Меч с камнем том 2 [Дмитрий Гадышев Сэмчик] (fb2) читать онлайн

Сэмчик Меч с камнем том 2

Часть 3. Воспоминания

Глава 13

Жаркое сине-зелёное солнце краешком коснулось далёкого горизонта. На заботливо ухоженную многочисленными слугами землю близ графской усадьбы легли густые тени от большого фруктового сада, аллеи со статуями и хозяйственных построек. Строго говоря, звезда Син, название которой распространялось на всю Империю, а свет — на обе планеты метрополии, не такого странного для астрономии цвета. Это бело-голубой карлик, излучающий в пространство вокруг себя просто титаническое по силе ультрафиолетовое излучение. Вокруг звезды вращается две планеты. Синар-Эс, Первая планета, когда-то являлась аналогом нашей Венеры, плотно окутанной покрывалом облаков и высокой температурой у поверхности. Покрывало сохранилось и сейчас, только стало полностью чёрным, — технологии Создателей ещё не были совершенными, когда они терраформировали её под свои нужды. Синар-Сигме, Второй планете, в этом смысле повезло больше — на пути смертельного излучения звезды встал непроницаемый барьер специфических газов в верхних слоях атмосферы, поддерживаемый гигантскими археотехнологическими установками на её поверхности и под ней. Именно барьер и создавал оптический эффект ненормального цвета солнца.

Когда-то в системе существовала и третья планета, родная планета Создателей, расположенная достаточно далеко от звезды, чтобы на ней смогла зародиться жизнь. Но уже не первый миллион лет о ней напоминали только немногочисленные обломки, вращающиеся по своим хаотическим орбитам вокруг звезды или захваченные притяжением других планет и превратившиеся в спутники. Мёртвые свидетели легендарной космической катастрофы, на текущий момент уже обросшие куполами шахтерских колоний и правительственных исследовательских лабораторий. Какая-то часть Создателей после неё выжила, только постепенно растворилась, ассимилировалась среди ближних, созданных ими человеческих рас. Слишком централизована была их цивилизация, и утрата родной планеты привела к повсеместному упадку технологий. За контроль над археотехом Империя Син мало чем гнушалась.

Но вернёмся к нашему повествованию. Графская усадьба представляла собой ажурное, воздушное четырёхэтажное здание, — дань моде позапрошлого столетия, когда массивные старинные стены с башнями сносились и перестраивались по всей метрополии. Конкретно в этом уголке Второй планеты от некогда весьма протяжённой стены уцелел небольшой фрагмент, около ста метров в длину и десяти в высоту, без башен. Он перекрывал западное направление, северным концом упираясь в реку Сайти, а другим подходя к длинному оврагу с затопленным и заросшим дном, разрезающему равнину до самой южной дороги. По другую сторону дорогу стерегли живописные развалины старой башни, самой древней из всех построек на территории, но, конечно, не относящейся к археотеху. С юго-восточной стороны до той же Сайти на севере местность закрывал длинный насыпной холм, поросший искусственным лесом. И холму, и лесу было больше трёхсот лет, потому они уже прочно «вросли» в окружающий ландшафт.

Примитивные старинные укрепления последним владельцем, ненаследным графом Роб-Роем эт Форманом, в течение долгих лет усиливались современными инженерными сооружениями. Наблюдательные и опорные бункеры в лесу, ныне снабжённые электроникой и контролируемые операторами в здании усадьбы. Орудийные капониры по обе стороны дороги, за западной стеной и возле речных причалов. Зенитные батареи. И четыре противокосмических башни по углам прямоугольника, включавшего центральную часть и самые жизненно важные постройки — главное здание, речной мини-порт, посадочную площадку и парк. Причалы в данный момент пустовали, а на посадочной площадке присутствовал только личный космический челнок хозяина.

Конечно, для поддержания всей этой музыки в рабочем и боеготовом состоянии требовалась масса людей, граф мог себе позволить их содержать, и содержал. Многочисленная охрана охраняла, наблюдала и патрулировала, пожизненные слуги и наёмные работники трудились на территории и за её пределами. Кроме того, к титулу графа прилагались земли, и население этих земель и городков на них исправно отчисляло на его содержание. Сам Роб-Рой титул получил не по наследству, но его детям, если они появятся, он уже перейдёт. Фактически, своими заслугами перед Империей Син сей муж заложил новую аристократическую династию.

Нынешний хозяин усадьбы, граф Роб-Рой эт Форман, высокий широкоплечий мужчина, стоял на золочёной террасе, шедшей по периметру третьего этажа, скрестив руки на груди и любуясь пронзительными лучами заката, охватившими редкие облачка, плывущие по небу, и заставив их вспыхнуть зеленоватым сиянием. Он был молод, тридцать пять земных лет, не женат и очень амбициозен. Впрочем, в данном конкретном случае, амбиции вполне соответствовали талантам.

Много слухов ходило об этом действительно незаурядном человеке на обеих планетах метрополии империи Син и в её колониях и союзниках. Говорили, что именно он участвовал в зверском налёте пиратов на аванпост Сендор, после которого не осталось в живых ни одного свидетеля, что за его голову владыка союзной планеты Рокх назначил награду чуть ли не миллион корридов, что в подземельях его замка томится знаменитый пират Гарлен, первый, кто смог объединить пиратские кланы Южного сектора своей железной волей и пропавший без вести десять лет назад, — известно, что с Роб-Роем у него была давняя вражда. Но нет, истории эти, подчас подробные и правдоподобные, не имели отношения к действительности.

Во-первых, граф никогда в открытую не связывался со звёздными грабителями, если не считать кровного родства с одним из их вожаков. Во-вторых, он был достаточно изворотлив, чтобы о его настоящих делах узнавали посторонние. В-третьих, никаких подземелий в усадьбе и в помине не было, кроме длинного потайного хода, который выводил на дно небольшой ложбинки на другом берегу Сайти. По крайней мере, сам хозяин о них не знал.

Роб-Рой не занимался торговлей наркотиками, не пересылал в обход таможенных постов контрабандные грузы и не грабил конвои с караванами. Ему вполне хватало того, что практически вся Синар-Сигма, Вторая планета метрополии империи Син была в его невидимой власти, начиная от губернатора и заканчивая императорским планетарным представителем. Доходы графу, и очень большие доходы, приносил не преступный риск, но коррупция. Причём не сама по себе, он никогда не занимался прямым подкупом должностных лиц. Здесь всё обставлялось изящнее и сложнее.

Позади Роб-Роя расположились его сопровождающие: адъютант Гредж эт Дрейвер, в чине лейтенанта звёздного флота, превосходный, если не сказать — лучший пилот империи, губернатор Второй планеты собственной персоной, континентальный советник — хмурый и напуганный человечек, несколько чиновников из городского муниципалитета и Джарк эт Форман, родной брат графа. Джарк руководил службой безопасности и сетью осведомителей, и происходящий разговор касался его напрямую. Также поодаль присутствовали его подчинённые, пятеро вооружённых мордоворотов.

— Монсоэро граф, позвольте напомнить… — дрожащий, срывающийся голос континентального советника вызвал презрительные ухмылки на лицах Роб-Роя и его брата.

— Мы прекрасно помним, о чём шёл разговор, — прервал чиновника Джарк, — и ваши отговорки в любом случае не принимаются. Деньги должны были быть уплачены через пять дней, у вас же на возврат долга осталось только два из них!

— Но… Монсоэро… Товар прибудет лишь завтра, мы просто не успеем его сбыть.

— Вы занимали деньги. У нас. Отдали небольшую часть, десять процентов. Мы ждали месяц, два, полгода. О том, что терпение лопнуло, вас известили. Мы дали последний срок. Он подходит к концу.

— Ваши грязные делишки меня не касаются, — сказал молчавший до сих пор Роб-Рой, поддержав «наезд» брата, — я слишком долго ждал уплаты вашего долга, и больше это продолжаться не может. Двести тысяч корридов должны быть здесь завтра или послезавтра, иначе вся империя узнает о том, что произошло… Ха, ровно два года назад!

Советник нахмурился, вспоминая. А затем резко побледнел.

— Вы не посмеете…У вас нет никаких доказательств!

— Есть, советник, вот именно, что есть! Я никогда не оперирую мнимыми величинами, и вы об этом прекрасно знаете. Не верите? Надеетесь на конспирацию? «Лишний человек» — знакомая фраза?

У чиновника подкосились ноги, и он упал седалищем на удачно подставленный одним из охранников табурет. Полез во внутренний карман пиджака, закономерно получив упёршийся в затылок ствол пистолета, и достал не оружие, а какие-то таблетки.

— Убери, — вежливо, негромко и «с укором» произнёс Роб-Рой, охранник мгновенно и безо всяких эмоций выполнил «просьбу», не в первый раз, — мы же цивилизованные люди, а не какие-нибудь бандиты.

— Послезавтра я доставлю вам деньги, — произнёс советник хриплым голосом, — найду. Да, найду…

— Увы, нет вам больше веры. Но так уж и быть, эти два дня я подожду, — с напускным великодушием сказал граф.

Континентальный советник, чуть отдышавшись, в полном молчании спустился по лестнице с террасы и направился к своему авто.

— Зря вы так с ним, граф, — примирительно проговорил планетарный губернатор.

— Барт, я вас умоляю.

— Да не заступаюсь я за этого дурака. Ему ведь просто неоткуда взять такие деньги. Двести тысяч, надо же. Лёгкий крейсер… Или неплохой в перспективе астероид.

— Я знаю. И также знаю, что мне их уже не видать, как своих ушей, что бы он там ни трепался про товар. Долги положено возвращать. Меня не поймут многие люди, если я прощу ему долг.

Некоторое время компания молча наблюдала за отъезжающей машиной «страдальца». Экипаж неторопливо миновал ворота между двух капониров, охрана пропустила его беспрепятственно.

— А если он покончит с собой?

— Ну и что? На что мне его жалкая жизнь?

— Исключено, монсоэро, — добавил Джарк, — если только у него совсем пинчик(1) не улетел. Информация добротная, там всё окружение задействовано. Дети, бывшая супруга…

— Не надо подробностей, даже общих, — отмахнулся губернатор, — я не об этом. Если он того… Или его того, уберут-отставят, из столицы пришлют нового советника. Новый человек, новое окружение, новые дела. Не лучше ли старый, проверенный дурак?

— Пришлют — познакомлюсь, — многозначительно улыбнулся Роб-Рой.

— Он имеет связи в столице…

— Его предшественник имел куда более обширные связи. И где он теперь?

— Вы и к этому приложили руку? — усмехнулся губернатор, — Ну, знаете…

— Нет, что вы. Основную роль сыграла его поистине чудовищная продажность, что сразу выяснилось в ходе следствия, и как верно подметили на процессе.

— И вы, как всегда, остались вне подозрений!

— А в чём меня подозревать, Барт? Я не преступник. Мой метод — подловить преступника на его же преступлениях. Это работает.

— Но, конечно же, не всё так просто.

— Да, занятие не из простых, — вздохнул Роб-Рой, — пока справляюсь.

Пинчик — маленькая насекомоядная птичка серо-коричневой окраски с Синар-Сигма. Фраза «пинчик улетел» сходна с земной «улетела кукушка».

Экипаж континентального советника тем временем превратился в маленькую чёрную точку на дороге. Солнце зашло, наконец, за горизонт, послав прощальный лучик на террасу. Некоторое время все стояли молча — графу и губернатору больше пока говорить было не о чем, а представители муниципалитета терпеливо дожидались, когда негласный владыка планеты соизволит обратить на них своё внимание. Начало смеркаться, в парковой траве затрещали вечерние насекомые, в небе бесшумно проносились последние чёрные птицы. Вспыхнуло искусственное освещение, совершенно преобразив пейзаж, добавив особого очарования — люди, занимавшиеся этим, совсем не зря ели свой хлеб.

— Он возвращается, — вдруг произнёс глава городской администрации.

— Кто? Советник? — удивлённо переспросил Джарк, подняв к глазам бинокль.

— Что бы ему тут понадобилось? Неужели деньги нашёл? — задумчиво пробормотал Роб-Рой.

— Это не его машина, — комментировал глава безопасников, подкручивая что-то в бинокле, — похоже на… гражданский вариант «Алзы»… Нет, это и есть «Алза»! Тревога!

Джарк ринулся вниз по лестнице, охранники защёлкали затворами ружей и бегом заняли позиции за колоннами. На их квадратных лицах впервые промелькнули какие-то чувства — предвкушение схватки и азарт.

— Губернатор, вам лучше как можно скорее уехать, вам, господа, тоже. Я выясню, что им надо, и тогда можно будет собраться вновь.

— Да, граф, мы уже уходим. До встречи!

— Гредж, на всякий случай приготовь челнок. Что-то мне не верится, что у них один-единственный транспорт.

Эт Дрейвер кивнул и поспешно направился к стартовой площадке.

— Тактик, что у нас? Где доклад? — обратился по коммуникатору Роб-Рой в центр охраны.

— Одна машина, тип «Алза-4», приближается. На дальних подступах ещё пять транспортов, вне досягаемости. В других зонах посторонних не обнаружено.

— Хмм… — он задумался на секунду, — похоже на «переговоры с позиции силы». Гредж, слышишь меня?

— Слышу, — раздался голос из коммуникатора.

— Нам понадобятся орудия челнока. Потенциальный противник разворачивает силы на юге, вне досягаемости. Ты скоро?

Ответить пилот не успел. Раздался отдалённый грохот выстрела, заряд из небольшой пушки ударил в середину крыши, разорвался на ней и породил ослепительный свет. Роб-Роя швырнуло ударной волной на пол, грибовидное облако взметнулось вверх. Посыпались осколки дорогого розового камня, горячие, обжигающие. Крыши и половины четвёртого этажа как не бывало. Оставшиеся этажи начисто лишились всех стёкол. Следом послышался нарастающий вой, и парковые аллеи с передней линией обороны скрылись во множественных разрывах. Свистнувшими осколками хлестнуло по террасе, почти без вреда, только одного охранника отбросило к разрушенной стене. Больше он не шевелился.

— Артиллерийский удар! — заорал тактик, всё ещё висевший на частоте коммуникатора, — мы засекли позиции, в районе города.

— Главное — вовремя засечь, — пробурчал граф, поднимаясь и отряхиваясь от пыли, — вы всё ещё здесь? — изумлённо уставился он на уцелевших охранников, — усадьба открыта с равнины! Они же именно сюда будут палить! Быстро вниз, тупицы!

Переглянувшись и промолчав, четверо выживших мордоворотов кинулись к лестнице. Роб-Рой последовал за ними, бросив последний взгляд на изуродованный обстрелом парк и тело погибшего. Или он ещё жив? Впрочем, если нападение каким-то чудом будет отбито, найдётся, кому позаботиться.

— Артналёт! — повторился вопль тактика.

Графу пришлось прыгать с лестницы через перила. Снова короткий вой и грохот разрывов, на этот раз докатившихся до здания. Следом опять выстрелила «Алза», накрыв на этот раз передовые капониры и пропускной пункт. Свет атомного взрыва в подступающих сумерках был… неприятен. Ударной волной вырвало с корнем несколько передних деревьев в парке, повалило статуи на аллее и на излёте «слегка» шлёпнуло по постройкам.

— Транспорты начали движение, — предупредил тактик.

— Ответный огонь сегодня будет? — зло прорычал в коммуникатор граф, — где Джарк?

Несколько испуганных голосов путано объяснили, что противник в первую очередь выбил известные огневые точки и открывшие огонь не известные ранее. Атаковавший транспорт кроме атомной использовал и автоматическую пушку, плюс его поддерживали со стороны дороги какие-то дальнобойные орудия. Джарка никто не видел.

— Гредж, — позвал Роб-Рой.

— Стартую, — откликнулся лейтенант через секунду.

Попытку челнока взлететь засекли сразу, стартовая площадка располагалась на холме, и противнику это не понравилось. Настолько, что далёкая гаубичная батарея дала ещё один залп, целясь по речному порту и стартовой площадке. В кораблик они, конечно, не попали, но удары снарядов привели к тому, что он медленно завалился на борт.

— Надо было больше внимания уделить защите от удалённой атаки, — с запоздалой досадой пробормотал Роб-Рой, — не дело надеяться только на челнок. Будь у противника калибр крупнее, и живым не ушёл бы никто.

Его внимание вдруг привлёк глухой стук в районе парка, явно упало что-то тяжёлое, только без взрыва и обычного свиста снаряда. Повернувшись, граф увидел, как над листвой, на фоне темнеющего неба встаёт ещё более тёмное облако.

— Берегись, газ! — отдал он команду в коммуникатор, — общее отступление!

И бросился в неприметный сарайчик, из которого начинался подземный ход. Про него люди знали, но не все. Путей эвакуации из усадьбы было несколько — тоннель в насыпном холме, овраг, лодки.

Граф пробежал сотню метров по подземному ходу и не слышал, как эт Дрейвер совершил невозможное. Он не стал покидать кабину лежащего на боку корабля, — челнок, взревев двигателями, пополз по земле, ломая антенны и корёжа опоры, сорвался с обрыва над рекой, над самой водой выровнялся, взлетел вверх, сопровождаемый клубами пара, и несколько раз выстрелил по атакующим из пушки. Передовая «Алза», наделавшая дел, испарилась вместе с экипажем и десантом, если он там был, досталось и развернувшейся цепи транспортов. Лейтенант секунду размышлял, стоит ли атаковать гаубицы, и решил не рисковать, силы врага неизвестны, да и приказ об эвакуации отдан. Челночный корабль помчался выше, вскоре превратившись в яркую точку на небосклоне, и исчез.

Бой фактически прекратился. Уцелевший персонал полуразгромленной усадьбы, надев маски, потихоньку делал ноги. Загадочный противник, поддав ещё газу, блокировал со своей стороны прямые выходы, но как-то вяло, только пальнув для острастки на слишком активные шевеления в овраге.

Роб-Рой тем временем бежал по потайному ходу, — он тянулся более полутора километров, — время от времени переходя на быстрый шаг, чтобы отдышаться. Странное нападение, заставшее его врасплох и погубившее не только охрану, но и губернатора и городских чинов, тоже не давало покоя, в голове блуждали смятенные мысли. Кто это мог сделать? Континентальный советник, совсем свихнувшийся от отчаяния? Или предательство кого-то из своих? Причем эти люди явно были посланы с тем, чтобы убить его — для захвата живым в человека не стоит стрелять из атомной пушки. Но, с другой стороны, тогда им нужно было палить сразу в центр первого этажа, да и не один раз, не уцелела бы ни охрана, доставившая им столько хлопот, ни сам Роб-Рой… Что-то смутно подтачивало его душу изнутри, какое-то нехорошее предчувствие.

Снаружи окончательно стемнело, беглец понял, что выскочил из тоннеля, только когда увидел звёзды. Здесь никого не было, ни единой души. Шагов из тоннеля также не доносилось. Ну что ж, осталось добраться до спрятанного в этой же ложбинке резервного передатчика и послать сигнал в космос, чтобы его забрали. Роб-Рой сунул пистолет в кобуру, свернул направо, обошёл лежащий здесь с незапамятных времен большой валун и резко остановился…

Метрах в тридцати стоял, сияя дежурными огнями, планетарный катер, и знак на его борту, — два скрещённых меча, рукоятками вверх, — привёл графа в ужас. Замысел врага стал предельно ясен — и шесть транспортов, наступавших в лоб, и гаубичная батарея, и другие средства поддержки были всего лишь загонщиками, потому-то они и не уничтожили замок сразу же, только нейтрализовали охрану и челнок, чтобы загнать свою добычу в ловушку, из которой нет выхода. Ибо под этим гербом летал только крейсер братьев Грофт, единственных в империи Син людей-телепатов, самых верных, самых преданных и самых страшных слуг императора. Значит, на этот раз негласным владыкой Второй планеты заинтересовался сам император, Великий Дандар, когда-то даровавший ему дворянский титул. И причины, побудившие его напасть вот так, были более чем серьёзны…

В последней отчаянной надежде, что, может быть, его ещё не заметили, Роб-Рой быстро и бесшумно шагнул назад, одновременно вытаскивая из кобуры пистолет, и тут в глазах его сверкнул огонь, мозг безжалостно сдавила неведомая сила, и он без чувств повалился на землю, выпустив из руки совершенно бесполезное против такого противника оружие…

* * *

Сине-зелёное солнце заглянуло в окно, его луч скользнул по лицу графа, и тот, вздрогнув, очнулся. Он лежал на спине на кровати, руки откинуты вверх, пошевелив пальцами, граф понял, что они привязаны и успели основательно затечь. Одежда отсутствовала. Комнатушка была маленькая и пустая, если не считать кровати.

— Солнце всё то же, значит, я по-прежнему на Второй планете, ведь Первая лишена света из-за плотных облаков, — принялся размышлять Роб-Рой, — Наверняка в городе, в каком-нибудь тюремном госпитале. Если здесь поработала рука императора, он наверняка позаботился о соответствующей охране. Впрочем, троих братьев Грофт вполне для этого достаточно, ходят слухи, словно и целый полк солдат бессилен против них. Да, судя по всему, я застрял здесь надолго…

Отворилась дверь, и в комнату пленника вошёл человек низенького роста, крысиным выражением лица, хищным крючковатым носом и тяжёлым, прямо свинцовым взглядом. Это был Эмер, Младший Брат, достаточно сильный телепат, несколько уступающий своим старшим сородичам.

— Доброе утро, граф, — произнёс он своим вкрадчивым, так и лезущим в душу голосом.

Роб-Рой не ответил, только равнодушно отвернулся.

— Какой вы некультурный, монсоэро! Не хотите пожелать мне здоровья, хе-хе-хе… — смех Эмера был ещё отвратительнее, чем голос.

— Надеюсь, оно у тебя скоро закончится, выродок, — бросил Роб-Рой.

— У вас оно закончится быстрее моего, — злобно прошелестел тот, — вы сами нам не нужны, только информация, которая содержится в вашей драгоценной черепушке. И я её оттуда достану любой ценой, даже если мне придется прибегнуть к пыткам. Жестоким, м-м, пыткам.

— А твоих выродковых способностей на это не хватает, не так ли? — чуть дрогнув в душе, но максимально насмешливо произнёс граф.

— Увы, мой дорогой, даже Джилу не дано заставить человека говорить против его воли. Телепатически, разумеется, хе-хе-хе, не физически! Мы можем оглушить, можем выдать себя за другого, отвести глаза, если окружающих не слишком много, но вот управлять человеком не можем. Пока. Зандор уже занимается этой проблемой, и скоро создаст прибор… — тут он сообразил, что говорит лишнее и прикусил язык.

— А он весьма туп, — подумал Роб-Рой, — если бы не чёртовы мозги, не видать бы ему службы при дворе императора, как своих ушей.

Телепат уловил презрение в мыслях пленника, и это его разозлило. Он достал из складок своей одежды гибкий пластиковый прут с наконечником, и, несильно размахнувшись, ударил по, кхм… чувствительному месту.

— Проклятье! — подумал граф, дёрнувшись от внезапной резкой боли, однако, сдержавшись и не вскрикнув.

Эмер, казалось, пришёл в блаженство, почуяв реакцию Роб-Роя. Маньяк получил, что хотел и уверился, что допрос идёт в нужном ключе.

— Итак, любезный собеседник, приступим к обсуждению нашей темы. Я, конечно, более мягок, чем мои старшие братья, жаль, что их здесь нет, я хочу узнать одну вещь, и узнаю её рано или поздно, и чем раньше, тем лучше для вашего драгоценного здоровья, с которого мы и начали наш разговор.

— Опять проболтался, — уже чуть ли не в открытую усмехнулся пленник, — значит, он тут один. Шансы на спасение резко увеличиваются.

Младшему Брату реакция снова не понравилась, и прут профессионально прогулялся по нескольким болевым точкам.

— Вы должны сообщить мне звёздные координаты базы пиратов в Южном секторе, клана «Хищников», которым руководит ваш брат Ларрен. Мы знаем, что они завладели особым археотехом.

Последний элемент головоломки со щелчком встал на место. Разумеется, Роб-Рой был посвящён в тайну пиратского клана. В звёздной системе метрополии, когда-то принадлежавшей древней могущественной цивилизации, археотехнологии попадались буквально на каждом космическом теле. На Второй планете, например, они управляли атмосферным щитом. Существовали и другие образцы, какие мельче, какие крупнее. Они могли «играть» с гравитацией, материей, энергией — почти божественное могущество для любой современной расы, если бы не были настолько превосходящими и чуждыми, слабо поддающимися контролю. Империя Син всегда накладывала лапу на любые образцы, известные или нет, владея полной, прописанной в законодательстве монополией. Некоторые устройства разрешалось арендовать частным лицам, покупать насовсем — нет. И все их объединяло одно — сугубо мирное назначение. У всех. Кроме одного.

«Хищники» обнаружили необычный археотех в каком-то тайном месте, о котором сейчас знал только Ларрен. Неизвестно (кроме пиратов, конечно), сколько ресурсов и человеко-часов было потрачено, чтобы постичь принцип работы. Не в технологическом плане, естественно, а только «что оно делает и как его запустить». Накачали энергией и жахнули по подходящему астероидному полю. Устройство сработало, это самое поле без особых спецэффектов уполовинив, что немного нарушило гравитационные линии в системе, вызвав масштабный хаос со смещением орбит прочих небесных тел, так что пришлось срочно оттуда убегать, потеряв пару лоханок. Пираты были, конечно, ребятами безбашенными, но совсем не дураками — такая штуковина, способная заставить исчезнуть в никуда солидную массу материи, пусть даже без аннигиляции или другого по-настоящему большого бабаха, наверняка заинтересует реальных игроков этой части Галактики. Потому испытание и факт наличия установки засекретили, часть свидетелей убрали, а сам археотех в качестве оружия последнего шанса установили на флагман пиратов, никогда не участвующий в налётах, крейсер «Уоб». И этому мозгляку Эмеру, вообразившему себя великим дознавателем, никогда не получить таких сведений, будь он хоть трижды телепатом и четырежды приближённым к императору. Если нарушать закон, то по полной!

Роб-Рой с таким усердием изобразил в мыслях презрение и брезгливое отвращение к своему мучителю, что того аж перекосило. Эмер совершенно взбеленился и продолжил экзекуцию, не тратя больше времени на разговоры. Это было очень больно. Слизняк знал, как и куда надо бить, а его проклятый мозг улавливал синапсы пленника, позволяя определять эффективность воздействия. Но вскоре он разочарованно убедился, что таким простым путём с железной волей графа не справиться. Да, ему было больно, однако, воздействие на болевые точки без повреждений организма, если не считать кожи, всё-таки не так сильно угнетает, как выбитые зубы, сломанные кости и отбитые внутренние органы. Выносливость и переносимость боли здесь играют свою роль. Эмер, мерзко ухмыляясь, бросил прут на пол, вышел в коридор и вскоре вернулся, держа в руках обычный кипятильник.

— Вот подонок, — только и подумал Роб-Рой.

Но ощутить всей «прелести» новых истязаний он не успел. Телепат внезапно напрягся и затих, держа в руке постепенно нагревающийся бытовой прибор, и пленник услышал шаги за дверью. Шаги прекратились, раздался чей-то сдавленный крик и звук падающего тела. Дверь от сильного удара распахнулась настежь, повиснув на одной петле, раздались выстрелы. Инстинктивно сжавшийся, насколько позволяли ремни, Роб-Рой зажмурился и не увидел, как несколько пуль попали в тощее тело Эмера, отбросив его к зарешёченному окну. Взвизгнул рикошет, почувствовался резкий удар по кровати, зазвенел металл. Стрельба стихла. Граф открыл глаза и увидел, как в комнату заглядывает голова незнакомого солдата в армейской кепке без опознавательных знаков.

— Чисто, — произнёс тот.

Вторым появился эт Дрейвер, а за ним другая незнакомая физиономия. Солдат, вытянув руки с пистолетом, осторожно приблизился к телу телепата, пощупал пульс.

— Готов, — коротко сообщил он.

— Двоих положил, тварь, — сказал лейтенант, — развяжите нашего… клиента.

— Это Младшенький был, — Роб-Рой совершенно не чувствовал боли в затекших конечностях, да ещё на остаточном фоне после истязаний, — нам повезло. Гредж, парней проверь, они могут быть живы. Меня он тоже оглушил там, возле усадьбы.

Лейтенант покачал головой.

— Проверили уже. Вы как, монсоэро? Идти сможете?

— Смогу, он не успел причинить мне телесных повреждений, — ответил Роб-Рой, — только нужно дождаться восстановления кровообращения. Лейтенант, вы спасли мне жизнь! Да и разум тоже… Откуда вы узнали, что я здесь?

— Проследил за кораблем этого… чучела, — усмехнулся эт Дрейвер, — он стартовал с планеты очень скоро после меня, почти с той же точки, я заподозрил неладное, а дальше было просто. Его телепатическое восприятие, судя по всему, ограничено расстоянием, хотя по космическим меркам я дышал прямо в спину. Нужно уходить. Планетарный катер ждёт в порту.

— Катер? Вы не на челноке?

— На челноке был я один, — усмехнулся лейтенант, — к счастью, «Синский Странник» успел подойти по сигналу.

— Хорошо, идём, — граф при помощи солдата принялся облачаться в свою одежду, которую принесли из соседней комнаты.

Затекшие за несколько часов конечности немилосердно кололо, но способность передвигаться он не потерял. Выйдя в коридор, Роб-Рой увидел двоих солдат, сражённых телепатом. Лица их были искажены в нечеловеческой муке.

— Зандор, — окликнул солдата Гредж, — парней надо забрать.

Солдат кивнул. Они с напарником подхватили тела товарищей, а офицерам пришлось выдвинуться вперёд и приготовить оружие. Однако по дороге им не встретилось никаких помех, может быть, благодаря кружному маршруту. Только при выходе сидящий в будке охранник встрепенулся было, но, разглядев стволы и решительные физиономии, замахал руками и поднял их, видимо, жизнь показалась ему дороже.

— Монсоэро? — напряжённо спросил эт Дрейвер.

— Нет смысла, — ответил Роб-Рой, — он поднимет тревогу, когда мы уйдём, а если его пристрелить, тревога поднимется немедленно.

Вот и наёмная машина, обычная шестиместная «Барка». Водитель, увидев процессию с двумя телами на руках, тут же открыл дверь и побежал по улице, юркнув в первый попавшийся поворот. Лейтенант, пожав плечами, уселся на его место сам. Машина рванула вперёд так, что завизжали покрышки, оставляя чёрные полосы на дороге и вонючий сизый дым. Промелькнул переулок с сидящим на корточках, обхватив голову, бывшим владельцем транспортного средства. Сзади беглецов догнал треск и вой тревоги — охранник в будке возле служебного входа исполнил свой долг. К космопорту, однако, подъехали прилично, притормозив возле ворот для автомобилей. Очередной страж порядка окинул взглядом компанию и документы на корабль лейтенанта, и ничего не сказал. Ворота открылись, и «Барка» не спеша направилась к стоянке планетарного катера.

Катер стартовал через какие-то пять минут, невзирая на яростные вопли диспетчера в эфире, потому что взлёт произвели без согласования, но на это уже было плевать. Лёгкий крейсер Роб-Роя, «Синский Странник», ждал их на высокой орбите. В своё время он обошёлся графу дороже двухсот тысяч, о которых шла речь с должником, из-за дополнительной отделки и более мощного навигационного оборудования. Крейсер использовался как представительский, для «агрессивных переговоров», и иногда выполнял разовые поручения.

— Дворянин на мостике! — раздалась команда, когда Роб-Рой с сопровождением переступил порог ходовой рубки.

— Вольно! Капитан, немедленный старт с орбиты.

— Куда идём?

Граф на секунду задумался.

— Точка пять. Да, давай туда.

Он покачнулся, почувствовав рулевое ускорение — команда о сходе с орбиты уже выполнялась. Навигаторы вовсю щёлкали клавишами и тумблерами приборов, производя расчёт перехода, пилоты ожидали команды, капитан следил за окружающей обстановкой, словом, весь экипаж был занят.

— Парней куда дели? — спросил Роб-Рой у лейтенанта.

— В холодильник пока. Похороним, как будем на месте.

Граф кивнул.

— Я в свою каюту пойду. Обо всех происшествиях сообщать мне, — приказал он капитану.

— Да, монсоэро.

Уже на довольно большом расстоянии от покинутой планеты «Странник» догнала радиограмма:

— Всем кораблям Флота, аванпостам, колониям и союзникам империи Син! Граф Роб-Рой эт Форман, гражданин планеты метрополии Синар-Сигма, за преступления перед императором, — следовал длинный список деяний, последним из которых было убийство Эмера Грофт, — лишается титула и приговаривается к смертной казни. Отныне любая патрульная или военная эскадра обязана уничтожить любой корабль, принадлежащий Роб-Рою эт Форману, — следовал список названий и автоответов кораблей, в том числе и «Синского Странника», — за уничтожение каждого из них полагается правительственное вознаграждение в двадцать тысяч корридов.

Сумма была названа солидная, вдвое больше, чем за обычного пирата. Правда, только за корабль. Роб-Рой обратился к экипажу по внутренней связи.

— Есть последняя возможность покинуть корабль и избежать уничтожения, никого против воли я удерживать не буду. Кто не хочет следовать с нами, планетарный катер на третьей палубе в вашем распоряжении. Времени мало, поторопитесь.

Когда отпущенные пятнадцать минут истекли, катер всё ещё стоял пустым. Одной проблемой меньше.

— Расчёт перехода в точку пять произведён, — доложила ходовая рубка.

— Есть четыре цели, идут на перехват, — пришло сообщение от капитана.

Опальный граф взглянул на проекцию с тактического стола, транслируемую в его каюту.

— Огонь не открывать, приготовиться к гиперпрыжку. Ходовая, гиперпрыжок произвести!

Коротко взвыла сирена. Механический голос в динамиках по всему кораблю начал стандартный тридцатисекундный отсчёт. Экипаж занял места в противоперегрузочных креслах, орудийные батареи приводились в походное положение, двигатели гудели размеренно и равномерно.

Когда было произнесено «десять», четыре крейсера, высланные в погоню и неплохо видимые на фоне Синар-Эс, озарились заревом выстрелов. Роб-Рой тренированным глазом насчитал около двадцати вспышек. Двадцать атомных снарядов, каждый из которых способен превратить в горячую радиоактивную пыль целый город, теперь неслись вдогонку, и остановить их было невозможно, равно как и невозможно увернуться без того, чтобы заново пересчитывать траекторию прыжка. Но преследователи на этот раз опоздали. Ярчайшая вспышка света на краткий миг на много километров вокруг озарила пространство, и «Синский Странник» перестал существовать. Люди внутри него ощутили нечто вроде «развоплощения», перехода в призрачное состояние на какое-то мгновение. Корабль «собрался» в единое целое уже внутри гиперпространственного туннеля, открытого приводом. Время пребывания в туннеле отличалось в зависимости от общей дальности, и обычно слишком далеко никто не прыгал, это опасно и вычисления сложнее. В данный момент на переход в «точку пять» требовалось около десяти стандартных минут.

Две секунды спустя в пространстве, на месте прыгнувшего «Синского Странника» разорвались снаряды, озарив всё вокруг иным светом, светом разрушения.

Убедившись, что переход прошёл нормально и крейсер без заметных рысканий и шумов идёт в туннеле, Роб-Рой вызвал к себе эт Дрейвера.

— Какой ты сигнал давал, Гредж?

— Как договаривались в подобной ситуации, — пожал плечами он, — ближайшему кораблю идти к Синар-Сигма, остальным общий сбор. В точке пять.

Опальный граф задумался. Он-то выбрал точку случайно, позабыв из-за неприятностей старые заготовки. Но это было уже неважно. Флот собирался в единое целое, и теперь нужно было решать, куда идти и что делать дальше.

— Что думает обо всём этом команда?

— Они лояльны…

— Я заметил — никто даже не подошёл к планетарному катеру. Меня интересует, что они предполагают о наших дальнейших действиях.

— Со мной подобным не делятся, я не член команды, — улыбнулся пилот, — спросите у них сами, монсоэро. Самый очевидный вариант, на мой взгляд — присоединиться к «Хищникам» Ларрена. Можно ещё создать собственный клан, только мы профаны в пиратской деятельности. Наша сеть осведомителей хороша, но конвои мы никогда не грабили, а Империя имеет богатый опыт противодействия пиратам. Нужно долго набивать шишки, прежде чем что-то получится.

— Я услышал твою точку зрения. Да, надо будет поговорить с экипажем.

Механический голос в динамиках произнёс:

— Обратный переход будет произведён через десять… девять…

Точка номер пять представляла собой окраину номерной системы севернее метрополии, в двадцати синарианских астрономических единицах от светила, где обращался жиденький пояс астероидов, чуть присыпанный облаками звёздной пыли. Разведанное когда-то место было относительно чистым, три планетоида системы никого не интересовали, а потому случайные свидетели полностью исключались. Вспышку перехода не увидеть на таком расстоянии сложно, и когда «Синский Странник» сориентировался в пространстве и послал стандартный запрос, автоответы пришли почти сразу.

Эти автоответы вообще интересная идея. На заре космической экспансии империи Син, когда началось взрывное развитие флота и в Космос рванули все, кому не лень, некая компания, название которой широкая публика уже позабыла, придумала для взаимного опознавания уникальные идентификаторы, которые транслировались и принимались отдельным передатчиком. Лет через двадцать, когда практически все корабли империи были проидентифицированы, а компания гребла деньги лопатой, лавочку прикрыл император, за некоторую сумму отступных забрав технологию вместе с защитой от взлома в ведение космического министерства. Автоответами пользовались поголовно все, в том числе пираты, это единственный способ быстрого опознания свой-чужой в Космосе, с поправкой на возможности спецслужб. Пираты, особенно самые мощные кланы, своими засвеченными по самое не балуй автоответами даже бравировали, наводя панику на охрану очередного выбранного для избиения конвоя.

Эскадра Роб-Роя была невелика, один ударный крейсер, три лёгких, включая «Синский Странник», и пара эсминцев, итого шесть относительно крупных кораблей, плюс до двух сотен истребителей, на них базирующихся. Обычно эти суда занимались фрахтом и поручениями сюзерена, принося ему небольшую прибыль, сейчас последовали за ним в опалу. Не все, из шести автоответов было получено только пять, причём один посторонний. Граф запросил информацию и с удивлением опознал тот самый «Уоб», из-за которого заварилась каша. Значит, брат тоже прилетел сюда. Интересно, что ему понадобилось?

— Не хватает «Астры» и «Воу-Ноу», — доложил капитан, когда Роб-Рой вошёл на мостик.

— Расчётное время прибытия?

— Оба уже должны быть здесь.

— Плохо, — нахмурился граф, — без второго эсминца мы бы обошлись, а вот «Астра»…

— Ваш брат запрашивает разрешение на стыковку.

— Разрешить.

У Ларрена эт Формана вид был хмурый и нервный. Двое сопровождающих его «Хищников» также отличались мрачностью. Братья крепко обнялись, хлопнув друг друга правой рукой по спине.

— Я уже слышал о гибели Джарка, — хрипло сказал предводитель пиратского клана, — и Дандар жестоко отплатит мне за него. Говорят, скоро в Карфагию идёт большой конвой, на котором полетит половина членов правительства…

— Твоим людям в метрополии надо быть осторожнее, брат, и о мести и конвоях лучше пока забыть. Император откуда-то узнал о нашем археотехе, и решил прибрать его к рукам. Ты хорошо знаешь, как империя относится к любым технологиям Создателей.

— Знаю, — пробурчал Ларрен, — тащит всё к себе и потом даёт кому-то попользоваться, если неопасно и за хорошие деньги. А первооткрывателю — шиш без масла. Если будет брыкаться — атомной дубиной по хребту.

— Внимание, обратный переход! — прервал беседу вахтенный «Странника».

— «Воу-Ноу» прибыл, — прозвучал доклад офицера связи.

— Ещё «Астры» не хватает, да? — задал риторический вопрос брат-пират, — сколько будем ждать? И что делать дальше, ты знаешь?

Роб-Рой вздохнул.

— У нас не так много вариантов.

Он усмехнулся, заметив, как весь мостик навострил уши, и продолжил:

— Ты бы принял нас к себе?

— Я-то да… Но у тебя шесть кораблей с экипажами, плюс люди, которые бежали с планет. Это много. Всех надо кормить, иногда поить и хотя бы иногда развлекать. Твои парни не участвовали в нашей жизни.

— Я уже думал об этом, именно в таком ключе. Плюс, ты забываешь, что и за твоими людьми начнется охота. Получается, у нас один выход — уйти. Выбор только в том, куда, в Южный сектор или на север.

— Хмм…

Ларрен надолго задумался. Он сначала стоял, прислонившись к стене, потом сел в свободное кресло.

— Обратный переход, — доложил вахтенный.

— Это «Астра». Все в сборе, монсоэро.

— Походное построение, — скомандовал Роб-Рой, — укажите «Астре» её место, пусть идёт туда сразу.

— Начать расчёт курса?

— Пока нет. Мы проторчали здесь кучу времени, не думаю, что…

— Обратный переход, — голос вахтенного чуть дрогнул, — плотный переход! Не один корабль!

— Боевая тревога.

— Toddo, — выругался Ларрен, выдернутый из раздумий сиреной, — сколько их?

Первыми в пространство вывалились из перехода три корвета, малых корабля прикрытия. Едва вспышки погасли, как загорелась новая. Большая, очень большая.

— Линкор!

Огромная туша машины смерти, кроющая разом все козыри опального графа, медленно начала разворачиваться в сторону противника. Корветы рванули к ней, их место вблизи прикрываемого, а не в общей свалке.

— Брат, ты же не думаешь, что три пинчика и один «Арк эт Кейдар» это все силы Пятого флота?

— Не думаю. Внимание всем! Манёвр в пылевое облако, пока здесь не появились крейсера!

— Я не только крейсера имел в виду…

Ларрен указал на дальнюю вспышку на обзорном экране. Второй линкор! Правда, разброс перехода наконец-то дал о себе знать. Корабль вышел очень далеко, к месту предполагаемой схватки ему идти не час и не два. Впрочем, прогноза на бой это не меняло, в точке пять должны были остаться все и навсегда. Эскадра Роб-Роя сделала поворот «все вдруг», пытаясь затруднить противнику прицеливание в пылевом облаке. «Арк эт Кейдар» дал залп одной батареей, предупредительный и заодно пристрелочный. Снаряды прошли ниже и разорвались по левому борту, не причинив никакого вреда.

— Новый сигнал!

Вахтенный продолжал бдить, выполняя своюработу. «Новый сигнал» означало, что проявился доселе скрытый корабль, уже присутствовавший в системе.

— Мне нужен крейсер «Уоб», — проскрипел голос в динамике трансляции, — оставьте его, и я отпущу вас.

— Кто это? Где эта тварь?

Ларрен лихорадочно обежал глазами обзорный экран, не найдя ничего.

— Монсоэро, — неуверенно заговорил офицер связи, — я не могу сказать конкретно, но мне кажется… Сигнал от нашей «Астры» как-то двоится. Я никогда не видел ничего подобного.

— «Астра»?! — Роб-Роя пронзила догадка, — или они предали нас, или…

— Или там телепат.

Возникла тяжёлая пауза.

— Вызовите мне «Астру».

— «Астра» на связи, лейтенант эт Корнер.

— Рядом с вами есть другие объекты?

— Никаких посторонних рядом нет, — бодро отрапортовал лейтенант.

Присутствующие на мостике обменялись взглядами.

— Кто-нибудь знает этого эт Корнера? — спросил капитан «Синского Странника», — есть какие-нибудь отличия в поведении, в разговоре?

— Нет, монсоэро… Не знаю… Нет.

— Первый раз о таком слышу, — поставил точку офицер связи, — но, конечно, это ничего не значит.

— Вы испытываете моё терпение, — снова раздался противный голос, — это последнее предупреждение. Оставьте «Уоб» и можете уходить.

Линкор снова выстрелил, одним орудием. Снаряд преодолел расстояние между противниками и с невероятной точностью ударил в «Воу-Ноу». Эсминец исчез в ослепительной вспышке. Это могло означать только одно, корректировщик где-то близко.

— Эскадре по крейсеру «Астра» полный залп, — скомандовал капитан.

— Подтверждаю.

— Эй, вы что де…

Расстояние на этот раз было невелико, снаряды стали рваться вокруг опоздавшего крейсера очень быстро.

— Я вижу его! Небольшой корабль, нестандартный размер, рядом с «Астрой» или прямо на её корпусе! Автоответчик отключен.

— Прекратить огонь!

— Дай-ка я, брат.

Ларрен, срывая с плеч куртку, выбежал в коридор, его охранники последовали за ним. Понимая, что он задумал, Роб-Рой отдал распоряжения:

— Неопознанный объект рядом с «Астрой». Возможно, перехвачено управление. Штурмовая атака, звено с «Синского Странника», звено с «Эмри». Остальным двигаться прежним курсом, быть готовыми выпустить штурмовики и принять бой.

Эт Дрейвер встретился взглядом со своим сюзереном, и тот отрицательно покачал головой. Прошли томительные десять минут. Линкор пока прекратил огонь и неторопливо приближался, плюс из перехода вышли ещё два средних крейсера. Им тоже не повезло, но не так, как второму линкору, до дистанции открытия огня до двадцати минут полного хода. Связь с «Астрой» не восстановилась, однако, чужой корабль тоже явно получил повреждения. Через десять минут штурмовики вступили в бой, а ближние батареи «Астры» открыли по ним огонь.

— Докладывает тактик-три. Вижу цель. Размер — фрегат, очертания мне не знакомы, автоответа нет. Заградительный огонь вялый, на треть от ожидаемого. Цель огня не открывает, движение синхронно с «Астрой». Жду приказа.

— Цель уничтожить, — передал Роб-Рой.

— Принято, — и через минуту, — цель уничтожена.

— Звено раз, звено три, отойти от цели на пять единиц.

Граф подтверждающе кивнул, он вспомнил, что дальность действия телепатического дара ограничена, как сообщил лейтенант, и согласился с принятыми мерами. Над пилотами малых кораблей ведь тоже можно было установить контроль.

— Тактик-три, связь с «Астрой» есть?

— Нет связи, — Роб-Рой узнал голос Ларрена, — она прекратила огонь и движется в последнем направлении. Нужен абордаж.

— Отставить абордаж. Возвращайтесь.

— Принято.

— Что с остальным противником? — поинтересовался граф.

— «Арк эт Кейдар» замедлил ход. Явно поджидает остальных.

Вахтенный указал на экран — крейсеров прибавилось, уже шесть штук. И третий линкор. Противнику нужен «Уоб» и археотех на нём, и терять его он не хочет. Остальные корабли мешают, их будут выбивать, и вряд ли неизвестный всерьёз предлагал свободу. Уйти в прыжок нельзя — требуется спокойный стабильный ход в одном направлении, расстреляют быстрее, чем будут произведены расчёты. Атаковать передовой линкор? Корветы прикроют его от штурмовиков, а совокупная огневая мощь пяти крейсеров и эсминца маловата для того, чтобы успеть его уничтожить до подхода остального противника. Есть и плюс — корректировать стрельбу для повышения точности больше некому. Роб-Рой принял решение.

— Запуск всех звеньев. Цель номер один. Звенья один и три — во второй волне. Всем — перестроение для эскадренного боя. Открыть огонь!

Самоубийственной атаки оставшиеся без координатора офицеры лоялистов явно не ждали, на первый залп почти никак не отреагировав. Правда, расстояние было слишком велико, и все снаряды ушли впустую. «Арк эт Кейдар» ответил только во время второго залпа, расцветившись вспышками всех доступных орудий. Один из корветов взорвался ярким облаком, но и ударный крейсер «Эмри» получил повреждения, тут же вывалившись из строя.

— Максимальный ход! Сократить дистанцию!

Вражеские корветы открыли огонь по приблизившейся первой волне штурмовиков, их поддержали орудия ближней обороны линкора. Несколько отметок на тактическом экране погасли. Третий залп эскадры Роб-Роя накрыл-таки противника, мощная броня которого позволила ему уцелеть. Атакующие крейсера разделились, заходя вдоль флангов со смещением вверх и вниз и ведя беглый огонь, «Уоб» и «Лигурд» на левый, «Синский Странник» с эсминцем — на правый. Единственный эсминец, носивший имя «Дора», обрушился всей мощью на ближайший корвет и уничтожил его. «Арк эт Кейдар» яростно огрызался, его броня отлично держалась, а огонь противника постепенно выводил из строя внешнее оборудование и батареи ближнего боя. Если бы только было больше времени… Но оно истекло. Дружный залп подходящих к месту боя трёх имперских крейсеров поставил точку в существовании «Доры». Третий по времени выхода из туннеля и второй по расстоянию линейный корабль, опознанный как «Зарн-Карфагия», также открыл огонь одиночными с дальней дистанции.

— Разворот! Избегать контакта! Штурмовикам — вернуться на борт! Да оставьте вы его! Последнее относилось к группе штурмовиков, как подметил Роб-Рой, под руководством неугомонного Ларрена, что-то затеявших в районе двигателей «эт Кейдара». Полминуты спустя они рванули вслед уходящим крейсерам. — Линкор прекратил огонь! Похоже, они повредили реактор, монсоэро! Опальный граф вымученно улыбнулся. Осталась мелочь — выжить и уйти. Следующие двадцать минут заняла рутина — приём штурмовиков и челноков с «Эмри» на борт, бегство и вялый обмен неточными выстрелами с преследователями. Патовая ситуация. — Брат, это может продолжаться слишком долго. Ларрен, «герой дня», обездвиживший линкор, с красными из-за перегрузок глазами, всё ещё был мрачен. — Можешь что-то предложить? Хотя, о чём я спрашиваю… Можешь! — Это опасно, но у нас нет других вариантов. — Я уже согласен. Есть какие-нибудь нюансы? — Отойдём ещё. Для усиления эффекта нужно, чтобы в зону действия попали любые крупные объекты — астероиды, планетоиды. Конечно, до ближайшего далеко, на планетарной тяге не один день… Обойдёмся астероидами. Преследование уполовиненной эскадры продолжалось. Обмен выстрелами почти прекратился — из-за слишком большой дистанции и стандартных манёвров все безбожно мазали, а атомный взрыв в космосе далеко не так опасен, как на поверхности планет. Ларрен следил за обстановкой, что-то прикидывая. — Вот здесь, — проговорил он, — обойдём этот камень, после чего… — Ясно. Вернёшься на корабль? — Нет, могу и отсюда. Спустя ещё десять минут пират послал кодированный сигнал своим людям. «Выстрел» археотеха со стороны выглядел как безумно яркий лучевой импульс фиолетового цвета, протянувшийся практически мгновенно до… точки назначения. Он не попал ни в одного врага, да в этом и не было никакой нужды. Позади трёх крейсеров и линкора преследователей луч словно вонзился в невидимую стену. На радаре от точки, в которую пришёлся удар, побежали «волны», как расходящиеся круги от камня, брошенного в воду. Роб-Рой отчётливо увидел вдруг, что в космосе появилась «дыра», и она расширяется вверх и вниз, перпендикулярно плоскости эклиптики. — Всем — полный ход! Уходим отсюда! Новообразование буквально всасывало в себя всё, до чего дотянулось — межзвёздную пыль, мелкие и не очень камни, все три синарианских крейсера вместе с линкором. Опальному графу показалось, что где-то по ту сторону «дыры» промелькнули чужие звёзды и даже краешек планеты… — Новый сигнал! — внезапно раздался возглас вахтенного. Большой астероид, втягиваемый из-за массы достаточно медленно, вдруг «передумал» быть игрушкой в руках разбуженной силы. Он окутался облаком… чего-то, сбросил с себя тысячелетние наносы вещества и предстал перед изумлёнными кассиопейцами в виде титанических размеров правильной четырёхугольной пирамиды. Объект меньше минуты дрейфовал в зону поражения, после чего включил двигатели на обращённой туда стороне и начал набирать разгон. Секунда, другая, третья, десятая… И он с характерным выбросом света во все стороны ушёл в гипер. Следом захлопнулась «дыра». — Что это было? — раздался голос капитана «Синского Странника». — И… всё? — пробормотал вахтенный. — Нет, — коротко ответил на последний вопрос Ларрен. И Пространство взбесилось.***— Монсоэро, он очнулся. Голос незнаком… Хозяин флота не обязан знать в лицо и по голосу всех служащих там. Роб-Рой старался не придерживаться данного правила и большинство офицеров помнил, с нижними чинами, понятно, чуть сложнее. — Где я? — Как себя чувствуешь? Подошедший на зов… матроса Ларрен вид имел весьма потрёпанный. — Ты у меня на «Уобе», брат. Твои корабли… С ними всё плохо. — Насколько плохо? — Совсем. Катаклизм в системе их почти уничтожил. Нам тоже досталось — повреждён гиперпривод, помяло корпус, парни сейчас чинят, до чего могут дотянуться. — Потери? — Много. Эвакуировали тебя, эт Дрейвера, эт Фурника, Хэнсона… — Сколько? — Двадцать три человека. Эт Фурник и ещё четверо пока без сознания, остальные более-менее в норме. Побиты все. Нас швыряло, как мячи, кого между астероидами, а кого и прямо в них. Но зато у нас есть корабль, поддающийся ремонту, экипаж, и нет преследователей. Гравитационные трассы в этой системе искажены, сюда нельзя будет прыгнуть как минимум пять стандартных суток. — Отсюда тоже? — Да, и отсюда тоже. Я отдал приказ двигаться к ближайшему планетоиду, подождём несколько дней, заодно выйдем из зоны поражения, поближе к стабильности. Оттуда можно будет прыгнуть. И будет время решить, куда. Роб-Рой одобрил приказ. — А тот… объект… — Я опросил всех. Никто и никогда не видел ничего подобного и не слышал о таком. Даже в форме слухов и легенд. — У тебя было время спрашивать, брат? — слабо улыбнулся Роб-Рой. — Ты провалялся без сознания девятнадцать часов. У меня была куча времени. По наблюдениям можно сказать немногое — это чужой автоматический корабль, находившийся в системе минимум несколько тысяч лет. Ясно, что причиной пробуждения послужило применение археотеха. Также понятно, что чужак знал, с чем столкнулся, а значит, имеет древность, равную Создателям. Плюс — огромная вычислительная мощь, очень мощные двигатели и гиперпривод, которому не страшны посторонние эволюции корпуса. — Я согласен с твоими рассуждениями. Могу только добавить, что чужак мог уйти вслепую, поскольку был осведомлён о последствиях работы археотеха. — Мог, — Ларрен кивнул, — оставим его пока. Нам нужно заняться собственными проблемами. — Как плохо мы, оказывается, знаем собственную Галактику… Можно сказать, вообще не знаем. — В Галактике миллиарды звёзд, — бывший пират пожал плечами, — мы освоили и присоединили всего шесть систем, разрабатываем полезные ископаемые ещё в трёх необитаемых. Если не считать пиратские базы на всяком космическом хламе и вольных охотников за рудой. Разговор прервался напоминанием Ларрена, что пора возвращаться в строй. Позже совещание выживших офицеров приняло решение связаться с кланом, глава которого ещё не успел сложить полномочия. Сам клан стоило увести со старых мест, потому что Империя Син не оставит попыток прибрать к рукам археотех, и объявит гласную и негласную охоту на него. Сигнал посылать не стали — слишком опасно. Вместо этого Ларрен предложил прыгнуть на конспиративную точку, где всегда болтался замаскированный под охотника за рудой курьер. Предложение приняли. Гиперпривод техники отремонтировали через пару дней, только честно предупредили, что полной гарантии дать не могут. Гарантии не могли дать и кое-как стабилизировавшиеся гравитационные трассы в районе, но ждать дальше также становилось опасно. «Уоб» совершил свой прыжок из системы Точки пять до того, как туда смогли прибыть имперские подразделения. Но…Обратный переход почему-то был таким резким, что Роб-Роя даже затошнило. Проглотив подступивший к горлу неприятный комок, он встал с кресла и направился к тактическому экрану. — По курсу планеты, две, три, нет, четыре! — воскликнул вахтенный. — Это не система нашей точки встречи, — тревожно сообщил Ларрен, — куда нас занесло? — Массометр показывает девять планет, некоторые даже со спутниками. Какое необычное сочетание, — отозвался эт Дрейвер, разглядывавший экран прибора. Опасения о нестабильной работе гиперпривода подтвердились, крейсер выбросило через искажённое гиперпространство в неизвестной звёздной системе. — Возможно, это и есть наша судьба, — сказал Роб-Рой, — нужно попробовать высадиться на одной из них, высчитать звёздные координаты, и затем вернуться за людьми клана. Какие параметры у этих планет? — Пригодны к высадке вторая, третья и четвёртая от звезды, — вынес вердикт эт Дрейвер, — выбор за вами, монсоэро. — Четвёртая, — сказал опальный граф, — она к нам ближе всего. «Уоб» двинулся вперед, приближаясь к красной планете загадочной системы. Прикинув, что полного хода до неё не меньше пяти часов, командиры разошлись по своим каютам, надеясь отдохнуть. Роб-Рой задремал, растянувшись на койке, его мышцы блаженно расслабились, только сердце сжималось при мысли о том, сколько людей, его людей, и кораблей погибло с момента бегства. Затем он уснул и не просыпался до тех пор, пока через два или три часа корпус крейсера сотряс страшный удар. Граф вскочил со своей койки и бросился в ходовую рубку, спросонок не вполне соображая. Из машинного отделения доносился жуткий, прерывистый вой двигателя. В рубке царило смятение. Первый пилот сидел, изо всех сил навалившись на штурвал, второй торопливо щёлкал переключателями на пульте, пытаясь хоть чем-то ему помочь. «Уоб», надсадно завывая, нёсся мимо красной планеты. — Между четвёртой и пятой планетой астероидный пояс, мы приняли выше плоскости эклиптики, чтобы обойти его, — испуганно доложил второй пилот, совсем молодой пират, — нас протаранило мелкой частицей в район машинного отделения, броня пробита навылет, разгерметизация по пути всех отсеков. Половина двигателей потеряна, оставшиеся включились на полную мощность, контроля над ними нет. — Что произошло? Выключите эти чёртовы двигатели, пока они не взорвались! — закричал вбежавший в рубку Ларрен. Роб-Рой в двух словах рассказал ему, что случилось. — Если мы не прекратим подачу топлива, грохнемся прямо на эту планету, — проворчал тот, показывая в обзорный экран. Затем развернулся, подал знак нескольким своим людям и вышел вместе с ними. Третья планета от звезды быстро приближалась, она разительно отличалась от мёртвой поверхности красного мира, которую сейчас можно было детально рассмотреть, виднелись серо-голубые пятна океанов, материки и неплотное белое покрывало облаков. Возможно, она даже была пригодна для жизни, редкая удача для любого колониста, отправившегося к неизведанным мирам. — Четвёртая планета атмосферы почти лишена, — сказал вахтенный, — я работал с приборами до аварии. На третьей и второй есть атмосфера, но у дальней приборы показывают какую-то ерунду. Возможно, очень большая температура на поверхности. — С такими повреждениями безопаснее садиться всё-таки на четвёртую, только к моменту возврата контроля мы от неё сильно удалимся. Гредж эт Дрейвер появился на мостике позже всех, сразу принявшись изучать обстановку. Пилоты всё пытались выровнять крейсер, постепенно уклоняющийся в сторону теперь и от серо-голубой планеты, но их старания были тщетны. — Как бы нам и здесь мимо не пролететь, — пробормотал один из них. Неведомый мир приближался. До него оставалось по меркам звёздной навигации совсем немного, когда надсадный гул сзади оборвался. Пилоты, манипулируя рулевыми и тормозными двигателями, выровняли корабль, и, используя набранную скорость, направили его в зону высоких орбит. — Привод гиперпространства и все двигатели потеряны, некоторые повреждены окончательно, над остальными нет никакого контроля. Мы отключили их, только прекратив подачу топлива. Планетарные катера и штурмовики, те, что уцелели, заклинены в ангарах, многие сброшены с направляющих, — сообщил через коммуникатор Ларрен. — Будем садиться? — спросил Гредж. — Больше ничего не остаётся. Сможешь? — Попытаюсь. После его кивка второй пилот освободил свой пост, а первый его занял. Эт Дрейвер опробовал тягу, после чего сказал — У нас мало времени, около получаса. Нужно сбросить как можно больше массы, чем больше, тем лучше. Зайду на посадку по этому вектору. Задача ясна? Пираты бросились уродовать остающуюся часть корабля, демонтируя всё, что можно и перетаскивая в сбрасываемые отсеки. В них же приняли решение оставить тела умерших раненых, в том числе последнего старшего офицера «Синского Странника» эт Фурника, скончавшегося почти сразу после гиперперехода. — Время! Через минуту я сбрасываю корпус! Экипаж, облачившись в аварийные скафандры, рассредоточился по остаткам корабля почти точно ко входу в атмосферу планеты. Дикая болтанка началась сразу же, но прославленный пилот снова совершил чудо. Теряя куски обшивки и структуры, носовая часть «Уоба» с несколькими примыкающими отсеками, на ругани, молитвах и рулевых двигателях рухнула на поверхность со скоростью недостаточной, чтобы убить всех.

Глава 14

— Кажется, я жив, — пробормотал опальный граф.

Он попытался подняться, неудачно — то ли скафандр повреждён, то ли привалило основательно. Обзорное стекло шлема было абсолютно чёрным. Правая рука задралась куда-то вверх, и шевелить ей не получилось. С левой удалось лучше, постепенно подтягивая и огибая какие-то загадочные препятствия, Роб-Рой смог достать до шлема снаружи и ощупать стекло. Если не считать продолговатого узкого предмета, который получилось сместить вверх, мусора на шлеме не было. Значит, темнота от чего-то другого. Сильной боли он не чувствовал, только тупо ныло побитое во время «приземления» тело. Скафандр спас его от куда худшей участи.

Следующие полчаса синарианец потратил на попытки разблокировать правую руку и сесть. Ни то, ни другое успехом не увенчалось, судя по всему, завал фиксировал оставшиеся конечности надёжно. Коммуникатор молчал, и одной рукой проверить, работает ли, было невозможно. Устав возиться, он принялся размышлять об этом вопиющем недостатке техники и прикидывать, что нужно сделать, чтобы человек, потерпевший крушение, в любом состоянии и из любого положения смог бы пользоваться коммуникатором. Потом вспомнил, где и почему находится, и тихонько затрясся от смеха.

— На мои конструкторские потуги Империи теперь плевать… Интересно, а уцелело ли наше «яблоко раздора»?

Конечно, синарианец был далёк от греческой мифологии, хотя и находился, как вы могли догадаться, на её родной планете. В его устах выражение прозвучало как «общий и ничей». Но не будем вникать в подробности происхождения и глубинные смыслы инопланетных поговорок.

Поняв, что пока сделать ничего нельзя, Роб-Рой задремал и очнулся, когда через обзорное стекло начал проникать неясный свет. Он снова поднял свободную руку и смог различить её силуэт.

— Значит, садились мы за линией терминатора, на ночную сторону. И, насколько я разбираюсь, другого варианта у Греджа просто не было. Как рассветёт, попытаюсь освободиться.

Спать не хотелось, ещё больше не хотелось быть растянутым, словно на дыбе. Весь остальной экипаж мог погибнуть, и пока надеяться нужно только на себя. Для начала опальный граф решил поискать какой-нибудь продолговатый обломок, чтобы использовать его как рычаг. Он шарил рукой в пределах досягаемости, когда в неверном свете нарождающегося утра перед ним возникли две человеческие тени.

Возможно, они пытались что-то сказать, но коммуникатор молчал, а шлем скафандра не пропускал звуки. Пираты или его люди, похоже, это поняли. Тот, что стоял справа, попробовал что-то сделать со шлемом, другой же поймал и стал осматривать запястье левой руки, где находились кнопки коммуникатора. Беззвучный обмен мнениями, и люди стали осматривать зажатые конечности.

Они вышли из поля зрения, груда обломков, на которой лежал Роб-Рой, зашевелилась, и он вдруг почувствовал, что правая рука свободна. Упёршись обеими руками, опальный граф попытался сесть. Скафандр в пояснице сгибался плохо, видимо, был серьёзно повреждён.

Синарианец проверил коммуникатор, кнопки которого были совершенно безжизненны. Значит, сломан. По шлему кто-то стукнул рукой, и он согласно кивнул — шлем нужно снимать. На это ушло с десяток минут. Вдохнув незнакомый воздух и отбросив немного помятую часть скафандра в сторону, Роб-Рой поморщился от сильного запаха гари. Двое по-прежнему возились у него за спиной. Он повернулся, как смог, но две фигуры в одинаковых мятых скафандрах новой информации не принесли. Скорее всего, пираты, на корабле их числом было больше.

Раздобыв длинную металлическую балку, они снова вышли вперёд. Шлемов на них не было, лица незнакомы. Пираты. Воспользовавшись железякой как рычагом, чуть покряхтев и поругавшись, им удалось сдвинуть навалившуюся на ноги часть переборки.

— Ноги целы? — спросил один из них, белобрысый и сощуренный.

— Пакс, если б раздавило, он бы сейчас орал.

У второго подчинённого Ларрена рожа была откровенно бандитская, а во рту не хватало зуба, отчего ухмылка казалась ещё омерзительнее.

— Короче, слушай сюда, э… монсоэра. Ларрен мёртв. У наших теперь старший — я. И мы тебе не подчиняемся. Просьбу твоих братанов выполнили, больше ничего не должны. Дальше сами. Пошли, Пакс.

И они направились к выходу из завала, оставив ошарашенного синарианца одного.

— Одно радует, кто-то из моей команды уцелел, — пробормотал он, пытаясь подняться.

Ножные сочленения гнулись плохо, потому приходилось идти медленно. С трудом преодолев очередной поворот, Роб-Рой столкнулся с лейтенантом и другим своим офицером, Хэнсоном. Припомнил, что зовут его вроде бы Гэлер.

Снаружи разбитого корабля уже находился бивак. Горел костёр, над которым в стальном кожухе от воздуховода что-то помешивал один из пиратов. Другие люди, разбившись по двое, занимались поиском разных уцелевших при крушении вещей, от тряпок до вооружения. И лагерь, и корпус крейсера находились в широкой тени, отбрасываемой высокой скалой, и потому здесь было прохладно и темновато, несмотря на поднимающееся жёлтое местное светило.

— Как вы, монсоэро? — поинтересовался Гредж.

— Цел. Повреждён скафандр, плохо сгибается, надо снять.

— Пойдёмте, — с облегчением выдохнул Хэнсон, — одежды у нас много.

— Сколько выжило? — задал главный вопрос Роб-Рой.

— Пятеро нас, семеро их, — мрачно проговорил эт Дрейвер, — они вам уже сказали?

— Да.

— Всё мутит этот поганец Корник, — Хэнсон поморщился и сплюнул, — ваш брат погиб, а он среди команды «Уоба» пользуется авторитетом.

У оставшихся людей опального графа был свой бивак, чуть в стороне. Здесь была разбита палатка, из которой торчали чьи-то ноги в стандартных ботинках, стояли ящики и короба, приспособленные под небольшой склад. Роб-Рой быстро переоделся в комплект новенькой униформы, подобрал пистолет и проверил его.

— Я в этом завале замечательно выспался, — проговорил он, — потому, кто работал ночью и плохо стоит на ногах — отдыхать. Я пойду, поговорю с нашими… коллегами. Нет! — осадил встрепенувшихся подчинённых, — никакой конфронтации и давления. Пока. Обменяемся информацией.

С ним всё-таки пошёл эт Дрейвер, проворчав что-то невнятное. Они приблизились к группе пиратов, столпившихся возле какого-то аппарата.

— Корник, можно тебя на пару слов?

Тот хлопнул по плечу сокомандника, увлеченно ковырявшегося в аппарате, и направился к нескольким грубым лавкам из чего попало, в своей части лагеря. Навстречу вышел вооружённый карабином Пакс.

— Говори, я жду, — покровительственно ухмыльнулся главарь пиратов.

— Надо бы похоронить всех…

— Надо. Мы вон там уже яму копаем. Если хочешь, можешь копать отдельно.

— Не думаю, что это нужно. Корник, ты бывал на таких планетах? Что думаешь делать дальше?

— Бывал, — пират заулыбался, — на Карфагию мы несколько раз летали. По бабам.

— Хорошее дело. Как там было? Солнце, море, жара, бухло?

— Ну да, как-то так. А ты к чему клонишь?

— У планет с атмосферой и всякими другими приблудами есть одна особенность. Здесь меняются времена года. Сначала ты прилетаешь в хорошее тёплое место и там расслабляешься. Если на месяцок, не страшно. Но если ты там остаёшься жить… Через некоторое время становится холодно, и либо очень долго идёт дождь, либо настаёт мороз, и вода превращается в снег и лёд. Не как в космосе, но нам хватит и этого. В такое время нельзя сажать огороды, приходится жрать то, что заготовил, когда было тепло.

На лице пирата отразилась напряжённая работа мысли.

— Огород, это как на станции всякие… овощи, да?

— А станции у нас нет, — сказал Пакс, — и купола нет. Ни хрена нет. Я понял, о чём ты. Ещё, наверное, нужна толстая одежда, в которой шлюзы после вакуума проверяют. Вон там вроде валялся один… костюм. А нас двенадцать рыл. Из чего их делают вообще?

— Синтетическую ткань мы вряд ли сможем здесь сделать. Значит, как давным-давно, из шкур каких-нибудь зверей. Здесь есть звери?

— Граф, с… падения прошёл один день, — Корник перестал корчить из себя уголовного авторитета и заговорил нормально, — мы пока разбирали, что уцелело, и вытаскивали ребят, чтобы закопать. Это пока самое важное и срочное. Что дальше — ещё не думали. Жрать есть, бухла немного есть, стволы тоже есть, даже атомные. Ща дела поделаем, пойдём на разведку. Поглядим, что тут за звери и… люди.

И он хитро прищурился, наблюдая за реакцией.

— Люди?..

— Ага. Пакс видел город.

— Город? Где? Когда?

— Когда, э… садились, — Пакс лыбился, довольный произведённым эффектом, — что-то такое мелькнуло, только темень уже была, я не уверен. Похожее на дома и улицы.

— Это совершенно всё меняет, — пробормотал эт Дрейвер, — для людей или… в общем, разумных, нужны другие инструменты. Если ты не ошибся, голод нам не грозит, только и вести себя надо осторожнее. Понадобятся знания и техника, для обмена.

— Знания есть, вон, Клюв механик, — Корник указал на парня, всё ещё корпевшим над откопанным агрегатом непонятного назначения, — по движкам соображает, и немного в электричестве.

— Тогда у меня ещё вопрос. Что уцелело из корабельного оборудования?

— Хрень эта, археотеховская, цела, — сказал Пакс, — только от неё на планете толку нет. Если только в труху весь шарик потребуется, без вариантов выжить. Последний шанс, да. Бэ-пэ вон откопали, Клюв сказал, можно оживить. И штурмовик.

Роб-Рой поднял бровь.

— Космический штурмовик? Мы же сбросили почти весь корабль.

— А он в носу был. Там шлюз пустой, вот и сел один, после зарубы на точке. Топливо есть, снарядов мало, да поколотило его, но, думаю, летать будет. В общем, для местных сюрприз имеется.

— А я-то думаю, чего это нас так тащило тяжело, — протянул Гредж, — нас ведь могло остаться больше!

— Обратно дороги нет, — сплюнул Корник, — мы живые, и это хорошо. Прилепимся к местным, если они есть, и будем тут жить. Нормальный план. Да, кстати. У нас есть механик и оружейник. А что можете предложить вы?

Возникла пауза.

— Я пилот. Говорят, неплохой, — поскромничал эт Дрейвер, — Хэнсон — двигателист. Матросов не очень хорошо знаю, но один из них вроде как радист, да ещё с собственным позывным.

— Принимается, — кивнул Корник, — Давай так. Вы помогаете нам доделать дела с кораблём, затем вместе пытаемся завести штурмовик. Свободные люди тем временем проведут ближнюю разведку. А там видно будет. Овощей, — снова ухмыльнулся, — у нас всё равно нет, и выращивать к холодам нечего.

— Договор, — Роб-Рой пожал пирату руку.

Тот не напрягался, и его рука была похожа на дохлую рыбину. Неприятное ощущение. Чуть отойдя в сторону своей части лагеря, непиратская часть выживших коротко посовещалась.

— Вы же понимаете, монсоэро, что слова этого пирата…

— Я прекрасно себе представляю расклад, Гредж, — резко сказал Роб-Рой, — за нами сейчас нет никакой силы, кроме троих членов моей бывшей эскадры. Радует одно — пираты надеются на контакт с аборигенами и подавление их силой, а потому пока не будут пытаться сделать зависимыми нас. Корник понял, что я не телёнок на верёвочке, и мои люди со мной заодно, потому конфликт приведёт к потерям среди уже его людей, а ослабление отряда перед контактом — плохой вариант. Значит, какое-то время у нас есть. Думаю, до тех пор, пока будет приведён в действие штурмовик. Ты видел, где он и в каком состоянии?

— Нет. И, поскольку я не один раз обошёл корабль по периметру, и откапывал того же Корника внутри, штурмовик качественно завален обломками, и работоспособен ли, тоже большой вопрос.

— Хорошо. Значит, время пока есть. Ты идёшь отдыхать, а я поработаю на завалах. Передай всем приказ — оружие держать при себе всё время, стараться не конфликтовать с пиратами, обо всех движениях в нашу сторону докладывать мне незамедлительно.

— Я понял, — шутливо отсалютовал лейтенант.

Следующие дни потянулись достаточно однообразно. Люди работали на расчистке, причём плюнуть на всё остальное, кроме шлюза и штурмовика в нём, решили уже завтра. Погибших, как пиратов из команды «Уоба», так и людей Роб-Роя, похоронили в общей глубокой яме, копать каждому из семи десятков персональную могилу не было сил. Крейсер «приземлился» в гористой местности, и грунт здесь для такого рода работ совершенно не подходил. В качестве могилы по молчаливому соглашению сторон задействовали уже имеющуюся природную яму, которую расширили и углубили, а после короткого прощания с родственниками и приятелями всех желающих, завалили камнями и присыпали землёй.

Штурмовик, конечно, вытащить из деформированного шлюза наружу руками было нереально, девять тонн это девять тонн для тех, у кого нет даже балочного крана. Поэтому пиратский механик по кличке Клюв, починив агрегат базового питания и подключив его к генератору, задействовал единственный исправный резак для разборки шлюза и прокладки наружу пандуса, чтобы кораблик мог стартовать прямо оттуда, благо эта сторона была повёрнута почти вдоль ущелья. Конечно, сначала требовалось срубить несколько деревьев и пилоту постоянно помнить о том, что сразу после взлёта, прямо во время перегрузки, нужно делать манёвр…

Через две недели работы в целом завершились. Пираты, лишившись стимула и цели, принялись налегать на спиртное, что дико бесило Корника. В горы ушли две пары разведчиков, одна от пиратов, другая — Хэнсон и матрос-связист по имени Роб. Остальные бездельничали, ни одна группа не намеревалась оставаться в ущелье насовсем, а бывшая команда «Уоба» вообще не привыкла заниматься созидательным трудом. Исключением являлся только Клюв, и только для своей машинерии, с которой он возился всегда, пока был трезв. Именно он вместе с Гэлером Хэнсоном довёл до ума штурмовик. А после возвращения разведгруппы пиратов события понеслись вскачь.

Всё началось с того, что разведчики приволокли в лагерь какого-то человека на верёвке, со связанными руками.

— Девка! — выдохнул эт Дрейвер, наблюдавший за потенциальным противником.

Роб-Рой приник к «смотровой щели» навеса. Азартный возбуждённый гогот доносился аж досюда, за две сотни метров. Почти вся компания, кроме вновь прибывших, была пьяна, и всё шло к тому, что «праздник» теперь затянется на весь день и большую часть ночи. Даже постовой на удобном пятачке скалы при входе в ущелье забил на свои прямые обязанности и таращился на бивак.

— Наших не слыхать? — поинтересовался бывший граф.

— Нет, — покачал головой лейтенант, у которого сохранился коммуникатор, подзаряженный «любезно» предоставленным Клювом источником базового питания.

— С другой стороны, хорошо, что они притащили эту… аборигенку. Потому что теперь их семеро, а нас только трое. Мог бы возникнуть соблазн разрешить конфликт одним ударом.

— Не вмешиваемся?

— Нет. Они пока не настолько пьяны и полны адреналина. Женщине не позавидуешь, но нас просто перестреляют. Подождём.

Вернувшийся из похода за дровами матрос с «Эмри» порывался было бежать к пиратам, его пришлось грубо утихомиривать.

— Где твоё оружие?

Матрос молча, утирая юшку, хлопнул по кобуре на боку.

— Пистолет. У меня пистолет, у монсоэро графа — пехотный карабин и ещё один пистолет. А у них больше десятка стволов, из них два атомных. И один атомный карабин — у дозорного на скале. На скале ты был, оттуда и наш, и их лагерь — как на ладони. Так ведь?

Парень мрачно кивнул.

— Их шестеро в лагере, один на посту. Пьяны пока не все и несильно. Как думаешь, много у нас шансов? Прикинь варианты — если пойдём втроём, если вдвоём и один в прикрытии, если сначала пристрелим дозорного. И пристрелим ли его вообще.

Матрос молчал.

— Хватит рассусоливать, — оборвал лейтенанта Роб-Рой.

Пираты тем временем, «проверив», всё ли у девки так же, как на других планетах, принялись за дело. Надо отдать им должное — несмотря на гогот, кураж, упоение насилием и хмель, за обычные рамки они не выходили. Опальный граф знавал разных высокопоставленных извращенцев… Имея с них хорошие деньги. Пили же сегодня явно больше обычного.

Жёлтое солнце давно перевалило за полдень, а пираты, несколько «устав», отдыхали, когда ожил коммуникатор.

— Хэнсон, подходи как обычно, на лагерь «друзей» не обращай внимания. Надо поговорить.

Разведгруппа прибыла через час, именно столько требовалось пройти от границы максимальной зоны действия коммуникатора.

— Чем это там «друзья» наши занимаются? — первым делом спросил Гэлер, ввалившись под навес.

Эт Дрейвер поморщился:

— Аборигенку притащили, развлекаются.

— Плохо… — выдохнул двигателист.

— Понятно, что плохо.

— Да плевать на бабу, — вскинулся Хэнсон, — на планете присутствует развитая цивилизация. Как вы думаете, её будут искать?

— Toddo, — пробормотал старое синское ругательство Роб-Рой, — рассказывай.

— Вот ущелье, — он начертил пальцем на земле кривой овал, — вот выход. Мы пошли сюда, чтобы как можно дальше добивал коммуникатор, а эти двое — сюда. Чуть в сторону. На обратном пути я видел в той стороне небольшое поселение. Так вот, примерно здесь, — он нарисовал квадрат, — есть ещё селение. И от него уходит в ту сторону дорога, покрытая каким-то чёрно-серым материалом, чуть разбитая, с ямами, хорошего качества. В селении дома не из камня или дерева, а из кирпича, и мы не заметили никаких признаков кустарного кирпичного цеха. Дома разные, но все носят следы массового производства. На улицах мы видели несколько автомобилей. Животные тоже есть, не тягловых видов, так, мелочь всякая. Летательных аппаратов не попалось. В общем, я делаю вывод, что планета по уровню развития цивилизации чуть ниже Карфагии, до того, как она стала колонией. Там-то наземных машин было мало, и в каждом селении встречались леталки.

— А это значит, что бабу будут искать, и мечты наших «друзей» укрощать аборигенов атомными ружьями и штурмовиком преждевременны, — подвёл итог лейтенант.

— Что делать будем?

— Дождёмся темноты, потом вызовем Корника поговорить. Всё равно надо обменяться информацией от разведки. Наблюдение вести постоянно.

Когда уже стало темнеть, часовой поднял всех на ноги — со стороны лагеря пиратов приближалась нетвёрдо стоящая на ногах вооружённая парочка. Роб-Рой с изумлением узнал пьяного в хлам предводителя пиратов и так же нетрезвого, но ещё адекватного Пакса. Ружья у обоих висели на ремнях за плечом.

— Дозорного на скале меняли? — шёпотом спросил у матроса-наблюдателя эт Дрейвер.

— Меняли час назад, — ответил тот, — на ногах еле стоит.

— Эй, слышь! — донеслось с улицы, после чего раздалось шипение, пират пытался изобразить свист, — монсоэра! В-выходи!

— Сабли на пол, руки з-за голову, гы-гы-гы! Не! Это я ш-шучу.

Роб-Рой вышел и увидел шутников, от которых разило спиртным и чем-то ещё.

— О! Привет! — Корник дурашливо помахал ладонью, — чё вы тут сидите, как неродные? У нас там весело! Бухло, закусь!

— Жена… чья-то, гы-гы-гы, — поддакнул Пакс.

— Корник, твои люди — идиоты, — твёрдо проговорил Роб-Рой, — здесь не какие-то полудикие варвары живут. У них дома, дороги, машины. Девку будут искать! Во что она одета?

— Ни во что, гы-гы-гы! Так веселее и… ин-те-реснее, во!

— Пакс, во что она была одета? Шкуры? Грубое полотно?

— Не… — тот слегка задумался, — юбка ниже колен, цветастая такая. Майка с рукавами. Tod! Я не знаю, как вся эта хрень называется!

— Рисунки на юбке вышиты или…

— Да не знаю я! Чё ты доколупался?

— А, я понял! — Корник вытащил пистолет и принялся им размахивать перед носом офицеров, — он хочет нам ис… портить праздник! Но мы сильнее! И делаем что хотим! Ты понял?

Нацелив ствол прямо графу в лоб, лишь чуть дрожащей рукой, он ощерился. Но сумма алкоголя в крови была такова, что на резкое движение эт Дрейвера реакции не было вообще никакой. Удар — и пистолет летит в одну сторону, пьяный пират в другую, а Пакс, забормотав: «Э, э, вы чё?», подавшись назад и снимая ружьё с плеча, проморгал и своего противника. Матрос с «Эмри» (Роб-Рой так и не запомнил его имени) обрушил на голову Пакса приклад ружья, причём не армейским ударом, а словно дубиной, со всего размаху. Столкновения ружьё не пережило, переломившись пополам, а ближайший сподвижник предводителя пиратов без звука рухнул ничком на землю.

Пока все стояли столбом, Роб-Рой быстро оценил изменившуюся обстановку. Пиратов стало минус два, то есть, ровно столько же, сколько и его людей. Корник, скорчившись, блюет, а Пакс лежит неподвижно.

— Что встали? Проверить, связать! Быстро!

Пока матросы вязали предводителя, Хэнсон осмотрел Пакса и покачал головой. Мёртв. Мирно конфликт уже не решить. Да и надо ли?

— Собрали ружья! Надо снять дозорного, пока он по нам не влупил! Кто возьмётся?

— Я, монсоэро, — подскочил Гэлер.

— И я.

Парень, проломивший череп второму пирату, уже снимал с него ружьё и обшаривал карманы на предмет боеприпаса.

— Надо попасть, с первого залпа, — заговорил бывший граф, — подойдите ближе, пока ещё никто не понял, что к чему. Остальные — за мной. Обойдём корабль с другой стороны. После выстрелов по дозорному делаем бросок в лагерь. Хэнсон, а вы дайте нам немного времени.

Тот в ответ кивнул. Трое синарианцев быстрым шагом направились в обход руин крейсера, а пара стрелков готовилась открыть огонь по дозорному на господствующей высоте. Атомные ружья в колониальных войсках не были чем-то диковинным. Это надёжное оружие отлично себя зарекомендовало в качестве носимой артиллерии, увеличивая огневую мощь любого подразделения. Да, оно весило двенадцать килограммов без боезапаса и имело сильную отдачу из-за калибра сорок три миллиметра, зато его полукилограммовый заряд по поражающему действию на голову превосходил любые земные аналоги гранатомётов, благодаря секретной археотехнической начинке.

Гэлер Хэнсон понимал, что, если пиратский дозорный переживёт выстрелы их пары, результат схватки станет совершенно непредсказуем. Они с матросом-мстителем заняли неплохую позицию, но человек в подступающей темноте уже превратился в размытый силуэт.

— Видишь его?

— Вижу плохо.

— Стреляем одновременно, по моей команде. После сразу разбегаемся, я сюда, ты туда. Перезаряжаемся и стреляем снова. Всё понял?

Матрос кивнул. Гэлер прикинул время, второй отряд уже должен был занять рубеж атаки. Помедлил ещё два десятка секунд…

— Давай!

Выстрелы пехотных ружей разорвали вечернюю тишину ущелья, разом прервав трескотню насекомых. Мельком бросив взгляд на цель и не заметив ничего обнадёживающего, офицер рванул со всех ног в свою сторону, в то же время услышав сзади знакомый лязг затвора и упавшей гильзы. «Дура-а-ак!» — бессильным шёпотом прокричал он.

Басовито рявкнуло другое ружьё, снаряд вспорол воздух и полыхнул жаром атомного пламени, породив десятиметровое грибовидное облако. Ударная волна настигла Хэнсона, когда он прыгал за крупный обломок скалы, от перепада давления заложило уши.

Он выглянул со своей позиции, пытаясь в стремительно тающей «подсветке» оценить положение противника, и ничего нового не увидел.

Захлопали выстрелы в стороне пиратского бивака — основная группа вступила в бой. Матрос-напарник не подавал признаков жизни, как, впрочем, и дозорный. Двигателист всё лежал и ждал движения, контролируя скалу, пока не услышал крик со стороны лагеря:

— Хэнсон! Где вы там?

Всё ещё сторожась, он пошёл на голос лейтенанта, ожидая выстрела. Обошлось. Дозорный пиратов был смертельно ранен в самом начале, и стрелял он из последних сил примерно туда, откуда слышал звуки. Хэнсону повезло, а вот его напарника, некстати замешкавшегося с перезарядкой, почти совсем сожгло. В лагере люди Роб-Роя также понесли потери во время скоротечной перестрелки, матрос Роб получил две пули и умер ещё до её окончания. Девушка-аборигенка при первых выстрелах пыталась бежать, и один из пиратов выстрелил в неё, попав прямо в сердце.

Эт Дрейвер с интересом рассматривал личные вещи убитой — кружевное бельё, изодранные в лохмотья плотные штаны тёмно-синего цвета, лёгкую блузку и курточку. Саму девушку накрыли брезентом из пиратских запасов.

— Что скажешь? — спросил Роб-Рой.

— Синтетические ткани, фабричный шов. Какой-либо ручной работы — ноль. Только вот здесь, видите, карман был чуть оторван и пришит обратно чёрными нитками, вручную. Яподтверждаю выводы Гэлера.

— Странно, что штаны в таком плохом состоянии, — пробормотал двигателист, — или их ей порвали уже здесь? Хотя, если здесь, их бы рвали на… самых интересных местах тела, а не поперёк штанин.

— У нас там Корник живой, можно спросить, монсоэро.

— Зачем? Будем исходить из ваших выводов. Нас ищут местные силы охраны правопорядка, если в здешних местах нет войны, потому что тогда это будет армия. Вариантов два — встретить аборигенов здесь и, когда боеприпасы закончатся, пойти в последний бой с палками, либо поменять место обитания и попытаться выйти на контакт там.

— Штурмовик восстановлен, насколько это возможно. Нас осталось трое… Четверо! Мы должны уместиться. Но археотех — точно нет, даже если Корника не брать в расчёт. И я категорически против оставлять его аборигенам! Вдруг они придумают способ и сообразят накачать его энергией?

— Археотех нужно будет спрятать здесь, в ущелье, укромных мест много. Залегендировать несложно, разбитый корабль их заинтересует, но что мы пытались что-то с него снять и спрятать, вряд ли догадаются. Часть снарядов штурмовика потратим на установку мин, и на обломках, и в схроне. Убитых надо похоронить.

— Я уже приметил новую яму, после того, как мы прокручивали сценарии конфликта, — сообщил эт Дрейвер.

— Хорошо. Давай с тобой этим займёмся. Хэнсон, тебе отдельное поручение — осмотри всё, где занимался Клюв, может быть, его придумки нам пригодятся. После займись минами. Времени, к сожалению, у нас немного, эту ночь придётся поработать. Да, кстати. Пойдём.

Они вышли к палатке, где ещё валялся на земле связанный и прикрученный к опорному столбу Корник. Он пробовал освободиться, оставив следы на земле и верёвках, но особо не преуспел. Увидев, кто подошёл, затрясся так, что даже протрезвел.

— Я эта…

— Мне плевать, что ты. Потому что ты больше не нужен.

Равнодушный тон пробрал пирата до самых печёнок. Он ещё пытался что-то сказать, когда ствол пистолета поднялся на уровень переносицы, после чего раздался выстрел.

— Давай с него начнём, — предложил Роб-Рой, подбирая пару длинных шестов для носилок из заготовленной возле лагеря кучки.

— Можно было бы использовать в качестве тягловой силы…

— Нет. У нас мало времени, а тратить силы на надзор я не хочу. Опять же, в штурмовике будет больше места.

В следующие часы девять тел инопланетников и одна аборигенка упокоились в яме. Засыпав их камнями и землёй, похоронная команда вернулась к лагерю, где их встретил возбуждённый Гэлер.

— Монсоэро, они, оказывается, восстановили аварийный передатчик! Мы сможем отправить координаты!

Роб-Рой задумался. Если не считать агентов, ушедших в подполье после известия о преследовании, наёмных слуг и такую же охрану, верных людей у него в империи Син практически не осталось. Клан Ларрена, потеряв главу, выберет себе нового, и до бывшего негласного владыки Синар-Сигмы ему тоже не будет никакого дела. Есть ли смысл вообще отправлять сигнал? Правда, о гибели брата пиратский клан не знает. Зато он точно знает, на каком корабле был установлен археотех, а это вещь, интересующая многих. Если успеть с контактом и подготовкой местных, гостей из Южного сектора можно будет встретить как полагается, что позволит воссоздать здесь флот и базу флота.

— Значит, так. Сигнал передадим один раз, на повторение ставить не будем. Звёздные координаты планеты ты, я думаю, уже вычислил?

— Да, возможность была.

— Вот координаты опорной базы клана Ларрена, направь сигнал туда. Никаких пояснений и дополнительных фраз, только цифры и автоответ. Что насчёт мин?

— Сделаю.

— Позаботься, чтобы не сработало от старта штурмовика.

— Да, конечно, монсоэро.

— Гредж, ну а нам с тобой осталось последнее.

— Самое тяжёлое, во всех смыслах, — хмыкнул лейтенант.

Ближе к утру, едва солнечные лучи осветили верхушки скал над ущельем, синарианцы, набив штурмовик припасами, готовились к взлёту. Роб-Рой откинулся на спинку сиденья второго пилота и вполглаза поглядывал, как эт Дрейвер тестирует системы. Красные огоньки полной исправности на панели находились в явном меньшинстве — кораблик достаточно пострадал во время посадки-падения остатков «Уоба».

Сзади послышался очередной бульк и кряк, это Хэнсон решил оценить пойло из фляжки, которым наливались пираты. Ему не препятствовали, так как на полёт он не влиял никак, сидя на самом неудобном месте среди тючков с разнообразным припасом, а дальше… Зависит от результатов. В любом случае двигателист не пил много и сейчас зажёвывал алкоголь стандартным брикетом из сухпайка, без вкуса, цвета и запаха.

— Взлететь смогу, — вынес вердикт пилот, — сесть тоже, но не здесь. Нужна будет ровная площадка длиной как вон до той скалы.

— Найдём, — обнадёживающе проговорил Роб-Рой, — только на этот раз не надо садиться в горы, ладно?

Гредж запустил двигатели, от чего мусор и мелкие обломки обшивки облаком полетели в разные стороны, и почти сразу стартовал. Он вовремя свернул, чуть не задев скалы, и принялся набирать высоту.

— Большой массив.

Хэнсон выразил общее мнение, когда открылся вид сверху на местность, куда их занесла траектория посадки. Горы тянулись с северо-запада на юго-восток, показывая характерную для старого кряжа ребристость.

На панели заморгал тревожный синий огонёк.

— Облучение радаром. Набираю высоту, — прокомментировал пилот.

Планета отдалилась, но облучение не пропало.

— Забыл спросить, — ухмыльнулся эт Дрейвер, — мы в какую сторону света летим?

— Есть предпочтения?

— Н…нет.

— И у меня нет. Значит, летим прямо. Куда там наш нос смотрит?

— Юг.

— Летим на юг. И больше глупых вопросов не задаём.

На самом деле Роб-Рой заметно нервничал. Кто знает, что стоит у аборигенов за радаром? Впрочем, вскоре это пришлось узнать.

Горный массив закончился, справа блеснуло море. Полоса более-менее равнинной территории оказалась достаточно узкой, после чего впереди снова появились горы. И вот с этих склонов штурмовик обстреляли. Два дымных хвоста протянулись от земли.

— Ракеты. Медленные какие-то… — прокомментировал пилот, — автопушки хватит.

Скорострельное орудие глухо стукнуло два раза, но одна из ракет сработала и взорвалась облачком металлических фрагментов. Что-то стукнуло по броне, не пробив её. Лейтенант немного отвернул влево, вдоль равнины. А оттуда на хорошей скорости уже заходили сразу четыре атмосферных летательных аппарата. Узкие стремительные силуэты явно были неспособны выходить в космос, зато в воздухе штурмовик превосходили по всем статьям. Они тоже пустили ракеты, каждый по одной, Гредж ответил одним выстрелом из атомной пушки.

Огненный шар вспух в небе, зацепив и испарив сразу двоих, а у третьего, похоже, отказало какое-то оборудование, и он неуправляемым куском металла помчался к поверхности. Оставшийся аппарат развернулся и пустился наутёк. Их ракеты от взрыва также пострадали, потеряв цель, неслись в сторону моря и гор.

Примерно из точки первой атаки дала залп, похоже, целая ракетная батарея — Роб-Рой насчитал восемь дымных следов. Эт Дрейвер увеличил скорость и стал снова набирать высоту. Автопушка огрызнулась ещё два раза, сбив самые прыткие, остальные просто отстали.

— На юге кто-то очень сильно не хочет, чтобы мы пролетели, потому предлагаю двинуть на север, — он снова ухмыльнулся.

— Запад — море, а в нём и боевые корабли. Восток пока под вопросом, можно сделать крюк в ту сторону. В целом, план принимается. Север — северо-восток. Нас по-прежнему ведут радаром?

— Да, но анализатор не работает, только индикатор облучения. Можно было бы уйти в стратосферу, только тогда нельзя как следует присмотреться к месту посадки. Есть второй вариант — спуститься ниже. Из-за рельефа местности радары могут терять сигнал.

— Хорошо, давай. Но сначала обогни эти чёртовы горы. Думать будем над менее складчатой местностью.

Восточнее кряжа находилось ещё одно море. Было ли оно тем же самым или другим, синарианцы не знали. Штурмовик прошёл вдоль границы горного массива и водного пространства, пока не открылась безжизненная, выгоревшая степь.

По дороге попадались городки, утопающие в зелени садов, но здесь высаживаться не было никакого желания — огромные пространства практически голой степи говорили о жарком лете. На Синар-Сигма за счёт атмосферного щита климат был умеренный, а с жарой подданные Дандара обычно знакомились на курортах Карфагии. Роб-Рой бывал там больше по делам, и жару не любил.

— Надо взять ещё севернее, пока закончится засушливая зона. Что там радар?

— Нас потеряли. Думаю, эта высота пока оптимальна. Скорость держу достаточно высокую, может быть, аборигены будут принимать нас за своих.

— Я как-то не видел признаков боевых действий, — подал голос сзади двигателист, — войны, похоже, в этих краях нет. Это нам не повезло.

— Может, здесь государства разные? А мы границу пытались пересечь?

— Пф-ф, дикость, — резюмировал общий вывод Хэнсон.

Синарианцы за свою экспансию присоединили пять систем, не считая собственной. Раздробленность на сотню государств присутствовала только на одной, захолустной окраине Восточного сектора Зейонс. Цивилизация была отсталой, в космос ещё не вышла, а большие и маленькие государства постоянно грызлись между собой за металлические рудники, территории и вообще просто так, из каких-то своих замшелых обычаев. Впрочем, империи это было на руку, можно выгребать ресурсы оптом, играя на противоречиях между аборигенами и расплачиваясь с ними грошами. Планету даже приводить к общему согласию не стали, всех всё устраивало.

Унылая местность под днищем штурмовика тянулась ещё долго, и сменилась приятной зеленью, когда уже начало смеркаться. Заодно отступили горы, оставив после себя небольшие отроги и множество холмов.

— Кажется, местность становится подходящей, — сказал Роб-Рой, — давай медленнее.

Кораблик снизился и прошёл над холмами, чуть не задевая их верхушки, на минимальной скорости.

— Ищем поселение, дашь там пару кругов, найдешь площадку и будем садиться.

— Я понял, — кивнул пилот.

В этот момент произошло событие, которое изменило весь ход истории этой таинственной планеты. Из-за скалы вылетел неведомый летательный аппарат, технически изящный в линиях и обводах корпуса, совершенно непохожий на угловатые атмосферные истребители, с которыми произошёл скоротечный победоносный бой. Вернее, синарианцам показалось вначале, что он появился из-за скалы, на самом деле враг возник словно из ничего, мгновенно, одновременно появившись и на радаре, и в обзорном стекле. Он не стал ни предупреждать, ни уходить, увидев инопланетный штурмовик. Сверкнули вспышки выстрелов, сияющие сгустки энергии пронеслись в темнеющем воздухе и ударили в штурмовик.

Первый же разряд ослепил всех, кто находился внутри, обзорное стекло, которое по прочности не уступало броне, с треском разлетелось на тысячи сверкающих обжигающих капелек, машина кувыркнулась в воздухе, и следующий удар пришёлся прямо в двигатели. Пылающей грудой металла грозный в космическом сражении кораблик беспомощно рухнул вниз, на деревья, ломая ветки и сучья. Затем раздался страшный удар, причем для Роб-Роя его направление пришлось вдоль позвоночника, отчего граф потерял способность двигаться и дышать, только хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная волной на берег.

Так он пролежал довольно долго. Ночь постепенно вступила в свои права, на тёмном небе засияли незнакомые созвездия. Огонь погас — в кораблике особенно нечему было гореть, а живые ветви и листья деревьев, набившиеся внутрь, окончательно его загасили, и он не успел добраться до беспомощных людей. Немного погодя корпус штурмовика окончательно остыл, и внутрь его начал пробираться ночной холод. Роб-Роя он заставил дрожать мелкой дрожью, зато не давал потерять сознание и помог организму постепенно оправиться от последствий удара.

Через некоторое время к графу вернулась способность нормально дышать, с хрипом, но всё-таки. Пошевелиться было очень тяжело, он даже стал опасаться, не сломан ли позвоночник. Но обошлось — шок проходил, и силы постепенно возвращались. Было довольно поздно, когда человек, наконец-то, сумел приподняться и сесть. Штурмовик лежал, слегка покачиваясь на ветвях деревьев, которые и смягчили удар при падении, днищем вниз, довольно сильно завалившись назад. Лейтенант эт Дрейвер по-прежнему сидел в кресле пилота, его удержали привязные ремни, Гэлер Хэнсон упал на бесформенную кучу оборудования, и теперь лежал с неестественно вывернутой шеей, — похоже, он был мёртв. Но пока Роб-Рой ничем не мог помочь своим товарищам по несчастью, руки и ноги плохо слушались, и единственное, что он смог сделать — подползти к пульту, цепляясь за скобы.

Лейтенант в кресле был недвижим, но видимых внешних повреждений у него не было. Постепенно силы вернулись к графу, он встал, держась за край обшивки в том месте, где раньше было обзорное стекло, нечеловеческим усилием всех мышц и воли подтянулся, влез на поверхность корпуса кораблика, медленно перебрался через спрессованные падением ветви и листья, ухватился за толстый сук и тяжело спрыгнул на землю. Прыжок отозвался тупой, но сильной болью в позвоночнике, граф со стоном повалился на груду сухих прошлогодних листьев и так пролежал около часа. Затем он ощупал спину, — вроде бы всё было в порядке, смещения позвонков не было, — и пояс, на котором висела кобура с пистолетом и фонарик. Лицо распухло от укусов кровососущих насекомых, которых здесь было довольно много, и которые не преминули воспользоваться беспомощностью человека. Прошёл ещё час, другой. Роб-Рой коротал ночь, отбиваясь от назойливых комаров и изредка включая фонарик, чтобы посмотреть на часы. Потом он задремал, согревшись в ворохе листьев, а когда проснулся, приближался рассвет.

Комары исчезли, словно он всех перебил, небо светлело, и с него стали исчезать звёзды. Сон подкрепил графа, он теперь был полон сил и решимости, к тому же чувствовал зверский голод. Штурмовик висел над ним на ветках бесформенной чёрно-серой массой, из него медленно, размеренно, словно кровь, капала жидкость из приводов, смешанная с изотопным топливом. Роб-Рой снова поднялся наверх и забрался в кабину. Лейтенант лежал все так же неподвижно, но лезвие ножа, вытащенного из-за спинки кресла и поднесенное ко рту, слегка запотело, он был жив и дышал.

Несчастному Хэнсону повезло меньше, у него не только была свернута шея, но и лицо превратилось в жуткую маску, с одной стороны голова обгорела до самой кости. Сам Роб-Рой отделался хорошей встряской спинного мозга, дававшей о себе знать в течение следующей недели, да десятками дырочек в униформе и мелких ожогов на лице от раскаленных осколков обзорного стекла, брызнувших во все стороны во время атаки безжалостного противника. Вытащить адъютанта и погибшего офицера из кораблика стоило просто нечеловеческих усилий. Но граф с честью справился с этой задачей, несмотря на боль в спине, и когда взошло солнце, он уже рыл неглубокую могилу, используя толстый сучок и походный нож.

Похоронив тело погибшего товарища, он насыпал сверху небольшой холмик, подровнял его, как сумел, и положил в ногах покойного армейскую кепку, которую тот носил. Затем граф оттащил адъютанта подальше от места крушения и, вернувшись к штурмовику, выстрелил несколько раз по удерживавшим его веткам.

Выстрелы перебили два самых толстых сучка, и машина, увлекаемая вниз собственным весом, тяжело и с шумом рухнула на землю, образовав груду обгоревшего металла и шлака. Патронов оставалось чуть больше десятка, Роб-Рой зарядил полностью пистолет, а оставшиеся разложил по карманам. Потом он подошёл к неподвижно лежащему адъютанту, ухватился за его мундир и потащил через перелесок в сторону шумящей неподалеку речушки. Спина всё болела, и ни поднять лейтенанта на закорки, ни тащить его достаточно быстро было невозможно. Но мысль о прохладной воде заставила графа удвоить усилия.

Перелесок тем временем, совершенно не обращая внимания на незваных пришельцев, жил своей обычной жизнью: пересвистывались птицы, лопоча, бегали по деревьям рыжие зверьки, из под самых ног выскочил и умчался прочь лопоухий длинноногий грызун, петляя между стволами. Наверху резко затрещала большая белобокая птица, она орала над головой до самого берега речушки. А вот и пляжик — лес немного отступил, образовав полукруг, засыпанный мелким песком. Однако здесь графа ждало разочарование: узкая быстрая горная речушка была явно вулканического происхождения, вода оказалась теплой и отвратительной на вкус, а на дне, видимые сквозь толщу воды, валялись желтые кусочки серы. Течение перекатывало их и постепенно уносило дальше.

Осмотревшись, Роб-Рой заметил в стороне от пляжа, там, где уже начинались могучие деревья, небольшой родничок. Он подтащил лейтенанта к краю ямки, из которой бил ключ, жадно напился, а затем стал брызгать холодной водой, — она была ледяная, даже ломило кости на руках, — в лицо товарищу. Тот заметно вздрогнул, и тогда граф ударил его сначала по одной щеке, затем по другой. Из груди адъютанта вырвался стон, но в сознание он не пришёл. Тогда Роб-Рой усадил его спиной к дереву и из пригоршни резко плеснул в лицо раз, второй. Это подействовало, эт Дрейвер вздрогнул ещё раз и открыл глаза.

— Что случилось? Где мы? — пробормотал он, машинально стряхивая капли воды с одежды.

— Оригинальный вопрос, — усмехнулся опальный граф, — я бы и сам хотел это знать. Мы неподалеку от места, где хотели приземлиться.

— Я вспомнил, нас сбили, — глухо произнёс эт Дрейвер, — похоже, отключился от удара при падении. Он был совсем иной, чем те примитивные реактивные самолеты, с которыми мы походя разделались, словно не из этого мира. А оружие…

— Высокотемпературная плазма, маленькая частица звёздного вещества, раскалённая добела. Наш штурмовик, броню которого не пробивают даже мелкие метеориты, был сильно оплавлен, когда я увидел его снаружи в свете солнца, особенно досталось двигателям, они слились в сплошную массу. Повезло, что мы вообще остались в живых, погиб только Хэнсон. Я уже похоронил его.

— Благодарю вас, монсоэро… Пить хочется. Это ручей?

— В ручье вода непригодная, вот родник есть.

Эт Дрейвер поднялся, пошатываясь, побрёл к берегу, присел на корточки и принялся умываться. Это освежило его и придало сил. Когда он вернулся к роднику, граф наполнял свою помятую, но, к счастью, не прохудившуюся фляжку свежей водой.

— Куда вы предполагаете идти, монсоэро? Насколько я понял, это та самая речка, что течёт через лес, над которым нас сбили?

— Да, она. Ручей, речка… Аппарат появился… Вон там, — он показал рукой, — надо идти в ту сторону. Я думаю, нам лучше примкнуть к технически развитой стороне.

— Несмотря на то, что они сначала стреляют?

— Примем все меры предосторожности.

Синарианцы двинулись к дальним горам, уходя от места крушения. На лесной опушке лейтенант выломал себе увесистую дубинку, и дальше шёл, обстругивая её ножом. Такое оружие все же было лучше, чем никакого, на этой агрессивной планете, где до сих пор по пришельцам сначала стреляли вместо попытки завязать контакт. Оба тащили по средних размеров тюку с провизией и кое-какими приборами, уцелевшими при падении. Уцелело немного, что-то пострадало от огня, что-то невозможно стало достать из обломков.

Сначала они шли вдоль речушки, затем она резко свернула в сторону, и идти рядом с ней они не стали, и направление менялось, и вода в ней всё равно была непригодной для питья. Переход по холмистой равнине, начавшейся сразу после перелеска, был довольно тяжёл, обходить большие холмы, как назло, все становившиеся поперёк, значило терять много времени и направление, поэтому приходилось карабкаться по склонам, что значило терять много сил. Правда, спуск с другой стороны был легче, что вызывало желание встречать только обратную сторону холма на своём пути в любой момент времени.

Когда солнце село, и небо начало темнеть, они расположились на отдых на вершине холма, в неглубокой впадине, защитившей от ветерка. На дне её развели костерок из сухих веток, — неподалеку оказалась небольшая рощица, полностью иссохшая из-за недостатка воды, — кора с деревьев отваливалась кусками. На костре, на импровизированных деревянных вертелах, пленники планеты пожарили двух ушастых грызунов, которых тут водилось множество, и которых умудрился подстрелить из пистолета Роб-Рой. Зверьки оказались жирными и вкусными, так что ужин показался настоящим пиршеством для изрядно проголодавшихся за день путников.

Ночью граф проснулся от холода. Во впадину всё-таки задувал слабый ночной ветерок, а костёр погас, от него остались лишь еле тлеющие угольки, уже покрывающиеся седой золой. Роб-Рой подбросил последние оставшиеся ветки, раздул пламя и нехотя вылез из ложбинки, чтобы наломать новых. Высоко в небе сияли тысячи звёзд, висел и похожий на серп спутник этой планеты, который давал немного белесого света тёмной равнине.

Внезапно внизу, у подножия холма, опальный граф услышал человеческие голоса и тотчас бросился ничком на землю. Ползком, стараясь как можно меньше шуметь, он передвигался на голоса, пока не увидел людей. Это были, несомненно, воины, в чёрных с серебром доспехах и чёрных же плащах, они грелись возле большого костра. Эти доспехи, плащи и висящие у каждого из них сбоку длинные мечи в ножнах сначала сбили с толку Роб-Роя, но потом он увидел в пирамиде другое оружие — серебристые карабины с длинными стволами, массивными прикладами и множеством приспособлений, которое ясно указало, к какой именно цивилизации они принадлежат.

Видимо, ночью, на пустынной равнине между скрывающими огонь холмами, они чувствовали себя в полной безопасности, Роб-Рой заметил только одного часового, стоявшего в расслабленной позе, опустив ствол своего оружия вниз. Он пролежал на земле около часа, от волнения забыв про холод и усталость, дождался смены караула, того часового, которого уже видел и другого, находившегося в другой стороне и дальше от стоянки.

Убедившись, что его засечь эти люди не смогут, граф отполз назад и бегом, насколько позволял слабый лунный свет, бросился к своему лагерю. Эт Дрейвер тихонько посапывал во сне, съёжившись, костёр совсем уже угас. Роб-Рой растолкал адъютанта, они быстро собрали свои нехитрые пожитки и крадучись направились к высохшей рощице.

— Вы хотите напасть на них, монсоэро?

— Зачем? Я насчитал пятнадцать человек, у каждого по карабину и мечу, а нас только двое, с одним пистолетом да твоей дубинкой, которая вообще выглядит теперь бесполезной. Нет, мы просто проследим за ними и выйдем на их базу или лагерь, где предложим сотрудничество. Вряд ли они откажутся послушать несколько занимательных историй из уст пришельцев из космоса.

— Тогда почему бы нам не подойти к ним сейчас?

— Чтобы нас подстрелил один из часовых? Мы не знаем, что они станут делать сначала — пытаться завязать контакт или прикончить незваных гостей. Те, в летательном аппарате, не слишком церемонились…

— А когда мы выйдем на их базу и сдадимся, что им помешает прикончить нас после наших рассказов?

— А вот их нравы мы и попытаемся выяснить через наблюдение. Тихо, почти пришли!

Люди у костра ложились спать. Не считая двух часовых, не спал ещё один, видимо, командир отряда. На его груди в отблесках пламени тускло отсвечивал квадратный значок — три синих квадратика, идущих наискосок от левого нижнего угла к правому верхнему. Человек сидел, задумчиво подперев рукой подбородок и глядя в огонь.

Он просидел так весь остаток ночи, изредка прихлёбывая что-то из фляжки и подкидывая дрова в костёр, пока на востоке не посветлело. Небо из чёрного, ночного, стало серым, предрассветным. Командир разбудил спавших товарищей, и те сразу стали сворачивать лагерь. Среди них Роб-Рой с изумлением увидел девушку, — очень красивую, одетую не в униформу, как все, а в простое летнее платье, белое в цветочек, с сумочкой через плечо и длинными светло-русыми волосами. Видимо, когда граф наткнулся на лагерь ночью, она уже спала.

Но больше всего его поразило то, как солдаты, — в империи Син это были, как правило, грубые, неотёсанные мужланы, тянувшие рекрутскую лямку по десять лет и не знающие гражданской жизни, — обращались с ней. Они наперебой ей помогали, один человек таскался с большим чемоданом тёмной кожи, другие передавали завтрак и фляги. «Если тут у каждого солдата чуть ли не придворные манеры, нам можно рассчитывать остаться в живых», — подумал он.

Наскоро позавтракав, отряд направился в сторону черневшего вдалеке леса, не того маленького перелеска, что рос на месте крушения, а другого, более дальнего и более тёмного. Небо зарозовело, засвистели мелкие пташки, постоянно перелетавшие с места на место низко над землёй. Отряд успел уйти далеко вперёд, когда синарианцы рискнули покинуть своё убежище и короткими перебежками направиться за ним.

Возле самого леса воины вдруг остановились, от их группы отделилась изящная женская фигурка с сумочкой и чемоданом, которая, помахав ручкой, отправилась дальше и вступила в чёрную полосу леса. Проводив взглядом спутницу, пока она не скрылась в чаще, люди повернулись и направились обратно, приведя в панику наблюдавших за ними Роб-Роя и эт Дрейвера. Вжавшись в заросшую травой ложбинку, слишком маленькую для двоих и оттого казавшуюся ещё более ненадёжным убежищем, они лежали неподвижно, пока отряд, судя по звукам, не прошёл мимо.

Граф осторожно выглянул посмотреть, далеко ли отошли воины, всё ещё не веря, что их не заметили, и тут же увидел их, — они неторопливо шли поодаль по своим старым следам. Но сейчас отряд уменьшился чуть ли не вдвое.

Роб-Рой едва успел сообразить, что это может означать, как сзади раздался предупреждающий возглас эт Дрейвера. Молниеносно выхватив из кобуры пистолет, опальный граф развернулся. Двое солдат стояли на краю их укрытия с карабинами наготове, лейтенант замер со своей дубинкой в руках. Тут же появился третий противник, — резко, сбоку. Роб-Рой моментально отреагировал, повернулся к нему, но движения воина оказались чуть ли не вдвое быстрее.

Удар прикладом — и пистолет выбит из онемевшей руки, отлетев далеко в сторону, затем ствол карабина нацелился ему в грудь. Роб-Рой бросился ничком на землю. Из оружия солдата вырвалась молния и со свистом унеслась к лесу, её жар почувствовался даже через плотную ткань мундира.

— Взять живыми! — раздался возглас на языке, почти не отличающегося от родного языка синарианцев.

Солдаты со звоном вытащили из ножен мечи, перекинув дальнобойное оружие за спину на ремень. Один из них напал на эт Дрейвера, тот поднял свою дубинку, — резкий удар, и сучок отлетел в сторону, а лезвие меча уперлось в грудь лейтенанту. Роб-Рой же был теперь безоружен, а многолетний опыт подсказал ему, что нападать на ближайшего противника, стоящего пусть даже с мечом в руках, будет чистым самоубийством. Он первым поднял руки. К нему подошёл командир отряда, тот самый, за которым они наблюдали всю ночь. Он задал вопрос на незнакомом языке, и с явным удивлением увидел, что его не поняли.

— Do you speak English? Sprächen Sie Deutsch? Toddo, я не знаю ни слова akron French, и этот вопрос будет всё равно бесполезен. Кто же вы такие? — последние слова были произнесены в сердцах и опять на том же, очень похожем на их родной, языке.

— Мы не враги, мы же не нападали, а только защищались… Дайте всё объяснить, — сказал эт Дрейвер.

Солдаты, все как один, с изумлением уставились на него.

— Откуда вам известен наш язык? Вы из Внешней разведки? Почему не представились, почему не подошли в открытую? Ваши имена, звания?

— Они не из Внешней разведки, центурион, посмотрите на это, — один из подошедших воинов протянул командиру пистолет Роб-Роя, подобранный с земли.

Центурион осмотрел оружие, протер его пальцами от пыли, хмыкнул, снял с предохранителя и выстрелил в груду камней, лежавшую неподалеку. Пистолет рявкнул, пуля сбила верхний камень и куда-то унеслась.

— Совсем не похоже на изделие terra… Они не делают такой большой калибр у короткоствольного оружия. И эту модель я вижу в первый раз, — заявил солдат.

Видимо, он был знатоком оружия, потому что командир прислушался к его мнению.

— Неизвестный пистолет, незнакомая униформа, не знаете ни одного мирового языка… Кто же вы такие?

— Мы же разговариваем с вами!

— Ни один terranier не знает языка, на котором мы говорим сейчас, — резко прервал офицер.

— Мы из другой звёздной системы, офицеры империи Син, — вздохнув, начал Роб-Рой, — наш корабль потерпел крушение в горном ущелье, далеко отсюда. В живых остались только мы. А этот язык — наш родной. От места крушения корабля мы улетели на уцелевшем малом корабле, штурмовике, который был сбит два дня назад вечером вон над тем перелеском.

— Там действительно позавчера сбили какую-то штуковину ребята из Внешней разведки, когда сканировали зону перед нашим выходом, — сказал другой солдат, — и до того засекли переговоры и стрельбу по НЛО на турецкой границе.

— Я знаю, Антэр, — ответил центурион, — Дэннис клялся, что это было нечто, чего он никогда не видел, и оно медленно для реактивного самолёта двигалось в воздухе. Приказ есть приказ, они выключили поле и дали залп… Эйя Валлерэй чрезвычайно хороший агент, и её выход должен был пройти без осложнений. Конечно, сюда бы нагрянули аборигены, если бы это была их машина, но последующее наблюдение не зафиксировало никакой активности. Потому на выход снова дали добро. Приказ также касается и вас, — он обратился к синарианцам, — и поэтому вы пойдёте с нами, неважно, terranian вы или действительно инопланетники. И ещё, извините, но нам придется связать вам руки.

Солдаты применили какую-то хитрую конструкцию из пут, имевшуюся у них, лишив пленников возможности бежать и махать руками, приставили одного конвоира, и процессия двинулась в путь. Грех сказать, хоть их и связали, но обращались вполне сносно, — дважды устраивали отдых, накормили теми же консервами, которые ели сами, не подгоняли, не издевались. «На Синар-Эс так церемониться не стали бы!»— горестно усмехнулся Роб-Рой.

Когда зашло солнце, отряд уже находился в ложбинке между двух дальних гор. Люди в очередной раз расположились на отдых, развели небольшой костерок, возле которого собрались все, кто был свободен от караула. Роб-Рой всё поражался, какие взаимоотношения были между ними, меньше всего эти парни напоминали солдат, хотя и были увешаны оружием и при захвате пленников продемонстрировали превосходные бойцовские качества.

Они вели себя словно не боевое подразделение, а некое религиозное братство, оставившее городскую суету и вышедшее на лоно природы. Центурион Алефэр Стелвервиль был не только их командиром, но и самым уважаемым человеком. Никаких окриков, никакого принуждения, все молча делали свое дело, лишь изредка спрашивая начальника, который уж точно знал ответы на все вопросы.

Вот и сейчас, сидя у костра, центурион заправлял беседой, рассказывал и выслушивал массу историй, а его подчинённые по очереди ходили в лес за дровами, меняли караульных, кто-то ужинал, кто-то ложился спать, остальные сидели и разговаривали. «Каждый солдат знает свои обязанности, но далеко не каждый хочет их выполнять», — думал опальный граф, — «И существует масса способов его заставить. Именно поэтому командиры небольших подразделений всегда самые хитрые, самые сильные и умные среди своих солдат, чтобы влиять силой или хитростью. Но кто из них пользуется настоящим уважением? Единицы…»

— Расскажи о себе, пришелец, — обратился вдруг командир к Роб-Рою.

Тон был дружелюбный, видимо, особой неприязни к пленникам он не испытывал.

— О себе? А что именно?

— Скажем так, я проверю, соответствует ли твоя легенда действительности, — улыбнулся тот, — и заодно мы послушаем несколько занимательных историй из уст инопланетника.

Роб-Рой вздрогнул от этих слов — они повторяли его собственные, высказанные накануне.

— У меня чин полковника Колониальных войск империи Син и гражданский титул графа, — начал Роб-Рой, — Титул достался не по наследству, я его выслужил, вместе с землёй. По некоторым причинам личного плана попал в опалу императору Дандару, пытался бежать, но при гиперпрыжке наш корабль вышел не в месте назначения, а в вашей планетной системе. Это бывает, если в пространстве появляются неучтённые завихрения, и навигационный компьютер не может их просчитать. За орбитой красной планеты крейсер был повреждён в астероидном поясе и совершил аварийную посадку здесь. Посадка была жёсткой, корабль разбился, экипаж почти весь погиб.

— Марс, эту планету называют Марс. Да, за её орбитой есть астероидный пояс, но об этом знаем не только мы. А как ваши имена?

— Я — граф Роб-Рой эт Форман, а это — лейтенант эт Дрейвер, мой адъютант и личный пилот, один из лучших пилотов империи.

— Приставка «эт» к имени что-то означает?

— Раньше означала. Высокое происхождение. За последнюю сотню лет она стала просто частью фамилии. У нас больше нет родовитой аристократии, такие фамилии можно встретить у совершенно разных по положению людей.

— Революция? Кто уничтожил аристократию?

— Нет, реформы императора Дандара Первого. Дворянство начало тормозить космическую экспансию, действуя в своих интересах, вот он лишил их наследственных привилегий.

— Хм… У нас аристократия ещё есть… Хотя император тоже проводит реформы. А во Внешнем мире всё зависит от конкретного государства и национальности. Но после двух мировых войн её роль также сильно упала.

— Мировых войн? Двух?! — Роб-Рой испытал «когнитивный диссонанс».

— Это не мы, — центурион поднял обе ладони в защитном жесте, — Внешний мир развлекается. Мы только наблюдаем.

— А что вы называете Внешним миром?

— Всё, что вы видите вокруг, — он обвел руками полянку, — всё, что существует при свете Солнца, это Внешний мир, достаточно агрессивная цивилизация. Которой мы служим защитой от них самих и от таких, как вы, — командир усмехнулся, — как повелели Создатели, те, кто в недрах планеты создали гигантский грот, в котором живём мы, и где расположено наше государство, Империальный Союз Свободных Республик.

— Вы знаете о Творцах Цивилизаций? — встрепенулся эт Дрейвер, — но ни одна из рас, что встретились нам за триста лет космической экспансии, не слышала о них!

— Они оставили нам записи на своём языке, которые были расшифрованы около пяти тысяч лет назад. Их язык был настолько звучен, что пятьсот лет назад император повелел на его основе создать искусственный язык, чтобы мы могли свободно на нём разговаривать, не опасаясь быть понятыми жителями Внешнего мира. На нём мы и говорим сейчас, что меня крайне удивляет.

— Мы говорим на их языке, потому что раньше в нашей системе было три планеты, а не две, и они принадлежали Творцам Цивилизаций. Два миллиона лет назад их родная планета погибла по неизвестным нам причинам, а две другие были заселены нами, примитивным тогда, но очень живучим народом, одним из экспериментов. Выжившие Творцы постепенно растворились в нашей цивилизации, конечно, дав толчок её развитию. Четыреста лет назад мы впервые вышли в космос и объединили наши планеты, Первую и Вторую, Синар-Эс и Синар-Сигма, а ещё через сотню лет открыли принцип гиперперехода, и с тех пор начали экспансию. В настоящее время в империю Син входит семь пригодных для жизни планет и более сотни закрытых колоний на непригодных.

— Теперь понятно, — задумчиво сказал центурион, — вы из созвездия Кассиопеи, системы звезды Сейн. Мы читали о родине Создателей в оставленном ими саркофаге.

— Син, — улыбнулся Роб-Рой, — так её зовут у нас. По имени звезды называется и вся Империя. А как вы именуете свою планету?

— Внешнее человечество назвало её Земля. На одном из мёртвых языков — Терра. Последнее мы позаимствовали.

Он помолчал, после чего сменил тему:

— Ваши знания в области космических полетов наверняка заинтересуют императора, так что я замолвлю словечко, когда буду рапортовать о проведённой операции. И, конечно, окончательное решение будет принимать консул.

— Спасибо и на том, монсоэро, — машинально поблагодарил Роб-Рой, а центурион расхохотался:

— Даже обращение то же самое! А к женщине? «Монсоэно»?

Опальный граф кивнул. Совпадения в языке были поразительные, но ведь корни его одни и те же. Оставалось только гадать, почему Творцы вложили такую мощь в руки людей этого далекого мира и притом ограничили самую ближнюю к себе цивилизацию…

Наутро отряд снялся с лагеря и двинулся дальше. Примерно через час люди подошли вплотную к подножию горы, поросшему лесом, и вскоре оказались возле огромной, в два раза выше человеческого роста, глыбы базальта, лежавшей здесь, похоже, с незапамятных времен. Вокруг глыбы росли высокие толстые деревья, их кроны нависали и сверху, так что она была надёжно скрыта от посторонних глаз.

Центурион достал из одного из множества карманов небольшое приспособление, нажал на нём несколько кнопок и принялся чего-то ожидать. Через полминуты часть глыбы, величиной с небольшую дверь, бесшумно поднялась вверх, открыв вырубленные в камне ступеньки, опускающиеся под землю. Солдаты выстроились в колонну по одному, а иначе пройти здесь было невозможно, и гуськом двинулись по ступеням. Последним вошёл Алефэр, и дверь за ним так же бесшумно закрылась. Тотчас под низким потолком зажглись матовые жёлтые лампы, осветив путь.

Ступени уходили всё дальше и дальше, глубоко под землю. Царила давящая тишина, нарушаемая лишь негромким топотом солдатских ног, обутых в мягкую армейскую обувь. Минут через десять отряд оказался на ровной площадке, покрытой толстым слоем песка и пыли, перед глухой стеной. Снова что-то сделал центурион, и снова открылась невидимая прежде дверь, но за ней была только округлая комната, вопреки мыслям Роб-Роя, ожидавшего нечто вроде большого грота, в котором и живут подземные люди.

Воины зашли внутрь комнаты, дверь закрылась, и тотчас пол под ногами дрогнул и завибрировал. Граф почувствовал, что к горлу подкатил неприятный комок. Они находились в своеобразном лифте, и лифт этот спускался с огромной скоростью. Затем, уже очень глубоко, отряд сделал пересадку в другой лифт, который продолжил спуск. Судя по прошедшему времени и ощущению бешеной скорости, расстояние они преодолели огромное, не меньше нескольких километров. Дверь вновь открылась, и взорам графа и лейтенанта предстала мрачная пещера со свисающими с потолка каменными сосульками, по которой отряд двинулся дальше. Тоннель повернул несколько раз и вывел в большой освещённый грот. Яркий свет на мгновение ослепил путников, но затем они протёрли глаза и увидели большую ровную площадку. В центре её находились два трехэтажных здания, с железнодорожной платформой перед ними, десяток рельсовых путей, склады, ангары и два поезда.

Глава 15

Один из составов только что подъехал, его осматривала бригада в жёлтых куртках. Это был промышленный поезд, видимо, из мест горных разработок или каких-то складов — цистерны, платформы с большими и маленькими контейнерами, наглухо закрытые грузовые вагоны. Солдаты и синарианцы, переступая через рельсы, зашагали прямо к станции. На платформе перед зданием вокзала дежурил молодой человек в синей униформе, со служебным знаком на груди, он отсалютовал центуриону, тот ответил тем же.

Командир, оставив людей в зале ожидания, сам поднялся по мраморной лестнице на второй этаж, следом конвоир вёл инопланетников. Коридор, широкий и длинный, пустовал, но в самом конце его дверь одного из кабинетов была распахнута настежь. У окна за столом сидел человек в чёрной форме, на груди его висел неизменный значок, — почти такой же, как у центуриона, только квадратики на нём были расположены по-другому, в виде буквы v.

— Монсоэро лейтенант, центурион Стелвервиль вернулся с задания. Контакта не произошло, агент Валлерэй до условного места сопровождена, потерь и раненых нет, отрядом захвачены двое неизвестных, пытавшихся проследить за нами.

— Как же не было контакта, если есть пленники, центурион? Либо то, либо другое. Вы свободны, Алефэр, пишите рапорт, — сказал лейтенант и задал вопрос на незнакомом синарианцам языке.

— Они говорят только akron makedonian, монсоэро, — вмешался командир, — собственно, потому я так и доложил насчёт контакта. Его не было с Внешним миром. А свою историю они вам расскажут сами, и её стоит послушать.

Брови лейтенанта подпрыгнули, и он внимательно выслушал Роб-Роя, после чего глубоко задумался.

— Больше десяти лет в этом кабинете я выслушиваю доклады командиров наших сопроводительных отрядов и вернувшихся с поверхности разведчиков. Почти всегда — контакта не было, очень редко — захвачены пленники… Но ничего подобного за все эти годы я не слышал. Случай исключительный, конечно. Алефэр, как ты считаешь?

— Да, будь они лазутчиками или случайными свидетелями, процедура была бы обычной, но здесь стандарты неприменимы. Вот вещественное доказательство, личное оружие, конфискованное при задержании, — он положил на стол пистолет и патроны к нему, а Роб-Рой усмехнулся, вспомнив процесс «конфискации» ударом приклада, — капрал Лесский не знает эту модель.

— Вы рассказали только о причинах, которые привели вас на нашу планету, а о том, что происходило уже здесь, ничего. Почему вы следили за отрядом Стелвервиля? — вновь обратился к пленникам лейтенант.

— При первом полёте мы столкнулись с атмосферными истребителями и уничтожили их, на нашем штурмовике было установлено атомное орудие. Также нас атаковали с земли ракетами, мы отстреливались. А здесь, в горах, ваш летательный аппарат сбил нас одним залпом при помощи неизвестного до того оружия. Мы пришли к выводу, что на планете существуют две изолированные цивилизации, настолько бросается в глаза различие технологии. Посовещавшись, к кому примкнуть, ведь только так мы сможем выжить, выбрали вас. Отряд же попался на глаза чисто случайно.

— Да, этот инцидент нам известен, он переполошил все разведслужбы Внешнего мира, шутка ли — схватка с неопознанным летающим объектом, с потерями и жертвами. Вы сделали разумный и правильный выбор, чем, кстати, значительно облегчили жизнь и нам, — усмехнулся лейтенант. — Внешний мир поделен на две сотни государств, за вами немедленно началась бы охота спецслужб, а штурмовик дал бы нежелательный толчок прогрессу вобласти вооружений, и нам всё равно пришлось бы вмешаться. И неизвестно, чем это вмешательство закончилось, в лучшем случае — похищением, в худшем — гибелью вас обоих.

— То есть, в любом случае мы бы оказались у вас?

— Да, это так. Кроме того… Вы ведь прилетели сюда на космическом корабле? Что с ним?

— Он совершенно разбит… Посадка напоминала крушение. Монсоэро лейтенант сделал всё возможное и невозможное, но большая часть экипажа погибла.

— Там сохранилось какое-нибудь оружие, оборудование? И вообще, где была посадка?

— А вы не засекли падение крупного космического объекта?

— Нет. Наше наблюдение большей частью касается Внешнего мира, хотя, конечно, за Космосом тоже нужен присмотр. Да и ваше падение, судя по тому, что я с вами беседую, не походило на метеор, а значит, без сильного взрыва и прочих эффектов, которые могли привлечь учёную и разведывательную братию.

— Я не могу точно назвать место, пока. Как-то не изучал географию этой планеты. Могу только сказать, что это произошло в горном ущелье. Нам сильно повезло, посадка в таком месте в тёмное время суток, без приборов, в аварийном режиме…

— Я так понял, корабль был повреждён ещё в Космосе?

— Да, мелкой частицей повредило маршевые двигатели и контроль над ними. Мы сбросили большую часть корпуса, сажали отсеки управления. На дальних крейсерах такая возможность присутствует.

— А эта самая часть корпуса, оставленная в Космосе, сейчас на околоземной орбите?

— Не думаю, — подал голос Гредж, — скорость при отстыковке была слишком велика. Скорее всего, её унесёт дальше, мимо планеты. Если мы с вами сможем создать модель, я бы рассчитал вектора сил и движения.

— А вы владеете такой информацией?

— Я пилот, имею солидный опыт полётов в Космосе, как в метрополии, так и в сложных для навигации местах. Расчёты сопровождают мою работу постоянно.

— И вы со стопроцентной вероятностью можете утверждать, что падение корабля на нашу планету исключено? Информация о вашей цивилизации во Внешнем мире на данный момент крайне нежелательна.

— Могу, причём именно со стопроцентной вероятностью.

— А вы что думаете, граф?

Роб-Рой поднял ладони.

— Мои познания о космических полётах на уровне простого гражданина империи. Я больше… чиновник. А вы искусственно сдерживаете прогресс верхней цивилизации, раз так беспокоитесь?

— Нет, как раз этим мы не занимаемся. Мы с большим трудом, вложив массу сил и средств, добились того, чтобы там наступила стратегическая стабильность, а такой толчок извне вполне мог бы её нарушить. Вот в этом наша основная задача. Мы держим себя в тайне от верхнего мира, но пристально наблюдаем за ним, анализируем, прогнозируем, направляем события в нужное нам русло, если они угрожают стабильности, внедряем агентов для этой работы. После того, как при полном невмешательстве русло развития привело к двум мировым войнам и появлению ядерного оружия… Стратегию немного изменили.

— Я не представляю, как жить в настолько диком мире, — граф передёрнул плечами, — все эти страны… Нестабильны. У них постоянно меняются границы, они сбиваются в блоки, грабят соседей, идёт то холодная, то горячая война… Им некогда смотреть вверх! А если прилетит астероид…

— Или империя Син, — продолжил эт Дрейвер.

— Или империя. Из пяти союзников в таком раздрае на момент контакта был только один, остальные давно объединились и занимались освоением ближнего Космоса.

— Наши друзья с Поверхности тоже его осваивают, — улыбнулся лейтенант.

— Серьёзно?

— Да так, болтаются на орбитах. Строят станции, запускают спутники, автоматические зонды на соседние, необитаемые планеты. Придумали дальнобойные ракеты с ядерными боеголовками, летящие через стратосферу. И боятся друг друга. На том пока всё стабильно. Под конец второй мировой войны применили новое оружие по двум городам… Это сильно повлияло. Человеческие тени, оставшиеся на каменной стене после атомного удара — ныне символ. Да ещё радиация. Её боятся больше.

— Вы хотите сказать…

— Что?

— Они применили… грязное оружие? На собственной планете?

— В каком смысле? Основные поражающие факторы атомного взрыва — ударная волна, световое излучение, проникающая радиация, радиоактивное заражение, электромагнитный импульс.

— У них же нет археотеха, монсоэро, — вставил эт Дрейвер, — у меня мороз по коже.

— Вы о чём?

— После гибели Синар-Сэс, Третьей планеты, у нас осталось много машин Творцов Цивилизаций. Многие из них работают, больше миллиона лет. Благодаря им империя может производить «чистое» атомное оружие, не наносящее радиоактивного урона, не возбуждающее «чужие» атомы, заставляя их излучать. Я не знаю, как это работает! Они вообще с атомными структурами были на «ты». У Дандара, конечно, есть средства уничтожать целые города и континенты, но обычно используются слабые снаряды — ружья, пушки. Все машины, устройства, оставшиеся от Творцов, мы называем одним словом, «археотех». Древняя технология.

— Угу… Я понял…

Лейтенант задумался на несколько минут.

— Решать с вами вопрос не в моей компетенции, но одно могу сказать сразу. Вы — носители ценнейших знаний. У нас вы найдете себе достойное место в обществе, как многие жители поверхности, которые попадали в плен, скорее всего, даже будете приглашены ко двору императора. Я слышал, он собирается провести ряд исследований по проблемам звездоплавания, и ваши познания могли бы очень нам помочь. Моё имя и звание — лейтенант претории Магон Марк, в данный момент занимаю должность руководителя и координатора миссий Внешней Разведки в Восточном блоке.

— Граф Роб-Рой эт Форман, бывший управляющий континентальными делами Синар-Сигма метрополии империи Син, и лейтенант Космофлота Гредж эт Дрейвер, мой адъютант и личный пилот.

Два будущих смертельных врага пристально вгляделись друг в друга.

— Через час идёт поезд до Капуа, так называется наша столица. Центурион Стелвервиль, вы и ваши люди свободны, возвращайтесь к месту дислокации, оставьте только одного человека для конвоя. Развяжите этих людей. Я лично проконтролирую их доставку в Управление Внешней разведки, дело крайне необычное. А сейчас идите в зал ожидания и оставайтесь до прихода поезда. Выполнять!

Центурион кивнул, сказал: «Будет исполнено, монсоэро», и вышел из кабинета, за ним двинулись синарианцы. В зале ожидания он провёл краткую беседу и назначил другого конвоира, как указал лейтенант, того самого капрала, знатока оружия. Некоторое время спустя появился Магон Марк, он подозвал Стелвервиля и конвоира, и что-то долго объяснял им на незнакомом синарианцам языке.

— Консул Мириэл утвердил моё решение относительно вас, — сказал он, подойдя к графу и его адъютанту, — мне приказано доставить вас в Управление, к нему лично.

— Ну что ж, нам не остаётся ничего другого, чем полностью положиться на вас, — проговорил Роб-Рой.

— И правда, ведь выбора у вас всё равно нет, — усмехнулся Магон Марк, — так что ждём.

Поезд опоздал минут на двадцать, что вызвало чертыхания лейтенанта и дало ему повод проехаться насчет консерватизма в железнодорожном ведомстве. Затем из дальних тоннелей на перрон, куда воины вышли из зала, повеяло ветром, и в грот въехал пассажирский состав. Небольшой, всего пять вагонов, один из которых ведущий, со стремительными очертаниями, обтекаемой формы, выкрашенный в синий и зелёный цвета, он производил приятное впечатление.

Поезд, замедлив ход, подошёл к платформе, высадил пассажиров, — вооружённый отряд, как две капли воды похожий на людей Стелвервиля, нескольких человек в синей железнодорожной униформе, видимо, сменных работников станции, и двоих в штатском, которые, ни с кем не разговаривая и нигде не задерживаясь, быстрым шагом прошли в центральный корпус. Остальные приехавшие разошлись кто куда, кроме отряда солдат, который строем промаршировал мимо своих коллег, приветствуя их, и затем двинулся через пути ко входу в пещеру.

Затем по громкоговорителю мужской голос объявил посадку и предупредил, что в связи с опозданием поезда стоянка будет сокращена. Согласно указанию Магона Марка, конвоир и синарианцы сели в отдельный вагон. Роб-Рой удобно расположился в мягком кресле, возле окна, в которое открывался вид на станцию. Правда, окно ему в первые несколько десятков минут поездки не пригодилось, потому что в тоннелях ничего увидеть всё равно было нельзя. Зато, когда поезд с бешеной скоростью выскочил на открытое пространство, опальный граф восхитился и поразился увиденному.

За окном расстилался пейзаж сказочной красоты — бесконечные квадраты полей, засаженные какими-то приземистыми растениями, люди и машины среди них, занимающиеся то ли прополкой, то ли уборкой, на такой скорости было трудно понять. Быстро пролетали мимо небольшие города и деревни, невыразимо чистый, ослепительно-голубой купол бескрайнего неба величественно сиял над всем этим, несмотря на то, что местность вроде как была расположена глубоко под землёй. Затем начались пригороды столицы и сама столица, — гигантские здания, потоки автомобилей и летательных аппаратов, прекрасные дворцы, творения дивной архитектуры. Магон Марк снисходительно улыбался, заметив, что и на пришельцев из космоса ландшафты его родной страны произвели неизгладимое впечатление.

— Разве у себя вы не строите ничего подобного? — спросил он у Роб-Роя, — вы же столько лет летаете в космос, значит, достаточно развитая цивилизация, значит, должны были развиться культура, архитектура и искусство.

— Ну почему? Строим, конечно, только не в таком количестве и в более простом стиле. Жильё стоит дорого и планеты метрополии перенаселены, многие простые люди улетают в новые колонии, чтобы обеспечить себя работой и крышей над головой. А правительству это выгодно, идёт развитие колоний, что оно поощряет.

Граф говорил эти слова и не узнавал сам себя. Сейчас он напоминал не негласного владыку Второй планеты, а какого-то мелкого чиновника, приехавшего по обмену опытом. Что ж, нужно играть роль до конца, попытаться скрыть от этих людей свое тёмное прошлое и истинное лицо, пока, по крайней мере, он не узнает сильные и, разумеется, слабые стороны их общества. Ну и о тайнике в горах с атомной миной и уникальным оружием, конечно, тоже не стоит распространяться. Оно вполне может пригодиться позднее, как альтернатива мощи македониан.

— Но, если такой спрос на жильё, почему не строить больше? — продолжал расспросы лейтенант, — если мало свободной площади, можно же возводить дома выше или под землей.

— Дело не в свободном месте, а в его принадлежности. При таком количестве населения его надо как-то прокормить, и многие земли заняты под фермы, многие отведены под правительственные проекты, города, военные базы, средства планетарной обороны. Далеко не каждый может купить себе жильё, таким образом, кто будет финансировать строительство каждого нового дома, а тем более, такого роскошного дворца в центре города? Вот, например, как этот?

Он указал на сияющее белизной и золотом четырёхэтажное здание, явно выделяющееся в ряду прочих.

— Это центр детского творчества, — сказал преторианец, а у синарианцев отвисли челюсти, — планомерная работа с детьми, приобщение их к труду и творчеству, позволяет растить нужные кадры самостоятельно. Именно такие и именно столько, сколько нужно. Финансирует подобные вещи правительство.

— Правительству обычно хватает своих забот, — содержание армии, флота, колоний, чиновников, борьба, даже война с пиратами, расширение и экспансия, межпланетная торговля, союзники… Много новых планет, множество проектов, например, города под куполами на безвоздушных мирах, эксперименты.

— И люди счастливы при этом? Проживая, фактически, в типовой казарме?

— Люди никогда не бывают счастливы, мы принимаем это как данность. Человеку постоянно требуется что-то ещё, он всегда должен к чему-то стремиться, ведь именно это и делает нас людьми.

— Интересное мнение, хоть я с ним и не во всём согласен. Ладно, прекратим дискуссию, вот уже вокзал, пора.

Поезд остановился возле перрона вокзала столицы, главное здание которого, как с завистью и с некоторым щемлением в сердце вынужден был признать граф, было даже красивее его разрушенного замка на Второй планете, тем более, что оба они относились к похожему стилю архитектуры. Та же изящность и воздушность форм, похожая отделка, как внешняя, так и внутренняя, разница была лишь в количестве этажей. Магон Марк провёл их через вокзал, нанял воздушное такси на стоянке, они уселись в него и через десять минут достигли серого невзрачного здания Управления Внешней разведки. Здесь всё, начиная от лестницы парадного входа и заканчивая доской объявлений в холле, было выполнено в едином строгом армейском стиле, похожем на стиль поселений синарианцев на дальних, неосвоенных планетах.

Мундир лейтенанта сюда вписался, а вот граф и его адъютант почувствовали себя белыми воронами или, что ещё хуже, арестантами. На них обращали внимание, встречавшиеся офицеры оборачивались, распознавая чужаков. И не пройти им по этому зданию ни шага, не будь рядом преторианца. У дверей с позолоченными ручками и металлической пластинкой, на которой были выгравированы имя и должность хозяина, лейтенант остановился и сказал:

— Это кабинет консула Мириэла, начальника нашего Управления. Порядок прост, нельзя ни о чём спрашивать, пока он сам не предложит говорить. В остальном с офицерами такого ранга, как и с гражданскими чиновниками, принято разговаривать, как с равными, хотя тон разговора всё равно задают они. Учтите на будущее. Ваш статус сейчас — как у рядового гражданского лица, потому что документы общего образца не выданы. Не думайте, что кто-то попытается вас этим попрекнуть или унизить, так как неизвестно, какое место вы займёте в нашем обществе. Да и не принято это, ведь сколько раз сюда попадали граждане Внешнего мира, которые затем становились нашими гражданами. Пойдёмте!

С этими словами он постучался и вошёл. Кабинет консула был огромен, в нём умещалось несколько больших столов, поставленных в ряд торцами друг к другу, со стульями по обе стороны. Вдоль стен — сплошные шкафы, заполненные папками и бумагами. Окна плотно занавешены тяжёлыми тёмно-коричневыми шторами, работал кондиционер, и в кабинете было холодно, прямо-таки до мелкой дрожи. Хозяин сидел за своим письменным столом, таким же огромным, как и остальные, поставленным к ним буквой Т, и что-то писал. При виде посетителей сразу отложил документы, как предписывал этикет, и повернулся к вошедшим.

— Доброе утро, экмонсоэро, — поздоровался он.

Слух графа неприятно кольнуло, в метрополии империи Син было неуважительно приветствовать таким образом, произнося «монсоэро» во множественном числе, полагалось здороваться с каждым человеком в отдельности. Здесь, видимо, дела обстояли иначе. Всё-таки, несмотря на большое сходство двух языков, развивались они в совершенно разных условиях, и поэтому были в них и различия.

Консул являл собой образец человека средних лет, — очень крепкий, начинающий седеть, униформа чётко обрисовывала его могучие мускулы, что говорило о том, что далеко не всю карьеру этот воин занимался штабной работой. В стенном шкафу за его спиной, под стеклом, стоял богато украшенный меч в ножнах, видимо, подаренный за какие-то заслуги, на груди висел значок, вдвое шире, чем у лейтенанта и центуриона.

— Присаживайтесь, — царственным жестом он указал на стулья, — У вас есть какие-либо документы вашего образца, подтверждающие легенду? Другие вещественные доказательства?

— К сожалению, документов не сохранилось, так как мы не состояли на государственной службе, они хранились во дворце, который разрушили правительственные войска перед нашим бегством. Они атаковали совершенно неожиданно.

— Есть стрелковое оружие неизвестного во Внешнем мире образца, которое было конфисковано во время захвата группой Стелвервиля, — вмешался Магон Марк. Он протянул консулу пистолет Роб-Роя.

Тот даже не стал рассматривать оружие, просто отложил его в сторону.

— Этим займутся эксперты, я не специалист по оружию. У нас есть основания не верить вашей легенде, хотя прецедентов ещё не было, и до сих пор, насколько я могу судить, вы держались в её рамках. Если же вы всё-таки солгали, лучше признаться в этом здесь, сейчас, иначе, когда всё зайдет слишком далеко, расплата может быть жестокой. Мы не любим обмана, особенно в таких серьёзных вещах. Ну?

— Мы не лгали, монсоэро, и наша «легенда» полностью соответствует действительности.

— Это хорошо. Пока хорошо. Версию, что вы шпионы Внешнего мира, будут прорабатывать мои люди, они постараются подтвердить её или опровергнуть. Но пока мы будем следовать основной версии, а именно, что вы действительно инопланетники. Поскольку работа с пришельцами из иных миров не входит в мою компетенцию, я связался с императором. Он попросил меня проверить вас, насколько это возможно, и назначил через пять дней, семнадцатого числа, в десять утра аудиенцию у себя во дворце. Под патронажем сенатора по управлению Стратегическим Потенциалом и моим тоже вам будет предложено возглавить исследовательскую группу в области звездоплавания. Полагаю, вам известны технические принципы, на которых основано создание космических кораблей? — Роб-Рой кивнул, — очень хорошо. Вы должны будете создать нечто подобное при помощи наших технологий. Это трудно, конечно, незнакомое оборудование, незнакомые достижения, но император обещал выделить вам средства и специалистов, да и наша техника вряд ли уступит вашей. Но, сами понимаете, если ваши слова окажутся всего-навсего легендой, то есть на самом деле вы с Поверхности, за обман, в который к тому времени будет вложено столько сил и средств, последует расплата. К сожалению, другого способа проверить это, кроме как допустить вас напрямую к исследованиям, я не вижу.

— Я понимаю вашу озабоченность, монсоэро, — произнёс Роб-Рой, — но можете не беспокоиться, мы сумеем создать космический корабль. Моих и лейтенанта знаний для этого вполне достаточно, а в ваших технологиях помогут разобраться, как это мудро предложил император, ваши специалисты. Так что всё будет в порядке.

— Император распорядился выделить вам деньги на первое время, — консул достал из ящика стола пачку банкнот, — а также обеспечить жильем. Полагаю, вы предпочтёте снять номер в отеле, это будет лучший вариант и для вас, и для нас, сумма вполне достаточна, вы сможете даже отдохнуть и развлечься на эти деньги. Согласны?

— Да, конечно.

— Отлично, будем считать, что договорились. Наблюдение за вами я устанавливаю только внешнее, как всегда в случаях, когда к нам попадают люди из Внешнего мира. Лейтенант Марк посоветует вам, где устроиться. На этом всё. Вопросы есть?

— Как мы попадём во дворец императора?

— Я пришлю человека, тут уже всё решено, можете не беспокоиться.

— Вы будете следить за каждым нашим шагом?

— Это вас не касается, — отрезал консул, — если по делу вопросов больше нет, вы свободны.

В некоторой растерянности синарианцы вышли в коридор.

— Внешнее наблюдение означает пресечение попыток покинуть страну, — пояснил Магон Марк, — то есть, в отеле и на улице за вами следить не будут. Это общепринятый порядок, мы всегда так поступаем. Мало ли что на уме у людей, попадающих сюда, в большинстве своём это случайные свидетели, то есть самые разные личности.

— Странный разговор, — проговорил эт Дрейвер, — я даже не знаю, хорошо ли то, что нам сказали или нет…

— В общем, я бы сказал, что всё хорошо. Иначе он ни словом не обмолвился бы про приглашение императора. Поздравляю, вы прошли проверку Старого Лиса Мириэла!

Роб-Рой усмехнулся:

— Его так называют за глаза? Я знавал подобных людей, и мне приятно, что мы смогли ему понравиться. Но ведь мы практически ничего не говорили, только выслушали его речь и задали пару вопросов.

— Мириэл прежде всего обращает внимание не на сами слова, а как им соответствует поведение. Вы, например, даже на мой, неискушённый в таких делах взгляд, ведёте себя совсем иначе, чем любой человек с Поверхности, а их я встречал немало. Вот это его и убедило.

Втроём они вышли на улицу.

— А где наш конвой?

— Конвой снят, подъёмные выданы, документы будут чуть позже, вы вступаете в ряды граждан Империального Союза.

Лейтенант распечатал пачку банкнот и присвистнул:

— Пять тысяч реалов! Очень крупная сумма, вас оценили при дворе!

— Пять тысяч? Звучит неплохо. А что мы можем позволить себе здесь на эти деньги?

— Реал — очень крупная денежная единица, по стоимости он крупнее многих валют Поверхности, кроме разве что золотых монет, что ещё ходят в обороте, поэтому он делится на тысячу миллинов. В отеле здесь неподалёку, куда мы сейчас направляемся, двухместный номер стоит пятьсот миллинов в сутки. Новый автомобиль среднего класса — около двух, двух с половиной тысяч реалов, флаер дороже, около пяти. Вот и думайте. Учитывая, что в отеле вам придется прожить не более недели, а в неделе пять дней…

— Тысяча реалов в день, пол-автомобиля… Здорово!

— Желаю удачи, — лейтенант отдал деньги Роб-Рою.

— Ещё хотел спросить, можем ли мы приобрести оружие? Я без него чувствую себя голым…

— На этот счет ограничений нет, в любом оружейном магазине можно приобрести стрелковое оружие гражданского образца, то есть, ручной неавтоматический бластер. Только придётся подождать, пока будут изготовлены документы, потому что все подобные сделки проходят обязательную регистрацию. Ограничений на применение также нет, если подверглись нападению, или кто-то лезет в ваше жилище, вы имеете полное право уложить нападающего на месте.

— А что, бывает иначе? — попытался пошутить эт Дрейвер.

— Бывает, ещё как бывает, — усмехнулся лейтенант, — в некоторых странах Поверхности. А в других странах наоборот, вооружено чуть ли не всё население поголовно, и нередки кровавые стычки, даже с войсками.

Они подходили к отелю, когда Роб-Рой вдруг заметил нечто, что ему не понравилось. Возле будки телефона-автомата, какие здесь были чуть ли не на каждом углу, стоял, якобы кого-то ожидая, крепкий низкорослый мужчина, одетый в чёрную куртку и такого же цвета штаны, обут в высокие ботинки. Он-то и не понравился графу сразу, так как чем-то напомнил одного из братьев Грофт, Эмера, того самого, убитого эт Дрейвером. Роб-Рой тронул адъютанта за руку и кивнул на незнакомца, после чего усмехнулся, увидев реакцию лейтенанта.

Магон Марк же не заметил ничего, он продолжал что-то рассказывать. Они прошли мимо этого странного субъекта и остановились перед светофором, когда граф обернулся ещё раз и увидел, что тот вынул пистолет с насадкой на стволе и вытягивает руку в их сторону. Синарианцев он знать никак не мог, и кто является его целью, граф понял интуитивно. Он резко повернулся и толкнул в спину Магона Марка. Тот почти упал, но, извернувшись, снова обрёл равновесие. Однако смещение с линии стрельбы помешало преступнику, выпущенные им с глухими хлопками пули прошли мимо, чудом никого не задев. Бросив пистолет, тот пустился наутёк, оттолкнув какую-то женщину на проезжую часть. Она закричала, раздался полицейский свисток, но на полицию опальный граф полагаться не привык. В следующее мгновение он вытащил из кобуры лейтенанта его пистолет с очень толстым дулом и прицелился в незадачливого убийцу.

— Это запрещено! — крикнул Магон, только Роб-Рой уже нажал на спуск.

Луч пронзил насквозь телефонную будку и попал точно в середину спины убегавшего. Будка, в которой с треском разлетелись все стёкла, запылала. Преступник упал, прохожие шарахнулись в стороны, завизжали тормоза автомобилей — кто-то в панике выскочил на проезжую часть. Запоздало появились полицейские, они схватили Роб-Роя за руки и обступили его спутников.

— Лейтенант претории Магон Марк, эти люди со мной, — вмешался Магон, — метко стреляете, монсоэро, — похвалил он, забирая свой бластер у Роб-Роя, — стрельба на улице при таком скоплении людей запрещена, учтите на будущее.

— Его, похоже, это нисколько не волновало, — Роб-Рой кивнул на лежащий на тротуаре труп с огромной обугленной дырой в спине, прохожие опасливо обходили его, жались к самой стене здания, — кому-то вы здорово насолили, монсоэро лейтенант претории!

Подбежал полицейский офицер.

— Что здесь происходит?

— Покушение на убийство, командор, — начал Магон.

— Ничего себе покушение! Стрельба в людном месте и труп посреди тротуара! Капрал, арестовать этих людей и доставить в участок!

Полицейский, косо взглянув на начальника, достал было наручники, а офицер попытался отнять оружие у Магона, когда тот от слов перешёл к действию. Молниеносный удар — и офицер лежит на асфальте, согнувшись пополам, резкое движение, и наручники выбиты из рук капрала, отлетев далеко в сторону. Такой скорости ни графу, ни его адъютанту видеть не приходилось, даже отнюдь не зажравшиеся полицейские показались чуть ли не сонными мухами по сравнению с движениями Магона.

— Вы ещё сомневаетесь в том, что я — офицер претории? Если нет, то может быть, вы сомневаетесь, что я служу Конституции?

Последние слова были произнесены с угрозой и такой гордостью в голосе, что полицейские замерли, а ведь кое-кто уже потянулся к оружию — бластеру с одного бока и какой-то штуковиной, мало похожей на пистолет, с другого. Лейтенант же протянул руку, помогая подняться поверженному командору.

— Я не желаю усугублять конфликт и выглядеть в ваших глазах беспринципным. Но вы попытались нарушить не только мои права, но и обязанности. Ваши же обязанности я нарушать не собираюсь, здесь произошло преступление, поэтому я готов ответить на все вопросы, только не в участке, а прямо здесь, так как нахожусь на задании.

— Вы поплатитесь за это! — полицейский оттолкнул руку и поднялся сам.

— Моё задание находится на личном контроле консула, а в данном случае мне приказано сопроводить этих людей в отель, помочь им снять там номер и обустроиться.

У командора отвисла челюсть. Но, несмотря на то, что его оскорбили действием в присутствии подчинённых, решил тоже не усугублять конфликт. Проворчав ещё что-то для приличия, он произнёс:

— Ну, хорошо. Какова ваша версия?

— Месяц назад я руководил операцией по ликвидации банды в Феллере, вы должны помнить об этом деле, — полицейский кивнул, — и имел неосторожность появиться перед камерами. И если бы не этот человек, вы бы сейчас услышали совсем другую историю и совсем из других уст. Убитый, несомненно, либо один из оставшихся в живых бандитов, в этом случае у него татуировка на правом плече, либо наёмник, и тогда наверняка проходит по вашей базе.

Обнажили плечо у погибшего преступника, которое не пострадало, в отличие от туловища. На нём красовалось чёткое цветное изображение двух скрещённых мечей и человеческого черепа, из глазницы которого выглядывала змеиная морда с оскаленной пастью.

— Всё равно я должен взять у вас показания, — не сдавался командор, — в деле фигурирует труп! И убили вы его опасным способом!

— Мы имеем право выслать их в письменном виде, не так ли? Как и любое лицо, выполняющее задание государственной важности. Эти люди находятся под моей охраной, принимаю на себя всю ответственность.

Полицейский сокрушённо кивнул и отпустил их с миром. Когда они подошли к парадному входу в отель, Магон сказал:

— Не хотелось поступать с ним таким образом, слишком уж он зарвался. Ему надо было сначала выяснить обстоятельства, и только потом принимать решение тащить нас в участок. На улице полно свидетелей.

— Что вы с ним сделали? Я даже глазом не успел моргнуть…

— Претория — элитные войска нашей страны, боевые приёмы и рефлексы культивируются на уровне подсознания, поэтому достигается такая скорость движений. За всю историю не было ни одного случая, чтобы преторианец знался с криминалом, об этом очень хорошо во все времена заботилось государство. Моё честное слово значит очень много.

— То есть, «преторианец» автоматически означает «честный человек»? — спросил эт Дрейвер.

— Да, можно сказать и так, — улыбнулся Магон, — мы состоим на службе пожизненно, пока можем хоть что-то делать, и за это очень хорошо платят. Соблазна заработать на стороне просто не возникает, тем более, криминальным путем. А у того, у кого этот соблазн может возникнуть, нет никаких шансов попасть в преторию.

В гостинице они сняли двухместный номер, после чего Магон Марк отправился по своим делам, а синарианцы впервые за столько дней помылись в настоящем душе, и, сдав униформу в прачечную, облачились в халаты, предусмотрительно оставленные в шкафу.

— Какое блаженство, — проговорил опальный граф, нежась в мягком кресле, — теперь я просплю, наверное, неделю, лишь слегка отвлекусь на визит к императору. И как хорошо, что он не завтра!

— Мне здесь определённо начинает нравиться, — отозвался лейтенант, — особенно при воспоминаниях о событиях после крушения. Нет, раньше, после бегства из метрополии.

— Проклятый Дандар… А ведь из людей, ушедших вместе со мной, остался только ты, Гредж! Длинный путь и бесконечные потери…

— Но мы всё же живы!

— Живы. И знаешь… Я долго размышлял, растаскивая обломки и копая ямы для тел наших товарищей… И прочих кретинов вроде Корника. У нас появился шанс отомстить. И императору, и империи.

— Здесь?

— Да! Мы создадим флот и обучим для него людей. Думаю, у наших новых приятелей есть для этого задел. Оружие — точно есть. Надеюсь, нам не придётся довольствоваться реактивной тягой, как на заре космической эры. Посмотрим, что у них имеется, прикинем, посчитаем. В любом случае, мы стартуем в этой системе не рядовыми исполнителями. Там, глядишь, войдём в правительство, как отдельное министерство. А это — связи.

— А связи всегда играют большую роль в политике, — подхватил Гредж.

— Вот-вот. Полагаю, я смогу пройти этот путь ещё раз. И, когда многие люди в верхушке власти будут мне обязаны, мы сможем продвинуть проект каким-либо образом выйти на Поверхность и заняться Космосом вплотную. Построим космопорты, заводы, станции на орбите, соберём хорошую армаду. И сожжём к чёртовой матери Синар-Эс. Остальных можно будет приручить, с флотом за спиной это нетрудно.

— Сначала надо оценить потенциал.

— Да, может быть, ничего не получится, в техническом плане. Я бы дал на это процентов десять. Демонстрация силы была убедительной.

— С чего начнём?

— Нужна информация. Нам здесь жить не один год, и, чтобы не выглядеть тупыми и необучаемыми, начинать врастать в общество надо уже сейчас.

— Во второй комнате есть аппарат, напоминающий мониторы нашей телевизионной системы. Может, там будет что-нибудь подходящее?

— Должно быть. Пойдём.

Из телевизора на них сразу же обрушился мощный поток информации. Подземная страна действительно несколько тысяч лет держала себя в тайне от Внешнего мира, однако, пристально наблюдала за ним. Подробностей операций и точечных вмешательств, конечно, не сообщалось.

Сейчас же ей приходилось переживать крупномасштабные реформы под общим названием Реконструкция, охватившие буквально все сферы жизнедеятельности и направленные против коррупции и криминала. Весьма кстати пришёлся двухчасовой аналитический обзор всего произошедшего в Империальном Союзе за последние пять лет, прошедших с начала реформ.

Сведения о политической ситуации, конечно, опального графа интересовали больше всего. Сенаторы, всего пятнадцать человек. Граф Рест Аурей, двоюродный брат императора. Десяток влиятельных фамилий, так называемый «список десяти». Новомодный парламент Палаты Представителей, существовавший три года и уже успевший превратиться в говорильню. Водичка в подземном государстве, следующем путями реформирования, была достаточно мутной, чтобы попробовать в ней что-нибудь поймать.

Следующие пять дней синарианцы просто отдыхали и отсыпались, больше напрягая мозги, чем мышцы. Конечно, из открытых источников, вроде телевидения и газет, почерпнуть можно только общую информацию, но и она весьма полезна, тем более, для того, кто мог взглянуть на ситуацию под другим углом зрения.

Утром семнадцатого дня месяца августа по местному календарю, сразу после завтрака, в дверь постучал Магон Марк. Завтрак им обычно доставляла обслуга этажа прямо в номер, причём сами они этой услуги не заказывали. О том, что наблюдение присутствует, говорило несколько подобных знаков «внимания».

— Меня перевели в манипул дворцовой охраны и приставили к вам в качестве телохранителя, — сообщил Магон Роб-Рою, — не понимаю, к чему такие почести? Видимо, у императора серьёзные планы относительно вас и вашей будущей должности. К аудиенции готовы?

Роб-Рой кивнул в ответ. Мундир Космофлота империи Син выглядел почти как новый, несмотря на отсутствие знаков различия и некоторых обязательных элементов. Некая мастерская по пошиву, починке и переделке одежды с задачей справилась, и только отсутствие фурнитуры и невозможность её быстрого изготовления помешали выглядеть, как подобает. Впрочем, внешний вид уже был аккуратен и подтянут, а отследить нарушение формы, кроме самих синарианцев, больше некому.

Вслед за своим новым телохранителем, который, возможно, также играл роль соглядатая, они вышли на улицу. Было довольно прохладно, гостиница стояла возле большого морского бульвара, всего в квартале от бескрайней водной глади. С моря дул свежий ветер. Чистейшее голубое небо без единого облачка и, конечно, без солнца тоже, не грозило ни дождем, ни каким-либо другим капризом погоды.

Как уже знал Роб-Рой, облака «ходили» сорока километрами западнее, по одному маршруту, в сторону небольшого нагорья, где сбрасывали накопленную влагу в большое озеро, питающее большие и маленькие реки, имеющие в этом нагорье истоки. Невероятно, но факт — ни одной археотехнической машины на этой планете не было обнаружено. Возможно, археотехом являлось само подземное обиталище Империального Союза целиком, настолько тонко здесь всё было настроено и отлажено, и погода, и оборот воды, и смена дня и ночи.

Они неторопливо прошли по набережной Большого Македонианского залива, как назвал его Магон Марк, любуясь открывшимся великолепным видом, а затем сели в служебную машину подразделения охраны без опознавательных знаков. Несколько минут тряской дороги, и поездка завершилась.

Дворец, вопреки ожиданиям, представлял собой не очень большое, хотя и изысканно отделанное здание. Он казался совсем крошечным по сравнению с гигантскими многоэтажками, стоящими вокруг него. Династия Ауреев, с незапамятных времен правящая страной, всегда отличалась скромностью и спартанскими вкусами, именно по этой причине они никогда не старались сделать главное здание своего государства самым огромным.

Нынешний Дворец Правителей — куда более грандиозная постройка, к тому же напичканная самой современной аппаратурой, и выглядит намного внушительнее, и вы знаете, кто его построил. Идея создать нечто более солидное, как утверждается в «Воспоминаниях» Греджа эт Дрейвера, пришла в голову Роб-Рою именно в тот момент, когда они с адъютантом смотрели на высокую ажурную башенку, на которой большие часы пробили три четверти десятого.

— Монсоэро император приказал проводить вас в тронный зал, сам он скоро будет, — сказал вышедший навстречу дворецкий.

Могучие охранники в лёгких боевых скафандрах открыли массивные двери, и синарианцы вступили в святая святых македонианской власти. Тронный зал, куда их отвели, на самом деле таковым больше не являлся, осталось лишь название. Вместо трона в нем стояла трибуна, а перед ней — несколько рядов кресел. Реформы шли полным ходом, безжалостно ломая традиции.

По приглашению дворецкого Роб-Рой, эт Дрейвер и Магон расположились в креслах в первом ряду. Управляющий удалился, встретившись в дверях с человеком в чёрном плаще, с широким серебристым поясом. Он был высок, широк в плечах и выглядел могучим и очень сильным, ничуть не уступая Роб-Рою. В его лице просматривались тонкие аристократичные черты, оно прямо-таки дышало благородством и фамильной гордостью.

— Граф Рест Аурей, двоюродный брат императора, — представился этот человек, — правитель подойдет через пять минут. Я буду непосредственно связан с вашей исследовательской программой.

Роб-Рой поднялся с места, чем вызвал одобрительную улыбку Магона Марка, представил графу своих спутников и поздоровался по местному обычаю, — крепким рукопожатием, глядя ему прямо в глаза. Этот здоровяк ему в целом понравился, в нём чувствовалась не только физическая, но и большая душевная сила и мужество. Если верить негласной «табели о рангах», черты которой уже обрисовывались по мере поступления информации, он принадлежал к первой семье в «списке десяти», имел солидный запас прочности и капитал влияния. Однако, первая семья была достаточно малочисленна, что указывало на начинающуюся слабость. Опальный граф Второй планеты метрополии империи Син находил слабости и у людей посильнее…

Из висевшего над дверью динамика раздался звучный, хорошо поставленный голос глашатая:

— Император Империального Союза Свободных Республик, его величество Аурей Восемнадцатый.

В тронный зал через открытую стражниками дверь вошёл император. Это был пожилой, седовласый человек, привыкший повелевать, о чём говорило суровое и властное лицо, вместе с тем умный и мудрый. Все эти качества явственно чувствовались в его манере держать себя и проникновенной речи. К тому времени он уже потерял вторую жену, что отразилось в глубокой морщине, прорезавшей чистый и белый породистый лоб, — воспитание и традиции македониан заставляют их намного глубже нас переживать такие потери.

После неё остались двое детей, единственная отрада и воспоминание об утраченной любви, которые хоть как-то смягчали боль потери. Ребёнок его первой жены, не его ребенок, но которого он любил, как родного, находился на поверхности, вместе с отцом, несмотря на благоволение императора, — он позволил бы вернуться им обоим, так как сам пережил слишком много. Роб-Рою, конечно, детали тогда не были известны.

— Я пригласил вас, экмонсоэро, чтобы поговорить о вас и о вашей родине. Мне интересно всё, так же, как и вам. Надеюсь, беседа сегодня будет продуктивной и полезной. Насколько меня успели проинформировать, вы в целом согласны на сотрудничество в области покорения Космоса?

Обычный голос, обычный для человека, который всю свою жизнь вёл дипломатические переговоры. Роб-Рой почувствовал подвох — владыка несколько удивлён, что пришельцы из иного мира согласны построить корабли и оружие, которые, может статься, будут использованы против своих. «С ним надо держать ухо востро», — подумал он.

— Да, конечно, монсоэро император, — проговорил он вслух, — у нас нет абсолютно никаких причин отказываться от сотрудничества.

— Тогда предлагаю построить разговор так — вы рассказываете о своём государстве, может быть, я задам пару вопросов по ходу дела, затем я рассказываю о своих планах на будущее относительно вас, и мы обмениваемся своими соображениями. Идет?

— Хорошо, ваше величество.

— Что ж, расскажите, каким образом вы попали сюда, а затем немного — о своих технологических достижениях.

— Я был управляющим континентальными делами Второй планеты метрополии империи Син, это официальная должность, и незадолго до событий получил наследственный титул графа, с поместьем и территорией. Под метрополией мы понимаем две наши материнские планеты в системе звезды Син, на которых когда-то была создана Творцами Цивилизаций наша раса.

— Я так понял, кроме метрополии, у вас есть и колонии?

— Не совсем колонии… Они называются «союзные планеты». Их пять, — Рокх, Карфагия, Зейонс, Процион и Ангрон. На них до нашего прихода присутствовали свои цивилизации, которые потом примкнули к нам.

— Именно они к вам?

— Да. Все они, кроме Зейонса, на момент контакта были достаточно развиты, чтобы выходить в Космос, но недостаточно, чтобы летать между звёзд. Благодаря Творцам, у нас был более совершенный технический уровень. Они все приняли правильное решение, несмотря на некоторые трения в процессе контакта.

— Я бы хотел, чтобы вы подготовили в свободное время доклад об истории присоединения союзных планет метрополией. Какой уровень развития был у упомянутых планет, какие были вопросы и, как вы выразились, трения в процессе. Для вас это просто история, для нас же — ценная информация сразу в двух областях, дипломатии и ксенологии.

— Я подготовлю доклад, ваше величество, — сказал Гредж.

— Хорошо. Продолжайте.

— У меня было два младших брата, один из которых, Ларрен, являлся лидером одного из пиратских кланов Южного Сектора. Предвидя ваши уточняющие вопросы, сделаю отступление. Южный Сектор — общее название пустых секторов пространства южнее метрополии империи. Там нет пригодных для жизни планет, есть много разных мёртвых космических объектов — планетоиды, астероидные поля, необитаемые системы. Сектор огромен, но зацепиться там не за что. Где есть возможность нормального снабжения, там ведутся разработки газов, льда и полезных ископаемых. В остальном пространстве официальных баз и колоний империи нет. Там властвуют пиратские кланы — изгои, беглецы, преступники и прочий народ. Империя как бы ведёт с ними войну, на самом деле проворачивая незаконные сделки, испытания и так далее. Многие значимые люди в доле доходов с этой «войны».

— Ничего личного, просто бизнес, — понимающе кивнул император.

— Хорошая поговорка. Напрямую с кланом брата я дел не имел…

Брови императора подпрыгнули.

— Могу честно сказать, я действительно не имел никаких дел с любым преступным элементом Южного Сектора, у меня репутация и всё такое. Ларрен мой брат, мы общались, конечно, в личном плане. Но, как и вы, мне не поверил и император Великий Дандар. Собственно, он ни о чём не спрашивал. Его заинтересовал клан Ларрена, и потому моя резиденция подверглась атаке правительственных сил. Безо всяких переговоров.

— Что конкретно заинтересовало моего коллегу, вы не знаете?

— Нет, — стараясь изо всех сил держаться в прежней манере разговора, сказал опальный граф, — может быть, люди брата нашли какое-нибудь месторождение чрезвычайно редких элементов. Мой титул достался не по наследству, зато я смог бы передать его детям. Видимо, его ценность была не так велика, как то, что…

— Хорошо, я понял. Продолжайте.

Роб-Рой не смог прочесть по лицу Аурея Восемнадцатого, уловил ли тот колебание или нет. Потому продолжал в том же духе.

— После нападения у меня было немного вариантов. И все они имели общую черту — в любом случае покинуть территорию империи вместе с людьми, которые на меня работали.

— Мне стал понятен ваш мотив, и это важно, — кивнул император, — сколько людей ушло вместе с вами?

— Экипажи и некоторые члены их семей, на шести кораблях. В общей сложности около пяти тысяч человек.

— И вы вдвоём — все, кто остались?

— Да. Нас преследовали, мы дрались. Потому, собственно, и попали в вашу систему, из-за повреждённого гиперпривода.

— Что-то очень ценное нашёл этот Ларрен, как думаешь, Рест?

— Что-то уровня планеты с атмосферой, благодаря которой всё же появилась возможность зацепиться в Южном Секторе и потеснить пиратскую вольницу, — кивнул тот.

— Ваш брат, граф… Сможет найти вас?

— Он погиб. В вашу систему мы летели на его корабле, на нём же садились на планету. Весь мой флот к тому моменту уже был потерян. Выжившие эвакуировались на крейсер брата, в том числе и мы.

— А второй брат?..

— Джарк погиб в самом начале, при штурме резиденции. Я сам не видел, сообщили по коммуникатору.

— Вы допускаете, что он мог остаться в живых?

— Вероятность мала. И если жив, то либо гостит у Дандара, либо бежал к пиратам.

— А влияние на клан Ларрена у него есть?

— Вряд ли, — горько усмехнулся Роб-Рой, — как выяснилось, влияния не было и у меня.

И коротко пересказал события после приземления.

— Знаете, граф, а я бы удивился, если б команда пиратского крейсера подчинилась вам, — задумчиво произнёс Рест Аурей, — пираты в любом случае — криминал. На Поверхности одно время тоже водились. На море. Под каперским свидетельством одной страны грабили суда другой, ну и прочих невезучих, кто попадался под руку.

— Это всё-таки разные вещи. У нас государство одно.

— Но Южный Сектор под властью криминала?

— В основном… да.

— Ладно, это не имеет отношения к делу. Граф, нас, в общем, интересует один вопрос. Кто может вас искать и какие у него или них шансы вас найти?

— Шансы есть… Это не первый и не последний случай пропадания корабля в гипере, как и последующих поисков. Очень маленькие, но есть.

— Второй, полностью зависящий от первого, вопрос. Сколько у нас есть времени до возможного контакта?

— В самом благоприятном случае, при проведении досконального анализа места последнего прыжка… Со всеми расчётами… Подготовкой полноценной экспедиции…

— Минимум десяток лет, — сказал эт Дрейвер, — а если быть более реалистичным, то не один, а два десятка. Космос огромен.

— И только в том случае, если вы по-прежнему очень нужны своему императору, так? — хитро прищурился Аурей.

— Да, это так. Я исходил из частного случая, что мы нужны больше, чем вся империя, и искать нас будут все и срочно.

— Хорошо, я вас услышал. Общий разговор, думаю, можно завершить. Теперь более подробно пройдёмся по конкретике. Нам хотелось бы взглянуть на ваш корабль, пусть даже в разбитом состоянии. Это реально?

— Пока нет. Мы не знакомы с географией вашей планеты, нужно сделать привязку к местности, рассчитать наш маршрут при полёте из точки посадки.

— Вот карта, — Аурей лично откинул штору, прикрывавшую до поры стенд с физической картой некоторой местности.

— Здесь проходит граница между Советским Союзом и Турцией, — взяв деревянную указку, заговорил Рест, — по нашим данным, ваш аппарат был обстрелян в этом районе турецкой противовоздушной обороной и уничтожил три истребителя их сил прикрытия границы. Вот здесь, — он ткнул указкой северо-восточнее, — вас сбила наша предварительная разведка. Есть какие-нибудь замечания?

Гредж внимательно рассмотрел предполагаемый театр действий.

— Всё правильно, — сказал он, — вот одно море, вот второе. Мы метались между ними, потом шли над жаркой местностью, пока она не сменилась нормальной. Значит, корабль лежит вот в этих горах.

— Большой Кавказский хребет…

— Ну, мы же не думали, что сразу будет легко? Эти горы достаточно населены, — снова обратился император к синарианцам, — экспедиции потребуется серьёзное прикрытие.

Роб-Рой развёл руками.

— А в каком состоянии штурмовик, сбитый нами?

— Практически уничтожен. Особенно двигатели. В нём погиб наш третий товарищ, я похоронил его там же.

— Понятно. Пусть Внешняя Разведка отправит группу зачистки. Только всё под ноль сносить не надо, и могилу… Кого?

— Командир двигательной части крейсера «Синский Странник», лейтенант Гэлер Хэнсон.

— Могилу монсоэро Хэнсона тоже не трогать. Незачем.

— После аудиенции отдам приказ, — кивнул Рест.

— Сколько там до визита Лесского? Пятнадцать минут? Тогда поговорим о флоте. Что он собой представляет, и каким вы видите пути его развития?

— Флот империи Син делится на лёгкие, средние и тяжёлые корабли семи основных классов. Но, например, класс крейсеров делится на лёгкие, средние, тяжёлые и дальние. Предвидя ваш вопрос — штурмовик это самый малый корабль, не имеющий собственного гиперпривода и носимый более крупными кораблями для тактических задач, а разбившийся крейсер относится к классу дальних и носит название «Уоб». Собственно, если бы он был другого класса, посадки на планету могло и не состояться. Только дальние крейсера обладают модульностью корпуса и высокой живучестью.

— Всё, что вы рассказывали ранее нашим людям, в виде докладов и рапортов известно мне и консулу Мириэлу, — кивнул император, — продолжайте.

— Флот, на самом деле, это всё. Решающая сила. Империя имеет планетарные войска, но они играют вспомогательную роль. Охрана, сопровождение, наблюдение за порядком, подавление беспорядков. Если на орбиту некоей планеты вышел флот, сопротивление становится бесполезным. Бомбардировка с орбиты способна уничтожить любой оплот планетарной армии, скопление войск, город, природные укрытия. Правда, совсем жёсткого противостояния и упорного сопротивления в нашей истории не было. Нам требуются ресурсы и базы в Космосе для закрепления экспансии, а мелкие устремления потенциальных союзников обычно совпадают с общим курсом, плюс технологии межзвёздного перемещения. Со всеми пятью союзниками так или иначе нашли общий язык.

— Ага, я понял. Времени у нас осталось мало, — император бросил короткий взгляд на часы, — потому перейду к заключительной части. Год назад, когда Реконструкция принесла свои первые долгожданные плоды, и нам удалось решить многие наболевшие проблемы, я обратил свой взор на развитие техники, создал целую систему поощрений для исследователей в этой области. Тогда-то и созрело решение провести изучение космического пространства, особенно по проблемам звездоплавания. Внешний мир пока не добился сколько-нибудь значительных результатов, они только выводят на орбиту спутники и посылали автоматические зонды в глубокий космос и на необитаемые планеты системы. Теперь судьба послала нам вас, инопланетников, значительно обогнавших нас и занимающихся космическими полётами три сотни лет. И, поскольку вы согласны сотрудничать, задачи, поставленные перед нами, намного упрощаются. Итак, моё решение. Граф Роб-Рой эт Форман назначается сенатором по исследованию космического пространства и развитию сопутствующих наук и технологий. Главная задача и цель исследований — создать наш собственный космический флот. Для координации с другими отраслями хозяйственной деятельности и в качестве консультанта и помощника по нашим технологиям вашим заместителем назначается граф Рест Аурей. Полномочиями наделяю чрезвычайными, в связи со срочностью работ, можете мобилизовать любой завод и любые средства Стратегического Потенциала, тут как раз мой брат и поможет. На этом всё, аудиенция окончена.

В холле Рест подошёл к Роб-Рою.

— Монсоэро сенатор, я бы советовал начать с курса лекций по теории, мы сможем создать команду специалистов и освободить много собственного времени. Слушателей я подберу.

Новоиспечённый шестнадцатый сенатор признал мысль своего нового помощника дельной и согласился. На курсах они с Греджем выступали последовательно, сам Роб-Рой больше склонялся к тактике, стратегии и общим вопросам, а лейтенант — к техническим и особенностям пилотирования. Первые подвижки пошли через две недели, когда, уяснив задачу, подключился инженерный состав.

Самое смешное, что, кроме гиперпривода, все элементы конструкции корабля — материалы необходимой прочности, двигатели, приборы вместе с соответствующими им измеряемыми величинами, компьютеры, системы жизнеобеспечения, уже имелись и в сопутствующих областях применялись, технологии отработаны, слабые места устранены. То есть, Империальный Союз до прибытия «гостей» из империи Син имел все возможности создать орбитальный и каботажный флот самостоятельно и всего на шаг отставал от идеи и принципа гиперперехода. На курсах инженеры сделали этот шаг. А после посыпались предложения, улучшения, рационализаторство.

Кто-то предложил использовать недавно открытый и сразу получивший широчайшее распространение двигатель Зененвиля, который устанавливали на флаеры и новейшие модели автомобилей. Роб-Рой, который про него ничего не знал, попросил описать принцип действия и параметры, после чего схватился за голову. Они со слушателями «космических курсов» произвели расчёт не очень большого для начала корабля, чуть больше стандартного истребителя, чтобы поместился энергетический реактор. Как пошутил один из инженеров: «Мы не обязаны следовать чьим-то стандартам, потому что теперь стандарты разрабатываем сами».

Эти расчёты послужили потом основой для нового флота. Корабль превзошёл все синарианские корабли вплоть до тяжёлого крейсера по всем параметрам тяги, вооружения и защищённости. Ему не требовалась мощная броня, занимающая место, увеличивающая массу и требования к двигателям. Её с успехом заменяло силовое поле «силового» класса. Реактор обеспечивал поле подкачкой энергии, и любые орудия корабля классом ниже тяжёлого крейсера, с учётом расстояния, плотности стрельбы и количества попаданий, пробить его не могли никак. Даже «всего лишь истребитель».

Конечно, можно было сосредотачивать огонь, бить усиленными зарядами, корабль не был совсем неуязвимым. Но для этого империи Син была необходима информация о новом противнике.

Эт Дрейвер не осуждал действия своего патрона, только счёл нужным предостеречь:

— Монсоэро, для них это, конечно, новинка — звёздный корабль, и ничего необычного они не увидели, но мы-то с вами всё поняли. Я — пилот с тех пор, когда был сопливым мальчишкой, и ничего подобного в жизни мне водить не приходилось. Вы уверены, что хотите дать такую мощь в их руки?

— Ты — мой верный товарищ, Гредж, ты столько раз спасал мне жизнь. Поэтому я скажу тебе просто и честно — меня это самого испугало вначале. Но! Если бы мы не попали сюда, а спокойно высадились на красной планете, смогли бы они создать нечто подобное? Смогли бы, и достаточно быстро, ты видишь сам, сколько здесь талантливых учёных, инженеров и прекрасных заводов. И вышли бы в космос, и навели бы в нём свои порядки, и наша драгоценная империя Син не смогла бы им противопоставить практически ничего. А нам с тобой выпал редчайший шанс вмешаться в историю, немного изменить её, оседлать, направить в нужное нам русло. И теперь МЫ поведём земной флот покорять Галактику, МЫ поставим на колени империю Син, МЫ будем править Космосом. И пока что всё идёт именно так, как я задумал.

Глава 16

Утро нового дня началось, как все последние месяцы, с размышлений о том, где провести завтрак. Синарианцы по-прежнему проживали в гостинице, только и наблюдение, и посторонние услуги с них сняли. Решив, что общество граждан столицы лучше полной скрытности, возобновлять доставку в номер не стали.

Несколько раз их приглашал к себе император, и, несмотря на прекрасную кухню и хорошее обслуживание во дворце, инопланетники вниманием тяготились, — ни спокойно поговорить, ни послушать музыку, Аурей Восемнадцатый предпочитал за столом тишину.

В последнее время Роб-Роя стал привлекать небольшой и недорогой ресторанчик в десяти минутах езды от их жилища, который они случайно обнаружили во время одной из прогулок по городу. Он чем-то напоминал аналогичные заведения на его родной планете. Ностальгия.

Вот и сегодня, покинув отель раньше, чтобы избежать назойливой опеки Магона Марка, ни на шаг не отступавшего от выполнения приказа, синарианцы на автобусе доехали до места и вошли в здание через парадный вход. Швейцар поприветствовал их, дружелюбно улыбаясь. Инопланетников здесь запомнили, управляющий вышел навстречу сам, указал на свободный столик именно в том уголке, где они всегда предпочитали сидеть, прислал официанта.

«Недорогой — не значит дешёвый», — в справедливости этой местной поговорки Роб-Рой уже успел убедиться, хотя на империю Син она точно не распространялась. Ресторан привлекал его отнюдь не низкими ценами, — они могли позволить себе завтракать, обедать и ужинать в роскошнейших заведениях столицы, — но качеством и оригинальностью кухни. Насытившись и выпив бокальчик превосходного красного вина, Роб-Рой откинулся на спинку своего стула.

— Какое блаженство, — проговорил он, — лёгкое вино, прекрасный стол, хорошая музыка…

— Красивые девушки, — добавил Гредж, глядя на певицу на эстраде, — совершенно с вами согласен, монсоэро. Но, насколько я понял, мы пришли сюда не только позавтракать. По вашему лицу видно, что есть серьёзный разговор.

— Ты становишься проницательным, — усмехнулся сенатор, — да, я хотел обсудить пару вопросов, тема неприятная. Мне кажется, старик слишком подозрителен и мне он не доверяет. Слежки не видать, только это не значит, что нас не могут прослушивать или что-то в этом роде.

— Вот когда пожалеешь, что не знаешь ни одного языка империи, кроме родного имперского общего, — вздохнул лейтенант, — а всё эта политика Дандара, нетерпимость к языкам союзных планет. Хотя, с другой стороны, кто же знал, что в таком глубоком космосе будут говорить на нём же. Да, так что же за вопросы?

— Доедай пока, а я хочу слегка расслабиться, насладиться отдыхом и забыть о насущных проблемах.

Эт Дрейвер кивнул и вернулся к поглощению содержимого своей тарелки, пока сенатор, с довольным видом откинувшись на спинку стула, не торопясь, смакуя каждый глоток, потягивал вино из второго бокала. На глаза ему попался человек, которого он где-то видел, только где, никак не мог вспомнить. Мужчина сидел за соседним столиком и пристально разглядывал синарианцев.

Однако, похоже, это было лишь праздное любопытство, — поймав взгляд лейтенанта, он тут же со скучающим видом отвернулся в сторону и принялся глазеть на девушку, поющую на эстраде. Девушка эта, как лейтенант заметил ранее, была весьма и весьма хороша собой, и незнакомец вполне естественно заинтересовался ей больше, чем инопланетниками, что успокоило Греджа.

— Мы зашли в тупик, лейтенант, — отставив бокал, заговорил Роб-Рой, — время, конечно, покажет, а пока никакой перспективы не видится. Похоже, нам так и придётся довольствоваться тем, что есть.

— В каком смысле нет перспектив, монсоэро?

— Я говорю о своём месте сенатора. Старик оказался хитрецом. Сенатор, конечно, хорошая должность… Только после него нет никаких других постов, которые можно занять при повышении. Никакого карьерного роста не может быть. Очень ловкий ход с его стороны. После того, как мы сделаем всё, что требуется, нас несложно будет тихо отправить в отставку.

— Да, так устроена местная политическая система.

— В принципе, положение то же самое, что и у других пятнадцати сенаторов, только они-то могут занимать свои посты сколько угодно долго. В случае смерти императора власть передаётся наследнику. В данном случае это малолетний принц Рэм Бугенвиль или, что более вероятно, его сестра Селена, если только она выйдет за кого-нибудь замуж. То есть, мне вообще ничего не светит.

— Но как же, монсоэро! По утверждённой программе Реконструкции скоро должен пройти закон о выборности высшего руководителя страны.

— Я об этом не забыл, говорю же, что время покажет. Только это будут полномочия президента, как на Проционе, например. А мне нужны монархические полномочия! Если я даже и попаду на трон в результате выборов, у моей власти будет столько ограничений, что мы практически ничего не сможем сделать сами, придется постоянно лавировать между сенатом и общественными организациями. К тому же, кто будет голосовать за нас, чужаков? В Союзе множество своих собственных уважаемых людей, начиная хоть от самого императора и заканчивая его двоюродным братом.

— Монсоэро, — понизив голос, заговорил эт Дрейвер, — а в случае смерти и императора и наследника? Что будет тогда?

— Тогда наследника назначает сенат… Хм… Правда, линия Ауреев не прерывается уже добрую тысячу лет.

— Но ведь возможны неожиданности.

— В любом случае, я не ожидаю назначения наследником своей персоны. Сенат наверняка выберет кого-нибудь из ближайшего окружения старика.

— Куда ни кинь, всюду клин, — вспомнил поговорку лейтенант.

— Именно так. Сложное положение, не так ли? — раздался сбоку незнакомый голос.

Эт Дрейвер поднял глаза, за соседним столиком сидел тот самый мужчина, что их рассматривал. А ведь он с самого начала показался соглядатаем!

— Я извиняюсь, конечно, что вмешиваюсь в вашу беседу, сенатор, но вы несколько неосторожно выражаетесь.

— Мы обсуждали мои шансы попасть в большую политику, — произнёс Роб-Рой, — и пришли к выводу, что сенатор по космическим исследованиям — потолок.

— А вам хочется большего?

— Мне не хочется в отставку. У вас здесь в целом неплохо, но…

— С вашего разрешения, — сказал незнакомец, пересаживаясь в свободное кресло, — А если представить… теоретически… что появятся посты выше простого сенатора. Вы бы попытались занять один из них?

— Это зависит от прочих обстоятельств, — с бесстрастным выражением лица проговорил граф, — в том числе, что за посты и при каких условиях они появятся.

— Хмм… О да, ещё один нюанс. Вы сказали об отставке. Почему?

— Я, конечно, чужак. Но у меня есть все возможности изучать ваше общество, историю, культуру. Эта информационная сеть — гениальная штука. Если сосредоточиться на телепрограммах, можно прождать год, пока озвучат нужную тему. Если на книгах, срок сократится, только там тоже надо изначально знать, о чём спрашивать, а для чужака и это — задача не из лёгких. А в сети всего лишь по намёкам можно найти всё, что угодно. Так вот, за последнюю тысячу лет «лишний» шестнадцатый сенатор занимал свой пост сорок пять раз. Я — сорок шестой. Каждый раз этот человек выполнял или не выполнял свою задачу, после чего уходил с поста, и сенаторов снова становилось ровно пятнадцать человек. И здесь нюанс — обычно шестнадцатый сенатор являлся неким аристократом, ему было куда возвращаться. У меня же нет связей и имущества. Уйдя в отставку, мне придётся искать работу и жильё.

— Ага, я понял. Здесь вы несколько не правы, монсоэро. Насколько мне известно, будет создаваться новая отрасль промышленности, и вам искать работу не придётся. Однако, вы считаете, что достойны большего.

Роб-Рой промолчал.

— Извините, монсоэро сенатор, забыл представиться. Меня зовут Стерк Вэстервиль, имею честь состоять в гвардии Его Величества в чине капитана. Мы давно наблюдаем за вами. Вы, хотя и новый человек в нашей стране, честолюбивы и умны, а в наше время это стоит дорого.

— «Мы» — это кто?

— Наша партия. Я предлагаю поехать в более надёжное место и там обсудить этот вопрос.

— Что за партия?

— Там я всё расскажу. Идёмте. Причины поехать со мной у вас есть, поверьте!

— Могу я узнать, что за причины?

— Наша партия хочет предложить вам вступить в её ряды, — Стерк понизил голос, — а также власть. Ничем не ограниченную. Всё, ни слова больше здесь. Или вы едете со мной, или катитесь к дьяволу. Без поддержки вам всё равно ничего не добиться.

Роб-Рой машинально коснулся рукой кобуры с пистолетом. Он предпочёл привычное оружие, широко распространённое в империи Син. Бластер с высокой огневой мощью и массой ограничений в применении приобрёл эт Дрейвер, для поддержки, он не так хорошо стрелял из стрелкового оружия, как пилотировал.

Граф кивнул, соглашаясь, и они направились к машине Стерка, находившейся на стоянке возле ресторана. Серый «феллерин» отвёз их к приземистому зданию на окраине города. Быстро оглядевшись, Стерк вышел из машины и направился ко входу, инопланетники последовали за ним.

— Здесь мы можем абсолютно спокойно поговорить, — заявил капитан, когда они вошли в небольшую комнатушку на первом этаже.

— Почему вы так уверены?

— Здесь, так сказать, штаб-квартира нашей партии. Она — одна из значимых сил в обществе, хоть и находится в оппозиции императору. Партией управляют несколько человек, в число который вхожу я, на мне — силовой блок. Несколько месяцев назад у нас был сбор… Который показал, что… В общем, передрались, — он усмехнулся, — нам нужен лидер, компромиссная фигура, которая примирит враждующие стороны и не даст развалиться организации. Мы решили предложить эту роль вам, монсоэро.

— За что такая честь? — с сарказмом произнёс Роб-Рой.

— Я же сказал, мы давно присматриваемся. Вы — прирождённый политик верхних эшелонов власти, кем, вероятно, и были на своей родине, к тому же, новый человек в нашей стране. У вас пока нет политических противников и противников вообще. Именно такой человек нам и нужен. Меньше дрязг, больше дела.

— Допустим. А чего вы ждёте от меня взамен?

— Схема проста — вы становитесь императором, мы — правящей партией. Главная цель — сохранить монархию, в ней наша сила, и именно на этой почве у нас резкое расхождение с курсом на Реконструкцию.

— Здесь есть нюанс. Занять трон мы сможем только после завершения Реконструкции. И это будет уже не монархический трон.

— Ну, насколько я понял, вы решили не останавливаться ни перед чем?

— То есть, вы намереваетесь совершить государственный переворот?

— А иначе никак не получится. У нынешней политики в стране очень много противников, причём есть довольно могущественные, просто вы пока не получили возможность этого заметить. Сложившейся ситуацией мы можем воспользоваться. Или вы чистоплюй?

Роб-Рой и эт Дрейвер быстро переглянулись. Страшный удар в челюсть поверг Стерка на пол. Когда он с проклятиями поднялся, вытирая кровь с разбитых губ, на него уже смотрел холодный ствол пистолета.

— Я… согласен стать лидером вашей организации. На своих условиях.

Эт Дрейвер открыл дверь, держа бластер наготове, и быстро выглянул в коридор. Никого.

— Сколько у вас… э… руководителей?

— Какого чёрта?..

— Уже лучше, — усмехнулся Роб-Рой, — правило номер раз: не стоит вываливать всю информацию непроверенному человеку. Так сколько?

— Пятеро вместе со мной.

— Эти четверо из партии должны уйти. Ты ведь во главе боевой организации стоишь?

— Да.

Стерк достал из кармана платок и принялся вытирать кровь. Брыкаться он не пытался, может, увидел в глазах держащего его на прицеле сенатора решимость. А пули обычного пистолета на таком расстоянии не менее смертоносны.

— Правило номер два: заслужил — получил, — сказал Роб-Рой, — нечего затаивать на меня обиду. Я наведу порядок в вашей партии и научу её, как надо работать. Только тогда она сможет стать настоящей, а не «достаточной» силой.

Капитан неожиданно посмотрел на него с уважением.

— Мне нужно поговорить с человеком, знающим все местные политические условия. В том числе, не заметные на первый взгляд.

— Это один из первых пунктов нашего плана. Найдите во дворце Ротхема, одного из придворных, он введёт вас в курс.

— Член вашей… теперь — нашей партии?

— Нет. Странно, что вы о нём не слышали. Его знает весь дворец и свет столицы.

— Я не вхож в свет. Пока.

Стерк проворчал что-то неопределённое.

— Как нам найти этого Ротхема?

— Он живёт во дворце императора. Спросите кого-нибудь из придворных, вас проводят.

— Хорошо. Пойдёмте, лейтенант.

— Я отвезу вас во дворец!

— Правило номер три, не всегда стоит показывать, что кто-то с кем-то связан, — обернувшись, сказал эт Дрейвер, — нам лучше добраться раздельно.

Автобусная линия здесь не проходила, сенатор поймал такси, заметив при этом, что нашёл несравненно более удобный вид транспорта. Шофер узнал Роб-Роя, как он объяснил, его сын пытался пройти отбор в слушатели лётных курсов и не попал, оказался слабоват в математике. В беседе время пролетело незаметно, вскоре инопланетники оказались возле дворца императора. Водитель отказался от платы, взамен получив обещание выслушать его сына лично сенатором.

В холле первым им встретился дворецкий, он рассказал, как найти Ротхема, но при этом посмотрел на них с каким-то странным выражением лица.

Ротхем оказался довольно пожилым человеком, в волосах пробивалась седина, а лицо было испещрено морщинами. Но при всём этом в нём не было ни капли солидности и уверенности в себе, — маленькие, хитро прищуренные глазки всё время бегали, в голосе слышалась вкрадчивость, а в облике — подобострастие. Желтоватое лицо выдавало плохо работающую печень, что было неудивительно, ещё не минул полдень, а от царедворца уже разило спиртным.

«Вот мерзкий субъект», — подумал Роб-Рой, а эт Дрейвер сразу понял причину удивления дворецкого. Однако, при всех внешних недостатках Ротхема, он имел и чрезвычайно полезные качества, — обладал умом и чутьём на события в стране, знал все дворцовые сплетни, все слухи, в лицо — всю высшую власть и военное руководство. При этом он умел быть достаточно надменным при обращении с нижестоящими. Солдаты его не любили, слуги боялись, высокопоставленные офицеры презирали, а император держал в качестве неофициального советника, ибо только от этого человека можно было достоверно знать о настроениях, как в столице, так и среди верхушки власти.

— Что вы хотели узнать, сенатор?

Роб-Рой поморщился при звуках хриплого, пропитого голоса и задал встречный вопрос:

— К вам приходят только за информацией, раз вы так уверены в цели моего визита?

— Конечно, монсоэро! Информацию поставляют различные службы, но государю угодно знать несколько больше того, что говорят вслух.

— То есть, в принципе, вы — шпион, только в своём собственном государстве?

— Ну что вы, — в голосе старика прозвучала неподдельная обида, — я просто собираю сведения и обобщаю их. Вот, например, касательно вас…

— Меня не интересуют сплетни относительно моей персоны, — прервал сенатор, — я бы хотел влиться в политическую жизнь, причём не только в том свете, в каком её подаёт пресса и сеть. Просто расскажите, кто есть кто во власти.

— Понимаю… Вы пришли по адресу! К тому же, эти сведения не могут никому повредить, ведь с ними не знакомы только вы, как инопланетники. Я, конечно, сообщу императору, что вы приходили ко мне, но сомневаюсь, что он не одобрил бы этот визит. Как сенатору, вам непременно понадобится участвовать в политической жизни.

Ротхем поведал много интересного. Казалось, он знает всё и про всех. Он даже был в курсе, что популярность того ресторана, который приглянулся Роб-Рою, возросла из-за частых посещений главы космического проекта. Впрочем, такие подробности были ему известны и про других высокопоставленных лиц.

— Рест Аурей — хороший человек, настоящий патриот, не столько на словах, сколько на деле. Я сужу не по тому, сколько патриотических речей в месяц он произносит. Император не даёт ему слишком большой власти, поскольку считает, что он хочет занять его место. Именно поэтому его назначили в ваш проект. Императору почему-то кажется, что Рест — монархист, и против многих преобразований, хотя ни разу не выступал открыто.

— Монархист?

— Да, сторонник неограниченной власти монарха — в данном случае, императора. Аурей XVIII хочет ввести выборность высшего руководящего поста, построить общество по образцу стран так называемого Запада на поверхности планеты. Лично мне это кажется диким, ведь столько сотен лет мы жили под мудрым управлением династии Ауреев…

— Почему же император решил так круто изменить сразу всё политическое устройство?

— Наследник ещё мал, а он уже чувствует надвигающуюся старость. И при этом не видит вокруг себя честных людей… — Ротхем осёкся, осознав, что сболтнул лишнее.

— Мы не слышали этого, — засмеялся Роб-Рой, — мне-то он, надеюсь, доверяет?

— Вы — новый в нашей политической жизни человек, — облегчённо вздохнул царедворец, — к вам пока присматриваются. Только не говорите никому, монсоэро, хорошо? Мне кажется, вы ему нравитесь больше любого приближённого.

— На этот счёт не беспокойтесь, сведения останутся между нами, к тому же, они не слишком важны. Я и так сенатор, выше некуда. Меня больше интересует, чем так привлекает выборность поста императора нынешнего государя.

Ротхем успокоился, слова сенатора прозвучали убедительно. Он принялся долго и нудно объяснять устройство политической системы стран поверхности. Советник рассказывал, а синарианцев корёжило, хотя они старались не подавать вида. Чрезвычайно запутанная и потому открывающая простор для злоупотреблений система выборов в одной стране. «Конституционная монархия» при отсутствии конституции — в другой. Голый популизм, на котором обычно въезжали во власть президенты. Прямой узаконенный подкуп депутатов в любых парламентах. Пока Западу имелся противовес в виде советского блока, это мобилизовало элиты и заставляло их не расхолаживаться, но что будет, если один из противников вдруг исчезнет или получит большое преимущество? Полувоенное противостояние всегда чревато сюрпризами.

Расстались они вечером, за час до звонка, приглашающего к ужину. После вечерней трапезы, вернувшись в свои апартаменты, синарианцы решили обсудить, что удалось узнать за день.

— Сегодня мы на удивление далеко продвинулись вперёд, — сказал Роб-Рой, — можно сказать, сделали качественный скачок.

— Да, старикашка знает поразительно много, — отвечал Гредж.

— Изучать настроения в обществе, анализируя слухи и сплетни — нечто новенькое. У Дандара, конечно, есть осведомители…

— Но о подобном я тоже не слышал. Ротхем, конечно, в схеме слабое звено. Устрани его, и новый советник появится нескоро.

— Можно ведь завести целый отдел, чтобы занимался профессионально… Ладно, не будем об этом. Что ты думаешь о новой партии?

— По крайней мере, у нас появятся сторонники, тоже хорошо. Если только Стерк не решит расправиться с нами.

— Он сморозил глупость, и мы с тобой прекрасно поняли, как и он сам. Убрать сенатора — слишком опасный ход. Такие вещи будут тщательно расследоваться службой безопасности, и для Союза в целом тоже невыгодно, чтобы космическая программа остановилась на полпути.

— Если не начнёт глупить дальше.

— Не думаю. Но, конечно, будем осторожнее на открытом месте. Что касается новой партии — нам нужно будет провести общий сбор, показать себя и заставить подчиняться. Это трудно, но возможно. Используем Стерка. Образумим рядовых членов и направим их, куда следует. Цели на данном этапе совпадают.

В дверь постучали.

— Открыто! — крикнул лейтенант.

В комнату вошёл Стерк.

* * *

О чём говорилось в тот вечер в комнате шестнадцатого сенатора, так и осталось неизвестным. Известно другое — именно тогда сформировалась новая группа в борьбе за власть, Стерк и боевое крыло партии ярых монархистов, которое он возглавлял, решили поддержать Роб-Роя и возвести его на престол.

Как помнят македониане, монархических партий в то время было немало, поскольку очень, очень многим не нравились нововведения Аурея XVIII. Можно задать тот же вопрос, что задал Роб-Рой Ротхему, зачем императору понадобилось принимать столь непопулярное решение, нарушив многовековые традиции великого народа и государства? Эту тайну император унёс с собой.

Современные политологи сомневаются, что он не видел честных людей вокруг себя, но только этим можно объяснить тот странный и страшный выбор, который сделал владыка позже. Во всяком случае, мы не можем обвинять его в этом, ведь именно благодаря его решению мы обязаны тем, что Внешнему миру явилось обновлённое, гораздо более сильное и сплочённое государство.

Если же вам интересно моё личное мнение, то оно таково — монархия в стране ослабла, многовековая династия уже не могла справиться с внутренним кризисом, и император решил посадить на престол более способного человека. И единственным, кто по его мнению не был связан ни с какими организациями, оказался Роб-Рой…

* * *

Утренний сон Греджа был прерван резким стуком в дверь. Мельком лейтенант взглянул на часы, — семь с четвертью, — накинул гостиничный халат и открыл.

— Вы кто?

За дверью стояли неизвестной принадлежности солдат в униформе и дежурная по этажу, которая синарианцам за месяцы примелькалась.

— Вестовой, подразделение охраны дворца. Чрезвычайное происшествие, срочный сбор всех сенаторов. Граф Роб-Рой эт Форман на месте?

— Да, я здесь, — тот подошёл сзади, — что случилось?

— Я не в курсе. Подробности вам расскажут во дворце. Мне приказано сопроводить вас туда, внизу ждёт машина.

— Я подтверждаю, что запрос из службы охраны был, и этот человек назвал верный код, — заявила дежурная, — таков порядок. Претензии к отелю имеются?

— Нет, никаких.

— Мы сейчас будем.

Роб-Рой попытался закрыть дверь, но солдат прервал его:

— Извините, собираться вы должны при мне.

Тот только пожал плечами.

В тронном зале собралось довольно много народу, в отличие от совершенно пустых коридоров, царило большое оживление и в какой-то степени паника. Лейтенант принялся рассматривать лица других сенаторов.

Граф Хотоб Лесский, с орлиным профилем, одетый в классическую тогу, бессменный глава Сената три десятка лет, неподвижно, словно каменное изваяние, сидел в своём кресле за трибуной, рядом с пока пустующим императорским троном. На лице Реста Аурея застыло выражение растерянности. Остальные, большей частью незнакомые, имели недоумевающий вид.

Наконец, Хотоб Лесский призвал к тишине, и гомон и возбуждённые отдельные возгласы смолкли. Охрана у дверей чётко взяла «на караул» с лёгким музыкальным лязгом, и в тронный зал вошел Аурей XVIII. Казалось, какая-то неведомая сила ударила его: плечи согнуты, даже сгорблены, лицо каменное, взгляд в пол, красивый серебристый плащ волочится по полу.

В гробовой тишине император медленно, совсем уж старческим движением занял своё место за трибуной, судорожно закашлялся, что обычно помогало ему снять нервное возбуждение, и начал говорить в микрофон:

— Сегодня, три часа назад, в пять утра, похищен наследник престола Империального Союза Рэм Бугенвиль…

Весь зал так и ахнул. Роб-Рой тихо, одними губами присвистнул, так что услышал только Гредж. Кто-то вышел к микрофону и высказал общий вопрос:

— Монсоэро император, мы все потрясены до глубины души… Что же требуют похитители? Деньги, оружие, либо это политическая акция?

— Сядьте на место, сенатор, я не договорил. Когда я узнал о случившемся, обстоятельства позволяли надеяться. Но полчаса назад через блокпост полиции на магистрали Капуа — Береговой попытался прорваться автомобиль. Полиция пустилась в погоню, не открывая стрельбы, так как была предупреждена, кто там может быть. На одном повороте водитель преследуемого автомобиля не справился с управлением и вылетел в кювет. Машина загорелась и взорвалась… Когда полицейские сбили пламя, они обнаружили в кабине тела двоих взрослых мужчин и ребёнка с родовым кольцом Ауреев на пальце. По всей вероятности, похитители просто не успели заявить свои требования.

Голос императора, налившийся было силой, вдруг дрогнул, и он тяжело опустился на трон, закрыв глаза и подперев голову одной рукой. Зал загудел взволнованно и тревожно.

— Монсоэро, вы уверены, что это был ваш сын?

— Родовое кольцо изготовлено по особой технологии и всегда опознаваемо, его нельзя подделать. Тело же было обезображено пламенем, его опознать не удалось, — ответил за императора глава Сената.

— Мы настаиваем на проведении генетической экспертизы, — произнёс тот же выступающий.

— Приказ на экспертизу уже отдан. Результаты будут известны через полчаса, прошу всех собравшихся подождать здесь.

— У вас есть хоть какие-то подозрения о том, кто это мог сделать?

— Мы предполагаем, что акцию провела одна из радикальных монархических группировок. Сейчас выясняем, кто именно, — и он выразительно посмотрел на Реста Аурея. Тот сразу поднялся с места:

— Я протестую! Я полностью отвечаю за все суждения и действия своих людей, и могу с уверенностью заявить — мы этого не совершали! Рэм — мой племянник, я любил… люблю его.

— Успокойтесь, граф. Проверка всё покажет.

— Вот именно! Когда будет проведена проверка, тогда и обнародуйте её результаты, но не надо решать уже сейчас!

Гредж наклонился к уху командира:

— Монсоэро, неужели…

— Нет, не я. Случай нам на руку, и не только нам, а также всем сторонникам императорской власти. И я также не знаю, кто это мог сделать.

— Может, Стерк занялся самодеятельностью?

— Не думаю. Надо быть полным идиотом, чтобы таким образом пытаться повлиять на императора, он теперь может заняться чисткой, удариться в принципиальность, просто отомстить за родную кровь. Время покажет. А со Стерком мы ещё поговорим.

Оставшиеся до решения экспертов полчаса тронный зал гудел, как растревоженный улей, выдвигались сотни версий, как происшедшего, так и будущего — многие сторонники монархии, как явные, так и тайные, сообразили, сколько выгод им сулит такой поворот событий, как ни кощунственны и трагичны они были. И вот в зал вошёл легат дворцовой охраны с двумя сопровождающими преторианцами и пачкой листов бумаги в руках. Все мгновенно замолчали и расселись по местам. Лишь император по-прежнему находился в той же позе глубокого горя.

— Итак, вывод генетической лаборатории, — произнёс Хотоб Лесский, — так, чисто технические сведения пропускаем… Ага, вот…

Он быстро пробежал текст глазами, побледнел и выронил бумагу.

— Великий боже… — прошептал он трясущимися губами, потеряв всё своё обычное самообладание, вошедшее в поговорку, — это он…

Император придвинулся к трибуне, демонстрируя воистину небывалое мужество.

— Да, сердце мне уже подсказывало, что произошло страшное, что последней надежды уже нет, — проговорил он срывающимся голосом, — поэтому я подписал кое-какие бумаги. И сейчас принял окончательное решение.

Он взял со стола документы, выбрал из них один лист и протянул его главе Сената.

— Будьте добры, монсоэро…

Хотоб Лесский, с усилием овладев собой, принялся читать:

— Именем Его Величества императора Магона Аурея XVIII. В связи с трагической гибелью наследника престола Рэма Аурея Бугенвиля, согласно Конституции Империального Союза, я, нижеподписавшийся, своей властью объявляю своим преемником и наследником… — граф обвёл глазами зал, задержав взгляд на одном человеке, — Роб-Роя эт Формана, сенатора по космическим исследованиям.

— Прошу не задавать никаких вопросов, — ледяным тоном вставил император, — прошу также всех посвящённых, в том числе и наследника, собраться на секретное совещание.

Эт Дрейвер бросил взгляд на своего командира. Тот сидел, поражённый услышанным, даже слегка задрожали руки. Он явно не ожидал такого поворота. Подошёл охранник:

— Монсоэро сенатор, секретное совещание через десять минут. Я провожу вас.

Роб-Рой встал с места и направился за преторианцем. Они прошли по коридору мимо императора, о чём-то беседующего с дворецким.

— Чтобы ни одна живая душа, — донеслись его слова. Дворецкий кивнул, повернулся и пошёл к выходу.

Совещание было секретным и то, о чём на нём говорилось, так никогда не вышло за пределы той маленькой комнаты, в котором оно проводилось. Отмечу мельком, что император не только не назначил наследницей юную принцессу Селену Бугенвиль, но и тщательно спрятал её при помощи дворецкого, свидетелями окончания их разговора мы только что стали. Как выяснилось гораздо позже, он предполагал, что вся эта грязная история — дело рук его двоюродного брата.

На совещании Рест сидел мрачнее тучи, когда оно закончилось, Роб-Рой прошёл мимо, чуть не задев его, тот никак не отреагировал. Инопланетник всё ещё терялся в догадках, кому же именно пришёл в голову столь дерзкий и безрассудный план, обернувшийся в его пользу. Необходимо было встретиться со Стерком, тот должен был быть в курсе дел других партий. Стерк уже сидел в своём кабинете, необычно рано, когда туда вошли Роб-Рой и эт Дрейвер.

— Поздравляю с назначением, — с косой улыбкой поднялся он навстречу вошедшим. Что-то в его голосе Роб-Рою очень не понравилось.

— Кто? — выдохнул он.

— Приказ отдал я…

— Идиот! Кретин тупоголовый! Я до последнего надеялся… Какого дьявола, кто учил вас так действовать?

— Успокойтесь, сенатор, — проговорил Стерк, — вот уж не думал, что вы настолько сентиментальны. Погодите махать кулаками, — опасливо добавил он, — наследник жив!

Роб-Рой в изумлении опустил руку, занесённую для удара.

— Это как? Каким образом? А экспертиза?

— Эксперт, проводивший анализ — мой человек. Мы подменили принца на жертву недавней аварии, подходящую по комплекции. Знаете, я много думал об этом в последние дни… Всё-таки убить ребёнка, пусть даже не собственными руками, лично для меня было бы тяжело, хотя у меня пока нет своих детей.

— Дурацкая затея. Что теперь делать с принцем?

— В приют его сдадим, у нас есть один в столице. Партия большая, людей разных много, — пояснил он, видя недоумевающее поднятую бровь шестнадцатого сенатора, — мои люди наплели ему, что отец под ударом, никому нельзя верить, потому надо спрятаться и держать язык за зубами. Парню девять лет, через год-два он уже смутно будет помнить и родню, и события.

— Всё равно я считаю, что это было глупостью.

— Исход можно было спрогнозировать. Вы же сами передали мне слова Ротхема насчёт того, что старик не видит вокруг себя честных людей. Он навернякаподозревает Реста и иже с ним, поэтому и решил поручить престол совершенно постороннему человеку, надеясь на его честность. Вы ведь честный человек, монсоэро?

Роб-Рой загадочно усмехнулся и кивнул головой.

— Обещаю, что под моей властью Союз достигнет небывалой мощи. И сохранит монархию, к тому же.

— Превосходно, — Стерк не заметил двойного смысла, заложенного в словах сенатора, — значит, теперь дело за малым — отставка императора. Он достаточно потрясён, я думаю, но может остаться на своём месте, чтобы довести до конца начатое им дело. Этого нам никак нельзя допустить, ибо такой ценой купленное место станет пустым звуком. Возможно, именно этого император и добивается.

— Вы собираетесь устроить покушение?

— Нет, всего лишь принудить его к отставке. Гасдрубал, Антэр!

В комнату вошли двое, насколько их знал сенатор, помощники Стерка по боевому крылу партии.

— Но принудить его к отставке должны вы, «наследник»!

Роб-Рой с полной ясностью осознал, чего добивается Стерк. Он хочет повязать его круговой порукой, а, возможно, и кровью со своей партией, чтобы он ни на шаг не отступил от лезущей напролом к власти группировки. Иначе при свидетелях выставит его трусом и партия, единственная опора инопланетников в обществе, отвернётся. Хитрый приём, очень коварный, но не сказать, чтобы неизвестный, пираты Южного сектора регулярно им пользовались. Выход был только один — сначала поддаться:

— Хорошо, я смогу это сделать. Не сразу, как вы сами понимаете.

— Не сразу? И на сколько же вам нужно предоставить отсрочку? — ехидно осведомился Стерк.

— Я не прошу никакой отсрочки. Вы — глупец, Стерк, если не понимаете, что мы должны сначала посмотреть на поведение старика, чтобы решить его судьбу — отставка или инсценирование самоубийства.

— Да, вы правы, — неохотно признал он, — мы не можем ждать слишком долго.

— Долго ждать не входит ни в чьи планы. Если Реконструкция будет завершена, проиграют все.

Стерк сделал знак одному из своих присных, тот вышел в коридор и вскоре принёс новенький меч в ножнах. На конце его рукояти, закреплённый подобием птичьей лапы, ярко сверкал, играя светом на всех гранях, большой сапфир.

— Это — опознавательный знак. Если наш план удастся, у вас должен висеть на поясе этот меч, в противном случае вы можете его взять в руки или придумать что-нибудь ещё. После можете забрать его себе, клинок у нас по традиции вручается каждому мужчине на совершеннолетие, после прохождения полугодовых сборов.

— Хорошо, пусть будет так, — Роб-Рой пристегнул клинок к поясу, — возвращаемся, все занимаются своими обычными делами, чтобы не вызвать подозрений.

Пронаблюдать за императором им не удалось — в конце дня он взял отпуск по состоянию здоровья и улетел на свою виллу в черте Берегового. Правда, перед этим успел произвести прямо-таки чистку среди дворцовой охраны и прислуги, уволив несколько десятков человек. Инопланетники узнали об этом от Магона Марка, тот зашёл вечером попрощаться.

— Ума не приложу, что случилось, — сказал он, — старик расстроен, конечно, только вот так, безо всякого повода…

Роб-Рой взял в руки бумагу — там было постановление уволить Магона Марка, лейтенанта претории с должности координатора, с переводом в Третий преторианский легион.

— Уволить с переводом? — вопросительно поднял глаза сенатор, — что это за формулировка?

— Я — преторианец, — улыбнулся Магон, — меня нельзя уволить с государственной службы, такова традиция и закон.

— Я могу посодействовать…

— Увы, вы ничего не измените. Спасибо за поддержку, монсоэро. Император лично занимается кадровыми вопросами в своём окружении, только слуг набирает дворецкий.

— Что же, весьма разумно с его стороны. Кстати, Магон, тут есть один огрех, — нет подписи под новым назначением.

Магон взял бумагу в руки, пробежал глазами:

— Точно. Первый в истории случай — полностью свободный и совсем не дряхлый преторианец. Спасибо, монсоэро! — и он ушёл.

Поскольку узнать подробности о происходящем и настроениях императора иначе было невозможно, они решили снова поговорить с Ротхемом. Тот был необычно приветлив, видимо, решил завоевать симпатию потенциального кандидата на престол.

— Да, долгий день, долгий и тяжёлый, — говорил он, — император просто ужасно расстроен. Боюсь, как бы он не сделал чего лишнего. Такое горе…

— Я не знал мальчика, но был потрясён не меньше вашего.

— Конечно, я понимаю, наглое похищение, а потом такое неожиданное назначение.

— Почему же он не назначил кого-то ещё? У него вроде есть дочь…

— Да просто боится за неё!

— Как же случилось, что злоумышленник смог похитить наследника? Мы же не какая-нибудь захолустная провинция, через которую шляются тёмные личности от всех соседей. О, я не прошу рассказывать мне секреты.

— Это не секрет. Многие сходятся во мнении, что тут замешан кто-то из охраны. Не претория, конечно, у нас много и простых охранников. Старик потому и взялся за неё. Преторианцы тоже попали под пресс, в том числе ваш куратор Марк… А, вы уже знаете. Традиции традициями, только от логических ловушек никто не гарантирован.

— Вы о чём?

— Преторианец служит интересам государства. А что такое государство?

— Хмм…

Роб-Рой как-то не задавался никогда этим вопросом.

— Это чиновники. Ветви власти. Разные… группировки, партии. Император, хоть и обладает всей полнотой власти, тоже не безупречен. И в случае столкновения интересов — как определить, кому служить? Кто победит? Ведь дальше государство будет следовать путём, указанным победителем! Мы очень долго оберегали свои структуры от подобных казусов. Может быть, слишком долго… Вашего друга, Магона Марка, старик считает человеком Реста, вот в чём дело. Ему повезло больше, простых охранников увольняют без предоставления места работы.

Роб-Рой кивнул:

— Собственно, вопросы с куратором интересовали нас больше всего.

— Понимаю, — Ротхем улыбнулся, а затем заговорщически прошептал: — старик не в себе, не дай бог, конечно, что случится, но если что, вы ведь поможете найти работу одному старому сплетнику?

Сенатор рассмеялся и похлопал его по плечу:

— С удовольствием. Такие люди нужны практически в любой ситуации, по той же причине, что и старику.

И вышел с довольной миной, — кого-то уже удалось подцепить на крючок. Он и сам в каком-то смысле сидел на крючке, только обладал достаточным опытом и силой, чтобы сдёрнуть своего «рыболова» в воду и утопить его… Стерк ввязался в опасную игру за его спиной, без ведома. Такое не прощают.

Прошла неделя. Император сидел безвылазно в своей вилле, страна переживала великое горе — потерю наследника. Траур сняли через пять дней. Принцесса куда-то исчезла, и даже обсуждать эту тему стало опасно, как на телевидении, так и в информационной сети.

Роб-Рой сколотил боевую группу, — Стерк посоветовал нескольких бывших солдат, за которых мог поручиться, и которые раньше в делах не были засвечены. Помимо этого, двоим членам партии удалось устроиться работать в охрану резиденции в Береговом, — император и там провёл небольшую чистку, после чего набирал новый персонал. Теперь заговорщикам было известно о каждом шаге македонианского владыки. Тот пока не собирался отказываться от власти, издавал указы и распоряжения даже чаще обыкновенного. Роб-Рою и его сторонникам постепенно становилось ясно — Аурей XVIII решил до конца претворить в жизнь свой замысел и лишь тогда сойти с политической сцены, уступив трон законно избранному преемнику.

Утром седьмого дня после похищения и мнимой гибели наследника с крыши капуанского дворца стартовал флаер, который взял курс на Береговой. Роб-Рой в раздумье сидел возле окна и смотрел вниз, — мысли о предстоящем покушении не смогли подавить восхищение видом, открывшимся под ними. Большой город у моря, красивейший город и столица республики Македонии, лежал на четырёх холмах, раскинувшись на тысячи гектаров.

Береговой, в отличие от общесоюзной столицы, высотной модульной застройкой пренебрегал, и потому выглядел так же, как двести-триста лет назад, когда планировать улицы было принято именно так — широкие проспекты с парками посередине, многоквартирные дома не выше пяти этажей и отдельные виллы и усадьбы на окраинах.

Тёмно-синий флаер, издавая низкий гул, спустился с небес на посадочную площадку близ виллы императора. Тут уже стоял красный «феллан», в нём сидел Стерк и ещё двое. План составили просто и надёжно, — в данный момент на вилле находилось лишь пять охранников, из них ни одного преторианца.

Сами по себе пять охранников — тоже грозная сила, способная сдержать даже большую группу нападающих, но сегодня двое из них были людьми Стерка.

Роб-Рой вышел из флаера, подошёл к массивным дверям и позвонил. Открыл знакомый заговорщик, отсалютовал и легонько кивнул — всё в порядке. Следом вошёл эт Дрейвер и двое из боевой группы.

— Монсоэро наследник, — раздался голос офицера, начальника охраны, единственного препятствия на пути к императору, — цель визита, продолжительность пребывания?

— Государственная тайна, а пребывание — до получаса, — отвечал Роб-Рой.

Офицер кивнул и сделал запись в журнале.

— Наследник может идти, остальные — на месте, — скомандовал он.

Это тоже было предусмотрено, — по сигналу шестнадцатого сенатора целая группа людей моментально обезвредит начальника охраны и поможет с императором. Роб-Рой поднялся наверх. Здесь дежурил ещё один, свой.

— Третья дверь направо, — шепнул он.

Сенатор прошёл в указанном направлении и открыл дверь в кабинет Аурея XVIII. Тот оторвался от стола, на котором что-то писал:

— В чём дело, наследник? Дэннис сказал, государственное дело.

— Да, дело касается всего государства, — он вынул пистолет из кобуры, снял с предохранителя и навёл на императора, — с этого момента государственное управление переходит в мои руки. Если ты согласишься уйти в отставку, останешься в живых. Согласен?

— Вот, значит, как, — император отбросил авторучку и откинулся на спинку кресла, — От меня ты ничего не добьёшься. Сдай оружие охране и убирайся вон. Я вижу, что ошибся и назначил преемником сумасшедшего.

— Тогда прощай, император, — палец наследника на спусковом крючке дрогнул.

Император, похоже, осознал, что Роб-Рой имеет чёткий план и угрожает совершенно не впустую.

— С кем же ты успел «поладить»? Рест? Нет?..

Отсутствие ожидаемой реакции на имя двоюродного брата сбило владыку с толку, но он быстро взял себя в руки.

— В любом случае, шансов у тебя нет. Ты перешёл черту. Убирайся!

Могучий рык, от которого вздрогнуло оконное стекло, мог бы возыметь действие на более слабого духом… Но не на опального графа Второй планеты метрополии империи Син.

— Ты ошибаешься насчёт моего будущего. Нас ждёт Внешний мир и Космос. Мой сапфир спасёт меня, а в тебе я больше не нуждаюсь.

Трижды хлопнули приглушённые выстрелы, три обычные кинетические пули пробили тело старого императора в области груди. Аурей XVIII упал лицом на стол, затем — навзничь на ковёр. Роб-Рой, стараясь не смотреть на тело гордого владыки, выбежал из комнаты дать знак, что дело сделано. Проверил рукой — заветный меч висел на поясе.

Охранника на месте не оказалось. Только что ведь был? Пришлось бежать вниз.

В это время через другую дверь в коридор вошёл Магон Марк со своим злополучным назначением в руке. Он слышал странные звуки, но даже подумать не мог, что произошло в надёжно охраняемой резиденции. Он застыл, едва переступив порог кабинета, затем бросился к лежащему неподвижно телу.

Император чудом был ещё жив, хотя кровь пропитала ковёр, а в глазах застыла вселенская мука. Магон услышал, что он пытается что-то сказать, и наклонился ближе, чтобы услышать.

— Роб-Рой… наследник… мы ничего… не сможем сделать… сейчас…

— Это сделал наследник? — лицо преторианца исказилось от гнева.

Аурей улыбнулся, насколько смог при терзающей его боли.

— Зря я уволил тебя, сынок… прости… ты достоин лучшего… мы победим… позже…

Внезапно к нему вернулись силы, как бывает перед самой смертью, и он сказал очень внятно, на одном дыхании:

— Наше время придёт позже, когда вырастет ребёнок Наталиэн. Ему в жёны пойдет Селена, моя дочь. Они смогут обновить Союз… Это было предсказано. Поговори с Рестом…

Голова императора бессильно откинулась. У Магона навернулись слёзы на глаза, слёзы боли и гнева. С последним дыханием умирающего он услышал слова:

— Плачущий мужчина жалок…

Бережно опустив голову своего повелителя на ковёр, преторианец вышел из кабинета. Он решил перехватить убийц в вестибюле, возможно, охранники придут на помощь. Он понял также, что за телом императора сейчас явятся, чтобы не выставить наследника в невыгодном свете.

При мысли о Роб-Рое Магон снова вскипел от гнева, усилием воли овладел собой и направился к лестнице, по которой поднялся — она вела к другому входу. Охранник на посту отсутствовал, ещё когда он вошёл, а теперь преторианец понял, что часть охраны была подкуплена или приняла сторону заговорщиков. Не было тут никого и в этот раз.

Магону вспомнился тихий голос в коридоре, когда он поднимался по лестнице: «Мой сапфир спасёт меня. Я в тебе больше не нуждаюсь», и понял, что это был наследник. Успей он на минуту раньше… Проклятая привычка ходить медленно и тихо в коридорах правительственных зданий…

Когда Роб-Рой показался на лестнице, его спутники моментально вытащили оружие, заметив меч на поясе. Это не осталось незамеченным.

— Что… — пробормотал капитан охраны и потянулся к кнопке общей тревоги.

Достать его и обезвредить до того, как он нажмёт на кнопку, не было никакой возможности. Роб-Рой выпустил оставшиеся две пули прямо с лестницы. Офицер с шумом упал на пол.

— Император мёртв, — тихо сказал наследник, меняя катастрофически маленькую обойму гражданского оружия, — четверо наверх, живо, надо забрать его оттуда! Капитана тоже берём.

Гредж потащил тело начальника охраны на улицу, к подскочившему «феллану» Стерка, четверо рядовых заговорщиков бросились наверх. Когда они уже выносили императора, из бокового прохода внезапно появилась фигура Магона Марка. Он встретился взглядом с Роб-Роем, в его глазах стояла колючая, мрачная ненависть.

Сенатор выстрелил из пистолета, и безоружный Магон отскочил назад. Он мысленно проклинал себя за то, что не взял с собой ничего из арсенала преторианца, хотя пришёл в своей униформе. Хотя, охрана в любом случае забрала бы оружие. Это наследника обыскивать никто не стал.

Заговорщики выбежали на улицу. Преторианец бросился за ними, путь ему преградил охранник, открывавший двери. Магон был безоружен, и поэтому самоубийца прожил на две секунды дольше, — ровно столько понадобилось, чтобы выбить из рук бластер. Дальше последовал молниеносный прыжок и страшный удар носком тяжёлого армейского ботинка в висок — охранник кувыркнулся в воздухе и с такой силой ударился о стену, что расколол череп и сломал шею.

Этих секунд хватило Роб-Рою и Стерку, чтобы рассесться по машинам и на полной скорости рвануть со двора виллы. Магон в отчаянии выбежал на улицу, встреченный испуганными взглядами редких прохожих. Преступники улизнули вместе с телом императора, и в этом был виноват он, слишком промедливший с нападением. Гнев и отчаяние сыграли с ним дурную шутку — не поднимая тревоги, никому ничего не говоря, Магон побежал на стоянку флаеров на крыше.

«Я совершил столько ошибок, и только я смогу их исправить», — подумал он. Его предположение оказалось верным — к худу ли, к добру, на стоянке помимо пары гражданских машин обнаружилась и одна военная, с торчащими впереди жерлами двух лучевых орудий. Преторианец забрался в кабину, взялся за штурвал и поднял машину в воздух.

Красный «феллан» с телами начальника охраны и императора нёсся по магистрали, ведущей в столицу, следом летел на высоте нескольких метров синий флаер, в котором сидели Роб-Рой, Гредж эт Дрейвер и Стерк, — им пришлось пересесть сюда, чтобы освободить место в машине. В кабине было тесно, охранники сидели мрачные, лицо Стерка же прямо-таки светилось радостью.

— Всё идёт отлично, сенатор, — говорил он, — мне только непонятно одно, что вы собираетесь делать с телом? Если невозможно было заставить его уйти в отставку, вы же хотели инсценировать самоубийство? Теперь это сделать невозможно.

— Во-первых, характер раны никак не укладывается в версию самоубийства, а во-вторых, там был свидетель! Какого дьявола он там делал?

— Скорее всего, вошёл через другой вход, никого из наших там не было, — пробормотал один из охранников.

— Почему? — вскинулся Роб-Рой.

— Обычно все посетители входят через вестибюль, и про второй вход мало кто знает. Видимо, раньше он служил в охране.

— Естественно! Это лейтенант Марк. Что ему понадобилось в Береговом, ведь вчера он был в Капуа? Ах да, проклятая подпись…

— Какая подпись? — спросил Стерк.

— Старик уволил его в процессе «зачистки» охраны, но забыл подписать новое назначение. Я сам сказал ему об этом…

— Да, это неприятность, — пробормотал Стерк, — надо было убрать его там же.

— Он ловок и умён, я стрелял, не попал. Оружия при нём не видел.

— Нам повезло. Преторианцы обычно таскают с собой целый арсенал. Конечно, не в императорскую резиденцию, если не охраняют её.

— Возможно, с ним справился ваш оставшийся человек, — неуверенно возразил эт Дрейвер.

— Если он пытался задержать его, не стреляя с расстояния, то уже мёртв, — мрачно сказал Стерк, — нам нельзя было оставаться, мы упустили бы время и могли потерять больше людей. Так что вы собираетесь делать с телом?

Им помогло смятение в душе случайного и единственного свидетеля. Он легко догнал ускользавших убийц, летя на большой высоте, и, словно коршун, бросился на них сверху. Держа одной рукой штурвал, второй Магон нажал на гашетки орудий. Полыхнуло пламя, залп лучевых пушек пронёсся мимо тёмно-синего флаера и ударил по дороге, проделав несколько воронок и пронзив «феллан». Машина потеряла управление, выскочила на встречную полосу, столкнулась с несколькими автомобилями и вылетела в кювет. Роб-Рой выругался:

— Это ещё кто? Погоня? Так быстро?

— Лёгкий военный флаер, выше и позади нас, — сообщил пилот.

— Будем драться, — твёрдо заявил наследник, — Гредж — за штурвал, остальные — приготовить оружие!

— Но… сенатор… У него лучевые орудия, он просто сожжёт нас!

— Молчать, Стерк! Все готовы? Начали!

Роб-Рой и один из охранников открыли дверцы флаера, высунув стволы бластеров, эт Дрейвер заложил крутой вираж, пытаясь приблизиться к противнику. Тот дал ещё один залп, опытный пилот сумел увернуться.

— Подойди к нему снизу! — крикнул сенатор, перекрывая шум врывающегося в кабину воздуха, — попробуем повредить двигатель!

Неведомый преследователь, похоже, понял, чего они хотят, и стал подниматься выше. Роб-Рой принялся стрелять в него из бластера, охранник последовал его примеру. Две машины поднимались всё выше и выше, вслед первой летели лучи бластеров, она пыталась от них увернуться, маневрируя по горизонтали.

Противник никак не мог повернуться, чтобы использовать расположенные на носу орудия, и вынужден был просто уходить. Долго это продолжаться не могло, — небо в подземном мире имеет предел. Они поднялись на головокружительную высоту, когда очередной луч вырвал из тверди небесной несколько больших камней, обрушившихся всей массой вниз. Один из них угодил в кабину преследуемого, от другого пришлось уворачиваться флаеру Роб-Роя. Противник потерял управление от внезапного удара, и, кувыркаясь, камнем полетел вниз, ускорения дёргали его в разные стороны, в зависимости от того, куда он поворачивался двигателем.

Магон Марк внутри был жив, — стиснув зубы, он пытался выровнять непослушную машину. У флаера нет крыльев, те, что есть, имеют вспомогательное значение, например, как платформа вооружения, летает он только за счёт тяги двигателей, поэтому планировать просто не может. Преторианец, борясь с тошнотой, догадался выключить главный двигатель и попытался выровняться с помощью рулевых. Это ему удалось примерно в километре над поверхностью, и тут же машина вновь попала под обстрел преступников. Они уже попали в него несколько раз, и броня флаера оказалась достаточно мощной, чтобы противостоять энергии стрелкового оружия.

Магон вновь включил тяговый двигатель и попытался развернуться носом к врагу, но в этот момент что-то случилось — раздался несильный толчок, из пульта брызнули искры. Магон попробовал сманеврировать штурвалом, машина никак не отреагировала. Большими кругами она стала снижаться.

Первым странность в поведении противника заметил Стерк, о чём он сообщил Роб-Рою:

— Вам удалось достать его! Двигатели работают, а вот управление, похоже, повреждено.

Синий флаер снизился к врагу, стараясь не появляться перед носовой частью, тот всё так же летел по кругу, постепенно снижаясь.

— Добить его? — охранник выставил вперед бластер.

— Не надо. Посмотрим, кто нам попортил столько крови…

Они подождали в воздухе, пока машина преследователя врезалась в землю неподалеку от магистрали и загорелась. Эт Дрейвер сел возле поверженного противника, Роб-Рой, Стерк и охранники, держа оружие наготове, побежали к нему. Сбив кое-как пламя с кабины, они открыли дверь и вытащили наружу Магона Марка, — он был жив и без сознания. Больше внутри никого не было.

— Невероятная удача, — пробормотал Стерк, — сам сунулся к нам в руки. Неужели он даже не поднял тревоги?

— Скорее всего, как и вы, решил, что орудий будет достаточно для мести. Да, это не всё, — заявил Роб-Рой, — мы займёмся преторианцем, а вы сплетите какую-нибудь историю свидетелям, что сейчас приходят в себя после аварии и вскрывают нашу машину. Мне нельзя там показываться, и Греджу тоже.

— Да, вы правы, — Стерк кивнул своим людям, и они побежали в сторону аварии на магистрали. Во время воздушного боя противники совсем немного отклонились от этого места, бой шёл в основном на вертикали.

Добравшись до участка дороги, где залп лучевых пушек оставил несколько воронок, Стерк увидел настоящее столпотворение. Десятки машин, следовавших по весьма оживлённой трассе, объезжали место происшествия по грунту, водители нескольких автомобилей, пострадавших от аварии, пытались вытащить свои авто из воронок и кювета.

Четверо крепких мужчин с ломиками вскрывали искорёженный красный «феллан», предварительно перевернув его в нормальное положение. Стерк со своими людьми поспел как раз вовремя, один из них открывал водительскую дверь.

— Вы кто такой? — с возмущением в голосе произнёс Стерк, положив руку ему на плечо.

— Сержант Энтервиль, дорожная полиция, — он указал на стоящую неподалеку полицейскую машину, Стерк впопыхах её не заметил, — а вы кто такие?

— Стерк Вэстервиль, охрана Его Величества, — у сержанта отвисла челюсть, — мы сопровождали императора, инкогнито уехавшего из Берегового, но его врагам это стало известно. Не иначе, предательство в рядах администрации.

— А где Его Величество? — осведомился сержант.

— В этой машине, — сокрушённо проговорил Стерк, — вы уже вызвали врача?

— Да, конечно, они должны прибыть минут через десять… О, уже здесь, слышно сирену.

— Открывайте, скорее.

Мужчины снова налегли на ломики, и скоро смятая дверца поддалась их усилиям. Водитель «феллана» лежал внутри с окровавленной головой, Стерк тронул его за шею — пульса нет, человек мёртв. Пассажира на переднем сидении сильно изуродовало, сержант выругался.

— Я уже отснял всё, что нужно для следствия, — сказал он, — зад корпуса всмятку, и дыра в крыше. Император был… там?

— Да. Этот ублюдок из пушки пробил зад машины, а он сидел именно там, вместе с начальником охраны резиденции в Береговом. «Феллан» вылетел на встречную полосу, где его смяло другими машинами.

— Начальником охраны? Капитаном Вэльским? О, господи!

— Вы знали его?

— Да, учились вместе в офицерском… Я думаю, нет смысла возиться вручную дальше. Там сплошное месиво. Ваш флаер улетает.

Стерк повернулся в направлении, куда показывал Энтервиль. Тёмно-синий флаер, действительно, шустро набирал высоту.

— Мы взяли преступника, мои люди доставят его в столицу. Всё расскажет, и мы до всех доберёмся, обещаю.

Вызванный дорожной полицией автокран и бригада спасателей с тяжёлыми инструментами появились ещё через час. Они вскрыли «феллан» и извлекли из него останки императора и начальника охраны. Их тела были перебиты мощным лучом орудия, которое, к тому же, скрыло следы более ранних ран, в чём и хотел убедиться Стерк.

Экспертизу снова проводили его люди, и они указали в заключении, что император погиб от орудия флаера перед аварией, а не ранее, как было на самом деле. Страна надела траур на целую неделю, и сомнений в произошедшем не возникло ни у кого. Роб-Рой выиграл раунд, как и сказал умирающий на руках Магона Марка старый владыка.

Глава 17

— Именем Конституции Империального Союза Свободных Республик, властью, делегированной Сенату, Роб-Рой эт Форман, сенатор по космическим исследованиям и официально признанный наследник престола, вступает в должность и объявляется императором Македонианским, Романским, Византийским и Тевтонским, с предоставлением всех полномочий, заявленных Конституцией. Торжественное заседание окончено.

Эти слова были завершением длинной речи главы Сената Хотоба Лесского и возвещали о начале новой эры в истории Империального Союза. Они также ознаменовали полное признание Роб-Роя как гражданина могучей подземной державы — после гибели наследника и императора он подвергся целому ряду проверок и выдержал их — отчасти благодаря собственным качествам, отчасти — людям Стерка.

Само заседание не исчерпалось торжественной частью, далее последовал пышный банкет по случаю коронации, затем — приведение к присяге Сената Империального Союза и сенатов всех четырёх республик, входящих в его состав.

Роб-Рой, облачённый в костюм специального покроя, поверх которого выделялся широкий чёрный пояс, в новом серебристом плаще на плечах, сидел на почётном месте — во главе стола, на сверкающем императорском троне. На коленях у него лежала македонианская серебристо-белая корона, — согласно этикета, её нельзя было водружать на голову во время банкета. Пить и есть также приходилось аккуратно, чтобы вниз не падали крошки.

Празднество затянулось далеко за полночь, а возбуждённый гул голосов стих, лишь когда забрезжил рассвет. По вполне понятным причинам весь следующий день новоиспеченный император провел, как и положено в выходной, назначив только время грандиозного заседания на следующий день. Пригласили многих важных лиц, чиновников, сенаторов разного калибра, солидный по численности отряд представителей прессы — Роб-Рой собирался объявить о своих планах на ближайшее будущее.

* * *

Открыл первое заседание граф Хотоб Лесский:

— Экмонсоэро, как мы все знаем, на первом совещании после коронации новый владыка нашей страны объявляет о своих планах на ближайшее, и, если того требуют обстоятельства, на более отдаленное будущее. Не скрою, столь раннее назначение Первого совещания стало для меня сюрпризом. Я думаю, Его Величество Роб-Рой Первый объяснит нам причины.

— Благодарю, монсоэро граф, — проговорил император, вставая со своего места, — пусть спешка вас не удивляет, господа, у меня давно устоявшиеся взгляды, и я способен сформулировать свои цели в столь короткий срок. Итак, главной целью и задачей своего пребывания на посту руководителя страны я считаю создание космического флота Империального Союза. Это вполне можно было спрогнозировать, не так ли? — в зале пролетел одобрительный смешок, — само собой разумеется, только этим я ограничиваться не собираюсь. Поскольку моя ответственность несколько выросла с тех пор, как я курировал космические исследования, — смех в зале, — и торжественно клянусь сделать всё, что в моих силах, для блага вверенного мне народа и государства. Дальнейший путь Империального Союза я вижу, как путь к достижению заветной цели всех нас — объединению планеты под его эгидой, как и все мои предшественники.

Роб-Рою удалось завладеть вниманием зала, и на протяжении всей речи он подводил слушателей к главному.

— За время, проведённое в вашем обществе, я много работал и изучал ваши традиции, нравы, обычаи. Нет, не «ваши», теперь уже скорее «наши», поскольку сердце моё и душа принадлежат великому народу Союза. Я многое понял, заметил свежим взглядом многие вопросы, которые смогу решить, находясь на посту руководителя государства. Я также полностью отдаю себе отчёт, что многим из вас мои следующие слова могут не понравиться, а то и просто прозвучать кощунственно, но готов ответить на все возникшие вопросы.

Зал напряженно затих, император сделал паузу.

— Реконструкция, начатая моим предшественником, светлой памяти Магоном Ауреем XVIII, принесла свои плоды, обществу совместно с правительством удалось решить множество застарелых, наболевших проблем. Поэтому я с полным основанием могу сказать, — этот этап Реконструкции полностью завершён. Но был и ещё один этап — переход к демократическому устройству общества, к выборности человека, занимающего высший руководящий пост в стране, — и далее он заговорил жёстким, не допускающим возражений тоном, — я заявляю, что такое решение Аурея XVIII было ошибочным, следовательно, эта программа будет свёрнута.

Зал ахнул. Раздались отдельные выкрики, затем сразу в нескольких местах поднялись руки — просили слова. Роб-Рой выжидал, внимательно наблюдая за реакцией чиновников. Хотоб Лесский в недоумении повернулся к императору, его всегда невозмутимое лицо на этот раз выражало целую гамму чувств.

— Магон Аурей был бы недоволен, я знаю, — снова заговорил Роб-Рой, — итак, как я и предполагал, моё решение абсолютно неожиданно для вас и заставило протестовать, внутренне или внешне. Вступаем в спор, на равных, вы и я. Вы можете задавать любые вопросы, я готов ответить на каждый из них. Но прежде подготовлю почву — например, что вы чувствуете сейчас, какие чувства испытываете? Недоумение? Да! Растерянность? Да! Несогласие? Может быть. Гнев? Нет. Вы когда-нибудь задумывались над тем, сколько у нас в государстве монархистов и монархических партий? А сколько демократических? Насильственная демократизация грозит неминуемым расколом общества! Подумайте ещё раз, и задайте вопрос по существу.

Он сел на трон, невольно улыбнувшись буре эмоций, демонстрируемых залом, с его места отчетливо было видно, кто и как реагирует, кроме, пожалуй, сенаторов, сидящих за трибуной спиной к нему.

— Не означает ли это, что вы просто хотите оставить за собой неограниченные полномочия?

— Что за… — начал было глава Сената.

— Вопрос принят, — мягко остановил графа Роб-Рой, — я ожидал такого вопроса, и отвечу на него. Я был официально объявлен наследником, разве это ничего не значит для вас? А ведь это суверенная воля Аурея Восемнадцатого! Если бы он не начинал Реконструкцию, возник ли бы у вас такой вопрос вообще? Да, трагическое стечение обстоятельств сыграло мне на руку, но это далеко не первый и не последний случай в истории. Что же до полномочий, я не вечен, и точно так же назначу себе преемника, пока не появится сын. И этим преемником вполне может стать один из вас, даже, продолжая традицию, дети императорского рода, например, Реста Аурея, поскольку в свете новой-старой политики приверженность к монархии более не является оппозиционной.

Все замолчали, переваривая услышанное. Наконец, раздался более осторожный вопрос:

— Ваш предшественник потратил массу времени, сил и средств на эту программу. Почему вы так безжалостно сворачиваете её?

— Принято, объясняю. Программа была изначально ошибочной. Она нацелена практически на простое копирование государственного устройства так называемых стран Запада поверхности, в частности, «оплота демократии», США. Давайте взвесим, оценим и отринем эту идею вместе. Первое — так ли хорошо их государственное устройство? Нет. Почему? Происходит постоянная борьба двух партий на выборах, а реально — повлияет ли на общую политику государства победа одной из них? Нет, потому что всё равно решения они будут принимать сообща в своём донельзя раздутом Сенате. Сотня сенаторов, по два от каждого штата, против наших пятнадцати. Извиняюсь, шестнадцати, время от времени.

Уточнение вызвало улыбки даже против воли.

— Если считать так, то нам сенаторов нужно будет восемь человек, — буркнул кто-то возле микрофона.

— А вы уверены, что восемь человек справятся с работой пятнадцати без потери качества? Насколько мне известно, каждый наш сенатор загружен под завязку и обычно имеет троих-четверых помощников на направлениях своей деятельности.

Здесь чиновники согласились, особенно высшие.

— Второе, и главное, хорошо ли живёт население в «оплоте демократии», ведь именно благосостояние населения — главная головная боль правительства? При всех достоинствах, вроде высокого по их меркам уровня жизни, не многовато ли насилия в этом обществе? Ещё одно «достижение» — феминизм, стремление уравнять женщину с мужчиной, что просто невозможно, потому что так решила природа, создав человека. Разве можно сравнить с нами, рабочими лошадками, столь изящные и прекрасные создания, удел которых — культура и красота цивилизации? Кроме того, я слышал, что на самом деле о борьбе за равные права у феминисток речь уже не идёт. Идёт борьба за преимущества, привилегии по отношению к мужчинам. А ведь в эту «игру» можно играть вдвоём! И даже больше. Придумать какое-нибудь новое меньшинство, включить себя в него, найти богатого спонсора и заставить кланяться всех не из этого меньшинства.

Народ сосредоточенно внимал, пока не со всеми доводами соглашаясь.

— А бряцание оружием, стремление доказать своё превосходство над всем остальным миром, причем больше половины этого мира кричит «Yankee, go home!» Вы готовы ко всему этому? Все достоинства, которые есть у них, есть и у нас. Например, жизненный уровень нашего населения неизмеримо более высок, благодаря мудрому правлению монархов на протяжении сотен лет. Вы хотите, чтобы ваш ребенок, да и вы сами, рисковали жизнью каждый раз, когда выходите на улицу? Вы хотите, чтобы при выходе на Поверхность мы получили такую же реакцию и фобию всего мира?

— Третье — нам ли копировать общество Внешнего мира, пусть даже самое передовое по их меркам? Мы ушли по пути прогресса вперёд на невообразимое расстояние, для чего нам возвращаться? И ещё. Кто решил, что западный образец общества совершеннее восточного? По каким критериям шла оценка? Меня вот, например, заинтересовала одна деталь. Знаете, когда восточный блок государств стал проигрывать западному? Причём, — он криво усмехнулся, — по западным оценкам. Когда США разрешили себе внешний долг. С тех пор он только растёт. Их экономика с каждым годом становится всё более виртуальной. У традиционного уклада экономики перед виртуальной шансов нет, пока нет войны. Потому что традиционалисты должны строить больше заводов и разводить больше скота, в тот момент, когда виртуалисты просто нарисуют себе на счёте лишний ноль. Я, конечно, утрирую, но с моей точки зрения процесс выглядит именно так.

Доводы возымели действие, количество желающих подать голос убавилось. Принципиальных вопросов по политике не задавал больше никто, поинтересовались только, кто из старой команды реформаторов останется при новой власти в Сенате.

— Без согласия я никого не собираюсь отправлять в отставку, — заявил Роб-Рой, чем вызвал аплодисменты, — особенно на первых порах. Мне потребуются опытные помощники, а дальше покажет время и то, как они сработаются со мной, мне кажется, вполне логичная и разумная внутренняя политика.

Заседание длилось два часа. Подали в отставку граф Хотоб Лесский и оба старших сенатора, хотя Роб-Рой уговаривал их не делать этого по уже объявленной им причине. Пришлось сделать несколько новых назначений. Рест Аурей стал главой Сената, и временно остался без старших, пока не выдвинутся новые кандидатуры, законом это позволялось. Для Реста новое назначение явно было неожиданностью, а прежний глава нахмурился, но промолчал, да и глупо было бы возражать, раз сам покинул свой пост.

В дальнейшем Роб-Рою пришлось ещё не раз удивляться такому отношению старого двора к двоюродному брату Аурея XVIII, ведь тот показал себя очень опытным руководителем, преданным своему делу и своей стране. Это объяснялось просто — подозрение в причастности к гибели императора в первую очередь падало на него.

Расходились чиновники уже поздно, кто-то довольный, кто-то в состоянии смутной тревоги от предстоящих перемен.

На следующий день император созвал узкий круг своих сподвижников, произвёл несколько назначений, причем, к неудовольствию Стерка, не предоставив ему вообще никакого поста, — а он втайне надеялся стать главой одного из силовых ведомств. Тогда же было отдано распоряжение на строительство вне столицы нового дворца, хотя утверждённый Роб-Роем проект гигантского здания дворцом назвать было трудно, скорее он походил на сильно укреплённый замок.

В нём имелось множество комнат, предназначенных для размещения двора и сенаторов Палаты Представителей, притом бесцельно пустовавших большую часть года, казармы для трёх сотен охранников, — как разнилось это с десятком преторианцев в старом дворце! — множество самого современного оборудования и средств защиты. Проект изначально замышлялся как единый центр управления не только Империальным Союзом, но и всей планетой, чем, собственно, впоследствии и стал.

Меньше, чем через неделю крупные строительные компании взялись за претворение фантастического проекта в жизнь. Но, пожалуй, самое главное решение, принятое даже не на самом заседании, а после, с глазу на глаз, было начать набор дружины. Именно ей было суждено стать личной гвардией императора Роб-Роя Первого, его опорой, сыграть заметную роль в последующих событиях.

А тем временем Стерк, считавший себя незаслуженно обойдённым при распределении постов, пока не прибегая к крайнему средству, шантажу, собирал силы. Он понимал, что общественность на стороне Роб-Роя, даже идеологические противники, и выступать с известными ему тёмными пятнами в биографии императора было рано и безрассудно.

Поэтому он сначала решил разделаться с оппозицией, чтобы укрепить партию и сделать её мощной силой, не имеющей значимых врагов. Ни с кем не консультируясь, он приказал провести аресты наиболее заметных демократов, пользуясь разрешением сенатора от Управления Внутренних дел, — своего сторонника. Увидев, что Роб-Рой никак не отреагировал на выпад, — тот был по горло занят и не придал значения арестам, тем более что политически это было ему выгодно, — Стерк принялся громить оппозицию с упоением маньяка.

Демократически настроенных людей всё-таки имелось много, эта группа охватывала все слои общества, потому простым обывателям аресты показались прямо массовыми. На деле для такой огромной страны арестовано было не так уж много, около двадцати тысяч человек, но эффект был просто ошеломляющим.

Когда Роб-Рой обратил внимание на происходящее, он лишь усмехнулся, — Стерк сам выставил себя в крайне невыгодном свете и проделал за него всю грязную работу, избавиться от него теперь было лишь вопросом времени. К тому моменту, как чистка оппозиции завершилась, новых хозяев страны настигло сразу два серьёзных удара.

* * *

Трое охранников пришли за Магоном Марком, — он был единственным заключённым, за содержанием которого следил Стерк лично. Теперь ему предстояло обживать новенькие казематы дворца. Магону запрещалось разговаривать со стражниками, позволялось изредка смотреть телевизор или слушать радио, приёмники включались на два часа в день по выходным, час — один, час — другой. О повальных чистках «демократов» он знал из неясных подробностей и неосторожно оброненных стражниками в его присутствии слов.

Сам преторианец молчал. Его не допрашивали, кроме одного, самого первого раза, выяснив подробности появления в императорской резиденции. Допрашивал сам Стерк, отключив технику и удалив всех потенциальных свидетелей. Впрочем, ничего нового он не узнал.

Магон полностью осознавал чрезвычайную важность возложенной на него миссии, хотя пока понятия не имел, как её выполнить, находясь в заключении. Также было непонятно, почему его всё ещё оставили в живых. Когда за ним пришли, он подумал, что уже всё…

Молча, как обычно, ему сковали руки наручниками, затем вывели на улицу, где он смог вдохнуть полной грудью свежий воздух, и посадили в тюремный фургон. Машина тронулась с места и быстро помчалась по улицам Капуа, — особые опознавательные знаки позволяли таким машинам даже нарушать правила движения. Магон трясся на своём сиденье в закрытом кузове, размышляя о том, что бы это могло означать — перемещение в другую тюрьму или физическую ликвидацию.

Его тягостные мысли были прерваны визгом тормозов и резким ударом в борт машины. Магона швырнуло в стенку, после чего он растянулся на полу, насколько позволяли прикованные к борту руки. На улице послышалась ругань, затем шаги. Дверца в кузове распахнулась.

— Цел? — охранник держал в руке оружие, — вылезай, приехали, — и с этими словами отомкнул наручники от борта, не расцепив их.

Преторианец поднялся, высунулся наружу, огляделся. Кое-как цепляясь скованными руками, спрыгнул с кузова. Они находились на окраине Капуа, на периметрической дороге. На перекрёстке в усиленный борт фургона, летевшего безо всяких правил, на большой скорости врезался легковой автомобиль, — передок весь разбит, машина даже чуть приподняла грузовик, зарывшись под него капотом.

На этот раз преимущество особой категории тюремной машины обернулось против неё. Все три охранника уже вышли, — один вытирал платком кровь с рассечённого лба, другой о чём-то переругивался с водителем легковушки, третий повёл Магона в сторону от дороги, по коммуникатору вызывая другую машину.

— Постойте! Это же… Магон Марк! — раздался возглас сзади, — но как…

Как на грех, водитель «феллерина» оказался старым знакомым преторианца, с которым вместе они столько прослужили во Внешней Разведке. Магон замялся,отворачиваясь, но дальнейшие события ошеломили его и заставили действовать.

Увидев, что их подопечный опознан посторонним, охранники решили от свидетеля избавиться. Один из них выстрелил в водителя из полицейского гравитационного ружья. Человека кувыркнуло в воздухе, он перелетел через свою машину и с глухим стуком упал на асфальт. Заметив, что стражник достает бластер из кобуры, и поняв, что дело нешуточное, Магон сам перешёл в наступление. Он надел свои наручники на шею охранника, резко дёрнул, раздался жуткий хруст, тот упал. Луч бластера с гудением прошёл мимо, Магону ничего не осталось, как подхватить валявшееся на земле оружие. Меткий выстрел, и второй охранник падает с развороченной грудной клеткой, третий же пустился наутёк, храбростью он не отличался.

Преторианец подошёл к лежащему на земле человеку, — да, это он, Алефэр Стелвервиль, центурион, который привёл чужаков с Поверхности. Он уже пришёл в себя и пытался сесть, морщась от боли.

— Какого дьявола, что здесь происходит? — пробормотал он, растирая громадный синяк на груди — след гравитационного удара полицейского ружья.

— Надо уходить отсюда, и быстро, — сказал Магон, — идти сможешь?

— Я почти в порядке… Только всё болит.

Центурион поднялся и взглянул на скованные руки своего бывшего начальника.

— Соучастие в побеге заключённого… Пять лет тюрьмы! Вот уж никогда не подумал бы, что преторианец…

— Заткнись, — оборвал тот, — не время болтать, уходим! Третий сбежал, и другая машина вот-вот будет здесь. Только возьми второй бластер.

— У меня свой, — Алефэр похлопал по кобуре на боку, — идём.

Они успели убежать не очень далеко, когда сзади раздался вой полицейских сирен. Ещё немного, начнётся облава, их поймают и упрячут так, что ни одна живая душа не узнает… Внезапно из окна дома, распахнувшегося над ними, послышался тихий женский голос:

— Сюда, скорее!

* * *

— Если бы не твой чёртов фургон, я бы уже сидел чист, умыт и слегка пьян, — сказал Алефэр, морщась, когда Юргена затрагивала новый участок кожи, втирая мазь.

— Если бы не мой чёртов фургон, ты бы так и жил дальше в блаженном неведении, — парировал Магон, и затем обратился к женщине, — монсоэно, огромное вам спасибо! Но зачем вы так рискуете?

— Моего мужа арестовали две недели назад, — глухо отвечала молодая женщина, — и с тех пор ни слуху, ни духу. Я пыталась пробиться на приём, меня просто завернули. А он был преторианцем, таким же преторианцем, как и вы…

— Страной теперь правит диктатор и его клика, — мрачно проговорил Алефэр, — уже шепчут такое… А привёл его сюда я…

— Не вини себя. Кто знает, к чему мы шли…

— Кто знает? Ты сомневаешься в том, что эта власть — зло? После всего, что сделали с тобой? Ты хоть знаешь, за что тебя посадили за решетку, в отличие от мужа Юргены?

— Знаю, — Магон посуровел, — я был первым, кого арестовала новая власть, причём по собственной глупости. Не нужно было поддаваться чувствам.

— Тебя арестовали по глупости? Что же ты натворил?

— Юргена, я прошу прощения, лучше бы вам выйти в другую комнату. Это серьёзная тайна, и не моя.

— Я понимаю, — улыбнулась женщина, — вы правы, лучше мне ничего не знать, кроме оказания помощи беглому заключённому. Пойду, поставлю чайник, — и она вышла, а мужчины перешли на шёпот.

— Хочешь знать, за что меня арестовали? Я присутствовал при смерти императора.

У Алефэра отвалилась челюсть:

— О господи! Ты был в машине?

— Нет, я был в нападающем флаере…

— Ты?! Так это был ты?!

— Да, я. Я целился не в машину на дороге, а в сопровождающий её тёмно-синий флаер. Не попал… А потом они меня достали.

— И, тем не менее…

— И, тем не менее, смерть старика — не моя заслуга. Он уже был мёртв.

— То есть, ты хочешь сказать…

— Да, он умер до того, как очутился в машине. Умер, вернее, был убит в своей резиденции в Береговом. Убит из пистолета, Роб-Роем эт Форманом. Получил три пули в грудь и скончался у меня на руках, — глаза преторианца предательски заблестели.

Алефэр был потрясён до глубины души:

— Почему ты ещё жив, если имеешь такое значение?

— Прежде всего, у меня нет доказательств, кроме собственных слов. Я единственный свидетель, помимо перевербованных охранников резиденции, и помяни моё слово, скоро они исчезнут. Возможно, ты со своей машиной спас мне жизнь, кто знает, что они собирались сделать со мной в новом дворце, вдали от города.

— Да, твои обвинения голословны, — сокрушённо проговорил центурион, — экспертиза ведь показала, что старик погиб в машине.

— Это был тот же эксперт, что проводил освидетельствование тела Рэма Бугенвиля, вероятнее всего, он как-то связан с этой шайкой.

Магон с вытаращенными глазами повернулся к бывшему сослуживцу:

— Слушай, если это тот же эксперт… Значит, и наследник…

— Значит, и история с Рэмом была разыграна теми же людьми! — подхватил Алефэр, — И раз жив ты, то и он может быть жив! С ребёнком проще, чем с нежелательным свидетелем.

— Мы ещё отработаем эту версию. Сейчас не это главное.

И преторианец поведал о своём последнем разговоре с македонианским владыкой.

— Ребёнок Наталиэн… Первой жены Аурея Восемнадцатого, Наталиэн Бугенвиль… Он не состоит в родстве с детьми старика. Это был странный ребёнок, я помню его. Сэмюэл Демитр, да? И о чём надо поговорить с Рестом?

— Понятия не имею. Давай отбросим эту мистическую чепуху. Сэмюэл не состоит в родстве с детьми старика, потому вполне может жениться на принцессе Селене и стать императором. Складывается идеально. Не сейчас, лет через пять-семь, как он и сказал. Пройдёт время, клика Роб-Роя успокоится, освоится, а нынешние события ещё будут свежи в памяти.

— У нас есть кружок… Доверенных людей, офицеров Внешней разведки. Мы сможем тебя вывести из Союза. Скроешься на поверхности, выждешь время, заодно приглядишь за Сэмюэлом. Здесь тебе всё равно скрыться будет сложно, а Поверхность обширная, и тотальный поиск там устроить не вариант.

— Гениально! — Магон с уважением посмотрел на центуриона, — да, это будет лучший выход для нас всех.

— А я с парой человек постараюсь выяснить подлинную судьбу принца. Знаешь, мне с самого начала казалось, что вся эта катавасия шита белыми нитками.

* * *

Император Роб-Рой Первый сидел в малой приёмной, ожидая докладчика. Дела шли… Не очень хорошо. Власть монарха не была абсолютной уже давно, и к этому порядку все привыкли. Как в старые добрые времена в другой звёздной системе, приходилось лавировать между центрами сил. На время… «упорядочивания иерархии» пришлось отложить честолюбивые планы относительно Поверхности и покорения Космоса. Работы по-прежнему шли, но… вяло, не в полную силу. Стендовые, аэродинамические испытания, тестирование отдельных модулей и частей будущих кораблей небольшого пока размера, подготовка секретной базы в глухом уголке Поверхности, вот, пожалуй, и всё.

Внутри страны также наблюдались разброд и шатания. Зачистка Стерком «демократов» если и принесла пользу, то не в ближней перспективе. Скорее наоборот, напугала население, заставив протест уйти вглубь. Роб-Рой хорошо знал, чем это чревато, пока ничего не предпринимая.

В дверь постучали, вошёл виновник последних событий. Вид у капитана Вэстервиля был помятый, взгляд бегающий. «Что ещё учудил этот тип?»

— М-монсоэро император… У меня плохие новости. Тот преторианец… Бежал.

Роб-Рой иронично поднял бровь.

— Наш бывший куратор, Магон Марк, содержавшийся под стражей и контролируемый вами лично, бежал из тюрьмы?

— Мы перевозили его в новый дворец. Авария.

— О как. Сдаётся мне, в вашем королевстве, Стерк, дела очень плохи.

— М-монсоэро… Это угроза, в первую очередь, для вас!..

— Стерк, Стерк… Ты беспредельно глуп и так ничего и не понял. Впрочем, я знал многих людей, у которых амбиций было больше, чем мозгов. Многих, да.

Император встал со своего места и принялся ходить по кабинету.

— Ни у него, ни у твоих людей, кроме слов, нет никаких доказательств. Силы тоже нет. А у меня — есть. Кстати, как поживает мальчик? У него всё в порядке?

Капитан побагровел. Он пытался что-то сказать, но Роб-Рой уже отвернулся.

— В эту самую минуту, — император посмотрел на часы, — он перейдёт под мою опеку. Я тобой сильно разочарован… Впрочем, нет. Я знал, что так выйдет, с самого начала.

— Вы не посмеете! — прошипел Стерк, — я…

— Дурак. Ты ещё не понял, почему я тебе всё это только что сказал?

В приёмную вошли офицер и двое дружинников.

— Взять его. Во второе отделение, — приказал Роб-Рой.

Бывший капитан и бывший лидер «правящей партии», осознав, что потерял буквально всё, бросился на императора… И получил в спину парализующий заряд.

Сразу после ареста Стерка дали старт зачистке и его партии, которая готовилась загодя. В городах и прочих поселениях прошли облавы. За несколько дней были арестованы, обвинены в массовых арестах и произволе все руководители партии рангом ниже бывшего капитана, в частности, двое свидетелей «крещения кровью» нового императора.

Магон Марк угадал, обладатели лишней информации после волны репрессий исчезли. Некоторых «демократов», впрочем, освободили, призвав их в качестве свидетелей по делам о произволе. Не всех, только самых безобидных. Разгром «правящей партии» продолжился и после этого, что ещё более напугало и возмутило простых граждан, кое-где возникали беспорядки, легко подавленные специально для этого обученной дружиной.

В те страшные дни, когда страна находилась на грани гражданской войны, на политической сцене впервые с воцарения нового императора появился Рест Аурей, которому удалось успокоить народ и кое-как, поскольку он и сам не знал всех тонкостей развернувшейся политической борьбы, объяснить происходящее. Мол, при перемене власти туда сразу устремились проходимцы всех мастей, и то, что император своей рукой навёл порядок, «истребив кучку всякой дряни», его заслуга, а не злобный замысел.

В этих словах была доля правды, да и аресты почти прекратились после его обращения к нации. Рест, впервые за всю историю, стал пользоваться уважением у простых людей и более высоких слоёв общества. А с перехватом контроля над принцем дело обстояло так.

* * *

Алефэр Стелвервиль и его доверенные люди, все — офицеры Внешней Разведки, после созревшего плана сопротивления занимались необычным для себя делом, проводя «мероприятия» в родной стране. На руку им играло то, что некоторые… особенности восхождения на престол Роб-Роя Первого хранились в тайне от большинства сторонников и подчинённых и Стерком и самим императором. Немногочисленные люди, имевшие к этому касательство, использовались втёмную, в чём офицерам пришлось не один раз убедиться.

Они вышли на наследника в том же самом Береговом. В принципе, логично, только в очень крупном городе можно спрятать достаточно известного ребёнка, чтобы минимизировать подозрительность окружающих.

— Вижу парня, — доложил наблюдатель, — ориентир четыре, в тёмно-зелёной курточке и серых штанах. Идёт со стороны объекта, один сопровождающий.

Алефэр прильнул к окулярам системы. Развернул её в направлении обозначенного вчера при организации пункта ориентира, поискал в толпе переданные приметы, нашёл, вгляделся.

— Это он…

Трое оперативников дружно выдохнули. Знать жуткую тайну с чужих слов — одно, а убедиться своими глазами… Совсем другое.

— Пост два занят?

— Да.

— Полноценное наблюдение за объектом. Мне нужны все данные и контакты, кто, что и зачем. Работаем по коду три, максимальная осторожность! Ведём объект так, как никогда ещё не вели! Что делать, сами знаете.

— Да, монсоэро. Будет исполнено.

Объектом назвали закрытую частную школу, в которой содержался наследник. Как выявило дальнейшее наблюдение, у Рэма был свой режим, отличающийся от других учеников, и пятеро охранников, один из которых играл роль отца, поскольку держался отстранённо от остальных, одевался в штатское и «гулял с сыном» чаще других.

Мальчик никогда не капризничал и не скандалил. Видимо, его напугали убийством отца и опасностью для собственной жизни. Большую часть дня он проводил на территории школы, включавшую помимо учебных и жилых зданий закрытый парк и бассейн, а вечером выходил в город в сопровождении «отца» или одного из охранников. Более подробно режим установить не удалось, потому что на четвёртый день наблюдений в «посудную лавку» заявились «слоны».

— Войсковой транспорт на улице. Две машины. Направляются к объекту! — доложил дежурный.

Алефэр поднял бровь:

— Кто это может быть? Армия отпадает, о визите полиции предупредил бы Соувиль.

— Эмблему императорской дружины вижу.

Это был сюрприз… Но не сказать, что сильно неприятный. Наследник в школе отсутствовал — вместе с «папой» находился в торговом центре, о чём докладывали с третьего поста.

Из здания школы поочерёдно вывели всех оставшихся четверых, затолкали их в тентованный грузовик и, прождав полчаса и поняв, что больше никого не будет, увезли.

— Оставили засаду, — доложил наблюдатель второго поста, непосредственно перед школой, — вижу как минимум троих посторонних в штатском.

— Ничего не предпринимать, продолжаем наблюдение, — отдал приказ Алефэр.

«Папа», видимо, не имея постоянной связи со своими людьми, следовал обычной схеме: по прошествии некоторого времени оставил ребёнка у игровых автоматов, а сам направился проверять безопасность убежища. Проверил неудачно, оставшаяся засада его тут же схватила, но по горячим следам в торговый центр никто не пошёл. Или «папа» был стойким, или допрашивали его не очень активно, в общем, спустя пятнадцать минут Рэм вышел из зала игровых автоматов и направился не к школе, а в доселе неизвестном направлении.

Оперативники проследили за ним до нового объекта, конспиративной квартиры, заодно страхуя от дружинников. Слежка или признаки какой-то другой работы спецслужб отсутствовали.

* * *

Однажды вечером в детский приют, находившийся на южной окраине Берегового, постучали. Приют был маленький, устроенный по образцу многодетной семьи, в нём работали всего два человека, муж и жена, воспитатель и директор. Директор спала в соседней комнате, а в общей спальне, где мирно посапывали девять детей разного возраста, бодрствовал только воспитатель.

Он положил книгу в плотном переплёте на свой стул, и, стараясь как можно меньше шуметь, подошёл к двери и приоткрыл её, насколько позволяла цепочка. За дверью стоял человек в синем армейском плаще с капюшоном поверх обычной гражданской одежды. На его поясе в темноте угадывались поблёскивающие металлом ножны.

— Откройте, пожалуйста, — тихо сказал он.

— Что вам здесь понадобилось? — спросил воспитатель, — Вы хоть знаете, сколько времени?

— Вы наверняка слышали о сносе старого здания дома ребёнка в Восточном округе, — воспитатель кивнул, — мы пристраиваем сирот, где можем. Возьмётесь принять, хотя бы временно, одного ребёнка?

— Он что, с вами? Что же вы сразу не сказали? Заходите, заходите!

Незнакомец ввёл в комнату маленького мальчика в тёмно-зелёной курточке и серых штанишках.

— Мальчик, четырнадцать македонианских лет, зовут Рэм, фамилия Арг. Попал в дом ребёнка две недели назад. Воспитывался отцом-одиночкой, он считается пропавшим без вести.

— Сейчас я его оформлю, — воспитатель торопливо записывал что-то в книге, — бедняга, я думаю, мы сможем принять его на постоянной основе.

— Очень хорошо, — улыбнулся мужчина, — вы долго ещё?

— Буквально десять минут, — воспитатель взглянул на мальчика и заметил, что тот едва держится на ногах, — там, в углу, есть свободная кровать, уложите его пока. Потом распишетесь, где я покажу.

Мальчик, сонно хлопая глазёнками и кивая в ответ на тихие слова мужчины, разделся и улёгся. Незнакомец положил руку ему на плечо, что-то ободряюще шепнул и направился к воспитателю. Расписавшись в журнале, он ушёл. Прошло два часа. Дети спали. Воспитатель дочитал книгу и сам уже собрался ложиться, когда в дверь снова постучали. Чертыхнувшись, он вновь направился в прихожую.

— В чём дело?

— К вам поступил мальчик, четырнадцати лет, по имени Рэм?

Приоткрыв дверь, воспитатель увидел рослого мужчину в гражданском костюме. Это был Алефэр Стелвервиль.

— Я собирался его усыновить, но не успел. Оформите дело, пожалуйста.

— Вы с ума сошли? Сейчас глухая ночь! О каком усыновлении может идти речь?

— Послушайте, — в голосе Алефэра слышались решимость и отчаяние, — очень важно забрать его у вас, причем именно сейчас.

— Я вызову полицию!

— Вы не понимаете… Мальчика спрятали у вас. И я просто обязан увести его отсюда! — он воспользовался замешательством воспитателя и отбросил цепочку.

— Это целая история, с которой связаны очень значительные лица. Я прошу, нет, я умоляю вас, во имя будущего нашей державы, отдайте мальчика мне!

Воспитатель, совершенно растерявшись от напора и поворота дела, присел на стул. Затем придвинул к себе журнал и принялся его заполнять, бубня под нос:

— Будущего державы… Император убит, наследники исчезли, демократов повывели, да и… с ними. Есть ли у нас нормальное будущее? Так, что тут писать… Мальчик… Четырнадцать македонианских лет… Фамилия Арг…

— О, нет, у него другая фамилия, и она очень даже известна, — улыбнулся центурион, — но, конечно, запишите так, как вам его сдали.

Он поднял спящего ребёнка на руки и понёс его к своей машине, стоящей на дороге неподалеку от дома, тот даже не проснулся. Затем вернулся, расписался в журнале, поблагодарил воспитателя и снова сел в машину.

— Утром я всё же сообщу в полицию, — устало сказал тот, поёживаясь от предрассветного ветерка, — у вас ещё есть время.

— Я не стал бы этого делать на вашем месте, — снова улыбнулся Алефэр.

— С какой стати? Это же практически похищение!

— Да всё из-за его фамилии. Вы не только не доложите полиции, но и всеми силами постараетесь прикрыть мой отход. Придумайте что-нибудь с бумагами, вы здесь лучше разбираетесь.

— Вы так самоуверенны!

— Может быть. Я надеюсь на ваши верноподданнические чувства. Дело в том, что этот мальчик — Рэм Бугенвиль.

Машина резко рванула с места, так, что завизжали покрышки, а оторопевший воспитатель ещё долго глядел в дальний конец улицы, где скрылся новенький серый «феллерин».

* * *

Новый кабинет императора разительно отличался от подобных комнат старой македонианской знати. Мебели в нём было немного — новенькое кожаное кресло представительского класса, два дивана и столик между ними в едином старинном стиле, и ряд стульев возле стены.

Основную же площадь занимали приборы управления и контроля — отсюда можно было запросить любые сведения из информатория, на нескольких больших экранах возможно увидеть всё — от показаний камер наблюдения над чёрным входом дворца до телевизионной связи со штабом легиона на соседнем острове.

Роб-Рой сидел в своём кресле и предавался мрачным мыслям. Его дружинники нашли убежище, где прятали сына старого императора, и захватили почти всех, кто там находился, только самого наследника им обнаружить не удалось. Люди исполняли приказ, будучи не в курсе всей подоплёки, потому и не добились успеха. Подумаешь, упустили какого-то мальчишку…

Дальнейшие поиски принесли нулевые результаты, как раньше Магон Марк, мальчик бесследно исчез. Однако никакого брожения или стихийных выступлений в Береговом не наблюдалось, Ротхем докладывал лишь о совершенно беспочвенных слухах, что Рэм на самом деле жив, и не более того.

Видимо, часть информации всё-таки просочилась в общество, только тут же обросла таким количеством лжи, что в это никто не верил. Складывалось впечатление, что серия ударов, пришедшихся по «диктатору» в последнее время, была стихийной, от разных сил, а сейчас неведомые противники затаились, легли на дно, выжидая чего-то.

Раздался мелодичный удар гонга, висевшего над массивной дверью кабинета, он прервал размышления императора. Одним движением руки он передвинул тумблер на пульте перед собой и вопросительным взглядом оглядел с ног до головы Реста Аурея, стоявшего за открывшейся дверью.

— Плохие вести, Ваше Величество, — он обратился по-новому, вместо прежнего «монсоэро император», — срочная радиограмма из Византии: геты, обитатели замка Ротт и его вассалы, сформировали несколько вооружённых отрядов и напали на наши пограничные укрепления. Какие будут указания?

— Кто такие вообще эти геты? — спросил Роб-Рой, — я слышал о них, но не знаю подробностей.

— Очень давно, до создания Союза, около шести тысяч лет назад, у нас здесь существовало пять независимых государств. Македония…

— А, я понял. Македония, Романия, Византия и Тевтония объединились в Союз на правах Свободных республик… А пятой была Гетия?

— Так точно, Ваше Величество. После объединения внезапно выяснилось, что практически за всеми конфликтами между нашими странами последних лет стояли геты. Они пытались помешать созданию Союза… И когда не вышло, категорически отказались в него вступать.

— Дай угадаю.

Император загнул первый палец:

— Они привечают весь сброд, который бежит от нашей власти?

Рест кивнул.

— Ведут постоянные разговоры о «свободе», которая в их случае — свобода от правителя Империального Союза, но ни в коем случае не от любого мелкого князька на их стороне?

— Тратят ценные ресурсы на любую мелочную пакость в наш адрес? И, наконец, четвёртое — совершенно не уважают ручной труд, и им занимаются некие отверженные элементы общества?

— С мелкими поправками, но вы правы. Откуда?

— История всегда повторяется. Даже в разных звёздных системах. Вызревают… Не знаю, есть ли у вас аналоги… Общественные насекомые, объединяющиеся в рой. Во главе роя — матка, несущая яйца, из которых появляются остальные девяносто девять процентов — рабочие. И есть доля процента самцов… Которые не работают, потребляют вдесятеро больше рабочих…

— На Поверхности культивируют один вид, медоносные пчёлы. У них именно такая организация, слово в слово. Только у трутней есть важная роль — они оплодотворяют и защищают матку, своего рода привилегированная гвардия. Любовников, — он усмехнулся.

— Это у неразумных насекомых, дорогой граф, — Роб-Рой поднял палец, — у людей иначе. Трутни… Отличное слово, меткое, созвучное. Так вот, подобные общества могут возникнуть где угодно, где ослабевает государственная власть. Своеобразный дуализм. Государство с его диктатом, с одной стороны, и оголтелые банды трутней — с другой. У них тоже диктат, только их, в отличие от государства, много. Свой диктат и свои законы у каждого. А ещё у трутней есть один небольшой недостаток. Вот такой.

Роб-Рой показал двумя пальцами очень маленький размер.

— Они не умеют ничего созидать, потому что считают производительный труд уделом низших. Это общество в исторической перспективе обречено. Хотя на коротком отрезке может показаться успешным, для неопытного юнца. Награбить ресурс всегда проще в десятки раз, чем его произвести. Всегда.

— Но прежде чем что-то грабить, нужно, чтобы кто-то это произвёл…

— Мы отлично понимаем друг друга, граф! Я рад! О, давайте закончим наш разговор и продолжим доклад. Отвлеклись.

— Согласен. Итак, геты. Прошли века. Мы развивались, поскольку изжили конфликты, а геты остались примерно на том же уровне. Они крадут технологии, иногда людей, мы отбиваемся. В основном до крупных стычек дело не доходит. Вояки они серьёзные, хотя и разделены на кланы, которые обычно враждуют между собой. Собственно, в этой вражде куются военные кадры. В последние четыре столетия у них появилась дурная привычка нападать каждый раз после смены императора.

— Значит, в любом случае переговоры затевать бессмысленно, и мы обязаны нанести ответный удар?

— Это моё личное мнение, Ваше Величество, — неожиданно потупился Рест, — я не хотел бы переговоров.

Роб-Рой понимающе кивнул:

— Каковы перспективы военного ответа?

— Возможно, дело обойдётся только одной битвой, главное — рассеять их силы, тогда они отступят зализывать раны и временно успокоятся. Они рассчитывают на слабость нового владыки. Когда Аурей Пятнадцатый попробовал решить проблему мирным путём, они всё время оттягивали встречу, а сами за это время захватили и разграбили три византийских города, подошли вплотную к их столице. Мы чуть не потеряли республику. Старая аристократия о таких вещах молчит, притом все прекрасно знают о нежелательности дипломатических решений в данной ситуации.

Рест со странным выражением лица взглянул на императора.

— Потребовались вы, извините, чужак, чтобы в ходе объяснений сформулировать…

— Общепринятую точку зрения.

Император поднял ладони в примирительном жесте.

— Я понял. Переговоров не будет. Почему до сих пор никто не попытался уничтожить сам источник угрозы?

— Во-первых, у них очень много поселений в Пещере, и найти их все будет достаточно трудно. А во-вторых, мы всегда уважали их право на самоопределение, даже платя за это такую цену.

— Это не самоопределение, это просто банда отморозков. Сильная, достаточно многочисленная и опасная. Банда. Я покажу им силу, которая для них является аргументом, — усмехнулся Роб-Рой, — надолго запомнят!

— Если не навсегда, геты очень злопамятны.

— Плевать. У нас впереди грандиозные планы, и банда в них совершенно не вписывается. Потому у неё большие проблемы. Мне нужен расклад сил и данные разведки с театра военных действий. Штаб армии пусть занимается своими делами согласно обстановке, я им мешать не буду. Выскажу рекомендации, выдам карт-бланш. Нам сейчас очень нужна небольшая победа, раз уж случилась небольшая война.

— Монсоэро император… Ваше Величество. Будет исполнено!

— Идите, граф.

Роб-Рой понял, что угадал с решением на все сто. Это, конечно, не гарантии поддержки со стороны армии и старой аристократии… Но теперь можно позволить себе больше, чем раньше. Слои общества в Империальном Союзе были своеобразны, они хорошо помнили плюсы и минусы своих правителей, даже через года и через века. Впрочем, совсем уж недостойных правителей история Союза не знала.

Подготовка боевой операции прошла в рекордно короткие сроки — два дня. Планы прикрытия границы уже были, уважающий себя штаб их имеет для любого сценария. Время ушло на сбор, обеспечение и переброску четырёх легионов, выделенных на военные действия.

Отряды гетов тем временем пересекли византийскую границу и разоряли селения. Почти изо всех селений жителей удалось эвакуировать, только в одном их летучие отряды всё-таки захватили несколько десятков пленников, и теперь их уводили в Пещеру, подгоняя, чтобы успеть до возможной реакции правительства.

Плач, крики и дым пожарищ стояли над Византией, словно вернулось на краткий миг мрачное средневековье. Но не нужно думать, что Сенат республики сидел без дела и ждал указаний центрального правительства, — используя свои полномочия, он организовал мощное сопротивление бандитской армии. Три пехотных легиона, штабы которых располагались в крупных городах, уже завершали формирование, а их немногочисленные кадровые части отважно дрались методами партизанской войны.

С ними бок о бок сражались и византийские пограничники, — единственные представители этого рода войск, за ненадобностью почти полностью расформированного в Союзе, давно не имеющего никаких границ. В первые же часы вторжения в республику стали прибывать отряды добровольцев, которые всегда появлялись при таких нападениях, и которых геты боялись хуже солонидов, потому что они не церемонились с мародёрами.

К моменту прибытия императорского штаба византийцам удалось освободить большую часть пленников, отбросить гетов от ближайшего к границе крупного города, хоть их крылатые всадники ещё появлялись в небе над ним, а также провели две диверсионные вылазки в Пещеру.

Роб-Рой явился в охваченную войной республику во главе четырёх пехотных легионов, взяв также в качестве огневой поддержки два артдивизиона и бригаду военных флаеров, — использовать более тяжёлую технику против лёгких подвижных отрядов противника было бессмысленно.

— Мы предполагаем десантировать Шестой пехотный легион во всех шести захваченных селениях, выбить из них противника, чтобы не давать ему зацепиться и оказать достаточное сопротивление, после чего широким фронтом организовать наступление, — говорил квестор Энтервиль, начальник византийских вооружённых сил и талантливый стратег, которому все прочили большое будущее, — Ваше Величество, в свете последних событий я также вновь подаю ходатайство о том, чтобы развернуть в республике дополнительные силы, — наши три стандартных легиона, хоть и завершили формирование в рекордные сроки, но не успели полной силой войти в соприкосновение с противником. Имея хотя бы одно полностью развёрнутое соединение, мы смогли бы дать отпор на самом раннем этапе.

— Я не был осведомлён о прежних ходатайствах, — отвечал Роб-Рой, — но я с вами полностью согласен, — на единственной в Союзе точке возможных боевых действий необходимы полновесные кадровые, а не стандартные боевые части, в которых есть лишь штаб да новобранцы. По возвращению я займусь вплотную этим вопросом.

— Вы одобряете мой план боевых действий, Ваше Величество?

— Хороший план. Если когорты выполнят задачу и удержат селения после того, мы будем гнать врага по чистому полю до самой границы, и закрепиться ему будет негде. Они же не строили укреплений? Командуйте, квестор, я возлагаю на вас координацию этой кампании. Посмотрим, стоите ли вы тех похвал, что расточает о вас высшее командование. Сил у нас достаточно.

Энтервиль просиял и тут же бросился отдавать распоряжения. Утром третьего дня после вторжения, когда было ещё темно, замысел командующего претворили в жизнь — шесть когорт пехотного легиона заняли все селения в зоне контроля противника и укрепились там. По воздуху до рассвета им перебрасывали тяжёлое вооружение и припасы. Через два часа, когда все командиры когорт доложили о выполнении задачи, шесть легионов, — четыре, которые привёл Роб-Рой и два византийских, — начали масштабное наступление по всему фронту, от одного берега острова до другого.

Несколько мелких отрядов гетов были застигнуты врасплох и уничтожены шквальным огнем, другие отходили и пытались войти в селения, десантники успешно отражали их атаки. Тогда же была уничтожена большая бригада крылатых всадников, решившая атаковать наступающие войска. После её потери стычки прекратились, — геты показали тыл. По всем признакам, их кланы бежали к границе, часто попадая под обстрел десантников и на минные поля, выставленные также с воздуха. Было ли это настоящее бегство или притворное, пока судить было нельзя. В течение третьего и четвёртого дня геты потеряли всю свою зону контроля на византийской территории, а македонианские легионы вышли к границе.

— Если мы остановимся сейчас, они сохранят почти всю свою армию, — заявил Роб-Рой, — а я хотел бы потрепать их силы.

— На их территории нас могут ожидать сюрпризы, — возражал для порядка рвущийся в бой Энтервиль.

— Я думаю, мы просто преподадим им урок, — император показал на карту Византии и Гетии, — мы разрушим до основания шесть приграничных замков, Ротт и всех его вассалов, как раз по числу захваченных ими наших селений. Насколько я успел узнать, они это воспринимают очень болезненно. Уверен, их армия попытается нас остановить, вот тогда мы и дадим ей сражение.

— Хорошая мысль, Ваше Величество! Клан этого замка потеряет влияние, и его раздавят соседи. Но геты очень злопамятны, они этого не простят ни вам, как императору, ни мне, как военачальнику.

— Мне наплевать на их прощение или непрощение. Пусть знают, что за свои вылазки они всегда получат в зубы.

И Роб-Рой отдал приказ. Семь легионов перешли гетскую границу и обрушились огнём и мечом на врага. После них оставались только дымящиеся руины, согласно приказу императора, солдаты уничтожали абсолютно все постройки, встречавшиеся на пути. После разрушенного таким образом четвёртого замка сработала вторая часть плана — армия гетов неожиданно напала на македониан, смяв несколько передовых отрядов.

Завязалось жаркое сражение прямо в центре наступающего фронта. Две когорты Семнадцатого легиона дрогнули и побежали, геты рванулись за ними, настигая отставших. Роб-Рой наблюдал за всем этим в бинокль. Положение складывалось щекотливое — бегущих солдат остановить было нечем, фланговые части ещё не подошли на расстояние прямого контакта, только стреляли издалека по преследователям.

— Они бегут, — в ужасе проговорил молодой квестор, — Ваше Величество, я…

— Успокойтесь, офицер, — ответил император, — это не ваша вина, я знаю. Это моя вина! Вернее, мой план. Они бегут по моему приказу. К сожалению, вас посвятить я не успел, вы же только вернулись из Шестого легиона… Смотрите!

Бегущие когорты намного опередили своих врагов, только крылатые всадники кружились над ними. Видимо, они и разглядели ловушку, приготовленную императором, потому что преследующие македониан пешие геты вдруг остановились и повернули назад.

— Всё, больше медлить нельзя. Огонь!

Два артиллерийских дивизиона, сосредоточенных на этом направлении, выстрелили одновременно, так, что воздух вокруг них моментально вскипел. Десятки сгустков плазмы описали крутую дугу над головами македониан и обрушились на вражеское войско.

— О, господи, — прошептал Энтервиль.

Выжить в этом огненном аду не смог бы никто. Почва спеклась и раскалилась. Большая часть пешего войска гетов превратилась в пепел, разносимый ветром. Однако и македонианские орудийные батареи больше пока не могли стрелять, — некоторые солдаты орудийной прислуги получили ожоги, остальные просто обливались потом, — никогда до и после того такое количество плазменных орудий не стреляло одновременно и с такой плотной расстановки.

Дело было сделано, — уцелевшие геты обратились в позорное и окончательное бегство. Летучая бригада флаеров и византийская воздушная пехота преследовали бегущих и уничтожали крылатых всадников, попадавшихся по пути.

После уничтожения шестого приграничного замка и тотального истребления его защитников, оставив на дымящихся развалинах большой щит с надписью: «шесть замков мы взяли за шесть наших деревень», македонианское войско вернулось на свою территорию. Потери были невелики, в основном они пришлись на пограничников и солдат, сражавшихся до прибытия основных сил, — они потеряли убитыми больше тысячи человек, — и Империальный Союз встречал своих героев ликованием.

Квестор Энтервиль получил звание генерала и был назначен не только командующим византийскими войсками, — а они теперь составляли два кадровых легиона быстрого реагирования и два стандартных — но и представителем императора с чрезвычайными полномочиями на случай новой войны с гетами. Он также увеличил число пограничников и распорядился превратить их заставы в настоящие укрепрайоны, рассчитанные на противодействие конкретному противнику.

Геты же до поры затаились, даже обычных мелких стычек на границе не было целый год, — армия пограничного клана была разгромлена, опорные пункты уничтожены и стёрты с лица земли. Делёж земель другими кланами и ассимиляция выживших длились ещё дольше. Следующее их массированное нападение состоялось, когда они решили «попробовать на прочность» Сэмюэла Демитра Бугенвиля, который в ответ нанёс настолько сокрушительный удар, что и Гетия, как государство, и геты как народ перестали существовать, и «самоопределение» закончилось навсегда.

Но всё это было гораздо позднее, а пока затишье установилось в многострадальной Византии. Однако у этой войны также были далеко идущие последствия, — Роб-Рой увидел в действии молниемёты, редкое мощное оружие гетов. Он собрал совещание своих ближников под предлогом обсуждения итогов конфликта. Естественно, на совещании обсуждались вовсе не общие вопросы.

— Молниемёт — очень мощное оружие, его аналогов у нас нет, — рассказывал Ротхем, — я не оружейник, и технических подробностей не знаю, вам лучше пригласить для этого экспертов, Ваше Величество.

— Хотя бы в общих чертах ты можешь рассказать?

— Если только очень кратко. Источник энергии — розовое золото…

— Как, как? Розовое золото? Что это такое?

— Это кристаллический минерал, который встречается в Пещере, — заговорил Рест Аурей, — у него есть одно интересное свойство: накапливает энергию и затем периодически вследствие некоторого внешнего возбуждения излучает её. Одиночные кристаллы встречаются крайне редко, по нашим предположениям, где-то есть большие залежи, не обнаруженные до сих пор. Учёные предполагают, что этот минерал не аутентичен для Земли и был создан искусственно. На Поверхности он не известен.

— Археотех… — задумчиво пробормотал Роб-Рой.

— Древняя технология? Когда вы стали сенатором…

— Даже до того. Сразу после прибытия в Союз я говорил об этом консулу Мириэлу. Мы называем технические устройства и вообще всё наследие, доставшееся от Творцов Цивилизаций, археотехом. В империи Син монополией на археотех владеет сама империя Син. Мне непонятен только один момент. Этот археотехнический аккумулятор, допустим, имеет большую ёмкость при малых размерах, но разве нельзя создать какой-то аналог? В чём его преимущество?

— Излучаемая им энергия — особого рода, она расщепляет всю органику на молекулы в зоне действия. При помощи тяжёлых металлов, открытых нами и известных гетам, — продолжил Ротхем, — можно добиться, чтобы от кристалла исходил узкий пучок энергии, правда, при этом падает дальность действия.

— Хмм… То есть, данный минерал — готовая часть оружия избирательного действия… Экмонсоэро, наличие подобного на нашей планете — смертный приговор цивилизации от империи Син. Великий Дандар за меньшее истреблял целые города.

— В чём заключаются настолько… серьёзные претензии?

— Весь известный нам археотех имеет мирное назначение. Почти. Некоторые устройства используются для производства радиологически чистых боеприпасов Флота и армии, но они там играют вспомогательную роль. Эти грязные бомбы с Поверхности… По собственным городам… Я себе такого и представить не могу!

— Вы о единственной в истории атомной бомбардировке? Так её провели противники в мировой войне.

— И как сейчас соотносятся эти противники?

— Хм… — Ротхем насмешливо задумался, — они союзники… И на острове, принадлежащем пострадавшему государству, имеется военная база бомбившего, действующая против восточного блока.

— Союзники? По-моему, это называется оккупация.

— Я согласен, Ваше Величество. Им и вооружённые силы низвели до сил самообороны. С нюансами, но всё же.

— Ладно, не будем о нюансах. Меня очень интересует этот скрытый военный археотех. Необходимо организовать его поиск и изучение. Скажу прямо — такие вещи империя Син из рук не выпускает. Никогда. Это сразу даёт нам козырь при возможном контакте, как военный, так и торговый. А также создаёт угрозу для Поверхности из Космоса, потому вопрос о применении козыря нужно тщательно проработать. Я дам задание аналитикам и попрошу Греджа помочь им в прогнозировании ситуаций на основании нашего опыта.

Роб-Рой долго решал, кого из верных людей послать на поиски этих дьявольских кристаллов. С военным археотехом можно было бы легко утвердиться в стране, а затем и на всей планете, — своеобразное оружие массового уничтожения на новых физических принципах, не оставляющее радиоактивного загрязнения, — ценная находка для его планов. Эскадра боевых космических кораблей может и немного подождать…

Ротхем для этой миссии не годится, он слишком изнежен, ему больше подходят шпионские роли. Верный соотечественник эт Дрейвер нужен здесь, Стерку давать в руки даже мизерное число военных опасно, да и нелоялен он, и не мог стать лояльнее в результате заключения. А вот Рест Аурей — более подходящая кандидатура. Ротхем донёс, что он позволяет себе своевольничать, арестовал нескольких людей Роб-Роя, которые «зачищали» партию Стерка слишком уж круто. Вот его бы и отправить подальше от страны, приставив наблюдение, естественно. Приняв решение, император вызвал по внутренней связи главу Сената.

* * *

Каменные своды гигантского подземного грота начали разгораться на востоке, создав подобие восхода солнца. Технологии Создателей довольно точно воспроизвели световой цикл Поверхности, с той лишь разницей, что в те давние времена сутки были короче, и в этом отношении природа оказалась менее точной. Подземные сутки отличались от солнечных на четыре часа. И, конечно же, «восход» и «закат» подземного мира, воспетые великими поэтами нескольких эпох, были своеобразны, — без модели Солнца они никак не желали походить на настоящие.

Из серых предрассветных сумерек отчетливее выступили на крыше Дворца Правителей несколько десятков многоместных флаеров с людьми в них, синяя машина Роб-Роя, приобретённая им совсем недавно, прошедшая впоследствии долгий путь, и две человеческие фигуры возле неё. Говорил император, Рест Аурей молчал, по своему обыкновению, потупив взор и скрестив руки на груди. Его мужественную фигуру подчёркивал висящий на поясе длинный меч в ножнах и красный солдатский плащ, ниспадавший с плеч.

— Итак, граф, вы уходите на долгое, трудное и опасное задание. Я не лимитирую вас по времени, и постараюсь предоставить все, что вы потребуете. Основных целей две — подготовка лагеря и производственной базы для создания космического флота, это прикрытие и более простая часть, как человеку, столько времени проведшему на поверхности и в самых верхних пещерах, вам это должно быть ясно. Вторая цель — поиски розового золота, ваше главное задание. Слухам о том, что я собираюсь использовать его для подавления народных волнений, не верьте, во-первых, с этим прекрасно справляется обычная полиция и императорская гвардия, во-вторых, мои планы распространяются только на Поверхность и Космос, как я уже говорил, это отличный козырь при контакте с империей Син.

— Я согласен, Ваше Величество, — ответил Рест.

— Прекрасно. Возможно, вашим людям придётся провести в Пещере несколько лет,вы готовы к этому?

— Да. Разрешите идти?

— Конечно. Удачи, граф!

Рест кивнул в ответ, развернулся и направился к своему флаеру. На его лице лежала печать тревоги и грусти, он оставлял свой народ, которому служил всё это время. Он, как и многие, не видел всей хитроумной борьбы, которую вёл Роб-Рой, и оттого склонялся к мысли, что тот пытается заставить народ молчать. На деле император лишь подавлял выступления, вызванные чисткой партии Стерка, что, конечно, его не оправдывало. Прав был старый владыка, хотел этого Роб-Рой или нет, всё могло закончиться грандиозным восстанием. Усиленная пропаганда и массированное «промывание мозгов» обывателям замедляли процесс, но не могли остановить его полностью.

Вся армада флаеров поднялась с крыши дворца почти одновременно, повернула в сторону уходящей на запад темноты и полетела вслед за ней. Сидя в гудящей машине, молчал Рест Аурей. Он думал о наполеоновских планах Роб-Роя, оценивал их, взвешивал, и, в конце концов, пришел к выводу: опасно. Новое оружие ещё более возвысит императора над Союзом, появится страх перед массовым уничтожением, присущий людям Поверхности, но пока незнакомый подземлянам.

Как он вцепился в этот «археотех» при первом же упоминании… Видимо, его бывшая родина прекрасно знает, что стоят на самом деле технологии Создателей. Да, он помог Роб-Рою при изменениях во внутренней и внешней политике, потому что они были нужны стране. Потому что только императорская власть была залогом стабильного прогресса, как было доказано за столько веков ранее. Постепенно он понял, что интересы императора отличаются от планов других монархистов, он явно вёл двойную игру, направляя могущественнейшее государство планеты в какое-то другое, одному ему известное русло.

Часть плана, небольшую, можно спрогнозировать, — захват поверхности планеты, но к этому так или иначе стремились все властители до него. Нет, было что-то ещё, что-то лежащее за рамками понятной внешней политики. Однако, что может сделать он, один, для того, чтобы выяснить все детали и при необходимости помешать этим планам? Хотя… Не один. И на очень важном направлении. Можно затянуть поиски розового золота, наблюдая за Союзом с поверхности и внешних слоёв Пещеры. И до того, как флаеры его отряда достигли стены грота, граф принял решение.

* * *

Прошли годы. После ухода отряда графа Реста Аурея в Пещеру Роб-Рой оказался полновластным хозяином Империального Союза. Он увеличил Стратегический Потенциал на пять процентов, что было выдающимся достижением за короткий срок, учитывая поистине огромные размеры того. Гигантские средства расходовались на исследования в области новых видов вооружений, самая мощная программа велась в Береговом исследовательском центре.

Там был создан задел для тяжёлого пехотного скафандра, как мощной платформы для действий не только на Земле, но и в любых атмосферных условиях и без неё. Обкатывалась космическая техника, конечно, в условиях подземной атмосферы и силы тяжести, натурные испытания должны были продолжиться после занятия плацдарма на Поверхности.

Успехи в этой области не могли скрыть назревавшего политического кризиса в стране. Роб-Рой был вынужден провести ещё одну чистку, — на этот раз полицейскую, выявляя бунтарей среди простых граждан. Провели усиление военных гарнизонов во всех городах, только это проблемы не решило, — во время масштабных беспорядков в Береговом солдаты обоих Береговых легионов отказались останавливать толпу, и за дело пришлось взяться дружине императора, к тому времени выросшей до трёх легионов.

Красивейший и вольнолюбивейший город Македонии утопили в крови, — несколько тысяч убитых, десятки тысяч раненых и пропавших без вести. Страна ужаснулась, во многих других городах власти превентивно запретили даже мирные демонстрации. Напрасно Роб-Рой обвинил во всём легата Андского, отдавшего приказ стрелять на поражение, снял его со всех должностей и отправил в тюрьму, напрасно запретил своим дружинникам отныне вмешиваться в беспорядки, — его популярность уже исчезла, растаяла, как дым.

Империальный Союз теперь стал для императора пороховой бочкой, только пока отсутствовал лидер, способный зажечь у неё фитиль. Теперь он мог полагаться лишь на армию, и то не на всю, и на свою дружину, — она была повязана кровью. Береговой же получил неофициальное прозвище «бунтарской столицы», и увеличивать гарнизон император теперь опасался, — а вдруг столь масштабная военная сила выйдет из-под контроля? Однако вскоре в Союзе повеяло «ветром перемен».

* * *

В лагерь Реста вернулся отряд, проведший длительное время на Поверхности, они искали достаточно глухое место для звездолётов космического флота, получившего предварительное название — Македонианская Эскадра. Людей в нём было немного, но возглавлял их сам граф, он считал это дело более важным, чем наблюдение за рутинной работой мастерских.

Их встречали несколько человек, — праэтор Гронтервиль, исполнявший обязанности командира отряда, остававшегося в лагере, адъютант Реста Френмен, двое солдат караула и Эрл Авлети, бывший сотрудник Внешней разведки, теперь служивший комиссаром императора в отряде. Френмен был явно чем-то взволнован, но он всего лишь подал условный знак графу, мол, есть о чем поговорить, и кивнул на Авлети, — без лишних ушей. Рест со своими солдатами разгрузил имущество отряда, сдал его на склад и направился в свою палатку отдохнуть после перехода.

Он уже почти уснул, когда у входа раздался тихий голос адъютанта.

— Граф, есть очень срочный разговор.

Рест откинул полог и впустил Френмена. Однако он был не один, позади него стоял человек, который чем-то показался графу знакомым.

— Это Магон Марк, позавчера он скрытно пробрался в наш лагерь и сообщил мне кое-что, представляющее интерес.

— Магон Марк? Что-то знакомое…

— Я бежал на Поверхность несколько лет назад, — сказал преторианец, — за мной охотились все агенты императора. Неофициально я — самый опасный для него человек.

— Самый опасный? Насколько я был в курсе последних событий, ни один «народный вождь», тайно противостоящий диктатору, не смог бы этим похвастать.

— Я не хвастаю, граф. Эти ваши «народные вожди» не обладают той информацией, что есть у меня. Вы сказали — «диктатор», и значит, я не ошибся, и вы тоже в оппозиции к нему.

— Я не стал бы так утверждать. Оппозиции, как реальной силы, в Союзе на данный момент не существует.

— Тем не менее, именно вы приняли решение тихо саботировать поиски розового золота, чем крайне недовольны наблюдатели.

— Если судить только по этому, — усмехнулся Рест, — тогда вы правы.

— Я знал вас раньше, до прихода императора к власти. И знал также, что вашу позицию нужно просматривать в делах, а не в словах.

— Вы пришли сюда для того, чтобы наговорить мне комплиментов?

— Да, я заболтался, вы правы, монсоэро. Но я всего лишь хотел проверить вашу реакцию. И теперь считаю, что могу доверить вам тяжкий груз, который несу уже столько лет… — и Магон рассказал о том, что произошло во дворце в Береговом.

Рест Аурей был потрясён до глубины души. Смертельно побледнев, он рухнул на свой стул.

— Это не всё. Сын Магона Аурея, Рэм Бугенвиль, жив и сейчас находится в одном заведении в Тулузе. Насколько мне стало известно от старинного друга, через год он выпустится и станет участником Сборов Совершеннолетия.

— Наследник жив?! — в голосе графа изумление прозвучало вместе с неподдельной радостью.

— И это ещё не всё. Есть ещё один человек из фамилии Бугенвилей, — Сэмюэл Демитр. Он живёт на поверхности. Тот самый «ребёнок Наталиэн», про которого говорил мне старик перед смертью.

— Но Магон не знал о том, что Рэм жив! Поэтому и назначил наследником Роб-Роя!

— Тем не менее, это его последняя воля. Я вижу картину будущего примерно такой — мы должны обеспечить возвращение Сэмюэла, он берёт в жены принцессу Селену, а Рэм становится регентом по праву крови, — превосходная тройка, она займёт достойное место в династии Ауреев.

— Сначала нужно найти Селену. А как это сделать, ведь наше возвращение в Союз не останется незамеченным?

— Придумайте сами, граф. Мне там появляться нельзя, поэтому я беру на себя возвращение Сэмюэла.

— Возвращение Сэмюэла? Интересно, интересно…

Чья-то рука отбросила полог палатки на стенку. В проходе стоял Авлети с полицейским гравитационным ружьём в руке и дьявольской усмешкой на губах. За ним торчали хмурые лица людей комиссара.

— Заговор против законного императора, — проговорил он, — кто тут у нас? Граф Рест, лейтенант Френмен и государственный преступник номер один. Что же, прекрасный улов, а вот вас ждёт незавидное будущее, — и он поднял оружие.

Его охранники, косясь на преторианца, отцепляли с пояса наручники, когда вдруг сзади раздалось гудение. Ярко-зелёное светящееся лезвие метнулось наискосок слева направо, разрезав всех троих на неравные части и рассыпав вокруг ворох искр. Гронтервиль выключил световой меч, заткнул его за пояс и проговорил:

— А где тут заговор? И кто у нас сегодня государственный преступник номер один?

* * *

Заседание штаба дружины, на котором присутствовал и Роб-Рой, было прервано появлением управляющего Императорским сектором Дворца Правителей, который объявил, что из Берегового прибыл Ротхем, посланный туда для отслеживания настроений оппозиции и желает немедленно видеть Его Величество. Роб-Рой оставил своих командиров обсуждать текущие вопросы и приказал отвести своего главного информатора в отдельную приёмную.

Ротхем отсутствовал уже два года, поэтому новое убранство кабинета императора было для него в диковинку. Оторвав взгляд от приборов, он заговорил:

— Вернулся Рест Аурей, во главе небольшой части отряда.

— Почему же они явились в Береговой, а не сюда? — удивлённо приподнял бровь Роб-Рой.

— Их лагерь расположен так, что ближе всего выходы лежат в стороне Берегового.

— Неважно. Какие новости?

— Новости дурные, Ваше Величество. В Пещере совсем недавно погиб Авлети и несколько солдат, — им пришлось сразиться с солонидами. К тому же, найти розовое золото им не удалось.

— Что?! — Роб-Рой рассвирепел, — Доставить ко мне этого субъекта!

Ротхем замолчал, потрясённо глядя на своего патрона, — он никогда не видел его в таком гневе.

— Он… уже здесь, мон… Ваше Величество, — запинаясь, пролепетал он.

— Ну, так введите его сюда, — в голосе императора послышался глухой рык.

Рест вошёл в сопровождении Френмена и Гронтервиля, но Роб-Рой жестом приказал офицерам удалиться.

— В чём дело, граф? Вам было мало времени на поиски столь необходимой нам вещи? Почему уже давно я не видел от вас ни одного доклада? Почему ранее мне не было сообщено об этом? Авлети как-то находил время для этого!

Голос его звучал почти спокойно, но в нём слышалась сила, способная смять и уничтожить стоящего перед ним человека.

— Мы не смогли подобраться ближе к розовому золоту. Имеющегося оборудования недостаточно. Мои люди пытались найти обходные пути, но каждый раз сталкивались с одним и тем же, — чудовищной силы радиоактивное излучение, и, как следствие, невыносимый жар в тоннелях. Нужны, по крайней мере, бронированные силовые скафандры, чтобы продвинуться дальше, чем мы.

Надо отдать должное Роб-Рою, слова Реста дошли до него через пелену гнева, и внезапно тот исчез, как будто и не было.

— Вы должны были доложить об этом ранее, сразу. Но не сделали этого, и теперь упущена масса времени. Вы в опале, граф. Понимаете, что это значит?

Рест потупил голову. Да, он прекрасно знал, чем это может грозить. И не знал, что силовые скафандры у императора почти есть, а потому его молчание сыграло и на этом поле. У него оставался один небольшой козырь:

— Однако, создание космической эскадры близко к завершению. Мы развернули производственные линии, на которых можно собирать небольшие корабли. Создано и испытано два прототипа истребителя с расширенным функционалом. Подыскали площадку, откуда можно стартовать без риска быть замеченными.

— Хоть одна хорошая новость, — кисло и зло проговорил император, — возвращайтесь и завершайте работы. Я пришлю человека, который передаст дополнительные распоряжения.

Рест поклонился и вышел. Френмен и Гронтервиль ждали его во флаере на крыше дворца.

— Как прошла операция? — спросил он, когда машина взлетела и направилась в сторону Берегового.

— Успех, граф! — Гронтервиль не скрывал своей радости, — мы получили сигнал о том, что вашу племянницу удалось найти и договориться с ней о сотрудничестве. Этот Стелвервиль проделал огромную работу.

— Отлично, — Рест просиял, — я думал, из кабинета на свободу уже не выйду, однако, Роб-Рой прислушался к моим доводам. Возвращаемся в нашу ставку.

— Мы поднимем восстание, монсоэро?

— Нет, лейтенант, мы должны будем увести Эскадру с Земли, чтобы она не досталась императору, и обеспечить деятельность тех, кто его поднимет, моих племянников.

— Это тяжкое испытание для них!

— Что поделаешь. Если… когда! Они пройдут его, то станут достойными правителями.

Утром следующего дня отряд Реста Аурея, пополнив запасы продовольствия и запчастей к оборудованию, тайно прихватив с собой принцессу Селену Бугенвиль, вылетел в свой лагерь в Пещере.

Глава 18

Что мне была вся мудрость скучных книг,

Когда к следам её губами мог припасть я?

Что с вами было, королева грёз моих?

Что с вами стало, мое призрачное счастье?

Александр Иванов, «Амазонка на белом коне»

Я знаю, что эти стихи принадлежат знаменитому поэту Владимиру Высоцкому. Надрыв Александра Иванова больше подходит к подобным ситуациям, по моему скромному мнению…

Сказать, что юная принцесса была хороша собой, значило ничего не сказать. Ослепительная голубоглазая брюнетка, средоточие женской красоты, изящная фигурка… И при этом с несколько грустным взглядом и всегда с каким-то огонёчком в глазах — зеркале души. Она сразу покорила не только сердце своего родного дяди, но и нескольких молодых солдат создаваемой Эскадры.

Принцессе шёл двадцатый год, конечно, солнечный, потому что назвать её возраст на тот момент в македонианском летоисчислении у вашего покорного слуги просто не поворачивается язык. Один из поклонников сделал для неё в мастерской небольшую диадему, позолотил и украсил большим изумрудом, который сам огранил. Неподалёку от лагеря в Пещере присутствовала нехарактерная для данной территории сланцевая залежь, в которой люди Реста нашли несколько драгоценных камней.

Теперь Селена выглядела чуть ли не королевой, хотя в первую очередь все мужчины обращали внимание на неё саму, и лишь потом — на золотистый обруч в её длинных волосах. Однако это был единственный дар, который она приняла, и единственный поклонник, которому досталось лестное внимание. Принцесса была вся в ожидании встречи со сводным братом, которого никогда не видела, — его увели на поверхность совсем малышом, когда и сама Селена только лежала в кроватке.

Рест изложил ей всё, что знал сам, и свои планы, она сразу ему поверила и с радостью согласилась помочь, — во-первых, потому что братишка Рэм оказался живым и здоровым, а во-вторых, хоть она никогда и не видела Сэмюэла, но внутри всегда чувствовала совершенно необъяснимую тягу к нему. Возможно, и он чувствовал что-то подобное, потому что жизнь на поверхности складывалась у него, мягко говоря, неудачно.

— Сэмюэл живёт вот здесь. — Рест Аурей обозначил небольшой посёлок на карте Волгоградской области, — сразу входить с ним в контакт не советую, приглядитесь, понаблюдайте, — мало ли что у него на уме, ведь он не может помнить ни родины, ни отца, ни матери. Семья усыновила его, когда у них умер в родильном доме первенец, и воспитывала как родного ребёнка. Следует приложить максимум усилий, чтобы его возвращение не стало для них ударом и не навеяло подозрений. То есть, простое похищение — плохой вариант, нужно придумать что-нибудь естественное.

— Например, представить меня, как его невесту… Кстати, у него есть девушка?

— Девушка? В каком смысле?

— Ну, жена, невеста, подруга?

— Нет, жены в нашем понимании нет. Есть подруга, с которой он дружит довольно продолжительный срок, по словам Магона Марка. Кажется, что-то серьёзное, хотя отношения между людьми на Поверхности так поверхностны, извини за каламбур.

— Это плохо. Он может отказаться от родины ради неё.

— Постарайся обратить внимание на себя, — улыбнулся Рест, — с твоей внешностью…

— Моя внешность для него не играет никакой роли, как ты не можешь понять, дядя? Я же сказала, он может отказаться даже от родины ради неё!

— Не суди так строго, ты же совсем его не знаешь. Конечно, он наполовину македонианин, но всего лишь наполовину, и мы никогда не видели его сами. Полное мнение может составить только Магон Марк.

— Да, я его не знаю в лицо! Но чувствую то же, что и он! Ты не понимаешь.

Она прочитала несколько стихотворных строк на македонианском языке, и у Реста вытянулось лицо.

— Это очень старое и сильное пророчество, мне рассказала о нём мама, прежде чем её не стало. Сэм и я — путь к Точке Равновесия Сил, хоть я и не знаю, что это означает. Я с каждым днём всё больше чувствую, что «изгнанник» — это Сэм, а его избранница — я, и никто другой.

— Возможно, простое совпадение, — Рест засмеялся при виде пылающих гневом прекрасных глаз племянницы, — ладно, ладно! Ты вольна верить во всё, что угодно, в конце концов, это твоё право.

— Право Выбора, — ехидно произнесла она, и Реста передёрнуло, — слова тоже входили в пророчество.

— Хорошо, хорошо, не спорю. Я просто опасаюсь, не случилось бы там чего с тобой… Мои инженеры переделали специально для твоего выхода автомобиль, обычный для улиц Советского Союза. Установили на него двигатели флаера, силовое поле и антиграв, при необходимости можно будет сразу улететь, и никто вас не остановит. Водителем и одновременно телохранителем вызвались несколько человек, я решил, что мой адъютант, лейтенант Сенор Френмен, справится лучше прочих, он опытный солдат и хороший офицер.

— Когда ты сказал про нескольких человек, я сразу подумала, что это Алефэр и Гасдрубал, — смутившись, проговорила Селена.

— Да, они тоже, — Рест расхохотался от души, — мужчины падают перед тобой на колени, и в этом нет ничего удивительного. А кто подарил тебе этот… обруч?

— Алефэр, но я сразу ему сказала, что он не может ни на что претендовать, просто мне сама диадема понравилась.

— О, женщины! — граф посмотрел на племянницу с любовью и нежностью, — желаю удачи, принцесса!

— По этикету я всё правильно сделала, — сказала она, покраснев, и видно было, что ей срочно надо сменить тему разговора.

— Я не видел тебя много лет, ты выросла и похорошела. Мариэн была бы рада видеть тебя такой.

— Я скучаю по маме… Она была очень добрая… И с папой он зря так поступил! — в чарующем голосе принцессы проступил стальной стерженёк, — Что ещё, кроме машины, будет в моём распоряжении?

— Деньги. К сожалению, я не в курсе всего, что сейчас происходит на Поверхности, вроде большая сумма денег там уже не является подозрительной, как десяток лет назад. Жить будете в квартире Магона Марка, правда, у него нет гаража, придётся что-нибудь придумывать с машиной.

— Можно гараж просто купить.

— В черте города это настоящая проблема, в принципе, возможно, только очень дорого. Я снабжу тебя достаточной суммой, чтобы хватило и на него.

— Хорошо. Как будем держать связь?

— Связи не понадобится, во-первых, чтобы не пронюхали агенты Роб-Роя, их много во Внешней разведке, а во-вторых, возможно, мне вскоре придётся улететь с Земли.

— Улететь? Как?

— Мы построили эскадру космических кораблей, — Рест улыбнулся, глядя на восхищённое личико Селены, — что с ними делать, император пока не решил. Сделаем так, если вы получите письмо типа «улетаю на отдых», значит, нужно поторапливаться, Сенор должен будет срочно завершить все дела и возвращаться в лагерь, мы его подождём.

— И мы втроём останемся совсем одни? А я думала, ты поможешь…

— Ты же мне сама рассказала о пророчестве! Конечно, я полагаюсь не только на него, — он улыбнулся, — вся эта мистика, ну её… У Сэма есть какие-то странные способности, даже когда он был маленьким, например, мог снести с петель огромную дверь, не приложив к ней никаких физических усилий. Магон говорит, что на Поверхности он ничего такого не заметил, было нечто другое, — на несколько километров в радиусе от того места, где он живёт, много лет не регистрировали ни одного серьёзного преступления, и мелких стало меньше. И так было до того момента, как он ушёл в армию, все словно с цепи сорвались… В общем, он должен справиться сам.

— Да, я тоже чувствую в нём что-то такое, — прошептала Селена, — тогда у нас всё получится. Лишь бы не помешала его любовь…

— Вот и прекрасно. Автомобиль уже готов, заправлен, заряжен. По технической части Френмен подкован, будете ездить и летать столько, сколько понадобится. Отправляетесь завтра на рассвете.

* * *

Будущее многовариантно. Существует теория, что любой мир, с любыми природными и физическими законами, какой только может представить себе человек, существует в одной из реальностей. Люди тоже бывают разные, одни из них в большей степени могут влиять на свою Реальность, другие — в меньшей, что обычно называется везением. Но он, — наш нынешний император, — дитя недолгой любви русского учителя и первой жены македонианского владыки, не похож ни на кого другого. Он так и говорил своей возлюбленной: «Другого, такого, как я, не существует», даже не подозревая, насколько прав.

И дело не в том, что он косвенно принадлежал к македонианской династии, были до того и после другие, умные и мужественные люди, роднящиеся с ней, и даже не в том, что его отец пришёл с поверхности и получился смешанный брак двух разных народов, — такое тоже бывало. Просто определённые гены одного человека соединились с генами другого, породив в результате его — человека, способного изменить Реальность в нужной точке, не адепта Света и не адепта Тьмы, а Точку Равновесия Сил между ними.

Недаром, как говорил Магон Марк, во всей округе, где он жил на Поверхности, не совершалось серьёзных преступлений, — там было установлено равновесие. Сэм чувствовал, что рано или поздно произойдёт некоторое событие, которое изменит его жизнь, после которого его странные способности или войдут в полную силу, или исчезнут. И, возможно, настанет эпоха нового Мира, новой Реальности, в которой он займёт ключевую позицию, как другие носители Точки Равновесия Сил до него, — она всегда существовала на Земле, неведомым даже Создателям образом кочуя по всем континентам и иногда спускаясь в Империальный Союз.

Этой критической точке он дал своё имя — Выбор. Я не буду спорить с исследователями его феномена, некоторые из них утверждают, что он сам создал этот поворотный пункт во Времени, просто изложу в своём повествовании всё, что происходило тогда и происходит сейчас.

* * *

Сэмюэл Демитр Бугенвиль жил в небольшом посёлке Волгоградской области, звался по своему второму имени Дмитрием, и, в общем-то, не сильно отличался от сверстников, поскольку с уходом из Империального Союза его способности несколько притупились. Учился неплохо, но не сказать, чтобы с большими усилиями или выкладываясь полностью. Окончив школу, поступил в техникум, проучился всего лишь год, — призвали в армию.

Эта страница биографии закрыта. Известно только, что служил он в войсках связи, и ни в каких боевых действиях участия не принимал. Вернувшись из армии, Сэм сильно изменился. Он перестал быть замкнутым, но приобрёл некоторую колкость в общении.

В техникуме нужно было доучиться, и он снова поступил в него, — отслужившим давались некоторые привилегии, — и тут встретил её, свою первую настоящую любовь, про которую с такой тревогой говорила спустя два года Селена.

* * *

Сэм кричал. Он беззвучно кричал от адской боли, терзавшей его сердце. Его единственная и неповторимая, любимая столько времени, которой он был беззаветно предан, ушла к другому. Он твердил её имя, говорил, что ничуть не обижается, что найдёт способ, проклинал себя за то, что уделял ей слишком мало внимания в последние дни. Отвергнутая любовь полыхала пожаром в его сердце. Он почти не спал в эту ночь.

Вместе с ним не спала и Селена. Они с Френменом жили уже вторую неделю в квартире Магона Марка, наблюдая за Сэмом, пока не входя в контакт — принцесса с грустью смотрела на его любовь и уже почти считала свою миссию проваленной. В этот вечер её сердце почувствовало всё, что переживал Сэм, и она ужаснулась. Сенор обратил внимание на внезапно посеревшее лицо и озабоченно спросил, что случилось.

— Это Сэм. С ним происходит что-то страшное.

— Может, поедем к нему?

— Сейчас не надо. Как он страдает… Нужно усилить наблюдение, как бы он не натворил чего с собой.

Так и сделали. Используя, в том числе, и технические средства, собирали информацию, готовясь вмешаться. Сэм же по мере проходящих мимо дней сильнее начал чувствовать в себе что-то странное, словно его тянет куда-то. Мир вокруг терял ясные очертания, становился чужим и непонятным. «Я уничтожу этот мир»— говорил он себе, и в следующее мгновение смеялся над собственной беспомощностью и бахвальством.

Произошёл и один странный случай — возвращаясь как-то домой с работы, он, глядя в землю, хотел открыть дверь подъезда, и вдруг, вспомнив о произошедшем в очередной раз, напряг волю, чтобы выбросить мысли из головы… Через сознание метнулось злобное желание ударить кого-нибудь, видимо, оно и претворилось в жизнь. Дверь перед ним распахнулась сама, словно от мощного удара, а в подъезде никого не было.

— Я схожу с ума, — подумал он.

Закрыв глаза и пытаясь привести мысли в порядок, Сэмюэл внезапно увидел картинку — красивый коридор, большая дверь, преграждающая путь, как он знал точно, к чему-то радостному и желанному. Маленькая, детская ручка вытянулась вперёд, выставив два пальчика, — указательный и средний, — и тяжёлая дверь слетела с петель и с грохотом рухнула на пол, чуть не задев его. Видение исчезло, но он точно знал, что это было на самом деле, что это — давнее забытое воспоминание о чём-то важном.

— Сэм! — неожиданно раздался сзади мужской голос.

Этим именем его здесь никто не называл, потому что никто знать не мог, имя он «придумал». Сэмюэл медленно повернулся. На дороге стояла чёрная «Волга», та самая, что в последние дни начала часто попадаться ему на глаза. Из окна выглядывал незнакомый мужчина, он помахал ему рукой. «Выбор?» — подумал будущий император и направился к машине. Что же, очень даже подходящий момент для принятия такого решения. Каких-то два месяца назад смысла делать Выбор не было никакого.

— Как ты, живой? Садись, — мужчина указал на заднее сиденье. Тонированные стекла скрывали салон машины.

— Послушайте, кто вы?

— Садись, по дороге расскажем, — продолжал тот нетерпеливо, — нет времени, люди смотрят!

Сэм открыл дверцу и огляделся. Люди действительно смотрели. Он сел на сиденье, захлопнул дверь. Повернулся вправо, чувствуя чьё-то присутствие, и обомлел — рядом сидела принцесса, иначе и подумать было нельзя, золотая диадема с крупным изумрудом в волосах наводил именно на эту мысль. Хотя на губах её светилась мягкая, тёплая улыбка, глаза были полны грусти и сострадания.

— Бедный… Это было… жестоко.

— Господи, так значит, это правда?

— Что именно? — спросил водитель, выруливая на трассу.

— То, что я — наполовину македонианин, и вы пришли за мной, чтобы вернуть в Союз? А я считал это собственной выдумкой…

Мужчина издал сдавленный возглас, у принцессы широко открылись глаза:

— Откуда ты знаешь? Тебе же было всего…

— Три года, когда отец, мой настоящий отец, ушёл на Поверхность и забрал меня с собой. Я ещё кое-что помню и знаю. Например, что твоё имя — Селена Бугенвиль, ты моя сводная сестра, без родства по крови, и наследная принцесса Империального Союза, — проговорил Сэм, явно довольный произведённым эффектом.

— Но как? Откуда?

— Я знаю и более важные вещи. Вам очень нужно меня вернуть, хоть и не представляю, зачем. И я должен сделать Выбор между этим миром и вашим. Да, какое-то время назад он был предрешён…

— А теперь?

— А теперь я даже не знаю, что делать, что думать и во что верить… Со мной творятся странные вещи, а как мерзко на душе, кто бы знал…

— Я знаю, — прошептала Селена.

Сэм повернулся к ней и взял её ладошку в свою.

— Какая же ты красивая! Я тебя примерно такой и представлял, даже видел во сне, только почему-то никогда не мог разглядеть лица… Нужно о многом поговорить. Ты где живёшь сейчас, снимаешь квартиру?

— Нет, не снимаю, квартира принадлежала разведчику, который раньше приглядывал за тобой.

— А, тот широкоплечий темноволосый преторианец?

— Ты и его знаешь? И то, что он — преторианец?

— Мы не общались, просто он примелькался. Даже иногда здоровался, кивал, — Сэмюэл усмехнулся, — однажды ко мне пристала какая-то шпана, он вмешался и раскидал их, как крыс, зубастых, но мелких и лёгких. Так двигаться мог только преторианец.

— Его зовут Магон Марк. Теперь здесь живём мы, и твой Выбор должен произойти в ближайшее время.

Машина завернула в квартал, Сэмюэл и Селена вышли, а водитель поехал в гараж. Они поднялись по лестнице на четвёртый этаж, принцесса открыла дверь и вошла в прихожую. Сэм закрыл за собой, разулся, галантно помог снять курточку Селене, после чего разделся сам. Повесив куртку, он повернулся и встретился с ней взглядом. И тут его ошеломило, — вот куда его тянуло последние дни. К ней. Она — его судьба, истинная любовь и мистическая, необоримая сила.

— Изгнанник и любовь его — путь к Точке Равновесия, — пробормотал он.

— Строка из пророчества… Ты и о нём знаешь?

— Нет, это мне только что пришло в голову. Точка Равновесия Сил — внутри меня.

— Так вот, что это значит… Но ведь…

Не окончив фразу, принцесса устремилась к нему. Он чуть не оттолкнул её, первой реакцией. Но смятение возникло только на миг, и затем бесследно исчезло, в следующее мгновение их губы слились в поцелуе. Сэму показалось, что прошло несколько часов, прежде чем поцелуй прервался. Он вновь заглянул Селене в глаза — любовь, нежность, грусть, сострадание.

— Я чувствую то же, что и ты. Ту ночь я переживала вместе с тобой, не спала совсем. Было… ужасно. Отпусти её. Это судьба.

Сэмюэл замялся.

— Ты ведь уже её отпустил. Тебя просили… И ты согласился сразу. И не нарушил слова.

В глубине голубых глаз загорелся зелёный огонёк.

— Я немножко вижу будущее… Если твой Выбор будет не в нашу сторону. Ты женишься всего через два года. На другой. Сейчас ты её не знаешь и никогда не видел. У вас будет ребёнок… Больше не вижу.

Из носа принцессы закапала кровь, и она вынула из кармашка платок.

— Что это было?

— Де здаю…

— В самом деле, через два года я забуду вот это всё?

— Не забудешь, что поначалу будет мешать. Потом утихнет.

Она улыбнулась.

— Точно, утихнет. Я не видела всех подробностей… А что видела, не скажу, хватит. Всего лишь альтернативный вариант вероятности, делай свой Выбор, и его не станет. Я помогу тебе, как не поможет никто другой. Другая.

— Точно! Как мы чувствуем друг друга! Так не бывает!

— Бывает. Это судьба, взаимная любовь и старое пророчество. Возможно, именно это помешало тебе сохранить свою… Ты пустил всё на самотёк и остался один.

— Не говори так!

— Прости, я тебя понимаю. Надо жить дальше, рисовать новую Реальность. Я подожду, время пока есть.

Сэм, повинуясь какому-то порыву, подхватил её на руки и понёс в комнату. Она казалась лёгонькой, как пушинка.

— Наши души связаны. Ты всё равно вернёшься.

— Не знаю…

— Я знала, что ты так ответишь. Я увидела тебя и теперь знаю точно, что пророчество сбудется. Двух лет у тебя больше нет. Да и разве они нужны тебе?

Сэм опустил принцессу на диванчик в комнате. За его спиной включился телевизор. Селена ошарашенно взглянула на него, — пульт лежал на столике в трёх шагах.

— Это сделал ты?

— Что?.. — Сэм и сам замялся, — да, похоже, я… Я захотел включить его, чтобы смотреть и разговаривать с тобой одновременно, как привык… В последнее время вокруг меня творятся странные вещи.

— Что ты ещё можешь?

— Сам не знаю. Я не вошёл в полную силу, делаю всё бессознательно, когда очень сильно хочу сделать.

— А что нужно для того, чтобы ты «вошёл в полную силу»?

— Интересный вопрос… Я им никогда раньше не задавался, — Сэм прислушался к интуиции, — для этого нужна ты. Да, точно, сомнений быть не может.

— Я?

— Да. Ты, твоя привязанность и твоя любовь. Похоже, Выбор будет очень серьёзным.

— Но ведь любовь у тебя будет в любом случае! Сделай его прямо сейчас, — прошептала она.

— Не могу, родная. Пока.

— Я понимаю… Хорошо, не будем об этом…

— Ты говорила, что нужно торопиться? Сколько времени ещё есть?

— Пока не знаю, сигнал мы не получали. Я сообщу, конечно.

О других делах они разговаривали ещё очень долго, Селена рассказала обо всех событиях, произошедших в Союзе за последние десять лет, чем удивила Сэма, — он ничего не знал о диктаторе. Вернулся Френмен, игравший роль «отца» Селены.

— Я — идеальный отец, — улыбнулся он, присоединившись к разговору, — помогаю во всём, защищаю, и при этом не вмешиваюсь ни в какие личные дела.

— Нет, это не идеально, — возразил Сэм, — детей надо воспитывать, иначе потом они забывают родителей.

Вечером Сенор отвёз Сэма к дому на машине.

— Удачи! — хлопнул он его по плечу.

— Спасибо. Хотя я не верю в твою искренность, ведь ваши интересы в другой плоскости.

— Это так, но удача тебе не помешает.

— И кто знает, как она повернётся, и в чём заключается, не так ли? — Сэм коротко рассмеялся и пошёл домой.

— Подкольщик, ё-моё, — пробормотал офицер.

* * *

В прихожей раздался звонок, обычный «дзынь», без модных в последний год соловьиных трелей. Сенор и Селена переглянулись — в своей квартире они ещё ни разу не слышали звонка. Некому было приходить. Соседки, «кумушки на лавочке», конечно, заметили, как одинокого мужчину сменила странная пара — то ли отец с дочкой, то ли зрелый муж с молоденькой женой, но на контакт пока не шли.

— Я посмотрю, — сказал Френмен, на всякий случай доставая пистолет из висящего в шкафу костюма.

Бластер у него тоже был, только чутьё подсказывало, что пока время для жёсткого отхода не пришло. Офицер открыл глазок, хмыкнул и сразу отворил дверь на цепочке.

— Ты один?

— Конечно. Кто со мной может быть? — раздалось с площадки.

— Селена, это к тебе!

Из уст Сенора прямо-таки сочился яд.

— Сэм?!

— С тобой могло быть несколько вариантов, — впустив парня в прихожую, назидательно заговорил офицер, — люди из КГБ, люди из Внешней разведки, а ещё просто люди нашего императора. Мы здесь не совсем официально, знаешь ли.

— Что случилось? — спросила принцесса.

— Да так… С родителями поругался.

Македониане снова переглянулись.

— Да-да, вам это на руку, — заулыбался Сэмюэл, — да и мне, честно говоря, всё уже надоело. Вчера от общего знакомого услышал, что… Ну, эта… заявила, что я к ней больше не хожу, потому…

— Ты к ней? Это же она тебя бросила?

— Да, вот как-то так.

У принцессы вновь блеснула зелень в глазах.

— Знакомого Саша зовут? Лицо такое круглое, очки носит.

— Да…

— Мог солгать. Ты… говорил… Он сказал, что ты по-прежнему с бывшей общаешься. А ты говорил, что это ложь.

— Это… там?..

— Да.

Платочек у Селены был уже наготове.

— Через не два года, больше. Он лгал твоей жене.

— Эх, Сашка-Сашка…

— Что такое сейчас было? — осторожно спросил офицер, наблюдая, как принцесса прижимает к носу платок.

— Я так думаю, феномен из-за нашей связи. Я с ней рядом чувствую себя как-то сильнее. А она немного видит будущее, причём не один вариант. Я прав?

Селена часто закивала, не отрывая руки.

— Круто. А как насчёт нашего выхода? И вообще?

— Думаю, здесь слишком много вариантов. Это завязано на сильные чувства, потому конкретного…

— Ничего не могу сказать, — подтвердила принцесса.

— Хорошо, — протянул Сенор, — теперь понимаю, в чём задумка нашей стороны, и почему она может реализоваться. Это хорошо, раньше не понимал. Ладно. Сэм, ты надолго у нас остаёшься? У тебя там работа вроде.

— Я уволился с работы, вчера как раз последний день добил. Так что к вам, пока не надоем.

— Ты вспоминал, что в этот год у тебя сменилась и работа, и жильё, и…

— Ого… Тряхануло жизнью.

— Постараюсь больше эту тему не поднимать, — принцесса покраснела, — прости. Я ведь тоже почувствовала…

— Постараюсь рану поскорее закрыть, — Сэм обнял её, и она прижалась к его груди.

Сенор тихо вздохнул.

— Мне нужно в магазин, раз у нас появился ещё один человек. Да и вам надо поговорить. Пойду. Сильно не шалите, детки.

Дружное «э-эй» и смех были ему ответом. Дверь закрылась, замок щёлкнул.

— Не хочу снова сидеть на диване, — сказала Селена, — пойдём куда-нибудь, погуляем? Здесь неподалёку парк вроде есть. Я ни разу не гуляла за всё это время, не с «папочкой» же.

Сэм согласился. Они двинулись под ручку пешком по асфальтовой дорожке. Парк был достаточно зрел, тополя вымахали на головокружительную высоту. Шелестели под прохладным майским ветерком листья, перекликались весёлые женщины озеленительницы, перетаскивавшие шланги для полива и подстригавшие большими садовыми ножницами кусты вдоль дорожки. Селена, чтобы не выделяться, надела большие тёмные очки, хотя погода стояла облачная. На неё всё равно глазели, потому что держалась она нездешне, по-иностранному.

— Фу ты, ну ты, принцесса, — донеслось до Сэма бормотание за спиной.

Он прыснул. Женщина, опытной рукой превращавшая очередной куст в аккуратный куб, понятия не имела, что это правда.

— Я почувствовала негатив, только не поняла, что она имеет в виду.

— Это Советский Союз, монсоэно.

Сэмюэл огляделся, убедившись, что поблизости нет чужих ушей.

— Здесь трудятся все, и белоручек и лентяев разного рода презирают. Правда, многие были бы не против сами побыть лентяями… Власти с этим борются. Карикатуры в журналах, кино разное, критикующее. Есть, знаешь, прослойка, живущая с родителями и всеми силами от труда отбрыкивающаяся.

— Но ведь жить на что-то надо?

— Так и живут. «На шее» папы с мамой, причём некоторые даже и с женой.

Он улыбнулся.

— Я вот не знаю, как с этим бороться. Родители же не будут «ребёнка» морить голодом. В будущем решения нельзя подсмотреть?

Селена опустила глаза.

— Не знаю… Может, это такая альтернатива… Но через шесть лет общество будут волновать совсем другие проблемы. Намного серьёзнее.

— Что случится? Война?

— Давай сразу определимся, — голос принцессы приобрёл твёрдость, — я не пророк и не могу в любой ситуации сразу выдать прогноз. То, что я видела, — косвенные признаки. В общем, если мне будет что сказать по ситуации, по решениям, я сразу скажу. А истину в будущем искать бесполезно. Оно же изменится, как только ты примешь другое решение.

— Извини. И правда, чего это я…

Он задумчиво окинул взором улочку впереди, заметив двух девчонок в сопровождении какого-то парня. И сразу подобрался.

— Ты чего?

— Давай свернём. Вон туда!

Ускорив шаг, они выскочили на другую аллею, здесь вместо тополей росли раскидистые вязы, а людей было меньше.

— Это она была, что ли? — догадалась Селена.

И, как любая женщина, принялась высматривать несостоявшуюся соперницу в просветы между деревьями.

— А что там за молодой человек? Ой, прости…

— Я его не знаю, а того хмыря — знаю в лицо, так что не он. Наверное, брат или кто там ещё другой девчонки. Неважно. К чёрту всё. Я всё решил, меня тут ничто не держит. Выбор сделан.

Он набрал воздуха в грудь… Секунда, другая… И ничего не произошло.

— Успокойся.

— Я спокоен.

— У тебя глаза светятся…

— Что?

Селена вынула из сумочки зеркальце и повернула к нему. Глаза Сэма горели мрачной зеленью.

— Блин, вот ещё проблема…

— Пойдём домой. Давай я тебе свои очки отдам.

Изящные нежные руки водрузили аксессуар на место, скрыв слабое сияние. Принцесса критически осмотрела результат и наморщила носик.

— Очки-то женские… Тебе совсем не идёт. И, если кто встретится, смотри вниз, под ноги, так лучше.

Теперь они привлекали больше внимания. Встречные мужчины откровенно глазели на Селену, женщины попеременно то на одну, то на другого, явно замечая несоответствие с очками.

— Фух, — шумно выдохнул Сэм, ввалившись в прихожую и закрыв дверь, — чувствовал себя, как под огнём противника.

— Что стряслось? — из комнаты вышел Френмен, с какой-то бумагой в руках. Увидев Сэма, который снял очки, запнулся и открыл рот.

— Муху поймаешь, «папочка».

Сенор переводил взгляд с неё на него, ничего не говоря, но рот закрыл.

— Что это такое? Тебе в таком виде…

Взор Сэма упал на диадему, лежавшую на телефонной полке. На камень в ней. Повинуясь инстинкту, он протянул руку и коснулся изумруда. Зелень в глазах, словно нехотя, стала гаснуть.

— Вариант, — пожал плечами лейтенант, — так, о чём это я… А, вот, взгляните.

Он протянул свою бумагу.

— Что это? — спросил Сэм.

В абсолютно чистом конверте, без прямого и обратного адреса, оказался листок бумаги, на котором чётким мелким почерком было написано несколько строк:

«Дорогая племянница, наконец-то я взял отпуск и вырвался из этой суеты. Через недельку улетаю на отдых в Сочи, сегодня взял билеты. Поторопись, если хочешь поехать вместе со мной. Твой дядюшка».

— Это сигнал. У нас осталась неделя, — прошептала Селена.

— Неделя, так неделя. Я уже правда всё решил.

Сэм поднял сжатые вместе указательный и средний пальцы правой руки.

— Выбор сделан.

Пространство дрогнуло. Невидимая волна пробежала по Реальности, словно перелистывая гигантскую страницу книги.

* * *

Низкий гул двигателей наполнял кабину «Волги», в данный момент использовавшую двигатели флаера. Она пролетела через Пещеру и теперь находилась в небе над Империальным Союзом.

— Явысажу вас за городской чертой Берегового, — сказал Френмен, — дальше действуйте сами. Селена в курсе всего, что нужно сделать в первое время, дело за тем, чтобы претворить планы в жизнь.

— Оружие есть какое-нибудь? — спросил Сэм.

— Лучше, конечно, не привлекать внимания. Но на всякий случай вот, — пилот отстегнул от пояса небольшую трубочку, — это совершенно новое оружие, такого ещё не видели в Союзе. Обращайтесь осторожно и не светитесь с ним зря.

— Почему ты улетаешь? Ты здорово помог бы нам.

— Не могу. У вас своя судьба, у нас — своя. Не будем друг другу мешать. Роб-Рою известны наши связи в Союзе, а такое предприятие не стоит подвергать и малейшему риску. Обзаводитесь собственными связями, так будет лучше для всех.

Сэм кивнул и замолчал, залюбовался огромным городом, лежавшем внизу и приближавшемся с каждой минутой. Машина снизилась у его окраины, Сэмюэл и Селена вышли, а Френмен помахал рукой, взлетел, и, включив поле невидимости, исчез. Узкая, маленькая, тёплая ладошка принцессы скользнула в руку Сэма, тот легонько сжал её и пошёл вперед, к городу.

По дороге опробовал трубочку, подаренную Сенором, — включил её и полоснул метровым светящимся лезвием по траве, проделав дыру в сплошном покрове. Помахав немного в воздухе, любуясь разлетающимися искрами, он выключил меч и подвесил его к поясу.

— Разве такого в Союзе не придумали?

— Нет, в первый раз вижу, — сказала принцесса, — солдаты носят обыкновенные, металлические мечи.

Дул тёплый, ласковый ветерок, принося с собой запах полыни и немного — моря. Шум большого, бурлящего города отсюда едва угадывался, но нарастал, — они приближались к его окраине. Невысокая трава колыхалась под ветром, производя впечатление волн на водной глади. Сэм дышал полной грудью, наслаждаясь чистым воздухом и тонким приятным ароматом степной растительности.

— Здесь почти как дома… Причём в лучшие, не жаркие и не холодные дни.

— И всегда, — улыбнулась Селена, — наша погода никогда не меняется. Здесь. Дожди идут вон там, видишь в небе тёмную полоску? Это тучи. Они всегда ходят в той стороне.

Городской чертой была гладкая кольцевая дорога, которая шла мимо каких-то складов и ангаров, окружённых забором в человеческий рост. Насколько хватало глаз, местность вокруг была пустынной, даже коробка автобусной остановки, одиноко торчавшая возле пустой дороги, не приютила ни одного человека. Наша пара перешла через дорогу, уселась на лавочку и стала ждать.

Через несколько минут, вопреки мыслям приготовившегося к долгому ожиданию Сэма, появился автобус, сверкающий и блестящий, вымытый и чистенький, он затормозил, остановился прямо перед ними и открыл двери. Пассажиров было мало, на заднем сиденье сидели двое солдат, да возле средней двери — девушка в серебристом платье с широким чёрным поясом.

Солдаты сразу же принялись глазеть на Селену, а девушка — на Сэма, что не понравилось им обоим (в отношении друг друга, разумеется). Автобус свернул с окраинной дороги на широкую радиальную улицу и помчался по ней. Заговорщики вышли на «Морской гостинице», недалеко от большой многоэтажки, в которой находилась конспиративная квартира. В маленьком магазинчике возле входа они купили карту Берегового и пару газет, после чего поднялись на лифте в новый дом. Там Селена принялась готовить обед, а Сэм — изучать бумажную продукцию.

— И вовсе я не белоручка, — заявила принцесса, — готовить умею и люблю. И много чего ещё умею.

— Не сомневаюсь. Только там ты всё равно выглядишь, как иностранка. Тётка прицепилась из-за внешности, а не «белых рук». Хотя, твои руки всё-таки белые.

— Я загорела за эти дни, — Селена оглядела открытые части тела перед большим зеркалом в прихожей, держа в руках две тарелки.

Сэм рассмеялся.

— Это не загар. Загар считается, когда ты «чёрный, как негр».

— У македониан кожа практически не загорает, это давно известно. Даже у разведчиков, постоянно и долго живущих наверху. Так и ходят белыми.

— Настоящие бледнолицые. Среди индейцев, ха-ха-ха!

— Мы никогда себя не вели, как эти «белые» с индейцами.

— Знаю.

Сэм посерьёзнел.

— Не обращай внимания. Люблю посмеяться. Давай пообедаем, и я покажу, что нашёл.

* * *

— Северный район, двадцатая улица, дом сорок шесть. Учебное заведение закрытого типа «Родной край», для сирот. Находится вот здесь.

Сэмюэл ткнул пальцем в нужное место на карте.

— А мы в не очень популярном районе, на юго-западе, вот здесь. Примерно двенадцать километров до цели. Я поискал транспорт, нужно будет сделать целых две пересадки, прямого маршрута нет. И, кроме того, вот здесь ремонтируют улицу, придётся полкилометра топать пешком.

Селена подняла бровь:

— Откуда ты всё это знаешь?

— Газеты прочитал. Там много интересного.

— Смешно. На такие вещи обычно никто не обращает внимания… В газете читают новости помасштабнее, и анекдоты там всякие.

— В общем, маршрут я спланировал. Когда поедем?

— У меня есть идея получше. Сколько у нас денег? «Папочка» же тебе их отдал?

Сэм достал пакет и вытащил из него две толстые пачки банкнот, перевязанные резинками.

— Много. Хватит. Закажем на завтра машину со смешанной ходовой, недорогую, среднего класса. «Феллерин» или «фонтерэль».

— Я не умею водить. И прав у меня местных нет, — смутился Сэм.

— Я умею, и права есть. Со всеми этими делами машина нам всё равно понадобится. В городе она удобнее, чем флаер, да и флаер стоит раза в три дороже. Да и на него у меня разрешения тоже нет, нужно будет учиться. Не до этого. Ну и, поскольку, машина будет только завтра, у нас есть немного свободного времени. Займёмся друг другом.

Остаток дня и вечер пролетели незаметно. Лёжа в кровати, Сэм обнял свою возлюбленную и прошептал ей:

— Выходи за меня замуж, моя красавица!

— Конечно, мой рыцарь. Только… Понимаешь… Эти твои слова про то, что я нужна для того, чтобы ты вошёл в полную силу…

— Ты отказываешься? Ты мне не веришь? — Сэм был потрясён до глубины души.

— Дурачок, — ласково прошептала она, — я буду всегда рядом с тобой, но давай пока такими узами связываться не будем. У нас здесь это называется «неженатая пара». Просто прошу тебя подождать, что не будет томительно, ведь я буду рядом! Согласен?

— Как скажешь. Мне это не нравится, но подождать я могу.

— И тебя ждала, и ты подожди. Спасибо! — принцесса нежно поцеловала его в губы, — спокойной ночи!

— Спокойной ночи.

Утром пришлось встать рано, — намечалось сделать много дел. Сразу после завтрака позвонил агент фирмы и пригнал машину — сине-зелёный «феллерин» (да, тот самый), новый, обкатанный поставщиком, последней модели, с колёсами и антигравом. Он был словно создан специально для Селены, — она прекрасно смотрелась в нём.

— Поедем прямо сейчас? — спросила принцесса, откинувшись на спинку сиденья и небрежно положив свои изящные руки на обтянутый серой тканью штурвал.

— Можно и сейчас, если наше уединение тебе уже надоело, — неудачно пошутил Сэм.

Она рассмеялась:

— Какой ты! Мы же здесь не просто так, не забывай!

— Да, конечно. Поехали.

Селена оказалась прекрасным водителем, хорошо знающим Береговой. «Феллерин» быстро промчался по улицам на антиграве, обогнув перекрытую на ремонт улицу, свернул в тупичок, где находилась школа, выдвинул колеса и притормозил возле парадной двери. Они вышли, Селена позвонила и сразу набросилась на худощавого человека, открывшего дверь:

— Мы приехали за одним юношей, его зовут Рэм Арг. Мой босс уже вёл с ним разговор по этому поводу, а теперь собрал все документы и готов провести усыновление. Позовите его, пожалуйста!

— Проходите, — воспитатель открыл дверь шире, впустил гостей и крикнул в комнату, — Рэм, к тебе!

В гостиную вошёл уверенной походкой Рэм, — Сэмюэл узнал его благодаря сходству с сестрой. Лицо Селены было закрыто тёмными очками, поэтому ни воспитатель, ни наследник на это не обратили внимания. Рэм был явно моложе сестры, — ему не исполнилось восемнадцати солнечных лет, собственно, потому он и содержался в школе. «Сборы совершеннолетия», обязательные военные сборы для всех парней в этом возрасте, он ещё не прошёл. После сборов государство выделяло повзрослевшему сироте квартиру и направляло на первую работу, дальше начиналась обычная жизнь.

Делая записи в журнале, воспитатель сказал:

— Ты заходи иногда, не забывай нас. А то нехорошо получилось, — ты, оказывается, ведёшь переговоры, а мы ничего не знаем.

— Переговоры? — переспросил Рэм, но тут же его голос прервался и больше сказать он ничего не успел.

Воспитатель замер и выпрямился, в комнате повисла тревожная тишина.

— Постойте… Вы же сказали…

— Ах да, с монсоэро Соувилем, — каким-то чужим голосом произнёс Рэм, — я и забыл уже, что-то давно он не звонил. Он обещал сделать формальное усыновление и дать работу, когда узнал, что я хороший оператор поля.

— Понятно, — воспитатель снова склонился над журналом, — ваше имя? — эти слова были обращены к принцессе.

— Её зовут Селена Эстервиль, — ответил за сестру Рэм, — она начальник отдела по работе с персоналом у монсоэро Соувиля. Эти чёрные очки тебя совсем изменили, я даже не узнал, — улыбнулся он ей.

Селена кивнула Рэму, воспитатель усмехнулся, бросив многозначительный взгляд сначала на наследника, потом на принцессу, и ничего не сказал. Принцесса же, несколько ошарашенная такой быстрой и безболезненной развязкой возникшего было кризиса, непонимающе взглянула на Сэмюэла и увидела, что его глаза прямо-таки полыхают зеленоватым пламенем. Быстро оценив обстановку и поняв, что феномен не замечен посторонними, она успокоилась.

Рэм получил свой паспорт, обменялся несколькими незначащими фразами с воспитателем, попрощался с друзьями, и вышел вслед за «усыновителями» к машине. Когда «феллерин» выехал на широкую улицу из тупичка, изумрудное сияние в глазах Сэма погасло, он простонал и устало склонил голову на грудь, растирая ладонями виски, а Рэм зашевелился на заднем сиденье, словно только что очнулся:

— Так что за переговоры? — и осёкся, — стоп, мы уже едем? Что произошло?

— Не задавай глупых вопросов, — предельно раздражённым голосом проговорил Сэмюэл, — и никогда больше не заставляй меня так поступать!

— Я не понял, что происходит? Куда вы меня везёте? Вы кто? Выпустите! Остановите машину!

— Рэм, успокойся! Да сядь ты нормально, говорю! Большой уже мальчик. Я такой же Бугенвиль, как и ты, и ничего с тобой делать не собираюсь. Пока что…

Услышав свою настоящую фамилию, наследник замер.

— А меня узнать сможешь? — Селена подняла очки и подмигнула брату через зеркало заднего вида.

— Ты… Ты похожа на меня.

— Я твоя сестра, родная сестра! А это — наш сводный брат, Сэмюэл Демитр.

— О… — Рэм потрясённо выдохнул, — значит, наше время пришло?

— Да, пришло время перемен, — проговорил Сэм, — и мы втроём должны об этом позаботиться. Но я тебя очень прошу, не заставляй меня больше так делать! На редкость пакостное ощущение… Даже не знаю, с чем сравнить…

— Что ты сделал? — улыбнулась Селена.

— Не знаю сам. Ощущение было такое, словно я подменил его другим Рэмом, из другой Реальности, на несколько минут. Делал это по наитию. Повторить? Может быть, в кризисной ситуации, смогу…

— Аты на меня, случайно, не воздействовал? — лукаво улыбнулась принцесса.

Сэм слегка напрягся, и Селена почувствовала какое-то щекотание на шее и под мышками. Ощущение сразу исчезло.

— Это и всё, — Сэмюэл коротко рассмеялся, — я только почувствовал тебя несколько ближе к себе. Мой дар абсолютно не оказывает влияние на женские сердца.

Рэм сидел и слушал весь этот разговор, а потом вмешался:

— Честно говоря, звучит как бред. Но я сам почувствовал, как ты… вы… что-то сделали со мной.

— Рэм, давай начистоту. Ты веришь нам?

Принц замялся, не зная, что ответить.

— Дай паспорт, — Сэм приподнял руку, и тотчас паспорт очутился в ней, миновав ладонь Рэма, — если ты помнишь слухи, которые ходили про меня, я в нежном возрасте сносил двери с петель во дворце. То, что сейчас произошло, и на что ты смотришь такими круглыми глазами, свидетельство того, что я уже злюсь. Но послушай вот о чём, Рэм лже-Арг, — и он рассказал ему о событиях восьмилетней давности, насколько знал о них от Селены.

— Всё сходится, — после продолжительного молчания сказал Рэм, — прости, но когда меня прятали и перепрятывали, все всегда говорили, чтобы я помалкивал. Теперь всё ясно, непонятно только одно, как ты это проделываешь?

— Превосходно, что ты признал, хотя, судя по всему, скептик ещё тот. Как я это проделываю, сам не знаю, только когда злюсь или нахожусь в нервном напряжении, — Сэм вытянул паспорт Рэма на ладони, потом со вздохом повернулся и засунул его в нагрудный карман наследнику, — видишь, уже не получается, — виновато улыбнулся он, — Итак, Семья собрана, можно приступать к активным действиям. Только с чего начинать, я понятия не имею.

— Активные действия — что ты имеешь в виду?

— Восстание, монсоэро наследник. Вооружённое восстание, изгнание с трона узурпатора, убившего твоего отца и возвращение к Реконструкции. Может, стоит начать с листовок?

— Опасно, — возразила Селена, — полиция такое сразу вычислит.

— Может быть, нужно найти людей, которые помогут нам? — произнёс Рэм.

— Ага, сейчас остановимся на улице и спросим у тех, кто там будет стоять: «Не откажетесь ли помочь в поднятии восстания?»— с сарказмом сказал Сэм.

Селена прыснула и звонко рассмеялась, откинувшись на спинку сиденья, однако, удержав машину в заданном направлении.

— Ты хоть предупреждай, я же за рулем, — строго, но со смехом сказала она.

— Предупреждаю, — тут же ответил Сэм, чем вызвал ещё один взрыв серебристого смеха.

— Зачем подходить к случайным людям? — Рэм только улыбнулся, наблюдая за парочкой, и быстро снова стал серьёзен, — есть более надёжный вариант, — люди, которые меня прятали последними, из Внешней Разведки. Я их очень хорошо знаю.

Глава 19

Вернувшийся с задания лейтенант Френмен был поражён суетой, царившей в лагере Реста. Пока он шёл в ставку командира, люди вокруг таскали ящики с продовольствием, оружием и боеприпасами из складов к вагонеткам, разбирали палатки и более солидные постройки, демонтировали оборудование мастерских. Работали краны, роботизированные транспорты, создавая шум, гул и пробирающую до костей вибрацию.

Но, несмотря на кажущийся хаос, все действия были чётко спланированы — приближалось обеденное время, некоторые бригады уже подменялись на перерыв, всюду слышались голоса и команды офицеров, закончившие работу не топтались на одном месте, ожидая дальнейших указаний, а направлялись к следующему объекту. Граф Рест Аурей сидел в своём «кабинете» и о чём-то беседовал с Гронтервилем, когда к ним зашёл лейтенант.

— Всё понятно с этим, праэтор?

— Да, адмирал.

— Можете идти. Не забудьте заглянуть на склады, это тоже важно.

Гронтервиль кивнул, поднялся, пожал руку Френмену и тут же вышел, даже не спросив его ни о чём. Рест царственным жестом указал на ящик с консервами, стоявший напротив него:

— Присаживайся, лейтенант!

— Уже адмирал? — усмехнулся Френмен.

— Веяния времени, — Рест улыбнулся, хотя было заметно, что он устал и нервничает, — как прошла операция?

— Нормально, все пункты выполнены. Сэмюэл к нашему приезду остался не у дел, его девушку отбил какой-то подлец, таким образом, опасения Селены насчёт его чувств оказались напрасными. Я позавчера доставил их в Береговой, думаю, уже начали действовать.

— Хорошие новости, я рад, — Рест с довольным видом потёр руки, — старт пришлось отложить, люди выбиваются из графика. Этот кошмар, что ты увидел снаружи, продолжается четвёртые сутки, все просто валятся с ног. Завтра я пообещал устроить выходной, и, думаю, весь лагерь будет спать мёртвым сном.

— К чему такая спешка?

— Ротхем здесь.

— Ротхем? Старый придворный сплетник? Что ему тут понадобилось?

— Его прислал император, так думаю, собрать сведения о настроениях и понаблюдать за работой. Мы же уничтожили Авлети и его приспешников. Формальный предлог — курьерство, он ждёт, когда я передам ему вот это, — Рест указал рукой на мирно стоящие возле стенки ножны с мечом, с большим сапфиром в рукояти, — подробности не должен знать никто, поэтому больше ничего сказать не могу. После Эскадра стартует с Земли.

— Она уже готова?

— Смотря, что называть готовностью. Если количество боевых единиц, то их не так много, двадцать истребителей и флагманский крейсер. Мы стартуем на Марс, хорошая планета, разведчики уже побывали там и обнаружили большие залежи нужных нам элементов, так что достраиваться флот будет уже там. В планах — постройка боеспособного соединения мелких и средних единиц. Такие корабли можно строить на поверхности планеты, орбитальные верфи не нужны.

— А как же эти двадцать кораблей, их ведь тоже могут засечь!

— Нам поставили мощные генераторы помех, мы выведем из строя все наблюдательные спутники на нашем пути, — Рест самодовольно улыбнулся, — уже предусмотрено практически всё. Именно так мы прикрывали старт и посадку разведчиков. Внешняя Разведка донесла о появившихся сообщениях о «новом космическом феномене», нарушающем связь со спутниками.

— Ну что же, тогда остается только пожелать удачи Сэмюэлу.

— В Союзе начинаются волнения, — адмирал посерьезнёл, — людям не нравятся стиль и методы руководства императора. Жизнь до него была более беззаботной и спокойной. Увеличение Стратегического Потенциала вылилось в тяжкий труд больших масс населения с непонятными целями в будущем. Возможно, с этим связана спешка по отправке нас с планеты, ведь фактически только мы являемся опасной оппозицией. Нашей молодой паре будет не так уж трудно найти сторонников. Вопрос только в том, решатся ли они на открытое противостояние, и если решатся, то смогут ли победить, ведь Роб-Рою служат и полиция, и армия. Как ты думаешь, победа возможна?

— Я бы не сказал, что Сэмюэл производит впечатление сильного лидера, скорее даже наоборот. Пока могу утверждать только одно, эти двое просто созданы друг для друга, но, по-моему, слишком увлекаются мистикой. Поможет им это или нет, не знаю. Примерно оценю вероятность успеха процентов в тридцать.

— Немного… Но у Сэмюэла есть какие-то способности, ты учёл это? Старик почему-то придавал им очень большое значение.

— Не знаю. Приведу факты. Первое — у принцессы проснулся провидческий дар. Небольшой и… специфический. Она может увидеть будущее до его разветвления в определённой точке, причём в обеих ветвях. Это плюс.

— Какой срок?

— В частности, она заявила, что видела жизнь Сэма в альтернативной ветви более чем через два года. При применении дара в глазах появляется зелёный отсвет, носом идёт кровь.

— Вот как… Неплохо. А сам он что?

— В тот день, когда мы получили сигнал… Они вернулись с прогулки. Глаза у него прямо горели той же самой зеленью. Я не знаю, что там произошло, не докладывали. Им пришлось закрывать глаза тёмными очками. Женскими. — Сенор усмехнулся, — так вот, он что-то пафосно пробормотал, вытянул вот так два пальца и сказал: «Выбор сделан!»

— И что?

— И ничего. Я ничего не почувствовал.

— Совсем ничего?

— Совсем. Здесь, в пещере, сильнее вибрирует вся эта техника. Как это может помочь восстанию?..

— Ну, ты и скептик, — граф снова улыбнулся, хотя и довольно кисло, — после такой разгромной речи и я уже засомневался в успехе предприятия. Но, за неимением лучшего приходится полагаться на то, что есть. Я разработаю отдельный план на случай провала, будем придерживаться его.

— Когда намечен старт?

— Через неделю. Я отправил Гронтервиля, чтобы он состряпал историю для моей жены, должен успеть.

— А, Мариэн?

— Марина, её зовут Марина, не забывай, что она — жительница Поверхности.

— Тяжело ей будет…

— Что поделать? Это лучше, чем участь заложника и инструмента шантажа.

Эскадра стартовала через неделю, как было запланировано. Ротхем вернулся в Союз и доложил Роб-Рою, что его план удался. Не имея больше сильных противников на планете, император смог вплотную заняться волнениями, снова начавшимся в Береговом.

* * *

— Доброе утро.

Офицеры Внешней Разведки, восемь лет занимавшиеся прикрытием наследника, сформировали сплочённый коллектив, не приемлющий посторонних. Сэмюэл ясно читал это на их лицах, пока они переглядывались и оценивали нового претендента. Селены не было — разговор предстоял чисто мужской.

— Я знаю, что с Рэмом вы уже разговаривали тет-а-тет. Может быть, сразу приступим к делу?

— Давайте приступим.

— Я немного интересовался текущей политикой. Газеты, Сеть. Можно охарактеризовать оппозиционное движение поговоркой «разброд и шатание». Каждый старается продвигать свои идеи, затаптывая чужие. Очень много так называемых «лидеров», которые формируют вокруг себя группу единомышленников… Что хорошо. Но! Категорически не приемлют конкурентов и идеи, отличные от идей этого самого «лидера». На Поверхности такая организация именуется сектой. В центре — гуру, слова которого бесспорны и принимаются на веру, вокруг — фанаты, занятые прославлением гуру и агитацией новых членов. В жертву гуру обычно приносится вообще всё, особенно материальные ценности. Политических сект на Поверхности пока нет, есть религиозные. Есть информация, что они появятся со временем.

— Мы это и сами знаем. Император ликвидировал многие официальные партии, некоторых лидеров — физически. Большое объединение создавать просто опасно. Потому вся деятельность ведётся в Сети, и часто этих деятелей курирует подразделение императорской дружины по безопасности.

Сэм кивнул.

— Вы здесь дольше меня, — при этих словах офицеры заухмылялись, — и наверняка интересовались, кто сможет помочь наследнику взойти на престол, когда придёт время. Мне нужны эти люди.

— То есть, так вот сразу сдать вам оперативные наработки за последние годы? А с какой, извините, стати?

— Антэр, прекрати!

— Что прекратить? У нас есть наследник! И законное право на трон! Безо всяких…

Голос капитана внезапно прервался.

— Наследник не у вас, а у меня. Он править не хочет, поэтому будет формально регентом при мне и принцессе.

— Давайте все успокоимся, — подал голос квестор Малвиль, самый старший в группе по званию, — Сэмюэл, это вы заткнули рот капитану Илскому? Прекратите, пожалуйста.

Офицер рухнул на свой стул, глотая воздух. Сэм даже не пошевельнулся, лишь поглаживал большим пальцем крупный изумруд на новеньком перстне, надетом на указательный.

— У нас есть своё видение ближайшего будущего, — «изгнанник», слушая квестора, криво усмехнулся, — мы создаём группу оперативного сопровождения вас и…

— Нет.

— Что, простите?

— Я сказал — нет. Кампанию я буду строить сам, только тогда можно гарантировать, что она пойдёт в нужном направлении.

— А если не пойдёт? У вас есть опыт подобных… мероприятий?

— Пойдёт. Опыта нет. Есть знание, как и что нужно делать.

— И где, извините, этому обучают?

— Нигде.

— Да что вы слушаете э…

— Я сейчас очень зол, — абсолютно спокойным голосом проговорил Сэм, — потому могу намного больше, чем раньше. Ваша группа уже стала наполовину сектой. Наполовину, потому что пока не выдвинулся гуру. Я так понял, капитан Антэр Илский готов занять вакантное место, невзирая на наличие старших по званию. Старшие по званию не против, потому что кандидатура одиозного лидера их устраивает.

Его глаза сияли зеленью. Офицеры, не все, вскочили со своих мест и замерли в нелепых позах.

— Вы думаете, я могу держать только одного? Нет, больше. И не только держать. Хотите проверить?

У двоих подкосились ноги, и они упали на свои стулья, отдуваясь. Третий пока стоял. Замер и капитан.

— К сожалению, вынужден констатировать, что с Антэром у нас проблемы. Он очень надеялся стать лидером, и крушение надежды его категорически не устраивает. Будет бороться, предаст нас всех, сообщив куратору из отдела безопасности дружины. Я не хочу его убивать, разберитесь сами.

Наступила полная тишина. Второй офицер, со знаками различия праэтора, прекратил сопротивление и освободился.

— Сэмюэл… Насчёт куратора — вы серьёзно?

— Квестор, знаете, когда я шучу, то не могу мучить человека долго. Как только он начинает реагировать, я сразу говорю, что это шутка. Мои шутки вот так никогда не заканчиваются.

— А откуда…

— Нет, мысли читать я не умею. Здесь всё тоньше. Я чувствую Реальность. Это моя ветвь, к которой шёл всю жизнь, через знаки, всякие события и… потери. Долго объяснять, учитывая, что надо сначала самому всё осмысливать, а у нас совершенно нет времени. Просто примите как данность.

— Праэтор Мервиль! Возьмите вторую группу наружки, ключи от квартиры капитана, проведите обыск и…

— Не надо, Малвиль, — прохрипел, растирая грудь, несостоявшийся «гуру», — он прав. Я вышел на контакт… две недели назад. Меня даже проверить не успели. Никакой информации я им не передавал. Пока.

— Хорошо… Мне придётся тебя изолировать.

— Я понимаю.

— Зачем ты это сделал? Вся наша работа за восемь лет…

— Я устал. Мальчишка действительно не хочет на трон. Он… обычный. Кроме крови, в нём ничего нет.

— Вы ошибаетесь, капитан. Рэм будет хорош на второй роли. Просто вы никогда не рассматривали его иначе, чем номинальным императором. Поэтому мне пришлось вмешаться самым беспардонным образом.

— Сэмюэл… А вы сами не боитесь стать… гуру?

— Нет, нет, — он коротко рассмеялся, — я не собираюсь помещать себя в центр вселенной. Буду сбоку, корректировать по мере необходимости.

— И кто будет в центре?

— На время основных событий придётся мне, это не обсуждается. Дальше нас будет трое, вместе с Рэмом и Селеной. Императорская Семья. А ещё дальше мы пока не заглядывали. Поживём — увидим. Итак, раз уж мы решили организационные вопросы, продолжим. Мне нужны люди, способные объединиться в новую партию. Занятая самолюбованием мелочь не интересует.

— Монархисты или демократы?

— У меня есть, что сказать и тем и другим. И третьим тоже, но коммунистов здесь, у вас, я не встречал.

— Это… шутка?

— Я до сих пор молчу, верно? Коммунистам мне тоже есть, что сказать. Если бы они здесь были.

— Аурей Восемнадцатый вёл свои реформы…

— В направлении демократического Запада, как верно определил император Роб-Рой Первый в речи после коронации. Что, по меньшей мере, странно, учитывая, что первым государственным языком в Союзе является русский, а на Поверхности мы имеем мощное государство, говорящее на этом же языке и имеющее как раз коммунистическую идеологию. Почему он не захотел попробовать построить коммунизм? Здесь, под землёй, нет никакого враждебного окружения.

— Это утопическое учение… Советский Союз тоже его не построил. И даже начал отходить…

— Отрицательный результат — тоже результат. Можно было провести комплексный анализ и всё такое.

— Сэмюэл, вы всё-таки шутите…

— Хорошо, вы меня поймали. Можете считать, что это была шутка. В общем, собирайте всех, кто более — менее адекватен.

— Соберём. Я теперь даже думаю, что вы сможете их настроить на свою сторону.

— Смогу. У меня есть несколько козырей, помимо этих… способностей. Брат и сестра — один из них.

— А что за способности? Я никогда прежде не видел чего-то подобного.

— Расскажу на встрече с представителями оппозиции то, что успел осмыслить. Да, забыл сказать. Ваша группа составит боевое крыло нашей новой организации. Я учитываю также ваш опыт в разведке и контрразведке, потому буду подкидывать вопросы и по этой теме.

Через две недели группа Алефэра Стелвервиля организовала встречу с руководителями оппозиционных движений. Люди были совершенно разных убеждений. Кто-то ратовал за возвращение к Реконструкции и переходу к демократии, кто-то желал сбросить с трона диктатора и усесться туда самому, потому что о прямых наследниках династии Ауреев никто не слышал уже много лет. Уровень жизни в стране ощутимо упал по сравнению с дореформенными временами, что логично приводило к брожениям в обществе и появлению политических течений и имитаций таковых.

Сэмюэл обвёл взглядом комнату. Здесь собрались лидеры движений, прошедших своеобразную фильтрацию боевой группой, не всех, — кое-кто побоялся явиться лично, прислав представителей. Пятнадцать человек сидели на простых деревянных стульях и выжидающе рассматривали Сэмюэла, пытаясь понять, что же скажет этот худенький и очень молодой парнишка. Кто-то с восхищением поглядывал на принцессу, находившуюся рядом с ним, она чувствовала откровенные взгляды и немного злилась, пока сдерживаясь.

— Начну с главного, — прервал молчание Сэмюэл, — все вы, здесь присутствующие, боретесь за изменение текущего положения вещей, самые радикальные — за низложение императора. Вопрос номер один — кто должен занять трон после победы?

Присутствующие недоуменно переглянулись. Каждый из них сам хотел оказаться там. Неужели парнишка намекает на себя? Это в высшей степени наглость!

— Ну, хотя бы я, — откровенно враждебным тоном заявил плотный широкоплечий мужчина, одетый в охото-рыбалочную имитацию армейской формы, — может быть, вы против моей кандидатуры?

— Ваши основные качества — воля, стремление к власти, стремление к лидерству во всём. Метод — подавление инакомыслящих. Партия, скорее всего, организована по армейскому образцу и наверняка имеет боевую организацию, — глядя ему в глаза, медленно проговорил Сэм, — сбросив диктатора, вы сами станете им.

У мужчины отвалилась челюсть, он побагровел, кто-то из сидящих рядом нервно рассмеялся.

— Да как ты смеешь! Мальчишка! Я старше тебя на двадцать лет, и сотру в порошок… — голос прервался.

— Я не мальчишка, — спокойно возразил Сэмюэл, — я вижу в вас гнев, но к нему также отчётливо примешивается страх, о, вы знаете его вкус! Поэтому предупреждаю сразу, я могу убить вас в любую секунду, не сходя с этого места и не поднимая рук.

Мужчина шумно вздохнул, словно его горло отпустила сжимающая рука. В глазах застыл страх, даже другие люди, сидящие рядом, явно занервничали.

— Ещё кандидатуры есть? — со злой усмешкой спросил Сэмюэл.

— Хренов Дарт Вейдер, — послышалась реплика с места.

— Это неслыханно! Вы пригласили нас сюда, чтобы издеваться и кичиться своими телепатическими способностями? — раздался возмущённый голос, — вы не получите никакой поддержки!

— Конечно, нет. Это собрание преследует совершенно другие цели. Дослушайте до конца, пожалуйста. Прежде всего, я заявляю о своих претензиях на престол, — сказал Сэм и сделал паузу.

Он угадал, — моментально раздался многоголосый крик. Представители оппозиционеров, все, кроме того, выскочившего первым, встали с мест и обрушились с гневными обвинениями на Сэмюэла. Он, улыбаясь, ждал две или три минуты, затем его лицо напряглось, и все голоса моментально смолкли.

— Простите, но иначе призвать к порядку я не мог, вы всё равно не стали бы меня слушать, — он подержал их ещё пять секунд и затем отпустил, — прошу, присаживайтесь. Вы забыли о моей просьбе дослушать до конца, пришлось применить силу.

Люди в угрюмом молчании снова заняли свои места. Сэмюэл с улыбкой вглядывался в их лица и везде видел одни и те же чувства, — гнев, возмущение, крайнее недовольство.

— Итак, продолжим. Для начала подумайте, если один из вас придёт к власти при поддержке остальных, другие будут довольны этим? Фактически никто из вас не имеет реальных, неоспоримых прав на престол. В отличие от меня. Мое имя — Сэмюэл Демитр Бугенвиль, я прихожусь сыном Наталиэн Бугенвиль, первой жене императора Магона Аурея Восемнадцатого.

— У меня возражение, — после недолгой паузы раздался осторожный голос, Сэмюэл кивнул, — если это действительно так, и вы — её ребенок, о котором многие, особенно старая аристократия, слышала два десятка лет назад, то вы являетесь непризнанным родственником государя императора, и имеете прав не больше, чем любой из нас.

— Абсолютно верно, — Сэм воодушевился, он был явно доволен тем, что разговор пошёл так, как он планировал, — да, я являюсь непризнанным родственником старого императора, потому что родился уже после второго замужества моей матери, от русского учителя. Я не стану это опровергать, как вы могли подумать. Всё гораздо проще, я могу претендовать на престол, получив благоволение женщины императорского рода, при условии, что окажусь достоин, и что она будет править вместе со мной. С этим вы согласны?

— Да, так гласит… гласила старая Конституция, — произнёс тот же голос.

— Так вот, девушка, сидящая рядом со мной, моя будущая жена, зовут её Селена Бугенвиль, старшая дочь Аурея Восемнадцатого, сводная сестра без родства по крови, то есть препятствий к браку быть не может.

Селена подняла свою изящную руку, и все увидели родовое кольцо Ауреев у неё на пальце.

— После… произошедшего с братом отец не стал назначать наследницей меня, опасаясь, что злоумышленники могут нанести второй удар. Он считал, что заговор опутал всю вершину власти. Дворецкий спрятал меня в Бете, у своих знакомых, где я и выросла, — сказала она.

— Секунду, — с места поднялся высокий худой мужчина, в простых брюках и наглаженной белой рубашке без галстука, — я когда-то входил в республиканский Сенат. Дайте посмотрю.

Он взял кольцо в руки, рассмотрел его со всех сторон.

— Есть три способа определить подделку родового кольца, о которых все знают. Есть четвёртый способ, о котором знают только люди, занимающиеся вопросами аристократических семейств. Кольцо подлинное, династии Ауреев. Принцесса, как представитель движения за восстановление вашего рода, я просто не имею права произносить другие слова. Я присягаю на верность вам и вашему избраннику. Мы думали, что нужно будет искать процент крови, делать экспертизы, ругаться и убеждать союзников в достоинствах того или иного кандидата… Вы, прямая наследница, — живое решение всех наших проблем. Мудрый старик, ваш отец, предвидел это и сделал всё, что был должен. Ура! Слава императору!

Клич подхватили ещё четыре человека.

— Мой избранник — Сэмюэл Демитр Бугенвиль, — улыбнулась Селена, а Сэм слегка покраснел.

— Ну что ж, — бывший сенатор пожал руку Сэму, — моё имя Гасдрубал Энвер, я представитель среднего бизнеса и монархического движения. Надеюсь, вы оправдаете наши надежды!

— Конечно, я расскажу обо всех планах, — заверил он, — и очень надеюсь, что все вопросы и претензии сегодня будут такими же хорошими и существенными, как ваши. Продолжим. Наша совместная кандидатура выгодна в том плане, что равноудалена от всех имеющихся сил, вокруг неё оппозиции имеет смысл объединиться.

— Как называется ваше движение?

— Никак. Мы не будем организовывать политическую партию. Цель — свергнуть Роб-Роя Первого, после чего заняться государственным строительством и выяснить, в чём причины падения уровня жизни.

— Цены растут, доходы — нет! — выкрикнул кто-то.

— Это следствие. Причины нужно искать. Обещаю, что сделаю всё возможное и немного невозможное. Теперь поговорим с представителями демократов. Я уже сказал, что партия мне не нужна. А вы вполне сможете побороться после победы за места в Палате Представителей. Мы возродим её. Кроме того, лучшие смогут пройти в Сенат, вне зависимости от принадлежности к старой аристократии. Конечно, имеющие опыт работы на государственных постах.

— А на трон?

— Стойте, стойте! Нас всё устраивает!

Сэм повернулся к кричавшим.

— Что именно?

— Вот эти элементы нормальной политической системы. Нас интересует местное самоуправление, а высшие сферы оставьте себе.

Он кивнул. Ещё двоих можно записать в союзники.

— Самоуправлению — быть. Не имею ничего против. Теперь по поводу трона. Я хочу добиться упразднения императорской власти в нынешнем понимании этого слова, чтобы она не настолько привлекала разного рода… инопланетников. Таким образом, и вы не теряете ничего, поддержав меня.

Воспользовавшись потрясенным молчанием присутствующих, Сэм изложил им свою концепцию верховной власти.

— В общем, нового главу правительства я назвал бы координатором или верховным координатором. Реальная власть будет осуществляться Сенатом в составе двух палат, как и раньше, каждым сенатором на своём направлении. Координатор будет объединять их работу, и иметь некоторые полномочия сверх того. Таким образом, власть любого сенатора будет в чём-то даже выше координаторской.

— Вы рассчитываете самоустраниться от управления страной?

— Нет, конечно. Я сосредоточу усилия на развитии. Это очередной небольшой козырь, завязанный на способности. Я могу влиять на ситуацию в нужном ключе. Точка Равновесия, если вам это о чём-то говорит.

— Монсоэро… — подал голос мужчина, самым первым «предлагавший» свою кандидатуру, — не нужно обсуждать эти вещи.

Лица собравшихся повернулись к нему.

— Вы что-то знаете?

— Знаю достаточно. Я всё понял, осознал, был неправ. Алеф Лесский. Мы с вами, ведите нас.

— Да! Да! — посыпались возгласы с мест, — мы с вами!

Сэм обвёл комнату глазами. Люди уже поняли, что противников здесь больше нет, расслабились, заулыбались. Каждый услышал, что хотел. Хорошо. Остался последний вопрос.

— Экмонсоэро, прошу тишины. Я ещё не закончил.

— Вам недостаточно ста процентов возможных союзников? — засмеялся кто-то.

— Дело уже не в союзниках. Я задам серьёзный вопрос, настолько серьёзный, что от его решения зависит судьба всего движения.

— Ого! Что на этот раз, монсоэро?

— А почему, собственно, вы собираетесь свергнуть с трона нынешнего императора? Он занял его законным путём! Раз — имел опыт управления, став сенатором по космическим исследованиям. Два — официально назначен наследником. Три — после смерти императора занял его место. Все условия соблюдены. Массы могут не поддержать вас, расценив движение, как мятеж, а мятежи должны подавляться.

Все стихли. Хорошее настроение собравшихся моментально улетучилось, в комнате повисла тягостная тишина.

— Задавая вопрос, вы уже знаете на него ответ, Сэмюэл? — спросил Энвер.

— Вы правы, знаю. Я заявляю, что Роб-Рой эт Форман похитил законного наследника престола Рэма Бугенвиля, убил императора Аурея Восемнадцатого и узурпировал трон Империального Союза благодаря подлым предателям, которые выдвинули его своим лидером. Помните монархическую партию, возглавляемую капитаном Стерком Вэстервилем? Он опирался на его людей.

Тишина в комнате стало прямо мёртвой. Кто-то тихонько присвистнул.

— Это они убили лидеров «Свободы», — произнёс Лесский, — император отмежевался, самого Вэстервиля позже посадил, он так и сидит. А ещё он был капитаном императорской охраны при старике. Похоже на правду.

— У меня есть доказательства и свидетели. И я их вам сейчас предъявлю. Первый — Магон Марк, преторианец, у которого буквально на руках умер старый император. Магон, иди сюда!

Магон Марк вошёл в комнату. Он поведал свою историю, в том числе и о последних словах Аурея Восемнадцатого. Сэмюэл взглянул на него с удивлением:

— Он сам сказал, чтобы Селена вышла за меня замуж и таким образом привела к власти? Ты мне этого не говорил…

— Я думал, так будет лучше, — улыбнулся преторианец.

— Старик всё продумал… Словно заранее знал… — Энвер был потрясён до глубины души.

— Есть второй свидетель. Участник событий.

Дверь открылась, вошёл молодой парень, сходство которого с принцессой заметили сразу все.

— Рэм Бугенвиль!

* * *

Подготовка к восстанию в течение следующих полутора лет шла полным ходом. Сэмюэл и Селена были заняты по горло — встречались с лидерами движений, профсоюзов, командирами частей, дислоцированных в городе и Береговом округе. До Роб-Роя дошли слухи о том, что в столице Македонии вновь намечаются какие-то беспорядки, он усилил работу полиции, но это не принесло никаких результатов — начальник полиции уже присягнул на верность Селене Бугенвиль.

Больше всего Сэмюэл надеялся, хотя и немного побаивался этой встречи, убедить перейти на свою сторону командиров воинских частей, — без них любое восстание закончилось бы полным провалом. Но его опасения были напрасны, все три легиона Берегового округа и Береговая эскадра после встречи решили поддержать восстание, хотя пока тайно и только в командном составе. Это были Первый и Второй территориальные кадрированные легионы и полнокровный легендарный Двенадцатый Молниеносный. Кроме этих соединений в округе базировалась полубригада боевых флаеров в составе двух эскадрилий и несколько отдельных когорт. Их командование легаты обещали взять на себя.

— Вы должны транслировать своё заявление через телецентр на всю страну, тогда будет меньше вероятность того, что кто-либо из солдат или офицеров не подчинится нашему приказу.

— Да, программа действий нами уже подготовлена, и захват телецентра в том числе.

Командир Береговой Эскадры, удовлетворенный ответом, сел. Другой командир легиона тоже задал вопрос:

— Всё это хорошо, но в Капуанском округе, откуда, скорее всего, император будет набирать войска, сосредоточено сил намного больше наших.

— Я в курсе, приготовил один сюрприз, — Сэмюэл имел в виду свое недавнее посещение военных заводов. — Советую держать ваши части в постоянной готовности, круг посвящённых уже слишком велик, рано или поздно Роб-Рой узнает о готовящемся восстании.

В тот день до начала противостояния оставалось всего лишь двое суток… Император действительно, видя тщетность своих усилий арестовать руководителей заговора, издал указ о назначении своих представителей во всех республиках Империального Союза. Трое из них были обычными, заурядными, ничем не выделявшимися чиновниками, а в Береговой был направлен Ротхем собственной персоной, и ни у кого из заговорщиков не возникло сомнений насчет истинной цели его визита в мятежный город.

Как-то раз Сэмюэл, возвращаясь с заводов в очередной раз, — они выполняли его срочный заказ, — не стал входить в свою штаб-квартиру, и предостерёг Рэма, двинувшегося было вперёд:

— Что-то там не в порядке. Возможно, засада или что-то в этом роде.

— С чего ты взял? — Рэм недоумевающевзглянул на сводного брата.

— Интуиция подсказывает. Знаешь что, пойдём-ка, переночуем у Селены, а сюда вызовем полицию.

— Ну, хорошо, хорошо, чем чёрт не шутит. Но пообещай, что если окажется, что интуиция тебя подвела, ты хотя бы выспишься, не говоря уже об обследовании на предмет всяких… заболеваний.

— Какая трогательная забота о моём здоровье, — улыбнулся Сэм, поворачиваясь и спускаясь по лестнице, — А насчет заболеваний — ты меня подколол!

Внезапно он замер, прислушиваясь, а затем перегнулся через перила лестничной клетки.

— А ты что здесь делаешь?

— Мне позвонили и сказали, что ты хочешь меня срочно видеть, — донёсся снизу голос принцессы.

— Опаньки… — Сэмюэл застыл, — мне это уже сильно не нравится… Им известна наша квартира и телефон Селены!

Вызвали знакомых полицейских, они со всеми предосторожностями открыли дверь штаб-квартиры. Сначала вроде бы ничего не произошло, но когда один из офицеров хотел войти и открыл дверь пошире, оттуда ударила очередь из лучемёта. Смертоносные импульсы с шипением пронзили дверь, — ближе к середине, что спасло полицейскому жизнь, — проломили стену подъезда и вышли на улицу. Полицейские тут же принялись наугад стрелять из парализаторов в квартиру, но, когда вломились в неё, оказалось, что все их выстрелы пропали зря — лучемёт был хитроумно привязан к двери и сработал при её открытии. Ночевать всем троим пришлось в полицейском участке, из соображений безопасности.

— Думаю, дело рук Ротхема, — уверенно заявил Сэмюэл, — нужно будет нейтрализовать его, и как можно скорее.

— Но это будет сигналом диктатору!

— Когда-то всё должно было произойти. Нам и так удалось урвать почти два года на раскачку. В общем, день «Д» назначаю на завтра.

День «Д», дата начала восстания, подразумевал формирование боевых групп и их выход на заранее установленные позиции. Главные цели — телецентр, телеграф, вокзал и банк, разделялись между руководителями заговора, причём телецентр достался императорской Семье, так как именно она должна была выступить перед населением со своими заявлениями и обвинениями.

Ночь прошла беспокойно — заговорщики спешно готовились претворить свои планы в жизнь. Сэм прилёг только после полуночи, так как выступить предполагалось очень рано, в четыре утра. В половине четвёртого его и Селену разбудил Рэм, который выглядел настолько свежим, словно проспал целые сутки. Принцесса встала сразу, Сэм же только сел, закрыв ладонями лицо и принялся тереть глаза и щёки.

— Хватит спать, соня, — ласковый голос Селены окончательно разбудил главного заговорщика, уже успевшего задремать сидя.

— Да, да, — пробормотал он, вставая через силу, — ничего не пойму, что-то слишком уж меня разморило.

— Выпей стимулятора, — предложил Рэм, — помогает, я знаю.

Сэм проглотил узкую продолговатую таблетку и подскочил, словно его облили холодной водой.

— Ничего себе, — проговорил он, — да, теперь неделю спать не захочется.

— Не неделю, а только до сегодняшнего вечера, — отвечал Рэм, — главное, не сломайся раньше времени.

— Постараюсь… Что там, у нас всё готово?

— Готово всё, готовы все, осталось только занять позицию.

— Так чего же мы медлим?

Они втроём вышли на улицу, где их уже поджидали две машины — «феллерин» принцессы, за рулём которого сидел Стелвервиль и серый «фонтерэль», который Сэм раньше не видел.

— Это кто? — спросил он у Алефэра, когда залез на переднее сиденье.

— Союзники, старые монархисты, они ещё с Ауреем Восемнадцатым спорили в своё время. Я за них ручаюсь.

— Надеюсь.

— Ровно четыре, — сказал Рэм с заднего сиденья, — Пора…

У Сэма бешено заколотилось сердце, но внешне виду он не подал. Обе машины отъехали от подъезда и помчались в направлении телецентра.

— Группа один на месте, — отрывисто рявкнул коммуникатор. Рэм ойкнул и поспешил убавить громкость.

— Зачем же так орать? — ехидно поинтересовался Сэм, чем вызвал улыбки у своих спутников. Напряжение несколько спало.

— Группа три на месте.

— Группа четыре на месте.

— Надо поторопиться, мы одни опаздываем, — произнёс Стелвервиль.

«Феллерин» резко прибавил скорость и понёсся по пустым утренним улицам почти на пределе своих возможностей. Начало операции было специально назначено на то время, когда большинство трудоспособного населения собирается на работу и включает телевизор, чтобы послушать музыку или узнать новости. Впереди показался телецентр — красивое здание из стекла и бетона, позади которого возвышалась даже над соседними жилыми комплексами телебашня. Стелвервиль погнал машину прямо на шлагбаум, перегораживавший подъезд к зданию, и Сэм понял, что он не собирается останавливаться здесь.

— Группа два на месте, — сказал он в коммуникатор, — начали!

«Феллерин» подпрыгнул в воздух в режиме обгона и перелетел через шлагбаум, оставив позади изумлённого и растерянного охранника, не успевшего даже вылезти из своей будки. Водитель второй машины среагировать не успел и протаранил шлагбаум, разнеся его в щепки. Алефэр резко затормозил у парадных дверей телецентра и тут же, не успела машина остановиться, выскочил, вынимая парализатор из кобуры. Сэм быстро оглянулся — Рэм сидел бледный, как мел, его сестра — с выражением решимости на прекрасном личике.

— За мной, — скомандовал он и выскочил первым.

Охранник у дверей лежал, сраженный парализатором Стелвервиля, но он не успел проскочить в холл, — другой охранник успел закрыть двери. Сэмюэл буквально почувствовал растерянность в своём отряде. Драгоценное время уходило, скоро в холле появятся все охранники, и заговорщики потерпят поражение.

Световой меч каким-то таинственным образом выпрыгнул из-за пояса и очутился в руке будущего императора, глаза его вновь заполыхали зелёным пламенем, пальцы левой руки ощупали изумруд на перстне. Лезвие аннигилятора легко и почти беззвучно вошло в дверь, брызнули искры молекулярного распада, и в плотном пуленепробиваемом стекле появилась порядочная дыра. Сэм вырезал прямоугольник, достаточный для человека, и первым прыгнул через него. В холле он встретился с подоспевшим охранником, который округлил глаза, глядя на светящееся лезвие аннигиляционного меча, но, тем не менее, попытался выстрелить из своего гравитационного ружья.

Меч в руке Сэма с глухим жужжанием описал полукруг, отсёк ствол оружия и уже начал смертельное движение к его хозяину, движение, которое нельзя было остановить ничем, кроме такого же меча… И тут будущий император замер — убивать ни в чём не повинного человека, выполняющего свой долг, в их планы не входило. Он щёлкнул кнопкой на рукоятке, лезвие перекрасилось из ярко-зелёного в жёлтый цвет, режим парализатора. Два быстрых движения, и охранник без звука рухнул на пол, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.

Сэмюэл помчался дальше, сопровождаемый запоздалыми ругательствами. За ним побежала группа заговорщиков, надеясь как можно быстрее добраться до передающей студии.

Там их уже ждали, — часть сотрудников телецентра принадлежала к оппозиционным партиям, объединившихся в единую коалицию под эгидой императорской Семьи.

— Мы приготовили для вас резервную студию, — сказал встречавший их человек в серой униформе технического персонала, — только нужно нейтрализовать редактора, он может вмешаться и отключить передачу со своего пульта. Он здесь неподалёку, пятая дверь по коридору.

Четверо монархистов из второй машины сразу помчались туда.

— Энергоснабжение можно отрезать снаружи? — спросила Селена.

— Нет, монсоэно, у нас внутренняя электростанция и аккумуляторы, — гордо улыбнулся служащий.

— Отлично. Вперёд, пока не началась тревога!

— Тревога уже началась, — пробормотал служащий, — её поднял охранник у ворот…

Заговорщики вбежали в выделенную им студию. Сияли десятки прожекторов, освещая три кресла, возле которых крепились чёрные шарики микрофонов. Когда они заняли места, раздался громкий голос:

— Внимание, даём передачу! Раз, два, три, вы в эфире!

На экранах телевизоров всего Берегового округа появилось изображение императорской Семьи. Передачу подали сразу по всем каналам, которые поддерживал телецентр города, прервав все программы, которые шли в этот момент.

— Народ Империального Союза, мы пришли сюда, чтобы донести до вас истину, скрываемую десять лет, — начал Сэмюэл, глядя в камеру перед собой.

Он рассказал о событиях, предшествовавших коронованию Роб-Роя, представил принца и принцессу, предъявил обвинения диктатору и потребовал, чтобы народ присоединился к восстанию против жестокого правления узурпатора. Голос, вначале немного робкий, зазвучал со всей силой, какую он смог вложить в него.

— Я провозглашаю Временное Правительство Империального Союза, к которому переходят полномочия императора, в него входят лидеры всех оппозиционных партий, а также мы — императорская Семья. Главой Временного Правительства становится законный наследник Аурея Восемнадцатого, Рэм Бугенвиль, похищенный десять лет назад людьми Роб-Роя, что и помогло тому занять македонианский престол. Теперь ваш черёд сделать свой выбор, граждане великой страны.

Алефэр, стоявший в тени возле стены студии, дал команду закончить передачу, прожектора погасли, смолкло гудение телекамер и передающей аппаратуры, в комнате зажёгся дежурный свет.

— Блестяще, Сэмюэл, — Стелвервиль пожал ему руку, — дело за малым — чтобы воззвание произвело ожидаемый эффект.

— Почему я — глава правительства? — хлопая глазами, спросил Рэм, — я думал, ты себя предложишь…

— Ты наследник, Рэм, — мягко сказал Сэмюэл, — именно история с тобой, а затем и твоим отцом позволяет предъявить Роб-Рою обвинения. Но ответственность мы разделим между собой, верно, Селена? Мы — одна Семья, и должны идти вперёд, держась друг друга. Прости, что я не сказал тебе об этом раньше.

— Да теперь уже поздно, — засмеялся принц, — сказанное в прямом эфире обратно не вернешь.

— Монсоэро, внизу вооружённые люди, вступают на площадь и движутся ко входу в здание! — раздался из коммуникатора встревоженный голос наблюдателя — служащего телецентра.

— Что-то быстро, слишком быстро, — пробормотал Сэм, — не полиция или армия…

Заговорщики бросились к холлу первого этажа. Прочная прозрачная дверь, продырявленная аннигиляционным мечом Сэмюэла, была предусмотрительно забаррикадирована мебелью, стеклянные части стен тоже, постарались монархисты за время передачи.

В дальнем проходе аккуратным рядком лежали все семь охранников телецентра, обработанные парализаторами. Опытные профессионалы не помешали бы в случае схватки, и Сэмюэл подошёл к ним, встреченный предельно мрачными взглядами, — им лишь «отключили» руки и ноги, но оставили в сознании.

— Экмонсоэро, как видите, мы не причинили никому вреда, — начал он.

— Это всё равно вам не поможет, — прервал его старший смены, — наглое вооружённое нападение, захват заложников и несанкционированный выход в эфир с изменническими речами — более чем достаточный повод упечь вас всех за решётку.

— Я немедленно приведу в нормальное состояние тех из вас, кто согласится последовать за нами, — Сэм проигнорировал выпад, — телевизора в холле нет, и о содержании моих «изменнических» речей вы можете только догадываться. Все эти годы вы жили жертвами обмана. Роб-Рой похитил и спрятал наследника и убил императора Аурея Восемнадцатого. Доказательство у нас одно, — Селена вытянула руку и показала родовое кольцо, — и оно в любом случае даёт нам право претендовать на наследие императора. На нашей стороне полиция и армия, скоро воинские части войдут в город. На чьей стороне вы будете, Роб-Роя, узурпатора, или императорской Семьи? Решайте сейчас, и пусть ваш выбор будет справедливым.

Сэмюэл, сам того не зная, произнёс древнюю формулу императорского суда. Эти слова были закреплены в Конституции, как единственное неотъемлемое право человека с древнейших времен — право выбирать, как дальше устраивать свою судьбу. Это и родовое кольцо подействовали лучше всей остальной речи. Все охранники присягнули на верность принцессе и Рэму и присоединились к восстанию, — Береговой помнил кровь на своих улицах. Старший смены, как только оправился от воздействия парализатора, внимательно вгляделся в кольцо и кивнул остальным — оно было настоящее.

— Эй, вы там, в здании! — раздался с улицы голос, усиленный мегафоном, — сложите оружие и выходите с поднятыми руками!

— Это дружинники императора, — стиснув зубы и побледнев, сказал охранник, — я этих зверей за километр узнаю. Сэмюэл, нас слишком мало, долго мы не продержимся. Где ваша армия?

— Им требуется время, чтобы дойти до города… И это время мы должны им предоставить!

— Понятно, — старший смены сразу посуровел, — Марк и Алеф, бегом наверх, к складу оружия, вот ключ, несите сюда всё, что есть. Остальные — рассредоточиться по баррикадам, стрелять на поражение, боезапас экономить! Позиции нам ребята уже подготовили.

— Что у вас за оружие? — спросил Сэм.

— Несколько парализаторов и гравитационных ружей, — вздохнул он, — у нас не армия.

— Да, нам понадобится всё, что есть…

— Группа один, мы готовы! — внезапно раздался голос из коммуникатора.

— Второй, у нас гости, — сказал Сэм.

— Понял, группа на подходе.

— Части Береговых легионов пересекли черту города, — улыбнулся Рэм, — возможно, драки не будет.

— Не думаю, — охранник был мрачен, — у них бронетранспортёр, наверное, будут таранить дверь…

— Вот черти, — ругнулся Сэм.

Он осторожно выглянул в щёлку в баррикаде и тут же отдёрнулся назад.

— Сейчас полезут.

На улице раздался рёв двигателя, запущенного на полную мощность, после чего страшный удар обрушился на входные двери. Плотный прозрачный материал не выдержал напора многотонной массы и разлетелся вдребезги. Рэм и Селена тотчас окатили образовавшуюся брешь из парализаторов. Бронемашина, остановленная ударом, попыталась дать задний ход для того, чтобы освободить проход для пехоты. Дружинники Роб-Роя принялись стрелять внутрь, и это были не парализаторы. Смертоносные лучи бластеров поджигали всё, что могло гореть и обращали в пыль то, что гореть не могло.

Заговорщиков было слишком мало, к тому же, они были практически безоружны. Пошла трещинами и затем рухнула одна из стеклянных панелей стены, заполыхали баррикады, сложенные из обыкновенной мебели. Бронемашина с рёвом буксовала, пытаясь отъехать от прохода.

— Если она отъедет, они ворвутся внутрь, — прокричал на ухо Сэму старший смены, лежавший рядом с ним.

Луч бластера прошёл рядом с принцессой, на ней загорелась одежда и она закричала.

— Сэм!!! — дикий крик вывел будущего императора из оцепенения.

С ним что-то произошло, словно время растянулось в несколько раз. Он увидел, как бронемашина медленно, будто во сне, отъезжает назад, вырвавшись всё-таки из обломков прохода, и как дружинники подготовились вломиться внутрь здания.

Он протянул руку, перстнем вперёд, из изумруда ударил тонкий зелёный луч, вошедший в броневик. Двигатель машины заглох, и она снова застряла в проходе. Сэм тут же затряс рукой, словно обжёгшись, резко сорвал перстень с пальца и откинул его в сторону. Маленькое украшение подкатилось к залёгшему Рэму, и тот увидел, что изумруд на нём искрошился в пыль.

Сэмюэл же, включив свой меч в режим аннигилятора, короткими перебежками стал продвигаться к броневику — водитель пытался снова завести двигатель, внутри отчаянно скрежетал стартер. Пару раз в него чуть не попали, но он прыжком преодолел оставшееся расстояние и полоснул светящимся лезвием меча по колёсам. Брызнули искры молекулярного распада, на корпусе машины появились глубокие порезы, а два передних колеса, разрубленные мечом, разломились и осели под тяжестью корпуса.

— Бросайте оружие, вы окружены, сопротивление бесполезно! — снова раздался голос в мегафон, почему-то уже другой голос.

Стрельба прекратилась, но заговорщики в холле телецентра не придали этому значения, повсюду полыхала мебель и стены, стлался густой дым, кашляя, они прижимались к полу. Сэм в тревоге стал искать глазами принцессу, думая, что её ранили, она помахала рукой, мол, всё в порядке.

С улицы донеслись какие-то непонятные звуки, разглядеть, что там происходит, не мог никто, дым пожара мешал обзору. Через разбитую стеклянную панель в холл сунулся какой-то человек и был тут же срезан лучом парализатора.

— Не стреляйте, это вторая когорта Берегового легиона! — раздался оттуда крик.

Да, Сэм обратил внимание, что человек был вроде бы в армейской форме… Но мало ли какой трюк могли выкинуть дружинники?

— Пойду проверю, — старший смены сжал крепче свой парализатор и полез было через баррикаду.

— Пойдём вместе, — Сэмюэл двинулся вслед за ним.

Они, пригнувшись, вылезли на улицу, стараясь не слишком высовываться из дымового облака. Посреди площади стояли дружинники Роб-Роя, окружённые со всех сторон солдатами и безоружные. Солдат было много, над одним из парящих танков, на которых они приехали, развевалось боевое знамя Первого Берегового легиона.

Командир когорты увидел и направился к ним, но близко подойти не успел, — из рядов пленных раздался выстрел, негромкий хлопок гравитационного ружья, настроенного на полную мощность. Сэмюэл почувствовал сильнейший удар в грудь, перевернулся в воздухе и рухнул на ступеньки телецентра, едва успев выключить меч…

* * *

Очнулся он в больничной комнате. Рядом с кроватью сидела Селена, — заплаканная и прекрасная, как никогда. Сэм тихо накрыл её руку своей ладонью и прошептал:

— Привет…

Принцесса тихо вздохнула и тут же припала к его груди:

— Как ты нас всех напугал! Зачем тебе надо было выходить? Лежишь тут, как мёртвый…

— Прости, что заставил тебя… Плакать… — голос его был слаб, но на губах появилась улыбка.

— У неё тотчас полились слёзы. Он вытирал их рукой и что-то шептал ей на ухо. Прошло некоторое время, прежде чем она успокоилась.

— Пойди, умойся и позови Рэма или кого-нибудь из военачальников, — сказал он, — а потом и сама приходи…

Принцесса кивнула и вышла. Рэм, похоже, был где-то поблизости, потому что появился почти сразу.

— Дай, я пожму тебе руку, брат, — произнёс он с уважением, — ты спас всех нас. Если бы ты не остановил броневик, они бы ворвались и перебили всех, и солдаты ничего не успели бы сделать.

— Вы держались молодцом, — вслед за Рэмом вошёл командир Первого Берегового легиона, высокий мужчина, праэтор Фелтервиль, — благодаря штурму телецентра нам удалось нейтрализовать главную часть императорской дружины, а затем и блокировать их остатки прямо в казармах. Час назад они выбросили белый флаг.

— Как понравился наш выход в эфир?

— Очень действенно… Береговой теперь полностью оправдал свой статус «бунтарской столицы», к нам отовсюду собираются добровольцы, но, к сожалению, оружия на них не хватает. Зато враг теперь нас боится, — с мрачным удовлетворением сказал праэтор, — Роб-Рой собрал все силы, какие смог и двинет против нас шесть легионов.

— А мы?

— Наших — три, кадрированные части сейчас разворачиваются в полные за счёт добровольцев. Остальные города ввели военное положение, и пока придерживаются нейтралитета.

— Выжидают, кто возьмёт верх? — зло проговорил Сэмюэл.

— Зря вы так, монсоэро… Началась гражданская война и только так можно избежать больших жертв. Их нейтралитет сейчас — фактическая поддержка нам, поскольку войско диктатора и так слишком велико.

— Что же, мы будем сражаться в одиночку. И ни один из представителей этих «союзников» не войдёт в Сенат!

— Я с тобой, брат, — решительно сказал Рэм. В этот момент он был совершенно не похож на восемнадцатилетнего мальчишку.

— Врач не советовал вам пока сильно напрягаться. Шок от последствий гравитационного удара может сказаться.

— Что там произошло, кстати?

— Кто-то из пленников выстрелил из гравитационного ружья по вам. Настроил на полную мощность, хотел убить или искалечить. К счастью, вы стояли слишком далеко от него, вас только хорошо тряхнуло. Сотрясения мозга нет, только синяки на груди и повреждена кожа при падении.

— Как только я почувствую силы, встану, — пообещал Сэмюэл, — пара синяков — не повод продержать меня всю войну в постели.

— Вы посмотрите сами, — усмехнувшись, предложил праэтор.

Сэм приподнял одеяло и заглянул под рубашку. Его замутило… Да, синяк был один… Но зато громадный, почти на всю грудь, и страшного сизо-багрового цвета.

— Гравитационная волна повредила сосуды в коже, но из-за расстояния потеряла основную силу и внутренние органы не были задеты, — лекторским тоном произнёс командир легиона, — это полицейское оружие, прекрасно подходит для оглушения и временного вывода из строя противника, когда он находится в укрытии и луч парализатора не может достать его там. Однако, поскольку раньше полицейские достаточно часто гибли в разборках преступных групп, было решено усилить его, доведя мощность до смертельной, мало ли какие ситуации бывают…

— Спасибо за инструктаж, — Сэмюэл вынужденно рассмеялся и закашлялся, — и как скоро это пройдёт?

— С помощью хорошего оборудования — через пару дней будет не так жутко выглядеть, заодно от шока подлечат. Оборудование здесь есть, время, думаю, у нас тоже будет.

— Понятно. Как идет подготовка к отражению нападения?

— Сейчас принесу карту, — сказал праэтор и вышел, встретившись в дверях с Селеной, она уже привела себя в порядок.

— Она не отходила от тебя всё это время, — прошептал Рэм на ухо.

Сэм только посмотрел на невесту с нежностью, слова не могли выразить переполнявшие его чувства.

— Тебя ранили, — вспомнил он, — я вижу, ты в порядке?

— Загорелась одежда, я испугалась и закричала. Ребята сбили пламя, — отмахнулась она.

— Хорошо, что ерунда, — Сэм повернулся к принесённой легатом карте Берегового округа.

Наступать противник мог по трём направлениям. В центре, где его будет сдерживать плотная сельская застройка, почти слившаяся в одно целое от самой столицы до Берегового. На севере, по морскому берегу, что давало возможность использовать поддержку Береговой эскадры, которой предварительно надо было нейтрализовать эскадру Капуанскую. И на юге, что было маловероятно, потому что там в непосредственной близости находился «нейтральный» Тулузский округ, два легиона которого вполне могли нанести неожиданный удар. Не факт, что этот удар получат войска действующего императора… Потому мятежный штаб рассылал своих эмиссаров всюду, куда мог.

Два дня прошли в томительном ожидании. Диктатор медлил с ударом, а может, просто перегруппировывал силы в соответствии со своими планами. Сэмюэл встал с койки и приступил к тренировкам вместе со специальной когортой, выматываясь до предела и тратя на сон шесть часов в сутки. Впрочем, скоро его всё-таки заставили выспаться, чтобы к началу боёв он не спал на ходу. Это помогло, и вовремя, в то же утро, очень рано, передовые позиции восставших были атакованы большими силами диктатора. Селена подняла Сэма с постели.

— По коммуникатору передали сигнал, что началось столкновение, — сказала она, чем мигом прогнала всякий сон с будущего императора.

— Где Рэм и легат?

— В штабе, отдают распоряжения.

Сэм помчался в штаб, морщась от тупой боли в груди, она ещё не совсем зажила. Маленькое помещение напоминало растревоженный улей, несколько голосов одновременно переговаривались по коммуникаторам, слышались отрывистые фразы командиров, находившихся на позициях и ведущих бой.

— Два часа назад начался всплеск активности разведывательных групп, — сказал легат, — сейчас наши передовые позиции атакованы большим количеством пехоты, при поддержке танков. Натиск не слишком силён, может, это отвлекающая атака?

— Пусть пока обороняются, не отходить. Подождём данных разведки и известий с других направлений.

— На севере потеряно пять разведгрупп. Возможно, и там планируется атака…

— Да, сил у них для этого вполне достаточно, — кисло проговорил Сэмюэл, — приведите в полную боевую готовность Береговую Эскадру, пусть выходит к позициям наших легионов.

— Она уже в пути, монсоэро.

— Прекрасно. Что слышно от эмиссаров, Роб-Рою удалось заполучить Капуанскую эскадру?

— Нет. Эскадра вышла в море до того, как был объявлен общий сбор. Сейчас моряки имитируют потерю связи с берегом. Воевать против нас они не будут, но и поддерживать тоже — у них семьи в столице. Так что, пока на море у нас преимущество.

— А союзники?

— Ни один из городов не выступил ни против нас, ни против Роб-Роя. Ждут…

— Ждут, чем закончится битва… А она уже началась…

Битва началась. Две силы, две армии, общей численностью более ста тысяч человек, вооружённые самым современным оружием, сошлись в неравной схватке, в братоубийственной бойне, вызванной последствиями реформ Роб-Роя. И люди умирали, чтобы вернуть свою родную страну из тупика, куда её завели.

Через час подразделения на севере были атакованы большими силами диктатора, понесли серьёзные потери и были вынуждены отступить, вызвав огонь Береговой Эскадры. Огненный шквал с кораблей обрушился на берег, сметая с него всё живое. Атака захлебнулась, враг залёг и попытался атаковать корабли с воздуха своими авиационными частями, началась бойня.

В тот же момент началась массированная атака на позиции восставших в центре, окончательно прояснив планы Роб-Роя: удар на севере был вспомогательным, основное направление пришлось на центр.

Пользуясь застройкой, разбившиеся на манёвренные группы три когорты Второго Берегового легиона при поддержке артиллерии ожесточённо сражались, постепенно отходя. Здесь были полностью уничтожены четыре пехотные когорты диктатора, треть общих потерь в Битве при Береговом.

Но оставшиеся части, а оставалось очень много, теснили восставших к городу. Сэмюэл приказал сильно потрёпанным частям больше не прикрывать проход к городу, а разойтись и пропустить рвущегося противника.

На южном направлении находился Двенадцатый Молниеносный. Эмиссары получили ответ от территориальных сил Тулузы, что они только прикрывают границу округа, потому Двенадцатый разворачивался к ним тылом и фронтом в сторону фланга наступающих императорских войск. Когорты Второго Берегового, потрёпанные, но боеспособные, отошли на север и занимали позиции и высоты там. А навстречу паровому катку разворачивался свежий Первый Береговой легион при поддержке Летучей бригады и нескольких отдельных частей.

Это был критический момент. Огромная масса войск двигалась вперёд, точно поток, прорвавший плотину, угрожая смести все на своем пути. Сэмюэл сидел в командном пункте, куда передавались данные с нескольких разведывательных флаеров, зависших над фронтом. На несколько километров вправо и влево были видны взрывы, вспышки и клубы бело-жёлтого дыма, — войска ещё не соприкоснулись, обмениваясь огнём на расстоянии. Справа пошли в атаку парящие танки, — их быстро передвигающиеся силуэты замелькали на сером фоне поверхности земли. Слева началась артподготовка — батареи тепловых пушек засверкали одна за другой, посылая сгустки плазмы в наступающие легионы противника. А вот и они — далеко впереди, пока видимые только в бинокли, показались бегущие людские фигурки с оружием в руках. Между ними двигались танки, сверху прикрывали военные флаеры. Их было много, слишком много даже для отборных войск повстанцев.

Первый Береговой легион встретил наступающего врага и вступил в сражение через восемь часов после первой стычки. Он потерял чуть больше половины личного состава, все артиллерийские батареи, — они оказались слишком неповоротливы и были уничтожены воздушной пехотой, — и командира, праэтора Фелтервиля. Позже соединение было переименовано по фамилии своего командира и получило звание гвардейского. И вот, в момент, когда всё висело на волоске, противник почти прорвал центр и начал оттеснять оба фланга на север и юг, Сэмюэл нанёс ответный удар.

Гранитный кулак танковой когорты, с приданными частями и особой когорты тяжёлой пехоты, перешёл в наступление с юго-восточного направления. Бронированная мощь обрушилась на временно остановившегося для передышки противника и прошла сквозь его ряды, как раскалённый нож через податливое масло.

Возглавил атаку лично Сэмюэл, в простом пехотном скафандре, двигаясь чуть впереди своих сил. Солдаты Роб-Роя в ужасе заметались, настигаемые со всех сторон шквальным огнём двух монстр-танков и огромных плазмо-лучемётов тяжёлой пехоты, и побежали почти сразу, как только подверглись огневому воздействию. Сэмюэл сражался в первых рядах, всё время требуя по коммуникатору двигаться быстрее, развивая успех. Закончилось это тем, что тяжёлая пехота пошла вперёд, не дожидаясь танков и громя всё на своем пути. Летучая бригада прикрывала их от атаки с воздуха, ввязавшись в ожесточённое сражение, пехотинцы Первого Берегового легиона присоединились к танковой атаке, поддерживая их.

Главное испытание ждало впереди, танковые части, скрывавшиеся позади боевых порядков пехоты. Именно тогда тяжёлая пехота показала, на что способна, уничтожив десятки танков и вспомогательных машин. Они были более неповоротливы, чем обычный человек и двигались на антигравах, «паря» над землёй на небольшой высоте, зато обладали мощной броней и защитными полями, способными выдержать прямое попадание плазменного орудия.

Противник под жестоким огнем перегруппировался, пытаясь остановить успешное наступление повстанцев, и тут с юга и севера нанесли удар оттеснённые туда ранее части. Это стало последней каплей. Некоторые подразделения императорской армии побежали, большинство начало сдаваться в плен.

К вечеру бесконечно долгого дня армия диктатора была совершенно деморализована, фронт с треском рухнул.

Роб-Рой Первый сидел в своём кабинете с офицерами штаба, следя за картой сражения и отдавая распоряжения по коммуникатору, впрочем, они были практически бесполезны, — инопланетник понял, что сражение, грандиознейшее за всю историю Империального Союза, проиграно. Что-то сломалось и пошло не так с того самого момента, как передовые атакующие части сообщили о столкновении с неизвестными образцами боевой техники. Он-то знал, что за техника — боевой космический скафандр, секретная разработка для не такого далёкого будущего. Опрометчиво было держать экспериментальное производство возле «бунтарской столицы» на фоне возникшего кризиса.

Правда, переносить его к Капуа стоило денег, времени и остановки испытаний, а времени, он чувствовал, оставалось не так много. Наращивая военную промышленность и Стратегический Потенциал, Роб-Рой перегнул палку со снижением уровня жизни населения, и недовольство уже достаточно вызрело.

Он уже знал, что командуют вражескими войсками дети Аурея Восемнадцатого, вовремя ускользнувшие от его людей. Родовое кольцо старого императора сделало их страшными противниками, никто другой не смог бы претендовать на такую широкую поддержку населения и армии. Любое выступление разного рода маргиналов легко подавлялось бы силами вооружённой дружины.

Гредж, присутствовавший в кабинете, подал голос:

— Ваше Величество, что мы будем делать? Готовить дворец к обороне?

— Нет, мы ведь не сможем держаться здесь вечно, к тому же, потеряем всю мобильность. Сдаваться я тоже не собираюсь, они точно припомнят все чистки, и неважно, против кого они были направлены, а также резню в Береговом… Придётся уходить, забрав с собой всех, кто будет верен. Сколько у нас летательных аппаратов?

— Можно задействовать машины с Капуанского флаеродрома… — командир дружины был явно растерян, — это потребует времени, но оно у нас пока есть.

— Вот и прекрасно. Объявите сбор на крыше дворца, закажите флаеры, а я пока решу пару дел.

Офицеры дружины засуетились, загомонили, обсуждая новые вводные и решая, как претворить их в жизнь. Роб-Рой подготовил текст прокламации и разослал его по информационным сетям нескольких округов. В ней он провозглашал «законное правительство Империального Союза в изгнании», главой которого назначил себя, выдвинул несколько фальшивых обвинений в адрес мятежников и заявил, что его борьба на этом не заканчивается.

Затем он направился в дворцовые казематы и о чём-то недолго разговаривал со Стерком, после чего освободил его, назначив сотником в своей дружине. Больше во дворце делать было нечего. Бывший император вышел из тюремных камер, сопровождаемый Стерком и направился на крышу, где уже ждала верная дружина.

После известия о том, что диктатор покинул дворец и улетел в неизвестном направлении, его армия прекратила всякое сопротивление. Победоносные когорты повстанцев вышли на подступы к Капуа. Грозная Береговая эскадра вошла в морскую гавань столицы, разнеся на молекулы две старинные башни береговых батарей, рискнувшие оказать сопротивление. Ближе к полуночи суда эскадры Капуанской вернулись из своего «похода», присоединившись к восстанию.

Войска простояли на подступах к столице, ожидая приказа на штурм, но его так и не было отдано. Наутро манипулы специального назначения высадились на крыше дворца, не встретив никакого сопротивления, а городское руководство вышло с белым флагом. Кроме дружины, в Пещеру ушёл Семнадцатый легион, который в битве поучаствовать не успел или не захотел.

Куда конкретно пропал сам Роб-Рой, не знал никто, даже Ротхем, схваченный в Береговом во время восстания. Сэмюэл учинил ему допрос, мало что прояснивший, после чего запер в дворцовых казематах, откуда тот вскоре сбежал через какой-то потайной ход.

Военное положение сняли через год, Сэмюэла короновали ещё через два месяца, после чего он объявил новую Реконструкцию, которая к моему появлению в Союзе практически завершилась. А что было дальше, вы уже знаете.

Часть 4. Сын императора

Глава 20

— Вот это корыто…

Разочарованный возглас Светланы адресовался совершенно невзрачному кораблику, слегка покачивавшемуся на волне возле бетонного причала.

— Это он снаружи такой, — заявил, оправдываясь, Сергей, — боюсь, угонят. Внутри там более-менее.

— Ты бы хоть тент натянул.

— Тент есть, и для него всё есть. Сейчас натянем.

Совхозный бот достался ему за копейки после того, как председатель сбежал с деньгами в Штаты, а присланный из Владивостока временный управляющий прежде всего был заинтересован в «погашении долгов», избавляясь от «неинтересного» имущества. Бот постройки начала пятидесятых и требующий ремонта не был интересен никому из обладателей хрустящих зелёных бумажек, и потому легко ушёл племяннику дяди Паши, судового механика. Более серьёзные корабли уходили сразу за границу. Чем после продажи основного имущества будет жить рыболовецкий кооператив на базе бывшего совхоза, никого не волновало.

— Серёж, у тебя веник есть? Пол хочу подмести, а то песка полно.

— Вниз по лестнице спустись, прямо дверь, там подсобка.

Брезентовый тент хлопал на ветру и пытался вырваться из рук, мужчины втроём с ним еле совладали. Помимо бездетных Сергея и Светы в плавание собирались отправиться его друг Саша с женой Натальей и семнадцатилетним сыном, Андреем.

— Чуть не упустил, заразу, — пожаловался Александр, фиксируя свою часть полотнища, — сюда бы помягче что-нибудь.

— Только брезент, — улыбнулся Сергей, — обычную ткань ветром порвёт, а импортные тенты стоят дорого. И в долларах.

— А что, ничего. Тут хорошо прямо стало.

— Дюш, там в трюме лежаки есть, тащи их сюда.

— Хорошо, дядь Серёж.

Парень умчался в ходовую рубку, из которой шла единственная лестница вниз. Бот был всё-таки маленький.

— Завидую я тебе, Сашка, — пробормотал ему вслед Сергей, — вон какой лоб вымахал, и о помощи попросить не стыдно.

— Нормально всё. У тебя зато корабль есть. И сам ты — капитан. А мы у тебя поматросим.

— Ладно, не будем об этом.

— Как пойдём?

— Сначала на ост, чётко по компасу, чуть больше двух часов. Потом сворачиваем на три румба к норду, и ещё около часа.

— А сразу напрямую нельзя?

— Течение, — Сергей пожал плечами, — если снесёт, замучаемся искать. Острова на карте нет, я смотрел. Маленький он. Не остров, а так, скала с пляжиком. Дюш, один сюда ставь, второй сюда.

Мужчины бросили лежаки на палубу под тентом, сверху расстелили одеяла из одного баула с вещами.

— Совсем другое дело! Наташ, иди сюда!

Светлана оценила проделанную работу на отлично.

— Когда отчаливаем?

— Уже можно, — улыбнулся Сергей, — всё взяли, ничего не забыли?

— Всё забыли, ничего не взяли. Главное, акваланги есть, остальное неважно.

«Матросы» отдали швартовы, и бот, переваливаясь на волне, отошёл от причала. Его путь лежал к мелкому необитаемому островку, о камни возле которого некогда разбился старинный деревянный корабль.

* * *

— А где корабль? — поинтересовался Андрей, оглядывая из-под ладони козырьком волнующуюся водную гладь.

Солнце давно перевалило за полдень, и блики с поверхности воды мешали рассматривать унылый пейзаж. Бот уткнулся носом в песок, и по «трапу», сколоченному из грубых досок с поперечинами, народ вытаскивал вещи на берег.

— Вон там, под скалой, — Сергей показал рукой, — мачты давно сгнили, и мелкие деревянные детали тоже, отсюда ты ничего не увидишь. Вот когда нырнём, покажу.

Нанырялись они в тот день до упаду. Баллоны заряжали компрессором, который на боте имелся, так как иногда его использовали для водолазных работ на малых глубинах. Правда, потерпевшее крушение судно особо не порадовало, подарив исследователям лишь пару монет, но это ведь не главное, верно? Вечером, поужинав приготовленным на костре шашлыком, компания, разбившись на семейные круги, сидела на берегу и вспоминала разные случаи из жизни.

— А я ей, значит, говорю, — рассказывала Светлана, — ой, что это?

— И что?

— Нет, я про сейчас, вон там, видите? Огни!

— Где?

Капитан полез за биноклем, отец с сыном оглядывали горизонт. Тьма непроглядная.

— Вы не туда смотрите! Под водой!

— Точно!

Море, хоть и не плескало волнами на берег, ровным и тихим не было. Рябь создавала впечатление, что идут блики от Луны или что-то в этом роде… Но сегодня спутник начинал новый цикл, и звёздное небо сияло чернотой.

— Подводная лодка?

— Чушь. На подводных лодках нет иллюминаторов, и светиться там нечему. Откуда оно двигалось?

— Я увидела, когда огни появились из-за скалы. Резко появились, вспыхнули.

— Может, какой-нибудь батискаф? Маленький, частный.

— Я не знаю ни одного «маленького частного батискафа», хотя просматривал весь реестр судов. Обычно они сами по себе не ходят, их спускают с надводного судна.

— А может, что-то секретное…

— Здесь? Вряд ли. Военные стоят намного южнее, здесь только авиация летает иногда.

— А давайте нырнём и посмотрим! У нас же фонарик есть!

— Так! — Сергей подпустил в голос металла, — никто никуда ночью нырять не будет! Даже с фонарём! Завтра утром пройдёмся вдоль скалы, посмотрим, что там есть.

Ночь прошла относительно спокойно. Утром бот бросил якорь в безопасном месте напротив скалы, в стороне от подводных камней, на оба борта спустили эрзац-штормтрапы, плетёные из обычных верёвок. Акваланга имелось только два, поэтому в первый заход пошли Андреевы родители.

— Есть пещера! Вон там!

Наталья, отфыркиваясь и зацепившись за штормтрап, показала рукой направление.

— Пещера? Я не хочу в пещеру, — пробормотал Сергей, — это верёвки нужны, баллоны запасные, там заблудиться — ерундовый вопрос.

— Сашка туда поплыл. Тебя звал.

— Блин, блин, блин… Вот зачем?

На двойное переодевание ушло целых пятнадцать минут, и с каждой из них капитан нервничал всё сильнее.

— Серёж, да успокойся ты! Он тебя ждать будет.

— Я чувствую, что что-то пойдёт не так!

— Нырни и убедись.

Нырнул и друга нигде не увидел. Сориентировавшись, он поплыл в направлении скалы, под которой должна была находиться пещера. По дороге Сергей пытался понять, как так вышло, что вчера никто из них её не увидел, и понял, только отыскав вход — он был надёжно замаскирован парой камней. Обломки корабля отсюда были не видны, а пляж скрывался за скалой.

Проверил на всякий случай окрестности, никаких следов друга не нашёл. Только у входа в солидных размеров зев пещеры на камне были криво нацарапаны ножом буквы «АМ».

«Ну, Мединцев, зараза!» — капитан с досадой двинулся вглубь подводного хода.

* * *

Два бесконечных дня люди по очереди безрезультатно пытались найти пропавшего Александра. Скалы и ближайшие подводные ходы изучили наизусть. Распустив один штормтрап, удлинили верёвку, и всё равно её не хватало пойти ещё дальше. Последнюю, третью метку обнаружили на удалении ста метров от входа. К счастью, глубина в этом месте увеличилась несильно, всего на два метра. А во второй половине второго дня Сергей увидел, что приближается шторм. Поиски пришлось прекращать, несмотря на истерику обеих женщин.

Дома тоже ждали неприятности — из-за задержки Сергей пропустил рабочий день, и его уволили из кооператива. В милиции заявление приняли, но сразу намекнули, что никто человека искать не будет. Машину он решил продать, чтобы купить ещё один акваланг, дыхательный газ, которого хватило бы на бóльшие глубины, и подводный бот с электромоторами, для быстрого передвижения. Из-за машины Светлана разругалась с ним насмерть, собрала вещи и уехала к матери.

Наталья же, хоть и не помогала, закрывала глаза на зачастившего к «дяде» сына.

— Дядь Серёж…

— Что?

Андрей смотрел телевизор, когда программа прервалась, и появился анонс экстренного выпуска новостей. Сергей бросил возиться с новеньким оборудованием и малопонятными инструкциями на английском языке, и подошёл к парню.

— Внимание! Экстренный выпуск! Сегодня, второго августа, рано утром, состоялся контакт с представителями… отмечено особо — альтернативной земной цивилизации. Они заявили, что через пять дней наша планета будет вероятно атакована из космоса, и они примут меры для отражения удара. На связи со студией представитель министерства обороны.

— Я хочу особо подчеркнуть, эта цивилизация, хотя и владеет технологиямидалёкого будущего, находится на нашей же планете. Чуть позже будет выступление министра иностранных дел России, он расскажет подробности. Мы раньше не контактировали, официально, с данной цивилизацией, потому что она находится глубоко под землёй, и наблюдает за нами. Они многое о нас знают.

— Спасибо. По сообщениям наших корреспондентов, уже вылетевших в зону, контактёр называет себя Империальный Союз, и находится под землёй, в каких-то пещерах…

— Он у них, — внезапно сказал Сергей.

— Что?

— Отец твой у них. Эта долбаная пещера к ним ведёт. Мы же не нашли тела, значит, он жив. Помнишь, Светка заметила огни под водой? У нас таких аппаратов нет, значит, это они были. Так-то, Дюша. Ладно, сиди тут, собирай информацию. Телевидение до сенсаций падкое, теперь постоянно будут оттуда сведения идти. И, если Сашка живой, значит, у нас больше времени. Мне нужно забежать в пару мест, я пошёл.

В ближайшие дни мир залихорадило. Многие научные учреждения создали центры «македонологии», которые отрядили сотрудников, ринувшихся с усердием репортёров в расположения македонианских войск. Им там, естественно, дали от ворот поворот, и с тех пор все газеты, журналы, научные институты и разведслужбы отчаянно дрались за малейшее новое сведение о Союзе.

Из комментариев регента и неформальных разговоров стало известно, что подземный мир расположен на четырёх островах, окружённых несолёным морем и запутанных подземных ходах Великой Пещеры, по которым якобы можно было достигнуть Союза. Якобы, потому что проверить эту гипотезу пока не смог никто. Кто смог, тот остался там навечно, вплоть до самого контакта. Разведки всего мира охотились за образцами македонианского вооружения и техники, секретами двигателей и движителей, открытиями в области химии и физики.

Однако все эти старания были похожи на попытки дикаря при помощи любимого кремневого копья попасть на территорию хорошо охраняемого склада вооружения. Многие, далеко не худшие агенты сложили головы при попытках добыть информацию или образец в обход официальных каналов. Со шпионами подземный мир не церемонился.

Пять дней, объявленных македонианами как остаток времени до попытки вторжения из Космоса пролетели как один, и в последний из них это оказалось правдой. Кораблей в чужой эскадре было немного для такой густонаселённой планеты, около четырёх десятков, из них десять крупных, позицию заняли точно над главной базой союзных войск. Некоторое время, минут десять, шли переговоры. Кульминацию Андрей и Сергей Владимирович вместе с миллиардами землян наблюдали в прямом эфире.

Трансляцию вели попеременно с двух камер, установленных за пределами базы, но обладавшими хорошим разрешением и отличной оптикой, площадка, на которой происходило действие, была как на ладони. Изредка включалась третья камера, помечавшаяся особым значком в углу экрана — от самих подземлян. Звук отсутствовал во всех вариантах, его заменяли разглагольствования ведущих.

— Этот невысокий молодой человек в серебристой униформе и красном плаще называет себя регентом подземной страны, Империального Союза. Для тех, кто ещё не знает, сообщаю, что его зовут Рэм Бугенвиль.

Смешки второй ведущей.

— Действительно, вряд ли кто-то не знает этого человека, сегодняшнюю трансляцию, как и предыдущие, смотрит буквально весь мир. Напротив него — представители инопланетной цивилизации, чьи корабли сегодня висят… Я правильно сказал? Висят на орбите нашей планеты. Мы не знаем, о чём они говорят…

Внезапно включилась третья камера.

— Пошёл звуковой ряд! Слушаем!

Легче не стало. Инопланетянин говорил на каком-то звонком языке, и, что самое странное, его понимали.

— Я правильно думаю, что регент понимает этого человека?

— Вы правы, Катя. Он внимательно слушает. Если даже не понимает сам, ему явно транслируют перевод.

— Мы принимаем предложение о мире, — произнёс Рэм по-русски, — но отказываемся от торговли, в том числе и технологиями.

— Фух, можно выдохнуть!..

— Подожди, Олег…

Инопланетянин был озадачен, причём сильно. Слова по-русски ему переводили, это сказывалось на скорости переговоров.

— Нет. Мы не заинтересованы в торговле.

— Хорошая инициатива, мы согласны. Максимальный состав вашего посольства — двенадцать человек. Месторасположение на планете выбираем мы. Охрана входит в общее количество, вооружение — лёгкое стрелковое. Межзвёздную связь вы обеспечиваете сами.

— Вот это да! Да он просто издевается!

— Империальному Союзу контакт не нужен, а со всеми остальными они даже не посоветовались!

Рэм тоже перешёл на неизвестный язык, и чужак его понял безо всякого переводчика. Ему подали меч с ножнами, с большим синим камнем в рукояти. Обескураженный инопланетянин реагировал вяло — взял оружие в руки, принялся рассматривать.

— Они понимают друг друга! Что вызывает определённые вопросы!

— Да, Олег. Наши контактёры явно знакомы с речью…

Договорить ведущая не успела. Инопланетный офицер отбросил меч в сторону, повалился на землю и захрипел, держась руками за горло. Изо рта показалась кровавая пена. Судороги продолжались не более десяти секунд.

— Что с ним?

— Трансляция-то продолжается…

— Элэр, — раздались крики с обеих сторон.

И началась пальба. Как началась, так и закончилась. Вся делегация инопланетян была уничтожена в мгновение ока, а кораблик, на котором они прилетели, превратился в груду оплавленного металла.

— Переговоры сорваны, начались боевые действия! — крикнул ведущий, — регент не пострадал, потерь среди его защитников я тоже не заметил.

Угол обзора камеры переместился вверх, стали видны корабли на орбите. Предельно чёткая картинка, оптика македониан игнорировала и атмосферу, и помехи. На одном из крупных кораблей расцвёл огненный цветок.

— О господи, они открыли по нам огонь!

Камера выхватила приближающийся снаряд. Отсутствие ориентиров не давало оценить его размер, хотя он был немаленьким. Текли секунды. И вдруг его не стало. Только что был — и исчез. Эскадра открыла огонь всем составом, сделав несколько десятков выстрелов, и все снаряды, дойдя до определённых точек, пропали из виду.

— Вот это у нас оборона!.. — прокомментировал ведущий.

Затем эскадра выпустила массу мелких и не очень летательных аппаратов, которые предприняли атаку на базовый лагерь. Их было настолько много, что в этой каше потерялись и комментарии ведущих, и какая-либо система в действиях. На планету высадился десант, воздух просто кипел от жара, десятки машин сражались и падали, сотни солдат гибли под огнём.

Трансляция от македониан показывала только ближний космос, потому телевизионщики стали время от времени переключаться на свои. На одну камеру что-то рухнуло, и она отключилась, вторая давала картинку, но без оператора и без приближения это была просто панорама сражения.

— Как в кино, — сказал Андрей, — кто побеждает-то?

— Я ничего не понимаю, — ответил Сергей, — все сражаются со всеми.

— Внимание, нам передан сигнал из штаба наземной операции, информация разрешена!

На экране появилась тактическая схема, где красным обозначали десант, а зелёным — все союзные войска. Приятный мужской голос комментировал по-русски:

— Десант смог высадиться только в тех местах, где мы планировали, во всех остальных катера были сбиты. Он рассечён на шесть частей и подвергается огневому воздействию. Сражение в воздухе, — появилась новая схема, множество красных точек в центре окружались со всех сторон зелёными, — идёт так же в предусмотренном месте, старания выйти за её пределы нами пресекаются. Вот, смотрите.

Группа красных точек из-за пределов атмосферы попыталась атаковать какой-то населённый пункт, и тут же была настигнута двумя группами патрулей. Короткая стычка, и враг бежит в космос, потеряв с десяток машин.

— Наша задача состоит в том, чтобы выдавить противника с планеты и отогнать его корабли. Согласно некоторым данным, которые я могу предать огласке, через какое-то время они поймут, что борьба такими силами бесполезна и уйдут. Мы не планируем им препятствовать. Доклад закончил.

— Наш контактёр меня пугает, — пробормотал ведущий, — они всесильны?

— По крайней мере, они сильнее пришельцев, и это радует, — ответила вторая ведущая, — мы бы ничего не смогли противопоставить орбитальной бомбардировке, а значит, были бы и торговля, и технологии, с позиции силы — для них.

— Да, Катя, я соглашусь с вами.

Взаимное истребление… точнее, истребление синарианского десанта продолжалось какое-то время, и на втором часу стало стихать. Десант эвакуировался, летательные аппараты возвращались на корабли.

— Кажется, нас снова будут обстреливать, — с тревогой прокомментировал ведущий.

Он не угадал. По эскадре противника нанесли удар с Земли. Два крупных корабля ярко полыхнули и взорвались, третий стал разваливаться на части. Досталось и мелким, но их никто не считал. Флотилия сделала несколько выстрелов в ответ, снова не достигнув никаких результатов, и принялась уходить. Вслед ей ударили некие «лазеры», обозначив границы и дальность.

— Я, если честно, немного в шоке, — сказал Сергей Владимирович, — сколько времени прошло? Час, чуть больше.

— Если папка у них, я за него спокоен, — произнёс Андрей, — только, говорят, там запутанные пещеры. Мог и заплутать. Там, в новостях говорили, что глубже всех продвинулась группа одного профессора из Москвы, Штайн… Штейнберга что ли. По глубине примерно на километр, а по расстоянию от входа — больше десяти.

— Подождём до завтра, если ничего не произойдёт, пойдём к острову. У меня всё готово. Твоя мама с нами?

— Она работает. И плачет по вечерам…

— А ты учиться дальше не идёшь?

— Я думал поработать год, в следующем всё равно идти в армию. Денег на отмазать у нас нет.

— Я слышал, некоторые техникумы делают ускоренный курс.

— Не тот, куда я хотел. Да и прерывать учёбу по судовождению на два года считаю плохой идеей.

— Тогда идём завтра. Ты готов?

— Конечно, дядь Серёж.

— Ну и хорошо. А то тут такие дела творятся…

Произошедшее действительно стало коренным переломом в жизни мира Поверхности на много лет вперёд. Возникали общества по македонологии, полурелигиозные секты, вроде знаменитого «Подземного братства», объединившего несколько сотен тысяч человек, выдвигалась масса гипотез. Многие развитые страны резко форсировали космические исследования, самое секретное из которых предполагало поиск замаскированной македонианской базы в Солнечной Системе. Ветераны битвы с Кассиопеей также организовали свой союз, по примеру ветеранов Афганистана.

А македониане вяло, с неохотой общались с земными представителями, пока, по их словам, синарианская эскадра не ушла из Солнечной системы.

* * *

Андрей плюхнулся в воду вслед за капитаном, перевернулся спиной кверху и заработал ластами. Сергей Владимирович, стоя на дне посреди водорослей, возился с буксировщиком.

Эта штука, на которую ушёл автомобиль Сергея, представляла собой плоскую широкую лыжу с двумя забранными сеткой гребными винтами, вращавшимися в разные стороны. Один человек мог лечь на неё грудью, двое — держаться за поручни, двигаясь рядом. Два электромотора создавали хорошую тягу.

Помимо буксира, приготовили также длинную синтетическую верёвку, которую пока смотали в бухту. Конец верёвки задумали привязать не у входа, а ниже, у последней, третьей отметки, благо всё, что выше неё, оба поисковика помнили с завязанными глазами.

Сергей примотал конец бухты к валявшемуся здесь камню, после чего намертво закрепил его в трещине на стене, подёргал для верности, кивнул — надёжно. Включил моторы буксира, они закрутились вхолостую. Без лишних жестов Андрей взялся за свою скобу, капитан — за свою, переключил передачу, и аппарат рванул вперёд.

Подводный мир, как всегда, как и тысячи лет, жил своей жизнью, почти не обращая внимания на незваных пришельцев. Сновали стайки маленьких рыбок, поблёскивая чешуёй в лучах фонаря, как тысячи серебряных искр, охотились хищники, выхватывая неосторожных, ползали по дну ракообразные. Один из крабов, угрожающе выставив огромную клешню, поспешно спрятался в очередной трещине.

Ход действительно был очень длинным, к тому же, от него отходили ответвления, и если бы не метки, оставленные отцом во время прошлой экспедиции, им бы пришлось потратить уйму времени просто на поиск верного пути.

А вот и жирный косой крест, оставленный ножом на стене, заросшей илом, хорошо различимый, наибольшая глубина, которой удалось достичь Александру. Над крестом менее ясно виднелись инициалы «АМ». Андрей взглянул на индикаторы — кислорода в баллонах оставалось целых три четверти, энергии в аккумуляторах — семьдесят процентов. Буксир действительно сэкономил массу времени и воздуха.

Сергей включил второй фонарь, и они двинулись дальше на малой скорости, осматривая стены в поисках других меток. Однако, ход тут же закончился тупиком без единого прохода. Лучи фонарей быстро обежали стены, ничего не обнаружив. Андрей выключил мотор буксировщика, опустил его на дно и принялся внимательно изучать стены. Сергей отправился в другую сторону. Лучи света обшарили каждый квадратный метр стен, но опять ничего нового найдено не было. Андрей с упавшим сердцем двинулся было к буксиру, заметил какое-то движение у входа, и замер.

Вход в тупик закрывался гладкой плитой, довольно быстро опускавшейся из-под потолка. Тяжело ухнув, так, что придавило уши, она отрезала путь наверх. Вот это здорово… Сергей Владимирович подплыл к стоящему с потерянным видом Андрею, ободряюще хлопнул его по плечу, нисколько не подбодрив.

Поняв, что парень пока не паникует, он взял у него из рук буксировщик, положил на дно и уселся сверху. Свой фонарь капитан выключил, чтобы сэкономить заряд. Андрей же с надеждой осматривал стены и плиту, освещая их, луч медленно скользил, выхватывая из темноты детали.

Прошло около пяти минут, когда снова раздался звук, какой-то металлический лязг, словно заработал огромный механизм, в полу, недалеко от центра, открылся небольшой люк, и из него хлынул поток пузырей газа. Газ поднимался к потолку, собираясь в один большой пузырь, серебром отсвечивающий в свете фонаря, и становился всё больше и больше. Уровень воды стал понижаться, она уходила во второй люк, рядом с первым. Минут через двадцать её осталось по пояс стоящему человеку, Сергей рискнул снять маску.

— Это воздух, Дюш! — возбуждённо сказал он, — правда, пахнет чем-то… воняет, в общем, но дышать можно!

Андрей тоже снял маску и закрутил вентиль на баллонах с кислородом, воздух воздухом, а им ещё обратно возвращаться, если получится. Снял и ласты, чтобы не мешали ходить, положил их на буксировщик, и направился, светя фонарём и рассекая воду, к перегороженному входу. Стена, отрезавшая их от выхода, была монолитной и имела явно искусственное происхождение. Материал напоминал прочную пластмассу, тёплый на ощупь.

Сергей тоже снял ласты и подошёл к парню.

— Вода сейчас уйдет, люки закрыты решетками, причём очень толстыми, — должен быть другой выход. Система напоминает обычный воздушный шлюз.

Странный запах чувствовался до сих пор, и он уже начинал бить в ноздри, ни на что не похожий запах. Какой-то газ, подмешанный к воздуху, наверное… Вода уходила ещё пятнадцать минут, и в конце концов от неё осталась лишь лужа на полу. Искатели сидели на боте, сняв всё подводное снаряжение, кроме костюмов, и дрожали от холода. Шумел воздух, накачиваемый через люк. Затем снова раздался знакомый лязг, и шум прекратился. Со скрежетом, пробирающим насквозь, часть стены, противоположная входу, ушла под пол.

— Да, если здесь дежурят крепкие парни с бластерами, они могут спокойно выходить и брать нас тёпленькими, — поморщившись, пробормотал капитан, — и сигнализации никакой не нужно…

— Может, переходник заброшен?

— Может быть, только всё работает. И подводные огни мы все видели. Ну что, пошли?

Буксировщик на воздухе оказался слишком тяжёл, сразу стало ясно, что унести далеко его они не смогут. На берегу и в море его не носили, возили на «Ниве» дяди Паши. Они вынесли его из шлюза, затем перетаскали остальное снаряжение. Это было тяжко, тем более, что у обоих кружилась голова. Когда всё имущество оказалось в коридоре, лежавшем позади шлюза, они сели передохнуть.

— Странно, чего меня так развезло, как будто пьяный, — усмехнулся Сергей, — и ещё, ты заметил, воздух в коридоре ничем не пахнет? Это из-за того странного газа, наверное.

— А с другой стороны, у нас давно должны были быть проблемы от декомпрессии, — мрачно заметил Андрей, — и вонючка, похоже, нас спас…

Они посидели ещё с десяток минут, перебрасываясь незначащими фразами, радуясь тому, что остались живы. Механизмы, видимо, не замечая никаких движений в переходнике, с тем же скрежетом закрыли дверь в него, вторично отрезав их от поверхности. Сергей демонстративно сморщился и заткнул уши пальцами.

— Вот и всё, — сказал он, рассматривая на вылезшей из-под пола двери еле заметные царапины «АМ», — цели мы достигли. Сашка тоже добрался сюда, и теперь точно ясно, что он либо достиг Союза, либо скитается где-то здесь.

— В любом случае, без пищи и воды мы проживём дольше, чем без воздуха, — отвечал Андрей, — буксир придётся бросить, баллоны и ласты тоже. Только снимем аккумуляторы, они пригодятся для фонарей.

— Да, ты прав. Обратно попасть, не найдя механизмов управления, мне кажется сомнительным, так что оставим всё лишнее тут.

— А механизмы надо бы поискать.

Через полчаса выяснилось, что идея плохая — никаких следов пункта управления обнаружить не удалось. Может быть, он располагался выше или ниже, или в каком-то другом коридоре. Двинувшись дальше, в ту сторону, которая не заканчивалась тупиком, через несколько сотен метров нашлись ласты от старого гидрокостюма, в очередной трещине в стене, под очередной нацарапанной аббревиатурой.

Коридор казался бесконечным, правда, и ответвлений из него было мало, все неглубокие и слишком узкие, чтобы прополз человек, времени на их проверку тратилось мизер. Прошёл ещё час петляний по проходу, когда луч фонаря Сергея Владимировича высветил тело человека, лежавшее поперёк.

Они торопливо бросились к нему, но их ждало облегчение, человек был мёртв уже давно, не меньше нескольких лет. Запаха никакого от тела не шло, истлевшая серая одежда слегка прикрывала остатки странно-белесой кожи. Возле трупа когда-то лежал предмет, похожий на пистолет, но сейчас от него остался лишь след на полу, меньше присыпанный пылью, чем всё остальное. На стене над телом опять стояла метка «АМ», видимо, «пистолет» забрал отец Андрея.

— Нет, Саня не мог его убить, — задумчиво проговорил Сергей, — он тут очень долго лежит, да и нож против бластера — исход ясен. И на одежде следов ножа нет…

— Но он тут был!

— Да, был, не спорю. Повезло, бластер заполучил. Наверное, был шокирован не меньше, чем мы, когда по телевизору о контакте сообщили.

Они двинулись дальше, оставив тело «серого» так же лежать на полу, только добавив на стене рядом с ним свою метку.

В одном месте путь преградила широкая расселина, и иной дороги дальше не было, кроме как спуститься вниз. За сталагмит, наросший возле пропасти, была привязана крепкая веревка, точно такая же, как и у них на поясах, видимо, отец Андрея спустился здесь. Они тоже последовали за ним, достигнув дна расселины через несколько минут. Заменили подсевшие аккумуляторы на фонарях.

Мимоходом Сергей заметил, что у друга был только один аккумулятор, и он скоро должен был сесть, ослепив владельца. Это вполне могло означать, что скоро они найдут ещё одно тело, на этот раз знакомое…

Из разлома вели несколько выходов, но только надо одним из них красовалась метка и стрелка вперёд, Мединцев прошёл именно сюда. Ещё несколько сотен шагов по пыльному полу, усеянному мелкими камешками, похрустывающих при каждом движении, и где-то спереди донеслось журчание подземного ручья, которое заставило обоих ускорить шаг.

Ручеёк весело струился между своих поросших сталагмитами берегов, уходя куда-то под скалу. Андрей жадно припал губами к воде, оказавшейся отвратительной на вкус. Тут же в глазах у него потемнело, он со стоном повалился набок, чуть не рухнув в воду.

— Господи, Андрюшка, что с тобой? — Сергей встревожился не на шутку.

Парень только что-то нечленораздельно промычал, и его тут же стошнило. Сергей аккуратно перевернул его на живот, и стал мучительно думать, что же делать. Кто знает, какая дрянь содержалась в воде, и сколько её наглотался Андрей. У него была мелкая аптечка на поясе, и в ней присутствовал активированный уголь, но чтобы его проглотить, человек должен быть в сознании. Да и что это может быть, чтобы через желудок действовало мгновенно?

Однако парень справился, он очнулся через двадцать минут, его снова стошнило, после чего вроде бы пришёл в себя.

— Глотай всю пачку. И жуй хорошенько, мне их давить было нечем. Вода вот, из дома взял.

Пока Андрей с хрустом жевал таблетки, запивая их водой из маленькой фляжки, Сергей Владимирович прошёлся чуть дальше, всё так же не найдя ничего стоящего.

— Теперь мы без воды остались, — пробормотал Андрей, возвращая почти пустую фляжку.

— Как ты? Напугал меня до ужаса.

— Я всего раз глотнуть успел, и тут началось… Сейчас вроде бы лучше, только слабость во всём теле.

— Идти сможешь?

— Смогу, только не быстро.

— Мы вроде никуда не торопимся.

Всё так же тянулись бесконечные ходы и переходы, разветвлявшиеся больше и больше, только знакомые метки на стенах указывали путь. Пару раз им встретилась и вода, но было непонятно, тот же ли это ручей, или другой, так что пить они опасались.

Сели и вторые аккумуляторы. Теперь уже стало непонятно, как Александр прошёл здесь со своим единственным фонарём? Метки на стенах исправно показывали путь, некоторые были зачёркнуты, в тупиковых ветках.

— Он раздобыл огонь, что ли? И что он смог зажечь, мне интересно.

— Может, у того трупа был светильник?

— Может быть, тогда это всё объясняет. Но светильника всё равно не могло хватить надолго, вечные двигатели и вечный свет бывают только в сказках.

— Значит, хватило настолько, чтобы добраться до людей! Впрочем, он про них всё равно не знал… И должен был искать путь на поверхность.

— Пока никакого подъёма я не ощущаю, только вниз и вниз, дальше в этот треклятый лабиринт. Может, скоро и с местной нечистью придётся познакомиться.

— Всё равно наверх никакого пути нет…

— Как ты себя чувствуешь?

— Сейчас хорошо, только пить хочется. Ещё немного, и снова напьюсь из ручья.

— Нет-нет, хватит! Терпи, пока есть возможность.

Разговор, начатый только для того, чтобы отвлечься от одуряющей монотонности похода, внезапно прервался. Сергей поднял руку, призывая к тишине, и весь обратился в слух.

— Слышишь? — спросил он через минуту.

— Вроде какие-то звуки. Очень тихо, далеко, наверное.

— Нет, не далеко. Или за стенкой, или коридор поворачивает.

— И что за звуки?

— Как будто кто-то об стенку чешется. Или, если далеко, долбят стену.

— Может, мы уже до Союза спустились?

— Вряд ли, — хладнокровно ответил Сергей, — скорее всего, какой-то лагерь в пещере, минералы добывают или ещё чего-нибудь.

— Идём дальше или как?

— Идём, конечно. Не сидеть же здесь вечно.

Они пошли дальше, коридор действительно круто завернул, почти назад, так что предположение Сергея оказалось правильным. Луч фонаря уперся в здоровенный скользкий валун, преграждающий проход.

— Ну вот ещё, — недовольно начал ворчать Андрей, и тут же капитан схватил его и зажал рукой рот.

"Камень" пошевелился и издал утробный рык при звуках человеческого голоса. Андрея прошиб холодный пот. Огромная туша поднялась на лапы и, судя по звукам, стала удаляться (Сергей выключил фонарик, так что видно ничего не было).

— Вроде бы не такая уж воинственная зверюга, — прошептал тихо-тихо Сергей, — и чего это люди в пещерах исчезают?

— Будем сидеть здесь?

— Да, хотя бы минут пятнадцать. И свет зажигать не будем, от греха.

Топот животного стих, равно как и шорох от трения его о стены. Минут пять исследователи сидели молча, прислушиваясь к звенящей тишине, а затем снова раздался знакомый шорох и шаги. И они приближались!

— Бежим, может, оно застрянет на повороте, — выдохнул Сергей.

Чтобы не спотыкаться, пришлось зажечь фонарь. Тут же сзади раздался громкий рёв, и топот участился. «Не такой уж воинственный» зверь явно реагировал на свет, хотя и жил в вечной тьме. Они забежали за поворот. Пещерная нечисть лишь слегка замешкалась в нём, но затем её тело неестественно деформировалось, сжалось так, что передняя пара конечностей пролезла вперёд, и затем она буквально выпрыгнул, как пробка из бутылки, в новый проход. Андрей оглянулся, светя фонариком…

Тварь была кошмарной и до ужаса омерзительной. Восемь лап, как у паука, поддерживали скользкую бурую тушу и почему-то кошачью голову без ушей, с оскаленной пастью. Две передние лапы заканчивались мощными тускло отсвечивающими когтями, на которых налипли комочки застывшей земли, видимо, использовались они для рытья новых ходов в Пещере. Огромные чёрные провалы глаз горели яростью, шипы на голове уже поворачивались в сторону незваных людишек. Чудовище явно собралось пообедать, и было взбешено тем, что «обеду» это не понравилось.

— Сюда, за мной, — прокричал капитан, увлекая Андрея в боковой ход и нецензурно выругавшись.

Тварь снова заревела, громко и грозно, после чего что-то произошло, сверкнула яркая вспышка позади беглецов, затем ещё одна, раздалось пронзительное шипение, словно раскалённый прут сунули в воду, затем не грохот, но мягкое шлепанье отвратительного тела по полу, и настала тишина.

— Стойте, вернитесь, — прозвучал громкий знакомый голос сзади.

— Папка! — крикнул Андрей.

— Сашка! — в унисон прокричал и Сергей.

* * *

В уютном гроте весело потрескивал язычок пламени, выходящий прямо из стены, тускло, но вполне сносно освещавший небогатое убранство. Александр Мединцев сидел на устланном рваным водолазным комбинезоном валуне и рассказывал о невероятных вещах, произошедших с ним за последнее время.

— Вы даже не представляете, сколько здесь околачивается народу, — говорил он, — я хотел было поговорить с одними, но увидел, как они казнили пленников, и решил не подходить. Потом они куда-то исчезли, а далеко отсюда я нашёл несколько тоннелей, все были покрыты пеплом и обожжены. Наверное, битва была с каким-нибудь пришлым племенем. Интересно, чем они тут питаются? Ладно мне, хватает мелкой живности, но такое большое племя, оно должно все переходы исходить и никогда не останавливаться…

— Племя действительно большое, — усмехнулся Сергей, — пять миллиардов человек только в одной столице. Что-то ты путаешь, братан. Они говорят по-русски, но имеют и свой язык, одеваются вполне современно и вооружены вот такими штуковинами, как у тебя, или чем похлеще. Огромные танки, с высотку размером, машины летающие. Силовые поля. Фантастика, в общем.

— Пять миллиардов? В этих катакомбах? Да ты что, Серёга, свихнулся? Тех, что я видел, человек триста, не больше, одеты вроде того, что лежит там, возле воздушного шлюза, и не у всех даже лазеры есть!

— Бластеры, — поправил Сергей, — пока тебя не было, в мире кое-что случилось, мы установили с ними контакт. Я сразу подумал, что ты попал к ним. Был неправ.

И он поведал о контакте и совместном сражении с жителями подземного мира.

— Это должен быть очень большой грот, — задумчиво проговорил Мединцев-старший, — очень большой… И ещё ниже, чем эти пещеры, я уверен. Потому что ни разу… — он осёкся, видимо, что-то припоминая, — вообще-то, как-то раз, я встретил отряд, человек в тридцать, все в чёрном и верхом на лошадях. В самом начале. Они проскакали мимо, быстро, меня не заметили. Может, они оттуда?

— Скорее всего. Правда, лошадей я во время битвы почти не видел, но они у них есть. Ты сможешь найти их?

— А надо ли? Эти «серые» у меня вообще всё доверие к людям отбили… Отморозки… Даром что прогнали восьминогих несколько недель назад.

— Восьминогих, вроде того, которого ты пристрелил?

— Ага. Мерзкие создания, людей терпеть не могут, нападают в любом случае, даже если опасности нет. Он был один, и это странно… Наверное, от стада отбился.

— Они ещё и стадами ходят? Еее… — и Сергей снова грязно выругался.

— Да, обычно стадами, по нескольку десятков уродин. С ними лучше вообще не сталкиваться, потому что точно нападут.

— Да, пережил ты тут… А обратной дороги не нашёл?

— Нет… Я не пытался спуститься ниже, а вверх дорога одна. Туннели только вниз разветвляются.

— Но не будем же мы здесь сидеть вечно!

— Не будем, потому что еды не хватит. У меня только мясо… Закоптил на огне.

Он достал из укромного места несколько серых полосок.

— А с водой хуже, фляжки нет, только в ручье.

— Фляжка у меня есть, маленькая. А тут есть нормальный ручей? Слава богу…

— Что, в первом напились? — отец Андрея первый раз за всё время улыбнулся, — я тоже тогда… Хорошо, вода неядовитая, просто выворачивает наизнанку и крючит с полчаса. Не знаю, чего там намешано. Тут рядом ручеёк есть, в нём вода чистая. Можете хоть искупаться, он в пемзу уходит, не унесет, хоть и течение быстрое.

— Спасибо. Выйдем когда?

— Как себя в порядок приведёте. Всё равно пора была уходить, в лазере энергия заканчивается.

— Много осталось?

— Пять выстрелов, насколько я понял. Я же не разбираюсь в этой штуке, индикаторы горят, но от времени сами гаснут. Приходилось считать выстрелы и выяснять, как они с огоньками соотносятся. Пять выстрелов — один огонёк. Вот горит, видишь? Второй потух после того, как восьминогого застрелил.

По краю потёртого ствола шёл аккуратный ряд тёмных индикаторов, всех, кроме одного, последнего, тихонько глядящим красным глазом. Андрей посчитал погасшие, девятнадцать штук.

— Я тоже считал, — сказал отец, — сотня выстрелов, просто сказка… И он ещё должен перезаряжаться, здесь есть энергетические капсулы, но в обойме ни одной, только там, внутри стоит. Когда я его подобрал, оставалось всего полтора десятка зарядов, что-то использовал, что-то само ушло. Мертвяк долго пролежал. У него фонарик был, тоже сел.

При этих словах искатели переглянулись. После умывания и долгожданного питья, а также недолгих сборов, друзья и Андрей пустились в дорогу. Дорога вела мимо туши расстрелянного из бластера восьмилапого в тот тоннель, в который зверь убегал, прежде чем вернуться. Через некоторое время им встретился широкий грот, про который Сергей вслух заметил, что здесь очень удобно было развернуться ныне упокоившейся туше. Посмеялись. Александр вёл их по исхоженным за недели коридорам вниз, к лагерю «серых» и дальше, куда и сам до того не заходил.

— Знаете, только кажется, что здесь непонятный и непроходимый лабиринт. После того, как повыживаешь тут дней пять, начинаешь ориентироваться. Мне повезло, я нашёл огонь и воду до того, как обессилел от голода. Сначала питался крысами, их везде полно, потом нашёл кое-что повкуснее, улитки там в ручье, и маленькие такие зверюшки, вроде сусликов, только слепые.

— Крысы и здесь есть? — мрачно усмехнулся Сергей.

— Конечно, они везде. Я даже начал было думать, не самые ли они многочисленные животные на планете. В их тоннели лучше не заходить, они даже восьминогих жрут. В общем, тут свои законы, как и в любом уголке нашей планеты.

— Понятно. И твоё чутьё на лабиринты тебе подсказывает, куда нам идти?

— Пока что я просто знаю, куда идти. К опалённой пещере, затем направо. Скорее всего, и «серые» и «чёрные» пришли оттуда, потому что налево я ходил, там тупик и ничего нет. А дальше поглядим, я там ни разу не был, далеко.

Опалённая пещера встретила их молчанием и хрустом под ногами, пол был весь усеян пеплом и какими-то мелкими камушками, рассыпавшимся под ногами, обутыми в водолазные ботинки. Андрей почувствовал что-то, словно исходящее от стен и пола, какую-то мрачную ауру. «Уж не по костям ли мы идем?»— подумал он.

Стены были обожжены во многих местах, даже оплавлены, чёрная стекловидная поверхность напоминала глаза восьмилапого. Во многих местах зияли трещины, в одну из них Андрей чисто машинально посветил фонарем, и в луче света что-то блеснуло. Он направился туда, руками разбросал камни и мелкий песок, набившиеся в трещину, и увидел рукоять бластера, маняще торчащую из завала.

— О как! — сказал отец, подойдя ближе.

Андрей пробурчал что-то вроде, что в гробу он видал такое везение, и потащил бластер на себя. Что-то не хотело его выпускать, парень отбросил в сторону ещё несколько камней и увидел человеческие пальцы, сжимавшие рукоять… Мгновенно отдернувшись, он вылетел из трещины, как ужаленный.

— Здесь была драка, только почему-то почти всё убрали, — задумчиво проговорил Мединцев-старший, — а этого не заметили. Бластер лучше взять, если заряды есть, мой-то уже почти ни на что не годится.

— Я его носить не буду, — сказал его сын, — с детства мертвецов боюсь…

— Возьми мой, я не побрезгую! — он отдал своё оружие Андрею, а сам принялся вытаскивать рукоять из мертвых пальцев, вцепившихся в неё в последнем усилии.

Этот бластер был полностью разряжен и огоньки потушены, но в обойме нашлись целых две энергокапсулы. Как самый «опытный», возиться с ними принялся отец Андрея.

— Ага, вот так! — прокомментировал он раздавшийся щелчок и тихий свист, — есть! Давай свой.

С арсеналом две сотни выстрелов на два ствола можно было сразиться и с несколькими восьминогими, и с отрядом «серых». Если, конечно, у них современного оружия не окажется.

Свернув в правый коридор, исследователи покинули обожжённую битвой пещеру, и Андрей вздохнул с облегчением, так давила на него сама атмосфера этой бойни. Отец понимающе взглянул на него, но ничего не сказал. Дальше они шли почти молча, изредка перебрасываясь подбадривающими репликами, и довольно долгое время ничего не происходило.

Сделали привал, Андрей почувствовал, что изрядно проголодался, — раньше жажда заглушала чувство голода, — и попробовал жареных улиток и тех безглазых "сусликов", про которых говорил отец. Они были очень даже неплохи, только мяса, конечно, в них маловато, и запас провизии приходилось растягивать, неизвестно ведь, когда посчастливится его пополнить. Длинный тупик встретился ещё через час, даже чутье отца не помогло, слишком уж долго надо было идти по коридору, от которого не отходило никаких ответвлений.

А ещё тут воняло, как в неухоженном деревенском туалете, причём запах распространялся далеко не на весь коридор, а только на тупик в его конце.

— Тут что, нужник? — раздалась реплика капитана.

В ответ на его слова в стене бесшумно открылся прямоугольник двери, и показался молодой парень в чёрном, расстёгивающий ширинку. Он уставился на землян, они на него.

— Нивер, дальше отойди, — прозвучал сзади голос.

Парень по имени Нивер, глядя на направленный на себя бластер Мединцева-старшего, и на палец другой руки, которую тот приложил к губам, сделал шаг, после чего вдруг резко прыгнул назад, за дверь.

— Элэр! — раздался чей-то крик.

В коридор хлестнула фиолетовая молния, расплескавшись по стене. Александр выстрелил, целясь не в людей, а в потолок, по светильникам по ту сторону двери, желая больше напугать, и тут молнии накрыли всех троих, лишив сознания.

Глава 21

Андрей очнулся резко, рывком, вздрогнув всем телом. Обвёл глазами помещение, в котором находился, и понял, что это — тюремная камера. Грубо обработанные стены, толстая железная решётка с очень низкой дверью в ней, перегораживавшая проход, чисто выметенный пол, лежанка на нём, ведро в углу, и он один. Всё.

Парень встал, подошёл к решётке и выглянул в коридор, освещённый несколькими жёлтыми светильниками под потолком. Он был достаточно длинен и широк, и напротив находился ряд точно таких же решёток. Все камеры пустовали, только в самой левой, куда доставал взгляд, ближе к стоящему на посту охраннику смутно угадывался человек в чёрной униформе, точно такой же, как на охраннике и том парне, с которым исследователи впервые столкнулись в тупике-нужнике.

— Пап! — робко позвал он.

— Я здесь, Дюш, — раздался голос слева.

Охранник отошёл от поста, треснул палкой по одной из решёток и громко произнёс по-русски:

— Молчать! Разговаривать запрещено!

Между палкой и решёткой проскочил электрический разряд. Да, тут всё серьёзно… Удовлетворившись наступившей тишиной, «чёрный» развернулся и возвратился на пост. Впрочем, долго она не продлилась — охранник принял строевую стойку, одновременно доставая ключи, зазвенела металлическая цепочка, которой связка крепилась к одежде. Двое новых «чёрных» дождались, пока из клетки выйдет Сергей Владимирович, зафиксировали ему руки за спиной и увели.

А вот теперь было долго, не меньше пары часов. Процедура повторилась, только теперь забрали отца, а дядю Серёжу вернули в камеру. «Водили на допрос, похоже», — с высоты своего небогатого опыта и пары прочитанных книг догадался Андрей.

С отцом возились гораздо меньше, и уже примерно через час пришли за парнем. Уходя под конвоем, он обратил внимание, что Мединцева-старшего посадили в то же помещение, что и дядю Серёжу.

— Имя, фамилия.

— Андрей Мединцев.

— Кем вам приходится Александр Мединцев?

— Отец.

— Кем вам приходится Сергей Буркин?

— Друг отца. Не родственник.

— Полных лет?

— В ноябре будет…

— Полных лет на текущий момент!

Проводивший допрос офицер в чёрном раздражённо повысил голос.

— Семнадцать.

— Кем вам приходится Марина Долгова?

— Кто?..

— Вопросы здесь задаю я! Отвечать!

— Я не знаю такую.

— Alemoitell vel ensiri?

— Что? Извините, я не понял.

— Кто такие македониане?

— Это… подземный народ… с которыми состоялся контакт… около месяца назад. Точно не могу сказать, мы в пещере…

— Кто такие геты?

— Не знаю.

— Перечислите известных вам лиц на этой фотографии.

В руках Андрея оказалась большая и очень чёткая, резкая картинка. На ней были запечатлены какие-то очень серьёзные, хмурые люди, сидящие за трибунами в большом зале. Фотограф снимал с крайней левой точки зрительских мест — в правой части снимка угадывался ряд кресел, как в кинотеатре, но от людей видны были только ноги. За трибуной взгляд выхватил первое знакомое лицо, парень указал на него пальцем.

— Рэм Бугенвиль.

— Кто ещё?

Ещё?.. Пожилой мужчина. Ещё один пожилой, но крепкий, мощный мужчина. Молодой мужчина. Красивая девушка. Очень красивая. Чёрт!.. Андрей почувствовал, что вспотели ладони — верный признак волнения. Она была просто невероятно красива, и чёткое фото прекрасно передало все черты лица.

— Вам знакома эта monsoeno?

— Нет.

— Почему вы так взволновались? Вы лжёте и знаете её?

— Нет. Просто…

— Что?

— Я бы на ней женился!

Он выпалил это, сам не ожидая. Офицер впервые улыбнулся.

— Понятно. Знаком ли вам кто-то ещё?

— Нет.

— Смотрите не только на трибуну.

Кто здесь есть кроме заседающих? Охранники. Двое по правую сторону, двое по левую. Чёрная униформа, однако, совсем не похожая на ту, которую носил офицер и солдаты, захватившие их. Рукоятки мечей у всех за спиной, а не в ножнах слева на поясе. Бластеры в кобуре. Похожие люди обычно присутствовали в свите того же регента и попадали в объективы земных телекамер.

Офицер потерял терпение.

— Вот этот человек вам знаком?

Он ткнул пальцем в дальнего охранника по левую сторону от трибуны. Достаточно молод, в униформе, как и остальные, ничем не отличается. Лицо повёрнуто в профиль. Ой… Какой знакомый профиль…

— Он… похож на меня. Сильно похож. Но это не я, клянусь!

— Кем вам приходится Марина Ивановна?

— Никем. Я её не знаю.

— Кто такой Рест Аурей?

— Один из этих?..

— Кем вам приходится Роман Долгов?

— Я не знаю его.

Офицер мурыжил его ещё час, задавая похожие вопросы. Под конец Андрей отупел окончательно и отвечал вяло, рассеянно. Появление в кабинете нового персонажа он пропустил.

— Райнер, хватит, — прогудел из-под круглого наглухо закрытого шлема голос, — меня юноша должен знать.

Андрей повернул голову. Мужчина был высокого роста, в оригинальной броне, перед которой делился на четыре зеркальных квадрата, два сверху, два снизу, в плаще с серебристым подбоем и закрытом шлеме с синей прозрачной пластинкой, прикрывающей глаза.

— Я не вижу вашего лица. И вас тоже не знаю. Только форма отличается.

Минутное молчание.

— Итоги тестов, monsoero, — протянул офицер какие-то бумаги.

— Я примерно представляю, что там. Ладно, сыграем в открытую.

Он со вздохом снял шлем, проделав для этого несколько манипуляций. Тёмные волосы, незнакомое лицо мужчины средних лет.

— Ты действительно меня не знаешь?

— Нет.

— Несовпадений и искажения фактов не зафиксировано, — вставил офицер.

— Замечательно. Как ты, говоришь, тебя зовут?

— Андрей Александрович Мединцев.

— Анри Стетервиль. Совпадает только имя, я думаю, в вашей стране оно распространено?

— Наверное. В моём классе тёзок не было, в параллельном — сразу двое.

— Ладно, я подумаю, что с этим можно сделать. Вызову завтра. Отведите его обратно.

— А можно…

— Есть вопросы? Задавай.

— В тюрьме не очень комфортно…

Мужчина расхохотался, хлопая себя руками по бёдрам.

— Нет, ты слышал, Райнер? Твою lenten считают тюрьмой!

— Это lenten, молодой человек, — проговорил офицер, — карантинное помещение. В ваших воинских частях есть неполный аналог, как это слово?

Он пощёлкал пальцами.

— Гауптвахта. Слово, заимствованное из другого языка. К тому же, не совсем подходящее.

— В ваших частях там держат солдат, совершивших правонарушения. У нас — карантин, как по болезни, так и по… несовместимости. Временное пристанище, изолятор. Впрочем, если кто-то нарушит дисциплину, его тоже отправляют туда.

— Нам запретили разговаривать…

— Правильно, а ещё рассадили в разные помещения по одну сторону коридора, чтобы вы не могли сговориться о показаниях. Видишь ли, юноша. Молодой человек, столь похожий на тебя, больше не является обычным или необычным, как преторианец, охранником. Впрочем, поговорим завтра.

— Вечер в хату! Добра ворам…

— Ты чего несёшь? — отец Андрея дал звонкий подзатыльник дяде Серёже, тот аж руками всплеснул, — где этого нахватался? Не нужно нам здесь… романтики. Тебя долго не было, Дюш.

— Допрашивали…

— Я только одного не понял, — сказал Сергей, потирая затылок, — зачем нам совали фотографию?

— Там один из охранников на меня похож. Сильно.

— И это, конечно, не ты?

— Конечно, нет. Когда бы я успел?

Андрей обвёл взглядом новую камеру. Она была просторнее, чем первая, но так же грубо обработанная и с примитивными удобствами. И лежак не один, а целых четыре.

— Они сказали, что это не тюрьма, а что-то вроде гауптвахты при гарнизоне. Просто нас надо было допросить и исключить сговор.

— О как.

— Да пошутил я, пошутил!

— А что ещё сказали?

— Что поговорим завтра. Не знаю, со мной одним или всеми сразу. Наверное, раз всех свели в одно место, со всеми.

— Если ты похож на того охранника, они, может быть, подумают, как это использовать.

— Я не знаю, что у них может быть на уме. Пап, а ты их раньше встречал?

— Да, тот отряд всадников, в самом начале. Не «серые» любители пыток и убийств. Наверное, нам повезло. Да, всё никак не было времени спросить — где вы девчонок оставили?

— Наталья твоя дома. Со Светиком я поругался… Думаю, уйдёт. Она к тёще пока сбежала. Мне ж машину пришлось продать, чтобы взять подводный буксир и второй гидрокостюм. Дорого весь этот подводный хлам, и все продавцы долларов хотят, они ведь в Японию за ним ездят. До корабля дядь Паша подвозил. Буксир мы там, возле шлюза бросили, потому что тяжёлый. Пропала машина, короче.

— Нда…

— И если бы никто в пещеру без страховки не полез…

— Да всё, всё, мне стыдно! Прости, братишка. Я не знаю, что на меня нашло. Понял, что там, впереди, что-то очень необычное.

— Увидел?

— Увидел…

— А мы по телеку смотрели. Там бойня шла с целой чужой эскадрой. И наши её отчихвостили, они бежали, роняя тапки.

— Наши?

— Совместно с этими подземлянами. Конечно, командовали они, и основное дело сделали тоже они. Не советуясь ни с кем.

— Как у Америки пригорало, наверное…

— Не знаю. Они сразу заявили, что по секретной причине не собираются вступать со Штатами в контакт, ни при каких обстоятельствах.

— Ого!

— Да, прямо так и сказали. Регент сам говорил, перед переговорами с нашими.

— Да чего тут думать. Они говорят по-русски, хотя есть свой язык.

— Может, и из-за этого. Я не знаю.

— Тогда почему нас держат здесь?

— Тоже не знаю. Завтра, может быть, выясним.

Принесли обед, потом и ужин. Суп, каши, даже с кусочками мяса, что-то вроде компота, только на цвет как жидкий хлор. Отец опасливо понюхал, затем попробовал.

— А ничего, лимонадик такой, без газа.

— Если бы нас хотели пустить в расход, это можно было сделать сотней способов. Хотя да, вид у «лимонадика»… не очень.

— Бодрит.

— Нам эта бодрость сильно нужна?

— Хорош ныть. Конечно нужна, для побега. Да шучу я.

* * *

— Доброе утро. Сейчас утро, шестнадцатое сентября. Год всё тот же, девяносто третий, по вашему летоисчислению.

Офицер по имени Райнер, проводивший вчера допрос, был чисто выбрит, свеж и вежлив. Командир, одетый в униформу, а не броню, сидел рядом с ним и пока молчал. В пещерном «кабинете» особо смотреть было не на что, потому внимание троих землян сосредоточилось на переговорщиках.

— Я расскажу, что нам известно, вы дополните, если имеете другую информацию. Чтобы это сделать, надо поднять руку. Всем понятно?

— Да, да, — раздались нестройные возгласы.

— Хорошо. Итак… второго… августа…

Он быстро пробежал пальцами по расчерченной на бумаге двойной таблице.

— Ваша страна и весь остальной мир вступили в контакт с подземной цивилизацией, Империальным Союзом, по инициативе последнего. Контактёр заявил, что через пять дней на планету состоится налёт эскадры другой цивилизации, из дальнего Космоса, и потому он будет готовиться к его отражению, требовал не мешать или помочь. Да, Сергей?

— Изначально речь о налёте не шла. Македониане собирались вступить в переговоры.

— Я вам открою секрет. Они не планировали никаких переговоров, потому и разместили на Поверхности внушительные силы. Андрей?

— Я помню, что Рэм Бугенвиль с парламентёром разговаривал очень дерзко. Даже наши ведущие… ну… которые комментировали передачу по телевизору… сильно удивились.

— Правильно, потому что переговоры на самом деле не планировались.

— Это к делу не относится. Дальше.

— Хорошо, monsoero. Итак, через указанные пять дней эскадра…

— Империи Син, — подсказал командир.

— Эскадра империи Син прибыла, отправила парламентёров, но произошёл некий инцидент, в результате чего дело закончилось перестрелкой. Подробности инцидента нас также не интересуют. Началось сражение, в котором Империальный Союз одержал верх, отогнав эскадру от планеты. После сражения около двух недель продолжалось боевое дежурство, в течение этого срока эскадра империи Син ушла из Солнечной системы. По окончании дежурства на месте главного базового лагеря Империального Союза на Поверхности была отстроена большая военная база, обнесённая стеной и защищённая различными системами. Присутствие во всех прочих точках, как и воздушные патрули, было свёрнуто. Затем, пять дней назад, из некоторой точки недалеко от базы стартовал неопознанный космический корабль… Да, Сергей?

— Мы не слышали об этом.

Андрей обратил внимание, что пока не представившийся командир сидит, сжав кулаки. Чего он так на безобидную реплику реагирует?

— Не слышали… Вы находитесь в Пещере более пяти дней?

— Если честно, совершенно потерял счёт времени.

— Райнер, зачитай до конца. Там немного осталось.

— Да, monsoero.

Командир «чёрных» всё-таки взял себя в руки, и голос его был спокоен.

— Данный корабль отсутствовал в течение двух дней, после чего вернулся, и не один. С ним вместе прибыла эскадра кораблей, приземлившаяся на македонианской базе, которая прекрасно для этого подошла. Таким образом, на Земле появился первый в известной истории космодром.

Земляне переглянулись. Выражение лиц у всех было ошарашенное.

— Мы не знаем об окончании всех этих событий. Я и о сражении-то не знал… Плутал в пещерах, — заговорил Александр, — а они меня искать полезли.

— События, как вы выразились, далеко не закончились, они продолжаются. Вместе с эскадрой на планету вернулся один человек… И позавчера он стал императором.

— Императором? А разве Союзом правит не регент?

— Нет, регент это… дань старой монархической традиции. Он дальний родственник и ближайший помощник императора. Был.

— Все эти династии, императоры… Я уже запутался, — пробормотал Сергей Владимирович.

— Просто тот молодой человек, охранник, которого никто из вас, кроме Андрея Александровича, не опознал на фото, является его сыном.

— О как.

— Мы пока не придумали, как это можно использовать. Но в деле имеются некоторые странности. Во-первых, через день после прибытия с Марса происходит голосование Сената и смена императора.

— С Марса?..

— Данная эскадра базировалась на Марсе, скрытно.

Отец Андрей присвистнул.

— Два дня до Марса и обратно… Это же…

— Да, скорость наших кораблей достаточно высокая, если вы об этом. Вернёмся к делу. Во-вторых, от управления страной, при всём наработанном опыте, полностью отстранена вся императорская Семья.

— Семья?

— Императором являлся Сэмюэл Бугенвиль. Вот он, справа.

Райнер вновь достал знакомое фото.

— Его супруга, принцесса Селена Бугенвиль, — офицер, усмехнулся, взглянув на Андрея, и постучал пальцем по фигуре девушки.

Андрей покраснел.

— И регент, Рэм Бугенвиль. Женщины не имеют права править, будучи не замужем, потому регентом был её родной брат.

— Она же замужем?

— Они сочетались браком в тот же день, когда их отстранили.

— А, понятно.

— Да ничего вам не понятно, — снова заговорил командир «чёрных», — я же вижу. В общем, так. Я предлагаю вступить в мой легион, всем троим. Альтернатива одна — сидеть в lenten неопределённый срок.

— Зачем в легион? В Союзе есть лагеря для перемещённых…

— Потому что мы — не Союз. Пока. И если мощь Союза вы видели, а про нас можете подумать плохо, то подкину ещё фактов для размышлений. Это я отдал приказ создать Эскадру и увести её на Марс, я внедрял космические технологии на этой планете. Я был императором до Сэмюэла.

— Он вас… сверг?

— Можно сказать и так. Но у меня есть козыри. Семнадцатый легион и кое-какие дела на Поверхности. Эскадра империи Син тоже прилетала за мной.

— А они откуда о вас знают?

— Я бывший дворянин империи Син. В Союзе я известен, как Роб-Рой эт Форман. Или император Роб-Рой Первый.

* * *

Размеры грота, в котором обосновался Семнадцатый легион, потрясали воображение — стена, в которой располагались всякие помещения — штаб, казармы, склады, была не меньше километра длиной, а противолежащая еле угадывалась в туманной дымке. Боковые стены змеились трещинами, в которых проходили тропинки для часовых, боевые и прожекторные посты. Прожектора и огромные лампы под потолком включали на «день» и отключали на «ночь», не все, большую часть. Это, конечно, был ещё не Империальный Союз, но его уменьшенное подобие.

В полу грота имелось даже небольшое озеро, поросшее по берегам мелкой вялой травой, камышом и низким кустарником, возле него торчала будка насосной станции с большой трубой, уходящей в воду. Станцию включали каждый день на пару часов, чтобы наполнить имеющиеся резервуары — родники восполняли озеро примерно за это время на этот объём. Раньше отсюда вытекал ручей, преодолевавший половину грота и прятавшийся в узкой щели под монолитной гранитной стеной, сейчас русло пересохло, лишь иногда сбрасывая излишки воды.

Цепочка из десятка «чёрных» в одних штанах и армейских ботинках бежала по тропинке вдоль правой стены, если смотреть от штаба и казарм. Путь им подсвечивали часовые на постах, «передавая» друг другу световой круг впереди подразделения. Андрей бежал вместе с ними, это был его манипул в последние месяцы, сюда распределил штаб легиона. Манипулом командовал отец Нивера Эста, Гасдрубал Эст.

Нивер — тот самый молодой парень, с которым земляне столкнулись при первом контакте, пыхтел впереди него. Как капрал, командир полудесятка, наименьшей тактической единицы, он взял шефство над новичком и натаскивал на нехитрые солдатские премудрости. Или ему приказали так делать… Неважно.

— Дежурили мы на северной дуге. Ночь, скучно, караулы бдят, отдыхалы в фишки режутся. Приспичило. Открываю дверь, расстёгиваю штаны, и вижу два ствола и три жутко напряжённые морды. Батя сзади подумал, что я прямо из двери собрался дело делать, кричит, чтобы дальше отошёл. А этот… папанька его, палец к губам приложил, типа, тихо, не рыпайся. Но я-то вижу, что не «маки». Назад прыгнул, ору «тревога», батя с дядей Антэром как ливанули в дверь из парализаторов. Зацепили со второго раза, повязали всех. Да они и не стреляли толком, так, попугать.

История «знакомства» пользовалась популярностью первую неделю, после изредка пересказывалась новым «контактам» в Семнадцатом. Как давно это было…

Распределили их не в штат легиона. Здесь присутствовало отдельное подразделение, численностью в две с половиной сотни человек, пол-когорты, которое раньше называлось дружиной императора Роб-Роя Первого. Неестественное сочетание для Поверхности, да. Дружину сильно потрепали… точнее, практически полностью уничтожили за время бродяжничества в Пещере и неких глухих местах Поверхности. Вроде бы, там же, где нынче располагался космодром.

Командиром отдельной когорты был Райнер, доверенный офицер императора без империи, один из старых его соратников. Сюда собирали всех, кто мог тянуть солдатскую лямку и выходил «на огонёк» последнего оплота «оппозиции» Союза. Кто солдатом быть не мог, по причине разных немощей или пола, шёл в гражданское общежитие. Некомбатантов насчитывалось около сотни, в основном — члены семей дружинников и легионеров, бежавшие из Союза.

Понятно, что у такого большого соединения их должно быть на порядки больше, но далеко не все последовали за своими отцами, братьями, мужьями и сыновьями. И не со всеми связь была разорвана — командиры имели достаточно свежую и подробную информацию о происходящем и наверху, и внизу. По рассказам, грот, в котором располагался Империальный Союз, лежал в сети Пещеры ещё ниже, и был на порядки больше этого, имея, в том числе, собственное море и небо. Как такое может быть, земляне представить себе не могли.

Ботинки бухали по утоптанной дорожке, Андрей думал об отвлечённом. Тётя Света от дяди Сергея ушла насовсем, отцу же разведчик принёс письмо от матери. Командование показало «заботу» о свежеиспечённых дружинниках, послав разведку к их родным. Один-единственный раз, после полностью отрезав все контакты.

Македониане, прозванные в Семнадцатом «маками», затихаривались всё больше и больше, категорически отказываясь и от контактов с Поверхностью, и от открывшихся возможностей в исследовании ближнего Космоса. Ни один корабль не покидал планеты со дня прибытия Эскадры. Что у них происходило, руководство легиона Андрею не докладывало, и как его сходство с сыном императора собиралось использовать, тоже.

В родной России росла напряжённость из-за одной маленькой, гордой и горной республики. По большому счёту, напряжённость росла везде и по всяким причинам, развал большой страны — не килограмм изюма, но именно здесь всё отчётливее пахло войной. Новости оттуда шли… неприятные.

Бегущих обдало прохладой, когда тропинка нырнула в низину, поросшую куцей растительностью. Луч очередного прожектора отразился от поверхности мелкого ручейка, сбегавшего в озеро, в рассеянном свете видимость улучшилась. Землянин, задумавшись, налетел на спину внезапно остановившегося Нивера, чуть не сбив его с ног.

— Тихо! — буркнул тот, вглядываясь вперёд.

Десяток остановился, тяжело дыша. Андрей был самым молодым, чуть старше него — Нивер, остальные по возрасту колебались у отметки в тридцать лет. Впрочем, возраст у «маков» в воинских частях практически ничего не значил, если не был ниже или выше пригодного для службы порога.

— Что там, капрал?

— Не знаю, — почти шёпотом ответил тот, — возня какая-то непонятная. Драка, что ли? Оружия не слышно.

— Главное, что не видно, — сострил кто-то.

— Точно!

Дружинники тихонько засмеялись.

Андрей знал, что впереди, напротив противоположной казармам стены и больших широких проходов в Пещеру стоит артиллерийская батарея с пехотным прикрытием, нацеленная на эти самые проходы. Он сам попадал дежурить в прикрытие пару раз. Впрочем, на каждом посту, не требовавшем особой квалификации, вроде тех же артиллеристов, каждый солдат соединения за прошедшее время успел побывать — ротация происходила постоянно. Грот был обжит, и каждый пост обладал подобием комфорта. Конечно, только для отдыхающей смены.

— Чё-то долго возятся, — прокомментировал один из солдат.

— Марик, дай сигнал прожектору, пусть посветит, — сказал другой.

В любой группе, куда бы она ни направлялась, обязательно присутствовал сигнальщик, тащивший небольшую сумку с разными приспособлениями. Вот и сейчас он вошёл в круг света, поднял руку и затем показал направление. Часовой бдил — луч прожектора тут же метнулся в сторону батареи, подсветив по пути ничем не примечательную местность. Оттуда раздался хлопок, и прожектор погас.

— Я правильно понял, что звук был оттуда, а не с поста? — произнёс кто-то, — не лампа лопнула?

— Огнестрел? — предположил Андрей.

— Марик, ракету давай! Разберутся потом, если что.

Пахх! К потолку ушла красная ракета, разбившись об него огненными брызгами. Через секунду коротко взрыкнула сирена. Яркий «дневной» свет затопил всё вокруг, когда с механическим лязганьем зажглись огромные лампы, отсюда и до противоположной стены, поочерёдно, сегментами.

Десяток отчаянно промаргивался, присев в низинке, тёрли глаза руками. Более-менее восстановив зрение, Андрей подскочил к краю и увидел, что творилось впереди…

На батарее шёл бой врукопашную среди артиллеристов, в то время как из тоннелей выбегали всё новые и новые противники в синих комбинезонах и красных плащах. Вспыхнувшее освещение слепило и их, но на интенсивности боя это никак не сказалось. Поняв, что нападение обнаружено и скоро здесь будут большие силы, чужаки перестали стесняться, открыв огонь на поражение.

Поскольку на батарее сражались вперемешку свои и чужие, туда никто стрелять не стал, зато в часовых и боевые посты на стенах полетел огневой вал.

— Что делать будем, капрал? — проорал сигнальщик.

Дымный хвост тактической ракеты прочертил прозрачный воздух грота и вонзился в спаренную лучевую пушку, из которой вёлся интенсивный огонь по вражеской пехоте. Грохот, скрежет, и искорёженное орудие в облаке каменных обломков рухнуло со стены вниз, в ту самую низинку, где укрылись незадачливые бегуны. Все рванулись к озеру, никого не придавило.

— Сдаваться, — буркнул Нивер.

У Андрея ёкнуло сердце.

— Что вы на меня так смотрите? Оружие у кого есть?

Дружинники растерянно переглянулись. Действительно, из военного имущества в физкультурном забеге участвовала только сумка сигнальщика.

— Здесь низина, назад до самых казарм — открытая местность. Светло, не добежим. И ракету мы отсюда запускали. Либо накроют, либо сейчас сюда придут. У нас есть выбор?

— Ты прав, капрал. Посидим здесь, — проговорил худой, жилистый дружинник по имени Борис, — с голыми руками бросаться на меч и бластер — плохая идея. Впрочем, шансы у нас есть, если «маков» будет мало.

— Сидим, не высовываемся, ведём наблюдение. По двое, не все сразу.

Бой на батарее уже закончился. Неизвестный до сей поры Андрею противник, используя любое укрытие, передвигался короткими перебежками в сторону озера. Часовые на стенах были или выбиты, или попрятались, потому что огонь по постам тоже прекратился.

— Идут к нам! Целый десяток…

Андрей всмотрелся через чахлый кустик и действительно увидел приближающееся подразделение. Половина из них держали в руках тепловые карабины, капрал и ещё двое — бластер в одной руке, обнажённый меч в другой, у двоих имелись лучемёты с сошками. Все наготове, пригнувшись, ощупывая стволами оружия пространство перед собой.

— Голову пригни, Анри, — сказал Нивер, — подстрелят.

Прошла минута.

— О как! Целых десять полуголых парней! И что вы тут делаете, а?

Голос вражеского солдата просто сочился ядом.

— Зарядкой они тут занимались, не видишь, что ли?

— А, это теперь так называется?

Над краем низины показалась голова вражеского капрала.

— Лапы кверху, и на выход. Не дёргаться.

Немолодой командир «маков» был мрачен, и голос его суров. Двое его подчинённых, один с карабином, второй с лучемётом, зубоскальство прекратили, однако, посматривали на выбирающихся наверх «чёрных» враждебно.

— Кстати, забыл спросить. Вы из легиона или дружины?

Почти что пленники напряглись… И тут снова разгорелся бой — от казарм шарахнуло чем-то тяжёлым, послышалась беспорядочная стрельба. В воздухе прямо над головами плотно зажужжали лучевые импульсы, что заставило противников нырнуть в ту же низину.

Андрей получил мощный удар в грудь, от чего отлетел к стенке и сбил дыхание. Вокруг замельтешило — безоружные «чёрные», явно не желая отвечать на вопрос, попытались воспользоваться секундным замешательством.

Вот Борис ухватил сзади лучемётчика за локти, не давая ему воспользоваться оружием. Его напарник пытается вырвать ствол, но чей-то обнажённый клинок входит ему в правый бок. Вот сигнальщик Марк, выбив меч из руки молодого парня, не успевает его схватить, как получает в грудь выстрел из теплового карабина и падает с неестественно огромной дымящейся дырой. Вот Нивер поднял руки… Андрей зашёлся кашлем от вернувшегося дыхания и согнулся пополам.

— Эй! Прокашлялся? Блеванул, что ли? Нет? Выпрямись и руки на виду держи.

Парень сел прямо и огляделся. Весь десяток, кроме них двоих, был мёртв. Те самые люди, примелькавшиеся, знакомые, теперь валялись вокруг почерневшие и обугленные. Не все, один просто без головы… Борис!..

— Я так и подумал, что дружинники, — вновь заговорил «мак» с карабином, — с. ки. Дай-ка я…

Он поднял карабин, наведя ствол на Андрея, но его подбросил вверх своим бластером капрал.

— Хватит!

— Что, в плен их брать? — зло спросил солдат, — дружинников?

— Погоди. Эй, ты. Имя, звание.

— Анри Стетервиль, рядовой.

— Дружинник?

— Русский он, — послышался голос Нивера.

— Русский? Здесь? Типа, шёл, шёл и пришёл?

— А ты кто?

— Я — Нивер Эст, мой отец — Гасдрубал Эст.

— И что? Мне твой отец неинтересен.

— Инский, заткнись. На инструктаже звучало это имя, слушать надо было. Они из наших. А это правда русский, Нивер Эст?

— Да. Мы же с отцом их в плен брали в прошлом году. К нам и распределили.

— Сколько их всего?

— Ещё двое. Там, в казармах.

— Ясно. Значит так, Инский, Велтервиль — сопроводить пленных в тыл. Без рукоприкладства, проверю! Там разберутся. Мы идём дальше.

— Да, монсоэро.

Назначенный напарником хамоватого типа парень был молчалив, относительно молод и так же вооружён тепловым карабином. Пригибаясь сами и пригибая пленников, они побежали вдоль стены к проходам в Пещеру, около которых продолжались шевеления.

Навстречу двигались группы пехотинцев, с неодобрением посматривавших на них, пары телеуправляемых танков, ощетинившихся турелями, даже тяжёлая пушка, влекомая тягачом. Со стороны казарм слышалась массированная пальба из всех видов лучевого и теплового оружия.

— Поберегись! — раздались крики впереди.

Все хлынули по сторонам, давая тропу для боевого флаера, точно такого же, как сражавшиеся с синарианскими штурмовиками. Машина пролетела чуть вперёд над самой землёй, после чего стала набирать высоту. На Андрея обрушился поток нагретого воздуха, сдуло кепку. Он бросился за ней, еле успел поймать.

— Сейчас он им врежет. Смотри!

Машина, зависнув на месте, выдвинула короткие крылья с ракетами и дала в сторону помещений Семнадцатого легиона полный залп. Серия оглушительных взрывов прокатилась по гроту, противоположную стену заволокло дымом и пылью. У Андрея подкосились ноги — где-то в казармах находился отец и дядя Сергей…

— Что, куда их вести? — спросил Инский, отворачиваясь от панорамы сражения.

— К штабу, конечно. Штаб же рассчитывал, что делать с пленными.

— Не брал бы я пленных… Особенно эту чёрную погань.

— Семнадцатый легион в Битве при Береговом не участвовал и ни в чём таком замечен не был. А дружинников никто не любит. О, вон чья-то ставка, пошли туда.

Первым в глаза бросился наблюдатель с биноклем, стоявший возле крайнего правого прохода. Время от времени он что-то говорил стоящим рядом офицерам, те кивали. Уже в коридоре Андрей увидел тактический стол, вокруг которого склонились несколько человек.

— Пфу, это не легионная ставка, пойдём…

— Эй, бойцы! Подойдите сюда! — окликнули их.

Инский нервно ругнулся. Закинув карабины за спину, «маки» вытянулись и зашагали к позвавшим, толкая пленников впереди.

— Кого взяли? — спросил какой-то офицер.

— Десяток, дружинники, бегали на утреннюю зарядку, — доложил напарник Инского, Велтервиль, — они на нас напали, потому остальным не повезло. Только эти двое остались.

— Дружина, значит? — нехорошо нахмурился тот.

— Монсоэро праэтор, один заявляет, что наш, второй вообще русский.

— Русский? — переспросил праэтор.

— Русский?.. — отвернулся от стола другой офицер.

И Андрей увидел его лицо. Своё лицо.

Глава 22

*** Это… я? Где я? Что со мной? ***

Анри Сейвиль был ошарашен, пожалуй, не меньше, чем его двойник. Он словно застыл на месте, на лице отразилось глубочайшее изумление. Праэтор, разговаривавший с конвоирами, поднял правую бровь, вгляделся в лицо Андрея, потом перевёл взгляд на «сына императора».

— А ведь похож! Сильно. Эй!

Он пощёлкал пальцами, привлекая внимание. Всех окружающих, но не принца, тот так и смотрел стеклянными глазами в одну точку.

— Конвой! Вон там есть помещение, уведите… задержанных туда, покараульте у входа.

— Будет исполнено, монсоэро праэтор! Но… Может, мы лучше вернёмся в десяток? Здесь есть своя охрана.

— Не успеешь, боец, — ухмыльнулся тот, — далеко, а сражение почти закончено. Выполняйте приказ.

— Есть. Пошли, в общем. Алё! Пошли, говорю!

Андрей не впал в ступор, как его визави, но тоже был… слегка не в себе. Он отчётливо видел над головой «сына императора» некое чёрное облачко. Что-то нереальное, отвратительное, при этом подвижное и словно живое. Окружающие на него не обращали никакого внимания. Это нормально?

Бой, и правда, почти закончился — пленникам пришлось просидеть в импровизированной кутузке всего около получаса.

— Нивер, а ты не видел ничего необычного?

— Где?

— Когда нас к офицерскому столу подвели.

— Когда принц застыл с глупой рожей? Нет, кроме него, ничего не видел.

— Просто застыл?

— Ну да. А ты почему спрашиваешь?

— Да так… Странно всё это.

— Я тоже удивился, почему он на тебя так отреагировал. Ну, похож, ну, двойник. Бывает.

— Эй, задержанные! Хорош трепаться!

— С чего бы? Уже разговаривать запрещено?

Андрей, вспомнив начало своего пути в легионе, грустно усмехнулся. Где там свои?

— Нет, тут по вашу душу идут. Сейчас пост сдавать будем, похоже.

Действительно, подошли несколько офицеров. Конвоиры со свободой обломились, их никуда не отпустили, велев охранять помещение.

— Имя, звание.

— Анри Стетервиль, рядовой.

— Как по-русски?

— Андрей Александрович Мединцев. Звания нет.

— Как долго вы служите в Семнадцатом легионе?

— Несколько месяцев, почти год.

— Как попали сюда?

— Прошли через подводную пещеру до воздушного шлюза.

— Магон, сделай запрос.

— Да, монсоэро.

— Сколько вас было?

— Я, отец, друг отца.

— Они тоже служили в Семнадцатом легионе?

— Я поправлюсь. Нас распределили не в штат легиона, здесь присутствовала некая… дружина. Вот туда.

— Дружина…

Незнакомый офицер, присутствовавший при допросе, дал волю чувствам.

— И как вам дружинники?

— Не знаю… Обычные. Только поговорить с ними не о чем было.

— Конечно, не о чем. Не о своём же прошлом они будут болтать. У дружины Роб-Роя руки по локоть в крови, молодой человек. Мирных граждан македонианской столицы.

— Они брата моего убили, — подал голос Инский от двери, — и жену его. Она беременная была.

— Потому мы восстали. Потому мы сбросили узурпатора, хотя даже не знали об этом сначала.

— О чём?

— Что он убил старого императора. Нам позже открыли глаза.

— Вы о Роб-Рое Первом?

— Конечно, о ком же ещё. Дружина — его детище, замена преторианцам, которую можно было использовать против народа.

— Не знаю. Я ничего такого не заметил ни в дружинниках, ни в бывшем императоре.

— Стоп! Ты о ком?

— Как о ком? Речь шла о бывшем императоре Роб-Рое Первом.

— Ты его видел? Он здесь?!

— Вы ничего не путаете, молодой человек? Роб-Рой считается погибшим.

— Нет, он жив, — подтвердил Нивер, — появился в лагере легиона два года назад, с двумя сотнями человек своей дружины, принял командование. За два года сюда пришло ещё с полсотни человек, из других подразделений.

— Почему не докладывали?

— Батя — агент глубокого залегания, нам было запрещено выходить на связь, кроме чрезвычайной ситуации, а о гибели Роб-Роя я лично не слышал. Мы оставляли депешу в тайнике, её до сих пор не забрали. Рисковать не стали — у нас своё задание, а раскрытие было неизбежно.

— Какое задание?

— Допуск уровня А есть? И без посторонних.

— Нет. Вопрос снимается. Магон…

— Я передал сигнал, как только убедился, что говорят правду. Парни поищут, найдут.

Уверенность офицера Андрей не разделил — Пещера большая, лабиринтов много, а командующий уже от них удачно ускользал.

В помещение вошёл Анри Сейвиль. Офицеры вытянулись в струнку, тот махнул рукой.

— Это правда? Роб-Рой жив?

— Был жив до штурма, — вздохнул Нивер.

— Организовать поиск, взять живым! Высший приоритет, приказ императора!

— У нас здесь нет связи с императором, Ваше Высочество, — праэтор снова поднял правую бровь.

— Он приказывал, когда ставил задачу, — глухо произнёс принц, — перед нашим выходом.

— Вы хотите сказать, император знал, что Роб-Рой находится здесь?

— Не думаю… Он предполагал… Да, предполагал… В общем, мы задержимся здесь столько, сколько потребуется для тщательнейшей проверки всех ходов-выходов. Задействуйте все резервы. Высший приоритет.

— Да, монсоэро.

Офицеры откозыряли и покинули помещение, вслед за ними вышел и принц.

— Знаешь, Анри, а ты был прав. Как-то всё странно, — пробормотал Нивер.

— Похоже, не мы одни это чувствуем.

— Странно, что нам никто не сказал, охранять вас дальше или нет? — сказал от двери Инский.

— Нас не сняли с поста. Значит, стоим тут, — ответил ему Велтервиль.

— И последний приказ был — охранять помещение. Не задержанных, а помещение. Стоим. Перемещения разрешаю.

— Да некуда идти, — задумчиво проговорил Нивер, — надо ждать, пока остальных пленных приведут, тогда и будем своих искать.

— Логично. Землянин, ты и правда ничего не знал? Извини тогда.

— Да ладно. Вы мне ничего плохого не сделали.

— Извини. Просто, как вспомню… Четырнадцать… Семь ваших лет прошло, а они мне до сих пор снятся.

— Что у вас случилось? — поинтересовался Нивер, — Береговой?

— Да, он. Жили, работали. Ну, император сменился, так он сам этого… наследником назначил. Работы всё больше и больше, а деньги те же. Цены растут. Да ты и сам должен помнить, как тогда было.

Капрал кивнул.

— Батя в секретчики перешёл в тридцать шестом. Если бы не новая работа, нам бы тоже было плохо.

— А мы всей толпой на хорошие места пройти не смогли. Денег перестало хватать, они все шли в Стратегический Потенциал. Роб-Рой его на пять процентов увеличил! За наш счёт, конечно же.

— Это в Союзе есть такие хранилища, — пояснил Нивер Андрею, — там много чего интересного. Ресурсы, машины. Обычно туда излишки складываются, на длительное хранение. Там очень много всего. Для сравнения… Вот, возьмём земной шар. Представь, что у него на пять процентов увеличился общий доход, у всех стран сразу, и для ровного счёта умножь на пять.

— Много… А умножать зачем?

— Как зачем? У вас на Поверхности сколько народу всего?

— Шесть миллиардов… Погоди… А у вас, значит?!..

— Угадал. Впятеро больше. Тебе до сих пор никто про это не рассказал?

Нивер и охранники заулыбались, переглядываясь и наблюдая шок у Андрея.

— Где же вы тут помещаетесь?

— О, брат, — сказал Велтервиль, — то, что ты видел в здешнем куске Пещеры, ни в какое сравнение не идёт с тем, где мы живём и всегда жили. Там есть небо, чистый воздух, море.

— Воду можно прямо из моря пить, если заводы далеко, — вставил Инский, — У нас, в Береговом, нельзя, надо выезжать на природу подальше, километров пятьдесят. В воде соли немного, как в минералке из источников.

— Пятьдесят километров… — Андрей хлопал глазами.

— Только солнца нет, а так всё есть. И город не один. Тебе понравится.

— Я не дорассказал, — с лица Инского исчезла улыбка, — наши организовали шествие, протест. Мирный. Мы думали, императору не докладывают, что нам плохо живётся, вот и пошли… рассказать.

— Первое шествие разогнали полицией, — проговорил Нивер, — начались беспорядки, в город ввели дружину. И она открыла огонь. Так сейчас официально говорят и пишут.

— И ладно бы по мародёрам, которые магазины громили. Начали кварталы прочёсывать, каждый дом поквартирно. Обращались, как со скотиной. Недовольных — в расход. Брата кто-то сдал, что он был на шествии. Пришли к нему. Я не знаю, что там происходило, соседи рассказывали — тихо всё было, потом выстрел, крик и ещё два выстрела. Нас дёрнули по телефону, как родственников, через час, как полиция приехала. Лежит Пашка, руки за спиной наручниками скованы, в луже крови, рядом Эйка, лицо в крови, и на стене кровь. Эти скоты её за волосы и об стену приложили со всей дури, прежде чем убить, не посмотрели, что беременная. Дело в суде замяли. Я тогда не женат был, рвался мстить, думал в подполье какое-нибудь войти…

— Там бы тебя и взяли, — прокомментировал Нивер, — целую сеть создали для поиска недовольных. Ложные ячейки, вербовщики.

— Знаю… Потом узнал. Суд тогда общий всё-таки был, и легата дружины посадили. Его одного, но самих уродов не тронули и пальцем. Мы несправедливость потом исправляли сами.

— Как? — спросил Андрей.

— Нет больше дружины, — криво усмехнулся бывший конвоир, — потихоньку, полегоньку, кончилась она. Ты которых видел, они последние.

Андрей задумался, разглядывая видимую часть коридора. Возвращались солдаты из боя, складывая трофейное оружие, выходила техника в другую часть проходов, несли раненых на носилках.

— А потенциал этот, — внезапно вырвалось у него, — ради которого такие жертвы… Он вообще для чего?

— Для вас, — ответил Велтервиль.

— Для нас?

— Ага. Когда мы выйдем наверх, не как в прошлом году, а всерьёз, всё добро пойдёт тоже наверх. Заводы, дороги, орбитальные верфи, техника. И вас подтянем.

— А что мешает сейчас?

— Решение нужно. Момент подходящий должен наступить. Какой момент — не скажу, это только в верхах знают.

— Принц знает?

— Придёт, спросим, — заржал Инский.

— А вон не он идёт?

— Нет. Но сюда. Прекращаем трепотню.

Конвоиры приняли строевую стойку, бывшие задержанные чинно уселись на свои места.

— Нивер Эст?

— Да, монсоэро лейтенант.

— Пройдёмте.

Когда они отошли достаточно далеко, Андрей спросил:

— Куда его?

Инский пожал плечами.

— Не знаю. По нашивкам офицеры из нашего легиона, но я их никогда не видел.

Разговоры сами собой стихли. В коридоре началось движение — под охраной понуро брели пленники. Андрей стоял у входа и просматривал в поиске знакомых лиц. Знакомые были, но с Семнадцатого легиона. Ни одного дружинника, ни одного землянина. Так же здесь не прошёл ни один гражданский, видимо, им отвели другое направление. Думать о том, что все они могли погибнуть в ходе зачистки, не хотелось. Что у отца и Сергея шанс погибнуть ещё выше, не хотелось думать ещё сильнее.

Пленные закончились, а своих так и не появилось. Может, стоило напроситься в команду зачистки, раз уж все места сражений тщательно освобождаются от всех следов? Хотя, кто его взял бы…

В коридоре показался Нивер на подгибающихся ногах, мрачный, как туча.

— Пошли, Анри.

— Куда?

— Нас отдельно повезут, сразу до столицы.

У Андрея забрезжила надежда.

— А мои тоже там?

— Нет, не видел. Да ты не раскисай, — он положил ему руку на плечо, — говорят, сбежало не меньше сотни. Роб-Роя поймали, а простых вряд ли будут сильно искать, на них приоритет не распространяется. Здесь зачистка ещё остаётся, серьёзная.

— Поймали главного гада? — переспросил Инский.

— Ага. Во дворец сразу повезут, судить будут. Этим же составом гражданских… И нас, не обычных солдат.

Значит, хотя бы часть некомбатантов выжила. Что же, Андрей не разочаровался в «маках», не озверели они, несмотря на…

Инский просто сиял после новости о поимке бывшего императора.

…несмотря на пережитое. Он представил на секунду, каково — застать родного брата… Или не родного, какая к чёрту разница? Лежащего в луже крови, вместе с женой… И сделали это — представители власти. Неподсудные, безнаказанные. Он вздрогнул всем телом.

— Нормально всё будет, пошли.

— А ты куда ходил?

Нивер помрачнел ещё больше.

— Папку нашли.

— Погиб?..

— Не, ранен тяжело. Не знаю, довезём ли… Накрылось наше задание, вместе с легионом. Да уже — плевать.

Попрощавшись с «конвоирами», они направились к пункту погрузки. Мельтешение здесь шло как бы не большее, чем во время сражения. Солдат было немного, охрана и сопровождение, зато целая толпа офицеров во главе с принцем, захваченные некомбатанты, критичные раненые.

Их перевозили либо на забавных самодвижущихся платформах с шестью тоненькими, как у насекомого, ножками, либо, видимо, самых тяжёлых — на неподвижно парящих в воздухе носилках, или, вернее, «возилках».

— Это кого трясти нельзя, — пояснил Нивер, заметив, что заинтересовало Андрея, — антигравитационные каталки. Привыкай, у нас такой техники много, даже автомобили есть. Правда, на чистом антиграве немногие могут рулить, там как флаер или вертолёт, а в основном движитель комбинированный, с колёсами.

Транспорт им указали гусеничный, длинный, как сороконожка, состоящий из нескольких сегментов. Если бы не более плотное прилегание сегментов друг к другу, он был бы похож на трактор с четырьмя прицепами, и гусеницы у каждого свои. И вообще, вся видимая техника имела явный общий признак, что основное её использование — в Пещере. Узкие и низкие корпуса, герметично закрытые кабины, — несмотря на меньший, по сравнению с земной, объём выхлопов, по ходу следования колонны дышать в коридоре долго будет нельзя, — мощные светильники на носу, минимум выступающих по бокам частей.

Наконец, погрузив на платформы танки и боевой флаер, колонна завела до сих пор молчавшие двигатели и начала движение. Заскрипели механизмы, заскрежетали гусеницы, и македонианское войско отправилось в долгое путешествие по Пещере, вниз, вниз, вниз.

Через несколько часов утомительного однообразного похода компания вышла на платформу перед монорельсовой железной дорогой. Здесь их уже ждал состав, несколько пассажирских вагонов, один с зарешеченными окошками, и платформы для техники. Следующие два часа ушли на перегрузку людей и техники.

Впрочем, процесс этот был в большой степени роботизирован, потому участия самих людей особо не предусматривалось. Они просто перешли со своего транспортёра и заняли места в одном из пассажирских вагонов. Краем глаза Андрей увидел, как под солидным конвоем и с оцеплением в вагон с зарешёченными окнами провели бывшего императора.

Пролетело и это время. Поезд наконец-то сдвинулся с места, застучав колёсами по стыкам монорельса, и выехал в совершенно чёрный провал тоннеля. Освещение в вагоне было скудным, и Андрей задремал, проснувшись только от яркого света, резко хлынувшего в окно. Проморгавшись кое-как, он осмотрелся по сторонам. Поезд с огромной скоростью мчался по насыпи по однообразно-пустынной равнине, поросшей редкими деревцами, сзади удалялась гигантская, буквально, до неба, сплошная каменная стена. Здесь был день, хотя солнце в небесах, конечно, отсутствовало.

«Вот оно!»— мелькнула мысль. По сравнению с этим… чудом природы, и природы ли?.. обиталище легиона, в котором он прожил последний год, действительно оказалось мелким и никчёмным. Поезд въехал на мост, протянутый прямо над морем. Оно казалось совершенно бескрайним, и жуткая скорость усиливала впечатление.

— А ведь здесь совершенно другая природа, — подумал Андрей, — нет гроз, нет дождей, никаких ураганов… Хотя… Должен быть круговорот воды и всё такое, реки ведь откуда-то берут воду? Нет солнца — и многие материалы при хранении прямо на улице не выгорают. Нет дождей — и можно дома строить без крыши. Правда, пыль в любом случае будет. Нет, крыши, пожалуй, нужны. Снега нет, как и зимы. Асфальт и дома не разрушаются постепенно от разницы температур. Никогда не холодно, и никогда не жарко, климат просто идеален и абсолютно стабилен. Голова кругом!

Море закончилось, промелькнула узкая полоска песчаного берега, и начался полудикий ландшафт — густо заросшая травой равнина, с разбросанными тут и там мелкими поселениями и дорогами между ними. Пара минут, и начались ухоженные плантации каких-то незнакомых культур, пестрящие синим и зелёным оттенками, без намёка на желтизну привычных злаков.

За окном мелькали аккуратные ряды высоких кустарников, кое-где перемежаясь серыми невзрачными строениями, похожими на авиационные ангары. Андрей всматривался в горизонт, надеясь рассмотреть более весомые признаки чужой цивилизации, и вскоре увидел — среди кустарников стоял большой металлический «жук», возле которого суетились несколько человеческих фигурок. Что они делали, из-за расстояния и скорости он понять не успел.

Вскоре закончились и плантации, сменившись утопающими в садах виллами редкой красоты, появились первые признаки близости города — метрах в трёхстах от насыпи лежала белая полоса автодороги, над которой мчались взад-вперёд автомобили на антигравитаторах. Те, что двигались по пути, легко обгоняли состав, немного снизивший ход, и исчезали вдали.

Затем как-то резко идиллическая панорама сменилась гигантскими зданиями огромного города. Их размеры потрясали воображение не меньше, чем тысячи и тысячи наземных и летающих транспортных средств, снующих во всех направлениях и на разной высоте. Поезд ещё больше притормозил, колеса застучали чаще, а впереди показалось здание вокзала. Состав медленно поравнялся с платформой, заскрипел тормозами и остановился. Открылись двери пассажирских вагонов, и оттуда, потягиваясь, первыми стали выходить солдаты из сопровождения.

Поезд встречали. Платформа вокзала целиком была оцеплена солдатами в красных плащах, время от времени перемежающихся людьми в чёрной униформе и с рукоятками мечей за спиной, как на той фотографии. У здания стояла небольшая процессия — высокий мужчина в серебристом плаще, с небольшой золотой короной на голове, видимо, император, рядом несколько свитских, чуть поодаль — двое в солдатской униформе, однако, явно выделяющиеся из них.

Пока носилки и возилки с ранеными передавали двум десяткам людей в белых халатах, остальная компания, прибывшая на перрон, выстраивалась для некой церемонии. Солдаты вытянулись в тонкую линию, позади них встали слева направо некомбатанты, Роб-Рой с сопровождением, особые личности вроде Андрея, и крайними справа — операторы техники. Встречающие одновременно приблизились. Двое в солдатской униформе оказались Андрею знакомы по фотографии и телевизору —Сэмюэл и Рэм Бугенвиль.

Сэмюэл вышел вперёд, вглядевшись в лицо бывшего императора.

— Я думал, что ты погиб тогда, Роб-Рой, — сказал он, наконец.

— Я тоже подумал, что мне всё же удастся запудрить тебе мозги, Сэмюэл, — в тон ответил Роб-Рой, — и оказался прав. Жаль, теперь мне положиться больше не на кого.

— Ты преступник, Роб-Рой, и тебе одно место — в тюрьме, куда тебя сейчас и отправят. Впрочем, сначала с тобой хочет поговорить император.

— Что ж, мне тоже приятно будет вспомнить нашу совместную деятельность. Эх, славные были времена…

Тут Андрея что-то кольнуло в грудь, и его зрение как бы переключилось, показав несколько иную картину. Он снова увидел чёрную полусферу над головой Анри Сейвиля, докладывающего императору, но это было ещё не всё. Сэмюэл прямо-таки излучал во все стороны зеленоватое сияние, образующее вокруг него нечто вроде силового поля. Сияние корёжилось и сминалось при достижении некоторого расстояния до императора…

Тут взгляд Андрея упал на самого императора, и он ужаснулся — тот не имел лица… Вернее, лицо было, но совсем не то, какое виделось при обычном зрении, и при этом его закрывало какое-то странное марево, мешая разглядеть внимательнее.

Принц тем временем заговорил громче и по-русски:

— Сведения разведки подтвердились, отец, в районе действительно скрывался последний легион из разгромленной армии диктатора Роб-Роя. К моему удивлению, сам Роб-Рой оказался там же. Опорный пункт взят, диктатор и два офицера штаба захвачены в плен. Для обычных процедур очистки оставлен наряд. Поход завершён успешно, доклад о потерях будет представлен штабом чуть позже.

— Прекрасно, Анри, — прозвучал голос Реста Аурея, и краем глаза Андрей заметил движение зелёной ауры у того странного человека, она как бы напряглась, преодолевая что-то невидимое, а её хозяин поморщился, словно от зубной боли, — честно говоря, я надеялся на то, что диктатор окажется там, у меня есть к нему серьёзный разговор. Благодарю за службу, сынок! Ты показал себя молодцом, как и всегда!

— Спасибо, отец.

— Сэмюэл, — император подозвал «зелёного», — все пленники в вашем распоряжении, за исключением Роб-Роя, разумеется. Остальные свободны. Техникам приступить к разгрузке.

Он развернулся на каблуках и направился в здание, за ним пошёл принц и повели Роб-Роя. Второй бывший император обежал глазами навязанный ему контингент.

— Кто из вас с Поверхности? — спросил он.

— Я, — Андрей вышел вперёд, — я с Поверхности.

— Ты идёшь со мной, гражданских подвергнуть обычной процедуре, — последние слова относились к офицеру охраны.

— Как скажете, монсоэро.

— Нам туда, — он кивнул в сторону подземного перехода, в который спускались солдаты снятого после процедуры оцепления.

Они прошагали по платформе и вошли в переход. Андрей оглянулся, в последний раз увидев Нивера, который стоял рядом с платформой, где виднелся лежащий человек.

— Знакомый? — спросил Рэм, также обернувшись.

— Капрал моего десятка, Нивер Эст. Выяснилось, что его отец…

— Да, мы в курсе. Он ранен?

— Да.

Воздух в переходе, почти не отличающемся от любого земного, был прохладен. Сэмюэл тяжело вздохнул и остановился, потирая виски.

— Почему у меня всегда трещит голова, когда он рядом?

Зеленоватое сияние стало уменьшаться, равномерно распределившись вдоль поверхности тела, не исчезнув совсем.

— Ты просто его недолюбливаешь за что-то, только и всего, — отвечал Рэм, положив руку на плечо бывшему императору.

— Тебя как зовут?

— Анри Стетервиль.

— Андрей Меднов?

— Мединцев.

— Ты там один был?

— Папа ещё и его друг. Пропали без вести.

— Если зачистка их найдёт, доставит сюда. Долго были?

— Около года.

Они переглянулись.

— Битву с синарианцами дома застали?

— Да, смотрели по ящику. Я вас знаю в лицо так что.

— Меня весь мир теперь знает, — улыбнулся в ответ Рэм, — ну что, брат, оклемался? Идём к машине?

— Да, пойдём.

— Я, кстати, всё хотел спросить…

— О чём?

— Когда меня допрашивали, показывали фотографию… Вы все на ней были, потому вас я тоже знаю в лицо. Там ещё принц был, он тогда был просто охранником, стоял возле трибуны.

Они снова переглянулись.

— Кто как сидел, помнишь?

— Год прошёл… Слева вроде двое пожилых мужчин, затем вы, Сэмюэл, п… принцесса, и вы, Рэм.

— О как. А запнулся чего?

Андрей покраснел.

— Она красивая…

Рэм снова улыбнулся во весь рот и отвернулся, Сэмюэл — только слегка.

— Я только из-за неё детали запомнил, — буркнул Андрей.

— Это нормально. Извини. Рэм, а ты понял, что нам только что рассказали?

— Фотография с заседания Сената по контакту с Поверхностью, до выхода.

— Ага. Теперь факты. Раз — заседание Сената, тридцать первого июля. Два — контакт, второго августа. Три — сколько вы там после битвы дома сидели, прежде чем попасться Роб-Рою?

— Мы ещё на дядь Серёжином корабле к острову шли, потом под водой плыли и в Пещере плутали, когда папу нашли. Потом с ним ещё ходили. Сколько дней прошло, я не знаю. Хотя… Когда с нами «знакомились», на следующий день после допроса, было шестнадцатое сентября.

— Полтора месяца. А это фото уже было у Роб-Роя. И, насколько мне известно, к Сети доступа там не было.

— Он хвастался, что имеет объективную информацию «и вверху, и внизу».

— То есть, у нас по-прежнему действует агентурная сеть. Впрочем, с разгромом последнего легиона и захватом самого Роб-Роя они лягут на дно с концами.

— Так я хотел спросить. А почему у вас всех одинаковая фамилия?

— Я им сводный брат, без смешения крови, — улыбнулся Сэмюэл, — это между собой они — родные. Но меня признавал Аурей Восемнадцатый, потому и фамилия та же самая. Ладно, идём.

Они пошли дальше, по заковыристым переходам пропетляв до привокзальной площади. Жизнь здесь бурлила и била ключом. Вспыхивала реклама, носились на разных уровнях сотни автомобилей и флаеров, висели в воздухе полицейские.

— Можно было и через вокзал пройти, вообще-то, — заметил Рэм, — или ты не хочешь с ним лишний раз встречаться?

— Сам не знаю, — Сэмюэл замялся, бросив взгляд на сопровождаемого.

Тот только пожал плечами. Они забрались в фургончик, Андрей — на заднее сиденье, «братья» — на передние.

— Куда ехать, Сэм? — Рэм Бугенвиль завёл двигатель и включил антиграв, машина, вздрогнув, приподнялась над дорогой.

— Лагерь Тоцкого, конечно. Там в основном одни русские, а парень — мой земляк. Верно?

Андрей нехотя кивнул, выглянув в окно. Фургон плавно тронулся с места, выехал на середину дороги и полетел в полуметре над землёй в сторону от вокзала. Он взглянул на Сэмюэла, сидящего на переднем сиденье, и увидел, что его аура приобрела теперь форму большой полусферы, накрыв собой весь автомобиль. Поднял руку, но ничего не ощутил, вопреки ожиданию. Зато движение почувствовал бывший император — он обернулся и посмотрел в глаза Андрею.

— Что это такое зелёное? — спросил тот наивным голосом.

— Что именно?

— Вроде полусферы, зеленоватое свечение над нашей машиной. Силовое поле?

— Здесь нет никакого поля… Ты о чём?

— Ну вот же, — Андрей снова поднял руку и коснулся сияния. И снова ничего не ощутил, но в глазах Сэма появился интерес.

— Погоди-ка… Опиши подробнее, что ты видишь?

— Зеленоватое сияние, в виде полусферы, вроде бы над нашей машиной, но оно и внутри тоже, — чувствуя себя полным идиотом, проговорил Андрей, — неужели не видите?

— Здесь нет ничего, — повторил Рэм, не отрываясь от дороги. Сэм прервал его:

— Погоди! Сияние только над машиной?

— Нет, оно ещё… Как бы сказать… Вроде бы исходит от вашей головы и покрывает всё тело.

— Ого! — Сэмюэл моментально стал серьёзен, его глаза заблестели, — А сейчас?

Он поднял правую руку, выставив вверх два пальца, указательный и средний, сомкнув их вместе. Аура медленно потянулась в место над пальцами, и налилась силой и светом. Примерно так Андрей и описал.

— Рэм, мы не едем в Лагерь Тоцкого! Давай на мою виллу на Садовой.

— Что стряслось?

— Он это видит, ты что, не понял? Помнишь, тогда, в самом начале?

— Сэм, ты всё со своими глупостями, — голос бывшего регента был предельно скептичен, — если ты ничего не добьёшься, мы всё-таки отвезём его в лагерь и займёмся текущими делами, согласен? А дел у нас много!

— Согласен, скептик. А если я снесу в доме все двери к чёртовой бабушке, то ты до конца недели будешь работать один!

— Если ты назвал ставку против своих надоевших глупостей, то я согласен. По рукам!

Фургон свернул с центральной улицы и понёсся немного в другом направлении. Вскоре он выехал за город, к тем самым, утопающим в садах виллам. Андрей невольно залюбовался дивной красотой улочек, и немного расстроился, когда машина остановилась, потому что даже половину улицы она не проехала.

Вилла Сэмюэла была прекрасна на неискушенный взгляд, только по сравнению с соседними смотрелась скромно, без излишеств и изысков. Они прошли по дорожке, усаженной с обеих сторон самыми натуральными розами, поднялись на выкрашенное белой краской деревянное крылечко, Сэм открыл дверь и впустил всех в прихожую.

— А сейчас как я выгляжу? — поинтересовался Сэм, удобно устроившись в большом кожаном кресле за столом в рабочем кабинете.

— Сейчас просто зелёное сияние вокруг тела, и больше ничего нет, — ответил Андрей.

— Я прикрывал машину, понимаешь, Рэм? — в глазах Сэмюэла прямо-таки загорелся азарт, — я всегда чувствую какое-то напряжение, когда еду в транспорте, зато никогда не попадал в аварию.

Тот только пожал плечами.

— Может, ты видел, как это себя вело в присутствии императора?

Тут Андрей всё и рассказал. И про марево вокруг лица Реста Аурея, и про черный нимб над Сейвилем, и про зелёное сияние, которое принял сначала за силовое поле.

— Господи, я знал это! С ним что-то нечисто, я так и знал! — Сэм пришёл в крайнее возбуждение, и его аура засияла, — ну тебя в баню, скептик! — отмахнулся он от пытавшегося вставить слово Рэма, — потренируемся? — он подмигнул Андрею.

Дальнейшее было не так интересно. Сэмюэл пробовал что-то делать, но у него ничего не получалось, Андрей устало и нудно описывал, что происходит с аурой. В конце концов это надоело всем, в том числе и Сэму. Он зажмурился и растёр лицо ладонями.

— Да, ты в чём-то был прав, — сказал он Рэму, — ничего не получается, чтоб его… — Сэм нажал какую-то кнопку на столе, — Селена, ты здесь?

— Да, — ответил из динамика мелодичный женский голос.

— Собрание получится сегодня?

— Конечно, все обещали прийти!

— Хорошо, я отлучусь по делам, и тогда приеду насовсем.

— Я сейчас зайду, дождись меня.

— Хорошо.

Спустя минуту в кабинет вошла молодая женщина, при взгляде на неё у Андрея перехватило дыхание. Она! Это она! Та самая, с фотографии!

Селена повзрослела и ещё больше похорошела с тех пор, как была принцессой, а простое платье ещё больше подчеркивало эту неземную красоту. Сэмюэл поднялся с кресла навстречу жене, слегка наклонился и поцеловал в щёчку. Его аура стала прямо-таки чистейшего изумрудного цвета, как редкий драгоценный камень. У Селены ничего подобного не было, но когда её рука коснулась руки мужа, что-то произошло, и сияние увеличилось, обволакивая и её. Она обняла Сэма за шею, что-то прошептав ему в ухо. Тот только кивал головой.

— Хорошо, так и сделаем, — подытожил он. — Но мне сначала нужно съездить в лагерь Тоцкого, отвезти этого парня. Кстати, он видит нечто, чего не видит никто из нас…

Селена скептически поджала губки, и Сэмюэл просяще взглянул на Андрея. Тот всё понял и со вздохом начал:

— Это похоже на какое-то силовое поле, вокруг него я вижу зеленоватое сияние. Сейчас оно снова выглядит, как полусфера и закрывает вас обоих.

— Так вот почему мне всегда жарко рядом с тобой! — засмеялась она.

Разговор был прерван трелью телефонного аппарата. Сэм поднял трубку, ответил и тотчас посерьёзнел. Сам он не сказал ни слова, только в самом конце разговора произнёс короткую фразу на македонианском.

— Император приказал доставить тебя во дворец. Ничего не понимаю. И терпеть не могу менять планы в самый последний момент! — предельно раздражённым голосом проговорил он, а Селена встревожилась:

— Что-то не так? У меня нехорошее предчувствие…

— Не знаю, почему, но мне тоже очень не хочется ехать во дворец. И зачем ему понадобился Стетервиль?

Андрей бросил взгляд на принцессу, и увидел, что в её бездонных глазах загорелись такого же оттенка зелёные огоньки. И мало того, его накрыло какой-то странной волной.

— Кстати, а кто такая Марина Долгова? — совершенно невпопад вырвалось из его губ, — И почему император совершенно забыл о ней?

Все замолчали. Андрей понял, что сморозил глупость и попытался оправдаться:

— Да вот, что-то вспомнилось… Само по себе, при упоминании императора. Когда меня допрашивали в лагере легиона, задавали эти вопросы.

— А ведь он прав, — тихо произнёс Сэм, — даже я не знаю, что с нею сталось сейчас…

— Марина Долгова? — спросила Селена, — что-то смутно знакомое…

— Это же его жена, Мариэн Сейвиль, мать Анри Сейвиля, которую принц тогда, перед тем, как был принят на государственную службу, привёз с поверхности. Форпост провалили, но он вёл себя как герой, вынес раненого. Суд был за побег, оправдали.

— Да, мы же присутствовали на суде, и ты сам предложил ему службу, — проговорил молчавший до сих пор Рэм, — но какое это имеет отношение…

— Всё становится на свои места. Почти всё, — прервал его Сэмюэл, — перечислим факты: во-первых, Рест Аурей после возвращения в Союз даже не попытался связаться с собственной женой, хотя там, на марсианской базе он о ней вспоминал. Во-вторых, Союз после начала его правления пошёл явно в консервативный уклон, делается всё для того, чтобы контакта с внешним миром не состоялось. В-третьих, паренёк утверждает, что у императора не то лицо, какое мы все привыкли видеть.

— В-четвёртых, он уже на следующий день провёл выборы и избрался на пост императора, а нас отстранили, всех троих, — добавила Селена.

— И что всё это означает?

— Рест Аурей — не тот, за кого себя выдаёт. Вместо него кто-то другой, по всей видимости, гипнотизёр или что-то подобное. Сейвиль стал для него орудием — через внушение или как-то ещё, недаром у него над головой постоянно висит чернота.

— В целом, неплохо, только все доказательства — от никому не известного паренька, — скептически проговорил регент, — а остальное — голые домыслы.

— Рэм, знаешь, ты меня уже начинаешь злить…

Андрей отчётливо увидел, как с рук императора сорвался зелёный сгусток энергии, но в последний момент переменил траекторию и прошёл мимо плеча регента, врезавшись в дверь. Рэма слегка качнуло, а дверь распахнулась настежь, как от сильного удара. Все сразу замолчали, а Сэм, засунув одну руку в карман, тихо приблизился к двери и внимательно осмотрел коридор позади неё.

— Никого, — непонимающе сообщил он.

Эта сцена так живо напомнила Андрею бородатый анекдот «сиди, я сам открою», что он расхохотался. Его смех раздался в одиночестве, и потому как-то почти сразу смолк. Первым сообразил Сэмюэл:

— Андрей, что ты видел?

— Какая-то штука в стиле фантастического боевика. С рук слетела молния и ударила в дверь.

— Ты давно дверей не выносил, — пробормотал бывший регент, — очень давно. А вот заглохший бронетранспортёр в телебашне я хорошо помню.

— Что тоже очень давно было. А, ещё тот катер. Чёрт, голова разболелась…

— Какой катер?

— На котором тебя хотели в заложники взять. Я ему заклинил орудие, чтобы в нас стрелять не могли.

— Хм… Вспомнил. Они ругались, что орудие не двигается, а потом ты начал высаживать мечом дверь.

— И все доказательства — от неизвестного паренька, — задумчиво произнесла Селена, и именно его император хочет видеть во дворце. Может, Роб-Рой под гипнозом рассказал ему что-то интересное?

— Точно. Нет, Андрея ему отдавать нельзя. Но как это сделать?

— Ни в коем случае, я чувствую, — огонь в глазах принцессы уже полыхал, — Совещание будет вечером, вот и скажешь всё нашим.

— У вас в глазах горит огонь того же оттенка, монсоэно, — неловко прокомментировал землянин.

— Только сейчас его никто не видит, кроме тебя, — Сэм заглянул супруге в глаза, — когда мы встретились, ты стала немного пророчицей… Что нам неплохо помогло. Думаешь привести его на совещание?

— А где же твоя хвалёная интуиция? Разве ты сам не чувствуешь, можно ли ему доверять?

Сэмюэл закрыл глаза, как бы прислушавшись к себе. Его аура вытянулась зелёным щупальцем к Андрею, и он не стал сопротивляться, когда тёплая волна вошла в тело. Бывший император кивнул — проверка была пройдена.

Андрей так и не попал во дворец. На состоявшемся вечером совещании Сэмюэл обрисовал ситуацию собравшимся: Рест Аурей — не тот, за кого себя выдаёт, и плоды его деятельности за последний год уже становятся видны — Империальный Союз прервал отношения с внешним миром и стремительно движется к конфронтации с ним.

Кроме того, зачем-то собираются сведения о событиях шестнадцатилетней давности, того времени, как на нашей планете появился Роб-Рой, собираются долго и упорно, и вот, в конце концов, сам бывший император попал в руки лже-Реста.

— Что-то случилось с Рестом тогда, на марсианской базе, теперь и я начал вспоминать, — говорил Сэмюэл, — после вылазки его словно подменили, что меня сразу насторожило. А затем упорно лезли в голову мысли, что всё в порядке, да так назойливо, словно не мои они были, а чьи-то чужие.

— Да, это было, точно! — почти в один голос заявили Селена и регент, — прямо именно так, как ты сказал!

— Однако ни на кого положиться мы не можем, — продолжал Сэм, — когда момент наступит, придется действовать на свой страх и риск.

— Момент уже наступил, монсоэро, — подал голос один из присутствующих, — полчаса назад мне стало известно, что император отдал приказ арестовать вас.

Глава 23

Мерный гул световых двигателей флаера убаюкивал невыспавшегося Андрея, он задремал в мягком кресле позади второго пилота. Вечером всем заговорщикам пришлось в срочном порядке покинуть виллу Сэмюэла и переехать на чью-то квартиру, а теперь они решили эвакуироваться в Береговой, который опять становился бунтарским центром Империального Союза.

Рест Аурей не оставил попыток арестовать «мятежника» Сэмюэла, но трое солдат преторианского патруля, посланные на виллу, сначала «задержались» в дороге, а затем и вовсе переметнулись в стан оппозиции. Теперь они стали реальной боевой силой, призванной сломить существующий порядок вещей. Однако, как понял Андрей, чёткий план отсутствовал — не штурмовать же с горсткой людей Капуанский дворец…

— Сэм, похоже, у нас проблемы, — раздался из коммуникатора встревоженный голос регента.

— Что там ещё?

— Послушай радио, местный канал Берегового. Хотя… Уже поздно.

— Сам тогда расскажи!

— Администрации Берегового и Тулузы вышли из повиновения действующему императору, присягнув тебе. Рест Аурей заперся во дворце с преторианской охраной, выгнав оттуда весь вспомогательный персонал. Слухи о твоём аресте как-то просочились в массы, а ты слишком популярен в войсках. И не только там, хм.

— М-да. Впрочем, нам проще сесть сейчас в Береговом, чем разворачиваться и лететь обратно в столицу. Следуем прежним курсом.

Два флаера мятежников увеличили скорость и продолжили свой путь. Неподалеку от Берегового, после запроса диспетчера, к ним присоединился эскорт из пары военных штурмовиков, лётчики приветствовали Сэмюэла по коммуникатору и визуально, помахав крыльями.

В городе было неспокойно, в воздухе витало какое-то напряжение, Андрей сразу его почувствовал. Сэмюэл тоже как-то напрягся, а от него встревоженность передалась и Селене. Лишь один регент пошёл впереди, как ни в чем не бывало. Их встретили какие-то люди, окружённые вооружённой тепловыми карабинами охраной. Как понял потом из разговоров Андрей, местный муниципалитет. Сэм потребовал, чтобы все говорили по-русски.

— Вести тревожные, монсоэро. Император поднял капуанские легионы и хотел двинуть их сюда, но они взбунтовались и встали лагерем за пределами города. Офицер-координатор заявил, что не допустит второй Битвы при Береговом. Арестовано несколько человек, непосредственно получавших приказ императора. Они себя не совсем адекватно вели.

Сэмюэл и Рэм переглянулись, бросив взгляд и на Андрея.

— У меня нет плана действий, так, общие намётки, — признался Сэм, — ничто не предвещало…

— С нами вышел на связь один человек…

— Монсоэро, я — заместитель начальника полиции Капуа, легат Сендервиль. Администрация столицы приказала передать вам лично, что они вас поддерживают, а также заверила, что в случае атаки на дворец воинские части не получат сигнала.

— Слишком легко, — пробормотал он.

— Простите, монсоэро, если это пафосно прозвучит, но мы помним историю и видим разницу. Правление Реста Аурея движется по тому же пути, что правление Роб-Роя Первого. Период вашей власти сильно отличается, и в лучшую сторону.

Присутствующие закивали и заулыбались. Сэмюэл же был мрачен.

— Он был законно избран Сенатом, а наши соображения на его счёт общественности сложно предъявить. У нас нет железобетонных доказательств, как в случае Роб-Роя.

— Сэм, это наша единственная надежда.

Глаза принцессы снова сияли невидимой зеленью.

— Единственный шанс, другого не будет. Люди в тебя верят. После… отстранения дяди у нас появится время, думаю, мы найдём доказательства.

— Думаешь, или видишь? — усмехнулся он.

— Вижу варианты. Вариант, один. И нечётко.

— Монсоэро, если не секрет… А что у вас за соображения?

— Мы считаем, что император не тот, за кого он себя выдаёт, не Рест Аурей.

Общий вздох.

— Я знаю, что внешне неотличим. Про нестыковки в поведении ничего сказать не могу, я мало общался с ним лично, и только там, на Марсе. Здесь мы практически не общались. В его присутствии постоянно чувствую дискомфорт и головную боль, в голову лезут посторонние мысли.

— Маловато и слишком субъективно.

— Мы сразу об этом сказали, — произнёс Рэм.

— Я принял решение, — вздохнул Сэм, — мы летим во дворец и попытаемся взять его под контроль и отстранить императора. Мы — это я и столько преторианцев, сколько можно собрать, остальным там делать нечего. Кроме Анри Стетервиля.

Он похлопал ладонью по спине парня.

— Вы… не всё рассказали?

— Конечно, нет. Там ещё субъективнее.

Слева раздался топот бегущих, три человека, в серой униформе, вооружённые. Первый из них, шумно выдохнув и перейдя на шаг, поприветствовал по уставу Сэма:

— Монсоэро император, командир штурмовой роты Первого Берегового легиона, капитан Месвиль. Мой заместитель, центурион Энкервиль. Командир штурмовой роты Второго Берегового легиона, лейтенант Лесский. Прибыли в ваше распоряжение.

— Армейский спецназ…

— Мы отправили посыльных и к преторианцам, но, чтобы собрать их, нужно время. Сразу готов только дежурный десяток.

— Где они?

— Машины с ними уже в воздухе, ждут. Также Летучая бригада выделяет сопровождение, которое прикроет ваше десантирование. Удачи, монсоэро!

— Всем — по машинам! Сенатор, когда соберётся группа, отправляйте их следом, подкрепления не помешают.

— Я понял!

Оба гражданских флаера заговорщиков вылетели из Берегового в направлении столицы Союза. Вели их двое из вчерашнего собрания, а Сэмюэл раздавал распоряжения.

— Надо придумать какой-нибудь голосовой сигнал… Чтобы можно было громко крикнуть.

— Стандартный «элэр» не подходит?

— Нет, громче. Что-нибудь на «а».

— Айя? Атака? Барра? — посыпались предложения.

— Пусть будет «Айя». Андрей, твоя задача. Каждый раз, когда видишь, сам знаешь что, громко орёшь, во всю глотку, понял?

— Айя!

— Хорошо, только на меня не распространяется, ладно? Экмонсоэро, этот парень — наш козырь. Он видит… как бы выразиться… влияние лже-императора. Я не знаю, с чем это связано и почему так, выяснять и подробно протоколировать не было времени. Он немного, около года, служил в Семнадцатом легионе и был взят в плен после его разгрома, совсем обузой не будет. Но охранять как зеницу ока.

— В чём выражается «влияние»?

— Андрей, поправь меня, если что неверно. У самого императора лицо скрыто неким маревом, из-за которого изредка проглядывает другое. У тех, кто выполняет его приказы, над головой чёрная полусфера. Так?

Землянин кивнул.

— Есть предположение, что он каким-то образом подчиняет себе волю другого человека. Теоретически, процесс должен быть незаметен. В реальности, он почему-то видит. Мы сразу сможем отличить, кто свой или колеблется, а кто однозначно чужой.

— Монсоэро, если вы угадали, всё становится на свои места. Он воздействовал на сенаторов, потому и стал императором, сместив вас.

— Жаль, нет времени и полномочий проверить всех…

— На флаеродроме было большое скопление народа, ты ничего не видел?

Андрей вздрогнул. Действительно, там были люди и из других городов, из столицы.

— Н…нет.

— А на ком вообще видел?

— Император, принц. На вокзале остальные вроде были «чистыми». Но там Сэмюэл рядом стоял.

— У меня он видит нечто зелёное, тоже над головой, — сказал тот, — моё зелёное типа сопротивляется Рестовскому чёрному, потому в его присутствии у меня постоянно болит голова.

— О, вот как. Это радует, монсоэро. Значит, за нас не только ваша удача, но и нечто нематериальное, могущее… нейтрализовывать такого же нематериального противника.

— Перейдём к операции. Значит, так. У нас в эскорте восемь пар штурмовиков, их задача — аннигиляторы в капонирах. Ваши люди высаживаются на земле и занимают позиции вокруг дворца, задача — оцепление. Мы десантируемся на крышу и идём внутрь. Я, Стетервиль и тринадцать преторианцев. Противник — тоже преторианцы, будьте внимательны и максимально быстры.

— Моё первое отделение пойдёт с вами, и я тоже, монсоэро. Для координации, ну и… Мы лучшие. Не подведём.

— Хорошо. Вот вы и займётесь сопровождением нашего товарища.

— Точно! Есть!

Капитан повеселел, что его людям поручили посильную задачу, видимо, не очень надеялся на согласие. Тем временем группа воздушных машин, обогнув город с юга, подошла к цели. Андрей увидел впереди здание дворца — длинный высокий корпус, окружённый мощной стеной, по форме и башням напоминающей ту стену, за которой скрывалась македонианская база на Поверхности. Очень длинный, прямо громадный, притом совершенно невзрачный, не дворец, а какие-то казармы.

— Внимание, приготовиться к маневрированию, — скомандовал в коммуникатор Сэмюэл, — эскорту сосредоточиться на огневых точках, десанту — как можно быстрее высадиться на крыше. Начали!

Штурмовики эскорта бросились врассыпную, заходя на позиции аннигиляционных пушек, десантные машины и флаеры с заговорщиками увеличили скорость, стремясь быстрее выйти из-под обстрела и войти в «мёртвую зону» непосредственно над крышей.

Однако ни один большой аннигилятор в стене и башнях дворца не встретил своим убийственным лучом мятежников. Два штурмовика, выполняя приказ, успели открыть огонь, плазменные разряды обрушились на стену, не причинив ей видимого вреда, а затем из бойницы, откуда торчал огромный ствол, плеснуло пламя.

— Там что-то происходит! — сказал Сэмюэл, — штурмовикам отставить огонь и приступить к патрулированию, остальные — действовать по плану.

Первыми сели штурмовые роты, их юркие маленькие транспорты быстро высадили людей по всему периметру, сами оставшись в качестве огневой поддержки. Десант преторианцев без помех приземлился на крышу здания, из машины высыпали и солдаты первого отделения роты Первого Берегового легиона, экипированные по последнему слову техники.

У каждого из них был свой многоканальный коммуникатор, позволяющий как переговариваться между собой, так и слушать приказания командира, лёгкий защитный жилет и шлем, а также небольшой плазмо-лучемёт в руках, уменьшенный вариант грозного оружия тяжёлой пехоты. На спине имелись квадратные ранцы, обтянутые тканью цвета униформы.

Непосредственно в сопровождение встали двое, остальные следовали за командиром.

— Если я тебя толкаю, бежишь вперёд, если хлопаю сверху, падаешь на пол. Ферштейн? — коротко проинструктировал Андрея один из них.

Тот кивнул, невольно улыбнувшись на знакомое немецкое слово.

Они двинулись вперед, некоторые — через лестницу, по которой на крышу обычно поднимался караул, остальные — через лифты. Все группы соединились в общем коридоре, не сразу, пришлось поджидать остальных, так как планировка дворца предусматривала такой вариант вторжения, и нападающие были рассечены на несколько мелких групп.

— Чисто, никого, — доложил преторианец, спускавшийся по лестнице.

— Странно, куда же подевалась охрана? — пробормотал Сэм, — Именно здесь расположено караульное помещение и одна из казарм… Мы должны были уже столкнуться. Вперёд!

Группа двинулась дальше, Сэмюэл, капитан и преторианцы впереди, остальные за ними. Около десяти минут они настороженно пробирались по бесконечному коридору, и затем вышли к небольшому залу. Внезапно из бокового коридора выскочили двое преторианцев дворцовой охраны со световыми мечами наготове. Один из штурмовиков выстрелил в них, но они были настороже не хуже спецназовцев, меч одного из них встретился с лучом и поглотил его.

— Вы кто такие? — громко крикнул один из них, — свои или чужие?

— Это вы кто, свои или чужие? — спросил Сэм, — Анри?

— Я не кричал, — заметил землянин.

Преторианцы, действительно, были чисты.

— Сэмюэл, это же вы, — дворцовый охранник облегчённо вздохнул, — здесь творится чёрт-те что! Половина из наших вдруг превратилась в зомби, пока мы поняли, что к чему, много нормальных парней погибло…

— В зомби?.. — Сэмюэл поднял бровь, — с тобой всё в порядке?

— Ну, а как их ещё назвать? Лица бетонные, достали мечи и давай всех кромсать направо и налево… Мы еле смогли отбиться. Тихо!

Он прислушался, а затем сказал:

— Идут сюда, шаркают ногами — они! Займите оборону, да смотрите, не попадите в нас.

Спецназовцам второй раз повторять было не надо — они рассыпались по коридору и залу, выставив перед собой своё оружие. Сэмюэл и пятеро преторианцев заняли первую линию, остальные чуть позади, на подхвате.

Тут из коридора выбежали другие преторианцы… Выбежали — будет сильно сказано. Лица их были бессмысленными, у одного из уголка рта текла слюна, движения — вялые и замедленные, и у всех над головой висела чёрная полусфера. И если у принца она была относительно «ухоженная», то у этих — рваная и ещё более мерзкая.

— Айя! — завопил Андрей.

Дворцовые вздрогнули от неожиданности, но в бой вступили сразу. «Зомби» бросились в атаку молча, без единого возгласа или приказа. В драке они преобразились — движения ускорились, световые мечи с жужжанием полосовали воздух.

Штурмовики успели выстрелить только по разу, и то не все, после чего сошлись световые мечи. Движения всех сражающихся преторианцев были настолько быстры, что Андрей не поверил своим глазам. Бой длился около десяти секунд — после чего все «зомби» и один из преторианцев-заговорщиков лежали на полу, искромсанные жутким оружием.

— Они сражаются хуже, чем я ожидал, — сказал Сэм, тяжело дыша, — однако хорошо, что я в своё время прошёл полный курс преторианца…

— Вы из наших? — в голосе преторианца зазвучало глубокое уважение.

— Да, но давно не дрался вот так… И я всего лишь сержант.

— Мы все сержанты, монсоэро.

— Да, все. Кроме офицеров.

Дворцовые охранники заулыбались, видимо, это была их профессиональная шутка.

— Я помню ребят, — задумчиво произнёс Сэм, разглядывая изрезанные и обожжённые тела, — отличные солдаты, никто из них никогда не стал бы предателем…

— Они стали «зомби», монсоэро, их кто-то загипнотизировал или что-то такое.

— Андрей, что ты видел? — Сэмюэл повернулся к землянину.

— У них чуть по-другому, чем у принца. Полусфера рваная, клочками.

Главный мятежник сузил глаза.

— Типа быстрое и массовое наведение, хм…

— Вы о чём, монсоэро?

— Этот парнишка видит что-то, чего не видим мы, — в очередной раз пустился в объяснения Сэм, — над Анри Сейвилем и императором он видел то же самое, какую-то черноту. Мы договорились, что каждый раз, когда он такое заметит, должен кричать «айя». Впрочем, как выяснилось, я тоже чувствую, только по-другому. Головная боль.

— Значит, мы можем точно отличить «зомби» от наших?

— Да, можем. Пока, конечно, точности не требуется, я не видел, чтобы они умели маскироваться. Думаю, ребята попали под что-то вроде массового наведения, кое-как, зато всех сразу.

— Не всех. Мы не единственные, есть и другие выжившие.

— Неважно. Скорее всего, он собирает всех попавших в одно место, чтобы заняться основательнее, надо бы прервать процесс.

— Куда теперь? — охранники преисполнились решительности.

— В тронный зал. Вперёд, ребята.

Группа двинулась дальше. По дороге им встретилась ещё одна засада, там было всего двое «зомби», их вырубили парализаторами. Сэмюэл, подумав, приказал по возможности парализовывать, чтобы дать людям шанс прийти в себя. Проблема заключалась в том, что световой меч в режиме парализатора или инвертора не мог блокировать удары аннигилятора, потому в бою с большим числом противника гуманность отходила на второй план сразу.

Дверь в тронный зал была приоткрыта. Один из спецназовцев осторожно, от стены, заглянул в неё, и вдруг открыл и вбежал внутрь.

— Айя, — сказал Андрей.

Его била мелкая дрожь.

— Идём? — вопрос капитана был, как всегда, краток.

— Постойте-ка. Анри?

— Чернотой его накрыло. Чёрное «щупальце», высунулось из-за двери и проткнуло ему голову.

— Тварь, тварь, тварь…

Сэмюэл начал злиться — его аура засияла, как тогда, на перроне вокзала, и даже сильнее. Он открыл дверь и вошёл внутрь. Солдаты вопросительно взглянули на Андрея, но тот покачал головой — бывший император вошёл сам, без принуждения. Из тронного зала после минутной заминки раздался дикий, нечеловеческий вопль, и затем всё стихло.

— Все сюда, — послышался слабый голос Сэмюэла.

Преторианец мощным рывком распахнул дверь, люди ворвались в зал, вскидывая оружие и с жужжанием размахивая мечами. От светящихся лезвий во все стороны летели красные искры.

Однако сопротивляться уже было некому. Три десятка «зомби» корчились на полу в судорогах, среди них был и тот спецназовец, что вбежал первым. Чёрных полусфер ни на ком не было, как успел заметить Андрей. Император лежал навзничь и без движения возле трона, его лицо всё так же закрывало марево, а из откинутой руки выпала какая-то чёрная коробочка. Сэмюэл стоял возле него, пошатываясь — его тут же подхватили под руки.

— Как вам удалось справиться с ним, монсоэро? — спросил один из преторианцев.

— Сам не знаю… Ударил ненавистью…

— Надеюсь, ему надолго хватит, — усмехнулся капитан штурмовиков, — и что с ним делать дальше, когда очнётся?

— Налево от выхода есть лифт, он ведёт к складу всяких материалов. Возьмите решётки из арматуры, сварите из них куб, чтобы поместился… Чтобы он поместился. Сидя или полулёжа. Должно сработать, я чувствую.

— Может, отнести в казематы? Там тоже есть решётки.

— Там нет металла в полу и стенах, только бетон, а его нужно окружить железом со всех сторон, тогда будет толк.

— Ясно.

— Анри, что ты видишь сейчас?

— Марево лицо закрывает, несмотря на то, что он без сознания. Другого лица не видно, описать не могу.

— Ладно. Действуйте, парни.

Реста унесли на носилках к месту изготовления клетки для него, приставив несколько человек охраны и проверяя с ними связь каждую минуту. Бывшие зомби постепенно, в течение часа приходили в себя. Все они рассказали одно и то же: вспышка черноты в глазах, ощущение сдавливания мозга, после чего полная потеря памяти, очнулись здесь, в тронном зале.

Сэм направился в информаторий, откуда сообщил на всю страну, что император Рест Аурей отстранён от власти до выяснения обстоятельств, и что управление переходит в руки регента Рэма Бугенвиля. Взбунтовавшиеся капуанские легионы получили разрешение и вернулись в казармы, мобилизованных распустили по домам.

Бывший император, предварительно посовещавшись по коммуникатору с супругой, также заявил, что разбор «полётов» и открытый суд состоится сегодня же, через тройку часов, когда соберутся все участники.

И вот, спустя некоторое время, настал момент истины, за которым следила затаив дыхание вся страна. Из дворца ход процесса в прямом эфире транслировался в передающий центр столицы, а оттуда — во все остальные города.

Присутствовала императорская Семья, все сенаторы, Рест Аурей, по-прежнему в металлической клетке, он уже пришёл в себя, Анри Сейвиль, невидящими глазами смотрящий перед собой, все зомбированные ранее преторианцы в качестве свидетелей и масса журналистов.

Андрей наблюдал полусферу только над принцем Сейвилем, да марево перед лицом отстранённого императора так никуда и не пропало. Только один раз ему удалось увидеть мельком лицо, что скрывалось под ним, хищное, с крючковатым носом и тяжёлым, свинцовым взглядом. Особенно поразили глаза — чёрные, бездонные.

Начался процесс. Сэмюэл произнёс длинную речь по-македониански, затем последовали быстрые вопросы со всех сторон, на которые он ответил, а затем перешли снова на русский.

— Итак, главной целью нашего заседания является выяснить обстоятельства дворцового переворота, совершённого вами, Сэмюэл Демитр Бугенвиль и вашими сторонниками. Честно говоря, я удивлён, что вы не просто на это согласились, но и сами инспирировали, настоящие путчисты так себя не ведут, — проговорил глава сената, в зале послышались смешки, — я уверен, что вы приведёте свои доводы, и они окажутся убедительными.

— Я перехожу к допросу задержанных, — сказал Сэмюэл.

Он стал задавать вопросы отстранённому императору, тот тихо на них отвечал, сенаторы кивали. Темы плыли одна за другой — цели принятия законопроектов в последнее время, цель занятия трона после Семьи, затем — по прошлому, немилость при дворе Роб-Роя, Эскадра, марсианская база, космопорт. Допрос ни к чему не привёл, ни в одной детали Рест Аурей не ошибся, ничего нового он не сказал. Сэмюэл, выглядевший ещё более разочарованным, переключился на Анри Сейвиля.

— Цель вашего последнего похода в Пещеру?

— Разведка обнаружила следы присутствия и людей из находящегося там крупного войскового соединения, это мог быть только Семнадцатый легион, ушедший в Пещеру после битвы при Береговом. Роб-Рой тоже должен был быть там, потому его поискам присвоили высший приоритет.

— Стоп. Но вы ведь не знали о нём, Анри?

— О Роб-Рое? Нет, но отец сказал…

— Ну, а он откуда мог об этом знать?

— Я не знал, я предполагал, — раздался голос из железной клетки.

— Он не знал, он предполагал, — синхронно проговорил и принц.

— Вы отправили туда солдат, Семнадцатый легион был уничтожен, а Роб-Рой и несколько десятков его людей взяты в плен.

— Это не является преступлением, если вы хотите обвинить меня, Сэмюэл, — язвительно произнёс император.

— Я просто хочу установить истинный ход событий, — голос Сэма похолодел.

— У вас просто нет никаких доказательств. Я требую выпустить меня отсюда!

— Хватит! — повысил голос сенатор, председательствующий на суде, — или я прикажу вывести… или вынести вас обоих.

Сэмюэл разозлился. Из его ауры, и так ходившей ходуном всё время заседания, вытянулось длинное «щупальце» и принялось «дёргать» за прутья клетки. Конечно, без физического воздействия, но Рест как-то сжался внутри своего обиталища, видимо, тоже что-то почувствовал. Андрей вдруг встал, словно его что-то толкнуло, и поднял руку.

— Вы хотите что-то добавить, свидетель? — спросил председательствующий сенатор.

— Марина Долгова, — напомнил Андрей, глядя Сэмюэлу в глаза. И сел на место.

— Это всё? Это нарушение порядка, свидетель.

— Где ваша мать, Анри? — мягко прервал сенатора Сэмюэл, обращаясь к принцу.

***Мама? Что происходит?***

— Ма… мать? — вопрос явно застал его врасплох. Он потянулся взглядом к сидящему за решёткой императору, даже сфера чуть сдвинулась, но доброе железо контакта не позволило.

— Ваш отец ни словом не упомянул о ней. Он не поинтересовался её судьбой, и даже не попытался с ней встретиться, когда вернулся с Марса на Землю. Однако на Марсе он вспоминал о ней при разговоре с вами, чему мы все свидетели. Где же она?

— Мама… — прошептал Анри, — да как же…

— Я протестую! — громко сказал император, — это не имеет отношения к делу!

— Да, это не имеет отношения к делу, поскольку личная жизнь… — поддержал председатель.

— Впрочем, есть ещё один человек. Вызовите Роб-Роя эт Формана, — вдруг сказал Сэмюэл.

— В этом нет необходимости. Он также не имеет отношения к делу.

— Да, он тоже не имеет отношения к делу, — как попугай, повторил председатель.

— Ах, не имеет…

Сэмюэл сделал шаг назад. Сияние над его головой стало прямо-таки пронзительным. Он вышел с трибуны, за которой стоял и направился к клетке.

— Охрана! — позвал председатель, но никто из преторианцев не сдвинулся с места. Андрей потрясённо смотрел, как аура бывшего (бывшего ли?) императора резкими толчками дезориентирует всех, кто пытался реагировать действием.

— Да что же… — Председатель тоже внезапно замолчал, получив свою порцию.

Сэмюэл подошёл к клетке, в которой сидел Рест Аурей. Анри Сейвиль сорвался с места и бросился на него, но мощный толчок сбил его с ног, от прикосновения сияния полусфера над его головой беззвучно лопнула, рассыпавшись брызгами. Он упал на пол, схватившись ладонями за виски.

— Ты опять за своё, тварь… — Сэмюэл поднял два пальца, указательный и средний, сжатые вместе, над ними засияла зелёная звезда, — тебе мало того, что уже произошло здесь?

Дверь открылась, и двое преторианцев привели в тронный зал Роб-Роя. Точнее, принесли. Бывший император выглядел почти как старик, хотя прошло всего пара дней! У него тряслись руки, и сопровождающим приходилось поддерживать.

Сэмюэл повернулся к нему.

— Чтопроизошло? Почему пленник в таком состоянии?

— Меня допрашивали, — криво улыбнулся он, — вот этот тип, лично. И долго. Ваша идея заточить его в железную клетку, Сэмюэл? Неплохо придумано. Только не вздумайте выпустить его оттуда!

— Я император и имею право допрашивать государственных преступников так, как полагаю нужным! Откройте немедленно!

— Сэмюэл, нет!

Сэм не слушал. Он открывал крохотную дверь. Отстранённый император бросился всем телом наружу, сгущая чёрную тучу над головой. От него вокруг распространилась невидимая волна… Которую захлестнула ответная волна от руки его противника. Зелёная звезда, налившись ярчайшим светом, оторвалась от сжатых пальцев и ударила, разметав всю черноту и отбросив физическое тело на скамью подсудимых.

— А-а-а! — раздался крик Роб-Роя.

Бушевавшая в зале энергия не осталось незамеченной и обычными людьми. Они явно видели несколько вспышек, отчего сидели, шокированно и молча наблюдая за происходящим. Больше же всего досталось узнику, он повис на руках преторианцев, которые тоже нездорово выглядели.

— Ты проиграл, Рест Аурей, — сказал Сэмюэл, — после произошедшего больше не нужны никакие доказательства.

— Это не Рест Аурей, — хрипло дыша, произнёс Роб-Рой, — это мой земляк, Джилберт Грофт, один из трёх чёртовых телепатов с Синар-Эс, Первой планеты метрополии.

Зал ахнул.

* * *

Я очнулся. Я лежал на полу, и яркий свет, заливавший знакомый зал заседаний, бил прямо в глаза. Голова раскалывалась, однако боль не мешала мыслить и чувствовать. Взгляд выхватил знакомые лица, силуэты.

— Ты всё предусмотрел. Почти. Флот империи Син уже в пути, надо полагать? Не хватало только одного — беспрекословного подчинения, не так ли? Разрыва с Поверхностью не произошло. А когда ты попытался действовать силой, сила ускользнула.

Эти слова произносил голос Сэмюэла. Моему… отцу? Флот Империи Син? Причём здесь он?

— Я даже знаю, кто ты на самом деле… Создатель. Последний из Создателей, когда-то заселявших десятки миров своими творениями, а теперь пытающихся всего лишь повелевать теми, что остались в пределах доступности.

Отец… Создатель?.. Как это может быть?

Раздался хриплый, кашляющий смех кого-то до боли знакомого.

— Надо же. А их происхождение я умудрился пропустить. Ты и правда из Творцов, Джил?

Джил? Джилберт. Грофт. Слова в голове зазвучали набатом. Отец. Мама. Вспышки воспоминаний.

— Расслабься, мне нужно поработать с твоими блоками.

— Не сопротивляйся. Думаешь, мне легко копаться в твоей пустой голове?

— Ищи Роб-Роя. У него есть археотех-оружие, спрятанное где-то на вашей планете. Высший приоритет! Брать только живым!

— Нет, он не погиб. Эмер оставил метку, я её чувствую. Я сделаю вот так, и ты сможешь по ней идти. Всё просто, не так ли? Только нужно не показывать тупым окружающим, что ты знаешь, что он жив. Ты… предполагаешь, понял? И я — предполагаю.

Роб-Рой не умер, он жив! И я слышу его голос. Где он?

— Тупые… скоты… отходы экспериментов…

— Вы создали нас, но мы не ваши рабы, — голос Сэмюэла звучал очень… мощно.

— Ты забываешь, телепат, что я сильнее. Даже не пытайся снова.

— Ты не можешь быть силь…

— Могу.

Человек… Существо, с которым он говорил, просто исходило абсолютно чуждой ненавистью. Он… Оно физически не могло быть моим отцом!

— Где мой отец?

Они поворачиваются ко мне.

— Где он?

— Мерзкий, глупый, импульсивный щенок. Как с тобой тяжело было работать…

Каждое произнесённое слово зарождало во мне абсолютно новое чувство.

— И самку, породившую тебя, еле отвадил.

— Ах ты, тварь!

Моё тело метнулось вперёд, вкладывая все силы и пробуждённые рефлексы в один удар. Существо отлетело от пинка, приложившись головой об стену. Череп раскололся, его содержимое щедро плеснуло вокруг. Дикая боль пронзила и мой мозг, я тоже упал.

Роб-Рой потерял сознание. Сэмюэл стоял задумчиво, сжав правый кулак и рассматривая его.

— Провоцирование боевых рефлексов преторианца, статья сто восемь, часть два. Приговор приведён в исполнение автоматически. Врача сюда. Заседание закрывается.

* * *

Я провалялся в больнице почти две недели, под наблюдением специалистов по болезням мозга, кучи приборов, лично императора и странного тихого русского тёзки, похожего на меня, как две капли воды.

— В тебе оставили закладку на случай собственной гибели, — пояснил Сэм, — она сработала, но я был рядом и ослабил действие, после чего усилия врачей и Андрюхино зрение тебя спасли. Роб-Рою эт Форману повезло меньше.

— Что с ним?

— Он умер.

— … А Андрей причём?

— Он глазами видит всякое нематериальное. Мы установили, почему — во время путешествия по Пещере напился из одного источника… Его отец тоже подаёт надежды. Правда, добровольцам из числа наших людей почему-то не повезло, хотя вода на них подействовала. Врачи грешат на генетику… Но мы отвлеклись.

— От чего?

— Как выйдешь из больницы, тебя привезут во дворец. Мы собираем секретное совещание, пригласим аналитиков, нужно обобщить и систематизировать имеющуюся информацию. Вспоминай, что с тобой происходило, всё, что сможешь.

Посещала и мама.

— А я ведь приходила тогда к отцу, — рассказывала она, — вернее, не к отцу, а к тому, кто играл его роль. Стояла, ждала, а потом, когда он вышел, подумала: «И чего я сюда пришла? У него дел сейчас невпроворот, а я отвлекаю». Развернулась и направилась ловить такси, а он так ничего и не сказал. Теперь-то понимаю, что случилось…

— Мы найдём его, мам, — пообещал я, душой чувствуя, что так и будет, — я тоже полечу. Всё перероем, найдём. Подручные этой твари грунт на Марсе будут жрать.

— Не горячись, сынок, — тёплая мамина ладошка моментально уняла дрожь, — просто сделай. У тебя всё для того есть, даже команда. И девушку какую-то я здесь видела, красивая… Она не заходила?

Девушка? Эллия?.. Боже мой… «Кстати, Анри, я недавно видела Эллию, она просила передать, чтобы ты «как-нибудь, когда будешь свободен», зашёл к ней».

Год прошёл! Год!!!

Много же чего могло произойти за такую массу времени… Может, она уже вышла замуж? Живёт там сейчас, на своей вилле, парочка детей, заботливый муженёк, стирающий пелёнки. Модный спортсменчик какой-нибудь. Последняя мысль вызвала горькую ухмылку.

Из больницы я сорвался при первой же возможности. Чёртово совещание сначала, конечно…

— К сожалению, нашего главного свидетеля больше нет в живых, — констатировал Сэмюэл, — телепат его не пытал, а обрабатывал по-своему. Мы обнаружили в его покоях несколько неких странных… Назовём их «приборами». Один видели люди, которые вместе со мной штурмовали дворец. Как я и предполагал, он дал общую «волну», зацепившую, по уточнённым данным, около половины преторианцев охраны, после чего стал их собирать в тронном зале и обрабатывать более тщательно.

Он положил на круглый тёмный стол, за которым мы сидели, небольшую коробочку. Внутри были прочно закреплены какие-то кристаллы.

— Вот это было у него в руках. Мы с нашим визуализатором, — он взглянул на моего тёзку Мединцева, — пробовали подступиться, бесполезно. Нужны эксперименты, нужно время, а его нет. Вероятность, что сюда был вызван большой флот, есть. А у нас один с большой натяжкой крейсер и два десятка истребителей.

— На повторную экспедицию к Марсу должно хватить, — сказал Рэм.

— Должно. Но кораблей нам нужно больше. Я отдал приказ о подготовке к Инвазии в неполном варианте, только на территории Российской Федерации. Если кто не интересуется внешними новостями, сообщу, что они начали войну со своей бывшей автономной республикой на Кавказе, и потерпели серьёзное поражение. Общество раскалывается, телевидение на свою же армию льёт грязь. Момент удобный. Наша подготовка будет закончена как раз тогда, когда в обществе возникнут брожения разного рода.

— Я надеюсь, мы будем гуманны, — буркнул я.

— Гуманнее некуда. Мы даже оружие по людям применять не будем. Создан большой запас парализаторов, разного рода технических средств. Сразу начнём информационную атаку, перехватим все каналы. Андрей, как русский русскому — я сделаю всё, что в моих силах, и даже больше. Мы создадим новое государство, Земную Федерацию, первым в неё войдёт Империальный Союз, второй, пусть и не совсем по своей воле, Россия. Все остальные пусть смотрят и думают, а мы будем решать, кого приглашать, а кого нет.

— А если больше никто не захочет?

— Значит, следующими будут входить наши космические колонии. Сам как думаешь, долго на такие вещи будут просто смотреть? Когда перед нами откроется Космос, а перед ними он закроется?

— Очень недолго, — усмехнулся Рэм, — очевидно.

— Сразу после начала Инвазии и полного контроля над территорией безопасного размера наш следующий шаг — строительство на Поверхности всего необходимого производственного комплекса для запуска орбитальных верфей. И на этих верфях мы тут же начинаем строить корабли. Времени мало, потому крупный закладываем только один, и не сразу. Остальные — мелкие фрегаты, несущие максимум возможного вооружения высокоэнергетического типа.

Собравшиеся покивали. Альтернативных предложений ни у кого не было, только дополнения, вроде выпуска кораблей вообще без системы жизнеобеспечения и атмосферы, вместо неё лишь эрзац для поддержания работоспособности скафандров.

— Теперь к оставшемуся вопросу по внутренним делам. Анри… Андрей. Недосоздатель на нашей планете что-то искал. Ты… не мог бы прояснить, что? Можешь вспомнить что-нибудь?

— Когда я очнулся, там, в зале… суда. Когда этот чужак плевался ненавистью… У меня в памяти всплывали некие обрывки воспоминаний, как он меня… программировал. Он искал археотех.

— Насколько мне известно, весь наш грот является археотехом, с точки зрения покойного Роб-Роя.

— Он искал другое. Оружие.

— Всё то же «розовое золото»?

— Нет. Для поиска ему был очень нужен сам Роб-Рой. Живым.

— Я понял! Ему был нужен корабль!

— На котором тот сюда прилетел, так, Рэм?

— Да, он самый. Наверняка кроме разбитого корпуса там есть что-то ещё. Все эти годы Роб-Рой не пытался ни отправить туда разведку, ни хоть как-то обозначить его местонахождение.

— Синарианцы из эскадры спрашивали о нём же.

— Конечно, ведь на самом деле эскадрой командовал телепат.

— Он ещё говорил о каком-то Эмере, который поставил на Роб-Роя метку, и что метку он чувствует, потому знает, что Роб-Рой жив.

— То есть, раз он всё знал, эскадра просто собрала информацию, насколько смогла, выявила приблизительно наш потенциал для последующего анализа…

— И оставила присутствие в системе, воспользовавшись тем, что она совершенно не изучена.

— Вопрос с присутствием мы решим при помощи экспедиции. И срочно нужно начинать искать корабль Роб-Роя.

— А в какой части планеты он упал?

— Всё там же, Кавказский хребет. Войну там нужно будет прекращать.

Нас отпустили на пару дней «доделать свои дела», обещали не тревожить в этот срок. Я поймал на окраине города таксиста, и велел ему ехать на Аллею Звёзд. Да, за год многое могло произойти. Но лучше сделать это поздно, чем никогда.

От мрачных мыслей отвлёк водитель, который, оказывается, уже прибыл на место назначения. Я намеренно не называл ему номер дома, так как хотел пройтись пешком, чтобы развеяться и подышать. Расплатившись, я вылез из такси и пошёл прямо, направляясь к тому самому дому.

Машины во дворе, как и водителя, на этот раз не было. Лужайка перед виллой выглядела ухоженной, но пустынной, если не считать робота-поливальщика на траве. Я открыл створку ворот в заборе, и вошёл, никем не останавливаемый. Только возле двери дома мне пришлось назвать свое имя в микрофон, но кто спрашивал, я не узнал, на голос Эллии не был похож.

Меня ждали. Эллия сидела в библиотеке, как мне любезно сообщила некая пожилая женщина — то ли «будущая тёща», то ли другая родственница. Открыв очередную дверь, я вошёл. Длинное узкое помещение, заставленное такими же длинными стеллажами со множеством книг, было просто идеально для приятной частной беседы. Эллия была всё такая же, те же золотистые волосы, та же прелестная фигурка, то же божественно прекрасное лицо. Она приветливо и грустно улыбнулась мне:

— Здравствуй. Тебя долго не было…

— Я пришёл попросить прощения. Хотя сам и не виноват…

— Я знаю. И что ты лежал в больнице после всего этого, тоже. Я приходила туда.

— Мне сказали, но я не знал, что ты…

— Нет, конечно, нет, — она снова улыбнулась, — не стала тебя тревожить, мало ли что…

— Но зачем тогда?

— Я жду тебя всё это время… А сейчас вот даже и не знаю, зря или нет…

— Господи… — у меня перехватило дыхание, — ждёшь меня целый год?

— Жду…

Мы бросились друг к другу, и долго стояли, обнявшись, после чего я сказал ей свои самые главные слова. А она ответила мне взаимностью. Вечер и ночь пролетели незаметно, и следующий день, и следующая ночь… А затем появился посыльный из дворца, неизвестно как нашедший меня, и сказал, что император объявил общий сбор.

— Береги себя. И помни, что я жду тебя, мой рыцарь, — прошептала мне на прощание моя невеста.

— Я обязательно вернусь, — и после этих слов и вправду почувствовал себя рыцарем.

— Буду ждать, — она усмехнулась, — надеюсь, ещё на год ты не задержишься?

— Теперь точно нет.

В Союзе мы пробыли ещё один день, а затем транспортные машины доставили отряд на Поверхность, на территорию космопорта.

Глава 24

Что такое зима на Северном Кавказе? Три вида погоды — просто грязь, грязища и непролазная грязь. Снег если и ложится, то ненадолго, потом тает, превращая любой грунт в сплошное месиво. Ребята в Чечне сейчас сталкиваются с этим лицом к лицу…

Евгений Максимович шёл пешком по поросшему травой краешку грунтовки, связывающей когда-то детский лагерь отдыха с македонианской военной базой. Его сопровождали два капитана СОБР, в экипировке и при оружии, автоматы на плече за спиной, пистолеты в кобурах. Шагали не спеша, во-первых, грязь, во-вторых, бывший кагэбэшник захотел подышать воздухом. Говорят, «бывших» не бывает? Бывают, ещё как. Год-то на дворе — девяносто пятый.

Дорога сделала поворот, огибая последнюю перед стеной сосновую рощицу. Обе колеи, пробитые в траве за последние полтора года, наполнились водой, и ходить по ним без резиновых сапог было невозможно. Из-под пожелтевшей хвои тут и там торчали молодые сосенки, похожие на кем-то брошенные прямо на землю ветки с живыми зелёными иголками. Он машинально обежал глазами пятачок земли в поисках грибов. «Тьфу, какие грибы? Зима!» Полное отсутствие снега и мокрый воздух создавали впечатление, что просто осень сильно затянулась.

— Нас видят, — проговорил капитан.

Видели их давно, Евгений Максимович был абсолютно уверен, ещё при подлёте вертолёта, только дали знать об этом именно в данный момент. Капитан сообщал не ему — базе. По «уоки-токи», которую тут же засунул в один из карманов разгрузки. Впереди возвышалась белесая стена. На ней имелось несколько башен с торчащими оттуда орудийными стволами и непонятными деталями непонятных механизмов.

Башни стояли не впереди стены, как принято строить в средневековых крепостях, а чуть позади, и по всем соображениям возле самой фортификации имелась большая мёртвая зона. Почему построили именно так, земляне не знали. Как мёртвую зону можно использовать — тоже. Любителей чужих секретов облучали какой-то гадостью задолго до неё, и процесс избавления от последствий проходил… неприятно. И долго.

Нога в дорогом ботинке поехала на покрытом жидкой грязью незаметном бугорке, шедший сзади собровец поддержал за локоть. Чертыхнувшись, мужчина обтёр подошву об кустик жухлой травы. Да, в Чечне то же самое. Техника забрызгана по самый верх, постоянно вязнет, люди скользят и еле переставляют ноги. Ему вспомнилась посещённая мимоходом «политинформация», проводимая командиром роты срочников в части на другом конце этой самой дороги.

— Колонна останавливается перед толпой местных жителей. Начинается проникновение мирных жителей в кабины автомобилей, люки бэтээров…

Ротный обводит парней глазами.

— Если вы будете держать двери и люки открытыми, стреляйтесь сразу. Иначе это сделаю я.

Хорошо так говорить, когда война уже идёт и чёткого приказа мирных не трогать и лавочки не ломать над головой не висит… Той, первой, колонне было хуже. Долбаная Чечня. Недооценили противника в Генштабе, недооценили. Паша-Мерседес хорохорился, что возьмёт Грозный одним полком за два часа. Ага. Второй месяц пошёл. Правда, прогресс уже заметен, город всё-таки будет за нами, но цена за это заплачена немалая.

Пришли. В стене имеются ворота, только одни, только здесь. Небольшие — можно пройти пешком, может проехать лёгкий грузовик вроде «Газели». А больше и незачем, потому что огромные транспорты для серьёзных целей у них летают по воздуху. Купол силового поля, который накрывает всю базу, отсюда не виден, он за стеной, и примыкает к ней вплотную. Что под ним — из космоса не видно, снимки поступают искажёнными. Проводить авиаразведку непосредственно над базой — дураков нет. А издалека А-50 не видит вообще ничего, ни одного сигнала, если российский военный городок не считать.

Ворота открылись, там уже ждут. Трое — офицер со значком в виде трёх квадратиков, расположенных в форме буквы V на большом квадрате, и двое солдат с футуристичными тепловыми карабинами за плечом. Некоторые знаки различия были известны, только что конкретно они означают и как соотносятся со званиями и должностями — нет.

Вошли на территорию. Она… громадна. Общая площадь, занимаемая базой «союзников», конечно, известна, но только сейчас Евгений Максимович увидел своими глазами, как они здесь развернулись. Купол силового поля исходит от неких эмиттеров, расположенных вдоль стены с внутренней стороны и сходится над высоченным шпилем в центре базы. Пол залит материалом, из которого изготовлена и стена — светло-светло-серый, почти белый, шершавый и тёплый на ощупь. Все здания расположены вдоль периметра, а свободное пространство вокруг башни — единая огромная площадь, невидимыми линиями разбитая на несколько секторов.

Самый дальний от ворот — космический порт. Разведка докладывала о заходящих на посадку объектах в прошлом году, десяток крупных, около полусотни мелких. Крупные все присутствовали здесь, считать мелкие не было времени.

— Один крейсер, девять транспортов, пятьдесят четыре истребителя, двадцать корветов, — офицер проследил его взгляд.

Евгений Максимович поднял бровь.

— Вас пригласили в том числе и по этому поводу, — пояснил тот.

— Откуда они у вас?

— С Марса. Там базировалась Эскадра до передислокации сюда.

— У вас там колония?

— Военная база, в настоящий момент законсервирована. Людей нет, энергоснабжение отключено.

— Как же вы их снабжали? Для нас незаметно.

— Никак. Они сами… Всё, что творилось вокруг этого… эпизода, — внутренние дела.

Он кивнул. «Внутренние дела» — стандартная македонианская оговорка, что на некую тему больше не будет сказано ни единого слова. Цель неожиданного визита стала вырисовываться, — что-то, связанное с космосом. Снова чужой флот? Посмотрим.

Второй сектор отводился под летающие транспорты. Они стояли ровными рядами, и между ними суетились сотни людей и погрузочных машин. Только большие, ни одного маленького. Впрочем, маленькие наверняка мотались туда-сюда через проход вниз. А вот и он — широченный ангар, закрывающий главную дырку в земной коре.

Судя по суете, что-то готовится. Вряд ли приятное.

* * *

— Здравствуйте, Евгений Максимович. Пожалуйста, ознакомьтесь вот с этими документами.

В помещении из землян он находился один, собровцев разместили в отдельной комнате. Впрочем, известный всему земному шару регент также был один. Мужчина погрузился в чтение. Пока он, нахмурившись, водил глазами по строчкам, Рэм Бугенвиль отрешённо разглядывал панораму звёздного порта в окне.

— Большинство из приведённых… сведений мне известно, — резюмировал бывший кагэбэшник.

— Нам известно, что вам известно, — улыбнулся регент, — однако, обстоятельства изменились, и мы вынуждены… форсировать некоторые процессы.

— Что произошло?

— Это наши внутренние дела. Давайте прямо. Нам стало известно, что сюда направляется ещё один флот известного вам противника. Гораздо больше разведывательной эскадры, с которой мы успешно справились полтора года назад. Времени мало. Нам нужно строить орбитальные верфи для производства боевых кораблей. Построить что-либо серьёзное мы не успеем, но несколько десятков судёнышек размером с корвет — вполне. Технологически противника мы превосходим, только кораблей катастрофически мало.

— Что вы хотите от нас?

— Ресурсы, территорию, добровольцев.

— Хм…

— Нужен готовый металл — в основном, железо, плюс целый список редкоземельных элементов. Вы не экономист и не логист, потому конкретные требования я не озвучиваю. Металлы у нас есть, также имеется и транспортная проблема. Проще закупить их в таком количестве у вас. Тем более, что вы нуждаетесь в финансовых и ресурсных вливаниях.

— Нуждаемся. Этот кризис…

— Кризис не ваш, он импортирован от ваших «лучших друзей». Они всегда так делают и со всеми. Вы им очень помогли, поставляя ресурсы за бесценок во время начала очередных экономических проблем.

— Не за бесценок. И Союз тоже поставлял…

— Но только сейчас «заработанные» вами деньги у них же в банках и остаются, не так ли?

— Частные компании…

— У вас нет никаких частных компаний.

Он снова поднял бровь.

— У вас есть группа лиц, по предварительному сговору завладевшая уже готовой государственной собственностью за бесценок или даже с приплатой, которая за небольшой в масштабах страны процент собственность разрушает. Ни один крупный «капиталист» не создал свою компанию с нуля. Ни один из них ни во что не ставит интересы страны, в которой имеет бизнес. Любого выкиньте со всеми деньгами в какую-нибудь Британию, и максимум, чего он там добьётся — винный магазин. Впрочем, я не буду ничего доказывать. Согласно отчётам аналитиков, вы сами поймёте, что «атлантизм» — тупик. Просто пройдёт больше времени, которого у нас нет.

— И поэтому вы…

— И поэтому мы решили ускорить процесс. Всех перечисленных людей необходимо немедленно отстранить от любого руководства и либо отправить на нары, либо можете гуманно выслать за границу, всё равно в новых условиях их знания о внутренней кухне и прочей подноготной обнулятся. Вы должны прервать все дипломатические отношения с США и поставки ресурсов в Европу. По нефти и газу добейте текущие контракты, по металлам — сразу в ноль. Мы скупим все излишки. Вы потеряете всё, что лежит в западных банках, но приобретёте от них независимость, а кризис мы поможем преодолеть.

— Это обрушит рынок.

— Что позволит продавать ресурсы по весьма комфортным ценам.

— Нас засудят, наложат санкции.

— На международные организации можете начать плевать сразу, как и выходить из них. Они всё равно все подчиняются США.

— И что взамен?

Регент растянул улыбку так, что вернее сказать «ощерился».

— О! Теперь пряники. Мы создаём новое государство, Земную Федерацию. Первыми в неё вступаем мы сами, вторыми — вы.

— Данный вопрос нуждается в длительной проработке. Хотелось бы увидеть документы.

— Данный вопрос вообще не обсуждается. Вы вступите в Федерацию, хотите того или нет.

— А если нет?

— Максимум через месяц оно превратится в «да». Евгений Максимович, вы, не конкретно вы, а вся страна, ничего не теряете. Это «железная корова» в открытую заявляла, что русских надо оставить десять миллионов, для обслуживания трубы. Нам нужно минимум триста. Почувствуйте разницу. С созданием Федерации и после победы над противником перед нами откроется Космос. По-настоящему. Там есть другие планеты, в том числе, пригодные для жизни. Нам точно известно о семи, населённых разумными гуманоидами. Да чего оговариваться, они населены людьми, такими же, как мы с вами.

— Тот самый противник?

— Да. Две планеты одной системы — метрополия, и пять подчинённых колоний.

— Много…

— Не все колонии сильно развиты и густо заселены, даже в половину земного. Зато у них есть поселения в безвоздушном пространстве. Для победы над таким противником требуется большой космический флот, а для флота нужны экипажи и ресурсы. То, чем вы занимаетесь сейчас — детская возня в песочнице. Мы же предлагаем Галактику. Всё, что сможем вместе откусить до контакта с кем-то ещё.

— Для межзвёздных перелётов нужна скорость выше световой… Или лет десять в пути — норма?

— У нас уже есть и системный двигатель, и гиперпривод.

— Даже так?!

— Корабль противника потерпел крушение на нашей планете около пятнадцати лет назад. Выжившие попали к нам, понятно, что делились информацией. Отсюда все наши достаточно подробные знания о них. Мы создали корабли по их чертежам, только пересчитали под свои условия и сделали лучше. В прошлом году, когда между Землёй и Марсом было астрономически среднее расстояние, около двухсот миллионов километров, мы слетали туда. Я лично летал. В щадящем режиме, так как среди нас не было подготовленных к перегрузкам пилотов, мы потратили два часа, включая ускорение и торможение. А вообще, можно вчетверо быстрее. А ещё можно рассчитать прыжок и за те же пол-два часа оказаться за орбитой Плутона. Самым обычным людям, безо всяких центров подготовки и многих лет обучения.

— Мда… Детская возня — вы очень мягко выразились…

— Прониклись? Согласны работать?

— Вербуете?

— Нет. Вы один из немногих адекватных среди толпы дорвавшейся до огромных денег «деревенщины», фигурально выражаясь. По прогнозам аналитиков, отворот от Запада пошёл бы с вашей подачи. Есть ещё несколько фигур, среди силовых ведомств… Мы предоставим список. Но процент среди них ниже.

— Поэтому вы затребовали на переговоры именно меня?

— Конечно. Плюс, у вас есть опыт и влияние, директором Службы Внешней Разведки абы кого не поставят. Мы поможем, предоставим людей и общий план. Операция пройдёт максимально безболезненно. Альтернатива — то же самое, только в масштабах всей страны. Как вы думаете, много будет противников среди населения у тех, кто даст работу и стабильную зарплату в нынешнем году? Кто просто наведёт порядок?

— Будете строить новый социализм?

— Нет. Вы его очень хорошо дискредитировали. Мы сделаем у вас примерно то же самое, с чем живём сами. А потом видно будет.

* * *

К походу на Марс готовилась вся Эскадра, кроме транспортников. Грузовики же готовились к постройке первых секций орбитальной верфи и загружались материалами. Атмосферные транспорты должны были принять участие в строительстве расширенной ветки железной дороги до самого Кобинска, как только будет достигнуто соглашение с российскими властями. На данном направлении тоже трудилась целая орава чиновников и других специалистов, но меня не касалось, и я касаться не буду.

В политическом плане началась какая-то мутная возня, из видимых результатов принесшая приостановку боевых действий в Чечне. Пару крупных радикальных банд и нескольких самых одиозных полевых командиров, в том числе и президента Ичкерии показательно уничтожили с воздуха боевыми флаерами, явив не столько мощь, сколько избирательность и отличную информированность новых союзников Российской Федерации.

Я же осваивал планетарный штурмовик в составе третьего бортового звена крейсера Эскадры. За две недели, прошедшие с начала подготовки, в плотном графике, мы сделали десяток высадок в атмосферу с борта корабля, отрабатывали взаимодействие с пехотой и космическими истребителями, и постоянно с боевыми стрельбами.

Мне штурмовик понравился — флаер намного более неповоротлив и медлителен, хотя и лучше защищён, у него больше брони и мощнее генератор силового поля. Наши же машинки быстрее и могут работать как в атмосфере, так и на её границе с Космосом, потому что изначально проектировались в том числе для безвоздушных планет.

От полноценного космического корабля его отделяет отсутствие системы жизнеобеспечения, гипердвигателя и «плоские», а не трёхмерные навигационные приборы.

Полеты за территорией космопорта вызвали живейший интерес разведчиков Внешнего мира, но мы на них не обращали внимания, благо своего ничего в поле не оставляли, штурмовики стреляли чистой энергией, безо всяких там металлических болванок и стреляных гильз.

Конечно, подготовить за такой срок нормальных пилотов невозможно. Ставка делалась на техническое превосходство над противником и избегание плотного контакта в бою. Нам всё-таки было легче, чем пилотам земной авиации, с гравикомпенсаторами и мощной автоматизацией любой мелочи не нужны и половина навыков, обязательных для них.

В таком же плотном графике работали и строители, возводившие комплекс орбитальных верфей и запускавших стапели в работу сразу же после окончания доводки и сдачи. Крупных кораблей заложили пока только два, более мощного класса, чем наш, тяжёлых крейсера, а все остальные стапели клепали корветы, фактически строившиеся «вокруг» своих орудий.

От добровольцев во флот не было отбоя, даже на такие эрзац-корабли, которые должны были после боя пустить на иголки. Конечно, ведь принять участие в абсолютно новом деле — престиж и неплохие деньги. Добровольцы, привлечённые слухами, подходили даже на Поверхности, их брали на учёт, но отказывали в службе до политического решения. Зато грузы по новой ветке железной дороги текли в один конец сплошным потоком, а поставщики и транзитёры грели на них руки. Обратно шла гуманитарка, которую раздавали бесплатно согласно спискам «не вписавшихся в рынок».

И вот мы вышли в Космос, приготовившись к схватке. В операции задействовали весь флот, какой был, и где уже укомплектовали экипажи, естественно. Крейсер с авиакрылом тридцать два штурмовика, пятьдесят четыре истребителя и тридцать один корвет, из которых одиннадцать — просто носители для орудия, постройки от пяти дней назад. Все вместе «канонерки» по огневой мощи равнялись ещё одному крейсеру.

— Первых задач две — проверка законсервированной базы Македонианской Эскадры и полная блокада планеты. Пара истребителей сделает один пролёт над базой, сканируя всё, что можно, после чего высадим десант с прикрытием всех штурмовиков. Остальной флот занимает позиции на орбите. В случае обнаружения любых кораблей противника открывать огонь на поражение.

Сэмюэл, лично командовавший операцией, задумчиво рассматривал панораму Марса.

— Он огромен… А у нас меньше сотни боевых единиц. Конечно, быть наверху — преимущество, но окружить всю планету нереально. Двигайтесь парами, — решил он, — и держитесь района базы. Спутники сбросьте все, по периметру района действий. Центр закроет крейсер.

— По высадке, — заговорил командир пехоты, генерал Алтский, — я наметил две точки, к востоку и западу от базы. Сбрасываем туда моих ребят, после чего они выдвигаются и одновременно атакуют периметр. База встроена в горы с южной стороны, потому север непроходим для пехоты. Относительно.

Он повернулся к Сэмюэлу.

— Монсоэро, нам нужны тренировки и испытания в атмосфере Марса. По предварительным данным, дальность плазменного оружия должна возрасти, потому что атмосфера более разрежённая. Если вывод верен, мы смогли бы простреливать всю базу штатным вооружением.

— Нужны, не спорю. Нужны и тренировки в безвоздушном пространстве, как в стрельбе, так и в бою. Только времени нет. Ваше оборудование в скафандрах будет вести телеметрию по полной программе, записывать всё, что можно. Для обработки в Союзе уже готовятся мощности. Ну, а бойцам придётся постигать науку в бою. После снятия радиомолчания разрешаю обмен информацией на всех уровнях, делитесь опытом.

Генерал кивнул.

— Внимание! Начинается процесс торможения! — раздался из ходовой рубки голос капитана крейсера, — расчётное время выхода на позицию — тридцать минут.

— Все по местам! — скомандовал Сэмюэл, — флоту начать операцию, десанту и прикрытию — готовность номер два.

* * *

Как выглядит сброс из космоса на поверхность из кабины штурмовика? Ничего особенного, если атмосфера такая, как на высоте тридцати километров над Землёй. Чёрное ночное небо и звёзды наверху, чёрная поверхность планеты внизу. В районе законсервированной базы Эскадры была ночь. Сброшенный первым звеном астрометр, пожужжав шестерёнками и проанализировав множество физических параметров, выдал устойчивый сигнал — время суток и время года в текущей местности, движения газов в атмосфере, на Земле обычно называемые циклонами и антициклонами, и что до рассвета два часа.

Истребители, просканировав базу, аномалий не обнаружили, но второй этап операции начался сразу и в полном объёме — звенья штурмовиков побежали вдоль маршрутов выдвижения тяжёлой пехоты и вокруг зон высадки, сама пехота на десантных лоханках достигла поверхности без происшествий. В связи с отсутствием сопротивления они даже провели эксперимент — одно отделение десантировалось, выйдя из транспорта на пятикилометровой высоте.

Сэмюэл, видимо, о планах Алтского знал, потому что рестрикций не последовало. Захват провели чётко — выдвинулись, проверили, проникли на территорию, никого не нашли. Вообще никого. Однако, через час непрерывного бдения в патруле на маршруте, пришёл сигнал отмены радиомолчания.

— Мы обнаружили следы противника на территории базы, он здесь был не более суток назад. Приступаем к плану бэ-три.

План с незамысловатым названием означал поиск замаскированного убежища синарианского корабля или кораблей. В принципе, противник повёл себя логично, не став заниматься активацией оборудования и расположившись где-то в стороне от известной нам точки. Убежище должно быть неподалёку, притом не слишком близко. И о нашей активности они явно уже знают.

Наступил марсианский рассвет. Резкие тени от безжизненных скал и возвышенностей протянулись по ходу моего движения — солнце вставало за кормой машины. Мы с Магоном Марком летели парой на правом фланге звена, прощупывая местность сканерами. Рельеф был сильно изрезан, что заставляло крутить головой на триста шестьдесят градусов, не надеясь только на приборы. А поскольку шёл третий час операции, я начал уставать от постоянного напряжения.

Видимо это повлияло на то, что все необходимые действия произвела автоматика, а не я сам. Сканер вскрыл позиции зениток точно в тот момент, как они открыли огонь. Десятки снарядов, выпущенные в чёрное небо, меня накрыли, но силовое поле выдержало. Коротко рявкнула сирена. Сигнал о контакте ушёл как в телеметрию, так и по связи. И только после того, как мы проскочили позиции, я проговорил в коммуникатор:

— Тут это… контакт. Три-четыре-один.

Времени на слаживание и привыкание к позывным у нас не было, потому вместо всяких «барсов» и «вересков» мы использовали простой шифр — номер звена, номер пары, и один-два — ведущий или ведомый. Мне даже не пришлось ничего рассказывать — телеметрия исправно передала в штаб исчерпывающие данные.

— Внимание всем, контакт в квадрате четырнадцать-двадцать. Зенитные орудия, без специальных боеприпасов. Скорость разворота недостаточна для уверенного перехвата. Зенитки уничтожить, местность вскрыть.

Мы с Магоном заложили широкий вираж, чтобы подойти к цели с неожиданной стороны. Остальное наше звено тоже поспешило на помощь. Мы открыли огонь, светящиеся импульсы неостановимым ураганом понеслись к земле, но противник тоже приготовил сюрприз.

Огненный цветок атомного боеприпаса раскрылся прямо передо мной, и не влететь в него не было никакой возможности. Я и влетел… Конечно, ударная волна в такой атмосфере очень слабая, только у атомного взрыва есть и другие поражающие факторы. Генератор поля взвыл от предельной нагрузки и вырубился через секунду. Следом за ним сдохла вся электроника, погасли экраны, только механическая подсистема удерживала двигатели работающими, а штурвал — немного влияющим на полёт.

Я боролся, выводя непослушную машину из-под удара, но недолго — впереди нарисовалась очередная скала, и с таким управлением обогнуть её было невозможно. Катапульта сработала штатно, выбросив моё кресло из кабины. Парашюта не прилагалось, поскольку машина была создана и для безвоздушных планет, зато имелись движки для парения, как тогда, на коне в Пещере. Ностальгия…

Кресло аккуратно опустилось на поверхность, ремни отстрелились, после чего замигал индикатор аварийного маяка. С одной стороны хорошо, а с другой, меня же не только свои могут найти. Пришлось отбежать в сторону, приготовив бластер и настороженно озираясь.

Синарианцам было не до меня, как стало ясно через десять минут ожидания. Я не терял времени, нашёл и занял удобную позицию среди кучи камней, откуда просматривались все подходы, кроме злополучной скалы, на которой уже переставали дымить обломки моего штурмовика. Марсианская атмосфера состоит практически из одного углекислого газа, но пламя где-то нашло всё необходимое, чтобы вяло покоптить в прошедшее время.

Коммуникатор молчал, и я совершенно не знал, чем закончился бой, и закончился ли. Движений и вспышек в той стороне, откуда прилетел мой кораблик, никаких не было. Впрочем, когда показался медленно идущий низко над поверхностью штурмовик, я заметил его сразу.

Бесшумно для человека в скафандре ушла вверх зелёная ракета. Пилот тут же скорректировал курс, направившись прямо к моему убежищу. Штурмовик мог летать медленно и даже парить на месте, что и продемонстрировал. Из кабины показалась голова в скафандре, с номером моего звена на шлеме. Магон!

Он, видимо, пытался говорить, но коммуникатор молчал, потому постучал пальцами в перчатке себе по шлему и выдал жест, будто что-то вкручивает. Перезапустить систему? Ой…

— Слышно меня?

— Теперь да.

— Залезай в бомболюк. Команда эвакуации для тебя сегодня — я.

— Извини, я не подумал…

— А надо было, говорят, полезно. У нас аппаратура защищена от электромагнитного импульса, потому совсем из строя не выходит.

— Я из-под огня выходил, генератор вырубило. Времени не было на перезапуск, и так вот в эту скалу влетел.

— Соображения в штабе расскажешь, — хмыкнул он, — поехали.

И поехали, я в бомболюке, груз которого уже использовали по назначению, он — в кабине.

— Что там, зенитки побили?

— Снесли их, конечно. Они прикрывали два средних корабля, те пытались стартовать, но не смогли. Сейчас ищем большой. О, кажется, нашли. Да ты сам общий канал включи.

— Внимание всем, множественные цели, азимут… расстояние… Высылаю подкрепление.

Голос Сэмюэла рявкнул громко, я аж вздрогнул, пришлось возиться с настройкой.

— Понеслась жара, — прокомментировал Магон, — ух, как полыхает! Опа… Походу, с орбиты долбанули. Жаль, тебе там не видно.

— Главное, сам туда не лезь, — ответил я.

— Если бы я не был пуст, меня б за тобой не послали. Только бластеры курсовые остались. Ничего, народу полно, справятся. Я так понял, их корабль своё авиакрыло послал, сейчас его допилят, а потом и главное логово найдём. Всё, стихает. Хана синякам.

Синяки?

— Империя Син. Значит, синяки. Нас же тоже маками называть начали.

— Хоть не макаками…

Магон засмеялся, а я вспомнил наш первый полёт сюда. «Учишь вас, учишь», — говорил Сэм. Научил, похоже, блин. Тонкому… юмору.

— Корабль и база противника обнаружены. Переходим к плану бэ-четыре.

Этот план — штурмовка укреплённой базы. Сейчас десантники, «отдыхавшие» с самого начала операции, будут переброшены на своих транспортах ближе к объекту и пойдут в бой. Где-то там держат моего папку… И если бы не он, я уверен, базу бы уже долбило три десятка космических орудий серьёзного калибра.

В общем, пока меня вытаскивали из бомболюка на полевой базе, которую развернули на территории космопорта, а потом загружали боекомплект, штурм закончился нашей победой. С орбиты таки долбили снова, причём тряска ощущалась даже здесь. И, поскольку сигнал отбоя прошёл, нам с Магоном пришлось принять участие в сворачивании базы и погрузке оборудования в транспорт.

На борту крейсера хмурый Сэм выслушал меня, после чего пообещал сделать Большую Красную Кнопку для подобных экстренных ситуаций. За «чёрным ящиком» моего разбившегося штурмовика послали специальную команду, так как после пропадания телеметрии на него могло записаться что-нибудь полезное, а Магон об этом не подумал.

С Марса доставили на десантном транспорте и отца. Он похудел и чуть постарел за прошедший год. Обнялись.

— Привезли же вы нам проблему, граф, — поддел его Сэмюэл, — хорошо, что у нас оказалось противоядие. Потому, извините, раньше не смогли.

— Это не я, — отец шутливо поднял ладони, — самому мозги заморочили, пока до их корабля доставляли.

— Чем планируете заниматься? У нас тут война намечается, и другого много разного, в общем, скучно не будет.

— Думаю, справитесь сами. Устал я что-то, хочу немного пожить на пенсии. Супруга ждёт, опять же.

Сэмюэл посерьёзнел.

— Отдых вы заслужили, даже не обсуждается. Но также имеется масса вакансий, куда вы подходите больше любого соотечественника или землянина. Поэтому, как только устанете отдыхать, дайте знать. Если не устанете, я оставляю за собой право обращаться за консультациями.

— Договорились.

* * *

Несмотря на победоносное завершение операции, на орбите Марса мы задержались почти на сутки. И если экипажи планетарных штурмовиков откровенно пинали балду, то весь флот постоянно шастал туда-сюда, имея крейсер в качестве базы. Сэмюэл резонно предположил, что неприятель должен заинтересоваться судьбой своих кораблей, остававшихся здесь долгое время и регулярно, пока мы не заглушили на подходе, державших межзвёздную связь, а потому готовил ему сюрпризы.

Когда же Эскадра вернулась к Земле, она даже не стала садиться на поверхность, пристыковавшись к орбитальной верфи. Это сооружение за время нашего отсутствия подросло немного, зато народ запустил в работу много нового оборудования.

«А ведь недалёк день, когда сюда будут таскать астероиды и полезные газы со всяких Юпитеров, перерабатывать тут же, чтобы неподнимать с Земли, где и так ископаемых после двух тысяч лет интенсивной эксплуатации не очень много. Или перерабатывать на орбитах планет, а сюда везти готовые материалы. Заводы, грузовой флот, все дела» — думал я, рассматривая в толстый иллюминатор панораму самой огромной космической станции в земной истории.

Густой лес солнечных батарей, отслуживших своё и играющий вспомогательную роль при монтаже новых модулей — потому что уже был запущен большой реактор. Многочисленные стапели с двумя громадами строящихся боевых крейсеров и мелкими кочками канонерок. Закрытые створки атмосферных доков, где клепались истребители. Станция «Мир» это две канонерки по площади и одна — по весу. Чем мы занимались в Космосе столько лет?

— Любуешься?

Сэмюэл подошёл тихо, я не слышал.

— Странно, что не видно ни одного ствола. Зачем их прятать? Снаружи больше поместится.

— На верфи нет ни одного ствола, — сказал он, — я не хочу подпускать противника близко к планете.

— У нас мало кораблей.

— Отчаянно мало, да. И экипажи готовить не успеваем. Потому основная масса канонерок будет беспилотной, управляемой искусственным идиотом.

У меня вырвался смешок.

— Да просто нет там интеллекта, как такового. Чуть больше мозга, чем у самонаводящейся ракеты.

— А если поставить телеуправление?

— Расстояние… Сигнал будет запаздывать. Пока у нас нет нормальной гиперсвязи, а любезно предоставленная противником для таких дел совершенно не подходит, будем использовать болванчиков. В принципе, им много знать не нужно — следуй за лидером, следуй туда, жди, долби, пока тебя не свалят, туда не стреляй, и самое главное — чтобы воинское приветствие умели отдавать.

— Честь, что ли?

Я уже ржал.

— Честь девушки отдают, а солдаты и прочие воины — воинское приветствие! — поправил Сэм, подняв указательный палец, — кстати, зачем я подошёл… Планетарные штурмовики нам пока становятся не нужны, поэтому всем их пилотам предлагаем немного подучиться на истребители. Управление предельно унифицировано, теоретически несложно, практику надо нарабатывать, пока время есть.

— А оно есть?

— Синяков в системе совершенно точно больше нет, если отечественных алконавтов не считать. Потому учиться можно и нужно. У истребителей нынче много работы, штаб старается экипажам давать отдыхать, но они же лезут сами… За рамки трудового дня. Энтузиазм, он такой. У нас с тобой полстраны Космосом болело. В детстве, правда. Ну так и предложить всерьёз было нечего.

— Теперь есть что…

— Есть. Завтра прибудет первая партия… земляков. Если ты согласен, ставим тебя сегодня же командиром эскадрильи.

— Но…

— Никаких «но». Ты командовал легионом… Знаю, что под внушением. Эскадрилья меньше, и конкретно сегодня будет состоять из идиотов. Обвыкнешься, решишь пару задач, дадим живых подчинённых. Ты — сын императора, в конце концов! Неправильного, несостоявшегося, но императора. То, что ты фактически без звания и в системе никто — непорядок.

— С женой бы повидаться.

— Послезавтра, если не будет атаки.

— И ещё, хотел бы летать с Магоном. Мы сработались, друг друга отлично знаем.

— Он тоже с тобой хочет. Не вижу причин препятствовать, но не сегодня. Сегодня, при согласии, ты командуешь болванчиками. Он тоже, если что.

— Как ими командовать-то?

— Для простоты у них управление голосом. Данные — координаты, сценарии, задачи — сбрасываешь через свой бортовой компьютер. Поначалу на связи будут операторы с базы, им докладывать, если что не так с поведением ИИ.

— Вы так говорите, словно я уже согласился.

— Я же вижу, что практически да. Попробуй. Если почувствуешь, что не твоё, будешь просто пилотом, отдающим приказы болванчикам, а такими будут все поголовно. Ну, а в самом плохом варианте вернёшься в планетарные штурмовики. Или даже в сухопутную Преторию.

Внезапно из стены в тупичке, где мы беседовали, выдвинулся и завращался красный фонарик. Два луча света, неприятно бликуя, побежали по стенам.

— Поучились, — буркнул Сэм, срываясь с места.

— Это что, тревога? — я бросился за ним.

Пространство на базе всё-таки пока тесное. Бег не продлился и полминуты, закончившись в лифте. Сэмюэл, прислонив бейджик к какому-то сенсору, добился увеличения скорости.

— Учёба у тебя всё равно будет, — сказал он, — есть масса задач на траекториях подхода. Мины, засады, ловушки. Людей решили беречь, потому в свалку пойдут ИИ, вы только за обстановкой следить будете.

— Ясно.

Лифт остановился, двери открылись. Вопреки моим ожиданиям, впереди был длинный округлый коридор с линией ламп под потолком и кольцевыми балками поперёк. Мы снова побежали, громыхая плохо приваренными решётками пола. Да, по всей станции имелась искусственная гравитация — с ней проще работать, чем без неё. Вот порядок не везде навели, это да.

— Я думал, сначала в штаб, — крикнул я в спину императора.

— Нет, на крейсер. Верфи безоружны, помнишь?

Я подумал о том, что достаточно мощный атомный снаряд испарит всю нашу конструкцию, не поморщившись. Даже если бы земляне потратили время и ресурсы на её бронирование. Ничего, переживём эту атаку — построим другие станции, боевые, нашпигуем их здоровенными пушками и хорошими генераторами, чтобы держали удар. Только материалов потребуется очень много.

Крейсер начал отстыковку почти сразу, как мы прошли через шлюз. Снова короткий спринт, лифт, ещё спринт, и вот она, ходовая рубка.

— Старший офицер на мостике! — выкрикнул вахтенный.

Капитан отдал… воинское приветствие, остальные не обратили никакого внимания, будучи заняты своими делами.

— Командование Эскадрой принял, — заявил Сэмюэл, — Комэск-четыре — Анри Сейвиль. Выход в район сосредоточения подтверждаю.

— Вам пакет, — раздался рядом женский голос.

Девчонка во флотской униформе, со значком лейтенанта, была очень молода. И чрезвычайно симпатична. Если бы не Эллия, я б женился… И когда только успела стать лейтенантом? Немного смутившись и смутив её, я отвёл взгляд от огромных карих глаз.

— Пакет принял.

Она кивнула и вернулась на своё место рядом с капитаном крейсера. Наверное, из штабистов. Впрочем, меня это не касается. Вскрыл пакет, внутри оказалось предписание на листке бумаги и кристалл памяти для бортового компьютера. Ясно, здесь мне места нет. Где там мой новый истребитель?

* * *

Её звали Кристиной, редкое для Империального Союза имя. За время военных действий в Солнечной системе её узнали все, кто имел к ним отношение.

Флот противника был очень силён и велик — три линкора, девятнадцать крейсеров, больше сотни мелких кораблей, вроде наших корветов и канонерок, и тучи штурмовиков, которые невозможно сосчитать. Мы не вступили с ним в эпичную схватку, но все четырнадцать земных суток маневрировали и сражались, не давая врагу ни минуты передышки.

Засада у Марса удалась — синарианцы потеряли два крейсера и вынуждены были изобразить космический док для серьёзно повреждённого линкора, потерявшего ход. Оставив охрану, они большей частью флотилии рванули к Земле, а мы, пользуясь подвижностью и скоростью, налетали с разных сторон, давая один, реже — два залпа и тут же ретируясь.

Синарианцы перепробовали всё. Пытались совершить прыжок к планете — мы сожгли двигатели второго линкора. Оставляли засады многочисленных штурмовиков — получали рейд корветов, специально созданных для уничтожения мелких юрких машин. Пёрли напролом, паля во все стороны и надеясь на броню — мы разбивали надежды вдребезги вместе с бронёй.

Я потерял всю свою эскадрилью, кроме одного бота. Большая часть погибла, нарвавшись на засаду, другие — в ходе обычных перестрелок, по одному. Последний болванчик, которого я прозвал Карлсоном за постоянно вращающийся похожий на пропеллер радар, был весьма везуч, и потому товарищи по авиакрылу всегда встречали нас с улыбками и подшучиваниями по коммуникатору.

Кристина же показала себя богиней аналитики, и на неё молился весь флот. Собрав информацию по крупицам, она могла сделать что угодно, чтобы нам было хорошо, а противнику — плохо. Рассчитать углы и скорости атаки, время до микропрыжка, чтобы уйти от возмездия, место, где оставить засаду или где её мог оставить враг.

И в конце четырнадцатых суток синарианцы не выдержали. Они попытались вызвать нас на переговоры, только все возможности для этого остались далеко позади, и никаких планов сохранять противнику корабли или жизнь мы не имели. Они пытались организованно отступать, мы просто продолжали бой, и отступление постепенно превратилось в бегство.

Ни о какой синхронности и подробных расчётах не было и речи, вражеские корабли уходили в прыжок когда могли и как могли, наплевав на ещё сражающихся товарищей. Последний, потрёпанный, но функционирующий линкор, судя по всему, вообще рванул вслепую, последствия чего были непредсказуемы.

Баталия флотов закончилась, настало время для десанта. Оба оставшихся в системе линкора и один сильно повреждённый крейсер брали штурмом всю следующую неделю. Видимо, самопожертвование у противника особо не культивировалось, потому что они не пытались подорвать реактор или боезапас, которые всё-таки являлись для десанта первоочередными целями. Обитатели метрополии в плен почти не сдавались, зато их союзники с Карфагии и Зейонса — вполне, хотя и не сразу.

Потом корпуса кораблей буксировали к верфям, задействовав всё, что могло дать мощность движков — транспорты, крейсер, наспех собранные платформы. Здесь я уже никаким боком не участвовал, потому получил отпуск, как и все остальные участники боёв. На наше место заступило свежее пополнение, которому тоже надо было учиться.

Планету лихорадило, во всех смыслах. Запад очень сильно обиделся, что его не позвали ни в Космос, ни на войну, ни в Земную Федерацию, и строил козни везде, где мог. Инспирировал расширение НАТО, предложив места бывшим советским республикам и странам ОВД. Те, видя реальную мощь новообразованного государства, колебались, и приглашение принимать не спешили. Накладывал санкции на всё, что можно, что привело только к усилению отрыва от него России — ей не нужно было искать пути сбыта и новых покупателей. Вёл агрессивно-обвинительную риторику, бряцая притом оружием, на это пока просто плевали.

А в России падение на дно остановилось, к власти пришли новые, малоизвестные ранее личности, и теперь начинался технологический рывок. Конечно, вновь возводимые и перепрофилируемые «не вписавшиеся в рынок» заводы все как один имели единственное назначение — Космос, но, тем не менее, это была работа и поставки. Валюта, «деревянные» рубли, постепенно, но очень быстро заменялись на кредитные билеты Земной Федерации, которые тут же прозвали «кредитками, как в книжках!». Открылись десять лётных училищ, среди которых ставшее позже знаменитым Новосибирское. Для действующих пилотов программу внедрили сразу, а для молодых студентов ещё разрабатывали, пока полоская им мозги общеобразовательными предметами первого курса, с поправками от университетов Империального Союза.

* * *

— Андрей, можно тебя на минутку?

Неугомонная парочка император — регент ждали меня за дверями комнаты тренажёров в коридоре. И если курсанты Новосибирского лётного Рэма знали, замирая на мгновение в строевой стойке, на что тот благодушно кивал, то на императора посматривали с любопытством.

— Слушаю, монсоэро, — уставно отдал я… воинское приветствие.

— Как курс, тренажёры? — спросил регент.

— Неплохо, к реальности близко. Все свои запомнившиеся моменты смог повторить.

— Группа нормальная?

— А что группа? Мы не подростки уже, пилоты с боевым опытом.

Ага, начинается настоящий разговор — Сэм отвернулся от окна на спортплощадку.

— Пойдём с нами. От занятий пока освобождаешься, преподавателей предупредят. Уровень секретности — четыре.

— Фью-у.

Огляделись, вроде никто не слышал ни слов, ни моего молодецкого, но предельно тихого посвиста. И пошли. Рэм продолжил разговор, типа, живое мнение настоящего ветерана об учёбе очень важно для него. Я вяло отвечал, пока в голове билась мысль — что они затеяли?

В машине поджидал Магон Марк, мой напарник с тех древних времён, когда мы оба ещё ходили пешком и, стыдно сказать, прятались от нынешних соотечественников. Поздоровались, я его сегодня не видел. В дороге молчали — «завеса» из посторонних разговоров больше не требовалась. Вот и некое непримечательное здание, в нём определённый лифт с секретной комбинацией кнопок, после спуска — бункер. «Маки» очень любят всякого рода подземные сооружения.

— Итак, начинаем разговор. Сначала подписка и инструктаж. Посвящённые — мы четверо, плюс ещё один человек, используемый втёмную. Что-либо говорить о теме за пределами специально оборудованных помещений — запрещено. В присутствии посторонних упоминать даже иносказания из легенды — запрещено. Для объяснения разного рода действий пользоваться легендой, просмотрите потом, в пакетах. Расписались? Листы сюда.

Полминуты молчания.

— Мы обнаружили во дворце ещё один сейф. В нём — вот это.

Сэмюэл положил на стол грубо сделанный из какого-то странного металла ключ размером с мою ладонь. Рядом лёг листок линованной бумаги, которой пользуется секретарский аппарат во всём Союзе, с несколькими рядами аккуратных цифр, записанных от руки. Мы молчали.

— Расшифровали эти цифры, получили другие. Это координаты в сетке образца тридцать второго года, на Поверхности. Большой Кавказский хребет.

Пауза.

— Место падения крейсера «Уоб»?

— Верно, Анри.

— Предварительная работа уже проведена, — продолжил Сэм, взяв инициативу на себя, — мы разговаривали с лейтенантом Греджем эт Дрейвером, который освобождён из заключения, но на Поверхности ему появляться запрещено. Он заявил, что ключ ему знаком, его изготовил некий Гэлер Хэнсон, член экипажа, погибший неподалёку от известной вам обоим горы Альтамиры. Якобы им отключается система минирования корпуса корабля, чтобы его не смогли экспроприировать местные жители. Он лжёт или недоговаривает. Где именно лжёт и о чём недоговаривает, выяснить не удалось.

— Вы хотите проверить место падения? — спросил Магон.

— Да. И притом моя… чуйка вопит об опасности. И одновременно — там что-то есть помимо обломков. Мы взяли много трофеев после битвы в Солнечной, но ни в одном случае таких реакций не было. Для полноты картины будет привлечён… сторонний консультант.

— А, я, кажется, понял, кто. Мой «двойник»? Он ведь может видеть все эти… таинственные дела.

— Да, снова угадал. Они с отцом вернулись на Поверхность, как только стало возможно. Мы не препятствовали, больше незачем. Группа сопровождения уже занимается. Ознакомим с делом частично и сделаем подписку на борту транспорта.

— Транспорта? Там же экипаж пять человек.

— Особый транспорт, требуется только пилот. Ты вполне сможешь. Или Магон. Это также непринципиально, потому что людей мало, работать будут все одновременно.

— Можно взять ещё преторианцев, — предложил Магон, — любой из нас с секретами умеет обращаться.

— Нельзя больше, — ответил ему Сэм, — можешь считать моим личным капризом.

— Нельзя, так нельзя. Принимается.

После разговора мы на другой машине направились в один из строящихся за городом космопортов. Один из целых шести.

— Всё хотел спросить, Сэм.

— Да?

— Ни в Москве, ни в Питере космических портов нет. Понятно, развитая агломерация и так далее, но здесь же — на отшибе. И столько площадок?

— Мы хотим сделать в Новосибирске столицу Федерации. Потому отшиба, как ты выразился, скоро не будет.

— Это секрет? Я не слышал таких новостей.

— Нет. Просто пока не распространяемся.

Возле «особого» транспорта, ничем внешне не отличающегося от обычной громадной летающей махины, нас ожидал мой «двойник», Мединцев, он же Стетервиль. Курьерский флаер, который его доставил с Дальнего Востока, уже улетал. Сэм приглашающе махнул рукой, и наша команда загрузилась в машину.

— Догадываешься, зачем тебя взяли?

— Конечно.

— Нужно осмотреть место крушения корабля противника. Скорее всего, там всё будет заминировано, дело было давно и уходили оттуда не сразу. У меня есть чутьё на мины и прочие ловушки, но нужна подробная информация, как всё будет происходить. Плюс немного надо будет поработать руками и лопатами. Обо всём, что мы там найдём, рассказывать запрещено. На вопросы, куда летал — вот тебе легенда. Тут всего пол-листка, выучишь. Листок оставишь.

— Ясно. Секретное задание?

— Да.

— У вас аура волнуется. Буквально — волны по ней ходят.

— Надо думать, так проявляется ощущение опасности. Все будут предельно осторожны, правда?

— Да, да— раздался нестройный хор голосов. Магон отозвался по внутренней связи из кабины пилота.

Дальше было скучно. Летели быстро для тяжёлого воздушного грузовика, но в целом долго, около трёх часов. Нам сюда, оказывается, группа обеспечения занесла несколько баулов с разным снаряжением, его мы и перебирали. Скучно долетели, скучно нашли по координатам долину, определили место посадки в стороне, перегородив транспортником вход так, чтобы наружу торчала пара орудий. Нацепив экипировку, вышли наружу, оставив дежурить Магона.

— Волны усилились. От ауры «выстреливают» щупальца в разные стороны, примерно…

Мединцев походил вокруг, рассматривая нечто, видимое только ему.

— Вот досюда, — заключил он.

Неплохое расстояние, метров пять.

— Каких-нибудь особых шевелений не видишь?

— Нет, пока всё хаотично, и время существования щупалец небольшое, и направления.

— Запись все включили? Приближаемся к обломкам. Держимся группой, но неплотно, держите дистанцию около метра-полутора.

— Есть.

Подошли к обломкам, побродили вокруг. Ничего. Нашли торчащий из груды проржавевшего и поросшего травой за прошедшие годы мусора атомный снаряд. Пришли к выводу, что он здесь просто лежит. Я осторожно обкопал его лопаткой, отогнув наиболее крупные куски металла. Вытащили. Сам снаряд был практически цел, только в хвостовик набилась земля, слипшись там плотной коркой. Мединцев потащил находку в транспорт, а мы присели передохнуть.

— Что думаешь? — поинтересовался Сэмюэл.

— По поводу?

— По поводу нашей экспедиции, конечно.

— Снаряды, если они тут ещё есть, нужно убрать. Но искать их специально — понадобится много времени.

— Это не входит в нашу задачу, — кивнул Рэм, — после нас сюда прибудет группа зачистки, если будет возможно.

— Значит, может быть и невозможно?

— Если ловушки останутся, да.

— У нас гости, — раздался из коммуникатора голос дежурного.

Сэм недоумевающе поднял бровь.

— Кто?

— Местные. Трое всадников, вооружены автоматами.

— Понял, мы идём. Пусть спешиваются, тогда можешь пропустить их в долину.

Разговор с аборигенами занял время, и они всё-таки вступили в диалог, потому что, когда мы дошли до транспорта, они уже огибали его пешком. Трое бородатых горцев, сильно похожих на персонажей российских телеканалов времён досрочно прекращённой войны. Вооружены, но автоматы за плечами. Мы тоже были вооружены лёгкой стрелковкой, многократно превосходившей по огневой мощи.

— Салам алейкум, уважаемые, — поздоровался центральный горец, заинтересованно осматривая нас, — кто из вас старший?

— Что нужно? — не очень вежливо буркнул Сэм.

— Нужно вежливо поговорить, дарагой, — хищно улыбнулся местный.

Вз-з-з — вытянулось из рукоятки светящееся лезвие. Оно с глухим гудением метнулось к торчащей из земли металлической трубе и, рассыпав искры, отрубило от неё солидный кусок. Затем отточенным движением император повернул клинок перед собой, держа его вертикально. И выключил.

— Говори, — произнёс он.

В глазах местных горел восторг.

— Это… это как в кино?

— Лучше. Он работает на самом деле и по другому принципу.

Во взволнованном голосе человека прорезался лёгкий акцент.

— Уважаемый. Мы знали, что то, что упало тут, опасно. Мой отэц запретил всему селению заходить сюда. Я тоже запретил. С большой земли не било никого. А потом мы узнали о вас и поняли, что это — ваше.

— Не наше. Здесь разбился корабль тех, с кем мы сейчас воюем. То, что вы запретили сюда ходить — правильно. Люди, которые выжили здесь, оставили мины. Атомные.

— Шайтан! — только и сказал горец.

— Да, если такое сработает, вся долина превратится в стекло. И наружу тоже плеснёт, мало не покажется. У нас свои дела, мины мы постараемся снять, но на всякий случай пусть сюда никто не ходит и дальше.

— Хорошо, уважаемый. Но ми живём бедно… Провода украли, света нет, телевизор не работает. Дозволь взять немного металла, трубки, листы. А ми поможем, копать, носить.

— Здесь не должно быть много людей. Металл берите. Пусть эти двое берут, сколько смогут унести и уходят.

— Спасибо, уважаемый!

Он начал что-то говорить на своём языке, сопровождающие кивали. Затем они сняли рюкзаки и направились к обломкам.

— Там мы ходили, мин нет. Дальше не суйтесь.

— Вах, спасыбо, дарагой! Мои сыновья. Старший сын, средний сын, Рамзан, Шамиль. Настоящие джигиты!

Голос зазвучал с гордостью.

— Бедно живёте, говоришь… Работы нет?

— Нэт работы. Есть баранов пасти, но мы не чабаны.

— Воины, значит? У нас есть работа для воинов.

— Я слышал. Нужен пылот-мылот, летать между звёзд. Я не хочу летать, не умею.

— Не только пилоты. Нам нужны и десантники. У врага семь планет, есть много станций в Космосе. Куда обратиться, знаешь?

— Десант? Ми подумаем…

— Да, кстати. Есть одно дело, касающееся вас. Когда упал этот корабль, на нём были… разные люди. Часть — солдаты, другая часть — пираты, бандиты. Они похитили девушку здесь недалеко и убили её. Ты знаешь что-нибудь?

— Эльза… — мужчина выдохнул и тоскливо оглядел долину, — давно было. Отэц подумал на соседей и угрожал им, они говорили, что не трогали её. Мы не верили, но следов не нашли. Я был молодой, поклялся отомстить за её смерть, и нэ знал, кому. Соседи нэ смеялись, переживали вместе с нами, помогали искать. А сюда нэ ходили.

— Родственница?

— У отца был брат, это его дочь. Она была старше меня на два года.

— Ты уверен, что именно она? Может с другого села?

— Больше в тот год никого не пропало в наших краях. Да и время было другое, страна большая.

— Если тебе будет легче, те люди тоже мертвы. Солдаты убили пиратов и улетели отсюда. Попали к нам, потому я знаю эту историю. Твоя двоюродная сестра отомщена.

— Они у вас? Я хотел поблагодарить их.

— Один остался жив. Ему запрещено появляться на Поверхности, но, когда к нам будет ходить транспорт, ты сможешь его навестить, почему нет? И страна у нас снова большая. Больше, чем когда-либо была на этой планете.

— Страна большая… А ми живём бедно.

— Не всё сразу. Хотя, я знаю, чем вам помочь. В электрике разбираешься?

— Нэт. Шамиль учился.

— Позови его. Металл подождёт.

По зову отца парень сбросил свой рюкзак с торчащими из него трубками и подошёл ближе.

— Идём, что покажу.

Мы направились к обломкам, обошли их и вступили на территорию, где когда-то был лагерь. Когда люди Роб-Роя покидали долину, они прихватили всё ценное, что смогли и что влезало в штурмовик. Этот агрегат явно не влез. Сэм подошёл к прикопанному устройству, достал перчатку, счистил землю с верхней части корпуса и открыл дверцы, за которыми пряталась небольшая панель управления.

— Смотри. Нажимаешь сюда, открывается. Можно крутить эту ручку, можно эту. Та, что слева — максимальная выходная мощность, справа — напряжение. Как мне известно, стандарт двести двадцать вольт.

Он немного посчитал в уме и выставил ручку в нужное положение. Достал нож и наметил полоску напротив указателя ручки.

— Вот двести двадцать. Подключаться надо сюда, видишь разъёмы? Нужен стандартный кабель… Поищите здесь, без установки он бесполезен, не должны были увезти.

— И что это?

— Мы захватили несколько таких на чужих кораблях. Источник базового питания. Атомный. Генерирует электричество.

— Сколко мощност? — поинтересовался явно хуже говорящий по-русски Шамиль.

— Четыре с небольшим мегаватта, на наши единицы.

Глаза парня расширились.

— Сколко работать будет?

— Там используется изотоп, которого мы пока делать не умеем. Древняя технология. На максимальной мощности — лет пятьсот. Даже если эту штуку сделали в самом начале космической экспансии, ей отмерено ещё минимум двести лет.

— Эй, совсем мне голову заморочил! Скажи проще!

Шамиль начал было лопотать по-своему, Сэм его прервал.

— Электростанция это. Хватит на всё ваше село, даже если вы все себе поставите электрические печки и обогреватели. Вот, кстати, кабель. Подключите его сюда, а на выход прицепите свои провода. И аккуратнее, мощность большая, провода толще берите. Сын твой должен знать, как делать. Установка от всяких неприятностей защищена, а вот люди и электроприборы — нет.

Парень часто закивал, продолжая лопотать.

— Так это… свет? Бесплатно? А счётчик-мётчик?

— Кому платить собрался? — Сэмюэл засмеялся, — можешь в установку деньги покидать, вдруг примет. Да, и ещё.

Он посмотрел горцу в глаза.

— Не показывайте её посторонним — отберут. Спрячьте в сарай. И, самое главное — не вздумай с односельчан за этот свет брать деньги. Я даю её не тебе, а селу. Понял?

Тот кивнул.

— Вижу, понял не очень хорошо. Пытаешься лихорадочно сообразить, что можно придумать. Так не пойдёт.

Мужчина схватился за шею руками и захрипел. Недолго, секунд пять.

— Уже лучше. Запомни — мы разобьём врага, после чего займёмся нашей планетой. Доберёмся до самых дальних окраин и прочих гор. Мои люди проверят, как вы здесь устроились, и очень скоро. Меня ты знать не можешь, зато его — должен. А я старше.

Хлопнув по плечу Рэма, император развернулся и направился в сторону от обломков крейсера.

— Ты же тот… Рэм Бу… Как там было…

— Бугенвиль. Да, угадал.

— А он…

— А он меня старше на пять лет. Давайте, забирайте своё барахло и топайте домой. У нас здесь дела, не для ваших глаз и ушей. Будем уходить, я намечу, где похоронена твоя сестра. Мины мы снимем, но всё равно, лучше больше здесь не гулять, только к могиле. Я понятно объяснил?

Оставив горцев возиться с агрегатом, мы двинулись дальше. Обошли на всякий случай корпус крейсера ещё раз, не обнаружив опасности. Осмотрели оба лагеря. Прикинули, как должен был стартовать штурмовик, подивились сложностям и мастерству пилота.

— Могилу давайте найдём, — сказал Сэм.

Все согласились — троица местных как раз потащила к лошадям свой драгоценный агрегат.

— А почему мины на эту штуку не завязали? — поинтересовался Мединцев, — можно было целую систему сделать.

— Главное, вовремя вспомнить, — поддел его Рэм.

— Думаю, Сэм почуял бы опасность, если бы было так, — сказал я.

— Верно.

— Стоп, — внезапно резко произнёс Андрей.

— Что?

— Щупальце. Воткнулось в кусты вон там и не убирается.

— Я не чувствую опасности выше обычного на сегодня, — задумчиво проговорил Сэмюэл.

— Может быть, не мина, а датчик?

— Согласен. Обойдём.

Он всё-таки рискнул под наблюдением наблюдающего подойти ближе с двух разных сторон. Каждый раз останавливался в метре от куста.

— Теперь чувствую. Правда, тоже несильно, — прокомментировал он.

— Предварительный датчик? Количество людей? — начал перебирать варианты Рэм.

— Пойдём, не будем терять времени.

Могилу, точнее, две, мы обнаружили через десяток минут. Прошло много времени, и запаха не чувствовалось. «А его не могло не быть», — подумал я, рассматривая нагромождения камней. Возле каждого из них в землю люди Роб-Роя вколотили толстую трубу. Рэм нашёл рядом две большие ветки, воткнул их в трубы и повязал на каждую кусок белого бинта из походной аптечки.

— Девушка была одна, а могил две, — сказал Мединцев.

— Я обещал? Обещал. Пометил? Пометил. Дальше сами. Нет времени разбираться, кто где.

Следующие полчаса мы брели вдоль стены ущелья, сделали вместе с ней поворот и вернулись обратно, почти до могил, которые на глаз были метрах в трёхстах. Здесь обнаружили второй датчик. Через сотню метров нашли и мину, но… Она тут была сама по себе и ничего интересного не прикрывала. Однако, Сэм почувствовал угрозу, когда мы направились отдохнуть на уже обследованный участок.

— Волны ходят ещё сильнее, — сказал наблюдатель, — конкретных направлений нет.

— Нарастает. К транспорту, бегом!

Мы помчались к своей машине, на ходу предупреждая Магона об опасности. И надо же было мне споткнуться! Плюхнувшись на четвереньки, я приподнялся было, и тут заметил, что рука цепляется за металлический стержень, на конце которого висел уже знакомый шарик синарианского датчика. Я замер.

— Анри?

— Датчик вижу, — доложил я по коммуникатору.

Народ убежал недалеко, только возвращаться не торопился.

— Угроза исчезла. Ты где его видишь?

Я показал рукой.

— На количество людей реагирует, похоже. Попробую подойти.

Сэмюэл сделал несколько шагов и тут же остановился.

— Реагирует. Похоже, должно быть не более одного человека. Осмотрись.

Я обвёл глазами камни и кусты вокруг себя.

— Есть металлическая деталь, я об неё споткнулся, похоже. Немного вывернул из земли. Там. Датчик здесь. Может, поменяемся местами?

— Идея. Давай. Только не вставай пока.

— На четвереньках, что ли?

— Угу.

Поменялись удачно. Только ползать было не очень комфортно даже в экипировке.

— А я нашёл место для ключа, — объявил император, — подвоха вроде нет. Отключаю. Готово. Анри, давай сюда, и в полный рост.

Подошёл. Сэм сидел на камне рядом со здоровенной железякой, с которой уже счистил землю. Ключ торчал в дырке. Мы вдвоём сдвинули эту штуковину…

— А-хре-неть…

Много хлипких, побитых временем тряпок, из-под которых торчал… Торчала. Цилиндрическая трубка длиной около метра, с одной стороны переходящая в плоский параллелепипед, на котором находились «кнопки» из такого же золотистого металла и пара разъёмов. Вдоль трубки красивой лазурной гравировкой шли чуждые символы.

— Я видел саркофаг, который наши предки открыли три тысячи лет назад, там тоже есть подобные символы, и материал выглядит так же. Он не доступен обычному населению, только с соответствующим уровнем допуска. Знаешь, что мы нашли, Анри?

Я пожал плечами.

— Это археотех.

Глава 25

Он уже догадывался, что его ждёт, что все наивные попытки тихого саботажа не увенчались успехом. Иначе и быть немогло, в отсутствие, теперь окончательное, бывшего патрона. Государственная машина во всей мобилизованной мощи — и он один. Несопоставимо.

Поэтому, войдя в комнату и увидев стол, накрытый куском ткани, под которым слабо угадывался силуэт некой длинной штуковины, и сидящих вокруг членов императорской Семьи, Гредж примирительно поднял ладони.

— У меня две просьбы.

Сэмюэла фраза удивила — он поднял правую бровь. Остальные молчали.

— Я расскажу всё, что знаю, без утайки. Но при условии. Хотя бы первую просьбу вы должны выполнить обязательно.

— Мы слушаем.

— Не включайте эту штуку в собственной системе. Ни при каких обстоятельствах.

— А второе… пожелание?

— Я слышал, у вас есть свой археотех. Саркофаг, оставленный Творцами… эм… Создателями. Я хотел бы заняться его изучением.

— Вы?

— Мне известно довольно многое об археотехе в целом, и я сейчас единственный представитель цивилизации Син на вашей планете, не имеющий никаких оснований продолжать работать на свою родину. Собственно, я прекратил это делать ещё пятнадцать лет назад. И, поскольку войну вы уже фактически выиграли, помощь в изучении технологий и устройств Создателей, которых много в метрополии, вам понадобится.

— Мы не начинали войну… Пока.

— Тем не менее, с этой штукой в руках…

— Я не вижу препятствий для удовлетворения обеих просьб, — сказал Сэм, — только насчёт первой поясните подробнее, пожалуйста.

— Как вы знаете, экспансия империи Син продолжается около трёхсот лет. Всё это время империя, и конкретно, её высшая власть, занималась собирательством археотеха. Абсолютная монополия. Ей попадались разные устройства, от мелких, которые можно было сдавать в аренду разным людям и организациям, до гигантских, они поддерживают, например, атмосферный щит над Синар-Сигма. Все устройства имеют сугубо мирное предназначение. Почти.

— Снаряды?

— Да. Вообще, насколько мне известно, они создаются на установках для производства топливных ячеек. Если ячейку немного переделать, из неё получается атомный снаряд, «чистый», без гамма-излучения в момент инициации. Только альфа и бета-частицы, защититься от них можно тонкими примитивными материалами. Ну и сами по себе топливные элементы — отличный товар, который нельзя подделать и произвести вне метрополии.

— Монополия, понятно, — кивнул Рэм.

— У нас… В империи Син очень развито… эмм… частное изучение Космоса. Группы охотников сканируют и буксируют на переработку астероиды, строят всякие станции, занимаются перевозкой грузов. Есть и специализированные группы, они ищут новый… ну, ранее не встречавшийся археотех. Дело выгодное, император платит хорошие деньги. Конечно, многое зависит от везения.

— Ближе к теме.

— Хорошо. Все найденные охотниками устройства и агрегаты имеют мирное предназначение, как я уже сказал. Кроме вот этой штуки у вас на столе.

— Ага. Археотех в целом не мог не заинтересовать вашего императора. Военный археотех, единственный в своём роде, не мог не заинтересовать его на порядки выше.

— Совершенно верно. За ним ведётся охота. По данной причине столкновение с империей Син неизбежно. Собственно, я и мои… товарищи появились на вашей планете также из-за него.

— Что делает это устройство? И как его запустить?

— Запустить несложно, нужно много энергии для накачки, корабельный реактор нашего дальнего крейсера, такого, как «Уоб», на полной мощности осуществляет её за двадцать-тридцать минут. Потом посылается инициирующий сигнал. Так сделано специально, чтобы установку можно было вынести за пределы корабля.

— И? Что произойдёт?

— Я не физик… Объясню, как смогу, — вздохнул эт Дрейвер, — она пробивает брешь в Реальности. Точнее, между двумя Реальностями. Я не знаю, как они взаимно расположены в Пространстве и Времени.

— Ладно, дальше.

— Вы же знаете основное свойство гравитации?

— Мгновенное распространение выше скорости света?

— Да. Через брешь сразу возникают новые гравитационные линии. В неё может затянуть объекты как из нашей, так и из другой Реальности. При моём личном присутствии на ту сторону отправились четыре крупных корабля и… — возникла пауза.

— И?

— Оно… Не отправилось.

— Оно?

Гредж снова вздохнул.

— Обещал начистоту, да и нет смысла скрывать. В момент применения рядом с зоной поражения находился астероид. Это вообще нужно, для увеличения эффекта. Так вот, оказалось, что на самом деле не астероид…

Сэмюэл снова поднял бровь.

— Оно скинуло с себя «лишнюю» массу, превратившись в гигантскую четырёхстороннюю пирамиду размером чуть меньше астероида. И перед самым схлопыванием бреши ушло в гиперпространство. Выброс света, явно видимая работа двигателей на задней плоскости — все признаки прыжка. Был ли «слепой» прыжок или его так быстро обсчитали, я не знаю.

— О как, — вырвалось у меня.

— Мы, по разным причинам, не обсуждали потом данный эпизод. Думаю, мы разбудили чей-то автоматический корабль, «дремавший» среди астероидного поля не один десяток тысяч лет.

— Хорошо. Значит, брешь потом схлопывается?

— Да, и это самое главное. Как я понимаю, возникшие гравитационные связи тут же рвутся, что приводит к бешеным пляскам всех массивных объектов в системе. Чем ближе к зоне поражения, тем сильнее. Поскольку мы находились рядом с астероидным поясом… Погибли все корабли, и даже известный вам пиратский «Уоб» получил повреждения.

— Получается логичная картина — гравитационные искажения, повреждённый корабль. Вы куда-то прыгнули, попав к нам.

— Да, именно так.

— Что ж. Думаю, мы действительно не будем применять этот археотех в своей системе ни при каких обстоятельствах. Если только чтобы уничтожить её после тотальной эвакуации. Мало ли шастает вокруг всяких… пирамидок.

— Какое время от открытия до закрытия бреши? — спросил Рэм.

— Чуть меньше двух минут. Сразу после применения лучше дать полный ход в сторону от зоны удара и любых крупных объектов. Заранее рассчитанный прыжок становится непредсказуемым из-за новых гравитационных связей. Кстати, по этой причине я полагаю, чужак ушёл именно в «слепой» прыжок.

— В общем, всё ясно. У вас есть какая-то дополнительная информация?

— Я всё рассказал. Если хотите, могу написать подробный отчёт обо всей истории, только это будет не быстро.

— Напишите.

— Вы вроде как хороший пилот. Почему именно занятия археотехом?

— Меня интересует эта тема. Пилот я хороший, и могу освоить ваши новые корабли. Может, поучить кого-то. Но ваши специалисты явно знают больше о своей технике. И воевать против своей бывшей родины мне бы всё-таки не хотелось.

— У вас там остались родственники, друзья?

— Друзей — нет. Из родни есть дядя, он с семьёй проживал на станции в системе Карфагии. Мы мало общались.

— Понятно. Вы свободны, Гредж.

* * *

Зейонс. По справке из архива, которую ещё для императора Аурея Восемнадцатого составлял тот же эт Дрейвер, многонациональная планета, разделённая на сотню с небольшим государств, своего флота не имела, в экспансии участвовала вяло, больше занимаясь торговлей. Начать решили с неё. На переговоры явилась представительная делегация из нескольких сотен человек, от почти каждого государства плюс планетарное представительство империи Син.

Синарианцы затягивали обсуждение как могли, но зейнианцы, услышав наше предложение о независимости и нейтральности, быстро ухватились за идею, категорично настаивая только на сохранении торговли с Проционом и Ангроном в прежнем объёме, чего мы пока обещать не могли. В общем, взяв под контроль оба орбитальных комплекса и оставив на страже флотилию из четырнадцати кораблей, с ними мы закончили.

Процион-Ангрон. Планеты находились буквально в соседних звёздных системах и потому всегда выступали вместе. Вот и сейчас представительство, имеющее право решений, состояло из высокопоставленных граждан обеих планет — даже синарианские органы управления состояли из них же.

— Мы заявляем о нейтралитете, — сходу ошарашила пожилая ангронка в богато украшенном наряде, — и у нас есть условие.

— Вы сразу вот так предаёте своего сюзерена? — подпустив в голос иронии, поинтересовался Сэмюэл.

— Мы видим эту штуку снаружи вашего крейсера, — хмурый мужчина в военной униформе с гербами империи на погонах также явно был настроен решительно, — тот самый археотех-оружие, не так ли? Нам сообщили о вашем появлении с Зейонса.

— Метрополия нас бросила! — воскликнула ангронка, — а здесь…

— В наших системах два месяца назад появились чужие корабли. Мы запросили помощь, Синар ответила отказом — они собирают флот для войны. С вами.

— Чужие корабли? То есть, неизвестной принадлежности?

— Да. Они выглядят как многоугольные геометрические фигуры — тетраэдр, сильно вытянутая призма. Шестнадцать вымпелов. Прошли по границам систем, излучая в двух диапазонах некие сигналы, и ушли в гиперпространство. Я уверен, что нас просканировали.

Сэмюэл многозначительно переглянулся с регентом.

— Вы знаете о них что-нибудь?

— Практически ничего. Не контактировали, не воевали.

— Но слышали ведь?

Военный прищурился.

— Что-то подобное видел граф эт Форман во время своего бегства. Со слов его товарищей.

— Удобно… Ведь в последнем бою синарианских кораблей не уцелело. Впрочем, плевать. Если вы поможете в защите наших систем, оставив хотя бы по десятку кораблей в каждой, мы выходим из состава Синарианской империи. Торговлю с Зейонсом сохраним — они сильно от нас зависят в нескольких позициях, в том числе продовольствии, а нам нужны их редкоземельные металлы. Вы можете досматривать абсолютно все грузы, если хотите. Со своей стороны выделим в ваше полное распоряжение по одной орбитальной станции для базирования, и весь свой военный флот.

— Не слишком ли щедро?

— Нет. Кораблей всё равно мало, восемь у нас, одиннадцать у них, — он кивнул на группу ангронцев, — метрополия запрещала строить больше, занималась сопровождением и охраной от пиратов сама. Только замена устаревших.

— У вас же весьма развит торговый флот?

— Переоборудовать фрахтовики — так себе затея. Мы, конечно, этим уже занялись — времени от проявления угрозы прошло достаточно. Но у нас только один завод корабельного вооружения, и нет археотеха для нормальных боеприпасов. Ставим древнюю кинетику большого калибра, будет ли она эффективна — больной вопрос. Собственно, у боевого флота тоже проблемы с боеприпасами. Ангронцы как раз завершали достройку трёх крейсеров для замены пятидесятилетних «Намб», и в свете последних событий «Намбы» утилизировать не стали. А где взять дополнительный боекомплект? Перераспределили поровну, в общем.

— Короче, всё очень и очень плохо.

— Неизвестно, что нас ждёт без поддержки метрополии. Я не люблю неизвестность.

— Флот мы вам оставим, все условия выполним. Только кораблей будет больше.

— Сколько?! — ангронка отреагировала очень эмоционально.

— Всю Вторую экспедиционную флотилию. Четыре тяжёлых крейсера, десять лёгких и вспомогательный флот. Чужие нам интересны, попытаемся войти в контакт. Вас при случае защитим. Через пару дней ожидайте конвой с товарами, устроим ярмарку, прикинем поставки и взаимную выгоду.

— Да!!!

Военный даже хмуриться перестал, наблюдая за такой непосредственной реакцией.

— Не замечал такого раньше за… мадам Арно. Пришельцы её сильно напугали, похоже. Простите, монсоэро, я так и не представился. Адмирал Áндуль, командующий проционским флотом… Флотилией. У меня есть небольшая просьба. Не могли бы вы продемонстрировать, с кем собралась воевать наша бывшая метрополия? Археотех хорошая вещь только в качестве крайнего аргумента, да он иодин.

— Мишень найдёте?

— Да вон висит. Старый транспорт на стационарной орбите, дожидался очереди на утилизацию, всё ценное с него давно сняли.

— Хорошо, покажем. Экипаж, боевая тревога! Цель обозначаю. Полный бортовой залп!

Флагманский тяжёлый крейсер Первой экспедиционной флотилии Земной Федерации «Береговой», пошумев в наступившей тишине механизмами и не двигаясь с места, долбанул всеми двенадцатью излучателями по отжившему своё кораблю, мгновенно испарив большую его часть. В пространстве остался только постепенно остывающий обломок, окутанный газообразным облаком.

У делегации отвисли челюсти. В полном молчании они следили за тем, как вспомогательное судно захватывало и втягивало в себя металл для переработки.

— Кхм, — кашлянул адмирал, — я оценил и время реакции, и скорости кораблей, и орудия. Стесняюсь спросить, а под вашей властью уже вся Галактика или только три четверти?

Послышались смешки.

— Мы всего лишь на старте, — одними губами улыбнулся Сэмюэл.

— Заявка на победу серьёзная. Я рад, что мы нашли… общий язык и взаимопонимание.

Карфагия. Согласно справке, самый развитый и сильный союзник метрополии. Здесь мы схлестнулись с солидным синарианским флотом, в котором одних линейных кораблей было пять штук. Пять дней баталии, от накала которой находились в состоянии «грогги» и мы, и противник. Причём он, похоже, больше.

Впрочем, я немного преувеличиваю. Космос велик даже в пределах одной солнечной системы, манёвры флотилий и их передвижение требуют времени побольше, чем морские сражения на Земле, которые тоже особой спешностью не отличались. Время отдыхать было у всех. Но общее напряжение, конечно…

После разгрома синского флота и подошедшего к нему на выручку небольшого подкрепления Карфагия запросила мира. Мы приняли перемирие, блокировав планету сначала отдыхающей Первой флотилией, а затем подошедшей на смену Третьей, набранной по мобилизации на Земле и закончившей тренировки совсем недавно. В следующий прыжок корабли ушли спустя восемь дней.

Рокх. Малонаселённый по сравнению с другими мир, все амбиции которого синарианцы в своё время сожгли орбитальной бомбардировкой. Нам этого делать не пришлось — покочевряжившись для вида меньше двух земных суток, практически беззащитная планета сдалась. Заняв единственную орбитальную станцию и оставив пару лёгких крейсеров с четвёркой беспилотных канонерок для обеспечения блокады и прикрытия, мы двинулись дальше.

После падения последнего союзника метрополия осталась в одиночестве. Флот там собрался огромный, более четырёхсот кораблей, из них тридцать линкоров. С одной стороны, много и плохо. С другой — враг лишил себя возможности воевать на коммуникациях и наносить контрудары по уже отошедшим системам.

Скорее всего, в штабе противника царили разброд и шатание, как иначе объяснить то, что постепенно собранный со всех закоулков в одной системе флот внезапно был разделён на две неравные части, меньшая из которых всё же попыталась контратаковать в зоне ответственности Второй флотилии?

Да, у них был бы шанс на успех, имей мы худшую межсистемную связь и корабельные двигатели — силы превышали флотилию кратно. Однако у нас всё это было, и подкрепления вошли в систему почти одновременно спустя всего два часа. «Всего» — потому что бой шёл интенсивнее, чем при Карфагии, хотя и меньше, чем там — трое суток.

Нас было меньше, но мы превосходили технически, и, несмотря на это, несли потери. Больше всего погибло, конечно, беспилотных канонерок, которых никто не жалел, подставляя под удар и латая бреши в обороне. Из больших кораблей флот лишился одного тяжёлого и четырёх лёгких крейсеров. Синарианцы снова бежали, бросая всё и прыгая в гипер без полных расчётов.

Сэмюэл принял решение атаковать метрополию сразу же, не давая времени вновь собрать разбитый флот.

Синар. Самая освоенная система противника, самая напичканная станциями и археотехом. План Сэмюэла провалился по внезапности, нас ждали. И мелкие подкрепления противнику подходили постоянно, так как сражение затянулось на целых три недели. А спустя две из них пришло пополнение и нам — единственный лёгкий крейсер в сопровождении целого роя из сотни канонерок.

В битве флот империи Син был перемолот, как в гигантской мясорубке. К концу третьей недели наш флот уничтожил остатки орбитальных станций и сосредоточился вблизи Синар-Эс. С планеты уже третий день принимались некие передачи с угрозами от разных чиновников. Сам Дандар Великий хранил молчание, не размениваясь на истерики.

— Говорит командующий флотом Земной Федерации Сэмюэл Демитр Бугенвиль. Мы готовы принять представителей империи Син для подписания ими полной безоговорочной капитуляции.

После трансляции сообщения на всех частотах в течении двух часов, на связь вышел император Дандар.

— Ваш археотех не сможет работать в нашей системе, его действие будет подавлено. Мы не сдадимся! Мы требуем…

— Самое смешное, что я и не собирался его применять, — Сэмюэл обвёл глазами свой штаб, — мы обсуждали этот вопрос, повторюсь только для записи. Информации по Синар-Эс крайне мало, планета закрытая и несёт только административные и военные функции империи Син. Население, по их собственной статистике, от двух до трёх миллионов. В статистику не входят армейские части, разведка и прочие службы. Я выступаю за орбитальную бомбардировку планеты. Прошу проголосовать.

Решение приняли без одного воздержавшегося. И на Синар-Эс обрушились сотни стандартных «грязных» пятимегатонных зарядов…

Что дальше, победа? Нет, пока нет. Две наши флотилии после недельного отдыха и пополнения занялись поиском и захватом/уничтожением многочисленных аванпостов и станций, разбросанных по всему сектору синского пространства, третья — сопровождением и поддержкой десанта на Синар-Сигму. Боевые действия продолжались ещё около полугода, но довольно вяло, после уничтожения всего командования противник был деморализован, а наблюдая гуманное обращение с мирными гражданами и сложившими оружие военными, терял остатки воли к сопротивлению.

Война вошла в историю, как Синская. Из пяти бывших колоний в состав Земной Федерации вошёл только Рокх, Карфагия заявила о нейтралитете, и ей его разрешили, а Процион-Ангрон и зависимый от них Зейонс создали конфедерацию, подписавшую с нами союзный договор. У Синар-Сигмы ничего не спрашивали, туда направился поток колонистов, дабы ассимилировать местное население.

* * *

Четвёртой планетой, присоединённой к Земной Федерации и первой, не связанной ни с войной, ни с иными цивилизациями, стал… Впрочем, по порядку.

Синская война и геноцид Синар-Эс рассказали земному «мировому сообществу» очень, чрезвычайно много об «опасных» сторонах Империального Союза. Присоединение Синар-Сигмы и Рокха — о «выгодных» сторонах. Всего за год миграция в обоих направлениях выросла просто чудовищно, и если на бывшую Вторую планету метрополии централизованно, с чёткими целями и задачами шёл поток колонизаторов, то на малонаселённый Рокх переезжали «лишние» и прочие «несогласные», а обратно в поисках лучшей доли — солидная масса бывших синских союзников. После долгого существования в составе империи на третьих ролях перспективы в Федерации для них открывались захватывающие.

Запад в лице Штатов и их «шестёрок» в Западной и Восточной Европе по-прежнему изображал обиженку, но после войны откровенно трусил. Владение Космосом на недосягаемом уровне в его глазах означало возможность безнаказанного и сокрушительного первого удара, а также гарантию выживаемости противника при развязывании войны им самим. Поток почти бесплатных энергоресурсов, металлов и технологий иссяк, толком и не начавшись — прошло слишком мало времени для полноценного «освоения» советского наследия, а значит, и очередной кризис, начинавшийся в восьмидесятых, удалось уже награбленным только притушить, а не погасить полностью.

Штаты нарастили производство вооружений, особенно межконтинентальных ракет, отменили все программы свёртывания своих военных производств и постоянно пытались доказать всему миру и самим себе, что они по-прежнему самые исключительные. Однако, только на словах — явленная мощь и решимость новосозданной Федерации была слишком велика, потому прощупывать границы допустимого, как они привыкли делать всегда, боялись.

И вот в такой сложной, праздничной после победы, но нервной в целом обстановке, Сэмюэл сделал свой новый ход.

Это было самое странное собрание, которое я когда-либо видел. Множество абсолютно незнакомых лиц, притом как бы не большая часть — с Поверхности, если судить по отсутствию «бледноличия». По какому принципу народ собирали, осталось для меня загадкой. Понятно, что как и нас с супругой, специальными приглашениями, только я сомневаюсь, что выборка адресатов была случайной.

За небольшой трибуной на скамье восседал президиум — в середине сам император с императрицей по правую руку, по сторонам от него несколько смутно знакомых людей, которые примелькались мне в последнее время, и с краешку примостился… Американец. Причём колоритнейший — в ковбойской шляпе, высоких сапогах, чёрных узких очках и с густой бородой. Не хватало только дымящейся сигары и стола, на который он положил бы ноги.

Учитывая, насколько плохие отношения с «коллективным Западом» были у Земной Федерации и личную неприязнь императора к Соединённым Штатам, присутствие этого персонажа интриговало всех знакомых с темой македониан, они постоянно бросали в его сторону любопытные взгляды, а он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Мы с Эллией заняли свои места в зрительном зале, которые выделил распорядитель в униформе Космофлота.

— Итак, начнём, — произнёс Сэмюэл, — за прошедшее… прошедший период мы добились очень многого, о чём мои предшественники не приближались даже в мечтах. Не буду перечислять, вы сами всё знаете, кто-то больше, кто-то меньше. Поэтому я решил начать новый… проект. Этап в построении нового общества, которое вырастет из прежних замкнутых на своих планетах групп населения. Обратного пути больше нет, мы можем двигаться только вперёд. Селена?

— Это — карта нашего квадранта.

Зазвучал мягкий голос императрицы, позади президиума осветилась стена, показывая яркие точки известных звёздных систем, соединённых между собой разноцветными линиями.

— Она отличается от физической карты нашей Галактики. Дело в том, что через гиперпространство путь к некоторым системам короче, к другим — длиннее, притом что вторые могут физически находиться ближе к Земле. Мы пока не знаем, с чем это связано. Вот — Земля. Здесь и здесь находятся миры бывшей империи Син. Южный сектор. Рукав пустоты. Что за пределами карты, нам также пока неизвестно, ведётся разведка автоматическими кораблями.

Земля находилась в левой части карты и примерно посередине, метрополия империи Син — сильно вниз, на самой границе Южного «пиратского» сектора. Все её бывшие колонии располагались ещё севернее, и выше всех, близко к пустому рукаву — Карфагия. Весь север квадранта был абсолютно пустым, ни одной звезды. Восточнее него сияли какие-то светила, но линий к ним не было. Надо думать, то, что звёзды есть, доказано, а разведывательные корабли пока не вернулись.

— Вот здесь, — продолжала Селена, — мы обнаружили незанятую землеподобную планету.

Её рука с указкой зафиксировала северо-западнее Земли одинокую звезду. Зал ахнул.

— Эту планету я забираю под свой проект, — вторично ошарашил собравшихся Сэмюэл.

И, пока зал в лёгком офигении переваривал информацию, продолжил:

— Я хочу назвать её Вестер. Первым поселением и столицей станет город Булычёв.

— Приключения Алисы?.. — послышалась реплика из зала.

— Планета войдёт в Земную Федерацию сразу, на правах колонии. Отмечу, что «колония» не в том смысле, в котором привыкли считать страны Запада, — Сэм реплику проигнорировал.

Все взгляды вновь устремились на американца, тот аж поёжился.

— Колония отныне — вновь колонизированная планета, входящая в Федерацию на равных правах, поставляющая обработанные или необработанные ресурсы в обмен на высокотехнологичные товары, которые пока не может производить сама. На общих основаниях. Я разговаривал с сенаторами Империального Союза… Они считают мой проект авантюрой. Потому я ухожу в отставку с поста императора.

Зал снова замер, шокированный уже в третий раз.

— Не переживайте, у вас останется потомственный Аурей, он вполне готов принять дела, даю слово.

— Монсоэро Рэм Бугенвиль?

— Да, именно он. Сделаю последнее отступление. Новые колонии для Федерации — задел на будущее, скачок в развитии. Мы не можем киснуть в пределах своей Солнечной системы, хотя она совершенно не исследована, и наверняка здесь найдётся много интересного. Нужно рвануть вперёд, закрепиться везде, где успеем. У нас появились союзники или, вернее сказать, доброжелатели, среди бывших синских колоний… Но этого недостаточно. Триста лет в роли вечных ведомых выбили из них всю пассионарность. Да, они понемногу втянутся, но на это потребуется время. Много времени. Аналитики дают до сотни лет. А между прочим, где-то рядом с нами присутствует чужая цивилизация.

— Новый контакт?! — выкрикнул кто-то.

— Контакта, как такового, не было. Но в системах Проциона и Ангрона были замечены чужие корабли, за два месяца до Синской войны. Фотографий и прочих данных нет — они сами видели их только на радарах, по характерному разбросу сигнала предположив, что корабли имеют правильную геометрическую форму. Люди так не строят. В общем, я к чему — нам нужно развитие. Как воздух. И я знаю только одну экономическую модель, способную нам это развитие дать в кратчайшие сроки.

— Мобилизационная экономика? Социализм?

— Берите выше. Коммунизм.

Обалдел даже я.

— Я понимаю, что после распада СССР прошло всего пять лет. Понимаю, что светлую мечту начала века предельно дискредитировали. Но вдумайтесь — обливают коммунизм грязью люди, которые либо о нём ничего не знают, либо наоборот, слишком хорошо поняли, что это такое. Потому я не собираюсь никому ничего доказывать. Те, кто пойдут со мной, начнут с чистого листа. У нас не будет враждебного окружения, если не считать возможных чужих, не будет предрассудков религиозного и геополитического характера. У нас будут самые современные технологии, неплохой опыт предшественников и моё чутьё, которое на крутых поворотах подскажет, как делать не нужно.

— И как вы собираетесь удовлетворить все человеческие потребности? Они же бесконечны.

— На самом деле, потребностей немного. Разнообразная пища, жильё, общение, развлечения, безопасность, саморазвитие. К известной пирамиде я приплюсую две вещи, относящиеся к развитой цивилизации — транспорт и связь. Обеспечить всем этим несложно. А если кому-то нужно что-то сверх — пусть делает сам. Мы создадим условия.

— А денег тоже не будет? А государства?

— Хорошие вопросы. Деньги будут.

Зал зашумел.

— Деньги изначально имели одну полезную функцию — измеряли стоимость. Человек должен уметь посчитать, во что обойдётся его проект, и трезво оценить, стоит ли с ним вообще возиться.

— А с вашим проектом — стоит?

— На Вестере и в его звёздной системе обнаружены богатые залежи редкоземельных элементов, — улыбнулся Сэм, — мы послали экспедицию, оценить также и биосферу. Предварительные результаты обнадёживающие. Линию на карте видите? Она зелёного цвета. Путь в гипере занимает всего пять часов, несмотря на физическое расстояние примерно двести световых лет. Минусы, конечно, есть, — планете никогда не стать транспортным узлом, она «на отшибе» даже физически, край рукава Галактики. Зато меньше проблем с безопасностью. Воздух пригоден для дыхания, ксенобактерии нам не страшны. Хищники крупнее волка отсутствуют. Экспедиция сообщает, что жить вне города можно начать практически сразу. Конечно, исследования будут продолжаться очень долго, нужно не только выяснить, как мы будем реагировать на планету, но и как планета будет реагировать на нас.

— Напомню, был вопрос о государстве, — подали голос из зала.

— Государства в привычном вам понимании не будет. Только знаете, я разговаривал с социологами… Есть такая штука, как дуализм Гегеля. Если государство слабо, или его нет вообще, место быстро занимают кланы, либо банды, либо корпорации. Все они живут по одному принципу — своим всё, «чужим» — кнут. Нам этого не нужно. Потому некая надстройка, планирующая, задающая общий курс и контролирующая его выполнение, будет. Первое время людей туда буду отбирать лично.

— А какой вы видите свою роль?

— Как и здесь, координатор.

— У меня вопрос, — встал и я, — не официозный, так сказать, даже обывательский. Мне попадалась на глаза одна статья, что женщина на самом деле — мещанин до мозга костей, и при коммунизме с его тоталитарностью ей будет, мягко говоря, неуютно.

Эллия, тихонько смеясь, прикрыла рот ладошкой, сам Сэмюэл заулыбался.

— Полетишь с нами, Анри?

— Мне будет интересно на это посмотреть.

— Прошу собрание оценить вопрос этого человека. Не постеснялся, не скрыл свои сомнения. Я жду такого же от каждого. Конечно, не в режиме реального времени, меня на всех одновременно не хватит.

Зал тоже начал улыбаться.

— Не будет никакой тоталитарности. Коммунизм не об этом. Мы не собираемся контролировать всех прямо, только косвенно. По результату, так сказать. Я дам почувствовать настоящую свободу — когда у вас нет варианта умереть с голоду, чем бы вы не занимались. От вас требуется только заниматься хоть чем-нибудь полезным для Вестера. Ну, и что касается женщин…

Он посмотрел на свою императрицу и тепло улыбнулся ей.

— Мы же любим наших женщин? Мы же сможем себе позволить их время от времени баловать?

Зал взорвался аплодисментами.

— Нам не нужно будет ждать «построения справедливого общества когда-нибудь потом». Мы сразу получим достаточный технологический уровень и сразу начнём жить в новом обществе. Комфорт будет у всех — гарантирую лично.

— И автомобиль? — воскликнул кто-то.

— Вот скажите, уважаемый, а зачем вам личный автомобиль?

Зал затих.

— Смотрите. Когда вы что-то имеете в личной собственности, вы обязаны, причём не перед кем-то, а перед самим собой, держать эту собственность в исправном живом состоянии. Сами, за свой счёт. Зачем вам автомобиль, если есть бесплатное такси?

— Так таксист если будет возить, это эксплуатация получится.

— Не будет таксистов. У нас есть проект и собраны целых пять заводов по производству автоматического летающего транспорта, в том числе грузового. Заводы находятся на орбите, где комплектуется колонизационный корабль. Если вам нужен транспорт на любые цели, а транспорт, как я сказал, включён в базовые потребности цивилизации, вы просто вызываете машину.

— Хмм… А если я охотник?.. Ну или что-то в этом роде.

— Внедорожный специализированный транспорт по отдельной статье. Потребуется — будет. И специалисты по его обслуживанию будут. Вы сможете даже просто заказать на Земле лимузин и ездить на нём. Но излишества — за свой счёт.

— А если самому машину собрать?

— Вообще без вопросов. Ваша безопасность — в ваших руках. Если всякие происшествия будут зашкаливать, примем меры, конечно. Нам сейчас подобный контроль устроить в разы проще, чем дедам и прадедам в начале века, информационные технологии достаточно развиты. Знаете, в чём главный принцип коммунистической свободы? Будь всегда готов сам лично ответить за свои действия. Бери ответственность на себя и делай.

И тут поднял руку американец. Он говорил через синхронный переводчик и, судя по всему, сильно волновался.

— Сэр… Вы всё хорошо рассказали, сэр… Однако, я не понимаю, в чём моя роль. Я не испытываю ненависти к комми… Мой дед дрался в Германии и братался с русскими на Эльбе, мой отец владеет ранчо в Тексасе… Можно сказать, что он реднек… Реднеки не любят комми и русских, отец мягче, его учил жизни дед, но… Простите, сэр.

— Знакомьтесь, пока что гражданин США, Джордж Дэвис Третий. Джордж, у вас иная задача, и перед предками стыдно не будет.

— Я весь внимание, сэр.

— Когда создаётся что-то абсолютно новое, дело всегда делают энтузиасты. Проходит время. Энтузиасты переженились, нарожали кучу детей. Они гордятся тем, что сделали, пытаются учить своих детей тому же. Но у тех свои интересы. Им всё равно, чем горели в молодости отец и мать. Если семья богатая, ребёнок может начать приписывать все её заслуги себе, а недостатки — предкам. Он гордится родом, потому что благодаря ему у него всё есть, но презирает родителей, потому что они не дают ему распоясаться. Так же и у нас. Мы построим коммунизм, а наши дети и внуки будут думать, что так и должно быть, что если у тебя всё и так есть, можно не работать. Будут ненавидеть тех, кто заставляет что-то делать.

Он повернулся к американцу.

— И вот тут вступаете вы, Джордж, и ваши парни. Мы организуем анклав, а вы создадите там нечто вроде старого доброго Дикого Запада.

— Сэр?

— Вы будете учить наших детей капитализму, такому, каким он был в Америке раньше. Когда верить можно только своим, а своих — нет, они не в анклаве. Когда деньги решают практически всё. Когда тебя абсолютно законно могут обобрать до нитки. Кредиты, салуны, мутные схемы и так далее. И вы — шериф всего этого безобразия. Следите, чтобы парни не особо распускали руки — часть законов Вестера действует и у вас. И в то же время, цыплёночек, только что выползший из курятника, должен прочувствовать настоящий взрослый мир, полный соблазнов, в котором можно что-то приобрести, а можно всё потерять в одну секунду. Кто заплачет и побежит к мамочке — обидно посмеётесь вслед. Кто проникнется и захочет остаться — проверите и оставите, вам же тоже будут нужны новые парни, а для нас всё равно потеря. Как идея?

С каждым произносимым словом тирады Сэмюэла улыбка техасца расплывалась всё шире.

— Мне нравится, сэр. Я всё сделаю. У меня и ребята подходящие есть на примете. Отец будет гордиться, и вы тоже не пожалеете.

Сэм повернулся к остальным.

— Помимо анклава я думаю, мы должны будем устроить новому поколению практики вне планеты. Федерация большая, через полтора десятка лет межзвёздные связи расширятся до максимума, возможность будет. Пусть смотрят, чем наш проект отличается. Сравнивают лично.

— Хотелось бы узнать, что считается излишеством, а что нет.

— Всё, что выходит за рамки стандартных потребностей. Тихо, дослушайте до конца!

Зал возмущённо загудел.

— Мы ранее обсуждали транспорт. Обычному человеку чаще всего требуется пассажирский транспорт для поездок, куда далеко ходить и намного реже — грузовой, для миграции или просто доставки габаритных грузов. Мы обеспечим и тот и другой. В труднодоступных и лесных районах нужны наземные машины повышенной проходимости — они тоже будут. Так вот. Вы вправе вносить любые изменения в конструкцию за свой счёт. А конструкцию мы изначально сделаем модульной, и часть модулей будет поставляться централизованно. Наиболее востребованные, я так вижу. Конечно, чтобы внести изменения, машина должна находиться в вашем владении. Вы сможете взять её во владение, за свой счёт.

— А в каком виде будет «свой счёт»?

— В виде электронных кредитов Земной Федерации на банковском счету, — улыбнулся Сэм, — мы часть Федерации, её валюта ходит на всей её территории.

— И как их получить или заработать?

— Счёт заводится на каждого человека при получении гражданства Вестера, для новорождённых — при рождении. Будет много способов счёт пополнить. Например, грязные и опасные работы, а также обязательная практика у юного поколения. Можете делать какие-нибудь вещи своими руками и продавать их другим людям. Учитывайте нюанс — эти деньги запрещено давать в рост другим гражданам, запрещено делать перевод без обеспечения. Сделки все должны быть зарегистрированными и проверенными. И, кроме того, если у вас нет официальной основной работы, никаких ваших потребностей удовлетворено не будет. Вы переходите на самообеспечение и всё делаете за свой счёт.

— А если я устроюсь сторожем и буду спать в вагончике, имея миллионы от бизнеса?

— Сомневаюсь, что вы сможете организовать миллионный бизнес, не работая самому и не нанимая официально работников, как и найти место сторожа, в должностных обязанностях которого будет спать. Впрочем, дерзайте. Мы понаблюдаем. Умудритесь так сделать — что ж, подопечных у Джорджа прибавится.

— Ещё раз повторю, — Сэмюэл прервал начавшиеся смешки, — мы учтём ошибки предшественников. Сделаем ставку на максимально возможный комфорт каждого гражданина и максимальное доступное количество потребительских благ. Давить в зародыше будем только элитарность — вот этого нужно опасаться. Люди равны по рождению, и, несмотря на принадлежность к какой-нибудь группе общества, разница между ними — только в их собственных талантах. Я бы, кстати, хотел добиться, чтобы заслуги родителей никак не переносились на их детей. Это будет сложный процесс, знаю.

В зале снова поднялся шум.

— А если заслугой родителей будет то, что они построили себе отличный дом? — крикнул кто-то с места.

— Где-то в глухой тайге? — переспросил Сэм.

— Почему? — поднялся какой-то мужчина, — недалеко от города, например.

— Жильё предоставляется бесплатно, при наличии гражданства планеты и работы. Родители живут в нём до самой смерти, если не захотят перебраться куда-то ещё. Зачем им самим строить дом?

— Ну, для детей…

— Детям тоже жильё предоставляется бесплатно, с совершеннолетия. Вам никто не запретит строить дом, конечно, только не там, где есть интересы планеты — а зона вокруг городов в них входит. Вестер обеспечит максимальный комфорт, но и вы должны понимать интересы Вестера.

— Про интересы разговора не шло…

— Тем не менее, они есть, причём даже сейчас, когда массовая колонизация ещё не началась. Следить за соблюдением этих интересов будет та самая надстройка общества, которая у нас планируется вместо государства. Самое главное — никаких препятствий для любого проекта континентального масштаба и выше.

— То есть, если я построю дом, а на этом месте должна будет пройти дорога к какому-нибудь большому предприятию, его снесут?

— Конечно. И вы всегда должны это учитывать.

— А для чего тогда жить, если нельзя реализовать мечту всей жизни?

— Ваша мечта — собственный большой и красивый дом? А давайте порассуждаем вместе. Для начала — прикинем, что в случае такого же противоречия произошло бы в СССР?

— Снесли бы, и весь разговор, — фыркнули с мест, — дали бы квартиру в другом месте.

— И эта практика, насколько мне известно, гражданам не очень нравилась.

— Да! Нет! — несколько восклицаний.

— Теперь представим, что произойдёт в США.

— Землю постараются выкупить. А если хозяин упрётся, есть много способов… — сказал Дэвис.

— Продолжайте, Джордж.

— Выкупить остальные участки вокруг и перерезать воду, свет и канализацию. Или нанять какого-нибудь адвоката, который откопает какого-нибудь скелета в шкафу. Хозяина посадят, землю отберут. Да много чего.

— То есть, в любой стране, социализм там или капитализм, большой проект препятствие преодолеет, не так ли? И как-то люди жили столько времени? Мы сделаем чуть по-другому. Вы сможете хоть каждый день узнавать, какие вещи планируются в вашем городе и вокруг него в ближайшем будущем, в течение пяти-десяти лет — раз. Под самострой централизованно выделяется земля — два. И третий вариант — в течение ближайших пары веков вы сможете основать новое поселение на ещё не занятой территории.

— А дети?

— Родители построили дом, сами в нём и живут. Дети, если захотят, могут построить себе свой, либо жить в общем жилье.

— А когда родители умрут?

— В доме сможет жить кто угодно, если дети не захотят. «Передумать» вариант отсутствует — в жизни за многие решения ответственность наступает сразу и без альтернативы.

— То есть, заслуга родителей всё-таки перейдёт детям?

— Скажу так — у детей появится дополнительный вариант, на общих основаниях с альтернативами. И всё. На Земле ненужное жильё продают или сдают в аренду — денежный интерес. На Вестере такое запрещено, у тебя может быть только одно жильё. Ты можешь переехать в родительский дом или отказаться от него, после чего он станет общественным, со всеми вытекающими.

Зал гудел.

— И вы забыли один маленький вопрос. Вот построили дом своей мечты. Сколько там комнат, десять, двадцать?

— Сто! — крикнул кто-то.

— Да хоть двести. Наёмных работников у вас нет. Как вы собираетесь его содержать? У вас пыль будет садиться быстрее, чем вы сможете её стряхивать. Большой дом с огромной территорией хорош, когда в нём бродят толпы прислуги или рабов. А иначе…

Зал покатился со смеху.

— А иначе он бессмыслен. Пуст и скучен. Подумайте над этим. Посмотрите видеосюжеты о каких-нибудь российских коррумпированных чиновниках — пустая роскошь, типичное мещанство. Так у них хотя бы обслуга была, пока не поймали на взятках, было кому начищать до блеска и трясти пыль.

— Вы воспринимаете всё негативно, потому что, как сказал классик, вас «испортил квартирный вопрос». В новом обществе его не будет, мы обеспечим всех практически на старте. А кто захочет поступиться поначалу комфортом, зато оставить след в истории — пойдут за пределы столицы, сами. И их имена появятся на карте, названиями улиц и городов.

«Бурные, продолжительные аплодисменты, переходящие в овации».

— Хочу, чтобы на Вестере появился городок Алиса, — выдохнула мне в ухо жена.

— Наверняка будет, потому что Алиса Селезнёва — ключевая героиня писателя Булычёва, — улыбнулся я в ответ, — А ещё наверняка заняты названия Гераскин, Сапожков, Ирия, Гай-До, Громозека…

— Понимаю… Но ведь у истоков истории этого города вполне сможем встать мы!

— Думаю, сможем. И встанем.

Я понял в этот миг, что действительно смогу. А Эллия была беременна. Дочерью, которую мы решили назвать Алиса.

Оглавление

Часть 3. Воспоминания

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

Часть 4. Сын императора

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25