Лето!
Лето!
Лето!
Лето!
Никаких уроков нету —
Отдыхай!
Всем дана команда: «Вольно»
Ждёт на поле мяч
футбольный —
Забивай!
Веселятся в небе грозы.
Смотрит гриб из-под берёзы —
Лучше всех!
И несётся над полями,
Над садами, над лесами —
Звонкий смех!
р
к а
Ежемесячник
газеты«Ленинские
искры»—
орган
Ленинградского
Обкома и
Горкома
ВЛКСМ,
Ленинградского
Совета
пионерской
организации
имени
В.И.Ленина
19 6 8
годизданияXII
Свиристят пичуги где-то
Среди звонкой летней этой
Кутерьмы.
...А на днях из дальней дали
К нам улыбки прибежали:
— Вот и мы!
Говорят: мол, не годится
Нам без дела находиться!
Разрешите на страницы
К вам в журнал? —
И решил редактор главный:
«Получиться может славно».
И сказал:
— Так и быть! На то и лето!
Отдаю журнал на это
Номер семь!—
И сегодня в путь-дорогу
Шлём улыбок много-много!
Всем-всем-всем!
Сергей ВОЛЬФ
Рисунки Ю. Шабанова
Вот вам стакан воды
Т/*ОГДА мне грустно, я ста** раюсь себя развеселить.
Неплохая мысль, правда?
Мне частенько бывает гру
стно, или вообще не по себе,
но вся беда в том, что я почти
никогда не знаю, отчего мне
грустно или не по себе. Поэто
му я стараюсь развеселить се
бя изо всех сил, как попало.
Иногда помогает, иногда нет,
но я стараюсь вовсю.
Сегодня как раз прихожу из
школы, а настроение у меня —
не настроение, а чушь какаято. Отчего — не знаю. Я даже
есть не стал, надел свои луч
шие трусики для плавания,
взял ласты, маску и трубку и
полез в ванную. Напустил
полванны воды и улёгся туда.
Лежу, шевелю тихонечко л а
стами, дышу через трубку,
рассматриваю в маску дно
ванны — и вроде легче стано
вится. Вроде бы легче. Скоро
лето, думаю, укачу на дачу и
буду целыми днями плавать с
маской и ластами и охотиться
на крупную рыбу. И позабуду
обо всём на свете. Кто это
там, а? Окунь? А это? Щука!
Подумать только! Ну и щучища! Сейчас мы её... Не-ет,
уплыла. Однако здоровая. Ну
ничего, мы ещё с вами встре2
тимся. Будьте уверены. Моё
ружьё не даёт промаха.
Мне стало холодно в ванне,
но я решил не подливать горя
чей воды, нет, так не пола
гается. Я вылез из ванны,’ ти
хонечко прошлёпал в комнату,
достал из шкафа и надел на
себя рейтузы и шерстяной сви
тер. Так все хорошие подвод
ные охотники поступают, если
у них нет специального костю
ма, — я читал.
Снова залез я в ванну. К ра
сота! Совсем другое дело!
Ж арко даже! Эй, там, на бе
регу! Перестаньте орать и рас
пугивать крупную рыбу! Ага,
вот она, щука! Та самая!
Стоит около водорослей и ме
ня не замечает. Сей-час мы
её...
Вдруг — звонок. Кто-то зво
нит к нам в квартиру.' Надо
же. Не могут не испортить
охоту.
Соседка Виктория Михай
ловна стучит мне в ванную и
говорит:
— Алёша! К тебе тут ка
кая-то девочка пришла.
Девочка?! Ха-ха! Вот номер!
Этого ещё не хватало!
Я отвечаю ей. прямо через
дыхательную трубку, не выни
мая головы из воды:
— Пусть заходит в-ванную.
Я не моюсь. Я в костюме.
Она говорит:
— Что это такое у тебя с
голосом?
Я говорю:
— Такой голос.
Она говорит:
•— Хм. Странно.
А я стал смеяться под во
дой.
После дверь в ванную отво
рилась, и я услышал, как во
шла эта девочка, постояла не
много и потом села на табу
ретку. А я лежал в воде и не
поднимал головы.
«Что это ещё за такая де
вочка пришла? Чего ей на
до?» — думал я. Одно удо
вольствие было лежать в воде
в шерстяном свитере и рейту
зах. Тепло, великолепно. Но
охотиться уже было нельзя.
Я поднял голову и тут же
сел и снял м-аску — девочка
была совершенно незнакомая*
Она смотрела на меня* от лю
бопытства склонив голову на
бок, как будто я был редкое
насекомое.
— Ты кто такая? — спро
сил я.
Она сказала:
3
— Я нашла твой... ваш...
портфель.
— Что-о? — сказал
я. —
То есть? Как это понимать? —
А сам уже вспомнил, что, ко
гда шёл из школы домой, мне
было маленько не по себе, че
го-то такого мне не хватало
(это кроме паршивого на
строения я чувствовал), но я
так и не догадался тогда, чего
именно мне не хватало. Вот
фрукт, а?!
— Я нашла его в продукто
вом магазине, — сказала она.
А я так и сидел в ванне.
— Точно, — сказал я и за
смеялся. —- Верно. Там я его
и оставил. Я там сок томат
ный пил. Я сегодня десять ко
пеек нашёл. Купил на пере
менке булочку, разломил по
полам — а там десять копеек.
Неплохо, а?
Она говорит:
— А я, когда мне было два
года, сто рублей нашла. Мне
мама рассказывала, сама-то я
не помню, всё-таки десять лет
назад это было. И мы поехали
на дачу, нам как раз денег не
доставало. А вам не холодно
сидеть в воде?
— Нет, — сказал я. — Пу
стяки, — и тут же почувство
вал, что у меня озноб прошёл
по коже.
— Постой, постой, — гово
рю. — Ну, ты нашла порт
фель, открыла его, узнала, как
меня зовут и фамилию... так?
А где ты адрес взяла, а?
— Я пошла в вашу школу.
— Вот именно, — говорю. —
Пошла в школу, так, мол и
так, да?.. — Ваш-то портфель
потерял... Ты представляешь,
4
что они теперь обо мне думать
будут?!
— Нет, — сказала она. —
Я догадалась, что так нельзя.
Я попросила дать мне ваш ад
рес, чтобы мы к вам зашли и
пригласили вас в нашу шко
лу, — я ведь в другой школе
учусь, — чтобы вы поделились
с нами
насчёт . подводной
охоты.
— Врёшь, — сказал я. —
Всё враньё. Ты ведь не знала,
что я занимаюсь глубоковод
ной подводной охотой! Не зна
ла ведь?!
— Верно, — говорит. —
Я совсем этого не знала, а
сказала именно так; сама не
знаю почему. Честное слово.
Она не врала, это было вид
но. Я-то думал уже, что я её
поймал, а выходит — нет. Мне
даже
малость ' скучновато
стало.
— Да, — говорю. — Так
бывает. Бывают иногда, так
сказать, совпадения. А где мой
портфель, ты его в прихожей
оставила?
— Нет, он у меня дома.
— Это почему же?
— Видите ли, а если вы по
гибли, или вас просто нет до
ма? Я приду к вам с портфе
лем, ваши смотрят: портфель
есть, а вас нет — вдруг с вами
что-нибудь случилось! Они бы
в обморок упали.
— Да-а, — говорю. — Ну,
ты голова! Я бы не сообразил.
Иди подожди меня в прихо
жей, я сейчас буду готов.
«Ничего девчонка, — думал
я, снимая мокрый подводный
костюм, — довольно забавная.
Надо с ней ещё поболтать, для
настроения».
Я быстро переоделся, и мы
вышли на улицу.
— Вот, весна, — сказала
она. — Скоро лето.
— Вот именно, — говорю.—
Умотаю куда-нибудь подаль
ше, буду охотиться и ни о чём
не думать.
— А в школу к нам не зай
дёте? — спрашивает
она. —
Уроки еще делаю. Иногда дол
го приходится сидеть: троек у
меня многовато. А у тебя? —
говорю.
Она вдруг ужасно смути
лась, покраснела и говорит
тихо:
— Я отличница.
Я свистнул, остановился и
долго глядел на неё, а она от
вернулась и стояла вся крас
ная. Не понимаю, что с ней
Не расскажете насчёт подвод произошло. По-моему, прекрас
ной охоты?
но быть отличником, я бы так
— Не знаю, — говорю. — с удовольствием, только у ме
Подумаю. И называй меня, ня ничего не выходит...
— Пошли, — .сказал я. —1
пожалуйста, на «ты» — я не
Чудо-юдо. Ты, наверное, в де
старик какой-нибудь.^
сять кружков ходишь и еще
Она засмеялась и сказала:
— Хорошо. Так и буду. А староста, а?
что ты ещё делаешь кроме
— Нет, я не староста. Я ни
кто. И в кружки я не хожу.
подводного нырянья?
— Д а так, — говорю, — Я не умею.
— Ни в один?
разное. То да сё. Читаю. В
— Ни в один.
кружки хожу — авиа и фото.
5
— Дурочка
ты
несчаст
ная, — говорю. — Там иногда
знаешь как интересно бывает?
Она- говорит:
— Я знаю. Я догадываюсь.
Но я не умею.
— Да что ж тут уметь! —
говорю. — Например, фото.
Все плёнку заряжают — и ты
плёнку заряжаешь. Все ставят
выдержку сотую долю секун
ды — и ты ставишь сотую до
лю секунды. Допустим, сни
маем окно или цветок в горш
ке. Все вместе. Все — клад за
твором. И ты тоже — клац!
И всё! Понятно?
— Понятно, — говорит. —
Но я не умею.
— Совсем ты тютя, — ска
зал я. — Чего ж тут уметь!
Она говорит:
— Я сама не знаю. Вроде
бы всё понятно, а я не умею.
Плёнку-то, наверное, я смогу
зарядить, а вот в кружок хо
дить я не умею.
Я подумал немного и го
ворю:
— Вроде бы я тебя пони
маю. Точно. Ходишь-ходишь,
ходишь-ходишь в этот кружок,
и иногда такая тоска найдёт.
Правильно я говорю?
— Не знаю, — сказала
она, — Вот мы и пришли. Я
тут живу,
я бежал, размахи
Д ОМОЙ
вая портфелем, и пел
песню на собственную мело
дию. Мелодию я сам сочинил,
внезапно. Немного похожую
на «А за окном то дождь, то
снег». А слова я не помню,
что-то вроде:
6
Всё в голове у. меня вверх
ногами
Привет!
Тра-ля-ля!
Ура! Ура! Ура!
Что-то в этом духе.
Я летел по улице как метеор
и даже чуть не сшиб ларёк с
пивом, а какой-то дядька ска
зал про меня, ткнув в меня
пальцем:
— Эти ещё нам покажут.
Но у меня всё равно было
прекрасное настроение, хотя
он меня и ткнул.
Во-первых, потому что на
шёлся портфель: любому ведь
понятно, что было бы со мной
в школе и дома, если бы они
узнали, что я портфель поте
рял.
А во-вторых, потому, что у
этой девчонки мне здорово по
нравилось. У неё по всей ком
нате — на шкафу, на разных
полочках, на печке, на окне —
стояли фрегаты, корветы, ях
ты, ещё какие-то незнакомые
парусные лодки — много-мно
го всего. Вся комната была в
парусах. А на стене висели ча
сы, из которых выпрыгивала
кукушка. Сколько раз я слы
шал и читал про такие часы, а
никогда не видел,
Я спросил:
— А кто делал корабли?
Она говорит:
— Д а так... Они просто так
стоят.
— Ага, — сказал я. — По
нятно. — И не стал приста
вать.
Потрясающие были кораб
ли, я их рассматривал как
обалделый. Одно окно в ком
нате было открыто, в комнату
залетел ветер, и все паруса ти
хонько шевелились.
Я сказал:
— Здорово у тебя. Очень.
Я бы в такой комнате жил и
забот не знал! Не корабли, а
фантазия. И как всё аккурат
но сделано, с ума сойти
можно.
Она говорит:
— Это папа делал.
А я сказал тогда:
— Годика через два-три
здесь вообще места жить не
будет — одни корабли.
Она засмеялась и говорит:
— Всё. Больше не будет.
Он исчез,
— Кто исчез? — спросил я.
— Папа.
— Как исчез? Куда?
— Не знаю. Пропал. Исчез.
— А мама — что, тоже ис
чезла?
— Нет, мама не исчезла.
Паруса от ветра шевели
лись, я всё никак не мог прий
ти в себя и почти не слу
шал её.
Мне было так здорово, та
кое что-то непонятное со мной
творилось, что всё во мне пры
гало, и я чувствовал, что дол
жен вот сейчас, немедленно
что-то сделать,- Вдруг я увидел
в окно, что напротив, через
7
улицу, стоят автоматы с гази
рованной водой, две штуки, и
тут же мне так захотелось
пить, так захотелось, ну про
сто ужас... Я даже чуть не вы
прыгнул в окно, тем более что
оно было совсем ненамного
выше, чем простой первый
этаж, — на капельку. Само
собой, разумеется, я не выско
чил, всё-таки неудобно, я схва
тил свой портфель и стал про
щаться и выбежал на улицу.
Смешно, но про воду я совер
шенно позабыл и помчался
сразу
домой,
размахивая
портфелем и напевая песню.
ТЛЭГДА я пришёл домой,
** был уже почти вечер. М а
ма увидела меня с портфелем
и долго разглядывала, как
будто ей уже звонили из шко
лы, что меня выгнали. Потом
она сказала:
— Что, дорогой, тебя что —
заставили в школе сидеть за
нарушение дисциплины? Или
за плохую отметку?
— Ну что ты, — говорю.
— Но ты же с портфелем!
Значит, не был дома, а?
— Чепуха. Я тут к одному
пареньку заскакивал. Может
быть, мы теперь вместе уроки
делать будем.
— Вот это очень мило, —
сказала мама. — Я давно тебе
это советовала. Ум хорошо, а
два — лучше.
— Это верно, — сказал я .—
Два ума лучше. — И ушёл в
другую комнату делать уроки.
Я разложил учебники и тет
радки и просидел так часа
два, но делать ничего не мог,
не получалось почему-то. Во
обще я даже плохо на месте
8
сидел, будто во мне работал
неспокойный моторчик: чухчух, чух-чух, чух-чух... Он ра
ботал всё тише и тише, а по
том заглох и перестал мне ме
шать, но с уроками всё равно
ничего не получалось, и вдруг
я почувствовал, что настрое
ние у меня поганое-поганое.
С чего бы это, думал я.
А как, между прочим, зовут
эту девчонку? Нет, я не знал,
я не спрашивал у неё.
А какой у неё номер школы?
А номер дома?
А квартиры?
Ничего я не знал!
Я представил себе, как она
сидит дома одна, в кружки не
ходит, в комнате у неё темно,
окно открыто, а она сидит у
окна и смотрит на улицу, и ве
тер шевелит паруса её кораб
лей. Я представил себе всё это
и быстро встал, снова во мне
заработал моторчик: чух-чух,
вдруг я всё сообразил, схватил
папину старую кепку, его
шарф и очки, надел плащ;
шарф и очки спрятал под
плащ, в руки взял тетрадку и
выскочил на кухню.
— Куда, дорогой? — спро
сила мама.
— Не сходится там с трак
торами, — сказал я. — Как ни
бьюсь — не сходится. Может,
вдвоём мы быстрее сообразим.
Я к этому пареньку слетаю.
— Ну, лети, дорогой, — ска
зала мама. — Учись.
Я выскочил во двор, по
сле — на улицу...
Уже стемнело совсем.
«Всё ясно, — думал я, — её
окна как раз напротив автома
тов с газированной водой».
К ОГДА я подошёл к этим
автоматам, я не смотрел
на окна, хотя узнать меня бы
ло довольно-таки трудно: оч
ки, шарф, кепка, плащ — ни
чего этого на мне днём не бы
ло. Может быть, поэтому я
всё-таки не вы держ ал. и по
смотрел и тут же вздрогнул,
будто меня куснуло током, —
так точно я всё отгадал.
Она сидела у окна и смотре
ла на улицу, а в комнате было
темно, и паруса кораблей, на
верное, шевелились, потому
что на улице ветер дул страш
ный. И тоже почему-то было
темно, только светились лам
почки в самих автоматах.
Я отвернулся и стал искать
стакан, чтобы попить, сначала
на одном автомате, потом на
другом, но стаканов не бы
ло. Ветром их, что ди, сдуло?!
Я стал крутить головой во
все стороны и вдруг увидел,
что она выпрыгивает из окна и
бежит не глядя по сторонам,
через улицу, ко мне. А в руках
у неё — стакан.
— Возьмите стакан, — ска
зала она, подбегая. — Вы
пить хотите?
— Да, — сказал я басом.—
Пить.
Наверное, я не брал стакан,
потому что она сказала:
— Вы не стесняйтесь, пожа
луйста, и пейте. Здеш? вечером
нет стаканов. Только утром и
днём. То ли их кто крадёт, то
ли прячут, чтобы не украли.
А многие идут и хотят пить.
— Вот как, — сказал я ба
сом и немного хрипло. От вол
нения, что ли. — 3-занятно!
— Ну да, — сказала она.—
Я, как увижу, что кто-то пить
хочет, вылезаю со своим ста
каном и пою человека, а по
том опять в окно залезаю...
Залезу и жду.
— Чего ждёшь? Чего ты
ждёшь?! — заорал я, а сам
схватил себя за уши и дёрнул
изо всех сил, потому что по
чувствовал, что сейчас, вот
сейчас я зареву.
— Это я, — говорю. — Не
узнала, нет?
— Кто вы?
— Ну... я, Алёша... Порт9
фель
и
всякое
такое...,
— Вас... не узнать.., тебя
совсем не узнать.
— Да, — говорю я. — Д а.
Не буду я пить, не хочу. Иди,
надевай быстро пальто и по
шли гулять.
— Сейчас, — сказала она,
побежала через улицу, влезла
в окно и тут же, в пальто уже,
вылезла обратно.
— А мама где? — спро
сил я.
— На работе. Во вторую
смену.
Мы пошли, наклоняясь впе
рёд, против ветра, и сразу же
взялись за руки, чтобы не
упасть от этого сумасшедшего
ветра.
Она крикнула:
— А куда мы идём?!
— Гулять!
—
прокри
чал я.. — Нечего тебе сидеть у
окна. Просто будем гулять.
Ш УТКИ
РАДИ
•
Подготовила
Ф. МИРЕНЕР
Рис. Г. Ясинского
10
— Ладно!
—
крикнула
она. — Всё равно в такой ве
тер редко кто пьёт воду! —
И тут же у какой-то тётки ве
тер вывернул зонтик наизнан
ку, и мы стали оба хохотать,
хотя это было нечестно, и хо
хотали до самого угла, а после
свернули направо, и здесь ве
тер был потише, и я сказал:
— Бежим вон туда. Хо
чешь? Я там видел однажды
здоровенную собаку, она нес
ла в зубах авоську с продук
тами, портфель и куклу, а на
ней верхом ехала девочка. Хо
чешь, покажу тебе это место?
— Хочу, — сказала она.
— Ну, бежим, — сказал я.
И мы помчались, и я всё
время думал, как легко и кра
сиво я бегу, как настоящий бе
гун.
9
М а м а . Как ты можешь
идти в школу с такими
грязными ушами?
С ы н . Что же мне де
лать? Ведь других ушей у
меня нет...
***
Вова с Мишей решили
навестить друга , который
живёт в соседнем селе. Ма
ма им говорит:
—
К уда же вы пойдёте
на ночь глядя? Ведь не
близко — двенадцать ки
лометров?
— Двенадцать?
Это не
страшно. Нас ведь двое, на
каждого получится трлько
по шесть.
ПЕРВАЯ книжна Екатерины Васильевны
е
С
оо
р
вй вышла пятнадцать лет назад — в 1953
году. Называлась она «Солнце в доме». Названия
оказалось символичным: действительно* стихи Ека*
терины Васильевны — всегда весёлые, светлые,
насквозь пронизанные чем-то тёплым и добрым,
попадая в квартиры юных читателей, словно при»
носят им ласковые солнечные улыбки.
А книжки приходили к ребятам одна за дру
гой. За пятнадцать лет — пятнадцать книжек. По
следняя, вышедшая в 1967 году, — «Добрый вели*,
кан». Видите: опять «добрый»!
Но стихи Е. В. Серовой могут быть и кота*
чими, острыми. Крепко достаётся в них лодырям,
неряхам, пустым болтунам. Почитайте сборник её
стихов «Единица или ноль?» — сами в этом убе
дитесь. А самая последняя книжка, которая ещё не
вышла, но скоро появится в магазинах и библиоте
ках, будет называться «Ежовы рукавицы».
А что дальше? Над чем работает поэтесса сейчас? Конечно, над стиха
ми. Над какими — читайте!
Екатерина СЕРОВА
Диван и гарнитур
— На что это похоже,
Послушайте, Иван...
Ах, вы Диван? Ну что же,
Послушайте, Диван,
Скажите нам, зачем вы здесь?
Вы как-то обтрепались весь.
Соседство очень странное
Для избранных натур! —
Сказало иностранное
,
Семейство Гарнитур.
Шесть стульев неудобных
Вскричали хором:
— Впредь
Соседей, вам подобных,
Не станем мы терпеть!
Сказать вам откровенно,
Вы надоели нам,
Вы так несовременны,
Так мягки... Просто срам!
— Эх, болтуны скрипучие, —
Сказал Диван в ответ, —
Вы для парадных случаев
Пригодны, спору нет.
Но, утомясь немало
В парадной суетне,
Хозяюшка усталая
Придёт потом ко мне.
Рисунки Г. Ясинского
11
Графин и чайник
Рассказ
утюга
Графин был странный
гражданин:
Хвалился тем, что он —
Граф Ин,
Что всё на свете видывал,
А чайнику завидовал:
— Не понимаю, отчего
Ему такой почёт?
Неряха! Вечно у него
Из носика течёт! —
А чайник?
Он не отвечал
Графину-старику
И крышкой весело бренчал:
— Чайку!
Кому чайку?!
Мне для друзей не жаль тепла,
Помочь я рад всегда.
Вот Простыня ко мне пришла,
Так сморщилась — беда!
Какая радость для меня —
Погладить, приласкать!
Помолодела Простыня,
Морщинки не сыскать!
•
Ребята, я признаюсь вам,
Рассказ не без «начинки»:
Ведь можно и у пап и мам
Разглаживать морщинки.
Не утюгом, конечно,
Иначе.
Человечно!
П ро
одну
— Опять с ошибками возня —
Пыхти, стирай чернила!
Никак не могут без меня...—
Одна Резинка ныла.
Сергей Петров решил впервой
Сложнейшую задачу!
Резинка хнычет:
— Ноль кривой
Опять я силы трачу!..
Какого славного кота
Нарисовала Зинка!
— Длина хвоста
Совсем не та! ~
резинку
И стёрла всё Резинка.
Она любой смешной рассказ
Читала без улыбки
И даже хмурилась подчас —
Искала в нём ошибки.
Ей снилось —
Шепчется весь дом:
— Резинка — голова!
Все ошибаются кругом,
Одна она права,
Она — великий критик! —
Но все сказали:
— Нытик!
Тяжёлая работа
Х рабры й
сы р
Попав хозяйке в руки,
Вскричал Голландский Сыр:
— Конец привычной скуке,
Пора увидеть мир!
Отважен я и молод,
Пускаюсь я в полёт.
Туда, где вечный холод,
Туда, где снег и лёд.
— На полюс он помчится! —
Воскликнула Горчица.
Петрушка с Сельдереем
Шептались: — Вот храбрец!
А мы тут захиреем,
Завянем, и конец.
Ах, если б мы рискнули
Уехать далеко!..
— Сбегу-ка из кастрюли! —
Решило Молоко.
Потом по всей квартире
Болтливая Метла
Молву о храбром Сыре
Усердно разнесла.
А Сыр лежал, как миленький,
На полке в холодильнике.
С а м ая
важ ная
Хвалилась перед Полом Дверь:
—
Я всех важнее! Сам
проверь.
Смотри, какой гордец идёт —
Видал такую штучку?
Он всем другим едва кивнёт,
А вот со мной — за ручку!
Зеркальный Шкаф сказал,
зевнув:
—
Устал я нынче что-то...
Всем подражать я должен... Уф!
Тяжёлая работа!
Но я привык. Ж иву я так
С младенческих времён:
Я с дураком — и сам дурак,
А с умником — умён.
Ни с кем не спорю ни о чём.
Советую и вам!
Я очень ловок с ловкачом,
А с прямодушным — прям.
Вчера злодеем стал я вдруг,
Причём неумолимым!..
—
Да,—посочувствовал
Сундук, —
Трудно подхалимамI
Как он капал
Неисправный,
непригодный
Капал Кран водопроводный:
— Надо мыться,
мыться,
мыться!.. —
Капнул двадцать раз,
и тридцать,
А на тридцать первый раз
Убежал из кухни Таз.
— Мыться... мыться... — капал
Кран.
От нытья удрал СФакан.
А за ним Кастрюли
Тоже улизнули.
До чего уж Мыло
Вымыться любило —
Прямо обожало! —
Да и то сбежало.
Кран старался,
Изливался
Целый день.
И никто не умывался
Целый день!
Кран был озадачен:
— Я ж хотел иначе,
Я ж хотел хорошего —
Чтобы было чисто!.. —
Знала я похожего
Горе-активиста.
13
Илья
ДВОРКИН
Рисунки П. Вискова
Володьку и Таира
В ЮДП
не принимали. Там Юр
ка Салахов всем заправлял.
Он у этих ЮДПешников са
мый главный начальник.
— У вас ещё, — говорит, —
нос не дорос- Вы ещё, — го
ворит, — нарушителя никак
не можете задержать, такие
клопы. Он с вами что захо
чет сделает. Катитесь отсюдова.
Так обидно, что и сказать
нельзя.
— Знаешь, Володька, да
вай будем за ними подгляды
вать. Подглядим, чем эти
ЮДП занимаются и тоже ста
нем, — сказал Таир.
Володька подумал немнож
ко, потом печально сказал:
— Давай. Только всё рав
но это очень несправедливо.
огорожена вы
З АСТАВА
соким забором. У ворот
будочка, в будочке телефон,
у телефона часовой стоит в
зелёной панаМе, с автоматом
в руках.
Так что проникнуть через
ворота и думать нечего. Ми
гом выставят.
Зато, если с другой сторо
ны залезть з бурьян, в такой
высокий, как лес, бурьян —
будяк называется — да ещё
стать на колени — ни один
часовой тебя не приметит.
А ты в щёлку всё видишь.
14
ДРЕССИРОВКИ
б
сп
й
овы
Н
v
Вон в дальнем углу заста
вы стоят два приземистых
длинных барака.
А вокруг них ограда из
проволочной сетки.
Туда ЮДП не пускаютТуда даже не всякого на
стоящего пограничника пу
стят, а только командиров и
проводников. Потому что в
бараках, в отдельных клет
ках, живут пограничные со
баки.
Такие здоровенные лохма
тые звери.
До того умные и сильные,
что поверить трудно, если
своими глазами не видел.
А Таир с Володькой не
сколько раз видели, как они
работают.
Пограничник надевает ват)ник, а сверху ещё стеганый
брезентовый халат, тоже на
вате.
Длинный такой халатище,
до земли рукава, как у Пье
ро } и капюшон по самые
глаза.
И пограничник в такой
«бронированной» одежде бе
жит, петляет, а проводник
пускает на него собаку.
Вот тут-то и начинается та
кое, что глядеть жутко. Здо-
решенный зверина, с полови
ну льва величиной, несётся
быстрей машины, прямо сте
лется над землёй от такой
необыкновенной скорости. И
с разбега прыгает на погра
ничника и сшибает его с ног.
От халата только клочья
летят.
Пограничник в халате сра
зу замирает и сдаётся, пото
му что делать ему больше
нечего.
Дела его очень плохие.
А собака сидит рядом и
сторожит. Ждёт, пока подой
дёт хозяин.
Ждёт себе спокойно и об
лизывается, а зубищи у неё...
как у крокодила.
Когда Володька с Таиром
первый раз увидели такое,
им даж е жалко стало нару
шителей. Хоть они и шпи
оны.
— Слушай, ты не знаешь,
зачем они в шпионы идут,
дураки такие? — спросил
Володька.
Таир долго молчал, а ведь
он всю жизнь жил на грани
це. Он думал. Потом сказал:
— Знаешь, Володька, ты
меня спроси что-нибудь по
легче. Это очень трудный во
прос. Я не знаю. Я и сам ду
мал про это. Может, они
сумасшедшие? И собаки их
кусают, и пулями в них стре
ляют, а они всё лезут к нам и
лезут. И всё равно же их ло
вят, а они лезут. По-моему,
они сумасшедшие, Володька.
Надо у них спросить.
Так ответил Таир. Потому
что он не болтун. Он честный
человек.
В собачник не пускают да
же Юрку Салахова, даром
что командир- А жалко. Володьке с Таиром очень бы
хотелось поглядеть, как это
го опасного типа цапнули бы
разочек крокодильими зуба
ми за одно место.
ОБЩЕМ, из подглядыва
ния ничего не получи
лось. Да и что хорошего мо
жет выйти из подглядыва
ния?
И тогда Володьке пришла
в голову очень гениальная
идея.
Это после того, как они на
пограничных собак нагляде
лись.
Володька даж е присел. И
что-то быстро-быстро забуб
нил себе под нос.
Таир сразу понял: Володь
ка что-то замечательное при
думал.
Раз присел и бубнит —
значит уж точно.
Таир присел рядом, ухо
выставил и стал' слушать.
— Погодите, погодите! —
В
15
бормотал Володька и рисо
вал что-то непонятное прути
ком на земле. — Теперь-то
вы узнаете... нос не дорос...
У тебя самого не дорос...
— Ну давай, говори ско
рее, не бормочи, — не выдер
жал Таир.
— Ты знаешь, что я при
думал? — закричал
Во
лодька.
— Не знаю.
— Ага, не знаешь! А Фи
лимон у нас есть?
— Ну есть, а что?
— Ха, что? Он ещё спра
шивает! Он отважная со
бака?
будем Фильку тренировать.
Только на это целый год или
два надо! Думаешь, это лег
ко? Мы к тому времени и са
ми вырастем, нас и так при
мут.
— Эх, ты! Год! Два! — за
орал Володька. — В том-то и
дело, что я придумал, как за
два дня сделать Филимона
совсем образованной соба
кой.
— Ну? — удивился Та
ир. — А как?
— А так! Понимаешь, это
до того просто, даже удиви
тельно, как никто до сих пор
не догадался. Слушай: вот
— Самая отважная.
если я чего не знаю, а ты
— То-то же! Сделаем из знаешь, то ты мне расска
него настоящую ищейку, так жешь и я тоже буду знать.
нас не то что в ЮДП, а, мо Правильно?
жет, в проводники возьмут.
— Ага. Правильно.
— Э-э! Сказанул! Я-то ду
— А собаке ты можешь
мал ты и вправду что заме это рассказать?
чательное придумал, а ты...
— Ну... могу. Только она
Глупость одна! — Таир разо же всё равно не поймёт.
чарованно махнул рукой и
— А почему?
сказал ещё такие слова: —
— Глупости ты какие-то
Ты что ж, всё забыл? Мы спрашиваешь. Разговариватьведь давно договорились — то она не умеет!
16
— Эх, ты! Не умеет! Это
ты по-ихнему, по собачьи, не
умеешь. А если бы ты был
собака?
— Сам ты собака!
— Ну и ладно, пусть я.
Если б я был собака, я б Фи
лимону по-собачьи в два счё
та рассказал, как надо нару
шителей ловить, понял?
— Ну да... вроде понял...
Только ты ведь ещё не со
бака.
— И наплевать! Человеком-то ещё лучше. Человек
что хочешь придумать мо
жет.
— Слушай, Володька! Я
ведь, кажется, понял! Ты хо
чешь-..
— Ну да! Конечно! Мы
его посадим к самой учёной
псине, и всё! Через два дня
наш Филька будет такой об
разованный, что все ахнут!
— Ух, ты! Вот так штука!
Ну, Володька! Ну, голова!
Ха-ха! И никто не догадался!
Столько мучаются, чудаки,
пока одну собаку научат.
А тут — раз, два — и гото
во! Как ж е ты... Ну, Во
лодька!
Таир
увесисто
треснул
друга по спине и поглядел на
него такими восхищёнными
глазами, что Володька даже
засмущался.
— Да ладно, чего там, —
скромно сказал он, — следу
ющий раз ты чего-нибудь ге
ниальное придумаешь. Делов-то! Это не трудно. Не
множко подумаешь и приду
маешь.
— Ладно, — согласился
Таир.
2 «Искорка» ЛЬ7
ФЛИМОН сначала весе-1
И
лился.
Он прыгал, кусал поводок,
валялся на спине. И всё вре
мя улыбался.
Володька с Таиром тоже
улыбались.
— Давай, давай, неграмот
ная собака, — говорил Та
ир, — беги быстрей. Скоро
профессором станешь. Толь
ко, гляди, не зазнайся.
Когда подошли к забору
собачника и полезли в из
вестную только им узкую
дырку, Филимон притих.
Потом он заскулил и стал
вырываться.
Пограничные собаки мол
ча глядели на них из своих
клеток.
Так уж их приучили — по
малкивать до поры до вре
мени.
Было жутковато. Глядят
на тебя с подозрением очень
опасные звери и зловеще
молчат.
Филька вдруг завизжал,
заскулил, и глаза у него сде
лались такие перепуганные,
будто его привели не умуразуму набираться, а на
съедение.
Володька взял Филимона
под мышку, сжал ему рукой
пасть и прошептал Таиру:
— Во, видишь, самый здо
ровенный пёс, вон с краю,
где Азот написано, его зна
чит Азот зовут. Он, наверно,
самый учёный. Давай, Таир,
открывай дверцу, я туда
Фильку засуну.
Таир вдруг засомневался.
Громадный зверина, ну
точь-в-точь волк, стоял перед
17
ним и внимательно глядел
прямо в глаза.
Он, как и все, не лаял, не
рычал, но было в его позе и
глазах
такое, что Таиру
вдруг расхотелось открывать
клетку.
— Слушай, а вдруг он на
шего Фильку загрызёт? —
спросил: он.
— Ещё чего? Что он — не
нормальный? Филька ведь
ещё щенок. А большие ма
леньких не бьют. Даже соба
ки. Особенно такие учё
ные, — сказал Володька, но
голос у него был не очень-то
уверенный. Вся их затея
вдруг показалась ему совсем
не гениальной. «Какие-то эти
собаки молчаливые. Может,
они с Филькой и разговари
вать не захотят. Может, у
них тоже есть военные тай
ны», — подумал
Володька.
Но вслух сказал:
— Азот, Азо-тик!.. У-у, хо
рошая собачка! Ты нас не
бойся. Мы тебя сейчас с Фи
лимоном познакомим. Ты уж
его, необразованного, научи,
научи!
Азот кивнул головой, и гу
бы у него чуть вздрогнули,
обнаружив клыки.
— Видал? — зашипелВ
о-
18
лодька. — Соглашается! Да
вай, Таир, открывай!
Филимона Володька удер
живал с трудом, тот бешено
вырывался.
Таир глубоко вздохнул и
отодвинул засов. В тот же
миг молчаливый Азот толк
нул своей широченной гру
дью дверцу, отшвырнул Таи
ра и выпрыгнул на волю.
От неожиданности Володь
ка выпустил Фильку, и тот,
заливаясь
пронзительным,
истеричным лаем, заметался
по собачнику.
Так же молча Азот прыг
нул на Володьку, сшиб его с
ног, поставил на живот ког
тистую могучую лапу и зары
чал негромко, но так, что Во
лодька первый раз в жизни
понял много раз читанную
фразу «кровь в жилах за
стыла».
Руки и ноги стали будто
чужие, какие-то деревянные.
Таир, не дожидаясь Азота,
сам шлёпнулся на землю и
закрыл голову руками.
А Филька всё вопил дур
ным голосом и как слепой,
натыкаясь на клетки, носил
ся по двору.
Собаки больше не могли
терпеть такого безобразия и
тоже залаяли хриплыми не
привычными голосами, за
нервничали.
Шум поднялся жуткий.
Только Азот помалкивал.
Он стоял, увесисто нажи
мая лапищей на Володькин
дрожащий живот, да косился
на Таира.
Стерёг обоих.
Н У, ПОТОМ, конечно, на
бежали
пограничники.
Сам начальник заставы май
ор дядя Коля Иванов прибе
жал.
Азота увели, Фильку вы
гнали.
А Володьку с Таиром по
тащили на расправу.
Но всё кончилось очень да
же замечательно.
Таир с Володькой всё рас
сказали про необразованного
Филимона и про ужасного
типа Юрку Салахова, и про
новый способ дрессировки.
Дядя Коля Иванов велел
забить дырку в заборе самы
ми большими гвоздями, ка
кие нашлись на заставе, и
так смеялся, что у него слё
зы текли.
Вот как всё кончилось.
А в ЮДП их приняли.
По личному приказу на
чальника заставы дяди Коли
Иванова.
Назло Юрке Салахову.
С ы н . Папа, это правда,
что большие рыбы едят
сардинок?
П а п а . Д а, мой мальчик.
С ы н . А как же они от
крывают банки?
***
Ребята пишут сочинение
на
тему:
«Что
такое
лень?»
В конце урока все уче
ники показывают свои тет
ради учительнице. Только
у Вовы тетрадь осталась
чистой. Лишь на первой
странице надпись: «Вот что
такое лень!»
2*
19
Валерий ШУЛЬЖИК
М узыкальный кот
Забавная история
Случилась как-то.
Вот...
Одну консерваторию
Окончил рыжий кот.
На крышах и на лесенках
С восьми и до восьми
Он распевал, как песенку,
Кошачью ноту «МИ».
Милейшие,
Милейшие,
Откройте окна спален!
Послушайте, милейшие,
Как я Мяу-зыкален!
Но почему-то публика
Сердилась, и в ночи
На крышу вместо бубликов
Летели кирпичи.
Один кирпич, старательно
Запущенный в кота,
Ударил основательно
По кончику хвоста.
Кот подлетел над крышею
И заревел от боли.
...С тех пор кота не слышали.
(Он отбыл на гастроли.)
Д ельф ин
В бассейне
Живёт черноморский дельфинЕго изучает учёный один.
Учёный часами сидит у водыА после мудрёные пишет труды...
О том, что
Дельфины добры и умны
И, значит, понять мы друг друга
должны.
Учёному верят. (Ведь он
знаменит!)
Дельфин меж ду тем за учёным
следит.
Дельфин этот
Сам изучает людей
И даже в подводной газете
Уже поместил среди прочих
статей
Свои наблюдения эти.
20
Рисунки В. Гальба
на
Сличай
/пеле&иде
Скажите, вы не видели?
Неужто вы не видели?!
Вчера на телевидении
Мой пёс играл собаку.
Играл он восхитительно...
Сначала — восхитительно.
А после с осветителем
Мой пёс затеял драку.
Всё кончилось иначе бы,
Но тут, конечно, начали!..
Кричать и топать начали.
А пёс мой был в ударе,
Спросил он: «Угрожаете?
Овчарке угрожаете?! —
Ну, вы сейчас узнаете!..»
И разорвал сценарий.
Помреж набрался смелости,
Совсем немного смелости...
Но пёс оскалил челюсти
И проворчал: «Попробуй!..»
Все люди были в целости,
В сохранности и целости,
Но на собачьи челюсти
Смотрели люди в оба.
— Собака б ез намордника, —
Взвыл телеосветитель, —
Скорей зовите дворника,
Хозяину звоните! —
Шепнул редактор:
— Камеру...—
Сказал редактор:
— Камеру. —
Редактор крикнул:
— Камеру!..
Скорее отключите! —
И тут пошли рычания,
Ворчания, кричания,
А после на экране я
Увидел чёрный круг.
Так кончилась заранее,
На целый час заранее,
Беседа под названием:
«Собака — это друг!»
Запах M.ofta
Рисунок В. Меньшикова
Море пахнет парусами,
Ветром, солью, стариной.
Море пахнет небесами
И далёкой стороной.
Человек примчался к морю,
По песочку походил,
Бутерброды съел и вскоре
Сел в такси и укатил.
Говорят, частенько сыну —
Он рассказывал потом:
— Видел море,
Пахнет сыром,
Чесноком и колбасой. —
С человеком этим спорить
Не хочу, но жаль его..
Целый час бродил у моря
И не понял ничего.
21
ОЛУЧАЙ, племянни чи, а не лапы! И они крепкочек! — ещё в дверях накрепко вцепились в палку.
— Спасибо! Вот здорово!—
закричал дядя Во
лодя. — Прямо из обрадовался я. — Ни у кого
Аф-ри-ки! Это понимать на нет дома хамелеонов!
Дядя ликовал вместе со
до!— и он поставил на стол
мной.
Он так и сиял: блесте
небольшой фанерный ящик.
Я очень люблю дядю Воло ло его загорелое докрасна ли
дю. Не всякому так пове цо, блестели золотые нашив
ки на кителе,
зёт — иметь дя
блестели медные
дю — капитана Л ев СТЕКОЛЬНИКОВ
пуговицы.
дальнего плава
— Что же ты
ния!
не возьмёшь его?
Я поднял лёг
Бери, пересажи
кую
крышку.’
вай... Ну, хоть
Внутри ящика,
на фикус...
на белой жёр
4 Я
решил по
дочке
сидело
пробовать.
ч т о - т о вроде
— Как бы это
ящерицы.
тебя... — сказал
Я
вопроси
я,
собираясь
тельно поглядел
взять хамелеонана дядю. Он за
Странное это
хохотал :
ощущение — буд
— Не
узна
Рисунки П. Вискова
то не живое су
ёшь? Это же ха
мелеон! Что, никогда не ви щество под пальцами, а
дел живых хамелеонов? Бе игрушка из картона.
ри! Любуйся! Ишь какое...
— А ну-ка, ну-ка... — бор
симпатичное чудовище!
мотал я, забирая хамелеона
Вот уж действительно сим в ладонь. Но тут оказалось,
патичное чудовище! Одна го что вытащить его из ящика—
лова чего стоит! На затылке дело не простое. Я тяну, а он
шлем с гребнем, рот «до са лап не разжимает и хвост не
мых ушей, хоть завязочки распутывает, да ещё наду
пришей». Глаза — настоящие ваться стал и темнеть. Гла
корабельные
иллюминато зам не верю! Прямо угольно
ры... И каждый — сам по се чёрным стал.
бе! Вот один медленно повер
— Это он сердится, — объ
нулся и уставился на меня, а яснил мне дядя, — я уже
другой продолжает глядеть в знаю его милый характер.
угол ящика.
Если у него плохое настрое
Острая спинка в мелких ние — темнеет. Если он сыт и
зазубринках — прямо пил всем доволен — шкурка де
ка. Хвост длинный, спира лается светлой, почти белой.
лью свёрнут вокруг жёрдоч Этакий ангелочек! Ну, а если
ки. А лапы-то! Гаечные клю голоден и раздражён, то чё-
П
СИМПАТИ
ЧНОЕ
чудовищ е
22
рен, как дьявол! Дай-ка, я
попробую его вытащить.
Но и могучие ладони капи
тана не могли разжать лап
хамелеона. Дядя вспотел,
ругнулся, снял китель и по
просил чаю.
— Он вылезет, Л ёня,—
успокаивал меня дядя Воло
д я ,— он ж е голодный. Как
увидит муху, так и покажет
ся... Вот только мух у тебя
маловато. Открой окно, вы
ставь блюдце с мёдом, — ми
гом налетят.
Мы пили чай и косили
глаза на ящик. Вокруг ж уж
жали мухи, но хамелеон не
показывался. Прошло пол
часа. Я подбежал к ящичку...
— Дядя Володя! Он сбе
жал!
— Прокараулили! — вздох
нул дядя. — Видишь, какой
интересный! Давай искать.
Далеко уйти он не могМы обшарили фикус и ара
лию, перебрали лист за лис
том — нет как нет!
— Что за наваждение! —
капитан поглядел на пото
лок, на стены, но там никого
не было. — Ладно, давай по
ка сыграем в шашки.
Я уж е почти пробрался в
дамки, как вдруг, бросив
взгляд на муху, сидящую на
широком листе аралии, за
метил, что она исчезла. Не
улетела, а именно исчезла.
Я бросился к аралии:
— Дядя Володя! Вот он!
Крепко зажав своими «га
ечными ключами» черешок
листа, стоял хамелеон. Он не
двигался, только большущий
рот слабо шевелился — он
жевал муху.
— Ну вот и всё в поряд
ке,— сказал дядя Володя,—
подарок найден. Смотри на
него досыта. И — до сви
данья! Мне пора!
Капитан ушёл, а я, как
пришитый, долго стоял у цве
точного горшка. Мне хоте
лось подсмотреть, как хаме
леон ловит мух. Прошло ми
нут десять. У меня стали за
текать ноги. Я топтался на
месте, но терпел. Ещё десять
минут... наконец-то! Муха
села на лист и стала чистить
лапки. Правый глаз хамеле
она повернулся к мухе, ле
вый смотрел на меня. И вот
он решился — пошёл. Но как!
Торжественно и плавно
поднялись сперва правая пе
редняя и правая задняя ла
пы. Вот они вынеслись сан
тиметра на два вперёд и
ухватили черешок. Теперь
23
поднялись левые лапы. Он
двигался как иноходец —
сперва одной, потом другой
стороной. Вот изо рта пока
зался круглый кончик язы
ка. Казалось, он прицелива
ется... раз! Я ничего не успел
заметить. Муха исчезла. Х а
мелеон жуёт.
— Лёня! Ты чего стоишь
столбом?
Я и не заметил, как зашёл
Витька. Пришлось его прямо
носом ткнуть, чтобы он уви
дел хамелеона. Зелёного на
зелёном листе — никак не
углядишь- Теперь мы стояли
и караулили вдвоём.
— Ты как его назвал? —
спросил Витя, стоя ко мне
боком. Он боялся потерять
из виду хамелеона.
— Да никак ещё не назы
вал.
— Так надо же имя дать!
И он стал имя придумы
вать:
— Хам!.. Верно, хорошо!
Он, как увидит муху, сра
зу — хам! И нет её.
— Нет, — ответил я, не
поворачиваясь к нему, —
хам — это грубо.
— Можно и мягче, — бы
стро ответил Витя. — Хамчик, Хамуля, Муля...
24
Но и эти име
на мне не понра
вились. Так пока
и осталось без
имени мое сим
патичное чудо
вище. Надо было
идти:
Витька
принёс билеты в
кино.
Вернулись мы
часа через два
и, конечно, не нашли хаме
леона: он куда-то уполз.
— Ну уж и подарочек! —
съязвил Витя. — Стой и ка
рауль его целый день- Мо
жет, и ночью будешь стоять
на часах?
Меня тоже стали раздра
жать вечные поиски. Уста
лый и злой, я плюхнулся на
диван... и тотчас вскочил,
как ужаленный.
— Что с тобой? — испу
гался Витька.
Нет, меня никто не уку
сил, но в тот миг, когда я ва
лился на диван, мне пришла
в голову мысль: «Диван
у нас зелёный, а что, если
хамелеон...»
Именно так и случилось.
Правда, мне и хамелеону по
везло— я сел не на него, а
рядом, чуть-чуть прищемив
ему хвост.
И с этого часа настало у
меня беспокойное житьё.
Я не мог отлучиться из до
ма: вдруг, думалось мне, па
па возьмёт газету, сядет на
диван и... Вдруг придут го
сти, а гостей всегда просят
присесть на диван. Даже
иногда приглашают прилечь,
отдохнуть! И!..
А хамелеон вскоре совсем
перестал дичиться: разгули
вал, как невидимка по всей
комнате, забирался и на обе
денный стол — на нём же
любят гулять мухи! — и при
нимал цвет жёлтой клеёнки.
А то просто бродил по полу
и при этом сам лоснился, как
коричневый паркет.
— Что это с нашим маль
чиком? — подслушал я од
нажды тревожный шёпот ма
мы, — у него стали какие-то
странные глаза... блуждаю
В ахит
щие, растерянные. И ходит
он теперь неуверенно, как по
льду. Может, свести его к
доктору?
В конце лета пришёл к нам
дядя Володя:
— Здорово,
племянник!
Ну как, доволен подароч
ком? Знаю, знаю, наверно,
хочется тебе ещё одного, что
бы была парочка. Отлично!
На днях еду в рейс — при
везу!
— Ой, не надо! — заво
пил я.
М А Н А С Ы П О В
Куда бегут лекари?
— Ромашка, ромашка! Куда так спешишь?
— Как не спешить!Гиляз бабай простудился — горло у него б о
лит!
— Полынь, полынь! Куда так бежишь?
— Как мне не бежать! Бабушка Сарби животом мается!
— Ландыш, ландыш! А ты куда?
— К тётушке Мунавара! Нервы у неё расшатались!..
— Подорожник, подорожник!
А ты?..
— К дяде Хайрушу! С лошади
упал! Шишку под глазом набил!..
— Крапива, крапива! Погоди, ку
да так мчишься?
— Некогда
мне,
некогда!
К
Искандеру спешу. Мальчику сосед
скому. Уколоть хочу, проучить хо
чу! Опять сегодня, шельмец, двой
ку схватил!..
Рис. М. Бекташева
25
Рисунки
Ю. Бочкарёва
Сергей
ПОГОРЕЛОВСКИЙ
К
И
Н
О
вд в у х
еср и Ях
Нам купили киноаппарат. Мы сняли фильм. Настоящий! Цветной!
Документально-фантастический! В двух сериях!
Сейчас сами увидите.
СЕРИЯ ПЕРВАЯ.
ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ.
Вот на диване папа
спит
И смотрит сон
хороший
Вдруг Лёша
свистнул, разбудил,
Ужасно папу
рассердил;
Вскочил с дивана,
И, грозя,
Бежит отец
за Лёшей.
А вот Володя
наш —
Ура! —
И з речки тянет
осетра.
Сияя от восторга,
Суёт его
в ведёрко.
А вот с Катюшею
вдврём
Мы грушу —
дерево трясём.
Эй , не стойте
рядом , —
Сверху груши —
градом!
Конец первой серии.
СЕРИЯ ВТО РА Я .
ФАНТАСТИЧЕСКАЯ.
Мы с Катюшею
вдвоём
Снова дерево
трясём.
Случай крайне
редкий:
Груши —
скок на ветки!
Вот Володя
И з ведра
Вынимает осетра.
Вот открыл он
рыбе рот,
Вот крючок туда
суёт,
И, восторга
полный,
Бросает рыбу
в волны!
Вот диковинное
тоже:
Папа пятится от
Лёши,
Лёша пятится за
папой,
Наскочил бы
косолапый,
Но догадливый
отец —
Шмыг под
одеяло!..
Нашей ленте
конец.
А верней, начало.
Правда, жаль, что лента такая короткая! Но ничего! Ведь её можно
прокрутить ещё раз. Обратно.
26
Вольт СУСЛОВ
Рисунки Ю. Бочкарёва
НЕ ЗНАЕШЬ, ГДЕ ЗАБЛУДИШЬСЯ
— Настоящий человек, —
говорил Олег, — растёт в ис
пытаниях, в столкновениях с
трудностями. — Он вышаги
вал по комнате точно как наш
Иван Евдокимович: из угла в
угол, руки за спину.
А я сидел у окна и грустно
соображал, что из нас ничего
настоящего не вырастет. По
тому что трудностей у нас ни
каких нет... Где их возьмёшь,
эти трудности?
— Искать надо! — Олег
остановился и уставился на
меня. — Закалять волю, вы
держку, выносливость...
— В поход идти? — дога
дался я. Но Олег посмотрел
на меня так, будто я сморозил
самую несусветную глупость.
И верно — глупость. В по
ходе что? Ерунда какая-то...
В прошлом году мы ходили..
Топали по асфальту, обедали
в столовой, потом экскурсовод
нам про какой-то дом расска
зывал. Там на его месте стоял
раньше другой дом, настоя
щий. А этот не настоящий —
восстановленный. Вроде маке
та в натуральную величину.
Мебель, правда, сохранилась
настоящая. Но её в Москву
увезли. А тут поставили такую
же, но не настоящую. Хотя то
же в натуральную величину..,
И тут Олег говорит:
— Я придумал. Мы — з а
блудимся!
— Как, — говорю, — заблу
димся?
— Очень просто. В лесу.
Поедем и заблудимся. Зал е
зем в самый непроходимый
лес и будем выбираться. Без
компаса.
— А если не выберемся? —
Мне стало как-то не по себе.
— Выберемся. В крайнем
случае нас найдут. Ищеек по
следу пустят. С вертолётов
искать начнут,,
Я сразу представил себе,
как нас ищут с вертолётов, на
ходят, приводят домой...
— Ну и влетит нам! — го
ворю.
— Ничего не влетит, — сра
зу догадался Олег. — Очень
даже обрадуются, что мы на
конец нашлись.
В субботу нас распустили
на летние каникулы, а в среду
мы уже и поехали. Денег у
нас было ровно рубль два
дцать, мы их разделили попо
лам, взяли два билета по
шестьдесят копеек и поехали.
В обратный конец билетов ре
шили не брать: неизвестно
ещё, где мы выйдем после то
го, как заблудимся.
За окном мелькали дачи, са
дики, огородики, снова дачи,
дачи... Иногда попадался ле
сок, и снова дачи, дачи...
Заблудились мы прямо на
станции, куда приехали: там
вокруг неё оказалось столько
всяких домиков, заборчиков,
что и не выберешься. Не пой
мёшь, куда и к лесу-то идти.
Наверное, целый час выпуты
вались.
А потом как зашагали через
поле! Красота! Птицы какието чирикают. Ромашек кругом!
Будто снега с полюса нанесло.
Олег говорит:
— Это хорошо, что тут ро
машек столько.
28
— Почему? — спрашиваю.
— Потому, что они — сор
няки. Значит, тут уже ничего
не сеют. Дикая земля пошла.
А в лесу тем более. Понятно?
Тропинку мы выбрали пра
вильную: точно в лес привела.
Идём по лесу и ждём, когда
же эта тропинка кончится?
Ведь должна же она где-ни
будь кончиться! Ведь не мо
жет же быть тропинки там,
где не ступала нога человека!
А она не кончается. Юлит и
юлит.
— Дураки
мы, — говорит
Олег. — Тропинки же не про
сто так протаптывают, а от че
го-нибудь к чему-нибудь.
Бросили мы тропинку и за
шагали прямо по лесу. По
кочкам, по кочкам, по ров
ненькой дорожке!
Сразу как-то веселее стало.
Деревья
кругом
шепчутся.
Трава какая-то растёт. Я в
этой траве ничего не понимаю.
Мы её по ботанике не прохо
дили. Вот деревья проходили:
ёлку, берёзу, кедр.
— Гляди, какая ольха! —
говорит Олег;
Я посмотрел, а это и не
ольха вовсе, а осина.
— Нет, ольха! — упёрся
Олег. — Ольха самая настоя
щая..
— Осина! — говорю. — Ви
дишь, листочки дрожат. Это у
осины всегда дрожат.
— Сам ты осина!
— А ты — дуб!
— Спорим, что ольха?
— А как докажешь?
— Спросим кого-нибудь.
— Кого же ты спросишь? —
говорю. — Нет тут никого. Мы
же заблудились.
— Тогда, — говорит, — ве
точку сломаем. Когда выбе
ремся, тогда и спросим.
Только он полез отламы
вать, только ветка хрустну
ла — кто-то как заругается:
— Вы чего же это черёмуху-то портите?! Ни цветов на
ней сейчас, ни ягод, а вы ло
маете! Лишь бы ломать! Не
т т о других занятиев нету?
Как включили мы третью
реактивную — только стволы
замелькали. Старушка где-то
29
километра за три сразу оста
лась.
— Значит, ещё не совсем
заблудились, — тяжело ды
шит Олег. — Но уже далеко
зашли. Раз старушка — зна
чит далеко. Пенсионеры все
гда далеко в лес заходят.
У них много свободного вре
мени.
Сидим мы под ёлкой, при
слушиваемся. Тихо... Д аж е
птиц не слышно. Настоящий
лес начался. Дремучий. М а
кушки сосен уходят далеко в
небо, зелёные иголочки на их
вершинах цепляются прямо за
облака, и облака плывут мед
ленно-медленно...
Олег сказал, что это у нас
привал и надо бы чего-нибудь
перекусить. Мы стали искать
ягоды, но лес этот был какойто безъягодный. Тогда мы ре
шили питаться щавелём. Олег
сказал, что, во-первых, он его
из тысячи любых листочков
отличит, а во-вторых, в щаве
ле содержится щавелевая кис
лота, очень необходимая орга
низму человека для его жизне
деятельности.
Щавель он нашёл на полян
ке. чМы стали ползать на чет
вереньках по траве, как самые
настоящие парнокопытные из
учебника «Зоологии». Я даже
вспомнил, что парнокопытные
и травоядные — это одно и то
же. Щавеля было много. Есть
его было приятно: сразу и
ешь, и пить не хочется, он та
кой кисленький-кисленький.
— Знаешь, почему его тут
так много? — гудел Олег на
битым ртом. — Потому, что
здесь не ступала нога челове
30
ка. Уж там, где она ступала,
щавеля не найдёшь!
Тут мне в рот попала такая
горечь, что я даже зажмурил
ся, как от боли. А когда разжмурился — увидел девчонку.
Стоит и на меня смотрит. А я
на неё смотрю. И слова ска
зать не могу. Только плююсь
от горечи.
— Что, одуванчик с ъ е л ? —
спрашивает девчонка.
— Какой
одуванчик? —
Олег обернулся в нашу сторо
ну да как подскочит. — Ты
тут откуда?
— Как
откуда? — удиви
лась девчонка. — Я тут живу.
Вон наша дача просвечивает.
Мы повернули головы — и
верно: просвечивает. Сквозь
деревья. Голубенькая такая...
Олег посмотрел на меня, я
на него, и мы снова зашагали
в лес. Я шёл и думал, что за
блудиться — это совсем не
так просто. Для этого нужно
воспитывать волю, выдержку,
выносливость...
Протопали ещё километров
пять. Ни «ау», ни «эге-гей»
больше не слышно. Дачи тоже
не просвечивают! Олег на вы
сокую ёлку забрался. Смотрел,
смотрел...
— Порядок,
говорит.
—
Строений не видно Пошли.
Шагаем. Веточки похрусты
вают. Я даже нарочно на них
наступаю, чтобы хрустнули.
Иду, смотрю вниз, как увижу
веточку — хрусть! И вдруг
гляжу — след! Здоровенный!
Парнокопытный!
— Олег! — кричу. — Гля
ди! Тут лось ходил!
Олег обрадовался.
— Точно, — говорит. —
Лось. Это хорошо. Теперь-то
мы наверняка
заблудимся.
Лоси близко к домам топтать
ся не станут. Пошли по следу.
Я сразу запел «Мы идём,
как следопыты», и наша экс
педиция исследователей нехо
женых троп двинулась дальше.
Идти по лосиному следу со
всем не трудно. Во-первых,
это не какие-нибудь заячьи
следы, а будь здоров! Круп
ные следы. Во-вторых, их бы
ло столько, что они протопта
ли целую дорогу. Сначала ло
синая дорога петляла сквозь
кусты, потом вывела на просе
ку и пошла куда-то по лесно
му коридору всё прямо и пря
мо. По такой дороге шагать
можно было смело. Олег раз
вил такую скорость, что я д а
же стал отставать. Смотрю,
только впереди его рыжая ру
башка мелькает, и иду на этот
ориентир.
Потом ориентир остановил
ся. И даже задвигался мне на
встречу.
— Идти дальше не стоит,—
сказал Олег. — Там дальше
под гору и поле,
— А лось?
— Коровы
там...
Целое
стадо.
Свернули мы с этой коровь
ей дороги в сторону и пошли
куда глаза глядят.
Такое хорошее настроение
было! А теперь шагаем и мол
чим. Шагаем и молчим. Через
овраг
какой-то
перелезли.
Олег опять оглядываться на
чал, прислушиваться. Тихо.
И лосиных следов больше не
31
