рубахе.
Ну что, Юлька?
бросились к
нему ребята.
Аспирантура? Работа на кафедре?
И даже не задумывался.
было щедрым
—
союз
—
пионеров Кубы
—
мощью
—
ученым:
к
Море
ладноі
и
обратились
Рыбаки
той
№С
вз
рас- сколько можно? Никто
вышел
по-
за
выясните.
—
20
НетІ
—
усмехнулся
—
ок.
—
Лучше!
Поздравляем
Стену!
нужно
питается,
она
На последний вопрос
икру
ЛучшеІ
—
изучить
чем
министерстве?
В
—
подробно
образ жизни рыбы,
узнать,
это
должен был
ответить
и
началь-
30
дядю
МОЙ ДРУГ
АФРИКАНСКИЙ
€^
37
слон
ЧТО ГЛАВНОЕ
Куда,
—
не
мучай?!
биостанции
ник
ДЛЯ КИНОАКТЕРА
Ювеналий
Зайцев-
50
Ранним
было
...Это
БИОСТАНЦИЯ.
название:
берегу
домик,
вать
моря
в
нем
для
склянок
никто
не
станции,
менно
да
не-
ее
с
Испокон
ки
знали о
кефали
много.
к киноповести
и
Слон 1
Но
где
одновре-
луби,
от
Черное
море
ценной
кефалью
промысловой рыбой.
—
Но
ее
за
рез-
не
объяснить. Видно,
лые
в
море,
спрятавшись
по
от
палоч-
наблюдал, как они всплывают. Сухие пулей взлетали изки
и
под воды,
шие
а
мокрые
поднимались
ленно.
Некоторые
набух-
и
очень
даже
мед-
вооб-
ще не всплывали. Интересно, а
в ста... А Зайцеву нужзнать точно. Икра
будущая рыба. Нет ры-
и
мало
очему? Неделя шла
Университета
ей. Из
или,
понимали
ченому
икры.
іебнулся от
И
неде-
не
торо-
в
прош-
годы перестарались
—
бра-
Ведь
можно
глубине
не
радости.
в
Подсчет
А
за
весу
какой
находится! Зайцев чуть
она
—
значит,
подождите.
удельному
определить, на
ле... еще
по
форму-
порция. Опять
под-
молодому Зайцев
обвал
карандашом
крепкий оре- усредненную формулу и ска-
—
попался
зал:
судьбу, однако понимали,
одним невезением ничего
что
Он сидел
воде,
Ломал под водой
Подождите,
поверхности, мо-
іыло
полу-
он
последние годы уловы
свою
в
жары
по
.етрах
рисунок В. Голяокина
„Боба
лова и
Сравнивал
данными прошлых лет. Рыба-
поваром, препарато-
веков
на
единствен-
продолжается
славилось
удачного
пустынные участки.
—
«2
места
отмечал
с
Зайцева
опытов.
был
Задание, которое
На обложке
море,
в
уходил
он
сотня
уборщицей...
ром,
рыбаками
картах
шею
утром
встретил. Начальник
он
—
кро-
печка,
сотрудником,
ным
Экспедиция
„Гидрограф"
железная
приборов
сколько
На
фанерный
стоял
—
матрацем,
с
громкое
только
не сидел.
Рассказывают,
чтс
■реческий ученый
«Ну, Архимед,
Удельный
всего
мов
на
вес
меньше
морской
спасибо!»
икринок был
миллиграм-
десятки
удельного веса
воды. Всего на десяг-
1
черные
лись
точки
—
зароды- Сеть!
будущих мальков.
ши
Только
вечеру
к
при-
берегу. Зайцев лежал
чалил к
Он
умную
плот
придумал
С
сеть!
хитро-
помощью
ее
было облавливатьтольсамый верхний слон моря в
можно
ко
под звездным небом на еще полсантиметра
нейстон. Сеть
горячих от солнца камнях
и
была самым весомым аргуменприкидывал, как
бы приспо- том в доказательствах Зайце-
Доктор
наук,
медицинских
разуют
член-корреспондентАкадемии
наук СССР
Ювеналий Петро-
Зайцев подаел меня
вич
роскопу.
к
назад,
краю
к
линзу для
большую
плота
удобства наблюдѳ-
ва,.,
На
ных
прямо
глазах
изумленных уче-
увидел странную
Я
борта
с
научно-ис-
следовательского
судна
С
очередной
рассветом
ся в пене.
и
открытое море. В
в
в
маске
вскоре
нок
с
ла-
воде, на-
в
появились,
Он
не
строчки
ни
не
напи-
Университет. Боялся, что
во всех учебни-
в
налил
морской
ках
Томительные
секунды
лось,
ожидания
—
вдруг
и
несколь-
биологииморя говори-
по
верхний слой,
что его
сантиметров,
10
до
начали всплывать.
Икра
другие.
всплыла!
самой поверхности моря! У
са-
мой поверхности...
Быстро
не
ПогоУльтрафиолетовые
рябит, действительно, должны
моря отлично
просматривается.Есть икра или
слой
Глубоко
нет?
медуз...
жется плот.
на
Уже
туристский
лый
сажиры
с
все живое в
лучи,
уби-
верхнем
слое
исчез из
види-
дымит бе-
вующей теории, верхний
моря толщиной 0,5
пароход, и пас- ра
удивлением смотрят
ня.
—
не
слой
сантимет-
безжизненная пусты-,
Нужно разобраться:
лежащего
на
скользких
досках...
И
увидел икру. Сотни,
прозрачных
тысячи
плавали
у
самой
Плот
моря.
)
,
именно здесь
и
развивается
появляются
ик-
мальки? По-
убийственные лучи здесь
шариков никому не приносят вреда? И
чему
поверхности дальше стояло еще 50
«поче-
пересекал целое му».
икринок. Можно бі
е
черпать
их
наук
Зайцеву:
Какое
практическое
значение имеет нейстон!
—
Ю.
П.
Зайцев: Самое
большое. От этого тонкого
океане, а значит,
—
Отчет Зайцева вызвал пере-
сколько хо-
брать, как клюкву в боВнутри икринок видне-
бактерии,
ловечества.
В
лен
института
ьчуі
передо
из
икринки, должен сделать
она не
даст сде-
лать этот глоток и малек по-
За каждым
научных
кругах.
цева срочно вызвали
Ехал
он
не с
в
пустыми
судном оста-
невидимая
ется
нефтяная
дорога шириной метров
десять. Это
в
дорога смерти.
бороздят проокеанов. Представля-
Тысячи судов
сторы
Зай-
Одессу.
руками.
беды
карте
реста
с
кефалью?
напитана
рыбы,
курс судна
в
он
А
если
будут обопроложит
стороне, чтобы
не погубить молодь, и этим
сбережет
десятки
тысяч
центнеровбудущей промысловой рыбы.
Пена
есть
гре-
на
все!..
оказалось,
греки
были
В
мифе
нас.
пека? Ни-
—
образуется пена.
волн
что
древние
наблюдательнее
о
рождении Аф-
всей поверхности моря лежит
тончайший слой
пленки.
ее,
ют
органической
Ветер и волны взбиваобразуя пену. Когда
нейстон. Зна- биохимики подсчитали,
В
науке
преждевременныевыводы
мо-
подтвердиться. Мы
не
бороздилиЧерное море
поперек. Капитаны
привозили
ко
верхних
моря
слоев
вдоль
из
ко
'
твердо
сказать:
слой
нейстон
океана
и
видов
организмов.
Теплая
вода, обилиепищи...
Да,
—
Но
чем
ведь
ная
ответ
питаются
—
бактерии,
нет?
девушка
из
пены
больше! Бес-
запасы
Вот
пищевых
выходит,
начинается
вся
что
жизнь
с
в
океане!
Вопрос заведующему лабораторией морской радиоэкологии Одесскогоуниверситета Г. Г. Поликарпову:
Почему же все-таки
с
длинными рас-
Это богиня красоты Афродита. Мифы древних греков
рассказывают,
что
морской
все возможно.
она
пены.
не
действуют губительнона орГ.
нейстона!
Поликарпов:
К
роди-
В мифах
сожалению, пока точного от-
наука дать
вета
Мы ведем
в
что
может.
этой области ис-
следования. Есть
жение,
не
предпололучи от-
опасные
ражает особый пигмент е че-
шуе организмов приповерхностного слоя
моря.
На острове Крит
небольшая бухта,
узким
ультрафиолетовые лучи
Г.
—
ная
ресурсов!
мне
пени-
выходит прекрас-
пущенными волосами.
есть
рыб, обитающих в море!
ганизмы
Зайцев показал
моря
лась из
и
пятьдесят раз
—
спохватился я.
—
же
мельче их животных
Не воздухом же?
В
раз
—
это
—
тысяч
пятьдесят
бы-
своеобразныйморской инкубатор для тысяч
пых
предельные
после этого можно
на
цифра
—
Включая китов, тюленей, акул.
самых
проб. Нескольнапряженной работы.
верхний
В
В
Тысячи
лет
поразила!
пробы
отдаленных уголков мирового
океана.
сколь-
органического вещества
из-
советских
нам
На
органического вещества.
поверхности моря,
стого
значены места массовогоне-
не
рассказы-
и
—
изобилует
старинный рисунок:
И н
и
Но
замельтешили
закономерность?
ло
поверхности воды
даже тончайшая нефтя-
пленка,
Вот
Икра, мальпростейшие,бактерии. Всем
ки,
Если
ная
мной
налий Петрович.
этим
Только
на
такое
Дунет ветер
бешках
—
единственный глоток воздуха, чтобы наполнить пузырь.
есть
пена.
существа
объектив,
сменил
—
судов
нефти. Оказывается,
к
та-
что
не мог ответить.
кто
черные кружочки и палочки.
Итак,
продолжалЮве-
и
любой малек, вылупившийся
Ученые
только в них не
вается! А
здесь кишмя
их
Легенды древних го-
родиты есть доля правды. Не-
гут
частности, исследования
нашего
сквозь
мелкие
а
—
со-
во мно-
пищевые ресурсы че-
гом и
Прогоняя
Зайцев
чит,
■
ра
вот он
медицинских
поче-
необычного путешественни-
ка,
и
крохотное
это
более
ловит
тору
Ю, П.
бы
морских
проплыла разный фильтр, защищающий
рыб, целый де- организмы, живущие ниже...
Медленно двиИ асе же, вопреки сущест-
берег. Рядом
мости
вать
внизу
стайка крупных
сант
торопился с выводами.
Зай- верял. Только поздней осенью
море и он сел за подробный отчет.
плашмя на доски.
да прелестная, вода
верхний
не
Наблюдал, анализировал, про-
цев отошел подальшев
улегся
Он
плот,
сколотив
быть! НичегоІ
—
должны вылупляться у
мальки
Зайцев.
пояснил
—
хотя
зданье.
Вопрос заведующему лабораторией нейстона док-
мертв.
—
Ультрафиолетовые лучи солнца убивают здесь все живое.
Значит, Рыба, жизнь
много глубже!
икринок оторвались от дна
За ними
ко
и
Зайцев
сал
на дно и
воды.
И
кефаль!
ведро, переложил засмеют. Ведь
взял
икру
маль-
мальков.
должны
поверхности. За-
к
в
глубине Здесь были бычки, креветки...
десятки видов рыб...
бы
какой
на
ни
Архимеда!
кон
вылупились
кефали. Что
только
должно
трубкой Зай-
моря. Из икри-
Мириады
ки.
всплывать
Чего
ганизмы, которых еще не знала
Вот
лет
прихо-
придавали значения легендам.
ор-
уходил
верхнем слое
икринки,
тра-
и вываливал из се-
оказались
И тысячи
омолаживает тело.
двумя отверстиями.
с
В нейстоне
—
кой домик-аквариум воду, оно
блюдая удивительную жизнь
они
шара
виде
в
наука,
цев часами лежал
миллиграммов. Но раз так,
он
В воде плыло удиви-
существо, окруженное
прозрачной оболочкой
рейс. И опять удача: снова об- ти груды всевозможных мальнаружено огромное скопление ков, рачков, икринок. Он достаикринок. День за днем плот вал их оттуда, где ничего не
стах
ки
нейстон
лил
картину.
тельное
пены.
сегодня сюда
и
дят паломники, чтобы искупать-
—
собить
ней толстое белое
в
одеяло из
мик-
протоком
Волны, разбиваясь о
с
связан-
морем.
скалы,
об-
—
пожалуй, одно из
удивительных творений
Пена
самых
—
сказал
Ювеналий ПетроЭто не просто сгусток органики.
Тончайшие опыты показали, что в ней есть
все необходимое для зарождения и развития жизни. Мы
пока
не знаем точно,
при каких условиях возникла первая живая клетка на земле. Но есть все основания считать, что ее колыбелью была пена.
И еще. В пене в больших количествах
находятся особые соединения, так называемые
биологические
стимуляторы
роста.
Мне показали два аквариума. В одном
по камням ползали огромныераки, в другом они были раза в
полтора меньше.
на
земле,
вич.
—
—
Возраст
же их
—
одинаков.
Зайцев
СЛАВНАЯ
МОЙКА-
СВЯЩЕННЫЙ
БАЙКАЛ
ПОВЕСТЬ
пояс-
«Небольшая добавка пены в воду
резко увеличивает рост рыб и морских
животных. А если поливать обыкновенной
водой с морской пеной растения, то урожай, скажем, пшеницы возрастает сразу
на четверть».
Выходит, что не нужно удобрений,
заметил я.
Бери в море пену и клади
на поля вместо навоза или солей калия.
Все не так просто, улыбнулся Зайцев.
Пена не только друг, но и враг.
К примеру, после сильного шторма прибрежные поля в Японии покрываются
слоем пены, принесенной ветром. Бывает, что после такой «подкормки» урожай
полностью гибнет. Так что концентрированный раствор пены действует почище
любого яда. А вот малая концентрация
пены полезна для всех организмов...
Пеной заинтересовалисьученые многих
специальностей: врачи, биохимики, физики, даже математики. Как знать, может
быть, скоро мы станем свидетелями новых удивительных открытий!
нил:
—
Михаил
Глинка
Рисунки В. Бескаравайного
—
КАТЕР
—
—
—
И зачем только папе понадобилось разговаривать с этим Иваном Михайловичем? Разве
не видно было
по лицу, кто он такой?
По Иркутску мы не побродили, только потом уже, из такси, увидели Ангару. Вот где воды! В Неве, конечно, тоже воды дай бог сколько,
но
Ангара
еще
так
Водовороты,
несется.
воронки и струи поверху.
На такси мы втроем поехали вдоль Ангары
к Байкалу,
и уже скоро
в просвете над Ангарой впереди повисли неподвижные розовые
и белые облака,
но Иван Михайлович
сказал,
что это не облака, а снежные вершины ХамарДабана на другой стороне Байкала.
По обе стороны дороги уже была тайга, мы
только
иногда
выезжали
на
берег,
и
берега
Ангары, особенно
тот, по другую сторону, были все выше, все дичее. Иван Михайлович ска
зал, что раньше, по тому берегу, у самой воды
проходила железная дорога
та, что шла к
—
Владивостоку, а теперь ее спрямили. Здесь
вода из-за иркутской плотины
поднялась,
же
и
дорога ушла под воду.
—
сил
Когда
вы
должны
выйти
в
рейс?
—
спро
папа.
Завтра. Я
потому и тороплюсь.
раз нырнуло вместе с дорогой в
лес, еще раз вынырнуло к берегу, и я увидел
вдали ровную темно-синюю воду. Это был Байкал. Но мы еще ехали, ехали, ехали...
Научный институт стоял прямо в том месте,
где из Байкала вытекала Ангара.
Мы вышли из такси, папа сказал мне, чтобы
я погулял,
а сам с Иваном Михайловичем
пошел к директору института.
—
Такси
Окончание.
еще
См.
«Костер» ЖѴ»
1
—
2, 1973
г
'
,
...
-=::
;
Перед
институтом
было
был
деревянный причал.
по крутой
дере-
К нему нужно
сходить
вянной лестнице. Я
причала
было
еще
не
спустился, но до воды с
дотянуться.
Говорят,
она очень холодная.
Я разул ногу и, держась
за
поручни,
дотянулся
подошвой
до воды.
И правда, она была холодная, но не такая, как
говорят. Мол, как лед она. Ничего не как лед,
а такая же, как зимой из кранов течет у нас
в
Ленинграде. Ничуть
что
А
сейчас
мы-то...
мама
не холодней.
Интересно,
делает? Завтракает, наверно.
Вон куда забрались. У нас
было ни одного знакомого,
Сибири
не
считать
этого...
Ну,
его
и
считать
во
всей
если
нечего.
не
Как
катере поплывем...
Берега напротив видно не было. Белые вершины продолжали висеть в воздухе, низа этих
гор я не мог рассмотреть, кисель какой-то. И
не понять
то ли воздух, то ли вода. Вправо,
через Ангару,
стоял
маленький поселок под
высоким берегом, оттуда гудели
катера и долетали глухие удары
сваи, что ли, заколачивали? Как у нас на Мойке. Зато и горищи же
здесь стояли кругом! И все из камня, да не из
какого-нибудь сыпучего, а повсюду торчали
гранитные бока
красные, коричневые, почти черные.
Митька!
крикнул папа сверху.
Ты
подумаю,
что
мы
с ним
на
—
—
—
—
что это
—
разулся?
—
*І
—
—
Ноги
мою.
Смотри,
палец
рыбы
откусяті
—
скаг
Иван Михайлович.
Еще шутить пытается. Избиватель детей..
Катер
хайлович
уходил
ушел
бродили
по
на
к
следующий
себе домой.
берегу,
день.
Мы
с
Иван Мипапой
по-
Лиственичного, пообедали там в столовой, и уже наступил вечер. Холодно
стало. И захотелось в Ленинград. У нас на Мойке сейчас ребята сетками колюшек ловят,
теплынь...
Может быть,
Томашевская уже приехала...
День сегодня длинный какой-то,
скадошли
до
села
—
зал
—
я.
Папа
—
Да
на меня
ты
Ночевали
сунулся
глянул.
скис,
совсем
мы
носом
в
в
братец. Пойдем-ка.
институтской гостинице. Я
подушку,
а
дальше
ничего
не
помню.
Снилось мне, что я иду по Мойке с той самой собакой, что сидела две недели в подвале.
Собака бежит впереди и все время лает. А мы
идем с дядей Тиграном, и он мне говорит, что
собака нам покажет, где завал, потому что
только что
было землетрясение и надо завал
взорвать. Если я хочу, он и меня научить может, как надо взрывать. Он говорит, что зем-
5
летрясение,
ним спорю
рил
наверно, у
там трясти
Летнего
сада,
папа
тряс
и
а
я
с
нечего.
—
Проспишь, Митька, пропустишь,
—
—
гово-
—
—
Где?
А ты прислушайся...
Даже прислушиваться
—
—
было не нужно. Как
папа отпустил
мое плечо, меня тряхнубез его помощи. Не сильно, но все же я сразу почувствовал.
И графин на подоконнике
звякнул,
и
зашуршала
штукатурка, и обои
треснули.
только
Пап,
—
спасаться
надо!
—
в
—
—
Дом провалитсяі Знаешь,
Ташкен-
как в
те!
—
—
Ну, сравнил.
—
—
Вообще-то
неприятно,
сказал я, потоуже подташнивать начинало.
Через открытое окно было слышно: по всему берегу лают собаки. Особенно они залива—
му
что
лись
—
меня
после
сильных
Прямо
толчков.
выть
на-
чинали.
опять
Ты
и
Люкс
и
дво-
Скучно.
Так
сидеть?
Митрий?
это,
что
Не заболеваешь
киснешь?
Пассажиру Белякову-младшему прибыть
—
Иди,
—
на меня.
сказал он.
Зачем?
Ты на судне. Слушайся.
А ты?
Но меня же не зовут.
А я только тебе подчиняюсь.
На судне все подчинены капитану.
И я,
и ты.
Это он,
просто так говорил. В воспитательных
целях. Но идти пришлось.
Капитан стоял в рубке. Он был уже другой
немного.
Но я его еще больше боялся.
Ну что мнешься?
спросил он и повернулся ко мне.
Входи. Боцман, объясни матросу Белякову, как стоять на руле.
А я не матрос...
пролепетал я.
Он вдруг как заорет:
Разговоры прекратить! Что за разболтанность!
Вот смотри,
сказал
дядька, который
стоял на штурвале.
Это компас. Но он тебе
не нужен, когда берега видны...
конечно,
—
Четыре.
—
Я
который сейчас час?
А
—
—
было.
рулевую рубку.
Я посмотрел на папу. Папа
—
Еще успеем.
—
папа.
не
А что мне было ему отвечать?
Из динамика шуршанье какое-то слышалось
и музыка. Больше,
правда, шуршанье. Потом
щелкнуло, незнакомый голос сказал:
ло
—
сказал
—
«люксового»
случаем? Опять
Землетрясение...
—
вот,
по-твоему?
две недели
меня за плечо.
Что?
—
Ну
рец. Как
Ничего
—
—
маму. Вот бы она перепутреск обоев я снова заснул, и не
вспомнил
галась! Под
помню уже больше,
что
мне снилось.
—
—
—
катере. Идет погрузка.
Мешки, ящики, громадные банки. Мы везем
продукты экспедициям, которые разбросаны по
всему Байкалу. Папа работает вместе с командой. Я, пожалуй, тоже, но так, чтобы не видел
капитан. Он, правда, и не смотрит, засел в своей каюте и не выходит оттуда.
И
вот
уже
мы
Катерные
на
Только
«ну-ка», да «подвинься», да «отойди». Могли
бы и повежливей, папу ведь никто не просил
таскать их же картошку. А он у меня не ктонибудь, а планетолог... Но папа, будто так и
быть должно, таскает. На ногу мне наступил и
говорит: «На дороге не толкись!» Будто я ему
чужой. Я чуть не заплакал. Но он на меня и
тут не посмотрел.
дядьки
Запустили
с
машину.
нами
не
говорят.
Грузить
стало
уже
поч-
нечего.
Я уж боялся
было
—
—
Или
—
нул
там
ватые.
6
что
у
нас
за
жи-
вошли
Папа
Он
—
—
стал
в
вышел
—
все же
надо
знаю.
всегда
видны,
—
—
боцман.
их
совсем
не
—
Всегда.
видно.
дурачком
считал.
удовольствие!
рассказывать, но я понял
куда скажет капитан.
мне что-то
одно:
рули,
—
Небось,
—
сказал
когда
Понял?
сказал дядька.
Понял.
Силы-то хватит?
так не
когда
я
коробки
с
причала
носил,
спрашивал.
Хватит,
Рули
—
сказал я.
пока что
вон
на тот мыс.
Ладно.
Не «ладно»,
Есть,
а «есть».
сказал я. Не ответишь, так еще
рулить.
Может, тебе ящик под ноги подставить?
Да я и так смогу.
Не такой уж я малолетка, чтобы под меня
ящики подставлять. И видно мне было все. И
—
Ничего,
но
что-то
берега
Тоже
—
не даст
нашу каюту. Ее здесь кубриком
жить можно, только темнона палубу,
что-то
передвинад потолком каюты, и стало светло
стекла наверху
были толстенные, мутно-
Мы
называли.
вато.
посмотрим,
сказал папа.
хоть
меня
маленьким.
только
плывем.
Пойдем,
—
раскрыть,
я
—
Он, наверно,
—
лье,
рот
что
Байкале
на
Правильно,
Кроме тех случаев,
—
уже
показать,
А
сказал я.
—
мы
—
—
—
Еще только по разу сходили. Папа
зачерпнул ведром на веревке из-за борта
ополоснуться после погрузки. Я ему полил, потом он мне. Я нагнулся,
посмотрел на воду, а
ти
—
—
—
силы
—
хватало.
Ну, действуй.
И мы с капитаном остались одни.
Байкал был совсем гладким. Мы стали огибать то место, где из него вытекает Ангара, и
я
почувствовал, как нас потихоньку затягивает,
как в воронку, и чтобы идти на мыс, надо было все время немного
поворачивать штурвал.
А потом прошли это место и стало почти нечего делать, и я стал смотреть на берег справа. Он был огромный, мохнатый, от леса серозеленый, и такой крутизны я никогда нигде не
видел
сразу видно: камень. А впереди была
—
гладь,
чистая-чистая
День
лодки.
—
питан.
нибудь
за
непонятно
на
второй
или
ка-
сказал
Если
что-
появится
суд-
мыс.
впереди
или
Ясно?
но, нажмешь вот эту кнопку.
—
кораблика
—
Держать
—
одного
ни
хмурился.
меня!
вдруг
сегодня
Останешься
Ясно.
Он
снял
бинокль
гвоздя
с
надел
и
его
мне
на шею.
Я веду корабль
захочу, туда он
Вот когда
Байкалу! Веду сам! Куда
по
пойдет...
и
нужно,
дит.
Томашевская
так
ее
не ви-
рядом
никогда
нет.
Немного вертанул
вправо.
Нос
пошел
впра-
во.
Я вертанул влево, но, наверно, перекрутил
катер здорово пошел левей. Я снова вправо...
—
Еле-еле вернул нос на место. Не так-то, оказывается, легко. То перекрутишь, то недокрутишь. А все же здорово. И не такой уж он крокодил, этот Иван Михайлович...
Непонятный
только.
'
Рядом
ватая
на
лежала
столе
была,
она
С биноклем
постоять.
капитанка.
хорошо
но
бы
ее
Грязно-
надеть.
И
и в капитанке.
Придерживая штурвал рукой, я добрался до
капитанки, надел. Если ее приладить
на самый затылок
то было вполне ничего, на уши
—
она тогда не лезла.
Мой корабль шел точно на мыс. Я отпустил
штурвал и взял в обе руки бинокль. Как сразу
все стало близко! Деревья на кручах по берегу так прямо ко мне и скакнули! Я увидел, что
берегу
на
дорога. И
посмотрим
кая
же,
здесь,
оказывается,
стоят
станционные
в
как и
обычно,
Из воды торчала
усами. Я посмотрел
чего
надо
разобрать
не
в
сторону!
другую
а
что
это
идет
железная
А ну,
была татакое?
домики.
Вода
там
черная морда с
туда без бинокля
ничерная точка и все. Нет,
какая-то
—
—
бинокль!
Долго
было
появилась
ничего
снова
—
не
найти.
Потом
маленькая, черная,
морда
и опять
нырнула. Ничего больше не было... Я еще долго всматривался
вдруг появится, но так нии не увидел...
Я повертел окуляры бинокля, повернулся, чтобы навести их на" берег, чтобы проверить, так ли они настроены. Берега
не было.
Я посмотрел вправо. Влево. Берега не было.
Впереди его не было тоже... Только что был
—
чего
—
вот скрылся. Я бросил штурвал и выглянул
дверь рубки. Берег был сзади!
Ну и закрутил же я штурвал... до отказа закрутил. Берег появился очень быстро. Но как
и
—
в
—
в
кино,
он
покатился
сзади
снова
нас.
мимо,
Катер
Ну?
только
не
оказался
питанке.
вертелся,
не
подчиня-
метил.
мне!
За шиворотом у меня стало мокро. Я закруштурвал обратно. Теперь я уже кое-что понимал. Берег еще был
прямо против нас, а я
уже почти вернул штурвал на место. Еще несколько минут, и мы твердо и точно шли на тот
мыс, на который я должен был глядеть не отрываясь. Пришел Иван Михайлович.
он.
Я
Как дела?
—
вспомнил,
я
опять
вспотел.
Еще денек-другой
—
на
тил
спросил
Справляешься?
—
Тут
пока
ясь
—
Ничего.
ночные
вахты
Отчего
Вот и я
—
—
Нет,
же
заметно
Или
он
не
уж
ка-
и не за-
будет тебя
сможешь?
Смогу.
—
был
дрянной
вышел,
снова
капитанку
положил
я.
в его
будто
и можно
думаю.
не такой
Когда
только.
он
сказал
—
тоже
все
он
Сухарь
—
я
Но
ставить.
же...
стою
что
на
я
не-
Будто
место.
дотрагивался.
и не
ПЛЫВЕМ
Когда
рубку,
—
нец?
Я не
—
—
—
в следующий
раз вошел в
мышкой у него были две книги.
длина
Байкала из конца в коспросил он.
капитан
под
Какая
После погрузки, когда я был еще злой, теперь уже и не вспомню почему,
Гена взял
меня молча за руку и повел по трапу вниз.
Куда это вы меня ведете?
спросил я.
—
—
знал.
А ширина?
Восемьдесят
Но
что
километров,
вспомнив его же слова
—
ответил
я,
в такси.
—
—
—
—
—
—
—
ник, даже по параграфам и главам все лежало, и думал я о том, что Ангара
такая громадная, быстрющая река, которая из Байкала
не вытекает, а прямо выхлестывается,
выносит за целый год из озера лишь одну четырехсотую байкальской воды!
—
—
На следующий день все еще был штиль. Мы
папой ходили в куртках, потому что от воды
тянуло холодком, но команда вся была кто в
тельняшке, кто в рубашке, даже Иван Михайлович, уж на что старик
и то полдня
бродил по катеру с засученными рукавами. Кроме него, в команде было четыре человека.
Во-первых, был кок, Гена. Я его хотел дядей
Геной звать, но он сказал, что не будет тогда
он
отвечал, и я даже подумал,
значит,
есть
глухонемые.
Он
и, когда привел меня к себе
ничего
не
катере,
на
улыбался
камбуз, молча закрыл дверь, защелкнул
только
на
Так. В каком это месте?
А откуда мне было знать?
Вот тебе книжка,
сказал Иван Михайлович.
Хочешь стоять на руле
сдашь мне
экзамен по первым трем главам.
Весь оставшийся день и вечер, пока папа не
погасил
свет, ушли у меня на эти три главы.
А где Иркутск?
спрашивал папа.
А где мыс Покойники?
Он был, кажется, очень доволен. Я даже думаю, что он под шумок тоже подучивал
делал вид, что меня экзаменует, а сам все мотал
на ус. И уж, конечно,
до сих пор он не знал,
где этот мыс Покойники. Недаром три раза о
нем спросил.
Когда я поздно вечером вышел на палубу,
то смотрел
на все кругом уже совсем иначе.
В голове у меня сейчас был как будто учеб—
—
—
ее
задвижку и налил громадную кружку компота. С такой кружкой
можно пожар тушить.
Пить очень хотелось, но я был еще немного
злой и потому сделал вид, что не хочу. Он упрашивать меня не стал. Он просто сел передо
мной и улыбнулся: врешь, мол, насквозь вижу. Я постоял и сказал, что пойду.
на
А он все улыбается. Я и сам уже понял, что
шучу. Тогда он открывает картонный ящик, а
там урюк. И изюм. Ну, я взял горсточку,
чтобы не обидеть его, а потом и кружку выпил
Всю"? Мама бы в обморок упала, если бы видела, что это за кружка.
Приходи,
сказал Гена,
Компоту трахнем.
—
мя.
—
в
—
любое вре-
И перед обедом?
Само собой!
—
—
Я решил его на
ред обедом.
Но
кружку.
вости
Ту
выпил
же
—
поймать
слове
он
снова
самую. Я
совсем
ее
пить
и
налил
теперь
не
пришел пемне целую
из
вежли-
хотелось,
и мы
подружились. Он мне и макароны сухие давал
грызть, и соленые огурцы с сахаром
и ни
разу не учил, что с чем и что после чего есть—
а это великое дело,
когда без педагогики.
Он
чем-то на дядю Тиграна был похож.
—
с
—
откликаться.
8
Вторым был
которого
я
Здоровенный
Николай Никитич, боцман, у
принял штурвал в рулевой рубке
он
был,
еле
Сначала
уже
начек.
будто
в ватник помещался
он спросил, как мое отчество, это мне
понравилось
значит, жди всяких подТак и было. Встречаемся на палубе, он
бы даже рад.
не
—
Здравствуйте, дорогой Дмитрий
сандрович! Как я рад вас видеть!
Алек-
—
Что ему ответишь?
Не подскажете мне
что тяжелей:
пуд
пуд пуха?
Или еще:
А что, Дмитрий Александрович,
можете
вы натощак два яйца съесть?
У нас дома так не шутили, но в школе я все
эти подначки
сто раз слышал.
Но не станешь
же всерьез отвечать? Я и отмалчивался.
Или
еще такой вопрос задаст, что как ты не отвечай, а дурак-дураком останешься. Например,
сколько у велосипеда колес. Ответишь: два
так кто ж этого не знает, что их два? А что еще
можно ответить
пять?
—
—
свинца или
—
—
—
Но зато как Никитич топором работал! Он
десять минут с одним топором сделал громадный березовый молот, чтобы сбивать с деревьев кедровые шишки, а в другой раз
тоже одним топором,
без ножика
челнок для
плетения сети... Когда он начинал стругать дерево, скулы у него обтягивало кожей, а дышал
со свистом, и глаза становились
узкие, как у
китайца. И еще он шлюпку один на воду спускал. Я ее еле качнуть мог
до того она тяжеленная, а он толкнет, дернет, и глядь
она
уже на воде... Сапоги у Никитича были как у
Карабаса-Барабаса. Гена мне сказал, что у
Никитича дома в одном старом его сапоге собака живет,- лайка. Выдумывал,
наверно, но
все равно правдоподобно.
Я сразу поверил.
А еще про двоих из команды я после расскажу.
за
—
—
—
—
На следующий день я сдавал экзамен. Иван
Михайлович сказал, что экзамен должна принимать комиссия, и пригласил
еще папу и боцмана. Они все сели за стол
в нашем кубрике
Иван Михайлович посередине,
папа
и
боцман по бокам, а я перед ними стоял.
—
Сначала
наизусть,
вольна,
усвоено
и
спрашивали о цифрах. Я их знал
комиссия, кажется, осталась до-
хотя
папа
высказался,
и
Потом
что
«кое-что
спрашивать
названия. Про Баргузинский
заповедник спросили, и про Ангару, и откуда вытекает Лена.
Могли бы и посложней что-нибудь спросить.
Я все ждал, что папа поинтересуется своим любимым мысом, но он удержался.
Вот скажите, Дмитрий Александрович,
сказал боцман.
Если штурвал повернешь
вправо
куда пойдет судно?
нетвердо».
стали
—
—
—
—
—
—
Вправо,
Ведь
смотрел
То
—
—
сказал я.
на
понимает!
всех.
А
—
влево,
—
—
сказал
—
если
боцман
и
по-
влево?
сказал
я.
Это ж надо! Ну, и последний, контрольвопрос: а если прямо руль держать?
Что тут ответишь? Я и промолчал.
Совершенно верно,
послушав мое молчание, сказал боцман.
Судно пойдет пря—
ный
—
—
—
9
По-моему, Дмитрий Александрович
мо.
отлич-
усвоил материал и командованию следует
доверить ему судно.
Да уж ты обрадовался
есть кому на
руле стоять...
проворчал Иван Михайлович.
Так он же прирожденный
моряк!
воскликнул боцман.
Скажите, Дмитрий Александрович, если вы идете прямо на юг, где у
но
—
—
—
—
тором давно уже
мика проломлена
—
—
—
—
Митя
—
я
—
бородатый.
—
Иван Михайлович.
рассказал нам о землетря-
сказал
не
—
вы
мне не задавали...
ты
ничего
Вчера
—
Ты, Иван, забываешь,
залив
одно
не
ушло
сказал
—
я.
И
я
по-
смотрел на папу.
Вот что,
мы
сейчас подходим к берегу
у Старо-Байкальской дороги,
сказал капитан.
Там вчера камни с горы от этого землетрясения срывались. Хочешь посмотреть?
—
Иван! Да
же
не
утро
—
сто
лет
Что
что
для
день,
вообще
это
полагаешь,
—
—
вчерашний
—
—
И все после землетрясения.
вчера, это сто лет назад.
заорал бородатый.
Остряк
не
Остряк!
назад
лет
появился,
сказал
упал, не дерево
квадратных километров
двести
а
воду.
ж
сто
что
новый
«камешек»
—
ты,
—
—
Байкале
Не
под
Это
—
прочел?
было,
на
свалилось,
—
А
И
—
—
сказал я.
сениях.
до-
—
—
говорил! Моряк!
еще ничего
Крыша
живет.
А землетрясение было не сильное,
скаИван Михайлович.
Это у вас тут камешзапрыгали, а вообще-то ничего особенного.
—
Сзади,
Ну, что
Погоди,
—
не
Дыра в полкрыши.
комбинатах?
спросил боНичего у них не попортило? Радио
—
зал
ки
север?
вас
никто
насквозь.
как там на
родатый.
не получали?
—
—
А
и
десять
—
—
это
минут назад! Ты
да-
спросил
тихо
что
твердеет?
неделю
за
магма
магма?
такое
геологии
даже не сегодняшнее
я
у
па-
пы.
Это
—
раскаленная
такая
внутри
масса
земли.
—
Гора
катером. На палубе
стало сумрачно, хотя еще был день. Катер, тихо пыхтя,
подходил к берегу. На берегу, чуть
повыше, шла железная дорога. У самой воды
стоял
прямо
висела
человек
над
рукой.
шпалам старинной
и махал
нам
И вот мы идем по
лезной дороги
сейчас
—
сутки
проходит
вагончиками,
ней
по
только
же-
раз
в
старый паровозик с четырьмя
возит
рабочих
прямо
как
—
трамвай.
Я несу мешок,
положить,
родатый
когда
в
который
придем
в
мы
что-то
должны
экспедицию,
в
и
брезентовой
куртке
сказывает, как здесь трещало вчера. Мы
ходим к старому станционному
домику,
человек
0
бораспод-
в
ко-
—
встречный корабль?
От Старо-Байкальской дороги
мы уже отона целые сутки. Мы идем теперь к устью
Селенги.
На Байкале все еще тихо, штиль.
Опять вечереет, и я стою за штурвалом. Папа
и Иван Михайлович
переговариваются за моей спиной, в полутемной рубке. За эти дни куда-то делся папин характер, не чувствую его.
Вот у нас дома, в Ленинграде, входишь в квартиру и уже знаешь
дома папа или его нет.
шли
—
ли
мы,
ты
ю
если
по
сидит
молча
за
столом,
даже ес-
По всему чувствуешь. По голосу матому, какие двери открыты или закрышуму и по тишине. Там, у нас дома,
спит.
—
он
по
—
—
глубоко она?
По-разному.
Как же метро?
Ну,
сказал
А
—
все же ковырять
краях.
А здесь?
лю
папа.
Успокойся. ЗемОсобенно в наших
—
можно.
—
Здесь, конечло, она поближе. Но здесь
кора покрепче.
Я глянул вверх. Склон был почти отвесный,
но на нем умудрялись
расти деревья, и некоторые из них были расщеплены и вывернуты с
корнем. А внизу валялись камни
все в белых пятнах и с острыми краями... Если бы нам
тут с мамой и с Томашевской побродить, мы
бы, конечно, камешков поднабрали.
—
и
—
СИЛОВОМ
Теперь я стоял на руле законно. Капитанку
Ивана Михайловича,
правда, больше не трогал, но бинокль надевал на шею сам. И штурвал из рук не отпускал
это ребячество,
конечно,
отпускать.
А если бы
рифы? Или
Даже
—
ПОЛЕ
слышу папу, знаю, чего он хочет, даже когда
об этом и не говорит. А здесь, на катере,
все так же, да не так. Папа говорит,
читает,
шутит со мной, а я его присутствия почти не
чувствую. Я это ему сказал сегодня. Папа посмотрел на меня внимательно и говорит:
Молодец. Правильно. Мне здесь нравится, но это
не моя жизнь, вот силовое поле и
я
он
—
—
—
исчезло.
—
—
ми
Какое поле?
Ну,
часть
спрашиваю.
скажем, у магнита есть видимая
сердечник, а есть невидимая
—
магнитное силовое
—
Кажется,
Еще бы,
питана
дело
Я
—
поле.
понял,
Ивана Михайловича
—
на-
—
да
на
—
—
это
сказал
поле
сказал
собственном
я.
—
А
вот
у
есть.
папа.
судне
—
Если
его
не
у
ка-
будет,
труба.
хотел
было
сказать, что
у Ивана Михай-
«силовое
ловича
поле»
не
только
судне,
на
но
Папу
—
—
способ,
давно
я
заметил.
Вот
когда
драться собираешься, очень трудно на себя со
стороны посмотреть,
но
если
только
взглянешь, удастся тебе такое,
то как бы
драка
ни кончилась
ты все равно победитель.
Папа стоял сейчас за моей спиной, разговаривал с Иваном Михайловичем.
А у вас в Ленинград командировка была?
Да, считайте, что так. То есть, мне не обязательно
было ездить, но поехал. Лет пятнадцать не был.
Помолчали. Только дизель стучал, да полз
навстречу темный Байкал.
Воевал я там,
сказал капитан.
Ораниенбаум, Петергоф. Друзья там лежат.На—
—
—
—
—
—
—
вещаю.
Папа молчал, и
Иван Михайлович
я
слушал,
молчал,
Через
У
в
и
Неженка!
сказала
Ванна
тепленькая, душ
лезай сейчас жеі
—
Ну
—
—
—
—
—
—
вешь.
Я замер. И верно, стало почти сносно, даже
приятно. Я посмотрел вверх. Над начерное небо с дырочками звезд. Целебная вода пахла тухлыми яйцами.
немного
ми стояло
Голова
все
лось,'
у меня
ушами
же
вспотела,
и
даже
было жарко,
чувствоваВдруг в кустах
так
волосами
какая холодина наверху.
зашуршало.
Что это?
спросил я.
Змеи,
ответил
Иван Михайлович.
Как змеи?!
Да так. Змеи и все.
А что же мы тут... сидим?
Разве плохо?
Змеи ведь...
Им тоже погреться надо. Они тепло
что-то
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
и
—
—
Вот, оказывается, для чего он бродил там
берегу. А откуда мы с Томашевской могли
знать, почему он там ходит?
А теперь ноги как?
спросил папа.
Хожу. Медкомиссию обманываю. Пяткито ничего,
срослись, а колени хандрят, вален-
—
За-
кипяток в этой яме был! Я стал тихопогружаться. Сейчас сварюсь! Да еще
темно. Вообще это был какой-то бревенчатый
сруб, закопанный в землю, горячая вода просачивалась откуда-то снизу.
Папа и Иван Михайлович сидели на подводных скамейках, а
мне вода была по горло.
Пап,
сказал я,
я уже сварился...
А ты не шевелись,
сказал капитан.
Тогда тело покроется пузыриками. И выжи-
—
по
голова.
тепленький...
—
нечко
и
нас
папина
—
—
еще
что
скажет.
батальон морской пехоты был... Ну,
и там несколько байкальских.
Так и звали
«сибирские матросы»... Человек пять только и
уцелело... Шли мы на десантной барже, и
на мину. Вот поверите ли
палуба так прыгнула, что у всех почти, кого из воды вытащили, пяточные кости разбиты, а у некоторых еще
и коленные суставы... Фронт движется, а я лежу. С сентября сорок первого по февраль сорок второго
все по госпиталям... Не срастается и все, стоять на ногах не могу. Да... А теперь езжу, навещаю. Редко, правда. Живых
растерял, а этих помню.
—
—
—
слова, слава богу, не обидели. Он
и сам понимал, что не очень-то тут на месте. Но
он ведь был ученым
исследовал и запоминал, и еще сам над собой подтрунивал. А это
мои
хороший
Рискнем?
спросил папа.
Рискнем!
пять минут папа уже сидел
по горло
плохо пахнущей
горячей воде. Я сунул ногу
сразу же отдернул.
—
воздержался.
—
лю-
бят.
Покачивается в десяти метрах от нас черная тень катера. Все на нем спят. Тихо стоит
над нами тайга. Берег до самой воды зарос деревьями, некоторые стоят прямо в воде. В кустах опять шуршит, видно, змеи нас окружают.
—
—
ками спасаюсь.
А
самое замечательное
рячем источнике посидеть. У
да через этот источник...
нас
в го-
—
маршрут
всег-
источнику
мы
подошли
на
следующий
уже в темноте. Справа по ходу катера
черные силуэты похожих на трамплины мысов. В заливе, которым мы двигались,
было тихо. Казалось, что мы плывем уже не по
воде, а по лесу, прямо над головой у нас вставали черные тени деревьев. Катер мягко ткнул-
К
вставали
и
слегка
С
молк.
—
вылез
берега
на
берег. Дизель
какой-то
за-
вонью.
увидев нас на палубе,
Иван Михайлович.
Пойдем погреем-
Раздевайтесь,
сказал
носом
тянуло
я
на
да-а-а...
бах! Это,
день,
ся
Когда
что
—
—
ся.
А холодина была страшная.
я
проснулся
качелях.
утром,
мне
Туда-а-а...
Сюда-а-а... Шлеп-шлеп
видно,
волной
прямо
показалось,
Туборту... Ба-
Сюда-а-а...
по
в
нос
катера.
Папа сидел у стола и пытался что-то писать.
Лицо у него было зеленое.
Пап,
спросил я,
тебя укачивает?
Он кивнул. А мне было хоть бы что, даже
приятно, я очень любил
качели.
Как мама...
Вниз-вниз-вниз... Вверх-вверх-вверх... Я снова
закрыл глаза. Здорово нас подкидывало, мы
потом так и валились!
—
—
Мить,
Я открыл
—
—
Тут
ты
—
проснулся?
глаза
всякие
окончательно.
сложности,
—
сказал
папа.
—
Мы сегодня приходим к тому месту, где живет
знакомый дяди Сережи. Ну, тот, ради которого
мы с тобой
и поехали.
И я должен у него остаться.
И
А я?
—
Ты,
Но помнишь,
что
Иван Михайлович вчера говорил
они
пойдут еще на Ушканьи острова и к рыбакам
зайдут, а потом еще кедровую шишку будут
собирать... Понимаешь, если ты со мной останешься, то всего этого не посмотришь.
—
конечно,
тоже
можешь...
—
Пап,
—
—
сказал
я,
Все равно ведь
ведя.
—
не
брось
ты
укараулите.
вместе, шишек в Ленинград
совсем зеленый.
плывем
мед-
этого
А так попривезем.
Папа был
Нет,
он.
Я остаюсь у старирешенное, а вот насчет тебя наОни же через пять дней назад
пойдут
и зайдут за мной... Да ты вот, оказывается, и качку хорошо переносишь.
Все равно, я с тобой хочу. Ну, не убьем
медведя, какая разница. А мне с тобой надо.
И мама говорила...
Это ты брось, не глупи,
сказал папа.
Что же
ты все время- за
мои
штаны держаться будешь?
Радоваться бы должен, что
я тебе самостоятельность
даю. Мама бы никогда одного не отпустила.
Это-то уж верно. Такой номер никогда бы
при маме не прошел. А может, и правда остаться?
В кубрик постучали. Всунулась голова Гены.
—
ка
—
сказал
—
дело
это
—
подумать.
до
—
—
—
—
—
—
Завтракать,
—
Тут
тел
только
из
койки,
—
сказал
понял,
я
а
папа
как
он
и
хочу
только
улыбнулся.
есть! Я
глаза
выле-
рукой
за-
крыл.
—
вут на севере Байкала, они буряты охотники.
Тетя Матрена
научный сотрудник. На корме катера стоит кривая железная стойка, с нее
свисает вниз на блоке блестящая трубка с делениями.
Мы иногда останавливаемся посреди Байкала и опускаем на полкилометра вниз
эту трубку, а потом лебедкой вытягиваем обратно. Тетя Матрена сливает воду из трубки в
баночку и ставит баночку в ящик с ячейками.
И еще какую-то ампулку вынимает, и стеклышко, и отвинчивает снизу крышечку, и оттуда
—
достает. В общем, один раз опускаем,
тетя Матрена полтора часа сортирует.
через каждые пятьдесят километров.
Я спросил ее, зачем это она делает. Она тогда трубку курила. Ждал, ждал
не отвечает.
Думал, она забыла. А когда уже перестал
ждать, тетя Матрена и говорит:
Это делается для того, чтобы точно оцечто-то
а
И
потом
так
—
—
работу
нить
очистительных
сооружений
цел-
комбинатов.
тетей Матреной до тех пор не говорил и
голоса ее не слышал, ну и думал, что она чтонибудь ответит, вроде Дерсу Узалы: «Твоя моя
не понимай».
Я сказал потом об этом папе, а
он мне и говорит:
Да ты что, братец! Матрена Аслановна
кандидат, почти доктор. По ее методике многие наши не только озероведы,
но и океанологи работают. И, кстати, катер делает свой рейс
именно для ее научной работы. Так что ты, того, не показывай свою серость.
люлозных
Я
с
—
—
Пап, завтракать.
Нет. Ты уж там за двоих.
Так я его и не уговорил.
В кают-компании уже сидели
—
капитан,
тетя
ватнике, как мужчина.
12
был дядя Миша, мемолчал.
Я поздоровалпоздоровались.
Говорили, кажется, о том, как бы не делать
один из замеров, который сейчас следовал для
работы тети Матрены. Мол, уже задерживаем-
Еще
все:
Матрена и механик дядя Миша.
Сначала про тетю Матрену. У нее коричневое плоское лицо,
она курит трубку и ходит в
боцман,
Родственники у
неежи-
ханик.
в
кают-компании
Он,
ся, и все со
как
обычно,
мной
тоже
ся,
и вот
непогода
идет, так, может, и
ради одной точки уходить
сорок от берега? Полдня,
рил, в основном, боцман.
Ну
—
как,
снова
не
стоит
километров
на
угробим. Гово-
мол,
Мотя, убедил?
—
она.
как
као.
разговор!
чем
в
ми, омуля
принес
Гена, который
чайник
еще
говорить? Пойдешь
о чем
Чивыркуе
в
сказал
—
время
тут
это
Ну,
—
ка-
с
на-
Так ведь, Иван
половим.
Михайлович?
Дмитрий Александрович, да что вы! Саинтересное впереди! Три точки снимем,
Никитич глянул на тетю Матрену,
а потом
двое суток
свободны. Остановимся, в лес
пойдем
грибы, кедровые шишки...
Нерпу посмотрим,
сказал капитан.
Хочешь
дизель будем ремонтировать?
спросил молчун дядя Миша.
—
мое
—
—
Постой, Мотя,
Никитич.
Ну, ляд с ним, с этим графиком. На обратном пути зайдем, кинем пробник. А сейчас
же нам надо обратно возвращаться.
Тетя Матрена молчала.
Раз надо, значит, надо,
сказал капитан.
Все.
Он, по-моему, тоже надеялся, что тетя Матрена согласится. Но то, что она не согласилась,
ему нравилось еще больше. И мне, пожалуй,
—
Николай
сказал
—
—
—
—
—
—
Никитич
А...
—
повернулся
сказал он.
А
теперь
—
—
Александровичем
ко
мы
мне.
с
Дмитрием
—
Да,
—
да,
не
виделись!
—
—
—
—
его?
Нет,
сказал
я.
—
Он
и
дома
так
налил
что
он
дут
они
Ну
решил?
—
берег
упорный.
такой
всякий
думал
Ведь ясно,
случай,
я
что
все же,
не
най-
медведя.
как, Митя?
спросил
—
он.
—
Что
ты
Если ты не возражаешь, пап, я останусь.
Вот и хорошо. А не знаешь, скоро ли под
встанем?
Наверно, скоро,
сказал я, хотя мы раточки на графике тети Матрены шли в открытый Байкал. Нас все больше раскачивало.
Матросу Белякову-младшему прибыть на
рулевую вахту!
приказал динамик.
—
—
ди
в
самую кружку.
ту
ДЫРОЧКА
куртку
была! Меня
надел
и
выскочил
на
палубу. Ну
В
и
зашвыряло. Могло, кои никто
бы не
заметил.
что было
сил.
Сзади нас, вдоль берега, от которого мы
еще не так далеко отошли, шпарила с задранным вверх носом черная рыбацкая лрдка. Она
торчала из воды, наверно, на две трети или даже больше
только корма и касалась воды.
Корма была вся в белой пене и, придавливая
ее вниз, у подвесного
мотора сидели два дядьки, покрытые черной
клеенкой. Лодка прыгала с волны на волну.
Ого,
сказали за моей спиной.
Это был
механик.
Куда-то очень торопятся, если в
такую погоду...
Опасно?
спросил я.
А то нет... Сарма.
Сарма
это такой ветер, я про него читал.
так и
вообще вышвырнуть,
Я вцепился в поручни
—
—
—
—
—
—
—
Папа, ты прости,
тобой посидел...
Он улыбнулся. Его,
—
мне
Доверху.
и
на
—
—
ест, день не ест.
волна
папы,
для
в наш
—
—
Какао Гена
нечно,
маслом
кубрик.
Папа разбирал ружье... Не
и пошел
—
Как спал? Как всегда, так и сейчас.
А где же папа ваш?
Он не хочет есть,
сказал я.
Не хочет? Ах ты господи... Уж не укача—
хлеба
сок
Как спали, Дмитрий
вспоминаю.
Александрович?
ло ли
—
—
сегодня
еще
Я здоровался.
—
—
—
Оставайся,
сказала тетя Матрена.
А катер все било, все качало. Я намазал ку-
—
тоже.
—
—
—
—
—
я...
О
раз
—
—
Я
—
капитана
берегу
чтобы
Тетя Матрена, как всегда, долго молчала. Я
уже к этому привык.
Отсутствие данной точки на графике может существенно ухудшить убедительность его,
так как откроет
возможность слишком произвольной
корреляции,
произнесла
наконец
день
Иван Михалыч,
сказал я, впервые напрямо,
вот папа сегодня
на
останется, у знакомого... А мне говорит,
—
звав
сказал
—
наверно,
я.
—
Я бы
с
тошнило.
СТЕКЛЕ
Он
был
сносит
в
воду
попутный.
Мотор у
овец.
Дует
с
берега. Нам
он
чихни!
сказал дядя Миша, глядя вслед лодке,
и... до свиданья.
Лодка шла, зарываясь, и белый хвост от нее
—
них
—
—
—
скакал по
волнам...
Эту вахту мы стояли так
я животом висел
на штурвале,
а если мне не удавалось
его повернуть,
Иван Михайлович
протягивал
руку
и помогал.
Потом волны стали еще выше, катер начало качать длинно и продольно
с
кормы на нос, а не с борта на борт, как раньше, и мне казалось, что что-то внутри меня переливается от ног к голове, как чернила в авторучке.
Держишься?
спросил Иван Михайло—
—
—
—
вич.
—
ного
Нет,
—
голоса.
сказал
Я
и
я
и
правда
услышал собственуже не понимал, где
не
13
Голова
куда-то отдельно, ноги
был липкий от пота, к горлу
подкатывало.
Я отпустил штурвал и сел на
ящик. Стало еще хуже.
Да... Дела...
сказал
Иван Михайлович.
Разве настоящие моряки руль бросают?
Он сам теперь стоял за штурвалом. Потом
мы.
это
отдельно,
я
летела
весь
—
«целую»
написала
мама
Серьезно
ликом.
другими
чернилами
Скучаю»
«Ц»
и
мне
А
так.
было
Как
и це-
приписано
«приезжайте
—
хвостиком.
с
разборчиво
ниже
скорей.
папе.
—
—
Гена,
появился
взял
меня
плечи
за
вывел
и
из
рубки. От ветра и брызг я немного пришел в
себя. Но к рулю
больше не пошел
стыдно.
То сидел внизу у Гены, то вылеза'л наверх, когда становилось особенно плохо.
—
Мы
прямо
кормы
все плыли
среди
и
плыли,
волн,
потом
потом
а
остановились
Матрена бросила
тетя
пробники,
свои
мы
снова
с
Катер
уходил от берега, а на берегу уже стотри фигурки. Нас снова качало, а знаете,
как это, когда целый день качает? Да еще Иван
Михайлович в рубку больше не звал
к чему
ему рулевой, который штурвал бросает? Зачем
ему такой? Я маялся, бродил по катеру, не
знал, куда себя деть. И папа вот остался. Гена
за мной пришел и повел к себе в кают-компаяли
—
нию.
плы-
Что,
—
в четыре
мы вернулись
к берегу и пок тому
месту, где жил старик. Качать
перестало. А все равно еще мутило.
Пап, слабость какая-то...
Часа
дошли
почти
—
Будь мужчиной.
—
Он
издали
Катер
гурки.
Вовсю
увидели
еще стоял.
сам
Еще
мы
подходил
казаться, что
стало
бодрился.
берегу
две
на
к ним
одного
все
из
фи-
ближе, и мне
этих
людей я
вай здесь
Пап,
—
—
сказал
Еще чего?
сказал Гена
куртку. И рубаху. И штаны...
—
Снов
я,
—
тебе
не кажется коесо
сказал он.
—
обрадовался
и
мной,
Нас встречал старик охотник и... дядя СереЭто он, оказывается, был одним из тех, кто
прорывался на лодке сквозь сарму. От
ветра и брызг лицо его еще и сейчас было как
ле
было
свекла.
от
нее
жа.
Ну что?
привалил?
—
вот так.
Ты
ж
—
И
лесу
—
Да
спросил
папа.
Не выдер-
—
что
успеешь?
не
куда-нибудь не успеваешь. А
бы один охотиться?
хотел
ты
вдруг отчетливо себе представил, как по
идет, пробирается медведь, и глаза дяди
Сережи над ружейным дулом.
я
Пакет вам с большой земли,
сказал дяСережа и протянул нам с папой конверт.
В конверте было три письма
папе, мне и общее обоим.
В том, которое было нам обоим,
мама писала, что папа должен
следить, сухие
ли у меня ноги, и не отпускать одного на берег,
а кроме того, кормить четыре раза в день и не
всухомятку. И еще класть днем спать. Когда
мама писала
папе, она всегда делала сокращения:
«м.
б.»
«может
быть», «т. ч.»
—
—
дя
—
а
в
конце
письма
«ц»
—
хвостик.
Целует, мол, но вообще-то догадайся сам.
Письмо мне было написано разборчивей, и буквы покрупнее.
А так
то же самое,
что
и в
общем письме. Как папа говорит
«теория
относительности
для ПТУ». Еще мама писала,
—
—
что
шестой
Нина.
1-1
сдернул
и
меня
с
ме-
—
за
разбудил
ди-
вахту!
я! И Гена
же
тоже
вместе
меня то есть.
Вот
.
на
—
видишь,
—
говорит,
—
все
обо-
и
шлось.
Солнце
Я
только-только
спокойно,
шла
качался,
не
а
вставало.
маленькая
немного
лишь
На
Байка-
зыбь, катер
дрожал.
на
руль, простоял
минут, наверно,
разговор с Иваном Михайловичем еще
не наладился,
и тут
вдруг он попросил дать
ему бинокль, который я уже по привычке навесил на себя. Иван Михайлович
стал
всматриваться в ту сторону, куда мы шли. Прямо
застыл. Сквозь стекло в рубке плохо было видно, так он даже на палубу вышел. Потом шагнул в рубку и сказал:
Держи вон на ту скалу. Браконьеры.
встал
класс
Передавать
—
Скала торчала из воды недалеко от берега.
И еще там были скалы, целая семейка. Скал,
Скалиха и Скаленыш.
За нерпой пришли,
сказал
хайлович.
Хочешь посмотреть?
—
—
очень
важный и что
не
просила.
ничего
Иван Ми-
—
Даже
Только
но
пока я
На воде
браконьеров
я не увидел.
прятался нос лодки,
его рассматривал, он уполз за камни.
кое-где виднелись черные точки.
в
за
—
—
что»,
«так
в
Да-
десять,
рассчитал,
Всегда
—
А утром
видел.
не
я
Матросу Белякову
—
сегодня
что
одному,
там
вместе встанем...
спать.
—
ня
Ну
Кажется,
—
—
тебе
—
В кают-компании уже
было
постелено
на
рундуке... Черная вода взлетала к черному иллюминатору, катер поскрипывал, дизель стучал. Я бухнулся
на постель
не раздеваясь.
.что?
—
говорит,
утром
намик:
знаю.
жал,
—
кубрике... А
своем
ли...
бинокль
одной
из
скал
Нерпа,
сказал
Иван Михайлович.
Любимое ее место.
Что же мы будем делать?
Что? Брать их надо... Арестовывать.
А как же вы их арестуете?
—
—
—
—
—
—
звонила
Мы
шли
к
Слово
видно
было
плохо.
камням.
Без
бинокля
еще
пока
Даже
непонятно, откуда на катере сразу все
что Иван Михайлович
собирается деВ рубку вдруг вошла тетя Матрена, на
носу, вглядываясь, уже стоял Гена, привалился к поручням Никитич, даже дядя Миша выглядывал
из своего
машинного. Мы подходили к камням все ближе.
поняли,
лать.
Лодка пряталась. Но мы все шли,
скалу, за которой она остановилась.
Никитич всунулся в рубку.
Вплотную-то
—
подходить
прямо
вздумай,
не
на
—
сказал он.
Камни были метрах
в ста.
У
них на винтовках оптика наварена,
Никитич.
Заслабило?
Никитич только что-то проворчал.
Стоп машина!
сказал Иван Михайлович. Он взял жестяной рупор
и вышел на нос.
Дизеля было почти не слышно, урчал тихонечко.
Скалы стояли совсем рядом, и нерпа
—
—
сказал
—
—
—
всплывала
вдали,
видно,
Иван Михайлович
Немедленно выйти
нул он.
И предъявить
—
—
мы
ее
отогнали
от
рупор.
поднял
скал.
из укрытия!
документы!
—
крик-
Он только договорить успел, как раздался
выстрел. Звякнул рупор. Передо мной в стекле рубки
оказалась круглая дырочка,
а сзади
над
плечом
дырка
в
дверце
шкафчика.
Вниз!
крикнул Иван Михайлович.
Всем вниз!
Он уже стоял у штурвала.
Полный вперед!
Дизель загрохотал.
Миша,
сказал
Иван Михайлович,
—
—
—
—
—
—
да что ты там
—
чухаешься?
Но катер уже
на
полном
ходу
шел
в
обход
скалы.
Всем вниз!
Иван Михалыч...
сказал я.
Можно...
Вниз! Геннадий, ружье сюда!
Как удирали браконьеры, я видел в иллюминатор. Они вылетели из-за скалы на плоской и длинной алюминиевой лодке, выкрашенной в цвет воды. Их было двое
оба в брезентовых плащах с капюшонами, надвинутыми
на лица. Иван Михайлович
разворачивался им
вдогонку. Один из браконьеров держал в руке винтовку.
—
—
—
—
—
—
Расстояние между нами стало быстро увеЯ снова пробрался в рубку. Иван
Михайлович левой рукой держал штурвал, а
правой стучал ключом рации. На голове у него была дуга с наушниками.
Я взял у него руль. Он улыбнулся. Браконье-
личиваться.
ры уходили.
—
—
Кому это вы передаете?
спросил я.
Рыбнадзору. Чтобы выслали вертолет...
—
День спокойно, день
шторм. На следующий день мы опять попали в ветер и нас за—
И
болтало.
чалась
эта
кормы
с
И
на
опять я стоял на руле, и опять надурацкая качка с носа на корму и
нос. Вниз-вниз-вниз.
Опять вниз...
я.
за
что
отпущу
Сознание
не
Вот умру.
—
штурвала,
потеряю. А
—
не
думал
отпу-
щу...»
кончился, и дальше была
стол, серо-зеленая, а вдаснова синел лес. Я не думал, что это так даголая,
лес
как
Прошли
равнину
мы, значит,
и снова
вошли
в лес.
Этот лес был странный какой-то
будто деревья понатыкали в каменоломне. Не мог я понять, как тут деревья
растут
корнями ведь
влагу надо из земли сосать и все такое, а здесь
какая влага
один камень. Но чаща тоже была
непролазная.
Через дерево упавшее перелезешь, дальше камень лежит; камень обойдешь
снова через дерево
перелезай.
—
Вырвало меня прямо на штурвал. И было
уже все равно
куда.
Иван Михайлович повернул ко мне голову.
Он не смеялся.
Вот так, малыш,
сказал он серьезно и
взял меня за ухо
за то самое. И потянул
немного.
Видно, привычка у него такая была.
Иван Михайлович
нажал
кнопку. В рубку
всунулся Гена.
Ведро воды и тряпку, Генаша,
сказал
Иван Михайлович.
И Гена тоже не засмеялся, а запустил мне
пятерню в волосы и подергал. И пошел за ведром.
Я стоял у штурвала.
За два с половиной часа вахты, что мне осталось, я еще раза
три умирал,
но так и не
умер, и не отпустил штурвала, и больше уже
ведра и тряпки мне не требовалось.
И если уже по-настоящему
так вот тут я
—
—
—
—
—
—
—
—
Шли,
что
меня никто
из
наших ребят
не
Андрюшка, скажем, или Женька или
Валерка Нифонтов. Или Томашевская. Только
пожалел,
видит.
хорошо,
что
рубке:
в
будто
из
мама не
видела,
заглядывал
я
зеркальце тут бызеленый я был,
—
болота.
Лезли,
шли.
Перелезали,
лезли.
пере-
лезали.
Вот,
—
—
ло
ли
вдруг
потом
леко.
опять.
«Ни
ми,
равнина,
—
О том,
—
что
эта
ся, может,
жет, уже
говорит
Матрена.
тетя
избушка
есть и где
десять человек
всего
—
Смотри.
она находит-
А
и знает.
мо-
и пять...
правда избушка. Старенькая
такая, черненькая, окошко забитое. Никто не
живет. И стоит она между лиственницами так,
что за
сорок шагов не увидишь
здорово
спрятана. Крышу ветки закрывают, стены
кусты.
Входи за мной,
говорит тетя Матрена.
Осторожно, смотри, не оступись
тут
порог.
Вот знаю, что не поверят, а для чего-то рассказываю... Может, теперь я единственный
из
Смотрю
—
и
—
—
—
—
—
—
мальчишек, кто такое видел.
избушке стояли сундуки и лежали
добра. Поблескивали.
Погоди,
сказала тетя Матрена.
В
кучи
всякого
В
лес
тетя
Матрена
никого,
кроме меня,
не
взяла.
Хотел увязаться Никитич. Гена сказал, что
ли в лесу что
может
случиться.
Даже
Иван Михайлович был не прочь. Но тетя Матрена ни с кем разговаривать не стала. И нимало
кого
Я
не
взяла, только меня.
куда она меня все-таки ведет. Когда мы уходили, Гена повесил на меня
пустой рюкзак и подмигнул.
Не теряйся,
говорит.
...Лес сначала шел редковатый, потом вдруг
надвинулась страшная чаща, я никогда такой
не видел
мы только и лезли
через упавшие
лиственницы, загораживавшие нам путь. Тропинки никакой не было. В самой глухой чаще
тетя Матрена вдруг взяла меня за руку и, прине
понимал
—
ложив
палец
к
губам, спряталась
под
густую
И мне указала сесть рядом.
Я спрятался. Так мы и сидели несколько минут. А потом мимо нас, крадучись и продираясь сквозь ветки, прошел Никитич.
Мы подождали, а потом вылезли из-под дерева и дали по лесу крюка, оставив Никитича
искать
след.
Тетя Матрена почти все время
молчала.
Она даже как будто не удивилась,
что Никитич за нами следит.
Мы шли сначала лесом между двумя гораель.
16
—
Я,
ру
нет ли
конечно,
с
Маугли и белую
зубами. Тетя Матрена
фонариком по углам. Змей не
Ну, давай смотреть,
сказала
—
—
По-
змей.
вспомнил
выломанными
тила
—
кобсве-
было.
тетя
Мат-
рена.
—
—
С
А это что такое вообще?
спросил я.
Это наши монахи сюда принесли. Давно.
пор и лежит.
—
—
—
—
—
смотрим,
тех
сундуков валялись бронзовые фигурчайники узорные, подносы. Все с
узорами. А больше всего изображений толстяка с голым животом и подвернутыми
под себя
ногами.
На голове у толстяка была высокая
Вокруг
ки,
какие-то
шапка.
А для чего это все тут лежит?
спросил
В музей же надо.
В сундуках были книги. Старинные, в кожаных толстых
обложках. И в деревянных тоже.
Тетя Матрена вынимала книги, листала, я ей
светил.
Лицо у тети Матрены было древнее,
—
я.
—
—
темное.
—
—
луй,
Вы умеете
Нет,
ты
Так
зовыми
—
прав
их
бродили
фигурками,
мы и
читать?
сказала
насчет
она.
—
Не умею... Пожа-
музея.
по
избушке. Звякали брон-
крышки
открывали.
Домой хочешь подарки отвезти?
Конечно, хочу. Маме.
Погоди,
сказала тетя Матрена.
ме, говоришь?
Она взяла от меня фонарик и залезла
и
—
—
—
—
Ма-
Серебряный,
Вторым у меня
—
—
А
кто
он?
—
—
и
сказала она.
очереди
спросила
тетя
А что это?
спросил я.
Это прибор для определения эпицентра
землетрясения.
Надо установить на ровном
месте, на жесткой подставке. И всем шарики
в зубы. Как тряхнет
так у кого-то из драконов шарик из зубов
и выпадет. Значит, землетрясение в той стороне.
—
—
—
Тигран.
Матрена.
был дядя
на
за
—
в один
сундуков. Покопалась в нем, нагнувшись,
вынула тускло поблескивающего человечка.
из
головы
их торчали. А в зубах
у
были шарики. Шарики свободно катались
зубами дракончиков, но не выпадали.
оскаленные
них
—
■
А
же
и правда, кто он у нас? Ведь не скажешь
просто: учитель. Учителей много, а дядя
Тигран
Ну,
это дядя
—
Тигран.
—
—
лал...
Рылась
-
—
На,
тетя
—
Матрена
говорит.
—
Звенела
Только тут не
долго.
чем-то.
все ша-
рики целы.
она
мне
,
ГОСУДАРСТВЕННАЯ
івКМ
;
—
уже
точно
выточит.
ему, чтобы обязательно деревянные. Иначе действовать не будет.
Я не стал ей говорить, что дядя Тигран сам
кому угодно что угодно объяснит. Правда, в
Ленинграде долго ждать, пока шарики из драТы
конов
—
скажи
повалятся.
Ну,
еще
Я подумал
какую-то большую плошку,
коричневую, тяжелую, думал: из камня или из
кости,
а
оказалась
из тяжеленного
дерева.
Плошка была с резными драконами, их было
шесть, они подпирали плошку со всех сторон,
Дала
—
дяди
—
как бы это...
сказал я.
Он взрывать умеет, у него мотоцикл из Африки.
Градусники
собирает. Шампуры из титана сде—
Здорово!
сказал я.
Это
Тиграна. А шарики-то он
—
для
—
Я
Теть
взял
кулаке у
—
—
кому?
о
Томашевской.
Матрена,
самого
можно
еще этого?
маленького
толстячка,
он
в
меня помещался.
Бери. Еще кому нужно?
Папе.
17
Нет,
вдруг резко сказала тетя МатреПапе твоему не дам. Он медведей приебить.
Он ведь по разрешению...
Не дам.
Хорошо еще, что я не сказал ей про дядю
Тиграна. Это ведь он дяде Сереже и папе лил
пули.
А себе?
спросила тетя Матрена.
Я вообще-то ждал, что она так спросит.
И тогда я взял этот меч. То есть это был не
то чтобы
меч, но и не кинжал
тесачина такой громадный, тупой и тоже из бронзы, и конечно,
резать или рубить им и раньше было
нельзя
весь в узорах и письменах, и колечки были для пристегивания,
а ножен не было.
Это ритуальный меч,
сказала тетя Матрена.
Не знаю только, для чего.
—
на.
—
—
хал
—
—
—
—
—
—
—
—
—
Жалко,
вины
бушки,
вообще-то,
было
уходить.
И
поло-
посмотрели.
не
Когда
отошли
мы
шагов
пятьдесят от из-
Избушки
оглянулся.
я
лась, как
на
Скры-
было.
не
в сказке.
Вы вроде
хранительницы,
тетя Матрена,
сказал я.
Она не ответила. Вообще всю обратную дорогу
молчала.
То ли обиделась
на
что-то,
то ли вспоминала. Я заглянул ей несколько раз
в лицо,
но ничего
не мог на нем прочитать.
А потом мы вышли на край леса, перед нами
была пологая, уходящая к другому, прибрежному лесу равнина, тетя Матрена села на камень, я снял с себя звякающий рюкзак. И глядя на равнину, тетя Матрена стала набивать
—
—
трубку.
свою
Солнце
садилось.
ДОМОЙ
В
день
этот
—
повернули
мы
Иван Михайлович.
А я уже был в
на
шею
куда глянуть.
Да,
И дырочку
столика,
пули
от
надо
если
Иваном
на ходу
мы с
заклеили
—
Иван Михайлович.
сказал
—
Даже бинокль
своим.
со
—
Вот
и отплавались...
Жаль
но
ноги
у
него
стоит на вахте.
—
Сильный
стало.
плохие,
вон
Что бы ему
и
все
валенках
в
такое,
теперь
подарить?
А зверье ты любишь,
сказал
у тебя? Не от отца ведь?
—
Вот ведь как,
—
—
Это
шел
—
—
—
—
—
Жаль,
Да
их
не
Те,
—
знаю,
—
сказал
зверье любят...
кто
Иван МиОни...
сказал.
знакомы,
вы
—
сказал
я.
—
С Тома-
—
—
Вы.
—
—
—
—
—
—
сказал
—
как же...
нет, не знаю.
Вы еще
ее за
ухо
оттаскали...
Михайлович.
18
И
—
когда
бе-
по
лежат.
Де-
Да... Вот,
значит, как. А
думаешь. Стоишь тут
Нехорошо
Но
вышло.
Драть-то
я-то?.. До
как же
синя-
я.
девчонку?
Сильней,
чем
меня!
он.
—
Собак,
—
—
—
Послать надо чегоона любит-
думаешь? Что
сказал я.
Собак?
Только
замолчал.
—
мне видно
было,
что
ду-
—
—
Ну,
около
Петерго-
—
лаечку?
Большую?
А
озадаченно
сказал
Иван
ская
если
Пять
месяцев.
Блеск,
Знаешь,
—
дугой.
—
Я
там
—
—
А вы и не помните?
Не помню.
Вы шли по берегу...
так...
—
Мои
мает.
Когда?!
Так,
мне
злил-
не
—
—
фа.
—
и
—
До синяков,
с удовольствием сказал
Дела. Что, прямо так
по заду?
Да еще как!
—
—
И
Ну
Да
смущенно.
него
на
он.
этом
Ох!
сказал
нибудь ей. Как ты
то?
В рубке темновато было.
Не
припомню,
напряженно
Иван Михайлович.
—
сказал
и
—
—
—
все об
думаешь...
вас, конечно, надо.
ков, говоришь?
—
Кто? Я?
он
простил. Теперь
я
вспоминал.
—
значит,
—
шевской-то.
все
сантники-байкальцы.
От мамы,
сказал я.
Она у нас главлекарь. И еще от...
Я споткнулся.
От Томашевской. Есть такая.
ный
сказал
никогда
что
Знаешь,
—
рядом
—
есть...
ся.
регу
он.
—
Да... Обижаешься?
Я-то? Да уже давно
ты,
хайлович.
Так и не
то
так...
Ну, курила. Дым пускала...
Ничего он не помнил. Совсем ничего. Я ему
рассказывал, а он смотрел на меня и лоб чесал, будто я ему его сон рассказываю.
от кого
—
А мы, Томашевская
вот.
Так,
—
казалось,
его
мне
Ну,
—
сказал
—
—
рубке
Брал
вешал.
не
Михайловичем бумажкой
из нее дуло. Непривычно.
—
назад.
Да, брат, скоро расставаться,
Не
то
какая-то.
клонит,
будто
сказал я.
какая
собака...
собачка,
не
И умница.
то
Легонькая,
лошадка.
шея
Город-
Все мордочку набок
соглашается. Может, возьмешь?
Как
—
Да
—
А
—
ее
зовут?
спросил я.
окрестим.
собаками пускают?
Я у Ивана Михайловича спрашиваю:
А ваши дети отдадут лаечку-то?
—
вот никак и не
в самолет с
—
—
Отдадут,
говорит. И ушел сразу же.
Тетя Матрена мне и говорит:
Ты у него не спрашивай больше.
А почему?
-^
Да так. Нет у него детей. А он
видишь,
как к тебе привязался.
спро-
—
сил я.
—
—
—
Я
стоял
Тихо
было.
щеі Две
вахту.
Штиль. Какое
последнюю
недели
ходим,
—
все-таки
берега
а
все
озериновые.
Или,
может, мы их проходили ночью, когда я
спал?
Появился хребет Хамар-Дабан, висит слева над водой розовыми облаками.
Гена принес компоту прямо на вахту. Поставил передо мной кастрюлю. Пей, мол.
К тому старику,
Сережа,
где
пришли
мы
остались
папа
Будить
ночью.
дядя
и
ме-
папа
проговорил всю ночь с
Утром просыпаюсь, а
он в ногах у меня сидит, мне в лицо смотрит.
Папка,
говорю,
а мы тут за
браконьерами гонялись...
Знаю,
говорит и странно при этом на
■меня смотрит. Насквозь как-то.
Знаю...
Да как обнимет меня... Раньше-то не очень
обнимался
скажет что-нибудь такое, и смотрим друг на друга, усмехаемся. Он
оттого,
что придумал,
я
оттого, что понял.
А сейчас смотрел, смотрел, да как обнимет...
Пап,
говорю.
Я тебе сейчас все расскажу... А где дядя Сережа?
ня
стал,
не
видно,
а
Иваном Михайловичем.
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
Да
он
—
там
на
палубе
со
шкурой
возится.
С какой шкурой?
С медвежьей.
Мы
летим
маленькая
в
На коленях у
Ушки у нее еще не
самолете.
лаечка.
меня
очень
стоят.
В багаже у
щ
виной,
завыла
тюк.
нас
и стала
оттащил.
громадный, обшитый
Когда
лаечка
около
И сейчас
него
она
его
носиться
поводит
мешко-
понюхала,
—
носом
она
еле
в
ее
сто-
рону дяди Сережи и папы и всхлипывает.
В багаже у нас сырая медвежья шкура. Ее
отдадут выделывать дяде Тиграну.
У нас с папой опять какие-то новые отношения, пока что не разобраться какие. Он обросший. И спит. Но есть что-то в нем новое, хоть
и спит.
Дядя Миша снизу спросил
трубе,
ный
не
прибавить
переговорной
сказал
я.
—
Пол-
рубку,
плечо
стоит.
А
молчаливый. Примоей спиной, руку мне
что-то
встанет за
положит.
Матрена
рей
с
Так
другой стороны уже
и плывем.
тоже спит.
бы!
И еще
Томашевская говорила, что они переезжают. Если уже переехали и ее долго придется искать, лаечку
придется оставить нам.
У собак порок сердца бывает от смены хозяев
а вон она как ко мне уже
привязалась,
так и прилаживается...
—
как пошли...
Иван Михайлович
дет в
тя
—
вперед!
Вода зашипела,
на
по
оборотов.
ли
Конечно, прибавить!
—
Дядя Сережа
А я сижу, почесываю лаечку, думаю.
Мама там в Ленинграде уже, наверно, поставила
будильник, чтобы нас встретить. Поско-
те-
Конец
—
ЦВЕТНЫЕ
КУБА,
ФОТОГРАФИИ
Я»
У
спросили:
Хотите поехать в командировку на Кубу?
Странный вопрос. Как можно не захотеть поехать в путеменя
—
шествие
И
—
вот
одежда
я
—
Кубу?
собираюсь. Легкая
на Кубе
ведь очень
да еще на
жарко,
сувениры, значки, деревянные и глиняные игрушки.
Потом красные галстуки, пластинки
с
пионерскими песня-
Поверх
ми.
всего
в
чемодан
блокноты и несколько
шариковых
ручек.
Блокноты
перенумерованы,
ручки
проверены:
по
опыту
знаю, что без ручек и блокнота
журналист
в
поездке
безоруложатся
Конечно,
жен.
—
какой
королевской
всегда
главное
запомнится,
само
ли»
чистые
а вот
формы
пальмы
«дета-
листья
или
у
как
доме, куда
гости,
разве все упомнишь? А между тем,
когда садишься писать, все эти
выглядит
комната в
тебя пригласили
детали
Вы
очень
можете
—
нужны.
сказать:
аппарат? Разве
20
в
он
не
а
фото-
заменит
Фотокорреспонден-
блокнота?
ту
заменит:
не
—
его
ору-
камера, ему без нее ниИ читателю хоропосмотришь
на
снимок,
особенно если он цветной, и
все сразу
встанет перед тобой
как живое. Что ж, может быть.
Но я не беру с собой в поездки
фотоаппарата. Снимать умею,
а не беру. Мне кажется, что чежие
—
как
нельзя.
шо:
ловек
с
фотоаппаратом
выделяется среди других,
как-то
люди
смотрят на него и, может быть,
говорят себе: это
турист. Ходит, рассматривает все... Или:
глядите,
газетчик,
сейчас начнет вопросы
задавать. Ну, а
в гостях? Не очень-то вежливо
прийти в дом и начать всюду
щелкать затвором
ив столовой, и в кухне, и в ванной.
Может быть, никто не возразит, но непринужденной,
дружелюбной атмосферы ни в коем случае не получится. А ведь
нужно, чтобы такая атмосфера
создалась с первых минут знакомства
времени-то у жур—
—
—
налиста
почти
всегда
мало.
Вот почему я не беру аппаратов с собой в поездки.
Мне
довелось
путешествовать и по нашей
стране, и за
рубежом. Скажу сразу: я считаю Кубу
одной из красивейших и самых интересных стран
мира. Было бы очень хорошо,
конечно, если бы передо мной
лежала сейчас стопка цветных
фотоснимков. Их можно было
бы
рассматривать, и друзьям
показать, и в «Костре» напечас подписями...
Но у меня
тать
другое
богатство
стопка
блокнотов.
Мне кажется, что
они
вполне
могут
заменить
—
полосами.
Бетонные
кажутся особенно серыми оттого, что все вокруг
необычайно яркое. Когда хотят
подчеркнуть, что море или небо ярко-голубое, говорят: «оно
цвета синьки». Какая там синька! Представь самое синее, что
можешь
себе
представить, и
сделай еще во много раз синее. Тогда получишь представление
о
небе
над
Гаваной.
Кстати, океан такой же. Еще
несколько минут
назад, перед
тем как приземлиться,
мы ви-
дочными
полосы
дели
же
Атлантики, столь
небо. Впрочем,
гладь
яркую,
нет,
не
как
гладь
сверху
—
неровной,
брежно брошенная
казалась
терть.
Это
синева
точно
не-
на стол ска-
были
океанские
Ближе других к трапу подбежали двое: мальчик испанец,
оливковый от загара, и девочка негритянка с шапкой мелкокурчавых волос и очень красными губами. На обоих
сине-белые
галстуки.
Они взялись
за руки
и стоят
так
ожидая, наверное, пока подойдут остальные ребята.
А
надо
всем
этим
над
красной землей, над крыластыми «Ту» и«Ил-ами», над группой встречающих с огромными
плоскими
букетами красных
роз
в
руках
гигантский
транспарант, окаймляющий аэродром. На нем испанские слова: ГАВАНА, КУБА, ПЕРВАЯ
СВОБОДНАЯ ТЕРРИТОРИЯ
АМЕРИКИ. И два восклица-
ки.
—
—
—
—
валы.
тельных
Мы стоим у трапа. Сверху
хорошо видна окраина Гаваны:
красная-красная земля
конце
нам
(в кубинской
леза,
оттого
ная). На
тут
ны
и там
земле
она
много
крас-
такая
красной земле
рощицами разбросаэтой
Их
пальмы.
называют
зря. У
левскими.
И
обычайно
благородная
(если
реве)
же-
можно
не
коро-
них
светлые
рубаш-
и
в
Так полагается
испанской
грам-
на обороте:
1972, 17 декабря. +28° С.
Жарко. Влажно, будто в парилке русской бани.
Надпись
Но
ху,
снять
с птичьего
домов
этот город
сверполета, пожалуй,
так густо
увидишь,
не
укрыты зеленью. А мы стоу одного из домиков на дорожке парка. К самым стенам
подступают пальмы, с них свисают желтые
гроздья кокосов.
Акация из привычного нам маленького деревца превратилась
здесь в могучее
дерево, а ее
стручки
в изогнутые
саблевидные чудища
с гремящими
внутри семенами. Вот миндальное дерево.
Вот апельсиновое.
Вот лимонное. Вот лавр!
В зелени прячутся домики.
Не такие уж
они
маленькие
вблизи! На их окнах
жалюзи,
чтоб
не
проникало
солнце,
пусть воздух, циркулируя внутри
комнат,
создает
легкий
сквознячок.
Через открытую
дверь видно, что в вестибюле
мраморный пол
так
прохладней. На стенах
картины.
они
им
—
—
—
—
Вверх
ца.
Что
ведет
это,
винтовая
похож
здесь, так отлично
так
около
шести
ребят. А
ских
все
блестит.
в городке,
все
Здесь,
^В^ь
на
^ЧЯН
сана-
уютно
так
сделано,
учится
тысяч
ведь
сей-
кубин-
все это
по-
строено на месте бывших казарм, где размещались раньше
воинские части бывшего правителя Кубы
диктатора Батисты. Батисты
кровавого.
Он в
годы
своего
правления запродал
красавицу страну американцам. Впрочем, не американцам, а
«североамериканцам»,
как говорят кубинцы
«нортамериканос».
Ведь
Куба
тоже Америка, и жители
Острова Свободы не желают, чтобы Соединенные
Штаты присвоили имя всего американско—
—
-
го континента.
На территории,
с
вами
которую мы
укрываверные Бати-
сейчас,
видим
последние
Революционные
солдаты.
штурмом взяли казармы,
разрушили
их,
а
потом воздвигли тут великолепный школьный город.
На Кубе, как и в
Советском Союзе, в жизнь активно
воплощается
лозунг:
«Все лучшее
детям!» И хоть
нелегко живется сейчас на острове, блокированном Штатами,
революция строит много Школ,
части
тропиках
в
Если.
и в са-
лучший
торий,
сте
Варежки
он
деле
мом
самый
час
іиЩП
школьный горона
окраине Га-
ваны.
лись
не-
—
начале
в
матики.
так сказать о де-
юбочки,
фразы.
правилам
по
осанка
и
крупные,
изысканно
вырезанные
зеленые
листья.
Они растут только на верхушке ровного
гладкого
ствола...
Таков наш первый снимок:
синее-пресинее небо, краснаяпрекрасная
земля,
зеленыепрезеленые пальмы. Все ослепительно
яркое, все сверкает.
Мы надеваем темные очки.
А это кто? У трапа
группа
мальчишек
и
девчонок.
Все
одеты
одинаково.
Синие шор-
тики и
знака:
это
док
лестни-
санаторий?
Нет,
—
и все эти
школы
похожи
на са-
натории.
В домике, около которого мы
стоим, учится
шестой
класс.
Только
закончилась
что
пере-
и ребята,
выстроившись
дверей, салютуют нам. Все
мена,
у
пионеры, члены Союза
пионеров Кубы.
У всех синебелые пионерские галстуки и
на рукаве рубашки
эмблема
организации:
красный
треугольник с белой пятиконечной
звездой в центре; вверху, как
бы из чаши, три языка пламени, а внизу лента с пионерским
девизом: «Будем, как Че!»
они
—
—
Потом
нам
сказывать
о
много
Че
—
Геваре. Расскажут,
волюционер,
будут расЭрнесто Че
что
народный
это
ре-
герой
21
контрольная
по
арифметике.
На верху каждого листка с решением
дата
и
слова:
«Год
производительности
труда».
Каждый
год
на
Кубе имеет
Кубы, прошедший вместе с ФиКастро трудный и долгий путь борьбы
за
свободу.
делем
Нам расскажут,
что отважный
погиб в Боливии, срарядах
боливийских
партизан-повстанцев, а имя его
окружено бесконечным уважением народа.
Поэтому и ребята-пионеры хотят быть такими,
как Че.
Гевара
жаясь
свое название.
в
Надпись
на
обороте.
Маленькое
отступление.
Од-
градской
Эх, жалко,
фотография, не
говорящая! Видите, какой четкий строй замер перед коттеджем?
Вожатый
(по-испански
«гия») восклицает: «Пионеры,
за коммунизм!» А ребята звонко: «Будем, как Че!»
Вон
там, справа, стоит деОна как-то странно одесмотрите, смотрите! Жарища, а у нее на ногах теплые
сапожки, а на руках...
варежки! Толстой
вязки
синие
варежки
с
красной каемочкой.
Варежки! В тропиках!
Ну и
ну...
вочка.
ба
та
вого
—
Надпись
на
обороте.
Девочка в рукавичках родилась в Москве, там учился
ее
Варежки
папа.
хранит
и
сапооюки
она
память о России. А
на жару, нанашу честь. «Ей это
приятно, она целый день
как
сегодня, несмотря
дела
их
очень
в
ждет»,
вас
так
—
сказал
гия.
Интернационал
классе
в
Класс
сельской
школе.
парты, а как бы
стульчики. С правой
стороны
у каждого стульчика
широкая доска Мальчики и де-
Парты
в
не
—
сдвоенные
вочки
положили
тетради
Сидят
и
они
даже
тихо
учитель
на
доски
эти
пишут.
на
тихо-тихо.
У
переменах,
ведет
них
когда
класс
весь
на
спортплощадку- и организует
игры
Над тетрадками склонились
головы.
Какие они разные! У
девочки
негритянки
волосы
вьются
вид
Рядом
чек.
испанец
ми,
чик
с
и даже
из
сидит
блестящи-
назад
Девочка
черная,
олпвково-смуглый.
—
—
на
проволо-
мальчишка
гладкими,
зачесанными
сами.
22
мелко-мелко
жесткие, точно
многонациональна,
ная
Америка,
расо-
но
неравенства нет и
хотя
расистская
мине,
в
по-
Север-
сказать,
можно
в двух
шагах
всего в девяноста
километрах.
Что люди
разных
рас на
Острове Свободы крепко дружат, видно по
ребятам. Никого не интересует,
какого цвета у товарища кожа.
—
За
первой
санитар.
Это
фигура
в
«партой»
сидит
что
и так все
мандир.
как
знают,
что
он
Вот сейчас урок
командир
поведет
обещал,
школу. А
пока
показывать
кокон-
нас,
свою
мы тихонько
си-
задних
стульях и просмотрим,
как
маленькие
кубинцы учатся. У -них сейчас
дим
маль-
сто
на
кубинские
что
школьники
не
Не списывают, мол,
нет такой
привычки. Конечно, спрашивать об
этом мне было неудобно, однасписывают.
и
Просто
все.
нигде-нигде,
ни в этой шкокакой-либо другой мне
не пришлось заметить, что ктонибудь хоть краешком глаза
заглянул в тетрадь к соседу.
ко
ле,
ни в
немаловажная
—
чится,
ленин-
«Ленинские
газеты
искры» пошел в класс с таким
заданием: не пожалеть пленки
и снять весь ход урока. Редакция хотела проверить, не теряют ли ребята времени зря.
Когда
фотокорреспондент
проявил пленку, то неожиданно
для самого себя увидел...
что ребята передают
шпаргалку! Еще в Москве мне сказали,
кубинском
пионерском
отряде.
Его сразу узнаешь по красному кресту на рукаве, у него есть парусиновая
сумка с необходимыми
лекарствами (конечно,
самыми простыми), он должен уметь оказать первую помощь товарищу,
если тот поранился
или, например, получил
солнечный удар.
Вообще-то о санитаре мы заговорили не зря. Он входит в
состав тройки,
которая есть в
каждом
отряде.
Вон, видите,
наискосок
сидит
парнишка с
круглой эмблемой на рубашке:
перышко и буквы ЫРС
(Союз
пионеров
Кубы)? Он
детский корреспондент.
Выпускает газету в классе, помогает товарищам
писать, участвует в
школьной газете. Есть еще командир отряда. У него эмблемы не видно, наверное, потому,
воло-
Ку-
корреспондент
нажды
Три
Что
это
годня
значка
звездочка
и
—
субботник? Но
день.
кая:
та
вот
се-
суббота,
не
учебный
А
группа
обычный
картина та-
(звено,
на-
верное) садовую дорожку убирает, видно, что старается. Ни
соринки.
Ребята постарше на
пришкольном
участке собирают
и
укладывают в корзины
какие-то круглые
плоды, похожие
на
раздо
апельсины, только гобольше и зеленей. Ка-
жется, это
убирает
ленькие,
верное,
дом
—
грейпфруты. Те,
дорожку,
совсем
кто
ма-
по
шесть, наравно на кажсине-белый пионерский
лет
а
им
все
галстук. Неужели и таких малышей принимают в пионеры?
Впрочем, и спрашивать не
надо, можно просто прочитать,
что
написано
на
куске картона, который
висит
у входа в
школу:
Членом Союза пионеров Кубы может быть каждый мальчик
или
девочка
от
5 до 14
лет
тот, кто хорошо учится.
—
хорошо
себя
зарекомендовал
и кому разрешают родители.
Это
выписка
из
устава
Союза пионеров Кубы.
Тут же, рядом с выпиской,
—
график
висит
(синяя
посещаемости
учителя, красная
ученики) и страница из
журнала «Пионере». Там нарисованы рядом три значка и
линия
—
—
пись
вия
и
Это услокоторое так
по-испански.
—
соревнования,
«Три
Усердно
называется:
звездочка».
взрослым,
значка
отно-
активным.
условия,
выполняет
кто
и
помогать
сознательно
учебе, быть
ситься к
Тот,
Под-
звезда.
пятиконечная
получает
значок.
Но
важно,
чтобы все ребята отряда имели
такой значок. Помоги им! Если же в классе все заслужили
по три значка да еще звездочку, тогда...
Бородачи
Ослепительно
солнечный
день.
Проселочная дорога в
провинции Лас-Вильяс. От стодалеко,
лицы
По
ка».
это
дороге
запыленных
идет
колонна
«бойцов».
Они
в
В руках
форме.
серой
военной
у
автоматы
них
винтовки,
кие
«глубин-
как
пневматичес-
и
за
плечами
—
боро-
Многие
вещевые мешки.
даты.
Наш „кадиллак"
синяя си-
—
гарообразная машина, на
рой мы ездим по Кубе,
тановился
Там,
насы
ное
за
обочиной,
растут
слово,
поля.
грядках.
на
они
пусту! Чуть
ция
кото—
ос-
обочине.
на
похожи
дальше
сахарного
—
АнаЧестна
ка-
планта-
тростника:
на
фотографии будто заросли камыша где-нибудь
на Оке. Мабелые цапли стоят ряс черными волами, и рога
у волов
наподобие серпа.
ленькие
дом
—
Впереди
колонны
бойцов
ко-
лышутся два знамени. Их несут не так, как мы привыкли
видеть.
При
каждом
—
по
два
знаменосца, держащие полотнища
горизонтально,
за
оба
конца
древка.
На знаменах
буквы: ІЛРС
Союз
пионеров Кубы.
Можно сосчитать отряды, на
которые разбита колонна: раз,
—
прибыли бойцы. И еще есть
седьмой отряд
с острова Пинос.
Это самостоятельная административная единица. Рань-
ду
—
ше
ее
Островом
называли
кровищ
здесь
со-
(некогда,
говорят,
прятали
награбленную
пираты
Карибского
а сейчас называют Островом молодежи,
потому что
юноши и девушки Кубы
решили превратить
пустынный болотистый
остров в цветущий
добычу
моря),
сад.
—
опалены
беспо-
Самым стар-
больше девятнадцати. Они
в большом
походе.
Идут путем повстанцев, тем самым путем,
которым повстанческая «колонна
номер 8» (во
главе
ее
был
Гевара) шла,
чтобы вышибить из столицы ненавистного Батисту. И все у ребят не понарошку, а по-настоящему: и оружие, и боевая выкладка, и санитарные сумки у
девчонок, и скатки через плечо.
Разве вот бороды, которые обрамляют многие лица... так и
—
не
—
хочется
сказать
—
«из
моча-
лы», но ведь в тропиках, наверное, нет мочалы, ее заменяют
другим.
Вы спросите:
почему бороды? Зачем маскарад? Но это,
пожалуй, вовсе не маскарад.
чем-то
Тогда,
носили
в
1958-м,
бороды,
все повстанцы
даже
самые
Кубы Фидель Кастро
тельства
Рус.
А
во
ребятам,
конечно,
хочется
на героев.
походить
всем
У меня в руках
Почти
настоящий
Рядом
остановился
мальчик
Отдает
Лица бойцов
щадным солнцем.
шим
В трудном
походе,
в
партизанских тяготах им было
не до
бритья, каждая секунда
их времени была отдана борьбе.
В память о легендарном
времени, о «барбудос»
«бородачах» многие борцы за свободу и сейчас носят бороды.
Как
например
Премьер-министр Революционного
правиюные.
со
ракетница.
пистолет!
невысокий
стройной осанкой.
честь.
на
обороте.
рядом со мной
командир колонны. Его зовут
Фермин Леон. Ему одиннадцать лет, он родом из провинции
Гавана. Фермин расска-
Надпись
Мальчик
—
провинция
честь
участвопоходе лучшим ребятам
тем, которые победили в соревновании
«Три значка
и
звездочка».
Всего
бойцовпионеров двести
восемьдесят.
зал,
что
каждая
предоставила
вать
в этом
—
Мы
спросили:
отряд идет
уже не первый десяток километров, жара, пыль, привалы
коротки, ты не устал?
Командир,
не
задумавшись
минуту, ответил:
Нет. Я иду к социализму.
Как же я могу устать?
