главное — лояльность не та.

Часть парней помоложе без особых отягощений в биографии кое-как прошла переобучение, и их разобрали на корабли крыла.

У других всплыли серьёзные проблемы с семьями, что остались на территориях Северной Империи, и парни превратились в заложников. Этих потихоньку меняли на своих, точно таких же.

Но часть «старичков» с Севера успела засветиться в войне с Югом. Их положено было отдать под трибунал или заставить «искупить кровью». Вот этих-то Рэм и предложил определить на гражданские суда Содружества.

Военных действий в ближайшие 20 лет не планировалось, а заставлять пилота сидеть в тюрьме, когда так нужна каждая квалифицированная тушка…

Начальство в лице генерала Мериса поматерилось, конечно. Но всё-таки согласилось, что использовать северян можно.

Но не на своих гражданских судах, а в торговом флоте Содружества, где парням заново придётся доказывать свою лояльность Югу среди чужаков, с которыми воевали. Там они будут вдвойне на виду. Кто выдержит — того и реабилитируют.

Не все были согласны с таким мягким приговором даже на «Персефоне». Ивэн Млич, главный навигатор, был убеждён, что чужаки должны именно сражаться, искупить кровью, а желательно убиться насмерть. Ибо на нет и суда нет.

Но против Мериса не попрёшь, и северяне потихоньку осваивались на «Персефоне», готовясь отправиться в Содружество. Сначала на Аскону, а потом уже — как повезёт.

Когда Рэм улетел на переговоры на Аскону, северяне попросили главного навигатора ставить их на небоевые дежурства. Хотели показать, что летать-то они умеют, но только усугубили своё положение.

Млич устроил им квалификационные экзамены. А выпускать в космос не спешил: издевался над взрослыми мужиками, собаку съевшими на автономных полётах, засадив за учебные тренажёры.

Пока Рэм пристраивал свою расстрельную бригаду в торговый флот Содружества, Млич пытался понять, на что способны в бою эти суровые северные парни? Неужели только брать в заложники детей*?

Мужики обижались. Они же не выбирали целей — только исполняли приказы. Но пожаловаться в их положении было некому. Разве что куратору — то есть Рэму.

В последний раз он переговорил с Мличем и послал к нему старшего группы, чтобы тот постарался донести до главного навигатора позиции северян.

Млич проникся. Но судя по лицам пилотов — это им совсем не понравилось.

— Это твой крейсер? — шёпотом спросил Анка, разглядывая общую каюту, где столпились северяне.

— Заткнись, — попросил Рэм. — Потом объясню.

Он колдовал над браслетом, корректируя изображение.

Голограмма осталась мутной, но прорезались голоса.

— Доброго времени, господин младший сержант!

Камера сфокусировалась на широком скуластом лице мужчины с коротким ёжиком светлых волос. На груди у него можно было различить пилотские нашивки двух разных кораблей.

Сообразив, что говорящий — здоровенный мужик лет сорока — обращается к Рэму, как к старшему, Анка от неожиданности икнул, а Тим врезал ему по спине и зажал ладонью рот, зашипев в ухо: «Просили же, заткнись!».

— Ну и что опять за кипиш? — спросил Рэм, вглядываясь в лица пилотов-северян. — С навигатором говорили?

Пилотов в каюте собралось много, камера даже не могла захватить всех разом.

— Говорили, — протокольно кивнул стриженный.

— И?.. — поторопил Рэм.

— Ну, сначала вроде бы навигатор твоим уговорам поддался и начал выпускать наших на небоевые. Но… — пилот замялся. — Это ещё хуже.

— Почему? — Рэм спрашивал в лоб, времени на разговоры у него не было.

— Да он придирается просто зверски.

— Как именно? — Рэм сдвинул брови. Ещё и этот бред слушать, когда нужно срочно выбивать из игры Имэ!

Но Млич, видно, здорово достал северян: они начали говорить все разом, перебивая друг друга.

— Он 18 выстрелов в минуту требует!

— Это вообще невозможно!

— Просто придирается!

— Тихо! — попросил Рэм, опасаясь, что на шум прибежит охрана: отличный же повод. — Не надо думать, что у навигатора есть время к вам придираться. Он привык к пилотам другого класса. 18 в минуту — среднее число по «Персефоне».

— Да невозможно так стрелять при активных щитах!

— Возможно. Если в стрельбе принимают участие оба пилота. Есть специальные связки движений, они двойные. Если бы вас не взяли сработавшимися парами, раскидали бы к старичкам по одному и постепенно подтянули бы до общей температуры по больнице.

— И как?

— Нам-то что теперь делать?

— Попросите кого-то из старичков, чтобы вам показали «связки» и дали возможность потренироваться. А ещё лучше — обратитесь за помощью к самому навигатору, — Рэм объяснял это уже в сотый раз.

Успокоить Млича можно было, только обратившись к нему за помощью. Такой у него был характер.

Если качать права…

— Да он же пошлёт! — не выдержал стриженный.

— Не пошлёт, — Рэм сдержался от нравоучений: сами поймут, когда сработает. — Млич перевёлся к нам с нормального судна, безо всех наших вывертов. И первое время сам испытывал трудности от порядков на «Персефоне». Привыкните и вы. Ничего страшного в этом нет. Другие приёмы работы. Нужно, чтобы кто-то вам их показал. Праймор?

Камера нашла высокого пилота с модной в Империи причёской — колючим ежиком волос, уложенных гелем наподобие игл.

— Пойдёшь к навигатору и договоришься! — приказал Рэм.

— Я-я? — обалдел тот.

Но Рэм-то знал, кто в группе мутит воду больше других.

— Ты.

— А почему сразу я должен идти? — возмутился пилот. — Я не умею с ним договариваться!

— Это приказ, — тихо-тихо пояснил Рэм, показывая, что терпение у него тоже не резиновое. — Будешь учиться договариваться. Всем успокоиться. Переговоры идут. Но я пробуду тут ещё не меньше недели, и если будете быковать — узнаете, что Млич на «Персефоне» — самое безобидное зло из возможных.

— А зачем он нас гоняет, если на «Персефоне» нас всё равно не оставят? — спросил худой до болезненности парень без нашивок.

Леер его фамилия была, вспомнил Рэм. Томас Леер. Сам с себя содрал старые, а новые нашивки предложили не корабельные, а как у курсантов — просто пилот. Их многие брать не стали.

— Ты хочешь остаться на «Персефоне», Леер? — в лоб спросил Рэм.

Пилот ничего не ответил, но взгляд выдержал.

Рэм понимал, северяне попали в очень сложную ситуацию. Ни своим, ни чужим они были особенно не нужны. Не вмешайся парни с «Персефоны», их всех пустили бы в расход сразу, как только захватили в плен.

Сейчас дело северян было — заткнуться и выполнять, что приказано. Хотя бы из благодарности.

Но Леер смотрел на Рэма с вызовом. У него было какое-то своё понимание собственной ценности.

— Ну, докажи, что можешь стрелять, как наши, — предложил Рэм. — У тебя неделя. Я вернусь и сам поговорю про тебя с Мличем.

Предложение было унизительным. Рэм по сути предлагал северянину сесть на место второго пилота и доказать, что сможет быть на «Персефоне» хотя бы стрелком, а ведь тот летал первым.

Но Рэм не был психотехником, чтобы лечить чужое самолюбие. Если Леер хочет, чтобы про него, предателя и для своих, и для чужих, вообще начали говорить, пусть заткнётся и терпит.

Чтобы начать всё заново — это самое малое, что нужно сделать.

— Фига себе, ты крутой, — сказал Анка, когда Рэм свернул голограмму.

— Я просто куратор этой группы, — скупо пояснил юный пилот. — Из-за нее сюда и летел.

— А кто эти парни? — спросил Мартин.

— Это северяне. Свои бросили их на Юге, хотели использовать для закладки под теракт или другую какую хрень.

— Так их же надо было… Ну… — не понял Анка. — Ну, судить, хотя бы?

— За что? За то, что подчинялись приказам своего командования?

— Ага, — кивнул Анка. — Подчинялись преступным приказам!

— На тот момент, это были обычные приказы, — дёрнул плечом Рэм. — Империя раскололась на Северную и Южную, не особо кого-то предупредив. Они не знали, что приказы начальства уже стали преступными, а сослуживцы — бывшими.

— А их не опасно передавать на гражданские суда? — спросил Тим.

— В Содружество? Где они ни языка не знают, ни кодов, ни спецов местных? — переспросил Рэм и снова дёрнул плечом. — Опасно. Но безопаснее, чем на наши. А пилотов сейчас нехватка в торговом флоте такая острая, что думаю — возьмут всех и попросят ещё.

— А если… — замялся Тим. — Ну? Если они предадут?

— Обязательно предадут, — кивнул Рэм. — Найдутся идиоты. Одно-два ЧП обязательно будет. Но у вас же и психотехники есть, в конце-то концов?

— Ну… — Анка кивнул. — Да, я понимаю. Ценность хорошо обученного пилота с одной стороны, риски лояльности с другой… Но предать в Содружестве будет труднее. Так?

— Точно, — улыбнулся Рэм. — Наконец-то вижу, что ты — брат эрцога.

— Ну а мы-то что будем делать? — перебил Мартин. — Ты чего нас собрал? Пилоты — это потом.

— Да, — кивнул Рэм. — Пилоты — это когда Дерен вернётся. А сейчас нам надо отвлечь на себя Имэ. Как в бою: вызвать огонь на себя. Спутать ему все карты.

— То есть? — поёжился Тим.

— Если мы правы по Имэ, то он сейчас пытается ставить Дерену какие-то невидимые препятствия в этой хэдовой паутине, так? — спросил Рэм Анку, как самого осведомлённого.

— Наверное, — кивнул тот.

— А мы отвлечём его на себя. Заставим повоевать с нами, чтобы спутать ему все нити. Выбьем из равновесия, заставим понервничать. И Дерену будет легче обыграть этого паука.

— Звучит хорошо, — согласился Анка. — Но разве мы что-то можем? Паутина — это очень сложно… Это…

— Мы можем выбить его физически, — пояснил Рэм. — Если поджечь логово Имэ — ему станет не до паутины. Только нужно ещё суметь выбраться из усадьбы. План у меня такой…

* * *

*Эта история есть в финале книги «Прозрение».

Заброшенная часть парка с каменной лестницей.

Глава 15 Сайко

Старая Грана, перевал Ноя

Бурый засохший кусок был жёстким, волокнистым и слишком солёным. И ещё он никак не кусался.

— Что это? — спросила Сайко, едва удержавшись, чтобы не выплюнуть малосъедобные крошки.

— Водой запей, — посоветовал Дерен. — Это такой грантский «сухпаёк» — вяленое с травами мясо. Оно очень питательное.

— А почему такое невкусное? — сморщила нос наследница.

Она проголодалась, но не настолько же.

— В походе вкус не так важен, — пожал плечами Дерен. — Главное, что белок. И места мало занимает. Есть ещё наш сухпаёк, армейский. Будешь?

Он вытащил из кармана упакованный в фольгу батончик и протянул Сайко.

Армейского сухпайка: сладко-солёного и жирного девушке тоже не хотелось. Она сегодня уже ела эту гадость, когда прощались с проводником.

Илия довёл их только до перевала, а потом смылся, предатель. Испугался каких-то непонятных обязательств грантсов перед Домом Оникса.

Сначала Сайко не очень расстроилась. Было ещё довольно светло, и ноги ещё не ныли, и пилотский комбинезон справлялся с отводом пота.

А потом стало темнеть, ступни налились непривычной тяжестью, спина намокла и…

— Ахх-хи-хи-хи-и!.. — донеслось откуда-то с высоты засыпанных снегом огромных камней, закрывающих горизонт. — Их-хи-хи-хи-и-и!

— Это айю? — спросила Сайко, стараясь, чтобы голос не задрожал.

— Ага, — рассеянно кивнул Дерен.

Он стоял рядом, полузакрыв глаза, и всматривался в себя. Наверное, пытался медитировать. Неужели он совсем не устал и не проголодался?

Сайко сидела на пушистой шкуре белого зверя. Наставник добыл её из мешка, оставленного Илией.

Кроме этой шкуры в мешке лежало немного сушёного мяса, фляга и полдюжины чёрных упругих шаров, величиной с кулак. Дерен сказал, что это — светошумовые заряды.

У него было с собой оружие — десантный нож и что-то вроде станнера. Но зверей здесь было принято отпугивать. Они же реликтовые, редкие.

А ещё они — пси… Хихикают так, словно мальчишки разыгрались за валунами. Страшно. А вдруг они и с виду окажутся похожими на детей? Они же наводят на путников морок.

Сайко поёжилась.

— А ночевать мы где будем? Может, тут есть какая-нибудь гостиница? — робко предположила она.

И сразу поняла, что сморозила глупость. Дерен фыркнул, и озноб пошёл по её спине, подтверждая: нету тут ничего, кроме камней, снега и коротеньких разлапистых ёлок.

— Ну или охотничья избушка? — поправилась наследница.

— Есть заброшенный пункт пропуска, — сказал Дерен, продолжая вглядываться куда-то в себя. — Он как раз на самой высокой точке перевала. Там было уже слишком опасно для патрулей, его и раньше держали в резерве. А когда умер Великий Дядя, пункт пропуска вообще упразднили. Конечно, есть риск, что «на бумаге» он сохранился. Там самое место устроить на нас облаву. Я пытаюсь понять — ждут нас там или нет, но не могу. Мерещится то так, то этак. Если нам повезёт и там пусто — можно будет переночевать в домике.

«А если нет?» — подумала Сайко, но ничего не сказала.

Иначе она бы просто расплакалась, а мясо и без того было слишком солёным.

Если не повезёт — придётся ночевать на камнях. Прямо в снегу.

Дерен сказал, что перевал ночью не пройти. Он слишком плохо знает эти места, а спускаться труднее чем подниматься, и в темноте можно переломать ноги.

А этот козёл Илия…

— Хи-хи-хи-и-и!.. — то ли засмеялись, то ли заплакали вдалеке айю.

Наверное, они чуяли это противное сухое мясо и хотели его попробовать.

Сайко шмыгнула носом и вгрызлась в жёсткий кусок. Фиг им, а не мясо. Она его сама как-нибудь съест, раз Дерен сказал, что мясо должно придать силы.

Сайко кое-как разжевала солёный кусок, запила водой из фляжки.

А Дерен всё думал, вглядываясь то в себя, то в стремительно темнеющее небо. Подступала ночь, и хихиканье айю становилось всё ехиднее. Звери словно бы смеялись над путниками.

«Как же всё вышло так плохо?» — Сайко не хотела думать о грустном, но мысли сами лезли ей в голову.

Ведь совсем недавно ей казалось, что всё кончилось хорошо: Анку спасли, неведомым бандитам дали отпор, и полиция охраняла теперь усадьбу так, что больше никто не сумел бы напасть.

Ещё утром Сайко скучала в уютной спокойной усадьбе «Белые лисы», а сейчас белые волколисы хихикают, подкрадываясь к ней по снегу.

От сидения вспотевшая спина девушки начала мёрзнуть.

А что если Дерен ничего не сумеет придумать, и они просто замёрзнут ночью на этих камнях?

«Не реветь! — приказала себе Сайко, чувствуя, как предательская влага надувается в уголках глаз. — Не смей реветь! Ты — наследница Дома Оникса!»

Чтобы не спрашивать про холод и камни и про то, не съедят ли их айю, если к ночи зверей соберётся целая стая, Сайко спросила:

— А всё-таки, почему мы убежали с Асконы сломя голову? Ты увидел это в паутине? Или были ещё какие-то знаки?

Дерен тряхнул головой и открыл свои меняющиеся глаза. Они у него снова становились то стальными, то карими, как при первой встрече в бальном зале.

— Были, — сказал он. — Тот же Дисталь, шляющийся по вашей усадьбе.

— А что с ним было не так? — растерялась Сайко.

Дисталь был, конечно, противный, но он же… близкий родственник. Не могли же ему отказать от дома за хищную усмешку и сальный взгляд из-под рыжих ресниц.

— Он был тебе симпатичен? — нахмурился Дерен, и Сайко совсем растерялась.

— Конечно, нет, — пролепетала она. — Но это один из нашей… элиты. Его происхождение — оно очень высокое. Понимаешь, у нас считается важным, если…

— Вот-вот, — перебил Дерен. — От вашей элиты не осталось ничего важного, кроме происхождения. И если бы эта история не случилась с Дисталем — она случилась бы с кем-то ещё. Но с ним — в первую очередь. Это сразу было заметно. И я полагал, что это заметно не мне одному.

— Но что с ним было не так? — Сайко поймала себя на том, что ей уже трудно вспомнить лицо неприятного родственника.

Умерший человек — и в памяти словно бы таял, терял детали облика.

— Понимаешь… — Дерен, сузил глаза, всматриваясь в небо. — Добра и зла вроде бы не существует вне нас. По крайней мере, так учат все известные философские школы.

Сайко кивнула, хотя и понимала: наставник сейчас видит что-то своё.

— Это всё красиво в теории, — продолжал Дерен. — А на практике — зло очень даже материально. Знаешь, какое оно?

Он опустил глаза, и Сайко быстро качнула головой.

— Зло материализуется в тех, кто готов наступить на твою голову, чтобы шагнуть к своей цели, —пояснил Дерен. — И раз в твоём Доме не видели, что Дисталь был именно таков, значит, — вы потеряли саму способность распознавать зло.

Сайко поёжилась. Она представила головы многих людей, тонущих в бушующем море, и Ирика Дисталя, шагающего по их головам.

Дерен кивнул:

— Да, именно так. Если ты будешь тонуть, а его спасением — будет утянуть тебя на дно, он не задумается ни на секунду.

Сайко закусила губу. Дерен был прав. Ирика Дисталя очень легко было представить наступающим на головы тех, кто молил о спасении.

У него было именно такое лицо: неуловимо злое, презрительное. Слишком многих вокруг себя он вообще не считал за людей.

— Но ведь… — начала она. — Ты ведь тоже убивал? Разве это не зло?

— Я убивал людей, — Дерен подчеркнул голосом последнее слово. И пояснил: — Не чернь, не плебеев, не врагов, а таких же, как я. Людей, понимаешь?

Сайко покачала головой. Она не могла сообразить, куда он клонит.

— Людей, — повторил Дерен. — Не тупых экзотов и презренных аристократов, а ровню себе. Таких же, как я. Я не расчеловечиваю тех, кого убиваю. Не называю их насекомыми…

Сайко испуганно сжалась. «Имперцы разумны примерно как насекомые…» Дисталь и в самом деле так говорил. И она смеялась в ответ.

Это же смешно: имперцы напали на Содружество, как хищные насекомые из фильмов про завоевание галактики. И убьют их тоже как насекомых…

— Откуда ты знаешь? — быстро спросила она, пытаясь заглушить в памяти неприятные воспоминания.

— Это было в чертах его лица, — пояснил Дерен. — В его презрении, в его поступках. Знаешь, достаточно расчеловечить для начала больного или сумасшедшего, дальше пойдёт легче.

Дерен помолчал, нехорошо усмехнулся и посмотрел на Сайко оценивающе:

— Ты отдохнула? Нам придётся идти ещё пару часов, чтобы добраться до заброшенного пункта пропуска.

— А ты? — робко спросила она. — Ты не отдыхал и не ел.

— Я не голоден, — дёрнул плечом Дерен.

— У нас мало еды, да? — испугалась Сайко.

Дерен вздохнул.

— У нас достаточно еды ещё на два дня, — сказал он. — Но я не привык есть, когда злюсь.

— А ты злишься? — прошептала Сайко, сглатывая комок, никак не уходивший из горла.

Ей было стыдно за свою слабость. Дерен был кругом прав. Она дурочка. Жила себе в усадьбе и не замечала, как много было вокруг недостойного Дома.

И они ещё рассуждали с леди Антарайн о возрождении цвета…

— Я плохо понимаю, что происходит, — признался Дерен. — И потому злюсь. Я не имею опыта наблюдать линии паутины. И если трактовать их так, как я привык, картина получается уж слишком нерадостная.

— А какая? — спросила Сайко.

Дерен дёрнул плечом.

— Ну, пожалуйста?

— Получается, что Ирик Дисталь не просто обратился к Имэ, чтобы использовать его умения в своих целях, — сжалился наставник. — Леди Антарайн так или иначе помогала ему.

— Леди? — растерялась Сайко. — Так это она хотела меня… Меня?

— Я не уверен, — покачал головой Дерен. — Но я вижу узлы причин. И вижу её цвет.

— Но зачем это леди? — спросила Сайко. — Она же тяготилась должностью регента? Ей не нужна была власть. Она не хотела на моё место.

— Ты говоришь — тяготилась? — нахмурился Дерен. — А если бы ты погибла, она смогла бы удалиться от дел Дома?

— Н-наверное, — выдавила Сайко. — Но разве так можно?.. Я же не сделала никому ничего плохого!

— Я не знаю, Сайко, — Дерен покачал головой. Глаза его потемнели так, что стали почти чёрными.

— А если ты ошибаешься? Ты же сам говоришь, что опыта у тебя нет.

— В трактовке — нет, — легко согласился Дерен. — Но я вижу чёткий след, который говорит мне, что леди Антарайн как-то способствовала всей этой истории. И я мог бы не верить, если бы сам не столкнулся с Дисталем в коридоре возле её спальни.

— Но он же приставал там к Майле?

— Да. Но шёл-то он в спальню леди Антарайн.

— Тогда… это зло, — прошептала Сайко, вспоминая неприятное лицо Дисталя.

Противный Дисталь спал с леди Антарайн, добивался руки наследницы, а изнасиловать пытался Майле.

Он шёл к своей цели по головам. И даже если леди Антарайн не знала о его истинных целях, как она могла не ощутить зла, стоящего у него за спиной?

— М-может, она просто влюбилась? — Сайко уже едва сдерживала слёзы. — И стала слепа к нему?

— Может быть, — выдохнул Дерен. — Но я не знаю, как такое возможно.

— Разве ты?.. — тихо-тихо спросила девушка. — Разве ты никогда никого не любил?

Дерен нахмурился.

— А ну-ка вставай! Идём. Иначе придётся ночевать на снегу.

Сайко проглотила слёзы, понимая, что он не расскажет про себя ничего.

И ей почему-то стало от этой мысли гораздо холоднее, чем от всего, что наставник сказал ей про Дисталя и леди Антарайн.

Он не расскажет. Он не доверяет ей. Она тоже не различает зло, значит, может вот так же, по головам, как Дисталь…

— Хи-хи-хи-и!.. — снова заголосили айю.

И слёзы всё-таки потекли.

— Ну, ты чего? — Дерен поднял Сайко со шкуры, подобрал и встряхнул пушистую подстилку.

Он не мог не заметить слёз.

— Я… Я замёрзла, — нашлась девушка.

Дерен посмотрел на неё внимательно.

— То есть, заплакав, ты согреешься?

Сайко улыбнулась его словам через силу, как шутке.

— Просто я слабая и боюсь трудностей. Но слёзы высохнут. Мы сейчас пойдём быстро, и я согреюсь, верно?

— Верно, — кивнул Дерен. — И сегодня совсем не холодно для этих мест. Ветра нет.

— Тогда я больше не буду плакать, — улыбнулась Сайко. — Ведь всё хорошо, да?

— Конечно. Мы спустимся в долину с перевала, нас оттуда никто не ждёт. Поговорим с братом Ове, так называет себя теперь брат эрцога Дома Оникса. Думаю, как только ты увидишь цвет, Имэ перестанет за тобой охотиться.

— А почему? — удивилась Сайко.

— Потому что твой статус сразу станет максимально устойчивым, — улыбнулся Дерен. — Уже сто лет Дом Оникса не видит своего цвета. И как только появится настоящая наследница, намерениям Имэ начнёт сопротивляться сама ткань причинности. Если он попробует провернуть что-то ещё — сила отката будет ужасна.

— Это хорошо, — шмыгнула носом Сайко. — А как я смогу увидеть цвет, если раньше не видела?

— В общине добровольных изгоев есть деревянный храм, — Дерен рассказывал, а сам потуже перевязывал пояс на шубке Сайко, чтобы ей стало теплее. — В храме — зародыш цвета вашего Дома. Золотой телёнок — так брат Ове называет этот феномен.

— А это разве не сказки? — оживилась Сайко.

Поправляя одежду, Дерен словно бы вкладывал в неё какие-то новые силы.

— Я сам видел телёнка, — улыбнулся он. — Идём, и ты тоже его увидишь.

И они опять стали карабкаться вверх по тропинке между камней, занесённых снегом.

Тропинка всё поднималась вверх, снега становилось всё больше. Где-то там, далеко, был заснеженный перевал.

А потом они будут спускаться вниз. И станет теплее. И будет тёплый деревянный храм с золотым телёнком…

Так успокаивала себя Сайко, стараясь ступать след в след за Дереном.

Её ждёт маленький золотой телёночек.

Она обязательно увидит его. И они полетят домой.

Глава 16 Сайко и Дерен

Граница Горной Шерии и Старой Граны. Перевал

Дерен обманул наследницу Сайко. Его беспокоило совсем не то, почему леди Антарайн превратилась из опекунши в убийцу.

Пилот видал метаморфозы и пострашнее. Власть — тот творец, что лепит людей заново, добавляя в изначальную глину дерьмо.

Дерена больше беспокоило сейчас то, что на чёрном небе Граны всё яснее проступали звёзды. А при безоблачном небе это грозило резким падением температуры.

Пока ещё браслет показывал +2 по Цельсию, но к утру мог ударить настоящий мороз. А пилоту до сих пор было не ясно — что впереди?

Дерен совсем не ощущал себя сейчас всесильным «ходоком по паутине». И достигшим каких-то вершин — тоже не ощущал.

Он и раньше неплохо предвидел будущее. Его восприятие было отточено и натренировано. Нити, пожалуй, только сбивали, добавляли множество непонятных пока ориентиров.

Вот и сейчас Дерен хмурясь вглядывался в пляску линий и переплетения узловых событий, но не понимал их судорожной активности.

Словно бы параллельно пути двух уставших людей по горному склону происходило что-то ещё. Имеющее решающее значение, но не имеющее проявленной формы.

Или?.. Дерен просто не мог учесть каких-то событий, происходящих в это же время и тоже влияющих на ситуацию? Но каких?

Идей не было. Он знал, что самые ближние события определять сложнее всего. И давно притерпелся к этому феномену. Гораздо легче предсказать, как изменится мир через пару десятков лет, чем писать планы на завтра.

Однако раньше ближние события сразу уходили для его сознания в условно «слепую зону», а сейчас он видел и ближнее будущее. И достаточно ясно. Ну, то есть видел его цветные линии, сплетающиеся в узлы.

Вот только сигналы от этой пляски его подсознание получало странные — проход через перевал ощущался то свободным, то перекрытым. И знание это качалось как маятник — туда-сюда, туда-сюда…

Просто фантастика какая-то.

Дерен остановился, качнулся на пятках, давая телу вспомнить точку физического равновесия и поймать это «маятниковое движение».

Сайко ткнулась ему в спину. Она задумалась и не заметила, что наставник остановился.

— Далеко ещё? — спросила наследница, стараясь говорить бодро.

Бедная девочка, наверное, никогда не ходила столько пешком — по холоду и по скользким камням.

— Пятьсот тридцать четыре метра, — отозвался Дерен, посмотрев на браслет. — Но дальше вместе идти нельзя. Вон за тем валуном нас уже можно будет засечь из пункта пропуска.

— Ой, а если они нас уже обнаружили? — встрепенулась Сайко. — Ведь есть же специальные камеры? Дроны?

— Пункт не используется уже много лет, — дёрнул плечом Дерен. — Периметр, конечно, был когда-то оснащён камерами, но проводники давно зачистили дорогу. Тем более что здесь ходили даже тогда, когда система слежения была отлажена так хорошо, насколько это возможно в здешних условиях.

— Проводники водили людей в запрещённую зону, когда здесь стояли патрули? — не поверила Сайко. — Но как?

— Есть средства РЭБ, одежда, маскирующая тепловые сигналы, — скупо пояснил Дерен. Его браслет и сейчас работал на радиоподавление, создавая помехи возможным дронам. Так, на всякий пожарный. — К тому же здесь сильно пересечённая местность, которую трудно полностью перекрыть магнитным силовым контуром. И звери. Их передвижение даёт много помех.

— З-звери? — пробормотала Сайко, пытаясь рассмотреть хоть что-то, кроме снега и чёрного неба.

Дерен прислушался. Было тихо, даже хихиканье айю доносилось теперь едва слышно.

Айю боялись его, ощущая в нём такого же зверя, как и они сами.

Дерен достаточно общался с Энреком Лоо, признанным сыном эрцога Локьё, чтобы знать, как «надеть на сознание» маску хищника.

Он уже встречался в этих снегах с айю и помнил: они не нападают на сильных духом врагов, признавая в них соплеменников.

Это — мудрые и красивые звери. Встречаясь с человеком, они предлагают ему честный поединок. Один на один с подходящим по рангу бойцом стаи, остальные наблюдают со стороны. Если противник силён, стая уходит.

Другое дело вайшуги. Или вашуги, как их называют в Империи. Эти просто жрут. Сначала сознание, а потом и тело.

Но вайшуга поблизости не было. Пси-касание этой твари он тоже помнил достаточно хорошо. И импульсный разрядник у него тоже есть. Очень мощный и невкусный разрядник.

Дерен ещё раз качнулся на пятках, сосредотачиваясь. Если новый способ предвидения не работает, нужно вернуться к старому.

Он сбросил с плеч мешок, жестом велел Сайко сесть на него, чтобы отдохнули ноги. А сам сосредоточился на точке равновесия собственного сознания.

Хмыкнул задумчиво. Несмотря на паутину, внутренне он не изменился совсем. Точка равновесия его сознания так и осталась серьёзно левее, чем это бывает у нормальных людей.

Впрочем, чего он ожидал? Что, прибившись к более проработанной школе, станет не так заметен среди соплеменников?

Странные надежды. И бессмысленные.

Дерен ещё раз качнулся на пятках, примериваясь. Заставил себя ощутить тяжесть в точке равновесия, осознав её, как ядро. Толкнул это ядро и уловил, как оно возвращается к нему маятником, пробивая тело причины и снова устремляясь вперёд.

Ещё усилие… Ещё…

Нужно было нарастить амплитуду невидимого маятника так, чтобы его движение расширило сознание человека настолько, насколько хватает его ментального «веса».

Дерен сосредоточился на дыхании, раскачивая невидимый маятник всё сильнее.

Маятник тяжелел. Он захватывал и сминал окружающее пространство, подчиняя его сознанию человека. И постепенно сознание Дерена развернулось над перевалом.

Оно растеклось, как море, приливами выплёскиваясь всё дальше.

Сайко замерла, почуяв, что с наставником происходит что-то странное, но молчала.

Дерен же продолжал вкладывать энергию в невидимое движение, стараясь ещё сильнее раскачать свой внутренний маятник.

Он уже ощутил за перевалом препятствие, но и в этой проекции сознания с препятствием было что-то не так.

Волна сознания обтекала «нечто», словно ближние события не желали подчиняться человеку, имели иную, более сильную волю.

Имэ? Это его след?

Но что же он означает? Ждут на перевале патрульные или нет? Или там засада, ловушка?

Минуты тянулись, качая сознание.

Ответа не было.

— Мне нужно пойти вперёд и проверить, что там, за этими валунами, — сказал наконец Дерен. — Я не могу понять, есть впереди люди, или их нет.

— А звери? — робко спросила Сайко.

Маятник она знала только в варианте временной сдвижки, а не пространственной, и не понимала толком, чем занят наставник. Зато слышала то удаляющееся, то приближающееся хихиканье айю.

Дерен прислушался. Опасности он не ощущал, но Сайко была права. Не известно, как звери поведут себя с самкой, если самец уйдёт.

— Домагнитка не даст айю цапнуть тебя за нос, её мощности хватит, — попытался он пошутить и этим успокоить девушку. — Только не бойся, ладно?

И понял, что зря это сказал.

Сайко до этого довольно успешно скрывала страх, но тут вздрогнула и сжалась в комочек.

Дерен вздохнул.

— Отвернись — попросил он. — Я приношу все возможные извинения, но это единственный способ дать айю понять, что это — моя территория. И нечего сюда лезть.

Сайко отвернулась с недоумением. Но Дерен понимал — она догадается и по звукам.

После, разравняв снег, он усмехнулся сам себе, и разрешил девушке повернуться.

— Сиди здесь, — приказал он. — Даже если стая заинтересуется такой симпатичной путницей, к этому валуну звери не подойдут. Только не вздумай отходить от него. Айю могут начать пугать тебя, чтобы ты побежала в сторону, но ты же не из трусливых, верно?

Сайко испуганно закивала.

— А ты скоро вернёшься? — спросила она.

— Пункт пропуска совсем рядом, но мне придётся обойти его по дуге, чтобы посмотреть, есть там кто или нет. Может, придётся полежать и понаблюдать. В полчаса-час, наверное, управлюсь. Выдержишь час? Главное — не замёрзни.

— Я постараюсь, — выдохнула Сайко.

— Ну, вот и умница.

Дерен прислушался к далёкому хохоту зверей и скользнул за валун.

— Хи-хи-хиа-ххх… — отметили его уход айю.

Сайко пошевелила пальцами ног. К счастью, они онемели от усталости, а не от холода, и уже начали слушаться. Можно было посидеть немного, понаслаждаться отдыхом, а потом встать, чтобы не замёрзнуть. И потоптаться возле валуна, помеченного таким некуртуазным образом.

Дерен такой смешной!

Сайко укусила губу, чтобы не захихикать, как айю.

Однако он лучше знает зверей. Ему виднее. Он, вроде бы, уже бывал здесь, на этой ужасной Гране.

Местные — жуткие хамы! Ну как смог бы нормальный проводник взять и уйти! Ведь получается, что он завёл их в горы и бросил!

Не зря про грантсов рассказывают, что это самые некультурные люди во всей галактике. Кроме алайцев. Но ведь алайцы и на людей уже совсем не похожи…

Сайко изо всех сил отвлекала себя мыслями о жителях Граны, вспоминая анекдоты и байки про местных жителей. А в голову лезли мысли про леди Антарайн.

Она не то, чтобы к ней привязалась… Тётя была замкнутой и не очень-то ласковой… Но убить? За что?

Может быть, Дерен всё-таки ошибается?

Но… Но ведь противный Дисталь, хоть и нехорошо так говорить о покойнике, скорее всего и в самом деле шёл в спальню к леди. В этом ответвлении коридора — только её апартаменты.

Как леди Антарайн могла полюбить человека, который хватает первую попавшуюся служанку и!..

— Хих-ххии…

Сайко поёжилась и подняла глаза: на неё смотрели две пушистые мордочки с блестящими слюдяными глазами.

Было темно, но глаза светились, и можно было рассмотреть белый пушистый мех. И льдинки полупрозрачных зубов в улыбающихся пастях.

— Хи-хи, — раздалось откуда-то справа.

А потом слева:

— Хиии-ааххх!

И что-то шлёпнулось, подняв облако снежных пылинок!

Сайко вскочила. Зверь был огромный, величиной с пони, только гораздо длиннее. И он стоял совсем рядом, с интересом разглядывая её.

— Ай-ай-яй! — выдохнул он, и девушка ощутила ментальное давление.

Словно бы леди Антарайн застала её за неприличными занятиями.

Сайко никогда не видела так близко пси-зверей — аборигенов заснеженной Тайэ. В зоопарках их не держат, а по головидео непонятно, чем же они так пугают.

Теперь она ощущала: зверь давил на её волю. Пытался подчинить.

Она словно бы слышала в голове чужой звонкий голос: «Пойдём со мной? Вставай и пойдём!»

* * *

Первая или вторая?)

Глава 17 Дерен

Перевал

Будь Дерен один — всё сразу стало бы проще.

Он бы просто ушёл с протоптанной тропинки и поднялся там, где путей для путников без альпинистского снаряжения нет.

Но домагнитка плюс общая физподготовка вытащили бы. Залез бы как-нибудь.

А там нашёл бы дыру в наполовину убитом магнитном контуре, обжимающем логово предателей, и перебрался через перевал незамеченный ни людьми, ни хищниками.

Айю же как-то пролазят. Вон они, носятся с условно «нашей» стороны перевала, как у себя дома. Чирикают и хохочут.

Если бы не многослойный пушистый мех айю, рассчитанный на тайянскую зиму, они расселились бы уже по всей Горной Шерии.

Впрочем, Илия говорил, что видел как-то гнездо айю с тремя щенками у ледниковых истоков Тарге. А это не меньше сотни километров от перевала.

Значит, когда-нибудь приспособятся эти звери и к «жаре» Южной Граны. Составят конкуренцию местным хищникам и дадут работу охотникам.

Красивые…

Шкуры айю и сейчас ценятся на чёрных рынках Граны. Вот потому так утоптана эта тропа. На любой другой планете риск напороться на вайшуга остановил бы охотников. Но не на Гране с её культом безрассудной храбрости.

Теперь только охотники тут и ходят. А ведь не зря этот контрольный пункт называют именно «пунктом пропуска»…

До Дерена донеслось восхищённое хихиканье. Похоже, айю сообразили, что самец ушёл, и самочка осталась одна.

Клинья, наверное, теперь подбивают. Стая маленькая. Судя по голосам — особей пять-шесть, не больше. Вожак, видно, молодой, деятельный.

Имплант, к удивлению Дерена, содержал информацию и по разведению айю. Выходило, что нормальная численность стаи — голов пятнадцать. Значит, юный вожак совсем недавно покинул свою семью, отбив у отца нескольких самок.

Может, поэтому его стая так настойчиво сопровождала людей? Молодые айю контактны и любопытны. Вожак не просто вёл самок следом за путниками в надежде разжиться едой. Ему были интересны двуногие, он ощущал в них волю, как и в сородичах.

Молодые хайборы так и вообще легко входят с людьми в пси-контакт. Но айю — не считают двуногих ровней себе. Все их «контакты» — попытка завязать драку.

Дерен озабоченно потёр подбородок и нахмурился. Хотелось верить, что Сайко сообразит не отходить от валуна, который «её самец» так нагло объявил своей территорией. Наследница — не из трусливых, и волю её тренируют не первый год.

Интересно, айю и самку попытаются вызвать на поединок? Или у них к чужим «дамам» есть какой-то иной интерес?

Чего они там хихикают? Ну не соблазнить же пытаются?

Усмехнувшись в пушистый воротник куртки, Дерен сошёл с тропы, такой проверенной и удобной. Ведь именно на тропе стоял домик патрульных.

Почему его здесь поставили? Да потому, что контур и сто лет назад был дырявым — обвалы, звери, курумники…

Для охотника, контрабандиста или… тайного визитёра нет иного пути через перевал, чем эта тропа, а особисты всё равно просочатся, не углядишь.

И патрульные выбрали единственно верную стратегию — пристроили модульный домик поперёк тропы. Заодно и пропускали, наверное, кого надо. За мзду.

А потом Великий Дядя издох, и хождения туда-сюда прекратились. Иссякли у родовитых экзотов надежды на возвращение ублюдков и предателей. Не стало среди заключённых на Гране достойных власти.

Когда Дерена самого вели в Старую Крайну горными тропами, дядя был уже мёртв, посты сняли, и проход был условно свободен, не считая холода и зверей.

И шёл тогда пилот (ещё другого, торгового флота) не через перевал, а мимо резервации добровольных изгоев.

Там дорога гораздо лучше. И туристов к добровольным изгоям пускают, и родственников.

К тому же свирепствовала зима. Это сейчас в Горной Шерии лето. Зимой через перевал вообще не пройти.

На официальной границе резервации сейчас, наверное, толпа недовольных. В общину брата Ове ездят и перекупщики йоля, и организованные туристы, и одинокие любители острых ощущений.

Но там-то пункты пропуска по команде Линнервальда перекрыли в два счёта.

Мало кому может прийти в голову, что Дерен и Сайко сначала переберутся через перевал в места заточения проклятых, а уже потом явятся к добровольным изгоям со стороны резервации, горными тропами. Разве что Линнервальду?

Регент умён. Но ведь он же и говорил, что чтение по линиям паутины очень индивидуально.

Насколько он сам понимает науку ханер камат?

Ведь если бы Линнервальд читал паутину так же хорошо, как Локьё, он бы вообще не стал гоняться за беглецами. Увидел бы, что их намерения не несут вреда Дому Оникса, поморщился или, может быть, выругался. Но мешать бы не стал.

А в идеале ещё и задумался бы: а почему ослушались, дети ташипа? И, возможно, обнаружил бы предателя в собственном лагере.

Но эрцог Локьё потому и считается одним из самых сильных истников Юга, что способен не только предвидеть будущее, но и смирить гордыню. Предположить, что ослушники правы.

Обычно же… как рассуждают наделённые властью? Да как посмел какой-то имперец сбежать, не сообщив о своём решении всем возможным предателям!

Нет. Если бы Линнервальд мог понять и провидеть ситуацию с домом Оникса, Дерену вообще не пришлось бы тайком увозить наследницу. Он сам разобрался бы с Имэ и романом Дисталя с леди Антарайн.

Значит, надеяться на разум Линнервальда не стоит.

Нужно следовать плану. Привести Сайко в общину добровольных изгоев. Показать её брату Ове (беглому брату бывшего эрцога Дома Оникса).

И самое главное — дать Сайко возможность увидеть Телёнка. Это ключ к истинному цвету её Дома.

Только так Дерен мог исполнить то, что поручил ему капитан. Он велел рассматривать эту «аристократическую историю» как очередное боевое задание.

И задание будет выполнено. Если у Сайко есть хоть какой-то шанс увидеть этот проклятый цвет — она его увидит!

Дерен остановился.

Если он ошибается в трактовке событий, то подведёт и капитана.

А вдруг Сайко просто ни к чему не способна? Вдруг леди знает это наверняка? И нет никакого предательства?

А история с Дисталем… Ну так любовь оглупляет слишком многих, чтобы ожидать тут ума даже от леди.

Но если так, то…

То леди Антарайн сама свозила бы Сайко к брату Ове. Это был вполне реальный шанс для наследницы испытать себя.

Почему она тайком побывала в общине добровольных изгоев, но Сайко с собой не взяла?

Линнервальд полагает, что леди испугалась скверны проклятых…

То есть она реально верит, что какая-то «скверна духовного наследия изгоев» способна помешать девушке стать главой Дома, если она и в самом деле достойна этого места?

Ну и где она, эта скверна?

Дерен остановился, вслушиваясь в установившуюся вдруг тишину.

Горы сонно молчали, их дыхание было спокойным, и никакой «скверны» в воздухе, разумеется, не носилось.

Пилот забился между двух здоровенных камней и ритмично задышал, расслабляя мышцы.

Пробираться ползком в тёплой куртке было не очень ловко, но в компрессионке он был бы здесь слишком заметен — чёрное пятно, отражающее большую часть излучений, можно было засечь даже с орбиты.

Ещё минут через десять, где ползком, где бегом, а где и подтягиваясь на руках, ныряя в расщелины и прячась за камнями, Дерен забрался немного выше заброшенного пункта пропуска, чтобы посмотреть на него сверху.

Он долго вслушивался и гонял браслет по частотам спецона — местного и родного. Но всё было тихо, и пилот решился высунуться, чтобы посмотреть вокруг своими глазами.

Увидел. И в обычном свете, и в инфракрасном — всё нужное у него с собой имелось.

Домик оказался крошечным. Даже не домик, а два срощенных десантных модуля, совершенно обледеневших.

Снег вокруг лежал чистый-чистый. И Дерен уже почти решился запустить мини-дрон, чтобы осмотреть местность как следует…

Только выпрямившись во весь рост, он вдруг уловил синевато-стальной всплеск, а следом и рябь, побежавшую по паутине.

А потом у него заложило уши, и рваное зеленоватое сияние вдруг взметнулось над скалами.

Кто-то проверял активность магнитного контура, выкрутив до отказа мощность!

Дерен глянул вверх. Упал. Извернулся, вжимаясь в камень. Замер, перестав даже дышать.

Услышал ровный далёкий гул и заулыбался.

Это была не шлюпка, иначе сейчас его уже обнаружили бы — шлюпки движутся почти совершенно бесшумно и подкрасться могли бы почти вплотную.

А вот катер распознать по звуку вполне возможно, даже спецоновский.

Теперь ему стало понятно, почему паутина дёргалась. Местное начальство здорово колебалось: посылать ли людей на заброшенный пункт или послать Линнервальда с таким идиотским приказом?

А если посылать — то кого?

Раз панику поднял регент, предполагалось, что Дерен — свернувшийся истник.

И кто тогда должен кинуться на амбразуру и перекрыть какую-то полузаброшенную тропу? Понятно, что два опальных сотрудника. Провинились и вперёд.

И парни прекрасно понимали, что будет, если искомый «Дерен» и в самом деле пойдёт этой тропой.

Скала, например, рухнет и раздавит несчастный модуль. Или он вообще провалится в преисподнюю.

Вот только Дерен не умел пока проделывать таких фокусов с паутиной.

Он с тревогой смотрел, как два особиста быстро выгрузили из катера оборудование, загнали катер в модуль (его вторая половина оказалась ангаром) ушли в жилую зону и заперлись там, не желая рисковать шкурами.

Если аппаратуру установить на крыше модуля, она всё равно что-нибудь обнаружит. И это «что-нибудь» на автомате уйдёт начальству. А лазить ночью, чтобы искать дыры в магнитном контуре — это увольте.

Ну, а ему что теперь делать?

Просто проскользнуть по тропе мимо модуля невозможно, автоматика передаст картинку, и им успеют организовать встречу.

Значит, кто-то должен пробраться в модуль и отключить систему слежения.

С точки зрения обывателя задача была невыполнимой. Но не для спецона. К тому же у любой аппаратуры есть мёртвая зона.

Конечно, идеальным вариантом было действовать на манер вашуга. На расстоянии снести патрульным мозги, заставив их отключить всё, что отключается, и поубивать друг друга.

Но ментальное насилие — самое страшное преступление в Содружестве. Да и не факт, что свернувшиеся не успеют ничего доложить начальству.

Остаётся забраться через гараж в основной модуль, там крыша потоньше, и зарезать обоих парней.

Лучше бы задушить, но там ведь тоже сидят особисты. Не факт, что выйдет без крови.

Сейчас они ещё немного подёргаются и уснут. Ну или доведут себя идеями до нервного истощения.

Так или иначе, но часам к трём-четырём утра наступит самое подходящее время для такого визита.

Дерен нащупал десантный нож.

Сигнал, что аппаратура отключена, конечно, тут же поступит на пульт. Но катером от ставки особистов тут лёту часа четыре. И это ещё если успеют мгновенно принять решение и выслать вторую группу.

Линнервальд не Локьё, космодесант ему взять неоткуда. Это десантники могли бы свалиться на голову через…

Дерен посмотрел вверх, вспоминая высоту геостационарной орбиты.

Нет, на шлюпке быстрее. Локьё кинул бы вниз шлюпки. И тогда Дерену и Сайко оставалось бы только прятаться и отсиживаться в камнях.

А так Сайко успеет пару часов поспать в теплом модуле. И за два часа они преодолеют по тропе самую опасную часть перевала, а там уже можно свернуть в ущелье или в старое русло реки. И ищи их с собаками.

Или они собак привезут? На обед айю? Ну-ну…

Дерен кивнул сам себе. План был рабочий. Главное, чтобы Сайко не увидела трупы. Прикопать их в снегу, и дело с концом.

Парни сейчас как раз наведут в модуле порядок. Прогреют эти развалины. Может, даже еду какую сготовят. Это было бы очень кстати.

Вот не сиделось же им за периметром… Ясно, что неугомонное начальство заставило…

Тогда бы взвод присылали, что ли?.. Не понимают, за кем охотятся?

Хотя… взвод… Это же не взвод истников.

Спецоновца, даже не истника, а просто обученную вражескую заразу, лучше брать из-под защиты тяжёлой техники. Если даже десант — то в тяжёлой броне…

Мысли стали отрывочными. Пора было уходить, но Дерен всё смотрел вниз.

«Ты ведь тоже убивал людей?» — сказала эта рыжая девочка, Сайко.

Убивал? Да если бы из убитых выложить лестницу, они бы уже перешли по ней через этот проклятый перевал. И руки у него не в крови, а в кровище.

Ведь он не аристократ. Это их интриги несут смерть тем, о ком они никогда и не узнают. А он своих мёртвых будет хоронить сам.

Ну и кто тут убийца? Дерен или тот, кто послал на убой патрульных?

Линнервальд переоценил свои силы. Он не Локьё. У него нет полномочий отдать приказ космической охране.

А значит, девять из десяти — что Дерен с Сайко доберутся до брата Ове. И девять из десяти, что оттуда их придётся спасать имперскому спецону. Община-то на условно имперской территории.

И опять схлестнутся на пограничной территории спецслужбы Империи и Содружества, и будет длинный долгоиграющий прецедент.

И вот в рамках этого прецедента патрульных лучше бы не убивать вообще.

Задачка…

Хорошо, что хоть генерал Мерис в курсе.

Патрульные слишком хорошо вооружены, чтобы связать. И слишком большой будет скандал, если прибегнуть к психическому насилию и оставить потом в живых.

Это в Империи нет законов на использование менталки «кому не положено», на Экзотике психическое насилие разрешено только знати.

Тут начнётся такая истерика… Имперец… Ментальное насилие…

Может, уронить на модуль гранату? Тогда эту историю можно будет хотя бы формально списать на несчастный случай. Но ведь не факт, что граната возьмёт…

«Убивал…» — Дерен невесело усмехнулся

Да разве стоит для военного вопрос: убивать или нет? Вопрос стоит: как убивать?

Дерен выругался про себя и тихонько пополз обратно.

И снова отметил подозрительную тишину: айю давно уже не хихикали.

Что у них там? Ну не съели же они Сайко. Она же всё-таки наследница. Должна же уметь сопротивляться. Тем более, что вожак совсем молодой…

Или съели?

Тишина стала просто отравляющей. Казалось, даже снег больше не шуршит под ногами.

Дерен едва сдерживался, чтобы не ускорить своё осторожное движение между камней.

Дикая тишина. Точно съели.

Или доедают?

Глава 18 Сайко и Дерен

Перевал

Вожак стаи айю был очень красив: широкая грудь, мощные лапы, благородная морда, похожая сразу и на волчью, и на кошачью.

Наверное, для своих соплеменников-айю он был вроде Дерена: смелый и сильный воин. Умудрённый опытом многих сражений.

По крайней мере, глаза у него светились умом, а выражение морды показалось девушке симпатичным.

— Ты — вожак айю? — спросила она вслух, стараясь задавить в себе страх. Зубы у айю были очень острые, полупрозрачные, как льдинки. — Ты же хороший, да?

Ментальный накат зверя её не испугал, а вот оружия против зубов у девушки не было. Дерен не оставил ей даже ножа.

Хотя… что бы она делала сейчас с тяжеленным десантным ножом, да ещё и настроенным под параметры конкретного человека?

Наставник решил, что её воли будет достаточно, чтобы справиться с айю. И она справится! Подумаешь, какие-то звери!

Сайко резко выдохнула и собралась внутренне в тугой сияющий шар.

Вожак-айю словно бы этого и ждал. Он оскалился, прыгнул вперёд, собираясь на практике доказать, какой он «хороший». Но на середине прыжка взвился на дыбы, фыркнул и попятился на задних лапах. И застыл столбиком, словно огромный заяц.

Сайко сообразила, что зверю и вправду мешает напасть запах, оставленный Дереном таким оригинальным «собачьим» способом. Ну и амбрэ же тут, наверное, для чувствительного аячьего носа.

Наследница приободрилась: наброситься на неё айю не мог. Только пугал, а зубы запустить боялся.

— Вот так-то лучше! — сказала она. — А то вот придёт Дерен! Он очень большой и сильный самец! И ка-а-ак цапнет тебя!

Сайко мысленно представила огромного Дерена, шагающего прямо через горы.

Изо рта у Дерена торчали здоровенные клыки, как у саблезубого тигра, а глаза светились красным огнём.

Визуализация всегда удавалась Сайко лучше всего. Все преподаватели восхищались её способностью рисовать в воображении яркие объёмные картинки.

Клыкастый Дерен получился таким жутким, что вожак айю испуганно взвизгнул, упал на брюхо и «исчез», слившись с ночью и снегом.

Сайко поняла, что снова осталась один на один с холодным камнем и поёжилась.

— Я замёрзла, — призналась она вслух. — Не уходи? Камни холодные. Мне холодно сидеть даже на мешке. И скучно. Если ты не будешь показывать зубы, Дерен тебя не тронет.

Пару минут она оглядывалась: где же вожак? И вдруг он возник прямо перед ней, всего в десятке шагов.

— Ой, — испугалась Сайко. — Ну ты и шустрый.

Айю нерешительно махнул хвостом, поднимая пушистый фонтанчик снега.

— Ты голодный, наверное? — вздохнула Сайко, вспомнив, что сегодня в усадьбе должны быть танцы. И пирожные с ягодами.

Образ пирожных айю не впечатлил, и Сайко вспомнила пикник и жареную на вертеле оленью ногу.

Айю снова махнул хвостом: эта картинка ему понравилась.

— Я тоже хочу есть, — кивнула Сайко. — Только не сухпаёк. Дерен кормит меня гадкими сухпайками, а они такие противные.

Наследница запустила руку в карман, добывая крошки от сухпайка.

Айю подался вперёд, желая самостоятельно выяснить, что это за еда — сухпаёк? Правда ли, что она противная? А пахнет вроде бы ничего…

Но запах Дерена снова шибанул вожаку в нос, и зверь отскочил от протянутой руки.

Сайко с сожалением посмотрела на его пушистую шерсть.

Если отойти от камня — Дерен будет жутко ругаться. Но как бы здорово запустить пальцы в эту длинную тёплую гриву на шее зверя.

— Ну иди, не бойся, — позвала она айю. — Мне нельзя. Если я встану — Дерен будет меня ругать. А может даже… — она поёжилась.

Вожак взвизгнул: образ Дерена, вооружённого длинным прутом, показался ему очень опасным.

Сайко выбрала из обоих карманов крошки — больше еды у неё не осталось.

Дерен вручил ей два батончика, но они же были в пути целый день. Хоть и невкусно, а есть-то хочется.

Айю ещё немного потоптался, разрываясь между страхом и любопытством. Потом низко-низко опустил лобастую голову, поджал хвост и стал медленно подкрадываться к наследнице.

Другие айю, невидимые пока в темноте, перестали хихикать.

Стая затихла, наблюдая за вожаком. Все посторонние звуки смолкли: айю прислушивались. Они готовы были удрать, если появится страшный свирепый Дерен.

Но секунды шли, а ничего опасного не происходило.

Наконец нежный нос айю ткнулся в ладонь наследницы, и шершавый язык мигом слизал остатки сухпайка.

Айю тут же отпрыгнул, и Сайко расстроилась. Мех его и в самом деле оказался невероятно пушистым.

Она представила, как запускает руки в белоснежную шерсть, чешет надбровья и мягкое местечко под челюстью.

Айю взвизгнул.

— Ну, иди сюда, а? — позвала Сайко. — Ласка — она же вкуснее, чем крошки? Иди, я тебя поглажу?

Вожак мялся, оглядываясь назад, на тёмные камни, за которыми прятались его сородичи. А Сайко вдохновенно рисовала образ за образом: вот она гладит шею, спинку, чешет пушистые бока…

Она замёрзла и предвкушала, как зароется в тёплую шерсть.

И тут из-за соседнего валуна показалась мордочка поменьше, чем у вожака. Это, наверное, была самочка. Её слабое сознание было уже полностью захвачено чужими образами.

Она упала на брюхо и поползла к валуну, на котором сидела Сайко. Ей очень хотелось того, необычного, что предлагала странная девушка.

Нет, недаром проклятые предатели не очень-то и боялись айю. Если эти звери не очень голодны, они не трогают человека. Хихикают, дразнят, но не трогают.

Правда, и приучать их в резервации не пытались. Не хватало воли?

Вожак покосился на самочку, шумно вздохнул и затряс мордой. Главным тут был он! Уж если кто-то и должен рискнуть!..

Он принюхался, пытаясь выяснить, далеко ли ушёл страшный Дерен? Припал к камням, превращаясь в белое пятно. Медленно двинулся к Сайко.

Ещё немного, и его нос снова ткнулся в ладонь девушки.

Сайко радостно запустила пальцы в удивительно лёгкий и пушистый мех. Шерстинки были разной длины, а подшёрсток — прямо как бархат.

Опасаясь, что звук её голоса спугнёт айю, наследница стала приговаривать мысленно: «Какой хороший, какой красивый, какой тёплый…»

Она и в самом деле была рада обнять спасительного тёплого зверя.

И айю ощутили это.

Из-за камней показалась ещё одна заинтересованная морда. Потом ещё одна. Сайко манила их всех, выстраивая яркие мысленные образы.

Вот самая смелая самочка ткнулась ей в колени, и наследница потрепала её пушистую шкуру.

Постепенно вся стая — вожак, четыре самочки и совсем маленький айю, наверное, подросток, улеглись вокруг Сайко, согревая её.

Она честно старалась почесать каждого. Но вожак ворчал на самого молодого, и тот лёг слишком далеко, чтобы Сайко могла до него дотянуться.

— Ну и что это за порнография⁈ — раздался вдруг голос Дерена.

Испуганные айю прыснули в стороны, как разлетающиеся снежинки.

Только вожак, сохраняя достоинство, вздыбил шерсть и спрятался за спину Сайко.

— Это — моя самка, — сказал ему Дерен. — А ну — брысь!

Сайко потянулась и обняла вожака:

— Дерен, то есть… Вальтер, ну пожалуйста? Ну, он же может пойти с нами? Он такой хороший и тёплый. И совсем не кусается. Он даже не хочет кусаться, я вижу образы его мыслей.

Дерен вздохнул.

— А ты подумала о том, что мы для него — слишком плохая компания? Что если его пристрелят патрульные?

Вожак, уловив чужой злой образ, рванулся и Сайко испуганно разжала руки.

Миг — и айю исчез, словно его и не было.

Она встала, отряхивая кожаные штаны.

— Вальтер, ну почему я такая слабая? — спросила она грустно. — Почему я могу договориться с айю, а с патрульными — не могу?

— Думаешь, надо эрго им предложить? — усмехнулся Дерен. — На «почесать» они вряд ли так поведутся.

— А ты что им предложил?

— Пока ничего. Сейчас они слишком настороже. Надо подождать до утра. И хорошо бы тебе поспать немного.

Сайко с сомнением посмотрела на камни.

— Но тут очень холодно.

— У тебя комбинезон с подогревом.

Сайко поёжилась.

— Но мне всё равно холодно! — Она заглянула Дерену в глаза и замотала головой. — Я не вру. Это идёт изнутри, как будто у меня там ледник.

Дерен взял девушку за руку, уже понимая, что её воображение, так легко покорившее айю, играет сейчас прямо противоположную роль. Сайко была уверена, что замерзает — и потому действительно мёрзла.

Айю немного согревали наследницу, она пригрелась было, но теперь её почти трясло.

Дерен выбрал место среди камней так, чтобы туда не добирался ветер, достал из мешка белую пушистую шкуру.

— Это не айю? — испуганно спросила Сайко.

— Это баран, — буркнул Дерен, понятия не имея, что за зверь оставил Илии свою шубу. — Ложись-ка сюда… Ложись-ложись!

Сайко кое-как уместилась на шкуре, и Дерен лёг рядом, прямо на камни.

— Сейчас согреешься, — сказал он, крепко прижимая к себе наследницу.

От него и в самом деле прямо-таки шёл жар.

— А почему ты такой горячий? — пролепетала Сайко. Ей хотелось сразу и отстраниться, и прижаться к наставнику.

Она ничуть не врала айю, представляя Дерена большим и страшным. И сама тоже побаивалась его. Но разве какой-то другой человек смог бы сейчас защитить её и согреть?

Дерен хотел ответить, что может регулировать температуру своего комбинезона, а у неё комбез попроще, только на автоматике. Он-то свой выкрутил сейчас на максимум, даже жарко…

Но промолчал. Потому что психосоматика — странная штука. Не доверяя ему, девушка всё равно мёрзла. Даже превратившись в печку, Дерен не смог бы согреть эти ледяные пальцы, а значит — дело совсем не в комбинезоне.

Ох уж эти аристократы…

Он плотнее притиснул её к себе, обнял одной рукой, другой стал растирать холодные руки.

— Тебе надо уснуть, — сказал он, по чуть-чуть, чтобы было не очень заметно,усиливая ментальное давление. — Сейчас ты согреешься и как следует отдохнёшь. Нам ещё идти и идти по горам.

— Я понимаю, — прошептала Сайко. — Но мне почему-то это не помогает. Зачем я должна идти? Даже если я увижу свой цвет — зачем мне всё это?

— Кто-то должен быть главой Дома, разве не так? — удивился Дерен.

— А зачем? — спросила Сайко.

И Дерен понял. Наследница ощущала себя сейчас такой же маленькой пушистой зверушкой, как бедные айю.

А кругом были патрульные с гэтами, расплавляющими даже камни. А всё потому, что её хотят сделать наследницей.

Но зачем?

«Действительно, зачем?» — мрачно подумал Дерен.

И вспомнил другую девушку. С белыми, как снег, волосами и белыми ресницами.

Почему же он сам не захотел принять власть, хотя бы над скопищем предателей и изгоев?

Потому что они были изгоями, или он так не хотел власти?

Власть… Пожалуй, тогда, пробираясь по заснеженным пустошам к некрофагу, где лежал мёртвый Дядя, он об этом даже не думал.

Но в доме изгоев — словно бы ощутил вдруг эту самую «скверну». Как белёсое марево клубилась она над толпой предателей.

Родственники хотели, чтобы некрофаг — аппарат для сохранения памяти после смерти — имплантировал Вальтеру Дерену, внуку Валерии Ларга, всю ту дрянь, что накопил за долгую жизнь Великий Дядя.

Они получили бы кадавра, а Вальтер Дерен — единственный наследник проклятой твари — власть над этим убогим сообществом вырожденцев.

Беловолосая девушка, Изабелла Кробис, была предназначена ему в жёны. Чтобы связать его ещё и нитью любви. Чтобы чужак думал, что счастлив среди проклятых.

Ведь Изабелла была прекрасна и согласна на всё. И Дерен никогда — ни раньше, ни позже — не видел настолько красивых девушек.

Вот только жизненные цели предателей, питаемые скверной, были слишком чужды ему. Но в чём была эта скверна?

Правильно ли её боялись, как невидимого ментального яда?

И почему тогда на него эта зараза не оказала никакого влияния? Только любовь…

Дерен задумался, согревая и укачивая Сайко.

Чем же он так отличался от предателей, сосланных в резервацию за помощь машинам в войне с людьми?

Ведь он говорил с ними, видел очень многих из них — и вырожденцев, и совершенно нормальных и внешне похожих на него самого…

Самец айю, успокоенный тишиной, высунул морду из-за валуна. Дерен не стал его прогонять.

Пожалуй, чтобы приручить айю, нужно иметь очень сильную волю. Раз Сайко справилась — она настоящая наследница.

Наверное, и Великий Дядя мог бы приручить айю или даже вайшуга. В теории.

А на деле он не мог даже допустить такой мысли. Ведь для этого надо встать рядом со зверем, довериться ему, дать сделать выбор.

Дерен ощутил, как дрогнула паутина перед его мысленным взором. И потревожила её эта очень простая мысль: доверие и… выбор.

А ведь этим проклятые аристократы и отличаются от аристократов, подобных Сайко.

Для наследницы даже зверь обладал правом самости, правом на собственный выбор. Предатели же считали себя теми, кто имеет право решать за других.

Они помогали машинам, потому что им было выгодно именно это. И плевали на соплеменников.

Оправдание можно найти любым поступкам. Подумаешь, человечество в рабстве у искусственного разума. А вдруг ему будет там даже лучше? И не надо будет ничего решать…

Значит, скверна — это всего лишь образ мыслей?

Но почему он такой заразный? К чему патрули и весь этот карантин?

И все эти визитёры… Родню прямо-таки тянуло к контактам с проклятыми.

Вальтер задремал, но его разбудила мысль о том, что вообще-то человеку всегда было свойственно считать себя лучше, умнее, родовитей других.

Это дремлет в людях, как память о том пути, что они преодолели в своём развитии. Именно чувство превосходства давало им силы карабкаться вверх по эволюционной лестнице.

Те, кто общался с проклятыми, словно бы прозревали истину. Они переставали каждый миг мучиться выбором правильного пути.

Теперь любой их путь становился правильным. Если ты лучше — значит, ты прав. По крови, по древности рода, по богатству — неважно, в чём твоя сила. Главное, что ты — лучше.

Дерен поёжился.

Вот и Сайко стало холодно с ним потому, что это он определил за неё путь.

Сначала её насильно сделали наследницей, а теперь дурак-наставник потащил её в горы, потому что так было нужно ему.

Это Дерен определил, что она должна увидеть Телёнка и стать главой своего Дома. И не спросил — хочет она этого или нет?

Дерен вздохнул.

Сайко уже согрелась и доверчиво расслабилась, перестав изображать испуганный комочек. Но дышала как человек, который ещё не спит.

Когда Дерен пошевелился, она спросила шёпотом:

— Ты не ответил мне утром… — наследница замялась. — А… ты когда-нибудь любил девушку?

Дерен сглотнул комок в горле, сразу вспомнив ту, что до сих пор часто вставала у него перед глазами.

Любил ли он Изабеллу Кробис, или его просто срезало светочастотным ударом тяжёлой шлюпки, и он умер, не успев даже испугаться?

Однако вот же он, жив, а она…

— Она умерла, — прошептал Дерен.

Сайко вздрогнула в его руках.

— Она жила здесь, за перевалом, — сказал Дерен, понимая, что ему давно уже нужно было кому-то это сказать. — В резервации предателей. Нас пытались поженить, но я не захотел оставаться в резервации. Их мысли, их отношение к миру — это яд для меня.

— Но ты же мог её украсть, как меня? — горячо зашептала Сайко. — Увезти отсюда?

— Она не захотела, — выдохнул Дерен сквозь сжатые зубы. — Я не могу увезти человека насильно, если это не приказ моего капитана.

— А я? — спросила Сайко.

— Я должен показать тебе цвет, — сказал Дерен. — Это приказ. Но ты сама решишь, хочешь ли ты стать главой Дома Оникса. Это я тебе обещаю.

Сайко улыбнулась, и… засопела носом. Слишком уж она зарылась в пушистый воротник куртки Дерена.

Он отстранился немного, чтобы девушке легче было дышать, и тоже уснул. До трёх часов вполне можно было поспать.

Патрульные побоятся вылезти из своей норы. А нет — так всё будет ещё проще. Станут отличным ужином для айю.

Это только Сайко могло показаться, что приучить айю проще простого. Дерен про такое и не читал даже.

А может, дело было сроду и не в способностях наследницы, а в том, что она — девушка?

Дерен проснулся, как и планировал, в три. Тихонько поднялся, стараясь не разбудить Сайко.

Отойдя на пару десятков шагов, уловил белую тень среди камней: вожак айю так и сидел в засаде. Это хорошо, с таким ухажёром наследница уж точно теперь не замёрзнет.

Второй раз проделывать тот же путь было легче, и Дерен довольно легко забрался на удобный для наблюдения карниз.

Окна модуля были тёмными — патрульные спали. Если бы можно было не убивать их, а приручить, как айю…

Он уже собирался спускаться, когда в модуле вдруг загорелся свет.

* * *

Так, значит, да?)))

Глава 19 Рэм

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

После прогулки по парку, Рэм, Анка, Тим и Майле с Мартином чинно вернулись на террасу. И уселись там в дальнем углу в подвесных креслах, как послушные дети.

Задача каждого была расписана по минутам, хотя в плане Рэма по нападению на Имэ было всё-таки слишком многое «шито белыми нитками».

«Нитки» не касались распределённых Рэмом обязанностей — кто где стоит и кто за что отвечает.

Парни даже создали по примеру космодесантников специальный анонимный чат, где придумали себе позывные.

Вернее, пытались придумать. Пока Рэм волевым решением не присвоил аристократам Анке и Тиму позывные по цвету волос — Белый и Чёрный, себя обозвал Красным, а Мартина — Рыжим, над чем тот долго ржал, вспоминая рыжих отпрысков Дисталей.

Майле позывного не дали, и она расстроилась.

Её вообще сначала планировали оставить в усадьбе, но она ужасно трусила. Боялась, что леди вызовет её и спросит обо всём напрямик. И она всё расскажет.

Пришлось брать девчонку с собой. Со строгим предупреждением не визжать, не падать в обморок и никуда от парней не отходить.

Рэм сказал, что как только подберёт ей посильную задачу, придумает и позывной.

Задачу он всё же придумал — Майле «взяли» водителем катера. Её машину проще других было увести со стоянки.

Поместье, где держали в заточении Имэ, принадлежало самому опальному регенту, но передвижения его были ограничены стареньким особняком, стоящим недалеко от ворот, и куском сада.

Чтобы не создавать у узника соблазн забредать, куда не положено, территорию заключения обнесли модным и дорогим забором, оснащённым отличной и современной сигнализацией.

Мартин, выяснив в дэпе её тип, смеялся прямо до слёз. Его вообще очень веселило всё предстоящее мероприятие. Рэм подозревал, что Мартин ужасно трусит, и потому смеётся, но озвучивать эту идею, разумеется, не стал.

Контрабандист был ему сейчас лучшим помощником. Он считал, что с сигнализацией справится на раз.

Надёжнее было бы обнести место прогулок бывшего регента обычным импульсным ограждением, что удерживает на пастбищах стада животных. Его и то было бы сложней отключить, ведь пришлось бы вырубать генератор или разрушить часть самой ограды.

А в плане электроники — всегда хватает специальных шпионских программ, чтобы подключиться к камерам, стереть всё, что нужно, а потом перебраться через забор и проникнуть в особняк, где дежурили по ночам всего два охранника.

И вот тут уже начинались проблемы.

Не с охранниками, конечно. Для Рэма два охранника означали не больше, чем для Мартина система сигнализации.

Но Анка настоял, что сначала с Имэ нужно поговорить, а никто не знал, какое сопротивление, кроме ментального, может оказать бывший регент.

Вдруг он так наловчился в своей паутине, что на парней рухнет потолок?

Услышав про такую возможность, Рэм наотрез отказался рисковать жизнью Анки, на которого парни поначалу делали ставку в плане развода и запугивания Имэ.

Анка, конечно, спорил: он ведь не военный, и приказ для него ничего не значил. Но Рэм только мотал головой, не желая ничего слушать. Дерен поручил ему охранять брата эрцога, и точка.

Оставить Анку в усадьбе леди Антарайн Рэм не мог, только брата эрцога Хьюго могли выпустить из «Белых лис», оцепившие всё вокруг полисы.

Но позволить ему драться с Имэ?..

В конце концов решили, что к Имэ пойдёт один Рэм, ему не очень-то опасны даже падающие крыши.

Остальные будут ждать в саду, окружающем особняк. И если Рэму не удастся достучаться до совести бывшего регента, запугать его или ещё как-нибудь договориться, в силу вступит план «бэ».

Парни подожгут логово Имэ.

Уж это точно выбьет бывшего регента из сосредоточения как минимум на всю ночь, и ему будет уже не до ментальной войны с Дереном.

К поджогу взялись готовиться основательно. Проникли в ремонтный бокс, где обслуживали катера, раздобыли горючую краску.

Больше ничего подходящего не нашлось.

Мартин предложил закупить готовую зажигательную смесь у своих не самых законопослушных приятелей, и Анку отправили к леди Антарайн с просьбой разрешить парням устроить пикник.

Леди долго ругалась: она была озабочена судьбой Сайко и ждала этого же от юных гостей. Она даже отменила танцы, которые традиционно проводились в усадьбе в тринадцатый день первого летнего месяца.

Но Анка недаром ел свой хлеб переговорщика. Он сумел объяснить, что пикник парни организуют совсем не от радости, а вовсе наоборот. Чтобы отвлечься от тяжких дум и не глядеть на стены, где совсем недавно они так хорошо проводили время вместе с наследницей.

Он даже глаза начал вытирать. Его белоснежная шевелюра обеспечивала ему красноватые глаза, альбиносы — они такие. Стоило их слегка потереть…

Леди Антарайн смягчилась: назначила пикник на завтрашний вечер. Может, к тому времени подоспеют и хорошие новости о наследнице?

Анке разрешили отправить в город катер за каким-то особенным мясом и минералкой со специями. А уж друзья Мартина постарались, чтобы в бутылках оказалась совсем не минеральная вода.

Оставалось дождаться ночи и сымитировать для полиции звонок Хьюго. Мол, эрцог срочно требует Анку домой.

Ну и смыться с ним под покровом ночи.

Тут главное, чтобы не заметили слуги, а то придётся ломать комедию ещё и для леди. Полисам-то было совершенно плевать, кто и зачем будет сопровождать брата эрцога Хьюго Тьсимьена. Заберутся в катер и слиняют, делов-то. До утра никто и не хватится.

А утром…

Рэм понимал: если придётся применять план «бэ», то их сто процентов накроют или полисы, или охрана Линнервальда. Но молчал.

Один бы он ушёл и от людей Линнервальда, но не бросать же ташипов.

А значит, не нужно и продумывать возвращение в усадьбу. Сюда их и привезут, и проводят до апартаментов в самых надёжных наручниках.

Может, поэтому Мартин и ржёт. Для него последствия поджога особняка могут быть похуже, чем для Анки и Тима.

Майле-то — ладно. Глупая девочка. Парни, гады, заставили. А вот Мартин…

Плюс сигнализация, плюс — зажигательная смесь…

Однако Мартин своих сомнений вслух не высказывал. Рэм не очень понимал почему, но был благодарен контрабандисту за выдержку.

А вот Анка всё никак не мог успокоиться. Вертелся в кресле, вскакивал, делая пару тройку шагов, снова возвращался за стол и утыкался в коктейль.

— Да не трусь ты, — сказал Рэм. — Нормально всё будет. Первый раз рискуешь, что ли? Ты же Дерена на дуэль вызывал, значит, не трус.

— Да я не боюсь! — взвился Анка. — Вернее, боюсь! Что ты один только спугнёшь его! И всё тогда без толку! Ты лучше вообще туда не ходи. Зачем? Просто мы сразу… Ну это… Другой план.

— Во-первых, мы можем ошибаться, — повторил свои аргументы Рэм, стараясь говорить максимально обтекаемо для чужих ушей. — Может, это не он?

— Вот и я про то же! — опять подскочил Анка. — Так он тебе себя и выдаст! Прикинется больным старым козлом, мол, знать ничего не знаю, а исподтишка вызовет… этих, ну… Понял?

Рэм понял.

Анка опасался, что, пользуясь неосведомлённостью Рэма, Имэ сыграет с ним в незнанку, а сам втихаря вызовет полисов, и тогда поджог может не выйти.

Чтобы развести бывшего регента на откровенность, нужно было многое о нём знать, уметь общаться с аристократами. Этого навыка у пилота не было.

— Ну… тогда проще сразу устроить «бэ», — кивнул Рэм и нахмурился: весь план летел к чертям.

— Нет, — не согласился Анка. — Дело даже не в том, он это или нет. А в том, что устроив просто так Хэд знает чего, мы будем действовать как бандиты, а это недопустимо по кодексу. Тварь должна признаться! И дать нам понять, что ничего мы с ней сделать не сможем. Ты тогда сделаешь запись разговора на свой браслет. И у нас будут доказательства.

— То есть, ты таки предлагаешь идти вдвоём?

— Ну, а как?

— А если крыша?

— Ну, ты же профи, ты меня вытащишь!

Рэм хмыкнул. Такой риск для Анки ему очень не нравился. Но ведь и в самом деле нехорошо поджигать особняк из-за одних только подозрений.

— Хоть расспросить бы кого, на что он способен, — вздохнул Рэм.

— Брата я не могу спросить, — развёл руками Анка. — Он нас сразу сольёт. Он меня знает, как абрикос. И по лицу читает, типа твоего Дерена.

— Ну а другие какие-то знакомые у тебя есть? Кто в теме, но чтобы надёжный?

— Данни! — вдруг сказал Тим. — Он из нас был самый способный и готовился стать главой семьи. Масштабы, конечно, несопоставимы с эрцогами, но в общих чертах он что-то расскажет.

Рэм хмыкнул и кивнул: «хоть что-то» — лучше, чем ничего.

Стемнело.

Заговорщики ушли для вида в свою комнату. Завалились по кроватям.

А потом Мартин, уже разобравшийся и с системой домашнего интеллекта усадьбы, зациклил воспроизведение с камер.

Охрана могла теперь до одурения смотреть, как повторяется кусок записи: все парни спят на кроватях в своих комнатах, а Майле задремала в кресле у стола.

«Спящие» же осторожно выбрались в окно, миновали двор, проскользнули мимо стоянки катеров, маскируясь за разномастными летунами.

Когда Анка решил, что случайный слуга уже не увидит парней с крыльца, он бестрепетно направился к полисам.

Спина у него выпрямилась, башка задралась. Даже сзади с него уже можно было писать картину: я самый наглый из здешних аристократов!

— Мне нужно разрешение на вылет, — бросил он полису, ухитряясь глядеть на здоровенного мужика сверху вниз. — Кто тут этим заведует?

Мужик открыл было рот, пытаясь завернуть парней, но Анка сделал то, что не позволял себе Дерен: резанул глазами, окатив беднягу волной страха.

Знати так было можно. Анка был тут в своём праве: он торопился и наказывал полицейского за нерасторопность.

До Рэма только сейчас дошло, почему Анка так охотно вызвал Дерена на потешную дуэль. Он не мог даже представить ментального сопротивления от простолюдина.

Слышал о том, что Дерен — истник, но… не верил.

Анка привык распоряжаться людьми с самого детства, хоть и умел так мало, что Рэм, стоя рядом, почти не ощутил наката.

Полису, однако, хватило. Да и Майле в страхе прижалась к Мартину.

Контрабандист не дрогнул: ему уже было с чем сравнить ощущения.

На помощь первому полису, не разобравшись, прибежали ещё четыре. Но это они сделали зря.

Анке слишком сильно досталось от жизни за эти два дня. Теперь он с яростью срывал на плебеях всё накопившееся раздражение.

Рэм скептически молчал. Но когда их катер выпустили со стоянки — вела Майле, у неё были при себе документы, как у личного водителя леди Сайко — пилот влепил Анке подзатыльник.

— Ты чему-то вообще учишься? — спросил он. — Типа — тебя обидели, и ты сразу пошёл мстить? А где вся ваша грёбанная философия? Где работа над собой?

Анка шмыгнул носом. Подзатыльник был совсем не шутливый.

— Хэд, ну ты и… — прошипел он и замолчал.

— Я, я, — покивал ему Рэм. — Я не умею в эти ваши накаты. Но и давление мне твоё фиолетово. И я точно знаю, что отыгрываться на слабых — такая же слабость. Ну, ты понял, да, что будет, если я начну срывать раздражение через подзатыльники?

— Но ты же имперец! — обиделся Анка. — Ты же другой, а они… — Парень обернулся, но полисов уже не было видно.

Рэм фыркнул:

— Вот это тебе мозги повернули. — И пояснил в ответ на недоумевающий взгляд: — Люди все одинаковые примерно. Если полис тебя слабее в накате, то сильнее в чём-то своём. Иначе нас не было бы столько — красивых и разных. Природа — она же умная. Ты решил, что умнее природы, ташип?

— Да не могут они ничего! — буркнул Анка. — Ни на что они не способны! Не работают над собой!

— Угу, — сказал Рэм. — Ты вон тоже над собой прямо работаешь. Ты сколько раз подтягиваешься, а?

— Да ты сравнил!

— Я правильно сравнил. В древности главными были те, кто имел физическое превосходство. Сейчас у элиты — превосходство ментальное. Но дикость-то одна!

— Да почему дикость?

— Да потому что ваша элита звереет, как Имэ. Потому что ваши предатели до сих пор сидят в резервациях. Значит, ментальная сила — не гарант ни-че-го.

— Вот Имэ и скажи это! — Анка сжал кулаки.

— Так я и скажу… А ну — сел ровно! — скомандовал ему Рэм. — Ты чего завёлся опять? Я же прав. Испытания тебе даются, чтобы ты над собой работал. А ты — на полисах отыгрался. Я прав?

Анка вздохнул. Все видели, что он именно отыгрался.

— Я же не злой, но справедливый, — дёрнул плечом Рэм. — Может, и полисы тоже чем-то заслужили такое твоё обращение, но и ты получил за дело. Без обид, да?

Анка нехотя кивнул.

— Давайте лучше вызовем Данни? — влез Тим. — Мы уже достаточно далеко отлетели!

Глава 20 Рэм

Столица экзотианской Асконы — Акра. Особняк бывшего регента Дома Аметиста Ингваса Имэ

— Стоп, — сказал Мартин, когда Рэм свернул выделенное подключение, и голограмма физиономии Данни растаяла в воздухе. — Следующим шагом у нас — что?

— Зависаем над особняком, включаем шумоподавление, — сказал Рэм. — Переговоры через дэп-чат.

— Давай-ка сыграем иначе? — Мартин покопался в коммуникаторе и покивал сам себе, размышляя. — Я заглушу соседнюю дэп-станцию, есть у меня пара кодов, а ты рубанёшь спектр активных частот и наведёшь спецсвязь. Я читал: ваши так делают.

— Дэп-станцию? — Рэм развернул над браслетом карту, чтобы глянуть, какую территорию она покрывает. — Так пол-Асконы без дэпа останется! Паника же начнётся?

— Ну и что? — хитро прищурился Мартин. — Зато Имэ никого не сумеет позвать на помощь, даже если мы подожжём особняк. А иначе он ваши угрозы всерьёз не примет. Только если у него не будет вообще никакого доступа к внешнему миру, вот тогда, если сумеете, есть шанс, что сможете его припугнуть.

Рэм посмотрел на контрабандиста пристально, дёрнул плечом и… кивнул.

Мартин открыто давал понять: их сто процентов поймают. Так что обратного пути нет: или они дожмут Имэ, или не стоит и портить себе биографию.

Если дожмут: иногда победителей и в самом деле не судят, а вот если лоханутся прямо на входе…

Анка и Тим молчали, они просто не понимали, на что намекает Мартин, но Рэм-то понимал. И понимал, что крайнее слово тут только его.

И он был готов рискнуть. Но Мартин-то чего бесится? На что рассчитывает? На то, что его прикроет потом юридическая фирма Ченича? Так защиту ему пообещали и без героизма в охоте на Имэ…

Рэм мотнул головой, отгоняя эти мысли как несвоевременные. Сейчас ему было не до Мартина. Контрабандист, как и Майле, и Тим, будет прикидываться шлангом, если поймают. Это тоже было оговорено.

Виноват будет Рэм. Ну и Анка, с ним иначе никак.

В особняке бывшего регента Анка будет действовать якобы исключительно по своей воле.

Имэ пытался убить парня, вот расплата и постучалась ночью. А Рэм обеспечил прикрытие.

Анка надеялся, что полисам он не по зубам, а с Линнервальдом договорится Хьюго.

Регент Дома Аметиста и эрцог Дома Белого Нефрита были в довольно приятельских отношениях.

Рэм задумался, перебирая в голове всё, что ему было известно про Имэ.

Кое-что они раскопали в «чёрном» дэпе, кое-что подсказал Данни, но в чистую, на словах, переиграть Имэ такими смешными силами, как несовершеннолетний истник и военный пилот — это было смешно.

Рэм поначалу много и не хотел: планировал устроить пожар и сбить Имэ прицел. Но, показавшись регенту на глаза, они заходили слишком далеко.

Хотя… Но ведь Дерен сказал — прикроешь. Значит, он верил, что парни могут как-то противостоять этой твари? Значит, Мартин прав — нужно выложиться по полной.

— Мне нужно минут десять на настройку, — сказал Рэм.

— Мне чуть больше, — кивнул Мартин и оглянулся на Анку с Тимом: — Сидите тихо, господа аристократы. Мы поработаем тут с сетями. А вы ещё раз подумайте, как усовестить эту тварь, если у неё вообще имеется совесть.

— Не имеется, — буркнул Анка. — Но я свою тоже завернул пока в носовой платок.

Мартин фыркнул.

Шутка была известной: «Совесть аристократа — вроде насморка. Даже если она его мучит, в кармане всегда найдётся носовой платок».

— Страшно, — сказал Тим. — А если Имэ реально сгорит?

Главным поджигателем был он.

Парень и бутылки кидал неплохо, Рэм проверил, и карту местности выучил. Вроде воспитывали его примерно так же, как Анку, а мышцы имелись.

— Не сгорит, — мотнул головой Рэм. — Слишком хитрый.

А сам подумал: «Не дадут нам люди Линнервальда сжечь особняк. И Имэ придушить не дадут».

Успеть бы «выбить» недорегента из рабочего состояния.

Данни сказал, что это самое важное.

Во время серьёзной работы с узлами причин истник постоянно находится в состоянии, близком к трансу. Он весь погружён в созерцание, слышит странные звуки, ощущает напряжение кожей. Может разговаривать сам с собой, отвечать невпопад.

Психическая реальность становится для него в это время важнее физической. Он словно бы спит наяву. Может двигаться, говорить — но словно бы заторможенно.

И чем сильнее истник, тем менее явно это его состояние для постороннего наблюдателя. Иногда сразу и не догадаешься, что он в трансе. Но это так. Без транса по паутине не ходят.

Если Имэ действительно охотится за Дереном, то можно будет догадаться по неверным движениям, по затуманенному взгляду.

Вот только времени на разоблачение будет мало. Рэм понимал — Линнервальд не мог не послать к логову регента шпионов, даже если не поверил в версию парней.

Ощущает он и напряжение линий. Конечно, Имэ ему не переиграть. Но и «проспать» ночную историю он не сможет.

Паутина будет «дышать», меняться. А по цвету линий можно будет сообразить, кто виновник пляски. Хотя…

Имэ играет теми же цветами, что и сам Линнервальд. Так что на какое-то время парням всё-таки можно рассчитывать.

Наконец Мартин кивнул и откинулся в кресле.

— У нас не больше получаса, — сказал он. — Я запустил вирусную атаку, симулирующую дэп-сбой, и станция ушла на резерв. Его хватит на восемь минут, а потом связь отрубится. Полетели!

Майле, не дожидаясь приказа, рванула катер вверх. Рэм не стал возражать. Компания ему досталась недисциплинированная, это факт, но тут быстро ничего не сделаешь.

До места заточения Имэ было уже рукой подать, когда коммуникатор Мартина пискнул, сопротивляясь входу чужого сигнала.

— Это я ломлюсь, — предупредил Рэм. — У тебя крутой комм… Пусти?

Над коммуникаторами остальных участников ночной операции сами собой вздулись чаты.

— У меня двойная лицензия входа, — кивнул Мартин. — Очень достаёт иногда, но и полисы не могут перехватить управление коммом. У тебя всё готово? — спросил он Рэма.

— Так точно.

— Тогда Майле пикирует, и ты накрываешь гасилкой особняк и окресности. Дальше по плану.

Рэм кивнул и обернулся к Анке: они с Тимом сидели сзади.

— Ну, брат эрцога Хьюго! — начал он нарочито торжественно. — Пришёл твой час отыграться за все твои неприятности. Имэ — именно та тварь, из-за которой ты чуть не подох, помнишь⁈ Первое слово тебе, ты знаешь, о чём с ним говорить. Я — «твой охранник», можешь мной там распоряжаться.

— А стерпишь? — фыркнул Анка.

— Отыгрывайся, — рассмеялся Рэм. — Тебе карта пошла. Только сделай его! Заставь потерять контроль! Чёрный? — он посмотрел на Тима. — Условную фразу помнишь? Как только Анка скажет: «у нас больше нет аргументов» — поджигай! Мартин следит за тем, как чинят дэп-подключение, если сумеет — проводит повторную атаку. Майле держит катер в готовности к экстренному старту. Поехали!

Маленький катер с синей полосой на боку завис над старинным особняком.

Засечь его с пульта охранники уже не могли. Но сумели бы заметить невооружённым взглядом, попрись они ночью на улицу.

Майле аккуратно посадила катер, но Рэм и Анка не спешили выпрыгивать.

Однако прошло пять секунд, а в пристройке, где жила охрана, окна так и остались тёмными.

Запроса же от системы контроля периметра не последовало вообще — она тихо и крепко уснула. Тут бы и Мартин справился, не то что Рэм.

Кто ж мог представить, что Имэ попытаются посетить имперские военные особисты? Это вам не ленивая полиция Содружества.

— А точно внутри никого нет, кроме Имэ? — прошептала Майле.

Рэм мотнул головой. Он изучал показания приборов.

То, что Имэ внутри один — это было без вариантов. Чего лишний раз спрашивать?

Охранникам не разрешалось не то что входить в особняк, даже общаться с Имэ по видеосвязи. Бывший регент был слишком опасен в плане воздействия на человеческое сознание.

Покупки ему доставляли автоматически, по письменному запросу. А охранники держали под контролем околовоздушное пространство и сторожили единственные ворота от незаявленных посетителей.

Нужно было иметь специальный пропуск и ранг в Содружестве, чтобы поговорить с опальным истником. Контролем за пропусками и кончались полномочия охраны.

Майле сглотнула, давясь от страха слюной. Парни проговорили, что в случае чего Рэм разберётся и с охраной, но этого она боялась ещё больше, чем того, что их сейчас схватят.

— Боишься, не справлюсь? — усмехнулся Рэм.

Майле икнула, и он понял: девушка боялась, что как раз справится.

Содружество было совсем не так военизировано и агрессивно, как Империя. Майле боялась крови, боялась, что Рэм, как имперские десантники, ужасные кадры с которыми показывали всю войну, будет отрывать руки и головы…

Рэм фыркнул и хотел её успокоить, но Мартин сказал:

— Всё, парни. Резерв подавлен. У вас двадцать девять минут, пока разберутся, что происходит и перезагрузят дэп-станцию.

— Это максимум? — спросил Рэм.

— Это — секунда в секунду!

— Бегом! — скомандовал Рэм Анке.

И они выскользнули из катера, скользнув к дверям особняка.

Майле чуть подняла над землёй катер, отводя его к старым яблоням. В слабом свете, растекающемся от входа, было видно их пушистые белые ветки.

Аскона отцветала. Весна сменялась на лето, одуряющий запах цветущего сада был плотен и волновал даже ночью.

Только не Рэма с Анкой.

Рэм быстро выносил мозг кодовому замку, а Анка стоял, зажмурившись, и пытался выжать из себя всё сосредоточение, которому его учили. Истник он или не истник⁈

* * *

Картинка просто для вдохновения.

Глава 21 Рэм

Столица экзотианской Асконы — Акра. Особняк бывшего регента Дома Аметиста Ингваса Имэ

Дверь не поддавалась. Дом был старинный, каменный, враз не вынести даже с домагниткой.

Рэм активировал режим сканирования и понял, что в дверном полотне не один замок, а сразу три.

Казалось бы, от кого бывшему регенту так запираться? Знал он, что ли, что парни придут к нему ночью? Совесть мучила? И нежданных гостей — тоже решил помучить?

Минута, вторая…

Рэм вовсю колдовал над кодами, и был ещё далёк от успеха…

И вдруг все замки поддались разом. Правда с противным душераздирающим визгом, способным и мёртвого разбудить.

«Дэп же рухнул! — осенило Рэма. — Особняк слишком древний, резервное питание продержалось от силы пару минут и издохло! Вот так подарочек!»

И тут же над дверью особняка погас свет.

Анка, и без того напряжённый и деморализованный воем замков, вздрогнул и попятился, чуть не свалившись с крыльца.

Рэм схватил растерявшегося аристократа за плечо, крепко сжал, успокаивая. Отступать было поздно.

«Молчи, переговоры только в чате! — засветилась надпись над коммуникатором Анки. Комм у него был в виде браслета, серебристой змеёй обвивающего запястье. — Мы ему нечаянно весь дом отключили. Двигаем! Незамеченными войти не вышло, ну и Хэд с ним. Крыса уже в панике».

Рэм первым скользнул в дверь особняка, активировал домагнитку и замер, раздумывая: включить подсветку с браслета или дальше идти в темноте?

Он знал, что его зрение скоро подстроится. Пилотам каждые полгода кололи вещества-адаптеры: к темноте, к невесомости, к опасным космическим излучениям.

Конечно, без шлема это будет не полная компенсация, но стены Рэм различит и мебель не свалит.

«Следуй за мной! Тихо!» — фразы пошли кодовые — пара росчерков руки над запястьем. Анка так не умел, но ему пока и не надо было ничего писать.

Рэм научил свою разношёрстную команду всего нескольким фразам: «внимание», «пожар» и «на помощь». Он надеялся, что этого хватит.

Перед глазами и в самом деле прояснилось: длинный коридор, каменные стены, плиточный пол, покрытый мягкой ковровой дорожкой…

Продолжая держать Анку за предплечье, Рэм медленно и бесшумно двинулся по коридору, прислушиваясь по ходу — не зашевелится ли где Тихушник Имэ? Ведь точно проснулся, гад, даже если сейчас спал.

Вот же правильное ему досталось прозвище! Затаился в своей норе, как матёрый крысяк! Того и гляди — прямо из стены выпрыгнет!

Анка боялся. Рэм ощущал, как дрожит его рука.

Понимая, что Имэ их всё равно вот-вот обнаружит, Рэм включил подсветку на минимум, но стало только хуже: заметались рваные тени от уродливых скульптур, свисающих с потолка.

Мода времён колонизации! Вот же хэдова бездна! Кто ж знал, что особняк — такая развалина!

Далеко впереди заскрипели шаги, и свет заметался по стенам.

— Кто здесь? — донёсся испуганный старческий голос.

Рэм замер. Увидеть лица «гостей» Имэ пока не мог, если не успел засечь изменения этой проклятой причинности. Или успел?

А может, он и вовсе не спал? А ждал или даже… планировал этот визит?

Или парни для бывшего регента — пузатая мелочь, неразличимая в общем фоне событий, а на кону — только сам Дерен?

Но тогда, так или иначе — и они с Анкой лишь пешки в игре Тихушника.

Неужели Данни прав, и всё это время Имэ словно бы грезил наяву, пребывая среди проклятых нитей, чтобы вовремя сообразить, что замышляет Дерен и как его уничтожить? Пусть даже с помощью глупых друзей?

Рэм сжал пальцы на руке Анки.

«Отвечай ему», — загорелась зеленоватая надпись над коммом юного аристократа.

Понимая, что Имэ идёт прямо на них, Рэм одним плавным движением переместился за спину «охраняемому объекту».

Пилоту уже приходилось сопровождать своего капитана. Так было заведено на «Персефоне», что кэпа на грунте пасли не положенные ему по рангу десантники, а самая верхушка корабельной элиты — Вальтер Дерен, Хьюмо Рос, Ано Неджел — пилоты вне рейтинга, золотые руки и головы.

Никто уже и не помнил, откуда взялась такая странная традиция, но зародилась она именно на «Персефоне». Рэм бывал на других кораблях крыла, и ничего подобного не видел ни на крошечных эмках, ни на красавце-флагмане «Гойе».

Генерал Мерис, в чьём личном подчинении находился спецоновский крейсер «Персефона», не возражал. Странная охрана ещё ни разу не давала сбоев. Но чужаки часто косились.

Впрочем, Рэма до охраны допускали только в паре с Дереном, а потому его не напрягало навязчивое внимание сослуживцев. Коситься на Дерена можно было секунду-две, дальше любопытные сильно рисковали огрести по мозгам.

Чисто физически Дерен, наверное, был слабее условного десантника, но вряд ли кто-то, исключая Роса, мог выиграть у него по скорости реакции и умению оценить обстановку. Не говоря уже про его способность к ментальному насилию.

Из новичков к охране кэпа допускали Рэма (как ручного ташипа Дерена), Себастиана Бо и Дисти Эмора.

Про Бо — понятно, хатт был машиной самой последней генерации и мог рассыпаться на легионы наночастиц, весь превращаясь в оружие. Эмора же так отбило на голову, что он не боялся вообще ничего. И если хатт страховал в бою его изобретательный мозг, то разнести эти двое могли хоть галактику.

Рэму же приходилось занимать место за спиной капитана только в самой простой обстановке, когда рядом с кэпом торчали на всякий случай только Рос или Дерен. Потому парень не достиг в деле охраны каких-то высот, но порядок знал.

Анка пошёл на свет, Рэм двинулся рядом, держась плеча охраняемого, прислушиваясь и набрасывая по ходу план особняка — отыскать его в сети не удалось, а пригодился бы.

— Свет! — раздался всё тот же старческий голос.

Но к ИИ дома Тихушник взывал совершенно зря. Рэм знал, что для допотопных систем такие сбои — это не на пару минут.

Свет всё приближался, и Рэм наконец разглядел Ингваса Имэ.

Он видел его всего один раз, на Кьясне, на похоронах Тоо Йенкера. Не очень запомнил и боялся, что не узнает — но воспоминания всплыли сразу же, как только он увидел противный крючковатый нос и седые патлы.

— Анка? — удивлённо спросил Имэ, обеими руками приподнимая над головой тяжёлый антикварный светильник в виде совы.

На Рэма он даже и не взглянул, безошибочно распознав его позу и место охранника.

Пилот же лихорадочно пытался вспомнить, что он видел тогда, у могилы Тоо, на этом хитром и хищном лице? Страх? Отвращение? Желание отомстить?

Имэ смотрел на капитана «Персефоны» и вот так же кривил губы.

Что он тогда задумал?

Дерен говорил, что даже когда Локьё, Симелин и другие высокие гости произносили у раскрытой могилы прощальные слова, недорегент был занят тем, что пытался… обмануть капитана!

Значит, и сейчас он кривил губы в попытке выдумать очередную ложь!

Удостоверившись, что перед ним и в самом деле Анка Тьсимьен, брат эрцога Дома Белого Нефрита Хьюго Тьсимьена, Имэ всплеснул руками, и светильник послушно повис над его головой.

— Как я рад тебя видеть! — воскликнул он, расплываясь в улыбке. — Неужели Ирик Дисталь всё-таки успел передать тебе мою просьбу?

Анка открыл рот, но Имэ не дал ему и полслова вставить.

— Я — несчастный узник — пытался предупредить тебя, что пребывание в доме Ониксов для тебя смертельно опасно! — запричитал он. — Я посылал Ирика, он был так щедр к старику, не забывал про меня, отрезанного здесь от всего мира, но Дерен уничтожил его. Убил голыми руками!

Анка мотнул головой. Рэм видел, что он силится открыть рот и не может. Слова Имэ окутывали обоих парней, словно бы паутиной.

Рэм не понимал, что происходит. Он не ощущал никакого ментального давления, и всё-таки что-то липкое всё сильнее сковывало его.

— Ты думаешь, он не может убить? — Имэ апеллировал только к Анке, в упор не замечая Рэма. — Дерен — солдат, патентованный имперский убийца! В Содружестве просто не могут понять, как имперцы убивают людей прямо вот этими вот руками!.. — он театрально воздел руки. — Мы не умеем воевать руками. Мы даже представить себе не можем, чтобы схватить врага за горло и задушить! Империя уничтожит нас. Что этим убийцам наши таланты? Пока мы строим свои миры в узлах и причинах — они перережут нам глотки! Мы, элита Содружества, — мы обречены. Ты… — он вытаращил свои глазищи на Анку, и даже руки его затряслись от жадности. — Ты должен остаться здесь, у меня, мальчик! Я спасу тебя, скрою!.. Оставаться в усадьбе для тебя слишком опасно!..

Бывший регент ещё раз неловко всплеснул руками, и сова, запрограммированная на этот жест, резко пошла вниз и хряпнулась об пол, разлетаясь на куски.

Это слегка отрезвило Рэма, почти загипнотизированного Ингвасом Имэ. Он тряхнул головой, сбрасывая морок.

Свет погас, и Рэм тут же усилил подсветку с браслета, не давая Имэ возможности сотворить в темноте какую-нибудь гадость.

Пилот видел растерянность Анки: его воля не была подчинена так, как это делали истники, и сейчас он тоже быстро пришёл в себя, вырвавшись из потока слов.

Имэ действовал пока только словами. Кучей вранья. Неужели это такое сильное оружие?

— Конечно, опасно, — кое-как вставил свои пять эрго Анка. — Я чуть не погиб твоей милостью!

— Я не скрою — я виноват! — быстро перебил парня Имэ. — Ты мог оступиться, потому что видел и ощущал мой пристальный интерес. Ведь я очень громко кричал тебе! Я буквально отрезан от мира, а я так хотел помочь. Но программирование реальности — великое искусство. Я делал всё, чтобы привести тебя в этот дом и предупредить о грозящей опасности! Наверное, я мог сделать маленькую ошибку. Но ведь ты пришёл, верно⁈ Я помогу!..

— Спасибо, мне уже помогли, — усмехнулся Анка. — Вытащили из петли!

— И кто же? Наверное, Дерен? — осклабился Имэ. — Ты зря доверяешь имперцу. Знаешь, зачем он прибыл к нам, на Аскону?

— Конечно, знаю, обучить леди Сайко!

— Уничтожить бедную девочку! Перечеркнуть ее репутацию! Ты слышал, наверное, что Дерен может наследовать Дом по линии Аметиста?

— Да, — кивнул Анка. — Брат говорил мне…

Рэм дёрнул его за рукав: молчи! Сейчас нельзя было даже формально соглашаться с Имэ, позволяя ему плести паутину слов.

— Но даже эрцог Тьсимьен не знает, что Дерен наследник сразу двух линий великого Дома! — взвился Имэ. — Он не только наследник по линии Рика Эйбола, но и племянник проклятого! Великого Дяди, заточенного в резервацию на Гране и сгинувшего там среди зверей! Дерен наследник убийцы убийц! Его гнилая кровь хочет сейчас одного — чтобы бедная Сайко родила от него наследника ветви Райо Анемоосто!

Анка мотнул головой. Он, видимо, слышал это имя.

Рэм понимал, что Имэ хитро подсовывает Анке факты, с которыми тот вынужден соглашаться. Демонстративно не давит, не пытается заморочить ментально, а разводит по-людски, как тупого ташипа!

Весь их план летел сейчас к Хэду. Если кто и мог противостоять Имэ в словесном поединке, то явно не два малолетних щенка. Бывший регент забыл столько, сколько не знали они оба.

Они опасались давления… Готовились… Наивные.

Имэ — тварь опытная. Зачем ему давить на мальчишек? Щенок — не собака, не укусит!

И бывший регент действовал нагло, уверенно. Манипулируя одними только словами и фактами. Он понимал, что Анке просто нечем будет ему возразить.

Рэм был уверен: все факты, о которых говорил Имэ, по отдельности правильные. Вряд ли Тихушник стал бы обманывать их в сути, только в тасовке.

Но тасовал он как шулер.

— Леди Антарайн!.. — начал Анка.

— Ты не знаешь, что леди в сговоре с братом эрцога Пресохи? — картинно удивился Имэ. — Забыл, как она летала в общину изгоев? Ведь она недавно летала туда, верно?

Анка неуверенно кивнул.

Леди Антарайн и в самом деле летала в общину изгоев, чтобы посоветоваться там с братом Ове, ушедшим от дел.

— Но брат Ове был истинным сыном Оникса! — выкрикнул Анка. — Зачем ему замышлять против наследницы?

Имэ оскалился в доверительнейшей улыбке.

— Это очень легко понять, мальчик. Александр Пресоха свихнулся, живя рядом с изгоями! Ты же слышал про скверну? — он заглянул Анке в глаза. — Изгоев недаром обнесли оградой и запустили зверей, чтобы никто не мог к ним проникнуть и наглотаться яда. Скверна ужасна. Она подтачивает разум, и человек мечтает потом только о власти. Он хочет уничтожить весь мир или править им. Других желаний для него больше нет. Брат Ове — сошёл с ума. Он умер, и народился иной…

— Но Брат Ове — один из величайших философов Дома Оникса! — попытался спорить Анка. — Он не мог!..

— Был! — взвизгнул Имэ. — Он был величайшим философом!Теперь разум его захвачен скверной! Он готов пожертвовать бедной Сайко, чтобы возродилась кровь Великого Дяди и дала ему власть! Младенца утвердят в роли наследника, а регентом при нем станет брат Ове!

— Ты лжёшь! — не выдержал Анка.

Он понял, что спорить с Имэ ему не по мозгам, но соглашаться с ним не хотел.

Рэм выдохнул. Ядовитый язык Тихушника был не всесилен.

Это хорошо. Значит, противник у него всё ещё один, а не два. А он уже испугался, что придётся сначала отрубить Анку.

— Посмотри на меня? — Недорегент словно разбух, тенью нависая над парнями. Даже волосы его поднялись ореолом над лысиной, словно лохматый нимб.

Анка отшатнулся и влетел в каменное плечо Рэма.

— Разве я могу лгать⁈ — оскорблённо взвыл недорегент. — Я готов рискнуть последним, что у меня есть — жизнью! Я должен спасти от этого кошмара хотя бы тебя, мальчик!

Анка фыркнул: так я тебе и поверил!

Он не был мальчишкой с улицы и знал, что Имэ — корыстная тварь. И видит в нём всего лишь брата эрцога.

— Да, я корыстен! — легко согласился Имэ, читая возражения по глазам. — Если сумею тебя сохранить, может быть, эрцог Тьсимьен смилуется и освободит меня, узнав о ценности этой маленькой услуги? Но Дерен хитёр… Что он сказал тебе? Что я пытался тебя убить? Как ты мог поверить ему? Запомни, верить имперцам нельзя никогда! Он враг Содружеству! Я знал это и охотился на него! Но мой бедный помощник, Ирик, он был так слаб. Он не смог проводить мою волю достаточно сильно, чтобы сковать этого хитрого и очень одарённого мерзавца. Но Дерен струсил. Он не знает устройства великой ханер камат! Не умеет переиграть меня в паутине! Осознав угрозу, он убежал. И увёз Сайко, чтобы я не смог помешать их браку. Бедная девочка родит зверёныша…

Имэ вдруг заплакал. Самые настоящие, крупные слёзы потекли по его лицу.

Растерянный таким количеством компромата на известных и неизвестных ему людей, Анка стоял, уставившись на слёзы гикарби.

Говорят, эта зубастая тварь очень натурально плачет, когда подманивает добычу. Но стоит забыть об опасности и подпустить её слишком близко, как несчастная зверушка разевает огромную пасть с тремя рядами зубов.

Рэм сжал зубы. Зря они вообще полезли в особняк Имэ. Недорегент ещё даже не начал сопротивляться, а уже залил ядом лжи всех, кого смог: и леди Антарайн, и Дерена, и бедную Сайко.

А ведь было у него в запасе и ментальное давление, и паутина, и ловушки внутри этих каменных стен.

С лжецами такого класса — как с террористами — просто не нужно вести никаких разговоров! Какие уж тут доказательства его преступлений, когда он сам — одно уродское преступление?

— У нас больше нет аргументов! — громко сказал Рэм, хватая Анку за плечо и заталкивая себе за спину. — Тим, слышишь меня? Аргументов у нас больше нет!

* * *

Из запасов: милейший Ингвас Имэ. Ну, подумаешь, перерезал наследников своего дома ради своего кандидата? Многие всё равно ценили. Гигант мысли же. Правда, он ещё и к алайцам потом сбежал…

Глава 22 Рэм

Столица экзотианской Асконы — Акра.

Особняк бывшего регента Дома Аметиста Ингваса Имэ

Рэм знал, что контрольное время ещё не вышло. Если бы кодовые слова не прозвучали через 18 минут, Тим начал бы действовать сам.

Привычный к боевым ситуациям, пилот даже на браслет не смотрел, ощущая секунды кожей, а вот Тим, наверное, извёлся от ожидания. Но не сплоховал.

Не успело отзвучать последнее: «…Аргументов больше нет!» — как надсадно завыла пожарная сигнализация.

Подельники Мартина тоже не подвели — полыхнуло, похоже, люто.

ИИ особняка всё ещё не оправился от дэп-сбоя, потому нестройный многоголосый вой доносился только снаружи, от периметра ограды, но словно бы сразу со всех сторон.

Видимо Тим кидал бутылки с зажигательной смесью именно так, как договорились: под крышу, где были выходы вентиляции, и крыша занялась вся, как здоровенный факел.

Вряд ли это могло сжечь особняк напрочь, никто не отменял систем пожаротушения, но выглядело, наверно, эффектно. И не факт, что обойдётся совсем без последствий.

Рэм фыркнул, но поторопился с оценкой, потому что замигал, загораясь, свет.

Пожар помог старенькому ИИ правильно войти в мобилизационный режим и переключиться на резервные информационные блоки. Механика особняка снова заработала.

Правда, теперь пожарная сирена требовательно запищала и внутри дома, действуя парням на нервы.

Имэ попятился.

Рэм решил было, что недорегент растерялся. И только когда тот вдруг исчез в боковом коридоре, и стена сдвинулась, закрывая проход, сообразил, что его манёвр был заранее заготовлен.

Имэ оказался слишком хитрой тварью для каких-то мальчишек. Если он и пытался «скормить Анке протухшее мясо», заваливая его ложью, то это была даже не основная его цель.

Недорегент просто ждал, пока ИИ дома перезагрузится. Чтобы?..

Чтобы что?..

Боковые стены длинного коридора дрогнули, на потолке угрожающе захрустели каменные скульптуры, и Рэм понял: Имэ решил просто уничтожить незваных гостей! Стереть в порошок!

Анка вскрикнул. Стены и без того неширокого коридора пришли в движение и начали наползать справа и слева, пытаясь раздавить парней.

Рэм швырнул Анку на пол и навалился сверху.

— Ты что делаешь? — прохрипел тот, даже не пытаясь перекричать вой и писк сигнализации.

— Камни! — прошипел Рэм, выставляя домагнитку на максимум.

С потолка донеслись жуткие звуки, словно великан скрежетал там зубами, и на Рэма посыпались куски уродливых каменных горгулий.

Парень выругался, прижимая вырывающегося Анку.

Домагнитка хорошо держала удар, и камнепад им был пока не опасен, а вот медленно надвигающиеся стены представляли настоящую угрозу.

Рэм быстро вскинул голову, оглядываясь.

Тот, кто придумал эту ловушку, знал свойства домагнитного доспеха. Давилка с падающими камнями была рассчитана на то, что Рэм не сможет использовать сразу оба режима своей защиты — и магнитный, и домагнитный. Батарея-то одна.

В итоге домагнитка не реагировала на слишком медленное движение стен, а переключить батарею и перейти в силовой режим Рэм не мог — магнитный удар не защитит их с Анкой от камнепада. Да и по мозгам в этом каменном мешке прилетит — мама не горюй…

Магнитный удар — это ещё и больно для сознания, можно доиграться и до контузии.

Рэм понял — выход один: правильно выбрать момент. Успеть перейти в силовой режим, когда камнепад стихнет, но их ещё не раздавит стенами.

Анка пискнул: стены надвигались угрожающе, словно пресс, к тому же визжала сигнализация, и страшно хрустели обломки статуй.

— Он всё правильно говорил, — пролепетал Анка жалобно, словно оправдываясь. — Я знаю, что леди Антарайн летала на Грану к брату бывшего эрцога… Если Сайко родит, брат Ове вынужден будет стать регентом… А Дерен… Он… Он имперец!

— Убийца-имперец? — фыркнул Рэм. — Ты уж определись: доверяешь мне? Или я тут упал, чтобы полежать?

— Да нас же всё равно сейчас раздавит! — Анка вздрагивал, словно куски каменных скульптур задевали его.

— Доверяешь или нет? — буркнул Рэм и задышал ритмично, настраиваясь, чтобы среагировать в единственно верный момент.

Анка беспомощно выругался и зашептал:

— Хэдова бездна! Имэ скотина!.. Рэм, ну пусти! Стены сдвигаются! Ну, сделай уже хоть что-нибудь, пожалуйста⁈

— Доверяешь? — выдохнул Рэм. — Или имперец?

— Да, — прошептал Анка, переставая дёргаться и вжимаясь в пол. — Делай, как надо. Я… доверяю тебе.

— Хорошо! Соберись! Раз, два!.. — Рэм резко выдохнул и переключил режим защиты.

Магнитный импульс толкнулся в каменные стены, обжигая болью сознание и сжирая электронику всего, что было вокруг метрах на десять в радиусе.

Вскрикнул от боли Анка, но и стены дёрнулись — что-то разладилось в их механизме.

Где-то рядом завизжал, перегреваясь, двигатель. Это было хорошо, что кроме электроники тут просто какой-то двигатель. Старое дерьмо!

Коридор тряхнуло, и сверху свалился здоровенный обломок, свистнувший прямо у головы Рэма.

Он теперь не был защищён от падения камней, но даже не вздрогнул. Вариантов не было — его шкура всё равно крепче Анкиной.

Завоняло горелым. Это было прекрасно. И хорошо, что камни тоже мешали стенам сжиматься. Ещё чуть-чуть…

По щеке шрапнелью ударила крошка. Рэм успел зажмуриться.

— Мы горим? — прошептал Анка.

Рэм понимал, что как раз не горят. Но выводить батарею в следующий режим не спешил: второго такого магнитного удара его башка могла и не выдержать.

Сигнализация вякнула в последний раз и захлебнулась. Остался только скрежет камней, мешающих сдвигаться стенам.

Видимо, пожар потушили. Значит, сейчас прорвутся и в дом. Ну?..

— Тут двигатель в стене допотопный. Сдохнет, — приободрил Анку Рэм. — Чуешь, как воняет, хэдова тварь?

— А если нет — нас раздавит?

— Фиг ему, — отозвался Рэм, сжимая зубы и на всякий случай готовясь к ещё одной вспышке боли. — Главное — не трусь!

Он уже коснулся груди, когда стены ещё раз дёрнулись, угрожающе зажимая парней, и… встали.

Стало ужасающе тихо. Только с потолка ещё — цок-цок — падали мелкие камушки.

— Всё, — сказал Рэм, встряхиваясь и помогая подняться Анке. Они были зажаты, но не фатально. Пролезть было ещё можно. — Пошли ловить эту крысу! Ты же понял, что он нас болтовнёй своей отвлекал? — Пилот махнул рукой: — Вон там он стоял! Там где-то есть дверь!

Рэм не давал Анке опомниться от пережитого. Знал — дай парню осознать, что с ними могло случиться — затрясёт, хотя бы от вплеснувшегося в кровь адреналина.

Может, Анка и смелый для аристократа, но без привычки тут быстро с собой не справиться.

Надо просто бежать дальше, сжигая гормоны в крови. Самый хороший способ, проверено.

Дверь в стене они нашли быстро, и сдалась она браслету на раз. Видимо, замка тут особо и не было — плита просто вдвигалась в стену.

Миг — и парни оказались в узком каменном коридоре. Пыльном — видимо, Имэ пользовался им нечасто.

Отпечатков обуви Рэм не увидел, зато на полу нашлись полосы — следы длинного халата Имэ!

— Вперёд! — крикнул Рэм, и парни вдарили по коридору бегом.

Через пару минут они снова уткнулись в стену, но программа на браслете была самообучающейся, и дверь поддалась тут же.

Они выбежали в круглый холл с пятью лучевыми коридорами, и Рэм, вспомнив, что Имэ в доме один, включил на браслете биоискатель.

— Туда! — заорал он, уверенно выбрав один из коридоров.

Ещё через минуту парни снова упёрлись в дверь. Красивую парадную дверь, не из тех, что вообще запираются.

— Дэп! — крикнул Анка, задыхаясь от быстрого бега. — Мне оповещение при!.. Это Тим! Он пишет, что… Их схватили на улице!

— Хэд! — выругался Рэм. Он тоже видел сигнал от Мартина, что на него напали какие-то «ангелы», но промолчал. — Ничего! Успеем!

Пилот рванул дверь за круглую ручку и замер.

Внутри была комната, со стенами, отделанными тщательно отшлифованными камнями. Пустая. Только посередине стоял стол, обтянутый черным бархатом и разделённый на сектора, словно в казино.

Каменные стены казались полупрозрачными, и в них от каждого движения вспыхивали блики. А на столе валялись окатанные камушки величиной с яйцо. Их было немного, не больше десятка.

— Это же оникс! — заорал вдруг Анка. — Оникс! Имэ работал тут с паутиной и Домом Оникса! Я видел — брат так всегда делает!

— И что это значит? — не понял Рэм, оглядываясь. Он никогда не видел таких странных комнат.

— Да то, что Имэ врал, что не вмешивается в дела Оникса! Да я его сейчас просто пришью, гадину!

— Это я вас сейчас пришью обоих! — Голос был знакомый, сухой, старческий.

Рэм вскинул голову: на него смотрело тяжёлое дуло магнитного слима.

Нет, Ингвас Имэ не был стареньким и хилым кабинетным аристократом. Он прекрасно понял, какой на пилоте доспех, и сумел верно выбрать оружие.

— Трус, — сказал Рэм, лихорадочно соображая, что он может противопоставить сейчас слиму. Ни ножа, ни станнера он с собой не брал намеренно. Нападение с оружием — совсем другая статья. — На вранье не сумел выехать — игрушкой махаешь? Ты же стрелять не умеешь, Имэ, животное ты убогое! У тебя слим на предохранителе!

Рэм блефовал — Имэ всё сделал, как надо.

Если бы пилот был хотя бы в компрессионке, она бы частично погасила удар. Компрессионка, а не домагнитка, от этой толку сейчас ноль.

Однако магнитное оружие — дорогое и убойное. Недорегент не мог иметь большой практики обращения с ним. Да и для нетренированной руки слим очень тяжёл, и вот на этом уже можно было сыграть.

Рэм подался вперёд:

— Имэ, помнишь меня, скотина? На Кьясне, на похоронах? Я охранял капитана Пайела, когда тебя со скованными руками доставили с алайского корабля! Тварь ты продажная!

Лицо недорегента впервые отреагировало не наиграно: оно вытянулось от удивления.

Нет, Имэ не мог запомнить мальчишку, которому тогда было всего шестнадцать.

Да Рэм и не подходил к могиле, когда туда привезли бывшего регента. Он наблюдал издалека. Но Имэ всё равно уставился на него с подозрением.

С лица он читал отлично, и видел, что парень не врёт.

Недорегент крупно проиграл тогда парням с «Персефоны». Он не ожидал подставы от плебеев, и потому хорошо запомнил своих врагов в лицо: Дерена, Роса, Бо… Но сейчас не понимал, кто перед ним? Неужели он недооценил опасность?

Рэму же было достаточно и этого секундного замешательства. Он прыгнул, выбивая оружие. Слишком тяжёлое, как он и предположил, для старческих рук.

Выстрел, больше похожий на удар грома, сотряс потолок. В коридоре тут же раздались крики и топот.

Рэм навалился на Имэ и сдавил тощее горло:

— Хотел, чтобы голыми руками? Умри, тварь!

Сознание пилота тут же заволокло дымкой. Это было не привычное волевое насилие, а словно бы марево, не дающее дышать.

Ингвас Имэ как-то сообразил, что к накату Рэм не чувствителен, и не стал даже пробовать. У него оказались навыки поинтереснее.

Ничего! Рэм мог и не дышать пару минут! Лишь бы придушить уже эту тварь!

— Рэм, убей его! — заорал Анка.

Совсем рядом раздались крики и звуки борьбы.

Рэма ухватили чьи-то сильные руки, пытаясь оттащить от Имэ — но куда там!

— А ну, отпусти! — раздался над ухом голос Линнервальда. — Быстро! Что ты себе позволяешь, мальчишка!

— Это же Имэ! — заорал Анка. — Это он всё подстроил! Посмотри, это комната для медитаций и камни оникса! Он работал с причинностью Дома! Он хотел уничтожить Дом!

По запястьям Рэма полоснула острая боль, и пальцы его разжались.

Два полиса оттащили пилота от сипящего недорегента и поволокли к выходу.

— Стоять! — приказал Линнервальд. — Отпустите мальчишку! Вон отсюда! Пошли прочь!

Полисы уронили Рэма на каменный пол и кинулись к дверям. Линнервальд не просто повысил голос: бедных служителей закона, словно метлой вымело.

Рэм перевернулся на спину, чтобы оценить обстановку. В каменной комнате стоял Линнервальд, рядом с ним — двое разодетых в кружева аристократов, длинноволосых, слишком красивых для мужиков, но крепких и с военной выправкой. Один из них держал за плечо Анку, другой разглядывал Имэ, не пытаясь, впрочем, ему помочь.

Мартин написал — «ангелы»… Какая-то хитрая аристократическая полиция? А нормальную выгнали, чтобы не подсмотрела чего-то лишнего?

Браслет согрелся на руке Рэма, снимая боль. Он кое-как пошевелил пальцами, сел.

Чем же это ему по рукам прилетело? Вроде не станнер? Химия, что ли, какая-то?

Имэ всё ещё хрипел на полу.

— Вы ему медика позовите или добейте уже, — попросил Рэм. — Зачем мучить?

Глава 23 Линнервальд

Столица экзотианской Асконы — Акра.

Особняк бывшего регента Дома Аметиста Ингваса Имэ

Ингвас Имэ очень натурально корчился на полу, изображая задушенного. Но его потуги могли обмануть только мальчишек.

Регент Дома Аметиста Эльген Реге Линневальд прекрасно видел, что Тихушник всё ещё пребывает в рабочем трансе, а значит, боли не ощущает, а весь реальный мир для него — фоновый шум.

Другое дело, что это определённый пик мастерства — совершать какие-то осмысленные действия телом, умом находясь в этот момент в паутине.

Неужели происходящее в мире причин и связей так важно для Имэ, что он не может покинуть сейчас «поток» и выйти в реальность?

Линнервальд оглядел разложенные по столу камни. Их было девять, и все ониксы. Оптимальное число для работы с энергиями конкретного Дома.

Но понять по раскладу, чем именно был занят Тихушник, регент не сумел. Всё-таки природа одарила Ингваса Имэ сверх всякой меры.

Он клялся Линнервальду не злоумышлять против своего Дома… Дома Аметиста. Но Оникс-то ему не свой…

Чего он же добивался?

И причём здесь Дерен, укравший наследницу?

Вальтер Дерен… Чёрная лошадка… Имперский пилот с корнями сразу двух сильнейших линий Дома Аметиста — наследник Рика Эйбола, одного из героев Содружества, воевавших в хаттскую, и Великого Дяди — главаря мятежников и предателей.

Вот же задачка…

Мальчишки полагают, что Имэ пытается навредить наследнице, чтобы уничтожить репутацию Дерена. Но скверна…

Если Дерен был в резервации предателей… Если Великий Дядя успел передать ему часть своей миссии или, что ещё страшнее, часть своего сознания…

В Содружестве слишком поздно узнали, что хаттский подарок — некрофаг, поддерживающий жизнь Великого Дяди — служил и для записи его личности на временный носитель.

С помощью некрофага личность почившего Дяди можно было наложить на сознание наследника. По крайней мере, об этом доложили шпионы, наблюдающие за резервацией проклятых.

При жизни Дяди было пять попыток уничтожить эту хэдову машину, но Райо Анемоосто оказался опытным бойцом. Длинные зубы ему выбили, он утратил влияние на причинные связи Содружества, но на Гране ему хватало коротких.

Доверенные люди гибли в резервации, не в силах выполнить свою миссию, а сравнять с землёй змеиное гнездо без решения Совета было нельзя.

В Совете же и сейчас хватает тех, кто смотрит в сторону старой Крайны и вздыхает по сладким былым временам. Великий Дядя был очень силён в плане манипуляций с физической реальностью, за это ему прощали даже предательство.

— Мой лорд? — лейтенант Аарум Сирис, четвёртый признанный праправнук покойного Эрзо, вежливо наклонил голову в немом вопросе, избыточном среди тех, кто читал по лицу.

Линнервальд кивнул. Он слишком погрузился в свои мысли, а с мальчишками и Тихушником давно пора было что-то решать.

Аарум в четыре уверенных шага оказался возле рабочего стола Имэ и смешал камни, разрывая выстроенные менталистом связи.

Опасное действие. Но Аарум Сирис знал, что делает и как будет платить.

Молодые не боятся ломать чужие ловушки. Им нечего терять — в жалкие сорок пять у Аарума ещё не было ни семьи, ни законных детей. Лишь желание нести справедливость и возмездие.

Ингвас Имэ задёргался на полу и закашлялся уже по-настоящему, возвращаясь в себя и в текущую реальность.

Линнервальд видел — с шеей у него всё в порядке.

А вот «сеточка» — так в Содружестве называли аналог домагнитной защиты имперцев — на бывшем регенте была алайская, контрабандная.

И вот тут Ааруму Сирису придётся не только послужить камнем, что перегородил русло прорытого кем-то ручья, но и руками, и головой.

Контрабанда — в его компетенции. Линнервальд вызвал именно этого из «Советников чести» из-за плебея-контрабандиста, затесавшегося в компанию юных аристократов.

Линнервальд разглядывал ониксы, раскатившиеся и застывшие весьма характерной фигурой, и едва сдерживался, чтобы не покачать головой.

Ай-да Имэ, ай-да хэдов сын… А ведь он понимал, что мальчишки попытаются ему отомстить. Предвидел такое мелкое и бестолковое событие. Ведь свершиться эта месть не могла никак.

Однако Тихушник предпочёл перестраховаться. Знаки ловушки читались теперь и в расположении камней, да и сеточка…

В условиях активированной домагнитной защиты на обоих противниках, «сеточка», разумеется, не дала Имэ особенных преимуществ… Но и имперский мальчик не был специалистом по удушению людей голыми руками. А потому Тихушник отделался синяками да кровоподтёками.

— Вы ему медика позовите или добейте уже, — влез этот наглый щенок Дерена, Рэм Стоун. Он уже совершенно оправился и сидел на полу, растирая запястья. — Зачем мучить?

— Ничего с ним не сделается, — пожал плечами Линнервальд, разглядывая Рэма, здорово исцарапанного и забрызганного кровью.

То что парни с «Персефоны» дерзили — не было личной особенностью именно этого беспородного щенка. Капитан Пайел нарочно воспитывал своих людей без лишнего уважения к сильным.

Это его отбитые на голову пилоты сражались в подвалах кровавого эрцога, и сражались успешно. Несмотря на ментальное давление и такие же ловушки.

Вот и мальчишку они натаскали так же. Для внутреннего зрения Линнервальда аура Рэма была тугой и скользкой — не ухватишь.

Капитан Пайел был стихийным, не знающим никакой школы истником. Он не мог научить своих людей обращению с причинностью, а вот сопротивляться ментальному влиянию научил на «отлично».

Он и сам на этом гикарби съел. В таком же щенячьем возрасте два года выводил из себя самого сильного менталиста Империи — командующего объединённым югом Колина Макловски, лорда Михала и наследника духовной силы мастеров Тайэ.

— Ну и кто это всё устроил? — спросил Линнервальд, отводя глаза от Рэма и переключаясь на зал для медитаций.

Отличный, надо признать, зал. С камнями нужной шлифовки и качества, впору завидовать.

— Конечно, я, а кто ещё⁈ — выкрикнул Анка.

Рэм Стоун сдержанно улыбнулся, но спорить не стал.

Щенки всё-таки как-то спелись… Но как?

Такие разные. Один — имперский пилот разве что с намёками на биографию, второй — брат эрцога Дома Нефрита. Между ними была пропасть рангов, воспитания, традиций, войны, наконец.

Однако Линнервальд видел: Анка совсем не перетягивает одеяло на себя, присваивая то, что считает геройством. Он не так глуп и понимает: медалей за «поимку» Тихушника никто раздавать не будет, скорее, наоборот.

Выходило, что малолетний избалованный брат эрцога Хьюго пытается сейчас по-военному «вызвать огонь на себя»? Защитить подельников?

Это ж надо, какая метаморфоза: ленивый заносчивый щенок…

И ведь в чём-то щенки правы: они подозревали Имэ и, похоже, поймали его за руку.

Но чем тогда занят Дерен? Что здесь вообще происходит?

— Ну, а доказательства у тебя есть? — спросил регент Анку.

— А какие ещё нужны доказательства⁈ — мальчик уже собрался с силами и ответил положенным ледяным тоном. — На столе у него схемограмма линий и ониксы. Многие линии перечерчены поверх старых схем, это видно по ярким и тусклым следам. Имэ работал здесь с причинностью Дома Оникса не один день. Я заходил к брату, в его зал для медитаций, и видел вот такие же линии на чёрном бархате и камни моего Дома. Имэ убийца. Он хотел убить Сайко, но чуть не убил меня. Он промахнулся, но не отступил от преступного замысла. Потому Дерен её и увёз.

— Спелись, — констатировал Илерэй, который на всякий случай держал Анку за руку.

Линнервальду пришлось взять тех людей своего Дома, кто входил в «Арус», по-имперски — «Совет чести». Или в «полицию ангелов», как называли на Асконе эту структуру, созданную после хаттской войны.

Тогда сильные Содружества столкнулись с тем, что эрцога просто некому арестовать. Недостаточно родовитому человеку не позволялось даже подходить слишком близко к имеющим силу и власть, а не то что хватать за руки.

— Имперский плебей и аристократ, — хмыкнул Илерэй Ларго, признанный сын старика Магона, доброго друга регента. — Потрясающе! Сила… и воля!

— Сила не нужна! — буркнул Имэ, поднимаясь на ноги. Он видел, что его игру в полузадушенного старика раскусили уже абсолютно все. — Достаточно власти. Воля и власть. В одном лице. И плебеи здесь лишние.

— Да не слушайте вы его! — зарычал Рэм и тоже встал, продолжая растирать руки. — Имэ нам блеял про скверну, так вот: его грязный язык — это и есть скверна! Он просто травит нас всей этой словесной грязью!

Игнвас Имэ улыбнулся так снисходительно, что кулаки у мальчика сжались.

Анка предостерегающе поднял руку, опасаясь, что приятель набросится на Имэ в присутствии советников чести.

Рэм кивнул, показывая, что понял. Точно спелись.

— Не замарай ладоней, указывая плебею, почтенный наследник рода Тьсимьен, — ухмыльнулся Имэ, пристально глядя на Анку. — Плебеи въедаются, как грязь под ногтями.

— Заткнись, предатель, — огрызнулся Анка. — У Рэма хотя бы изо рта не воняет, как у тебя!

Имэ осклабился и сделал жест, от которого даже Линнервальд ощутил тошноту.

Всё-таки мальчишкам невиданно повезло, что они гонялись за истником, пребывающем в трансе, который тот не хотел разрывать.

Иначе не обошлось бы такими ничтожными ранками на лице и руках.

— Да убейте вы его наконец! — заорал Анка. — Или хотя бы заткните! Он и сейчас думает, как всех нас убить!

Линнервальд только качнул головой. С Имэ он планировал поговорить сам, без свидетелей.

Однако нервный Илерэй пристально и нехорошо уставился на Тихушника, подняв ладонь в жесте защиты и очищения. Ведь бывший регент и не собирался закрывать свой грязный рот:

— Нет для вас, никчёмных, жизни и смерти! — провозгласил Имэ, пожирая мальчишек глазами. — Для недостойных в этом мире имеется только рабство, а какая же это жизнь? Власть и воля!..

— Власть здесь у меня! — отрезал Линнервальд и кивнул членам совета на Имэ: — Уведите его в башню. Двери там запираются так, как это ему сейчас и необходимо.

Проследив, как Илерэй и Аарум тащат враз побледневшего Тихушника, он кивнул сам себе: только волновая клетка. Последнее «прибежище» аристократа перед смертью.

Если Имэ не умеет держать слово, пусть не надеется и на снисхождение.

Хотя решение о его смерти всё-таки должен принят совет Дома, а потому сначала нужно вернуть наследницу и… поймать Дерена.

Линнервальд задумчиво посмотрел на окровавленное лицо Рэма Стоуна.

— Медпомощь тебе нужна? — спросил он.

Парень мотнул головой.

— Тогда вы все отправляетесь в усадьбу и сидите в своей комнате под охраной, пока я не решу, что с вами делать! — приказал регент.

— А наши где? — спросил Рэм.

— «Ваши»? — усмехнулся Линнервальд. — Вообще-то это было умнó — заставить непризнанного сына Эро Сайгена поджигать особняк. Иначе «ваши» уже сидели бы в следственном крыле Администрата!

— А сейчас они где? — сбить юного пилота с толку пространными, но пустыми ответами было не так-то просто.

— На улице, — сжалился регент. — Где же ещё?

«На улице», несмотря на глубокую ночь, было светло от сияющего периметра, огораживающего территорию, отведённую для Ингваса Имэ в его же родовом поместье.

Судя по обугленной крыше в клочках пены, пожарные катерá были допущены на запретную территорию, но уже отправились восвояси.

У крыльца особняка троих «поджигателей» караулили два аристократа и полдесятка полисов, старательно наблюдающих, не начался ли рассвет. Полисам было очень неловко в компании советников чести.

Тим и Мартин стояли рядом, крепко, крест-накрест, взявшись за руки, а Майле вжалась в Мартина так, что казалось, приросла к нему, как ветка к дереву.

Рэм шёл рядом с Аарумом сам, чётко демонстрируя, что дело сделано, и больше он никаких действий предпринимать не собирается. А вот Анку Илерэй на всякий случай держал за руку.

Но не удержал: парень вывернулся и побежал к подельникам.

— Стой! — предупредил Илерэй. — Не усугубляй своего положения.

Рэм тоже крикнул: «Стой!», и Анка остановился.

Чтобы не устраивать из этого эпизода неповиновения что-то более серьёзное, Линнервальд тоже подошёл к «поджигателям». Таким чистеньким, аккуратным и невинным, словно бы ничего и не делали.

— Тим Ален. По матери Лейнеберг, по отцу Сайген, непризнанный сын Эро Сайгена, племянника эрцога Симелина лорда Эргота? — уточнил он, разглядывая темноволосого парня, крепко держащего за руки некого Мартина Крессо, контрабандиста и торговца нелегальным оружием.

Тим коротко кивнул.

— Ну, такими темпами отец тебя никогда не признает.

Парень отвёл глаза. Он не собирался выпускать руки Мартина.

Анка кусал губы, но молчал, и Линнервальд счёл демонстрацию повиновения достаточной.

— Этих — тоже везите в усадьбу, — приказал он охране. — Я сам поговорю с ними чуть позже.

Он внимательно посмотрел на Рэма — явного зачинщика всего этого бреда. Парень держал нейтральное выражение лица, но ощущалось, что он очень доволен исходом.

А почему?

Ведь Дерен приказал ему охранять Анку, а нападение на Имэ едва не угробило обоих щенков?

Стоп. Дерен не приказывал своему мальчишке именно «охранять»!.. Он сказал: «Кеер те». В дословном переводе с имперского: «Прикрывай меня»!

И мальчик чётко выполнял приказ: вон как он светится. Он ведь прикрыл, пусть и с риском сразу для пяти жизней. Сломал причинную сеть и добился изоляции Имэ.

Это имперцы. Они обучены исполнять приказы старших. Без страха и лишних размышлений.

Но ведь и у Дерена есть приказ!

Линнервальд, ощущая, как заныло в висках, провёл ладонью над коммуникатором, вызывая голограммку рабочего чата, забитую сейчас перепиской со спецслужбами.

— Отзови людей с перевала, — одними губами сказал он. И добавил в ответ на растерянное непонимание собеседника: — Я сказал — отзови людей.

Глава 24 Линнервальд

Аскона, воздушная резиденция «Патти»

Линнервальд задумчиво созерцал, как отделяется от земли катер, в который погрузили мальчишек. Периферийным зрением он видел и вспухающие линии паутины, и точно так же вспухающий сообщениями чат над коммуникатором.

Регент стоял один в ночной темноте сада, на время отослав помощников и советников. Ему надо было серьёзно поразмышлять над поведением имперских щенков капитана Пайела.

Всего триста лет легли водоразделом между двумя волнами переселенцев с Земли — имперской и экзотианской. Все они — люди и даже почти не отличаются внешне, но какие же странные эти имперцы.

Их поведение совсем не похоже на принятое в Содружестве. Они ориентируются не на личностный рост и сущностные смыслы, а летят, словно бабочки на огонь.

Дерен мог взять на Асконе всё: нужный ему ранг, обучение, силу.

Но он хватает девчонку, да ещё и заставляет своего щенка, Рэма Стоуна, разыграть эту комедию с бывшим регентом Дома, Ингвасом Имэ.

Да, не пустую комедию. Но даже если Имэ затеял грязную игру камнями Оникса, девочке-то ничего не грозило, пока она оставалась в усадьбе под защитой леди Антарайн.

Ни-че-го!

Или… грозило?

Регент задумался, и мир слился для него в разноцветные пятна, скользящие по тонким линиям-нитям куда-то в бездну.

В чём был особенно силён Вальтер Дерен, учитывая его странную выучку?

Имперский Союз Борге, где он воспитывался, крепко хранил свои тайны, но всё-таки и спецслужбы Содружества не даром пили йилан.

Регенту докладывали, что Вальтер Дерен и без знания паутины был очень хорошим поисковиком и мог предвидеть ближние события. Не на двадцать лет, и даже не на год-два, что уже считается уникальным даром, а почти без разбега.

Этот способ называли «идти по горящей дороге». События в ближнем будущем постоянно менялись, реагируя на поступки других людей, и истнику приходилось подстраиваться под эти изменения каждым своим шагом.

Ближнее видение — исключительно редкая особенность психики. Линнервальд не мог бы назвать никого из молодых истников Содружества, кроме разве воспитанника Локьё, Лессарда, обладающих таким же «горящим зрением».

Предсказывать на перспективу по напряжению больших узлов событий способны многие. Чем дальше в будущее — тем зрение яснее, это закон.

Минимальный «шаг» для таких предсказаний начинается от 20 лет, и это уже очень хороший результат.

Истнику легче сделать «шаг» в сто лет или двести. Есть некая «слепая зона». Она равна средней человеческой жизни, и потому труднее всего увидеть то, что творится у тебя прямо под носом.

Дерен умел. По крайней мере, именно такой вывод можно было сделать из докладов спецов. Да и Локьё поделился как-то похожими наблюдениями.

Мальчик улавливал ближний фон так же хорошо, как и дальний. И умел логически сопоставить события, понять, откуда они исходят, как связаны.

Это означает, что обретя способность видеть паутину, Дерен серьёзно упрочил свой дар. Иначе откуда такая стремительность действий?

Обращаться с паутиной мальчик ещё не умеет. Вряд ли ему по силам изменить события путём воздействия на линии и узлы, этому учат годами.

Значит, пользуясь уже имеющимися способностями к ближнему видению, он уловил угрозу и рубанул по живой реальности, пытаясь изменить её так, чтобы вся сеть причин пошла рябью. Сбить кому-то прицел.

Потому он и сбежал. И у него есть некая сложная цель.

Допустим даже, что он идёт в резервацию изгнанников, и его сознание запрограммировано на выполнение воли Великого Дяди. Имэ, скорее всего, будет доказывать регенту именно это, уж больно хитро блестели его глаза.

Он знает про ядовитую кровь в жилах мальчика и оправдания приготовил.

Однако если он лжёт… то что-то же всё-таки подтолкнуло Дерена, послужило спусковым крючком? Некое внезапное предвидение ближних событий?

И он не такой уж мальчишка, чтобы рисковать чрезмерно жизнью наследницы и, что самое важное… нарушать приказы своего капитана!

Регент опустил глаза, уставился на всё разбухающий от сообщений чат и, пользуясь внезапно образовавшимся одиночеством, включил голосовой режим.

Долго слушал, как начальник службы распинается, описывая, как успешно он выполнил приказы. Перекрыл не просто все пункты пропуска между Крайной и Горной Шерией — все горные тропы! А это было совсем непросто!

— Ты не понял меня? — нахмурился Линнервальд. — Сними посты, дурак!

— Но мы же с таким трудом… Господин регент, выслушайте меня? Мои люди добирались в эти развалины весь световой день… Дороги там нет даже для катера, это какая-то пляска из скал… Там даже летать невозможно!

— Ты плохо слышишь меня? Или в своей начальственной спеси отучился повиноваться⁈

Линнервальд, больше не слушая оправданий, отвесил особисту ментальную пощёчину, чего старался не допускать в отношениях с подчинёнными, заверил приказ цифровой подписью и отправил по сети.

Похоже, он распустил сотрудников, играя в человека и постоянно сдерживая гнев.

Забыл, что слишком многие не умеют подчиняться, если постоянно не напоминать им о наказании. И чем знатнее — тем распущеннее!

А Дерен… Вот он как раз и не мог вот так взбрыкнуть. У них это не в чести…

Привычный к вывертам знатных подчинённых, Линнервальд упустил, что Дерен — не только наследник крови, но и имперец. Военный пилот. И в его окружении принято подчиняться без лишних споров.

Если бы не Рэм Стоун, напомнивший, как чётко имперцы исполняют даже брошенные вскользь приказы…

Значит, первое — Дерен прежде всего исполнял приказ своего капитана. А приказ был — научить девушку видеть свой цвет. Способ не обговаривался.

И второе — Дерен не мог пойти против воли своего капитана, если он не свихнулся и не попал под власть ментальной программы Великого Дяди.

А это значит, что капитан Пайел в курсе происходящего!

Он знает, что задумал мальчишка и, возможно, сам одобрил этот побег!

Атт и все его звери!

Линнервальд взмахом руки вызывал личный катер, нетерпеливо нарезающий круги над особняком.

Линии срастались в узлы прямо на глазах, и теперь он знал, что должен сделать.

Вернувшись на «Патти», Линнервальд сразу прошёл в рабочие апартаменты и коснулся виртуальной панели, вызывая связиста. Ему нужно было поговорить с капитаном «Персефоны».

К счастью, на крейсере был условный корабельный «день», капитан был занят в навигаторской, но связист пообещал сообщить ему о вызове немедленно.

Это было везением, ведь сеанс связи не был запрошен заранее.

Ожидая ответа, регент нервно заходил взад-вперёд. Если капитан не знает, где Дерен, придётся рассказать ему про семейство проклятых.

Имперских особистов в Горной Шерии тоже хватает, возможно, придётся подключать и их тоже.

Додумать эту мысль Линнервальд не успел — экран полыхнул настроечной сеткой и окрасился в приглушённые цвета капитанской каюты. Очень скромно и одновременно дорого обставленной: дублирующие навигаторские панели были на высоте, как и блоки связи, аналоги конверторов дэп-реальности, командный пульт.

«Персефона» была очень дорогим кораблём, любимым детищем генерала Мериса, открывшего свой способ ведения войны.

Пару лет назад эрцог Локьё опасался, что этот интриган раздавит Содружество…

Но вмешался белобрысый мальчишка с чертами Дома Аметиста на загорелом не по-экзотиански лице. Щенок, смешавший карты сильным.

Заставивший командующего армадой Содружества эрцога Локьё и лендслера Юга Империи, Колина Макловски, посмотреть на войну с себе подобными совсем по-другому.

Капитан Пайел вошёл в каюту и, глядя на виртуальный экран, плюхнулся в ложемент.

Он не был поклонником регламентов и протоколов, и ждать его пришлось ровно столько, сколько он шёл из навигаторской.

— Абе то танедэ лигери, — поприветствовал его Линнервальд. По-имперски это означало: «Да пребудут с тобой силы, оберегающие Вселенную».

— Абэ, регент, — капитан легко перешёл на экзотианский. Теперь он говорил на нём чисто и без акцента.

В эйнитской общине, где он провёл два года, говорили по-экзотиански, и он впитал язык, пока мозг его был девственно-чист.

Линнервальд с болью разглядывал мучительно юное лицо человека, которому давно перевалило за тридцать — ни единой морщинки, ни одного намёка на то, что это — многое повидавший капитан боевого спецоновского крейсера.

Регент знал: капитан рискует теперь жизнью уже самим фактом своего существования. Слишком многие в Империи и Содружестве желали получить ключ к технологии хаттов, буквально возродившей его тело.

Эксперименты Империи и Содружества с клонированием и редактированием генома были пока слишком далеки до совершенства. Но хатты собрали капитана заново, имея в распоряжении только обгоревшую голову. И теперь слишком многие хотели вечной молодости.

Останавливало доброхотов только пристальное внимание к «Персефоне» и её капитану командующего объединённым Югом Колина Макловски.

Лендслер, дитя Тайэ и её звериных законов, не отдавал своих людей, чего бы ему это не стоило. Это он выкрал обгоревшую голову капитана в имперском клановом центре Готто. Выкрал вместе с контейнером жизнеобеспечения. И опекал теперь мальчишку, прекрасно понимая риски.

— Где Дерен? — в лоб спросил Линнервальд, глядя в молодые и нахальные зелёные глаза капитана Пайела.

— Понятия не имею, — легко отозвался тот.

Регент пристально всмотрелся в его лицо. Он не врал, но…

— Отвечай мне прямо! Твой мальчишка не мог удрать, нарушив приказ оберегать наследницу! — заявил он безапелляционно. — Значит, ты в курсе того, куда он делся!

Капитан чуть склонил голову вбок, оценивая выражение лица регента.

— Неужели уже остыл? — усмехнулся он.

И Линнервальд понял — знает!

Не камень — глыба скатилась с его груди, давая стучать сердцу.

— Да, — кивнул он. — Остыл. И понял, что Дерен мог выкинуть такое, только если ты в курсе.

Капитан кивнул и потянулся за чайником.

Дежурный тут же вынырнул откуда-то сбоку, отнял у капитана чайник и занялся приготовлением йилана.

Капитан Пайел редко выгонял из каюты дежурных во время приватных разговоров. Люди у него служили проверенные.

— Хорошо, что ты это понял, регент, — улыбнулся он, откидываясь в ложементе и улыбаясь в ожидании чая. — Конечно, Дерен не мог пойти на прямое нарушение приказа. Это не к нему. Но я только очень примерно знаю, где его носит. Раз уж он взялся за это дело, сам разберётся, я ему не нянька. Что у вас там творится, в этом Доме Оникса, раз Вальтер вынужден был оттуда бежать?

— Я сам виноват, — Линнервальд тяжело опустился в кресло, понимая, что эта часть загадки разрешена, и нужно теперь понять, куда двигаться дальше, а для этого придётся допросить Имэ. Проклятый Тихушник обеспечит его головной болью на всю ближайшую неделю. — Я заставил его увидеть паутину. Возможно, это вызвало помутнение рассудка.

— У Дерена? — удивился капитан. — Да его кувалдой можно бить по рассудку.

— Но зачем он тогда это сделал?

— Что именно?

— Улетел! Он же понимал, что на гражданском катере нельзя выйти за атмосферу!

Капитан сдержанно рассмеялся. Наверное, он, тоже в прошлом военный пилот, не видел в таком полёте особенных рисков.

— Ты ощущаешь Дерена погибшим? — спросил он.

— Нет.

— Значит, он нашёл решение.

— Но зачем?

— Увидел опасность для охраняемого объекта, например.

— Он мог сказать мне!

— Значит, ищи версию, почему он НЕ мог. Например, предатель очень близок тебе. У тебя есть заместители, регент?

Глава 25 Дерен и Сайко

Перевал. Долина проклятых

Добрый час ошарашенный Дерен лежал на холодных камнях и следил, как патрульные грузят обратно в катер свои технические приблуды. И как из распадка поднимается на электролыжах взвод десантников. Им, видно, пришлось «закапываться в засаду», как боровой зимующей птице — в снег.

Пилот сверху всё видел отлично, но верить глазам не хотел. И никак не мог сообразить, что же, в конце концов, происходит?

Линии паутины постоянно менялись перед его внутренним зрением, напоминая какую-то сумасшедшую пляску. Почти как калейдоскоп, только цвета были не такие яркие.

Чутьём Дерен понимал: в игре сейчасне один истник и, возможно, даже не два.

Но на чьей они стороне? И как подвести под ощущения хоть какую-то логическую базу?

Если патруль и в самом деле снимается, то к худу это или к добру?

Конечно, девочке хорошо бы отдохнуть в тепле и поесть горячего, но не подстава ли это?

Чувство опасности, однако, молчало. Как и спецбраслет.

Выходить сейчас на связь было нельзя — это демаскировало бы сразу. Приходилось висеть в паутине догадок и тихо материться сквозь зубы.

Дерен отследил, как десантура погрузилась в катер, и тот улетел, увозя всю патрульную группу. Возможно, в модуле остались ловушки, но ведь и пилот не идиот, чтобы попасться так просто.

Дерен вытащил миниатюрный дрон, запустил над модулем. Безрезультатно. Никакой подставы ни чутьё, ни приборы обнаружить не смогли.

Он спустился к модулю, обошёл вокруг, аккуратно вскрыл дверь, даже не запертую толком. Выяснил, что патрульные поначалу обосновались всерьёз: разморозили пятикилограммовый контейнер с мясом, сварили кашу на весь взвод. Наверное, предполагалось, что утром десанту как-то развезут горячую пищу.

Но вот на вопрос, что заставило патрульную группу так поспешно вернуться в места обетованные, ответа пилот не нашёл.

Даже людей не покормили. Странно.

Ничего не надумав, Дерен вернулся за Сайко. Прогнал нахально свернувшегося вокруг девушки вожака айю. Выяснил, что вся стая этого супер-самца дрыхнет рядышком. Разогнал и этих.

Разбудить наследницу не успел — она проснулась сама.

Ближе к утру стало очень холодно, и мороз пощипывал кожу. Пригревшаяся Сайко тут же замёрзла, лишившись своего мехового приятеля.

Дерен упаковал пушистую белую шкурку-подстилку в заплечный мешок и повёл Сайко к модулю патрульных, на ходу читая показания с дрона и присматриваясь к поведению айю.

Однако звери тоже были спокойны. Лениво тащились следом, то появляясь, то исчезая за камнями. Самый молодой беспечно играл на ходу хвостом, прихватывая его всей пастью.

Обильные следы чужаков айю поначалу насторожили, но ненадолго. Гораздо больше звери заинтересовались аппетитными запахами из модуля.

Айю были всеядны: в морозы объедали лишайник с камней, не брезговали падалью. «Сожрут потом и лишнюю кашу», — решил Дерен.

Вайшугам на Гране приходилось труднее. В природе они едят только мясо. Предпочтительно свежее, в крайнем случае — замороженное.

Но в этой части Граны нет моря, а значит, нет и привычного вайшугам жирного и ленивого морского зверя.

Правда, летом в Горной Шерии много оленей, псевдолосей и ещё каких-то стадных копытных. Но они и в жару не любят подниматься высоко в горы. Вот вайшуги и подкапывают вышки, чтобы спуститься вниз и поохотиться на самую лакомую добычу — людей. Любят они попугать двуногих, прежде чем съесть.

Дерен вздохнул. Вниз ему сейчас приходилось спускать не оленя, топырящего от страха все четыре ноги, а растерявшуюся Сайко. И это оказалось ничуть не проще.

Он и забыл, что в горах спускаться порой труднее, чем подниматься.

Альпинистского снаряжения у него не имелось, не подумали они с Илией, что девчонки — только на вид горные козы.

Наследница боялась идти вниз по крутой тропе, тихонечко вскрикивала от страха, ноги у неё дрожали.

Дерену приходилось сначала спускаться по скользким камням на пять-шесть шагов, а потом тянуть девушку за руку, ловить.

Айю тоже повизгивали из солидарности. Если бы сейчас в засаде оставался десант…

Но десант улетел.

И Дерен потихоньку спустил Сайко. Привёл в модуль, усадил за простой пластиковый стол. Проверил еду на яды и транквилизаторы, накормил наследницу и велел запереться в модуле и досыпать.

Ему нужно было спуститься по лыжной колее десантников и проверить, не осталось ли там следов, которые хоть как-то объяснят случившееся. Иначе — как идти дальше? Чего ждать?

Дерен успел перехватить пару часов сна и уставшим себя не чувствовал. А вот озадаченным — да. И логичных версий происходящего у него пока не было.

Если бы Линнервальд разобрался, что происходит в поместье «Белые лисы» и встал на сторону Дерена, его люди постарались бы вступить с беглецами в контакт.

Но регент, если это действительно были его люди, просто давал понять: ловушка переносится в другое место. А Дерена и Сайко «приглашают» спуститься в долину, в поселение добровольных изгоев.

Вроде как брать их там будет удобнее, что ли?

Изнеженные экзоты-десантники замёрзли в снегу сидеть? Вайшугов испугались?

Дерен вышел на крыльцо и огляделся. Вайшугов не наблюдалось. Айю резвились, мышкуя в снегу, как гигантские лисы. Было удивительно тихо, лишь мороз крепчал, радуясь алому зареву над горами.

«Белые лисы» — так называлась усадьба леди Антарайн. Вот и тут — белые «лисы». Только больно уж здоровенные.

Дерен помнил, как испугала его когда-то первая встреча с айю. Но причиной страха были не зубы и не матёрость вожака, вполовину более крупного, чем этот.

Зверь показался ему… разумным. Они почти разговаривали, глядя друг другу в глаза.

А потом пришёл настоящий Зверь. Тот, единственный, который, как говорят эйниты, «живёт в тебе самом». И чуть не сожрал.

Дерен сам не понял, как ему удалось улететь тогда с Граны.

Он никого не любил до Изабеллы Кробис — девушки с белыми, как снег, волосами. И никого не смог полюбить после.

Эта любовь должна была убить его при любом раскладе. Вайшуг не зря прорвался тогда к зданию, где лежал некрофаг Великого Дяди. Не зря Зверь бродил у крыльца и ждал.

Дерен понял только сейчас: реальность того, что должно было случиться с ним в резервации проклятых была запрограммирована издохшим в своём гнезде истником намертво.

Вальтер Дерен, внук «предательницы предателей», должен был явиться в резервацию, жениться на Изабелле, принять в себя сознание Великого Дяди и стать новым правителем изгоев.

Если бы он отказался, его должен был сожрать вайшуг, поджидающий беглеца на заснеженном крыльце.

Но что-то пошло вдруг не так. Тонкая вязь сотканной Дядей причинности надорвалась и… выпустила добычу.

Зверь не сумел найти в глазах человека своего двойника. Да и имперский спецон сработал на удивление чётко: военные пилоты выдернули Дерена едва ли не из зубов вайшуга.

Но первая нить чужой паутины лопнула тогда, когда человек смотрел в глаза вожаку айю. Когда тот словно бы спрашивал: а какой ты зверь?

Не вспомни тогда Дерен, что он — человек, а не зверь, он не выбрался бы.

Но что определило в нём человека? Чем отличается он от вайшуга или айю?

Почему, сбежав с Граны, он сменил форму пилота торгового флота на военную? Что человеческого было в его решении убивать людей?

Дерен закрыл глаза, вспоминая. Тот контакт с айю и вся эта ледяная грантская пустошь враз изменили тогда его, проложили в нём лыжную колею незнакомой дороги.

Ну и куда она привела?

Снова на эту же стылую землю, что ничего не родит?

И снова рядом с ним девушка, которую он не может любить, но должен сберечь.

Да, Изабелла Кробис умерла. Но эту глазастую птицу, похожую на совёнка,* он должен вывести из резервации проклятых.

Дерен вздохнул и пошёл вниз по накатанным лыжным следам. Сердце его было спокойно. Даже если Линнервальд не сумеет разобраться с тем, что происходит у него под носом, узревшая цвет своего дома Сайко получит защиту от уродцев, вроде Ингваса Имэ и неразумных тёток.

Пилот верил, что у девочки всё получится. Иначе его дорога не легла бы вот так, прямо по накатанной колее.

Грата опять привела его на мёрзлую землю проклятых. Но в этот раз он выбрал свой путь сам. И он достанет золото Дома Оникса для этой маленькой девочки.

А потом — хоть трава не расти. Да она тут и не растёт.

Дерен спустился в распадок. Тщательно осмотрел перекопанный снег. И вдруг услышал вдалеке тонкий душераздирающий визг.

Резкий и длинный, он взлетел над горами и оборвался на самой высокой ноте, словно зверь захлебнулся.

Дерен выхватил слим и тяжёлый десантный нож и бросился назад по накатанной лыжне.

* * *

Сайко закрыла за Дереном дверь и честно собиралась улечься спать. Но потом посмотрела на здоровенную кастрюлю остывшей каши и поняла, что это несправедливо.

Как же она будет спать, если айю от голода ловят в снегу мышей?

Модуль был маленьким, рассчитанным на двоих патрульных. Тем страннее смотрелась в нем походная армейская кухня с двумя огромными кастрюлями, похожими на казаны.

В одной кастрюле была каша из местной крупы с крупно нарубленными кусками мяса, очень вкусная после целого дня на военных пайках, в другой — что-то жидкое, вроде компота.

Компота Сайко напилась сама, зверей им не угостишь, а тяжеленную неухватистую кастрюлю с кашей для айю не без труда сумела вытащить из ниши для варки и плюхнуть на стол.

Вынести громоздкую посудину за порог наследнице было уже не по силам. Пришлось доставать кастрюли поменьше и перекладывать туда кашу, как в миски.

Вышло даже лучше. Ведь три миски лучше одной, которую мог бы единолично захватить пушистый вожак. А так хоть что-то достанется и остальным.

Сайко отперла дверь и вытащила кастрюли на утоптанную площадку перед модулем. Огляделась: а вдруг айю ушли? И заулыбалась радостно.

Звери не ушли. Они сбились в кучку за «гаражом» и опасливо оттуда выглядывали.

— Завтрак! — объявила Сайко. — Идите сюда! Попробуйте, какая вкусная каша!

Но айю почему-то не спешили подходить и пробовать кашу, только тревожно повизгивали.

Сайко начала их подманивать. Она подошла к ним почти вплотную, держа одну из кастрюль. Облизывалась, нюхала кашу и нахваливала её.

Наконец одна из самочек потянулась к каше, но вожак вдруг зарычал так грозно, что Сайко отпрыгнула.

Ей стало страшно, но она продолжала уговаривать айю:

— Ну, ты чего? Там нет отравы, Дерен проверил! Смотри, сколько тут мяса? Или вам нельзя варёное? Там есть ещё размороженное… Я сейча…

Сайко не договорила.

Вожак зарычал и бросился мимо неё, прямо в огромный сугроб. И с визгом отлетел к модулю, окрашивая снег кровью.

А сугроб вдруг поднялся на дыбы, выпрастывая когтистые лапы и зубастую пасть.

И страшное рычание потекло, забираясь под пушистую шубку Сайко. Проникая сквозь кожу в кровь и к самому сердцу.

* * *

*Имя Сайко -= похоже на слово «совёнок».

Глава 26 Сайко и Дерен

Перевал. Долина проклятых

Увидев огромного белого зверя, Сайко вскрикнула. Но совсем не потому, что испугалась огромных зубов и когтей.

Зверь застыл, возвышаясь, кажется, даже над модулем.

Рычание текло и текло, пытаясь напитать холодом сердце девушки, обездвижить и подчинить его… Однако не тут-то было.

Сайко смотрела на кровавый след на снегу, и сердце её так сильно горело от боли, что никакой наведённый морок не мог его заморозить.

Она швырнула в зубастую морду кастрюлю с кашей, промахнулась, подхватила другую и заорала изо всех сил:

— А ну, пошёл прочь! Скотина!

«Скотина» — здоровенное чудовище, больше племенного быка, зубастое и страшное, с шерстью, блестящей в лучах рассветного солнца — отмахнулась от кастрюли лапой и воззрилась на девушку с обиженным недоумением.

Холодные глаза смотрели не мигая, словно две льдинки, в алой пасти друзами горного хрусталя переливались зубы, шерсть поднялась дыбом, выпростав редкие толстые иглы на морде и вокруг шеи.

Наверное, это был вайшуг. Сайко читала про этого ужасного зверя. И смутно помнила, что он больше пугает, наводя на людей морок, чем страшен на самом деле.

То ли он создавал иллюзию своего жуткого образа, то ли казался больше, чем есть, Сайко запамятовала. Врезалось только, что все хищники с Тайэ, одной из планет первого заселения, были «пси». Они проецировали на людей эмоции: голод, отчаяние, панику. Пытались раздавить волю, обмануть человека и сожрать.

Наверное, этот вайшуг только прикидывался таким большим и страшным. А на самом деле он — не больше медведя. А если и больше — то самую капельку.

Сайко вдохнула всей грудью морозный воздух: как же ей стать такой же сильной? Или хотя бы навести на вайшуга морок?

Какая медитация тут подойдёт? Может, маятник, как учил Дерен? Собрать волю в одной точке и качнуть её, словно шар?

Сайко сосредоточилась… И вдруг ощутила, что она словно бы тяжелеет, растёт, становится огромной и могучей. Куда больше, чем глупый вайшуг!

Маятник сам подхватил её и понёс! Огромную и могучую! Выше гор!

Вайшуг озадаченно рявкнул, и ему ответил хор айю — с перезвоном и хихиканьем, леденящим кровь.

Стая не бросила своего вожака. Одна за другой самочки выбирались из снега и разражались мелодичным лаем. Вокруг Сайко словно бы возвели крошечную колокольню. А она парила над ней, парила!..

Вайшуг замотал башкой, зарычал и двинулся было на Сайко, но девушка всё росла и росла, наливаясь тяжестью, и зверь замер.

— Ва-ва-ва… — зарычал он с голодной тоской.

Вожак айю, собрав силы, оскалился, приподнимаясь на лапах. Зарычал.

Его пушистая шкура была в крови, он пошатывался — удар, наверное, оглушил его, но сдаваться не собирался.

Вайшуг сердито покосился на него, рявкнул. Этот мелкий противник, похоже, ужасно его раздражал.

Стая айю тут же распалась полумесяцем, обтекая вайшуга. Самочки душераздирающе хихикали, дразня огромного зверя. Отвлекая его от вожака.

Сайко размахнулась второй кастрюлей, ощущая в себе просто невиданную силу.

— Ну, иди сюда, скотина толстая! — выкрикнула она. — Сейчас как получишь кастрюлей по рылу!

Вайшуг снова поднялся на дыбы. Зарычал ещё страшнее.

Умом Сайко понимала, что от такого рычания у неё должны подгибаться коленки. Но она не ощущала сейчас вообще никакого страха. Её раскачивало, словно на огромных качелях. И казалось, что эти качели могут снести не только зверя, но и всю гору вместе с жилищем охранников.

Вожак айю оскалился, прыгнул вперёд, защищая Сайко. Он не боялся вайшуга. Наверное, пси-деморализация была рассчитана исключительно на людей.

Стая вторила вожаку не рычанием, а визгливо, с хихиканьем и свистом. Казалось, что в голосах зверей звучит страх, но вайшуг замотал мордой, попятился.

И Сайко поняла почему: огромного хищника, с которым пушистые волколисы, наверное, конкурировали из-за добычи, раздражали высокие звуки.

Вайшуг морщился, махал на подступающего вожака лапами. Вожак с рычанием нападал, а самочки вторили ему таким пронзительным визгом, что у Сайко даже в ушах зазвенело.

Она повыше подняла кастрюлю над головой, заставила себя шагнуть прямо на зверя.

— А ну! Прочь! — выкрикнула она и завизжала изо всех девичьих сил. — А-а-а-а-а!

Ошарашенный вайшуг осел на снег.

— Брысь! — визжала Сайко. — Испугался скотина! — Прочь пошёл! Прочь! А-а-а!!!

Она наступала, тряся кастрюлей.

Вайшуг смотрел на неё пустыми глазами-льдинками. Из раззявленной пасти потекла слюна, словно зверь был одурманен криком.

Гигантский маятник снова качнулся, поднимая Сайко к небу, и она приободрилась, решаясь на последний рывок-крик.

— А-а-а-а!!!!!!

Воздух в лёгких внезапно закончился, и невидимые качели остановились.

— Ну и что это за неуставной визг? — спросил сзади сердитый голос.

Сайко оглянулась.

По накатанной лыжне к модулю шёл самый страшный в истории Галактики зверь. Человек. Насупленный и мрачный Вальтер Дерен.

В одной руке он держал какое-то незнакомое оружие, в другой — здоровенный десантный нож, но выключенный, не размывающийся от вибрации.

— Я же велел тебе спать! — рявкнул он не хуже вайшуга и сунул нож в карман.

— Я-йа… — растерялась Сайко. Она сорвала голос. — Я уже выспалась.

— А кто разрешил тебе выходить из модуля⁈ Хоть какое-то понятие о дисциплине у тебя вообще есть⁈

Дерен сердился. Это было физически зримо, плотно, и словно бы наваливалось на девушку ужасной тяжестью.

Она ощутила, что волна, недавно так здорово поднимавшая её, обрушилась теперь сверху, вбивая в землю.

Голова закружилась. Сайко опять ощутила себя маленькой и слабой. И даже кастрюля с кашей потяжелела у неё в руках.

Девушка опустила задрожавшие руки и прижала кастрюлю к груди.

Айю тоже сообразили, что Дерен сердится: заскулили, припадая к земле. А вайшуг… Он вдруг словно бы сдулся, стал меньше.

— А ты тут чего лазишь? — рявкнул на него Дерен. — Тебя только и не хватало, зараза алайская!

Зверь попятился.

— Да он просто голодный, наверное, — пролепетала Сайко, жалея вайшуга.

Его пушистая шерсть теперь плотно прилегала к телу, иголки спрятались. Он и вправду казался чуть-чуть побольше медведя. И вид его теперь совсем не пугал.

— Со жратвой тут плохо, — нехотя согласился Дерен, всё ещё хмурясь и оглядываясь: на кровь на снегу, на раненного вожака и залёгших на землю самочек-айю.

Сайко, понимая, что надо срочно переводить разговор, пока им всем не влетело, вместе со зверями, подсказала неуверенно:

— В модуле мясо есть. Р-размороженное. Я при-принесу? — от напряжения она стала заикаться.

Сердитый Дерен был гораздо страшнее сердитого вайшуга.

— Да он и мороженое сожрёт, — кивнул Дерен и провёл по лицу ладонью, словно снимая маску.

Кажется, он больше не собирался никого ругать.

— А почему вайшуг тебя боится? — быстро спросила Сайко. — Это потому, что ты — сильный истник?

Вайшуг действительно уставился на Дерена, как мышь на кота.

— Вряд ли, — дёрнул плечом пилот. — Он же охотился на проклятых. Это сейчас они выродились, а раньше там были истники и посильнее меня. Я видел, как здесь боятся вайшугов. Видел, как зверь морочит жертву, заманивает, лишает воли.

— Тогда почему? — Сайко улыбнулась, глядя, как самочка тихонько подползла к вожаку и лижет ему морду.

— Может, потому что и я уже не лучше этого зверя? — вздохнул Дерен. И оценивающе посмотрел на вайшуга: — Жрать хочешь, да?

Зверь не ответил, но и не двинулся с места, хотя запах людей явно раздражал и пугал его.

Дерен отнял у Сайко кастрюлю, поставил на снег и повёл девушку к модулю.

— Я не пойду, — заупрямилась она. — Надо перевязать айю. И покормить!

— Давай ты зайдёшь в модуль, а я вынесу этой банде мяса? Мне так будет спокойнее.

Сайко вздохнула и поплелась за Дереном: лучше было не злить его и согласиться.

Потом она следила из окошечка, забранного железными прутьями, как Дерен вынес один за другим пять здоровенных брикетов замороженного мяса.

Вайшуг не стал ломаться. Выбрал самый большой брикет, вцепился зубами и уволок.

А айю остались. И Сайко тут же выбежала и кинулась к вожаку, таща последнюю кастрюлю и аптечку.

Дерен вздохнул. Он повалил вожака на бок, прижал к ране браслет.

— Держи его за голову, чтобы не дёргался, — сказал он Сайко. — Царапина неглубокая. Здесь, скорее, опасней ушибы. Но браслет может уколоть ему антибиотик и напугать.

Сайко обняла айю за голову и стала поглаживать, шепча ему в ухо ласковые слова.

— Сейчас, — приговаривала она. — Сейчас будем кушать. Потерпи минутку.

Самочки нюхали мясо, но не смели приступить к еде без вожака.

Вожак айю морщился, как человек, поскуливал, но вырваться не пытался.

— Он меня любит, — сказала Сайко.

— Он думает, что я идиот, — кивнул Дерен.

Сайко фыркнула:

— Это точно. Украл девушку и не женился. У айю это, наверное, настоящее преступление. Он хочет меня у тебя отбить?

Дерен улыбнулся.

— Наверное.

— Я так испугалась, — призналась Сайко. — За айю. А потом меня словно бы всю раздуло, и стало не страшно.

— Это накат, — пояснил Дерен. — Другого дальнего оружия у меня не было.

— А что такое накат?

* * *

Айю поскуливал от боли, но терпел и не вырывался. Он признал в Дерене вожака.

Однако Сайко ему тоже очень нравилась. Молодая непокрытая самочка. Безобразие же, пустить её одну гулять по горам.

— Что такое накат? — переспросила Сайко.

— Это… — Дерен замялся.

Да кто бы знал, что такое «накат», который он был просто вынужден сегодня использовать.

Больше ничего в голову не пришло — больно уж далеко он отошёл от модуля.

Сам Дерен столкнулся с этим проявлением психической силы только на «Персефоне».

Капитан Пайел не просто давил на своё окружение, как это делают истники. Его раздражение накатывало волной: то вызывая у подчинённых стыд, ужас, раскаяние, то буквально вжимая в пол.

И нахватался капитан этого от лендслера, а лендслер…

А лендслер… от вайшугов… Хэд!..

Только сейчас до Дерена дошло, почему несколько лет назад он был беспомощен перед таким же зверем с Тайэ, и вдруг…

Командующий Объединённым Югом, Колин Макловски, был потомственным таянским лордом!

Он был инициирован духом зверя на Тайэ, говорили, что его зверь как раз вайшуг!

Это лендслер, будучи в ссылке, приучил капитана к той силе, что вызрела в нём среди вот таких же зверей. А капитан приучил потом всю команду.

И ведь Дерен мог догадаться раньше! Ведь в Содружестве те, кто общается с истниками, не становятся постепенно иммунны к психическому насилию. Только на «Персефоне»!..

Пилот понял, что ему можно начинать писать диссертацию, и едва не рассмеялся, но успел прикусить губу.

Так вот значит, что творится с этой отбитой на головы молодёжью на «Персефоне»! Вот почему Рэмка так нагло строит даже регента, глядя бесстыжими глазами на его волевые потуги.

А ведь об этом знали всегда…

Знали, что мастера зверя с Тайэ невосприимчивы к психическому насилию…

Но все привыкли думать, что только мастера!

И ведь последние годы жизни Дяди проклятые — тоже начали контакты с таянцами! Сводным братом Изабеллы Кробис был полукровка, наполовину тайянец, Извар! Даже непосвящённый ещё в тайны мастеров, он не особенно боялся зверей!

И он был там не один! Великий Дядя тоже прозрел этот феномен и начал его использовать!

Потому и поредела популяция вайшугов! Дяде просто не хватило времени, чтобы передавить всех зверей и выбраться на свободу!

Вайшуги дохнут от голода!.. Вайшуги подкапывают сторожевые вышки!..

Какая наивность…

— Дерен? — озабоченно окликнула наставника Сайко и поправилась: — Вальтер, с тобой всё в порядке? Этот накат — он очень трудный, да?

* * *

Картинка для настроения)

Глава 27 Дерен

Перевал. Долина проклятых

Чем больше Дерен размышлял о накате и инициации духом зверя, тем яснее становилось, что диссертации ему не видать.

Если сам он и оказался слепым ташипом, то явно не генерал спецона Вилим Мерис, давно и тщательно опекавший и капитана Пайела, и его людей.

Корабли, на которых служил капитан Гордон Пайел (в миру — Агжей Верен), всегда подчинялись лично генералу Мерису. И нужно было не знать, что за человек Мерис, чтобы не заподозрить неладное.

Засланный особист, исколесивший весь Юг. Съевший за сто лет противостояния спецслужб Империи и Содружества не меньше дюжины собак, ташипов, гикарби и прочей малосъедобной живности.

Феноменальный стратег и тактик — очень редкое сочетание, когда один и тот же человек видит вдаль так же хорошо, как и вблизи.

Имперец с нулём ментальных способностей, истинный северянин, но при этом — полностью иммунный к психическому насилию, так распространённому на Юге Галактики.

Про генерала Мериса рассказывали, что он пользуется запрещёнными в Империи имплантами, дабы сохранять контроль над сознанием. Ведь воевал он с экзотианской знатью, в совершенстве умеющей подавлять волю.

Но кто из известных Дерену особистов сам видел эти импланты?

А ведь генерал Мерис в бункере не сидел. Он часто бывал и на «Персефоне», и в эйнитской общине, соприкасаясь с выученными истниками Храма и со стихийными — вышедшими из-под руки капитана Пайела.

А когда вокруг сплошь спецон да разведка — хоть что-то да просочилось бы.

Железо ненадёжно. Иначе в Империи пошли бы на легализацию боевых имплантов хотя бы на время войны.

Но импланты сводят с ума, сбоят, их приходится менять, обслуживать. А вот устойчивость к накату, приобретённая, к примеру, вследствие длительного контакта с командующим Объединённым Югом Колином Макловски или капитаном Пайелом — штука надёжная.

Дерену давно уже надо было об этом задуматься. Ведь он же знал от крёстного, возглавлявшего сейчас военно-космические силы Объединённого Юга, что генерал Мерис всегда был очень дружен с Колином Макловски.

Всег-да!

С тайянским лордом, инициированным духом зверя почти полторы сотни лет назад. С вайшугом в обличии человека. Ходячим накатом, с глазами без радужки, а словно бы из единого чёрного зрачка.

Когда Империя ещё не раскололась на Северную и Южную, а Колин Макловски был ещё только лендслером наземных сил и сидел в ставке спецона на Аннхелле, они с Мерисом уже отлично знали друг друга.

И генерал Мерис был удивительно предан лендслеру, даже когда того «списали в утиль» за неимперское мышление в отношении смешанного населения на Аннхелле, Мах-ми, Прате…

Имперское начальство хотело войны с Содружеством, упрямый лендслер не хотел резать для этого людей. Понятно, что его убрали от руля. Непонятно — как не убили.

Или понятно, если вспомнить про Мериса, сумевшего в это трудное время сохранить должность заместителя лендсгенерала по личному составу.

Тихая такая должность. Но с широкими полномочиями.

Спасая Макловски, разжалованного до сержанта, генерал Мерис должен был стопроцентно получить критическую «дозу общения», даже если до этого избегал прямого контакта.

И ведь это именно Мерис добился возвращения Макловски и вытащил потом с Севера ничем не примечательного пилота, всей заслугой которого были два года полётов в паре с опальным вайшугом.

Но Мерис что-то подозревал уже. И, наверное, решил опытным путём проверить, может ли парень, контактный с Макловски, воевать на Юге, не опасаясь психического воздействия экзотских шпионов, которыми в то время был просто набит Аннхелл.

Генерал Мерис приблизил парня, дорастил до капитана крейсера, а потом использовал его, как машину для создания себе подобных, подсылая на «Персефону» то группу десанта, то разведчиков.

И тасуя потом людей капитана Пайела, как ему было нужно, ведь это же были и его люди тоже.

Никаких подозрений у северного руководства эти манёвры не вызывали. А генерал Мерис постепенно окружал себя людьми, устойчивыми к волевому насилию. И успешно зачищал имперский Юг от широко разинутых жадных ртов обедневших аристократов Содружества.

Долгое время капитан Пайел был для Мериса единственным проверенным источником ментальной «заразы» (не считая самого Макловски).

За два-три года тесного общения в не таком уж большом корабельном нутре «Персефоны», где никуда не сбежать, бойцы или отсеивались за полной бездарностью, или перенимали от капитана устойчивость к накату.

Но и только.

Прошло, пожалуй, года четыре, а может, и все пять, когда зазвенели первые звоночки: среди экипажа «Персефоны» подросли те, кто тоже мог управлять чужой психикой. Рос, Неджел (себя Дерен не считал, у него сразу было «рыльце в пушку», и если бы не крёстный — спецона бы ему не видать).

Однако хоть какие-то ментальные способности проявлялись хорошо если у каждого сотого из контактных с капитаном. Да и разброс по силе и способностям был огромный.

Похоже, ментальный контакт с инициированным духом зверя будил в человеке только то, что было заложено в него природой.

А вот устойчивость к психическому воздействию вырабатывалась почти у всех.

Ай да Мерис, ай да хэдов сын…

Вопрос: знал ли о его играх командующий, тот самый «вайшуг» и первое звено в этой странной цепи?

Если нет — то это очень смешная история.

Но это означало и то, что Дерену нужно молчать о своём открытии. Ведь все, кому надо, знают уже. И молчат.

Разве что капитану нужно будет потом доложить. Кому же приятно, что тебя используют втёмную?

Дерен остановился, поджидая Сайко. Он шёл впереди, она сзади. А кругом были только камни и скалы.

Стайка айю пару часов шла следом за Сайко и Дереном, но потом пропала.

Девушка всё время оглядывалась, однако не звала вожака. Смирилась, что звери ушли по своим зверячьим делам.

А может, раненый вожак просто не стал рисковать и спускаться в долину по узкой неверной тропе, а залёг зализывать разодранный бок?

Дерен не стал его зашивать, понимая, что ухаживать за швом зверь не умеет и только разлижет его, а вот с раной как-нибудь справится.

Сайко тоже остановилась. Обхватила руками плечи. Впереди был очередной обрывистый спуск, а ей было страшно спускаться.

Однако Дерен уже не боялся, что девушка оступится и сорвётся вниз. Он отыскал в модуле патрульных страховочную альпинистскую сбрую, военную, лёгкую и прочную, и привязывал Сайко к себе.

Теперь дело пошло быстрее. Он только проверял время от времени, держат ли ещё девушку ноги, а потом шёл вперёд, спускал её. И снова по кругу…

Вот так они постепенно приближались к долине, где стояла община добровольных изгнанников.

Потому и шли вниз, избегая проверенных троп. В горле долины был пункт пропуска, там их могли ждать спецы Линнервальда. Это всё ещё была территория, охраняемая Содружеством.

Но Дерен вёл Сайко горными тропами, ориентируясь на карту, выданную Илией.

И они прошли мимо рухнувшей вышки и разорванного периметра импульсной защиты. И спускались там, где их не мог ждать никто.

Снега на камнях постепенно становилось всё меньше, пока он не исчез совсем.

Перед последним крутым спуском девушке стало так жарко, что она скинула пушистую шубку, а Дерен упаковал ее в мешок.

От своей куртки он избавился ещё раньше. Просто оставил на камнях.

Дерен и Сайко преодолели курумник — каменную осыпь. Дальше тропа шла полого, и внизу уже было видно гостеприимную зелень долины. Нужно было пройти несколько километров по открытой местности, нырнуть в лесок и под его защитой добраться до поселения Брата Ове.

Они сняли альпинистскую сбрую и устроили привал, чтобы преодолеть потом открытую часть, до пушистых зарослей псевдососен, как можно быстрее.

Дерен понимал: если за ними следят с орбиты или ищут дронами, то именно в долине одинокие путники будут особенно заметны.

Сайко преследователи не волновали. Она жевала бутерброд, разглядывала карликовые высокогорные цветы и вздыхала.

Дерен видел по теням, пробегающим по её лицу, что ей очень хочется позвать айю. И увезти всю стаю с собой, пусть живёт в парке.

— Ты говорил, что айю всеядны? — тихо спросила она.

Дерен вызвал перед глазами информационную справку с импланта и честно перечислил всё, чем питаются эти удивительные хищники.

Айю действительно были всеядны. Ели мох, лишайники, обдирали кору с деревьев и выедали камбий. Правда, только, если не было мяса.

Сайко из солидарности с айю пожевала розочку заячьей капусты, умостившуюся прямо на камнях. И Дерен тоже сунул в рот листик, чтобы знать, от чего лечить шуструю наследницу.

Трава оказалась безвкусно-кисленькая.

— А овощи айю тоже едят?

— Да. Но любимая их добыча — куру. Это такие толстые нелетающие птицы. На зиму они обрастают жиром и спят в снегу. Айю выкапывают их, находя по запаху. Одной такой жирной тушки им хватает на пару дней.

— Куру — это куры?

— Скорее всего. Ты же помнишь, что переселенцы с Земли часто выбирали похожие на земные названия. Но звуки изменяются постепенно. Так родину айю переселенцы назвали Тайна — то есть что-то неразгаданное, скрытое. Они и за сто лет не смогли разобраться с циклами ее климата, головы ломали. Ну и звери там чудные. Доставили работы учёным.

— А что с ними не так? — удивилась Сайко. — Они же такие милые.

— Тогда ещё не было понятия о пси-воздействии. На Земле его считали шарлатанством. И на Тайэ высадились не легковерные обыватели, а большая группа учёных с семьями. Они не были готовы принять изменившийся мир.

— Но они приручали айю?

— Нет, в природе айю обычно не берут в партнёры людей.

— А как же мы?

Дерен на секунду закрыл глаза, сверяясь с имплантом. Но данные по Тайэ даже у таггеров были крайне скудные.

— Я не знаю, Сайко, — признался он. — Считается, что айю могут только охотиться на людей. Всё их пси-воздействие — это предложить человеческому самцу честный поединок за территорию. Наш вожак, наверное, сначала просто запал на тебя. Он молод, стая у него пока маленькая. А ты такая белая и пушистая в своей шубке. И ты была для него не немая, как первые переселенцы с Земли, а такая же «пси». Он, наверное, принял тебя за другую породу айю.

— Ты шутишь и дразнишься! — для виду рассердилась Сайко.

— Конечно, шучу, — рассмеялся Дерен. — Видимо, дело в твоём запахе. На Тайэ и сейчас никто не посылает в ледяную пустыню маленьких девочек. Вот пацаны — те иногда попадали в разные переделки в ледяных пустошах. И по весне сталкивались с такими же молодыми хайборами. И «сходили с ума» — так думали первые колонисты.

— А что с ними случалось?

— Подростки, попадая под воздействие такого же юного самца, усиленно ищущего себе друзей, начинали считать себя хайборами. Боялись людей, охотились вместе с новым другом, ели сырое мясо. Но только мальчики. С девочками ничего похожего не происходило. Или об этом просто нет никаких данных в доступных мне источниках.

— Значит, девочка могла вот так же встретить айю и влюбиться в него? И потому девочек не пускали гулять одних, до замужества?

Версия была дельная, и Дерен забеспокоился.

— А ты влюбилась?

— Наверное, нет, — вздохнула Сайко. — Я ведь не одна — я с тобой. Но мне очень хочется забрать айю домой.

Дерен вздохнул, но наследница не дала ему ничего возразить.

— Молчи, я всё понимаю. Здесь его дом, у нас ему будет жарко и одиноко. Это хорошо, что он сам убежал.

Противореча сказанному, по щекам Сайко потекли слёзы.

Дерен поднял руку и опустил. Он не умел утешать плачущих девочек. Но и смотреть на слёзы ему было неловко и даже больно.

— Здесь его мир, — сказал он, осторожно подбирая слова. — Ему тут будет лучше.

— А он не умрёт от раны? — спросила Сайко и всхлипнула.

Дерен молча вызвал над браслетом медзаключение. Он понимал — скажешь: «Не плачь» — так от этого она и разревётся.

— Я орехи взял из модуля, — выдавил он наконец. — И печенье. Нормальное, не из сухпайка.

Сайко благодарно кивнула, сглатывая слёзы.

Дерен протянул ей печенье, отвернулся и стал смотреть вниз. В долину.

Вдруг появившееся беспокойство он сначала связал со слезами девушки, но теперь понял — ошибся.

Его тренированная интуиция уже не первый час напряжённо искала ошибку в том, что он совершил, и толчком стали размышления о таянских зверях.

Осознав своё отличие от истников Содружества, Дерен понял, что поторопился «играть с паутиной». Он не знает и не понимает этой игры. А раз так — его слишком легко обмануть.

Ещё вчера Дерен был уверен, что сам решился везти Сайко на Грану. Ведь что он мог сделать ещё?

Он должен был вытащить девушку из ментальной петли.

Должен был показать ей золотого телёнка.

Он прилетел с этим знанием на Аскону. А цвет Оникса проще всего понять и увидеть в общине брата Ове.

Ему нужно было сразу везти Сайко на Грану.

Но… Он медлил, потому что полагался тогда только на собственное чутьё.

И вдруг события — словно бы вытолкнули его!

И в паутине этих событий ощущалась теперь чья-то осторожная, но уверенная рука, умеющая раскладывать случайности, как камни на горном обрыве — задень один, и лавина камней устремится вниз!

Дерен ощутил давящее беспокойство.

Линии паутины всё так же менялись перед его глазами, сливаясь в ближнем будущем в туманную дымку узлов, но…

Он слишком мало понимал в этой пляске, чтобы идти за ней. Развитое чутьё подсказывало ему — опасность! Здесь, рядом!

— Сайко, идём быстрее, — попросил Дерен и закрыл глаза.

Паутина всё так же плескалась многоцветием нитей. Однако… и здесь не всё было ладно — её дальний край стал вдруг наливаться багровым.

Дерен не знал, что это означает, но стало ещё тревожней. Угроза была впереди, а как её обойти, если долину пересечь нужно?

Наследница только-только открыла пачку печенья, но тут же сунула её в карман и встала.

— Тебе тоже неспокойно? Я думала, это потому, что айю ушли. Но сейчас мне кажется, что угроза совсем другая.

— И мне. Так что — давай ноги в руки!

Он крепко взял Сайко за руку, и они быстро пошли вниз по руслу высохшего ручья. Здесь по весне сбегала вода с гор.

Идти было удобно — под ноги ложилось где каменистое, а где и сухое песчаное дно. Невысокие обрывистые берега немного укрывали их от случайных взглядов.

Но долина приближалась — и там не скроешься.

И вот уже горы остались позади, а впереди высились только отдельные камни, разбросанные когда-то уходящим ледником.

Дерен резко остановился, понимая, что дальше идти нельзя.

— Там люди! — прошептала Сайко, вцепившись в его руку. — Я вижу багровые отсветы их сознаний! Мне рассказывали, что так горит скверна! Проклятье предателей!

Глава 28 Линнервальд

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

Ночь вывалила над Акрой бархатистое пузо с сосками звёзд: пей — не хочу. Вот только утро уже тащило ведро воды, чтобы размыть черноту и намалевать поверх всех этих млечных намёков алые реки человеческих бед. Те, что тянут потом к земле и не пускают в небо.

Линневальд мрачно созерцал зачаток рассвета сквозь прозрачный купол катера.

Он летел в усадьбу «Белые лисы», чтобы поговорить с леди Антарайн. Срочно поговорить.

А час был такой ранний… И так грубо и неправильно было врываться в спящий дом и будить бедную женщину.

Но поговорить им нужно было обязательно. И как можно быстрее.

Линнервальд несколько часов провёл на «Патти» в комнате для медитаций, раскладывая чужие ему камни — ониксы.

Они не теплели в руках, как аметисты, оставаясь холодными и полунемыми, но в узоры-таки ложились, и ничего хорошего в этих узорах не было.

Трактовать сложившуюся картину, не зная нюансов, Линнервальд не рискнул. Ему нужно было сначала задать леди Антарайн несколько неприятных вопросов.

Катер резко пошёл на снижение, и пилот, видя, что регент озабочен сверх меры, опустился прямо у входа.

Линнервальд по-кошачьи бесшумно спрыгнул на крыльцо и вошёл в сонный дом.

Свет замигал, просыпаясь, и старый слуга, дремлющий на диванчике, подскочил было, но регент поморщился и взмахом руки погрузил бедолагу обратно в сон. Он не любил ненужного шума.

Лучше будет разбудить горничную и подождать, пока леди приведёт себя в порядок… Посидеть, полистать ДЭП в гостевых апартаментах. Собраться с мыслями.

Впрочем, нет. При таком разговоре будет лишней и горничная.

Он, пожалуй, отправит леди экстренное сообщение на коммуникатор. Вряд ли она так крепко спит, что не услышит сигнала.

Размышляя, Линнервальд быстро шагал по коридору в сторону личных апартаментов леди. Чтобы попасть в её спальню, нужно было свернуть налево, а вот чуть дальше по коридору — имелись подходящие гостевые апартаменты, недавно он говорил там с Рэмом Стоуном.

Мальчишки, наверное, спят. Сделали своё дело, щенки, и смеются в своих детских снах над глупыми перестраховщиками-взрослыми.

А ведь им очень повезло, что Имэ был слишком погружён в работу и просто не удосужился «сходить за ведром с водой», чтобы утопить этих юных мерзавцев.

Бывший регент вообще любил риск — его пульс, остроту, гормоны.

Ингвас Имэ был не из тех, кто гоняется за внешней молодостью. На что она, если кровь уже не хочет бежать по жилам, а сердце не замирает в восторге?

Проклятый Тихушник! Ведь проведи он взаперти десяток-другой лет, глядишь, и реабилитировали бы его сердобольные члены Совета, никогда не державшие в руках иного оружия, кроме пера для письма…

«Ах, им же можно уколоться!..»

Приглушенный ночной свет загорался по пути следования регента и тут же гас за его спиной.

«А что если вызвать леди Антарайн в комнату для медитаций и просто показать ей узор?» — подумал Линнервальд и остановился.

Это было очень резким, неприятным и некуртуазным решением.

Комната для медитаций — очень личное место. Только леди могла его туда пригласить, ведь это её, а не его комната…

Регент заколебался, размышляя, и свет погас. И он тут же увидел узкую светлую полосу под дверью спальни леди Антарайн.

Прекрасно! Она не спит! Волнуется, наверное, бедняжка!

Ну хоть в чём-то ему повезло сегодня!

Он свернул в коридорчик, ведущий к спальне, полагая, что леди Антарайн просматривает сейчас новостные ленты, переживая о судьбе наследницы, и скорее всего, вполне прилично одета.

Но шагов через десять с удивлением уловил приглушённые голоса.

— Зачем ты это с-сделала? — спросил мужской голос. — Разве ты не могла мне прос-сто с-сказать?.. Я прилетел бы… Где бы я ни был, я…

У мужчины был странный акцент, словно бы чуть-чуть с присвистом. И он был хорошо знаком Линнервальду.

Во время войны регенту Дома Аметиста часто приходилось иметь дело с главой Торгового Альянса Содружества, Рюком Хилингом. Не очень знатным, но очень умным и дельным человеком.

И глубоко порядочным, несмотря на профиль своих занятий.

Впрочем, это война сделала из торговца воина, закалив его характер. Много страшных лет альянсу силой приходилось оборонять торговые пути.

— Я думала, ты поймёшь меня! — голос леди Антарайн звенел так, что регенту сделалось неудобно.

До дверей оставалось ещё шагов десять, и он против воли не просто слышал отдельные слова, а прямо-таки подслушивал разговор. Но не уходить же?

— Пойму измену? Но как? Как я мог такое понять иначе, чем то, что я здесь больше не нужен? — судя по голосу, Рюкне врал.

Непонятно было только, о какой измене он говорил? Роман леди Антарайн и рыжего пирата был любимым «аперитивом» во многих высоких гостиных.

Леди изменила Рюку?

— Неужели ты не начал меня ревновать? Не захотел доказать мне, что ты сильнее, достойнее, чем этот рыжий дурак, Дисталь! Что ты преодолеешь всё, чтобы быть со мной!

Линнервальд, ускоривший было шаг, чтобы поскорее прекратить подслушивать, застыл на месте.

Он не верил своим ушам.

— Как я мог об этом подумать, Ис-скорка? — Линнервальд просто видел сейчас кривящееся от душевной боли лицо Рюка. — Ты не ровня мне. Я должен был знать с-своё мес-сто…

— Значит, ты просто не любил меня! — закричала леди, но голос её тут же прервался.

Раздался какой-то странный чмокающий звук. Потом шуршание…

И что-то упало на пол.

«Вот же Тёмная мать возьми эту леди, — обречённо подумал Линнервальд. — А я-то сидел над узорами чужих камней… Эта глупая баба впустила в свою постель Дисталя, чтобы позлить любовника. Не понимая, что пробивает таким манером огромную дыру в защите наследницы!»

Имэ, конечно, сразу воспользовался брешью. Он чуял слабые места, как собака гнилые кости.

Он прикормил Дисталя. Через него выстроил сложнейший капкан, в который заманил и Дерена, и наследницу.

У Дерена просто не было выбора, ведь Имэ долго и тщательно свивал события, притягивая одно к другому.

Если бы Дерен не увёз Сайко на Грану, она бы и в самом деле рано или поздно попала в петлю.

Но… история с Анкой не была демаскировкой планов Имэ.

Это была показательная демонстрация. Чтобы напугать Дерена и наследницу, заставить действовать как можно быстрее, на стрессе, делая всё больше ошибок.

Однако, даже спасая Сайко, Дерен увёз её как раз в уготованную ей ловушку — в логово проклятых на Гране!

Видят Белые, они заплатили Имэ, предупреждены и ждут своего шанса.

Им нужен наследник крови своего поганого Дяди, чтобы начать торговаться с Советом. Если не Дерен, то его сын от девушки хорошего рода.

Прошло 100 лет. Настоящие предатели давно уже умерли, а их дети и внуки хотят выбраться из долины любой ценой.

Сейчас они никому не нужны. Их не слышат сильные.

Ну так они услышат, как только Сайко родит наследника от Дерена. А не согласится — разъярённая толпа разорвёт девчонку в клочки.

Девчонок много, найдутся кандидатки и получше.

А Дерен… конечно, воин. Но он там будет один против толпы имеющих волю. Он или умрёт, или ему придётся отдать проклятым то, что они хотят.

Вот так Имэ устранит единственного конкурента Эберхарда на власть в Доме Аметиста — тут что смерть Дерена, что полностью испорченная репутация — всё одно.

И отомстит Дому Оникса…

За что?

Линнервальд почесал щёку, стараясь стереть с лица нехорошую усмешку.

Ирик Дисталь не просто так зачастил в особняк Имэ. Он стал ездить туда после смерти своего обожаемого дяди, Лейнека Дисталя, прямого потомка бывшего эрцога дома Оникса!

Лейнек Дисталь, наследник, не имеющий права наследовать — таково было решение Совета, когда всплыли его грязные дела.

Вот уж кто якшался и с Имэ, и с проклятыми! Он был одним из немногих истников, баловавших Имэ общением и, скорее всего, контрабандой.

Лейнека Дисталя якобы убили подельники его грязных торговых операций. Но паутина знает всё.

Локьё как-то рассказывал Линнервальду со смехом, что в раскладе линий Оникс мог быть выбит только Ониксом. Лейнека Дисталя убрал кто-то из его же Дома. Чтобы бандит перестал уже позорить леди Антарайн.

И вариантов тут было немного. Эти Ониксы совсем разучились держать в руках оружие…

Имэ не смог упустить такой прекрасный случай отомстить убийце приятеля, а заодно и выбить из игры такого опасного Дерена.

Девочку пожалеть? Так бывший регент якшается и с алайцами, которые жрут младенцев живьём.

Бедный Рюк Хилинг… Только ему по силам было уничтожить змею, что жрала репутацию его возлюбленной леди.

Концом цепочки должно было стать его разоблачение и наказание. Одно дело — слухи, другое — прямое свидетельство.

Линнервальд должен был войти сейчас в спальню, увидеть, чем там занимаются эти больные на головы «голубки». И так кстати под рукой у него были неподкупные свидетели — «Советники чести».

Этот Тихушник виртуозно спланировал всё, кроме свободы воли того, кто занял сейчас его место.

Линнервальду нет дела до того, чем занята эта влюблённая дура, леди Антарайн. Он просто заберёт от неё наследницу. Если успеет спасти.

А вот Имэ не выйдет из клетки. Пусть сдохнет там, сведенный с ума магнитным контуром последнего прибежища аристократов!

Каким бы гуманистом Линнервальд не был, но распутанная вязь Тихушника была отвратительной.

Сегодня он понял, что и в мирной жизни есть те, с кем говорить с помощью слов бесполезно. Те, кто не имеет в себе ничего человеческого! Только месть. Только корысть и стремление закрепить в этом мире власть своей крови!

Наверное, Имэ надеется, что, став совершеннолетним, Эберхард освободит его?

Зря надеется! Прекрасный мумифицированный труп в башне — вот всё, что останется от твари…

Линнервальд открыл чат с особистами и начал быстро писать, шагая по коридору к выходу:

«Вы убрали людей с перевала?»

«Да».

«Верните их».

«Но это пока невозможно, господин регент. Над перевалом собирается ураган, связь неустойчива. Мы сейчас просто не достучимся до своих людей».

«На перевале у вас вообще никого нет?»

«Есть дежурные на пункте пропуска у деревни».

«А с ними связь есть?»

«Да, но там не штурмовики, а группа контроля…»

Линнервальд понял, что он сейчас сам удушит Имэ. Убьёт его голыми руками.

Или посадит на корабль и потащит на Грану! В резервацию! Чтобы скормить его там вайшугам!

Аарума, который остался в особняке охранять бывшего регента, Линнервальд набрал уже на крыльце и спросил голосом:

— Как там твой подопечный?

— Спит, — быстро отозвался лейтенант.

Он видел Имэ на специальном экране и указал на него регенту.

— Просто спит? — удивился Линнервальд, разглядывая какое-то прямо домашнее изображение: уютно устроившийся на диванчике Имэ…

— Ну, да. Сразу как-то улёгся и…

— Сразу?

Линнервальд хорошо знал, что такое волновая клетка. Она совсем не была местом для релакса и отдыха. Выворачивая всего тебя наизнанку, она сводила истников с ума.

Потерять сознание — да, но спать?..

Он сжал кулаки, понимая, что его переиграли и здесь. Что Имэ уже нет в усадьбе.

За эти годы Тихушник мог выносить не один вариант плана побега! Тем более, с помощью семейки Дисталей!

— Проверь!

— Но мне придётся отключить излучение… — растерялся Аарум. — Я не справлюсь один, если Имэ будет сопротивляться…

— Проверь!! — рявкнул Линнервальд.

Он уже понимал: Имэ удрал из клетки.

Глава 29 Дерен

Долина проклятых

Дерену полагалось обрадоваться, что Сайко опять уловила какой-то «цветной» проблеск. Но где бы взять время на эту радость?

Сейчас нужно было бежать. Но с девушкой, учитывая открывшийся впереди пейзаж, эта задача стремительно превращалась в неразрешимую.

Прямо перед Дереном и Сайко расстилалась суровая каменистая долина. До леса, где беглецы планировали укрыться и запутать следы, навскидку было километра полтора, а может, и все два.

А ещё впереди островами высились огромные камни: восемь больших групп и четыре малых.

Такие называют ещё «столами богов». Величавые, в несколько ростов человека, они лежат на земле и смотрят в небо. Словно бы невидимый великан расставил их здесь, чтобы поклоняться своим богам.

На древней Земле на таких камнях люди раскладывали когда-то дары предкам — еду, украшения и предметы быта. Но здесь камни казались не древними святилищами, а ловушками.

Дерен чуял: за ними прячутся люди. Но сколько их? Явно не два и даже не три десятка. Сумеет ли он «раскачать» и подчинить такую толпу?

— Бежим? — прошептала Сайко.

Пилот не ответил. Он только сильнее сжал её руку, предупреждая: замри!" — и… качнулся сознанием, в тяжёлом разбеге «маятника».

Теперь он действовал в полную силу, разгоняя тяжеленный «груз» — точку равновесия собственного тренированного сознания: «Раааз!..»

Центр равновесия сознания устремился вперёд, подчиняясь волевому посылу, откачнулся (потому технику и называют «маятником») и снова устремился к лесу, пожирая и сминая пространство.

Вздохнул ветер, хищная птица протяжно закричала в небе, как будто перед дождём, и всё стихло.

Беглецы не двигались и даже почти не дышали, чтобы не спугнуть обволакивающую долину тягучую тишину транса. Он завораживал, делал многих — одним, подчиняя волю.

Тишина прорастала в тело, лопалась пузырями, разрушая само желание двигаться, идти, противостоять двум маленьким людям на ладони долины.

«Ррраз!..»

Будь здесь пара десятков врагов, они уже уснули бы стоя, но тяжесть долины и укрывшихся в ней преследователей, многие из которых тоже были истниками, оказалась огромна.

И эта каменная тяжесть давила Дерену на плечи, а «маятник» скользил, подрагивая и грозя сорваться, разламывая ментальное пространство сознания и калеча своего мастера.

Качание становилось всё тяжелее и болезненнее. И проклятые не выдержали первыми.

Из-за огромных камней показалось четверо. И все — здоровенные широкоплечие бородачи, совсем не похожие на сосланных в Старую Крайну экзотианских аристократов.

Лиц Дерен не узнал, не помог и имплант. Но бороду в галактике носили только на одной планете — на Тайэ. Значит, бородачи были мастерами зверя. Теми, кто, как уже понял Дерен, вообще не восприимчив к волевому насилию.

Правда, капитан Пайел любил шутить, что невосприимчивых насилию не существует, есть лишь хреновые насильники.

Но это капитан обладал просто чудовищной стихийной силой, что он не раз и доказывал. А вот Дерену ещё только предстояло проверить капитанский тезис на практике.

Четверо хорошо подготовленных бойцов, не поддающихся накату — это уже само по себе было критично. Будь пилот один — ещё куда ни шло, но рядом с ним девочка.

Если придётся сражаться врукопашную — риски для Сайко возрастают в геометрической прогрессии.

Лишь бы она не ударилась в панику.

— Ничего не бойся, — шепнул Дерен.

Девушка серьёзно кивнула.

— Я даже вайшуга не испугалась, — отозвалась она еле слышно. — Чего мне бояться небритых мужиков? Если ты не справишься с четверыми, то я тебе помогу. Меня учили приёмам!

Дерен улыбнулся почти против воли: какие уж тут четверо. Чутьё подсказывало ему, что противников гораздо больше. Только они всё ещё прячутся за камнями.

— А кто это? — прошептала любопытная наследница. — С бородами — это таянцы? А что они здесь делают?

Это был очень хороший вопрос. Общего между мастерами с Тайэ и предателями из резервации не было ни-че-го.

Таянцы всегда стояли за Империю и против хаттов. Они не стали бы даже разговаривать с предателями.

Да, Дерен помнил, что встречался в резервации с Изваром, таянским полукровкой, провожающим проклятых через ледяную пустошь.

Он не спросил тогда, как Извар попал в резервацию, но мастером зверя тот не был. И даже айю вызывали у него опаску.

Значит, не факт, что и эти четверо — мастера зверя, свихнувшиеся вдруг и вставшие на сторону проклятых.

И возможно, они здесь тайком, вопреки воле своих мастеров.

Неужели проклятые и в самом деле заразны? Сводят с ума людей? Заставляют содействовать себе против воли, но не привычными для Содружества методами, а какими-то иными? Отсюда и все эти рассказы про «скверну»?

Мол, что-то неведомое перетягивает людей на сторону проклятых. И пока неясно, в чём суть скверны — контактов следует просто не допускать. Даже с истниками. А уж чернь — на пушечный выстрел.

Проклятые — заразны. Это неведомая ментальная дрянь. И она перерождает даже самых сильных, заставляя их потерять разум.

Дерен, не чуявший никакой «скверны», ведь он уже бывал здесь и видел проклятых, впервые ощутил, что озадачен.

Он не понимал, что могло привести сюда тех, кто знает свободу и силу духа?

На «Персефоне» много рассказывали о мастерах зверя с Тайэ, и Дерен знал, что инициированные духом зверя не подчиняются никому. Их волю сломить невозможно даже пытками.

Так чем же проклятые смогли заманить сюда этих?

Каждый из четырёх бородачей был в полтора раза крупнее Дерена, и двигались они, как бойцы.

Хорошего бойца можно распознать даже в полутьме — по силуэту и пластике. А тут на виду были широченные плечи, и ручищи — каждая в две нормальных ладони.

А ещё Дерен был знаком с Энреком Лоо, тоже инициированным на Тайэ и шутя разрывающим армированный пластик.

Он шагнул вперёд, пряча Сайко за спину.

Жалко, что айю ушли. Не факт, что эти недоделанные таянцы умеют работать и со зверями. Морды-то какие наели — жуть.

Сожаление мелькнуло в его памяти картинками пушистых зверей и пропало. Дерену некогда было отвлекаться на посторонние мысли.

— Ты пойдёшь с нами, чужак, — сказал один из бородачей почему-то по-экзотански, хотя Тайэ — планета Имперская.

В его огромной руке был нож, но обычный такой тесак, без атомной батарейки. А значит — не очень-то и опасный.

— Неужели дух Тайэ так измельчал? — спросил Дерен на имперском стандарте, с нехорошим прищуром вглядываясь в тёмные глаза и отмечая, что радужка в них имеется.

Он задал вопрос не для того, чтобы начать разговор, а чтобы затянуть его и подольше понаблюдать за врагами, выясняя их слабые места.

Судя по тому, что остальные преследователи всё ещё прятались за камнями, они были уязвимы для маятника. И, спасая их, вперёд пошли самые сильные. Ну что ж…

Непонятно, есть ли возможность стрелять… Но даже если бородачи защищены какой-то армейской «бронёй», то от виброножа не спасёт даже домагнитка…

Будь противников трое…

Как Дерен ни вертел сцену возможной схватки, четвёртый бородач успевал схватить Сайко. Да и мало ли, сколько их ещё скрывается за камнями.

Выпускать с браслета мини-дрон, чтобы оценить положение, смысла не было. Враги же не идиоты. На таком расстоянии сгодится любая глушилка, чтобы вывести из строя технику слежения.

Но… Дрон можно выпустить и в лицо… И будет ещё минус один.

Бородачи сурово молчали, словно они не понимали вопроса, и Дерен, от природы способный к языкам, повторил фразу на таянский манер. На этой планете говорили по-имперски, но с избытком хватало диалектных слов и понятий.

— Вы не заблудились, идущие следом? Вижу, промыслом зверя вы стали сильнее промысла духа? — переспросил он и уловил на лицах недоумение.

Бородачи, так похожие на таянцев, не понимали жаргона своей планеты? Тогда кто они? Экзоты, с трудом понимающие имперский стандарт? Потому и молчат?

— Вы не с Тайэ, — сказал Дерен. — Кто вы такие?

— Мы родились и выросли здесь, в резервации, — ответил наконец бородач, казавшийся чуть старше других. — Идём, иначе мы уведём тебя силой. А твою девушку бросим здесь, и её съедят звери.

Сайко тихонечко фыркнула в спину Дерена, но промолчала. Умница.

— Ну — в этом вы точно местные, дети предателей, — произнёс Дерен уже по-экзотиански. — Если бы таянцы предложили мне бросить в пустоши девушку…

Имплант напомнил ему, что существует банк генетических данных. И если таянца ещё нужно как-то протащить в резервацию, то контрабанда генетического материала — гораздо доступнее. Даже с орбиты можно скинуть посылочку.

Так значит, Дядя решил, что тайянцы ладят с вайшугами, благодаря каким-то генетическим особенностям? Идиот.

Слова Дерена о таянцах почему-то смутили бородачей.

— Хорошо, — сказал старший. — Девушку тоже возьмём с собой.

— А где Извар? — спросил Дерен оглядываясь.

И вызвал новую волну замешательства. Похоже, его старый знакомец был жив, и он не захотел ввязываться в эту явно нечистую историю.

— Прекрати болтать и идём! — бородач с тесаком шагнул к Дерену.

Тот с усмешкой вытащил вибронож, тут же задрожавший и словно бы выросший в его руке.

— Знаете что, мужики, — сказал он. — Проваливайте-ка подобру-поздорову. Крови мы пока не пролили и делить нам нечего. Какой-то идиот послал вас сюда, так пусть он сам меня и ловит!

Дерен, силы которого восстановились уже, снова качнул маятник и отметил, что фальшивые таянцы хоть и покрепче, но не сказать, чтобы совсем не поддаются качанию.

Он и так уже их смутил. Ещё немного и они поплывут.

«Раааз!..»

Мир дёрнулся… и земля закачалась под ногами. Кто-то бросил свою волю наперекрёст, ломая движение!

И тут же из-за камня выскочил длинный и тощий старик, а за ним — дюжина мужчин с болезненно бледными лицами и с оружием, подозрительно напоминающим светочастотное.

Следом за этими вояками из-за дальних камней высыпала целая куча проклятых, с сотню, не меньше. Там были не только мужчины, но и женщины, и даже маленькие дети!

— Стой, Вальтер Ларго! — повелительно сказал старик, и Дерен узнал его.

Это был Яресней, глава одной из двух фракций этой банды предателей. Старый маньяк, мечтавший запихать Дерена в некрофаг и наложить на него матрицу личности Великого Дяди.

Вторая фракция, возглавляемая Базилем Кробисом, настаивала тогда только на генетическом материале. А в результате им не досталось ничего.

Пилот удрал, да и теперь не собирался хоть как-то участвовать в их грязных делишках. Только он не был уже тем слабым и ничего толком не умеющим неофитом.

Дерен нахмурился. Как он и опасался, преследователей оказалось слишком много. Да ещё и женщины с детьми. Они погибнут первыми, если противостояние воль зайдёт слишком далеко. Значит, Яресней взял их, как прикрытие? Вот же тварь.

Он выдержал удар чужого сознания, и не оборвал движение «маятника», а лишь максимально ужал его радиус, продолжая наращивать силу.

— Что за спектакль ты тут устроил? — спросил он, не давая себе злиться. Эмоции в такой работе — основная помеха. — С фальшивыми таянцами? С младенцами? Зачем всё это? Я Вальтер Дерен, а не Вальтер Ларго. И никаких разговоров с предателями вести не намерен.

— Ты пойдёшь с нами или умрёшь здесь! — завопил Яресней. — Хватайте его!

Таянцы качнулись вперёд, но внезапный удар «маятника» по короткой траектории сбил их движение.

Дерен вполне раскачался и контролировал долину. Не будь здесь детей и женщин, он повалил бы сейчас всех четверых.

Но толпа вышла внушительная, сонастроенная на одно действие, и мерное качание тащило всех: от бородачей и Яреснея — до младенцев.

Старший бородач потёр лоб и выхватил оружие. Перепаянный под светочастотный капсюль импульсник — вблизи Дерен смог рассмотреть это безобразие.

— Ага, щас, — усмехнулся он. — Уже разбежался. Ты реально решил, что я — без «доспеха»?

Дерен блефовал, прекрасно понимая, что такая толпа народа может задавить их с Сайко массой — просто камнями закидать.

Но вот стрелять бородачи точно не будут, раз хотят взять живым.

— Тогда мы убьём девчонку! — взвизгнул Яресней. — Девка сгодится любая! Хватайте его! Убейте эту! — заорал он, тыкая в Дерена тощей рукой. — Ради ваших детей! Ради их жизни!

Окружавшие его люди с оружием ринулись вперёд, и Сайко оглушительно завизжала.

* * *

Вот такие камни.

Глава 30 Дерен

Долина проклятых

От крика девушки, казалось, дрогнуло само небо. И тут же с вершин заснеженных гор сорвались чёрные тучи и потекли в долину.

Дерен понимал, что это иллюзия, но никак не мог избавиться от мысли, что в набегающих человечьей волной проклятых не больше разума, чем в этих тяжёлых сгустках стремительно приближающейся грозы.

Он был готов к нападению. Набравший вес «маятник» резко увеличил амплитуду движения, сминая первый ряд вооружённых врагов, заставляя их забывать про оружие и цель нападения.

Растерянные люди падали на землю, роняли своё нелепое оружие, хватались за головы, не понимая, где они и что с ними. Но сзади уже напирали их разгорячённые собратья, отталкивали упавших, лезли вперёд.

Проклятых было слишком много, а убивать Дерен не хотел.

«Маятник» нельзя усилить локально, для самых наглых. Ментальный удар не выбирает, и первыми погибнут как раз самые слабые.

И ошеломлённые люди бежали, а то и ползли к очерченной невидимым маятником границе. И застывали, тараща нечеловеческие глаза: с бледными склерами, с белёсыми радужками и бурыми пятнами зрачков.

— Ну что же ты щадишь их, слабак? — Яресней торжествующе захихикал. — Убей! Докажи, что сильнее! Чего ты боишься, Вальтер Ларго? Что передóхнут их болезненные детишки? Так они всё равно передохнут здесь! Посмотри, как они выродились на этой проклятой земле? В холоде и без солнца!

Дерен и без разглядывания толпы помнил, как выродились «здешние». Ему совсем не хотелось опять видеть их так близко.

Он качнул маятник, чтобы удерживать на расстоянии слегка оклемавшихся от ментального удара людей.

Где-то у камней закричали, и жалобно заплакал ребёнок.

— Ты не выдержишь постоянного давления, Вальтер Ларго! — хихикал Яресней. — Сколько ты ещё простоишь вот так? Полчаса? Час? Ты слаб! Ты не можешь убить даже человеческий хлам! А ведь они всё равно сдохнут! Убей их и беги! Отдай нам девчонку? Может, регентша даст за неё хотя бы пару генераторов? Или сдайся сам? Уж для тебя-то у нас найдётся работа!

Старик веселился, прекрасно понимая, что выхода у Дерена нет. Никто не сможет вечно удерживать толпу. Силы живого не бесконечны.

Имэ загнал беглецов в замечательную ловушку…

Если Дерен убьёт сейчас невинных людей, то сам станет, как проклятые. Если сдастся — то ещё и послужит для них генетическим материалом.

— Ты слаб, Вальтер Ларго, потому что спасаешь не себя, а отвратительных тебе чужаков, белоглазых уродов! — смеялся старик Яресней. — Ты должен выбрать себя, если хочешь выжить! Пойми же, мальчик: есть только твои интересы. Есть только твои друзья, твоя кровь, твой род! Только их положено защищать! Остальные двуногие — пыль под твоими ногами. Дорога, чтобы идти к цели. Кто они для тебя? Эти орущие младенцы? Из-за них ты не можешь противостоять мне! Не можешь бросить девчонку из чужого дома! Ты же Аметист, Вальтер Ларго? В тебе кровь Великого Дяди! Ты избранный! Смирись с этим, и твоя кровь выведет нас всех из ледяной пустоши! Ты спасёшься, только если пойдёшь за своей кровью! Спасёшь её и себя!

Дерен не отвечал. Он не собирался тратить силы на безумного старика.

Зато теперь к нему пришло наконец понимание, почему Великий Дядя вообще пошёл на предательство.

Казалось бы, такой сильный истник, и вдруг…

Сейчас, когда Дерен стоял в эпицентре сражения, «паутина» просто взбесилась. Линии переплетались, меняли цвет, завязывались узлами, вспыхивая и слепя глаза…

Сто лет назад, в страшную хаттскую войну, события, наверное, менялись так же быстро. Только масштаб был гораздо больше.

Люди и машины безжалостно уничтожали друг друга. Битвы вспыхивали во всех концах Галактики. Одни люди предавали, другие спасали планеты ценою своих жизней.

Слишком многое зависело тогда от мгновенного выбора многих и многих воль. Рвалась сама реальность, не выдерживая новоизобретённого оружия.

И паутина мира была спутана так, что определить победителя не могли даже самые сильные истники.

Исход войны был неясен для людей, а гибель близка.

Если бы хатты победили, они уничтожили бы всех, имеющих хоть какую-то власть над реальностью. Ведь они рассуждали логически и не стали бы оставлять внутри завоёванного мира ядро новых будущих войн.

Если бы машины одержали верх…

Дом Великого Дяди был бы уничтожен.

Сведён под корень.

Эти варианты истник видел так же ясно, как Дерен видел сейчас варианты гибели своей и Сайко.

И Великий Дядя струсил. Он решил, что машины победят людей.

Нет, он, конечно, алкал и бессмертия, но прежде всего — спасал свою шкуру и жизни людей своего рода.

Служить машинам для него было всё-таки лучше, чем лежать в земле.

Что есть унижение, так ли оно велико, если впереди только смерть?

Что есть стремление идти до конца, если самое ценное — жизнь — будет утеряна?

Ради чего бороться, если ты не видишь исхода битвы?

Великий Дядя слишком привык полагаться на точное знание будущего. Но в хаттскую в галактике разом столкнулось столько воль и потоков, что он растерялся. Струсил. Ослеп.

Дерен улыбнулся, осознав трусливую беспомощность слишком сильных. Умирать он не боялся. И ощущал в этом опору для себя и для маленькой девочки, прижавшейся к его спине.

Страх смерти был в нём гораздо слабее страха опозориться перед самим собой.

Он пришёл в долину не для забавы. У него есть цель, и она будет достигнута. И в этом его сила. В цели — которая больше страхов текущего мира.

А значит, за его спиной есть пока неведомая опора. И мир защитит его.

Сайко плотнее прижалась к Дерену, и он ощутил прилив сил. «Воинство» Яреснея тоже не продержится долго. А с таянцами он управится и ножом.

— Вы зовёте нас проклятыми! — каркал старик, не понимая, что слова его кормят Бездну в нём же самом. — А всё наше проклятие — стремление выжить. Вы придумали какое-то «человечество» с его добром и справедливостью. Нет никакого добра, Вальтер Ларго! Есть только стремление выжить!

Дерен не отвлекался на слова. Браслет пишет, если потом понадобится для отчёта. А ему всё это неважно. Главное не то, что мы говорим, а что делаем.

Пилот видел, что белоглазые устали от постоянного давления. Но видел и то, как четверо фальшивых таянцев пробираются к нему всё ближе, давят общей массой сознаний, пытаясь противопоставить это движение движению «маятника».

Да и Яресней, хоть и нёс бред, не стоял без дела. Он работал с чужими ритмами, пробуя защиту Дерена то так, то этак, чтобы продавить или проломить.

Старик владел искусством маятника не так уж и плохо. Будь он лет на сто помоложе…

Рассчитывал Яресней и на слова. Пытался выбить Дерена из эмоционального равновесия. Cбить настрой. Надеялся, что пилот всё-таки слышит его, и отдельные слова цепляют сознание.

Но Дерену было не до слов. Таянцы сумели-таки подобраться к нему на расстояние удара.

Не все. Но Бородач с тесаком продавил ментальную преграду и взмахнул оружием.

Движения его были медленными в расчёте на домагнитку, и удара ногой он не ожидал, а зря.

Однако это движение сбило концентрацию Дерена.

Толпа качнулась вся, беспорядочно, но опасно. И над ней что-то сверкнуло вдруг лёгким росчерком в потемневшем небе.

Дерен думал, что кто-то не удержался и пальнул вверх, позабыв, что пленники нужны живыми, и только раздавшийся следом удар грома напомнил ему о грозовых тучах в небе.

Гром был тяжёлый, раскатистый. И с гор что-то откликнулось ему таким же громовым, но звериным рёвом.

Рёв отразился от камней, заметался отзвуками по долине, не давая понять, откуда же он донёсся.

Белоглазые почему-то смешались и полетели на землю не хуже, чем от ментального удара. А те, что стояли ближе к камням — женщины, дети, подростки — с криками кинулись врассыпную.

На ногах остались таянцы да Яресней. Но и они уставились на Дерена расширенными от ужаса глазами, словно у пилота вдруг выросло ещё две головы.

Тот не понимал, что происходит. Пользуясь передышкой, он сбавил обороты маятника и глотал холодный воздух, стараясь восстановить силы.

— Вальтер — обернись! — зашептала Сайко. — Сзади! Там!..

Дерен оборачиваться и терять таянцев с Яреснеем из виду не собирался.

Он выбросил вперёд руку с браслетом, отдавая команду снять голограмму того, что за спиной, и показать ему.

Голограмма вспухла над браслетом, но пилот уже и сам понял, КТО там. Потому что на этот раз рычание раздалось прямо из-за спины.

Над Дереном и Сайко нависал здоровенный вайшуг, раза в полтора больше утреннего знакомца.

Шерсть его торчала дыбом, игольчатая, блестящая. Огромные клыки в распахнутой пасти были в ладонь таянца, не меньше.

— Ничего не бойся, — повторил Дерен Сайко.

И потянулся мысленно, касаясь сознанием неожиданно тёплого сознания зверя.

«Я — человек», — сказало он вайшугу.

И ответ пришёл тут же: «Я голоден».

«Я — не твоя еда».

«Ты тот, из Бездны?» — Дерен ощутил холодок узнавания.

«Да, это я».

«Отойди».

Дерен с болью сожаления посмотрел на одурманенных звериным «гипнозом» врагов. Все, кто не успел убежать, лежали или сидели сейчас на земле. Живые, но потерянные и словно бы пьяные.

Они заранее отдали зверю ту замечательную жизнь, о которой только что орал Яресней.

— Твоё желание выжить — слишком короткое, — выдавил Дерен, найдя глазами старика. — Оно лежит ниже воли, но пожирает волю, когда вместе с ним к небу поднимается страх. Так, кажется, сказано в самом древнем кодексе первых колонистов?

Вайшуг зарычал. Низкий вибрирующий звук потёк над долиной, и одурманенные заулыбались. Вайшуги съедают добычу, не причиняя ей боли.

Рычание давило на сознание, подчиняло, отнимало желание бороться. Замерли даже таянцы и Яресней. Старик разом осип, не сумев ответить на обидные слова.

Не оборачиваясь, Дерен, крепко обнял и прижал к себе Сайко, и лишь потом шагнул в сторону, увлекая её за собой.

Они с вайшугом узнали друг друга. Это был тот самый зверь, которому пилот показал весь ужас пустоты между звёзд в свой первый визит в долину проклятых.

Вайшуг хорошо запомнил холодного и невкусного человека. Лишь девушка с белыми волосами, Изабелла Кробис, была слабым местом в его сознании. Теперь человек остался один, и в нём больше не ощущалось ничего уязвимого. Только холод.

Дерен посторонился, и зверь прыгнул вперёд, подхватывая пастью одно из безвольных тел.

Поднял его, завертел головой, прикидывая, сможет ли прихватить ещё? И только тут заметил прижавшуюся к Дерену Сайко.

Уставился стеклянными глазами. Уронил на снег слюну.

Дерен задавил ужас, оставляя сознание холодным.

Тщетно. Вайшуг почуял, что его старый знакомец не так равнодушен и одинок, как кажется. И что этот тёплый комок за его спиной не так уж ему безразличен.

Зверь втянул ноздрями воздух. Бросил безвольное тело и зарычал.

И тут из-за ближнего камня под ноги Дерену и Сайко с визгом кинулись айю: впереди вожак, за ним — самочки и доросток.

Вожака трясло от страха, но он встопорщил загривок, оскалился и зарычал с хихиканьем и визгом, закрывая собой девушку.

Таянцы словно опомнились от визга айю. Они ощетинились оружием, но стрелять боялись. Многослойные шерстинки вайшуга отражают свет. С одного выстрела его не убьёшь. А разъярённый раной зверь куда опасней того, кто собрался спокойно обедать.

Сайко обняла вожака айю за шею, успокаивая его:

— Тише, тише! Он нас не тронет! — приговаривала она срывающимся от страха голосом. — Дерен сам его съест!

Дерен снова толкнул «маятник» — если у вайшуга есть подобие сознания, значит, и для него можно создать ментальную стену.

— Прочь! — приказал он.

Вайшугу «маятник» не понравился. Он попятился, рявкнул на айю, оглянулся на разбросанную кругом добычу… Помнил, что шустрые волколисы могут утащить еду из-под носа.

— Убирайся прочь! — повторил Дерен.

Зверь рыкнул, подхватил пастью безвольное тело и вразвалочку потрусил обратно, в сторону перевала.

— Хватайте Вальтера Ларго! — опомнился Яресней, маяча таянцам и тыча пальцем в Дерена. — Быстрее, а то начнётся гроза! Он устал! Он больше не сможет держать свой маятник! Вяжите его и убейте девчонку!

Вожак айю, сообразив, что уж этому-то противнику он сейчас головёнку откусит, оскалил зубы и зарычал с вызовом и мелодичным перезвоном. Так айю гонят добычу.

Самочки вскочили. Охота на людей была для них делом привычным.

— Стреляйте в зверей! — завопил Яресней.

Дерен вытащил слим. Неизвестно, что за защита на бородатых, но ведь не попробуешь — не узнаешь.

Если магнитка завяжется на доспех, так большая часть людей лежит сейчас на земле. Может, и не заденет никого.

— Вайшуг, назад! — закричала Сайко. — Иди назад! Сожри их всех! Фас!

В отличие от Дерена, она постоянно оглядывалась в сторону перевала. И первая заметила, как из-за камней появилась сначала одна белая туша, потом… вторая!

Эти два вайшуга были поменьше первого, но они уверенно трусили на голос девушки.

— Мать зверья! — потрясённо сказал бородач с тесаком, роняя своё богатырское оружие. — Девочка — мать зверья!

Он попятился, размахивая руками.

— Стреляйте в зверей! — орал Яресней таянцам, но тщетно.

Бородачи медленно отступали к камням, то скрещивая руки, то прижимая их к груди, словно молились.

Молния осветила полнеба, и грохот раздался прямо над долиной.

— Уходи, Яресней! — заорал бородач, чей тесак так и остался лежать у ног Дерена. — Гроза идёт! Даже небо на тебя злится! Уходи!

Старик с проклятьями кинулся к камням, петляя, как заяц.

Над долиной снова вспыхнуло и громыхнуло, и Дерен, ощущая, что колени подгибаются от усталости, обернулся и крикнул:

— Ну, выходи уже! Устроил комедию!

* * *

Глава 31 Сайко

Долина проклятых

Совсем рядом шумел ливень, и грохотал гром, но в маленькой пещере было сухо. Хотя и тесновато от набившихся туда айю.

Людям пришлось потесниться — вожак не пожелал расставаться с Сайко. Он скалил зубы, ощетинившись огромным пуховым комком, и Дерен махнул на него рукой.

Самочек не пускали сначала, но ливень предварял град, а они так жалобно голосили у входа, что в итоге в тесной пещере оказалась вся стая — непогода-то разыгралась не на шутку.

Сайко переживала о людях, оставшихся лежать у камней, но Дерен сердито сказал: «Ну и поделом!» И ей пришлось смириться.

Да и не смогли бы они затащить целую кучу злых вооружённых мужчин в эту маленькую пещерку. Пусть лучше убегают, когда придут в себя от «гипноза» вайшугов. А то ведь оклемаются и снова набросятся.

И всё-таки Сайко было их жалко. Слушая, как грохочет гром, она жалела даже зверей. Хотя видела по айю, что многослойная шерсть таянских хищников не очень-то намокает.

Ей и Дерена было ужасно жалко.

Он сидел с таким мрачным лицом, словно не победил, а совсем даже наоборот.

Его невысказанная боль тяжёлым снегом засыпала душу Сайко, руки её мёрзли, и она всё глубже зарывала их в шерсть вожака-айю.

Звери тоже переживали. Самочки вздыхали и вылизывали друг другу мокрые морды. Вожак щурился на струи дождя, поскуливал, словно это дождь помешал ему разогнать всех прóклятых и намять бока двум огромным вайшугам.

Сайко шептала ему на ухо всякие успокаивающие словечки.

Она делала вид, что верит, будто айю смог бы в клочки разорвать глупых вайшугов, просто дождь ему помешал. Да и Дерен не разрешил бы. Вон он какой сердитый — даже полсловечка не скажет.

И как теперь понять, что случилось в долине? Почему тощий старик называл Дерена — Вальтер Ларго? И чего он вообще хотел? Чтобы Дерен остался здесь, в этом проклятом всеми богами месте? А зачем?

Сайко обняла вожака айю обеими руками и зарылась лицом в его пушистый мех.

Дерен обернулся на движение, внимательно оглядел пещеру. Оружие он не убрал — магнитный слим лежал у него на бедре, а нож — на камнях, под правой рукой.

Он всё молчал и молчал, а задать вопрос Сайко боялась. Вот если бы они с Дереном были здесь вдвоём…

Девушка вздохнула и стала разглядывать мощную спину незваного бородатого гостя, что привёл их в эту пещеру.

Несмотря на условное грантское «лето», гость был одет в меховой полушубок ручной работы, украшенный подвесками из полупрозрачных зубов здешних зверей.

Его здоровенная чёрная борода блестела, как маслом намазанная, а такие же чёрные волосы спадали на спину, словно у эрцогов.

Он тоже молчал. И только ловко перекатывал между пальцами правой руки два чёрных каменных шарика.

Хорошо, что гость сел спиной. Сайко не хотела смотреть в его страшные глаза, похожие на эти шарики: сплошь из одного зрачка — черные и совсем без радужки.

Молчание стало таким тяжёлым, что самочки айю подобрались поближе к Сайко и залегли вокруг неё «в засаду». Звери чуяли напряжение между бородачом и Дереном. Несказанные слова этих двоих так и носились в воздухе!

Сайко догадывалась, что вайшугов приманил в долину именно бородач.

Когда те из проклятых, что могли бежать, кинулись к дальним камням, и начался град, бородач быстро прогнал зверей. Даже не дал им сожрать кого-нибудь. Кричал на них, как на своих подчинённых.

А потом бородач показал Дерену и Сайко пещеру между камней, где можно было укрыться от ливня. И они побежали, укрываясь от града удивительной «защитой» Дерена, которая окружала его как невидимый купол.

Дерен знал бородатого. Он назвал его «Извар» и сначала вроде бы даже обрадовался ему. Но потом замолчал и с каждой минутой становился всё мрачнее.

О чём он думал? О том, что все эти глупые люди погибнут? И что старик Яресней вынесет уцелевшим последние мозги?

Или совсем о другом? О той бедной девушке, про которую рассказывал ночью?

Сайко угадала: Дерен думал о девушке.

— Как она умерла? — спросил он вдруг.

И бородач сразу понял его вопрос.

— Иза всегда была немножечко сумасшедшей, — ответил он морщась. — Когда ты улетел, она совершенно свихнулась. Стала убегать из дома и бродить по предгорьям. К счастью, лето в тот год выдалось тёплое, долина быстро очистилась ото льда, и вайшуги откочевали в горы. Отец запирал её, но Иза знала в большом доме все входы и выходы. Она убегала всё лето. Потом… успокоилась немного. Отец присмотрел ей мужа. Она вроде бы не противилась… Никто и не ожидал уже, что перед первой брачной ночью эта дурочка снова убежит в горы.

Бородач помолчал, покатал в пальцах шарики.

Сайко слушала, положив голову на спину вожаку айю, полузакрыв глаза и боясь даже громко вздохнуть.

— Была весна, — сказал Извар. Это всё и решило. Искать её отправляли обычно меня, но той проклятой весной я не выдержал и сам ушёл в горы. Мне не давало покоя, что вайшуг тебя понимал. Что вы говорили с ним, почти как люди. Великий Дядя рассказывал, что таянцы должны уметь говорить со зверем, что это в наших генах. Но он ошибался. С большим трудом, но мне удалось достать у контрабандистов голофильмы о мастерах Тайэ. Я узнал, что нужна инициация тем особенным безумием, что у зверей наступает весной. Только тогда, когда человек заболевает звериным безумием, хищники могут понять его, стать словно бы частью его души. Фильмы были про хайборов, но эти гордые звери на Гране не прижились. Дядя полагал, что вайшуг — такой же, как хайбор…

— Врал? — спросил Дерен вдруг замолчавшего бородача.

— Врал, — кивнул Извар. — Или ошибался. Вайшуг — не хайбор. Он не ищет дружбы с человеком, а делит нас на съедобных и несъедобных. Но возможность инициации есть. Когда особенно матёрый и гордый зверь, встретив сильного противника-человека, не может одурманить его с помощью пси-воздействия, он пытается соблазнить его силой, переродить его душу в подобие своей. Ты попадаешь в лабиринт сознания зверя, но это иллюзия. Сознание — твоё собственное, ведь зверь есть в каждом. Ты вынужден сражаться со своим зверем, и это страшный обман. Победив его, ты умираешь, ведь это — живая часть тебя самого. Ты должен понять и приручить зверя в себе, найти выход из той части души, которая как у зверей. Вайшуги не хайборы. Это их подстава. Попытка убить.

— Но я видел, что они слушаются тебя, — негромко возразил Дерен. — Значит, пройдя испытание, ты становишься мастером зверя?

— Не знаю, — Извар в раздумьях запустил пятерню в бороду. — Я понимаю их, как себя. Молодые — слушаются, да. Я ведь сильнее, хитрее и старше. А вот старик — бузит и творит, что хочет. Я едва сумел приманить его к перевалу. Да и то когда сообразил рассказать ему про тебя.

— Он запомнил не меня, а холод, — криво усмехнулся Дерен.

Извар усмехнулся в бороду.

— Да уж, абсолютный ноль космоса его тогда здорово впечатлил. А вот меня — нет. Я не разгадал тебя, Вальтер. Ты показался мне одарённым только в плане эмпатии, но не каким-то особенно сильным истником. Я не понимал, чего это Великий Дядя так настаивал, чтобы после его смерти именно ты возглавил общину. Да, я помнил, что в тебе его кровь, но ты же знаешь, как редко мы наследуем дар по прямым линиям во всей его силе. Что ты за зверь я сообразил, только найдя выход из своего личного лабиринта духа. Это было так трудно, что я осознал, какая бездна лежала между тобой и мной уже в самую первую встречу. Ты уже тогда был так силён, что не считал возможным это доказывать. Знай я это заранее, знай, как будет страшен и смертелен мой путь, никогда не пошёл бы в горы. Но я обманулся лёгкостью твоего дара и пошёл.

— А она? — перебил Дерен. — Может, она рассказала что-то перед тем, как уйти?

Разговор о нём самом был ему не интересен. Каким бы ни был его путь — он выбрал его сам. И отступать не собирался.

А вот странная девушка с белыми волосами до сих пор волновала его. Сайко видела её образ, как наяву: красивая и холодная, уходящая в горы по белому снегу.

— Ты не о том думаешь, Вальтер, — покачал головой бородач. — Иза ушла в горы не потому, что любила тебя. Она была сумасшедшей и до вашей встречи. Я не думаю, что ты виноват.

— Я виноват, — отрезал Дерен. — Виноват, что этот мир — такая подлая дрянь. Она хотела любить, и потому уходила из дома. Пусть она искала в горах не меня, но это я рассказал ей, что женщина имеет право любить того, кого она хочет. Она искала выход, и не находила его.

— Это ты зря, — поморщился бородач. — Она знала, что выхода из долины нет. Переберись она через перевал — её расстреляли бы с вышки. Это сейчас мы проделали брешь в охранной сети и можем спускаться в общину брата Ове за контрабандой и медикаментами.

— Мы проделали? —неискренне удивился Дерен.

— Я проделал, — кивнул бородач Извар. — Мои звери. Но и сейчас нас никто не выпустит из долины. Особенно теперь, когда мы вымираем у них на глазах. Община держалась на Дяде. После его смерти — всё тут пришло в упадок.

— Ну, не всё, — вдруг улыбнулся Дерен. — Я бывал на Тайэ и видел там мастеров зверей. Ты — настоящий мастер, Извар. Значит, надежда всё-таки есть. Я поговорю с кем сумею о вашей судьбе. Нет никакой скверны. Есть только обычная человеческая трусость. Эрцоги просто зазнались, решив, что не страдают пороками простолюдинов. Сколько можно держать тут людей, чьи отцы и деды однажды струсили?

— Ты думаешь, скверна — это всего лишь трусость? — нахмурился Извар. — Обычная трусость?

— Но ведь ты же не испугался вайшуга? — Дерен пристально посмотрел ему в глаза. — И случись это сто лет назад, вас вообще не смогли бы здесь запереть. Значит, только страх мешал вам найти решение. Страх того зверя, что ты видел внутри. Иначе вайшуги ещё сто лет назад подрыли бы импульсное ограждение, и с вами вынуждены были бы говорить эрцоги Содружества. И мастера Граны поддержали бы вас, они понимают настоящую силу.

— Мастера⁈ — воскликнул Извар, бросая на каменный пол свои круглые камушки. — Но если они такие мудрые, как они позволили заманить тебя в резервацию⁈ И как ты можешь не держать на меня зла? Ведь это мои сородичи грозились тебя убить!

Дерен с улыбкой покачал головой:

— Мастера не вмешиваются, в этом их свобода пути. А зло… — он посмотрел в сплошную черноту глаз Извара и рассмеялся. — Мне не за что держать на тебя зло, Извар. Меня заманил Имэ. Яресней послужил всего лишь оружием в руках этой подлой твари.

— Ингвас Имэ? — вскинулся Извар. — Регент дома Аметиста?

— Уже несколько лет не регент.

— Новости доходят к нам с опозданием, — бородач помотал головой, стряхивая гнев. — Имэ так ненавидит тебя? Но за что?

— За эту же самую кровь. Я наследник Дома не только по линии Великого Дяди, но и по линии Рика Эйбола. Его возвращения до сих пор ждут в Содружестве.

— И ты не хочешь возглавить Дом? — бородач поражённо уставился на Дерена. — Но почему?

— У меня просто другой путь, — пожал плечами Дерен.

— Но Имэ не верит тебе? — догадался Извар.

— Имэ не верит вообще никому, — кивнул Дерен. — Он был регентом при мальчишке из своего Дома, Эберхарде Имэ. Но на всякий случай решил вырезать всех остальных кандидатов в наследники. Вышло так, что экипаж нашего крейсера здорово ему помешал в этом кровавом деле. Имэ поймали. Осудить публично не решились — заперли в родовом поместье. Сейчас в Доме регентом аттерахатт, Линнервальд.

— Советник по науке? — удивился Извар. — Но какой же из него регент? А Эберхарда оставили наследником?

— Парень-то чем виноват, что у него такой дядя?

— Как это чем? А… кровь?

— Вы слишком помешались на этой крови, — сдержанно рассмеялся Дерен. — Это всё издержки концепции «вертикали власти». Содружество управляется якобы горизонтально — эрцоги не подчиняются друг другу. Но внутри Домов знать всё время пытается выстроить привычную пирамидку: кто ниже, кто выше. Силу истников измерять сложно, и придумать какие-то ранги они не смогли, а вот знатность — прекрасный ориентир для идиотов. У кого больше «наследной» крови, тот и выше по рангу. Ташипы…

— Значит, ты полагаешь, что сила крови, воспитания — всё это преодолимо? — смутился вдруг Извар.

Наверное, он часто размышлял об этом.

Кем он был? Судя по разговору — в лучшем случае полукровкой.

Генетический материал проклятые похитили из банка данных Гендепартамента. Наверное, мать Извара была местной, а отец — неведомым никому бородачом с Тайэ. Какая уж тут «кровь»…

— Но ты же смог, — констатировал Дерен. — Вспомни, первыми эрцогами вряд ли были очень знатные люди. На Земле тогда уже не было особенной знати. А ваше поселение давно нуждается в нормальном руководителе. Понимаешь меня?

Извар кивнул и подобрал чёрные шарики.

Наверное, он пытался настроится на энергию обсидиана, который разбили когда-то мастера Граны, не желая подчиняться даже этим родовым правилам.

Извар искал себя, как умел. Он был страшным, бородатым, но совсем не слабым духом.

В отверстии пещеры показалась мокрая морда вайшуга. По ней ручьями стекала вода. Айю заволновались и заскулили. Только вожак остался лежать, чтобы не потревожить дремавшую рядом наследницу.

— А ну, пшёл отсюда! — крикнул бородач, размахивая руками. — Ты сюда не влезешь, Малон, зверюга тупая!

Он вскочил и шагнул к выходу, отгоняя зверя, и тот недовольно ушёл в дождь.

— Ты дал им имена? — удивился Дерен, глядя, как Извар отряхивается.

Хитрый вайшуг изо всех сил мотал мордой, чтобы хоть чуть-чуть подмочить «хозяину» репутацию.

— Эти двое — очень забавные, — пояснил бородач. — Они близнецы. Я подкармливал мать, и детёнышей начал приучать очень рано. Илон поумнее, а Малон — глупый, как керпи.

— А другие таянцы? Они пытались хотя бы приручать зверей?

Извар поморщился:

— Они боятся этого дурака Яреснея. Он сказал им, что дух зверя заразен. Иза, мол, нахваталась его и ушла в горы, и с ними так будет. Идиоты… Хватит уже про мертвецов, а, Вальтер? Познакомишь меня с наследницей?

— А ты прямо глаз на неё положил? — Дерен наконец повернулся к Сайко, и вся стая подняла морды, пытаясь определить: сердится ещё этот свирепый человек, или уже остыл и никого не тронет?

Вожак, находивший бородача опасным, оскалился, поднимая голову, и Сайко встрепенулась.

Она слушала-слушала этот странный разговор и почти уснула.

— Боюсь-боюсь, — осклабился бородач, разглядывая взъерошенного айю.

— Леди Сайко, это — Извар Кробис, — представил «приятеля» Дерен. — Брат Изабеллы, помнишь, я рассказывал тебе про неё? Мы познакомились с Изваром во время моего прошлого визита в это «гнездо» родственников.

— Они тебе родственники? — ужаснулась Сайко, подавляя зевок.

— Родню же не выбирают, — пожал плечами Дерен. — Я слишком поздно сообразил, что Имэ сюда меня и заманивал. К моим «скелетам в шкафу». Он не понимал, что я могу простить и не испытывать ненависти. А без этого вся его затея немножечко развалилась.

— А что они тебе сделали? — спросила Сайко, обнимая вожака и целуя в наморщенный нос, чтобы успокоить.

— Хотели запихать в некрофаг и слепить из меня второго Дядю, — рассмеялся Дерен.

— А Вальтер Ларго? Это твоя фамилия?

— Бабушкина. Яреснею и сейчас кажется, что будь у него наследник моей крови — он смог бы ещё поторговаться с Локьё или Симелином. Имэ ловко использовал его глупые надежды, слабости леди Антарайн, склонность Линнервальда рассчитывать там, где нужно было предвидеть… Умная скотина, хоть и подлая.

— Но тебя-то он не сумел просчитать? — забеспокоилась Сайко.

— До какого-то момента сумел. Но проблема в том, что никто не может до конца просчитать тех, чья воля свободна.

— А что это значит? — захлопала глазами Сайко.

— Это значит, — с улыбкой пояснил Дерен. — Что я сейчас легко могу сказать себе: «Вальтер — ты идиот. Ты решил, что действуешь сам, а на деле — попал в тщательно организованную ловушку».

— Значит, мы не пойдём в общину брата Ове? — сдвинула брови Сайко. — Ведь там ловушка заканчивается, верно? А куда мы тогда пойдём?

Другая нейронка. Рыжую девушку она не поняла, зато — целая банда айю)

Глава 32 Линнервальд

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

Регент Дома Аметиста Эльген Реге Линнервальд оказался прав — Имэ удрал из клетки.

Не было его и в особняке. И на огороженной части усадьбы.

Спецслужбы быстро обшарили парк и взялись за город, но Линнервальд уже понимал: раз Тихушник удрал прямо из-под носа охраны, побег был хорошо подготовлен, и ловить регента на Асконе бессмысленно.

Ингвас Имэ славился тем, что не только прокачивал свои планы по паутине, но и продумывал их до мельчайших деталей в реальности. И союзники у него, разумеется, тоже нашлись.

Знать бы кто?

Бывший регент был сейчас нужен многим. Ходили слухи, что контакты с хаттами возобновят, и на фоне этих разговоров фигура Имэ приобретала всё больший вес.

Он был всё-таки одним из сильнейших истников современности, а систему сдержек и противовесов в отношениях с машинами в Содружестве придётся теперь создавать с нуля.

Почему с нуля? А потому что территориями, где сто лет назад шли бои с хаттами, владела Империя. Она не давала Содружеству возможности изучать артефакты живых машин в изменённых землях Гадрата, на Дайяре и уж тем более в системе Кога, где, как выяснилось, сохранились остатки землян.

Конечно, кое-какую информацию шпионы всё-таки добывали, но этого было ужасающе мало. А о психологии машинного сознания никаких серьёзных работ за последние годы не выходило вообще. Да и где изучать это сознание?

Всё, что было известно точно, — разбитая было цивилизация машин возродилась. И она продолжает развиваться, совершенствовать искусственные нейроны своих виртуальных мозгов. И становится всё опаснее.

И всё-таки Локьё пошёл на контакт с Гамбарской группой «стального» человечества. А это означало, что с населением Содружества будут работать, готовя к уменьшению недоверия и ненависти между хаттами и людьми.

Но это не значит, что не нужно готовиться к новой войне.

На то Линнервальд и учёный, чтобы смотреть далеко вперёд. Похоже, пришло время, когда техническое предвидение снова войдёт в моду.

Эра взаимодействия искусственного и естественного разума возвращается. Это ясно всем. Но неясно, какой будет цена?

И тут эти недобитые проклятые…

Впору сожалеть, что Линнервальд выступал на Совете против истребления резервации путём случайного орбитального удара.

И ведь это ещё повезло, что самый главный смутьян и предатель, Райо Анемоосто, успел откинуть копыта.

А Имэ…

Пусть и лишённый всех титулов, Ингвас Имэ всё-таки бывший регент и… эрприор Содружества! Средоточие света религиозной мудрости Дома Аметиста.

Это звание пожизненное, и забрать его у Имэ не смог даже Совет.

И вот теперь этот, всё ещё титулованный, мерзавец удрал уже как минимум на орбиту.

И показывает сейчас оттуда ему, Линнервальду, действующему регенту, но редкому имбецилу, неприличные жесты.

А всё почему? Потому что Имэ — это уже понятно по истории с Дереном — якшался с проклятыми, а скверна заразна?

И что он предпримет теперь? Кинется к другой группе хаттов, чтобы превратить Аскону в звёздную пыль?

Ну, в пыль-то — вряд ли. Его племянник, Эберхард, теперь, по сути дела, в заложниках у Локьё. А вот союз с условно враждебной группой хаттов — на это Тихушник способен.

Гамбарская группа — далеко не все уцелевшие живые машины в освоенном космосе. Информация эта закрытая, но вот тут ментальный анализ ситуации был Линнервальду как раз по профилю. И он подозревал о наличии ещё минимум двух, а то и трёх групп уцелевших хаттских учёных.

И по уму сейчас нужно было бросать всё и лететь к Локьё. Информацию о побеге Имэ сетям доверить нельзя, даже самые близкие к регенту люди должны быть сейчас уверены, что Тихушник тихо сидит в волновой клетке.

А как же Дерен и наследница? Что делать с ними?

Рано или поздно история эта закончится. И куда их потом? В карантин?

Или молчать о том, куда их занесли Беспамятные боги? Ведь Дерена, судя по истории с леди Антарайн, никто на Грану не посылал, кроме собственного расчёта.

Сообразив, что наследнице грозит опасность непосредственно от её опекунши, Дерен потащил Сайко… Куда и зачем?

В резервацию проклятых? В некрофаг сунуть?!!

Какая дрянь в голову лезет!

Ясно одно: Дерен действует по своей воле и понимает, что делает.

Что он замыслил, пока не знает никто. Вернее, знает: хитрый имперский капитан и непосредственный начальник Дерена. Но он промолчит.

И потом промолчит, что бы ни случилось.

Капитан Пайел участвовал в таком количестве международно небезопасных «историй», что, не умей он держать язык за зубами, его давно бы уже списали в утиль.

Линнервальд хмыкнул, вспоминая забавное устройство зубов у гикарби. Если тварь вцепилась — зубы разжимать ей бесполезно. Нужно срочно рубить башку и вскрывать эту адскую машину топором.

С ней ведь как? Отожмёшь первый ряд зубов — а там второй, третий. А она в это время ещё и «жуёт», захватывая в пасть всё больше живой плоти.

Похоже, у капитана Пайела такие же «зубки». Чего стоило одно его нападение на Тэрру и ликвидация эрцога дома Нарья.

Ну что ж… Непогода помешала Линнервальду убрать всех спецов с перевала? Это не так уж плохо. Если Дерен и Сайко появятся в общине брата Ове, то пробраться туда они могут только со стороны резервации, через этот проклятый перевал.

Особисты примут там голубков. Но никто и никогда не должен узнать, где были эти юные. А после Линнервальд придумает, что с ними делать.

Особистов, конечно, придётся потом в карантин. А Дерен… Он уже был в резервации, и с ним вроде бы ничего не случилось.

Или… капитан Пайел ошибается, и парень всё же заразен?

Пайел ошибается? С его нюхом на опасность?

Но зачем Дерен повёз наследницу к проклятым? И что будет, если они совершат запланированное и выйдут из резервации не через общину брата Ове, где караулят особисты Содружества, а через имперскую часть Горной Шерии? Там стоят люди Мериса, и своих они пропустят.

Дерен и Сайко вернутся домой как ни в чём не бывало, и?

Ведь кто-то привёз их на Грану! И снабдил как минимум картами, иначе — как бы они полезли через перевал?

Имперская разведка? Или своя?

Что вообще творится в Содружестве? Может, скверна давно уже просочилась и пожирает умы его лучших людей?

Леди Антарайн, регент Дома Оникса, завела шашни с любовниками! Бывший регент Дома Аметиста, Ингвас Имэ, вырезал две трети наследников своей крови, вступил в сговор с алайцами, а теперь ещё и с хаттами⁈

И только он, как ушастый ташип, сидит на Асконе и пытается поймать какого-то Дерена, пока рушится мир?

Линнервальд вздохнул. Он превосходно решал задачи, связанные с научным предвидением, но люди?..

Осознавая свой скудный талант к трактовке линий человечьих поступков, он всё-таки вынул из кошелька на поясе горсть аметистов и уселся на террасе.

Сдёрнул со стола скатерть, чтобы ткань не мешала камням скользить. Взмах руки — и аметисты рассыпались по белому дереву столешницы…

Только услышав громкие голоса, Линнервальд вскинул голову, стряхивая плотное марево транса, прошитое разноцветными линиями и узлами.

Солнце давно уже поднялось над усадьбой, но слуги опасались беспокоить регента и не выходили во двор.

А вот вывалившиеся на террасу щенки политесом озабочены не были.

Линнервальда они попросту не заметили. И он чуть отстранился от текущей реальности, уходя сознанием «в карман», желая понаблюдать.

Инструментами наблюдения он тоже владел в совершенстве. Участники ночного «пожара» в особняке Имэ не замечали его в упор.

— А чё на столах пусто? — зевая спросил Рэм. Его помятое ото сна лицо украшала россыпь подсохших ссадин. — В прошлый раз хоть нарезка была и хлеб. Надо было не коктейлями холодильник забивать, а мясом. Я аж проснулся оттого, что в животе что-то к чему-то приклеилось.

— Ты проснулся, потому что юрист позвонил, — напомнила беленькая робкая девочка. Кажется, её звали Майле, и она была компаньонкой леди Сайко.

Девочка шла за руку с высоким рыжеватым плебеем, Мартином Крессо.

Забавный такой мальчишка, умный и хитрый. И, похоже, не без криминальных талантов.

— Я бы ещё 20 минут поспал, если бы жрать не хотелось, — признался Рэм. — Юрист через 20 минут прилетит.

— Я тоже есть хочу, — вздохнул взъерошенный и неумытый Тим Ален Лейнеберг. Вот уж кого регент не ожидал увидеть в этой банде.

Мальчик вроде бы подавал надежды, его мать предпринимала героические усилия, чтобы отец признал незаконного отпрыска. И тут такой удар по репутации.

Впрочем, об этом пока никто ничего не знает. И тут нужно подумать, стоит ли предавать ночную историю публичности…

— Так вчера никто жрать не мог от волнения, — фыркнул Мартин. — Особенно самые мелкие.

Он похлопал по плечу дремавшего стоя Анку, тот шарахнулся в сторону и едва не наступил регенту на ногу.

— Ой… господин ре… — выдохнул Анка, то ли заметив Линнервальда, то ли решив, что ему приснилось.

И шарахнулся в другую сторону, налетев на Рэма с Мартином.

Майле испуганно вскрикнула, Мартин обнял её и покрутил пальцем у виска:

— Ты чё, соня? Саечку за испуг?

Анка хлопал глазами: Линнервальда он снова не замечал. Это было забавно.

Рэм, однако, проследил траекторию «шараханья» Анки, нашёл глазами «незваного гостя» и рассмеялся.

— Доброе утро, регент, — сказал он. — Ну и что там с Дереном? Есть свежая информация?

Линнервальд ничего не ответил. Маскировка его развеялась, и он с интересом разглядывал разом помрачневших парней.

Похоже, они крепко спали весь остаток ночи и забыли, что всякие неприятные регенты вообще существуют.

— Что за юрист вас разбудил? — спросил он, хмурясь.

— Юрист моего фонда, Ченич, группа «Ченич и сыновья», — охотно признался Рэм. — Я написал ему вчера, что надо пристроить Мартина. Он жутко ругался. Сказал, что у Мартина есть своя «крыша», ему надо посмотреть на него и вообще. В общем, он приедет через 20 минут, а мы голодные.

Линнервальд смерил взглядом резко побледневшего Мартина.

Юрист был прав, такая «подающая надежды» молодёжь с нижних этажей столицы без поводков по Асконе не ходит. И одно дело — выкупить парня из тюрьмы, но совсем другое — прибрать чужое добро к рукам.

Регент хмыкнул, нашёл на столе кнопку вызова слуг и велел нести завтрак. Потом встал, сгрёб аметисты. Пусть молодёжь завтракает, а ему надо лететь на Патти и поразмышлять над увиденным в переплетении нитей. И связаться с Локьё, чтобы сообщить ему о текущих делах хотя бы намёками.

Он уже шагнул к краю террасы, к ступенькам, ведущим на выложенную камнями тропинку к стоянке катеров…

И тут входная дверь приоткрылась, и из дома выпорхнула леди Антарайн.

Радостная, тщательно одетая, она, наверное, только что проводила любовника и теперь страстно желала кофе, а то и чего покрепче.

Её обычно бледное лицо светилось, щёки розовели, как у молоденькой девицы.

Линнервальд и не сомневался, что бравый капитан торгового космического флота Рюк Хилинг умеет вдохновлять женщин. Вот только куда, интересно, он подевался? В окно вылез?

Регент нахмурился, понимая, что нужно уходить.

Ещё немного, и он не сдержит эмоций и объяснит леди, чем положено заниматься регенту!

Однако уходить было поздно — леди Антарайн заметила высокого гостя.

Сначала она побледнела, а потом даже позеленела лицом, сообразив по смятой скатерти на полу и аметистам в руке, что Линнервальд провёл в её доме не час и не два. И явно видел кое-что лишнее.

Леди Антарайн бросила встревоженный взгляд в сторону парка. Полицейские сняли оцепление вокруг усадьбы, но Рюк всё равно предпочёл удрать через парк.

Осторожный. Но в этот раз кое-чего не учёл.

А ведь слуги всё видели. Да и это самодовольство на лице леди — его ни с чем не спутаешь. Дочурке с таким лицом папаша из анекдота и предлагал «съесть лимон».

По этикету леди Антарайн должна была сейчас поприветствовать раннего гостя и осведомиться о судьбе наследницы. Но она в нерешительности замерла, встревоженно оглядываясь и, словно бы пересчитывая кусты.

Видно, где-то там стоит катер возлюбленного, и леди ждёт старта.

У Линнервальда в этих кустах куча особистов, ведь он планировал поговорить с леди Антарайн о серьёзных вещах и заботился о приватности. Вот только зачем ему портить отношения с главой Торгового альянса?

Размышляя, регент поднял глаза к небу: там стремительно снижался синий катер с яркой голографической эмблемой известной юридической группы «Ченич и сыновья».

Линнервальд помнил ещё её основателя, старого Ченича. А руководил группой сейчас его младший непутёвый сын Инмар… Нет, Юнмар!

Впрочем, не такой уж и младший, за сто ему точно уже перевалило.

Катер приземлился. Юрист бодро спрыгнул с подножки и заспешил к террасе.

Да, это был Юнмар Ченич. Выглядел он помолодевшим и подтянутым. Неужели решился на реомоложение?

Слуги наконец-то стали накрывать на столы. Потащили подносы с едой и приборами. Засуетились вокруг них, как мыши, ворующие крупу.

Линнервальд поклонился леди и, наплевав на этикет, повернулся к ней спиной. Нашёл глазами собственный катер.

Да ну его всё!

Что он ей скажет? Что наследницей надо было заниматься, а не устраивать свои личные отношения⁈ Что интрижка с Дисталем едва не угробила Дом?

Ченич был уже почти у ступенек на террасу, и Линневальд помедлил из вежливости ещё пару секунд.

Регенту не хотелось общаться с юристом. Он планировал отыграть минимальную вежливость: скупо кивнуть в ответ на приветствие, сбежать по ступенькам и…

И тут он споткнулся о хитрое лицо Юнмара Ченича: подвижное, испещрённое лукавыми морщинками.

Юрист смотрел на леди Антарайн и улыбался так, что было понятно без слов: он знает, кто тут только что был! И ещё о-очень много чего знает про бессемейную жизнь регента Дома Оникса, семейство Дисталей и любовные терзания главы Торгового альянса Рюка Хилинга!

А ещё юрист сопровождал последнее время сделки по продаже йилана с плантаций Рэма и какой-то «фонд», что принадлежал лично ему, малолетке, а значит, был знаком и с Дереном!

Какой кладезь информации попал ему в руки! И это не Рэм, с его устойчивостью к психическому давлению, а нормальный такой плебей…

Линнервальд ощутил, как его губы раздвигает совсем нехарактерная для него хищная усмешка, больше прохожая на оскал.

К Беспамятным гуманизм и уважение к слабым!

Он разберётся в проделках щенков и изгибах личной жизни леди Антарайн! Сейчас! Немедленно!

И если особисты за это время не сумеют поймать Дерена, пусть пеняют уже на себя! Регенту надоели загадки. Он расставит эти фигуры по местам не позже, чем к вечеру.

А Локьё предупредит… удачливый любовник.

Что-что, а секреты ему доверять можно. Дом Сиби считает Рюка Хилинга достаточно проверенным информатором.

Линнервальд, улыбаясь, как анаконда, заглатывающая поросёнка, открыл чат с начальником службы охраны и громко, так, чтобы слышала леди Антарайн, приказал:

— Там у тебя сейчас вылезет из кустов глава Торгового альянса. Попроси его составить мне компанию за завтраком! Уже вылез? К маме домой хочет? А ты настоятельно попроси. Скажи, что тут, у леди… — Линнервальд обернулся и прошёлся глазами по утреннему туалету женщины. — Есть какая-то особенно аппетитная сдоба! Дурак! Сюда его и немедленно! И мы тут все немножечко поговорим. Под твоей очень тщательной охраной, ты меня понимаешь?

* * *

Линневальд в размышлениях…)

Глава 33 Сайко

Долина проклятых

Дождь закончился, но снаружи было темно от туч и ужасно мокро. И страшно шумела сходящая с гор вода.

Извар первым выглянул из пещеры, подозвал Дерена и стал объяснять, размахивая руками.

— Если спускаться по склону вот здесь, ближе к горам, то пройти, думаю, уже можно. Там песок и камни. И ручей рядом, он отведёт воду.

— А Яресней не вернётся, как думаешь?

— Яресней… — Извар вроде как растерялся, хотя раньше его голос звучал очень уверенно. — Он не рискнёт.

— Отчего ты так в этом уверен? — Сайко послышалось напряжение в голосе Дерена.

— Но ведь разбежались его адепты… — замялся Извар. — Чтобы собрать их по новой, ему потребуется время. Чтобы уговорить, настроить…

И тут Сайко сообразила — бородатый врёт. Она-то уже считала его другом, а бородач, как только пошли неприятные вопросы, сразу начал крутиться, как жаба на сковородке!

Девушка ощутила вдруг злость, и вожак-айю зарычал.

Мужчины вернулись в пещеру, и по сердитому взгляду наставника Сайко поняла: не нужно так явно показывать намерения. Извар, может, и врёт, и держать ухо с ним надо востро, а вот вязать рано. Кто-то же должен помочь им после такого ливня добраться до поселения брата Ове?

Другое дело, что там незваных гостей могут поджидать полисы или военные. (Кто точно — Сайко не знала, а спросить при Изваре не решалась).

Но сколько там может быть этих военных? Ведь не сотня, наверное?

На перевале патрульных было… Сколько бы поместилось их в этом маленьком домике? Трое, четверо? Ну, пусть даже человек шесть.

Наверное, и возле поселения добровольных изгоев стоит вот такой же домик. Но они же не пустят? Они же — с оружием?

Дерен что, хочет убить всех?

Сайко поёжилась, и айю лизнул её в нос, пытаясь приободрить на свой лад.

Девушка вздохнула. Кто же знал, что будет так трудно? Долгий переход по горам, Яресней с белыми глазами, огромные вайшуги…

Правда, вайшугов Сайко испугалась куда меньше, чем Яреснея. Она ощущала податливость звериной природы, чуяла в себе силы остановить зверя, заставить его отступить. А вот сумасшедшие люди показались ей гораздо страшнее зверей.

И она должна будет управлять потом вот такими людьми? Сумасшедшими преступниками? И они будут врать ей, предавать весь род человеческий, замышлять страшные заговоры и устраивать на неё ментальные петли?

Сайко поёжилась.

— Замёрзла? — быстро спросил Дерен.

Девушка помотала головой.

— Нужно идти, Сайко, — вздохнул он. — Я понимаю, что ты устала. Но, боюсь, времени у нас совсем мало.

Наследница прикусила губу и серьёзно кивнула.

— Я отдохнула немного. Я…

Сайко замолчала, глядя в потемневшие глаза Дерена. Он был встревожен — так поняла она теперь этот меняющийся цвет.

Она тоже ощущала, что всё вокруг словно бы сжимается в плотный шар: время, горы и дождь — вся ткань реальности.

События ускоряются, становятся скользкими и опасными, как мокрые камни. Пахнет озоном, мокрой шерстью айю.

Тучи нависают, грозя раздавить.

И тик-так — ускоряется время, а маятник вселенских часов движется всё быстрее. Может, Дерен слишком сильно потревожил его?

Сайко впервые столкнулась с такой яркой иллюзией. Читала об этом в книгах, но лишь сейчас ощутила сама — рельефно и остро.

Надо было радоваться, что чувствительность её развилась, обострилась. Но какая тут радость, если им грозит опасность, и она где-то близко-близко?

Дерен достал из мешка альпинистскую сбрую и привязал к себе Сайко. Он опасался, что она поскользнётся на мокрых камнях.

Однако наставник ошибся — отдохнувшая девушка прыгала как горная козочка, легко поспевая за мужчинами.

К счастью, «поле боя» они обошли достаточно далеко, и Сайко не видела: разбежались враги, или кто-то остался лежать в лужах воды у холодных камней?

Извар вёл путников по самому краю долины, чтобы не лезть в грязь. Тропы там не было — перебирались с камня на камень.

Дерен то и дело поглядывал на небо, хмурился. Было зябко и холодно. Может, наставник боялся, что пойдёт снег?

Однако лохматые чёрные тучи степенно карабкались в гору, постепенно выпуская из плена небесную синеву, а песчаная почва просыхала прямо на глазах.

Скоро и тропинка внизу просохла достаточно, чтобы путники немного спустились и пошли быстрым шагом. Это всё-таки было легче прыжков.

Дерен снял с Сайко сбрую. Девушка расслабилась и начала улыбаться: айю весело резвились в камнях, гоняя какую-то мелкую дичь, похожую на ошарашенных сусликов.

А потом Сайко подняла голову, огляделась и сообразила: они же ходят по кругу!

— Вальтер? — испуганно окликнула она наставника.

Но уже догадалась сама.

Спуститься к лесу, за которым и пряталось поселение брата Ове, всё равно можно было только в одном месте. И раз из-за дождя они не сумели пересечь «поле битвы», им пришлось обойти его по дуге.

Зато путь уже подходил к концу — впереди высилась каменная насыпь, и на ней лежала поверженная импульсная вышка. А рядом виднелась утоптанная тропа.

Наверное, здесь проклятые и повадились ходить в поселение брата Ове. Сюда и вёл Сайко Дерен, проинструктированный Илией, что проход есть, а беглецов с этой стороны не ждут.

Сайко тихонько засмеялась, радуясь. Что они дошли, что догадалась сама.

Ведь был, конечно, и какой-то официальный проход в поселение брата Ове. Вот там, наверное, и перекрыли дороги, и охрану поставили.

А они с Дерном — бац! И тихо спустятся с гор. И охранники в ужасе разбегутся от них! Ведь здесь же кругом страшная скверна! «Бу-ууу!»

И не надо Дерену никого убивать! Они же теперь заразные! Никто не посмеет их тронуть!

Сайко представила, что у неё в руке станнер, и она говорит охраннику страшным голосом: «Стоять, дядя! Я заражённая скве-е-ерной!»

А он в ответ…

Ответ Сайко придумать не успела.

На осыпи, прямо у стальной ноги импульсной вышки возник человек с каким-то здоровенным оружием. Он сжимал его обеими руками.

Волосы у человека были белые-белые, но глаза тёмные. Хотя и страшные, вытаращенные, как у Яреснея.

Вожак айю, вынюхивавший что-то в камнях, среагировал первым. Но не бросился на беловолосого, а одним прыжком оказался в ногах у Сайко и зарычал на Извара, почему-то решив, что угроза исходит именно от него.

Бородач шарахнулся от девушки. Беспомощно огляделся по сторонам.

Но никто больше из-за камней не выскочил — беловолосый пришёл один.

Дерен продолжал идти вперёд, как ни в чём не бывало, и беловолосый заорал визгливо и истерично:

— Стой, убийца! — он замахал своим жутким стволом. — Я знаю, это ты её убил! Это к тебе она шла! Я тебе голову отстрелю, гад!

— Всем стоять! — негромко приказал Дерен, обернувшись на миг, и снова пошёл вперёд, прямо на беловолосого.

— Вальтер, не надо! — закричал Извар и бросился было за наставником, но вожак айю вдруг заступил ему дорогу, показав искристо-белые зубы.

Бородач снова шарахнулся и закричал в спину Дерену:

— Это Наймар, жених Изы! Он просто не понимает, что делает! Не убивай его, пожалуйста! Он слишком переживает, что её нет! Он не боец! Вальтер!..

Дерен продолжал подчёркнуто спокойно идти на беловолосого.

Сайко вспомнила: на нём военная защитная сетка: магнитка или что-то вроде. Она может работать в разных режимах, и как оружие — тоже.

Может, потому Дерен даже не достал свой слим? Вон он, так и висит у него на бедре.

Дерен не боится. Он защищён.

Если беловолосый выстрелит — он сам убьётся об наставника. А если даст подойти достаточно близко, Дерен ему просто шею свернёт. Голыми руками. Ой.

Он же имперец! Военный имперец — как она могла позабыть! Это — его работа — убивать террористов и сумасшедших!

Сайко лихорадочно вспоминала всё, что читала в дэпах про имперский спецон.

Похоже, боя в режиме «один на один» для наставника сейчас просто не существовало.

Здесь не было для него противника. Даже будь этот беловолосый полисом или особистом — жить ему оставалось секунд сорок. Четыре десятка шагов.

Дерен шёл вперёд, наверное, для того, чтобы вспышка от импульсного оружия не задела Сайко. Это же импульсное оружие, такое огромное?

Наставник защищал её. Для него самого — беловолосый не представлял вообще никакой опасности.

— Вальтер, пожалуйста! — крикнул Извар.

Наверное, он тоже всё это понимал… Но если он знает этого «жениха», его злость на наставника, то мог бы предупредить о засаде!

— Не трогай его! Он не виноват! — умолял Извар.

А ведь это он их сюда завёл! Вывел как дичь под выстрел!

И сейчас… Поискал, значит, глазами своих бородачей! Не нашёл. Понял, что засада не удалась, и струсил?

Дерен же говорил, что скверна — всего лишь трусость!

— Это ты виноват! Ты — предатель! Ты заманил нас в ловушку! — выдала бородачу Сайко, а айю зарычали уже всей стаей — они втихаря окружили Извара.

Десять шагов.

Дерен шёл на беловолосого.

Побелевший беловолосый стал весь, как снег. Руки его дрожали.

— Я не предатель! — заорал Извар. — Я его связал, когда сказали, что ты придёшь! Кто же знал, что какая-то скотина развяжет!

Дерен остановился вдруг.

— Не убивай! У нас и так людей почти не осталось! Он нормальный. Почти. Просто спятил, когда узнал. Что ты… Что…

Бородач запнулся.

— Что — я? — переспросил Дерен негромко.

— Что ты пройдёшь через горло долины сегодня утром! — решился Извар.

— Откуда вы это узнали?

Сайко укусила губу.

А ведь она решила, что Яреснеем движет предвидение.

Не подумала, что предвидение — штука, конечно, хорошая, но точно угадать такие маленькие делали почти невозможно.

Неужели кто-то оповестил проклятых, в какой именно день и час Дерен пойдёт через долину?

— Значит, это было не предвидение? — изумилась она.

— Нет, — выдавил Извар. — Нас предупредили. Я расскажу. Всё расскажу! Только, пожалуйста — не убивайте Наймара. Он одумается, это у него просто нервы. — Бородач поднял руки и обратился к беловолосому: — Наймар, пожалуйста, положи гэт!

Дерен вздохнул: Сайко увидела, как вздрогнула его спина.

Она с удивлением посмотрела на огромное оружие беловолосого. Так это — гэт? Знаменитое светочастотное? Один выстрел — и полгоры расплавится?

Этот Наймар на них вроде как с пушкой вышел? И Дерен их просто собой закрывает⁇

Она ощутила, что в воздухе резко запахло гарью — такая страшная встала перед глазами картина.

И в тот же миг наставник плавно шагнул к беловолосому, аккуратно извлёк оружие у него из рук… И тот рухнул на камни.

Извар горестно вскрикнул.

Дерен наклонился к беловолосому, коснулся его шеи, подержал руку.

Стая заскулила и расступилась, словно бы «выпуская» Извара. И Сайко поняла: айю как-то понимают Дерена.

Извар побежал к беловолосому, и Сайко тоже пошла. И вожак хвостом потащился за ней.

— Предатель! — прошептала она ему. — Я думала — ты мой, а ты — слушаешься Дерена! Наверно, и вайшуги бы на него не напали! Он же тут суперзверь!

Айю взвизгнул. Всё-то он понимал, гад пушистый!

Беловолосый лежал безвольно, как спящий.

— Ничего я ему особенного не сделал, — сказал Дерен причитающему над приятелем Извару. — Вырубил и транквилизатор вколол. Пусть поспит.

Наставник распрямился и посмотрел на темнеющий внизу лес.

— Тут, похоже, дрон надо засылать. Иначе выйдем прямо на засаду.

— А раньше ты почему не заслал? — робко спросила Сайко и для уверенности вцепилась в шерсть вожака-айю.

Она не знала, как теперь вести себя с бородатым, и всё ещё боялась беловолосого маньяка, чуть не превратившего их всех в пар и пепел.

Дерен фыркнул, вытянул руку, и маленькая машинка, размером не больше стрекозы, спланировала к нему на запястье.

Так значит, он давно уже послал свой дрон на разведку⁈ И видел этого беловолосого⁈ И убить его он мог ещё издалека? На расстоянии?

— А твой дрон может?.. — спросила Сайко, косясь на бородача. — Ну…

— Нанести удар по цели? — уточнил Дерен. — Может. Но я хочу не вырезать тут всех, а понять, что происходит.

Он послал стрекозу в новый полёт и сел рядом Изваром, уложившим голову беловолосого себе на колени.

— Отдохнём немного, — решил он и велел бородачу: — А ты — рассказывай, всё, что знаешь, если хочешь, чтобы мы разошлись мирно. Откуда в долине стало известно, когда я пойду через перевал?

Глава 34 Линнервальд

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

Завтрак закончился, так и не начавшись.

Местом для разговора выбрали малый совещательный зал с большим круглым столом. Там можно было удобно рассесться, сохраняя некоторую дистанцию — больно уж разношёрстная собралась компания: два регента, глава Торгового альянса, глава юридической группы «Ченич и сыновья», четверо разномастных пацанов и компаньонка леди Сайко.

Ну а главное — особисты заверили, что помещение расположено удачно, и конфиденциальность они обеспечить сумеют, не обесточивая усадьбу напрочь.

Мальчишки были напуганы — понимали, что регент не шутит. И если юные аристократы и Рэм Стоун были защищены от гнева истника происхождением или покровительством сильных, то из Мартина и Майле Линнервальд имел право сварить суп и съесть его.

А потому парни переглянулись, а потом полезли в свои коммуникаторы. Видимо, выбирали совместную тактику поведения.

К сожалению, ни садистом, ни шантажистом Линнервальд не был. Он понимал, что Майле и Мартин знают как раз меньше прочих. Если кого в мальчишеской компании и хотелось бы «вскрыть» — так это Рэма Стоуна. Но без шантажа такое вряд ли было возможно.

Мальчишки это тоже понимали. Мартин сразу заявил, что честно расскажет всё, что ему известно. Вот только до встречи с Дереном аристократами юный контрабандист не занимался вообще. И если что-то знал про семейство Дисталей — то лишь бородатые слухи.

А Майле охотно подтвердила: да, она часто видела в усадьбе Ирика Дисталя. И входил он к леди Антарайн без доклада — как хороший друг или доверенное лицо.

А вот про секс… (тут Майле покраснела). Она бы никогда и не подумала. Ведь на людях леди Антарайн держалась с Ириком Дисталем холодно и высокомерно.

Леди на этой фразе тоже покраснела, но только на десяток неприятных секунд.

Она нашла в себе силы дослушать плебейку, однако наотрез отказалась отвечать на неприятные вопросы, которые взялся задавать регент.

— Я ничего не знаю о планах семейства Дисталь, — твёрдо ответила она.

И даже без умения читать по лицу было понятно, что это ложь. Леди Антарайн просто не могла не знать НИЧЕГО, это противоречило логике.

— О чём вы говорили с Ириком Дисталем? — настаивал регент.

— Он всего лишь мечтал жениться на наследнице, — вздёрнула носик леди. — Потому я и страдала от его навязчивого внимания. Я объясняла ему несостоятельность этой затеи…

— По ночам? — не выдержал Рюк Хилинг.

Пожалуй, только он, ослеплённый любовью, и не понимал, что леди Антарайн врёт.

Линнервальд даже засомневался: а были ли у неё вообще хоть какие-то личные отношения с Ириком Дисталем? Или их роман — маскировка, причину которой леди не захотела раскрыть даже любовнику. Потому и совершила признание. Фальшивое.

Регент перевёл взгляд на улыбающегося юриста, в глазах которого застыло понимание примерно такого же рода.

— Ну а какова «народная» версия дружбы Ирика Дисталя и леди Антарайн? — спросил он мрачно.

С юристом, Юнмаром Ченичем, регент старался держаться уважительно.

Истником Ченич не был, но имел слишком много влиятельных знакомых в мире аристократов.

— Рассказывают… — юрист рассеянно пошарил на столе и опустил руку в карман, вынув коробку с палочками для курения.

Смутился, собираясь убрать «улику», но Линнервальд кивнул. Он лояльно относился к слабым нейролептикам, а вот нервы курение успокоить может.

Юрист закурил, ловко зажав в пальцах левой руки сразу три палочки, чем вызвал восхищение Мартина. На нижних этажах Акры курение кхарги было, скорее, искусством, нежели чем-то ещё.

— Я, конечно, не поручусь за достоверность информации, — задумчиво начал Ченич, вдыхая дым. — Но пару месяцев назад хлынули слухи, что Лейнеку Дисталю, дяде того Дисталя, о котором идёт речь, пришла в голову идея серьёзно подвинуть совет Дома Оникса.

Мартин вдруг фыркнул. Ченич замолчал и обернулся на него.

— Ну, там было совсем не «подвинуть», а пустить старичьё на собачий корм, — пояснил свой смех Мартин. — Говорили, что Старый Дисталь совсем охренел от безденежья… То есть… — он смутился и перешёл на чуть более «высокий штиль». — В общем, совет лишил его доступа к местным фондам из-за контактов с опальным Имэ. И Дисталь задумал переворот. Говорили: придумал такое, что даже бандиты вздрогнули у себя в подземке. А потом хек — и Дисталя убили.

— Старый Дисталь — это Лейнек Дисталь? — уточнил Линнервальд.

— Ну да, — кивнул Мартин. — Я просто не знал, что он — дядя Ирика Дисталя. Этих Дисталей на Асконе — как псов в приюте, и все рыжие. А Старый — он был не рыжий совсем, я думал — другая линия.

— Значит, Лейнек Дисталь задумал переворот в Доме Оникса, — резюмировал Линнервальд. — И подключил к делу племянника. А тот так хотел жениться, что предложил леди Антарайн сохранить место регента, если ему отдадут наследницу, так? — Он уставился на регентшу, буквально выжимая пространство и сминая волю уже и без того бледной женщины.

Та покраснела, потом побледнела. Потом опять покраснела.

— Ну и какова в этом роль Имэ? — Линнервальд не собирался её жалеть и снимать пресс. — Лейнек Дисталь явно имел с ним договорённости ДО идеи снести совет Дома!

— Нет, не до, — затрясла головой леди Антарайн. — Лейнек давно искал способ поменять состав старого совета. Имэ пообещал ему помощь, но требовал у… убрать наследницу. А Лейнек считал, что без помощи Имэ переворот не простроить. Требовалось увязать события на ментальном плане, чтобы они стали неотвратимыми. Имэ упрямился. Он знал, что у Сайко есть кровь его Дома, Дома Аметиста. И требовал сначала удалить конкурентку. Он опасался, что Локьё плохо отреагирует на смену власти в Доме Оникса, и Эберхард лишится титула. Мальчика многие ненавидели. А Ирик очень любил Сайко. И мы вместе искали способ уговорить Лейнека.

Рюк Хилинг выругался сквозь зубы. Его мутило от всех этих экивоков: «убрать наследницу», «способ»…

Ведь понятно было, что Имэ требовал убить Сайко, а леди раздвинула для Ирика Дисталя ноги, чтобы перетянуть его на свою сторону. Пусть и ради спасения юной наследницы.

Леди замолчала, тяжело дыша.

— Нашли способ? — уточнил Линнервальд.

— Да, — судорожнокивнула женщина.

Ментальное давление выведенного из себя регента было направленным, но таким сильным, что доставалось и зрителям.

Майле отбросила скромность и вжалась в Мартина. Рэм положил ладонь на задрожавшую руку юриста.

— Дальше! — приказал Линнервальд.

— Имэ потребовал, чтобы я полетела на Грану, — выдавила леди Антарайн. — Заручилась поддержкой брата покойного эрцога Пресохи, его называют там братом Ове. Он ушёл от мира и молится за наше процветание денно и нощно…

— И чем Имэ объяснил такое странное требование? — нахмурился Линнервальд.

— Он сказал, что так я сниму с себя подозрения в причастности к заговору. Я должна была предложить брату эрцога взять регентство на себя. Понятно было, что он откажется, но я докажу, что не держусь за свою должность…

— Какая чушь! — выдавил Рюк. — И ты полетела на Грану? А разговоры про Сайко и цвет Дома были обманом?

— А что мне оставалось делать? Я хотела сохранить Дом и жизнь наследницы.

— А Дерен зачем понадобился?

— Имэ ненавидит Дерена. Он требовал его голову в качестве платы за работу.

— Как он планировал с ним разделаться? — подключился к допросу Линнервальд.

— Я не знаю, — леди Антарайн прикрыла глаза, не в силах выдержать его пылающий взгляд. — Я правда не знаю. Он сказал, что всё сделает сам. Я должна была только пригласить Дерена к нам в усадьбу.

— Заманить в усадьбу, ты хотела сказать! — взорвался Рюк Хилинг. — С моей помощью!

— У меня не было выбора! — вспылила леди и, собрав силы, вывернулась из ментального захвата Линнервальда. — Ирик говорил, что своей кандидатуры на роль регента у Лейнека нет! И если он женится на Сайко — её не убьют!

— Так Ирик Дисталь не был твоим любовником? — нагло спросил Рэм.

Линнервальд был прав — все, кроме Рюка, уже догадались об истинных отношениях Ирика Дисталя и леди Антарайн.

Леди опустила глаза.

— Ирик… Он был связным, — пояснила она. — Доставлял мне планы Лейнека и Имэ. Мне написали, что я должна буду сказать брату Ове и как мне вести себя с ним.

Рюк Хилинг выругался и вскочил, нашаривая рукоять слима.

— Я сейчас привезу сюда труп этого Имэ! — рявкнул он.

— Сядь! — приказал Линнервальд.

— Но она же и сейчас боится его!

— Боится, раз обманула даже тебя, — невесело усмехнулся регент. — Я только одного не понимаю… — Он поднял глаза, связывая взгляд леди Антарайн. — Как ты вообще могла на такое решиться? Поддержать опального регента, перестрелявшего половину своей семьи? Поддержать переворот в собственном доме?

Леди Антарайн молчала.

— Думаю, заговорщики что-то пообещали леди. — Юрист слушал всех очень внимательно и пришёл к каким-то своим выводам. — Что-то такое, о чём мы ещё не знаем.

Рюк Хилинг нехотя сел и сунул оружие в кобуру.

Леди Антарайн судорожно кивнула.

Она умалчивала что-то очень важное. Линнервальд видел это. Нужно было выгонять любопытных мальчишек и говорить с ней один на один.

— Думаю, Лейнек Дисталь и Ингвас Имэ не на пустом месте планировали смену совета и торговую революцию в Доме Оникса, — сказал юрист. — И у них были козыри. Очень хорошие козыри. Иначе снесли бы они совет, а что дальше?

— Совет хорошо защищён, — рискнул подать голос Анка и чуть не получил подзатыльник от Рэма.

Парней могли выставить в любой момент, не нужно было высовываться.

Линнервальд строго посмотрел на Рэма.

— А ведь Лейнек Дисталь прямо-таки одурел от радости, когда ему попался незаконный груз порошка для светочастотных установок, — сказал тот, понимая, что надо сказать что-то полезное, или Линнервальд укажет парням на дверь. — Только его некстати прибили.

— Неужели Лейнек Дисталь погиб случайно? — ехидно уточнил Линнервальд у леди Антарайн, но ответа, разумеется, не дождался.

Рюк Хилинг вдруг расплылся в улыбке и выпрямился, словно с его плеч упал тяжеленный груз.

— Не случайно, — сказал он, расправляя щегольской манжет. Он весь просто светился — красивый, как рыжий павлин. — Это я его убил.

Рэм кивнул.

Леди Антарайн всхлипнула, но сдержала слёзы. Линнервальд понял: она знала и это, но не хотела выдавать любовника.

— Мы перехватили контрабандный груз на гражданском судне, — продолжал рассказывать Рюк Хилинг с улыбкой. — Это и в самом деле был капсульный порошок для светочастотных установок. Мне уже докладывали, что Лейнек Дисталь по кличке Старый — предатель интересов Дома и якшается с Имэ. А ещё я слышал, что Лейнек планирует получить у проклятых базу данных, сохранившуюся со времён хаттской войны.

Линнервальд неверяще качнул головой.

— Там не может быть никакой базы. Поселение обыскивали многократно.

— Обыскивали, — кивнул Рюк. — Но тогда база контактов с хаттами и не представляла никакой особенной ценности. Вряд ли на неё вообще обращали внимание.

— То есть… — Линнервальд задумался. — Это был просто перечень контактов?

— Именно. Обычные списки. С кем из хаттов работали проклятые, как с ними связаться снова. Пока Содружество пытается выбраться из послевоенного безденежья, пока непонятно, кто отвечает за новые торговые пути, Лейнек планировал не просто захватить власть, но и выступить посредником торговых отношений с хаттами. Раз научные контакты возобновились, возобновятся и торговые, дайте лишь время. И первый — получит очень солидный куш.

— Но это ведь всего лишь слухи? — Линнервальд ещё не понимал, как ему реагировать на эту новость. Не понимал, насколько она опасна.

Но лицо юриста уже вытянулось, а Рэм — так вообще закрыл рот ладонью.

— Да, только слухи, — кивнул Рюк Хилинг. — Но сейчас я понимаю, как я был прав, перерезав Лейнеку горло. Мне хватило светочастотного порошка. Там его было столько, что можно было переоборудовать в военные с десяток торговых судов. А Имэ — такая тварь, что мог вставить в мозги Лейнека идею сравнять Аскону с землёй вместе со старым советом.

Линнервальд задумчиво достал горсть аметистов и посмотрел на камни, вспоминая ночной расклад.

— Выходит, уничтожив Лейнека, ты невольно сломал планы Имэ? — спросил он Рюка, пытаясь увязать новые знания со схемами, что видел ночью. — И тот предпочёл убить и племянника, Ирика Дисталя?

— Скорее, смерть Лейнека ускорила развязку. Имэ заторопился. Думаю, Ирика сразу планировали пустить под нож, он был слабым звеном. Как только Ирик наладил связь с проклятыми — он сразу перестал быть нужен. Боюсь, он подкупил и особистов Содружества, которые охраняют долину.

— Ты так уверен, что список хаттских контактов действительно существует?

* * *

А в долине тем временем:

Глава 35 Сайко

Долина проклятых

— Ну и где документы, которые Яресней пообещал Имэ? — спросил Дерен, щурясь на солнце.

Тучи разошлись, заблестела трава и отмытые камни. Природа словно бы говорила: вперёд! Идти осталось немного! Спускаетесь в лесок, а за ним уже и община!

Но наставник медлил и то и дело поднимал глаза к небу.

Извар наклонился к беловолосому Наймару, сладко спящему на камнях, пошарил за воротом его куртки и вытянул кристалл на цепочке.

— Вот тут, — сказал он просто.

Дерен наклонился, повертел кристалл в пальцах. Навскидку можно было определить только украшение это или носитель информации.

— Ну, допустим, я поверил тебе, — сказал он. — А почему кристалл не у Яреснея, а у этого психа?

— Наймар — наследник. — Бородач запихал кристалл беловолосому за воротник, одёрнул грубую кожаную куртку.

— Его прочат на место Дяди? — уточнил Дерен

— Да. И ты не смотри на вот это, сегодняшнее. Ну, погорячился, с кем не бывает? Он — талантливый парень, — развёл ручищами Извар. — Это на него помутнение нашло. Наймар очень любил Изу, а она… Ты же знаешь её — она вообще никого не любила.

— Иза была ребёнком, — хрипло сказал Дерен. — Девочкой. Она должна была вырасти и полюбить! Сама! Хотя бы в этом у человека должна быть свобода!

— Вальтер, ты как зараза со своей свободой! — вскинулся бородач.

Он был выше наставника на голову, а руками махал — просто как вайшуг, но… Даже по его суетливым жестам можно было сделать вывод, что бородач здорово боится Дерена.

А ещё в его голосе звучало отчаяние. Горькое, мужское, которое глубже слёз. У Сайко от него горло скребло.

Дерен фыркнул. Грустно так, без улыбки. Словно Извар сказал что-то смешное, но сейчас не до смеха.

— Миллионы людей живут без любви! — пробурчал бородач насупившись.

Он хотел этого разговора: про любовь, про погибшую Изабеллу. Но до наставника не достучался — тот просто отвернул голову.

Бородач сгорбился, сжал кулаки. Казалось, он бросится сейчас на Дерена. Это так впечатлило Сайко, что вожак-айю зарычал.

Дерен дёрнул плечом, и Сайко с удивлением вспомнила, что наставник совсем не нервничал, когда его окружила толпа врагов. И только сейчас, за разговорами о любви и свободе, она снова заметила у него этот смешной мальчишеский жест, когда он словно бы пожимает одним плечом.

И глаза у него, наверное, опять поменяли цвет? Посмотреть бы? Встать рядом, подняться на цыпочки и заглянуть в глаза.

— Может, и не ты виноват, — выдавил бородач. — Яресней так орал, что ты — исчадие бездны, что Наймар последние дни совсем не мог спать. Может, он вообще не из-за любви спятил.

Дерен вздохнул.

— А за документами Имэ обещал прилететь сам? — спросил он, снова поднимая взор к небу.

Наставник отправил на разведку дрон, но смотрел почему-то не в свой браслет, а куда-то вверх.

— Да, обещал сам, — кивнул Извар. — Хаттская база — слишком ценная штука, чтобы доверять курьерам.

— Ясно, — констатировал Дерен, хотя Сайко было вообще ничего не ясно. — Ну а нас ты куда завёл? В поселении брата Ове — засада.

Сайко нахмурилась.

— Ты ведёшь нас в засаду? — грозно спросила она Извара. — Опять? Тебе мало этого Намара?

Вожак-айю у ног девушки распушился в сердитый чирикающий шар. Рычание перевозбуждённого зверя обрастало острыми «птичьими» нотками, и Сайко обняла его, чтобы успокоить.

Когда из-за валуна выскочил Наймар и стал размахивать здоровенным гэтом, вожак рычанием велел стае уйти. Но сам — словно приклеился к Сайко, прикрывая её собственным телом. Да так теперь к ней и жался.

— Я вёл вас в общину Брата Ове, — бородач говорил твёрдо, прямой вопрос его не смутил. — Я знаю, что там засада. Но есть пара троп, чтобы незаметно спуститься к задам общины.

— Уверен? — нахмурился Дерен.

— Я был там сегодня утром. Как только Яресней начал орать, что ты сегодня придёшь. Я должен был знать, куда тебя выводить. Перевал — граница охранной зоны Содружества. — Бородач прочертил рукой невидимую линию возле леса, до которого они почти добрались, оставалось только спуститься по каменной осыпи. — Сама община входит уже в имперский периметр. Если мы сейчас удачно обойдём патрули…

— Не обойдём, — отрезал Дерен.

— Почему? — удивился Извар. — Я проходил там четыре часа назад!

Дерен сдвинул рукав и показал бородачу мигающий красным сигнал.

— Они сняли дрон. А это была совсем не простая машинка. Обычным лазером её не возьмёшь, значит, там всё обложено особистами.

— Я не знал, — растерялся Извар. — Я видел возле общины только патруль и таможенников. Я думал…

— Думал он, — усмехнулся Дерен. — А просто перехватить меня у перевала тебе в голову не пришло? Надо было ломать комедию с Яреснеем?

Бородач нахмурился и промолчал. Сайко понимала: приход Дерена был ему на руку. Извар позволил наставнику разгромить Яреснея, а уж потом взялся спасать беглецов.

У проклятых тоже была своя политика, своя борьба за власть. Наверное, это выглядело смешно, но ей захотелось плакать.

— В общем, ты не предатель, а как лисичка: хвостом туда и сюда? — ядовито уточнила Сайко, глотая комок в горле.

— Это — моя земля, какой бы страшной и кровавой она ни была, — спрятал глаза Извар.

— И ты готов побороться за власть? — уточнил Дерен.

— Нет, — набычился бородач. — Но я хочу, чтобы Наймар сменил уже Яреснея. Старик решил, что он с тобой справится, что мы тебя свяжем, и у него будет дополнительный козырь в игре с Имэ. Но я-то хорошо тебя помнил.

— Имэ хотел моей смерти? — рассмеялся вдруг Дерен.

— И труп в мешке. — Бородач тоже улыбнулся несмело. — Но тут даже Яресней понимал, что только живой ты сможешь послужить козырем в переговорах.

— Хотите этой самой заразной свободы? — фыркнул Дерен, и Сайко тоже через силу выдавила улыбку. Её учили, что леди должна помогать мужчинам в переговорах, а не стоять букой.

Бородач кивнул.

— Нам ведь много свободы не надо. Выпустите нас уже из этой клетки. Мы поселимся рядом с братом Ове. Наймар — он просто горячий и молодой. Со временем из него выйдет хороший глава поселения.

— Нет уж, — качнул головой Дерен. — Власть в поселении возьмёшь ты!

— Я? — отшатнулся Извар. — Ты это серьёзно?

— Ты-ты! А то он натравит на тебя всех твоих вайшугов! — пригрозила Сайко.

Она помнила: старый зверь «говорил» только с Дереном. Наставник был для здешних зверей самым большим зверем. И наследником, наверное, тоже.

Настоящим наследником ментальных способностей Великого Дяди. И даже вайшуги это знали.

Дерен посмотрел в лицо Сайко и улыбнулся.

— Я давно тебя вычислила, — ехидно подначила она. — «Мать зверья» — это ты!

— Ты чумазая, — парировал Дерен улыбаясь. — И волосы растрепались.

Айю взвизгнул, не соглашаясь с обидными словами.

— Вожак меня всё равно любит! — рассмеялась Сайко.

— Ну? — спросил Дерен Извара. Оказывается, он взялся шутить, чтобы дать ему пару минут подумать. — Ты готов возглавить проклятых?

— Ну, допустим, — неохотно кивнул Извар. — Но планы придётся менять. Если возле общины засада, я предлагаю повернуть назад. Сутки пути, и я выведу вас к постам, где стоят грантсы. Они помогут вам уйти на орбиту.

— Нет, — отрезал Дерен. — Я должен увидеться с братом Ове. И показать Сайко храм. Это у вас — все цели тайные и кругом подстава. А у меня — задание. И я должен его исполнить.

— Но как? — вскинулась Сайко.

— Да легко, — опять улыбнулся Дерен. Лицо его от улыбки становилось ужасно доброе: смотреть не пересмотреть. — Только всё тот же уговор — делай, что говорю и ничего не бойся. Вот только айю придётся отправить с Изваром.

— А Извар не пойдёт с нами? — удивилась Сайко.

К бородачу она уже немного привыкла.

— Нет, — качнул головой Дерен. — Для него это будет слишком опасно. А вот мы с тобой — справимся.

Айю пришлось уговаривать Дерену. Он взял вожака за морду, смотрел в глаза и разговаривал с ним. И зверь ушёл.

Он оборачивался, конечно, скулил, но тащился за Изваром, несущим на плечах белоголового «наследника».

А Сайко и Дерен, почти не скрываясь, двинулись через лес.

— Нас же схватят, — решилась прошептать Сайко, когда фигуру бородача скрыли сосны.

— Ну и что? — улыбнулся Дерен. — Ну, схватят. Ты же обещала мне не бояться?

— Скверна — это страх! — бодро сказала Сайко и чуть не всхлипнула.

Дерен рассмеялся и срезал ей веточку с сосны. Внутри она оказалась кроваво-красной с желтизной проступающих годовых колец.

— Видишь? — сказал он. — А казалось — простая сосна. То, что ты видишь — не всегда открывает срез. Ничего не бойся и верь только себе.

— И тебе?

— И мне. — Он крепко взял её за руку.

И Сайко пошла, выбросив из головы все сомнения. Только расставаться айю было ужасно жалко.

Извар был прав — лес только казался ровненьким и уютным. Внутри он кишел ручьями, оврагами, каменными осыпями и… стальными шарами, парящими в кронах деревьев.

— А что это? — испугалась Сайко, первый раз заметив в ветвях странный блеск.

— Это люди Имэ снабдили проклятых комплексами РЭБ. Они создают помехи и не позволяют особистам засечь нас. Извар не врал: до общины он бы довёл. Вот только его подстрелили бы точно.

— А РЭБ — это чтобы связные могли тут ходить?

— Скорее всего.

— А особисты? Разве они не знают?

— Думаю, Имэ перекупил тут кое-кого.

Община была совсем рядом, но пробирались они без Извара часа два. Через горные ручьи, через овраг…

Сайко так устала, что даже обрадовалась, когда лес вдруг кончился.

Впереди лежала зелёненькая долинка с милыми деревянными домиками. А над ней кружили чёрные катера. Целых шесть штук!

— Ой, — сказала Сайко. — Да тут мышь бы не проскочила! Может, назад повернём, а?

— Да, они нас уже давно видят, — рассеянно отозвался Дерен. — Уже минут восемь.

— А зачем их так много?

— Планы поменялись, я думаю. Теперь живым хотят взять.

— Они собирались тебя убить? — Сайко даже запнулась. — Патрульные? Ведь это же те, кто охраняет резервацию!

— Это — люди, подкупленные Имэ, — Дерен поддержал девушку, чтобы не упала. — Но репутация у Тихушника скверная. И они решили меня повязать, чтобы торговаться со своим нанимателем.

— Но откуда ты это знаешь? — Сайко хотелось вцепиться в него и не отпускать, но она сдержалась.

Дерен поднял левую руку, обвитую спецбраслетом, и над его запястьем вспыхнул маячок геолокации.

— Ты включил связь? — поразилась Сайко и тоже стала нашаривать под курткой коммуникатор. У неё даже пальцы задрожали, как она по нему соскучилась. — А что нам это даёт? Разве нас кто-то может услышать? Вон как они над нами висят! Ты же сам говоришь — глушат!

Дерен и Сайко всё так же не спеша двигались к общине, когда катера снизились все разом и вывалили на траву толпу особистов.

Мужчины были одеты в чёрное, а не в белое, как им было положено, ведь отвечал за охрану резервации эрцог Локьё.

Сайко нахмурилась. Пригляделась: на рукавах и груди у особистов были полосы цветов Дома Аметиста.

Это могло бы показаться странным: почему в особой зоне Содружества, которая курировалась военной разведкой эрцога Локьё, запросто хозяйничали особисты Линнервальда. Но Сайко не удивилась.

Её с детства воспитывали на страшных и героических примерах истории Домов Камня, приучая к мере ответственности, как символу власти в Содружестве.

Великий Дядя, Райо Анемоосто, самый родовитый из проклятых, принадлежал к Дому Аметиста. И если Линнервальд, регент этого Дома, хочет принять на себя ответственность за то, что происходило сейчас на Гране — его воля.

Власть в Домах камня — прежде всего принятие ответственности. Её мера и тяжесть.

А также способность выдержать давление причинности, если таковая будет нарушена. Ведь откатом может раздавить даже эрцога, если он взял так много власти, что не смог удержать.

Истников воспитывают строго. Развлечения с властью, принятые в Империи, для них быстро становятся бессмысленными.

Все, в ком есть дар управления причинностью, десятилетиями изучают присущие человеку слабости, учатся презирать желания тела и позывы инстинктов.

Они знают, что стремление к власти — наркотик. И знают, как уберечь своё сознание от этой болезни.

И потому — желанное поведение для главы любого из Великих Домов — уступить ответственность тому, кто способен её разделить с тобой.

Ключевое слово — способен. Истник, не справившийся с задачей — сам должен уйти в тень. Рассчитывать свои силы и проявлять терпение — первое, чему учат юных.

Именно поэтому эрцог Локьё легко уступил Линнервальду право сломать свой мозг о поступки проклятых. Но если регент не справится, если Ингвас Имэ переиграет его и Линнервальд признает поражение публично — он подпишет себе приговор и Дом поменяет регента.

Сайко никогда бы не смогла объяснить имперцу, как всё это работает. За обычаями глав Домов и сильных истников из их окружения стоит двухтысячелетняя история управления Содружеством.

Но Дерен не спрашивал. Он или понял всё сам, или обладал просто бездной терпения.

Девушка покосилась на наставника: ну хоть бы капельку удивился, да?

Но лицо Дерена было спокойным и сосредоточенным.

Всё-таки он ужасно умный. Ведь в учебниках Империи просто нет такой формы правления, как Общество сдержек и противовесов. У них в дэпах пишут, что так правят только дебилы и психи.

Но эрцоги всегда знают, кто из них сильнее, кто прав и кто способен разделить свалившуюся на Великие Дома ответственность.

Ибо есть паутина. И первое, что ты учишься видеть и понимать — балансировка связей, сдержки и противовесы…

Сайко слишком задумалась. Особисты уже окружали их, наставив оружие, а катера нависали теперь совсем низко.

Один из «людей в чёрном», наверное, главный начальник, вышел вперёд и поприветствовал Дерена:

— На ловца и зверь! — сказал он, радостно скалясь. И обернулся к своим: — Наручники сюда, пока он не выкинул какую-нибудь дрянь!

— Не бойся, — прошептал Дерен так, чтобы услышала только Сайко.

Но особист всё-таки уловил шёпот или прочитал фразу по губам.

— А ну, заткнулся! — рявкнул он. — Я знаю, что ты одним накатом можешь положить сейчас пару десятков моих людей. Но девчонка-то на прицеле! Так что — давай сюда слим и протягивай руки!

Глава 36 Дерен

Община брата Ове

Дерен не спеша протянул особисту оружие, потом руки.

С усмешкой посмотрел на тяжёлые наручники, снабжённые россыпью датчиков и парящих рядом допмодулей, которые второй особист неумело высвобождал из контейнера.

Это были не стандартные хемопластиковые кольца, соединённые цепочкой, а сложное устройство по психическому контролю за истниками. Довольно садистское по своей сути — часть датчиков втыкалась непосредственно в мышцы.

Вот только капитан «Персефоны», Гордон Пайел, ненавидел эти наручники люто, ведь пилоту покалеченные руки протезами не заменишь. И техники, чтобы успокоить любимого кэпа, разработали для экипажа специальный «ключ» — маленькую вредоносную программку.

«Ключ» ставился на личный браслет пилота, а наручники потом — не ставились. Программка выносила им электронный мозг напрочь, до полной негодности дорогого девайса.

Потому Дерен стоял сейчас и улыбался, покорно протянув руки. И с интересом наблюдал за мучениями особистов.

Позвали двух техников, но и это не помогло.

— А нормальные наручники у вас есть? — спросил пилот, когда стало понятно, что «адская машина» не заработает.

— Нормальные? — взвился старший из особистов. Судя по нашивкам на груди, он был в звании легата. Очень приличное звание в спецподразделениях Содружества. — Да ты в нормальных наручниках ещё опаснее, чем без! Я лучше пристрелю тебя, гада!

Легат выхватил слим, почти такой же, как отнял у Дерена.

Тот с интересом ждал, пока до особиста дойдёт, что магнитное оружие в случае даже лёгкого домагнитного доспеха — совершенно ничего не решает. Да даже и импульсное…

Разве что светочастотным в упор?

— Чего ты лыбишься⁈ — вызверился легат.

— Ну, нельзя же выстраивать спецоперацию на единственном тактическом решении, — рассмеялся Дерен.

Легат не учёл, что даже хорошо подготовленная группа людей вряд ли сможет задержать одного истника, особенно, если он сам особист и правильно вооружён.

Дерену было даже интересно, что легат «держит в кармане», кроме банального шантажа.

— Тебе же Имэ приказал нас убить? — звонко спросила Сайко. — Мразь продажная! Думаешь, тебе это сойдёт с рук?

— А вот тебя я с удовольствием пристрелю! — огрызнулся легат. — Ты никому не нужна, девчонка! Тоже мне, наследница, которая ничего не умеет!

Дерен чуть поднял бровь: а легат-то, оказывается, не очень любил потомственную аристократию.

Действительно обидно: восемнадцатилетняя девчонка почему-то одарена ментальными способностями, а простолюдин, дослужившийся до легата, так и остался никем.

Наверное, Дерен в его глазах — вообще редкая мразь. Имперский пилот — а туда же, на тёплые места для аристократов. Как будто своих претендентов мало.

Сайко насупилась и попыталась применить накат. У неё же получилось недавно с Бароном.

Дерен не ощутил почти ничего, но легат попятился.

Девочка «росла» на глазах. Интересно, увидит она что-нибудь в храме брата Ове?

А вот показывать свои способности кому попало не надо! Пилот на всякий случай сделал полшага вперёд, прикрывая плечом Сайко.

— Не глупи, — шепнул он.

Не ожидал, что придётся сдерживать наследницу. Боялся, что девочка испугается — люди не вайшуги, и вот надо же.

— Думаешь, Линнервальд ещё не догадался, что ты — предатель? — выкрикнула из-за плеча Дерена Сайко.

И засмеялась колокольчиком в степи, как айю.

Дерен быстро взглянул в сторону леса. Он ощущал близость стаи и опасался, что вожак выскочит. И вот его-то эти мерзавцы расстреляют прямо-таки с удовольствием.

Особисты, не сумев истолковать этот взгляд пленника, заволновались: а вдруг Дерен решит пожертвовать девчонкой и устроит тут всем локальный Армагеддон? Истники — твари опасные.

Легату пришлось прикрикнуть на своих, чтобы успокоить.

Он выругался, покосился на коммуникатор. Время поджимало его. Видно, Имэ был где-то близко.

Подошёл особист с обычными наручниками.

Дерен не сопротивлялся. Учитывая спецбраслет, который снимался только «вместе с рукой», он мог избавиться от наручников минуты за две. Его ещё и обыскали как попало, а ведь вроде не дилетанты.

Пилот примерился: на счету была каждая минута. Если Тихушник сам явится за добычей, то встреча с особистами из забавной превратится в кровавую.

Легат по-своему понял напряжение пленника.

— Только дёрнись! — пробурчал он. — Я твою девчонку живём в землю зарою.

Сайко фыркнула и задрала нос. Даже чумазая и растрёпанная, она выглядела аристократкой — прямая спина, непередаваемое выражение презрения на милой физиономии.

— Ты зря усугубляешь. Лучше сдайся сейчас, — тихо, но твёрдо сказал Дерен.

Он был здесь один, со скованными руками, но это не мешало ему командовать.

К сожалению, понимал Дерен и то, что отступать легату некуда: Линнервальд предателя не простит. Но всё-таки жалко же дурака.

Польститься на обещания Имэ мог только редкий дурак. Это ж надо — совсем не чуять опасности. А ведь даже слепой шарахнулся бы — так несёт от Тихушника трупным ядом.

Пилот сощурился, всматриваясь легату в лицо, потом взглянул вверх, на плотные белые облака. Браслет давно уже ловил какой-то размытый сигнал и кидал его на сетчатку.

Сигнал срывался, потом снова возникал в поле зрения. Разобрать бы ещё, что это за хрень? Кто-то спускался в долину с орбиты, но кто?

Если это Тихушник, то Сайко надо срочно куда-то прятать. Хоть предлагай легату помочь закопать девочку в землю. Больше на ровном полотне долины спрятаться было решительно некуда.

Приказать Сайко бежать к высящимся невдалеке домам?

Дерен всмотрелся в золотистые линии паутины. Они были тусклыми и неподвижными.

Поселение добровольных изгоев брата Ове казалось покинутым. Александр Пресоха, брат покойного эрцога Дома Оникса, был опытным истником. Он чуял, что перестрелка будет, как ни крути, и велел своим людям попрятаться.

Если у них есть достаточно глубокие убежища под землёй, может, и уцелеют. Имэ вполне способен на светочастотный удар с орбиты.

Он летел сюда, чтобы получить от Яреснея список хаттских контактов.

Допустим, шпионы ему донесли, что Дерен ускользнул от проклятых, и в ход пошёл второй план, с группой подкупленных особистов.

Допустим, шпион доложил также, что Наймара с нужным кристаллом на шее, в резервации больше нет. (Извар запирал парня совсем не от Дерена. Теперь он спрячет его в горах, как и договорились.)

Но что будет делать Имэ? Долбанёт по ним с орбиты и смоется? Или рискнёт спуститься и отправит особистов искать Наймара?

Куш велик — хаттские списки с каждым днём будут только увеличивать свою ценность. Если информация «ушла» с Граны, за ними в очередь стоят сейчас и алайцы, и родная имперская разведка.

Тихушник — тварь осторожная. Хотя…

А чего ему тут бояться? Раз люди Линнервальда ничего не доложили хозяину — риск минимален. Регент слишком слаб как истник, чтобы, сидя на заднице, прозреть такую сложную вязь событий. (В том, что Линнервальд всё ещё на Асконе — Дерен был уверен.)

Непросчитанная помеха снова мелькнула на сетчатке глаза, и пилот решил, что это всё-таки спускается Имэ.

Он пошевелил скованными руками, примериваясь.

— Я ж не тебя, я её пристрелю! — предупредил легат.

— Как бы Имэ тебя не пристрелил, — пожал плечами Дерен. — Я ещё не помню таких, кто поверил Тихушнику и жил долго.

— А ну, заткнись! — занервничал легат.

Вспомнил, бедолага, где похоронены родственники бывшего регента.

— Хочешь эрго, а потеряешь голову, — негромко сказал Дерен, пытаясь осторожно спутать сознание легата, не насторожив до поры его обладателя. — Если что, помни — я на твоей стороне.

— Это ещё почему? — вскинулся легат.

— Ну а кто ещё должен защищать людей? Я — солдат…

Дерен ощутил в воздухе знакомый запах озона. Над облаками, кажется, шло сражение. Пока ещё так высоко, что не доносилось ни отблеска, ни звука. Ну и кто там?

Что-то блеснуло, наконец, и легат тоже задрал голову.

Раздался свист, потом грохот разрываемого вспышкой воздуха.

Пользуясь тем, что особисты перестали сновать туда-сюда и замерли, уставившись в небо, Дерен их ещё раз пересчитал.

Да, Имэ был о нём хорошего мнения. Понимал, что два десятка вооружённых людей вряд ли смогут пустить пилота на атомы, нагнал втрое. А толку?

Гэты особистам не положены. На них на грунте нужно спецразрешение иметь. А с обычным оружием…

Вот только непонятно, откуда Наймар вынул свою игрушку. Модель гэта была старой, но вряд ли столетней. Нужно будет поговорить с Изваром приватно, неужели Илия не в курсе, каким оружием тут торгуют? Бардак же форменный.

Даже из этого старья Наймар мог пробить туннель сквозь перевал. Пришлось вытащить из оружия капсюль с порошком. И этот капсюль мудаки-особисты у него не нашарили. Не знают, что это такое?

Дерен поморщился. За несколько лет войны он привык к военному бардаку, когда не найдёшь концов списанного оружия, потому что парни развинтили его на детали и смастерили из них робопаука, чтобы пугать по ночам «качающего устав» навигатора.

Но на грунте бардак оказался другой: глуповатый, беспечный. Особисты не поленились поискать у него между ног, а капсюль из кармана не вытащили. Найди у него такое в кармане военные, уже расстреляли бы.

В зените полыхнуло.

Легат спал с лица, глаза его забегали. «Он тоже не понимает, что происходит», — понял Дерен.

Один из особистов рванулся схватить Сайко, но Дерен оттолкнул его плечом.

Следующий удар особисту достался ментальный. Понимая, что происходит незапланированное, Дерен рванул маятник, сминая сознание тех, кто стоял вокруг и прикрывая Сайко собой.

Кое-кто успел выстрелить, но домагнитки доспеха хватило. А в следующую секунду сверху обрушился магнитный удар, и все полетели на землю.

Дерен извернулся, накрывая собой девушку.

— Это ч-что? — прошептала Сайко, давясь потяжелевшим воздухом.

— Утюгом какая-то зараза садится, — сказал Дерен.

Перегрузки он переносил легко. Мог бы, пожалуй, и на ногах остаться, но зачем?

Пилот прислушался и добавил:

— Военная зараза. Шлюпка.

— Н-наша? — спросила Сайко.

— Имперская, — пояснил Дерен. — Теперь все наши.

Характерного шума двигателей не было, только гудел рассекаемый воздух. Значит, точно не катер. Но даже для шлюпки судно садилось слишком быстро, бросая энергию на щиты в аварийном режиме.

Так спускались с орбиты только спецоновцы. Из тех, кто успел полетать с Росом — его манера. Значит, это и вправду были «наши».

Давление магнитного щита достигло грунта, и у Дерена заныло в висках.

И тут же давление и тяжесть пропали. В шлюпке, видимо, сообразили, что кругом гражданские неженки, и вырубили магнитный привод.

Легат оказался мужиком крепким — поднялся на четвереньки, щупая голову, по которой ему до этого больно прилетело от Дерена.

Зависшая над катерами особистов чёрная туша военной шлюпки, судя по очертаниям и в самом деле имперской среднетяжёлой, садиться не стала — выбросила десант.

Всего пять человеческих тушек, но каких!

Сияющая броня из жидкого металла в магнитном поле, многослойный активный доспех… У Дерена даже имплант завис, перегруженный помехами.

И это ещё полутяжёлая броня. Хотя любой из десантников был уже сам по себе оружием. И даже страшно было представить, что он мог сделать сейчас с людьми Линнервальда, вооружёнными магнитными и сенсорными пукалками.

Хотя… предателям собачья смерть — роскошь.

Дерен встал и протянул всё ещё скованные руки, помогая подняться полуоглушённой наследнице. Ну и кого Хэд принёс?

Первая фигура — сплошной металл, перетекающий в магнитном поле доспеха, приблизилась.

Сияние опало, доспех потёк, сворачиваясь в пластины на груди и спине, и Дерен узнал Барона из десантной группы Хантера.

— Чё лежим, кого ждём? — весело спросил особистов десантник. — Никто к вам уже не летит. Оружие на травку, руки в гору!

— Да как вы смее… йете тут распоряжаться! — взревел легат, икая и держась за голову обеими руками.

Встать бедняга так и не смог. «Нервные усилия» Дерена плюс магнитный удар шлюпки — это такая головная боль…

— Ты не ори, чумной, — ухмыльнулся Барон. — Мы — в серой зоне. Твои полномочия кончились на перевале.

Барон занёс руку в тактической перчатке, планируя выписать легату лёгкого щелбана, но Дерен успел первым.

Он решил дожалеть легата: коснулся его сознания и выкрутил беднягу, как лампочку. Пусть лучше поспит, а то доиграется до сотрясения мозга.

Сайко с ужасом уставилась на упавшего легата. Перевела глаза на Барона — она узнала его, но сказать ничего не смогла.

«Надо бы её к медику, — подумал Дерен. — Всё-таки магнитный удар шлюпки — дело опасное для нервной системы».

— Ну и кого ты там подстрелил? — спросил он, прижимая к бедру Сайко браслет, чтобы сделать укол транквилизатора. На всякий пожарный.

Наследница ойкнула.

«Ну, хоть голос не пропал», — с облегчением подумал Дерен.

— Привет, красавица, — расплылся в улыбке Барон. — Соскучилась?

— Я тебе щас соскучусь, — рыкнул на него Дерен. — Кого подстрелил, спрашиваю?

— Это не я, — разулыбался Барон, разглядывая девушку. — Мы — люди тихие, смирные, законопослушные.

Один из десантников — все четверо так и застыли в полностью активированных доспехах — помахал командиру рукой, и полоса огня резанула поперёк тропы, тянущейся к поселению брата Ове.

Сайко зашлась в кашле и вцепилась Дерену в локоть.

Когда дым развеялся, стало видно, что тропу перерезал приличной глубины оплавленный овраг.

— Снежок, сс… собака! — заорал Барон. — Я тебе щас пистон вставлю! Ты зачем леди пугаешь?

Дерен поднял голову: полосу облаков пробил катер. Но не гражданский, а, похоже, военный. Локьё, что ли, пожаловал?

Однако в паутине не было даже намёка на тот глубокий синий цвет, что мог указывать на эрцога Дома Сапфира.

Ну и кто это тогда? Прямо день необъявленных визитов.

Барон, видимо, знал, «кто это». Потому его бойцы так и стояли в активированных доспехах.

— Это «ангелы», — выдавила Сайко, первой распознав знакомые очертания.

Тут и имплант очухался наконец: показал Дерену похожую модель катера, и пилот кивнул.

Это и в самом деле был «Арус» — хитрая аристократическая полиция, сплошь из молодых истников. Одарённых, раскачанных и опасных в силу этой самой горячей молодости.

Дерен быстро пошёл вперёд, на ходу протягивая Барону скованные руки.

Если сейчас схлестнутся десантники и взрывная аристократическая молодёжь…

* * *

Наручники — это вот так. Ну и немного Барона нам в ленту)

Глава 37 Дерен

Община брата Ове

Дерен торопился. Ситуация стремительно выходила из-под контроля, обрастая непросчитанными рисками и зияя неопределённым исходом.

Всем его планам наступала жирная «пятая точка». Пилот знал её безглазое лицо — они часто встречались в бою, но теперь с ним была наследница, совсем ещё ребёнок. И он не мог рисковать её жизнью так же безрассудно, как и своей.

Прежде всего, нужно было избавиться от наручников. Хватит этого цирка!

Однако Дерен не мог позволить себе просто сбросить наручники на глазах у такой толпы особистов и «подсветки» сверху. Не убивать же потом всех этих ненужных свидетелей!

Тупили особисты, конечно, забавно. Похоже, даже легат не понимал, что Дерен не только наследник всей этой экзотианской хрени с Домами, но и капитан имперского спецона, пилот «Персефоны», крейсера, оснащённого по самому последнему слову имперской, а теперь уже и хаттской техники.

Именно «Персефона» во время войны Севера и Юга не раз служила платформой для переговоров лендслера Юга Империи Колина Макловски и командующего космическими войсками Содружества эрцога Локьё.

Те же наручники «для знати» на «Персефону» привёз как-то сам эрцог. Ну и как было не разобрать их потом на запчасти?

Однако это не означало, что каждому недоделанному особисту Содружества полагается знать, что у имперского спецона есть ключик к элитному «девайсу» для ареста истников.

К счастью, Дерен отлично читал по лицу и был уверен: легат ничего не понял. И этой своей глупостью спас жизни многих своих людей. Лезть в «наручники для знати» пилот сегодня не собирался.

Интересно, а легат в курсе, что ему-то пощады не будет ни при каком раскладе? Идиот, позволивший себя подкупить — идиот втройне. И его стоимость меньше затрат на похороны.

Наверное, с легатом имел дело какой-нибудь мелкий Дисталь, и ему пообещали, что с Дереном расправятся проклятые, нужно будет всего лишь мудро смотреть в другую сторону.

И вдруг с проклятыми не вышло. Легату быстренько предъявили голоснимки его прогиба и квитанции об оплате. И послали на верную смерть.

Имэ рассчитывал, что пятьдесят особистов займут Дерена на час-другой, пока не подоспеет он сам? Наверное, так.

Но, похоже, выстроенную Имэ сеть кто-то сломал. И непонятно, что теперь делать.

Истник против истника — это ещё куда ни шло. Но в одиночку Дерен не справится с группой себе подобных. А имперский десант — не отступит.

Выйдет эпичная заруба времён хаттской войны, когда тяжёлый роботизированный доспех пойдёт против умельцев ломать реальность. И неизвестно, какое пёрышко-случайность раздавит тогда чашу весов. Но девочку-то куда?

Дерен протянул скованные руки Барону, и тот, не мудрствуя, рубанул по хемопластиковым стяжкам ладонью в тактической перчатке.

Наручники хрюкнули и рассыпались на куски.

Да, времена домагнитных «сеточек» начала войны тихо и незаметно сменились на двойной контур — магнитка плюс домагнитка. А в спецоне уже и не без хаттских технологий, усиливающих стандартный доспех.

И потому снести хемопластиковую хрень Дерен мог бы и сам, просто меняя режим защиты. Особисты, возможно, опять бы прохлопали ушами. Но катер «ангелов» уже кружил над долиной, и сверху им было видно всё, как на ладони. А там вряд ли имелись тупые и недогадливые.

Дерену категорически не стоило светить сейчас последние достижения имперской техники. Да ещё и имплант, что позволял ему управлять доспехом, не активируя голоменю. Если бы наручники слетели с него сами, даже ташип бы понял: дело неладно.

Пилот благодарно кивнул Барону, с облегчением стряхнул остатки «браслетов» и обернулся к запаниковавшей Сайко, бросившейся за ним бегом.

Раскрыл руки. Девушка с разбега влетела в него, и Дерен обнял её, слушая, как колотится сердце.

Да, вот теперь стало действительно страшно. Силы оказались примерно равны. Формально Дерен был слабее «ангелов», но спину ему прикрывали десантники. И тут уже только бой показал бы, кому повезёт.

Катер выбросил сходни. (Надо же, какие мы нежные…)

Ангелов оказалось двое. Остальные — явно охрана. Ну хоть так.

Дерен покрепче прижал к себе Сайко и расширил поле доспеха, чтобы защита прикрыла и её.

Нет уж, не за тем он тащил бедную девочку через перевал, чтобы в двух шагах от цели сдаться «Советникам чести».

Оба «ангела» оказались светловолосыми, благообразными, разодетыми так вычурно и так залитыми духами, что аж тошнило.

Однако Дерен знал, что все эти камушки-цепочки-запахи — для истников такая же защита, как и его собственный доспех. Только защищает она от агрессивного ментального воздействия.

Обычно «примирение с реальностью» занимает существенное место в обучении истников и особенно истников-аристократов. Их дрессируют понимать истоки человеческих страстей, терпеть и прощать плебеям глупость и несовершенство натуры.

Но «Советников чести» учат иному: мгновенно реагировать на выплеск агрессии и… убивать. Максимально жестоко и быстро.

Дерен и сам владел многими опасными приёмами воздействия на психику, но «убийство через паутину» даже не видел ни разу.

В Империи про это даже не пишут, а в Содружестве для всех, кроме «ангелов», чёрное искусство воздействия на реальность — табу. И потому даже один квалифицированный убийца представлял серьёзную угрозу для Сайко и Дерена, а уж двое…

Физической защиты на аристократах Дерен не заметил. Видно, им и в голову не пришло, что беглецы могут оказать им «плебейское», то есть вполне реальное сопротивление. Из светочастотного оружия, например.

И вот здесь у бойцов Барона образовалось неожиданное преимущество. Красавчики-аристократы могли буквально взорвать человеку мозг. Но у десанта хорошая реакция. И выстрелить тот же Барон сумеет даже без головы.

— Вальтер Дерен? — спросил тот из красавчиков, что был помоложе. — Я ­— лейтенант Аарум Сирис, законный представитель «Аруса». Я имеючесть передать тебе приказ регента Дома Аметиста, Эльгена Линнервальда. Ты должен проследовать вместе с наследницей на «Бодрум». Это наш крейсер, он доставит вас на Аскону.

Аарум Сирис смотрел на Дерена осуждающе. Ему не нравилось, что Сайко прижалась к наставнику и крепко обвила руками.

Девушка ничего не спрашивала, но Дерен ощущал её страх. Она лучше него знала, чем занимаются «ангелы» и не верила ни одному слову красавчика.

Дерен тоже не поверил Ааруму. Не стал бы Линнервальд обращаться к «ангелам» для решения задачи, которая могла бы выставить его в дурном свете.

Ловить убежавшую наследницу? И как это потом объяснять асконской знати?

Нет, Линнервальд планировал вернуть Сайко без лишнего шума.

«Ангелы» гнались за Имэ. И упустили его. А потом заметили беглецов. И теперь хотят сделать хоть что-то, чтобы оправдать своё ротозейство.

— К сожалению, я здесь ещё не закончил, — отрезал Дерен, не без труда выдерживая взгляд Аарума. — Мне нужно повидаться с братом Ове и представить ему наследницу. Вы можете подождать нас в катере.

Дерен старался сдерживаться и применил весь комплект вежливых слов, на которые был сейчас способен. У него теплилась слабенькая надежда, что «ангелы» согласятся на компромисс.

Барон, стоящий за плечом у пилота, активировал доспех и оброс плёнкой сияющего металла. На случай столкновения с аристократией десантники имели приказ: максимально дистанцироваться от зрительного и аудиоконтакта.

Это не спасало от «оружия причинности», но аристократ хотя бы не мог их зомбировать. По крайней мере, считалось, что не мог. Хотя Дерен бы поспорил на эту тему со специалистами из Гендепа.

— Ты ведёшь себя неразумно! — нахмурился Аарум, а его напарник опасно подобрался, и аура его слилась в один мерцающий ком. — Твоё дело подчиниться нам с благодарностью! И немедленно!

Нет, на компромисс эти двое ряженых идти не хотели.

Разговор следовало прекращать. Чем больше у них времени, тем разрушительнее будут последствия.

— А Тихушника-то вы проворонили, значит? — с недоброй усмешкой поинтересовался Дерен. — Ускакал, свистя копытами?

— Это не твоё дело! — отозвался второй «ангел».

Он был постарше первого и не такой вонючий. От первого парфюмом прямо-таки несло.

— Давайте мы все будем вести себя разумно? — предложил Дерен, понимая, что стучится уже не в дверь, а в забор, больше развлекая траву под ногами и трясущегося от страха легата. — Вы мне позволите завершить миссию, а я вам потом красиво сдамся? И десант отошлю.

Он высвободил правую руку из пальцев девушки и поднял открытую ладонь, давая Барону команду, приготовиться к отражению атаки. Знать бы ещё, какой она будет.

— Ты немедленно проследуешь с нами! — отрезал Аарум.

Дерен мотнул головой. Доспехи десантников за его спиной покрылись мерцающей плёнкой силовой защиты.

— Это вас не спасёт, — поморщился Аарум и растопырил пальцы. — Человек на весах причинности — даже не букашка и не песчинка. Он — невесомая иллюзия! Сейчас я сожму пальцы в кулак, и доспехи сами раздавят твоих людей.

— Ты уверен, что я буду стоять и смотреть? — сощурился Дерен.

— Ты пойдёшь против «Советников чести»⁈ — изумился Аарум.

— Это у себя вы — «советники», я — имперец! Это пограничная полоса! Убирайтесь к хэдовой матери!

Аарум осклабился. Его ядовитый парфюм завонял так, словно он фонтаном забил посреди долины.

Реальность зазвенела, и небо просело, тяжестью наваливаясь на землю.

Сайко испуганно вжалась в Дерена.

— Как, как ты сказал?— раздалось вдруг позади Дерена тихое, старческое, и он узнал голос брата Ове. — Копытами засвистел? Вот же этот ваш новый язык… — И тут же узнавание голоса пропало, а из-за спины донеслось низкое и опасное: — Кто разрешил вам применять здесь нити суда, «Советники чести»?

Этот голос был совсем не старческий. И сила в нём ощущалась пострашнее нависшей сейчас над долиной.

Аарум открыл было рот, чтобы ответить, но только закашлялся.

Давление пропало, словно его и не было, и Дерен рискнул обернуться.

Брат Ове, разодетый в камзол вместо домашнего халата, заставил его улыбнуться. Александр Пресоха был сам на себя не похож: настоящий вельможа. И не казался теперь каким-то особенно старым.

— Кто вас сюда послал? — сердито спросил он Аарума. — Линнервальд — не хозяин на земле Оникса! Мало ему, что Аскону он превратил в проходной дом!

— Наследница… находится здесь без должного сопровождения, — выдавил тот «ангел», что был постарше.

— Илерэй Ларго? — спросил старик, вглядываясь в него. — Выслуживаешься? Чем я для тебя не достоин, как сопровождающий наследницу МОЕГО Дома? А, нечестивый отпрыск Магона?

— Но имперец незаконно увёз леди Сайко из родового гнезда… — замялся Илерэй Ларго.

Наверное, он был Дерену каким-нибудь дальним родственником по первому мужу бабушки. И предателям он тоже был родственником.

— Наследница Дома Оникса должна увидеть храм своего дома! — брат Ове торжественно поднял глаза к небу. — В этом истинное предназначение её пути! С каких пор «Советники чести» мешают паломникам увидеть храм?

— Но… — Аарум растерянно уставился на появившихся из-за домов поселения добровольных изгнанников Дома Оникса. Их была целая толпа — женщины, старики, дети… — Мы должны вернуть её обратно!

— Вы упустили Имэ, так куда вы торопитесь? — рассердился старик.

Небо дрогнуло, но не дёрнувшись вниз, а словно бы затряслось, собираясь осыпаться на землю всеми своими невидимыми звёздами.

— Х-хорошо, — пробормотал Аарон. — Пусть наследница посетит храм. Но капитан Дерен должен будет пойти с нами!

— Через твой причёсанный труп! — раздался голос Барона, гудящий, словно он шёл из бочки.

— Тихо! — Дерен поднял руку чуть выше, чем в первый раз. — Господа советники! Если вы мне дадите поговорить с братом Ове и показать наследнице храм, я сам полечу с вами. Добровольно. Не хотите же вы, чтобы десант устроил стрельбу в этой толпе?

«Мало было особистов, теперь нагнали детей и женщин, — поморщился Дерен. — Экзоты — такие экзоты. Они и войну вели в основном мятежами на планетах противника».

Аарум растерянно огляделся.

Стычка и в самом деле становилась всё опаснее для его репутации. Старый истник не утратил своей силы, как сплетничали, да ещё и детишки эти никчёмные…

— Какие гарантии? — пробурчал он недовольно.

— Вам мало моего слова, советники чести? — нахмурился брат Ове и протянул Сайко руку. — Напугали девочку. Да разве так можно?

«Ангелы» переглянулись. Десантники тоже быстро совещались в чате, не собираясь оставлять Дерена одного.

— Дерен полетит с нами! — заявил Барон. — Мы сами доставим его на Аскону. У меня нет доверия к вашей братии.

— Да не съедят они меня, — усмехнулся Дерен. — Разумеется, если дадут нам пару часов на посещение храма.

— Час, — отрезал Аарум. — У вас ровно час. Или так, или ты летишь с нами немедленно и в волновой клетке!

— Ты лучше не ори и не зли Барона, — посоветовал Дерен. — Я ему не начальник, хоть и старше по званию. Час. И мы с наследницей мирно летим с вами к Линнервальду. У вас есть слово чести или ещё какая-нибудь хрень, чтобы я поверил, что это будет именно так?

Аарум набычился:

— Слово чести «советников» нерушимо!

— Ну вот и ладненько, — кивнул Дерен. — Ждите нас через час!

Двое «ангелов» переглянулись и нехотя пошли к своему катеру.

— Испугалась? — спросил Дерен и коснулся ладонью пушистых волос Сайко.

Девушка всё ещё прижималась к нему. Хотя сердце её успокоилось, и уже не колотилось как сумасшедшее.

— Ага, — призналась она.

— Знакомься, это брат покойного эрцога Пресохи, он называет себя братом Ове, — представил Дерен старика.

— Сайко ИньИнь Асмирике, — улыбнулась наследница, протягивая ладошку. Она уже не дрожала.

Дерен выдохнул: не так уж девочка и испугалась. Час на медитацию и попытку увидеть цвет Дома у неё был. Ну а дальше…

Он оглянулся через плечо на Барона. Сдаваться в том доспехе, что получил от спецоновцев на эмке, Дерен просто права никакого не имел. Придётся раздеться.

Но это было уже ерундой, есть же тут какая-то другая одежда?

Храм — Дерен помнил его по прошлому визиту — был всё тот же, деревянный, из светлой некрашеной сосны. Из земной, что росла тут паразитом, вытесняя красную, грантскую.

Входов было четыре — на все стороны света. Брат Ове повёл их к западному. Почему, интересно?

Тяжёлые двери распахнулись, и смолистый запах сосновых брёвен напомнил Дерену его первый зимний визит: длинные коридоры, небольшой зал…

Где-то впереди, в конце коридора, беглецов ждала цель их визита — центральное помещение в виде шестигранника. И пустой квадратный алтарь.

Дерен знал — если истник способен увидеть золото Оникса — он разглядит на алтаре золотую скульптуру телёнка. Если нет…

Он замедлил шаг: в коридорах храма повесили огромные гобелены. В прошлый раз таких не было. Захотелось рассмотреть, но нахальный Барон деактивировал свою металлическую броню и тоже ввалился в храм.

Дерен чуть отстал от брата Ове и девушки, понимая, что десантник хочет перекинуться парой фраз не под запись.

— Ты сбрендил? — негромко спросил Барон. — С чего это ты им будешь сдаваться? Пусть утрутся своими вонючими духами!

— Мне всё равно надо увидеться с Линнервальдом, — дёрнул плечом Дерен.

— Так мы же и подкинем тебя на Аскону. Там же Рэмка, нам всё равно его забирать.

— Нет, Барон. Я полечу с наследницей. Раз уж взялся её возить — то верну обратно в целости и сохранности. Но ты заберёшь мой доспех.

— Зараза ты, — беззлобно рассмеялся Барон. — И губа у тебя — не дура: такую девку увёл. Но я бы не рисковал на твоём месте. Что если они вдвоём на тебя навалятся? Это ж экзоты, какая им вера?

— Пусть сначала попробуют. — Дерен не хотел бросать Сайко как раз потому что «ангелы» показались ему не самыми надёжными извозчиками. — Выйдем из храма — сниму доспех, заберёшь. А в остальном — справлюсь, не привыкать.

— Да заберу, конечно, чего с тобой делать? — ухмыльнулся Барон, оценив помрачневшее лицо Дерена. — Приказа доставить твою тушку под очи «сам знаешь кого» у меня нет, только присмотреть.

— А комбинезоны у тебя есть запасные? Мой — армированный «живой нитью». Тоже придётся снимать.

Барон развёл руками.

Дерен кивнул и… резко обернулся на вскрик Сайко.

Расслабился, хэдова бездна!

Дверей в храме было четыре, и огромный десантник перегородил своей тушей только одну из них. Через три остальные хитрые местные набилось в храм — просто не продохнуть.

Девушку зажали где-то у алтаря, и непонятно было, что с нею там происходит!

Дерен резко ввинтился в толпу, распихивая тех, кто стоял на пути.

Только встав рядом с Сайко против волнующихся адептов золотого тельца, он сообразил, что на алтаре ничего нет!

Деревянный постамент был девственно пуст! И люди роптали, размахивая руками.

Но ведь нельзя же украсть скульптуру, которая вся состоит из невидимого большинству света?

* * *

Ну и вот такого «ангела» нам в ленту))

Глава 38 Дерен

Крейсер «Бодрум»

Раздевался Дерен молча. За него матерился сквозь зубы стоящий рядом Барон.

— Да на хера это надо-то? — бурчал десантник. — Тебе жить надоело, да? Да блин твою мать, амо та да херба!

Барон понимал, что для «ангелов» Дерен — чуть ли не главный виновник провала миссии по поимке Имэ.

Ни Аарум, ни более выдержанный вроде бы Илерэй, даже не скрывали своих мерзких намерений — отыграться на пленнике. Они выбрались из катера на жухлую травку и облизывались, бросая злобные взгляды на беглецов.

Эмоциональной сдержанности от «Советников чести» ждать было неразумно. Их учили убивать именно так — через раздражение, раскачанный эмоциональный выплеск.

Дерен шёл по иному пути. Ему помогали концентрироваться на смертельном накате сотни и сотни реальных смертей. Но кто бы стал обучать «Советников чести» на ужасах реальной войны?

Истник — зверюга нежная, их чувства гипертрофированы от природы. И убить такой, как Аарум, способен лишь в состоянии раздражения.

Вот он раздраконивает себя. Понимает, что Дерен — опасный и коварный противник. Имперец-истник, военная машина для убийства. Да ещё и со своими браслетами и убойными полями. Боится, наверное…

Истники по определению очень чувствительные к миру люди. Стоит Ааруму увидеть в Дерене такого же человека, как и он сам…

—… има тэ мато!

— Да тише ты, — зашипел на десантника Дерен и покосился на ошеломлённую исходом посещения храма наследницу.

Пилот очень надеялся, что Сайко, раздавленная событиями, не слышит сейчас неподходящих для её ушек слов.

— Да я тебя щас по тыкве стукну, и полетишь с нами тушкой! — прорычал сквозь стиснутые зубы Барон. — Хотя бы комбез оставь и домагнитку!

— Ты не знаешь, что такое волновая клетка. — Дерен с сожалением сбросил удобные десантные ботинки. — Они меня запрут, а всё это добро отдадут спецам. Мерис мне потом точно башку открутит.

— А если они? Да без доспеха они сожрут тебя вместе с дерьмом!

— Подавятся, — отрезал Дерен.

Барон тяжело вздохнул.

— А браслет? Если ты отвяжешь его от доспеха, хороший техник сумеет снять. Ты же без браслета — больше чем голый!

Он критическим взглядом окинул фигуру Дерена. Совсем не десантную, хотя физическая подготовка у пилотов тоже была на высоте, и не факт: кто кого.

— Накачают тебя наркотой — ещё вспомнишь меня, — выдал последний вердикт Барон.

Десантник не понимал опасности волновой клетки для истника. А ведь куда уж там наркоте…

«И ещё имплант под браслетом», — мрачно подумал Дерен.

Но волнения не выдал.

— Нет, — парировал он. — Содрать с меня спецбраслет — это нарушение военной хартии Юга. Мы — союзники, а не враги. И брать в плен военного пилота без постановления суда — совсем уже мимо закона. Я надеюсь, на прямое нарушение эти павлины крашеные не пойдут.

— Ну, надейся, надейся… — Барон протянул Дерену рубашку, пожертвованную местными.

— Предупреди лучше, кого положено, — шепнул тот.

— Без сопливых знаю, — огрызнулся Барон. — Выкрутишься — по шее получишь. Спасай такого…

Дерен фыркнул:

— А справишься?

Подошёл брат Ове, одетый по-дорожному: в плащ и высокие сапоги. С ним был небольшой баул с вещами на гравиподвесе.

Сайко всхлипнула, и Дерен, как раз закончивший переодеваться, ободряюще улыбнулся ей.

— А если мы ошиблись? — жалобно спросила девушка. — А если — это не я?

«Да где уж тут, ошиблись, — невесело подумал Дерен. — Скорее, проворонили очевидное».

Он сам виноват. Ведь мог бы догадаться ещё в свой первый визит в общину добровольных изгнанников, что «брат Ове» создаёт совсем не скульптуру золотого тельца!

Какое к Хэду поклонение скульптурам в Доме Оникса? Идолопоклонство? В Доме торговли и чёткого понимания материальных выгод⁈

И уж тем более «телёнок» не был пособием для тренировки юных истников! «Увидеть свой цвет»… Идиот!

Брат Ове всего лишь искал подходящего кандидата, чтобы вернуться в свой Дом с наследником, не только по букве, но и по духу.

Он отыскал и раскрыл источник цвета Дома Оникса. И за много лет изучения этого феномена понял, как можно инициировать истника с подходящим даром.

А для приманки создал волновой артефакт — очаровательного золотого «телёнка».

Артефакт видели лишь те, кто подходил под «настройку» истинного цвета.

Только истники, отмеченные Домом Торговли, с помыслами, ведущими не к личному обогащению, а к созданию торгового пути, способного уравновесить сейчас Империю и Содружество в сложном процессе взаимного товарного обмена.

Однако община брата Ове была труднодоступна, и истники, да ещё и подходящие по крови, её посещали нечасто. И тогда старик взялся за причинность, выстраивая сеть для захвата нужных ему людей.

В результате наследника, вернее наследницу, Дерен притащил сюда с риском для жизни. Ещё и научил по дороге, чему сумел.

А уж Имэ как поработал на старика… Узнает — сдохнет от злобы.

Ведь это Тихушник рвал жилы, исходил по ночам ядом, выискивая способ заманить Дерена на Грану вместе с наследницей.

Пилот укусил губу, чтобы не рассмеяться.

Правильно ему говорили в эйнитской общине: оружие истника — выдержка и терпение. Здесь побеждает тот, чьи помыслы чище. Кто может десятилетиями аккуратно, по ниточке складывать на ткани вселенной нужный и полезный для бытия узор.

Брат Ове использовал в своей паутине и недобрые планы Тихушника, и способность Дерена пройти по самому краешку пропасти и уцелеть, и женские мечты леди Антарайн, и недалёкость Линнервальда, и гнев Аарума, чьё самомнение Тихушник просто растоптал, удрав от него прямо с орбиты.

Старый истник безвылазно сидел в общине исполняя свой же обет. Он не мог сам отыскать наследника с подходящим даром, но заманил на Грану сначала Дерена, потом леди Антарайн. Так он присматривался к кандидатурам.

Так что косвенно брат Ове был знаком и с Сайко: он снял отпечаток её личности с регентши, а Дерена, оценив его острый ум, заставил разбираться, подходит девочка для наследования или нет.

Дерен решил, что подходит. Привёз наследницу. Она вошла в храм. Свет принял её и… Телёнок исчез.

Сайко сама стала теперь «золотым телёночком» брата Ове.

Вон как он быстро собрался, старый хитрец. Видно, баул свой давно уже держал увязанным.

Наверное, брат покойного эрцога Дома Оникса уже много лет мечтал вернуться на Аскону. Но мечтал вернуться победителем. С настоящим наследником.

Если он решит теперь занять место регента, леди Антарайн придётся уйти.

Дерен переоделся. Ждали только его.

Сайко протянула ему руку и отдёрнула. Надо было возвращаться к игре «в приличия». Дерен мог бы предложить ей руку, будь они соответствующе одеты. Но не вот так: она — в кожаных штанах, а он — в рубахе паломника.

Два «ангела» торжествующе скалились. Эпичный финал побега, ничего не скажешь.

Дерен был так уверен, что Имэ придёт за хаттскими списками. Он подготовился к поединку самым тщательным образом.

Зная, что Имэ не только истник, но и оружием владеет достойно, Дерен выпросил на эмке самый лучший доспех, способный выдержать прямой светочастотный. А уж сил для ментального удара у него накопилось в избытке.

Потому он и валял дурака с проклятыми и особистами-предателями. Берёг энергию, ждал и терпел.

Он изо всех сил прикидывался слабаком, что невесть как спасся от Яреснея. Даже наручники дал на себя надеть. Заманивал стервятника: на, мол, снижайся, хватай добычу!

Конечно, «ангелы» были покруче Дерена в плане способов ментального убийства, но «маятником» он владел в совершенстве. Ещё радовался, ташип, что жители поселения попрятались, словно их кто-то предупредил о том, что в долине будет очень опасно.

Их и предупредили… И срежиссировали всё остальное.

Ну, братец Ове, ну сукин сын…

— Там капсюль ещё в кармане комбинезона, — шепнул Дерен, прощаясь с Бароном.

— А капсюль-то у тебя откуда?

— Тут подобрал. Разберись.

— Понял, — нахмурился Барон.

Он сжал Дерену предплечье, тот кивнул по-уставному и зашагал в сторону катера «Советников чести».

«Ангелы» терпеливо утаптывали траву. Они могли бы напомнить Дерену, что его «час» истёк, и нужно торопиться.

Но понимали, гады: пилот уже никуда не денется. Играли в добреньких, мол, пусть подышит ещё минуту-другую при относительной свободе.

Сайко поднялась в катер вместе с братом Ове, сияющим и довольным. Дерен следом.

Маленькая машинка стартовала, стремясь быстрее вернуться в лоно крейсера, висящего на низкой орбите.

Сайко — её усадили впереди — вдруг беспомощно оглянулась на Дерена. В глазах её застыл испуг.

Да что с ней такое? Ни вайшугов не боялась, ни особистов. Даже когда Аарум начал чудить с реальностью, Дерен не заметил у неё такого сильного страха.

Дерен как мог ласково коснулся сознания девушки: всё в порядке, он здесь, скоро они будут дома.

Катер «зацепился» за посадочный луч и вошёл в ангар крейсера.

Один из охранников отстегнул Сайко, и предложил проводить в каюту. Другой повёл по сходням брата Ове.

— А куда мы летим? — громко спросила наследница.

Беспокойство вдруг исчезло с её лица.

— Мы доставим тебя на Аскону, в воздушную резиденцию «Патти», — подскочил к ней Аарум. — Регент Линнервальд хочет убедиться сначала, что с тобой всё в порядке. Потом вы вместе с регентом отправитесь в усадьбу леди Антарайн.

Он сам помог Сайко выбраться из катера, мужественно придерживая её за локоть грязной куртки. Бедняга не мог даже намекнуть леди, что ей нужно переодеться.

— А наставник? — Сайко обернулась к Дерену, который шёл следом, а по бокам его уже пристроились два охранника.

— У нас есть некоторое время до разгона, пока крейсер разогревает двигатели, чтобы пообщаться с этим… наставником, — буркнул Аарум. — Нам нужно выяснить кое-какие формальности.

«Ангел» был мрачен. Он не знал, что произошло в храме. Его всё ещё мучал проигрыш.

Они с напарником так успешно гнались за Имэ, даже почти перехватили его над планетой…

Но катер Тихушника внезапно оказался гораздо более быстрой и маневренной машиной, чем рассчитали навигаторы крейсера. А его пилот сумел уйти в прокол чуть ли не в термосфере Граны.

Ищи его теперь… Конечно, через пару дней спецы пришлют карту магнитных возмущений с окрестных маяков. Можно будет хотя бы примерно вычислить путь опального истника.

Но второй раз он так вряд ли подставится. Объявится теперь на Э-лае или в Чёрном секторе. И будет посмеиваться оттуда.

Аарум сжал кулаки.

Дерен понимал: для истника «ангел» — совсем ещё птенчик. Он не может и не желает держать эмоции под контролем. Напротив, его учили, что раскачанные эмоции — это оружие.

Но разрядка важна, и теперь он желает спустить шкуру хотя бы с кого-нибудь более-менее виноватого.

Всё-таки Дерен — преступник. Он украл наследницу! Из-за него удрал Имэ!

Да он его в порошок!..

Сайко вдруг вскрикнула, оступилась и рухнула на белый пластик пупырчатого пола. (Они шли по ангарному коридорчику к шлюзам жилого сектора.)

Дерен бросился к девушке, но Аарум его отпихнул и заорал на растерявшихся охранников.

Те живо схватили пленника за руки. Но Дерен технично качнул обоих и, видя, что «ангелу» уже не до него, слегка оглушил.

— Доктора в коридор! — заорал Аарум в коммуникатор.

Илерэй склонился над девушкой, бледной, с крупными каплями пота на лице. Начал считать пульс.

— Сорок, — сказал он, спустя минуту. — Мне кажется, это опасно!

Аарум, не ожидавший, что его миссия может закончиться гибелью наследницы, стал орать на медиков, которые и без того рысью бежали уже от ангарного лифта.

Наконец, добежали, расчехлили диагностическую машину, облепили Сайко датчиками.

— Вазовагальный синкопе, — глубокомысленно заключил медик в белоснежном комбинезоне, тыча пальцем в показания меддиангоста.

— И что это значит? — нахмурился Аарон.

Похоже, сам он вообще никогда и ничем не болел. И не понимал, как может совершенно здоровая на вид девушка-истник рухнуть на пол, почти лишившись давления и пульса.

Она ведь не простолюдинка, чтобы болеть всякими простудами? Или — что это с ней? Трудные дни?

— Ничего страшного, — обрадовал его медик. — Все реакции клинически показательны: замедленная реакция зрачков на свет, давление ниже нормы. Пульс слабый, но сухожильные рефлексы…

— Ты нормально говорить можешь? — нахмурился Илерэй. — Что с ней случилось и почему?

— Механизм развития её состояния связан с внезапно возникшей периферической вазодилатацией, — «пояснил» медик. — Состояние кратковременное. Но на всякий случай предлагаю…

— Ты можешь нормально объяснить? — взревел Аарум.

Свет тут же мигнул, а медик покрылся каплями пота, не хуже Сайко.

— Я же пояснил, — испугался он, кое-как справляясь с дрожью в голосе. — Вазовагальный синкопе!

— Да обморок это, — буркнул Дерен, понимая, что медика сейчас пустят на суп. — Обычный обморок. Из-за стресса. Она и так перенервничала, а тут ещё вы на нас свалились.

— Обморок? — не поверил Аарум. — Это обморок? Просто так? Безо всякого воздействия извне?

— Юноша говорит правильно, — проблеял медик.

— А надолго это? — Аарум уставился на девушку с брезгливым недоумением. Да, он читал про обмороки у простолюдинок. Но у наследницы Дома Оникса? — Я должен показать её регенту здоровой!

— Максимально состояние синкопе может продолжаться не более получаса… — осмелился сообщить медик.

— Сколько? — удивился Илерэй.

— Обычно — пару минут, — помог медику Дерен.

— А ты-то откуда знаешь? — не поверил Илерэй.

— Я пилот, у нас есть медподготовка. Если хотите — я могу ей помочь. Надо просто по щекам похлопать. Вот так… — Дерен с готовностью занёс ладонь, чтобы продемонстрировать на Ааруме, что надо делать.

«Ангел» отшатнулся от него с шипением оскорблённой змеи.

— С тобой я потом поговорю! — заорал он. — В клетке!

Медперсонал тем временем пригнал от лифта капсулу, планируя погрузить туда Сайко и подключить к системе жизнеобеспечения.

— А это тогда зачем, если нет ничего опасного? — уточнил Илерэй.

— На всякий случай, — растерялся медик.

Он-то хотел как лучше.

«Ангел» кивнул, Сайко подняли и уложили в капсулу.

Аарум наклонился к ней, проверяя показания приборов.

— Всё будет в порядке, — заверил его медик.

— А почему она не приходит в себя? Ведь этот, — он кивнул на Дерена, — сказал, что пару минут?

— Девушка может быть истощена, обезвожена. Но мы быстро приведём её в порядок, — заверил медик.

— Давление поднимите сначала, — фыркнул Дерен.

Он видел показания приборов. Они не менялись, и у него возникло страшное подозрение.

— Я тебя сейчас здесь убью! — выдохнул Аарум.

— Зачем? — с улыбкой поинтересовался Дерен.

— Затем, что в нашем Доме не хватало только имперских выскочек!

— А-а, — понимающе кивнул Дерен. — Местные, значит, уже были.

Под разнообразные и креативные ругательства «ангела» он сверился с имплантом и запоздало установил, что Аарум Сирис был родом из младшей ветви Дома Аметиста. Тоже своего рода выскочка.

В досье было написано, что Сирис-младший одарён, но вспыльчив и для серьёзной работы с причинностью не годится. Видимо, потому он и пошёл в «ангелы», где раскачанные нервы считались достоинством, а не недостатком.

Карьерист хэдов… Решил сделать карьеру в щенячьем для аристократа возрасте?

А вот с Илэреем — оказалось сложнее. У него было скверное происхождение, и приходилось «отмаливать» грехи.

На этот раз Дерен смог удержаться от ехидной улыбки, но Аарум сумел считать уже сам всплеск эмоций. Он перестал орать, насупился, заиграл желваками.

— Надо было мочить его прямо там, — хмыкнул Илерэй Ларго. — На Гране. На нейтралке. И выкосить потом плебс, как виновников смерти.

— Не при наследнице же, — нахмурился Аарум, принимая скверную шутку за добрый совет.

Медики направили капсулу с Сайко к выходу из коридора.

Однако шлюзовая дверь, отрезавшая ангарный коридор от центрального, не открылась по их команде. И вторая, ведущая в ангар, — тоже не открылась.

А потом вдруг свет замигал и потух.

— Что происходит⁈ — взревел Аарум.

Бедняга ещё ни разу не застревал в предшлюзовом аппендиксе крейсера.

— Да обычное дело, — пояснил Дерен, включая подсветку с браслета. — Наверно, контакт в силовом контуре пропал при переполяризации. — Крейсер готовится к разгону, исправить это сейчас невозможно. Такое бывает. Ничего страшного. Сейчас техники влезут через воздуховод и попробуют экстренную разблокировку.

Ситуация была штатной. Но пилот нашёл глазами личико Сайко, всё так же усердно потеющее, потом благостную физиономию брата Ове, мирно притулившегося у стенки, и у него начали появляться сомнения в реальности происходящего.

Когда и техник застрял в воздуховоде, пытаясь вручную разблокировать шлюз, Дерен понял, что грата сегодня не на стороне «ангелов».

Он сел на пол, прислонился спиной к переборке и расслабился.

Ааруму надо было приказать капитану прекратить разгон, а это — дикий геморрой для экипажа и возможные повреждения крейсера.

Ну или скомандовать медикам колоть транквилизаторы неподготовленным членам экипажа прямо здесь, в коридоре. И ждать, пока крейсер совершит прыжок, выйдет из зоны Метью, и переполяризуется, гася скорость. (Обычно, шлюз в этот момент расклинивало автоматически.)

Но Аарум не имел опыта командования кораблём. Он не понимал ещё, что иных выходов из сложившейся ситуации нет. Орал по комму на капитана, на техников, угрожая им страшными карами…

Дерен пожал плечами и закрыл глаза.

Если пилот не спит, когда есть такая возможность — он ест. «Спать вообще полезно», — подумал Дерен и в самом деле уснул.

Глава 39 Линнервальд

Крейсер «Бодрум» — воздушная резиденция «Патти» в небе над Асконой

— Срочно — это означает немедленно! — пояснил Линнервальд, вглядываясь в подозрительно бледное лицо Аарума Сириса. — Что значит «нет возможности»? Наследница нездорова? Что с ней?

Аарум заюлил, подыскивая слова, и регент вырубил подключение, не дослушав ответа. Вызвал обслугу катера.

Что значит «наследница нездорова»? Если Дерен угробил девочку, то не поздоровится уже ему!

Особисты успели доложить Линнервальду о том, что случилось на границе Долины проклятых и поселения «брата Ове». Но более мутного доклада он в своей долгой жизни ещё ни разу не видел.

Сообщение было текстовым. Секретарь сослался на значительные «нарушения коммуникаций» и сложные магнитные условия, не позволяющие прислать головидео.

Он написал, что Дерен «напал на легата», а после его арестовали советники чести.

«Бодрум» советников был зафиксирован секторальным маяком спустя два с небольшим часа после этого сумбурного сообщения. Это означало, что крейсер ушёл от Граны двойным прыжком, как это делают военные корабли. Горело у них на борту, что ли?

И теперь регент жаждал узнать из первых рук, что же случилось в общине добровольных изгнанников!

Что значит «Дерен напал на легата»?

Стоп… Если виноват Дерен, чего мнётся советник Аарум Сирис? Он был бы рад свалить вину на «презренного имперца».

И что с наследницей? Несчастный случай? Злой умысел сбежавшего Имэ?

Плюхнувшись на пассажирское сидение, Линнервальд впал в медитативный транс и стал всматриваться в линии паутины.

Однако никакой угрозы для наследницы в линиях не было. Даже более того — аура девушки светилась ярко, словно маленькое солнышко.

Обычно помыслы людей линейны, они лишь окрашивают линии, но Сайко виделась сейчас регенту этаким световым пятном на причинности. И это было что угодно, только не нездоровье.

Может, девушке угрожает какое-то близкое во времени событие? То, что может случиться вот-вот, и Аарум опасается «за подступающий горизонт»?

Работать с ближним горизонтом и с мелочами считалось среди истников высшим пилотажем. Здесь регент был не силён.

«Жонглирование текущими событиями» — филигранное мастерство. Почти невозможное. Требующее максимального отрешения от мира. А где у регента с его заботами — отрешение?

Что ж, если Аарум боится везти Сайко, пусть принимает гостя. В этот раз регент сам будет гарантом её безопасности!

Лететь из воздушной резиденции «Патти» было гораздо проще и экономнее, чем с грунта, и Линнервальд добрался до «Бодрума» в какие-то двадцать восемь минут.

В ангаре его встретил всё ещё бледноватый Аарум и повёл в медотсек. Но не в реанимационную его часть, а в отдельный бокс для выздоравливающих.

Сайко лежала там в медицинской капсуле, обложенная подушками, но с отключённой системой жизнеобеспечения. Ей что-то втолковывал второй советник чести, Илерэй Ларго.

Выглядел он тоже не лучшим образом. Всегда такой аккуратный, сейчас он казался помятым и всклоченным. А рядом с медкапсулой, где полулежала наследница, притулился в кресле благостный старичок в старомодном камзоле цветов Дома Оникса.

Старичка Линнервальд не узнал. Лица обоих мужчин он видел сейчас как помеху, как грязные пятна на прекрасной картине художника. Потому что бокс был полон сияния!..

Сияние шло от наследницы. И оно же столбом падало на неё, проникало сквозь и пронизывало крейсер, а дальше и всю вселенную.

Девушка парила в нём, словно бабочка в луче света.

Линнервальд зажмурился — так пылал золотой поток, с каждой секундой всё набирающий силу.

Регент замер, задышал глубоко и размеренно. Сделал усилие и распахнул глаза, стараясь впитать все волшебные краски этого необыкновенного зрелища.

Он ещё ни разу не видел сияние Блуждающего Потока, лишь читал об этом чудесном явлении. Но помнил — ещё немного, и свет начнёт угасать, навсегда отметив на своём пути новый Источник. Оставшись в нём частью золотого сияния, цвет которого первоколонисты когда-то сравнили с ониксом.

Сияние било так сильно, что Илэрей растерянно замолчал, а потом отступил к стене и вжался в неё, не в силах стоять на пути потока.

Только Сайко, казалось, не замечала вокруг себя ничего особенного.

Она улыбнулась регенту и произнесла приветствие. А тот всё молчал, ждал и смотрел, опасаясь спугнуть магию истинного цвета.

Но вот сияние угасло, оставшись только в золотистых глазах девушки, и старик, сидевший у капсулы, кашлянул.

Регент скользнул по его лицу непонимающим взглядом, моргнул, не узнавая, обернулся, нашёл глазами Аарума, застывшего за его спиной.

— Где Дерен? — спросил он резко.

— Он… занят… — замялся Аарум. — Он говорит по связи со своим капитаном.

— Позже поговорит! — отрезал регент. — Немедленно сюда его!

Аарум мог бы возмутиться сейчас, советники не обязаны подчиняться ничьим приказам. Однако он повиновался и вышел из бокса.

В ожидании виновника происшествия, Линнервальд подошёл к Сайко, озабоченно изучая её сознание и тело на предмет повреждений и травм.

Потом потребовал заключение медика, пробежал голограмму глазами и обернулся на шипение раздвижной двери.

— Что тут происходит? — спросил он странно одетого и тоже слегка помятого Дерена.

— Да я бы сам хотел разобраться, — с улыбкой признался тот. — Мы побывали в храме, который в общине у брата Ове. Там это и началось. Сначала сияние было едва заметным, слабым, но когда мы вышли на орбиту Асконы, прямо-таки полыхнуло. Да и сейчас ещё прямо искрит. — Пилот посмотрел на Сайко и отметил: — Тут все перетрусили. Кроме наследницы и брата Ове.

Дерен кивнул на старика, и регент только сейчас признал в нём подстриженного и гладко выбритого Александра Пресоху. Пресловутого «брата Ове», добровольного изгнанника и отшельника Дома Оникса.

Линнервальд покачал головой, не понимая, кто из них должен первым произнести приветствие. Старик был выше по праву рождения, однако, он сам себя объявил изгоем…

В конце концов регент кивнул первым. Отметил сухое касание ауры старика. Остановил взгляд на улыбающемся лице Дерена.

— Я хочу знать, что ты делал на Гране! — сказал он сердито. — Почему никого не уведомил о поездке? Ты понимаешь, что это было похоже на похищение наследницы?

— Его нужно арестовать! — поддакнул Аарум, выскакивая из-за спины регента. — Он похитил не просто наследницу! Он похитил Источник! Это — бесценное сокровище Дома Оникса! Его преступление — непомерно его никчёмной жизни!

«Он его создал, этот Источник, — подумал Линнервальд. — Вот только как? Или на Гране случилась только инициация, а источник открылся уже на орбите Асконы? Но ведь это — не родовое гнездо Дома Оникса. Почему — здесь?»

Дерен не собирался ничего объяснять, он молча смотрел регенту в лицо.

— Ну? — переспросил тот. — Отвечай же! Что за спектакль ты мне устроил с «побегом»?

— Может, сначала покинем этот излишне гостеприимный корабль? — дёрнул плечом пилот и быстро вытер о штанину окровавленную руку.

Регент недоумевающе посмотрел на кровь. Потом на Аарума и Илерэя.

Они что, сбрендили оба? Им нужен дипломатический скандал на уровне военного имперского ведомства?

Кровь натекла из-под спецбраслета, оплетающего руку Дерена от запястья до локтя. Содрать они его, что ли, пытались? И где одежда мальчишки? Что это за тряпки на нём?

Линнервальд сердито прищурился, напряжение потекло от него волной, и крейсер тряхнуло.

К сожалению, регенту было проще разнести сейчас несчастное космическое судно на атомы, чем добиться правды: «ангелы» не подчинялись никому, кроме «Совета чести». И не обязаны были объяснять своё поведение.

Оба набычились, собираясь дать регенту словесный отпор — они уже оправились от потрясения, вызванного сиянием.

Советники действовали согласно кодексу. У них было своё понимание сложившейся ситуации, и обвинить их в некомпетентности мог только Совет.

Аарум уже набрал в грудь воздуха и открыл рот, но сказать ничего не успел.

Крошечная золотая пуговица на его камзоле лопнула пополам, выпуская на всеобщее обозрение кружева и прозрачную нижнюю рубашку.

Советник схватился за грудь, пытаясь привести одежду в порядок, а старик вдруг легко и пружинисто поднялся из кресла.

— Нам нужно о многом поговорить, регент, — сказал он.

Услыхав его голос, Аарум сник, замолчал и даже словно бы сдулся.

— Но сначала нужно отвезти девочку домой, — продолжал Александр Пресоха. — Она измучилась и голодна.

— Но мы могли бы сейчас… — всё-таки проблеял Аарум.

И тут же заткнулся, покосившись на старика.

Регент тоже посмотрел на «брата Ове», пытаясь прочесть по ауре, насколько силён её обладатель. Но увидел лишь размытое марево.

Александр, брат почившего эрцога Пресохи, был тяжёл и светел. И закрыт для досужих глаз.

Немудрено, что ему удавалось так долго притворяться безопасным сумасшедшим святошей.

— Если нужно, мы останемся здесь, пока наследница не ощутит в себе силы лететь, — осторожно предложил Линнервальд. — Надеюсь, ей смогут предложить здесь хотя бы кофе?

Аарум Сирис покраснел как мальчишка. Он понял, что в запале праведного гнева позабыл о гостеприимстве.

— Нет, — встрепенулась Сайко. — Я не хочу здесь оставаться! И мне не хочется больше лежать!

— Но тебе было ужасно плохо! — воскликнул Аарум.

Сайко улыбнулась так хитро, а лицо Дерена было так спокойно при упоминании о её «болезни», что регент понял: девушка притворялась больной и слабой!

Он нахмурился, собирая воедино все странности: кровь на руке Дерена, пуговица, лопнувшая на груди Аарона, болезнь, которой и вовсе не было…

Похоже, советники пытались по-свойски допросить пилота, и Сайко, отвлекая внимание на себя, прикинулась больной. А пуговица…

Неужели «брат Ове» способен так искусно тасовать ближние события?

— Полёт на катере — это опасно! — продолжал возмущаться Аарум. — У нас нет больше источников, чтобы так рисковать!

Молодой советник был неопытен в амурных делах, а потому и не сумел оценить притворство девицы. Тем более, Сайко долго училась самоконтролю. Она могла замедлить биение сердца и вызвать обморок, неотличимый от настоящего.

— Тихо! — возвысил голос Линнервальд. — Если наследница больше не испытывает проблем со здоровьем…

— Мне хорошо! — перебила регента Сайко. — Если мне отдадут одежду — я готова лететь прямо сейчас!

Линнервальд нахмурился: где она научилась перебивать старших?

Он растерянно взирал то на Дерена, то на Александра Пресоху. Поговорить нужно было с обоими. Но не разом.

Начать следовало с Дерена, пусть старик отдохнёт с дороги вместе с наследницей.

А ещё…

Нужно немедленно запросить подтверждение родословной Дерена. Да и его напарника, этого забавного мальчика, Рэма Стоуна, пожалуй, тоже. Иначе «ангелы» переполошат весь Совет.

Оба они искрились сейчас праведным возмущением: какой-то безродный имперец!..

— Принесите наследнице её одежду! — приказал Линнервальд. — Я сам доставлю её в усадьбу леди Антарайн. — Он повернулся к Александру Пресохе и замялся, не зная, как к нему обратиться. — Соблаговолит ли уважаемый э-э…

Ну и как было называть этого родовитого отщепенца? По праву рождения он был выше всех присутствующих вместе взятых, но…

«Брат Ове» благостно улыбался мучениям регента.

— Называйте меня брат Александр, — сжалился он. — Я не сниму своего непризнанного здесь сана, но и отшельничать более не намерен. Я возвращаюсь к делам Дома и принимаю пост регента до совершеннолетия наследницы.

Линнервальд открыл рот и закрыл его, радуясь, что все уставились на вытянувшееся лицо Аарума.

К счастью, советник тоже сумел промолчать. Видимо, вспомнил, что брату эрцога Дома Оникса было достаточно заявить о своём желании принять правление Домом. Совет тут же рассмотрел бы его кандидатуру.

А уж стать регентом…

Да это же гром среди ясного неба — брат эрцога возвращается к делам Дома, а наследница из перспективной, но слабенькой девочки превратилась в Источник!

И уже один только внутренний свет её будет направлять теперь Дом Оникса по единственно правильному пути. Даже не понимая ничего в людях и специфике развития торговли после войны, Сайко будет принимать правильные решения, ведомая светом и цветом.

Дом Оникса возвращался к временам начала колонизации, потоков истинного света, рассвета торговой мысли и процветания людей Юга галактики. И всё это вершилось прямо сейчас!

Советникам чести было всё труднее делать непонимающие и гневные лица. Ведь глупцами они всё-таки не были.

Да, так вышло, что именно презренный имперский полукровка привёз девушку в единственно верноеи нужное место, чтобы поток прошёл сквозь неё и обрёл в ней Источник.

Линнервальд понимал, почему советники так негативно относятся к пилоту имперского крейсера «Персефона».

Ещё пять лет назад в Содружестве даже не слышали об имперцах, наделённых даром взаимодействия с причинами мира. А потом появился капитан Пайел и заставил аристократов признать, что в Империи тоже хватает своих истников.

Конечно, Дерен был только наполовину имперцем. И в высших аристократических кругах многие отнеслись к нему благосклонно, как к наследнику крови Рика Эйбола.

Но молодёжь Великих Домов не принимала имперских выскочек, не по праву и не по возрасту владеющих даром.

Дерену всего тридцать с небольшим. Для советников, едва дождавшихся совершеннолетия, он — безродный мальчишка. И нужно срочно узаконить хотя бы его генетическую линию, иначе Совет поймёт произошедшее как оскорбление, в нём тоже полно молодых дураков.

К счастью, ввести Дерена в Дом Аметиста без права наследования будет несложно.

А почему, кстати, без права наследования?

Дерен по крови такой же наследник, как и Эберхард. Его линия, учитывая Великого Дядю, небезопасна. Но если предоставить необходимые документы, вряд ли кто-то сможет сказать, что мальчик — низкого рода.

Линнервальд усмехнулся про себя. Случилось то, чего больше всего боялся Тихушник Имэ. Если Дерена узаконят, в Совете и в самом деле начнут поговаривать, что наследника надо менять.

Не полезь Тихушник в эту игру, не стал бы и Линнервальд заниматься генетикой Дерена. Правильно говорили предки: не буди лиха!

Сайко принесли её потрёпанную дорожную одежду — видно, ничего подобающего леди на крейсере не нашлось.

Она удалилась в соседний бокс, чтобы переодеться, вышла оттуда, лучась от радости.

Линнервальд тоже не удержался от улыбки, увидев её в маскарадных кожаных штанах.

— Вы летите со мной на «Патти», — объявил он и зашагал к дверям, бросив через плечо: — В усадьбу мы отправимся после!

Аарум и Илэрей бросились за ним следом, а Дерен остался стоять, поджидая Сайко и старика.

Дверная мембрана уже расширилась, когда регент услышал испуганный женский крик.

* * *

Беглецы

Глава 40 Дерен

Крейсер «Бодрум» — воздушная резиденция «Патти» в небе над Асконой

Когда Дерен протянул руку Сайко, он уже совершенно забыл про кровь, всё ещё выползающую потихоньку из-под спецбраслета.

Разблокировать девайс здешние техники сумели, хоть и не в раз, но про имплант не знали. А тот уходил из слот-гнезда спецбраслета прямо под кожу, вцепляясь «лапками» в иннервированные ткани запястья.

В общем, браслет, даже разблокированный, всё равно не снимался. Стали сдирать «с мясом» — хлынула кровь.

Недоделанные палачи — к изумлению Дерена — испугались. Медиков среди них не было: два техника да алчущий допроса «под излучением» Аарум.

Аарум даже позеленел бедняга. Он же был «убийцей в белых перчатках». Вывинтил сознание, и бряк — чистенький труп. Или сотня трупов.

А тут — кровища! Оказалось, она пачкается и пахнет! Какое некуртуазное испытание нервов!

Ааруму принесли нюхательную соль, иначе он валялся бы на полу на манер Сайко, а Дерен кое-как держался, чтобы не заржать в голос.

И тут до кучи на браслет стукнулся капитан Пайел. Барон слил ему часть грантской истории, и кэп желал посмотреть: цел ли виновник.

Сработала ли его бешеная интуиция или это была роковая случайность, но она спасла Дерена от расставания с браслетом.

Аарум выгнал техников и удалился, пообещав пленнику десять минут конфиденциальности. А там и Линнервальд прилетел.

События срослись вроде бы вполне естественно, но когда Дерен увидел хитрые глазки брата Ове, чинно сидящего у медкапсулы с наследницей, он понял — его рук дело.

Старый истник филигранно работал с событиями ближнего ряда, но лечить на расстоянии он не умел. Кровь всё ещё просачивалась из-под спецбраслета Дерена. Имплант сидел глубоко, и потому медицинская программа никак не могла справиться с повреждением.

Рана не болела, Дерен про неё почти забыл, только иногда вытирал выступавшую кровь. А вот Сайко взглянула на его руку, вскрикнула, закатила глаза и начала падать в обморок уже по-настоящему.

Пилот успел подхватить её. Лёгонькую в сознании, а сейчас вдруг обмякшую и потяжелевшую.

Линнервальд недовольно обернулся, нахмурился:

— Что с ней опять?

— Я же предупреждал! — взвыл Аарум. — Наследница нездорова! Погружение в Источник — экзистенциальный стресс для ее юного организма! Она должна остаться в боксе, на крейсере! Ей нужен присмотр специалистов!

— Да бред эти ваши стрессы! — Дерен поудобнее перехватил девушку, подул ей в лицо, и она открыла глаза.

Это был уже самый обычный девичий обморок — на пару минут от силы.

— Думаю, лучше задержаться немного и вызвать медика, — с неудовольствием проговорил Линнервальд.

Он торопился — не хотел, чтобы его обогнали сплетни о прибытии наследницы. На крейсере достаточно обслуги, чтобы эта история уже просочилась в дэпы. Воюй потом со слухами и домыслами, как с ветряными мельницами.

— Ерунда, — отрезал Дерен. — Я донесу её до ангара. Главное — свалить уже с этого гостеприимного корабля.

— Нет-нет! Поставь меня! — возмутилась Сайко. — У тебя рука болит! Это тебе нужно медика!

— Пройдёт, — улыбнулся Дерен. — Браслет справится.

Ему было неожиданно приятно от такой заботы.

— Нет поставь! — Сайко решительно вывернулась из его объятий. — Только возьми меня за руку. Пожалуйста. И… покрепче, ну, как в горах.

Дерен выпустил девушку, быстрым движением взял её кисть в захват и повёл к двери. До него дошло наконец, что на самом деле Сайко очень боится того, что с нею случилось. Но держится как настоящая леди, даже его чуть не обманула.

Линнервальд покачал головой, явно возмутившись в душе насчёт этикета. Но это было его проблемой. Дерена такие глупости не царапали.

Советников он и так фраппировал предостаточно, пусть обтекают. «Лишнего» они уже ничего не подумают — всего насмотрелись.

Пилоту тоже было как-то спокойнее, когда он крепко держал маленькую руку в своей. Так держат ладошки детей — Сайко обхватила его палец, а он заключил её кисть «в капкан». Надёжный захват.

Среди экзотов было ещё опаснее, чем в горах. Вайшуг сначала наводит морок, а уже потом выскакивает из сугроба. А эти… Шакалы!

Пилот шёл и ругался про себя на алайском, на пайсаке, даже по-экзотски — набрался при храме словечек.

— Что ты себе позволяешь! — напустился на него в катере Линнервальд.

— Уже и подумать нельзя? — удивился Дерен.

— На твоём лице можно было прочесть всё!

— И то, что по-алайски?

— Ты думаешь, советники чести не знают алайского?

— Ну, если знают — приглашу на кальянчик в торгпредство, — огрызнулся Дерен.

Он устал. А ещё раздражало, что Имэ ушёл из рук. Скорее всего, как раз к алайцам и полетел, сволочь, у него там привязки серьёзные.

— Вальтер!

— Тш-ш, — Дерен кивнул в сторону кресла, где сидела наследница.

Сайко откинулась на спинку и спала. Она битый час имитировал обморок. А вообще-то — это очень непросто: контроль сердечного ритма, давления…

Дерен улыбнулся: другая бы бросилась приводить себя в порядок, мыться, искать подходящую одежду. А Сайко кинулась его защищать. Путь слабостью, а не силой, но в чём отличие, если результат был достигнут?

Девочка оказалась прилежной ученицей: работоспособной, чуткой. У неё трудный путь, но новый регент — очень хороший наставник.

Дерен бы и сам у него поучился. Такое владение мелочами!.. Старик буквально жонглировал случайностями.

Если бы не обморок Сайко и хитрости старого истника — советник чести успел бы содрать с Дерена спецбраслет и запихать его обладателя в волновую клетку.

Вообще-то, браслет совсем не мешал этого сделать. Но кто-то сказал Ааруму, что для истника в имперском военном спецбраслете — волновая клетка не страшна.

На самом деле наличие девайса особой роли не играло. Он, разве что, не дал бы Дерену сдохнуть — колол бы что-нибудь компенсирующее.

Однако Аарум, как понял пилот из ругательств и отдельных реплик, уже лажанулся недавно с Имэ, сбежавшим вот из такой же клетки. А потому всю дорогу к Гране изучал слухи и сплетни, опасаясь, как бы и Дерен от него не слинял. Редкий идиот.

Хотя… Может, и вырастет из него лет через пятьдесят хороший истник? По меркам Содружества, Аарум был ещё дико молод. Сродни пилотам Империи, попавшим на свой первый крейсер. В неполные двадцать два они по самостоятельности ходили на цепочке такой же длины, как здесь сорокапятилетние.

И пусть Аарума много лет готовили убивать, но «малолеткой»-то его воспитали с раннего детства. И рядом со стариком и внутренне вполне взрослым Дереном, он тупил как мальчишка.

Пилот вздохнул: всё-таки Содружество было той ещё шарадой. Казалось бы — такие же люди, но традиции и воспитание делали их поведение полным бредом. Если бы не имплант…

Он посмотрел на спящую Сайко, улыбнулся, и стал просматривать письма от Рэма. Заархивированные, они давно ждали его на маяке.

На «Патти» Дерен сам унёс полусонную Сайко в предоставленную ей каюту. Уложил замарашку прямо в одежде на кипенно-белое покрывало.

Линнервальд ждал его в кабинете, и пилот, понимая, что разговора не избежать, быстрым шагом миновал все красоты воздушной резиденции.

Особенно хотелось посмотреть оранжерею, но время поджимало. Сообщение с «Персефоны» уже светилось красным шариком среди чатов и почтовых архивов. Значит, оранжерею он посетит в другой раз. Не судьба.

Линнервальд тоже, наверное, торопился. Слухи о возвращении наследницы бежали впереди него, как охотничьи псы.

Когда Дерен вошёл в кабинет регента, тот распоряжался, чтобы на «Патти» доставили из усадьбы одежду для Сайко. Не возвращаться же ей в мужском охотничьем костюме грантсов.

— Прежде, чем мы начнём разговор, регент, я хочу, чтобы ты выпустил из усадьбы Рэма Стоуна. Он же там у тебя под замком сидит? — объявил Дерен с порога.

Линнервальд нахмурился, но коснулся коммуникатора, набирая приказ для охраны.

— Ты знаешь, что это мальчишки вспугнули Имэ? — спросил он.

— Вспугнули? — слегка удивился Дерен.

— Они на него охоту устроили! Ночью пробрались в особняк!..

— Все целы? — перебил пилот. — И Мартин?

Рэм мог опустить подробности ночного приключения, связанные с ранениями и травмами.

— Да, — кивнул регент. — Хоть это и удивительно. Для плебеев затея была смертельно опасной.

«Что уж тут удивительного? — подумал про себя Дерен. — Брат Ове и здесь переиграл Тихушника».

Понять бы, как он сумел это сделать? Ведь Имэ казалось, что он действует сам. Планы, наверно, вынашивал, козни строил, и вот…

Дерен уже слегка разобрался в механизме воздействия на узлы и причины событий, но то, что делал старик, казалось ему невозможным. Если бы он сам не видел работу брата Ове на крейсере советников чести…

— Я хочу выслушать твою версию произошедшего, — прервал его мысли регент.

Дерен быстро и чётко рассказал о сражении в Долине проклятых.

Он не хотел врать — зачем? Умолчал лишь про инфокристалл с хаттскими списками и нападение неудачливого жениха Изабеллы.

Нет, он не пожалел Наймара. Но пусть до него доберутся сначала имперские особисты.

Кристалл и отнятый у беловолосого гэт были отдельной историей, и к регенту она отношения не имела.

— Значит, ты полагаешь, что сеть причинности была соткана не Ингвасом Имэ, а братом Ове? — уточнил регент, когда Дерен закончил рассказывать.

— Ты можешь спросить у него самого, — дёрнул плечом Дерен. Регент же видит, что он не врёт, какого Хэда цепляется?

Линнервальд задумчиво уставился куда-то в пространство.

Дерен понимал теперь, что регент видит сейчас перед глазами линии вероятности разных событий, окрашенные в цвета Домов Содружества и людских страстей. Красивый, постоянно меняющийся узор.

Ханер камат. Паутина реальности… Живая, многозначная сеть квантовых вариантов событий, где в каждом узле сидят полуживые коты Шрёдингера…

Этот вариант видения был сложнее эйнитских «линий эйи», учитывающих только критические события текущего мира, зато не в пример интереснее.

Правда, безграмотному неофиту умение видеть линии паутины не давало почти ничего, кроме, может быть, головной боли. Нужен был опыт многих десятков, а лучше сотен лет, как у эрцога Локьё или этого тихонького старика, Александра Пресохи, чтобы читать паутину, как книгу.

А сто лет пилоту ещё нужно суметь прожить.

— Регент, а почему предателей продолжают держать в резервации на Гране? — спросил Дерен. — Ведь тех, кто воевал в хаттскую, среди живых давно уже нет. Это их дети, внуки, правнуки. Они-то чем виноваты?

— Ты же знаешь — есть такой феномен, как скверна, — нахмурился Линнервальд.

Дерен дёрнул плечом. Теория скверны до сих пор была непонятна учёным.

Были версии, что это особый род информационно-психического заражения. Ведь резервация проклятых, как магнит притягивала аристократов и очень негативно влияла на их отношение к миру.

Разрушительное действие информации, опирающееся на изъяны в биологической природе человека, — вот болезнь, которую в Содружестве пока ещё не умели лечить. А в Империи военных предателей лечить и не собирались. Зачем тратить эрго на то, что хорошо лечится смертью?

— Я был там два раза, — не согласился Дерен. — И я не ощутил никакой скверны. В резервации сейчас окончательно сходят с ума и без того глупые люди. Они не понимают, что не нужны миру со своими убеждениями.

— Это не убеждения, Вальтер, а заражение. Проклятые не осмысливают, а принимают порочный концепт целиком, на веру. Их сознания, заражённые скверной, можно только стереть в психмашине. Есть определённые наработки психотехников по лечению этого странного недуга, но они пока нестабильны, и мы не можем говорить, что в состоянии перевоспитать тех, кто заточен в резервации. До той поры, пока мы не научимся этого делать — они будут сидеть там. Если они вырвутся, то перезаражают других. А если дорвутся до власти — галактика погибнет, охваченная битвой двуногих, ненавидящих всех и вся.

— То есть сражаться они будут не за власть? — уточнил Дерен. — Ведь все текущие войны человечества велись за власть, меня так учили.

— Нет, Вальтер. Предатели людей не стремились захватить власть. Власть осталась бы у машин. Проклятые убивали себе подобных, чтобы успешнее сдаться хаттам. Значит, власть им была не нужна.

— Но таких вообще много среди людей, регент, — удивился Дерен. — Тех, кто идёт под сильную руку и боится сам принимать решения. Значит, и они легко могут предать, чтобы обрести более сильных хозяев?

— Да, — с неудовольствием кивнул регент. — Среди черни такое есть. Но это — тактика слабых, они не аристократы и не правят в Содружестве. И знают теперь, что может случиться с предателями, когда жадность заставляет выбрать уже не род человеческий, а его врагов.

— То есть болезни черни и знати — разные, хотя все мы принадлежим к одному человеческому роду? — Дерен сдержал улыбку.

— Истники — не совсем обычные люди, мальчик, — нахмурился Линнервальд.

— Это надо ещё доказать, — качнул головой Дерен. — Я думаю, ты ошибаешься, регент. Все люди — одинаковы, и проклятые — всего лишь трусы. Просто трусливый истник опаснее трусливого простолюдина.

— Вальтер, теорией скверны занимаются группы очень достойных учёных! — возвысил голос регент. — Она ведёт себя как вирус, как информационное заражение! В этом проблема!

— А я сказал — трусы! — упрямо повторил пилот.

— Вальтер, этот вопрос не могут решить уже сто лет, — терпеливо повторил Линнервальд, — почему ты решил, что справишься за пару суток? Никто не знает, почему развитое сознание вдруг выбирает для себя самые низменные биологические стратегии, состоящие в подчинении более сильному. Ну, сам подумай. Вот Ингвас Имэ — образованнейший человек своего времени, эрприор, духовный пастырь. Его обучали работе с сознанием, он знает суть процессов, которые в нем происходят. Что заставляет таких как он?..

— Страх, регент. Исключительно страх. Имэ так боится за свою никчёмную жизнь, что бросается на твоих людей, как загнанная в угол крыса.

— Так это из трусости он противопоставляет себя всему Содружеству? — снисходительно парировал Линнервальд. — Пытается столкнуть галактику в новую войну?

— Он видит во мне и в тебе угрозу своей безопасности. И стремится её уничтожить. На галактику ему наплевать.

— А его племянник? Ведь Имэ должен оберегать свою кровь прежде себя?

— Кому он должен? — сдержанно фыркнул Дерен. — Да никогда он не дорожил Эберхардом. Ты бы видел, регент, в каком состоянии мы забрали пацана от алайцев! Племянник для него — сродни маскировке. Вы думали, что Имэ вас не тронет, пока Эберхард «в заложниках» у Локьё? А он просто ждал удобного момента!

Линнервальд задумался, помолчал и спросил вдруг совсем иное:

— А всё-таки — почему твой капитан пощадил Эберхарда?

— Так капитан, кто угодно, только не трус, — улыбнулся Дерен. — И это тоже заразно, регент.

«Ага, генерал Мерис тебя так и зовёт — зараза», — подумал Линнервальд.

Дерен плохо читал у него с лица, но сейчас движение мысли было слишком явным и очевидным.

Да, Мерис так и звал его за глаза: «Эта зараза Дерен».

Пока капитан был болен, а Дерену приходилось командовать «Персефоной» напополам с капитаном Келли, разведчики частенько кидали ему по сети эту генеральскую фразу: «Зараза».

Дерен кивнул регенту на так и невысказанное и поднялся из-за стола.

— Мы ещё не договорили, — нахмурился Линнервальд. Он достал из карманчика на груди аметист, величиной с яичко воробья. — Держи. Это твой первый камень. У тебя ещё 26 дней отпуска — и ты больше не вернёшься в усадьбу. Наследницей теперь есть, кому заниматься. А на остаток срока я забираю тебя в свою родовую резиденцию «Иро». Там нет никаких Имэ, и тебе некому будет мешать. Начнёшь учиться работать с паутиной, а твоё родство с Домом будет оформлено официально.

Дерен взял в ладонь тёплый шарик, улыбнулся игре света: камень был очень красив.

— Спасибо, регент.

— Не думай, что, подтверждая твоё родство, я делаю тебе снисхождение, хоть ты бандит и… — Линнервальд вздохнул. — Империи нужны знания, а Содружеству — новая кровь. Тут всё честно.

— Благодарен, — по-уставному кивнул Дерен. — Но, к сожалению, я не смогу с тобой полететь, регент. Приказ у меня другой, вот.

Он вытянул из браслета голограмму сообщения, всё ещё горящую красным.

Глава 41 Рэм

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

Парней выпустили из заточения только к ужину, да и то после личного распоряжения Линнервальда.

Они сидели «под честное слово» в своей комнате, в усадьбе леди Антарайн. Хотя у Рэма и чесалось это слово нарушить и сломать запертую на вполне обычный замок дверь.

Анка, Тим, Мартин и Майле развлекались, как умели, а он весь день чатился с юристами и вникал в варианты договоров.

Не имея возможности лично присутствовать на комиссии торгпредства, откуда дэп-трансляции почему-то тоже не велись, Рэм поочерёдно доставал всех, побывавших там, через браслет.

Пилотов-северян, из-за которых он и прилетел на Аскону, надо было срочно куда-то пристраивать. С крейсера сообщили, что «112». То есть распорядок меняется на боевой. А значит, место Рэма за пультом шлюпки.

Это в мире аристократов он — ушастый ташип, а на крейсере — пилот основного состава. Тот, кто в первых рядах принимает бой. И там с него не спросят за политес, только за скорость принятия решений.

Когда подошло время лететь подписывать бумаги, Рэм написал Хантеру. Посоветоваться, что хуже: нарушить слово или сорвать сделку с торгпредством?

Но тут в сети объявился Дерен, и ломать ничего не пришлось.

Парни радостно вывалились на террасу, где уже кучковалась пришибленная рыжая молодёжь.

Юные гости усадьбы не понимали, что происходит, но виновников вычислили на раз. Теперь они опасливо посматривали из-за столиков на то, как засидевшиеся «бандиты» носятся по террасе и двигают столы в ожидании ужина.

Рэм хотел было сразу лететь в торгпредство, но написал Ченич. Предупредил, что решения ещё нет, а его ещё будут визировать в Администрате. И в представительство Торгового Альянса нужно успеть к семи, чтобы лично подписать договор о найме пилотов-северян на торговые линии Содружества.

Ченич был уверен, что решение положительное. Его юристов вполне доброжелательно выслушал сам глава альянса и внёс пару поправок, но в целом одобрил.

— Выдохни, — хлопнул Рэма по плечу Мартин. — Сейчас по коктейльчику и мяско. И как раз к семи прилетишь.

— А за тобой я сам потом прилечу! — заметил контрабандиста Ченич, чья голограмма всё ещё висела над запястьем Рэма.

— Боюсь-боюсь! — Мартин поднял ладонь одной руки, а другой покрепче прижал к себе Майле.

На его лице было написано, что жизнь налаживается.

Юридическая группа «Ченич и сыновья» обладала достаточным влиянием, чтобы заставить утереться его бывших хозяев.

«Шеф» написал Мартину, что парень «молча уходит на другую работу». Значит, с ним уже провели разъяснительную беседу с пачками компромата.

Мартина не то, что бы «выкупали» — личных долгов у него на данный момент не было. Но парень знал слишком много, чтобы бескровно сменить хозяина.

Ченич сказал, что бывшего контрабандиста отправят пока на Кьясну, в новый прихрамовый офис. В глуши, да при эйнитской общине его точно ни одна собака не тронет. А там уже, когда всё уляжется…

Мартин не возражал. Он поставил только одно условие: что полетит вместе с Майле. На что Ченич только кивнул — с девушкой так с девушкой. И потому Мартин сидел сейчас с глупой улыбкой и то подносил ко рту пустую вилку, то сыпал в чай соль.

На лице его было написано: «Ну, ничего же не предвещало? Ещё вчера не было ни честной работы, ни девушки. Ну, ведь не бывает же так, да?»

Рэм его понимал: у самого хватало этих скачков в личной истории. От богатого наследника торгового дома — к нищему беглецу и снова к богатому, только уже плантатору. Бред, а что делать?

Он с разглядывал новых приятелей, с удивлением отмечая, что, в общем-то, понимает теперь, о чём они думают.

Дерен учил его читать по лицу. Но на крейсере, где все были старше и опытнее, у Рэма это не очень-то получалось. То есть сначала-то он влёт научился «считывать» угрозу себе любимому, а вот дальше — застрял.

И вдруг, вглядываясь в лица сверстников, пилот осознал, что довольно хорошо понимает их затаённые мысли.

Вот Мартин, например, был счастлив, но ему дико хотелось секса. Майле так ошеломили свалившиеся на неё чувства, что она пребывала в шоке от происходящего. Анка ломал голову, что скажет брату, а Тим…

Принесли мясо, салат из водорослей с ореховым соусом, и Рэм отвлёкся. Он очень любил этот салат, а на крейсере водоросли почему-то не закупали.

— Ты глянь, что делается? — пихнул его Анка.

Рэм поднял голову: слуги тащили на гравитележках огромные баулы с вещами.

— А чё такое? — очнулся Тим.

Он был самый озабоченный из всех. Всё думал, пытался переписываться, а потом сбрасывал подключение.

Из-за его хмурой сосредоточенности Рэм решил, что общается Тим не с семьёй, а тоже с какими-нибудь «юристами» или с Администратом.

— Ща узнаю! — вскинулся Мартин. — Глядите класс!

Он поправил волосы и быстро пошёл к двери, где слуга застрял вместе с гравитележкой. Помог вытащить, проводил до катера…

— Шпион, — хмыкнул Рэм, когда Мартин вернулся. — Ну и куда они собрались?

— Леди Сайко переезжает в «Тождень»! — выдохнул бывший контрабандист. — Это поместье бывшего эрцога дома Оникса! Ну, того, что давно помер! Оно было законсервировано Хэд знает, сколько лет!

— И? — не понял Тим. — Как это — переезжает? Почему? А как же её гости? — Он почти ничего не ел, только гонял по тарелке кусочки гарнира.

Мартин хмыкнул, открыл «чёрный» дэп и через пару минут обрадовал парней новостями, что леди Сайко только что вернулась на Аскону из паломничества на Грану. А привёз её новый регент Дома Оникса, Александр Пресоха!

— К нему недавно летала леди Антарайн, просила его принять регентство, — растерянно промямлил Анка, тоже откладывая вилку. — Но все говорили, что старик давно из ума выжил и не согласится. Но если он согласился, а прошение зафиксировано в Совете, то леди Антарайн больше не регент! Вот это да!

Брат эрцога схватился за коммуникатор и начал строчить кому-то письмо.

Тим задумчиво почесал скулу. Пробормотал невпопад:

— Ну, может, оно и к лучшему…

— Видимо, Дерен уговорил старика, — хмыкнул Рэм, отрываясь от водорослей. — Да вы жрите, пока дают! Вдруг всем скажут переезжать в другую усадьбу? А там необустроенно, и останетесь без ужина.

У него был большой опыт внезапных передислокаций.

Тим кивнул и стал резать мясо.

Анка отмахнулся, продолжая строчить в дэп. Видимо, старший брат в кои-то веки заинтересовался сообщениями младшего.

— За мной Ченич прилетит, — сказал Мартин. — Я точно переезжать не буду. Мне обещали охрану, чтобы вещи забрать. Мало ли, что шеф меня «отпустил», может, дома засада?

— А ты с семьёй живёшь? — поинтересовался Рэм, уже почти зная ответ.

— Да откуда? На съёмной. Будь у меня семья…

Рэм вздохнул. Он понял, почему сразу проникся сочувствием к Мартину. Сирота сироту шкурой чует.

— У меня тоже родителей нет, — сказал он. — Только Дерен и Ули. Это приятель, ещё по Мах-ми. Мы оба родом из имперского Ярбурга.

— Ули? — удивился Мартин. — Редкое имя.

— У него и фамилия тоже редкая. Ули Белегути, — пояснил Рэм.

— Тогда я, похоже, слышал про твоего пацанчика, — сказал Мартин. — Он в детской колонии сидел, на острове Ворчер, да?

— Ну, — кивнул Рэм.

— А знаешь, за что?

— Я понял так, что из-за делишек папаши.

— Не-е, — мотнул головой Мартин. — может, и так, но не только. Он ещё юриста хотел отравить, прикинь? Но не сумел по малолетству. Однако прикол не в этом, а в том, что Ули потом выпустили, дело пересмотрели, а юриста того — посадили. Вот так всё перевернулось прямо с ног на голову. Фамилию юриста не помню, но…

— Маквел, — выдохнул Рэм. — Грем Маквел.

Он поморщился, аж кожа на лбу заболела. Ули ничего не говорил ему про юриста. Вот же ташип! Зато сам скоро выучится на юриста, Ченич говорит, что Ули — парень способный, только осторожничает без меры.

Рэм вздохнул и написал Ули, который бегал сейчас с поручениями Ченича, что скоро улетает, но обязательно зайдёт попрощаться.

Ведь думал же, что проведут пару вечеров вместе, что времени ещё навалом, а вот так вышло. Приказ по крейсеру — и срочно надо лететь.

Зато завёл новых друзей. И можно будет познакомить потом Ули и Мартина. Вывести приятеля на чистую воду. Надо же, встретил на Асконе юриста и хотел отомстить…

— А ты бывал на Кьясне? — спросил Мартина Анка, закрывая коммуникатор.

Он просто лучился от удовольствия. Брат похвалил, наконец. Новость того стоила.

— Не-а, — откликнулся тот. — Но там всяко лучше, чем здесь.

— Я бывал, — сказал Рэм. — Жив буду — искупаемся вместе. Там скучновато, но девушки — самые красивые. Факт.

— Девушка у меня с собой, — рассмеялся Мартин и притиснул Майле.

Блондинка вжалась в приятеля, и Рэм заметил в уголках её глаз слёзы. Наверное, она любила Аскону, да и с Сайко они сдружились.

Но с Мартином Майле не спорила. Она обрела в нём защитника, и это казалось ей сейчас важнее всего остального.

Рэм её понимал. Мартин оказался смелым парнем. Очень. Ведь он рисковал гораздо больше остальных, да ещё и девчонку оберегал.

Пилот встал. С сожалением оглядел недоеденные вкусности. На «Персефоне» кормили хорошо, но всё же не так разнообразно.

— Ты в торгпредство? — спросил Анка Рэма. — Вернёшься потом?

— Вряд ли, — дёрнул плечом Рэм. — Хантер написал, что прямо там меня и подхватит. Всё, наотдыхался я, парни. Покой нам только снится, да и то, наверное, врут.

— Надо прощаться тогда, — сказал Мартин. — Дэпами мы обменялись, не потеряемся. Анка, наверное, переедет, а ты? — спросил он Тима. — Переезжать будешь к наследнице?

Тот захлопал глазами.

— Вообще-то, я только что документы послал в институт Гремеля.

— Да ну? — удивился Мартин. — Там дорого и без экзаменов не берут.

— Я буду готовиться летом. Хватит уже болтаться. Сниму в городе комнату…

— Я тоже буду готовиться, — поддержал его Анка. — Может, переедешь всё-таки? Будем готовиться вместе. Да и Сайко тоже готовиться собиралась.

Тим неуверенно пожал плечами, потом кивнул.

— А следующим летом давайте встретимся где-нибудь? — робко сказала Майле.

— Тут без вариантов — только на Кьясне, — откликнулся Рэм и посмотрел вверх.

Время вышло.

— Ты ж сказал — там скучно, на Кьясне?

— Это без меня там скучно, — рассмеялся Рэм. — Там за храмом — заросли скании. И в дэле кое-чего покажу интересного. Вам понравится!

Он обнял Мартина, Тима, Анку, потом смутившуюся Майле.

На площадку перед усадьбой уже опускался катер, и Рэм сначала решил, что это Хантер за ним прилетел.

Но потом разглядел, что катер хоть и военный, но с эмблемой Торгового альянса.

И точно — из катера выбрался глава Торгового альянса, Рюк Хилинг, высокий, рыжий и бравый, и, чуть прихрамывая, заспешил к дому.

А на крыльцо усадьбы вдруг выпорхнула леди Антарайн.

Лицо у неё было, как у Майле, такое же потрясённое, а рыжий капитан был чем-то похож на Мартина — сияющий и немного придурковатый.

Рэм фыркнул, оглянулся на свист разрезаемого воздуха и побежал к снижающемуся катеру Хантера.

Глава 42 Сайко

Воздушная резиденция «Патти»

Сайко проснулась от шороха: незнакомая служанка слишком шумно открыла упаковку с платьем.

Платье шурша полезло из тесного пакета, расправляя кружева и воланы, словно живое. Оно было такое яркое, такое длинное…

«Какая тоска, — подумала наследница. — Опять платья…»

Ей снился вожак-айю: пушистый и тёплый. А потом пришёл Дерен и сказал, что пора лететь. А она так и не спросила его, куда. Только марево отдалённой тревоги багровым отблеском окрасило сон.

Служанка вопросительно вытаращила глаза, и Сайко поднялась с постели. Она так и спала — в кожаных штанах и расшитой грантским бисером рубашке. Только меховые сапожки стояли рядом с кроватью. Она подняла их и прижала к груди.

Эту одежду она будет хранить, пока снова не отправится в снежные горы. Она обязательно вернётся на Грану! У наследницы тоже должны быть командировки!

А ещё она позаботится, чтобы бедных больных жителей резервации расселили на более гостеприимной земле. Она сумеет, там есть изгои и из её Дома.

Горы — место для айю и страшных вайшугов. Их Сайко тоже сумеет приручить — ведь Извар же смог! У вайшугов, наверное, рождаются маленькие вайшугятки. И можно будет подкармливать их, пока не вырастут. И тискать.

Улыбаясь во весь рот, Сайко отправилась умываться. Она хотела принять душ, но не выдержала и забралась в капсульную ванну. Пар обволок её тело со всех сторон, защекотал. Но наследница не собиралась разлёживаться.

Она решительно выбралась из пенно-паровой нежности, высушила волосы и позволила служанке помочь с надеванием платья. Одного из самых противных и протокольных — в цветах Дома Оникса.

Уже по платью было понятно, что планируется торжественное возвращение «наследницы». И когда служанка, всё так же странно таращась, сообщила, что регент ждёт в малом зале возле оранжереи, Сайко безропотно пошла за этой пучеглазой особой, привычно цокая каблуками.

Их звук успокаивал. Жизнь снова стала прежней. Вернулась на круги своя: без крови, криков и угроз. Наверное, это было хорошо, вот только на сердце стало больно и тускло, словно что-то ушло из жизни. Очень ценное и неуловимо-прекрасное.

Двери в малый зал открылись беззвучно. Они были здесь шлюзовые, как на крейсере, но какой-то иной системы — расходились красиво и бесшумно, будто распускающийся цветок.

Прямо напротив двери, в глубине зала переливалась всеми цветами радуги клепсидра — огромные водяные часы. Вода взлетала и падала вниз в вихрях магнитного поля, и светящиеся капли складывались в цифры.

Было восемь часов вечера. Сайко ужасно долго спала.

Зал был большим и полупустым — лишь плавали кое-где столики с напитками и водяными картинами.

—… Проблема человечества в том, что нет метода бескровно назначать правителей, кроме как по наследству! — Донёсся голос регента.

Девушка огляделась и заметила возле одного из столиков спорящих мужчин: регента Линнервальда и брата Ове. То есть теперь — тоже регента, брата Александра, так он просил себя называть.

Оба они переоделись. Брат Александр весь сиял родовыми камнями: два перстня, тяжёлая брошь строгих очертаний, похожая на орден…

Оказывается, он сохранил родовые драгоценности, а камни, которые истники используют при медитации, собрал в чётки. Их было не девять… а не менее двух десятков!

Поражённая Сайко замерла на пороге, пытаясь пересчитать камни, которые брат Александр машинально перебирал, слушая регента.

—… Если дело идёт о наследовании власти, — витийствовал Линнервальд. — То тут решение принимает не человек, а природа. И тогда чернь молчит. Но стоит дать людям право определять, пригоден ли мозг наследника для правления, как выборы потонут в коррупции.

— Ты противоречишь сам себе, Реге, — мягко улыбнулся старик, по-свойски называя Линнервальда «домашним» вторым именем. — Говоришь, что люди не способны объективно решать, кто достоин. И отказываешься смириться с тем, что именно хатты могли бы предоставить правителям независимые услуги по оценке их интеллекта и ментального потенциала.

Сайко вздрогнула: регенты говорили ужасное. Оправдание машин было страшным преступлением. Её учили, что слово на «хэ» в приличном обществе вообще не стоит произносить.

Хатты мечтали именно о том, о чём говорил брат Александр — о меритократии. Особенной власти меньшинства интеллектуально развитых и высококвалифицированных правителей-людей, потенциал которых определяют машины.

Впервые эти принципы власти были претворены в жизнь на древней Земле. Но власть квалифицированных быстро превратилась во власть сисадминов, которые контролировали результаты машинной переэкзаменовки.

Линнервальд тоже был возмущён. Наверное, он думал о том же самом: что хаттскую тему вообще не принято обсуждать в обществе.

Он уже открыл было рот, но брат Александр поднял ладонь, не допуская возражений:

— Ты сам сказал — природа отдыхает на детях эрцогов. И нам не следует по-детски закрывать глаза на запретные темы.

— Если возобновятся разговоры о хаттской системе по искусственному отбору — не миновать новой войны, — нахмурился Линнервальд. — Люди желают пребывать в иллюзиях относительно своих возможностей и талантов. Они готовы считать, что знать разленилась и зажралась. А вот признать её биологическую несостоятельность — неспособны.

— Здесь я с тобой соглашусь. — Брат Александр прошёлся чуткими пальцами по чёткам из ониксов. — Люди пока не готовы к меритократии. Но это не значит, что хаттская система плоха.

— Она привела к трагедии, — парировал Линнервальд. — Согласись, что идея наследной власти — единственно разумная при нашем развитии общества.

— Ты забываешь Империю с её опытом, — улыбнулся брат Александр.

— Опытом игры в демократию? — осклабился Линнервальд. — Это смешно, Александр! Властителя нельзя выбирать, как павлина на племя — по длине распущенного перед чернью хвоста! Да, я знаю, что власть аристократии в сути своей порочна. Это клановая власть, основанная на биологических уязвимостях в природе людей. Точно так же эта власть устроена у бандитов и таггеров! Но клановая наследная власть — привычна для человеческой стаи. И мы бьёмся над качеством родовой знати, потому что иных путей нет!

— Содружество едва не проиграло Империи в войне, Реге, — сухо и коротко рассмеялся старик. — Нам ещё повезло, что нашёлся аристократ, способный командовать армией. Но Локьё очень стар. Молодой лидер — вот кого не хватает сейчас Содружеству. Эрцога, что станет над кланами, как вставали Локьё и Эрэзиамо, когда были молоды. Всё остальное — только слова.

Линнервальд взял со столика бокал с минеральной водой. Он не знал, что ответить.

Сайко решила, что старик выиграл спор. Ведь в учебнике по истории было написано, что власть после смерти Императора удержалась лишь потому, что в хаттскую на его место встал эрцог Локьё.

Но что если он умрёт, не оставив достойного наследника?

— Мы работаем над генетикой элиты, — вздохнул наконец Линнервальд. — Постоянно работаем… Долголетие, невосприимчивость к вирусам — это выходит легко, но способности… Они не наследуются так, как нам бы хотелось.

Сайко, понимая, что стоит и подслушивает разговор, смутилась и кашлянула. И зацокала, направляясь к мужчинам.

Линнервальд обернулся так резко, словно она застала его за чем-то непотребным.

— Я рада видеть вас в добром здравии, господа, — лучезарно улыбнулась наследница, останавливаясь рядом со спорщиками, и огляделась так, словно вошла только что. — Вы, наверное, говорили о власти? Бремя её ужасно.

— Боюсь, иной ноши у нас нет, — ласково улыбнулся ей брат Александр. Он весь был — тепло и забота.

— Это не значит, что нам легко, — кивнула наследница.

Такие разговоры «ни о чём» она умела вести уже лет в шестнадцать. Для них не требовалось ни образованности, ни понимания сути предмета спора.

Линнервальд отпил из бокала и расслабился, решив, что девушка, если что-то и слышала, то не поняла.

Сайко похвалила себя за умение «держать лицо».

— А где Дерен? — спросила она. — Я бы хотела услышать и его мнение.

— Дерен? — Линнервальд взглянул на водяные часы. — Он улетел уже довольно давно…

— Как улетел? Куда? — Сайко напрягла все силы, чтобы голос её звучал так же легко и звонко.

— Капитан отозвал его.

— Зачем?

— Ну… — регент даже растерялся под напором её вопросов. — Существует некая военная необходимость. Я не имел права прямо спросить его, что там у них стряслось. Но Дерену капитан приказал немедленно лететь на его крейсер. На «Персефону».

«На „Персефону“? Даже не попрощавшись?..»

Сайко ощутила, как мир лопается. Распадается на куски.

— А он просил мне что-нибудь передать? — спросила она, сама не слыша своего голоса.

Регент растерянно молчал.

— Он просил передать, что у него никогда не было такой способной ученицы. И оставил вот это… — Брат Александр с улыбкой протянул девушке прекрасно огранённый аметист, размером с яичко воробья.

— Так он не… — начал говорить регент, но замолчал, осёкшись.

— Ты не заметил, наверное, Реге, — кивнул ему брат Александр. — Он передал мне камень у самой двери. Правда, чудесный подарок?

Сайко взяла в руки камень, согретый руками старика, и сглотнула такой же в горле.

— Ты выглядишь просто восхитительно, Сайко, — сказал брат Александр. — Я вижу, ты оделась достойно своего возвращения. Сейчас мы отправимся в усадьбу моего брата, её готовят уже к твоему прибытию. А в будущем я хотел бы, чтобы ты полетела со мной в Пояс Дождей. Аскона приютила Дом Оникса, питая его своей торговлей. Но Аскона — столичный мир Дома Паска*. Рано или поздно, молодой эрцог вернётся сюда и не потерпит иного потока, кроме сияния Аметиста.

— Хорошо, — покорно кивнула Сайко.

Ей было всё равно. Какая разница, куда лететь, если здесь нет Дерена?

Она до боли сжала в руке подаренный камень.

Он просто не смог. Не успел попрощаться.

Всю свою одежду он оставил на Гране. Наверное, кроме аметиста у него больше ничего не было.

— Да, девочка, — согласно кивнул старик, наблюдающий за её лицом. — У него не было ничего, кроме этого камня.

Линнервальд пошевелил губами, но снова ничего не сказал.

Наверное, это был какой-то родовой камень, очень дорогой. Неправильно, когда такие камни уходят из Дома. Но отдать ему аметист Сайко не могла.

— Да, нужно лететь, — выдохнул Линнервальд. — Чем больше мы тянем — тем больше слухов. Мне написали уже все члены Совета. И леди Антарайн…

— Она не возражает? — Сайко позволила себе изобразить волнение.

— Она рада, — отрезал Линнервальд. — Она наконец-то выйдет замуж за своего рыжего!

Он с неожиданным раздражением рубанул рукой, в которой был зажат бокал.

Тонкое стекло вспыхнуло, раскаляясь от его гнева. Он уронил горячий бокал, а его энергия разорвала слабое магнитное поле, поддерживающее клепсидру, и прекрасные водяные часы лопнули, усеяв брызгами лица всех, кто был в комнате.

Бокал, на удивление, уцелел.

Сайко с облегчением вытерла мокрые щёки.

— Твоё платье! — испугался регент.

— Ничего, оно высохнет, — тихо, но твёрдо произнесла наследница.

Сердце её разрывалось, а она не могла даже написать Дерену. Нельзя было так грубо нарушить этикет и подвести брата Александра.

Слухи о её похищении уже поползли. Ей нужно вести себя так, словно с наставником её связывала лишь уникальная миссия по обретению источника. Она должна подняться выше сплетен и слухов, а значит…

Стоп! А ведь он не успел попрощаться официально!

Она может ему написать! Один раз! Это в рамках этикета: одно письмо, чтобы выразить признательность и поблагодарить.

«Нужно написать ему что-то правильное, разрешённое, но так, чтобы он понял, — решила Сайко. — Понял, что она ждёт. Что она всегда будет его ждать».

* * *

*Дом Паска — по-экзотиански и означает Дом Аметиста.

Глава 43 Дерен — капитан Пайел — опять Дерен

Дерен. Воздушная резиденция «Патти»

Барон прилетел за Дереном прямо на «Патти».

— Рэма заберёт сам Хантер, — сообщил он, протягивая пилоту пакет с компрессионной формой. — Они задержатся на Асконе ещё на пару-тройку часов, пока юристы подписывают бумаги. Как только подпишут, «Персефона» может грузить ваших северян к Хэду и пополам.

— От Рэма только подпись нужна? — уточнил Дерен.

— Ну, сколько-то он будет ещё консультировать местную службу рекрутинга. Вопрос почти решённый. Юристы нашего Рэмку боготворят, они считай, что сами всё сделали.

Дерен кивнул — отчёты Рэма он видел, привычно и быстро облачился в упругую компрессионную форму.

— Ты с девицей-то попрощался? — спросил Барон.

— Она спит.

— То есть, даже в щёчку не поцеловал? — десантник картинно вытаращил глаза.

— Я тебе щас по шее врежу, шутник, — нахмурился Дерен, которому было уже совсем не до шуток. — Какая она тебе «девица»? Сайко ещё ребёнок совсем. Девочка. Ещё раз рот отроешь — убью.

— Ну, наконец-то я узнаю тебя, — расхохотался десантник. — А то прямо махровый аристократ вылупился. Сюси-пуси…

— Барон, отвяжись, а? Я трое суток толком не спал. Спать хочу.

— Ну, спи, — согласился Барон. — Часа два у тебя есть точно. Пойдём по касательной к Пьюмелу: через Матрицу и Пояс Добра. Можно бы по двойной на Джангу, но кэп сильно тебя хочет. Линнервальду-то как он сказал, а?

Десантник сдержанно рассмеялся, и над его браслетом всплыл ролик, нарезанный разведчиками из разговора регента и капитана Пайела.

«Наследницу Дерен вам починил? — спрашивал капитан, щурясь. И сам себе отвечал: — Починил! Значит, миссия выполнена!»

— А что за спешка у нас опять? — спросил Дерен, быстро собирая компрессионку.

— Ну… всё, что могу сказать вслух — ты сам знаешь. Имэ сбежал на Э-лай. И автоматом у «Персефоны» появились сложные и не терпящие отлагательства задачи.

— Угу, — согласился Дерен. — Ташипу понятно, что задачи не отлагаемые. Кто же ещё будет ловить Тихушика?

Он забрался в шлюпку, полутяжёлую, десантную, отыскал глазами самое объёмное «сержантское» кресло, рухнул в него и начал проваливаться в сон ещё на этапе пристёгивания.

Пилот ещё ощущал, как Барон поправляет на нём силиконовые ремни, а потом наступила тьма, пронизанная уже привычными разноцветными линиями, поверх которых вдруг всплыло милое личико Сайко, и он провалился в сон.

Командировка кончилась. Выспаться бы теперь. А то капитан опять скажет, что смена деятельности — это уже само по себе отдых.

Капитан Пайел. Крейсер спецоновского подчинения «Персефона»

В командных коридорах крейсера было гулко и тихо — все возмутители спокойствия занялись наконец делами: Гарман воспитывал северян, Млич отсыпался, Келли застрял в турели огневого кармана, и его оттуда выпиливали.

«Персефона» готовилась к рейду в искажённые земли. Условно он был обозначен, как разведывательный, а на деле…

После того, как Ингвас Имэ снова сбежал к алайцам, стало понятно: Юг должен срочно противопоставить что-то алайским генераторам изменённого пространства.

Капитану Пайелу предстояло отправиться в эпицентр войны с хаттами, где реальность до сих пор была перекорёжена и вывернута наизнанку, и выяснить — что за оружие использовали там предки.

Если хочешь жить без войн — запасайся самой убойной дрянью, это закон. Если уж она не сможет удержать врага…

Поразмышлять, впрочем, не дали: Келли всё-таки выпилили, а тут и Гарман нарисовался — не сотрёшь. На этот раз для разнообразия — со списками пилотов, заявившихся на разведрейд. (Часть экипажа решили оставить на базе спецона, уж больно рискованным было задание.)

Капитан Пайел быстро пробежал глазами голографический список пилотов. Пояснений ему не требовалось. Хотя…

— Вот это вот что? — спросил он, тыкая пальцем в голограмму.

Гарман поморщился и промолчал.

— Стэфэн, — поднял на него глаза капитан. — Я не узнаю тебя в гриме. Ты кого мне решил подсунуть? Ты болен?

— Позвать, господин капитан? — вклинился дежурный, спасая корабельную демократию.

— Ладно, зови, — махнул рукой капитан.

Белобрысый худой парень к комбезе без нашивок сразу уткнулся глазами в пол.

В первые же секунды контакта с разъяренным капитаном волосы его слиплись и повисли сосульками, а с лица побежал пот, пропитывая футболку под расстёгнутым на груди комбинезоном.

— Нет уж, ты на меня смотри! — рявкнул капитан. — Вот это вот — что?

Кэп ткнул пальцем в одну из фамилий в голографическом документе.

Вид страдающего подчинённого ему был привычен. Если до сих пор на ногах стоит, значит, уже не сдохнет.

Не дождавшись ответа, капитан вызвал по связи дежурного сетевика.

— Как это ЧМО в список просочилось — разобрались? — прорычал он, когда на экране над пультом возникло озабоченное лицо.

— Да это глюк, капитан, — быстро пояснил сетевик. — Этот ботинок систему перегрузил, она и глюканула.

— А как он сумел её перегрузить? — спросил капитан всё ещё сердито.

— Видимо, система выдавала после его запросов: «служебное несоответствие». А он нажимал: «перепроверить». Если раз 200 нажать, может и глюкануть, наверное.

— Сколько раз нажал? — спросил капитан, переводя взгляд на белобрысого.

— Я не помню, — выдавил пилот. — Система возвращала заявку, я нажимал: «перепроверить».

Теперь он ещё и позеленел весь.

— А зачем? — в голосе капитана появился садистский интерес: потеряет парень сознание или нет.

Пилот замолчал.

— Вот ты его жалеешь, а его пороть надо, — сказал Келли.

— Это я-то жалею? — удивился капитан Пайел. — Да он сейчас вылетит, если не объяснит своего поведения!

— Я проверил, господин капитан. Он 1384 раза нажал, — уточнил сетевик. — Я тут сейчас «собачку» поставлю, чтобы не сбоило больше. Кто ж знал, что такой дебил попадётся?

Капитан кивнул, отпуская сетевика. Провёл рукой над пультом, активируя голосовой режим внутреннего чата:

— Вальтер, ты переоделся уже с дороги? Зайди?

Вальтер Дерен появился тут же, ему, видно, уже настучали про это оригинальное ЧП.

Дежурный тем временем подсуетился и сунул капитану в руки чашку с йиланом. Этот напиток чаще всего благотворно действовал на разбушевавшееся начальство.

Капитан отхлебнул йилан, улыбнулся невольно. Этот сорт был особенно хорош: ароматный, крепкий.

— Это же Рэмов балласт? — спросил капитан Дерена, ткнув чашкой в сторону белобрысого.

Тот кивнул, разглядывая уже совершенно мокрого от страха пилота — хоть выжимай.

Капитан был той ещё «давилкой» — и на психику, и на физику. Аж дыхание у новичков перехватывало.

— Томас Леер, — прочитал Дерен, заглянув в список. — Первый пилот, «Анаконда», приписка — Имперская Арата… Это крайний Север.

— На него раньше, вроде, не жаловались, — осторожно влез Гарман. — Парень немного резкий, но старательный.

— Старательный, говоришь? — ехидно уточнил капитан. — 1384 раза — такое старание…

— Млич, вроде, хвалил, — вспомнил Дерен.

— Ну, тогда напиши Рэмке, — прищурился капитан. — Что или пусть пишет служебку и это чучело мокрое пойдёт сейчас в карцер за мелкое хулиганство, или я его списываю к хэдовой матери. За старательность.

— А с заявкой-то чего тогда… это?.. — нахмурился Келли. — Нам тогда на разведмиссию ещё одно рыло надо. Там история парная, чётное число пилотов положено. Без пары я никого не допущу.

— Ну, если Рэм служебку напишет — то пусть сам и несёт за него ответственность, — пожал плечами капитан.

Белобрысый поднял глаза и непонимающе уставился на высшее корабельное начальство.

— Чё смотришь? — поинтересовался капитан. — Вызвался — будешь отрабатывать свою дурную инициативу. Если куратор за тебя поручится, конечно. А пока — топай в карцер.

Дежурный с готовностью шагнул к парню:

— Браслет снимай, руки за спину!

И белобрысый расплылся в такой безумной улыбке, что капитан фыркнул.

— Обрадовался, понимаешь. Это он на алайском полигоне ни разу не был. Дерен, ты как думаешь: этот у нас ещё ташип или уже керпи?

— Ну вот в процессе и посмотрим, — дёрнул плечом пилот, провожая глазами белобрысого. — Теперь, наверное, придётся имя запоминать — Томас Леер.

— Не много это — один из двухсот? — спросил Млич.

Он подключения к навигаторской не сбрасывал и теперь мрачно зевал, разбуженный разговором.

— Пороть таких надо, а не в разведмиссию брать, — буркнул Келли.

— Ну, в данном конкретном случае я не против, — капитан отхлебнул йилана и зажмурился от удовольствия. — 1384 раза! Это же надо, какой упоротый. Весь в меня.

— А ты-то когда успел? — неискренне удивился Млич.

— А я ещё на «Аисте» вот так же рапорты писал. По переводу из Северного крыла в Южное. С десяток — точно написал. Но 1384 — это рекорд.

— Дерен, скажи этому рекордсмену, чтобы без рекордов потом, это… — Келли охотно принял из рук вернувшегося дежурного чашечку с йолем. Зампотех недавно подсел на этот непривычный сладковатый фруктовый чай. — А то у меня на него руки чешутся. Если он в шлюпке так пульт будет тыкать…

— Не будет, — пообещал Дерен.

— А Рэм-то напишет? — спросил Млич.

— Ну, он не напишет — я напишу, — улыбнулся Дерен и тоже взял чашечку с йолем.

В этот раз он привёз и специальные толстостенные чашки для этого напитка. Брат Ове подарил перед отлётом.

Они с ним очень забавно подарками обменялись: бесценный аметист на ничего не стоящие чашки.

— Развели это… бардак, когда каждый щенок… — насупился Келли, но от добавки не отказался.

— Да тянет он наши нагрузки, — нехотя подал голос Млич. — Нервный, конечно, парень, но ведь не сломался же. И просить не стал, чтобы его оставили. Я думаю, это хорошо.

— Будет дурить — сам всыплю, — пообещал Дерен.

— Я тебе это, берёзу прикажу посадить в оранжерее, — предложил Келли. — Берёза — она как-то надёжнее.

— И дуб, — фыркнул капитан.

— А дуб-то зачем? — удивился Келли.

— Меряться будете, у кого башка крепче, — пояснил кэп, успокоенный йиланом и возвращением Дерена. Всё-таки зря он дал себя уговорить с этой дурацкой командировкой: трое суток кошмары снились. — Успокоились все. Взяли парня и взяли. Плохо себя покажет — из аномалии не вернётся. А вернётся — значит, заслужил, чтобы с чистого листа. Дерен, Рэмка когда на маяке засветится?

— Думаю, через час-полтора.

— Прямо под разгон… Служебку сам накидай, пусть подпишет. А вся командная группа — ко мне после ужина. Будем вспоминать, что мы знаем про Гадрат и ловушки искажённых земель. Отдыхайте пока.

— Отдохнёшь с тобой, — зевнул Млич. — У меня расчётов на два дня. Может, меня тоже в карцер, а? Я тоже могу что-нибудь нажать 1384 раза.

— Работай иди, нажиматель, — отмахнулся от него кэп.

— Ты ж сказал — отдыхать?

— А это у нас и есть такой отдых. Смена деятельности — она, сам понимаешь, вдохновляет. В искажённых землях мы ещё не бывали, значит — на отдых идём.

Дерен улыбнулся, кусая губу.

— Да дай бы боги вернуться с такого отдыха.

— А куда же мы денемся? — удивился капитан. И добавил: — Всё! Марш работать! То есть отдыхать! Вальтер, останься, поговорить надо.

Дерен. Крейсер спецоновского подчинения «Персефона»

— Чем ты там вообще занимался, в этой «командировке»? — спросил капитан, выставив из каюты дежурного и разглядывая неожиданно помрачневшее лицо Дерена.

Тот только сейчас вспомнил про имплант и про то, что завтра нужно будет проходить медика.

Успеть бы выковырять. Или сдаться и попросить, чтобы оставили в качестве эксперимента? С имплантом он свыкся уже, как и с паутиной, то и дело возникающей на периферии зрения.

— Вальтер? — переспросил капитан.

— Да ничем я там особым не занимался.

— А что ты не поделил с проклятыми на Гране?

Дерен замялся. Линнервальду он ещё мог бы объяснить суть противостояния между трусами и теми, кто привык защищать не только себя, но и весь освоенный мир. Но что сказать капитану, не особенно разбирающемуся в философии?

— Да мы просто поспорили… по одному… э… философскому вопросу, — выдавил он с усмешкой.

— Нет уж, — сказал кэп, опустошая чайничек с йиланом. — Час у нас с тобой ещё точно есть. Садись и рассказывай всё по порядку!

И Дерен, разумеется, рассказал. Чётко, последовательно, ничего не приукрашивая.

Кэп выслушал не перебивая.

— Ну и как ты сам всё это оцениваешь? — спросил он, когда рассказ был окончен.

— Думаю, что брат Ове, создав Источник, решил моими руками вернуть его Дому Оникса. Он виртуозно надул Линнервальда, леди Антарайн, Ингваса Имэ. Ну и меня в том числе. Так что по итогу — я проиграл, капитан.

— А по результату — выиграл, — усмехнулся кэп.

— Но это только и исключительно потому, что мне повезло оказаться на стороне более сильного игрока, — пояснил Дерен.

— А хаттскую базу ты действительно видел? — спросил капитан.

Его не волновало, кому Дерен «проиграл» с точки зрения философии.

— Даже в руках держал, — улыбнулся пилот.

— Значит, история ещё не закончилась, — поморщился кэп. — Мерис закусится с Локьё, и спецы перероют всю долину. Интересно, кому повезёт: нашим или экзотским?

— Никому, — сказал Дерен и вытянул из браслета голограмму инфокристалла.

— То есть? — не поверил капитан.

— То есть у нас есть полная копия, — не сдержал улыбки Дерен.

И подумал: «Ну, нет, с имплантом он не расстанется! Удалённое копирование — лишь один из десятков плюсов этой проклятой техники. Вот так и начнёшь понимать хаттов…»

— Мерис с ума сойдёт от радости! — Кэп пролистал слои записи. — Да тут, кроме списков контактов, куча всякой бытовой мишуры! Вдруг что-то важное попадётся?

Заставив себя оторваться от изучения кристалла, он посмотрел на Дерена и развёл руками:

— Чем же тебя поощрить, Вальтер? Я тебя даже в увольнительную отпустить не могу, сам понимаешь. И «капитана» я тебе подписал ещё перед отлётом на эту несчастную Аскону.

— А можно я у тебя в гостевой служебку напишу и посплю? — попросил Дерен.

— Можно, — растерялся кэп. — А что случилось? Кто тебе опять спать не даёт?

— Ну, «капитана»-то ты подписал, а мужики же ещё не обмыли, — рассмеялся Дерен. — Думаю, там засада уже возле каюты. А я что-то подустал на этом асконском отдыхе.

Капитан смерил его взглядом.

— Иди-ка ты спать, отдыханец! — Он кивнул себе за спину, где пряталась потайная дверь в «гостевую» каюту. — Я сам за тебя служебку напишу. И Рэмку встречу. Иди-иди, — поторопил он замявшегося Дерена. — А то передумаю.

Дерен всё-таки пытался ещё размышлять. Он хотел понять, почему не вмешался эрцог Локьё, не послал десант, не перехватил Тихушника?

Локьё — не Линнервальд, он не мог просто взять и «проспать» эту бешеную пляску линий. Но он не вмешался. А почему?

Понял игру брата Ове? Решил, что обретение Источника перевешивает побег опального Имэ?

Дерен вздыхал и ворочался. Ханер камат — линии мистической «паутины» — послушно вспыхивали и гасли перед его глазами, но не давали ответов.

Хотел того пилот или нет — но ему ещё многому придётся учиться. Ведь он просто не может позволить себе непонимания и бездумного следования чужим узорам.

Эпилог

Крейсер спецоновского подчинения «Персефона»

Дерен проснулся, ощутив нарастание скорости.

Вряд ли это был разгон, к разгону его точно бы разбудили. Наверное, крейсер тестировал двигатели, после того как в них очередной раз покопался капитан Келли.

В гостевой часов на виду не висело, и Дерен посмотрел на браслет. Так и есть: время ужина. Потом совещание и разгон.

Спать всё ещё очень хотелось, но совесть тоже надо было иметь. Иначе она сама потом тебя поимеет, проверено.

Дерен заставил себя встать, забрался в душ и выбрал самую низкую температуру из возможных. Замёрз как собака, но проснуться не помогло.

Тогда он надел халат, достал из стенного шкафа белково-витаминный коктейль и сел с ним в кресло, включив его в массажный режим. Может, разогнавшаяся кровь разбудит и мозг?

Ему было сонно и как-то невесело. А ещё не хватало рядом чего-то неуловимого, но приятного. Понять бы ещё чего?

Кресло заурчало, берясь за мышцы. Дерен прикрыл глаза, но это не помешало спецбраслету подать сигнал на имплант, что список сообщений за сегодня уже переполнен.

Все-то его зачем-то хотели…

Дерен, не открывая глаз, через имплант рассортировал сообщения на группы: сослуживцы, начальство, Рэмка… И обнаружил одно «внешнее» сообщение, с маяка.

Бездумно вычленил пару строчек: «…выражаю наставнику глубочайшую признательность…»

Вздрогнул, открыл глаза и прочитал уже из голоменю браслета имя отправителя: «Наследница Дома Оникса Сайко ИньИнь урождённая Асмирике».

Нахмурился, но раздражения не ощутил, скорее, наоборот: губы сами расползлись в улыбке.

Такая милая девочка… Ещё и благодарит за дрова, которые он там наломал.

Хорошо хоть, что с ней всё в порядке. Да и хитрый брат Ове гораздо лучше позаботится теперь о наследнице, чем помешанная на рыжих бандитах леди Антарайн.

Дерен начал читать письмо сначала, то и дело улыбаясь вроде бы грамотным, но каким-то неловким фразам: «Благодарна была пребывать в близости к помыслам…»

Ах да, тут же применяется этот проклятый экзотский императив!..

В конце письма — а оно было вообще ни о чём, сплошные куртуазные фразы — было приписано две строчки, дополнительно заверенных подписью личного юриста Сайко.

Строчки гласили: «Наследница Дома Оникса просит Вальтера Дерена, урождённого Вальтера Ларго, оказать ей доверие путём имплементации разрешения на запрос по необходимости в Банк генетических данных Армады Объединённого Юга на предмет возможного генетического наследования…»

Дерен потряс головой, и сонливость слетела с него, как не было.

Сайко просила разрешить ей доступ к его генетическому материалу, который хранился в банке данных Армады? Зачем?

Если Линнервальд возьмётся подтверждать родство Дерена с Великими Домами, он сам пошлёт запрос. Да и у Локьё эти данные скорее всего уже есть.

Стоп. «На предмет возможного генетического наследования?..»

Она что, хочет от него ребёнка таким вот странным путём? Через Банк генетических данных?

Да кто ей разрешит в восемнадцать лет⁈

Хотя… почему в восемнадцать? Разрешением она сможет воспользоваться, когда угодно, ограничения по времени оно не имеет…

Но зачем? Что за хэдова бездна?

Дерен и без базы импланта помнил, что первое совершеннолетие в Содружестве — чистая формальность. Ребёнка Сайко сможет завести только после двадцати одного, как и в Империи.

Да ей ещё в куклы играть надо, а не думать о детях! Наследница вообще не имеет права тратить время на вынашивание детей! На три года она будет потеряна для Дома. И хорошо, если на три!

Что она вообще себе выдумала? Пройдёт год или два, и она забудет и имперского пилота, и эту историю. Да и не его она помнит сейчас, а тот идеальный образ, что сама нарисовала себе. Восемнадцать — такие восемнадцать…

Дерен открыл файл, готовясь написать Сайко что-то суровое и воспитательное…

И закрыл его. А потом и глаза

Перед его взором сплетались узлы причин, окрашивая грядущие события цветами силовых токов: зелёный, розовый, алый, как кровь…

Паутина подсказывала: он сам не знает, чего сейчас хочет.

Дерен оглядел скудно и обезличено обставленную комнату, в которую капитан не входил месяцами. Его гости ни от кого не прятались и предпочитали свободные помещения на командном этаже. У генерала Мериса имелась на «Персефоне» даже собственная каюта.

Такой уж это был крейсер, насквозь родной и свой в доску, где командующий Объединённым Югом мог бродить по ночам по стяжкам под потолком центрального ангара, генерал Мерис — курить в оранжерее, а начальник контрразведки — играть в шахматы в навигаторской.

Крейсер был домом для капитана и его команды, и это чувствовали те, кто сюда прилетал. Вот и Дерен вернулся домой. Вот только…

А чего он вообще заводится и пытается решить за девочку, как ей строить свою судьбу? Не факт, что «Персефона» вообще вернётся из искажённых земель. Жалко ему, что ли?

Дерен вздохнул, перечитал письмо, чтобы наверняка запомнить все его головоломные обороты, и подписал разрешение на запрос в Банк генетических данных Армады личной цифровой подписью.

Потом он заверил подпись в корабельной канцелярии и послал письмо обратно, не добавив к нему ни строчки.

Пусть хотя бы эта линия в паутине будет безо всяких узлов и подстав. И девочка сама сможет решить, чего она хочет, когда вырастет.

Знать бы ещё, чего хочет он сам?

Дерен в раздражении дёрнул плечом. Чтобы об этом думать, надо было сначала вернуться, а он ещё даже не знает толком, куда они летят и зачем.

Он встал, сбросил халат на пол, надел рабочий комбинезон и открыл дверь в капитанскую.

*****

@New_fantasy_and_fantastic_live канал новинок жанров Фэнтези и Фантастики в телеграме

https://t.me/New_fantasy_and_fantastic_live Подписывайтесь и не пожалеете. Только свежайшие новинки жанров фэнтези и фантастики для Вас..

*****

Если вам понравилось произведение, вы можете поддержать автора подпиской, наградой или лайком.

Оглавление

Глава 1 Дерен

Глава 2 Рэм

Глава 3 Рэм

Глава 4 Сайко и Дерен

Глава 5 Сайко

Глава 6 Дерен

Глава 7 Сайко

Глава 8 Сайко

Глава 9 Рэм

Глава 10 Линнервальд

Глава 11 Сайко и Дерен

Глава 12 Дерен

Глава 13 Рэм

Глава 14 Рэм

Глава 15 Сайко

Глава 16 Сайко и Дерен

Глава 17 Дерен

Глава 18 Сайко и Дерен

Глава 19 Рэм

Глава 20 Рэм

Глава 21 Рэм

Глава 22 Рэм

Глава 23 Линнервальд

Глава 24 Линнервальд

Глава 25 Дерен и Сайко

Глава 26 Сайко и Дерен

Глава 27 Дерен

Глава 28 Линнервальд

Глава 29 Дерен

Глава 30 Дерен

Глава 31 Сайко

Глава 32 Линнервальд

Глава 33 Сайко

Глава 34 Линнервальд

Глава 35 Сайко

Глава 36 Дерен

Глава 37 Дерен

Глава 38 Дерен

Глава 39 Линнервальд

Глава 40 Дерен

Глава 41 Рэм

Глава 42 Сайко

Глава 43 Дерен — капитан Пайел — опять Дерен

Эпилог