Когда в лесу звонит колокол [Ольга Корвис] (fb2) читать онлайн

Ольга КорвисКогда в лесу звонит колокол

Перед лобовым стеклом белым привидением пролетела сова. Даня вздрогнул от неожиданности. Устало потер пальцами переносицу. Часы в машине показывали первый час ночи, а до точки оставалось еще пятнадцать километров. Вот тебе и приехал засветло. Отчасти сам виноват — сначала его какая-то бытовуха задержала, выехал позже, а из парализованной утренними пробками Москвы хрен знает сколько выбирался. Еще и на трассе потом в пару заторов встрял. Вот любят почему-то в России асфальт укладывать в самое пиковое время. Национальная традиция, которую ни обойти, ни объехать. Даня потянулся к уже открытой банке энергетика и залпом допил остатки. Когда-то ему такое нравилось, лет десять назад. К тридцати пяти годам энергетики и много чего еще вылетели из предпочтений. Бодрости от них все равно никакой. Но сейчас уже и не заснешь. Это на трассе опасно — когда летишь на скорости по ночной дороге. Тихо, спокойно, от монотонности так и клонит в сон. А он уже пробирался по самой что ни на есть ХД. Во времена института Костров от души накатался в популярных в то время играх типа “Дозора” и “Энкаунтера”, оттуда терминология про ХД на всю оставшуюся жизнь въелась в мозг. Столько времени прошло, в “Дозоры” уже никто не гоняет, а Хреновая Дорога — вечна.

Свет фар выхватил одинокую фигуру на обочине. Даня совсем сбавил скорость. Он смотрел на прохожего с искренним удивлением — откуда здесь люди-то взялись? Вокруг заброшенная промзона вперемешку с лесом. Спасибо, блин, навигатору — проложил путь покороче. Сам он тоже, конечно, молодец — забыл в настройках указать, чтобы тот игнорировал грунтовки и проселочные дороги. Хотя какая уж тут грунтовка… Вон кусочки асфальта видны между ям величиной с кратеры. Он поравнялся с одиноким пешеходом и посмотрел в боковое стекло. Парень, вроде молодой. На машину он никак не отреагировал, и Даня малодушно проехал мимо. Раз помощи не просит, то и не надо. Костров глянул в зеркало заднего вида — тот все так же медленно брел по обочине.

Совесть заела метров через триста. Даня прополз очередную колдобину, вырулил на относительно ровный участок дороги и остановился. С одной стороны, вроде бы и хрен с ним — если идет, значит куда-то ему надо. Да и молчал, руками не размахивал, подвезти не просил. А с другой — здесь же, если верить навигатору, дикая глухомань. Вокруг нет ничего. Пока Даня сражался со своей совестью, парень дошел до машины. Глянул на него и дальше пошел, как ни в чем не бывало. Костров аж опешил немного.

— Эй, — все-таки окликнул он, когда случайный прохожий уже отошел на пару метров. — Ты это… Нормально все?

Парень обернулся и посмотрел на него с таким удивлением, как будто только сейчас его заметил. Даня мысленно пожалел, что позвал, а тот медленно подошел к машине.

— Нормально. Домой иду, — сказал и выжидающе посмотрел.

И ни слова про подвезти. Даня нахмурился. Дом? Да тут до ближайшего населенного пункта часа два на машине. Это не федеральная трасса, где через каждые пятнадцать минут заправки и забегаловки.

— Здесь что-то жилое есть? — спросил он. — По навигатору ничего нет.

А вот если на самом деле есть, то это нехорошо. Он-то на раскопки ехал. Ему скинули местечко интересное — в такой глуши, что действительно что-то могло уцелеть. Костров на эту поездку очень много ставил. Последние вылазки все пустышками оказались. Это место обещало быть поинтереснее. Они с Лехой договаривались ехать, но Леха буквально за день до выезда слег — нерв в пояснице защемило. По-хорошему, стоило бы подождать или найти другого попутчика. Одному соваться — такая себе затея. Это любой копатель скажет. Даня попробовал было подергать народ, а потом до него дошел слух, что на следующей неделе туда еще одна группа собирается. Так и пришлось в одиночку ехать, чтобы первым успеть. Ну да ладно, он не из пугливых. Да и за себя, если что, постоять сможет.

— Деревня здесь недалеко, час где-то, если пешком. Если на машине, то быстрее, конечно, — ответил парень, пожал плечами и с усмешкой добавил. — Не занесли нас, видимо, на карты, не заслужили.

Деревня, значит. Костров физически ощутил, как его досадой окатило. Если тут люди жили, наверняка уже все перебрали и растащили, но поворачивать обратно — это уж совсем дураком быть.

— Могу добросить, если нам по пути, — без особого энтузиазма предложил Костров.

Сам он дважды подумал бы, прежде чем соглашаться и садиться в машину к подпирающему макушкой крышу салона незнакомому мужику в камуфляже. Но прохожего его походный облик не отпугнул.

— А здесь одна дорога, свернуть некуда, — ответил парень. — Спасибо.

Даня подождал, пока тот сядет в машину, и тронулся с места. В мыслях все еще плескалась досада. Ну он же не совсем зеленый и не дурак. Проверил информацию, прежде чем ехать. Причем не только сам, но и у более прошаренных поспрашивал — все подтвердили, что нет там ничего, кроме дурных слухов. Кто-то из этих прошаренных, видимо, и слил информацию, раз туда еще одна группа так резво засобиралась. А слухи… Когда они мешали делу? Даже у каждой городской заброшки была куча своих историй. Где-то девица от расстроенных чувств повесилась, и ее призрак плачет в разрушенном корпусе психушки. Где-то в старом блиндаже бродит неупокоенная душа немецкого солдата. Нервишки все это, конечно, немного щекотало. Особенно Лехе, когда оставались на месте с ночевкой. Лес и так никогда не спит, а Лехе сразу начинало всякое слышаться — то голоса, то шаги.

Пока Костров ворочал в голове тяжелые мысли, парень посмотрел на навигатор на приборной панели и перевел взгляд на Даню.

— Так ты и едешь в нашу деревню, — произнес он. — Я же говорил, что здесь больше некуда.

Кострову показалось, что в голосе парня прозвучало сожаление, но он быстро решил, что показалось. Паренек странный немного был. Пока он садился, в салоне машины свет зажегся, и Даня получше его разглядел. Как будто из нулевых сбежал. Длинные светлые, словно выгоревшие от солнца, волосы. Полинялая джинсовка с обоймой булавок на нагрудном кармане, черная футболка с принтом “Арии”. У Кострова тоже такая была лет в семнадцать. Долго он ее таскал, пока окончательно не расползлась, а потом еще дольше не мог выбросить.

— Меня Артем зовут, — сказал его странный попутчик.

Даня еще раз мельком на него глянул. Этому Артему лет двадцать от силы. То ли фанат старья, то ли в их деревне носить больше нечего. И как только не околел в такой одежде. Днем еще тепло, а ночи уже холодные стали. Начало сентября все-таки.

— Даниил.

До самой деревни больше никто не проронил ни слова. А та и правда нашлась ровно в точке назначения. Сначала вдоль дороги опоры электропередач выросли, как намек, что впереди что-то жилое, а потом и сам поселок в темноте проявился. Тихий, спящий, только в одном доме свет горел. На въезде колодец-журавль, та еще редкость в нынешнее время.

— Спасибо, что подбросил, — Артем едва заметно улыбнулся и выбрался из машины.

И вдруг закашлялся — сильно и долго. С хрипом, как будто задыхался. Даня дотянулся до бардачка, вытащил бутылку воды. Потом вышел из машины и протянул парню.

— Воды? — предложил он.

Артем обернулся к нему. Лицо у него покраснело, на глазах слезы выступили. Дрожащими руками взял бутылку с водой, скрутил крышку и сделал несколько глотков. Кашель у него поутих. Артем тыльной стороной ладони вытер щеки.

— Спасибо, — еще хрипло произнес он. — Ингалятор дома забыл. Хорошо, что тебя встретил, а то как накрыло бы на дороге…

Даня с нескрываемым изумлением посмотрел на парня. Не сказать, что он слишком хорошо разбирался в приступах астмы, но, видимо, у Артема еще не самый тяжелый случай, раз ему вода помогла. В глубине души тронуло холодком — а если бы он и правда мимо проехал? Хотел же.

— Оставь себе, вдруг еще раз накроет, пока идешь, — ответил Костров и все-таки добавил. — Ты осторожней с таким.

Артем кивнул. Взгляд у него был странный. Еще тоскливее, чем когда в машину сел. Может, из-за приступа испугался.

— Ты тоже будь осторожен, — ответил он и кашлянул, а на вопросительный взгляд Дани пояснил. — Старое тут все очень. Везде.

Костров еще с минуту смотрел вслед странному пареньку. Артем пошел не к выстроившимся по обе стороны грунтовки избам, а дальше — к одинокому не то дому, не то сараю. Рядом с ним даже ни одного фонаря не горело. Со светом здесь вообще была напряженка. Одна-единственная тусклая лампа на столбе у проезда. То погаснет, то загорится. Когда фонарь снова разогнал темноту, Артем уже скрылся из виду, а Даня решил проехать еще немного подальше, а там и заночевать в машине, чтобы утром походить по окрестностям.

Пока он ехал и выбирал место, где остановиться, в голову полезли назойливые воспоминания про легенду об этой деревне. Вяземское она называлась. Говорили, что здесь бесследно исчезают люди. Еще ходил слух, что деревня эта то есть, то нет. Костров поежился — ну вот надо было на ночь глядя вспомнить. Он справедливо рассудил, что люди везде пропадают, а карты могут и глючить. То есть на них что-то жилое, то, как Артем сказал, забыли занести. С этой мыслью и заснул.

Наутро Даня сразу отправился побродить по окрестностям. Местных он почти не видел. А те, кого встретил, оказались нелюдимыми и неразговорчивыми. У “журавля” он заметил женщину лет сорока со строгим лицом. Вся в черном, на монахиню похожа. И еще мужичок у дома деревянный столб на козлах обтесывал. По дороге в лес Костров увидел череду таких, вкопанных в землю. Возле последнего была свежевырытая яма. Задумался, для чего они. Сфотографировал на телефон. Решил по возвращении у местных спросить, если попадется кто разговорчивый. Может, Артем вчерашний найдется.

В лесу Костров промотался недолго. Ему уже было понятно, что очередная пустышка, раз тут более чем живой поселок. Он-то ехал на останки старой деревни. Один раз ему почудился отдаленный колокольный звон — словно кто-то дважды ударил в самый тяжелый колокол, и его звук эхом разлетелся по желтеющему лесу. Но откуда бы? Церкви здесь Даня не видел. Как там говорят — бешеной собаке семь верст не крюк? Вот это точно про него. Сжечь столько бензина, потратить время. Сквозь злость проступила мысль, что вчера он парнишке, может, жизнь спас. Этим Костров себя и утешил. Через пару часов он, полный справедливой досады, уже хотел идти обратно, но заметил среди начавшей опадать листвы черноту. Он подошел ближе и удивленно приподнял бровь. На первый взгляд походило на старый и заброшенный колодец. Но в лесу? Костров с сомнением посмотрел на яму. Вспомнилось, что раньше в деревнях строили по два колодца. Один для воды, а второй выкапывали в лесу для разных обрядов и ритуалов. Судя по всему, этим давно уже не пользовались. Может, ему и повезет, если шахту давно перекрыли, и никто больше в него не лазил.

Даня поднял палку и проверил глубину колодца. Ударил. Звук был не как по земле. Как будто перегородка, за которой еще пустота. Даня ударил еще раз, и звук потонул в шелесте поднявшихся с порывом ветра листьев. В их шорохе мерещились голоса. Кострову даже показалось, что он уловил отдельные слова. Ветер стих, а вместе с ним и шепот. Даня еще некоторое время смотрел на провал. В лесу вдруг очень неприветливо стало, нехорошо. Он снова пожалел, что один поехал. Объективных причин не было, только чутье. Костров бросил палку и вытащил телефон. По-хорошему, прежде чем копать, надо у местных спросить, раз они уж тут есть. А то прибегут потом с вилами и факелами. Он пролистал галерею, с недоверием посмотрел на предпоследнее фото. Вместо ровного ряда столбиков и деревни на заднем плане Даня увидел полусгнившие столбы, почерневшие остовы домов и заросли. Он приблизил фото и посмотрел внимательнее. Нет, не приглючилось. По спине пробежал нехороший холодок. Интуиция требовала вернуться и своими глазами увидеть, что и столбы на месте, и дома. А фотография… Чертовщина какая-то.

Костров сунул телефон в карман куртки и побрел обратно к машине. Когда он подошел к деревне, его захлестнуло неприятным удивлением. Возле внедорожника столпились местные. Человек десять. И женщина в черном платье пришла, и мужик, который столб тесал. Смотрели, как свора одичавших собак. Того и гляди накинутся. Даня отчетливо понял, что что-то случилось. Что-то очень плохое, и поэтому плохо сейчас будет и ему.

Вдалеке раскатисто дважды ударил колокол невидимой глазу церкви.

Его звон словно послужил сигналом для остальных. Люди все как один сорвались с места и бросились к чужаку. Даня по их лицам понял, что ему конец. Он даже удивиться не успел, рефлексы свое взяли — развернулся и опрометью рванул обратно в лес. В голове сквозь страх набатом стучало непонимание — да что вообще происходит? Зачем? Почему? Вместо ответов позади слышался топот деревенских. Никто не кричал, не требовал остановиться. Молча пустились по следу, как та самая свора диких собак. Костров бежал, что было сил. Все недоумение вымело из сознания. Он только и мог — убегать и не останавливаться.

Сердце колотилось как сумасшедшее. Даня не замечал хлеставшие его ветки, перескакивал через кочки. Наугад несся между деревьев, пока не поскользнулся, и нога предательски не поехала вперед. Он попытался удержать равновесие, запнулся о корягу и тяжело повалился на землю. Голеностоп обожгло острой болью.

— Бля… — со стоном выругался Костров.

Он быстро поднялся и, прихрамывая, попробовал идти дальше. Каждый шаг отдавался резкой болью и сводил на нет шансы сбежать. Даня услышал приближающееся шаги. Обернулся — местные даже не торопились. Быстро и молча шли к нему. Костров на мгновение оцепенел от ужаса. Как в страшном сне — все в черном, каждый смотрит на него, лица каменные. Как будто и не люди вовсе, а злобные призраки. К горлу подкатила дурнота. Даня попытался побежать, но поврежденная нога подвела, и он снова упал на землю. Со злым отчаянием обернулся на своих преследователей.

— Да что за херня тут происходит?! — выкрикнул он.

Вместо ответа мужик ударил его черенком лопаты, и все вокруг потемнело.

Очнулся Даня в сарае, связанный по рукам и ногам. Да так, что не пошевелиться. Скрутили намертво, но рюкзак за спиной оставили. Толку, правда, от него… Все равно не добраться. Мысли в панике судорожно разбегались. Когда он понял, что освободиться не выйдет вообще никак, сделал первое, что пришло в голову — заорал. Дверь сарая тут же распахнулась. В проеме показался деревенский. Ответил лучше, чем словами — взмахнул серпом и воздух полоснул. И снова ушел.

— Блядь…

Рухнуть в омут безысходности помешал знакомый и очень тихий голос. Он шел из-за стенки, куда привалился Костров.

— Дань… Слышишь меня? Не говори ничего, только слушай. Они скоро придут за тобой. Не сопротивляйся, иди с ними. Когда подведут к колодцу, они тебя развяжут. Постарайся вырваться и спрыгнуть вниз. Просто поверь мне. Так надо. Сделай так, иначе они тебя убьют.

Костров услышал шаги — караульный от двери пошел вдоль стены.

— Эй… — тихо позвал Даня, но никто не ответил.

Он не знал, сколько ему пришлось ждать. Может, час, может, больше. Сидел в глухом оцепенении. Снова и снова прокручивал слова Артема. Прыгнуть в колодец? Да как это вообще возможно? Когда за ним пришли, Костров зло подумал, что скоро его хватятся. Отследят, куда он уехал, и пересажают местных психов. Мысль о будущей мести немного грела душу.

Все происходило именно так, как говорил Артем. Ему освободили ноги, вытащили из сарая и повели в лес, но на месте ямы, которую он собирался раскапывать, Даня увидел широкий колодец. Сверху закрыт деревянной крышкой. Таких вроде бы никогда не строили. Его подвели ближе. Сердце стучало так, что вот-вот пробьет грудную клетку. Вперед выступила похожая на монахиню женщина с серпом в руках. Костров отчаянно боялся упускать ее из вида, но все-таки нервно обернулся на шум — двое мужиков сдвигали тяжелую крышку. Его крепко взяли под руки. Женщина подошла еще ближе. Ее лицо выглядело не строгим, а мертвым. Даня интуитивно попятился.

Она разрезала веревку на его руках, и в сознании командой прозвучали слова Артема. Костров рванулся, что было сил. Локтем со всей дури врезал одному, оттолкнул другого и, даже не раздумывая, сиганул в колодец. Горло ему перережут, или утонет он — какая нахер разница? Сгруппировался, как получилось — неосознанно. Он вообще на рефлексах действовал. Если пытаться думать, пропащее дело. Послышался плеск воды, ногу снова обожгло болью, что-то ощутимо и болезненно ткнулось в спину. Даня тяжело плюхнулся на задницу и чуть не заорал. Воды здесь было немного. Максимум по колено. Да и шахта совсем неглубокая. Потому что это было не колодцем, а могилой — в льющемся сверху свете Костров очень хорошо разглядел человеческие кости и скелеты. Некоторые еще были обтянуты обвислой, полусгнившей кожей. Замутило так, что Даня едва справился с рвотным позывом. Стало быстро темнеть. Он со страхом посмотрел наверх — там задвигали крышку, отрезая его солнечного света и мира живых. Его затрясло. Вот так все и закончится? Сдохнет в компании трупов в колодце. Ну а что, в фильме такое уже было, теперь и в реальности будет.

— Дань, не бойся, — раздался тихий голос Артема, и Костров вздрогнул.

Он замотал головой, но вокруг была только темнота.

— Идти можешь? — продолжил Артем, и Даня почувствовал, как кто-то до него дотронулся.

Воображение тут же выдало обтянутый гнилой кожей скелет, и он дернулся в сторону.

— Тише-тише, не бойся, это я, Артем, — он схватил его за руку.

Прикосновение было обычным, человеческим.

— Держись за меня и пошли. Осторожно, не торопись. Пригнись, тут тоннель узкий.

Костров отрешенно подумал, какой еще тоннель? Он и не заметил ничего, когда мешком вниз свалился. Но ему было и не до разглядываний. Артем держал его за руку и куда-то вел в кромешной темноте. Несло сыростью. Гнилью — все меньше. Когда впереди стало светлее, Даня не поверил своим глазам. Земля исторгла их в лесу, у истока ручья. Артем все еще крепко держал его за руку, пока они не выбрались на поверхность.

— Все, они не будут тебя искать. Для них ты в колодце.

Даня оглушенно посмотрел на парня, кивнул и подошел к ручью. Там он опустился на колени и долго плескал водой себе на лицо. Может, он спит, а? Очень хреновым сном с мощного бодуна. Артем терпеливо ждал. Отошел в сторонку и сел на бревно. Через пару минут Костров все-таки понял, что счастливого пробуждения не будет. Подошел к парню и сел рядом. Посмотрел на него и задал единственный интересующий его вопрос. Он уже получил один ответ в виде удара по голове. Теперь рассчитывал хоть на какое-то объяснение.

— Что за херня здесь происходит?

Артем вздохнул, посмотрел на него и снова отвел взгляд.

— Это очень странная и стремная история.

— Да ну? — саркастически произнес Даня. — А все, что до этого было, как будто нихера не странное и не стремное. Поле, блядь, ромашек, и единорог от счастья скачет.

Парень проигнорировал его злой сарказм и потер ладони, словно замерз. Отвечать не торопился — смотрел перед собой отрешенным взглядом. Даня заметил, что он слегка дрожит. Ну неудивительно после такого. Да и снова одет не по погоде — в той же летней джинсовке. Кострова тоже до сих пор трясло, но явно не от холода. Он пошарил в рюкзаке, нашел термоодеяло и бросил его Артему. Тот повертел его в руках и слабо улыбнулся.

Глядя на него, Даня снова подумал, что парень все-таки очень странный. Даже если отбросить неслучившееся жертвоприношение, и тот факт, что он про это знает. Среди психов он выглядел как обычный и нормальный человек. Ну застрял немного в нулевых. Даня в нем вообще себя узнавал, только году эдак в две тысяча пятом. Тоже тогда носил длинные волосы, черные футболки и взращивал в себе дух бунтарства.

— Зачем ты сюда приехал?

— Копатель я, — сухо ответил Даня.

— Плохое место ты выбрал для раскопок, — усмехнулся Артем. — Слышал легенду об этом месте? Про колокол.

Костров нахмурился. Что-то такое ему попадалось, когда он искал информацию про Вяземское. Что-то настолько бредовое, что он вчитываться не стал. По сравнению с этой байкой даже легенда о мертвом нацисте звучала на порядок более качественной выдумкой.

— Что-то слышал, а причем здесь это?

— Вот и мы с друзьями что-то услышали, — Артем потер шею и тяжело вздохнул. — Узнали, что якобы есть место, которое можно увидеть, только когда звонит колокол. Мы приехали сюда. Той же дорогой, что и ты. Тоже доехали до конца, но увидели руины старой деревни. Колокол никто не слышал. Ну, мы вернулись, подождали немного, снова поехали. То же самое. Разрушенные хаты. Мы-то не копатели… были. Нам хотелось мистики всякой. Мы развернулись и погнали домой. А на выезде…

Он запнулся и покачал головой. На лице застыла кривая и горькая улыбка.

— Мы услышали колокол. Дважды ударил и замолчал.

Даня вдруг похолодел. История еще не закончилась, но он очень хорошо вспомнил, как звонил колокол. Сначала в деревне, потом в лесу. Видимо, он так изменился в лице, что Артем догадался.

— Тоже слышал, да? Ну, по-другому сюда и не попадешь. Мы развернулись и погнали обратно. Вернулись и охренели. Дома совсем другие, люди ходят. Так круто. Только что были одни гнилушки, и вдруг все как будто переместилось во времени. Ну а потом эти местные нас точно так же оттащили в тот сарай, как и тебя… — парень прерывисто вздохнул, зло мотнул головой. — Ты дослушай, ладно?

Он почти умоляюще посмотрел на Кострова и продолжил прежде, чем тот ответил.

— Мы все испугались. Ну как бы… Бля, как не испугаться? Нас связали, ничего не говорят. Мы в несуществующей деревне, нас никто не найдет. А у меня астма лет с пятнадцати… Начал задыхаться. Слышал, как друзья кричали и просили этих помочь. Но им-то что? Они убивают, а не спасают. В общем… я…

Артем обхватил себя руками. Даня по его лицу видел, что парню осязаемо плохо, но пока не мог уловить причин. Все догадки рассыпались, как гнилое дерево старого колодца, который вдруг превратился в свежий жертвенник.

— Я задохнулся, — наконец продолжил Артем. — Совсем. Сдох в том сарае.

Костров посмотрел на него с неприкрытым изумлением. Нет, он уже понял, что тут творится какая-то лютая чертовщина со скачками во времени и пространстве, но осознать и поверить, что он говорит с мертвым, как-то не получалось.

— Чего, бля? — только и смог сказать он.

— Того, бля, — огрызнулся Артем, но без злости.

В его голосе больше горечи было. Он еще раз вдохнул и растянул губы в сардонической улыбке.

— Мертвый я, понимаешь? Бу! — он усмехнулся и посмотрел куда-то в сторону, потом вернул взгляд на ошеломленного Кострова. — А ты что думаешь, те, кто тебе горло собирались перерезать, живые? Такие же мертвецы. Призраки. Смирись, тут все мертвые, кроме тебя. И если хочешь, чтобы так и осталось, вариант один — валить отсюда как можно быстрее. Если ключи от машины не потерял, то бегом к ней и езжай обратно. Забудь про это место раз и навсегда.

Даня ощущал себя примерно так же, как если бы его еще раз лопатой по голове долбанули, но он в сознании остался. Кое-как функционировал, а мысли все замерли и буксовали в полном охренении. На пару мгновений мир вокруг словно навалился на него всем своим весом, а потом оставил его, отрешенного и разбитого реальностью. Костров еле удержался на месте. Больше всего хотелось просто заорать, что нет, так не бывает. Всего лишь заехал к каким-то психам, вот и все. Без всякой мистической хероты.

Даня тяжело уставился на парня.

— Откуда ты знал, что все так будет? — спросил и понял, что глупость сморозил.

— Так я же давно здесь, — Артем пожал плечами. — Они все верят, что поклоняются какому-то божеству или духу. Приносят ему жертвы. На самом деле нет никакого духа. Они сами свое проклятье создали и поддерживают его этими убийствами. Они думают, что их покровитель приходит из подземного мира, поэтому в колодце есть тоннели, которых никогда не было. Здесь же все ненастоящее. Во что они верят, то и появляется.

— А ты откуда все это знаешь? — не унимался Даня.

— Давно я здесь, — с нажимом повторил Артем. — С две тысячи девятого. Это мы так окончание института решили отметить. Вместо выпускного сделали себе отпевной. Ну ничего, бывает.

С его обреченным “бывает” Костров был категорически не согласен. Снова захотелось вскочить на ноги, встряхнуть парня, чтобы все перестало напоминать вышедший из-под контроля тупой розыгрыш. Изумление постепенно сходило, его место заполнила злость. Даня чувствовал, что застрял на стадии отрицания, но ничего не мог с собой поделать — он все еще искал любое возможное опровержение тому, во что никак не получалось поверить.

— А почему ты один-единственный из всех жертв? И если ты знал, что тут такая жопа, тебе что помешало об этом сказать, когда ты меня увидел?

Артем пристально на него посмотрел.

— Я не расслышал твоего “спасибо, что спас”, — он криво улыбнулся. — Я уж не говорю об элементарной вежливости и “мне очень жаль, что ты немного умер”.

— А язвишь, как живой, — хмуро ответил Костров.

Сказал и тут же пожалел — Артем сразу превратился в тоскливую версию себя.

— Да я пытался, — тихо произнес парень. — Когда в деревню приехали. Ты что думаешь, я там задыхаться просто так начал? Хотел предупредить, а эти мрази не дают. И с другими так же. Я ничего не могу сделать. Только идти вдоль дороги, если очередной идиот сюда сунется, и надеяться, что он меня заметит, как ты. Но все мимо проезжали, а потом они меня уже не видели. Я и с тобой не был уверен, что услышишь. А почему один… Я же раньше умер, чем они успели меня скормить своему колодцу. Это их взбесило, и они меня как-то привязали. Других их жертв здесь нет.

Артем умолк и весь съежился. Даня тоже молчал. Он пытался осознать и уложить в голове все, что услышал. Бросил взгляда на парня, и такая злость поднялась в душе, что Костров сам опешил. Не на Артема и его приятелей. Чего с них взять, захотелось нервы пощекотать. Он сам такой же был. Да и сейчас особым благоразумием не отличался. Даня злился на местных, на все это проклятое место, что разбивало судьбы. В жизни и без всякой мистики такое бывало, но оттого не становилось менее неправильным.

— Это можно как-то закончить? — наконец спросил Костров.

— Не знаю, — Артем покачал головой и протянул ему обратно свернутое термоодеяло. — Не думай об этом, просто беги отсюда. Ты для них теперь еще один столбик у дороги. Дождись темноты и беги.

С этим Даня был согласен. Решение бежать оставалось самым разумным посреди разгулявшегося сумасшествия. Есть тут чертовщина или нет, убираться надо было в любом случае. Если здесь все разной степени упоротости, живые психи ничуть не лучше мертвых. За эту мысль он и держался как за единственный проблеск разума. А когда опустились сентябрьские сумерки, Артем осторожно повел его обратно к деревне. По дороге Костров испытывал крайне двоякие чувства — а вдруг паренек его сейчас вернет прямиком к сумасшедшим деревенским? А вдруг их там уже ждут? В сознании бесновалось еще очень много таких “а вдруг”. Даня отгонял их подальше, крепко сжимал ключи и шел за Артемом. Издалека он заметил, что деревянный столб уже зарыли в землю. Внутри невольно похолодело — как памятник ему поставили, еще живому. Машина осталась на том же месте. На первый взгляд — нетронутая. Фонарь все так же то вспыхивал, то гас. Но теперь воспринималось наоборот — словно он не темноту с ее страхами отпугивал, а выжидал, чтобы бросить пятно света на любого, кто рискнет уйти.

С тихим треском старой лампы накаливания все погрузилось во тьму.

— Иди, — скомандовал за спиной Артем.

Даню не нужно было просить дважды. Из их укрытия он, прихрамывая, бросился к машине. На ходу бесшумно открыл двери. Забрался во внедорожник. Сразу заблокировал замок — как будто это могло помочь. Одновременно провернул ключ в замке зажигания, повторяя, как мантру или молитву:

— Давай-давай, бля, давай, пожалуйста…

Двигатель послушно завелся, и тут же в темных провалах окон начал зажигаться свет. А возле домов одна за другой появились фигуры в черном. Просто так, из ниоткуда. Рассудок затопило ледяным ужасом. Не получится, не успеет, не выберется! Даня врубил передачу и надавил на газ. Развернул машину. Крылом задел столбик — тот самый, свой, могильный — и втопил до упора. Он помнил, что Артем сказал ему напоследок — не реагировать, если они будут пытаться его остановить. Чем дальше от деревни, тем меньше у них сил. Но все-таки он заорал во весь голос, когда прямо перед машиной возник мужик с рубанком в руках.

— Бляяяяяяяя!

Нечеловеческим усилием воли Даня заставил себя не сбрасывать скорость. Зажмурился, когда деревенский уже прямо перед капотом оказался. Удар был такой, как будто камень из-под колес впереди идущей машины отскочил. По лобовому стеклу мелкой сеткой трещины пошли. Костров неверяще выдохнул. В дальнем свете фар метались тени. Даня чувствовал, что его трясет от страха. Он вцепился в руль так, что костяшки на руках побелели. Шею свело болезненной судорогой. Только бы выехать. Внедорожник подпрыгивал на знакомых ухабах — где-то здесь Костров Артема подобрал. Туда он ехал намного медленнее, сейчас так не получалось. Мысленно надеялся не пробить брюхо машины, чтобы масло или антифриз не вытекли, а то все, дальше пешком бежать придется.

Когда Даня выехал на трассу, смог еще немного выдохнуть. Сбежал. Живой. Как только впереди замаячила заправка, он съехал на обочину. Посмотрел на руки — они тряслись как у алкаша после недельного запоя. Пока выбирался, словно целая жизнь прошла. Чертовщина. Долбаная, стремная чертовщина! И мужик этот с рубанком… Кого он там тесать собрался? Беглеца заживо? Чтобы вместо столбика закопать? Костров рассмеялся — невесело, с надрывом. Смеялся так, что глаза заслезились. Когда немного отпустило, Даня сложил на руле руки и уперся в них лбом. Часы показывали всего восемь вечера. Если поедет домой, к утру будет в Москве и постарается все забыть. Он понимал, что надо сдвинуться с места, но продолжал сидеть. Через час смог заставить себя выйти из машины и переодеться. После колодца от одежды мертвечиной несло.

Даня доехал до заправки. Залил полный бак, купил кофе и снова съехал на обочину. Его словно парализовало. Он бездумно смотрел, как по трассе в обе стороны несутся машины, а он будто застыл во времени — как и та проклятая деревня. Иногда он на полчаса-час проваливался в тревожный сон. Иногда заводил машину, чтобы согреть остывший салон. Но так и не смог тронуться с места и поехать в Москву.

Когда рассвело, Даня выехал на трассу и погнал вперед. За ночь внутри созрела злая решимость. Все противилось оставлять эту чертовщину вот так. Просто малодушно забыть и не думать, сколько еще людей там может сгинуть. Костров съехал в небольшую деревушку — обычную, живую. На вопрос, есть ли у них колодец, местные удивились. Какие колодцы, если у всех давным давно свои скважины? Но если очень надо, то есть. Костров набрал в полуторалитровую бутылку ледяной воды, развернулся и помчал обратно — в Вяземское. Пока вчера ждали темноты, Артем озвучил предположение, которое сильнее бетонного блока мешало просто так домой уехать. Парень сказал, что если ритуальный колодец вскрыть и налить туда воды из настоящего колодца, который для жизни создан, то это может очистить жертвенник.

Даня опустил боковые стекла и очень медленно ехал по разбитой дороге, вслушиваясь в тишину. Колокол не звучал. О вчерашнем напоминали только трещины на стекле да вмятина на правом крыле внедорожника. Морально Костров был готов, что при наилучшем раскладе он должен увидеть руины, но все-таки не смог изумленного вздоха, когда впереди выросли черные остовы домов.

Он вышел из машины. Перед глазами было все то же самое, что он увидел на фотке, когда снимал колышки. Все то, куда он так рвался на раскопки. Старая забытая деревня с разрушенными домами и полусгнившие столбы, совсем непримечательные, если не знать их историю. Даня невесело усмехнулся и вытащил из машины саперную лопату, металлоискатель и рюкзак. Снова поднялась уверенность — все правильно он делает. Он должен попытаться.

Костров остервенело долбил лопатой по деревянной крышке пока та не поддалась и с треском не осыпалась в шахту. Он посветил фонарем. Внизу среди земли угадывались человеческие кости. Даня взял бутылку воды и вылил ее в шахту колодца. Ничего не произошло. Никто не заорал дурным голосом, изнутри не вылетели тени. Ни единого намека, сработало или нет. Костров собрал вещи и пошел к сараю, где он очнулся. Точнее, к его останкам. Крыши уже не было. Уцелели две стены и то наполовину. Возле одной он вчера сидел и думал, что все, смерть ему пришла. А кого-то она здесь на самом деле забрала.

Даня водил металлоискателем, своим проверенным помощником, пока тот не запищал. Сердце невольно екнуло. Горько стало. Значит, и в этом Артем не обманул. Он же ему вчера сказал, что его тело так и оставили в сарае, только цепь на шею набросили, чтобы не выбрался из-под их проклятья. Даня осторожно разгребал жухлую листву и землю, пока не проступили кости. На душе совсем хреново стало. Столько лет здесь лежит, и никто не знает, куда парень сгинул, как и все те, чьи кости в колодце остались. Костров разгреб землю. На ребрах сохранился кусок ткани с ржавой пуговицей и почерневшими булавками. Даня нащупал тяжелую цепь, про которую говорил Артем. Сплошная ржавая масса. С ней он долго провозился, пока рядом Артем смотрел на него пустыми глазницами. Когда, наконец, удалось ее снять, Костров отбросил цепь в сторону и выпрямился. Ну вот и все. Хотелось верить, что его возня не просто так. Уезжал он с тяжелым сердцем. Все равно не по-человечески бросать вот так. Надо будет в полицию позвонить, если… Если аномальная зона все-таки исчезла. А как это проверить — да черт знает.

За последние два дня Даня столько раз удивлялся, изумлялся и охреневал. Всерьез думал, что теперь его мало что сможет забросить в это состояние. Как всегда, ошибся. Вдоль дороги он увидел медленно бредущего Артема. Прямо, как вчера, только шел он не в деревню, а из нее. На шум подъезжающей машины парень обернулся и махнул ему рукой. Костров послушно остановился, опустил боковое стекло и тупо на него посмотрел. Невысказанный вопрос застрял в горле. Артем заглянул в салон.

— Добросишь до трассы?

Даня молча кивнул. На его счастье, парень заговорил сам, когда сел в машину.

— У тебя получилось, — сообщил он. — Видишь, я и тебе махнуть смог, и вообще уйти. Ты нашел меня, да?

На его лице промелькнула грустная улыбка.

— Там теперь нет ничего. Ну, плохого. Ты скажи… — Артем не договорил, но Костров и так его понял.

— Я в полицию позвоню, как вернусь, — глухо ответил он. — А ты теперь… как?

— Спасибо, — парень благодарно кивнул и вздохнул. — А я… Довезешь до трассы и все, я свободен.

Внедорожник медленно полз по ухабам. Артем молчал. Только едва заметно улыбался чему-то и смотрел вперед, где уже дорога проглядывала. Он неуловимо изменился. Держался спокойнее и действительно как-то свободнее. Возле ручья он выглядел немного болезненным или очень уставшим, а сейчас… Живым, настоящим. В светлых глазах столько жизни было, что сердце сжималось.

Даня выехал на трассу и вопросительно посмотрел на парня. Тот кивнул. Кострову стало холодно и очень тоскливо. Все равно неправильно ощущалось. Может, его обостренное чувство справедливости давало о себе знать. Пока он молча сверлил взглядом Артема, тот выбрался из машины.

— Спасибо тебе еще раз. За все, — он тряхнул головой и захлопнул дверь.

Даня не смог ничего выдавить в ответ. Тронулся с места и все посматривал в зеркало заднего вида. Там Артем шел по обочине. Как будто живой. Костров увидел, как парень взъерошил волосы и раскинул в стороны руки, словно хотел обнять весь мир, а когда взглянул еще раз, его уже не было. Даня судорожно вздохнул. Тяжелые мысли давили тисками. Он включил радио. Вслушался и немного опешил, узнавая знакомые с юности строки. Сильный и нестареющий сквозь годы голос пел про свободу — наяву, а не во сне. Даня улыбнулся и прибавил громкость.

Я свободен, словно птица в небесах!

Я свободен, я забыл, что значит страх!

Я свободен, с диким ветром наравне!

Я свободен наяву, а не во сне!

© Кипелов — “Я свободен”