Математик Боя. Жизнь сильнейшего [Blood_and_Tea] (fb2) читать онлайн

Blood_and_Tea Математик Боя. Жизнь сильнейшего

Внутренняя политика Скрытого Листа

— Неудача. Вновь…

Черный Зецу стоял в центре пещеры, опустив голову. Он чувствовал, как презрительно смотрит на него Мадара. Карума улыбался, веселясь — для него неудачи Зецу были лишь забавными проколами коллеги-конкурента.

Зецу бесили эти два Учихи, возомнившие себе, что они могут захватить мир.

Самоуверенный напыщенный идиот Мадара, решивший, что является наследником силы Отшельника Шести Путей и истинным Богом мира шиноби. Пусть в свои сорок шесть лет он и выглядел молодо, старость затронула его разум, сделав осторожным. Он долго и скрупулезно разрабатывал план «Глаз Луны» и совсем скоро собирался начать действовать. Не хватало ему только лишь одного — техники Второго Хокаге, с помощью которой он закончил Первую Мировую Войну Шиноби — Эдо Тенсей. Правда, даже Зецу пока не мог понять, зачем Учихе понадобилось Воскрешение.

Карума походил на своего учителя, но и отличался неслабо. Если Мадара желал власти над миром для, какого-никакого, а мира, то Карума просто желал власти. Воплощение слова «эгоизм» — самоуверенный и дерзкий двадцатилетний Учиха, владеющий Мангеке Шаринганом и Внутренними Вратами. Сильный — по уровню он почти достигает уровня Мадары, до получения последним Риннегана и обучения его способностям от Императора и старейшины клана Цубаки.

Бесят! Бесят. Бесят… Но сейчас они нужны ему больше, чем он им. Придется потерпеть. Уж терпеть он умеет.

— Два года, — потянул, наконец, Мадара. — Ты уже два года бьешься об защитную систему Конохи, Зецу. Чего тебе не хватает?

— Силы, — хихикнул Карума, считавший (не совсем заслуженно, между прочим) Зецу слабаком.

— Кланы, — внешне Черный никак не отреагировал на смешок парня. — Клан Хьюга может меня выследить. Клан Нара — поймать. Клан Яманака сможет залезть ко мне в голову. И еще Узумаки… Даже тех, кто сейчас находится в Конохе, хватит, чтобы запечатать меня. Пока охранная система Конохи, состоящая из ее кланов работает на полную мощность, достать Эдо Тенсей невозможно. За два года я лишь узнал, где его стоит искать.

— Мы могли бы взять свитки штурмом, — «подал идею» Карума. — Ну или не свитки, а что там? Неважно! Против нас двоих ни одна Скрытая Деревня не выстоит!

— Ты не можешь взять штурмом даже меня, Карума, — осадил его учитель. — А я… я не могу вот так просто объявлять войну всему миру, если у меня не будет надежных козырей. Хотя бы нескольких. Сейчас Великие Страны сильны как никогда. Они наращивали свою мощь, изобретали артефакты и техники. У нас есть два варианта. Первый — самим стать силой равными целой Скрытой Деревне. Пока что мы не равны — Семь Даров Рикудо Миру могут доставить проблем. Как и Третий Хокаге с…

— Математик Боя? — тут же вскинулся Карума, отлично помнящий, как проиграл бывшему ученику Мадары восемь лет назад. — Только не говорите мне, что боитесь его, учитель.

Молниеносный удар исполинского темно-синего кулака превратил каменное кресло, в котором только что сидел Карума, в пыль! Мадара незаинтересованно мазнул своим Вечным Мангеке Шаринганом по стене, выцепляя взглядом юркого ученика. Карума обнаружился на потолке, с активированным Мангеке Шаринганом и Четвертыми Вратами.

Сила его проклятых глаз была очень простой, на первый взгляд. Левый глаз даровал Каруме возможность исчезать. Вот так запросто — полностью стирать себя из мира. Исчезнув, Учиха не мог двигаться и как-либо взаимодействовать с любым предметом, но и на него было невозможно воздействовать. Благодаря правому глазу, Карума мог перемещаться в пространстве. Очень и очень быстро — даже Мадара не поспевал за его скоростью. Если использовать оба глаза сразу, можно получить почти идеальную пространственно-временную технику. Если использовать только правый — получишь идеальный вариант Шуншина, способный, к тому же, разрушать любые объекты, прочность которых ниже прочности пользователя, на своем пути.

Простые, в общем-то, способности, но от того не менее опасные. Однако, Мадара прекрасно знал об их действии и ограничениях. Его с их помощью победить было почти невозможно.

Так что Карума, мигнув, оказался в трех шагах от учителя, мирно подняв руки:

— Каюсь-каюсь, — улыбнулся парень. — Великий Мадара Учиха никого не боится. Я дурак-дурак-дурак.

— Ты сильно похож на него, Карума, — сказал Мадара. — И я пока не определился, плюс это для тебя, или минус. Но помни — в отличии от тебя, он однажды смог меня одолеть. И попыток у него было куда меньше. Зецу! Свяжи меня с Императором…

Мадара ушел в подсобное помещение для переговоров с союзниками, оставив внешне спокойного Каруму в одиночестве.

Внешне…

Его чакра оставалась спокойной, но если бы кто-то неосторожно забрел бы в пещеру и встал рядом с парнем, его бы просто задавило волной ненависти и ярости. Карума взглянул в спину учителя и скрипнул зубами.

Он помнил. Он помнил, как Мадара убил его отца, принимая мальчика к себе в ученики и пробуждая его глаза. Он помнил, как жестоко обходился с ним «Величайший Учиха», когда он был совсем еще ребенком. Он помнил Канну — девушку из Страны Воды, в которую влюбился настолько, что даже упросил Мадару взять ее с собой. Сделал ее нукенином и своей девушкой… И еще он помнил, каким радостным был учитель, когда смотрел в его Мангеке Шаринган. Глаза, полученные ценой ее смерти.

— Я помню, учитель, — прошептал еле слышно Карума, сжав кулаки. — Я все помню.

* * *

Сенсома стоял на горячем песке, тяжело дыша. Последняя атака удалась — молодой ученик Мадары превратился в кровавое пятно и сейчас неспешно растекался, большей своей частью впитываясь в жаркий песок. Сам бывший Бог Шиноби стоял неподалеку, и даже по его странным глазам, названным Юки «глазами Бога», было видно, что враг смятен. Даже напуган.

В этой битве он ничего не сумел противопоставить Математику Боя.

— Ты полностью проиграл, Мадара, — оскалился Сенсома, делая шаг вперед.

Мадара отступил на тот же самый шаг, ныряя рукой под броню. Спрятал там что-нибудь? Плевать — со скоростью, даруемой Седьмыми Вратами, объединенными с Вратами Направления, об опасностях и подлостях можно особо не думать.

И тут Мадара достал его.

Учебное пособие. Политология. Зеленый верх, позолоченная середина и зеленый низ. Под редакцией Тургаевой и Хреновой. Политология!

Застыв, Сенсома, казалось, забыл даже как дышать. Все, на что его хватило — сипло выдохнуть, глядя на уже давно позабытые, но такие знакомые буквы, и осознавая смысл, несомый ими. Политология! Политика! Страх!

Обрадованно оскалившись, Мадара ринулся вперед на огромной скорости, и без проблем обезглавил своей камой застывшего изваянием противника.

И тогда Сенсома проснулся.

Ночная тьма, привычная комната. Особняк, купленный Вторым Хокаге своему единственному сыну — Джирайе, и его крестному — Сенсоме. Привычное ощущение чакры беловолосого сорванца — мальчик спит в своей комнате, смешно раскинув руки и ноги по всей кровати. Умаялся за день — сегодня у него были одни из самых сложных выпускных экзаменов со времен основания Академии Шиноби Скрытого Листа.

Сенсома улыбнулся, гордясь своими новыми выпускниками — не только Джирайя, Цунаде и Орочимару — весь их выпуск был сильным. Пожалуй, они могли бы посоперничать даже с их с Хирузеном выпуском, обученным самим Тобирамой. С одной стороны, стоит грустить — нашлись же гении, равные им! А с другой стороны — можно сравнивать себя со Вторым Хокаге.

Нежные женские руки сжали Сенсому в своих крепких объятиях так, что затрещали кости. Нет, пожалуй, со Вторым сравниваться себя нельзя, и Юки тому — главная причина.

Сенсома посмотрел на Цубаки. Красивая. И такая близкая… Уже два года. Два года она рядом. Часто смеется над ним, нередко издевается и изредка злится. Немудрено — не каждая девушка сможет справиться с ревностью, когда приходится делить ее любимого с его «хобби». Особенно, если это «хобби» — сражения насмерть с использованием ниндзюцу, тайдзюцу, кендзюцу, гендзюцу, фуиндзюцу и прочих «дзюцу».

Да, изредка злится. Но, зато, постоянно любит.

— Эй, Юки, ты выйдешь за меня? — чуть слышно спросил Сенсома.

— Только не в день выпускного, как это сделала Бивако, — внезапно, сквозь сон ответила девушка. — Твой Хирузен — ушлый тип, решивший сэкономить на собственной свадьбе. Тебе быть таким не позволю… И до свадьбы ни-ни…

— «Ни-ни»? — выгнул бровь Сенсома, не особо удивленный тем, что Юки ответила на его вопрос — когда твоя девушка — куноичи уровня Каге, такому дивиться быстро перестаешь. — Что еще за «ни-ни»? Никакого секса, что ли?!

— Никаких битв, — все так же сонно ответила Юки. — Ни-ка-ких…

— Тогда нам нужно как можно быстрее жениться… — пробормотал перерожденный.

На утро, конечно же, Юки ничего не забыла, так что сразу же побежала к Мито — хвастаться. Сенсома сильно подозревал (и не беспочвенно), что к вечеру о предстоящей свадьбе будет знать вся Коноха.

— Если не вся Страна Огня, — зябко поведя плечами, пробурчал он себе, заходя в додзе.

Джирайя уже был там и не один. Сегодня к нему на утренний спарринг пришла Цунаде, и теперь ребята бодро гонялись друг за дружкой, топая по деревянному полу босыми ступнями.

Через пару недель их ждет выпускной. Сенсома честно пытался разложить по полочкам все свои воспоминания, но так и не смог уловить момент, в который эти дети успели так вырасти. Казалось бы — еще совсем недавно он принимал совершенно секретную и совершенно неподходящую ему миссию лично от Второго Хокаге — воспитать Джирайю как его крестный отец. Не так уж и давно погибла Наоми — мать Цунаде и девушка, большую часть своей жизни любившая его — Сенсому Томура.

Тут же вспомнился и Орочимару, чьи родители отдали свои жизни, чтобы спасти находящегося без сознания новоиспеченного джинчурики Треххвостого.

— Эй, старик, хватит пялиться, — вывел его из воспоминаний недовольный голос Джирайи. — Мы с Цу размялись. Тащи свой зад сюда — сейчас мы его как следует надерем.

— Привет, Сенсома, — улыбнулась Цунаде. — Сразишься с нами?

Сенсома улыбнулся им обоим и шагнул вперед.

Через десять минут насмешек, обидных пинков и вполне себе солидных ударов, Джирайя и Цунаде без сил свалились на дощатый пол. Довольный Сенсома еще немного размялся, создав собственных клонов и проведя с ними спарринг в полный контакт. Один против шестерых.

— Ну, неплохо, — решил, наконец, он, когда для поддержания нормального темпа боя пришлось открыть Первые Врата. — Джи, Цуна — завтракать! Быстро-быстро-быстро!

— Мы же сдали экзамены, — шмыгнул разбитым в спарринге носом Джирайя. — Учеба закончилась. Ты, между прочим, и ввел предвыпускные каникулы! Куда ты нас гонишь?!

— Я думал, что вы захотите получить один небольшой урок от Хокаге, — притворно вздохнул Сенсома. — По Призыву. Но, похоже, я ошибался…

Цунаде отвесила Джирайе подзатыльник, да такой, что парень всем весом влетел плашмя в пол!

— Простите, директор-сама, он совсем не это имел ввиду, — пролепетала она, кланяясь. — Мы с радостью пойдем с вами!

— Завтракать, быстро!

Два раза повторять не пришлось — дети даже использовали Шуншин (который им, вообще-то, еще рановато знать), спеша покончить с утренней рутиной и отправиться на получение собственных Призывов.

Вообще, ранее техники Призыва были довольно закрытой темой и передавались из поколения в поколение внутри кланов или, что реже, от учителя ученику. Так было при Сенгоку Дзидай, и это обуславливалось особенностями того времени — Вечная Война не располагает к дележу сверх-стратегической информации со всеми подряд.

Теперь же Третий Хокаге вознамерился давать возможность изучать Призыв всем желающим (и способным). Желающих, как среди шиноби, так и среди учеников Академии, было хоть отбавляй, но вот способных приходилось выискивать, беспрестанно проводя различные тесты и просто следя за «кандидатом».

Этим, естественно, занимался Сенсома.

Трое из гениев своего выпуска — Джирайя, Цунаде и Орочимару, были способны изучить Технику Призыва. Более того, Орочимару, как самый заинтересованный и умелый, уже умел неплохо общаться со змеями и, более того, поглощать из окружающего мира природную чакру. Впрочем, удивляться было нечему — единственный не таящийся представитель клана Ясягоро был потомственным сеннином — его мать и отец являлись одними из самых умелых пользователей сендзюцу в мире.

Однако, не всем гениям было дано овладеть Призывом в столь раннем возрасте. Двенадцатилетний Като Дан — гениальный выпускник Академии, владеющий уникальным кеккей генкай, не подходил на роль контрактника Призывных Животных. Еще один ровесник Джирайи — Сакумо Хатаке, так же признанный гением, пока что не был способен заключить Контракт Призыва. И даже самый молодой выпускник Академии за всю ее историю — семилетний Учиха Фугаку, был очень далек от личного Призыва.

Сенсома был доволен этим — Като, Сакумо и Фугаку были гениями, но не были способны к Призыву. Этот факт подбадривал тех из «не гениев», кто тоже не мог стать контрактником, и давал повод расправить плечи пошире «не гениям», которые смогли обойти гениев хоть в чем-то.

В общем — успех.

Хирузен ждал почти-выпускников на первом полигоне, зарезервированном им по праву Хокаге. Церемонно поклонившись старому другу, Сенсома улыбнулся и подошел к нему вплотную, так, чтобы их разговор оставался между ними. Впрочем, разговором это можно было бы назвать лишь с натяжкой, так как Сенсома бросил одну-единственную фразу:

— В десять, на крыше.

И тут же исчез, оставляя Хокаге наедине с детьми. Помогать ему вести небольшой урок по Призыву не обязательно — Хирузен сам кого хочешь научит. Уточнять, что за крыша, так же не обязательно — Сарутоби слишком давно знает Сенсому, чтобы не понять, о чем он говорил.

Сенсома же, выйдя из Шуншина, направился в клановый квартал Учиха. Сегодня ему предстояло много ходьбы по клановым кварталам, а виной тому — выпускной.

Кагами встретил бывшего одноклассника и товарища по команде тепло, как и всегда. Сенсоме нравилось приходить к Учихе — это напоминало ему о годах обучения у Мадары и, чуть-чуть, вызывало ностальгию по времени, проведенном в команде Саске Сарутоби. Хорошие были времена…

Разговаривали, естественно, о выпускном, а если точнее — о выпускниках. Клан Учиха уже который год дарит Скрытому Листу талантливых генинов, но мало просто выпустить только окончившего обучение ребенка в поле — ему нужно подобрать опытного полевого наставника. Так что, перед каждым выпускным, Сенсома посещает глав кланов и родителей бесклановых детей, дабы максимально точно определиться с выбором наставников своим выпускникам.

Этот год был особенным, так как ребят из нынешнего выпуска будут отбирать к себе в команды сами Боги Шиноби — Третий Хокаге и Математик Боя.

— Я беспокоюсь за Фугаку, если честно, — сказал Кагами, рассеянно проводив взглядом своего маленького сынишку — Аомине. — Он еще слишком молод…

— Семь лет, — кивнул Сенсома. — Да, в поле ему будет сложновато. Однако, мальчик действительно способный. Более того — скоро начнется война. Сам знаешь — в военные годы будет такая суматоха, что его легко могут приписать к наставнику-чунину и отправить на передовую. Конечно, Хокаге не допустит, чтобы генины получали миссии, с которыми они будут не в силах справится, но даже так — потенциал Фугаку мы потеряем. А он велик, этот потенциал. Я даже слышал, что он приходится родственником…

Сенсома многозначительно промолчал и отпил чая из пиалы. Да уж — сон он сегодня увидел откровенно дурацкий — политика ему не нравится, но он ею все равно занимается. Ради блага Конохи и ее жителей. И, словно по правилам того учебника из сна, директор Академии Шиноби Скрытого Листа бросил беглый взгляд на герб клана Учиха.

Кагами вздохнул.

— Мадара Учиха — дедушка Фугаку, не стану таить. Это, конечно, секрет, даже внутри клана, но ты знать можешь. Тем более, что полевым учителем Фугаку будешь именно ты.

— Буду, — легко согласился Сенсома, не удивляясь осведомленности друга. — И я тебе обещаю — мальчика я в обиду не дам. Более того — я постараюсь воспитать его так, чтобы его не коснулось ваше проклятие ненависти. И, кто знает, возможно, он станет главой клана Учиха…

— О да, с главами нашего клана ты знаком особенно тесно! — рассмеялся ободренный Кагами. — Прошу тебя, только, чтобы он был меньше похож на Мадару и больше — на меня.

— А если он будет похож на меня? — хитро усмехнувшись, уточнил Сенсома.

— Говорю же — не нужен нам второй Мадара!

Решив вопрос с Фугаку, друзья быстро разобрались с прочими. Сам Кагами был назначен сенсеем Сакумо Хатаке, Ибики Морино и Харуко Учиха. Тепло попрощавшись с посмеивающемся главой клана Учиха, Сенсома направился в квартал клана Хьюга.

Сэдэо встретил друга с двумя младенцами на руках. Близнецы рождаются редко даже в обычных семьях, а уж в семьях шиноби и того реже. Но, самое удивительное, что оба ребенка нынешнего главы клана Хьюга потенциально являлись шиноби очень высокого уровня, что совсем уж невиданное ранее зрелище.

Из-за этого Сэдэо был хмур, чем сильно напоминал белоглазую версию Данзо.

— Заснули, — поделился Хьюга, вернувшись из детской спаленки, куда ушел в середине обсуждения распределения юных выпускников из числа членов его клана. — Прошу прощения, за прерванный разговор.

— Меньше официоза, — усмехнулся Сенсома, заглядывая старому другу в глаза. — Что случилось, Сэдэо? На тебе лица нет. Вернее есть, но оно какое-то уж слишком безжизненное. Ты переигрываешь.

Молодой Хьюга выдавил кислую улыбку и закрыл лицо руками. Через несколько мгновений он поднял голову и взглянул на Сенсому уже по-другому.

Как отец, который вынужден предать своего сына.

О да, Сенсоме хорошо знаком этот взгляд. Так на него в детстве иногда смотрел Шикагеру Нара, который забрал его из детского приюта, дабы обучать пути шиноби. Такой же взгляд был у Тобирамы, который был обязан оставить Джирайю, так как знал — войну ему не пережить. Так же, чудилось Сенсоме, на него пару раз смотрел Мадара, когда они сражались.

— Правила клана вынуждают меня выбрать наследника для главной ветви, — вздохнув, начал Сэдэо. — А второй сын будет помечен печатью и переведен в побочную ветвь.

— Не бред? — выгнул бровь Сенсома.

— Совсем нет, — качнул головой Сэдэо. — Традиции. Наш клан очень их чтит. Мы живем по ним веками и процветаем. Главная ветвь клана — правительство. Мы несем ответственность за весь род Хьюга. Каждое слово члена главной ветви — слово клана. Каждый поступок — поступок клана. Мы представляем собой сердце, вокруг которого выстроен монолит из побочной ветви.

— У других кланов нет такого, и они живут не плохо, — заметил Сенсома.

— Неплохо, — кивнул Сэдэо. — Однако, они не имеют нашей слабости и нашей силы. Я о Бьякугане, конечно. О да, есть Учиха, у которых никогда не было разделения на побочную и главную ветви, но они сильно отличаются от нас. Они живут по правилам силы. Их глава и их старейшины должны быть сильнее простых членов клана. Это неплохо, но задумайся, Сенсома, к чему может привести маниакальное желание всего клана быть сильнее и сильнее? Терять и убивать, ради получения Мангеке Шарингана.

— Мятеж, восстания, междоусобицы, — Сенсома рассеянно кивнул. — Похоже, Тобирама-сенсей предполагал нечто подобное.

— Предполагал. Мы много говорили с ним об этом. Понимаешь, член главной ветви клана Хьюга не обязан быть сильнее всех из побочной ветви, это миф. Конечно, мы стараемся быть эталоном для наших людей, но это не значит, что мы как-либо ущемляем их в знаниях или доступных техниках. До меня доходили слухи, будто, мол, у главной ветви клана есть особые привилегии на изучение клановых ниндзюцу и тайдзюцу. Уверяю, Сенсома, ничего подобного нет и в помине. Но есть правила. Ограничения на количество членов главной ветви. Родись у меня две дочки, даже одновременно, я бы смог оставить их обеих в главной ветви — это бы дало нам маневр для политических браков. Нет, мальчики, конечно, тоже могут…

— Оставь это, Сэдэо! — вскинул руки Сенсома. — Не хочу лезть так глубоко в вашу политику. Но… Почему бы не расширить главную ветвь? Я понимаю — она нужна, как и нужна побочная — они оперативники и вообще — цвет шиноби Конохи, использующий величайшее тайдзюцу в мире. И я также понимаю, что ничем, кроме печати на лбу, член побочной ветви от члена главной не отличается.

— Любой член главной ветви может приказывать любому члену побочной, — заметил Сэдэо.

— Как и Кагами может приказывать что угодно и кому угодно из своего клана, — отмахнулся Сенсома. — Это несущественно.

— Это так. Тобирама-сенсей считал, что увеличение численности членов главной ветви приведет к дальнейшей дискриминации членов ветви побочной. Если элиты станет хоть немного меньше, в клане могут начаться волнения. Сейчас мы довольны. Клан находится в мире. Но если я не отдам одного из своих детей в побочную ветвь, случится может все, что угодно!

Последнее предложение всегда спокойный и собранный Сэдэо выкрикнул в голос. Сенсома видел это — ему больно. И сейчас он лихорадочно соображал, как помочь другу выпутаться из этой сложнейшей ситуации.

И он смог придумать.

— В десять, на крыше, — почти шепнул он Сэдэо.

Хьюга вскинул голову, смотря снизу вверх на вскочившего друга. В его белесых глазах, названных им самим когда-то «Истинным Бьякуганом», плескалось море внутренней боли. Но теперь, услышав слова Сенсомы, в этом море вдруг появился корабль.

Математик Боя только что создал корабль надежды для главы клана Хьюга.

Раздумывая над своим планом, Сенсома посетил остальные клановые кварталы. С большинством глав кланов он знаком еще с детства, так что официоза его визиты несли мало. Больше всего его пришлось «испить» в кланах Яманака, Абураме и Инузука. В последнем, впрочем, он задержался надолго.

— Конечно, забирайте эту шавку! — мило улыбаясь, Дазай Инузука (нынешний глава клана собаководов) отвесил своей дочери, сидящей рядом, сочный подзатыльник.

— Хватит меня бить, чертов старикан! — взвилась Майко, чуть ли не зарычав на отца.

Эта девочка — Майко Инузука, была самой задиристой выпускницей этого года. Она не раз цеплялась и к Джирайе, и к Цунаде, и к Орочимару. Показательно то, что она (в отличии от всех остальных девушек… в Конохе) не делала разницей между «белоголовым извращенцем» и потомком клана Ясягоро. Она просто не любила, когда кто-то был хоть в чем-то лучше нее.

А еще она являлась одной из самых слабых в выпуске. Почти полностью бесталантной. Не так, как Дай — у мальчика проблемы с чакрой с рождения, ее был самый мизер. У Майко же, наоборот, чакры было даже больше, чем у признанных гениев, только вот контролировать она ее толком не умела.

Но гонору и криков о том, что она надерет задницы вообще всем в мире, а после станет первой девушкой-Хокаге, у нее хватало на тысячу выпускников.

— Я тебя прибью к Биджу! — рычала девушка на отца.

— Закрой варежку, соплячка! — вновь влепил девушке подзатыльник отец. — Из-за того, что ты такая слабачка, тебя вообще никто брать к себе не хочет! Благодари директора-сама за его щедрость!

— Хватит уже, пожалуйста, — попыталась успокоить отца и дочь мать семейства — Нанао Инузука (в девичестве — Сарутоби, как ни странно). — Нельзя так вести себя перед учителями.

— Помолчи, старуха, это тебя вообще не касается! — отмахнулась (отрычалась) Майко.

— Я сказал: «Закрой свой рот, Майко!» — зарычал в ответ Дазай. — Если открыла пасть, то говори по-человечески!

— «От этой семьи как-то сразу тьмой повеяло…» — подумал Сенсома, чувствуя, как горячо с ним согласен Исобу. А вслух произнес. — Значит, вы согласны с предложением?

— Что? — Дазай отвлекся от дочки, повернулся к Сенсоме и новым подзатыльником успокоил Майко. — Ну, если вы про обучение под вашим началом, то — да. У вас ей будет намно-о-ого лучше. Майко не всегда думает о том, что делает, но именно ей достались такие огромные запасы чакры. В итоге — мы сильно избаловали ее, поэтому она выросла такой. Ее всегда хвалили лишь за количество чакры и амбиции, поэтому меня очень обрадовал именно ваш подход. Вы не восхищаетесь потенциалом — вы его раскрываете. Поэтому я подумал: «Как же здорово, что сам директор-сама решил взять ее на обучение». Я сильно переживал, узнав о результатах ее экзаменов, но главное, что она прошла и станет настоящей куноичи. Может быть она и похожа на злобную засранку, но мы с Нанао надеемся, что вы сможете воспитать ее. Верно?

Обрадованная урегулированием конфликта (с помощью сильной отцовской руки, крепко держащей голову Майко наклоненной вниз), Нанао, улыбнувшись, кивнула.

— Прошу вас, — поклонились родители самой задиристой девочки выпуска. — Позаботьтесь о ней, Сенсома-сама.

— Сделаю все, что в моих силах, — улыбнулся им в ответ Сенсома и взглянул на девочку. — Майко, подготовься к выпускному. Я знаю, ты очень любишь поединки. В этом году, как и два года назад, похоже, будет проводится показательный поединок. Ну и поединки выпускников там тоже будут.

— Поединок? — удивился Дазай. — Неужели опять вы с Хокаге-сама?

— Нет, — усмехнулся Сенсома, вспоминая тот бой. — В этот раз на арене выступит глава клана Хьюга.

* * *

В десять часов вечера Сенсома пришел к своей старой квартире. Сейчас в ней живет Озин, однако, перерожденный пришел сюда не ради того, чтобы навестить брата своей невесты.

Напитав ноги чакрой, Сенсома легко запрыгнул на крышу соседнего дома.

Когда-то, давным-давно, на этой крыше собралась мужская часть третьего класса Академии Шиноби Скрытого Листа. Тогда они уже были шиноби, но еще молодыми и только-только заканчивающими полевое обучение. Грандиозная вышла попойка…

Сарутоби Хирузен, вопреки обыкновению, одетый в простое домашнее кимоно, и Сэдэо Хьюга, одетый более официально, уже ждали его там.

— Хорошее место, чтобы обсуждать внутреннюю политику одного из Великих Кланов Страны Огня, — иронично оценил Хирузен, протягивая Сенсоме стопку с саке. — Сэдэо рассказал мне о своей проблеме. Чего ты хочешь? Чтобы я, властью Хокаге, заставил клан Хьюга пересмотреть свои традиции? Или просто посочувствовал Сэдэо?

— Благодарю, Хокаге-сама, ваше сочувствие будет греть мне душу, — мрачно отозвался глава клана Хьюга, залпом влив в себя стопку.

— Ха-ха-ха! Не нужно так грустить, старый друг! — похлопал его по спине Хирузен. — Если Сенсома что-то придумал, то… это значит, что он что-то придумал.

— Будь спокоен, Сэдэо, я нашел лазейку, — ободряюще улыбнулся Хьюге Сенсома. — Но сначала, Хирузен, мне нужна вся Тьма Мира Шиноби!

— О-о! — сделал большие глаза развеселившийся Хокаге (ему редко удавалось вести политику Конохи в такой непринужденной атмосфере (да и от Бивако с Наной отдохнуть не помешает…)). — Голубь-сан, будьте добры.

Ничего, как будто бы, не произошло, но уже через пять минут перед выпившими еще по стопке шиноби появился самый мрачный человек в Стране Огня. Хмуро оглядев друзей, Данзо Шимура недовольно уточнил:

— Пьянствуем?

— Немножко, — сделал вид, что потупился, Хирузен.

Миг, и его цепкие пальцы хватают подол хаори Шимуры и дергают на себя, роняя главу Корня. Данзо вскинул руки, но опоры не нашел и поэтому плюхнулся прямо на задницу рядом с Хокаге. Радостно оскалившись, Сарутоби притянул друга поближе и подал ему рюмку.

— Пей давай, — кивнул Сенсома в ответ на беспомощный взгляд Шимуры. — Дело есть. И дело важное.

Шимура Данзо умел ненавидеть. Он ненавидел войну, ненавидел все Великие Страны, за исключением, конечно же, Огня, ненавидел клан Учиха (хотя к Кагами это не относилось), ненавидел Мадару и его ученика и, конечно, ненавидел жареный лук. Раньше он думал, что и Сенсому с Хирузеном он тоже будет ненавидеть, но прошло уже много лет с того момента, и сейчас он понимал, что лишь делает вид. Даже для самого себя.

Друзей он ненавидеть не умел, оказывается.

— Ладно, рассказывай нам про свою лазейку, о великий Бог Шиноби, — усмехнулся Хирузен, когда Данзо, поморщившись, выпил.

— В общем, дело обстоит так, — начал Сенсома. — Данзо, ты в курсе ситуации с наследниками клана Хьюга?

— Да, — кивнул Шимура, сочувственно посмотрев на Сэдэо. — Один из мальчиков должен стать членом побочной ветви.

— Должен, но не станет, — заявил Сенсома. — И это, на самом деле, очень просто. Мы отдадим одного из детей в АНБУ.

— АНБУ?! — вскинулся Сэдэо. — Ты хочешь сделать моего сына членом АНБУ?!

— Членом элитного подразделения АНБУ, под кодовым названием «Корень», попрошу, — «уточнил» Сенсома. — На самом деле все просто. Хирузен, твоя дочка же почти ровесница детей Сэдэо, так?

— Ты знаешь это, ведь ты ее крестный, — поморщился Хокаге. — Так что не задавай тупых вопросов.

— Не буду, — «покаялся» Сенсома. — Так вот — одного сына Сэдэо отдает в Корень, а второго делает своим наследником. Так же, в Корень идет и дочка Хокаге.

— Эй, а ты у меня спросил вообще? — тут же возмутился Хирузен.

— Вот именно! — поддержал, вдруг, его Данзо.

Секунду Хокаге и глава Корня непонимающе смотрели друг на друга, а потом синхронно кивнули. В этом деле они будут держаться на одной стороне.

— Вместе с вашими детьми, в Корень отправится и мой ребенок, — раскрыл карты Сенсома.

Теперь уже все друзья непонимающе уставились на него, а когда до них, наконец, дошел смысл его слов…

— Поздравляем! — в голос закричал Хирузен, хлопками по спинам «подбадривая» друзей на такие же фразы.

— Я рад за тебя, — кивнул Сэдэо.

— Мои… поздравления, — выдавил из себя Данзо, больше зацепившийся за факт присутствия в его организации ребенка Сенсомы, чем за факт самого существования этого самого ребенка. — Но… зачем?

— Все очень просто — ты станешь личным наставником наших детей, — улыбнулся Сенсома.

— А если Данзо — наставник, то значит — мы можем напрямую влиять на их обучение через него, — понимающе улыбнулся другу Хирузен. — Пусть только попробует вытворить что-нибудь с моей Наной. Да он будет самым шелковым наставником в мире!

— И как же это спасет моего сына? — не понял Сэдэо.

— Корень… не станет принимать Хьюга с печатью… — выдавил из себя Шимура, чуть ли не дрожа от ярости. — Я легко введу подобное правило. По бумагам, твоего сына вообще больше не будет — это будет агент Корня. По задумке Сенсомы… фактически, твой ребенок будет проходить обычное обучение у обычного наставника.

— Клан может не согласиться отдать своего члена в Корень, — покачал головой Сэдэо. — Они заставят меня возражать.

— Это же будет делом между Данзо и подконтрольным ему Корнем и Сэдэо и подконтрольным ему кланом Хьюга, — улыбнулся Хирузен. — Данзо может вызвать тебя на поединок, дабы доказать, что достоин стать учителем твоему сыну. Подобный закон я легко утвержу. Даже не закон — поправку к междуклановым отношениям.

— И тогда, если я проиграю Данзо, мой сын получит нормальную жизнь! — воодушевился, наконец, Сэдэо и преданно посмотрел на Шимуру. — Данзо!

Конечно же, глава Корня не хотел. Конечно же он согласился, потому что Сенсома и Хирузен просто не оставили ему шансов. Два придурка, лепящие из Конохи черт-те что!

Хотя, если быть честным перед собой, Данзо согласился, потому что увидел, как плывет по морю отчаяния корабль надежды. И он просто не мог не включить спасительный маяк.

— Я согласен.

— Тогда приурочим «конфликт» между Хьюга и Корнем к моей свадьбе! — весело улыбнулся Сенсома. — А то что это за свадьба, на которой никому лицо не набили?

Начало обучения под предводительством великого директора

— Мне нужен твой сын, Сэдэо Хьюга.

Пятеро, из собравшихся по зову своего главы, членов главной ветви клана Хьюга вздрогнули и перевели взгляды на Сэдэо. Глава был довольно молод — всего двадцать девять лет, однако, не стоит забывать, что свой пост он занимает больше половины жизни. И это было заметно по его реакции на столь дерзкое и неуместное требование — Сэдэо выглядел так, как будто ждал этого.

Данзо Шимура, сидящий напротив главы Хьюга, был так же спокоен. Он был уверен в своих словах и даже не думал шутить. Все пятеро старейшин чувствовали, как вокруг первого советника Хокаге и главы тайного подразделения АНБУ клубится почти физически ощущаемая тьма. Мрачный взгляд Шимуры не предрекал ничего хорошего, в случае прямого отказа. Мрачный взгляд Шимуры сулил неприятности.

— Ты хочешь, — холодно начал Сэдэо. — Чтобы я отдал тебе своего наследника? Чтобы ты дрессировал из будущего главы клана Хьюга своего ручного пса?

А ведь когда-то эти двое учились вместе и вместе же сражались бок о бок в битвах насмерть. Сейчас это было неважно. Сейчас друг напротив друга сидели не бывшие одноклассники, а политические противники.

— Не играй со мной, — поморщился Данзо. — Я хочу забрать второго мальчика. Того, который тебе не нужен.

Вот тут глава клана Хьюга не выдержал — его чакра непроизвольно заполнила все помещение, давя и удушая. Пятерка его соклановцев напряглась, но выстояла — каждый из них носил звание джонина, а вот «гость» клана, казалось, даже не ощутил агрессии в свою сторону.

— Зачем тебе мой сын? — резко спросил Сэдэо.

Пожалуй, даже слишком резко для официального лица, представляющего один из древнейших кланов в мире. Впрочем, он был на своей территории, да и тема разговора была слишком уж провокационной.

И действительно — зачем Корню ребенок нынешнего главы клана?

— Контроль, — просто ответил Данзо. — Мое подразделение служит Конохе незыблемой поддержкой. Корнем, что даже в сильнейший шторм удержит древо от падения. Корень растет, как растет и количество его обязанностей. Теперь одной из них является контрразведка. Понимаешь?

— Ты уже вербовал членов нашего клана! — решил высказаться Зару Хьюга — один из самых молодых старейшин клана. — И они безукоризненно выполняют твои приказы. Чего еще тебе не хватает?

— Зару-сан, — остановил его взмахом руки Сэдэо. — Шимура-сан все объяснил. Ему нужен связной. Человек, который, находясь в его подчинении, будет вхож в главную ветвь нашего клана. Шимура-сан, похоже, хочет стать побочным Хокаге. Я прав?

Взгляд Данзо посуровел — глаза превратились в узкие бойницы, из которых, того и гляди, полетят кунаи, сюрикены и разрушительные ниндзюцу. Похоже, главе клана Хьюга удалось его задеть.

— Я хочу лишь одного — процветания Скрытого Листа и всей Страны Огня, — процедил он, наконец. — И, если вас это так беспокоит, Хокаге в курсе моих намерений и поддержит их. К тому же, вам это тоже будет выгодно, ведь вы тоже будете иметь влияние на члена вашего клана. Он будет не только моим связным, но и вашим.

— Мы знаем ваши методы, Шимура-сан, — покачал головой Сэдэо. — И я уверен, что от личности моего сына мало что останется.

— Я готов изменить свои методы, ради этой сделки, — подумав, неохотно кивнул Шимура. — Исполнителей у меня хватает. Мне нужен именно контроль. И вы, конечно же, понимаете, что меня не устроит обладатель рабской печати?

— Без печати? — встрепенулись сразу все старейшины. — Это же нарушение устоев! Традиций! Ты оскорбляешь наш клан!

— Спокойствие, — тихо попросил Сэдэо, и помещение тут же обрело тишину. — Значит, Шимура-сан, вы хотите, чтобы я отдал своего ребенка. Не наследника титула главы, это бред, конечно, но второго сына. Более того — желаете, чтобы ему не ставилась печать, всего-то лишь защищающая Бьякуган от попадания в руки врага. Защищающая наши секреты.

— Не умалчивай о других ее возможностях, Сэдэо Хьюга, — нахмурился Данзо. — Жизнь обладателя подобной печати целиком и полностью находится в руках членов главной ветви. Это уже не контроль. Мне это не нужно.

Вновь настала тишина. Старейшины обдумывали все услышанное и абсолютно не знали, что делать. С одной стороны — политически выгодно иметь в Корне своего человека, который не будет проходить стирающих личность тренировок. Чуть меньше десятка членов побочной ветви клана уже находятся в подчинении Данзо, и старейшины прекрасно знали — это полное подчинение. Здесь же ситуация будет иной.

Однако, вот так запросто изменять традициям, ведущим клан к процветанию не одну сотню лет? Сама суть должности старейшины клана против этого!

Но выбор сложный. С одной стороны — пойти против желаний селения, а с другой — против желаний клана. В этот момент все пятеро старейшин ощутили облегчение — не им принимать этот выбор. Для этого есть глава клана. Они лишь должны следить, чтобы он был благоразумен.

— Мой ответ — нет, — произнес, наконец, Сэдэо. — Я верю в мудрость Хокаге и в то, что вы, Шимура-сан, руководствуетесь лишь благими намерениями, но я не могу позволить своему сыну служить в Корне. Даже не как глава клана, но как отец.

Хороший ответ. Теперь у клана есть все основания и дальше следовать традициям, а любые возможные претензии со стороны Хокаге можно перевести на Сэдэо. Он перевел все на себя, выступив как частное лицо. Но такое частное лицо только попробуй тронь — сразу получишь себе в смертельные враги один из сильнейших кланов в мире!

— Ты выступаешь, как официальный представитель клана? — старейшины видели, как смутился Данзо.

— Нет, как частное лицо, — ответил Сэдэо. — Не как глава клана, но как отец ребенка.

Старейшины улыбались. Глава клана соответствует высокому званию — он сумел не только хладнокровно разобрать требование Шимуры, но и суметь отказать ему.

Старейшины улыбались. Ведь они даже не знали, что весь этот разговор был ловушкой, поставленной специально на них.

— Тогда я вынужден настаивать, — Данзо подался вперед, оставляя на столе маленькую бумажку. — Я вызываю тебя, Сэдэо Хьюга, на поединок перед всей Конохой. И не нужно радоваться, я помню точную формулировку вызова. Я, Данзо из клана Шимура, вызываю Сэдэо из клана Хьюга на поединок, который решит наш спор — буду ли я лично обучать его сына, или же оставлю его жизнь и судьбу клану.

— Поединок обязан проходить под присмотром Хокаге, — холодно напомнил уже ликующий внутри Сэдэо.

— И на него могут придти все желающие! — быстро опомнились старейшины.

— Я помню, — Данзо встал. — Через неделю. Я объявлю точную дату и место письмом. А теперь, прошу меня простить…

И глава Корня ушел, оставив старейшин в смешанных чувствах.

Неужели судьбу их традиций решит всего лишь поединок?

* * *

— Нужно было видеть их лица, Сенсома, они все просто остолбенели! — довольно скалился Хирузен, потирая хрустальный шар, расположившийся на его столе. — Наш великий и ужасный глава Корня отлично сыграл свою роль. Честно, даже я напрягся.

— Да ему и играть не нужно было — просто быть самим собой, — пожал плечами Сенсома, смотря на Коноху сверху вниз.

Из кабинета Хокаге всегда открывался прекрасный вид.

— Пока что наш план идет без сучка, без задоринки, — Хирузен за спиной пыхнул трубкой. — Старейшин застала в расплох наглость и бредовость требований Данзо. Хе, это они еще на моем месте не были. «Дай мне сотню чунинов, Хирузен. Девушек…» Как вспомню его мрачную хрипотцу и давящий взгляд, аж плеваться хочется!

— Любители устоев легко сбиваются с ритма, стоит показать им что-то необычное, — кивнул Сенсома. — Не поверишь, но этому я научился в бою. Хьюга консервативны не только в политике.

— Но слова о контроле над кланами… Знаешь, а ведь в будущем это может стать реальностью. Сейчас все кланы более-менее равны, и, что самое главное, достаточно дружны. Но если, допустим, какой-нибудь конкретный клан захочет посадить на место Хокаге своего человека… Даже не так важно — честным путем или с помощью переворота. Вот тогда-то от мечты Хаширамы и Тобирамы ничего не останется…

— Ты Хокаге, — пожал плечами Сенсома. — Работай над этим. А меня не приплетай.

— Больно-то надо, — насупился Сарутоби. — Лучше скажи, что ты собираешься делать, если все пойдет не по плану? В конце концов, Сэдэо не сможет поддаваться Данзо в бою — за ними будут следить десятки Хьюга. Дотошно следить.

— Так в том-то и дело, Хирузен! — улыбнулся во все тридцать два Сенсома, поворачиваясь к другу. — Тебе разве не интересно, кто из них сильнее?

Третий Хокаге поперхнулся дымом и вперил в друга непонимающий взгляд. И только через долгих десять секунд до него дошло.

— Эй, ты что, просто хочешь посмотреть, как они сражаются? Я думал, что ты стремишься спасти сына Сэдэо.

— Мальчика можно уберечь многими способами, — отмахнулся Математик Боя. — Можно имитировать его похищение, и тогда старейшины поймут, что выгоднее иметь двух кандидатов на роль главы, чем одного. Можно просто пойти туда и набить морду каждому, кто будет против — не думаю, что меня остановят. Хотя обидятся, это да…

— Знаешь, я иногда не понимаю, серьезен ты или нет, — нервно усмехнулся Хирузен. — Но в одном я уверен всегда — ты безумен.

— Я просто…

Договорить Сенсома не успел. Дверь в кабинет Хокаге распахнулась от мощного удара ногой, и на пороге оказался…

— Два старика — пара, — буркнул Джирайя, входя в помещение. — Сарутоби-сенсей, вы обещали нам тренировку! Мы ждем вас на полигоне уже два часа!

Като Дан и Цунаде за его спиной, пусть и выглядели виноватыми, за столь бесцеремонный визит, но согласно кивнули.

Сенсома усмехнулся и помахал Цуне рукой. Она улыбнулась в ответ.

— Я… Ваше ожидание — часть сегодняшней тренировки, — нашелся Хокаге. — И, похоже, вы начинаете ее проваливать.

— Тренируй меня приемам, учитель! — возмутился Джирайя. — Пока я жду тебя на пустом полигоне, красивые девушки стареют без моего внимания! Я состарюсь и поседею, но так и не стану величайшим шиноби, если буду обучаться у тебя!

— Ты и так седой, — заметил Сенсома, отвешивая мальчику, походя, подзатыльник. — Но в чем-то ты прав. Давай-давай — добивайся своего и заставь Хокаге показать тебе парочку новых приемов. Глядишь, станешь чуточку сильнее. Может быть я даже позволю своему клону сражаться с тобой всерьез…

— Я твоему клону башку откручу, даже без тренировок у этого вечно-занятного старика! — тут же взвился Джирайя. — А ну давай его сюда! Будет разминкой! Пока я жду на полигоне!

Посмеиваясь, но не отвечая, Сенсома вышел из кабинета Хокаге. Все самое важное они уже обговорили, так что с делами покончено. Более того, появление учеников Хирузена напомнило Сенсоме о том, что у него теперь тоже есть личные ученики (а точнее — у них есть личный директор).

И пусть на сегодня тренировок было не запланировано, это не значит, что их не будет.

Создав двоих теневых клонов, Сенсома отправил одного в квартал Инузука, за Майко, а второго — в квартал Учиха, за Фугаку. Сам же неспешно направился к небольшим, но новым домишкам квартала сирот — именно там селятся сироты, достигшие совершеннолетия.

Звание генина дарует совершеннолетие в любом возрасте.

Орочимару обнаружился на общем заднем дворе своего домика. Пусть здание и было небольшим, занимал он в нем всего одну комнату, а всего их было пять. Так что, на том же заднем дворе можно было увидеть жителей остальных четырех комнат — ребят постарше юного генина.

Не шиноби, явно.

Что примечательно, к Орочимару они все относились очень дружелюбно. Пускай в сиротских приютах плохо учат быть отзывчивыми, добрыми и вежливыми, эти молодые парни (от семнадцати до двадцати лет) старались никак не обидеть двенадцатилетнего Орочимару.

Впрочем, дело было не в их доброте. Они просто боялись силы молодого гения.

— Добрый день, Сенсома-сенсей, — поздоровался Орочимару, как только Сенсома вошел во дворик. — Сегодня будет тренировка?

Он говорил с учителем не оборачиваясь, хотя и очень вежливо. Он вообще всегда следовал правилам приличия, если собеседник того желал. И, конечно, Орочимару прекрасно знал, что Сенсоме не нравятся вечные поклоны, расшаркивания и прочие атрибуты вежливости младшего старшему. Поэтому и не оборачивался, сосредоточившись на каком-то эксперименте.

— Я подаю чакру в эту щепку и запускаю процесс, обратный тому, который используют шиноби при ходьбе по воде, — поделился Орочимару, заметив, что Сенсома заинтересовался. — Щепка, естественно, отталкивается. Не деформируется. Затраты чакры… одна седьмая процента моего резерва. Точнее только Хьюга скажет.

— Неплохо, но в чем суть? — Сенсома действительно заинтересовался, пригибаясь, дабы получше рассмотреть эксперимент.

Он был совсем простым — прямо перед Орочимару стоял стол, а на нем находились две деревянные лакированные трубы, куда идеально помещались его худые руки. Трубы заканчивались прямо перед двумя совершенно одинаковыми, на вид, щепками, тоже лакированными. Стол, под щепками, «украшали» шкалы, отмеряющие миллиметры, которые преодолевают щепки при воздействии. Прямо сейчас мальчик, засунув правую руку в левую трубу, направлял ручеек чакры из указательного пальца к щепке, отталкивая ее. Второй рукой он спешно записывал что-то в тонкую тетрадь.

— Я отталкиваю щепку с помощью чистой чакры, видите? — сказал Орочимару, вынимая руку из трубы и засовывая ее в другую. — А эту щепку я буду отталкивать с помощью Стихии Ветра.

— Понимаю, — кивнул Сенсома. — Ты измеряешь КПД обычной чакры при отталкивании, сравнивая ее с почти идеальным КПД чакры Ветра. Все же, Ветер — специализированная Стихия, и толкать у него получается лучше всего. Хороший эксперимент, пусть и довольно простой.

— Все не так уж просто, — покачал головой Орочимару. — Я пришел к выводу, что моя чистая чакра имеет КПД, меньший чем КПД Стихии Ветра всего на шесть процентов. Это важно. Моя родная Стихия — Земля. Представляете, сколько можно узнать, если продолжить исследования?

— Да уж, — Сенсома почесал голову. — Это действительно интересно… Однако, ты не должен открывать все сам — я уверен, в библиотеках есть подобные твоим выкладки. Найди их и сэкономишь время.

— В библиотеках Академии этого не было, — пожал плечами Орочимару. — А это были единственные библиотеки шиноби, которые я мог посещать. Хотя, конечно, в секциях для преподавателей может быть что-то и было, но я там слишком мало времени провел.

— Исправим, — пообещал Сенсома. — И лабораторию, думаю, выбьем тебе где-нибудь. А то как-то даже стыдно, что такими важными экспериментами занимаются на заднем дворе сиротского городка.

— Я не против, — улыбнулся Орочимару. — Дадите мне семь минут? Я уберу здесь.

Дождавшись, пока ученик уберет свое рабочее место, Сенсома бодрым шагом направился к двадцать четвертому полигону. Его клоны развеялись, давая информацию, так что он знал, что они с Орочимару прибудут на полигон одновременно с Фугаку и Майко.

Проблема, кстати — почему он пошел за Орочимару самостоятельно, а за Фугаку и Майко отправил клонов? Конечно, все потому, что он хотел чуть побольше пообщаться с юным Ясягоро наедине, ведь мальчик в свои двенадцать лет рассуждает как взрослый, а любознательности в нем больше, чем во многих ученых. Однако, это не должно делать его «любимчиком» сенсея. Выделив Орочимару, Сенсома рискует воспитать из него сильного, но горделивого шиноби. Это вообще многих касается.

Сразу вспомнились слова Мицуки о том, что Ясягоро, по природе своей, очень переменчивы. Шаг не туда, и рискуешь вырастить не доброго шиноби, познающего законы мироздания, а какого-нибудь безумного злобного ученого или еще что похуже.

Нужно будет это хорошенько обдумать. Хотя лабораторию и книги он ему выдаст, это железно.

— Прошу прощения за опоздание, — поклонился Фугаку, придя на полигон самым последним. — Я не планировал тренировку сегодня, так что был немного занят.

— Извинения приняты, — кивнул Сенсома.

— Эй, а мне вы врезали! — возмутилась Майко. — Хотя я сказала почти то же самое!

— Вообще-то ты кричала, что тебе, цитирую: «К Биджу не сдалась эта тренировка!», потому что: «Я не планировала ее сегодня!» — отозвался Орочимару, внимательно следящий за слаженной работой муравьев, решивших, на свою беду, построить новый муравейник на тренировочном полигоне шиноби.

— Че вякнул! — рыпнулась было Майко, но ее остановила легкая оплеуха Сенсомы.

Ее нинкен, пришедший с ней на тренировку, зарычал, но даже не подумал нападать. Вместо этого он подбежал к поднимающейся хозяйке. Хороший зверь — пес, похожий на черношерстного самоеда, имеющий очень жесткую шерстку. Боевой товарищ и напарник для шиноби.

Сенсома вздохнул, поднимаясь.

Несмотря на все бунтарство Майко, девушка тут же вскочила на ноги и оказалась в «одном ряду» с такими же поспешными Орочимару и Фугаку. Дети знали строгий и суровый характер своего директора, а теперь и полевого наставника — он не стесняется применять грубую физическую силу в воспитательных целях, при этом не делая различия на возраст и пол наказуемого. Наказанию важна лишь тяжесть проступка.

— Сегодня у нас будет первая совместная тренировка, с вашего выпуска, — объявил Сенсома. — Признаюсь — думал дать вам отдохнуть еще пару дней, но… Передумал. Некоторые наставники на таких тренировках проводят свои тесты или небольшие экзамены, но мне это все кажется пустой тратой времени — вы справились с обучением в Академии, так что и с подобными тестами проблем не будет.

Майко гордо приподняла голову, Фугаку сверкнул глазами, и лишь Орочимару было все равно на своеобразную похвалу учителя. Для него это было известно.

— Да-да, я отлично понимаю, что все, что вы узнали в Академии, вы прекрасно усвоили, — он почти кровожадно улыбнулся детям. — Так что с этого дня вы будете познавать новое и становиться лучше.

Вот теперь они побледнели синхронно (даже всегда бледный Орочимару). Когда Математик Боя говорит о становлении лучше — готовься к безумным тренировкам. Лишь один человек в мире — Майто Дай, смог выдержать курс Сенсомы и сейчас, под предводительством Косуке Марубоши, является чунином. Но то — Дай, он совершенствовал только свое тайдзюцу, а другие направления шиноби его не занимали.

Команде Сенсомы таких «поблажек» не дадут…

— Майко! — Сенсома мгновенно оказался прямо перед носом девочки. — Создай теневого клона!

Не задумываясь, лишь подчиняясь командным ноткам голоса учителя, Инузука сложила печати и подала чакру. Но чуда не случилось, и ее теневой клон вышел ущербным — он был полностью статичен.

— Ненавижу теневых клонов! — прошипела Майко, за что тут же получила сильный подзатыльник.

— Повторяй попытки до тех пор, пока у тебя не кончится чакра! — приказал Сенсома строго. — Фугаку!

Миг, и Сенсома нависает перед вытянувшимся в струнку Учиха.

— Активируй Шаринган и исполни шестое ката Первого Томое! — приказал Сенсома.

Фугаку скривился, но смог-таки активировать Шаринган, и тут же бросился в атаку на учителя!

Для семи лет даже Шаринган с одним Томое — огромная редкость. Однако, Фугаку был слишком уж большим перфекционистом, а потому ему казалось мало даже этого. Неплохое качество — перфекционизм, если только оно мотивирует, а не гнетет. Фугаку его желание быть гением именно гнетет, а значит, его в первую очередь нужно избавить от этого чувства.

— Довольно! — одним резким ударом прервал комбинацию мальчика Сенсома. — Со мной тебе не тягаться. Да и Орочимару с Майко тебя побьют… Сражайся с Каамару. Майко — объясни своему нинкену суть.

От Фугаку так сильно разошлась жажда крови, что Сенсома не удивился бы, если бы мальчик пробудил второе Томое. К сожалению или к счастью, этого не произошло, и уже через минуту Учиха во всю спарринговался с псом своей напарницы. Хотя, если честно, командным духом там пока что даже и не пахло — с каждой своей неудачей (которые происходили часто, из-за того, что Первое Томое вообще не имеет в себе приемов против животных), Фугаку бросал убийственные взгляды на Майко, а та отвечала ему взаимностью.

Задира и гений в такой опасной близости друг от друга… Да еще и разница в возрасте.

— Орочимару! — Сенсома появился перед мальчиком.

Он даже не дрогнул — ждал этого. Чего он точно не ждал, так это того, что Сенсома, круто развернувшись, отправит его в полет ударом ноги.

— Твоя слабая сторона — тайдзюцу, — вынес вердикт летящему ученику Сенсома.

Летел Орочимару недолго и даже приземлился относительно мягко.

На Майко.

— Охренел?! — взвилась девушка, и так взбешенная заданием и тем, что ее псу нередко доставались сильные удары от Фугаку.

Главная задача полевого сенсея — создать слаженную команду без явных минусов. Конечно же, не бывает вчерашних выпускников Академии, не имеющих слабых мест.

Майко была задирой, не способной нормально использовать свои огромные запасы чакры. Почему не могла? Потому что недостаточно практиковалась. Из-за недостатка практики она совершала грубейшую ошибку при подаче чакры в нужные тенкецу. Почему этой ошибки не заметили члены ее семьи — большой вопрос, но вот учителя Академии, естественно, все поняли сразу. И пришли к директору. Конечно, он мог бы все объяснить девочке, и та бы встала вровень с признанными гениями выпуска только за счет того, что смогла бы использовать свои большие объемы чакры на полную. Но зачем это? Если бы она получила такую возможность, то ее мотивация развиваться могла бы пропасть. Из-за своей «ущербности» Майко налегла на все, что не связано с ниндзюцу и чакрой в целом. Поэтому она прекрасно знала все предметы Академии, была одна из умнейших выпускниц, да еще, к тому же, была готова сделать все что угодно в обмен на нормальное использование своей чакры.

А ведь указать ей на ее ошибку может даже мелкий Учиха с одним Томое в Шарингане.

Фугаку был другим. Перфекционист до конца — мальчик всегда желал быть лучше других. И ему удавалось — он встал в один ряд с гениями выпуска, хотя и был младше их на целых пять лет! И даже гордыня не обуяла его. Его захватила печаль. Он считал, что недостаточно силен и даже нахождение в элите выпускников этого года не убедило его в обратном. Это закрывало его полный потенциал, не давая ему расцвести. Но нельзя просто открыто показывать, как гениален мальчик — тогда он может и возгордиться, что тоже не есть хорошо.

Нужно дать ему раскрыть себя самому.

С Орочимару все куда проще и тяжелее одновременно. Он не имел слабых мест (ни одного, ведь вердикт Сенсомы о тайдзюцу был предвзят намеренно). Однако, у него была особенность. Он мог работать в команде как с самыми лучшими, так и с самыми худшими выпускниками. Как с удобными ему лично, так и с противоположными. А все потому, что не привязывался. Не считал товарищами и друзьями. Даже Цунаде и Джирайю, которых знал с самого детства.

И задачей Сенсомы было привить ему чувства к другим. Эмпатию.

— Стой, мы должны тренироваться! — закрылся руками от пинка Майко Орочимару.

— Сначала я тебя прикончу к Биджу! Бесишь! — рыкнула Майко и пошла, было, на Ясягоро, но быстро опомнилась.

И посмотрела в сторону Сенсомы.

Тот стоял и смотрел, изогнув бровь, за получившейся кашей. Трудных ребят он взял себе на обучение. Трудных, но очень перспективных. И все, что ему остается — простимулировать их стать одной командой.

А уже потом начать развивать их личные качества.

— Орочимару будет тренировать тайдзюцу с моим клоном, — объявил Сенсома спокойно. — А вы тренируйтесь-тренируйтесь. Солнце еще высоко…

* * *

— Клан Сенджу! — объявил Черный Зецу, появляясь из камня.

Сегодня Мадара и Карума тренировались на свежем воздухе. Ну… как «тренировались» — разрушали окрестности с помощью своих техник и Сусаноо. Зецу появился в тот самый момент, когда они были готовы закончить бой, так что раздражения он не вызвал.

Неплохо подгадал.

— Сенджу? — потянул Мадара, отворачиваясь от Карумы. — Они мертвы.

— Судя по всему — не все, — Зецу склонил голову. — Я обнаружил это в защитном барьере подвалов Резиденции Хокаге. Узумаки вплели в охранные печати опознаватель. Пока он активен, любой, вошедший в секцию с запретными техниками, даже сам Хокаге, вызовет немедленную тревогу по всем каналам их АНБУ. А деактивируется он только если внутрь заходит член клана Сенджу или владелец Стихии Дерева.

— Любой Сенджу или обладатель редчайшей Стихии в мире, — Карума издевательски хихикнул. — Ну и выбор у этих придурков из Узумаки.

— Печатями явно занималась Мито, — оборвал его смех Мадара. — И уж скорее придурок ты, чем она просчиталась. Надежнее Сенджу или обладателя Мокутона, если у них такой есть, не защищают никого. Хороший ход — ни один шпион не подберется к Эдо Тенсей. Кроме, конечно же, тебя, Зецу.

— Если вы отдадите под мой контроль Белого, я смогу пройти, — согласился Черный. — Однако, защитные системы никуда не делись — я не могу прийти туда в любой день.

— Сколько еще времени тебе надо?! — рыкнул Мадара.

Он вообще вел себя крайне раздражительно, когда речь заходила об Эдо Тенсей. Видимо, в его планах она играла чуть ли не первую роль.

— Всего неделя, — развел руками Зецу. — Через неделю в Конохе большой праздник. Свадьба М…

— Чья? — раздраженно спросил Мадара.

— Математика Боя.

Карума удивился и смолчал. В обычное время он бы непременно как-нибудь подшутил бы над учителем и его черным рабом, но сейчас он был слишком удивлен, чтобы шутить. Да и Мадара замолчал. Зецу ожидал вспышки гнева или, хотя бы, насмешек в сторону бывшего ученика, но ничего из этого не последовало. Наоборот — Великий Учиха вдруг показался таким задумчивым и грустным.

— А ведь он уже вырос… — потянул Мадара, взглянув на небо. — Ему уже много лет. А я постарел… А ведь… он не постарел и на миг. Какой же будет наша встреча?..

Поправив свой плащ, Мадара почти по-старчески передернул плечами и неспешно пошел прочь от полигона.

Как долго он ждет? Подождет еще недельку…

* * *

— Ф-фух… — Фугаку всем весом грохнулся на землю, а рядом с ним упал Каамару.

И мальчик и пес уже выбились из сил, а потому Сенсома ничего не сказал по этому поводу. Лишь прикрыл глаза, мирно сидя у рослого дерева и прислушиваясь.

Как оказалось, Каамару устал чуть меньше Учихи, а потому прямо сейчас, пусть и вяло, пытался укусить Фугаку за бедро.

— Майко… — тяжело выдохнул мальчик. — Убери псину. Я устал…

— Он тоже устал, между прочим, а ты его еще и пинал! — взрыкнула было девушка, но, рассмотрев изодранную когтями и зубами ее нинкена одежду Учихи, вдруг смягчилась. — Ладно, Каамару, оставь его. Уверена, он совсем невкусный, так что не надо мучать себя.

Пес согласно заурчал и улегся рядом с хозяйкой. Она тоже заметно вымоталась — больше двух часов только и делать, что создавать бракованных теневых клонов — занятие не из легких.

Фугаку удивленно выдохнул. Он, конечно, попросил девчонку отозвать зверя, но то, что она и правда это сделает, для него стало сюрпризом. Извечная крикунья никогда не была ему симпатична — слишком уж неидеальная и взбалмошная. Однако, недостойно будет не отплатить ей добром.

— Да ты в левой руке тенкецу задействуй, — посоветовал он, а потом пояснил, когда Майко удивленно воззрилась на него. — Ты же в левой руке не используешь целых три тенкецу. И вслух ничего не говоришь — минус тенкецу горла и головы. Я видел Шаринганом — они у тебя большие.

— И без таких умников разберусь, — фыркнула Майко.

Однако, уже через новый десяток бесплодных попыток, понадеялась, что никто не услышит и не увидит и тоненько пискнула:

— Теневое Клонирование!

Теневой клон, созданный на этот раз, был совсем нормальным! Да, на его поддержание уходило много чакры, но зато сейчас он был… он просто был!

— Ур-ря! — воскликнули сразу две Майко и бросились обниматься друг с другом.

— Первый день и первая задача решена, — довольно промурлыкал себе под нос Сенсома. — Так и запишем — отношения между Фугаку и Майко налажены… почти.

— Еще раз будешь на меня таращиться своим уродским красным глазом — убью!

— За оскорбление Шарингана я тебя прямо тут с землей смешаю!

— На самом деле, Шаринган не совсем красный. Все-таки, в нем полно оттенков и имеются Томое.

— ЗАТКНИСЬ!

Свадьба! и…

— Этот костюм мне не нравится!

Хирузен недовольно скривился.

Он многим пожертвовал, чтобы сегодня иметь возможность не сидеть в своем кабинете. Конечно, всех обязанностей Хокаге на помощников и заместителей не переложишь, но теперь, хотя бы, его не будут дергать каждые несколько минут по пустяковым делам. Нет, могут, конечно, прибежать в слезах и просить решить какой-нибудь вопрос, но в таком случае это будет вопрос мирового уровня, как минимум.

Сделано это было, конечно же, ради дружбы. Сегодня его лучший друг — Сенсома Томура, женится! И он — Сарутоби Хирузен, просто обязан быть рядом с другом в такой день! Обязан помогать ему во всем!

Но какой же этот ваш Сенсома капризный…

— Заткнись и сделай уже выбор! — почти зарычал на него Хирузен. — Мы уже час тут угробили! Юки придет к постаменту через сорок минут! Сорок! Мы сами до туда за двадцать дойдем! Посчитаешь, сколько у нас осталось времени на твои тупые капризы, о, великий Математик Боя?!

— Но он и правда неудобный, — пожаловался Сенсома, вставая в какую-то редкую, несомненно восточную, стойку. — Видишь? Рукав мешает мне правильно занести руку. Я так не смогу использовать Шумный Камыш.

— Тайдзюцу клана Гороу? — удивился Хирузен.

Клан Гороу был очень малочисленен и скрытен. Обитали они где-то в Стране Клыков, но местному Дайме не служили и официальными шиноби Клыков не считались. Да они вообще не считались — слишком малочисленны, кеккей генкай не имеют, да и сильными представителями похвастаться не могут. Однако, бытует мнение, что их уникальная школа тайдзюцу — одна из лучших в мире.

— Обучать никого не буду, даже не проси, — сразу предупредил Сенсома. — Гороу крепко выручили нас с Озином и отрядом Казекаге, когда мы уничтожали пользователей темной чакры. Было дело… Хорошее у них тайдзюцу. Правда, они, почему-то, считают, что оно предназначено для поединков один на один в тесном помещении. Я же считаю, что эта школа идеально подходит для противостояния наемным убийцам. Ну, при покушениях.

— Это — редчайшая стойка, которую ты никогда в нормальном бою не использовал, — Хирузен пыхнул трубкой прямо другу в лицо. — Так что прекрати маяться дурью и застегивай пуговицы. Нам пора.

Сенсома расстроенно вздохнул и признал правоту Сарутоби. Обидно, но официальные костюмы для жениха не рассчитаны на ведение ближнего боя. Даже сшитые на заказ. Даже в мире шиноби.

Друзья вышли из магазина одежды (в который Сенсоме и привезли сшитые на заказ в столице костюмы) на свежий воздух, и Хирузен вновь раздраженно выдохнул. Но теперь не из-за Сенсомы. Почти…

— Поздравляем с праздником, Сенсома-сама! — почти в голос загалдели горожане, завидевшие виновника торжества.

Большого торжества — сегодня гуляет вся Коноха. И с других городов народ приехал, и даже со столицы. Да даже из другой страны! Сенсома был очень популярным человеком. Шиноби уровня Хокаге (и это не оговорка), герой войны и прочее и прочее. Его мировая известность и популярность равна, по сути, таковым у Хокаге.

Что и злило Хирузена — в прошлый раз таким шумным праздником была его свадьба. А может быть даже менее шумным…

Сенсома улыбался, отвечал на поздравления, принимал редкие подарки. Он уже пообвыкся со своим статусом, однако, Сарутоби прекрасно видел, что другу неловко. Дело было в скромности, конечно. Впрочем, он неплохо это скрывал.

Из-за масштабов праздника пришлось вводить общий выходной. И, конечно, организовывать патрули. На один из таких Сенсома с Хирузеном и наткнулись, пройдя всего лишь пять минут в относительном одиночестве.

— Хокаге-сама, Сенсома-сама, — коротко поклонился старым друзьям Кагами Учиха. — Первый патрульный отряд прибыл, дабы сопроводить вас к свадебному постаменту. Мои поздравления, Сенсома!

— Спасибо! — добродушно улыбнулся Сенсома, глядя на членов отряда главы клана Учиха.

Все, как на подбор, молодые парни — лет по семнадцать-восемнадцать. Эти юноши смотрели на Математика Боя с истинными уважением и интересом. В отличии от большей части старших членов клана, они не застали почти открытой вражды между великим кланом-основателем Конохи и одним маленьким безродным сиротой. Это было новое поколение Учиха, и Сенсоме они нравились.

— Позаботьтесь о нас, — поклонился он им.

Так, сопровождаемые отрядом из старательных молодых юношей, не пожалевших активировать свои додзюцу, Хокаге, глава клана Учиха и директор Академии Шиноби Скрытого Листа добрались до места основного действа сегодняшнего дня.

Пусть Юки не хотела выходить замуж за Сенсому в день выпускного праздника, она совсем не была против сыграть свадьбу в том же месте, где он проводился последние три года — на арене-трибунах-зале, выстроенной усилиями Данзо на территории Академии Шиноби Скрытого Листа.

Сегодня арена была заполнена до отказа, однако, праздных зевак или просто незнакомых Сенсоме людей здесь почти не было.

Одноклассники, товарищи с войны, учителя, ученики, коллеги и много-много кто еще. Сенсома без устали принимал поздравления, улыбался, жал руки, кланялся и отвечал на объятия. Подарки эти люди презентуют уже после того, как он официально станет женатым.

— Что же ты не позвал старика на мальчишник, Сенсома? — усмехнулись сзади.

— Тоширо! — обрадованно воскликнул Сенсома, разворачиваясь.

Позади действительно обнаружился пожилой Узукаге. Старый друг, обретенный в самом начале войны. Они не могли общаться часто, но постоянно слали друг другу письма и подарки на праздники. Из-за старости Тоширо было очень тяжело покидать Страну Водоворотов, так что за последний год он ни разу не посещал Лист (даже на Дни Рождения дочери и правнучки).

Однако, сегодня он здесь. Чуть сгорбленный бледно-аловолосый старик, опирающийся на трость. Глава клана Узумаки.

— Этот скучный тип отказался от мальчишника, — поделился с Узукаге Хирузен. — Впрочем, не он один.

— Представляю, что бы стало с Конохой, устрой вы гуляния, — усмехнулся Тоширо и сухо закашлялся. — Пкха!.. Пожалуй, я бы не потянул такое, даже если бы позвали…

Сенсома усмехнулся и тут же мгновенно оказался сзади старика! Еще миг, и в голову Узукаге летит быстрейший и тяжелейший удар локтем. Удивленные гости из числа простых людей охнули от неожиданности.

Они успели охнуть, а Тоширо за это время успел морщинистым пальцем начертить в воздухе нехитрое фуин, которое, негромко хлопнув, сдержало выпад Сенсомы.

— Старость не так уж и сильно тебя беспокоит, дружище, — улыбнулся Сенсома. — А ведь это был удар уровня джонинов высших рангов.

— Грош цена тому Каге, который не сможет сражаться с джонинами, — фыркнул Тоширо. — Но ты все равно не прав — старость не делает меня сильнее. Через пару лет мне придется оставить свой пост.

— Пара лет для Узумаки — лет десять для любого другого, — вежливо улыбнулся Хирузен. — Уверен, Узукаге-сама, вы еще нескоро уйдете на покой.

— Хитрый политический лис, — усмехнулся Тоширо. — Но сейчас тебя не политика должна заботить, а твой подопечный. Ты же выступаешь доверенным со стороны жениха? Смотри, твой подопечный челюсть уронил.

Хирузен взглянул на Сенсому и мысленно согласился с Узукаге — друг действительно выглядел обескураженным. Куда же он смотрел?

Повернувшись в ту же сторону, что и жених, Сарутоби увидел невесту.

Юки, сопровождаемая сейчас Озином, Мито и Бивако (с которой они стали близкими подругами), выглядела сейчас воплощением женской красоты. Ее беременность была на начальной стадии, так что живот округлиться не успел, но Хирузен не сомневался — будь Юки хоть на девятом месяце, никто бы и не подумал о том, что она некрасива. Усиливая эффект, перед невестой вприпрыжку скакала веселая Цунаде, раскидывающая на пути Юки лепестки роз.

Мужчине, которому повезло сегодня стать ее мужем, можно было только позавидовать.

— Иди же к ней, — толкнул Сенсому в спину Хирузен. — А я за тобой.

Сенсома шагнул. Мито, взглянувшая на него, что-то шепнула Юки на ухо, и та захихикала. И жених и невеста прошли к постаменту одновременно, неспешно проходя сквозь толпу народа (что, вообще-то, не по традициям, как и Цунаде с лепестками, но так получилось даже более торжественно).

— Это вам, — улыбнулась Мито, доставая две изящные серебряные цепочки с вязью рисунка фуин. — Такие делали во времена Сенгоку Дзидай в клане Сенджу. Их дарили молодоженам из разных кланов. Эта пара — последняя. Напитавшись вашей чакрой за сутки, они будут сиять без всякой полировки и ухода, пока смерть не разлучит вас. А после потускнеют и станут довольно тяжелыми.

Сенсома бросил взгляд на ее шею и обнаружил там точно такую же цепочку с всего одним отличием. Она была тусклой и потертой.

— Желаю вам никогда не увидеть, как они затухают, — улыбка Узумаки стала грустной. — Поздравляю.

Ни у Сенсомы, ни у Юки не было родителей. Сегодня именно Мито исполняла их функцию, вручив им подарок. Теперь остается лишь дать клятвы Ками.

Престарелый монах, ожидающий молодых на постаменте, добродушно улыбнулся и начал церемонию.

Сенсома смотрел то на Юки, то на монаха, то на толпу гостей и думал. Думал о том, как многого он достиг в этой жизни. Как благодарен он каждому событию, произошедшему с ним, за то, что стоит сейчас здесь. Он вспомнил родителей, вспомнил Тобираму и Хашираму, вспомнил Мусаси, улыбнулся постаревшему Шикогеру, пришедшему сегодня на свадьбу, и, конечно же, вспомнил Мадару.

И Мадара о нем не забывал.

Приняв последнюю клятву и дождавшись, пока молодожены скрепят свои обещания поцелуем, монах как-то странно дернулся и зашипел, будто пронзенный тупым кунаем детский мяч. Юки удивленно округлила глаза. Ей сразу же пришла в голову мысль, что немолодой служитель веры чем-то болен или у него начался приступ.

Однако, Сенсома сразу же напрягся, и не зря. В первое же мгновение, нет, даже мгновением раньше, чем монах начал вести себя странно, Сенсома уже был готов к бою. Легко и ненавязчиво активировав свои сенсорные способности, перерожденный почувствовал дуновение чакры, доносящееся от монаха.

Хотя какая у обычного монаха может быть чакра?

— Поздравляю молодых! — рыкнул монах голосом Мадары и тут же бросился на Сенсому!

Конечно же, среди присутствующих было много тех, кто знал этот голос. Знал слишком хорошо, чтобы подумать о том, что ослышался или показалось. И Хирузен, и Мито, и другие сильные шиноби Конохи тут же поняли, что произошло. Да и что понимать — больше десяти лет назад Мадара точно так же напал в день свадьбы Наоми и Тороки. За кратчайшее мгновение каждый принял решение.

И никто не шелохнулся.

А Сенсома, радостно оскалившись, вошел сразу во Вторые Врата и, не щадя костюма, встал в стойку Шумного Камыша — тайдзюцу скрытного и немногочисленного клана Гороу, которое идеально подходит для боя один на один в замкнутом пространстве. Или для отражения подобной атаки.

— Превеликое спасибо, учитель! — Сенсома рыкнул и мгновенно воткнул подконтрольного Мадаре монаха головой в деревянный пол помоста!

— Этот — единственный! — сообщил Хирузен, успевший просканировать чакру каждого присутствующего и определить его личность.

— Похоже, и правда — подарок, — хмыкнул Сенсома, вынимая руку из месива, в которое превратился монах. — Знакомые черные штуки.

Черными штуками оказались приемники и ретрансляторы чакры, с помощью которых Мадара, в последней битве с Сенсомой, контролировал своих марионеток. Они были аккуратно натыканы под кожу монаха, а самый главный находился в его голове.

— Использовал гендзюцу Шарингана, чтобы заставить старика забыть о приемниках, а после, когда тот закончил церемонию, взял под контроль с помощью приемников, — быстро прикинул Сенсома. — Поэтому мы ничего не почувствовали.

— Я буду даже рада, если ублюдок выйдет сюда лично, — от Юки исходила натуральная жажда крови. — Он вмешался в мою свадьбу!

— Эй, тише, тише, — Сенсома поднялся на ноги и встряхнул руку, чуть освобождая ее от крови. Другой рукой погладил свою жену по щеке. — Это был всего лишь подарок от старого врага. Пустяки. Что самое главное — ты — моя жена.

Они поцеловались, тут же вызвав оглушительные аплодисменты и восторженные выкрики. Да, здесь и сейчас собралась публика, которую не удивишь марионеткой бывшего Бога Шиноби, только что пытавшейся убить жениха. Конечно, неприметные люди в масках АНБУ уже сновали туда-сюда, разыскивая, опрашивая, уточняя и документируя, но основная часть гостей почти не обратила на выходку Мадары никакого внимания.

Он жив? Они знали. Он все еще способен устраивать неприятности? Пф, так ведь это же Мадара! Пытался убить Сенсому? Ха-ха-ха-ха!

Лишь Хирузен взглянул на Юки и тут же нашарил взглядом Цунаде. Два «ключа» к особо-секретным хранилищам здесь. Хотя и тревожно. Есть подозрения. А если есть подозрения…

— Передайте Данзо — нужно проверить секретные хранилища, — бросил Хокаге как будто в пустоту, и, подумав, добавил. — Боевого положения не вводить — просто проверить. И шумиху не разводите. Работайте.

На одну неясную тень рядом с Третьим по счету правителем деревни стало меньше. Теперь он спокоен. Свадьба продолжается.

— Юки Томура? — улыбнулась, тем временем, Юки Сенсоме. — Мне нравится.

* * *

— О, вы уже закончили, учитель? — обрадовался Карума, зайдя в комнату.

Да, именно комнату — Великий Учиха в кои то веки решил вынашивать свои планы в комфортном жилище, так что сейчас они с Карумой находились в элитном гостиничном доме. Сейчас дом пустовал — хозяева уехали прямо перед приходом Учиха, получив плату и наставление ни в коем случае не возвращаться раньше оговоренных сроков. Карума был в восторге — гостиничный дом имел при себе купальни, тренировочный полигон, обширный дворик и, наконец-то, нормальные кровати с чистым постельным бельем.

Мадара, откинувшийся на спинку своего удобного кресла-качалки, тяжело выдохнул и перевел взгляд на ученика. Карума успел уловить последние мгновения смены додзюцу — был Риннеган, стал Шаринган, а потом рисунок исчез, три томое закрутились и поблекли, оставляя после себя лишь обычный черный глаз.

Усталый черный глаз.

— Долго это не продлилось, — поделился Мадара. — Он прикончил монаха в мгновение ока. Впрочем, этого можно было ожидать.

Карума подошел ближе и протянул учителю крепко-заваренный черный чай. Вообще-то, он готовил его себе, но сейчас передумал, глядя, как сильно устал Великий Учиха. В последнее время с ним вообще что-то странное творилось… Вот, например, даже сейчас — взял кружку из рук и спокойно отпил! А раньше бы обязательно попробовал плеснуть кипятком в лицо — так он учил Каруму всегда быть наготове. Эффективно, пусть и жестоко.

Похоже, Карума вообще единственный ученик Мадары, которого ему совсем не жалко. Впрочем, он привык.

— Какие планы? — спросил парень, садясь прямо на пол напротив учителя.

— Хм-м-м… — Мадара посмотрел в потолок. — Грандиозные, конечно. Но сперва нам нужно дождаться гостей из Страны Ветра.

— Ветра? — удивился Карума. — Но мы же в Огне. Вы-то понятно — для вас границ нет, но обычным людям из других стран сюда заказан. Особенно из Великих. Вы же прекрасно знаете, что Коноха готовится к войне. Или решили пошуметь?

— Совсем нет, — Мадара покачал головой. — И ты даже прав — обычным людям сюда ходу нет. Скрытно в Огонь может проникнуть только кто-то из Каге. В одиночку, конечно. Третий Хокаге все хорошо устроил — мне нравится его подход. Да и то, что я видел глазами монаха в Конохе… похоже на наши с Хаширамой мечты.

— Вам понравилось? Тогда я не совсем понимаю, почему мы с ними враждуем.

— Мы враждуем не с Конохой и не с Огнем. Наш враг — весь мир. Человечество не хочет жить без войн и страданий. Оно сделало выбор. Так что мы заставим его жить мирно. И у нас даже нет настоящих союзников. Старый разваливающийся Император, желающий устроить Армагеддон с помощью своего темного божка, не приведет людей к миру. И еще более старый Цубаки, носящий в глазнице Риннеган самого Рикудо и мечтающий изобрести шиноби, который в одиночку смог бы захватить этот мир для него, тоже. Теперешняя Коноха — хорошее место. Но, даже так, несмотря на существование такого места, остальной мир ужасен. Понимаешь, ученик? Я — единственный, кто может привести мир к общей гармонии. Я был избран с рождения. И мои глаза — ярчайшее тому подтверждение. Однако, сейчас у меня недостаточно сил, чтобы провернуть все, что я задумал.

— Гости из Ветра как-то помогут с этим? — заинтересовался Карума.

— Да, — Мадара кивнул. — Они отдадут мне один из двух важнейших компонентов, для моего первого серьезного шага, как владельца Риннегана.

— А второй — Эдо Тенсей? — догадался парень.

— Верно. Молодец, что догадался. Пойди разомнись на улице. Молодым не пристало беречь энергию. Я побуду один.

Карума послушно поднялся и вышел из комнаты. Мягко ступая по деревянному полу длинного коридора, молодой Учиха думал, что что-то, все-таки, с его учителем не так. Слишком вежлив стал, слишком сентиментален. Возможно даже — слишком осторожен.

Будто боится, что что-то может пойти не так. Будто что-то важное, действительно важное для него, может не случиться. Но что это?

* * *

Время близилось к вечеру, а празднование свадьбы Сенсомы и Юки только разгоралось. По просьбе народа, уже не первый год отмечающего День Ежей, Сенсома призвал большую часть своих контрактников до конца дня. Ежи удивили, преподнеся молодоженам подарок — огромнейшее яблоко сочно-красного цвета.

— Это — Великое Яблоко Гигантского Леса — такое вырастает раз в десять лет, — авторитетно пояснил Теро. — Поздравляем со свадьбой. Взаимности вам.

За два часа до темноты, на церемонию явился единственный одноклассник Сенсомы, с которым они в этот день не виделись.

Данзо Шимура неспешно прошел сквозь охотно расступающуюся перед ним толпу чуть прихрамывая. На редкие вопросы о ноге отмахивался, оставляя хмурое «подвернул». И ведь действительно серьезно хромал, Сенсоме даже как-то неловко было сидеть, ожидая, пока друг доковыляет до него.

— Мои поздравления, — выдохнул Данзо, остановившись у столика молодоженов. — Я не знал, что вам подарить, но, так как вы оба — шиноби, то это — вам. Два купона на пожизненное снабжение чакропроводящими кунаями и сюрикенами из хранилищ АНБУ. Правда, они будут действовать только пока вы — официальные муж и жена. Потом перестанут. Надеюсь, вы не разорите специальный отряд.

— Спасибо! — тепло улыбнулся другу Сенсома, встал и, не обращая внимания на протесты, крепко обнял его.

— Я пойду, — после объятий заявил Данзо. — Мне нужно готовиться к поединку.

— А ты сможешь с такой ногой? — спросила Юки. — Может быть мне попросить Озина посмотреть?

— Не надо, я не хочу принимать помощь перед поединком. Так будет нечестно.

Сказав это, Шимура неспешно развернулся и похромал ко входу на арену. Через пару десятков минут они сойдутся в поединке с Сэдэо. Сенсоме вдруг стало интересно — не является ли хромота Данзо игрой в поддавки? Очевидно, что Шимура очень не хочет тренировать детей Хирузена, Сенсомы и Сэдэо, так что он может и «смухлевать», поддавшись Сэдэо и проиграв. Второй-то попытки не будет.

Несмотря на внезапные подозрения, с Хирузеном Сенсома заговорил не поэтому.

— Эй, Хиру, — обратил на себя внимание Сенсома (до этого Хирузен смотрел в спину Данзо) тихим шепотом. — Это ты ему про сроки действия купонов подсказал? Ну, что они перестанут действовать, если мы разведемся.

— Неа, — помотал головой Хирузен, который, как и Сенсома (да и вообще все), был крайне удивлен. — А больше он ни с кем и не разговаривает, наверное. Не пленники же ему под пытками идеи накидывали?

— Было бы забавно, — нейтральным голосом отозвалась Бивако, с сожалением смотря на бутерброд перед собой.

— Извини, — покаялся Сарутоби. — Мы же за столом, точно… Но вообще — как думаешь, он хромает, чтобы проиграть Сэдэо бой?

— Да я уже ни в чем не уверен, — пожал плечами Сенсома.

— Дамы и господа! — усиленный чакрой голос диктора разнесся над празднующими. — Как вы все знаете, на арене можно проводить поединки между шиноби. И даже наш Хокаге, если пожелает, может выйти сразиться с любым другим желающим. Сегодня уже прошли сражения между генинами и чунинами. Джонины сражаться не хотели. Однако, нас ждет поистине грандиозное событие — битва глав кланов! Сегодня, для выяснения личных причин, в бою сойдутся Сэдэо Хьюга и Данзо Шимура! Просьба всех желающих понаблюдать занять свои места. Барьер активировать!

Люди возбужденно зашумели, оценив размах мероприятия, и поспешили занять наиболее удобные места. Самые лучшие места, конечно же, были для шиноби и находились прямо на границе с защитным барьером. Сегодня там собралось меньше сильных джонинов, чем в день, когда сражались Сенсома и Хирузен, но это почти компенсировалось целым отрядом старейшин Хьюга, напряженно ожидающих битвы.

И Сенсома и Хирузен тоже были бы с ними, но другие члены кланов Томура и Сарутоби оказались резко против. Юки не хотела оставлять Бивако, которая не могла подходить к барьеру так близко, а потому и Сенсома с Хирузеном остались с ними. Чуть побурчав о пагубном влиянии женщин на развлечения, мужчины сосредоточились на бое.

— Ставлю двадцать тысяч, что Данзо проиграет, — заявил Кагами, которого Хокаге и директор посвятили в дело. — Конечно, Сэдэо хотелось бы проиграть самому, но он действительно сильный. Данзо тоже, конечно, но в последнее время выглядит он как-то неуверенно, а ведь раньше был почти на равных с вами. Да еще и эта хромота.

— Учитывая, что Данзо тоже может желать своего поражения, я согласна со ставкой, — кивнула Юки. — Хотя его подарок сегодня был милым.

— Никто из них не желает себе поражения, — возразил Сенсома, глядя на своих друзей, стоящих на арене. — Хотя Сэдэо однозначно не хочет выигрывать, проигрывать он тоже не жаждет. Да и старейшины Хьюга следят пристально. Однако, Данзо победит. Готов поставить миллион.

— Играешь по крупному? — усмехнулся Хирузен.

— Всегда, — вторил ему перерожденный.

А внизу началась битва.

* * *

Гостей, ожидаемых Мадарой оказалось немного — всего трое мужчин. Карума не ошибался, когда говорил, что попасть из Ветра в Огонь — задача нетривиальная. Однако, он не учел, что с любой нетривиальной задачей можно справиться нетривиальным способом.

Шиноби прилетели по воздуху с помощью устройств Страны Неба.

— Занимательный опыт, — потер запястья самый молодой из них и шагнул к вышедшему из дома Мадаре. — Приветствую вас. Как мне вас называть?

— Так, чтобы мне нравилось, — ответил Учиха. — И учти — с возрастом я стал капризен.

Мужчина склонил голову и, кажется, скривился. Впрочем, в следующее мгновение он поднял взгляд. Абсолютно спокойный и уверенный взгляд обладателя одного из Семи Даров Рикудо Миру — Веера Ветряного Идола. Шиноби уровня Каге и брата нынешней Казекаге.

— Меня зовут Эбизо, и моя сестра поручила мне заключить с вами сделку,Мадара-сама, — сказал, подумав, он. — Ваши люди из Страны Неба рассказали нам, что вы ищите. Мы согласны отдать их вам.

— Я бы никогда не сказал такого, если бы все еще жил в Конохе, но у вас же есть условия, верно? — Мадара нахмурился — ему совсем не нравилось, что он не может получить желаемое даром. — Чего хочет Казекаге?

— Ненападения, — ответил Эбизо. — С вашей стороны и со стороны ваших… союзников.

Шиноби Страны Неба делали вид, что их это не касается. Мадара не знал точно, кого прислал Император, но был уверен — эти из элиты.

— Всего лишь не убивать ваших людей во время войны? — фыркнул Мадара. — Да пожалуйста! У меня будет столько целей, что на вас и так времени не осталось бы.

— Это радует, — склонил голову Эбизо. — И еще одно… небольшое… Девятихвостый. Мы хотим забрать его себе по итогам этой войны.

— Хочешь подрядить меня на ловлю зверей? — тут же набычился Мадара, давя чакрой. — Не забывайся, суновец.

— Вовсе нет, Мадара-сама, — поторопился объяснить Эбизо. — Мы сами справимся с его поимкой. Однако, до нас дошли вести, что Девятихвостый когда-то стал вашим личным Призывом. Мы хотели бы, чтобы вы отменили сделку с ним. Если у вас нет на него планов, конечно же.

— Если захватите — сниму, — легко пообещал Мадара. — Это того стоит.

Естественно, он врал. От Суны пользы будет немного, а вот Девятихвостый ему еще пригодится. Не как боевая сила, конечно, с этим он не справится — любой мастер фуиндзюцу его запечатает. Но вот для финального этапа плана «Глаз Луны» зверь будет просто необходим. Как и его собратья.

— Тогда передаю их вам, — кивнул Эбизо, подходя к Мадаре ближе и протягивая особую печать.

Как только бумажка легла в руку Учихи, суновец активировал фуин, и печать раскрылась, являя миру…

— Мангеке Шаринган? — удивился Карума. — Чей он?

— Одного из взятых в плен шиноби Конохи, — поделился Эбизо, осторожно поглядывая на Мадару, к которому стоял слишком близко (с ним даже в одной Великой Стране слишком близко!). — Его звали…

— Тецуя Учиха, — тихо ответил за него Мадара. — Мой маленький племянник.

— Мы об этом не знали, — Эбизо и правда выглядел ошарашенным. — Это же…

— Вы и не могли знать — даже в Конохе сведения о моей близкой родне засекречены, — отмахнулся Мадара. — О, Зецу вернулся. Как раз вовремя. Можете уходить — сделка состоялась. И передайте своим начальникам — скоро начнется война. Через пару месяцев точно. Пусть готовятся.

Шиноби Неба и Ветра покидали Учих молча. И спешно. Никому не хотелось оставаться рядом с бывшим Богом Шиноби и нынешним Дьяволом. Да-да, именно так и называют Великого Учиху во всех странах, кроме Конохи.

— Странно, что они согласились отдать такое сокровище, — поделился сомнениями Карума. — Вы бы глянули повнимательнее — может это подделка? Или ловушка.

— Я бы посмотрел на лицо человека, который захотел бы убить меня с помощью глаз моего племянника, — фыркнул Мадара. — И уж точно глянул бы на того, кто захочет меня обмануть. Это — оригинал. И согласились они правильно, потому что эти глаза мне сильно нужны. Очень сильно. Настолько сильно, что я бы пошел за ними лично, если бы они не согласились.

Каруму ответ удовлетворил. Правда, так и подмывало спросить, для чего Мадаре новые глаза. Не себе же он их вставлять собрался — у него Риннеган есть, да и глаз Мангеке Шарингана, сожженный Изанаги восстановился. Правда, восстановившись он утратил свою уникальную способность и, к тому же, более был не пригоден для Изанаги.

Конечно же, в тайне Карума надеялся, что Шаринганы предназначены ему.

Черный и Белый Зецу, сросшиеся воедино, обнаружились в главном зале. На них не наблюдалось ни малейших царапин, а прямо перед ними лежала раскрытая тетрадь. Прямо сейчас гуманоиды просто отдыхали от использования скрывающих, копирующих и прослеживающих техник. Даже самому идеальному для шпионажа существу в мире эта кража далась тяжело.

— Меня не видели и не слышали, — хрипло заговорил Черный. — Благодаря вашему сюрпризу, местная разведка проверяла хранилище, но ничего не обнаружила. После этого они успокоились. Я не смог забрать оригинал, так что переписал все в тетрадь. Было очень сложно распутывать фуиндзюцу Узумаки и Сенджу, но я все сделал. Правда, результат может вам сильно не понравиться.

Мадара молча прошел к столу и поднял тетрадь. Бегло прочитав, он нахмурился и прочитал снова. А потом снова и снова, стараясь не упустить из внимания ни одной детали. Наконец, с чтением было покончено.

— Призываемые обретают бессмертие и бесконечные запасы чакры, — задумчиво пробормотал он. — Но на самом деле — пустышка?

— А чего, разве этого мало? — удивился Карума, наблюдавший за учителем. — Я помню ваш рассказ о битве при Конохе — Воскрешенные были просто монстрами.

— Эта версия Эдо Тенсей воскрешает шиноби не в полной силе, — объяснил Мадара. — Всего лишь десять-пятнадцать процентов от максимума. Судя по всему, это — воссозданная имитация Воскрешения Тобирамы. Похоже, альбинос не решился доверить технику даже своему преемнику, оставив лишь какие-то общие наброски. Налеплено грубо, хотя и будет работать. Зецу! Ты уверен, что это — не пустышка для таких воров, как ты?

— В самых секретных хранилищах техник Конохи нет ни единого упоминания о воскрешении, кроме как в этом свитке, — ответил Черный.

— Тогда перепиши все то, что было в остальных свитках в ближайшее время, — распорядился Мадара. — Раз уж ты их читал.

— Как прикажете, — поклонился Зецу.

— И разъединись. Мне нужен Белый.

— Ура! Мадара-сама сказал, что я нужен ему! — обрадовался Белый, споро разъединяясь с Черным. — Что прикажете, Мадара-сама?!

— Следуй за мной, — приказал Мадара. — Карума, ты тоже. Не отставайте.

Бодрым шагом выйдя из дома, Мадара уверенно пошел прочь от гостиницы. Карума шел следом, раздираемый любопытством. Зецу, конечно же, тоже. Шли недолго, но прошли достаточно, благодаря высокому темпу. И остановились возле обычного замшелого камня, лежащего здесь уже, наверное, лет двадцать пять.

Карума увидел застарелые следы своего учителя. Они прибыли в гостиницу два дня назад и каждый день Мадара куда-то удалялся на несколько часов. Теперь парень получил ответ на вопрос: «Куда?»

Бросив тетрадку с описанием сильнейшей техники в мире (предполагаемой, по крайней мере), Мадара без сомнений врезал рукой по земле, используя, вероятно, какую-то технику Стихии Земли, так как рука быстро и глубоко вошла в землю. Пошарив там, будто в мешке, Мадара рывком достал искомое.

Совсем еще не старый череп. Молодого парня. Лет двадцати четырех.

— Эдо Тенсей — не совсем техника, это, скорее, ритуал, — сам себе сказал Мадара, грустно глядя на череп. — Так что, я уже могу его исполнить.

Грубо схватив ойкнувшего Белого за горло, Мадара бросил его на камень и быстро сложил печати. Под его ногами полотном расползлось фуиндзюцу, на которое он бережно опустил череп. Рисунок загорелся, и от черепа к Зецу понеслась чакра, от которой просто воняло смертью.

Белый истошно завопил, когда его начал облеплять пепел и прах, генерируемый фуиндзюцу.

— Двадцать шесть лет назад я отстроил гостиницу, в которой мы ночевали, — вдруг начал Мадара. — Он всегда мечтал об этом — своей собственной тихой гостинице, где он смог бы подавать людям чай. Всегда был добряком… И его могилу я сделал здесь. Смотри, Карума, за тем, как в мир является его второй правитель.

Техника закончила формировать тело, и теперь Карума пораженно смотрел на молодого парня, очень сильно похожего на омоложенную версию Мадары. Оболочка будто была пустой, но вот, в его глазах появилась жизнь.

А после он активировал Мангеке Шаринган.

— Изуна! — выдохнул Мадара, бросаясь к брату.

— Б… Брат? — пораженно прошептал воскрешенный. — Ты?

— Я, Изуна, я! — Мадара так крепко стиснул худощавого парня в объятиях, что Каруме показалось, будто тот развалится на части.

И стало немного завидно.

А воскрешенный Изуна Учиха даже и не догадывался, что совсем скоро сила Риннегана полностью вернет его к жизни. А глаза его собственного сына даруют ему Вечный Мангеке Шаринган.

Дела семейные

— Эт-то… Жизнь? — Изуна ошеломленно осмотрелся.

Мадара лишь еще сильнее сжал свои объятия, вновь услышав голос брата, по которому тосковал каждый миг этих долгих двадцати шести лет. Он уже и позабыл, каково это — любить. А теперь начал вспоминать.

Приятные воспоминания.

— Ладно, Дара, перестань уже, — Изуна похлопал брата по спине. — Я же сейчас на части развалюсь.

— Больно?! — Мадара резко отпрянул, во все глаза разглядывая, не сломал ли что младшему.

— Да нет, вообще-то, — хмыкнул Изуна и посмотрел на свои ладони. — Ничего не чувствую. Но это не значит, что меня нельзя сломать. Было бы забавно, конечно, умереть сразу же после воскрешения, но…

— Эдо Тенсей не полностью возвращает к жизни, — Мадара задумчиво кивнул самому себе. — Техника альбиноса лишь привязывает душу к телу, созданному по образу и подобию воскрешаемого из пепла и трухи…

— Альбинос? Ты о Тобираме? Этот Сенджу где-то рядом? Это отлично, ведь я хочу надрать ему зад, за то, что он меня прикончил. Хе-хе… Забавная фразочка…

— Тобирама мертв, — отмахнулся Мадара, поворачиваясь к дому. — Идем, Изуна, я должен о многом тебе рассказать. О безумно многом…

— Похоже, это будет забавно, — широко улыбнулся воскрешенный и пошагал за братом. — Ты всегда умел меня повеселить, Дара.

— Да, об этом — не называй меня так.

— Что-то изменилось? Мне казалось, что тебя это имя всегда…

— Оно меня бесило!

— Ну и отлично! Стал бы я тебя так называть, если бы тебя не бесило.

Карума, про которого благополучно забыли, проводил братьев взглядом. Мадара сам не свой в присутствии Изуны, а тому, похоже, море по колено и горы по плечу — нервы крепкие настолько, что после двадцати шести лет небытия и последующего воскрешения оправился в миг, да еще, при этом, не забывает дергать за усы самого опасного хищника в мире, имя которому — Мадара Учиха. А еще это ощущение… От Изуны исходит аура спокойного и веселого парня. Карума слабо представлял себе, как обладатель Мангеке Шарингана может заиметь себе подобную ауру, но факт на лицо — Изуна разительно отличался от своего старшего брата.

А еще внешне он неуловимо напоминает одного бывшего ученика Мадары…

До дома дошли в темпе, всего за несколько минут, каждую из которых братья ругались. Вернее, Изуна мастерски бесил Мадару, а тот уже ругался. Карума почувствовал, как неуютно Изуне, из чего сделал вывод, что своими над Мадарой шуточками он просто пытается помочь себе успокоиться. О да — наверняка в голове у воскрешенного Учихи роится миллион вопросов, от способа, с помощью которого его воскресили, до постаревшего брата, которого он явно помнит помоложе. Мадара тоже был неискренен в своей ругани — Карума очень ясно видел, что учитель за бранью скрывает почти детскую радость, дарованную ему воссоединением с братом.

— Узнаю своего Дару, — хмыкнул Изуна, задержавшись на пороге дома. — Никакой доброты и тепла в постройке. Грубая и резкая работа.

— Я делал его похожим на твои влажные мечты! — язвительно зашипел Мадара в ответ.

— Ага, своими кривыми руками, — парировал Изуна. — В архитектуре, как и в танце, важна душа. Ты можешь просто забить противника прямыми ударами, но это будет ни капли не забавно. Умерь пыл, пропусти пару ударов и выруби врага удачным апперкотом — так куда веселей. Вот и получается, что не вкладывая душу, нормального дома построить нельзя.

— Ту часть, в которой речь идет о битве, я понял, — отозвался Мадара. — Но до этого и после ты нес какой-то бред. Ладно, неважно, пройди в гостиную.

Сняв свой «уличный» плащ, Мадара встал по середине самой большой и светлой комнаты. Правая его рука недвусмысленно указывала на место рядом с ним, куда и должен был направить свои стопы возрожденный. Карума же остался стоять в дверях, все еще не замечаемый, будто невидимка.

Он с интересом смотрел на двух братьев, гадая, что же теперь задумал сделать его учитель. Однако, этот вопрос отпал сразу же, как Карума увидел расцветающий в глазах Мадары Риннеган. Точнее, он изменился, став другим. Теперь Каруме было дьявольски интересно, какой силой глаз Бога воспользуется учитель и для чего?

— Внешний Путь — Техника Самсары Небесной Жизни, — торжественно выдохнул Мадара.

Этого Пути Риннегана Карума не знал. И он был сильно удивлен, услышав название техники.

А потом он просто остолбенел.

С Изумленного Изуны слезало верхнее покрытие. Не кожа и даже не одежда — именно покрытие, образованное пеплом Эдо Тенсей. От тела начал идти пар, и за этим паром показывалась кожа. Живая кожа живого человека.

Мадара, напряженно державший печати, счастливо осклабился, но почти сразу же побледнел и зашатался. Карума шагнул к учителю, еще не до конца все понимая, но его опередил Изуна. Черной молнией младший брат Мадары метнулся к нему и поддержал. Растерянность с его лица уже начала уходить.

Как и глаза, рассыпающиеся осколками красного стекла.

— Все нормально, — тяжело дыша, успокоил брата Мадара. — Эта техника вернула тебя к жизни, как и должна. Полноценно. Но твои настоящие глаза она не скопировала, потому что ими пользуюсь я.

— Плевать на глаза! — тряхнул челкой Изуна. — Ты сам как? Все в порядке? Я почувствовал, что твоя чакра уходит в ноль. От такого можно и умереть.

— Мне это не грозит, — улыбнулся такой заботе Учиха. — Моих сил хватит, чтобы восстановиться. У меня здоровья на несколько Узумаки. А на глаза не плевать. Вот, возьми…

Взяв Изуну за руку, Мадара вложил в нее те самые Шаринганы, которые совсем недавно доставили по воздуху шиноби Страны Неба из Страны Ветра. Глаза Тецуи Учиха. Глаза племянника великого Мадары.

И глаза его брата, конечно же.

— Это Мангеке Шаринган? — тут же догадался Изуна, почувствовав их чакру. — Но чей он? И спасет ли меня это от слепоты?

— Спасет-спасет, — уверенно закивал Мадара. — Твои глаза спасли меня, а эти спасут тебя. И усилят. А их хозяин… Они принадлежали твоему сыну.

— Тецу? — мгновенно понял Учиха, вздрогнув. — Но ему же… Постой, он пробудил Мангеке Шаринган? И успел его лишиться? Сколько лет я был мертв?!

— Двадцать шесть лет, брат, — тихо ответил Мадара. — Я же уже сказал — мне нужно о многом тебе поведать.

Бывший мертвым двадцать шесть лет, двадцатичетырехлетний Изуна Учиха проникся. Проникся всей ситуацией, в которой оказались он и его брат. Перед самой своей смертью он был до конца верен брату и его силе, а потому отдал ему свое самое дорогое сокровище — глаза Мангеке Шарингана. Но тогда он даже и вообразить не мог, что свою верность братству Мадара выразит его воскрешением через долгие два десятка лет. И вот теперь он здесь.

— Забавно… — рассеянно усмехнулся Изуна, сжимая глаза собственного сына в руке. — Безумно забавно, Дара.

* * *

— Раз-два, раз-два! — разносился по двадцать четвертому тренировочному полигону бодрый голос Сенсомы.

Он стоял почти посередине полигона, скрестив руки на груди, и своим счетом задавал темп отжиманиям, которым были подвергнуты Орочимару и Фугаку. Шиноби отличаются от людей физически в гораздо лучшую сторону, так что, казалось бы, одни из самых перспективных и сильных генинов поколения не должны были испытывать трудности с простыми отжиманиями. Однако, они их испытывали, причем еще какие!

Тяжело не покрыться потом с ног до головы, если за твою тренировку взялся знаменитый Математик Боя.

— Второй час прошел, вы молодцы! — бодро оповестил ребят Сенсома. — Показываете настоящий боевой дух!

— Если мы упадем, вы устроите что-нибудь похуже, — отдуваясь, пропыхтел Орочимару.

Юноша физическими данными не блистал, как, собственно, и его младший товарищ, а потому ему очень не нравилось часами толкать землю. Увы, но их учитель был в этом плане довольно суров и категоричен, так как о пользе огромнейшего количества повторений простых упражнений знал из личного опыта. И еще гаже было то, что из того же опыта он прекрасно знал о пределе, дальше которого генинам не пройти.

Единственным несомненным плюсом такой тренировки, по мнению Орочимару, было лишь то, что не приходилось взаимодействовать с взбалмошной Майко и ее псом. Жесточайшая пытка, призванная избавить своих жертв от свободного времени и любых намеков на бодрость и свежесть, названная Сенсомой «отжиманиями», завуалированно подавалась им как способ увеличить свои объемы чакры. Духовные составляющие и у Орочимару и у Фугаку были очень серьезными, но вот физические от идеала были дальше, чем далеко.

Причем же тут Майко? При том, конечно, что ей как-либо увеличивать чакру без надобности — ее у девчонки и так в избытке. Поэтому она сегодня тренировалась индивидуально. Но на сложность тренировки ее индивидуальность никак не влияла.

— Это чер-р-ртовски т-р-рудно! — рычала девушка, припав к самой земле всем телом.

Прямо сейчас Инузука использовала одну из основных способностей своего клана — Технику Четырех Лап. Ее нинкен, приняв форму Клона Зверя Человека, находился рядом с ней. Скалясь и рвясь ринуться вперед, в бой, они стояли позади Сенсомы, не сводя с него глаз.

— Клан Инузука обучает способных детей Технике Четырех Лап с десяти лет, — Сенсома отвернулся от отжимающихся парней, оставив им своего Теневого Клона. — Техника несложная, но имеет ряд ограничений, которые не позволяют вот так вот запросто использовать ее тем, кто членами клана Инузука не является. Первое ограничение, конечно же, тенкецу. И в этом твоя проблема. Не используя свои тенкецу на максимум до двенадцати лет, ты и Четыре Лапы делала неверно. Сейчас же, ты начинаешь исправляться.

— Очень сложно… контр-р-р-р… — девушка самым натуральным образом зарычала, а ее нинкен, чувствуя ярость хозяйки, вторил ей как можно более угрожающе.

— Конечно, почти перевоплощаясь в зверя, ты получаешь его повадки, — Сенсома пожал плечами. — А так как форма боевая, то и боевой ярости в ней много. И вот ты, непривыкшая, неопытная, но безумно сильная от природы, сама себе вдарила по мозгам такой дурью и яростью, что даже мне неудобно открыто поворачиваться к тебе спиной. Уверен, такая мощь легко может заставить испугаться даже чунина. Но ее необходимо контролировать. Любую ярость и любые инстинкты — все нужно держать в руках. Так что мы с тобой и ждем и замеряем, насколько тебя хватит.

Без предупреждения, Сенсома плавно и быстро выхватил кунай из задней сумки и метнул в Майко. Конечно же, железку он бросал с расчетом на промах и не прогадал — кунай воткнулся в землю перед самым носом девушки.

А уже в следующее мгновение она молнией сорвалась к нему.

— Следующая стадия тренировки, — зевнул Сенсома, покрываясь чакрой Исобу. — Битва в звероформе.

Отдав львиную часть контроля над телом своему Биджу, Сенсома наблюдал за техникой ученицы. До тысячелетнего демона озер ей, конечно, было очень далеко, но, несмотря на колоссальную разницу в уровне и общую неопытность Инузука, в этом бою отчетливо просматривался ее несомненный талант.

Инстинктивно действуя в паре с Каамару, Майко выжимала из него и из себя все соки, маневрируя, уклоняясь и поддерживая. Она была очень старательной, эта девушка, что так любит острые ситуации и конфликты. Ее рвение перемешивалось с ее талантом и природными данными и делало ее одной из лучших выпускниц Академии за все время.

Нужно лишь только помочь ей раскрыться.

Вообще, каждый из трех учеников Сенсомы мог претендовать на звание лучшего в своем выпуске. Фугаку был также талантлив, как и Майко, да, к тому же, являлся потенциальным обладателем одного из двух сильнейших додзюцу в мире. Орочимару прекрасно чувствовал чакру природы и мог стать самым молодым сеннином за всю историю. Эти дети имели потенциал уровня Хокаге и охотно развивали его вместе с Сенсомой уже целый месяц.

Поначалу Сенсома делал из них команду. Конечно, за жалкие недели из трех совершенно разных личностей не сделать полноценный «боевой организм», но кое-какие подвижки в «сплочении» детей наметились. Так. например, Фугаку стал почти нормально общаться с Майко, а та почти отвечала ему взаимностью. Со сложным характером девушки трудно загадывать наперед, но Сенсома надеялся, что она сможет разобраться, испытывает ли она лишь признательность к маленькому Учихе, за помощь с ее тенкецу (которую он стал оказывать регулярно) или же дело в чем-то другом? Орочимару эмпатии не научился, но (вот курьез!) зато оказался в совершенно незнакомой для него ситуации. И Майко, и Фугаку его явно недолюбливали. За некоторое занудство, вечно-невозмутимое лицо или же за его талант — сказать трудно, но факт остается фактом — мальчик, который по жизни в любой компании был фаворитом (но при этом не нуждался в этом), теперь стал аутсайдером.

И Сенсома радостно улыбался, размышляя, к чему это может привести.

Одно его печалило — он уже принялся развивать личные боевые навыки каждого из детей. Это, конечно же, было обусловлено спешкой. Спешкой, связанной с грядущей войной, которая начнется со дня на день.

— Ладно, на сегодня все, — остановил отжимающихся парней Сенсома, развеяв своего клона. — Можете отдохнуть. Как переведете дух — дотащите Майко до кланового квартала Инузука и будете свободны.

Генины перевели взгляды на девушку, лежащую за спиной сенсея. Да, в этот раз Сенсома чуть перестарался — Майко осталась без сознания. Впрочем, ей это только на пользу пойдет — завались она сейчас в обычный сон, могла бы оказаться неприятно удивлена случайной активацией чакры. У начинающих шиноби с плохим контролем такое иногда бывает — спят себе и спят, а потом вдруг применяют во сне технику, которую дольше всего заучивали.

В общем, найдя себе оправдание, Сенсома попрощался с детьми и отправился домой. Юки и Бивако уехали в столицу за покупками (оказывается, новорожденным детям нужно так много вещей), и их не будет еще несколько дней. Хирузен по этому поводу звал в гости, однако, это все будет вечером, а сейчас можно немного отдохнуть.

Отдых дома, для Сенсомы, почти всегда, заканчивался спаррингом с Джирайей. Беловолосый проныра, постигающий азы сендзюцу, во всю требовал «старика» научить его куче приемов, Режиму Отшельника, Призыву и Мангеке Шарингану. Или Бьякугану. И не важно, что додзюцу нельзя обучить!

Да, на мальчика сильно повлияла битва Сэдэо и Данзо, в которой глава клана Хьюга во всей красе продемонстрировал, как силен может быть пользователь додзюцу. Даже Сенсома был поражен силой бывшего одноклассника. Он будто и не сражался вовсе — просто читал весь бой. Сила его Бьякугана позволяла ему видеть все движения противника, какими бы быстрыми, точными и неожиданными они бы не были. Он даже сражался не с самим противником, а с его чакрой.

И чакра эта Хьюге ничего сделать не могла.

Однако, победить ему не удалось. Прихрамывающий Данзо резко забыл о хромоте где-то в середине битвы и стал двигаться так быстро и точно, что Сэдэо только и успевал, что на атаки его реагировать. Нинтайдзюцу Ветра раскрылось в тот день на той арене во всей красе. Данзо почти удалось достать Сэдэо в ближнем бою — высшая форма мастерства тайдзюцу! Но лишь «почти». Но даже это «почти» не помешало Шимуре вырвать победу, ведь помимо тайдзюцу он прекрасно владел и ниндзюцу.

И поток ужасающего торнадо просто смел главу клана Хьюга с арены, переломав ему, попутно, все кости.

После такого поединка никто не посмел оспорить желание Данзо забрать одного из близнецов Сэдэо к себе в обучение. Миссия оказалась выполнена.

А Джирайя раззадорен…

— Я хочу владеть нинтайдзюцу, как Данзо! — мечтал мальчишка. — Нет, даже не как он — круче! Только представь, что будет, если объединить нинтайдзюцу Ветра, Молнии и Огня! У-ух!

— Нинтайдзюцу Огня пока не существует, — заметил Сенсома. — Так что не мечтай. Или ты хочешь изобрести его самостоятельно?

— Времени у меня нет на такие глупости растрачиваться, — буркнул тут же поникший парень, всегда считавший, что Огонь — это круто. — Ну, а какие нинтайдзюцу есть?

— Вообще-то, это тема, эм… сто сорок седьмого параграфа «Работы о ниндзюцу», — Сенсома прищурился. — Хочешь сказать, что забыл?

— Ничего я не забывал! — гордо вздернул нос Джирайя. — Я и не читал его. Так что давай рассказывай.

— Наглец, — усмехнувшись, Сенсома облокотился на стену.

Сейчас они находились в деревянном додзе и отдыхали после очередного спарринга. Взмокший Джирайя накинул на голову полотенце, вымоченное в холодной воде и повернулся к крестному. Сенсома вздрогнул, когда их взгляды пересеклись.

Сейчас, полностью сосредоточившись на принятии информации, Джирайя как никогда напоминал своего отца.

— Нинтайдзюцу пока изобретено три, — вздохнул Сенсома, вдоволь налюбовавшись детской копией Тобирамы. — Стихия Молнии — самая расхожая для этого, так как ее нинтайдзюцу было открыто очень и очень давно где-то в районах Страны Молний. Нинтайдзюцу Ветра, по факту, начали изобретать во время Мировой Войны Шиноби, и делал это все не один человек. Однако, пусть сейчас в разных странах есть свои умельцы, уровни владения нинтайдзюцу Ветра которых сильно разнится, изобретателем техники считается самый сильный ее пользователь на данный момент — Данзо Шимура.

— Он крутой, — кивнул Джирайя. — Тебя ему, конечно, не победить, но остальным он легко надерет зад.

— Спасибо за лестную оценку, молодой человек, — отсалютовал крестнику очками улыбнувшийся Сенсома.

— А третье нинтайдзюцу какое? — вернулся к теме мальчик. — Молния, Ветер… Огонь не считаем. Остаются Земля и Вода, верно? Дай угадаю — Вода?

— Не угадал, — усмехнулся Сенсома. — Земля. Более того — нинтайдзюцу Земли ты уже видел. И о ее создателе многое знаешь. Не понимаешь? Ладно, подскажу. Техника называется Бог-Камень.

Джирайя нахмурился и вперил в крестного недоверчивый взгляд. Впрочем, непохоже, чтобы он шутил.

— Фигня какая, — фыркнул беловолосый, подумав. — Это не нинтайдзюцу — это бесполезность во плоти.

— Ну у нее, конечно, есть слабые стороны, но я вполне эффективно…

— Вот в том-то и дело, что ты, — недослушал Джирайя. — Нормальному шиноби такое не исполнить. Тут нужно быть реальным мастером Стихии, плюс — знать фуиндзюцу, плюс — быть реальным мастером тайдзюцу, плюс — быть тобой, потому что я представить себе не могу, сколько нужно способностей, чтобы рассчитать точное время. На такое даже Шаринган не способен. Так что забудь. Это не нинтайдзюцу, это реально фигня какая-то.

Джирайя замолчал, как молчал и Сенсома, обдумывая что-то. В наступившей тишине стали отчетливо слышны какие-то взволнованные крики, возбужденные разговоры и даже хлесткий удар. Взрослый и молодой шиноби переглянулись, удивленно приподняв брови и синхронно посмотрели на двери додзе.

А в них на приличной скорости ворвалась женщина.

Она была красива. Причем красива той уникальной красотой, которую имеют лишь куноичи. Девушки и женщины, выбравшие делом своей жизни сражения приобретают немного резкую, но, при этом, почти хрупкую и определенно опасную красоту. Эта была именно такой.

Одета женщина была в дорогое шелковое кимоно, которое, впрочем, не выглядело кричащим о богатстве своей хозяйки. Никаких бус или колец, из украшений лишь одна серьга в правом ухе. Сенсома не считал себя экспертом в области этикета, но точно знал, что одну серьгу в правом ухе носят женщины Страны Рисовых Полей. Не все женщины, конечно. Только те, которые не воспитывают своих детей. «Кукушки», в простонародье.

И эта красивая беловолосая женщина была одной из таких «кукушек» уже очень давно, судя по тому, что мочка ее левого уха казалась нетронутой. Значит, заживает не первый день.

— Джирайя! — воскликнула женщина хорошо поставленным звонким голосом.

Позади нее собралась приличная толпа народу. Служанки, уборщицы, домработницы и, конечно же, охранники. У главы охраны — серьезного мужчины, бывшего раньше юхеем, на лице красовалась красноречивая отметина — отпечаток женской ладони.

— Прошу прощения, Сенсома-сама… — поклонился он неуверенно. — Но эта… госпожа… она утверждает…

— Просто помолчите! — одним лишь жестом остановила его женщина, неотрывно смотря на Джирайю. — Ну здравствуй, Джирайя… Ты помнишь меня? Или хотя бы мой голос…

Беловолосый мальчишка был потрясен. Сенсома видел это по его глазам, которые, вопреки обыкновению, даже и не думали раздевать красотку взглядом. Ни о каких пошлостях он сейчас даже и не думал. Однако, он не был потрясен настолько сильно, чтобы не думать вообще. И глупым Джирайя тоже никогда не был.

Он все понял. И стоял, завороженно смотря на белые волосы гостьи.

А Сенсома понял чуть больше.

— Кто вы? — спросил перерожденный, поднимаясь и вставая сбоку от крестника.

— Разве ты не знаешь? — женщина удивилась не сильно — она предполагала этот вариант.

Или знала точно.

— Меня зовут Кин, и я из клана Харуцума, — она слегка поклонилась, как старшая низшему. — Не говори мне свое имя, телохранитель, я знаю его сама. К тому же, кто в Стране Огня не знает прославленного воина и ближайшего друга Хокаге — Математика Боя.

— Какого Хокаге? — тупо спросил Сенсома.

— Третьего, конечно же, — женщина чуть нахмурилась, видимо, сбитая с толку прямотой и простотой вопроса. — Но это все неважно. Джирайя, прошу, подойди ближе! Дай мне осмотреть тебя…

Как завороженный, Джирайя сделал шаг.

Он никогда и ни в чем не нуждался. Он рос без родных родителей, но судьба даровала ему прекрасный дом, богатое наследство и, что самое главное — семью, состоящую из неродных людей. Крестный отец — Сенсома, замена строгой матери — Мито, Цуна, как младшая сестренка и Орочимару, как лучший друг и соперник. И много-много других людей, ставших ему семьей. Вся Страна Огня, пожалуй.

Он никогда и ни в чем не нуждался. Но он всегда знал, что неродной для тех, кого считал семьей. И как бы не было ему хорошо с ними, он желал узнать своих настоящих родителей.

И он сделал следующий шаг к этой радостно и неуверенно улыбающейся женщине. Заметив в уголках ее глаз слезы, он почувствовал, как начало щипать в носу.

Еще шаг.

— Прошу вас, госпожа Кин, назовите отца.

Голос Сенсомы казался Джирайе приглушенным. Будто он продирался сквозь завесу внутреннего одиночества, собравшегося вокруг мальчика в этот момент, для того, конечно же, чтобы полностью разрушиться. Но он услышал. А через долгую секунду, успев сделать новый шаг, остановился и взглянул в глаза… матери?

— Неужели ты позабыл его, телохранитель? — вскинула брови Кин. — И зачем же ты мучаешь меня и сына, оттягивая момент нашей встречи? Что у тебя на уме?

— Назовите отца Джирайи, госпожа, если хотите и дальше оставаться в этом поместье, — упрямо гнул свое Сенсома.

Женщина улыбнулась и села перед Джирайей на колени.

— Твой телохранитель очень любит тебя, Джирайя, — доверительно и мягко поведала она мальчику. — И готов защищать даже от родной матери. И я рада этому. Это значит, что твой отец хорошо позаботился о тебе в мое отсутствие. Тебе же было одиноко, да? Было тоскливо… Но ты держался благодаря всему тому, что сделал для тебя твой папа. Ты любишь его. Даже не зная, кто он… И ты полюбишь его еще больше, когда я расскажу тебе все. А пока я лишь назову его. Как того хочет твой телохранитель.

Будто во сне Джирайя смотрел, как его настоящая мама, гордо вскинув голову поднимается в полный рост и громко и четко заявляет:

— Отец Джирайи — Дайме Страны Огня, известный так же…

Взгляд Сенсомы похолодел настолько, что стальным оттенком его глаза можно было бы разрезать человека в доспехах, а желтым сиянием другого — спалить дивизион джонинов. Он вошел сразу в Четвертые Врата, мгновенно оказавшись возле женщины. Еще миг и ее голова разлетается кровавыми брызгами по потолку, полу и стенам.

Ревущая мощь чакры Сенсомы пребывала в настолько хаотичном беспорядке, что Джирайя застонал, пригибаясь к полу. Но потом он замолчал, полностью все осознав.

— Убрать тут все! — рыкнул на ошеломленную прислугу Сенсома, впервые замеченный в истинной ярости. — Охрана! Заявления об уходе у меня на столе к утру! Всем! Наоко-сан, вы тоже уволены! Такая домработница нам ни к чему!

Люди засуетились и забегали. Никто не сказал слова против. Только что на их глазах жестоко убили человека. В любой другой ситуации не могло быть и речи о послушании, но это…

Шиноби высочайшего уровня имеет право карать нарушителей спокойствия в своем доме. С огромными оглядками, с тоннами правил и ограничений, но имеет. Да и кто вообще осмелится ему что-либо сказать? Только лишь Хокаге.

К которому Сенсома все равно пойдет сам.

— Иди за мной, Джи, — тихо сказал он мальчику. — Нам нужно поговорить.

* * *

Сарутоби Хирузен удобно расположился в своем любимом домашнем кресле. Жена уехала, прихватив с собой дочку, а на работе организовался выходной — лепота. Совсем скоро прибудет старый друг, который, конечно же, захватит с собой выпивки.

Ну, а если не захватит — у Хирузена есть запасы.

Дверь в комнату распахнулась как раз в тот момент, как Хокаге сделал первую затяжку. Вопреки обычаю, поперхнуться он и не подумал, потому что гостей ждал уже несколько минут, обнаружив их в поле зрения своих сенсорских способностей.

Хотя он все равно удивился. Лицо Джирайи — одного из трех его личных учеников, было щедро окроплено кровью. При этом, мальчик не делал попыток избавиться от жуткой раскраски, он выглядел абсолютно потерянным и безразличным ко всему.

Сенсома же, наоборот, выглядел спокойно. Но Сарутоби давно знал перерожденного и прекрасно понимал — он в ярости.

И это тоже заставляло удивляться.

— К нам домой только что заявилась какая-то женщина с белыми волосами, — раздраженно выплевывая слова, начал Сенсома.

— С белыми волосами, — кивнул Хирузен, тут же наметив несколько вариантов произошедшего.

— И она утверждала, что является матерью Джирайи, — Сенсома посмотрел в глаза другу. — И я ее убил.

Хокаге нахмурился, переведя взгляд на ученика и часто-часто вдыхая дым. Ситуация…

— Ты уверен, что она не его мать? — спросил он, наконец.

Джирайя вздрогнул всем телом и потерянно посмотрел на крестного. Очевидно, этот вопрос занимал его всю дорогу до сюда.

— Я попросил ее назвать отца, — Сенсома раздраженно взмахнул рукой и сел на стул. — И она назвала. Сказала, что его отец — Дайме Огня. Дальше я даже слушать не стал…

Хирузен замолчал, обдумывая ситуацию. Как бы между делом, подав чакру, он тихо и без скрипа подвинул Джирайе стул, на который тот тут же уселся. Конечно же, молчание Хокаге было не для раздумий и не для Сенсомы, оно было для мальчика. Сейчас он должен по порядку все понять.

— Мда… — Сарутоби выдохнул дым. — Ситуация, конечно. Ей очень повезло, что ее убил ты.

Джирайя вскинулся, ловя глазами взгляд учителя. И поймал его.

— Джирайя, эту женщину за клевету на Дайме Страны Огня по закону нужно было доставить к нему. И там бы, во дворце, ее бы очень долго и кроваво казнили. Сам напиши Дайме об этом, Сенсома. Я не хочу получать по башке. Более того, возможно, в ходе переписки вы познакомитесь лично.

— Я в политику лезть не хочу… — потянул в ответ Сенсома.

— ДА ЗАТКНИТЕСЬ!

Крик Джирайи был ожидаем. Два величайших шиноби своего времени даже не шелохнулись. Пускай они не заканчивали курсов престижнейших университетов Страны Огня по психологии, они прекрасно в ней разбирались. Тем более — в детской. Как директор и учитель. И они ждали этого.

— Эта женщина никак не могла быть моей мамой?! — Джирайя был обозлен и расстроен, но теперь он не кричал. — Вы уверены?!

— Абсолютно, — кивнул Сенсома. — На сто процентов.

— Но вы оба знаете моего отца, так?!

— Знаем, — кивнул Хирузен.

— Кто он?!

Джирайя замер, осознав, что именно он спросил. Он никогда раньше не задавал другим таких вопросов. Только себе. Но сейчас он чувствовал, что должен спросить! Именно сегодня! Но не потому, что оба знающих человека потрясены лже-матерью, нет…

Потому что он сам не сможет жить нормально, если не спросит.

— Чей я сын? — потерянно спросил Джирайя, прекрасно осознавая суть вопроса.

Сенсома встал и под суровым взглядом Хирузена неспешно прошел к мальчику. Им было что ответить. И они бы могли. Но стоит ли оно того? Они уже давно не мальчишки, так что прекрасно понимают — клятвы и обещания не всегда стоит сдерживать. Особенно если они даны уже погибшим людям. Да, это бесчестно, но большим бесчестием будет мучать ребенка. А из двух бед выбирай меньшую.

Но открывать правду Сенсома не собирался. Он подошел к Джирайе и крепко-крепко обнял его. Он не станет открывать ему правду сегодня.

Но он ее озвучит.

— Ты мой сын, Джирайя, — тихо сказал в белобрысую макушку перерожденный, удивляясь легкости своих слов. — Мой крестный сын. Твой отец не бросил тебя. Он оставил тебя мне. Доверил. И я никому не отдам тебя. Даже ему, если он вдруг захочет тебя забрать.

— Но его нельзя назвать живым, — вклинился Хирузен, предупреждая возможный вопрос ученика. — Как и мертвым, впрочем. Такие люди как он не могут умереть окончательной смертью. Возможно, вы повидаетесь. Возможно — нет. Если хочешь — ищи ответ. Я уж точно не буду мешать тебе в поисках.

— Но и помогать мы не будем, — продолжил Сенсома. — Если хочешь узнать правду — тебе придется пройти длинный путь.

— Но знай, что Воля Огня…

Хирузен оседлал было свою излюбленную тему, как дверь с грохотом распахнулась, и на пороге показался нынешний глава клана Нара — Шикокура. Безумный взгляд, тяжелое дыхание и дрожащие руки.

— Война! — хором объявили догадавшиеся Хирузен и Сенсома одновременно с аналогичной фразой Нара.

— Страна Неба идет со стороны океана Канаши! Ветер наступает! Молния и Вода сутки назад устроили первое сражение! Хокаге-сама, это и правда война!

— Поиск ответов усложнится, Джи, — улыбнулся Сенсома. — Но ты же не отступишься?

— Нет, не отступлюсь, — мальчик стер слезы с лица и решительно повернулся к недоумевающему Нара. — Я узнаю правду! Таков мой путь шиноби!

Прелюдия к Войне

Рассказ Мадары Изуна слушал не перебивая, но и не опуская бровей на изумленном лице. Началось все, конечно, с новости о том, что после смерти брата, глава клана Учиха пробудил Вечный Мангеке Шаринган и с новой силой попытался сразить своего главного врага — Хашираму. Неудаче брата Изуна удивился, но не сильно, а вот услышав, что Мадара принял предложение Сенджу о союзе, не удержался от комментария:

— Я же говорил тебе не верить ему!

— Хаширама был честен со мной, — возразил Мадара. — В конечном итоге, у нас получилось создать Коноху — селение, в котором кланы жили вместе. Только представь, Хьюга, Сарутоби, Учиха, Сенджу и прочие. И без всякой войны и вражды! А правит всем Хокаге — сильнейший шиноби и безоговорочный лидер.

— Что-то мне кажется, что мы сейчас не в твоей райской Конохе, — усмехнулся Изуна. — А значит — ты сбежал. Или тебя выгнали. Или еще что… В общем — ты все равно зря доверился ему.

Мадара нахмурился, не найдя, что ответить младшему. Впрочем, долго молчать ему не пришлось, потому что Изуна заметил, наконец, Каруму, сидящего рядом с ним, и тут же заинтересовался им.

— О, а ты кто? — повернулся возрожденный Учиха к парню.

— Я? — удивился Карума тому, что его заметили. — Ну я это… ученик Мадары-сама…

— Дара взял ученика? — удивился, в свою очередь, Изуна и повернулся к брату. — С каких это пор?

— С тех самых пор, как Коноха начала существовать, — мрачно ответил Мадара. — Помнишь мальчика из клана Томура, которым ты так заинтересовался, что даже подослал главу Нара, чтобы он на него взглянул, когда я забраковал?

— Я не подсылал Шикогеру, я лишь посоветовал ему заглянуть в приют. Но конечно же я помню его. Забавный мальчишка. Правда, имя подзабыл. Как там его… Тенсо… Менсон… Серсом…

— Сенсома, — Мадара тяжело вздохнул, вернувшись к воспоминаниям о мирной жизни в Скрытом Листе. — Его зовут Сенсома Томура. Я обучал его. И на данный момент он — единственный, кто может сражаться со мной на равных.

— О… Ого! — признание Мадарой безродного слабака действительно сильно удивило Изуну. — Он что, по силам стал как Хаширама что-ли?! Да ты шутишь! Или не шутишь? Забавно… Расскажи мне!

И Мадара рассказал. Все рассказал, не тая. И теперь не только Изуна, Карума тоже сидел с отвисшей челюстью.

Кто бы мог подумать, что Мадара был так нежен со своим первым настоящим учеником? Кто бы догадался, какая буря эмоций бушевала в его сердце, когда Сенсома оказался «чистым» и не смог принять Шаринган?

Мадара честно рассказал, что искал брату замену. И даже нашел ее. Мальчика, которого Изуна пощадил годы назад. Судьба умеет шутить. Особенно, если проследить весь их путь.

Мадара рассказал, что обучал гениального Сенсому, которого природа не наградила настоящей силой шиноби. Он рассказал, какие великие открытия делал его ученик. Потом он сказал, что ученик оказался «чистым», а потому его пришлось оставить. Поведал об их первой битве, которая, пусть и была интересной, никак не могла быть выиграна маленьким Томурой. Поведал и о второй битве, которая закончилась его, Мадары, «смертью». Рассказал, как они сошлись в бою в третий раз, и как Сенсома тогда был силен, но победу вырвать не смог.

— Забавно, — помянул любимое словечко брата Мадара, заканчивая рассказ. — Нас с ним и правда многое связывает.

— Да уж… ты без меня не скучал, — Изуна тепло улыбнулся. — И явно постарел. Двадцать шесть лет, прости Рикудо! Ты очень и очень старый. И похож на отца.

— Я только вернул твою задницу из Чистого Мира! — тут же огрызнулся Мадара. — Мне еще месяца два нужно на койке лежать!

Вновь начав собачиться, братья отвлеклись от важных дел. Потом, конечно же, они вернулись к ним, но, как оказалось, их осталось не так много.

Мадара обрисовал свои ближайшие планы и коротко «представил» союзников. Так что Изуна теперь отчетливо знал, что «два старых пердуна, имеющих по одному глазу Рикудо» на их стороне. Общую ситуацию в мире смышленый младший брат Мадары уловил споро. Удивительно даже, но полностью рассказав о Сенсоме и Конохе, Учиха пришел к тому, что больше, особо-то, ничего интересного он рассказать и не может.

Ну, разве что, объявить о своей главной задумке.

— Бесконечное Цукуеми? — с сомнением протянул Изуна, когда брат озвучил свою конечную цель. — Ты… хочешь стать Богом?

— Ты же понимаешь, власть мне не нужна, — глаза Мадары сверкали, он готов был любой ценой убедить брата в правильности своей задумки. — Но это — путь к миру. Подчинив человечество с помощью бесконечного Цукуеми, я смогу разом покончить с вечной враждой между людьми. Это будет рай. Рай для всех в общем и для каждого в частности. Весь мир в иллюзии, но каждый представляет себе свой рай. Не будет бедных и богатых, не будет голодных и пресытившихся. Наступит идеальный мир.

— И ты будешь центром этого фальшивого мира? Возьмешь все нити кукловода в свои руки? Звучит как-то скучновато, если честно. Ни тебе сражений, ни борьбы.

— Я буду Богом, Изуна! Я спасу не сотни и тысячи, и даже не миллионы с миллиардами. Я спасу всех, понимаешь? Одно это стоит того, чтобы настали скучноватые деньки. Да, к тому же, я уверен — занятие для меня найдется. Все же, даже с Бесконечным Цукуеми поддерживать мир на всей планете будет нелегко. Поэтому ты будешь со мной. Тоже будешь Богом.

— Учитель… — начал было Карума.

— Да-да, тебе тоже найдем работу, — рассеянно отмахнулся Мадара, не сводя взгляда с брата.

А Изуна думал. Конечно же, идеальный рай, которым видел мир Мадара после применения Вечного Цукуеми, звучал заманчиво. Однако, не стоит забывать, что принуждение к чему угодно (даже к райской жизни) остается принуждением. Более того, если техника Бесконечного Цукуеми существует, значит, не исключено, что ей уже когда-то пользовались. И где же рай? Рая нет. Хотя Мадара тут же ответит, что сам Рикудо — тюфяк, не пожелавший принудить человечество к миру. Малодушный Бог, давший людям свободу, опасную для них самих. Да уж, старший брат может быть каким угодно еретиком, если ему захочется. Настолько не боится ни Дьявола, ни Бога, что сам готов занять свободное место.

А то и сразу оба.

В этом весь Мадара.

— Фальшивый идеальный мир без танцев и песен, — вздохнул Изуна притворно. — Забавно, что именно ты так к нему стремишься. Можешь не тратить силы на свое скудное красноречие, Дара. Конечно же я согласен тебе помогать. Как-никак, я же твой брат.

Мадара радостно оскалился и, подавшись вперед, обнял Изуну. Несильно — он слишком устал от истинного воскрешения.

А Карума, смотря на братьев, осознавал, что Изуна согласился не из-за того, что разделяет планы и идеалы брата. Он просто поможет Мадаре, даже если тот потребует его смерти.

Такая верность была для Карумы в новинку.

* * *

Весь последующий месяц Мадара «болел». Силы окончательно оставили его на следующее утро, после воскрешения Изуны, силы которого, логично, этим самым утром достигли предела.

Впрочем, к этому Великий Учиха был готов.

Пока старший брат отдыхал, Изуна во всю тренировался. Для него с момента его смерти прошло не больше минуты, но это не значит, что тренировки можно опустить. Тело одного из сильнейших шиноби эпохи Сенгоку Дзидай просто не привыкло зарастать жирком и простаивать.

К своим тренировкам он постоянно привлекал Каруму, непривыкшего к такому.

— Ну, а как ты раньше-то тренировался? — удивленно вопрошал Изуна, когда Карума беспомощно развел руками на его предложение о совместных тренировках. — Вижу же, что ты сильный.

— Мадара-сенсей просто давал мне знания, которые нужно было освоить, — Карума смутился. — Ну и дрались мы постоянно. Но мы насмерть дрались всегда, а с вами…

— С какими еще «вами»? — брюзгливо поморщился Изуна, демонстративно оглядываясь. — Забавно, но перед тобой я один. Старый Дара дрыхнет в своем кресле, а ваш неведомый Зецу еще ни разу на глаза не показался. Кого еще ты углядел?

— Так принято обращаться к старшим, — пояснил Карума, сбитый с толку. — Ну, Мадара-сама, Изуна-сама… А Зецу, это Зецу.

— Нет уж, так дело не пойдет, — решительно тряхнул челкой Изуна. — Тебе сколько лет? Восемнадцать-двадцать? Ну вот! Мне — двадцать четыре. Мы почти ровесники. не называй меня, как Дару, я чувствую себя старым пердуном. Давай на «ты». Если сильно хочешь, называй семпаем. Но нечасто. Но можно. Понял?

— Понял! — кивнул Карума воодушевленно.

Хоть что-то он, наконец, понял в этом странном шиноби, который, по слухам, во времена Сенгоку Дзидай был просто копией Мадары.

Сейчас Карума понимал, что это — слухи.

Изуна терпеливо научил его совместным тренировкам. Ничего сложного, просто в спарринге следует не пытаться убить оппонента, а дать ему почувствовать себя. Раскрыться. Отточить свои навыки острее. Каруме понравилось тренироваться с Изуной — он не требовал невозможного, был терпелив и даже проявлял о своем протеже некоторую заботу. Будто старший брат, которого у Карумы никогда не было.

Изуне, в свою очередь, понравился молодой и энергичный парень, мало понимающий, куда ему свою бурлящую энергию направлять. Мадара славно его натренировал, только вот обучить забыл. Сейчас Карума был кем-то вроде бездушной машины для убийства. Арбалетом или луком Мадары, способным разить его врагов. Но он схватывал все на лету, и уже за три недели совместных тренировок с Изуной начал раскрываться как личность.

Очень любознательная личность с пытливым умом.

— Особый прием? — переспросил Изуна, когда после очередного легкого спарринга Карума изложил суть своих мыслей последних дней.

— Ты же знаешь, семпай, способности моего Мангеке Шарингана, — начал парень издалека. — И я подумал, что можно было бы что-нибудь придумать с этим. Я могу исчезать. Хорошая способность, но ограниченная. В нападении ее не используешь. Но если придумать что-нибудь такое, чтобы перед самым своим исчезновением я мог здорово напакостить врагу, а потом стать неуязвимым, было бы здорово. Или мой сдвиг в пространстве. Я могу быть очень быстрым. Можно просто активировать Сусаноо и всей его массой давить и размазывать по земле противников, но его могут остановить вместе со мной. А вот придумать бы какое-нибудь тайдзюцу, максимально раскрывающее потенциал скоростного сдвига в пространстве по прямой, и я бы стал куда более грозным противником в любой битве.

— Разумные мысли посещают твою голову, Карума, — щедро похвалил Изуна. — Ты прав — дополнить способности твоего Мангеке уникальными техниками, и его эффективность поднимется в разы. Однако, мне кажется, что ты слишком уж мудришь. Говоришь, твое исчезновение превосходно в защите, а потом сразу же заявляешь, что хочешь приспособить его для атаки. Да и сдвиг твой… вот скажи мне, зачем тебе нужно тайдзюцу к нему?

— Чтобы повысить эффективность…

— Нет, ты не понял — почему именно тайдзюцу? Чем тебе не угодило ниндзюцу? Да и вообще, использовать ли твой сдвиг для атаки? С его помощью можно избегать ближнего боя, а с помощью исчезновения можно забыть об уроне на дистанции. Как итог — в бою придется очень сильно постараться, чтобы достать тебя.

— Вы… вернее, ты. Ты забыл, что у меня есть Врата. Ближний бой почти всегда будет за мной. Именно поэтому мне и надо развиваться в нем. Достичь совершенства. А если я смогу использовать уникальные техники своих глаз вместе, то и само тайдзюцу будет уникальным и неповторимым.

— Забавно, конечно, ты придумал, но все равно не очень эффективно. Да, в ближнем бою ты силен, благодаря могуществу Врат и силе Шарингана. Но мне кажется, что тебе этого хватит. В сочетании со способностями Мангеке, победить тебя будет очень трудно. Но если поставить тебя в ситуацию, когда ты будешь вынужден сражаться только в ниндзюцу, тебя можно будет подловить.

— Думаете, с моей пространственно-временной техникой такое возможно? — удивился Карума.

— Все в этом мире возможно, даже умереть и воскреснуть через двадцать шесть лет, уж ты мне поверь, — покивал Изуна. — Есть же Узумаки — мастера фуиндзюцу, они вообще невозможное творят в каждой битве. Есть и просто обладатели уникальных геномов. Те же Цубаки. В сражении с подобными забавными ребятками может любая ситуация произойти. И описанная мной тоже. Ты неплохо владеешь ниндзюцу, и ты мастер тайдзюцу. Но в тебе же есть потенциал мастера ниндзюцу, я вижу. Даже не просто мастера, а истинного мастера. Великого. Так развивайся там, где выгодно!

Так Карума стал развиваться. Конечно, хитрый Изуна не помогал ему просто так, от скуки. Нет, он и сам развивался, подглядывая идеи ученика своего старшего брата и дополняя их. Их совместные тренировки напоминали воскрешенному о деньках Сенгоку Дзидай, когда они с Мадарой становились сильнее с каждым днем, для того, чтобы привести клан к процветанию и миру. Тогда он был младшим, а брат старшим. Сейчас все иначе. Для Карумы старший — Изуна. Ну и Мадара, конечно, самый старший из всех их. Даже старый.

Изуна как раз шел к «приболевшему» брату с подносом в руках. Карума оказался на диво умелым поваром, и даже гурман Изуна оценивал его блюда очень высоко. Правда, как бы ни были хороши кулинарные умения Карумы, Мадара частенько разбивал подносы прямо у него в руках. Это было частью обучения. Глупой частью, как считал Изуна.

Потому и пошел сам. Пусть этот старый и слабый (пока что) упырь только попробует что-нибудь разбить! Да он его самого потом разобьет! Благо, не в том Мадара состоянии, чтобы сопротивляться.

Зецу появился прямо из стены за пару секунд до того, как Изуна подошел к двери. За прошедший месяц Черный ни разу не показывался на глаза воскрешенному, ибо в этом попросту не было необходимости, а Белых тут не было. Да и присматривался Зецу к новой фигуре на доске. Фигуре столь крупной и важной лично для Мадары, что она легко может разрушить все планы.

Но сейчас он особо не таился. Разговор с «господином-повелителем» вышел тяжелым, да и вести были не особо радостными. Вторая Мировая Война Шиноби началась.

Вот они и встретились впервые. Задумавшийся, черный как смоль, гуманоид, и младший брат его важнейшей фигуры.

— О, забавно! — приподнял брови Изуна, увидев, как Черный проявляется в коридоре. — Ты, наверное, тот самый Зецу, да?

— Приветствую вас, — прохрипел Черный вместо ответа, склоняясь. — Изуна-сама.

— Эй-эй, будь проще, — Изуна подошел и похлопал удивленного гуманоида по плечу. — Давай на «ты», ладно? Я тебе не Дара, меня сложно назвать старым ворчливым пердуном.

— Я всего лишь суть воли господина Мадары, — просто ответил Зецу, для того, чтобы хоть что-то ответить.

— Да ладно тебе, я же понимаю все, — Изуна широко улыбнулся. — Ну создал тебя Дара, так и что с того? Ты же — личность. Может быть, конечно, ты на нашей стороне и не по своей собственной воле…

— Будь у меня такая, я был бы вернейшим вашим слугой.

— Ну вот, видишь, — серьезно кивнул Учиха. — Ты с нами. Наш союзник. Так что — будь проще. Да и кстати, спасибо тебе большое.

— За что?

— М? Ты же достал тот свиток Сенджу из тайных хранилищ этого вашего Скрытого Листа. Благодаря ему я ожил. Значит, ты принимал в моем воскрешении непосредственное участие. Я тебе признателен. Хочешь потренироваться со мной как-нибудь? С такими забавными ребятами как ты я еще не тренировался. Это будет интересно. Ты подумай. А я пошел.

С этими словами Изуна, без стука, вошел в комнату Мадары. Почти сразу же оттуда донесся голос хозяина комнаты. Разозленный и грубый голос. Впрочем, нового члена «команды по захвату мира» (как называл их сам Изуна) таким было не напугать. Старшему брату он отвечал с неизменной насмешкой и шуточками.

Зецу постоял под дверью еще немного. Странно. Впервые за все время к нему отнеслись как к личности. Даже поблагодарили.

Странно.

* * *

— Страна Рек и Страна Чая испытывают давление со стороны Ветра. Казекаге очень хочет вести сражения на их территории. Очевидно с нами.

Шикокура Нара вымученно зевнул — этой ночью он даже не думал ложиться спать. Как и большинство присутствующих, впрочем. Однако, все они — шиноби, а потому такие мелочи как сутки без сна на них влиять не должны. Поэтому, сухо извинившись перед советом джонинов, главами кланов и Хокаге, Шикокура продолжил отчет.

Разведка у Страны Огня была, однако, она была очень «неглубокой». Хокаге не хотел лишний раз провоцировать другие Великие Страны, а потому держал шиноби Конохи подальше от границ. Последние года Огонь жил мирной жизнью, торгуя с малыми Странами и избегая дел с Великими. Те, конечно, пытались этим как-то воспользоваться, давя на те же малые Страны, но особой пользы не получали, так как все время переходили друг другу дорогу.

Так что неудивительно, что начало этой Великой Войны отличается от предыдущего более чем разительно. Великие Страны не ставят себе цель уничтожить Коноху, и даже не считают Огонь главным противником. Все они сражаются «каждый сам за себя», вырывая любые выгоды в стычках, диверсиях и сражениях.

Да и расклады сил сильно поменялись. Сейчас Огонь, несмотря на все меры, принятые Хокаге, был куда слабее, чем в начале Первой Войны. Конечно, он все еще оставался сильнейшей Страной мира шиноби, но теперь его преимущество было просто «существенным», а не «невозможным», как раньше. Конечно же, все дело в потерях, понесенных на Первой Войне. Тогда погибли сильнейшие, давая шанс на светлое будущее более слабым. Нынешние ветераны слабее ветеранов тогдашних, ведь застали суровое Сенгоку Дзидай из них единицы. Да и расслабились за мирные годы, несмотря на все попытки помешать этому. Ни тренировки, ни боевые задания в своей Стране не заменят настоящих битв.

А остальные Великие Страны настоящими битвами пресытились. Так пресытились всеми этими мелкими стычками, что начали, наконец, эту войну.

Молния и Вода сражались яростно. Они были «соседями», так что ситуация логичная. Однако, в эту логику противостояния слабо вписываются отряды Земли, то тут, то там, мелькающие на границах этих двух Великих Стран. Еще Земля цапается с Ветром, но тот на нее особо не отвлекается.

Ветер прижимает Реку и Чай. Понятно для чего.

— Казекаге хочет воевать с Огнем, — пыхнул трубкой Хирузен и перевел взгляд на Сенсому. — Неприятно.

— Как по мне — очень даже приятно, — пожал плечами Математик Боя. — Ветер — слабейшая Великая Страна. Ему нужны наши территории для развития аграрной промышленности. Река им не подходит, потому что почва там не такая уж и плодородная. Чай далековато. Дождь — смешно. Поэтому идут на Огонь, словно пустынные мотыльки. Но этот желанный Огонь спалит тех, кто подлетит слишком близко.

— Казекаге не глупа, — напомнил глава совета джонинов — Хомура Митокадо, по совместительству являющийся опытнейшим в Стране Огня специалистом по боевым механизмам, так любимым Страной Ветра, и мастером-кукловодом. — Да и не так уж слаб Песок. Они — обладатели двух из Семи Даров Рикудо Миру. Их джинчурики — один из самых эффективных в бою, так как может высвобождать почти полный потенциал своего Биджу и останавливать его в нужный момент. К тому же, не стоит забывать, что в прошлой войне с Песком был сильнейший боевик клана Цубаки.

Озин, стоящий за его спиной, сумрачно кивнул. Но Хокаге обратился не к нему.

— Юки, какова вероятность, что Цубаки вновь поддержат Песок в войне?

Срочно оторванная от шоппинга в магазинах столицы вместе с Бивако, Юки вышла вперед из рядов джонинов, почтительно пропустивших беременную женщину вперед. Сенсома бросил взгляд на округлившийся живот жены. Нет уж, с таким грузом на войне делать нечего.

— Я уже рассказала вам все, что знаю о клане, так что великих откровений не ждите, — предупредила Юки. — Я думаю, что клан может поддержать Ветер, если у них остались какие-то договоренности. Но может и не поддержать. Если клан вообще вступит в эту войну, значит — у него есть определенная конкретная цель. Прошлая Война была для клана проверкой их сильнейшего бойца. Они хотели понять, стал ли Орои недосягаемой вершиной. Орои не стал — он не смог одолеть отряд воскрешенных Сенджу. Тогда они решили начать новый цикл рождения. Но для этого им нужны чистые дети. Такими могут стать либо дети Озина, либо… наши с Сенсомой.

— Могут ли быть ваши дети целью Цубаки, Юки-сан? — вежливо поинтересовался Шикокура.

Юки нашла взглядом Сенсому. Ее муж был спокоен. Не расслаблен, но спокоен. Он был уверен. Он смотрел на нее долгих пять секунд, а потом медленно кивнул.

— Могут, — ответила Юки, похолодев внутри. — Но вероятнее, что им нужна буду я. Или Озин, если они имеют информацию о его исцелении.

— Так же, в прошлой войне именно Песок сотрудничал со Страной Неба, — напомнил Шикогеру, благодарно кивнув Юки за ответ. — Два из трех серьезных противников, не являющихся Великими Странами, так или иначе связаны с Песком. Неизвестно точно, имел ли с Ветром какие-то дела Мадара Учиха.

— Будем исходить из того, что имел, — тут же откликнулся Хокаге. — Наша рабочая версия — Цубаки, Небо и Мадара связаны. Если они не заодно, то они точно знают друг друга и иногда обмениваются информацией. Три противника. Три настоящих виновника этой Войны. И три разные цели, которые, судя по всему, сходятся именно в Стране Огня.

— Небу нужны Семь Даров, — вновь напомнил Шикокура. — А в Стране Огня ничего подобного нет.

— Возможно, им будет нужен клан Узумаки, чтобы воспользоваться собранными Дарами, — выдал заготовленный ответ Хирузен, а потом поправился. — Конечно же, если они вообще смогут их собрать.

— Тогда мы должны плотно заняться Ветром, не забывая о других Великих и малых Странах, — подытожил Шикокура. — И при этом помнить, что троица… хм, может быть их так и назвать? «Троица Виновных»?

— Рабочее название для Неба, Цубаки и Мадары, — кивнул Хирузен.

— Троица Виновных, скорее всего, выступит на стороне сил Страны Ветра, — продолжил Шикокура. — И все это обрушится на нас.

— Вторая Великая Война Шиноби началась, господа! — Сарутоби Хирузен встал из-за стола, раскинул руки и обвел всех присутствующих взглядом. — И это война нашего с вами поколения. Нового поколения шиноби селения Скрытого Листа. Давайте же покажем врагам, что нынешнее поколение ничем не хуже предыдущего. Мы победим!

— За Волю Огня! — хором ответили ему джонины.

— За Волю Огня, — кивнул Хокаге. — Можете быть свободны. К концу этого дня вы получите свои приказы. Пусть каждый из вас будет готов выступать с приписанным ему отрядом генинов, если таковой имеется.

Поклонившись, шиноби поспешили покинуть кабинет. Уходили не все, но те, кто уходил, понимали, что совещание окончено только для них.

Высшие чины Конохи, а значит и Страны Огня, продолжат разговор.

— Общим командующим главным фронтом назначаю Сенсому, — пыхнул трубкой Хирузен.

— Отлично, а теперь возвращай как было и назначай кого-нибудь еще, — спокойно кивнула Мито, не забыв перед этим выпустить свою чакру, надавливая на Хокаге. — Или ты забыл, Хокаге, причины, по которым он стал Директором Академии и вот уже несколько лет не участвовал в миссиях?

— У него в подчинении тройка генинов с огромнейшим потенциалом, — вклинилась Юки. — Ты же знаешь, Хирузен, в следующем году они легко станут чунинами, но по силам уже будут на уровне джонинов. Как и твои ребята. А их ты в бой не пошлешь.

— Если так не терпится послать джинчурики на, потенциально, самый опасный фронт, прикажи мне пойти, — вновь заговорила Мито. — Я уже засиделась тут, да и не так я важна для Конохи, как он.

Сенсома криво усмехнулся и посмотрел на друга. Каких-то пару лет назад под таким напором он бы уже давно сдался и придумал бы способ оградить Математика Боя от его любимого занятия, не теряя, при этом, сильно в общем плане полезности имеющихся у Страны ресурсов (коими шиноби, конечно же, тоже являлись). Но сейчас по лицу Хирузена понятно — он не дрогнет. Даже если Мито прямо сейчас высвободит всю силу Девятихвостого, противясь приказу Хокаге, он будет непреклонен. И Юки, как обладательница Мокутона, а значит и доступа к секретнейшему хранилищу и сокрытой в нем информации, никаким шантажем его не переубедит.

Да они и не будут пытаться, впрочем. Сами же все прекрасно понимают. Но молчать не могут.

— Женщины, — усмехнулся Хирузен. — Вы бы хоть его самого спросили.

— Там и такому болвану как ты понятно, что он скажет! — вновь попыталась надавить Мито.

Чакры в этот раз она использовала гораздо больше, чем в прошлый, но густая и прочная чакра Третьего Хокаге, казалось, даже не заметила ее напора.

— Сенсома Томура назначен командующим силами Страны Огня на фронте с Ветром, — твердо повторил Хирузен. — Я прекрасно знаю об опасности этого назначения, как знаю и о том, что Сенсома справится. Нет никаких предпосылок к тому, что Казекаге попытается форсировать события и закончить войну быстро. Я уверен — Песок будет воевать аккуратно. Это будет единственный фронт, стычки на котором будут от самого начала и до самого конца. Возможно, будет проведено несколько больших сражений. Это не Первая Мировая Война, сейчас все по-другому. Куда мягче. Так что я не разделяю вашего волнения. Я сказал!

Хокаге сказал. И все, что остается шиноби его селения после этого — подчиниться.

— Я рада, что ты вырос, — поклонилась правителю Мито. — И надеюсь, ты приведешь деревню к миру.

— Хозяин Конохи — хозяин моего дома, — поклонилась Юки. — Я принимаю твое решение, Хирузен.

Сарутоби довольно кивнул и выпустил дым изо рта. Потом перевел взгляд на Сенсому.

— Ну, а ты-то скажешь что-нибудь? — спросил он. — Как тебе назначение?

— Надеюсь, там будет не слишком скучно, — пожал плечами Сенсома. — В любом случае, три года назад я не врал, говоря, что войны нам не страшны. Страна Огня справится с этим.

Хирузен улыбнулся и посмотрел в окно. Там, за тонким слоем стекла, жила его Коноха. Военные люди спешно собирались на фронт. Шиноби готовились к миссиям. Торговцы рассчитывали новые цены, глядя на приток покупателей, точно знающих, что продукты подорожают. Детворы на улицах стало мало — сегодня все девочки и мальчики будут хорошими ребятами и проведут день с семьей, из которой вскоре уйдет шиноби-отец или куноичи-мать. Молодые генины уже вовсю мечтали о своих будущих подвигах, чунины надеялись выслужиться, а джонины обеспокоенно выбирали — взять ли им пару трусов, или же запастись дюжиной?

Эта Мировая Война начиналась крайне буднично.

* * *

Сержант Набо нервничал, стоя перед этим странным шиноби-отступником. Он и его команда были посланы великим Императором Страны Неба в Страну Гор именно для встречи с этим нукенином.

А встреча была нужна для того, чтобы совершить сделку.

Шиноби сидел на камне, напротив целого отряда воинов Страны Неба. Все они были выдающимися бойцами и могли использовать чакру на уровне сильных чунинов. При этом, их сила, естественно, в полной мере раскрывалась в полете. В небесах они были сильнее большинства джонинов. Но отступник не нервничал. Одетый в простую безрукавку, никак не скрывающую развитую мускулатуру, и такие же простые зеленые штаны, он нечитаемым взглядом необычных зеленых, без зрачка, с красной склерой глаз изучал каждого из стоящих перед ним. Маска, скрывающая нижнюю часть его лица не шевелилась, отчего возникало ощущение, что нукенин даже не дышит.

Но острый взгляд, постоянно останавливающийся на левой стороне груди то одного члена отряда, то другого, говорил, что его владелец очень даже жив.

— В вашу платежеспособность я верю, — низким хриплым голосом произнес он. — Но цена должна соответствовать сложности работы. Какова конечная цель нашего сотрудничества?

— За каждое побочное задание вы будете получать отдельную сумму, которая будет оговорена позднее, — ответил Набо. — Но в основном вы будете выполнять миссии, направленные на одну-единственную цель. Ваша итоговая задача — помочь в устранении шиноби, известного под именем Математик Боя.

Взгляд Какузу изменился. Набо готов был поклясться, что между ним и Математиком когда-то что-то произошло. Слишком уж нехорошо узнал его нукенин Скрытого Водопада.

— Я согласен, — кивнул Какузу, вставая. — Но вам придется по-настоящему меня озолотить.

* * *

— Услуги по эксплуатации моего костюма дорого вам обойдутся, — заметил Казахана Куре.

Младший сын Дайме Страны Снега еще в детстве решил для себя, что пойдет по пути науки. Его изыскания привели к тому, что Снег стал одной из самых развитых, в технологическом плане, стран шиноби.

Но несколько лет назад он совершил настоящий прорыв! Тот самый, ради которого, возможно, он и пришел в этот мир. Его шедевр, его воплощенный гений могли сделать Снег величайшей Страной, когда-либо существовавшей.

Он создал броню. Но не обычную броню, а Броню Чакры. Она многофункциональна, уникальна и очень сложна в изготовлении. Ни у одной другой Страны в мире не хватит заводов и ученых, чтобы поставить на поток создание подобной брони. А у Снега есть.

Но он не ставит.

Броня Чакры получилась очень могучей. Любого чунина она поднимет до уровня сильного джонина, за счет поглощения чакры из ниндзюцу и гендзюцу, обращенных на нее. Да и в тайдзюцу поможет, за счет своей исключительной прочности, удобности и возможности улучшения оружием.

Но есть и минус — броня нестабильна. Ее можно сделать еще лучше. Еще эффективнее. Но тогда она просто сожжет пользователя и разрушится сама. Для стабильности ей чего-то не хватало. Какого-то элемента.

Чакры, конечно же. Но не обычной — обычной было в избытке. Куре думал о природной чакре, но только где же ее взять? Может быть подошла бы и чакра Биджу, да и ей неоткуда взяться.

Страна Молнии — единственная Великая Страна, тесно общающаяся со Снегом, очень сильно им помогла. Они были слишком недоверчивы, чтобы поделиться своими джинчурики, но зато одолжили (пускай и с тонной условий) частицу, как они говорили, тела Рикудо Сеннина.

И смотря на результат, дарованный этой частичкой, Куре был готов согласиться с этим.

Чакра Рикудо позволила ему создать Броню Чакры, превосходящую обычную, совсем немного нестабильную, в десятки раз! Более того — получившаяся Броня была абсолютно стабильной!

Броня Чакры Рикудо была, пожалуй, одним из величайших артефактов в мире.

И теперь ее хотели «одолжить».

— Вам же нужны полевые эксперименты, Куре-сан, — вежливо улыбнулся «главному ученому в мире» молодой мужчина, назвавшийся Изуной.

Подле него, стараясь не отсвечивать, стоял похожий парень, но помоложе. Его звали Карума.

— Нужны, — кивнул Куре. — Но вы сами понимаете — поле и поле боя, два разных поля.

— Забавная фраза, — кивнул Изуна. — И я с ней полностью согласен. Но я прекрасно вижу, что вы уверены в ней. Ваша Броня Чакры Рикудо — сила, вызывающая уважение. Опробуйте ее в настоящих боях. Это же идеальный момент — вы ослабите своих будущих соперников из Великих Стран, опробуете Броню, и все затраты на обслуживание, замечу, мы возьмем на себя, да сверху вы же еще и уважения заработаете. Все шиноби мира буду знать вас и вашу Броню. Вы прослывете величайшим шиноби-ученым!

— Это все, конечно, заманчиво, — мечтательно улыбнулся Куре, смотря на Броню. — Но у меня будут условия. И самое главное из них — не вовлекать меня в боевые действия против Страны Молнии. Они — союзники Снега.

— Страна Молний — сильная и могучая Страна, — кивнул Изуна. — Мы и не собирались сражаться с ней. Вашей конкретной задачей будет победа всего над одним шиноби, и он родом из Страны Огня. Вы, должно быть, слышали о нем. Математик Боя.

— Ох! — глаза Куре по-настоящему загорелись. — Ох! Шиноби, бывший слабым, но ставший сильным, против Брони, делающей из слабого сильнейшего. Ох! Изуна-сан, вы умеете торговаться! Я поговорю с отцом, и мы с вами отъедем… Куда, кстати?

— В Страну Ветра, Куре-сан.

* * *

Монах сидел в позе лотоса, вбирая в себя энергию вселенной. Его наставники были обычными людьми, но даже они ощущали всю ту мощь, что держало внутри себя Мироздание. Он же, в прошлом, был шиноби, а потому самой суть своей чакры чувствовал то, к чему не могли приблизиться даже самые просветленные настоятели храма.

Он чувствовал это.

Небесная чакра.

— Х-ха! — выдохнул он, резко выбрасывая руку вперед!

Воздух в направлении движения кулака загустел и выстрелил сам собою, будто монах использовал мощное ниндзюцу Стихии Ветра. Но он никогда не владел этой Стихией, да и чакру сейчас не использовал. Свою чакру, по крайней мере. Это была не его сила.

Но она станет его.

На его глаза легла тень.

Открыв их, он увидел молодую женщину, в форме джонина Скрытого Песка. Но она не была джонином, это было бы совершенно ясно, даже если бы они не были знакомы лично.

Она была Казекаге.

— Привет, Будо, — поздоровалась Чие. — Вижу, твои медитации приносят результат.

— Здравствуй, — кивнул монах угрюмо. — Приносят. Зачем ты здесь?

— Я здесь, чтобы напомнить тебе о долге, — Казекаге посуровела. — Ты ведь не забыл, сколько раз мы с Гансом и Эбизо спасали тебя?

— Трижды, — ответил Монах. — И я спасал вас. Дважды.

— За тобой еще один долг, — кивнула Чие. — Но я уверена — ты пойдешь добровольно. Началась война, Будо. Мировая Война.

— Я могу искать просветления и здесь, на горе, — пожал плечами монах. — Не так уж и важно мне познание битвы.

— Я предлагаю тебе познание смерти, Будо, — Чие поймала взгляд мужчины. — Я дам тебе возможность сразиться с Математиком Боя. Отомстить за Ганса и познать смертельную угрозу. Ты ведь этого ищешь, Будо? Непобедимого врага.

Монах вздохнул и достал четки. Впрочем, перебирать их смысла нет. Казекаге давно его знает. Она была права — он пойдет добровольно.

И, победив непобедимого врага, обретет просветление.

* * *

— Клан очень на тебя рассчитывает, Юширо.

Голос старейшины был сух и тих, но Юширо ловил каждое слово, отчетливо его слыша.

Церемониальная пещера клана Цубаки на этот цикл сегодня была почти пуста. Лишь старейшина и Юширо находились тут.

— Я следую воле клана, — кивнул Юширо. — Но смогу ли я ее исполнить? Сенсома Томура убил Орои-сама в бою. Я — не Орои-сама.

— Именно поэтому ты и идешь, Юширо, — кивнул старейшина, сверкнув своим Риннеганом. — Я вижу — месть за Орои тебе по плечу. К тому же, ты будешь не одинок. Наши союзники собирают сильнейших шиноби. Вместе вы справитесь. От Орои тебя отделяет лишь одно поколение. Ты — второй по силе, после него.

— Не считая вас, — склонился глубже мужчина.

— Не считая меня, — согласился старейшина. — А теперь ступай, Юширо. Уничтожь Сенсому Томура за то, что он надругался над идеалами нашего клана! Сотри его с лица земли и докажи, что наши идеалы — истина мира шиноби!

* * *

Совсем еще молодой мужчина сидел в уютной белой комнате и играл сам с собою в шахматы. Он был увлечен, ведь ему достался сильный противник. Впрочем, этот противник единственный, кого можно назвать сильным.

Интересная и сложная игра. Жаль, люди не умеют в нее играть.

Входная дверь отворилась, впуская глубокого старца с охраной.

— Зак-сан, — поклонился, как равному, Император.

— А, это вы, — покосился на старика мужчина, не прерывая игры. — Проходите, я совсем скоро закончу.

Император на фамильярность не обиделся и прошел вглубь комнаты. Не поленился — придвинул стул и расположился на нем поудобнее, наблюдая за игрой Зака.

Тот действительно закончил быстро, будто за нитку потянув, раскрыв хитроумную комбинацию и сметя фигуры с доски.

— Вы обещали мне противника, Император, — напомнил Зак. — Сильного противника. Возможно даже сильнейшего. И фигуры, конечно же. Вы нашли его?

— Да, — кивнул старик. — И сегодня у нас в гостях человек, лично имевший с ним дело.

Мадара вошел в комнату ровно в тот момент, как Император договорил. Учиха даже морщиться не стал, прекрасно понимая, что старик прощупал его своими сенсорскими способностями и подгадал момент. Неважно. Он посмотрел на мужчину за игральной доской.

Молодой, симпатичный. Длинные волосы и необычная одежда свободного покроя делала его немного похожим на шута. Впрочем, цветастый наряд, судя по всему, означал на его родине принадлежность к особой касте — видно, что одежды носятся с гордостью.

Пройдясь по этому человеку сенсорикой, Мадара нахмурился. Чакры в нем не было. Но было нечто, основанное лишь на духовной ее составляющей. Не чакра, и даже не полноценная ее половина. Нечто странное.

— Выглядит довольно сильным, — оценил Мадару Зак. — Но не особо умным, конечно.

Мадара грохнул своей чакрой в то место, где сидел этот цветастый урод! Император для таких атак староват, может и рассыпаться, так что врезал узконаправленно.

— Что за слабого на разум ты притащил, старик? — нахмурился Учиха. — Кто он?

— Мадара-сан, познакомьтесь с Заком-саном, — Император повел рукой, представляя преспокойно сидящего на том же месте мужчину. — Зак-сан, в наших землях Мадара-сан считается одним из сильнейших людей. Богом Шиноби. Тем более, что он унаследовал силу Риннегана.

— Я приношу свои извинения, если моя оценка вас задела, Мадара, — усмехнулся Зак. — Расскажете мне поподробнее о моем противнике?

— Не забывайся, и тогда у тебя будет лишь один противник его уровня, — проворчал Мадара, садясь. — Я вообще не вижу мира, в котором ты будешь нам полезен. И я бы сразился с ним сам. Один на один я бы смог его остановить.

— Я здесь для решения многих задач, так что найду своим фигурам применение и устрою вам с ним поединок, если хотите, — пожал плечами Зак и повернулся к Императору. — Кстати о фигурах — где они сейчас?

— Вы ознакомились с картами, Зак-сан? — поинтересовался Император. — Они сейчас в Стране Ветра. Мы направляемся прямиком туда.

— Лететь нам еще дня три… — прикинул мужчина. — Отлично! Расскажите мне все об этом вашем местном Математике Боя. Я уже весь в нетерпении, когда же я смогу сыграть против него!

Вторая Мировая Война — игра в агрессию

— Как рожу, — сразу к тебе, — упрямо заявила Юки, обнимая Сенсому на пороге.

Прощались быстро, ведь все уже было решено. Заботливая жена-куноичи собрала мужа на славу, запечатав в свитки провизию, расходное метательное железо и одежду. Сенсома только и успевал, что провожать знающую где и что лежит Юки взглядом.

И, конечно же, как чуткий супруг, по торопливости супруги он понял, что она сильно нервничает.

— Отлично, — Сенсома поцеловал Юки в лоб. — Теперь у меня есть еще одна причина закончить эту войну побыстрее.

— Не теряй голову на скоростях, быстрый ты мой, — улыбнулась Юки. — И береги себя, ладно? Я чувствую, что все будет сложнее, чем ты думаешь.

Долгие проводы — долгие слезы. Даже в семье шиноби — прирожденных воинов, редко заканчивающих свою жизнь в постели, провожать родственника на войну — дело нетривиальное и тяжелое. И пускай Коноха является сильнейшей Какурезато, пускай командующий фронтом — Бог Шиноби, сеннин, джинчурики Треххвостого Исобу и тайный сосуд сути чакры Рикудо. Из памяти жителей Страны Огня никогда не исчезнет Первая Мировая Война и чудовищные потери, понесенные страной в ней.

Джирайя поджидал Сенсому на выходе с территории особняка. Беловолосый парнишка в последние дни ходил хмурым и задумчивым, однако сейчас он усиленно пытался выглядеть как обычно.

— Уходишь воевать… — с напускной завистью потянул он. — Везет. А мне сидеть в деревне, пока старик-Хокаге не соизволит выступить на фронт. И то не факт, что он нас вообще возьмет с собой.

— Ну так потрать свободное время на тренировки, — поднял палец вверх Сенсома. — И на поиски ответов на свои вопросы. Ты же не отказался от своей цели?

— Ты шутишь? Да я целеустремленнее тебя! Я обязательно узнаю все о своих родителях и, может быть, даже встречусь с ними!

— Ну и славно, — Сенсома улыбнулся и шагнул вперед. — Давай, Джи, присматривай тут за всеми. И стань сильнее. Надеру уши, если придешь на войну таким слабаком, как сейчас.

Помахав крестнику, Сенсома зашагал прочь. Жаль, но со всеми не попрощаться, ибо времени не так уж и много. Остается дойти до полигона, забрать оттуда учеников и выступать на фронт, на котором передовые отряды уже начали возводить укрепления. Командующего уже ждут и докладывают о первых стычках с дальней разведкой врага.

Сенсома радостно оскалился, подсчитав, как быстро основные силы Ветра прибудут на фронт. По всему выходило, что первые сражения начнутся всего через четыре дня.

— Отец! — донеслось сзади растерянное.

Сенсома молниеносно обернулся, да так и застыл, осмыслив слово. Брови удивленно поползли вверх, а рот приоткрылся.

Джирайя, впрочем, выглядел почти настолько же ошеломленным тем, что выкрикнул. Это получилось спонтанно, в тот самый миг, когда он захотел что-то сказать своему крестному. Передать свои чувства. И мозг на автомате выдал слово, которое Джирайя вообще редко употреблял.

Но выдал же.

— Отец! — чуть более уверенно повторил Джирайя. — Просто… не умирай там, ладно?

Сенсома, конечно же, понял, что хотел сказать Джирайя. Возможно, даже больше, чем сам мальчик. Он впервые назвал его отцом, а потом проявил искреннюю заботу.

— «Вы можете отдыхать спокойно, Тобирама-сенсей», — подумал Сенсома, махая рукой крестнику на прощанье. — «Ваш сын вырос замечательным человеком.»

Ученики ждали его на полигоне и вид имели самый что ни на есть серьезный. Каждый из них нес за плечами по увесистому рюкзаку, а облачены все были в какие-то новые боевые костюмы. Раньше Сенсома таких на них не видел.

— Глава клана лично вручил мне, — ответил на вопрос Фугаку. — Это зеркальная броня времен Сенгоку Дзидай. Она темная, но имеет отражающую поверхность, так что в ней легко маскироваться в лесу, а ночью эффект куда лучше. А еще с нее можно отражать Шаринган, для того, чтобы поймать взгляд врага.

— Про такие мелочи как удобность и исключительная прочность говорить даже и не стоит, сам вижу, — усмехнулся Сенсома. — Хорошая броня. Майко, что у тебя?

— Родители дали, — с напускным безразличием пожала плечами девушка. — Новый тип специализированного боевого костюма клана Инузука — Воющий Мех. Куртка и штаны сделаны из шкуры дикой собаки-великана из Леса Смерти. Эти собаки настолько мутировали, что у них имеются свои собственные тенкецу, и они даже могут использовать чакру. Тенкецу сохранились в одежде, и это значительно усиливает мощь Четырех Лап. Ну и еще они прочные и водоотталкивающие.

— А Каамару обновок не досталось, — Сенсома наклонился к псу и погладил его. — Впрочем, я подготовился к этому. Держи, Майко — мне он это нацепить не даст. Это накладки на когти и клыки из чакропроводящей стали. Сделаны на заказ. Поможет уберечь основное оружие нинкена и даже немного прибавит ему остроты. Орочимару?

— Я сам его сшил, — Орочимару развел руками, демонстрируя немного неровный покрой своего белесого кимоно. — Хотя мне помогала Мито-сама, но не в шитье. Видите, — он завернул правый рукав. — Внутри оно плотно покрыто рисунками фуин. Я писал их под присмотром Мито-сама своей кровью. Было тяжело. Но теперь я могу активировать любой рисунок любой оголенной частью своего тела. Там много всякого.

— И когда вы успели с ней все провернуть? — удивился Сенсома. — За два дня исписать все кимоно фуин — крови не напасешься.

— Мы работали над ним с того дня, как я стал вашим учеником, — пожал плечами Ясягоро. — Она сказала, что это может мне пригодиться. Меня к ней Цунаде и Джирайя привели.

— Понятно. Отлично, вижу, что вы подготовились. Вы, ребята, смышленые, так что распинаться о том, что война, это серьезно, я не буду. Ваше полевое обучение началось совсем недавно, но я уверен, что вы справитесь со всем, что попадется на вашем пути. Теперь вы не просто генины, вы — боевая сила Страны Огня. И вы будете выполнять самые различные задания, в каждом из которых вас могут убить. Держите это в голове и не допускайте такого.

— Пф! Вы все равно постоянно рядом будете, — отмахнулась Майко. — Никакой опасности.

— Не всегда, — возразил ей Сенсома, привычно придавливая задиру чакрой. — Иногда вы будете выполнять миссии под руководством других джонинов или даже чунинов. Иногда будете выполнять миссии только втроем. Возможно, вам даже доверят одиночные миссии. Не надо думать, что я всегда успею прийти на помощь и всех спасти. Вам нужно как можно быстрее стать самостоятельными. Ладно, закончили. Если вопросов нет — выдвигаемся. Настройте рации. Идем так, будто вокруг ведутся боевые действия.

Генины приказ сенсея восприняли серьезно. Передвигались четко по наставлениям учебников. Даже вечно выделяющаяся Майко ровно сохраняла построение и «прикрывала» напарников от возможных угроз.

Сенсома изредка развлекался, «вспыхивая» чакрой, громко наступая на ветки и даже незаметно устанавливая растяжки, когда уходил далеко вперед. Генины все проверки прошли достойно, уже после первых двух поняв, что нужно быть готовыми ко всему. Четкие доклады по рации,распальцовка, настороженность — если бы сейчас шел экзамен по продвижению по своей территории в военное время, Сенсома с радостью бы им его зачел.

Несколько раз мимо тенями мелькали другие отряды. Скорость у всех шиноби разная, даже на верхних путях. Сенсома с ностальгией вспомнил, как в начале Первой Мировой Войны он с Кагами и отрядом из двадцати Учих добрались от Конохи до тогдашнего фронта с Ветром за сутки. Тут ему такой скорости не видать — генины ощутимо медленнее отборных чунинов и джонинов клана Учиха, и передышки им нужны чаще.

Тем не менее, Орочимару, Майко и Фугаку держали достойный темп, успевая вместе с этим замечать и докладывать о новых подходящих близко союзных отрядах. Не заметили они всего три отряда, но те были особыми — из АНБУ. Их даже Сенсома замечал с некоторым трудом — настоящие мастера.

Радует, что подобные мастера будут находиться под его командованием.

Ночевка детишкам досталась тяжелая — мало того, что сенсей заставил их разбивать лагерь на четверых, сам никак в этом не участвуя, так еще и дежурных назначил на всю ночь, сам, естественно, себя в список не включая. Впрочем, подобное в воспитательских процессах среди шиноби практиковалось нередко, так что генины и не подумали роптать. Роптать они подумали ночью, когда сенсей начал устраивать различные пакости: то налет изобразит с помощью Теневых Клонов, то утащит куда-то вглубь леса Орочимару, то еще чего сообразит.

В общем, отряд не выспался в полном составе. Генины тихим шепотом бурчали на учителя и даже приспособили распальцовку, для скрытых оскорблений в его адрес. Сенсома в открытую посмеивался над попытками детей маскировать свою раздраженность, а в тайне зевал во весь рот — этой ночью именно ему пришлось тяжелее всего. Впрочем, организм шиноби — штука крепкая, так что несколько суток без сна — не проблема.

Темп передвижения, естественно, после этого заметно снизился. Выдавать стимуляторы генинам Сенсома не хотел, так что на следующей ночевке смилостивился и, ограничившись легким спаррингом со всеми тремя, отправил детей спать и улегся сам. За безопасность не переживал — они еще слишком далеко от фронта, да и отрядов из Конохи вокруг собралось немало. По его прикидкам — человек двести ночует в радиусе десяти километров от них. Полевые лагеря шиноби тяжело заметить, но на то он и считается одним из сильнейших в мире, чтобы для него обычное понятие «тяжело» превращалось в «нетрудно».

К намечающемуся главному лагерю фронта с Ветром подошли к полудню третьего дня пути. Солнце светило особенно ярко, и генины радовались тому, что его лучи позволяют им загодя распознавать союзные отряды, поток коих ближе к концу пути, очевидно, увеличился, и секреты шиноби, уже получивших свои первые боевые миссии.

Контрольный секрет, встречающий «гостей» на главной базе они, естественно, прозевали. И дело тут было как раз в солнечных лучах, так им помогающих до этого. Клан Нара, членом которого был капитан контрольного секрета, знал толк в использовании солнечных лучей и теней, даруемых ими.

Сенсома помнил, как его встречали раньше на фронтах. В начале войны матерые вояки были неприветливы с молодыми дарованиями — учениками Тобирамы, которых он постоянно назначал на высокие должности. Время шло, и гении своего поколения зарабатывали себе громкую славу. На фронте с Водой Сенсому уже встречали как прославленного воина. Конечно, каких-то особых почестей он тогда не удостоился, но зато его сразу отвели к медитирующему командующему фронтом. Да и сам Мицуки Ясягоро вел себя очень уважительно.

Сенсома хмыкнул, отгоняя воспоминания и бросая взгляд на Орочимару. Похож парень на отца, ох похож…

— Командующий фронтом, — низко поклонились джонины из встречающего отряда.

Именно так — низкий поклон. Бойцы давно ждут легендарного шиноби, что станет их предводителем в грядущих битвах. И, очевидно, вкус, запах и цвет его чакры им знаком до мельчайших подробностей. Они предупреждены и не настроены лишний раз тревожить командующего проверками.

Все как надо.

— Кто из прочих командующих уже здесь? — сходу перешел к делу Сенсома, жестом подзывая капитана отряда за собой.

— Командующий силами шиноби прибыл вчера, — отрапортовал Нара. — Командующий силами юхеев — час назад. Командующий снабжением прибудет через два дня.

— Просто покажите мне, где их найти.

Место под лагерь сил Конохи было выбрано основательно. Именно отсюда будет осуществляться все командование фронтом, и именно здесь будут собраны основные силы Страны Огня. В прошлую войну лагерь фронта с Ветром был компактным, терялся в лесах и легко мог быть заменен (что и делалось несколько раз до прибытия на фронт Сенсомы с Кагами). В это же войну лагерь отличался разительно.

Огромное поле, от которого до границы со Страной Рек было всего двести километров, уже было усеяно основательными палатками и шатрами. Сенсома, не привыкший к такому, удивленно приподнял бровь, при виде начавшейся стройки какого-то монструозного сооружения из древесины. Строили юхеи, срубая деревья из ближайшего леса. И строили основательно — их творение, судя по «корням» будет способно выстоять даже в самую лютую непогоду. Редкие пользователи Стихии Земли возводили каменные коробки на поверхности. В таких всегда будет довольно холодно, так что для жилья они годились мало, но как места для хранения снаряжения и продовольствия — очень даже.

В общем, лагерь своей основательностью и открытостью поражал, но Сенсома быстро сообразил, в чем же дело. Несомненно, малый, скрытый и мобильный лагерь — очевидный вариант для не самой большой армии, держащей позиции против значительно превосходящих сил противника. Однако, ситуация сейчас зеркальная, по отношению к той, в которой оказались силы Страны Огня на фронте с Ветром во время Первой Мировой Войны. А значит — зеркален и главный лагерь.

Главным местом главного лагеря, несмотря на тавтологию, являлась не самая главная часть поляны, а именно — самый ее край, причем край, ближайший к границе. Это решение главному командующему показалось спорным, но принимал его (как и все остальные решения до его прихода) сам Хокаге, присылая приказы посыльными, так что возмущаться особо нечего. Лишь интересно, почему же именно этот край?

Местом сбора командующих, на которое указал Нара, оказалось уже сносно построенным деревянным зданием. Небольшим, но прямо сейчас явно велись работы по его увеличению. Сенсома в архитектуре понимал мало, но прикинул, что, завяжись здесь ближний бой, оборонять центр лагеря будет очень удобно именно со стороны основного лагеря — со стороны границы здание представлялось скорее крепостью, нежели информационным центром фронта.

— Фугаку? — донеслось из-за только что прибывших спин девичье.

Сенсома обернулся быстрее своих подопечных и влет узнал девочку-генина из того же выпуска, что и его ученики.

— Харуко! — обрадовался маленький Фугаку. — Давно ты тут?

— Судя по всему — со вчерашнего дня, — опередил девочку с ответом Сенсома, быстро прикинув все в голове. — Харуко, твой сенсей сейчас в штабе?

— Да, директор-сама, — девочка поклонилась. — Я как раз иду к нему.

— Что-то важное?

— Просили передать, что вы прибыли. Похоже, просьба запоздала.

— Похоже на то, — Сенсома усмехнулся и дал отмашку своим ученикам. — Харуко, будь добра, — покажи ребятам все здесь. В штабе жду вас через два часа. Выполнять.

— Хай!

Генинов как ветром сдуло. Два часа свободного времени — редкое явление для молодых дарований, наставник которых заботится о них столь сильно, что тренировкам уделяет времени больше, чем всем другим делам вместе взятым. Но Сенсома не жалел, что отправляет учеников бездельничать — когда начнутся реальные боевые действия, времени на отдых у них будет катастрофически мало. Да и не захотят они отдыха, в этом он уверен. Фугаку и Майко обязательно будут изнурять себя тренировками, а более хладнокровный Орочимару, скорее всего, будет помогать ирьенинам в госпитале.

Пусть хотя бы сейчас отдохнут.

— И вот мы вместе на том же фронте, — приветливо улыбнулся Кагами, когда Сенсома вошел в отдел аналитики, считающийся главным залом на всем фронте с Ветром. — Рад видеть вас в добром здравии, командующий.

— И я рад видеть вас, — улыбнулся Сенсома, распахнув объятия. — Когда я увидел твою ученицу, сразу все понял. Гад Хирузен не предупредил меня, но сюрприза у вас не вышло.

— Обидно, но я переживу. Чем там, кстати, занимается Харуко?

— Бежала к тебе, передать послание, что я в лагере. Отправил ее со своими на пару часиков погулять. Ты же не против?

— Как раз «за». Сам своих отпустил перед этим — пусть отдохнут хотя бы сейчас. По глазам вижу — ты те же думы думаешь. Кстати, уже виделся с командующим юхеями? Ему чертовски не нравится наша позиция. Я бы даже сказал — охренительно чертовски.

— Нет, не видел, — Сенсома огляделся. — Где он? И кто он, если не секрет?

— Был бы секрет, да не от командующего фронтом, — донеслось ворчливое из-за спины. — Рад видеть вас в добром здравии, Сенсома-сама.

В который раз за сегодня, Сенсома обернулся и тут же почтительно поклонился. Весельчак Хирузен решил собрать всех старых знакомых в одном месте, не иначе.

Рокуродо Дамамичи еще во времена Первой Мировой Войны был опытен, закален в боях и стар. Сейчас же все эти три его сильные стороны развились еще сильнее. Да-да, когда речь заходит об этом человеке, даже возраст становится преимуществом. Пользуясь им, Рокуродо может всего лишь одним кашлем заставить замолчать даже офицеров-шиноби, а потом емко и не совсем цензурно раскритиковать их решения. И ничего они ему не сделают, эти шиноби. Хотя бы потому, что их уважение он заслужил не один десяток раз.

Сенсома и Кагами заменили его, когда впервые в жизни оказались на фронте. А гораздо позднее, уже став известным как Математик Боя, Сенсома смог поработать с Рокуродо на фронте с Водой, где тот командовал юхеями.

— Сразу скажу, что позиция у штаба хреновая, — старик крепко затянулся чем-то, на вид напоминающем сигару. — Если враг пойдет с границы — получим отличную стратегическую возможность показать им наши голые задницы в окна, и все. Предлагаю перенести здание на совершенно противоположный участок поля.

— Решение о возведении этого укрепления именно здесь и о том, что оно станет штабом, принимал лично Хокаге, — голос Сенсомы был вежлив, но настойчив. — Он посчитал это место лучшим. Вы — наоборот. Чем вы отличаетесь друг от друга? Возрастом и тем фактом, что он — шиноби, вы — нет. Если шиноби противника начнут атаку по нашему лагерю, их техникам будет не особо принципиально — достать нас здесь или двумястами метрами далее. Если хотите знать конкретно мое мнение, главным фактором решения о именно такой позиции штаба являюсь я. Если враг нападет, я буду на двести метров ближе к вражеской армии. Их воины начнут умирать на двести метров раньше.

— Охренительно, — прокомментировал Рокуродо, расплывшись в щербатой улыбке. — Пафоса многовато, конечно, но я вижу, что ты соображаешь. Кстати, читал о твоем решении сдать фронт. Уже после войны. Пожалуй, тебе довериться можно. Ты охрененно силен, да еще и башка варит. Идет — хрен с ним, со штабом. Каковы наши действия?

— Слушайте, господа командующие, — улыбнулся Сенсома. — Мы будем играть с Ветром в агрессию.

* * *

Уже на следующий день отряд передовой разведки сцепился с аналогичным отрядом врага. Еще через день, новый отряд, отправившийся в Страну Рек для выяснения диспозиции сил Ветра, вернулся неожиданно быстро и доложил о потере — молодого чунина суновцы успели схватить. Удивительно, но место, в котором днем ранее встретились отряды самой дальней разведки, теперь кишмя кишело врагами. Повезло, что отряд вообще смог вернуться — силы Ветра в тех местах были настолько плотными, что можно было уверенно говорить о том, что местность та для них — зона средней разведки.

На третий день после своего прибытия, Сенсома шокировал всех вышестоящих офицеров новым приказом с утра пораньше. Кагами и Рокуродо, бывшие в курсе его безумного плана еще трое суток назад, беззвучно хохотали, глядя, как все уверения и аргументы командиров попроще рушатся наглухо о непробиваемую веру главного командующего в свои силы.

— Вы находитесь в моем лагере на моем фронте, — быстро свернул он наскучивший спор. — Выполнять!

Уже через час Сенсома вместе со своими учениками стояли у штаба в полной боевой готовности.

— Разведка, сенсей? — удивился Фугаку. — Но ведь вы раньше с нами в нее не ходили.

— Раньше вы ходили в ближнюю разведку, — пояснил Сенсома. — А сегодня мы пойдем в дальнюю, вместе с еще четырьмя отрядами. Ну, не совсем вместе, но суть вы уловили.

— Стоит ли вам идти? — с сомнением потянул Орочимару. — Вы же — командующий. Обычно, командующие в разведку не ходят.

— У меня полно заместителей, и вообще — не умничай. Я уже все решил. Выходим. И готовьтесь — скорее всего мы встретимся с врагом.

Четыре отряда в дальней разведке — нормальное дело. Другое дело, что все они состоят, преимущественно, из быстрых чунинов и опытных токубецу-джонинов, не особо сильных в битвах. Главная задача дальней разведки — разведывать. Средняя и ближняя разведки могут и должны вступать в битву с силами противника, хотя бы равными им, но дальней такое делать запрещено.

Однако, Сенсоме было все равно.

Генины двигались уверенно. Да, с ними их учитель, и уж его бесстрашия хватит на всю армию, но это не значит, что дети не должны нервничать. На их месте Сенсома бы знатно беспокоился, но то — он. Они еще совсем не пуганные. Ну ничего, скоро это изменится.

Первого суновца Сенсома почувствовал раньше, чем тот почувствовал его. Не особо сильный шиноби, а раз не засек сразу — то и не сенсор. Однако, не одиночка, это точно, а значит — неподалеку бродит его отряд.

Каамару негромко рыкнул, а Майко, тут же принюхавшись, должила:

— Неизвестный на двенадцать, сенсей.

«Неизвестный» — дань ее неопытности. Для Сенсомы, да и для детей, по факту, этот неизвестный был врагом. И любой другой неизвестный в этом секторе — враг. Сенсома остановился, давая генинам знак остановиться, и быстро прошептал что-то в свою рацию, настроенную на связью с командующими.

— Сколько врагов? — уточнил он, посмотрев на Майко.

— Десять-двенадцать, — припав к земле, ответила девушка. — Но шиноби среди них только пять. Остальные — юхеи.

— Что это значит? — перевел Сенсома взгляд на Фугаку.

— Что для врага эта местность может считаться дистанцией средней разведки, — послушно ответил он. — Юхеев в дальнюю разведку не берут.

— А это в свою очередь значит… — взгляд стального и желтого глаз упал на Орочимару.

— Что схватившись с этой группой, мы рискуем нарваться на подкрепление, — завершил мысль парень. — Сенсома-сенсей, мы нападаем?

— Именно так, — кивнул он. — Стратеги Страны Ветра решили, что им ничего не угрожает здесь. Они, видно, думают, что ситуация похожа на ту, что была тут в Первую Мировую Войну. Мы покажем им, что это — не так. Нашей атаки не ждут, так что она, скорее всего, будет успешна. Вперед! В атаку!

Генины молниями метнулись на вражеский отряд, фоня, при этом, чакрой на приличные расстояния. Похоже, слабый сенсор у суновцев имелся, так как встречать не особо большие очаги чакры противник приготовился заранее, но когда до непосредственного столкновения детей и врагов остались считанные секунды, Сенсома начал двигаться.

И движение его закончилось на шее одного из ближайших юхеев.

Он не собирался убивать именно его. Просто выскочил перед учениками и с силой вмазал кулаком по ближайшей цели. Мужчина с копьем в руках, издавая беспомощное предсмертное бульканье, завалился на спину и быстро истек кровью, а шиноби, состоявшие с ним в одном отряде, присели, готовясь к прыжку.

И тут же ошеломленно распахнули глаза, не веря, что перед ними действительно стоит тот, кто стоит.

— Стихия Огня: Великий Огненный Шар! — Фугаку сходу атаковал своим, пока что, сильнейшим ниндзюцу, не давая противникам придти в себя.

— Стихия Земли: Зыбучие Пески! — поддержал его техникой Орочимару.

— Техника Четырех Лап! — вскрикнула Майко, по-полной используя голосовые тенкецу и тут же бросаясь на ближайшего противника — рослого мужчину-юхея.

Слаженная атака генинов по отряду Песка, гипнотизируемому Сенсомой, вышла удачной. Майко быстро разобралась со своим противником и бросилась к следующему. Огненный Шар Фугаку спалил еще одного юхея и пролетел дальше — к чунину. Его-то и замедлил своей техникой Орочимару, выгодно рассчитав время так, что молодой шиноби не успел увернуться.

Грохнуло! Фугаку уже выхватил метательные кунаи и спрятал среди них один с взрыв-печатью, Майко увернулась от первого, все еще заторможенного удара очередного юхея, а Орочимару сложил печати Простого Призыва и призвал несколько небольших змей, в тот самый момент, когда Сенсома понял — чунин врага мертв.

Его ученики только что одолели своего первого настоящего противника. Насмерть одолели.

Джонин-капитан разведывательного отряда Песка взмахнул руками, посылая в готовящего очередной Огненный Шар Фугаку сюрикены, но Орочимару успел прикрыть своего напарника, отбив железки кунаем. А дальше джонину стало не до детишек, ведь перед ним, словно из-под земли, вырос Сенсома.

Перерожденный даже во Врата входить не стал. Эта стычка — мелочь. Она нужна не для него, будь он серьезен, и все враги уже были бы мертвы. Но здесь и сейчас он не сражается, а просто проводит тренировку для своих учеников. Очередная тренировка. На вид опасная, но по сути — слабо отличается от тех, где предполагалось их падение с водопада со связанными руками. Увечья и раны они получат здесь только если будут совершать огромные ошибки.

А эти детишки не из тех, что будут совершать такие ошибки.

Стиль тайдзюцу джонина показался интересным, а потому Сенсома дал ему фору и даже пропустил пару ударов. Естественно, опытный капитан отряда своими попаданиями не обманулся, а потом, попытавшись разорвать дистанцию, гаркнул:

— Песок три — отход! Сообщи, о…

Продолжить Сенсома ему не дал, сблизившись и просто и без затей проткнув мечом. Увы, капитан успел отдать приказ — второй, и последний оставшийся, джонин отряда быстро сложил печать, и фуин-рисунки на его одежде вспыхнули, высвобождая густой черный дым. Маневр Сенсома оценил на троечку — против отряда, в котором нет нормального сенсора, это может сработать. Но не в данной ситуации.

— Разберитесь тут! — приказал он генинам, и, убедившись, что они его услышали, метнулся за врагом.

В тот момент, когда чакра сенсея перестала ощущаться, Орочимару сразу ощутил, как опасно стало на поле боя.

В среднюю разведку редко пускают генинов, но и джонины встречаются тут нечасто. Этот отряд Песка состоял из двух джонинов, трех чунинов и пятерых юхеев. Одного джонина, самого сильного, Сенсома уже убил, как и одного юхея, не оставив им шанса сделать хоть что-нибудь полезное для своего отряда. Второй ушел, понимая, что столь важные сведения стоят больше, чем весь их отряд. Один юхей пал от руки Майко. Один чунин погиб в самом начале, засмотревшись на величественного Математика Боя. А может быть этот парень был тем самым отрядным сенсором, и просто был ошеломлен количеством и качеством чакры одного из сильнейших шиноби в мире.

Как бы то ни было, трое молодых шиноби, совсем недавно ставших генинами, остались против двух чунинов и двоих юхеев. В мире шиноби даже ничем не примечательный с виду генин может победить джонина, но и любой чунин может оказаться монстром уровня Каге, остающимся в своем звании по разным причинам.

Эти чунины монстрами не были, но опыта у них было явно побольше, чем у троицы учеников Математика Боя. Отбрасываясь кунаями, они успевали генерировать средние, по силе, ниндзюцу Ветра и Молнии, атакуя, в первую очередь, Майко. девушке пришлось спешно отступать от своего противника — немолодого юхея с мечом. Опытный воин смог продержаться с ней несколько десятков секунд, пусть и ценой серьезных ран.

Оба оставшихся юхея тут же приблизились к чунинам, готовясь вступить в ближний бой с генинами, если те подойдут. Майко отступила к Орочимару и Фугаку, напряженно смотрящим на чунинов.

— Бегите, детишки! — оскалился один из них. — Мои ниндзюцу Молнии пробьют ваши слабенькие Стены Земли и поджарят ваши тощие задницы! Ветер Тао развеет жиденький огонь мелкого ублюдка! А к нам вам не подобраться!

— Вступаем в дальний бой, — тихо скомандовал Орочимару, принявший на себя лидерство. — Майко — помоги с железом. Метай его в юхеев, а когда срубишь одного — беги к другому. Мы прикроем тебя, как сможем. Фугаку, продолжай атаковать Огнем. Чакра есть?

— Хватает, — кивнул Учиха, активируя Шаринган. — Если подойдут поближе — попробую схватить в гендзюцу.

— Эти слабаки не успеют подойти — я порву их на клочки! — рыкнула Майко, бросаясь вперед.

Тренировки с Сенсомой многому ее научили. Мало того, что она, по сути, только-только познакомилась с нормальным контролем чакры, наставник обучал ее тому, чего вообще никто не мог ей дать — принципу боя Биджу, завладевающими телами своих джинчурики. Ярость тысячи лет и атаки на инстинктивном уровне — уникальная техника боя, позволяющая Майко развиваться в тайдзюцу семимильными скачками.

Вот и сейчас она, по звериному скалясь, вместе с Каамару бежала прямиком на врагов, легко уклоняясь от метательного железа. Редкие разряды Молнии били близко, но Орочимару и Фугаку, как могли, сдерживали ниндзюцу противников. Совершив немыслимый кульбит, Майко в прыжке метнула десяток кунаев, серьезно ранив юхея, до этого не вступавшего в бой. Конечно, Орочимару сказал, что нужно вывести из строя одного, а не ломиться на двух раненых, но и так сойдет. Рывок!

Орочимару поморщился и с силой запустил небольшой белой змейкой в сторону Майко. Рептилия, приглушенно шипя, в полете изогнулась, обходя девочку, и вцепилась ядовитыми клыками в лицо одному из юхеев. Воин отвлекся на ближнюю атаку куноичи, а потому змея сумела укусить. Второй юхей, выбранный Майко для основной атаки, ничего не мог сделать без поддержки товарища.

Чунин, до того запускающий в оставшихся двух генинов Ветряные Лезвия, отвлекся от своего занятия, оставляя своего напарника сдерживать талантливых детишек, и бросился к Инузуке. Та как раз заканчивала со вторым юхеем.

— Стихия Ветра: Воздушная Пушка! — выдохнул чунин, направляя чакру.

Майко отпрыгнула в сторону, но просчиталась, подумав, что атака направлена на нее. Чунин бил в нинкена, и пусть тот тоже сумел увернуться, они оказались разделены. А между ними стоял ухмыляющийся чунин.

Орочимару, до этого прикрывающий Фугаку и помогающий ему в дальних атаках, переключился на помощь Майко. Он создал Теневого Клона, который тут же побежал в ближний бой на «ветряного» чунина, а сам, сложив печати, выстроил между ним и Майко Земляную Стену. Клон успеет добежать до девочки одновременно с чунином, обходящим преграду, а там Майко вновь объединится с Каамару, и вместе они смогут дать отпор врагу.

Тяжело работать поддержкой в двух совершенно разных местах, но Орочимару справляется. Они держатся.

Стоило ему только об этом подумать, как пораженно охнул Фугаку. Ясягоро, растерянно посмотрел на друга. Тот был ошеломлен и смотрел своим Шаринганом с одним томое в то место, куда посылал ниндзюцу, пытаясь зацепить чунина со Стихией Молнии. Если бы Орочимару посмотрел туда же, он бы никого не увидел. Почему? Потому что чунин, сверкая покровом нинтайдзюцу Молнии, находился прямо за спиной Учихи и уже занес кулак для удара.

Не успеть. Даже если все фуиндзюцу в одежде активировать — не успеть. Чунины приберегли козыри — наверняка и второй шиноби Песка владеет неожиданным приемом. Фугаку мог бы попытаться просчитать движения противника, но тот, используя нинтайдзюцу, стал слишком быстр.

Не успеть. Никак.

— А ну убрал руки! — рыкнул Сенсома, вспышкой появившись справа от чунина.

Мощнейшим ударом сверху вниз он впечатал его головой в землю, да так и оставил подергивающимся, быстро холодеющим телом. Быстро сложив печати, Математик Боя послал в закрывшегося в шар из ветра второго чунина Земляного Дракона. Преградой ветер ниндзюцу не стал, пускай и должен был служить защитой и нападением — Майко успела получить несколько сочных ударов от бесчисленных длинных хлыстов этой техники.

Орочимару хрипло выдохнул и осел на землю. Битва окончена?

— Я бы поставил вам четверочку, — критично осмотрев поле боя, вынес вердикт Сенсома. — Хлипенькую. Балл снят за недооценку противников. Себя вы не переоценили, действовали слаженно, доверяли друг другу. Майко — довольно безрассудные атаки, но они объясняются твоим ужасным контролем своих техник. Фугаку — ниндзюцу ты использовал быстро и точно, но очень однообразно, что, конечно же, является результатом твоей узкой специализации. Орочимару — помогал ты на совесть, но сам бой не вел, хотя твоя пассивность объясняется тем, что каких-то ярко-выраженных атакующих умений у тебя нет.

Генины опустили головы. Учитель оценил их. И оценка эта не очень лестная. Да, они не могли сделать лучше по вполне очевидным причинам, которые Сенсома и озвучил, но… Это и все? Все, на что они способны сейчас?

Как-то слабовато.

— Рано расслабились, — рыкнули с той стороны, куда убежал тот джонин, за которым погнался Сенсома.

— Враги! Много! — вскрикнула Майко, бросаясь ближе к сенсею.

Врагов действительно было много. Начав бегло считать, Орочимару быстро сбился и просто прикинул, что сейчас перед ними собралось около сотни шиноби! Так быстро и так много! Скорее всего, среди них нет тех, кто может доставить Математику Боя серьезных проблем, но вот генинам отсюда живыми не уйти, если они начнут сражение.

А Сенсома радостно улыбался джонину-капитану, приведшему сюда этот отряд.

— Эй, у нас тут зона средней разведки — свалите, — ответил командующий фронтом с Ветром, выходя вперед. — Вы же в курсе, кто я? Стоит объяснять, что с вами сейчас будет?

— Ты как-то слишком самоуверен, Математик Боя, — усмехнулся джонин-капитан. — Да, ты силен, но ты обременен своими учениками, а нас тут немало.

— Ну так и я не один, — усмехнулся ему в тон Сенсома.

В тот же миг рядом с ним приземлился Кагами.

Конечно же, Сенсома не собирался сражаться с сотней шиноби в одиночку. Он бы, наверное, такой подвиг осилил, но какой в этом смысл? Ну потеряет Ветер сотню непримечательных бойцов — толку от этого будет немного.

А вот привести с собою на дальнюю разведку две отборные сотни — полноценный вызов всем стратегам Ветра! Шиноби Конохи радостно скалились в ошеломленные лица своих коллег-противников. Их больше, они сильнее и с ними два самых сильных шиноби этого фронта. Поражения не будет. Да даже боя, как такового, не будет. Будет та самая агрессия, о которой Сенсома говорил командующим.

— Для тех кто выживет — передайте, пожалуйста, Казекаге мой горячий привет, — Сенсома усмехнулся, готовясь давать своим людям отмашку. — И скажите, что как на прошлой, на этой войне не будет. Мы вас растопчем, дойдем до Суны, а потом пойдем дальше. Пока мне не надоест. У вас фронт не со Страной Огня, а с, всего лишь, мной — Математиком Боя. Осилите?

— Р-ра-а-а! — закричали сотни глоток, оповещая о начале первой серьезной схватки сил Огня и Ветра.

* * *

— Хе-хе-хе, прекрасно, — Зак повертел шахматного короля в левой руке. — Я только прибыл на фронт, а мой противник уже делает ход. Да еще и какой ход!

— Какой же? — заинтересованно спросила Чие.

Ее привлекало все необычное. А этот парень, доставленный им Мадарой в помощь против Сенсомы, был очень необычен. От странного костюма до незаурядного ума.

— Очень и очень хороший ход! — оскалился Зак, смотря на макет боевых действий. — Замечательная агрессия! Но он, правда, открыл нам тот факт, что у него есть ученики. Плюс ко всему — самоуверенность. На ней можно и нужно сыграть. Плюс — общие настроения в его армии. Плюс — реальное, а не показное расстояние их дальней разведки. Это мы все используем и узнаем больше.

— А что мы будем делать, узнав его больше?

— Узнаем еще больше! И так до тех пор, пока мы полностью его не поймем. Как только мы будем думать его головой, мы его раздавим. И я очень надеюсь, что это будет нескоро. Игра обещает быть очень интересной!

Вторая Мировая Война — начало победной комбинации

— Победить? — Зак, вдруг обративший внимание на спор Чие и Эбизо, выглядел удивленным. — Ты о чем?

— Война идет уже четвертую неделю, а мы еще ни капли не приблизились к победе! — тут же насел на него младший брат Казекаге. — Страна Ветра сотрудничает с вами, потому что мы имеем договоренности с Мадарой, но и только. Ты — ставленник Страны Неба, а они однажды уже зарекомендовали себя предателями. Конечно, Чие объяснила мне все в общих чертах, но…

— Скажи толком, — что тебе сказала твоя красавица-сестра? — рассеянная улыбка Зака никак не вязалась с его холодным взглядом.

Но Эбизо, как это часто бывает, понесло.

— Да все просто. Будем перечить — нас сметут! Мадара, Страна Неба и клан Цубаки — все вместе вы сильнее Скрытого Песка, — брат Казекаге скрипнул зубами. — Пока что… Песок… самый слабый.

— Разве? — Зак притворно удивился. — У вас же столько шиноби, машин и ядов. Мне казалось, что вы сильны.

— Остальные Какурезато Великих Стран посильнее будут, — отозвалась Чие. — Даже Коноха, не получившая ни одного Дара Рикудо. Особенно Коноха. Из-за Математика Боя.

— Но сейчас с нами вы, — вернул голосу прежний огонь Эбизо. — И если объединить твой отряд, Мадару и силы Неба и Цубаки с силами Страны Ветра, то мы сможем победить Математика!

— Нет, это глупость. Так мы его точно не победим. Ни за что.

Спокойный и уверенный голос Зака сбил с толку не только Эбизо. Чие, генералы Страны Ветра и часть совета джонинов Песка удивленно уставились на шахматиста, как раз взявшего в правую руку короля черной стороны.

В шатре похолодело, и Эбизо тут же сбледнул с лица. Прямо в центре помещения появилась троица Учих.

— С чего ты вообще взял, что можешь судить об этом? — Мадара презрительно скривился, глядя на Зака сверху вниз. — Да я в одиночку смогу его остановить! А если Изуна и Карума будут со мной…

— Уже «остановить», — усмехнулся Зак. — О победе вы даже не заикаетесь, господин Мадара.

— О чем ты? Ты правда считаешь, что нас троих будет мало, для того чтобы его убить?

— Чего? А? — шахматист завертел головой и даже заглянул под стол, а потом невинно посмотрел Мадаре в глаза. — Я такого не говорил.

Повисла тишина, разбавляемая лишь приглушенным хохотом Изуны. Эбизо испуганно косился на закипающего Мадару и бросал умоляющие взгляды на сестру. Та хмурилась, переводя взгляд с Зака на Изуну, а с Изуны на Мадару. Она понимала, что чего-то не понимает, и чувствовала, что Мадара находится в похожей ситуации.

Но тогда почему его младший брат смеется?

— Забавно! Я начинаю понимать, о чем ты, — довольный Изуна по-приятельски похлопал Зака по плечу. — Но ты не мог бы объяснить?

— Ты сказал, что мы не сможем прикончить Математика Боя, — на всякий случай напомнил Карума из-за спины учителя.

— Я такого не говорил, — вновь возразил Зак. — Я сказал, что если мы наломимся на Математика всеми силами, победить мы не сможем. И еще раз! Я не сказал, что мы не сможем его убить.

— Не понял, — радостно констатировал Изуна, глядя на лицо Мадары. — Давай подробнее.

— Слова «победить» и «убить» различны не только по звучанию, у них еще и разный смысл, — Зак встал из-за шахматного стола, не переставая крутить в руке фигурку черного короля. — Я признаю, — собери мы все имеющиеся у нас отборные силы в кулак, и мы бы с высокой долей вероятности смогли убить Математика Боя. Да и то — не факт. Хотя бы потому, что и ему совсем не обязательно сражаться против всех в одиночку.

— А-а-а-а… — немного разочарованно потянул Эбизо. — Так вон оно что…

— А ты думал услышать откровение? — усмехнулся Зак. — Его не будет. Математик Боя не обязан выступать в одиночку даже если господин Мадара захочет поединка один на один. Верно, господин Мадара?

— Да, ты прав, — Учиха фыркнул и плюхнулся на первый попавшийся стул. — Однажды он провернул нечто подобное.

— Я нисколько в нем не сомневался, — довольно улыбнулся шахматист. — Как итог — срываться и бежать в бой держась за ручки нам не выгодно. Да и кто сказал, что после его смерти, мы победим? Математик Боя — не просто тело шиноби по имени Сенсома Томура. Математик Боя — провозглашенный воинами Страны Огня Бог Шиноби, имеющий свои цели и идеалы, а с недавних пор еще и семью. Его смерть не так однозначна, как смерть обычного сильного джонина из стана врага. Его смерть может повергнуть народ Страны Огня в шок и траур, а может разжечь в нем огонь. Смерть не является поражением. Это доказывает Мадара Учиха, убитый братьями Сенджу при поддержке Сенсомы Томура. Это доказывает Изуна Учиха, преспокойно живущий в мире, где его убийца давно мертв. Это же, кстати, доказал Тобирама Сенджу, когда повел свой клан в последнюю битву Первой Мировой Войны Шиноби. Не нужно делать акцент на смерти Математика. Да нам даже его поражение не нужно. Нам необходима лишь победа. Наша над ним победа.

Удивительно, но слова молодого чужеземца, буквально месяц назад появившегося в Стране Ветра, воодушевили генералов, джонинов и даже шиноби уровня Каге, собравшихся здесь, сильнее, чем самые громкие речи Казекаге, Дайме и прочих ораторов, обязанных разжечь своими словами праведный огонь в душах людей. А ведь он и не пытался подключать красноречие. Он просто говорил то, что думал, и сам распалялся от своих же мыслей и слов. Математик! Боя! Местные сами не знают, как точно они определили сильнейшего из всех таким емким и простым прозвищем!

Уже почти месяц между Ветром и Огнем идет война. Судя по обмолвкам ветеранов, — в сравнение с Первой она не идет ни в какое, потому уже тогда, молодой в те годы, Математик Боя покою не давал шиноби Песка. Он почти каждодневно смешивал с помоями десятки планов командования, попутно методично зачищая шиноби из Книги Бинго. Они видели в нем маньяка сражений. Он казался им таким. Однако, сейчас эти самые ветераны недоумевают, — действительно ли Математик Боя — командующий фронтом со стороны Страны Огня? И если да — почему еще не прошло самое главное и полномасштабное сражение, в котором яростный Бог Шиноби из Конохи просто обязан без счету отправить в мир иной своих врагов?

Ответ на этот вопрос прост, и Зак его знает. И он также знает, что об этом знает Математик. Все не случайно. Он видит это, смотря на карты боевых действий и стычек. Три недели за спиной, а сколько намеков и полутонов одними лишь шаблонами ловушек, используемыми силами Огня. Математик Боя не просто бездумно сражается со Страной Ветра, нет. Он ищет своего противника среди стратегов.

Впервые, судя по записям, до которых успел добраться Зак, он показал это в битве на Минном Поле. Там он безошибочно определил самоуверенного командующего силами Ветра — Орои Цубаки (о личной силе которого положительно отзывался сам Мадара, между прочим) и тут же повел игру против него. Цубаки был умен и хитер, но Математик его переиграл в тот раз, почти в одиночку решив исход того сражения.

Главное оружие Сенсомы — не его огромная личная сила, из-за которой его ставят в один ряд с сильнейшими этого мира. Нет, его оружие куда более опасно и могущественно. И имя ему — интеллект.

— Что до твоей фразы, Эбизо, — Зак улыбнулся, просчитывая свои ходы и ходы своего противника. — Про то, что мы ни капли не приблизились к победе. Если сомневаешься во мне, давай я покажу тебе. Я покажу, как мы сможем победить его. Интересно?

— Спрашиваешь, — брат Казекаге шагнул вперед. — Что мне надо сделать?

* * *

— Сенсей, мы вернулись!

Сенсома поднял взгляд с очередного доклада и посмотрел на своих учеников поверх очков. Орочимару, Майко и Фугаку склонились прямо перед его столом. Судя по грязной одежде и свежим (пусть и забинтованным) ранам, они буквально только что прибыли с задания и сразу же направились к нему. Благо, охрана их знает и впускает без лишних вопросов.

Удивительно, как могут сильно измениться дети за три недели. Конечно, время на войне летит совершенно иначе, чем в мирное время, однако даже это не смягчает разительных отличий между «было» и «стало».

Орочимару вытянулся и похудел еще больше. Его специальное «фуин-кимоно» уже несколько раз подвергалось серьезному ремонту и даже успело превратиться в безрукавку — так сильно однажды его зацепило взрывом. Так же, теперь за его спиной всегда виднелись ножны простого меча, а Сенсома давал ему уроки владения им всякий раз, когда парень был в состоянии учиться. Взгляд змеиных глаз стал цепким, внимательным и оценивающим. Если раньше Орочимару смотрел на мир с распахнутыми глазами, широко вбирая в себя через них всю доступную информацию, то сейчас он в первую очередь примечал детали и разделял их на те, которые могут ему понравится, и на те, которые ему однозначно понравиться не могут.

Майко внешне почти не изменилась, если не считать легкого обозначения девичьих выпуклостей. Заметнее всего поменялась пластика движений ее тела — девочка смогла-таки найти свой уникальный боевой стиль, основанный на, как ни удивительно, танцах. Танцующие Четыре Лапы — смертоносное тайдзюцу, которое даже в клане Инузука могла использовать только она, полагаясь на свои исключительные запасы чакры и природные данные. Майко подсознательно читала ритм боя, отчего в ее голове все сражение больше напоминало танец, чем реальный поединок. Сенсома продолжал развивать ее как специалиста в тайдзюцу, и её глаза, ставшие похожими на учительские, говорили о том, что она в любой момент не прочь «потанцевать» с достойным противником.

Фугаку вообще рос, как на дрожжах, в силу своего невеликого возраста. Мальчик-Учиха пробудил в своем шарингане второе томое и теперь стремительно овладевал всеми доступными техниками Стихии Огня, во всю используя возможности своих глаз, эксплуатируя знания учителя и, конечно, многое постигая самостоятельно. И, конечно, его взгляд больше не говорил о том, что мальчика гнетет его «неидеальность». Теперь в его глазах читалась лишь придирчивая оценка того, на кого они смотрели.

Всего три недели… Впрочем, другие генины не получали такого большого количества персональных миссий. Бессовестно пользуясь званием командующего, Сенсома бросал своих учеников в горнило войны, всякий раз подстраховывая их на случай неудачи. Этой троице уже спокойно можно дать чунинов, но лучше пока подождать и посмотреть за тем, что же будет дальше. Пока что их прогресс не нуждается в стимуле.

— Вы действительно вернулись, — улыбнулся детям Сенсома. — Как успехи?

— Подробный доклад о задании здесь, — Орочимару положил на стол запечатанный конверт. — Если хотите знать мое мнение — силы Ветра укрепляют позиции и готовятся к зимовке.

— До зимы еще три месяца, — напомнил Сенсома.

— Верно, — кивнул ученик. — Но непохоже, что Ветер будет пытаться вести активные боевые действия.

— Да, непохоже, — согласно покивал перерожденный, довольно улыбаясь. — Больше похоже на то, что Ветер надеется, что у нас появятся противники среди других Великих Стран. Возможно, их надежды оправдаются. Ладно, не забивайте голову. Вы свободны. Завтра у вас выходной, проведите его с пользой.

— Хай!

Фугаку и Майко поклонились и исчезли в Шуншине. Это тоже было частью их тренировок — уход и приход в кабинет сенсея в Шуншине.

Орочимару остался.

— Учитель, — потянул он немного неуверенно. — Я… я хочу узнать.

— Тогда спрашивай, — подбодрил его Сенсома. — Что именно?

— Почему мы… не убиваем всех врагов? — Орочимару поднял взгляд уверенных глаз вверх — к очам сенсея. — Я понимаю, многие говорят, что это бесчеловечно, но… Они же — враги. Если мы не будем брать их в плен, нас будут бояться. Это же тоже часть давления. Часть агрессии. Психологическая. Да и продовольствие на пленных тратится. Почему, учитель?

Хороший вопрос. Именно такие вопросы и должны задавать дети, которых с малых лет учат убивать. Так они станут людьми. Ведь шиноби — не просто инструмент в руках Каге, как считают многие. Шиноби — гражданин своей Страны и ценнейший член ее общества. По крайней мере, в Стране Огня всегда будет процветать именно эта мысль. Так хотели все Хокаге.

— Знаешь, однозначно правильного ответа на вопрос: «Убивать всех врагов на войне, или же нет», не существует, я думаю, — потянул Сенсома, вздохнув. — В чем-то ты прав — не так уж и выгодно брать людей в плен. Особенно шиноби с их уникальными техниками. Однако, есть и другая сторона. Она называется местью.

— Местью? — не понял Орочимару. — Месть — другая сторона?

— Вот именно. Шиноби, которого мы захватили в плен, имеет семью. У него есть друзья и одноклассники. Учителя и родители. Как и у любого из нас. Если мы будем убивать всех подряд, семьи убитых будут беспрестанно мстить нам, вынуждая нас мстить в ответ. Эта война не такая, как Первая. Там все было по-другому, и мы даже думать о таком не могли. Но сейчас мы можем. И думаем. Кстати, насчет того, что это — бесчеловечно, — Сенсома облокотился на стол всем телом, доверительно заглядывая в глаза ученику. — Поверь мне, Орочимару, стоит тебе только увидеть в глазах человека, как его покидает сама жизнь, и убийства перестанут казаться тебе таким простым делом. Просто поверь.

— Я верю, — Ясягоро поклонился. — Спасибо вам за ответ. Я понял.

И он исчез так же быстро, как и его напарники. Даже быстрее — в ниндзюцу у негоособый талант.

Впрочем, не только у него.

— Разведка докладывает о странной активности Песка в семнадцатом квадрате, — бесшумно появившийся за спиной Кагами не выглядел обеспокоенным, но что-то явно было не так.

— Семнадцатый квадрат — территория их ближней разведки, — Сенсома поднял бровь. — Какое нам дело до их активности в нем?

— Формация шиноби там меняется. По нашим данным, большая часть дежурящих там бойцов — джонины. Вполне возможно, они готовятся куда-то их перебросить, или просто укрепляют близкие подходы, защищаясь от нашей дальней разведки, однако… Как-то это странно, не находишь?

— Да и повода мы не давали, — кивнул Сенсома. — Значит, действительно что-то готовят. Но что?

На миг в голове промелькнула ассоциация. Какая-то странная. Нелепая настолько, что даже на секунду не задержалась, но так странно подходящая под всю эту ситуацию…

Что же ему померещилось?

— У нас есть несколько вариантов, но если выбирать из тех, которые могут понравиться тебе — либо напасть на усиленный квадрат, либо — попытать счастья в квадратах, которые оказались ослаблены, — Кагами тяжело вздохнул. — Но усиленный квадрат слишком близко к их базе. Туда даже тебе соваться в одиночку не стоит.

— Что если стратеги врага просто хотят меня выманить? — вслух подумал Сенсома.

— Возьми с собой побольше людей, — пожал плечами Кагами. — В любом случае, ты можешь просто отступить. Конечно, командующий, проводящий такую вульгарную разведку — не очень презентабельно и уважаемо, но зато эффективно. Странно, кстати, почему в Первой Войне командующие не были так активны?

— Тобирама-сенсей разрабатывал Эдо Тенсей, — пробормотал почти про себя Сенсома, вставая. — У тебя был я, а вот Мицуки Ясягоро постоянно шел на острие атаки. Хотя у него были свои мотивы. Мотивы, кстати, которые подошли бы его сыну.

— Ты идешь? — догадался Кагами.

— Не только я, — Сенсома мотнул головой. — Идем. Нам нужно найти Рокуродо.

* * *

Шиноби, по сути своей, индивидуалисты. И это особенно наглядно, когда несколько десятков чунинов, например, должны взаимодействовать с шиноби, допустим, уровня Каге. Разница между ними велика, а потому просто нет смысла, скажем, выделять из десятков пятерку охранения для сильнейшего из всех — она будет бесполезна. Да и смысла вместе творить техники тоже нет — шиноби уровня Каге легко перекроет любую мощь десятков чунинов, так что от их техник может быть только вред.

Именно исходя из этого правила, Сенсома постоянно ходил один на специальные задания, уже прозванные обычными солдатами «командирскими».

Своей целью он, исходя из данных разведки, выбрал двадцатый квадрат, представляющий собой эдакий «переход» между территориями Ветра и Огня. Такой переход слишком узкий, чтобы по нему незаметно и эффективно могла пройти вражеская армия, или хотя бы большой отряд в тысячу человек. Зато, по нему могут пройти такие же индивидуалисты, как Сенсома. Это было бы не особо опасно для лагеря сил Огня, если бы не тот факт, что отсюда до дорог снабжения рукой подать. Любой сильный джонин может резко попортить жизнь всей армии Конохи, если дорвется до телег снабжения.

Поэтому, обычно здесь всегда дежурил отряд из быстрейших чунинов. Сил на то, чтобы остановить возможную угрозу у них немного, но зато они способны быстро предупредить о враге основную армию. А так уже в бой подключаются сильнейшие.

Сейчас же ни единого шиноби Скрытого Листа тут не было. Сенсома специально убрал их, давая возможность вражеским стратегам направить на двадцатый квадрат отборные силы из семнадцатого и все их тут потерять. Не важно, что задумывал противник, собирая так много джонинов близко от своего лагеря, без этих самых джонинов задумке не бывать.

Хотя маневр был бы слишком прост, если бы Сенсома просто пошел бы в одиночку заменять чунинов на посту. Поэтому, прямо сейчас по противоположному флангу разведок и территорий врага ведется массовое наступление, ведомое Кагами. Противник на него ответит, и тут же станет искать ход, который поможет ему выудить преимущество. Сосредоточить большие силы на нападении Кагами и постараться его подавить — затея глупая, так как в любой момент к Учихе может подоспеть подкрепление в лице его командующего. Так что, остается очевидным вариант с атакой снабжения. Или хотя бы слежке.

Сенсома знает, как это обычно делается у стратегов Ветра — один пошлет силы на Кагами, второй решит укрепить четвертый квадрат, а третий вздумает провернуть под шумок диверсию в двадцатом квадрате силами семнадцатого.

А тут Сенсома. Ждет. И улыбается.

На всякий случай, за ним на почтительном расстоянии идет четверка отборных джонинов-ветеранов. Они маскируются, так что он не чувствует их, но, скорее всего, они его прекрасно чувствуют. Если дела примут скверный оборот, они помогут выгадать время для маневра или просто отступить.

Ждать пришлось довольно долго. По прикидкам Сенсомы, враг уже давно должен был отреагировать на нападение Кагами, а значит — «лазейку» в обороне Огня уже должны были найти. Впрочем, если план не выгорит, Сенсома вернется назад и прикажет четверке джонинов дежурить на этом месте, ожидая смены.

Но вот, наконец, скучное ожидание прервалось — к нему спешили шиноби. Обидно только, что спешили они из-за спины, и источников чакры чувствовалось ровно четыре. Приближались быстро и синхронно — будто не команда, а единый организм. Действительно ветераны.

Обернувшись к ним лицом, Сенсома, нахмурившись, ждал. Рации на эту миссию взяты не были, по причине полной скрытности. Технику можно почувствовать с помощью некоторых узкоспециализированных ниндзюцу или вообще волей случая попасть на нужную частоту.

Задумавшись о возможных способах обнаружения раций на теле шиноби, Сенсома слишком поздно почувствовал жар.

— Стихия Огня: Адская Боль! Стихия Ветра: Ужасающее Давление! — донеслось из-за кустов, а после их, да и вообще весь прилегающий лесок попросту смело ужасающим, по мощности, штормом из пламени!

Простой кувырок назад тут не поможет, а потому, не долго думая, Сенсома сложил печати и активировал свое нинтайдзюцу:

— Стихия земли: Бог-Камень!

Против аналогичной, по силе, техники Стихии Молнии Сенсома бы поостерегся использовать свою уникальную технику, но сочетание Огня и Ветра она выдержать способна. Даже такое мастерское.

Выйдя из каменной скорлупы, Сенсома первым делом сделал сальто назад, бегло осматривая окрестности в полете. Лесок и правда выжгло порядочно, не забыв слизнуть с лица земли и редкие, но глубокие лужи. Небольшой ручеек, протекающий прямо по границам фронтов Ветра и Огня оказался полностью иссушен, а земля дышала таким жаром, что не прикройся Сенсома от ниндзюцу камнем, быть бы ему головешкой.

Атакующий появился на выжженной поляне одновременно с приземлением Сенсомы.

— Вот мы и снова встретились, Сенсома Томура, — «поздоровался» Какузу, разминая шею. — Как я и говорил — твоя голова стала стоить очень дорого.

— Ты — Какузу, верно? — узнал старого-старого врага перерожденный.

Сколько лет прошло с той битвы? Она была, пожалуй, самой первой битвой насмерть в этом мире, для Сенсомы. Давно это было…

— Кажется, прошло много времени, — Сенсома встал в стойку и сразу же активировал Третьи Врата. — А ты совсем не изменился.

— Это только внешне.

Не тратя более времени на разговор, Сенсома бросился к противнику, прямо на ходу складывая печати. Послав, одного за другим, двух Земляных Драконов в Какузу, он припал к земле, «выращивая» из-под земли Земляные Стены, начиненные фуин-взрывами.

Драконов нукенин встретил узким клинком Молнии, а Стены и фуиндзюцу на них буквально перегрел еще одним залпом огненного шторма. Сенсома видел, что между применяемыми Какузу техниками есть небольшой интервал, будто отступник подготавливал чакру для использования той или иной Стихии. Это было странно, как и тот факт, что от наемника все еще исходила чакра четырех разных шиноби.

Впрочем, времени на раздумья не так много, а потому Сенсома, мельком отметив все эти странности, решил проверять арсенал противника до конца:

— Стихия Воды: Водяные Пули!

Какузу отреагировал мгновенно и неприятно — он просто увернулся от ниндзюцу, даже не делая попыток ответить на него своим. Это могло означать, что техник Стихии Воды он не знает и потому не ответил аналогичной атакой, а могло и не означать этого. Странно, что он не использовал Стихию Земли для отражения Пуль, ведь она является доминирующей Стихией над Водой.

И Сенсома прекрасно помнил — отступник владеет Землей на уровне истинного мастера.

— Что такое, Математик? — казалось, будто Какузу разочарован. — Ты так слаб?

— Не мешай мне думать. Я пытаюсь понять, что ты такое, — отмахнулся Сенсома, беспечно садясь на землю. — На джинчурики не похож…

Какузу быстро и резко сложил печати для улучшенной версии Земляной Стены и с силой опустил руки на землю. Сенсома, не вставая, сложил печати и сформировал Дракона Молнии, тут же ринувшегося на врага. Однако, ожидаемая Стена так и не росла, а Какузу, в последний момент, увернулся от атаки Молнией.

Только руки от земли не убрал.

Буквально шестым чувством почувствовав опасность, Сенсома взмыл в воздух из неудобного положения, в полете разворачиваясь и смотря прямо под собой. На земле, на том самом месте, где он только что сидел, образовалась яма, из которой к нему тянулись две мозолистые руки с короткими, но сильными пальцами.

Сенсома, не думая, распечатал меч, напитал его чакрой Молнии и с силой врезал по рукам. Те, в свою очередь, быстро сложили печати и тоже покрылись чакрой Молнии, одновременно с этим уходя под землю.

Новый огненный шторм вновь заставил применить Бог-Камень, но на этот раз, когда Сенсома вышел из нинтайдзюцу, его поджидал сюрприз — Какузу выдвинулся в ближний бой.

Со скоростью у нукенина был полный порядок, как и с точностью — тут он если и уступал Третьим Вратам и Сенсоме в них, то ненамного. Силы у него, неожиданно, оказалось даже больше, чем у самого Математика Боя, а потому последнему пришлось попотеть, пропуская увесистые кулаки над своей головой.

Впрочем, очень быстро Сенсоме это надоело, и он, войдя в Пятые Врата, увернулся от очередной атаки врага и одним ударом отбросил его на сотню метров.

— Чем-то напоминает мой визит в Коноху, — вставая как ни в чем ни бывало, заявил Какузу. — Не хватает только Хокаге и главы клана Учиха.

— Поверь мне, будь они здесь, и твоя бравада бы уже закончилась, — усмехнулся Сенсома.

— В те года ты был куда менее болтлив.

Они вновь сошлись в ближнем бою, но теперь уже Какузу оборонялся, пытаясь выгадать пользу для себя. Сенсома разделывал его неспешно и даже с некоторой ленцой, он понимал, что Какузу перестал быть противником его уровня, но это не значит, что с ним было совсем неинтересно. Один из опаснейших нукенинов — он, в силе, мог бы поспорить с главами многих сильных кланов и даже с некоторыми Каге, наверное.

Сам Какузу, казалось, просто тянул время. Неизвестно, что он готовил, и готовил ли что-либо вообще, но Сенсома, пусть и развлекался, не собирался давать ему делать все, что вздумается, а потому, улучив момент, он позвал своего союзника.

— Исобу, сейчас!

Мгновенно войдя в Покров одного Хвоста, Сенсома заблокировал конечности нукенина и проткнул сконцентрированной чакрой Треххвостого Биджу, собранной в виде Хвоста, его грудь. Ровно в том самом месте, где у человека находится сердце.

— Признаться, многовато на тебя пришлось потратить, — поделился Сенсома с трупом. — Даже удивительно, что ты не убил нас в тот день. Наверное, я должен сказать спасибо, да?

Где-то очень далеко громыхнуло. Отсюда Сенсома не чувствовал чакры, но, как опытный воин, он мог понять, что на фланге Кагами начались проблемы. Ему нужно срочно вернуться к своим — похоже, что они все-таки попали в ловушку врага.

— Забавно, что ты сказал именно эти слова именно в тот момент, когда пришел я, — донеслось веселое из-за спины. — Но, раз уж ты благодаришь Какузу за сохранение своей жизни в прошлом, может и мне спасибо скажешь? Все-таки, я тоже однажды тебя спас.

Сенсома молниеносно обернулся. Даже не взглянув на говорившего, он заметил почти несуществующее шевеление и тут же от души врезал ногой по лежащему перед ним телом Какузу. Как он и думал, нукенин извернулся в полете всем телом и приземлился уже на ноги. Прислушавшись к чакре, Сенсома определил, что теперь от отступника идет ощущение как от трех шиноби, а не от четырех.

А потом обомлел, рассмотрев второго врага.

— Здравствуй-здравствуй, Сенсома Томура, — улыбнулся ему во все тридцать два Изуна Учиха. — Потанцуем?

Вторая Мировая Война — Изуна и Истина

Не раздумывая и мгновения, Сенсома пальцем активировал печать на рукаве, распечатывая связку кунаев и в буквальном смысле доставая их из воздуха. Короткий взмах, и смертельно-опасное железо на невероятной скорости устремляется к своей цели! Сила Пятых Врат полезна не только в ближнем бою — она способна превратить обычное метание кунаев в разрушительнейшую атаку.

Но враг не спешил бежать от чудовищно разогнавшихся железок. Улыбнувшись и показав растопыренную пятерню, Изуна активировал Шаринган и без труда словил все кунаи одной рукой.

Сенсома встряхнулся, пригибаясь зверем. Хищником, готовым вот-вот броситься на своего противника. Не на добычу — даже джонины высших рангов не способны так легко противостоять такому броску, а на равного. На такого же хищника.

— Забавно, — Учиха, не переставая улыбаться, неспешно убрал кунаи в свой подсумок. — Ты выглядишь совсем-совсем по-другому, Сенсома Томура. Ничуть не похож на того маленького мальчика, только-только пробудившего чакру. И все же, ты — тот самый ребенок.

— Мне уже тридцать два, — криво усмехнулся Сенсома, все еще ничего не понимая. — А тебе сколько? И как ты умудрился выжить?

— Ну-у-у… давай ты, лучше, сам догадаешься.

Сенсома не собирался играть в эти игры. Ни с кем в мире. Его ждет его армия, ученики, друзья. Велика вероятность, что у них сейчас огромные проблемы. И очевидно, что его помощь эти проблемы решит.

Но человек, стоящий сейчас перед ним.

— Тридцать лет прошло с нашей первой встречи, — Сенсома все понял. Почти все. — И я даже скажу, что рад видеть тебя, Изуна Учиха. Воскрешенный Изуна Учиха, если быть точнее.

Это не Эдо Тенсей, Сенсома знал. Как знал и то, что Изуна перед ним — настоящий. Возможных вариантов не так уж и много: либо кто-то смог создать аналог техники Второго Хокаге, либо Мадара пошел своим путем, и это — что-то новое. Второй вариант кажется безумным, ведь в таком случае Учиха, стоящий перед Сенсомой, действительно жив. Полностью возвращен к жизни с помощью неизвестной техники.

Возможно такое? Нет, невозможно. Для всех, кроме Мадары, конечно.

— Как ты быстро догадался, — притворно удивился Изуна. — Я так и знал — ты вырос сильным шиноби. Интересным танцором. Забавным парнем.

— Я больше не держу на тебя зла, Изуна Учиха, — сказал Сенсома, ловя взгляд воскрешенного. — Но у меня есть должок, который я должен вернуть твоему старшему брату. И я так понимаю, что ты заступишься за него. Будешь драться.

— Я бы охотно заступился на словах, — Изуна беспечно сложил руки за головой. — Но это не очень весело, согласись. Хотя, нам есть о чем поболтать с тобой, верно? По секрету — я должен тебя тут задерживать столько, сколько смогу. Можем и поговорить.

— Пусть за тебя говорят твои кулаки!

Изуна успел только оскалиться, а Сенсома уже был рядом с ним.

Перерожденный видел младшего брата Мадары лишь раз в жизни, но знал о нем многое. Из рассказов самого Мадары, из уроков Тобирамы, из баек Шикогеру и многих других. Он собирал информацию об Изуне Учихе еще когда был учеником его старшего брата. Тогда это нужно было, чтобы лучше понимать Мадару. Учителя. После ухода Великого Учихи из Конохи, Сенсома узнавал об Изуне с не меньшим интересом, но с другой целью. Тогда информация нужна была ему, чтобы использовать ее в бою.

Пусть он и не знал, что ее доведется использовать в бою против самого Изуны.

Учиха силен, а потому Сенсома даже не думал делать поблажек. Сблизившись, он просто-напросто смел ухмыляющегося Изуну и, нанеся ему пару серьезных ударов и вывихнув правое плечо, отбросил от себя как можно дальше, разворачиваясь к Какузу.

Нукенин был готов к битве больше, чем Учиха, к тому же, у него в запасе было мгновение, которое Сенсома потратил на Изуну. За это время Какузу успел сложить нужные печати, и исторгнуть откуда-то из-за спины огромную волну воды.

— Стихия Молнии: Проклятая Гроза!

Волна воды превратилась в волну электричества, готовую изжарить до костей любого, кто в нее угодит. Сенсома, отмечая применение нукенином пятого из основных природных преобразований, глубоко вздохнул и обратился к чакре своего напарника, сидящего глубоко внутри.

— Стихия Льда: Величественный Ледник!

Огромнейшая глыба льда прошла сквозь воду, заряженную Молнией, как сквозь масло, охлаждая ее и не разрушаясь под воздействием электричества. Комбинированная атака Водой и Электричеством не могла быть эффективно остановлена каким-либо ниндзюцу одной Стихии, но Лед кеккей генкай Исобу тоже был комбинацией двух Стихий.

— Очаровательно, Сенсома! — восхищенно воскликнули из-за спины. — О… ты же не против, что я так тебя зову? В конце концов, мы ведь с тобой не чужие люди.

— Называй как угодно — жить тебе осталось недолго! — среагировал Сенсома на звук.

На самом деле, он не врал, когда говорил, что не чувствует к Изуне злости. Нет, этот молодой Учиха не вызывал у него вообще никакого негатива. Более того — эта шутливая манера и горящий взгляд напоминали перерожденному, как ни странно, его самого.

Впрочем, удивляться этому было бы глупо, ведь ему с детства все говорили, что он сильно похож на младшего брата Мадары.

Оставив Какузу позади, Сенсома бросился к Учихе. Ссадины и неглубокие раны, оставленные на нем в прошлой атаке, никуда не делись, что исключало возможность нахождения Изуны под контролем Эдо Тенсей. Лишь плечо встало на свое место, но тут Сенсома удивлен не был — любой опытный воин легко «вылечит» подобное повреждение в считанные секунды даже на поле боя.

А Изуна был опытным воином. На сей раз он успел встать в стойку и даже уследить за движениями своего противника. Пусть Сенсома и был одним из быстрейших шиноби своего времени, но и Шаринган не зря считался мощнейшим додзюцу в мире. Учиха успевал увидеть атаку.

Однако, среагировать было куда сложнее.

Сенсома замедлился, позволяя противнику увидеть обманное движение, и тут же смазался, выходя на новый уровень скорости и нанося страшнейший, по силе, боковой удар правой. Изуна успел раскусить обманку и выставил под летящий в него кулак обе ладони, в надежде остановить атаку. Томоэ его Шарингана бешено закрутились вокруг оси, пытаясь завлечь разноглазого оппонента в гендзюцу.

Конечно, Учиха слышал от брата, что Математик Боя не подвластен мороку иллюзий, но сопротивляться искушению проверки он не сумел.

Сложнейшее гендзюцу обычного Шарингана с тремя томоэ ни на миг не смутило Сенсому, но выставленные в блоке ладони смогли задержать его кулак. Однако, фора, даруемая этим блоком, была столь мизерной, что уже в следующую секунду Изуна обнаружил себя подброшенным высоко в воздух.

Ребра горели огнем, а глаза болели, награждая откатом за неудачную попытку захвата чужого разума. Постоянно отвлекаясь на Какузу с его незаурядными способностями по комбинированию Стихий, Сенсома все равно успевал не только реагировать на угрозу Изуны, но и без шансов ее сметать. И это даже без использования всех своих сил на максимуме!

Как забавно!

Изуна широко улыбнулся, падая на опаленные деревья, оставшиеся по краям выжженного Какузу круга, в котором они сражались. Учиха даже не подумал сгруппировываться, так что жестоко бился всем телом о каждую ветку. Для тела шиноби такое падение — пустяк, хотя и неприятный. Окончательно рухнув у основания крайнего дерева и полностью свалив его, Изуна на самой периферии зрения увидел, как Сенсома втаптывает Какузу в грязь.

Нельзя сказать, что наемнику нечем было ответить на силу и скорость Математика Боя. Пожертвовав своим собственным («земляным») сердцем в самом начале миссии, чтобы обмануть сенсорские способности Сенсомы, Какузу в первой части их битвы держал сердце Стихии Воды в качестве козыря, а место его основного сердца заменило сердце Стихии Огня. Сенсома уничтожил огненное сердце, и теперь в арсенале нукенина оставалось три Стихии: Вода, Молния и Ветер. Используя часть возможностей сердца Молнии, Какузу активировал нинтайдзюцу, почти сравнявшее его в скорости с Математиком. Вода и Ветер, попеременно, отвечали за атаку и защиту издалека, а вблизи нукенину оставалось надеяться на свой опыт, личную силу и особенность строения тела.

Но Сенсома все равно именно втаптывал этого внерангового шиноби в грязь. Какузу был искусен, но его противник был еще искуснее. Какузу был силен, но противник был сильнее. И в скорости Какузу, несмотря на нинтайдзюцу, все равно немного проигрывал. Ниндзюцу трех оставшихся масок Какузу Сенсома противопоставлял техники Стихии Земли и Льда. Его приемы не поражали разнообразием, но были эффективны, как никакие другие.

Распечатав меч левой рукой, правой Сенсома сложил печать. Выросшая за спиной Какузу Земляная Стена ограничила его подвижность, и мгновенно отросший Первый Хвост Треххвостого молниеносно устремился к груди нукенина. Но тот не привык дважды попадаться на один и тот же прием — он выгнулся, подставляя руку, и смог отделаться лишь пробитой насквозь ладонью. Однако, Сенсома не остановил комбинацию, ударом правого локтя подняв подбородок противника, а смазанным взмахом левой руки отделяя голову от тела.

Не дожидаясь, пока обезглавленный враг упадет, Сенсома успел трижды продырявить его тело Хвостом.

А потом он развернулся к Изуне.

— Если и дальше буду валять дурака, он меня прикончит, — усмехнулся Учиха, пристально наблюдая за движениями оппонента во всю мощь своего Шарингана.

Вдруг, земля под Сенсомой потрескалась, будто от удара исполинским кулаком, а сам он… исчез!

И почти сразу же появился прямо над лежачим Изуной, замахиваясь сразу коленом, мечом и Хвостом.

Узор томоэ закружился, уступая место следующей ступени развития Шарингана — Мангеке. Чакра вокруг Изуны уплотнилась, приобретая ярко-красный насыщенный цвет и формируя костяк, а затем и верхнюю половину тела воина-Сусаноо.

Мощнейшая атака Сенсомы была принята красным исполином на щит, полностью поглотивший ее урон.

Оттолкнувшись ногами от этого щита, Сенсома отпрыгнул на безопасное расстояние. Ему не впервой видеть Сусаноо, и он не понаслышке знает о прочности этой техники. Однако, даже она не должна была выдержать такую атаку без последствий. Но Изуна поднимается, как ни в чем не бывало, а окружающая его чакра-Сусаноо неспешно распадается. Но не от понесенного урона, а по приказу владельца.

— Забавно, — изумился Изуна, прислушиваясь к ощущениям. — Так вот какова сила Вечного Мангеке Шарингана. С ней контролировать Сусаноо куда проще…

— Вечный Шаринган? — нахмурился Сенсома. — Откуда он у тебя?

— Ты знаешь о том, как его получить? — Изуна неожиданно погрустнел. — Ах да, на секунду забыл, кто тебя учил. Скажи, Сенсома, ты знал человека по имени Тецуя?

Сенсома знал. Это мгновенно отразилось в его взгляде. Учиха заметил это и бледно улыбнулся. Неудивительно, что его сын был знаком с этим парнем, учитывая то, как сильно истинные Учихи тянутся к тем, кто силен. Судя по ярости в глазах Сенсомы, судя по его обманчиво расслабленной позе, они даже были друзьями.

— Тецуя Учиха — мой родной сын, — грустно улыбнулся Изуна, не радуясь ошеломлению, которое произвели на Сенсому его слова. — Он умер еще до моего воскрешения, и Мадара выкупил его глаза в обмен на уступки Стране Ветра. Конечно, я требовал возродить и его. Пережил бы как-нибудь без глаз. Но брат уперся. Сказал, что не станет возвращать в живых своего врага.

— Что он задумал? Для чего вернул тебя к жизни?! — тут же спохватился Сенсома.

А про себя он постоянно твердил, что перед ним не отец Тецу. Перед ним брат Мадары.

— Ха? — Изуна сделал вид, что удивился, а потом развел руками. — Ну и вопросы ты задаешь, конечно. Мы хотим захватить мир, как и все порядочные злодеи. Диктат, разврат и все такое. Сложно догадаться что-ли?

— Не прикидывайся идиотом, Изуна Учиха! — отмахнулся Математик. — Я же вижу — ты не такой как Мадара. Уж поверь мне, в этом я разбираюсь неплохо. И ты не такой как его мелкий приспешник — Карума.

— Эй-эй, не оскорбляй моего кохая, — шутливо погрозил Сенсоме пальцем Изуна. — Он уже давно совсем не мелкий. Ему двадцать, ты знал?

— Не увиливай! Ты даже сейчас переводишь разговор и тянешь время, хотя мог бы сражаться со мной.

— Ну так я же не смогу тебя победить.

— Врешь! Ты так не считаешь! Но все равно ты — не зло. Я вижу это. Черт побери, Изуна, я пожил на этом свете побольше твоего! И я многое слышал о тебе. Ты не такой, как твой брат. Но тогда почему? Ради чего ты встал на сторону зла?

— А? — Изуна высоко поднял брови. — А ты разве не знаешь? Ну, это же очевидно. Сам говоришь, что слышал обо мне многое. Конечно же я там, где я есть, ради старика Дары. Он же мой брат.

— Он тянет время, Сенсома, — напомнил Исобу внутри. — А его, я чую, у нас осталось мало…

Но Сенсома не понимал. Он совсем не понимал, почему Изуна стоит напротив, а не рядом. Возможно, это звучит глупо, но сейчас он чувствовал какую-то особую связь с младшим братом Мадары.

Это так странно — смотреть на того, чьим именем порой называли тебя. Будто смотришься в зеркало, но оно отражает неправду. И, вместе с тем, это все еще зеркало, в которое смотришься именно ты. Сенсоме всегда нравились просто битвы, но он уже слишком долго сражался, чтобы просто зависеть от этого. Сейчас ему жизненно необходимо понять, почему именно этот противник является таковым. Не Каге других Великих Стран — тут песня знакомая. Не Мадара и Карума — они действительно лишь спят и видят, как весь мир будет лежать у их ног. Не Какузу, который пришел сюда лишь ради денег.

— И ты хочешь сказать мне, что готов ради Мадары убивать невинных? — голос Сенсомы стал обличающим. — Готов сражаться насмерть, подставляя друзей и круша врагов любыми, даже самыми подлыми, способами? Ты готов быть агрессором и убийцей, готов быть чистым злом только ради Мадары?

Изуна хмыкнул, а голос его приобрел тон, которым говорят с малыми неразумными детьми:

— А разве есть более достойная причина стать злом, чем семья?

И Сенсома понял его. Понял до глубины души.

И самое главное — он понял себя.

Вот зачем ему нужен был ответ именно от этого человека. Вот почему грозный Математик Боя — великий воин, не ведающий жалости к врагам, вдруг захотел спросить о мотивах одного из них. Все потому, что они похожи.

Сенсома увидел это в бою, как ни странно. Они оба любят позубоскалить, оба наслаждаются битвой и оба сражаются за свои семьи.

Сенсома делал это всегда. Впервые в этом мире он «сразился» с самим Изуной, и это было за семью. После он бился и развивался в битвах за Мадару, который, отчасти, стал его семьей. С его уходом Сенсома не остался одинок, и Коноха — детище Первого Хокаге, стала его домом, а шиноби и люди, населяющие ее — его семьей. И он проливал кровь на войне ради этой семьи. И после войны он убивал ради людей Страны Огня. И сейчас ведет в бой войска, не ради себя и не ради своей любви к битвам. А за свою семью.

И Изуна делал это всегда. Он всегда бился бок о бок с Мадарой. Он всегда был готов поступиться своими правилами ради старшего брата, пускай и всегда «капризничал», как, например, это было с определением Сенсомы в приют долгих тридцать лет назад. Да, Изуна, как и Сенсома, своеволен. Любит подколоть свою семью, любит, чтобы все было так, как ему нужно. И он без колебаний станет самым темным злом в мире, если то будет нужно его семье. А семьей его является только Мадара на всем белом свете.

— Я рад, что мы встретились, Изуна, — улыбнулся Учихе, как другу, Сенсома. — Жаль, что у нас разные семьи.

— О, было бы забавно, будь мы на одной стороне, Сен-кун, — улыбнулся Изуна в ответ.

— Не придумывай мне прозвища, — отмахнулся Сенсома, вновь становясь Математиком Боя. — И готовься к тому, что будет больно. Я постараюсь тебя покалечить не смертельно, в плату за то, что ты мне поведал, но ничего не обещаю.

— Пока я жив, я могу называть тебя как хочу, Сенс-кун, — Изуна хихикнул и показал Сенсоме язык. — Ты сам сказал, верно? Хорошо мы с тобой поболтали, а? Может теперь станцуем?

— Я поведу! — рыкнул Сенсома, рывком входя в Седьмые Врата и используя Покров Двух Хвостов.

Его скорость стала запредельной, однако, Мангеке шаринган позволил Изуне среагировать, и успеть активировать Сусаноо. Учиха не рисковал и сразу призывал полноценную бронированную форму техники. Ему не нужна была мобильность, так что проявлялось Сусаноо лишь по пояс, но этого с лихвой хватало, чтобы защищаться от атак Сенсомы.

— Врата Направления! Скорость!

Ускорившись еще на порядок, Сенсома смог-таки обогнать скорость реакции Изуны и оказался за спиной исполина. Но Сусаноо уже разворачивался — Изуна явно ожидал атаки с тыла. Неважно — как бы ни был прочен щит Сусаноо, ему не выдержать силы удара, способной расщепить одного из сильнейших шиноби в мире в пыль!

— Врата Направления! Сила!

Аура Сенсомы не полыхнула красным, ведь он не использовал природную чакру. За годы, проведенные со времени открытия Врат Направления, в их исследовании, Исобу и Сенсома научились воспроизводить их не тратя главный козырь перерожденного — контроль над природной чакрой. Конечно, удар получается чуть слабее того, которым Сенсома буквально испарил тело Орои Цубаки, но это все равно очень и очень серьезная атака.

Изуна успел подставить свой алый щит под кулак Сенсомы. Всего лишь краешком, но это не важно — его сметет, лишь удар достигнет своей цели.

Так он думал. Но его кулак лишь уперся в чуть шероховатую поверхность щита Сусаноо. Будто обычный удар по обычной стене.

— Зеркало Ята, познакомься — Сен-кун, — весело отозвался внутри исполина Изуна. — Сен-кун, познакомься — Зеркало Ята. Этот щит сочетает в себе все пять базовых природных преобразований, а также энергии Инь и Ян. Он предоставляет абсолютную защиту от всех воздействий. Я знаю, у тебя есть Восьмые Врата. Сейчас ты в каких? Седьмых? Слабовато. Но я бы хотел посмотреть, сможешь ли ты пробить Зеркало в Восьмых. Может покажешь?

— Неуязвимых не бывает! — выкрикнул Сенсома, активируя Печать Силы Сотни.

Чакра из ромба на лбу хлынула по телу, а техника, запечатанная в нем, раскрылась, как бутон прекрасного цветка.

Не давая противнику опомниться, Сенсома запустил в Сусаноо сразу с десяток начиненных фуин-взрывами Земляных Драконов, каждый из которых легко бы смел любое сопротивление сильного джонина. Но Сусаноо есть Сусаноо, так что даже те Драконы, что попали в его незащищенную (относительно) спину, смогли лишь немного его потрескать.

Впрочем, это хорошая новость — техника имеет запас прочности.

Да, Изуна способен заблокировать его сильнейшие атаки щитом, но вся остальная чакра алого исполина преодолима. И Сенсома знает, как добраться до владельца техники.

Но надо ли оно ему?

Отпрыгнув, Сенсома создал семерых Теневых Клонов и отправил их к Какузу. Из-за Сусаноо и Величайшего Контроля чакра в округе настолько разбушевалась, что почувствовать, жив ли нукенин или, наконец, умер, Сенсома не мог. Можно было, конечно, использовать режим Отшельника, но его лучше поберечь до того момента, как он воссоединится с Кагами и основным отрядом.

Он и так уже изрядно потратился.

Внезапно, правый глаз Изуны сверкнул алым чуть больше обычного, и Сенсоме тут же пришлось уворачиваться, ведь на него на огромной скорости несся целый десяток Земляных Драконов! Исполнено мастерски, что позволяет заподозрить в Учихе специалиста по Стихии Земли, однако…

Избежав атаки от девятерых, Сенсома встретил десятого в лоб, мощным ударом кроша ему рогатую башку. Но как только кулак Математика соприкоснулся с камнем техники, Дракон налился алым цветом.

— Врата Направления! Прочность!

Потеряв в скорости и силе, Сенсома приумножил в стойкости и тут же занял оборонительную стойку. Вовремя — он даже на ногах устоял, однако, сила взрыва была такой мощной, что четверых из его теневых клонов развеяло ударной волной!

— Играем в угадайку, — осклабился Сенсома, глядя на довольного эффектом Изуну. — Твой правый Мангеке дает тебе возможность копировать чужие техники.

— В точку! — усмехнулся Изуна, тут же вновь сверкнув Шаринганом.

На сей раз он выдул изо рта небольшой огненный шторм, а потом, следом за ним, отправил могучий воздушный поток. Это была комбинированная техника Какузу, Сенсома влет ее узнал. Однако, в исполнении Изуны она получилась куда мощнее. Сусаноо увеличивал КПД техник, используемых владельцем, да и сама чакра Изуны была мощнее, чем у нукенина Скрытого Водопада.

Клоны Сенсомы «лопнули», делясь своей памятью с оригиналом, а сам он завел свой меч за спину, клинком от себя, и применил Бог-Камень.

В разбушевавшийся огненный шторм влетел узкий клинок Стихии Молнии, однако, электричество ушло в никуда, всей своей яростной мощью вонзившись в металлический клинок Сенсомы. До каменного покрытия оно не дошло — Сенсома заледенил рукоятку, намертво соединяя ее с окаменевшей рукой, но не позволяя касаться ее.

— Как я и думал, ты жив, — мрачно улыбнулся Математик Боя, сбрасывая каменный покров. — Врата направления! Скорость!

Какузу и до этого еле поспевал за Сенсомой, но в этот раз даже глазом моргнуть не успел, как противник оказался прямо перед ним. Никакого обмена ударами не последовало, Сенсома просто схватил нукенина Хвостами и бросил в Сусаноо Изуны, оставленное позади.

Сам он остался стоять там, где стоял. Сейчас ему не нужно их побеждать. Пусть это и было бы крайне интересно и весело, но сейчас лучше отступить. Однако, они не дадут ему так просто это сделать. А потому он должен будет провернуть один трюк, граничащий с чем-то невозможным.

Впрочем, ему ли не привыкать?

Очень малый процент шиноби способен формировать два сложных ниндзюцу одновременно. В основном на это способны джонины высших рангов, либо же шиноби послабее, но с уникальными кеккей генкай, которые сами по себе являются исключением из общих правил. Даже сильнейший, в плане чакры, шиноби в мире — Хирузен, использовал для одновременного формирования разных техник Теневых клонов, или же последовательно объединял несколько Стихий в одном предмете, например — в сюрикене.

Величайший Контроль Сенсомы сделал прорыв в этой области, позволяя пользователю использовать десятки разных техник любых Стихий и мощности, но даже у него есть предел — он не может сформировать что-то большее, чем сам Сенсома, ведь он тоже является его техникой. Сейчас Величайший Контроль может сформировать любую из доступных Сенсоме техник, но что если эта техника займет весь его потенциал?

Сможет ли Сенсома сформировать сразу две техники, каждая из которых является его пределом? Не по уровню чакры, а по уровню громоздкости и сложности ее плетений.

Впрочем, чего гадать, нужно действовать.

Земля под ногами Сусаноо Изуны всколыхнулась. Учиха нахмурился, видя, как сосредоточенно и быстро собирает ручные печати Сенсома.

Однако, он уже не мог ничего изменить.

Величайший Контроль Места использовал максимум своих возможностей, поднимая высоко в воздух огромный пласт почвы вместе с Какузу и Сусаноо на нем. Дойдя до пика, платформа обрушилась за секунду, превратившись в пыль. Теперь оба противника остались лишь на тонком слое укрепленной земли в воздухе на высоте сорока метров.

Но это было лишь одним из двух ниндзюцу, в комбинации Сенсомы. Самостоятельно сформировав чакру и направив ее в тенкецу, он применил самое быстрое из своих ниндзюцу, такое, чтобы оно успело заблокировать путь Какузу и Изуне почти одновременно с тем, как они окажутся в верхней точке.

— Стихия Льда: Тюрьма Сотни Зеркал!

Удивительно, но именно Стихия Льда в арсенале Сенсомы была самой быстрой по скорости ниндзюцу. Она почти мгновенно заблокировала Изуну и Какузу на выделенном им пятачке земли, а прочность зеркал, созданных из нее, могла поспорить даже с прочностью Бога-Камня. Конечно, Лед падет под натиском Огня, но что смогут сделать противники после, оказавшись так далеко от него?

Комбинация двух великих техник оправдала себя. Враги заблокированы на высоте сорока метров над землей, а дорога, которую преграждало Сусаноо Изуны, свободна. Осталось лишь ускориться…

— Врата Направления! Скорость!

Даже молния стыдливо отводит взгляд, когда вопрос заходит о скорости!

— Стихия Льда, Сен-кун, — донеслось издевательское сверху как раз в тот момент, когда Сенсома проносился под начинающим падение островком земли. — Тюрьма Сотни Зеркал!

Воздух вокруг кристаллизировался в мгновение ока, и Сенсома всем телом впечатался в лед!

— Этого не может быть! — взревел Исобу внутри. — Стихия Льда не может принадлежать этому человеку!

— Тише, Исобу, — попросил Сенсома. — Слушай внимательно. Мы должны его удивить.

Изуна ждал снаружи. Довольный и свежий, будто не он только что применял техники уровня Каге направо и налево. Какузу, держащийся поблизости с ним, выглядел не в пример более потрепанным, но на ногах стоял.

— Левый глаз, — без прелюдий начал Сенсома, неспешно выходя из прохода, проплавленного во льду. — Твой левый глаз дает тебе способность смешивать различные природные преобразования.

— Не угадал, — щелкнул пальцами Учиха. — Или угадал. Я не знаю. Никто не знает. Мадара считает, что в моем левом глазу хранятся все существующие кеккей генкай в мире. Моя теория ближе к твоей — я думаю, что он содержит в себе лишь всевозможные комбинации из двух базовых элементов. Как бы то ни было, применять левый глаз я могу только одновременно с правым. Такое вот ограничение.

— Рассказывать о своих козырях и слабостях врагу — глупо, — заметил Сенсома.

— Да, я в курсе, — отмахнулся Изуна. — Так что сам думай, наврал я тебе, или нет.

Они стояли друг напротив друга. За время этого боя они успели проникнуться друг к другу симпатией. Им было весело.

Изуна прислушался к себе. Да, им было весело. Судя по ощущениям, этот бой подходит к концу. Хорошо бы, конечно, задержать Сенсому еще на часок, но, похоже, он подготовил какой-то сюрприз.

Что ж, если сюрприз действительно достойный, то и отпускать не обидно будет. Они все равно еще встретятся. И тогда уже они сразятся всерьез.

Сенсома Томура и Изуна Учиха. В полную силу.

Первым на печати Сенсомы среагировал Какузу:

— Призыв?!

— Техника Призыва!

Огромный белоснежный еж, появившийся вдруг на поле боя, сделал это самое поле тесным и неудобным. Широко размахнувшись лапой, он одним ударом заставил Изуну и Какузу отпрыгнуть прочь, избегая попадания массивной конечностью.

— О таком Дара предупреждал… — задумчиво потянул Изуна, смотря на зверя снизу вверх.

Что же задумал Сенсома? Уже показанными трюками отделаться не получится.

— Теро-сама, — Сенсома запрыгнул на голову контрактника. — Рад видеть вас.

— Взаимно, Сенсома-сан, — еж-Мудрец шумно выдохнул, пригибаясь для атаки. — Мы идем в наступление?

— Нет, если честно, — Сенсома смущенно почесал затылок. — Вообще-то я хотел, чтобы вы прикрыли мой отход.

— Уходишь? — удивился Теро. — От этих? Один из них силен, я чувствую, но, все же, не думал, что есть в мире кто-то, кто способен заставить тебя отступить!

— Я бы сражался с ними до самой смерти, Теро-сама, — горячо возразил Сенсома. — Но сейчас мои люди, мои друзья и мои ученики находятся в опасности. Я не могу их оставить!

— Тогда иди, конечно, — кивнул еж. — Я постараюсь задержать их подольше. Что-то еще?

— Да. Приготовьтесь к тому, что природной чакры станет меньше.

Сенсома спрыгнул со зверя ровно в тот момент, когда он начал движение. Изуна не мог сказать точно, что задумал этот забавный парень, однако, здоровенный еж сам по себе — проблема.

— Не мешай мне, — холодно уронил Изуна, проходя мимо Какузу.

Настолько холодно, что даже бывалого нукенина пробрало. Пусть младший Учиха добр и вежлив со всеми, но никогда не стоит забывать о том, чей он брат. Если ты ему не интересен — ты даже не пустое место. Тебя вообще не существует.

На этот раз Сусаноо было гуманоидным. Не самая большая форма, но даже ее с лихвой хватит, чтобы противостоять огромному ежу. Помимо щита в левой руке появился меч. Да-да — и щит и меч в одной руке. Другая же рука держала огромный топор.

— Стихия Льда: Тюрьма Сотни Зеркал! — вновь применил технику сдерживания на Сенсоме Учиха.

Только теперь она была усилена в разы.

В последнюю секунду до столкновения еж-альбинос ускорился до совсем уж невероятных величин, но даже не подумал сменить вектор атаки — так и пер напрямик. Сусаноо приняло его атаку на щит, с силой вбивая рукоятку топора в его спину и заставляя повалиться. Пинком ноги алый исполин поднял Призывное животное в воздух и отправил массивную тушу в недолгий полет.

— Странно, — задумчиво потянул Изуна, смотря на ежа. — Тебе будто бы не хватает воздуха…

— Природная чакра — мой воздух, Учиха, — ответил Теро, тяжело дыша. — Но ты прав — ее вдругстало мало. Но взгляни в даль — она не исчезла, она просто собралась в одном месте.

— Природная чакра?! — Изуна рыпнулся было в сторону Тюрьмы Сотни Зеркал, но…

Сенсома, фонтанируя природной чакрой, удалялся в сторону основной армии Страны Огня с сумасшедшей скоростью. Тюрьма же осталась нетронутой, будто он просто прошел ее насквозь…

— Ха-ха-аха! — рассмеялся Изуна, деактивируя Сусаноо и стоя прямо рядом с обессиленным Теро. — Сеннин, надо же! Вот уж точно, фокус так фокус! Отлично — пусть идет, это было достойно.

— И все же он убежал, — хрипло выдавил из себя Какузу, подходя. — Даже его силе есть предел.

— Не «у» бежал, Кузя, а «по» бежал, — наставительно ответил Учиха. — Он бросился на помощь друзьям. Это сильно отличается от «он бросился от нас прочь». И про предел ты не прав — он нам его не показывал. Наверное, мы видели не больше двух третьих его возможностей. А то и того меньше.

— Не надо меня так называть…

— Заслужи. Все в мире нужно заслужить, и особенно это касается уважения. И знаешь что? Сенсома Томура сегодня определенно заслужил мое.

Теро испарился облаком дыма, а Изуна все смотрел вслед ушедшему Математику Боя. Да, план Зака предполагал, что они задержат его подольше, но не пошел бы тот Зак? Самое главное — было весело.

А всего остального они с братом еще добьются. И на этой почве с Сенсомой еще будет очень много интересных битв.

По крайней мере, Изуна надеялся на это.

Вторая Мировая Война — пол года битв

— Призыв!

В эту технику Орочимару вложил чуть ли не половину своей чакры. Мелкие змеи призывались легко и даже были полезны, но сейчас, в открытом бою толпа на толпу они были менее эффективны чем в обычных поединках небольших групп. Поэтому Ясягоро и понадобился зверь побольше.

— Х-х-ш-шас-с-с! — призванная змея оказалась большой — Орочимару никогда до этого не призывал громадин, способных выдержать его вес в боевой стойке.

Тяжело. Когда Сенсома-сенсей сказал, что завтра у них будет выходной, он, наверное, и сам не понимал, насколько он прав. Да — завтра будет выходной, но только если сегодня они выживут.

А судя по общей картине боя, вполне вероятно, что генинам этого не удастся.

Атака командующего силами шиноби — Кагами Учиха, поначалу была успешна. Враг был быстро бит, и силы Страны Огня даже продвинулись вглубь его территорий. Однако, это оказалось ловушкой — шиноби противника ждали воинов Скрытого Листа и атаковали в самый удачный момент. Сам глава клана Учиха почти сразу же ввязался в бой с шиноби своего уровня, успев лишь отдать приказ об удержании позиций и запросе подкрепления.

В этом подкреплении Майко, Фугаку и Орочимару стали единственными генинами, так как были самой сильной ученической группой в лагере и по силам были равны крепким чунинам. Ах да, а еще выходной у них завтра.

Задумавшись, Орочимару чуть было не пропустил метко брошенный вражеский кунай. Он пригнул голову, отбивая железку налобным протектором, и сложил печати атакующей техники:

— Стихия Земли: Земляные Пули!

Чунин из Песка отпрыгнул в сторону, уклоняясь от ниндзюцу, но тут Орочимару почувствовал, как справа накатила волна жара. Противник не успел среагировать на идеально рассчитанную по времени атаку, и Великий Огненный Шар спалил его.

— Быстрее! — Фугаку, приземлившийся рядом с напарником, напряг голосовые связки, перекрикивая шум боя. — Майко нужна помощь!

Сосредоточившись, Орочимару «нашарил» чакру напарницы, сражающейся левее. Инузука вместе с Каамару сдерживали штурмовой отряд дальнего боя, состоящий из трех чунинов и одного токубецу-джонина. Благодаря девочке, их фланг держится — группа, отвлекаемая ей, не может эффективно полить их ниндзюцу, однако, долго такую силу Майко не сдержит — пусть ее противники специализируются на дальнем бое, они все еще остаются чунинами и токубецу-джонином.

С переднего фланга громыхнуло так, что заложило уши. Метнув туда взгляд, Орочимару ошарашенно застыл, впервые в своей жизни наблюдая схватку двух гуманоидных Сусаноо.

Огромный темно-зеленый исполин с копьем — техника Кагами-сама. Как единственный обладатель Мангеке шарингана в Конохе, глава клана Учиха был и единственным известным пользователем этой техники, помимо выжившего в бою с Первым Хокаге Мадары.

Однако, сейчас ему противостоял бледно-желтый четырехрукий гигант, который никак не мог быть техникой бывшего Бога Шиноби.

— Не может быть! — пораженно воскликнул Фугаку.

— Может, — мрачно кивнул Орочимару, стряхивая с себя оцепенение, вызванное величием и могуществом двух сражающихся Учиха. — Бежим скорее — Майко долго не протянет!

Девушка будто танцевала между четырьмя противниками, ловко уходя от их атак и блокируя те, от которых спастись не могла. Каамару, принявший ее внешний облик, яростно бросался на токубецу-джонина, мешая тому сосредоточиться на девочке.

Орочимару нахмурился, понимая, что если они с напарником просто ворвутся в битву, выиграть им все равно не удастся. Четверо сильных противников против троих учеников — математика проста и беспощадна — их убьют, если не придет неожиданная подмога. А поэтому надо выгадать момент и сократить число врагов. Но сделать это тяжело — нужно дождаться, пока вся четверка полностью сосредоточится на Майко и вмешаться в самый опасный для девушки миг.

Ясягоро толкнул Фугаку в плечо и отпальцевал сообщение. Сам он вряд ли сможет выгадать нужную секунду для атаки, но обладатель Шарингана такие задачи решает на ура.

Молодой Учиха активировал свое додзюцу и застыл на долгие мгновения. Орочимару верил в него, как верил в держащую напор привыкающих к ней противников Майко. Чтобы не простаивать без дела, генин оглянулся и метнул россыпь кунаев и сюрикенов в спины неаккуратных противников. Задел немногих, да и то не серьезно, но этот маневр помог выгадать крупицы времени для тех союзников, что сражались с задетыми.

Какой-то полубезумный юхей выскочил на мальчиков как раз в тот момент, когда Фугаку подгадал время. Учиха бросился на помощь Майко, а вот Орочимару пришлось задержаться, вытаскивая из-за спины свой клинок и сходясь в бою с юхеем. Мужчина был крепок и умел, но он был один, а Ясягоро помогала призванная белая змея. Контрактница, оглушительно зашипев, клацнула клыками под боком у нервничающего юхея, а Орочимару, воспользовавшись тем, что он отвлекся, проткнул его горло, бросив взгляд на его глаза.

Жизнь покинула их.

С хрустом выдернув клинок из трупа, Орочимару бросился к напарникам. Фугаку удалось сократить число врагов — его неожиданная атака увенчалась успехом, и он смог быстро убить одного из чунинов со спины.

Трое на трое. При том, что противники опытнее, а Майко еле дышит — она выложилась по-полной. Белая змея, конечно, отрабатывает вложенную в ее призыв чакру, но заменить полноценную боевую единицу не может. Впрочем, не самый худший расклад.

— Прыткие детишки, — процедил токубецу-джонин. — Жить надоело?

Орочимару решительно выдохнул и пригнулся. Ладонями потянулся к фуин на боевом кимоно, бросив меч себе под ноги. Фугаку сложил первую печать и «вспыхнул» чакрой. Шаринган в его глазах потемнел, чакры мальчик потратил много, но усилием воли молодой Учиха держал додзюцу активным. Устало выдохнув, Майко склонилась низко к земле для броска. Раньше ей приходилось защищаться, что не являлось ее специальностью, но теперь она полностью раскроет свой потенциал в атаке.

Возможно, они приготовились к бою в последний раз. Страшно…

— В другой ситуации я бы понаблюдал за этим, ребята, — донесся до ушей, вдруг, знакомый голос. — Но сегодня проверки не будет, расслабьтесь.

Майко устало опала на землю, а Фугаку счастливо улыбнулся.

Орочимару во все глаза смотрел на Сенсому-сенсея, появившегося прямо посередине формации группы Песка. Чунины были насажены на его синие Хвосты Биджу, а джонина он убил одним взмахом руки, небрежно смахнув его голову с плеч. Он фонил чакрой. Чакрой Биджу, природной чакрой и своей собственной. Ко всему прочему, он находился в Седьмых Внутренних Вратах.

Истинный Бог Шиноби вступил в битву.

— Отлично поработали, детишки, — потянул он, проходя вперед. — Передохните. Помогите раненым с нашей стороны, а раненых врагов вяжите. Тяжелых добивайте.

— Но сенсей, мы должни помочь вам в битве! — горячо возразил Фугаку.

— Эта битва окончена, ученик. Выполняйте приказ.

Желтое Сусаноо, внезапно, совсем по-человечески дернулось.

— «Он заметил сенсея!» — догадался Орочимару. — «Заметил и понял, что не победит! Он испугался!»

Сам факт того, что Сенсома может напугать обладателя такой могущественной техники одним своим присутствием ошарашил молодого Ясягоро. Он не понаслышке знал о силе своего учителя, но вот такая вот ее демонстрация была красноречивей любых слов. Его учит действительно Бог Шиноби…

Математик Боя очень быстро заявил о себе врагам, буквально разнеся в хлам их кукловодов и машинерию, держащихся позади. Шиноби Суны кричали, подбадривая друг друга и пытаясь заглушить страх перед сильнейшим из возможных противников, но это никак не помогало. Особо отчаянные бросались в самоубийственные атаки на воинов Страны Огня, пытаясь умереть не напрасно, но опытные командиры Конохи отводили бойцов — им больше не нужно драться. Сдавались суновцы целыми отрядами.

Желтое Сусаноо вспыхнуло, отращивая себе крылья, и, тяжело взмахнув ими, взмыло в небо, удаляясь от битвы под суровым взглядом Сенсомы.

Он отпускает Каруму вновь. И вновь ученик Мадары принесет проблем. Впрочем, как и в тот раз, у него есть весьма серьезные причины не убивать Учиху. Его час еще не настал.

Кагами, освободившийся от поединка с равным по силе шиноби, взмахнул копьем своего Сусаноо, обрушивая на десятки бойцов Суны свою разрушительную мощь. Враги пытались огрызаться ниндзюцу, но их сил не хватало на то, чтобы пробить темно-зеленого гуманоида.

Отстраненно наблюдал, как его учитель метается между рядов суновцев, раздавая резкие, почти всегда смертельные, удары. Некоторых он щадил — самых молодых. Некоторых — самых «отличившихся», убивал с особой жестокостью. У него были силы и право. На поле боя все решал он.

Отдохнув минуту, наблюдая за учителем, Орочимару вздохнул и поднялся на ноги. Нашарив взглядом ближайшего тяжелораненого суновца, мальчик поднял с земли свой меч и неспешно пошел к нему. Дошел, поймал взгляд, разрубил. И снова — дошел, поймал взгляд, разрубил.

Ясягоро рубил как заведенный, отрешенно думая, что грохот битвы снижается. Все заканчивается. Но не его жизнь. Нет, сегодня он будет жить. И завтра тоже. А те, кого он разрубил, уже не будут.

И он рубил, пока целей не осталось. Фугаку и Майко помогали союзникам. Кагами-сама приглушенно шипел — полевой ирьенин спешно обрабатывал его раны. Опытные шиноби вязали сдавшихся и раненых противников. Их заберут в плен.

Сенсома-сенсей, отдав последние приказы адъютантам Кагами-сама, поймал взгляд своего ученика и подошел.

— Нарубился? — спросил он строго, но без бури в голосе.

Орочимару вдруг понял, что, выйдя из всех режимов усиления, под конец битвы его учитель смертельно устал. Он знал, какие последствия у использования Седьмых Врат, а если нагружать тело еще чем-то, вроде чакры Биджу и сендзюцу, то просто удивительно, что Математик Боя не свалился на землю без сил.

Впрочем, ему не по статусу.

— Мне придется рубить еще, — задумчиво ответил Орочимару. — Но я согласен на это. Здесь… я начинаю понимать.

— Что именно?

— Все. Людей, битвы, техники, вас. Себя. Война так сильно влияет на саморазвитие?

— Война влияет на все, — усмехнулся Сенсома, потрепав ученика по голове. — И сильнее всего — на детей, вроде тебя. На ваше взросление. Оно ускоряется. Тебе и правда придется рубить еще, но все это — не просто так. Ты начинаешь понимать, хотя я не обещаю тебе, что ты поймешь к концу войны. Но ты должен постараться. И ты должен рубить.

Орочимару согласно кивнул. Он постарается понять. Понять все. И он будет рубить.

Много рубить.

* * *

Отбив смертоносный выпад противника, Орочимару взмахнул левой рукой, активируя фуин в рукаве и распечатывая из него второй клинок. Дыхание ускорилось на десяток секунд, как взвился и темп. Обман, уворот, выпад, выпад, обман, выпад — успех!

Захрипев, джонин Песка упал в ноги молодому чунину. Тяжело вздохнув, Орочимару поправил отросшую челку и окинул взглядом битву.

Это поле боя было очень похоже на то, на котором Сенсома-сенсей спас их в последний момент тогда — пол года назад.

Пол года…

Прошло семь месяцев с начала Второй Мировой Войны. Фронт с Ветром вел активные боевые действия все эти семь месяцев, почти не делая перерывов. Командующий силами Страны Огня — Математик Боя и Бог Шиноби — Сенсома Томура, являющийся еще и учителем Орочимару, вел свои войска в бой, почти всегда идя в первых рядах и выигрывал одно большое сражение за другим.

Но их было немного. Ветер старался не принимать крупных битв, так как они всегда заканчивались для него полным разгромом. Вместо этого стратег противника устраивал диверсии, партизанскую войну и мелкие стычки. В любой битве, где не было Математика Боя, силы Страны Ветра могли сражаться с силами Страны Огня. Они были почти равны, и именно от этого отталкивался стратег Ветра в своих маневрах.

Открылись и другие фронты. Страна Молний, по слухам, потеряла свой единственный Дар Рикудо Миру, а потому открыла фронт не с кем-нибудь, а со Страной Ветра. Райкаге был убежден, что к смерти его фаворита — владельца знаменитого артефакта, причастны люди Казекаге.

Страна Воды тоже лишилась одного артефакта — Кусанаги. Но, в отличии от Райкаге, Мизукаге обвинял во всем Коноху и клан Учиха в частности. Фронт с Водой находился под командованием Сэдэо Хьюга, поведшего в битву большую часть своего клана.

Такое положение дел заставило Цучикаге напрячься, так что он открыл сразу два фронта — с Огнем и Ветром. Его отборным силам противостояли шиноби Конохи, ведомые в бой главой клана Нара — Шикокурой Нара.

Страна Неба не высовывалась, но разведка докладывала, что видела летающих шиноби в разных частях мира. Они готовились к чему-то, или же даже уже что-то делали, незримо для остальных стран.

Вздохнув, Орочимару упаковал второй меч обратно в фуин и побежал в гущу сражения. Он получил звание чунина всего неделю назад, но сражался уже на уровне джонина. Перед ним, как по волшебству, появился вражеский чунин-мечник. Таких у Суны много — они быстро перемещаются по полю боя, завлекая коноховцев-одиночек в ближний бой и нарушая порядок в рядах противника.

Не снижая скорости, Орочимару перекатился через плечо, подрубая врагу ноги. Маневр простой, но эффективный, особенно если усиливать свое тело природной чакрой, давая ему скорости, выносливости и силы. Призывные змеи и учитель неплохо поднатаскали Ясягоро в использовании природной чакры, пускай он и не был пока что полноправным сеннином.

Добить чунина Орочимару не успел — захлебнувшемуся криком врагу прямо в лоб влетел кунай, а мгновением позже Майко выдернула его оттуда, оскалившись напарнику:

— Не медли, змейка, или снова проиграешь в общем зачете.

— Я не играю в ваши глупые игры, — буркнул ей в спину Орочимару.

Девушка похорошела за время войны внешне — очень сильно выросла, выглядя не на законные четырнадцать, а на все семнадцать. Впрочем, похорошела она только внешне — характер никак не изменился. В битве она яростно бросалась в бой, надирая задницы всем подряд (иногда даже своим же).

Качнув бедрами, будто пританцовывая, Майко влетела в группу сражающихся в ближнем бою джонинов. Быстрая и гибкая девушка тут же опустила чашу весов, отвечающую за победу союзников, вниз, сходу обезоружив и оглушив одного из противников. Двое других джонинов попытались ее достать, но ее нинкен не медлил и яростно атаковал их, заставляя забыть о хозяйке.

Фугаку поливал врагов огнем. Он единственный из троицы, кто не получил звание чунина. Однако, все еще оставаясь генином, он очень высоко поднялся в силе, выигрывая тренировочные поединки у Орочимару три раза из десяти. Он не блистал в тайдзюцу из-за того, что ему было всего девять лет, но зато в огненных ниндзюцу был почти равен токубецу-джонинам, специализирующимся на дальних атаках.

Орочимару метнул кунай в спину зазевавшегося чунина, пнул бросившегося под ноги генина, оглушая его и смахнулся в кендзюцу с его джонином-учителем. Противник был хорош, но до ушей донесся гул горна. Вражеского горна.

Командовали отступление.

Широко улыбнувшись завязанному в ближнем бою джонину, Орочимару усилил напор.

— Теруко — беги! — приказал единственному оставшемуся ученику-генину мужчина. — Беги быстрее, пока не…

— Пришел я?

Плавно, будто по воздуху, ступая, Сенсома-сенсей легко стукнул джонина ребром ладони по горлу, надежно и быстро вырубая его. То же самое он проделал и с его учеником, оглушенным перед этим Орочимару. Тяжело полыхнув чакрой, Математик Боя оглядел ближайших противников.

Те побросали оружие, падая на колени. Они сдались.

— Разберись тут, — махнул рукой Орочимару учитель. — Битва окончена. Сегодня больше не руби.

— Хай, сенсей, — поклонился юноша. — Но мне нужно будет с вами поговорить.

— Я буду в штабе, как всегда, — полы директорского плаща взмыли вверх, когда Сенсома резко развернулся. — Жду тебя.

Работа с пленниками кем-то была любима больше, кем-то меньше. Майко, например, ненавидела брать врагов в плен, постоянно припоминая сдавшимся солдатам их выходки и по запаху определяя, скольких убил сегодня очередной пленник. Фугаку тоже не особо любил сдавшихся врагов, но держал марку клана Учиха и пленял всех с каменным лицом.

Орочимару к взятию в плен относился как и к любым другим аспектам войны — с интересом. Ему было любопытно узнать, как себя чувствуют в плену враги. Несколько раз он задавался мыслью о том, что ему и самому надо будет как-нибудь попасть к суновцам в плен. Смешные мысли, но вполне интересные. Возможно, он бы мог узнать таким образом что-нибудь новое.

Связав сдавшихся и передав их чунинам, специально занимающимся доставкой пленных в лагерь, Орочимару облегченно вздохнул и пошел по направлению к лагерю.

Сейчас чуть отдохнет и прыгнет на верхние пути.

— Устал, Орочи-кун? — донеслось невинное из-за спины.

— Славный бой, Харуко, — отозвался Орочимару.

— Славный бой, — согласилась девушка, ровняясь с Ясягоро. — Сегодня ты рубился с джонинами. Растешь. Я даже чунинов сдерживаю еле-еле.

Харуко Учиха была ученицей Кагами-сама. Способная представительница своего клана, пробудившая Шаринган с двумя томое. Девушкой она была высокой, темноволосой и очень симпатичной. Являясь ровесницей Майко, в женских чертах она выигрывала у Инузука в два раза. Орочимару был далек от романтики, но определенно понимал, почему юная Учиха постоянно цепляется к нему. Да и Фугаку как-то заговорил об этом.

— Девушки в нашем клане любят сильных парней, — пожимал плечами маленький Учиха. — Харуко считает тебя самым сильным сверстником на фронте, очевидно же. Она от тебя без ума.

— Безумие выглядит иначе, — пробормотал тогда себе под нос Ясягоро. — Шизофрения или диссоциальное расстройство…

— Я мало что понял, но ведь она может просто неплохо контролировать свои эмоции, — поделился мыслью Фугаку. — Этим, кстати, она похожа на тебя.

Орочимару все еще не верил, что девушка от него «без ума», но влечение к нему она испытывает явно. Может быть попробовать… что-то?

— М-м-м… — Орочимару посмотрел на тихо идущую рядом Учиху. — Ты сегодня была такая… огненная.

— Кагами-сенсей показал мне новую технику, — призналась девушка. — Но особо ей не пораскидываешься.

Похоже, камень Орочимару упал не туда. Ладно, вторая попытка.

— И ты очень… гибко двигалась, — он припомнил момент, когда Харуко извернулась в невообразимом пируэте, поражая за раз троих врагов. — Ты, эм… в хорошей форме.

— Растолстеешь тут, в полевых столовках, — удрученно потянула Учиха. — Тебе нравится, как мы питаемся?

— Нет, — сокрушенно выдохнул Орочимару.

Похоже, ему нужна помощь. Его намеки не сработали.

Харуко шла рядом весь путь до лагеря, занимая себя и Орочимару пустой болтовней. Говорила что-то о том, что чунин был хорош в сегодняшней битве, оценила его физическую форму. Орочимару только пожимал плечами — очевидные вещи можно и не говорить. Дойдя до штаба, парень сумел-таки отвертеться от надоедливой черноволоски и вошел в здание.

— Тысячу бойцов для создания окопов?! — донеслось из ближайшей двери. — Да пусть поцелуют меня в хрен! И так народу мало, а тут они еще со своими тупыми идеями! Пошлите пару шиноби со Стихией Земли! Без «но»! Да, так и передайте — Рокуродо сказал! Он сейчас занят — только с битвы пришел. Нет. Да. Пошли НАХЕР! Вы его так совсем загоняете, дебилы хреновы. Конец связи, лейтенант! Я сказал — конец связи!

Командующий юхеями не в духе. Впрочем, он такой после каждой крупной битвы. Сила Математика Боя позволяет большинству шиноби выходить из битв живыми и даже не особо ранеными, но вот юхеи всегда несут тяжелые потери. Рокуродо хоть и пытается казаться старым взбалмошным и грубым начальником, дерущим своих подчиненных в хвост и гриву, но он искренне беспокоится за каждую жизнь своих солдат.

Да и за командующего фронтом, судя по фразам, тоже.

Пройдя по коридору и послушав обрывки разговоров доносящиеся до ушей из других дверей, Орочимару встал перед дверью в кабинет учителя. Звук быстрых шагов, и парню пришлось уворачиваться от резко открытой двери. Сверху вниз на него глянул командующий силами шиноби.

— Орочимару-кун, — кивнул ученику своего друга Кагами. — Я слышал, ты хорошо показал себя в сегодняшнем сражении.

— Я сделал то, что должен был, — поклонился ему Орочимару. — Харуко тоже была хороша.

— Ха, ты успеваешь засматриваться на девушек во время битвы — кому-то пора давать джонинский жилет, — глава клана Учиха похлопал парня по плечу и серьезно добавил. — Я знаю, что мне не обязательно тебе это говорить, но я скажу — не обижай мою ученицу, ладно?

— Ладно, — кивнул ничего не понявший Орочимару.

Как ее обижать-то? Она же не враг. Или о чем Кагами-сама вообще?

— Славно, — кивнул Учиха и пошел на выход. — Удачного разговора с учителем.

Сенсома-сенсей, как всегда, сидел в кресле. Еще в бытность его директором Академии он любил мягкие и удобные кресла, подчеркивающие солидность своего хозяина. Его кабинет, что в Академии, что здесь, всегда немного давил на гостя, заставляя прислушиваться к каждому слову владельца. Все это, вкупе с личностью Математика Боя, гарантировало то, что в любом разговоре на своей территории Сенсома-сенсей будет вести.

Но начать сейчас должен Орочимару.

— Сенсома-сенсей, я не добился успеха, — признался он.

— В чем же? — удивился учитель. — Ты стал куда сильнее и многое узнал. Разве нет?

— Узнал, — кивнул Орочимару. — Но не все. Вы помните наш разговор? Шесть месяцев назад вы сказали, что убийства перестанут казаться мне простым делом, стоит мне увидеть, как жизнь покидает человека в его глазах. Я… не понял этого.

— Ты что, серьезно заглядывал в глаза к каждому, кого успел убить за эти шесть месяцев? — поднял бровь Сенсома.

— Я записал, — Орочимару достал из подсумка записную книжку, и брови сенсея натурально полезли на лоб. — Сначала я просто протыкал мечом сердце, чтобы жизнь уходила медленнее. До того, как глаза становятся стеклянными, шиноби успевают о многом подумать. У юхеев во взгляде, в основном, только боль. Часто шиноби умирают грустными, реже — яростными. Совсем малый процент умирает довольными. Таких много среди тех, чьи товарищи ушли, пока умирающий прикрывал их отход. Потом я стал отрезать умирающим пальцы. Процент яростных смертей увеличился. Появились те, кто удивлялся. Таких было немало. Еще я пробовал срубать голову, но там тяжело поймать взгляд. Несколько раз удалось — там было неверие. Похоже, они не ожидали своей смерти. Умирающие от пыток, в основном, смотрят с болью в глазах. Иногда — с яростью. Но многих мне пытать не довелось. Умирающие от ран, которые нанес не я, смотрят с безразличием. Еще есть…

— Стоп! — учитель поднял руку. — Стоп-стоп-стоп-стоп! Ты сейчас серьезно?

— Я еще смотрел в глаза тех, кто умирает в нашем госпитале — ирьенины подтвердят. Они помогали мне вести записи.

Сенсома вздохнул. Глубоко вздохнул. Ох уж этот ученик…

И как объяснить ему? Как достучаться? О, это будет явно непросто. Орочимару не дорожит чужими жизнями. Ему важна только своя. Этот эгоизм в нем почти неистребим, однако, в нем есть один существенный плюс — Орочимару считает свою команду важнейшими частями своей жизни. Майко и Фугаку для него — почти семья. Еще есть Джирайя и Цунаде, но они далеко.

Так-так…

— Пожалуй, мы с тобой пройдемся, — сказал Сенсома ученику, вставая.

Выйдя из штаба, командующий фронтом повел Орочимару к госпиталю. Однако, не дойдя до палаток две сотни метров, он остановился и протянул парню странный скрипучий разноцветный песок.

— Поднеси к носу и вдохни, — приказал он. — Я редко им пользуюсь в последнее время. Отбивает запахи.

Орочимару поначалу не понял, зачем ему отбивать запахи, но послушался. Осознал необходимость нюхать странный песок он только тогда, когда наставник определился с выбором палатки.

Смертельно раненые. Помещение, в котором шиноби и юхеи доживают свои последние минуты. Вернее сказать — умирают.

Да, приятных запахов там нет.

Внутри было пусто. Вернее, там не было тех, кто доживет до следующего часа.

— Итак, приступим, — сказал Сенсома и… начал вести лекцию о строении человеческого организма.

Орочимару слушал, не перебивая. Учитель заставил его взять скальпель, препарировать уже мертвого джонина. Один из еле живых чунинов попросил добить его и Сенсома, не отвлекаясь от лекции, приказал Орочимару сделать это. Орочимару сделал. Он ничего не понимал, но учитель явно пытается ему что-то объяснить.

— Быстрее! Сенсома-сама тут! Сюда! — донеслось взволнованное с улицы.

Сенсома нахмурился и повернулся ко входу. Орочимару тоже заинтересовали возбужденные крики, а через секунду после того, как он повернулся лицом к выходу из палатки, в нее буквально влетели три джонина с носилками, с которых обильно капала кровь.

— Сенсома-сама, зацепили! На отходе! — тяжело дыша, сообщил один из джонинов. — Не спасти! Она… хотела увидеть вас последний раз…

— Что… — Сенсома шагнул вперед и осекся.

— Майко! — воскликнул Орочимару.

Напарница выглядела плохо, если не сказать ужасно. Неведомой техникой ей разворотило всю спину, оторвало ноги и… еще много чего. Бывшая симпатичной еще утром, девушка лежала на носилках куском плоти, прерывисто и хрипло дыша.

Она умирает. И очень быстро.

— Майко! Что ты?! Как?! Постой! — взволновавшись, Орочимару распаковал самое мощное обезболивающее, хранившееся в его кимоно и буквально влил его в девушку. — Держись! Сенсома-сенсей вылечит тебя?!

— Я не… — учитель выглядел ошарашенным. — Не могу, Орочи. Не это.

— Но она же умрет! — воскликнул Орочимару.

Воскликнул и все понял.

— Кай, — буркнул он, сложив печати.

Джонины посмотрели на него, как на идиота, а боль во взгляде Майко сменилась удивлением.

— Кай, — повторил Ясягоро, подавая чакру. — Ну Кай же!

Подав природную чакру в технику рассеивания гендзюцу, Орочимару смог-таки развеять морок. Джонины исчезли, а Майко сменилась одним из множества мертвых тел шиноби в палатке. Лишь учитель стоял там же, где был и в гендзюцу.

Устало вздохнув, Орочимару закрыл руками лицо.

— Теперь ты понял, я надеюсь, — голос Сенсомы-сенсея был суров. Он был недоволен и, в то же время, рад за ученика. — Ты чуть не превратился в монстра, ученик. Еще капля, и даже это представление тебя бы не вернуло. Ты знаешь, что по моей задумке ты должен был разрыдаться и упасть в обморок, когда «Майко» попросит тебя ее добить? Ты понял все гораздо быстрее, и это пугает еще сильнее.

— Я… я понял, — во рту пересохло, но голос Орочимару был спокоен. — Теперь все понял. Простите, сенсей.

— Прощения будешь просить у врагов, которых ты мучал, когда вы встретитесь с ними в Чистом Мире. Всегда помни о черте, Орочимару. И не переходи ее. Иначе я тебя остановлю. И тебе это не понравится.

— Мне нужно увидеть их, — Орочимару мотнул головой. — Пойду навещу Майко и Фугаку. А потом пойду к Харуко. Да. Кстати, учитель, вы не могли бы мне объяснить о любви? Мне нужно знать, как сделать так, чтобы Харуко меня поцеловала. Сама.

— «Да что с этим парнем не так?» — усмехнулся про себя Сенсома. — «Теперь еще и романтика. Эй-эй, мы вообще-то стоим в морге. О чем он думает?»

Впрочем, романтика будет явно безопасней для души Орочимару, чем пытки врагов. Пожалуй, нужно проконсультировать не только его, но и Кагами. Чтобы тот проконсультировал Харуко.

Пусть займутся друг другом, а не изысканиями с пытками. На войне, конечно, особо отвлекаться на романтику не принято, но Сенсома уж постарается дать молодым возможность и время.

— Как трудно быть учителем…

* * *

— Уже пол года ты ведешь с ним этот призрачный поединок, — Чие развела руки в стороны. — Нет, я понимаю — у тебя есть план. Твоя комбинация в тот раз с Изуной и Какузу была самой успешной нашей операцией, но теперь ты куда более осторожен.

— Я выигрываю нам время, — Зак скучающе зевнул и покачал на весу фигурку белого короля. — Сколько артефактов Мадара и Небо уже собрали? Три?

— Два, пока! — откликнулся Изуна, развалившийся на диване и смотревший за игрой Зака с самим собой. — Завтра будет уже три. Дара свалил в Землю…

— Неспешно, но верно, — кивнул Зак. — Но не беспокойтесь об этом, Казекаге-сама. Я закончу войну в течении последующих трех месяцев.

— Тебе были нужно артефакты Рикудо?! — догадалась Чие.

— Неа, — не догадалась. — Можете сложить их в кучу мусора. Мне нужна была информация. И она у меня есть. Почти вся. Теперь осталось усложнить партию. Добавить новых фигур. И третью сторону, конечно. Такого он не ожидает…

Зак посмотрел на позицию черных и сделал ход. Отлично, совсем скоро их поединок разумов перейдет в финальную фазу. Будет, как любит говорить Изуна, довольно забавно.

Последний день фронта с Ветром… или Огнем?

— Майко!

Харуко на полной скорости ворвалась в личную палатку подруги, успев даже активировать Шаринган на секунду-другую, для того чтобы перемахнуть через Каамару, сонно зевнувшего при этом. Судя по глазам куноичи — девушка была жутко взволнована, смущена и рада одновременно. Майко, конечно, плевать на это, но Учиха не отвяжется, если она не спросит.

— Че? — издала полу-рык Инузука, проведя точильным камнем по кунаю.

Восемь месяцев назад она была юной девушкой, только-только вышедшей из стен Академии шиноби и тут же попавшей под жесткое крыло Математика Боя. И восемь же месяцев назад она впервые поучаствовала в настоящем бою, чуть было не ставшем причиной ее гибели. О да, с тех пор многое изменилось. Она стала выше, крепче, быстрее и опытней. Всегда агрессивная и бойкая, Майко раскрыла свой потенциал штурмовика именно в боях и сражениях. Многие пророчили ей скорое джонинство и радостно сравнивали с ее учителем — Сенсомой из молодого клана Томура.

Может и так, ей плевать. Пока она может валить ублюдков, которые ей не нравятся, на поле боя, она довольна.

Ну и Фугаку с Орочимару тоже должны быть живы.

— Представляешь?!. — выдохнула Харуко. — Орочимару меня поцеловал! Сам!

— Пф! Бледнорожий заучка планировал это целый месяц! — Майко покосилась на девушку. — Тебя это так удивляет?

— Я рада! — Харуко подпрыгнула к подруге и заключила в крепкие объятия. — Это же означает, что он станет моим парнем, понимаешь? Мы с ним будем гулять, есть мороженное… О! Он даже сделает мне какой-нибудь подарок на день рождения!

Майко закатила глаза. О да, Харуко такая. Рассуждать о прогулках, днях рождения и мороженных в разгар войны — почему бы и нет? И придурок-Орочимару тоже хорош — нашел время. Хотя его запах не сравним с запахом Харуко — он не так трепетен к отношениям, выстроенным им с Учихой. Даже мелкий Фугаку понимает, что Змей просто проводит очередной эксперимент. Ладно, ей-то какая разница?

Ах, ну да, ее же душат.

— Ладно, прекрати, — одним движением плеч Майко отстранила от себя Харуко. — Я… рада за тебя. И за Орочимару.

— Правда?! Ты просто…

Договорить восхищенная девушка не смогла — ее прервал приглушенный взрыв, звук которого донесся до палатки Майко, находящейся почти в самом центре лагеря.

— Громковато, — согласилась Майко с молчаливым непониманием Харуко и, ткнув Каамару в живот, вышла из жилища.

Судя по звуку, кто-то долбанул техникой Огненного Шара в радиусе километра, при этом Шар должен быть, как минимум, трех метров в диаметре. Что много. И километр — близко. Можно сказать, кто-то шалит прямо перед лагерем со стороны фронта. А кто там может шалить?

— Ни за что не поверю, что это какая-то супер-дальняя разведка, — Харуко встала подле подруги.

— Это либо нападение, либо диверсия, — согласилась Майко, кончиками пальцев касаясь морды Каамару, потершегося об ее ногу. — И в обоих вариантах мы должны искать сенсея.

— Его не нужно искать — достаточно просто подойти к нему, — Учиха, активировав Шаринган, указала на главный штаб фронта. — Потому что реакция у него куда получше нашей.

Инузука присмотрелась и молчаливо согласилась с ней. Сенсома-сенсей стоял там, на деревянной крыше штаба, скрестив руки на груди и, по видимому, смотрел на источник взрывов.

Майко сорвалась на быстрый бег.

— «Сенсей не станет так долго смотреть на того, кого может легко убить. Что же там за монстр?!»

* * *

— Знаешь их? — с любопытством спросил Кагами.

Сенсома медленно покачал головой — этих шиноби он не знал. Вернее, он никогда раньше не видел их. Но слышал слухи среди врагов, да и разведка, бывало, докладывая о самых провалившихся миссиях и диверсиях, упоминала нечто подобное. Их чакра была мощной и… странной. И по общему впечатлению, они тянули один уровень с Какузу, похищающим сердца.

Самый сильный из них — молодой мужчина с перемешанной чакрой. Любой шиноби бы запутался в том, к какому клану принадлежит этот человек, но Сенсома породнился с членами этого клана, так что прекрасно знал — перед ним один из Цубаки. Он совсем не тянул, по силам, на Орои, но был явно сильнее обычного джонина высшего уровня.

Второй по силе был похож на монаха. На боевого монаха — рукава его робы были обрезаны, а чакра темна и агресивна. Было что-то необычное и в этой чакре. Она странным образом напоминала Сенсоме визит в Узушио и усыпальню Мудреца Шести Путей. Опасный враг с опасной тайной.

Последнего мужчину субтильного телосложения Сенсома даже узнал. Нет, он никогда не был знаком лично, но описание самых влиятельных людей политики в мире говорило опытному шиноби и одному из самых вовлеченных в политику Скрытого Листа (а значит и Страны Огня), что перед ним стоял Куре Казахана — младший сын Дайме Страны Снега.

— В броне — член семьи Дайме Страны Снега — его младший сын, — поделился наблюдением Сенсома. — Тот, что в центре — Цубаки. Не знаю точно, насколько сильный и сколько у него геномов, но он опасен даже для тебя. Последний — без понятия.

— Разведка не так давно докладывала о шиноби, похожем на монаха и довольно быстро двигающимся по полю боя, — Кагами постучал пальцем по нижней губе. — Ну и он, вероятно, довольно силен, раз большего мы о нем не знаем.

— Сенсей!

Майко приземлилась подле Сенсомы всего лишь мгновением позже Орочимару и Фугаку. Харуко, удивленно распахнув глаза, опоздала на целую секунду, не забыв бросить на отстраненного Орочимару восхищенный взгляд.

— Это определенно провокация, — вслух подумал Сенсома, даже не посмотрев на учеников. — И мы вольны выбирать — вестись на нее или нет.

— Вестись на провокации довольно глупо, — заметил его зам.

— Только на неочевидные, — не согласился он. — Эта провокация очевидна. Возможно, она рассчитывает на то, что мы не поведемся, и в этом ее главная опасность. Враг не раз доказывал, что неглуп. Тогда вопрос не стоит в том, вестись на провокацию или нет, а в том, как именно мы должны на нее повестись.

О да, враг пришел к самому лагерю. Что они могут сделать втроем против тысяч шиноби? Ничего, ответ очевиден. Но их стратег явно не дурак, а это значит, что если Сенсома будет играть с ними от обороны, не ведясь на провокацию, что-то может случиться. Не важно что, за восемь месяцев Сенсома изучил своего противника так же, как он изучил его. О да, это ведь, на самом деле, так похоже на него — выйти малыми силами к самому лагерю врага, а потом загнать его в ловушку.

Хорошо, тогда следует исходить из того, что Сенсома клюнет на это. И как же это лучше сделать? Эта троица не будет тут драться — они отступят, а это предполагает несколько вариантов. За кем броситься Сенсоме, а на кого направить своих людей? Ну, по идее можно активировать Врата и просто убить всех практически разом. А осилит? Нет, едва ли — враг знает о его силе и не совершил бы такую глупость, как жертва тремя шиноби уровня…

Стоп, жертва? Как пешками в шахматах?

— «Это партия, и мне предлагают сыграть в игру,» — подумал Сенсома, проведя полную аналогию. — «Ферзя пытаются заманить в окружение и безжалостно смести с игры. Как очевидно, но… Жизнь — не шахматы. Хватит ли у Суны пешек, чтобы остановить такого ферзя как я?»

О, это становится скучно. Он пошел на войну и провел ее восемь месяцев, но достойных сражений было так мало, что это навевает тоску. Самым волнующим днем на войне, пожалуй, были роды Юки — в день родов с ним связались из Конохи с помощью клана Яманака, и понеслось… Кагами до сих пор посмеивается и шутит про то, что седых волос на голове Сенсомы стало больше. Юки была из клана Цубаки, и в клане этом роды имели самое особое значение. Плюс ко всему — она была носительницей Стихии Дерева, и очень боялась, что ребенок унаследует ее кеккей генкай.

Роды были очень тяжелыми. Жена ходила по краю, а он не мог ничего сделать. Но все обошлось. Ребенок и мать живы и теперь уже здоровы. Ошими — так зовут первенца Сенсомы. Ошими Томура — сын, из всех предоставленных ему кеккей генкай унаследовавший отцовский — Стихию Льда.

— Когда-нибудь клан Томура станет фирменным кланом Страны Огня, — довольно улыбался Хирузен. — Повелители Ледяной Стихии станут одним из прочнейших камней в фундаменте наших войск!

— Ох и договоришься у меня Сарутоби — закончу войну и набью тебе лицо, — отвечал Сенсома Хокаге. — Если мои дети не захотят быть шиноби, ты их и пальцем не тронешь.

— О да, твои дети в каком-то из миров не захотят быть шиноби. Держи в курсе!

Обезьян был прав — Сенсома любил сражения, как саму жизнь, и любовь эта была столь велика, что и его детям ее хватит в избытке. Что и говорить — даже его ученики в этом походят на учителя так пугающе, что многие политики Страны Огня серьезно задумываются — кого взрастит прославленный воин? Опору и надежду страны — замену себе на военном поприще? Или же опасных и своевольных монстров, вроде того же Мадары?

— Ты отвлекся, — вырвал его из раздумий голос Кагами.

— Да, но это не важно, — Сенсома снял очки и задумчиво посмотрел на них. — Противник хочет нас спровоцировать, и мы пойдем у него на поводу.

— Знаешь, они, конечно, могли придумать плохой ответ на то, что мы не будем идти на провокацию, но ведь согласись — рассчитывают они на то, что ты клюнешь. И там все может быть в разы хуже.

— Но это «в разы хуже» будет направлено на меня и тех, кого я отправлю, а не на случайные цели в лагере, — Сенсома серьезно посмотрел на друга. — А я верю тем, кого направляю.

Кагами легко пожал плечами, понимая, что друг прав. Сенсоме действительно было скучно на этой войне, но он был слишком благоразумен, чтобы веселиться по полной — в таком случае могли пострадать граждане Страны Огня. Пока что он был благоразумен. Любой повод, и командующий фронтом с Ветром бежит на поле боя. А еще его бесит то, как долго тянется эта война. Он надеялся закончить все уверенно и быстро, но враг оказался слишком хитер и умен — он не проводил крупных сражений. Да, Сенсома выигрывал все битвы, в которые вступал, но главный стратег Суны уже очень давно не давал ему выиграть действительно важных битв.

Сенсома не мог проиграть на этом фронте, но и победить не мог.

Пока что не мог.

— Орочимару, Майко, Фугаку — пойдете с Кагами и его командой, — расставив все по местам в своей голове, Сенсома принялся отдавать четкие и правильные приказы, не забывая делать свой голос командным. — Кагами, собери мощный ударный отряд из джонинов. Я отправлюсь за монахом, раз уж он самый быстрый, а остальных должны будете связать боем вы. Связываете боем и набираете подкреплений для того, чтобы их победить. Но не ослабляйте главный лагерь полностью и будьте готовы ко всему — массированной атаке, обороне, эвакуации наконец. Делайте все, что от вас зависит для того, чтобы держать лагерь в максимально стабильном состоянии.

— А ты? — спросил Кагами, заранее зная, в общем, что ему ответят.

— Полезу в самую гущу ловушки и хорошенько там повеселюсь, — оскалился Сенсома, спрыгивая с крыши. — Увидимся позже!

* * *

— Он так быстро все решил? — судя по виду Зака, он был удивлен. — Я думал, что он, все же, подумает пару часиков… Это неудобно.

— Дара еще не вернулся, — кивнул Изуна, проверяя свое снаряжение. — Ну тогда, может быть, давай я его заменю?

— Не подходит, — Зак расстроенно цыкнул, щелбаном сбивая офицера черных на доске. — Если ты выйдешь, Сенсома будет думать о том, что с его друзьями сражается Мадара. Он постарается улизнуть. Снова.

— Ну тогда давай я пойду в другой бой, — пожал плечами Учиха. — Раз уж не победим тут, то сделаем все возможное там.

— Нет, вы мне нужны, — Зак взъерошил свои волосы. — Ты не понимаешь, Изуна. Послушай. Мадара — очень сильный шиноби, и в одиночку он может уничтожить все силы Страны Огня на этом фронте. Но он не может победить Сенсому один на один. И Сенсома не сможет победить его. Если они выйдут сейчас друг против друга — ни один не возьмет верх, в конечном итоге.

— Дара бы поспорил, но я слушаю, — Изуна облокотился на стенку, внимая.

— Проблема в том, что Сенсома может отступать, — продолжил Зак. — Если я разом выведу против него тебя, Каруму, Куре, Юширо, Какузу и Будо, то он просто уйдет к своим людям, оставив нас ни с чем. Даже хуже — разменяется еще как-нибудь. Поэтому мы должны сделать так, чтобы он не отступил. Перекрыть эту возможность.

— Мы должны как-то ограничить его территориально, а потом добавить сил, при этом бой с ним должен начать именно Дара, — Изуна нахмурился, думая. — И ты зачем-то изучал все уникальные и не очень техники Математика Боя…

— Они нужны для меня, а не для вас. От вас требуется только сражаться с ним в полную силу.

— Не слишком много волнений из-за одного-единственного шиноби? Да, он сильный, но я, например, мог ему противостоять. Если бы мы вышли втроем: я, Дара и Карума, то мы, бы, думаю, смогли…

— Просто доверься мне, — Зак покрутил в руках фигурку белого короля. — Сражение, это тебе не только баланс сил и их удачное применение. Это нечто куда больше и грандиозней. Я покажу тебе. Когда я одолею Математика Боя, можешь мной восторгаться.

— Одолеешь нашими руками, — усмехнулся Учиха.

— Конечно, чьими же еще?

* * *

Реакция у троицы противников оказалась отменной, а потому Сенсома не удивился, когда они четко разделились, оставляя монаха Математику Боя, а принца Страны Снега и члена Цубаки Кагами и его отряду. Быстро и четко, но довольно… судорожно. Они явно ожидали такой реакции, но не думали, что он среагирует так быстро?

— Ладно, это не так уж и скучно, — решил Сенсома, напрягая ноги и чакру в них. — Поиграем в догонялки?

Монах был массивен и мускулист, что еще больше убеждало в том, что рясу он носит не с самыми благими намерениями. Или мирными, по крайней мере. Он отлично разорвал дистанцию с самого начала и уверенно пользовался своей форой, держа Сенсому на хвосте. Более того, на пути им то и дело встречались всевозможные ловушки, которые монах обходил, подставляя в них Математика Боя.

Противник заводил его все глубже и глубже на свою территорию и явно тянул время. Однако, позволять делать ему это бесконечно Сенсома не желал.

— Первые Врата: Врата Начала! — рыкнул Сенсома, ускоряясь.

Монах почувствовал, что больше не может держать нужную дистанцию, и спрыгнул с ветвей деревьев, по которым удирал. Сенсома пулей метнулся в его сторону, буквально запуская себя в него как снаряд.

Но вдруг воздух перед монахом завяз, будто превратившись в кисель, и Сенсома «срикошетил» от затвердевающего «ничего», мигом приняв боевую стойку и приготовившись к прыжку.

— Ты не использовал чакру, — заметил Сенсома, подгадывая момент.

— Нет, использовал, — монах сложил печати. — Только не свою. Великий Огненный Шар!

— Великий Огненный Шар! — ответил тем же Сенсома.

Он принял решение выжидать. Не может быть, чтобы противник заманил его только для дуэли один на один — слишком уж это просто. Нет, тут нечто более глубокое.

Великий Огненный Шар монаха не уступал, по силе, Шару Сенсомы, но и не превосходил. Однако, Сенсома с удивлением обнаружил, что техника противника продавливает его собственную и уверенно берет курс на него самого. Вокруг огня монаха было небольшое пространство, будто невидимое покрытие в несколько десятков сантиметров, которые защищало ниндзюцу от ответных мер.

— Стихия Земли! — Сенсома быстро сложил печати и «нырнул» в землю, ощущая, как жар проходит над головой.

Несколько новых печатей, и сразу три земляных клона выпрыгивают из-под земли и несутся к монаху в ближний бой. Сам Сенсома бросился к нему же, но под землей.

Противник спокойно подпустил клонов к себе и начал раздавать тяжелые удары руками и ногами, буквально с ходу кроша копии Сенсомы. Это было странно, ибо они были достаточно прочны и умелы, чтобы держать на себе любого джонина. Они не должны были так запросто проигрывать в ближнем бою!

Сенсома выпрыгнул из-под ног противника как раз в тот момент, когда тот закончил с третьим клоном, и врезал ему по подбородку! Однако, его кулак остановился всего в пяти сантиметрах от головы монаха, а потом враг положил обе руки на одну его и перевернул Математика Боя в воздухе.

Он действовал умело и неспешно, но четко и выверенно. Он действительно был монахом.

— Вторые Врата… — выдавил из себя Сенсома, закрываясь, в полете, от удара ногой.

Со Вторыми Вратами дело пошло куда как проще. Да, противник все еще имел возможность блокировать его прямые удары и даже отвечать своими непонятно-мощными кулаками, но теперь у Сенсомы была фора и он думал.

— «Это как у Тоширо, или почти,» — размышлял Математик Боя, проводя серии сокрушительных и точных ударов руками и не достигая результата. — «Только Узукаге не использовал невидимые стены в нападении. Отлично, возьмем за аксиому, что их не пробить. Что тогда? Сдаваться?»

Усмехнувшись своим мыслям, Сенсома сделал сальто через голову монаха, попутно дважды, почти синхронно ударив его по макушке. Расчет был именно таким, чтобы сила ударов достигла адресата поочередно с разницей в мгновение мгновения. И, к удивлению Сенсомы, обе атаки прошли.

— Твоя скорость действительно невероятна, Математик Боя, — сказал монах, ударом ноги с разворота по блоку отправляя Сенсому в полет. — Ты и правда можешь стать тем самым непобедимым противником, что мне нужен.

Сенсома оскалился и тут же покрылся чакрой Исобу, ускорившись так, что пролетел расстояние до цели до того, как она успела моргнуть!

Моргнул Бодо только когда Математик Боя в Покрове Одного Хвоста уже стоял за его спиной, а по руке потекла кровь.

— «Покажи же мне, что такое смерть!» — восторженно подумал он, разворачиваясь и используя небесную чакру, чтобы сгустить само мироздание на пути удара врага. — «Быстрее, пока у меня не кончилась чакра!»

* * *

— Бодо его держит, — удовлетворенно сказал Зак, но тут же нахмурился. — Хотя он и не продержит достаточно. Чие, твои люди готовы?

— Армия Страны Ветра ждет, — отчеканила Казекаге, проглотив гордость. — Но лучше бы тебе не подводить меня, Зак.

— Я обязательно смогу победить Математика Боя, таков наш с тобой договор, — мужчина пожал плечами. — Остальное — не моя забота.

— Сестра, он нужен нам, — впервые за очень долгое время Эбизо сказал что-то умное. — И Мадара, который сотрудничает с ним.

— Мадара не сотрудничает, он просто прислушивается к советам, потому что знает, что я прав, — Зак вернулся к своей излюбленной доске. — Есть Страна Ветра, есть я и мои фигуры, вместе со Страной Неба, и есть Мадара. Он — третья сторона. Ну и его соклановцы, конечно.

Это была плохая идея. Чие уже несколько раз обругала себя самыми последними словами, но, Биджу, чем она думала, ведясь на слова Мадары и Императора? Да, Зак — талантливейший стратег и тактик, но ему плевать на ее страну. И его наемникам, которых она же и помогала собирать, тоже плевать. А Мадаре плевать вдвойне. Да, пока у них есть общие интересы — Ветер могуч, и способен даже противостоять Математику Боя и Огню. В одиночку!

Но что-то подсказывало, что когда общие интересы закончатся, ее Ветер будет совсем не могуч.

— «Я что, начинаю болеть за Сенсому?» — удивилась своим мыслям Чие. — «Впрочем, это было бы удачно…»

— Бодо сдает позиции, отзывайте его, — вырвал ее из размышлений голос Зака. — И поскорее, если монах умрет, план полетит кошке под хвост!

— «Шахматы и реальная жизнь — разные вещи,» — подумала Чие, выходя из палатки главного стратега и вглядываясь в лес, в котором сейчас Бодо начинал свое отступление. — «И я покажу тебе, Зак. Я переиграю тебя в реальной жизни.»

* * *

Монах отбил своим хитрым приемом еще одну атаку, но следующая была рассчитана на то, чтобы его убить.

— «Он сражается до последнего,» — подумал Сенсома, подстраивая нападение так, чтобы противник сам напоролся на его хвост. — «Интересно, какова его мотивация?»

Но, внезапно, монах отстранился и отпрыгнул как можно дальше назад. Всего миг, и он уже больше не жертвует своей жизнью в этом бою, а отступает из него.

И отступает резво.

Сенсома сбросил Покров и вновь сосредоточился на погоне. Врата он деактивировать не стал, а потому уверенно догонял убегающего, уже примериваясь, как бы половчее его сбить с ритма.

Но он не успел — монах скользнул за густые ветви. Сенсома тоже скользнул за ним, готовясь ко всему.

И удивленно присвистнул, увидев перед собой целую армию.

Огромное песчаное плато было искусственным. Силы Страны Ветра будто специально сделали себе прекрасный полигон для последнего сражения. Только вот они немного не рассчитали, и в этом сражении им предстоит смахнуться не с армией Огня, а всего лишь с ее главой.

Впрочем, им же и хуже.

Сенсома оскалился, предвкушая бой, и неспешно шагнул вперед. Он видел всех этих шиноби и не боялся их. Его армия справится, либо эвакуируется, а вот этой толпе уже никуда не сбежать. О, он не чудовище, и, конечно, не убьет всех этих людей, но можно смело сказать — после этой битвы фронт будет закрыт. Да, ему сейчас, вероятно, противостояла целая тысяча шиноби, но хватит ли их?

Среди полевых палаток со снаряжением и кукол он заметил Чие. Молодая Казекаге смотрела ровно, с достоинством бросая ему этот вызов. Она знала, к чему все идет. И он, конечно, тоже знал.

— Техника Призыва, — Сенсома спокойно сложил пальцы, останавливаясь в двухстах метрах от армии противника.

— Какой-то внеплановый День Ежей, иголка, — донесся до него задумчивый голос Соника.

— Взаимное чувство, но кто же знал, что мне вас столько понадобится?

Двадцать три ежа и ежихи из Гигантского Леса, во главе с его Мудрецом — Теро, шумно выдохнули, буквально на глазах заряжаясь жаждой битвы от своего контрактника. Природная чакра закружилась тугим торнадо и застыла в напряжении.

От армии врага Сенсома услышал синхронный тяжелый выдох.

— Это будет очень весело…

* * *

Ветвящаяся яркая молния ударила всего в двух шагах от Орочимару, и он поспешил сместиться.

Двое шиноби, преследуемых отрядом Кагами, привели коноховцев в ожидаемую засаду. Поначалу у сил врага было преимущество, но, пользуясь ровными подкреплениями, командующий силами шиноби на фронте с Ветром добился паритета.

— Кагами-сама! — Орочимару помог главе клана Учиха отбить сдвоенную огненную атаку, а потом встал с ним спина к спине и закружил по полю боя.

— Мы продержимся здесь, — перекрикивая шум ниндзюцу, донес до него Кагами. — Вы должны отправиться к Сенсоме! Только наблюдение и разведка — я хочу знать, когда высылать ему подмогу!

— Я понял, — кивнул Орочимару, взглядом ища напарников.

Фугаку, как и всегда, держал дистанцию и поливал врагов огнем. К нему было легко пробиться, ведь талантливый Учиха прикрывался более опытными шиноби, корректирующими его атаки и защищавшими мальчика в случае проблем. С Майко, как и всегда, возникли трудности, так как она сражалась в самой гуще ближнего боя, наседая непосредственно на одного из командиров отряда противника — высокого и худого мужчину в броне.

Бой был стремителен и яростен, но девушке удавалось удерживаться в нем и прикрывать джонинов. Но, кажется, противник понял, что она — слабое звено осаждающих его сил, потому что он начал меньше уделять время остальным шиноби, сфокусировавшись на выбивании из игры молодой Инузука.

И тут Майко удивила. Пока Орочимару и Фугаку пытались сообразить, как ее вытащить из этой опасной ситуации, она воспользовалась заминкой врага и прыгнула ему на грудь! Удивительно, но мужчина устоял под весом и неожиданностью такой атаки, однако, атаковать он не успел.

Царапнув по его броне когтями, Майко оттолкнулась от него и сделала сальто назад, выпрыгивая из битвы.

— Уходим, — хлопнул ее по плечу Орочимару. — Мы должны найти Сенсому-сенсея.

— Ладно, — кивнула, с некоторой неохотой, девушка.

Ей нравилась битва и опасность, но она понимала, что это, пока, не ее уровень.

Вернувшись к лагерю, Орочимару послал предупреждающий сигнал и побежал за взявшей след Майко. В трансформации ее чутье было не хуже, чем у Каамару, так что она уверенно вела их по запаху учителя.

Но последние километры ее способности не понадобились — звуки сражения донеслись до детских ушей куда четче запаха. Орочимару пораженно считал на слух разные техники и стили их применения, поражаясь количеству врагов, противостоящих его учителю, и с замиранием сердца ждал момента, когда увидит это.

Лес закончился так же внезапно, как внезапно оказалось количество врагов.

— Да это же… целая армия… — прошептал, пораженно, Фугаку за его спиной.

И это действительно было так — Математик Боя в одиночку сражался с целой армией шиноби Страны Ветра, отбивая, парируя и отвечая на атаки. Он носился по рядам суновцев, раскидывая их по сторонам как игрушки, а на его теле ярко блестела Печать Силы Сотни, поддерживая Величайший Контроль и противостоя сотням ниндзюцу, посылаемым в него!

Плато было больше похоже на лабиринт — так много на нем вырастало в секунду Земляных Стен. Они взрывались, мешали, перекрывали обзор, стесняли. Орочимару начал было пораженно считать чакру, необходимую для использования такого количества техник, но вовремя вспомнил, что чакра для поддержания всего этого огромного арсенала берется не из личного резерва учителя, а из Печати Силы Сотни.

Его ударили мечом — меч сломался. Каменный дракон влетел в него со спины, и Математик Боя облокотился на него, разрушая своей прочностью и стойкостью. В миг он ускорился и оказался на другом конце плато, взмахом руки раскидывая попавших под руку шиноби.

И ежи. Орочимару не сразу заметил юрких ежей, буквально летающих между Стенами и сокращающих количество противников сенсея. На противоположной от него стороне орудовал огромный белый еж — господин Теро, пропускающий особо опасные атаки насквозь и отвечающий своей скоростью и массой.

— Он побеждает… — хрипло сказала Майко. — Он… он теснит эту армию.

И это было правдой. Хаотично разбросанные по полю силы Суны собирались и отступали, уплотняясь. Но Математик Боя крушил их, несмотря на плотность, то и дело выбивая целые сотни солдат!

Но вдруг… он отпрыгнул из самой гущи сражения, и его контрактники повторили маневр.

— Сверху! — предупредил Фугаку.

Орочимару успел заметить, но не успел понять, что именно он увидел. Для него это выглядело сплошной черной точкой, несущейся к земле с невообразимой скоростью. И эта точка соприкоснулась с землей, сотрясая ее и поднимая пыль.

А потом, небрежно отряхиваясь, из этой пыли к Математику Боя вышел он.

— Мадара Учиха, — Фугаку упал на колени. — Это он!

— Похоже, сегодня война на этом фронте закончится, — севшим голосом сказал Орочимару.

А Сенсома Томура пристально смотрел на Мадару Учиху.

И тот отвечал ему тем же.

Математик Боя

— «Как давно он носит бороду?» — отрешенно подумал Мадара, смотря на своего бывшего ученика.

Сенсома вырос. Он стал крепким и высоким мужчиной, обладателем широких плеч, коротких темных-и-белых волос, аккуратной бородки того же цвета и давящего взгляда из-под простых очков. О, он действительно вырос! Мадара видел это и в одежде — в те незапамятные времена, когда Великий Учиха обучал маленького сироту, Сенсома одевался во что попало и совсем за этим не следил. Его не обязывало положение в обществе, а на рамки приличия он, зачастую, чихал с высокой горы. Сейчас Сенсома был одет подобающе. Подобающе именно тому, кем он стал. Его простые, с виду, штаны, удобные военные ботинки, пыльного цвета плащ и даже очки — все это было одеждой Математика Боя.

И он сам был Математиком Боя, конечно.

— «Как давно у него такой глубокий взгляд?» — пронеслось в голове Сенсомы, когда он сделал первый неспешный шаг навстречу своему бывшему учителю.

Мадара постарел. Внешне это проявлялось несильно — Учиха все еще был тем самым статным мужчиной крепкого телосложения, обладателем аристократических черт лица и длинных темных волос. Но поменялось выражение лица. Неуловимо, но точно, оно выражало именно возраст — сейчас у Мадары было лицо умудренного жизнью и давимого заботами мудреца. Будто бы он увидел что-то новое, испытал нечто удивительное и стремится к чему-то невероятному. И одежда его была под стать — простые открытые ботинки шиноби, темно-синяя мантия с высоким воротником и длинным рукавом, раскрывающаяся в нижней части, и длинный черный плащ, выглядевший запыленным и немного потрепанным. С таким лицом и в такой одежде, Мадара больше походил на путника-философа, умудренного годами, чем на одного из величайших шиноби всех времен.

Но Сенсома видел не только это. Он видел, как стоит Мадара, твердо уперев ноги в землю и чуть вывернув корпус, дабы было сподручнее встать в боевую стойку. Он видел и темную чакру огромного объема и силы, разливающуюся от бывшего учителя.

Он видел Мадару Учиху — Бога Шиноби и Бескожего Демона.

Сенсома шагал, сосредоточившись и подавшись вперед, а Мадара ждал его, смотря на бывшего ученика с холодной отстраненностью, присущей всем членам клана Учиха. Армия Суны замерла, как застыли и три маленьких очага чакры на пределе ощущения. Ученики… Орочимару, Фугаку и Майко следят за битвой, и Сенсома ничего не может сделать, чтобы убрать их — их тут же попытаются убить. А он будет слишком занят, чтобы помочь.

Так что, надеясь на их благоразумие, Сенсома шагал к Мадаре. Скосил взгляд на силы Страны Ветра, отметил в голове вид бледной, но решительной молодой женщины, носящей титул Казекаге.

— «Ему идет эта солидность…» — подумала Чие, встретившись взглядом с Сенсомой. — «Он уже совсем не тот, что раньше. Я… даже тогда я не могла до него дотянуться. Теперь? Это даже не смешно.»

— Мама? — к Казекаге неслышно подошел мальчик пяти лет. — Сейчас тут будет бой?

О, как быстро растут дети шиноби! Шиццу только пять, но он уже пробился сквозь всех приставленных к нему тренеров и учителей и явился сюда — на решающую битву двух Великих Стран. И этот упрямый и задумчивый взгляд аловолосого (и откуда только взялся этот цвет?) ребенка, носящего очки в простой оправе…

— Вылитый отец, — тихо выдохнула Чие и криво усмехнулась, когда Сенсома, смотрящий на нее, понял. — Да, Шиццу, бой. Тебе бы понравилось, но… я не думаю, что ты должен здесь находиться.

— Если ты боишься за меня здесь, ты будешь переживать, если я уйду в лагерь или даже если отправлюсь домой, — возразил маленький умник. — Тут же целая армия! Меня обязательно защитят, так что ты не беспокойся.

— Если бы так и было, сын… Если бы так и было.

Сенсома подавил смешок — это можно назвать изменой? Нет, конечно, но все равно забавно. Нужно будет как-нибудь наведаться в Суну, что ли… Инкогнито. Пообщаться с первенцем. Глядишь, и сманит его на светлую сторону Конохи, ага.

Ох, что-то настроение больно хорошее. Это к битве. К, чудовищных разрушительных масштабов, затяжной, тяжелой и смертельно опасной битве.

Сенсома подошел вплотную к Мадаре и широко улыбнулся. Да, дело определенно к битве.

Наверное, Мадара хотел что-то сказать. Возможно, он ожидал, что Сенсома заговорит первым. Им было о чем поболтать. Но Сенсома не стал тянуть.

Не выходя из Седьмых Врат и не деактивируя Печать Силы Сотни, Сенсома смазался, переходя на высочайший уровень скорости, и со всей силы врезал Мадаре кулаком по лицу! Великий Учиха не успел выставить блок и был отправлен в полет, но Математик Боя не ограничился одним ударом…

Он догнал летящее тело и врезал еще раз, подбрасывая бывшего учителя! Еще удар, и Мадара летит на землю. Удар справа отправляет тело влево, но там поджидает следующий удар, отбрасывающий в другую сторону. Сенсома на сумасшедшей скорости передвигался и атаковал, бросая тело Мадары по полю, на котором только что крушил целую армию Страны Ветра. Он бил ногами, кулаками, коленями и локтями. Без передышки и без пощады. Он вкладывался в каждый удар так, что звуки от его попаданий доносились даже до ушей юных шиноби Страны Огня, следящих за боем.

— «Сенсей атакует так?» — ошеломленно подумал Орочимару, пытающийся уследить за молниеносным учителем. — «Но это… Он хочет закончить бой быстро? Сенсома-сенсей?! Нет, этого не может быть. Должно быть объяснение. Он…»

Что-то будто щелкнуло в голове, и ошеломляющая мысль вспыхнула в юном мозгу Ясягоро.

— О! Он на пределе! — воскликнул Орочимару, вскочив.

— Хочешь сказать, Сенсома-сенсей думает, что не успеет победить? — недоверчиво уточнил Фугаку. — Но это же значит…

— Мадаре нужно лишь затянуть бой, так? И тогда учитель ослабеет. Он проиграет!

— И все-таки, ты тупой, — криво усмехнулась Майко, не отводя взгляда от битвы. — Сенсома-сенсей ни о чем не волнуется и ни за что не переживает. Он просто сражается. Бьет изо всех сил.

— Но он так раньше никогда не делал! — заявил Орочимару.

— Раньше ему не противостоял Мадара Учиха.

Чие, тоже напрягающая свои сенсорские способности и зрение, коротко выдохнула:

— Черт, он так ничего не добьется.

И она была права — Сенсома атаковал своего противника в немыслимой, по силе и скорости, комбинации, но никакой пользы от этого не получал. Да, он вел бой, и это было преимуществом, но урона противник не нес.

Мадара летал, отбиваемый ударами Математика Боя в разные стороны под разными углами, но всегда успевал подставить под атаку блок. Рука, нога, укрепленная Путем Асуры часть спины. А так же чакра, плотно сформированная максимально близко к телу и поглощающая большую часть разрушительной силы ударов.

Да, это было очень непросто — в Седьмых Вратах Сенсома оказался настоящим монстром, но Мадара уже не раз и не два сражался с пользователем техники Врат, и он знал силу своего бывшего ученика. Он использовал все свои возможности для защиты, как использовал свои силы Сенсома для атаки. Вечный Мангеке Шаринган просчитывал атаку, тренированное тело отвечало блоком, а могучая чакра помогала во всем этом.

— «Что же, приветствие затянулось,» — подумал Мадара, ставя последний блок.

Сенсома в очередной раз ударил., но теперь ладонь Мадары, блокировавшая его колено, была напряжена больше обычного. Преодолеть сопротивление возможно, но пришлось замедлиться и сбиться с ритма на долю секунды.

Мадара поймал это мгновение, когда Математик Боя ослабил напор, и тут же использовал Путь Дэвы и свою личную физическую силу.

— Божественная Тяга! — громыхнул он, запуская Математика Боя в полет на огромной скорости.

Шиноби, наблюдавшие за чудовищной атакой Сенсомы, шумно выдохнули. Мадара Учиха отбросил своего противника и, при этом, не получил повреждений! После такого ненормального града ударов!

Великий Учиха демонстративно отряхнул пыль с плаща и посмотрел на отброшенного Сенсому.

Тот уже поднялся и теперь встал в низкую стойку, явно намереваясь сократить расстояние. Чакра заряжена и полна — ученики оказались неправы, он все еще готов сражаться в затяжных поединках. Стойка крепка — его опыт и навыки велики и не поддаются критике.

А разноцветные глаза сверкали, под стать радостной улыбке. Этот бой прекрасен!

— Пха-ха-ха-ха-ха! — расхохотался Мадара, запрокинув голову. — О, Ками, чудесный день! Какой же чудесный день!

— Потанцуем, учитель? — усмехнулся в ответ Сенсома.

— С радостью, — Мадара сделал шаг навстречу. — Я могу очень долго с тобой танцевать.

Сенсома кивнул, мазнув взглядом куда-то за спину Учихи, и тут же смазался, сократив дистанцию. Мадара ответил на его удар жестким блоком, пнул ногой по его голени и подпрыгнул, пропуская под собой бешено разогнавшегося ежа, размером с матерого медведя!

Да, ежиное воинство Сенсомы, помогавшее ему в бою с армией Ветра, никуда не делось и не участвовало в первой атаке лишь потому, что просто не могло ничем ее улучшить. Но теперь контрактники Математика Боя вступили в бой, бесстрашно бросаясь на Бога Шиноби.

Господин Теро разогнался, во всю используя природную чакру, разлитую по полю боя, и направил всю свою мощь на крохотное человеческое тело в черном плаще, неосторожно повернувшееся к нему спиной, отбиваясь от Сенсомы. Масса, скорость и чакра Теро создали атаку, которой легко можно было рушить любые крепостные стены, и он даже, на миг, забеспокоился о Сенсоме, которому тоже достанется, после того, как великий седой Мудрец Гигантского Леса снесет старого Учиху.

Но Мадара почувствовал его и, отбив очередную атаку Сенсомы, хлопнул себя по спине, активируя фуиндзюцу.

Гунбай удобно упал в руку в то же мгновение, а мгновение позже принял в себя чакру, напитываясь силой. Огромный еж на полной скорости впечатался в веер, удерживаемый одной рукой и прикрывающий спину хозяина…

Простая, но сокрушительная техника Стихии Ветра, заключенная в гунбае Мадары, отбросила белого гиганта, как пушинку, а Путь Дэвы продлил и ускорил его полет.

— Дешевые трюки, — презрительно бросил Мадара, закрываясь гунбаем уже от кулака Сенсомы.

Печать на его лбу вспыхнула ярче, и вокруг них стали возводиться сотни Земляных Стен.

Созданный лабиринт был опасен даже сам по себе — некоторые стены были обычными и довольно хрупкими, но некоторые обладали великой прочностью, а третьи могли взрываться или даже высасывать из тебя чакру, тут же запечатывая ее. К счастью — последних было немного, ибо чакра Сенсомы ими тоже охотно поглощалась. Но, конечно, сам лабиринт не был атакой, он был лишь ее прикрытием.

Стоя в центре мгновенно возведенной ловушки из простейших ниндзюцу Стихии Земли, Мадара отбивался от наседающего в тайдзюцу Сенсомы. Математик Боя двигался с сумасшедшей скоростью и атаковал подобающе. И Учиха видел — Томура улучшил все свои навыки, став просто-напросто чудовищем ближнего боя. Но и сам Мадара был мастером, в подметки которому не годились даже Каге. Он отвечал на грубую силу улучшениями тела Пути Асуры и гравитацией Пути Дэвы, а скорость компенсировал идеальной точностью, даруемой Мангеке Шаринганом.

Но вот, Математик Боя сделал подсечку, заставляя Мадару использовать улучшенное Ката Третьего Томое, и тут же сложил ручные печати техники Стихии Ветра, почти аналогичной ниндзюцу гунбая врага:

— Стихия Ветра: Порыв!

Мощная воздушная волна подхватила тело Учихи и бросила его на одну из Стен. Раскрошившись, препятствие гулко взорвалось, отбрасывая Бога Шиноби еще дальше. Мадара прикрыл лицо от обломков и пыли руками, сканируя Шаринганом все в пределах видимости.

Но атака пришла сзади, и это при том, что Сенсома совершенно точно находился спереди.

Массивное тело Соника встретилось с телом Мадары, когда тот этого не ожидал, на огромной скорости и отбросило его, будто снаряд из пушки. На половине пути полета, Мадару уже встречал второй еж.

— Вы мешаетесь, — объявил, вдруг, Мадара, изворачиваясь в полете.

Из его ладони быстро и бесшумно выскользнул черный штырь с острым концом. Ежиха Воая, прыгнувшая к нему на перехват, не успела среагировать на молниеносный выпад… Мадара проткнул ее, тут же почувствовав контроль над телом Призывного Зверя, и мгновенно развеял Призыв Сенсомы, удерживающий Воаю в мире шиноби.

— Твои уловки — ничто, по сравнению с великой силой клана Учиха! — воскликнул он, все еще находясь в воздухе и сложив печати. — Стихия Огня: Величайшее Огненное Уничтожение!

Ревущее пламя, вырвавшееся у него изо рта, было абсолютно красным. Подобной техники Сенсома не видел ни разу, но сразу понял, это — личное изобретение величайшего Учихи всех времен и истинного мастера огненной стихии. По мощности, это ниндзюцу можно было сравнить с Мечом Бога Войны Хирузена, но накрываемая техникой площадь была несравнимо больше узконаправленного ниндзюцу Третьего Хокаге.

— Соник, Кана — ко мне! Остальным — отход! — скомандовал Сенсома, перекрикивая рев пламени.

Самый быстрый еж и самая экономная ежиха подскочили к своему контрактнику, не тратя время на оглядывания на своих родичей быстро, один за другим, исчезающих в облачках пара. Сенсома сосредоточенно сложил печати, не смущаясь чудовищной волны огня, идущей на него.

— «Мы бы не смогли ее остановить…» — ошарашенно подумала Чие, даже со своего наблюдательного места чувствуя жар техники Мадары. — «Ни за что. Он бы мог уничтожить всю армию одним ниндзюцу!»

Но Сенсома не был армией Ветра, а потому у него был шанс. Он потянулся к своему Биджу, тоже напряженному и готовому к активному участию в битве. Исобу ответил с радостью.

— Стихия Льда: Величественный Ледник!

Вода сформировалась прямо у его ног и бросилась вперед, на ревущее пламя, в процессе замерзая и становясь гигантским цельным куском льда. Огонь разбился о лед, пожирая его, но даже силы техники Мадары не хватило, чтобы пересилить лед Сенсомы — Математик Боя за секунду создал целую ледяную гору!

— Неплохо, Сенсома, — донеслось до ушей перерожденного с другой стороны айсберга. — Очень неплохо…

Лед треснул, разом, будто сам Сенсома приказал ему рассыпаться, но Математик Боя совершенно точно знал, что он этого не делал. А вот Мадара совершенно точно знал, что сил и чакры, которые он приложил на использовании Пути Дэвы, дарующим контроль над самой гравитацией, хватило бы, чтобы разрушить всю Коноху!

С треском и грохотом техника Сенсомы сломалась, открывая его взору сверкающие Риннеганом глаза Мадары и его самого, быстро прыгающего с одного куска льда на другой.

— Поехали, — оскалился Сенсома, оборачиваясь синей чакрой и «отращивая» сразу Два Хвоста.

Руки на спины Соника и Каны, скорость на пределе Седьмых Врат без активации Врат Перенаправления. Прыжок! Мадара изворачивается в воздухе, гунбаем отбивая основную атаку, а одними ногами отбрасывая от себя ежа и ежиху. Свободная рука сложила печать — последнюю из собираемой до этого комбинации, и в грудь Сенсомы тут же ударила мощная одиночная молния!

Один Хвост прикрыл грудь, принимая весь урон на себя и оплавляясь под разрушительным действием чакры противника. Второй Хвост зацепился за отросшие иголки (превратившиеся в шипы) Соника, давая свободу рукам и ногам. Сенсома атаковал ногами, заставляя Мадару тратить время и изворачиваясь в воздухе, а его руки напряглись, перед использованием техники…

— Ассакуджаку! — выдохнул Сенсома, обрушивая на Мадару сразу сотню огненных ударов, вызванных трением его рук о воздух.

Чакра Учихи взревела, воздвигая защиту из ребер. Мадара зарычал и вновь сложил печати, используя Стихию Огня. Укрывающие его от Ассакуджаку ребра срезонировали чакрой с его ниндзюцу, усиливая его в несколько раз.

Сенсома оскалился. Новый козырь врага на столе — Мадара Учиха использовал Сусаноо.

— Стихия Огня: Великий Огненный Шар!

Наскоро собранный поток пламени врезался в Кану, оплавляя лед вокруг ежихи и превращая его в воду. Сенсома тут же воспользовался этим, отозвав контрактницу обратно в Гигантский Лес и сложив печати в технике Стихии Воды:

— Стихия Воды: Водяные Пули!

Ниндзюцу получилось не очень сильным, но главное — неожиданным. Мадара не успел выставить против водяных снарядов достойной защиты, кроме уже активных ребер Сусаноо. И ребра выдержали. Но это было не важно, так как Пули отвлекли внимание, и Соник успел разогнаться достаточно, чтобы вновь атаковать Учиху с тыла.

Сусаноо он не пробил, но бросил врага прямо на Сенсому. А Сенсома, широко улыбаясь, активировал Врата Направления, посылая всю мощь своего тела в сильнейший удар, на который он был способен. Похожий удар убил Орои Цубаки на месте.

— Стихия Дерева! — Мадара, защищенный Сусаноо, тоже усмехнулся. — Могучий Древесный Щит!

Сенсома выбросил руку вперед, но не успел какого-то мгновения — Мадару прикрыла деревянная защита. Сила атаки Сенсомы была мощнее, чем мог бы выдержать щит, но ему и не нужно было держать удар — свою задачу он выполнил, даровав Мадаре мгновения, за которые он успел уйти с линии атаки.

Давя весом и чакрой, оба шиноби, наконец, приземлились на землю. Камень под ногами пошел трещинами, но они даже не обратили на это внимания, безумно улыбаясь друг другу и просчитывая, в уме, свои действия.

— У меня заканчивается время, иголка, — буркнул Соник сбоку. — Но мне бы не хотелось оставлять тебя с ним одного.

— Я не один, — не сводя глаз с Мадары, Сенсома ткнул себя пальцем в грудь. — Исобу поможет мне. Возвращайся в Гигантский Лес. Мне как раз нужна природная чакра в большом объеме.

— Я надеюсь… — Соник осекся, вздохнул, и кивнул своему контрактнику. — Я верю, что ты выживешь. Удачи. Призови меня как-нибудь потом.

— Обязательно.

Тихо хлопнув в паре, еж покинул мир шиноби.

И они остались одни.

— Нет, ну правда, — Мадара беззвучно засмеялся, абсолютно довольный. — Это первый раз, когда мы сражаемся на равных. Черт, да я даже рад, что не смог прикончить тебя все разы до этого!

— Мы сражались трижды, — Сенсома показал противнику три пальца. — Первый бой был за Мастера Мусаси. И тогда я проиграл. Второй бой… я выиграл, а ты «умер» и ушел в подполье. Третий бой… — Сенсома глубоко вздохнул, вспоминая. — Тогда ты убил двух прекрасных девушек из клана Узумаки и заставил фронт с Водой отступить.

— Я победил в тот раз, — кивнул Мадара. — Ну, а в этот… думаю, я убью тебя. Как бы весело с тобой ни было.

— А я так не думаю.

Сенсома разом сбросил с себя чакру Исобу, давая Биджу перевести дух, и тут же, с глубоким вдохом, вобрал в себя столько природной чакры, сколько смог. Шагнул вперед… и тут же оказался рядом с Мадарой!

Учиха успел выставить блок, но все равно отшатнулся и отступил на три шага — столь мощным был кулак Сенсомы. Математик Боя подпрыгнул, переворачиваясь в воздухе и готовя удар ногой, но Мадара припал к земле, заставляя его растянуться в прыжке, и активировал Сусаноо. Темно-синяя костяная рука, буквально вынырнувшая из-под земли, отправила Сенсому в полет.

Перегруппировавшись, Сенсома сложил печати, посылая в оставшегося на земле врага ниндзюцу Стихии Молнии. Но Мадара вытянул руку вперед, и заряженные чакрой электрические копья развеялись прямо перед ним — Путь Преты мог поглотить и не такую атаку.

Но Сенсома не останавливался, сыпя дальнобойными ниндзюцу в полете сам, и активируя, через Печать Силы Сотни, Величайший Контроль, который то и дело посылал в Учиху Земляных Драконов. Сусаноо Мадары вырос по пояс, обзаведясь мечами, и теперь нещадно рубил все ниндзюцу Математика Боя, пока сам Учиха посылал в небо техники, одну за другой.

Но такой обмен не может длиться вечно, а потому, как только Сенсома приземлился на землю, он покрыл тело чакрой Исобу, активируя Треххвостый Режим и объединяя его с силой Врат Направления и природной чакрой, и тут же оказался рядом с Сусаноо. Один чудовищный удар, и чакра синего исполина лопается, теряя целостность. Мадара успел среагировать, когда Сенсома, полыхая синим, пронесся у него за спиной и атаковал справа. Учиха выставил в том направлении руку и призвал силу Пути Дэвы.

Гравитация отрезала обладателя риннегана от всего мира непробиваемой защитой и отбросила Математика Боя на сотню метров назад.

— Стой, Бодо! — вскрикнула Чие, заметив, как монах, до этого пристально следящий за битвой, бросился вперед.

Но Бодо не послушал и на максимальной скорости пронесся за спину великому Математику Боя, занося кулак над головой. Он просто пылал чакрой и мотивацией и он увидел достаточно, чтобы желать битвы с этим величайшим воином в мире!

Сенсома, не глядя, махнул за спину правой рукой, активировав Силу Врат Направления. Монах успел выставить свою непробиваемую защиту, но слишком рано ее снял — сила самого удара по нему не прошла, но вот воздушная волна, вызванная ей, просто-напросто смела его куда подальше.

Сенсома поправил очки и протянул руки вперед. Бомба Биджу начала формироваться на кончиках его пальцев.

— Пф! — прокомментировал Мадара, смотря на это.

Взвизгнув, спрессованная под чудовищным давлением, смешанная чакра Сенсомы и Исобу вылетела в Учиху на сумасшедшей скорости!

Мадара, с ленцой, выставил руку вперед, чувствуя, как поглощается чакра из Бомбы Биджу.

Сенсома тут же оказался рядом, пользуясь тем, что у противника занята одна из рук, и резко нанес удар, вспыхнув синим. Его скорость вновь вышла на новый уровень, но Мадаре повезло — он успел выставить щит из гравитации.

А потом Сенсома ударил по-настоящему.

Применив Врата Направления на Скорость, Сенсома обманул Учиху, заставив его активировать защиту гравитацией. Мадара попался и потратил свой абсолютный щит. И теперь, когда молниеносная, но относительно слабая атака была остановлена, Сенсома мог, не боясь, ударить в полную силу.

И он врезал, чувствуя, как под кулаком формируется и рассыпается Сусаноо, создаваемый с максимальной скоростью. Потом он выдохнул, переместился врагу за спину, и врезал снова. Да, Мадара успел выставить защиту Сусаноо, и даже не стал мелочиться, сразу попытавшись создать его финальную версию. Но Сенсома ударил со всей доступной ему силой, и этот удар прошел, пусть и частично, знатно ударив по запасам чакры Великого Учихи, сжигаемой в попытке Сусаноо защитить хозяина от мгновенной смерти, и слегка задев самого Мадару ударной волной.

Учиха будто бы был в нокауте. Он успевал подставить под очередной удар ребра Сусаноо или выставить обычный блок. Постоянно применял гравитационную защиту, но полностью ушел в оборону. Он не мог ударить в ответ. И пусть эта атака была похожа на ту, которой Сенсома его поприветствовал, она отличалась. Пускай медленно, но Сенсома верно пробивал оборону противника.

— Я не могу проиграть! — воскликнул Мадара, в очередной раз отбрасывая Сенсому и сложив печати. — Величественный Лес!

Одна из самых разрушительных техник Хаширамы взрыхлила землю, яростно направляясь в сторону Математика Боя и грозя раздавить и расплющить маленького человечка. Эти деревья не только были практически нерушимы, так как состояли из смешанной чакры Стихий Земли и Воды, но еще и высасывали чакру. Если удастся продержать Сенсому там хотя бы пару-тройку минут, его ждет смертный приговор.

— Может ты и не можешь проиграть, — усмехнулся Сенсома, глядя на разрушительную технику, несущуюся на его. — Но я уж точно могу победить.

Он распаковал свой меч из печати, напитал его чакрой и покрыл коркой льда.

* * *

— О, наконец-то! — воскликнул Зак, увидев, как сверкает Сенсома, пробиваясь через Величественный Лес Мадары. — Все карты на столе. Теперь Математик Боя может опираться лишь на свои навыки — сильнее он уже не станет.

— Этого не достаточно, по-твоему?! — взорвался Эбизо, которого Чие оставила присматривать за их стратегом. — Он! Теснит! МАДАРУ! ТЫ вообще понимаешь, что это значит?! Да он даже его чудовищное Сусаноо снес за секунду!

— Ну и что? — Зак усмехнулся, поигрывая сразу двумя ферзями. — У Мадары еще полно фишек в рукаве.

— Ты и правда считаешь, что Учиха победит? — сбился с гневного настроя Эбизо.

Теперь он выглядел крайне озадаченным, максимально надеющимся и немножко скептичным.

— Ну… нет, — признался Зак и потер переносицу. — Как бы тебе объяснить… Сенсома, определенно, сильнее Мадары. Пока что. Его чакра сильнее, пусть ее и меньше, у него есть природная чакра, мощный Призыв и безупречное тайдзюцу. Просто дури больше. Но у Мадары тоже есть кое-что. Он силен, и на его стороне два сильнейших додзюцу в мире: Шаринган и Риннеган. Признаться честно — на моей родине любой бы отдал пол жизни за обладание такими глазами. Но даже во всем этом нет смысла. В их битве один на один, скорее победит Математик Боя, а так же вероятна ничья.

— Хочешь сказать, — севшим голосом пробормотал Эбизо. — Что Математик сильнее Мадары? Просто… просто сильнее? Без трюков и помощи… Сам по себе?

— Пожалуй он — сильнейший шиноби в мире, — Зак пожал плечами. — И не забывай вот еще что — Мадара знал об этом.

— Я не верю, что Мадара может признать, что он слабее кого-либо!

— А он и не признавал. Он просто знал это. Подумай сам — если бы он считал, что способен справиться с Математиком Боя в одиночку, стал бы он сотрудничать с Небом и Ветром? Да он бы просто пошел и победил его! Но он знал, что Математик силен и, что скорее всего, он сильнее чем Мадара. Вот Учиха и не лез на рожон, дожидаясь этого дня.

— И что ты пообещал ему сегодня, что он решил выступить, раз он знает, что не победит? — Эбизо почувствовал, как у него дергается бровь.

Ну да, не каждый день узнаешь, что ты пытался несколько раз набить лицо человеку, который сильнее Мадары. О, ну и сама новость о том, что кто-то вообще может быть сильнее Мадары…

Зак хрипло рассмеялся.

— Я знаю, что Мадара планирует что-то глобальное. Что-то такое, что затронет весь мир, включая и мою родину. Я в курсе. И ему очень сильно мешает Математик Боя. Он— тот, кто может все испортить. Единственный, кроме Первого Хокаге, силу которого Мадара признал, и которой опасается. И поэтому, Мадаре нужно его победить. Любым способом, чтобы он там не думал со своей раздутой гордостью. И, знаешь, — Зак захихикал. — Я нашел гениальную идею! Просто гениальную! А знаешь, кто ее автор? Математик Боя! Именно так он победил Мадару четырнадцать лет назад, когда весь мир шиноби счел Учиху мертвым.

— Но ведь тогда Мадару, по слухам, победил Хаширама Сенджу, — пробормотал ничего не понимающий Эбизо.

— Именно! А здесь… ну, кто знает. Может быть славу об убийстве Математика Боя заберет себя Изуна, хм?

* * *

— Учитель теснит его! — воскликнул Фугаку ошеломленно.

— Надеюсь, моя змейка все же доставит письмо вовремя, — Орочимару посмотрел на солнце.

Он вызвал подмогу из штаба, направив письмо Рокуродо, как единственному боевому командующему, оставшемуся в месте скопления основных сил армии Огня на этом фронте. Хотя… Орочимару не был уверен, что подкрепления тут что-то исправят. Если бы Кагами Учиха отправился сюда лично — от этого, может быть, могла быть польза, но любой другой шиноби…

Сенсома-сенсей крушил Мадару, заставляя его отступать. Математика Боя, выкладывающегося на полную, не останавливал ни Сусаноо, ни древесные техники, ни мастерство и личная сила Мадары Учихи. Сенсома-сенсей, хохоча и веселясь, рубился с таким же азартно скалящимся Богом Шиноби в безумной схватке, жернова которой легко бы могли перемолоть даже Каге. Мадара тоже, по видимому, наслаждался их танцем, пускай и был в роли второго номера.

Но тут, чакра на поле боя стала куда сильнее. Она начала давить совсем по-новому, и вместе с тем…

— Не может быть… — прошептал Фугаку.

— Привет, Сен-кун! — Изуна, перенесенный техникой Мангеке вместе с Карумой, ослепительно улыбнулся. — Мы присоединимся, ты не против?

— Я против! — тут же взорвался Мадара. — Не мешайте мне, вы, оба!

— Учитель, — Карума пристально смотрел на Сенсому. — Сейчас явно не время…

— Закрой рот! — Мадара указал на него пальцем. — Ты должен слушаться приказов!

— А я нет? — невинно уточнил Изуна. — Ну и здорово, тогда не ори. Я не слушаю твоих приказов, а Карума слушает. Мои. Вот и решили.

— Закончили? — вежливо поинтересовался Сенсома.

— Одну секунду, — Изуна вытянул указательный палец. — Я пытаюсь убедить старика-Дару не ныть.

— Я прикончу тебя… — прошипел Мадара брату.

Отступать… Сенсома не мог. И не потому, что он хотел завершить бой до конца, или враг бы придумал новый план, или он думал, что расправиться с тремя Учихами разом. Просто… Сенсома реально не смог бы бежать — он выложил все свои карты на стол, и отступление потребует от него отдать остаток сил. Если Учихи будут преследовать его (а они будут), то он приведет их всех прямо в лагерь. А сам рухнет в нем без сил.

— «Так что либо победа, либо смерть,» — Сенсома невесело хмыкнул. — «Ну, хоть весело будет.»

— Ты и правда думаешь, что умрешь здесь? — голос Исобу звучал немного… удивленно.

— Не знаю, — Сенсома пожал плечами, привлекая внимание трех спорящих Учих. — Но я бы не хотел умирать.

— А придется, — оскалился Карума.

И тут же отлетел на сотню метров назад.

Сенсома начал без предупреждения, отбросив Каруму и тут же насев на Изуну. Веселящийся Учиха отскочил, но тут же был догнан. Однако, Изуна подставил свое отступление так, что, догнав его, Сенсома подставился под атаку активированного Мадарой Сусаноо. Собрав всю силу в кулак, Сенсома, с надрывом, отбросил лезвие огромного меча одной рукой, второй собирая ниндзюцу.

Он придумал это совершенно недавно. Техники Стихии Льда, сделанные одной рукой с помощью уникальных печатей совсем не теряли в силе, а потому Сенсома, в свободное от битв и обучения время, разработал ряд собственных быстрых «одноручных» техник.

— Ледяной Хват! — выдохнул он морозом, тут же закрываясь от удара вернувшегося Карумы.

— Забавно… — потянул Изуна, отпрыгивая вновь, но запинаясь о лед, захватывающий его ноги. — Стихия Огня!

Как он растопил ловушку, Сенсома следить не стал, полностью сосредоточившись на Каруме в Шестых Вратах и Мадаре с Сусаноо. Исполин и молодой Учиха действовали слаженно и умело, ограничивая маневренность Сенсомы и атакуя в слабые места. Он отбивался, но вечно это продолжаться не могло — два Учихи теснили его к тому моменту, когда он будет просто обязан раскрыться.

И Сенсома раскрылся, даже на две секунды раньше, чем должен был. И Карума, отвлекший его внимание, приготовился к удару, а Мадару уже ударил своим огромным мечом, разя прямо в спину.

— Врата Направления: Прочность! Стихия Земли: Бог-Камень!

Комбинация сильнейших защитных техник превратила Математика Боя в просто-таки неуязвимую статую, и весь урон от удара Мадары прошел в никуда, в то время как Карума замешкался. Но вот Сенсома сломал каменную скорлупу, «вылупляясь» и нанося размашистый удар по Каруме. Учиха мигнул, активируя свой Мангеке Шаринган, и переместился к только-только освободившемуся Изуне. Мадара остался один, и Сенсома вновь, в который раз за день, ударил по его огромному Сусаноо со всей силы!

Исполин из чакры не выдержал и задрожал, распадаясь, а сам Мадара падал вниз с самым мрачным своим лицом. Сенсома бросился к нему, подлавливая в воздухе!..

И тут же был остановлен ярко-красным Сусаноо Изуны, прикрывшим его и его брата нерушимым Зеркалом Яты. Сенсома запнулся об эту безупречную защиту, и его тут же подловил Карума, использовавший смешение Внутренних Врат, Мангеке Шарингана и его собственной природной скорости.

Врезав по упрочнившемуся Математику Боя, молодой Учиха бросился за ним.

— Я стал сильнее, Сенсома Томура! — выплюнул он, стоя над поднимающимся шиноби. — И я превзошел тебя, как ученик и как воин! И я даже могу активировать твои лучшие Врата! Седьмые Врата!

Лицо парня налилось красным, вены вздулись, а взгляд алых глаз потемнел, не предвещая ничего хорошего. Сенсома видел — техника оказывает на тело юного Учихи великий вред, однако… Сила, даруемая ей, была пропорциональна этому вреду.

— Хочешь потанцевать? Я всегда «за».

Сенсома бросился к Каруме на всей скорости, но Карума не только успевал среагировать — он не отставал! И это при том, что Сенсома был в Покрове и активно использовал природную чакру. Он ускорил себя Направлением и смог опередить противника в голой скорости, но Карума все равно видел его движения, благодаря Шарингану, и благодаря ему же успевал реагировать и отвечать на атаки.

Они двигались невообразимо быстро, даже для шиноби, превысивших уровень Каге. Это сражение было как будто сражением двух мастеров пространственно-временных техник. Даже Мадара и Изуна оказались не удел, напрягшись и приготовившись вмешаться, как только кто-нибудь из двоих замедлится.

Но они не замедлялись, взвинчивая темп и летая по всему полю боя. Карума сверкал красным, оставляя в воздухе алый шлейф от своих сияющих глаз, а Сенсома был синим и светился весь. Они танцевали на бешеной скорости, предпочтя ближний бой всему остальному, и грохот от их ударов глушил шиноби, наблюдавших за боем.

— Он даже сильнее Ганса… — прошептала Чие.

— Ставлю сотню на Сена, идет? — усмехнулся Изуна хмурому Мадаре.

— Я убью тебя. Заткнись, — ответил он.

А темп Сенсомы и Карумы взвился на совсем уже новую высоту, и теперь даже по разноцветным шлейфам было трудно сказать, где и как они сражаются! Грохот усилился до невообразимых пределов!

Земля задрожала, будто от землетрясения, и все закончилось.

Потрепанный Сенсома держал впечатанного лицом в, расколовшуюся от удара, землю Каруму и мрачно смотрел на Мадару с Изуной.

— Один готов, — криво усмехнулся Математик Боя.

Карума дернул рукой, и Сенсома тут же поднял его лицо, совершая второй сокрушительный удар головой о землю. Потом снова и снова. И в четвертый раз…

Изуна и Мадара влетели с разных сторон, заставляя Сенсому блокировать их удары, а Карума, из последних сил, пнул его в грудь, поднимаясь на ноги и отбрасывая.

Мадара был потрепан, но готов, как и сам Сенсома. Карума был на последнем издыхании — еще чуть-чуть, и Математик Боя убил бы его. Самым свежим был Изуна, что и демонстрировал, открыто улыбаясь врагу.

— Ой, да бросьте! Просто нападайте все разом! — засмеялся Сенсома, бросаясь вперед.

Учихи ответили тем же. Мадара по центру — принимая основные удары и нанося такие же в ответ. Тяжело дышащий Карума оказался слева, больше отвлекая и создавая угрозу, чем реально атакуя. Изуна был справа и занимался тем, чтобы максимально ограничивать сильную руку Сенсомы и выгадывал момент для атаки.

— Он держится! — воскликнула Чие удивленно. — Он… он держится!

И это было действительно так. Пусть уставший, пусть раненый и вымотанный, но Сенсома сдерживал атаки в тайдзюцу от трех обладателей Мангеке Шарингана разом. Он использовал локти и колени и даже голову, ловя удары именно на те места, где они нанесут как можно меньше урона. Он защищался Тремя Хвостами и не стеснялся отвлекать Учих ниндзюцу, формируемых на остатках чакры в Печати Силы Сотни.

О да, у него все еще оставалась чакра, да и к нахождению в Седьмых Вратах он привык уже настолько, что мог продолжать битву в них даже спустя столько времени. Но… теперь уже он не мог победить сплоченное трио, начавшее даже использовать руки Сусаноо. Но он не мог остановить бой, а потому… бой продолжался.

Сенсома схватил Каруму и Изуну за руки, не давая им атаковать, и тут же получил мощнейший удар темно-синим кулаком Сусаноо от Мадары. Но он не стал закрываться, позволив себе отлететь на максимальное расстояние, и складывая по пути печати.

Бомба Биджу сформировалась почти мгновенно, а Контроль Места заработал на полную, высвобождая невероятное количество атакующих ниндзюцу, чтобы сокрушить врагов Математика Боя. Это была та самая комбинация, которой он закончил спарринг с Хирузеном, но если тогда она была просто для красивого финала, то теперь использовалась на полную. Десятки техник устремились к трем Учихам, формирующим свои огненные ниндзюцу, а Бомбы Биджу вносили еще больше разрушений и хаоса.

Мадара не мог прикрыть всех троих поглощением чакры, да и сомневался, что справится с таким объемом. Эта атака Сенсомы напомнила ему о Тысячерукой Будде Хаширамы — такая же непреодолимая и ужасающая мощь. И это было показателем того, как силен стал его бывший ученик.

— Карума, Изуна — ко мне! — выкрикнул Мадара, отменив создаваемую им технику. — Изуна — вперед, Карума- за спину. Сосредоточьте чакру. И раз!

Держа руки на плечах своих напарников, Мадара вызвал свой Сусаноо, но потянул чакру не только из себя. Темно-синий, ярко-красный и бледно-желтый цвета переплелись в одном миксе, закрутились и изменились, разлившись чернотой.

И титанически огромный Черный Сусаноо возвысился над полем боя, потрясая всех своим могуществом.

И пускай сила финальной атаки Сенсомы была ужасающа — комбинированный Сусаноо двух Вечных Мангеке Шаринганов, Риннегана и обычного Мангеке, выставив перед собой свои меч и щит, устоял и даже не потрескался. Земля задрожала, и некоторые из шиноби Ветра даже попадали.

А Сенсома стоял, мрачно смотря разноцветными глазами на монстра перед собой.

— Я могу дать чакру, чтобы стать размером с него, но лишь на малое время, — Исобу пораженно охнул. — Я никогда не видел ничего подобного! Даже у отца!

— Не нужно, — Сенсома махнул рукой, глядя, как торжественно и неспешно идет к нему гигант, закрывающий собой небо. — Сосредоточь все в одной точке. Я попробую кое-что.

Применять это сразу было рискованно — Мадара просто уйдет. Но если застичь его врасплох, во время его совместной с Изуной и Карумой атаки, все может получиться. Нужно лишь не умереть сразу же после начала атаки.

— Учиха будут править миром, — Чие дернулась, услышав, как безвольно оседают на землю ее солдаты.

Она и сама была бы рада, но ей не позволяло ее положение. И сын, все еще упрямо стоящий подле.

— Он будет там, мама, — сказал Шиццу. — Он… не отступит.

— И да примет его Рикудо в Чистом Мире, — пробормотала Чие и скомандовала как можно громче. — Всем держаться! Это — наши союзники! Имейте уважение!

Конечно, Мадара вряд ли был полноценным союзником Суны, но… Сейчас она должна сделать для своих людей все, что могла, даже если это означало подбадривать их откровенной ложью.

А Мадара, Изуна и Карума, находящиеся на самой вершине гигантского Сусаноо, без лишних слов направили чакру, занося для удара исполинский меч. Черное волнистое лезвие будто бы всасывало в себя этот мир, искривляя пространство вокруг себя.

И пусть выглядело это визуально медленно, рубящий удар Черного Сусаноо был по-настоящему чудовищно быстрым!

— Это конец, — выдохнул Фугаку, чуть не снесенный в лес ударной волной. — Он…

— Он жив! — воскликнул Орочимару, сам не понимая, что в его голосе больше — удивления или восхищения.

Мадара нахмурился.

— Р-А-А-А-А-А! Х-Х-А-А-А!

Сенсома стоял. На земле, растрескавшейся и превратившейся из ровной площадки в кратер. Он стоял, прижимаемый к земле весом и мощью удара исполинского оружия, но…

Он стоял.

Пылая красным от перенапряжения и чистой Силы Врат Направления, он сдерживал чудовищный клинок. Исобу помогал ему, но они оба чувствовали, как усиливается давление с каждым мгновением. Как ноги Математика Боя входят в землю все глубже и глубже.

— Прости, Юки… — хрипло прошептал окровавленный Сенсома, с трудом одернув от меча правую руку и удерживая одной левой. — Но я не вернусь домой… Но… И Мадаре не позволю…

Правая ладонь сжала кулак, оттопырив большой палец, и Математик Боя устремил его в коротком ударе себе под сердце.

— Восьмые… Врата…

* * *

Легкий листок сакуры качался на ветру, медленно опадая с гибкого дерева. Тихий плюх, неслышный человеческому уху, и розовая снежинка упала на пруд, в котором отражалась великая битва сильнейших под небесами. Рябь прошла, на миг сделав пруд обычной водой, в которой промелькнуло задумчивое белокожее лицо с бородой.

Позади старца зашуршала одежда и лязгнула броня.

— Для меня честь… — произнес молодой мужчина с бледной кожей, красными глазами и белыми волосами.

— Твой ученик говорил то же самое, — усмехнулся Рикудо. — Когда был здесь, после разгрома моего тела в Узушио.

— Мне он об этом не сообщал, — нахмурился мужчина, сложив руки на груди и бросив взгляд на пруд. — Почему я здесь?

— Ты открыл способ заглянуть за завесу смерти, Второй Хокаге, — Отшельник Шести Путей обернулся на своего собеседника. — И поэтому я смог позвать тебя сюда, Тобирама Сенджу.

Тобирама нахмурился еще сильнее и вновь посмотрел на пруд. Там Сенсома еле-еле удерживал исполинский черный меч и готовился открыть Восьмые Врата.

Нереально. Он не выживет, как это было в два прошлых раза. Однако, он — единственный, кто вообще может открыть последние Врата, и у него есть опыт их открытия. Это позволит раз и навсегда избавиться от Мадары, его младшего брата и ученика. Хоть что-то в обмен на жизнь сильнейшего в мире.

— Тогда зачем я здесь? — перефразировал Сенджу. — Вы хотите, чтобы в загробном мире его встречал кто-то знакомый?

— Ха-ха-ха, как оптимистично! — звонко рассмеялся Рикудо. — У всех правителей такой грустный взгляд на мир, или это только твоя черта?

— Мой старший брат оставался идиотом вне зависимости от его положения, — Тобирама пожал плечами. — Так что? Каков смысл моего здесь нахождения?

— Я просто… — Отшельник на миг задумался. — Просто… я хотел показать тебе кое-что, Тобирама Сенджу. То, чего не видит Мадара, но то, что должны видеть все. Я покажу, почему Математик Боя непобедим.

— Даже если и так — зачем это мне? Я уже мертв.

— Сказал изобретатель воскрешающей техники, — Рикудо крякнул, двигаясь и освобождая место. — Присаживайтесь, господин Второй. Вам будет интересно.

А Сенсома, тем временем, упер большой палец под сердце.

* * *

И… ничего не произошло. В какой-то момент Сенсома подумал, что что-то сломалось. Во всем мире. Что-то, что должно было ему позволить активировать Восьмые Врата.

— Идиота кусок! — усмехнулся голос Хирузена прямо над его ухом. — Руку от сердца убери, ты знаешь, как тяжело блокировать чакру Восьмых Врат? Я уже устал.

Давление спало, а на черном лезвии исполинского клинка появилась рука с длинными и цепкими пальцами. А потом еще одна, с мозолистыми и грубыми. И еще — с элегантным маникюром и чакрой Лиса где-то внутри. И четвертая, совершенно здоровая и пышущая жизнью. И даже пятая — морщинистая и старая.

Сенсома оглянулся и увидел радостно скалящегося Хирузена, хмурого Данзо, недовольную Мито, меланхоличного Озина и тепло улыбающегося Тоширо.

— Захотел героически умереть, как герой какой-нибудь книжки, ха? — Хирузен хохотнул. — Ну уж извини, Математик Боя, но эта история не только о тебе любимом. У тебя еще есть и мы.

— Друзья и союзники, — Тоширо кивнул и напрягся. — Давайте отбросим этого здоровяка.

Мито полыхнула чакрой Девятихвостого и зарычала. Данзо активировал нинтайдзюцу. Тоширо вывел пальцем свободной руки фуин, направив рисунок на меч. Озин засветился белым и будто бы раздался в плечах. А Хирузен просто поддал дурной силы, использовав свою невероятную чакру.

И Сенсома, улыбнувшись чувствуя, как геном исцеления Озина залечивает его раны, тоже поддал сил. И Черный Сусаноо начал проигрывать.

— Похоже, нас ждет новый раунд, — довольно усмехнулся Изуна, глядя вниз. — Дара, ты готов?

— Это будет, как ты говоришь, забавно, — оскалился Мадара.

А где-то в своем шатре победно хохотал Зак.

Партия продолжалась.

Шах и мат методом Математика Боя

Черный Сусаноо тяжело отступил на шаг и неохотно отвел свой ужасающий клинок под объединенным натиском сильнейших шиноби Страны Огня.

— Второй раунд, — провозгласил Мадара, и черный исполин вновь занес меч для удара.

— Призыв! — Хирузен быстро сложил печати и прокусил нижнюю губу. — Энма, самый большой размер!

Король обезьян, как и всегда, среагировал мгновенно и, поняв своего контрактника с полуслова, тут же превратился в гигантский адамантиевый посох. Хирузен взмахнул им легко, будто оружие было в десятки раз меньше реального размера, и направил свой удар на набирающий скорость черный клинок.

— Маловато будет… — оценил потуги друга Сенсома.

Собрав все силы и почувствовав себя лучше, благодаря лечению от Озина, перерожденный прыгнул прямо на замедлившийся от столкновения с Энмой меч чёрного Сусаноо. Врата Направления активируют силу, а тело группируется, ожидая столкновения…

Удар! Объединенная сила двух новых Богов Шиноби оказалась больше могущества объединения трех Сусаноо в одном! Черный исполин с трудом удержал свой меч, а по его клинку уже бежал на полной скорости Сенсома. Хирузен сместил посох, давая другу более удобный для разгона путь.

— Врежь им и за меня! — прорычал Энма, вынырнув из посоха наполовину и вытянув свои лапы навстречу Сенсоме.

Перерожденный, не думая, прыгнул на него, приземлившись прямо на плавно согнувшиеся лапы. Энма крякнул, от натуги, и запустил Математика Боя в скоростной полет.

Сенсома влетел в корпус чёрного Сусаноо молниеносной алой вспышкой.

— Нам нужно разделиться, — сказал Мадара, мрачно смотря на трещины в броне из черной чакры. — Карума, как ты?

Молодой Учиха, тяжело сопевший за спиной, угрюмо кивнул:

— Могу продолжать. Чакру пополнил…

Черный Сусаноо не только был техникой непреодолимого нападения и такой же защиты, он ещё и ускорял регенерацию тех, кто находился внутри. Карума был сильно потрепан Сенсомой в их скоростной дуэли, но какую то часть сил он восстановить успел. Еще и Изуна, завидев технику исцеления Цубаки внизу, скопировал её и применил на Каруму.

Ученик Мадары благодарно кивнул, и чёрное Сусаноо начало распадаться.

— Я, конечно, безумно рад вас всех видеть, но что вы тут делаете? — громко спросил Сенсома, как только приземлился.

— Орочимару отправил послание в лагерь, а там его принял Рокуродо и связался со мной, — объяснил Хирузен, напряжённо следя за Учихами. — И я начал собирать отряд по спасению твоей задницы.

— С Тоширо? — выгнул бровь Сенсома.

— Мы синхронизировали мою технику с техникой Узушио, — Хирузен оскалился. — Это было… интересно.

— Мой коллега забыл добавить, что подобное не удавалось даже Второму Хокаге, — усмехнулся Тоширо в ответ. — Да ещё и за столь короткий срок. Браво.

— Говорю же — это было интересно. Правда, я не думал, что у нас так мало времени. Когда мои печати показали, что ты активируешь Восьмые Врата, пришлось сразу телепортироваться.

— Печати? — переспросил Сенсома.

— У нас что, и правда так много времени на болтовню? — вмешалась Мито.

— И то верно, — ответил Сенсома, глядя, как разъединяются Учиха. — Ладно, я пошел. Прикройте!

С этими словами он буквально выстрелил собою в, падающего по центру, Мадару, не теряя времени даром.

— Этот придурок! — тут же вскинулся Хирузен. — Он даже не соизволил послушать план!

— Думаете, у Математика Боя есть план, коллега? — легко усмехнулся Тоширо. — Он — тот, кто идет в битву не раздумывая и сражается от души.

— Ох и надавал бы я ему по… душе этой, — Третий Хокаге сокрушенно выдохнул. — Данзо… можешь идти.

Трясущийся всего мгновение назад, от нетерпения, Шимура ураганом взметнулся в воздух, направившись в сторону Карумы. Он давно ждал, и Хирузен очень надеялся, что месть его свершится и даст ему облегчение.

— Озин, прикрой его, если что. Господин Узукаге, я бы рекомендовал вам работать в паре с вашей дочерью.

— Мы справимся, — кивнул Тоширо. — А вы, коллега?

— Я постараюсь помочь Сенсоме. В любом случае — эта битва будет сумбурнее, чем хочется. Держитесь нас.

— И да примет Чистый Мир души наших врагов, — по-звериному оскалилась Мито, высвобождая сразу Три Хвоста и бросаясь вперед.

Силы Конохи и мятежные Учихи вот-вот сойдутся в битве. Зак засмеялся, небрежным жестом отпуская взволнованного Эбизо к сестре. Сама Чие смотрела на поле боя, закусив губу.

— Это наш шанс… — прошептала она себе неслышно, а потом перешла на командный тон. — Первой армии Страны Ветра! Именем Казекаге! Приказываю вступить в бой! Давайте, воины, поддержим наших союзников и уничтожим наших врагов! За Ветер!

— За Казекаге! — вторили ей луженые глотки солдат.

Шиноби рождаются, растут и погибают рука об руку с битвой. И пусть сейчас перед армией Ветра сражались чудовища, выходящие даже за рамки Каге, отборные чунины и джонины Суны не могли смотреть на эту битву безучастно вечно.

Чие ринулась в бой в первых рядах, заряжая своих солдат решимостью и храбростью. На бегу распаковав из печати свое главное оружие, она взмахнула руками, и марионетка-Дар-Рикудо-Миру повторила за ней, вкладывая в своё движение чакру Величайшего.

— Дождь Боли! — крикнула Казекаге, посылая на врагов настоящий ливень из отравленных сенбонов.

Хирузен, до этого двигавшийся в сторону Изуны, отвлёкся и посмотрел на шумное море шиноби, грозящее захлестнуть отряд из Конохи с первой же волной. Его обострившиеся сенсорские способности дали ясно понять — в рядах врага есть несколько шиноби уровня Каге. Поэтому Хокаге задержался на секунду, быстро и чётко собрав ручные печати, и выдохнул чудовищной силы пламя:

— Стихия Огня: Огненный Меч Бога Войны!

Столб жара ударил в самое большое скопление шиноби, раня, калеча, уничтожая и прорываясь дальше. Люди закричали от страха и боли, сгорая заживо. Чие стиснула зубы и ускорилась, надеясь добраться до Хирузена раньше, чем потери от его атаки станут невосполнимы.

— Стихия Ветра: Вакуумная Стена! — донеслось из рядов воинов Страны Ветра.

Чие усмехнулась. Эбизо стоял там, среди сгоревших и обожженных, прямо напротив несущейся вперёд огненной атаки. В руках младшего брата Казекаге практически сиял чакрой огромный веер.

— Дары Рикудо Миру — мощное оружие, — выдохнул Хирузен, подпрыгнув и посохом-Энмой, удлинившемся до необходимого уровня, сбил максимальное количество сенбонов Чие. — Впрочем, Конохе ли не знать об этом, хе.

Сенсома уже вступил в очередной размен ударами с Мадарой и в очередной же раз давил, несмотря на то, что сражался уже не первый час. Изуна бросился на помощь к брату, посчитав, что Карума справится со своим противником, но в следующее мгновение дорогу ему преградил Хирузен.

— Техника Тобирамы? — поднял бровь Учиха. — Забавно…

— Один раз ты уже умер, противостоя ей, — Хирузен раскрутил свой посох и встал в стойку. — Что мешает истории повториться?

— Танцуем! — радостно оскалился младший брат Мадары.

Армия Ветра, тем временем, отправилась от атаки Хокаге, и продолжила движение.

— Нападем на нее, — скомандовал один из джонинов-капитанов, указывая на красивую красноволосую женщину, пышущую алой чакрой. — Она — женщина!

— Только заметил? — фыркнула Мито, складывая печати. — Не самые разумные слова для шиноби нынешней Суны.

С этими словами Мито выпустила свою чакру, а вместе с ней и цепи из-под земли, которые тут же сложили под ногами бросившегося к ней отряда причудливый фуин-рисунок, незамедлительно превратившийся в печать запечатывания-распечатывания земли. Мито усмехнулась, краем глаза отследив, как земля под ногами шиноби меняется местами с воздухом вокруг них, и все это месиво обагривается кровью, а потом повернулась к добравшейся до нее Казекаге.

Чие взмахнула руками, «оживляя» свою марионетку, и без лишних слов атаковала противницу.

Тоширо, ненавязчиво прикрывающий вступившую в бой дочь, присматривал и за остальными членами отряда, а потому у четверки джонинов-штурмовиков сложилось впечатление, что «старик» слишком отвлёкся.

Узукаге встретил первого шиноби, подошедшего слишком близко, столбом пламени из печати, выведенной на земле ногой. Второй противник мгновенно был облеплен листочками-фуин и тут же улетел прочь на невероятной скорости. Третьего Тоширо, крякнув от натуги, просто отбросил ударом правого кулака, а вот четвёртого достать не успел.

Буквально за долю секунды до взрыва под ногами последнего штурмовика в бой вмешался пятый противник, на огромной скорости подхвативший товарища и вытащивший его из опасной зоны.

— Меня зовут Бодо, — поклонился он Тоширо, поставив спасённого джонина на землю. — И я чувствую, что в бою с тобой я найду то, к чему стремлюсь, Узукаге.

— Ты использовал Небесную чакру, я угадал? — Тоширо прищурился, заметив, как дернулся монах. — Интересно…

* * *

Двое рослых шиноби стояли напротив друг друга, будто бы не замечая вакханалии сражения бушующего вокруг. Карума пристально следил за руками своего противника, не зная, что от него ожидать.

— Сегодня ты умрешь, — яростно прошипел Данзо, вставая в стойку.

— А? — не понял Учиха. — Мы знакомы?

Он просто… не помнил Данзо. Карума слишком рано начал сражаться и убивать всерьез, даже по меркам шиноби, а потому не помнил всех с кем сражался. Конечно, он помнил свою первую встречу с Математиком Боя, и даже тот факт, что среди его союзников в тот день был представитель клана Цубаки, но вот Данзо он позабыл. Не так уж и силён и важен был тогда для него Шимура.

— Если и знакомы, то знай — я тебя не помню, — насмешливо уточнил Учиха, решив вывести противника из себя.

— Да мне плевать, — ответил Данзо безразлично, чем смутил Каруму. — Запомни одно, и не забывай — ты умрешь от моей руки.

Сказав это, Шимура бросил в Учиху сразу с десяток сюрикенов и бросился за ними сам, не отставая! Шаринган, на мгновение, заметался, просчитывая траектории полета метательного железа, и этой заминки Шимуре хватило, чтобы добраться до уязвимой точки обладателя техники Внутренних Врат.

Быстрый взмах облаченной в нинтайдзюцу Стихии Ветра руки, и по правому бедру Учихи весёлой струйкой побежала кровь.

Атаку на этом Данзо не остановил, тут же ударив второй рукой и левой ногой. Но противник удивил — мигнул и появился в десятке метров от того места, где был мгновение назад. Шимура видел это по его проклятому Шарингану — первое нападение стало для Карумы Учихи неожиданностью, но теперь он готов. Молодой и крепкий организм, сейчас явно находящийся в Пятых Вратах и использующий Мангеке Шаринган. И ученик Мадары, конечно.

Карума вновь мигнул, но на этот раз не отступая, а наоборот — гигантский костяной кулак желтого цвета впечатался в тело Данзо справа, а мгновением позже Учиха появился слева и впечатал Шимуру в землю ударом руки! Быстрый, ловкий, наделенный сверх-реакцией убийца, который не щадит никого…

— Ты точно готов к этому? — усмехнулся еле слышно Карума, отпрыгнув.

Смутно-вспоминаемый мужчина был неплох, но до Математика Боя ему было как самому Каруме до Мадары. Конечно, он не ранен и не тратил сегодня столько чакры, сколь много ее потратил Учиха, но даже так — шансов, на взгляд Карумы, у него было не много…

Раненый мужчина резво вскочил, и Шаринган отметил, что его тело совершенно не повреждено! Выбросив руки вперед, Данзо бросил в Учиху дымовую гранату, и добавил туда же пяток кунаев. Этому приему его научил Тобирама-сенсей давным-давно.

Не успела в голове Карумы промелькнуть мысль о бесполезности подобных потугов против обладателя Шарингана, как один из кунаев разогрелся до немыслимой температуры и печать на нем, установленная специально так, чтобы скрыть себя от взора противника, рванула взрывом! Карума успел выставить блок из чакры Сусаноо, но с противоположной от блока стороны, вдруг, появилась нога, облаченная в нинтайдзюцу Ветра, и буквально выбила из головы Учихи все мысли, попутно оставив глубокий кровоточащий разрез на левой брови.

— Я уже очень давно готов, — донеслось мрачное откуда-то из глубин дыма.

* * *

Удар-блок! Обманка-просчет-уворот-парирование-контратака!

Два Бога Шиноби, двигаясь на огромных скоростях, в который раз за эту битву сошлись в рукопашной! Сенсома беспрестанно атаковал, расходуя оставшиеся ресурсы своего организма, надеясь окончательно продавить оборону Мадары и, если не убить, то, хотя бы, заставить капитулировать.

Мадара держался, скалясь при этом так, будто битва на волоске от смерти — самое веселое занятие в его жизни. Впрочем, оскал Сенсомы, уже изрядно пошатывающегося под нагрузкой Седьмых Врат, был не хуже.

— Стихия Огня!..

— Стихия Льда!..

И в тайдзюцу, и в ниндзюцу, и даже в кендзюцу — где Мадара использовал каму из чакропроводящего металла, а Сенсома — очередной меч, они были почти равны. «Почти», потому что Математик Боя, все же, постепенно брал верх.

— «Он привык ко мне, как и я к нему, так что для победы кому-то придется удивлять и надеяться, что удивление противника принесет свои плоды», — размышлял Сенсома в горячке боя. — «И он не использует Сусаноо…» — в этот момент темно-синий костяной кулак попытался достать подпрыгнувшего Математика. — «Поправка — почти не использует Сусаноо. Чакры у него еще достаточно, но он не хочет тратить ее во всю. Или, это — откат от использование объединенного Сусаноо. Как бы то ни было, этим нужно пользоваться!»

Сенсома смазался, обходя бывшего учителя со спины, но тот знал о трюке и вовремя выставил гравитационную защиту. Однако, вместо того, чтобы ударить по «незащищенной» спине Мадары, Сенсома со всей силы врезал по земле под его ногами! Великий Учиха потерял равновесие, так как его было попросту не на чем держать, и уже тогда Математик Боя атаковал именно его…

— «Меня всегда поражала точность его расчетов даже в таком яростном бою…» — время будто замедлилось, и Мадара мог вдосталь насладиться зрелищем атаки Математика Боя во всю мощь. — «Сусаноо тут не поможет.»

Светящийся красным кулак с диким грохотом врезался в такой же красный щит!

— Фух! Еле успел! — судя по наигранности веселья в голосе Изуны, младший брат и правда жутко волновался. — Третий Хокаге — такая заноза в заднице…

Взмах исполинским посохом раскидал подобравшихся неоправданно близко шиноби Страны Ветра, и, создав пару Теневых Клонов, которые тут же принялись поливать врагов всеми пятью основными стихиями, Сарутоби Хирузен телепортировался прямо к Сенсоме.

Где-то неподалеку послышались голоса Мито и Тоширо, скооперировавшихся на общую атаку, а потом грохнуло так, что заложило уши. Чуть дальше прозвучал отчаянный вопль Карумы. Однако, к четверым шиноби, оставшимся на месте крайней атаки Математика Боя, никто не лез. Ни на помощь, ни на вред.

— Похоже, мешать нам никто не собирается, — подытожил Мадара, поудобнее перехватывая каму и гунбай. — В таком случае…

Четыре могущественные чакры разгорелись одновременно, и это послужило сигналом к началу!

Сенсома и Хирузен действовали почти синхронно, на ходу, иногда, обмениваясь жестами из старого-доброго третьего класса, времен, когда Тобирама Сенджу был директором Академии Шиноби Конохи. Братская слаженность Учиха не уступала и подкреплялась не только кровными узами, но и тысячами боев, пройденных совместно.

Хирузен во всю работал Энмой, а Энма, в свою очередь, во всю работал сам по себе, отбивая атаки и нападая. Основной атакующей силой, конечно, был Сенсома, и братья-Учихи уже прочувствовали его мощь на себе, а потому большее внимание уделяли именно ему. Природная чакра, Сусаноо, чакра Биджу, шаринган и Риннеган — это была битва сильнейших под небом!

— Пляска Стихийного Железа! — гаркнул Хирузен, запуская в небо россыпь обычных сюрикенов.

По мере их приближения к верхней точке, они росли на глазах, становясь просто гигантскими, и даже самый захудалый чунин из армии Страны Ветра мог бы почувствовать буйство стихийной чакры в каждом из них. Мадара бросился на Хокаге, пользуясь тем, что Сенсому и его разрушительную мощь придержал Изуна с Зеркалом Ята. Риннеган ясно видел — давать закончить Сарутоби эту технику будет огромной ошибкой.

— Божественная Тяга! — громыхнул Мадара, направив силу гравитации так, чтобы выстрелить Хокаге как можно дальше от зоны действия его ниндзюцу.

Почти получилось — Сарутоби не успел завершить технику, но и прервать ее полностью не вышло — он смог затормозить своим посохом в полете. Однако, на этот раз сгодилась целая армия разноплановых шиноби, по приказу Эбизо запустившая в небо сотни различных ниндзюцу, и сбившая сюрикены Третьего Хокаге.

— Неприятно… — пробормотал Хирузен, вставая. — Очень неприятно…

— И это — только начало, — сказал Мадара, приземлившись рядом.

Они сошлись в ближнем бою. На этот раз Мадара не чувствовал той непреодолимой мощи, какая была у Сенсомы, нет — Третий Хокаге двигался, подобно воде. Он жестко и хлестко бил, когда Великий Учиха подставлялся, и грамотно уклонялся от любых атак. Стиль боя Хирузена был гибким, текучим. Он использовал колени и локти, изгибаясь в причудливых формах и заставляя теряться даже такого

бесконечно опытного как Мадара.

— Энма! — найдя удачный момент, Хирузен уменьшил свой Призыв, тут же атаковав им в открытую область в обороне Учихи.

Когда Энма будет в позиции, он увеличится, и сила удара им будет сравнима даже с силой ударов Сенсомы.

Но Мадара просчитал трюк и подставил под атаку увеличившегося посоха свой гунбай, защищаясь от урона и отбрасывая компаньона Хокаге подальше. Удар камой, и Хирузен выпускает посох из рук, уберегая пальцы. Выполнивший свой долг гунбай Мадара выбросил в то же мгновение и, схватив Хокаге за волосы свободной рукой, впечатал его голову в свое колено, отправляя того в непродолжительный полет.

— Кхм… — кашлянул в кулак довольный Великий Учиха.

Рыжая вспышка озарила его лицо, а на грудь тут же обрушилась чудовищной силы атака!

— Хм… — Мадара перехватил тонкую женскую руку Джинчурики Девятихвостого в последний момент. — Давно не виделись, Мито.

— И не говори, Мадара-чан!

Мито провела подсечку Хвостами, готовя коварную атаку цепями со спины, но Мадара не стал вступать с ней в близкую битву, отшвырнув Джинчурики и ее атаки от себя вакуумной защитой. Высоко подпрыгнувший Озин успел поймать женщину в воздухе и помог приземлиться.

— Что Данзо? — отрывисто и зло бросила рассвирепевшая от такого пренебрежения Узумаки.

— Вырвал у пацана глаз, — Цубаки меланхолично пожал плечами, посылая заряд Молнии из Стихии Электричества в какого-то неудачника. — Охотится за вторым…

— Карума! — вскинулся Изуна.

Сенсома воспользовался заминкой, зайдя с боку и пробив-таки оборону красного Сусаноо. Изуна тут же собрался и скопировал технику Электричества у Озина, против которой Сенсома чуть-чуть не успел выставить достойной защиты. Пользуясь кратким замешательством Математика Боя, Учиха бросился было на помощь младшему товарищу, но тут его перехватила Мито.

Одним резким ударом под дых, она заставила Изуну буквально осесть на ее руку и собиралась было добить вторым ударом…

Как Изуна галантно поцеловал ее запястье.

— Ты как всегда прекрасно выглядишь, Узумаки-химе, — пропел ублюдочный Учиха, отпрыгивая на безопасное расстояние.

— Сукин сын! — рыкнула Мито. — Ты используешь мои приемы!

— Это я их придумал, лисонька! — парировал Изуна, с неизменной гаденькой улыбкой собирая печати ниндзюцу Стихии Огня. — Скажи, ты скучала?

— О, я жалела, что Тобирама убил тебя раньше, чем это сделала я!

— Скучала значит! Стихия Огня: Великое Огненное Уничтожение!

— Ублюдок!

Мито закрылась чакрой Лиса, удивляясь тому, как легко сегодня ей дается его подчинение. Девятихвостый Биджу всегда яростно боролся за каждую крупицу своей чакры, уходящей Джинчурики, но сегодня он был явно не так категоричен, как обычно. Хотя, учитывая его ненависть к Мадаре…

— Я помогу, — Сенсома вынырнул прямо перед Узумаки, складывая печати Стихии Льда. — Помогите Тоширо, Мито-сан!

Тем временем Узукаге и, объединившийся с ним, Хокаге противостояли целой толпе противников. Какузу, Чие, Эбизо, Бодо и десяток джонинов и чунинов наседали на Каге, пытаясь если и не победить, то ранить. Земля стонала и скрипела от натуги, не в силах выдержать мощь и количество создаваемых шиноби техник на квадратный метр. Хирузен орудовал Энмой, обивая сплоченные атаки Эбизо и Чие и их Даров Рикудо Миру, а Тоширо был на поддержке и держал Какузу и Бодо на расстоянии.

А Мадара…

— Ты все еще слабак! — донесся рык Великого Учихи со стороны Данзо.

Тяжело дыша, Шимура стоял перед Богом Шиноби и косился на закрываемого им Каруму. Молодой Учиха выглядел плохо — правая глазница была пуста, а левый Шаринган все еще заливала кровь.

В погоне за местью, Данзо изобрел, отбросил и отобрал десятки вариантов нападения и техник к ним. Он проанализировал все возможные уязвимые точки Карумы, как Учихи, как владельца Врат и как ублюдка, лишившего его любви. И ничего более болезненного для него, чем лишение глаз, Шимура придумать не смог.

Техника, которую он изобрел, позволяла почти мгновенно вытащить Шаринган из глазницы члена клана Учиха, при этом сохраняя глаз в «рабочем» состоянии. И она работала, что самое главное.

Мадара обвел поле битвы взглядом. Победитель в сражении пока не ясен, но как же четко и слажено действуют коноховцы! Будто сработанный отряд, прошедший через горнило войн (что было не так). Будто актеры в театре, идеально знающие свои роли (что было невозможно). Будто…

— «Семья!» — поразила мозг Великого Учихи догадка. — «Хи, но Куни… неужели этому деревянному болвану удалось это сделать?..»

Да, Воля Огня. Именно эта Воля и диктовала слаженность командной работы «отряда по спасению», собранного на скорую руку. Сенсома, Хирузен, Данзо, Мито, Тоширо и Озин сражались вместе не просто как союзники или даже напарники, а как одна большая семья, готовая в любой момент придти на помощь. Изуна и Мадара сражались так же. Карума… выпал из этого определения, а потому был бит.

— Эй, Сенсома! — позвал Хирузен друга, когда они с боем прорывались к перегруппировывающимся Учихам и элитным силам армии Ветра. — Давай попробуем «ту» связку?

— Какую из «тех» сотен твоих дурацких связок? — нетерпеливо бросил Математик Боя.

— Ту, где я буду твоими ногами! Ту, где у тебя появляется невообразимая скорость, а у противников дыры в стенах! Ту самую!

Запустив четверку Земляных Драконов с фуин-взрывами вперед, Сенсома задумался на мгновение и вспомнил «ту» связку.

— О… это будет забавно.

Мадара, Изуна и Карума стояли чуть в отдалении от Чие, Эбизо, Какузу и Бодо. Прямо на них, прорываясь сквозь обычных шиноби, двигался отряд из Конохи.

Мито яростно рвала врагов на части в духе Девятихвостого, двигаясь, при этом, с, только ей присущей, пластикой и грацией. Тоширо поддерживал дочь, двигаясь осторожно прямо за ней, изредка доказывая недооценивающим его шиноби, что и в ближнем бою Узукаге — чудовищно страшный противник. Озин поливал врагов ниндзюцу, почти не вступая в ближний бой и напряженно следя за состоянием здоровья своих союзников. Данзо проходил сквозь толпы врагов, как ветер сквозь пальцы, оставляя за собой убитых и раненых.

А два Бога Шиноби, возглавляющих атаку, перли напролом, уничтожая противника одной дурной силой.

— Когда они подойдут на расстояние броска…

Хриплый голос Какузу оборвался на полуслове, а вместо него послышался хрип и гулкий удар! Тут же началась свалка, в ходе которой, раскидав, как дворовые псы раскидываюткотят, Сенсома и Хирузен встали в стойки перед Учихами.

— А вы разве не должны подождать своих? — невинно поинтересовался Изуна из-за плеча Мадары.

Коноховцы молча бросились вперед, атакуя троицу уже известными комбинациями и приемами. Дуэт Богов Шиноби против Трио Мятежных Учиха. Это было равное сражение, учитывая то, что Карума был почти бесполезен, если не считать его невообразимой скорости даже сейчас. Вся мощь атак Сенсомы, которая и могла принести результат, разбивалась об идеальную защиту щита Изуны и гравитационные техники Мадары.

Однако… они явно что-то задумали.

Вот Сенсома берет разбег, полыхая синим и набирая чудовищную скорость! Такую, что даже Карума побледнел и отступил за спину алого Сусаноо с щитом Ята. Но Мадара уже знает — эта скорость достигается за счет потери физической силы удара — максимум, который Сенсома покажет приблизившись — свой обычный серьезный удар. Но вот, разогнавшись, Сенсома полыхнул красным, и скорость начала было снижаться…

Как Хирузен сложил контрольную печать, и Сенсома… исчез.

Чтобы появиться прямо рядом с выведенным у самого Сусаноо Изуны фуин-реперной-точкой и впечатать свой кулак в алого исполина! Чудо — Изуна смог-таки подставить Зеркало Ята в самый распоследний момент, закрывая от, чудовищной силы и скорости, атаки Математика Боя!

Крак! Хрустнула рука красного Сусаноо, держащая щит.

Зеркало Ята действительно могло выдержать любую атаку, однако, это не касалось всего остального Сусаноо Изуны. И та невероятная мощь объединенной техники Третьего Хокаге и Математика Боя смогла-таки повредить гиганта, защищавшего Учих от всех атак!

Чакра взревела, рождая темно-синего исполина, и его клинки тут же заставили Сенсому отступить. Но повреждение на Сусаноо Изуны оставались там, где были, и лишь повторное использование техники уберет их. Но даже так — возможность пробития остается.

— Черт! — после приземления, Сенсома оступился и припал на колено.

Хирузен моментально среагировал, убрав друга с лини атаки Сусаноо Мадары.

— Он устал, — подытожил Великий Учиха. — Это — его последние минуты боя.

Еще немного, и Математик Боя не сможет продолжать поддерживать все свои безумные режимы усиления, и тогда поражение сил Скрытого Листа будет очевидно. Пускай Третий Хокаге и силен, он не сможет справиться в одиночку, с поддержкой лишь тех, кто сейчас прорывается к нему сквозь людей Казекаге.

— И именно сейчас — подходящее время, — Ринбо: Хенгоку!

* * *

— У меня мало времени…

Тяжелое дыхание друга говорило Хирузену только об одном — дело плохо.

С рождения Сенсома не мог сражаться в затяжных битвах из-за врожденного дефекта, но во время битвы при Узушио он получил дар от самого Рикудо, и его недуг был снят. Потом он еще стал и Джинчурики Треххвостого, так что чакра у него была мощна и объемна, и подобна чакре других Богов Шиноби.

И, например, слухи о том, что Мадара Учиха может сражаться три дня и три ночи — совсем не слухи. Может. Но если поставить перед Мадарой те же условия, какие стояли сегодня перед Сенсомой, то Великий Учиха не продержится и суток. А ведь это без учета повреждений от Седьмых Врат…

— Но время еще есть, не так ли? — усмехнулся, в попытке подбодрить, Хирузен. — Хватит, чтобы надрать им з…

— В сторону!

Бросок Математика Боя — не шутка, Третий Хокаге отлетел на целых двадцать метров и остановился только когда его поймал вырвавшийся к ним вперед Данзо.

— Что это?..

На том месте, где только что стоял Сарутоби, была дыра. Дыра такая, будто кто-то, силой сравнимый с Сенсомой или Мадарой, со всей дури врезал в одну точку на земле, дабы сделать отверстие поглубже и повнушительнее. И если бы Хирузен остался стоять там…

Сенсома был готов к бою. Тяжело дыша, он не сводил глаз с изумленного Мадары, не убирающего защиту своего Сусаноо.

— Ты… чувствуешь ее? — удивленно спросил Мадара.

— Не знаю, что это, но чувствую, — ответил Сенсома. — Чувствую, что ты совсем приперт к стенке, учитель.

— Ринбо: Хенгоку! — рыкнул Мадара вновь!

Ни Хирузен, ни Данзо ничего не почувствовали и уж тем более не ощутили, но вот Сенсома буквально затылком ощутил угрозу и успел уйти в сторону в последний момент! Что бы это ни было, оно напоминало блеклую тень Мадары. Те же шаблоны движения, те же внутренние ощущения. Только она, в отличии от Бога Шиноби, была совершенно невидима. А для остальных, похоже, вообще неосязаема.

— Держимся вместе! — решил Хирузен, когда остальные подошли. — Сенсома — защищай нас от… этого! Остальным — атака! Давайте покончим с ними…

— «Дайте мне шанс на атаку! Только шанс!» — отпальцевал одноклассникам Математик Боя, прислушивающийся к своим чувствам.

Битва разгорелась вновь, но теперь уже было явственно понятно, что силы не равны. Сенсома не мог полноценно атаковать — он был занят тем, что спасал союзников от незримых атак. Конечно, в стане врага был почти бесполезный Карума, но это не так сильно решало дело. Рисунок боя размылся, проявляясь. Коноховцы больше вкладывают сил и получают от этого меньше пользы. Учихи и их союзники больше обороняются, чем нападают, заставляя противников выдыхаться под атаками раздвоившегося Бога Шиноби.

А Мадара ликовал, сражаясь в максимально полном контакте с Третьим Хокаге и, одновременно, с помощью Хенгоку, с Математиком Боя.

— Вам шах, — улыбнулся Зак, наблюдая за решающей битвой.

Мадара показал свой козырь, и использовал его именно тогда, когда ему сказал Зак — когда Математик Боя будет способен заниматься лишь одним Богом Шиноби. Занятно, что он смог заняться именно теневым Мадарой, но особо сути это не меняет.

Но тут, на поле боя появилась новая громоздкая фигура.

— Призыв! Баку! — Данзо сложил печати.

Его месть так близка… Но она подождет. Перед благом Конохи, она отступит и затаится. Да и не так уж и плохо вышло уже — ублюдок-Учиха лишился одной из двух самых ценных вещей в своей жалкой жизни. Пусть поживет с этим, а потом Данзо выследит его, как зверя, и лишит всего раз и навсегда. Сейчас главное — дать Сенсоме шанс атаковать. Свести сражение в ничью и отступить — это уже победа, так как армия Страны Ветра понесла чудовищные потери.

Баку взревел, выпущенный на свободу, и тут же двинулся в сторону Сусаноо Изуны. Алый исполин принял вызов, отвечая ему блоком Ятой и рубящим ударом топора! Тут же громыхнуло — Мито и Тоширо, объединив усилия, создали мощнейшей силы взрыв между Сусаноо Изуны и Мадары, разъединяя их. Хирузен закрепил успех, применив технику Акимичи, увеличившись и увеличив Энму. Озин сверкнул разными додзюцу и указал Шимуре куда-то за спину Сусаноо Изуны.

Там, падая с большой высоты, группировался для приземления Карума.

Баку взвыл, получив мысле-приказ от «контрактника», и активировал свое умение. Всепоглощающее ничто в его животе заработало на полную мощь, всасывая в себя все в округе. Осколки земли, редкая трава, кунаи и сюрикены, а самое главное — маленькая фигурка молодого Учихи.

— Нет! — Изуна думал было развернуть своего Сусаноо на помощь кохаю, но его остановила Мито, рискнувшая войти в Покров Пяти Хвостов.

И Сенсома прыгнул вперед, видя, как среагировал на произошедшее Мадара. Хирузен вновь стал нормального роста, но теперь применил технику клана Нара, спутывая Сусаноо Мадары. Данзо бросился вперед, покрывая тело нинтайдзюцу и ускоряясь предельно-возможно.

Пальцы проносятся перед самым лицом побледневшего Карумы… исполинский темно-синий клинок, высвободившийся от пут, мелькает где-то справа.

— А-А-А-А-А! — истошно закричал Карума, когда Данзо, просто не успевая вынуть глаз, проткнул глазницу пальцами.

— Тварь! — воскликнул Хирузен, бросаясь на помощь Шимуре.

Меч Мадары отрубил ему руку.

— «Это будет мой последний шанс…» — подумал Сенсома, отстраняясь от криков друзей и врагов. — «Величайшая связка кен-нин-тай-дзюцу. Все, что я могу на данный момент.»

Руки ощущают вес клинка. Не привычный — чудовищно громоздкий и совершенно точно не могущий быть реальностью. Но он есть, Сенсома сжимает его своими пальцами, чувствуя, как слабеет с каждой секундой. Огромный клинок истинного владения Мастера Мусаси, подобный которому никто и никогда не делал.

Чакра Исобу, тоже отдающего последние силы, звенит легким морозом, а по щекам скатываются капли от растаявших снежинок. Стихия Льда — вершина техники быстрейшего и точнейшего убиения.

Пальцы на руках готовятся изгибаться, используя оружие врага против него же самого. Вакуум, атмосферное давление. Сенсома использовал эту технику лишь единожды, и то — случайно на полигоне. Не было времени опробовать в реальном бою, но что поделать. Если не сработает — хуже не будет.

Сусаноо Мадары застывает в неудобной позе, оторванное от спасительного щита Изуны. Но Великий Учиха видит атаку истинным владением. Он понимает, что именно задумал его бывший ученик. Это будет неприятно, и точно выиграет ему пару секунд, но не смертельно. Истинное владение не ранит тело — лишь разум. А если разум готов к атаке, то он приобретает броню.

— «Это — жест отчаяния, а не атака», — подумал Мадара, глядя, как на него обрушивается исполинский (размером с Сусаноо) призрачный клинок.

И тут же разум пронзает волна боли! И тело отзывается ею в унисон!

— Меч из снежинок? — выгнул бровь Зак, наблюдающий за всем в подзорную трубу. — Он… ударил его сквозь Сусаноо снежинками, обратившимися в лед?

Да, Сенсома создал не один — целых два меча истинного владения. Но один из них состоял не из желания разрезать, а из мельчайших снежинок, способных слиться с призрачным клинком. Эта атака была столь же разрушительна, сколь и хрупка — пойми Мадара заранее, и вся вложенная в контроль снего-льда чакра была бы потрачена напрасно. Но Учиха попался в ловушку и был ранен даже сквозь крепкое Сусаноо.

И в довершении этой тройной атаки… техника, мощь которой потребует всех оставшихся сил.

— Ладонь вперед. Кулак. Давление! — проговаривал вслух действия Сенсома, полыхая красным в последний раз. — Печать тигра! Х-Ха! Хирудора!

Огромное количество атмосферного давления направилось на раненого Учиху, который в последний момент выпустил Хенгоку. Сусаноо затрещал от напряжения сдерживаемой им мощи, и тогда Сенсома «подорвал» своего Полуденного Тигра!

— Брат! — воскликнул Изуна, успевший подхватить и Каруму и Мадару.

— Сенсома-а-а-а! — закричали коноховцы в тот момент, когда обессиленный Математик Боя пропустил удар невидимого Мадары и отправился в полет.

Прямо к армии Страны Ветра.

Тяжело приземлившись, Сенсома со стоном растянулся на земле, не обращая внимания ни на что. Это был его предел. Все усиления спали разом, а чакры осталось примерно процентов восемь. Ужасно мало. Особенно, если учитывать тотальное перенапряжение тела. Пусть Озин и пытался что-то там подлечить, но его потуги явно не возымели решающего действия — слишком уж быстро полетел Сенсома, и слишком уж мало чакры оставалось у Цубаки.

Однако, Мадара не в лучшем положении, разве нет? Теперь осталось поиграть в игру «кто умрет первым».

— Он… вырубился? — донеслось сомневающееся откуда-то сверху.

— Подойди и ударь — сразу поймешь.

— Спятил?! Это же Математик Боя! Да он даже без сознания опаснее любого из Пяти Каге!

— Не несите бред! Добейте его, и битве конец!

Сенсома открыл глаза и еле успел отвести голой рукой удар катаной, направленный ему прямо в лицо! Вскочив и тут же поморщившись от боли в теле, он осмотрелся.

Люди вокруг испуганно отошли на три шага. Но даже этого оказалось мало, чтобы понять, где именно он находится. Хотя нет, это-то, как раз, было проще простого. Он находился посреди армии врага. Без Врат, Исобу и Печати Силы Сотни. С восьмью процентами чакры.

— Его там разорвут, — выдохнула Чие, испытывая смешанные чувства.

— Хирузен, вытаскивай его! — рявкнул Озин, сдерживая атаку Бодо.

— Не могу — метка на нем не та! Я поставил ее, чтобы сэкономить чакры… ай-й-й! В общем — если и переноситься, то только всем вместе и только в Коноху!

И этого нельзя было допустить. Это бы означало мгновенное поражение на Фронте с Ветром. Да, Мятежные Учихи сильно, очень сильно потрепаны, но не стоит забывать и о наличных силах Суны. Четверка шиноби уровня Каге, еще двое, сражающихся сейчас с отборными силами под командованием Кагами… Если Математик Боя и отряд из Конохи покинут сражение сейчас, так и не победив в нем до конца, потери будут чудовищными… И Фронт придется сдать.

— Шах, — развел руками Зак, смотря на толпу, окружившую Сенсому. — Есть у вас что в запасе?

Внезапно, один из пятерых смельчаков, решившихся-таки напасть на Математика Боя, приземлился неподалеку от ног шахматиста.

Хирузен посмотрел на Сенсому еще раз и усмехнулся:

— Всем в бой! Сенсома справится там один. Ему не впервой.

И действительно, Математик Боя все еще держался. Нет, не просто держался — он теснил силы Ветра!

Его слава яростного бойца заставляла относиться к нему не только с уважением, но и страхом, и это оказывало психологический эффект — шиноби-противники ошибались под давлением ужаса, наводимого на них Богом Шиноби. Его уверенные движения были отточены годами битв и тренировок, и пускай боль норовила все испортить — ему ли не привыкать ее терпеть? Его мозг лишь разгонялся, просчитывая сотни возможных атак врагов и способы обратить их против своих хозяев.

— Ну, давайте, где же ваша сила?! — кричал распалившийся Сенсома, выверенными и четкими движениями ломая противникам руки, ноги и шеи.

Вот один из шиноби замахнулся мечом и даже попал в плечо, но тут же был убит ударом в сердце. Меч Математик споро вытащил и так же споро обратил против оставшихся врагов. Он отбивал и атаковал, принимал удары и наносил. Уловив момент, он даже успел призвать Земляную Стену, в которую, по классике, впечатал одного из самых сильных в ближнем бою врагов.

От радостного хохота Математика Боя даже у самых опытных бойцов волосы встали дыбом.

А он сражался, отдаваясь песне боя и уничтожая армию врага. Да, это было в десятки раз тяжелее, чем со Вратами, Печатью и Исобу, но зато это было ни капли не скучнее! Он отключил боль, оставив телу лишь двигаться, и полностью сосредоточившись на разуме, просчитывающем, рассчитывающем и подгадывающем. Он дышал за десятерых, помня каждый урок Мусаси.

— Нападайте, хуесосы, всех разъебу!

Раненый Дракон — все еще Дракон.

— О да? — Зак обставил белого ферзя черными пешками и принялся сметать им их одну за другой, пока на другой стороне доски черные делали свои ходы в попытках обратить безнадежную ситуацию вспять. — И что же нам делать в этом случае?

Тяжело дыша, Мадара, из последних сил, использовал Ринбо: Хенгоку. Изуна, поддерживающий его, вздрогнул и тут же предвкушающе оскалился. Держащийся на одних морально-волевых Карума, сидевший на коленях за их спинами в ярко-красном Сусаноо, казалось, бредил.

А наседавшие на значительно ослабевшие силы противника коноховцы даже не подозревали о беде.

Тень Мадары, держа в руках специально раскрошенный черный приемник, подошла к Хирузену со спины. И Тоширо, некогда бывший носителем чакры Рикудо, наблюдавший за действиями нынешнего носителя против неизвестной техники Великого Учихи, почувствовал…

Бросившись к Хокаге на всей возможной скорости, Узукаге успел в последний момент.

Он не знал точно, какой именно будет атака, да и не мог знать. Все, что у него было — смутное подозрение о стороне атаки. И все, что он мог в этой ситуации — банально закрыть эту сторону чем-нибудь, что будет менее ценно, чем жизнь Третьего Хокаге в этой битве.

И поэтому он закрыл Хирузена собой.

— Н-Е-Е-Е-Е-ЕТ! — одновременно закричали Мадара с Хирузеном.

А старый Узукаге уже заваливался лицом вперед, обагряя Хокаге своей кровью.

— Господин Хокаге! — донесся до Хирузена, вдруг, искаженный голос престарелого Иного Яманака. — На Коноху напала Страна Неба!

— Вам шах и мат, — оскалился Зак, получив от радиста данные. — Если не можешь точно выиграть на одной доске — сжульничай и вдарь ему по голове второй! Это же так в духе Математика Боя!

А Третий Хокаге, тем временем, проверив лишь, успели ли уйти ученики Сенсомы, выдернул отряд телепортом. Окровавленные Сенсома, Тоширо и Данзо упали сразу. Мито подбежала к ним, готовая помочь, как и Озин.

А Хокаге смотрел в окно своего кабинета, в котором виднелось небо Конохи, заполненное летунами Страны Неба.

Фронт с Ветром был проигран.

Обещание

— Не меня! — раздраженно отмахнулся от подскочившего, было, Озина.

— Займись… Тоширо… — прохрипел Сенсома, в свою очередь, сплевывая кровь. — Мы… в порядке.

Тяжело опершись на левую, самую здоровую, руку, Математик Боя попытался было встать, но дрогнул и завалился на пол вновь. Данзо, стиснув зубы, смотрел на друга детства и сжимал чудовищную рану от отрубленной руки. Хирузен, казалось, не обращал на них никакого внимания, смотря только в окно своего кабинета.

— Узукаге… — Озин припал к телу поверженного Узумаки и стиснул зубы в бессильной злобе. — Мне не хватит чакры, чтобы залечить такие раны!

Мито, стоящая позади него, опустилась на колени и положила свои руки на его плечи. Ее все еще потряхивало от остатков чакры Девятихвостого, которой в теле куноичи сегодня был явный переизбыток. Однако, выражение лица у нее было твердым. Когда она коротко выдохнула фразу-активатор, Печать Силы Сотни на ее лбу расцвела цветком, но окутала узором не только ее тело, как это делала Печать Сенсомы, а еще и тело Озина.

— Я дам чакру, — сказала она, отстраненно смотря на раненого отца. — Приступай к работе.

— Озин, — хрипло гаркнул, все так же стоящий ко всем спиной, Хирузен. — Тебе хватит этой чакры?

— Да, — Цубаки кивнул длинноволосой головой и судорожно выдохнул. — Должно хватить.

— Сенсома, Данзо, продержитесь?

От сосредоточенного и мрачного голоса Хокаге даже у Данзо по спине прошел холодок. Сенсома прищурился левым глазом, закрыв правый насовсем, чтобы уменьшить головокружение. Нет, слишком много крови он потерял и слишком много ранений перенес. Сейчас он просто не в состоянии принимать взвешенные решения.

— Помоги мне, — попросил Сенсома друга. — Чуть-чуть…

Сарутоби тут же сделал длинный шаг к лежащему на полу другу и склонился над ним. Пара простых печатей и легкое «дуновение» чакры, и Сенсома почувствовал, как ему становится легче.

И тут же воспользовался этим, чтобы потерять сознание.

— Этого хватит на некоторое время, — тут же убрал руки от его груди Хирузен. — Я пришлю к вам кого-нибудь, как только будет возможность. Держитесь.

— Хочешь сражаться в одиночку? — встрепенулся Данзо, не забывая прижимать рану. — Постой, возьми меня! Пусть я и ранен, но биться могу!

— Защита деревни — долг Хокаге, — покачал головой Хирузен, выпрямляясь. — Просто переждите. Я справлюсь.

* * *

— Стихия Дерева: Цветение небес!

Юки Томура сложила печати, и в небо, заполненное солдатами противника, тут же устремились десятки упругих ростков с острыми окончаниями, мешая полету, раня и даже убивая некоторых врагов. Еще одна серия печатей, и дома, на которые передовой отряд противника обрушил залп фуин-взрывов, закрывают уже не ростки, а полноценные молодые деревья с твердой корой.

Небольшая группа летунов засекла куноичи, так сильно осложняющую им жизнь, и тут же направилась к Юки. Следуя их примеру, к молодой женщине стали стягиваться силы противника, не связанные боем в данный момент. Томура усмехнулась и послала во врагов целый град техник различных геномов. Конечно, запасы ее чакры не бесконечны, но на одного летящего противника много сил и не надо — достаточно повредить его летательный аппарат, и он будет выведен из строя.

Гораздо хуже дела обстоят с десантом…

Оглушительно рыча, на крышу, с которой Юки вела обстрел, запрыгнул крепкого телосложения шиноби. Он выглядел так по-звериному, что его можно было бы принять за выходца из клана Инузука, но Юки знала — ни у кого из клана кинологов никогда не будет чакры, подобной той, которой сейчас фонтанировал ее враг. Это была темная чакра, дарующая своему хозяину могущество, взамен рассудка.

Шиноби подскочил к ней, намереваясь навязать ближний бой, но его в самый последний момент перехватил молодой беловолосый парень, закрывший Юки своими быстро отросшими и затвердевшими волосами. Мужчина отшатнулся, ударившись о неожиданную преграду, и Джирайя тут же смягчил волосы, продирая сквозь них руку с маленьким листочком фуин. Быстро! Измененный шиноби не успел среагировать на тонкую подростковую руку, налепившую ему на живот печать. Еще миг, и тело врага покрыла вязкая жидкая масса, странно переливающаяся на солнце.

— Есть! — воскликнул Джирайя, отбрасывая волосы за спину и складывая печати. — Стихия Огня: Огненный… Чих!

В коротком и слабом выдохе исторгнув изо рта пламя, юный шиноби поджег тело пользователя темной чакры, покрытое горючим. Противник зарычал пуще прежнего, но-таки отшатнулся назад, из-за чего поскользнулся на все том же горючем и упал с крыши на улицу.

Юки, быстро сложив печати, похоронила его под корнями деревьев.

— Ошими цел? — взволнованно спросил Джирайя, повернувшись к Юки.

— Конечно! — Томура, не отвлекаясь на парня, продолжила сыпать ниндзюцу. — Они вместе с соседями в подвале! Где Цунаде?

— Цунаде!

Девичий крик, никак не походивший на крик отчаяния и страха, они услышали одновременно. Но вот увидеть последнюю из рода Сенджу первой удалось Юки — додзюцу, сверкающие на ее лице, давали ей огромное преимущество в городском бою.

Цунаде смело отбивалась сразу от трех шиноби Неба, причем один из них был пользователем темной чакры. Однако, не смотря на решимость на лице и яростные выкрики, девушка очень быстро сдавала позиции врагам — она только-только забралась на крышу одного из самых высоких домов Конохи, чтобы получше осмотреться, как ее тут же взяли в оборот. И, как назло, ни одного опытного шиноби-союзника поблизости!

— Не зевай, — донеслось до Джирайи потустороннее, а мигом позже мимо пролетел Дан, светящийся голубым.

Техника напарника Джирайи была настолько поразительная, что приемный сын сильнейшего шиноби в Стране Огня даже не завидовал — это было бы сродни зависти силе своего приемного отца! С помощью Техники Трансформации Души, уникальной в своем роде и подвластной только Дану, он мог в прямом смысле управлять своей душой, а через нее — телами противников.

Вот и сейчас, превратившись в синий сгусток энергии от набранной скорости, Дан врезался в тело измененного темной чакрой шиноби и прошел насквозь. Но не полностью, а так, чтобы занять его. Мгновение, и один из двух оставшихся противников Цунаде получает мощнейшую оплеуху, никак не ожидая атаки со стороны союзника. Третий шиноби успел среагировать, но ему не повезло — последняя из Сенджу подобралась с удачной позиции и со всей силы влепила ему кулаком по груди, отправляя в долгий последний полет.

Вышедший из тела врага, мгновенно погибшего от этого, Дан махнул рукой Юки и Джирайе и что-то сказал Цунаде.

— И все-таки, это плохо, — пробурчал сам себе Джирайя, пряча радость от спасения друзей.

Но это и правда было плохо. Коноха, ведущая войну на несколько разных фронтов, была сильно ослаблена. Конечно, в ней все еще жили и готовились к битвам сильные шиноби, но их было недостаточно для приемлемой победы в таком сражении. Да, граждане Страны Огня сильны, и они бы смогли отбиться от этого нападения, но ценой стольких жизней, что куда разумнее — сдаться в плен. Именно поэтому из Конохи до последнего момента не выходили ее сильнейшие защитники — Хокаге и Джинчурики. Они всегда были наготове, и враг, который посмел бы сунуться на их территорию, очень сильно пожалел бы об этом.

Но сейчас ни Хокаге, ни носительницы Девятихвостого Биджу нет! Старик-Сарутоби и бабуля Мито покинули деревню для того, чтобы присоединиться к старику-Сенсоме в его битве. Судя по обмолвкам, которые слышал Джирайя, его приемный отец сражался с целой армией, возглавляемой самим Мадарой Учиха.

Если это так — их ждут тяжелые времена.

— Нет, смотрите! Смотрите! — воскликнул кто-то с улиц.

На голос неосторожного горожанина тут же метнулась тень летающего шиноби, но она не успела проделать и половины пути — огромный сюрикен сбил летуна на невообразимой скорости!

И сюрикенов становилось все больше. Более того — самым прытким и сильным врагам доставались «железки» заряженные стихийной чакрой. Потом в дело пошли и обычные техники, а еще минутой спустя Джирайя увидел наконечник знакомого адамантитового посоха…

— Старик Сарутоби! — воскликнул обрадованный парень, приветствуя учителя.

И это правда был он. Неотвратимо и повсеместно Третий Хокаге не просто давал нападающим бой — он их уничтожал, и делал это с такой скоростью, что неглупые вражеские командиры почти сразу же приказали своим людям отступать! Но пока они были в Конохе, их жизни были в руках ее правителя.

Техники кланов Абураме, Инузука, Акимичи, Нара и Яманака, а также многие другие просто сыпались на головы беспорядочно отступающим летунам. Хирузен не стеснялся орудовать и голыми руками, буквально за мгновения перемалывая всех шиноби, рискнувших подойти к нему поближе.

Коноха была отбита, Третий Хокаге защитил ее.

— Но почему он вернулся? — задумчиво прошептал Джирайя, заметив необычайно серьезное и мрачное выражение на лице учителя, когда он пронесся рядом. — Они смогли одолеть Мадару?

— Джи, бегом! — Цунаде и Дан приземлились на ту же крышу, на которой стоял парень. — Сенсома! Он в кабинете учителя! Он ранен!

— Не может быть! — воскликнула Юки за спиной Джирайи и бросилась к Резиденции первой.

* * *

— Мы… победили? — ошарашенно спросил пустоту джонин Страны Ветра, только-только собиравшийся наброситься на непобедимого Математика Боя со спины.

Он не ждал успеха в своих действиях, он просто выполнял приказ. Безумный шиноби из Страны Огня убил двоих его друзей и ранил третьего, так что этот джонин не питал иллюзий — эта атака скорее всего стала бы последней в его жизни.

Но Математик Боя исчез, как исчезли и все те шиноби, что пришли к нему на помощь вместе с Третьим Хокаге.

— Победа! — закричал кто-то справа.

— Мы победили их! — закричали сзади.

— ПОБЕДА-А-А-А!

Шиноби Первой Армии Страны Ветра кричали, беззвучно плакали и радовались победе, так неожиданно навалившейся на них звуком догорающего пламени от техник и редкими всполохами молний. Они выжили, хотя, казалось бы, сделать это в подобных условиях было невозможно. О, определенно, этот день станет знаковым в истории их Страны, и уж точно одним из самых важных в истории каждого из них…

Молодая Казекаге, утирая с алых губ кровь, осмотрела свои войска.

Почти половину ее солдат отряд элитных шиноби Конохи вывел из строя. Удивительно, но убитых было не так уж и много — всего около тысячи бойцов. Остальные были ранены или обездвижены. Впрочем, Коноха в этой войне вела себя очень мягко по отношению к противникам, если сравнивать с тем, что было на Первой Мировой. Чие видела это — Сенсома не ставил цели уничтожить ее армию, он лишь побеждал здесь и сейчас. О, конечно, это не значит, что грозный Математик Боя поддавался солдатам Песка, нет — он просто не убивал всех подряд. Кого-то ему было выгоднее сразу обездвижить, кому-то сломать ногу, и лишь немногие действительно должны были быть убиты для того, чтобы его действия на поле боя были максимально эффективны.

— Победа! — радостный Эбизо широко улыбнулся сестре, пряча за спиной переломанную руку.

— Еще нет, — мотнула головой Казекаге, собираясь с мыслями.

Сейчас не время праздновать. Мадара сильно ранен, а его ученик ранен и того сильнее. И они тут — в окружении целой армии шиноби, прошедших через тяжелейшую битву.

Но тогда почему Чие чувствует такое напряжение?

Потрепанные Учихи собрались вместе с наемниками Страны Неба и Заком возле штабной палатки. Там же Чие без удивления обнаружила сына — Шиццу благоразумно держался подальше от боя, но все равно остался там, где его можно было лицезреть с максимальным удобством.

Казекаге отмахнулась от радостного генерала, подошедшего к ней, и решительным шагом направилась к главной палатке. Сейчас за ее плечами сила. Наверное. В любом случае, она способна на диалог, если не на равных, то близко к этому. И, к тому же, у них же нет причин расторгать перемирие прямо сейчас, верно?

— Поздравляю с прекрасной битвой, — начала Чие, подойдя к Мадаре и «поклонившись кивком», как равная. — И тебя, Зак, — холодный взгляд упал на молодого стратега. — Твой план сработал идеально.

— Математик Боя проиграл, — Зак широко усмехнулся и пожал плечами. — На этом закончим. В следующий раз я хочу другую доску.

— Наше перемирие окончено? — Чие напряглась. — Но силы Огня еще не разбиты — мы только получили шанс. Любое промедление уже будет стоить нам преимущества, но если вы уйдете — это будет провал.

— Мы не уйдем, — тихо, но веско, вмешался Мадара. — По крайней мере, не просто так.

Один красноречивый взгляд потемневших от деактивации Шарингана глаз, и Чие поняла, чего хочет Великий Учиха. Он смотрел прямо на свиток с запечатанной в нем куклой — Даром Рикудо Миру. И точно таким же взглядом Зак одарил Эбизо, поигрывая офицером черных.

— Императору очень важны эти предметы, госпожа Казекаге, — пояснил офицер Страны Неба, стоящий за спиной у шахматиста. — У нас договор с господином Мадарой, так что в этом вопросе он на нашей стороне. Прошу вас не делать глупостей — мы вовсе не собираемся отнимать артефакты силой в обмен ни на что. Ваш товар перед вами — победа над Огнем на этом фронте. Цена вам известна.

— Математик Боя восстановится от ран меньше чем за пару месяцев, — процедила Чие, ощущая как накаляется обстановка вокруг. — Только не говорите, что Страна Неба и господин Мадара будут поддерживать нас до самого окончания войны — я не поверю! А потом Сенсома вернется, и все вернется на круги своя. Нет, даже хуже — ведь у нас не будет оружия, которое способно хоть что-то противопоставить его сокрушительной мощи.

— Это решаемо, — улыбнулся Зак. — Поверь мне, Чие, через месяц у всех Великих Стран появятся дела поважнее, чем отвоевание своих земель. Им бы выжить… Ну и разумеется, Император не направит свой гнев на бывших союзников. Соглашайся. Это — мудрый ход.

— Да, Чие, не глупи, — Изуна ободряюще улыбнулся молодой Казекаге. — Поверь, мы все хотим остаться союзниками, хотя бы до окончания этого дли-и-инного дня. Соглашайся на их условия, и, обещаю, я помогу твоей армии лично.

— Изуна!.. — рыпнулся было Мадара.

— Это будет забавно, — осадил его младший брат. — К тому же, кроме одного обладателя Мангеке Шарингана, там больше никого толкового нет. Полнейшая безопасность. Даже ребенок будет будто на прогулке. А ведь кругом война…

Недвусмысленный намек самого легкомысленного, с виду, Учихи, Чие поняла сразу же. Шиццу стоял рядом с ней, но что стоит этому улыбчивому молодому парню убить ее ребенка до того, как Казекаге среагирует?

— «И почему я вообще согласилась сотрудничать с этими людьми?» — промелькнуло усталое в голове. — «Впрочем, не дури — потому что они могут дать тебе победу. Тебе и твоим людям. И это — закон мира шиноби — делай все для своих и ничего для других.»

— Очевидно. Я согласна.

* * *

Силы Страны Неба, неожиданно вторгшиеся в Коноху посреди решающей битвы на фронте с Ветром, были разбиты за неполные десять минут после возвращения Хокаге. Будто матерый волкодав, вошедший в курятник и обнаруживший в нем лис, Сарутоби Хирузен раздавил большую часть вражеских шиноби, не почувствовав достойного сопротивления. Его встречали криками радости и облегчения. Бога Шиноби, победителя, Хокаге…

Но у этого была и оборотная сторона — с фронта приходили все новые и новые вести. Орочимару Ясягоро, Майко Инузука и Фугаку Учиха благополучно предупредили командующего Рокуродо о приближении опасности. Своей властью, престарелый воин смог-таки выдернуть из битвы второго командующего — Кагами Учиху, и отправить его в Коноху вместе с самыми дееспособными бойцами — теми, кто действительно мог добраться до родной деревни, уйдя от преследования наседающих врагов.

Сам Рокуродо, как и все юхеи, раненые и просто находящиеся «не в форме» шиноби, остался в главном лагере Страны Огня, намереваясь дать противникам последний бой.

— Хрен им, а не блицкриг по землям моей родины! — воодушевлял решительных солдат на бой Рокуродо. — Эти хреновы ублюдки думают, что уже победили нас! Давайте покажем им, ребята, как охренительно они ошибаются! Если кто-то из вас когда-нибудь в жизни хотел стать героем — радуйтесь! Сегодня все мы умрем героями!

И они умерли. Героями. Задержав силы противника в четыре раза дольше необходимого. Благодаря решительным и самоотверженным действиям командующего Рокуродо, Коноха успела выставить перед набирающей скорость армией Ветра достойные войска и остановить ее продвижение вглубь земель Страны Огня.

Тоширо выжил, но Озину каждый день приходилось буквально сливать всю свою чакру ему — так плох был Узукаге. Неизвестный материал оружия, которым его поразили, и его общая старость, не помогали в излечении от чудовищной раны. Однако, умирать Узукаге не собирался. Пока.

Данзо, получив необходимую помощь, заперся в казематах Корня, изредка посылая своих людей к Хирузену и докладывая о результатах работы. Корень, ставший военной полицией, показывал себя с лучшей стороны, даже при условии, что его глава уже который день носу не высовывал из своих излюбленных темных подвалов.

Хирузену приходилось тяжело. Его Коноха — его мечта и дело жизни, переживала тяжелые времена. Фронт с Ветром еле держался, да и то только потому, что суновцы спешно укреплялись на уже занятых позициях, не стремясь слишком сильно продвинуться вперед. Пока. Остальные фронты держались уверенно — как и должны были, более того, на них сформировались подвижки — очень уж сильно обеспокоило остальные Великие Страны нападение на Скрытое Селение Огня. Райкаге уже второй час напрашивался на переговоры…

А Сенсома Томура… Чувствовал, что находится в подвешенном состоянии.

— Не прижимай его слишком сильно, — вздохнула Юки в который раз, поправляя руки мужа. — Вот так, нежнее. Это тебе не оружие и даже не ученик — это твой ребенок. Будь добр — не ломай его.

— Это не так-то просто… — признался перерожденный, смотря сыну в глаза.

Маленький. Такой маленький и беспомощный. Его ребенок.

Сенсому обуревала радость, гордость и счастье. Он стал отцом прекрасного сына и был мужем чудесной жены. Верные друзья, положение — все в его жизни было так прекрасно, будто бы он попал в рай.

Однако, общее положение дел пригибало к полу. В особенности от того, что именно из-за его поражения все так и обернулось.

Сенсома ни от кого не скрывал, что проиграл ту битву. Конечно, с Мадарой, Изуной, Карумой и другими он в бою держался и даже побеждал, но, как оказалось, эта битва была куда сложнее банальной драки между шиноби, превосходящими уровень Каге. И он ее проиграл, доминируя кулаками и забыв о разуме.

Это был не Мадара. Тот, кто напомнил сильнейшему в мире шиноби горечь поражения был изворотлив и хитер. Великий Учиха не был обделен этими качествами, но он не ставил их в абсолют. А вот неведомый стратег, так ловко организовавший каждое событие в той битве, явно понимал, что значит «победа в битве». Не смерть противника, но его поражение…

И вот, Сенсома вновь был здесь. У дверей этого самого кабинета.

— Заходи, — донесся до него голос Хокаге.

Не удивившись (похоже, все Хокаге знают, что происходит за их дверями), Сенсома толкнул дверь и вошел в кабинет друга. Тут почти ничего не изменилось — только накурено было больше обычного.

— Мы… не проигрываем? — в голосе Сенсомы прорезалось легкое удивление.

Это просто — понимать, какие думы занимают голову человека, если ты знаешь этого человека большую часть своей сознательной жизни. Так и Сенсома понимал, когда дела Конохи и всей Страны Огня в мире хороши, а когда им грозит опасность. Все дело, конечно же, в том, что перерожденный отлично разбирался в настроении своего давнего друга.

И сейчас Хирузен был… обеспокоен. Не паниковал, не скрежетал в ярости зубами и не сдался (чего бы он и не сделал, впрочем), а лишь обеспокоился.

— Из легкой и победоносной, война превратилась в конкурентную, — Сарутоби пыхнул трубкой и с прищуром посмотрел на Сенсому. — А ты думал, что проиграв одну битву, мы проиграем и всю войну?

— Хочешь сказать — поражение на фронте с Ветром по нам не ударило?

— Ударило. Но не сломило. Более того, очень скоро мы ответим. Наши силы плавно покидают фронт с Землей — у Цучикаге и Райкаге нашлось, о чем со мной поговорить, и в чем меня убедить. Если кратко — нейтралитет. Вода и Ветер — враги, но Земля и Молния — нет. Это позволит нам сосредоточиться на более важных вещах.

— Не думаю, что хочу во все это лезть, — отмахнулся Сенсома. — Я месяц отлеживался и набирался сил. Ну и хорошего настроения, конечно, пока не читал рапорты о политике. Просто скажи мне — куда мне пойти и кого прикончить?

— Ты вновь стал так самоуверен? — кривая усмешка призраком скользнула по лицу Хокаге, а после он примиряюще поднял руки. — Я не хотел бы давить на тебя, но… Сильнейший — не значит — всемогущий.

Сенсома усмехнулся и посмотрел в окно. На Коноху. На свою деревню, где у него есть друзья, семья и ребенок. Даже два ребенка, если считать приемного непоседу, рвущегося на фронт. Здесь — его душа. И он не может позволить никому навредить ей.

— Думаю, это самое время для обещания, — Сенсома задумчиво потер подбородок. — Хирузен. Я обещаю тебе, старый друг, что больше я никогда и никому не проиграю. В битве силы или разума — тот, кто выйдет против меня, ни за что не сможет победить. Никогда.

— Это обнадеживает куда больше нытья о твоем нежелании лезть в политику, — усмехнулся Сарутоби. — Что же, тогда слушай. Страна неба сотрудничает с Континентом, а это значит, что Страну Света можно назвать противником мира шиноби. Я, Цучикаге и Райкаге направили туда наши официальные прошения, и правитель Света ответил нам. Мы получили право отправить туда своих людей — по одному отряду от каждой Страны. Понимаешь, что это значит?

— Что мне нужно знать об этом?

— Очень много всего. Но я начну по порядку…

Брифинг о Стране Света

Страна Света, Континент — закрытая от мира шиноби страна, о которой даже Дайме Великих Стран знают катастрофически мало. Почему так исторически сложилось, в мире шиноби неизвестно, пожалуй, никому. Еще во времена Сенгоку Дзидай, кланы, борющиеся за господство в мире в ожесточенной войне, предпринимали попытки получше изучить эту загадочную страну, но терпели неудачу раз за разом.

Во-первых — потому что им мешали конкуренты. Стоит только одному, даже самому могучему, клану заинтересоваться Страной Света и направить туда своих агентов, как кланы-соперники тут же устраивали ответные вылазки, как на сам ослабевший клан, так и на его агентов, направляющихся на Континент. Почему его земли не были изучены до великой войны кланов, остается загадкой — просто так исторически сложилось.

Но было и второе — причина, по которой даже успешные внедрения агентов-шиноби на Континент заканчивались неудачей. И причина эта была в том, что никто из ушедших в Страну Света шиноби не возвращался. Ни один. Никогда. Даже подготовленные отряды могучих кланов Учиха и Сенджу, редко-редко прорывающиеся на таинственный Континент, не могли доставить сведений о нем, так как их больше никто и никогда не видел.

При этом, Страна Света вела с миром шиноби умеренную торговлю. Ее жители не пытались проникнуть в мир шиноби самостоятельно и никогда не отвечали положительно на приглашения «в гости». С виду — обычные люди, без задатков шиноби. Разве что одежда отличалась некоторой пестростью и даже вычурностью, и перерожденный, пару раз встретившись с торговыми представителями Континента (миссия среднего ранга, как для джонина), даже оценил подобный стиль одеяний как нечто фэнтезийное — будто из сказок из прошлой, уже основательно подзабытой, жизни.

Но это все знал каждый шиноби. Общие сведения о Континенте — не тайна, но и не самая расхожая тема — не любят среди пользователей чакры вспоминать о месте, в которое им путь заказан.

А вот Сарутоби Хирузен, как Третий Хокаге и глава клана Сарутоби, знал о Стране Света чуточку больше обычных смертных.

— С появлением Какурезато и определением Пятерки Великих Стран, Континентом перестали интересоваться так явно — у нас и без него веселья было много, — говорил Сенсоме Хирузен, окончив вступительную часть и освежив в памяти друга общие данные. — Вялая торговля, как для дел с целым континентом… Да и все, пожалуй.

— Как-то странно, что во время Первой Войны никто не озаботился Страной Света, — Сенсома постучал пальцами по столу. — Враги могли искать там оружие, чтобы сокрушить Страну Огня, а Тобирама-сенсей просто обязан был искать нам спасение. Где угодно. И если уж он создал и использовал Эдо Тенсей…

— Ты прав, — Хирузен откинулся на спинку кресла. — Тобирама-сенсей отправил на Континент отряд воскрешенных-добровольцев. Из самых тяжелораненых джонинов. И у них даже вышло достичь запретных земель…

Хокаге с удовольствием замолчал, паузой дразня старого друга, но Сенсома на «торгашеские» штучки Сарутобине повелся — слишком уж хорошо он их знал. Однако, это не помешало ему думать.

Отряд воскрешенных под контролем Тобирамы в Стране Света. Что могло произойти, раз Континент все еще не объявил всему миру шиноби войну, и почему в Конохе даже самые высокопоставленные лица (к коим Сенсома относил и себя) не получили какой-то принципиально новой информации о неведомых землях?

Ответ один — воскрешенные не получили никакой информации.

— Они просто рассыпались прахом, ступив на земли Страны Света, — произнес Хирузен, увидев в глазах друга понимание. — Вот так просто. Взяли и рассыпались. Тобирама-сенсей потерял над ними контроль в тот же миг. И больше не лез на Континент — у него были дела поважнее. Не знаю, что пытались провернуть другие Великие Страны, но, думаю, они тоже пытались приоткрыть завесу тайны. И едва ли успешно.

— И ты хочешь послать сильнейшего своего подчиненного в Страну, из которой никто и никогда не возвращался? — Сенсома скептично выгнул бровь. — Я тронут столь высоким обо мне мнением господина Бога Шиноби, но ты явно что-то недоговариваешь.

— О, все лежит на поверхности, и я даже сказал об этом в самом начале, — Сарутоби обезоруживающе улыбнулся. — Страна Света дала нам разрешение ее изучить.

Сенсома помнил это, но ему было важно, чтобы друг сказал это сам. Точно. И без ненужных трактовок. Иногда Хирузен слишком увлекается всеми этими политическими играми, и даже ему, Математику Боя и Директору Академии приходится лавировать между хитростями и уловками старого друга, вместо того, чтобы нормально, по-человечески, поговорить.

Впрочем, Сенсома уже привык.

— Ладно, я понял — они не будут препятствовать нам в нашем изучении их земель, — Сенсома щелкнул пальцами. — Что означает, что всех шиноби, побывавших там до этого, они убирали сами. Или не убирали, а противились их там нахождению иначе. Неважно. А значит… они сильны.

— Замечательный мозговой штурм, — Хирузен саркастично хлопнул в ладоши. — Только учитывай одно «но», которое известно даже самым младшим ученикам в твоей Академии, дражайший Сенсома. В Стране Света. Нет. Шиноби.

О да, это был еще один из тех фактов, о которых знали все. Именно поэтому таинственный Континент был… очень странным местом. Шиноби хотели попасть туда, зная, что конкуренции им не будет, но терпели неудачу раз за разом, а потому хотели разгадать загадку еще сильнее. И, вместе с тем, зная, что других воинов-пользователей чакры в мире, кроме как в мире шиноби, нет, не так уж и рьяно стремились на Континент. Странное дело, но люди вообще странные существа.

Особенно те, кто может использовать чакру.

— У тебя есть хоть капля полезной и неизвестной никому информации, Хирузен? — Сенсома добавил в голос легкое укоризненное раздражение. — Пока что наш разговор, а точнее — выдача задания, выглядит пустой болтовней о сказке, которую великий Третий Хокаге разрешает мне потрогать. Неужели клан Сарутоби так мало знает о своих партнерах?

— О, отлично, ты заговорил как прожженный политик — щепотка пренебрежения, намек о трате времени и камень в огород моего клана, назначу-ка я тебя полноценным послом Страны Огня на Континенте, — Хирузен широко оскалился. — Или лучше сделать тебя послом всей троицы соблюдающих нейтралитет Великих Стран?

* * *

Аоки Учиха и Дато Хьюга безмолвно и бездвижно сидели в тайной нише, соединенной с кабинетом Хокаге. И пусть за их масками АНБУ глаз было не видно, каждый из них понимал, с какой неприязнью смотрит на него «напарник». Впрочем, назначение на должность личных телохранителей Третьего Хокаге не позволяло двум элитным джонинам вульгарно цапаться на рабочем месте, а потому неприязнь была только во взглядах и мыслях, но не в действиях и даже не в фразах.

Обычно шиноби АНБУ из кланов Хьюга и Учиха находились на потолке кабинета Хокаге под прикрытием хенге, но в некоторых случаях им приходилось отсиживаться в специальной нише. Случаи были редки и уникальны — такое происходило, когда Хокаге вел разговор о чем-то, чего нельзя было слышать даже самым верным бойцам, расписавшимся кровью на фуин-клятвах. При этом, вести такой разговор Хокаге мог лишь с теми, кому доверяет чуть больше, чем самому себе, а таких людей было… двое.

Конечно же Данзо Шимура — глава Корня и ближайший советник Хокаге. И Аоки и Дато друг друга не переваривали, но все равно сто из ста раз сходились во мнении, что Данзо-сама — страшный и неотвратимый как смерть. Мало того, что он лично был одним из сильнейших шиноби в мире, так еще и организация Корень, которой он руководил, внушала ужас и трепет всем, кто хоть что-то о ней знал. Аоки и Дато знали и всей душой надеялись никогда в нее не вступить. Иначе их взаимная и такая теплая неприязнь уйдет не только из взглядов, но даже и из мыслей.

Вторым человеком был Математик Боя, и многие из АНБУ и советников откровенно этого не понимали. Конечно, Сенсома, из молодого клана Томура, был великим воином, можно даже сказать — величайшим, а так же — другом Хокаге с самого детства. Но были в его биографии и темные пятна, такие как обучение у Мадары Учихи — Великого Отступника, и женитьба на Юки, взявшей фамилию мужа, но в девичестве бывшей Цубаки. Не те строки в личном деле, что делают его безупречным. Плюс ко всему — Биджу-Треххвостый, как и любой другой чакродемон, делающий владельца слегка… нестабильным. Но даже так, великому и доблестному Математику Боя можно простить многое, но люди не понимали, почему ему идет такое колоссальное доверие со стороны Хокаге в политических делах, в то время, как сам Математик Боя политики сторонится, как мирной жизни!

И, тем не менее, он внутри, а они снаружи…

Вдруг, вялые мысли телохранителей разогнал бешенный порыв чакры, такой, что им, при желании, можно было снести человека с ног! И его очаг был явно в кабинете Хокаге!

— Прием, нападение на господина Хокаге! — тут же активировал переговорную печать на плече Аоки.

Дато, в свою очередь, активировал Бьякуган и охнул:

— Эти двое… Там слишком много чакры — я не могу их разглядеть!

— Ну она хоть агрессивная? — рыкнул Аоки, подвигая Хьюгу плечом и уже выдавливая закрывающую нишу фанеру.

— Она чудовищная!

Двое телохранителей вывалились из своей ниши в самой спешной спешке и тут же подскочили к Хокаге! Вернее, попытались подскочить — сила чакры Хокаге и Математика Боя была так велика, что двое элитных джонинов лишь приблизились к ним на пару шагов, и дальнейшее продвижение было еще труднее.

Но главное было не это. Главным было то, как спокойно и даже дружелюбно смотрели друг на друга великие Боги Шиноби, давя все вокруг чакрой, жаждущей разрушать и уничтожать. Вот заскрипела трубка в руках Хокаге. Один короткий вздох, и невидимое давление, оказываемое на нее, спадает. Вот затрещали очки Математика Боя. Он лишь невозмутимо поправил их, и треск тут же остановился.

— Ты халтуришь, — заметил Хирузен.

— Ты даешь повод, — парировал Сенсома.

Аоки вдохнул, было, побольше воздуха в грудь, намереваясь что-то сказать, но последовавший за словами Хокаге и Математика выброс чакры попросту прижал его к земле!

И тут в кабинет ворвался штурмовой отряд, вызванный Учихой в самом начале. Сенсома Томура с легким удивлением оглянулся, осматривая силы, пришедшие в кабинет, дабы спасать Хокаге, и удовлетворенно хмыкнул. Сам Хокаге недовольно пыхнул трубкой, и тут же все давление чакры в кабинете спало.

— Кто вообще придумал эти тупые предписания, капитан Аоки? — с притворным сочувствием вздохнул Сарутоби Хирузен.

— Г-господин Данзо, — ответил Учиха, бледнея.

Только сейчас до него дошла вся абсурдность ситуации, в которую он попал.

— Ну хорошо, — Хокаге затянулся и вперил в него тяжелый взгляд. — Подумайте сами. У меня в кабинете идет разговор на высочайшем уровне секретности. Самом высочайшем. Даже Дайме не может присутствовать на подобном разговоре. Как минимум это означает, что собеседнику я доверяю даже свою жизнь. Ладно, опустим вопрос доверия — каждый может предать. Скажите мне, капитан, что АНБУ может сделать, чтобы остановить Математика Боя?

— Вы мне льстите, господин Хокаге, — усмехнулся упомянутый Бог Шиноби.

— А ты вообще пока молчи, — отмахнулся Хирузен. — Капитан, в подобной ситуации вы можете лишь сообщить о происшествии главам кланов, «господину» Данзо и остальным элитнейшим шиноби, большинство из которых — наши с Сенсомой одноклассники. И все. Дождавшись их, можете попробовать помочь им в бою, но уверяю вас — с съехавшим с катушек Сенсомой вы не помощники — будете только мешать. О, есть и третий вариант. Уверен, вы бы высказали его, дай я вам слово, но я не дам его. Так что же вам делать, если вдруг врагом окажется не Сенсома? Если кто-то, вдруг, нашел способ вмешаться в наш с ним приватный разговор и напал на нас. Что бы вы сделали тогда, капитан, как умный и ответственный шиноби АНБУ?

— Убежал бы подальше и подождал, пока вы разберетесь с таким глупым врагом, что решил напасть на двух сильнейших шиноби в мире, — нашелся Аоки, вытянувшись в струнку.

— Правильно, — улыбнулся ему Хокаге. — А теперь, я попрошу вас оставить нас. Мы еще не закончили наш разговор.

* * *

— В следующий раз я думаю врезать тебе, — усмехнулся Сенсома, когда шиноби ушли. — Ну правда, Хирузен, ты можешь хоть час забыть о политике и просто говорить, как нормальный человек?

— Я тебя тренирую, скажи спасибо, — не остался в долгу Хокаге. — Тебе и правда помогут эти разговоры на Континенте, и ты правда будешь послом.

— Ладно, я переживу, — Сенсом нетерпеливо махнул рукой. — У тебя есть хоть-что нибудь интересное, ха? Хотя бы капля новой информации.

— О да. Как раз капля и есть.

Хокаге многообещающе улыбнулся и полез под стол. Кряхтя и показушно жалуясь на сидячую работу, Сарутоби шарил рукой в (как Сенсома понял по звукам) какой-то коробке, придирчиво выбирая, что именно ему оттуда достать.

— Вот оно! — наконец воскликнул Хокаге, бросая на стол перед Сенсомой простейший медный амулет. — Это — та самая капля!

Сенсома придирчиво осмотрел амулет, не находя в нем ничего интересного. Обычная медная игрушка — украшение, причем не самое красивое. Ни чакры, ни каких-то особенных запахов. Более того — медь не чакропроводная. Внешне выглядит довольно старой, и видно, что вещица побывала во многих руках, но это тоже ни о чем не говорило.

— Ладно, — сдался Сенсома. — Показывай.

Не тая улыбки превосходства, Сарутоби взял амулет и выставил его перед собой. Нежно проведя по его граням рукой, он что-то шепнул, и медное украшения мягко, но настойчиво, засветилось. Ровный зеленоватый свет, исходивший от него, был не механическим. Сенсома чувствовал нечто, подобное чакре, исходящей от амулета, но никак не мог догадаться, что именно он чувствует.

— Это похоже на… природную чакру, — решил, наконец, он. — Но это и не она, в то же время.

— Не она, — кивнул Хирузен, убирая амулет. — Узумаки пришли к выводу, что это — лишь часть составляющих природной чакры. Какая именно — понять сложно, но они точно уверены — на землях Страны Света им было бы куда легче разобраться в устройстве этого прибора. Что значит, что в мире шиноби существует нечто такое, что… непохоже на то, что есть на Континенте. Тфу, как-то глупо сказал…

— Откуда это у тебя?

— Один из торговцев Страны Света несколько десятков лет назад… — Хирузен задумался. — В общем, он умер от какой-то болезни прямо на руках у моего дедушки. Дедушка был тем еще хитрюгой, и сумел стащить этот амулет. Хотелось ему, похоже, разузнать о мире за океаном побольше. В общем и целом, он разобрался, как работает этот свет, но… Большего не добился. Позднее, отец относил амулет и к Узумаки, как я уже сказал, и к другим специалистам, но никто ничего путного не сказал. Кроме одного, но ты и так это понял. Это — не чакра. Но что-то другое…

— Что-то, что похоже на природную чакру, — кивнул Сенсома. — Отлично, радует то, что у меня есть первый вектор поисков — узнать побольше о местной разновидности чакры. Ну и о Стране Неба, конечно, но это потом. Или нет? Какова моя задача?

— Официальная цель миссии — изучение Страны Света, — Хирузен нахмурился. — Континент не хочет встревать в наши войны, а потому требует соблюдать на его землях нейтралитет. Даже если Страна неба вместе с ее Императором сидит там на самой высокой горе и плюет на всех свысока, ты не должен искать конкретно ее — не поймут. Однако, если ты наткнешься на шиноби Неба «случайно», у Света не будет поводов бузить. По крайней мере, официально.

— И мне нужно будет их всех ликвидировать?

— Не совсем. Хотя, конечно, если будет такая возможность… Но самое главное — выяснить как можно больше о Стране Света и о Стране Неба. Все, что сможешь. Миссия будет считаться завершенной, как только ты придешь к выводу, что знаешь достаточно. Тогда есть два пути. Первый — ты возвращаешься сюда, и мы будем много и хорошо думать. Это — основной вариант. Второй вариант — ты связываешься с отрядами из Молнии и Земли и, если тебе удается их убедить, вы выступаете в бой против Неба вместе. Не думаю, что силы Воды и Ветра вам помогут, но и мешать, по идее, не должны. Но это — на твое усмотрение. За себя-то бояться тебе не пристало, но ты должен сохранить и свою команду.

— Команду? — переспросил Сенсома. — И что за команду ты мне приготовил?

— Учебную, — хитро усмехнулся Хокаге. — По нашему с Светом договору, отряды Великих Стран будут представлены учебными командами. Официальными учебными командами. Таким образом, похоже, на Континенте хотят убедиться, что мы не забросим им по небольшой армии. Именно поэтому я и собираюсь забросить им огромную армию, состоящую из тебя и трех учеников.

— Майко, Фугаку и Орочимару…

— Орочимару, — прервал друга Хирузен. — Но не Майко и Фугаку. Эй, заходите!

Сенсома обернулся и тут же увидел свою будущую команду. Право слово, Сарутоби над ним издевался и делал это умело.

Орочимару шел чуть впереди и выглядел уверенно. После спешного отступления с фронта с Ветром, мальчик был удостоен награды от самого Хокаге за смелость и разумные действия, спасшие не одну сотню людей. За неполные полтора месяца после разгрома сил Огня на том фронте, Ясягоро, казалось, еще немного вырос и возмужал.

А может быть этому способствовал джонинский жилет на груди.

Справа от отрешенного Орочимару стояла приветливо улыбающаяся Цунаде. Последняя из Сенджу тоже подросла за время этой войны, и стала настоящей красавицей, чем сильно напомнила Сенсоме свою маму. Только волосы были светлыми. А жилет — чунинским.

И, конечно, в стороне от напарников стоял Джирайя, показательно недовольный тем, что его отправляют куда угодно, но не на фронт. Этот непоседа был готов отдать обе руки за то, чтобы сражаться на передовой, не особо, впрочем, отдавая себе отчет в том, что без рук много он не навоюет.

— Три Легендарных Ниндзя Конохи! — хохотнул Хирузен, тоже обратив внимание на насупленного ученика. — Поздравляю, Сенсома, теперь эти ребятки — твоя головная боль, на время миссии в Стране Света.

— А почему именно они? — Сенсома решил подыграть веселящемуся другу. — Като Дан, например, будет куда сильнее того белобрысого…

— Эй, старик, замолчи свой рот! — тут же взъелся Джирайя. — Я, между прочим, тетку Юки спас, пока ты кровью тут истекал!

— О… за тетку тебе еще от нее прилетит. Но не начинай, пожалуйста. Мы уже все слышали эту историю в десяти вариантах. Как там было под конец?.. «Я одним ударом отбросил сразу трех…» Нет, «Четырех джонинов с темной чакрой.»

— Может быть их было чуть меньше, я не считал, — поспешно отмахнулся Джирайя. — Это все не важно! Я хочу на фронт!

— А нужен ты именно на Континенте, — припечатал Хирузен. — И, поясняя твой вопрос, Сенсома, скажу — Цунаде и Джи уже научились пользоваться сендзюцу. Самые молодые сеннины в Стране Огня! Хотя у Джи получается плоховато… ну, ты с этим разберешься, я уверен. Что до Орочимару — в этом он — гений. И это наша перестраховка, на случай, если именно природная чакра таит в себе главный секрет Страны Света. Если нет — ребята просто хороши, и ты их прекрасно знаешь. Майко и Фугаку я потренирую за тебя, не волнуйся.

— Кого-то ждут беззаботные деньки в мое отсутствие, — пробурчал Сенсома, вставая с кресла и подходя к своей новой команде. — Ну что, ученички, будем сражаться и учиться! С этого дня зовите меня сенсеем!

— Приятно будет поучиться у вас, Сенсома-сенсей! — улыбнулась Цунаде.

— Ага, старик пошел в ж… А-А-АЙ! АУ! Эха-хей! Больно! А-А-АЙ! Да, Сенсома-сенсей! Я все понял, Сенсома-сенсей!

— Ну просто чудо, а не ученики, — усмехнулся Сенсома, отпуская ухо белобрысого наглеца. — Хирузен, когда выходим?

— У вас неделя на подготовку к выходу, — улыбнулся в ответ Сарутоби. — Не подведите.

* * *

Как победить Математика Боя?

Зак показал это наглядно — нужно просто использовать все, что есть, не опуская ни единой детали. Всех людей, все ресурсы, все случайности и самого Математика Боя. Его характер, предпочтения и прочее. Но даже так, Мадара не назвал бы победу шахматиста полной, отнюдь. И пусть Зак вновь собирается сразиться с Сенсомой в Стране Света — своей родине, путь этого помешанного болтуна Великому Учихе не подходил.

Карума остался без глаз, и, как бы Мадара не хотел избавиться от потерявшего свою полезность ученика, Изуна за кохая заступался. Ладно, пусть брат потешится, ухаживая за убогим — одна такая блажь уже создала величайшего по силе шиноби, и если какой-то неведомой удачей Изуна слепит из безглазого молодого Учихи второго Сенсому, Мадара бурчать не будет.

Сильно, по крайней мере.

Раны самого Великого Учихи уже зажили, и он был готов. Но к чему? Его главная цель в этой войне — получше разобраться в собственных умениях и прикончить Математика Боя, увенчалась лишь частичным успехом. Да, его Риннеган подчиняется ему полностью, но…

Сенсома жив, и будет жить дальше, пока Мадара не придумает, как его одолеть.

А в последнем бою все было довольно прозрачно, и ответом на сокровенный вопрос было «никак». Вошедший в пик своих сил Математик Боя был непреодолим для одного Мадары. Это тупик, каким раньше был Хаширама. Да, можно собрать Изуну, найти еще приспешников — только вот это все уже было. И не помогло. Пока Мадара не будет способен победить Сенсому самостоятельно, Математик Боя будет непобедим.

А ведь Учиха не молодеет. С каждым годом силы будут все больше покидать его тело. Конечно, это не значит, что к своим семидесяти годам он будет слабаком, особенно если учесть укрепляющие свойства Риннегана, но стоит понимать — сильнее он точно не станет. Нет, пик сил Мадары — вот он. Уже достигнут. И на этом пике сил он лишь капли не достигает до пика сил Сенсомы.

А если бывший ученик станет еще сильнее? Что делать тогда? Всех Биджу Мадаре будет точно не собрать.

Впрочем, отчаиваться рано. Что есть у Мадары? Зак использовал все подряд, но чем-то он точно воспользоваться не мог. Тогда что может сделать Мадара, чтобы переиграть пикового Сенсому?

— Ох… — догадка, посетившая голову Великого Учихи, заставила его вздрогнуть всем телом. — Пиковый Сенсома? А что если сделать его не пиковым? Что если в бою со мной он будет старым и немощным? Хо… Нужно только…

Это не был план. Но это была идея. Зачем сражаться с Математиком Боя в то время, когда он непобедим? Лучше победить его, когда будет шанс на победу. А еще лучше — вообще не драться с ним и дождаться, пока он умрет.

Ведь никто не вечен. Кроме того, кто может возвращать мертвых к полноценной жизни…

Первый шаг на Континенте

Неделя подготовки к заданию в Стране Света пролетела незаметно. Орочимару, Цунаде и Джирайя активно собирались в затяжное и ответственное путешествие, готовя снаряжение, расходные материалы и провиант, а так же — уча язык людей Континента. Орочимару больше времени проводил в библиотеках, собирая всю возможную полезную в этой миссии информацию. Цунаде тренировалась с Мито, и тренировки те были куда более интенсивными чем обычно. Джирайя наседал на Хокаге, требуя от него уроки по ниндзюцу.

А Сенсома наслаждался днями «спокойной» семейной жизни.

— Мало тебе стычек с Ветром у Кохаццу и угрозы нападения Мадары, теперь ты попрешься в место, откуда никто не возвращался! — зло отчитывала мужа Юки прямо во время их спарринга. — Идиот!

Ее выпад был быстр, а вот Сенсома сплоховал — его раны, полученные в последней серьезной битве, еще не полностью зажили, и, пускай они не были мало-мальски серьезными, Юки знала о том, как правильно их использовать. Достигший цели удар опрокинул Математика Боя на пол, и жена тут же набросилась на него сверху.

— О чем ты вообще думаешь? — прошипела Юки, выворачивая супругу руку. — Только что тебя бросила на пол женщина! И даже в борьбе…

— Не забывай, милая, кто дал тебе эти навыки, — ответил Сенсома, напрягая руку.

Конечно, физической силы Математика Боя было бы достаточно, чтобы просто-напросто пересилить все потуги Юки удержать его в захвате, но Сенсома откровенно поддавался жене, а та это прекрасно знала.

Если глава клана Томура выкладывается в спарринге на полную, продолжать сопротивляться после первых секунд может лишь Третий хокаге.

Сенсома вырвался из захвата Юки и быстро обернул положение дел в свою пользу — жена даже пискнуть не успела, как оказалась под мужем, скованная в стальной замок его приема и силы. Но Юки не была бы супругой самого сильного любителя боев в мире, если бы не стала сопротивляться даже в такой ситуации. Правда, все ее потуги ограничились лишь змеиными извиваниями, и остановил их Сенсома как раз в тот момент, когда его молодая жена сильно выгнула спину.

Юки почувствовала, что теперь не может пошевелиться уже полностью, и раздраженно фыркнула.

— Только и можешь, что использовать свои навыки и силу для того, чтобы заставить жену краснеть, — произнесла она тише и куда более мирно, чем до этого.

— Не только для этого, — философски заметил Сенсома, не отпуская Юки. — Но, признаюсь, это — одно из самых приятных применений моим навыкам.

— У-у-у-у… — Юки обмякла, признавая поражение, а Сенсома потянулся к ней ближе.

Целуя ее, перерожденный думал о том, что ей действительно нелегко. Да, жена шиноби, сама, к тому же, являющаяся куноичи, знает о жизни супруга не понаслышке, однако Сенсома — не совсем обычный шиноби. Лично ему даже страшно подумать о том, что Юки может, например, сойтись в схватке с Мадарой. Или даже Карумой. Вероятно, молодого ученика Великого Учихи она и победит, но какой ценой? Нет, ее он точно в такой бой не отпустит.

Всю неделю Юки не давала мужу забыть о том, как ей не нравится его новая миссия. Она даже сходила к Хирузену и «поделилась своим недовольством» с Хокаге, причем взяла с собой Мито, которая только усилила несомый Сарутоби урон. Однако, Хирузен был человеком опытным, а потому натиск недовольных женщин вынес. Стране Огня жизненно необходимо послать Математика Боя в Страну Света. Точка.

Но женщины и так все понимали и давили с прицелом в будущее — в следующий раз и Хирузен и Сенсома будут куда более осторожны в выборе заданий, дабы избежать гнева прекрасной половины их жизни.

А в мире, несмотря на эту коноховскую идиллию, шла война.

Страна Огня вела сражения с Водой и Ветром и справлялась. Эта война сильно отличалась от Первой Мировой, ведь сейчас шиноби поняли, что полностью уничтожить угрозу Великой Страны практически нереально, а это значит, что нужно просто выжать из боевых действий максимум. Потерять как можно меньше своих бойцов, пленить как можно больше врагов (для выкупа или ради уникальных геномов) и, конечно, захватить территорий.

Эта война была больше политической, чем боевой, что позволяло Хирузену «играть» с противниками, неся минимальные потери. Но и оппоненты знали толк в такой «игре».

Тем не менее, раненых было много. Та же Цунаде, после тренировок с Мито, неизменно посещала госпиталь и помогала всем, кому могла. В будущем девушка хотела стать ирьенином, способным выполнять функцию штурмовика, и пока что ни у кого не возникало сомнений, что у последней Сенджу все получится. Орочимару тоже иногда заглядывал, пусть его интерес и был более приземленным — он просто активно изучал анатомию.

Его роман с Харуко ждало серьезное испытание временем и расстоянием, но Ясягоро, казалось, был совсем не опечален этим фактом. Хотя взволнованная Учиха и выбила из него увеличение количества свиданий на эту неделю.

— Я оказался на свалке жизни… — выдохнул как-то Джирайя, когда они с Сенсомой возвращались с тренировочного полигона.

— Като! — Цунаде, шедшая из госпиталя домой, завидела напарника по команде и бросилась к нему.

Орочимару, как раз в этот момент, прощался с Харуко на другом конце улицы. Да и шли Джирайя с Сенсомой к Юки, решившей закатить праздничный стол в честь их отбытия в Страну Света.

— Знаешь, старик, иногда у меня возникает ощущение, что я рожден в не то время, — задумчиво продолжил Джирайя, не обращая внимания на удивленный взгляд Сенсомы. — Или не тем, кем должен был быть… Ученик Хокаге, приемный сын Математика Боя, а толку? Почему-то я не чувствую себя главным героем в своей жизни. Это странно, правда? Но иногда у меня появляются мысли, что я — второстепенный персонаж.

Конечно, жизнь Джирайи нельзя назвать идеальной, но эти слова… Парень не жаловался, он размышлял вслух. «Не в то время», да? В отличии от своих сверстников, Джирайя волновался о том, что именно он может дать миру. Орочимару, например, интересовало лишь то, что ему даст мир, а Цунаде, похоже, весь мир был не так уж и важен, только ее личный мирок. Похоже, Сенсоме крупно не повезло — его приемный сын оказался философом, а не математиком.

— Как грустно, — выдохнул Сенсома с легкой улыбкой. — И что же наводит тебя на такие мысли?

— Не знаю, — Джирайя пожал плечами. — Но я не чувствую себя… полезным. Да и особенным тоже. Сарутоби-сенсей говорит, что все мы — часть Воли Огня и ее носители. Не знаю как Цуна и Като, но мне не очень хочется быть всего лишь носителем.

— «Хиру, похоже, в твоем учении есть изъян,» — подумал Сенсома. — «Нужно будет поговорить с ним об этом…»

— Мне кажется, ты просто бежишь от ответственности.

— Я?! В каком это месте ты увидел это?!

— В общем. Подумай сам, Джи, неужели Като или Цуна похожи на «всего лишь» носители Воли Огня. Эдакие живые факелы, да? Или сам Хирузен, или даже я. Похожи? Нет. Мы — те, кто мы есть. И ты тоже — тот, кто ты есть. Кем, у кого и когда ты родился. Не существует людей, которые рождены не в свое время. Существуют люди, которые бегут от ответственности перед собой, утверждая, что они просто не подходят к миру вокруг них. У тебя очень глубокие мысли и хорошие вопросы. Тебе нужны ответы, и я знаю, что ты будешь их искать. Но не беги от ответственности, Джи, в погоне за своими ответами. «Второстепенный персонаж»? Не думаешь ли ты свалить все заботы на того, кто покажется тебе главным героем, а самому уйти из кадра? Это не то, к чему стоит стремиться.

Джирайя смолчал. Он думал. И Сенсома был рад этому — психолог из него никакой, так что все, что он может — просто сказать то, что думает. Иногда это может помочь. И сейчас, похоже, помогло.

А завтра… а завтра их ждет Континент!

* * *

— Ты вернулся, слуга, — донесся до ушей Зака властный голос.

— Я дома, — прошептал он, склоняясь перед своим повелителем.

В Цитадели Войны, называемой глупыми местными Концом Мира, сегодня собрались все слуги ее хозяина. Коллеги Зака стояли по бокам, представляя собой живой коридор из величайших мыслителей, стратегов, воинов и магов Континента. Высокомерный Кеймдал, улыбчивая Морисса, добрый Тавор и прочие — все они смотрели на увлеченного Зака, блестяще выполнившего свою миссию на чужих землях.

— Император передавал огромную благодарность и восхищение твоей работой, — голос хозяина Цитадели Войны излучал удовлетворение. — Его сектанты будут лояльны нам, после того как он умрет.

— Их безумный божок может создать проблему, повелитель, — прогудел Харинг — высокий широкоплечий воин, облаченный в доспех с ног до головы.

— Да, может. Именно поэтому я и доволен Заком. Благодаря ему на Континент вскоре придет Воин.

Зак криво усмехнулся, проглатывая горделивую фразу, в которой упоминалось, что он уже единожды победил Воина. Даст повелитель, и второй раз будет делом времени.

Тем не менее, его коллеги знали о его победе над чужеземным «Богом Шиноби», однако, они никогда бы не подумали, до этого, что именно он — Воин. Их повелитель так высоко оценил кого-то, не являющегося жителем Континента?

Конечно, великие люди, собравшиеся здесь, знали о земле шиноби и о людях, способных своей силой изменять ландшафт целых стран, однако, никогда прежде они не думали о шиноби, как о ком-то реально могущественном. В своих землях — да, даже безразличный Даор слышал о Хашираме Сенджу — человеке, способном взмахом руки вырастить гигантский лес. Однако, земля Континента сурова — ступив на нее шиноби становятся не сильнее обычных магов из любой провинциальной гильдии.

Но Воин?

— Воин, повелитель? — спросил Кеймдал. — Неужели человек, которого победил Зак, сможет сохранить свою силу на землях Континента?

— Большую ее часть, — хозяин улыбался. — А все потому, что сила его не в чакре. Его сила в духе. Он Воин по сути, а не только по силе.

— Если все так, то нам нужно быть начеку… — Хариг лязгнул доспехом. — Этот Воин станет нашим противником.

— Как знать, — повелитель притворно вздохнул. — Все может быть. Одно я знаю точно — он будет противником Императора и его Джашина. И это обязательно сыграет нам на руку.

* * *

— Пять команд готовы? Отлично, тогда скоро отплываем!

Мужчина из Страны Света, одетый в темно-зеленую форму моряка, махнул рукой в сторону пятерых, собравшихся перед его судном, команд и пошагал на мостик. Он относился к ним так, будто они были какими-нибудь крестьянами, которым его начальство милостиво позволило ходить с ним по океану бесплатно.

В то время, как джонин высшего ранга из Страны Океана трясся всем телом при одном только виде собравшихся здесь шиноби.

Учебная команда из Страны Молнии могла бы захватить всю небольшую Страну Океана за неполные сутки. Да и учебной она являлась только на бумаге. Ее капитан — не кто иной, как носительница Семихвостого Биджу — Ба Сагара — близкая подруга дяди нынешнего Райкаге Эя. Джинчурики огромной силы и опытный джонин. Ее «ученики» лишь едва-едва не достигли восемнадцати лет — возраста, когда можно набирать своих учеников, но уже все имели джонинские жилеты. Два чернокожих парня и светлая девушка. Их чакра подавляла.

Команда из Страны Камня была моложе. Две девушки лет шестнадцати, весело щебетавшие друг с другом уже битый час, время от времени кидали оценивающие взгляды на своих конкурентов. Единственный парень из учеников, казалось, спал, но при этом его чакра находилась в таком абсолютном спокойствии, что можно было смело сказать — он медитирует. Капитаном команды был сам ученик Второго Цучикаге — Ооноки Обеих Чаш Весов — обладатель огромных запасов чакры и один из двух людей в мире, владеющий единственным в природе Кеккей Тота. Они все выглядели мирно, однако, только выглядели, и это ощущалось очень сильно.

Страна Воды, тоже пославшая в, ставшую гостеприимной, Страну Света учебную команду, не мелочилась. Легендарный обладатель Кубикирибочо — Орои Момочи — Демон Страны Воды, капитан Мечников Тумана, был капитаном и этой учебной команды. И один из ее членов тоже был Мечником Тумана — носитель Нуибари — молодой Кушимару Куриараре. Двое других учеников, парень и девушка, не были знамениты, но явно соответствовали Мечникам. Эта команда выглядела кровожадной.

Страна Ветра, с недавних пор ставшая одной из доминирующих Великих Стран, была представлена не менее грозным отрядом. Его капитаном был мужчина с маской АНБУ Песка на плече и длинным мечом. Ни имени, ни ранга его никто не знал, что показывало его профессиональные навыки лучше любых слов. Его ученики вели себя максимально спокойно и было очевидно, что они что-то скрывают. Эта команда была самой скрытной.

А вот команда из Страны Огня не скрывалась. Хотя ей было невозможно это сделать, ведь ее капитаном был ни кто иной, как сам Математик Боя и Бог Шиноби, давший, по слухам, бой целой армии шиноби, возглавляемой самим Учихой Мадарой. Его ученики тоже были известны — Последняя из Сенджу — Цунаде Сенджу, гордо носящая имя своего великого клана, и последний из Ясягоро, живущих во внешнем мире — Орочимару Ясягоро — самый молодой сеннин в мире. Единственный, кого не знали массы, это беловолосый парень с колючим взглядом.

— П-прошу пройти… — джонин из Страны Океана несмело указал на большую просторную платформу, прикрепленную к судну, пришедшему из Страны Света.

Команды никто не провожал, так как это могло обернуться большой дракой. Тем не менее, Сенсома почувствовал, как вокруг стало меньше народу — скрытники из всех Пяти Великих Стран, а то и из малых тоже, только что покинули их. Пять команд оставлены одни.

Хирузен предупреждал, что команды-конкуренты могут атаковать их в любой момент, и даже союзные, вроде бы, Молния и Земля могут ударить в спину. И от этого не спасет запрет правителями Страны Света на сражения между гостями. В свою очередь, Сенсома тоже мог атаковать их, но он понимал, что это будет невыгодно. Даже если он прямо сейчас убьет всех конкурентов и один поплывет на Континент, там у него возникнут трудности не только с местными, но и с поиском информации. Ему же выгоднее, если остальные команды Великих Стран будут искать ответы вместе с ним.

Решив это для себя, Сенсома первым шагнул к платформе, а за ним зашагали и его ученики. Эта учебная команда могла посоперничать с элитнейшими отрядами любой страны, и дело не только в Математике Боя, являющемся ее капитаном. Им нечего опасаться.

Следом за ними шагнул и Орои Момочи, криво усмехнувшись. Далее подтянулись остальные.

Корабль Континента набрал скорость быстро и уверенно держал ее на дистанции. По словам капитана, ехать им чуть меньше четырех суток, так что можно расслабиться. Учебные команды заняли каждая по углу просторной пятиугольной платформы, на буксире плывущей за кораблем. Орочимару тут же уткнулся в книжку, Джирайя достал удочку и принялся рыбачить, а Цунаде что-то писала в блокноте. Другие команды тоже обустроились. Кто-то спал, кто-то принялся есть, а вот капитан команды Воды решил подойти к команде Огня.

— Рад видеть знакомое лицо, — хищно улыбнулся он. — Пусть это и лицо врага.

Орои Момочи — капитан Мечников Тумана и самый старший из них. Он был капитаном первого поколения Мечников — вел их в бой при сражении в Узушио и возглавлял на фронте с Водой в Первой Мировой. Сенсома даже сражался с ним в тот день, когда изобрел технику Бога-Камня. Тогда Орои оказался на голову выше молодого Математика Боя, как в бою на мечах, так и в целом. Возможно, если бы они сражались тогда один на один, Сенсома и смог бы победить, но сделал бы он это с большим трудом.

Но сейчас все изменилось. Пусть постаревший Орои все так же считался сильнейшим из Мечников и по силе не уступал Мизукаге, Сенсоме он был не соперник. И они оба это знали.

— Знакомый противник лучше незнакомого союзника, — ответил ему Сенсома. — Так ведь у вас говорят?

— У нас говорят, что Математик Боя — сильнейший шиноби в мире, — ухмылка Орои превратилась оскал. — И мне жутко интересно, что с тобой станет, когда ты ступишь на землю Континента. Может быть мы даже уравняемся в силе, ха? Как бы то ни было, я просто подошел поздороваться. И напомнить, что Мизукаге очень сильно хочет вернуть зверушку, что сидит внутри тебя.

Всегда спокойный Исобу не сдержался и высвободил свою чакру, намереваясь задавить ей наглеца. Темная и глубокая чакра древнейшего существа буквально обрушилась на Орои, но командир Мечников Тумана даже не шелохнулся. Лишь подмигнул Сенсоме и спокойным шагом удалился прочь.

— Мне он не нравится, — поделился с Сенсомой Биджу.

— Любому бы не понравилось.

— Нет, дело не в отношении. Ты заметил? Он сказал, что хочет увидеть, что с тобой будет, когда ты ступишь на Континент. Он что-то знает. В Стране Воды есть информация, такая же, как и у Хокаге. Но, возможно, другого рода. А может быть — более полезная.

— И он так сразу дал нам это понять… Да, теперь я согласен с тобой — мне он тоже не нравится.

Как бы то ни было, ничего изменить не удастся. Им остается только плыть и ждать.

И Сенсома стал ждать. Кроме Орои, никто больше не горел желанием «поприветствовать» Математика Боя и его команду, так что и новых секретов из других Стран узнать не представлялось возможности. Пару раз были мысли подойти самому и попробовать, например, поговорить «по-Джинчуриковски» с той же Ба — носительницей Семихвостого, но такие глупости было довольно просто отбросить.

Ученики отнеслись к миссии ответственно, и даже Джирайя вел себя так, будто был вежливым и примерным парнем. Пару раз Сенсома потренировался с ними, отметив, что уровень физической подготовки и Джирайи и Цунаде немного не дотягивает до идеала, в то время как ниндзюцу и командная работа оказались на высоте. Хирузен отлично учил своих ребят, и Сенсома в этом, в принципе, не сомневался.

Но можно лучше.

На третьи сутки плавания в бескрайнем океане показалась земля. Тут уже ребята не выдержали — Джирайя и Цунаде бросились вперед, к борту, дабы разглядеть Страну Света первыми. Орочимару лишь пожал плечами, оставшись безразличным, а вот Сенсоме пришлось встать, чтобы проконтролировать, что его подопечных не захотят атаковать конкуренты.

И он успел поймать насмешливый взгляд Орои, когда они почти причалили.

— Не спешите выходить, гости дорогие! — сразу же объявил капитан корабля, спустившийся к шиноби. — Мне приказано высаживать вас по-отдельности, во избежание всяких разных… Давайте, по списку. Итак… Страна Ветра!

Команда Страны Ветра вышла вперед. Капитан не стал долго ждать и просто указал на участок суши, на котором виднелась какая-то постройка:

— Отсюда сами доплывете, не маленькие. Там, в домике, вас будет ждать ваш проводник. Сообщаю один раз и для всех — жизнь проводника приравнивается к вашей жизни. Если что-нибудь с ним сделаете, все короли и главы гильдий будут вас преследовать. А возможно и Сам… впрочем, не важно. Самое главное — не вздумайте ему навредить.

Все дружно кивнули, принимая информацию, и отряд Страны Ветра бесшумно встал на волны.

— Эка… — казалось, капитан впервые видел такое применение чакры. — Прям по воде…

Сенсома «записал» реакцию мужчины в свой мысленный блокнот. Это было… интересно.

Далее все прошло похожим образом, с той лишь разницей, что капитан все меньше и меньше показывал удивление от способности шиноби ходить по воде. И вот, последней, пришла очередь команды Сенсомы.

— Гильдия Сарутоби попросила меня немного вам помочь, — поделился тихим голосом капитан, подойдя для того, чтобы «проводить» гостей. — Слушайте внимательно, уважаемые. Проводники много знают и много умеют — прислушивайтесь к ним. Простые люди ваших обычаев не поймут, да и вы их не поймете — так что не дивитесь. И самое главное — не стоит путешествовать по ночам.

— Почему? — тут же спросил Сенсома.

— Темные силы орудуют в темноте, — пожал плечами мужчина. — Хотя и днем могут, но ночью им сподручнее. Ручаюсь — ваш проводник никуда с вами ночью не выйдет, а без него вам точно каюк. Ну и еще кое-что… Все вот эти ваши фокусы оставьте здесь — на Континенте работает только истинная магия, а вас магами даже самый захудалый бродяга за пару монет не назовет.

— Магами? — не понял Сенсома.

Магами?

Капитан лишь молча указал на участок суши, один в один похожий на те, куда высаживались конкуренты. Джирайя, не медля, прыгнул за борт и побежал прямо по волнам, крича что-то про то, что «кто последний тот…» Цунаде побежала за ним, крича, что сам такой. Орочимару пожал плечами, но скорости прибавил, явно не намереваясь оставаться последним.

В итоге, последним пришел сам Джирайя. Сенсома оказался быстрее всех и по самой воде добежал до суши.

Но когда он сделал на нее первый шаг…

— Оставайтесь в воде! — резко крикнул он отставшим ребятам, падая на колено.

— Сенсей!

— Старик, что…

— Сенсома!

Не отвечая, Сенсома собрал песок под ногами в руку. Обычный. Совершенно обыкновенный и даже заурядный песок. Но что это? Почему его чакра…

В тот самый момент, когда Математик Боя ступил на землю Континента, его чакра будто бы ухнула в бездну. Но не вся. Крохи остались, и Сенсома с удивлением обнаружил, что эти крохи — его «старые» запасы чакры, которые были у него с рождения. Те самые, которые мешали стать ему истинным Богом Шиноби до получения чакры самого Рикудо.

— Но как же это? — прошептал он ошарашенно.

— Физическая составляющая твоей чакры уходит в землю! — тут же разобрался Исобу, силой воли добавляя своему Джинчурики чакры, щедро делясь своей, никуда не уходившей. — Почти вся она просто уходит! А без нее духовная часть не может сформировать полноценную чакру!

Сенсома посмотрел вперед, на узкую тропу, ведущую в лес и на небольшой домик. Там. Там ответы на его вопросы. На некоторые из них.

Но сколько же ответов придется искать самому?

Ловен Брау и странный мир вокруг

По ощущениям это было… да никак это не было — до первого шага на земле Континента Сенсома никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Даже когда Узукаге запечатал всю его чакру, оставив лишь голые возможности его тела — тогда чакра никуда не утекала, она просто оказывалась запечатанной. Даже когда он тратил, в тяжелых боях,все свои запасы физическо-духовной энергии — тогда его организм отключался и регенерировал утраченное, но здесь ни о какой регенерации речи не идет.

Сенсома сжал и разжал кулак. Странно… Коротко выдохнув, Математик Боя выбросил руку вперед, нанося по песчаному берегу максимально сильный удар! Без напитки тела чакрой, без режимов усиления — обычный удар шиноби-штурмовика, физическая составляющая которого поддерживает его тело, даже когда он не использует для этого чакру напрямую.

С костяшек сорвалась кровь…

— Тело ослабло до состояния абсолютно обычного человека, — констатировал Сенсома, поднимаясь и поправляя очки. — Ребят, ступайте на землю по одному и приготовьтесь к не самым приятным ощущениям.

Первым потерял физическую составляющую своей чакры Орочимару. Бледный Ясягоро побледнел еще больше и буквально упал в обморок. Сенсома ожидал подобного, а потому вовремя подхватил бессознательное тело ученика, не давая ему упасть лицом вниз и разбить себе нос.

Цунаде и Джирайю падение Орочимару впечатлило, а потому они шагали уже не так решительно. Джи придержал подругу детства за плечо и шагнул первым. На удивление, сознания он не потерял, хотя и грохнулся на песок. Сенсома «вслушался» в чакру приемного сына и удивленно отметил в ней изрядную примесь природной.

— Похоже, природная чакра тут работает, — перерожденный помог Джирайе встать. — Но не переусердствуй. Постарайся привыкнуть, это реально.

— П-понял, — Джи с трудом кивнул беловолосой головой.

Цунаде, слышавшая их диалог, сосредоточилась и тоже напитала тело природной чакрой. Как и ожидалось — потерю физической составляющей своей родной чакры девушка перенесла спокойно, хотя и завалилась на колени.

Сенсома привел Орочимару в себя и объяснил полезность природной чакры. Смышленый Ясягоро, который, к тому же, являлся гением в области контроля природной чакры, быстро нашел минимальные пропорции поглощения энергии из окружающей среды, для нормального функционирования его тела. Несмотря на указ привыкать, Джирайя и Цунаде повторили за своим бледным напарником. Сам Сенсома пользоваться «костылями» не стал — его тело уже начало привыкать обходиться без постоянной подпитки чакрой, хотя ощущения все еще были необычными.

— Итак, если вы готовы — пошли.

Ученики были готовы, а потому Сенсома, постепенно твердеющим шагом, направился к хижине, стоящей почти у самого берега. Домик как домик — ничего необычного. Хотя, если присмотреться, то можно отметить несколько более «простую» архитектуру постройки, в отличии от подобных домиков в мире шиноби. Перерожденный уже привык к этому, однако, постройки Страны Огня, да и всех остальных, очень сильно «отдавали японщиной» (хотя значение этого словосочетания Сенсома уже начал забывать), а вот представшая сейчас перед глазами хибара была… «нормальной». Обычный домишко рыбака.

Дверь была гостеприимно приоткрыта, но Сенсома, все же, постучал.

Ни звука в ответ изнутри. Впрочем, кто-то в доме есть — Сенсома явственно слышал легкое поскрипывание. Сенсорские способности не помогли — внутри не было никого, кто пользовался бы чакрой, или хотя бы обладал ей. Впрочем, сам Сенсома, как и Джи, Орочимару и Цуна, тоже «просвечивались» очень слабо, и дело здесь было, конечно, в аномалии Континента.

— Заходим, — тихо выдохнул сам себе под нос Сенсома и тенью скользнул внутрь.

Ученики слаженно последовали за ним. Пусть и молодые, но они — шиноби. Да, их чакра им почти недоступна, но их навыки и знания, отточенные множеством тренировок и миссий, делали их специалистами по проникновению, устранению, штурму и всем подобному.

Так что совершенно не удивительно, что их проводник даже не проснулся.

Именно так — войдя в помещение, Сенсома сразу же понял, что человек, лежащий на узком диване, расположенном посередине единственной комнаты хибары, спит. Спинкой диван был повернут к шиноби, но это определению состояния проводника не мешало — лишь рассмотреть его не удавалось.

Рассматривать же что-либо еще и не нужно было — домик на берегу не мог похвастаться хоть каким-нибудь убранством. Тонкие деревянные стены, спасающие от дождя и ветра, соломенная крыша, солома с которой изредка падала на пол, когда ее взъерошивал на улице очередной порыв океанского ветра. Один обшарпанный стул, стоящий у дивана. На стуле горит свечка, освещая полумрак помещения. За диваном виднеется маленькая печка с тлеющими в ней углями. Тепла от нее было немного, но в довольно теплом прибрежном климате Континента многого было и не надо.

Мягко шагнув вперед, Сенсома осмотрел проводника.

Им оказался совсем еще молодой юноша лет двадцати. Спутанные волосы не были особенно длинными, но умудрялись закрывать лицо, открыв, при этом, левое ухо. В ухе том блестела изящная сережка, и Сенсома сначала усомнился, подумав, что перед ним девушка. Но вот, спящий парень вздохнул и перевернулся на другой бок, разом развеяв все сомнения. Молодой симпатичный юноша с серьгой в левом ухе. Одеяла на нем не было, но ему это не мешало — ложась спать он не раздевался. Таких одеяний в мире шиноби Сенсома не видел — просторный светлый халат с вышитыми на нем узорами (очень похожими, по стилистике, на рисунки фуин), пояс, удобные туфли. Под халатом виднелась рубаха, а у туфлей ноги закрывали длинные штаны.

Выглядел юноша необычно. Хотя бы по меркам мира шиноби.

— Он так крепко спит, — полушепотом удивилась Цунаде.

— Учитель, запах, — обратил внимание Орочимару тем же полушепотом.

— О да, — Сенсома принюхался и посмотрел на пол за диваном, где валялись пустые бутылки с незнакомой маркировкой. — Он не просто крепко спит — он мертвецки пьян.

Перегар, что окутывал проводника, мог заставить закусить даже опытного пьяницу. Впрочем, может быть Сенсома и преувеличивает, все же, среди шиноби очень и очень редко можно найти выпивох, и то, подавляющее большинство из них уже давно отошли от дел, а потому пьянство им не мешает. Обычные же люди пили… как всегда. Но Сенсома очень редко общался с такими.

— И долго он так будет? — Цунаде махнула в сторону юноше с нотками брезгливости.

Не совсем правильная реакция, но что поделать — химе. Как одна из ярчайших представительниц аристократии шиноби, последняя Сенджу пьяниц на дух не переносила, как и прочих людей, не дружащих с этикетом и правилами.

— Этот дохляк? До-о-олго, — ответил подруге Джирайя. — Был бы мужик покрепче, за пару часов оклемался бы, а этот — и говорить нечего.

Сенсома вопросительно выгнул бровь, Цунаде вскинула обе, и даже Орочимару заинтересованно повернулся к беловолосому напарнику.

— Ну чего? — недовольно буркнул он, буравя их взглядом в ответ.

— Это откуда же ты у нас знаешь столько подробностей об алкоголе? — подчеркнуто вежливо спросил Сенсома.

— Я много где бываю, старик, так что видел пьяниц, — Джирайя развел руками и чуть не высунул язык. — Есть в Конохе место, где похотливые алкаши напиваются в стельку и… в общем, я на таких насмотрелся — глаз у меня зоркий!

— «Место в Конохе»? — переспросил Сенсома. — Это так ты сейчас бордель назвал? Удиви-и-ительно — в прошлый раз ты обещал, что он будет последним.

— Бордель?! — не выдержала Цунаде. — Джирайя, ты…

— Эй-эй, отвалите от меня! — беловолосый замахал руками. — Я же вам не указываю! Мне четырнадцать лет — делаю что хочу! И вообще!

— Вообще! — оборвала его на полуслове Цунаде. — Я все расскажу бабушке Мито! И только попробуй вякнуть ей то же самое, что сказал только что мне! Да она тебя… А впрочем, я и сама могу поучить тебя манерам! Бордель, надо же! Да кто пустит такого как ты в бордель?! Ты подглядывал там!

— Э! Отвали, Цуна! Не тебе решать! И Мито-сама не говори…

— Скажу! А еще я знаешь что скажу!..

— А я скажу, что вы задрали орать… — прервал перепалку хриплый голос.

Как по команде, Цунаде, Орочимару и Джирайя встали в боевое построение и обратили свои кунаи против все еще лежащего на диване парня.

Сенсома же закатил глаза, нацепил на лицо натянутую улыбку и поклонился проснувшемуся проводнику.

— Угли в печке уже начали остывать, что означает — вы подбросили последнюю порцию уже довольно давно. И раз вы не из тех, кто легко напивается, значит за то время, что прошло, ваш организм уже почти полностью в порядке. Меня зовут Сенсома Томура, и я все равно приношу свои извинения за вашу побудку.

Дипломатия, черт ее дери! Здесь и сейчас команда Сенсомы не просто штурмовой отряд шиноби из Страны Огня, они — представители всего мира шиноби (ну и Конохи в большей степени, разумеется). Их слова здесь — слова мира шиноби. Их поведение — поведение всех шиноби в схожей ситуации. И их союзники здесь союзники шиноби.

Хотя это не значит, что Сенсома будет гнуть спину перед каждым встречным. Так он Хирузену и сказал в тот день, когда получил это задание — пускай перед ним будет хоть сам правитель Континента, если он будет вести себя действительно ужасно, Сенсома сдерживаться не станет. Вежливость шиноби — дело одно, но раболепие — совсем другое.

Заспанное лицо проводника изобразило мучение, но не недовольство. На миг он прикрыл глаза, а мгновением позже, одним движением, спрыгнул с дивана и резвым шагом направился к двери.

— Язык у вас отличный, — блекло похвалил он, закрывая рот ладонью. — Меня зовут Ловен…

Конечно же, его стошнило. Более того, опытный, по всей видимости, в подобных делах, Ловен не сопротивлялся рвотным позывам, а напрямую хлебал воду, стоя по колено в океане. Соленая и уж точно не вкусная, она полностью очистила организм проводника от остатков жидкого яда под названием «алкоголь».

Утерев губы в последний раз, он выудил из-под халата небольшую фляжку и сделал из нее пару судорожных глотков. Наметанный взгляд Сенсомы определил, что фляжка, судя по ее размерам, от такого всасывания опустела.

— Этот алкаш не назвал имя клана, — тихо возмутилась Цунаде на языке шиноби.

— Брау, — мрачно ответил проводник, подходя. — Ловен Брау, мелкая. Но в нашей стране не говорят «клан», у нас гильдии. Я — Ловен из гильдии Брау. А ты кто такая?

— Я — Цунаде из великого клана Сенджу! — гордо приняла вызов, смущенная по-началу, девушка.

— Плевать хотел, — Ловен поковырялся в ухе. — Ладно, если серьезно — Глава велел мне быть вашим проводником. Автор ведает, почему именно я, но раз я здесь — история продолжается. Я знаю Иорф как стакан пива — со мной не пропадете. Но давайте сразу определим — соблюдать ваших дурацких правил я не буду. Я слышал, что одна из ваших гильдий практикует битвы насмерть между детьми. А другая, по слухам, видит смысл только в кровопролитии. Я не из ваших мест и мне насрать на их законы. Мы же не у вас. Но я не буду кошмарить вас, если вы не будете следовать нашим правилам. Остальным соболезную.

— Идет, — после короткого раздумья решил Сенсома. — Мы и не собирались указывать тебе, что делать.

— Сенсома-сенсей! — возмутилась Цунаде.

— Что? Ты его слышала — мы не у себя дома. Наши законы тут не работают. Имей уважение к человеку, поставившему нас с собой в равные условия, вместо обратного. А ведь он мог потребовать нас соблюдать все местные правила, и мы бы не смогли отказать. Кстати, Ловен-сан, а что такое «Иорф»?

— Да вы чег… а, ну да, — парень почесал затылок. — Иорф это наша земля. У вас его называют Континентом или Страной Света, но на самом деле его имя — Иорф. А как зовут ваш мир?

— Никак, — пожал плечами Сенсома.

— Дикарство, — фыркнул Ловен, неожиданно делая из опустевшей (казалось бы) фляжки еще два больших глотка. — Ну ладно, неважно. Я — проводник, так что буду провожать.

Юноша уселся прямо на песок и вынул из-под халата свернутую трубочкой бумагу. Сенсома напрягся и мысленно попросил у Исобу чакры — напитать ею мозг и глаза. Он догадывался, что за бумага оказалась в руках у их проводника.

И верно. Привычным жестом Ловен расстелил перед собою самую настоящую карту Страны Света, именуемой местными как Иорф. Целая карта Континента! Любой шиноби в мире, который хоть сколько-нибудь интересовался чем-то кроме своей Великой Страны, отдал бы за эту карту несколько пальцев!

— Можно ли… — Сенсома вгляделся в открытые его взору горы, равнины, города и дороги. — Можно ли мне будет скопировать ее в дороге?

— Пожалуйста, — проводник пожал плечами. — Но предупреждаю — любые контакты с вашим миром с сегодняшнего дня под запретом. И не смотрите на меня так, это не я придумал. И нет — я не буду стучать на вас Главе или кому-нибудь из Архимагов. За вашими посыльными проследит сам Иорф. Он это умеет.

Почему-то Сенсома сразу поверил этому юноше. И, вместе с тем, ощутил острое желание попытаться отправить Хирузену ежа. Или просто ястреба — благо, в печатях, покоящихся в сумке за спиной, были и эти полезнейшие доставщики сообщений.

А еще, захотелось расспросить проводника с пристрастием.

— Сначала нужно выбрать путь, — сказал сам себе перерожденный, склоняясь над картой. — С чего бы вы сами начали, Ловен-сан?

— Я? — юноша икнул и почесал затылок. — Эм… с глоточка виски…

— Совсем недавно вы были любителем пива, — вежливо сообщил Орочимару.

Сенсома хмыкнул, понимая своего ученика. Что если все, что они сейчас видят перед собой — обман? Что если Ловен притворяется пьяницей-молокососом, плюющим на все свысока? Уж больно неправдоподобно выглядит такой вот «проводник». Но этим он может усыплять бдительность. Для каких-то своих целей.

Поэтому Орочимару и обратил внимание на то, что изначально молодой алкоголик заикнулся о кружке пива и том, что знает ее лучше всех, а теперь, вот, отыгрывает любителя виски. Конечно, это может ничего не значить, но, так же, может значить очень многое. Все зависит от ответа Ловена.

И Ловен не подвел:

— Пиво, виски — какая разница? Главное — что забирает. Не придирайся к словам, малой. Я не буду против, если ты мне сейчас вашей местной дряни нальешь — один хрен у меня с собой ничего не осталось! Нету с собой? Ну вот и помалкивай. А что до начала пути… Если бы я хотел получше изучить Иорф, я бы отправился в Иорф!

— В смысле? — «сломался» Джирайя.

— В смысле — Иорф, — проводник постучал пальцем по карте, и из-под его ногтя можно было прочитать название города, на который он указал. — Иорф — столица Лисмы — нашего королевства. И если вы считали, что Иорф — единое государство, то добро пожаловать, гости дорогие. Вам предстоит мно-о-огое узнать.

* * *

Ловен не обманул, и узнать о Континенте команде Сенсомы предстояло многое. Даже слишком многое. Благо, проводник был под рукой и, пусть он и не отличался большой словоохотливостью, борясь с похмельем, на вопросы был вынужден отвечать.

Так шиноби узнали, что стран на Континенте целых шесть: Лисма, Тесс, Басилур, Ахмат, Азерчай и Гринфилд. Все они были разными, хотя и говорили на одном языке. И все они жили на Континенте, который называли Иорф.

Гринфилд был страной солдат и имел самую большую армию Иорфа. Он довольно часто вел войны с теми или иными соседями, но, при этом, не стеснялся заключать выгодные торговые связи с любыми «коллегами». Его столица была второй по богатству и населению в Иорфе.

Азерчай был горной страной, известной миру своими просветленными монахами и яростными воинами. Страна контрастов — горные монастыри полнились самыми духовно развитыми людьми всего Иорфа, а лагеря, разбитые у подножия гор, были известны самыми гордыми, сильными и боевитыми мужчинами.

Ахмат был довольно обычной, привычной для шиноби страной — немного того и другого. Торговля, аграрная промышленность — жители Ахмата, по большей части, были крестьянами. Правил страной король, которому удавалось не ссориться ни с одним из соседей и везде наладить торговые дела.

Басилур… Про него Ловен рассказал крайне мало, упомянув, что страна эта темная, и что знаменита она какой-то крепостью или замком, который называют Концом Мира. Судя по всему, жители Иорфа предпочитали знать о Басилуре как можно меньше, что делало его одним из первых мест, которые Сенсома вознамерился посетить.

Тесс же Ловен описывал с огромным энтузиазмом, называя эту страну раем в Иорфе.

— Автор отлично постарался, создавая Тесс, — парень криво усмехнулся. — Просто сбросил в одну кучу самых красивых девушек, самых мощных магов, самый приятный климат, да и поселился там. Нет, серьезно, люди говорят, что именно в Тессе живет… живут… Ну, они называют это по разному. В общем и целом — место, достойное Бога. Или Богов, тут уж как угодно. Мне кажется, эта история полна таким количеством божественных сущностей, что так сразу и не разберешь — кто есть, а кого выдумали.

Тесс не конфликтовал ни с кем уже очень долгое время. Даже воинственный Гринфилд не нападал на своего богатейшего соседа уже больше века — слишком уж невыгодно это было, с точки зрения торговли.

О Лисме Ловен тоже мог рассказать многое, хотя бы потому, что это была его родина. Хорошая страна, с сильной армией, мудрым королем и столицей, названной в честь самого Иорфа. Самый крупный город на Континенте, кстати. Лисма представлялась внимающим шиноби как хранилище знаний, библиотека мира. Местные больше промышляли охотой и земледелием. Князей или других феодалов, как это было в том же Ахмате, тут не было, но зато были гильдии магов.

Маги. Именно благодаря им даже самый воинственный и могучий Гринфилд еще не захватил весь Иорф, а страны продолжают упорно держать независимость, не объединяясь.

Как объяснил Ловен, маги — местный аналог шиноби, способный использовать лишь духовную составляющую чакры — ману. Конечно, проводник ничего не знал о чакре до сегодняшнего дня, так что за него теорию строил Орочимару.

— Континент — аномалия, высасывающая физическую составляющую чакры из людей, — рассуждал Ясягоро вслух. — И люди, рождающиеся тут, не получили иммунитет. Интересно…

— Не занудствуй, — буркнул Джирайя.

— Не буду, — кивнул Орочимару. — Суть в том, что местные научились использовать энергию лишь духовной составляющей, не имея возможности использовать физическую. Да уж, даже нам тяжело задействовать те крохи физической составляющей, что у нас остались, а уж тем, кто тут рожден…

— Хочешь сказать, в ваших землях люди используют и ману и прану? — выгнул бровь Ловен.

— А что это?

— Мана — количество энергии, которое может преобразовать маг. Ну, если ты говоришь «духовная энергия», то пусть так. Она у всех людей есть, но у кого-то ее немного, а у кого-то много. Те, у кого много, становятся магами и развивают свои способности. Ну там — книжки читают, медитируют. Духовно развиваются, точно. Хе, а Автор все неплохо продумал…

— Ну, а прана?

— Прана — это сила из тела, — Ловен пожал плечами. — Ее очень мало кто может использовать. Архимаги, Глава, конечно, ну и пара-другая сильных магов. Если все так, как ты говоришь, то прана — ваша физическая составляющая. Хотя я тогда не понимаю, почему вы еще живы, потеряв большую часть своей праны.

— Видимо, дело в чем-то другом, — вмешался Сенсома. — «Сила из тела», да? Физическая составляющая чакры — сила самого тела. Но я бы не отказался посетить какую-нибудь, эм… гильдию.

— В Иорфе много гильдий, думаю, кому-то из местных Архимагов будет интересно поболтать с гостями с других земель, — Ловен пожал плечами. — Я не знаю, меня не спрашивайте. Я не маг.

— Не маг, — расстроенно признал Сенсома.

Всю дорогу он пытался «просветить» проводника на предмет чакры. Физической, духовной — без разницы. Конечно, возможно, что без одной составляющей другая становится эдакой невидимкой, но Математик Боя слабо в это верил. Скорее уж парень и правда не был магом.

Или мог это очень грамотно скрывать… Про бездонную флягу Сенсома не спрашивал, но не забыл.

Шли они, кстати, пешком. И дело тут было в двух вещах.

Первое — команда была жестко ослаблена, лишением большей части чакры. Говоря излюбленной Сенсомой математикой, Орочимару, Цунаде и Джирайя потеряли девяносто процентов всей своей чакры, и восполнить ее им не удается. Оставшиеся крохи им будет тяжело использовать даже на запечатывание/распечатывание фуин, не то что на постоянную (пусть и небольшую) напитку тела чакрой. Сам Сенсома тоже потерял в силе, но это практически ничего не изменило. Резерв Математика Боя вернулся к тому значению, при котором он был до схватки с демоном, занявшим тело Рикудо Сеннина. Сенсома умел работать с такими запасами чакры, знал техники и способы их применения, и, к тому же, его чакра настолько хорошо приспособилась к той же Земляной Стене или Земляному Дракону, что почти не тратится на их использование. Добавить к этому то, что качество его чакры, обновленной силой Мудреца Шести Путей, осталось на прежнем уровне, не пострадав от падения количества, и Сенсома уже представляется шиноби уровня Каге. Но и это не все, ведь Исобу своей чакры ни капли не потерял, как и Печать Силы Сотни. Теоретически, Сенсома почти не ослаб, если не считать послабевшего процентов на пятнадцать тела. С момента становления Джинчурики, всей чакры в бою он еще никогда не тратил.

Ну и о природной чакре забывать не стоит.

Ловен, кстати, сильно удивился, узнав, что все его подопечные могут брать энергию от природы. По его словам, маги знали о такой возможности, но использовать ее могли крайне немногие — почти как прану.

Вторая причина, по которой ослабленные шиноби не стали использовать верхние пути, звалась, как раз, Ловеном. Обычный человек не угонится за шиноби, перешедшем на верхние пути, или на простой бег. Более того — понести его тоже не удастся, так как его тело может не выдержать нагрузок на большой скорости. Можно, конечно, рассчитать так, чтобы не ломать проводника с первых секунд и бежать «неспешно», но тут уже придется жертвовать расходом чакры, который станет большим.

В общем и целом — не судьба.

Хотя проводнику и удалось обнадежить гостей Иорфа новостью о том, что через пару деревень они смогут найти лошадей. Так близко от океана люди лошадок не продадут, но чем дальше в центр страны, тем с этим легче. Заночевать же в первый день знакомства было решено в деревушке, до которой они дошли под вечер.

Сенсома «отстал» с расспросами от Ловена, явно уставшего от интереса шиноби, как раз перед входом в деревню. Да уж, информации было добыто много, но проводник явно мог рассказать больше. Однако, пока что лучше переварить полученное, да и парню дать передохнуть. К тому же, есть возможность понаблюдать за бытом местных.

Как крестьяне мира шиноби зачастую с первого взгляда понимают, что перед ними шиноби, так и местные жители быстро поняли, что вошедшая в их селение четверка людей — не маги. По крайней мере, ни в ком из четверых они сверхчеловека не признали.

Ловен быстро договорился о еде и постелях с широким трактирщиком, явно знавшим парня хотя бы потому, что по дороге до берега проводник гостей Иорфа уже был здесь.

И, так как Ловена, опять же, трактирщик знал, он незамедлительно выкатил юноше бочку пива.

— Хлеб — всему голова! — наставительно изрек парень, зачерпывая прохладную пенную жидкость ковшом. — Особенно жидкий!

— Дай попробовать! — требовательно протянул руку Джирайя.

— А тебе можно, малой? — иронично усмехнулся Ловен, бросив взгляд на Сенсому.

— Шиноби не может быть ребенком, — Математик Боя пожал плечами. — Любой, кто носит звание шиноби, совершеннолетний. Хотя я, как отец, запрещаю пить тебе больше одной кружки, Джи.

— Спасибо! — обрадовался беловолосый, бросаясь к бочке.

— Отец? — переспросил Ловен. — Господин Сенсома, ваша жена, она эм… мне кажется…

— Приемный отец, — поправился Сенсома.

— Прошу прощения, — пожал плечами парень, протягивая Джирайе кружку, наполненную до краев. — Радуйся, мелкий, я угощаю!

— С этим не будет проблем? У нас нет местных денег, — Сенсома посмотрел на трактирщика, прислушивающегося к разговору.

— Не беда, Глава платит, — широко улыбнулся Ловен. — Там столько, что я бы спился. А я уже! Ну, будем! За Главу и Автора, сделавшего его таким хорошим мужиком! Давай, мелкий!

Они выпили. Что удивительно — Джирайя не поморщился, а распробовал вкус с видом знатока. Сенсома покачал головой — и где только парень нахватался всего этого? Когда успел?.. Впрочем, если вспомнить Хирузена в эти годы, то все встает на свои места — ученик пошел в учителя. Хотя Сарутоби больше курил, чем пил.

— Вы не из этих земель, верно? — негромко спросил Сенсому трактирщик. — Ловен так много болтает…

— Не думаю, что это секрет, — Математик Боя пожал плечами. — Дело государственное. Мы из-за океана. Не с Иорфа.

— Эка вы! — крякнул мужчина. — Совсем чужаки — впервые такое на моей памяти. Важный день. А в столице-то хоть знают?

— Смотря в какой. Хотя нет, думаю, что во всех столицах знают. Мы просто ищем кое-что и узнаем о вашем мире.

— Дело хорошее. Даст Бог, у вас все получится. А то и нам, может, польза будет. Наладим отношения, да и будем вот так кататься друг к другу, ха! Да я за год тогда из трактира ресторан сделаю!

Ловен, меж тем, раздобрел. Рассказал, между делом, что Глава — главный маг всех шести стран, избираемый Архимагами каждые десять лет. Архимаг же — глава одной из гильдий, коих в мире много. Глава, фактически, является правителем всего Иорфа и тем, кто позволил шиноби ступить на земли Континента. Про прошлые попытки шиноби пробраться на Иорф Ловен, к слову, знал, но не мог про это многое сказать — шиноби приходили, держались пару дней и исчезали. Глава лично объявлял всем проводникам, что не имеет к этому отношения, так что, скорее всего, ими занялись Духи.

— Духов Автор придумал, чтобы нам жизнь медом не казалась, — вещал пошатывающийся проводник. — Выглядят по-разному, опасны по-разному и так далее. Взял бы я ту ручку, что их написала, да переломил. Хотя и встречаются нормальные Духи. Один парень рассказывал, что как-то выпил целый бочонок самогона с гигантской бабочкой! Представляете?! Она все чин чинарем — говорила, колдовала, в общем — сто процентный Дух. Хотя, может быть это он просто тогда перепил. Пф! Да в столице такие девки ходят — как разоденется, так еще бабочка получается! Пха-ха-ха! Выпьем за Автора и то, что он наградил меня отличным чувством юмора!

— А кто такой этот Автор? — заинтересовался Сенсома. — Это какой-то местный Бог? Ваша вера?

— Моя вера, — поправил Ловен, наливая себе пива. — Ну, тут все просто. Весь мир — история. Книжка, роман, записка любимой — мне пофигу вообще. А мы, конечно же, все — персонажи. Ну и Автор тоже есть, как не быть. Вот он-то и… Автор. Ну да. Бог. Но не такой, как все эти унылые Божки, типа Сарольфа, Дамона, или какого-нибудь Сатаны… Нет, Автор — нормальный парень. С юморком. Я бы с ним выпил.

— Интересная вера, — признал Сенсома, видя, как загорелись глаза у Джирайи.

— Охренительная! — фыркнул Ловен. — Но паствы у нее мало — я один, считай. Ну да и хрен с ним, мне больше достанется! Автор — парень толковый, хотя иногда и накосячить может. Как с Духами, ага. Поэтому я пью! Чтобы он не накосячил…

— В смысле?

— Не тупи, Сенсома-сан. Я пью? Пью. Алкаш я? Алкаш! Значит — клишированный персонаж, значит — простой персонаж. А вдруг окажется, что Автор — ленивая жопа? И он такой: «А кого бы мне замочить из персонажей, чтобы полегче было?» И тут выбор — простой и понятный я, которому только и нужно, что две реплики про бухло в диалоге, или какой-нибудь ученый, на болту верченый. От так и получается, что алкоголь спасает жизнь! Выпьем?!

О да, это был странный парень. Странный парень и странный день. Странная страна. Странный Континент. Но Сенсома чувствовал все разгорающийся интерес. Что они найдут здесь? Кого встретят? Какие тайны откроют и какие вопросы зададут?

О, ну и конечно — с кем же он сразится здесь?

Первая битва на землях Иорфа!

Первая ночь на Иорфе оказалась не самой приятной. Во сне Цунаде, Орочимару и Джирайя не могли контролировать поглощение природной чакры (да и, если честно, они свой личный лимит и так перенапрягли за целый день), а потому постоянно просыпались от необычной слабости в теле. В итоге, Цунаде удалось, прибегнув к медицинским техникам и секретам фуиндзюцу от Мито, достаточно быстро избавиться от проблемы, просто усилив свое тело с помощью малозатратной техники. Орочимару совсем отказался от сна и провел всю ночь в медитации — он поглощал и перерабатывал природную чакру, так что его ничего не дергало, а сосредоточение на процессе и общий бодрящий эффект природной энергии заменили ему сон. И лишь Джирайя маялся всю ночь, попросту не высыпаясь и яростно бурча.

Но Сенсоме было важно не это, конечно. Проблемы с чакрой на ночь оказались даже приятным бонусом — ученики пытались решить проблему, которую сами же создали, не став привыкать к новым ощущениям с самого начала. Больше Сенсому беспокоили клопы, неудобные матрасы, явно не самое свежее белье и скрипучие полы трактира.

Да уж, это заведение явно было в упадке, как и вся деревенька. Ведь для местных жителей они, буквально, жили на краю света — на самом краешке Иорфа. У них была рыба, конечно, но большой торговли в таких условиях не получится. Деревня находилась в упадке, и, казалось, так было с самого ее основания.

Тем не менее, опытному шиноби, прошедшему через Мировую Войну, было не привыкать спать в неудобных условиях. Он все же выспался, в отличии от того же Джирайи.

— Что это за история такая, где есть такое ублюдочное похмелье? — бурчал Ловен, выходя из своей комнаты одновременно с Сенсомой. —

Автор скатился. Ну… я хотя бы выспался в этом гадюшнике.

— Трактир и правда… не очень, — поделился с парнем бодрый Сенсома.

Тот смерил его кислым взглядом, почесал щеку и направился к туалету. Через десять минут они все были в общем зале дома и поглощали не самый разнообразный и сытный завтрак. Еще через двадцать минут они покинули территорию деревни.

Джирайя бурчал и хлопал сонными глазами, Цунаде возмущалась плохому обслуживанию рядом, и лишь Орочимару сохранял задумчивое молчание, изредка бросая на учителя «незаметные» взгляды.

Правильно делал — долго отдыхать своим ученикам Математик Боя не давал.

— Ребята — походный спринт, — объявил Сенсома, как только крайний дом деревни скрылся за не самым густым лесом.

— Старик, ты это… — Джирайя даже возмущения в голос не добавил — слишком уж сильно спать хотелось. — Может в жопу пойдешь?

Орочимару и Цунаде весть о тренировке приняли спокойнее, хотя и читались в их глазах неудовольствие и усталость. Сенсома властно вскинул руку и нарисовал вытянутым пальцем круг. Как бы сильно не был упрям Джирайя, но он вздохнул и первым начал бежать, пусть и продолжил бурчать под нос ругательства.

— И без чакры, я слежу, — добавил Математик Боя в спины учеников.

Вот теперь застонала Цунаде, а Орочимару лишь покрепче стиснул зубы.

Ловен, наблюдавший за этим и попутно жадно хлебающий… пиво, взятое в трактире, вскинул одну бровь и произнес:

— Вы им дали какое-то задание? Или упражнение?

— Упражнение, — кивнул Сенсома. — На выносливость. Походный спринт — обычный бег, но производится он по кругу передвигающейся точки. Радиус ученик выбирает сам. Точка, на которую они будут ориентироваться — мы с вами. Удобное упражнение. Его придумали как раз для похожих ситуаций, когда отряд с учениками вынужден сопровождать человека-не-шиноби.

— Не повезло мелким, — усмехнулся Ловен.

Сенсома поддержал его усмешку своей, скользнув неодобрительным взглядом по бутылке. Если парень не сможет поддерживать нормальный темп, то до деревни, в которой можно будет купить лошадей, они дойдут лишь на следующий день, а хотелось именно на этот. Дойти, сторговаться, купить, переночевать и отправиться на третий день в столицу Лисмы.

Хотя нет, не так. Если парень не сможет поддерживать нормальный темп, то Сенсома пинками заставит его.

Про запрет на агрессию в сторону проводников Математик Боя помнил, но он так же понимал, что будет в своем праве. Если проводник будет так ужасно делать свою работу, то те, кто стоит над ним и назначил его (а это, скорее всего, сам Глава), будут просто обязаны закрыть глаза на некоторые вольности, которые Сенсома, в таком случае, себе обязательно позволит.

Удовлетворенно отметив, что походка у Ловена ровная, а дыхание у учеников тяжелое, Сенсома погрузился в раздумья.

Страна Света оказалась Континентом с шестью разными странами. Быт крестьян одной из них они уже увидели — обычные люди, живущие на грани бедности. Таких много и в мире шиноби. Конечно, тут чуть другая архитектура, но в остальном — даже одежды похожи на те, что носят привычные Стране Огня крестьяне. У других стран, вероятно, быт будет немного разниться, но это сейчас вообще не самое главное — культура местных важна для отряда в последнюю очередь.

Предпоследняя очередь — сила местных армий. Для первого дня Сенсома узнал довольно много — самая сильная армия солдат у страны Гринфилд, а вот главенство по силе магов делят с собой Тесс, Азерчай и Лисма (есть еще совсем непонятный Басилур, но о нем, похоже, даже местные особо не знают). Насчет воинов, Сенсома имел представление о том, как будет выглядеть их сила — хорошее оружие, броня, выучка и слаженность. Довершает дело умное командование и банальное количество. Другое дело — маги. Важная задача — увидеть мага в деле и, желательно, мага не простого, а сильного. В идеале — Архимага и самого Главу. Получив понимание об их силе (а еще лучше — сразившись), Сенсома сможет составить примерный расклад военной мощи между Иорфом и миром шиноби.

И это было очень важно. Когда эта миссия закончится, Континент ждут перемены, хочет он того или нет. Мир шиноби узнает о нем почти все необходимое и либо заключит торговые договоры и прочие соглашения, либо начнет с ним войну. Все зависит именно от расклада сил — если люди Континента смогут дать отпор шиноби, последним лучше торговать. Если же нет — Иорф падет и станет новой частью мира шиноби.

И есть самая важная информация, которую Сенсома получил в первый день — Иорф аномален. Шиноби, попавший сюда, теряет возможность использовать девяносто процентов своей чакры, так как местная земля буквально впитывает в себя ее физическую составляющую. Это очень много значит, ведь, по сути, большинство шиноби, оказавшись на Иорфе, окажутся бесполезны. Даже такие монстры как Мадара и Хирузен здесь приравняются силой к чунинам или слабым джонинам, ведь большая часть их могущества завязана именно на чакру и ее количество. Интересно еще посмотреть, как ведут себя техники ниндзюцу и гендзюцу под действием местных правил, но это лучше оставить до встречи с магами.

Чтобы культурно обменяться, так сказать.

— Ох, кстати! — вспомнил Сенсома, останавливаясь. — Ловен-сан, вы не против, если я проведу небольшой эксперимент?

— Какой?

— Попробую связаться с начальством. Ну, знаете, привет сыну передать, жене…

— Всю собранную информацию… — продолжил усмехнувшийся парень. — Без проблем — делайте что хотите. Но я вас предупредил — Иорф не хочет этого. А раз он не хочет — ничего не выйдет.

— Откуда вы знаете? — спросил Сенсома.

— Так говорит Глава, — Ловен пожал плечами и отпил пива. — Я ему верю. Хотя… чем Автор не шутит — вдруг у вас получится?

Сенсома присел и, под заинтересованным взглядом парня, провел пальцем по зубам, моментально его порезав (для эффектности пришлось, конечно, заострить зубы чакрой). Кровь капнула на землю, прямо рядом с уже опущенной на нее пятерней. Короткое усилие чакры, черная вязь фуин, и в белом облачке мелькнул гибкий хвост.

— О, Дух, — Ловен вскинул брови, но особо удивленным не выглядел. — Так вы еще и Призыватель…

— Возможно, — пожал плечами Сенсома, смотря на небольшую белую обезьянку, явившуюся к нему.

Конечно, Математик Боя не заключал контракта с Призывными обезьянами, равно как и не расторгал контракта с ежами. Техника «призыва без контракта» была разработана Хирузеном во время Первой Мировой и позволяла, как видно из названия, призывать его обезьян тому, кому он и Энма дадут право. Сенсома такое право имел с тех пор, как пропал на миссии со Страной Неба, вместе с Озином, на несколько месяцев. Хотя пользовался он им очень редко — не было большого повода. Всегда можно было послать ястреба или воспользоваться услугами клана Яманака.

Хирузен будет призывать к себе эту же обезьянку каждый день, а она, в ответ, будет сообщать ему новости от отряда.

— Привет, — поздоровался было Сенсома.

— Прив… о, упс! — пискнул примат и…

Пропал в облачке пара.

— Не сработало? — поинтересовался Ловен.

— Похоже на то, — Сенсома пожал плечами, вставая. — Ладно, тогда снаряжу ястреба. Надеюсь, он долетит до вод шиноби.

— Ставлю бочонок пива, что не долетит, — отозвался юноша. — Эй, малой, а ты чего не бегаешь?

— Блин, спалил, алкаш!

— А мозгами тебя Автор не наделил, я погляжу. Господин Сенсома, можно ему усложнить задачу? За оскорбление.

— Джи, удвой темп и не пищи. Проводник-сан сегодня окончательно разуверится в шиноби, если ты будешь дурью маяться.

Приготовить почтового ястреба к полету много времени не заняло. Пришлось, правда, довольно долго писать перед этим письмо, невозмутимо подгоняя учеников в процессе. Нужно было столько написать…

Но дело оказалось сделано, и отряд вновь выдвинулся в путь.

Ловен, под тяжелое дыхание ребят, болтал с Сенсомой о маршруте и общих правилах, которые нужно будет в нем соблюдать. Да и вообще об этикете городов, как больших так и малых — Математик Боя не хотел показаться дикарем среди местных. За учеников он не беспокоился. Цунаде в любом случае будет вести себя осторожно и с манерами. Орочимару все равно никого не заденет — он слишком безразличен к людям. А Джирайя никогда не будет действовать именно по этикету — белоголовый хам придерживается своих собственных правил.

Так они и шли, пока их не окликнул сзади хриплый грубый голос:

— Постойте, господа гости!

Обернувшись, Сенсома и Ловен увидели два десятка мужчин, уверенно идущих в их сторону. Сенсома даже узнал некоторых — этих людей он видел в трактире и на улицах деревеньки, в которой они ночевали. Знакомых было не так много — человек шесть, вместе с самим трактирщиком, и все они выглядели привычно — как крестьяне. Остальные люди уже меньше походили на мирных работяг и даже на вид выглядели точно как разбойники — разномастное оружие не первого качества, угрожающие ухмылки, блестящие глаза.

Особенно глаза блестели, когда их взгляд падал на Цунаде…

— И как это понимать? — спросил нахмурившийся Сенсома.

— Господа гости, не обессудьте, совсем забыли вас попросить, — улыбнулся трактирщик. — Попросить о пожертвованиях в нашу деревеньку. Сами понимаете — селение мелкое, торговли нет, ничего нет. Некоторые парни, что покрепче, уходят в солдаты, но я не нанимался воевать за корольков и магов. Но и так жить — сами видели, какой у меня трактир.

— И сколько вы хотите? — вышел вперед Ловен.

Сенсома не одернул проводника. Он — местный, и дела с местными он решит куда лучше шиноби. Если дела мирные.

— Все, — безапелляционно заявил мужчина. — Сами понимаете, времена голодные… Все сложите туточки, перед нами. Ну, одежду можете оставить, но вот все ваши бумажки, деньги, железки — все сюда. Кунаи тоже…

— Откуда ты знаешь, как они называются? — все-таки вмешался Сенсома.

— Как не знать, господин гость? — усмехнулся трактирщик-бандит. — Говорю же — деревенька на краю мира. Иногда, бывает, из-за края кто приходит. Был, лет двадцать назад, один такой. Как вы. Не помню откуда — он вроде и не говорил. Но ножичком своим, смешным и неудобным, он недолго махал. Как бишь его звали?.. Тфу, ерунду всякую запоминать! И куная хватит.

— Господин Сенсома? — напряженно спросил Ловен.

— Делать нечего, — Сенсома притворно вздохнул и вышел вперед, отстраняя парня за свою спину. — Вполне очевидно, что, даже если мы все им отдадим, они просто нападут на нас, безоружных. В противном случае, им бы пришлось бояться кары из столицы.

— Ну что вы, что вы, — заулыбался трактирщик так, что сразу стало понятно — шиноби все понял правильно. — Мы свое слово держим…

— Да-да… — рассеянно покивал Сенсома. — Ну что, ребята, у вас новое упражнение. Перед нами двадцать спарринг-партнеров. Спарринг пусть будет максимально приближен к реальному бою — можно все. Даже убивать. Хотя тех, кто не похож на отъявленных разбойников, лучше пощадить — у них родня в деревне.

— Отправляешь на убой детей, мужик… — покачал головой трактирщик.

— Природную чакру можете использовать, ладно уж, — закончил, тем временем, Математик Боя.

Три подростка кивнули синхронно и бросились вперед. Разбойники захохотали, смотря на уверенные лица вчерашних детей. Кто-то даже отбросил оружие и решил схватиться с ними на голых кулаках.

— Я понимаю, что вы — не обычный отряд, а солдаты, но бросать в бой уставших детей… — Ловен покачал головой, следя за начинающейся схваткой неожиданно трезвым и цепким взглядом. — Вы уверены? Один из них — ваш сын.

— Да, вы правы, — кивнул Сенсома. — Он бы и один справился. Но я просто решил, что Цуне и Орочимару тоже захочется размяться.

— Я имел ввиду не это…

Скептицизм выветрился из Ловена почти сразу после того, как вышедший вперед Орочимару обезглавил первого разбойника. Он ускорился так, что смазался, и обычный человеческий глаз за ним не поспевал — молодой джонин до предела накачал себя природной чакрой. Распечатать меч, принять стойку и подловить беспомощного противника — все это Ясягоро проделал в одно быстрое и уверенное движение.

— Оборотень! — закричали всполошившиеся мужчины. — Пацан — оборотень!

— Позакрывали рты! Сейчас вас будет бить Великий Джирайя!

Беловолосый парень ворвался в толпу врагов с кунаем, умело отбивая им слабые выпады противников. Для него подобный бой был не первым — шиноби нередко сражаются с бандитами из числа обычных людей. Хотя нет, было кое-что, что выбивалось из привычной картины — бандиты мира шиноби прекрасно знали о силе обладателей чакры, в то время как разбойники Иорфа были просто поражены способностями подростков.

— Стихия Огня: Техника Огненного Выдоха! — провозгласил Джирайя, добавляя еще больше сумятицы и паники во вражеские ряды.

— Маг! Пацан — маг!

— Да закройте свои поганые рты! — бушевала Цунаде, просто отбрасывая от себя подбегающих противников. — Как вы вообще посмели так на меня смотреть?!

— Девчонка — монстр! Монстр!

— Ха-ха, Цуна!

— Закройте рты вы все! Джирайя — тебе конец!

— А они… — удивленно произнес Ловен, глотая пиво, но не отрывая взгляда от шиноби. — Сильные…

И действительно — чунины (которые, грубо говоря, уже были достойны званий повыше), гении своего поколения, сеннины и просто ученики Математика Боя — Джирайя, Орочимару и Цунаде были совершенно непреодолимой угрозой практически любому количеству обычных людей. Возможно, их трио смогла бы одолеть армия профессиональных солдат, но простое сборище вчерашних (да и сегодняшних) крестьян не имело ни малейшего шанса.

Буквально через несколько минут избиения, все было кончено.

— Оборотень! Как есть — оборотень! — причитал трактирщик, которого исполнительные чунины надежно связали. — И маги! Но как?!

— Оборотень? — заинтересовался Сенсома, шагая к мужчине.

— Не тратьте времени, — позвал Ловен. — Этот кусок дерьма вам в уши напоет что угодно — лишь бы в живых остаться. Я скажу. Оборотни — люди, заключившие договор с Духами. Но это не просто маги. Они и сами перестают быть людьми. За это им открываются разные способности, уникальные, в зависимости от Духов, с которыми они заключили сделку. Все просто. И, эм… да, парень похож на оборотня. Особенно сейчас. Что он сделал?

— Собрал природную чакру, — пожал плечами Орочимару. — Сенсома-сенсей, что с ними делать?

— Интересно-интересно… — пробормотал Математик Боя, переваривая новую информацию. — А эти… да оставьте их тут. Если съедят волки — пускай. Освободятся и вернутся в деревню — пускай. Нам они не нужны. Ловен-сан, все нормально с этим?

— Вы были в своем праве, — парень пожал плечами. — Я бы на вашем месте их прикончил, а трупы обобрал. Денег у нас, конечно, много, но когда их еще больше — лучше.

— Ребят — в темпе, — легко хлопнул в ладоши Сенсома.

— Что, убивать? — спросил Джирайя, занося кунай.

— Нет, оббирать. Заберите все деньги, какие найдете. У всех. И двигаем.

Долго ждать не пришлось. Сенсома даже был рад этой стычке — и ученикам разминка, и проводнику демонстрация и, наконец, получение ответа на главный вопрос — а остаются ли они шиноби, шагая по землям Иорфа? Ответ порадовал — отряд Страны Огня полностью боеспособен. Конечно, ученикам приходится использовать, по большей части, природную чакру, что усложняет ведение боя и ограничивает его по времени, но это уже не так важно. Главное — они могут.

Хотя… было и немного обидно, ведь в первую очередь хотелось проверить себя любимого. Да и просто сразиться… Что это за миссия такая на чужой земле, где второй день без единого сражения? Сенсоме срочно нужно кого-нибудь одолеть! И, желательно, посильнее…

* * *

— Математик Боя ступил на земли Иорфа, — улыбнулся Зак, расставляя шахматы.

Высокомерный Кеймдал, вошедший в его покои как раз с этой новостью, поморщился. Строит из себя… Еще и игру эту заморскую не отпускает — играет в нее день и ночь. И, конечно же, постоянно говорит о Воине, пришедшем в Иорф.

Хотя о Воине сейчас говорят все в Цитадели Войны. В родных землях, за ее пределами, обсуждать эту тему запрещено, но вот в окружении темных, пышущих маной, стен дворца такие разговоры велись непрестанно. Какой Воин? Как он сражается? Как он будет действовать? Какова его точная цель? Как быстро он доберется до Цитадели?

И иногда эти разговоры заканчивались каким-нибудь решением. Повелитель не ограничивал своих слуг в этом — любой мог исполнить задуманное им, пока это задуманное не вредило делам хозяина Цитадели Войны. Хотя ставить его в известность — очевидное дело.

— Харинг собирается поприветствовать Воина, — сообщил Кеймдал, с удовлетворением наблюдая, что увлеченный Зак заинтересовался. — Не хочешь ему что-нибудь подсказать?

— А как давно высокомерный находится на побегушках могучего? — усмехнулся Зак. — Ладно-ладно, не заводись, я все понимаю. Разыгрываешь свою партию? Хочешь видеть весь расклад? Вполне разумно. Что до Харинга — пускай приветствует. Я могу сказать лишь одно — могучий лишь позабавит сильнейшего. Только и всего.

— Харинг — наш давний равный, — заметил Кеймдал. — И если за тобой — увлеченность, магия и интеллект, то за ним — сила. Если ты победил Воина своим методом, то и он победит своим. Разве не так?

— Математика Боя невозможно пересилить, — отмахнулся вновь увлекшийся Зак. — Я победил его потому, что только я на это был способен. Да и сражался он не со мной. Или как ты думаешь — почему повелитель послал на задание именно меня? Он ведь мог и тебя послать. Или даже новичка. Кстати, а где этот новичок? Ты его видел?

— Видел, — такой же странный, как и ты, — высокомерный поморщился вновь. — Праздный. Довольно талантливый. Хотя он вступил в наш клуб в неудобное время — на церемонии не было тебя, того же Харинга, Миорта и Хааза.

— Хааза? Он же всегда приходит на такие собрания…

— На этот раз помнящий не смог — дела в Иорфе. Его гильдия нашла какое-то новое знание, так что он реально не мог.

— Ладно, все равно — скука, — Зак показательно зевнул и бросил на коллегу взгляд. — У тебя есть ко мне что-то еще?

— Да, вопрос. Какую сторону ты выберешь? Каково будет твое решение? Повелитель не собирается конфликтовать с Воином, но и не запрещает нам. Ты продолжишь вести свою игру против него? Или успокоишься, удовлетворившись победой?

— Победой я удовлетворяться не хочу, — Зак начал игру с самим собой. — Но и специально начинать с ним игру… Нет, я буду, но неспешно. Плавно. Подброшу ему парочку своих людей. Может быть, натравлю кого-то из вас. Но не слишком рьяно. Сейчас передо мной не стоит задачи его победить — просто играть. А потом — пусть сам решает.

Высокомерный ушел, не ответив. Увлеченный действительно много о себе думает, так что слушать его речи — трата времени. Харинг проиграет Воину? Так просто? Не исключено, что пришлый силен, и на своей родине он, возможно, даже сильнейший, но в Иорфе все пришлые — всего лишь пришлые. Их не спутать с местными, и они слабы.

Но все равно интересно — что же будет?

* * *

Волновался Сенсома абсолютно напрасно — до деревни с лошадьми отряд дошел уверенно, несмотря на заминки в пути. Помимо схватки с разбойниками, Джирайе, Цунаде и Орочимару пришлось несколько раз сражаться с дикими животными. Однако, проблем не возникло, ни с животными, ни с постепенно напивающимся проводником.

Ловен, явно пьянеющий, шел твердо и бодро, и вел туда, куда надо. Правда, по достижению им определенного уровня пьяности, извлечь из парня необходимую информацию стало куда сложнее, чем когда он был трезвым, так что многого за этот день, от Ловена, Сенсома не узнал.

Но расстраиваться и не думал — до деревни они дошли, лошадей нашли и ночевкой озаботились. Теперь отряд был способен двигаться куда быстрее. Для пущей скорости Сенсома попросил Ловена купить им палаток и несколько мелочей для лучшего обустройства лагеря. Проводник поделился, конечно, что у обычных людей не принято ночевать в лесах — духи могут напасть, но особо не спорил — явно понимал, что шиноби — люди необычные.

Таверна, на этот раз, была хорошей. Более вкусная еда, улыбчивый сервис и…

— Охренительное вино! — провозгласил Ловен, сторговавшись с трактирщиком. — О, Автор, как же хорошо! Да им тут залиться можно! А я уже… залитый… Ну, ничего — завтра еще выпью!

На сей раз обошлось без агрессии со стороны местных. Следующим утром отряд был готов к поездке и предстоящей ночевке в лесу. На удивление, день прошел совершенно обыденно и скучно — на них никто не нападал, никаких новых ошеломляющих тайн они не узнавали, а Ловен… Ловен пил, тоже, как всегда. Сенсома даже не мог учеников как следует погонять — передвигались-то на лошадях! Можно было, конечно, заставить их бежать за лошадками, да только толку от того совсем мало — без чакры не угонятся, а с чакрой — бесполезно.

Вечером, однако, Сенсома оторвался по-полной, приказав обустроить лагерь без использования природной чакры — крохами своей можно было. Наивные чунины решили, что разрешение на использование личных запасов — подарок, но это оказалось ловушкой. Когда все трое полностью исчерпали свою энергию, они с удивлением обнаружили, что стали еще физически слабее.

— Ну, вы же потратили и физическую составляющую, — пожал плечами веселящийся наставник. — Так что не войте. И давайте-ка простенький марафон. Допустим… класс А.

Набор занятий из класса А для молодых шиноби никак не являлся простеньким, а был вторым по тяжести. Однако, Сенсоме было на это плевать, а остальных не спрашивали. Ловен с интересом понаблюдал за спринтерским бегом по деревьям, по соревнованиям на самое быстрое закапывание в полный рост, и прочие возможности подростков-шиноби, доступных им при минимуме чакры — уровень природной энергии в телах учеников Сенсома контролировал бдительно.

— Занятные вы боевые маги, — изрек он, наконец. — Или маги-воины? Автор знает. У нас таких нет.

— Вообще? — уточнил Сенсома. — А Глава?

— Маг — это маг, — вздохнул Ловен, отпивая вино. — А воин — воин. Конечно, есть гибриды, но таких эффективных и разносторонних я никогда не видел.

— Гибриды?

— Ну, есть боевые маги и воины праны. Боевые маги могут усиливать себя своей магией и отлично сражаются в ближнем бою. Ну и на расстоянии кое-что умеют. Они — элитные солдаты стран, обучаемые специально для сражений.

— А воины праны тогда кто?

— А это, тогда, я, — громыхнуло с противоположного конца костра.

Сенсома вздрогнул и посмотрел на темное, переливающееся марево из которого выходил высоченный мужчина, облаченный в полный комплект тяжелых черных доспехов. В его правой руке, закованной в шипастую латную перчатку, как влитая лежала тяжелая палица, а в левой, облаченной точно так же, находился крепкий металлический щит.

— Ого, портал! — ошеломился по-настоящему Ловен, в одно движение отпрыгивая от пришельца. — И… о! Харинг! Могучий Харинг!

Сбежавшиеся на переполох чунины встали за спиной у учителя и тут же напитали свои тела чакрой. Их боевые стойки и взгляды — они сразу поняли, что перед ними стоящий противник. Хотя он и не обладал чакрой — ни один из четырех шиноби не чувствовал его энергии, но зато каждый практически физически ощущал мощь, исходящую от этого человека.

— Вы его знаете, Ловен-сан? — холодно спросил Сенсома.

И, сквозь витавшую в воздухе угрозу, Ловен уловил тихую радость. Но она исходила не от Харинга — ее источником был Сенсома!

— Могучий Харинг — великий воин Гринфилда и третий, по силе, воин праны в Иорфе, — отозвался проводник. — Его все знают — он очень знаменит. И знаменит он, конечно же, своей чудовищной силой. Господин Сенсома, что это? Почему он здесь?

— Я пришел поприветствовать Воина, — неспешно сообщил Харинг, перехватывая палицу поудобнее. — Это — личное дело, и моя страна никак с ним не связана.

— Воин? — Ловен бросил быстрый взгляд на Сенсому.

— Ты что-то знаешь? — чуть удивился латник. — Ну да ладно, потом спрошу. А сейчас — битва. Скажи мне, Воин, ты готов?

— Потанцуем, здоровяк?

Поединок легенд из разных миров

— «Могучий Харинг слишком силен! Пусть я и видел, на что способны детки, и даже если учесть, что Сенсома сильнее их в несколько раз — ему не справиться!» — пронеслось в голове у Ловена. — «Воин праны — не тот противник, которого можно одолеть в одиночку.»

И это было правдой. Действительно, любой из воинов праны — уникальных солдат, усиливающих свое тело, оружие и броню магией на пране, мог равняться небольшой армии. Даже маги, зачастую, не могли справиться с воином праны — даже очень хорошие маги! Для Архимагов и Главы, пожалуй, единичный воин праны был бы серьезным, но вполне победимым противником, но для пришлых универсалов-шиноби…

— В одиночку вам не победить, — заявил Ловен вслух, отпивая вина прямо из коробки. — Может убежим?

— Прошу прощения, Ловен-сан, но я бы все-таки попробовал, — тихо ответил Сенсома.

И пусть Ловен не видел его лица, так как стоял за его спиной, по голосу он сразу понял — шиноби улыбается.

— Сенсей… — позвал Орочимару.

— Вы не вмешивайтесь, — ответил Сенсома. — Ждите.

— Начнем, Воин? — тем временем спросил Харинг, делая первый шаг.

Сенсома не ответил. Вместо этого он полностью выпрямился и чуть вытянул руки вперед. Миг, и на чудовищную ауру давления, исходящую от физически ощущаемой мощи Харинга, легла подобная ей аура, но в разы сильнее! Ловен охнул, отступив на шаг, смотря на шиноби во все глаза.

А тот стоял, гордо смотря на своего противника, но не делая к нему и шага. Харинг, в свою очередь, тоже замер. Теперь он не был так уверен, это было явно видно, однако, его стойка не говорила о страхе. Он был предельно собран, как и Сенсома, и… точно так же ничего не делал.

— Эпичные гляделки, видит Автор, но какой смысл? — тихо буркнул себе под нос Ловен.

— Это не гляделки, пьянь, — покачал головой Джирайя. — Это поединок сильнейших. Присмотрись, они собраны. Их битва уже идет, но она незрима. Как говорил мне отец — в битве важно быть сильным, ловким и быстрым, но это еще не все. Важно подловить противника на ошибке, любой, даже самой мизерной, и вот тогда сила, ловкость и скорость будут применены. Но очень важно, так же, не дать противнику себя подловить. Именно это сейчас и происходит. Они начали бой и не совершают ошибок. Просчитывают друг друга.

— А ты много знаешь, — удивился Ловен.

— Еще бы, — парень улыбнулся. — Ведь мой приемный старик — лучший шиноби в мире!

— «Но каким бы шиноби он ни был…» — подумал Ловен. — «Что он сделает с могучим? Как поступит?»

И именно в этот самый момент закованный в толстые латы Харинг сделал шаг.

Небольшой и очень аккуратный, будто бы прощупывая землю перед собой на предмет зыбучих песков. Такое движение даже шагом назвать сложно, особенно для здоровенного мужчины с гигантским ростом. Но, все же, это был шаг — первое движение за весь поединок. Обычный, маленький шажок…

А после тело Харинга будто бы переместилось к Сенсоме, совершенно невидимо для глаза! Миг, и огромный воин в латах оказался по левую руку от шиноби с уже занесенной для удара палицей!

— Ох!.. — только и успел выдохнуть Ловен отшатнувшись.

Грозное оружие воина праны даже на вид было тяжеленным, но, видит Автор, Ловен не сомневался, что оно было еще и усилено магией. Как и сам Харинг, который не телепортировался, как показалось на первый взгляд, а просто неимоверно быстро подбежал. На скорости, за которой человеческий глаз просто не мог его увидеть!

Но Сенсома от чудовищного удара даже не пошатнулся.

Все так же гордо выпрямившись, он удерживал навершие палицы своей левой рукой. Легко, будто удара, которым (как был уверен Ловен) можно было запросто пробивать стены замков, совсем не было!

— Уровень крепкого джонина, — оценил Сенсома спокойным голосом. — Дай бьет лучше.

Коротко рыкнув, Харинг попытался выдернуть свое оружие из хвата шиноби, но тот не позволил этого. Удерживая палицу, Сенсома выбросил левую руку, держащую ее, на своего противника, с неимоверной силой отбрасывая его. Глаза Ловена стали похожи на два блюдца — человек обычного, с виду, телосложения бросил огромного мужчину в латах, не прилагая никаких усилий!

И Харинг улетел на добрый десяток метров!

Но Сенсома не собирался отпускать его. Он догнал латника еще в полете и тут же прервал его, нанеся удар сверху вниз. Еще удар, еще! Шиноби не давал воину праны продохнуть. Могучий Харинг лишь беспомощно отступал, кое как встав на ноги, прикрываясь щитом. Сложная комбинация ударов, и латник оказался обезоружен — чудовищного веса палица была отброшена всего лишь взмахом его руки!

Под ногами Сенсомы раскололась земля — так много силы он вложил в свой бросок! Он бил кулаками по броне, не особо разбирая, в какие места попадает. Даже Ловен, далекий от поединков в ближнем бою, прекрасно понимал, что каждый удар шиноби наносил существенные повреждения одному из сильнейших воинов Иорфа даже сквозь артефактную броню!

— Прекрасная сила! — прогудел, вдруг, Харинг. — Но что ты будешь делать, если я стану серьезен?

Мгновение, и щит Харинга впечатывается в лицо Сенсомы, ошеломляя его. Еще миг, и свободная рука в латной перчатке наносит сокрушительный удар в шею пришлого воина. Харинг, будто бы танцуя, плавно перешел от крюка к атаке локтем, а после и вовсе отбросил Сенсому ударом ноги!

Всего за секунду боя воин праны изменил его ход.

— А вот и его магия, — процедил Ловен, отпивая вина. — Сенсоме чертовски не повезло, что он не убил Харинга раньше. Сейчас все будет по-другому…

— Ты же не стал сильнее, — немного удивленно сказал, тем временем, Сенсома. — Ты просто… включился? Хочешь сказать, что валял дурака все это время?

— Чтобы поймать ритм боя, мне нужно некоторое время, — прогудел Харинг. — Я — не ты, Воин, и не могу вот так сразу обрушить на противника всю свою мощь.

— Занятно, — улыбнулся шиноби. — Тогда продолжим наш танец?

— Непременно.

Ответив, воин праны выбросил свободную руку вперед, будто хотел достать что-то, недоступное ему. Сенсома запнулся на мгновение, оценивая опасность данного жеста, и тут же поплатился за это пропущенным ударом со спины.

Но там никого не было…

Чуть свистя, в руку Харинга легла палица, выбитая еще в начале поединка. Легко подбросив ее, воин праны размахнулся и метнул свое оружие в удивленного Сенсому! Шиноби машинально увернулся, тут же заметив, что в него теперь летит щит. Он пригнулся, пропуская его над головой, но потерял время, и булава, возвращающаяся полетом из-за его спины, вновь достала его спину.

— Занятная… техника… — просипел Сенсома, упав на колени.

— Без активных Врат твое тело довольно уязвимо в условиях Континента, — прогудел Исобу чуть взволнованно. — Может откроешь хотя бы Первые? Для моего спокойствия…

— Прости, Исобу… — Сенсома схаркнул кровь и резко выпрямился. — Но тебе придется немного попереживать — я хочу сполна насладиться боем!

Новый бросок, но теперь уже палица и щит летят одновременно. Они бешено вращаются в полете, что затрудняет их перехват или блокировку, но и траектория движения у них была настолько сумасшедшей, что просчитать ее было невозможно — скорее всего, Харинг лично менял ее каждое мгновение.

Но Сенсома не дрогнул и просто дождался, пока оружие противника приблизится к нему. Миг, и разогнавший щит встречает полная чакры рука, а палице ударом на удар отвечает правая нога. Сенсома не стал уворачиваться — это было слишком сложно, учитывая то, какой точный контроль получал Харинг над своим оружием в полете. Гораздо эффективнее оказалось просто встретить технику в лоб и пересилить ее.

Никакой напряженной работы мозга во время сражений — почти всегда в ход идет лишь грубая сила. Математик Боя с сожалением подумал о том, что стал каким-то слишком уж сильным. Чересчур. Однако, наслаждение все еще можно находить в подобных битвах — когда не используешь и десятой доли своих возможностей. Это не так здорово, как сражение на максимуме, но зато более доступно, особенно в условиях Сенсомы.

— Быть сильным — скучно, — вздохнул Сенсома, глядя, как потерявшие контроль хозяина оружия вновь взлетают в воздух. — Ну да ладно. Давай-ка я покажу тебе, как можно преодолеть твою технику кроме того, что ты уже видел. Вариант второй…

Щит и палица ринулись к Сенсоме, и он с удивлением осознал, что их скорость качественно возросла! Как и в самом начале поединка, Харинг не показал всей своей силы сразу.

Но это роли не играло. Будь их скорость даже в десять раз больше этой, Сенсома смог бы за ними уследить. Уследил и на этот раз, пригнувшись перед самым столкновением. А когда до удара осталось лишь мгновение, он… исчез.

И появился рядом с безоружным врагом.

— Отпуская оружие из рук, ты попадаешь в неловкую ситуацию, — поделился Сенсома, занося кулак. — И если тебя подловить…

Удар, нанесенный им, был самым быстрым ударом за весь поединок, а силы и чакры в него шиноби вложил столько, что хватило бы на уровень Каге. Однако, Харинг вновь удивил и ужом извернулся, пропуская кулак Сенсомы мимо. Щит и палица все еще не вернулись, но латник не стал их ждать.

Тяжелыми ударами, используя латы, их массу шипы как оружие, воин праны успел обработать почти всю спину противника, прежде чем тот выставил защиту. Его техника была плавной и текучей, что никак не вязалось с резкостью, скоростью и силой попаданий. Совершая одно движение, Харинг успевал нанести несколько ударов, и каждый из этих ударов был способен убить лошадь.

— «Но он не падает,» — пронеслось в голове латника, при виде увлеченно блокирующего атаки противника. — «Он не падает и даже не отшатывается! Мой повелитель, вы были правы — это действительно Воин — достойнейший из достойных! Как прекрасно!»

Танец боя объединил их. Сенсома успешно отбился в рукопашной, а когда к Харингу долетело оружие, продолжил рубиться в невыгодном положении. Его удары проминали щит, но делали это понемногу, что говорило о его чудовищной прочности. Его руки перехватывали палицу или же отбивали ее, но она оставляла ссадины и синяки каждый раз, когда касалась его кожи.

Используя только свою родную чакру, пусть и усиленную силой Рикудо, но далеко не самую могучую и объемную, Сенсома топтался на месте, не в силах оттеснить противника. Сказывалась нехватка физической составляющей чакры и общая непривычка сражаться с таким противником. Латы Харинга действительно были уникальны — они сдерживали мощь Математика Боя, сражающегося всерьез (пусть и без своих режимов усиления).

Но было и еще кое-что, что Сенсома увидел в своем противнике. То, что больше остального помогало ему в этом поединке.

Конечно же, это был опыт. Огромный опыт боев Математика Боя подсказывал ему, что перед ним стоит почти такой же закаленный воин. Солдат, побывавший не на одной войне и сразивший не одного противника. Слова Ловена о том, что этот человек известен во всем Иорфе, подтверждали это — сила Харинга была не только в магии, оружии и доспехах, его сила была, в первую очередь, в нем самом.

— А мы похожи! — оскалился Сенсома, удачно поймав Харинга и отбросив его от себя ударом ноги.

Харинг, не теряя темпа, в полете бросил в противника щит и палицу. Хороший ход — он явно выманивал Сенсому в ближний бой, готовя там ловушку. Похоже, он решил, что его противник может быть опасен только в рукопашной…

— Но, вместе с тем, мы такие разные, — оскал Сенсомы стал почти безумным. — Стихия Огня: Великое Огненное Уничтожение!

* * *

Ловен не понимал. Ловен был попросту в шоке. Ловен… а, да простит его Автор, Ловен конкретно так охренел!

Он присматривался к гостям Иорфа, как и они к нему, с самых первых мгновений знакомства. Безразличный бледный паренек со змеиными глазами, симпатичная блондинка-аристократка с умным лицом, беловолосый непоседливый хам с трезвыми и пошлыми мыслями и, конечно, ведущий их за собой мужчина с бело-карими волосами и глубоким взглядом из-под очков. Этот взгляд Ловен отметил сразу — с виду лет тридцати-сорока, Сенсома обладал необычными, разноцветными глазами старца, старше восьмидесяти годов. И было еще что-то… неощутимое, но реальное, находившееся будто бы за его плечами.

Он не был здоровым детиной, коим был тот же Харинг. Не казался донельзя умным, как кажутся некоторые маги при очках. И уж точно не выглядел как маньяк — слишком спокойное и умиротворенно выражение лица у него было. И пусть отличительных черт в нем было так немного, он точно выглядел как человек, за плечами которого имеется интересная история. История его жизни была явно куда более прописана Автором, чем истории жизней многих знакомых Ловена, а уж знакомых у него было много.

Но то, что увидел Ловен этим вечером, когда их лагерь посетил сам Харинг могучий, было… ошеломляющим. Это было важной частью истории пришлого шиноби-универсала — Сенсомы из гильдии Томура. Это была его страсть к битвам.

Он сражался с, третьим (ТРЕТЬИМ!) по силе, воином праны в мире в ближнем бою и на равных! Он не проигрывал! И Ловен понимал, что они сражаются на практически одном уровне, а потому готов был вмешаться. В одиночку навряд ли, но с поддержкой такого могучего бойца как Сенсома, Ловен бы смог заставить Харинга отступить или же самому открыть отряду возможность для отступления.

И когда Харинг в очередной раз запустил в Сенсому свое оружие, прекрасно осознавая свое преимущество вне ближнего боя, шиноби вновь смог удивить.

Скалясь, как дикий зверь, он сделал несколько сложных жестов пальцами, после чего поднес руки ко рту и провозгласил:

— Стихия Огня: Великое Огненное Уничтожение!

Быстро среагировавшие подростки подхватили Ловена еще до того, как их учитель договорил, но проводник все равно смог разглядеть самое начало заклинания.

С губ шиноби сорвался язык огня…

А потом этот небольшой язычок, как маленький шарик из снега, начал расти, катясь навстречу ошеломленному Харингу. И он рос и рос, все никак не останавливаясь. Конечно, Ловен видел, в той стычке с разбойниками, как Джирайя использовал что-то вроде огненного плевка, но то — плевок.

А тут — лавина.

Исторгнутый шиноби огонь прокатился по лесу, сжигая деревья, как сухую траву, а землю оставляя обугленной и голой. Его конечная мощь была настолько огромна, что Ловен навскидку вспомнил с пять десятков магов, отдавших бы половину своего магического дара, ради обладания этим заклинанием.

— По-моему… Автор перестарался, создавая его, — ошеломленно выдавил из себя парень, падая задом на землю и припадая к коробке с вином. — Слишком перестарался.

— Разомни челюсть — скоро ты снова ее уронишь, — усмехнулся Джирайя. — Старик только начал…

Посмотрев туда, откуда началась волна огненного уничтожения (вот уж действительно — название заклинания в точку), Ловен обнаружил Сенсому, пристально вглядывающегося куда-то вперед. Повернув голову, проводник увидел Харинга.

Воин праны, как и Ловен, явно не ожидал от своего противника такого масштаба, однако, он стоял. Выставив свой щит (солидно обоженный) перед собой, напрягши все свои мускулы, он стоял. Эпицентр заклинания находился как раз на том самом месте, где был Харинг, но легендарный воин праны принял этот удар и выстоял.

И Ловен знал — это не предел Харинга могучего. В его рукаве еще сыщется козырь, а значит — бой продолжается, но…

— Вмешиваться мне, похоже, не придется… — пробормотал юноша, заметив, как обрадовался Сенсома. — Эта глава моей жизни не перестает меня удивлять.

* * *

Удивительно, но Харинг выдержал атаку ниндзюцу ранга В. Пусть и не самая сложная техника, но в условиях сражения в густом лесу, да еще и с элементом неожиданности, да еще и в исполнении Сенсомы, Великое Огненное Уничтожение могут пережить очень немногие. И, судя по тому, что Харинг не просто стоит, но и готовится к атаке, его смело можно считать воином, силой соответствующим джонину ранга S.

Правда, узкоспециализированным.

Быстро сократив дистанцию до Сенсомы, латник бросился в бой. Его щит пострадал от огня, но защитил хозяина практически полностью — у воина праны даже не сбилось дыхание, хотя кислород в эпицентре техники явно был выжжен в первую же секунду. Огню ниндзюцу не нужен воздух — его легко заменяет чакра.

Харинг атаковал размашисто, что говорило о его сильном удивлении способностями Сенсомы — он еще не пришел в себя полностью. Либо же был сосредоточен на чем-то другом.

Это показалось Математику Боя оскорблением, ведь он тут, он сражается, он серьезен. Конечно, собственная чакра была истрачена, а потому он пользовался заемной у Исобу, но это не делало его слабее ни капли, да даже и наоборот! Поэтому, Сенсома позволил несобранному врагу себя ударить, отчего Харинг отпустил ритм боя еще сильнее. «Потерявшись», латник поспешил «найтись», но опытный шиноби ему такой возможности не дал.

Комбинация из четырех ударов ошеломила Харинга еще сильнее, а пятый, и последний, удар был настолько силен, что в броне воина праны появилась огромная вмятина!

Харкнув кровью через забрало шлема, могучий латник отлетел от недовольного шиноби.

— Эй, довольно невежливо летать в облаках, пока тебя убивают! — рыкнул на противника Сенсома. — Поднимайся и тащи свой зад сюда, сука! Отвлечешься, и я его отрежу!

Взмахнув рукой и активировав печать на запястье, Сенсома, будто из воздуха, достал один из своих мечей. О да, этот латник его разозлил. Как он смеет вообще думать хоть о чем-то, кроме того как выжить в битве против него?! Да за кого он…

— Прошу прощения, Воин, — прогудел Харинг, вставая. — Я не хотел тебя обидеть. Просто для подготовки мне нужно было немного времени. Прошу тебя — начинай.

— Подготовки? — переспросил Сенсома, критично осматривая противника.

Латник уперся ногами в землю и пригнулся, сосредотачиваясь. Воздух вокруг него сгустился, и Сенсома с удивлением почувствовал, как опасность, исходящая от его врага, стала наливаться свинцом, как наливаются чернотой тучи. Доспехи заскрежетали, и Математик Боя впервые за весь поединок по-настоящему изумился — Харинг рос в размерах вместе со своей броней!

И ощущение, исходящее от него, было таким знакомым…

— Мое заклинание называется «Могучий рост», — провозгласил воин праны. — Просто, но эффективно, что отражает его суть. С его помощью…

— … Он увеличивает свои физические параметры в несколько раз, — поведал подросткам-шиноби Ловен, наблюдавший за боем. — Автор ведает, во сколько точно, но каждый раз вставая на следующую ступень, Харинг будто бы приобретал мощь сразу пяти таких как он. И так каждую ступень. Первая — пять обычных Харингов вместо одного. Вторая — пять Харингов из первой ступени. Третья — смерть всем его врагам. Это заклинание признано одним из величайших в Иорфе, и помимо Харинга его не знает никто.

— А твой Автор и правда имеет чувство юмора, — хохотнул Джирайя. — Три Ступени? Интересно, насколько сильно они отличаются от Врат?

— Чего?

— Да ничего — смотри и наслаждайся.

— Если Харинг дойдет до третьей ступени, мне придется вмешаться.

— Тебе? Я бы не советовал. Такой алкаш как ты совсем ничего не способен сделать в поединке воинов. А даже если и способен… Старик Сенсома даст тебе под зад, если ты испортишь ему бой. Ты же не хочешь этого, правда?

Тем временем, Харинг пошатнулся, будто пьяный, и в следующее же мгновение оказался вблизи Сенсомы. Они так часто молниеносно сближались за этот вечер, что Сенсома думал, будто бы привык к скорости и тактике, но на этот раз Харинг, ожидаемо, приятно удивил. Он не стал подставлять свою палицу под одну из рук Сенсомы и нанес удар…

Со спины…

Любой шиноби с самого детства познает искусство боя и его азы. Первый урок, который Мадара дал Сенсоме два десятка лет назад, был о том, что нельзя подставлять свою спину противнику. И это был важный урок, который Математик Боя помнил все эти года.

Но на сей раз он просто не мог сопротивляться!

Удар тяжелой палицей прямо по позвоночнику отбросил тело Сенсомы сразу на сотню метров, заставив его ломать своим весом и ускорением опаленные деревья и пропахать обоженную землю. В первое мгновение Сенсома даже потерял контроль над своими движениями — такая атака запросто могла убить почти любого джонина.

Но Сенсома уже давным-давно не являлся джонином. И уж тем более не был «любым».

Мгновенно догнавший противника, латник вновь занес над ним свое орудие, но на этот раз Сенсома среагировал, выставив свой меч для парирования. Его чакра потекла быстрее, мышцы налились силой, и он, усилием воли, открыл Первые Внутренние Врата!

— Врата Начала, Харинг! — оскалился Сенсома шлему, нависающего над ним мужчины. — Первые Врата!

Взмах меча отбросил усилившегося воина праны, но не нанес повреждений. Опытный солдат сразу понял, что его противник усилился точно так же, как и он. Трубно заревев, легендарный Харинг могучий ступил сразу на вторую ступень Могучего роста!

И Сенсома так же не отставал, войдя во Вторые Врата, и, используя силу Врат Направления, налетел на противника!

Они сражались на невообразимой скорости, обмениваясь ударами невообразимой силы. Прочность их тел и защиты из чакры и доспехов испытывались в невероятном поединке! Сенсома рубил и колол, свободной рукой отбивая атаки палицей, а Харинг размахивал своим орудием, делая в мече, напитанном чакрой, зарубки. Его щит мелькал с невообразимой скоростью, прикрывая его от молниеносных атак Сенсомы клинком.

Сталь звенела о сталь, а опыт сошелся с опытом. Два воина, воспетых в легендах своих миров, мерялись силой, стоя на выжженной земле. Простой физической силы у Харинга было немного больше — его ступени не были сильно качественнее Врат, но на Сенсому и его физическую составляющую чакры непрестанно воздействовала аномалия Иорфа. Однако, Математик Боя все равно теснил превосходящего в силе и не уступающего в опыте противника — он был попросту лучше!

Харинг задействовал весь свой арсенал, сосредоточив атаки на клинке врага. Он бил по нему палицей, жестко парировал поврежденным щитом и даже пару раз врезал коленом, закованным в сталь — весь его фокус был на этом. И такая тактика себя оправдала, в один, решающий, момент Сенсома проткнул-таки поврежденный щит противника своим мечом, но Харинг, ожидавший этого, дернул рукой, из-за чего оружие шиноби, с тихим треском, раскололось надвое!

Быстро отбросив бесполезный щит, Харинг врезал по Сенсоме палицей!

И попал по мгновенно выросшей из земли стеной.

— Ты превосходный воин, Харинг, — донеслось до его ушей из-за спины. — Но этого недостаточно.

Он не успел обернуться — удар Сенсомы отбросил латника почти так же, как совсем недавно удар Харинга отбросил его. И он не терял темпа — Харинг быстро оправился, вскочил, но ничего не успел сделать — перед ним чудовищно быстро вырастала ледяная глыба, целя самым острым концом ему прямо в голову.

Воин праны попытался уклониться, но неожиданные взрывы с правой и левой стороны заставили его замереть и принять удар острия прямо на шлем…

— Книга — бред, книга — бред, книга — бред, — бормотал Ловен, судорожно опустошая очередную коробку вина. — А, Духи, я так вообще напьюсь сегодня?!

— Еще не все! — воскликнул Орочимару, пристально следящий за боем. — Он жив!

И Харинг, действительно, был жив. Более того, в его смутных, из-за поднятой пыли, очертаниях, Сенсома разглядел отличие.

— Стихия Ветра: Великий Порыв!

Воздушная пушка, выстрел которой был направлен прямо на латника, развеяла пыль и пепел и остановилась в ладони воина праны, буквально отбившего ее рукой.

Он оказался… так молод. Брови Сенсомы поползли вверх, и только проверенная годами выдержка помогла ему не уронить челюсть на землю. Прямо перед ним стоял высоченный могучий воин с десятилетиями опыта в жестоких сражениях, но его лицо было лицом восемнадцатилетнего парня!

— Да не может быть! — воскликнул Математик Боя, всматриваясь в противника. — Ты не можешь быть так молод!

— Молод… Воин? — тяжело дыша, спросил «юноша». — Не оскорбляй… мою сотню лет сражений… Сейчас мне сто пятьдесят шесть лет.

— Не верю, мля!.. — донесся до них приглушенный расстоянием возглас Джирайи.

— Магия спасает тело хозяина от старения, — пояснил Харинг. — Возвращает молодость. Пусть назвать воина праны магом — быть невеждой и скорым трупом, суть одна, мы — тоже маги. И как и любые маги, мы выглядим молодо первые две сотни лет нашей жизни. Старение приходит внезапно и мощно. Кто-то ищет способ вернуть себе молодость, кто-то принимает себя таким. Но так ли важно, как я выгляжу, Воин? Разве это имеет какое-то значение? Я вижу это по твоим глазам — ты понимаешь меня. Знаешь ответ. Для таких как мы с тобой важно лишь одно.

— Самое главное — как ты дерешься, — усмехнулся Сенсома. — Прости, если я тебя оскорбил. Ты знаешь, зачем я здесь?

— Ты ищешь Императора и его Страну неба, — кивнул Харинг. — Я знаю это и уважаю тебя, но я не буду тебе помогать. Уж прости, Воин, но я здесь не для этого.

— А если я тебя одолею, что тогда?

— Тогда я умру.

Харинг сделал шаг, и Сенсоме показалось, что земля под ногами задрожала. Еще шаг, и это ощущение сформировалось в четкий факт — воин праны действительно содрогал землю одними своими шагами. Его переход на ступени был невидим и неслышим, если не считать увеличения его роста, но ощущаем он был куда более чем прекрасно.

— Третья ступень, — благоговейно произнес Ловен. — Еще никто и никогда не мог одолеть его в этом режиме.

— Он всех убил? — спросил Джирайя.

— Не всех, — неохотно признал Ловен. — Некоторым удавалось выжить. Все дело в том, что Харинг быстро исчерпывает свою прану в этом режиме. Кое-кто смог заставить его выдохнуться. Но это — не вариант. Я по глазам вижу — Сенсома бегать не станет, даже если будет знать, что так он спасет свою жизнь. Не в этот раз.

— Сила этой Ступени равно примерно Четвертым-Пятым Вратам? — деловито рассчитала Цунаде.

— До Шестых явно не дотягивает, — оценил Орочимару. — И это — без Покрова.

— О чем вы? — не понял Ловен. — Врата… те, что усилили Сенсому? Их… СКОЛЬКО?! ШЕСТЬ?!

— Их Восемь, пьяница, — хлопнул его по плечу Джирайя. — А ведь еще есть Покров, природная чакра, Печать Силы Сотни, Истинное Владение и Призыв. Говорю же — перестань всему удивляться. В этом бою старик и трети своей силы не покажет.

— Третьи Врата: Врата Жизни! — выдохнул Сенсома, усиливаясь. — Исобу, мне нужна твоя помощь.

— Ты лишь зря погибнешь, маленький человек, — голос Треххвостого Биджу, выводящийся наружу, придавливал к земле своей древностью и мощью. — Отступись…

— Не может быть… — прошептал охрипший Ловен. — Автор, твою мать… это же Демон! Он — Демон!

— Только сосуд, — отрезал Орочимару. — А сам он — Бог. Бог Шиноби, по прозвищу Математик Боя.

Закричав во всю мощь своих легких, Харинг бросился на Сенсому в своей последней форме. Сенсома ответил ему, и их удары сошлись ровно посередине. Покров синей чакры, окутавший его, произвел сразу два Хвоста, которыми он успешно парировал палицу противника. Его руки мелькали, а глаза будто бы светились силой и незыблемостью.

Не проиграть. Победить. Сойтись в схватке и выйти из нее победителем!

— «Я так рад, Воин,» — думал Харинг, пропуская тяжелейшие удары. — «Спасибо тебе за то, что ты показал мне это. Силу, что затмевает любую другую. Как долго я искал тебя? Как долго я хотел понять, что же будет дальше? Что ждет меня за пределом моих возможностей? Все противники этого мира не были им. Они были в пределе. А ты… тебя нет даже за ним! Спасибо тебе.»

Чудовищный удар локтем по нагрудной пластине смял ее и развернул тело Харинга правым боком к Сенсоме. Десять точных, стремительных и мощных попаданий ощущались как одно общее — будто все это было одним единственным ударом.

И ошеломленный Ловен смотрел, как заваливается сильнейший воин праны, а шиноби, даже не смотря в его сторону, неспешно шагает к ним по пепелищу.

Незыблемый, невредимый.

Сильнейший.

* * *

— Нам очень повезло, что лошади не пострадали, — заметила Цунаде, протыкая вилкой кусок хорошо обжаренного мяса. — Великое Огненное Уничтожение в дремучем лесу — Сенсома, это было слишком безрассудно.

— Называй меня сенсеем и ешь, — парировал Сенсома, расплачиваясь с трактирщиком. — Мы и так припозднились.

После поединка с Харингом, оставаться ночевать в лесу группа не стала. Глубоко похоронив тело воина, шиноби узнали у шокированного проводника расположение ближайшей деревни с приемлемым трактиром и поспешили туда. Лошадям приходилось тяжело — уже смеркалось, а встречать ночь в лесу шиноби не собирались. Пришлось всем, кроме Ловена, бежать на своих двоих, изредка пересаживая проводника с уставшей лошади на свежую.

Добрались и заказали еды. Трактирщик тихо ворчал, но дело свое делал — платили ночные гости щедро. К тому же, за спиной старшего в группе виднелась чудовищных размеров палица из черного металла — явно артефакт. И, пусть пришельцы не были похожи на магов, господ с подобными солидным артефактами лучше обслуживать, чем лежать хладным трупом у их ног.

— Нужно будет поподробнее изучить ее в свободное время, — задумчиво потянул Сенсома, поглаживая палицу. — Это явно какой-то артефакт.

— И она явно весит три миллиона килограмм, — фыркнул Джирайя. — Он ей тебя в полет отправил, помнишь?

— Я все прекрасно помню, Джи, ешь. Ладно, обо всем этом подумаем завтра — сейчас нам всем нужно выспаться и прийти в себя. Особенно нашему проводнику.

И, пусть Ловена не было видно, его было прекрасно слышно из-под одного из столов, заставленного литрами разнообразного алкоголя:

— Аффтар, э-э, ну е-мае… что ты, ик! наделал?.. Тчто это!.. Это, ик! пи-и-и-из… бвя! Я нимагу! Эта книга не дляменя!.. Верни как было! Скатился!.. пожалуйста-а-а… О, Духи, я начинаю трезветь! Прости меня-я-я, Аффтар! Умоляю, не забирай у меня еще и это!

Столица Лисмы — Иорф

— Благословенный Иорф! — весело провозгласил Ловен, завидев, с лошади, шпили башен гильдий. — Ох, видит Автор, я думал, что мы до него никогда не доберемся! Вы очень проблемные спутники…

Шиноби, неспешно идущие за лошадью проводника, синхронно усмехнулись, но ничего не ответили. Да уж, после битвы Сенсомы с Харингом, неугомонная команда Математика Боя, казалось, как с цепи сорвалась. Они пять раз были атакованы разбойниками, их трижды пытались обокрасть (после чего происходила массовая чистка воров и прочих «темных людишек» в деревнях и пригородах), дважды они встревали в разборки местных группировок, помогая тем, кто, по их мнению, был прав, и бесчисленное количество раз на них нападали дикие звери. Ловен уже устал считать — так сильно измельчили поголовье хищников четверо шиноби.

Здраво рассудив, что такой проблемный отряд лучше держать подальше от «необязательных» городов, Ловен умышленно выстроил маршрут так, чтобы их обходить. Сенсоме, конечно, очень хотелось поскорее пообщаться с магами, но проводнику он доверял, да и сам прекрасно понимал, что еще вдоволь наобщается в столице. Тем не менее, «хитрый» план Ловена по нейтрализации проблем от шиноби провалился, и они, в далеких от городов местах, умудрились нарваться на целый развед-отряд из Гринфилда! Его пришлось уничтожить, пусть Сенсома и не хотел портить отношения с другими странами. Разведчики наотрез отказались слушать обнаруживших их шиноби, за что и поплатились жизнями. Ловен, в свою очередь, пообещал, что об этом случае никому ничего не скажет.

Да и вообще Ловен неплохо уживался с проблемными гостями Иорфа. После схватки Сенсомы и Харинга могучего, он пересмотрел свое отношение к силе пришлых и, более того, начал интересоваться их культурой и историей. Шиноби охотно отвечали на его вопросы, прося взамен информацию о землях Иорфа. Им, наконец, появилось что дать проводнику в обмен на его знания и откровенность. Пусть пить он не переставал, источником знаний был качественным.

— Казалось бы — прошло всего несколько дней, а чувствуется так, будто я брожу с вами вечность, — продолжил Ловен свою «немного обвинительную» речь. — Автор ведает, с кем вы только не подрались.

— С магами, боевыми магами и Духами, — тут же ответил Сенсома, поправив черную палицу, закрепленную за его спиной.

Математик Боя уделял этому очень сильное внимание. Одна из главных особенностей Континента, по словам Ловена, Духи, им еще пока не встречались, хотя проводник заметил, что Призывная обезьянка подходила под описание Духа. То же самое и с магами, хотя, если честно, тут большую роль сыграл Ловен, тщательно следя, чтобы шиноби не встречались с повелителями магии — с него хватило и боя с Харингом. Да и встретить мага в тех окраинах, по которым шел отряд, было почти невозможно.

— Насмотритесь, — кивнул Ловен, отпив нечто алкогольное (шиноби перестали обращать на это внимание — проводник действительно пил все, что горит) из своей фляги. — Боевых магов можно будет во дворце встретить — думаю, король захочет принять вас у себя. Магов и даже Архимага я вам покажу — тут есть одна гильдия, которая очень дружна с моей. Ну и Духи, конечно же. Парочка пленных у любой уважающей себя гильдии есть.

— А где находится ваша гильдия? — спросил Сенсома. — Я думал, что она будет тут.

— Нет-нет, гильдия Брау не относится ни к одной из стран, — покачал головой Ловен. — Так что в столице мы расположиться не можем. Но базируется она в землях Тесса — если окажемся там, я покажу.

— Обязательно окажемся, — кивнул Сенсома, осматривая город со стороны.

Иорф даже снаружи выглядел величественно: прочная, даже на вид, стена, опоясывающая город, мощные ворота, расписанные причудливыми узорами, в которых Сенсома опять проследил сходство с фуин, и, конечно, выглядывающие из-за стены остроконечные шпили разных цветов и размеров. Шиноби поутихли — что бы они не увидели за воротами, это явно будет для них чем-то необычным.

— Переговоры доверьте мне, — предупредил спутников Ловен, когда они приблизились к посту, стоящему у ворот.

Пост этот, мягко говоря, не выглядел неприступным, и больше исполнял бюрократическую функцию, нежели оборонительную. Тем не менее, опытный взгляд Сенсомы определил солдат, встречающих гостей столицы Лисмы, как закаленных и сильных воинов. С ними же на посту, в малом количестве, находились и те, кто воинами явно не являлся, но по ярким и богатым одеждам и благоговению во взглядах окружающих, Сенсома незамедлительно их определил.

Маги. Первые заклинатели, встреченные шиноби за две недели путешествия по землям Континента.

У поста, на удивление, собралось много человек. Шиноби даже напряглись поначалу, потому что выглядело все так, будто толпа оказалась здесь с недобрым умыслом. Но чуткий к подопечным Ловен быстро их успокоил:

— Никогда в больших городах не бывали? Тут круглый год такое сборище. Пропуск в Иорф строго с шести утра и до восьми вечера, а желающих попасть в город много. Ну и пост, конечно, для учета всех пришлых. Ушедших не считают, но там тоже народ в очередь собирается нередко. Приток и отток — это нормально.

— У нас действительно такого нет, — кивнул Сенсома. — Хотя, если честно, в наши крупные города у шиноби свои пути…

— Ну-ну, — насмешливо покивал Ловен. — А за жизнью обычных людей и не следите, да? Хотя и наших магов в очередях не мучают… Да и нам тут стоять не придется — идите за мной.

Не слезая с лошади, проводник уверенно направился прямо к посту, огибая общую очередь. Люди, стоящие в ней, смотрели недовольно, но пока молчали. Вероятнее всего они просто ждали, пока очередного наглеца пошлют долгой дорогой, и он встанет в очередь, как все, униженный и грустный.

Но этого не произошло, и маг, к которому подошел Ловен, сразу же бросил все свои дела и метнулся к шиноби. Он казался молодым — ровесником Ловена, но теперь шиноби знали, что для магов внешняя молодость — дополнение к их силе.

— Господа… шхинохш… шинш… — начал он, подойдя. — А, Духи, это не выговаривается!

— Поосторожней, — предупредил его Ловен. — Они прекрасно знают язык.

— Эм… прошу прощения, — ничуть не смутился маг. — Итак, вы — гости Иорфа, верно?

— Так точно, господин маг, — традиционно поклонился Сенсома.

Ученики повторили за ним, и перерожденный отметил, как удивленно на них воззрились люди из толпы. Местные традиции не предусматривают таких глубоких поклонов, пусть даже и перед магами. Но, все же, люди не обманулись — они прекрасно поняли, что жест шиноби не означал раболепия — он был исполнен достоинства и являлся приветствием равного равному на чужой территории.

— Да, эм… не нужно кланяться, — помахал рукой маг. — Хотя, если у вас так принято… В общем, вы — пришлые. Итак, как долго собираетесь находиться в городе?

— Не знаю, — Сенсома пожал плечами и посмотрел на Ловена. — У нас есть какие-нибудь ограничения?

— Никаких, — мотнул головой проводник. — Но, зная вас и ваши интересы, я предположу, что задержимся мы тут дней на пять-шесть.

— Я напишу про неделю, — кивнул маг. — После вашей аудиенции с королем это может и не понадобиться, но я все равно предупрежу — если через неделю вы решите продлить свое здесь пребывание, вам нужно будет известить об этом стражу города. Ваш проводник, думаю, покажет вам… Явиться нужно будет всем.

— Спасибо за информацию, — кивнул Сенсома. — Есть ли какие-нибудь особенности или правила, которые нам нужно узнать перед входом в город?

— Никаких… — маг почесал затылок. — Хотя, если вы — маги…

— Они не маги, — покачал головой Ловен. — Но заклинаниями пользоваться могут.

— Это интересно, — взгляд мага и правда стал заинтересованным. — Я бы посмотрел. Меня зовут Зенар, я из гильдии Дори. Если будет время — просто зайдите к нам и попросите, чтобы позвали меня. Я буду свободен всю неделю.

— Сенсома Томура из клана… вернее — гильдии Томура, — кивнул Сенсома. — Обязательно зайдем. Сейчас мы свободны?

— Да, проходите без очереди.

Лица людей в очереди поскучнели — спорить с магом не хотел никто. Парочка самых смелых что-то пробурчали в спины шиноби, но до активных действий никто не дошел. А отряд, тем временем, вошел в черту города…

И тут же скривился от боли.

Не весь отряд — Ловен, казалось, ничего не почувствовал, но вот Сенсома, Орочимару, Цунаде и Джирайя вновь, как при первом шаге на Континент, ощутили слабость, к которой добавилась и секундная вспышка головной боли. И пусть вспышка прошла, но ощущение беспомощности и пустоты осталось на месте, прочно закрепившись где-то в груди.

— Что на этот раз? — прохрипел Сенсома.

— Духовная составляющая, — ответил ему Исобу. — Но не так серьезно, как в прошлый раз — всего лишь вполовину.

— Ловен-сан?

— Этот болван на всходе забыл об этом, когда услышал, что вы умеете использовать заклинания, — скривился проводник. — Это такая штука, в каждом городе с гильдиями есть. Не знаю, где в других городах, но в Иорфе ее хранят в замке короля. Она уменьшает количество маны у магов. Всех магов. Видимо и на вас влияет. Вы в порядке?

— Как видишь — не в полном, — прошипел Джирайя. — А я уж думал, что хуже не будет…

— Ну, это легче, чем в прошлый раз, — не согласилась Цунаде. — Хотя и неприятно, да. Тут мы совсем как обычные люди.

— Природная чакра есть повсюду, — заметил Орочимару. — И город — не исключение. Если будет нужно, мы вернем силы.

— Привыкать, — скомандовал Сенсома. — Вам потому и легче на этот раз, потому что вы привыкли. Но правда ваша — шиноби тут становятся обычными людьми…

Удивительно, но Сенсома впервые почувствовал себя совершенно обычным человеком. Впервые за очень и очень долгое время. Это было так… необычно. Он не чувствовал слабости, но почти физически ощущал, насколько стал слаб. Без чакры, мощным потоком проносящейся по чакросистеме, шиноби чувствовал себя голым! Исобу молчал — давал своему Джинчурики привыкнуть к новым ощущениям. Хотя…

— Все в порядке, — ответил Треххвостый, когда его сосуд появился во внутреннем мире. — Я прекрасно сдерживаю себя.

Сенсома осмотрелся. Жилище его Биджу никак не изменилось внешне и оставалось таким, каким было в момент последней «перестройки», когда Узукаге залил в него чакру Отшельника Шести Путей. Кстати о ней…

— С чакрой Рикудо все в порядке? — прямо спросил Сенсома.

— Сила Отца никуда не делась, — ответил Исобу. — Как и твоя способность содержать ее в себе. Но пользоваться ты ей не можешь. Не волнуйся, я справляюсь сам с собой. И в любой момент помогу тебе.

— Я тебе доверяю, можешь меня не убеждать так сильно, — Сенсома задумался. — Однако… почему чакра Рикудо не меняется? Потому что у нее нет носителя? Континент не воздействует на нее из-за этого?

— Кто знает, — Биджу развел руками. — Возможно, могущество Отца перевешивает могущество Континента. А возможно, он уже бывал здесь когда-то, и смог защитить свою силу. Но не торопись спрашивать — я никогда не был тут и для меня, как и для тебя, эти земли в новинку.

— В отличии от меня, ты не выглядишь удивленным каждым встреченным кустом, — выдохнул Сенсома чуть раздосадованно.

— Это просто мой большой жизненный опыт, — глухо засмеялся Треххвостый.

— Как бы то ни было, — вернулся во внешний мир перерожденный. — Я слабо понимаю, зачем вам ограничивать силу своих же собственных магов.

— Ну, это же очевидно, — развел руками Ловен, будто бы копируя Исобу, которого не мог видеть или слышать. — Для контроля. Представляете себе, что будет, если какой-нибудь молодой маг напьется во славу Автора и пойдет все громить? Стража его, конечно, утихомирит, но скольких он ранит или вообще убьет? А сколько домов порушит? Конечно, на буяна можно натравить другого мага, но… Вы же понимаете, какие разрушения будут от дуэли двух магов? Да и вообще — у вас разве нет ничего подобного? Как вы контролируете других шиноби?

— Да никак не контролируем, — буркнул Джирайя. — Фигня все это. Шиноби не такие как ваши маги!

— Тут ты заблуждаешься, — осадил его задумавшийся Сенсома. — У нас тоже есть контроль. И имя ему — Какурезато. Скрытые селения населены шиноби. Их патрулируют шиноби, их строят шиноби. Конечно, там есть и обычные люди, но они к выходкам шиноби привыкли и мирятся с ними, так как сами выбрали, где им жить. На любого возмутителя спокойствия найдется АНБУ, а города обычных людей… шиноби бывают там, в основном, лишь во время заданий.

— Отдельные города для магов? — Ловен хмыкнул. — Веселое, похоже, местечко.

— О да, — кивнул Сенсома. — Веселое. Но, а что до войны? Эта технология сдерживания магов используется в сражениях?

— Неа, это не имеет смысла, — покачал головой Ловен. — Материал, из которого делается та штука, которая сдерживает… Ее, кстати, называют Сартой. Так вот, материал Сарты довольно редок. Но главное не это, а то, что давно уже изобретены амулеты из Кристаллов, которые блокируют ее действие. Редким магам можно носить такие амулеты в городах, но они все равно распространены. Ведь гильдии находятся внутри городов, а значит из-за Сарты они не могли бы практиковаться и обучаться. Тут-то и помогают амулеты — члены гильдии в родных стенах могут их не снимать. А некоторые тренировочные залы построены так, что Сарта на них не влияет. Там проводятся учебные бои.

— Хм… интересно, — задумался Орочимару. — Если маги изобрели способ противостоять этой Сарте, могли бы они изобрести способ противостоять аномалии Континента? Если да, то…

— Не думаю, что кто-то будет этим заниматься, — пожал плечами Ловен перебивая.

Сказано это было так, что продолжать Орочимару не стал. Возможно проводника озаботил такой большой интерес к возврату полных сил шиноби в условиях аномалии Иорфа, а может быть ему было просто лениво слушать молодого Ясягоро. Как бы то ни было, уточнять никто не стал.

Поэтому все занялись осмотром города.

Столица страны, в которой уже успел отметиться отряд, разительно отличалась от привычных шиноби городов. Именно тут прослеживалась разница в архитектуре и культуре двух миров. Дома Иорфа были куда выше домов мира шиноби, все, как один, имели «треугольные» крыши с торчащей из них трубой и ставились максимально близко друг к другу. Но главным отличием от деревянных построек той же Конохи у этих зданий был, конечно же, материал. Подавляющее большинство из них оказалось сделано из серого булыжника, меньший процент был выполнен из кирпича и уж совсем редко встречались даже металлические жилища.

И, конечно, шпили (вообще-то шпиль — название завершения здания, но в Иорфе это слово использовали для обозначения башен гильдий магов). По словам Ловена, в столице Лисмы базировались сразу шестнадцать гильдий магов, что было рекордным количеством для одного города. Иорф не зря считался самым большим городом Иорфа и вместилищем знаний — многие маги из других городов и стран прибывали сюда, дабы обучиться или изобрести что-то новое. И все они устремлялись к шпилям гильдий — высоким грациозным башням разных размеров и цветов.

— Мы с вами сейчас идем к шпилю гильдии Верди — самой влиятельной гильдии Лисмы! — объяснял гордый впечатлением, оставленным на гостей, столицей Ловен.

— А нас примут? — усомнился Сенсома. — Для них мы — никто.

— Еще какие «кто», — не согласился Ловен. — Обязательно примут. Хотя бы потому, что с рождения я был членом именно этой гильдии.

— Вот как… но… вы же не маг, верно? Тогда как вы вообще можете быть членом магической гильдии?

— Не обязательно быть магом, — Ловен пожал плечами. — В гильдии состоят и все те люди, что работают на нее. Это престижно даже так. Спросят перевозчика товаров на ярмарке: «Ты чьих будешь?», а тот в ответ: «Я с гильдии Верди!», и все — все уважают. Знают, что за гильдия. Хотя очень немногие могут позволить себе поменять гильдию, как я. Магам, кстати, это запрещено.

— Теперь все понятно, — кивнул Сенсома.

Ловен действительно вел отряд к самому богатому шпилю. Он вытянулся на немыслимую высоту, был величественно бел и расписан золотой вязью узоров. Что удивительно, охраны перед его дверьми не было, хотя Сенсома не сомневался — что-то обязательно будет.

И не ошибся. Как объяснил Ловен, шпиль защищен заклинанием, попросту не пропускающим внутрь чужих. Сильный маг, конечно, разберется и снимет защиту, но обычным людям и магам похуже вход заказан. К счастью, право на вход и пропуск гостей у проводника остались с тех самых пор, когда он еще состоял в гильдии Верди. Поэтому, шутливо поклонившись, Ловен пропустил шиноби внутрь, громко объявив:

— Достопочтимые гости Иорфа, дважды, кстати, господа шиноби! В сопровождении, видит Автор, лучшего второстепенного персонажа этой истории!

— О, Ловен приперся, — тут же откликнулись изнутри.

— Да уж, эту дурь про Автора я узнаю с первых слов…

— Какой скромный «второстепенный персонаж».

Шиноби зашли, вежливо поклонившись дому и его хозяевам, и осмотрелись.

Изнутри шпиль казался несколько просторнее, чем выглядел снаружи. Даже гораздо более просторным. Деревянная стойка прямо напротив двери, полки, кресла, столы — атмосфера у этого места была как у большого дома большой семьи, что никак не вязалось с тем, что представляли себе шиноби.

— Не стесняйтесь, проходите, — бросила шиноби девушка, сидящая за стойкой и читающая какую-то книгу.

Никакого официоза — девушка просто закинула ноги на стойку и читала книгу. На гостей она почти и не посмотрела. Мимо пробежал какой-то весело смеющийся парень, держащий в руках выглядящую дорогой вазу. За ним, с визгом, ринулась такая же молодая девица, а уже за ней, хохоча, бежали три ребенка.

— Это не то, что я себе представлял, — честно признался Орочимару, осматриваясь.

— Я как будто опять вернулся в Академию, — поделился Джирайя. — Все шумно и тупо…

— Повежливее! — отвесила ему подзатыльник Цунаде. — Мы в гостях. Хотя, если честно, так принимать гостей — дурной тон.

— Не болтайте, — строго оборвал учеников Сенсома, осматривая обитель магов внимательным взглядом. — Всему есть причины.

— И, в данном случае, причина в том, что проказник-Ловен открыл вам общий этаж, — донеслось до них с комнаты слева старческое. — А я-то ждал на гостевом этаже… Заставил он меня побегать.

— «Побегать», — негромко фыркнул Ловен, проходя вперед. — Как будто ты знаешь что-то кроме телепортов, старик…

— Привет, придурок, — фыркнула ему в ответ девушка за стойкой. — Твой Автор все еще не вычеркнул тебя к Духам?

— Как и твою кривую задницу, как я посмотрю, — парировал Ловен.

— Все мозги пропил? Раньше у тебя получалось лучше.

— Раньше я был идиотом, который бегал за тобой, Кана. Пошла в жопу.

Проводник махнул шиноби рукой и направился к левой комнате, откуда они слышали голос старика. Сенсома вежливо кивнул возмущенной девушке, нахмуренно осматривающей гостей, и поравнялся с юношей.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Бывшая, — поделился Ловен. — Не обращайте внимания — у нас с ней все взаимно. Хоть где-то. Забудьте об этой курице. Представляю вам Архимага гильдии Верди — Хааз Верди помнящий!

Комната, в которой они оказались, тоже не соответствовала представлением шиноби о комнатах в конусообразном шпиле — откуда-то взявшиеся углы, простор, высокий потолок и много-много мягких игрушек. Больше всего это походило на детскую — слишком много маленькой мебели. Сенсома не раз видел такие комнаты в сиротских приютах, но в гильдии магов…

А посреди комнаты, руша все ее детское однообразие, стояло тяжелое черное кресло, исписанное вязью узоров. Угловатое и давящее, оно одним своим видом говорило гостям о том, что не должно стоять здесь. Но оно стояло. И в нем сидел маг.

Определенно. Маг.

Но, вопреки ожиданиям, этот маг был очень стар. Его борода, казалось, доставала бы ему до колен, встань он на ноги. Его богато расписанные одежды прямо-таки кричали о его влиянии и солидном заработке, а взгляд, которым он наградил пришельцев, явно говорил о том, что он мудр. Мудр и стар, даже по меркам долгожителей-магов.

— Наш праздный Ловен вернулся, впервые за много лет, да еще и гостей привел, — произнес Архимаг. — Но твоя шутка сбивает их с толку. Исправим это…

Не вставая, он повел рукой, шурша одеждами, и Сенсома почувствовал, как пространство вокруг сгущается. Это чувство ему было знакомо — так действовали пространственно-временные техники. В обычной ситуации он бы не дал себя телепортировать и вырвался бы из хвата техники, но сейчас решил не мешать. А Архимаг, тем временем, закончил свой плавный пас, и воздух вокруг шиноби окончательно затвердел.

А потом они оказались в совершенно другой комнате.

Темные стены, темный потолок и пол. Богатое убранство и мебель, и все в тех же темных тонах. Никаких посторонних и никаких детей — лишь шиноби, их проводник, уже усевшийся в одно из кресел, и Архимаг, все так же восседающий на своем.

— Просим прощения за сумбур нашего визита, — поклонился Сенсома, про себя вздыхая с грустью и ненавистью к официозу. — Надеюсь, шутка нашего проводника вас не задела.

— Ловен всегда будет дорогим гостем в этих стенах, как и те, кого он привел, — улыбнулся невозмутимо пьющему прямо перед ним юноше Архимаг. — И это я должен просить у вас прощения за шутку моего внука…

— Ах, внука… — Сенсома бросил быстрый взгляд на проводника.

Не так прост. Хотя это, пожалуй, объясняет многое в его поведении. Такой молодой, но повидал весь мир и многое о нем знает — дворянин или причастный к магам. Внук Архимага — логично. Сам не маг, но явно связан магией — слишком уж хорошо он отвечал на вопросы шиноби и слишком уж странно выглядела небольшая фляжка, из которой он пил с похмелья (она так и не удосужилась закончиться). Внук Архимага — все сходится.

— «Но если…» — подумал Сенсома. — «Гильдия — клан, Архимаг — глава клана. Как может внук главы клана перейти в другой клан, а потом так запросто возвращаться в родной? Другой менталитет? Я сомневаюсь в этом. Его неспособность к магии? Непонятно.»

Пусть некоторые странности пьянствующего проводника и раскрылись, им на смену пришли другие. Но это можно оставить и на потом.

— Присаживайтесь, — махнул рукой Архимаг Хааз. — Я верю, что у вас накопилось множество вопросов, на которые мой внук не стал отвечать. Прошу вас — спрашивайте. Но в обмен на ответы я жду от вас таких же ответов. Это приемлемо?

— Более чем, господин Архимаг, — ответил Сенсома, садясь напротив него.

Этот человек почему-то напомнил ему Бьякурена — Первого Мизукаге, с которым, тогда еще молодому, Математику Боя пришлось столкнуться на Первой Мировой Войне. Он выглядит обычным стариком, пускай и преисполненным важности и величия, но на самом деле является куда более глубокой личностью.

— «Это политика и разведка — совсем не моя специальность», — подумалось Сенсоме. — «Но, если учесть все, что у меня уже имеется, никто кроме меня не справится с таким заданием. Тогда начнем. Я должен узнать много и рассказать мало. Так бы сделал Хирузен.»

Познать Иорф

— Он не поправляется.

Сарутоби Хирузен тяжело выдохнул табачный дым и вперил в Озина, стоящего перед его столом, один из своих самых мрачных взглядов. Пускай по жизни Третий Хокаге был добродушен и улыбчив, его должность обязывала иметь в запасе такой вот взгляд, от которого неуютно стало бы даже самому Данзо.

Тем не менее, Цубаки, уже давно задумывающийся о смене фамилии, неуютно себя не чувствовал. Лишь переступил с ноги на ногу, демонстрируя свое нетерпение и безразличие в одном флаконе. Да уж, этого так «просто» не проймешь…

— Узукаге не поправляется, — повторил Озин. — Я не могу вылечить его.

— А что Мито? — спросил Хокаге. — Как специалист в фуиндзюцу, она может что-нибудь предложить?

— Мито-сама перепробовала все подряд, но это не помогло, — Озин поднес было руку к носу, но одернул себя на половине пути. — Она сказала, что предложить что-то большее может лишь сам Узукаге — он единственный, кто опытнее ее.

— А для этого придется сказать ему, что он умирает, — еще больше помрачнел Хирузен.

Это ОЧЕНЬ деликатное дело…

— Я сказал, — невозмутимо пожал плечами Озин.

— Ты вообще хоть что-нибудь знаешь о такте? — закатил глаза Хирузен, не в силах даже просто злиться.

— Сестрица сказала мне, что у меня все равно ничего в нем не получится. Но это не важно, я сказал. Узукаге тоже ничего не предложил. Я думаю, эм… в мире нет еще достаточно квалиф… клафи… ф… в общем — хорошего ирьенина, чтобы извлечь все осколки, оставленные Мадарой.

— Дело в осколках? — тут же вскинулся Хокаге. — Тогда это может быть шансом. Мы обратимся за помощью к Хьюга, и они…

— Нет, бородка, — взмахом руки прервал Хирузена Озин. — Они не смогут. Осколки там примерно такие…

Из-под полы своего извечного бесформенного плаща Цубаки достал крохотный мешочек. Одной рукой развязав на нем веревку, он высыпал на стол… черный песок. Столь мелкий, что обычный песок на его фоне мог показаться горой камней.

— Ладно… — процедил Сарутоби. — А что ты знаешь о слове «осколки», м?

— Разница небольшая, — Цубаки сверкнул одним из своих бесчисленных додзюцу, которое (вполне вероятно) действительно превращало для него этот «песок» в «осколки». — Мы не можем их вытащить. Ни магнит, ни чакра, ни что-либо другое. А они мешают. Я могу поддерживать его жизнь своим светом, но я не могу полностью залечить рану — осколки нарушают ток чакры в ней и сводят организм Узукаге с ума. И все это усугуб… буб… ладно, я даже пытаться не буду — короче, мне тяжело даже просто поддерживать его состояние полутрупа — каждый раз приходится сливать всю чакру, распределяя ее максимально точно. Я не могу лечить никого другого.

Сарутоби ничего не ответил. Он думал. И мысли, приходившие в его голову, все, как одна, были безрадостны.

Война продолжалась, пускай с договоренностями с «коллегами» стало попроще, фронт с Ветром был открыт, как и фронт с Водой. Все было бы куда хуже, не «потеряй» Великие Страны свои Дары Рикудо Миру — буквально два дня назад до Хокаге дошла информация, что последний из известных артефактов был украден. Никто не знал кем, но все грешили на Страну Неба, явно показавшую к артефактам интерес.

Но и Огонь был ослаблен разгромом армии на фронте с Ветром и отсутствием Математика Боя. Это было не критично, просто уравнивало шансы со всеми остальными, однако, если потерять еще что-то, то Огонь будет уже не просто непривычно идущим в ровень со всеми — он станет отстающим.

И именно поэтому ранение Узукаге и его скорая смерть могут буквально решить исход этой войны. Как минимум, для стран Огня и Водоворота.

— Шанс у нас, все-таки, есть, — негромко пробормотал Хирузен.

— Это какой это? — уточнил Цубаки, обладающий, после своего исцеления, прекрасным слухом.

— Сенсома, конечно, — Хирузен откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. — Если он успеет закончить дела в Стране Света и вернуться сюда с информацией о Небе, то мы сможем быстро атаковать страну летунов и отвоевать Дары Рикудо. Их сила когда-то составляла огромную часть силы Узукаге. В теории, это может помочь ему оправиться или, хотя бы, передать свой титул.

— А почему не выбрать нового Узукаге прямо сейчас?

— Традиции в клане Узумаки сильны… Хотя и не настолько, чтобы придерживаться их до конца перед, фактически, уничтожением. Дело, естественно, не только в них — сила Узукаге охраняет Узушио. Только ему доступны все знания клана, ибо он — достойнейший его представитель. Все техники и секреты фуиндзюцу — никто, даже его дети, не могут познать. Не разрешено. Но обладать этими знаниями невозможно без частицы силы Рикудо — это просто не будет иметь смысла. Когда мы запечатывали суть чакры Отшельника в тело Сенсомы, мы надеялись воспользоваться ею, когда придет время. И сейчас я впервые жалею, что отправил в Страну Света именно его…

— Он так и не присылал весточек?

— Нет, — Хокаге мотнул головой. — Ни единой. Пакку, которого он должен был Призвать, сказал, что никто даже и не пытался… В общем, как бы то ни было, ты можешь продолжать поддерживать жизнь Тоширо-сама?

— Да, но не вечно, — Озин поковырял в ухе. — Три месяца… наверное… максимум. И то не обещаю.

— Делай, — кивнул Хокаге. — Мы должны дать Узушио как можно больше шансов на жизнь.

И Цубаки ушел, оставив Хокаге думать. В конце концов, Третий не зря сидит на своем удобном стуле — он отлично справляется с тем, чтобы решать дела целой Великой Страны. А Озина дело маленькое — слушаться и делать. Это удобно, он привык к этому, живя с сестрой и выполняя сначала ее приказы, потом приказы Мито, а потом и приказы Наоми. А вот когда она погибла, пришлось туго, ибо Сенсома, выбранный Озином, как лидер, приказывать не собирался и со всем справлялся сам.

Сенсома…

Уже позже, стоя в операционной и проверяя оборудование, Озин подумал о муже своей сестры. Томура был лучшим лидером, пускай и никудышным, сильнейшим бойцом и, наверное, хорошим… хм, другом? Да, похоже именно так это и называется, хотя Озин так до конца и не понимал определения слова «дружба». Как бы то ни было, Сенсома всегда справлялся с тем, что от него требовалось.

— И сейчас от тебя требуется побыстрее вернуться… — пробурчал себе под нос Озин.

— А? — молодая девушка из клана Хьюга, готовящаяся к операции вместе с ним, обернулся на заговорившего мужчину.

Молодая и неопытная — сейчас таких в больницах большинство — опытные орудуют на фронтах. Сегодня ее первая совместная операция с Озином, раньше ее проводил ее соклановец, тоже молодой, только, соответственно, парень. Имя у него было… а, не вспомнить. Но, похоже, кто-то сверху решил, что проведя несколько операций с самым сильным целителем в Стране, парень набрался опыта, и его перевели.

— Люди приходят и уходят, — вновь пробормотал Озин в унисон своим мыслям, примериваясь к столу, стоящему рядом с лежащим Узукаге. — А привычки остаются.

Выдохнув, Цубаки резко нырнул головой вниз, прямо в стол! Конечно же, инвентарь убегать от грозного удара лицом не стал, а потому, с громким грохотом, голова Озина врезалась в крепкую столешницу.

Из носа Цубаки потекла кровь.

— Что с вами?! — воскликнула девушка-Хьюга. — Что-то случилось? Вы устали? На вас подействовало гендзюцу?! Давайте я остановлю кровь!

— Не надо, — шмыгнул носом Озин, довольно смотря на алые капли, падающие на пол. — Это мне помогает.

— Помогает?!

— Помогает сосредоточиться, — пояснил Озин, проверяя тело спящего Узукаге и случайно капая ему кровью на руку. — Представь себе, если бы ты всю жизнь была больной. Всем, чем можно. Кровь из носа, горла, ушей. Кашель, жар, давление. Почти каждый день ты умираешь, и на этом свете тебя держат лишь тонны таблеток. А потом, в один момент, ты исцеляешься. Вроде бы неплохо, да? Ты здорова и сильна телом. Слух, нюх, вьюх — все просто прекрасно. Но если твой нос всю жизнь был заполнен кровью, тебе будет непривычно без нее. Это отвлекает. Когда течет кровь, я сосредоточен. Не парься, давай начинать…

Кровь капала у целителя, и ровно шла по венам у пациента, однако, умирал не тот, о ком можно было бы подумать, выдирая подобную фразу из контекста.

— «О, так вот, что такое «контекст»,» — догадался Озин, придя к таким мыслям.

* * *

Сенсома был удивлен.

Он никогда не считал себя эталоном невозмутимости или безразличным человеком, однако, признавал, что его хладнокровие дано далеко не каждому. Да и одно дело, когда тебя поражает дух твоего противника, его воля к победе, его сила, и совсем другое, когда тебя ошарашивают в быту. Обычными бытовыми вещами.

И, в данный момент, Сенсома был удивлен тем, как хорошо исполнил свои обязанности проводника и живого справочника Ловен, проведя с командой шиноби всего пару недель.

Конечно, Архимаг Хааз знал многое, знал тайное. Он был стократ опытнее, наверное, любого человека, встреченного Сенсомой в жизни — слишком много ему было лет. Однако, никакой принципиально новой информации, по Иорфу в целом, и его особенностям в частности, Математику Боя он дать не смог.

Несмотря на это, разговор все равно получился долгим.

В первую очередь, Архимаг развеял надежды Сенсомы на быстрый поиск ниточек, ведущих к Стране Неба — Хааз никогда не слышал о такой стране. Хотя было и занятное — некоторые монахи Азерчая владели искусством полета. Сенсома сделал зарубку в памяти, отмечая, что ему обязательно нужно поговорить с кем-нибудь из способных летать монахов, но на этом по Стране Неба было покончено.

Каплю дополнительной информации так же удалось узнать и по аномалии Иорфа, а именно то, что она как-то связана с Духами.

— Я мало знаю про ваши земли, господин Сенсома, — развел руками Хааз. — Но то, что я точно знаю — Духов у вас нет. Многие ученые и мыслители Иорфа гадали, почему мы отличаемся от вас, и пришли к выводу, что все дело в Духах.

— Вы знали про различие от торговцев? — уточнил Сенсома.

— Да, конечно, многие, побывавшие в ваших землях, рассказывали о ваших магах и их умениях. И, пусть не сразу, но мы поняли, что отличаемся от вас. Хотя и не знали, сколь сильно…

— И вы хотите сказать, что не заинтересовались этим? — Сенсома прищурился. — У нас Иорф называют Страной Света, подразумевая, что он — одно большое государство. Почему так? Потому что в таком случае можно хоть как-то объяснить вашу закрытость — ваши правители просто не собираются иметь дело с миром шиноби. Однако, как мы все прекрасно знаем, Иорф — не единая страна, а шесть разных. Более того, с ваших слов, вы знали о разнице между нами, а значит — подозревали об аномалии. Почему вы не заинтересовались?

Это было топорно, и Хирузен бы точно никогда не стал задавать подобный вопрос вот так вот в лоб. Однако, пусть Сенсома и играл в излюбленную игру Хирузена — политику, и даже подражал ему, он не был Третьим Хокаге. И это радовало.

— Хороший вопрос, — помедлив, произнес Хааз. — И я не знаю, что вам ответить. Но я могу рассказать вам об одном предположении. Теории, которой придерживаются крайне немногие, но мудрые люди.

— Прошу вас.

— Охотно. Суть теории проста — у Иорфа есть разум. Наш мир — не просто огромный кусок земли посреди необъятного океана, он жив. Или почти жив, если хотите. Возможно, как дерево. Или нечто подобное.

— Теория Бога, — тихо прошептал Орочимару.

— Ты знаешь что-то? — повернул голову Сенсома.

Архимаг, Джирайя, Цунаде и даже Ловен смотрели на Ясягоро заинтересованно, поэтому Сенсома разрешил ему говорить.

— Об этом писал шиноби из клана Хьюга, еще во времена Сенгоку Дзидай, — охотно ответил Орочимару. — Он изучал молнии, бьющие во время сильных дождей, и торнадо, рождающиеся посреди пустыни. Еще были приливы и отливы, но там оказалось, что на них действует Луна.

— Не занудствуй, — тихо напомнил Джирайя.

— Не буду, — привычно откликнулся Орочимару. — Так вот, суть теории Бога в том, что в мире и правда есть Бог. И он вмешивается в дела смертных постоянно, а не бездействует, как говорят монахи. К этому выводу Хьюга пришел потому, что в молниях и торнадо, изучаемых им, была найдена чакра. Но не природная, а… другая. Судя по его записям, подобного он никогда не видел. Во время Войны Кланов Хьюга и Узумаки не были открытыми союзниками, а потому проконсультироваться с мастерами фуиндзюцу ученый не мог, но он предположил, что помимо известных нам чакр есть еще одна. Он назвал ее Божественной, и это именно она, по его теории, создавала все торнадо и молнии в мире. Это был Бог.

— Пусть я не понял всего… — задумчиво потянул Архимаг. — Но, в целом, эта теория подходит под ту, о которой говорил я. Да, Бог — тот, кто решает все глобальные вопросы в Иорфе. И это не просто вера, многие и правда замечали последовательности. Не особо крупные — в каком-то месте Духи более активны, а там, где их, казалось бы, несметные полчища, они тихи и смирны. Какое-то поле битвы двух армий остается выжженным пепелищем, а где-то после самой жестокой схватки прорастает трава. И молнии, кстати… возможно, в этом есть смысл.

— Но как это относится к вашим авантюристам? — вернулся к изначальной теме Сенсома. — Почему никто не пробовал?

— Все исходит из теории о Боге, как ее назвал ваш ученик, — пояснил Архимаг. — Иорф не хочет, чтобы мы связывались с вашим миром. И, до недавних пор, вы — с нашим.

Это была очень важная информация. Хотя бы в плане веры местных мыслителей, Сенсома узнал много. А возможно, когда он расскажет все это Хирузену, тот узнает еще больше, ибо в политике друг детства впереди Математика Боя на сто шагов.

Однако, больше фундаментально полезных знаний Сенсома не получил. Хааз подробнее рассказал о магии, и, если кратко, то в его представлении магия — способ управления пространством вокруг своего тела. С помощью маны заклинатель подчиняет некоторую часть внешнего мира, перестраивая ее под свои нужды. Он также может подчинять суть предметов, зачаровывая их. Так получаются артефакты, а магов, создающих их, называют артефакторами. Боевые маги, в первую очередь, сосредотачиваются на самом приближенном к собственному телу окружающем пространстве — они зачаровывают воздух в миллиметрах от своей кожи, во всю заклинают свою одежду и лишь изредка подчиняют мир в классическом понимании заклинания. А вот воины праны довольно сильно разнятся от своих магических коллег. Они черпают энергию не из мира вокруг, а из собственного тела, отчего им и открывается возможность влиять уже и на него. Классический маг не в силах заклинать даже свой собственный волосок, не отделенный от тела.

Магия Иорфа — штука такая же монументальная, как и чакра мира шиноби. Сенсома не сомневался, если шиноби получат возможность экспансии Континента, Хирузен будет первым, кто возьмется изучать магию, а Данзо подрядит с десяток детей-сирот, чтобы они изучали заклинательство с самого детства. Для разведки не столь критичны глубокие знания о магии — Сенсома все равно не осилит их и за год — по словам Хааза, до получения титула мага талантливые молодые люди обучались десятки лет, а после получения совершенствовали свою магию всю оставшуюся жизнь.

Еще Архимаг подробнее рассказал о гильдиях и их влиянии в обществе жителей Иорфа. Каждая гильдия имела право обучать ограниченное количество магов и иметь всего одного Архимага, как своего главу. Обязанности тоже имелись и назначались, по большей части, местным правителем, сиречь — королем. Пускай и не все — некоторые для гильдий выбирал Глава.

— Глава, по-сути, является международным правителем? — уточнил Сенсома.

— Да, его слово действует во всех странах, — кивнул Хааз. — Он стоит выше всех королей, дворян и генералов. Он тот, кому присягнули на верность все маги и Архимаги нашего мира.

— Сказали бы просто «маги», — тихо буркнул Джирайя. — «Маги и Архимаги!» — как самовлюбленно.

— Я слышу тебя, юный гость, — улыбнулся ничуть не оскорбившийся Хааз. — И знай, что ты неправ. Архимаг отличается от мага так же, как отличаешься ты от своего учителя. Ты — шиноби, возможно даже талантливый и сильный. И у тебя есть потенциал стать великим шиноби. Стать сильным воином. Но твой учитель — Воин. Его никогда нельзя будет поставить с тобой в один ряд. Так же и здесь. Назвать Архимага магом — оскорбление.

— Воин? — осторожно переспросил Сенсома. — Вы… вы уже второй человек в Иорфе, кто называет меня так. Неужели моя слава бежит вперед меня?

Архимаг удивленно вскинул брови, бросил быстрый взгляд на Ловена, а потом за спину Сенсомы. Старые привычки сработали, и незаметное для окружающих заклинание чистого разума на секунду обратило внимание старика за спину главного шиноби. Пусть Хааз был и подслеповат из-за своих лет, но он бы точно заметил палицу, носимую Сенсомой. Но он не заметил сразу. Зачарование отвода глаз такого уровня? На такое был бы способен кто-то из равных, но…

Хааз узнал палицу в следующую секунду, и слова, вставшие в горле комом, заставили его натужно раскашляться.

— Это… — продавил он сквозь кашель. — Одно из преданий… Кха! Пкха! Что-то вроде той теории, о которой я рассказывал. Группа, эм… выдающихся личностей Иорфа — мыслителей, магов и воинов, считает, что когда-нибудь в наш мир прибудет Воин, что способен сражаться даже с Богами. Прошу прощения, если, кха! оскорбил вас сравнением с мифическим существом.

— «Ловко выкрутился, старик,» — подумал Ловен, припадая к фляге. — «Но как тебе та черная палка? Глаза не мозолит, нет? Видит Автор, меня ждет серьезный разговор…»

— Все в порядке, — уверил Архимага Сенсома. — Воин, да? Похоже, один человек принял меня за такого Воина…

— Сменим тему, — мягко предложил Хааз. — Право слово, мне неловко обсуждать со столь важными гостями предания и теории. Я и правда хочу ответить на все ваши вопросы, чтобы потом, конечно, задать свои.

— Гильдии…

Гильдий в Иорфе было около сотни. Пускай Архимаг никогда не страдал проблемами с памятью, даже несмотря на свой возраст, точного количества гильдий на данный момент времени он не знал.

— В любой день кто-то может создать свою гильдию, или же потерять ее, — объяснился Хааз.

— А как можно создать или потерять?

— Это просто. Для создания гильдии нужен Архимаг, конечно же. Когда маг одной из гильдий становится Архимагом, он уходит из нее и создает свою.

— А как становятся Архимагом? У вас есть какие-то экзамены или тесты?

— Нет-нет, это не нужно. Как я уже сказал вашему ученику — Архимаг и маг — две разные реальности. Когда маг становитсяАрхимагом, это ощущают все. Его потенциал и возможности так сильно бросаются в глаза, что никто больше не посмеет назвать его магом. Так создаются новые гильдии. А теряются они так же просто — Архимаг гильдии должен быть убит. Гильдия без лидера — не гильдия, а занять место погибшего Архимага может лишь другой Архимаг. Уничтоженная гильдия распадается, а ее члены либо ищут пристанище в другой гильдии, либо уходят в бродяжничество. Но не смущайтесь такой простотой — Иорф любит постоянство. За последние три сотни лет количество гильдий всегда оставалось примерно одинаковым.

— Но ведь Глава руководит всего десять лет, — вспомнил объяснения Ловена Сенсома. — Итого, при разных правителях, в мире магов за такое количество лет никогда не случалось перекоса?

— Возможно, должность Главы обязует его хранить баланс, — пожал плечами Хааз. — Никто, кроме самого Главы, не знает.

— И неужели целая сотня Архимагов может единогласно выбрать одного единственного человека, который станет над ними? — усомнился в другом моменте Сенсома.

Конечно, он мог спросить это и у Ловена, но куда лучше получить полную информацию из уст того, кто сам, неоднократно, принимал участие в выборах Главы.

— Может, — кивнул Архимаг. — Совершенно единогласно. Раз в десять лет. Кто-то считает, что сама мана диктует нам выбор. Главой становится самый популярный у магов текущего времени человек. Иногда, очень редко, это даже не Архимаг и вообще не маг. Но скажу сразу, упредив вопрос — Глава так же отличен от Архимага, как от того отличен маг. Или даже простой человек.

— И куда же девается Глава после десяти лет правления?

— Никто не знает, — просто ответил Архимаг. — Все они просто уходили, оставляя свое место. Если подумать, я никогда не встречал бывших Глав, хотя и повидал весь Иорф. Возможно, об этом знает лишь глава и… кхм… сам Иорф?

— Все может быть… Если глава так могущественен… как мне найти его?

— О, — Хааз улыбнулся. — Это будет очень непросто. Но я уверен, что вам не придется, господин Сенсома. Просто следуйте по своему пути, куда бы он вас не привел. Поверьте, Глава сам найдет вас, когда ему будет нужно.

— Мне и правда остается лишь поверить. И я верю.

— Тогда, если вы закончили с вопросами, я бы задал свои.

— Прошу вас.

Разговор длился долго. Столь долго, что Ловен пьяно захрапел, даже не дождавшись его середины, да и Джирайя с Цунаде откровенно скучали. Внука и детей Архимаг предложил отправить в спальные комнаты, благо, свободные места в шпиле Верди были. Орочимару остался, вникая в разговор, запоминая и, изредка, вставляя свое эрудированное мнение.

— «Маленький оборотень сформирован,» — оценил Хааз про себя. — «Девочка и сорванец талантливы, я вижу это по их глазам. Они умны и много знают, но их учитель явно не вложил в их головы понимания вещей. А этот полу-Дух уже куда более взрослый, чем фантазии беловолосого непоседы. Интересно, его тренировал Воин? Тогда он еще и мудрый наставник. В этом он, пожалуй, похож на вас, повелитель…»

И пусть беседа была интересной, равно как и возможности гостей Иорфа, Хааз помнящий желал как можно быстрее оказаться в Цитадели Войны. Нужно обговорить кое-что с вернувшимся Заком, поделиться мыслями с Кеймдалом и, конечно же, узнать судьбу Харинга.

Хотя, о Харинге может рассказать и Ловен. Если вообще имеет смысл спрашивать — воин праны никогда в жизни не расстался бы со своим оружием.

Воин убил его и, судя по тому, что видит Хааз, для него это не было боем на грани жизни и смерти. Это было очень интересно…

* * *

Прошло пять суток, с момента прибытия команды шиноби в Иорф. Столица Лисмы действительно оказалась огромной и, соответственно, могла предложить чужеземным гостям море интересных занятий. Сенсома и его ученики посетили местные достопримечательности, театр, музеи, выставки. Ловен провел их и в местные горячие источники, создаваемые магами и больше напоминающими полевые военные бани, если бы их делали роскошными и удобными. Джирайе там понравилось.

Посетили шиноби и магазин с артефактами, в котором, собственно, задержались изрядно. Сенсома насел на торговца с вопросами о палице Харинга, пока ученики выбирали себе амулеты с помощью консультанта-Ловена. Мужчина за прилавком был сбит с толку напористостью клиента и действительно незаурядным оружием в его руках. Попросив осмотреть поближе, дородный торговец, сам же себе служивший еще и вышибалой от непрошенных гостей, тут же уронил палицу на пол — такой неподъемно тяжелой она была. А клиент, между прочим, спокойно держал ее одной рукой! И магом не был!

Хотя большой пользы такой поход не принес — каких-то чудес артефакторики этот магазинчик, конечно же, не скрывал. Сенсома узнал, что палицу явно изготовили в Гринфилде, а ученики купили по паре безделушек. Орочимару — записную книжку, открывающуюся именно на том моменте, на котором хочет читатель. Цунаде — пару сережек, мягким светом выгодно освещающих ее лицо. Джирайя разрывался между «тем и этим», но, в итоге, неожиданно остановился на простой, с виду, записной угольной палочке. Ее фокус был в том, что она никогда не заканчивалась. Хотя Сенсома и не знал, зачем именно его приемному сыну понадобился такой артефакт.

Но отряд не только праздно шатался по столице. Сенсома не забывал каждый день тренировать учеников и проводить с ними спарринги. Так же, Орочимару заинтересовался магией и ее принципами работы, так что он занимался еще и у самого Хааза, решившего дать ему пару уроков.

Сам Архимаг настойчиво попросил Сенсому продемонстрировать свои умения в тренировочном зале, где ограничений для магии не было. Сенсома, в свою очередь, попросил подобную демонстрацию у Архимага.

Великое Огненное Уничтожение, Трехглавый Земляной Дракон, Божественный Воздушный Порыв, Безжалостное Цунами и Бездна Ударов Молнии очень сильно впечатлили не только Хааза, но и всех остальных Архимагов Иорфа, которых гильдия Верди любезно пригласила на демонстрацию. Физические же способности Сенсомы, использующего чакру на полную, привели к оглушающей тишине в тренировочном зале — главы гильдий столицы знаний даже не были в силах обсуждать увиденное.

Сами главы, в свою очередь, показали достойный уровень. Каждого из них Сенсома оценил как сильного джонина. Возможно даже S-ранга. Однако, не все из них показывали свои мощнейшие заклинания, так что с подобной оценкой можно было не торопиться. Как Сенсома и ожидал, заклинания классических магов напоминали ниндзюцу — они могли изрыгать огонь, покорять воду и управлять камнем. Что его удивило, так это то, что магам без проблем удавалось совмещать разные стихии в своих заклинаниях и не зависеть только от пяти основных преобразований.

И это при том, что про кеккей генкай тут не слышали. В плане ниндзюцу маги были куда более разносторонни, чем шиноби. Однако, их физические навыки были чересчур слабы — даже крепкому джонину удалось бы победить любого из одиннадцати Архимагов, увиденных Сенсомой, при условии, конечно, что Архимаг не будет использовать ману, а джонин— чакру. Чакра усиливает пользователя пассивно, в то время как мана без заклинания не дает ничего.

И Архимаги не были равны по силе. Хааз, продемонстрировавший филигранное обращение с телепортацией на разные дистанции, явно был куда мощнее своих столичных коллег. Он не поленился показать и боевые заклинания, подвластные ему, и его атаки льдом, ветром и водой сделали бы честь даже Каге.

Сенсоме хотелось сразиться хоть с одним из Архимагов (а лучше, конечно, с Хаазом), но он вел себя вежливо и учтительно, как того требовала политика. Более того, когда маги увидели его силу, энтузиазм в их глаза поугас, хотя до этого, кажется, некоторые хотели показать «варвару», что такое настоящая магия.

— «В следующий раз буду сдерживаться,» — кисло подумал Сенсома. — «Раз в пять.»

Помимо демонстраций и обмена знаниями с магами, Математик Боя и его ученики искали информацию по Стране Неба. Зацепки, ниточки, что угодно! В столице знаний Иорфа должно было быть хоть что-то…

Но ничего не было. Из чего Сенсома сделал два предположения. Первое — Страна Неба никак не связана с Иорфом, и тут они ее не найдут. Спорно, учитывая, что мир шиноби явно не причастен к происхождению этой Страны — разве что Мадара, но и он едва ли смог бы создать целое государство, даже имея в распоряжении всю свою жизнь. Второе — Страна Неба — сравнительно молодая страна. Настолько, что маги-долгожители Иорфа еще пока не заметили, что она, вообще-то, есть.

Это возможно. Невозможно лишь то, что в таком случае никто не слышал о ней. Кто-то точно слышал.

Король Лисмы — Овен Лисма (все короли носили фамилию своего государства), пригласил гостей Иорфа на аудиенцию лишь на шестой день их пребывания в городе. Это был день самой большой политики, которую Сенсома только мог себе представить. Но, удивительно, он справился с этим испытанием и не ударил в грязь лицом перед самим королем.

Овен Лисма оказался полным мужчиной сорока лет. Гладко выбритый, дорого одетый и очень внимательный. Этот человек был будто бы потолстевшей копией Хирузена — он вел свою игру уверенно и четко, но не забывал о манерах и не давил на гостей. Сенсома не раз и не два имел дело с такой политикой и, возможно, поэтому смог выдержать аудиенцию.

Он заверил короля Лисмы, что никоим образом не собирается чинить славному государству неприятностей, равно как и сговариваться с другими странами. Король, в свою очередь, выразил живой интерес к торговле именно со Страной Огня, если занавес между двумя мирами откроется по окончанию миссии шиноби. Он так же, мимолетно, наградил Ловена за его «важную и полезную службу родному государству».

По окончании официальной части аудиенции, Сенсома смог пообщаться с королем с глазу на глаз. Сбросив весь официоз, Математик Боя остался собой и подробно расспросил опешившего от такого короля. Как потом, смеясь, пояснил Овен, после официальной части

подобных аудиенций начинается самая официальная. Хотя откровенность и простота гостя его порадовала — Сенсома показался королю похожим на его бесхитростного дедушку, ровно так же ненавидевшего официоз.

Увы, но и король о «конкуренте» в лице Страны Света не знал ничего. Но сумел подсказать — Ахмат, соседствующий как раз с Лисмой, Азерчаем и Басилуром, явно ведет процветающую торговлю в последнее время. Но неясно с кем. По мнению Овена, такие дела можно вести со страной, которая находится в военном положении, но Ахмат не ведет активной торговли с Гринфилдом, а все остальные страны (кроме атакованной Гринфилдом же Лисмы) не воевали.

Сенсома намек понял и тут же заверил, что отправится в Ахмат в ближайшее время.

И действительно, что-то принципиально новое узнать в Лисме уже было нельзя. Конечно, как разведчик мира шиноби и первый (один из первых) шиноби, ступивший на земли Иорфа, Сенсома мог задержаться в столице Лисмы на года, но его главной миссией было не познание Континента, а поиски Страны Неба.

Перед самым отъездом, Архимаг Хааз устроил шиноби прощальный показ Духов, собранных их гильдией.

— Они похожи на призывных животных, — поделился мыслью Сенсома.

— Ага, если бы у них были мозги, — подтвердил Джирайя.

И действительно, пусть грубо, но беловолосый потомок Сенджу попал в точку — Духи выглядели как Призыв, но почти все не умели говорить и использовать чакру, конечно же. Они были крупнее обычных животных, некоторые даже, по словам Архимага, могли заклинать, но они явно не были теми разумными помощниками, призываемыми шиноби-контрактниками.

* * *

— Даже недели не прошло — эти шиноби сильно спешат.

— Им нет дела до Иорфа, они ищут Страну Неба.

— А ты знаешь о ней хоть что-то, дорогой мой праздный равный?

— А я должен? Лишь Автор в полной мере осознает, как мне насрать.

— И зря — даже повелитель обратил на Страну Неба пристальное внимание. Более того, Воин нужен ему как раз для борьбы с Небом и его Императором.

— Не должен ли я, в таком случае, привести Воина к повелителю? Если он хочет встретиться, это можно легко устроить.

— Пусть все идет своим чередом. Повелитель явно хочет испытать Воина. Но, я думаю, он, также, не прочь сотрудничать. Поэтому равным была дана воля, и поэтому Харинг так преспокойно пошел на конфликт… Он умер быстро?

— Не очень. Сенсома явно наслаждался боем с ним. Но мог бы убить и мгновенно. Он и правда очень сильный.

— Как равный, какую сторону ты примешь? Захочешь испытать Воина или поддержать? Я заметил, что ты держишь свои способности в тайне… К чему бы?

— Я не врал им, а бегать за каждым встречным и кричать, что я могу, я не собираюсь, старик. Не знаю. Мне кажется, что в Сенсоме что-то есть. Вполне возможно, и я не шучу, я нашел его. Того, кого искал так долго.

— Ты имеешь ввиду… хм, последний раз ты так говорил, когда шел на поклон к повелителю. Тебя он не устроил.

— Сенсома другой, это сразу видно. Воин и Маг, да? Маг явно не главный герой этой книги, значит, Воин — вариант вероятный.

— И почему, мой праздный равный, ты не сочтешь главным героем себя? Так, думаю, делают все.

— Я знаю, как выглядят главные герои, и знаю себя. Я не главный.

— Даже если так — зачем тебе искать того самого?

— Второстепенный персонаж, старик, имеет смысл только тогда, когда он рядом с главным героем. Ладно, я пошел — опустошу твой бар, пока ты дрыхнешь. Видел там просто чудовищно редкий ром!

— Иногда я просто не понимаю, что ты за человек… Но, так оно даже забавнее. Интересно, что же будет?

Новая партия

— Воин ступил на земли Ахмата.

— Да, повелитель, — Зак преклонил колено перед троном хозяина Цитадели. — И я намерен поприветствовать его.

— Ты сражался с ним, — внезапно озвучил мужчина на троне. — Что скажешь? Каков он?

Вопросы сбили Зака с толку. Он привык всегда просчитывать все ходы, которые может сделать жизнь, а потому считался самым невозмутимым среди равных. Если что-то и может его удивить, это значит лишь то, что он недостаточно продумал все варианты.

Однако, такой внезапный и праздный интерес повелителя… его точно нельзя было просчитать. Это было невозможно. И в любом состоянии Зак не смог бы сделать этого ни в одном из миров.

Шахматист улыбнулся. Именно поэтому он и называет этого человека своим повелителем.

Несколько поколений магов назад изучение основ магии оказалось… окончено. Так думали люди. В то время каждый считал, что любой, способный к магии, может встать в ровень с самыми сильными Архимагами, если приложит соответствующие усилия. Артефакторика, рунная магия, боевая — все отрасли магии преисполнились заклинаниями и уникальными школами. Посчитав, что пик магического познания достигнут, маги обленились.

Праздные улыбки и самодовольные лица — заклинатели из покорителей реальности превратились в жирующих политиков, больше заботящихся о своем социальном статусе, нежели о знаниях и увеличении своей магической силы. И, так как жители Иорфа зависят от магов так же сильно, как дети от матери, то все слои общества стали так же затухать.

Никто не стремился открыть новые свойства целебных трав — ведь маги уже всего достигли. Никому не хотелось углубляться в математику — магия чисел и тут считалась венцом. За пресытившимися магами пресытились все остальные. Все люди. На короткий период шесть королевств перестали даже воевать. Все в мире было познано и постигнуто.

Но были люди, которым с рождения было уготовано познавать. Творить и созидать, открывать и развивать. Те, кто не признавал никаких потолков. И эти люди в мире, где все считали «потолок» достигнутым, просто умирали. Тот, кто мог стать великим философом, затухал в одиночестве и бедности — его мысли и суждения были никому не нужны — маги всего добились. Тот, кому была уготована судьба стать прославленным полководцем, уныло тянул лямку в низшем звании — тактики и стратеги не нужны в том мире, где магия достигла своего пика. Даже люди искусства оказались на грани вымирания — кому интересны картины и проза, когда маг может щелчком пальцев превратить захудалую свадьбу в провинциальной деревушке в карнавал, достойный двора короля?

И тогда самые талантливые люди этого затухающего у мнимого потолка мира решили действовать. Найти хоть что-то, в чем можно и нужно развиваться. Они собирались в группы, думали, делились мыслями, заводили редких сторонников и даже устраивали перевороты! Но тот Иорф, которому они противостояли, казалось, не замечал их потуг. Что ему те жалкие десятки людей, решивших искать развитие хоть в чем-то, что никак не зависит от магии? Что ему те, кто борется с общественным мнением и безразличием, но является его носителем?

Тогда еще имевший имя, Зак, будучи молодым Архимагом, был одним из мыслителей. Он хотел развиваться умственно, а потому смотрел в эту область. Это было тяжело — магия напрямую касалась ума человека, и уж развитие умственное было под ее полным пресытившимся контролем. Не было ничего, что могло бы развиваться — все ребусы считались решенными, а все загадки имели ответы.

Он отчаялся. Его светлый и кристально чистый ум был столь велик, что для него просто не было видимых задач. Он ничем не мог занять себя. Он был готов отдать все, что у него было, и взять у мира в долг, если появится хоть шанс на то, что ему будет чем увлечь свой разум.

И тогда пришел он. Тихо и буднично, скрывая лицо под капюшоном, он мягким шагом прошел сквозь все защитные пики шпиля Зака и предложил помощь. Пусть молодой архимаг и отчаялся, но он не потерял чувства собственного достоинства — человек, без спроса явившийся в защищенный шпиль, был силен и, потенциально, опасен для гильдии. И Архимаг обязан был дать ему бой.

Таинственный пришелец скрутил молодого главу гильдии всего лишь несколькими пассами рук, после чего усадил напротив себя и предложил сыграть. Ошеломленный Зак послушно принял правила игры, которую могучий пришелец (явно не являющийся Главой, конечно же) назвал «Крестики/нолики».

— Детская забава, — пояснил незнакомец. — Но интересная. Мудрая.

— Как мудрость тех монахов с гор Азерчая? — машинально зацепился за слово Архимаг.

— Нет, не так. Монахи ничего не понимают. Большинство из них. Как и большинство магов. Мудрость этой игры в простоте. Мудрость вселенной в ее простоте. И знаешь, чем отличается мудрость от глупости? Простотой.

— Как-то сложно, для мудрости, — скептично высказался молодой мыслитель.

Но в игру сыграл. И был поражен, проиграв. Сыграл еще раз, и вновь потерпел поражение. И дело было не в сложности правил — они были просты. Дело было в силе его противника — он уверенно загонял Архимага в игровые ловушки, отвлекал жестами и фразами и постоянно задавал вопросы.

И тогда пелена пресыщенности и достигнутого предела сползла с разума молодого Архимага. Он понял главную ошибку тех мыслителей, которые хотели найти направление, в котором можно было бы развиваться независимо от решающей все и «полностью изученной» магии.

Кто вообще решил, постановил и доказал, что магия изучена? Почему развития дальше нет? Как маги достигли своего потолка, ставшего лишь тупиком?

— Из-за глупости, — произнес тогда незнакомец. — Прости, но ты задавал вопросы вслух.

— Неважно! Расскажи мне! — подскочил Архимаг. — Ты же знаешь — я вижу!

— Не в этот раз.

Незнакомец встал и отряхнул свой плащ. Повел рукой, и мана вокруг заходила ходуном. И тогда молодой Архимаг ошеломился в очередной раз — капюшон скрывал лицо его собеседника, но не так сильно, чтобы невозможно было его разглядеть. И Архимаг разглядел — пришелец оказался мужчиной лет сорока-пятидесяти.

Но как маг может так выглядеть?

— Ты не используешь личины! — обвинительно, хотя и сам не понимая почему, воскликнул Архимаг. — Я знаю это!

— Конечно знаешь, ты ведь умен, — кивнул мужчина, разворачиваясь. — Я ухожу.

— Я пойду с тобой! Слышишь — я не отстану и на шаг! Ты слышишь, я все брошу, но пойду! Скажи, как мне тебя называть?

Тогда мужчина в плаще выдохнул и бросил на молодого Архимага косой взгляд.

— Пойдем, — только и произнес он.

С тех пор молодой Архимаг многое увидел, многое почувствовал, со многими познакомился и, главное, многое познал. Незнакомец, пришедший к нему в тот день, давал таким же зашедшим в тупик своего гения людям будущее. Давал возможность раскрывать свой потенциал. Для него не существовало предела, ни в магии, ни в чем либо еще. Всегда есть, что познать, всегда есть, с кем сыграть.

И всегда есть Зак, играющий подле него. Сам с собой — для поддержания формы, с противниками — для интереса, с Ним — для поражения. Так и оставшийся безымянным спаситель никогда не раскрывал своего имени и никогда не облачался в титулы. Для всех спасенных им, кои стали звать себя равными, он был повелителем или Хозяином Цитадели.

— Он похож на вас, — признался Зак, улыбнувшись воспоминаниям. — Вы, как Маг, и он, как Воин… Будто братья, разлученные в детстве. Он не знает предела, не видит препятствий и никогда не заставит кого-то сделать что-то, что этот кто-то не захочет. Только если это не его враг. Хотя есть и отличие.

— Его ты смог победить, — улыбнулся повелитель. — Это отличие?

— Да.

Магия в Цитадели задрожала. Вся магия. Вся ее суть. Еще тогда, при первой встрече, Зак был ошеломлен силой своего будущего повелителя, но даже так — он поражался каждый раз, когда его спаситель прибегал к использованию заклинаний.

Как же он был силен…

— Не думаю, — ответил, наконец, повелитель, снижая давление своей силы. — Не думаю, что ты победил именно его. Ты победил его силу. Как с человеком, ты с ним не сталкивался. Он знает о твоем существовании, но не знает о тебе. Это не победа.

— Не окончательная, — поправил повелителя Зак. — Но все еще впереди. Тогда мы сражались на его земле. Сейчас будем на моей. Если бы Харинг выжил, я бы с радостью показал ему, как надо приветствовать Математика Боя.

— О, у тебя есть нечто особенное?

— Уверен, повелитель, вам понравится.

* * *

— Лисма, конечно, хороша, — довольно произнес Долу, срывая придорожный цветок с коня на ходу. — Но как красив Ахмат, а? Бросается в глаза отличие, господа гости? Это еще что! Вот будем в Пасенках — там от переисполнения чувств и осядете наземь! Правду говорю, Ловен, ха?

— Видит Автор, он достал даже меня, — уныло потянул Ловен, присасываясь к очередной бутылке с очередным алкоголем. — Заткнись…

Солидарный Джирайя, сидящий за его спиной, незаметно для Долу кивнул. Даже Цунаде согласно прикрыла глаза, и лишь Орочимару и Сенсома держали марку, а точнее — лица, не выдавая усталости от речей их нового спутника.

Хотя их Долу тоже достал.

Высокий широкоплечий мужчина в расцвете сил, ряженый в просторную рубаху, носящий светло-желтую бороду и такие же волосы на голове, путешествующий с ними, набился в попутчики у самого выхода из города Иорфа. Пускай выглядела его рубаха (как и штаны, собственно), как самая, что ни на есть, крестьянская, сшита она была из лучших материалов, что сразу выдавало в болтливом мужчине небедного человека. Таковым он и был, Долу из гильдии Барго — торговой гильдии, из магов коей были лишь Архимаг да троица его учеников. Благодаря своей болтливости, Долу быстро выгадал у шиноби кто, куда и когда и навязался в попутчики.

И Сенсома и Ловен, в тот день, синхронно кивнули радостному торговцу, ведь у него имелась самая настоящая повозка, на которой можно было разместить весь отряд. На таком транспорте передвигаться гораздо комфортнее, чем просто на лошадях.

Правда, в тот же час они усомнились в правильности своего выбора.

Болтливый торговец не мог выгадать у них всего, но ему оно и не нужно было для того, чтобы сыпать историями, байками и просто разного рода словами, совершенно, казалось, не контролируя тот поток информации, что сходил с его уст. Из полезного отряд узнал лишь цель визита Долу в Ахмат — у болтуна в стране торговли и земледелия жил родственник, держащий добротную таверну в одном из наиболее крупных поселков-не-городов страны — Пасенках. В поселке том, что уникально, даже шпиль собственной гильдии есть, во как! Омрачала историю Долу смерть его родственника-трактирщика. Он погиб, а таверну завещал торговцу из Лисмы. Долго упрашивать Долу не нужно — если есть что-куда, он обязательно там окажется и будет болтать со всеми подряд, пока они не разбегутся от него в страхе.

И тогда он просто найдет других.

— Да даже рекламировать ничего не надо — в эту страну туристов будет поток, что водопад! — продолжал расхваливать новую для себя страну торговец. — И Тесс обгоним! Ух и наварюсь я тут!

— Автор никогда не напишет этого, — поделился Ловен. — И вообще — навариваться на смерти — плохо.

Долу сник, вновь переживая потерю родича, а проводник шиноби облегченно выдохнул. Он с первого дня заметил, как затихает торговец, если ему напомнить о причине, по которой его будущий бизнес — трактир, стал возможен. Да, не так уж и хорошо так делать, но… не его проблемы.

— Долго нам до Пасенок? — бесшумно, как и всегда, Сенсома оказался у самого уха Ловена.

— К вечеру успеем, — лениво прикинул Ловен, щурясь на солнце. — Село-то, можно сказать, пограничное. Огромное, спору нет, но от столицы далеко. Там заночуем, сбросим этого болтуна, да и отправимся дальше. Вам куда-то конкретно надо или опять столицу посетим?

— Столица, — решил Сенсома. — Если информация, которую мне дал король Овен, правдива, то мы сразу поймем это именно там. И тогда я задам пару вопросов власть имущим…

— Интересно посмотреть, — заметил Ловен. — В любом случае, задерживаться в Пасенках не будем, верно?

— Верно.

Село, которое по размерам можно сравнить с городом, большого впечатления на шиноби не произвело. Дома и дома. Поля и поля. Да, их безумно много, но это явно не повод для удивления. Лишь шпиль местной гильдии без окружения строгих каменных домов и высоких крепостных стен выглядел малость не на своем месте. И он явно отличался от шпилей города Иорфа — слишком уж брошенным он выглядел.

— А что за гильдия, кстати? — спросил Сенсома, оценив шпиль со входа в село.

— Тутошняя? — уточнил Долу. — Гору. Хорошая гильдия, мы с ними давно дела ведем. Тут, собстна, и ведем.

— Господин Сенсома про владельца шпиля спросил, — проворчал Ловен. — Большинство местных из гильдии Гору, да, но к шпилю она не имеет никакого отношения. Этот шпиль — владение гильдии Зак.

— Не самые приятные ребята, — кивнул посуровевший Долу. — Скрытные, тихие. Иной раз с магом возле шпиля повстречался — он в хорошем настроении, салюта покажет, золотой сунет в руки, а эти… Все дела-дела у них. До простого люда и не сходят совсем. Не лучшая гильдия, в общем. Потому-то Гору тут и заправляют.

— Я бы пообщался с ее Архимагом, — не смутился Сенсома. — Это реально?

— Не знаю, — пожал плечами Долу. — Я тут либо по работе, либо к дядюшке — сам не жил никогда. Но слыхал, что Архимага гильдии не видели уже давно. Хотя и не старый был, вроде…

— А зовут его как? — продолжал любопытствовать Сенсома.

— Никак его не зовут, — неожиданно резко ответил Ловен. — Он уже очень давно отказался от имени. Идемте, господин Сенсома, нам нужно найти ночлег. Оставьте эту гильдию — она бесполезна для вас.

Математик Боя пожал плечами и последовал за Долу, уверенно ведущему отряд к «своей» таверне. Однако, зарубку в памяти себе сделал — Ловену не нравится гильдия Зак. Вероятно, он знает о ней больше местных обывателей, раз так сходу поведал о безымянности ее Архимага. Стоит учесть.

И учесть пришлось довольно быстро — на половине пути к таверне отряд «перехватила» группа молодых людей. Трое парней и две девушки. Все улыбаются и выглядят максимально доброжелательно.

И все пятеро — маги.

— Добро пожаловать в Пасенки, — поприветствовал один из парней. — Пограничники послали Духа доставить весть о вашем визите в столицу, но местные Духи служат нам. Приносим прощения, но наши обязанности вынудили нас вмешаться в ваши дела со столицей. Мы бы не стали вас тревожить, но нам стало интересно пообщаться с тем, чьи способности так высоко оценили в Иорфе.

— Эм… — Сенсома замялся, метнув взгляд на равнодушно приложившегося к бутылке Ловена. — Очень приятно познакомиться. Меня зовут Сенсома, я из… гильдии Томура. Ее глава. И я с радостью пообщаюсь с вами и буду просто счастлив, если смогу увидеться с главой вашей гильдии.

— Сатк, — маг протянул руку для рукопожатия. — Из гильдии Зак. Мне тоже очень приятно. Сожалею, но глава сейчас не в стране — изучает новые игры у мастера игр.

— Игры?

— Ох, прошу вас, пройдемте. Нам действительно есть о чем поговорить.

Кажущиеся молодыми маги были тактичны и вежливы, как и подобало хозяевам, встречающим гостей. Они легко согласились проводить отряд до таверны, где шиноби и их проводник собирались разместиться, а после, непосредственно, размещения, пригласили в свой шпиль.

Их Архимаг оказался очень интересной личностью, о которой, правда, узнать можно было лишь с их же слов. Он обожал соревновательные игры, отдавая большее предпочтение играм интеллектуальным. Отстроив шпиль здесь, в Пасенках, где нет контролирующей ману Сарты, в далекие времена, он с головой ушел в познание и изучение мудрости. Долгие годы у него ничего не получалось, и тогда ему на помощь пришел мастер игр — маг, который научил Архимага гильдии Зак играть.

С тех пор Архимаг появляется в шпиле редко, хотя и ведет дела гильдии через посредников. Так, например, он попросил передать шиноби привет, чем, как заверил отряд Сатк, они обязательно займутся.

Как и в столичных гильдиях, здешние маги, коих оказалось неожиданно много, просили шиноби о демонстрации их уникальных способностей и сами демонстрировали свои.

— Многие скажут, что мы — деревенщины, — усмехался Сатк, смотря, как одна из учениц гильдии проводит уверенный спарринг с Цунаде. — Но я думаю, что Архимаг Зак знал, что делал, когда отстраивал гильдию именно здесь. Мы не стянуты оковами Сарты и живем в гармонии с природой. Да и магов Лисмы встречаем почаще, чем наши столичные коллеги. Можем учиться. И, конечно, мы просто обожаем соревнования и игры. Они и развивают человека. Вы согласны?

— Более чем, — кивал Сенсома. — Ваш уровень высок — в столице Лисмы маги несколько… слабее.

— Вы не льстите? — вновь усмешка. — Хотя это объяснимо — маги столицы, в большинстве своем, все еще пресытившиеся и упивающиеся своей силой и властью люди. Для них магия — инструмент. Для нас магия — весь мир.

— Х-ха! — подловив соперницу на ошибке, Цунаде с силой оттолкнула ее в дальний край тренировочного зала.

— Просто чудесно! Такая сила! — восхитился Сатк. — И ведь ваша ученица куда моложе и неопытнее. Вот что значит универсальность! Хотя, мне кажется, она устала…

— Способности детей очень ограничены на вашей земле из-за… некоторой аномалии, напоминающей действие Сарты, — пояснил Сенсома. — Мы обсуждали это с магами и Архимагами Иорфа, но первопричина для нас скрыта.

— Вот как… — Сатк цыкнул языком. — Из-за этого ваши ученики будут быстро выдыхаться? Снизить темп спаррингов?

— Увеличьте, — усмехнулся Сенсома. — Им будет полезно.

Вечер, проведенный в гильдии Зак, оказался одним из самых продуктивных вечеров на землях Иорфа. Местные маги действительно знали толк в спортивных играх и развлечениях, отчего заканчивать соревноваться с ними ну никак не хотелось. Это давало Джирайе, Орочимару и Цунаде настрой, благодаря которому им удалось буквально выжать из себя все соки. Сенсома был доволен, глядя на учеников, ползущих по дощатому полу таверны Долу, уже неплохо заполнившейся народом.

Сам Математик Боя тоже провел с десяток спаррингов и, из уважения и в знак благодарности, даже притворился довольно сильно измотанным — маги, спаринговавшие с ним, были явно довольны. Сам для себя он определил местных заклинателей довольно сильными джонинами. Конечно, уровня Архимага у них не было, но их ниндз… их заклинания были эффективны. Тот же Сатк оказался очень способным магом Земли и даже устроил с Сенсомой соревнование во владении этой стихией.

Конечно, Математик Боя победил.

— Будем рады увидеть вас снова, если заглянете в следующий раз, — улыбался им маг на прощание. — Отличные выдались соревнования.

С этим Сенсома, глядя как уминают стряпню Долу ученики со слипающимися глазами, был согласен в полной мере. Ловен привычно пил, дети отрубались после тяжелых трудовых будней, а Долу приставал ко всем местным с расспросами и рассказами — нашел себе несчастных.

Местных, к слову, несмотря на позднее время, лишь прибавлялось. Как объяснил один из них — явно простой крестьянин-трудяга, родич Долу был крайне славным малым и, буквально, погиб ради будущего села. Это необходимо помнить и ценить, а потому встречать Долу

частыми посещениями будут еще не одну неделю.

— Караул! Карау-у-ул!

Мерный поток мыслей перерожденного оборвался внезапным криком из распахнутых настежь дверей. Все постояльцы обернулись ко входу и увидели в нем перепуганного в смерть мужчину, судорожно шарящего по лицам взглядом.

Наконец, определив неместных, он бросился к столу шиноби.

— Вы — чужеземцы? — сходу начал он, пытаясь за уверенным голосом скрыть дрожь в теле.

— Да, — просто ответил Сенома, поднимаясь и нависая над ним. — Что случилось?

— Беда! — сглотнул мужчина. — Беда случилась, люди добрые! Духи напали на село, Духи!

— Не может быть!

— Откудаво?

— Какие еще Духи, о чем ты, Дименоф?

— Нас же защищают…

— Напали они! — припечатал мужчина и вновь обратился к Сенсоме. — На крайний дом напали. Всю семью оттуда вытащили, твари! А у Нирега там девочки-дочки — совсем малые еще! Нужна помощь!

— А что ваши маги? — насупился Сенсома.

Нет, он уже был готов сорваться в бой и защитить детей, но действительно — где же маги? В спаррингах они казались хорошими людьми, и уж явно не были похожи на тех, кто бросит село в беде.

— Они и послали! — тут же ответил мужчина. — Им нужна ваша помощь! Сами собираются! Сказали, мол, чужеземцев звать — помогут они! Вы уж помогите…

— Спокойно! — выставил ладонь вперед Сенсома.

От него тут же разошлась такая волна чакры, что даже нечувствительные к ней местные отшатнулись. И успокоились.

— Чего стоим, старик, погнали спасать! — сонливость Джирайи как рукой сняло. — Там же дети!

— Агрессивные Духи — интересно, — встал из-за стола Орочимару.

— Джи прав — нужно спешить! — поддержала друга детства Цунаде.

— Спокойно, — вновь повторил Сенсома, но уже строго. — Ловен-сан?

Проводник пожал плечами:

— Можете послать их куда хотите — вы не обязаны помогать по закону. Но если хотите — идите. Я тут посижу. Думаю, возиться с Духами куда менее приятно, чем с бочонком пива…

Посетители таверны неодобрительно загалдели и даже Долу наградил Ловена суровым взглядом.

Но проводнику было а-а-абсолютно на это плевать.

— Хорошо, тогда я иду, — кивнул сам себе Сенсома, переводя взгляд на учеников. — А вы остаетесь здесь и ждете меня.

— Но!..

— Никаких «но» — вы устали! Более того, если Духи нападут вновь, кто прикроет Ловена? Пока вы тут — проводник в безопасности. Вы! — он развернулся к прибежавшему за помощью мужчине. — Ведите!

Таверну Сенсома покидал с чистым сердцем. Конечно, было бы неплохо прогнать ребят через освежающее ночное боестолкновение, но и сильно зверствовать не стоит, пусть они и не против. Да и Духи… мало ли — вдруг сыграет и усталость, и враг получит преимущество? Все-таки здесь, на Континенте, шиноби (особенно молодые) теряют большую часть своих сил, и даже хороший солдат может стать для них проблемой.

— «А ведь Мусаси-сенсей бы тут был великим…» — подумалось вдруг.

Мужчина довел Сенсому до шпиля, у дверей которого уже собралось семеро магов. Сатк и шестеро, которых Сенсома, к своему некоторому удивлению, вспомнить по спаррингам не мог — их не было в тренировочном зале этим вечером.

— Рад, что вы откликнулись, хотя и не должны были, — блекло улыбнулся шиноби Сатк. — А где ваши ученики?

— Вы их сильно измотали — я не хочу рисковать их жизнями в схватке, — просто ответил Сенсома, лишь чуть покривив душой.

— Мы и не собирались отправлять их в бой, — с некоторым разочарованием ответил маг. — Вы должны будете лишь помочь увести раненых — с Духами мы уж совладаем. А вот ваша скорость нам недоступна… Ну да ладно, я думаю и вас хватит. Готовы? Видели Духов когда-нибудь?

— Видел, готов.

Сенсома и правда был готов. А еще он был в нетерпении — так ему хотелось сверить возможности местных Духов с возможностями Призывных животных. Это будет интересно, а главное — полезно. К тому же, неплохо бы посмотреть на магов в деле. В реальном деле, а не демонстрации в тренировочном зале.

Маги, на удивление, двигались с высокой скоростью для не-шиноби, и в скором времени Сенсома понял почему. Девушка из их отряда постоянно шептала что-то себе под нос, иногда вспыхивая тусклым светом. Маг поддержки — Сенсома видел подобных ей в столице Лисмы — ее заклинание, судя по всему, ускоряло ее товарищей. Насколько знал перерожденный, это было редкое направление магии — немногим заклинателям удавалось воздействовать на других, переключая свою магию через них на себя. Другими словами, эта девушка, пусть и с оговорками, могла усиливать себя, как воин праны или шиноби.

В темпе покинув селение, одним своим решительным видом успокоив переполошенных деревенских стражников, отряд двинулся в густой лес. Лисма запомнилась Сенсоме своими деревьями, натыканными достаточно густо для того, чтобы можно было, мимолетно, вспомнить о старой-доброй Стране Огня. Леса Ахмата были менее густы, но зато отличались темнотой — кроны местных деревьев закрывали большую часть солнечного света, а уж при тусклой, как этой ночью, луне и подавно были окутаны мраком.

Звуки раздираемой плоти Сенсома определил за сотню метров.

— Они уже! — выдохнул он. — Ускорьтесь!

Желая сохранить как можно больше человеческих жизней, Математик Боя с ходу вошел в Первые Врата и почти моментально достиг источника звуков.

Огромный зверь, очертаниями похожий на медведя, с жадным чавканьем вгрызался в окровавленный труп мужчины. Животное действительно было бы медведем, если бы не роговые отростки по всему его телу, делающие его больше похожим на извращенный гибрид гигантского дикобраза и носорога. Чудовище, а не зверь.

И трупы целого семейства, раскиданные под его лапами, говорили об этому куда больше, чем его внешний вид.

Внезапно, будто бы почуяв Сенсому, демонический медведь резко развернулся к шиноби, уже занесшему удар над его головой. Сенсома был быстрее, однако, монстр даже не попытался его атаковать — он даже подставился под сокрушающий кулак перерожденного.

И в тот момент, когда удар был нанесен, чудовище… взорвалось!

Жар, пламя и звук — все это ударило в тело Математика Боя, оценившего взрыв уровнем ниндзюцу А-класса — мощнейшая атака! Сенсома закрылся руками, позволяя телу отлететь на расстояние и постоянно мониторя местность с помощью сенсорских способностей.

Монстр взорвался, но… Сенсома чувствовал, что он не умер.

— Отличный взрыв! — вдруг донеслось до его ушей.

— Одним ударом, Баллу! Эх, зверюга, молодец!

— Не расслабляйтесь, — послышался голос Сатка. — Вы же видели, насколько он прочный.

— «Что здесь происходит?» — пронеслось в голове Математика Боя, и в то же мгновение место, неподалеку от которого он стоял, вздрогнуло, проминаясь под весом невидимого груза.

Это заклинание он сегодня видел. С его помощью Сатк подловил его в спарринге.

Только вот теперь такое попадание могло быть летальным, если бы Сенсома не усилил себя Вратами.

— Не расслабляйтесь — нам нужно точно его добить!

* * *

— Не расслабляйтесь — нам нужно точно его добить! — предупредил Сатк напарников, вглядываясь в дым и мусор, поднятые взрывом Духа.

Их ручной зверек не подвел и смог неожиданно атаковать чужеземца. Конечно, пришлось пожертвовать одной семейкой, но это дело десятое — селение может пойти и не на такие жертвы по приказу Архимага.

И пусть глупцы-чужаки и дальше думают, что гильдия Зак не имеет тут особой власти. Каждый житель селения был предан ей душой и телом. Как тот трактирщик-болтун, убивший себя по приказу Архимага, ради его комбинации.

И эта комбинация вот-вот завершится победой великого Зака.

Мия встала рядом, не снимая заклинания скорости, и добавила еще и заклинание реакции. Пусть она и быстро выдохнется, проблем иметь не хотелось. Шиноби был силен, пусть они и измотали его сегодня спаррингами. Но он был досягаем — семеро из десяти лучших боевых магов Зака могли одолеть даже не очень сильного Архимага.

— Что здесь происходит? — вкрадчиво спросили Сатка в самое ухо.

Шиноби-чужеземец мягко ступил между ним и Мией, положив им руки на плечи. Его желтый глаз смотрел на Сатка и, казалось, доставал до самой глубины души мага.

Мгновение ошеломления и промедления осталось лишь мгновением — маг знал, что шиноби так просто не убить!

— Каменная Броня! — сложил он руки перед собой. — Каменный Град!

В отскочившего шиноби полетели острые осколки, а сам Сатк тут же сблизился с ним, полагаясь на заклинания Мии. Он был быстрее чем обычно, его реакция была острее, и теперь он не сдерживался!

— Акх… пха! — волшебница за спиной мага упала на колени.

— Мия! — воскликнул вернувшийся Роран.

— Я жива… — бледно ответила Мия. — Но он… кх-х-х… вырвал мне плечо…

Стоящий перед собранным шиноби Сатк сглотнул.Несмотря на увеличенную скорость реакции, он не заметил, как Сенсома ранил ее. А ранил он ее чудовищно.

Справа вспыхнуло, и в шиноби ударил луч Золотого Света — мощнейшее заклинание Потаро. Ему вторил Ледяной Луч Игизы, а за ним последовали железные копья Даола. Все эти заклинания были мощны, но даже так — маги не надеялись убить ими врага, они лишь отвлекали его внимание от Духа-питомца.

Баллу, разогнавшись до невообразимой скорости, бросился на шиноби, всем своим весом придавливая его к земле — Сенсома, уворачиваясь от заклинаний, подставился под его атаку. Тем не менее, шиноби смог извернуться и встретить Баллу ударом.

Взрыв!

Боевые маги взяли шиноби в кольцо, а их Дух, способный взрываться от полученного серьезного урона и воплощаться в другом месте, нападал в лоб. Сатк атаковал заклинаниями камня, всегда готовый вступить в ближний бой, Мия слабо читала заклинания поддержки, а все остальные лупили по чужеземцу от души!

Но он и не думал умирать! Раз за разом взрывая Баллу, он уверенно двигался по полю боя, зажимаемый аж шестью (!) атакующими магами! Он возводил Земляные Стены, огрызался Земляными Драконами и метал смертоносное железо на вспышки.

Россыпь металлических звездочек задела Даола. Тонкий вскрик справа — Потаро никогда так не кричал. Игиза рычала, что означало, что ее мужа только что убили.

Он справлялся с ними!

— Стихия Льда: Ледяное Копье, — донеслось до ушей Сатка уверенное, а после крик Ногану оповестил о том, что заклинание шиноби достигло цели.

— Стихия Огня: Великий Огненный Шар.

Исполинский шар из пламени с треском прошел сквозь лес, сжигая Баллу и заставляя его взрываться раз за разом — это была слабость почти бессмертного Духа — он не мог восстановить свою ману, постоянно тратя ее.

— Вторые Врата: Врата Исцеления.

От скорости движений шиноби воздух бил невидимой глазу плетью — маги отшатывались от одного только сближения с ними!

Сатк рычал, теряя товарищей, но не имея возможности что-либо сделать — он должен был прикрывать Мию! Вспышки магии стали реже, потом еще реже, а потом и совсем затихли. Но маг не успел подумать о причине этого — на него на огромной скорости налетел шиноби!

— Я поиграю с тобой, — сверкнул разноцветными глазами из-под очков мужчина. — А потом ты все расскажешь.

Сатк рыкнул, бросаясь вперед, но его ускоренная и улучшенная атака в полную мощь разбилась о безупречную защиту Сенсомы. Он не просто отбивался — он буквально был неуязвим! На любое движение он отвечал идеальной контратакой, любую обманку видел за несколько шагов вперед. Он не выглядел измотанным, как не выглядел и впечатленным силами магов. А Сатк замедлялся с каждой секундой!

И, внезапно, совсем потерял скорость.

— Ты остался один, — проинформировал Сенсома загнанного в угол врага. — Поговорим?

— Не о чем мне с тобой говорить, ублюдок! — выплюнул Сатк, чуть не споткнувшись о труп истекшей кровью Мии. — Мразь — господин Зак не зря приказал тебя убить!

— Зак? Это так вы называете своего Архимага? Но за что? Я ему ничего не сделал.

— Ты ошибаешься! — скривил губы в усмешке Сатк. — Но я не скажу тебе! Иди сюда и сдохни, тварь! Подбодрить? Мы — семеро из десяти, понял? Как ты думаешь, кого сейчас заживо сжигает Рашад? О, этот парень просто виртуоз в огненной магии — он способен сжечь целого Архимага! А ты…

Договорить Сатк не успел. Он умер, даже не поняв, что Сенсома на огромной скорости снес его голову с плеч.

— Знакомый почерк, — пробормотал Сенсома. — Неужели это он? Я должен торопиться!

Хотя, если на учеников напали одновременно с тем, как напали на него… Они потянут время. Они выживут.

Или Иорф ждет основательная зачистка.

* * *

— Ушел, — буркнул Джирайя. — Всегда он так — самое веселье оставляет на потом.

— Если бы я не видела переживание за детей в твоих глазах в самом начале, подумала бы, что ты — безманерный болван и идиот, — ответила Цунаде, вернувшаяся к еде.

Орочимару лишь хмыкнул, признавая правоту напарницы.

Ловен обвел детей пьяным взглядом и покачал головой. Действительно дети. И пусть выглядят они уже явно по-взрослому, но ведут себя как самые безбожные сосунки. Хотя и он таким был, наверное… Да много кто из простых людей такие — их короткий век не располагает к полноценному взрослению личности. Хотя тот же Сенсома отличается, да. Его глаза выдают в нем куда более взрослого человека, чем, пожалуй, даже сам Ловен.

— А ведь я познал мир!.. — пьяно провозгласил парень. — Но кому какое дело…

— Нам есть.

Жители Пасенок, не сводившие с шиноби глаз с ухода Сенсомы, как-то необычно синхронно встали и стали шаг за шагом приближаться к ученикам и проводнику. Долу, разговор с которым на полуслове оборвал какой-то коренастый мужичок, удивленно смотрел на своих посетителей, разрываясь между желаним спросить, что происходит, и не вмешиваться.

— Нам есть, — повторила немолодая женщина, «ведущая» толпу. — Нам всем есть до вас дело, чужестранцы. Гильдия Зак сказала нам, и теперь вы — все, что занимает наши мысли.

— Ты старовата, — заметил Ловен, растянувшись на столе и не обращая внимания на взволнованные лица своих подопечных. — Вон, деваха за тобой, давай она мной займется? А ты иди к тому белобрысому извращуге — он не привередлив.

— Эй, алкаш! — возмутился Джирайя.

— Мы всех вас обслужим, — хрипло рассмеялась женщина.

Внезапно достав нож, она прыгнула к зевнувшему Ловену, замахиваясь для удара! Но… Дзанг! Воздух прорезал скрежет металла, и нож из ее рук вылетел в ногу следующего за ней мужчины — среагировавший Джирайя грамотно отбил атаку.

— Что происходит?! — все же высказался Долу.

— Дела гильдии, — ответил ему один из трех магов, бесшумно вошедших в трактир. — Не бойся, тебя я не сожгу. Может быть.

— Как все запущенно… — пробурчал Ловен, опустив голову на стол.

Тем временем обычные люди, взявшие шиноби в кольцо, разом набросились на них. Орочимару, Цунаде и Джирайя отбивались так же синхронно, все время контролируя магов, все так же стоящих в дверях. Дети двигались уверенно, но было заметно, как они устали, и как устают еще больше, тратя силы на массовку.

Тогда Джирайя, отпугнув местных отросшими вместо волос шипами, резко крутанулся на месте и бросился на магов! Его поддержали напарники, и вся троица…

С грохотом отлетела назад. Один из магов опустил руку, опуская и невидимый барьер.

— Зажигаем! — воскликнул маг по центру. — Огненный Што-о-орм!

Троица шиноби-учеников, загнанно дыша, наблюдала, как волна нестерпимого жара и пламени направляется прямо на них. Орочимару скопил достаточно природной чакры, чтобы убежать, но… вместо этого он прыгнул вперед, вставая между друзьями и пламенем и надеясь хоть как-то ослабить волну смерти.

Но что он мог против такого заклинания, исполненного мастером?

— Пишет Автор — я этого не хотел, — донеслось до ушей зажмурившегося чунина ленивое. — Но и убивать детишек я не дам.

Орочимару открыл глаза, и его взору предстала удивительная картина — бушующий шторм пламени просто бесполезно разбивался о выставленную ладонь Ловена. Во второй его руке была бутылка.

— Кто ты такой? Маг?! Я не чувствовал маны! И… не чувствую! — поразился огненный заклинатель.

— Ну не маг я, не маг! — выплюнул Ловен, отбрасывая одной рукой все пламя. — Я — Архимаг! И сейчас ты узнаешь, почему!

Архимаг гильдии Брау

Магия была дана людям для того, чтобы они могли поддерживать баланс мира, ими же и нарушаемый. Или же магия — есть лишь могущественное оружие, предназначенное для уничтожения? А может быть, магия — божественный дар избранным?

Ловен никогда не задавался такими глупыми вопросами. Для него магия была чем-то вроде дополнительной руки — она просто есть, и он просто может ей пользоваться, если нужно будет. А не нужно — не будет.

С самого рождения он был окружен великими и могучими магами и Архимагами — его дед был главой знаменитой гильдии и имел много друзей среди коллег. Отец и мать Ловена были магами средней силы, а потому его дед не уделял им значительной части своего внимания, однако, с внуком все было по-другому. Мальчик с рождения был талантлив и необычен. Там, где другие пойдут напролом сквозь проблему, Ловен вообще забудет о ее существовании и переключится на другое дело. Потом как-нибудь решится. А не решится — ну и плевать. Мир не ограничен одними проблемами.

С самого детства внука, Архимаг Хааз видел в нем равного. Конечно, еще не по силе, но по разуму.

Великие люди Иорфа совсем недавно (на то время) стали обретать смысл жизни, стали познавать что-то новое и стали поклоняться своему повелителю, как спасителю. И Хааз был в их числе. Хозяин Цитадели дал ему возможность увидеть, как много скрыто в знаниях мира. Как много можно познать, просто собирая информацию из всех доступных источников. И он был рад доверить свою жизнь этому человеку. И не только свою жизнь.

Поэтому Архимаг, прозванный среди равных помнящим — за память, в коей уже хранилось немыслимое количество информации, ждал, пока его внук созреет, станет могучим магом (возможно даже Архимагом) и уткнется в тупик, который ждал всех великих.

Но Ловен не уткнулся. Он стал магом, почетным членом гильдии Верди, потом перерос это и стал Архимагом, основав свою собственную гильдию Брау, а потом…

Возможно, именно тогда перед ним и встал тупик Иорфа, гласящий, что достигнув вершин магии, ты достиг вершин всего. Может быть, тогда-то Ловен и осознал, что ему больше не к чему стремиться, а значит (для таких как он) и незачем жить. Нет фактов — Хааз не видел зашедшего в тупик внука. Он просто благословил нового Архимага на постройку собственного шпиля, выждал, зная, что тупик Иорфа настигнет внука, а потом навестил.

А Ловен просто пил. Пил и размышлял о мире с позиции новой, уникальной веры, выдуманной им самим.

Архимаг не мог поверить своим глазам! Его внук — равный ему мыслитель и пытливый ум, казалось, даже не встретил для себя тупика! Но он явно не был обывателем — он не остановился на достигнутом и теперь стремился к новой вершине.

Найти главного героя этой истории.

Хааз не знал, конечно, что Ловен все же уперся в тупик. И, по своему обыкновению, отбросил мысли о вставшей перед ним проблеме и пошел искать что-то новое. Вино и вера его вполне удовлетворили.

— «А вот драться с тройкой сильных магов в мелком трактире меня не удовлетворяет…» — мрачно подумал слегка пошатывающийся Ловен, сгущая вокруг себя ману. — «Да еще и рассекречивать себя… Блин, это так утомительно.»

Крестьяне, напавшие на отряд в самом начале, сейчас стояли в отдалении, боязливо смотря на парня, только что объявившего себя Архимагом. О да, даже в самых угрюмых уголках мира люди знали, что с Архимагами лучше вообще не связываться. Для простых людей они — небожители. Пребывая в хорошем настроении, Архимаг, мановением руки, может сделать простого работягу богатым купцом или знатным воином. Однако, в подавляющем большинстве случаев, Архимаги даже не замечали «людишек». И если вдруг такой «незамеченный» им как-то помешает (пусть даже солнце на секунду загородит), то с ним можно прощаться…

Однако, сейчас все эти крестьяне были подневольны.

— Что встали?! — рыкнул пришедший в себя огненный маг. — Убейте его! Или вы и правда поверили, что он — Архимаг? Да у него просто куча артефактов в рукавах — слуга Главы, не более!

Вспыхнуло, и командующий заклинатель отскочил назад, под прикрытие сдвоенного щита своих товарищей. А в этот щит, в то же мгновение, врезался изумрудный сгусток, столь щедро наполненный маной, что у всех трех магов зашевелились волосы на головах.

— Все еще артефакты? — поинтересовался Ловен, отпив из бутылки.

— Мр-разь… — зашипел огневик в ответ.

— «А они хороши,» — подумал Ловен, пьяно икнув. — «Не убежали еще.»

Троица магов-убийц действительно действовала впечатляюще. Огненный маг бросился в правую сторону, а маг, который до этого пользовался щитами, в левую. Оставшийся член гильдии Зак не двинулся с места, но по нехорошему прищуру его глаз Ловен понял — он явно что-то задумал.

И действительно, одежда мага тускло вспыхнула, покрываясь рунами, и он с нечеловеческой скоростью ринулся вперед!

— Боевой маг, надо же! — вслух восхитился Ловен, выставляя перед собой щит.

Удар, способный ломать каменные стены, врезался в защиту из маны и, ожидаемо, не смог пробить ее. Однако, Ловен был Архимагом, а потому просто защищать себя барьером, как это делали его противники, он не стал — приняв кулак боевого мага, его щит прогнулся, а после резко распрямился, выстреливая атаковавшим, будто снарядом!

— Град Огненных Стрел! — донеслось справа.

— Волшебный Снаряд! — вторило слева.

Два заклинателя высокого уровня не пожалели маны, и их сдвоенная атака действительно была сильна. Однако, выставив по ладони навстречу каждому из заклинаний, Ловен, без слов, создал по пролому в пространстве (любимое заклинание его деда) и просто телепортировал смертоносную ману подальше.

С улицы донесся гул — два заклинания встретились в двадцати метрах над трактиром.

— А вы не плохи, — поделился Ловен, делая загребающее движение правой рукой, не выпуская из нее бутылки. — Но как-то… не собраны.

Специалист в огненной магии не успел выставить защиту — судя по всему, он был слабейшим в защитной магии из всей троицы, оставаясь мастером атакующей. Поэтому Ловен легко схватил его тело с помощью телекинеза (легко для Архимага — обычный маг любого уровня такой трюк проделать бы так быстро не смог) и швырнул в его напарника — как раз специалиста по защите. В этот момент в трактир ворвался вышвырнутый до этого боевой маг.

— Стальная Кожа! — рыкнул он, увидев, как один его напарник летит к другому.

Все правильно сделал, Стальная Кожа — заклинание, повышающее прочность, а главное — вес тела боевого мага. Теперь поднять его телекинезом будет куда сложнее. Это проблемно, ведь боевой маг — элитный воин, обучаемый специально для сражений. Очень немногие маги могут противостоять таким противникам.

А значит, придется использовать арсенал Архимага…

Огневик долетел до специалиста по щитам, врезавшись в его защиту. Щитовик тут же развеял барьер, намереваясь возвести его вновь, но уже на двоих, однако, коротким взмахом руки Ловен вновь поднял огненного заклинателя и вновь швырнул в, теперь беззащитного, напарника.

Боевой маг, тем временем, разгонялся, кружа вокруг Архимага. Став тяжелее, он потерял в скорости и теперь накладывал на свое тело все новые и новые заклинания, чтобы иметь возможность атаковать столь быстро, что глаз его не увидит. И делал он это на ходу — чтобы Архимагу было тяжелее ему помешать.

Эта троица магов была сильной. Очень сильной — они явно были сработанной командой, прошедшей через сотни сложнейших битв. Однако, в этом и была их слабость — они были командными игроками, а не индивидуалами, и, судя по тому, что увидел Ловен — эта троица была частью большей группы. Да, они были неплохо сбалансированы — защита, атака и боевая магия — этого бы хватило большинству противников.

Но не Архимагу гильдии Брау.

— Ладно, хватит, — произнес Ловен, раскручивая вокруг себя целый вихрь маны. — Ловен Брау!

Боевой маг, почти приблизившийся на расстояние прямого удара, широко распахнул глаза и остановился. Точно так же были ошарашены и отброшенные телекинезом маги, да и обыватели, все это время старавшиеся даже не дышать, выглядели сто крат более потерянными, чем до этого.

Лишь молодые шиноби непонимающе смотрели на своего проводника.

— И что это… — начал было говорить Джирайя, как тут же закашлялся и… просто упал на пол.

За ним последовали Цунаде и Орочимару — они были слишком ослаблены, но, при этом, слишком крепки. Обычных людей зашатало, самых слабых начало чудовищно тошнить, а кто-то, как шиноби, потерял сознание.

Лишь троица магов все еще пыталась бороться с Заклинанием Архимага — личной магией владельца собственного шпиля. Когда он произнес название заклинания, они сразу поняли, что он ударил самым сильным своим оружием, однако — они не поняли, что именно это оружие делает.

— Это… — боевой маг пошатнулся, неудачно ступив стальной ногой и проламывая пол. — Это че?

Его нога застряла в сломанных досках, и грозный боец ближнего боя завалился всем своим немаленьким весом на пол, с треском его разрушая. Слева от Ловена началась кутерьма — два отброшенных телекинезом мага запутались сами в себе, пытаясь подняться. Сейчас они лихорадочно соображали, почему их мысли так замедлились, а тела так расслабились. Что с ними происходит?

— Посмотрите на мир моими глазами, — ухмыльнулся Ловен, поднося бутылку к губам. — А, Духи… эта кончилась.

Шатаясь, Архимаг переступил через бессознательных шиноби и тяжело опустился на стул. Трактирчик, конечно, не из лучших, но и не худший — было бы жалко потерять такую крышу над головой и такие запасы алкоголя. Поэтому он не стал испепелять тут все вокруг, хотя так было бы попроще. Можно было еще измотать нападающих или Сенсому дождаться, но… это так муторно…

— А теперь вы будете мне все рассказывать, — слегка заплетающимся языком потребовал Ловен, повернувшись к кое-как распутавшимся магам. — А потом будете все рассказывать снова, но не мне, а Сенсоме, ик! Чтоб ему… все хорошо было.

— Не дожещ-щя, поал?! — выпучил глаза чудовищно пьяный огневик. — Мы не это… то! Тебе!.. Все!

— Спорная мысль, — заметил Ловен. — Видит Автор — я пыток не люблю, но вот что-то подсказывает мне, что Сенсома вас…

Он специально не смотрел на пленников своего заклинания — для пущего эффекта убедительности. Однако, краем глаза он успел уловить движение.

И мастер щитов, и огневик, и даже поднявшийся боевой маг, сбросивший свою Стальную Кожу, криво-пьяно-косо, но сложили пальцы в одинаковые символы. Это было похоже на жесты шиноби, создающих свои заклинания — Ловен на это насмотрелся в последние недели, однако, это точно была магия, а не ниндзюцу.

И, как Архимаг, Ловен даже знал, какая это была магия. Магия, применение которой заменяло использующего ее на чудовищной силы взрыв. Проще говоря — магия самоуничтожения.

— От черт! — рыкнул Архимаг, мгновенно собирая ману в руках!

Переместить их надежно у него не выйдет — взорвутся где-нибудь рядом, и может зацепить шиноби. Переместить шиноби? То же самое — быстро отбросить мелких далеко не выйдет, а взрыв от заклинания троицы магов может быть каким угодно чудовищным.

Тогда остается лишь не дать им завершить заклинание.

Магия, которую применил в этот миг Ловен, работала по площади. Она была громоздкой и сложной в исполнении, ведь для того, чтобы она не воздействовала на кого-либо в площади, кроме самого использующего, этого «кого-либо» нужно было заранее отметить. Время поджимало, а потому Ловен отметил лишь шиноби и свалившегося куда-то за трактирную стойку Долу.

Остальные в трактире, повинуясь приказу его маны и жесту руки, разложились кровавыми ошметками под чудовищным невидимым давлением.

— Как грязно и воняет… — фыркнул Архимаг, следующим пассом убирая дурной запах крови и прочего. — Но убираться я, конечно же, не буду. И…

Многострадальная дверь трактира хлопнула, и в ее проеме показался широкоплечий мужчина с седой бородой и нечеловечески горящими разноцветными глазами.

— О! — оценил Ловен. — А вот и Сенсома. Как вовремя.

* * *

Войдя во все возможные ускорения, Сенсома приблизился в скорости к самому Второму Хокаге — быстрейшим шиноби своего поколения. Конечно, Тобирама-сенсей не просто двигался — он телепортировался, но даже так скорость Сенсомы была очень и очень приближена к его.

Можно сказать, что в трактир после битвы он прибыл мгновенно.

Но, все равно, в первый миг, как он там оказался, ему показалось, что он не успел.

Мясо, самое настоящее мясо покрывало весь пол трактира. И опытный шиноби сразу понял, что это мясо совсем недавно было живым. Не прошло и пяти минут, с тех пор, как это мясо было людьми. Женщины, мужчины. Постарше, помоложе. Будто бы толпу людей просто и без затей пропустили через мясорубку — такое было впечатление от увиденного. Бессознательных учеников за обилием красного цвета Сенсома заметил не сразу — лишь на второе мгновение. Они лежали сбившись кучкой и, не считая обилия крови на одежде (что неудивительно), выглядели абсолютно невредимыми.

И посреди всего этого великолепия сидел Ловен, безмятежно потягивающий пиво из кружки. Он не выглядел ни раненым, ни удивленным, ни, тем более, напуганным. Вел себя так, будто все вокруг было в порядке вещей и совершенно обыденно укладывалось в его картину мира.

Он вел себя так, что сразу стало понятно, кто является автором представшей перед Сенсомой картины.

— О! — вскинул брови Ловен. — А вот и Сенсома. Как вовремя.

— Что случилось? — холодно спросил Сенсома.

В голове шиноби уже просчитал, как и чем убьет этого человека, если он посмеет юлить и врать. И если его ученики все же ранены по его вине — тоже.

Шиноби умели контролировать себя, и даже среди них Сенсома Томура считался одним из самых хладнокровных. Однако, даже его проняло, ведь он отчетливо видел, что может сделать человек, живущий с ними бок о бок на протяжении последних недель и скрывающий свою силу.

Теперь Ловен представлялся ему опасным.

— На нас напали местные маги, — пожал плечами проводник. — Детишки не справились, поэтому вмешаться пришлось мне.

— Вы маг, Ловен-сан?

— Неа, я же уже говорил. Не маг.

— Но это… сделали вы?

Ловен обвел мутным взглядом помещение и остановился на детях. На миг его взгляд стал задумчивым, но потом он повернулся к Сенсоме лицом и смело улыбнулся:

— Они невредимы, просто запачкались.

Миг, и сдерживающий свою ярость Сенсома оказывается прямо напротив парня. Всего миг — Ловен даже моргнуть не успел, а шиноби уже сидел прямо перед ним на поднесенном стуле. Волны опасности, исходившие от него с того момента, как он переступил порог трактира, будто испарились. Его тело немного обмякло, а лицо будто выцвело — он потратил немало сил.

И лишь глаза все еще горели потусторонним огнем, всем своим видом говоря, что врать им не получится.

— Я требую объяснений и подробностей, Ловен-сан, — вкрадчиво произнес Сенсома. — Вы прямо сейчас расскажете мне все.

Ловен вновь осмотрелся. Кровь, мясо, дети. Где-то за стойкой лежит Долу. Завтра болтуну предстоит много работы, если не сбежит в панике в тот же миг как очнется. А еще ведь и стража придет… И, конечно, Воин, сидящий перед ним. Сенсома явно на последней стадии кипения — один неверный жест или неаккуратное слово, и информацию из Ловена будут выбивать кулаками, если не более болезненно.

Так напрягает. Но радует хотя бы то, что он ведет себя… правильно. Так и должен вести себя тот, для кого весь мир преодолим. Тот, кто был рожден ради всего того, что произойдет. Истинный человек — он не сомневается в себе до самого конца.

Главный герой.

— Эх, — вздохнул Ловен, с сожалением отставив кружку. — Не такой уж и плохой денек Автор сегодня описал…

— Ловен-сан, — проявил терпение Сенсома. — Я жду. Начинайте объяснять.

— Неа, — потянулся парень. — Я отказываюсь и иду спать — я устал. Но помните, господин Сенсома, что я вам не враг. И мелких я защитил. Чао.

И, махнув рукой, он просто спокойно поднялся по лестнице на второй этаж — к спальням. Неспешно и совершенно безбоязненно. Он знал, что Сенсома его не тронет. Шиноби опасался увидеть в нем шпиона, подлеца и врага, но увидел лишь… Ловена — того, кого уже успел неплохо узнать.

— «Это и отличает умных людей от дураков, пишет Автор,» — думал Ловен, засыпая. — «Он знает меня, я знаю его. Так мы можем быть искренни и доверять друг другу. Хотя… чувствую, завтра будет еще более муторно, чем сегодня.»

* * *

— Надо же, все выжили… — немного растерянно произнес Зак, когда посыльный закончил доклад.

Мужчина на троне, сидящий рядом, оглушительно расхохотался.

— Похоже, твой план не сработал, мой дорогой друг! — отсмеявшись, произнес повелитель. — Точнее — в него закралась неточность.

— Нет, план сработал — я поприветствовал Сенсому, — усмехнулся в ответ Зак. — Но неточность, все же, была, признаю. Хотя я никогда не поверю, что она закралась туда случайно. Что скажете? Рядом с Математиком Боя с первых его шагов по Иорфу ходил равный, верно? Никогда не поверю, что моих людей убил бы простой Архимаг.

— Так убил, — поправил шахматиста мужчина. — Ты прав — Воин обзавелся интересной компанией. И если бы ты побольше общался с коллегами, ты бы об этом знал. Хааз совсем недавно вернулся в Цитадель и все подробно рассказал. Но не пусты ли твои подозрения? Проводников гостям нашего мира назначал Глава — не я.

— Я все равно верю в то, что без вас не обошлось, — не отступал Зак. — Ну… может быть не напрямую, а косвенно. Или вообще случайно.

— Хорошо-хорошо, я и не собирался вмешиваться в вашу партию, — поднял руки в примирительном жесте Хозяин Цитадели. — Хотя вру — собирался. Как попросить Воина не охотиться за тобой, так и тебя… не провоцировать его.

— Всего лишь попросить?

— Выбор за тобой. Я рад, что ты нашел себе противника, но я бы очень не хотел, чтобы бы кто-либо из вас умер. И выбирать бы не хотел.

— Польщен, — склонился Зак. — Но мне и правда весело. Я продолжу игру. Просто теперь на поле нарисовалась королева, до сегодняшнего дня считавшаяся пешкой.

— А хватит ли у тебя фигур? — усмехнулся повелитель.

— Всегда есть функция добыть еще, — пожал плечами Архимаг. — Этим и займусь — после приветствия нужен перерыв.

* * *

Как Ловен и ожидал, в покое его не оставили.

Светлое солнечное утро встретило пробудившегося Архимага звонким щебетанием птиц. Благодать, не иначе. Но не для него, ведь после вчерашнего голова по утру просто-напросто раскалывается! А эти пернатые червеедки будто бьют по его мозгу молотками! Сухость во рту, достигающая, казалось, желудка и полный мочевой пузырь тоже вносили в окружающее Ловена «великолепие» свой вклад.

А гаже всего то, что тело Архимага оказалось надежнейшим образом связано, перевязано, обвязано и скреплено с кроватью. Мрачно посмотрев в потолок, Ловен обнаружил там целую дюжину кунаев, висящих на тонких нитях и обращенных остриями к его лицу. Где-то под подушкой тоже ощущался металл (и как только он не проснулся?).

Впрочем, не удивительно, ведь его пеленанием занимался самый опытный и сильный воин из всех, кого Архимаг когда-либо встречал за сто сорок три года своей жизни.

Сенсома сидел в кресле, в самом дальнем от кровати углу, и демонстративно точил кунай… прямо своей рукой. Покрыв конечность энергией демона, которую Ловен худо-бедно мог ощущать, он совершенно бесшумно обтачивал режущую кромку оружия и, казалось, был полностью поглощен процессом.

Однако, даже мускул на его лице не дрогнул, когда Ловен громко кашлянул:

— Кхэм! Не понял?

— Не удивительно, — пожал шиноби плечами. — И взаимно, вам так не кажется? Поверьте, Ловен-сан, я очень хорошо умею быть взаимным. Я учился этому годами. Вернее, научился-то я за месяц, но вот совершенствую навык до сих пор. Как и вы в магии, полагаю. Или мне стоит говорить «Архимагии»? Простите, этого вы не объясняли.

— Магии, все верно, — буркнул связанный Архимаг. — Но вам не кажется, господин Сенсома, что вся эта беседа похожа на фарс? Бред и прочее.

Мгновение, и шиноби оказался прямо у изголовья кровати, а кунай в его руке скользнул вниз — точно в глаз Ловена.

Усилием воли Архимаг отбросил от себя железку, заставил нити, удерживающие кунаи на потолке, окаменеть, а после просто-напросто взорвал удерживающие его тело путы изнутри! И все это — в мгновение ока.

Но Сенсома был еще быстрее, а потому вскочить с кровати Ловен не смог — мощный удар правой отправил его в полет прямо сквозь деревянную стену трактира!

Пошатываясь, Ловен телепортировал свою одежду прямо на себя, не забыв прихватить бутылку вина из погреба Долу. И даже успел отпить — Сенсома любезно дал ему на это время, нагнав приземлившегося Архимага чуть позднее, чем мог бы.

— Я получу от вас все, что мне нужно, господин Архимаг, — ничуть не угрожающе, но грозно, пообещал шиноби. — И потом решу, что с вами делать.

Ловен прекрасно понимал, что нужно Сенсоме, но…

— А можно не нужно? — поднял руку он.

И в этот момент Математик Боя сорвался с места…

Сила Архимага

Сенсома двигался быстро — он всегда таким был. Скорость, холодный расчет и превосходные физические данные, достигнутые путем долгих и тяжелых тренировок. В большинстве поединков такого набора хватало — противнику либо банально не достает сил, либо он попадается в ловушку превосходного математического ума.

Ловен взмахнул рукой, и перед ринувшимся на него Сенсомой вздыбилась земля, загораживая Архимага за острыми осколками спрессованной почвы, ставшей прочной, будто камень. Да, как заклинатель, он не мог изменять свое тело, а от того не смог бы и сравниться с шиноби в скорости, но у него было чутье. И реакция. И, конечно, разум, позволяющий ему предвосхитить действия оппонента.

Тем не менее, этого было мало.

Мощным пинком ноги Сенсома разрушил вставшую на пути преграду и продолжил сближение, на ходу складывая ручные печати. Последовательность закончена, и Математик Боя, беззвучно формирует технику Земляного Дракона, начавшую движение параллельно с ним. Ловен не собирался бездействовать — выбросив обе руки вперед, Архимаг создал два гибких хлыста из чистейшего света и обрушил их на Сенсому с Драконом.

Земляной технике не хватило скорости и гибкости, чтобы избежать удара, а потому увернувшийся Сенсома по достоинству оценил разрушительность световых хлыстов — ниндзюцу Стихии Земли, выполненное мастером, разрушилось почти мгновенно.

Но в тот самый момент, когда Дракон оказался уничтожен, а Сенсома сбит с ритма бега, облегченно выдохнувшего Ловена атаковали сразу с двух сторон! Архимаг почувствовал движение справа и слева и мгновенно отреагировал, покрыв руки кристально-синей водой, с которой срывались хлопья белой пены.

Сдвоенная атака Земляных Клонов сразу с двух сторон — мощная техника, с помощью которой Математик Боя мог запросто расправиться с шиноби уровня джонина. Однако, успевший среагировать Архимаг даже не дал клонам начать комбинацию — обернувшись вокруг своей оси, Ловен прочертил водой в своих руках по копиям Сенсомы, оставив у каждого из них на груди глубокий разрез. Техника клонирования мгновенно распалась от таких повреждений.

Ловен усмехнулся и быстро сделал судорожный глоток из бутылки — шиноби был непрост!

— Ты отвлекся, — послышался голос Сенсомы из-за спины.

Широко распахнув глаза, Ловен обернулся и тут же получил сильнейший удар кулаком в грудь, такой, что его откинуло на целых десять метров!

Сенсома шагнул за Архимагом. По местным меркам его удар был действительно чудовищным, хотя мало-мальски сильного шиноби такой тычок в грудь даже не пошатнет. Ну… он и не собирался убивать проводника отряда — ему просто нужны были ответы. Но самый главный вопрос он не задаст, ибо ответ на него можно получить только так — в бою.

— «Насколько ты силен, Архимаг гильдии Брау?»

Архимаг гильдии Брау, тем временем, выдохнул, лежа на травке под деревом, широко раскинув руки. Если не вставать, шиноби будет бить меньше. Но, вот ведь незадача, он все равно будет бить…

Ловену это казалось глупым — он прекрасно понимал, что хочет услышать от него Сенсома, но он также понимал, что Сенсома не станет слушать его просто так. По мнению шиноби, Архимаг обманывал его, скрывал свою силу и звание и преследовал какие-то свои, возможно опасные, цели. Нет, с последним, конечно, Сенсома не ошибается, но первые два пункта претензий — явный бред. Ловен не лгал гостям Иорфа ни разу. И сил своих он не скрывал — он их просто не использовал, потому что не имел такой привычки в повседневной жизни. А цели — конечно — любой человек в мире преследует свои цели.

— «Но не говорить же ему, что я искал его, как главного героя этой истории?» — мысленно вздохнул Ловен, присасываясь к бутылке. — «Не поймет…»

И эта битва… это так в духе шиноби (да и вообще всех воинов). Давить своей силой, чтобы доказать превосходство, а потом, с помощью этого превосходства, диктовать свои условия. Если Сенсома победит, он будет думать, что Ловен не представляет для него опасности, а значит — из потенциального врага Архимаг превратится в потенциального союзника. И не так уж и важно, сколько расскажет после поражения проводник — шиноби будет удовлетворен самим фактом победы. Все воины такие.

— «Хотя он отличается…» — подумалось вдруг Ловену. — «Ха, а я ведь даже не сразу заметил! Конечно, при всех условиях этой драки, я просто мечтаю проиграть побыстрее и пойти пить пиво, и с любым тупоголовым воякой это бы сработало. Но не с Сенсомой. Автор не дал ему этой банальной тяги к доминированию, он заменил ее жаждой хорошей битвы. Хе… проблема — Сенсома не удовлетворится простой победой. Мне придется показать все, на что я способен, иначе он будет подозревать меня. Сраный главный герой…»

— Если ты не встанешь, я ударю тебя, — предупредил нависший над Архимагом Сенсома.

— А как же правило «лежачего не бьют»? — невинно поинтересовался Ловен.

— Никак.

Удар ногой шиноби в этот раз был серьезен — такой силы хватило бы на то, что бы убить хоть пятерых Ловенов разом! Однако, Архимаг успел сформировать заклинание и переместил себя на десять метров вверх — к самым кронам деревьев. Мгновенно, без заминки, сразу после телепорта он окружил себя мощным воздушным щитом, который резкими и острыми дуновениями срезал с окруживших Ловена веток целый сноп листьев. Третье заклинание, последовавшее сразу за вторым, воздействовало на листья, упрочняя их и заостряя. Четвертое, и последнее, заклинание в комбинации направило полученные снаряды прямо на Сенсому.

Математик Боя не стал долго думать над достойным ответом, а потому просто сложил печати в стандартной, но эффективной атакующей технике, распространенной в Стране Огня:

— Стихия Огня: Великий Огненный Шар!

Магическая мощь Архимага встретилась с разрушительным мастерством ниндзюцу шиноби уровня Каге! Воздух раскалился, как раскалились и снаряды Ловена, встретившие поток жара в лоб. Но, пусть и измененные магией, листья все еще оставались листьями, а потому огонь доминировал над ними, по законам, установленным самой природой.

Сенсома прервал технику, обнаружив, что все листья сожжены, а Ловен…

А Ловена за ними уже не было.

Мощнейший удар в спину ясно дал понять, куда делся Архимаг. Шиноби даже не почувствовал приближающейся опасности — Ловен атаковал его изумрудным сгустком чистой маны. Заклинание не тронуло одежды и даже не повредило кожи, однако, поднявшись после неожиданного толчка, Сенсома тут же пал на колени, выхаркивая изо рта кровь.

— Интересно, а ты знал, что Мановая Пыль — смертельное заклинание? — спросил Ловен, глядя на поврежденного шиноби. — Причем смерть почти всегда мгновенная. Хотя тебя поддерживает прана и сила самой природы — не так уж это и удивительно. Ладно, завязывай. Я сниму заклинание, если признаешь, что проиграл. Я тебе не враг, помнишь?

— Помню… — прохрипел Сенсома, с трудом подняв голову. — А еще я помню это — Стихия Молнии: Оленьи Рога!

Ветвистая молния, вылетевшая из рук Математика Боя, заставила Ловена поднять перед собой обычный мановый барьер. Однако, из-за того, что Оленьи Рога генерировали целую серию ударов электричеством, Архимаг был должен держать свою защиту какое-то время. Пользуясь этим, Сенсома покрыл себя чакрой Хвостатого, причем не простым Покровом, а полноценным, изменяясь и превращаясь в гуманоидное подобие черепахи из чистой чакры Исобу.

Ловен нахмурился, глядя на демона, распрямившего плечи прямо перед ним, однако, в следующее же мгновение Сенсома сбросил с себя Покров, возвращаясь в свое привычное состояние.

Разноцветные глаза пристально следят за противником — теперь Математик Боя серьезен.

— Стихия Земли: Масляной Водоворот! Стихия Огня: Огненные Лепестки!

Мастер ниндзюцу и человек, владеющий всеми пятью базовыми природными преобразованиями, Сенсома не постеснялся брать чакру из природы и одалживать ее у Исобу для запуска целого сонма атакующих ниндзюцу в своего противника! И это была поистине великая мощь — только шиноби уровня Каге мог бы противостоять ей.

Ловен не был шиноби уровня Каге, да и вообще шиноби, раз уж на то пошло, однако, он не остался беспомощен и на каждое ниндзюцу Сенсомы он отвечал заклинанием. И выбор его был столь же разнообразен, как выбор противника — Архимаг не зря прожил полтораста лет — он превосходно знал большую часть базовых атакующих заклинаний, сотни продвинутых магий и десятки особых приемов. Более того, земля Иорфа под его ногами — родное поле битвы, в то время как шиноби, пусть и такой могучий как Сенсома, на Континенте ослаблен.

В этом противостоянии непременно должен был случиться пат.

И тогда Сенсома решился. Он проверил — человек напротив действительно является Архимагом, более того — Архимагом не из слабых. Лишь его дедушка — Хааз Верди был сравним по силе с Ловеном (по крайней мере из тех, с кем до этого приходилось встречаться Сенсоме в этих краях). И даже Харинг могучий был не так силен (хотя Ловен имел перед Харингом преимущество — он знал о силе Сенсомы).

В любом случае, Математик Боя получил минимум нужной информации — теперь поединок можно заканчивать и начинать допрос Архимага.

Пятые Врата приветливо распахнулись, даруя Сенсоме силу и скорость, которыми он тут же воспользовался, чтобы сблизиться с Архимагом. Ловен не зевал и выставил защиту, однако Сенсома легко смел ее, не потеряв в скорости. Тогда Ловен использовал телепорт, но Сенсома и тут не отставал — судя по тому, что он уже увидел, Архимаг не мог покорять своими прыжками в пространстве большие расстояния, так что загнать и нагнать его было реально и даже не так уж и сложно.

Ловен тоже это понял, а потому специально подставился, особенно ставя в неудобное положение правую руку, вокруг которой начал раскручиваться вихрь маны, грозящий в самый последний момент превратиться в смертельное заклинание. Сенсома — крепкий орешек, а потому не должен умереть мгновенно. Наверное.

Нет, Сенсома не раскусил его трюк. Более того, он даже и не собирался ничего раскусывать. Увидев, что противник подставился, он ускорился с помощью Врат Направления и тут же схватил его локоть в тиски. Миг! И кости Ловена, грустно хрустнув, ломаются сразу в нескольких местах — мастер ближнего боя, Сенсома прекрасно знал, как ломать людям конечности.

Но, вместо того, чтобы вскрикнуть, Ловен спокойно отпил из бутылки. На миг это смутило Сенсому, и в этот самый миг…

Чудовищной силы удар врезался в грудь Математика Боя, отбрасывая его так, словно в его тело влетел сам Мадара Учиха с активированным доспехом Сусаноо! Сенсому протащило на десяток метров, прочертив в земле глубокую борозду его телом. Только усиление прочности с помощью все тех же Врат Направления спасло его от серьезных травм.

А Ловен, тем временем, спокойно встряхнул изломанной рукой. Миг, и конечность…

Оказывается полностью исцелена.

— Маги не могут влиять на свое тело, — произнес Сенсома, вглядываясь в руку Архимага. — И Архимаг Хааз подтвердил это. В вашем мире есть целители, использующие природную энергию или прану, но даже они не сделают все настолько просто.

— Ты правильно удивляешься, — похвалил Ловен. — Вижу, что мои слова и слова Хааза не прошли мимо твоих ушей. Ну так и что же я сделал? Пошел против правил Иорфа? Или же все это — какой-то трюк?

— Выясню это, пока буду надирать твой пьяный зад, — оскалился Сенсома, распаковывая меч.

О да, если Архимаг так просто регенерирует, пара чудовищно смертельных порезов ему не повредит. Вернее, повредит, конечно, но не настолько, чтобы это вредило планам Математика Боя.

— Пьяный?! — совершенно трезвым голосом переспросил Ловен. — Да где ж я пьяный-то? Пьяный в этих строках только ты. Ловен Брау!

Сенсома уже было ринулся на болтуна, как земля под его ногами зашаталась, а тело отказалось корректно слушаться. Мир заходил ходуном, а Сенсома вдруг оказался посреди водоворота реальности. Перед глазами все плыло.

— Не пытайся найти спасение в пране — его там нет, — донесся до шиноби голос Ловена. — Как нет и в мане.

— И… ик! Исобу… — пробормотал себе под нос шатающийся Математик Боя.

Такого он еще не испытывал. Это не было гендзюцу — он действительно не мог адекватно контролировать себя. Тело отзывалось чудовищно скверно, и даже мозг понемногу начал сбоить. Из-за этого приток природной чакры ослабел — шиноби больше был не в силах поддерживать концентрацию, необходимую для полноценного режима Отшельника.

Хотя он всего лишь был мертвецки пьян.

— Прости, Сенсома, но я не могу это исправить, — ответил Биджу. — Он делает это каждое мгновение — ты вновь и вновь пьянеешь, и этот эффект обновляется раз за разом. И он действует не только на тебя — все вокруг пьяно. Ты не разберешь этого, но даже деревья сейчас шатаются… не так как обычно.»

— Сила демона тоже не поможет, — будто бы услышал внутренний диалог Архимаг. — Если только ты не обратишься в него полностью — демоны имунны к мирским делам. По крайней мере так говорят — никогда не видел демона до тебя. Эй, ну что ты такой молчун? Садись — выпей!

— З-заткнись… — фыркнулСенсома, лихорадочно ищущий пути к победе.

Он пьян. Пьян так, как никогда не был пьян, и он совершенно не знает, как сражаться в таком состоянии. Техники… пальцы с трудом складывают печати, но так вяло и медленно, что если Ловен захочет — он не даст ему и простейшей Земляной Стены поставить. Самогендзюцу? Не сработает — даже Исобу бессилен помочь. Хотя есть вариант полностью превратиться в Треххвостого, но тогда могут возникнуть проблемы с контролем — в таком состоянии Сенсома не сможет удержать Исобу от ненужных разрушений из внутреннего мира. Да и вообще эти слова Ловена могут быть ловушкой.

Сдаться? Проиграть?

— Эй, я же обещал Хирузену не проигрывать! — пьяно напомнил сам себе Сенсома в полный голос. — Так что я все равно надеру ему зад! Пф!.. Кому ему-то? Хируз… ик!.. ену? Или этому-тому?..

— Этому больше не наливать — болтает сам с собой, — насмешливо прокомментировал Ловен, отпивая из бутылки. — Потерпи еще немного, Сенсома. Через пару минут ты совсем потеряешь связь с реальностью, и тогда я сниму заклинание. Да и чего терпеть, эй?! Выпьем! За Автора, что дал мне такую полезную силу! С ней я просто непобедим!

Ни техники, ни усиления — Сенсома не мог победить с помощью этих приемов. Все, что ему оставалось в данной ситуации — отполированное годами и десятилетиями практики тайдзюцу — ближний бой, истинным и несравнимым мастером которого он и являлся.

Удар правой! Ловен спокойно обходит его и с веселой ухмылкой пинает Сенсому в бок. Слабо — субтильный Архимаг не в силах серьезно повредить тело шиноби, но он и не пытался — просто развлекался. Новый удар, но теперь уже ногой. Слишком высоко задрал — Ловен просто толкнул шиноби руками в грудь, опрокидывая его на землю, да и уселся рядом.

— Выпью! — провозгласил он. — За тебя, Сенсома. Ты неплохо держишься — другие на твоем месте давно уже желудок наизнанку выворачивают. Ну, кроме меня. Хочешь посмеяться? Мое заклинание действует на всех в области действия. Вообще на всех! Понимаешь, что это значит? Да-да — на меня оно действует в первую очередь!

Сенсома не слушал его — он был слишком занят своими мыслями. Точнее, тем, что от них осталось. Заклинание Ловена опьянило его, и это опьянение шаг за шагом затмевало разум Математика Боя. Совсем скоро он перестанет соображать. Перестанет думать.

— А зачем мне думать, когда я бью? — пьяно вскинул голову Сенсома, поворачиваясь к нахмурившемуся Ловену. — Я просто бью и все.

Гибко извернувшись, Сенсома встал на руки, змеиным ударом ноги сметая Ловена прочь! Шиноби не пьют, а даже если и пьют — не сражаются — не так это работает. Однако, Сенсома Томура не просто шиноби — он мастер боевых искусств. И пускай в этом мире пьяного кулака не существовало просто потому, что пьяные шиноби не сражаются, а в прошлом мире такая школа была слишком уж экзотической, ничто не мешает создать пьяный кулак самому!

Причем в самых что ни на есть боевых условиях!

— Огненный Вал! — от удивления, Ловен даже начал произносить названия заклинаний. — Водяной Хлыст! Клинок Росы! Кора Смерти!

Бесполезно — Сенсома, вошедший в новое, непривычное даже для себя, состояние, был попросту недосягаем для прямолинейных атак. Он извивался угрем, неожиданно падал, так же неожиданно вскакивал и постоянно шел на сближение. Шиноби, казалось, забыл, что умеет пользоваться ниндзюцу — все его атаки были построены в тайдзюцу, в стиле только что созданного пьяного кулака.

— Ударю слева! Теперь справа! — веселился Сенсома, атакуя вообще сверху и снизу. — Оп! Нае… а-а-а, ты неплох! Это я себе. Слева! Ха! Снова наеб… Эй стоп!

Извернувшись, Сенсома схватил Ловена за обе руки и одной грубой силой остановил. Архимаг отшатнулся от шиноби, но тот держал крепко, пускай и качался, как осиновый лист на ветру.

— Эй-эй, ты внюхайся… — попросил Сенсома с горящими затуманенными глазами.

— И… что? — осторожно поинтересовался Ловен, принюхиваясь к лесному воздуху.

— Пиздюлями пахнет, — расплылся в улыбке Сенсома.

Миг, и правый кулак впечатывается в грудь Архимага, отбрасывая его назад! Ловен быстро поднимается, готовясь встречать Сенсому, но не тут-то было — в него уже на полной скорости летят разнообразные ниндзюцу.

А где-то там, за валом техник, пошатывается пьяный Математик Боя, освещаемый Печатью Силы Сотни.

— Не смей меня недооценивать, мальчишка! — взревел Архимаг. — Думаешь это — все, что у меня есть?!

Сенсома лишь пьяно рассмеялся, случайно повалив дерево, когда облокотился на него. Ниндзюцу создавались почти хаотично, но в этом «почти» была своя закономерность. Когда Ловен ступил на свой предел по блокированию техник Математика Боя, они, на мгновение, ослабили напор.

И тогда Ловен увидел это…

Бомбы Биджу, Земляные и прочие Драконы, Мечи Богов Войны, Шары и все-все-все — Сенсома собрал чакру в единый мощный удар, подобный тому, каким он закончил, когда-то, поединок с Хирузеном в полную силу. Всеразрушающая мощь и непреодолимая сила. Высочайшая, по разрушительности, атака ниндзюцу Математика Боя.

— «Эт-то уровень Главы…» — ошарашенно думал Ловен, смотря на вал техник, ринувшийся на него.

Да, Главы, но…

— Автор не прописывал меня слабаком!

Сине-зеленый луч чистой маны ударил прямо в центр обилия ниндзюцу, создавая там одновременно и барьер и острие атаки. Барьер объединил все разрозненные техники в одном месте, а острие столкнулось с ними в лоб, с целью пересилить, переиграть и уничтожить!

Это было не заклинание, сейчас Ловен использовал нечто большее, чем просто заклинание — он использовал свою чистую ману — концентрацию своей силы, как заклинателя — повелителя реальности. И у него начало получаться! Каждую секунду видоизменяя и барьер и острие, ради повышения их эффективности, Ловен почувствовал, что преодолевает мощь Сенсомы. Он разрушал техники быстрее, чем к ним поспевали новые, и ему удалось-таки собрать их почти в одну точку!

— И что ты сможешь после этой атаки, пацан? — бледно ухмыльнулся Ловен, направив руки на бушующее цунами разрушения, высившееся перед ним.

Концентрация дурной силы, сосредоточенной там, была столь велика, что ее бы хватило на то, чтобы стереть с лица земли любую из столиц Иорфа. Архимаг был уверен — на долгие десятилетия в этом месте не будет способно выжить ни одно живое существо.

Но мешанина маны и чакры расступилась в миг, когда Математик Боя, вошедший в Седьмые Врата, бросился через них насквозь к своему противнику. Абсолютно трезвый, пускай и с признаками начинающегося опьянения, он пролетел через буйство техник и магии и с силой впечатал свой кулак в застывшего в изумлении Архимага!

За спиной прогремел взрыв, а опьянение перестало давить со всех сторон.

— Тогда ты излечил руку, — произнес Сенсома, наклоняясь над поверженным проводником. — Просто заменив алкоголь в своей крови на какое-то зелье, верно? Что-то магическое…

— Великое зелье исцеления, — разбитыми в кровь губами ответил Архимаг. — Но… как ты…

— Тоже загадка, да? — усмехнулся Сенсома. — Ты ведь сам сказал, что заклинание действует в определенном радиусе. А потом добавил, что на тебя оно действует в первую очередь. Ты — центр опьянения. Когда я послал на тебя контрольный залп, я нашел в себе мозгов отойти подальше. Тогда в голове прояснилось. А потом — дело техники.

— Великий… — бледно улыбнулся будто постаревший на сотню-другую лет Ловен. — Воин… кхе! Кхе-хе-хе-хе-хе… Именно тебя-то я и искал. Прекрасно, видит Автор…

— Видит, — кивнул Сенсома, наклоняясь. — А теперь потерпи немного — я отнесу тебя к Цунаде. Она такие раны латать умеет — вечером хоть плясать сможешь.

— Если трезвым, то не хочу.

— Напоим, — кивнул перерожденный. — Но теперь ты мне все расскажешь.

— Ты будешь разочарован, — бледно усмехнулся Ловен, поднятый на плечо. — Потому что ты уже все знаешь.

Почти все, но… Из того, что Сенсома может спросить — Ловен не расскажет ему практически ничего нового.

Говорить о Хозяине Цитадели пока не время.

Ахмат и Воум. Король и повстанцы

— Алкоголь в его крови помогает телу регенерировать! — охнула Цунаде, закончив осмотр Ловена.

Сенсома принес Архимага на плече во все ту же таверну, где их уже ждали ученики и Долу. Новоиспеченный трактирщик уже успел убраться и теперь сетовал на проломленную стену на втором этаже. Впрочем, сетовать он прекратил сразу же, как только Сенсома переступил порог.

Пусть Ловен и спас болтуну жизнь, тот все равно стал серьезно его побаиваться.

А вот чунины отнеслись к Архимагу по-старому, пускай и с нотками настороженности. Цунаде и Орочимару тут же принялись за изучение его ранений, а Джирайя просто сел рядом, с интересом поглядывая то на поверженного Ловена, то на приемного отца. Уши он развесил как надо.

— Бухло лечит! — радостно усмехнулся беловолосый, в ответ на реплику подруги.

— А Сенсома калечит, — вздохнула Цунаде, активируя целебную чакру. — Но этот… Архимаг… как непривычно осознавать, что он не просто пьяница… так вот — он очень живучий из-за алкоголя в крови. Вино буквально заменяет ему кровь, держа в сознании. А пока он в сознании, его сила усиленно превращает вино в жизнь, и так по кругу. Я думаю, что смогла бы даже сделать аналог этой техники, но…

— Для этого придется найти такого же пьяницу среди шиноби, — поддержал мысли напарницы Орочимару, разочарованно вздохнув. — А вот с этим будут проблемы. Как известно, в мире шиноби…

— Не занудствуй, — пихнул его в плечо Джирайя.

— Ладно. Короче — хороший шиноби не может быть пьяницей — здоровое тело и алкоголь несочетаемы. Хотя это и не касается… монстров вроде сенсея или, скажем, Мадары.

— Это еще почему? — не понял Джирайя.

Ловен, пусть и молчаливо, поддержал парня, не прекращая, впрочем, пристально наблюдать за манипуляциями Цунаде над собой.

— Тут, конечно, все просто — сила Сенсомы-сенсея и подобных ему людей не ограничивается физической, — Орочимару подошел к учителю и, получив утвердительный кивок, взял его за руку, показывая ее остальным. — Тело, оболочка, мышцы — все это может быть важным для нас, но особые люди могут превзойти все это. Даже если Сенсома-сенсей получит неизлечимую травму или, например, подсядет на тяжелые наркотики, его боевая мощь упадет всего лишь на пару-тройку процентов. Так он и победил господина Архимага, верно?

— Ну типа, — брякнул посвежевший Ловен.

— С любым другим будет то же самое, — кивнул Орочимару. — Хотя, конечно, про наркотики я и преувеличил — если Сенсома-сенсей будет под действием расширения сознания, его будет легче одолеть, чем без него. Но на такое, конечно, может быть способен лишь кто-то вроде Хокаге…

— То есть, грубо говоря — старик силен не только телом, и даже если оно будет в плохом состоянии, всего остального его арсенала хватит, чтобы поддерживать силу в пугающей форме, — подытожил Джирайя, хмыкнув в конце. — Крутой. Хотя и не зазнавайся.

— Вообще-то я молчал, — тактично ответил Сенсома, подходя ближе к севшему Архимагу. — А теперь, наконец…

— Ох, слушай, Сенсома, для всей своей удивительности ты слишком прост, — перебил его Ловен, отпивая какой-то бурды (явно алкогольной) из своей кружки. — Ну победил ты меня — что с того? Почему это ты вдруг решил, что я теперь буду во всем тебя слушаться? Силой что-ли заставить попробуешь? Так у меня, слава Автору, все руки-ноги целы, голова на месте и маны много — я все еще могу дать тебе бой. Опять победишь? А я все равно буду в молчанку играть. Ты же уже понял — я тебе не враг. Убивать меня не станешь. Тупо? Тупо. И пусть ты умен, ты часто оказываешься в таких тупых ситуациях.

Логика — то, с чем Сенсома никогда не собирался спорить. Слова Ловена отражали его суть — он был сильным человеком и достойным противником, но он никогда не был воином и человеком чести. Это не плохо, это… по-другому. Большинство шиноби не смогло бы понять этого Архимага по-настоящему, однако Сенсома — не большинство.

— Я понимаю, но и не отстану, — развел руками Математик Боя.

— Ага, поэтому я и расскажу, — легко согласился Ловен, наслаждаясь удивлением на лицах чунинов. — Так будет менее запарно. Спрашивай.

Ловен не обманул с самого начала — дополнительной полезной информации шиноби получить не смогли. Он все тот же внук Архимага, перебравшийся в другую гильдию (пускай и основавший ее), он все тот же проводник, назначенный самим Главой (который, очевидно, знал, кого назначает) и он все тот же Ловен-пьяница, верящий в Автора и алкоголь. Да, ему не девятнадцать, а сто сорок, но это вообще ни на что не влияет в глобальном плане, и Архимаг это знал — потому и не хотел рассказывать.

Как и другие Архимаги, Ловен не мог провести шиноби к Главе. Да, он пользовался некоторыми привилегиями, особенно в Тессе, где находилась его гильдия, но это было несущественно. Да, от него был толк в бою гораздо больший, чем можно было бы подумать, но и это было несущественно.

— Но почему ты скрывал свою силу от нас? — спросил, наконец, Сенсома. — Какая цель? Просто пошутить?

— Ага, я же такой шутник, пишет Автор, — фыркнул Ловен, заливая в себя новую порцию «лекарства». — Но сам подумай — знай вы, что я Архимаг, тупыми вопросами замучили в первый же день, да еще и показать «колдунство» попросили бы. Мне этого не надо.

— А так мы успели познакомиться и привыкнуть друг к другу, — кивнул Сенсома. — Логично. Пускай для этого тебе и пришлось потерпеть лишения.

— Ты о магии? — вскинул бровь Архимаг. — Бред! Никаких лишений. Я не трачу ману в повседневной жизни, как это делают всякие придурки. Она есть, ее нет — меня это не волнует. Моя личная цель куда глубже, чем магия или приказы Главы. И давай без тупых вопросов, шиноби-сама — все дело в моей вере. Ты не поймешь, так что просто прими это — я хочу сопровождать вас.

— А я очень сильно хочу сопровождать вас, — донеслось от входной двери.

Архимаг, трактирщик и четверо шиноби обернулись — в многострадальных дверях таверны стоял рослый мужчина в военной форме. То, что форма была военной, было понятно по ее внешнему виду и выправке ее носителя, однако, шиноби не видели этой формы раньше — стражники и солдаты, встреченные ими до этого, были одеты иначе.

— Личная королевская гвардия короля Ахмата, — пробурчал в кружку Ловен. — Сиверия… третьего, вроде.

— В деле замешана гильдия нашего королевства и целый населенный пункт, — вежливо склонил голову гвардеец. — Король не выставляет вам обвинений, но выражает искренний интерес в скорейшей беседе. Меня зовут Гален, и мы с моими людьми присланы сюда, дабы сопроводить вас к его величеству. Прошу вас о понимании.

Сенсома переглянулся с учениками, ждущими его слов, и остановил взгляд на Архимага.

— Что думаешь, Ловен? — спросил он, наконец.

— Я думаю, что если у них не наливают, то они — хреновые военные, — осторожно встал все еще побитый проводник. — Так что пошли быстрее, пока без нас все не выдули!

* * *

— Уже совсем скоро, — тяжело вздохнул дряхлый старик, сидящий на бело-золотом троне в огромном зале. — Уже очень и очень скоро…

Молодой лакей — совсем юноша, чутко вслушался в слова своего повелителя и коротко кивнул.

— Хотите узнать последние новости, ваше величество?

— Я узнавал их полчаса назад, — сипло ответил старик. — Вызови Тассена и людей — мне нужны ноги.

Юркий, ловкий и беспрекословно послушный — юноша выскочил из тронного зала ужом, оставляя своего повелителя всего на сотую долю секунду — уже в следующий миг он вернулся. Этот мальчик был способным — как один из потомков своего повелителя, он обладал врожденным даром к управлению темной чакрой. Возможно, он бы смог стать неплохим сосудом для Бога Боли и Страдания, однако, в этом не было смысла, ведь есть вариант гораздо лучший.

Мечник вошел в зал в сопровождении четырех солдат. После поражения Математику Боя Тассен стал куда более кротким — вот и сейчас воин лишь безмолвно поклонился своему повелителю и учителю и скомандовал своим людям работать.

Шиноби Страны Неба синхронно подняли тяжеленный трон вместе с сидящим в нем Императором.

— Шиноби… — тихо усмехнулся Император себе под нос. — А ведь вы ими никогда и не были. Или были? Что есть шиноби, и где та грань между ними и теми, кто может использовать чакру? О, ответ скрыт в темной чакре, я полагаю… Кхе! Скоро… скоро монополия на нее будет только у Бога…

Солдаты несли трон чинно и неспешно, оберегая правителя в нем, однако, до нужного помещения они добрались достаточно быстро. Тассен коротко скомандовал охранникам, и те шустро начали открывать двери, преодолевая многочисленные засовы, замки и печати. Громоздкие меры предосторожности, но они оправданы — в той бутылке заперт даже не джин, она хранит в своем чреве Бога…

— Наша Страна во многом похожа на секту, — неожиданно продолжил монолог Император, заставив своих людей сбиться с ритма. — Мы верим в одного Бога и живем ради его воцарения… Мы получаем его дары и боремся за большее… Как приятно. Приятно знать, что твою веру разделяет столь великое множество людей.

— Ваша вера поддерживает всех нас, — тихо шепнул Тассен сзади.

— О да — одних она лечит, а других калечит, — хрипло рассмеялся Император, а двери перед ним распахнулись. — Как думаешь, что имеет место здесь?

Помещение, в котором оказался правитель, больше было похоже на смесь лаборатории и пыточной камеры, чем на храм Бога. Небольшой «предбанник» был отделен от основной площади помещения тяжелым стеклом, за которым Император разглядел своими слепыми глазами маленькую каморку, забрызганную кровью, и узника в ней, прикрепленного к стене цепями.

Когда-то высокий и мускулистый, теперь узник был худ и горбат. Его длинные, некогда, темные волосы стали еще длиннее, но выцвели, приобретя сальный оттенок. Из одежды на нем была лишь какая-то рванина в области паха — в остальном он был гол.

Хотя нет… одежда была. И не просто одежда, а одеяние из чистой ненависти и боли. Торжественный наряд!

— Ты так прекрасен, сын, — прошептал Император, смотря на своего ребенка. — Так уничтожен… Уродлив… Как весь этот мир. Ты и есть — весь мир! Ты просто олицетворяешь его и будешь олицетворять, когда придет Джашин. Ты символизируешь его силу!

Узник лишь качнул головой, показывая, что слышит старика даже из-за стекла.

— Сомневаешься ли ты? — уже громче продолжил Император. — Уж не думаешь ли, что все вокруг — бессмыслица? Или веришь, что попал в руки к врагу? Но нет — я и правда твой отец. И я долго ждал этого. Ты был рожден здесь, на Анкор Вантиане, но не помнишь этого. Конечно не помнишь… Но с самого первого дня в твоей жизни я знал, что наконец-то создал Бога! Уже совсем скоро, сынок. Ты знаешь, какое имя я дал тебе тогда, в день, когда ты родился? Оно сильно отличается от той глупости, что тебе дали те старики, что усыновили тебя. Их имя слишком… «шинобское». Твое имя… твое имя божественно! Мой дорогой Джашин.

При упоминании священного имени, солдаты и охранники вздрогнули, почти физически ощутив боль. Так работает ненависть в их сердцах и темная чакра в теле. Так работает их вера. И даже чахлый, почти мертвый пленник нашел в себе силы, чтобы выгнуться дугой. Всего на жалкие секунды, но он испытал очищающую боль.

А после произнес так четко, что даже слух старого Императора смог все разобрать.

— Иди. Ты. На. Хуй.

— Не самая божественная черта характера, — вздохнул Император. — Хорошо, все готовы? Приступайте к следующему артефакту Рикудо. Мы уже так близки, что мне не терпится!

* * *

Столица Ахмата встретила отряд шиноби радушно. Воум — город торговли и денег — именно здесь совершались самые важные сделки Иорфа, и именно здешних купцов можно по праву назвать богатейшими людьми Континента.

— Святы-взяты, красота-то какая! — восхитился Долу. — Город денег!

Да, трактирщика-болтуна отряд гвардейцев взял вместе с шиноби. Долу был участником расследуемого ими дела, а также владельцем места, где все и произошло. Но бывший торговец ничуть не расстраивался — уютный трактир в большой приграничной деревушке больше не казался ему столь заманчивым.

Гильдия Зак покинула деревню. Сенсома узнал об этом еще в ночь нападения — когда он пришел к магам в шпиль, там никого не было. Лишь охранные заклинания говорили о том, что здание было покинуто совсем недавно, и ловушки местных мастеров еще не успели разминировать какие-нибудь непутевые охотники за артефактами. Однако, пусть маги и ушли, немногие выжившие жители селения остались, что означало, что какие-то крупицы своего влияния гильдия там все еще имела.

Хотя… это решать уже королю.

Личная гвардия Сиверия третьего тоже так считала, а потому не спешила выносить гражданским приговор. Быстро уладив дела с шиноби, капитан Гален дал своим людям отдохнуть с дороги, послав парочку солдат купить лошадей у местных. Для солдат короля в таких селениях всегда были лошади. Пускай и местная гильдия явно не собиралась действовать в интересах королевства.

До столицы шиноби были доставлены с комфортом, расположившись в самых настоящих походных каретах. Сенсома облегченно выдохнул и отдыхал всю дорогу, краем уха следя за своими подопечными. Джирайя скучал, на пару с Долу, боявшемуся болтать в присутствии целого Архимага, а вот Цунаде и Орочимару, наоборот, что-то увлеченно выясняли у Ловена, по привычке накачивающегося алкоголем с утра до ночи.

При этом Цунаде все чаще и чаще бросала задумчивые взгляды на пойло Архимага…

Блокирующая ману и духовную составляющую чакры Сатра вновь проехалась по шиноби, но в этот раз хотя бы не стала неожиданностью. Наоборот — она натолкнула Сенсому на интересную мысль.

— Ловен, а где берется материал для Сатры? — спросил он Архимага. — Я помню, что ты говорил, что он довольно редок, но…

— Его поставляет Басилур, — неохотно ответил Ловен. — И это вторая вещь, кроме Конца Мира, которой он известен. Но поставки мелкие и дорогие — темное это дело. А вот Кристаллы противодействия Сатре куда дешевле и светлее — их уже берут в Тессе. Они противоположности, что Кристаллы Сатре, что Тесс Басилуру. Символично, видит Автор…

Сенсома лишь кивнул, запоминая, и занялся осмотром города. Он был неуловимо похож на Иорф, но и отличался. Шпили и архитектура Континента выдавали схожесть, но отличия были в гораздо большем количестве разномастных лавок, мастерских, банков и, почему-то, кафе и ресторанов.

— Не «почему-то», а «само собой», — ответил на вопрос шиноби Ловен. — Вон, Долу подтвердит — лучшая сделка, это та, которую ты заключаешь в хорошем ресторане. И партнера напоить и самому подкрепиться… Народ тут неглупый — пользуется повышенным количеством торгашей.

Капитан Гален, услышав это, лишь тихо усмехнулся, признавая, впрочем, правоту Архимага. На въезде в город отряд ждало усиление — дополнительные гвардейцы обязаны были проводить дорогих гостей Иорфа и Воума до гостиницы, в которой те обязаны пробыть до момента аудиенции с королем.

Шиноби были покладисты, а Ловен, выяснив, что в гостинице будет неограниченное количество алкоголя, вообще был в полном восторге. Его ранения, полученные в битве с Сенсомой, уже давно полностью излечились — благодаря своей силе и знаниям Цунаде Архимаг даже улучшил свое заклинание исцеления.

— Выпивки — хоть залейся — прекрасный повод выпить! — восторженно объявил Архимаг, откупоривая первую бутылку в общем номере, выделенном всему отряду.

— Поделись со мной! — потребовал Джирайя, стараясь не смотреть на отца.

— А детишкам можно? — язвительно заулыбался в лицо парню Архимаг.

— Можно мне, ты же все знаешь!

Сенсома лишь плавно кивнул проводнику, разрешая. Пусть отдохнут — впереди еще много работы. Его сын не сопьется ни в одном из миров — карающие подзатыльники и пинки справедливости и здорового образа жизни достанут его где угодно. А скоро предстоит серьезный труд — возможно, что королю Ахмата известно что-то о Стране Неба, или же они вообще связаны напрямую — пусть выпьет и слегка отдохнет перед забегом.

— Сенсома, я… — Цунаде тихо подошла к капитану команды. — Я бы тоже хотела… попробовать… в целях эксперимента.

— И ты тоже? — удивился Математик Боя, переводя взгляд на Орочимару. — А ты?

— А я не буду, — ответил Ясягоро, отмахнувшись. — Это не для моего организма. Такие увлечения быстро приводят…

— Не занудствуй! — донеслось от мини-бара.

— Да-да, — Цунаде подошла к Архимагу. — Налей. И покажи, как ты делаешь… то, что ты делаешь.

— Просто остаюсь самим собой, — сверкнул улыбкой Ловен.

— Ты понял, о чем я!

Сенсома лишь усмехнулся и покачал головой. Брау ее плохому научит — как пить дать. А впрочем, девушка, с первого дня знакомства проявляющая антипатию к проводнику впервые интересуется его жизнью и силой. Она стала уважать его. И это правильно — уважение дает плюсы.

Главное, чтобы это уважение не переросло в алкоголизм.

На следующее утро, как и полагается, Цунаде и Джирайя горько пожалели о том, что согласились выпить с самим Архимагом. Более опытный Долу лечился запасенным рассолом, но даже ему было чертовски тяжело. Орочимару и Сенсома, как не пившие, наблюдали за их мучениями с некоторым превосходством, а Ловен, пьющий так ежедневно, в открытую издевался.

Так прошел день. За ним прошел еще один. Шиноби коротали время за тренировками, Ловен пил, а Долу только вздыхал, начав мандражировать — встреча с королем — дело для обычного смертного незаурядное.

И вот — этот день настал.

Капитан Гален явился за гостями столицы к полудню и сообщил, что король Сиверий готов их принять. В ту же минуту и отправились, не забыв прихватить с собой напившегося с утра пораньше Ловена. Впрочем, к чести Архимага стоит признать, что к моменту самой аудиенции он уже отошел от последствий принятия изрядного количества хмеля на грудь.

Официальная часть аудиенции прошла почти так же, как прошла подобная и в Иорфе. С той лишь разницей, что король Сиверий оказался толстым молодым мужчиной с тонким голосом и неприятным лицом. Неприятность на одном лице не остановилась, встав и в основу характера правителя — шиноби и Архимаг сразу поняли, что этот человек им не нравится.

Тем не менее, король принес извинения (пускай и крайне неохотно) за инцидент в Пасенках и пообещал, что всех виновных обязательно накажут. Долу правитель отпустил сразу, даровав ему какую-то землю и трактир на ней — взамен забираемого государством наследства из Пасенок. Обрадованный болтун вылетел из дворца моментально, и Сенсома был уверен — он уже этим вечером отправится навстречу новому заработку.

Сам Математик Боя буквально повторил свои слова из аудиенции в Иорфе, все время ощущая на себе чей-то внимательный взгляд.

Неофициальный разговор с королем стал настоящим испытанием…

— У вас есть еще какие-то вопросы? — тонкие нотки голоса выдавали в словах Сиверия Ахмат третьего желание побыстрее разобраться с визитом шиноби и перейти к более насущным делам.

— Всего один, ваше величество, — на сей раз Сенсома не забывал об официозе даже вне стен большого зала. — Я бы хотел узнать у вас, знаете ли вы что-либо о Стране Неба?

— Нет, — резко ответил Сиверий, бросив взгляд куда-то за правое плечо шиноби.

— «Да» — подумал Сенсома, прочитав эту реакцию.

Политик политиком, но Сиверий даже не попытался скрыть свои настоящие эмоции. Почему? Вполне возможно, что он не ставит шиноби ни во что, а, может быть, есть куда более хитрая причина. Тем не менее, получив такой ответ, Сенсома попытался еще пару раз намекнуть, что был бы рад любой информации, способной пролить свет на его поиски, но король был непреклонен.

В итоге, правитель, сославшись на дела, попросту выдворил шиноби из дворца.

— Качественный непрофессионализм, — подытожил негромко Сенсома. — Хирузен бы так ни за что не сделал… неужели Сиверий думает, что мы — такая малая сила.

— Автор прописал его качественным мудаком, — «поправил» Ловен. — Похоже, толстяк думает, что вы никогда не покинете Иорф и останетесь здесь никем. Или он сделал ставку на эту вашу Страну Неба. Кстати, он ведь реально заядлый ставочник…

— Вот как? Возможно, мы можем как-нибудь заинтересовать его, вступив в игру…

— О да, вам придется, — донесся голос из-за одной из колонн. — Если хотите узнать то, что знает король…

Переглянувшись, Ловен с Сенсомой обошли колонну с разных сторон, оставив чунинов позади. Магии Архимаг не чувствовал, как и Сенсома чакры, но это еще не означало, что впереди их ждала безопасность. Вполне вероятно, что говоривший служил королю, и вскоре того будет ждать интересный доклад…

Но все оказалось куда проще — за колонной курил сигарету немолодой мужчина лет пятидесяти. Короткая бородка и очки — он был бы чем-то похож на Сенсому, если бы не темный цвет волос и слишком худощавое телосложение.

А еще взгляд. Один раз поймав его, Математик Боя сразу же понял, чей пристальный взор ощущал на себе всю аудиенцию.

— Ого, у нас тут читающий, — оценил Ловен с нотками уважения в голосе. — Вечер перестает быть томным.

— О чем ты? — спросил Сенсома. — Он как-то связан с твоей верой?

— Ага, а еще с Надей и Викой, — усмехнулся Архимаг. — Я же тебе говорил — я единственный любимец Автора. Нет, этот парень… Хм, да что я распинаюсь? Уважаемый, представьтесь.

— Меня зовут Набло, — усмехнулся мужчина, выбрасывая сигарету. — И я — лидер повстанческих сил Ахмата. Интересует?

* * *

Набло не соврал. По крайней мере, Сенсома не чувствовал в его словах лжи, как не почувствовал ее и Ловен. Немолодой мужчина провел их от дворца до неприметного дома, где, спустившись в подвал, отстучал несложную мелодию по жестяной двери. Та отворилась, и шиноби с Архимагом попали…

В подземный клуб.

До звания «подземного города» ему недоставало лишь капли площади, однако, даже клуб смотрелся крайне основательно. Набло провел своих неожиданных спутников насквозь, так что те не могли увидеть многого, но даже то, что они успели увидеть их заинтересовало.

Танцующие люди перемешались с работающими. И если танцующие просто расслаблялись в клубах сигаретного дыма и пьяного угара, но вот работающие занимались явно повстанческой деятельностью. Снуя туда-сюда, смешивающиеся с толпой работники переносили холодное оружие, какие-то коробки и устройства. Сенсома не видел всего, но с первых минут прикинул размах местной организации как впечатляющий.

Набло привел их в свой кабинет. Музыка оркестров, задающих тон этой подземной вечеринке, тут была еле слышна, а мягкие цвета комнаты располагали к разговору.

Сенсома почувствовал, будто находится на приеме у психолога.

— Как и сказал господин Архимаг, я — читающий, — после общих приветственных слов сообщил Набло. — Если упростить, то я могу узнавать общие мысли человека по его лицу.

— Это тоже магия? — спросил Джирайя.

— Нет, всего лишь талант, знания и опыт, — ответил Ловен. — Большие талант, знания и опыт.

— Благодарю, — поклонился Набло. — Отчасти. Я могу «читать» людей, что ценится в нашем обществе. Неофициально, я — предводитель нашего «сопротивления», а если называть вещи своими именами — несогласия с нынешней властью. Официально — личный придворный читающий короля. Присутствующий, конечно же, и на неофициальных встречах.

— Я почувствовал ваш интерес, — кивнул Сенсома. — И вы отлично устроились. Но… так легко раскрыться?

— Людям не с этого мира? — усмехнулся Набло. — Мне кажется, вы не настолько заинтересованная сторона, чтобы ввязываться в наши с правительством дела. И даже если бы вы собрались обменять данные о нашем «сопротивлении» на нужную вам информацию, вы бы получили примерно ничего — королю плевать на несогласных, пока они не едят с ним из одного корыта.

— Резко.

— Точно! Наш король сейчас — зажравшаяся свинья, более не смеющая находиться у власти. Хотя так часто выходит — могучие предки — слабые потомки. Вы же поняли это и без меня сегодня, не так ли? Сиверий — не тот правитель, который нам нужен.

— Я не намерен вмешиваться в вашу внутреннюю политику, — поднял руки вверх Сенсома. — Но… не слишком ли вы резки? Все вот так вот сразу — с места в карьер.

Набло усмехнулся и подкурил сигарету:

— Господин… шиноби, правильно? Вы просто не знакомы с местной жизнью. Это для вас мы — только что узнавшие о существовании друг друга люди. Я вас уже прочитал. Сколько смог. Вы — солдат и человек чести, смешивающий в себе качества лидера, полководца и любителя хорошей схватки. Вы — нетипичный человек, но вас выдает ваша уверенность — вы верите, что ваших сил хватит на все что угодно. Возможно, даже не беспочвенно. Господин Архимаг — человек от мира отдалившийся. Ему плевать на все, что происходит вокруг, он озабочен тем, что внутри. Алкоголь и вера — нетипичное сочетание, особенно в Архимаге, но и такое можно понять. Девочка…

— Дальше не нужно, я все понял, — прервал его Сенсома. — Вы знаете нас и знаете короля и решили довериться. Вы знаете, что мы вас не сдадим. Хотя так же вы должны знать, что мы не будем помогать вашему… «несогласию» с нынешней властью. У нас другие дела.

— И мы можем друг другу помочь, — улыбнулся Набло. — Все просто — вы будете продолжать свои поиски, а я скажу вам, где вы найдете подсказку. Если вы сможете ее достать — сопротивление выиграет вместе с вами. Нет — я ничего не теряю.

— И как удобно ты написался, — подозрительно проворчал Ловен. — Жизни лишние есть? Предупреждаю, если попробуешь нас обмануть, я самолично уничтожу все твое «несогласие».

— О нет, что вы, все кристально чисто, — продолжал улыбаться читающий. — Просто вы, господин шиноби, как я думаю, сможете выиграть в одном турнире, очень интересующем короля, а значит — интересующим и нас.

— Что мы получим с победы? — вспомнил уроки политики от Хирузена Сенсома.

— Организатор турнира — тот, кто вам нужен. Насколько я понимаю, именно он свел короля с теми людьми, у которых страна покупает оружие. И да, вы все правильно понимаете — эти люди не с земель Иорфа. За это ручаюсь.

— И что за турнир? — спросил Сенсома, заметив, как нахмурился Ловен.

— Великий Турнир Тесс, конечно же! — торжественно объявил Набло. — Самый знаменитый бойцовский турнир Иорфа. И в нем нельзя пользоваться магией, понимаете?

— А чакрой, скорее всего… — почти про себя прошептал Орочимару, что-то рассудивший в голове.

— Бойцовский турнир? — переспросил Джирайя. — Дядь, мог сразу сказать, без всех этих несогласий и условий. Смотри — старик уже радостней некуда.

Не глядя, Сенсома отвесил сыну подзатыльник, не прекращая, впрочем, легко улыбаться. Чутье шиноби и его собственное, бойцовское, чутье подсказывало, что этот турнир будет очень и очень незаурядным весельем для него.

Сильнейшие люди всего Континента? О да, он хочет туда!

Этот мир…

— … и ты ужасно себя ведешь. Хотя этому есть объяснение — тебя неправильно воспитали. Господин шиноби — твой отец? Приемный отец, поправлюсь. Вероятно, твои настоящие родители передали тебя ему, потому что не могли тебя воспитывать. Причины могут быть разные. Но, судя по всему, твой приемный отец очень уважал твоего биологического отца, что уже сужает круг…

— Не, я, конечно, все понимаю, — вздохнул Джирайя, шагая за Сенсомой в гору. — Но нахрена мы взяли этого старого пердуна, я не понимаю.

Набло, идущий за ним, усмехнулся, довольный результатом, и продолжил свою маленькую месть.

Придворный читающий короля, по совместительству являющийся предводителем повстанцев, отправился на турнир в Тесс вместе с отрядом. Каким-то неведомым образом он смог убедить Сиверия Ахмат третьего, что сопровождение гостей Иорфа кем-нибудь из двора будет выгодно королю.

Хотя, возможно, Набло просто имел на правителя большое влияние, что делало его участие в организации оппозиции несколько… странным.

Впрочем, Сенсоме до этого почти не было дела — как попутчик вечно курящий Набло оказался весьма хорош. Он умел и любил поддержать разговор, охотно рассказывал об особенностях придворной жизни в Ахмате и имел просто потрясающую способность затыкать грубиянов. От этой способности, пока что, страдал один лишь Джирайя, никогда особо не заморачивающийся с этикетом, а оттого частенько нанося Набло мелкие обиды. Читающий отыгрывался, начиная вслух рассуждать, почему беловолосый чунин такой засранец.

Сенсома слушал его и радовался — возможно, придворный психолог исправит те ошибки, которые совершил он в воспитании приемного сына, или, по крайней мере, укажет непутевому родителю, куда смотреть.

Ахмат отряд покинул довольно быстро — страна небольшая, но богатая, а потому имевшая кучу различных способов быстрого передвижения. С подачи Набло, до границы шиноби с сопровождением доехали на целом дилижансе, что сделало поездку быстрой и удобной.

А вот после границы пришлось туго, ибо отряд ступил на земли самой горной и неровной страны Иорфа — Азерчая. На границе их встретили и пропустили по специальному разрешению от самого Главы, носимому Ловеном, но вот предоставлять какой-либо транспорт отказались.

Набло своих союзников успокоил — чтобы добраться до Тесс, не обязательно проходить все земли горной страны насквозь, достаточно лишь прошмыгнуть с краешку. И в построенном им маршруте даже был рассчитан небольшой крюк до одного из горных храмов местных магов-монахов, некоторым из которых удаются редчайшие заклинания полета, интересующие Сенсому, по понятным причинам.

Ловен был единственным, кто не успокоился словами Набло, ибо шиноби имели тренированные тела и чакру, а вот он нет, так что для него «короткий путь» через горы куда хуже, чем «долгий», но по дорогам.

— И вообще, не ешь мой хлеб, — вяло пенял Архимаг читающему. — Я тут проводник, а ты — попутчик… Эй, Автор, ну что за несправедливость?

— Судя по реакциям, вы больше духовный проводник и живая энциклопедия, господин Архимаг, — отвечал Набло, закуривая сигарету. — И вообще, не понимаю, чем вы недовольны, я — единственный, кто должен страдать в тяжелых условиях. У вас же есть ваша мана, верно?

— О, смотрите-ка, обычный человек учит Архимага заклинать, — Ловен глотнул пива. — Я не собираюсь делать что-то столь напряжное, как магия для облегчения пути. По крайней мере, без широкой на то воли Автора.

— Иными словами — если дорога будет более напряжной без магии, чем с ней, — подытожил психолог. — А если еще проще — поживем — увидим.

Сенсоме нравился этот человек. Было в нем кое-что… чего в этой жизни он еще не встречал, зато смутно помнил из прошлой. Цивилизованность — Набло был абсолютно вежливым современным человеком, не раскрывающим другим свои дела, но и не лезущим в чужие глубже, чем обязывают приличия. И хотя его психоанализ Джирайи и был не совсем лестным, это было всего лишь ответным шагом на грубость парня.

Орочимару тоже это понял, отчего старался держаться читающего и на привалах садился к нему поближе. Конечно, Набло сразу заметил интерес молодого чунина, и тут же завел разговор.

— Ты что-то хотел, молодой оборотень? — пусть и вежливо, но с нотками «натянутой улыбки» спросил психолог.

— Эй, он не оборотень! — тут же вступился за друга Джирайя. — Эй, я знаю, что у нас может быть нормальным то, что у вас будет грубым, и наоборот, но даже у вас «оборотень» — это оскорбление!

— Разве я оскорблю солдата, назвав его солдатом, а женщину — женщиной? — Набло сделал вид, что удивился. — Назвав оборотня оборотнем…

— Он не оборотень! — тут же перебил Джирайя и с надеждой посмотрел на Сенсому.

А Сенсома посмотрел на Ловена.

— Да нет — оборотень, — тут же среагировал Архимаг. — Я эт еще с первого дня поал… мфх… меня чет развезло.

— Рано, оставайся в сознании, — тут же приказал Сенсома. — И поясни про оборотней.

— Я уже объяснял… — вздохнул Ловен, усилием воли отбрасывая большую часть опьянения. — Оборотни — маги, заключившие союз с Духами. Вы видели Духов, а ты, Сенсома, даже сражался с одним из них. Духи — природные маги, вместо мозгов пользующиеся инстинктами. Хотя у них точно есть разум, но он, почему-то, проявляется только в тех местах, которые они называют домом…

— Это лекция о Духах, а не об оборотнях, — заметил Набло.

— Ты че, реально влезаешь с такой тупой фразой? — Ловен пьяно фыркнул. — Автор, почему люди, ничего не смыслящие в магии и прожившие всего пять-шесть десятков лет думают, что они умнее всех? Это ты так придумал, или они просто придурки?

— И все-таки ты отвлекся, — вздохнул Сенсома.

— Ладно, если короче, то Орочимару — оборотень, потому что выглядит как змея. Нет, ну в смысле, что змеи-то, конечно, как шнурки, а он как человек, но вот если бы змея стала человеком, а не шнурком, то вот она бы так и выглядела. Значит, его предки имели дела с Духами, хотя я и не знаю, как это возможно, учитывая, что у вас Духов нет.

— У нас есть Призывные Животные. Я могу призывать ежей — мы заключили сделку. А родители Орочимару… Да, они… имели тесные связи с Призывными змеями.

— Автор не просто прописал эту возможность, от скуки, — продолжил Архимаг. — Духи дают оборотням силу, а оборотни, взамен, служат им в их домах и действуют в их интересах во внешнем мире. Хотя некоторые Духи могут требовать, например, жертвы. Человеческие там или яблоки… Разное бывает.

— Да, я плачу своим змеям трупами, — сказал Орочимару, не обращая внимания, как от этой фразы все повели плечами. — Это сходство.

— Никто не любит оборотней, — подытожил Ловен. — Потому что они — ближайшие друзья Духов. А Духов не любят, потому что они нападают, как дикие животные, но дикимиживотными не являются. Но Иорф и его маги все равно нуждаются в магии Духов, поэтому оборотней… терпят. В большинстве мест. Если они ведут себя смирно.

— На вас протекторат Главы, и оттого к юноше-оборотню все стараются относиться нейтрально, — сказал Набло. — Но мы с вами — союзники, так что я готов помочь ему, если он что-то хочет у меня попросить.

— Хочу, — кивнул Орочимару. — Но я не думаю, что вы сможете многое дать мне. Просто меня заинтересовало ваше… «чтение». Так вы это называете? Мне интересно. Вы понимаете других людей. Я тоже хочу понять их.

— А он все еще на пути к пониманию мира, — по-доброму усмехнулся Исобу внутри Сенсомы. — Это умиляет мою древнюю душу. Я уже и забыл времена, когда так же познавал все и всех.

— «Он не свернет со своего пути и станет прекрасным человеком и шиноби,» — вторил Биджу Сенсома. — «Хотя я его немного побаиваюсь, как учитель — он слишком жаждет научиться, а я слишком плох в этом. Помнишь, как он убивал людей, смотря им в глаза, чтобы понять, что есть жизнь и смерть?»

— Ты — отличный учитель, у тебя это в крови, — не согласился Исобу. — И многим, если не всем, Орочимару сильно тебе обязан. Хотя ты и прав — учить его нужно с особой осторожностью. Но это же относится и к остальным гениям, коих вокруг тебя не мало. Джирайя и Цунаде тоже.

Сенсома осмотрел свою команду. Да, Орочимару действительно стремился познать весь мир и всю жизнь со всех сторон, и это делало его любознательным ученым, чутким ко всем вокруг. Джирайя всегда был себе на уме, но даже тут Сенсома признавал, что неплохо справился с воспитанием сына Тобирамы — дух Второго Хокаге частенько прорывался сквозь напускное хамство парня, которое он носит на себе, как маску, дабы скрыть свою чуткую и ранимую душу поглубже, от нехороших взглядов. Так, например, он только что бросился защищать своего близкого друга от оскорбления, на которое тот не стал бы отвечать из вежливости.

И лишь Цунаде пока что недостаточно раскрыла себя, на фоне своих двух друзей детства. Она тоже была гениальна, и эта гениальность так же могла неосторожно изменить ее, как и их. Орочимару, из-за своего гения, мог стать чудовищем и убийцей, бегущим вперед, за знаниями этого мира и не стесняющимся использовать для познания все средства. Джирайя мог озлобиться на весь мир за то, что он так несовершенен, и не стараться сделать его лучше, а захотеть уничтожить его (и горе тому миру, который встанет у него на пути).

Возможно, нераскрытость Цунаде — спасительная осторожность, которой она старается не дать себе стать кем-то плохим? Хирузен раскрывает ее потенциал как шиноби, и она растет гениальным боевым ирьенином, но чего стоят навыки самого лучшего целителя, если он захочет обратить их во зло? Вероятно, Третий Хокаге знает, что делает — Сенсома заметил, как легко старый друг набросил на девушку нить контроля, умелыми руками политика подталкивая Цунаде ближе к Като Дану — еще одному гению своего времени. И, если чутко взрастить в Дане идеального преемника титула Хокаге, то и Цунаде, благодаря своей к нему любви, станет опорой для всей Страны Огня.

Тонкий и гениальный ход от манипулятора Сарутоби. Сенсома даже, на миг, смутился от того, что раньше считал воспитательные навыки друга неверными. Это в нем, похоже, профессиональная ревность играет.

— Ну-у-у-у, я действительно не обучу тебя всему за пару недель, — потянул, тем временем, Набло, глубоко затянувшись. — Но все будет зависеть только от тебя и твоего интеллекта, парень.

— Вы потянули «ну-у-у» в начале фразы, готовя себе время на раздумья, потому что не ожидали от меня такого вопроса, верно? — в руках Ясягоро появились блокнот и ручка. — Я готов учиться прямо сейчас.

— Все правильно, парень, — оценил Набло уважительно. — Что ж, может с тебя и выйдет толк, как с читающего. Хотя бы недоучки.

И весь привал королевский придворный психолог учил «оборотня» своему ремеслу. Сенсома предался рассуждениям о воспитательстве и завел с Исобу мягкий и неслышный другим спор на эту тему. Джирайя уселся подальше ото всех и начал что-то записывать в тонкую тетрадку купленной еще в столице Лисмы артефактной угольной палочкой (там были, вероятно, его пошлые фантазии, которые он называл «романами»). Цунаде сидела перед Ловеном и изучала стадии опьянения Архимага, изредка задавая ему вопросы.

А Ловен? Ловен пил, икал и отвечал на вопросы девушки.

А впереди отряд ожидала долгая дорога.

* * *

— Знакомый противник лучше незнакомого союзника, не так ли? — оскалился Орои Момочи, отбив выпад своей противницы. — Но я нахожу нашу встречу довольно забавной — сразиться с самой Ба Сагарой — честь любому Мечнику Тумана. Ты убила нескольких моих коллег — великое достижение. Но так жаль, что этого никто не видит — ведь мы сражаемся на легендарном Континенте.

— Пожалей еще о том, что никто не узнает, потому что сейчас я тебя прикончу! — рыкнула джинчурики Семихвостого Биджу, бросаясь в новую атаку.

Члены их команд тоже сражались неподалеку. Трое молодых джонинов Страны Молнии противостояли молодому Мечнику Тумана — носителю Нуибари, и его напарникам. Но это не была просто битва шиноби — это была битва шиноби на Континенте, называемом местными Иорфом.

Другими словами, это была битва жутко ослабленных шиноби.

Орои держался на высоком уровне лишь благодаря трюкам, которым его научил бывший напарник по отряду Мечников — Самебито Хошигаки. Эти трюки предполагали неполное овладение природной чакрой, и Момочи неплохо их использовал. Ну и конечно, ему помогал его легендарный Обезглавливатель — единственный знаменитый меч Тумана, еще ни разу не сменивший владельца.

Ба Сагара сражалась с поддержкой своего Биджу, пускай демон и не сотрудничал с джинчурики добровольно. В столице Лисмы, Иорфе, ей даже пришлось надевать блокиратор силы Сарты из Кристаллов — без него чакры женщины на удержание Биджу в своем теле уже не хватало, равно как и чакры в ее Печати.

И пусть их младшие напарники по команде были ослаблены в разы, капитаны команд Молнии и Воды оставались на уровне Каге, пускай это и не могло длиться вечно. Это подтверждали оглушенные маги-проводники обеих команд — каждый из капитанов первым делом вывел из боя члена вражеской группы, не ослабляемого землей Иорфа и способного стать неудобным противником.

Но, пусть проводники и были оглушены, а убивать их никто не собирался, это все равно было нарушением правил, установленных Главой для гостей из мира шиноби.

— Ваша драка окончена, дорогие гости, — неожиданно для всех, прозвучал над полем боя громкий и хорошо поставленный голос.

Орои обернулся на звук, держа противницу в поле зрения, и то же самое сделала она. Синхронно. Двое шиноби уровня Каге обратили все свое внимание на говорившего.

Им оказался молодой человек, стоящий рядом с оглушенными магами. И его лицо, одежда и даже поза говорили о том, что он похож на этих самых магов.

Как похож легендарный Математик Боя — Бог Шиноби, на обычных генинов.

Белоснежные, вышитые золотом, одеяния заклинателя буквально светились от переполнявшей его силы. Его золотые глаза горели мудростью и недовольством. Он мягко ступил в сторону шиноби, и те почувствовали, как сам мир искажается от его могущества. Налетевший ветер даже сбил с ног одного из джонинов Молнии, а длинные серебряные волосы вмешавшегося в схватку юноши даже не колыхнулись.

Миг, и Мечник Тумана встал рядом с носительницей Семихвостого, а та, набычившись, активировала покров чакры, хвостом прикрывая шиноби чужой Великой Страны с неудобной для него стороны.

Давние враги становятся союзниками, когда им противостоит куда более могучий враг.

— Давние враги становятся союзниками, когда им противостоит куда более могучий враг, — призрак улыбки коснулся губ Главы всего Иорфа. — Но я не враг вам, гости из мира войны. Я — лишь радушный хозяин, гостеприимность которого вы отвергли.

— Так это вас называют Главой? — Орои сглотнул, напряженно ища выход из ситуации. — Я… я приношу свои официальные извинения. Лично вам и оглушенному мной проводнику.

— Поддерживаю своего коллегу, — так же напряженно вторила ему Ба. — Мы… мы просто не могли поступить иначе. Это — наша жизнь.

— И это правда, — кивнул им Глава. — Как волки сходятся за доминирование над территорией, так и шиноби воюющих Стран будут сражаться где угодно, предъявляя права силы себя и своей родины. Одно они не учли — эта территория не может принадлежать волкам, ибо уже находится во власти Духа. Но вас от волков отличает знание. Знание о том, что будет, в случае нарушения неприкосновенности проводника.

— Мы можем?..

— Нет, вы больше ничего не можете на землях Иорфа, — прервал все попытки переговоров Глава, шагнув еще на шаг вперед.

Шиноби, давимые его силой, сбились поплотнее, и в этот самый момент… сцена изменилась. Мгновение назад они стояли посреди леса Лисмы, а теперь уже висят в десяти метрах от берега, удерживаемые силой телекинеза. Глава Иорфа плавно повел руками, начиная движение от груди, и в последний момент резко выбросил обе вперед!

И восемь сильных шиноби, не в силах как-либо сопротивляться, оказались выброшены им с чудовищной силой!

Они пролетели десятки, сотни километров над водой, прежде чем их тела соприкоснулись с ней. Глава не хотел их убить, но это был суровый урок. Обе команды Великих Стран оказались выброшены так далеко, что к ним тут же вернулась чакра, а небо заполонили звезды…

— Он выкинул нас в другой часовой пояс, — ошарашенно произнес Орои, пятясь спиной и держа команду противников в поле зрения.

— И мы оказались… в Исуго? — изумилась Сагара, прочитав местоположение по звездам.

— Как удобно… Страна Молнии под боком, — пропел Момочи.

Но схватки не случилось. Пораженные могуществом Главы Иорфа, шиноби осторожно разошлись и направились в свои Какурезато. Их миссии… не были провалены. Они получили некоторые данные о Стране Света и теперь первыми донесут информацию до своих Каге. Более того, они получили, пожалуй, самую важную информацию.

Глава Континента в любой момент может уничтожить всех нежелательных личностей на своей земле. Иорф… нет смысла пытаться захватить.

— Иорф нет смысла пытаться захватить, — произнес Глава в пустоту, глядя на отброшенных шиноби сквозь тысячу километров. — Никому и никогда. Хотя бы потому, что он уже захвачен Нами.

— Нами, — произнес он тут же, более грубым голосом. — И Ими. И если Мы и Они научились сосуществовать, то мой сын не станет ничего слушать. Он хочет создать Бога, он уже создает его, и ни Мы, ни Они не можем ему помешать.

— А ведь когда-то ты смог одолеть одного Бога… сделал бы так еще раз, Маг.

— Один полноценный Бог одному полноценному Человеку. В тот раз я потерял большую часть своей силы. В этот раз… Бог моего сына будет еще сильнее, чем тот, которого одолел я.

— И именно поэтому я должен закрывать глаза на то, что твой Воин лупит моего подчиненного, да я помню. Но учти — я не буду вечно спускать ему все вольности.

— Он и мне не чужой, не забывай.

Глава покачал головой сам себе и плавно растворился в воздухе, переносясь в чертоги, до которых невозможно добраться ни людям, ни оборотням.

Лишь Духи могут быть здесь. Ведь Иорф — земля Духов, а волки пусть себе грызутся в своем воинственном мирке.

* * *

Азерчай был пройден отрядом за пятнадцать дней. И это с учетом крюка в монастырь.

Сенсома был слегка разочарован тем мизером информации, что он смог получить у монахов. Да, местные маги умели летать, и, более того, технология их полета была практически идентична технологии Страны Неба! Но (и везде есть это мерзкое «но») это совсем ничего не давало Математику Боя! Да, летают. Страна Неба? Нет, не слышали. Могли научить кого-то из других стран или даже земель? Конечно, хочешь, прям сейчас научим? Техника-то несложная, но тут талант нужен.

Хотя талантов на целую армию летунов взять неоткуда. И это странно. Откуда у Императора (пусть даже он взял за пример полета заклинание местных монахов) столько людей? Не с Иорфа они и не с земель шиноби если. Или они оттуда и оттуда? Вопросы полнятся, а ответы — нет.

Впрочем, скоро, по словам Набло, Сенсому ждет прорыв. Для этого нужно всего лишь выиграть бойцовский турнир в Тесс.

— Тесс, благословенный Тесс! — объявил Ловен, когда отряд вступил на земли очередной страны Иорфа. — Как же я скучал по тебе, о, Автора творенье!

— Исходя из твоей веры, любая страна в мире — творение Автора, — тут же уточнил Набло.

— Он написал их пьяным или обкуренным чаем, — отмахнулся Архимаг гильдии Брау. — А Тесс он писал, прошерстив весь мир в поисках самого хорошего! И излил все на бумагу!

— Так и запишем — в Тессе вера Ловена становится… — начал было Сенсома, но осекся.

Как давно он не говорил это?

«Так и запишем» — еще будучи математиком по имени Анатолий (как резко вспомнилось имя!), он говорил так практически каждый час. И после, уже став Сенсомой. И во время обучения у Мадары… Он перестал использовать эту приставучую фразу… да, пожалуй именно тогда, когда Миямото Мусаси с матами и кулаками выбил из него «тупые привычки».

— Тупые привычки, пиздюк, — наставлял величайший в мире мечник. — Они как тупой меч. Иногда могут и пособить, но в реальном бою никак тебе не помогут, а лишь сделают хуже. Запомни, бля! Запомнил, бля?!

— Запомнил, бля! — рапортовал, бессильный в то время, Сенсома, заплывая синяками.

Да уж, те времена, когда он, после эпичной битвы с Мадарой, потерял возможность пользоваться чакрой… И потерял бы насовсем, если бы не помощь стольких людей. И, конечно, самого Миямото — мечник стал самым важным человеком для Сенсомы на целых четырнадцать месяцев! Они тренировались, он матерился, иногда пил и зависал по кабакам. Они украли для него меч из Страны Ветра, набили морду Дайме Малой Страны Колокольчиков (а он даже не понял, кто они такие) и много чего еще…

— Не иначе как перед турниром вспомнилось, — пробормотал себе под нос улыбающийся Математик Боя. — Мусаси-сенсей… Я здесь и для того, чтобы спасти вас. В первую очередь для этого. Держитесь. Вы ведь там держитесь, да? И всех этих хуесосов посылаете нахуй, потому что вам не наливают. И цензурно разговариваете вы только когда пьяны…

— Все в порядке, господин шиноби? — вскинул одну бровь Набло. — Говорить с собой — опасный звоночек.

— Просто вспомнил то, зачем я здесь, — махнул рукой Сенсома. — Но спасибо за ваше беспокойство, Набло-сан.

— «Сан», да? — Набло призадумался. — До столицы Тесс нам еще неделю шагать. Может расскажете мне больше о своей культуре? И эти «сан, сама» и… «кун», по-моему. Хотелось бы узнать.

— Охотно. «Сан» означает…

Отряд шел, и все в нем были заняты. Все в нем совершенствовались и готовились к грядущим испытаниям.

И эти испытания готовились к ним.

Отборочный этап турнира Тесс

— Регистрация участников лишь в день самого турнира — какая глупость, — скривился Ооноки Обеих Чаш Весов, наблюдая за тем, как его младший напарник вместе с их проводником регистрируются в турнире.

— Вы еще молоды и полны сил, а ворчите словно старик какой, Ооноки-сан, — попеняла ему Таная — одна из двух девушек отряда.

— Если есть причина, то отчего бы и не поворчать? — поспешил оправдаться мужчина.

Таная и Дока (вторая девушка отряда) синхронно рассмеялись звонким смехом.

Команда Страны Земли была лучшим, что мог показать Континенту Цучикаге во время войны. Ооноки был самым верным последователем своего учителя и Воли Камня, а также был очень могущественным шиноби. Две девушки-болтушки-веселушки — Таная и Дока, являлись наиболее умелыми куноичи всей страны — дружные с детства, они признавались гениальными бойцами и разведчицами, что делало их дуэт самым оптимальным выбором в команду.

И Коху, конечно — сын самого Цучикаге и самый молодой Мастер тайдзюцу в Стране Земли. Ооноки часто не понимал парня — как при таком гениальном отце, он выбрал вульгарный ближний бой? Тем не менее, сам Второй Цучикаге не соглашался с учеником — для него сын был гордостью и даже предметом восхищения. Коху обладал всеми идеалами Второго — хладнокровие, терпение, интеллект и личная сила шиноби.

И именно этой силе сегодня будет дан важный экзамен.

— Мы закончили, — Коху с проводником протиснулись к Ооноки и девушкам сквозь набирающую рост толпу. — Можем пока занять места — первые поединки будут через час.

— Это здраво, — кивнул Ооноки вставая. — А то тут становится слишком шумно…

— Я в который раз тебе говорю, старик — заткнись уже наконец! — донеслось возмущенное из толпы, будто вторя словам Ооноки.

— Пошлость, в твоем случае, есть острая недостаточность интимной близости, — отвечали, меж тем, крикуну. — Но если у нормальных людей такой недостаток — их личный выбор, то в твоем случае это явная незрелость. Как физическая, так и духовная. Твой приемный отец сказал, что в ваших землях ты считаешься совершеннолетним. Но ты ведь даже и не думал заходить дальше низких подглядываний и дурацких пошлых каракуль в тетради?

— За-мол-чи!

— Я считаю…

— Да заткнитесь уже, — вклинился в разговор явно пьяный голос. — Иначе выведут нас отсюда к хренам и будут правы!

— Почему это правы?

— Потому что так Автор написал.

— Сенсома, — добавился новый, девичий, голос. — Может, успокоишь их? А то и правда шуму много.

Уже начавшие уходить шиноби замерли как вкопанные, а их проводник — Заежар, недоуменно переводил свой взгляд то на одного, то на другого. Ооноки развернулся первым, тут же пустив легкий намек на сканирование чакры в ту область, откуда слышался этот странный диалог.

И отзвук скана…

Показал, что отряд держат под плотнейшим колпаком из чакры. Неоднородной — это была дикая смесь природной энергии и необузданной мощи Биджу. И лишь один человек в мире мог обладать такой чакрой.

— Я рад, что вы нас заметили, — улыбнулся прошедшим к ним сквозь толпу людей шиноби Сенсома. — Тоже участвуете, да?

* * *

Тесс действительно оказался очень приятной страной, что чувствовалось даже в его климате. Люди, встречаемые отрядом, были приветливы и много улыбались. Стражники в городах выглядели разбойниками куда меньше, чем их коллеги из других стран. И даже маги были предельно вежливы и лишь чуточку высокомерны.

Сенсоме понравилась страна с первых дней знакомства с ней. Как понравилась и ее столица — Тибаджжу. Больше всего город напоминал перерожденному праздные туристические города из прошлой жизни.

На регистрацию на турнир отряд успел буквально в последний день — до этого шиноби и их попутчики что есть силы ускоряли темп, дабы не опоздать. Пришлось даже Ловена на короткий телепорт уговорить.

И уже у стойки регистрации Математик Боя почувствовал коллег. Это было несложно, учитывая, что уж ему-то экономить каждую крупицу чакры на земле Континента не приходилось — хватало запасов. Так он и засек четверых шиноби неплохого уровня и даже смог узнать их — на память Сенсома не жаловался, а уникальность чакры ученика Второго Цучикаге была так же очевидна, как и утренний восход солнца.

И когда Ооноки Обеих Чаш Весов, наконец, сообразил использовать сканирование, Сенсома мягко его блокировал. Просто так, от скуки.

— Я рад, что вы нас заметили, — совершенно открыто улыбнулся он вышедшим к ним из толпы шиноби. — Тоже участвуете, да?

Джирайя, Цунаде и Орочимару напряглись, как и Набло, впрочем. Умный читающий сразу понял, что за знакомые могут быть у шиноби в землях Иорфа. Ловен, в свою очередь, пьяно икнул и окинул вышедших одним из своих «мне на тебя насрать больше, чем на унитаз» взглядом, остановившись, впрочем, на мгновение на коллеге-проводнике.

А вот «коллега» как раз сильно удивился, рассмотрев юношу. И если молодые шиноби Страны Земли повторили за своими коллегами из Страны Огня, то вот маг (и это было понятно по ожерелью из Кристаллов на его шее) явно не намеревался «зеркалить» Ловена.

— Куда вы дели настоящего проводника?! — тут же грозно нахмурил брови он. — И не лгите, что вон тот пьяный проходимец — ваш проводник, все проводники — маги!

— Или Архимаги, — заметил Джирайя.

— Как Ловен, — вторила ему Цунаде, смерившая проводника чужого отряда высокомерным взглядом. — Этот «оборванец» — Ловен из гильдии Брау. И если не по лицу, то по имени ты должен понять, какое место он занимает в ее шпиле.

— Брау? — маг чуть поумерил пыл, отойдя на шаг. — Но… у вас… нет доказательств?

— Видит Автор, ты тупой как пробка, мальчик, — вздохнул Ловен, как следует глотнув пива из бутылки.

— Мне девяносто лет!

— А мне больше. Заткнись и слушай — я — Ловен Брау. Если ты просишь доказательств того, что я — Архимаг, значит ты сомневаешься в том, что я — Архимаг. Догадываешься, что обычно происходит с подобными тебе выскочками? Ты и правда будешь требовать доказательств и дальше?

Возможно, в другой ситуации маг-проводник все равно потребовал бы доказательств. С ним были шиноби, вокруг него — люди Иорфа, внимательно прислушивающиеся к начавшейся перепалке. Даже пара стражников маячила за спинами толпы — его бы поддержали, начнись конфликт.

Но Ловен только что стал сам на себя не похож, и Сенсома знал причину. Так бы преобразился и он, если бы какой-нибудь шиноби усомнился, что стоит перед великим Математиком Боя.

В такие моменты, дабы развеять такие глупые моменты, нужно показать, что ты — тот, кем ты являешься. И Ловен только что сказал слова, принадлежащие Архимагу.

— Я… прощу прощения, господин Ловен, — отвел взгляд маг. — Я Заежар из гильдии Еппаль. Приятно видеть Архимага перед собой.

— Да мне все равно, — буркнул успокоившийся Ловен. — Я занят. Пью.

Сенсома блекло улыбнулся Ооноки, пытаясь сгладить конфликт. Политика-политика — в любой другой ситуации Математик Боя даже общаться с шиноби Камня не стал бы, просто прошел бы мимо, заметив их издалека. Но сейчас ему нужна была любая информация и, вполне возможно, Ооноки знал что-нибудь полезное.

Доверив регистрацию бойцов Набло и чунинам, Сенсома жестом показал Ооноки, что хочет с ним побеседовать. «Общешинобский» язык жестов ученик Второго Цучикаге узнал моментально, а потому, подумав, согласился. Ответным жестом спросив «куда», получил направление большим пальцем руки на трибуны.

Команда Страны Земли расселась поудобнее, приготовившись к зрелищам, неподалеку от них плюхнулся Ловен, начавший развлекаться тем, что скалился с видом полноценного дебила каждый раз, когда молодые шиноби пытались бросать на него незаметные взгляды. Ооноки и Сенсома сели чуть в отдалении.

— Ну и как же… — начал Ооноки, потирая ладони и борясь с неуверенностью. — И как же дышится Богу Шиноби на землях Иорфа?

Сенсома усмехнулся, понимая такой интерес. Но правила игры обязывают хитрить.

— Здоровый интерес, — потянул он. — Прежде чем я отвечу, хочу уточнить — я не считаю себя хорошим переговорщиком или политиком. Если честно, когда я последний раз тесно контактировал с высокопоставленным шиноби из другой Великой Страны, я так много наговорил, что у вас появилась возможность наброситься на священное тело Отшельника Шести Путей в храме Узумаки.

— Это было мало похоже на храм, — осторожно «возразил» Ооноки.

— Вы поняли.

Вернулись чунины и Набло, жестом показавший Сенсоме, что все в порядке. Цунаде села поближе к Ловену, Орочимару с ней рядом, а вот Джирайю понесло на приключения одним знаменитым местом — он тут же плюхнулся пятой точкой на ближайшее к девушкам из Камня место. Сенсома усмехнулся.

— Эти ваши слова… — заговорил, наконец, Ооноки. — Довольно прямолинейно и честно. Чего я не ожидал от вас. По крайней мере, теперь я точно знаю, что вы не похожи на своего учителя.

— На какого из?

— На Мадару Учиха.

Сенсома вздохнул, что можно было трактовать по-разному, и невесело усмехнулся.

— Да нет, я похож, просто не тогда, когда дело доходит до обычного общения, — сказал он. — Ладно, Ооноки-сан, если серьезно — я боюсь выдать вам лишней информации, и понимаю, что вы тоже постараетесь, чтобы от вас я узнал как можно меньше. Сейчас на нашей родине война. Но наши Страны держат нейтралитет. Этого уже немало, чтобы считать нам друг друга…

— Не врагами, — подсказал Ооноки. — Так что, не Бог Шиноби и парень из другого селения? Просто… два шиноби высоких рангов, что встретились так далеко от дома?

— Было бы чудесно, — кивнул Математик Боя.

— И каково же, все же, ваше здесь пребывание? — тут же повторил вопрос мужчина.

— Очень… необычное, — честно ответил Сенсома. — Если честно, до сих пор не могу привыкнуть к тому, что меня тут никто не боится. Силы остались на месте.

— Местные не знают, что когда идет Математик Боя, всем предстало расступаться и верить в то, что они достаточно слабы для его внимания, ха? — усмехнулся Ооноки. — А насчет ваших сил я и не сомневался — то, как вы пресекли мое сканирование, говорит красноречивее слов.

Признаться честно, Ооноки до одури нравилась эта беседа. Не показывая это внешне, внутри шиноби уровня Каге просто-таки визжал от счастья, радуясь, что он может вот так запросто болтать с Богом Шиноби и вершиной могущества человеческого существа.

Сенсома стал легендой. Сильнейшим в мире. И люди в его Стране знали, каков он на самом деле. Многие жители Конохи могли подойти к великому Математику Боя и пожать руку. Кто-то даже набирался смелости бросить в его сторону что-нибудь шутливое, типа: «Эй, Сенсома-сама, может смахнемся на неделе?»

В других Странах люди… боялись Сенсому. Жены и дети видели страх в глазах мужей и отцов, возвращающихся с войны. Чего боялись несокрушимые и бесстрашные шиноби? Они боялись того, кого истинно уважали, а уважают в их мире за силу.

Бога Шиноби уважают так же безмерно, как его же и боятся.

И вот он, сидит рядом и обменивается с тобой любезностями. Каждый человек в мире шиноби хотел бы, если не поучаствовать, то хотя бы посмотреть на такой разговор. И даже то, как много может выведать полезного в таком разговоре Ооноки или как много выгоды он извлечет из беседы в общем, не стояло рядом с тем простым фактом, что он говорил с живой легендой.

И на этот раз легенда не грозила ему убийством.

— Прошу ответить честно, коллега, — меж тем, продолжил их разговор Сенсома. — Как сильно вам нужна победа в этом турнире?

— Намереваетесь участвовать, Сенсома-сан? — чуть насторожено спросил Ооноки.

— Не совсем. Намереваюсь победить.

Неприятная новость… Король Тесс оказался очень неглупым человеком, а потому столь же неглупый Ооноки смог провести с ним очень продуктивную беседу. Мир шиноби интересует главный курорт Иорфа возможностью торговли, особенно потому, что война там, по сути, никогда не кончается. Ооноки смог договориться — торговле быть. Более того, его клан и клан его учителя вполне могут рассчитывать на вакантные места двора — почетные титулы иномирян. Но для этого нужно как-то заработать себе имя на землях магии и Духов.

Победа на турнире — отличная возможность. Пускай король Тесс и сказал прямо, что не допустит использования магии и праны в любых проявлениях, Ооноки умел читать среди строк. Король знал о чакре, но ее в разговоре не запретил, хотя отдельно упомянул ту же прану. Ему явно выгодна победа иномирян.

Но если Математик Боя вступит в бой… победят не те иномиряне.

— Если честно, — неохотно начал Ооноки. — То больших планов на победу нет — переживем и без нее. Но прошу вас, Сенсома-сан, скажите мне, что вы будете принимать участие в турнире не только для потехи.

— Я бы стал, — не стал отнекиваться Сенсома. — Но не в этот раз, увы. Победа нужна мне для выполнения миссии, по которой я здесь. А возможно и не только я. Понимаете?

— Что вы можете выяснить в случае победы? — настороженно спросил шиноби Камня.

— Местонахождение Страны Неба, — просто ответил Сенсома. — По крайней мере, шанс велик.

Ооноки выдохнул. Ну да, Страна Неба — общая головная боль всего мира шиноби, кроме, пожалуй, Страны Ветра. Казекаге в сговоре, как с летунами, так и с Учихами-предателями, коих имеется ровно три. И именно из-за Страны Неба, а точнее — из-за предположительного обладания этой страной всеми Дарами Рикудо Миру, Огонь, Земля и Молния решили подписать договор о нейтралитете.

— Мне попросить Коху поддаваться вам? — просто уточнил Ооноки.

— Не стоит. Зачем убивать интерес?

* * *

Правила однодневного турнира Тесс были крайне просты.

Во-первых, после регистрации, всем кандидатам в чемпионы предстояло провести несколько поединков с такими же кандидатами. Сколько конкретно — зависит от общего числа участников. Сегодня это число было равно пяти.

Но пять поединков за сутки не выбирали чемпиона — они отбирали шестерку лучших, которая присоединится к четверым утвержденным еще до турнира участникам. Именно эти четверо бойцов были элитой подобных турниров этого мира, и именно за их боями, в основном, и пришли все те люди, которые наводнили Иорф в последние дни.

Да, была хитрость — шестеро не утвержденных участников должны были провести большее количество боев, и это не выглядело логично с точки сохранения их сил, но… Публике откровенно плевать на их силы. Люди пришли сюда, дабы насладиться зрелищем, и в этом плане расстановка бойцов была верной. Шестерка кандидатов за свои пять поединков должна была набрать и пять побед, а значит — сделать себе какое-никакое имя. И тогда людям будет куда интересней смотреть за их боями.

Можно, конечно, было просто устроить турнир среди лучших в мире, но… тогда ведь пропадет весь тот азарт, который приходит там, где начинается «доступное каждому желающему!» Не важны имя или статус — в этот день каждый может попробовать стать чемпионом величайшего турнира Иорфа!

И, конечно, воспрещалось жульничать. Другими словами — нельзя использовать ничего, кроме своих навыков. Раздетые по пояс бойцы должны сражаться без использования артефактов и любой из видов магии. Природную чакру тоже могут легко засечь — об этом предупредил Ловен. Плюс, как и во всех городах, в Тибаджжу на всю мощность работала Сатра, и ожерелья из Кристаллов участникам запрещены.

А еще, до кучи, Сенсома решил испытать себя, а потому заявил всем шиноби (и даже отряду из Камня), что совсем-совсем не использует чакры в боях.

— Помните — если проиграете, потеряете ниточку, которая вам нужна, — напомнил Набло.

— Спасибо, мы держим это в голове, — кивнул Сенсома. — Вы лучше вот что скажите — как мы эту ниточку вообще узнаем? Что это такое?

— После победы чемпиона, ему будет дарована возможность встретиться с организатором турнира лично, дабы обсудить детали. Сами видите — организация трепетно относится к своей репутации и знает, как раскручивать зрелища. Но никоим другим образом до организаторов не доберешься — даже король не в силах раскрывать их инкогнито.

— Я вас понял, — Сенсома зафиксировал в голове информацию и шагнул на помост. — Ну что, кто будет первым?

К слову, поединки отборочного этапа происходят одновременно, один за другим. Между боями времени на отдых — пятнадцать минут. Суровые условия для обычных людей, но так думали лишь они сами. Шиноби, выходящие на каменный помост для поединков, считали как раз наоборот.

Пять поединков один за другим? Еще и отдохнуть дают? Да еще и не до смерти? Во время войны это можно назвать тренировкой мягкого режима — такое разве что раненым удается испытать.

К удивлению Сенсомы, от команды Огня пошел не только он, но еще и Джирайя с Орочимару. Поначалу, правда, Ясягоро не хотели пускать, ввиду того, что «оборотень дел натворит», но Набло вступился за своего ученика по чтению эмоций, сказав, что будет за него в ответе.

Сам Орочимару объяснил свое желание выйти на бой тем, что просто хочет размяться и поучаствовать в битве. Джирайя вторил ему, и Сенсома лишь довольно улыбнулся — его ученики явно имеют с ним что-то общее. Ооноки тоже это подтвердил, заявив, что ни капли не удивлен решению молодых парней. Хотя сам от боев отказался.

— Не для меня это — бить лица людям голыми кулаками, — качал он головой. — Вот развеять на атомы я могу и люблю, а тайдзюцу… оставьте другим.

И Сенсома и был этим «другим», шагая на помост.

Его первым противником оказался щуплый с виду паренек. Молодой, но достаточно уверенный. Вернее — смелый. Вернее — безрассудный. Опытный взгляд шиноби быстро определил, в каком ряду и на каком месте сидит его девушка, посылающая своему герою воздушные поцелуи.

Хотя народу на трибунах стало действительно много… кто-то уже делает ставки… С удивлением Сенсома отметил, как сотни глаз наблюдают за ним — слишком необычно он выглядел. А может уже поползли шепотки о том, что он — не с Иорфа?

— Прошу вас оголить тело до пояса, — отвлек Сенсому от раздумий судья. — Правила турнира.

— Да-да, — тут же ответил парень напротив, показушно легко снимая с себя верх. — Лишний повод похвастаться мускулами.

Под его одеждой оказалось скрыто неплохое тело. Рельефный пресс и неплохие плечи — видно, что парень обладает хорошей генетикой, хотя и не живет тренировками. Просто проводит много времени на воздухе, хорошо питается и… все. Природная худоба очертила его мышцы, придавая им неплохой вид.

— Прошу прощения, забыл что-то, — извинился Сенсома, неспешно стягивая с себя плащ. — У нас не принято раздеваться до боя — я не привык.

Снисходительный взгляд паренька показывал, как он относится к забывчивости оппонента — уже, небось, дедом считает — седина и борода отлично способствуют такому образу. Тем не менее, Сенсома дедом не был (физически). Он был шиноби, и его тело, открывшееся взорам публики после снятия тонкой водолазки, говорило об этом куда красноречивее слов.

— Ты только глянь на эти мускулы! — послышались удивленные голоса с трибун.

— А дедок-то, оказывается, никакой не дедок!

— Эй, сколько там шрамов? Он голышом на полк солдат наскочил что-ли?

— Ты только глянь…

Да, под одеждой Сенсомы скрывалось его тело. Брутальное сочетание мышц и шрамов — всего в меру, всего в норму. Математик Боя не был перекачан, как некоторые здоровяки на арене, но именно его тело выглядело самым… бойцовским, среди всех остальных участников.

Парень напротив нервно сглотнул.

— Бойцы готовы? — судья поднял руку. — Бой!

Паренек попытался измотать Сенсому, здраво решив, что если его противник более мускулист, то и кислорода он будет требовать больше. Не учел юноша только… а, впрочем — что вообще должен учитывать обычный спортивный паренек в бою с Математиком Боя? Он проиграл быстро и почти безболезненно — Сенсома просто пробил его ударами в корпус, столь мощными, что юноша, закашлявшись, сдался.

С первым боем ни у кого из шиноби проблем не возникло.

Второй бой был так же скучен, и вновь все шиноби оказались сильнее своих противников.

А вот третий бой смог удивить. Не поединком Сенсомы — тут все было так же логично и просто, как и в прошлых двух, а поединком Орочимару.

Хрупкий, с виду, Ясягоро в первом же бою показал, как будет побеждать своих соперников, проведя быстрый и уверенный болевой прием на более рослом противнике. Второй бой длился чуть дольше — новый оппонент был готов к борьбе «оборотня», а потому держал дистанцию и выбрасывал уверенные комбинации. Но и его тренированный джонин одолел, спустя пару минут боя. А вот в третьем бою щуплому Орочимару противостоял…

Более щуплый и даже бледный мужчина средних лет.

И как противостоял! Сенсома не увидел ни одной ошибки со стороны противника своего ученика, в то время как сам Орочимару ошибался часто. Но дело здесь было не в том, что Ясягоро был плох в этом бою — он выкладывался на полную, а значит — был более чем хорош, просто тактика боя его противника создавала в его тактике дыры. И Сенсоме был знаком почерк этого щуплого мужчины…

И, как итог, спустя пять минут непрерывной борьбы, Орочимару проиграл, без сил свалившись на помост.

— Ты держался молодцом, даже без природной чакры, — утешала друга Цунаде.

— Но проиграть такому хлюпику? — фыркал Джирайя. — Да я бы его в два счета вынес!

Девушки-куноичи из Камня захихикали над ним, но беловолосый не понял этого и подумал, будто произвел на них впечатление. Естественно, начал нести какую-то чушь, и…

— Ты как? — спросил Сенсома проигравшего ученика. — Все в порядке?

— Его техника, учитель… — Орочимару замялся.

— Я знаю, — кивнул перерожденный. — Как думаешь, смогу я с ним сойтись?

— Было бы безумно интересно.

Четвертый поединок затянулся. К моменту его проведения на помосте осталось не так уж и много пар бойцов, а уж тех, кто отличился бы так, как отличились шиноби, быстро и уверенно забирая победы, было в разы меньше. По трибунам во всю уж гуляли шепотки, и все уже узнали, что на арене сражаются не только местные, но и «люди из другого мира». Эта новость привлекала куда больше зевак посмотреть на турнир и, соответственно, на «пришлых».

Четвертый оппонент Сенсомы оказался дерзким на вид молодым мужчиной в хорошей физической форме, которого судья представил как Конора. Носящий небольшую бородку, Конор показался Сенсоме весьма опытным в боях человеком, а по обмолвкам трибун шиноби понял, что стоит напротив одного из профессиональных бойцов, которому не хватило совсем чуть-чуть до того, чтобы быть утвержденным бойцом сегодняшнего турнира.

— Бой!

Хорошие движения и взгляд хищника — Конор начал давить Сенсому ментально на первой же секунде боя. Более того, его точность и тайминг равнялись точности и таймингу самого Математика Боя, так что просто задавить противника навыками у него не получилось. Но лишь точность и тайминг — все остальное было на несколько пунктов ниже.

Немного прочувствовав бойца, Сенсома принялся считать. Конор любит бить руками, но чаще всего его выпад — просто обманка для удара ногой. Но в его ногах меньше силы, чем в руках. Что это значит? Это значит, что удар ногой — вторая обманка в комбинации, за которой и прячется надежда бойца на нокаут. Сенсома разгадал это. Он просчитал время ударов Конора и встал в позицию. И когда Конор промахнулся ногой, но посчитал, что загнал противника в удобную для себя позицию, тогда-то все и решилось.

Резкий разворот и удар локтем — такого неожиданного удара обычный человек никогда не сможет избежать — человеческой реакции на это просто не хватит. А предугадать его Конор не сумел.

Противник падает на помост, а Сенсома уходит с него, под восторженные крики публики.

У Джирайи возникли проблемы, но он смог их решить и тоже прошел на пятый поединок, пускай и сильно потрепанный. А вот Коху из Камня вышел неожиданно сухим из воды. И не просто так — его мастерство превосходило навыки местных бойцов. Было ясно видно, что он живет тайдзюцу.

На самом деле, Сенсома был слегка разочарован местными бойцами. Да, тот же Конор был неплох, но… Это не тот уровень, который подошел бы шиноби. Возможно, он чего-то не знает, однако он точно знает, что раз даже его приемный сын прошел в последний отборочный поединок, не пользуясь при этом чакрой вообще, то местные бойцы стоят мало — Джирайя, несмотря на все свои таланты, гением в голом тайдзюцу без чакры не был.

И, вот ирония, последним отборочным противником беловолосого задиры стал именно тот мужчина, который остановил Орочимару.

— Пришло время отвечать за свои слова, — вновь захихикали девушки из Камня.

— Делов-то! — показушно фыркнул Джирайя.

Сенсома покачал головой, но ничего не сказал. Если он угадал, его приемный сын имеет все шансы на победу. Почему? Да потому, что с техникой своего противника он очень хорошо знаком. Даже не с ней, а с ее улучшенной, идеальной версией.

А самому Сенсоме в пару достался огромный и крепкий мужчина. Александр из клана Карел. Мышцы этого бойца отлично могли посоперничать с мышцами самого Сенсомы, а его рост впечатлял даже без их учета. И публика явно знала бойца, пускай он и не был одним и «утвержденных».

— Хорошего боя, господин гость, — протянул Александр Сенсоме руку перед боем.

— Хорошего боя, — пожал его руку перерожденный.

И почувствовал чудовищную силищу своего оппонента. Такими руками можно запросто ломать камни — это не руки нормального человека. Тот факт, что Александр — известный боец, но не «утвержденный», говорил о том, что среди «утвержденных» могут находится самые настоящие монстры.

— Бой!

Перерожденный подпрыгнул, планируя боксировать, но противник и не думал вступать с ним в размен ударами — он пошел на резкое сближение, явно собираясь показать свои навыки в борьбе.

Это было ошибкой. За десятилетия сражений Сенсома научился понимать, когда и что его противник хочет показать. Он буквально стал «читающим», как Набло, но это работало только в бою. И сейчас, по движениям Александра, Сенсома понял, что он собирается только бороться — никаких ударов в этом бою не будет.

А это значит, что нужно всего лишь навязать свою игру.

Да, специалист своего дела, особенно в бою — чудовищный противник. Но, как бы не кричали спорщики на все лады, правда оставалась одной — побеждают универсалы. Да, в борьбе Александр явно имел преимущество над менее габаритным Сенсомой, но кто же даст ему пользоваться борьбой?

Прыжок назад и влево. Публика гудит, а в колено Александра прилетает первый удар ногой. Противник — колосс, и вовсе не на глиняных ногах, но, все же, именно туда и стоит его атаковать. Там его уязвимая точка, которая никак не может быть защищена, пусть и первоклассной, борьбой.

Пять минут осторожного боя, в котором Сенсома единожды сблизилсяс Александром, но только для того, чтобы вколотить в его тело десяток смачных ударов. Монстр из клана Карел был могуч, но даже ему не поздоровилось, когда он получил этот урон.

Бой закончился нокаутом — ослабевшему и хромому мужчине достался уверенный удар ногой с разворота — Сенсома не собирался жалеть такого могучего противника и выказывать, тем самым, неуважение к нему.

— Доставьте его в больницу, — махнул рукой Сенсома ошеломленному судье.

Трибуны взорвались — сегодня они явно открыли для себя нового любимца публики. Сенсома не играл напоказ, но, тем не менее, пришелся им по вкусу своей силой и техниками не шоу-бойца, а настоящего убийцы, делающего свое ремесло голыми руками. Когда еще можно увидеть подобное?

Природная чакра, вдруг, выгнулась дугой. Сенсома обернулся и увидел, как его приемный сын глубоко вдыхает разгоряченный тысячами зрителей воздух арены. Джирайя пытался как можно незаметнее и скорее собрать хотя бы крохи могущества природы.

И у юного гения получилось — ни один маг из присутствующих не почувствовал ничего подозрительного, хотя Сенсома и отметил, как нахмурился Ловен. Архимаг, следящий именно за Джирайей и не отвлекающийся ни на что, смог-таки догадаться. Но то, что он выдаст шиноби, конечно, исключено — не тот тип человека.

А Джирайя, тем временем, бросился на врага, маскируя усиление природной чакрой за маской берсерка, дабы у его противника сложилось впечатление, что он бьет из последних сил.

И Сенсома с первых шагов разгадал его комбинацию — приемный сын величайшего шиноби современности загнал противника в ловушку, предопределяя его действия. Его противник был субтилен, а сам Джирайя усилен чакрой, и он все равно использует технику? Это о многом говорит знающему человеку. А Сенсома был знающим.

Противник Джи бьет рукой, но это обманка. Беловолосый чунин буквально вынудил его сделать это. Комбинация продолжается, и худощавый мужчина выкидывает не самый умелый удар ногой. Как Конор в поединке с Сенсомой. И, как Сенсома в поединке с Конором, Джирайя знает, что и нога — обманка. Он уходит от нее и уже готовится встретить удар рукой — последний в комбо. Мужчина ожидаемо бьет и промахивается, а усиленный Джирайя проводит нечеловечески быструю контратаку, прямо как Сенсома!

Но, в отличие от Конора, его противник увернулся.

Непринужденно, будто он сам был разогнан чакрой, да еще и имел при себе Шаринган. Хотя, конечно, Сенсома знал, что это не так.

Сбитый с толку Джирайя теряет темп боя, и его противник пользуется этим, с силой впечатывая свой локоть в его шею. Молодой шиноби падает, закатывая глаза — его бой окончен.

— Победил господин Магнус! — провозгласил судья их поединка, пока его помощники приводили Джирайю в чувство.

Господин Магнус поежился и накинул на себя свою куртку. Он совсем не был похож на бойца внешне, а его поединки, для неискушенного зрителя казались незрелищными, поэтому грохота трибун не последовало. Хотя его победу и поддержали — он стал одним из шести финалистов.

Коху из Камня тоже прошел, хотя у него оказались небольшие проблемы в конце — ему противостоял хороший боец. Ооноки похлопал парня по плечу и даже хохотнул, когда к ним подошли Сенсома с пришедшим в себя Джирайей:

— Надо же, сын Цучикаге-сама стоит в одном ряду с Математиком Боя! Если это — не доказательство его великого потенциала, то я не знаю, что еще.

— Твои техники очень впечатляют, Коху, — похвалил парня Сенсома. — Ты изучал школы Молнии и Ветра, верно?

— Да, они — мои основные, — спокойно кивнул юноша. — И я дополняю их техниками Камня. Выходит достойно, но это не сравнится с вашими навыками или техникой того мужчины — Магнуса.

— Так ты поэтому затянул этот бой? — удивился Ооноки. — Подглядывал за ним?

— У него самая сильная техника из присутствующих, но и самое слабое тело, — сказал Коху и повернулся к Джирайе. — Что скажешь?

— Скажу, что затупил, — буркнул чунин, стараясь не смотреть в сторону девушек из Камня. — Если бы я с самого начала присмотрелся к нему, то, наверное, понял бы. А так допер под конец. Было похоже на бой с Учихой.

— Да, и лишь одна техника в мире может иметь такую силу, — Коху посмотрел на Сенсому. — Удивлен, что ее открыли и здесь.

— Умные люди есть везде, — пожал плечами перерожденный.

Из отбора осталось шестеро бойцов. Сенсома, Коху, Магнус и еще трое. Эта троица явно была знаменита в Иорфе — их хорошо встречали. Первый был чернокожим высоким мужчиной, по имени Джонс. У него были прекрасные разносторонние навыки и острые локти. Второго звали Йоэль — тоже темнокожий, но не такой высокий, зато чудовищно мускулистый. Последним был Доппо — умелый мужчина, носящий подобие кимоно (нижнюю его часть) и повязку на глазу.

Эти шестеро должны будут присоединиться к четверке лучших бойцов Иорфа и провести между собой финальную стадию турнира — поединки сильнейших. Организаторы дураками не были, а потому у отобранных бойцов было три часа на отдых — финал турнира начнется к вечеру и будет проходить под взором самого короля Тесс и всех местных Архимагов.

— Если думаешь провернуть трюк своего мелкого, то передумай, — предупредил Ловен Сенсому, когда они выходили с арены. — Архимаги различаются по уровню сил, но я уверен — кто-нибудь обязательно тебя вычислит. А жульничать при короле — самый низкий тон.

— Да я и не собирался, — усмехнулся Сенсома, накидывая плащ на плечи. — Это было бы признанием поражения, а я поклялся другу, что никогда больше не проиграю.

Истинная сила

— Последний артефакт задействован, ваше величество, — склонился перед Императором Тассен.

— Что наш Бог? — выдохнул старик на троне.

Да, старик на троне. Он умирал, и с каждым днем его старость уничтожала его все вернее и вернее. От былого могущества самого Императора Страны Неба в нем почти ничего не осталось. Лишь жалкие крохи, которыми он, как и своим сознанием, все еще умудрялся цепляться за жизнь.

Высший генералитет Страны Неба полностью взял власть в свои руки. Тассен немного побаивался, что генералы решат пойти против идеалов Императора или испугаются могущества великого Джашина и попытаются помешать его рождению, но он был рад ошибиться. Хотя это было не так уж и неожиданно, ведь большая часть генералов являлась прямыми потомками Императора.

Он был так стар, что некоторые из его внуков умерли от старости. Но сколь стар он был, столь же был и велик. И скоро, уже совсем скоро, мир узнает о его величии.

О его горе. О его жертве. И о его мести.

— Он… — Тассен запнулся. — Убил семерых — совет генералов запретил более приближаться к его камере.

— Храму, — поправил слугу Император. — Великому Храму Джашина, мой дорогой ученик. Генералы… они совершили ошибку. Скажи им, чтобы жертвы возобновились — пусть выбирают самых бесполезных, если им жалко людей.

— Вести на смерть своих же? — Тассен нахмурился, склонив голову ниже. — Но ваше величество…

— Темной чакре нужны ненависть и боль, — мягко, будто проповедник, коим он и являлся, прервал мужчину старик. — Мой сын принял Джашина в своем сердце и теле, но даже ему нужно время, чтобы полностью переродиться. Создание Бога — сложный процесс. Поэтому-то нам и нужны жертвы. Наш Бог должен видеть, что его паства рядом, и что она верна ему.

— Как долго Он… — Тассен сглотнул. — Будет ограничен? Когда он выйдет из… из Храма?

Император прикрыл глаза, растянув губы в бледной улыбке. Совсем скоро его самый удачный сын полностью переродится в Бога Ненависти и Боли. И тогда, о да, он несомненно выйдет из своего Храма, дабы поприветствовать свой мир. Он выйдет и устрашающей каждым шагом походкой пройдет по землям Иорфа, сея боль и смерть. И те, кто примут его, умрут счастливыми, а те, кто отринет его, погибнут в муках.

А выжившие… выживших не будет.

— Уже совсем скоро, мой ученик, — прошептал Император. — Передай это генералам. И молитесь. Молитесь, дабы великий Джашин одарил вас каплей своей силы…

* * *

За восстановлением сил вечер наступил незаметно. Хотя Сенсома и не слишком уж устал в пяти сегодняшних боях, перевести дух он был совсем не против. Объединившись с отрядом Страны Земли в одну большую группу, команда Сенсомы провела себе экскурсию по Воуму — центру туризма всего Иорфа.

Посмотрели на причудливые фонтаны и величественные шпили гильдий магов, поели в кафе, один раз даже сильно задержались в толпе зевак — местные опознали в группе людей «гостей» Иорфа и двух бойцов, что сегодня будут участвовать в финальных поединках. Люди подходили пожать руку, сказать что-нибудь ободряющее или просто поглазеть на сильных людей. Сенсома улыбался и махал им рукой — за ним повторяли и все остальные. Шиноби обеих команд — люди не случайные, толпой фанатов и зевак их было не удивить — на родине за ними толпы куда значительнее бегают.

Единожды на Сенсому попытались напасть. Глупость и дикость, но только не для этого мира — какой-то в меру упитанный мужчина набросился на шиноби с ножом, неожиданно выскочив из подворотни…

Ооноки Обеих Чаш Весов смеялся до потери дыхания — на Математика Боя напал обычный человек с ножом! Его смех оказался настолько заразителен, что ему вторили и все остальные шиноби (в то время как Набло, Ловен и Заежар хранили подчеркнуто-вежливое молчание). И местных снова впечатлили «гости» — не каждый день увидишь, как группа человек смеется над неудавшимся на них покушением, оставив за собой изломанное, но вполне живое тело нападавшего.

После этого инцидента в поле зрения отряда стали часто мелькать стражники. Набло охотно объяснил, что служители порядка — не дураки, а потому они, взвесив все «за» и «против», решили находиться неподалеку от шиноби, во избежание рецидива. Стража и правда чувствовалась совсем рядом, но к отряду не лезла, так что шиноби ничего против не имели.

И, наконец, настало время основного этапа турнира Тесс.

— Дорогие дамы и господа! — пронесся по вечереющему небу глас главного комментатора турнира. — Буквально через десяток минут вам будут представлены самые сильные люди этого мира! Но мы все знаем, что вы пришли сюда не смотреть на них, а наслаждаться их зрелищными боями между собой! Приготовьтесь — в ближайшие часы вашему вниманию будет представлено небывалое шоу!

Трибуны, еще больше расширенные с момента отборочных боев, взорвались приветственными криками — столица туризма в этот день была полна настоящими фанатами боев. Сенсома отметил, что одна часть трибун вмещает в себя заметно меньше народу — там сидели маги и даже несколько коллег Ловена по званию. Заежар потянул было Архимага Брау туда, но верный проводник шиноби остался сидеть рядом с Джирайей и Цунаде, «незаметно» для Сенсомы лакавших с ним виски.

— Это нормально, что ваши ученики спиваются прямо на задании? — выгнул бровь Ооноки, недовольно поглядывающий на них.

— Все под контролем, — улыбнулся Сенсома. — Цунаде изучает воздействие алкоголя на организм. Она верит, что с его помощью можно будет сделать некоторый прорыв в медицине шиноби. И, конечно, ей нужны подопытные — роль которых исполняют Ловен и Джи. А сама она пьет, потому что ей нужно прочувствовать. Хотя… может быть они и увлеклись.

Тем не менее, Сенсома не стал одергивать праздных чунинов — сегодня можно. Математик Боя повидал в жизни многое и прекрасно знал, что мир может его удивить, но он так же отдавал себе отчет, что ни в одном из измерений Мито-сан не позволит своей внучке стать алкоголичкой. И Джирайе не даст.

— В Конохе все шиноби такие индивидуалы? — хмыкнул Ооноки, отпуская чунинов взглядом. — Ладно. Взгляните вон туда. Думаю, вам будет интересно.

Сенсома проследил за указующей рукой коллеги. Он указывал на особое место среди трибун, и оно пустовало как раз до этой минуты.

Сейчас в нем располагалась небольшая группа людей — человек пятнадцать-двадцать. Все они были прекрасно одеты, ухожены и предельно степенны. Даже не смотря на наличие вокруг них серьезной охраны, Сенсома сразу догадался — перед его взором находится правящая семья. Правительство Тесс.

Удивительно, но высокий статный мужчина с аккуратной рыжей бородой смог отыскать в толпе своих подданных шиноби и приветливо махнул Ооноки рукой.

— Король Дарий Тесс второй, — поделился коллега с Сенсомой, поклонившись королю. — Большой фанат турниров бойцов и, конечно, этого в особенности. У меня есть на него виды.

— Союзничество с Тесс — лакомый кусочек для любой Великой Страны, — кивнул Сенсома понимающе и тут же понизил голос. — Но слишком большой для одной…

— Ваши намеки так же прозрачны, как и ваши кулаки, — криво усмехнулся Ооноки. — Впрочем, вы правы, Математик Боя-сан, Земля не потянет эту страну в одиночку. Я не Цучикаге, но если бы был, я был бы не против разделить Тесс вместе с Огнем.

— Нет смысла об этом говорить, — тут же пожал плечами Сенсома. — Я не собираюсь давать вам обещаний, в которых не уверен. Но ваши слова я запомнил — передам их Хокаге сразу же по возращению. Что скажете? Я о короле. У вас были какие-то договоренности насчет турнира?

— Дарий — мудрый человек, — ответил Ооноки. — И он очень хотел, чтобы шиноби участвовали в сегодняшних боях. Подумайте сами, Сенсома-сан — он не боится проиграть. Я подумал, что он хотел бы нашей победы, но после увиденного… Мне кажется, что ему просто безумно интересно понаблюдать на схватки своих претендентов с шиноби. Даже если вы будете использовать чакру.

— Азартный король, — Сенсома посмотрел на правителя более внимательно.

Тот, в свою очередь, ответил шиноби тем же. Он явно слышал о «неучтенном» госте Иорфа, добравшемся до вечерних боев. Сенсома видел — король заинтересован.

— Настало время представить вам наших бойцов! — возопил диктор, когда толпа на трибунах заняла свои места. — Впрочем это представление не будет скучным ни в одном из миров! Почему?! Потому что мы представляем вам сразу же первый бой нашей избранной десятки! В нем столкнется один из четверки утвержденных бойцов — Майкал из гильдии Тайс! А его противником будет добравшийся до этого боя с низов зверь — Йоэль из гильдии Роме! Приготовьтесь увидеть битву двух монстров!

Сенсома был внимателен — он очень хотел оценить уровень установленной четверки. И его интерес оправдался — соперник мускулистого Йоэля даже на первый взгляд выглядел опасным. И не так как те, кого Сенсома успел увидеть сегодня — действительно опасным. По-настоящему. Майкал Тайс производил впечатление убийцы — его походка, выражение лица и взгляд — он напомнил Сенсоме элитных шиноби Страны Воды — Семерку Мечников Тумана. Как и они, он выглядел первоклассным профессионалом, готовым убивать.

Но здоровяк-Йоэль не выглядел смущенным такой сильной уверенностью своего противника. Он тоже был максимально готов. Шагнув на помост арены, он одним движением сорвал с себя одежду, отбросив лохмотья в сторону. Публика встретила этот жест приветственным криком.

— Бойцам приготовиться! — провозгласил диктор. — Три! Два! Один! БО-О-О-ОЙ!

Это была яростная схватка. Йоэль бросался на своего визави в отчаянных прыжках, в то время как Майкал кружил вокруг здоровяка, тяжелейшими даже на вид ударами разбивая его корпус и голову. Да, мощный бой. Но быстрый.

— И победителем первого поединка ежегодного Турнира Тесс становится Майкал Та-а-айс! — в унисон публике закричал диктор. — Как все и думали — Железный Майк не дал претенденту и шанса!

— Эти бойцы другие, — оценил Сенсома со специального помоста — стоячих трибун для бойцов и их сопровождения.

— Этот турнир не так прост, — Набло подошел к нему тихо, но все равно оказался замечен за приличное расстояние. — Поэтому я и позвал вас. Господин Архимаг сказал — ваша магия может пройти незамеченной здесь. Если ваш непутевый сын и не смог, вы точно сможете, господин шиноби. Я верю, что вы сможете дойти до финала. А дальше… мне лично хватит и этого, но если вы хотите добиться своего — вам придется победить. В чем я сильно сомневаюсь…

— У вас есть на примете фаворит? — заинтересовался Сенсома.

— Он здесь у всех един, — хмыкнул читающий. — Но это — после. Не портите себе интерес.

— Я заинтригован…

Последующие бои прошли почти в той же манере. Претенденты, прошедшие дневные схватки, проигрывали один за другим. Трое утвержденных бойцов вынесли своих визави легко и непринужденно — они явно были более высокого уровня. Однако, четвертый поединок с участием утвержденного бойца стал особенным.

— А сейчас на арену выйдут два самых разновозрастных претендента! — провозгласил диктор. — Встречайте — бывший чемпион ежегодного турнира Тесс — Паук! Андерс из гильдии Сильва! В свои сорок шесть лет он сохраняет уровень, позволяющий ему раз за разом участвовать в составе утвержденной четверки. Сегодня бывшего чемпиона на турнире приветствует молодой гость из-за необъятного океана — Коху из гильдии Осасу! Пусть вас не смутит его возраст — этот молодой человек не только воевал, ему приходилось отнимать человеческую жизнь своими собственными руками! Готовы ли вы увидеть это противостояние поколений?

Андерс Сильва вызывал уважение — он действительно выглядел мужчиной в возрасте, однако его походка и взгляд выдавали в нем бойца. Такие люди сражаются до самой смерти, не смотря на свой возраст — ведь это — их страсть. Сенсома узнал в нем близкого по духу человека и заочно проникся к нему симпатией.

Однако, его противником был Коху, что создавало этому поединку двойственность. Как бы Паук не располагал к себе с первых минут, молодой шиноби был интересен Математику Боя, хотя бы как будущий соперник.

Диктор скомандовал бой, и бойцы сблизились.

Коху был умел в своих техниках, но и Андерс отвечал ему на уровне. Пускай бывший чемпион был в возрасте, молодой шиноби не добился видимого преимущества с первых минут — мужчина явно был готов к раннему давлению. Его навыки были разносторонни, а комплекция позволяла не бояться голой физической силы Коху — он почти не уступал парню в ней.

Это был даже не совсем поединок, скорее — шахматная партия, между двумя бойцами. Они боролись за центр арены, изматывали противника и сохраняли свои собственные силы — не столкновение силы, но поединок ума и навыков.

Но Коху начал сдавать.

— Быть того не может! — ошеломился Ооноки. — Как он может уступать?

— Ему непривычно, — ответил Сенсома, пристально наблюдая за поединком и считая в уме. — Рев толпы, сотни глаз и арена, на которой цели убить противника нет. Зато есть ограничения, и жесткие. Я заметил это еще днем — нам тяжело заставить себя не пользоваться чакрой. По идее, в таких поединках мы должны побеждать всех за счет реального боевого опыта и тренировок с детства, однако, на протяжении всей нашей жизни, мы — шиноби, используем чакру. Ежедневно. И если запретить себе ее использовать… Мы выходим на эту арену гораздо более ослабленными, чем кажется на первый взгляд.

И это было правдой. Пускай Коху и был моложе, Андерс не уступал ему в опыте битв, а в опыте, подобных этому, поединков вообще превосходил и в разы! Он заметил, как молодой шиноби инстинктивно тянется рукой к холодному оружию. Как часто его взгляд метается по трибунам, будто пытаясь сосчитать на них людей. Он отвлекался, а потому, используя это, бывший чемпион мог выматывать своего молодого соперника, сохраняя личные силы.

Но это же понимал и Коху. А еще — он не был Сенсомой.

Напитав свое тело чакрой, сколько смог, парень выбросил правую руку вперед с максимальной скоростью — Андерс даже не успел среагировать на этот удар! Однако, Коху промахнулся и сделал это специально. Сбитый с ритма боя, бывший чемпион пропустил целую серию тяжелых ударов в голову и упал на пол, под оглушительный рев толпы.

— Установленный боец побежден претендентом! — возопил диктор. — Паук был остановлен молниеносной атакой молодого бойца! Приветствуем первого отобранного участника, прошедшего во второй тур!

— Это было опасно, — заметил Ооноки, когда ученик поднялся к ним с арены.

— Он был слишком хорош, чтобы не использовать чакру, — выдохнул Коху. — Использовал мои слабости на полную… Он действительно отличается от предыдущих.

— Да уж, — Сенсома посмотрел на арену. — Тут есть кое-что интересное.

Диктор вновь вызвал у толпы эмоции, а Математик Боя, меж тем, неспешно раздевался в прохладном полумраке коридора для бойцов. Четверка установленных противников была хороша, и ей лишь чуточку не доставало до ослабленных Иорфом шиноби средней руки. Впрочем, предстоящий бой тоже обещал быть интересным, пускай против Сенсомы и не встанет ни один из них.

— Сейчас на арену взойдут двое, что лишь за сегодняшний день успели стать настоящими любимчиками толпы! — заводил народ диктор. — И первый боец — Магнус из клана Карлс — на вид он простак, но в бою он показывал неподдельное мастерство! Он не силен физически, но у его противников нет и шанса в бою с ним! Что у него за секрет?!

Сенсома вышел на арену, где его уже ждал Магнус. Забавно — секрет этого бойца непонятен всем, кроме его противника. Интересно, о чем он сейчас думает?

— А его оппонентом станет еще один заокеанский гость — Сенсома из гильдии Томура — ее полноправный глава и знаменитый на своих землях Бог Сражений! Вы только посмотрите на это тело — оно и правда божественно!

— Не иначе как Джирайя в твоем резюме развлекся, — хмыкнул Исобу, услышав, как назвал Сенсому диктор.

— Ему, кажется, просто очень нравится быть сыном Бога Шиноби, — тихо вздохнул Сенсома, снимая очки. — Ладно, это не так уж важно…

— Один! Два! Три! — скандировала публика.

— БО-О-О-ОЙ!

Сенсома шагнул противнику навстречу, в то время как Магнус даже не шелохнулся. Он даже не соизволил принять боевую стойку, хотя это и неудивительно — его стиль боя не предполагает серьезных боевых шаблонов и их использования. Сенсома понимал это. И он прекрасно понимал, как противодействовать его стилю, но…

Для начала, он решил немного поиграться.

— Вы только посмотрите, как легко двигается Сенсома! — восхитился диктор, глядя на работу ног Бога Шиноби. — Он будто бы рожден в бою — плавные и четкие движения! Только по одним его передвижениям можно сказать, что битва — его дом родной! Но что Магнус? Почему он стоит? Возможно, это ловушка?!

Сенсома усмехнулся, увидев в глаза противника отголосок неуверенности, и бросился вперед. Вот теперь Магнус начал двигаться — он держал удобную для себя дистанцию, время от времени атакуя Сенсому точными ударами. Хорошее чувство времени — Сенсома даже вступил с ним в легкий размен, для приличия пропустив парочку комбинаций.

С каждой секундой боя Магнус все больше втягивался, а Сенсома с удовольствием показывал ему новые движения. Это было даже забавно — смотреть за тем, как много сможет удержать в голове этот щуплый бледный мужчина. Перерожденный не пытался выиграть — он получал удовольствие, наблюдая за Магнусом, и совсем скоро до него это дойдет.

И даже не будет поздно. Поздно, рано — неважно, если твой противник — Сенсома Томура.

Увлекшись праздными думами, Сенсома чуть ослабил контроль над телом, из-за чего оно тут же взорвалось серией быстрейших и мощнейших панчей! Диктор, как и трибуны, взревел, однако, Магнус пропустил лишь один — первый, удар, после чего грамотно ушел от последующих атак. Он был неплох и быстро считал, но Сенсома понимал — долго он не продержится.

Сближение, удар локтем, подсечка, блок неумелого удара. Сенсома стал медленно, но неотвратимо давить на своего визави, просто перенасыщая его мозг информацией. Он атаковал в саму суть боевого искусства оппонента.

— Духи! — скривился Магнус, отшатываясь от очередного попадания. — Как ты это делаешь?!

— Делает? — удивился комментатор, вместе со многими зрителями. — О чем говорит Магнус и почему Сенсома так легко преодолевает его приемы?! Неужели отобранный боец оказался слишком слаб?!

— Он ничего не понимает, — усмехнулся Сенсома, глядя на Магнуса. — У тебя очень сильная тактика. Самая сильная даже. Уверен — ты бы смог победить того парня — Майкала. Да, ты слабее, а он, вдобавок, еще и техничен, но какое это имеет значение, если ты просчитаешь все возможные приемы от него, верно? Ты ведь не делаешь ничего особенного в бою — просто считаешь.

Именно это заметил Орочимару в первом бою с Магнусом — мужчина считал. Он был достаточно слаб физически, но нивелировал это практически идеальным счетом своих оппонентов — никто не мог его задеть, так как все возможные направления движений ударов были просчитаны. Скорость, сила, последовательность — Магнус считал все это, превращая поединок в одно большое, монструозно-сложное уравнение.

Совсем как Сенсома!

— Откуда тебе знать! — рыкнул, тем временем, Магнус, бросаясь вперед.

Теперь это был атакующий счет, а не защитный. Уже зная примерные скорость и ловкость Сенсомы, Магнус пытался загнать перерожденного в ловушку, попросту перекрывая ему все пути для адекватного отступления.

Но Сенсома, конечно же, не поддавался ему. Он тоже считал, и теперь выстроил в голове свое уравнение, куда более громоздкое и эффективное, чем у своего оппонента. Не потому, что он более умный — Магнус действительно обладал колоссальным интеллектом. Но Сенсома был попросту лучше в боевых техниках — он знал их превеликое множество, а его тело было в десятки раз сильнее тела боевого математика Страны Света.

— Ты уже понял ответ? — усмехнулся Сенсома, отбрасывая от себя руку ошеломленного Магнуса. — Я и сам люблю посчитать в уме.

Резкий длинный шаг и смазанное движение корпуса. Магнус сумел-таки просчитать движения Сенсомы, но тот, в свою очередь, смог увидеть это и попросту прервал комбинацию, завершив ее на рваной середине простым ударом локтя в плечо. Сила Математика Боя оказалась столь велика, что щуплого счетовода попросту смело с арены.

— И он отбрасывает своего противника в сторону! Неужели это конец?! Магнус совершенно беспомощен!!!!!!!

— Когда-то я тоже был слабым, как и ты, — Сенсома улыбнулся воспоминаниям. — И так же любил сражения. Мы с тобой очень похожи, не находишь? Мы оба были явно рождены не для битв, но именно они — наша страсть.

— Мы абсолютно разные, — Магнус встал, шатаясь. — Битвы? Страсть? Пусть ты и умеешь считать, но ты явно тупой и ограниченный солдафон. Как можно любить причинять и испытывать боль? — мужчина поднял на Математика Боя полу-безумный взгляд. — Я просто обожаю побеждать идиотов вроде тебя!

Он бросился вперед в последней, самоубийственной атаке. Он был разочарован своим поражением, и теперь Сенсома видел — Магнус и правда не получает удовольствия от процесса — ему нужен лишь результат в виде победы. Это немного меняло дело, но…

— В любом случае, это было интересно, — вздохнул шиноби, выбрасывая руку вперед.

Быстро и сильно. Магнус просчитал скорость и время, однако, Сенсома с самого начала боя знал, что он это сделает, а потому слегка занизил свои максимальные параметры, дабы кинуть местному боевому математику дезинформацию. И именно сейчас она сработала — гений, способный побеждать настоящих монстров в бою один на один, был поражен обычным прямым хуком.

— И это победа Сенсомы Томура!!! — закричал диктор на всю арену. — Магнус был повержен одним точным ударом!

Перерожденный кивнул судье, подошедшему к бессознательному Магнусу, и развернулся. Махнул рукой своим…

— Организатор турнира передает вам свою поддержку, Математик Боя-сан, — тихо произнес за его спиной судья. — И ждет встречи с вами. Хотя и сомневается, что вы будете в силах выполнить его условие.

Сенсома усмехнулся и неспешно пошел к трибунам. Нет смысла отвечать пешке в чужой игре, особенно, если ты не собираешься ее есть.

Лучше ответить, снеся с доски ферзя. Его же прочат финалистом?

* * *

Первый тур поединков подошел к концу. Из десяти сильнейших бойцов осталось пятеро — трое из четверки установленных еще до турнира, и двое шиноби — Сенсома и Коху. Однако, во втором туре будет всего два боя — один из участников может отдохнуть. Троица установленных воспользоваться отдыхом не могла, да и не нуждалась в нем, а вот сына Цучикаге Сенсома отдохнуть заставил.

— Если у нас и есть шанс победить в турнире, то это должны быть вы, — возражал Коху, несмотря на неодобрение своего учителя.

Ооноки скривился, но смолчал. Конечно он хотел, чтобы представитель Страны Земли имел шанс на победу в турнире. Если Сенсома останется верным своим словам, то последующие бои могут сильно его измотать, и на финальный бой он выйдет ослабленным. Это почти что шанс, если забыть на секунду то, кем является Математик Боя.

Сенсома тоже был не согласен с Коху, пусть и по другой причине.

— Ты вымотался сильнее меня, — сказал он парню. — Если выйдешь на арену сейчас — проиграешь.

— Зато я смогу измотать кого-то из них, — Коху сдаваться не собирался. — Пускай и интересы Камня — мы можем их отбросить. На кону информация о Стране Неба, а это куда важнее возможного союза с Тесс.

— Коху прав, Сенсома-сан, — вздохнул, наконец, Ооноки. — Сейчас победа на турнире важнее. Я верю в него, но уж ему-то лучше знать. Пропустить тяжелый бой и отдохнуть — вам это будет самым лучшим вариантом.

За его спиной послышались всхлипы, и джонин Камня обернулся. Джирайя, Цунаде и даже вечно-холодный Орочимару от души смеялись, стараясь, как возможно, сдерживать натуральный хохот. Даже Ловен хихикал, а Набло улыбался, затягиваясь сигаретой. Заежар и Таная с Докой смотрели на их компанию с недоумением, как и сам Ооноки.

— Эх, мужик, ты даже не представляешь, какую фигню сказал, — продавил, сквозь смех, Джирайя.

— Сенсома… Сенсома «пропустить»… — задыхалась подвыпившая Цунаде.

— «Отдохнуть», — смеялся Орочимару. — «Лучший вариант».

— Прошу прощения? — нахмурился джонин.

— Похоже, ребята имеют ввиду характер своего лидера, — усмехнулся Набло. — Господин Ооноки, скажите мне — чем знаменит на ваших землях господин Сенсома?

— Он просто обожает битвы, — буркнул Ооноки. — Но я всегда думал, что это просто для красного словца. Мадару тоже выставляли эдаким любителем прекрасного.

— Я же говорил вам, Ооноки-сан, я похож на учителя, — развел руками Сенсома. — Так что можете даже не уговаривать — я иду на следующий бой, а Коху отдыхает.

— Но даже если провести два поединка, участников все равно останется нечетное количество, — нахмурился Ооноки.

— Все просто — если господин Сенсома победит, настанет его очередь отдыхать, — усмехнулся Набло. — Эй, а вы не знали? Тем забавней ваша беседа сейчас.

— Как итог, в нашей задумке ничего не меняется — она даже становится более эффективной, — усмехнулся Ооноки, глядя на немного расстроенного Математика Боя. — Коху отдохнет, а потом сполна измотает вашего будущего оппонента, Сенсома-сан.

— Отдыхать два тура к ряду парень не имеет права, — предупредил вопрос Сенсомы королевский читающий. — И никаких вариантов сверху.

— Тогда мне остается только смириться, — вздохнул Сенсома. — И получить как можно больше удовольствия сейчас.

Его следующий поединок был вторым из двух поединков второго тура. Первый прошел без внимания шиноби, хотя он и хотел посмотреть, но ему пришлось уговаривать Коху и регистрировать это у судей. Хотя, судя по тому, как быстро прошел этот бой, многого там было не познать.

Противником Сенсомы был тот самый Майкал, который открывал основной этап турнира своим поединком с Йоэлем. Грозный ударник сразу же начал обстреливать шиноби из своих пушек, которые кто-то по ошибке назвал руками. Сенсома втянулся, узнав в технике противника классический бокс, и стал отвечать.

Но Майкал смог удивить, оказавшись куда более умелым боксером, чем Математик Боя. Он отлично работал ногами, превосходно дышал и бил так, словно хотел смести своего визави с арены целиком.

Сенсома от души развлекся, не в силах преодолеть его уровень боксом. Впереди его ждет целый поединок отдыха, а потому особо сил он не жалел, хотя и сильно много тратить не стал — попросту был не приучен. Пару раз срывался и подключал ноги, но даже их нокаутирующая мощь не смогла повалить крепкого и верткого Железного Майка. Он находился здесь и сейчас по праву. По праву сильного.

А Сенсома — по праву сильнейшего.

— «Печень-подбородок, печень-подбородок» — считал Сенсома, скользя по самому краю арены. — «Он чередует эти удары почти на автомате — неосознанно. Это — его сильная сторона, но и слабость тоже.»

Майкал в очередной раз ударил в печень, и Сенсома не стал закрываться — лишь скользнул, не давая ему приложиться по-полной. Но противник того и ждал, резко зарядив мощнейший апперкот в голову перерожденного!

— И фирменный удар Железного Майка попадает точно в цель! Сенсома держался молодцом, но кто вообще в мире может преодолеть такую нокаутирующую мощь?! Он вообще жив?!

— Еще как жив! — усмехнулся Математик Боя, задрав голову.

Когда могучий удар почти влетел в его подбородок, Сенсома задрал свою голову как можно выше. В итоге попадание вышло столь смазанным, что его смог бы вытерпеть даже генин, не отключаясь от мира. А уж Сенсома Томура на каждом спарринге с Джирайей получал урон посерьезнее, когда поддавался.

Вложившийся в удар Майкал рухнул на колени — Сенсома врезал по его ногам, окончательно забивая их. А с такого положения боец продолжать бой не способен, пускай мужчина и попытался вскочить сразу же после падения. Сенсома легко отбил его вялую попытку атаковать и с силой впечатал свой локоть в лицо Железного Майка.

— Силен, — сплюнул кровь Математик Боя. — Что дальше?

— Пришло время для третьего этапа турнира, дамы и господа! — закричал радостный диктор. — У нас осталось ровно три участника, и сейчас двое из них сразятся за место в финале, где ждёт непобежденный за семь поединков подряд Сенсома Томура, доказавший нам всем свою силу!

Зал затих. Если подумать, такое было и тогда, когда Сенсома регистрировал отдых Коху и пропустил прошлый бой.

— Этот человек не нуждается в представлении… — обманчиво тихо произнес диктор. — Вы все его прекрасно знаете и любите… Встречайте! В третьем своем бою за сегодня! Непобежденный за десять последних лет чемпион! Глава гильдии Емельяненко! Федор Емельяненко!

Вот теперь трибуны взорвались приветственным криком. Да таким, что даже у попривыкшего Сенсомы заложило уши. На фоне приветствия чемпиона, представление Коху как-то смазалось и затерялось, но перерожденный и сам не обратил на это внимания, ведь он тоже смотрел во все глаза на чемпиона.

В отличие от других участников, он не выглядел мускулистым уничтожителем. Наоборот — Федор производил впечатление, пусть и массивного, но вполне себе обычного мужчины, и Сенсома бы даже подумал, что он попал сюда так же, как попал тот же Магнус или Йоэль — просто пробрался по турнирной лестнице из низов.

Если бы не сама суть бойца, которой прямо-таки физически веяло от этого человека.

— Десятикратный чемпион, пришедший за одиннадцатым подряд финалом, — Набло затянулся. — Я рад, господин Сенсома, что вы смогли пробиться в финал. Мой интерес удовлетворен — повстанцы Ахмата сделали на ваших боях достаточно прибыли, раз за разом обыгрывая нашего придурка-короля. Дальше не обязательно мучать себя, пытаясь победить этого монстра.

— Он так силен? — больше для приличия спросил Сенсома.

Потому что видел ответ собственными глазами.

— Нет, он сильнее, — фыркнул читающий. — Если вам это о чем-нибудь скажет, когда-то он на равных бился с самим Харингом — третьим воином праны в мире. Конечно, когда Харинг стал использовать свой Могучий Рост на полную, даже такой человек как Федор был вынужден отступать, но вы только вдумайтесь — этот мужчина дрался с Харингом насмерть, и теперь он стоит здесь.

— Я заинтересован…

И не только Сенсома — Коху тоже напрягся, ощутив силу своего соперника. Они встали друг против друга, глаза в глаза. Судья объявил правила и отпустил их по углам. Перед расходом Федор протянул парню руку:

— Удачи.

— Победит сильнейший, — кивнул Коху, пожимая ее.

Чемпион не давил и не показывал силу. Это было обычное крепкое рукопожатие. Молодой джонин из Камня, тем не менее, глубоко вздохнул и попытался пропитать крохами своей чакры каждую клеточку своего тела. У него так мало, но хоть что-то. Обычному человеку до таких кондиций…

— Б-О-О-ОЙ!

Коху выдохнул, резко бросаясь к чемпиону на полной скорости! Он сблизился, пригнулся, пропуская первый удар.

И упал в глубокий нокаут, пораженный вторым.

— Последний Император вновь доказал свою силу!!! Мы видим не человека на арене, но истинного ее Бога!!! Нет сомнений, он — лучший боец, что ходит под небесами!

— Все еще надеетесь победить? — усмехнулся Набло и…

Наткнулся на пылающий взгляд Математика Боя.

— Я, блять, в предвкушении этого танца!

* * *

Арена под ногами, толпа вокруг, голос диктора сверху и противник перед тобой.

Федор Емельяненко, которого фанаты боев называли непобежденным чемпионом и Последним Императором, всегда знал, что в поединке важен лишь один из этих пунктов. Не так сильно решает, что за арена послужит местом боя. Кто зрители — тоже неважно. Пускай хоть короли или сам Глава, а то и обычное жулье и бедняки — ему нет разницы. Диктор… есть он или нет — так же не имеет значения.

А вот от противника зависит все.

Молодой парень-иномирец был быстр и ловок. Он сразу же выдал свою максимальную скорость, и Федору даже пришлось промахнуться, чтобы мальчик подставился под второй удар. Да, для своих лет парень был ужасающе силен, но ему не хватало должного опыта и физической силы. Федор мог бы провести с ним красочный бой, но тогда бы паренек не сдался, и его пришлось бы здорово побить.

Нет смысла быть таким жестоким без причины. Чемпион, это тот, кто побеждает своих противников, а не наслаждается, избивая их.

Однако, с этим противником будет куда сложнее. И тут, что-то подсказывало Последнему Императору, быстрого боя не случится.

Мужчина, стоящий перед ним, был мускулист и высок. Примерно одного роста с Федором, да и вес почти соответствует. Только мышцы рельефнее и рисунок из шрамов, покрывающий почти все его тело. Опасный рисунок — такой человек не может зваться обычным. И это был явно необычный человек — даже его взгляд — предвкушающий взгляд ребенка, ждущего подарок на праздник, подтверждал это.

Диктор скомандовал начало боя, и Последний Император бросился к своему противнику.

Удивительно, но этот Сенсома сразу же навязал Федору свой стиль боя. Он пригнулся, сбивая с чемпиона весь настрой, и тут же подбросил свое тело в воздух, в затяжном акробатическом кувырке. Это выглядело почти нелепо, но оказалось столь эффективно, что Последний Император не нашел ничего лучше, чем закрыться от обрушившихся на него с воздуха ударов обеими руками.

Но противник не может быть в воздухе вечно, а потому он падает, пускай и грамотно. Федор тут же бросается вперед, по пути избегая коварных встречных атак. Столкновение! Чемпион смыкает за спиной оппонента замок из собственных рук. Секундное напряжение мышц, и Сенсома летит прямо на жесткий пол арены!

Но он тут же изворачивается, как кошка, приземляясь на руки и делая новый акробатический трюк. И вновь сближается, атакуя, подобной Железному Майку — боксерским стилем. Федор выбрасывает вперед левую ногу, Сенсома перехватывает ее и подсекает правую — они вместе летят на землю, и пусть претендент считает, что он загнал чемпиона в тупик, Федор все прекрасно рассчитал.

Тело встречает твердую поверхность арены подготовленным, а Последний Император тут же начинает свою работу. Он заламывает мускулистые руки Сенсомы, давя на него своим весом — чемпион успел занять выгодную позицию еще в полете. Противник сбит с толку и никак не может подняться. Пускай в его движениях и проскальзывает знание борьбы, очевидно, что он нечасто пользуется им.

И его рука попадает в жесткий захват. Боль от него, должно быть, ужасна, однако Федор не думает щадить оппонента — тот явно не из тех людей, кто оценит такое.

А Сенсома, неожиданно для себя, оказался в действительно сложной ситуации. Чемпион держал его и выкручивал руку так, что еще чуть-чуть, и та сломается. Поединок был недолгим, но тем Последний Император и силен — он заканчивает все в максимально сжатые сроки, выдавая за них столько сил, сколько понадобится для победы.

— «Я не могу вырваться,» — усмехнулся Сенсома про себя. — «Не используя чакру, конечно. Но если я ее использую, это будет считаться моим личным поражением… Он действительно силен, и я уважаю его силу, но… я не должен проигрывать даже ей.»

Победить без чакры — единственный вариант. Будь на месте Сенсомы любой другой боец с его возможностями, он бы без раздумий усилил себя, дабы спасти руку, или постучал бы, если бы не хотел применять усиления.

Но Сенсома был шиноби. И не просто шиноби, а тем, кто дважды за свою жизнь открывал Восьмые Врата.

Не выдержав, кость тихо хрустнула…

И кулак Математика Боя тут же врезался в лицо Последнего Императора, потерявшего должное равновесие! Диктор, казалось, проглотил свой язык, как и все зрители на трибунах, а Сенсома, оставив сломанную конечность в покое, на максимальной скорости наносил удары здоровой по лицу Федора!

Тот уже почти отрубился, но смог-таки сбросить с себя покалеченного противника и вскочить на ноги.

Сенсома уже ждал его там и, не смотря на взревевших зрителей, продолжал давить ошеломленного чемпиона. Последний Император был бойцом и воином — он был великим чемпионом, но ему никогда в жизни не доведется испытать всей той боли, что испытал Сенсомаза свою.

Почему? Потому что он попросту не сможет ее пережить.

И Сенсома давил, добавив к руке еще и удары ногами. И Последний Император отступал.

— Давай! — оскалился, вдруг, Математик Боя, остановив свое давление так же резко, как и начал его. — Восстановись! Нападай, Федор из клана Емельяненко! Иди на меня с боем, пытаясь убить! Это не спорт — это битва между нами!

— ВА-А-А-А-А-А! — вторила его голосу толпа с трибун.

Танцуй! Дерись, сука! Я — Математик Боя! Я — Сенсома Томура! Я не хочу победить тебя! Я хочу сразиться с тобой! Ты — сильнейший из людей?! Я бил тех, к кому ты даже бы не подошел! Я здесь и ты тоже!

— Р-Р-РА! — рыкнул Последний Император, бросаясь в атаку.

И Сенсома видел по его глазам — он тоже завелся.

* * *

— Чемпион? — рассеянно спросил воздух Набло, когда бой был закончен. — Он?

Сенсома стоял на середине арены, тяжело дыша. Его левая рука была сломана, ноги подкашивались, а кровь стекала с лица ручьем. Он был действительно сильно избит.

Но он стоял. Стоял над бессознательным телом Последнего Императора.

— Он не просто чемпион, — послышалось звонкое справа. — Он — Воин.

Простой читающий простого короля простой страны Ахмат отшатнулся от юноши, будто бы окутанного белесо-золотым сиянием. Он никогда прежде не видел его, но точно знал, перед кем сейчас стоит.

Глава улыбнулся ему, как старому другу:

— Простой читающий, да? Спасибо, что привели его сюда. Последнее испытание и последний кусочек мозаики для него. Теперь он готов исполнить то, что было предначертано ему самим миром.

Глава Иорфа испарился так же неожиданно, как и появился перед застывшим Набло.

А Сенсома… Сенсома победил. Для того, чтобы побеждать и впредь.

В чем заключается секрет Иорфа?

Почести чемпиону ежегодного турнира Тесс полагались великие. Для начала, Сенсому полностью вылечили с помощью магии, причем сделала это хорошенькая девушка, занимающая должность Архимага. Она всем видом показывала, что хочет познакомиться с мужественным воином и величайшим бойцом поближе, но Сенсома быстро ее отшил, посетовав на то, что скучает по маленькому сыну и красавице-жене.

— «А ведь и правда,» — подумал он запоздало. — «Скучаю…»

Юки, Ошими… как там поживает маленький клан Томура? Все ли хорошо у Конохи в целом? Как проходит война?

— Я сейчас понял, что мы задержались тут, — подумал Сенсома вслух.

— Ты чертовски прав, старик, — хлопнул его по плечу Джирайя. — Но мы же уже близко к цели? Давай побыстрее покончим с этими восхвалениями тебя любимого, надерем зад Стране Неба и вернемся уже домой. Вторая Мировая Война Шиноби уже заждалась великого Джирайю с горы Мьябоку.

— Като-кун, наверное, тоже меня заждался! — важно заявила явно пьяная Цунаде.

Подошедшие члены отряда и шиноби Камня улыбнулись, но ничего не сказали.

Магия была сильна — сломанную руку Сенсома почувствовал всего через половину часа лечения. Цунаде сейчас не помощница, но зато включался Орочимару, помогая сенсею вовремя прогонять по каналам чакру, чтобы восстанавливаемая конечность побыстрее окрепла. «Молодой умненький оборотень» тут же заинтересовал девушку (хотя это, как известно, только внешне) Архимага и даже намекнул на ответ на интерес.

Сенсома лишь усмехнулся — пускай Орочимару в Конохе ждет молоденькая Учиха, ученик никогда не упустит момента изучить флирт и взаимоотношения между людьми чуть глубже. Вероятно даже, что сейчас он использует на Архимаге методики Набло — слишком уж подозрительно щурятся змеиные глаза.

Когда рука Сенсомы была исцелена, его пригласил к себе лично король. Аудиенция вышла смазанной, так как шиноби очень спешили получить искомую информацию и находились на ней лишь из вежливости.

Тем не менее, Сенсоме и Ооноки удалось дать королю Дарию Тесс второму непрозрачные намеки на будущий союз трех стран, или, по крайней мере, на прибыльную торговлю друг с другом.

— Я предрекаю нашим взаимоотношениям большое будущее! — поднял бокал король. — Мир, в котором есть люди, способные победить Последнего Императора… Я заранее восхищен этим миром!

Как и сказал Ооноки, король оказался не только красноречив, но и умен — он быстро понял, что его гости спешат, и не стал их задерживать. Обижаться, конечно же, тоже не стал.

Один из судей турнира, приодетый по случаю, дежурил неподалеку от королевского дворца. Стража его за зеваку не принимала — как и сам турнир, его работники были узнаваемы и уважаемы не только в Тесс, но и во всем Иорфе. Сенсома узнал его — это был тот самый судья, который передавал ему послание от организаторов.

Это настораживало — он явно был кем-то более значимым, чем просто судья. Да и его послание — организаторы явно знали об интересе шиноби, а возможно вполне себе понимали, что за информацию он ищет. Они связаны с врагами мира шиноби — Сенсоме они тоже будут, с большой вероятностью, врагами. Но они не боятся звать его к себе. Конечно, местные жители не в курсе силы Математика Боя, но ведь люди Императора должны знать.

Короче говоря — все это очень походило на ловушку.

— Прошу за мной, Математик Боя-сан, — смиренно поклонился судья, чем удивил спутников Сенсомы.

Всех, кроме Ооноки, Набло и Ловена. Шиноби камня Сенсома взял с собой, как укрепление отряда. На родине их Страны сохраняют холодный нейтралитет, но здесь два капитана отрядов шиноби могут союзничать. Набло был чем-то очень взбудоражен, но не рассказал, чем именно, зато напросился сопровождать шиноби и дальше.

А Ловен… Ловен пил, посмеиваясь над Джирайей и Цунаде, которым Сенсома приказал протрезветь.

— Если честно, это похоже на ловушку, так что не расслабляйтесь, — предупредил Сенсома спутников, идя следом за судьей.

— Могу вас заверить, что это не так, — все так же спокойно ответил мужчина, не сбавляя шаг. — Организатор турнира Тесс — очень ответственный человек. Он прекрасно осознает, сколько к нему будет вопросов, если после его приглашения великого чемпиона больше никто не увидит. Да и нападать на Математика Боя… Его равный — Харинг могучий — отличный пример того, что лучше вас не злить.

— Харинг, — Сенсома нахмурился. — Ему известно…

— Равный, да? — Ловен, казалось, немного протрезвел. — Бл…

— Знаешь что-то? — выгнул бровь Ооноки.

— Не спойлерю, — Ловен махнул рукой. — Иначе будет совсем неинтересный сюжетный поворот. Похоже Автор хочет, чтобы вы дико офигели. Не буду с ним спорить.

— Он всегда такой? — выгнула бровь Таная.

— Ага, — кивнул Джирайя, у которого начала болеть голова. — Всегда…

Судья повел их… к арене, конечно. Сенсома ожидал это — где же еще быть организаторам турнира, как не в месте его проведения? В теории, можно было бы просто посередине финального боя разрушить арену по кирпичикам и заставить организаторов говорить силой, но Сенсома выбрал вариант повеселиться, и ничуть не жалеет.

— Прошу сюда, — судья-провожатый склонил голову, встав рядом с неприметной дверью, ведущей, похоже, в подсобное помещение. — Коридор там один — дойдите до его конца и встретите моего работодателя.

Сенсома шагнул к двери первым, открывая ее.

— И еще, Математик Боя-сан, — тихо добавил судья. — Прошу вас, не разочаруйте силы, что заинтересованы в вас. От этого зависит и моя жизнь…

— Что за силы? Почему? — резко спросил Ооноки, а его младшие напарники вытащили оружие.

— Успокойтесь, Ооноки-сан, — Сенсома усмехнулся, шагая вглубь коридора. — Все ответы ждут нас впереди. Стоит ли тратить время на пешку, вместо того, чтобы поговорить с игроком?

Неохотно, но шиноби Камня послушались. О, они бы точно выдавили из этого невысокого мужчины средних лет всю информацию без остатка, была бы на то их воля. И они уж точно не стали бы слушать приказов и даже советов от кого-либо со стороны.

Но это был Математик Боя. И сейчас, глядя ему в спину, Ооноки начинал понимать, как этот шиноби заработал себе имя.

Силой и уверенностью. Тяжело сказать, чем больше, а чем меньше. По крайней мере, о его силе Ооноки знал и до этого момента, но вот уверенность… Не у всех обладателей реальной силы была такая уверенность. На ум приходили только Каге, да и то не все. Каге защищает свое селение и Страну — он не может быть неуверенным хоть в чем-то. Но даже так — вера Математика Боя в свои собственные силы выходила за грань понимания Ооноки.

Он как будто и правда верил в то, что может сделать все на свете. Впрочем, зная то, чем он знаменит, Ооноки тоже начинал в это верить.

Коридор был недлинным. Уже через пять минут молчаливого шага сводный отряд шиноби двух Стран дошел до его конца. До помещения, идущего за ним.

Оно было большим, пускай и не сильно. Как бы то ни было, разместиться здесь отряду из одиннадцати человек не составило бы труда — да еще и для хозяев место осталось бы. Освещения, как такового, здесь не было, зато были тускло светящиеся магические экраны, изображающие арену турнира Тесс, трибуны, личное место короля и стойку регистрации.

Прямо перед этими экранами стояло кресло, на котором и восседал хозяин помещения. Изначально оно было развернуто именно к экранам, но как только последний член сводной группы вышел из коридора, легко оттолкнувшись ногой от пола, сидящий в кресле человек развернулся к своим гостям.

— Сенсома Томура — Воин, Цунаде Сенджу — целитель, Джирайя Томура — хулиган, Орочимару Ясягоро — оборотень-змей и, конечно, мой дорогой праздный равный Ловен Брау, — молодой мужчина скривил губы в намеке на улыбку. — Я вас ждал. Но и ваши сопровождающие, конечно. Набло Ахмат — двоюродный брат Сиверия третьего и повстанец, Ооноки Камизуру — опытный шиноби, Коху Осасу — наследник Каге Страны Земли, Таная Ишими — разведчица, Дока Кавараи — разведчица, Заежар Еппаль — пиромант.

Это был Архимаг — никаких сомнений. Сенсома мог различать сильных и слабых людей, и он уже привык на взгляд определять силу мага. Этот был из сильных. Возможно, он был равен Ловену, но не исключено, что Ловен проиграл бы ему в бою. Молодой, одетый в темно-синие одежды мага с бордовой вышивкой. У него было красивое лицо, но его привлекательность портила маска высокомерия.

— Высокомерный Кеймдал Тацуг, — склонил в приветственном жесте голову Ловен. — Равный.

— Архимаг Кеймдал, — Заежар был более несдержан в своих чувствах и упал на колени.

— Архимаг самой влиятельной гильдии Гринфилда, — шепнул Набло Сенсоме.

— Приятно познакомиться, господин Архимаг, — улыбнулся Математик Боя, делая шаг вперед. — Вы знаете, зачем мы здесь?

* * *

Повелитель, как и всегда, был прав. Харинг был прав. Даже чертов Зак был прав.

Воин внушал.

Еще во время его боя с Федором, в финале турнира, Кеймдал заметил, что он сдерживается. Сражается не в полную силу. Нет, он бился серьезно, но явно не прикладывал всех усилий для своей победы — он сам наложил на себя некие ограничения. Это уже говорило о его силе, но теперь, когда он лично стоял перед Кеймдалом во всем своем могущественном величии, высокомерный почувствовал это сполна.

Воин — как альтернативный Хозяин Цитадели. Таких как он в этом мире — всего два.

— Вы знаете, зачем мы здесь? — спросил он Кеймдала, будто старого знакомого.

Он не боялся и не был слишком насторожен — он был уверен в своих силах. Именно эта черта повелителя восхищала высокомерного больше всего — его уверенность в том, что все будет так, как ему нужно. Он вежлив, спокоен и доброжелателен, потому что он знает, что все в этом мире ему по силам. Все под контролем.

Удивительно, как Зак смог обыграть этого человека?

— Вы ищете информацию, — Кеймдал щелкнул пальцами. — И у меня она есть. Вся та информация, что вам нужна. Даже та, которую вы и не надеялись узнать. Но… я не буду вам ее выдавать.

— Вам нужна плата, господин Кеймдал? — еще один шаг, и Воин будто бы нависает над ним, хотя и стоит достаточно далеко. — Что мы можем вам предложить?

— Платы не нужно, спасибо, — мягко отклонился Кеймдал. — Я неправильно выразился. Вы получите искомое, но не от меня. Моя миссия — лишь сопроводить вас к моему повелителю. Это — ваша награда за победу в финале турнира Тесс.

Он махнул рукой, и его кресло само отъехало в сторону, а один из магических экранов потух. Взамен свету, что он издавал, в стене засветилась дверь.

— Телепорт, — объяснил Кеймдал, вставая. — Открыть его могу лишь я, и ведет он в Цитадель Войны. Обитель равных.

— Равных значит, — Сенсома скосил взгляд на Ловена. — Тогда мы…

Он осекся, потому что свет, исходящий от двери, стал слишком ярким. Слишком насыщенным и… золотистым. Необычный цвет, как для света. Кеймдал нахмурился и отступил на шаг от собственного портала. Сенсома быстро понял, что такого эффекта быть не должно, а потому отдал незримый приказ.

Доля секунды, и все шиноби в комнате были готовы к бою, обнажив сюрикены и кунаи. Ооноки выставил перед собой ладони. Даже Ловен помрачнел, а на его руке сгустилась изумрудная мана.

Лишь Набло был невозмутим. Он узнал ощущение, возникшее у него при виде этого света.

Мягко ступив на пол, прямо сквозь дверь в комнату вступил невысокий юноша с золотом во взгляде и серебром в волосах. И не было смысла ему представляться — все в комнате сразу поняли, кто стоит перед ними. Заежар рухнул ниц, шепча что-то благоговейное, а вот Ловен и Кеймдал были более сдержаны, пускай и не менее ошарашены.

— Глава! — в один голос узнали они молодого человека.

Сенсома внимательно смотрел на него, все еще готовый к бою.

— Забавно, Воин, — Глава улыбнулся ему, подходя. — Ты опасаешься меня и, в то же время, весь дрожишь от нетерпения. Хочешь сразиться со мной?

— Если можно, — кивнул Сенсома, выпрямляясь и нависая над ним. — Это было бы… очень интересно.

Ооноки не сумел скрыть ухмылки, глядя на полнейшую ошарашенность местных. Даже невозмутимый поначалу Набло и вечно-пьяный Ловен уронили подбородки. Они ожидали чего угодно, но не такого боевого спокойствия Сенсомы. Они не знают его, даже Ловен, который провел с ним не один месяц. У них все еще есть простор для фантазии — как же отреагирует Сенсома на нового потенциального противника?

Лишь те, кто видел в бою Мадару и прочих шиноби, побитых Математиком Боя, могут быть полноценно уверены в том, что он ни перед кем не спасует.

— Боюсь, нельзя, — улыбнулся Глава, смотря ему в глаза. — Ведь битва со мной — битва со всем Иорфом. Хочешь ли ты рушить мой мир своими сильными руками и убийственными приемами?

— Пожалуй, нет, — признался Сенсома. — Но для чего тогда вы здесь? Неужели именно этот момент показался вам удобен для диалога?

— Прежде чем ты встретишься с повелителем Архимага Кеймдала, я бы хотел поговорить, — Глава повернулся к Кеймдалу, стоящему у стены с полными противоречий глазами. — Вражда между мной и твоим спасителем — слух. Мы с ним ближе, чем ты думаешь. Если хочешь, я могу взять тебя с собой и Воином — потом вы попадете в Басилур вместе.

— Я… — Кеймдал запнулся. — Не знаю… Не знаю, что бы сказал повелитель.

— Он бы сказал тебе идти, — Глава склонил голову набок, будто слушал кого-то. — Ведь ты… ты познаешь наш мир чуть глубже, чем все остальные равные. Тебе же хочется этого?

Кеймдал осторожно кивнул, и его плечи опустились. Неважно, что он скажет или сделает — Глава — закон. В Цитадели Войны его слово ничего не решало — там собирались лишь сильнейшие и независимые люди Иорфа, ведомые ее Хозяином. Но во всем остальном мире… Не было никого, кто смог бы оспорить любое принятое им решение.

Как только Кеймдал подумал об этом, мир вокруг изменился.

Теперь все присутствующие ранее в помещении под ареной турнира Тесс находились посреди леса. Огромного леса с гигантскими деревьями. Все настороженно и заинтересованно водили взглядами вокруг, и лишь Сенсома нахмурился и посмотрел на Главу.

— Я перенес нас сюда для вступления, — улыбнулся ему юноша. — Дабы вы поняли, как тесно связаны наши миры и мир Духов.

— Это — знаменитый Гигантский Лес? — осмелился спросить Набло. — Одно из мест Духов.

— Да, это он, — кивнул Глава и повернулся к Сенсоме. — Знакомые места, Воин?

— Это лес Призывных ежей, — объявил другим шиноби Математик Боя. — Будьте осторожны — они очень быстры.

— Но ежи же хорошие… — не понял Джирайя. — Эй, старик, ты думаешь, что Соник напал бы на нас?

— Я не знаю, — отмахнулся Сенсома, чувствуя раздражение. — Как оказалось, я не знаю слишком многого.

— Вдумайся, Джи, — тихо сказала белоголовому Цунаде. — Лес Духов. Получается, все Призывные Животные — Духи.

— И мы не видели ни одного мирного Духа за все время, — добавил Орочимару.

Местные тоже напряглись. Они-то прекрасно знали, что Духи не уживаются с людьми. И просто ненавидят тех, кто заходит в их владения.

— Вы под моей защитой, — успокоил всех Глава. — Тут нет врагов.

— Госу! — вдруг воскликнул Сенсома, смотря под одно из деревьев. — Эй, Госу!

Листва под деревом закачалась, и из-под нее неохотно вылез еж. Огромный, по меркам обычных ежей, но небольшой по меркам Призывных — всего с человеческое предплечье. Он сонно проморгался, осмотрел всех пришедших, отдельное внимание (пускай и безразличное) уделив Главе и остановил взгляд на Сенсома.

— Ой-ей… — промямлил он, пятясь. — Сенсома-сама…

— Если ты хоть на миллиметр сдвинешься… — угрожающе начал Сенсома.

Миг, и маленький ежик будто бы телепортировался — так быстро он пришел в движение. Местные и шиноби Камня, не видевшие до этого ежиной скорости, вздрогнули, не в силах уследить за ним взглядом, а Глава вновь улыбнулся. У него вообще было отличное настроение, и тому была причина.

Воин сорвался с места и разогнался куда быстрее трусливого ежа.

— Ну и о какой взаимности может идти речь, когда ты убегаешь от меня? — прищурился Сенсома, поднося испуганно ежа к лицу. — Тише, Госу, я не трону тебя. Но тебе придется привести меня к господину Теро.

— Теро-сама… — Госу рвано выдохнул. — Сенсома-сама, Теро-сама не принимает Контрактников… так. И даже его, — он посмотрел на главу. — Слово не решает этого. Сенсома-сама, не надо вам туда идти…

— Свободен! — Сенсома отбросил ежика от себя. — Я сам его позову…

— Сенсома-сан, — подал голос Ооноки. — Если тут есть какие-то правила… будет ли разумно их нарушать? Господин Глава… вы нарушили правило Приз… ваших Духов? У нас не будет проблем с этим?

— Я не нарушал никаких правил, я просто их не предупредил, — Глава пожал плечами. — Они очень трепетно относятся к своей изоляции от мира людей, пускай и живут на землях Иорфа. Я думаю, что Воин имеет право быть здесь, равно как и имеет право задавать вопросы. Если нет — пускай его право будет оспорено. Духи, скажу вам, могут очень легко связываться между собой. Гигантский Лес населен не только ежами — если местные жители захотят, на нас двинется целая армия Духов — истинных владельцев этих мест.

— Да хоть две армии, если среди них будут Теро и Соник, — буркнул Сенсома, подходя к одному из деревьев. — Сейчас мы узнаем, что для них значит взаимность…

Резко, без замаха, он врезал по гигантскому дереву, и то, конечно же, поддалось могучей силе Математика Боя. Жалобно заскрипев, оно рухнуло, создав дикий грохот, такой, что все, кроме Сенсомы и Главы прикрыли уши руками. Глава наблюдал за действиями Воина, а Сенсома… Сенсома валил деревья.

— Ты знаешь сколько лет нужно, чтобы выросло хоть одно такое, иголка? — донеслось до отряда сокрушенное.

— Много, — кивнул Сенсома, разворачиваясь. — Я вот только не знаю, сколько лет вы меня дурили.

Соник стоял на пригорке и смотрел на своего контрактника с глухой тоской во взгляде. Сенсома разозлен и недоволен. Он многое испытал с ним, но никогда не думал, что их чувства будут так не взаимны…

— Мы тебя не дурили, — вздохнул, наконец, еж. — Пойдем к господину Теро — он тебе все объяснит. Но заколи себе на носу, иголка — мы тебе не враги, но союзники. Взаимнейшие из возможных. Хорошо?

— Я подумаю, — пообещал Сенсома. — Веди.

* * *

— Твои чувства я, конечно, понимаю, — вздохнул гигантский белый еж, когда Соник привел отряд в его дом в пне. — Но деревья тоже ни в чем не виноваты. Зря ты так…

— Господин Теро, это было необходимо, — Сенсома помахал перед собой раскрытой пятерней. — Вы лгали мне. Говорили о взаимности и взаимопонимании. Об открытости друг перед другом. Но теперь я вдруг узнаю, что все это время вы были тут, в Иорфе. И нет, я не злюсь, что вы не рассказывали о своем доме — я не спрашивал этого. Я зол потому, что вы не ответили на мой Призыв, хотя явно могли. Верно ведь?

— Именно так, — вздохнул вновь Теро. — Ты злишься именно поэтому.

Сенсома прекрасно знал, что альбинос читает его эмоции, как открытую книгу. Они долгое время были взаимны. И именно поэтому Математик Боя негодовал. Он не был наивен, никогда, пожалуй, в этой жизни. Он обжигался, это правда. Обжигался о предательство Мадары, о хитрые планы Мито, о свои собственные ошибки, из-за которых он потерял многих друзей.

Сенсома бросил грустный взгляд на Джирайю. С ним он тоже обжегся. Не с самим беловолосым проказником, нет — он рос чудесным сыном и шиноби, пускай иногда и чуть более несносным, чем нужно было. Но вот Тобирама… Если бы Сенсома предупредил жертву Второго Хокаге, кто знает, что из себя сейчас представляла бы Коноха и весь мир шиноби в целом.

Тем обиднее было обжечься вновь, доверившись тем, кто явно не заслуживает полного доверия.

— У Духов свои правила, — нарушил тяжелое молчание Глава, подходя к Теро. — Ты зол, Воин. Но зол не на них, а на себя. А стоит ли? Ты не мог знать их скрытых правил — они не люди и вообще имеют мало человеческого, пускай и могут понимать нас и говорить с нами. А они не могут знать всех твоих правил и секретов. Это — тоже взаимность. Или же нет? Убил бы ты контрактника, если бы от этого зависела жизнь твоего ребенка? Жены? Уверен, Теро знает множество твоих секретов, а чувствует еще больше, но ты слишком молод. Сколько тебе сейчас? Тридцать четыре? И это — тело, не дух. Пусть ты и старше, чем кажешься, тебе не стоит быть таким высокомерным. Если ты удивлен, это означает, что ты чего-то не предполагал. Ты не можешь знать все. Ты — не Бог.

Шиноби нахмурились, неодобрительно глядя на серебровласого юношу, а вот Ловен посмотрел на Сенсому. И удовлетворенно хмыкнул, увидев его лицо.

Сенсома… улыбался. Рассеянно, так, будто он не знал, как ему реагировать — крушить все вокруг в чистой злобе или звонко рассмеяться. Архимаг гильдии Брау знал это выражение лица — так выглядит человек, который рад, что оказался неправ. Нет, больше — так выглядит сильный человек, который оказался неправ.

— Не сказал бы, что я молод, — тихо произнес Сенсома, все еще растерянно улыбаясь. — Но ты прав, Глава, я был слишком самоуверен. Теро-сама, Соник — прошу прощения. Я оказался неправ в своих суждениях. Я ошибся. И… не знаю, что сказать.

— Выглядите как человек, который давно не ошибался, господин шиноби, — пыхнул сигаретой Набло. — Непривычно. Но это пройдет. Я больше удивлен, что такой как вы так быстро принял свою ошибку.

— Так и становятся лучшими, — Глава повел рукой, и по воздуху перед ним пошла рябь. — Просто признавая свои ошибки и не совершая их впредь. Единственное существо в нашем мире, которому можно доверять безоговорочно, Воин, это зверь, что сидит в твоей душе. Он видел всю твою жизнь и продолжает видеть. Это — странная связь, но это — полная связь. Ближе никого не будет.

Он посмотрел на Сенсому и на его сопровождение. Все задумались и преисполнились мыслей. И не только люди — ежи тоже о многом задумались. Отлично, здесь не оказалось глупцов — все собравшиеся достойно принимали испытания, которые им выпадали, и так же достойно оценивали испытания, которые были уготованы другим.

Они поймут его и… Их. И Его. Это сложно понять, это почти невозможно понять, но они поймут.

— Предлагаю перейти к основной части, — хлопнул в ладоши молодой Глава. — Теро, объяви общий сбор в Ядре.

— Да, — уважительно кивнул белый еж. — Встретимся там, Сенсома.

Он растворился, оставив людей наедине с Соником, а вслед за ним растворились и люди. Соник остался один и, буркнув нечто ругательное про иголки и древорубов, пошел отсыпаться.

Если люди допущены до Ядра, скоро ему предстоит очень много взаимности в битвах. Если Сенсома решится-таки использовать свой Контракт по назначению.

* * *

Обстановка вокруг вновь изменилась. Качнуло всех, кроме Главы, который и перенес отряд. Да, к таким резким скачкам по пространству привыкнуть за пару раз невозможно.

А еще, к таким резким сменам декораций.

Только что сводный отряд находился в прохладной тени гигантского пня Теро, а теперь шиноби, маги, Архимаги и Набло оказались посреди густых потоков раскаленной магмы. Все заозирались по сторонам, ошарашенно осознавая, что совсем не чувствуют испепеляющего жара.

А Сенсома нахмурился. Это Ядро… Ядро планеты?

Отряд оказался на гигантской круглой платформе, испещренной разнообразными рунами. Шиноби заметили — воздух вокруг был не просто раскален — его практически не было. Ни одно живое существо, попади оно сюда, не смогло бы выжить. Но они жили. И дело было явно в силе главы Иорфа.

— Как вы уже поняли, Духи Иорфа — Призывные Животные, — сказал он, развернувшись к своим «гостям». — По крайней мере, их называют так в вашем мире шиноби.

— Ты хорошо осведомлен, — заметил Сенсома. — Что означает, что с тобой они вели более задушевные беседы, чем с нами — своими контрактниками. Значит, ваши отношения не равны. Ты им не союзник. Ты…

— Слуга, — чуть грустно улыбнулся Глава. — О да, слуга Духов Иорфа. Призывных Животных. Тот, кто безраздельно правит нашим континентом, является всего лишь марионеткой тех, кого его жители терпеть не могут. Люди готовы использовать Духов, сражаться с ними, но они никогда не придут к согласию. Даже к такому, к какому пришли вы в своем мире шиноби.

— И в чем разница? — Сенсома выгнул бровь. — Чем мы отличаемся от вас?

— Разница в том, Воин, что, стоя здесь, твои друзья не могут и половины того, что могут на своей земле, — послышалось сзади.

Люди обернулись и поняли — не сзади.

Платформу, утопающую в раскаленной магме, на которой они стояли, окружали десятки гигантских силуэтов. Один Сенсома узнал влет — Теро из Гигантского Леса. Еще одного удивленным возгласом приветствовал Джирайя — это был Гамамару с Горы Мьябоку. Орочимару безмолвно поклонился белоснежного цвета змее. Вдруг, Сенсоме помахала фигурка, похожая на человеческую. Он вгляделся, и за раскаленным воздухом узнал старого знакомого — Энму — контрактника Хирузена и Короля Обезьян.

И остальные, не было сомнений, принадлежали к Призывным Животным. К лидерам Призывных Животных.

Чуть вперед выполз колоссальный белый слизень.

— Меня зовут Кацую, Воин, — женским голосом произнес слизень, изображая подобие поклона. — И я не скажу, что рада приветствовать тебя здесь.

— Но я здесь, как и мои спутники, — Сенсома развел руками. — Я уже узнал многое, и эти знания, уверен, перевернут наше представление о мире. Но мы здесь явно за большим. Глава намекнул мне. Я знаю, что вы скажете, поэтому спрошу сразу. В чем секрет аномалии Иорфа?

Кацую выпрямилась, возвышаясь над маленьким человечком. Она — мудрость веков, как и ее сестры и братья. Они с Гамамару вместе вели юного Хагорому Ооцуцуки по пути становления Рикудо. Она всегда имела некоторое презрение к людишкам — их вечная война между собой, с самими собой, с природой вокруг них… Это недостойно. Чем разрушать, лучше созидать. А еще лучше — держать эти два качества живых существ в гармонии.

И сейчас перед ней истинный разрушитель. Тот, чей потенциал подразумевает, что он может достичь истинной гармонии, как сам Рикудо. Но… он так похож на предыдущего. Но тот был созидателем. И не смог до конца достигнуть гармонии, и уже не сможет больше. Маг и Воин. И Мудрец. Мудрец был первым, и у него вышло. Маг оказался вторым, и не справился до конца. А Воин… Будет ли каждый нечетный Человек справляться с миссией гармонии?

Как бы то ни было, Кацую не могла не ответить на его вопрос.

— В нас… — прошелестела она, и ей вторили ее братья и сестры. — Я должна многое тебе рассказать.

— Я слушаю.

Достойный противник?

Чакра. Что же это?

Простым ответом будет — смешение духовной и физической сил человека. Если грубо и приземленно — так, чтобы понять мог даже ребенок. Такой ответ дают в Академиях шиноби. Но некоторым людям мало этой скудности слов и понятий, и они идут дальше, вникая в самую суть чакры. Клан Узумаки, например, чей доступ к святым мощам Рикудо давал им огромнейший простор для изучения всевозможных видов чакры. Из одиночных ученых можно было бы выделить младшего принца Страны Снега. Из людей великих — Тобирама Сенджу был наиболее дотошным ученым из всех сильных шиноби.

Орочимару Ясягоро, ищущий ответы вообще на все возможные в этом мире вопросы, тоже озаботился изучением чакры. Но он был лишь в начале пути.

— Что есть чакра, Воин? — спросила Кацую, стоя перед Сенсомой на платформе, окруженной магмой.

— Чакра — смешение физических и духовных возможностей человека, — даже не стал задумываться Математик Боя.

— Знаешь ведь, что ответ не полный, — усмехнулся за его спиной Глава.

— Что бы я ни ответил — меня обязательно поправят и добавят, — пожал плечами Сенсома. — Я просто экономлю свое время.

Он не боялся их — Духов. Он не боялся быть в Ядре. Он вообще, казалось, ничего не боялся, этот Человек. Этот Воин. Это притягивало. Кацую вдруг подумала, что, будь она поавантюрнее и помоложе, и она была бы не против провести с ним некоторое время вместе. Побывать там, где бывает он, и увидеть то, что он увидит. Хотя он и слишком боевит, на ее вкус.

— Разумно, — подумав, ответила слизень. — Твой ответ верный, но абсолютно точно не полный. Ведь ты сказал лишь о самой слабой чакре — человеческой.

— Если учитывать другие версии чакры… — Сенсома почесал бородку. — Сколько их, кстати?

— Бесконечное количество, — усмехнулась Кацую. — Но ты знаком лишь с жалкой горсткой, да и я, что скрывать, ограничена подобно. Какие ты знаешь виды?

— Обычная, — загнул палец Сенсома. — Природная. Еще я слышал о небесной — одной из составляющих силу Рикудо Сеннина. И темная — чакра Страны Неба.

— Если сильно обобщить, то ты знаешь все виды чакры, которые можно встретить в нашем мире, — кивнула слизень. — Небесная чакра ему не принадлежит — это сила других измерений и планет, с которых к нам и пришел предок Хагоромо и Хамуры. Как не принадлежит и темная чакра к нашему миру — это уже чакра, вырываемая из пустоты между мирами. Из кромки. Ты ведь знаком с ней, верно? Тогда, в храме Мудреца Шести Путей?

Сенсома нахмурился, вспоминая свой поединок с Демоном. Чудовищем, что пришло из темного измерения, воспользовавшись телом Бога Шиноби как проводником и открытой дверью. Чакра шиноби Страны Неба была другой, но… возможно, они и были родственны.

— Откуда вы знаете об этом? — спросил он Кацую.

— Мы знаем практически все, — ответила слизень, повернув голову к другим Духам. — Энма видел это вживую. Начало вашего боя.

Сенсома посмотрел на махнувшего ему рукой обезьяна. О, похоже им придется о многом поговорить со всеми Призывными Животными вообще.

— Ладно, что насчет природной чакры и чакры обычной? — выдохнул Математик Боя, откладывая важные думы и разговоры на потом.

— Называя ее обычной, ты искажаешь суть, — попеняла Кацую. — Но я начну с природной. Хотя название говорящее — природная чакра, это энергия всей нашей планеты — всего нашего мира. Именно она вдыхает жизнь в растения, животных и вас — людей. Она дает вам самое базовое. Изначально она не служила людям, как средство усиления — она просто была одной из частей их жизни. Как дыхание. Если говорить с точки зрения религии, именно природная чакра — истинный Бог этого мира. Она дает ему жизнь.

Это было откровением. Шиноби пораженно распахнули глаза, да и маги оказались ошарашены. Природная чакра в обоих мирах была очень мало где распространена, и знания о ней были секретами. И при этом, эти знания были лишь крупицами.

Бог?

— Забавные вы, люди, существа, — задумчиво продолжила Кацую. — Имея Бога, вы превознесли еще одного. Имея жизнь и свободу, вы решили отдать их в руки кого-то, подобного вам. Мне такое не понять.

— Что вы имеете ввиду?

— Кагую.

И вновь удивление. Нет, имя Великой Матери, по слухам являющейся первой обладательницей чакры и родившей на свет самого Рикудо, опытным и приближенным к верхам шиноби было известно. Богине-Крольчихе до сих пор поклонялись люди некоторых селений и городов, и это не воспрещалось.

Но слова Кацуи. Она говорила так, будто лично знала Великую Мать в те времена, когда та еще таковой не являлась.

— Божество… — повторила Кацую, немного рассеянно. — Хотя она, на самом деле, действительно могла считаться божеством, как и ее великий сын. Да, Кагуя. Та, что дала людям чакру. Ту, что ты называешь обычной. Именно из-за Кагуи в конечном итоге появились шиноби и прочие обладатели чакры. Без этой Ооцуцуки в мире был бы лишь один истинный Бог, и лишь достойные могли бы использовать чакру.

— Вы говорите о Духах, — догадался справившийся с удивлением от откровения Сенсома. — Вы говорите… о себе.

— Все верно, Человек, — Кацую, казалось, возвысилась над Сенсомой, подобно горе, несокрушимой, как сама суть природы. — Незримый Бог природной чакры, и мы, как его вернейшие слуги. Мы — первобытные дети этой планеты. Духи — возвысившиеся над прочими звери, буквально дышащие природной чакрой. Но, возможно, мы слишком возгордились в те времена. Это неправильно — всегда должна быть гармония. Во всем. Таков закон мироздания. Ядро, в котором вы стоите, это центр природной чакры. Ее источник. Первоисточник. Это — центр нашей планеты — Ядро всего мира. Но гармония не терпит единства, а потому на поверхности земли Ядру было противопоставлено Древо.

— Священное Древо… — прошептал Ооноки за спиной Сенсомы.

— Так вы его называете, — кивнула Кацую. — Это древо несло в себе энергию. Оно вбирало в себя всю суть мироздания. Тянуло и из Ядра, и из безликого неба, и из самой пустоты. И это тоже была чакра. Самобытная чакра нашего мира. Чакра разрушения.

— Разрушения? — Сенсома нахмурился. — Как природная чакра может дать мне силу убивать, так и моя собственная чакра может дать мне возможность созидать. Я создавал землянки для нуждающихся той же самой техникой, с помощью которой прославился на Великой Войне.

— Но изначальное применение техники было для разрушения, — парировала слизень. — Люди любят извращать вещи. Скажи мне, разве похожи техники, которым тебя научили ежи, на средства разрушения? Совсем нет, ведь они — плоды созидания. Отражения их взаимности к природе. Также и другие силы природы. Пускай природа и может что-то изменить — поджечь, скажем, лес случайной молнией, природа делает это не для себя. Она делает это в порядке вещей, точно так же, как и тушит тот же лес дождем. Люди другие. Но даже вы — часть природы. Часть нашей природы.

— А Кагуя не была ее частью.

— Ты догадлив, Воин. Она родилась не в нашем мире. Не на нашей планете. Она прибыла сюда в поисках силы, но нашла дом. Она даже была доброй. Увидев Древо, она не решилась впитать в себя его силу, как должна была изначально. Она решила жить с миром в гармонии и не нарушать его гармонию. И тогда-то он из гармонии и вышел.

— Я вновь угадаю. Вы сказали, что ваша сила в стародавние времена была слишком велика, так? И вы возгордились. Это вы послужили причиной для… того, чтобы Кагуя изменилась.

— Мы не хотели, — прошептала Кацую. — Мы с Кагуей когда-то были подругами. У нее было много друзей и знакомых среди Духов. Но жила она с людьми. А люди, как ты знаешь, не очень-то любят тех, кто от них отличается. Некоторые из них почитали нас, как Богов. А другие… другие видели в нас демонов.

— Знакомая история… — тихо прогрохотал Исобу из подсознания Сенсомы.

— Именно так, — все так же грустно продолжила Кацую. — В конце концов предубеждения людей вылились в войну между нами.

— Предубеждения людей, — вдруг заговорила Цунаде. — И ваша собственная гордыня!

Сенсома удивленно поднял брови, развернувшись. Дочь Наоми стояла ровно, несмотря на внимание древнейших и могущественнейших существ, направленное на нее. Внучка Первого Хокаге произнесла свои слова твердо. Глаза внучки Мито горели яростью и несогласием, готовыми поспорить с всей древностью Духов.

— Ты забываешься, дитя… — прошелестел огромный белый змей за ее спиной.

— Нет, — она выбросила в его сторону руку в указующем жесте. — Это вы забываетесь! Вы говорите, что люди жестоки, и что они, пускай и дети природы, совсем не соответствуют ее гармонии. Это правда. Да только вот, как это касается вас? Вы ведь — совершенно такие же, как мы. Вы тоже любите и тоже ненавидите. Не надо приукрашивать — я видела, как змеи Орочимару любят убивать. Я видела, как обожают алкоголь и сигареты друзья Джирайи с Мьябоку. А ежи Сенсомы — лучшее доказательство того, насколько сильно могут походить на человека Духи.

— Твои слова… верны, — согласилась Кацую, поразмыслив. — Но ты все еще дитя. Не пристало тебе вмешиваться в разговор высших.

— А эт ты зря, — оскалился Джирайя. — Ща она на тебя в стиле Мито-то наорет…

— Все мы здесь — по праву силы! — тряхнула белокурой челкой Цунаде. — Силы нашего учителя. Он доверяет нам, и мы его доверие оправдываем. Ты думаешь, что я говорю от своего имени, но посмотри на лицо Сенсомы. Он согласен со мной. Как будут согласны и все люди. Я — Цунаде из клана Сенджу, внучка Первого Хокаге — величайшего шиноби в мире! Я не позволю тебе безнаказанно оскорблять все человечество, только из-за твоей неприязни к нам!

Когда это видано, чтобы человек кричал на высшего Духа? Младшие Духи могут стать заложниками и даже рабами магов, но это совсем другое. Да, многие Духи поддерживают связь с шиноби, но там они больше личности, чем первородные пользователи энергии природы. Они — контрактники там и повелители здесь.

Но этой девочке все равно.

— Узнаю кровь Сенджу и род твоего отца, — сверкнула глазами Кацую. — Ты права, юная Цунаде. Я ошибалась и нанесла тебе оскорбление своей ошибкой.

Из ее огромного тучного тела проступили очертания маленькой ее версии. Миг, и к Цунаде неспешно ползет маленькая (с ладонь) копия Кацую.

— Это — мой тебе дар, Цунаде из клана Сенджу, — провозгласила слизень. — Прими ее. Мою маленькую помощницу. Она будет повиноваться тебе и никогда не скажет грубого слова. Как извинение за оскорбление. А как предлог к сотрудничеству… поговорим об этом после завершения вашей миссии.

— Принимаю дар, — Цунаде поклонилась, не растеряв решимости.

— Вернемся к разговору, Воин, — повернулась к довольному ученицей Сенсоме Кацую. — Между нами с людьми началась война. Мы были сильнее, но тогда еще не скрывались, а потому многочисленность людей угрожала нашим младшим — наши дома были в опасности. Люди поняли, что могут сильно уязвить нас, разрушая природу. А мы обнаружили, что оставлять выживших — глупо. Люди любят мстить так же, как и мы.

— Это была очень кровавая война, — совсем не юношеским, грубым, голосом произнес вдруг Глава.

— Пове… — ошарашенно распахнул глаза Кеймдал.

Ловен нахмурился, но Глава лишь махнул им рукой, слабо усмехнувшись, и вновь вернул себе прежний звонкий голос:

— Война не меняется. Нигде и никогда.

— Именно так, — кивнула ему Кацую. — Но Кагуя любила людей. Она не могла нам позволить перебить их всех. Равно как не могла позволить людям уничтожить природу. Но ей нужна была сила. Да, Древо. Уверена, доберись она досюда, ей бы хватило сил поглотить и силу Ядра, но ей нет сюда пути. А к Древу был. И тогда-то она и стала Богиней — спасительницей людей и победительницей Духов. Тогда-то она нас всех и уничтожила…

Кацую неспешно подползла к Сенсоме, почти касаясь его. Математик Боя протянул руку… и та прошла слизня насквозь.

— Уничтожила? — переспросил он.

— «Всего лишь» лишила тел, — горько усмехнулась Кацую. — Тогда мы и стали Духами — эфемерными существами, которые не могут существовать без природной чакры. Тогда-то мы и ушли от людей в тайные места — скопления этой самой чакры.

— Тогда-то и появился Иорф, — улыбнулся Глава в тон ее словам и посмотрел на шиноби. — Тогда Кагуя высвободила могущество Древа. Она поглотила его часть, став его единоличной владелицей, но даже ей не дано было охватить все. Поэтому с тех пор начали рождаться люди с чакрой. Повсеместно, во всем мире. Но не в Иорфе — уже тогда отдаленном и недружелюбном для путешественников континенте. А почему?

— Почему же?

— Потому что люди Иорфа жертвуют своей телесной силой, ради нас, — выдохнул из толпы духов Теро.

— Истинно так, — кивнула ему Кацую. — Кагуя забрала наши тела, но мы смогли выжить в форме эфемерных духов. Но мы не могли жить внутри Ядра или поблизости с ним — нас тянуло к свету. Мы хотели жить. А не существовать. И тогда мы придумали магию. С помощью силы Ядра мы стали собирать физическую энергию людей Иорфа. Немного. Это у шиноби она забирается почти вся — обычные люди изменений в себе даже не почувствовали. Но больше ни одного, даже самого захудалого, шиноби в нашем мире не случалось…

— Зато появились маги, — дополнил Сенсома. — Люди, которые используют лишь духовную составляющую.

— Как мы тогда испугались, — улыбнулась Кацую. — Глава тогда первого пользователя манына куски разорвал — он так боялся, что в Иорфе родился шиноби. Но нет — это оказался маг. Все тот же человек со все теми же пороками, но совсем не использующий чакру. И магов стало рождаться немало — мы не могли их всех убивать — это бы привело к новой войне с людьми. Да и к тому же — маги, как и прочие, честно делились с нами своей физической энергией. Мы оставили их. Но не без контроля…

— Тогда-то я и пригодился, — усмехнулся Глава. — Я был одним из тех, чьих родственников убили на войне между людьми и Духами в мире шиноби. Я даже видел Кагую. И я же остался с Духами, когда их изгнали.

— Зачем? — не понял Сенсома.

— Потому что я люблю природу, — усмехнулся Глава. — И всегда любил. Я думаю… мои возможности… моя сила и жизнь… Кто-то придумал все это, только чтобы помочь Духам. Понимаете? Бог — природная чакра — я был создан ей.

— Или просто вас неуклюже прописал Автор, — достаточно почтительно высказался Ловен.

— Почему это неуклюже? — удивился Глава.

— Потому что он забыл, что вас переизбирают каждые десять лет. И ни один прошлый Глава никогда не показывался народу, после окончания своего правления.

— А, ну да, — Глава усмехнулся совсем по-мальчишечьи. — Ведь тело разрушается…

Это было признание в убийствах. Многих убийствах. Сенсома не понимал всего полностью, но быстро осознал главное — Глава старше самого Рикудо, но вот его тело — нет. Орочимару задумчиво почесал подбородок — ему пришла какая-то идея, связанная со сменой тел, но высказывать ее он не спешил. Кто действительно был ошарашен — местные жители Иорфа.

— Х-хотите сказать… — прошептал Набло.

— Да, тела людей не выдерживают моей силы, — Глава обезоруживающе улыбнулся. — Но… каждый избранный на пост Главы проживает эти десять лет со мной. Он живет и дышит. Чувствует. Оу, пардон, не со мной, а с нами.

— Это же все равно убийство… — прошептал Заежар. — Мой прадедушка… был Главой. Мне говорили об этом, надеялись, что я тоже буду достойным… Он не был хорошим магом, но был выбран всеми… Вы… вы же заставляете выбирать единогласно. Архимаги… никогда бы не выбрали моего прадедушку.

— Да, поэтому мы даем им знать, кого они должны выбрать, — понимающе улыбнулся Глава. — Но успокойся, Заежар. Я не убивал твоего прадедушку. Я его спас.

— Мы выбираем в кандидаты лишь тех, кто умирает, — объяснила Кацую, возвышаясь за своим слугой. — И в последние секунды их жизни, они получают право прожить десять лет в должности живого божества Иорфа. Юная Сенджу права — мы такие же как люди. И, так же как люди, мы умеем быть справедливыми.

Проводник команды Камня заплакал, закрыв лицо рукавами. Он так гордился своим предком и был так ошарашен его убийством. И он был так благодарен его жизни…

— Так зачем же вы все это мне объяснили? — Сенсома перевел взгляд с мага на Духов. — Все, что вы сказали… Все, что мы все услышали… Это изменит мир. Но это — плата за мое участие, верно? Что за работу вы мне приготовили?

— Об этом ты узнаешь после, — отгородилась Кацую. — Мы лишь должны были поведать тебе о правилах наших миров из первых уст. Ты веришь нам, потому что мы все это видели и участвовали в этом. Это — важно. Наша задача сегодня невелика — сделать так, чтобы все твои вопросы обрели ответы.

— Тогда главный вопрос — почему вы становитесь Призывными?

Этого Духи не ожидали. Кацую нахмурилась и, кажется, немного покраснела (если слизни вообще умеют краснеть). Сенсома даже удивился немного — не ее реакции, а общей. Неужели Духи могли не ожидать такого банального, но абсолютно важного вопроса?

— Я… не буду отвечать, — неожиданно отказалась слизень. — Прости, Воин, но ты и так услышал многое. Я верю, что ты будешь мудр, но твои знания будут доступны и остальным — они уже доступны.

— Тогда почему вы вообще позволили кому-то кроме меня вас выслушать?

— Моя инициатива, — усмехнулся Глава, подняв руку. — Я — большая часть силы Духов и Ядра. Но даже я не смогу в одиночку защитить Иорф… да даже от тебя, Воин. Поэтому перестраховываюсь. Наши миры друг друга познали. Но если твоя Страна будет иметь преимущество перед другими в таких важных знаниях, ты можешь представить себе, что будет?

— Мы с Хирузеном никогда бы не стали использовать подобные знания во зло, — качнул головой Сенсома. — Но… что — зло для одних, другим — добро. Я понимаю. И мы с друзьями не вечны. Когда-нибудь это знание точно уподобилось бы бомбе. Величайшей бомбе…

— Именно так. Ладно, если вопросы кончились, а ответы даны…

— Постой, Глава, — окликнул один из Духов слугу. — Дай я отвечу на его последний вопрос.

Из толпы Духов вышел Энма. По сравнению с многими высшими Духами, Призывной зверь Сарутоби был невелик — человеческий рост. Тем не менее, Сенсома знал, что изменять размер для обезьяна — дело привычное и столь же легкое, как дышать. И это чувствовалось в общей атмосфере — Энму считали равным даже древние исполины вроде Кацую.

— Я очень молод, относительно них, — усмехнулся Энма, показывая большим пальцем на остальных Духов. — Но зато я знаю о шиноби больше них всех вместе взятых. Так уж вышло. Я с детства был другом Хирузена. Знаю, Кацую боится, что вы будете шантажировать контрактников, если узнаете, но я в это не верю. А еще, — он перешел на громкий, шутливый шепот. — Наша королева слизней просто стесняется.

Сенсома усмехнулся, почувствовав какое-то тепло. Да уж, Энма всегда был будто бы отражением Хирузена. Это радует — даже будучи Духом он оставался тем самым Энмой, которого Сенсома знал все эти долгие годы.

— Все дело в этом, Сенсома, — Энма протянул Математику Боя руку, но когда тот ответил на рукопожатие, он прошел обезьяна насквозь. — Здесь мы бесплотны. На поверхности… нам тяжелее, но этого уже хватает. Но иногда сидеть в четырех стенах бывает скучно, знаешь ли. Да и полнота ощущений не та. Сенсома, когда ты призываешь Духов в свой мир по контракту, ты своей чакрой создаешь им нормальные тела. Обычные. Как те, что были у нас, по историям, до удара Кагуи. Понимаешь, как мы тут все завидуем Дню Ежей?

— Так почему вы сразу не… — начал было Сенсома пораженно, но осекся. — Вы все держали в тайне, верно?

— Тайны, тайны, тайны, — замахал руками Энма. — Сколько красивых девушек ушло мимо меня, пока Хирузен почтительно берег мой покой, не призывая по пустякам?! А-а-а-а-а! По этому даже Кацую, как видишь, соскучилась — уверен, уже в следующем году Цунаде прославится как первоклассный медик, благодаря поддержке и знаниям древней. А я… вот что — передай мои слова Хирузену: «Призывай меня почаще, вечно-занятой придурок!» Спасибо. Можешь даже не орать, это я так — на эмоциях.

— Я наору, — пообещал обезьяну Сенсома, улыбаясь. — А если на этом все… предлагаю двинуться дальше. Куда мы должны будем идти, Глава?

— Туда, куда вас вел Кеймдал, — Глава почтительно кивнул Архимагу, вздрогнувшему и отошедшему от него. — К его повелителю. Вы идете верной дорогой. Я помогу с переносом. Удачи вам.

Сказав это, Глава повернулся к Духам. Гости Ядра уже испарились — хранитель Иорфа предпочитал быстрые и эффективные переносы в пространстве, так что все происходило в считанные мгновения.

— Будь, что будет, — вздохнула Кацую. — В прошлый раз мы могли обойтись без сторонней помощи, но теперь нам это не под силу.

— Сенсома справится, — уверенно кивнул Теро. — А мы поможем ему в этом.

— Сражаться с Богом… — голос Главы вновь погрубел, заставив Духов напрячься. — Вы даже не представляете, каково это…

— Если тебе есть, что сказать — говори, — зло зашипела пантера-Дух. — А если нет — проваливай. Тебе нельзя быть у священного Ядра, Человек!

— Маг! — поднял палец изменившийся и внешне Глава. — Спаситель мира. Не стоит забывать и оскорблять меня этим. Что же до слов… Я дам вам всем предупреждение и подсказку. В одном лице. Не только ежи — вы все должны будете помочь Воину победить Джашина. Этот Бог темнее и сильнее, чем тот, от которого вас спас я.

— Конечно, ведь он создан потомками Богоборца, — язвительно прошептал Дух-паук.

— Я все сказал, — отмахнулся тот, кто более не являлся Главой. — А за сим прошу меня простить — у меня важная встреча с нашим новым общим спасителем. Меня ждет трудный разговор.

И он исчез, оставляя Духов размышлять.

— Мы подумаем… — прошептала Кацую ему вслед.

* * *

Телепорт Главы перенес отряд в коридор. В огромный темный коридор, увешанный картинами и портретами. В его высоких потолках виднелись свечи, но они не были зажжены. Сенсома бросил взгляд на первый попавшийся портрет, и выгнул бровь — на него смотрел Харинг. Тот самый молодой внешне воин праны, которого он убил в самом начале путешествия по Иорфу.

— Да, Харинг, — Кеймдал потер шею, осматриваясь. — Тут изображены нынешние равные, но его портрет запрещает снять Тавор… Ничего, если мы будем успешны, сегодня его тут уже не будет…

Не вдаваясь более в подробности, Кеймдал молчаливо повел отряд куда-то вглубь коридора. Все осматривались, но тоже молчали — слишком многое им стало доступно сегодня, и слишком многое осело на их плечах. Глубже всех задумавшимся выглядел, как ни странно, Ловен. Он был очень погружен в себя.

Но тут же переключился, стоило им войти в главный зал.

— Рад вас всех видеть, — улыбнулся пришельцам мужчина в темных одеяниях с капюшоном на голове. — Воин, гости, равные.

И Кеймдал и Ловен одновременно припали на одно колено, едва лишь завидев его. Сенсома выгнул бровь, а Джирайя натурально воскликнул от удивления — шиноби были удивлены поступком Ловена, но… С другой стороны, какая разница, в каких кругах вращался их проводник? Разве это имело значение?

Рядом с мужчиной, поприветствовавшем их, сидящем на троне на возвышении посередине огромного темного зала стоял еще один мужчина. Молодой и улыбчивый. Сенсоме на миг показалось, что он знаком с этим человеком, хотя его безупречная память сразу отбросила эти мысли — они никогда не встречались лично.

Лично…

— Обычно я не ношу имени, ибо не считаю себя имеющим на это право, — произнес мужчина на троне. — Но сегодня… пожалуйста, Воин, зови меня Кроном.

И Ловен и Кеймдал, и даже мужчина подле трона — все трое оказались ошарашены словами Хозяина Цитадели. Он вот так вот просто открыл самую настоящую тайну, сокровенную настолько, что никто из равных даже и не думал когда-нибудь узнать правду. Узнать его имя.

— Я рад познакомиться, Крон, — кивнул Сенсома. — Ты ждал меня.

— Да, я знал, что ты придешь, — кивнул Крон. — Хотя, если честно, я достоин называться злодеем в этой истории. И твоим, лично, врагом. Но сегодня я попытаюсь тебе помочь, потому что то, что тебе предстоит сделать, спасет моих любимых равных и многих других удивительных людей этого мира. Я заинтересован в твоей победе.

— Почему ты назвался врагом?

— Потому что я помог Императору добиться всего, чего он добился. Это именно я дал ему все необходимое для создания Страны Неба. И именно мой человек помогал Мадаре и Чие сражаться с тобой. По моему приказу.

— Меня зовут Зак, — усмехнулся мужчина у трона. — Приятно поговорить с тобой.

Миг, и Сенсома стоит рядом с ним, а у горла Архимага появляется лезвие куная. Кеймдал протянул было к нему руку, но его остановил Ловен, мрачно отпивший из своей бутылки.

— Из-за тебя погибло много людей… — тихо, с угрозой в голосе произнес Сенсома.

— Из-за тебя тоже, — ухмылка не сползла с лица Зака. — И из-за Ооноки. Но его ты не убиваешь.

— Ооноки не пытался убить моих учеников, — кунай надавил на кожу сильнее. — Ни здесь, ни там.

— Позволь мне сказать, — поднял руку Крон. — Я дал своим равным волю. Выбор, как действовать против тебя. Заку понравилось играть с тобой в мире шиноби, поэтому он попытался продолжить здесь. Как и Харинг, вышедший тебе на встречу. Как и Ловен… решивший идти с тобой до конца. Верно, Ловен? Ты нашел-таки себе героя…

— Точно, — кивнул Брау. — Я пойду за ним, пока Автор нас не разлучит. Хотите запретить?

— Не собираюсь, — усмехнулся Крон. — Но видишь, Сенсома — у них есть выбор.

— Это спасает от моего гнева только тебя, не его, — Сенсома глянул на мужчину. — Или есть еще что-то?

— Да, я прошу тебя не убивать его, — Крон встретил взгляд Сенсомы. — Он дорог мне, как равный.

— Что я получу взамен?

— Хороший вопрос. Деловой подход. Я постараюсь помочь тебе в твоей битве. С твоим последним заданием.

— В помощи в битвах не нуждаюсь. Это все?

— Тогда я просто прошу. Пожалуйста.

Сенсома выдохнул. Вообще-то, отказываться от помощи в битве — глупо, особенно если не знать, с кем будешь сражаться. Так что это был просто блеф — Сенсома собирался выжать из странного повелителя Архимагов как можно больше, но не получил желаемого. Убить Зака?.. Он прав, как бы не бесил — с той же мотивацией можно убить и Ооноки. Хотя это и разное… Ладно, пускай живет.

— Пока что… — Сенсома убрал кунай от горла мужчины. — Пока что ты будешь жить.

— Мы обязательно сыграем с тобой как-нибудь еще раз, — потер шею Зак. — Потом.

— Ты сказал, что помогал Императору во всем, — Сенсома навис над троном. — Но зачем же ты это делал, раз теперь помогаешь мне?

— А разве, — Крон растянул губы в невеселой ухмылке. — Может поступить родитель иначе?

Родитель. Сенсома отшатнулся, вспоминая Императора. Он был стар внешне — очень стар. Но это и было удивительно — ведь по словам Крона выходит, что этот старик — его потомок. Да, всегда нужно помнить, что маги Иорфа живут сотни лет, но ведь и Император тогда — тоже маг Иорфа. И если он так стар — сколько же тогда вообще лет Крону.

— Да, я очень древний, — усмехнулся вновь Крон. — Именно поэтому я до сих пор живу — оказался современником очень полезного Духам человека…

— Главы, — догадался Сенсома.

— Именно так, — звонко отозвался… Глава, полностью занявший место Крона.

Все отшатнулись от сияющего юноши, как от самого жаркого огня, но в следующий миг это был снова Хозяин Цитадели. Даже невозмутимый Ловен был ошарашен.

— Это даже забавно, — Крон посмотрел на свои руки. — Я живу разумом и сохраняю тело, но при этом делю и разум и тело еще с двумя… Мог бы я тогда подумать, что превращусь в это? Стал бы я спасать этот мир?

— Спасать мир?

— Да. Ведь это именно я убил настоящего темного Бога, позарившегося на наш мир после выкидонов Кагуи.

Сил удивляться особо не было, а потому Сенсома пригладил бороду и выдохнул. Все выходит слишком запутанно и громоздко. Как может одна простая военная командировка превратиться… в это? Да уж, эта жизнь не перестает удивлять.

— По порядку, — сжалился Крон. — Вам уже рассказали о поступке Кагуи. Шумихи в то время было много и в нашем мире и в соседних. Став Богиней, Кагуя начала опасаться за свою жизнь — она боялась тех, кто был сродни ей — Ооцуцуки. И из-за своего страха она совсем проглядела нападение из-за кромки. В наш мир пришел Темный Бог… У него не было имени, или я о нем не знаю. Он появился рядом с ослабленными Кагуей Духами и начал планомерно их уничтожать. Одного за другим. Годами. Ему поклонялись культисты, его ненавидели церкви — но Иорф не мог с ним справиться, как не мог тогдашний мир шиноби справиться с Кагуей. И тогда родился я…

Крон усмехнулся, бросив тоскливый взгляд в окно. Сенсома догадался о чем он думает, хотя и не был читающим, вроде Набло. Этот маг думал о детстве. Вспоминал его.

— Меня не растили Богоборцем — я просто был рожден для этого, — вздохнул Крон. — Тупые духи увидели знамение, выдумали пророчество. Согласно ему я должен был поразить Темного Бога, которого они называли Инмир — пришелец из иного мира. Глупое имя для него… Неважно. Уже тогда стал известен Рикудо — не за один день Инмир родился и начал геноцид. Рикудо даже был здесь, но… Его пик прошел. Мудрец Шести Путей одолел свою мать, став первым Богоборцем нашего мира. Он давал мне советы… примерно так же, как я даю их тебе сейчас.

— Когда-то я… — Сенсома положил руку на грудь, прислушиваясь к себе. — Виделся с ним. По-настоящему.

— И он умолчал об этом, — криво усмехнулся Крон. — Но его можно понять — он верил, что эти знания будут тебе не нужны. Как бы то ни было, я сразился тогда с Инмиром и победил. Вышел живым из битвы насмерть с самим Богом. И тебе придется, Воин. Потому что мой сын создал своего Бога. И даже дал ему имя. И это проклятое имя — Джашин.

— Император создал Бога? — Сенсома нахмурился, вспоминая старика, встреченного им давным-давно. — Темного Бога, но… зачем ему это?

— Власть, признание — есть ли смысл в них? Его нет, но все стремятся. Мой собственный сын решил устремиться к тому, что имеет куда меньше смысла, чем даже власть. Он мстит, Воин. Мстит всему нашему миру за то, каким несовершенным он оказался. И мстит мне, отчасти, за то, что я поспособствовал его рождению в таком ужасном мире. Он рос величайшим магом и стал прекрасным Архимагом. Был женат… Но его семью убили во время войны Гринфилда и Лисмы. И он помешался. Большая трагедия маленького человека, скажешь ты. Рычаг… рычаг для уничтожения мира, скажу я.

— Он решил уничтожить мир, хорошо, — Сенсома сосредоточенно кивнул. — Но как… как он может создать Бога?

— Он уже его создал, и посему ваше время ограничено, — Крон вздохнул. — Все очень просто — кто, как не сын Богоборца знает о Богах? Он провел много исследований и жил очень-очень долго, но добился своей цели в самом конце пути. И для этого он использовал два основных компонента. Части былых Богов. Темную чакру — силу кромки, которой обладал ненавидящий наш мир Инмир и…

— Мощи Рикудо, — прошептал пораженный догадкой Ооноки.

— Да, — медленно кивнул Крон. — Два божественных компонента, и бессчетное количество человеческих. А основа всему — ненависть и боль одного из величайших людей в мире. Мой сын действительно велик, ведь если он задумал уничтожить мир — мир будет уничтожен. Если… ему не помешает Человек, что всегда противопоставлен Богу.

— Тогда почему ты сам не помешаешь? — нахмурился Сенсома.

— А я не могу, — Крон откинул плащ.

На троне сидел… вернее — находился мужчина. Внешне ему можно было дать лет сорок. Но это — только его части над грудью.

Ноги мужчины были сохранены всего-лишь до колен — все остальное было заменено тонкой сетью нитей, напомнивших Сенсоме о Чие — подобными нитями кукловоды приводили в действие своих марионеток. У него не было и правой руки и практически всего торса — под покровом нитей виднелись органы, мерно вздрагивающие от пульсаций оголенного сердца.

Перед Сенсомой сидел страшно искалеченный инвалид.

— Такова цена за спасение мира — всего лишь жизнь Богоборца, — произнес Крон. — Хотя Рикудо, по итогу битвы со своей матерью стал сильнее. Кацую верит в то, что ты тоже имеешь шанс. Ты — нечетный Богоборец, а значит, по ее мнению, можешь быть подобен Рикудо. Я в это не верю, так что готовься — таким ты станешь после вашей битвы с Джашином.

— Тогда почему ты не умер? Магия, верно? Но что это за магия?

— Темная чакра, конечно же, — растянул губы в ухмылке Крон. — И помощь Духов с Главой. Только я знаю секрет заклинания Перерождения, так что без меня Главы существовать не будет. А работает это все на моей ненависти. Ненависти к миру, почти такой же, как и у моего сына. Он пошел в меня… Я ведь зачал его уже после того как стал… таким. И после того как озлобился. И он тоже вырос злым.

— Тогда почему ты хочешь его остановить?

— Потому что я нашел то, что в мире можно назвать хорошим. Людей. Равных. Тех, кто похож на меня, но кому уж точно не придется жертвовать всем ради простой неблагодарности спасенных Духов и полнейшей неизвестности. Я спас весь мир, Воин, но где я сейчас? А ведь тогда я был подобен тебе — такой же всемогущий и популярный. И куда все ушло… Но я все равно готов помочь тебе, пускай и самую малость. Я не прикажу своим равным идти за тобой — каждый решит сам. Но я покорно благословляю тебя на бой с детищем моего сына. И даю информацию, о которой Духи бы «умолчали».

— Все, что от меня требуется — убить этого темного Бога, так? — Сенсома усмехнулся. — Меня это устраивает, хорошая миссия. Тем более, что я изначально должен был уничтожить Страну Неба. Чем Бог — не подарок к успешно выполненной миссии?

— Действительно Воин, — усмехнулся Крон. — Но у меня есть условие. Один мой равный. Докажи мне свою силу, сразив его.

По коридору застучали шаги. Сенсома обернулся и увидел крупного парня в латах, с мечом и небольшим щитом. Он чем-то походил на покойного Харинга, но все же сильно отличался — выглядел менее устрашающим. Но чувствовался куда более сильным. В разы.

— Меня зовут Тавор, — поклонился воин. — Равные зовут меня добрым, Воин, но… В последнее время я могу думать лишь о мести тебе, пускай это и глупо. Так же глупо, как и поступок Харинга.

— Первый воин праны в мире пришел мстить за старшего брата — третьего по силе, — Кеймдал высокомерно улыбнулся. — Но Тавор, ты же понимаешь, что тебе не одолеть Воина?

— Да, — кивнул Тавор, серьезно смотря на Сенсому. — Прошу прощения, Воин, что задерживаю вас. Но я обязан.

— Я принимаю твой вызов, Тавор добрый, как принял вызов твоего брата, — поклонился Сенсома. — Ты точно хочешь сражаться со мной в полную силу? Насмерть?

— Как сильнейший воин праны против сильнейшего Воина, — Тавор пригнулся, закрываясь щитом. — Можешь считать это — самым важным испытанием перед битвой с Богом. Не сдерживайся и будь серьезен!

— Хорошо, — кивнул Сенсома, жестом приказывая команде отойти.

Все замерли. Тавор напрягся, ожидая от противника действий. Отряд из шиноби и местных смотрел напряженно — местные прекрасно знали и боготворили силу Тавора, а шиноби явно видели, сколь могуч этот человек. Ооноки напряженно оценил ощущение опасности, исходящей от Тавора. И был поражен. Сила Тавора вызывала у него — джонина и ученика самого Второго Цучикаге натуральный шок и трепет! И было лишь трое человек до этого, кто вызывал у него подобное чувство: Мадара Учиха, Хаширама Сенджу и…

Сенсома Томура. Тавор был так же опасен, как сам Математик Боя…

— «Я проведу этот бой достойно!» — выдохнул про себя Тавор, собирая все силы для одной решительной атаки.

Только так, пускай нечестно, он сможет победить. Успеть одолеть Воина до того, как он подстроится. Харингу был дан шанс, но он не реализовал его. Тавор тоже очень не хотел бы убивать самого Воина и тем самым обрекать мир на гибель, но… у него не было выбора — месть диктовала ему свои правила.

И делала его гораздо-гораздо сильнее.

Крон усмехнулся, почувствовав в равном темную чакру. Похоже, после смерти Харинга, Тавор встречался с Императором. Его сын все знает. И он обучил Тавора, дал ему могучую силу.

— Я иду! — воскликнул Тавор, покрываясь темной чакрой и максимально усиляясь!

На скорости неимоверной, на той, что глазу совершенно невидима, он бесшумно (преодолев звуковой барьер с первой же секунды) ринулся на Математика Боя! На Сенсому! На Воина!

И пролетел дальше, с грохотом и треском влетев в мебель и стены. Но не весь. Все ошарашенно смотрели на Сенсому.

Он стоял, гордо выпрямившись, и войдя во все свои режимы усиления. Природная чакра скрутилась вокруг его тела, смешавшись с глубокой чакрой Исобу, покрывшего максимальной силой своего джинчурики. Отблеск родной чакры Сенсомы сиял внутри этого объединения, подобно жемчужине. Седьмые Врата были даже немного непривычны — так давненько Сенсома их не активировал. Он посмотрел на свою правую руку, на которой была густая бордовая кровь.

Все, что осталось от головы Тавора после удара Математика Боя.

— Я готов к битве, — повернулся он к Крону. — Просто скажи мне, где мне найти того, кто выдержит мой напор.

Начало битвы с Богом боли

Сенсома сидел прямо на дощатом полу, скрестив ноги. Великий Математик Боя медитировал.

Мир покачивался — корабль, выделенный им королем Басилура, явно беспрекословно подчиняющимся Крону, вез их по не самым спокойным водам океана. Судно было большим и вместительным, а вместе с ним, шиноби обзавелись еще двумя кораблями поменьше, и командами на них. Это была помощь Иорфа — отчаянные мужчины и женщины собрались на трех судах вместе с отрядом гостей и их проводников, готовясь дать злу решительный бой.

Но не всего Иорфа — на земле Континента, на самом деле, почти никто не знал о предстоящем событии. О рождении Бога боли, желающего уничтожить мир. Глава не говорил никому, как молчали и Духи. Конечно, все равные Крона были в курсе грядущей схватки между Воином и Богом, но никто из них не вызвался помочь. Никто, кроме Ловена, решившего следовать за Сенсомой до самого конца.

Боевой силы было удручающе мало, а все потому, что и Глава, и Крон, и Духи надеялись на силу Сенсомы. Математик Боя был в них разочарован. Глава оказался лишь пешкой, святая обязанность которой — хранить Иорф в спокойном неведении и блаженстве. Да, после окончания этой миссии Иорф узнает правду, но до того момента трясущийся над своим миром магии перерождающийся великий волшебник собирался оставлять все как есть. Он боялся. Как боялись и его повелители — Духи, резонно считающие, что если люди узнают всю правду, то они поспешат примкнуть именно к злому Богу — тот их сил никогда не воровал, как это делали Призывные Звери целые поколения. Крон же был… безразличен. Он нашел для себя смысл жизни в жизнях своих равных и любил их как детей, но по большому счету ему было плевать на все.

Так что их помощь Сенсоме в грядущей битве со Страной Неба ограничилась тремя судами, командами на них и размытому обещанию добавить «живой силы». И еще советами.

Сенсома тихо выдохнул, вспоминая слова Крона. Тот знал о Джашине совсем немного, но даже то, что он знал, могло сильно облегчить задачу. Первое — Бог удручающе силен, и если он не превосходит по силам самого Рикудо, то точно не слабее. Второе — его самые ярые последователи получат его благословление, которое может выражаться в самом извращенном виде — темные боги не даруют своей пастве что-либо однозначно хорошее. Третье — Джашин по какой-то причине ограничен.

Вероятнее всего — набирает силу, но Крон советовал не расслабляться, потому что точной информацией владеют всего двое — сам Бог и тот, кто его создал. Если Император Страны Неба еще жив, конечно.

— Ох… — выдохнул удивленный Орочимару, медитирующий под боком. — Чакра вернулась.

Сенсома прислушался к себе и с удовлетворением почувствовал, как по чакроканалам разливается сила, от которой он уже успел изрядно отвыкнуть. Исобу тут же втянул носом воздух в своем мире и будто бы засветился — так он аккумулировал собственную чакру, которой до этого изрядно делился со своим Джинчурики.

Корабль мерно покачнулся, и Сенсома почувствовал, как там, на палубе, завихрилась природная чакра. Будто бы кто-то использовал мощное ниндзюцу лишь с использованием энергии Ядра планеты.

— Что это? — тоже ощутил колебания чакры Орочимару.

— Похоже, что прибыла подмога, — ответил Сенсома, внимательно смотря на лестницу, ведущую наверх.

По ней неспешно спускался человек. Вернее, внешне он был человеком, но Сенсома, благодаря своим сенсорским способностям легко определил, что в Иорфе подобных ему называют оборотнями. Слуга Духов был один, но только здесь — на всех трех кораблях, ощущаемых Сенсомой, появились десятки оборотней, из чего Сенсома и сделал вывод о подмоге. Однако, этот конкретный кое-чем сильно выделялся.

— Прошу прощения, что прерываю ваше уединение, — широко улыбнулся бледнокожий мужчина лет тридцати и сверкнул змеиными глазами. — Просто я не мог больше терпеть — хотел увидеть племянничка!

Невысокий, худой и бледный. Этот мужчина из клана Ясягоро напомнил Сенсоме о Рьючико Ясягоро — жене командующего фронтом с Водой на Первой Мировой Войне Шиноби и матери Орочимару. И это сходство было непростым, конечно, но фамильным. И Орочимару, само собой, тоже быстро понял это.

— Рад познакомиться, Ясягоро-сан, — ответил на улыбку Сенсома, не вставая.

— Меня зовут Ужи, — представился оборотень. — И я тоже очень рад, Математик. Слышал, моя сестрица была от тебя в восторге. Так сильно, что даже согласилась умереть вместе со своим муженьком ради твоего спасения. Надеюсь, сегодня мне не придется повторять ее глупый «подвиг».

— Сенсома-сенсей? — выгнул бровь Орочимару. — Кто этот мужчина такой?

— А сам как думаешь?

— Исходя из его внешнего вида — сеннин из клана Ясягоро, конечно. Но его пальцы не могут принадлежать шиноби, а это значит он — оборотень. И его слова… Похоже, он считает меня своим родственником. И у меня такое чувство, что он прав.

— Ты весь в родителей, малой, — усмехнулся Ужи, демонстрируя длинный язык. — Выглядишь почти точь-в-точь как Рьючи — милашка, что сказать. Но занудствуешь как Мицуки — от папаши тебе досталась самая раздражающая его часть. Фи. Лучше бы был таким же сильным.

— Вы знаете моих родителей, — не спросил, но констатировал факт Орочимару. — Мы родня?

— Говорю же — я брат твоей мамочки, мелкий! — Ужи наклонился над молодым шиноби. — Воссоединение семейства — так прекрасно!

Он хотел бы сказать что-то еще, но его прервал кулак Орочимару, буквально снесший Ясягоро с ног и бросивший на деревянную стену. Легкий замах и почти никакая скорость, но Ужи все равно не смог блокировать эту атаку. Чунин Конохи неспешно поднялся и посмотрел на встающего мужчину все с тем же безразличием в глазах.

— Мамочка будет в восторге… — прохрипел Ужи, опираясь на стену. — Дурная силища Мицуки и взбалмошность Рьючико. Признаю, я был не прав…

— Вы судите слишком быстро и поверхностно… дядя, — казалось, молодой Орочимару возвышается над родственником по меньше мере раза в два. — Мои родители — герои Скрытого Листа, спасшие ценой своих жизней величайшего шиноби в мире. А вы — просто оборотень, не способный даже заблокировать атаку ребенка.

Ужи усмехнулся так, что стали видны его нечеловеческие клыки, а после буквально вынырнул из воздуха из-за спины Орочимару. Чунин резко развернулся, почувствовав опасность, выбросил руку вперед, начиная отлично выученную серию из шести ударов, но остановился на первом же, потому что буквально завяз кулаком в теле родственника, мигом обратившегося извивающейся белой змеей.

— Ты неплох, сопляк, но ты слишком полагаешься на всякую шинобскую хрень, — прошипел змей, в которого превратился Ужи. — Как твои мамочка и папочка, разумеется. Вот какое наследие оставил великий клан Пещер Рьючидо в мире шиноби — недоучку сеннина, только и умеющего, жрать природную чакру и призывать змеек. Не-е-ет, мальчик, так дело не пойдет. Мамочка кожу сбросит, если узнает, какой ты слабак.

— За этим вы здесь? — невозмутимо поднял бровь Сенсома, все так же сидя у стены. — Хотите научить его?

Ужи извернулся, не выпуская чунина из захвата, повел широкой змеиной мордой в сторону Математика Боя. О, он много слышал об этом человеке, но самое раздражающее — тому, казалось, было плевать на то, что пришел сам брат Рьючико, спасшей его задницу десяток лет назад! Этот шинобский сноб имел такой самоуверенный вид!

Ясягоро угрожающе зашипел на шиноби и… осекся, отшатнувшись от страха так, что даже выпустил из хвата сопляка-племянника.

Аура Сенсомы была спокойна, как тихий лесной ручеек. Но ручейком, скорее, была сила Ужи перед ним, а сила легендарного шиноби вдруг показалась… океаном. Сплошной водой, от края мира, до следующего его края. Перед ним сидел не просто шиноби, нет… Это был настоящий монстр!

— Д-да-а-а… — пришибленно прошипел Ужи, возвращая себе форму человека. — Но т… вы — его учитель. Без вашего позволения я не могу…

Сенсома усмехнулся и посмотрел на Орочимару.

— Я бы хотел научиться, — кивнул парень.

— Тогда иди, ученик, — ответил Сенсома. — Хорошенько подготовься к бою.

* * *

— План прост и понятен — мы должны будем прикрывать Сенсому-сана до тех пор пока… все не закончится, — Ооноки осмотрел всех присутствующих.

Страна Неба была замечена час назад. Причем не целиком — лишь ее столица — Анкор Вантиан. Летающая крепость как раз села на воду, вероятно восстанавливая какое-то свое топливо. Глава связался с оборотнями и предупредил, что Джашин находится именно там, в то время как до основной части Страны Неба слишком далеко, чтобы Анкор Вантиан мог запросить подкрепления.

Шиноби сразу это не понравилось — больше верилось в ловушку, чем в оплошность противника, но иного пути не было — нужно было нападать именно сейчас. Чакру все восстановили, равно как и распределили подобия званий между оборотнями, давая сильнейшим большие полномочия.

Отряд по борьбе с темными божествами был полностью готов и теперь только ждал отмашки.

Хотя изначально планировалось запросить поддержки у Конохи и Камня. Но этот план был быстро отброшен — если Великая Война еще идет, Страны находятся в трудных позициях, и дергать их попросту опасно. Более того, никто не знает, сколько времени Анкор Вантиан будет находиться на воде — подкрепление, каким бы оно ни было, могло не успеть.

— На первых минутах высадки я могу ударить чем-нибудь убойным, это облегчит вам задачу, — произнес Сенсома.

— Наша основная задача — дать вам сразиться с врагом в полную силу, — покачал головой глава оборотней-обезьян, присланный Энмой. — даже крупица ваших сил может изменить историю. Мы не можем просить ее у вас.

— Именно, — кивнул Ооноки. — Мы здесь именно за тем, чтобы вы не тратили силы, Сенсома-сан. Как высадимся — сразу бегите вглубь крепости. Вы уже бывали там, можете предположить, где будет Бог?

— Да, у меня есть мысли, — Сенсома нахмурился. — Но еще одно — нужен мобильный отряд, который пойдет со мной и разделится уже внутри. Желательно, чтобы в нем был какой-нибудь следопыт.

— Это возможно, но какова цель маневра?

— Найти Бога Самураев — Миямото Мусаси. Я не хочу, чтобы мой учитель пострадал от последствий моей битвы с Джашином.

Оборотни вздрогнули от имени темного божества, но кивнули. Необходимый отряд будет собран в кратчайшие сроки. Сенсома поклонился всем и вышел из капитанской рубки. Его роль, можно сказать, маленькая — добраться до Джашина и прикончить Бога, пока остальные будут сдерживать его фанатиков и шиноби Неба.

Если бы не темная чакра рядовых летунов, миссия была бы простым делом…

* * *

— Стихия Пыли: Техника Атомного Расщепления!

— Стихия Огня: Огненный Плевок!

— Мановая Пыль…

Атака шиноби, Архимага и оборотней оказалась неожиданной. Анкор Вантиан был явно не готов к сражению — бойцы Неба буквально сыпались под ноги наступающих сил. Ооноки, Ловен и Джирайя взяли спрыгнувшего на платформу крепости Сенсому в треугольник и тут же ощетинились техниками и колдовством, защищая Математика Боя от любых повреждений. За ними следовал компактный отряд по спасению Мусаси, а дальше во всю развернулись оборотни и молодые шиноби Огня и Земли.

Быстрым шагом направившись к ближайшему входу внутрь крепости, Сенсома нахмуренно думал, что все происходит слишком обыденно. Так быть не должно — враг должен охранять своего Бога как величайшее сокровище, но вместо этого им навстречу выступали явно не самые отборные силы. Это настораживало.

— Удачи, Сенсома-сан! — хлопнул его по плечу Ооноки, когда их небольшой отряд дошел до входа. — Постарайтесь закончить дело быстро!

— Да, — кивнул Сенсома, тут же ныряя в темноту недр столицы Неба.

Поисковый отряд, шмыгнувший за ним, тут же потерялся — они должны искать и предупреждать Сенсому о силах врага, оставшихся внутри крепости. Для этого командиру отряда — матерому оборотню-пауку, была выдана рация шиноби.

— Все чисто, — прохрипел наушник Сенсомы его голосом.

Сенсома и так знал это. Он сосредоточился, сканируя местность, и пошел вперед.

Не бежал, а именно шел — Математик Боя нутром чувствовал подвох. Даже если это не явная ловушка, стратеги Страны Неба не так просты — они точно что-то задумали.

Темные коридоры сменялись светлыми. Сканерские способности улавливали камеры, лабораторные палаты, дежурки. Со времени последнего визита Сенсомы на Анкор Вантиане многое изменилось, но общее впечатление крепость оставляла то же — подавляющая и жестокая тюрьма для нормальных людей. Сенсома помнил действие темной чакры — чем больше ненависти и злобы — тем больше силы. И здесь, в средоточии Страны Неба, ненавистью и злобой был пропитан каждый угол.

Наконец, ощущения Сенсомы выцепили человека впереди. Первого, кого он вообще почувствовал. И Математик Боя нахмурился — человек был ему знаком.

Просторный зал, отделанный камнем, встретил Сенсому величественной пустотой. Будто бы приемная властителя, закрытая на ночь и пустующая. Но нет — она не пустовала. Более того, прямо на возвышении, на террасе, на которой Сенсома давным-давно познакомился с Тассаном — учителем его учителя, стоял человек — хозяин зала.

Старый и дряхлый, он дрожал всем телом, но стоял, смотря на Математика сверху вниз.

— И пришел «спаситель»! — хрипло выдохнул он, воздев руки к небу. — И да сделает он этот мир таким, каким ему должно быть!

— Я рад нашей встрече, — миг, и Сенсома оказался прямо перед стариком. — Император.

— Рад? И чем же я обязан твоей радости?

— Ты знаешь больше всех! — не стесняясь возраста мужчины, Сенсома схватил его за горло и встряхнул. — Говори! И тогда я оставлю тебе твою жалкую жизнь! Что за ловушку вы готовите?!

Старик заболтал ногами, натужно хрипя и расплылся в улыбке. Мгновением позже его улыбка превратилась в оскал, а спустя секунду Император зашелся старческим смехом, трясясь прямо в руках шиноби.

— Ловушка! На маленьких ягнят! Не льсти себе, Математик Боя! Ха-а-а… Будешь ли ты ставить ловушку на курицу, которая сама идет нести тебе золотое яйцо? Нет — ты просто освободишь ей путь.

— Говори понятнее! — вновь тряханул Императора Сенсома.

— Дары Рикудо, щенок, — Император бледно улыбнулся, увидев в глазах Сенсомы понимание. — Я закончил создание Бога своего великого, но оказалось, что мною была упущена деталь. Существенная деталь, выродок. Сокровище Бога, предназначенное уж явно не безродному головорезу. Ты… Хранитель. И ты пришел поднести это сокровище в дар Джашину, на его день рождения.

— Я понимаю о чем ты говоришь.

— О, конечно ты понимаешь! Глаз Рикудо мне более не принадлежит, но я все еще могу ощущать глубже, чем обычный смертный. Ты носишь квинтэссенцию его силы. Ты… спасешь этот мир от людей, даровав ее Джашину…

— Тогда я развернусь и уйду, — глаза Сенсомы превратились в узкие бойницы. — Спасибо за информацию.

— Не уйдешь, — покачал головой Император. — Потому что тогда Джашин пойдет за тобой в твою жалкую Страну. Без чакры Рикудо он не может покинуть свой храм, но даже в нем он способен уничтожить один захудалый мирок. Вопрос времени. Ты уже проиграл. В тот самый момент, когда почувствовал себя Воином. А знаешь, в чем секрет? Басни Духов — не бред, они правы. Но разве мой отец не сказал тебе? Человек, должный сразить Бога, обязан быть частью нашего мира. А ты — не часть! Я вижу это так же ясно, как сияние чакры Рикудо в твоем теле. Я вижу тебя насквозь!

Сенсома нахмурился и бросил старика на пол. Врет? А смысл ему врать?

Нет, дело в другом. Нет смысла не в его лжи, нет смысла в том, чтобы его слушать. Пусть даже Император прав — это не изменит того, что произойдет. Сенсома просто не может отступить.

— Где он? — бросил Сенсома, шагнув вперед.

И даже не стал оборачиваться, когда ответа не последовало. Лежащее на полу тело Императора Страны Неба за его спиной быстро остывало на холодных камнях. Ирония злой судьбы — старик умер от старости в тот самый момент, когда Сенсома отпустил его.

И это тоже неважно. Все равно Сенсома знает, где находится тронный зал крепости.

Он шел все так же мерно, морально готовясь и отбрасывая все лишнее из головы. Император знает его силу, и он все равно даже шанса ему не дает. Конечно, важно не переоценить Джашина так же, как важно его и не недооценить, но Сенсоме почему-то казалось, что истинных сил Бога не может знать вообще никто.

Кроме него. Ведь он уже когда-то бился с осколком сущности Бога — телом Рикудо.

Запах крови и смерти ударил в нос, и через мгновение глазам открылась одна из самых неприятных картин из возможных. Зато теперь Сенсома понял, почему наружные силы Неба показались ему скудными, а внутри он никого не встретил.

Трупы. Горы трупов, разбросанные то тут, то там. Убитые самыми разными способами, от легких до жестоких. Темнота и мрачность коридоров обагрились кровью людей.

Но Сенсома шел вперед все так же размеренно, взращивая в груди ту самую ненависть, что помогает в бою.

И когда он дошел до тронного зала, центральную часть которого его сенсорские способности просто отказывались показывать, эта праведная ненависть достигла своего предела. Огромный, даже больше Императорского, зал, стены которого были сделаны из железа и камня. В центре зала возвышался массивный каменный трон, явно не рассчитанный на тело обычного человека.

А перед ним стоял…

Сенсома даже моргнул, разом потеряв всю накопленную ненависть. Мужчина, стоявший у трона был чист — на нем не было ни капельки крови. Высокий и чудовищно мускулистый — его тело идеально подходило его трону. Его длинные волосы спускались до плеч, а темные глаза внимательно смотрели на Сенсому. Он не был похож на Бога — простой человек, если не считать чудовищных мускулов и странной выпуклости на лбу.

Сенсома подумал о том, что поисковый отряд лишь зря бродит по подземельям.

Перед ним стоял Миямото Мусаси.

— Ну… привет что-ли, — усмехнулсявеличайший в мире мечник. — Пиздюк.

— Что вы здесь делаете, мастер? — нахмурился Сенсома, не спеша кланяться.

Он раз за разом сканировал помещение. И раз за разом получал ответ — перед ним никого нет. Части зала с троном вообще не существует. Но глаза его не обманывали — Миямото Мусаси стоял именно там. Хотя Бог Самураев никогда не имел способностей к чакре, а потому попросту не мог блокировать попытки Сенсомы.

— Догадайся, блять, сам, — пожал плечами Мусаси, садясь на идеально подходящий ему трон. — Давай, развлеки меня.

— Вы… нет, ты — Джашин, — Сенсома шагнул вперед, чувствуя, как ярость возвращается. — И какого же хуя ты принял облик моего мастера?

Тон Математика Боя заставил бы поежиться даже самых сильных мира сего, а слабаки бы вообще имели малый шанс выжить. Но мужчина на троне даже не поморщился, лишь оскалился сильнее — его явно забавляла реакция шиноби.

— Ты еблан? — почти участливо спросил он. — Я настоящий. И ты знаешь, что я настоящий. Ты чувствуешь это.

— И что ты скажешь? — рыкнул Сенсома. — Что мой учитель — Бог Самураев и самый смелый человек в этом мире сдался каким-то фанатикам и дал им превратить себя в монстра?! Примкнул к Императору?!

— Да нахуя? — отмахнулся Мусаси. — Зачем сдаваться, если можно пойти на это добровольно?

— Что?..

Сенсома не поверил. Но он отлично распознавал ложь и помнил своего мастера. Миямото Мусаси… человек перед ним не врал и был искренен и честен. Но Миямото Мусаси попросту не мог такого сказать. Потому что это было не в его стиле. Потому что он не стал бы чудовищем. Потому что он никогда не…

— Ты допер, не так ли? — тон Мусаси стал скучающим. — «Никогда не гнался за силой» — ты это хотел подумать. И ты вспомнил, как сильно я ненавижу вас, шиноби. И как сильно я хотел получить вашу силу.

— Мой мастер никогда бы не стал монстром ради чакры! — взмахнул рукой Сенсома.

— Заткнись, долбоеб, ты же видишь, что неправ! — в тон ему ответил мечник. — Я тут! Перед тобой! И я стал Богом, добровольно получив силу, о которой тебе, сопляку, даже мечтать не следует!

— Так значит вот оно что — Бог? И какова цена вашей силы, что вы заполучили за те горы трупов, сенсей?

— Я всего лишь должен уничтожить мир, — пожал плечами невозмутимый Мусаси. — Но я и сам не против, если честно. Показать всем этим отродьям, чего стоит Джашин. Ха! Я буду разъебывать Великие Страны на скорость!

— Это — слишком, — Сенсома выдохнул, успокаиваясь и распаковывая из печати меч. — Я не собираюсь слушать этот бред. Я уничтожу тебя — может быть тогда Бог Самураев придет в чувство.

— Не бросай мне вызов так рано, ученик, — внезапно тепло сказал Миямото, вставая с трона. — Ты же помнишь правила самураев, верно? Мастер не должен проливать кровь единственного ученика — иначе его искусство вымрет. Я не хочу убивать тебя. Не здесь и не сейчас.

— Но ученик может атаковать мастера, доказывая свою силу, — взгляд Сенсомы стал жестким.

— Ладно, давай я тебе покажу…

Мусаси резко выдохнул, и от него по всему залу разошлась волна чакры. Сенсома сразу почувствовал — это была темная чакра Страны Неба. Но это не было атакой, а лишь выдохом. Легендарный мечник приложил ладонь ко лбу и дотронулся до бугра на нем.

Пальцы разводят плоть в стороны, и взору Сенсомы предстает… глаз.

Третий глаз Миямото Мусаси до боли напоминал додзюцу Мадары. Не Шаринган, но Риннеган. Юки утверждала, что эти глаза принадлежали самому Рикудо, и что глава клана Цубаки обладает одним таким. И если этот глаз клану Цубаки не принадлежит, тогда он — второй.

Во лбу мечника он был мертв, больше напоминая картинку, нежели настоящий глаз. Сенсома помнил глаза Мадары — они были подвижны и горели силой, но этот был совершенно пуст, будто принадлежал мертвому человеку. Впрочем, оно так и было, ибо Рикудо был мертв уже долгие века.

— Ты узнаешь его? — легко прочитал мысли Сенсомы Мусаси. — Тогда ты должен понимать, какую силу я сейчас имею. Пусть он недвижим, даже остаточное влияние этого глаза помогало моему отцу видеть чакру Рикудо в артефактах.

— Отцу? — не понял Сенсома.

— Он сдох после того, как ты его швырнул, — фыркнул Мусаси. — Император был моим кровным отцом, пускай я этого и не знал. Он породил меня уже тут, на Анкор Вантиане, и сразу понял, кто перед ним. И тогда он смог-таки приступить к плану по пришествию в мир Джашина. По моему второму рождению.

— Но почему именно вы, что в вас такого?

— Ты не догадываешься? — мечник выгнул бровь. — Старик знал все пророчества о Богах, так как его отцом был Маг. Похоже, моему дедуле это было неизвестно, раз ты сюда пришел. Пиздюк… Воин — это я.

Последний урок

Сенсома поджал губы, не опуская внимательного взгляда с бывшего учителя. Меч в левой руке был готов сорваться в немедленную атаку, а правая рука дрожала от нетерпения. Математик Боя был готов атаковать, но последняя фраза Мусаси заставила его медлить.

Духи, Глава и Крон в один голос твердили, что Сенсома — Воин — человек из преданий, богоборец, равный Крону и самому Рикудо. Но вот, перед ним стоит Джашин, бывший когда-то величайшим мечником в мире, и являющийся сыном Императора Страны Неба — создателя настоящего Бога. И этот Джашин заявляет, что Воин из преданий — он.

— «Ему нет смысла врать, равно как не было смысла врать Императору»— мрачно подумал Сенсома.

— И Император сказал, что Воином может быть лишь тот, кто полностью принадлежит этому миру, — столь же мрачно вторил ему Исобу. — Боюсь, твой бывший учитель не врет. Перед нами и правда тот самый Воин.

— Мой отец посвятил этому всю свою долгую жизнь, — по-звериному оскалился Мусаси, явно подслушавший их разговор. — Он хотел создать непобедимое существо. Истинного Бога. И он нашел способ. Могущество древнего Рикудо и его крови. Сила ненависти нашего мира — темная чакра. И неучтенный Хвостатый — Нулехвостый, оставленный даже Отшельником Шести Путей, как отброс.

— Нулехвостый?

— Он не является Биджу в полном смысле этого слова. Всего лишь частица демонической сущности самой Кагуи. Слабый и ненавидящий все вокруг. Но слабый лишь до тех пор, пока его ненависть одинока. И сейчас она, блять, совсем не одинока! Три компонента, пиздюк! Эти три компонента Императора сделали бы любого человека Джашином! И тогда он придумал четвертый. Самый важный. Джашином должен будет стать тот единственный, кто мог бы его победить. Воин! Теперь ты понимаешь, Сенсома? Я даю тебе шанс — уходи! Уходи и проживи последние дни этого мира в спокойствии. А когда я приду… все будет безболезненно.

Сенсома усмехнулся. По-настоящему. Весело.

Воин? Напротив? Ну и какая разница, кто он?! Какая разница, сколько в нем божественной силы?! Какая разница, насколько он демон?! Неважно даже, сколь много навыков было утеряно бывшим учителем! Главное — то, как он сражается. Сколько сил на него потребуется? Сколько Врат придется открыть, чтобы его пасть захлопнулась? Сколько он продержится против Математика Боя?!

Сенсома уже было хотел сказать все это с неизменной улыбкой, но тут случилось странное.

В звенящей тишине, опустившейся после пламенной речи Мусаси, этот звук был слышен очень отчетливо. Сухой и скрежещущий, на краткий миг он оборвал все мысли не только Сенсомы, но и Миямото. Ни один из них не ожидал этого.

Пустой Риннеган Рикудо шевельнулся. Глаз метнулся к потолку и тут же опустился.

Вниз.

На Сенсому.

— Как не повезло, — цыкнул Мусаси, сделав шаг по ступеньке вниз.

В следующий отрезок времени, который даже нельзя назвать мгновением, он ускорился столь сильно, что даже готовый к бою Сенсома не успел среагировать! Пол тронного зала взорвался крошевом по линии движения Мусаси! Воздух не просто свистел — он собрался в маленькое торнадо!

А Сенсома, до этого смотрящий только на Мусаси, ошарашенно обнаружил, что летит над землей, видя перед собой потолок…

Его тело рухнуло на изуродованный пол с грохотом, и только тогда пришла боль. Несмотря на всю скорость Миямото, Сенсома успел-таки войти во Врата, больше инстинктивно активировав их рывком до Шестых и уже в полете задействовав и Седьмые. Тем не менее, укрепление тела не спасло его от тяжелейших повреждений. Он задохнулся от того, как сильно пришлась атака по легким, его руки ослабели и отказывались слушаться. А ноги…

Он попытался было встать, но ноги подкосились, заставляя потерять равновесие, а уже в следующее мгновение откуда-то из-за спины пришла вторая атака.

Теперь, разогнанный Седьмыми Вратами, Сенсома почувствовал ее более полно. Это не был один единственный удар — Мусаси сделал по нему сразу шестьдесят шесть попаданий, метя во все жизненно-важные органы и отсушивая конечности. Сколь быстры были его удары, столь же и сильны они оказались.

Но теперь Сенсома знал о его скорости и силе, а потому успел закрыться. Не от всех и даже не от многих, но от самых важных. Мусаси совершил ошибку — хотел убить его одной атакой, а когда не получилось — повторил ее. И снова, когда Сенсома, укрывшись от части урона сзади, взлетел на воздух. Мусаси поймал его в полете, еще шестьюдесятью шестью ударами отправляя его к земле. И снова, когда тело Сенсомы уже почти коснулось земли.

На невозможной скорости и с чудовищной силой Миямото Мусаси просто-напросто уничтожал Сенсому, не давая ему ни шанса на ответное действие!

А Сенсома считал, подставляя под удары руки и ноги, укрепляемые Вратами Направления. Он полностью сосредоточился на защите, в то время как Исобу усиленно регенерировал все новые и новые повреждения своего Джинчурики. Сенсома считал, скалясь с каждой секундой все больше и больше, продавливаясь под градом атак. Бывший учитель использовал все те же шестьдесят шесть ударов раз за разом, не испытывая нужды, казалось, в иных приемах.

И это была самая большая ошибка, которую можно было совершить против Математика Боя.

Сенсома даже и забыл, каково это…

— «Тридцать второй и тридцать третий… между ними задержка на долю мгновения…»

Его тело металось из угла в угол, смазавшись и становясь практически неразличимым из-за скоростей, которые не может познать человеческий глаз.

— «Переход от последнего к первому — самая большая задержка. Три, два… Апперкот на шестьдесят пятом. Размашистый удар ногой — двадцать третий. И никакой защиты — он все вложил в скорость.»

Мусаси, проведя очередную атаку, переместился ему за спину.

И тогда Сенсома ответил!

Первый же удар он принял на грудь, совершенно не сопротивляясь и активируя Врата Направления, убирая всю свою защиту и сравниваясь с бывшим учителем в скорости. Этот удар был самым слабым из серии, но даже он отбросил Сенсому дальше нужного Мусаси. Из-за этого Мусаси задержался, и Сенсома смог воспользоваться всеми микро-задержками бывшего учителя на протяжении всей серии. Для Мусаси это выглядело как дрожь от попаданий — он думал, что тело ученика не выдерживает, но Сенсома на самом деле готовил контратаку.

На последнем ударе Мусаси раскрылся, и клинок Сенсомы, все еще удерживаемый им в руке, на чудовищной скорости вонзился прямо в горло бывшему величайшему мечнику!

Сенсома оскалился, проворачивая клинок. И, внезапно, Мусаси оскалился в ответ, коротким движением шеи ломая оружие ученика. Сенсома не успел выставить защиту, и мог лишь наблюдать за тем, как к нему приближается нога Миямото…

* * *

Сенсома проснулся резко, тут же поднимая корпус с лежачего положения!

Он сам не понял, как умудрился вырубиться прямо посреди поединка с учителем. Это было невероятно, и перерожденный ни в одной из жизней не смог бы предположить, что свалится с ног от усталости в бою. Это было так глупо, так противоречило его природе бойца, что Сенсома разочарованно вздохнул, правой рукой проведя по короткой зеленой траве, на которой лежал.

Миямото Мусаси оказался жестоким сенсеем. У них был год на тренировки, и Бог Самураев искренне считал, что за год он сможет научить «тупоебного пиздюка» лишь правильно держать меч. Они путешествовали, отрабатывали приемы, качали мышцы и постоянно спарринговались.

Поначалу Сенсома думал, что его сенсей вместо спаррингов просто над ним издевается. Конечно, может быть и в педагогических целях, но явно не в тех, для которых обычно спаррингуют. После каждого поединка Сенсома умирал, и возродиться ему никто не давал — сразу пропускали через новую мясорубку. Но каково же было его удивление, когда буквально на второй месяц избиений он смог-таки достать подбородка Мусаси кончиком своего клинка.

С тех пор прошло две недели, и вот он — результат — Миямото стал не просто уничтожать ученика в спаррингах, он буквально заставлял его тело сдаться и упасть, не взирая на хотелки мозга. Пару раз Сенсома чуть было не использовал свою дремлющую и восстанавливающуюся чакру, но мечник пресекал это моментально — просто оглушая его тупой стороной меча.

— Сурово… — дотронулся до свежей шишки молодой шиноби, вставая на ноги.

Их лагерь был разбит в светлом лиственном лесу, и сейчас Сенсома очнулся прямо посреди него, но вот учителя видно не было. Шиноби нахмурился, изучая следы, и сделал шаг за ушедшим мечником.

Примерно через десяток минут ходьбы парень услышал звуки. Звуки самой чудовищной и беспощадной тренировки.

Тренировки Миямото Мусаси.

Бог Самураев стоял перед могучим вековым деревом и наносил по нему удары. Удары двумя мечами, конечно. Эта техника заставляла все тело работать единым механизмом, увеличивая скорость и силу атаки мечами. Разрез от нее мог даже пробить несовершенное Сусаноо Мадары! И сейчас мечник повторял ее раз за разом.

Без мечей, конечно же.

Сенсома не переставал удивляться жестокости своего сенсея в тренировках. И к себе и к другим. Миямото не щадил ученика ровно так же, как не щадил и себя самого. Сейчас обе его руки были в крови, а дыхание почти сбилось, но великий мечник продолжал оттачивать свою технику.

— Я не могу остановиться, — внезапно сказал он своим грубым голосом, явно почувствовав присутствие молодого ученика. — Мне просто нельзя.

— Отдых нужен всем, — возразил Томура.

— Только тем, кто может познать величие силы, — мотнул длинноволосой головой мечник. — Я — не могу. У меня нет чакры как у тебя. Я — обычный человек. И поэтому я не могу остановиться — тогда мне не приблизиться к силе. Никогда.

— Вы хотите стать самым сильным? — выгнул бровь Сенсома.

— А ты хочешь драться, пока не сдохнешь, — парировал Мусаси. — Все настоящие воины хотят разное дерьмо. Но это не делает это дерьмо менее желанным. Да, я хочу быть самым сильным во всем этом гребаном мире. Ладно, иди сюда. Проверим твои навыки…

* * *

Удар Мусаси, будто пушка, выстрелил Сенсомой в пол, разрушая его с такой силой, что весь Анкор Вантиан затрясся!

— Сенсома-сан! — захрипела чудом уцелевшая рация голосом Ооноки. — Что там происходит?! Вы нашли его?!

— Да-а-а… — Сенсома, опершись на руки, поднял тело. — Нашел. Но пока не знаю, как его прикончить… Я проткнул ему шею…

— Культисты тоже бессмертны! — взволнованно отчитался джонин. — Моя техника может уничтожить их, но для этого нужно время! Если вы его задержите, я…

— Выполняйте свою часть работы, Ооноки-сан, — Сенсома встал, пошатываясь, напротив Мусаси. — А я займусь своей…

— Да поможет нам Рикудо.

— Вот бы, блять, действительно его помощь вам не помешала! — хохотнул Мусаси, обрушивая на Сенсому свой кулак.

Сенсома шагнул вперед, покачнувшись, и тут же пригнулся, атакуя по ногам Миямото! Тот увидел его атаку и пнул бывшего ученика ногой. Сенсома успел выставить блок, но прочитал следующее движение учителя, а потому решил просто принять пинок на защиту. Его отбросило, и он тут же сложил печати.

— Стихия Огня: Меч Бога Войны!

Техника S-ранга впечаталась в Мусаси, просто принявшего ее на раскрытую ладонь. Но Сенсома уже был рядом и атаковал бывшего учителя в тайдзюцу! Он считал его скорость, движения и связки, видел приемы, знал о времени. Он успевал за ним, но… Теснить все равно не выходило.

— И это все?! — рыкнул Мусаси. — Как блять, жалко!

Его удар врезался в грудь Математику Боя, придавая ему такой импульс, что тот отправился в длительный полет. Дыхание вновь отказало, но Сенсома не смутился ни на секунду, входя в режим Третьего Покрова и с помощью Хвоста останавливая свое движение. Он сменил один Хвост другим, буквально на чакре Биджу «подшагнув» к противнику, и тут же полоснул его по голове Истинным Владением!

Мусаси даже не шелохнулся, перехватив руку Сенсомы с призрачным клинком.

— Ты серьезно? — выгнул он бровь.

— Абсолютно, — серьезно кивнул ему Сенсома.

В следующее мгновение правый глаз Мусаси оказался проткнут новым распечатанным клинком Сенсомы! Математик Боя специально провернул лезвие в глазнице удивленного учителя и, рванув рукоять в сторону, обломал меч, оставляя его острие в черепе противника. Воспользовавшись тем, что Мусаси держит его практически на весу, Сенсома вдарил ему в грудь обеими ногами и всеми тремя Хвостами, впервые за весь поединок отбрасывая его от себя.

— Скорость и сила — еще не все, — сплюнул кровь Сенсома, наблюдая за противником. — Это даже не половина.

Мусаси, отброшенный, но приземлившийся на ноги, стоял в двадцати метрах от него. Лезвие меча красноречиво блестело из его правой глазницы, а левый глаз передавал всю полноту его изумления тем, что его смогли достать.

Впрочем, очень быстро это изумление сменилось смехом.

— Бва-ха-ха-аха-ха! — рассмеялся Мусаси, одним движением вырывая из своей глазницы клинок. — А ты хорош! Конечно, ведь это я тебя учил! Что еще можно было ожидать от такого проныры?! Уебок!

— Меня научил мастер Миямото Мусаси, тварь, — пригнулся Сенсома, увидев его правый глаз. — А ты… Ты — Джашин!

И действительно, аура противника изменилась, равно как изменился и его правый глаз. Вместо привычного темного цвета, уничтоженный орган зрения полностью восстановился и стал ярко-красным. От него по лицу Джашина разошлась чернота.

— Стой, Сенсома! — предупредил рывок Джинчурики Исобу. — Я почувствовал это! Только что он потерял часть своих сил.

— Много?

— Не знаю, но одно ясно точно — он не восстанавливается бесплатно. И у него должен быть предел.

— Тогда я просто должен убивать его раз за разом, пока у него не кончатся силы, — Сенсома оскалился. — Звучит весело!

— Постарайся нанести ему большое повреждение, тогда я смогу определить его запас.

— Наглые уебки, — усмехнулся Джашин, выставив правую руку вперед. — За кого вы меня принимаете?

Из его руки показался клинок. Клинок Истинного Владения величайшего мастерства — Сенсома сразу понял, что на создание подобного у него бы ушло несколько часов. Однако, иллюзия Джашина не собиралась оставаться просто иллюзией, и уже через мгновение засветилась алым, проявляясь в реальном мире.

— Сдохни нахуй! — рассмеялся темный Бог, ударяя своим кровавым мечом по полу!

Ударная волна, порождаемая им, заставила все чувства Сенсомы взвыть в унисон! Математик Боя отпрыгнул в сторону, избегая прямого попадания, сложил печати.

— Стихия Земли: Трехглавый Земляной Дракон!

Одна из сильнейших техник Земли устремилась к Джашину, полная фуин-взрывов, но тот даже внимания ей уделять не стал — лишь махнул мечом в ее сторону, и она разрушилась.

Но Сенсома уже был в другом месте и оттуда атаковал разогнанными до предела кулаками, заставляя воздух воспламениться от их трения об него!

— Ассакуджаку!

Жар обрушился на Джашина, и тот бросился вперед на полной скорости, не желая терять свою жертву из вида. Но на самом выходе из действия техники его встретил готовый Сенсома, перешедший в режим усиления с помощью Врат Направления. Удар, который он нанес по Джашину был такой силы, что темный Бог лишь успел подставить под него свой меч, тут же рассыпавшийся прахом.

Но Сенсома уже был сзади врага, буквально одним вдохом впитав в себя огромное количество природной чакры. Его Режим Отшельника активировался, даруя ему силу, и он тут же ей воспользовался, делая Джашину подсечку и создавая теневого клона. Клон ухватился за левую руку врага, а настоящий Сенсома сложил перед собой пальцы в особом жесте.

— Хирудора!

Вакуум взорвался, с оглушающим ревом ударяясь о грудь Джашина! Клон Сенсомы держал его руку крепко и рванул на себя в последний момент, отрывая ее вместе с плечом! Он тут же испарился, оставив быстро высыхающую конечность на полу, а сам Сенсома припал на одно колено.

Две сильнейшие техники Врат с таким перерывом — не шутка. Его тело уже достигло предела, особенно если не забывать о чудовищном уроне, который нанес ему Мус… Джашин в самом начале боя. Чакры еще полно, и Исобу всеми силами помогает в регенерации, но это не значит, что силы Математика Боя бездонны.

— Ну… — тяжело выдохнул Сенсома. — Что?

— Не понятно, — отозвался Исобу мрачно. — Похоже, эта атака была слабее потери глаза. Вероятно, голова у него «стоит дороже». И еще, Сенсома. Не знаю, нужно ли это говорить…

Сразу три ударных волны вылетело из того места, куда отлетел Джашин, и Сенсома не успел увернуться от одной. Его пронесло к стене и впечатало в нее всем телом. Но он успел придти в себя и закрепиться на стене с помощью когтей из чакры и Хвостов.

— Начинаешь раздражать, пиздюк, — неспешно вышел из крошева и пыли Джашин. — Веришь, что сможешь меня одолеть…

Оторванная рука сменилась новой, изменивший цвет с обычного на черный. Но не полностью черный — на руке появился рисунок — белая полоса, будто бы повторяющая кость под плотью. И грудь, поврежденная Хирудорой, тоже почернела, и на ней так же виднелись полосы белого цвета, выглядящие как ребра.

А еще, за его спиной стало появляться алое свечение.

— Он становится сильнее с каждым мгновением боя, — пояснил Исобу изнутри. — Это происходит из-за того, что его тело впитывает силу Отца, заточенную в тебе. Но послушай, Сенсома, возможно, он об этом не знает. Не знает о том, что не он один получает силу своего врага. Я чувствую, как чакра Отца вступает в резонанс с его телом. Ты тоже можешь черпать силу.

— И что мне это дает? — растрескавшимися губами прошептал Сенсома, не сводя глаз с врага.

— В бою — ничего. Ваши силы растут постепенно — преимущества ты не получишь. Но после боя… Если ты убьешь его, вся сила Отца будет в тебе. Как в Узукаге, но куда больше. Я думаю, что только так можно его остановить — забрать силу Отца. Тогда он будет смертен.

Тем временем Джашин вновь сделал рывок. Теперь, когда Сенсома вошел во все режимы усиления, он видел его и успел встретить.

Серия ударов по корпусу не принесла никакой пользы — Джашин был куда сильнее и прочнее Сенсомы и даже в скорости его немного обходил. Он атаковал размашистыми ударами обеих рук, с зажатыми в них алыми клинками. Сенсома уворачивался, подставлял свои «одноразовые» мечи и вился вокруг бывшего учителя ужом.

Никто не мог взять верх. Вернее не так — Джашин побеждал.

На сто сорок третьем ударе он достал одним из клинком плечо Сенсомы. Еще через двести ударов он смог ранить Математика Боя в бедро. Да, Сенсома читал его движения, поспевал за ним и совершенствовался каждую секунду, но Джашин был слишком силен, чтобы его можно было просто пересчитать.

Его сила напоминала силу Мадары в том самом бою, когда Сенсома сразил его впервые. Но тогда у него в руках было сильнейшее оружие мира — Первый Хокаге, а здесь и сейчас он абсолютно один!

— «Нет, не абсолютно!» — догадался Сенсома, активируя Печать Силы Сотни.

Величайший Контроль Места активировался вместе с ней, и Сенсома использовал Бог-Камень, погружая себя в непреодолимую защиту. Одновременно с этим, вокруг него и Джашина выстроилась сотня Земляных Стен, начиненных под завязку фуин-взрывами всех мощностей!

Взрыв заставил Джашина отскочить, но Сенсома уже был за его спиной. Сейчас, когда Бог отступал, Математик Боя мог его атаковать.

— Ледяной Гроб, — произнес он, касаясь обеими руками предплечий бывшего Бога Самураев.

Тело Джашина за мгновение покрылось толстым слоем льда, и Сенсома, не теряя времени, чувствуя, как от силы противника его скорлупа трескается, направил его полет вниз головой, начиная раскручиваться в воздухе. Он уже не раз и не два делал этот прием и всегда использовал разные вариации. Теперь настало время фокуса со льдом.

Крак! Проломился пол и лед треснул, разбиваясь на сотни осколков. Джашин одним усилием воли вправил сломанную шею и огляделся.

Вокруг разлетались ледяные осколки. А на них горели фуин…

Но это были не взрывы. В самый последний момент Сенсома начинил свои рисунки воздухом. Как можно больше кислорода. И когда они активировались, Джашина придавило воздушным ударом к полу на целое мгновение!

— Стихия Огня: Огненный Дракон! — выкрикнул Сенсома в воздухе, направляя атаку на образовавшийся воздушный купол.

Пламя полыхнуло с чудовищной силой, обдавая жаром и расплавляя камень. Но Сенсома не удовлетворился этим и тут же выстроил рядом с бывшим учителем десяток Ледяных Стен, по которым подал электричество с помощью Стихии Молнии. Получившиеся Стены озарили весь тронный зал ярким светом, ослепляя Джашина и его великий глаз.

Сенсома оскалился и сложил печати вновь.

— Техника Призыва!

Джашин рыкнул, уничтожив лишь силой своего голоса все светящиеся Стены, и шагнул вперед. И зло сощурился, увидев, кто перед ним.

Сенсома и сам ошарашенно поднял брови. Вместо ежей Гигантского Леса, его призыву ответили… все!

Все Духи, встреченные им в Ядре, заполонили огромный тронный зал и встали за спиной Сенсомы.

— Мы пришли, чтобы помочь, — объяснила Кацую, припадая к плечу Сенсомы и заживляя его раны.

— Ты же не думал, иголка, что мы оставим тебя раз на раз с этим уродцем? — усмехнулся Соник, подходя к своему контрактнику.

Сенсома усмехнулся в ответ, но со смятением понял, как напуганы Призывные Звери, пришедшие к нему на помощь. Они боялись чудовища, что стояло перед ними.

Атаки Сенсомы ранили плоть Джашина, но не столь сильно, как хотелось. Он почти лишился одежды, и теперь было видно все его совершенное тело, полностью покрытое тьмой и белыми рисунками костей. Оставалось лишь малое пространство на лице, которое не «окрасилось» в мрачные цвета Бога Тьмы.

— Уродцы дрожат, и тебе бы последовать их примеру, — рыкнул Джашин, пожирая яростным взглядом Сенсому.

— Помогите мне, — попросил Сенсома у Духов. — Просто дайте время.

И первым же он бросился на Джашина, используя скорость сендзюцу ежей. Его догнали Соник с Теро, и они втроем атаковали Джашина с разных сторон! Но теперь Бог был куда собранней и серьезней, чем раньше. Он отбивался от их атак двумя клинками, не забывая использовать и ноги.

Остальные Духи тоже пришли на помощь. Пауки делали Сенсому невидимым, что позволяло ему совершать неожиданные атаки. Медведи давали ему силу, что давало возможность ломать все новые и новые клинки Джашина. Кошачьи делились ловкостью, и Сенсома почти перестал получать какой-либо урон от атак врага.

Но Джашин был слишком силен, и его сила росла с каждой секундой. Большинству Духов было не подобраться к нему — он уничтожал их ударными волнами от своих атак. Вокруг него клубились черные жгуты, поражая приблизившихся, будто росчерки молний. На глазах Сенсомы он поймал лидера Призывных Лосей и вывернул его наизнанку, разбрызгивая кровь и мясо по всему залу! И Дух не успел уйти в свой лес — он умер за мгновение до этого.

И Сенсома оскалился, вновь подбираясь к Джашину вплотную. Он танцевал с ним танец смерти, и темный Бог с изумлением увидел, как счастливы глаза Математика Боя.

Он давно уже не встречал такого противника, которого не мог победить. Он уже очень и очень давно не сражался в полную силу.

А что происходит, когда Математик Боя сражается в полную силу? Происходит развитие!

— Исобу, считай! — крикнул Сенсома, складывая печати Стихии Огня.

— Что? — не понял Биджу.

— Помоги мне — просто считай!

— Эм… Раз… Два…

— Быстрее! Еще быстрее! Мерно! Отлично! Просто считай как можно быстро и мерно! Не останавливайся. Не отвлекайся. Не обращай внимания на мои повреждения!

И Исобу стал считать, заливаясь в скороговорке. И Сенсоме стало легче просчитывать движения и скорость Джашина, ведь раньше он сам считал в уме отрезки боя. Теперь это делал его верный друг, и его мощный голос набатом разносился в голове, помогая в бою.

Сенсома атаковал в тайдзюцу, но быстро воспользовался невидимостью пауков и скоростью ежей и оказался как можно дальше от врага. Серия печатей и воспоминание о первом совместном бое с Юки. Тогда они сражались против Орои Цубаки, использовавшем целую армию клонов. И Хирузен, который тоже использует клонов для техник.

Величайший Контроль Места создавал клонов Воды, Камня, Молнии и Теневых. А они использовали свои техники, комбинируя их друг с другом. Сенсома не мог поддерживать больше пяти разных клонов одновременно, а потому смешивал все доступные ему шесть стихий попеременно, заменяя одну другой.

Он вспомнил и все свои сильнейшие техники Льда, разя тело Джашина мечами из снежинок и атакуя неожиданными ударами из зеркал.

Математик Боя — человек-армия — он надвигался на Джашина всем своим разрушительным потенциалом!

А Джашин уничтожал Духов одного за другим, терпя урон от своего главного противника. Он почти полностью вошел в силу — его тело синхронизировалось с чакрой Рикудо в теле Сенсомы на все девяносто процентов, и не хватало лишь самой малости.

Но его уже было не остановить…

Сенсома вновь оказался рядом с ним, проводя сложную комбинацию. Соник и Теро помогли ему своей скоростью, и Джашин подставился под удар! Сенсома взмахнул рукой в привычном жесте, намереваясь снести башку противника с плеч…

И почувствовал, как его пальцы покидают руку.

Джашин, по-звериному оскалившись, выставил свой клинок прямо на пути руки Сенсомы. В самый последний момент. Так подобрав время, что даже Математик Боя не сумел среагировать.

И три пальца на правой руке Сенсомы упали на пол.

Но Сенсома не остановил нападение, не обратив внимания на боль! Он занес другую руку для удара, но теперь и на ее пути стоял клинок. Тогда он атаковал ногой, и вновь ему пришлось остановиться! Джашин на ненормальной скорости блокировал все пути для нападения, выставляя свой меч так, что добраться до его тела было невозможно.

— Ну да, конечно, — хохотнул Сенсома, и Исобу тут же «отрастил» ему новые пальцы из густой синей чакры.

Этими новыми пальцами Сенсома сложил печати в технике фуиндзюцу и со всей силы влепил рукой по лицу Джашина!

Он выставил перед собой клинок вновь, и Сенсома лишился четвертого пальца — мизинца. Но, несмотря на это, его рука прошла до лица Бога и оставила на нем рисунок.

Рисунок ослабления прочности.

— СДОХНИ УЖЕ, УБЛЮДОК! — закричал Сенсома, нанося удар целой, левой рукой по голове врага!

С хрустом и чавком трехглазая морда Джашина оторвалась от плеч и рванула в далекий полет!

Но тело шевельнулось, и Сенсома отпрыгнул подальше, разрывая дистанцию. Рука болела, а отрезанные пальцы лежали так далеко. К нему подползла Кацую, но регенерировать утерянное она не могла — лишь остановила кровь и помогла в целом.

Духов осталось мало. Теро отправился в Гигантский Лес оправляться от ран. Паук остался один, и то — он уже выдохся. Соник, Кацую и Глава Медведей — вот и все, что осталось от первоначального состава помощи Ядра мира. Сенсома понимал это — они дали ему время на разработку новых приемов и передышку. Теперь он может сражаться с Джашином.

Тело врага шагнуло к оторванной голове, и Сенсома, мгновенно оказавшись рядом с ней, одним ударом ноги превратил ее в бесформенную кашу.

— Какая настойчивая самоуверенность… — задумчиво произнес демонический голос, раздающийся, казалось бы, из ниоткуда. — Ты правда думал, что чтобы победить меня, нужно всего лишь пережить бой на истощение?

— Сенсома! — донесся до перерожденного взволнованный голос Исобу. — Я узнал его резерв!

— Сколько еще раз мне нужно оторвать ему башку? — мрачно спросил Сенсома, вытирая кровь с лица.

— Лучше тебе увидеть это самому…

Без пререканий, Сенсома спустился в свой внутренний мир — в клетку своего Биджу. Треххвостый был не просто взволнован — старый друг был в панике! И Сенсома увидел, что его так напугало.

Перед ними, волею Исобу, растекалось целое озеро, от которого явственно исходило веяние темной силы. Чудовищно глубокое и невообразимо темное — оно завораживало и пугало одновременно.

— Это… его резерв? — сглотнул Сенсома.

— Нет, — покачал головой Исобу. — Это то, сколько он потратил за время битвы. А вот это… это его резерв.

Слова вылетели из головы. Исобу сменил картинку, и теперь перед ними раскинулся необъятный океан дурной силы. Могущества темного божества было столь много, что оно буквально придавливало к земле, хотя и было всего лишь иллюзорным восприятием Треххвостого Биджу.

— Нам его не победить, — выдохнул Исобу. — Не на истощение.

— Тогда я найду другой способ, — произнес Сенсома, выходя из внутреннего мира.

Джашин уже полностью восстановил свою голову. Вместе с Риннеганом. Но сейчас она не походила на голову человека — это была рогатая башка монстра, демона, явно пришедшего по души людей в этот мир. И теперь его рисунки были полностью завершены. Его лицо покрывала маска черепа, окружившая его полностью оживший и мечущийся по всем углам Риннеган.

Но вот глаз окрасился красным. И все белые полоски «костей» тоже стали кровавыми.

— Я — ДЖАШИН, ЧЕЛОВЕЧЕК! — прогрохотал монстр. — И СЕГОДНЯ ТЫ УМРЕШЬ!

— У меня другие планы, — поморщился Сенсома и усмехнулся. — Потанцуем, тварь?

Он набросился на Бога так, будто собирался смести его к чертям. Хотя Сенсома, конечно, понимал, что не сможет превзойти силищу Бога, вошедшего в зенит, но он просто не мог ничего с собой поделать — ему хотелось проверить это!

Рука напитывается чакрой и твердеет, а после принимает на жесткий блок чудовищный удар Божественного меча! Клинок входит в плоть с чавкающим звуком, но не доходит даже до кости — техника самого Бога Самураев была использована против него же. Сенсома подставился нарочно, и теперь одним усилием руки разрушил меч врага, тут же подхватывая осколки.

Помощь Духов и счет Исобу вывели его восприятие на новый уровень. Он никогда, НИКОГДА в жизни бы не смог использовать Шаринган, но сейчас он получил возможность узреть, насколько сильным чудовищем он стал бы, если бы мог овладеть силой клана Учиха.

Он просчитал полет всех осколков меча Джашина и действия самого Бога. Сенсома успел схватить обломки лезвия и тут же впечатал их остриями в суставы и сухожилия противника, последний, и самый крупный, воткнув чудовищу прямо в глаз!

Всего лишь моргнув, Джашин разрушил собственное лезвие на миллионы кусочков, а все остальные атаки даже не почувствовал, просто отпихнув от себя Сенсому с такой силой, что тот отлетел до самой стены. И только в полете Сенсома успел отменить свой Призыв до того, как длань Джашина сомкнулась на морде Соника.

— Ур-род, — выдохнул Сенсома, тяжело дыша и истекая кровью. — Какая же он тварь…

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Исобу.

— Нет, я на последнем издыхании, — качнул головой Сенсома. — Это было еще тогда, пятнадцать лет назад. Мусаси всегда умел заставить меня отключиться, достигнув предела моего тела. Неважна чакра и разум — тело против него не работает. Хе… Так было всегда. И знаешь, что это значит? Что этот уебок напротив нас — Миямото Мусаси. Настоящий, мать его.

Демон растянул черные губы в улыбке и тут же переместился вперед! Его рука была вытянута, а в ней, конечно же, был его меч. Но Сенсома встретил бывшего учителя блоком, распечатав очередной клинок из хранилища. Этот — последний, и Сенсома вложил в него все свое мастерство и чакру, сдерживая натиск божественного чудовища или чудовищного божества.

— Но если ты такой непобедимый, — усмехнулся бледный Сенсома своему темному врагу. — То почему так бережешь сердце?

Обманка и укол, выполненные им в следующее мгновение, были не просто мастерскими — идеальными. И все потому, что Сенсома применил самый важный прием самураев. Тот, которому Миямото Мусаси научил его в первую очередь.

Он не боялся своей смерти. Он не озаботился защитой. И клинки Джашина вошли ему в живот по самые рукояти, в то время как его собственный клинок чиркнул по сердцу чудовища.

— Твердое, да? — усмехнулся Сенсома на последнем издыхании.

Врата Направления усилили тело, и его руки с легкостью разорвали грудину Джашина, сдвоенным ударом направляясь прямо к его сердцу. Темный Бог рыпнулся, но остался на месте, удерживаемый клинками в плоти Сенсомы и тремя синими Хвостами.

А руки Сенсомы достигли сердца.

И отскочили от него, не в силах ранить.

* * *

— Бха-ха-ха-ха-ха! — надрывался демон, стоя над упавшим Математиком. — Да, блять, ладно?! Ты так и сдохнешь, поняв мою слабость?! Пх-аха-ха!

Удивительно, но его голос теперь казался совсем человеческим. В нем сквозило… облегчение.

— Ты еще не Бог… — зашевелился Сенсома, поднимаясь. — Ты просто монстр… Воин… Ты перестал им быть… И стал Тварью. А для твари не нужен Воин… Хватит одного камикадзе.

Глаза Джашина расширились, когда он увидел, какая ненормально-сильная энергия течет по телу Сенсомы. Он даже отшатнулся — отступил на десяток шагов, не веря, что перед ним обычный человек.

— Восьмые Врата, божок, — оскалился Сенсома, прикладывая палец к сердцу и надавливая. — Врата Смерти.

Волна алой ауры, разошедшаяся от него, обожгла Джашина до боли в костях — такой мощной она была! Тело Сенсомы затряслось — он впервые применял Восьмые Врата… таким. Чудовищно сильным шиноби с чакрой Рикудо и Хвостатым Зверем внутри. Те Врата Смерти, которые были до этого, не сравняются и в половину с тем, что он приобрел сейчас.

Жар и сила, исходящие от Сенсомы, захлестнули весь Анкор Вантиан, и все находящиеся на нем застыли, прислушиваясь к ощущениям…

— Это конец… — выдохнул Ооноки.

И он был прав, пускай и подумал, что то, что он почувствовал, было силой Джашина. Но, так или иначе, это действительно был конец. И двое, стоящие в тронном зале Анкор Вантиана, это прекрасно понимали.

Джашин набычился и его глаза загорелись потусторонним светом. Алый Риннеган закрутился, и за спиной темного Божества поднялась аура. Она сформировалась в чудовище, монстра — исполинского демона с огромным мечом и чудовищными клыками.

Сенсома стоял ровно, поддерживая свой поврежденный живот чакрой Биджу. Его чакра пришла в чудовищное буйство, и из-за его спины тоже показался силуэт.

Джашин отшатнулся. Силуэт за его противником изображал…

— Не может быть… — одними губами прошептал бывший Мусаси. — Это… ты?

За Сенсомой, уверенно смотря на демона Джашина, стоял Сенсома. Не Бог и не Демон — человек. Тот, кого называют сильнейшим в мире.

Крепость задрожала от их силы…

Джашин попытался встать в стойку, но оказавшийся прямо рядом с ним Сенсома всего лишь взмахом руки отбросил его прочь — к стене. Не двигаясь с места, Сенсома сложил печати и выдохнул во врага струю алого пламени — его взбушевавшаяся чакра усилила и его ниндзюцу, отчего оно с легкостью проломило каменную стену.

— Я БЕССМЕРТЕН! — зарычал Джашин так громко, что даже у шиноби, сражающихся снаружи, заложило уши.

Из его спины тут же выросли два черных уродливых крыла, поднявшие его в воздух и буквально бросившие его на Сенсому, прыгнувшего за ним!

Но Сенсома увидел это и просто отступил на шаг прямо в воздухе. Он подловил Джашина и врезал ему прямо по рогатой башке! А темный Бог, тем временем, сосредоточил всю свою силу в этом моменте. Он с жадностью питался горем, отчаянием и ненавистью всех вокруг. Он питался и своими чувствами.

Он боялся. Боялся, что сила, которую он только недавно приобрел, окажется им утеряна.

И он жрал и жрал ненависть, боль и страх, усиливая себя все больше и больше. Он парировал очередной кулак Сенсомы и даже ответил ему! Зарычал, пытаясь заглушить страх и обиду от того, что кто-то способен сражаться с ним вот так, не пройдя через все то, через что прошел он!

Но Сенсома вернул себе преимущество. Он перебивал его в ближнем бою и не пускал в дальний. Он не обращал внимания на порезы и раны, оставляемые ему жуткими клинками Джашина. Потому что он помнил важнейший урок Бога Самураев — никогда не бояться в бою. Ни поражения, ни бесчестья, ни смерти. Сражаться так, как должно.

Именно поэтому он превосходил на жалкие проценты всемогущего Бога боли. Его Врата даровали ему силы, но они же их и забирали. Он не чувствовал боли — он давно привык к ней. Он просто отмечал для себя, как его тело разрушается под всеми этими нечеловеческими нагрузками.

— ТЫ СДОХНЕШЬ! — взвыл Джашин и бросился в последнюю свою атаку.

И Сенсома понял, как нужно победить. Он бросился прямо на врага, протягивая левую, здоровую, руку.

Они встретились вместе на середине тронного зала. Человек за пределом и чудовище вне пределов. Левая рука Джашина ушла в грудь Сенсомы, а левая рука Сенсомы пронзила его грудь.

И лишь из-за страха, из-за паники быть убитым, Джашин не успел первым.

— ХА-А-А-А! — Сенсома резко сжал пальцы, почувствовав алмазную твердость сердца темного Бога.

Его единственную уязвимую точку, которую может поразить лишь человек в Восьмых Вратах. Только он.

Выброс силы заставил всю крепость, нет, весь океан задрожать. Сенсома почувствовал, сжимая мертвое сердце, как океан силы Джашина уходит прочь. Но не весь. Львиная часть его сил текла в самого Сенсому, яростно впиваясь в его кости, сосуды и плоть.

Сенсома почувствовал, как у него быстро отрастают волосы, и как его серый глаз меняет цвет на желтый.

— Сила Отца! — благоговейно прошептал Исобу. — Сенсома… ты… ты теперь… как Он!..

— Еще нет, — нетвердо произнес Джашин.

Сенсома посмотрел на него — на усохшее тело того, кто совсем недавно был Богом боли. Теперь это был обычный человек. Чудовищно истерзанный и худой, как палка. Но его глаза. Глаза его были тверды и спокойны. И Сенсома узнал эти глаза.

— Мастер, — произнес он тихо.

— Да… — Мусаси отвел взгляд. — Молодец, ученик… Ты прикончил меня. Так держать…

— Вас еще можно спасти, мастер? Вы вышли из-под контроля?

Старый. Уже действительно старый — ведь он был ровесником Мадары и Хаширамы, и даже учил Первого Хокаге кендзюцу. Старый мастер тихо и невесело рассмеялся.

— Ты ошибаешься, ученик. Меня никто не контролировал. Я… я сам себя контролировал. И сам стал чудовищем… Но это неважно. Ты убил монстра. Теперь сделай так, чтобы он никогда не появился вновь…

— Я… — Сенсома вздохнул, чувствуя, как напряжение из тела уходит.

Восьмые Врата… закрылись. Сила Джашина и могущество Рикудо, приобретенные Сенсомой, спасли его тело. Но Математику Боя показалось, что он слышал чей-то довольный смешок и обещание. «Последний раз».

Был ли это Рикудо, Кагуя или даже Автор Ловена, Сенсому не так уж и интересовало. Сейчас главным было не это.

— Я готов, — справился, наконец, он с собой.

— Тогда… забери глаз, — Мусаси указал себе на лоб. — И никому не отдавай…

— Если уничтожить его…

— Его невозможно уничтожить, как бы ты ни пытался. Так что теперь придется его сохранить. И охранять, ученик… Спасая мир… кха! От таких уебков, как я…

— Я… — Сенсома вспомнил о Мадаре, Шарингане и Риннегане. — Я знаю, что делать.

Аккуратно вырвав глаз, из красного превратившийся в обычный Риннеган, Сенсома выдохнул и… вошел в свой внутренний мир.

— Я — чистый, — произнес он, протягивая глаз Исобу. — И не могу его принять. Но ты, Исобу. Тебе же нужна была частица силы Рикудо, чтобы синхронизироваться со мной. Прими его.

Треххвостый вздохнул. Он понимал, что не должен спорить со своим Джинчурики. Он мог принять этот дар и сохранить силу Отца у себя. Не для себя, но для мира. Но… он не стал говорить Сенсоме, что даже для него — Биджу, это — большая ответственность. В конце концов, это было бы малодушно.

Риннеган занял правую глазницу, изменив обычный глаз Треххвостого. Теперь это был Риннеган, но необычной, алой, с желтым центром, расцветкой.

— А теперь уебывайте, — усмехнулся теряющий сознание Мусаси. — Ваша миссия закончена — Страна Неба сломлена. Выведена из игры.

— Я похороню вас, — Сенсома поднял его.

— Нет, ты оставишь меня здесь, — хлопнул его по плечу мужчина. — Во мне все еще прячется Нулехвостый. Я… Я уничтожу Вантиан. И заберу его с собой. Ты… вырос, ученик.

Сенсома грустно улыбнулся и положил учителя перед собой. Поклонился.

— Спасибо за урок, мастер.

— Пиздуй уже… — махнул рукой умирающий Бог Самураев.

И Сенсома ушел, пошатываясь от боли. Пускай он и выжил, далось ему это с огромным трудом.

А за его спиной рушилась крепость, и камни падали с потолка тронного зала. А на полу лежал сухой человек и плакал о том, что его мечта не сбылась.

Потому что он стал Тварью, хотя рожден был Воином.

Пора возвращаться домой…

Мерное покачивание помещения, в котором очнулся Сенсома, говорило о том, что он оказался на корабле. Перерожденный укорил себя за то, что потерял сознание, и возблагодарил Ками, что смог очнуться.

Как минимум — его не убили.

Бесконтрольно разлитая повсюду чакра сначала показалась ему странной. Слишком мощной, слишком тяжелой и труднопроходимой. Эта чакра, пожалуй, в тяжести и силе могла бы переплюнуть чакру Мадары. И лишь когда Сенсома потянулся к миру своими сенсорскими способностями, он запоздало понял, что давящая чакра принадлежит… ему же. Это была его сила.

Бог Шиноби сокрушенно выдохнул и поднялся. Лежал он на мягком спальнике, прямо на полу. Абсолютно голый, впрочем, рядом нашлась его же одежда, заштопанная аккуратными руками. Сенсома тихо усмехнулся — сразу виден почерк Цунаде, по вбитой в нее Мито привычке, выполняющей стежки в стиле фуин клана Узумаки. Чакры в них — ни на грош, но даже так — они куда надежнее всех других существующих.

Больше в пустой комнате вещей не было. Но зато был человек.

Скрестив ноги в позе лотоса и повернувшись к двери, спиной к Сенсоме сидел молодой парень с длинными черными волосами и бледной кожей. Орочимару, уже явно шагнувший на одну ступеньку с сильными джонинами, обязан был услышать или почувствовать пробуждение своего наставника, но он не сделал этого, потому что спал.

Сенсома, тихо шурша одеждой, оделся и встал. Пол неохотно скрипнул, будто бы намекая, что шиноби мог бы и не «шуметь». Но «шум» свои плоды дал, и чунин (пока еще чунин) очнулся ото сна и резво завертел головой, положив руку на свой меч.

— Сколько дней ты не спал? — как ни в чем ни бывало спросил Сенсома.

— Ох! — Орочимару обернулся резко, вытащив клинок из ножен наполовину. — Сенсей, вы!..

А дальше произошло что-то совсем уж странное — парень отбросил меч в сторону и кинулся на Сенсому. Крепко обнял, стискивая одежду учителя в кулаки. Еле заметно дрожащие кулаки…

— Ну-ну, ты чем занимаешься вообще? — выгнул бровь удивленный перерожденный. — Когда это после боя меня встречали так, хм?

— Когда вы стали джинчурики Исобу, сенсей, — тут же ответил Орочимару, не отлипая от наставника. — Мито-сама… Но тогда у вас было больше шансов выжить, чем неделю назад.

— Неделю, — повторил Сенсома эхом. — Долго же я спал…

Он положил руку на плечо ученика и предложил сесть. Живот грустно заурчал, но Сенсома усилием воли заставил его замолчать. Сейчас не время. Треххвостый молчал и, кажется, глубоко спал или ушел в себя. Сенсома, как и Орочимару, жив и даже почти здоров, но о своем самочувствии он подумает позже. Сейчас его интересовало другое.

— Мы сражались с культистами на палубе, — начал доклад чунин. — Их было не очень много, так что мы легко их сдерживали. Первое время. Но потом мы стали уставать и совершать ошибки. Культисты тоже совершали, но они, в отличие от нас, оказались бессмертны. Их нельзя было убить.

— Нулехвостый, о котором говорил Джашин, — кивнул Сенсома. — Источник темной чакры. Его твари и так были трудноубиваемы, но с силой Рикудо… Скольких мы потеряли?

— Одну девушку из Камня и два десятка оборотней, — без проблем отчитался Орочимару. — Мы бы потеряли меньше, если бы ожидали их бессмертия. Оно застало нас врасплох.

Но сила Ооноки имела возможность обрывать существование культистов раз и навсегда. Ученик Второго Цучикаге распылял тела врагов, и те не собирались обратно. Помогли и техники Цунаде — она успешно лечила бойцов прямо посреди сражения, и именно благодаря ей уцелел наследник Муу — Коху был тяжело ранен, даже смертельно, но благодаря Цунаде, которую опекал Джирайя, его удалось буквально вытащить с того света.

— А потом чакра заходила ходуном, — продолжал доклад чунин. — И Ооноки-сан сказал, что это конец. Мы собирались было отступать, но потом поняли, что культисты… вели себя странно. Было очевидно, что им совсем не нравится происходящее, хотя они должны были радоваться. Так мы поняли, что вы берете верх.

— Я открыл Восьмые Врата, — Сенсома спокойно отметил про себя, как вздрогнул Орочимару. — И убил его. Уничтожил Джашина.

— А вместе с ним… — Орочимару запнулся. — Простите, сенсей, но ваша последняя атака, кажется, уничтожила большую часть крепости. Поисковый отряд не вернулся, и мастера Мусаси мы не нашли.

— Мусаси… был мертв до того, как мы пришли, ученик. Вы бы не смогли его спасти.

Сенсома понимал, что Хирузен или Данзо (скорее всего — именно Данзо) потребуют подробностей, но, как бы то ни было, он не собирался их раскрывать. Эта информация не принесет вреда, а потому перерожденный решил скрывать истинную личность Джашина, пока может. Великий Миямото Мусаси заслужил посмертной славы, а не проклятий.

Так решил его последний ученик.

— Что случилось, после того, как я отключился? — вернул мысли в нужное русло Сенсома.

— Вы… совсем не помните?

— Помню только, как шел к выходу.

Орочимару вздохнул, показавшись Сенсоме чем-то очень взволнованным. Он был необычно нервным, что для Орочимару выглядело втройне необычно.

— Ваше сознание отключилось, но тело нет, сенсей, — ответил чунин, наконец. — Им управлял Исобу.

Сенсома с благодарностью подумал о своем Биджу. После сумасшедшего боя с Джашином не только Сенсома — Исобу тоже должен был потерять все силы. Тем более, что ему еще предстояло «переварить» Риннеган, добытый из глазницы темного Бога. Но Биджу нашел-таки в себе силы поддержать бессознательное тело своего джинчурики. Это ли не доказательство их укрепившейся связи?

— Он вышел из подвалов и убил сразу десяток культистов, — продолжил Орочимару напряженно. — Видели бы вы шиноби Камня — они были до смерти напуганы. Настолько, что Ооноки-сан хотел ударить его в спину.

— Настолько? — Сенсома нахмурился.

— Не только они — все мы напряглись. Вы же знаете отношение к Биджу. Когда такой как Исобу берет тело джинчурики под контроль, он куда более опасен, чем те жалкие культисты, со смертью своего Бога потерявшие часть сил. А тем более… когда ваше тело под контролем, сенсей. Но все обошлось — Исобу вел себя мирно и не давал лишних поводов. Я остановил Ооноки и успокоил наших. Я помню, как Исобу тренировал Майко, я знаю его. Со мной-то он и говорил перед тем, как впасть в спячку.

— Что он сказал?

— Что вы истощены до двух пределов, и он — не лучше. Что вы стали куда сильнее. Что вы победили. Он сказал, что будет сильно занят ближайшие недели, так что вы не сможете с ним связаться сразу после пробуждения. И попросил присмотреть за вами.

— Спасибо ему за это, — кивнул Сенсома. — И тебе, что присмотрел.

— Было тяжело, — нахмурился Ясягоро. — Цунаде все пыталась пришить вам пальцы — у нее не выходило. Она нервничала. Джирайя тоже нервничал и заставлял нервничать всех остальных. Но шиноби Камня и так нервничали — они боялись, нет, они боятся вас, сенсей. Ооноки, я знаю, думал над тем, чтобы убить вас, пока вы без сознания.

— Кто ему помешал? — спросил Сенсома.

Если бы ученик Цучикаге захотел бы — он бы реально мог воспользоваться шансом. И у Сенсомы не было права его осуждать — он бы тоже мог задуматься о таком.

— Ловен, — ответил чунин. — Ооноки видел его в бою. Архимаг был… очень сильным. Наверное, они даже равны по силе. Даже здесь — за границей Иорфа. А может и нет, но Ловена поддержали мы и оборотни. Хотя потом слуги Духов ушли, когда мы начали подплывать к нашим землям. Еще два дня, и мы будем в Конохе.

— Но Ловен остался?

— Остался. Он пьет в соседней каюте.

— Живет, ты хотел сказать.

— Для него это — одно и то же.

Сенсома усмехнулся, потрепал ученика по голове. Юморной какой. Хотя и видно, как прочно въевшиеся в его мозг тревога и страх рассасываются, уступая место спокойствию. Сенсома мог представить, что чувствовал парень, вставший между его телом и страхом Ооноки. Нет, не только Ооноки — всего мира шиноби. Ведь даже будучи учеником, Орочимару не мог не понимать, кем стал Сенсома.

Он стал угрозой всему миру. Совсем как Джашин.

Оставив чунина в каюте и наказав ему спать, Сенсома выбрался на палубу. Поблагодарить Ловена он успеет потом — раз уж странный Архимаг увязался за ним, то не отлипнет до самого конца. Либо, пока ему не надоест, что, в сущности, одно и то же.

Ооноки обнаружился на самом носу корабля. Он был так погружен в себя, что не заметил приближения Сенсомы до самого конца. И это дало перерожденному возможность оценить его состояние. Джонин был сер, как мостовая из булыжника, и взволнован, как генин перед экзаменом. Но, что делало для него все еще сложнее — он думал, думал и думал, а поступал по совести.

— Если бы вы хотели, Ооноки-сан, — джонин вздрогнул услышав знакомый голос. — То все равно убили бы меня, даже если пришлось бы уничтожить тут все и всех.

Шиноби Камня угрюмо посмотрел на Сенсому снизу вверх. По его взгляду явно можно было сказать — тому, что Бог Шиноби очнулся, он не рад. Но мужчина все же нашел в себе силы на усмешку.

— Одна ваша чакра давит к полу не хуже инструктора по рукопашному бою, — он повел плечами. — Кто бы на моем месте не захотел решить дело быстро?

Сенсома сосредоточился, «собирая» свою чакру в кучу и скрывая ее силу от чужих глаз. Раньше этот прием был нужен для маскировки. «Всего лишь». А теперь он становится ежедневной необходимостью — иначе окружающие будут вынуждены тонуть в подавляющей силе Бога Шиноби.

— Мы — союзники, — Сенсома сел с джонином рядом.

— Пока — да, — потянул Ооноки, не смотря на него. — Но кто поручится за будущее? Мадара и Хаширама тоже были союзниками, и вон что вышло. Но это даже не то, Сенсома-сан. Скажите мне, вы знаете, что вы — Бог Шиноби?

— Мне пришлось с этим смириться еще до начала войны.

— Возможно. Тогда, вероятно, вы слабо понимаете, что значит быть Богом Шиноби. Не для себя. Для остальных.

— Хаширама Сенджу был сильнейшим шиноби в мире, и для остальных он никогда не означал угрозу, Ооноки-сама. Равно как и Отшельник Шести Путей — первый носитель чакры и звания Бога Шиноби.

— Вы не Хаширама Сенджу, Сенсома, — жестко ответил Ооноки, подняв глаза на собеседника. — Вы — Сенсома Томура — Математик Боя. Я буду честен — вас боятся даже не осознавая, насколько вы на самом деле сильны. А имя вашего учителя — Мадары Учихи, которое вы благоразумно не назвали, до сих пор отзывается страхом в тысячах сердец. Даже тех людей, которые его и не видели никогда. А ведь вы сильнее… И знаете что? Вы куда хуже Мадары, Сенсома-сан.

— Я всегда считал иначе, — заметил Сенсома.

— А я считаю по-другому, — вздохнул джонин Камня, внезапно сгорбившись. — Я знал Мадару. Он был жесток, но у него была цель — объединить мир под своим руководством. Да, власть. Власть для себя одного. Но я думаю, что в глубине души он жаждет этой власти для того, чтобы сделать наш жестокий мир… менее жестоким. Более жестким, но не жестоким. Так я вижу. А вы… Плевать вам на мир, Сенсома-сама. Если это будет весело, вы сожжете его до тла, а потом воскресите пепел и будете вечно с ним биться. Вы ведь даже не подумали о том, чтобы избежать встречи с Джашином, вам даже не было мало-мальски страшно. Вы лишь подгоняли нас, потому что боялись, что Бог куда-то от вас денется. Я не прав?

— Правы, — помолчав, ответил Сенсома. — Пожалуй, со своей точки зрения вы правы во всем. Но вы не учитываете некоторые факторы. Посмотрите на моего ученика. Посмотрите на моего приемного сына. В них нет зла и нет той страсти к разрушению, что течет во мне. Да, добрая драка для них — развлечение, но не смысл жизни. Если я хорошо обучил их, разве можно настолько сильно меня бояться?

Ооноки неспешно встал. На палубе, на почтительном отдалении, уже собрались шиноби обеих команд, кроме Орочимару. Конечно же они все почувствовали исчезновение давления чакры Математика Боя.

Джонин Камня махнул своим напарникам рукой и посмотрел Сенсоме в глаза.

— Странно слышать такое от ученика Мадары.

И они ушли, спрыгнув на воду и побежав по ней. В отличие от безутешных шиноби Конохи, люди Камня всю неделю высыпались и набирались сил. Они готовы добраться до своей Страны за максимально быстрый срок. Хотя им и придется бежать дольше, чем коноховцам.

— Ик! — шатающийся Ловен подошел неслышно, но запах алкоголя от него раздавался далеко. — Он пытался тебя убедить быть союзником?

— Скорее, пытался упросить меня умереть.

— Получилось?

— Не знаю. Пока что я хочу увидеть жену и сына. И сказать тебе спасибо. Ты нас выручил.

— Именем Автора, твое «спасибо» надо обмыть! Пошли!

* * *

Тело слушалось… тяжело. Сенсома отдавал себе отчет, что после Восьмых Врат, да еще и включаемых в них Врат Направления, тело вообще не должно было существовать, но оно существовало, пускай и крайне неохотно. Повреждения, нанесенные Джашином, были ужасны, и заживали практически никак. Палец на правой руке остался только один — четыре остальных не смогла вернуть даже Цунаде. Меч Джашина просто запечатал плоти возможность регенерировать.

Хотя рана от сразу двух клинков на животе затянулась. Но Сенсома чувствовал, что для ее регенерации его тело пользовалось… не совсем своими ресурсами. Темно-синяя чакра Исобу ощущалась даже сквозь одежду — Биджу буквально пожертвовал своей шкурой, дабы залатать своего джинчурики. Но не везде он мог это сделать, так что рубцов и шрамов на теле Математика Боя прибавилось, и прибавилось солидно.

Но, тем не менее, нагрузки помогают мышцам расти. Да, тело болело повсюду, но Сенсома знал, что когда оно полностью восстановится, он будет еще сильнее, чем прежде. Его кости стали прочнее в разы, благодаря чакре Рикудо, впитавшейся в них. Его кожа стала напоминать доспех — простой удар кунаем ее уже не брал. Его связки, пускай они и отзывались кошмарной болью при их напряжении, стали куда гибче, чем когда бы то ни было.

И не только тело — его чакросистема в который раз претерпела изменения. Основательные. Теперь из просто сосуда для чакры Рикудо он стал ее полноправным владельцем. И его собственная мощь, объединенная с мощью первого Бога Шиноби была практически безгранична. Вернее, должна была быть — пока что его чакроканалы приходили в себя, восстанавливаясь после резкого изменения.

Помимо обычной чакры, изменились отношения и с природной — Сенсома ей только что не дышал. Ему теперь даже особо сосредотачиваться не нужно было, чтобы впитать в себя всю энергию природы в радиусе пятисот метров. И был еще один источник. Темный, далекий. Но зато практически безграничный. Сенсома чувствовал мощь той стороны — другого измерения, из которого в этот мир пришел демон, названный предприимчивыми Узумаки Шинигами.

Сенсома стал чудовищно силен.

— Ага, будет забавно, если ты активируешь Контроль Места и будешь контролировать всю планету, хе-хе, — усмехался Джирайя, слушающий, как Сенсома описывает свои новые возможности заинтересованному Орочимару.

— Вполне не исключено, — кивнул ему Ясягоро. — Сенсей и так был сильным. Сейчас он… я даже не знаю, можно ли сравнивать Хашираму Сенджу с ним?

— Нет, Первый Хокаге сильнее меня, — Сенсома посмотрел на учеников и усмехнулся. — Пока я не отойду от боя, конечно.

По прикидкам самого Сенсомы, Орочимару и Цунаде, в полную силу перерожденный должен будет войти с пробуждением Исобу — в течение последующих пяти-шести дней.

— Войне осталось недолго, — уверенно говорила Цунаде. — С таким Сенсомой, мы остановим любой конфликт в мире. И никому не придется собой жертвовать. Не в этот раз.

Сенсома нахмурился. Девушка говорила… слишком правильные вещи. Слишком идеальные. И это было плохо, потому что шиноби должен быть реалистом — мир может измениться под присмотром Богов Шиноби, но мир никогда не станет таким, каким они хотят. Это не вышло у Рикудо, не вышло у Хаширамы, не получится у Мадары и, конечно же, не может получиться у Сенсомы. Всегда будет кто-то, кто сильнее. Либо же вновь все враги встанут вместе.

Но корить Цунаде было незачем — девушка слишком сильно устала от жертв. И как медик — сложнее всего ирьенинам приходится там, где шиноби геройски жертвуют собой во имя других. Таких героев больше не спасти, и это сильно бьет по тем, кто привык спасать всегда и везде. И как человек, как личность, Цунаде тоже не переваривала жертв — ее родители, дедушка и двоюродный дедушка — все они пожертвовали своими жизнями ради мира. И девушке было больно от этого, пускай она и знала, что не может их винить.

— Я сделаю все, что в моих силах, Цуна, — кивнул он ей.

А после они прибыли в Страну Океана. Отплывая отсюда несколько месяцев назад, Сенсома не думал, что будет так скучать по жестокому миру шиноби. Пускай он и был кровавым, но темных тайн хранил куда меньше, чем Континент, каким-то дураком названный Страной Света.

На дорогу до Иорфа они потратили четыре дня. Обратно шли вдвое больше. Задержки объяснялись не самым удобным маршрутом и менее быстроходным судном. Сенсома не винил команду корабля — люди делали все возможное, чтобы довезти своих героев вовремя, но их сил было недостаточно. Тем не менее, Сенсома лично поблагодарил каждого из тех, кто решился отправиться вместе с ним навстречу темному божеству и выжил. Эти люди заслужили его уважение.

— Пока-пока, скучать не буду, — помахал рукой кораблю Ловен. — Ладно, показывайте этот ваш мир шиноби. Где тут можно выпить?

Страна Океана была совсем небольшой, и в конфликтах Великих Стран обычно сохраняла нейтралитет. Однако, во время Мировой Войны держаться в стороне было невозможно, так что сейчас, насколько знал Сенсома, Океан поддерживает Воду, но служит полигоном для редких стычек с отрядами Огня и Чая — союзника Конохи. Так что отряд направился прямиком к местам самых частых сражений. Там встретить союзников куда больше шансов, чем в глубине страны.

Что и случилось, после всего лишь дня пути.

Ловен шел первым, беззаботно хлестая какой-то самогон, созданный с помощью толики магии и океана опыта. Духов тут не водилось, а разбойников он не боялся. Да и кого вообще должен бояться Архимаг? Шиноби же, следующие за ним и наслаждающиеся своим возвращением, банально потеряли бдительность, за что Сенсома пару раз себе выговаривал, но продолжал наслаждаться расслаблением.

Поэтому кунай, на огромной скорости вылетевший из кустов, он поймал у самого лица Ловена. В последний момент.

Брау икнул, показывая, что в порядке, и тут же швырнул в листву какое-то бледно-розовое заклинание! Шиноби вылетели из зарослей беззвучно, и Сенсома узнал маски АНБУ на их головах. И их протекторы.

— Как невежливо вы нас встречаете, — он шагнул вперед, давая мужчинам себя рассмотреть. — Корень потерял учтивость за то время, что я отсутствовал?

Удивительно, как далеко забрались люди Данзо. В этих местах не должно быть отрядов АНБУ вообще, но тут Корень, а это о чем-то говорит. О чем? О том, что Шимура чем-то очень обеспокоен настолько, что послал своих бойцов на поиски. Поиски чего-то жутко важного. И опасного.

— Сенсома-сама! — тут же склонились перед ним шиноби, удивив Ловена. — Рады видеть вас в добром здравии! С возвращением! Просим прощения! Ваша чакра не та, что прежде. Мы приняли вас за другого…

— Кого вы ищете? — нахмурился Сенсома.

— Мадару Учиха, — ответил один из АНБУ. — Поспешим, Сенсома-сама. С вашим возвращением многое изменилось.

Они перешли на скорость шиноби, смазавшись и растаяв в листве. Сенсома шагнул за ними, Цунаде и Орочимару — следом, а Джирайя, буркнув ругательство, подхватил Ловена. И они ринулись по-настоящему быстро.

— Что произошло? — спросил Сенсома по дороге.

— Мадара напал на Узушио, и ослабил защиту Конохи. Третий-сама разрывается на два фронта. Клан Узумаки в шаге от уничтожения.

— А что Тоширо?

— Узукаге-сама… умер.

"Я вернулся, потанцуем?"

— Осада Конохагакуре проходит мерно, госпожа, — отчитывался джонин. — Страна Земли пытается нам помешать, но мы можем позволить себе не обращать на нее большого внимания сейчас. Вода в союзе с нами, их цель — Узушио и кусочек Огня, после уничтожения Узумаки. Молния с ними, и тоже жаждет падения Узушио, но и нам они пытаются мешать. Их отряды причиняют неудобства в осаде Конохи — диверсанты у Райкаге хорошие. Сам он, как и Цучикаге, пытается уговорить Хокаге сдать Узушио.

— Без Узукаге Узумаки… победимы, — кивнула Чие, после раздумий. — Их все еще сложно уничтожить, но общей силой трех Великих Стран возможно все. Если Хокаге сосредоточится на защите Конохи, Узушио падет. Но я знаю Сарутоби — он будет упрямиться до последнего. Слава Ками, это «последнее» уже совсем близком — война вышла долгой и дорогой, и даже Профессор не может продолжать ее вечно. И, конечно, он боится Мадары — если Бог Шиноби пойдет на Коноху, она может и не выстоять.

— Отчего же он не идет? — вскинул бровь верный Эбизо, расположившийся справа от сестры в ее походном шатре. — Он же ненавидит Лист.

— У него свои мотивы. Видимо, сейчас ему больше по душе дружить с Цубаки и подтачивать могущество Узушио. Тут мы бессильны. Ладно, что Континент?

— Отряд с Иорфа все еще не подавал вестей.

Чие нахмурилась. Скверно — отряды Молнии и Воды вернулись почти месяц назад, а недавно разведка доложила, что и к Цучикаге вернулись его сын и ученик.

Иорф — земля шести королевств, шести потенциальных союзников и врагов. Его занавес пал, пускай сила его Главы и поражала воображение. Как бы то ни было, именно у Ветра и Огня на данный момент информации о нем было меньше всего — их отряды задержались. Разведка, конечно, продолжала докладывать о добываемых ей крупицах информации, но этого было слишком мало. Чие знала о падении Страны Неба, знала о магах, Архимагах и Главе, знала, даже, что Математик Боя пережил битву с лидером Неба. Но где…

— Казекаге-сама! — в шатер ворвался молодой чунин — один из тех быстроногих гонцов, которыми командовал непосредственно Эбизо. — Беда!

— По форме, боец! — цыкнул младший брат.

— Отставить, — Казекаге махнула рукой. — Дело важное. Говори.

Чунин судорожно вдохнул и обессиленно опустил плечи.

— Наши силы в Стране Чая уничтожены. В живых осталось только десять процентов… Блокада залива Хепу перестала существовать.

— Откуда была атака? — вскочил пораженный Эбизо. — Кто мог это сделать? Предательство Воды?!

— Хуже, господин, — взгляд чунина стал жалобным. — Это был Математик Боя.

В шатре стало тихо. Внезапно и очень… полно. Будто бы все, что могло издавать какие-либо звуки, разом испуганно забилось в самую дальнюю дыру и старалось перестать существовать. Казалось, можно было легко услышать, как воздух сменяется новым со временем.

И эту тишину разрушил тихий женский смех.

— Он должен был вернуться, на что мы надеялись? — отсмеявшись, произнесла Казекаге. — Что он перестанет существовать на Иорфе? Вот уж глупость. И он пришел в самый последний момент… Но это и отлично. Скоро война закончится. Эбизо, Ширау — командуйте войскам! Мы покидаем земли Чая и Огня. Остаемся на землях Рек — может удастся что-нибудь откусить ближе к развязке. Мизукаге я все объясню сама.

— Все было бессмысленно, сестра? Он так просто перечеркнет все жертвы наших людей?

— Ничего он не перечеркнет. Математик Боя и Мадара Учиха снова находятся в одном мире. Каким бы ни был исход их битвы, мы сможем извлечь пользу.

Два величайших шиноби, воюющие друг с другом уже второй десяток лет — эти монстры явно устроят чудовищную мясорубку. Тем, кто будет подле них, повезет — они смогут собрать самые свежие сливки их побед и поражений. Но Чие — умная женщина, и уж она-то знает, каково это — сотрудничать с кем-то из них. Это слишком опасно. Настолько, что перевешивает даже самые вкусные сливки. Поэтому Ветер постарается не отсвечивать и собрать свою выгоду позже — когда пыль от битв Богов осядет. Если только…

— Госпожа Казе… — донесся до ушей Чие взволнованный крик одного из охранников шатра, но он тут же затих.

Не захрипел и умер, не ворвался в шатер, даже с места не двинулся! Его чакра горела так же ровно, как и прежде, Чие чувствовала ее. И, тем не менее, зачем-то же он закричал.

Снаружи послышались шаги. Легкая пританцовывающая походка довольного жизнью человека. Этого человека Чие, пусть и недолго, знала. Она достаточно заинтересовалась им в одно время, так что легко узнала его шаги. Она даже хотела затащить его в постель, но… Он был слишком опасной личностью, чтобы связываться с ним.

Да, младший брат Учихи Мадары был очень опасен. Биджу! Да почему сегодня Чие отгадывает только самое неприятное?!

— Всем привет! — с улыбкой поздоровался он, войдя в шатер. — Давненько не виделись, Чие, Эбизо! Уважаемые господа, вас приветствую тоже. Я не отвлекаю?

Напускной «неожиданной» тревоги за беспардонное вмешательство в совещание было на десятерых.

— Здравствуй, Изуна, — выдохнула Чие, зная, как сильно плевать младшему Учихе на любые ее попытки держать лицо. — Что тебе… вам опять нужно?

— Дара послал меня к тебе, — одобрительно кивнул парень. — Как посла, представляешь? Он меня совсем не ценит… У Узушио сейчас такие веселые танцы танцуют, а я должен переть аж до самой Страны Рек. Ну ладно, что-то я раскис. Неприлично это, перед такими красивыми дамами. В общем, мы с братом хотим пригласить тебя на авантюрку. Там будем мы, Цубаки, Вода, Молния и куча мертвых Узумаки!

— И отказаться я не могу, верно?

— Ты все схватываешь на лету, Казекаге! Собирай вещи — тебя ждет удивительное и выгодное путешествие!

* * *

— Господин Хокаге, к Конохе подходит отряд! Двигаются быстро и… похоже, это они, но… Разумно ли будет открывать ворота? Это может быть ловушкой Ветра.

— Нет, это он, — Хирузен облегченно пыхнул трубкой. — Встреть.

— Хай!

Тень в дальнем углу кабинета шевельнулась, и Хирузен почувствовал, как Данзо удивленно вскинул брови, думая, что Хокаге не видит.

— Ты что… почувствовал его?

И Сарутоби ответил просто:

— Да.

Не хотелось хвастаться. Не хотелось обсуждать это с ним. Не хотелось даже чувствовать. Но Хирузен чувствовал. Отчетливо чувствовал любую чакру на огромном расстоянии.

Запретная техника клана Сенджу — не пустой звук. Она усилила Третьего Хокаге, поставила в один ряд с сильнейшими шиноби мира. И она продолжала усилять его дальше. С каждым днем Хирузен с удивлением отмечал, как растет его сила. В какой-то момент он даже шокировано осознал, что способен победить самого Математика Боя в серьезном бою. Он казался себе нереальным, и продолжал расти дальше!

Но он всегда знал, что это — до поры. До определенного потолка, на фоне остальной жизни кажущегося мигом — пара месяцев величественного пика силы. И вот он настал этот пик — техника Сенджу, природный талант самого Хирузена и десятилетия самосовершенствования вывели Третьего Хокаге на предел своих сил.

И он был рад, потому что достиг предела в самый ответственный момент своего поста. Именно благодаря своей личной силе ему удавалось закрывать дыры, растущие в обороне Огня и Водоворота. Именно благодаря ей Узушио еще держался, а не был предан и уничтожен.

И он боялся. Всего пара месяцев, а потом его ждет постепенное затухание. А он и так на пределе — став слабее, он даже Коноху от врагов защитит с трудом. И смены еще нету — не успела вырасти и окрепнуть. Поколение шиноби, на которое они с Сенсомой и Данзо надеялись, только-только получило джонинство. Им еще рано сражаться с реальными чудовищами этого мира.

Но теперь усталый Хокаге выдохнул с облегчением. Когда до них дошла весть о возвращении Сенсомы, они не особо ей поверили — таких весточек уже накопилось семь — враги шли на любые хитрости. Но разведданные раз за разом убеждали верхушку власти Страны Огня в том, что это действительно Математик Боя вернулся в бой — так сильны были разрушения, оставляемые им.

И вот теперь Хирузен его почувствовал. И облегченно выдохнул. Сарутоби до последнего не мог себе признаться, но он был напуган. Не войной, смертями и близким падением извечного Узушио — верного друга и союзника, нет. Он был напуган тем, что стал самым сильным. Он вдруг ощутил, как новое звание давит его к земле, как велика его ответственность. Это было даже хуже, чем звание Хокаге, тяжелее, чем самый тяжелый поединок — всего лишь осознание, что он теперь не имеет права проиграть, потому что он — сильнейший.

Но почувствовав Сенсому, Хирузен готов был расплакаться от счастья. Он не сильнейший в мире. Он всего лишь второй по силе. Ками, как тут комфортно!

— Как у тебя мозгов хватило отправить на фронт мою жену, Сарутоби?!

* * *

Сенсома был недоволен и доволен одновременно.

Его недовольство объяснялось просто — Юки, вместе с Мито, прямо сейчас сражались на истощение под Узушио. Более того — люди Данзо настойчиво уговаривали его не вмешиваться. По крайней мере — сейчас. Мол, Хокаге будет куда виднее, куда отправить свою сильнейшую армию в лице Математика Боя.

Больше всего бесило, конечно, что они были правы.

Но была и хорошая сторона. Даже несколько. И они перевешивали все плохое.

Первое — война была не проиграна. Коноха и Узушио держались. Из последних сил, но держались. Хирузен поддерживал напряженный нейтралитет с Землей и Молнией, держал оборону под натиском Ветра и отбивался у Узушио. И Юки, Мито… конечно, если он их послал, то тому была серьезная причина. Это было ясно как день.

Второе — его ученики выросли. Джирайя, Цунаде и Орочимару держали быстрейший темп, не выказывая недовольства. Ловена им нести не приходилось — Архимаг-таки владел способами быстрого перемещения — в нем Сенсома не сомневался. Но вот ученики удивили — все трое смогли выдержать скорость, которая давалась далеко не всем джонинам. Все же, в нелегких условиях Иорфа они стали куда сильнее.

И оставленные ученики не сидели на месте. Весь его последний (как активного директора) выпуск блистал на полях сражений. И, конечно, особенно выделялись Майко и Фугаку. Талантливая Инузука уже обрела среди шиноби-штурмовиков грозную репутацию, и имя. Клык Биджу — довольно недурно, пускай и чересчур пафосно, на вкус Сенсомы. Фугаку тоже получил имя, и оно было куда прозаичнее — Свирепый Глаз — парень достиг трех томое в каждом из глаз и на полную пользовался их силой.

В общем, радоваться было чему, но все равно Сенсома ворвался в кабинет друга нахмурив брови.

— Как у тебя мозгов хватило отправить на фронт мою жену, Сарутоби?! — грозно рыкнул он, отметив Данзо, сидящего в тени.

— А ну не сметь! — тут же ответил Хирузен, хлопнув ладонь по столу. — Достали! «Я пойду туда и помогу Мито-сама!» — он явно передразнивал женский голос. — «Я — жена Математика Боя! Не забывай!» — потом его голос стал грубым, и Хокаге мстительно добавил в него глупые нотки. — «Как у тебя мозгов хватило отправить на фронт мою жену, Сарутоби?! Я деби-и-ил!»

Сенсома хрюкнул, изо всех сил стараясь не заржать в голос, закрывая лицо рукавом. Хирузен тоже не мог сдержать улыбки, а потому постарался отвлечься, осмотрев друга.

Его одежда была потрепанной, латанной-перелатанной, но относительно живой и уж точно узнаваемой. Извечный «директорский» плащ и простое, на первый взгляд, снаряжение. Но взгляд опытный и вооруженный сразу же заметит огромное количество фуин, нанесенных на все элементы его экипировки. И в этих печатях хранится столько всего, что и перечислить все сложно. Но не это самое главное в нем. Математик Боя все же изменился. Его глаз, давным-давно вживленный с помощью передовой, на то время, медицины, после ошибки Мадары, перестал быть стальным и стал желтым — под стать другому глазу, измененному самим Рикудо. А его чакра…

Хирузен почти задохнулся, полностью почувствовав ненормальную силу своего друга детства.

И тогда-то Сенсома не сдержался — захохотал в голос, широкими шагами идя к Хирузену. Сарутоби поддержал его заразительный смех и встал навстречу. Обнялись и смеялись вместе, пока не надоело. А после разом стали серьезными.

— Как миссия? — спросил Хокаге, садясь.

— Выполнена, — Сенсома подтянул ближайший стул и сел напротив. — Но о подробностях узнаешь у Цунаде и Джирайи — они готовили отчет. Информации много, а времени у меня мало. Обрисуешь вкратце?

— Вода и Ветер — против нас, Молния и Земля — с нами. Но Вода, Ветер и Молния против Узушио, а Земля не вмешивается. Эвакуация Узумаки невозможна, защита… Я отдал все силы и даже больше. Юки и Мито сражаются там уже месяц. С ними Озин.

— Ошими?

— Твой сын в порядке — за ним присматривают. Он, конечно, тут, в Конохе. Хотя Юки и думала забрать его с собой.

— С ней я поговорю, уж будь уверен.

— Буду. Хе, какой ты грозный муж. Не зря и жена твоя рыком джонинов белеть заставляет. На совете до ее слов никто особо в Узушио не стремился — люди мысленно уже попрощались с кланом Узумаки. Но после «я — жена Математика Боя, а вы»… кхм, в цензурном будешь слушать, или тут все взрослые?

Сенсома иронично посмотрел на Хокаге, и тот со вкусом выматерился, да так, что даже Мусаси, услышь он это, уважительно бы поклонился.

— Какой у вас прикольный король, ик, — донеслось из-за спины Сенсомы пьяное. — Эй, малой, он всегда так? А это кто? И почему он делает вид, что невидимый?

— А вот к этому не лезь, алкаш! — тут же спохватился не замечавший до того Шимуру Джирайя. — И вообще — заткнись!

— Я даже соскучился по его крикам, — хмыкнул Хирузен, заглядывая через плечо друга. — Интересный у тебя спутник… Привет, Орочи, Цуна!

— Приятно видеть вас, Хокаге-сама.

— Сенсей!

— Потом все! — оборвал ростки отвлеченного разговора Сенсома. — Скажи мне, Хиру, когда я могу отправиться в Узу? Там моя жена, ты должен меня понять!

— А мне кажется, ты просто хочешь драться, — усмехнулся Хокаге.

— И это тоже, — подумав, кивнул Сенсома. — Но сейчас это не главное. Все только и твердят в последнее время, что ты разрываешься между Конохой и Узу. Я тут, давай уже закончим войну!

— Мы справимся? — неожиданно серьезно спросил Хирузен.

Было в этом вопросе… все. И беспокойство о самочувствии друга — Хокаге не слепой и отсутствие у Сенсомы пальцев заметил сразу. И простой вопрос «сможем ли мы?» от равного к равному. Ками, как же Хирузен соскучился по нему!

— Со всем, — Сенсома встал. — Ответ!

Хирузен тоже встал. Поправил кимоно, посмотрел на Ловена и кивнул Данзо, тут же осыпавшемуся мелкими листьями, ушедшему в Шуншин. Жестом отправил АНБУ за нужными джонинами.

— Дождись прихода учеников, дружище. И тогда я сразу отправлю вас. Но не к воротам Узу — на другую сторону. Извини, но даже мне не получится прыгать куда хочется по полям Узумаки — их фуин специально сделаны для того, чтобы мешать пространственно-временным техникам. Поэтому перенесу тебя за спину армии… одной из двух. Что выбираешь, Вода, Молния?

— Не получится? — Сенсома выгнул бровь. — Тебе?

— Ладно, это просто будет труднее, — рассмеялся Сарутоби. — А я хочу поберечь силы. К тому же, если ты пройдешь сквозь целую армию, это будет… круто. Поверь мне, люди уже соскучились по всем тем крутым штукам, что ты так любишь вытворять здесь. Ты ведь готов к очередной, о, великий Математик Боя?

— И как мне тебе отказать, о, Хокаге? Я всегда готов.

* * *

— А симпатичная у него женушка, — выдохнул с напускной завистью Изуна.

— Плевать мне, как кто выглядит. Главное — чтобы сработал наш план.

— Ты так в него веришь, Дара? И так не веришь в себя?..

Великий Учиха выдохнул и посмотрел на брата.

Его новый трон был удобен, но даже все его удобство не скрывало, как сильно сдал Мадара. Активное участие в войне — вроде бы он должен радоваться, но он только с каждым днем все больше и больше уставал. Нет, убивать тупых красноволосых, крошить черепа мощных кумовцев и, конечно, выдавливать жизнь из коноховцев голыми руками было весело, но… не так весело, как драться с тем же Сенсомой.

Но Сенсома… слишком уж он силен. И Изуна, который пересекся с ним по пути в Ветер, еще и добавил, что он стал еще сильнее! Слава Ками, младший брат благоразумно не стал вступать с ним в бой и даже не показывался ему на глаза — Математик Боя явно куда-то спешил, уничтожая силы Песка с максимальной эффективностью. Хотя то, что Изуна не полез в драку, еще раз доказывает, сколь возросла сила бывшего ученика.

Ладно, дело знакомое. Это даже хорошо, что между Мадарой и его мечтой стоит всего один непобедимый Сенсома — так интересней. А чем интересней, тем слаще итоговая победа.

А план «Глаз Луны» рассчитан на самую настоящую победу.

— Ты знаешь мой ответ, — жестко ответил Изуне Мадара. — И ты знаешь, что я прав. И ты знаешь, что именно я имею право на уход — не ты. Я уже жил без тебя двадцать лет. Теперь твоя очередь.

— Ты просто хочешь поскорее сдохнуть, потому что слаб, это на тебя не похоже! — возмутился Изуна. — Мой старший брат всегда превосходил своих врагов! Раз за разом он становился сильнее и…

Мадара не выдержал — ударил занозу кулаком Сусаноо! И ведь знает, что неправ — все равно бесит! Нарочно! В надежде, что Мадара передумает. Или вообще отбросит мысли о спасении этого тупого мира!

Ну как еще назвать мир, который после Первой Мировой Войны Шиноби устроил Вторую?! Они ведь, куски дебильные, продолжают драться и убивать! Раз за разом! И их даже не сплочает существование Мадары или того же Сенсомы — они, блин, привыкли! Вон, даже Казекаге, которая получила титул не потому, что оказалась сильнее всех, а потому, что все остальные были слабаками, и та уже вполне спокойно обсуждает с ним методы противодействия Сенсоме. Она реально надеется с ним тягаться!

— Видишь, сильный, — продолжал вещать Изуна, закрывшись своим Сусаноо.

— Замолчи свой рот, или я его сам замолчу! — зарычал Мадара. — У твоего питомца появятся глазки, у тебя будет обновка, в конце мы завоюем мир и вправим всем придуркам мозги, коим хреном ты недоволен?!

— Вообще-то… — Изуна насупился. — Мне Сенсому жалко…

Мадара сделал вид, что ослышался.

— Тебе не идет такая рожа, Дара, — тут же среагировал Изуна. — Но я сказал, что сказал. Мне это не нравится. Он… он заслуживает другого.

— По-твоему, мне нужно пойти и мило поболтать с ним? — Мадара еле сдерживал себя от второго удара. — Попросить мира, а? А может давай ему доверим Глаз Луны, а? Вот здорово будет — без главного противника мы план за неделю выполним, а с главным противником в союзниках — за пару дней! Красота!

— Ты понял, что я сказал! — рыкнул в ответ Изуна.

— Но не поддерживаю, — отрезал Мадара. — Забудь об этом! Мы будем делать то, что должно, и он будет делать то же самое!

В тронный зал неслышно вошел Карума, и спор поутих сам собой.

Сейчас парень напоминал свою же бледную тень. Тихий, молчаливый и слепой. Его глаза, его гордость и его сила — все было отнято одним из любимчиков Тобирамы — это даже роднило непутевого Учиху с самим Мадарой. Но он все равно считал его бесполезным и не убил лишь из-за твердой просьбы Изуны.

Хотя напрягало немного. Один раз уже не убил одного, ага…

— Он пришел, господин, — прошелестел Карума, держась за стену и слепо смотря чуть правее Мадары.

— Тогда я выхожу, — Великий Учиха поднялся, а клон его брата развеялся.

Сейчас им предстояло раздельное испытание. Перед очередным долгим расставанием.

— Сообщи Цубаки, что мы начинаем.

* * *

Сашими Узумаки была молодой. Молодой и красивой девушкой, гордо носящей звание чунина и специалиста по особым фуиндзюцу. Почетное звание, почетные тайны и почетное место в клане — все, чего только может желать молодая девушка из Узушио.

Но война все меняет.

— Группа четыре — на двадцать восьмой квадрат! — скомандовал Биплу — их наводчик, являющийся потомком одного из немногих Хьюга, женившихся на Узумаки.

Бьякугана Биплу не имел, но его сенсорские способности были явно лучше, чем у большинства Узумаки.

— Двадцать восьмой, это далеко, — тихо пробурчал Аглай — наставник Сашими. Он посмотрел на нее. — Ты готова?

Они выбежали из-под навеса и побежали к искомому квадрату. Шел дождь. В Стране Водоворотов дожди — частое явление, но такие чудовищные ливни — редкость. А все из-за шиноби Воды и Молнии, которым такая стихия сподручнее.

Их армии виднелись впереди.

Слева громыхнуло — там сражалась сильнейшая Узумаки на данный момент. От чакры Девятихвостого, задействованной почтенной Мито-сама, вставали волосы на затылке. А разнообразие ближайшей ее помощницы и подруги — жены самого Математика Боя — Юки Томура, поражало любых сенсоров. Там было очень жарко.

Еще жарче было, разве что, впереди — там, куда и бежала четвертая группа. Там, над волной вражеской армии возвышался самый настоящий Шинигами, неустанно орудовавший своим клинком.

Этот пришелец из темного мира мог использоваться и так — как самый настоящий Призывной Зверь, с той лишь разницей, что он совершенно неуничтожим и ему не нужна природная чакра вокруг. Хотя… еще он требовал не контракта, а души одного из клана. Души того, кто его поведет…

Таких самоотверженных жертв было немного и их защищали, но вражеским шиноби удалось заставить Узушио поменять уже трех — достаточно убить жертву Шинигами, и тот начинал уходить. Если жертву не заменить, призвать его снова будет куда труднее, и для этого понадобится время, которого у Узумаки нет.

И, похоже, теперь пришел черед Сашими.

— Я готова, — кивнула она учителю, хотя и он и она понимали, что это ложь.

Как можно быть к такому готовой? Да никак. Но выбирать не приходится. Либо ты, либо ты и все остальные. Глупо тащить за собой всех, только из-за страха потерять душу.

Откуда-то справа донесся свист, а после прозвучал гулкий взрыв. Люди кричали, люди умирали. В грохоте техник и ливня. В битве. На войне…

— «Бой — худшее, что можно себе представить!» — с ненавистью подумала Сашими, когда до цели оставался всего десяток шагов. — «Худшее!»

Внезапно, Аглай вскрикнул и остановился, выводя фуин перемещения прямо перед собой. Сашими была хорошей ученицей, а потому без раздумий прыгнула в созданный им телепорт — его предназначением было ее спасение, и лишнее промедление могло испортить вообще все на свете.

Но учитель ошибся. Или его вынудили ошибиться. Все что угодно, кроме предательства. Ведь Узумаки не предают тех, кого считают своими.

Сашими оказалась в окружении вооруженных мужчин. Не знакомых и… узнаваемых, что плохо. Что ужасно. Что просто катастрофа, потому что встреча хотя бы с одним из них — смерть для любого Узумаки. Даже в мирное время.

Шесть из Семи Мечников Тумана окружили девушку с уникальным даром управления самим Шинигами.

— Манеры, ребята, манеры, — донесся до нее молодой голос, и вперед вышел симпатичный импозантный мужчина. — Рад знакомству, леди, жаль, что при таких ужасных обстоятельствах. Вы уж меня простите за нескромный вопрос, но ведь это вы должны были стать сменой?

— Я… — Сашими запнулась, подавленная силой Второго Мизукаге. — Я…

— Вы-вы, — он улыбнулся. — Поздравляю, я вас спас от смерти! Не отблагодарите рыцаря поцелуем, а?

Кто-то из Мечников хохотнул, шиноби расслабились. Здесь и сейчас для них было самое безопасное место и время. Мизукаге и Шестеро — никто в мире не будет столь глуп, чтобы напасть на такой отряд.

Внезапно, чакра колыхнулась.

— Что это? — Мизукаге повернулся к Сашими спиной и крикнул кому-то невидимому. — Что это?!

— Я не знаю, господин! — пришел ответ. — Я не… не чувствую. Но это же… это Он!

Сашими вдруг поняла. Дождь. Ливень, нитями пронизывающий грешную землю и суровое небо, прекратился. Вот так сразу и по всему полю боя!

На оголенное плечо упала снежинка…

Шиноби застыли, смотря на невиданное зрелище. На их головы падал снег. Неспешно, лениво, тихо. Будто бы ничего не произошло, и все идет своим чередом. Он падал так медленно и неотвратимо, что у Сашими в голове вдруг возникла картинка погребения всего поля боя под этим снегом. Целое снежное поле — в Узушио такого никогда не было!

Потому что климат не тот. А искусственно поменять дожди на снег может лишь одно существо в мире. Или его носитель.

— Он здесь, — выдохнул Мизукаге.

К удивлению Сашими, он не выглядел напуганным, лишь сбитым с толку. Осматривался, пытаясь взглядом выцепить свою цель.

— Да им же вонять должно за сто километров… — буркнул он, приложив руки к глазам, на манер подзорной трубы.

— Мизукаге-сама, вон там! — вскинул руку один из Мечников.

И в этот же момент снег потерял свою ленивость, обрушившись на шиноби Воды и Молнии разящими лезвиями! Люди кричали, люди умирали.

А на пригорке, в километре от стана Мизукаге, стоял высокий седой мужчина. Он стоял и смотрел на смерти врагов своими неземными желтыми глазами. И, казалось, даже не замечал разъяренного взгляда Мизукаге и испуганно-удивленного взгляда Сашими.

Он казался ей чем-то прекрасным. И, тем не менее, она только что думала о том, как ей противны битвы. Оказалось, она ошибалась. Ведь сама битва в человеческом облике показалась ей прекраснейшим из людей.

— Я вернулся, — криво усмехнулся Математик Боя, делая шаг вперед на отпрянувших от него врагов. — Потанцуем?

Битва при Узушио

Сделав первый шаг, Сенсома сорвался с места, резко войдя в Четвертые, самые спокойные, Врата. Они не зря были самой серединой градации силы техники — золотой серединой, в них Сенсома, с учетом всех его приобретенных способностей, совсем не получал повреждений от самих Врат, но усиливался в разы.

А если Сенсому усилить в разы, обычным шиноби останется только разбегаться…

И воины Кири хотели бы разбежаться, но Математик Боя, ринувшийся на них, был слишком уж быстр, чтобы у них появился шанс. Он ворвался в армию, бесстрашно влетев в строй, ломая мечи и забирая жизни голыми руками! Он атаковал прямо на ходу, не сбрасывая темпа, не останавливаясь и не прекращая собирать жатву смерти.

И это — только голое тайдзюцу, непревзойденным мастером которого он был. Шиноби Воды — не дураки, а потому они старались разорвать дистанцию, сложить печати, воспользоваться преимуществом, даруемым им павшими товарищами. Но Математик Боя, казалось, даже не замечал их потуг, бесстрастно ступая и в водные и даже в огненные техники. Формируемых десятками джонинов Драконов разных Стихий он просто встречал тяжелым ударом кулака и давлением чакры — техники были бессильны перед его мощью ровно так же, как были бессильны их хозяева.

Вдруг, после очередной волны ниндзюцу, так же бесславно разбившейся о грудь Математика Боя, как и прошлые, из-за его спины показались три юркие тени.

Орочимару выбрал себе цель — коренастого джонина с нашивками командира, пораженно замершего после того, как Сенсома-сенсей одним махом убил десяток его подчиненных. Задача не из простых — воспользоваться мгновением ошеломления явно опытного врага, но Орочимару она была по плечу. Он сблизился с джонином и легким движением рассек ему горло своим мечом. Первое движение — не последнее — оно плавно перетекает в новый шаг, и вот уже новая жертва падает к ногам чунина. Чуть замедлившись, Орочимару пропустил учителя вперед, но зато сократил количество вражеских джонинов на десяток, и прихватил к ним парочку удобно стоящих чунинов.

Майко рыкнула справа — ее, в отличие от стремительного, но плавного, Орочимару, противники замечали уже на подходе. Но это и была дистанция девушки — противники напрягались, становились в стойки, и она тут же ускорялась, на немыслимых пируэтах изгибаясь в воздухе вместе с Каамару. Эта сработанная двойка буквально рвала противников на части, одного за другим. И если в случае Орочимару его работа больше походила на величественный танец смерти, то Майко и Каамару устроили самую настоящую кровавую охоту.

Вдруг, в работу Инузуки и ее нинкена ворвался нежданный противник — мощный джонин, явно из Кумо, а не Кири, чего девушка никак не ожидала. Вернее, ей было бы плевать, окажись он кем угодно другим (хоть коноховцем-перебежчиком), но именно этот противник был ей неудобен — пользователь нинтайдзюцу Стихии Молнии, оказавшийся, конечно же, опытнейшим джонином высшего ранга. Он пропустил Математика Боя вперед, понимая, что даже не задержит его, но так же видя, что за ним следуют его ученики. И если убить их всех по очереди, грозный Бог Шиноби… ну, он хотя бы замешкается, верно?

Мускулистая рука, облаченная в чистое электричество снаружи и изнутри, уже почти коснулась беззащитной белой кожи на шее Инузуки… Но неожиданно вылетевшая из толпы ошеломленных шиноби Воды белая змея оказалась быстрее. Обвив джонина, она без промедления заглотила его целиком и тут же исчезла в облаке отмены Призыва.

— Правило шиноби номер тридцать два — всегда контролируй ситуацию, Майко, — Орочимару пронесся мимо, посылая в оставленных за спинами врагов связку взрыв-кунаев. — Идем, сенсей уже ушел вперед!

— Знаешь, а я ведь скучала по твоей белой заднице! — оскалилась звериными клыками Инузука, равняясь с ним. — Теперь вижу — зря скучала!

— Я тоже рад быть с тобой в деле…

Взвизгнуло, и мимо молодых шиноби Конохи пролетел почти невидимый, из-за огромной скорости, сгусток огня. Однако, когда он достиг своей цели, пламя, казавшееся простым плевком, раскрыло свой смертельный бутон, накрывая взрывом заблокировавших отставшим ученикам путь к учителю шиноби.

— Стихия Огня! — послышалось сзади. — Великий Огненный Взрыв!

Вновь взвизгнуло, но на этот раз уже куда серьезнее, а после, будто выпрыгнув из волны пламени и жара, к Орочимару и Майко присоединился Фугаку.

— Не затоптали, мелкий? — радостно оскалилась Майко. — Стая снова в сборе!

— Не называй меня так, псина, — холодно ответил Фугаку. — И я — не твоя стая.

Орочимару усмехнулся — эти двое ни капли не изменились. Тут же начали спор на тему кто из них кто — Майко называла Учиху глазастым куском дерьма, жрущим целебные свечки по утрам, а Фугаку вспомнил, пожалуй, все обзывательские синонимы к слову «собака».

Грохнуло! Из дыма и пыли показался мощный силуэт с горящими желтым глазами.

— Не отвлекаться! — громом вдарил по ушам приказ Математика Боя. — Вы на войне!

Молодые шиноби тут же сосредоточились, и жатва возобновилась. Их учитель пер напролом, буквально проходя целую армию насквозь, направляясь к воротам Узушио, а они бежали следом, завершая или облегчая ему работу.

Команда Математика Боя была в своей стихии.

* * *

— Это невероятно, Мито-сама, он прорывается прямо насквозь! — восхищался Такарео Узумаки — один из главных политиков осиротевшего клана, вынужденный заменять командующего. — Будто сам Бог Шиноби воплотился в его теле — он непреодолим!

— Он и есть — Бог Шиноби, — выдохнула Мито, убирая клыки.

Было тяжело контролировать зверя внутри так долго — он постоянно норовил сбросить ее контроль. И хотя он прекрасно понимал, что в окружении Узумаки ему лучше не проявляться в истинной форме, жажда свободы и ненависть к своей тюрьме перевешивали голос его разума.

Поэтому Мито приходилось делать перерывы. Специальный отряд защищал ее на отходах, страхуя свою последнюю химе даже ценой своих жизней. Точно такой же отряд опекал и Юки — спорить с Мито пытались, но это все равно было бесполезно. Свою помощницу и подругу Узумаки берегла ничуть не меньше, чем себя.

Хотя теперь уже и беречь не надо — Сенсома здесь, с ними. Насчет войны неизвестно, но это затянувшееся сражение закончится уже сегодня.

Под командирский навес зашел раненый.

Его не остановили на входе, потому что знали — начавший дряхлеть (что для Узумаки — показатель огромного опыта) Аглай был почти знаменит в клане — многие талантливейшие Узумаки в детстве обучались ремеслу именно у него. И даже Мито.

— Аглай-сан, вы… — женщина сделала шаг к бывшему учителю.

— Тебя не переживу, но жить буду, — отмахнулся старик, тяжело опираясь на стену навеса. — Такарео-сама, Мито-сама, прошу вас, сделайте что-нибудь. Я закинул Сашими прямо в ловушку — ублюдки отгадали конечную точку моего рисунка. Она еще молодая — чунин, но уже может призывать Шинигами. Она — важный талант.

— Дело не только в ресурсах клана — мы своих не бросаем, — кивнул толстяк-Такарео и тут же нахмурился, повернувшись к рации. — Месторасположение Сашими из четвертой группы!

— Ставка Мизукаге, Такарео-сама! — тут же пришел ответ. — Девушка еще жива, похоже, ее хотят взять в плен.

— Ублюдкам нужна наша кровь! — рыкнул Аглай. — Может быть даже сам Мизукаге… захочет себе детишек с алыми волосами.

— Генгецу не настолько подонок, — успокоила мужчину Мито. — Хозуки все сальные, но они имеют честь. Но девочку явно не ждет ничего хорошего в Кири.

— Я готов пойти туда в одиночку!

Такарео требовательно крикнул что-то в свою рацию, нахмурился еще больше.

— Аглай-сан, у нас нет сил для ее освобождения. Пусть талант и… наша, мы просто не можем атаковать ядро вражеской армии ради нее одной. Особенно сейчас, когда наши шиноби готовятся встречать Математика Боя на острие атаки. Ставки слишком высоки.

— Не говори глупостей, Такарео! — тут же взмахнула рукой Мито, подходя к его рации. — Сенсома сам по себе — нужная нам сила. Его не нужно опекать — позаботьтесь об остальных. Прием! Настройте меня на волну Конохи! Сенсома, прием!

Рация зашипела, с трудом преодолевая помехи, и двое опытных Узумаки задержали дыхание. Их последняя химе только что попыталась связаться с самим… Богом Шиноби. Сильнейшим человеком в мире и носителем силы Самого…

— Приятно вновь слышать вас, Мито-сама, — даже сквозь рацию можно было понять, что он улыбается. — Вам помочь?

* * *

Голос Мито порадовал — она цела и все так же остается… Мито. Это сразу слышно.

— Вам помочь?

Ну, она же явно связалась с ним не просто так. Он специально не переходил на волну Узушио — во-первых, ее могли сменить во избежание, а во-вторых — так предполагаемому командованию обороняющихся будет куда сподручнее связаться конкретно с ним и не бояться быть подслушанным.

— Не мне, — наушник немного хрипел. — Сашими из четвертой группы. Она имеет редкий дар — может контролировать Шинигами. Если честно, вообще-то она должна была принести себя в жертву, но раз этого не случилось, мы хотим спасти ее. К тому же, это будет куда полезнее, если ты займешься ее спасением, а не тупым прорывом к нашим силам.

— Я вас понял, — Сенсома присел, пропуская вражеский клинок над головой и тут же выпрямился, сформировав Бога-Дракона Конохи и послав его в толпу врагов. — Где она сейчас?

— Совсем неподалеку — в ставке Мизукаге, — Мито на том конце связи знатно развеселилась. — Всего лишь прийти и забрать.

— Это такое празднование моего возвращения?

— Ха-ха, умник. Это такая миссия ранга S! Выполнять!

Сенсома вздохнул, прерывая сеанс связи. На секунду подумал о том, что, вообще-то, не подчиняется Узумаки. Он, к слову, вроде бы вообще никому не подчиняется… Хм, это надо будет уточнить у Хирузена — вопрос занятный. Но сейчас лучше сосредоточиться на задании — оно тоже довольно занятное.

— Прорыв отменяем, — он махнул ученикам. — Держитесь близко, но не рискуйте. Бой!

— Хай!

Майко и Фугаку выросли, пока их с Орочимару не было. Это радовало и заставляло грустить одновременно. Они растут сильными, но как-то уж слишком быстро растут…

Сенсома усмехнулся, подумав о том, что думает он, собственно, о всяких глупостях, и сложил печати:

— Стихия Земли: Земляной Дракон!

Без пальцев на правой руке было несподручно, но Дракон был настолько базовой для Сенсомы техникой, что сформировался в своей полной и великой силе. Фуиндзюцу на нем так же было привычным, хотя не пережившим взрыва противникам оно явно не понравилось.

Вздохнув, Математик Боя распечатал меч. Пора убивать.

И он пошел, разя направо и налево. Четвертые Врата держали его тело в силе, недоступной ни одному из встречаемых врагов. Природная чакра поглощалась умеренно, без особых труда и концентрации. Он использовал совсем немного ее силы — просто чтобы было чуть сподручнее. Печать Силы Сотни была практически пуста — ею он не пользовался, равно как и помощью спящего Исобу.

Он пугал врагов, и он видел это. С каждым его шагом, с каждым взмахом его меча они вздрагивали. Они боялись его. Боялись его силы, боялись его взгляда, боялись его учеников.

И особенно сильно они боялись его улыбки…

Но это быстро стало скучным. Он проходил их почти без сопротивления. Он знал, как сильно он превосходит уровень большинства собравшихся здесь, но это не делало битву менее скучной. Сенсома больше не сражался, он убивал. И улыбка стала тусклой, пускай он поддерживал ее хотя бы ради деморализации врагов…

Но, вдруг, его меч остановили.

— Спишь на ходу, Математик? — оскалился молодой мужчина, блокировав его клинок такими знакомыми парными мечами.

— Киба, — Сенсома надавил на мужчина чакрой. — А ты — Мечник.

— Дельное замечание, — он напрягся, но постепенно начал проигрывать в голой силе.

Тогда Сенсома перешел в Пятые Врата.

— Уходи и не мешай мне, — проникновенно сказал он носителю Киба. — И проживешь дольше.

— И что, упустишь шанс сразиться с Мечником Тумана?! Слухи врут — никакой ты не любитель драки — ты просто сильный трус! Боишься проиграть и надеешься меня запугать, ха? Или ты просто постарел?!

Удар ноги отбросил его назад, тело покувыркалось по земле. Желтые глаза безразлично смотрели сверху вниз, а правая рука оказалась за спиной.

— Мне просто скучно убивать тебя.

* * *

Уничтожающий целую армию, Математик Боя выглядел чудовищно. Чудовищно устрашающе и… чудовищно прекрасно.

Сашими досталось место в первом ряду, совсем рядом со Вторым Мизукаге, грязно матерящим уничтожающего его людей Бога Шиноби. Пару раз Генгецу Хозуки даже порывался «пойти туда и открутить ему башку», но верные Мечники останавливали его, прося подождать.

Ждать пришлось недолго — уже вскоре после начала своей атаки, Математик Боя изменил курс своих разрушений и направился прямиком к ставке Мизукаге. У Генгецу даже глаз задергался, когда ему об этом доложили, и Сашими подумала, что он выглядел бы очень комично.

Если бы вокруг не умирали люди.

— Он что, издевается надо мной? — закипая, спросил Генгецу воздух. — Идет в самое защищенное место битвы. Вражеское!

— Мы встретим его, господин, — ответил ему Орои Момочи, занеся свой чудовищный Обезглавливатель за спину. — И проводим в последний путь.

— Развлекайся, Орои, сколько угодно, — махнул ему рукой Генгецу. — Но башку оставь и принеси мне.

И Мечники удалились. Где-то по полю боя ходил еще один — Седьмой — молодой Куриараре Кушимару со своим Нуибари. Да, из Семи Мечников перед Математиком Боя должны были встать Шестеро, но даже так — ни у кого не вызывал сомнений исход поединка.

Правда, Узумаки и сам Сенсома явно думали не об одном и том же, что Генгецу и Орои.

Вот носитель Киба — Сатоц, встал на пути Математика Боя, когда тому оставалось дойти до цели жалкие сто метров. Сашими видела их поединок, пускай и не слышала короткого диалога, звук которого был полностью поглощен грохотом битвы. Да и поединком то, что произошло, назвать было сложно — Математик просто отбросил противника пинком и расслабленно встал перед ним. Правую руку он убрал за спину, а левая, с мечом, твердо встала между ним и Сатоцем.

— «Но где остальная пятерка?!» — вдруг догадалась молодая Узумаки, не обнаружив коллег встающего Мечника.

Туман ненавязчиво и плавно окружил будущее поле битвы сильнейших шиноби. Сашими тоже попала в него, и она видела все, что происходило в нем. Это сделал один из Мечников — обзор жертвы затрудняется, но вот охотники и их господин все прекрасно видят. Вот Сатоц бросается на Математика, выставив Киба перед собой.

Но уже ставший легендарным Бог Шиноби даже не смутился, легко парируя атаки одного из лучших мечников мира всего одной рукой. Он не отступил ни на шаг, спокойно плетя вместе со своим визави узор стали и смерти. Туман за спиной сгустился, неожиданно выплевывая из себя Гинтамо — носителя Тупого Меча — Кабутовари, и Сашими вздрогнула — так стремительно он атаковал Математика в спину.

Коноховец пропустил его удар мимо, шагнув вправо. Пригнулся, избегая атаки Обезглавливателя Орои, подпрыгнул, когда из-под земли вылетел Хирамекарей со своим владельцем. Он будто играл с величайшими шиноби-мечниками в мире, превосходя их и в силе и в мастерстве. Вот его тело вспыхнуло, даруя ему новую силу и скорость, и он замелькал среди них, парируя и атакуя. Вся Шестерка вкладывалась по полной, но ни один из них не мог его достать!

Вот туман почти совсем рассеялся, всего лишь расступаясь перед силой взмаха легендарного воина, и Сашими увидела, как тихо и незаметно подбирается к нему со спины самый молодой из Мечников — Седьмой и последний.

Это был план, практически с самого начала. Даже Шесть Мечников Тумана не были настолько высокомерны, чтобы думать, будто они способны победить Математика Боя в чистом бою. Поэтому поединок будет выигран грязно — они и не собирались играть с Богом Шиноби в честь и достоинство, им нужно было всего лишь его убить.

— Осторожно! — выкрикнула Сашими скорее в отчаянии, чем в реальном желании помочь.

Желтые глаза, свет которых пробивался даже сквозь туман, посмотрели на нее…

И Нуибари врезался в широкую спину Математика Боя в подлом ударе в спину! И… сломался, звонко треснув у рукояти.

— И это — все, что вы придумали?! — разозленно громыхнул Бог Шиноби, ударом локтя отправляя закрывшегося мечом Орои в полет. — Удар в спину?! Просто подлый трюк?!

Он бушевал, будто тайфун, посланный самим Богом в кару воинствующим людям. Он отбрасывал опытнейших убийц как котят, сносил их силой и мастерством. Он был непреодолим, и он, к сожалению, это знал.

— Вы мне надоели, — он вздохнул и ложил печать одной рукой. — Техника Призыва.

* * *

Соник чихнул, и осмотрелся.

— Ежик в тумане, иголка, я берег эту шутку с первого дня нашего знакомства, — иголки на его спине встали дыбом. — Кого пинаем?

Сенсома сейчас чувствовался… другим. Таким сильным и таким… неполным. Будто бы он стал гораздо-гораздо сильнее себя прежнего, но при этом сейчас был далеко не на пике. Хотя почему «будто»? Так и было. Похоже, битва с Джашином и победа над ним дали контрактнику Гигантского Леса очень много новых возможностей. А зная Сенсому — его это будет только тяготить.

И без того скудный свет накрыла тень.

— Мы здесь по делу, Сенсома, или ты призвал нас похвастаться? — громыхнул господин Теро, осматривая поле боя. — Твоих сил хватило бы на десяток таких мест…

— Прошу прощения, если отвлек вас, друзья, — Сенсома усмехнулся. — Но я не хочу затягивать это… избиение.

— Математик Боя хочет закончить битву побыстрее, — Теро шумно выдохнул. — Настали по-настоящему темные времена. Кстати, если ты передумаешь и захочешь поменять нынешний контракт на контракт на яблоки, я буду не так уж и расстроен.

— Ни за что в жизни! — рассмеялся шутке Сенсома.

А потом они бросились в бой.

Положив руку на могучую спину Соника, Сенсома ускорялся вместе с ним, что вместе с использованием им Шестых Врат и Врат Направления делало их дуэт нереально быстрым даже для способностей Мечников. Они настигали и сражали их по-одному. Сенсоме были безразличны их жизни, да и смерти тоже. Поэтому он не особо контролировал, выживали ли Мечники после его атак или нет.

Теро громил армию, пытающуюся пробиться к своим командирам. Один древний Дух против толпы маленьких человечков — он бы не уничтожил всю армию, но удерживал ее уверенно. Да и не особо стремилось большинство шиноби его преодолеть — идти в лапы к Математику Боя хотели, разве что, идиоты.

Орочимару, Майко и Фугаку, не сговариваясь, поддержали Теро. Учителю их помощь только помешает — Мечники все еще остаются непреодолимыми для них противниками. А вот с огромным седым, похожим на гигантского медведя, ежом юные шиноби будут как никогда эффективны.

Сенсома отразил очередной выпад Сатоца, распечатал фуин на левом предплечье и швырнул в лицо мужчине разноцветный песок. Тот задержал дыхание, но замерцавшие перед глазами песчинки и оглушительный скрип подействовали на него, и он оказался во власти гендзюцу. Но ненадолго — Соник, разогнавшись, насадил его тело на свои удлинившиеся иглы.

Кровь окропила зверя.

— Помоги господину Теро, — кивнул ежу Сенсома, шагнув к хмурому Генгецу, все еще бездействующему. — Тут я справлюсь.

— Если я заблужусь, со мной же ни один медведь дружить не станет — испугается до смерти! — фыркнул еж, поворачиваясь. — А ну и еж с ним, медведем. Я себе Озина найду. Где-то тут чакра моего коллеги мелькала…

Он ускорился ровно в тот момент, когда последний из Мечников выпрыгнул на Сенсому из тумана.

— Я не знал, что ты такой верный, Орои! — заблокировал его чудовищный меч Сенсома.

— Ты вообще мало знаешь, Математик! — оскалился командир Мечников. — Обо мне, о моих людях, о моей Стране. О да, представь себе, великий Бог Шиноби, я патриот своей страны! И ты! Ты… ты для нее сейчас главная опасность!

Обезглавливатель взлетел в воздух как пушинка, и так же мягко приземлился прямо в раскрытую ладонь Сенсомы. Он блокировал чакру в металле, преодолевал его естественную прочность и выигрывал у его хозяина в мастерстве. Их поединок больше походил на схватку верного пса и медведя — дикий зверь жаждет разорвать хозяина, но верный друг жертвует собой, выигрывая время.

И Сенсома не сомневался — Момочи выигрывает время для своего Каге.

Но… что это меняет?

В очередной раз отбросив от себя Обезглавливатель, Сенсома проткнул легкое Орои. Мечник, во всю использовавший свою чакру, свое тело, свои навыки и знания, полученные им за его длинную, для шиноби, жизнь, сплюнул кровь. Прямо в лицо Сенсоме. Презрительно. Сейчас он смотрел в лицо своей смерти, и совершенно ее не боялся.

— Я бы оставил тебе жизнь, — уважительно потянул Сенсома, проворачивая свой клинок у него в груди. — Но тогда проявление моего уважения к твоей верности станет смертью для многих хороших людей.

— Нет… хороших и плохих, Математик, — прохрипел Орои, цепляясь за рукав его плаща, будто бы надеясь, что это поможет ему выиграть еще времени. — Нет… правых и нет виноватых… хах… Если только свои и чужие. Твоя правда и… моя. Сегодня ты победил… Завтра… завтра умрешь.

— Не завтра, — Сенсома вынул меч, чувствуя, как с металлом тело противника покидает и душа. — Но ты прав.

Перестав следить за дождем во время боя с Мечниками, Сенсома прекратил технику снега. Вновь зашумел ливень. Но, наверное, хотя бы это он может сделать для Орои — позволить ему умереть посреди любимой им Воды. И стихии и Страны.

Противник мертв, а уважение отдано. Пора заканчивать миссию.

— Ты можешь уйти, Генгецу, — Сенсома резким взмахом стряхнул кровь с меча. — Оставь девушку и командуй отступление. Я не трону твоих людей.

— Как мило ты оценил его жертву, Математик, — скривился Мизукаге, все так же не двигаясь, впрочем, его лицо тут же обрело простодушие. — Ах, ладно, давай не будем ругаться. В конце концов, это же первый раз когда великий Математик Боя противостоит целому Каге.

— Я дрался с Бьякуреном, — вспомнил Сенсома и Хозуки разочарованно надул губы. — И с Хирузеном. И Тоширо. А еще с Казекаге Чие.

— А-а-а-а! Ладно-ладно, неплохо. Я и позабыл об этом. Знаешь почему? Тогда они были не в лучшей форме. Более того, ты тогда еще был совсем малышом. То, что происходит сейчас — история. Я бы даже сказал — легенда. Значительно, правда? Не по этому ли ты пришел за мной?

— Я пришел за девушкой, — легкий кивок в сторону Узумаки. — Твоя жизнь мне не нужна, я же сказал. Уходи.

— Да как я уйду после того, что ты сделал с моим людьми?! — взорвался Генгецу. — Ты убил моих Мечников! Убил моих солдат! И продолжаешь убивать! Я — Мизукаге, чертов ты осел! Я не могу вот так просто бегать от кого попало! Даже если это Бог Шиноби! Даже если это сам Рикудо! Даже если это ты, понятно?! И вообще — хватит болтать! Иди сюда и сдохни!

— Ладно, — Сенсома мгновенно оказался рядом с удивленным Мизукаге. — Хорошо.

Он ударил его кулаком, метя прямо в голову. Мечом было не так удобно, а вот голой рукой таким движением он бы оторвал голову самому Хирузену. И никто бы ничего не успел сделать — слишком быстро Сенсома двигался. Даже технику превращения в воду от клана Хозуки использовать было бы бесполезно.

Но рука Сенсомы лишь черпнула жидкость — Мизукаге каким-то неведомым образом успел использовать технику!

— Буль-буль! — поделилась размозженная голова. Потом нахмурилась и собралась в целое, оставив кулак Сенсомы в гортани. — Сюрприз, говорю! Сюр-приз!

Сказав это, Мизукаге взорвался, расплескивая горячее масло повсюду. Сашими закричала от боли, отброшенная ударной волной, когда на нее попала пара капель. Ей не следовало даже думать использовать чакру, пока Мизукаге был рядом, но теперь девушка прикрыла себя фуин, поглощающими влагу, и посмотрела на место взрыва.

Главного шатра ставки Мизукаге больше не существовало — его снесло мощью взрыва своего хозяина. На месте, где стоял Генгецу, образовался небольшой кратер, но, что удивительно, Мизукаге стоял там же, где и был. Целый и совершенно невредимый.

Сенсома же был потрепан — такой мощный взрыв смог преодолеть даже защиту Врат Направления. Правда, его раны уже затягивались — его усиленная регенерация работала даже с охотой — сегодня она впервые понадобилась хозяину.

— Крепкий, верно, — кивнул Генгецу, обходя Математика. — Но пробиваемый же!

Сенсома не ответил — выбросил руку с мечом в его сторону! Тело Мизукаге послушно приняло в себя сталь, и так же послушно выпустило ее на волю — оно все еще состояло из масла. Тогда Сенсома сформировал Бога-Дракона, но за мгновение до того, как он врезался в Мизукаге, его тело вновь взорвалось, снеся и технику Сенсомы и новый пласт земли.

— Своими руками ты можешь убить кого угодно, верно, — продолжал Генгецу как ни в чем не бывало. — Но что если все-таки найдется кто-то, кого ты ими не убьешь?

— Тогда убью не руками, — донеслось из пыли и сора, поднятых взрывом.

Но они тут же рассеялись, расступившись или просто сгорев от мощнейшего пламени Великого Огненного Уничтожения, которое применил Сенсома. Без Исобу и его замены пальцев было не очень удобно, но Сенсома мог формировать техники и одной рукой — просто для них нужно было чуть больше чакры и контроля.

Мизукаге скользнул вправо, оказываясь у трупа Орои и небрежно подхватывая его Обезглавливатель. Закрутив его на манер вентилятора, он отразил завершение последовавшей за ним техники. Легко, будто так и надо, бросил двуручник себе на плечо и щелчком пальцев подозвал парные Киба.

Ими он рассек воздух, и искры, появившиеся в нем, устремились к Сенсоме, сформировавшему Земляную Стену. Эту Стену сразу же пробил Трехглавый Дракон, бросившийся в сторону Мизукаге. Генгецу воткнул Киба перед собой, усмехнулся и выставил вперед указательный палец:

— Пиф-паф!

Огромное чудовище из чакры разлетелось на кусочки, будто бы его взорвали изнутри. Хотя так оно и было — Генгецу рассек свою пулю на несколько частей, когда она была посередине тела Дракона. Мизукаге протянул руку, и к ней скользнул Самехада — Великий Меч, тут же поглотивший чакру Сенсомы, сблизившегося с противником.

Но Самехада не передал чакру Генгецу. Тот нахмурился, вслушиваясь в клинок, и резко отбросил его, будто ядовитую змею!

— Да ладно, твоя чакра так ужасна?! — воскликнул он, подзывая Шибуки. — Он задрожал от страха и чуть не заблевал мне костюм! Вот уж диво!

Сенсома ударил, но Мизукаге закрылся Взрывающим Мечом и активировал его фуин! Грохнуло! А потом грохнуло еще раз, так как Генгецу опять взорвался.

Удар ногой с разворота отбросил Математика Боя назад. Хозуки оскалился.

— Мизукаге, Математик! Я — Мизукаге! А это значит, что уже не могу так просто тебе проиграть! О, Ками, как я хочу твою башку над своим камином!

— Пха-ха-ха-ха-ха! — расхохотался его словам как удачной шутке Сенсома, заставив наблюдающую за ними Сашими вздрогнуть всем телом. — Отлично, Хозуки Генгецу, ты очень хорош! А я-то думал, что ты не сможешь меня развлечь! Прими мои извинения, я рад, что ты остался на танец со мной!

Он оказался за спиной Хозуки и резко разорвал его напополам до того, как тот успел взорваться!

— Последний танец…

* * *

Мито, тяжело вздохнув, вошла в Покров.

Отряд Семи Мечников Тумана перестал существовать. Большая часть армии Воды была занята отрядом Математика Боя, а люди Молнии, если верить разведке, ропщут. Битва на грани — переломный момент. Именно сейчас все решится, и именно поэтому Мито должна еще немного потерпеть.

Рыкнув, она набросилась на молодого чунина Молнии, буквально порвала его, и бросилась к следующему. Правый бок уткнулся в мягкую стену Алебастровой Стихии. Юки была удивительна — прикрывая Мито, она успевала вести Узумаки в атаку, с помощью своих додзюцу контролируя поле битвы. Она кошкой носилась между шиноби, уничтожая вражеские силы, и яркой звездой сияла, используя чудовищное количество разнообразных геномов.

Венец Творения клана Цубаки во всей красе.

Взвизгнуло, и последующий грохот заложил уши. Мито оглушенно покачала головой, вставая — ее отбросило ударной волной, порожденный чем-то упавшим с неба. Чем-то… тяжелым.

Мощная зловещая чакра прижала к земле. Знакомая — Лис внутри яростно рыкнул, отчего тут же сформировался сразу Третий Хвост. Упавший обратил на нее внимание, презрительно фыркнул, и теперь ее уже придавило нечто, куда более тяжелое, чем чакра — сама гравитация ломала ей кости.

— Не сопротивляйся, женщина, и умрешь без мучений, — глухо произнес Мадара, идя к Юки.

— Не сопротивляйся и ты, ублюдок, — сплюнула кровь жена Сенсомы. — Все равно ведь сдохнешь.

— Ты на мужа надеешься? — выгнул бровь Мадара, покрываясь броней Сусаноо. — Зря — ему сюда не успеть. Когда он доберется до сюда, ты уже будешь далеко.

— Хочешь убить меня?

— Я? Я тут вообще не за тобой. Просто предупредил, потому что мой младший брат меня разжалобил. Я здесь, чтобы забрать эту тупую лисицу с собой.

— Тогда обломись!

Юки бросилась на Мадару, покрыв свое тело Стихией Электричества. В ближнем бою она была куда сильнее, чем многим казалось, когда они видели ее. Она с Озином даже смогла противостоять Орои какое-то время, пускай тот и не был серьезен до конца. Как бы то ни было, сдаваться и отдавать Мито в ее планы не входило.

Мадара увернулся от первого ее выпада, но пропустил второй. С удивлением подумал, что понимает Сенсому — эта женщина была ему под стать. Она с первых же секунд забила на защиту, потому что поняла, что он ей вредить не собирается. Ринулась прямиком на Сусаноо, не дав ему до конца сформироваться. Хм, он был беспечен. Впрочем, теперь это не важно.

Тело Юки вздрогнуло и припало к земле, удерживаемое все той же силой гравитации. Мито рвано вздохнула, но не смогла освободиться от своего давления. С ненавистью посмотрела на Учиха, прорычав:

— Ты…

— Не я, — он сложил руки на груди. — Женщина твоя, старик, забирай ее.

— Я знаю, что мне делать, Учиха, — произнес старческим голосом кто-то, кого Мито не могла видеть.

Но расширившиеся глаза Юки почти все ей сказали. А до конца она осознала все, когда Юки прошептала:

— Старейшина…

— Да, Юки, — произнес глава клана Цубаки. — Старейшина. Глава клана, растоптанного твоим супругом. С твоей, между прочим, помощью. Что скажешь? Нет у тебя желания помочь нам исправить твои ошибки?

— Пошел… нахуй…

— Она начинает мне нравиться, — усмехнулся Мадара, но тут же посерьезнел. — Твоя часть сделки, старик.

— Ты не знаешь? — судя по тону, Цубаки наклонил голову. — Коноха в огне. Хокаге эвакуировал людей и схватился с Казекаге и твоим братом. А мои люди помогли людям Казекаге в их… хитрой миссии.

— Если Хокаге знает об участии Песка…

— Не знает, — оборвал Учиху Старейшина. — Вернее, он знает лишь о нападении на него и город. На вопрос: «Кто забрал ребенка?» он ответит: «Цубаки». Ты же этого хотел… ученик?

— Больше тебе нечему меня учить, — отмахнулся Мадара, подходя к Мито. — Уходи, если не хочешь, чтобы он вас догнал.

— О, он догонит. И это-то самое прекрасное.

Мито рванулась, и путы гравитации слетели с нее, равно как и часть кожи на руках. Но это было не важно. Запрокинув голову, она закричала во всю силу своих легких:

— СЕНСОМА-А-А-А!

* * *

Снова взрыв, и снова Мизукаге ускользает от него. Сенсома перепробовал все методы его убийства и был вынужден признать Генгецу одним из самых живучих своих противников. И уж точно самым болтливым.

— Попытка номер хрен знает сколько — все еще неудача! Слушай, мы тут до завтра торчать будем? А перерыв на восстановление чакры?

Это было бы тупо, если бы не было так умно. Но Сенсома ухватился за это. За эту фразу. Прислушался к своим ощущениям себя, окружающего мира и противника напротив.

У Хозуки не восстанавливалась чакра.

Конечно, как и любой другой Каге, Генгецу обладал крайне внушительными запасами чакры. Даже огромными. Пускай по сравнению с нынешним резервом Сенсомы это было не так уж и много. Тем не менее, любой шиноби постоянно восстанавливает свою чакру пассивно. Даже в бою. Еда, питье и сон увеличивают скорость восстановления, но даже в самом ожесточенном поединке шиноби все равно восстанавливают какие-то крохи своей силы.

За исключением одного момента. Чакра не будет восстанавливаться, если будет постоянно тратиться больше, чем шиноби ее восстанавливает. И сейчас Генгецу не восстанавливал совершенно ни сколько чакры — все уходило на поддержание его техники масла. Сенсома еще в начале боя понял, что время, которое выиграли Мизукаге Мечники, нужно было Хозуки чтобы сформировать свою неуязвимость. И теперь он мог держаться в битве с сильнейшим шиноби в мире.

Но ограниченное количество времени. Пускай чакры у Генгецу много, при таком темпе она закончится примерно часов за девять. Этого времени Мизукаге хватило бы на то, чтобы серьезно потрепать Сенсому и принять решение все же отступить. Но теперь у него не будет этого времени.

Сенсома распечатал маленький блокнот и, вырвав листок, начертил на нем несложное фуин взрыва. Шагнул к врагу.

— Эй, ты же понимаешь, что эта бумажка меня не напугает? — усмехнулся Генгецу, бесстрашно шагнув навстречу и замахиваясь сразу Обезглавливателем и Парным Мечом.

Сенсома отбил атаку Обезглавливателя и плечом оттолкнул Парный Меч. С силой ударил в тело Хозуки, оставляя листочек внутри!

Фуин загорелось, но тут же погасло. Загорелось — погасло. Загорелось.

— Могу так весь день, — усмехнулся Хозуки, демонстративно гася взрыв внутри себя. — Ты серьезно? Разгадал мою технику. Да, мне приходится заново активировать ее прямо перед взрывом.

— Взрыв и есть — техника, — сказал Сенсома. — Я понял это с самого начала — я чувствую твою чакру почти так же хорошо, как ее чувствуешь ты. Ты взрываешься, не причиняя себе вреда, а после восстанавливаешься. Но если ты подаешь чакру в уже использованную технику, масло остается формировать твое тело. Поэтому ты так легко машешь мечами — масло в твоем теле усиляет тебя физически.

— Очаровательный побочный эффект большого взрыва, — понимающе усмехнулся Генгецу, вынув из себя бумажку. — Но вот знаешь ты суть техники — что с того? Хочешь пихать в меня бумажки — дело хозяйское, я будудоставать их из себя перед самым взрывом.

— Нет, я не думал тебя взрывать, — Сенсома качнул головой и сосредоточился. — Однажды Узукаге показал мне интересный способ начертания фуиндзюцу… Сейчас ты тоже его увидишь.

Генгецу выгнул бровь, но тут же нахмурился. Прямо внутри него… начертилось фуин.

— Внутри обычного шиноби фуин не используешь — чакра отторгает, но вот в твоем случае твое тело — больше техника, чем реальное тело, и чакра внутри него лишь поддерживает целостность техники, а не тела. Забавно, правда? Как сила твоего приема стала твоей слабостью.

— Я все еще могу ходить, Математик, — Мизукаге перетек с одного места на другое, а фуин осталось висеть в воздухе хлопнуло, несильно взорвавшись. — Даже если ты будешь подгадывать установку новых фуин прямо перед взрывом, я смогу отложить или ускорить его. Ты никогда не угадаешь, когда я взорвусь.

— Я же тебе сказал — я и не думал тебя взрывать…

Внезапно Генгецу почувствовал, как внутри всего его тела всплывают фуиндзюцу. Большие, малые, мощные, слабые — Математик Боя чертил от души, не особо заботясь тем, что он выводит внутри противника. И все они работали с самым малым таймером, заставляя Генгецу их деактивировать одно за другим.

И он не мог перестать их гасить — тогда у него не будет времени обновить технику взрыва — он просто взорвется, когда масло достигнет своего предела! Он быстро отпрыгнул, но Сенсома не отставал и все так же продолжал чертить фуин внутри его тела.

Тогда-то Хозуки и понял, что проиграл.

— Мхм… ты куришь? — спросил он Математика, доставая пачку сигарет.

Сенсома покачал головой, догадавшись, что для себя решил Мизукаге.

— Блин… — Генгецу затянулся. — Я сдох.

— Пока еще нет.

— Уже уже да! Хм, два раза повторять «уже» — не прикольно. Запомни это и передай потомкам, ладно?

— Ты все еще можешь уйти, Генгецу. Я… отпущу тебя.

— Это было бы лучшим исходом, — он вздохнул, затянулся и неожиданно добавил. — Для вас, конечно же.

Сенсома непонимающе нахмурился.

— Страна Воды, — Мизукаге выпустил струю дыма, смотря на хмурое дождливое небо. — Ну, знаешь, мы всегда были теми еще засранцами. Мечники, Джинчурики… спроси у своей черепашки, как с ней обращались. Я не поддерживал этого. Хотел, чтобы мы были народом… ну, не таким мрачным, какие мы есть. И даже Орои хотел — он был верен нашим с ним идеям до конца. Поверь мне, Математик, никто не хочет для любимой страны того, что происходит у нас. У нас даже жестче чем в Песке, представляешь?

Он сел прямо на землю, доставая вторую сигарету. Мрачно глянул на Сенсому.

— Вот я и старался. Потел как мог — даже Рикудо обворовать решился. Все, чтобы Вода стала чище, понимаешь каламбур, а? И наша победа тут… Захватив Узушио и некоторых Узумаки, мы бы смогли получить новый виток развития. Новые знания, новые земли, новая… кровь, в конце-то концов. Для того я ту девчонку к рукам и прибрал, если честно. Но ты же уже догадался, ха? Если есть кто-то, типа меня и Орои, есть и те, кто против нас. Многие на верхушке Тумана хотят продолжения… нет — ужесточения наших обычаев и устоев. Мол, мы недостаточно жестоки. Охренеть, да? И если я сейчас вернусь в Страну с разбитой армией, меня сместят. Тут два варианта, Математик. Либо меня прикончат, либо я сам раздеру Воду на две части, устроив гражданскую войну. Если не раздеру сам — после моей смерти это может сделать кто угодно другой.

— И скорее всего это будут даже не люди Воды, — мрачно кивнул Сенсома.

— Дело говоришь — даже твой друг Хокаге может послать своих людей, — Генгецу невесело хмыкнул. — Если бы я победил… если бы. Тогда мне бы и удалось удержать Страну целой. Но если я проиграю и выживу — гражданская война неминуема. А сейчас… Я умру, армия понесет потери. Войну мы проиграем с шиком. Но люди и правительство будут слишком уж заняты восстановлением утраченного — им будет тупо не до новой войны. Ну, я надеюсь. А там… и снова — я надеюсь, появится Третий Мизукаге, который не допустит разрыва Страны. И нет-нет-нет, по глазам вижу этот тупой вопрос — убегать и скрываться я не буду! Во первых — я не хочу смотреть за болью своего народа, а во вторых… Эй, Математик, ты меня совсем не уважаешь, а?! Какой нормальный Каге будет убегать от своей Страны в час нужды?!

— Ты и сейчас бежишь, — напомнил Сенсома. — Только в другом смысле.

— И делаю это круто, мужик, — Генгецу встал и по-привычке отряхнулся. — Я не могу оставаться. Так что… я слышал фразу, которую иногда у вас говорить молодежь — «лучше сгореть, чем погаснуть». Неплохо, но я скажу так — лучше нахрен взорваться и забрать с собой все к чертям, чем сгореть! Круто, а? Ну, иди, обнимемся!

И, шагнув к Сенсоме, Второй Мизукаге взорвался в очередном и последнем своем взрыве. Не собственная техника — его убил один из фуин, которые он не стал тушить.

— Ты умер за своих людей, — Сенсома сложил ладони вместе, отдавая последнее уважение настоящему Каге. — Покойся с миром…

Сашими уже взяли в оборот ученики — Орочимару взял ее на руки и вопросительно посмотрел на учителя.

Вдруг, наушник разразился треском и грохотом.

— Что такое?! — тут же закричал в микрофон Сенсома.

Что-то случилось! Он почувствовал это!

— Сенсома-сама, все пропало! — взвыл на другом конце связи не назвавшийся мужчина. — Мито-сама похищена Мадарой! А Юки-сама кланом Цубаки! Озин-сан побежал спасать сестру!

В груди похолодело. А потом яростно взорвалось всепоглощающим пламенем бездны! Сенсома почувствовал, как его чакра всколыхнулась, и даже его ученики отошли на шаг.

— Направление клана Цубаки?

— С-север! Они пошли на север! Сенсома-сама, спасайте Юки-сама! Мы погонимся за Мадарой и постараемся его задержать!

— Я вас услышал. Мои ученики скоро прибудут к вам.

Ничего не объясняя, Сенсома посмотрел на деморализованных шиноби Воды, стоящих между ним и Узушио. Они были напуганы и не знали что делать — их командование было уничтожено или сбежало. И Сенсоме было бы даже жаль их, если бы он не был так зол. Сейчас перед ним не было людей. Но перед ним не было и убийц, насильников и мародеров, которыми они, несомненно, являлись.

Перед ними были те, кто мог помешать его ученикам добраться до Узумаки.

— Стихия Льда, — пальцы мерно сложили сорок девять печатей. — Обратный Ад.

Волна холода пронеслась от нависающей над всей армией фигуры Математика Боя до самых ворот Узушио. Все зажмурились от резкой смены освещения и температуры, а когда открыли глаза…

В широкой просеке ледяных скульптур, бывших ранее шиноби Воды, лишь иногда мелькали красноголовые шиноби — Узумаки Математик Боя пощадил.

— Идите туда, — сказал ученикам Сенсома, выдыхая холод. — Я скоро вернусь.

И, войдя в Седьмые Врата, он на максимальной скорости бросился на север.

Слабое место

— Ты поплатишься, Казекаге! — прорычал Хирузен, скаля отросшие клыки. — Я тебе обещаю — ты поплатишься!

Слева прогремел взрыв, и Третий Хокаге телепортировался, используя замену себя клоном, одновременно с прыжком. Это даст ему время — клон хотя бы немного задержит его противников, пока он будет исполнять свою прямую обязанность — защищать жителей своего селения.

Атака на Коноху была неожиданной настолько, насколько вообще может быть неожиданной атака на центр военной мощи Великой Страны в разгар войны. Силы защитников были совершенно неполными — большая часть шиноби, защищающих селение, либо были малоопытны для того, чтобы отправлять их на фронт, либо как раз прибыли с фронта в связи с ранениями. Но это нормально — даже в мирное время большинство сильных шиноби находятся вне Какурезато — они выполняют миссии. Для защиты селения шиноби есть те, кто буквально живет ради этого.

Каге и Джинчурики.

И Коноха обладала сильнейшим Каге из всех и самой сильной Джинчурики с самым сильным Хвостатым внутри. Однако, на данный момент у селения был только Каге. А противостояли ему двое, вполне сравнимые с ним по силе.

Вторая Казекаге Чие была мастером-кукловодом, и владела десятью уникальными куклами, пришедшими на смену ее Дара Рикудо Миру. Она по праву носила свое звание — обычные джонины по сравнению с ней — слабаки. Да, из всех Каге она была, пожалуй, слабейшей, но это только показывало силу и величие звания сильнейшего в своей стране — ее сил все равно хватало, чтобы выживать в бою с Хокаге и Богом Шиноби.

Хотя большая заслуга этого в том, что ей помогал Изуна Учиха. Вечный Мангеке Шаринган уже ставит своего обладателя на один уровень с сильнейшими шиноби мира, но младший брат Мадары не был простым придатком к своим глазам. Он был воином эпохи Сенгоку Дзидай — человеком, на равных сражавшимся с кланом Сенджу и его сильнейшими представителями — Хаширамой и Тобирамой. Он был тем, кто шел в ногу с величайшими в истории шиноби. И смерть лишь сделала его сильнее.

В чистом поле Хирузен бы уничтожил их обоих и всех тех, кто им помогает. Он был Богом Шиноби и тем, кто вполне способен потягаться за первое место в конкурсе «Самое сильное существо в мире». С учетом того, что в этом конкурсе не будет участвовать Сенсома, конечно. Хотя их убийство все равно было бы трудным — слишком уж силен в обороне Изуна — даже сам Математик Боя в свое время был вынужден отступить в бою с ним.

Но, как бы то ни было, они не были в чистом поле. Их битва рушила Коноху и забирала жизни ее жителей. И противники Хокаге вовсю пользовались этим.

— Слева, Хирузен-кун! — послышалось издевательское сверху.

Высоко подпрыгнувший Изуна сложил печати и направил технику Великого Огненного Уничтожения на спальный район. Он специально подсказал своему противнику направление, в котором будет атаковать — ведь ему нужно было задержать Хокаге и измотать его.

Хирузен бросился наперерез огню. Прыгнуть телепортом к Учихе он не мог — реперных точек для техники в воздухе не было, а пока до него долетит кунай…

Загрохотало где-то сзади — там, где Хокаге оставил своего клона. Уничтоженная копия донесла, что Казекаге о своих атаках предупреждать не привыкла, а потому молча уничтожает все, до чего дотянется. К ней спешат вспомогательные отряды штурмовиков Конохи, дабы отвлечь, но их запросто перехватят ее люди.

— Зачем вам эта бессмысленная атака?! — крикнул Хирузен Изуне, отразив его огонь техниками Воды. — Просто убить побольше людей?!

— Чем меньше людей умрет сегодня, тем счастливее я буду, — серьезно заявил Учиха. — Нет, мы здесь за другим, и ты не сможешь нас остановить, поверь, Хокаге. Это просто невозможно.

Сарутоби, вдруг, появился прямо за его спиной:

— Нет ничего невозможного!

Удар посохом такой силы убил бы сотню джонинов высшего ранга, но Учиха каким-то чудом успел активировать защиту Сусаноо. Скелет покрылся плотью и броней, но вырос лишь на половину, и Изуна прищурился, оценивая опасность для себя.

Но вмешалась Чие.

— Дело сделано, Изуна! — крикнула она, прорвавшись сквозь жилой дом насквозь. — Давай — мы должны продолжить атаку на полной мощности!

— Эх, как бы я был рад, если бы у нас не получилось… — вздохнул Учиха, и его Сусаноо начал формироваться в свою полноценную версию, силе которой даже Первый Хокаге мог бы противостоять с трудом. — Извини, Хирузен-кун, но такова жизнь. Чем больше у тебя связей, тем ты слабее. Уж поверь младшему брату самого сильного шиноби в мире.

— Мадара не… — Хирузен осекся — не о том он сейчас думает! — Черт!

Он создал клона, но не стал себя подменять. Сделал бы больше одного, но он и так уже на пределе — около двадцати полноценных Теневых Клонов сейчас мелькают по всей Конохе, эвакуируя и защищая ее жителей. Без серьезных сил их не уничтожить, так что там, где они находятся, образуются хоть какие-то островки спокойствия.

Стоило об этом подумать, и пришла информация от развеявшегося клона…

Его уничтожили быстро и неожиданно, потому что он был сильно занят. Его миссия была особенной, а потому он полностью сосредоточился на ней, со скрипом зубов проходя мимо нуждающихся в помощи жителей Конохи.

Он спешил защитить Ошими Томуру.

— Хокаге-сама! — рядом с посеревшим Сарутоби вышел из Шуншина боец АНБУ. — На район Пламени напал большой отряд неизвестных! Данзо-сама вступил в бой, но был повержен. Нам удалось вытащить его, но…

Взгляд алых глаз Изуны, видимый даже сквозь сияние его завершенной версии Сусаноо стал сочувствующим.

— Сын Сенсомы-сама был похищен силами клана Цубаки! — закончил отчет боец. — Мы послали погоню и там есть реперная точка вашей техники.

— Извини, Хокаге, — хриплым голосом сказала Чие. — Что мы дали тебе выбор. И передай Сенсоме… а, впрочем, неважно.

Желтый исполин Сусаноо взмахнул крыльями и полетел в сторону основного потока эвакуации жителей…

Хирузен прокусил губу, даже не почувствовав кровь, стекающую по подбородку. Еще и клан Цубаки… Клонов для их преследования будет недостаточно — родственники Юки и Озина слишком сильны, чтобы надеяться на копии. Но и Изуна в своем Сусаноо силен настолько, что лишь оригинал сможет противостоять ему так, чтобы он не убил всех жителей Конохи.

Вырвать Сенсому из-под Узушио? А если сейчас он схватился с Мадарой, и прыгнувший в их битву Хирузен завязнет в ней или все только испортит, внеся сумбур, рассказав все другу? А если прямо в этот момент решается судьба всего красноволосого клана, от жизни которого зависит и жизнь коноховцев? И подобных «если» слишком много…

Это и был его выбор. Хирузен вдруг подумал о том, что впервые сталкивается с подобным. Как Хаширама, который выбрал-таки убийство лучшего друга ради защиты своего детища, как Тобирама, который отказался от собственного сына и даже жизни ради Конохи… Хирузен должен выбрать, и видит Ками, как он сейчас ненавидел свою высшую и почетную должность!

Потому что Хокаге не имеет права выбора в такой ситуации. И перестает быть человеком. Он превращается в титул.

— «Прости меня, Сенсома…» — подумал Хирузен и бросился за Учихой.

А где-то далеко плакал ребенок. Точно так же, как плакали тысячи детей в этот день.

* * *

— Вы все сдохнете, ублюдки! — зарычала Юки, как только убрали кляп из ее рта.

— Может быть и так, — молодой Цубаки, которого, кажется, звали Онсу, аккуратно поднес к ее лицу чашу с водой. — Выпей.

Женщина потянулась к чаше и, извернувшись, укусила парня за руку. Он вскрикнул от неожиданности и боли и уронил воду.

— Ты всегда была бойкой… — донесся до Юки голос Старейшины. — Бойкой и непокорной. Это в тебе от матери…

— Тебе лучше знать, — с ненавистью прошипела женщина, когда старик подошел к ней. — Дедушка.

Джисан Цубаки выглядел, как очень и очень старый мужчина. Настолько старый, насколько это вообще было возможно. Но это был обманчивый вид, потому что он был еще старше. Извечная церемониальная бело-зеленая роба клана Цубаки с его символикой на спине — тысячей разноцветных точек, висела на нем как на вешалке, но Джисан, кажется, никогда в жизни не заботился о своем внешнем виде.

В левом глазу его завораживающе переливался перламутром глаз самого Бога — Риннеган.

— Дедушка… — немного рассеянно кивнул головой Старейшина клана Цубаки, осматривая пленницу. — Я многим дедушка… Но ты, конечно, была одной из моих любимых внучек. Наравне с Орои.

— Только потому, что мы стали венцами твоего сраного проекта!

— Не моего… Клан Цубаки поколениями трудится, дабы наши гены, в конце концов, превратились в ДНК совершенного вида. Не люди, но Боги. Тогда бы мы смогли принести мир на эту грешную землю. Ками, Кагуя, Рикудо, Хаширама, Мадара… Твой муж, в конце концов. Они по праву называются Богами, но почему же мир все еще не приведен в порядок? Почему они не подарят нам всем добро и процветание?

Риннеган в глазнице теперь смотрел насмешливо.

— Потому что их мало, — объяснил Джисан. — Один Бог не может поспеть везде. Всегда найдется что-то, что он не сможет предотвратить. Так было с Кагуей, которая не смогла победить своих детей. Так было и с Рикудо, чьи дети тоже стали причиной множества горестей. Мадара и Хаширама тоже не смогли ничего сделать для мира, пускай и пытались изо всех сил. И твой муж… он тоже не сможет предотвратить того, что сегодня произойдет.

— Он вас всех прикончит! — выплюнула Юки.

— Очень может быть, — неожиданно согласился с ней Старейшина. — Все может быть. Но может быть и так, что клан Цубаки превзойдет его. Тогда нам есть смысл продолжить нашу миссию. Если же он нас уничтожит, значит не быть нам Богами, а миру мирным.

Чакра убежища клана Цубаки мигнула, что означало о прибытии кого-то через телепорт, ограничивающий клан от внешнего мира. Старейшина обернулся.

— Союзница, — бесцветно произнес он, приветствуя потрепанную боем женщину. — Все ли прошло гладко?

Казекаге бросила нечитаемый взгляд на Юки.

— Ваши люди выполнили свою миссию, — кивнула она старику. — И сейчас дежурят возле входа сюда. Они ждут его.

— Он очень скоро будет здесь, — кивнул Цубаки. — У нас была фора по времени, но его скорость, все же, слишком велика. Не волнуйся, союзница, я знаю это.

— Тогда я закончила.

— Да, твоя миссия завершена. Благодарю — именно твое участие позволит клану возобновить проект, если мы переживем сегодняшний день.

Юки вздрогнула, догадавшись.

— Ублюдок! Не смей трогать Ошими!

— Я и пальцем его не трону, пока живы его родители, — повернулся к ней Джисан. — А потом великий клан Цубаки примет в свои ряды сироту. Обладателя крови последней из наших венцов и генов сильнейшего из живущих.

— Не смей делать из него свой сраный проект! — Юки напряглась всем телом, но путы, держащие ее на деревянном кресте были слишком крепки. — Не смей!

— Беседа с тобой мне наскучила, — изрек старик. — Прощай, девочка. Больше мне не придется на тебя смотреть.

— Вы позволите мне? — спросила, вдруг, Казекаге. — Всего пару слов наедине.

— Женские штучки, — криво усмехнулся Старейшина, но кивнул. — Пара слов. А после — огонь.

И он, шаркая по земле, удалился, оставив женщин наедине.

Чие смотрела на Юки со смесью сожаления и зависти. Выбор Сенсомы был… понятен ей. И, в то же время, она считала, что могла быть вместо нее. Вместо этой бунтарки Цубаки с этими, мать ее, прекрасными упрямыми глазами! Она ведь тоже бунтарка…

— Ты похитила моего сына, — тихо произнесла Юки без намека на эмоцию.

— Я, — так же тихо и бесцветно ответила Чие. — Он в порядке. В безопасности.

Сделав два судорожно-быстрых шага, Казекаге прижалась к Томуре всем телом и жарко шепнула ей на ухо:

— Они не получат его. Его никто не получит. Я организовала ему несчастный случай — его похитят повторно, и никто, даже я, не будет знать, где он. Никто в целом мире. Это все, что я могу.

Отпрянув, она отметила, что взгляд Юки стал… стальным. Взгляд матери, которой сказали, что ее сын будет жить. И жить так, как захочет сам.

Чие ей кивнула, и она кивнула Казекаге в ответ.

Теперь можно молиться только за жизнь Сенсомы…

* * *

Он двигался настолько быстро, что даже самые сильные шиноби не могли за ним уследить. Если кто-то оказывался на пути, его ждала быстрая смерть — он слишком торопился, чтобы сохранять врагам жизни. Никаких задержек — самый прямой и короткий маршрут. Даже обладатели пространственно-временных техник не всегда способны так быстро перемещаться в пространстве.

Но задержаться все же пришлось.

Он уже вбежал в густой лес Страны Огня — именно туда направились Цубаки — в земли, граничащие со страной Лапши. Сенсорские способности были активны по максимуму, и именно это дало ему возможность заметить.

Он замедлился, подходя к телу старого друга.

— Это ты… Сенсома? Кхах, кха!

Озин лежал на земле в луже собственной крови, не в силах повернуться к нему. Его тело буквально изорвали со всех сторон. Он тяжело дышал и все время хрипел — кровь собиралась в легких, булькая на выдохах. Сенсома наклонился к нему.

— Ты выживешь?

— Наверное… кхах! — целая лужа крови излилась из рта мужчины. — Неважно, забей на меня… кх… спасай… Юки. Спасай…

— Это поможет, — Сенсома вывел фуин на теле друга и влил туда побольше чакры. — Ты сможешь ее переработать и использовать свой геном. Выживи.

— Да… — Озин уронил голову, расслабившись. — И ты… выживи.

Сенсома кивнул и, искренне надеясь на нелетальность таких ран для Озина, вновь бросился вперед. Он чувствовал это — он близко.

На первого противника Сенсома наткнулся через две минуты. Цубаки использовал все возможности своих геномов, чтобы превратить лес в труднопроходимую ловушку, и сам был главной частью своей ловушки — он, как паук, ждал свою жертву в самом центре паутины.

На ходу сложив пальцы, Сенсома выбросил руку вперед, запуская во врага Хирудору. Сформировать эту технику одной рукой было чудовищно тяжело, но помогала многократно усилившаяся чакра и бесконечный боевой опыт. И хотя «однорукая» Хирудора была заметно слабее своей полноценной версии, Цубаки и его паутину снесло начисто.

Он был один, что говорило о том, что Сенсому пытаются задержать. Судя по ранениям Озина, враг напал на него большой группой и одолел за короткий срок. Тел павших видно не было, значит Озину не удалось никого убить, что показательно — атаковавшие были очень сильны все вместе.

Но они не стали так же нападать на Сенсому, разделившись. Значит думают, что их сил на Математика Боя может не хватить.

Второго врага Сенсома обнаружил поздно. Маскирующийся Цубаки вылетел на него с кривой косой, помогая себе двумя разными додзюцу и техниками ускорения тела. Засада была грамотная, а Сенсома двигался слишком быстро, чтобы вовремя ее обнаружить. Поэтому удар врага пришелся ровно в шею Математика Боя.

Коса разлетелась обломками, а Цубаки отступил, будто ожидая такого результата. Сенсома собрал печати и выдул Гигантский Огненный Шар, запустив его в отступившего противника. Следом он послал Бога-Дракона Листа, который, благодаря своей воздушной природе, усилил Шар и силу получившегося взрыва.

Сенсома не стал проверять, жив ли его противник, или нет — просто бросил в клубы пара и дыма десяток кунаев со взрыв-печатями на них и ринулся дальше.

Так он убил пятерых. Каждый из них, пусть немного, но задерживал великого шиноби. Это было досадно, но ничего поделать Сенсома не мог. Только больше злился. На них и на себя.

— «Если бы я был в форме, я бы уже догнал отряд!»

Рука тряслась — исполненная ей Хирудора была очень энерго-затратной техникой. Тело начинала грызть боль — Врата были открыты уже продолжительное время, а раны после боя с Джашином еще не затянулись окончательно. Тем не менее, Сенсома все еще был сильнейшим, а потому переживать за свое выживание даже не думал. Лишь корил себя за медлительность.

Основная группа врагов обнаружилась неподалеку после пятого «задерживающего». Пятнадцать шиноби — и все они находились на небольшой поляне, неожиданно появившиеся в густом лесу. Хотя это была даже не совсем поляна — проплешина, когда-то давно выжженная кем-то невероятно могучим.

Все — Цубаки — в глазах каждого из них горели додзюцу, и самые разнообразные вкусы, запахи и цвета чакры витали вокруг. Каждый из них лишь немного не дотягивал до слабенького Каге. И каждому из них было предрешено умереть.

— Стихия Огня: Великое Огненное Уничтожение! — не доходя до проплешины, сложил печати Сенсома.

Яростный поток пламени затопил лес и пятачок с врагами. Юки среди них не было, так что Сенсома не переживал, что заденет жену.

Цубаки тоже сложили печати, отвечая разнообразными видами Стен. Их защита была велика, но пламя Сенсомы все же забрало двоих. Из дыма выбежало трое, и Сенсома сложил печати, создавая двух Теневых Клонов. Они сблизились. Враги явно специализировались в тайдзюцу, и были очень сильны — каждый из них мог бы победить Сэдэо Хьюгу — мастера Мягкого Кулака — главу белоглазого клана, названного сильнейшими бойцами в ближнем бою во всем мире.

Поэтому они продержались пять секунд.

Сенсома смел все их попытки хитрить и вынудил соревноваться с ним в голых силе и скорости, где превзойти его не мог уже никто. Их глаза позволяли видеть его атаки, но вот реагировать на них они были просто не в силах.

Осталось десять.

Кровавый Дракон и Тканевая Стена стали неожиданностью — Сенсома даже не подозревал, что в мире существуют такие геномы, и что они столь сильны. Тем не менее, Стихия Льда и ее техники, исполненные Богом Шиноби, превзошли силу невиданных ранее геномов. Клоны Сенсомы ответили на шквал ниндзюцу своими техниками, а оригинал прорывался вперед.

И он сумел вступить с остатками отряда Цубаки в ближний бой. Но этот бой был от слова «бойня».

— Двадцатый… — тяжело дыша, констатировал Сенсома, смяв череп последнего врага одной рукой. — Где Юки?

Сенсорика не показывала больше никаких живых существ в округе. Вообще никаких — даже зверей, что было странно. И еще страннее ощущался центр проплешины, неподалеку от которого сейчас стоял Сенсома. Он будто бы преломлял собою свет, искажая все, что проходило сквозь него.

Буквально источая чакру и физическую мощь, Математик Боя ступил прямо на него.

* * *

— И Уничтожитель явился к ним, — тихо произнес Джисан Цубаки, смотря вперед.

Убежище его клана представляло собой деревеньку, вход в которую осуществляется через телепорты, расположенные по всему миру. Прямо напротив входа стояло самое большое здание селения — длинный дом с двенадцатью ложами в нем. Это был дом совета клана, где Старейшина и другие влиятельные в клане люди определяли пути развития всего селения.

И сейчас совет был в полном составе, ожидая того, чье дело они будут разбирать, и кого будут казнить.

И он пришел. Джисан почувствовал это, когда вместо обычного мигания защитной чакры, вся конструкция сокрытия и обороны клана лопнула с оглушительным звоном, будто разъяренный великан раздавил ее ногой.

Отчасти так и было.

Потрепанный, но полный сил и ярости Математик Боя явился на последний совет клана Цубаки. Его желтые глаза останавливались на каждом из совета, будто бы предрекая ему отдельную кару. Одного за другим. И, наконец, взгляд Бога Шиноби остановился на Старейшине.

— Ты умрешь.

— Совершенно не исключено, — спокойно кивнул Джисан. — Но я уж точно не буду горевать о своей смерти. Как не горевал ни один из тех Цубаки, кого ты уже убил сегодня. Потому что наша смерть не отнимет у наших жизней смысл. Потому что его у нас отнял ты.

— Я вижу тебя в первый раз.

— Разве это имеет решающее значение? — поднял бровь Старейшина. — Ты уничтожил смысл всех поколений клана Цубаки, убив Орои. Орои — мой милый внук… Он был совершенным Цубаки под конец своей жизни — тем, к чему мы стремились. Бесплодный, но бессмертный и всемогущий.

— Смертный, — Сенсома раз за разом сканировал чакру.

Помимо дома, деревни за ним и какого-то постамента между Сенсомой и советом Цубаки, больше ничего не было. И никого. Все дома, кроме дома перед ним, были пусты. Возможно, Юки держат под землей.

— Увы, — старик вздохнул. — Ты уничтожил наш идеал. Разрушил его, не оставив камня на камне. И именно это — именно то, что ты убил его, лишило наши жизни смысла.

— Тогда они его и не имели.

— О нет, ты заблуждаешься. Имели. С древних времен клан Цубаки собирал гены по всему миру для того, чтобы в итоге создать что-то новое. Новых людей, которые уподобятся богам. И эти боги смогли бы править миром, приводя его к процветанию. Это была мечта нашего основателя — мечта для всех. Мир для всех. И мы поколениями становились все лучше. Каждый новый венец был совершеннее. Каждый новый глава был ближе своих предшественников к тому, чтобы увидеть богов во плоти. И я был ближе всех, ты — кусок дерьма… Орои был рожден величайшим, но побежден. И кем? Тобой — выродком, чьи гены при рождении были самым настоящим мусором! Да ты даже Шаринган не способен пережить — ты самый дефективный ублюдок, которого я когда-либо видел! Ты не мог родиться шиноби, ты ошибка!

Разошедшийся Старейшина перевел дух.

— И ошибка смогла победить Орои. Перечеркнуть поколения клана своей тупой силой. Понимаешь, мусор? Ты стал тем, кем стал, за одну короткую и никчемную жизнь. И какой смысл нам стремиться к рождению Богов, если всего за десяток лет может вырасти тот, кто их превзойдет? Ты, ублюдок, уничтожил наш клан!

— Пока еще нет, — Сенсома шагнул вперед. — Отпустите мою жену, и я оставлю ваши жизни.

— Я ее не держу.

— Где она?

— Перед тобой.

— Не смешная шутка.

Сорвавшись с места, Сенсома бросился прямо к Старейшине, но на половине полета его с силой вдавило в землю! Риннеган, сверкнувший в глазнице старика, просто-таки источал могущество.

Остальные из совета тут же начали поливать Математика Боя техниками. Все они — все двенадцать собравшихся здесь Цубаки были сильнейшими членами своего могущественного клана. Каждый из них мог занять пост Каге без особых усилий. И их техники были им под стать.

Сенсома уклонился от Призрачного Дракона, ударом раскрошил выросший из-под земли толстенный шип Стихии Изумруда, выдохнул пламя в разряд Электричества. Величественно выплывший прямо по воздуху из своего места Старейшина застыл над Математиком Боя, давя его к земле и так же осыпая техниками.

Сенсома впитал максимум природной чакры, тут же используя ежиные техники и разделяя физическую и духовную составляющие чакры. Техники стали проходить сквозь него, а он бросился к дому совета. Вновь собрался воедино, занеся кулак для удара над первым Цубаки, но противник мигнул и исчез, телепортировавшись прочь.

Чакра Старейшины плотно опекала каждого из совета, и именно он был пользователем пространственно-временной техники. Он выдергивал союзников из-под ударов Математика Боя, держал его в постоянном напряжении и успевал Призывать существ Риннегана.

Призванных чудовищ Сенсома уничтожал походя или же игнорировал, пытаясь добраться хотя бы до кого-то из клана. Сила этой дюжины была велика — он не мог нормально сражаться под таким ураганом разнообразных техник, как не мог и сосредоточиться на их уничтожении — ему мешал Старейшина.

Тогда Сенсома сменил тактику и в затяжном прыжке взмыл в воздух.

— Бесполезно, мусор, — спокойно произнес Старейшина, когда кулак Сенсомы пробил его грудную клетку. — Ты несешь в себе силу Отшельника Шести Путей, но ты даже не знаешь, на что он был способен при жизни.

Его тело пошло волнами, и исчезло, проявившись немного слева. Риннеган пылал силой.

— Техника Созидания Всех Вещей способна создавать все, — старик выбросил руку вперед, и его чакра воплотилась в виде огромной силы волны, буквально снесшей Сенсому вниз — на землю. — Так Рикудо создал Биджу, и так я создам тебе смерть.

— Я создам ваши смерти и без этой техники, — яростно рыкнул Математик Боя снизу.

Плотность вражеских атак увеличивалась, и Сенсома ничего не мог с этим поделать. Его правый бок пробила насквозь Стихия Мечей, а Стихия Ткани связала руки и ноги. Противники подходили ближе, из-за чего их техники били все точнее и точнее.

Вот один из них прыгнул вперед, выбрасывая перед собой руку с выведенной на ней печатью — Стихия Замков была способна запереть чакру Рикудо в Математике Боя!

Одновременно с этим в его плечо вошел очередной клинок Стихии Мечей.

— Слишком близко, — оскалился Сенсома, когда прыгнувший к нему Цубаки хлопнул его по плечу.

Он не успел завершить свою технику — Бог Шиноби прервал его жизнь прежде, чем кто-либо смог что-либо предпринять. Мгновение назад его противников было двенадцать, но теперь их стало меньше на одного.

Раны с шипением регенерировали. Боль не уходила, а тело испытывало мучения, заходя за свой предел. Тем не менее, это был Математик Боя, и его силу было тяжело превзойти только лишь плотным потоком техник уровня Каге.

Гигантский клинок Истинного Владения, совмещенный с таким же клинком из снежинок, прорезал воздух, доставая Старейшину. Он выплюнул кровь и тут же зарябил, исчезая и проявляясь, но для этого ему нужно было время. А Сенсома в этот момент уже был рядом с троицей противников. Первым же ударом он снес голову одному, двум другим бросив своего порошка. Гендзюцу крепко схватило их умы, но Сенсома не успел этим воспользоваться — пришедший в себя Старейшина успел их спасти.

Сенсома отбросил руку одного из двух спасенных — он успел только оторвать ее. Мрачно посмотрел на оставшуюся десятку.

Они начали уставать. Пусть и Цубаки, но их запасы чакры не были бесконечны, а потому в затяжном бою им с ним не справиться. Было бы, если бы не общая ослабленность Бога Шиноби. Сейчас он тоже нес потери, терпя постоянные ранения и неудачу за неудачей. Тем не менее, его новая тактика вполне может принести ему победу.

— Великий клан против выродка — и мы не можем тебя убить! — ярился Старейшина сверху. — Это доказывает ничтожность всего нашего существования! Всех поколений!

— Меньше слов, — показательно-спокойно выбил пыль из одежды Сенсома. — Я начинаю скучать.

Град техник возобновился, но теперь Цубаки были куда более осторожны. Сенсома крушил все вокруг, уничтожал весь дом совета и разрушал деревушку.

В запале боя, он снес и постамент, стоящий напротив дома совета.

И оттуда высыпался пепел…

— Нет… — глаза Бога Шиноби расширились, когда он почувствовал запах чакры, исходящей от пепла. — Нет…

— Кха-ха-ха-ха! — кашляюще рассмеялся Старейшина в воздухе. — Я же говорил тебе! Я же тебе говорил!

Потрясенный Сенсома упал на колени перед пеплом. Перед остатками той, которую любил.

— Вы все сдохнете! Он придет сюда и размажет ваши тупые головы!

— Ты этого уже не увидишь. Сгоришь в пламени собственной упрямости. ты ведь тоже виновата в том, что он сделал с нашим кланом. Ну? Не хочешь разрыдаться? Ты умрешь прямо сейчас, больше никогда не увидев сына и мужа.

— Я только посмеюсь над тобой, тупой старик! Сенсома тебя уничтожит! Ха-ха-ха!

— Бесстрашная дура. Игору — сожги ее.

И никакого крика. Сенсома внезапно осознал, будто бы увидел наяву, как сжигают его жену. Она сгорала молча, не проронив ни единой слезинки. Красивая в своей решимости, прекрасная в смелости и такая… хрупкая в своей любви.

Она любила его и знала, каким ударом будет ее смерть. Поэтому она и не кричала и не плакала, хотя ей, конечно, хотелось этого. Любому человеку хочется себя пожалеть — проявить слабость. Но она не стала этого делать, потому что не хотела делать Сенсоме больнее. Она хотела, чтобы он узнал, как бесстрашно и презрительно она отнеслась к собственной смерти.

И это-то и сделало Сенсоме еще больнее. Осознание того, как сильно она крепилась только ради него.

Одинокая слеза скатилась по щеке.

Он никогда не плакал в этой жизни. Даже когда его родители умерли. Даже когда Мадара предал его. Даже, даже, даже — в его жизни многое произошло, он многих потерял и многих обрел. Но он никогда не плакал. Потому что он был воином и знал, что в его жизни лишения будут всегда. Вся его жизнь состояла из лишений. И он никогда не лил слезы на несправедливость своей жизни — он сам выбрал ее.

Но сейчас он просто не мог сдержаться…

Он ведь тоже любил ее — эту женщину из клана Цубаки. Эту упрямую, гордую и вечно уверенную в собственной простоте Юки. Эту… эту красавицу, что подарила ему всю свою любовь и прекрасного сына. Эту Юки. Юки Томура… как красиво звучало это имя. Как он по ней соскучился. Как же он скучал…

— Я скучал, Юки… — прошептал Сенсома, сгребая пепел в руки, будто бы чувствуя ее укоризненный взгляд и фразу «где ты посеял пальцы?». — О, как же я скучал, Юки… и как скучаю до сих пор…

Техники врывались в его тело, вгрызались в плоть и крошили кости, но он не обращал на это внимания. Он вспоминал их знакомство — первую встречу в лесу и ее рассерженный тон. Свои ухаживания и подначки от продавца-Яманаки, помогавшего ему с букетом. Ее притворство, ее улыбку. Ее рассерженный взгляд. Ее нежелание отпускать его на Континент. Свои и ее слова…

— О, Господи, как же я скучаю…

Слезы капали на пепел, растворяясь в нем, а шторм ниндзюцу сметал все вокруг.

И тогда внутри Сенсомы открыл глаза демон.

— Я… — Исобу запнулся, увидев и осознав происходящее. — О-о-ох… Сенсома…

— Прости, дружище, — прошептал ему Сенсома, утирая слезы. — Я скорбел. Я… провожал ее. Пускай знает там, у Рикудо под боком, как я любил ее. И как продолжаю любить…

Покров Биджу синим плащом накрыл тело поднявшегося на ноги Математика Боя, обрубки на правой руке увенчались темно-синими когтями, а глаза стали подобием додзюцу приобретя салатовый оттенок и два круга, напоминающих круги Риннегана.

— Спусти его мне, Исобу… — вытянул руку к Старейшине Сенсома.

Носитель Риннегана был силен и опытен, но даже его сила и опыт разбились о могущество Биджу, завладевшего силой Мудреца Шести Путей. Он камнем рухнул на землю, где его тут же настиг Сенсома! Он вновь пошел рябью, но за это время Три Хвоста собрали чудовищную жатву среди его людей. Сенсома убивал Цубаки, рвал их на части. Его тело покрылось чакрой Биджу, его техники усилились могуществом Риннегана, а его ненависть затопила, кажется, весь мир.

И после череды медленных смертей пришла очередь Старейшины.

— Ты просто выродок — кусок дерьма, собранный из частей этого мира, — стенал он, пока Сенсома раз за разом рвал его плоть. — Ублюдок без права на жизнь…

А Сенсома бил его. Бил и бил! И бил снова! А потом… потом он продолжал его бить! Земля содрогалась от силы его ударов. Воздух звенел от его ненависти. Трава усохла от его агрессии.

Он бил очень долго.

— Сенсома, — мягко позвал его Исобу. — Сенсома, хватит. Он уже полчаса как мертв.

Сенсома посмотрел на свой кулак. На нем даже не осталось крови — он уничтожил даже малейшие ее частицы. Посмотрел на то место, куда бил.

Там, в небольшом кратере, проделанном его силой, сиротливо-одиноко лежал неуничтожимый глаз с узором кругов, разошедшихся по воде.

— Забирай его, Исобу, — поднял глаз Сенсома. — Только тебе позволено хранить эту силу. И тебе же ей пользоваться. Сила… Риннегана, она…

— Мадара воскресил своего брата этой силой, — Исобу вздохнул. — Но прости, Сенсома — я не смогу этого сделать. Не в ближайшие годы.

Ничего не ответив, Сенсома пошел собирать пепел. Юки… достойна хороших похорон. Пускай она бы и ворчала на него за это.

Да… она бы ворчала…

Величайшая угроза этого мира

Сарутоби Хирузен устало выдохнул.

Великая Мировая Война Шиноби, вторая за всю историю, подходила к концу. Смерть Мизукаге и огромные потери под Узушио заставили Воду выйти из игры максимально быстро. Сейчас эта Великая Страна — слабейшая, и так будет еще довольно долго. Молния тоже ослабилась после того, как Математик Боя вернулся на фронт, но Райкаге удалось извлечь максимум пользы из ситуации, прежде чем остаться не у дел. Молния получила некоторые земли Страны Горячих Источников и территории моря, буквально вырванные у Воды. Земля вяло сражалась с Ветром, но и эти две Страны понимали, что Война окончена. Каждая из них получила свои выгоды.

Огонь же… Огню в этой Войне пришлось так же несладко, как и остальным, даже несмотря на наличие двух Богов Шиноби. Впрочем, учитывая силы, противостоявшие им, просто невероятно, что Страна вообще держится. Потерь они понесли не меньше, чем все другие Страны…

— Каозу-сан… — тихо произнес Хокаге, казалось бы в воздух.

Боец АНБУ, контролирующий всю оперативную информацию с помощью техник клана Яманака, тихо выдохнул в ответ:

— Ничего.

Ничего. Ничего нового в деле похищения Ошими Томура — первенца и единственного сына великого Математика Боя. Ребенка, жизнью которого Хирузен пожертвовал лично, ради спасения своего селения. Его мать и отец тоже пропали — последний раз их видели в битве при Узушио двое суток назад.

Да, двое суток прошло с того дня, когда на поле боя вернулся Сенсома, и когда его возвращению враг ответил особенно жестко. Мощнейшие удары сразу по всем фронтам и ввод целого клана Цубаки — на этот раз Мадара переплюнул самого себя в создании нерешаемых задач по защите всего, что им дорого.

И двое суток Хирузен ждет, когда его лучший друг объявится в мире. Метка Хирайшина, установленная на него, не дает собой воспользоваться, что означает, что он слишком далеко. Да, даже Третьему Хокаге может не хватать чакры на что-то, особенно после того, как он превзошел свой предел выработки в последней битве.

Но он быстро восстанавливался. Столь быстро, что чакры должно начать хватать примерно… сейчас.

— Ни-че-го… — повторил короткий и жестокий доклад Хирузен и активировал технику.

Чакра послушно истратилась наполовину — не будь дураком, Хирузен оставил запас ровно на отступление, в случае если Сенсома окажется, допустим, в плену. Или в бою.

Хирузен должен был появиться прямо за спиной друга, с рукой на его спине, но, по какой-то причине, он оказался на пустыре, совсем не рядом с ним. Хокаге удивленно моргнул, осматриваясь. Он точно переместился, и точно сделал это к метке Сенсомы, но сам Сенсома…

Повернувшись, Хирузен увидел друга и облегченно выдохнул.

Математик Боя сидел прямо на земле пустыря, подобрав под себя ноги, сложив руки друг на друга и закрыв глаза. Вокруг него витал необычный туман, своими белесыми щупальцами будто пробуя мир на ощупь. Ветер легко трепал его отросшие белые волосы.

А потом он открыл глаза, и два желтых огня обратились прямо на Хокаге.

— Ты… — Хирузен шагнул вперед, ноостановился в нерешительности. — Что ты тут делал?

— Скорбел, — последовал сухой ответ.

— Ск… — слово застряло в горле, поэтому Хокаге попытался сменить тему. — Где мы?

Мысли скакали как ненормальные. Нужно столько спросить и столько сказать. Столько понять. Но… он просто не знал, с чего ему начать. Впервые, кажется, в жизни, болтун и выдумщик Сарутоби Хирузен не находил слов. Ни нужных, ни каких-либо еще — просто никаких.

— Селение Цубаки, — так же бесцветно ответил Сенсома.

— Селение? — Хирузен прислушался к сенсорике. — Но тут же… ничего нет.

Небольшой остров, на котором вполне могла уместиться Коноха, и о котором Хирузен, прекрасно знавший карты, никогда и ничего не слышал, был чист. Абсолютно — будто бы здесь никогда ничего не росло, никогда и никого не было, и вообще…

— Что… произошло?

Самый глупый вопрос из возможных. И самый умный. Только его и следовало задавать с самого начала — и никаких больше слов. Ни «где ты пропадал два дня?», ни «где твоя женщина?», ничего. Только этот вопрос.

Сенсома всегда умел рассказывать.

— Юки убили, — первые слова раскаленной стрелой вонзились в сердце Хокаге, вздрогнувшего от пустоты голоса друга. — Цубаки. Они мстили мне за то, что я уничтожил смысл существования всех их поколений. Я не знал где я, поэтому решил похоронить Юки здесь. Но она не должна лежать в селении ее убийц. Поэтому селения больше нет.

Хмурый, как туча, Хирузен не сумел поднять взгляд на него. Это было тяжело…

— Сенсома… я… просто, сожалею. Мне жаль, что так вышло. И прости.

Пусть Хирузен и не смотрел, он прекрасно почувствовал, как на него навалилась тяжесть взгляда сильнейшего шиноби в мире.

— Ошими похитили.

«Взрыва» чакры, который ожидал почувствовать Хокаге, на удивление, не последовало. Он не ощутил ни малейшего колебания чакры друга, однако, вместо этого он ощутил как сильные пальцы стальной хваткой смыкаются на его горле, а после Сенсома со всей дури впечатал лучшего друга спиной в землю! Так, что удар коснулся всего острова.

— Кх!.. — Хирузен не сдержался — сплюнул кровь, попав на одежду Сенсомы, но тот этого не заметил.

— А где тогда был ты, Хокаге?! — яростно взревел Сенсома, и это была первая его эмоция за сегодня.

И Хирузен только и смог, что ошарашенно распахнуть глаза.

Ярость, боль, горечь — обычные для людей эмоции. Нормальные люди стараются испытывать их как можно реже, но все равно у всех случаются трудные дни. Дерьмовые дни.

Хирузен с детства умел различать истинные эмоции людей — те, которые они прячут за маской спокойствия. Причины всегда были разными, но эмоции… эмоции у всех похожи. У всего многообразия людей один и тот же набор эмоций — уникальных просто нет.

Хотя жизнь любит преподносить сюрпризы, и Хирузен только сейчас понял, что аномалия всегда была рядом с ним.

Сенсома с самого детства не проявлял признаков истинной ярости или гнева. Никогда, даже в самом тяжелом бою, где он не раз терял своих друзей и близких. Бывало, он отчаивался, злился и даже боялся, но он никогда не был в настоящей ярости. Запал берсерка — да, истинная ярость — нет. И можно, конечно, сказать, что в истинной ярости вообще-то было мало людей, но нет — все когда-то были там, просто не все хотят об этом говорить, предпочитая скрывать свою разрушительную ярость.

А Сенсоме никогда не нужно было скрывать — он ее просто не испытывал. До этого момента.

— Хокаге не должен быть бесполезным куском дерьма! Нас постоянно сравнивают в силе, но раз за разом получается, что ты — просто фокусник! Шарлатан! Как может Бог Шиноби не суметь защитить что-то важное?! Как ты не смог защитить моего сына?! Как ты живешь-то вообще, бесполезный Хокаге?!

— Да, я — бесполезный ублюдок! — закричал в ответ Хирузен, чувствуя, как его все больше и больше давит к земле. — Я — худший из всех Хокаге, потому что я просто не могу защитить всех жителей Конохи! Они умирали на фронтах, умирали от болезней, умирали по глупости! По моей глупости! И они умирали два дня назад, когда на Коноху напали! И я не смог спасти их всех! Только сраное большинство! И твоего сына не оказалось в большинстве! Потому что я бесполезен как Хокаге! А раз так, то я — никто!

Давило не только Хирузена, не скрывающего слез боли. Давило их обоих. И это была не физическая, и вообще никакая другая сила — это была боль от осознания собственной уязвимости. Они оба с детства были сильнейшими, равными, недосягаемыми до остальных, а оттого, как им казалось, неуязвимыми. Но их главной уязвимостью, как оказалось, были не недочеты в техниках, и не пропуски тренировок, а те, кто был к ним ближе всего — друзья и родные.

Впрочем, так же у всех людей в мире. И эти двое, какими бы они не были, были лишь двумя людьми в мире. Такими же, как и все.

И они кричали друг на друга, плача, понимая, что уже тысячу раз все друг другу простили. Не выбирая слов — крыли друг друга матом, и просто ревели, в надежде хоть немного заглушить ту боль, что разъедала их сердца.

А с неба падал дождь…

— Прости… — в сотый, наверное, раз сказал Хирузен, после того как они оба выдохлись.

— Нет, — Сенсома отпустил его и выпрямился. — Не могу… не сейчас.

— Понимаю.

Хокаге отвел взгляд от друга. Сенсома — тоже человек, и он в праве не давать ему прощения. Хотя бы он честен с собой и с ним. Он все понимает, но, конечно, не принимает. Ему нужно время.

— В нападении на Коноху участвовали три стороны, — сухо произнес Хирузен, отвернувшись от друга. — Изуна Учиха, клан Цубаки и Казекаге.

— Чие… — голос Сенсомы был тихим, но превосходно передавал нетипичную для него ярость.

— Она делала это для своей страны…

— Отлично. Тогда она поймет, каково это — терять то, что тебе дороже всего.

— Ты не можешь… — Хирузен осекся, но добавил в голос стали. — Ты не можешь уничтожить Ветер. Или даже Суну. Да и саму Казекаге…

— Могу, — сразу же ответил Сенсома. — Еще как могу.

— Но тогда мир ополчится на тебя! — Хокаге развернулся, ловя твердый взгляд Сенсомы. — Я понимаю твои чувства, но ты не можешь так поступить. Иначе ты станешь как Мадара — одно его имя может сплотить Страны против него. Но ты сильнее Мадары. Представляешь, что будет, если ты спровоцируешь их всех? Весь мир будет против тебя. Все захотят тебя убить! Все будут бояться тебя…

— Меня стоит бояться, — желтые глаза нехорошо сверкнули. — Клан Цубаки — тому подтверждение.

Хирузен тяжело вздохнул. Он слишком устал для того, чтобы сейчас пытаться силой остановить Бога Шиноби. Да и не получится все равно — если Сенсома захочет, он и правда может уничтожить целую Страну. И силой его будет не остановить. Только словами. Но кого он вообще может послушать в такой ситуации? Уж точно не Хокаге, который так бездарно просрал его ребенка.

— Данзо знает больше — он пытался отбить твоего сына у Цубаки, — выдохнул Хирузен. — Перед своей местью загляни в госпиталь. Хотя бы.

— Я тебя услышал. Верни меня в Коноху.

Хирузен послушно активировал технику, вяло пытаясь придумать, как ему остановить друга. Вяло потому, что он понимал — это невозможно никоим образом, даже с использованием Эдо Тенсей — ослабленные шиноби его даже не задержат. А истинную технику унес с собой в могилу Тобирама Сенджу.

Мир стоит на грани пропасти.

* * *

Данзо хмуро смотрел в потолок своей палаты. Он вообще часто был хмурым, но сегодня его настроение было особенно паршивым. Агент донес ему, что Хокаге исчез. Хирузен применил свой Хирайшин, чтобы, вероятно, отправиться за Сенсомой — Математика Боя не видели уже два дня…

— Данзо, — тихо произнесли с дальнего от двери угла палаты.

Шимура вздрогнул, повернув голову на звук — он отметил, что голос ему хорошо знаком, и, вместе с тем, он вообще не имеет понятия, кто позвал его по имени. Все потому, что этот голос никогда раньше не передавал такой вселенской холодной ярости, как сейчас.

— Сенсома, — так же тихо, стараясь не выдавать своего изумления, поздоровался в ответ глава Корня.

Старый друг выглядел… иначе, чем в прошлый раз. Желтые глаза смотрели холодно, отчужденно, будто бы их владелец прямо сейчас размышлял — кто есть перед ним — друг или враг? Слабость или угроза? Поза была расслабленной, но не потому, что Сенсома чувствовал себя в безопасности, а, скорее, потому, что он не чувствовал никакой возможной для себя опасности в мире. Это очень разные понятия, и если первое — вполне адекватно, то вот второе встречается только у глупцов.

Или у Математика Боя.

— Расскажи мне о похищении, — Сенсома шагнул к кровати Данзо и оценил его раны.

Цубаки били наверняка, и выжил глава Корня лишь потому, что находился в Конохе, где его агенты могли быстро оказать ему всю необходимую помощь. Не трудись над ним лучшие специалисты Корня, и он бы точно погиб. Теперь ему еще долго валяться в госпитале — он даже встать сможет лишь через пару месяцев.

И когда встанет, ему придется решать, что делать без обеих рук…

— Не смотри так, — Данзо нахмурился, увидев, как смягчилось лицо друга. — Если бы был толк — я бы отдал свою жизнь за твоего сына. Я знаю каково это — терять.

— Теперь и я знаю, — кивнул Сенсома. — Спасибо.

— Я так ничего и не добился, — скривился Шимура. — Это были Цубаки — больше десяти шиноби силой высшего ранга джонина. Хирузен бы справился, я думаю, но тогда селения бы сейчас больше не существовало. Ублюдок-Учиха и Казекаге сровняли бы ее с землей.

— Цубаки больше нет, — отозвался Математик Боя. — Не станет и их.

— Ты говорил с Хирузеном? — Данзо хмуро посмотрел прямо в глаза Бога Шиноби.

Который прямо на глазах менял свой статус на полярный. Как когда-то это сделал Мадара.

— Он не сказал мне ничего хорошего.

— Понимаю…

Что толку в силе, если ее нельзя использовать? Если один шиноби, добившийся великой силы, не может диктовать миру свои условия? Если он имеет силу сделать это, но не может. Не может потому, что если пытаться диктовать миру силой, ты ополчишь этот мир на себя. Глупый, слабый мир, который не подчинится никому и никогда. Всегда будет как минимум две стороны медали. Две правды. Одной в этом глупом мире не воцарится.

— Тебя нужно остановить, — жестко сказал Данзо, глядя прямо в глаза нахмурившемуся Сенсоме. — Необходимо. Как того безумного Императора, свихнувшегося из-за своей боли. Как того Божка, которого он создал. Как Мадару, в конце концов. Тебя нужно остановить. Иначе миру конец.

— Кто может меня остановить, Шимура?

— Только ты сам.

Данзо не собирался нянчиться с другом — это не его обязанность и не его компетенция. Хирузена он не послушает, потому что не доверяет ему так, как раньше. Шимуру, конечно, он тоже слушать не станет — тут даже и пытаться нечего. Мито… Мито бы, вероятно, смогла бы найти нужные слова, но Мадара забрал ее, и неизвестно, где они, и жива ли вдова Первого Хокаге. Еще был Озин, но его, по докладам, сейчас усиленно лечат в Узушио — он пострадал не хуже Данзо, когда встретился со своими соклановцами.

А больше никто, наверное, и не смог бы повлиять на Бога Шиноби.

* * *

Сенсома вышел из госпиталя и хмуро посмотрел на небо. Слишком ясное — погода была бы чудесной, если бы ему не было так дерьмово. Но над погодой он не властен.

Он много над чем не властен.

— Сила не дает всемогущества, Сенсома, — устало вздохнул Исобу внутри. — И безопасности тоже.

Они разговаривали с ним третий день. Практически постоянно, ибо Сенсома чувствовал, что без диалогов с древним Хвостатым он просто-напросто сойдет с ума. Или реально ополчит на себя весь мир. Впрочем, это ведь одно и то же.

Мито похищена, и где она — никто не скажет. Ошими похищен — и никто не укажет, куда его забрал ныне мертвый клан. Озин и Данзо в госпиталях, равно как и огромный процент людей Страны Огня. Хирузен… Сенсома был уверен — сегодня Третий Хокаге напьется в стельку, потому что их связь пошатнулась. Сенсома бы и сам напился, а потом пришел бы к Сарутоби и набил бы ему лицо. Возможно, это бы даже помогло.

— Но ты не хочешь, чтобы тебе помогло, — грустно вторил его мыслям Биджу.

— Я заслужил эти боль и скорбь, — ответил Зверю Джинчурики.

— Никто не заслуживает боли и скорби, — возразил Исобу. — Но они все равно раз за разом к нам приходят.

— И спасения нет.

— Спасение есть, но это — самый опасный шаг в жизни.

— И какой?

— Просто избавься от всех связей. Тогда ты будешь неуязвим для этого мира. Так сделал Мадара.

— Не хочешь терять — не имей. Это интересный подход…

Ноги сами понесли Бога Шиноби к дому, а после сами же отказались заходить в него. Где-то там Джи, Цуна и, возможно, Ловен. Хотелось их увидеть, но… было нельзя. Ведь это будет, возможно, их самая последняя встреча — не хочется оставлять о себе худшие воспоминания.

Со стороны приюта для шиноби послышалась возня. Сенсома привык к тому, что его ухо может засекать звуки на километры — это даже не заслуга его тела, а сила его чакры, передающей сканирование сенсорикой через слух. Иногда через запахи. Он управлял этим интуитивно, не всегда, конечно же, слушая все, что происходит вокруг.

Но сейчас он услышал знакомый голос, и то, что он говорил, побуждало Сенсому вмешаться.

Одним рывком Сенсома оказался у приюта, где намечалась нехилая драка. Целая толпа молодых парней стеной стояла напротив двух мальчиков. Один из них еще совсем малыш — ребенок лет трех-четырех с ярко-желтыми волосами и серьезным взглядом. Второй уже довольно взрослый и по меркам шиноби — совершеннолетний парень.

Да, по меркам шиноби, ведь Майто Дай был именно шиноби — уникальным пользователем тайдзюцу, неспособным к ниндзюцу и гендзюцу. И пусть парень не умел сканировать местность, его инстинкты заменяли ему эту возможность.

— Сенсома-сенсей! — обрадовался он, поворачиваясь. — Во имя Силы Юности — вы совершенно к месту!

Сенсома почувствовал, как пружина внутри него понемногу распрямляется. На душе потеплело. Дай был очень светлым человеком и воспринимался почти как собственный сын — ведь особые ученики Математика Боя — практически родные ему люди.

— «А по-настоящему родных людей ты больше и не увидишь.»

Мысль обожгла, но Сенсома сделал усилие, и не задавил всех вокруг нахлынувшей на него тоской и болью. Страдать было так… неудобно.

— Что происходит? — спросил он, и воинственно настроенная толпа старших ребят отшагнула назад.

Не шиноби — обычные дети, которые уже почти стали взрослыми. Но все с похожими взглядами, словно братья. Таких парней много в приютах Огня, особенно в послевоенное время — смертность у юхеев высокая, как и у их жен, которых нередко берут в плен мародеры других стран. А детей оставляют, за ненадобностью.

Детей…

— Эти ребята хотят побить Минато! — отчитался Дай, встав по стойке «смирно». — Но Сила Юности приказала мне вмешаться! Я не дам им его тронуть!

— Ты свалишь, а твой дружок нет, — цыкнул кто-то из толпы. — Все равно уроем!

— Но бить мальчика только потому, что он — шиноби — нечестно! — тут же вскинулся Дай. — Сила Юности не загорится в тех, кто так поступит!

— Да заткнись ты уже, а?

Один шаркающий шаг, и парни резко замерли, будто кролики, загнанные в угол волком. Впрочем, сравнение так себе, лучше сказать, будто они были безмерно-малыми букашками, на которых обратил внимание дракон.

— Ты клановый, Минато? — спросил Сенсома, уже прекрасно зная ответ.

Клановых с бесклановыми не селят в одном приюте.

— Нет, господин, — качнул головой мальчик.

Такой буквально светящейся головой…

— Пойдем со мной, — Бог Шиноби протянул ребенку руку.

Он несмело протянул свою в ответ.

— Дай, можешь здесь закончить, — не глядя на бывшего ученика бросил Сенсома, направляясь в центральный приют.

— Хай! — воспринял это как приказ к легкому спаррингу парень и шагнул к бесклановым.

Центральный приют Конохи воспитывал исключительно шиноби и исключительно перспективных шиноби. Дети в нем начинали постигать науку чакры сразу же, как только достаточно подрастали для этого. В основном тут были бесклановые ребята, но изредка можно было встретить тех, чей клан значился лишь на бумаге — его последних представителей. И если первых активно вербовал Данзо, то вот вторыми больше интересовался Хирузен, как глава селения и тот, кто решает дела с кланами.

Возродить или же нет.

Сенсому на охраняемую территорию приюта пропустили без каких-либо вопросов. И он сразу же нашел директора.

— Здравствуй, Сенсома, — поздоровалась с ним высокая красивая женщина с черными волосами, носящая очки. — Давно не виделись.

— Здравствуй, — кивнул подруге детства Математик Боя. — Утатане.

Бывшая одноклассница была шиноби высшего ранга, но предпочитала больше работать в Конохе. В приюте или в охране территории. Ее муж — еще один одноклассник Сенсомы — Хомура тоже был «домоседом», но он занимался разработкой и совершенствованием кукол и был ведущим лицом шиноби-кукольников всей Страны Огня.

— Ты привел нам ребенка? — женщина посмотрела на Минато. — Привет, мальчик. Скажи мне, как тебя зовут?

— Его зовут Минато, — опередил ответ ребенка Сенсома. — Минато Намикадзе.

Ребенок удивленно распахнул синие глаза — он такого ответа явно не ожидал. Как не ожидала и Утатане, нахмурившаяся, изучая мальчика взглядом.

— Ты уверен, Сенсома? — она хмыкнула, остановив взгляд на волосах. — Сходство есть… но клан Намикадзе был уничтожен. Хиномару, вроде бы, погиб на фронте с Землей.

— Это его сын, — кивнул Сенсома. — Похоже, его случайно определили в приют для детей юхеев. Теперь он под твоей ответственностью.

— Клан Намикадзе был полон прекрасных людей, — улыбнулась женщина мальчику. — Мы позаботимся о тебе, Минато.

Она поняла все правильно. Сын Минато Хиномару или нет — это не так уж и важно. Не важнее возможности возродить в будущем полезный клан. Да и у Данзо полно других кандидатур — одного ребенка можно у него и сжулить.

Сенсома вздохнул — сделал доброе дело, но душа все так же полна тупой боли. Значит, нужно делать плохие дела.

И, не сказав никому больше ни единого слова, он направился в Страну Ветра.

* * *

— За проход придется заплатить, — гадко ухмыляясь, произнес один из бандитов, преградивших ему дорогу.

Математика Боя знали все в мире, но, естественно, не в лицо. И уж тем более не в капюшон, которым он его сейчас закрывал. Ренегаты, дезертиры и просто нукенины сейчас наполняли все страны — последствия отгремевшей войны. Однако, Сенсома никак не ожидал встретить подобный сброд практически на границе Огня и Ветра — Великих Стран, которые все еще, номинально, вели между собой военные действия.

Тем не менее, отряд перед его лицом иллюзией не был.

— Я хочу вас убить, — честно признался он им. — Бегите.

— Да убивай сколько влезет, мужик! — хохотнул один из двух, судя по всему, главарей. — Мы с братом тебя остановим!

В голову врезалась мысль. Будто бы кто-то вдарил по Математику Боя гигантским молотом, вбивая в него догадку, до которой, по сути, он мог допереть и сам, но почему-то этого не сделал. Безымянный бандит помог Богу Шиноби куда лучше, чем просто средство от стресса.

Да и маловато их для его снятия.

— Нет, — Сенсома шагнул вперед, спокойно напарываясь грудью на ближайший клинок и тем самым ломая его. — Не вы. Не такие братья.

Он убил их быстро. Быстро потому, что ему очень хотелось исполнить свою задумку как можно раньше. Простых бандитов он просто разорвал, не особо заботясь об их внешнем виде, а вот братьев не калечил, и даже не убил. Лишь избил до полусмерти, да усыпил гендзюцу. Запечатал их тела в свои печати для переноса и быстрым шагом направился вглубь Страны Ветра.

Остановить себя может только он сам — никто во всем мире не спасет мир от Математика Боя, если тому вздумается его уничтожить. И Сенсома не хотел уничтожать мир, но он не собирался так просто спускать миру свою боль. Ну уж нет — если после уничтожения Суны на него пойдут все разом — им же только будет хуже.

Однако, не всегда стоит руководствоваться своими эмоциями. Да, по совести он прав, но его правда будет стоить многих жизней. Многих жизней хороших людей. Да, он в любом случае не оставит Чие в покое, но… похоже, что у него появилась возможность не переходить черту.

Остановить себя может только он сам? Это спорное заявление. Но Данзо никогда не владел истинным Нечестивым Воскрешением — он не знает настоящих возможностей Сенсомы.

Силой ему не помешать, но остаются слова. Слова Хирузена лишь раздражают — он не может указывать ему. Данзо не скажет ничего нового — он сам прекрасно понимает Сенсому. Озин далеко. Дети… всего лишь дети. Мито потеряна так же, как и Ошими.

И никто больше не может повлиять на Сенсому. Никто… из живых.

— Я нуждаюсь в учителе, — выдохнул Сенсома, распаковав, наконец, бандитов, добравшись до безлюдной пустыни. — И я могу удовлетворить свою нужду.

Техника Нечестивого Воскрешения обволокла тела своей мистической чакрой. Сенсома почувствовал ее природу — это была сила другой стороны — сила того, кого клан Узумаки назвал Шинигами. Его ритуал исказил мироздание, возвращая жизнь тем, кто был давно мертв.

Двое мужчин среднего возраста встали перед ним, пустыми глазами смотря на воскресившего их. Оболочки были готовы, и ждали лишь души, которые он призвал. Один, с черными волосами, был крупнее второго. Его волевое лицо выглядело спокойным и добрым — оно всегда таким было, сколько Сенсома его знал. Его броня была красной. Волосы второго воскрешенного были белы, как лунь, а глаза красны. Его лицо было собранным, напряженным и чуточку хмурым — и таким оно тоже было практически всегда. А броня его была синей.

Помедлив мгновение, их глаза налились жизнью, пускай их склеры и были черны, как самая безлунная ночь.

— Я рад вас снова видеть, — произнес Сенсома им обоим, стоя напротив. — Хокаге.

Спор

Тобирама Сенджу пораженно распахнул глаза, рвано вдыхая бесполезный для мертвого тела воздух. Привычка — с этим ничего не поделаешь. Хаширама сориентировался быстрее — его уже возрождали после длительного срока смерти, так что Бог Шиноби уже стоял в боевой стойке, грозно смотря на того, кто их призвал.

— Я рад вас снова видеть, — произнес высокий мужчина с печальными желтыми глазами, стоящий перед ними. — Хокаге.

— Кто ты? — Хаширама не нападал, но был предельно сосредоточен. — Кто ты такой?

Тобирама удивился — старший брат редко бывал настолько подозрителен. А уж к незнакомцам он и вовсе всегда относился максимально положительно с первых секунд знакомства. Все потому, что Хашираме Сенджу некого было бояться — нет смысла все время ждать от окружающих подвоха, если тебя все равно нельзя победить. Но сейчас Хаширама был собран, потому что он почувствовал в стоящем напротив них силу, превосходящую его собственную.

— Успокойся, Хаширама, — положил Тобирама руку на плечо брата. — Он нам не враг. Это же ты, Сенсома?

Первый Хокаге недоверчиво нахмурился. Сенсома? Сенсома Томура — мальчик, которого обучал и предал Мадара? Парень с редким даром к сражениям, но и настолько же редко-встречающимся мизерном объемом чакры — тот Сенсома?

В это было трудно поверить.

Мужчина, стоящий напротив возрожденных Хокаге, совсем не был похож на веселого и умного парня, живущего битвами. Он был высок, крепок, внушителен. Весь его внешний вид будто бы говорил — это не простой смертный. Самый непростой. И пускай Сенсома в молодые годы смог даже противостоять Мадаре, ему никогда в жизни не хватило бы потенциала перерасти в нечто, кажущееся великому Первому Хокаге чем-то, что превосходит его. И дело не во внешнем виде — пускай Хаширама и не видел за аккуратной бородой и длинными белыми волосами лицо того парня, которого знал. Нет, дело было в его чакре, которая напоминала необъятный золотой океан, способный дать жизнь одним и забрать ее у других. Этой необычной мощной чакры было даже больше, чем у самого Хаширамы.

Тем не менее, он ответил…

— Да, Тобирама-сенсей. Это я…

— Не может быть! — воскликнул Хаширама. — Сенсома?! Но как? Как…

— Прошло много лет с тех пор, когда мы виделись с вами в последний раз Хаширама-сама, — тихо произнес Сенсома.

— Ты сильно изменился, — кивнул ему Тобирама. — И я узнал тебя только по своей технике. Ты… стал еще сильнее, ученик.

— К сожалению, учитель, — печально кивнул ему Сенсома. — К сожалению…

Тобирама вдруг почувствовал, что… понимает его. Пускай он не знает, что случилось, зачем они оба с Хаширамой были воскрешены, и как вообще сейчас обстоят дела с миром, но он чувствует, что-то, что роднит его с Сенсомой. И это давило, так как было понятно, что ничего хорошего с учеником не произошло.

Но это чувство не отменяло его вопросов.

— Зачем ты нас воскресил? — резко спросил Второй Хокаге. — Что случилось?

— Не торопитесь, сенсей, — махнул рукой Сенсома, усаживаясь прямо на пустынный песок. — Мы можем сначала поговорить.

— Если враг… — Хаширама шагнул вперед.

— Ваш враг здесь, — жестко оборвал его Сенсома. — Поэтому вам нет нужды куда-то бежать. Тобирама-сама, будьте добры — оборвите мой контроль над техникой. Я не должен иметь над вами власть.

— Это — худшее, что ты мог сказать, — холодно посмотрел на него Второй Хокаге.

Но ученик не дрогнул. Более того, бездна в его глазах оказалась куда глубже, чем мог преодолеть суровый взгляд сенсея. И Тобирама отвел взгляд, быстро складывая нужные печати.

— Похоже, ты действительно здорово изменился, — Хаширама улыбнулся ему и сел рядом. — Пожалуйста, расскажи нам все самое важное. О! Но сначала расскажи — как там Мито?! О, и Цунаде! А как дела в Конохе? Хирузен сейчас Хокаге, или вы нашли четвертого? О, или ты Хокаге? Пожалуйста не молчи!

— Пожалуйста, заткнись, — выдохнул Тобирама, тоже сев. — Рассказывай, ученик.

— Вторая Мировая Война, — от этих слов Хокаге синхронно вздрогнули. — Заканчивается.

— Мы знали, что вы справитесь, — лучезарно улыбнулся Хаширама. — Мы даже не сомневались!

А Тобирама все же нырнул в пустоту взгляда Сенсомы, вдумчиво перебирая в голове варианты. То, что случилось с его учеником… это было что-то жестокое.

— Что ты потерял? — спросил, наконец, он.

— Семью, — тихо ответил Сенсома, а его взгляд даже не изменился. — Жену и сына.

Жена и сын. Вот, что почувствовал Тобирама, когда уловил похожесть их груза. У Сенсомы появилась жена и даже успел родиться сын — они действительно очень давно не виделись. Так давно, что поколение успело смениться.

— Ох, Сенсома, мне так жаль, — тут же потянул Хаширама, которому и правда было жаль. — Я знаю, каково это — терять близких…

— Не так, — ответил Сенсома. — Совсем не так, Хаширама-сама. Ваша дочь пожертвовала собой когда вы уже были мертвы.

— У нас были братья, — сурово ответил ему Тобирама. — И они погибли от рук клана Учиха.

— Мой сын жив, — тихо произнес Сенсома в пустоту. — Жив, я чувствую. Но я потерял его. Его забрали.

— Кто?

— Клан Цубаки.

Клан Цубаки — это серьезно. Они не стали столь знаменитыми как Сенджу или Учиха только потому, что во времена Сенгоку Дзидай не принимали активных сражений. Они вообще никогда их не принимали — их не интересовал этот мир — лишь свои традиции и цель. Сборщики геномов всегда были где-то в стороне, и если они похитили сына Сенсомы — значит мир действительно изменился.

— Но зачем? — удивился Хаширама. — Они же всегда держали нейтралитет.

— Их нейтралитет был нарушен из-за девушки, которая сбежала от них, — тоски в глазах Сенсомы стало больше. — Из-за моей жены…

— И Цубаки захотели вернуть свое, — кивнул Тобирама сурово. — Им нужен был твой сын.

— Не знаю, — отозвался, будто бы ушедший в себя ученик. — Но Цубаки больше нет. Он им не понадобится.

— Ты уничтожил весь их клан?! — даже Тобирама опешил. — Не может… но зачем?!

— Это была месть за Юки. Они похитили и убили ее, пока я сражался. Так что нет, Хаширама-сама, вы не понимаете меня. Потому что вы были молоды, слабы или мертвы, когда жизни, что дороги вам, обрывались. Я здесь — живой. Сильнейший. И совершенно бесполезный. Пока что. Но у меня осталось кое-что. Когда я сражался при Узушио, Песок, Цубаки и Учиха напали на Коноху и похитили моего сына. Цубаки больше нет. На очереди Суна. А до Учих я доберусь позже.

— Учиха? — не понял Хаширама, «благоразумно» пропустив все остальное. — Они не могли предать Коноху!

— Они и не предавали. Это были Мадара со своим младшим братом и их учеником.

— Изуна жив?! — Тобирама вскочил, будто бы на него вылили ведро кипятка. — Этот выродок где-то рядом?! Отлично, потому что я собираюсь прикончить его снова! И снова — до тех пор, пока его душа не перестанет существовать!

— Его здесь нет, — Сенсома посмотрел на учителя. — Тут только я, сенсей…

Тобирама многого не понимал. Еще больше он просто не знал. Но одну вещь сейчас он осознавал явно — ученик позвал их обоих не для разговора, а для битвы. Он слишком хорошо знал благоразумие Сенсомы — человек, которому он доверил сильнейшую технику в мире не мог воспользоваться ею для себя одного. А значит — их предназначение — спасти мир. И весь вопрос — от кого.

И ответ сидит перед ними — слишком очевидно.

— Ты хочешь уничтожить Суну, — повторил слова Сенсомы Тобирама, смотря прямо на него. — Ты говорил с Хирузеном?

— Он не смог защитить моего сына — я не стану слушать его слова! — раздражение — первая настоящая эмоция, показанная им за весь их разговор.

И это пугало — она была негативной.

— Даже если они разумны? — миг, и Хаширама из простодушного дурачка превратился в того, кем быть не любил, но кем являлся с по праву силы и духа — Первым Хокаге. — Даже если червь скажет мне что-то мудрое, я приму его мудрость. Не потому что он — червь, а потому что мудрость — есть мудрость. Сенсома, ты не должен уничтожать деревню Скрытого Песка. Это приведет к новой войне. А вы даже старую-то еще не закончили!

— Это напоминает мне о Мадаре, — вторил ему младший брат. — Ты хочешь пойти по его пути?

— Мадара совершил много ошибок, — Сенсома буквально придавил их взглядом. — Но месть за семью — не ошибка.

— Даже Мадара отказался от такой мести!

— Не в этом ли была его ошибка?

— Ты же понимаешь, что мир встанет против тебя?

— Пусть попробует.

Сенсома Томура, Математик Боя, Бог Шиноби. Воскрешенные Хокаге прекрасно понимали, кто сидит перед ними. Они не знали всех подробностей, но одно было ясно — он был сильнейшим человеком в мире. Тем, кто может начать диктовать миру свои условия. Он бы не стал этого делать, но у него отняли близких — теперь ему кажется, что он вынужден так поступить.

— Ты ошибаешься, Сенсома, — тихо произнес Хаширама. — Месть лишь порождает месть. Раз за разом. Ты думаешь, что если не станешь мстить, мир и дальше продолжит забирать у тебя то, что тебе дорого, но это и есть — путь Мадары. Нет, даже не так — путь мести. Заблуждений и крови. Мир не заслуживает такого врага как ты.

— Мне нет до него дела, — последовал сухой ответ.

В то же мгновение Тобирама смазался, появляясь с левой стороны от бывшего ученика с уже распечатанным мечом! Он резко взмахнул им, целясь прямо в голову, но тут смазался и Сенсома, запросто реагируя на должную быть неожиданной атаку. Но он не стал уклоняться, лишь повернул голову и голыми зубами перехватил клинок, а потом сомкнул челюсти, разрушая его до рукоятки!

Второй Хокаге опешил от такого на мизерный отрезок времени, но этого отрезка Сенсоме хватило, чтобы мощным ударом руки отбросить бывшего учителя. Он бы продолжил атаку, но Хаширама уже стоял перед ним с одним из своих легендарных мечей из Свитка. Однако, даже скорости владельца Мокутона не хватило, чтобы угнаться за вошедшим сразу в Шестые Врата Математиком Боя. Сенсома отбил первый выпад Хаширамы голой рукой, второй толкая его грудь.

Обычный толчок отбросил Первого Хокаге на целую сотню метров, а в руке Сенсомы остался его меч, который все еще удерживала рука в красной броне…

— Если я обладаю такой силой, я должен ее использовать! — крикнул обоим братьям Сенсома, видя, как они восстанавливаются от его атаки. — Нет смысла просто сидеть и получать пощечины от жизни — это путь идиота! Я покажу миру, что он был неправ, когда пошел против меня, и если он пойдет вновь — это уже его проблемы!

— Это ничего не решит, — тихо ответил Тобирама, вновь появляясь слева за спиной. — Только усугубит.

Сенсома развернулся, почувствовав, как клинок Второго Хокаге ломается об него, и вскинул руки. Синяя чакра Исобу сформировала когте-пальцы, взамен потерянных им, и он обрушил на бывшего учителя мощь Ассакуджаку! Тысяча ударов отбросила Сенджу, их скорость раскалила воздух и подожгла его, нанося воскрешенному телу рваные обугленные раны.

Хаширама уже несся к нему, но делал это недостаточно быстро. Поэтому Сенсома развернулся и перехватил Первого Хокаге на половине пути. Старший Сенджу не ожидал от него такой скорости, но был достаточно опытен, чтобы не потеряться и сразу же вдарил по противнику атакующей техникой!

— Стихия Дерева: Лес Кровавых Елей!

Из-под земли стало вырываться просто неприличное количество гигантских колючих деревьев, прочных словно сталь. Хаширама был воскрешен не в первый раз и прекрасно знал, что его запасы чакры не могут закончится, а потому, не раздумывая, слил на технику примерно половину своего резерва.

— Хирудора, — просто сложил пальцы Сенсома.

Огромный белый Полуденный Тигр врезался в гигантский лес и взорвался, продравшись на середину действия техники. Хаширама закрылся деревянным щитом, но и он начал разрушаться. Хокаге отбросило, но Сенсома за ним уже не следил — он бросился к Тобираме.

Второй Хокаге замелькал, перемещаясь между установленными реперными точками. Сенсома подловил его на одной и врезал со всей силы, надеясь одним ударом уничтожить сразу все его тело, чтобы показать им свою силу. Атака достигла цели, но… цель распалась облачком тумана, а сзади появился оригинал.

— Вы повторяетесь! — рыкнул Сенсома, обернувшись.

И тогда его схватили со спины. Он дернулся, разрушая руки Земляного Клона Второго Хокаге, который прятался до этого в земле, но потерял в скорости, из-за чего Тобирама смог-таки завершить свою атаку.

— Стихия Воды: Великий Дракон Океана!

Высшая атакующая техника водной стихии врезалась в Математика Боя, придавливая его к земле, волоча по ней и пытаясь утопить. Сенсома отрастил Два Хвоста и зацепился ими за землю, сопротивляясь течению. А дыхание… ему оно было не нужнее, чем обоим воскрешенным.

Прямо из толщи воды в Тобираму вылетела Бомба Биджу, заставляя его совершить очередной прыжок. За ней последовала вторая, а потом и третья. Он уже и забыть успел, что Сенсома стал Джинчурики, а потому одна из общего залпа все же зацепила его, оторвав правую руку. Хаширама, наконец, смог до них добраться, и теперь два брата Сенджу были вместе — в первый раз с момента атаки нынешнего Бога Шиноби.

Чудовищной атаки…

Все огромное количество воды, оставшейся после Великого Дракона Океана разом испарилось, а после пар развелся по всей пустыне — Сенсома быстро сменил сразу две техники высшего уровня Огня и Ветра последовательно. И вышел вперед, к Хокаге.

— Где-то здесь… — он схватил себя за левое предплечье правой рукой с четырьмя синими когтями. — И когда только успели?

Не поморщившись, одним единым рывком он выдрал у себя кусок плоти и отбросил в сторону. Резкий удар на невероятной скорости, и порожденная им волна жара сжигает отброшенную плоть, а Тобирама перестает чувствовать свою реперную точку.

Рана на плече Сенсомы уже начала затягиваться.

— Ты по-настоящему силен, — кивнул ему Хаширама. — И поэтому… ты по-настоящему опасен.

Кожа вокруг его глаз окрасилась в черный цвет, и природная чакра взметнула песок в воздух, создавая несколько мелких вихрей. Тобирама тоже стал серьезен и сложил сорок печатей, активируя позаимствованную когда-то технику:

— Стихия Воды: Великая Водяная Преграда, — еще двадцать печатей. — Великий Контроль Стихии.

Над полем битвы сформировалось и зависло водяное зеркало, мерно переливающееся и отражающее всех трех сражающихся.

Вдруг, природная чакра всколыхнулась, будто бы была озером, в которое бросили целую скалу. Песок у ног Сенсомы превратился в камень — так сильно оказалось давление его чакры. Точка на лбу Математика Боя распустилась рисунком по всему телу, а все пространство в радиусе километра от него послушно загудело, готовое в любой момент исполнить его волю.

— Да это даже не серьезно! — безумно оскалился Сенсома, вошедший во вкус. — Я просто сильнее!

Братья начали первыми. Хаширама сложил печати, а Тобирама бросил в бывшего ученика десяток кунаев. Сенсома понесся вперед, не обращая на железо внимания — ему оно было ни по чем. Но из-под земли вдруг выглянул молодой росток, крепко ухвативший его за ногу, а на одном из кунаев показалась взрывная печать…

Громыхнуло, Сенсома закашлялся — взрыв был слишком близко — это было неудобно. Но ничего серьезного, конечно.

Тобирама переместился к одному из кунаев, пользуясь дымом, но Сенсома чувствовал его чакру почти так же хорошо, как чувствовал и свою — он встретил бывшего сенсея простым ударом руки. И в том была задумка Сенджу, потому что он знал о чутье и сенсорной силе Сенсомы, и делал ставку не на задымление, а на то, что бывший ученик посчитает его действие ошибкой. Тобирама пригнулся, уворачиваясь, и хлопнул в ладоши, создавая негромкий звук.

И этого звука хватило, чтобы передать его чакру прямо в мозг Сенсоме.

— Гендзюцу? — Хаширама мгновенно оказался рядом. — Но на него же не действует гендзюцу.

— Теперь, похоже, действует, — Тобирама осторожно подошел к замершему Сенсоме. — Да и для моего гендзюцу не важно зрение — оно просто погружает всех во тьму. Там ему сейчас самое место. Пускай приходит в себя.

— Это вы придите в себя, — произнес Сенсома, переведя на него взгляд. — Я слишком силен для гендзюцу.

Техника Второго Хокаге распалась темными осколками, а сам он был схвачен за руку и подброшен в воздух! Каждый сантиметр на его пути был начинен фуин-взрывами, благодаря особенности чакры Рикудо создавать фуиндзюцу прямо в воздухе и площади пространства, которую Сенсома мог контролировать с помощью Бьякуго, он мог создавать любые фуиндзюцу в любой точке действия Величайшего Контроля.

Хаширама не медлил и создал троицу клонов. Войдя в ближний бой, древесные клоны показали свое превосходство над любыми другими — каждый из них отличался от оригинала лишь на самую малую часть. А сам оригинал сложил печати и запустил в Сенсому Деревянного Дракона.

Отбив атаку одного клона, Сенсома обезглавил второго и проткнул распечатанным мечом третьего, после чего развернулся к летящему на него Дракону и сформировал Бога-Дракона Листа, лбом встретившего технику Первого. Силы тайдзюцу Математика Боя немного не хватило до остановки техники Мокутона, но она потеряла свою атакующую силу, а потому он просто вытянул руку вперед, встречая башку Дракона грубой силой.

Но сверху, будто дождь, на него обрушились десятки техник Стихии Воды — Тобирама восстановился после атаки и теперь во всю использовал свой Контроль Стихии. Он швырял Драконами и Лучами, а также создавал клонов, которые тоже использовали техники, пользуясь бесконечностью доступной им чакры.

Хаширама выпрыгнул из-за тела своего Дракона и бросился к Сенсоме, из свитка проявляя прямо в руки два огромных меча. Он сблизился и атаковал столь яростно, что Сенсома сразу вспомнил, что их обучал один и тот же великий мастер.

— Сила всегда имеет предел, Сенсома! — кричал, атакуя, Сенджу, которому удавалось наседать, пользуясь помощью брата. — И сила целого мира всегда будет иметь больший предел, чем у кого-либо!

— Я превзошел все пределы.

Техники Воды вдруг стали замедляться, и Тобирама нахмурился, отметив, что их плотность… снизилась. А после вода и вовсе обернулась…

— Снег? — не понял Второй Хокаге. — Снежинки?

Большая часть его водных атакующих техник превратилась в снежинки. Маленькие безобидные кусочки зимы. Сенсома отбил очередной выпад Хаширамы, ударил его ногой, сбивая с ритма, и махнул рукой в сторону Тобирамы.

Водоворот снежинок закружился вокруг Второго Хокаге и обернулся сотней клинков, тут же начавших кромсать и терзать его тело. Но он не особо сопротивлялся, зная, что восстановится от любых ран.

Сила Сенсомы была непреодолима. Его атаки были смертоносны — двое величайших Сенджу еле справлялись с ними! А даже если и справлялись, им предстояло пройти сквозь его защиту, которая никак не уступала атакам — он мог сопротивляться даже сдвоенной силе техник Воды и Дерева! И редко, когда защита подставляла, а уклониться Сенсома не успевал, Хокаге наносили ему ущерб.

Который восстанавливался за считанные мгновения.

Он был непобедим и с каждой секундой боя все больше и больше убеждался в собственной правоте — мир не рухнет, если он отомстит. Более того — мир послушает его, потому что даже двое величайших шиноби прошлого не могут его не слушать. Он заставит кого угодно силой! И неважно, кем будет этот «кто угодно».

— Не пытайся его понять, Тобирама, — бросил Хаширама брату, когда пожар боя вновь сблизил их. — Я понял это только сейчас — мы не сможем его понять. Его горе сильно, но еще сильнее жажда. Судя по всему, это последствия его великойсилы. Может быть комплекс Бога. У меня всегда был Мадара, а у Мадары всегда был я. Я думаю, возможно, если бы нас друг у друга не оказалось, или же если бы мы с рождения были за одно, мы бы тоже решили пойти против мира. Хотя Мадара, в итоге, и решил, когда меня не стало.

— И что нам делать, если не пытаться его понять? — раздраженно бросил Тобирама. — Как тогда нам его остановить?!

— Просто дадим ему понять нас, — улыбнулся Первый Хокаге и бросился вперед.

— Охренительный план, — фыркнул Второй Хокаге. — Надежный как кумовский кунай, если я правильно понимаю!

И побежал вслед за братом. Потому что это — все, что ему осталось.

А тем временем набравший скорость Хаширама использовал всю мощь своего тайдзюцу и природной чакры, чтобы нанести Сенсоме как можно более сокрушительный удар. Он как раз отвлекся на трех клонов Тобирамы, мелькающих между реперными точками, а потому…

Тело Математика Боя открыло Седьмые Врата, и он успел повернуться к Первому Хокаге прежде, чем тот донесет свой кулак до цели.

Ладонь заблокировала мощнейший удар…

— Я превзошел вас, — безразлично посмотрел на Хашираму Томура.

— Похоже на то, Сенсома, — улыбнулся Хокаге открыто. — Но разве ты стал всемогущим?

Ответить утвердительно Сенсома не успел — Первый Хокаге перед ним сменился Вторым, который со всей своей силы схватился за руки Бога Шиноби. И тот даже не успел моргнуть, как прямо в его затылок врезался, по меньшей мере целый Биджу.

Хотя это был всего лишь Деревянный Голем Хаширамы Сенджу.

Математика Боя бросило на землю, а последующий за первым удар показал — голем приноровился. Земля вздрогнула и промялась — под Сенсомой образовался кратер. В третий раз Голем бил обеими руками, и сила его атаки превзошла даже могущество Сусаноо Мадары.

Сенсома напрягся, сопротивляясь этой силе.

Кулаки исчезли, но встать Математик Боя не успел — клинок Второго Хокаге, покрытый водой, смог-таки пробить его плечо! Вода стекла с меча под землю, где образовала что-то вроде фиксатора — теперь Сенсома просто так не встанет.

— Даже мы для тебя — тяжелые противники, — произнес Тобирама, втыкая второй меч рядом с сердцем Сенсомы. — А как бы ты дрался, если бы в море врагов оказались Хирузен и Данзо? А мой сын? А если твой сын вырастет на сказках о тиране и разрушителе Математике Боя? Ты непобедим. Но ты не всемогущ.

Сенсома усмехнулся. Именно. Похоже, он все-таки ошибался. Он хотел в это верить. Настроив против себя весь мир, он настроит и тех, кто ему дорог. Убьет ли он Джирайю, Орочимару, Цунаде, Майко, Фугаку, Ловена и всех-всех-всех только ради мести во имя Юки?

Нет. Он никого не убьет. Только умрет, оставив после себя разрушения, слезы и ненависть.

Это не было битвой с самого начала. Всего лишь спор, который велся посредством личной силы этих троих. Аргументы — самые разрушительные техники мира шиноби. Предмет спора — уничтожение мира.

И Сенсома проиграл этот спор, когда братья Сенджу привели свой последний аргумент. Он сильнее их, но даже так — он не всемогущ и может проиграть. Тобираме всего лишь нужно было отрубить ему голову. Воскрешенные выстроили свой спор так, чтобы их последний аргумент был просто непреодолим.

Да Сенсома и сам хотел быть неправ. И он был.

— Давай, Исобу! — расхохотался Сенсома во внутреннем мире. — Теперь можно просто помериться с ними силой!

Чакра Биджу вырвалась из тела Джинчурики, но не та беспорядочная энергия, как обычно, которая ранила своих носителей, нет. Это была кристально-чистая чакра истинного Исобу — того, кем он был, а не того, кем его считали люди. Не монстра, но Биджу — древнее существо — носитель могущества Богини Кагуи.

Вода вырвалась из-под земли, затопляя все вокруг. Тобирама отпрыгнул, но один из Хвостов схватил его за ногу и бросил прямо на сосредоточенного Хашираму. Старший Сенджу увернулся от тела брата и сформировал очередную технику, которая начала высасывать чакру Сенсомы с чудовищной скоростью.

Сенсома напрягся, разрушая мечи и чувствуя, как его бездонный колодец уходит в технику Первого Хокаге. И тогда Исобу открыл второй глаз…

Сила Риннегана не была изучена им полностью, но его инстинктов Биджу хватало, чтобы подчинять себе отдельные ее грани. Деревья Первого всосались, подчиняясь поглощению техник. Обоих Сенджу прибило к земле гравитацией, а повеселевший Математик Боя сложил печати, накрывая всю площадь, где они находились чудовищной силы взрывом!

— Спасибо… — улыбнулся он, когда их тела восстановились, и Хаширама начал складывать печати своей сильнейшей техники. — Спасибо вам за очередной урок…

Высшее Преображение Будды развеяло пыль и дым. Гигантская техника устремилась прямо к Сенсоме.

Он покрыл себя чакрой Биджу, природной чакрой и своей собственной. Он вошел во Врата Усиления, желая пересилить, а не перехитрить. Он побежал навстречу Сенджу, разгоняясь и зачерпнул чакры из-за грани.

— Он нереален, — усмехнулся Тобирама, который все понял. — Совершенно нереален.

— Думаешь, он справится? — в тон ему усмехнулся эмпат-Хаширама. — Не с собой — с техникой. Я бы не хотел его убивать.

— Его нельзя убить, — ответил младший брат. — Только убедить. И никак иначе. Потому что он — Бог Шиноби. Сильнейший из всех.

И Сенсома прыгнул прямо на тысячу рук, устремившихся к нему, окутанный белым сиянием мощнейшей из комбинированных чакр.

Своей собственной — чакрой Математика Боя.

И они столкнулись.

* * *

Хаширама Сенджу лежал на песке, пригвожденный к нему десятком черных приемников, ограничивающих его движения. Его брат лежал рядом, и Земляной Клон Сенсомы крепко держал его с помощью запечатывающей техники — одно движение, и душа возрожденного окажется в плену.

Тем не менее, они улыбались.

Сенсома стоял над ними, тяжело дыша, и тоже улыбался довольной улыбкой. По всему его телу ручьями бежала кровь — Хокаге сражались с ним целые сутки, а потому его чакры уже было недостаточно, чтобы мгновенно регенерировать тело. тем не менее, он был доволен — в конце концов, победа была за ним.

— Мы оставляем этот мир на тебя, ученик, — строго сказал Тобирама, и его тело рассыпалось, выпуская душу из заточения. — И мы верим, что ты справишься.

— Это — вторая грань противостояния миру, — Хаширама тоже призраком взлетел перед Сенсомой. — Его защита. От него же самого. Ну и от Мадары еще, да. Найди его, Сенсома. И останови.

— Так же, как вы меня? — усмехнулся Сенсома, выпрямляясь. — Намекнуть ему, что он не всемогущ?

— О, с этим-то ты справишься! — рассмеялся Первый Хокаге. — Намекни, о да!

— Я надеюсь, Сенсома, — улыбнулся, вдруг, Тобирама. — Что мы с тобой больше никогда не увидимся. Хотя и буду ждать тебя там — на другой стороне медали. Вместе с твоей женой.

— Передайте Юки, что я скучаю, — грустно улыбнулся Сенсома. — И что я не дам Ошими в обиду. Наш сын проживет хорошую жизнь.

— Мы передадим…

И души сильнейших шиноби прошлых лет растворились в свете. Ушли в Чистый Мир.

А сильнейший шиноби современности обернулся и посмотрел туда, где находилась деревня, Скрытая в Песке. Ему-то как раз туда.

Мир в безопасности, но одна конкретно взятая Казекаге — нет. Пускай между этими понятиями и очень тонкая грань.

Кара

Она ничего не почувствовала.

Чие испытала желание расплакаться прямо на месте, с ревом и воем — так ей было обидно. Она — Вторая Казекаге — сильнейшая в Стране Ветра и та, на чьих плечах лежит ответственность за каждого человека в ее Великой Стране. В их мире таких как она почитают, словно Богов, ведь их сила выходит за пределы обычного. Их даже шиноби не называют, лишь благоговейно шепчут «Каге».

И титул остается с тобой на всю жизнь с самого момента его принятия. Конечно, он накладывает тучу обязанностей, но Чие по себе знала — еще он дарует силу. Став Казекаге, она, и без того одна из могущественнейших шиноби Ветра, получила доступ к любой информации — какие угодно техники стали доступны для изучения. Лучшие материалы для кукол и лучшие мастера их создающие тоже оказались в ее руках. И это ее усилило. Но гораздо больше сил ей придавало осознание того, что в ее власти все то, что она любит больше всего. И только от нее зависит — что будет с ее любовью — с ее Страной и селением.

И она все равно ничего не почувствовала! Все охранные фуин, все дежурные, включая отряды Травы, все это оказалось бесполезно — ладно, это реально. Но она сама, несмотря на всю свою силу, нихрена не ощутила! Не услышала! Не учуяла! Даже гребаная интуиция молчит!

В то время как на столе перед ее глазами находится тень! Узнаваемая, мать ее, тень!

— Нечестно… — скрипучим голосом произнесла Казекаге.

— Да что ты? — ответил Сенсома, стоя за ее спиной. — Это еще честно.

Чие обернулась. Да, как и докладывали — его было не узнать. Из гибкого юноши — любителя влезть в самую гущу сражения, он стал внушающим мужчиной, с седыми волосами и бородой. А уж взгляд этих ярко-желтых глаз… он никогда еще не смотрел так на нее. Никогда.

Так… холодно.

— Я ждала твоего прихода, — тихо произнесла Чие, понимая, что бояться бессмысленно.

С ним все бессмысленно.

— И я пришел, — ответил он. — И раз уж ты ждала, ты должна догадываться, зачем.

— О, вариантов у тебя много, — Чие вздохнула, и смахнула с шляпы на столе несуществующую пыль. — Все зависит от того, насколько влиятелен остается для тебя Хокаге. Если вы все еще друзья — ты можешь ограничиться допросом. Если нет — разрушения. Меня, моей резиденции, моего селения… вплоть до уничтожения моей Страны, а затем, возможно, и мира. Будь у Мадары возможность — он бы так и сделал.

— Я не Мадара, — Сенсома вдруг тяжело вздохнул. — Хотя иногда и очень хочется…

Чие несмело улыбнулась. Человеческое — он показал это ей, возможно специально, но главное — в нем оно было. Перед ней стоял не Мадара. Не противник мира. Это радовало. Всего лишь личный кровный враг.

— Я знаю, на словах ты мне не поверишь, — терять ей все равно нечего. — Так что наложи гендзюцу. Какое угодно. Я открыта. Я не обману тебя.

— Меня — нет, — его голос вдруг наполнился какой-то чудовищно-дурной силой, от которой Казекаге замутило так, что выступили слезы. — Технику — возможно. Говори. Где мой сын?

— Я не знаю, — пропищала Чие, падая с кресла.

Давление спадало медленно. Это была не атака — лишь явная угроза. Всего лишь угроза от Математика Боя свалила Казекаге на пол.

Нечестно…

— Почему? — голос Сенсомы был сух и пуст, но глаза обещали Чие все смертные казни мира.

— Я не… — она отдышалась, несмело возвращаясь в кресло.

Сенсома ей позволил.

— Я должна была спрятать его, — справилась с собой женщина. — Цубаки бы увели преследователей по ложному следу — даже Сарутоби Хирузен бы не смог раскусить нас до самого конца. Он бы, может, и справился бы с Цубаки, но ребенка бы у них не оказалось. Мадара все продумал.

— Мне не интересно слушать, как ты его защищаешь.

— Д-да… прости… В общем — мальчик должен был остаться с моими людьми, пока мы продолжали атаковать Коноху. План был прост — караваном переправить его в Ветер, а здесь спрятать куда-нибудь на потом, чтобы… чтобы иметь возможность контроля. Мадара хотел контролировать тебя.

— И ты тоже.

Чие осеклась. Конечно, во всем был виноват Мадара. Она не могла не послушаться его — он бы стер ее селение с лица земли, как может сделать это и Сенсома. Но Сенсома может и не сделать, а Мадара — точно бы сделал. Однако, очевидно, что Казекаге дурой не была и от союзничества с Демоном против Бога собиралась получить максимальную выгоду. Хотя бы иметь защиту от разрушения своего селения — в мире, где есть Математик Боя, это уже большая выгода.

— Да… — она кивнула, признавая. — Конечно…

— Но, — его голос изобразил бледный призрак интереса. — План не удался. Нет — ты саботировала его.

И вновь Чие поразило то, с какой легкостью он ее читает. Мгновение, прошедшее с его «план не удался», она подумала о своем предательстве, и он уже понял это.

Впрочем, Математик Боя всегда превосходно угадывал мысли своих противников.

— Я… да, — она кивнула, подняв на него глаза. — Я не хотела этого, Сенсома… Мои люди… их атаковали наемники. Меня к этому не привлечь, но ты же все понимаешь… Я не могла помочь больше — только так. Мадара не получит твоего сына. Но и ты… тоже.

— Это решать не тебе! — громыхнул Сенсома, и на Чие обрушилось такое давление, что ее чакра сама пришла в боевую готовность, а тело отскочило на другой конец кабинета!

Он был страшен в гневе. Впрочем, и спокойный — Математик Боя все еще оставался самым опасным существом в мире, так что страшен он был, должно быть, даже когда спал. Крепкий дубовый стол, разделяющий их, разлетелся тысячей мелких осколков от одного его касания, и давление, медленно, но верно, начало спадать…

— Я сказала это твоей жене…

Самоубийство — не худший вариант. Он убьет ее в порыве гнева и успокоится. По крайней мере, она потеряет всего лишь жизнь — не самый надежный актив, так что не страшно. Хотя сказала она это просто… потому что он должен знать. Это — еще одна часть ее помощи ему.

Нелепой, неуместной, жестокой, но… какая уж есть.

— Юки… — давление в кабинете спало прочь. — Спасибо…

Он посмотрел на нее, и впервые за весь разговор Чие увидела в его глазах тепло. Благодарность. Холодную — как благодарность яростного берсерка, которому сохранили жизнь, но взяли в плен, но это была она.

А потом все вернулось к началу.

— Почему ты еще жива? — его тон не оставлял пространства для двусмысленных ответов.

— Меня защитил Изуна, — неожиданно для самой себя призналась Чие. — Он… тоже был против такого плана Мадары. Но он не пойдет против своего брата — не пошел, по крайней мере. А я пошла. И Изуна был благодарен мне. Он приходил два дня назад, использовал Шаринган, угрожал, но… Я не знаю где твой ребенок. И он ушел. И больше никто из них не приходил. Может быть у Мадары просто нет времени на это, и он явится потом, но я так не думаю. Изуна… ему и правда было это не по душе. Поэтому он защитил меня от Мадары. Наверное…

— Его все равно ждет кара, — от Сенсомы повеяло холодом. — Всех причастных ждет кара.

— Похоже, информация о том, где его видели в последний раз, тебе не интересна… — грустно улыбнулась Чие.

— Ты мне передашь ее потом, — неожиданно ответил Сенсома, и его сила пришла в движение. — Но тебя все равно ждет кара.

Он надвинулся на нее, и Чие только и оставалось, что смотреть. Нет, она могла побежать, но она бы не убежала. Она могла бы дать бой, но ему тот бой не нужен. Ее ждет кара. За то что она сделала. Пускай она все делала не ради себя. Стоять, смотреть и запоминать — вот и все, что ей остается, если она хочет минимизировать ущерб.

Окно со звоном разлетелось, и в кабинет влетел ошалелый Эбизо. Чие вскрикнула — он должен был сидеть с Шиццу! Далеко отсюда! Что он?..

— ТЫ! — яростно указал Эбизо на Сенсому пальцем. — Не тронь ее!

— Она мне и не нужна… — Сенсома повернулся к нему. — Ее карой будешь ты.

Мгновение, и Математик Боя уже нависает над ее младшим братом. Он вошел сразу в Седьмые Врата и окутался чакрой Биджу, параллельно с этим поглощая природную чакру из окружающего пространства. Здесь и сейчас он был сильнейшим существом на планете — никто не смог бы ему противостоять.

И Эбизо не смог.

Первый удар оторвал ему руку. Младший брат открыл рот, чтобы закричать, но не смог этого делать — вторая атака повредила его гортань. Сенсома хлопнул его по уху, и из него брызнула кровь. Когтями-пальцами из чакры черканул по глазам, навсегда забирая их…

Он калечил Эбизо почти неспешно — Чие видела каждый удар, но не успевала ничего сделать. Она просто упала на колени, все прекрасно поняв.

Нечестно! Она даже себя заменой предложить не может — Сенсоме не нужна ее жалкая жизнь! Ему нужна кара. Нечестно! Он планировал это с самого начала! Нечестно — в своем кабинете, она — Казекаге, может только смотреть.

Потому что даже не смотреть она не может…

— Мама! — Шиццу вбежал через дверь и сразу же бросился к ней. — Ты в порядке? Ранена?!

Ему почти семь лет, но он уже такой боевой… Хотя Чие была очень счастлива именно в этот момент, что всячески ограничивала его развитие. Благодаря этому, Шиццу просто не мог увидеть, как его дядю рвали на куски.

А потом Сенсома остановился, буквально выбрасывая тело Эбизо к ним.

Шиццу вздрогнул всем телом, перевел взгляд на Математика Боя, с ужасом ощутил, как к его ногам потекла теплая кровь. Тем не менее, он сделал один тяжеленный шаг, вставая между матерью и… отцом.

Чие вдруг с ужасом осознала, что Сенсома смотрит на него слишком внимательно. С интересом. С интересом, от которого ей не приходится ждать ничего хорошего.

Сильнейший в мире неспешно подошел к первенцу, сел перед ним на корточки, рассматривая, будто какую-то интересную вещь.

— Нет, — сказал он сам себе. — Тебя не заберешь… Ты слишком… пошел в отца.

— Что ты знаешь о моем отце? — тут же окрысился Шиццу.

Он отличался от других мальчиков, растущих без папы. Если остальные мечтали когда-нибудь встретиться с отцом и… хотя бы поговорить с ним, то Шиццу никогда даже не желал его встречать. Но даже если бы и встретил — прибил бы!

За то, что оставил его мать одну. За тоску в ее глазах всякий раз, когда кто-то интересовался его отцом. За любовь, которой у его мамы больше никогда не будет! Нет, это не была ненависть — просто раздражение на тупого мужика, который бросил его маму, хотя она и любила его.

— Я знаю все, — ответил Сенсома, и Чие на миг испугалась, что он расскажет Шиццу правду. — Он совершил много ошибок. Поверь, с женщинами ему всегда поразительно везло, но он… просрал их одну за другой. Но ты — не ошибка.

— Тогда почему маме так больно, когда она смотрит на меня?!

Его крик был злым, обиженным и очень-очень отчаянным. Он оказался в критической ситуации, где от переизбытка адреналина его тело и мозг буквально бились в агонии, не справляясь со всем подряд. И поэтому он закричал.

Глаза Чие расширились — она никогда даже не могла подумать, что ее любимый Шиццу воспринимает все… так. Она же…

— Потому что она любит тебя, — сухо вторил ее мыслям Сенсома. — Но ты слишком похож на своего отца. А это значит — жизнь у тебя будет хреновая…

Сказав это, он… исчез. Только что Математик Боя сидел на корточках в кабинете Казекаге, и вот уже Чие совсем перестала его ощущать. Ни опасности, ни чакры — вообще ничего, будто бы кто-то стер его из их реальности.

Изуродованный Эбизо тихо застонал…

* * *

Карать было неприятно. Но Сенсома не задумывался об этом — он просто сделал то, что должен был. Когда к Чие в следующий раз придет Мадара, она может хоть шляпу Казекаге выбросить, но не пойдет против Сенсомы. А если пойдет… он что-нибудь придумает.

Сильнейший шиноби в мире не спешил возвращаться в Коноху. Вернее, не спешил возвращаясь — ему совсем не хотелось никого видеть. Пускай Первый и Второй помогли ему сделать правильный выбор, его удрученности и скорби этот выбор не отменял. Ему нужно было побыть одному, пускай он и чувствовал шиноби, которые начали следовать за ним сразу же, как только он перешел через границу Страны Огня — Хирузен отправил людей, дабы контролировать перемещение друга.

Друга…

Конечно, Сенсома прекрасно понимал, что Сарутоби… виноват в меньшей степени. В меньшей степени чем все причастные. И даже сам Сенсома, который, в общем-то, оказался в похожей ситуации и не справился. Тем не менее, прощать его не хотелось — каждый его поступок раздражал, и Сенсома просто не привык справляться с этим.

Но он привыкнет, конечно, и тогда они выпьют вместе, а потом, возможно, набьют друг другу лица. Просто так — для галочки в списке развлечений.

Но сейчас не до развлечений — Сенсома занят двумя вещами. Первая — месть. Не пылкая и обжигающая, а холодная и расчетливая. Цубаки поплатились, Чие — тоже. Остался Мадара, и Сенсома еще не знал точно, что он сделает с бывшим учителем и другом, но однозначным было то, что тому это не понравится. Отобрать у него жизнь или брата — что дороже бывшему Богу Шиноби, свернувшему когда-то на путь войны с миром?

Вторая вещь, занимающая думы Математика Боя — поиски сына. О, он не сомневался, что Чие позаботилась о том, чтобы Ошими затерялся в этом огромном мире, но мир, пусть и огромен, конечен. Если подходить к делу здраво, то стоит признать, что ресурсов у Математика Боя для поиска одного-единственного ребенка во всем мире нет. Нет людей, нет связей — несмотря на свою силу, он остался одиночкой, пускай и оброс друзьями и близкими. Идти на поклон к Хирузену — до скрипа зубного не хочется. Данзо — вариант, но даже у Корня возможностей может оказаться недостаточно.

Джирайю, например, Шимура даже не подозревает в ближайшем родстве с Тобирамой…

Искать в одиночку, мотаясь по странам — глупо — его все знают, поэтому каждый захочет поиметь выгоду. Возможно. Конечно, найдутся и те, кто будет бояться его слишком сильно, для того, чтобы что-то скрывать, но повезет ли ему с ними? Не факт. А вот реальную рыбу спугнуть своим присутствием он может.

Было бы идеально, если бы мир… забыл о Математике Боя. Тогда Ошими не представлял бы уже такой ценности, и его не прятали бы так надежно (если его прячут). Опять же — возможно. Но как провернуть такой чудовищный трюк, Сенсома пока не знал.

И есть еще один момент — Ошими унаследовал геном Льда. Это уникальный геном, и едва ли в мире есть кто-то еще, кроме Сенсомы, кто может им владеть. Сейчас Ошими не может его использовать, но вот потом — когда он вырастет… Два варианта — либо те, кто будет рядом с ним, сразу же отдадут его Сенсоме во избежание, либо попробуют контролировать…

Хотя еще они могут… нет, слишком много вариантов, чего эти «они» на самом деле могут!

— Кажется, я нечаянно напал на них, — Сенсома остановился, чувствуя, как сбились с толку его «провожатые».

Его ненависть и ярость, на себя, на всех, просто сносили людей с ног. Даже шиноби, если те не были готовы к бою. Увы, но это он тоже пока не привык контролировать, поэтому ему бы уединения… Но нет — увязались. Впрочем, их проблемы.

Но, как бы Сенсома не был медлителен, в Коноху он все-таки прибыл. Селение восстанавливалось после нападения, и Математик Боя почувствовал гордость — среди тех шиноби, кто активно помогал простым людям, был большой процент его учеников. Они предлагали помощь и ему — любимому директору Академии, но, к сожалению, их маленьких сил недостаточно, чтобы ему помочь.

Даже он себе помочь не в силах…

Дом был необычно пуст, но Сенсома буквально заставил себя в него войти. Потому что Джирайя тоже был его. Как и Цуна, жившая временно у них из-за того, что Мито похищена. Орочимару помогал в госпитале, а Майко и Фугаку — в кланах. Все были при деле…

— Сенсома! — обрадованно вскочила Цунаде, когда он тихо вошел в гостинную, где почувствовал их с Джи.

Ему ничего не оставалось, кроме как ответить на ее объятия. Джирайя подошел следом и просто молча прижался к приемному отцу.

— Да, Джи… — вздохнул Сенсома. — Я тоже скучаю…

Его приемный сын был навязан ему заданием, но это не означало, что Сенсома его не любил. И наоборот — пусть Джи и был маленьким засранцем, он всегда любил Сенсому как родного отца. И его жену, как мать. И сына, как брата…

— Я найду Ошими… — тихо пообещал Джирайя. — Найду обязательно.

— Конечно, — только и мог, что ответить Сенсома.

Его приход успокоил детей, и это укололо его сердце — он был эгоистом, оставив их одних. А если бы… если бы Песок оказался уничтожен, что было бы с ними — неизвестно. Какими бы они стали?

Он даже не заметил, как они оба засопели на его руках — оказалось, все это время они провели без сна. Ощущали опасность. Переживали. Даже не за себя — за него и Мито.

И теперь они спят.

— На кой ляд Автор придумал сон? — неожиданно донеслось из-за спины, и Сенсома вздрогнул.

Ему было очень непривычно не ощущать человека в комнате. Особенно если тот двигался бесшумно.

Повернув голову, Сенсома увидел, как Ловен без интереса рассматривает их, пока его руки тянутся к мини-бару, находящемуся на самой высокой полке. Алкоголя там, на удивление, стало не меньше а больше — похоже Архимаг успел выдуть все, что запасал Сенсома годами, а потом просто накупил еще. Где денег только взял…

— Мне ваш король пожаловал, — будто прочитал Ловен его мысли.

— Хокаге, — поправил Сенсома тихо, укладывая парня и девушку на диван.

— Не, ик! король! — Ловен запрокинул голову. — Ну, этот… Даймо. Звучит как дерьмо, но, по правде, Автор прописал его не таким уж и плохим для правителя…

— Дайме, — вновь поправил Сенсома, между делом помогая невысокому Архимагу достать бутылку Хвостом.

— Тогда не похоже на дерьмо! — Ловен обрадовался бутылке и тут же ее открыл. Но уже через миг он был серьезен. — Сожалею, парень. Ты многое потерял.

Сенсома усмехнулся, вспоминая, что живет этот пьяница больше ста сорока лет. Тем не менее, усмешка вышла кривой, и Математик Боя поспешил сесть на пол, облокотившись на стол, чтобы Архимаг ее не увидел.

— Ты любил? У тебя есть дети?

— Вроде шестнадцать, дай Автор памяти, или двадцать? Не так уж много за такой срок. Но они почти все умерли, потому что родились обычными людьми. Остался один старик в Лисме — я навещал его перед тем, как встретиться с вами. Но и ему скоро будет пора… И, конечно, я любил когда-то девушку. Но это было так давно — я уже забыл ее смех… Ты помнишь смех своей жены?

— Слышу его прямо сейчас… — тихо ответил Сенсома.

— Тогда ты должен быть счастлив — она ушла спокойно, — Ловен вновь присосался к бутылке. — Иначе бы Автор написал по-другому. Поверь старому пьянице.

— Я верю, — кивнул Сенсома и посмотрел в окно. — Верю.

* * *

— Ценностей мало — у парней оказался явный «не-улов», — поделился с коллегой джонин-наставник, смотря на то, как их ученики заканчивают зачистку бандитского лагеря.

Нашествия разного рода сброда во время войны обычны. И это — отличная возможность для опытных шиноби дать нужный опыт будущей смене. Вот и сейчас двое джонинов Страны Воды решили пройтись по Стране Чая, подписавшей с Водой условный мир и торговлю. Далековато от закрывшегося фронта, но их Страна была вынуждена принять слишком многие условия, так что ее шиноби на дальней миссии в безопасности — их никто не станет стремиться атаковать просто так.

— Похоже они шли из Страны Ветра, сенсей, — доложил мальчик-чунин, оказавшись перед наставниками. — И Юзу нашла… ребенка.

— Ребенок? Здесь? — его наставник выгнул бровь. — Что он забыл у бандитов?

Чунин молча протянул ему сверток с младенцем.

— Мальчик, — констатировал мужчина. — И… тут вышито имя… нет, больше похоже на название клана.

— Клановый? Из Страны Ветра? — заинтересовался его коллега. — Шиноби, значит. А что за клан?

— Юки, — прочитавший нахмурился. — Разве есть у Ветра такой клан?

— С их усилением и секретностью… — его коллега вздохнул. — Сейчас у них может быть что угодно.

— Оставим его, — решил джонин. — Пускай решают наверху. Сейчас Воде совсем не помешает новый клан. Особенно если ребенок — чей-то проект. Не стали бы обычного забирать. Не эти ублюдки…

* * *

— Сенсома! — Хирузен ворвался в дом Джирайи чуть ли не с ноги. — Сенсома!

— Тихо, — тут же приказал старший хозяин дома, оказавшись за спиной у друга. — Дети спят.

Хирузен обернулся:

— Срочно! Мадара объявился! И он держит в заложниках Мито!

— Так значит — она жива, — Сенсома выдохнул, но заметил, что уровень тревоги в глазах Сарутоби не упал. — Что?

— Лис у Мадары, — пояснил он осевшим голосом. — Никто не знает, как он это сделал, но… Похоже, она выжила. Неважно! Главное — сейчас он угрожает Узушио!

— Это не проблема.

— Проблема в том, что он хочет тебя видеть! Одного, понимаешь?! В противном случае, он убьет ее!

— И что? — выгнул бровь Сенсома.

Его раздражение поутихло. Но все еще не испарилось.

— Это ловушка, даже ты должен понимать! — ответил раздражением, в свою очередь, Хокаге. — Он заманивает тебя в ловушку!

— И что?

Хирузен сбился, недоверчиво смотря на друга, который просто не хочет слушать. Мадара! Ловушка! Угрозы! В прошлый раз это закончилось…

— А теперь не закончится, — оказалось, что последние мысли Сарутоби не удержал в голове. — Не так. Перебрось меня.

— Ты можешь там умереть, — опустил взгляд в пол Хокаге.

— Я много чего могу.

И Хирайшин, подчинившись воле Сарутоби, перенес Математика Боя к воротам Узушио. И он сразу почувствовал чакру Мадары.

И полыхающую рядом с ней силу Девятихвостого.

— Пора с тобой кончать, — тихо процедил Сенсома, шагнув туда, откуда шел ток чакры. — Я иду, Мадара…

— Я жду, Сенсома, — тихо произнес Мадара, стоя на макушке Биджу.

Защитник

Страна Водоворотов никогда не славилась богатой флорой, но один большой лес все же имела. В незапамятные времена он был выращен предыдущими поколениями Узумаки для различных целей. И пускай этот лес оставался безымянным, красноволосый клан очень ценил его, как источник ягод и грибов, как живой склад древесины и как убежище, улучшенное Первым Хокаге.

Улучшение то было простым — лес рос, пожирая трупы врагов и становясь все менее и менее безопасным. Совсем как Лес Смерти рядом с Конохой. Только вот рост Леса Смерти контролировали, а здесь…

— Всего за несколько дней… — пораженно прошептал Такарео Узумаки, стоя перед аномально разросшимся лесом.

Гигантские деревья подавляли. Конечно, совсем недавно здесь была бойня, и многие шиноби погибли, давая модифицированному Мокутоном лесу пищу, но этого было недостаточно для того, чтобы сделать его таким огромным. Узумаки, прекрасно чувствующие чакру, ощущали почти физическую угрозу, идущую откуда-то из центра этого темного леса.

— Это сделал Мадара, — донеслось до красноволосых шиноби из-за спины.

Основной штурмовой отряд Узушио обернулся синхронно, сразу же приготовившись к бою. Некто подобрался к ним настолько близко, а они даже не заметили это…

Это был Сенсома Томура.

— Сенсома-сама! — Такарео поклонился первым, приветствуя носителя силы Рикудо. — Мы не ожидали вашего прибытия!

— Самим вам с ним не справиться, — желтые глаза Математика Боя сверкнули обеспокоенностью. — Вы не посылали никого в лес?

— Еще не успели, — отчитался Узумаки. — Но Мадара взял несколько заложников перед тем как объявить свои условия. Они — опытные шиноби, но…

— Скорее всего, они уже мертвы, — кивнул Сенсома, подходя к лесу. — Эти деревья… что он сделал с ними?..

— Деревья были модифицированы еще Хаширамой Сенджу, — осторожно подсказал один из штурмовиков.

— Нет, не так, — мотнул головой Сенсома. — Мадара изменил их еще больше.

— Но как он мог?

— Он владеет Стихией Дерева.

Упоминание самой сильной Стихии заставило Узумаки вздрогнуть. Мокутон и Мадара? Что может быть страшнее? Впрочем, Математик Боя не выглядел обеспокоенным. По крайней мере — не сильно. Похоже, его больше волновала судьба похищенных Узумаки. И Мито.

— Я иду туда один, — предупредил он, сделав первый шаг в лес. — Ждите здесь.

— Но… — вскинулся было Такарео.

— Ждите, — сурово сверкнул глазами Сенсома.

И исчез во тьме леса.

— Мы будем ждать, — Такарео сложил руки в молитвенном жесте и склонил голову.

Его напарники повторили за ним. Они будут молиться, чтобы у Сенсомы-сама все получилось. Они будут верить в него.

В своего защитника.

* * *

Мадара ощутил его сразу же, как только он вошел в лес. Перехватив контроль над техникой Хаширамы, Учиха получил почти абсолютную власть над лесом Узумаки. Он был способен ощутить каждое интересующее его живое существо в лесу и напрямую управлять деревьями и их ростом. Поэтому, когда Сенсома вошел, Мадара узнал об этом. Молодой побег тихо вырос из земли, касаясь ноги Математика Боя, сканируя его чакру, которой великий Учиха почему-то все еще не чувствовал…

И, ненавязчиво обвив ногу Сенсомы, побег завял.

Сила Математика Боя не желала поддаваться сканированию, а потому просто перенасытила растение чакрой, уничтожив его и контроль Мадары над ним. В итоге, Учиха остался ни с чем. Он нахмурился, ощущая, как неспешно и неотвратимо к нему шагает сильнейший шиноби в мире. Тот, кто превзошел даже Хашираму, по слухам.

Мадара сомневался. Но и предвкушал в то же время.

И Сенсома, наконец, вышел из-за деревьев на поляну, выбранную Мадарой полигоном их предстоящей битвы. Без сомнений и без страха Математик Боя скользнул взглядом по готовому к бою Девятихвостому Лису и перевел взгляд золотых глаз на своего противника.

Учителя. Брата. Врага…

Перерожденный вдруг понял, что почти всю свою вторую жизнь у него был соперник. И не Хирузен, как считали многие (в том числе и сам Сенсома), а он — величайший Учиха и бывший Бог Шиноби, тот, кто обучил его искусству боя, тайдзюцу, ниндзюцу и гендзюцу. Сенсома с самого детства жаждал превзойти Мадару. Сначала — как убийцу родителей, после — как наставника. Затем они стали врагами, и Сенсома, сражаясь с ним вновь и вновь, желал превзойти его, как своего сильнейшего противника.

Но ожидания оказались слаще реальности. Сейчас, понимая, что он наконец превзошел Мадару, Сенсома не чувствовал ничего положительного. Будто бы он и не мечтал об этом десятилетиями. Это… оказалось так разочаровывающе.

— А ты знал, — прервал, наконец, их молчание Сенсома. — Что у тебя есть внук?

Мадара чуть нахмурился и изогнул правую бровь. Неужели он выглядит настолько старым, что Сенсома решил сказать это? Или он пытается ему угрожать? Через внука? Серьезно?

— Ты тоже не молодеешь, — ответил Учиха, и, подумав, все-таки снизошел. — Я думал, будет девочка. Как его назвали?

— Фугаку.

Имя собственного ученика внушало уверенность. Напоминало, что Сенсоме все еще есть за что сражаться. И есть, за кого побеждать. Хотя Мадару он побеждать не станет, нет… Он его покарает, соразмерно тяжести его поступков. А потом найдет Изуну.

— Как брата, — отозвался Мадара, прикрыв глаза. — Пускай Юико никогда не знала своего дядю, она выбрала хорошее имя. Подходящее для будущего главы клана. Возможно я навещу его. После.

— Не будет никаких «после», Мадара, — покачал головой Сенсома. — Не в этот раз.

— Ты слишком самоуверен! — скривился Учиха и тут же спрыгнул с головы Девятихвостого!

Он сблизился почти мгновенно — даже Сенсоме было тяжело среагировать на его атаку. Тем не менее, он успел перехватить кулак Учихи перед самым своим лицом. Но Мадару зажатая с стальной хват конечность не смутила, и он, крутанувшись в воздухе, махнул правой ногой, метя в лицо своего противника.

Отпустив его руку, Сенсома закрыл лицо. Он не принимал боевой стойки и вообще не двигался сверх необходимого. Тело само вошло в Первые Врата, а чакра послушно текла по телу, даруя ему ту самую легендарную мощь, которой боялись все шиноби этого мира, когда вспоминали о сильнейшем.

Он не собирался давать Учихе бой. Нет, его кара — полное отчаяние и беспомощность перед лицом совершенно превосходящей силы. После битвы с Джашином Сенсома мог себе это позволить.

Мадара неудачно извернулся, когда его атака оказалась заблокирована, и Сенсома воспользовался его ошибкой, мазнув своей рукой по его груди. Это, казалось бы безобидное, движение должно было вскрыть грудную клетку бывшего учителя, но вместо крови противник обдал руку Сенсомы горячим воздухом и паром.

Клон рассеялся, потеряв целостность, а в голову Сенсомы прилетела-таки нога Мадары, сумевшего подобраться со спины.

Сенсома пошатнулся и тут же врезал ногой в ответ в резком развороте вокруг своей оси! Но Мадары уже там не было — он подпрыгнул и сложил печати ниндзюцу.

— Стихия Огня: Великое Огненное Уничтожение!

Пламя ринулось на Сенсому, грозя поглотить и переварить Бога Шиноби, и перед самым столкновением с ним на лбу перерожденного раскрылся рисунок Печати Силы Сотни.

Зашипело, поднялся пар — техники Стихии Льда остановили ниндзюцу Мадары без особых затруднений. Учиха приземлился и тут же отскочил — в то место, где он только что был, врезалось сразу пять Ледяных Драконов. Волосы взъерошил поток ветра — мощь техник Сенсомы была огромна.

Мадара вгляделся в пар, используя Шаринган, и быстро выцепил спокойно стоящую фигуру Сенсомы. Не долго думая, Учиха бросился прямо на него, используя маскировку, даруемую ему лесом. При желании он мог транслировать свою чакру в любую точку леса при помощи деревьев — именно поэтому Сенсома не смог отличить клона от оригинала в самом начале, пускай для этого и пришлось использовать клона альбиноса.

Сенсома развернулся в тот самый момент, когда Мадара собрался его атаковать. Почувствовав опасность, Учиха остановился и сформировал вокруг своего тела костяной каркас с руками, удерживающими два исполинских клинка. Без промедления перейдя с обычной атаки на атаку Сусаноо, он врезал по Сенсоме обоими мечами, собираясь раздавить его своей силой!

Пятые Врата раскрылись перед своим создателем, пропуская очередную долю его силы в мир. Выставив перед собой ладонь, Сенсома заблокировал сразу оба клинка Мадары и посмотрел на него сквозь дым. И этим он собирается его убить?

Шаринган Учихи закружился в мудреном танце, добавляя Сусаноо мышечной ткани, а значит — силы. Сенсома напрягся — удерживать Сусаноо стало сложнее. Тем не менее, он справлялся — такой атакой его даже разбудить было бы затруднительно.

Внезапно правый бок обожгло болью, и Сенсома почувствовал, что его тело стало невесомым. Нет не так — оно все еще имело вес, просто он не ощущался из-за того, что его отбросило прочь ударом рыжей когтистой лапы. Чакру Лиса Мадара тоже мог маскировать, так что полагаться на сенсорские способности Сенсоме было бессмысленно.

Пропахав в земле борозду, Сенсома замедлил свое затянувшееся падение сразу Двумя Хвостами и остановился, погрузив в землю отросшие на правой руке когти.

Сила Мадары и лиса сейчас ощущалась будто бы одно целое — Учихе удалось достигнуть практически полной синхронизации с контролируемым Биджу, нравилось ему это или нет. Это делало Мадару еще опасней, чем раньше.

— Хорошо, — кивнул самому себе Сенсома, входя в Шестые Врата. — Хотя бы это будет не скучно.

— Ты вообще о чем? — оскалился Мадара, распаковывая свои каму и веер.

Сорвавшись с места, Сенсома в мгновение оказался рядом с ним и жестко атаковал серией ударов! Мадара был силен в ближнем бою и смог защищаться. Его Шаринган предугадывал движения Сенсомы, а мощная чакра, усиливаемая окружающим лесом, давала телу силы, чтобы отбивать некоторые неудобные атаки.

Сделав очередную подсечку, Сенсома кувыркнулся через спину, избегая мощной атаки хвостом от Девятихвостого. Лис был слишком огромен, чтобы постоянно поддерживать Мадару, не мешая ему, но зато он создавал постоянную опасность для Сенсомы. Расслабляться было нельзя, но ведь это же Мадара Учиха — в бою с ним Сенсома не расслабился бы и без Биджу.

Лис вновь взмахнул лапой, но Сенсома отмахнулся от нее, будто бы от назойливого комара, и гигантский Биджу пошатнулся, получив немалый урон. Мадара оскалился и сам бросился в атаку, целя своей камой в горло противника. Будто бы из воздуха в руках Сенсомы появился меч, которым он запросто отбил удар Учихи и сам же атаковал в ответ.

Мадара защищался броней Сусаноо и атаковал вручную. Их силы в таком темпе были практически равны. Однако, у Сенсомы, все же, оставалось его главное преимущество.

— «Он слишком полагается на ребра Сусаноо,» — параллельно счету подумал Математик Боя. — «Гунбай смог бы остановить мой кулак, но вот Сусаноо такого уровня я пробью. Проблема в том, что своей камой он не дает встать в позицию. Впрочем, не такая уж и проблема — не думаю, что его коса прочнее одного из Семи Мечей.»

В очередной раз создав угрозу своим клинком, Сенсома сжал когти на правой руке в кулак и с силой обрушил его на проявившиеся вновь синие ребра. Мадара опустил каму ему на шею, но та, ожидаемо, просто треснула, не сумев превзойти прочность тела сильнейшего в мире шиноби. Тем временем чакра ребер пошла волнами, и защита Мадары треснула, открывая Сенсоме возможность для атаки.

Лис взревел, начав формировать Бомбу Биджу, дабы помочь контролирующему его Мадаре. Но рисунок Печати Силы Сотни горел ровно, поэтому прямо перед Лисом сформировалось сразу четыре Трехголовых Земляных Дракона, которые врезались в Биджу, поваливая его на землю и отменяя Бомбу.

А Сенсома, первым ударом пробивший Сусаноо, быстро совершил второй — той же рукой, крепко попадая по Мадаре и отбрасывая его прочь.

— Ты хорош… — Учиха схаркнул кровь на землю, оперевшись на нее руками. — Похоже, Хаширама бил меня слабее.

— Мне плевать, — ответил Сенсома, в миг оказавшись над ним. — Ответь мне — зачем ты все это делаешь?

Его вопрос оказался столь неожиданным, что Мадара замер, даже не делая попытки встать и врезать по нему. Причем тон, которым он спросил, был вполне… спокоен и даже дружелюбен. Будто бы ему и правда было это интересно.

— В каком смысле? — буркнул Мадара, выигрывая время.

— Давай без лишнего пафоса и злобы, я просто хочу понять, — Сенсома посмотрел на свою руку, сжал и разжал кулак. — Что заставляет тебя идти против всего мира? Зачем тебе то, что ты делаешь? Чего тыдобиваешься?

— Тебе не плевать? — окрысился сбитый с толку Учиха.

— Нет.

Тон Сенсомы стал сух и даже груб. Ему действительно было не плевать, и Мадара даже понимал, почему.

Они с Хаширамой были сильнейшими шиноби своего времени. Если бы они объединились против всего мира, он бы не устоял. Но Сенджу решил сделать ставку на потомков, думая, что не сможет достигнуть лучшего мира самостоятельно. Он верил, что мир нельзя поменять извне — он должен измениться сам. Люди должны измениться сами.

Мадара был не согласен.

— Я просто хочу лучшего мира, — ответил, наконец, Мадара. — Каждое мое действие направлено на то, чтобы достичь его. Люди, шиноби — они не заслуживают его. Не все. Но я все равно собираюсь подарить им мир без войн и смертей. Идеальный мир, в котором каждый будет жить как в раю. В нем найдется место даже худшим из худших.

— И ты пытаешься навязать это миру? — голос Сенсомы, казалось, звучал насмешливо. — То, каким он должен быть?

— Именно, — Мадара поднялся и серьезно посмотрел ему в глаза. — Я заставлю мир подчиниться мне. Рано или поздно. Только так его можно изменить к лучшему. Силой. И я — единственный, кто обладает должной силой и желанием сделать это. Пока вы все играете по его правилам, я создам свои. Я дам благо тем, кто даже не догадывается о его существовании. Я стану истинным Спасителем Этого Мира.

— Нет, не станешь, — покачал головой Сенсома. — Даже если бы ты мог меня победить, победить весь мир тебе бы не удалось.

Лис появился за его спиной практически бесшумно — когда надо, Биджу мог двигаться с ошеломляющей скоростью. Сенсома увидел это в глазах Мадары и успел среагировать, развернувшись и заблокировав рыжую лапу. Тем не менее, вес и скорость Лиса смогли создать такое усилие, что Сенсому отбросило на несколько метров. В ответ перерожденный сложил печати, и в Биджу устремился с десяток Ледяных Драконов.

Взревевший Биджу одним только ревом разрушил целостность одного из Драконов, начав работать лапами против остальных. Тем временем Мадара создал троицу древесных клонов и отправил их прямо на Сенсому. Сам же он вырастил под ногами большой побег и прыгнул на него сверху, а потом и дальше, использовав растение как трамплин.

Клоны Мадары сформировали каждый по скелетному Сусаноо, в открытую стремясь в ближний бой. Сенсома сложил печати, и одного из них окружили Земляные Стены, доверху начиненные фуин-взрывами. Грохнуло, и Стены распались, открывая вид на обгоревшее дерево. На второго клона Сенсома направил свой меч и провел по нему максимально мощный заряд электричества, который врезался в ребра Сусаноо и пробил их, насадив порождение Мокутона как букашку на булавку. Резкий взмах, и клон потерял свою целостность и распался.

Третий клон смог добежать до цели, но Сенсома не стал с ним возиться, мечом отбив клинки Сусаноо, ногой отбросив защищенную копию подальше и использовав Хирудору, накрывшую отброшенного клона вакуумным взрывом, разметавшим его по всему лесу.

Посмотрев наверх, в небо, Сенсома увидел Мадару, летящего прямо на него в своем завершенном Сусаноо и занесшим над его головой исполинский синий меч.

— Заставишь весь мир? — Сенсома посмотрел на лоб Сусаноо — туда, где находился Мадара. — Как ты сделаешь это, если не можешь даже меня пересилить?

Седьмые Врата распахнулись, а после усилились с помощью Врат Направления. Сенсома одним вдохом собрал природную чакру, активируя режим Сеннина, а Исобу поделился со своим Джинчурики своей силой, облачив его в плащ из синей энергии. Математик Боя вскинул руки, без страха смотря на приближающегося к нему гиганта.

Тяжелейший удар исполинского меча он перехватил обеими руками и смог-таки его остановить! Тяжело хлопнули крылья — Сусаноо использовал свой чудовищный вес и силу, чтобы преодолеть могущество Математика Боя, но у него ничего не получалось. Сенсома стоял на земле, чувствуя, как ноги медленно погружаются в твердую поверхность, но и не думая ослаблять свой натиск.

Его чакра вспыхнула, когда его концентрации перестало хватать на то, чтобы ее маскировать, и глаза Мадары пораженно расширились. Он впервые почувствовал силу, настолько велико превосходящую его собственную.

— Р-Р-Р-РА-А-А! — закричал от натуги Сенсома, с титаническим трудом двигая меч.

И в какой-то момент крылья Сусаноо перестали его держать. Сенсома полностью контролировал исполина Мадары, держа его за клинок, и он по полной воспользовался этим контролем. Упершись в землю ногами, он с трудом повернул корпус и обрушил завершенное Сусаноо прямо на расправившегося с Ледяными Драконами Лиса!

Земля заходила ходуном — вес Сусаноо и Девятихвостого был чудовищен, и их столкновение тяжело ударило по ним обоим. Сенсома выдохнул, и вокруг лежащих гигантов начали вырастать Земляные Стены, несущие на себе рисунки взрывов. Когда их количество дошло до сотни, они дружно взорвались и стали строиться по новой…

Из дыма вылетел разъяренный Лис, на глазах покрывающийся броней Сусаноо. Мадара синхронизировал свою чакру с чакрой Биджу и смог усилить его техникой своего Мангеке Шарингана. Скалящийся Девятихвостый бросился прямо на Сенсому, и перерожденный приготовился его встречать.

Но усиленный Сусаноо Биджу оказался куда сильнее, чем он думал, и его атака смогла ошеломить Математика Боя. Сенсому отбросило, и он краем глаза увидел, как к нему спешат четверо клонов Мадары, с оригиналом во главе. разразившись сразу десятком разномастным ниндзюцу, Сенсома остановил клонов, но Мадара воспользовался его заминкой, набрал скорость и напрыгнул сверху, облачившись лишь в легкое реберное покрытие своей темно-синей чакры.

Клинок первой ступени Сусаноо врезался в живот Сенсомы и с силой вдавил его в землю! Девятихвостый радостно взревел и пригнулся, вновь формируя Бомбу Биджу, пока Мадара с трудом удерживал перерожденного.

— Божественная Тяга! — Сенсому придавило самой гравитацией, сковав движения. — На любую силу найдется большая сила, ученик!

— Я тебе не ученик!

Сенсома отделил свою физическую составляющую от духовной, контролируя обе части чакры природной энергией. Клинок Сусаноо прошел насквозь, и Математик Боя выскользнул из-под него, вновь обретая прочность. Его волосы быстро отросли, колючими иглами вонзаясь в незащищенные участки тела Мадары, а сам он выставил руки по направлению к Лису.

Перед ним начала формироваться его собственная Бомба Биджу.

Лис почти закончил свою технику, но Сенсома оказался быстрее, сосредоточившись не на силе, а на скорости. Его малая Бомба биджу врезалась в незавершенную Бомбу Лиса, детонируя ее прямо в его пасти, а сверху на ошеломленного зверя посыпались еще Бомбы, и еще! Методично обстреливая Девятихвостого, Сенсома следил за спиной, контролируя Мадару.

И он появился, преодолев густой острый лес из белых волос. Быстро, заставляя двигаться на пределе, он приблизился вплотную, погружая свой кулак в живот бывшего ученика. Сенсома позволил удару пройти, взамен наградив Учиху кулаком по лицу. Мадара отшатнулся, но не сбавил темпа, и вновь врезал Сенсоме, но уже в грудь.

Двое сильнейших шиноби избивали друг друга стоя практически вплотную. Сенсома не чувствовал боли — атаки Мадары едва проходили сквозь его природную прочность. Мадара не отступал — удары Сенсомы были чудовищны, но регенерация, полученная благодаря Мокутону, убирала все последствия.

Земля тряслась под их ногами, изнывая от такого чудовищного размена, и Учиха в какой-то момент понял, что тянуть больше нельзя.

Сенсома ничего не увидел, нет, но он почувствовал, как за его спиной будто бы сгустился воздух. Вновь врезав по Мадаре, не особо целясь — куда, он резко обернулся только для того, чтобы пропустить мощный удар в скулу от кого-то, бьющего так же сильно, как и сам легендарный Учиха.

А, впрочем, это он и был. Сенсома не ошибался в таком — его атаковал самый настоящий Мадара — полноценная копия, которую он не мог ни видеть, ни слышать. Лишь чувствовать, что в его положении было слишком уж мало. Будь это кто-то другой — все могло быть иначе, но даже осязаемый и видимый Мадара был силен — его невидимая полноценная копия имела много преимуществ.

— Ринбо: Хенгоку, — Мадара оскалился. — Что будешь делать против двоих?

Копия в миг перестала ощущаться — Мадара отменил свою технику, но сразу же атаковал сам. Сенсома заблокировал его удары, и вновь почувствовал его клона — создавая его перед самой атакой, Учиха получал огромное преимущество в неожиданности. Сенсома пропустил удар, почувствовав, как невидимое Сусаноо пробило ему плечо насквозь.

Рванув вперед, Математик Боя создал за собой целую стену из фуин-взрывов прямо в воздухе, отбрасывая не успевшего развеяться клона. Мадара вскинул руки, но Сенсома врезал по нему с помощью Врат Направления, сверкнув алым и лопая покров Сусаноо как скорлупу. Вовремя остановился, пропуская над собой очередной удар вновь созданного невидимки…

— Твои движения отлично считаются, пускай я тебя и не вижу, — оскалился в ответ он. — Давай же, Мадара, повесели меня напоследок! А потом я прикончу тебя, заставив познать всю твою беспомощность!

Демонстративно отведя руку за спину, Сенсома выкинул ее вперед, прокручивая и создавая мощный воздушный поток, как он делал это с Богом-Драконом Листа. Нет, это и был его Бог-Дракон — Сенсома мог исполнять его не только с помощью ног. Мадару отбросило, и по его лицу потекла кровь — впервые за всю битву Сенсома попал по нему по-настоящему.

Лис взревел над полем битвы, и Мадара, его Хенгоку и Биджу бросились на сильнейшего шиноби в мире, радостно скалящегося им в ответ.

* * *

Грохот от битвы сильнейших в мире шиноби докатился даже до них — молодого красавца-мужчины и немолодой, но очень красивой женщины.

Женщина оскалилась, смотря на то, как хмур мужчина.

— Сенсома сотрет его в порошок!

Ее чакра слушалась отвратительно — из-за ублюдка-Мадары она лишилась силы Девятихвостого Лиса, оставшись его псевдоджинчурики — носительницей жалкого куска целостной мощи сильнейшего Биджу. Из-за этого черты Мито то и дело норовили принять демонический облик, а зубы превращались в клыки.

— Может быть, — угрюмо ответил ей Изуна, сидящий на камне неподалеку от связанной Узумаки. — Но меня больше пугает, что будет, если этого не произойдет…

Мадара… Изуна не разделял его взглядов. Он был не согласен с его целями. Ему тяжело было принять его способы. И, тем не менее, Дара был его братом — самым близким человеком в мире. Тем единственным, ради кого вообще стоило жить. Забавная братская любовь — из-за нее любая девушка в глазах Изуны смотрелась просто как развлечение — ничего больше, однако, у них с Дарой это было взаимно — его даже собственные дети особо не интересовали, потому что любить он умел только младшего брата.

— «Но правильно ли я выражаю свою любовь?» — Изуна вздохнул.

То, что Мадара сделал с Сенсомой… младший Учиха отказывался понимать это — слишком жесток был план брата. Но Мадара не останавливается на жестокости к своим врагам — он жесток вообще со всеми. Даже с самим Изуной…

— Никогда не поверю, что ты против победы своего ублюдка, — скривилась Мито. — Ты всегда бегал за ним хвостиком.

— А ты всегда была холодна и молчалива, так что заткнись! — рыкнул оставшийся молодым воскрешенный. — И не зли меня, лисица, иначе ты не дочитаешься частей тела. Как тогда…

Мито рыкнула сильнее его, вспомнив «тогда», но осеклась. Да, Изуна был ее давним врагом, но именно поэтому она так хорошо его знала — молодой Учиха никогда не был груб. Болтлив — да, несносен — постоянно, но он не грубил ей, ни на поле боя, ни… где бы то ни было. Да и вообще он всегда отличался излишне-подчеркнутой вежливостью.

Не будь он младшим братом самой большой задницы в мире, и его можно было бы назвать неплохим парнем.

— Ты боишься того, кем он становится, — догадалась Мито. — Ты в него не веришь.

— Верю! — упрямо ответил Изуна, но его плечи опустились. — Я… я верю. Но это тяжело.

* * *

Сенсома отпрыгнул, пропуская мимо очередной Хвост — он увернулся уже от шести, но вот седьмой атаки не последовало. Вместо нее на него налетели два Мадары — видимый поддерживал Сусаноо, а невидимый бил голыми кулаками, сохраняя высокую скорость.

Сенсома считал, пользуясь помощью Исобу, и уворачивался от всех направленных на него атак. Это было тяжело, так как Мадара был сильнейшим в мире противником и соперничать с ним мог только… второй Мадара. А два Мадары разом — это совершенно иной уровень.

И на этом уровне Сенсома двигался по краю, но, признаться, это было столь весело, что он готов был продолжать этот безумный танец на пределе сил сколько угодно долго. Он перепробовал почти все виды атак, уворачивался с помощью сендзюцу и своих техник, давил на каждого из троих противников по отдельности и на всех разом, но бой сохранялся в некотором равновесии.

Пока что. С каждой минутой Сенсома все больше и больше просчитывал атаки Мадары, и уже совсем скоро он сможет не беспокоиться о защите — все возможные варианты будут просчитаны, и ему останется только потянуть за шнурок, распутав клубок под названием «противостояние Мадаре Учихе».

Но Мадара знал это. Он сражался с Сенсомой уже много раз и прекрасно понимал, что с каждым мгновением битвы Математик Боя становится все сильнее. Если продолжать сражаться на одном уровне, он победит в конечном итоге, кем бы ты ни был — слишком уж силен становится его счет. И если раньше его можно было взять измором в затяжном бою, теперь это не представлялось возможным.

— «Он на пределе — время пришло!» — Мадара оскалился, складывая печати.

Сенсома вовремя заметил, что противник готовится к очередному ниндзюцу, а потому мигнул, пропуская клинок клона и лапу Лиса сквозь себя и сложил печати в ответ. Огненный Дракон взревел, направляясь на Учиху, а Сенсома запустил следом за ним Бога-Дракона, усиляя пламя воздухом.

Мадара прервал свою технику и выставил руку вперед, поглощая чакру из ниндзюцу с помощью Риннегана. Сенсома воспользовался его заминкой и прыгнул, но достать Учиху не сумел — он просто отскочил назад. Тогда Сенсома вновь попытался сблизиться, и на этот раз Мадара принял его вызов, подпустив к себе.

Учиха подловил Сенсому, когда тот врезал клону, а не оригиналу, и провел мощную комбинацию, больше сбившую перерожденного с толку и отбросившую, чем реально нанесшую урон. Однако, именно этого Учиха и добивался.

Сенсома приземлился на ноги и шагнул было к противнику, но… он почувствовал, что находится посреди огромного фуиндзюцу.

— Твоим же оружием! — рыкнул Мадара, сложив печать.

Повинуясь его воле, транслируемой черными приемниками, плененные им Узумаки сложили печати, и воздух вокруг Сенсомы засветился. Математик Боя напряженно вчитался в рисунок печати на которой стоял, но так и не смог распутать ее хитросплетения, не поняв, для чего она служит.

А потом он перестал чувствовать Исобу.

— Это еще не все! — Мадара появился справа, нанося мощный удар ошеломленному потерей Сенсоме.

Перерожденный закрылся, но кулак Учихи преодолел его защиту, и Сенсома почувствовал, что Мадара собирает в себе природную чакру. Учиха усиливался как мог, и его усилия были совершенно не напрасны.

Клон появился слева, и Сенсома пригнулся, пропуская его удар над головой. Рыжий Хвост устремился прямо к нему, но Математик Боя быстро сориентировался и прихватил его одной рукой! И именно в этот момент Мадара ударил…

Черной молнией сверкнул в его руке черный приемник Риннегана, а потом пробил стальную кожу Математика Боя точно в районе тенкецу Пятых Врат.

Сенсома почувствовал как его тело буквально вылетело из режима усиления физической силы, а потом кулак Мадары впечатался в его лицо!

Мир перевернулся — вместо земли оказалось небо, а земля… земля приняла тело Сенсомы жестким ударом, выбивая дух и напоминая, как тяжело противостоять физической силе Мадары без Врат. Единственным, кто мог эффективно делать это, был Хаширама Сенджу, пользующийся мощью самого опасного, но сильного генома в мире.

— Вот и все, Сенсома, — улыбнулся Мадара, стоя над ним. — Узумаки блокируют твоего зверя, а удар приемником разрушил поток чакры во Вратах. Ты можешь открыть их снова, но выдержит ли твое тело такие перегрузки?

— Ты специально дал мне отбросить твое Сусаноо, — догадался Сенсома, лежа на холодной земле и чувствуя, как побеги травы оплетают его руки и ноги. — Дал мне довести тело до предела, чтобы Врата забрали больше.

— Не забывай благодаря кому ты создал их! — Мадара окутался синей чакрой. — Я знаю об этой технике не меньше твоего. И что теперь, Сенсома? Сила Математика Боя теперь ему не доступна, а значит — он совершенно беспомощен.

— Кто тебе сказал, что сила Математика Боя во Вратах?

Учиха нахмурился, и перед ним тут же выросла Земляная Стена, загораживая от него Сенсому. Мадара взмахнул костяной рукой, разрушая преграду до ее детонации, но свою задачу она выполнила — дала Сенсоме необходимые мгновения.

Земля вокруг его тела вздыбилась, собираясь в огромную морду Земляного Дракона, промялась как глина, создавая для хозяина удобное ложе. Созданный гигантский Земляной Дракон взмыл вверх, унося Сенсому от замешкавшегося Мадары, а потом взорвался, когда Математик Боя покинул свое средство передвижения.

Мадара закашлялся, закрывая лицо рукой. тут же в него врезалась ветвистая молния, сводя тело судорогой и заставляя уйти в оборону.

Лис взревел, обдавая Сенсому жаром, но Математик Боя не дрогнул — он стоял на башке нового Земляного Дракона и сурово смотрел прямо в глаза Биджу. Чувствуя его уверенность, зверь попятился, но быстро остановился, ведомый контролем Мадары.

Но Мадара не был полноценным кукловодом — он всего лишь отдавал Биджу приказы. И Лис не мог выполнять их в скрупулезной точности — он не был мгновенно слушающимся роботом, он был живым и мог совершать ошибки.

И он совершил ошибку, решив что сможет, наконец, атаковать Бомбой Биджу.

Сенсома прокусил губу, капая кровью на башку своего Дракона и тут же припадая к капле, активируя технику Призыва. По обе стороны от техники Стихии Земли появилось два ежа. Один белый и гигантский — господин Теро из Гигантского Леса — его самый сильный Мудрец. Второй бурый и… тоже гигантский, чего Сенсома, если честно, не ожидал.

— Привет, иголка, — громыхнул огромный Соник. — Рад видеть, что не забываешь нас!

— А ты подрос, — оценил перерожденный.

— Соник достиг звания Мудреца Гигантского Леса, — с гордостью провозгласил Теро. — Я рад за своего ученика!

— Отлично, тогда мы еще сильнее, — Сенсома посмотрел на Лиса и вставшего на его башку Мадару. — Приготовьтесь к бою, господа! К тяжелому бою…

Двое колючих гигантов резко сорвались с места, почувствовав желание контрактника. Они не читали мысли, но их общая взаимность с Сенсомой была даже лучше прямого чтения — они практически предугадывали его просьбы.

Лис угрожающе взревел, но удар почти что медвежьей лапы быстро его заткнул — Соник не церемонился со своими противниками, будь они хоть трижды сильнейшими Биджу, и это в нем было от Сенсомы. Мадара взмахнул исполинским клинком Сусаноо, но господин Теро пропустил его сквозь себя и связал Учиху ставшими длинными и вьющимися иглами.

Сенсома воспользовался этим и запустил в противника Водяного Дракона, разогретого чуть ли не до кипения. Мадара использовал Римбо, и его клон отбил технику, но прозевал Земляного Дракона с Сенсомой наверху, врезавшегося в него и сметшего прочь! Сам Сенсома, пользуясь тем, что два Призывных ежа громят Биджу, распаковал новый меч и пошел в атаку на заклятого врага.

В фехтовании ему больше не было равных в мире — он превзошел своего учителя. Нет — всех своих учителей. И сейчас он доказывал это, даже без Врат умудряясь теснить бывшего Бога Шиноби. Мадара пользовался Хенгоку и гунбаем а так же вовсю давил гравитацией, из-за чего даже феноменальный счет Сенсомы сводился на нет. Пускай каждый взмах Математика Боя был смертельно опасен, Учихе удавалось его теснить.

Внезапно он почувствовал, как одна из его марионеток умерла.

— Что за… — хотел было выругаться он, но тут же получил кулаком в лицо от ускорившегося Сенсомы.

Врата он не использовал, но и техник ежей ему хватало, чтобы умудряться достать Мадару.

— Не отвлекайся, — он плавно перешел от хука к удару локтем. — Иначе проиграешь слабому Математику Боя.

Мадара оказался неправ — сила Математика Боя была не во Вратах. И не в Биджу. И даже не в его могучей чакре. Сила Математика Боя была прежде всего в его интеллекте и способности его реализовать. Именно поэтому Сенсома с детства развивал все направления шиноби — ниндзюцу, в которых он достиг истинного мастерства, овладев всеми пятью основными преобразованиями, гендзюцу, которое помогало ему не тратить время на слабых противников и тайдзюцу, которое боится сейчас целый мир.

Три аспекта, а не один. И каждый из этих аспектов столь многогранен, что остается только подключить фантазию и придумать, как именно Сенсома будет побеждать. Остальное — дело техники, хитростей и счета величайшего шиноби всех времен.

Глаза марионеток показали Мадаре, как их, одного за другим, милосердно убивают два ежа средних (с медведя) размеров. Кана и Воая — самые опытные ежихи Гигантского Леса, были призваны вместе с Теро и Соником, но сразу же оказались отправлены на поиск и устранение блокирующих Исобу Узумаки.

— Этого недостаточно! — воскликнул Мадара, мгновенно покрыв тело Лиса броней Сусаноо и отбрасывая гигантских ежей одной атакой.

Сенсома выставил блок от очередного удара, но Учиха применил обманку и атаковал с помощью невидимки, отбрасывая его. Соник подхватил контрактника иглами и аккуратно поставил себе на голову. Несмотря на скоротечность схватки, ежи были на пределе — лес Мокутона тянул из них силы напрямую, мешая, к тому же, восполнять их с помощью природной чакры.

Сенсома напрягся, резервируя природную энергию для призывников, но Мадара имел больше власти в этом месте, так что противился ему. Первой развеялась Кана.

— Действуем быстро, — отрывисто бросил Сенсома, сложив печати. — Если получится — мы победили. Атакуйте его, но держите меня на расстоянии — сейчас я не выиграю у него ближний бой.

— Так точно, генерал иголка! — сквозь усталость пошутил Соник и тут же рванул вперед.

Мадара следил за ними с помощью шарингана, он видел их атаку, какой бы быстрой для таких гигантов она не была. Девятихвостый, повинуясь его воле, встретил чуть вырвавшегося вперед Теро ударом трех Хвостов, заставляя его стать неосязаемым, а сам Мадара использовал огненное ниндзюцу, заставляя Сенсому отвечать.

И Сенсома ответил, послав на огонь Учихи Водяного Дракона. Но как только поднялся пар, он почувствовал, что Мадара спрыгнул с Лиса и несется к нему. Вступать в ближний бой перерожденный не собирался, поэтому перепрыгнул с Соника на Теро, готовый помочь новоявленному Мудрецу Гигантского Леса техниками.

Но Мадара, оказавшись на голове ежа, не стал атаковать его прямо. Вместо этого он сложил печати и хлопнул по затвердевшей в мгновение ока шерсти гиганта.

На голове Соника расцвела печать, а после в мир явилась статуя Гедо…

Вес гигантского монстра придавил Соника к земле, заставляя его рассеяться дымом — молодой Мудрец потерял контроль над Природной чакрой.

— Плохи наши дела, — громыхнул Теро, которому после ухода Соника стало чуть легче дышать. — Эта статуя как бы не сильнее Лиса оказалась.

Броня Сусаноо с Биджу спала, зато Мадара создал полноценного исполина вокруг себя. Теперь их было трое — три гиганта против одного Теро.

— Нужно потянуть время, пока Воая решает проблему с Узумаки, — решил Сенсома, чувствуя, как стена между ним и Исобу истончается. — Теро-сама, возьмите на себя Лиса. Просто задержите его. А я займусь остальным.

— Справишься?

— Куда я денусь?

Усмехнувшись, Теро взял разгон, сразу отбросив Биджу на несколько десятков метров. Статуя Гедо шагнула было в их сторону, но в ее ногу врезался Трехглавый Земляной Дракон, заставив пошатнуться. Сенсома, во всю используя Печать Силы Сотни, двигался на голове очередного гигантского Дракона, приближаясь к Гедо и Сусаноо. Мадара нахмурился, и его исполин перерубил Дракона Математика Боя пополам.

Не расстроившись, Сенсома швырнул верхнюю часть своего детища в Сусаноо, где она сдетонировала, коснувшись синей чакры. Статуе Гедо достался залп из Стихий Огня, Ветра и Молнии — клоны Сенсомы могли одновременно атаковать только тремя разными преобразованиями, если не имели доступа ко Льду.

Сенсома отпрыгнул, избегая удара рукой статуи и тут же закрылся десятком Земляных Стен, оберегаясь от атаки Сусаноо. И здесь контроль Мадары над Призывом был неполным — Гедо не имела собственного разума, обладая лишь суррогатом, который не реагировал на приказы Мадары мгновенно.

И поэтому Сенсома решился.

Послав в Статую еще несколько техник, он заставил ее обратить на себя внимание и спровоцировал на атаку. Мадара, видя что его Призыв выбрал подходящее время и место, тоже занес клинок Сусаноо, намереваясь зажать Сенсому между молотом и наковальней. И Сенсома позволил им это.

Усмехнувшись, он встал как раз между ними, раскинув руки в стороны. Без Врат было бы глупо думать, что ему под силам заблокировать их дурную совместную мощь, но Сенсома и не собирался ее блокировать. И как только обе атаки уже почти настигли его, его тело мгновенно покрылось камнем.

И нерушимый Бог-Камень сдержал оба удара, заставив их проскользить по себе. И Гедо с Мадарой, лишь чиркнув по нему краем своих атак, со всей силы врезали друг по другу!

И грохот, который породило их столкновение, заглушил рев прорвавшегося к своему джинчурики Исобу.

— На этом я закончу здесь, — тяжело дыша сообщил Теро, оказавшись рядом с Сенсомой.

Девятихвостый сильно потрепал Мудреца — тут и там Сенсома заметил рваные раны. Их было недостаточно, чтобы убить Теро, но вполне хватало, чтобы вывести его на время из строя. Сам Лис, казалось, открыл второе дыхание — гигантский еж не смог составить ему достойной конкуренции в одиночку.

— Да, — кивнул Сенсома, чувствуя, как тело заполняет мощь древнего зверя. — Благодарю за помощь, Теро-сама.

Скрывшись в клубах пара, еж оставил их. Гедо, Сусаноо и Девятихвостый. И Сенсома с Исобу внутри напротив. Воздух буквально звенел от напряжения между ними.

— Лис и правда самый сильный Биджу? — спросил Сенсома, прикидывая шансы.

— В ярости и ненависти — возможно, — громыхнул Исобу. — Но не в могуществе чакры и физической мощи. Все Биджу примерно равны в этом. Просто Курама больше сосредоточен на разрушении. Поэтому его и считают сильнейшим.

— Тогда ты смог бы победить его?

— С полностью раскрытой чакрой и чистым разумом, да еще и с Риннеганом — можешь оставить Лиса и статую на меня. Единственный, кого я не могу одолеть из них — сам Мадара. К тому же их двое, пускай я и вижу невидимку.

— Тогда они твои, — Сенсома сложил печати, и синяя чакра буквально стала вытекать из него, формируясь в Треххвостую черепаху.

Удерживать Биджу вне тела было тяжело, но их общая сила действительно была достаточно велика, чтобы покрыть все сложности. Чакра Рикудо входила в мощнейший резонанс с чакрой Исобу, позволяя Биджу использовать возможности, которые обычным Хвостатым только сниться могут.

Ну а Сенсома был готов пожертвовать частью своей силы ради выключения сразу двух проблемных врагов. Теперь его противник — лишь Мадара и его Сусаноо. Конечно, гигант из синей чакры — крайне могущественная и разрушительная техника, но Сенсома уже побеждал противника уровнем выше — Преображение Будды Хаширамы.

Теперь дело за малым.

Утробно взревев, Исобу разогнался, несясь на выбранных противников, в то время как Сенсома преспокойно шел к Сусаноо. Мадара нахмурился, занося гигантский клинок для удара, и с силой опустил его на букашку, возомнившую себя достойной.

Мгновенно войдя в Седьмые Врата, Сенсома отбил клинок рукой. Гигантский тенгу пошатнулся, почти потеряв равновесие, и Сенсома помог ему, схватив за ногу и переворачивая его одной рукой.

Его физическая мощь сейчас была за гранью возможного.

С грохотом обрушившись на землю, Сусаноо растаял, являя Сенсоме ускорившегося Мадару с черным приемником в руке. Если Учихе удастся вновь обнулить Врата, войти в Седьмые снова перерожденный уже не сможет, но теперь, зная об этом трюке, Сенсома не давал противнику такой возможности.

Приемники проводили усиленную чакру хозяина, что позволяло ему контролировать как живых людей, так и их трупы. Силы Мадары было недостаточно, чтобы контролировать целого Сенсому, но правильно воткнутый приемник позволял ему подать чакру в структуру Врат, нарушая их действие. Этот прием Учиха отработал на Каруме, ставшем почти бесполезным после потери зрения.

Но Сенсома не был слеп и не давал по себе попасть. Более того, вернув себе чудовищную физическую мощь, он использовал ее на максимум, раз за разом отбрасывая Учиху, проламывая его Сусаноо и обрывая его комбинации.

Мадара запыхался, его волосы растрепались, а взгляд стал загнанным. Он не справлялся. Расправив плечи, Математик Боя показывал непреодолимое могущество, более того, бой шел уже больше часа, и Сенсома прекрасно просчитал все приемы противника. Козырей у Учихи почти не осталось и все, что он мог — продолжать сражаться на своем максимуме в надежде…

Надеяться ему, впрочем, было не на что.

— Я — Мадара Учиха! — взревел он, поднимая свой гунбай в сотый, наверное, раз.

— А я — Сенсома Томура, — мимолетное движение, и веер разлетается на мельчайшие кусочки от чудовищной силы удара кулаком.

Серия мощных кулаков по корпусу заставила Мадару схаркнуть кровь. Ринбо подобрался к Сенсоме, но тот резко развернулся, схватил его за горло и отбросил прочь, не желая тратить время. Мадара взревел, используя Путь Дэвы и давя противника гравитацией!

В этот же момент Исобу открыл правый глаз, до того удерживаемый закрытым, и давление Мадары нивелировалось техникой его Риннегана.

— Ты проиграл, — Сенсома одним ударом отбросил Мадару на сотню метров. — Смирись.

— К черту смирение!

Как по команде Гедо и Лис отступили к хозяину и напряженно застыли подле него. Исобу остановился рядом с Сенсомой, и они вместе напряженно смотрели, как Мадара складывал печати.

А после статуя стала поглощать Биджу, ставшего чистой энергией.

— Это может ее перегрузить, — громыхнул Исобу, нерешительно смотря на этот процесс. — Но статуя неуничтожима, как бессмертен и Курама. Здесь и сейчас перегрузка лишь вызовет взрыв и отменит слияние. Вот если бы в ней были еще братья…

— Возвращайся, Исобу, — приказал Сенсома и тут же почувствовал, как пустота внутри заполняется зверем. — Похоже, это его последний козырь…

Гедо покрылось броней Сусаноо, в его руках появился меч, а его аура стала рыжей. Из-за спины показался один Хвост. Концентрированная сила Мадары, его Риннегана и Девятихвостого Лиса заставила гигантские деревья заходить ходуном. Здесь и сейчас Мадара воплотил в жизнь один из самых сильных возможных в этом мире гигантских конструктов — пожалуй его сила была сравнима с техникой Первого Хокаге.

— Ну, дело уже привычное, — Сенсома полыхнул синим, входя во Врата Скорости. — Разбиваешь огромное уравнение по кускам и решаешь множество мелких задачек. Я еще в прошлой жизни так умел.

Резко сорвавшись с места, он бросился прямо на ужасающий своей мощью конструкт! Но Мадара предвидел его бросок, поэтому улучшенная статуя взмахнула клинком с неожиданной скоростью, отправляя тело Математика Боя в полет!

Не сбиваясь, Сенсома отпрыгнул от выращенной на пути Ледяной Стены и вновь устремился к цели. Гедо отбросило его снова. А потом еще раз и еще. Мадара всеми силами не давал перерожденному сблизиться, раз за разом атакуя его своим исполинским мечом.

Но у Сенсомы были Врата Прочности, так что все эти атаки почти ничего не приносили великому Учихе. Более того, управляя Гедо напрямую, Мадара ослабил личную защиту, поэтому, просчитав все возможные варианты, Сенсома вновь прыгнул и… в этот раз ему удалось дотянуться!

Левая нога упала на землю перед Математиком Боя, бесстрашно смотрящим на нависающую над ним статую.

— Сколько атак ты переживешь, прежде чем я разорву тебя на куски?

* * *

Грохот не стихал в лесу уже больше часа. Мито вздрагивала каждый раз, когда он был особенно силен, а землю сотрясала агония. Мадара явно терпел неудачи, так как только его любовь к гигантским Призывам была столь велика, чтобы раз за разом пытаться победить с помощью них Сенсому.

— Черт!

Изуна тоже крепко нервничал. Пожалуй даже крепче, чем сама Мито. Он что-то знал, о чем-то думал и чего-то боялся и все это ему категорически не нравилось. Не нравилось настолько, что младший Учиха был сам на себя не похож.

— Переживаешь за ублюдка? — криво усмехнулась Мито, подливая масла в огонь. — Нет смысла, он все равно не жилец.

— Да замолчи ты уже! — вскинулся Учиха, приставив к ее горлу меч. — Ты ничего не знаешь, понятно?! Ни черта ты не знаешь! Мадара, он… ах, черт, он делает слишком много глупостей! И заставляет делать их меня!

Эти слова сбили Мито с толку. Она никогда в жизни не подумала бы, что Изуна может когда-нибудь не принять действия старшего брата. Он всегда его поддерживал. Во всем. В этом младший видел смысл — в поддержке идей старшего. Поэтому они и были так опасны вдвоем, что могли соперничать с Хаширамой и Тобирамой — они слишком сильно доверяли друг другу.

Но сейчас Изуна выглядел… неготовым принять поступки и приказы брата. Несогласным с ними. И это поражало больше, чем что-либо вообще.

— Тогда не делай глупости, — тихо, осторожно, будто ступая по льду, произнесла Мито. — Просто… начни делать правильные поступки. Тогда ты сможешь искупить свои грехи. И его грехи тоже.

— Я не… — Изуна осекся, смотря на нее. — Если я буду бездействовать, погибнет много людей. Охренительно много людей. Хороших и всяких. Но… какова цена их спасения?

— Так ли важна цена? Если это спасет невинных…

Клинок со свистом опустился, и Мито вскрикнула — ее руки пронзило болью. Но… неожиданно она осознала, что оказалась свободна.

— Тихий саботаж как всегда в этот раз ничего не даст, — тихо произнес Изуна. — Я делаю это ради него. Только ради него.

Собрав чакру, Узумаки приготовилась сражаться, но…

Изуны уже не было рядом.

* * *

Мадара умирал.

Раны на его теле были столь ужасны, что любой другой обычный шиноби уже был бы давно хладным трупом. Учиху спасала лишь мощная чакра, поддержка статуи и бесконечное желание победить и выжить. Но всему есть предел — даже этим трем столпам, на которых сейчас стояла его жизнь.

Сенсома стоял перед ним с клинком в руках и задумчиво смотрел на своего врага. На побежденного, выдавшего все и чуточку больше, но так сильно старавшегося, но проигравшего.

А сам он… был ранен, ослаблен и устал, но не так уж и сильно, чтобы не быть способным на бой, например, с целой армией. Мадара потрепал его, но до его победы оставалось слишком далеко. Слишком уж силен стал Математик Боя и слишком уж хорошо он наловчился противостоять Мадаре Учихе.

— Это конец, — произнес Сенсома, удивленно отмечая, что эмоций в его голосе не осталось. — Ты был бессилен.

И это была кара. Показать Мадаре — тому, кто буквально живет ради своей силы, что она не стоит ничего. Вот уже это далось нелегко, потому что Сенсоме приходилось действовать с позиции превосходящей мощи весь бой, что часто ставило его в рисковые ситуации. Тем не менее, сейчас он на ногах, а его противник на коленях.

Мадара хрипло рассмеялся, в который раз покрываясь синей чакрой.

— Ты прав, конец, — Риннеган расцвел в его глазах. — Конец для Узумаки.

Миг, и огромные запасы чакры Мадары ухнули в пропасть. Все, что у него осталось — чуть меньше половины, все это разом исчезло. Но чакра не могла просто испариться, она потратилась на какую-то технику. Сенсома осмотрелся, ища, куда Учиха слил чакру, но так и не мог увидеть.

А потом небо закрыла тень…

Гигантский метеорит, пока еще скрываемый облаками, летел прямо с небесных вершин на Узушио. Сенсома ошарашенно понял, что его падение уничтожит селение вместе с его подземными лабораториями раз и навсегда. И даже смерть Мадары не остановит набирающий скорость камень.

— Отмени ее! — рыкнул Сенсома, делая шаг.

— И не подумаю! — фыркнул Мадара, с трудом поднимаясь. — Теперь у тебя нет на меня времени, потому что ты будешь защищать бесполезных красноголовых ублюдков. И ты снова не победишь.

— Я…

Миг, и подле Мадары появился Изуна. Взгляд его красных глаз показался Сенсоме океаном боли, но долго думать Математик Боя не стал, тут же зарядив по обоим братьям мощной Хирудорой, посылая ей вслед техники Льда, Ветра и Огня.

А когда пыль, поднятая его атакой, рассеялась, он изумленно застыл на месте…

Изуна стоял прямо перед старшим братом, зло и упрямо смотря ему в глаза. Их обоих закрывало желтое Сусаноо, прикрывающееся неразрушимым щитом, но не это было главным. Главным был меч, который держал младший брат, и который выходил из спины Мадары почти на всю длину.

Изуна ударил ослабшего брата прямо в сердце.

— Я делаю это ради тебя… — дрожащим от боли и злобы голосом прошептал Изуна, глядя в расширившиеся от боли глаза Мадары. — Только потому, что тебе самому нужно остановиться.

Короткий рывок, и в его руке оказались оба Риннегана — Изуна совершенно не собирался давать Мадаре возможность отбросить его или изменить тело. Не скрывая слез, младший Учиха смотрел, как его ослепленный старший падает на колени.

— Изу… на… — только и смог произнести Мадара, падая лицом вниз.

Сенсома холодно смотрел на преданного ближайшим человеком врага, слушая его сердце. Стук стал редким. Почти неслышным. Пока в какой-то момент совсем не прекратился. Небесная чакра и чакра из-за кромки подсказали, что душа Учихи покинула бренное искалеченное тело.

Мадара Учиха… умер.

— Ты не предатель, — размеренно произнес Сенсома.

— Никогда, — пусто ответил Изуна, не оборачиваясь. — Я… все это я сделал ради него… Ты же должен был заметить в бою — он хотел умереть. Хотел, чтобы его остановили. И все из-за тебя, Томура… Потому что ты оказался сильнее, и он ничего не смог с этим сделать. Только хотеть сражаться с тобой вновь и вновь…

— Я не собираюсь слушать обвинения от того, кто участвовал в хищении моего сына, — Сенсома буквально придавил сгорбленную фигуру Учихи взглядом.

— Да, — голос Изуны потвердел, и он обернулся, отвечая своим злым взглядом на взгляд Сенсомы. — Я знаю. Но сегодня ты мести не получишь. Попробуешь как-нибудь в другой раз.

И с этими словами он исчез, не сделав даже попытки забрать тело старшего брата. Сенсома недоверчиво покачал головой.

Впрочем, к этому все и шло буквально с самого начала. Изуна был слишком миролюбив, чтобы принимать правила Мадары, но слишком любил брата, чтобы ему мешать. В какой-то момент это должно было прекратиться. И Изуна наконец решился помочь своему брату самостоятельно единственно возможным для этого путем.

Пока Мадара жив, он будет страдать и нести страдания.

Сложив руки в молитве, Сенсома запечатал тело Мадары в свиток и посмотрел на Узушио. Метеорит над ним был уже очень близко.

— Мы справимся, — уверенно кивнул его мыслям Исобу. — Просто доберись дотуда.

* * *

Вышедшую из леса Мито встретил целый штурмовой отряд во главе с Такарео. Они наперебой начали проявлять беспокойство о состоянии своей химе, но та резко прервала их стенания. Сейчас не до нытья! К тому же, она почувствовала как была задействована чертова прорва чакры единовременно — не иначе как Мадара вновь создал что-то пакостное.

А потом над Узушио навис конец света…

Мито никогда в жизни не предполагала, что человек вообще способен на такое. Эта сила была сродни божественной и могла существовать только в сказках и легендах, но никак не в их мире. Это было бы просто нечестно, если бы было правдой.

Увы, но мир вообще не слишком уж честен с кем-либо. Поэтому застывшие Узумаки беспомощно смотрели как на их дом летит чудовищных размеров метеорит, грозящий не просто стереть с лица земли Узушио, но и уничтожить вообще всю Страну Водоворотов.

— Нужно спешить! — ринулся к обреченному селению молодой парень из штурмовиков. — Там Лия, она…

Соклановцы наперебой зашумели, но Мито грозным криком заставила всех заткнуться и стоять. Они не имеют права погибнуть — если Узушио окажется уничтожен, именно эти шиноби останутся возрождать красноволосый клан. Поэтому они все будут стоять и смотреть как их дом…

— Смотрите, что это?! — воскликнул вдруг Такарео.

Мито проследила за его рукой и рвано выдохнула. Потрепанный боем, но все еще полный сил, Сенсома на всей скорости мчался к селению, войдя в Седьмые Врата и активировав все свои режимы усиления. Здесь и сейчас он был словно сам Рикудо, пришедший спасти красноволосый клан.

— Всем срочно к селению — у Сенсомы есть план и мы должны будем поддержать его! — скомандовала Химе, подавая бойцам пример. — Живее! Если хотите еще хоть раз увидеть родных!

В Узушио тем временем шла эвакуация. Узумаки понимали, что их потуги бесполезны — избежать смерти после падения такой громадины не смогут даже самые быстрые из них, но… Не могли же они просто ждать смерти сложа руки.

Внезапно, на центральной улице появился высокий беловолосыймужчина. Каждый житель Узушио знал его в лицо и по чакре, так что они тут же склонили перед ним головы, вверяя в его руки свои жизни.

— Немедленно покиньте селение! — громыхнул Сенсома-сама на всю улицу. — Если я не смогу его остановить, то хотя бы ослаблю. Постарайтесь мне не мешать!

Красноволосая толпа вновь пришла в движение, но теперь не паническое, а организованное и уверенное. С ними их защитник, а это значит, что все будет хорошо.

— Мы не можем его просто разрушить, — прикинул Сенсома размеры метеорита. — Придется вернуть его туда, откуда он прилетел.

— Мадаре было проще — он просто ввел метеорит в атмосферу, — отозвался Исобу. — Если мы хотим спасти селение, мы должны вытолкнуть камень обратно. Но силу придется прикладывать на всем пути. Ты готов?

— Конечно готов, — Сенсома выдохнул, стараясь выбросить из головы бой и предательство Изуны. — Веди…

Полет метеорита замедлился, когда сила Биджу с Риннеганом, подпитывающегося напрямую от своего джинчурики, обладающего самой сильной в мире чакрой, встала на его пути.

Несмотря на всю свою сосредоточенность, Сенсома думал. Думал о том, что Мадара погиб… просто. Но именно так, как было нужно. Преданный собственным братом, неспособным смотреть, во что превращается старший. Изуна не оставил Риннеган — забрал его, вероятно не доверяя хранение глаз брата Сенсоме. Это может принести проблемы в будущем, но… о будущем он подумает, когда оно наступит.

Здесь и сейчас он просто спасает клан Узумаки от неминуемой гибели.

— Он… он остановился! — выкрикнул кто-то, когда весь клан собрался за воротами Узушио.

И правда — метеорит Мадары остановил свое движение почти у самых крыш селения. Люди напряженно смотрели на саму смерть, нависшую над ними.

А потом смерть, неохотно и медленно стала подниматься вверх.

Воздух пронзили крики радости и слезы. Землетрясения, грохот, метеорит — за сегодняшний день Узушио пережило столько ужасов, что победа над гигантским камнем казалась им лучшим событием в их жизни. Клинок, висевший над Узумаки с самого объявления Мадарой ультиматума, наконец исчез.

А Сенсома все отдалял и отдалял метеорит прочь.

* * *

Появившись в убежище, Изуна первым делом закричал от злобы и боли!

Он убил его! Он все-таки его убил! Как бы Мадара его не убеждал, что так будет лучше для всех, Изуна никогда в жизни не стал бы этого делать! Умереть, чтобы обмануть Сенсому и переждать пик его сил — Мадара решился на самый отчаянный шаг в своей жизни, и именно он — Изуна, в конце концов поставил точку в этом плане.

Ради собственного старшего брата ему пришлось его убить… обречь себя на одиночество своими руками. Возникло непреодолимое желание воскресить урода прямо сейчас и заставить убить себя. Чтобы он тоже прочувствовал! Но нельзя, нельзя — слишком сильно Глаз Луны зависит от козыря полного возрождения. Когда придет время, Мадара вновь будет рядом.

— Изуна, — держась за стену, к нему вышел Карума. — У тебя… все получилось?

Мрачно посмотрев на парня, Изуна ухватился за его плечо и потащил за собой. Чертов Мадара! Чертов Сенсома! Чертов он сам! Пошло оно все к черту!

— Забирай! — почти с ненавистью Изуна вырвал глаза, которые видели, как он проткнул брата мечом. — Теперь они твои. Пока… Дара не вернется к нам…

Сам он обрел Риннеган. Услужливый Зецу помог завязать повязку — для приживления додзюцу высшего уровня нужно время, которое лучше переждать не напрягая глаз. Мадара просчитал и это, подробно расписав, что и как должен делать младший брат.

И пускай Изуна и правда был не согласен с Дарой в его целях и методах, он любил брата. Любил больше жизни. А потому он обязательно исполнит его волю и соберет всех Хвостатых Зверей, когда придет время.

— А пока, — тихо прошептал Изуна, усаживаясь на трон брата. — Я буду ждать. Ждать шанса, чтобы отомстить тому, кто реально виноват во всем. Тебе, Сенсома…

* * *

Лицо осунулось, подбородок заострился, а щеки впали.

Сенсома стоял под многотонным камнем и метр за метром возвращал его обратно в космос. Это была бы невыполнимая задача, не имей он таких огромных запасов чакры, какие имел, и не окажись у его Биджу Риннегана самого Рикудо. Работая вместе, они смогли обернуть процесс падения вспять.

Устало выдохнув, Сенсома опустил начавшие дрожать руки. Сегодня он явно прошелся по краю своего предела.

Пустые улицы встретили его гулким эхо — сил контролировать звуки шагов не было. Исобу молчал — он тоже дьявольски устал. Тем не менее, спину Сенсома держал ровно — он справился. И с Мадарой и с его последней атакой. Узушио защищен. Узумаки спасены.

Ворота послушно раскрылись, уступая его физической силе — Математику Боя нет нужды в отпирающих механизмах. Перед ним столпились люди — весь красноволосый клан в полном составе. Мито и Такарео впереди. Сашими стояла подле них и смотрела на него с нескрываемым восхищением. Еще много кто — Сенсома знал около двадцати имен, стоявших перед ним людей.

А они все знали его имя. Имя и… призвание.

— Узукаге-сама, — первой склонила перед ним колени Мито.

— Узукаге-сама, — подтвердил его титул Такарео, садясь следом.

— Узукаге-сама… — неровным гулом отозвался весь клан, преклоняясь перед своим новым лидером.

Перед сильнейшим шиноби. Перед опытнейшим воином. Перед могущественнейшим защитником.

Перед новым Узукаге из клана Узумаки селения Узушио — Сенсомой Узумаки-Томура.

Оглавление

Внутренняя политика Скрытого Листа

Начало обучения под предводительством великого директора

Свадьба! и…

Дела семейные

Прелюдия к Войне

Вторая Мировая Война — игра в агрессию

Вторая Мировая Война — начало победной комбинации

Вторая Мировая Война — Изуна и Истина

Вторая Мировая Война — пол года битв

Последний день фронта с Ветром… или Огнем?

Математик Боя

Шах и мат методом Математика Боя

Обещание

Брифинг о Стране Света

Первый шаг на Континенте

Ловен Брау и странный мир вокруг

Первая битва на землях Иорфа!

Поединок легенд из разных миров

Столица Лисмы — Иорф

Познать Иорф

Новая партия

Архимаг гильдии Брау

Сила Архимага

Ахмат и Воум. Король и повстанцы

Этот мир…

Отборочный этап турнира Тесс

Истинная сила

В чем заключается секрет Иорфа?

Достойный противник?

Начало битвы с Богом боли

Последний урок

Пора возвращаться домой…

"Я вернулся, потанцуем?"

Битва при Узушио

Слабое место

Величайшая угроза этого мира

Спор

Кара

Защитник