Библейская истина в современном мире [Джон Паулин] (fb2) читать онлайн

Джон Паулин Библейская истина в современном мире

ВСТУПЛЕНИЕ

Основная цель этой книги — попытаться отобразить реальность. Реальность не всегда привлекательна. Реальность не всегда соответствует тому, что мы хотели бы слышать или знать. Но реальность — это наша жизнь, наши поступки и окружающий мир. Многие в наше время утратили веру в Церковь адвентистов седьмого дня и доверие к ее членам. Но я обнаружил, что большинство адвентистов жаждут истины и жаждут познания реальности. Именно адвентисты, включая многих богобоязненных руководителей нашей Церкви, способствовали тому, что мои идеи, изложенные далее в этой книге, оказались опубликованы. Я не претендую на последнее слово в вопросе о реалиях, с которыми сталкивается наша Церковь. Те или иные мысли, высказанные мною, вызовут неоднозначный отклик. Думаю, что моя книга должна вызвать бурю во многих умах и побудить к активному экспериментированию. Я предлагаю ее с молитвой о том, чтобы она ускорила возрождение верности Божьим целям в новое и зачастую непонятное для нас время земной истории.

Я не ставил перед собой цель сказать «последнее слово» по этой проблеме в свете Писания или Духа пророчества. Как исследователь Библии, который при этом достаточно глубоко изучал труды Елены Уайт, я обычно предпочитаю подходить к предмету обсуждения на основе свидетельств вдохновенных авторов. Однако тщательное рассмотрение всех доступных источников увеличило бы объем книги до непосильных для большинства читателей размеров и, возможно, ослабило бы впечатление от изображенной здесь реальности. Содержание этой книги обусловлено моим продолжающимся на протяжении всей жизни изучением богодухновенных писаний, хотя я не привожу постоянных ссылок на них, опираясь на свои наблюдения за реальностью, в которой оказываются адвентисты, стремящиеся сохранить свою веру в секулярном мире. Поддержку такого «опасного» подхода я нашел у тысяч адвентистов, которые слышали этот материал в устной форме и подтвердили мои наблюдения. Предлагаю читателям изучать богодухновенные источники самостоятельно, чтобы убедиться, действительно ли это так.

Основная реалия, с которой сталкиваются адвентисты сегодня, заключается в том, что Церковь в целом стремительно растет в отдельных регионах, однако подобного роста и пробуждения не происходит в большинстве церквей Северной Америки. Пасторы в Новой Гвинее едва находят время для евангелизации, потому что работают с тысячами людей, которые считают, что успех в жизни выражен аббревиатурой «АСД». А большинство пасторов в Северной Америке, Европе и Австралии безмерно счастливы, если какая-нибудь программа по отказу от курения привлечет хотя бы горстку людей, не говоря уже о евангельских собраниях!

Безысходность и тревога, которые чувствуются во многих «белых» церквах Северной Америки, в значительной степени являются результатом процесса, называемого секуляризацией. Секуляризация означает, что общество все более и более склоняется к тому, чтобы рассматривать жизнь в отрыве от какой-либо связи с Богом или религией. Происходит постепенное размывание веры в сверхъестественное; в представлениях людей все происходящее ограничено этим миром и эмпирическим опытом. Религиозными ценностями и ритуалами все чаще пренебрегают, а церковь как институт теряет свое влияние в обществе. Секулярный человек или общество в целом вполне могут и не отвергать религию или Бога сознательно, но в повседневной жизни людей Бог занимает все меньшее место.

Слово секуляризм входит в другую категорию. Это понятие означает сознательно воспринятое мировоззрение, которое отвергает все формы веры и поклонения. Секулярного человека можно охарактеризовать как «миссионера» секуляризма. Он, однако, отличается от более типичного светского человека, который просто считает, что религия бесполезна, но отнюдь не испытывает враждебности по отношению к ней.

Многие адвентисты неохотно проповедуют Евангелие людям с подобным складом ума, не веря в действенность проповеди. Если у вас впервые в жизни окажется в руках баскетбольный мяч и восемь бросков из десяти достигнут цели, вы скажете себе: «Это вовсе нетрудно — у меня здорово получается!» Но если ни один ваш бросок не будет удачным, вы, возможно, больше никогда не притронетесь к мячу.

Так же и со свидетельством: многие адвентисты делают десять попыток донести весть до мирских людей и всякий раз терпят неудачу. А отсутствие успеха приводит к тому, что человек прекращает все попытки изменить ситуацию.

Еще одно препятствие, с которым мы сталкиваемся в проповеди Евангелия секулярным людям, заключается в том, что адвентисты чувствуют себя гораздо более комфортно в собственной культурной среде, чем во внешнем мире. Находясь среди своих, мы знаем, как себя вести. Для большинства христиан миссионерская деятельность подобна вторжению на чужую территорию. Мы слышим сквернословие и грязные шутки. Мы чувствуем запах табака и алкоголя. Наша вера почти каждую минуту подвергается неприятным испытаниям. Не так-то просто решиться наличное благовестие мирским людям. Вряд ли вы найдете замену такому благовестию среди других форм евангелизации, — это самая сложная форма подобной работы. Если эта книга подвигнет хотя бы одного человека с верою благовествовать неверующим соседям, друзьям и членам семьи, — значит, я трудился не зря.

Успех благовестил порождает энтузиазм и создает церкви. И если поместная церковь отнесется серьезно к этому вопросу, то он снова может стать центром общественной жизни. Всякий раз, когда я рассказываю об этом в общине, среди верующих оказываются и несколько мирских людей. Они-то, как правило, и воодушевляются больше всех и говорят: «Если у вас, адвентистов, такая религия, примите и нас в свои ряды!» Однако, чтобы достичь успеха, нам нужно знать, что определенные приемы оказываются бесплодными в работе с неверующими. Если вам удастся изучить несколько способов благовестия, которые срабатывают, «попаданий» у вас будет все больше и больше, а «промахов» все меньше и меньше. Возможно, вначале вы и не достигнете 80-процентного успеха, но как это волнующе — добиваться удачи с Божьей помощью!

Я намеренно опустил целый ряд тем, которые полезно было бы рассмотреть в этой книге, дабы читатель мог сосредоточиться на главном. В числе пропущенных тем можно назвать апологетику, поиск ответов на многочисленные возражения, которые высказывают неверующие в отношении существования Бога, достоверности Библии, проблемы зла и прочие вопросы, часто используемые в качестве оправдания своего равнодушия к христианской вере. Эти вопросы сами по себе заслуживают тщательного рассмотрения. Однако апологетика, возможно, и не так уж важна для благовествования, как иногда ожидается. На основе собственного опыта могу сказать, что люди обычно приходят к вере не в результате интеллектуального спора, но благодаря встрече с живым Богом. И когда Бог становится для них реальностью, все возражения, как правило, исчезают благодаря новому взгляду на жизнь.

Теперь уже должно быть очевидно, что эта книга сосредоточена на тех вопросах, которые непосредственно касаются христиан адвентистов седьмого дня. Основные принципы, изложенные в книге, в равной степени предназначены для более широкого круга христиан, но выбор иллюстраций, примеров и выражений предполагает, что эта книга будет интересна главным образом для читателей-адвентистов.

Еще одна, совершенно не затронутая мною тема — служение адвентистской молодежи. Многие наши проблемы, касающиеся неверующих людей вне церкви, в полной мере касаются молодежи, живущей в наших семьях и посещающей наши же церкви. Читатели, пытающиеся благовествовать молодым людям, найдут в этой книге много полезного, однако я не даю здесь обстоятельного объяснения актуальности данного материала для молодежного служения. С этим связан вопрос отсеивания членов церкви. Секуляризация приводит к тому, что из церкви уходят многие из тех, кто когда-то посвятил свою жизнь Христу.

Я не касаюсь непосредственно вопросов мира, правосудия и социального прогресса. Те, кто интересуется подобными вопросами, заметят, однако, что во второй части изложено библейское и духовное обоснование участия в решении важных общественных проблем, хотя эта связь и не выражена определенно.

Наконец, хотя эта книга ориентирована на практическую деятельность, в ее цели входит скорее изложить общую картину, чем дать подробные конкретные рецепты. Однако общие принципы, касающиеся способности адвентистской веры принять вызов секулярного мира, предлагают читателю разнообразие творческих приемов. Те, кто стремится углубить свое понимание предмета, могут воспользоваться библиографией.

Кто-то может спросить — разве век секуляризма уже не подошел к концу с падением коммунизма в Восточной Европе, расцветом движения «Новый век» и укреплением позиций христиан евангельского толка в североамериканской политике? Хотя все указанные тенденции, несомненно, будут развиваться, секуляризм остается доминирующей интеллектуальной силой в западном обществе и приобретает все большее влияние в «третьем мире». Время покажет, является ли недавнее возрождение интереса к религии во многих странах мира предвестником возрождения и отступничества последнего времени. Но на данный момент секулярное сознание остается одним из основных препятствий для проповеди Евангелия.

Часть I. ВЫЗОВ СЕКУЛЯРНОГО МИРА

ГЛАВА 1 БОЖИЙ СТИЛЬ ОБЩЕНИЯ

Сегодня адвентист совсем не тот, что когда-то, в 60-е годы. В те времена большинство адвентистов предпочитали избегать контакта с миром, за исключением тех случаев, когда этот контакт происходил на адвентистской основе. В последние же годы члены Церкви заняли весьма высокие посты — например, губернатор Гавайских островов, второй помощник госсекретаря Соединенных Штатов, глава Управления по социальной защите; среди адвентистов есть подающий основного состава в бейсбольной команде высшей лиги, актер Голливуда, дирижер большого симфонического оркестра, главы по крайней мере двух государств «третьего мира» и командир антикоммунистической партизанской армии. Вполне может быть, что к 2000 году одно из крупных государств в Южно-Тихоокеанском регионе станет преимущественно адвентистским. Даже сейчас значительная часть членов парламента и несколько губернаторов в этой стране являются адвентистами. (Случилось даже так, что губернатор и лидер оппозиционной партии в одной из провинций были пресвитерами в одной и той же церкви!)

Быть адвентистом в наше время — это волнующе и очень ответственно. Многие из стародавних правил, похоже, уже не срабатывают, как прежде. Немало адвентистов пытаются заниматься тем, чем никогда прежде не занимались. Люди, которых я только что упомянул, знают на собственном опыте, что четко придерживаться адвентистского вероучения, занимая высокое положение, очень и очень непросто. Почти каждую минуту на протяжении всего дня вам грозит опасность нарушить равновесие между убеждениями адвентиста седьмого дня и должностными обязанностями. Несомненно, это нелегкое испытание — быть подающим основного состава в команде высшей лиги, даже если в вашем контракте зафиксировано, что вам предоставляется выходной в субботу при каждой возможности!

С трудностями сталкиваются не только те адвентисты, чьи имена широко известны. Рядовым адвентистам тоже приходится учиться, как вести себя с соседями и даже родственниками — братьями, сестрами, родителями, детьми и внуками, — которые смотрят на мир иначе, чем мы. Несмотря на то, что они живут рядом с вами, адвентизм может быть для них таким странным и чуждым, как если бы вы только что вышли из космического корабля.

Два горизонта

Но является ли это нашей проблемой? Разве мы не призваны просто излагать весть в том виде, как мы ее знаем и ценим? А если она не по нраву кому-то, то не тем ли хуже для него? Рассуждать таким образом, может быть, и проще, но Елена Уайт говорит, что люди не услышат Благой вести до тех пор, пока она не будет провозглашена в доступном для них виде. «Истина должна быть провозглашена человечеству на понятном ему языке» («Желание веков», с. 34). Люди нуждаются в том, чтобы к ним обращались на языке, который им знаком. Евангелие должно возвещаться людям в контексте их культуры. Причина, по которой адвентистская весть распространяется, подобно пожару, в Новой Гвинее, на Филиппинах, в Кении и странах Карибского бассейна, заключается в том, что адвентизм в обычном нашем изложении — это именно то, чего ищут живущие там люди. Однако в других местах та же самая весть, похоже, не имеет успеха.

Я сидел на кушетке в гостиной дома, комнаты в котором были расположены на разных уровнях. Слева от меня три или четыре лестницы вели в спальную часть дома. Трехлетняя дочь хозяина дома пыталась спустить большую детскую коляску вниз по лестнице. В коляске сидел огромный игрушечный зверь На полпути вниз коляска опрокинулась, и игрушка, скатившись по ступенькам, шлепнулась на пол. Малышка подняла коляску, спустилась по лестнице, подобрала игрушку и стала «утешать» ее.

Я решил, что наступило время прокомментировать ситуацию: «Похоже, зверь пострадал не без твоей помощи».

«А вот и нет, — ответила она, — он сам во всем виноват!»

Что же произошло на самом деле? Мы говорили на одном языке — простом английском — и все же между нами не было никакого понимания Подобное же происходит чаще, чем нам кажется, и в общении с неверующими людьми.

Такое непонимание может привести в полное замешательство Одна супружеская пара, занимавшаяся миссионерской деятельностью, отправилась вверх по течению реки во внутренние районы Новой Гвинеи в попытке добраться до народности сои — племени, живущем на деревьях и никогда прежде не вступавшем в контакт с внешним миром. Супруги соорудили небольшую хижину поблизости от нескольких деревень и стали служить местным жителям, оказывая им медицинскую помощь и пытаясь понять их язык и обычаи. Многие сои поселились вокруг них и, похоже, были благодарны за их старания.

В достаточной мере овладев языком, муж решил, что настала пора попробовать изложить Евангелие. Отправившись в одну из деревень, он рассказал там историю об Иисусе. Рассказ получился складным, и он не мог понять, почему людей так мало заинтересовала эта история. Они не приняли близко к сердцу повествование о том, что совершил для далекого племени (евреев) из далекой страны «величайший Дух». Библейская весть, казалось, нисколько не трогала их, и они оставались безучастны, пока миссионер не рассказал им о том, как Иуда предал Иисуса. Внезапно все соплеменники обратились в слух. Стало очевидно, что они начинают что-то понимать и разбираться. Оказывается, главным героем во всей этой истории для них являлся не Иисус, а Иуда!

Может быть, миссионер неправильно рассказал им Евангелие? Нет. Проблема заключалась в культуре сои, где наивысшим уважением пользовался человек, у которого хватило силы духа предать своего лучшего друга. Когда древесные жители услышали евангельскую историю, на них произвел большое впечатление человек, который сумел в течение трех лет находиться рядом с Такой могущественной Личностью, как Иисус, делить с Ним пищу, путешествовать вместе с Ним и наконец предать Его, ничем не выдав себя другим ученикам! Такое предательство превосходило все образцы подобного поведения, которые сои чтили многие годы.

Как нести Благую весть подобным людям? Местная традиция чтила поступки, которые совершенно противоречили Евангелию. Миссионер изложил Благую весть ясно и убедительно, но только в свете своих представлений, в то время как для местных жителей все услышанное лишь подтвердило их собственные отвратительные взгляды. Люди не понимают Евангелия, если оно не приходит к ним в контексте их культуры. Но где было взять в той культуре какую-либо аналогию, применимую к истории спасения?

Вскоре после попытки миссионеров передать Евангельскую весть между двумя племенами вспыхнула война. Супруги всеми силами старались погасить конфликт, но безрезультатно. Наконец, отчаявшись, они заявили, что вынуждены покинуть эти племена и направиться на поиски других — которые не предают и не убивают друг друга. Не желая расставаться с экономическими преимуществами, которые они обрели благодаря пребыванию рядом с ними миссионеров (хорошие топоры, ножи, зеркала, лекарства и т.д.), местные жители пообещали примириться. Но разве можно доверять клятве о примирении в обществе, где прославляется предательство?

Культура сои, однако, предусматривала впечатляющий и эффективный ритуал мира. Воины враждующих племен выстраивались лицом друг к другу на лесной поляне. Вожди обоих племен, терзаемые душевными муками, выбирали среди собственных, самых дорогих сердцу малолетних детей, по мальчику и подводили его к иноплеменнику, который, по их мнению, заслуживал больше доверия. Происходил обмен мальчиками и именами. Каждый член племени, желавший примириться, подходил и возлагал на малыша руки. Эти малыши становились «чадами мира». Племя любило и берегло свое чадо мира, ибо люди знали, что, пока этот ребенок жив, им не грозит нападение. Почему? Потому что другое племя боялось причинить вред одному из своих. И в конце концов всякий, кто отдал собственного сына своим врагам, является человеком, заслуживающим доверия. Жизнь такого чада мира служила залогом дружественных отношений между племенами. После ритуала мира все члены обоих племен обменивались дарами и именами, чтобы каждый из них считался полноправным членом другого племени.

Супруги-миссионеры оказались свидетелями всего происходившего и задали немало вопросов. Это и была как раз та аналогия с искуплением, которую они искали. И они изложили Евангелие под другим углом зрения. На этот раз они рассказали о том, как между небесами и нашей землей разгорелась война. Но Бог так возлюбил мир, что послал «чадо мира». Он отдал Своего Сына человеческому «племени». И Сын Божий жил среди нас. А поскольку Он умер, и воскрес, и живет вечно, то Бог провозгласил «мир» с человеческим родом, и все племена и все народы, желающие принять к себе «чадо мира», тоже могут пребывать в мире с Богом. И в то время как мир между племенами сои продолжался лишь до тех пор, пока был жив ребенок, в Иисусе им обещан вечный мир, потому что Он живет вечно. Бог теперь на их стороне, и Он даст им новые имена, чтобы прославить обновление их душ. В результате этой и других проповедей, в которых евангельские события были изложены людям на языке их собственного культурного контекста, многие туземцы приняли Христа^[1].

Эта история служит хорошим примером того, что такое общение. Каждый человек на нашей земле имеет то, что можно назвать «горизонтом». В физическом смысле горизонтом каждого человека, находящегося в комнате, служат четыре стены и потолок и вид за окнами. Горизонт этого человека ограничен помещением, в котором он оказался в данный момент. В долине горизонт ограничен деревьями и холмами. На равнине обзор более широкий, а вот на вершине горы у горизонта вообще почти нет границ.

У каждого человека есть горизонт иного рода — горизонт интеллекта, эмоций и опыта. Наши знания и опыт, как правило, ограничены образованием, местом жительства и воспитанием. Когда мы сталкиваемся с другим человеком, наше общение может оказаться наиболее эффективным, если затронуты вопросы, представляющие взаимный интерес и обеспечивающие взаимопонимание. Главная ценность образования заключается в том, что оно представляет собой интеллектуальный эквивалент подъема в гору. Чем больше вы получаете знаний, тем шире становится ваш горизонт и ваш потенциал для влияния на других людей в этом мире. Вы обретаете способность передавать отдельные мысли в разнообразных формах и выражениях. Важна не форма сообщения, которую вы хотите использовать, а ясное понимание собеседником смысла, который вы намереваетесь в него вложить.

Основная цель этой книги заключается в том, чтобы расширить горизонт читателя до понимания горизонта, или мировоззрения, неверующих людей. Вступая в контакт с секулярной средой, адвентисты сталкиваются с проблемой, подобной той, что была у миссионеров в Новой Гвинее. У секуляризированных людей, с которыми мы сталкиваемся, мировоззрение подчас настолько отлично от нашего, что всякое взаимодействие практически лишается смысла. Что необходимо в такой ситуации, чтобы произошло общение? Один из людей, стремящихся к общению, должен расширить свой горизонт настолько, чтобы охватить горизонт другого. В чьи обязанности должно входить расширение горизонтов в данном контексте? «Истина должна быть провозглашена человечеству на понятном ему языке». Это утверждение предполагает, что, по крайней мере, некоторым адвентистам необходимо научиться разговаривать с мирскими людьми. Как сказал Эмиль Брукнер, «Церковь в наши дни должна обращаться… главным образом к «зычникам»^[2].

Если это действительно так, то нам необходимо научиться разговаривать с язычниками!

Роль Святого Духа

Многие христиане, однако, не согласны с мыслью, что в общении с неверующими людьми нужно принимать их условия. Разве в задачу Святого Духа не входит наведение моста над пропастью, разделяющей людей? Разве в Библии не написано, что «не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф»? Работа Святого Духа, конечно же, важна для эффективной проповеди. Даже пытаться осуществить какие-либо предложения, изложенные в этой книге, без водительства и поддержки Духа было бы верхом неразумия. (Духовный аспект благовествования будет рассмотрен подробно во второй части.) Святой Дух не только помогает христианам свидетельствовать о своей вере — Он, помимо прочего, вполне способен непосредственно общаться с любым человеческим существом, независимо от обстановки! В Рим. 1:18—20, однако, указывается, что, хотя деятельность Духа имеет всеобщий характер, ее доля в общей работе в целом довольно ограничена. Писание и опыт показывают, что Святой Дух, как правило, не подменяет человеческих усилий (см., например, Рим. 10:14). Давайте в качестве примера возьмем Писание. Разве Библия переписана слово в слово с золотых табличек, спущенных с небес? Нет. Писание возникло в условиях, определенных временем, местом, языком и культурой конкретных людей. Были учтены знания, опыт и происхождение библейских авторов. Павел, с его «докторской степенью», выразил откровение, полученное им от Бога, иначе, чем это сделал Петр, простой рыбак. Иоанн писал на простом, ясном, почти что детском греческом. С другой стороны, автор Послания к Евреям владеет литературным греческим языком, самым сложным для понимания во всем Новом Завете, за исключением первых четырех стихов Евангелия от Луки. В лице Матфея перед вами предстает человек, хорошо понимавший иудейское мировоззрение. Он последовательно показывает, каким образом в жизни Иисуса исполнились ветхозаветные Писания, с которыми иудеи были хорошо знакомы (см., к примеру, Мф. 1:22, 23; 2:5, 6, 15, 17, 18). Он использует иудейские термины, не поясняя их. С другой стороны, Марк обращается к языческому сознанию. Он объясняет иудейскую терминологию своим читателям-неиудеям (ср., к примеру, Мк, 14:12 и Мф. 26:17). Библейские авторы всегда имели в виду конкретную аудиторию. Писание показывает нам, что Бог старается Сам и ждет от нас того же, — общаться с людьми на их уровне, говорить с ними на их языке.

Возможно, еще большее значение, чем уникальные стили библейских авторов, имеет тот факт, что Бог даже содержание видений, которые Он посылает, стремится приблизить к восприятию тех или иных вдохновенных пророков. Самый яркий тому пример можно найти в Книге Даниила, где мы читаем, что видения сходного содержания даны двум людям, выросшим в совершенно разных культурах. Для Навуходоносора, языческого царя, Бог изображает империи будущего с помощью истукана (см. Дан. 2)! Этот символ был вполне понятен Навуходоносору, поскольку ему народы мира виделись яркими и сияющими фигурами богов, которым они поклонялись. В то же время для Даниила Бог рисует народы мира в виде злобных, прожорливых животных, которые угнетают его народ (см. Дан. 7). Бог обращался к каждому из пророков на доступном ему языке. Он нисходит до того уровня, на котором находятся люди.

Любопытно, что, поскольку греческий язык Нового Завета значительно отличается и от классического греческого Платона и Аристотеля, и от современного греческого, некоторые богословы прошлого века решили, что Новый Завет был написан на особом греческом — может быть, даже на «небесном языке». Затем в Египте кто-то натолкнулся на древнюю мусорную свалку. Она была полна обрывков любовных писем, счетов, рецептов и прочих атрибутов повседневной жизни I века. К удивлению многих, эти фрагменты папирусов оказались написаны на том же самом языке и в том же стиле, что и книги Нового Завета! Новый Завет был написан не на небесном языке и не на языке высокообразованной элиты, но на обыденном языке обычных людей. Бог нисходит до того уровня, на котором находятся люди! Священное Слово было обусловлено бренной культурой человеческих существ.

Эта мысль ясно выражена в «Избранных вестях», кн. 1, с. 19-22 (курсив мой):

Авторам Библии приходилось выражать свои мысли на доступном человеку языке. Она была написана обыкновенными людьми. Этих людей вдохновлял Святой Дух…

Писание было дано людям не в виде длинной череды неразрывных изречений, но часть за частью, через сменявшие друг друга поколения, по мере того как Бог в Своем провидении видел подходящую возможность вдохновить человека «многократно и многообразно»…

Библия написана вдохновленными Богом людьми, но она не соответствует Божьему образу мышления и Его средствам выражения. Она отражает человеческие свойства. Бог как писатель в ней не представлен…

Библия, совершенная в своей простоте, не выражает в полной мере великие замыслы Божьи, ибо безграничные замыслы невозможно адекватно выразить ограниченными средствами передачи мыслей.

Есть еще более яркий пример того, как Бог нисходит до уровня, на котором находятся люди. Когда Бог Сам пришел на землю в человеческой плоти, Он явился не в виде современного африканца или средневекового француза. Он пришел как один из иудеев I века, населявших Палестину; Его речь соответствовала местным языку и культуре; Он мог испачкаться, проголодаться и устать и даже временами разочаровывался, гневался и печалился (см. Мк. 1:40,41; 3:4,5; 6:6; 10:13,14). Бог пришел к нам не как супергерой, но как подобный нам Человек. Воплощение Иисуса демонстрирует, насколько тверд Бог в Своей решимости нисходить до уровня людей — в то время, в том месте, в той культуре и обстоятельствах, в которых они находятся.

Именно этот принцип воплощения двигал Павлом в его миссионерских предприятиях. Недвусмысленные размышления Павла по этому поводу — 1 Кор. 9:19- 23 — являются также и выражением принципа служения секулярному обществу. Павел говорит нам, что проповедование людям, весьма отличающимся от нас, требует значительных жертв. Главная причина, объясняющая отсутствие заметного успеха в работе с неверующими людьми, заключается в том, что мы не решаемся принести эту жертву.

Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона, — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых. Сие же делаю для Евангелия, чтоб быть соучастником его.

Павел в этом отрывке излагает принцип служения людям, поиска других горизонтов, чтобы мы учились говорить с людьми на их языке. Наградой же за нашу готовность принести необходимые жертвы будет великолепный шанс для множества людей прийти ко Христу. Благодаря этим жертвам, пришедших к Богу будет гораздо больше!

Если Бог так стремится нисходить до уровня, на котором находятся люди, почему Иисус, казалось бы намеренно, приводил людей в замешательство Своими притчами (см. Мк. 4:11, 12)? Ответ заключается в том, что Иисус говорил притчами из-за противления людей Его вести. Притчи были способом преодолеть сопротивление и посеять в душах семя истины. В последующей жизни, когда противление людей под влиянием обстоятельств сойдет на нет, они, возможно, вспомнят притчи Иисуса и поймут их смысл. Таким образом, у Иисуса никогда не было цели сокрыть смысл Своих слов — Он хотел пробиться к душам некоторых людей, не подвергая опасности Свою миссию в целом.

«Завершая работу»

Возможно, помимо изложенной в Писании причины, побуждающей нас учиться завоевывать сердца секулярных людей, существует еще более важное основание для этой работы. Кроме того, оно может стать ключом к исполнению обетования, согласно которому накануне возвращения Иисуса Евангелие распространится по всему миру (что адвентисты иногда описывают как «завершение работы»). В книге «Желание веков» есть глава под названием «Полнота времен». Там Елена Уайт показывает, что Бог затратил сотни лет на подготовку мира к пришествию Иисуса. Он просвещал греков, римлян и иудеев, подготавливая человеческие умы к пришествию Христа.

Это описание совпадает с тем, что мы знаем из истории. Эпоха наиболее радикальных религиозных перемен на всем протяжении человеческой истории приходится на первое тысячелетие до нашей эры. В течение этого периода человечество в целом освобождалось от приверженности к тому, что мы назовем языческими верованиями (поклонение силам природы), устремляясь к философским, или мировым, религиям, которые нам сегодня известны. Все великие религии современности возникли либо между 800-м и 200 гг. до н. э. (иудаизм, зороастризм, индуизм, буддизм, джайнизм, конфуцианство, даосизм), либо находятся в прямой зависимости от возникших в это время (христианство, ислам, сикхизм). Повсюду, кроме наиболее изолированных уголков земного шара, эти религии вытеснили первоначальные верования.

Вот как Елена Уайт описывает беспокойную атмосферу, в которой происходило это важное изменение в отношении человека к Богу: «В то время (при жизни Христа) языческая религия утрачивала свое влияние на людей, которые устали от пышных зрелищ и легенд. Они нуждались в такой религии, которая могла бы принести удовлетворение душе» («Желание веков», с. 32). Эта великая перемена в человеческих умах производила на Елену Уайт очень глубокое впечатление — она даже утверждала, что некоторые великие языческие религиозные деятели и философы были «вдохновлены» Богом! (См. «Желание веков», с. 33).

Эллинизация — процесс распространения греческой культуры по всему Средиземноморью — создала общество, в котором были преобладающий язык (греческий) и преобладающая культура (эллинизм), подготовив тем самым почву для пришествия Иисуса. В подобных условиях Евангелие могло распространяться с быстротою молнии.

Те, кто изучает религию сегодня, усматривают в секуляризации, происходящей в наши дни, почти точное соответствие эллинизации, которая, по словам Елены Уайт, подготовила древний мир к Первому пришествию Христа. Если это так, то не является ли процесс современной секуляризации Божьим орудием в подготовке современного мира ко Второму пришествию Христа?

Нам сказано, что накануне пришествия Иисуса Евангелие будет проповедано всем народам (см. Мф. 24:14; Мк. 13:10). Этому, несомненно, способствовало бы распространение среди всех народов какого-либо преобладающего языка и единой культуры. И это уже происходит. В современном мире существует основной язык — английский. Налицо и все более преобладающая культура — светская, берущая свое начало в западных странах. Светская культура распространяется по всему миру средствами массовой информации. Одним из немногих государств, более или менее успешно противостоящих наплыву светской культуры, является Иран. Но признаки того, что сопротивление Ирана не сможет продолжаться долго, уже появились.

Я поделился некоторыми из этих размышлений с одним студентом из Африки. И вот что он ответил: «Меня это не интересует. Это не имеет ко мне отношения. Это западная проблема».

Примерно через полгода после его возвращения в Африку я получил от него письмо. (Это было одно из тех писем, которые я складываю в папку с надписью «Личная поддержка». В этой папке хранятся письма, которые мне хочется перечитывать снова и снова, если я чем-нибудь удручен.) Он писал: «Когда я вернулся на родину, меня назначили пастором церкви в столице, приняв во внимание мою степень магистра. В моей церкви 26 докторов философии, и здесь происходит все то, о чем вы говорили. Благодарение Богу за то, что существует Университет Андрюса!»

Процесс секуляризации, который продолжался в развитых странах мира 200 лет, у развивающихся народов может занять всего 20 лет. Предпринятая мною поездка в Африку подтверждает этот факт. Под воздействием западных средств массовой информации (ТВ, журналы и т.п.) секуляризация происходит там столь стремительно, что духовные лидеры и глазом не успевают моргнуть. Быть может, это часть Божьего плана по скорому завершению работы? Если так, то задача, стоящая перед адвентистами, вполне ясна. Научившись завоевывать сердца секулярных людей, мы скоро сумеем завоевать сердца почти всех.

Сегодня эта тема крайне актуальна для адвентистской Церкви.

ГЛАВА 2 АДВЕНТИСТСКАЯ ПРОБЛЕМА

Принимая во внимание все, что мы обсуждали в первой главе, уместно тем не менее задать вопрос: «Актуальна ли для адвентистов эта тема?» Не может быть, чтобы такая стремительно развивающаяся церковь, как Церковь адвентистов седьмого дня, нуждалась в пересмотре методов своей миссионерской работы.

Именно в этом вопросе реальное положение вещей может оказаться весьма неприятным, и поэтому я хочу подчеркнуть, что пишу эту книгу как преданный член Церкви АСД. Я люблю эту Церковь — и не только потому, что работаю для нее. Это моя жизнь. Она привела меня ко Христу. Ни одно слово в этой главе не предполагает что-то опровергать или кого-то огорчить. Но мы должны жить в соответствии с реальностью. А реальность такова, что, хотя «Жатва-90» во многих местах была чрезвычайно успешной (в целом с 1985-го по 1990 год в мире крестились два с половиной миллиона человек), это еще не вся правда, а мы должны знать всю.

Распространение Евангелия по всему миру подразумевает два подхода. Один из них — это развитие Церкви, возрастание числа ее членов. Нести Евангелие миру — огромная задача. Для ее выполнения требуется многочисленная «армия». Созданию подобной армии способствует максимально быстрое возрастание Церкви, и мы немало в этом преуспели. В настоящее время количество адвентистов во всем мире превышает семь миллионов человек. Но гораздо меньше мы преуспели в другом подходе: в миссионерской деятельности и действенном привлечении тех, кто никогда не слышал о Евангелии. Сами методы, способствующие численному росту Церкви, могут вызывать у нас пренебрежительное отношение к тем группам людей, которые противятся Евангелию, поскольку нам кажется, что затраченные на них усилия приводят к ничтожному результату.

В сфере евангелизации мы добиваемся в лучшем случае ограниченных успехов. Воздействие адвентистов быстро ширится в некоторых развивающихся странах и в отдельных иммигрантских субкультурах Северной Америки. Но в остальных регионах наше влияние на подавляющее большинство людей очень невелико. Несмотря на то, что в таких странах, как Новая Гвинея, Филиппины и Ямайка, работа адвентистов идет довольно бурно, существует еще 31 страна, в том числе Мавритания, Саудовская Аравия и Афганистан, где адвентистов, если таковые имеются, очень мало и где отсутствуют какие-либо организованные объединения верующих. Насчитывается 17 тысяч различных территорий, где проживают люди, никогда не слышавшие историю спасения, у которых нет Библии, церкви и среди которых нет христиан, свидетельствующих о Христе. Существует 2300 групп населения, насчитывающих в своем составе более миллиона человек каждая, в которых нет ни одного адвентиста, не говоря уже о какой-либо действующей общине. Теперь, когда Глобальная Миссия сосредоточила внимание на этой проблеме, работа только началась.

Хотя США формально являются христианским государством, работа адвентистов разворачивается здесь только среди немногих групп населения. Например, когда я был пастором в Нью-Йорке, то фактически целый год проводил собрания три-четыре раза в неделю. Объектом моих особых стараний были белые мужчины, и я почувствовал себя поистине счастливым, с Божьей помощью крестив 12 человек. А потом мне довелось поговорить по телефону с моим другом, пастором одной из соседних церквей северо-восточной конференции, совершавшим служение среди американских нефов. Тем летом я помогал ему в напряженной трехнедельной работе на богослужении под открытым небом, что завершилось крещением 80 человек. Узнав, что я трудился целый год, чтобы крестить всего 12 человек, он в шутку спросил: «Что с тобой произошло?»

Произошло ли что-нибудь со мной? Пожалуй, нет. В конце концов я тоже помогал ему в летней работе. И я поделился с ним некоторыми соображениями о том, что различные группы населения неодинаково восприимчивы к Евангелию.

Внезапно на другом конце провода стало совершенно тихо. Потом он произнес: «Я кое-что понял».

«Что именно?» — спросил я.

«Я понял: мы крестили 83 человека, но ни один из них не является американцем», — ответил он.

«Ты можешь не отдавать себе отчета в этом, — сказал я. — Но ты тоже начинаешь сталкиваться с этими проблемами в своей общине. Просто до тех пор, пока у тебя есть несколько восприимчивых групп, готовых присоединиться к Церкви, эту проблему легче не замечать».

Если человек, как и его предки уже не в одном поколении, живет в каком-нибудь большом американском городе, если у него приличный доход и красивый дом в пригороде, то будь он негром, латиноамериканцем или выходцем из Азии, он столь же глух к Евангелию, как любой белый. Это подтверждается результатами исследования евангелизации латиноамериканцев в Южной Калифорнии. На протяжении 70-х годов латиноамериканская прослойка в Церкви удваивалась там каждые три-четыре года. Это исследование было направлено на выявление общих методов, но вместо этого обнаружилось, что за 20 лет не был крещен ни один латиноамериканец в третьем или четвертом поколении, кроме тех, кто состоял в браке с членом адвентистской Церкви или был каким-то образом связан с этой Церковью. Церковь крестила только иммигрантов и детей иммигрантов. Отсюда следует, что даже в некоторых наиболее восприимчивых слоях общества наше влияние на удивление ограничено.

В других группах населения оно еще меньше. Относительно успешным нововведением евангелизации стали недавние семинары по Книге Откровение. Поэтому была предпринята грандиозная попытка привлечь на них большое количество жителей предместья одного крупного города. Население предместья составляло 60 тысяч человек со средним доходом 100 тысяч долларов в год. Это был типичный район «яппи». Сто тысяч долларов было затрачено на рекламу; 40 пасторов проводили семинары почти каждый квартал!

Каков результат? В первый вечер пришло восемь человек!

Для выяснения причин этой неудачи обратились на кафедру маркетинга Университета Андрюса. С помощью маркетинговой корпорации Доннели выяснилось, что в Северной Америке существует 47 социоэкономических групп — от самых богатых до самых бедных. Каждый человек входит в какую-либо из этих групп. Вы на крючке у социологов! Если им удастся навесить на вас какой-нибудь из этих 47 ярлыков, они скажут, какая у вас машина, какую вы употребляете зубную пасту и даже какие продукты предпочитаете на завтрак. Здесь есть что-то непостижимое, но они действительно это могут. Вот как сильно мы похожи на овец. Но наиболее интересным для нас открытием стала информация о том, что только четыре или пять групп английского происхождения серьезно воспринимают упомянутый семинар. (Еще пять-семь групп, состоящих из национальных меньшинств, тоже реагируют неплохо.) Социологическое исследование показало, что только 12 человек из 60-тысячного населения этого предместья входят в какую-нибудь из этих четырех-пяти групп. 8 человек из 12 — это превосходный отклик на приглашение!

В мои намерения не входит критиковать традиционные методы евангелизации. Поскольку они были весьма эффективны, большинство из них до сих пор действовали. Совсем недавно в Сиэтле — городе, отличающемся высоким уровнем секуляризации, — была проведена широкомасштабная акция, включавшая около 60 семинаров по Книге Откровение и привлекшая почти 3 тысячи человек. Методы, которые эффективны в какой-то определенной аудитории, не следует отбрасывать, приступая к работе с другой аудиторией. Если то, что вы сейчас делаете, приводит к хорошим результатам, продолжайте в том же духе.

Однако в Северной Америке распространение Евангелия среди большинства населения явно наталкивается на серьезные препятствия, причина которых — особенности восприятия. Большинство американцев не воспринимают адвентистскую весть и остаются за пределами нашего влияния. Наша весть не имеет непосредственного отношения к их повседневной жизни. Им просто кажется, что мы говорим чепуху.

Ошибочная направленность проповеди

Еще одна причина наших неудач в работе с секулярными людьми кроется в том, как мы доносим нашу весть. Например, главной темой многих традиционных адвентистских изданий, посвященных евангелизации, является проблема субботы и воскресенья. Я видел номер,посвященный столь отдаленному периоду, как завершение первой недели (Творения). Во многих местах такой подход был оправдан. Но о чем это говорит секулярному человеку? «Адвентисты? Они занимаются вопросами, которые не имеют ко мне абсолютно никакого отношения». Разумеется, с точки зрения Бога и тех, кто живет во Христе, эта проблема очень важна. Но для секулярного человека не может быть более несущественного вопроса, чем вопрос о том, в какой день — субботу или воскресенье — следует посещать церковь. Они вообще сомневаются, надо ли туда ходить, поэтому споры относительно правильного дня воспринимаются секулярным обществом как подтверждение того, что на эти собрания не стоит тратить время и внимание.

Кроме того, адвентистов чрезвычайно интересует то, что произошло в 1844 году. Но секулярные люди живут главным образом здесь и сейчас. Если вы посвятите собрание обсуждению событий этого года, они решат, что им это совершенно ни к чему. Конечно, сам по себе этот вопрос очень важен, но он не имеет отношения к ситуации, в которой живут эти люди. Весть, которую мы привыкли нести им, встречает все меньший отклик.

Чтобы не показаться законченным еретиком, хочу напомнить, что в 1888 году на Генеральной Конференции в Миннеаполисе Елена Уайт говорила, что адвентисты не должны чуждаться «истины для настоящего времени». Что она подразумевала под этим? Истина для настоящего времени — это тот аспект истины, который особенно актуален для конкретного места и данного времени. Я написал эту книгу, поскольку верю, что в учении адвентистов таких истин немало: идеи, которые способны оказать сильнейшее воздействие на секулярных людей, вести, способные взволновать все общество. Нам надо уяснить, что это за идеи. (В первой главе третьей части я приведу некоторые соображения о том, в каких областях адвентистское вероучение занимает исключительные позиции с точки зрения влияния на секулярный мир.) Но, несмотря на то, что в системе нашего благовестия могут содержаться элементы, привлекающие секулярных людей, это, как правило, еще не стало очевидным.

Я не хочу, чтобы меня неправильно поняли. Миссионерская работа нашей Церкви зиждется на долгой традиции, и я, конечно, не предлагаю от нее отказаться. В мире много разных людей. В некоторых странах «третьего мира» и в отдельных иммигрантских культурах Северной Америки темы и подходы XIX столетия по-прежнему актуальны. Пусть там так и будет, но только, поступая подобным образом, надо отдавать себе отчет в том, что мы невольно ориентируемся лишь на определенный тип людей, пренебрегая другими. Не сознавая этого, мы невольно даем понять секулярным людям, что их присутствие среди нас нежелательно и что наше учение не имеет к ним никакого отношения. Там, где значительная часть населения остается равнодушной к нашей проповеди, следует попытаться использовать подходы, в большей степени ориентированные на конкретную аудиторию. В этой книге я призываю дополнить традиционные методы новыми, которые привлекут тех, кого не удается заинтересовать достойно зарекомендовавшими себя подходами прошлого и настоящего.

Проповедь как средство

Еще одна преграда, возникающая между нами и секулярными людьми, — это наши собрания, ориентированные на групповое восприятие. С точки зрения экономии времени и энергии групповой подход многие годы был вполне эффективен. Но секулярные люди редко поддаются убеждению в массовом порядке. Обычно они более восприимчивы в разговоре с глазу на глаз, и это не должно нас удивлять. Исследование адвентистских церквей (Лэйк Юннон), проведенное Готфридом Остервалом (опубликовано в 1976 году), показывает, что 85-90% крещений совершилось в первую очередь в результате личного общения с родственником, другом или пастором. Только менее четверти новообращенных отводит значительную роль публичным собраниям, адвентистским телепередачам, книгам и журналам. Тем более невосприимчивы к групповому подходу секулярные люди. Таким образом, мы не можем рассчитывать, что программы вроде «Так написано» или «Голос пророчества» убедят их сами по себе. Серьезное воздействие на секулярный мир зависит в основном от личных усилий.

Когда речь идет о духовных проблемах, нерелигиозные люди плохо воспринимают и лекции. Они склонны сомневаться, исследовать и задавать вопросы. Едва ли они придут и скажут: «Во что верит ваша Церковь? Дайте мне список основных положений вашего вероучения, и я поставлю под ним свою подпись». Когда религиозные люди принимают решение стать адвентистами седьмого дня, они хотят активно участвовать в своем обращении. Они хотят обсуждать свой путь к вере. Они могут сказать: «Вы прекрасно говорите, но нельзя ли мне выразить эту мысль по-другому?» Или: «Не заблуждаюсь ли я, считая, что этот вопрос не является решающим в моей собственной жизни с Богом?» Они хотят, чтобы их вера была осознанной.

Никогда не забуду милую супружескую чету, которую я крестил в Нью-Йорке. Накануне того дня, на который было назначено крещение, они выглядели очень встревоженными. «Понимаете, — сказали они, — работая с нами, вы были просто великолепны, и все такое прочее, но нас кое-что беспокоит, и мы даже не решаемся вам об этом сказать».

«В чем же дело? — спросил я. — Говорите смелее».

И вот что они сказали: «Эти слова посвящения… Мы их читали и верим во все это, но постарайтесь понять, — там будут наши родственники, и если вы прочитаете текст дословно, они подумают, что мы выходим в открытый космос или что-то в этом роде. Нельзя ли немного изменить текст?»

Я не сообщил об этом ни президенту нашей конференции, ни своему руководству, но Господь внушил мне, чтобы я шел домой и сделал то, о чем они просили. Я написал, что вероучение адвентистов седьмого дня основано на двух великих идеях: отношении к Богу и к другим людям. Что касается отношения к Богу, я рассказал о том, что сделал для нас Христос и как в ответ на это мы радостно служим Ему всем сердцем. Если Он требует, чтобы мы совершали богослужение в субботу, мы делаем это в субботу. Если Он требует, чтобы мы отдавали десятину, мы возвращаем десятину. Если Он требует, чтобы мы вели здоровый образ жизни, мы находим, что это довольно достойный способ отблагодарить Бога за все, сделанное Им для нас.

Далее я сказал о том, что, выстраивая свое отношение к окружающим на определенных принципах, мы тем самым откликаемся на все, совершенное для нас Христом. Такие принципы, как скромность, бережливость и преданность, отражают жертвенную любовь Христа к миру. Читая в то субботнее утро эти видоизмененные слова посвящения, я, предчувствуя самое худшее, старался не смотреть в сторону нескольких пожилых немок, которые были членами Церкви уже 60 лет. Когда служба закончилась, одна из них — именно та, которой я боялся, — направилась прямо ко мне! Не успел я собраться с духом, как она произнесла: «Пастор, я хожу в эту церковь шестьдесят лет, но еще никогда не слышала подобного посвящения. Впервые в жизни я по-настоящему поняла, почему я — адвентистка седьмого дня!»

«Слава Богу!» — сказал я. И поблагодарил Господа про себя.

Я отнюдь не пытаюсь внушить мысль, что вам следует всякий раз изменять слова посвящения. И если вы это делаете, то будьте внимательны, чтобы точно передать смысл! Но я убежден, что нерелигиозные люди, примыкающие к Церкви, хотят активно участвовать в своем обращении. Они любят спорить и обсуждать, а это совсем не то, к чему мы привыкли. Понятно, что этот процесс более успешно протекает не в толпе, а в уединенной обстановке. Адвентисты, как правило, охотно слушают лекции, но секулярный человек более отзывчив тогда, когда кто-то берет на себя труд выслушать его.

То, что нам и в голову не приходило

Немало вопросов вызывает и такая сторона работы с секулярными людьми, как богослужение. Хотя это утверждение может показаться излишне резким, но типичное адвентистское богослужение словно призывает секулярного человека больше не возвращаться. Но разве вы сами приглашали когда-нибудь своего соседа в церковь только лишь для того, чтобы он туда больше не пришел?

Поясню на примере. Допустим, у вас прекрасный дом в прекрасном районе, но ваши соседи переехали, и рядом поселились другие. Эти люди производят самое благоприятное впечатление. Ваши дети становятся друзьями, и в результате вы постепенно сближаетесь. Поэтому, узнав однажды, что они — буддисты, вы испытываете легкое потрясение.

Через некоторое время ваш сосед приходит и говорит: «Знаете, вы действительно замечательные соседи. У нас таких никогда не было. И мы очень этим дорожим. Мы с женой считаем, что вы обязательно должны узнать о том, что является главным в нашей жизни, — о нашей вере. Вот мы и подумали, не согласитесь ли вы в следующий уикенд посетить вместе с нами буддийский храм?»

Будучи добрым христианином, вы, разумеется, отвечаете: «Ну, конечно… конечно. С большим удовольствием».

Но ваша супруга, узнав об этом, восклицает: «КОМУ ты пообещал? ЗАЧЕМ? ЭТО НЕВОЗМОЖНО!»

Допустим, в конце концов ваша супруга соглашается на это мероприятие. Что происходит у вас в душе по дороге к буддийскому храму? Несомненно, вы будете высказывать друг другу свои опасения. «Интересно, как это будет выглядеть? Не заставят ли они нас петь? Представляешь: вставай и танцуй, приговаривая какую-то бессмыслицу. Вот ужас, как это будет неловко! Я никогда в жизни не пел ничего подобного! Не знаю даже, с чего начать».

Ваша супруга отвечает: «Что, если они собирают подношения идолу или чему-нибудь там? Следует ли нам принимать в этом участие или лучше вести себя так, как будто ничего не происходит?»

«А вдруг перед входом в храм нам придется где-нибудь расписаться или получить нечто вроде подписного листа? А в понедельник к нам придет их священник и принесет буддийскую литературу или еще что-нибудь?» — добавляете вы.

Что бы вы в такую минуту предпочли? Повернуть обратно и ехать домой, верно? Но это омрачило бы ваши добрые отношения с соседями; значит, это не выход. На что вам остается надеяться в лучшем случае? Вероятно, на то, что вы скромно войдете в храм, сядете где-нибудь в дальнем уголке, осмотритесь, увидите, что происходит, и после окончания богослужения быстро и незаметно уйдете? Надеясь, что вас никто не заметил, верно? Но представьте, что из этого ничего не получится. В разгар богослужения кто-нибудь скажет: «Просим всех посетителей встать». Довольно неловкая ситуация, не правда ли? Вы стоите в буддийском храме как люди, вполне созревшие для обращения, и не смеете пошевелиться от смущения.

Теперь вы понимаете, почему секулярные люди не чувствуют себя свободно в адвентистской церкви? Что там обычно происходит? Как только посетители входят, им предлагают расписаться в книге для гостей или на специальном бланке. Но в церкви секулярные люди больше всего опасаются принуждения. Они не хотят, чтобы их заставляли подписывать что-то, о чем они впоследствии могут пожалеть. И, разумеется, они не хотят попасть в неловкое положение, когда их вынуждают встать и оказаться в центре внимания множества незнакомых людей.

Пение гимнов тоже может стать существенным препятствием. Представьте, каково человеку, когда вокруг него все поют во весь голос, а он даже никогда не слышал этого гимна. Найдется не так уж много более затруднительных ситуаций, чем оказаться среди людей, объединенных каким-то общим делом, принять участие в котором вы не в состоянии.

Кроме того, секулярные люди проявляют острую антипатию к всевозможным манипуляциям. Они, например, боятся, что их «надуют», поставив перед необходимостью внести пожертвование, тогда как они предпочли бы этого не делать. Для них характерно следующее представление относительно церкви: «Единственное, чего от меня хотят, — это мои деньги». Но не успеют они оглянуться, как чаша для пожертвований проплывет мимо, и тогда им кажется, что глаза всех присутствующих устремлены на них. Недавно я спросил свою жену — адвентистку с почти 20-летним стажем, — почему она неизменно кладет в чашу для пожертвований один доллар из своих карманных денег, несмотря на то, что мы своевременно возвращаем десятину, предусмотренную в качестве отдельной статьи нашего семейного бюджета, и т.д. «Боюсь осрамиться в глазах окружающих, — ответила она, — ведь люди заметят, что я ничего не положила в чашу!» Если даже жена пастора с таким стажем чувствует себя столь несвободно, то какое же глубокое воздействие должен произвести ритуал сбора пожертвований на тех, кто не привык к церковной жизни!

Но чего секулярные люди боятся в наш век информации больше всего, так это скуки. Есть ли основания полагать, что типичное богослужение адвентистов седьмого дня покажется человеку, далекому от религии, впервые пришедшему в церковь, захватывающе интересным? Затронет ли оно что-то важное в его душе? Если служения в вашей церкви не привлекают даже вашу молодежь, то они покажутся скучными и посетителям.

Реальность такова, что секулярные люди почти полностью изолированы от христианства. Они не открывают Библию и не слушают проповеди. Они не читают религиозные брошюры, которые суют им в руки на улице. Когда они видят на бампере автомобиля наклейку: «Посигналь, если любишь Иисуса», то не испытывают желания помолиться или раскаяться. Они просто говорят: «Вот проехал еще один псих с наклейкой на бампере». Они не ждут христианских передач по телевидению, если только Джимми Своггерт не устраивает очередную эффектную исповедь. Действительность такова, что секулярные люди — а это почти около 70 процентов американцев — почти полностью изолированы от всего того, что для нас является естественным. Познакомившись с ними поближе, начинаешь понимать, что они просто ничего не знают о христианстве. Я не пытаюсь внушить мысль, что в попытках убедить таких людей мы должны все изменить. Но необходимо, по крайней мере, отдавать себе отчет в том, что адвентистское богослужение их не привлекает.

Однако не понимайте мои слова слишком буквально. Вознамерившись узнать, почему почти во всех церквах секулярные люди чувствуют себя неуютно, просто спросите некоторых из них, почему они не ходят в церковь. Если человек достаточно раскован, чтобы сказать вам правду, его ответ обязательно попадет в одну из описанных выше четырех категорий.

Однажды мне довелось проповедовать в конгрегационалистской церкви. Я просмотрел в своей тетради более сотни проповедей на основные темы и обнаружил, что лишь немногие из них приемлемы для этой церкви без значительной переработки. Мы, адвентисты, пользуемся своим, понятным только нам языком. У нас существует собственный, особый метод построения умозаключений. Одна только мысль о присутствии в церкви десяти атеистов может повергнуть рядового адвентистского пастора в смятение. О чем ему следует говорить и каким образом? Адвентисты седьмого дня абсолютно справедливо озабочены тем, смогут ли они завершить работу в этом мире. Но если мы действительно относимся к этому вопросу серьезно, нам необходимо учиться говорить с людьми нерелигиозными.

ГЛАВА 3 ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРИРОДЫ СЕКУЛЯРНОГО

Что такое секулярный человек? Каков его образ мыслей? Здесь нам придется воспользоваться некоторыми широкими понятиями, поскольку они строго научно выражают взгляды специалистов, изучающих отношение секулярного человека к жизни и ее главным проблемам. Нередко довольно трудно простыми словами объяснить глубокие понятия. Ниже мы приводим эти понятия — впервые их предложил богослов Лэнгдон Гилки в своей книге «Укрощение урагана» (Langdon Gilkey. Naming the Wirlwind), а затем в популярной форме представил Тони Кэмполо в книге «Разумная вера» (Топу Campolo. A Reasonable Faith).

Взаимосвязь — первое слово, которое характеризует мышление секулярного человека и которое означает, что все в этом мире совершается по принципу причинно-следственной связи в рамках исторического цикла. Иными словами, для того чтобы объяснить природу какого-либо события, не нужно обращаться к идее сверхъестественного вмешательства. Любое событие является следствием какого-то другого в рамках истории и человеческого опыта. Например, если я злой человек, то это потому, что таким меня воспитали родители. Если я богат — значит родился в богатой семье или напряженно работал. Нет никакой необходимости приписывать что-либо

Божественному вмешательству. Более того, все наши поступки становятся причиной определенных событий, и сверхъестественное здесь ни при чем. Такой способ мышления можно называть также натурализмом.

Хотя мы и не спешим в этом признаваться, но многие адвентисты в своей повседневной жизни ведут себя так, словно Бог не оказывает на нее сколько-нибудь существенного влияния. Мы можем и не согласиться с этим, если начнем рассуждать богословски, однако на практике большинство решений человека обусловлены не столько библейскими высказываниями, сколько научным подходом. Для того чтобы узнать, насколько мы сегодня зависим от науки, достаточно вспомнить трактат Лютера, в котором он осуждает радикальный вывод Коперника о том, что не Земля, а Солнце является центром нашей Солнечной системы. Лютер чувствовал, что новая астрономия противоречит Писанию, однако, несмотря на все наше уважение к нему, я не могу назвать ни одного адвентиста, который бы рассуждал так же, как он. Наука заставила нас взглянуть на мир так, как Лютер того и не ожидал, однако блага, которые она нам дает, не всегда положительно сказываются на нашей вере. Если человек признает достоверным исключительно то, что воспринимает посредством пяти чувств, Богу нечего делать в его жизни.

По сути дела, секулярные люди живут лишь в той реальности, которую они могут ощутить с помощью пяти чувств, но такая реальность не делает жизнь осмысленной и не определяет никакой цели. Отрицая существование Бога, Который управляет жизнью человека, человек берет эту роль на себя, этим обуславливается вторая основная особенность секулярного мышления, которую можно назвать автономией. В переводе с греческого «автономия» (буквально: «сам» + «закон») означает «самоуправление». Автономный человек не испытывает потребности в Божественном водительстве. Принимая решение, он оставляет за собой все необходимые для этого права и преимущества, которые некогда принадлежали Богу. Ничто не приходит свыше, не дает ответов на его вопросы и не разрешает его проблем. Каждый должен решать сам, в чем смысл его жизни. Кто-то, например, может решить, что в конечном счете смысл жизни сводится к тому, чтобы оставить о себе добрые воспоминания. Отчасти именно этим объясняется сегодняшний интерес к экологии. Если, благодаря моим действиям, мир для моих детей и внуков станет лучше, моя жизнь не была напрасной. (Я, конечно, ничего не имею против борьбы за сохранение окружающей среды, однако заниматься этим можно на основании как сугубо секулярных идей, так и христианских.) Другим кажется, что если они найдут настоящую работу, удачно женятся или выйдут замуж и воспитают прекрасных и примерных детей, их жизнь наполнится смыслом. Третьи ищут его в изобразительном искусстве, музыке, путешествиях или литературе. Остро воспринимая какое-нибудь художественное произведение, слушая ту или иную музыкальную композицию, они чувствуют, что возносятся на более высокий уровень существования. В противоположность этому жизнь, сосредоточенная на наркотиках, предполагающая какие-то преступные действия или эгоистическое стремление к собственным удовольствиям в ущерб другим людям, рассматривается как бессмысленная трата времени.

С точки зрения секулярной философии, каждый человек сам должен решить, в чем состоит смысл его жизни, и, поскольку, определяя свою судьбу, секулярные люди не привыкли обращаться к Богу или кому-либо другому, они вынуждены принимать все решения самостоятельно, согласно закону, который сами для себя установили.

С идеей автономии очень тесно связано третье основное понятие — понятие относительности, или релятивизма. Если не существует ничего сверхъестественного и если человек сам определяет свою судьбу, тогда постижение смысла жизни, жизненных ценностей и истины зависит от той ситуации, в которой он находится. Поступок, разумный в одной ситуации, может оказаться нелепым в другой, то, что правильно для одного человека, может быть неправильно для другого. Нравственность трансформируется в социальный договор. То, что признается всеми членами группы, служит мерилом оценки любого поведения внутри ее. Одно поколение может воспринимать гомосексуализм как некую порочность, тогда как для последующего поколения это явление может оказаться приемлемым. Сексуальные отношения между двумя согласными на это взрослыми людьми могут доставлять радость, если никто из них не испытывает чрезмерного чувства вины, вытекающего из какого-нибудь своеобразного взгляда на мораль. Общество формулирует свои нравственные нормы и принципы, а также свое понимание истины на основе определенных социальных и экономических потребностей. Если что-либо приносит пользу или практикуется достаточно большим числом людей, это признается и даже поощряется. Убежденность в том, что все относительно, отрицает существование каких-то объективных нравственных норм и принципов, которые должны контролировать развитие общества. Нет никаких абсолютных начал. Все относительно, и любая совокупность нравственных норм имеет смысл только для той группы людей, которая их создала. Вместо того чтобы просто говорить об истине или о добре и зле, секулярные люди предпочитают говорить о том, что «истинно для вас».

Идея об относительности всего существующего действительно завладела умами людей — даже адвентисты сегодня все меньшее значение придают жизненным принципам. Правила, установленные Церковью, основывались на том, что есть Бог, Который активно вмешивается в нашу повседневную жизнь и может непосредственно руководить нами, даже самыми обыденными нашими действиями. Однако как только человек начинает сомневаться, пусть даже на подсознательном уровне, что Бог действительно вмешивается каким-либо образом в его дела, многие нормы поведения утрачивают свое основополагающее значение.

Четвертая, и последняя, особенность секулярного мышления проявляется в осознании временности всего происходящего. Для такой установки характерно представление о том, что наша жизнь — это все, что мы имеем здесь и сейчас. Несмотря на всю свою привлекательность для секулярного человека, идея посмертного существования является всего лишь желанной выдумкой, сочиненной теми, кто хочет убежать от страхов и тревог, связанных со смертью и умиранием. Конечно, было бы просто прекрасно искренне верить в жизнь после смерти, говорят они, однако для этого нет никаких серьезных научных данных. Поскольку для такого человека настоящая жизнь — это все, чем он реально располагает, разумно «жить в свое удовольствие». Недавно эта мысль нашла свое яркое выражение в спортивной телерекламе, проходившей под девизом: «Жизнь коротка: играй изо всех сил».

Идея скоротечности жизни сводится к тому, что, появившись на этой земле, мы живем на ней короткое время и затем исчезаем. Все, что мы делаем, имеет значение лишь сейчас, а когда сознание человека погаснет, его не ждут уже ни награды, ни наказания. Если же действительно существование человека кратковременно, можно делать все, что хочешь, если при этом не вредишь другим. Такие рассуждения встречаются нередко. Помню, как в разговоре со мной один адвентистский пастор сказал: «Знаете, порой задумываешься, действительно ли все закончится так, как мы об этом говорим. Я, конечно, надеюсь, что так оно и есть, но в конечном счете единственное, что от нас останется, — это наши дети». Я не думаю, что этот пастор был человеком порочным, беззастенчиво живущим за счет благочестивых упований других людей. Просто в тот момент он честно признался в некоторых сомнениях и страхах, рано или поздно одолевающих каждого из нас. Тем не менее это свидетельствует о влиянии секулярного мышления даже на тех, кто всю жизнь посвятил распространению библейской истины.

Несмотря на то, что, решая свои жизненные проблемы, секулярные люди руководствуются именно этими четырьмя основными предпосылками, человек с улицы редко задумывается над этим и уж, конечно, так же как и вы, не использует такие термины. Подобное мировосприятие унаследовано нашим поколением на уровне подсознания, и оно сказывается на нашем отношении к жизни по мере приближения к XXI веку. Секулярный человек — это, конечно же, не атеист, не тот, кто сознательно отвергает религию в ее высшем смысле. Он может верить в Бога, однако у него нет постоянной уверенности в том, что Бог вмешивается в практические вопросы его повседневной жизни. 94 процента верят в Бога, но 70 процентов не ходят в церковь. А если взять Австралию, то там 85 процентов утверждают, что верят, но в церковь не ходят все 96 процентов! Секулярный человек — не атеист, это просто человек, для которого религия на практическом уровне повседневного опыта перестала быть актуальной.

Мне, наверное, не стоит настаивать на том, что все секулярные люди таковы. В третьей части книги мы увидим, что они, как снежинки, не похожи друг на друга, хотя, конечно, в их рассуждениях есть нечто общее. Их непохожесть, вне всякого сомнения, представляет собой неизбежное следствие упомянутых нами автономии и релятивизма. Если каждый занят поисками смысла жизни самостоятельно и сам устанавливает для себя систему ценностей, то, конечно, придется иметь дело с самыми разными верованиями и жизненными нормами.

Причины формирования секулярного мировосприятия

Каков же человек, чье мировосприятие скорее всего окажется секулярным? А у кого больше возможностей сохранить веру? Какие черты характера способствуют тому, что человек попадает под секулярное влияние? Можно сказать, что при всех прочих равных условиях мужчины в большей степени тяготеют к секулярному мировоззрению, нежели женщины. Рассмотрим обычную адвентистскую церковь, расположенную в стороне от наших учреждений. Если брать взрослых членов церкви, то довольно часто среди них от 2/3 до 3/4 — женщины. Есть церкви, насчитывающие 100 человек, — среди них только один или двое мужчин живут настоящей духовной жизнью. Другие являются членами церкви потому, что в церковь ходят их родственники, или по каким-то социальным причинам. Согласно исследованию, которое недавно было проведено Отделом изучения человеческих взаимоотношений, в некоторых конференциях из всех членов Церкви более 75 процентов — женщины. Я, конечно, благодарен любой из них, ответившей на Божий призыв, однако почему-то получается, что, работая с секулярными людьми, мы, как правило, обходим мужчин стороной. Однако, вероятно, именно им в первую очередь следует уделять внимание. Что касается моей общины, то, не забывая о духовных запросах женщин, я на протяжении всего своего служения пытался в первую очередь работать с мужчинами. В результате большинство тех, кого я крестил, составляют мужчины, и, как правило, молодые. Но иногда ради этого приходилось менять форму служения.

Приведу пример, который, вероятно, поможет понять сказанное. В одной из моих церквей была престарелая женщина, которая уже не выходила из дома и которую я решил навещать два раза в месяц, несмотря на то, что она вместе со своим сыном жила в 50 милях от меня. В течение целых 30 лет сын отвергал всякие попытки поговорить с ним на духовную тему и грозил, что подаст на конференцию в суд за то, что та злоупотребляет доверием его матери. Он и слышать не хотел об адвентизме, и я никак не мог до него достучаться. Однажды, неожиданно для самого себя, я спросил, любит ли он футбол. Оказалось, что любит. Я, посетовав на отсутствие телевизора, спросил, не будет ли он против, если как-нибудь в воскресенье после обеда я загляну к его матери и заодно посмотрю футбольный матч. Услышав это, он не мог скрыть своего восторга.

В назначенное время он приготовил легкую закуску, расставил безалкогольные напитки и позаботился об особом кресле для «своего пастора». Мы вместе посмотрели игру, потом я поговорил с его матерью и отправился домой, совершенно не подозревая, что с ним в этот день произошло. Во время моего следующего визита он попросил меня немного времени уделить и ему, поднявшись наверх после беседы с матерью. Когда я поднялся, мужчина, разрыдавшись, стал рассказывать о том, как он боится будущего, — более всего страшила его мысль о том, куда он попадет после смерти. Как-то получилось, что человеку, проехавшему 50 миль, чтобы посмотреть вместе с ним футбольный матч, он смог рассказать о своих истинных переживаниях. Такое уважительное отношение к себе я встречал нечасто. Хотелось бы узнать, сколько мужчин я потерял только потому, что в силу своей чрезмерной занятости не смог принять участия в их «обыденных» занятиях.

При всех прочих равных условиях молодежь больше подвержена секулярному воздействию, нежели пожилые люди. В этом опять-таки можно убедиться, взглянув на обычную адвентистскую церковь, не связанную с нашими образовательными учреждениями. При наличии равных условий люди, живущие в городах, скорее всего будут нерелигиозными, в отличие от тех, кто живет в сельской местности. То же самое можно сказать и о людях, получивших хорошее образование, в сравнении с малообразованными.

Гораздо большая вероятность сформировать секулярное мировоззрение сохраняется и у богатых. Отчасти это объясняется тем, что богатые в значительной мере сами могут позаботиться о себе и поэтому не чувствуют потребности в Боге. Кроме того, богатство открывает определенные возможности, например возможность путешествовать, а тем самым человек подвергается всему многообразию секулярного влияния.

Тот, кто много путешествует (одну неделю выступает в Австралии, вторую — в Калифорнии, а затем преподает в Мичигане), имеет больше шансов стать нерелигиозным человеком, чем тот, кто всю свою жизнь живет в каком-то одном месте. Почему? Потому что как образование, так и путешествия позволяют знакомиться со многими идеями и людьми. Приведу простой пример: в Европе, как известно, на дверях устанавливается ручка-рычаг, а не шаровидная, как у нас. Впервые ее увидев, многие американцы удивляются: «Какой глупый здесь народ. Они, что, не знают, как сделать настоящую ручку?» Однако спустя некоторое время до них доходит, что европейская ручка очень удобна. Если у вас в руках куча свертков, ее можно открыть локтем. Попробуйте-ка это сделать с нашей! Какое-то время спустя они уже не будут уверены в том, что американский способ открывать двери — самый лучший. Точно так же, сталкиваясь с разнообразными взглядами на истину, становится все труднее отстаивать свои убеждения.

По той же причине те, кто постоянно общается с другими людьми, гораздо больше рискуют приобрести секулярное мировосприятие, нежели те, кто ведет уединенный образ жизни. Как известно, отшельники не обременены множеством различных идей! (Вот почему самый лучший способ сохранить веру в секулярном мире заключается в том, чтобы предусмотреть в своем расписании дня время для уединения, которое известно также как «время благочестия», когда можно перезарядить свои духовные батарейки для продолжения жизненной борьбы. Общественные деятели нуждаются в этом даже больше, чем все остальные.)

Что касается людей, которые работают на фабриках, они могут забыть о церкви гораздо скорее, чем те, кто занят в сельском хозяйстве. Но опасность стать секулярными людьми более всего грозит тем, чья работа так или иначе связана с информацией (банкиры, программисты, учителя и т.д.). Если не принимать радикальных мер предосторожности, то можно сказать, что активному, общительному человеку, работающему в сфере информатики, просто суждено стать секулярным. Ниже мы приводим таблицу, которая подытоживает все сказанное.

Нельзя утверждать, что большинство людей полностью попадают в одну из этих двух категорий. К первой можно отнести многих благочестивых пасторов, в то же время немало секулярных людей окажется во второй. Цель данного сравнения в том, чтобы выявить группы людей, которые больше других подвержены секулярному влиянию. Отчетливее осознавая, каким образом подобное мировосприятие воздействует на нас, христиан, мы эффективнее сможем решать проблему секуляризации.

Секулярный

Религиозный

Мужчина

Женщина

Молодой человек

Пожилой человек

Городской житель

Сельский житель

Более образованный

Менее образованный

Богатый

Бедный

Путешествующий

Оседлый

Работающий с людьми

Живущий уединенно

Рабочий

Фермер

Связанный с информацией

Связанный с производством

Секулярный	Религиозный
Мужчина	Женщина
Молодой человек	Пожилой человек
Городской житель	Сельский житель
Более образованный	Менее образованный
Богатый	Бедный
Путешествующий	Оседлый
Работающий с людьми	Живущий уединенно
Рабочий	Фермер
Связанный с информацией	Связанный с производством

ГЛАВА 4 ФОРМИРОВАНИЕ СЕКУЛЯРНОГО МИРОВОСПРИЯТИЯ

Почему мужчины более склонны к секулярному мышлению, чем женщины? Почему городской человек более склонен к этому, чем сельский, а люди, занимающиеся общественной деятельностью, — более тех, кто ведет уединенный образ жизни? Потому что те, кто в нашей таблице находится в левой колонке (см. предыдущую главу), более других подвержены воздействию секулярных сил. Какие же общественные процессы уводят людей от религии? Можно назвать три основных фактора: научное мировоззрение, плюрализм и индивидуализация религиозной жизни.

Наука

Первый и, возможно, самый главный фактор — это научное мировоззрение. Сегодня большинство людей делают выбор и решают свои проблемы, опираясь на науку и пользуясь научными методами. Они наблюдают за окружающей обстановкой, собирают информацию, обращаются к тем, кто пережил нечто подобное. Они дают объяснение тому, что видят, и рассматривают различные пути управления ситуацией. В итоге они собирают всю возможную информацию и принимают окончательное решение. Знают они это или нет, но к принятию решения они идут путем, который известен как научный метод. Этот научный способ рассуждения влияет на все, что мы делаем и во что верим.

Но в библейские времена человек решал свои проблемы иначе. Когда Даниил и три его друга не знали, как поступить, их первой мыслью была молитва, а не исследование. Вместо того чтобы предпринять «мозговой штурм» и обратиться к мудрецам, надеясь, что с их помощью удастся удовлетворительно ответить на вопрос царя, они тотчас же опустились на колени.

Это нисколько не умаляет той огромной выгоды, которую мы получаем в результате научного подхода к тем или иным проблемам. Но поскольку наука не имеет дела со сверхъестественным — ведь она эффективна только в той области, где все воспринимается нашими природными органами чувств, — ей свойственно объяснять все происходящее таким образом, словно Бог или не существует вовсе, или совсем не вмешивается в естественный ход событий. Более того, наука справедливо показала, что многие явления, которые некогда считались действиями Бога, можно объяснить с помощью естественных законов. Поэтому чем достовернее научные объяснения, тем менее достоверными кажутся положения религии.

Поясню сказанное на примере из жизни маленького американского городка прошлого века, расположенного на Среднем Западе. Вполне естественно, что в этом городке со смешанным англо-немецким населением на одной стороне городской площади стояла лютеранская церковь, а на другой — церковь методистов, и жители постоянно спорили, какая из церквей точнее отражает волю Бога. Однажды ночью молния ударила в методистскую церковь, которая, вспыхнув, сгорела дотла. Как же отреагировали жители городка на это событие? «Похоже, что Сам Господь сказал Свое слово и разреши! этот спор, не так ли?» В те времена было принято объяснять всякое событие прямым вмешательством Бога. Как вы думаете, что случилось с верой этих людей, когда они узнали, что маленький кусочек металла на крыше методистской церкви мог бы отвратить гнев Бога и спасти церковь от разрушительного пожара? Нередко наука «срабатывает» там, где вера, казалось бы, терпит поражение, и это делает религиозные объяснения гораздо менее убедительными, чем прежде. То, что раньше считалось действием Бога, сейчас можно объяснить с точки зрения естественных причинно-следственных связей — или как случайность, если угодно. По мере того как Бог уходит из повседневной жизни, люди привыкают к Его отсутствию, и Он играет в их жизни все меньшую роль.

Главное различие между религией и наукой — это различие между истиной и реальностью. И этого различия не видят секулярные люди, выросшие в мире, где господствует наука. Истина и реальность для них — одно и то же. Но что такое реальность? Для секулярного человека это то, что мы воспринимаем нашими пятью чувствами: то, что мы можем увидеть, услышать, вкусить, обонять и потрогать. Это и есть реальность. Но христиане верят, что истина — больше чем воспринимаемая нами реальность. Мы верим, что есть иные реальности, для познания которых пяти чувств недостаточно. Хотя каждый день все мы пользуемся достижениями науки, научный и христианский взгляд на мир принципиально отличаются друг от друга. Когда космонавт, облетев вокруг Земли, говорит: «Я не видел там ни Бога, ни ангелов», — он отрицает истину, исходя из воспринимаемой реальности.

Чем больше в своей повседневной жизни люди полагаются на науку (я имею в виду науку в самом широком смысле — не только естествознание, но также психологию и социологию), тем труднее отстаивать истину, которая находится вне чувственного восприятия. Вот почему развитие научного мышления приводит к уменьшению веры в обществе в целом. Это не значит, что христиане должны вернуться в тот мир, каким он был до возникновения современной науки. Это и невозможно, и нецелесообразно. Но нам необходимо осознать, что научное мировоззрение оказало и продолжает оказывать мощное влияние на веру и на всю западную мысль и что этот процесс нарастает во всем мире.

Плюрализм

Вторым главным фактором секуляризации является плюрализм. Плюрализм означает, что в обществе допустимы самые разные религиозные убеждения, ни одно из которых не является господствующим.

В XIX веке в Америке было намного легче совершенствовать и сохранять веру. Та Америка очень напоминала лагерные собрания адвентистов в наше время, где все исповедуют одну веру. Когда вы, встретив кого-нибудь на улице, говорите: «Счастливой субботы», тот отвечает: «Слава Господу! Прекрасный день, не правда ли?» Что происходит в этот момент? Другой человек подтверждает вашу веру, и она в результате становится сильнее. Вот почему верующие люди все более замыкаются в своем кругу. Когда мы с теми, кто верит так же, как и мы, наша вера находит поддержку и поощрение.

Сопоставьте этот опыт, который дают лагерные встречи, с тем, что происходит с верой в секулярном мире. Первые же двенадцать человек, которых вы встретите, могут исповедовать тринадцать религиозных или нерелигиозных учений. Если вы скажете: «Счастливой субботы», они скорее всего ответят. «Что? Какая суббота?» Постоянное взаимодействие с противоречащими друг другу идеями действует на веру разрушающе.

Плюрализмом объясняются и нередкие случаи зачастую разрушительного воздействия на веру высшего образования. Оно открывает перед верующим человеком широкое разнообразие идей, объясняющих почти все на свете. Положительное значение образования в том, что оно расширяет кругозор человека и помогает ему достичь взаимопонимания с людьми самого разного общественного положения. При прочих равных условиях пастор, закончивший семинарию, способен оказать реальное влияние на более широкий круг людей как в церкви, так и вне ее, чем пастор, не имеющий образования. Отрицательной стороной образования является то, что постоянное столкновение с различными идеями неизбежно ослабляет веру, если не принять решительных мер для ее поддержания.

Само по себе образование не является злом, но оно, несомненно, является обоюдоострым мечом. Знакомый пастор, который живет рядом со светским университетом, рассказывал мне, что если ему не удается прийти в общежитие в первые три недели после начала занятий, то, как правило, потом он уже не может оказать на студентов заметного влияния. Всего лишь за три недели перед молодыми людьми открывается целый мир идей, с которыми они никогда раньше несталкивались. За три недели их вера разрушается и пропадает.

Плюрализм означает, что общество в целом оказывает лишь минимальную или вообще не оказывает никакой поддержки вашей вере. Этот недостаток социальной опоры ведет к религиозной неуверенности. Чем больше разных мнений открывается человеку, тем труднее ему сохранять убежденность в истинности основ миропонимания. Этим объясняется, почему люди определенного типа более других склонны к секулярному мышлению. Общественные деятели постоянно подвергаются влиянию других людей и их убеждений. Активные, мобильные люди неизбежно соприкасаются с новым образом мыслей и действий. Городскому человеку постоянно приходится встречаться с разными идеями и понятиями. Молодые люди, конечно, более открыты новым идеям, чем пожилые. И чем больше мы сталкиваемся с различными идеями, тем труднее сохранить веру.

Возможно, главной задачей христианских теле- и радиопередач является не евангелизация, а духовная поддержка тех, кто живет иначе, чем его секулярное окружение. Трудно представить, что среди нерелигиозных людей найдется много тех, кто слушает христианское радио или смотрит христианские передачи. Зато в наш век плюрализма христианские средства массовой информации могут создать атмосферу лагерных встреч для тех, кто уже имеет религиозные убеждения. Люди могли бы смотреть и слушать передачи, чтобы укрепиться в собственных убеждениях, а вовсе не для того, чтобы узнать о новых взглядах.

Индивидуализация религиозной жизни

Третьим фактором секуляризации является индивидуализация религии. Это означает, что публичное обсуждение вопросов религии считается, как правило, неуместным. Религия все более ограничивается частной жизнью людей и их переживаниями. Вспоминается известное выражение: «Есть только две вещи, о которых не говорят в обществе, — это религия и политика». Религия только тогда становится темой для разговора, когда связанная с ней новость представляет светский интерес: например, пастор имел любовную связь с непорядочной женщиной или присвоил часть церковных пожертвований.

Я никогда не забуду игры чемпионата NBA, проходившего несколько лет назад. Выиграла команда «Филадельфия — 76», и телерепортеры бросились брать интервью у ее первого игрока Джулиуса Эрвина, более известного как «доктор Джей». Тот был еще весь мокрый после игры, когда в этом прямом репортаже по национальному телевидению его спросили: «В чем источник вашей силы? Что помогает вам быть не только великим спортсменом, но и оказывать большую помощь другим людям?» И он без промедления ответил: «Следует сказать о двух вещах. Прежде всего, это моя семья, и особенно велика в моей жизни роль жены. Но главное даже не это. Я отдал жизнь Иисусу Христу как своему Господу и Спасителю. Он — средоточие моей жизни, и я благодарен Ему за все, что мне удалось сделать хорошего как в спорте, так и в жизни»^[1].

Он еще некоторое время говорил на эту тему, явно смущая репортеров. Но на телевидении ничего не могли поделать! Это была прямая трансляция, когда нельзя отредактировать сказанное. В тот момент доктор Джей нарушил негласные правила секулярного общества. Он использовал непревзойденную возможность обратиться к миллионам телезрителей, для которых он был героем и образцом для подражания, и сказать им, что жизнь заключается не в баскетболе, а в Иисусе Христе. Но то, что он сделал, неприемлемо для секулярного общества. Вы не должны публично говорить о религии. И я больше никогда не видел на телеэкране прямых интервью с Джулиусом Эрвином.

Церковь уже не довлеет над обществом. Она уже не является главным действующим лицом общественной жизни. Политика, образование и экономика служат не столько церковным, сколько секулярным целям. И эта индивидуализация, это обособление веры является тем фактором, который, по-видимому, делает веру все более неактуальной для повседневной жизни.

Итак, мы живем в эпоху «секулярного дрейфа». Никто не предполагает заранее становиться секулярным человеком. Как правило, это происходит постепенно. Научное сознание, плюрализм и индивидуализация веры незаметно делают свое дело. В некотором смысле человек продолжает «верить», но у него уже нет ни твердых убеждений, ни духовной потребности ходить в церковь.

В результате этих тенденций общественное устройство все менее содействует религиозному пониманию жизни. Религиозные убеждения становятся неустойчивыми и приобретают относительный характер, являясь, как считается, всего лишь личным предпочтением.

Одна из ответных реакций на секуляризацию — реакция, которая разрушает значение прошлого и надежду на будущее, — это бегство в настоящее. Существование по принципу «есть, пить и веселиться», спорт и развлечения — такой образ жизни сам по себе становится религией, которая занимает место церкви.

Другой реакцией на секуляризацию является уход в какую-нибудь группу, которая находит защиту в изоляции от мира. Диапазон таких групп очень широк: от весьма ортодоксальных христианских «групп поддержки» до опасных культов, которые превращают нормальных людей в социальных и религиозных изгоев. Но как бы то ни было, в наш мятущийся век любая такая община становится для человека прибежищем мира и спокойствия.

Однако самым распространенным ответом на «секулярный дрейф» является стремление погрузиться в этот мир, каков он есть. Если наш мир — это все, что мы имеем, то вполне достаточно его задач и проблем, чтобы поглотить все наше внимание. Молитва и богослужение представляются бегством от действительности — пустой тратой времени, которое лучше было бы употребить на изменение общества. Знание приобретается с помощью разума и научных исследований, а не через откровение. Секулярный человек стремится создавать собственные ценности и намечать собственные цели, не ожидая от Бога ни поддержки, ни осуждения.

Секуляризация сама по себе является достаточно нейтральным процессом. С одной стороны — и в этом ее положительное значение, — секуляризация, способствуя развитию образования, науки и терпимому отношению к окружающим, улучшает жизнь многих людей, в том числе и христиан. Разоблачая фанатизм и суеверие, она препятствует тому, чтобы люди прятались от своих истинных проблем, увлекаясь различными религиозными учениями, отрицающими реальность.

С другой стороны — и в этом ее отрицательная роль, — секуляризация в значительной мере разрушает веру. Она приводит к тому, что истина кажется человеку относительной и неактуальной. В борьбе за земные цели не уделяется внимания духовному аспекту жизни. Более того, с тех пор как начался процесс секуляризации, церковь почти повсюду перестала быть центром жизни и чаще всего ей не удается привлечь внимание тех секулярных людей, которые активно ищут разрешения своих жизненных проблем.

Можно ли избежать влияния секуляризации, не попав в ловушку отрицания действительности и ухода от ее проблем? В наш век средств массовой информации сделать это очень трудно. Хотя секуляризация — это не вероисповедание, секулярные идеи распространяет самый убедительный из когда-либо живших проповедник. И секулярные «евангельские собрания» проводятся почти в каждом доме адвентистов. Я говорю о телевидении.

Телевидение — самый мощный проводник секуляризации в нашем обществе. С его помощью идеи научного сознания, плюрализма и индивидуализации религии бомбардируют наши дома повсюду. Адвентисты всегда учили: для того чтобы избежать пагубного влияния общества, необходимо жить в сельской местности. И вот я переехал из Нью-Йорка в маленький городок с населением 300 человек, в 7 милях от ближайшего города. Но мне пришлось каждое утро наблюдать, как в ожидании школьного автобуса около 20 детей варварски разрушают мой садик. В жизнь провинции входит телевидение, и дети растут под влиянием последних современных идей, моды, наркотиков, насилия. Телевидение может проникнуть буквально куда угодно. Проезжая мимо ранчо в Невадской пустыне, в сотне миль от ближайшей деревни, вы почти наверняка увидите спутниковую антенну, которая принимает телевизионные передачи из делового центра Нью-Йорка! Так же хорошо она работала бы и на Северном или Южном полюсе! Теперь, под влиянием средств связи и массовой информации, деревенская жизнь разительно отличается от той, что была прежде.

Телевидение стало тем фактором, который может изменить показатели нашей таблицы секулярных влияний, составленной ранее. Прямо в вашей гостиной оно способно создать ту городскую среду, с ее мобильностью и открытостью новым идеям, которая раньше была доступна только тем, кто находится в левой колонке таблицы.

Многие обеспокоены демонстрацией секса и насилия по телевидению. И это обоснованное беспокойство. Но в Библии тоже много секса и насилия. Однажды я переводил с иврита Вторую книгу Царств (7-21). Я был потрясен. Политические интриги, секс, убийства и изнасилования — вот чем занималось окружение царя Давида. Но существует большая разница между Библией и телевидением в этом смысле. Картины секса и насилия в Библии показывают, к чему приводит противление Богу и нежелание следовать Его Закону. Суть же телевидения в том, что оно прославляет жизнь, отпавшую от Бога. Когда вы в последний раз видели, чтобы в передачах, которые идут в самое удобное время, кто-нибудь молился и получил ответ? Возвратил церковную десятину, признавая, что Бог распоряжается его жизнью? Доводилось ли вам наблюдать свидетельство о положительной и ценной стороне жизни личности? Этот маленький ящик в доме каждого человека стал главным создателем философии в нашем мире. Но он никогда не показывает жизнь так, как ее понимают христиане.

Большая проблема, связанная с телевидением, состоит в том, что оно заполняет наше сознание образами жизни, в которой Бог не играет никакой роли. За разрешением своих проблем человек не обращается к молитве и изучению Писания, а надеется на свою сообразительность, умение и удачу. Помню, однажды в мотеле, включив телевизор, я увидел фильм под названием «Мак-Гайвер». В одном из отдаленных районов штата Монтана восемь вооруженных до зубов арабских террористов, оснащенных пулеметами, бронетранспортерами и чуть ли не ракетами, преследовали безоружного героя. На его месте я бы усердно молился, как и большинство людей, независимо от того, ходят они в церковь или нет. Но как раз в молитве Мак-Гайверу не было никакой необходимости, потому что он изобретателен, ловок и удачлив. Зная свойства растений, он создает из них взрывчатые и ядовитые вещества и уничтожает всю компанию, не получив ни одной царапины. Разумеется, в какой-то мере все это может быть невинной шуткой. Но постоянно пичкая человека подобной продукцией, ему тем самым подсознательно внушают, что связь с Богом не нужна для жизни и решения ее проблем.

Я не предлагаю всем адвентистам выбросить телевизор из дома. Наша церковь не занимает такой позиции. Не хочу сказать, что существует некий великий заговор Голливуда с целью развратить нравы. Телевидение просто показывает такую жизнь, какую его работники с их секулярным сознанием считают нормальной. Но каждому христианину необходимо полностью осознать, что все, что овладевает нашим вниманием, овладевает и НАМИ. Если вы проводите больше времени у телевизора, чем на служении или в изучении Библии, вам грозит реальная опасность оказаться втянутым в секулярный образ жизни. Если по складу характера вы подвержены секулярным влияниям, спросите себя, какое воздействие могут оказать развлечения на вашу веру.

Как адвентист становится секулярным человеком

Прежде чем говорить о том, как разрешить проблемы секуляризации, будет полезно специально проследить процесс превращения адвентиста в секулярного человека. Подобно тому как постепенно растет и взрослеет человек, секуляризация тоже, как правило, не происходит внезапно, за одну ночь. Обычно это долгий процесс. Редко бывает так, что в один прекрасный день адвентист просто встает и покидает Церковь. Большинство из тех, кто уходит из Церкви, отдаляется от нее постепенно, в течение некоторого времени. Люди могут продолжать верить в основные положения Церкви, но все меньше принимают участия в ежедневной религиозной жизни. Этот путь адвентиста от глубоких убеждений к секулярному отделению можно назвать для ясности «секулярным дрейфом».

Первый шаг на этом пути делается в личной молитвенной жизни. По своему сокровенному характеру частная молитва является основным личностным барометром духовности. Прежде всего уходит молитва, и даже пасторы не защищены от «секулярного дрейфа». Скажу откровенно, жены некоторых пасторов признавались мне: «Мой муж уже 20 лет молится только на людях». Хотя такие случаи исключительны, мало кто из адвентистов не сознается, что он приступает к молитве, по крайней мере, с некоторыми усилиями. Не думайте, что тяжелая борьба за полноценную молитвенную жизнь выпала только на вашу долю. Это результат того, что адвентисты живут в секулярном мире. И первое, на что секуляризация оказывает незамедлительное воздействие, — это молитвенная жизнь. Многие ли из нас могут сказать, что в своей частной жизни, когда их никто не видит, они так же близко общаются с Богом, как это представляется окружающим?

Следующей сферой, которую затрагивает секуляризация, является обычно изучение Библии, хотя кое-кто, особенно пасторы, могут продолжать изучать Библию, давно перестав молиться. Но в этом случае чтение Библии становится все менее и менее важным для самого человека; оно превращается просто в ритуал или является частью рабочего расписания. Может статься, что молитва и изучение Библии давно уже не имеют для человека большого значения, хотя никто не знает об этом, кроме, быть может, его супруги. Весьма вероятна ситуация, когда пастор последним узнает, что кто-то из членов его церкви утратил прежнюю личную связь с Богом.

Третий шаг в «секулярном дрейфе» совершается тогда, когда мы поступаемся нормами своего поведения. Вероятно, этот шаг заметят все, кроме жены. По сути дела, невозможно определить, есть ли в духовной жизни человека какие-то проблемы, если, конечно, Богу не будет угодно открыть вам это. Несмотря на то, что иногда Господь это делал для меня, нельзя сказать, что Он так поступает постоянно. Внешне духовное страдание впервые заявляет о себе тогда, когда начинаются сбои в поведении. Я понимаю, что именно сейчас нормы поведения представляют собой большую проблему в нашей Церкви, и не хотел бы поднимать вопрос о том, какие из них уместно отстаивать церковной общиной, а какие — нет. Тем не менее, работая пастором, я обнаружил, что если человек, долгое время считавший определенные поступки предосудительными, неожиданно именно их и совершает, в каком-то смысле можно считать, что он подал сигнал бедствия: «Я в духовном смятении».

Чтобы пояснить сказанное, обращусь к одному спорному вопросу. Несмотря на то, что Церковь адвентистов не запрещает носить обручальные кольца, многие адвентисты искренне считают, что такой обычай есть нарушение воли Божьей. По своему опыту знаю, что если человек, многие годы обходившийся без кольца, однажды приходит на субботнее богослужение, надев кольцо, это нередко свидетельствует о наличии у него серьезных духовных проблем. Это, однако, не значит, что ношение обручальных колец принципиально связано с трудностями духовного порядка: хочу лишь подчеркнуть, что всякий раз серьезные перемены в поведении позволяют предположить начавшийся «секулярный дрейф». Крайним признакам начавшейся секуляризации можно отнести и изменившееся отношение к десятине, выпивки в дружеской компании и разнообразные развлечения.

Четвертый шаг выражается в том, что человек все реже посещает церковь. Однажды в субботу вы просыпаетесь и говорите: «О, какой прекрасный день! Не отправиться ли нам в горы?» Конечно, иногда, по очень уважительной причине, вы можете не пойти в церковь. Однако редкие посещения церкви — часть секулярного процесса, и это служит несомненным признаком того, что предыдущие стадии «секулярного дрейфа» уже пройдены. Как правило, вы все реже и реже появляетесь в церкви. Сначала вы пропускаете одно служение в месяц, затем — два, а потом вы начинаете приходить только раз в два месяца. Наконец, посещение церкви кажется вам скорее обременительным, чем таким уж важным. Спустя некоторое время вы вообще перестаете ходить туда.

Пятый шаг «секулярного дрейфа» заключается в том, что вы начинаете сомневаться в самой Библии; сомневаться в будущей жизни и в том, есть ли Бог на самом деле. Беря Библию в руки, вы словно слышите чей-то голос: «Зачем ты читаешь ее? Это всего лишь печатный текст. Эта книга подобна любой другой книге». Вот он — секуляризм, закономерный результат влияния нашего общества, которое уводит нас от Бога и доверительного отношения к Его Слову.

Шестой, и последний, шаг в процессе «секулярного дрейфа» выражается в усиливающемся недоверии к религиозным институтам, причем оно проявляется по отношению к институтам любого рода — в том числе, например, и к административным структурам Церкви АСД. «Никто не может указывать мне, во что верить. Никто не может указывать мне, что делать». Этот аспект секуляризации примечателен тем, что наиболее сильно такие настроения наблюдаются в группах так называемого правого крыла — группах, которые решительно отрицают какое-либо влияние на них секуляризации. Вопреки такому отрицанию в этих группах проявляются те же последствия секуляризации, которые характерны и для их противников из левого крыла. И та, и другая крайность сигнализирует об опасности, но христиане правого крыла или меньше осознают это, или менее склонны признаваться в этом.

Раз уж я заговорил об этом, то скажу, что, с моей точки зрения, каждой церкви для полета нужны два крыла — и правое, и левое! Я хочу подчеркнуть, что, все меньше и меньше доверяя адвентистским институтам, так называемое правое крыло адвентистов тем самым показывает, что оно вовсе не застраховано от секулярного влияния.

Никогда не забуду одного пасторского совещания: обсуждалась именно эта тема; президент сидел сбоку от собравшихся. Увидев его, я сказал: «Держу пари, что ваш президент не получает от вас и половины того уважения, которое он питал к президенту своей конференции, когда начинал служение». Я задел его за живое: он вскочил и взволнованно заговорил: «Нет, вы послушайте! Послушайте этого парня! Он знает, о чем говорит! Вы не поверите, что мне приходится терпеть. Не поверите, какие письма я получаю! Ненависть! Ненависть! Ненависть! И нередко в бранных выражениях! А ведь это пишут люди, которые гордятся своим консерватизмом». И целых полчаса он продолжал в том же духе.

По опыту знаю, что президент сказал правду. Сегодня некоторые из крайних консерваторов во имя истины допускают явно неадекватное поведение. Сатана искусно опутывает паутиной секуляризма оба «крыла» Церкви, затрудняя наш «полет» и в значительной степени препятствуя положительному влиянию на мир. Независимо от наших богословских предпочтений, все мы подвержены секуляризации, и самое ужасное, что, чем меньше вы осознаете наличие «секулярного дрейфа», тем духовно опаснее он становится. Неуважение к духовному авторитету, независимо от того, осознается оно или нет, — это естественное следствие взгляда на мир как на самодостаточную систему, наряду с признанием собственной автономности и относительности всяких начал (философские продукты процесса секуляризации). Сегодня «секулярный дрейф» не всегда протекает именно так, как мы его описали. Если возникли какие-либо особые обстоятельства, процесс может оказаться иным или даже обратиться вспять. Если, например, человек огорчен какими-то действиями со стороны того или иного церковного учреждения, это может тотчас сказаться на посещаемости и преданности своей конфессии, хотя довольно долгое время, а может быть, даже всю жизнь человек будет молиться, изучать Библию и следовать прежним правилам поведения. С другой стороны, если молодой человек поступает в университет, где царит секулярная атмосфера, он может так быстро позабыть о всей своей прежней духовной жизни, что нельзя будет даже проследить различные уровни секуляризации его личности. Все, о чем я здесь говорю, представляет собой самый обычный ход развития, которое, как правило, занимает долгое время.

Люди нередко говорят мне, что мое описание секулярного мировосприятия и секулярного человека довольно сильно напоминает почти всех современных адвентистов, а не только так называемых вероотступников. Я никогда не стремился проводить сравнительный анализ, однако надо сказать, что чем больше вы знакомитесь с христианами других исповеданий, тем больше вам начинает казаться, что адвентисты более секуляризованы, чем обычный средний христианин. Если это действительно так, значит, сегодня секуляризация поражает нас сильнее, чем прежде. Она не только затрудняет общение с теми, кто, не будучи адвентистом, приходит к нам, но и иссушает нашу веру.

В прошлом веке адвентисты рассматривали себя как реформаторское движение внутри более крупной христианской церкви. Большинство людей, с которыми они работали, не испытывали потребности в духовном общении, и поэтому первые адвентисты стремились сформулировать аргументы, позволяющие на интеллектуальном уровне убедить человека в необходимости изменить свою духовную жизнь. Когда в мире было много христиан, такой подход на протяжении одного поколения оказывался успешным, однако в результате этого к 1888 году сформировалось целое поколение адвентистов, которые хорошо знали логическую аргументацию, но утрачивали связь с живым Богом. И поэтому, несмотря на всю силу вести, впервые прозвучавшей в Миннеаполисе в 1888 году, до сего дня адвентисты охотнее подчеркивают свои отличия от других христиан, чем живую связь с Богом.

В сегодняшнем секулярном мире вера, основывающаяся на интеллекте, больше не является надежной гарантией от «секулярного дрейфа». Именно поэтому адвентисты все острее нуждаются в живой связи с Богом, в ощущении Его присутствия. Само по себе вероучение не затрагивает сердца. Во второй части книги я попытаюсь дать несколько полезных советов тем, кто, живя в секулярном мире, стремится активизировать свою связь с Богом и придать ей более личностный характер.

Подводя итоги сказанному выше, можно заключить, что секулярное мировосприятие отрицательным образом сказывается на нас по меньшей мере в трех аспектах. Во-первых, оно создает еще большие трудности, когда мы пытаемся рассказать другим о своей вере. Оно отрицательно сказывается на плодотворности наших попыток евангелизации. Во-вторых, как мы уже отмечали, оно крайне отрицательно влияет на нашу собственную веру. Мы сами нередко чувствуем, что теряем связь с Богом. И, в-третьих, оно наносит большой вред функционированию адвентистской организационной структуры. Да простят мне это выражение, но быть руководителем Церкви адвентистов сегодня — значит переживать адские мучения. Президент мечтает о «завершении работы в этом мире», но все, что он пытается делать, по-видимому, лишь ухудшает ситуацию. Даже самые лучшие стремления уже недостаточно хороши. Именно секуляризация подрезает Церкви крылья, в результате чего Церковь противодействует себе самой.

Во второй части книги мы начнем обсуждать самую важную проблему, с которой Церковь сегодня сталкивается: как сохранить веру в секулярном мире. Вы не можете делиться тем, чего у вас нет. В третьей части мы поговорим о том, как нести свою веру секулярным людям. Поскольку у меня нет ни дара администрирования, ни опыта в этой области, я не рискую много говорить о том, каким образом тенденции последних лет сказываются на наших управленческих структурах. Тем не менее мои исследования и эксперименты способствовали возникновению идей, которые могут быть полезны для тех, кто работает в этой области. В Приложении есть раздел, содержащий некоторые конструктивные советы относительно того, как эффективнее управлять Церковью в секулярном мире.

1. Эти слова я запомнил из его телевизионного интервью.

Часть II. КАК ХРАНИТЬ ВЕРУ В СЕКУЛЯРНОМ МИРЕ

ГЛАВА 5 НЕ ДЛЯ КАЖДОГО

Видя, как секулярное общество воздействует на нашу веру, мы вынуждены самым серьезным образом рассмотреть вопрос о том, как, живя в секулярном мире, поддерживать ее. Как нам, адвентистам, поддерживать прочную связь с Богом, если наши соседи, друзья и даже члены семьи ведут жизнь, всецело подчиненную секулярным интересам? Хотя в библейские времена на земле не существовало абсолютно секулярной среды, в Библии есть повествования о том, как тот или иной персонаж отвечал на резкие выпады в отношении своей веры, — эти рассказы помогут ответить на поставленный нами вопрос. Закончив «вавилонские университеты», Даниил стал первым человеком при вавилонском дворе. Культура и религия, исповедуемая этим двором, были ему не только совершенно чужды, но и абсолютно враждебны. Рассказывая о том, как среди многих искушений Даниил хранил свою веру, Елена Уайт отмечает несколько довольно интересных моментов. (См. «Пророки и цари», с. 479-490.) Примерно в такой же ситуации находился и Иосиф, когда жил в Египте: условия были примерно те же самые — одиночество в чуждом обществе. Елена Уайт описывает, каким образом, находясь в темнице или при дворе фараона, Иосиф поддерживал свою веру (см. «Патриархи и пророки», с. 213-233). Говоря о том, как отвечать на вызов, брошенный нашей вере, Елена Уайт приводит особенно интересный пример, касающийся Еноха (см. «Патриархи и пророки», с. 84-89). Как известно, половину своей жизни Енох провел в горах, а вторую половину — в долинах и городах. Чем же он занимался в горах? Все очень просто: он перезаряжал там свои «духовные батарейки», чтобы, набравшись сил, с новой энергией вернуться к повседневным делам. Он повторял это снова и снова. В первой части мы уже говорили о том, что, если человек много путешествует и живет, что называется, «на людях», у него гораздо больше шансов обрести секулярное мышление, чем у того, кто уединенно живет на одном месте.

Поскольку большинство из нас не согласится вести жизнь отшельника, людям, занимающимся общественной деятельностью, необходимо время от времени уединяться, чтобы сосредоточиться на мыслях о Боге. Енох создал то, что я называю «сознательным одиночеством». В долинах он служил людям, будучи единственным представителем Бога в тот довольно-таки безбожный век. Однако время от времени он чувствовал необходимость покинуть общество, чтобы восстановить свое духовное видение. Он вновь и вновь прикасался то к одному, то к другому миру, в одно и то же время он мог жить в двух разных мирах. В его случае это был мир гор и мир долин, и, в этом двойном образе жизни, служение Еноха является образцом служения в секулярном мире.

Радикальный консерватизм

Рискуя быть неправильно понятым, я тем не менее попытаюсь обозначить тот стиль служения, который был характерен для Еноха. Для тех, кто хочет завоевать для Христа людей с секулярным сознанием, идеальной философией жизни представляется та, которую я называю «радикальный консерватизм». Я понимаю, что слово радикальный может кого-то задеть, однако использую его лишь за неимением лучшего для описания тех шагов, которые, по Божьему вдохновению, нам необходимо сделать, чтобы постичь другую культуру. Выражение «радикальный консерватизм» звучит как явное противоречие, однако Библия полна противоречий, в которых обе части уравнения истинны и необходимы. Мы знаем, например, что Христос — всецело Человек, но в то же время нам известно, что Он — всецело Бог. С точки зрения чистой логики это невозможно, но тем не менее это верно, поскольку Библия недвусмысленно говорит об обеих сторонах данного уравнения. Мы спасены верой независимо от дел, однако спастись без дел невозможно. Веками логически мыслящие люди безуспешно пытались разрешить эту дилемму. Сосредоточиваясь на идее веры, вы можете упустить из виду необходимость совершать дела, а решив добиться максимального успеха своими действиями, обнаружите, что вовсю хвастаетесь собственными достижениями, не слишком помня о том, что сделал для вас Христос. Жизнь полна постоянных сражений такого рода.

Не приходится сомневаться, что, когда вы начнете работать среди людей с секулярным мышлением, такая борьба будет только усиливаться. Единственная возможность для настоящего адвентиста эффективно трудиться в секулярном мире, состоит в том, чтобы придерживаться в своей жизни позиции радикального консерватизма. Слово «радикальный» в данном случае предполагает необходимость «достучаться» до секулярных людей, тогда как «консерватизм» выражает наше стремление поддерживать свою веру в ходе этой миссии. В этой части книги мы сосредоточимся на консервативной установке, то есть поговорим о том, как сохранять и даже созидать свою веру, живя в секулярном окружении. В следующей части мы рассмотрим аспект радикализма, то есть поговорим о том, как с успехом находить общий язык с людьми, не понимающими того мира, в котором вы живете.

Ну а сейчас вернемся к 9-й главе Первого послания к Коринфянам, поскольку это ключевой библейский текст для нашей темы. Надо сказать, что образцом радикального консерватизма был апостол Павел, который в стихах 19-23 говорите радикальной установке.

Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых. Сие же делаю для Евангелия, чтоб быть соучастником его.

Конечно, высказывания такого рода время от времени доставляли Павлу множество тревог (см., например, Деян. 21:17-21; 2 Кор. 1:2; 2 Петр. 3:16), и я должен признать, что в этом отрывке есть нечто вызывающее.

Павел описывает стратегию, с помощью которой можно завоевать большее количество людей разных характеров и уровней, но зачем ему это нужно? «Для Евангелия», «дабы больше приобрести» — то есть столько, сколько возможно. Как бы вы ни оценивали такой подход, нельзя не признать, что это радикальная стратегия. Встретившись с Павлом сегодня, я бы спросил его как своего современника: «Скажи, Павел, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что «для всех сделался всем»? Как христианину-адвентисту, живущему в современном мире, следует воспринимать эти слова?»

Однажды, обсуждая данный отрывок на занятиях, я увидел, как один студент поднял руку. Это был Клифтон Дэвис, обратившийся голливудский актер, которого я начал высоко ценить как человека. Ему предоставили слово, и он сказал: «Я только что навестил моего приятеля в Калифорнии. Вы, наверно, знаете, что в Голливуде почти повсеместно наркотики употребляют так, как где-нибудь в другом месте пьют кофе. Они создают нужную атмосферу, «подогревают» разговор. Ну, короче, этот приятель приглашает меня в заднюю комнату своей гримерной и по старой привычке предлагает выкурить «косяк» (сигарету с марихуаной). Разве Павел посоветовал бы мне сделать это? И вообще, что на самом деле означает «для всех сделался всем»? Вы, наверное, понимаете, что отказаться от такого предложения, особенно учитывая наше прошлое, значило бы воздвигнуть между нами серьезную преграду. Согласился бы на это Павел?» (Заметим, что Клифтон отказался.)

Упомянув об этой истории, я хочу показать, что иногда, следуя совету Павла, христианин может попасть в весьма щекотливую ситуацию. Учитывая духовную опасность, которая подстерегает в нашем мире каждого, может ли христианин еще более увеличивать эту опасность, стремясь «достучаться» до других людей, попавших в ловушку секулярного образа жизни? Ответ Павла прост и ясен: «Сие же делаю для Евангелия» (1 Кор. 9:23). Иисус Христос не остался на небесах, среди небожителей, в ожидании, что мы спасем сами себя. Он спустился с небес, стал одним из нас, нашел нас там, где мы были, — в мире, враждебном ко всему, символом чего Он являлся. Совершив все это, Он сделал для нас то, чего мы никогда бы не смогли для себя сделать сами. Трудясь «для Евангелия», Павел стремится принести заблудшим те великие благословения, которые Христос даровал ему. Он призван действовать в том свете великого спасения, которое уже получил, и посему в упомянутой нами главе Павел призывает христиан следовать его примеру, используя все средства для того, чтобы достичь заблудших.

Выражение «радикальный консерватизм» я использую потому, что оно довольно хорошо поясняет ту напряженную ситуацию в жизни настоящего христианина, которая возникает всякий раз, когда он проповедует в секулярном обществе. С одной стороны, крайне важно, веруя, а также ведя благочестивый и последовательно христианский образ жизни, содержать в порядке свое духовное жилище. Тех, кто постоянно заботится об этом, часто называют «консерваторами» или приверженцами «правого крыла». С другой стороны, начиная свое служение в секулярном обществе, мы неизбежно столкнемся с нелегкой проблемой выбора, будем вынуждены посещать определенные места и делать то, что консервативным христианам радости не доставило бы. Поступая таким образом, почти наверняка заслужишь ярлык «либерала» или «левого крыла». Используя выражение «радикальный консерватизм», я и пытаюсь разрешить эту дилемму.

Человек, стремящийся к служению в секулярном обществе, наверняка будет неправильно понят собратьями-адвентистами. Превосходным примером является телевизионная передача под названием «Вера сегодня», она выходит в рамках адвентистской программы «Livestyle Magazine». Упомянутая передача с большим трудом получает денежные пожертвования от адвентистов, потому что программа ориентирована не на адвентистскую аудиторию, а на людей с секулярным мышлением. «Livestyle Magazine» стремится подойти к этим людям в той ситуации, которая для них привычна, однако, поступая таким образом, передача практически остается без финансовой поддержки.

Надо, однако, всерьез относиться к консервативной реакции на служение в секулярном обществе. Здесь я прежде всего хочу сказать, что, совершая служение в секулярном окружении, христианин рискует. Я должен быть с вами искренен, и намереваюсь быть таковым на всем протяжении этой книги. Служение секулярному миру опасно для вашего духовного здоровья. В силу этого должен сразу же предупредить, что такое служение не для всех. Не каждому христианину надо стремиться к тому, чтобы, желая угодить Христу, совершать радикальное служение в секулярном мире. Для многих адвентистов лучше, ради собственного же блага, остаться у себя «дома», ничего не предпринимая.

Но почему же я тогда написал эту книгу? Да потому, что тысячи адвентистов ощущают призыв совершить что-то в этом мире, что-то изменить среди своих секулярно настроенных друзей, соседей и членов семьи. И, кроме того, Библия недвусмысленно убеждает нас это сделать.

Служение в секулярном мире может быть очень тягостным. Каждый день, живя в этом мире, адвентисты сталкиваются с неприятным выбором, который к тому же не всегда легко сделать. Я, например, терпеть не могу кофе. Каждый раз, когда мне приходилось — случайно или осознанно — его пробовать, у меня почти в ту же секунду начинала болеть голова, и это состояние длилось довольно долго. Поэтому сам я нигде и никогда его не пью, хотя прекрасно понимаю, что чашка кофе оживляет светскую беседу и что порой, отказавшись от нее, я в определенном смысле безнадежно портил отношения. Я встречал людей искуснее меня, умевших столь изящно отказаться от предложенного кофе, что, по-видимому, никаких проблем не возникало. Однако даже они признают, что подобные ситуации — всегда вызов. Жизнь была бы слишком проста, если бы существовал лишь выбор между добром и злом, однако в секулярном мире чаще приходится выбирать между злом и злом или добром и добром. Такие моменты требуют мужественного и серьезного решения.

Довольно жутким библейским примером выбора между злом и злом является история Есфири. Пожалуйста, не путайте ее с Даниилом. И тот, и другая жили в сходных условиях, однако отвечали на них совсем по-разному. Я, конечно, могу понять вас, когда, стремясь защитить невиновного, вы поневоле немного изменяете ту или иную библейскую историю, однако должен признаться, что был немного разочарован, когда, прочитав Книгу Есфирь в оригинале, понял, что она стала царицей не потому, что одержала победу в тогдашнем «конкурсе красоты». Еврейский текст ясно говорит, что, когда настал день этого «конкурса», она покинула дом, где были собраны молодые девицы, и направилась к царю. На следующий день, вместо того чтобы вернуться назад, она пошла в дом наложниц. Вряд ли стоит рассказывать о том, что там происходило. Она получила статус царицы, пробыв с царем лишь одну ночь, потому что в постели оказалась лучше остальных. Она, наверное, была и красива, однако царь мог определить это, и не проводя с нею целую ночь.

Соблюдала ли она все нормы «церкви», будучи царицей? Конечно, нет. Но откуда нам это известно? Мардохей приказал, чтобы она не рассказывала о своей вере никому из придворных, и спустя много лет царь удивился, узнав, что она еврейка. Если бы, живя при дворе в Персии, вы захотели бы соблюдать еврейские обычаи, вам не удалось бы этого скрыть, как не удалось и Даниилу. Вы тоже питались бы отдельно, жили не так, как все, и соблюдали субботу. Есфирь не соблюдала ее и не питалась так, как это делали евреи. По сути дела, она отказалась от своей веры, однако самое тревожное, наверное, то, что во всей книге нет ни единого слова осуждения. Напротив, решив поступать именно таким образом, она в нужное время оказалась в нужном месте.

Я, конечно, пишу эту книгу не для того, чтобы сказать всем и каждому: идите и поступайте так, как поступала Есфирь! Все дело в том, что порой мы не можем полностью понять Божьи планы. Когда Клифтон Дэвис вернулся в Голливуд, вновь подвергнув себя царившим там опасностям, многие адвентисты отнеслись к этому критически. Однако, вспоминая об Есфири, я вынужден признать, что Бог, Который превосходит нас во всем и Который терпимее нас, — порой, чтобы обратить людей, до чьего сердца мы не можем достучаться, — использует приемы, нам не доступные.

Что касается моего собственного опыта, то здесь я это чувствую острее всего. По природе своей я очень консервативен: даже своим дочерям я не разрешаю играть с куклами Барби, несмотря на то, что все их подруги играют с ними. Разве это не консервативная позиция? Но для такого запрета есть причины: исследования показывают, что если в детстве ребенок одержим этими куклами, то в подростковом возрасте девочка может страдать от заниженной самооценки. И, кроме того, с точки зрения анатомии, такая фигура, как у Барби, — абсолютно недостижима. Детям, которые растут, ни на минуту не расставаясь с ней, впоследствии нелегко смириться с «изъянами» собственного тела, что в дальнейшей жизни может породить другие проблемы. Я считаю, что любой человек, сотворенный Богом, по крайней мере, хотя бы в чем-то прекрасен: бунтовать против того, какими Бог нас сотворил, на мой взгляд, неправильно.

Я консерватор. У нас в доме нет телевизора, и мы живем без него вот уже двадцать лет, с тех пор как поженились. Быть может, я выгляжу смешным, столь долго говоря об этом, однако мне не хочется, чтобы кто-то решил, будто я разрушаю основы адвентизма. Я стремлюсь к обратному, однако нам, адвентистам, надо расширять масштабы нашего видения. Необходимо понять, что Бог неизмеримо ВЫШЕ узкого горизонта нашего восприятия, и Он способен использовать таких людей и такие методы, о которых мы даже не можем и мечтать. В 9-й главе Первого послания к Коринфянам Павел в общих чертах говорит о чем-то весьма и весьма радикальном, и нам следует крайне осторожно претворять в жизнь его совет.

Тем не менее в третьей части этой книги я предлагаю некоторые проверенные соображения относительно того, как это делать в адвентистском контексте и как при этом обратить большее число людей.

Однако цель данной книги не в осмыслении радикального аспекта данного Павлом совета, но в том, чтобы ознакомиться с консервативными установками и практическими приемами, необходимыми для успешной миссионерской работы в секулярном обществе. Надо признать, что, читая упомянутые стихи в отрыве от контекста, мы подвергаем себя духовной опасности. В следующих трех стихах (24-27) Павел предельно ясно показывает, что служение в секулярном обществе духовно опасно.

Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы — нетленного.

«Тленный венец», о котором говорит Павел, — это лавровый венок, которым на Олимпийских играх венчали победителей, — древний вариант золотой медали. Все эти атлеты, хочет сказать Павел, безрассудно стараются повергнуть соперника ради золотой медали. Это все, к чему они стремятся. Христианин же устремляется к такой медали, которая никогда не потускнеет и будет сиять вечно. Что он хочет этим сказать? Если уж атлеты достигают столь высокой степени самообладания ради золотой медали, то нам, взыскующим нетленного венца, чтобы быть уверенными в собственном спасении, следует потрудиться. Таким образом, наряду с присущим ему радикализмом, Павел в то •же время достаточно консервативен. Мы не можем отделять одно от другого, ибо в противном случае наше служение в секулярном обществе не будет действенным.

Далее в 26-м и 27 стихах Павел уточняет:

И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным.

Наверное, Павлу нравились спортивные состязания, так как он часто пояснял сих помощью свои мысли. В данном случае он говорит, что тоже бежит и боксирует, однако бежит не по кругу и бьет не воздух. Все имеет свою цель. Стремясь «достучаться» до других, Павел стал «всем для всех» — и это звучит очень радикально. Но в то же время он понимает, что поступать так — значит подвергать себя опасности. Он понимает, что евангелизация — это улица с двусторонним движением. Надо не только делиться (верой), но и учиться. Когда вы общаетесь с секулярными людьми, приходится много отдавать и получать, и это может изменить вас. Быть может, вы не выпьете ни одной чашки кофе, но постоянные встречи с секулярно настроенными людьми, с которыми вы встречаетесь в целях евангелизации, все равно могут изменить вас. Павел понимает это и говорит, что тем, кто отваживается на такое служение, важно не позабыть о собственном доме, теле и душе. Им надо много тренироваться, как участникам Олимпийских игр.

Два типа служения

Ввиду тех опасностей, с которыми связано служение в секулярном обществе, нет ничего удивительного, что Библия описывает два типа служения. Итак, служение в секулярном обществе не для каждого. Многие очень рискуют, принимаясь за это дело, и если вы в их числе, прочтите, что я здесь написал, постарайтесь понять, о чем идет речь, но не думайте, что вы должны идти в мир и делать все так, как делал Павел, и, конечно же, не поступайте так, как поступала Есфирь!

Две модели библейского служения можно найти в 5-й главе Евангелия от Матфея (Мф. 5:13-16). В 14-м стихе образно описана модель служения, которая хорошо известна адвентистам. «Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы». Город, расположенный на горной вершине, прекрасно всем виден и манит к себе людей: пойдем, посмотрим, что там такое, говорят они, поглядим, что там делается. Город притягивает людей; само его существование уже привлекает.

Иногда такой образ служения называют «моделью крепости». Надо сказать, что это типично адвентистская модель миссионерской деятельности. Подобно тому как огни городов, расположенных на холмах вокруг Галилейского моря, служили маяками для моряков, адвентистская Церковь — это пророческий маяк для общества. Город-крепость окружен стенами, которые защищают от внешней опасности его жителей. Иногда они посылают свою армию в «крестовый поход»: быстро открывают ворота, выбегают и, захватив нескольких пленников, ведут их в город; ворота с грохотом закрываются. Такова «крепостная» модель служения.

Хотя в прошлом Церковь адвентистов тяготела именно к такой модели, надо отметить, что Иисус предлагает и другую модель служения, которая открывает новые горизонты миссионерской деятельности для тех, кому тесен старый подход. Обратимся еще к одному тексту: «Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям». Итак, «вы — соль земли». Что это значит? Для чего нужна соль? Она смешивается с пищей и растворяется в ней. Образно говоря, она становится частью толпы. И что же в итоге? Пища становится вкуснее. Соль оказывает свое влияние на все в целом. Такое служение можно назвать тихим служением, служением проникновения в чужую среду. Однако, прибегая к такой модели, мы можем оказаться вне стен, которые давали нам защиту. И поэтому в 5-й главе Евангелия от Матфея (Мф. 5:13) внимание акцентируется на том, что было сказано в 9-й главе Первого послания к Коринфянам. Если соль теряет силу, если она становится безвкусной, ее уже нельзя использовать: она уже не изменит вкус пищи, даже если ее и положат в еду.

Такова суть радикального консерватизма. Радикальная установка означает, что надо рассеиваться среди других, оказываться рядом с людьми в привычной для них ситуации. По природе своей адвентисты этого не любят. Мы предпочитаем другую модель служения, ту, о которой Иисус говорит в 14-м стихе. Надо сказать, что в этой модели, то есть в модели «крепости», нет ничего порочного. С точки зрения Иисуса, это обоснованный выбор. Обе модели эффективны и обе необходимы. Мне думается, что «завершение работы», в общих чертах представленное великим поручением Иисуса (см. Мф. 28:18-20), включает в себя две задачи. Одна из них — это возрастание Церкви, поскольку, лишь возрастая, Церковь может накопить в себе созидательную энергию, необходимую для того, чтобы совершать нужную работу и быть услышанной теми, кто ранее находился вне пределов досягаемости. Сегодня Церковь адвентистов насчитывает семь миллионов человек, то есть больше, чем войска США и бывшего Советского Союза, вместе взятые. Возрастая, Церковь делает значительные успехи, однако другая задача сводится к тому, чтобы донести весть до тех, кто ее не слышал. Недостаточно просто вырасти в большую Церковь. Евангелие должно распространиться по всему миру, став свидетельством всем народам (см. Мф. 24:14).

Иногда кажется, что данные модели противоречат друг другу, и это осложняет дело. Миссионерская деятельность, позволяющая эффективно привлекать людей из определенных слоев общества, может не дать никаких плодов применительно к другим социальным группам. Поясню это примером. Согласно теории роста Церкви принципиально важно сначала узнать имя и адрес человека, заверить, что вы будете рады видеть его на собрании, и затем сказать, что вы наверняка посетите его, скорее всего в воскресенье вечером, сразу после того, как он впервые побывает на служении в церкви. Такова теория роста Церкви, и она неплохо оправдывает себя на практике, в частности в работе с теми, кто уже является христианином. Хорошо составленная программа роста Церкви обычно привлекает христиан из других церквей в вашу, и в этом нет ничего плохого. Если мы немного соревнуемся, то всем от этого становится лучше. Однако — и мы это уже видели — то, что способствует росту Церкви, может отвратить от нее секулярно настроенных людей, которые могли бы стать ее членами.

Вспоминаю тихую, мягкую женщину, которая месяц за месяцем посещала наши евангельские кампании в Нью-Йорке. Согласно всем инструкциям, мне следовало посетить ее дома как можно скорее. Однако что-то в ее поведении подсказывало мне, что это не самая лучшая идея. Прошло 6-8 месяцев, и я начал ощущать глубокое чувство пасторской вины за то, что до сих пор не посетил ее. Настало время поступить так, как меня учили, хотя мне не давало покоя подозрение, что в данном случае это неверно. Я остановил машину у чистого двухквартирного дома, в котором она жила. Хотя окна ее квартиры были ярко освещены, на мои настойчивые звонки никто не ответил. Больше она не появилась. Я нарушил неписаное правило частной жизни, принятое в секулярном обществе. Для меня этот случай стал одним из первых Божьих указаний, что в миссионерском служении не может быть единственно правильного пути.

Хорошими примерами упомянутых моделей служения являются Павел и Иаков. Если первый пытался для «всех сделаться всем», то второй оставался в Иерусалиме, оберегая свою «крепость». Иаков с гордостью говорил Павлу о тысячах иерусалимских евреев, соблюдавших закон и избегавших тех радикальных мер, поборником которых, похоже, был Павел. «Знаешь, Павел, тут народ интересуется, ты до сих пор христианин или нет. Что ты собираешься делать, чтобы положить конец этим слухам?» — вот каков подтекст слов Иакова (см. Деян. 21:17- 25).

Мы бы совершили большую ошибку, решив, что жизнь раннехристианской Церкви была раем по сравнению с нашей. Недавно, в первый и последний раз съездив на Гавайские острова, я сказал жене: «Одно я знаю наверняка: нет на земле рая». Гавайи — прекрасное место, однако никакое место не может удовлетворять самым невероятным ожиданиям тех, кто туда собирается. На Гавайях, например, иногда бывает прохладно, прибой не всегда большой, рыбы порой кусаются (по крайней мере, так было со мной), а под водой натыкаешься на острые кораллы. Короче, нет рая на земле! Мне кажется, что рай там, где ты находишься по Божьему повелению и наилучшим образом используешь ситуацию.

Примерно так же обстояли дела и в ранней Церкви. Павел и Иаков, действительно, не во всем соглашались друг с другом, и если мы внимательно прочтем 21-ю главу Книги Деяния святых Апостолов в оригинале, то увидим, что, когда Павел в последний раз пришел в Иерусалим, с радостью его встретила лишь кучка людей. По-видимому, это были те, кого обратил Стефан, совершая свое служение, описанное в 6-й главе. Большинство же верующих, находившихся в Иерусалиме, отнеслись к Павлу враждебно или, по крайней мере, подозрительно восприняли его намерения. В Новом Завете есть как минимум два примера, свидетельствующих о том, что трения возникали даже среди апостолов. В Послании к Галатам, например (Гал. 2:9), мы читаем, что Павел и Иаков решили на прощание пожать друг другу руки и идти каждый своей дорогой; в другом случае то же самое произошло с Павлом и Варнавой (см. Деян. 15:36-40). Все это можно выразить следующими словами: ты служи по-своему, а я буду по-своему. Вполне возможно, что сегодня нам тоже придется договариваться таким же образом: ты свое служение строишь по принципу «крепости», ну а меня Господь призывает к служению, которое выражено образом «соли». Я нуждаюсь в твоих молитвах, а ты — в моих. Я буду ободрять тебя, а ты — меня.

Примерно такое же различие можно найти в служении Иисуса и Иоанна Крестителя. Как известно, Иоанн жил в пустыне. Он проповедовал только в том случае, если кто-то сам приходил к нему. Иисус же — хотя бы некоторое время — жил в Капернауме, среди других людей. Кроме того, Он ходил из города в город, встречаясь с людьми в привычной для них обстановке.

А теперь сравним Илию и Елисея. Илия тоже жил в пустыне, питался той пищей, которую ему приносили вороны, и пил воду горных источников. Елисей же жил в городе. Он прекрасно себя чувствовал и во дворце царя, и в хижине крестьянина. Елисей носил обычную одежду, тогда как на Илии было одеяние пустынника. Можно сказать, что у него была своя оригинальная манера одеваться! Не случайно адвентисты нередко называют свою миссию «вестью Илии».

Итак, надо выбирать. Можно, конечно, сказать, что Бог не призывал нас к служению в секулярном обществе и что мы призваны к тому типу служения, которое совершали Иоанн Креститель, Иаков и Илия. Это один вариант, конечно, наиболее привычный адвентистам. Однако если Бог действительно призвал нас идти ко всем людям, где бы они ни находились, то расширение пределов нашей миссионерской деятельности — это необходимость, которую нельзя игнорировать. Тем более что такое «расширение пределов» уже случалось в нашем движении. Мы начали свое служение среди ранних адвентистов, вскоре расширили его, охватив людей, не слышавших вести Миллера, затем иноязычных, проживавших в Америке, и, наконец, когда Эндрюс приехал в Европу, Благая весть — как мы ее понимаем — начала свой путь в мир, излагаемая присущим нам, адвентистам, языком. Хочется спросить, не настало ли время сделать пятый шаг, то есть нести Евангелие миру, излагая его языком этого мира, подобно упомянутым выше супругам-миссионерам, работавшим в Новой Гвинее, — ведь именно об этом в общих чертах говорит апостол Павел в 9-й главе Первого послания к Коринфянам.

Недавно один знакомый из Генеральной Конференции обратил мое внимание на отдельные высказывания Елены Уайт, которые я прежде не замечал. Раньше я думал, что ее интересовал только один вид служения, — тот, который мы иллюстрировали образом города-крепости. В моем представлении она так последовательно настаивала на отделении от мира — вплоть до соблюдения особого стиля в одежде и т.п. — что, прочитав следующий отрывок, я был просто шокирован:

Поступая в колледжи нашей страны, наши молодые люди могли бы чувствовать себя в полной безопасности, если бы переживали обращение каждый день… Должны ли христиане, открыто исповедующие свои убеждения, избегать общения с необращенными, всячески уклоняясь от каких-либо встреч с ними? Нет, им надо оставаться с ними, оставаться в миру, а не вне его, однако не разделять их образа жизни, не находиться под их влиянием и не принимать с готовностью их обычаи и привычки. С ними надо общаться, для того чтобы привлечь других ко Христу

(«Избранные вести», кн. 3, с. 231).

Мне кажется, все это похоже на описание служения в секулярном мире. Ко времени написания этих строк (1891г.) уже существовало несколько адвентистских колледжей, однако в данном случае Елена Уайт говорит не о них. Речь идет о светских учебных заведениях, и, переходя на современный язык, все сказанное можно было бы изложить примерно так:

«Поступая в светские колледжи нашей страны, наши молодые люди могли бы чувствовать себя в полной безопасности, если бы…» Четыре года спустя она повторила этот призыв:

Тех, кто наделен Духом Божьим, у кого истина укоренена в самом их существе, надо вдохновлять на поступление в колледжи, где бы они жили по истине, как это делали Даниил и Павел

(там же, с. 233).

Теперь, наверное, вы можете понять, с каким радостным удивлением я воспринял эти слова. Среди адвентистской молодежи есть те, кого надо вдохновлять на поступление в светские учебные заведения. Развивая эту мысль, Елена Уайт продолжает:

Тем, кто утвердился и укоренился в истине, надо на правах студентов поступать в эти учебные заведения. Не отступая от животворных начал истины и соблюдая субботу, они, сея семена этой истины в умах и сердцах, получат возможность работать для Учителя. Под воздействием Святого Духа эти семена прорастут, дабы принести плод во славу Божью и направить человека к спасению

(там же, с. 234).

Я не хочу, чтобы меня неправильно поняли. Я твердо верю в адвентистское образование и сам преподаю в одном из наших учебных заведений. Уверен, что наши школы — самое лучшее место для большинства адвентистской молодежи. Однако есть избранные молодые люди — те, кто понимает значение звания адвентиста седьмого дня и кого, как полагает Елена Уайт, надо вдохновлять на то, чтобы они во имя Христа поступали в светские учебные заведения. Такое служение, конечно, не для каждого, но это не значит, что нет людей особого склада, которых и надо побуждать к нему. Остро сознавая эту дилемму, Елена Уайт писала:

Я вряд ли отважусь предложить такой метод работы, так как существует опасность, что люди, не имеющие связи с Богом, поступив в эти школы, сами собьются с правильного пути, вместо того чтобы исправлять заблуждения и распространять свет

(там же).

Рискуя повториться, скажу еще раз: служение в секулярном обществе опасно для вашего духовного здоровья. Меньше всего я хотел бы, чтобы читатели этой книги, отправившись в мир, погубили свои души. Человеку следует быть духовно готовым к такому грозному испытанию. Ибо «существует опасность, что люди, не имеющие связи с Богом, поступив в эти школы, сами собьются с правильного пути».

Однако, принимая во внимание эту опасность, должны ли мы отказываться от такого метода служения? Посмотрим, что говорит Елена Уайт далее: «Но эта работа должна быть сделана, и она будет сделана теми, кого ведет и наставляет Господь». Мы знаем, что Павел не мог не делать этого, не могли Иисус и Елисей, и многие из тех, кто читает эту книгу, тоже не могут от нее отказаться. Однако консервативная сторона дела должна предварять радикальную, потому что, если вы не сумеете жить как христианин-адвентист седьмого дня, ваши попытки «достучаться» до других людей окажутся несостоятельными и вы, быть может, сами, утратив ориентиры, собьетесь с пути. Действенное миссионерское служение в секулярном мире должно начинаться с вашего личного общения с Богом.

ГЛАВА 6 ОБЩЕНИЕ С БОГОМ

Как, находясь в этом мире, поддерживать веру — ту веру, которая способствует успешному обращению секулярно настроенных людей? Начинать надо с благочестивой жизни, которую мы обретаем, уединяясь от секулярного окружения и тем самым получая возможность жить полнотой Духа. Необходимо каждый день на какое-то время уединяться от мира для общения с Господом. Ранее мы уже отмечали, что слабость нашего благочестия является первым шагом на пути к собственной секуляризации. Это, кстати, объясняет и причины того, что духовная жизнь столь многочисленных адвентистов впечатляет неверующих не более, чем сами эти адвентисты.

Мы живем очень шумно и суетно. Даже пасторы тратят жизнь на то, чтобы постоянно браться за какие-то новые дела, новые идеи, вникать в новые ситуации, в какие-то чрезвычайные обстоятельства, оставляя позади все прежнее. И если такая ситуация царит в кабинете пастора, то в офисе конференции дела, как правило, обстоят еще хуже. Мы отчаянно нуждаемся в том, чтобы «сбавить обороты», поразмыслить, окинуть все критическим взором. Я утверждаю, что это — самое главное, в чем мы нуждаемся. Если у вас нет живой связи с Богом, не пытайтесь работать с секулярно настроенными людьми; если вы сами похожи на того человека, которого пытаетесь обратить, ваш духовный уровень нисколько не отличается от его, а, как известно, подобное не возвышается подобным. Вы не поможете секулярному человеку найти Бога, если сами не знаете Его. Бывает так, что, стремясь помочь кому-то другому, вы открываете Бога и для себя. Поэтому никогда не упускайте возможности свидетельствовать о Нем, но если у вас нет с Ним живой связи, никогда не пытайтесь действовать радикально. Это ничего не даст.

Служители, те, кто занимается миссионерской деятельностью, и просто члены Церкви, которые с успехом завоевывают людей, делают это потому, что сами имеют живую связь с Богом, даже если ничего не знают о существовании прекрасных методических разработок. В конце 70-х — начале 80-х годов я работал пастором в Нью-Йорке, где и познакомился с организацией, которая находилась на самообеспечении, — она называлась «Живые родники». Похоже, что люди, которые там работали, весьма отдаленно представляли себе идеи, которые обсуждаются в этой книге, но они любили Господа, и получалось так, что, следуя своим особым путем, они с успехом обращали тех, кого не мог обратить никто другой. Однажды я направил к ним малолетнего беспризорника, чтобы они помогли ему решить определенные жизненные проблемы, и, несмотря на то, что он отнесся к ним несколько критически, потому что ему казалось, что люди, которые там работают, не знают жизнь так, как он ее знает, оказавшись в духовной и теплой семейной атмосфере, он решил отдать себя Христу и Церкви. Для всякого, кто стремится обратить секулярных людей, живое общение с Богом является первоосновой. Служение в секулярном обществе должно начинаться с молитвенной комнаты.

Далее я хочу дать несколько практических рекомендаций, выполнение которых перед лицом неизбежной опасности собственной секуляризации помогало мне поддерживать и развивать живое общение с Богом. Эти рекомендации — не столько результат изучения книг, сколько итог собственного экспериментирования и анализа. Предлагаю их не как сухие формулировки, которым каждый непременно должен следовать, но как «шведский стол» с «разложенными» на нем идеями, из которых читатель может выбрать то, что ему покажется подходящим в той или иной ситуации.

Чтение и изучение

Для христианина крайне важно, чтобы его духовная жизнь была сосредоточена на ключевых проблемах, связанных с его повседневным опытом. Для того чтобы чтение приносило какую-то пользу, необходимо, чтобы книги соотносились с вашей повседневностью, с реалиями практической жизни. Необходимо сосредоточиться на том, что действительно имеет значение. Каковы ваши самые существенные потребности и заботы? Если мы сосредоточимся на менее значимых проблемах, то наверняка совершим ошибку. Достаточно интересно, наверное, изучать те или иные родословные или пророчества, однако они, как правило, не дают никакого практического руководства в разрешении проблем, связанных с семьей, отношениями с коллегами или соседями.

Поскольку для любой духовной проблемы первостепенное значение имеет личное знание Иисуса Христа, я советую, чтобы в своем молитвенном чтении вы сосредоточивались на Иисусе. Время, которое вы посвящаете книгам и размышлениям, — это время, посвященное Иисусу. Стремясь пояснить это в контексте сочинений, написанных Еленой Уайт, я считаю, что мне, например, полезно ограничиться теми книгами, которые входят в серию «Конфликт веков» (пять книг, охватывающих значительную часть библейской истории, начиная с «Патриархов и пророков» и кончая «Великой борьбой»), а также книгами об Иисусе (теми, которые повествуют о Его жизни и учении: «Наглядные уроки Христа», «Служение исцеления», «Путь ко Христу» и «Правила счастливой жизни». В свое время все эти книги о жизни Иисуса и должны были составить «Желание веков», однако, принимая во внимание огромный объем материала, Елена Уайт разделила его на несколько книг — книгу о жизни Христа, книгу, в которой говорилось о Его служении исцеления, книгу о Нагорной проповеди, книгу о притчах Иисуса и книгу, посвященную вопросам практической жизни. Что касается меня, то я в равной мере предпочитаю «Наглядные уроки Христа» и «Служение исцеления». Первые и последние 100 страниц из второй книги, на мой взгляд, — самое лучшее из всего, что когда-либо написала Елена Уайт.

Если мы сосредоточимся на Иисусе, наша духовная жизнь получит новый импульс. Самый лучший способ строить свои отношения с Богом — это постигать Иисуса.

Меня поражает то, что даже в своей духовной жизни мы склонны ставить себе секулярные цели. Когда, например, я только начинал строить свою духовную жизнь, то нередко говорил себе: «Посмотрим, сколько страниц я прочитаю за час». Когда мы занимаемся чтением духовной литературы, самое важное для нас — не одолеть какое-то количество страниц и не переработать определенный объем информации, но услышать Божий голос, обращенный непосредственно к нам. Если на размышление над каким-то предложением уходит целый час, пусть так и будет. Духовная жизнь не предполагает спешки. Не торопитесь, не забегайте вперед и не пытайтесь охватить все сразу, если это мешает понять то, что вы читаете. Пусть чтение поглотит вас целиком и полностью.

Занимаясь духовными исследованиями, я пришел к выводу, что весьма полезно записывать те озарения, которые Бог дает мне, делая их одним из аспектов моего опыта. Объяснение здесь простое: люди, как правило, забывают то, чего не записывают. Если же вам довелось жить в век компьютеров, неплохо во время духовных размышлений и занятий иметь под рукой клавиатуру. Я помню два случая, когда мое сердце исполнилось такой радостью и озарением, что я, поспешив к компьютеру, больше часа записывал то, что отныне храню как сокровище. Быть может, для нового поколения компьютер станет наиболее удобным способом поддержания веры — в отличие от бумаги и карандаша, от которых люди все более отвыкают.

Однако не только озарения, которые мы получаем во время чтения духовной литературы, должны становиться предметом наших записей. Мне кажется, крайне полезно было бы вести «духовный дневник». Как известно, большинство из нас «живет, не рассуждая». Мы редко даем себе время подумать и спросить себя: «Чем я на самом деле занимаюсь изо дня в день? Есть ли смысл в моей деятельности? Следую ли я Господним наставлениям? Имеет ли моя работа хоть какое-то значение для Господа? Как я воспитываю своих детей? Действительно ли я тот отец, которым намеревался быть, или в моих отношениях с детьми возникли какие-то проблемы? Что мне нужнее всего именно сейчас? И какова воля Божья относительно этих моих потребностей?»

Многие из нас очень мало размышляют о своей жизни. Однако если не учиться на собственных неудачах и промахах, то мы неизбежно будем повторять прежние ошибки. Порой, когда я пренебрегаю своим духовным дневником, то в течение трех-четырех недель совершенно не замечаю, что мое отвратительное настроение «заражает» всех близких. Отсутствие регулярного самоанализа приводит к нежелательным переменам в нашем поведении, причем происходит это с той же легкостью, с которой мы поддаемся влиянию секулярного умонастроения. Если каждый день находить время для того, чтобы, поразмыслив над днем прошедшим, спросить себя: «Воздал ли я славу Господу?», мы изумимся росту своего самосознания. Мы начнем замечать в себе то, что очевидно любому нашему знакомому и чего мы сами в своей слепоте не замечаем. (Быть может, кому-то не мешало бы написать книгу под названием « То, что вы всегда хотели знать о себе, но боялись спросить».) Записывая свои наблюдения над собой в духовный дневник и затем размышляя над ними, мы учимся видеть себя такими, какими нас видит Бог.

По сути дела, все гиганты духа, будь то Уэсли, Лютер или Елена Уайт, почти всю жизнь вели дневники, которые пестрят краткими заметками о том, как Бог помогал им понять себя и тот мир, в котором они трудились для Него. Бог может дать нам понять, что вчера мы не очень-то хорошо справились с той или иной ситуацией и что не мешало бы написать письмо с извинением или попросить прощения на словах. Быть может, станет ясно, что жена или ребенок обделены вниманием, которое им необходимо, и, значит, надо внести определенные изменения в свое рабочее расписание. Быть может, мы осознаем, что чувство горечи, которое вызывают у нас домашние дела или работа, по сути дела, превращает нас в никуда не годных христиан. Мне кажется, что духовный дневник — наилучший способ предотвратить нежелательные перемены в себе самом.

В этом суетном мире, захлестываемом информацией, некоторые из нас с удовольствием ощутят на себе благотворное влияние, даруемое духовным дневником. Если мы находим время остановиться и поразмышлять над своей жизнью, то ритм «трудоголиков», который мы вынуждены поддерживать день за днем, начнет понемногу замедляться. Быть может, на это потребуется 45 минут, быть может, час, однако все же нервная система заметно «сбавит обороты», и на какое-то время мы обретем покой.

Это, действительно, эффективное средство. Выделяя время для того, чтобы поразмышлять над прошедшими сутками, а также над тем, что Бог совершает для вас, вы действительно сумеете изменить бешеный ритм своей жизни. «Да разве это возможно — выделять для размышлений целый час!?» — наверняка подумаете вы. Я первый соглашусь с вами, подтвердив, что сам не знаю, где найти время, однако чтение и размышление ничем нельзя заменить. Все это, конечно, требует драгоценного для вас времени, но каждая минута в конечном счете окупается.

Молитвенная жизнь

Молитва — это, конечно, тот аспект христианской жизни, с которым многие адвентисты, живущие в секулярном мире, испытывают большие трудности. Стремясь поделиться некоторыми соображениями на этот счет, я не буду говорить о том, что надо и чего не надо делать, чтобы поддерживать осмысленную молитвенную жизнь, но просто расскажу о тех приемах, которые мне очень помогли. Сразу оговорюсь: если у вас есть другой, лучший, способ действенного общения с Богом, поблагодарите за это Господа и, используя все возможные средства, поделитесь своим открытием с другими людьми. Что касается меня, то я тоже с нетерпением бы вас выслушал. Однако если вы стремитесь к иной молитвенной жизни (всеобщее молчание, которое воцаряется всякий раз, когда я начинаю говорить о молитве, свидетельствует, что для большинства адвентистов это весьма серьезная проблема), позвольте поделиться тем, что помогло мне.

Молитвенная поза изменялась на протяжении веков — я имею в виду, сидим ли мы, стоим или преклоняем колени, открыты наши глаза или закрыты, разводим ли руки в стороны, соединяем ли их за спиной или поднимаем кверху. Все это имеет отношение не столько к абсолютной воле Бога, сколько к определенной культуре. Я прагматик в том, что касается молитвы, и если какая-то поза вам помогает, используйте ее. Внимательно изучив то, что говорится об этом в Библии, мы увидим, что там и слова нет о какой-то одной правильной позе. Бог прежде всего заинтересован в общении с нами, и все, что этому помогает, является благословением.

Быть может, у вас какие-то другие трудности в вашей молитвенной жизни, но что касается меня, то стоит мне закрыть глаза и начать молча молиться, мои мысли почти тотчас же рассеиваются. Не знаю, в чем тут дело, однако едва я закрою глаза и попытаюсь молиться, как начинаю думать о чем попало и спустя 15 минут прихожу к выводу, что все это время я находился в каком-то ином мире. Порой я вообще забываю, что молюсь. Быть может, я и не стал бы говорить об этом, если бы не знал, что у многих — та же проблема. Если и вас она касается, то с радостью объясняю, как я вышел из этого положения.

Рецепт весьма простой: надо молиться с открытыми глазами! Сразу все меняется, и скажу прямо, что, внимательно читая Библию, вы обнаружите: именно так многие и молились в древности. Даже Иисус, стоя на молитве, поднял глаза к небу (см. Ин. 11:41).

Если, совершая безмолвную молитву, вы не можете сосредоточиться, советую отвести для этого особое место и, начав молиться, устремить взгляд на что-нибудь конкретное: ковер, рисунок на диване или, быть может, изображение Иисуса. Важен не характер предмета, а точка сосредоточения. Мне, например, это помогает сосредоточиться и обратить мысли к Богу. Если вам помогает что-нибудь другое, то мне остается только порадоваться, но про себя я знаю, что стоит мне закрыть глаза — и ничего не получается. В век массовой информации все мы нуждаемся в помощи, чтобы развить способность к сосредоточению. Кроме того, я обнаружил, что очень полезно записывать молитвы. Этот процесс удивительным образом позволяет сосредоточиться на том, что ты действительно молишься. Возьмите блокнот, ручку или карандаш и тщательно составьте свою молитву. Те, кто умеет пользоваться компьютером, наверное, и на этот раз решат, что для такого дела лучше всего пригодится портативный переносный компьютер.

А теперь попытаюсь показать, как процесс записывания помогает сосредоточиться на той или иной задаче. Что касается меня, то я решил никогда не договариваться устно о выступлениях, не получив письменного приглашения. Я делаю это потому, что заметил одну вещь: стоит мне договориться с кем-то по телефону, и все идет не так, как надо. Я прибываю на место и узнаю, что люди, меня пригласившие, уже забыли об этом. Но избирательная память порой доставляет еще больше хлопот. Как-то в Европе меня пригласили в колледж, где я должен был выступить на процедуре вручения дипломов. Человек, который со мной договаривался, звонил каждый день, и в конце концов, поступившись своими правилами, я принял его приглашение, потому что так или иначе собирался туда ехать. Несмотря на мои неоднократные просьбы, он ни разу не прислал мне письма, не пытался завести какую-то переписку, и, прибыв наконец на церемонию выпуска, я обнаружил, что он не позаботился обеспечить меня мантией. Все, начиная от ректора и далее, были облачены в соответствующее одеяние, — все, кроме оратора! Почему? Да потому, что человек, который со мной договаривался, ни разу не подумал об этом. Написав же письмо, он наверняка побеспокоился бы о том, что необходимо каждому из нас для этой церемонии. Быть может, оратор возьмет свою мантию или ее следует приготовить для него?

Вскоре после этого сотрудник одной конференции в США в течение 15 месяцев пять раз звонил мне, приглашая выступить на встрече студентов, и каждый раз я отвечал одно и то же: «Напишите мне письмо». Я отказывался обсуждать точную дату, пока он не сообщит мне о ней письменно. В конце концов, благодаря тому, что я являюсь преподавателем Университета Андрюса, я сумел привести решающий аргумент: «Сейчас у нас в университете новые правила: вы должны написать ректору и все изложить ему». Только после этого письмо наконец было написано. Если мы хотим как следует осознать, в чем наша задача и что от нас требуется, перо и бумага незаменимы. Известно, что на протяжении веков многие титаны духа записывали свои молитвы, и поэтому сегодня мы можем прочесть их. В Библии, например, многие псалмы — это тоже записанные молитвы. Излагая свои мысли на бумаге, мы более строго отнесемся к тому, чем же мы хотим поделиться с Богом. И надо сказать, что самое важное в этой жизни достойно того, чтобы уделить ему такое внимание.

Независимо от того, как мы молимся и какую позу при этом принимаем, важно, чтобы в молитве мы сосредоточивались на самом существенном для нас. Порой может показаться, что молитва никак не соотносится с нашей будничной жизнью, и одна из причин в том, что, принимая молитвенную позу, мы не рассказываем Богу о самом насущном. Обсудите с Ним все, что — согласно вашему дневнику — больше всего вас заботит в данный момент. Расскажите Ему о событиях прошедшего дня, поделитесь своими заботами. Если вы умеете молиться только о миссионерах, рассеянных по всему миру, литературных евангелистах и т.п., ваши молитвы будут напоминать тщеславное пустословие, от которого предостерегал Иисус (см. Евангелие от Матфея, 6-ю главу).

Молитва должна касаться глубочайших ваших проблем. Богу вы можете сказать то, чего не скажете жене и даже психотерапевту. Излить душу лучше всего Тому, Кто, уже заранее о вас все зная, продолжает вас любить неизменной любовью. Психология помогает христианам решать основные проблемы жизни, однако психология в сочетании с молитвой гораздо действеннее, нежели только молитва или только психология.

Если перед вами лежит лист бумаги, на котором вы собираетесь записать свою молитву, то почему бы не предоставить Богу возможность ответить на нее? Просто удивляюсь, как редко я давал Ему такую возможность. Довольно часто моя молитва выглядела примерно так: «Дорогой Господь! Сегодня я очень занят и поэтому вынужден быть кратким. Есть вещи, которые меня беспокоят, и я надеюсь, что Ты знаешь о том-то и о том-то. Пребудь с миссионерами, литературными евангелистами, тра-та-та-та! О'кэй! Все, надо бежать! Аминь!»

Все это напоминает мне моего знаменитого приятеля, Сэма Баккиоки, самого славного итальянца во всем мире. Никогда не забуду, как я позвонил ему, чтобы выяснить один вопрос. Он снял трубку, и я сказал: «Сэм, это я, Джон Паулин». В ответ послышалось: «О, как хорошо, что ты позвонил! Я как раз хотел рассказать тебе о моей новой книге. Это книга о субботе. Прекрасная книга о субботе. В конце помещены рецепты для субботнего обеда. Мама миа, моя жена так готовит лазанью, что ты представить себе не можешь! Ты возьмешь эти рецепты и раздашь их всем своим друзьям…» Минут 15 он продолжал в том же духе, а потом неожиданно произнес: «Ну ладно, не буду отнимать у тебя время. Пока». И положил трубку. Я снова набрал его номер: «Послушай, Сэм, у меня к тебе вопрос».

Мы — друзья, и я люблю Сэма. Но попытайся он изменить себя, то, конечно, от его обаяния мало что осталось бы. Я упомянул этот эпизод, для того чтобы показать — порой мы не даем Богу сказать и полслова. Будем же хоть иногда поступать иначе. Закончив молитву, не поднимайтесь с колен. Положите перед собой лист бумаги, возьмите карандаш и ждите. Вы настроили себя в унисон с Богом, заглянули в свое сердце, яснее представили Иисуса, благодаря своим занятиям, рассказали Господу о том, что вас больше всего волнует, и попросили Его быть с вами. Теперь вы чего-то ждете в ответ. Записывайте все, что придет на ум. Иногда какие-то мысли покажутся глупыми, но не торопитесь с оценками. Отнеситесь к ним как к своего рода духовному «мозговому штурму». Когда я так делал, бывали времена, когда Бог «расписывал» весь мой день. «О, — внезапно подумает кто-то, — ведь я же совсем позабыл об этом человеке. Наверное, надо ему позвонить, спросить, как дела. Или лучше заглянуть к нему при удобном случае». Удивительно, но, следуя этим мыслям, я убеждаюсь, что контакт происходит в самый нужный момент, тогда, когда это необходимо. Бог горячо стремится помогать нам в нашей повседневной жизни.

Мне кажется, что именно понимание этой истины мы, адвентисты, в какой-то мере утратили. Наша религия в определенной степени интеллектуальна и секулярна. Мы что-то знаем о Боге, рассуждаем о Нем, спорим о Библии, но скажите, когда вы в последний раз на самом деле беседовали с Богом и позволили Ему говорить с вами? Когда в последний раз вы дали Ему возможность ответить на ваши личные потребности? Когда позволили Ему проникнуть в ваше сердце? Когда вы разрешили Ему руководить вашей жизнью? Я понимаю, что в таком подходе таится потенциальная угроза, и прекрасно сознаю, что мысли, которые приходят нам в голову, могут быть и от дьявола, однако мне хорошо известно, что, если человек 20 лет живет с Богом, он постепенно начинает отличать Его голос от других голосов. Ведь Иисус сказал, что Его «овцы» знают Его голос и следуют за Ним (см. Ин. 10:4, 5, 14-16, 26, 27).

Бог повелел Аврааму принести в жертву своего сына Исаака, и это повеление можно объяснить только следующим образом: Бог знал, что Авраам поймет, Кто с ним разговаривал. Надо сказать, что само повеление полностью противоречило Писанию, и если бы Авраам был адвентистом, он не внял бы голосу Бога, потому что сказанное не соответствовало Писанию. Но Авраам не был адвентистом, и он отправился в путь. Почему? Он узнал Его — ведь на протяжении многих лет ему доводилось разговаривать с Ним. Постепенно он научился отличать Божий голос от других голосов, в том числе от голосов своих естественных желаний. Именно такую — живую, деятельную связь Бог хочет установить с каждым из нас. Такая связь позволит секулярному человеку преодолеть рамки привычного для него мира. Похоже, что, по сравнению с другими христианами, адвентисты не достигают существенных успехов, работая с такими людьми. И одна из причин в том, что наше собственное сознание стало секулярным. И потому нам не так-то просто приобщить секулярных людей к тому опыту, которого мы сами не имеем. Радостями светской жизни люди могут пожертвовать только ради живой веры, которая ни с чем не сравнима.

Великая трагедия адвентистов не только в том, что мы сами стали секулярными, но и в том, что мы оказались в путах религиозного языка и культуры, которые совершенно чужды «внешним» людям. Мы сами секулярны, но при этом не можем по-человечески общаться с секулярными же людьми вокруг нас! Какой трагический парадокс! Мы заблудились и там, и тут! Наши действия в любом случае приводят к неудаче, среди нас растет число людей, которые говорят, что игра не стоит свеч. Тот факт, что сегодня многие из наших самых ярких и выдающихся деятелей уже не видят в адвентизме ничего достойного, заставляет меня, пока не поздно, обратиться с этим призывом. Сначала нам надо навести порядок в собственном духовном доме, и тогда мы научимся общаться с секулярными людьми. Делая то и другое должным образом, мы вернем многих отпавших и привлечем многих других, кто впервые обретет свой духовный дом.

И, наконец, я хотел бы обратить внимание на еще одну сторону молитвы. Что касается меня самого, то в этом суетном и гнетущем мире мне часто приходится уделять время для своего рода «терапии благодарения».

Порой, для того чтобы поддержать хорошее настроение, я вынужден прибегать к единственному способу: каждый день какое-то определенное время благодарить Господа за то, что Он для меня сделал. Я научился этому, наблюдая за служением Глена Куна, который говорил: «Найдите время, чтобы каждое утро записать десять вещей, за которые вы благодарны Богу». Суть в том, чтобы, пользуясь таким перечнем, время от времени молиться в течение дня, когда в этом возникнет необходимость. Кун подчеркивал, что очень важно максимально приблизить это упражнение к реальной действительности. «Благодарю Тебя, Господи, за цвет этого ковра; благодарю Тебя, Господи, за эти сосны, которые кажутся мне самыми прекрасными деревьями во всем мире; благодарю Тебя, Господи, за того енота, которого я вчера увидел из окна; благодарю Тебя, Господи, за воздух». Случалось ли вам когда-нибудь благодарить Господа за воздух? И где бы вы были, если бы он вдруг исчез? Где бы вы оказались, если бы Бог хоть однажды прекратил Свою работу и оставил бы нас без воздуха? Но если вы так угнетены, что не можете насчитать десяток вещей, за которые можно было бы благодарить, советую вам открыть словарь, в котором полно наименований Божьих даров. Откройте любую страницу, и вы их сразу обнаружите: абрикос, айва, айсберг и т.д. — по алфавиту. Когда вы в последний раз благодарили Господа за все это?

Я знаю — вы воспринимаете мои слова как неслыханное ребячество, однако необходимо осознать только одно: этот прием действительно эффективен. «Радость пред Господом — подкрепление для вас», — говорит Библия (Неем. 8:10). Лучший способ отыскать радость Господню — пробудить в себе дух благодарности и хвалы.

Самый выдающийся текст из всего, написанного Еленой Уайт, — это, как мне кажется, глава из книги «Служение исцеления», которая называется «Исцеление ума». Основная мысль этой главы в том, что ключом к исцелению ума и его болезней является дух благодарности и хвалы.

Что касается психики и эмоций человека, то в определенном смысле все мы больны. Только сейчас мы начинаем что-то узнавать о пагубных пристрастиях и со-зависимости. Например, вы росли в семье, где отец был алкоголиком или просто пьяницей, — у вас будут проблемы, связанные с алкоголизмом. Впрочем, необязательно пить или курить — тягу к этим пристрастиям можно удовлетворять в социально приемлемом варианте. Так ли уж хорошо стать «трудоголиком», ярым футбольным болельщиком или даже сладкоежкой? Есть люди, которые удовлетворяют свои пристрастные склонности даже в отношениях с членами Церкви. Я знаю много церквей, в которых с эмоциональной точки зрения царит нездоровая атмосфера. В какой-то мере все мы больны грехом. Однако первый шаг на пути к исцелению — признать, в каком состоянии мы находимся. Один из самых эффективных методов — каждый день благодарить Бога за те благодеяния, которые Он изливает на нас: «Благодарим Тебя, Господи, за воздух, которым дышим. Благодарим Тебя, Господи, за этот ковер, без него комната была бы такой неуютной». Именно на этом практическом уровне секулярный человек и сможет увидеть в христианском опыте нечтотакое, ради чего стоит изменить жизнь.

Таким образом, христианину, который пытается справиться с проблемами, связанными с пребыванием в секулярном мире, здоровая, благочестивая жизнь помогает достичь двух целей: поддержать и укрепить связь с Богом, основанную на вере, и жить так, чтобы у людей с секулярным мышлением пробудился интерес к духовному. Большой интерес к тем причудливым заблуждениям, которые характерны для движения «Новый век», свидетельствует о жадном стремлении секулярных людей к обретению живой связи с Богом.

Актуальные проблемы

Как найти время для духовных занятий, учитывая тяжкое бремя ответственности, которое несет большинство из нас? Мой христианский опыт неоднократно ставил меня перед этим вопросом. Немногим удается выполнить все, что они наметили на тот или иной день. И в конце концов нам самим приходится решать, на что действительно стоит тратить время.

Когда я решил научиться распределять время правильно, мне больше всего помогла концепция «колонки новостей», о которой Джон Нейсбит (John Naisbitt) упоминает в своей интересной книге «Megatrends». Он пишет, что во время второй мировой войны самую достоверную информацию о замыслах и возможностях немцев американская разведка получала… из немецких газет! Как известно, содержание местных газет строится по принципу: преподнести читателям самое интересное и важное. В каждой газете есть «колонка новостей», то есть определенное место, где печатаются новости и где каждой теме отведено такое-то количество строк. Статьи распределяются по степени их значимости: наиболее важное помещается на первой странице, наименее значительное ютится где-то в конце. Абзацы в тексте статьи тоже имеют свою иерархию в зависимости от того, насколько важную информацию они несут, и поэтому последний абзац — самый незначительный во всем сообщении. «Колонка новостей» не увеличивается даже если в последний момент поступает важная информация: вместо этого все статьи смещаются и необходимое пространство выкраивается за счет наименее существенной из них или за счет того, что в нескольких статьях выбрасываются последние абзацы, а также за счет того и другого. Сама колонка никогда не увеличивается, и поэтому все, что содержится в местной газете, считается самым интересным и важным для местного общества.

Распределение времени очень похоже на планирование «колонки новостей». Когда новые дела настоятельно требуют обратить на себя внимание, важно понять, что вы ничего не сможете привнести в свою жизнь, не поступившись чем-то другим. Решив писать докторскую, я понял, что это займет немало времени. Моя жизнь сильно усложнилась бы, если б я сознательно не поступился некоторыми важными вещами. Я перестал играть на органе и смотреть спортивные телепередачи. На мое первое увлечение я потратил немало времени, однако решил, что одновременно стать отличным органистом и библеистом нельзя, если тебе к тому же надо обеспечивать семью. Попытайся я делать и то, и другое, из моей «колонки» выпала бы семья. Я решил, что семья и докторская интереснее и важнее, чем музыка и спорт.

Все дело в том, что большинство предпочитают не делать такого выбора. Люди стремятся выполнить все, что намечено (то есть расширить «колонку»!), а это не получается. В итоге семья, благочестие или то и другое вместе неизбежно приносятся в жертву на алтарь нерешительности. Всякий раз, когда кто-то просит меня взяться за какое-то дело или что-то выполнить, я спрашиваю себя: «Вместо чего мне придется это делать? Так ли это важно и интересно, чтобы ради этого отказываться от другого?» Жизнь — это выбор, и если мы его не делаем, жизнь выберет за нас, и вряд ли такой выбор нас обрадует. Все это имеет очень важное значение для наших духовных занятий. Нередко под натиском мелких забот нам не удается выделить время для общения с Богом. Однако если лучшая часть дня у нас уходит на что-то другое, у нас обязательно начнется «секулярный дрейф». Поэтому, для того чтобы преуспеть в благодати, прежде всего надо решить, что общение с Богом будет занимать первостепенное место в нашей жизни. Перед угрозой «секулярного дрейфа» мы должны осознать, что общение с Богом — главное событие дня. Сила воли крепнет тогда, когда мы ее упражняем, и в этом ее главная особенность. Отведите Богу первое место в своей жизни. Скажите об этом так, чтобы это услышали. Напишите об этом своим друзьям. Заявляя о своем выборе, вы тем самым укрепляете его.

Следующий шаг, который мне помог, — это план. Решите, что вам необходимо предпринять для углубления своего духовного опыта. Не торопитесь брать на себя новые дела и обязанности. Особенно важно определить время и место для общения с Богом. По мнению некоторых служащих, единственный способ выкроить время для общения с Господом — это прийти на работу на час раньше. Придя раньше других, они закрывают дверь, вешают табличку «Просьба не беспокоить» и погружаются в молитву. Для кого-то время, сэкономленное благодаря тому, что не пришлось давиться в переполненном транспорте, может значить не меньше, чем время, проведенное в молитве!

Независимо от времени и места, важно свести до минимума возможность постороннего вмешательства или вообще ее устранить. Для большинства людей самое лучшее время — это раннее утро, когда никто из родных еще не проснулся. Однако во многих семьях все не так-то просто. У меня, например, трое детей- 10, 6 и 4-х лет, и когда они слышат, что я уже встал, им непременно хочется посмотреть, что же я делаю. Наверное, у кого-то из вас такие же проблемы. Однако что касается меня, то у нас недавно произошло знаменательное событие: моя 10-летняя дочь решила последовать моему примеру и каждое утро начинает с молитвы. Я надеюсь, что можно развить семейную привычку, когда члены семьи, идя навстречу друг другу, создают ту атмосферу, в которой можно найти такое время.

Однако порой я встаю, принимаю душ, завтракаю, одеваюсь и, придя на работу раньше секретаря, преподавателей и студентов, закрываюсь в кабинете на ключ и некоторое время провожу в общении с Богом. Быть может, вам подойдет что-нибудь другое. Независимо от того, какое решение вы примете, важно выбрать одно и то же время и место. Если вы сами не определили ни того, ни другого, то у вас не будет возможности заниматься благочестием. Сегодня все так торопятся, что по телефону можно говорить даже в самолетах. Разве это не противно? Если люди начнут звонить вам прямо в самолет, спрятаться будет просто некуда!

Каждый христианин должен иметь время и место, где он может побыть один. Это касается как пасторов, так и работников конференции. Неверно думать, что, позабыв обо всем, они тотчас должны выслушать вас, — и только потому, что в последнюю минуту вас угораздило вспомнить о какой-то проблеме. Нам всем необходимо время и место для общения с Богом, и порой единственный способ достичь этого — более жесткий стиль общения. Такая установка не прибавит вам популярности и, быть может, даже приведет к тому, что вас начнут считать холодным, бесчувственным или «высокомерным». «У него больше нет времени, чтобы выслушивать маленьких людей». Такое решение дается нелегко, однако его не миновать, если вы действительно не хотите начать мыслить и жить как секулярный человек.

Я понимаю, что кому-то планирование дается легче, кому-то — труднее. Если вы относитесь к тому типу людей, которые всегда предпочитают ничего не решать, вам, наверное, надо обратиться за помощью. Проконсультируйтесь с другом или пастором, обладающим соответствующими навыками. Попросите родных и друзей, чтобы они помогли вам составить расписание, в котором на первом месте будет общение с Богом. Проконсультируйтесь с теми, кто знаком с вашей работой, чтобы вам помогли составить альтернативный график или изменить его, тем самым выкроив время. Просите Бога помочь вам в этом деле. Быть может, самое полезное — это подотчетность. Это значит, что с другом, которому вы доверяете, или с членом своей семьи вы договариваетесь о том, что он будет помогать вам не отступать от вашего плана. Каждому из нас нужен друг, который может «резать правду», то есть не боится посмотреть вам в глаза и сказать: «Похоже, сейчас у тебя что-то не так». Таким другом может быть тот, кто достаточно вами дорожит, чтобы не побояться сказать правду, кто каждое утро будет звонить вам в 7.17, чтобы узнать, молились ли вы, как это было задумано, кто время от времени решится «разобрать вас по косточкам» ради того, чтобы вы могли достичь самого важного в вашей жизни. Без таких друзей никто не может знать, что он из себя представляет на самом деле. Пусть он контролирует ваши благочестивые занятия, время, которое вы тратите на просмотр телевизионных программ, то, как вы расходуете деньги, а также все, что мешает вам достичь намеченных целей. Подотчетность прибавит вам сил, если вы в этом нуждаетесь, а также позволит сосредоточиться, если вам это дается с трудом. Всякий раз, когда моя благочестивая жизнь начинала давать трещину, меня выручали определенные сочетания перечисленных мною идей.

Предположим, однако, что вы ежедневно проводите значительную часть времени в общении с Богом, но ничего как будто не происходит… Что делать, если вам кажется, будто ваши молитвы возносятся не выше потолка? Во-первых, помните, что такое время бывает у каждого христианина. Не пытайтесь делать вид, что все хорошо, если на самом деле это не так. Продолжайте изучать Библию и молиться. Известно, что Адам Кларк, автор одного из классических комментариев, в течение двух лет переживал период «засухи», когда его благочестивая жизнь была совершенно бесплодной. Целых два года! Однако он не отступал от намеченного курса, и, пережив этот период, обогатил свой личный опыт, пройдя через борьбу. Даже Иисус пережил нечто подобное в

Гефсиманском саду, однако это никак не сказалось на реальности Его отношений с Отцом.

Дело в том, что, когда наша духовная жизнь плодотворна, когда мы испытываем удовлетворение в этом отношении, мы склонны с осуждением относиться к опыту других людей. «У нас все в порядке, — рассуждаем мы, — а у них-то что не так?» Иногда Господь попускает и борения, чтобы мы сочувствовали той борьбе, которую ведут другие. Если я — пресвитер, я должен иметь сострадание к «малым», понимая, что если и мне приходится бороться, то для них эта борьба оказывается в 10 раз тяжелее. Поэтому время от времени Господь будет давать вам возможность пережить опыт бесплодной духовной жизни, однако не отказывайтесь от задуманного. Нравится вам это или нет, но ваше благочестие — это разделительная линия. Будут дни, когда вы перепрыгнете через нее, когда вы проспите, когда возникнут чрезвычайные обстоятельства. Все это действительно случается, однако, несмотря ни на что, возвращайтесь к задуманному и на следующий день продолжайте осуществлять свою программу.

Кроме того, важно, чтобы духовные занятия протекали в более широком контексте. Всякий, кто долго и трудно идет по этому пути, хорошо знает: если духовная жизнь — это лишь молитвы, чтение, размышления, если она не выражается в конкретном повседневном действии, то она скоро потеряет свою силу. А теперь мы перейдем к обсуждению практического повседневного стиля жизни, который имеет решающее значение для поддержания веры и духовного развития в наш секулярный век.

ГЛАВА 7 ЖИЗНЬ С БОГОМ

Сегодня, когда приходится сохранять христианскую веру в условиях секулярного мира, крайне важным становится понятие «сознательного уединения», то есть необходимость найти среди суеты жизни место и время для регулярного общения с Богом. Помнится, не так давно я увидел надпись на бамперной наклейке: «Бог не умер. Я говорил с Ним вчера вечером». Секуляризация наступает тогда, когда вы удаляетесь от такого общения с Богом и начинаете верить тому, что говорит рассудок, а не тому, что дает вам собственный опыт общения с Богом. Однако без воплощения веры в конкретную практическую деятельность такой религиозный опыт легко замыкается на самом себе и приводит к тому шизофреническому существованию, когда, ежедневно уделяя вере какое-то минимальное время, во всем остальном человек ведет, по существу, секулярный образ жизни. Активная борьба с «секулярным дрейфом» требует большего, чем просто молитвенного опыта, пусть даже самого успешного.

В своей книге «The Human Puzzle» Д. Г. Мэйер (David G. Myers) подтверждает то, чему еще 100 лет назад учила Елена Уайт: вера человека может иметь относительно малое влияние на его жизнь. То, что происходит в сугубо религиозной сфере жизни, мало влияет на жизнь в целом, если этому не сопутствует сознательная, соответствующая вере деятельность. Глядя на членов консервативных христианских церквей, в том числе и адвентистских, люди видят, что зачастую и среди верующих, как и в миру, распространены разврат, алкоголизм, наркомания, насилие. Просто в церковной среде все эти проблемы не столь очевидны. В действительности лишь некоторые пасторы имеют возможность видеть то, что реально происходит в их церквах. Особенно это характерно для адвентистов, поскольку высокие нормы нашего поведения обусловливают недопустимость, с общественной точки зрения, признания таких грехов, как супружеская неверность, алкоголизм, наркомания, жестокое обращение с детьми или женами. В секулярном мире подобные проблемы обсуждаются все более открыто, но в таком относительно замкнутом обществе, как адвентистская церковь, люди предпочитают не говорить о своих проблемах, особенно с пастором, от которого в значительной мере зависит отношение к ним в группе. Поэтому довольно часто вера в адвентистское учение относительно мало влияет на жизнь человека.

Значение этого вопроса нельзя переоценить. В тех церквах, где дела не соответствуют вере, свидетельство церкви серьезно дискредитируется. В то время как пасторы и церковные руководители могут не осознавать подчас весьма ничтожного значения нашей веры в практическом смысле, наши секулярные соседи понимают это довольно остро. Они с удовольствием рассказывают друг другу все, что им известно о слабостях христиан и недостатках церкви. Не отстают от них в этом и средства массовой информации. Таким образом, адвентизм, который ограничивается в основном своим учением и теориями, в секулярных условиях обречен на провал. Его свидетельство неизбежно обесценивается еще до того, как оно прозвучит.

Хотя ваша вера может не оказывать большого воздействия на то, как вы живете, влияние образа жизни на веру, наоборот, огромно. Это еще одна важная тема книги «Служение исцеления», которая рассматривается в ключевой главе «Исцеление ума». Будничные, повседневные дела очень сильно влияют на то, во что человек верит, как он чувствует и думает.

Приведу пример. У меня есть дочь, сейчас вступающая в переходный возраст. До недавнего времени она имела обыкновение при случае обижаться до глубины души. Бывало, все сидят за обеденным столом, а ей вдруг что-то не понравится. Лицо ее исказится гримасой, вся она скорчится, сидит и ни на кого не смотрит. Я обнаружил, что могу вывести ее из этого состояния с удивительной легкостью. Все, что нужно сделать, — это заставить ее улыбнуться. Ведь улыбка несовместима с чувством обиды, и улыбающемуся человеку весь этот надутый вид просто невозможно сохранить. Я обычно говорил ей: «Что это? Ты решила не улыбаться? И ни за что не улыбайся, ни за что! Да я вижу, у тебя уголки рта уже поднимаются». Почему-то это всякий раз действует на нее — и она хохочет! При этом ее надутого вида — как ни бывало, хотя она и старается сохранить его, это ей не удается. Когда мне было четыре года, магическим образом на меня действовали слова: «Не смейся, а то лопнешь!»

Нечто подобное можно успешно использовать и в работе со взрослыми людьми. Если группа, перед которой вы выступаете, доверяет вам, попросите слушателей улыбнуться как можно более широко. Улыбнитесь им такой широкой улыбкой и попросите ответить вам тем же. Если только аудитория не испытывает некоей неприязни к оратору, сразу же после этой общей улыбки каждый почувствует себя лучше. Это только один пример того, что наши поступки оказывают могучее воздействие не только на наши эмоции, но и на образ мыслей, и на нашу веру.

Я знаю, это похоже на манипулирование людьми, и для некоторых подобные утверждения звучат как оскорбление. Но у меня иное мнение. Бог сотворил нас такими, какие мы есть. Он определил законы нашему разуму и сердцу. И что плохого в том, что мы сознательно будем следовать этим законам, которые помогут нам жить с Богом и сопротивляться секулярному влиянию? Если мы знаем, как нужно поступать, чтобы пребывать с Богом, почему же этого не делать? Ведь то, как мы живем, оказывает огромное воздействие на нашу веру.

Вот почему те, кто занимается миссионерской деятельностью, предпочитают призывать людей к решительному шагу вперед. Именно изменение образа жизни, как мало что другое, может утвердить нас в нашем решении. Помня об этом, я бы, однако, подчеркнул, что нельзя ставить под угрозу честность и свободу выбора. В большинстве случаев секулярные люди не могут адекватно ответить на традиционный призыв. Нужно действовать осторожно, чтобы не нарушать принятые в обществе нормы поведения без особой на то необходимости. Поэтому обычно я не требую от людей радикальных действий, а пытаюсь найти иные способы для того, чтобы они приняли решение.

В жизни людей есть момент, когда вы можете обратиться к ним с такого рода призывом — это принятие крещения. Не знаю почему, но после крещения мне хочется сказать примерно следующее: «Ну вот, вы все видели, что сейчас произошло; если вы не принимали крещения, вы, возможно, думаете: «Боже, я хотел бы совершить это. Я хотел бы полностью посвятить себя Тебе». Я не призываю вас креститься завтра или на следующей неделе. Но вы хотели бы узнать, в чем смысл крещения и что такое христианская жизнь вообще? Если вы сейчас, этим утром, думаете об этих вопросах, не могли бы вы просто встать на минуту?» Помню, что однажды, когда я попросил об этом, встали 90 человек, половину из которых я никогда прежде не видел. Я понимал, что сложилась благоприятная ситуация, в контексте которой мой призыв был воспринят как необходимая часть, соответствующая всему происходящему. Встали те, кто едва ли не впервые пришел в церковь. Само это действие сделает их решение более твердым. В этом и проявляется наша вера, пусть даже ее первый проблеск!

Даже психолог, со своей сугубо научной точки зрения, скажет вам, что самым надежным средством против влияния секуляризации является религия «семи дней в неделю». Это такая вера, влияние которой мы испытываем постоянно, каждый день и каждый час. Я был несколько удивлен, узнав, что на многих из Карибских островов нас называют адвентистами семи дней. Когда я приехал на лагерную встречу, проходившую на Багамах, газета писала: «Прибыл лектор на конференцию семи дней». Хотелось бы, чтоб это было не просто недоразумением, а констатацией существующего положения вещей. Адвентизм не может себе позволить пренебрегать реальностью. Для того чтобы стать действенной силой в секулярном мире, он должен влиять на всю нашу жизнь в целом.

Когда мы говорим об адвентизме как о религии семи дней, мы имеем в виду образ жизни адвентистов седьмого дня в его практическом выражении. Я понимаю, что это порождает некоторые разногласия. Существуют разные мнения о том, что значит жить как адвентист седьмого дня. Но я хочу со всей определенностью заявить, что без дел, соответствующих вере, секулярный дрейф в той или иной форме неизбежен.

Сознавая все недостатки адвентистского образа жизни, мы можем сказать, что этот образ жизни, унаследованный нами от отцов, является превосходным примером «религии семи дней», то есть религии, которая имеет ежедневное практическое воплощение. Когда мы выбираем себе в магазине одежду, чем мы руководствуемся — или должны руководствоваться? Мы спрашиваем себя: «Как повлияет эта одежда на мое свидетельство о Христе? Поможет она или помешает моему призванию?» Когда мы покупаем продукты, мы внимательно читаем надписи на этикетках. Почему? Потому что мы не хотим употреблять то, что повредит нам и помешает выполнению трудной задачи — славить Бога во всем, что мы делаем, говорим и думаем. В результате, покупая одежду или продукты, мы постоянно помним о тех требованиях, которые Бог предъявляет к нашей жизни.

Когда я составляю свой ежемесячный бюджет, как вы думаете, что занимает первое место в списке моих расходов? Десятина и пожертвования. Все, что адвентист ни делает, так или иначе потенциально связано с Богом. И если к этому правильно отнестись, то все это весьма радикально сказывается на нашей вере. Я не пытаюсь диктовать вам, в чем именно должен выражаться адвентистский образ жизни в вашем случае. Но, говоря откровенно, без соответствующих вере ежедневных дел адвентизм не может оставаться действенной силой в секулярном мире.

Здесь существуют две опасные крайности. Вести строгий образ жизни без живой связи с Богом — это тяжелая, нудная работа. Религиозная жизнь без практических дел также обречена на провал. Сегодня во многих семьях мы наблюдаем, что старшее поколение бабушек и дедушек исповедуют адвентизм и живут согласно своим убеждениям, их дети — или верят (но это вера без дел), или придерживаются адвентистского образа жизни, не понимая ясно, что он означает, а внуки зачастую отказываются и от того, и от другого. Необходимо вернуть цельность адвентистской веры, которая выражается в том, чтобы не только придерживаться определенных идей о Боге и Писании, но на протяжении всей жизни и от всего сердца делами отвечать на то, что совершил для нас Христос.

Такой образ жизни не является отрицанием той истины, согласно которой человек оправдывается только верой. Он обусловлен тем, что, предлагая нам Свой дар,

Христос предъявляет к нам и определенные требования. В I веке великая объединяющая идея христианской Церкви выражалась в словах: «Иисус есть Господь». На современном языке это может звучать так: «Иисус есть Хозяин». Когда в I веке христианин произносил: «Христос есть Господь», это означало: «Он имеет право говорить мне, что делать и как жить». Связь между оправданием и властью наиболее ясно показана в притче, которую Иисус рассказал Своим ученикам. В Евангелии от Матфея (18:23-35) государь прощает рабу его долг в 10 тысяч талантов. Казалось бы, этот раб в свою очередь с радостью простит своему товарищу долг всего лишь в 100 динариев. Это притча о Божественном и человеческом прощении, смысл которой в следующем: Бог поступает с нами так, как мы должны обращаться друг с другом. Активная вера в равной мере включает в себя и религиозное благочестие, и практическое действие. Мы спасены только верой, но эта спасительная вера никогда не действует сама по себе!

Образ жизни адвентистов является не только одним из наилучших путей сохранения веры в секулярном мире; он предлагает еще и такое преимущество, как самодисциплина. Каждому хотелось бы быть Майклом Джорданом или Джо Монтана, но немногие осознают те трудности, которые должны были преодолеть эти атлеты, чтобы достичь совершенства в своей сфере. В Первом послании к Коринфянам (глава 9) Павел утверждает: избирая духовный путь, мы должны помнить и о соответствующей дисциплине. Жизненные нормы адвентистов были выработаны для того, чтобы дать людям возможность действовать во всей полноте христианского призвания. Если вы хотите показать, что в этой жизненной борьбе вы на стороне Христа, дисциплина — это единственный путь, по которому надо идти.

Я не предлагаю жить скудной, безрадостной жизнью, лишенной всяких удовольствий. Но, отказываясь от всего несущественного в жизни, вы получаете возможность уделить должное внимание более важным вещам. Возьмем, к примеру, семейный бюджет. Кто-то однажды сказал, что сколько бы вы ни зарабатывали, прожиточный минимум на 10% превышает ваши доходы! Многие считают, что в этой шутке есть своя правда. Сколько бы денег у нас ни было, привыкнув к ним, мы хотим всего лишь чуть-чуть больше, чем имеем. Большинство людей не считают необходимым планировать бюджет. Но в этом случае деньги тратят на первое попавшееся, что бы это ни было. Весь смысл планирования расходов в том, чтобы в первую очередь обеспечить оплату наиболее важных вещей. Я знал людей, которые покупали 12 коробок конфет ко дню святого Валентина, вместо того чтобы внести квартирную плату… Необходимость платить за квартиру вынуждала их обращаться к родственникам или друзьям: «Если вы не выручите меня, я окажусь на улице». И нередко подобные поступки повторялись из месяца в месяц.

Дисциплина выражается в том, чтобы на первое место поставить те вещи, которые на самом деле жизненно важны. Вы действительно хотите иметь крышу над головой? Тогда вам лучше сначала заплатить за квартиру. Вы действительно хотите нормально питаться? Тогда целесообразнее купить продукты, прежде чем отправляться в путешествие на Гавайи.

Такой же порядок вещей существует и в духовной сфере. Главная ценность адвентистского образа жизни — это уверенность в том, что самому важному в жизни уделяется наибольшее внимание. А это предполагает необходимость дисциплины.

Говоря об образе жизни как нашем свидетельстве, я хочу указать основные аспекты этого вопроса. Если мы рассчитываем привлечь на свою сторону секулярных людей, необходимо раскрыть суть главных принципов адвентистского образа жизни, а не предлагать им следовать определенным правилам поведения. Эти люди хотят не просто иметь список правил, под которым, не рассуждая, они поставят свою подпись в знак согласия. Они стремятся понять, на чем основаны эти предлагаемые им правила жизни. «Почему вы хотите, чтобы я поступал так-то? Почему не приветствуется ношение драгоценностей?» Если нет никаких обоснований этим нормам, зачем следовать им? А если такие разумные обоснования имеются, почему они непонятны остальным современным людям? Эти правила должны иметь смысл именно для секулярных людей. Общаясь с такими людьми, мы неизбежно принимаем вызов, требующий защитить адвентистский образ жизни как основанный на жизнеспособных принципах. Я думаю, что в целом мы в состоянии это сделать — возможно, надо лишь использовать несколько иные обоснования, чем раньше.

Например, секулярные люди непременно укажут вам, что при всех прочих равных условиях те, кто не отказывается выпить в дружеской компании, в среднем живут на три года больше, чем те, кто не пьет вовсе. Ну, это не должно вас удивлять. Об адвентистах часто говорят, что они отличаются некоторой скованностью в поведении. И, конечно, считается, что выпить иногда нужно, для того чтобы немного расслабиться. Но подобные аргументы не производят на меня никакого впечатления. Хотя Елена Уайт зачастую пренебрегала различными нападками, на такие вызовы она отвечала из принципа. Образец ее ответа мы находим в «Свидетельствах для Церкви», т. 5, с. 354-361. Ее утверждение о необходимости отказаться от спиртного подкреплено не ссылкой на Библию, где об этом сказано со всей определенностью. Она предпочла привести научную аргументацию. Начать с того, что совершенно неизвестно, кто может оказаться алкоголиком. Да, выпивка в дружеской компании способна немного снять напряжение, но алкоголизм разрушительно действует на самого алкоголика и на всех, кто окружает его.

Но, предположим, вы пьете весьма умеренно, извлекая якобы лишь пользу для здоровья. Это по-прежнему звучит неубедительно для Елены Уайт. Она говорит, что если вы, будучи старшим по возрасту, выпиваете в компаниях, то под вашим влиянием могут начать пить и другие. И кому придется отвечать, если кто-нибудь из них станет алкоголиком? Некоторые скрывают свое пристрастие к спиртному, но тем самым привносится обман и неискренность в их христианскую жизнь. Исповедовать одно, а жить по-другому — это не признак духовного здоровья.

Надо принять во внимание также научные исследования, которые показывают, что каждая порция спиртного разрушает определенное количество клеток мозга. Не знаю, как вы, но я не могу позволить себе потерять ни одной клетки мозга. Четвертая причина, по которой следует избегать употребления алкоголя, заключается в том, что алкоголь особенно пагубно влияет на волю, ослабляя ее. А если вы хотите сохранить свою веру в этом секулярном обществе, ваша воля должна быть «заряжена» и готова к немедленному применению все 24 часа в сутки и все 7 дней в неделю. Я уверен, что, в полной мере осознав сущность адвентистского образа жизни, убедившись, что он поддерживается здравым смыслом и основан на разумных принципах, мы можем убедить в этом и секулярных людей. Они не поверят во что-либо только потому, что так говорит Библия. Они хотят знать: «Имеет ли это смысл? Разве я действительно хочу так жить?»

Одно должно быть ясно уже сейчас: те самые нормы жизненного поведения, на которых держится христианская вера в секулярном мире, создают такую духовную атмосферу, которая может привлечь секулярных людей. Мы не можем требовать, чтобы они отказались от того, от чего мы не отказались сами. Также не приходится ожидать, что они могут почувствовать то, что мы сами никогда не чувствовали. Чтобы переубедить секулярных людей, надо сначала перебороть секулярное умонастроение в наших церквах и прежде всего в наших сердцах.

Хранить веру, делясь ею

Духовная жизнь в общении с Богом и ее воплощение в ежедневных делах — вот два ключевых фактора, помогающих сохранить веру в секулярном мире. Но есть по меньшей мере еще один. Для того чтобы сохранить свою веру, необходимо поделиться ею. Это справедливо не только для нашего времени, но всегда было условием духовной жизни. В Ветхом Завете показано: для того чтобы люди опирались на силу Бога, нужно было вновь и вновь напоминать им о том, что Бог сделал для них в прошлом.

Рассмотрим положение, в котором оказался царь Иосафат. Согласно 2 Пар. 20, на Иосафата пошли войною три народа. Как и следовало ожидать, он созвал совет, но, вместо того чтобы обсуждать план военных или дипломатических действий, призвал военачальников к молитве. Как бы молились мы в такой ситуации? Молитвы многих из нас свелись бы к малодушной и жалкой мольбе. Но Иосафат сказал: «Господи! Ты вывел нас из Египта, простерев над нами Свою могучую руку. Ты провел нас через пустыню. И когда мы достигли земли обетованной, окруженной враждебными народами, Ты велел нам не трогать их, и ныне они идут против нас. Ты заботился о нас тогда, и Ты можешь помочь нам опять. Наши глаза устремлены на Тебя».

По мере того как Иосафат перечислял деяния Бога, вместо того чтобы униженно молить Его о помощи в этом отчаянном положении, сила, которую народ обрел в опыте исхода, проявилась вновь. Когда мы перечисляем Божьи благодеяния, дарованные нам в прошлом, сила Бога возвращается в нашу жизнь. И если вы постоянно чувствуете поддержку Господа, секуляризм не окажет на вас никакого влияния.

Воздействие четко сформулированной мысли усиливается. Расскажите о вере, и вы будете верить. Эту идею убедительно выразила Елена Уайт в книге «Служение исцеления».

Совершенно естественно, что наши мысли и чувства получают поддержку и крепнут, если мы выражаем их, — это закон природы. То, что слова выражают мысли, так же верно, как и то, что мысли следуют за словами. Если бы мы больше выражали свою веру, больше радовались благодеяниям, которые мы, несомненно, имеем — это великая милость и любовь Божья — мы бы приумножали веру и радость. Если по достоинству оценить и понять доброту и любовь Бога, то душа получит благословения, описать которые не сможет ни один язык и постичь которые не сможет ограниченный ум человека

(с. 251-253).

Можете ли вы припомнить, когда вы рассказывали о себе другу или незнакомому человеку? Вы говорили о своей беспомощности и вместе с тем о том радостном волнении, которое испытали, осознав, что, если во всем мире не было бы ни одного согрешившего, кроме вас, Христос все равно умер бы. Всякий раз, когда превозносится крест Христов, Святой Дух могущественно убеждает слушающих в его искупительной значимости. И эта сила возвращается к тому, кто свидетельствует об этом. Помните, как вы поделились своей верой и это укрепило ее? Нечто подобное всякий раз испытываешь после окончания лагерной встречи. Я редко бываю так спокоен и уверен в том, что Бог со мной, как во время беседы о том, что Он сделал для меня, — тем самым обновляется сила Его прежних благодеяний. То же самое, вероятно, происходит и во время проповеди. Многие проповедники поднимались на кафедру в унынии, а покидали ее в воодушевлении. Поделитесь своей верой, и она станет сильнее.

Если это так, почему же мы столь редко свидетельствуем о своей вере? Если, делясь верой, мы способствуем ее укреплению, следовало бы ожидать, что это побудит нас к соответствующим действиям. Главное, что мешает нам говорить о своей вере с теми, кто не разделяет наших убеждений, — это ощущение, что мы нарушаем некие нормы поведения. Нам кажется, что, говоря о своей вере, мы, подобно навязчивым людям, вторгаемся в чужую жизнь. Но здесь вступает в силу одно золотое правило: «Поступайте с другими так, как вы хотели бы, чтобы они поступали с вами». Сотни адвентистов, которых беспокоит этот вопрос, говорили мне, что они пытаются делиться своей верой с другими, но результат оказывается ничтожен. Многие адвентисты чувствуют себя виноватыми и когда свидетельствуют о вере, и когда не делают этого. Так жить невозможно.

Мы можем избавиться от этого чувства и снова говорить о нашей вере с помощью двух основных принципов правильного свидетельства, следуя которым мы сможем действовать, не нарушая нормы поведения в обществе. Первый принцип таков: чтобы человек мог вас услышать, он должен чувствовать себя легко и спокойно. Если вы, встретив кого-то на улице, начнете прямо здесь, на углу, укорять его, вы добьетесь результата, противоположного вашим намерениям. Вспомните, как вы сами столкнулись с человеком, который, постоянно повторяя одно и то же, втолковывал вам, что нужно делать, подавляя вас убежденностью в собственной правоте. Легко ли вам было с ним общаться? Расположены ли вы были слушать, что он скажет дальше? Хотите ли вы быть похожим на него?

Нет никакой необходимости подавлять и тиранить людей, чтобы поделиться с ними своей верой. Для того чтобы им было легко с вами, не показывайте своего превосходства над ними; общайтесь так, чтобы они чувствовали себя спокойно в вашем присутствии; больше слушайте, чем говорите сами, по крайней мере, в начале разговора. Иисус, несомненно, обладал способностью к такому общению, поэтому проститутки и грешники тянулись к Нему. В этом смысле свидетельствование о вере может оказаться для адвентистов очень трудной задачей.

Человек может быть наделен такой способностью располагать к себе людей, но в равной мере этому можно и научиться. Мне, правда, это дается труднее, чем некоторым из моих друзей. Однако все мы можем совершенствоваться в искусстве общения с людьми, и, хотя всегда одни добиваются в этом больших успехов, чем другие, работать над развитием своих способностей стоит каждому христианину, который хочет нести веру секулярным людям.

Второй принцип правильного свидетельства состоит в том, чтобы самим вести такую, сосредоточенную на Христе, жизнь, которая привлекала бы людей. Большинство секулярных людей ищут чего-то лучшего в жизни, и когда они видят человека, достаточно гармоничного, это кажется им невероятно привлекательным. Забавны представления многих людей, уверенных, что жизнь, например телевизионных звезд, — сплошной праздник. Хотя нас, конечно, не проведешь, телевидение является мощным средством убеждения. Звезды улыбаются и выглядят такими счастливыми и очаровательными. Но в действительности многие из них с нетерпением ждут возвращения домой, чтобы принять наркотик, а кое-кто кончает жизнь самоубийством, будучи не в силах смириться с тем, что он представляет из себя на самом деле. Телевидение — это фантастические образы фантастической страны.

Гораздо привлекательнее этих телекумиров с искусственными улыбками человек из реальной жизни, который является хозяином своего положения. Людям нравится общаться с теми, у кого все в порядке. Им нравятся те, кто готов выслушать их, а не раскритиковать. И они вовсе не против того, чтобы христиане, эти любящие, внимательные люди, с кем им легко и приятно общаться и кто живет, следуя Христу, оказались непосредственно причастны к их жизни.

Ваше стремление жить по-христиански не должно выражаться таким образом, будто вы делаете это через силу, стиснув зубы, с непреклонной решимостью. Вероятнее всего, люди такого типа эгоистичны и принадлежат к тем, кто любит поучать и осуждать других. Свидетельством о Христе может являться только сама ваша жизнь, если она полностью посвящена живому и активному общению с Богом. Из такой жизни свидетельство проистекает с радостью, а не по необходимости.

Эти два основных принципа свидетельства — расположить людей к общению и привлечь их своей личностью и жизнью — напоминают мне одно из самых остроумных замечаний Елены Уайт: «Не позволяйте, чтобы ваши неосвященные характеры представляли Иисуса в ложном свете. Не препятствуйте детям прийти к Нему вашей холодностью и резкостью. Никогда не давайте им повода чувствовать, что небеса не будут приятным местом для них, если там окажетесь и вы» («Служение исцеления», с. 43, 44). Холодность и суровость вызовут скорее неприязнь, а не симпатию. Это те качества, которые мешают правильному свидетельству. Показателем того, насколько привлекательна ваша христианская жизнь, может являться отношение к вам детей, как своих, так и чужих. Нравится ли детям быть с вами или они стараются избегать вас? Если вы располагаете к себе детей, то можете вызвать расположение и их родителей, и взрослых людей вообще.

В качестве примера хочу похвастаться своим другом Роландом Хегстадом, редактором журнала «Liberty». Когда он впервые пришел ко мне и уселся в гостиной, уже через три минуты все мои дети, к моему удивлению, сидели у него на коленях. Мне это сказало о его христианском характере больше, чем все его статьи и проповеди, которые я всегда высоко ценил. Дети сразу почувствовали, что перед ними человек, которому они могут не только доверять, но с кем можно и повеселиться. Таков был и Христос — стоило Ему войти в комнату, как дети тотчас окружали Его. Ученики хотели прогнать их, но Иисусу было весело с ними и Он не позволял сделать это.

Что касается сходства в работе с детьми и секулярными людьми, то изучение этого вопроса имело для меня и то, помимо всего прочего, значение, что я стал лучше понимать, как помочь нашим детям сохранить веру в секулярном мире. Возможно, здесь будет полезен краткий обзор некоторых наиболее важных выводов, полученных при изучении вопроса о том, что определяет нравственные ценности человека. Это исследование показало, что тем семьям и церквам, где дети не теряют веры, свойственны шесть определенных особенностей. Три из них характеризуют жизнь семьи. Оказывается, что в семьях, где проходят интересные домашние служения, где родители открыто говорят о вере и где дети участвуют в жизни общины, молодые люди в большей степени сохраняют религиозные чувства, чем в других семьях.

В жизни тех церквей, где молодежь сохраняет веру, также выявлены три особенности. В таких церквах разрабатываются интересные для молодежи программы (например, субботние школы и прочее). В таких церквах молодежь также находит сочувствие и поддержку. Молодые люди чувствуют, что могут свободно задавать любые вопросы о вере и обо всем, что происходит в церкви. Любопытное совпадение: для того чтобы привлечь в церковь секулярных людей и нашу собственную молодежь, необходимы одни и те же условия.

Делиться своей верой с секулярным миром — нелегкая задача. Необходимо не только научиться совсем по-новому выражать свою веру, но и делать это, не нарушая общественных норм, чтобы не прервать отношений. Однако главная цель этой главы в том, чтобы показать: делиться верой — очень важно не только потому, что люди в секулярном мире нуждаются во Христе, но и потому, что нам тоже нужна духовная сила и укрепление веры, а это и достигается, когда мы делимся своей верой. Хотя распространение Евангелия в секулярном мире является трудной задачей, она, к счастью, выполнима. В следующем разделе книги мы рассмотрим динамику распространения наших идей в секулярном мире и выясним, какие методы используются адвентистами с наибольшим успехом.

Часть III. КАК ДЕЛИТЬСЯ ВЕРОЙ С СЕКУЛЯРНЫМ МИРОМ

ГЛАВА 8 ОСНОВНЫЕ ПОТРЕБНОСТИ СЕКУЛЯРНЫХ ЛЮДЕЙ

Каким образом мы можем поделиться нашей верой с секулярным миром? Как завязать плодотворный диалог с людьми, далекими от религии? Как нам преодолеть многочисленные барьеры, которые они воздвигли, чтобы защититься от нежелательного влияния религии? Имея дело с людьми, для начала разумнее всего поступать так, как поступал Иисус. Он приходил тогда, когда они нуждались в чем-то, в тот момент, когда они искали чего-то лучшего.

Только метод Христа принесет подлинный успех в завоевании людей. Спаситель шел к ним как Тот, Кто желает им добра. Он проявлял сострадание, служил их нуждам и завоевывал их доверие. А затем призывал: «Идите за Мною»

(«Служение исцеления», с. 143).

Обратите внимание, что в этой последовательности действий, состоящих из пяти шагов, собственно духовному призыву отводится последнее место. Иисус много времени проводил с людьми, вступая в разговор, проявляя сострадание, удовлетворяя их нужды и завоевывая их доверие, пока не наступал удобный момент привлечь их к Своей уникальной миссии. Его метод по-прежнему остается наилучшим. В этой части книги мы попытаемся конкретизировать эти наводящие на размышление моменты, рассматривая отдельные испытанные способы, с помощью которых можно откликнуться на потребности человека и подвести его к пониманию того, что главное, в чем он нуждается, — это Евангелие.

Эту главу мы начнем с изучения тех важнейших потребностей,которые в конечном счете приводят к собственно духовным интересам, что предоставляет в высшей степени благоприятные возможности для духовного воздействия. Исследуя эти потребности, мы будем отмечать, в какой степени адвентизм привлекает или, наоборот, отталкивает тех, кто их испытывает.

Потребность в идеале

В высокотехнологичном обществе секулярные люди, как правило, испытывают потребность посвятить себя какому-нибудь делу или преклониться перед какой-нибудь личностью, которая заведомо выше, чем они сами. Несмотря на неприятие традиционной религии, они тем не менее испытывают потребность посвятить себя чему-то такому, что выходит за рамки обыденного существования. Люди не получают удовлетворения от бесконечного повторения повседневных обязанностей. Смысл жизни надо искать за пределами обыденного.

Люди ищут удовлетворения этой потребности, проявляя недюжинный интерес к игре любимой команды, политике или боевым действиям доблестных сил США в Персидском заливе. Казалось бы, такой предмет, как судьба спортивной команды, слишком незначителен, чтобы стать средоточием чьей-то жизни, но подобные привязанности символически замещают некую гораздо более важную потребность — потребность посвятить себя чему-то большему, чем сам человек. Недавнее возрождение интереса к экологии представляет собой гораздо более осмысленное «замещение» веры, чем спорт или даже политика. Все больше и больше людей разрабатывают идею повторного использования различных материалов и сокращения потребления во имя сохранения окружающей среды. Защита нашей планеты — это, несомненно, очень важная и достойная задача, но я полагаю, что люди стремятся к чему-то большему, чем даже охрана окружающей среды. В этом смысле адвентизм имеет исключительные возможности сказать свое слово. Мы готовы представить миру величайшую Личность и величайшие задачи, которым может посвятить себя любой человек. Само сохранение окружающей среды на все времена зависит от воздействия Евангелия. Это превращает распространение нашей веры в одну из самых важнейших задач, за решение которой мог бы взяться каждый человек. Мы сможем удовлетворить эту потребность, если научимся передавать весть Иисуса живым, современным языком, затрагивающим основы реальной жизни. Мы сможем удовлетворить эту потребность, если научимся связывать вопросы великой борьбы с теми вопросами, которые ежедневно обсуждают большинство людей.

Освобождение от вины

Хотя секулярные люди плохо представляют себе понятие вины в библейском смысле, они готовы признать свою потребность избавиться от чувства горечи, вызванного тем, что они не сумели оправдать свои самые большие ожидания. Очень многие, независимо от того, известны им Десять Заповедей или нет, чувствуют, что они живут не так, как хотели бы сами, не говоря уже об общепринятых нормах поведения. В самом деле, когда католики, преследуя какие-то мирские цели, отпадают от церкви, они больше всего сожалеют об утрате чувства освобождения и прощения, которое возникало у них после исповеди. Даже нерелигиозные люди хотят освободиться от ощущения собственной несостоятельности — неспособности осуществить свои надежды, мечты и лучшие намерения.

Общеизвестно, что в душе мы ожидаем от себя, по крайней мере, того же, что и от других. Если я указываю на вас пальцем и говорю: «Вам не следует так поступать», то что я скажу самому себе? «Что ж, раз я укоряю других, то мне, конечно, тоже нельзя этого делать».

Секулярным людям часто свойственно сильное чувство долга, и они знают, какое место в жизни им хотелось бы занять. Неудача в осуществлении замыслов оставляет чувство сломленности, которое настойчиво требует какого-то разрешения. Многие отрицают, что они сломлены, или заглушают это чувство алкоголем, наркотиками, развратом, но в конечном счете оно может быть разрешено только у креста. Будучи адвентистами, мы обязаны строго спросить себя, правильно ли мы понимаем значение креста. Пока мы этого не сделаем, мы не сможем удовлетворить эту глубинную потребность ни секулярных людей, ни кого-либо вообще. Когда мы сами получим прощение, мы сумеем способствовать прощению других. С другой стороны, непрощенный человек не в состоянии по-настоящему прощать.

Настоящие взаимоотношения

В наши дни люди испытывают настоятельную потребность в подлинно человеческих взаимоотношениях. Они жаждут искренних отношений с настоящими людьми, которые стремятся быть честными и надежными. В наше время люди живут шумной, суматошной жизнью. Они бросаются то туда, то сюда, и отношения между ними становятся все более поверхностными. Искренний христианин, желающий вступить в душевные, близкие отношения с определенным кругом нерелигиозных людей, будет встречен с распростертыми объятиями. Дальнейшее развитие высокотехнологичного общества приведет к тому, что потребность в таких подлинных отношениях будет возрастать. Человеку необходимо быть нужным кому-нибудь не столько в физическом смысле, сколько в эмоциональном и дружеском плане.

Здесь у Церкви появляется прекрасная возможность воздействовать на изнуренных борьбой, усталых людей. Многие избегают Церкви, считая ее членов неискренними и поверхностными людьми, которые не в состоянии удовлетворить их потребность в настоящем общении. Но, по мере того как в современном высокотехнологичном обществе становится все труднее поддерживать близкие взаимоотношения, люди, ищущие подлинного человеческого тепла, начнут открывать для себя другие возможности, выбор которых широк.

Многие глубоко сожалеют об исчезновении большой семьи (включающей в себя всех ближайших родственников), где несколько поколений, наряду с двоюродными братьями и сестрами, тетками и племянниками, жили рядом и постоянно собирались вместе. В наши дни братья и сестры, родители, бабушки и дедушки разбросаны по всей стране, а то и по всему миру. Жизнь в Северной Америке все больше становится зыбкой, нестабильной, люди переезжают туда, где им удается получить работу и жилье. Церковь способна дать тем, кто оторван от родного дома, ощущение такой большой семьи. Например, специальное служение (организованное по типу рекламных автофургонов для приезжих), предназначенное для новых поселенцев, — это один из путей установить контакты с людьми, позволить им осознать роль, которую Церковь могла бы сыграть в их жизни. Любящий Творец стремится с помощью Своего народа привлечь секулярный мир любовью и попечением — именно такими средствами Святой Дух сделает еще более настоятельной потребность в отношениях, дать которые может только Бог.

Вселенская философия

Нерелигиозные люди нуждаются во вселенской философии, хотя могут этого не осознавать; говоря современным языком, они испытывают потребность во взаимосвязи социального и вселенского. Человек хочет быть уверен, что все пребывает во взаимном соответствии, что он живет в упорядоченной Вселенной. Адвентисты могут не осознавать эту потребность, ведь мы часто считаем свою осведомленность в таких вопросах само собой разумеющейся. Подумать только, во что превратилась бы жизнь, если бы у вас не было никакого представления о том, откуда вы произошли, каким будет конец этого мира и какова Вселенная за пределами видимости телескопов.

Для адвентистов главнейшим принципом, который служит стержнем наших представлений о мироздании и месте в нем человека, является единая концепция великой борьбы. Обычный человек смотрит в небо, не понимая или почти не понимая, что происходит за его пределами. Там для него — пустота. Познаваемо только то, что может быть воспринято здесь, на земле, с помощью пяти органов чувств. То, что мы называем эсхатологией, то есть вселенская философия, которая упорядочивает все мироздание, большинству людей незнакома. Но в определенный момент ощущение своего места в общей канве событий может стать весьма важным и в контексте секулярной жизни.

Неорганизованные формы религии

До сих пор исследование основных потребностей секулярных людей было весьма ободряющим для адвентистов. Каждую из этих четырех потребностей можно удовлетворить посредством тех ресурсов, которыми располагает наша вера. Более того, что касается первой и четвертой потребности, нет другой христианской группы, которая могла бы лучше ответить на них, при условии, что мы найдем время и возьмем на себя труд научиться излагать свои убеждения в приемлемой для современных людей форме. Однако пятая потребность секулярных людей бросает нам гораздо более серьезный вызов. Наряду с распространенным недоверием к власти вообще, существует и недоверие к религиозной власти в частности. Это означает, что секулярные люди склонны противодействовать тому, что они называют «организованной» религией. Они опасаются принуждения, боятся стать объектом манипулирования, чувствуя, что религиозное принуждение является наиболее раздражающим посягательством наличную свободу. И они, конечно, правы. Следовательно, когда такие люди приходят к вере, они предпочитают оказаться в такой религиозной среде, где им предоставят значительную свободу и возможность жить и мыслить по-своему. Они хотят лично участвовать в том процессе, который приведет их к обретению веры.

Надо честно признаться, что немногие христианские церкви организованы и управляемы более строго, чем Церковь АСД. Я по собственному опыту знаю, что структуры и процедуры, которые мы воспринимаем как нечто естественное, оказываются весьма обременительными для некогда секулярных людей, когда они сталкиваются со всем этим в своей новой христианской жизни. Мы, например, призываем людей к образованию и развитию, а затем ожидаем, что они будут свободно мыслить обо всем, кроме своих отношений с организованной церковью. Свежие творческие идеи нередко встречаются словами: «Мы никогда так прежде не делали» или: «Елена Уайт пишет…» (независимо от того, писала она это в действительности или нет). Неудивительно, что, предубежденные против всякой организации, секулярные люди часто поддаются нелепостям учений таких движений, как «Новый век», ибо «Новый век» — это, пожалуй, воплощение неорганизованной религии.

Тем не менее положение небезнадежно. Я замечаю растущую готовность руководителей Церкви создавать все более гибкие структуры и системы взаимодействия с местными церквами. В Приложении к этой книге я кратко изложу некоторые идеи — они помогут секулярным людям лучше понять нас. Лично я, обратившись к истории Церкви, сумел ослабить отрицательное впечатление, производимое на секулярных людей нашими структурами. Мы сами начинали как противники господствующей Церкви. Мы порвали со всеми остальными церквами, поскольку они перестали следовать Библии; таким образом, корни адвентизма уходят в радикальную Реформацию.

Возможно, мы сумеем в какой-то мере воскресить радикальный дух адвентистских пионеров, не утрачивая всех тех преимуществ, которые дает четкая организация. Но подобный аргумент будет выглядеть убедительным, только если вы действительно готовы измениться. Но если местная церковь предпочитает не отступать от заведенного в прошлом порядка, секулярные люди долго в ней не задержатся, поскольку именно этого они старались избегать раньше, когда еще были равнодушны к религии. В этом вопросе необходимо проявлять особую чуткость — как по отношению к адвентистам, которых в Церкви все устраивает, так и по отношению к тем людям, которых мы пытаемся привлечь. Помогая тем, кто пришел к вере, раскрыть и проявить их духовные дары, мы показываем, что в доме Божьем всегда найдется место для индивидуальности и творческого начала.

Определенные преимущества создает для адвентизма и отношение секулярных людей к Библии. Большим препятствием к тому, чтобы донести до такого человека Евангелие, является ошибочное представление о Библии, которое у него сложилось. Если вам удастся развеять это ложное представление, люди охотно откроются перед вами. Многие считают, что в Библии содержатся такие неприятные идеи, как вечно пылающая преисподняя, жестокое обращение с детьми, порабощение женщин и национальных меньшинств и абсолютная власть (например, папство). В прошлом сами адвентисты покинули официальную Церковь, поскольку консервативная религиозная мысль не соответствовала тому, что говорила Библия. Поняв, что Библия не похожа на то, что им говорили, секулярные люди начинают прислушиваться к ее наставлениям.

Жизненное руководство

В наши дни люди всерьез пытаются найти путеводитель по жизни. Самой большой популярностью пользуются в наше время всевозможные самоучители: как самому провести водопровод, как отремонтировать дом, как сохранить брак и т.п. Большинство молодых людей просто не знают, что им делать со своей жизнью. Удивительная восприимчивость секулярных людей к тем нелепостям, которые проповедует движение «Новый век», красноречиво свидетельствует об их готовности подчиниться любому учению, при условии, что оно глубоко затрагивает их потребности и излагается понятным языком.

Откровенно говоря, никакое вероучение, кроме адвентистского, не может предложить людям лучшего жизненного руководства. Мы готовы дать советы практически в любой области жизни. Я допускаю, что мы не всегда преподносим их доходчиво и ясно, но в нашем вероучении действительно содержится много такого, что могло бы представлять значительный интерес для секулярного мира. Как я уже отмечал в предыдущей части книги, адвентисты сумеют гораздо эффективнее привлечь к себе обычного человека с улицы, если научатся тщательно продумывать и излагать свои жизненные установки, исходя не столько из жестких правил, сколько из общих принципов и здравого смысла. Но если все пустить на самотек, мы не сумеем изложить свои взгляды удачно, и секулярные люди усмотрят в нашем подходе угрожающие признаки «организованной религии».

Заключение

Этот краткий обзор некоторых основных потребностей секулярных людей свидетельствует о том, что адвентисты седьмого дня имеют прекрасную возможность воздействовать на секулярное общество. В трех из шести случаев мы могли бы внести вклад, во многих отношениях превосходящий вклад любой другой христианской конфессии. Но мы, несмотря на это, не оказываем на секулярный мир почти никакого влияния. Цель этой книги — выявить причину такого положения дел и предложить меры для изменения ситуации.

По-видимому, если адвентисты хотят привлечь секулярных людей, наиболее успешным будет подход, учитывающий их жизненные потребности, с особым акцентом на поддержание здоровья, умение справляться со стрессом, распределение финансов и времени. Существует много полезных материалов, посвященных этим вопросам. Мы можем использовать эти материалы двояким образом: (1) как пособие по установлению контактов с секулярными людьми и (2) как источник достоверной научной поддержки наших ценностей. Как бы то ни было, мы располагаем уникальной возможностью объединить достижения людей в отдельных областях в целостное мировоззрение (великая борьба — космическая эсхатология), которое обеспечит единство и осмысленность всех сфер жизни этих людей. В этом состояла сила адвентизма во всех предыдущих поколениях. У нас есть единая весть и единый взгляд на мир. Если мы научимся выражать свои убеждения современным языком, то, возможно, будем удивлены количеством людей, которые захотят к нам присоединиться.

ГЛАВА 9 ОСОБЫЕ ЛЮДИ

Для того чтобы, не нарушая общественных норм поведения, осмысленно и успешно вести работу среди людей с секулярным мышлением, необходим человек особого склада. Каковы его особенности? Чтобы напомнить, с чего мы начали эту книгу, вернусь к образцу человека, наделенного двумя горизонтами видения. Как известно, у каждого из нас свой интеллектуальный и социальный горизонт и точка зрения. Наша Церковь крайне нуждается в людях с двумя горизонтами, то есть в тех, кто не только свободно чувствует себя в традиционной адвентистской обстановке, но и может выйти за ее пределы, чувствуя себя в секулярном мире столь же непринужденно.

Я не знаю ни одного адвентиста, который бы лучше соответствовал такому типу людей, чем Клифтон Дэвис, актер телевидения. Находясь в Университете Андрюса, он чувствовал себя совершенно непринужденно, одинаково свободно общаясь со студентами и преподавателями аспирантуры, с руководителями конференции и членами местной церкви. Однако он также раскован и в обществе других людей. Я видел его в ресторане — окружающие не сразу догадались, что это был действительно он. Узнав его, люди стали подходить с салфетками и записными книжками, чтобы попросить автограф и перекинуться парой слов. Он тонко чувствовал, что за человек к нему подошел и с какими ожиданиями. Это вдохновило меня и заставило думать, что о Христе можно свидетельствовать даже во время полета в самолете или заключения обычного делового контракта.

Люди, наделенные двумя горизонтами видения, помогут другим свободно чувствовать себя и в церкви, и в мире. Если адвентистский пастор захочет работать с секулярными людьми и в то же время продолжать свое служение в обычной адвентистской церкви, ему, для того чтобы выжить, непременно понадобится двойное видение. Проводить независимое служение, обращенное к секулярной аудитории, гораздо легче, чем работать с ней в обстановке уже сформированной адвентистской церкви. Если вы соберете вместе секулярных людей и традиционных адвентистов, то вам придется глубоко прочувствовать умонастроение обеих групп. Не стоит надеяться, что, установив контакт с одной из них, вы получите возможность сотрудничать с другой. Такой подход не дает ничего, кроме лишней боли.

Быть, как они

Для того чтобы эффективно работать с секулярными людьми, надо обладать по меньшей мере четырьмя качествами. Прежде всего надо уметь отождествлять себя с другими, понимать их чувства. Люди, наделенные такой способностью, легко сходятся с другими, интуитивно ставя себя на их место и глядя на мир их глазами. У меня был хороший приятель, которого звали Джо: он работал пастором в той же конференции, где и я. Меня всегда восхищала его обостренная способность настраиваться на другого человека и улавливать его самые глубокие переживания. Никогда не забуду, как мы проводили оформительскую работу для лагерного собрания нашей конференции. Однажды в воскресенье к нам из города приехали несколько членов Церкви, решивших дать нам передышку на один день. Где-то около десяти часов Джо появился на рабочем месте и сказал, что он пришел сменить нас. «Привет, меня зовут Джо», — сказал он и тут же завязал непринужденную беседу. Через пару минут Джо выяснил, что один парень только что прибыл из Югославии. «Семья с тобой?» — спросил он. «Нет, — ответил тот, — моя сестра все еще там». Внезапно Джо повернулся и заглянул ему прямо в глаза: «Ты, наверно, беспокоишься о ней?» У парня тотчас же на глазах показались слезы, а Джо продолжал: «Может, прямо сейчас о ней и помолимся?» Мы все преклонили колени и помолились о его сестре. А ведь Джо пробыл с нами не более пяти минут!

Неся на себе наследие прошлого века с характерным для него американским изоляционизмом, адвентисты тяготеют к тому, чтобы оставаться стойкими индивидуалистами. Этот индивидуализм находит свое выражение в том, что сегодня на периферии адвентистского движения широкое распространение получают закрытые группы, формирующиеся по интересам. Индивидуалистическую установку можно выразить в следующих словах: «Если люди смотрят на вещи иначе, это их проблема». Однако духовная работа, предполагающая вхождение в иную культуру, требует способности глубоко сопереживать мыслям и чувствам других людей.

Если вы чувствуете, что вам трудно отождествить себя с другими, предоставьте это Господу. Благодаря воздействию Духа, многие христиане могут стать особо «одаренными», умножив свою духовную силу в деле служения, обращенного к другим людям. Однако даже те, кто не чувствуют себя «одаренными», немного потренировавшись и испытав себя на практике, научатся более эффективно входить в незнакомую ситуацию. Учитесь на собственных ошибках. Что касается секулярных людей, то о них можно сказать одну простую вещь: они очень охотно прощают неловкость в общении, если вы честны и искренни. Им не по душе тот, кто действует по принципу «я более свят, чем ты». Однако, если, общаясь с ними, вы сделали какую-то ошибку, руководствуясь искренними побуждениями, скажите ясно и просто: «Да, тут я действительно сплоховал» или: «Не знаю, почему я так сказал» и т.д. Вы просто изумитесь их готовности прощать. Убедившись в искренности ваших усилий, они, как правило, с большой охотой научат вас, как с ними общаться.

Не все из нас так одарены природой, как Джо: я точно знаю, что у меня, например, этого дара нет. Я с трудом схожусь с людьми, однако это одно из самых важных дел, которому следует научиться в жизни. Оно стоит того, чтобы всерьез обратить на него внимание. Я уже не раз говорил, что служение среди секулярных людей — не для каждого. Однако те, кто чувствует, что Бог призывает их свидетельствовать о Нем в секулярном окружении, наверняка захотят развить в себе способность, позволяющую отождествлять себя с другими людьми и понимать внутренние порывы, которые определяют их поведение.

Творческое свидетельство

Другая особенность, характеризующая людей с двумя горизонтами видения, заключается в том, что они, если того требует ситуация, могут нести живое и творческое свидетельство. «Законсервированный» и «расфасованный» подход лишь в ограниченной мере воздействует на тех, кто хочет узнать, что же именно содержится в этой конкретной «банке». Примером «консервированного» подхода может служить ряд библейских уроков, преподающихся всем, независимо от воспитания и интересов, а также серия евангельских программ, которая одинакова в любом обществе, независимо от его этнических и социальных особенностей. Когда мы работаем с секулярными людьми, бывает необходимо превзойти самого себя — а этого большинство из нас не привыкло делать. Творческое свидетельство предполагает, что вы можете сказать то, чего вы никогда и нигде не сказал и бы, если бы ситуация этого не потребовала. Вероятно, единственный способ достичь этого состоит в том, чтобы чутко откликаться на водительство Святого Духа. Он может поместить вас в особую ситуацию, чтобы вы в нужное время произнесли нужное слово (почти так же, как это делал Иисус во время Своего земного служения).

Помню случай, когда Дух помог мне очень эффективно превзойти самого себя. В моей церкви была женщина, которая уже давно приняла крещение. Она вышла замуж за человека, который ничего не знал об адвентизме, а сама она почти ничего не сделала, чтобы просветить его, пока он за ней ухаживал. Ей было за 50, а он немного старше. Они поженились, прошло некоторое время, и вот она попросила, чтобы я навестил ее и встретился с мужем. Они жили в восхитительном гористом районе, примерно в 100 милях от моей городской церкви. «Ну что ж, — подумал я, — неплохо заодно отдохнуть и набраться сил на природе, раз уж я туда еду».

В дождливый туманный день я подъехал к их дому неподалеку от озера, остановил машину и вышел. На лугу под одним из больших дворовых навесов ее муж Джо (не имеющий никакого отношения к Джо-пастору) в компании двух приятелей пил что-то довольно крепкое. «Послушай, пастор, — сказал я себе, — кажется дело приобретает крутой оборот!» Жены нигде не было видно, и мне ничего не оставалось, как пересечь луг и сесть с ними за стол. Я представился как пастор церкви, которую посещает его жена.

«Да, мы вас ждем, — сказал Джо и тотчас, взяв бутылку бренди, которая стояла на столе, протянул ее мне со словами: — Ну-ка, пастор, глотни немного». Настал момент истины. Если бы я не воспользовался им в полной мере, я, наверное, не смог бы установить с этим человеком никакого контакта. Надо сказать, что, к сожалению, в таких случаях я часто оказываюсь не на высоте. Мне не просто установить нормальные отношения с людьми, однако здесь, похоже, Господь нашел для меня слова. Несмотря на то, что раньше я никогда не встречал этого человека, я взял бутылку, взглянул на нее и сказал: «О, бренди что надо, однако мне бы сейчас чего-нибудь покрепче». Он замер, а потом наклонился ко мне: «Крепче бренди?» «Да, — продолжал я, — неплохо было бы принять самого крепкого, что есть в мире». «Но что это?» — спросил он. «Это такой напиток, на котором и линкор поплывет, — ответил я. — Стакан воды». От смеха Джо катался по лугу, он хохотал так, что пришел в себя только через 15 минут. С этого момента мы стали друзьями. Немного погодя мы отобедали вместе с его женой и двумя соседями. Когда обед подошел к концу, я сказал: «Ну что ж, пора двигаться обратно. Но послушай, Джо, ты не будешь против, если, перед тем как уйти, я помолюсь за тебя?» Надо сказать, я предлагаю такое далеко не в каждой ситуации, но тогда я почувствовал: это то, что надо. «Конечно», — ответил Джо. Я начал молиться за него, его соседей и семью и где-то на середине услышал какие-то звуки. Это было что-то среднее между пыхтением и фырканьем. Я ожидал и этого и потому украдкой взглянул на Джо. Он рыдал все сильнее и сильнее и успокоился только через полчаса. За него никто никогда не молился. Вскоре после этого он начал посещать церковь, хотя и жил от нее на значительном расстоянии.

Буду откровенен: у меня не всегда такие успехи. На самом деле я могу превзойти себя на 20-30 процентов. Однако в данном случае творческое свидетельство настигло человека, который прежде ничего подобного не переживал. Творческое? Никогда бы не подумал, что шутка насчет выпивки может проложить путь к сердцу человека, однако если Дух с вами и ваше сердце исполнено сочувствия к людям, нередко в нужный момент вы найдете нужное слово, даже с малознакомым собеседником.

Мне кажется, что так бы поступил и Иисус. Он гостил у самых разных людей, и грешников никогда не стесняло Его присутствие. Он умел найти с ними общий язык и в то же время соблюсти границы, обусловленные Его духовным опытом. Живое и творческое свидетельство означает, что в случае необходимости вы готовы взглянуть на человека и проблему с совершенно иной точки зрения, чем раньше.

Знание Библии

Третье качество, абсолютно необходимое для человека, решившего нести в секулярный мир действенное свидетельство, — хорошее знание Библии. Эта проблема непростая, и решается она не сразу, хотя хорошо знать Библию просто необходимо. Секулярные люди задают вопросы, которых вы подчас не ожидаете. Они почти всегда непохожи на те, которые можно найти в обычных библейских уроках. Увидев наклейку на бампере «Иисус — это Ответ», они могут спросить: «А каков был вопрос?» Они спрашивают не так, как христиане.

Большинство наших библейских уроков предназначены для тех, кто уже знает Христа и знаком с Библией. Однако секулярным людям трудно воспринимать такого рода знания.

Если вы хорошо знаете Библию, значит, вы готовы к тому, чтобы, услышав неожиданный вопрос, связать с ним свои библейские познания и дать ответ из Писания, превзойдя самого себя. Вам, наверно, это покажется невозможным, однако не стоит падать духом, даже если задача столь велика. Когда ничего не приходит в голову, можно просто сказать: «Ну, этот вопрос не из простых. Вы не будете против, если я какое-то время поразмышляю над ним дома? Он требует основательного ответа. Дайте мне немного подумать, и потом поговорим». Мы уже отмечали, что секулярные люди прощают гораздо охотнее, чем мы думаем. Они и не ожидают, что у вас есть заготовленные ответы на все, и наверняка почувствуют неладное, если вы сделаете вид, что это так!

Я люблю стиль евангелизации, который называю «открытым диспутом». Такая встреча дает слушателям возможность в любой момент задавать вопросы и делать замечания. Она не слишком-то отличается от телевизионных передач знаменитых ведущих Донахью или Опры Уинфри. Люди говорят, что мои диспуты не только увлекательны, но и заставляют думать. Обычно говорят так: «Это лучше телевизора, я ходил бы сюда каждый вечер». По-видимому, обмен мнениями, характерный для интеллектуальной дискуссии, по-прежнему весьма интересен. Напряжение, свойственное «открытому диспуту», обусловлено, конечно, тем, что вы никогда не знаете, с чем вам придется столкнуться, и поэтому вам не мешает хорошо знать Библию и чутко улавливать водительство Духа. Помню, как одна женщина-еврейка то и дело бросала: «Я в это не верю!» «Не верите, — спрашивал я, — но почему?» Я давал ей возможность немного порассуждать, а потом спрашивал: «А что вы думаете об этом тексте?» Такая форма общения на удивление быстро приводила к взаимопониманию с секулярной аудиторией. Однако надо сказать, что если вы плохо знаете библейский материал, то нередко вам просто нечего будет сказать.

Повседневный язык

Четвертая особенность, отличающая христиан, успешно взаимодействующих с секулярным окружением, сводится к тому, что в своих миссионерских усилиях они используют простой повседневный язык. Это язык газет и журналов, знакомый всем. Как известно, средства массовой информации используют от 8 до 10 тысяч слов, которые дают возможность общаться практически с каждым, независимо от того, умеет ли он читать и писать. Что же касается адвентистов, то нередко мы используем собственный, предназначенный, так сказать, для внутреннего употребления язык, который понятен только нам самим.

Представьте человека, впервые пришедшего в адвентистскую церковь. Он видит, что кто-то, стоя на возвышении, особым образом призывает делать пожертвования. «Эге, — подумает гость, — у этих людей в кармане не пусто. Держу пари, что они при деньгах». Потом кто-то встает и говорит: «Никогда не забуду тот день, когда я наконец увидел свет». «Свет? Какой свет?»

Положение таково, что большинство адвентистов, получивших образование и работающих в учреждении, знают, как, используя повседневный язык, общаться с секулярными людьми. Проблема, однако, в том, что мы склонны пользоваться обычным языком только в «секулярной» части нашей жизни и всякий раз, желая рассказать о своих духовных потребностях и заботах, переходим на другой. Нам надо призвать друг друга к тому, чтобы и в церкви мы говорили о своих духовных переживаниях на простом языке (чтобы он стал нашей «второй натурой», когда мы пойдем к другим людям). Работая пастором в Нью-Йорке, одной из интеллектуальных столиц секулярного мира, я изо всех сил старался, чтобы мои проповеди отвечали этому требованию. Постоянно я задавал себе вопрос: «Как этот язык будет воспринят тем, кто зайдет с улицы? Как мне сделать его максимально простым и ясным и в то же время не поступиться содержанием?» Со временем я понял, что о сложных вещах можно говорить просто, хотя этого достигаешь не сразу. С горечью вспоминаю, как однажды в мою церковь пришли супруги-лютеране, и я «специально для них» приготовил проповедь о законе. Уже через десять минут я понял, что терплю полное фиаско и не знаю, как спасти ситуацию. Они больше не появились.

Понадобились годы, чтобы научиться говорить обычным языком. Потом еще несколько лет, пока в моем словаре перестало ощущаться влияние научных исследований доктора философии. Чем лучше мы говорим на обычном языке, тем шире наше влияние на самую разноликую аудиторию. Одна и та же весть достигает как интеллектуалов, так и людей неграмотных.

Заключение

Четыре особенности, которые мы кратко описали, не только предполагают водительство Святого Духа, но требуют и ваших собственных больших усилий, а также опыта. Это, однако, не значит, что, прежде чем приступить к миссионерской работе с секулярными людьми, непременно надо овладеть всеми ими. Радостно, что Бог помогает тем, кого призывает, и если вы чувствуете свое призвание, то советую положиться на волю Бога и просить, чтобы Он даровал вам навыки и опыт, которые положительно скажутся на результате ваших усилий. Однако самая лучшая подготовка заключена в собственно действии.

ГЛАВА 10 БЛАГОВЕСТИЕ ОДИН НА ОДИН

Мы завершили предыдущую главу, указав, быть может, на самый существенный недостаток, который присущ адвентистам, когда они общаются с секулярными людьми: речь идет о нашей неспособности учиться языку и терминологии, которая соответствует их опыту. Как научиться их языку? Так же, как делают дети: слушая и говоря. Если мы регулярно начнем общаться с простыми людьми, мы поймем, как добиться успеха в этом деле.

Но что это означает на практике? Как на самом деле можно установить контакт с секулярным человеком?

Не знаю лучшего способа, чем тот, который я называю «творческим слушанием». Это искусство задавать наводящие вопросы, мягко и ненавязчиво выясняя, что же на самом деле волнует человека. Творческое слушание дается мне с трудом. Я сам люблю поговорить и порой разговор превращаю в монолог. А тот, кто умеет слушать, способен, тактично приободрив человека, заставить его рассказать о том, что его сейчас больше всего волнует. Моему другу Джо обычно хватало пяти вопросов, чтобы выяснить самые насущные заботы другого человека. Должен сознаться, что мне остается только мечтать о такой способности.

Уметь слушать творчески — значит уметь задать нужный вопрос в нужное время. Однако, попытавшись сделать это, вы быстро поймете, что неприкосновенность | частной жизни — основная проблема в общении с секулярными людьми. Легко нарушить принятые у них нормы поведения и, действуя слишком быстро или слишком энергично нажимая, самого себя привести в замешательство. Помните — это произойдет с вами, когда вы начнете работать с секулярными людьми. Вы часто будете говорить не то, что надо, будете задевать собеседников, задавая многочисленные вопросы, стремясь заручиться их доверием. Однако, наверное, неудача — лучший способ чему-то научиться. Когда мы были в Гринфилд-Виллидже, ассистент из лаборатории Томаса Эдисона сказал нам, что, прежде чем изготовить первую электрическую лампу, Эдисон предпринял 3573 неудачные попытки. Кто-то поинтересовался у Эдисона, как повлияли на него столь многочисленные неудачи. «Зато теперь, — ответил ученый, — я знаю столько способов не изобрести электрическую лампу!» Неудача — чудесный путь постижения! И наверняка распространение Евангельской вести стоит того изобретательского духа, который был у Эдисона.

Однако одно дело — экспериментировать с электрическими лампочками и другое — с людьми. Многие из нас вполне естественно не хотят, что называется, лезть в душу. К счастью (и раньше мы об этом уже упоминали), секулярные люди с уважением относятся к тем, кто честен и открыт, к тем, кто может сказать: «Мне кажется, так говорить не стоило» или: «Извините, я сболтнул что-то не то». Пока мы таим свои чувства, общение с секулярными людьми будет большим приключением. Осознавая значение креста в наших отношениях с Богом, мы можем научиться видеть в правильной перспективе то естественное напряжение каждодневного общения.

Быть может, кто-нибудь скажет: «А разве Иисус не попал прямо в точку, когда говорил с богатым юношей? Он не тратил время на какие-то затейливые беседы». Что касается Иисуса, то зачастую это было действительно так, однако разница между Им и мною в том, что Иисус мог читать в человеческом сердце, а я этого пока не умею.

Если я когда-нибудь этому научусь, то только в результате долгого двухэтапного процесса. Мне необходимо, во-первых, устранить все препятствия, которые могли бы помешать Его Духу научить меня общаться с другими людьми, и, во-вторых, много времени потратить на творческое слушание. Случай с Джо, предложившим мне выпить, — исключение. Большинство незнакомых людей сумеешь понять, только внимательно их выслушав. В этой своей книге я вовсе не пытаюсь умалить роль Духа в миссионерской работе, однако нельзя забывать и то, ради чего написана первая глава, — Бог, как правило, не пренебрегает процессом, который дает человек возможность научиться. Нам отведена немаловажная роль в сотрудничестве с Ним. Здесь Он преследует разные цели. Во-первых, осиливая тернистый путь, который мы проделываем в попытках почувствовать, что же кроется в сердце человека с улицы, мы и о себе узнаем то, чего никаким другим способом нам не удалось бы узнать. Если согласно изначальному положению вещей было бы лучше, чтобы миссионерскую работу осуществляли ангелы, они с радостью взялись бы за это дело, однако, рискнув, Бог поручил эту работу нам, поскольку она принципиально важна как для тех, кому мы служим, так и для нашего блага. Вторая цель, преследуя которую Бог позволяет нам спотыкаться на нашем миссионерском пути, сводится к тому, что такое слушание чудесным образом свидетельствует о любви, которая была свойственна Христу. Вспомним слова Джона Стотта:

Диалог — признак подлинной христианской любви, потому что он указывает на наше непоколебимое стремление освободить свой ум от тех предрассудков и карикатур, которые у нас могут быть по отношению к другим людям; такая любовь предполагает и напряженное желание, взглянув на происходящее их глазами, понять, что же им мешает услышать Евангелие и увидеть Христа; она предполагает и стремление сочувствовать им во всех их сомнениях, страхах и горестях^[1].

Каждый, кто счастлив в семейной жизни, знает, что любовь и умение слушать — две стороны одной монеты.

По-видимому, даже библейские писатели поступали подобным образом и подолгу слушали, прежде чем записать то, чем Бог поделился с ними. Так, например, хотя в Ветхом Завете и сказано, что Слово Божье творит мир, нигде это «Слово» не описывается как Божественная Личность. В то же время именно этот образ играл важную роль в греческой философии. У Платона «слово» — это Божественная Личность, Которая сотворила мир, поддерживает его и ныне служит Посредником между Богом и людьми. Поэтому когда в первой главе своего Евангелия Иоанн пишет: «И Слово стало плотию», складывается впечатление, что он говорит грекам: «Возвещаю вам: то «Слово», Которому вы поклоняетесь, есть Иисус Христос». Под водительством Духа внимательно прислушиваясь к тому, как греки представляли себе Бога, Иоанн научился действенно благовествовать им.

Поэтому тем, кто изучает Книгу Откровение, будет очень любопытно узнать, что Гекату (самую известную богиню Малой Азии I века) описывали почти так же, как Иоанн описывает Христа в 1-й главе Книги Откровение. Гекату тоже называли первой и последней, началом и концом. Считалось, что у нее находятся ключи от неба и ада и что она может позволить людям заглянуть туда. Таким образом, грекам, населявшим Малую Азию, Иоанн рисовал тот образ Иисуса, который удовлетворял самым глубинным их желаниям, будучи описан понятным для них языком. Даже предположив, что именно Бог был источником таких ассоциаций, мы вновь убедимся: Евангелие можно воспринять только тогда, когда оно возвещается в соответствующем контексте! Это справедливо и в отношении людей: мы сможем понять их только тогда, когда научимся их слушать!

Точка соприкосновения

Итак, умение по-настоящему слушать — отправная точка миссионерской работы в секулярном мире. Независимо от того, пытаетесь ли вы войти в контакт с отдельными людьми или хотите проводить евангельские встречи, прежде всего следует выслушать людей. Для чего это нужно? Мы пытаемся выявить те потребности человека, которые заставляют его открываться для влияния других. Что заставляет его искать истину или стремиться к самосовершенствованию? Что его задевает? Что заставляет желать лучшего?

Конечно, существует различие между истинными потребностями и теми, которые человек ощущает. У всех людей есть потребности, которых они не осознают, и, вне всякого сомнения, самая главная из них — познать Христа. Большинство людей, однако, не осознают этого и, как правило, считают, что благовестие им не нужно. Поэтому надо сначала сосредоточиться на том, какие потребности они ощущают. Такой подход учитывает основополагающую особенность человеческого характера. В своей книге «Современное христианское общение» Джеймс Энджел (James Engel. Contemporary Christian Communication) подчеркивает, что каждый человек внутренне противится чьим-либо аргументам. Люди вполне естественно не желают менять свое мнение, и это хорошая черта. В противном случае мы бы каждый день меняли одну религию задругой, с верой воспринимая слова, только что нам сказанные. Есть люди, которых легко убедить, и вы наверняка их встречали. Они мечутся от одной идеи к другой, никогда ни на чем не останавливаясь. О них говорят, что они слишком доверчивы и что их легко обмануть. О таких апостол Павел говорит, что они «колеблются и увлекаются всяким ветром учения» (см. Еф.4:14).

Однако большинство людей испытывают сильное нежелание соглашаться. О чем бы ни шла речь, они не торопятся менять свои убеждения. Что произойдет, если среди них появится человек с совершенно противоположными мыслями? Подобно каменной стене, возникнет психологический барьер, и чем сильнее вы станете бить в эту стену, тем крепче она будет становиться. Однако есть способ разрушить эти «стены», и он заключается в том, чтобы касаться тех потребностей, которые человек ощущает. Переживаемая потребность — та сфера в жизни человека, где он готов выслушать чужой совет. Будущие миссионеры называют ее точкой соприкосновения, той точкой, в которой благовестие пересекается с потребностями и интересами, характерными для опыта отдельного человека или целой группы людей.

Поясню напримере. Не так давно моим самым сильным желанием было стремление узнать, как поступать с детьми, делающими в штанишки то, что следовало сделать в соответствующем месте? Какое-то время эта проблема являлась для меня реально ощущаемой потребностью. Мы перепробовали все варианты, однако складывалось впечатление, что каждый ребенок предпочитает это делать по-своему. Я был готов выслушать всякого, кто скажет мне что-нибудь новенькое, независимо от того, каким бы нелепым ни казался совет! Порой кто-то говорил: «У меня был такой ребенок, и вот что мне помогло». В этот миг я и моя жена слушали не перебивая. Мы тотчас приникали к таким людям, слушая их с всепоглощающим вниманием. Несмотря на всю нелепость предлагаемых советов, мы хотя бы раз пытались воспользоваться каждым из них, потому что чувствовали огромную нужду как-то решить эту проблему. Мы были крайне заинтересованы в свежих и конструктивных предложениях на этот счет.

Если бы в это время кто-то пришел ко мне (а так оно и было) и заявил, что зверь, описанный в Книге Откровение, — это Роналд Вилсон Рейган, у которого по 6 букв в каждом имени, я просто не стал бы слушать. В свете того, что я знаю об этой книге, такая мысль ничего бы для меня не значила. Меня бы нисколько не заинтересовало мнение этого человека. Так-то вот! Однако если бы кто-нибудь коснулся того, что для меня важно, моя реакция была бы гораздо положительнее и нежелание слушать тотчас бы исчезло.

В этом смысле секулярные люди ничем от нас не отличаются. Когда, разговаривая с ними, вы касаетесь их проблем, они готовы слушать, поскольку именно эта тема представляет для них интерес.

Я вспоминаю одно служение в Нью-Йорке, с которым сегодня знакомы почти все адвентисты: на улице стоял фургон, где желающим измеряли кровяное давление и раздавали продукты. В 70-е годы у желающих измерить давление мимоходом спрашивали, не хотят ли они изучать Библию? Утвердительно отвечал лишь один из 20 опрошенных, однако когда у них ненавязчиво спрашивали, хотят ли они получить библейские разработки, картина резко менялась: утвердительно отвечал один из трех! Спустя некоторое время бригада, обслуживающая фургон, заметила, что еще больше людей интересовались тем, как снять стресс. Вопрос: могут ли библейские руководства на эту тему помочь жителю Нью-Йорка удовлетворить данную потребность?

Стоя на углу 45-й стрит и 6-й авеню, вы ощущаете то, что вам не удастся пережить ни в какой другой точке земного шара. Под вами грохочет подземка, рядом ревут автобусы, над головой с шумом проносятся самолеты и во все стороны разбегаются 70-этажные здания; на расстоянии брошенного камня оттого места, где вы стоите, пять тысяч человек снуют взад и вперед по своим делам, и кажется, что они все сразу с усилием проталкиваются мимо вас. В радиусе каких-то 50 миль — более 20 миллионов! Активность Манхэттена просто невероятна, однако с выбросом в кровь большого количества адреналина появляется и стресс. К концу дня вы как выжатый лимон! Но, мало того, вы отправляетесь спать, а голова еще больше идет кругом. Вы на пределе. Таким образом, стресс — первостепенная проблема у жителей Нью-Йорка (как, впрочем, и во многих других районах современной Северной Америки).

Были разработаны библейские уроки по борьбе со стрессом, вышедшие под заголовком «Сила для преодоления». Как только они стали доступными, число людей, желающих получить библейские разработки, резко возросло, и на сегодняшний день это 85-87 процентов: евреи, католики, мусульмане, причем эти различия, по-видимому, не играют никакой роли. «У нас есть библейские руководства по преодолению стресса. Вас это интересует?» В ответ на такое предложение люди буквально расхватывают брошюры и порой берут не только для себя, но и для всех своих друзей.

Однажды на Уолл-стрит царила настоящая давка. Быть может, это был один из тех дней, когда наблюдался значительный экономический спад, однако именно в этот день 242 человека пришли к фургону, стоявшему' напротив фондовой биржи, и каждый попросил библейские разработки. 242 из 242! Наверно, на Уолл-стрит этот день выдался довольно скверным, однако так происходит всегда, когда у вас появляется возможность удовлетворить свои потребности. Нежелание слушать исчезло. Итак, для того чтобы секулярные люди открылись Евангелию, надо выяснить, что их волнует, и говорить именно об этом.

Учитывая лейтмотив, характерный для второй части этой книги, уместно напомнить, что, по мнению руководителей, устраивающих такие служения на колесах, успешное проведение программы больше, чем от чего-либо другого, зависит от излития Святого Духа в ответ на молитвы тех, кто обслуживает эти фургоны. Таким образом, служение на колесах очень хорошо иллюстрирует два основных положения нашей книги: с одной стороны, служение, обращенное к секулярным людям, будет успешным только в том случае, если оно проходит в атмосфере Божьего присутствия и Божьей силы и, с другой стороны, в атмосфере чуткого понимания потребностей, испытываемых человеком. Однако оно обладает еще большей силой, если молитва в нем сочетается с разумным и чутким пониманием того, как лучше всего к этому человеку подойти. Для служения на колесах молитва — дело постоянное. Однако в тех случаях, когда она сочеталась с умелым установлением личного контакта, а также с проведением занятий, которые помогали удовлетворить те или иные потребности, интерес к нему возрастал от 5 до 85 процентов и даже более!

Откровенно говоря, надо признать, что, когда христианин старается учитывать разнообразные потребности людей, его жизнь усложняется, потому что все они, как снежинки, не похожи друг на друга. Возьмите 20 человек, поговорите с ними, и вы узнаете о 20 различных потребностях, которые раньше никогда не встречались вам в такой же форме. Без творческого и конструктивного подхода ситуация может показаться безнадежной, однако, несмотря на то, что у вас будут и успехи, и неудачи, такая попытка — большое приключение, которое обогатит жизнь каждого, кто в нем преуспеет.

Поквартирный опрос

Каким образом принцип вживания в чужие потребности действует в широком масштабе? Как может осуществлять этот принцип Церковь? В данном случае хочу предложить то, что я называю поквартирным опросом. Мы стучимся в двери по самым разным причинам. Так почему же не заняться поквартирным опросом? Можно просто выбрать определенный район или какой-нибудь особенный социально-экономический сектор, который в нем находится. Для того чтобы выяснить, какие потребности преобладают в намеченной вами социальной группе, сделайте небольшой обзор. Как только появятся результаты, важно на основании обратной связи видоизменить структуру обзора, а как только очертится круг интересов, местная церковь или некоторые ее члены смогут определить нужды и потребности населения.

Однажды мы проводили нечто подобное в Южном Бронксе, о котором вы наверняка слышали. Это весьма примечательная часть Нью-Йорка, которая очень напоминает Сараево после артиллерийского обстрела. Мы проводили исследование в том квартале, где на улице валялся мусор, на пустырях — битое стекло; вокруг — сгоревшие дома и несколько высоток, которые еле держались. Мы шли по улице, пытаясь выяснить, чего хотят живущие здесь люди? Автор анкеты составил интересные вопросы, среди них был и такой: «Нравятся ли вам условия, в которых вы живете?» Все 100 процентов ответили отрицательно, им не нравилась окружающая обстановка. Следующий вопрос гласил: «Если бы кто-то решил заняться уборкой территории, вы бы ему помогли?» К нашему изумлению, на этот раз 90 процентов ответили утвердительно — и это в том районе, жители которого известны своей апатией.

Стоило ли в таком районе начинать евангельскую кампанию? Или, быть может, лучше было бы начать с другого: найти человека с поистине Христовым сердцем, который пришел бы в этот квартал и проникся его проблемами? Такой человек смог бы воодушевить других и заставить по-новому взглянуть на имеющиеся возможности: очистить пустырь, посадить цветы, позаботиться о безопасности и т.д. Это вполне возможно. Большинство людей сами боятся проявлять инициативу, но если кто-то начинает действовать, они присоединяются к нему.

Удовлетворение такого рода потребностей обычно порождает большое желание узнать, что еще церковь могла бы предложить. Подобная деятельность иногда чревата неприятностями, однако их не следует воспринимать как непреодолимое препятствие. Есть люди, которых Бог создал такими, что они не желают приниматься за дело, если в нем нет никакого риска или приключения. Независимо от того, в каком окружении вы работаете, проводя поквартирный опрос, вы все равно ищете благодатную почву, ищете людей, которые готовы принять то, что церковь может им предложить. И когда наконец выясняется, что людям нужно, Дух побуждает верующее сердце к определенным действиям.

Терпение

Когда работаешь с секулярными людьми, необходимо терпение. Нельзя ожидать, что переход из полностью секулярной обстановки в традиционно адвентистскую совершился бы за какие-то две-три недели: по своему опыту могу сказать, что на это уходит в среднем два года. В данном случае речь идет о долговременном обязательстве, и при некоторых обстоятельствах оно, наверное, больше подходит пресвитерам, нежели пасторам. В течение всего периода, когда человек учится жить со Христом, рядом должны находиться люди, которые устанавливали с ним отношения и которые могут помочь ему правильно настроиться.

Помню одну семейную пару, которую я крестил. Я совершал богослужение по случаю их свадьбы, а крестил их только через год. В день крещения члены Церкви были вне себя от изумления: они-то думали, что эти двое — уже давно члены Церкви. Эта пара была на празднике урожая, они во всем принимали деятельное участие, приходили на все молитвенные собрания — короче, были везде. В церкви они вели такую деятельную и заинтересованную жизнь, какую мог вести любой ее член.

Однако прошло два года, прежде чем они почувствовали, что ничто им не мешает окончательно выбрать Христа и сделать это именно в адвентизме. «Сначала мы хотим как следует все выяснить, — говорили они. — Мы не против стать адвентистами, но станем ими только тогда, когда во всем разберемся».

Общаться с секулярными людьми всегда нелегко. Однажды мой знакомый, работавший в компании IBM, принес мне журнал «Spectrum».

«Разве это имеет что-либо общее с адвентизмом?» — спросил он, протянув его мне. В этом номере в нескольких статьях обсуждалась неудача с Дэйвенпортом, а также другие, сходные проблемы Церкви. У меня тотчас душа ушла в пятки! Мне ничего не оставалось, как просто сесть рядом с ним и сказать: «Видишь ли, дело в том, что эта церковь несовершенна. Администраторы ошибаются, церкви ошибаются, ошибаются просто люди и пасторы. Если ты ищешь совершенства, ты ищешь не там, где надо. Ты не найдешь его на этой планете, но хочу тебе сказать, что есть нечто такое, благодаря чему мне нравится быть адвентистом, несмотря на все недостатки: это нечто заключается в том, что мы призваны к постоянному возрастанию в нашем понимании истины, сколь долго бы это ни длилось. Мы не довольствуемся преданием».

«Ну, тогда эта публикация меня не волнует», — ответил он.

Вы, наверно, думаете, что я немного приукрашиваю, но в принципе я действительно верю в то, о чем тогда говорил. Я принадлежу к адвентистам, поскольку убежден, что мы открыты для более ясного выражения истины. Мы не хотим съехать в привычную колею традиции. Быть может, вы не считаете, что мы действительно готовы к переменам, или, может, вас вполне удовлетворяет нынешнее положение вещей, однако я уверен, что Бог хочет нам открыть гораздо больше. Идти по тропе истины — все равно, что двигаться по направлению к свету, который по мере приближения к нему становится все ярче и ярче. Мы еще не достигли конечной цели, и если не захотим возрастать в благодати и понимании истины, то отстанем, а Бог обратится к другим.

Время, когда я работал с этой супружеской парой, называли также временем «кризиса Форда». В ту пору пасторское служение давалось очень нелегко. Когда молодежь кое-что узнала о происходящем, она потребовала организовать встречу, чтобы выяснить ситуацию. Я поступил демократично, разрешив молодым людям составить список интересующих их вопросов и пригласить на встречу всех своих друзей. Оглядываясь назад, могу сказать, что вся эта затея была довольно нелепой. Когда все собрались, оказалось, что на встречу пришли не только те 15 человек — нечленов Церкви, с которыми я работал и которые теперь сидели в первом ряду, но и 30 адвентистов из других церквей, которых я никогда прежде не видел. Вдобавок ко всему среди пришедших оказались двое сотрудников конференции!

Вопросы были очень специфическими, и, кроме того, их было так много и задавали их так быстро, что у меня просто не оставалось времени рассмотреть их в библейской перспективе. Я лишь давал краткий ответ и переходил к следующему. Весьма любопытно, что никому из секулярных людей проблемы, поднятые на этой встрече, не показались странными. «Просто здорово, что в вашей церкви люди так открыты и с такой готовностью обсуждают эти проблемы, — говорили они. — Именно к такому общению я и стремлюсь». Тогда у меня не хватило смелости сказать, что президенту конференции поступило 12 звонков от присутствовавших на этой встрече незнакомых мне адвентистов, которых возмутило все происходящее. Они не знали меня и не имели общего представления о вопросе, которое помогло бы им понять линию моего поведения, — им просто не нравилось то, что происходило.

Вскоре мне позвонил президент конференции: «Послушай, в ту субботу у тебя состоялось какое-то собрание, так? Мне звонят разные люди, — продолжал он. — Должен заметить, что кое-кто очень взволнован». «Да, — ответил я, — там были какие-то люди, которые не очень хорошо меня знают. Мне кажется, что некоторые темы, обсуждавшиеся нами, не представляются им важными». «Послушай, я всегда тебе доверял, — произнес президент. — Советую больше не проводить такие встречи». «Не беспокойся, я не собираюсь устраивать подобное собрание еще раз», — ответил я.

А теперь я хотел бы поделиться с вами некоторыми соображениями, вынесенными из того опыта. Во-первых, надо признать, что в открытой дискуссии всегда есть что-то непредсказуемое. Глупо надеяться, что все непременно пройдет в лучшем виде. Однако всякий раз, когда это становится возможным, такая встреча помогает хорошенько рассмотреть, кто находится перед вами. В первой части этой книги мы уже отмечали, что возрастание Церкви и миссионерская работа среди секулярных людей — это два разных процесса. Может случиться, что встречи, которые привлекают и интересуют этих людей, кому-то из членов Церкви покажутся очень неприятными. Тут уж ничего не поделаешь. Например, обращаясь к адвентистам, я говорю языком, отличающимся оттого, который использую в беседе с секулярной аудиторией. Когда кто-нибудь из адвентистов интересуется, почему о том-то или том-то я сказал в непривычной манере, отвечаю: «Дело в том, что в данный момент я обращаюсь к ним, а не к вам, но если у вас есть какие-то проблемы, вы только скажите, в чем дело, и мы обсудим с вами на нашем языке». Если адвентисты, пришедшие на встречу, вас знают и доверяют вашему служению, то в такой ситуации это наверняка поможет.

Существует и другой способ решить эту проблему: он заключается в том, чтобы хорошенько подобрать аудиторию. Цель той встречи, заставившей меня поволноваться, не была четко определена, и поэтому на нее пришли разные люди. Образовались две группы, и поскольку одна из них положительно реагировала на манеру общения, совершенно неприемлемую для другой, мне пришлось решать, чем в данный момент надо поступиться. И я решил, что с членами Церкви при необходимости можно будет объясниться и потом. Если вы совершаете служение среди секулярных людей, огонь критики непременно обрушится на вас (если, конечно, вы ориентируетесь на опыт апостола Павла).

Другой урок, который я вынес из открытых дискуссий, относится к «горячим» темам адвентизма. Когда такие темы касаются Библии, лучше всего взять Слово Божье и как следует все обсудить с теми, у кого есть вопросы. Не удаляйтесь от Слова, говорите только то, что содержится в нем, — и тогда ни правое, ни левое крыло не доставит вам больших хлопот. Пусть Слово Божье постепенно изменяет мышление людей. Возносите дискуссию на должную высоту, используя для этого библейский язык, а не язык полемики. Порой, обсуждая актуальные проблемы (например, вопрос о природе Христа или спасении), люди могут ссылаться на небиблейские концепции или даже употреблять библейские термины, придавая им иной смысл, — не тот, что содержится в Библии.

Если нет времени полностью изложить вопрос в библейской перспективе, лучшим ответом на такого рода дискуссиях, наверное, будет следующий: «Что касается этого вопроса, то я не могу однозначно согласиться ни с той, ни с другой стороной. Помните, что каждый из вас пытается отстоять нечто истинное, поэтому учитесь всему при любой возможности, только не верьте всему, что услышите или прочтете». Обычно я добавляю, что если будет время, мы можем рассмотреть эту проблему подробнее. Порой я указываю на библейский текст, который хорошо иллюстрирует напряженное соотношение между обоими аспектами вопроса, и затем возвращаюсь к основной теме.

Мне думается, однако, что с замыслом этой книги больше всего перекликается еще один урок, который я вынес из той неудачной встречи: узнав, что Церковь несовершенна, люди не отворачиваются от нее, но, напротив, обычно приходят в радостное возбуждение оттого, что мы сами готовы открыто признать свои недостатки и обсудить их. «Вот вы, ребята, по крайней мере, не считаете, что у вас есть ответы на все вопросы», — говорят они.

Было время, когда адвентисты считали, что единственно правильный способ благовестия и свидетельства предполагает абсолютную уверенность в истинности собственных убеждений. Конечно, уверенность, с которой кто-нибудь излагает Евангельскую весть, производит соответствующее впечатление на многих, особенно на секулярных людей из рабочей среды. Многие до сих пор ищут того, кто четко скажет им, что делать, однако у более образованных людей такой подход вызывает вспышку неприятия.

Назойливая реклама в средствах массовой информации привела к тому, что образованные люди подвергают сомнению все, что им предлагают. Пропаганда направлена не на выяснение истины, а лишь на то, чтобы убедить человека делать то-то и то-то, и, следовательно, если кто-то, придя к секулярным людям, с апломбом заявляет, что его убеждения абсолютно верны, к нему автоматически начинают относиться с подозрением. Поэтому, для того чтобы обнаружить точки соприкосновения с секулярным мышлением, необходимы прежде всего честность и готовность узнать что-то новое. Секулярные люди с симпатией относятся к тем, кто готов признать, что их понимание истины ограничено и не лишено искажений. Атмосфера открытого диспута обладает для слушателя гораздо большей убедительной силой, чем напористая лекция. Слушая других и беседуя с ними, мы выражаем свое уважение к их точке зрения и тем самым побуждаем и их относиться к нам подобным же образом. Такой подход, однако, потребует терпения, так как обычно обращение секулярных людей — процесс длительный. Что касается образованных служащих, то они, как правило, не ищут «истинной церкви»: их привлекает сообщество, которое полностью посвящено открытому, честному и постоянному поиску истины. Тот, кто знает Слово Божье, непременно произведет такое впечатление, поскольку мы «видим как бы сквозь тусклое стекло» (1 Кор. 13:12) и наше постижение истины будет продолжаться до конца (см. Притч. 4:18).

Заключение

Эта глава, содержащая конкретные советы и побуждающая к размышлениям, в силу определенных причин достаточно фрагментарна, в ней описаны лишь основные принципы работы. Многие захотят ознакомиться с конкретными рекомендациями по эффективной работе с секулярными людьми. Из всех книг по этой теме, которые я читал, самая лучшая — Джеймс Энджел. «Современное христианское общение» (James Engel. Contemporary Christian Communication). Поскольку она уже разошлась, отдельные, самые ценные советы, которые в ней содержатся, я даю в Приложении. Особенно полезна составленная автором таблица, наглядно представляющая процесс принятия духовного решения. Творческому человеку она поможет определить, на каком уровне духовного развития находится его собеседник. Желающих подробнее ознакомиться с конкретными идеями и рекомендациями в деле личного благовествования я отсылаю к этому Приложению.

1 Цитировано по James Engel Contemporary Christian Communication Its Theory and Ractice (Nashville Thomas Nelson, 1979), 60

ГЛАВА 11 БЛАГОВЕСТИЕ КАК ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЦЕРКВИ

В предыдущей главе показано, что, оставаясь в вакууме, невозможно проводить работу проповеди. В какой-то момент мы неизбежно сталкиваемся с несоответствием между деятельностью Церкви и тем, как секулярные люди на нее реагируют. Нам с мучительным трудом приходится выяснять, как можно совместить духовный кругозор адвентиста с кругозором секулярного человека, не ставя под угрозу то лучшее, что характерно для каждого из них. Что делать местной церкви или конференции, чтобы возросло их влияние в секулярном окружении?

Воспитание

Прежде всего необходимо добиваться, чтобы наши люди были воспитанны и образованны во многих областях жизни. Нам надо сформировать в них потребность вести в секулярном окружении глубоко благочестивую жизнь. Отправной точкой для этого могут стать те принципы, которые были кратко изложены во второй части этой книги. Кроме того, нам надо добиться, чтобы они осознали значимость адвентистского образа жизни, потому что падение нравственности не только не способствует принятию истины, а мешает этому. Именно «секуляризованные» церкви пребывают в упадке. Отправляясь на поиски церкви, секулярный человек нередко выбирает ту, которая является наиболее требовательной, и поэтому консервативный взгляд на образ жизни не является чем-то негативным, если к нему не примешивается косная склонность к осуждению. Принципиальный подход к данному вопросу переносит Божественное в сферу практического каждодневного существования.

Кроме того, научить людей видеть разные горизонты необходимо и потому, что, не умея как следует слушать и постигать, они не преуспеют в обращении своих секулярных соседей, друзей или родственников. По ходу дела важно показать, что Библия не дает какого-то единого жесткого образца миссионерской работы или евангелизации. Существуют по меньшей мере две основные модели служения: крепость и соль. Поскольку большинство людей болезненно переживают перемены, нам очень поможет осознание того, что, проявив готовность к таким переменам в сфере служения евангелизации, мы следуем Писанию, а не противоречим ему.

Многогранность служения

Одно из слагаемых этого процесса воспитания сводится к признанию необходимости разнообразных форм служения. Секулярные люди так же не похожи друг на друга, как снежинки, и, как правило, с ними нельзя проводить работу в больших группах. Каждый из них стремится дать ответ в своей неповторимой манере, и поэтому на плюрализм общества можно ответить только влиянием Святого Духа, которое представляет собой всплеск всевозможных видов миссионерского служения, Им упроченных. Это станет результатом не какого-то единого централизованного планирования, но осознания каждым членом Церкви той уникальной роли, которую Бог предусмотрел для каждого человека. Я чувствую прилив сил, вспоминая о движении духовных даров, развивающемся в нашей Церкви. Люди начинают интересоваться, каким образом Святой Дух наделяет каждого христианина неповторимым сочетанием способностей. Нет двух человек, которые обладали бы совершенно одинаковыми дарами. Если секулярные люди разнообразны, как снежинки, нам надо обладать миссионерской силой, которая проявлялась бы столь же разнообразно. Именно этим и наделяет нас Святой Дух: каждый христианин находит для себя уникальную возможность наилучшим образом совершать свое служение.

Оно совершается с радостью и воодушевлением, не только когда берет свое начало в дарах Духа, но и когда подкреплено тем самобытным талантом, который Бог дает каждому для этого служения. У каждого человека есть свое увлечение, и когда христиане совершают служение там, где им нравится, они приносят максимум пользы и достигают личностной самореализации. Я знаю многих адвентистов, которые самозабвенно любят Нью-Йорк, в то время как другие несут свою тяжелую ношу в деле служения какой-то особой этнической группе или конкретной прослойке общества (например, среди инвалидов или богатых). Третьих живо интересует проблема сохранения окружающей среды. Мне думается, я не ошибусь, если скажу, что моя страсть — это работа с секулярными людьми и теми, кто разочаровался в традиционной религии. Если у вас есть какое-то увлечение, именно в этой сфере ваше служение будет очень действенным.

Моя мать, например, любит готовить, но лишь недавно она узнала, что, помимо всего прочего, в этом и состоит ее служение. Всю свою жизнь мои родители, живя в большом городе, стремились создать там церковь, ориентированную на немцев. В течение многих лет они пытались организовать курсы по изучению Библии и, создавая церковь по сложившейся традиции, в конце концов увидели, что в ней осталось около 20 человек. Однако в последнее десятилетие в этой церкви что-то произошло. Помимо всего прочего, мои родители оставили попытки стать тем, кем они на самом деле не являлись, и сосредоточили свое внимание на даре гостеприимства, которым Бог наделил их с самого начала.

Однажды, когда я приехал из университета домой, мать сказала: «Пойдем, я познакомлю тебя с нашим новым братом!» Он сидел в гостиной, обнаженный по пояс, с золотой цепью на шее и большим золотым медальоном на груди. Знакомство обещало быть интересным! Скоро я узнал, что этот парень склонен к гомосексуализму. Он жил по соседству и порой часами мог сидеть, наблюдая, как моя мать работает по дому. Я не знаю, что с ним происходило, но, по мере того как она знакомила его со своей жизнью, он становился просто без ума от нее.

Вскоре я узнал, что помимо этого она завязала тесные отношения с некоторыми девушками-буддистками, также склонными к однополой любви. Подумать только: моя мать и буддистки! «Что происходит с моими родителями, которые всегда причисляли себя к консервативным адвентистам?» — думал я. Однажды к нам на завтрак пришла молодежь, всего 25 человек. 12 из них были членами Церкви, 13 — таковыми не являлись. В чудесный летний полдень все уселись за стол, который стоял во дворе. Обстановка была совершенно непринужденной, и я начал подозревать, что, помимо всего прочего, мои родители обрели дом: то место, где, служа Богу, они могли оставаться собой.

Несколько лет назад они переехали в другое место, но к тому времени в церкви было около сотни молодых людей. Многие из них сочли необходимым прийти ко мне: «Нам так жаль, что ваши родители уезжают — ведь именно благодаря им мы ходим в эту церковь». До сего дня отец и мать отрицают, что они имели к этому какое-то отношение, однако надо сказать, что если мы совершаем свою миссионерскую работу так, как Святой Дух предназначил делать именно нам, результаты оказываются весьма ощутимыми.

Многие наделены даром проведения библейских курсов, и хотя у моих родителей это не очень хорошо получалось, я действительно имею дар в этой области, и, значит, можно утверждать, что дары Духа не передаются по наследству. Если мы совершаем свое служение в соответствии с дарами и наклонностями, которые Бог дал каждому из нас, оно делает счастливыми всех вокруг. Наделенные, к примеру, даром библейских исследований, мы полюбим это занятие и преуспеем в нем. И люди сразу почувствуют разницу. О своем самобытном служении мои родители догадались в конце жизни, и, приступив к нему, они начали прокладывать дорогу к сердцам тех, с кем ни вы, ни я никогда не смогли бы договориться.

Ничто так не вдохновляет «мирян», как осознание того, что и жизнь, и миссионерское служение каждого человека подчинены уникальному Божьему плану. Нет такого пастора, который смог бы в одиночку завоевать секулярное общество: эта задача требует целой армии людей, работающих под водительством Святого Духа. Когда Церковь начинает использовать Его энергию, возникает поразительное многообразие в служении. Если человек служит Богу не на своем месте, он живет, не реализовав свои способности и почти не преуспев в евангелизации, но если он совершает служение, используя полностью свои способности и привязанности, его жизнь наполняется огромным смыслом. Ни с чем не сравнима мысль, что сейчас вы находитесь там, где это угодно Богу, и что вы делаете именно то, чего Он от вас ожидает.

Сужу по собственному опыту: я искренне верю, что сейчас я там, где это угодно Богу, и делаю то, чего Он от меня ожидает. Не могу утверждать, что я достиг совершенства в своей работе, мне следует очень многому учиться и многого достичь, но с годами Бог по-разному давал мне понять, что надо оставаться на своем месте. Трудно что-либо сравнить с тем чувством, которое появляется от осознания, что ты там, где это угодно Богу, и делаешь то, чего Он ожидает от тебя.

Разнообразие в служении, руководимом Святым Духом, — прекрасное дополнение к тому невероятному многообразию, которое мы видим в век информатики. С секулярными людьми предпочтительнее работать один на один, в личном общении, и поэтому лучше иметь 100 служителей, чем одного. Если церковь насчитывает 100 человек, у нее может быть 100 служителей, если она сумеет поставить задачу таким образом.

Свидетельство на рабочем месте

Современная ситуация характеризуется тем, что эпоха индустриализации сменилась эпохой информатики. Эта перемена, сказывающаяся на мышлении, работе и деловых отношениях, имеет широкое значение для наших попыток благовестия в секулярном мире. Я считаю, что в ближайшие годы ее лучше всего проводить на рабочем месте. Именно там адвентисты и секулярные люди встречаются чаще всего, однако немало таких возможностей утрачивается, потому что их или просто не замечают, или не умеют ими воспользоваться. Нам нельзя допустить, чтобы непродуманные или этически не обоснованные попытки проповеди лишили нас этих возможностей.

Один из наилучших способов совершать миссионерское служение на рабочем месте — это мастерски выполнять свою работу. Мастерство производит на секулярных людей впечатление, и они убеждаются, что у вас есть нечто конкретное именно для них. Это связано с тем привлекательным образом, о котором мы упоминали в конце второй части. Значение мастерства я хотел бы подчеркнуть, рассказав о событии, которое произошло в технологической школе Университета Андрюса.

В Чикаго есть фирма, которая считается одной из двух-трех самых многофункциональных в США. Преподаватели технического факультета нашего университета любят знакомить своих студентов с ее работой, чтобы они наглядно представляли себе будущую деятельность. И вот во время такой встречи один из студентов, подойдя к президенту компании, сказал: «Я адвентист, и поэтому с вечера пятницы и до вечера субботы не могу работать. Если я захочу устроиться к вам, окажется ли это препятствием?»

«Да, несомненно, — ответил президент, — потому что иногда нужно выполнять срочные задания, и мы работаем круглосуточно, в том числе и в выходные дни. Если вы так не можете работать, мы вас не возьмем».

Для молодых людей, которым скоро предстояло искать работу, эти слова показались холодным душем, но они решили не отступать от задуманного. Вскоре после этого наш университет заплатил взносы, необходимые для того, чтобы многофункциональные разработки некоторых наших студентов были представлены на Чикагской выставке. Получив программу участия, преподаватель в смятении обнаружил, что все презентации были назначены на субботу. Преподаватель какое-то время колебался, однако в конце концов решил, что даже если это и возможно, люди, собравшиеся на выставку, будут настроены не по-субботнему. Так или иначе, но он чувствовал, что этого делать нельзя. Придя к организатору выставки, он сказал: «Извините, но мы не можем допустить, чтобы все это состоялось в субботу. Надо выбрать другое время». «Сожалею, — был ответ, — но программа уже составлена, и как есть, так и будет».

«Ну, что ж, — ответил преподаватель, — в таком случае верните наши разработки. Деньги можете не возвращать, но участвовать мы не будем».

«Постойте, ну зачем же так торопиться, — ответил организатор выставки, — давайте посмотрим, что можно сделать».

Одним словом, презентацию всех разработок, предложенных нашим университетом, перенесли на воскресенье, и все проекты оказались одобрены. Когда выставка закончилась, ее организатор подошел к преподавателю и сказал: «Хочу вам кое-что сказать. Мы понимаем, почему вы заняли такую позицию. И мы искренне уважаем ваши убеждения».

И что же было дальше? А дальше он сказал: «Во всех вас есть что-то особенное. Ваша работа — самая лучшая, и, по-видимому, это как-то связано с вашими убеждениями».

Вскоре после этого выпускник нашего университета, обратившись в ту самую фирму, сказал: «Я выпускник Университета Андрюса. Я адвентист. Я не работаю с вечера пятницы до вечера субботы, но хотел бы получить работу здесь».

Посмотрев ему в глаза, начальник отдела кадров сказал: «Мы вас берем».

«Что значит берем?» — спросил студент. «Мы берем вас на работу», — ответил начальник. Когда студент спросил еще раз: «Почему?», то услышал: «Да все очень просто. Вы отличные ребята». «Ну, а как же быть с субботой?» — спросил студент. «Не будем из этого делать проблему, — ответил начальник. — В вас есть что-то особенное, что делает вашу работу просто превосходной. Если вы пойдете на компромисс со своими убеждениями, возможно, многие ваши хорошие качества будут утрачены».

Разве это не свидетельство? Разве это не соль земли? Вот что я называю свидетельством на рабочем месте. Быть может, это отличается от всего того, что мы прежде называли евангелизацией, однако рабочее место оказывается наилучшим местом, для того чтобы свидетельствовать о Христе в секулярном окружении.

Вы, наверное, очень удивитесь, узнав, что в Вашингтоне, в федеральных службах, работают сотни адвентистов, некоторые из них достигли очень высоких постов.

Поистине трагично, что многие из них не находят понимания в собственных церквах и не получают того одобрения и поддержки, которая позволила бы им стать солью для всей страны! Тем не менее несколько лет назад родилась идея, которая могла бы произвести революцию в миссионерской деятельности этой Церкви, сделав административные здания федеральных служб центрами адвентистского влияния.

Первый шаг заключался в том, чтобы разыскать всех адвентистов, работающих в той или иной федеральной службе, и уговорить их раз в неделю собираться вместе за обедом. Сегодня с административной точки зрения это могло бы показаться делом рискованным. Могли собраться шесть адвентистов из шести различных церквей, принадлежащих трем или четырем различным конференциям. Однако всех их объединяло нечто общее. Все они интересовались государственными делами. Нередко на работе они сближались между собой больше, чем со своими соседями или членами Церкви! Собираясь раз в неделю за обедом, они могли обсуждать, что значит быть адвентистом, скажем, в департаменте жилищного строительства и городского развития. Что может сделать вера для удовлетворения тех потребностей и интересов, которые стимулируют работу в этом департаменте?

Время от времени та или иная группа приглашала бы компетентных братьев, которые обсуждали бы эти вопросы и проводили собрания для сослуживцев. «Послушай, в ближайшие дни мы собираемся обсудить проблему, которая волнует наш департамент». Поскольку правительство поощряет такие неофициальные встречи сотрудников и способствует им, открывающиеся возможности просто огромны.

Итак, если рабочее место — самое лучшее место для евангелизации, тогда, как мне кажется, хорошо, чтобы адвентисты были повсюду. Призыв идти в мир не следует понимать как миссионерскую деятельность в каких-то особых ситуациях. Наши служебные обязанности — тоже часть этого мира. Христос жаждет, чтобы благодаря адвентистам, которые добросовестно их выполняют, благовестив услышали те, кто трудится на своем рабочем месте. Особенно широкие возможности открываются в средствах массовой информации, в сфере образования, журналистики и искусства — надо признать, что есть профессии, которые в большей степени, чем другие, позволяют влиять на людей. Такие возможности открывают широкие горизонты воздействия. Однако я должен повторить, что подобная работа не каждому по плечу. За нее никогда не следует приниматься, если полностью не осознаешь те опасности, о которых говорилось во второй части книги.

Среди наших аспирантов Клифтон Дэвис очень выделялся. Было ясно, что в надлежащем месте он сумел бы оказывать серьезное влияние на тех, кто живет в секулярном мире. Мне казалось, что пасторское служение не для его уникальных дарований. Сегодня в Северной Америке очень много чернокожих проповедников Евангелия, которые успешно делают свое дело. Что касается Клифтона, то он тоже преуспел бы в миссионерской деятельности, используя уже упомянутую нами модель крепости или крестового похода. В такой форме евангелизации нет ничего ошибочного. Она по-прежнему играет свою роль в нашей евангельской работе. Однако я никогда не встречал человека, который так же, как Клифтон, мог бы устанавливать контакт с секулярными людьми. На протяжении трех или четырех месяцев я чувствовал, что Господь, казалось, призывал меня сказать Клифтону, что для него больше подойдет миссионерская работа по принципу соли. У меня не было никакой конкретной идеи, и я все не мог найти возможности поговорить с ним на эту тему.

Наконец однажды, увидев его в холле, я произнес: «Послушай, Клифтон, зайди ко мне сегодня: надо поговорить».

«Это интересно, — заметил он, — ведь я тоже хочу кое-что тебе сказать».

«Ну, что ты собирался мне сообщить?» — спросил Клифтон, придя ко мне.

«Нет, сначала скажи, что у тебя», — ответил я.

«На той неделе мне звонили из Голливуда — они хотят возобновить мое старое представление, но немного изменить его: там я играю роль пастора местной церкви».

«Ну, а как насчет субботы?» — поинтересовался я.

«Когда я сказал об этом продюсеру, он спросил: «Какая суббота?». «Что значит, какая? — ответил я. — Уж вам-то надо знать, ведь вы еврей! Разве не помните: от захода солнца в пятницу до захода солнца в субботу?..»

«О, — воскликнул он, — мне и в голову не пришло, что вы тоже ее соблюдаете!»

Дело в том, что Клифтон — афроамериканец, а продюсер считал, что суббота — только для евреев.

«Быть может, кто-то из нас соблюдает ее потому, что вы этого не делаете, — заметил Клифтон. — Как бы то ни было, но я хочу, чтобы суббота была моей». «Ну, актеры этого не решают», — ответил продюсер, на что Клифтон заявил: «Если вы хотите, чтобы я участвовал, суббота должна быть свободной».

«Ну, хорошо, я посмотрю, что можно сделать».

На следующий день он пригласил Клифтона и сказал: «Будь по-твоему». «И еще вот что, — сказал Клифтон, — я хотел бы прежде ознакомиться со сценарием — я не собираюсь делать все, что кому-то придет в голову».

«Но актеры никогда не смотрят сценарий, — запротестовал продюсер. — Это неслыханно!»

«Ну, хорошо, тогда я не участвую».

«Ладно, попробую что-нибудь сделать».

Клифтон сказал, что получил возможность серьезно контролировать создание сценария, участвуя в работе совета пасторов, оценивающих любой сценарий до его утверждения. Дело принимало довольно интересный оборот.

«Что ж, тебе впору самому занять должность адвентистского пастора», — заметил я.

«Ты не поверишь, — ответил Клифтон. — Мне только что позвонили из церкви университета Лома Линды и предложили, чтобы я на полставки работал пастором, а на полставки — в Голливуде!»

Не знаю, как вы к этому отнесетесь, но я вижу в этом Божий промысел. Представление, в котором участвует Клифтон, удручает меня так же, как и других адвентистов, однако оно и не было рассчитано на вкусы адвентистской аудитории. То, что делал Клифтон, надо понимать в свете всего того, о чем написана эта книга. Я верю в успех евангелизации, которая начинается с нуля, а это означает, что однажды мы испробуем почти все методы, и если они оказываются бесплодными, пытаемся делать что-то другое. Я считаю, что такая установка вполне согласуется с тем наставлением, которым руководствуется наша Церковь уже много лет.

Вот это наставление.

Нужны люди, которые будут молить Бога о даровании мудрости и которые под Его водительством смогут вдохнуть новую жизнь в старые методы работы, смогут разработать новые планы и новые подходы, способные пробудить интерес у членов Церкви и достичь тех, кто в мире

(«Евангелизм», с. 105).

Будут разработаны средства, способные затронуть сердца. Отдельные методы, используемые в такой работе, окажутся непохожи на те, которые использовались в прошлом, однако пусть никто не препятствует этому своей критикой

(«Ревью энд Геральд», 30 сентября 1902 г.).

Присутствие Клифтона в Голливуде стало свидетельством. Надо сказать, что в Голливуде живут особые люди.

Вы наверняка не сумеете достучаться до них извне. Это настолько корпоративное место, что даже браки у голливудских актеров обычно устраиваются между собой. Единственный способ достучаться до этих людей — действовать изнутри. Я сказал Клифтону о своем крепнущем убеждении в том, что в данномслучае Бог задумал что-то особенное.

Вспомнив о том, как Он использовал Есфирь, я должен был признать, что Божьи идеи и планы превосходят наши. Дело не только в том, что Клифтон получил возможность говорить о Христе со знаменитостями: после того как он прибыл в Голливуд, там произошли два изменения. Во-первых, христиан на экране стали изображать в более положительном свете, чем это обычно было принято делать. В прошлом в телепередачах христиане выглядели только как ярые религиозные фанатики или лицемеры, скрывающие свои тайные пороки. Сегодня время от времени их показывают как нормальных людей, пытающихся решить важные жизненные проблемы. Во-вторых, я заметил, что все больше и больше актеров и спортсменов начинают размышлять об Иисусе Христе. В этом и заключается служение по принципу соли: влиять на более широкие круги общества во имя Божьего Царства.

Однако нигде миссионерская работа не таит для духовной жизни столько опасностей, сколько их подстерегает в Голливуде, и поэтому я предупредил Клифтона относительно всего того, о чем говорится во второй части данной книги. «Послушай, — сказал я ему, — все, что ты делаешь, может стать самым опасным из всего, что ты пытался делать, с тех пор как стал христианином. Ты совершенно другим человеком возвращаешься туда, откуда пришел, и, честно говоря, если не принять особых мер предосторожности, вполне возможно, что ты собьешься с пути».

«Сейчас, — продолжал я, — тебе нужен человек, который знает тебя лучше, чем ты сам, который будет наблюдать за тобой, присматривать и находиться рядом. Тебе надо быть открытым и честным с ним. Надо договориться, что если однажды он скажет тебе: «Клифтон, дело плохо», ты должен бросить Голливуд. В противном случае не советую тебе идти туда».

«У меня есть такой человек, и я так и поступлю», — ответил он.

Быть может, наступит день, когда Клифтон поймет, что совершил ошибку. Если вы не согласны с тем, что он делает, мы отнесемся к вашей позиции с уважением, однако, вместо того чтобы посылать ему наполненные ненавистью письма, вам лучше бы поступить иначе. Помолитесь за него. Ему нужна ваша поддержка и молитвы.

Многие именно так и поступают в сходных ситуациях. Если самым лучшим для евангелизации оказывается рабочее место, временами придется рисковать. Используя слова апостола Павла, можно сказать, что если «проповедники» ежедневно не черпают силы в строгом наставлении Духа, они постепенно станут «недостойными» (1 Кор. 9). Нам надо духовно поддерживать тех, кто таким образом рискует ради Христа. Это дело не каждому по плечу, однако если Бог позволил вам находиться там, где можно по-особому влиять на людей, вы должны знать, что находитесь там с особой целью и что сумеете уникальным образом прославить Бога.

ГЛАВА 12 МИССИОНЕРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НА БОГОСЛУЖЕНИИ

Сегодня одна из горячих тем в адвентистской Церкви — тема богослужения. Это, однако, не мешает нам заметить, что стиль богослужения — основной фактор в воздействии на секулярный мир, которое оказывает или не оказывает адвентизм. Я уже говорил, что, на мой взгляд, обычное адвентистское богослужение чаще всего не привлекает секулярных людей. Если же они начинают посещать адвентистскую церковь, то неплохо было бы узнать, можем ли мы сделать их пребывание в ней более комфортным и непринужденным.

Мне кажется, что те две модели служения, которые показаны в 5-й главе Евангелия от Матфея (Мф. 5:13- 16), надо дополнить третьей. Если первые две наглядно демонстрируют два основных способа, когда отдельный человек может осуществлять евангельскую миссионерскую работу, то третий способ предполагает вовлечение в нее целой группы людей. Миссионерская модель крепости связана с образом яркого света, который невозможно скрыть. Это предполагает, что церковь как корпоративное целое, наслаждающееся всей полнотой преизобилующей жизни и взаимной любви, доступной во Христе, может быть очень притягательной для тех, кто находится вне ее. Истинно библейская община будет привлекать к себе людей самим фактом своего существования. Несмотря на то, что общественный евангелизм нередко считается успешным на основании количества крещений, это не всегда приводит к поступательному росту церкви. Одна из причин в том, что людей не привлекает церковь, члены которой собираются только в субботу утром. Они идут туда, где прихожане собираются пять раз в неделю по вечерам, где используется много наглядных средств и звучит волнующая музыка, исполняемая профессионалами или записанная на магнитофонной ленте. И после этого мы ждем, что они удовольствуются еженедельным посещением церкви, где немного наглядных средств или их нет вообще и где на пианино или органе играют практически без всякого вдохновения. Немного поразмыслив, можно понять, что качество субботнего богослужения играет ключевую роль в росте церкви в самом широком смысле, а не только в смысле привлечения в нее секулярных людей.

Поэтому сегодня многие адвентистские церкви соглашаются с тем, что сильное влияние на людей оказывает соответствующим образом организованное яркое богослужение, молва о котором распространяется из уст в уста. Те, кто перестал ходить в церковь, поскольку служение показалось им скучным, запрограммированным и не имеющим никакого отношения к их жизни, нередко дают этой церкви еще один шанс, когда служение становится действительно интересным и убедительно говорит о насущных проблемах.

Среди прочего, обновление предполагает использование современного выразительного языка. Быть может, кому-то это покажется угрожающим, однако история учит, что обычно духовное возрождение сопровождалось возрождением христианского песенного творчества. Потребность в новых мелодиях, новом стиле и текстах объясняется следующим: чтобы стать неотъемлемой частью жизни, необходимой для преодоления секулярного дрейфа, вера должна соприкасаться с реальной жизнью. Хотя в современных песнях звучат мысли, противоречащие Евангелию, тем не менее в них находят глубокое выражение те трудности, с которыми сегодня сталкивается человек. Когда христианские песнопения затрагивают острые проблемы, они приобретают мощное влияние благодаря тому, что предлагают решение этих проблем в контексте Евангелия. Поэтому нет ничего удивительного в том, что многие христианские гимны прошлого, при использовании современной лирики и мелодии, в духе времени истолковывают сущность христианства. Освободившись от сомнений, нам надо становиться такими же смелыми, какими были сочинители гимнов прошлого.

Прежде чем продолжить, скажу, что когда-то и я опасался, что современная музыка может повести нас по ложному пути. Теперь я думаю иначе и хочу объяснить, как это произошло. Какое-то время назад наша церковь надолго оказалась без пастора. Исходя из своих богослужебных планов, члены церкви пригласили молодежь в возрасте от 14 до 22 лет на ежемесячное молодежное служение. Предполагалось исполнение современных гимнов (никаких барабанов и очень низкая тональность), представление небольшой драматической пьесы, отражающей тему проповеди, и сама проповедь, непосредственно обращенная к современным проблемам. Почти постоянно возникали какие-то волнующие ситуации. Молодежь впервые почувствовала, что в церкви ее ценят и принимают. Она с волнением отнеслась к возможности внести и свой вклад в церковную жизнь. Молодежная группа росла довольно быстро, но вдобавок к этому участники молодежного служения привели своих родителей и друзей, и вскоре в нашей церкви стало вдвое больше народу. Уже в 9.20 вокруг церкви не было ни одного свободного места на стоянке!

Однако самое большое впечатление на меня произвело то, что произошло с моими детьми. До сих пор, за исключением детских рассказов, их, как правило, не интересовало происходящее во время церковного богослужения, однако когда богослужение стала проводить молодежь, они навострили уши. Я понял это не только по выражению их лиц, не только по тому, что принесенная игрушка осталась без внимания, но и по тому, что происходило в остальные дни недели. Все это время я слышал, как они распевали песни, которые услышали на служении, однако еще больше впечатляло то, что трех- и четырехлетние малыши всю неделю обменивались шутками, услышанными на проповеди. Каким-то образом современные песни и шутки с экрана сделали проповедь актуальной и для них. С какой-то загадочной для меня проницательностью дети догадались, что служение стоит их времени и энергии, и это при том, что в нашем доме нет телевизора и наши дети не выглядят «загнанными» оттого, что затуманенным взором часами впитывают то, чем их потчует секулярный мир.

Тогда я понял, что никто из нас не в состоянии полностью отделить себя от современной жизни. Можно не смотреть телевизор, не слушать радио, и тем не менее окружающая обстановка будет оказывать на нас влияние. Приходится звонить в банк, в магазин, в кредитную компанию, с вами связываются другие люди, и остается только догадываться, что они могут сказать! Вспомните, какая музыка льется из динамиков, когда вы идете в бакалейную лавку или в торговый центр за покупками! Невозможно полностью уединиться в собственном мире. Если богослужение не обращается к тому миру, в котором вы реально существуете, скорее всего вам предстоит вести двойную жизнь. Одна протекает тогда, когда вы находитесь в церкви или общаетесь с братьями-христианами, другая — когда вы работаете и отдыхаете. Такой двойной стандарт не только вас самих не спасет от секулярного дрейфа, но и не заставит других людей поинтересоваться, во что же вы верите.

Спустя некоторое время, после того как состоялся упомянутый эксперимент с молодежным служением, я посетил одну из стран «третьего мира». В большом городе работали два пастора. Один служил в «церкви праздника», другой — в совершенно противоположной. Была надежда, что совместное богослужение этих церквей будет способствовать установлению связей и взаимопонимания. Я жил в доме пастора, который не принадлежал к «церкви праздника». Когда в пятницу зашло солнце, началось нечто необычное. Пастор включил телевизор и видеосистему, и всю субботу у него в доме непрестанно звучала современная христианская музыка, исполняемая адвентистскими группами. Она была намного разнообразнее той, которую исполняла «церковь праздника» в этом городе. Я был ошеломлен. Встретив служащего конференции, который пригласил меня в этот город, я сказал ему: «Этот человек против того, чтобы такая музыка исполнялась во время богослужения, а сам слушает ее. Ты что-нибудь в этом понимаешь?» Получается, что богослужение — это всего лишь мероприятие, которое длится один час в неделю и которое никак не связано со всей остальной его жизнью. Служение в субботу утром почти наверняка не затрагивает самые главные проблемы его повседневной жизни. Я говорю это не для того, чтобы покритиковать на самом деле очень благочестивого пастора, но для того, чтобы показать, как легко служение может оказаться далеким от нашего благочестивого опыта. Вместо того чтобы быть движущей силой, лежащей в основе миссионерской деятельности, оно превращается в пустую формальность, которую надо исполнить.

Недолгий эксперимент, который провела моя церковь в стремлении найти более современные формы богослужения, научил меня еще кое-чему. Молодежные служения теперь уже в прошлом. Посещаемость упала до прежнего уровня. Молодежь обособилась. Мои дети больше не интересуются тем, что происходит на служении. Все вернулось на круги своя! Я понял, что для определенной группы членов Церкви перемены весьма болезненны, несмотря на очевидные результаты. Нельзя забывать, что многие предпочитают более традиционный стиль богослужения. Многие великие гимны по-прежнему не утратили своей силы, и нет ничего порочного в традиционном служении. Если у вас все получается неплохо, не надо ничего менять! Многие настолько предпочитают традиционный стиль, что само отстаивание его становится для них делом совести. Ужасно было бы заставлять таких людей идти против нее.

На основании собственного опыта, а также опыта тех, с кем я работал, могу сделать вывод: как правило неразумно вносить радикальные изменения в богослужебный стиль местной церкви, даже если бы большинство восприняло такие перемены положительно. Слишком многие души охватывает тревога, и слишком многие сердца разбиваются. В этом мире и без того хватает слез! Вряд ли мы поступим честно, если церковь, которая десятилетиями работала по-старому, начнем «отрывать» от тех, кто посвятил ей жизнь. Всех, кто стремится проповедовать в секулярном мире, я призываю проявить сочувствие к тем, кто не стремится к этому. В модели крепости нет ничего дурного. Это всего лишь другая модель служения! Принуждение — орудие сатаны, даже если к нему прибегают с благими намерениями. Ужасно, если тебя заставляют идти против совести.

Если прибегать к стилю богослужения как основному элементу в работе по обращению людей секулярного мира, то лучше, наверное, было бы начать с создания новой общины, проповедующей Евангелие на современной основе. Те, кто предпочитает более традиционный стиль, могут по-прежнему ходить туда, где он остается неизменным. Подобно тому как каждый человек обладает уникальными дарами, способными украсить Божью работу, одни церкви могут быть одарены для исполнения задач, которые другим не по плечу. Поэтому тех, кто предпочитает традиционный язык, я вынужден просить, чтобы они не отягощали жизнь другим, смело стремящимся к созданию новых церквей. Не мешайте им вашей бесконечной едкой критикой. Я понимаю, что «церкви праздника» возьмут что-то самое лучшее и яркое от других адвентистских церквей, и это не пройдет незамеченным. Но в таком случае появится чудесная возможность произнести самые нелегкие, но в то же время самые великие слова, когда-либо сказанные грешником: «Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин. 3:30). Наша Церковь имеет возможность не ограничиваться одной моделью богослужений, равно как не замыкаться на одной модели проповеди.

В то же время надо признать, что во многих районах нашей страны вряд ли найдется достаточное количество адвентистов, которые могли бы «поддерживать на плаву» хотя бы одну церковь, не говоря уже о двух. При таких обстоятельствах вряд ли стоит, внося в Церковь смуту и раздоры, целиком и полностью ориентировать ее на миссионерскую работу среди тех слоев общества, которые труднее всего поддаются евангелизации, особенно если это сопряжено с духовным риском. Самое большее, чего можно ожидать от богослужения, проводимого в таком контексте, — это, по меньшей мере, отсутствие враждебности к тем, кто им заинтересуется. Задача состоит в том, чтобы найти такую форму богослужения, которая, с одной стороны, удовлетворяла бы потребности традиционно настроенных адвентистов, а с другой — создавала бы более непринужденную обстановку для секулярных людей. Сейчас я хочу дать шесть советов, которыми можно воспользоваться в любой адвентистской церкви без лишних административных согласований.

Во-первых, очень помогает, если во всех частях богослужения используется не «домашний» язык адвентизма, а повседневный язык улицы. Мы уже упоминали об этом в 9-й главе. Использование обычного повседневного языка важно по меньшей мере по двум причинам. Об одной из них мы говорили в первой части, отметив, что Бог всегда стремится говорить с людьми в контексте привычной для них культуры и на их языке. Порой может показаться, что повседневный язык — ограниченное средство, не способное адекватно выразить реалии, присущие духовной сфере, однако та сила, с которой он объединяет эту сферу с повседневной жизнью, оправдывает любые подобные ограничения. Вторая причина его использования — он свидетельствует о внимании к другим людям. Когда мы изо всех сил стремимся говорить с людьми такими, какие они есть, это означает, что мы серьезно стараемся их понять. Они важны для нас. Когда люди сознают, что они важны для других, им легче поверить, что они важны и для Бога.

Если мы не будем говорить на адвентистском жаргоне, никто не пострадает. Никто не оставит церковь, если мы перестанем использовать такие слова, как «наделение» или «свет» в сугубо узком смысле. Для тех, кто привык к более традиционному стилю богослужения, это не будет великой жертвой, но в то же время позволит самым различным людям понять, что им рады. Им не придется учить новый язык в качестве необходимого условия посвящения. Там, где исполнение гимнов, чтение Писания и другие моменты богослужения затемнены языком прошлого, краткое, хорошо подготовленное вступление поможет войти в изначальный контекст этого языка и тем самым осмысленно воспринять те чувства, которые он выражает. Прежде всего надо постараться, чтобы все моменты богослужения легко воспринимались секулярным человеком, который случайно заглянул в нашу церковь или был приглашен сюда кем-то из ее членов.

Вторая перемена, свидетельствующая о том, насколько церковь гостеприимна к неверующим, сводится к тому, чтобы все, происходящее в субботу утром, сохраняло актуальность и в последующие дни. Субботнее богослужение должно быть таким, чтобы его не забывали утром в понедельник. Почему многие наши проповеди ничего не значат за стенами церкви? Часто ли они оказывают хоть какое-то воздействие на нашу реальную жизнь? Действительно ли мы тратим на это времени больше, чем надо? Я со страхом думаю, что если тысячи человек посещают церковное богослужение и в течение часа ничего значительного не происходит, понапрасну тратится полгода жизни. Проповедь должна сохранять свою актуальность и за стенами церкви. Люди должны слышать слова, которыми они будут руководствоваться в понедельник, вторник или среду утром. И вы можете способствовать этому, ни на йоту не поступаясь своей верой.

Служители не должны без конца проповедовать только по поводу вопросов вероучения. В каждой беседе следует уделять внимание практическому благочестию

(Адвентистское обозрение и субботний вестник, 23 апреля 1908 г.).

Если вы трудитесь в новом поле, не думайте, что ваш долг состоит в том, чтобы сразу заявить людям: «Мы — адвентисты седьмого дня. Мы верим в то, что суббота есть седьмой день. Мы не признаем бессмертие души». Этими словами вы скорее всего возведете мощную преграду между собой и теми, кого стремитесь достичь. Старайтесь говорить с ними о тех положениях вероучения, по которым у вас нет разногласий. Побеседуйте о необходимости благочестия в повседневной жизни. Представьте своим собеседникам доказательства того, что вы желающий мира христианин и любите их. Пусть люди увидят, что вы человек совести. Таким образом вы завоюете их доверие. А тогда уже у вас будет достаточно времени для того, чтобы порассуждать о вероучении. Следует завоевать сердце, подготовить душу, а затем уже сеять семена, представляя в любви истину, какова она есть в Иисусе

(«Служители Евангелия», с. 119, 120).

Давая этот совет, Елена Уайт, наверное, говорила о новом поле в географическом смысле, однако сегодня таким полем можно назвать секулярное окружение. Мало кто из секулярных людей слышал о нас, и мало кто знает, во что мы верим. Для таких людей свидетельство практического, живого христианства станет той влекущей силой, которая побудит их глубже вникнуть в вопрос благочестия. Рассказывая о том, как надо правильно жить, я никого не задеваю, но стараюсь пробудить многогранный интерес к исследованию Писания и преодолению греха. Приведенный совет настолько очевиден, что приходится удивляться, почему далеко не на каждой адвентистской кафедре и далеко не каждую субботу можно встретить это практическое благочестие. Быть может, ответ кроется в следующем, довольно неприятном для нас высказывании, позволяющем понять, почему наша проповедь часто оказывается безрезультатной:

Многие предпочитают подолгу рассуждать о теории и почти не думать о практическом благочестии, и объясняется это тем печальным обстоятельством, что Христос не живет в их сердце. У них нет живой связи с Богом

(«Свидетельства для Церкви», т. 4, с. 395, 396).

Наши рекомендации относительно того, как христианину справляться с проблемами, окружающими его в понедельник утром, окажутся полезными только в том случае, если мы сами пытаемся честно решить те вопросы, с которыми человек сталкивается дома, в отношениях с соседями и на работе. Если мы сами знаем, как ходить пред Богом каждый день в течение всей недели, мы сможем научить этому и других. Церкви, которые сегодня оказывают самое сильное влияние на секулярный мир, уделяют внимание практическому христианству. (Другие важные высказывания Елены Уайт о практическом благочестии можно найти в книгах: «Служители Евангелия», с. 158,159; «Свидетельства», т. 3, с. 237; т. 5, с. 158,539).

Третий аспект, который имеет большое значение в работе с секулярными людьми, сводится к заботе о том, чтобы все, что мы делаем как церковь, было на высоком уровне, отличалось хорошим качеством. Довольно часто адвентистские церкви выглядят крайне убого. Становится ясно, что о выборе участников богослужения, а также о его содержании думали наспех. Складывается впечатление, что музыка подбирается к проповеди в последний момент. Некоторые адвентисты готовы мириться с этой убогостью, однако секулярный человек может расценить это как оскорбление в силу своего уровня развития и абсолютное несоответствие тому, как, с его точки зрения, следует проводить время.

Мне думается, что в этом вопросе многому мы могли бы поучиться у Диснея. Главная причина его успеха в том, что в его парках каждой детали уделено самое пристальное внимание. Там мусорный контейнер никогда не стоит на виду. Все рассчитано таким образом, чтобы никакая посторонняя деталь не отвлекала посетителя. Превосходно все: музыка, оформление, любая мелочь. В общем и целом то же самое относится и к телевидению. Несмотря на то, что содержание программы может противоречить Евангелию, она, как правило, сделана с максимальным вниманием. Ради одной минуты экранного времени тратятся многие часы работы, и это особенно верно, если мы вспомним о рекламе. Тысяча часов и куча денег тратятся на то, чтобы в течение одной минуты максимально воздействовать на зрителя. Требуя, чтобы продукты, которые мы покупаем, были качественными, гостиницы, в которых останавливаемся, — комфортабельными, а телепрограммы — хорошо составленными, мы почему-то надеемся на то, что, придя в церковь, секулярный человек удовольствуется безликой проповедью и никуда негодным песнопением. Однако, вместо того чтобы насладиться всем этим, в понедельник утром он скажет своему приятелю: «Да, ты много потерял, что не видел того жалкого подобия богослужения, на которое мне довелось попасть в эти выходные. Женщина там пела так плохо, как будто ей во время операции повредили горло, а пастор вообще не понимал, о чем говорил. Он был просто невероятен».

«И что это за церковь?»

Достаточно одного такого рассказа, и у пяти, шести или, может быть, даже десяти человек пропадет к этой церкви всякое доверие.

Разве трудно быть на высоте? Разве богослужение так уж не важно, что на него можно не обращать внимания? Разве Бог, Которому мы поклоняемся, не заслуживает того, чтобы мы принесли Ему самое лучшее — будь то проповедь, песнопение или молитва? Наступает такой период в истории человечества, когда мы должны представать перед Богом в наилучшем виде. Все остальное не подходит.

Между тем должен признаться, что как пастор я слишком легкомысленно относился к тем разделам богослужения, где «не блистал» сам. Музыка, чтение Писания, молитва и даже объявления также заслуживают того, чтобы их тщательно продумали и как следует исполнили.

Говоря об этом, я хотел бы подчеркнуть, что вовсе не собираюсь обескураживать то множество маленьких церквей, где, быть может, нет людей яркого дарования. Рассуждая о высоком уровне богослужения, полезно проводить различие между теми ошибками, которые возникают в силу того, что наш благородный порыв не слишком удачно выражен, и теми, причина которых в легкомыслии и небрежности. Если мы ведем себя искренно и открыто, секулярные люди готовы простить недоразумения, которые возникают в ходе общения; равным образом они способны уловить разницу между искренним стремлением и небрежностью, между порывом воодушевления и шарлатанством.

Один из самых лучших способов повысить уровень любого дела — регулярно оценивать и критиковать то, что сделано. Конечно, эта оценка таит в себе угрозу, но если мы всерьез озабочены качеством исполнения, нам необходима обратная связь в том, что касается качества наших усилий, направленных на прославление Бога. Служение, совершаемое в церкви, а также все другие виды служения, надо постоянно оценивать в соответствии со Словом Божьим, а также с потребностями тех людей, ради которых они совершаются. Никто не должен считать себя свободным от этой оценки, даже пастор. От тех, кто со мной не согласен, я узнаю гораздо больше, потому что они нередко говорят мне в лицо такие вещи, которые мои друзья, быть может, не отважились бы сказать. Оценка всегда болезненна, однако результатом становится гораздо более действенное служение. Даже отличную проповедь можно в чем-то улучшить. Совсем недавно я проповедовал в большой университетской церкви, и мне показалось, что моя проповедь оказала значительное влияние на многих людей. После обеда народ небольшими группками бродил по территории университета, обсуждая актуальность этой проповеди. Я был доволен тем, что Бог дал мне возможность свидетельствовать, однако вдруг ко мне подошел человек, лицо которого выражало крайнее разочарование. Он не мог поверить, что одна деталь, о которой я упомянул в своей проповеди, выглядела действительно так, как я об этом сообщил. Для него эта «ложь» разрушила всю проповедь.

Я сразу же стал защищаться: сказал, что могу сообщить имена, назвать соответствующие даты и места событий — все это можно проверить. Но он лишь покачал головой и произнес: «Извините, но я не могу поверить, что все произошло именно так. Извините еще раз». Он был непримирим. История, рассказанная мной, произошла в действительности, и, понятное дело, я рассердился, что какой-то незнакомец усомнился в моей честности, однако, поразмыслив, я понял, что служители не могут удержаться от того, чтобы не преувеличить некоторые моменты или не приукрасить свои рассказы. Вслед за этим человеком я тоже считаю, что преувеличением можно умалить силу проповеди, которая во всех остальных отношениях просто превосходна. Оглядываясь назад, я понял, что, хотя история, которую я рассказывал, была именно такой, она выглядела даже более странной, чем вымысел. И если кто-то (а на каждого, кто посмеет открыто не поверить, может найтись целая дюжина людей, которые просто промолчат) не получил благословения от проповеди, потому что усомнился в какой-то ее детали, лучше бы этой детали вообще в ней не было. Так или иначе, но такая деталь не являлась принципиально важной для моей основной темы. Надеюсь когда-нибудь встретить этого человека и поблагодарить его за то, что он помог мне стать лучшим проповедником, чем прежде.

Четвертый аспект, помогающий евангельской работе, напрямую связан со средствами массовой информации. Богослужение должно быть более наглядным и сильнее, чем прежде, привлекать внимание. Как пользуются люди этим небольшим прибором дистанционного управления, который переключает каналы в телевизоре? С ума можно сойти! Сидит человек, потом — щелк! Смотрит пять минут на экран — щелк! — и он уже на другом канале. Щелк — и вот он уже на третьем, и так далее. Что он делает? Просто ищет, на чем можно остановиться. И как долго он решает? Самое большее 5-10 секунд относительно каждого канала.

Быть может, вы никогда не думали об этом, но проповедник — это тот, кто застегивает ваш ремень безопасности. Слушая вашу проповедь, многие из тех, о ком мы сегодня говорим, уже через 10 секунд решат, стоит ли она их внимания, ведь они научились принимать подобные решения! Поэтому самая первая ваша фраза — это победа или смерть. Сегодня оратор должен сразу овладевать вниманием людей и на протяжении всей своей речи удерживать его. Человеческое внимание больше нельзя расценивать как нечто само собой разумеющееся.

Овладевая им, мы не противоречим Христу, Который владел искусством задавать краткие риторические вопросы, например: «Который из двух исполнил волю отца?» В том обществе такая история и такой вопрос превращали собравшихся во дворе храма в некое подобие слушателей семинара, который проводит Е. Ф. Хаттон. Сегодня у нас есть только 5-10 секунд, чтобы заставить людей слушать нашу проповедь.

Что касается музыки, то если ее действительно хорошо исполняют, она в какой-то мере может повысить внимание к богослужению. Столь же эффективным оказывается и то, что дает пищу глазу, например, драматическое представление. Хотя некоторых адвентистов слово «драма» может напугать, почти в каждой адвентистской церкви в субботу утром она используется самым широким образом. Мы называем это детскими историями. Отгадайте-ка, кто больше всего от них получает пользы? Те, кому два года, обычно не обращают на них никакого внимания. Детские истории предназначены для взрослых! Они огорчатся, если не будет хотя бы одной.

Не надо меня обманывать. Вот я начинаю разыгрывать для детей какую-нибудь историю, а сам краем глаза гляжу по сторонам. Все взрослые наклонились вперед и глаза у них, как чайные блюдца. Они не хотят пропустить ни малейшей детали. И тогда я вхожу в роль. Я ложусь, храплю, встаю на голову (да, почти что так!), делаю все что угодно. И если малышам это нравится, взрослым нравится еще больше. Правда, некоторые из этих взрослых встревожились бы, если бы вы разыграли драматическое представление или включили видеомагнитофон. Когда же я поднимаюсь на кафедру, они начинают тихонько дремать!

Вот и все.

Драма доносит смысл духовных наставлений в доступном для наших современников виде, причем ничто не в состоянии ее заменить.

Если в вашей церкви раздаются решительные протесты против драматических представлений, используйте вместо них детские истории. Постарайтесь сочетать их с проповедью, гимнами и чтением Писания; сделайте так, чтобы все богослужение стало единым целым. Пусть детская история задаст тон всей проповеди. Пусть она заострит внимание на каком-либо вопросе или поднимет проблему. Сделайте так, чтобы детская история была немного длиннее, а проповедь немного короче, но соедините их в единое целое, и тогда все служение станет более живым.

В той или иной форме все мы привыкли к драме, и, следовательно, само это слово не должно нас пугать. В этом веке и в эти дни, когда люди с детства не расстаются с телевизором, мы наверняка почти ничего не добьемся, если заставим их дремать на богослужении. Небольшие изменения, которые я предлагаю, не должны задевать тех, кто склонен к наиболее традиционному стилю. Вы наверняка ничего не добьетесь, если тяжелой поступью войдете в церковь и произнесете: «В этой церкви мы собираемся начать драматические представления». Начнется борьба. Поэтому просто возьмите детскую историю, сделайте так, чтобы она была более творческой, лучше вписывалась во все богослужение в целом, и вы достигнете того же результата без всякого напряжения.

Пятый аспект, играющий важную роль в деле обновления церковного богослужения, заключается в том, чтобы сохранять серьезную духовную атмосферу. Сегодня простого признания истины недостаточно, чтобы человек оставался в церкви. Большинство отступников по-прежнему верит в истину. Мать моей жены, например, уже 25 лет не ходит в церковь, однако если речь коснется субботы, то она может переспорить любого баптиста! Итак, теперь одной лишь истины мало, чтобы удержать человека. Она должна сочетаться с духовной жизнью. Люди нуждаются в том, чтобы ощутить присутствие живого Бога. Когда секулярный человек решает пойти в церковь, это происходит потому, что он жаждет общения с живым Богом. Секулярных людей влечет в те церкви, где знают Бога и знают, как научить этому познанию других. Природа духовной жизни не предполагает ничего такого, что было бы чуждо адвентизму; нет ничего еретического в том, чтобы молиться и изучать Библию. Как раз сейчас, когда в нашей церкви более 100 членов, в ней сформировались три молитвенные группы, которые собираются каждую неделю. Постоянно растет интерес к семейному благочестию, молитве и духовной жизни в церкви. Многие из тех идей, которые мы обсуждали во второй части этой книги, могут оказаться полезными в решении вопроса духовности.

Начиная искать веру, секулярные люди ищут доказательства тому, что Бог действительно есть и что другие люди переживают это на своем опыте. Церковь, состоящая из тех, кто знает Бога и кто знает, как научить других богопознанию, будет, подобно магниту, привлекать к себе нерелигиозных людей. Движущей силой всего, что происходит в церкви, будь то проповедь, соответствующая музыка или молитва, должна быть духовная энергия тех, кто в этом участвует. Секулярных людей не так-то легко обмануть. Если духовная жизнь церкви фальшива, это не обманет никого и уж, конечно, не обманет молодежь.

Все это подводит нас к шестому аспекту улучшения адвентистского богослужения и, вероятно, самому важному. Сегодня люди просто жаждут подлинного, достоверного христианства или, говоря языком улицы, натурального. Не так давно я обедал вместе с несколькими ведущими богословами адвентистской Церкви. В ходе разговора один из них спросил меня: «Джон, как ты думаешь, что в данный момент больше всего нужно адвентистской церкви?»

«Перестать лживо жить!» — почти тотчас ответил я.

На этом наша беседа сразу замерла, однако чем больше я размышлял над своим случайным ответом, тем обоснованнее он мне казался. В адвентистских церквах люди нередко живут на уровне эмоций, как бы играя в церковь. Почему вы в нее ходите? Потому что ваша мать туда ходила? Или вы стремитесь, чтобы ваши дети получили религиозное воспитание? А может быть, потому что… просто ходите? Вероятно, посещение церкви — это просто игра, в которую вы играете? И, проведя эту игру, вы пре7 красно можете развлекаться всю оставшуюся неделю? Похоже, секулярные люди каким-то шестым чувством распознают тех, кто искренен и кто фальшивит. Они за километр могут почувствовать «липовых» христиан.

Однако что значит быть настоящим и искренним? Достоверность имеет место тогда, когда внутреннее не противоречит внешнему. Человек живет во лжи, когда внешнее и внутреннее — разные вещи. Однажды мне рассказали, как на одном собрании среди христианских наставников разгорелся ожесточенный спор, все перешли на крик и даже послышалась брань. Нашлись два служителя, которые угрожали разделаться друг с другом. А в 19.30 в дверь постучали, и вошедший напомнил: «Разве вы не знаете, сколько времени? Люди уже собрались для молитвы». И тот, кто затеял свару, вышел навстречу собравшимся со словами: «Разве это не прекрасно, когда братья пребывают в единстве? Разве не прекрасно в этот вечер быть вместе с народом Божьим?»

Если бы я был там, мне бы сделалось дурно. Почему он так поступил? Чтобы сохранить свой имидж христианского руководителя? Все дело в том, что лицемер — это, как правило, тот человек, кто в последнюю очередь догадывается, что все уже видят его лицемерие.

Как в этой ситуации повел бы себя настоящий христианин? Держаться так, словно ничего не случилось, — значит лгать. Быть может, надо было выйти навстречу собравшимся, не переставая ругаться? Нет, и это не по-христиански. Хочется надеяться, что на пути из кабинета на кафедру он догадался, что произошло нечто крайне безобразное. Лучше было бы, если бы, выйдя к людям, он сказал: «Знаете, у нас только что было собрание, и, честно говоря, некоторые вели себя совсем не похожим на Христа образом. По правде сказать, я недостоин стоять на этой кафедре и вести собрание. Но все же я знаю, что во Христе есть возможность получить прощение и измениться. Во-первых, приношу извинения всем сидящим здесь братьям, а во-вторых, прошу всех преклонить колени и помолиться за нас, потому что мы в этом крайне нуждаемся». Это было бы искренне, и такая церковь показалась бы секулярным людям гораздо более привлекательной, чем та, в которой всегда сладко улыбаются, хотя на самом деле их обуревают другие чувства.

Вспоминаю одного студента, который любил выразить недовольство «ими», то есть административными работниками адвентистской церкви. Конечно, гораздо легче определить, что правильно и что неправильно, когда сам не находишься в гуще событий. Поскольку студент этот любил повеселиться и не придерживался слишком строгих правил, он, конечно, плохо соответствовал типичному образцу адвентистской администрации. Однако, заметив у него способности администратора и умение общаться с людьми, я предостерег его, сказав, что однажды он сам может стать одним из «них». Поэтому некоторое время спустя, узнав, что так оно и вышло, я почти не удивился и не испытал никакого волнения. Его избрали на административную должность. Будет ли он по-прежнему беззаботен и независим (что так для него естественно) или, быть может, попытается стать таким, каким надо? Несколько лет спустя нас назначили членами комитета той церкви, где он работал. Во время перерыва я направился к нему, чтобы, как говорится, пожать ему «лапу» и сказать что-нибудь наподобие: «Привет, старик, как дела?» Он, одетый в «тройку», величественно поднялся, официально протянул руку и натянуто произнес: «Здравствуй, Джон, я очень рад видеть тебя». Он стал одним из «них»! Сейчас он играл ту роль, которая соответствовала его новому положению и которая так не вязалась с его прошлым поведением. Эта встреча меня очень удручила. Христианство должно быть чем-то большим, чем тот образ, который мы пытаемся донести. (Чтобы закончить эту историю, с радостью сообщу, что с тех пор он освоился со своими новыми обязанностями и снова стал гораздо более открытым!)

Суть подлинного христианства в том, чтобы быть тем, что мы есть на самом деле. Это, конечно, не означает, что если у вас настроение, как у дьявола, то вы и поступать должны, как дьявол. Так «искренне» может вести себя любой секулярный человек. Быть настоящим христианином труднее. Когда христианин пытается быть тем, что он есть, он обнаруживает, что быть собой и быть тем, кем ты должен быть, — разные вещи. Однако для настоящего христианина есть только один путь. Если вы оступились, надо обратиться к Господу, исповедаться Ему во всем и просить, чтобы Он помог вам стать тем, кем вы являетесь во Христе.

Служить Ему с максимальной эффективностью означает как бы посадить себя на диету; это означает, что надо вести благочестивую жизнь, учиться менять свои установки и черты характера, причем не для того, чтобы спастись, но только ради Христа и заблудших.

Мне эта проблема очень понятна. Когда я начинал служение, у меня каждую субботу от боли просто раскалывалась голова. Это по-настоящему изматывал о, потому что в тот самый день, когда я должен быть на высоте, я чувствовал себя отвратительно. Два года спустя я наконец догадался (некоторые люди догадываются не сразу), что причина в следующем: выходя к людям, я стремился быть тем, кем на самом деле не являлся. Я играл роль. Я был не столько тем, кем должен быть во Христе, сколько тем, кем, как мне казалось, следовало быть с точки зрения собравшихся. В конце концов Бог дал мне понять: Он хочет, чтобы перед Ним я был самим собой, а не Билли Грэмом, X. Ричардсом или Роландом Хегстедом. Чтобы для Христа я был просто Джоном Паулином. Какое облегчение! Какое благословение! Когда я повсюду начал делиться своим открытием с другими адвентистами, выяснилось, что «субботняя головная боль» — гораздо более распространенное явление, чем мне представлялось.

Самый верный путь к подлинности заключается в том, чтобы каждый день в своих молитвенных встречах с Богом пытаться взрастить в себе искренность. Христос поможет вам увидеть себя такими, какими вас видят другие. Во Христе можно научиться быть самим собой. Вы наверняка не сумеете быть откровенными с людьми, если вы не открыты перед Богом. Случалось вам лгать во время молитвы? Не говорили ли вы: «Дорогой Господь, я так Тебя люблю» в тот момент, когда на самом деле где-то внутри себя думали: «Ох, до чего я устал от всего этого!» И тем не менее Бог хочет, чтобы и это стало нашей молитвой. Так поступал Иисус. «Почему Ты Меня оставил?» — кричал Он. Если Он мог быть откровенным с Богом, то тогда и для нас это не грех! Господь хочет, чтобы мы рассказывали Ему о самых сокровенных своих нуждах, о самых сокровенных чувствах и даже о своем гневе. Пусть будет все что угодно, кроме стремления обмануть Его сладкими словами, которые ничего не значат.

Знаете, почему исповедь и покаяние необходимы для спасения? Потому что это всего лишь признание истины о нас самих. Если мы не исповедуемся и не каемся, значит, по отношению к этому миру мы живем по лжи. Значит, нас больше беспокоит то, как мы выглядим, а не то, что мы есть на самом деле. Помните, что Иисус сказал о грязных чашах, которые сверкают снаружи? Мы все таковы. Однако есть нечто, еще более отвратительное: грязная чаша, которая каждому стремится доказать, что она чиста. В свете креста единственная возможность жить подлинно — это жить в постоянном и искреннем покаянии.

Однако что делать, если вы не чувствуете раскаяния? Что делать, если, подобно мне, вы одарены темпераментом, который дает вам возможность знать много слов на разных языках, кроме одного слова — «прости»? Людям, которые похожи на меня, надо помочь узнать истину о самих себе. То, чем я собираюсь поделиться с вами, исходит из самых сокровенных уголков души — оттуда, где я более всего уязвим.

Занимаясь библейскими исследованиями, я понял, как легко заставить Библию говорить то, что вам хочется. Нередко толкование возникает потому, что мы не хотим, чтобы наши неудачи и ошибки предстали в свете Писания и того мягкого водительства, которое нам предлагает Святой Дух. Наше толкование может стать стеной, которой мы отгораживаемся от необходимости признать перед Богом и другими людьми свои грехи и слабости. Я понял, что всякий раз, приступая к толкованию Писания, необходимо молиться: «Господи, я хочу знать истину, чего бымне это ни стоило». Нередко мы хотим постигать ее лишь до тех пор, пока нам это действительно ничего не стоит. Однако постижение истины и жизнь в соответствии с ней могут стоить нам нашей работы, друзей, семьи, всего самого дорогого. Быть может, это будет означать, что до конца своих дней нам придется нести крест. Поэтому не обращайтесь к такой молитве, если вы сомневаетесь, что все перечисленное возможно. В то же время я вас уверяю, что Бог любит отвечать на нее, Он любит открывать истину, однако за ее обретение надо платить.

Впервые я так молился около двенадцати лет назад. Я лежал, уткнувшись лицом в деревянный пол, и в полном отчаянии бил по нему кулаком. Человек, которого я знал как служителя церкви, убедительно и логично показал мне, что если я действительно люблю Иисуса, то должен оставить церковь, которую почитал. Кто-то из вас наверняка не поймет, почему в ту пору все это было для меня так трудно. Другие тоже переживали нечто подобное. После тяжелой борьбы я открылся Богу и начал молиться: «Господи, скажи мне правду, какой бы горькой она ни оказалась».

Ответ, который Бог вложил в мое сознание, был кристально ясным, хотя я не слышал его. «Я понимаю, что ты переживаешь. Вспомни, что ученики Иисуса сами никогда не порывали с иудаизмом. Лютер никогда не покидал католическую церковь, а Елена Уайт — методистскую. Все они были вышвырнуты оттуда. Я хочу, чтобы ты оставался в адвентистской Церкви до тех пор, пока тебя оттуда не выкинут, но у Меня есть одно условие: отныне ты должен действовать и говорить, не пытаясь сохранить свою работу или социальное положение. Ты должен, ничего не боясь и не ища одобрения, говорить об истине именно так, как она открылась тебе. Не нарывайся на неприятности, не бунтуй и не давай никакого повода для того, чтобы тебя изгнали. Пусть это случится только потому, что ты говорил истину, и только истину. Если в конце концов тебя изгонят, пусть будет так. Это станет Моим знамением, показывающим, что у Меня есть для тебя нечто лучшее».

Эта весть предназначалась именно мне. Может быть, в то же время Господь сообщил вам что-то иное. Однако, честно говоря, в ту пору, когда я все это переживал, мне казалось, что адвентистская Церковь вряд ли может разобраться с истиной. Казалось, что надолго меня не хватит, однако, к моему удивлению, с того момента я начал постепенно приобретать все большее влияние внутри Церкви. Несмотря на мнения многих людей, мой опыт показывает мне, что адвентистская Церковь сверху донизу наполнена людьми, жаждущими истины и достоверности. Это верно как на уровне Генеральной Конференции, так и на любом другом. Хотя теперь многие считают, что я нахожусь в том положении, когда, стремясь защитить Церковь, должен «заметать следы», я не вижу причины не следовать тому совету, который Господь дал мне двенадцать лет назад, и, как показывает эта книга, не собираюсь этого делать. Быть может, я ошибаюсь, но я говорю об истине так, как ее вижу, чего бы мне это ни стоило.

Говорить истину для меня не так-то просто. Порой я обнаруживаю протест в самых сокровенных уголках моей души. Естественные защитные механизмы ставят под угрозу мои самые лучшие намерения. Недавно, например, я пытался выяснить, почему один проповедник производит на меня столь сильное впечатление. Через некоторое время стало ясно, что в своих проповедях почти каждый пример он берет из своего личного опыта и что почти все они свидетельствуют о его неудачах, а не об успехах. Сравнив его проповеди с моими, я увидел, что живописую только свои успехи и ничего не говорю о неудачах. Это меня сильно задело. Получилось так, что чья-то исповедь изменила меня. Настоящий христианин медлен на похвалу и скор на прощение, поскольку он ясно видит собственную порочность.

Проповедуя секулярным людям, мы увидим, что один из самых лучших способов установить контакт с другим человеком заключается в том, чтобы искренне рассказать ему о собственных нуждах. Люди не любят рассказывать о наболевшем, однако если мы сами, общаясь с ними, не будем скрывать собственную уязвимость (в соответствующее время и соответствующим образом), они, быть может, смогут рассказать нам о своих самых сокровенных потребностях и заботах. Поэтому я понял, что молиться об истине мне надо на более глубоком уровне. Для того чтобы совершать действенную Божью работу, я нуждаюсь в чем-то большем, нежели просто библейская истина: мне нужна истина о себе самом. Мне нужно выяснить, когда подсознательные защитные механизмы блокируют мои самые лучшие намерения. Молитва, которая открывает глубины нашей личности, выглядит примерно так: «Господи, я открываю себя пред Тобою (см. Евр. 4:12, 13). Смотри, каков я есть на самом деле. Научи меня истине о себе самом, чего бы мне это ни стоило. Помоги мне увидеть себя так, как Ты меня видишь». Такая молитва звучит пугающе, но в то же время это чудесное преддверие к опыту ведения дневника. Если мы откроем себя Богу, Он мягко и по-доброму подведет нас к тому, чего мы никак не сумели бы открыть иначе. И Он не откроет для нас больше того, с чем мы можем справиться (см. Ин. 16:12).

Чем ближе вы окажетесь к Иисусу, тем яснее будете видеть свои несовершенства — они предстанут перед вами во всей противоположности Его совершенной природе. Это свидетельствует, что обольщения сатаны утрачивают свою силу и что вас пробуждает животворный Дух Божий. Любовь к Иисусу не может глубоко укорениться в сердце, не осознающем своей греховности. Душа, преображенная Христовой благодатью, будет восхищаться Его Божественным совершенством, однако если мы не замечаем собственного нравственного уродства, это безошибочно свидетельствует о том, что мы не видели Христовой красоты и превосходства

(см. «Путь ко Христу», с. 64, 65).

Существует еще более глубокий уровень искренности. Многие из нас настолько преуспели в отрицании своего греха и слабости, что обманывают себя даже в самой сокровенной молитвенной жизни. Для таких людей ведение дневника может превратиться в некую форму самообслуживания, где человек отчитывается перед собой в своей мудрости и в глупости тех, кто его окружает. Поэтому абсолютно незаменимо то противоядие, которое мы получаем, когда вырабатываем в себе готовность слушать истину о том, как нас видят другие. Как правило, настоящий христианин может назвать каких-то конкретных людей, которые, с любовью помогая ему, в то же время могут честно оценить его поведение. Ответственность перед другими увеличивает нашу ответственность перед Богом.

Эта ответственность может принимать различные формы. В трех разных частях света живут три адвентиста, которые играют в моей жизни такую роль. Я знаю, что в любое время могу приехать к ним или позвонить. Знаю — они прямо в лицо скажут, что мне надо услышать. В них заключается основная причина всех моих успехов, которых я добился в деле Божьем. Я знаю и других, которые считают, что определенные небольшие группы создают ту атмосферу, в которой они могут снять с себя маску, быть тем, что они есть, и иметь необходимую обратную связь. В идеале даже уроки в субботней школе могут создать атмосферу ответственности. Для тех, у кого немного друзей и нет таких групп, к которым они могли бы обратиться, единственная возможность осознать подлинную ответственность — вероятно, психологическая консультация (которую пора перестать рассматривать как негативный выбор для любого христианина). Ищите обратную связь где угодно, но только ищите!

Немало людей отягощены сомнением, обременены немощами, слабы в вере и неспособны увидеть Невидимого; и потому тот, кого они в состоянии видеть, — человек, приходящий к ним с Благой вестью, — может стать связующим звеном между такими людьми и Христом

(«Желание веков», с. 297).

Сделаем небольшое отступление. Боюсь, что некоторые адвентисты могут воспринять призыв к искренности как возможность вываливать на других все те сплетни и подозрения, которыми они обрастают в процессе церковной жизни. Есть люди, которые любят «сказать, как оно есть на самом деле», причем делают это самым отвратительным образом. Таким я советовал бы вспомнить о сдержанности Иисуса, подчеркнувшего: «Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить» (Ин. 16:12). Самым серьезным образом заботясь о наших чувствах, Иисус ждет подходящего момента, прежде чем произнести слова, которые, быть может, придется выслушать с трудом. Следующий стих (Ин. 16:13) ясно показывает, что нередко Святой Дух способен сообщить то, чего не услышишь от людей. Стремление быть искренним не требует от нас, чтобы мы в любых обстоятельствах выкладывали все, что мы думаем. Оно требует, чтобы мы перестали лживо жить.

Наверное, пришло время сказать, что, хотя пока мы не касались в этой книге благовестия оправдания, явленного в соверш?нной Христом работе, именно эта посылка лежит в основе всего вышеизложенного. Если бы мы оправдывались не верою, а делами, истина о нас самих уничтожила бы нас. Если бы мы не были уверены в спасении во Христе, все советы о благочестивой жизни, содержащиеся во второй части этой книги, были бы медью звенящей или кимвалом звучащим! Однако воспринятые во Христе, они могут решительным образом изменить жизнь человека. Я думаю, основная причина попыток многих адвентистов убежать от реальности заключается в том, что они не до конца поняли и усвоили новозаветное благовестив.

В заключение замечу: бывшие адвентисты, оправдывая свое нежелание возвращаться в церковь, прежде всего ссылаются на то, что «там все изображают из себя просто святых, а на самом деле делают то-то, то-то и то-то». Иногда все преувеличивается, однако я уверен: сильнее всего прочего привлечь секулярных людей в нашу церковь может ощущение того, что люди, которых они там встречают, живут реальной жизнью с ее реальными трудностями и такими же реальными неудачами; что они во Христе возрастают в благодати и взаимной любви, как немощные, но прощенные. Ничто так не поддерживает меня в вере, как осознание того, что мои братья и сестры борются с теми же трудностями, с которыми борюсь я, и что свои проблемы я могу решать вместе с теми, кто заботится обо мне. Самая главная потребность адвентизма 90-х годов — прекратить лживо жить.

ГЛАВА 13 ВОЗМОЖНОСТЬ СОСУЩЕСТВОВАНИЯ ДВУХ МОДЕЛЕЙ СЛУЖЕНИЯ

Как быть, если ваша местная церковь не обременяет себя заботой о секулярных людях и нет никакой возможности изменить церковную обстановку? Если попытки объяснить местному руководству особенности мышления и восприятия секулярных людей ни к чему не привели, выходом может стать создание внутри церкви некоего «неформального объединения», что откроет секулярным людям доступ в эту церковь. Если церковное служение представляется таким людям чем-то чуждым, то сначала их следует ввести в церковную обстановку иного типа.

Впервые эта идея возникла у меня во время выступления на одном из лагерных собраний. Глядя на тех, кто пришел на семинар, президент сильно разволновался. Он особенно отметил одного нехристианина, который много лет не ходил в церковь, но, услышав от жены, что есть семинар, посвященный проблеме диалога с представителями секулярного мировоззрения, охотно на него явился. Президент давно работал с этим человеком и был просто в восторге, увидев некоторый его интерес. На следующий день этот человек опять пришел ко мне вместе с женой и еще одной супружеской парой. «Мне надо с вами поговорить, — сказал он. — Я высоко ценю то, что вы сказали, но у меня есть проблемы. Я верю всему, чему учит ваша Церковь, но саму ее терпеть не могу. Что мне делать?» Под «церковью» он подразумевал местную общину. Пока он говорил, остальные одобрительно кивали.

Надо сказать, с таким подходом приходится сталкиваться постоянно, и я ответил: «Похоже, что здесь вас понимают по крайней мере трое. Есть кто-нибудь еще?»

«Да, конечно. Я могу назвать еще десять-двенадцать человек, с кем можно общаться, но церковь в целом — она невыносима для меня».

«В таком случае вам надо создать свое неформальное объединение».

«Какое объединение?»

Мой ответ этому человеку — это ответ всем верным адвентистам, у которых такие же проблемы. Существуют церкви, характер которых в целом делает невозможной эффективную работу с секулярными людьми. В подобных случаях те, кого заботит судьба заблудших, должны формировать внутри церкви особый круг общения с присущей ему субкультурой.

В субкультурном объединении специфическая группа людей, принадлежащих или тяготеющих к церкви, но не вполне удовлетворенных ею по социальным или политическим мотивам, может получить необходимую духовную поддержку. Это, конечно, компромисс, если хотите. Такое неформальное объединение, ориентированное на людей с секулярным умонастроением, сознательно стремится избегать даже незначительных трений, способных оттолкнуть его участников от церкви. Подобные объединения могут быть самыми разнообразными. Это и субботняя школа, и молитвенная группа, и группа по домашнему изучению Библии, и даже клуб по интересам.

Итак, я сказал этим двум парам: «Вам надо создать неформальную группу, где вы смогли бы удовлетворить свои потребности. Если церковное служение вас не устраивает, то, вместо того чтобы роптать и раскалывать общину, найдите время и место, где вы сможете собираться каждую неделю и насыщать свою душу Писанием».

Разумеется, было бы превосходно, если бы в каждом таком объединении, действующем при церкви, прислушивались к советам пастора и привлекали его к определенному участию во избежание излишних недоразумений.

Когда я работал пастором в Нью-Йорке, в моей церкви действовали пять неформальных групп. Для одной объединяющим принципом стала семейная жизнь; для другой — воспитание детей. Была даже группа, интересующаяся НЛО! В разное время действовали и другие объединения: были курсы, где мужчины учились понимать женщин и правильно общаться с ними; одна группа изучала проблему распределения денег, другая — дары Святого Духа, несколько групп — различные библейские книги. Главной целью создания подобных групп было объединение людей с общими интересами, для того чтобы удовлетворить их духовные и социальные потребности таким образом, каким это редко может сделать сама церковь. Примерно половину общего числа участников этих групп, действующих при моей церкви, составляли члены Церкви, другую половину — секулярные люди. Причем эти группы посещали, как правило, те члены Церкви, которые в большой церкви никогда не чувствовали себя свободно и держались в стороне. И они с радостью откликнулись на создание таких неформальных групп. Некоторые пытались посещать все группы! И радовались общению с людьми, которые в остальном не были связаны с церковью.

С помощью этих объединений нам удалось привлечь в церковь людей, которые в противном случае чувствовали бы себя в ней довольно скованно. Бывало, что эти люди ходили к нам в течение двух-трех лет, так и не проявляя интереса к самой церкви. Я выжидал, понимая, что очень скоро эти посещения поставят их перед определенной проблемой. Действительно, вдруг как бы невзначай они спрашивали меня: «Кстати, как, вообще говоря, становятся членом вашей Церкви?» Для меня это означало, что человек понял решающую для себя истину. Что является решающей истиной для секулярных людей? — Существует ли Бог и имеет ли это значение. Адвентисты обычно полагают, что решающую истину составляют суббота, состояние мертвых и возвращение десятины. Но секулярные люди редко задумываются о подобных вопросах. Для них решающей истиной является следующее: существует ли Бог и имеет ли Он значение для их жизни. Когда они убеждаются, что встретили в вашей церкви Бога, их души полностью раскрываются. Обычно я так отвечал на просьбу о принятии в Церковь: «У вас найдется свободное время во вторник вечером? Я зайду, и мы с вами все обсудим». Я приносил с собой текст обетов, которые дают при крещении, и прочитывал их от начала и до конца, предлагая обсудить все, что им непонятно или чему они не готовы посвятить себя.

В каждой церкви должна быть «дверь», через которую нерелигиозный человек мог бы войти и найти удовлетворение именно своих потребностей. Возможно, это будет специальное богослужение, совершающееся один раз в месяц или даже в квартал. Или дополнительная служба в воскресенье утром, или в среду, или в пятницу вечером. Возможно, это примет форму семинаров или дискуссий в небольших группах. Но каждая церковь, которая не считает работу с нерелигиозными людьми своей единственной задачей, должна дать им возможность присоединиться к нам и постепенно принять адвентистский образ мыслей и жизни, то есть должна пойти на некий компромисс. В конечном счете их, конечно, следует подтолкнуть к посещению утренней субботней службы, независимо от того, удовлетворяет она их или нет, ибо всей общине необходимо собираться вместе и совершать богослужение по устоявшемуся обычаю. Им следует присутствовать на этой службе, поскольку они являются частью общины. Но неформальное объединение может всегда оставаться тем местом, где с пониманием отнесутся к их важнейшим духовным потребностям.

Приведет ли наличие в церкви разнообразных форм духовного опыта и его проявлений к хаосу и искажению вероучения? Отнюдь нет. Хотя существует только одна Благая весть, ее можно и должно выразить по-разному. Вы никогда не задумывались, почему Новый Завет состоит из четырех Евангелий, тогда как Иисус только один? Я думаю, это объясняется очень просто. Сам Господь понимал, что не может быть единственного изложения Благой вести, которое бы удовлетворило бы всех. Для того чтобы быть услышанным каждым, требуется многообразие подходов. Одного никогда не будет достаточно.

Об этом прекрасно осведомлены специалисты по рекламе с Мэдисон-авеню. Знаете ли вы, что такие зубные пасты, как «Колгейт», «Клоуз-Ап» и «Ультра-Брайт», состоят, по существу, из одних и тех же ингредиентов? Но особенности рекламы этих паст различны. В «Колгейте» подчеркивается максимальная защита с помощью фторидов. Кого это привлекает? Людей, «помешанных на здоровье», озабоченных только тем, чтобы у них были здоровые зубы. Они в восторге от зубной пасты, которая защитит их от стоматологического кресла. «Клоуз-Ап» и «Ультра-Брайт» имеют такое же содержание фтора, но тех, кто их покупает, интересует не это. «Клоуз-Ап» пользуется спросом у романтически настроенных людей, озабоченных свежестью своего дыхания. Поэтому в пасте «Клоуз-Ап» подчеркиваются соответствующие свойства. «Колгейт» тоже ими обладает. Но люди, покупающие «Колгейт», заинтересованы не столько чистотой дыхания, сколько здоровьем зубов. «Ультра-Брайт» рассчитана на честолюбивых людей, уделяющих большое внимание своей внешности и желающих иметь сверкающие белоснежные зубы. Специалисты по рекламе обнаружили, что покупатели «Колгейт» и мысли не допускают, чтобы купить «Клоуз-Ап». А те, кто покупает «Ультра-Брайт», совершенно не интересуются другими пастами. Все три пасты одинаковы, но каждая из них находит спрос у различных групп покупателей.

Я думаю, что эта реклама должна нас кое-чему научить. Есть только одна Благая весть и только один Иисус Христос. Но существуют разные типы людей, и Христос обращается к каждому из них в том месте, где они живут, и в то время, когда они живут. Возможно, больше всего мы нуждаемся в том, чтобы научиться, каким образом это одно Евангелие, в которое мы все верим, представить любому, единственному в своем роде человеку так, чтобы он нашел там ответы на все свои вопросы. Адвентисты, которым небезразлична судьба секулярных людей, должны объединиться с теми, кто разделяет их стремления, и сообща обсудить конкретные вопросы. Что можно сделать по-новому в нашей церкви? Какие группы населения остаются за пределами нашего влияния? Действительно ли наша церковь открыта новым веяниям, или следует начать с создания неформального объединения?

Эта книга представляет собой не конкретный перечень рекомендаций для каждого случая, а широкий обзор существующего положения вещей с предложениями общего характера. Как реализовать эти предложения, каждая церковь должна решать сама, исходя из своей ситуации.

ГЛАВА 14 А ТЕПЕРЬ О ХОРОШЕМ

В заключение мне предстоит сообщить хорошие новости о роли Церкви в секулярном мире. Некоторые тенденции свидетельствуют, что наступают благоприятные времена для воздействия на секулярных людей. Повсюду усиливается отрицательное отношение к атеизму. Похоже, что людей больше волнует самореализация, чем внешняя сторона жизни и престиж. Многие утрачивают интерес к повышению зарплаты и продвижению по службе и обращаются к более простой жизни, уделяя больше времени общению с людьми.

Когда-то социологи считали, что секуляризация — это непреодолимый процесс, который будет продолжаться до тех пор, пока человечество окончательно не избавится от всех религиозных представлений. Теперь подобная точка зрения кажется наивной. Вероятно, секуляризация имеет предел в себе самой. Всякий раз, когда она достигает определенного уровня, неизбежно возникает отрицательная реакция. Становится ясно, что не только в странах бывшего социалистического лагеря, но и в Западной Европе, и в Северной Америке секулярные люди проявляют возрастающий интерес к сверхъестественному и к совершенствованию духовной жизни.

Поиски сверхъестественного опыта принимают порой довольно причудливые формы, что выражается, например, в появлении движения «Новый век» или в распространении восточных религий, но позиции веры среди секулярных людей все более укрепляются. И хотя в поисках веры они по-прежнему с сомнением относятся к официальному христианству, разговор о вере в надлежащем социальном контексте воспринимается более благосклонно, чем прежде (см. «Ньюсуик», декабрь, № 7, 1990, с. 50- 56, с наиболее интересной статьей об увеличении рождаемости и церкви). Бурный рост экзотических культов показывает, с какой поразительной энергией люди стремятся к удовлетворению своих запросов. Насколько было бы лучше, если бы это приводило к признанию истинного Евангелия! Согласно социологическим исследованиям, половина американцев, не посещающих церковь, с удовольствием откликнулись бы на «сделанное в правильной форме» приглашение посетить церковь, а 75 процентов охотно отправили бы туда своих детей. Возникает впечатление, что некоторые люди оказались вне церкви случайно. Важнейшей причиной отпадения от церкви является то, что, переехав, они так и не собрались найти церковь в районе нового местожительства.

Еще интереснее тот факт, что большинство американцев, выросших в нерелигиозных семьях, стали членами тех или иных церквей, а половина секулярных людей признается, что задумывались о необходимости посещать церковь по крайней мере раз в неделю. Эти факты говорят о том, что те, кто не посещает церковь, отнюдь не являются такими уж неисправимыми, как обычно считается, и их можно привлечь чутким подходом, учитывающим их предшествующий негативный опыт контактов с церковью и верующими людьми. Даже небольшие шаги, предпринятые ради создания в церкви более дружеского отношения к секулярным людям, будут с избытком вознаграждены. По-видимому, высокотехнологичное общество, где какие-то искусственные голоса предлагают вам нажать целый ряд кнопок, чтобы связаться с другим человеком, породило острую жажду дружеских и одухотворенных отношений.

Другим признаком того, что события развиваются в правильном направлении, является быстрый рост во всех слоях общества евангелических церквей, не скованных традиционными методами работы, тогда как многие основные вероисповедания приходят в упадок. (См. приведенную в библиографии кн. Дж. Варна «User-Friendly Churches»). Поразительным примером в этом отношении может служить общинная церковь городка Уиллоу-Крик близ Чикаго. Ее создал пастор Билл Хайбелз, и способствовало этому событие, происшедшее еще в юности. Его лучший друг был абсолютно секулярным человеком. Случилось так, что этого человека бросила возлюбленная. В полном отчаянии он пришел к Биллу и сказал: «Билл, я хочу пойти с тобой в церковь». Происшедшая трагедия внезапно подтолкнула его к такому шагу.

И вот Билл привел его в церковь — голландскую реформатскую церковь. Голландские реформатские церкви возникли в той же культуре, что и большинство адвентистских церквей, — пуританской, тихой, как мышь, традиционной, где во всем соблюдаются строгие правила и порядок. В этом нет ничего плохого, но нерелигиозных людей такое обычно не привлекает. Они не пробыли в церкви и пяти минут, как Хайбелз понял, что совершил ошибку. Он впервые в жизни увидел церковную службу глазами страдающего человека, взыскующего Бога. Его другу она ничего не могла дать. После этого случая друг три недели избегал его. В конце концов Хайбелз спросил без обиняков: «Послушай, что происходит? Почему ты от меня прячешься?» Тот ответил: «Знаешь, я всегда с тобой дружил и всегда считал тебя на редкость рассудительным парнем. Но буду с тобой откровенен. То, чем вы занимаетесь в церкви, — это просто безумие». Он был настолько потрясен увиденным в церкви, что уже не знал, вполне ли Билл нормален, чтобы быть его другом. И Хайбелз поклялся, что когда-нибудь он создаст церковь, где такие люди, как его друг, могли бы обрести душевный покой и где внешняя обстановка не отталкивала бы их настолько, чтобы они не могли найти Христа.

Несколько лет спустя он с группой молодежи отправился в одно из самых богатых предместий Чикаго и стал стучаться во все двери, спрашивая: «Вы ходите в церковь?»

— Да.

— Большое спасибо. Продолжайте это делать. До свидания.

Следующая дверь: «Вы ходите в церковь?»

— Нет.

— Почему?

Они записывали все причины, которыми люди объясняли свое отчуждение от церкви. После чего задавали вопрос: «Какой должна быть церковь, чтобы вы захотели пойти туда снова?»

И они создали церковь, где не было тех раздражающих факторов, которые отталкивают секулярно настроенных людей. С помощью новой архитектуры, театральных элементов, определенной музыки они давали понять тем, кто ищет истину, что сознают трудности современной жизни и что Евангелие, которое проповедуется, может быть актуально и в 1990-х годах.

Вопреки тому, что могут предположить многие адвентисты, церковь Уиллоу-Крик отнюдь не предлагает «легкую религию». Чтобы стать членом церкви, вы должны добросовестно посещать ее в течение года, войти в одну из небольших групп и выполнять четко обозначенные обязанности. Это далеко не легкий путь вступления в церковь! Прежде чем стать членом Церкви, вы должны свидетельствовать в пользу Христа.

И требования в этой церкви высоки; особенно большое внимание уделяется проблеме супружеской верности. Тем не менее в выходные дни церковь посещают в среднем более 15 тысяч человек. А общая сумма пожертвований превышает 200 тысяч долларов в неделю. Тысяча человек в год принимают крещение, причем 65 процентов из них происходят из нецерковной, секулярной среды.

Из стратегии, разработанной церковью Уиллоу-Крик, наиболее известно так называемое служение для ищущих. Помимо обычного богослужения для верующих, они предлагают служение, ориентированное специально на секулярную аудиторию. Такое служение отличается современным характером, и поэтому у людей не возникает ощущения, будто им надо перенестись в другое время, для того чтобы стать христианами. Досадные мелочи, понапрасну отталкивающие людей, полностью устранены, что дает возможность сосредоточить внимание на сути Евангелия, а не на внешней обстановке, которая воспринималась бы как бессмысленная теми, кто еще не принял Благую весть.

Но секрет успеха церкви Уиллоу-Крик заключается не столько в этой стратегии, сколько в ощущении присутствия Бога, которое там испытываешь. Вы оказываетесь среди людей, для которых Бог жив и могуществен. Адвентисты знают, как говорить о Боге и о Библии. Но секулярные люди, которые решили присоединиться к Церкви, не нуждаются в очередных философских рассуждениях.

Я не намерен превозносить церковь Уиллоу-Крик в качестве единственного образца для христиан вообще и адвентистов в частности. Пасторы Уиллоу-Крик сами предупреждают, что шаблонный подход был бы ошибкой. Мы живем в неоднородном обществе, где на более чем узкую аудиторию направлено несколько стратегий, и поэтому не можем полагаться на что-то одно. При всех своих успехах в работе с нерелигиозными людьми церковь Уиллоу-Крик не работает с афроамериканцами, подобно тому как адвентисты не ведут активной работы среди выходцев с Кавказа. К тому же человек, посещающий Уиллоу-Крик, относительно мало узнает о вероучении или о библейских пророчествах. Это означает, что адвентисты не должны ограничиваться таким подходом. Тем не менее успех этой церкви указывает, что основная идея моей книги плодотворна. Церковь, в которой практическая духовность сочетается с чуткой реакцией на секулярное умонастроение, может привлечь к себе немало нерелигиозных людей. Секулярное служение действительно «срабатывает».

Несмотря на все недостатки этой книги, ее цель — исполнение великого поручения Иисуса, о котором говорит Евангелие от Матфея (28:18-20). Иисус приказывает Своим ученикам идти в мир и искать приверженцев среди «всех народов», в том числе и среди людей, далеких от религии. Но эта задача не может быть выполнена исключительно человеческими усилиями. Именно власть Иисуса (стих 18) дает силу обращать людей ко Христу. Иисус обещает быть вместе со Своими учениками (стих 20), когда они пойдут проповедовать Его весть. Таким образом, попытка осуществить стратегию, предлагаемую в этой книге, без Божественной помощи обречена на провал. С другой стороны, из 1 Кор. 9 ясно, что если не пытаться понять всех людей во всем их богоданном многообразии и не искать к ним подхода, то достигнешь гораздо меньших результатов, чем это возможно. Хотя трудности секулярного служения весьма значительны, основная задача ясна. Если подлинную жизнь с Богом соединить со стратегией, чутко реагирующей на особенности мира, в котором мы живем, это способно оказать огромное воздействие на нашу планету.

Мы живем в переломный момент истории. И не только потому, что приближается условная дата — 2000 г. по Р. X., а скорее потому, что общество претерпевает сейчас такие мучительные изменения, каких оно не знало на протяжении столетий. Мы переходим из индустриальной эпохи в эпоху информации. История говорит, что в периоды резких перемен люди чувствуют себя потерянными, терпя одну неудачу за другой. События и объем знаний нарастают с пугающей быстротой. Кажется, что время вырвалось из-под контроля. Люди кружатся без руля и ветрил в вихре перемен. Но история свидетельствует и о том, что такое общество имеет уникальную возможность услышать Слово, произнесенное Господом. Хотя, предчувствуя грядущие сражения, отступить было бы намного спокойнее, однако Тот, Кто на нашей стороне, сильнее угрожающих нам трудностей. Поэтому будем дерзновенны и не станем терять времени!

Приложение А. ПРОЦЕСС ПРИНЯТИЯ ДУХОВНОГО РЕШЕНИЯ

Поскольку упомянутая нами книга Джеймса Эндже-ла «Современное христианское общение» уже разошлась, в этом Приложении мы приводим краткую информацию относительно главной заслуги автора — таблицы, которая демонстрирует процесс принятия духовного решения. Эта таблица позволяет определить уровень духовного развития человека (начиная от отсутствия каких бы то ни было познаний о Боге и кончая полной посвященностью на служение Христу). Цель христианской работы с нерелигиозными людьми заключается в том, чтобы помочь им, условно говоря, передвинуться в нижнюю часть таблицы, то есть встать на путь принятия решения в пользу Христа.

Стимул к духовному развитию рождается вместе с возникновением потребности (то есть с осознанием того, что потребность имеет место), так как люди не меняются, пока не увидят, что предполагаемая перемена принесет им ощутимую пользу. Возникновение потребностей приводит к поиску информации, что, в свою очередь, вызывает изменение убеждений, а это, как правило, приводит к изменению установок, которые, наконец, меняют поведение. В этот момент человек почти готов принять решение, и если оно принято, то дальше начинается духовный рост.

Обычно, для того чтобы сделать выбор в пользу Христа, требуется целая жизнь, предполагающая множество факторов влияния. Как правило, выбор не осуществляется, если человек раньше не имел какого-то представления о Евангелии и его актуальности для собственной жизни. У нерелигиозных людей, как правило, этого представления нет, и поэтому в работе с ними необходимо терпение.

Когда люди знают о Евангелии ровно столько, чтобы понять, что оно способно удовлетворить их основные потребности, они открыты для его вести. Поскольку исследования показывают, что большинство американцев обладают только средним уровнем познания в области Евангелия (- 7), в значительной своей части христианское общение должно начинаться с накопления этих знаний. Таким образом, для людей, которые находятся на уровнях — 7 и — 6, роль христианского свидетельства сводится к тому, чтобы дать им возможность осознать основные евангельские принципы. Людей, находящихся на этих уровнях, было бы неуместно призывать к принятию решения.

Кроме того, верхняя часть таблицы содержит по меньшей мере еще два важных момента. Во-первых, поскольку не всегда можно найти литературу или разработки апробированных методов, необходимых для работы с людьми, находящимися на уровнях с — 8 по — 6, большинство христиан совершенно неготовы к беседе с большинством тех, кого они встречают на своем пути. Во-вторых, успех проповеди нельзя оценивать только в контексте того, сколько человек приняли решение стать христианами. Многие никогда не добьются большого числа обращенных, поскольку работают с людьми, которых можно отнести к верхним уровням нашей таблицы. Евангелизацию можно считать успешной, если эти люди, условно говоря, оказались на более нижних уровнях таблицы, независимо от того, приняли они решение стать христианами или нет.

Тех, кто положительно воспринимает Евангелие (- 4), можно отнести к группе, которая приближается к принятию решения. Они готовы к призыву на уровне — 3, то есть уровне признания проблемы, суть которой сводится к тому, что они начинают воспринимать разницу между собственной жизнью и той, которая описана в Библии.

Пробуждение потребности

Как правило, люди не меняются до тех пор, пока не почувствуют потребности в переменах, и, таким образом, первый шаг, который поможет им продвинуться на пути принятия духовного решения, заключается в том, чтобы обострить осознание этой потребности. Можно найти контакт с любым человеком при одном условии: он уже вышел на уровень понимания того, что ему нужно.

Используя структуру, которую предлагает Маслоу, Энджел выделяет три вида основных потребностей: физические (1 и 2), связанные с желанием быть признанными в общении с другими (3 и 4), и те, средоточием которых является уровень собственной осведомленности и стремление к самовыражению (5).

Во многих регионах мира жизнь определяется тяготами физического порядка. Зачастую люди там глубоко несчастны, жизнь для них — мрачное и изматывающее переживание. В таких регионах первая задача церкви — устранить эти условия (см. Лк. 4:18, 19), а там, где это невозможно, — обратить внимание людей на награды, которые их ждут в будущей жизни. Нередко осознание потребностей обостряется из-за того или иного катастрофического события, происшедшего в жизни человека. Такое событие может привести к разрушению защитных механизмов, не позволявших человеку осознать собственную потребность. Таблица, которую мы приводим ниже, помогает выяснить силу того или иного вида стресса. За год вполне можно набрать несколько сотен очков, и это будет свидетельствовать о почти разрушительном уровне стресса.

Кроме того, в жизни человека есть определенные периоды, когда он в большей степени открыт переменам. В таблице на с. 231 Энджел обобщает особенности жизненного цикла, характерного для жителя Северной Америки. Во втором и пятом периодах человек склонен как можно сильнее противиться переменам, а в первом и четвертом он больше всего открыт им. Особенными потребностями четвертого периода можно назвать укрепление семейных уз, соответствующее воспитание детей и стремление найти удовлетворение в работе.

Поиск информации

Столкнувшись с неожиданными потребностями, человек начинает делать то, что Энджел называет процессом поиска. Он активно ищет информацию, которая поможет ему удовлетворить эти потребности. Этот процесс охватывает столько источников, сколько доступно конкретному индивиду, включая электронные средства массовой информации, книги, журналы, советы друзей и даже людей незнакомых, если потребность ощущается остро. Прекрасная возможность установить контакт с секулярным человеком заключается в том, чтобы в нужное время сообщить ему нужную информацию. Таким образом, целенаправленное использование журнальной рекламы, радио и книг, ориентированных на самопомощь, может пробудить соответствующий интерес в людях, которые, ощущая определенную потребность, активнее ищут нужную информацию.

Что касается распространения брошюр, то, с точки зрения Энджела, это в значительной мере напрасная трата времени и денег, если только они не ориентированы конкретно на удовлетворение потребностей того человека, который их получает. Причем гораздо вероятнее, что такую брошюру станут читать, если получат ее от человека, которому доверяют, а не от какого-то незнакомца на улице или прямо из проезжающего автомобиля. Для того чтобы достичь успеха, христианское телевещание также необходимо сочетать с христианским свидетельством в форме непосредственного общения.

Формирование и изменение убеждений и установок

В процессе поиска информации складывается ситуация, когда взгляды и убеждения человека помогают ему принять духовное решение и сделать свой выбор в пользу Христа.

Согласно Энджелу, убеждения — это то, что человек считает истинным по отношению к определенному предмету или действию. Установка (позиция) — это положительная или отрицательная оценка того или иного действия, которая, как правило, согласуется с убеждениями. Намерение же соотносится с субъективной вероятностью воздействия на убеждения и установки. Вероятность того, что человек изменит свои убеждения, прямо пропорциональна доверию, которое он испытывает к своему собеседнику. Степень доверия обусловлена не столько словами, которые этот собеседник произносит, но образом его жизни. В общем и целом можно сказать, что в настоящее время люди изменяются очень медленно.

Решение

Несмотря на то, что процессу принятия решения во многом способствуют психологические факторы, нельзя забывать, что такое решение — Божье дело. Когда нерелигиозный человек принимает решение, задача христианина мягко и по-дружески подбадривать его. Убедить кого-либо может лишь Бог (см. 2 Тим. 2:24—26). Несмотря на то, что не все христиане — евангелисты, все они должны быть свидетелями (см. 1 Петр. 3:15).

Духовное возрастание

Возрастание христианской духовной зрелости стимулируется переживанием неудачи, и поэтому наставление, а также специальные программы, рассчитанные на достижение христианской зрелости, должны, помимо всего прочего, начинаться там, где налицо неудовлетворенная потребность. Для быстро растущих церквей характерно служение, ориентированное на эту потребность. Соответствующие исследования помогут выяснить, какие вопросы вероучения, потребности или проблемы в поведении оказывают влияние на общину в определенный период времени. Чтобы стать действенной сегодня, проповедь должна основываться на точной обратной связи.

Схемы и таблицы

Воздействие изменений на социальную адаптацию человека

Стадии «жизненного цикла»

1. «Вырывание корней». 18—22. Переход от верований и убеждений родителей к установлению нового, исключительно личного мировоззрения. Часто характеризуется кризисом самоопределения.

2. «Построение мечты». 22—30. «Формирование мечты» и достижение стремлений человека путем работы, заключения брака и т.п. Большое внимание уделяется стремлению «делать, что положено».

3. «Переживание собственной мечты». 30—35. Окончательный отрыв от корней, ожиданий и стремлений и воплощение их в реальность.

4. «Переход середины жизни». 35—45. Переоценка стремлений и достигнутых результатов и ценностей. Окончательный отход от несоответствующих ролевых моделей человека. Равновесие будет восстановлено путем обновления или переоценки жизненных ценностей.

5. «Вторая половина жизни». 45—59. Снижение интенсивности личностной борьбы, больше внимания уделяется последовательности жизни и четко определенным наборам жизненных ценностей, основной упор— на личностные взаимоотношения и самовыражение.

6. «Поздний переход». 60—65 и далее. Снижение профессиональной активности и последующий окончательный выход на пенсию. Выход на пенсию может вести как к обновлению, так и к переоценке.

Убеждения, установки, намерения, процесс принятия решения в духовной сфере

Заключение

Этот обзор книги Энджела дает лишь частичное представление о тех важных соображениях, которые читатель может в ней найти. Кратко охарактеризованные здесь основные темы дополняют материал, содержащийся в 9-й и 10 главах. Дальнейшая информация, касающаяся практических советов по осуществлению служения в секулярном мире, представлена в библиографии.

Приложение Б. АДВЕНТИСТСКОЕ РУКОВОДСТВО В СЕКУЛЯРНОМ МИРЕ

Это Приложение я пишу с немалым трепетом. У меня небольшой опыт административной деятельности, и я не считаю себя особо одаренным в этой области. Пожалуй, гораздо проще было бы избежать этого аспекта, однако многолетний опыт позволил мне сделать вывод, что административная политика и практика сильно влияют на способность народа Божьего осуществлять конструктивные перемены. Дело, однако, не только в этом: по опыту знаю, что если административная структура не стремится к постоянному обновлению (основываясь на реальных переменах в мире), она в конечном счете обречена на провал. Надеюсь, что все нижеизложенное будет способствовать возникновению конструктивных дискуссий.

Одни советы я даю в надежде как-то рационализировать наш подход в работе с секулярными людьми, тогда как другие, по-видимому, продиктованы условиями, в которых находится наш мир, захлестнутый информатикой. Тем, кто несет на себе административные обязанности, я могу сказать лишь одно: воспользуйтесь всем, что покажется вам полезным, и забудьте про остальное.

Век информатика

Сегодня в обществе происходит социальная революция, не уступающая той индустриальной, которая разгорелась 200 лет назад. Вплоть до XVIII века большинство населения было занято в сельском хозяйстве. Благодаря прогрессу, характерному для промышленного века, сегодня менее трех процентов американцев производят гораздо больше продуктов, чем мы можем потреблять.

Однако, подобно тому как какое-то время назад завершилась эра земледелия, индустриальный век, по-видимому, тоже подходит к концу^[1]. Менее 10 процентов американцев способны производить все материальные ценности в США^[2]. По сути дела, все недавно созданные рабочие места касаются сферы обслуживания и особенно получения, обработки и распределения информации^[3]. Сегодня благосостояние общества — это не деньги или ресурсы, а информация^[4].

В доиндустриальную эпоху сила и влияние обусловливались собственностью на природные ресурсы и их добычей. Работа была изнурительной и предполагала, что те или иные блага обретут свою цену в зависимости от времени и энергии, потраченной человеком на создание определенного продукта (выработанного вручную). Как правило, политическая мощь была сосредоточена в наиболее плодородных и хорошо орошаемых регионах мира, таких, например, как древний Средний Восток, в частности Египет и Вавилон.

Что касается века индустриализации, то здесь влияние обусловлено собственностью на энергетические ресурсы и их использование, благодаря чему время и энергия человека могут быть умножены в массовом производстве материальных благ. Совершаемая работа стала ориентироваться на капитал, и это означало, что ценность материальных благ зависит от того, сколько денег будет вложено в обеспечение и эффективное использование упомянутых энергетических ресурсов. Политическое господство перешло к тем государствам, которые добились высокого уровня производительности труда (Германия, США, Япония) и создали крупные банковские центры (такие, как Нью-Йорк и Лондон).

В век информатики влияние обусловлено собственностью на информацию, а также способностью ее обрабатывать и распределять. Теперь работа ориентирована на получение знания, и это означает, что те или иные блага обретают ценность в зависимости от того, насколько они сопряжены с самыми передовыми и широкомасштабными идеями. Политическое господство будет переходить к тем государствам, которые сумеют создать атмосферу свободомыслия и обеспечить беспрепятственный обмен идеями, поскольку именно в процессе такого обмена эти идеи и рождаются^[5].

Как эти и другие тенденции общественного развития должны сказываться на тех, кто в 90-е годы и далее будет нести ответственность за состояние адвентистского администрирования? Какие перемены помогут Церкви более эффективно выполнить свою миссию?

Административный стиль

Век индустриализации способствовал установлению авторитарного стиля управления. В сфере массового производства идеальными работниками считались те, кто, не думая о себе, уподоблялся взаимозаменяемым винтикам и, почти не конфликтуя и не выражая какого-либо несогласия, работал в огромных централизованных учреждениях по жестко составленному графику.

Однако складывается впечатление, что прежняя стратегия массового производства уже не действует так хорошо, как прежде. Информационное общество процветает тогда, когда контроль децентрализован. Теперь самым ценным служащим считается не тот неразмышляющий исполнитель, типичный для века индустриализации, но человек, готовый сомневаться и бросать вызов. Большим спросом пользуется творческая инициатива, нестандартность, высокий уровень образования и воспитания, и нередко умение работать с людьми ценится гораздо больше, чем умение работать с техникой^[6].

Похоже, что самые лучшие идеи появляются снизу, а не сверху^[7]. Самые успешные корпорации — те, в которых не только царит атмосфера терпимости, но и где умеют подбадривать людей творческих и трудных. Ведь люди хотят участвовать в принятии решения, а творческие и сложные индивидуумы стимулируют появление новых идей, если находятся в атмосфере, где поощряется открытая и свободная дискуссия.

Таким образом, мы видим, что наблюдается тенденция перехода от представительной демократии к демократии непосредственного участия^[8]. Если люди, жизнь которых затрагивают те или иные решения, начинают участвовать в процессе их принятия, это их весьма вдохновляет. В политике это проявляется в распространении массовой инициативы и растущем стремлении к управлению посредством референдума.

В контексте церковного служения все перечисленное может восприниматься как угроза, особенно там, где приверженность исповеданию или традиции является решающим фактором при приеме на работу или увольнении. Я вовсе не призываю ослабить критерии нашего вероучения или нормы жизни (надеюсь, я однозначно подтвердил это в основной части данной книги). Тем не менее есть средства помочь искренним, но обладающим трудным характером пасторам или простым членам общины почувствовать себя среди нас более свободно. Нередко именно те люди, которых ради общей гармонической картины отодвигают в сторону, могут на деле оказаться теми, кто поможет нам избежать косности в жизни, учении и руководстве.

По своему опыту могу сказать, что гораздо большему я научился у тех, с кем был не согласен, а не у тех, с кем соглашался. Подчас самые плодотворные отношения у меня устанавливались с теми людьми, которые поначалу казались несговорчивыми или несообразительными. В основной части этой книги я старался подчеркнуть, что, живя в секулярном информационном обществе, мы должны уметь слушать и учиться, если, конечно, хотим работать максимально эффективно. Мы должны сближаться не только с теми, кому стремимся служить, но и с теми, с кем служим.

Сеть

Растущая неспособность эффективно управлять обществом, характерная для авторитарных структур индустриального века, привела к созданию сетей: информационных механизмов поиска и передачи информации, идей и ресурсов. В настоящее время в результате повсеместного распространения знания и информации «одиночкам» довольно трудно получить сведения, необходимые для принятия правильного решения. Если современный администратор хочет, чтобы его решение было мудрым и справедливым, он нуждается в информации и конструктивной критике, поступающей из довольно разнообразных источников. Поэтому все больше и больше администраторов ищут необходимую информацию и помощь вне обычных каналов. Бывает так, что самые полезные сведения вы получаете в тех организациях, сфера компетенции которых весьма далека от сферы ваших интересов.

Управленческая структура адвентистской Церкви имеет внутренний потенциал, который может способствовать междисциплинарному взаимообмену, столь важному для принятия правильного решения в век информатики, однако тот факт, что сама эта структура часто не работает, указывает на необходимость реформ. Следует найти возможности для широкого взаимодействия ведущих мыслителей друг с другом, а также серьезнее воспринимать те существенные критические замечания, которые исходят от простых членов Церкви. Примером того, каким образом структурированная сеть способствует более эффективной организации работы, является современный «молодежный кабинет», деятельность которого можно наблюдать в администрации президента Генеральной Конференции.

Одна из причин того, что сетевая система комитетов не всегда действует успешно, кроется, по-видимому, в том, что структуры адвентистской администрации стали слишком жесткими. Цель такой административной структуры — поощрение эффективной работы. Если же эти структуры препятствуют росту эффективности, они больше не служат своей изначальной цели. Подобно каналам финансового и политического влияния, административные структуры могут мешать общению людей, занятых исполнением великого поручения.

Поясню на примере. В большом городе адвентисты из 12 церквей, входящих в три или четыре конференции, могут жить в каком-то одном районе. Отправляясь в церковь, они едут в самые разные стороны, потому что одни хотят услышать какого-то конкретного проповедника, других привлекает определенный стиль богослужения или субботняя школа. А третьи отправляются в ту или иную церковь потому, что туда ходят их друзья или родственники. В большом городе посещение церкви редко связано с конкретным районом проживания. И поэтому, когда евангельские программы фокусируются именно на том районе, где находится та или иная церковь (и где могут проживать несколько ее членов), это не всегда вызывает интерес. Члены Церкви нередко проповедуют именно там, где они живут и где у них сложился определенный круг знакомых (включая сослуживцев), друзей или где проживают их родственники.

Если мы сумеем преодолеть некоторые из этих искусственных барьеров, обусловленных принадлежностью к определенной конференции или церкви, то добьемся, чтобы люди из различных конференций и церквей сотрудничали вместе, осваивая какой-то конкретный район. В век информатики миссионерская деятельность будет все больше сосредоточиваться на каком-то определенном районе или месте работы, тогда как само церковное здание в меньшей степени будет играть роль объединяющего фактора, если, конечно, не превратится в популярное средство увеличения общины.

Проблема взаимоотношений

Одной из основополагающих предпосылок существования индустриального общества был индивидуализм, хотя работа в сфере массового производства, казалось бы, и не способствовала этому^[9]. Такая ситуация породила неудержимое желание самореализации, характерное для 70-х годов^[10], не говоря уже о погруженности в личную жизнь тех, кто оказался вовлечен в так называемый «бэби-бум» 80-х годов. Сегодня, однако, мы наблюдаем быстро растущее стремление к развитию межличностных взаимоотношений и группового взаимодействия^[11]. Это, по всей вероятности, связано с началом века информатики.

Когда-то думали, что этот век приведет к формированию холодного безликого общества, состоящего из машиноподобных технократов. Однако, по-видимому, происходит обратное. Повсюду, где вводятся новые безликие информационные технологии, происходит их гуманизация. Например, деятельность сверхсовременной, технически оснащенной больницы, с характерной для нее безликой интенсивностью труда, сопровождается распространением хосписов и родильных центров, а также возвращением практики домашнего врача^[12]. Люди не удовлетворяются материальным успехом и высокой производительностью на рабочем месте: постоянно растет стремление к межличностному общению и групповому взаимодействию.

Поощряется стремление к формированию небольших межличностных структур, а также к развитию различных форм самопомощи, поскольку адвентистская Церковь располагает множеством хороших методик. Программы здорового образа жизни, библейские семинары, дискуссионные группы субботней школы могут в значительной мере удовлетворить потребность в общении и научить новому мышлению. В то же время стремление уйти от помощи учреждений и обойтись своими силами показывает, что такие программы будут иметь успех лишь в той мере, в какой они сумеют привлечь и вдохновить простых членов Церкви. В современном обществе духовенству нередко выражают недоверие, исходя из того, что служители проявляют законный интерес к поощрению роста Церкви или укреплению той или иной религиозной системы. В нашем мире самым сильным аргументом в пользу христианства является воздействие, которое вера оказывает на простых членов Церкви; следовательно, побуждать их к свидетельству среди секулярных людей, а также учить этому свидетельству — принципиально важная задача.

Глобальная экономическая структура

Информационная революция способствует процессу глобализации, которая приводит к формированию общемировой экономики13. Сегодня можно собрать автомобиль, детали которого изготовлены почти на всех континентах. Благодаря развитию спутниковой технологии информация доступна сразу и везде, в результате чего все государства имеют равную возможность приобщиться к этой новой исторической тенденции^[14]. Нет ни одного региона на земле, который имел бы какие-либо преимущества в разработке и развитии тех или иных идей.

Тенденция к формированию мировой экономики акцентирует внимание на необходимости передавать лидерство и соответствующие идеи в более чем одном направлении (в адвентизме это обычно происходит от «западного общества» к «третьему миру»). Быть может, сегодня, кроме адвентистской, нет никакой другой церкви, которая имела бы столь широкую возможность стать первой поистине «мировой церковью». Однако складывается впечатление, что наши административные структуры, существующие уже 90 лет, все больше и больше отстают от тех тенденций общественного развития, которые характеризуются стремлением к децентрализации и развитию демократии участия. Нам следует энергичнее поощрять местную инициативу, активнее развивать взаимообмен идей снизу вверх и меньше тревожиться об иерархической направленности.

По мере того как развивается процесс глобализации, наблюдается и противоположная тенденция, характеризующаяся стремлением к культурному обособлению. Человек хочет прикоснуться к своим корням. Будучи Церковью, мы, с одной стороны, имеем библейское поручение, заключающееся в том, чтобы утверждать единство всех людей во Христе, но, с другой — нельзя забывать, что лучше всего Евангелие несут миру самые разные люди, которые в любой культуре чувствуют себя как дома.

Ориентация на будущее

Долгосрочные проекты имеют тенденцию увеличивать краткосрочные расходы, и потому правительство и бизнесмены, как правило, избегают их, да и церкви здесь не исключение. Однако скорость, с которой происходят перемены в наш век информации, вынуждает различного рода учреждения ориентироваться на будущее^[15]. Достичь успеха можно только благодаря умению улавливать тенденции, то есть предвидеть развитие «рынка» через десять лет, и в процессе долгосрочного планирования определять свое место на нем, которое принесет максимальную пользу^[16]. В достижении успеха информация стала иметь более решающее значение, чем деньги (доказательством тому служат такие компании, как «Интел»,

«Ксерокс» и «Эппл Компьютер»). Книга Джорджа Варна «Лягушка в кувшине» (George Barna. The Frog in the Kettle) является замечательным примером предпринимаемых в последнее время попыток предсказать, где необходимо оказаться Церкви десять лет спустя.

Поэтому в Церкви адвентистов седьмого дня, вместо того чтобы позволять втягивать себя то в один кризис, то в другой, было бы неплохо учредить постоянно действующее, ориентированное на будущее аналитическое подразделение, способное помочь ей реагировать на общественные тенденции заблаговременно. В подобном отделе должен быть по крайней мере один штатный сотрудник, имеющий и богословское, и социологическое образование, в чьи обязанности входило бы исследование тенденций и консультирование Церкви в вопросах планирования.

Основной проблемой, касающейся будущего Церкви, является облик, который она примет десять или двадцать лет спустя в том случае, если Господь еще немного отложит Свое пришествие. (Я не рассчитываю на такую задержку, но опыт показывает, что подобное вполне может произойти.) У Церкви есть несколько вариантов выбора. Она может воспользоваться «аскетическим» подходом, добившись чистоты учения и образа жизни и сократив тем самым свои ряды до небольшой группы полностью посвященных людей. Такая Церковь не сможет оказывать значительного влияния на различные сегменты общества. Еще один вариант — осознать, что многообразие атеистического общества заставляет Церковь стремиться к аналогичному многообразию и открытости. В этом случае Церковь получит возможность существенным образом влиять на современное общество. Третий вариант, самый легкий и естественный, заключается в том, чтобы просто плыть по течению в будущее. Этот вариант гораздо более опасен, чем любой из предыдущих.

Одна из целей этой книги состоит в том, чтобы нацелить Церковь на принятие сознательных решений относительно облика, который она примет в будущем. Подход, обрисованный в основной части этой книги, представляет собой попытку взять лучшее и от «аскетического» подхода, и от варианта многообразия и открытости. Получится ли это в реальности, можно узнать только в процессе деятельности, но если мы не будем ничего предпринимать, то отдадим себя на волю «атеистических волн», которые и так уже нанесли страшный урон нашей миссии.

Образование

Еще одной тенденцией североамериканского общества является все возрастающая реакция на информационную перегрузку. Люди стараются просеивать и упорядочивать информацию, даже если кому-то приходится выходить за рамки своей сферы деятельности, чтобы отыскать ключ^[17]. В подобной обстановке университет играет центральную роль как место, где знания систематизируются, проверяются и становятся доступными для всех. Таким образом, благодаря сильному акценту на высшее образование адвентистская Церковь обладает достаточным потенциалом, чтобы удержаться на острие общественных перемен. Фактически во многих развивающихся странах адвентисты седьмого дня играют ведущую роль в сфере образования. В этих странах адвентистское образование, возможно, приближается к расцвету. Северная Америка, однако, крайне нуждается в углублении взаимодействия между педагогами и администраторами, дабы из наших достижений в сфере высшего образования можно было извлечь максимальную пользу.

Эффективность

Поскольку экономический бум проходит (и, возможно, не скоро повторится), нам необходима большая административная эффективность. Такую эффективность могут обеспечить методы и технологии века информации. Компьютерные сети, факсы и другие передовые информационные технологии дадут Церкви возможность модернизировать работу в офисах и направить больше служителей туда, где и разворачиваются основные события, результатом которых является церковный рост. В индустриальный век имело смысл посадить наших лучших людей в офисы. Это обеспечивало ритмичную административную работу. В век информации нужда в проповедниках и других служителях на низовом уровне будет неуклонно возрастать.

Вполне возможно, что возникнут новые организационные структуры, которые будут делать упор на инициативе и контактах на местах. К примеру, огромный Нью-Йорк Сити охватывает более 20 округов в трех штатах и обслуживается пятью конференциями и двумя унионами. Похоже, было бы разумно переориентировать административную структуру на миссионерскую деятельность. Благодаря этому можно было бы сосредоточиться больше на изменяющихся реалиях по месту жительства и на работе, чем на политических или этнических границах. Один-единственный офис мог бы выполнять функции семи без всякого ущерба для основной миссии Церкви.

Религиозный дух

Тот факт, что Церковь в секулярном мире более не занимает центрального положения в обществе, может оказаться скрытым благословением^[18]. Христианская Церковь в целом утратила большую часть своих прежних общественных функций: образование, опека больных и престарелых, социальный контроль и политическое влияние. Таким образом, она была вынуждена вернуться к собственно религиозной миссии, и потому должна оправдывать свое существование на одном лишь духовном уровне^[19]. Церкви надлежит все больше и больше полагаться на свои внутренние ресурсы веры.

В век индивидуальной свободы Церковь должна сосредоточиться на служении, избегая роли властной структуры. Мирские люди отвергают не столько истинную веру, сколько церковные атрибуты, которые ей, как правило, сопутствуют^[20]. Чтобы наша весть оказалась услышана такими людьми, служители должны обращаться к ним как к равным. Авторитарный подход уже неприемлем^[21].

В итоге мы, похоже, совершили полный круг и вернулись к ситуации, в которой находилась Церковь I века. Если так, то ответом на секуляризацию должно быть возвращение к духу ранней Церкви, выраженному в Книге Деяния святых Апостолов в главах 2-4. Он заключается в (1) «пребывании в учении Апостолов», (2) в «общении», (3) в молитве, (4) в таинствах и (5) в поддержке личными средствами^[22]. Возвращение к небольшим группам, библейским семинарам и помощи людям, испытывающим физические и духовные трудности, — все это составляет часть единого целого.

Управление кадрами

Настоящая трагедия адвентизма заключается в том, что когда в церкви организуется какое-либо служение для неверующих, оно зачастую оказывается недолговечным, потому что пастор, сменяющий нового служителя, не восприимчив к самобытной динамике развития этой церкви. Новый пастор может не понять удивительного многообразия, которое привносит Дух. Он может воспротивиться творческим людям как «еретикам», которых нужно освободить от служения, а то и удалить из церкви. Я слышал, как новообращенные христиане-адвентисты, которые некогда радовались тому, что составляют часть растущей и динамичной общины, говорили: «Мы по-прежнему любим Господа и церковь, но кто знает, как долго мы еще сможем все это выносить». Одна из причин того, что столь необычайный рост церквей, как в Уиллоу-Крик, остается явлением достаточно редким в адвентизме, заключается в следующем: частые перестановки пасторских кадров на уровне местных церквей приводят к недостаточной целостности видения, которой требует служение для секулярных людей.

Возможно, потребуется решить несколько административных вопросов, прежде чем это служение будет приносить результаты, достигнутые, к примеру, в Уиллоу-Крик. Во-первых, нужно позволить тем пасторам, которые желают развивать служение секулярному окружению, оставаться в данной общине в течение более длительного срока. Для того чтобы видением пастора прониклась вся церковь, требуется определенное время. Пасторы из Уиллоу-Крик полагают, что на это уходит в общей сложности шесть лет, из чего следует, что самые плодотворные результаты появятся начиная с седьмого года и далее. В результате более продолжительный срок служения в одной церкви пасторов, имеющих представление о секулярном служении, выльется в существенный рост церкви.

Во-вторых, для поддержки проповеди Евангелия секулярному обществу следует более тщательно выбирать пасторов для церквей. Точно так же, как отдельным христианам свойственны самобытные дары и черты характера, так и у церквей, похоже, имеются свои уникальные особенности и возможности для миссионерской работы. В большинстве случаев значительные расхождения в представлениях и ожиданиях у пастора и церкви обрекают их союз на неудачу.

В-третьих, необходимо помочь поместным церквам осознать уникальность их миссии — так будет легче преодолевать частую смену пасторских представлений и программ. Церковь, которая знает, куда идет, может оказать весомое влияние на процесс пасторского отбора и способствовать безболезненной смене пасторов, когда в этом возникнет необходимость.

Развитие служения в секулярном обществе требует терпения и времени как со стороны поместной церкви, так и со стороны ее пастора и работников конференции. Адвентистские пасторы в наше время не задерживаются подолгу на одном месте. Там, где аппарат конференции не уделяет должного внимания изложенным выше вопросам, очень важно, чтобы пастор работал, чувствуя время. Если пастор знает, что его могут перевести в другое место, прежде чем его видение или программа достигнет зрелости, он должен учитывать это всякий раз, когда принимает то или иное решение. Таким пасторам необходимо обеспечить долговременность каждой программы и каждой методики, осуществляемых в поместной церкви. Если же какая-то программа евангелизации слишком тесно связана с каким-то руководителем, то лучше, может быть, ее и не начинать.

Церкви должны становиться все более самостоятельными и в духовном росте, и в работе. Ключевая роль в этом принадлежит пресвитерам и другим руководителям церкви. Участие так называемых мирян в деятельности церкви может перерасти в долгосрочное миссионерское служение. Этим обеспечивается стабильность в проповеди Евангелия среди секулярных людей. К сожалению, очень многие пасторы воспринимают сильное церковное руководство как препятствие, которое должно быть преодолено, а не как достояние, которое нужно использовать, а это приводит в уныние местных руководителей и нарушает целенаправленность работы.

Возможно, пришло время воспитывать адвентистских пасторов, умеющих совмещать служение в секулярном обществе с чуткостью к нуждам членов Церкви, имеющих традиционные взгляды. Такие пасторы могут подготовить традиционную церковь к тому, чтобы она спокойно принимала новообращенных из мирского окружения, а самих новообращенных — к присоединению к чисто традиционной церкви. У таких пасторов, я считаю, имеется особый талант. Не каждый пастор может успешно преодолевать культурные барьеры. Президентам конференций было бы полезно иметь банк данных о таких пасторах на случай, если церковь, творчески и успешно осуществляющая евангелизацию, нуждается в пасторе, способном помочь в продолжении этого служения.

Администраторы конца века

Если исходить из вышеизложенных соображений, то какими качествами должен обладать адвентист-администратор? На исходе века ключевым критерием годности к такой работе должно быть «критическое мышление». Критическое мышление — это способность анализировать широкий ряд вариантов, включая собственные предпочтения, с беспристрастной объективностью. Люди, мыслящие критически, стремятся избегать легковерия, самооправдания и манипуляций с политическим влиянием. Люди, мыслящие критично, не считают, что ситуация именно такова, потому что они всегда так думали, и не делают чего-либо «так и не иначе», потому что они всегда так поступали. Люди, мыслящие критично, боятся застоя больше, чем перемен. Для таких администраторов характерен свежий и творческий подход к работе, и в допустимых границах, установленных богодухновенными писаниями, они сумеют проявить идеологическую гибкость в отношениях с пасторами и членами Церкви, расходящимися с ними во мнениях.

Идеальный адвентистский администратор всегда готов выслушать и воспринять советы, особенно нерукоположенных членов Церкви, компетентных в специфических областях, связанных с нуждами и интересами конференции. Он будет учиться заботиться о «трудных» людях, у которых достаточно мужества, чтобы высказывать свое мнение вышестоящим руководителям и прямо смотреть в лицо проблемам. В наш век адвентистские администраторы не могут позволить себе быть жертвами синдрома Саддама Хуссейна, когда все вокруг знают правду о положении дел, кроме самого руководителя, но никто не решается сказать ему об этом.

Умелые администраторы, прежде чем принимать решение, будут искать самую точную информацию, откуда бы она ни исходила — из книг, журналов, образовательных центров, от вышестоящих, от нижестоящих, от адвентистов или неадвентистов. Они не будут бояться изучать психологию и социологию или проводить необходимые исследования. Они будут учиться общаться на обычном языке, а не на сугубо адвентистском или административном диалекте.

Возможно, самым важным в развитии всего вышеизложенного является демократический стиль управления, ориентированный скорее на единодушие, чем на одобрение, который делает упор скорее на служение, чем на авторитарные решения, и стремится скорее к скромности и подлинности, чем к созданию искусственной репутации. В процессе деятельности мы обнаружим, что лучшим подходом к новым реальностям является обновляемое нами по мере постижения богодухновенных уроков смирение в сочетании с обновленной любовью к душам, за которых умер Христос.

Напоследок

Еще одной заметной тенденцией нашего времени является стремление к многообразию выбора. В век, когда люди могут выбирать среди десятков телеканалов, сотен компакт-дисков, записанных в разных музыкальных стилях, и десятков тысяч видеокассет в пунктах проката, вряд ли они удовлетворятся церковью, у которой «всего лишь одна песня в репертуаре». Здесь-то и может оказаться весьма кстати децентрализация на местном уровне. Благодаря многочисленным дарам Духа церковь способна предоставить целый ряд возможностей для самых разных людей в своей общине.

Еще одним элементом существующей реальности является тот факт, что многие люди сегодня оказываются в «межвременье», у себя в четырех стенах, ни в индустриальном веке, ни в веке информации, не общаясь ни с молодыми, ни с пожилыми. Такие люди склонны жить в состоянии сильного стресса, зачастую доходящего до полной дезориентации^[23]. Постоянное проведение программ по управлению собственным временем, преодолению стрессов и аномальных явлений в семье, планированию, финансовому управлению и по другим насущным темам с недавних пор обязательно и необходимо для процветания поместной церкви. «Практическое благочестие», как любила выражаться Елена Уайт, должно быть на острие служения в 90-е годы. Поэтому я поставил для себя цель выпустить второй том этой книги, изложив советы по практическому благочестию с адвентистской точки зрения. Концепция «веры для сегодняшнего дня» никогда не была более уместной, чем в настоящий момент.

В заключение хотел бы подчеркнуть, что изложенные выше мысли, касающиеся администрирования, не настолько отточены и обдуманы, как основная часть этой книги. В некоторых аспектах их, может быть, нужно привести в соответствие с современными требованиями, поскольку я разрабатывал многие из них более пяти лет назад. Они предложены здесь не как предписания, но как предложения, требующие рассмотрения теми администраторами, которым небезразлична судьба Церкви адвентистов седьмого дня.

Библиография

Albrecht, Stan L., and Tim B. Heaton. «Secularisation, Higher Education, and Religiosity.» Review of Religious Research 26 (1984):43—58.

Barna, George. The Frog in the Kettle. Ventura: Calif.: Regal Books, 1990.

Barna, George. User-Friendly Churches. Ventura: Calif.: Regal Books, 1991.

Battaglia, Anthony. «Expanding the Gospel of Religion: The Case of Robert N. Bellah.» Encounter 45 (1984): 171-180.

Bibby, Reginald W., and Merlin B. Brinkerhoff. «Circulation of the Saints Revisited: A Longitudinal Look at Conservative Church Growth.» Journal for the Scientific Study of Religion 22 (1983):253-262.

Brinsmead, Robert D. This Is Life. Fallbrook, Calif.: Verdict Publications, 1978.

Brooks, James A., ed. «Secularism.» Southwestern Journal of Theology 26:2 (Spring 1984):5-86.

Campolo, Anthony. A Reasonable Faith: Responding to Secularism. Waco, Tex.: Word Books, 1983.

Coon, Glenn A. Path to the Heart. Washington, D. C.: Review and Herald, 1958.

Cuinningham, Richard B. «Christianity and Contemporary Humanism.» Review and Expositor 8\ (1984):273-289.

Engel, James F. Contemporary Christian Communications: Its Theory and Practice. Nashville: Thomas Nelson, 1979.

Faber, Heije. «The Ministry in a Changing Society». Perkins Journal 34 (Fall 1980): 1-27.

Foster, Richard J. Celebration of Discipline: The Path to Spiritual Growth. San Francisco: Harper and Row, 1978.

Geering Lloyd. «Secularization and Religion.» In Religious Studies in the Pacific, 215-223. Edited by J. Hinchcliff. Auckland, N. Z.: Colloquium Publishers, 1978.

Gilder, George. Microcosm: The Quantum Revolution in Economics and Technology. New York: Simon and Schuster, 1989.

Gilkey, Langdon Brown. Naming the Wirlwind. Indianapolis: Bobbs-Merrill. 1969.

Griffin, Emory A. The Mind Changers: The Art of Christian Persuasion. Wheaton, I11.: Tyndale House, 1976.

Hay, David, and Ann Morisy. «Secular Society, Religious Meanings: a Contemporary Paradox.» Review of Religious Research 26(1985):213-227.

Hunter, James Davison. American Evangeliclism: Conservative Religion and the Quantityof Modernity. New Burnswick, N. J.: Rutgers University Press, 1983.

Hybels, Bill. Honest With God? Becoming an Authentic Christian. Grand Rapids, Mich.: Zondervan, 1990.

Hybels, Bill. Too Busy Not to Pray: Slowing Down to Be With God. Downerys Grove, 111.: InterVarsity Press, 1988.

Lewis C. S. Mere Christianity. Macmillan Paperbacks Edition. New York: Macmillan, 1960.

Lovelace, R. «Future Shock and Christian Hope.» Christianity Today (5 Aug 1983), 12-16.

Miller, Donald E. «Some Reflections on Secularization.» Religion in Life 48 (1979):492-501.

Naisbitt, John. Megatrends. New York: Warner Books, 1982.

Rasi, Humberto M., and Fritz Guy, eds. Meeting the Secular Mind: SomeAdventist Perspectives. Berrien Springs, Mich.: Andrews University Press, 1985.

Sahlin, Monte. Friendship Evangelism Seminar. Concerned Communications, 1989.

Stark, Rodney, and Willam Sims Bainbridge. «Secularizartion, Revival and Cult Reformation.» The Annual Review of the Social Sciences of Religion 4 (1980):85-l 19.

Stark, Rodney. «Secularization and Cult Reformation in the Jazz Age.» Journal for Scientific Study of Religion 20 (1981):360-373.

Toffler, Alvin. The Third Wave. New York: Willam Morrow, 1980.

Yankelovich, Daniel. New Rules: Searching for Self-fulfillment in a World Turned Upside Down. New York: Random House, 1981.

Примечания

Глава 1

1 Впервые эта история была рассказана Доном Ричардсом Don Richardson Peace Child (Ventura, Calif Regal Books, 1924)

(обратно) 2 Цитируется по Donald Bloesch The Christian Witness in a Secular Age (Minneapolis Augsburg, 1986), p 45

(обратно) (обратно)

Глава 4

1. Эти слова я запомнил из его телевизионного интервью.

(обратно) (обратно)

Глава 10

1. Цитировано по: James Engel. Commentary Christian Communication: Its Theory and Ractice (Nashvile: Thomas Nelson, 1979), 60.

(обратно) (обратно)

Приложение Б

1. Allin Toffler. The Third Wave (New York: William Morrow, 1980), 26.

(обратно) 2. Там же, с. 197.

(обратно) 3. John Naisbitt. Megatrends (New York: Warner Books, 1982), 14.

(обратно) 4. Там же, с. 15.

(обратно) 5. Три последних абзаца основываются главным образом на анализе Daniel Bell. The Cultural Contradictions of Capitalism (New York: Basic Books, 1976), 198 Поскольку эта книга в целом немного устарела и не повлияла на мой общий тезис в той же мере, что и другие книги, она не указывается в библиографии.

(обратно) 6. Toffler, 402, 403, 261-281; Bell, 146-148, 198.

(обратно) 7. Naisbitt, 97.

(обратно) 8. Там же, с. 159.

(обратно) 9. Bell, 16.

(обратно) 10. Christopher Lasch. The Culture of Narcissism (New York: W. W. Norton, 1978); см. также Daniel Yankelovich. New Rules: Searching for Self-fulfillment in a World Turned Upside Down (New York: Random House, 1981), 4, 5.

(обратно) 11. Yankelovich, 251.

(обратно) 12. Naisbitt, 39. Обратите внимание также на упоминание таких недавно вышедших кинолент, как Baby Boom и Curly Sue.

(обратно) 13. Naisbitt, 76.

(обратно) 14. Там же, с. 55.

(обратно) 15. Там же, с. 18.

(обратно) 16. Там же, с. 79.

(обратно) 17. Там же, с. 189.

(обратно) 18. Lausanne Occasional Papers No. 8. Christian Witness to Secularized People (Wheaton, 111.: Lausanne Committee for World Evangelization, 1980), 19.

(обратно) 19. Heije Faber. «The Ministry in a Changing Society», Perkins Journal 34 (Fall 1980), 9.

(обратно) 20. Gustav Wiencke, ed. Christian Education in a Secular Society (Philadelphia: Fortress Press, 1970), 114.

(обратно) 21. Faber, 20.

(обратно) 22. Lausanne No. 8, 20-22.

(обратно) 23. Toffler, 33.

(обратно) (обратно)

Оглавление

ВСТУПЛЕНИЕ

Часть I. ВЫЗОВ СЕКУЛЯРНОГО МИРА

  ГЛАВА 1 БОЖИЙ СТИЛЬ ОБЩЕНИЯ

    Два горизонта

    Роль Святого Духа

    «Завершая работу»

  ГЛАВА 2 АДВЕНТИСТСКАЯ ПРОБЛЕМА

    Ошибочная направленность проповеди

    Проповедь как средство

    То, что нам и в голову не приходило

  ГЛАВА 3 ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРИРОДЫ СЕКУЛЯРНОГО

    Причины формирования секулярного мировосприятия

  ГЛАВА 4 ФОРМИРОВАНИЕ СЕКУЛЯРНОГО МИРОВОСПРИЯТИЯ

    Наука

    Плюрализм

    Индивидуализация религиозной жизни

    Как адвентист становится секулярным человеком

Часть II. КАК ХРАНИТЬ ВЕРУ В СЕКУЛЯРНОМ МИРЕ

  ГЛАВА 5 НЕ ДЛЯ КАЖДОГО

    Радикальный консерватизм

    Два типа служения

  ГЛАВА 6 ОБЩЕНИЕ С БОГОМ

    Чтение и изучение

    Молитвенная жизнь

    Актуальные проблемы

  ГЛАВА 7 ЖИЗНЬ С БОГОМ

    Хранить веру, делясь ею

Часть III. КАК ДЕЛИТЬСЯ ВЕРОЙ С СЕКУЛЯРНЫМ МИРОМ

  ГЛАВА 8 ОСНОВНЫЕ ПОТРЕБНОСТИ СЕКУЛЯРНЫХ ЛЮДЕЙ

    Потребность в идеале

    Освобождение от вины

    Настоящие взаимоотношения

    Вселенская философия

    Неорганизованные формы религии

    Жизненное руководство

    Заключение

  ГЛАВА 9 ОСОБЫЕ ЛЮДИ

    Быть, как они

    Творческое свидетельство

    Знание Библии

    Повседневный язык

    Заключение

  ГЛАВА 10 БЛАГОВЕСТИЕ ОДИН НА ОДИН

    Точка соприкосновения

    Поквартирный опрос

    Терпение

    Заключение

  ГЛАВА 11 БЛАГОВЕСТИЕ КАК ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЦЕРКВИ

    Воспитание

    Многогранность служения

    Свидетельство на рабочем месте

  ГЛАВА 12 МИССИОНЕРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НА БОГОСЛУЖЕНИИ

  ГЛАВА 13 ВОЗМОЖНОСТЬ СОСУЩЕСТВОВАНИЯ ДВУХ МОДЕЛЕЙ СЛУЖЕНИЯ

  ГЛАВА 14 А ТЕПЕРЬ О ХОРОШЕМ

Приложение А. ПРОЦЕСС ПРИНЯТИЯ ДУХОВНОГОРЕШЕНИЯ

  Пробуждение потребности

  Поиск информации

  Формирование и изменение убеждений и установок

  Решение

  Духовное возрастание

  Схемы и таблицы

    Воздействие изменений на социальную адаптацию человека

    Стадии «жизненного цикла»

    Убеждения, установки, намерения, процесс принятия решения в духовной сфере

  Заключение

Приложение Б. АДВЕНТИСТСКОЕ РУКОВОДСТВО В СЕКУЛЯРНОМ МИРЕ

  Век информатика

  Административный стиль

  Сеть

  Проблема взаимоотношений

  Глобальная экономическая структура

  Ориентация на будущее

  Образование

  Эффективность

  Религиозный дух

  Управление кадрами

  Администраторы конца века

  Напоследок

Библиография

*** Примечания ***