Отзвуки убийства [Рекс Стаут] (fb2) читать онлайн

Рекс Стаут Отзвуки убийства

Глава 1

Не взгляни Джудит Данди на карточку водителя в рамке, укрепленную на приборном щитке, на которой была указана фамилия таксиста, возможно, она нашла бы в конце концов иной выход из постигшей ее беды. А возможно, и нет.

Взглянуть на карточку ее заставило небольшое происшествие, оно случилось, когда такси, в котором она сидела, остановилось на красный свет на перекрестке Пятидесятой улицы и Парк-авеню.

Трое-четверо прохожих посмотрели на машину, желая убедиться, что она останавливается, при этом на лице одного из них — хорошо одетого, благообразного джентльмена, который вполне мог направляться на совещание директоров, — появилась радостная улыбка. Он сошел с тротуара, приблизился к такси, протянул водителю руку, чтобы поздороваться, и приветствовал его, словно своего коллегу директора:

— Привет, Хикс, как дела?

Для Джудит Данди встреча с хорошо одетым джентльменом стала первой и последней, но за этот короткий миг он успел оказать ей неоценимую услугу.

Она на мгновение отвлеклась от навязчивых мыслей, связанных с заваривавшейся вокруг нее историей, взглянула на карточку в рамке на приборном щитке и прочитала: «А. Хикс». Инициал «А» подтолкнул к размышлениям и пробудил воспоминания, а тем временем автомобиль опять тронулся и покатил дальше из центра города.

Она припомнила желтовато-карие глаза, которые своим блеском и формой век напоминали глаза кошки или тигра, и статью в журнале, которую год назад или около того она прочитала о нем — краткий биографический очерк в «Нью-Йоркере». Юридический колледж в Гарварде… драматичное изгнание из ассоциации адвокатов в первый же год работы… окутанные мглой неизвестности последующие годы… ночной сторож… охранник в метро… знаменитое дело Харли… девушка с бельевыми прищепками на пальцах рук и ног…

Садясь в такси на Сороковой улице, Джудит даже не взглянула на водителя — настолько была занята своими мыслями. А теперь, когда машина остановилась напротив ее дома на Парк-авеню в районе семидесятых улиц, она не торопилась выйти из машины, хотя привратник, этот страж без алебарды, распахнул дверцу. Вместо этого она наклонилась к шоферу:

— Мистер Альфабет Хикс?

Водитель повернул голову, осмотрел ее, и она увидела его лицо. И глаза. Они были все такими же примечательными, какими она тогда их запомнила. Помолчав, Джудит спросила:

— Значит, теперь вы водите такси?

— Откуда вы взяли? — спросил он.

Она нервно рассмеялась.

— Дурацкий вопрос, верно? — Она качнула головой в сторону привратника, тот закрыл дверцу машины и отошел. Она продолжила: — Конечно, вы меня не помните. Примерно год назад — вы тогда работали в какой-то компании по уходу за деревьями — я прочитала ту статью в журнале и пригласила вас на обед в качестве знаменитости, но вы не пришли.

— Данди, — произнес Хикс.

— Значит, вы все-таки запомнили меня?

— Ну что вы! Просто догадался. Сзади меня машина, ждет, пока я отъеду.

— Подождет… — Она оглянулась, импульсивно решив высказать то, о чем только что подумала. — Послушайте, — обратилась она к нему, — мне хотелось бы поговорить с вами. Нет, я не собираюсь приглашать вас на званый обед. У меня неприятности.

Уголок его широкого подвижного рта скривился, что придало его лицу сардоническое выражение.

— Какого рода неприятности?

— Сразу не расскажешь, это длинная история. Вы можете припарковать свою машину за углом и подняться ко мне? Прошу вас, пожалуйста.

— Ладно. — Он включил скорость.

Джудит Данди еще не было сорока пяти лет.

Столько ей исполнится через несколько месяцев.

Выглядела она по-разному — иногда на свой возраст, иногда нет. Это зависело от времени дня или ночи, от освещения, от настроения и от того, кто на нее смотрел. Что же касается физических данных — гладкости ухоженной кожи, больших темных глаз, каштановых, без проседи, волос, красивой шеи и изящно очерченного подбородка, самой впечатляющей черты ее внешности, то при идеальных условиях вполне можно было предположить, что ей нет и тридцати.

Однако в тот сентябрьский вечер условия были отнюдь не идеальными. Сидя на диване в углу своей несколько претенциозной гостиной в двухэтажной квартире на верхнем этаже дома по Парк-авеню, она выглядела совершенно измотанной.

— Беда, в которой я оказалась, — начала она, — весьма интимного свойства.

Хикс ограничился простым кивком. Сейчас, расположившись в кресле, он совсем не походил на таксиста, даже если не обращать внимания на то, что для шофера он был слишком хорошо выбрит, а на одежде — ни одного грязного пятна.

— Я хочу сказать, — продолжала Джудит, — мне не хотелось бы, чтобы об этом кто-нибудь узнал. Но я нуждаюсь в помощи. Сегодня после обеда я собиралась обратиться в какое-нибудь сыскное агентство, но у меня нет никого на примете, да к тому же как-то неприятно туда обращаться. — Она состроила гримасу. — И без того скверно. И тут я увидела вас, вспомнила все, что о вас читала… о ваших замечательных делах… а глаза у вас… таких умных глаз я никогда не видела… — Она в смущении замолчала.

— Вы должны на что-то решиться, — сухо отозвался Хикс. — Пока что я лишь согласился подняться к вам и выслушать вас.

— Я понимаю. — Некоторое время она сидела молча, разглядывая его, затем порывисто, глухо произнесла: — Мой муж спятил.

— Маньяки — это не по моей части, — буркнул Хикс.

— Нет, нет, не в том дело, — нетерпеливо прервала его Джудит. — Но он действительно свихнулся. Потерял рассудок. Мы состоим в браке уже двадцать пять лет. Нашу совместную жизнь не назовешь сплошным блаженством хотя бы потому, что я женщина экстравагантная, не говоря уже о его недостатках, и все же мы неплохо ладили. Мы воспитали двоих детей, собственно, ради этого люди и женятся, как я полагаю, и никогда не пытались отравить друг другу жизнь. Думаю, среди наших друзей наше семейное счастье оценивается выше среднего. И вдруг на прошлой неделе, во вторник, произошло нечто неожиданное. Он пришел со службы и уставился на меня каким-то диким взглядом. Потом спросил, часто ли я встречаюсь с Джимми Вейлом.

Она смолкла. Хикс чувствовал себя несколько неловко.

— Джимми Вейлом? — пробормотал он.

— Ну да!

— Это кто, мужчина?

— Конечно, мужчина. Я так и онемела, а когда опомнилась, то заявила, что, если бы я в моем возрасте стала бегать на тайные свидания, то нашла бы себе кого-нибудь получше Джимми Вейла. Все тем же голосом и все так же глядя на меня, он продолжал: «Я говорю не об этом. Ты знаешь, что я имею в виду. Я спрашиваю: сколько раз ты была в его офисе и передавала ему секреты моего бизнеса? У меня есть доказательства. Поэтому лучше не крути, а говори прямо». Я снова потеряла дар речи. И прежде чем оправилась, он опять заговорил: «От кого ты получила эти сведения? От Брегера? Ты их выудила у Брегера? И расплатилась с ним, как он того хотел? А сколько ты получила от Вейла? Он хорошо тебя вознаградил?»

Я спросила его, не сошел ли он с ума. А он возразил, что отпираться бессмысленно — он точно знает, что я это сделала, его интересуют лишь подробности, полный рассказ об этом, чтобы он мог решить, что делать дальше. Взывать к его благоразумию было бесполезно. Мы разговаривали в этой самой комнате. Потом кто-то пришел, он вышел и в этот вечер не вернулся домой. На следующий день он пришел примерно в полдень и начал все сначала. Просто кошмар. В конце концов он заявил: если я приду в его офис в четыре часа, он докажет, что он прав. Я согласилась, и он ушел. Я в самом деле решила, что с ним не все в порядке. Часов около трех он позвонил мне и сказал, чтобы я не приходила. Сказал и тут же повесил трубку. Но я все же поехала к нему, однако в офисе мне сказали, что его нет. В тот вечер он вернулся домой очень поздно и наотрез отказался обсуждать это дело! И до сих пор не желает говорить о нем! Стоит мне завести об этом разговор, как он выходит из комнаты. На людях он относится ко мне… Ну, пытается держать себя так, как будто ничего не произошло. Но когда мы остаемся одни, то фактически вместе мы не бываем. У нас смежные спальни. И теперь дверь со своей стороны он закрывает на ключ. А когда несколько дней назад я вошла к нему через другую дверь, из гостиной, он просто не захотел разговаривать на эту тему! Вы когда-нибудь слышали о такой ужасной нелепости? Если нет, то теперь вот услышали.

— Да, звучит все довольно странно, — признался Хикс. — Какие же секреты, с его точки зрения, вы продали?

— Возможно, производственные секреты, формулы пластиков. Это — единственное…

— Что такое пластики?^[1]

— Пластики? — Она посмотрела на него так, будто он спросил ее, что такое яблоки. — Теперь все делается из пластиков или скоро будет делаться: авторучки, часы, мебель, посуда… На заводах Форда пластики пытаются внедрить в производство автомобилей. Их выпускают всевозможных цветов…

— Ваш муж занят в производстве пластиков?

Она кивнула.

— Его фирма — одна из крупнейших: «Р.И. Данди и компания». Правление находится на Сороковой улице, а сама фабрика в Бриджпорте. Этим, собственно, и ограничиваются мои познания. Он никогда не говорит со мной о делах или говорит очень мало. — В голосе Джудит неожиданно зазвучали металлические нотки. Голос у нее был богатого, сочного тембра, она мягко проговаривала согласные и очень четко, нараспев произносила гласные, отчего речь ее звучала напевно и приятно. И потому внезапное изменение тона показалось несколько даже ошеломляющим. — Как я могу выдать секреты, о которых понятия не имею? — напористо спросила она. — У меня никогда не было возможности узнать их. Да и вообще — просто идиотизм какой-то! Представьте, что ваша жена вдруг обвинит вас в том, что… что…

— Никогда не был женат. — Хикс сказал это таким тоном, что стало ясно: он не собирается заполнять имеющуюся вакансию. — Но мне понятно, что вы имеете в виду. А кто такой Джимми Вейл? Он тоже делает пластические материалы?

— Да, он возглавляет компанию «Репаблик продактс корпорейшн».

— Конкурент?

— Еще какой. Когда-то он и мой муж были друзьями, но только не теперь. Теперь муж называет его плутом и жуликом. Я мало об этом знаю, но, вероятно, Вейл какими-то обходными путями раздобыл формулы Данди. По крайней мере, мой муж так думает. Эта история тянется уже не то два, не то три года.

— Вы хорошо знаете Вейла?

— Когда-то знала довольно хорошо, но уже давно не видела его.

— Не были ли вы недавно в его офисе?

— Никогда не была. Даже не знаю, где находится его контора.

— Ваш муж спросил, не выудили ли вы сведения у Брегера. Кто такой Брегер?

Джудит Данди слегка улыбнулась — не то презрительно, не то насмешливо.

— Герман Брегер, — произнесла она, раскатисто выговаривая букву «р» и приглушенно букву «г» своим приятным голосом, что сильно отличалось от гнусавого выговора самого Хикса. — Он ученый. По мнению моего мужа, гений. Не знаю, может быть, и так. Он занимается исследованиями и делает потрясающие открытия. Работает в компании уже несколько лет. Он не захотел работать в Бриджпорте, говорит: там слишком многолюдно. Поэтому муж оборудовал для него лабораторию в Вестчестере, недалеко от местечка под названием Катона. — На ее губах опять мелькнула улыбка. — Он из тех, кого называют чудаками.

— Вы с ним знакомы?

— О да. В личном плане не очень близко, если так можно выразиться, но я часто вижу его. Муж то и дело приглашает его сюда. Он приезжает два раза в месяц, обедает у нас дома, вечера они с мужем проводят за деловыми разговорами. Да, кстати, я сказала, что никогда не имела возможности узнать какие-либо секреты. Вероятно, это слишком категоричное утверждение. Однажды мистер Брегер оставил у нас на ночь свой портфель, не исключено, что он был набит секретами. Наверняка не скажу, потому что не заглядывала в него. Но, очевидно, что-то важное в нем было, так как на следующий день мой сын специально за ним приехал.

— Когда это случилось?

Она пошевелила губами:

— Примерно месяц назад.

— Ваш сын тоже связан с компанией?

— Да, связан. Ему двадцать четыре года. — Судя по тону, ей с трудом верилось, что ее сыну так много лет, и, честно говоря, основания для этого у нее были. — В июне он закончил аспирантуру в Массачусетском технологическом институте и теперь работает вместе с мистером Брегером. — Она нетерпеливо пошевелилась на диване. — Но это не имеет никакого отношения к делу, не так ли? — Она, точно в молитве, сложила руки и улыбнулась ему. — Помогите мне, пожалуйста. Все это так нелепо, я чувствую себя абсолютно беспомощной! Я обратилась к нашему давнишнему другу — он был шафером на нашей свадьбе, — он дважды разговаривал с мужем. Сегодня утром я ездила к нему на работу, к этому другу, — он сказал, что мой муж наотрез отказывается обсуждать этот вопрос и что он бессилен повлиять на него. Поэтому я и подумала, что придется обратиться в сыскное агентство, и тут увидела вас и вспомнила содержание той статьи.

Она протянула руку.

— Вы мне поможете, да? Конечно, хоть вы и презираете деньги, я в состоянии заплатить вам столько, сколько вы запросите… — Она в смущении замолкла.

— Деньги я не презираю. — Хикс откровенно разглядывал ее, в его немигающих глазах загорелся огонек, и выражение дерзости в пристальном кошачьем взгляде усилилось. — Что бы там ни написали в той статье, я не олух. Могу сказать одно — чертовски любопытно будет выяснить, действительно ли вы продали производственные секреты мужа и теперь хотите узнать, какие у него имеются доказательства. Готов также согласиться с тем, что мне понадобится примерно… — он сделал непродолжительную паузу, — примерно двести долларов.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Я вам сказала чистую правду, мистер Хикс.

— О'кей. — Выражение его глаз не изменилось. — Пусть это будет шутка. Как я сказал, мне понадобятся наличные. И ваша фотография, хорошая, красивая, художественная фотография. Может быть, вы мне расскажете еще что-нибудь?

Но ничего больше рассказать она не смогла. Во всяком случае, ничего стоящего или существенного, хотя отвечала на его вопросы еще с полчаса. Когда немного погодя Хикс ушел, то он унес в кармане чек, а под мышкой конверт с большой фотографией Джудит Данди, весьма привлекательной и даже красивой женщины с кокетливо вздернутой головкой и интригующей улыбкой на устах. Он не стал объяснять, зачем ему понадобилась эта фотография. Выйдя на улицу, он направился к своей машине, сел в нее и завел мотор.

На перекрестке Мэдисон-авеню в районе сороковых улиц по телефону-автомату для полиции разговаривал с сержантом полицейского участка новичок постовой:

— …Я находился тут на тротуаре, и вот как раз возле меня останавливается это такси, из машины выходит водитель, говорит мне: «Здравствуйте, офицер» — и протягивает листок бумаги. Я разворачиваю его, а там написано… вот это, читаю вам вслух: «Позвоните, пожалуйста, по номеру Шеридан 9-8200 и передайте Джейку, дежурному, — пусть он пошлет кого-нибудь забрать отсюда мою машину. Сам я отвезти ее не могу: меня преследует полиция». И подпись: «А. Хикс». Это же имя значится и на карточке водителя в такси. Почерк неразборчивый, и, пока я читал записку, он исчез. Пропал из виду. Я начал…

— Как он выглядел?

— Лет примерно тридцати пяти, среднего роста, вроде бы медлительный — во всяком случае, так мне показалось вначале, — большой рот, забавный взгляд — как у китаезы… нет, не как у китаезы…

Сержант хохотнул.

— Он самый. Альфред Хикс, иначе говоря — Альфабет Хикс. Не выбрасывай эту записку. Передашь ее мне.

— Может быть, я смогу отыскать его, если…

— Забудь об этом. Окажи любезность и позвони по номеру, который он указал.

— Вы хотите сказать, — постовой взвизгнул от возмущения, — что это просто дерзкая выходка?

— Чертовски дерзкая. — Сержант опять хихикнул. — Он же сэкономил пятицентовик, верно?

Приятно было бы констатировать, что проблема Джудит Данди разрешена в тот же вечер в среду, но это не соответствовало бы фактическому положению дел. Хотя Хикс и предпринял кое-какие шаги, но единственно ощутимое продвижение вперед свелось всего лишь к расходованию денег Джудит Данди, и началось это с обналичивания ее чека.

Основные расходы распределились следующим образом:

Комплект одежды — 65,00 долл.

Перочинный ножичек — 2,50 долл.

Двухфунтовая коробка шоколада — 2,25 долл.

Денежный перевод для Британского фонда помощи военнослужащим — 100,00 долл.

Фотографии Мирны Лой, Бетти Дэвис, Дины Дурбин и Ширли Темпл — 4,00 долл.

Итого — 173,75 долл.

В тот же вечер в семь часов Хикс ел спагетти в семейном кругу на кухне владельцев итальянского ресторана на Восточной Двадцать девятой улице и вел спор о Муссолини. В девять часов ночи посуду убрали и принялись играть в карты. В полночь Хикс поднялся в свою комнату, за которую он платил шесть долларов в неделю.

Переодевшись в желтую в коричневую полоску пижаму, он уселся на край кровати, открыл коробку шоколада и глубоко вдохнул в себя приятный запах.

— Нет, сначала я его отработаю, а потом съем, — пробормотал он.

Если бы он только знал, чем обернется эта случайная работенка, то вполне мог бы добавить: «Если останусь жив».

Глава 2

В приемной административной службы корпорации «Репаблик продактс», разместившейся высоко над Лексингтон-авеню, сидела за столом секретарша и пыталась подавить зевоту. Проиграв в этой борьбе, она прикрыла рот ладонью. Утро, пять минут десятого, четверг. Жизнь представлялась ужасно нудной. Ноги ныли. Танцы чуть не до часу ночи, неполных шесть часов сна, потом пришлось стоять в подземке… С нее хватит, эти штучки не для ее возраста… Когда она была моложе — все ничего, а теперь ей уже двадцать три, почти двадцать четыре…

— Доброе утро, — прозвучал медленный, тягучий голос.

Этот голос вызвал в ней раздражение. Ее усталые глаза уставились на мужчину в новом коричневом костюме с большим конвертом под мышкой, его лицо было ей незнакомо.

— Кто вам нужен? — спросила она его. Обычно вопрос звучал так: «Вы к кому?» — но теперь, в ее состоянии, ей было не до этого.

— Вы, — отозвался мужчина.

Такая избитая хохма, как она того и заслуживает, обычно наталкивалась на холодное презрение с ее стороны. Но мысль, что кому-то на свете она сейчас понадобилась — с таким ужасным лицом и ноющими ногами, — показалась ей настолько сногсшибательной, что она прыснула со смеху.

— Нет, правда, сказал мужчина. — Хочу спросить у вас, не желаете ли проехаться в Голливуд?

— Всю жизнь мечтала, — презрительно парировала она. — Уж не потребовалась ли Гарбо дублерша или еще что?

— С такими замашками вы никогда ничего не добьетесь, — сурово сказал мужчина. — В вашу дверь стучится удача, она готова вас выслушать. — Он положил конверт на письменный стол, открыл его и извлек оттуда большую глянцевую фотографию. — Кто это?

Едва взглянув, она саркастически ответила:

— Джон Берримор.

— Так, понятно, — неодобрительно заметил он. — Вы еще пожалеете об этом. Здесь фотографии еще четырех кинозвезд. Если вы назовете всех пятерых, то получите подписку на периодическое издание «Муви газетт». Бесплатно. А потом напишете статью размером в тысячу слов и пошлете ее нашему редактору на конкурс.

— Вы сказали «тысячу слов», столько я и не знаю. — Она опять взглянула на фотографию. — Но если и другие так же легко отгадать, то это Ширли Темпл.

— Правильно. — Он вытащил из конверта другую фотографию. — А теперь повнимательнее, не торопитесь.

Она фыркнула:

— Эти глазки? Бетти Дэвис.

— Второй раз верно. А это?

— Дина Дурбин.

— А эта?

— Мирна Лой.

— Пока что все у вас идет как по маслу. Четыре правильных ответа, остается последняя фотография. Кто это?

Она искоса посмотрела на портрет, затем взяла фотографию из его рук и стала рассматривать ее со всех сторон.

— Ха! — выдохнула она. — Я так и подумала, что тут ловушка. Возможно, это какая-то дама, которая сидела в телеге, когда снимали «Унесенные ветром». Сцена, когда они бежали из того города в Вирджинии. Думаю, что это…

— Атланта, Джорджия. Но вы меня обманываете. Думаю, вы должны узнать ее, даже не особенно ломая мозги. Конечно, она была одета иначе. Например, представьте себе, что она выходит из лифта и подходит к вашему письменному столу — вероятно, в шляпке, в какой-нибудь накидке, несколько нервничает и говорит вам, например, что хотела бы видеть мистера Вейла…

— Тс-тс-тс, — зашипела девушка.

Он проследил за ее взглядом и увидел направляющегося в их сторону мужчину — крупного, упитанного и хорошо выбритого, с мясистым носом и тонкими губами. Он шел от лифта к коридору, уходящему в глубь здания, но неожиданно свернул и теперь приближался к ним.

— Доброе утро, мистер Вейл, — звонко поздоровалась девушка, словно ноги ее были в полном порядке.

Его ответное «доброе утро» прозвучало невнятно, как будто по-болгарски.

— Что тут происходит? — требовательно спросил он, останавливаясь возле ее письменного стола. При виде художественных открыток и стоявшего там постороннего мужчины он нахмурился. — Я слышал, здесь произнесли мою фамилию…

— Совершенно случайно, мистер Вейл, — заторопилась девушка. — Этот человек только говорил мне… показывал мне…

Она замолчала, потому что происходило что-то странное. Вейл метнул взгляд на фотографию, которую она опустила на стол, — ту, что не сумела отгадать, — нагнулся, чтобы получше рассмотреть ее, потом резко выпрямился. Выражение его лица напугало секретаршу, хотя мистер Вейл смотрел не на нее, а на незнакомца. Ей и раньше приходилось видеть его в гневе, но никогда еще его губы не становились такими тонкими, а глаза такими узкими.

— Так… — произнес он и неожиданно улыбнулся, но эта улыбка вряд ли могла бы кого-нибудь обмануть, особенно того мужчину, которому она предназначалась. — Полагаю, все происходящее имеет какое-то объяснение? Эта дама на открытке — моя давняя приятельница.

Незнакомец тоже улыбнулся.

— Могу достать для вас один экземпляр.

Вейл сделал шаг в его направлении.

— Кто вы такой?

Пришедший вынул из кармана бумажник, выудил оттуда визитную карточку и подал ее спрашивающему. Вейл взял карточку, взглянул на нее:

«А. Хикс М.Н.П.Н.Ч.»

Вейл без всякой улыбки посмотрел на незнакомца.

— Что это за… ерунда?

Пришедший махнул рукой.

— Не обращайте внимания. Один из моих титулов: «Меланхолический наблюдатель за психическим нытьем человечества». А фамилия моя Хикс.

— Кто вас сюда направил?

Хикс встряхнул головой.

— Мистер Вейл, я пришел не к вам. К вам, может быть, зайду в другой раз. — Он потянулся за конвертом и фотографиями.

— Оставьте все это здесь и убирайтесь!

Но Хикс одним махом сгреб все свои вещи и поспешил к лифту. Вскоре перед ним открылись двери поднявшейся кабины.

Когда он вышел из здания, на его лице не было и следа улыбки. Он начинал подозревать, что впутывается в какую-то мерзкую историю. Судя по тому, как сузились глаза Вейла — стали похожи на глазки-щелочки настороженного и злобного поросенка, кому-то теперь не поздоровится.

Хикс сел на скамейку в Брайант-парке и задумался.

Офис «Р.И. Данди и компания» располагался на Сороковой улице у Мэдисон-авеню, всего в пяти минутах ходьбы от офиса его основного конкурента — «Репаблик продактс корпорейшн». Любой, кто увидел бы Р.И. Данди за столом его кабинета в этот же четверг в одиннадцать часов утра, вряд ли догадался бы, что всего десять минут назад ему позвонили из Чикаго, из тамошнего филиала, и сообщили приятную новость: им удалось подписать контракт на сумму 68 тысяч долларов с компанией «Фостерс», крупнейшим производителем пластиковой обертки с отрывными листами. Подавленный и в то же время возмущенный, Данди сидел, уставившись на край ковра. Наделенный от природы правильными чертами лица, в хорошо сшитом строгом сером костюме, он, казалось, был создан — да и сам заботился о том же, — чтобы выглядеть аккуратным и представительным, но на этот раз его растрепанные волосы и покрасневшие глаза поразительно не соответствовали этому замыслу природы.

Он пошевелился в кресле и простонал, а когда в дверь постучали, раздраженно рявкнул:

— Войдите!

Вошел посыльный и подал ему визитную карточку:

«А. Хикс К.М.Г.В.»

Внизу было написано чернилами: «Только что видел мистера Джеймса Вейла. Это может вас заинтересовать».

Данди выпрямился и еще раз взглянул на визитную карточку, потер ее между большим и указательным пальцами и опять посмотрел на нее.

— Как выглядит этот человек?

— Он выглядит нормально, сэр. Кроме разве что глаз. Глаза у него какие-то яркие и настороженные.

— Пригласите его сюда.

Посыльный вышел. Вскоре вошел посетитель, его ждал холодный прием. Данди не поднялся с кресла, не поздоровался, а просто уставился на вошедшего.

Хикс остановился по другую сторону стола и тоже вперил взгляд в сидевшего, затем повернулся, подошел к креслу, сел и сказал:

— Кандидат в мэры города Вавилона. Не того Вавилона, а этого — на Лонг-Айленде.

От раздражения Данди моргнул:

— О чем вы говорите, черт побери?

Хикс указал на визитную карточку, которую хозяин все еще держал между пальцами:

— Так они расшифровываются. Чтобы вы не утруждали себя вопросом. Иногда это помогает завязать разговор, но в данном случае достаточно было бы упомянуть Джимми Вейла, не так ли?

— При чем тут Вейл? Чего вы хотите?

Хикс улыбнулся ему.

— Для начала мне хотелось бы немного познакомиться с вами. Если я сразу бухну, что мне надо, вы, вероятно, прогоните меня, как это сделал Вейл. Ну и чего мы тогда достигнем? Особенно учитывая ваш внешний вид и ваше настроение. А также упрямство, которое написано на вашем лице. Но, полагаю, взаимное знакомство мог бы начать я. Вчера вечером ваша жена заплатила мне двести долларов.

— Моя жена… — Данди выпучил на него глаза. — За что?

— Ни за что. В этом заключается печальная сторона дела. Так случилось, что мне понадобились деньги, поэтому я их взял. Если вы зарабатываете деньги, а их транжирят впустую, то это ваша собственная вина. Никогда не встречал более глупого человека, чем тот, который обвиняет свою собственную жену в предательстве и утверждает к тому же, что у него имеются доказательства этого. А на поверку отказывается представить эти доказательства или хотя бы обсудить их. Виновна ли она?..

— Вон! — сказал Данди дрожащим от негодования голосом. Он вскочил, его руки тряслись. — Убирайтесь отсюда!

— Помилуйте, — Хикс не повысил голоса и не сдвинулся с места, — вам следовало бы взглянуть на себя в зеркало. Ваша жена считает, что вы лишились рассудка, и, возможно, она права. Если вы решаете свои производственные дела так, как решаете эту проблему — просто впадая в ярость, — вам недалеко до банкротства. Я пришел сюда, чтобы сделать вам предложение, и не уйду, пока не выскажу его.

— Мне не нужны никакие предложения…

— Как вы можете это знать, пока не выслушаете меня? Если вы позволите себе немного поостыть, то поймете, что я в состоянии дать вам то, в чем вы нуждаетесь. Ваша жена уже заплатила мне. Она доверилась мне. Вы сказали ей: бесполезно отрицать, что она продала Вейлу ваши производственные секреты, — вы знаете, она это сделала. От нее вам нужен был лишь чистосердечный рассказ обо всем, дабы вы могли решить, как вам поступить. Что, если мне удастся вытянуть это из нее? Разве не этого вы хотите?

— Понятно, — шевельнулись губы Данди, но он сжал челюсти, чтобы ничего больше не сказать, и уставился в лицо посетителя.

— Это чего-то стоило бы, не правда ли? — продолжал развивать свою мысль Хикс. — Но, конечно, вы должны снабдить меня кое-какой информацией для такой работы. Например, теми самыми доказательствами, которые вы хотели ей представить… Мне надо знать достаточно из того, что известно вам, чтобы произвести на нее впечатление…

— Ха! — насмешливо фыркнул Данди. — Вам это вправду надо знать?

— Разумеется.

— Где вы видели Вейла?

— В его конторе.

— Не моя ли жена направила вас к нему?

— Нет, не она. Я просто сую свой нос во все дыры.

— И вы хотите, чтобы я вам поверил?

— Полагаю, что сказанное мною вполне правдоподобно.

— Я так не считаю. Вы кто, адвокат?

— Нет. Просто парень. В некотором роде сыщик. Можно даже назвать меня несостоявшимся адвокатом. — Хикс взмахнул рукой. — Понимаю ваше отвращение. Вам неизвестно, достаточно ли у меня опыта, чтобы провести вашу жену, и вы опасаетесь, не пытаюсь ли я вас надуть. Тут вам придется пойти на риск. Однако я могу представить доказательства, что меня отстранили от юридической практики, а это очко в мою пользу. Потому что вы сможете проверить, так ли это.

Дрожь у Данди прошла. Очевидно, его кровообращение пришло в норму. Теперь он уже не походил на человека, который может схватить посетителя за горло или запустить в него стулом. Хрипло, но ровным тоном он спросил:

— Где моя жена вас раскопала?

— Это длинная история. Я в некоторой степени… пользуюсь… э-э-э… славой, правда дурной.

— Не сомневался в этом. Ясно, что вы работаете на Вейла.

— Ничего подобного. До сегодняшнего дня я его в глаза не видел.

— Так я вам и поверил. — Ноздри Данди раздулись, потом снова пришли в норму. — Я собираюсь выкинуть вас отсюда. Проваливайте.

— Не думаю…

— Я сказал — убирайтесь.

Губы Хикса сложились в букву «о», казалось, из них вот-вот вырвется свист, он посидел пять секунд, разглядывая упрямую челюсть и крепко сжатый рот, сузившиеся зрачки налившихся кровью глаз. Потом тяжело вздохнул, неторопливо поднялся с кресла, взял с края стола свою шляпу и вышел.

Дверь за посетителем закрылась, но Данди продолжал стоять все с тем же выражением, потирая ладонями свои ляжки. Так, в раздумье, он простоял некоторое время, потом потянулся к телефону и сказал в трубку:

— Соедините меня с сыскным агентством Шарона.

Глава 3

Хикс опять сидел на скамейке Брайант-парка, наблюдая за важно расхаживающими голубями. Заварилась какая-то каша, несъедобная и дурно пахнущая, и он влип в нее. К тому же от двух сотен, выданных миссис Данди, у него осталось всего двадцать. Это тоже не улучшало настроения. Конечно, можно бы съездить на метро в город, занять сто восемьдесят долларов у старины Харли и вернуть задаток миссис Данди. Он сидел, наблюдал за голубями, размышлял над всем этим и в конце концов решил сначала пообедать.

Однако вместо того, чтобы отправиться на Третью авеню, где блюдо тушеного мяса плюс хлеб с маслом обошлись бы ему в двадцать пять центов, он пошел на Сорок первую улицу к Джойсу, удобно устроился в одной из обитых кожей кабинок и заказал себе двойную порцию запеченных устриц.

И именно там он нашел кратчайший путь по следу, который при иных обстоятельствах ему пришлось бы долго искать, пыхтя и петляя по разным закоулкам. Он наколол на вилку последнюю устрицу, когда неожиданно его слуха достигло что-то такое, отчего вилка с устрицей замерла в воздухе. Его настолько поглотили собственные беспокойные мысли, что он вовсе не замечал ровного гомона, стоявшего в ресторане, и, возможно, так было бы и дальше, но вдруг общий гул стих, и в наступившей тишине он отчетливо услышал голос. Прямо у себя за спиной.

Голос произнес:

— …Ухожу сейчас же, и ты меня не остановишь!

Это был голос Джудит Данди.

Не опуская вилку с устрицей, Хикс повернул голову. Разговор продолжался. До него донеслось достаточно, чтобы понять — разговаривали в соседней кабине, как раз за его обитым кожей диванчиком, но гул в общем зале опять возобновился, и слов было уже не разобрать. Он слышал — по крайней мере, так ему казалось — нетерпеливый мужской бас, отвечавший женщине. Хикс напрягал слух, пытаясь расслышать этот голос, и в этот момент уловил признаки быстрого и стремительного движения.

Неужели они уходят? Он придвинулся к краю своего диванчика, выглянул и увидел спину удалявшейся по проходу женщины, одетой в серый шерстяной костюм с меховой горжеткой. Она уходила одна.

Поддавшись импульсу, он бросил на стол долларовую бумажку, схватил шляпу и последовал за ней.

Проходя мимо соседней кабинки, он мельком увидел там мужчину примерно своего возраста с острым носом, резко выделяющимся на бледном расстроенном лице.

К тому времени, когда Хикс ступил на тротуар, миссис Данди оказалась в тридцати шагах от него, двигаясь в восточном направлении. Хикс сохранял дистанцию. Некоторые люди — например, инспектор Ветч из уголовного розыска — по достоинству оценили бы возникшую ситуацию. Ветч сказал бы, что Хикс верен себе — выслеживает женщину, которая его наняла.

Но он бы ошибся, так же как ошибся и сам Хикс.

Когда женщина в сером шерстяном костюме повернула налево, на Мэдисон-авеню, и он мельком увидел ее профиль, оказалось, что это вовсе не миссис Данди!

Хикс застыл на месте. Потом, подгоняемый логикой, рванулся вперед. Он готов был прозакладывать собственную голову — услышанный им голос звучал из соседней кабинки. И именно эта женщина вышла оттуда — других там не было. Ему нужно, по крайней мере, еще раз услышать ее голос. Хикс стал догонять ее. Женщина повернула направо, на Сорок вторую улицу, и вошла в здание Центрального железнодорожного вокзала, а когда она пересекала главный вестибюль, направляясь к билетной кассе, он был уже в десяти шагах от нее. Перед ней у кассового окошечка стоял только один мужчина. Она встала за ним и повернулась, чтобы взглянуть на часы.

Определенно это была не миссис Данди. Она была примерно вдвое моложе миссис Данди, и более того — светлая, совершенно белокурая. А когда ее взгляд, скользнув по циферблату часов, на мгновение остановился на лице Хикса, тот потупился, чтобы не видеть боли и страдания, застывших в ее глазах. Когда подошла ее очередь, она сказала в окошечко:

— Пожалуйста, до Катоны и обратно. Поезд будет в час восемнадцать, не так ли? С двадцать второго пути? Спасибо.

Тот же самый голос, что и в ресторане. Хикс недоверчиво уставился на ее затылок. Потрясающая схожесть с голосом Джудит Данди, просто поразительная. Но даже и этим можно было бы пренебречь — не его это дело, раз сама природа в своей монументальной работе по индивидуализации двух миллиардов двуногих допустила такую редкостную ошибку. Но как же Катона? Она ведь отправляется именно в Катону!

Это уж слишком. Когда женщина отошла, он тоже купил билет до Катоны, быстро прошагал к выходу на перрон и успел заметить, как она входит в вагон.

Он вошел в тот же вагон и сел за ее спиной через три скамьи. Поезд тут же тронулся. Она сняла шляпку и меховую горжетку, и теперь он увидел ее затылок.

Это была головка прекрасной формы со светлыми, мягкими на вид волосами.

После Уайт-Плейнса поезд шел со всеми остановками, он в основном тормозил, останавливался, набирал скорость, опять тормозил, но тем не менее укладывался в расписание. Часы Хикса показывали два часа тридцать девять минут, когда проводник открыл дверь и объявил название станции: «Катона». Хикс вышел в тамбур, спустился на платформу и немного задержался, закуривая сигарету, пока она неуверенно оглядывалась вокруг. У края платформы стояли три машины, водители которых время от времени выкликали: «Кого подвезти?» Женщина направилась к одной из машин. Хикс оказался достаточно близко от нее и услышал, как она обратилась к таксисту:

— Предприятие Данди на Лонг-Хилл-роуд. Вы знаете, где это?

Водитель ответил, что знает, распахнул перед нею дверцу, и они отъехали.

Хикс почувствовал, что кровь ударила ему в голову, хотя для этого не было абсолютно никаких причин. Женщина с голосом, похожим на голос Джудит Данди, отправилась в лабораторию Данди — ну и что из того? Он повернулся к другому водителю:

— Не будь я таким раззявой, та дама могла бы сэкономить мне двадцать пять центов. Мне туда же.

— Ты бы сэкономил побольше, приятель. Туда три мили. Целый бакс. Прыгай в машину.

Хикс сел на переднее сиденье, рядом с водителем.

Когда они отъехали от станции, водитель спросил:

— Тебе куда — в дом или в лабораторию?

— Как, здесь есть и дом?

— Конечно, есть. — Водитель явно относился к тому типу людей, которые, поощряемые вопросами, с удовольствием дают пояснения. — В этом доме живут те, кто работает в лаборатории: мистер Брегер, молодой Данди и мисс Глэдд, а также миссис Пауэлл, которая присматривает за домом. Посторонние там не живут.

— Не мисс ли Глэдд сошла с поезда?

— Та женщина? Нет.

— А кто же это?

— Не знаю. — Он притормозил машину, которая слишком разогналась на автостраде, резко повернул направо, на узкую гравийную дорогу, и опять нажал на газ. — Если мне память не изменяет, никогда ее раньше не видел.

Немного дальше машине пришлось съехать на траву, чтобы пропустить встречное такси, а еще через минуту машина поехала совсем медленно, приближаясь к ответвляющейся направо дороге.

— А вот и дом, — объявил водитель. — Эта дорога огибает рощу и ведет к лаборатории…

— Я выйду здесь.

Хикс вылез из машины, неохотно расстался с долларом, постоял, наблюдая, как машина развернулась и, подняв пыль, покатила обратно. Потом по извивающейся дороге направился к дому. Судя по возрасту деревьев и кустарников, усадьба была старая, но сам дом существенно модернизирован. Вместо крытого навеса перед фасадом была построена выложенная каменными плитами открытая терраса.

Оштукатуренные стены окаймляла полоска из какого-то зеленого материала — по-видимому, какая-то разновидность пластиков, производимых Данди, решил Хикс. Переплеты рам металлические. Никого не было видно. Хикс надавил на кнопку рядом с дверью, а когда дверь отворилась и на пороге показалась женщина с красным лицом, он спросил ее, дома ли мистер Брегер.

— Он в лаборатории.

— Как мне туда пройти? По этой дороге?

— Вы на машине?

— Нет, я приехал на такси.

— Тогда ближе пройти вот этой дорогой.

Она торопливо спустилась по ступенькам и указала налево, туда, где женщина в конце лужайки исчезала в зарослях леса и кустарника. Он поблагодарил ее и отправился в ту сторону. В лесу было прохладно, пахло сыростью. Он прошел не больше сорока шагов, когда увидел небольшой мостик через ручей.

И тут он остановился. В жизни было не так уж много вещей, которые ему нравились, но несколько хорошо знавших его людей могли бы подтвердить — его всегда тянуло к ручьям. В разное время там и сям он перевидал их десятки. Вот и теперь он остановился на мостике и стал разглядывать этот ручей, прислушиваясь к его журчанию. Однако его мысли при этом носили скорее иронический, чем идиллический характер. Бесполезность ручья была только видимой, чего не скажешь о его собственных действиях — о погоне за этим голосом, например…

— Вы кого-то ищете?

На мягкой лесной тропе, еще не покрытой ковром осенних листьев, шаги были совсем не слышны. Хикс вздрогнул, обернулся и увидел молодого человека в испачканном белом комбинезоне, без шляпы, на костистом, приятной формы лице спокойные голубовато-серые, глубоко посаженные глаза.

Хикс кивнул и сошел с мостика.

— Я ищу мистера Брегера.

— Он в лаборатории. Сомневаюсь, сможет ли он принять вас — мы задуваем печь. — Молодой человек ступил на мостик и обернулся: — Я Росс Данди, его ассистент. Могу я быть чем-нибудь полезен?

— Не уверен. Речь идет о небольшом личном деле.

— Понятно. — И он двинулся в ту сторону, откуда пришел Хикс.

Хикс пошел дальше. Примерно через сто ярдов тропинка вывела его из леса, и за небольшой лужайкой показалось невысокое, без всяких архитектурных изысков здание из бетона, над которым с двух сторон нависли кроны многолетних дубов. Он подошел ближе. Подъездная аллея из гравия тянулась по всей длине фасада и скрывалась за углами здания, видимо делая вокруг него кольцо. Из открытых окон доносился монотонный глухой гул гигантского мотора.

Слева находилась дверь, и, так как звонка не оказалось, Хикс повернул круглую дверную ручку и вошел в здание.

Прихожей, из экономии места, здесь не было. Помещение, в которое он вошел, по-видимому, представляло собой контору средних размеров, в которой прежде всего поражало буйство красок пластических материалов. Здесь стоял багровый письменный стол, ряд голубых каталожных шкафов, пестрый серо-желтый стол, уставленный всевозможными приспособлениями, и стулья всех цветов. А за другим, на этот раз розовым, письменным столом, на котором стояла зеленая пишущая машинка и красный микрофон, сидела и плакала девушка.

Открывшаяся картина, карикатурная и нелепая, разворачивалась на фоне приглушенного гула за стенами, напоминающего ворчание дракона в глубине пещеры. Однако с ним вполне могли бы поспорить звуки, испускаемые другим драконом. Хотя мужчины не было видно, его голос, выкрикивающий резкие и таинственные заклинания, наполнял всю комнату:

«Шесть восемьдесят четыре! Двенадцать минут на пять один, девять минут на шесть три пять, меньшая возможность появления полосок и более равномерное затвердевание! Пределы сжатия — три миллиметра…»

Девушка сидела за машинкой, ее пальцы прыгали по клавишам, она печатала с сумасшедшей скоростью, а слезы градом катились по ее щекам, ручейками стекая по сторонам подбородка. Хикс с ужасом уставился на нее. Неожиданно голос мужчины смолк, и девушка, поглядывая сквозь слезы на напечатанный текст, тут же зачитала в красный микрофон то, что она напечатала. Слова она произносила ясно и отчетливо, остановившись только два раза, чтобы судорожно втянуть в себя воздух.

Потом приглушенно рыкающий дракон опять принялся за свое.

— Хозяйка водного царства! — в удивлении воскликнул Хикс. — Неужели вам надо все время смачивать эту машинку, чтобы она работала?

Девушка не ответила. Она отирала носовым платком слезы и нависшие на подбородке капли. Хикс с одобрением заметил, что ее ногти и губы не были накрашены, во всяком случае, не выделялись чрезмерной яркостью. В ее взгляде, когда он наконец обратился на Хикса, были ясность, прямодушие и искренность.

— Я ее не смачиваю, — запальчиво отозвалась она. — Что вам нужно?

— Грубо, — решительно заметил Хикс. — Грубость вам не идет.

— И вам тоже. Вы вваливаетесь сюда, когда я плачу, и начинаете хохмить.

— Ладно, чего уж там. Я хотел бы видеть мистера Брегера.

— Боюсь, вам это не удастся. — Ей хотелось держаться с достоинством, но ее учащенное дыхание портило картину. Она судорожно вдыхала, сосвистом втягивая воздух, отчего ее плечи и грудь вздрагивали. Наконец она глубоко вздохнула, сделала глотательное движение и пришла в себя. — Он очень занят.

Хикс кивнул.

— По дороге сюда я встретил мистера Данди. Он сказал, что здесь задули печь. Это надолго?

— Не знаю. Иногда уходит весь день…

«Каково было давление шестой партии от одиннадцати до двенадцати?»

Вопрос задал тот же голос. На этот раз Хикс определил, что исходит тот из решетки в стене, справа от девушки. Она ответила в микрофон:

— У меня этих данных нет, мистер Брегер. Мистер Данди не пользовался динамиком, он записал данные на пластинку, и они еще не расшифрованы.

«Прослушайте записи и сообщите мне».

Хикс сел на желтый стул и вынул из кармана газету, но, вместо того чтобы читать, наблюдал за развитием событий. Девушка подтянула к себе небольшую тележку, стоявшую в конце ее стола, и из целого ряда дисков цвета слабо заваренного чая, похожих на патефонные пластинки, выбрала один, положила его на проигрыватель и повернула выключатель. Через мгновение зазвучал голос Росса Данди:

«Тридцать граммов вещества „К“ результатов не дали. Пятьдесят граммов увеличивают вязкость…»

Только прослушав третий диск, девушка получила нужную информацию, продиктовала ее Брегеру в микрофон, отодвинула тележку в сторону и приготовилась к очередной вылазке дракона. При этом она глубоко вздохнула.

— Вы мисс Глэдд? — спросил ее Хикс.

— Да, это я. — Она опять вздохнула. — Почему вы спрашиваете?

— Мне просто любопытно. Я случайно узнал, что здесь работает мисс Глэдд, и когда молодая женщина сошла с поезда, на котором приехал и я, то, услышав, как она просит водителя отвезти ее сюда, я решил, что она и есть мисс Глэдд. Она примерно вашего сложения, но на несколько лет старше. А между прочим… — Хикс огляделся вокруг, делая вид, будто он только что об этом подумал, — где же она? Разве она приехала не сюда?

— Нет, не сюда. Она там, в доме.

— О, значит, вы ее знаете?

— Это моя сестра.

— Стало быть, я все-таки прав в отношении ее фамилии. Она мисс Глэдд.

— Больше уже не мисс Глэдд. Она вышла замуж и стала миссис Купер.

— Купер? Я знаком с…

Голос опять наполнил комнату, и девушка начала печатать на машинке. Хикс развернул свою газету, но чтение все еще откладывал — не то у него было настроение. Кровяное давление сыграло с ним злую шутку.

Он помнил, как кровь застучала в висках, когда та женщина попросила водителя отвезти ее в хозяйство Данди. А оказывается, приехала навестить сестру! Всего-то! Ни кровяное давление, ни нервы еще никогда так не подводили его. И это ему не нравилось.

Хикс, ясное дело, не желал признавать свое поражение и потому продолжал сидеть. Полосы послеобеденных лучей солнца, проникавшие через окна, медленно передвигались по полу. В промежутках между заклинаниями дракона он пытался разговаривать с мисс Глэдд, но она была погружена в свои мысли и отвечала односложно. Его часы уже показывали десять минут пятого, но из чистого упрямства он решил, что не уйдет, не поговорив с Брегером.

Но тут случилось нечто неожиданное. Хикс услышал шум на улице и, вытянув шею, выглянул в окно.

Он увидел, как по въездной дорожке подкатила машина и остановилась прямо возле входной двери. Из машины выскочил мужчина, в котором Хикс сразу узнал Р.И. Данди. Как раз в тот момент, когда круглая дверная ручка повернулась, Хикс согнулся, уперев локти в колени, и низко пригнул голову, как бы близоруко уткнувшись в газету. Находясь в такой позе, он видел только ноги Данди, когда тот проходил мимо него, а его собственное лицо было скрыто газетой.

Прозвучал голос Данди:

— Добрый день, мисс Флэгг. Нет, у вас другая фамилия. Как же вас зовут?

— Глэдд, мистер Данди. Хитер Глэдд.

— Неудивительно, что я не могу это запомнить. Где мистер Брегер, внутри? Я слышу, что задута печь, верно?

— Да, сэр. Сообщить ему…

— Не надо. Я пройду прямо к нему.

Ноги Данди зашагали дальше, и Хикс уже поздравил себя с тем, что избежал неприятной встречи, но тут вдруг гул мотора прекратился, послышался звук открываемой двери и голос Данди:

— Привет, Герман.

— Привет, Дик. — Та же отрывистая манера говорить, тот же голос, который с перерывами доносился из решетки динамика в течение последнего часа. — Я видел, как ты проехал мимо окон. Росс сказал мне, что ты собираешься приехать. Сам он пошел в дом…

— Видел. Я хочу поговорить с тобой.

— Конечно. Но печь… Извини. Это что за посетитель? Мисс Глэдд, объясните, пожалуйста.

— Он ждет вас, мистер Брегер.

Все пропало. Хикс поднялся и предстал сразу перед обоими. Удивленный и раздраженный, Р.И. Данди молча уставился на Хикса, это позволило тому рассмотреть Брегера, суетливого невысокого человечка с плоской головой и выпуклыми глазами, в нелепом, до колен, коричневом фартуке, выцветшем, заляпанном какими-то пятнами.

— Какого черта вы здесь делаете? — вырвалось у Данди.

Хикс с чувством и неподдельным отвращением произнес только одно слово:

— Ничего, — и направился к двери.

Глава 4

Хикс присел на край небольшого мостика, переброшенного через ручей, и, болтая ногами, стал наблюдать, как бурлит вокруг камней вода.

Не прошло и нескольких минут, как его голова резко повернулась влево — со стороны лаборатории послышались шаги, но кустарник скрывал очертания фигуры, потом он разглядел, кто идет. Хитер Глэдд. Она шла медленно, как будто нехотя, длинноногая — было на что посмотреть, — с остатками девичьей угловатости и обиженным выражением лица двухлетнего воспитанного дитяти.

Она подошла к мостику, и Хикс закрутил шеей, чтобы взглянуть на нее.

— Вы сможете пройти?

— Конечно.

Но она остановилась и, немного помолчав, сказала:

— Мне бы нужно вернуться и сообщить мистеру Данди, что вы все еще здесь.

— Для чего?

— Он же приказал вам убираться отсюда, ведь так? И велел мистеру Брегеру больше не пускать вас. Он сказал ему, что ваша фамилия — Хикс.

— Он не ошибся.

— Полное имя — Альфабет Хикс.

— Этого Данди Брегеру не говорил.

— Не говорил, но я сама знаю. — Она ступила на мостик. — Я видела вашу фотографию и читала о вас статью. В «Нью-Йоркер». Я очень смекалистая девушка.

— Очень похвально. На сегодня с работой покончено?

— Да. Мистер Данди вытурил меня.

— Поэтому вы собираетесь встретиться с сестрой?

— Да. — Она состроила гримаску. — Хотя мне и не хотелось бы.

— Интересно, почему?

Вместо того чтобы ответить, девушка дошла до середины мостика, и не успел он глазом моргнуть, как она уже сидела рядом с ним, ловко подняв юбку выше колен и болтая над водой ногами. Ее плечо с просвечивающей сквозь зеленую блузку узкой белой бретелькой было на несколько дюймов ниже, чем его, но зато ноги оказались на одном уровне с его ногами — ее нижняя часть была существенно длиннее верхней.

— На деле я совсем не такая сообразительная, — уныло промолвила она.

— Да перестаньте, — успокоил он ее. — Выкиньте из головы дурные мысли. Держите хвост пистолетом.

— Но это действительно так. Два дня назад я была куда умнее и догадливее, чем сейчас.

— Сколько вам сейчас?

— Двадцать три. — Она сделала нетерпеливый жест. — Но дело не в этом. Даже окажись я вашей ровесницей, я все равно не была бы такой сообразительной, как вы. И романтики во мне тоже не прибавилось бы. Я хочу сказать, вы ведь в душе романтик, верно?

— Конечно, романтик, с головы до ног.

Она искоса взглянула на него.

— Не стоит ни над кем подшучивать. Когда я говорю, что не очень сообразительная, это не значит, что я пробка. Когда вы не согласились выполнить то, что требовал от вас тот человек, и отказались от дела, а потом явились в зал суда, заставили взять у вас показания и все выложили, хотя и знали, что тем самым губите свою карьеру, — вот это и есть романтика! Как бы я хотела сделать что-нибудь похожее! А когда ту женщину отправили в тюрьму — как ее звали?..

— Все это очень мило, — грубовато прервал ее Хикс, — но, пожалуй что, хватит — я на диете. Еще я умею шевелить ушами. Так почему два дня назад вы были умнее, чем сейчас?

Она опять посмотрела на него, на этот раз не искоса, а прямо ему в лицо, и серьезно спросила:

— Вы когда-нибудь были влюблены?

— Еще бы. Постоянно.

— Я серьезно.

— Я тоже. Влюбляюсь в среднем по два раза в неделю. Могу втрескаться в девушку вашего возраста или даже моложе, ну и выше тоже, вообще без всяких ограничений, и…

Она потрясла головой и умоляюще сказала:

— Пожалуйста… Я говорю о такой любви, которая… — Она замолчала, подыскивая слово. — О безнадежной любви, вызывающей благоговейный трепет.

— И именно так вы влюбились?

— Избави бог, конечно, не я. Чтобы я так влюбилась!..

— Вряд ли вы станете утверждать, что это противно человеческой природе.

— Не важно, речь идет не обо мне. Но дело серьезное, ужасно серьезное. Допустим, что вы влюбились, отчаянно влюбились, хотя не должны были бы. Скажем, она не ответила на вашу любовь. Да и вообще вы уже женаты. Как можно было бы погасить такую любовь?

— Ну, к примеру, пристрелить меня.

— Перестаньте. — Ее подбородок задрожал. — Пожалуйста, не острите. Я говорю серьезно, совершенно серьезно. Я ничего не знаю о любви, во всяком случае, о такой любви. Но вы мужчина, умный человек. Неужели я ничего не смогу… Вернее, если человек влюбляется таким образом, разве это неизлечимо? Не считайте меня дурочкой. Не многие девушки моего возраста понимают что-нибудь в подобной любви. Я хочу знать, что в этом случае можно сделать.

— Ну… — Хикс потер нос. Под их ногами весело журчал ручей. — Если вы хотите сказать, что мужчина превратился в досадную помеху и проблема заключается в том, чтобы избавиться от него…

— Да нет. Меня интересует, как заставить его остановиться.

— Иначе говоря, чтобы он перестал любить? Пристрелить его или выйти за него замуж.

— Похоже, помощи от вас не дождешься, — с горечью вырвалось у нее. — Цинизм в таких вещах не уместен. Я остановилась здесь не для того, чтобы расспрашивать вас об этом. Мне это и в голову не приходило, пока я вдруг не поняла, что почему-то сижу рядом с вами. Спросить об этом мне совершенно некого. Просто дичь какая-то. Два человека несчастны и страдают только потому, что одному из них пришла в голову нелепая мысль. Если это действительно так. Чаще мне кажется, что это просто животное влечение.

Хикс проворчал:

— Вот и скажите ему об этом.

— О чем — об этом?

— О животном влечении. Скажите ему все, что сможете придумать. Пробудите в нем ненависть к себе. В вашем возрасте еще очень живучи инстинкты жестокости. Покажите ему, на что вы способны. Или наешьтесь чеснока… Впрочем, нет, это не пойдет — он тоже съест дольку и не заметит запаха.

Она попыталась сдержать смех, но все-таки сначала прыснула, а потом и расхохоталась. На мгновение ее хохот слился с журчанием ручья, потом она резко оборвала смех.

— Я не хотела смеяться, — с обидой сказала она, ее щеки пылали.

— Вы в порядке. Это лишь подтверждает то, что я сказал о вашей склонности к жестокости.

— Ничего это не подтверждает! Я не жестокая! Вот вы — другое дело! А сначала вы показались мне другим. Я подумала, что вы, умудренный жизнью, сможете помочь мне…

— Вы переоценили мои достоинства. — Хикс смотрел прямо на нее. — Мне тоже не чужды животные инстинкты. Чеснок я не люблю, но теперь понимаю, что в некоторых случаях он может пригодиться. Чисто теоретически, — торопливо уточнил он. — Во всяком случае, я уверен: ничто, кроме вашего собственного здравого смысла, не сможет вам помочь. Если вы хотите только, чтобы вам не досаждали, тогда это просто. Но вы же думаете еще о счастье двух других людей, а это больше зависит от них самих. Нежели от вас. Я их не знаю, а вы знаете. Конечно, вы говорите о своей сестре, верно?

Хитер не ответила. Опершись локтями о колени, она наклонилась и, болтая ногами, уставилась отсутствующим взглядом на воду. Пышные вьющиеся волосы на шее почти сливались с кожей, так что трудно было определить, где эта поросль заканчивалась. Хикс раздумывал над этой оптической проблемой, когда она, не изменяя позы, вдруг спросила:

— Как она выглядит?

— Кто?

— Марта, моя сестра. Вы сказали, что видели ее в поезде.

— А… Выглядит она неплохо. Может быть, немного расстроена.

— Еще бы. — Хитер глубоко вздохнула и задержала дыхание. — Какая ужасная история — просто жуткая. Как бы мне хотелось ее проведать. Мы не виделись почти год.

— Неужели?

— Да. Очень давно. Она вышла замуж за Джорджа и уехала с ним во Францию. Он работал там корреспондентом от газеты «Диспетч». Когда нацисты вошли во Францию, им пришлось уехать. Они с трудом добрались до Лиссабона и там сели на корабль. Несколько дней назад они вернулись. Я узнала об этом только в понедельник вечером, когда он… — Она замолчала, а через некоторое время заговорила вновь: — Она мне даже не позвонила. Я была бы счастлива увидеться с ней, и она тоже, я уверена, потому что мы любили друг друга крепче, чем обычно любят сестры. А теперь она здесь, ждет меня, а я сижу тут и с ужасом думаю о встрече с ней, потому что не знаю, как мне вести себя. Не знаю, что сказать ей… Представить никогда не могла, что буду страшиться встречи с ней, с Мартой… Ужасно, просто ужасно, что…

Она неожиданно выпрямилась и насторожилась.

До них долетел голос, точнее, крик мужчины, несколько приглушенный лесом.

— Похоже, кто-то зовет Марту, — высказал предположение Хикс.

Хитер поднялась на ноги:

— Не может быть… Это Джордж!

Она обошла Хикса, сошла с мостика и повернула на тропинку. Хикс тоже поднялся и пошел следом, обнаружив, что ему придется основательно поднажать, чтобы поспеть за ней. Когда он только вышел из леса, она уже отмахала треть луга, простиравшегося до самого дома. Оттуда раздался истошный крик:

— Доктора!.. Позовите доктора!..

Хиксу показалось, что крик доносился из окон дома, но он ошибся. Причиной тому был кустарник, закрывавший боковую террасу, о существовании которой он не знал и к которой его вывела теперь Хитер. Она уже бежала, он несся за ней, чуть ли не наступая ей на пятки. Продравшись сквозь кустарник, она прыгнула на каменные плиты террасы.

Там стоял на коленях мужчина с искаженным мукой лицом. Он увидел их и закричал что-то нечленораздельное. Хитер бросилась к нему или, скорее, к распростертой перед ним фигуре, опустилась на колени…

— Сестренка! — вырвалось из ее груди. — Дорогая…

— Не надо! — всхлипнул мужчина. — Не трогай ее! Она мертва.

Глава 5

Лучи вечернего солнца заливали кабинет в здании лаборатории, цветные пластиковые поверхности отражали их, создавая калейдоскоп красок.

Герман Брегер сидел на стуле и хмуро смотрел на Р.И. Данди. Из-за пучеглазия его хмурый взгляд казался свирепым, что, возможно, не соответствовало действительности. Данди, не обращая на него никакого внимания, погрузился в деятельность если не загадочную, то по меньшей мере бессмысленную. Он сидел за багровым письменным столом, придвинув к себе тележку, похожую на портативный проигрыватель, рядом стояла переносная коробка с ручкой, в которой находились десятки дисков, смахивающих на патефонные пластинки. Стопка дисков лежала и на столе. Данди брал их по очереди, проигрывал несколько первых слов и ставил обратно в коробку.

«Возобновляется номер четыре…»

«Сейчас в чане два…»

«Вязкость исче…»

«Общий коэффициент…»

На дисках был записан голос Брегера. Когда стопка дисков почти закончилась, Брегер, не двигаясь со стула, предложил:

— Я принесу другую коробку.

— Я сам принесу, — отрезал Данди. — Пойми, Герман, я хочу удостовериться… Ну и выдержка у тебя!

Дверь отворилась, на пороге стоял Хикс.

Брегер обратил нахмуренный взгляд на непрошеного гостя. Данди выключил проигрыватель, отодвинул назад стул, чуть не опрокинув его, и обошел стол.

Его голос дрожал от ярости:

— Послушайте, я приказал вам убираться, и…

— Забудьте об этом, — безапелляционно заявил Хикс. — Не время ломать комедию. Сюда едут копы. Полицейские, жандармы.

Данди вытаращил на него глаза.

— Что за…

— Преступление. — Взгляд Хикса приобрел еще большую дерзость, не смягчаемую теперь обычным для него ленивым выражением. Он посмотрел на Данди, потом на Брегера, затем снова на Данди. — Нападение и избиение. Вон там, на террасе, напали на женщину и избили ее…

— На женщину? На какую женщину?

— Я вам скажу — на Марту Купер. На миссис Джордж Купер, сестру мисс Глэдд. Вы знаете ее?

— Конечно нет! Никогда о ней не слышал! Что она делала…

— А вы, мистер Брегер, знаете ее?

— Нет. — Брегер выглядел еще более пучеглазым и взволнованным, чем обычно. — И могу вас заверить, я не нападал на нее и не избивал.

— Никто и не говорит, что это сделали вы. Но — что есть, то есть. Она лежит на террасе у открытого окна с пробитым черепом. На подоконнике стоит тяжелый бронзовый подсвечник, и, похоже, форма основания подсвечника совпадает с формой вмятины на ее голове. Но специально я их не сравнивал — полиция очень щепетильна в таких вещах, да и времени у меня не было. Я хотел…

— Вы хотите сказать, ее ударили подсвечником?

— Могу поспорить, что так.

— Она сильно пострадала?

— Она мертва.

У Данди отвалилась челюсть.

— Господи помилуй. — Он стоял с глупым выражением лица. — Ничего себе положение, — неопределенно произнес он, потом взглянул на заваленный стол и сказал, обращаясь к Брегеру: — Герман, тебе лучше пойти туда. А я разберусь здесь и тоже подойду.

Брегер поднялся, протестуя:

— Надо промыть чаны…

— Это подождет. Отправляйся. Скажи Россу, я скоро буду.

— Минуточку, — вмешался Хикс, обращаясь к Данди. — Я вас надолго не задержу. Полагаю, мистеру Брегеру лучше забыть о том, как вы погорячились некоторое время назад, когда прибыли сюда и обнаружили здесь меня. Насколько я припоминаю, дело обстояло следующим образом: я сидел и дожидался встречи с Брегером, вы вошли и заявили, что хотите поговорить с ним наедине, поэтому я вышел, чтобы подождать на улице. Ведь так это было? Видите ли, Брегер, даже если б и захотел, не сможет сообщить полиции, что привело меня сюда, потому что не знает этого. Тогда они обратятся ко мне, и, боюсь, мне придется признаться, что вы наняли меня, что я приехал сюда по конфиденциальному делу, — и они начнут допрашивать вас об этом деле, а вы сообщите им все, что пожелаете.

Брегер смотрел на Данди с выражением упрека и недоумения, но задумчивый и настороженный взгляд Данди был прикован к Хиксу.

— Не знаю, — продолжал Хикс, — достаточно ли ясно я выразился. Убили женщину, теперь всех нас пропустят через отжимное устройство и просушат. Возможно, мое предложение кажется малопонятным, но если вам неясно…

— Мне все абсолютно ясно, — отрубил Данди и повернулся к Брегеру: — Герман, нам предстоит чертовски неприятная процедура. Пожалуйста, отправляйся туда. Если Хикс описал положение дел неточно, позвони мне. А если все именно так, то, думаю, тебе следует сообщить об этом в полицию…

— Полиция уже здесь, — вмешался Хикс. — Я зашел в лесок и подождал, пока они не прибыли.

— Боже милостивый! — Данди перевел взгляд с Хикса на Брегера и еще раз повторил: — Боже милостивый! Герман, иди туда. И пожалуйста, забудь о моей вспышке, когда я увидел здесь этого человека. Мне хотелось переговорить с тобой наедине, и он вышел, чтобы подождать на улице. Ты понимаешь?

Брегер снял с себя фартук, бросил его на стул, выражение его лица нельзя было назвать счастливым.

— Я совершенно ничего не понимаю, — заявил он. — Совершенно. Ну ладно, ладно, согласен. Правда, я не очень гожусь для того, чтобы заниматься делом об убийстве. Да и чаны, как тебе известно…

Они все-таки выставили его из комнаты. Хикс открыл для него дверь, а затем закрыл ее за ним. Потом он сел и сказал:

— Хорошо, давайте проясним обстановку. Где доказательства того, что ваша жена продавала секреты Вейлу?

Данди неприязненно взглянул на него.

— Вы опять за свое.

Хикс кивнул:

— Вот именно. Без лишних слов, если не хотите, чтобы полиция связала это с убийством.

— К убийству это не имеет никакого отношения.

— И все-таки полиция сделает такую увязку.

— Знаю, если действительно произошло убийство. Просто невероятно…

Хикс показал на телефон:

— Позвоните в дом. Спросите у своего сына.

Данди сел на стул возле письменного стола, но к телефону не потянулся.

— Какой дьявол, — строго спросил он, — мог совершить такую вещь? Как она там оказалась? Она приехала одна?

— Одна. А кто это сделал — с ответом придется подождать. Я бы посоветовал вам не тянуть время: нашему разговору могут помешать. Давайте взглянем на доказательства, про которые вы говорили своей жене.

— У меня их нет.

— Вы же сказали, что они у вас есть.

— Да, они у меня были, но пропали.

— Пропали? Вы хотите сказать — потерялись? Украдены? Сожжены? Испарились?

— Я не знаю.

— Что они собой представляли?

Данди сердито посмотрел на телефонный аппарат, потянулся было к нему, но его рука замерла в воздухе и, так и не дотянувшись до телефона, вернулась на место. Он облокотился о письменный стол и уставился на Хикса, плотно сжав челюсти.

— Как угодно, — произнес Хикс с таким видом, будто его это не интересовало. — Копам не понравится, что я пошел прошвырнуться. Если один из них заглянет сюда, скажем, через пару минут и начнет задавать мне вопросы, я буду отвечать как положено. Что я приехал сюда, чтобы отработать пару сотен баксов, которые выдала мне ваша жена. Без сомнения, ею заинтересуются, ну а мне скрывать нечего.

Рот Данди оставался крепко сжатым.

Хикс покрутил головой, чтобы отыскать через окно луговую тропинку, а потом поставил свой стул так, чтобы краем глаза видеть эту тропинку, не поворачивая головы.

— Моего интереса тут нет, — заявил он. — Я предпочел бы вернуться в город ближайшим поездом и выбросить все из головы, но теперь это практически невозможно.

— У меня была звуковая запись разговора моей жены с Джимми Вейлом, — отрывисто бросил Данди.

Хикс встретился с его сердитым взглядом.

— Что за звуковая запись?

— Сделанная с помощью сонотела, иначе говоря, электронного подслушивателя. Год назад сыскное агентство по моей просьбе поставило это устройство в кабинете Вейла. У меня были основания полагать, что компания «Репаблик» перехватывает некоторые наши формулы, и я был уверен: если это так, то тут замешан именно Вейл. В течение целого года я не получал никакой информации, во всяком случае такой, за которой охотился. А потом вышел кое на что. — Данди выглядел довольно мрачным. — Получил значительно больше того, на что рассчитывал. Запись разговора своей жены с Вейлом в его кабинете. Она сказала, что надеется, он останется доволен тем, что она принесла ему. А он ответил, что так оно и будет, если это окажется чем-то вроде карботена. Проклятый плут. В 1938 году мы разработали один состав и уже хотели его запатентовать, но выяснилось, что патент уже взяла компания «Репаблик» на совершенно идентичный продукт и технологию изготовления. Они назвали это вещество карботеном и теперь заработают на нем миллионы.

— Когда это было? Этот разговор?

— Пятого сентября. С тех пор прошло ровно две недели.

— И вы уверены, что голос принадлежал именно вашей жене?

— Этот голос я слышу уже двадцать пять лет.

Хикс кивнул:

— Достаточно долго. Как выглядит эта звукографическая пластинка?

— Это круглая пластинка, вроде аудиодисков. — Данди указал на стопку дисков на столе. — Их изготавливают из одного из наших пластиков. Этим я тут и занимался, искал ту запись…

Хикс покачал головой.

— Давайте возвратимся немного назад. Где и когда вы последний раз видели эту пластинку?

— Я видел ее всего один раз. В моем офисе, в комнате для испытаний. Я подумал: а вдруг я взял ее…

— Когда это было?

— Во вторник. Неделю назад.

— Но вы сказали, что разговор происходил пятого, а прошлый вторник падает на десятое.

— Ну и что? — Голос Данди отнюдь не стал дружелюбнее. — Я оплатил чертову дюжину таких записей в кабинете Вейла, и все впустую, так что потерял к ним всякий интерес. Уложил их в коробки, которые стоят в комнате для испытаний, и изредка прослушивал. Я занимался этим и в тот день после полудня и вдруг услышал голоса моей жены и Вейла. Я был потрясен, буквально потрясен. Я стал прослушивать запись еще раз, и тут как раз кто-то вошел. Я остановил запись, снял пластинку и поставил ее в самый конец коробки. Потом зашли другие сотрудники. У нас было намечено совещание. Среди других вопросов мы собирались обсудить и различные типы веществ для производства того самого пластика, из которого сделаны эти пластинки. Мы продаем его для различных видов звукового воспроизводства. На совещание приехали сотрудники из Бриджпорта, с фабрики. Я побыл какое-то время — столько, сколько смог выдержать, потом вынул из коробки пластинку, ту, что положил с самого края, отнес ее в кабинет и запер на ключ в своем письменном столе. Пошел домой, и… тогда-то и состоялся мой разговор с женой.

— Почему вы не взяли пластинку с собой?

— Сам не знаю, — с горечью признался Данди. — Мне не хотелось слушать эту чертову запись у себя дома. Слуги… да и вообще это дела производственные. Моя жена все отрицала…

— Это мне известно.

— Очень хорошо. Эту ночь я провел в гостинице. На следующий день предложил жене…

— И это мне известно. Она должна была приехать к вам в офис к четырем часам и ознакомиться с доказательствами, в три вы позвонили ей и сказали, чтобы она не приезжала.

— Да. Потому что я достал пластинку из письменного стола, пошел в комнату для испытаний, включил проигрыватель, но запись оказалась не той. Я решил, что после меня кто-то еще поставил пластинку с того же края коробки, хотя я все время поглядывал на нее. После совещания его участники забрали все записи, часть из них отвезли на фабрику, а часть сюда, в лабораторию. Я распорядился, чтобы мне вернули все записи с пометкой «Дж. В.».

— «Дж. В.» означает Джимми Вейл?

— Да, так помечали их люди Шарона — «Дж. В.» и дата карандашом. На этом пластике можно писать и карандашом, и чернилами! Мне прислали обратно все пластинки, я их прослушал, но нужной среди них не оказалось.

— Совпадало ли число пластинок «Дж. В.», помеченных пятым сентября, с их первоначальным количеством?

— Не знаю, я их не пересчитывал.

— А Шарон регистрировал количество передаваемых вам пластинок?

— Нет. Его люди оплачиваются поденно, а не в зависимости от числа записей.

— Слышат ли они сами звуки — разговоры, — когда ведется запись?

— Нет. Это делается таким образом…

— Технические детали я не пойму. Прослушивает ли Шарон пластинки перед тем, как отправить их вам?

— Нет.

— Значит, никто, кроме вас, не слышал той записи?

— Думаю, что никто. Надеюсь на это. Но я прослушал ее.

— Понятное дело, я знаю, что вы ее прослушали. И вы продолжали свои поиски?

— Продолжал. И на фабрике, и здесь. Тут в запасниках скопились тысячи этих записей, десятки тысяч, но с пометками «Дж. В.» больше не было обнаружено. Поэтому я…

Неожиданно Данди замолчал.

Хикс кивнул:

— Поэтому вы здесь и проверяете каждую пластинку, независимо от того, как она помечена. Подозреваете, что кто-то преднамеренно изменил метку.

— Ничего я не подозреваю, — огрызнулся Данди. — Просто хочу отыскать эту запись.

— И я тоже, — сочувственно подхватил Хикс. — За это мне заплатили двести долларов. А Брегер и ваш сын присутствовали на том совещании?

— Они… — Данди ощетинился. — Мой сын… — проговорил он и замолчал, будто закончил фразу.

Возможно, он и договорил бы ее, но Хикс неожиданно отвел от него глаза и сосредоточенно уставился в окно. Следуя за его взглядом, Данди тоже повернул голову и увидел Хитер Глэдд, которая торопливо пересекала луг. Это был не бег, а быстрое шарканье неуклюжими, заплетающимися ногами. То, как она спешила, говорило о крайней срочности ее дела. На гравийной дороге перед домом она споткнулась и едва не упала, но удержалась на ногах, подбежала к двери и ворвалась в помещение.

Хитер Глэдд запыхалась, но, как ни странно, ее лицо, которое должно было бы раскраснеться от бега, выглядело бледным как полотно, если не считать черного подтека от уголка глаза ко рту.

Данди окликнул ее, но она, не обращая на него внимания, раскрыла кожаную дамскую сумочку, покопалась в ней и что-то извлекла оттуда. «Что-то» оказалось десятидолларовой купюрой. В развернутом виде она протянула ее Хиксу со словами:

— Это задаток. Мне надо с вами посоветоваться.

Глава 6

Данди повторил то, что уже говорил ей:

— Мы заняты, отправляйтесь в дом.

Хикс тут же поднялся со стула. Вынул из внутреннего кармана пиджака своего новенького коричневого костюма сложенный белый носовой платок, поднял его за кончик, встряхнул, разворачивая, а потом удалил расплывшуюся полоску грязи с лица девушки. Он проделал это совершенно бесстрастно, как будто протирал лобовое стекло в машине.

— Что такое? — спросила Хитер.

— Грязь, а также пара царапин.

— В лесу я упала.

— Фу ты, дьявольщина… — Данди чуть не сплюнул от досады, но тут же замер, углядев что-то в окне.

Хикс и Хитер посмотрели в том же направлении и увидели шестифутового здоровяка в униформе полиции штата — он вышел из леса и теперь широко шагал через луг.

— О! — вырвалось у Хитер. — Я хотела…

Хикс взял ее под руку.

— Пошли, — скомандовал он и скороговоркой обратился к Данди: — Займите его. Отвезите его в своей машине в дом, продолжайте заниматься своими пластиками, скажите ему, что мы отправились по лесной тропинке…

Говоря это, он уже двигался вместе с девушкой к двери во внутренние помещения, туда, где все послеобеденное время ворчал и ревел дракон, и, вопреки протестам Данди, распахнул ее, подтолкнул туда Хитер и захлопнул дверь за собой.

Там он остановился, сделал девушке знак молчать и внимательно осмотрел помещение. Это был длинный и просторный зал; с огромными чанами и печами, множеством рабочих столов и перегонных сосудов, удивительно замысловатых приспособлений, запутанной сетью металлических трубопроводов, похожих на свернувшихся змей, со стенами и полом, покрытыми пластиком, он действительно напоминал логовище драконов.

Его слух с трудом уловил звуки открывшейся и закрывшейся двери, потом до них донеслось едва слышимое бормотание голосов. Со звукоизоляцией здесь было все в порядке.

— Есть задняя дверь? — прошептал Хикс на ухо Хитер.

Она кивнула. Он знаком попросил ее показывать дорогу, и она на цыпочках двинулась вперед, мимо длинного ряда рабочих столов и каталожных шкафов, в торец зала, где была дверь, которую он осторожно открыл, обнаружив за ней, к своему удивлению, еще одну большую комнату — настоящий склад упаковочных коробок и ящиков, а также разнообразных материалов. Он послушно следовал за Хитер по этому лабиринту, а когда они подошли к очередной двери — широкой, из толстого металла, — бесшумно повернул ручку, отвел защелку замка, открыл дверь, пропустил вперед девушку, вышел сам и закрыл дверь за собой.

Они оказались на бетонной погрузочной площадке с задней стороны здания, и он с первого взгляда понял, что с правой стороны до леса не больше двадцати шагов. Он немного подождал, прислушиваясь, не донесется ли звук мотора машины Данди, но ничего не услышал. Они спустились по бетонным ступенькам и углубились в лес. Здесь тропинок не было, кустарник и папоротник образовывали настоящую чащу, но через некоторое время они вышли на открытую поляну с огромным валуном посередине.

— Садитесь, — велел Хикс.

— Я хочу…

— Садитесь.

Она примостилась на краю валуна. На ее правой скуле виднелись две длинные тонкие царапины; ранее покрытые грязью, теперь они отчетливо проступали на бледном лице.

Хикс тоже присел на валун напротив и сказал:

— Лучше положите эти десять баксов в сумочку, как бы они не потерялись.

Девушка посмотрела на купюру, которую все еще сжимала в руке, будто пытаясь понять, что бы это значило.

— Ах да! — воскликнула она. — Это для вас. — Она подняла на него глаза. — Я помню, и в той статье говорилось, что вы любите иногда позволить себе заниматься делом ради самого дела.

Хикс вытащил купюру из ее дрожащих пальцев, поднял с камня сумочку, засунул в нее деньги и положил на прежнее место. Взглянув затем на девушку, он заметил, что она зажмурилась.

— Что же, по-вашему, я должен сделать? — спросил он ее.

Хитер ответила не сразу. Помолчав, она произнесла потухшим, глухим голосом:

— Я вдруг увидела ее. Как она лежала. И ее голову… Я закрыла глаза, и мне представилось все, будто наяву.

— Понятно, — сказал Хикс. — Зрелище было не из приятных. Как же, по вашему мнению, я должен поступить?

— Но ведь кто-то это сделал, верно?

— Верно, кто-то ее убил.

— Но не Джордж. — Ее глаза расширились. — Это не Джордж. Он сказал, что не убивал ее. Он только что появился… Миссис Пауэлл сообщила ему, что моя сестра, как ей кажется, на террасе. Там он ее и нашел…

— Вы сказали, он только что появился?

— Да, приехал на своей машине.

— Все равно. — Хикс покачал головой. — Хотите, заключим сделку? Вы — со мной, я — с вами? Когда Данди вошел тогда в кабинет и увидел меня, он решил разыграть сцену. Если вас спросят об этом, то можете забыть, что он выставил меня оттуда. Просто скажите, что он хотел поговорить с Брегером без посторонних, поэтому я вышел на улицу. Это мелкая деталь, но если вы так сделаете, я забуду о том, что вы плакали, когда я увидел вас впервые, а также о том, что вы говорили мне на мостике. Не это ли вы имели в виду, когда давали мне задаток?

Хитер вытаращила на него глаза.

— Как вы догадались?

— Это же совершенно очевидно. Что еще вы хотели?

— Больше ничего.

— Нет, должно быть что-то еще. — Хикс пристально посмотрел на нее, в его взгляде читалось неодобрение. — Понятно, что вы убиты горем, но будет только хуже, если вы попытаетесь утаить, какая началась катавасия из-за чувств Джорджа. Например, там, на мостике, вы начали мне рассказывать, что он сделал в понедельник вечером, но прерывали свой рассказ. Так что же он сделал? Позвонил вам?

— Нет. — Она попыталась проглотить подступивший к горлу комок. — Он приехал сюда и разговаривал со мной.

— Кто-нибудь его видел?

— Да, миссис Пауэлл и Росс Данди… думаю, и миссис Брегер тоже. Но не уверена.

— Тогда вы не сможете скрыть того факта, что он приезжал сюда. Или вы уже успели солгать?

Она покачала головой:

— Ни о чем таком они меня не спрашивали. Да и вообще мало чем интересовались.

— Будьте уверены, до своего отъезда они успеют все из вас вытряхнуть. Вы договорились с Джорджем о том, что будете говорить насчет его приезда сюда в понедельник вечером?

— Конечно нет. Разве у меня была такая возможность? Сначала — вы же видели, в каком он был состоянии, а потом нагрянули они, доктор и полицейские…

— Тогда не делайте глупостей. Речь идет об очень серьезных вещах. Неужели вы не понимаете, что вашу сестру убили?

— Да, я не должна была… — Неожиданно она встала и вскинула голову. — Простите, — сказала она. — Я не должна была… — И пошла прочь.

Хикс в два шага нагнал ее, взял за руку и повел обратно.

— Посидите здесь и подумайте, что вам делать, — сердито посоветовал он. — Или скажите, кто будет все решать за вас. У вас есть адвокат?

— Нет.

— Где ваши родители?

— Умерли.

— Брат?

— Нет.

— Жених?

— Тоже нет.

— Сколько у вас денег?

— Три сотни и двенадцать долларов в банке «Постал сайвингс».

— Бог мой. — Хикс свирепо смотрел на нее. — Что вы выкинули там, в доме? Удрали и скрылись в лесу?

— Я не удирала. — Ее голос больше не был напряженным, теперь она говорила гораздо свободнее. — Мне не разрешили остаться на террасе, и я ушла в дом. Один из полицейских разговаривал с Джорджем, а другой с миссис Пауэлл и Россом Данди. Подошел мистер Брегер и хотел о чем-то меня спросить, но я просто не могла разговаривать и поднялась в свою комнату, но решила повидаться с вами, спустилась вниз и вышла через заднюю дверь…

Она замолчала, повернула голову и прислушалась.

Со стороны лаборатории донесся шум мотора. Сначала совсем слабый, он постепенно усиливался, а когда послышалось шуршание колес по гравию, шум стал особенно громким, машина выкатила на открытую местность, и они мельком увидели ее.

— Возможно, этот парень прикатил за мной и Данди, — заметил Хикс, — но если ему нужны вы, через минуту они начнут вас звать. Конечно, сегодня вы можете их поманежить, прикинуться убитой горем, но рано или поздно вам придется заговорить.

Хитер облизала губы, дрожащий кончик языка застыл на губе. Потом он исчез во рту, и девушка произнесла:

— Так она была убита?

— Да.

— Убита!

— Именно. Относительно того, что вы рассказали мне на мостике, это правда? Я имею в виду насчет эмоций Джорджа. Вы уверены, что тоже не влюбились в него?

— Конечно уверена. Все это не так.

— Что не так?

— Джордж этого не делал. Я знаю, он не виноват, но я думаю о Марте. — Ее губы задрожали, когда она произнесла это имя, и она смолкла, чтобы унять дрожь. — Вероятно, я думаю также и о себе, но в любом случае Марта не пожелала бы.

Она закрыла лицо руками.

Хикс молча смотрел на нее, потом покачал головой.

— Одно несомненно, — заявил он. — Копы отнесутся к Джорджу с пристрастием, независимо от того, когда он приехал. Он вполне мог… Вы слушаете меня?

Она кивнула, не открывая лица.

— Он мог приехать дважды, и первый раз даже не постучавшись. Советую вам возвратиться в дом, подняться в свою комнату и принять скорбный вид. Впрочем, он у вас такой и есть. Я — хороший адвокат. Возможно, лучший из всех изгнанных из ассоциации юристов. У них нет законного права требовать от вас какую-либо информацию, но отмалчиваться тоже глупо. Утро вечера мудренее, возможно, завтра утром вы будете в лучшей форме и сможете противостоять им. Можете не сомневаться, они уже знают о приезде Джорджа в понедельник вечером — его ведь видели Росс Данди и миссис Пауэлл, — а когда они спросят вас, зачем он приезжал, скажите, что предпочитаете не говорить об этом. Тут они просто накинутся на вас, но не теряйте головы, будьте вежливы, а главное — ничего не придумывайте, иначе они скрутят вас в тугой узел. Если вам представится случай увидеться с Джорджем наедине, не пытайтесь сочинять никаких историй. Бесполезное занятие. Между прочим, вы, случайно, не знаете, была ли знакома ваша сестра с человеком по фамилии Вейл? С Джеймсом Вейлом? Или Джимми Вейлом?

Хитер отрицательно покачала головой.

— Уверены? — настойчиво спросил Хикс. — Она никогда не упоминала его имени? Это может быть очень важно.

Хитер подняла голову. Лицо ее было бледнее прежнего.

— Никогда.

— А Брегер или кто-либо из Данди знают вашу сестру?

— Откуда? Она же была в Европе.

— Она уехала в Европу всего год назад. Неужели она ни разу не приезжала сюда, чтобы повидаться с вами?

— Всего один раз, нет… два раза. Я работаю здесь немногим больше года. Чаще я ездила в город, а не она приезжала сюда.

— А во время своих наездов в Катону она не могла познакомиться с Брегером или Россом Данди?

— Мистера Данди здесь тогда не было. Он приехал в июне, всего три месяца назад. А мистер Брегер… уверена, оба раза он отсутствовал. По вечерам он часто уезжает в город, чтобы обсудить дела с мистером Данди-старшим.

— Встречались ли вы когда-либо с миссис Данди, женой Данди-старшего?

— Никогда.

— Приходилось ли вам разговаривать с ней по телефону?

— Нет, не приходилось. И мне непонятно, чем, по вашему мнению, вы сейчас занимаетесь. Конечно, может быть, вы думаете, что мне нужно потренироваться, как отвечать на вопросы, но я полагаю…

— Считайте это передачей практических навыков, — согласился Хикс. — Но вы, кажется, убеждены, что Купер не делал этого. Но тогда кто же? Остаются только миссис Пауэлл и двое Данди. Вы не можете включать в этот перечень себя, меня и Брегера, потому что мы все были в лаборатории. Если только кто-то прокрался с дороги, а потом так же незаметно улизнул обратно. Чем занималась ваша сестра до замужества?

— Была актрисой. Возможно, вы слышали о ней.

— Я не большой знаток актрис.

— Она подавала надежды. Звездой не была, но могла стать. Да что теперь говорить… Она пожертвовала своей карьерой ради него… — Подбородок Хитер начал вздрагивать, и она сжала его рукой.

— Была ли она знакома с кем-нибудь из компании Данди или из компании «Репаблик продактс»? Хоть с кем-нибудь?

— Мне об этом неизвестно. Но я уверена, что она никого не знала, потому что мне были известны все ее знакомые. В то время я работала в Нью-Йорке. Еще тогда Джордж начал валять дурака, и мне пришлось искать работу за городом — я решила, что так будет лучше. А потом мне здесь понравилось, да и платили неплохо…

— Ну что же, — Хикс поднялся, — пора нам объявиться. По крайней мере мне. А вы отправляйтесь в свою комнату.

При этих словах ее всю передернуло.

— Ненавижу теперь этот дом. Я побуду здесь еще немного.

Он пристально посмотрел на нее.

— А как вы себя чувствуете?

— Нормально.

— Вы не собираетесь что-нибудь выкинуть, например удрать отсюда?

— Конечно нет.

— О'кей. Смогу я отсюда выйти напрямик к тропинке?

— Лучше идите вдоль дороги.

Хикс дошел до кустарника, который тут же сомкнулся за ним. Шум раздвигаемых ветвей становился все слабее, потом неожиданно совсем стих, сменившись едва уловимым хрустом гравия под его ногами. Вскоре смолкли и эти звуки. Хитер долго сидела неподвижно, затем голова ее медленно склонилась так, что подбородок коснулся груди, глаза закрылись, и она опять замерла.

Вдруг ее голова дернулась, глаза испуганно раскрылись. Какой-то шум в кустарнике…

«До чего же я глупая, — подумала она, — просто он решил вернуться». Но шум нарастал, и доносился он совсем с другой стороны. Она соскользнула с камня и стояла, напряженно вглядываясь в том направлении.

«Я боюсь, — окончательно поняла она. — Но это смешно. Бояться абсолютно нечего, однако я боюсь. Я паникерша, я…» Потом так же неожиданно страх отпустил ее — она увидела и узнала человека, который пробирался через кустарник, доходивший ему до плеч.

На поляне появился Росс Данди, обогнул валун и подошел к ней.Он сбросил с себя грязный белый комбинезон, но мешковатые серые брюки и серый свитер не сделали его более элегантным. Шляпы на нем не было, и прядь его мягких каштановых волос нависла над глазом, но он не замечал этого. Остановившись в шести шагах от Хитер, Росс безмолвно уставился на нее.

— Я здесь одна, — сказала Хитер.

Оба, кажется, даже не осознали бессмысленности сказанного. Но то, что произнес Росс, вполне соответствовало этой фразе.

— Простите меня, — извинился он, сделал шаг в ее сторону и опять остановился. — Я искал вас. Отец сказал, что вы пошли к дому. Я услышал голоса и увидел вас, но не хотел мешать. Подождал, пока он ушел… Кто этот парень?

— Если не хотели мешать, то и не мешайте.

Щеки молодого человека вспыхнули, но если он и возмутился, то выражение его глубоких спокойных глаз не изменилось.

— Послушайте, — запротестовал он, — вы вполне могли бы забыть о том, что я вам не нравлюсь, хотя бы на время. Такие мелочи сейчас… Что вам известно об этом Хиксе? Вы ведь никогда его раньше не видели. Возможно, он…

— Я никогда не говорила, что вы мне не нравитесь… Ах, уходите!

Росс присел на то место, где недавно сидел Хикс, и твердо сказал:

— И не подумаю.

— Тогда уйду я.

— Прекрасно, я уйду вместе с вами.

Последовало неловкое молчание. Хитер закрыла глаза, а Росс сидел и глядел на нее, сложив руки, пока краска не сошла с его щек. Наконец он нарушил тишину.

— Хотя при сложившихся обстоятельствах это и не имеет особого значения, — церемонно произнес он, — но вы действительно говорили, что я вам не нравлюсь. Я слышал, как вы сказали это миссис Пауэлл. Но все же я имею право выразить вам сочувствие в связи с гибелью вашей сестры — я хочу сказать, мне очень жаль, и если я смогу быть вам чем-нибудь полезен, то, если вы позволите…

Он замолчал.

Вскоре Хитер открыла глаза и произнесла:

— Спасибо.

— Пожалуйста. Кроме того, как товарищ по работе и человек, проживающий с вами в одном доме, я вправе позаботиться о том, чтобы с вами не случилось то, что произошло с вашей сестрой. Откуда мне знать, что преступление совершил не этот парень? Во всяком случае, я не собираюсь оставлять вас одну здесь, в этой лесной чаще, а если вы куда-то пойдете, то я последую за вами. Мне жаль, если вам это кажется назойливым. Возможно, вы забыли свои слова, сказанные миссис Пауэлл, — что я вам не нравлюсь. Это было с месяц назад, вечером, на передней террасе. — Он разжал руки и как бы отмахнулся от неприятной мысли. — Да вы и без этого довольно ясно дали понять, как ко мне относитесь.

Хитер ничего не ответила. Она сидела опустив плечи, совершенно расслабившись, и невидящим взглядом смотрела на бурундучка, примостившегося на краю бревна. Росс не спускал с нее глаз.

Он опять нарушил молчание:

— Поскольку я уж здесь и ничем не могу вам помочь — а если бы и мог, то вы бы мне не позволили, — попытаюсь заняться собственными неприятностями. Мне неловко спрашивать вас, но приходится. Как ни унизительно об этом говорить, но у меня нет выхода. Я потерял пластинку со звукозаписью.

Он сделал паузу. Хитер не проронила ни слова и не шелохнулась.

— Я вынужден спросить вас об этом, — продолжал он, — потому что это важно. Не знаете ли вы, где ее можно найти? Не исключено, что она попала в одну из коробок, которые я передал вам из лаборатории, и лежит среди других записей. Когда вы их проигрывали, не наткнулись ли случайно на одну такую… ну, особенную?

Хитер повернулась к нему.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

Ее глаза встретились с его взглядом, и от нахлынувшего на него замешательства Росс покраснел еще сильнее.

— Мне трудно это объяснить, — продолжал он, чуть ли не заикаясь, — все осложняется из-за тех, других пластинок. Я не имею в виду одну из них. Я даже не знаю, прослушивали ли вы их. Эта пластинка тоже не была помечена, вот я и подумал, может, по рассеянности передал ее вам с другими непомеченными пластинками, а если вы вообще не ставили их на проигрыватель, то и не знаете, чем эта пластинка отличается от других. Понятно?

— Совершенно ничего не понимаю.

— Но вы должны понять, — настойчиво продолжал он. — Весь вопрос в том, где находятся непомеченные пластинки, потому что я почти уверен, что нужная мне пластинка среди них. Господь свидетель, я бы не стал вас об этом спрашивать, если бы меня не вынуждали обстоятельства. Я бы никогда не заикнулся об этих записях, но вы сами упомянули о них. А теперь я хочу только одного — взять их, прослушать и отыскать ту, которая мне нужна. Не думаю, что вы храните ее у себя, но, с другой стороны, вы не могли их уничтожить, потому что они не бьются и не горят. Знаю, что вы не выбрасывали их, потому что я просмотрел весь мусор. Вот я и решил: может, вы их просто куда-то убрали. Скажите, куда?

— Даже не представляю себе, о чем вы говорите.

Росс уставился на нее:

— Не может этого быть.

— Совершенно не представляю.

— Но бог мой… я говорю о непомеченных пластинках, которые… которые вы обнаружили среди других на стеллажах! Признаюсь, что я был ослом! Знаю, я вам не нравлюсь и никогда не понравлюсь! И все же вы не можете не сказать мне, что вы сделали с теми пластинками…

Он резко замолчал, потому что Хитер закрыла лицо руками. Ее била дрожь.

У Росса отвисла челюсть. Он поднялся и направился было к ней, но потом опять сел, прижав к бокам кулаки.

— Не надо! — умоляюще произнес он. — Ради бога.

— Уходите, — сказала она, не открывая лица. — Уходите прочь…

— Никуда я не уйду, — настойчиво повторил он. — Больше я ничего не скажу. Ни одного слова, но отсюда не уйду.

Через минуту бурундучок опять вскочил на край бревна, пробежал до середины, присел и вытянул мордочку, разглядывая их. Последний луч заходящего солнца пробился через листву и зажег его шкурку золотистым пламенем.

В доме Хикса ждало то, что и должно было ожидать.

Большое, покрытое гравием пространство перед гаражом было занято беспорядочно припаркованными машинами. Мельком заглянув в заднее окно, он увидел на кухне красное лицо дородной миссис Пауэлл. Хикс обошел дом со стороны леса и оказался у боковой террасы, скрытой декоративным кустарником. Он сразу увидел, что тело сестры Хитер Глэдд уже увезли. На полу осталось лишь грубо нанесенное мелом очертание тела. Мужчина в легком костюме и помятой широкополой шляпе стоял у края террасы и задумчиво взирал на небо, будто пытаясь определить погоду, а в креслах сидели двое других мужчин.

Один был в униформе полиции штата, другой — не кто иной, как Джордж Купер. Когда Хикс впервые увидел это лицо с острым носом в кабинке ресторана Джойса, оно было бледным, сморщившимся от горя. Теперь же это было лицо смертельно раненного человека, застывшего от неожиданно свалившегося на него несчастья.

Хикс направился было к двери, ведущей в гостиную.

— Эй! — прорычал полицейский. — Вернитесь! Вы кто?

— Моя фамилия Хикс.

— А… где вы были?

— Сидел на камне. Мне хотелось бы повидать мистера Данди.

— Он в доме с лейтенантом. Не входите пока туда. Можете подождать здесь.

— Тогда я хотел бы видеть мистера Брегера.

— Он разговаривает с окружным прокурором.

— А мной кто-нибудь интересуется?

Полицейский кивнул:

— Дойдет очередь и до вас. Присаживайтесь… Эй, куда вы?

Хикс, уже шагнувший к двери, четко и без обиняков пояснил:

— Иду на кухню выпить стакан воды, — и, не дожидаясь письменного разрешения, вернулся к задней стороне дома, открыл дверь и вошел.

При виде его кастрюлька выпала из рук миссис Пауэлл и зазвенела, стукнувшись об пол.

Хикс поднял кастрюльку, а когда разогнулся, увидел, что женщина отпрянула к стене и взирала на него с выражением неприкрытого ужаса. Она просто онемела от страха.

— Вопите, — посоветовал ей Хикс. — Не стесняйтесь, кричите во все горло.

Женщина прижалась к стене и не издала ни звука.

Хикс поставил кастрюльку на стол.

— Такие вот дела, — заметил он. — Даже если бы, как вы считаете, я действительно был убийцей, ваше поведение неразумно. Допустим, я убил миссис Купер, из этого вовсе не следует, что я собираюсь убить и вас. Единственное, что мне нужно, это стакан воды. — Он подошел к раковине, открыл кран, достал с полки стакан, налил воды и выпил. — Отличная вода. Но самое главное, вы должны были истошно закричать. Если бы я собирался напасть на вас, то ваше молчание практически означало бы соучастие в преступлении. — Он опять налил воды и выпил ее. — В деле о разбойничьем нападении в Бруклине в 1934 году судья вынес определение, что…

— Убирайтесь отсюда! — запищала миссис Пауэлл.

— Хочу спросить вас: вы когда-нибудь…

— Вон отсюда!

— Но мне нужно узнать одну вещь. Вы встречались когда-нибудь с миссис Данди?

— Убирайтесь отсюда! А то закричу! Еще как закричу!

— О господи, — пробормотал с отвращением Хикс.

На кухне было еще две двери — не считая той, через которую он вошел, — он выбрал ближайшую к нему слева, она открывалась в обе стороны, и оказался в столовой. Там никого не было. И снова ему пришлось выбирать между двумя дверьми. Дверь справа была закрыта, прямо перед ним — распахнута, через нее виднелась лестница, которую, собственно, он и искал. Он вышел в зал, откуда лестница вела наверх, и столкнулся еще с одним полицейским в униформе.

— Куда вы направляетесь?

— В ванную, — ответил Хикс, обошел стража и стал подниматься по лестнице.

Не останавливаясь на верхней площадке, он уверенно зашагал по коридору, хотя у него ни в чем не было никакой уверенности. И уж тем более он не был уверен, что пластинка с записью разговора миссис Данди с Джимми Вейлом спрятана именно в этом доме, но такая возможность существовала, а значит, не стоило ею пренебрегать. Из семи дверей, представших его беглому взору, он наугад выбрал одну, повернул круглую ручку и вошел. Одного взгляда на внутреннее убранство оказалось достаточно, чтобы определить, кому принадлежит комната, — об этом красноречиво говорили многочисленные пузырьки и безделушки на туалетном столике. Это была комната Хитер Глэдд. Он попятился, притворил дверь и попробовал открыть другую — дальше по коридору. Она тоже оказалась незапертой.

Он отворил ее и, не соблюдая особых предосторожностей, вошел.

Глава 7

Хикс быстро осмотрелся. Никого. Он очень надеялся, что для начала наткнется на комнату Росса Данди — это было бы желательнее всего, но, судя по многочисленным деталям, замеченным во время торопливого осмотра, его надежды не осуществились.

Большинство книг, стоявших на полках, которые тянулись вдоль всей стены, было на немецком языке, а письма, прижатые пресс-папье на большом письменном столе, были адресованы мистеру Герману Брегеру.

Хикс действовал быстро и бесшумно. Ни один ящик стола не был заперт на ключ, и ни в одном из них не оказалось пластинки со звуковой записью. Ее не оказалось ни в ящиках гардероба, ни на полках просторного шкафа для одежды. На книжных полках аккуратными стопками лежали научные журналы. Он обследовал все просветы между ними, но ничего не нашел. Затем взглянул на кровать и отрицательно покачал головой. Подойдя к книгам, Хикс начал выдвигать их. Наклонять и заглядывать, нет ли чего за ними. Неожиданно он остановился, выругался про себя и уселся за письменный стол.

Он подумал, что валяет дурака. Во-первых, нет никаких оснований предполагать, что Брегер припрятал эту пластинку в своей комнате, а во-вторых, искать нужно с помощью головы, а не рук. Например, если бы он сам захотел спрятать в этой комнате тонкий плоский предмет, то как бы он поступил? Хикс осмотрелся по сторонам и после некоторого размышления понял, что ответ находится здесь, прямо у него под рукой.

На столе в планшете для писчей бумаги лежали три промокательных листа. Достаточно снять верхний лист, прорезать в двух нижних листах круглое отверстие размером с пластинку и вставить ее в это отверстие, а потом положить на место верхний промокательный лист, затем приказать миссис Пауэлл ничего не трогать на столе — вот и все. Великолепно. Пластинку при желании всегда можно взять, и в то же время вряд ли ее кто-нибудь случайно обнаружит. Окажись он на месте Брегера и располагая такой замечательной возможностью, было бы просто позорно не украсть пластинку и не спрятать ее.

Хикс подцепил края верхнего промокательного листа, вытащил его из зажимов, приподнял лист и застыл.

— Черт побери! — воскликнул он. — И надо же такое придумать!

Пластинки там не оказалось. Но в двух нижних промокательных листах была вырезана дыра, не круглая, а квадратная, а в ней лежала фотография Джудит Данди на плотном картоне — точная копия того снимка, который Хикс показывал утром секретарше в офисе компании «Репаблик продактс». На картонной рамке, внизу, четким красивым почерком чернилами было написано:

— Ну и святоша, — в изумлении произнес Хикс.

Он еще раз прочитал надпись. Вот мерзость. Ему стало немного не по себе, но ненадолго — нужно было поразмыслить о практических аспектах этих строк.

Этим он и занимался, укладывая на место верхний промокательный лист — вставляя в пазы его углы и аккуратно разглаживая сам лист. Потому что, хотя это и кажется нелепым, суетливый и лупоглазый Брегер, охваченный пламенной страстью к Джудит Данди, вполне мог вмешаться и, чтобы избавить любимую женщину от последствий ее глупого поступка, спрятать пластинку в своей комнате. Конечно, он вполне мог ее уничтожить, но возможно, и сохранил…

Хикс встал и снова огляделся. За книгами? В матрасе? Потом опять порывисто сел — чьи-то быстрые шаги протопали по коридору и затихли возле его двери. А когда дверь распахнулась и Герман Брегер вошел в комнату, Хикс сидел за письменным столом, небрежно откинувшись на спинку стула, вытянув на столе руки и широко зевая.

Брегер резко остановился и, пораженный, вытаращил на него глаза.

— Прошу прощения, — дружелюбно произнес Хикс. — Думаю, вы очень удивлены, застав меня здесь.

— Это моя комната, — резко заявил Брегер.

— Да, мне это известно.

— Но я ничуть не удивлен. Я больше ничему здесь не удивляюсь. — Брегер подошел к кровати и присел на край. Потом неожиданно с горечью воскликнул: — Не стану больше работать в этой лаборатории! Ни за что! Это было тихое и спокойное место, где я мог работать. А теперь — нате вам! По вечерам я сиживал на этой террасе и слушал журчание ручья!

Хикс кивнул:

— А сейчас там пролилась кровь. Но я сомневаюсь, что она пролилась для того, чтобы позлить вас.

— Я этого и не говорю. Что вы делаете в моей комнате?

— Жду вас. У меня к вам вопрос.

— Не собираюсь отвечать на него. Там, внизу, я ответил тому человеку на тысячу дурацких вопросов.

— Мой вопрос не дурацкий, а по существу. Что находилось в вашем портфеле в тот вечер, когда вы забыли его на квартире у Данди?

Брегер нахмурился, глядя на него.

— В моем портфеле?

— Да-а. С месяц назад. На следующее утро Росс специально ездил в город, чтобы забрать его.

— Вы спрашиваете меня, что в нем находилось?

— Ну да.

— Кто посоветовал вам спросить меня об этом?

— Миссис Данди.

— Вы — лжец.

Брови Хикса взметнулись.

— Может быть, в этом конкретном случае вы и правы, — согласился он. — О портфеле она сказала мне вчера, кода мы обсуждали это дело, но о том, чтобы спросить вас, что в нем находилось, мне помнится, она так буквально не говорила. И все же я вас спрашиваю. Я работаю на миссис Данди.

— Не может быть.

— Что не может быть?

— Вы работаете не на миссис Данди. Вы работаете на мистера Данди.

— Так же, как и вы. Все это дела семейные. Я просто пытаюсь рассеять небольшое недоразумение. Вы об этом знаете.

— Ничего я не знаю! — Брегер вскочил с кровати и взмахнул руками. — Боже мой! — вырвалось у него. — Единственное, чего я прошу, — это позволить мне спокойно работать! Единственное, чего я хочу, — это немного нежности! Немного нежности в отношениях между людьми! — От возмущения он выкатил глаза. — Работа для меня превыше всего! А что происходит в тех местах, где я работаю? Какие-то темные истории и, возможно, отвратительные вещи! — Он прошипел: — Подозрения! Теперь погибла эта женщина, именно там, где я сидел по вечерам и слушал журчание ручья! Разве я смогу теперь сидеть на этом месте?.. И вдобавок ко всему — я прихожу в свою комнату и застаю вас…

Дверь отворилась, на пороге показался полицейский, тот, с которым Хикс столкнулся в зале. Он взглянул на Хикса и любезно сообщил:

— Вас приглашают вниз.

В гостиной зажгли свет, хотя сумерки еще только подступали. Это была просторная и приятная комната с удобными креслами и диванами, все еще покрытыми пестрыми летними чехлами. В гостиной находились двое мужчин в униформе полиции штата, не считая того, который сопровождал Хикса. Они сидели за большим столом, освещенным настольной лампой, вместе с тремя мужчинами в гражданской одежде.

Один из них, смуглый, с гладко зачесанными волосами, разложил перед собой стенографические блокноты. Двое других оказались старыми знакомыми Хикса.

Коротышку с маленькими серыми глазками и челюстью более широкой, чем лоб, звали Менни Бек. Он руководил сыщиками графства Вестчестер. Круглолицый толстяк с крохотным ротиком был окружной прокурор Ральф Корбетт. Корбетт приподнялся и протянул через стол руку:

— Привет, Хикс! Как поживаешь? Впервые встречаемся с тобой после того, как ты подпалил нам крылышки по делу Атертона! Как дела?

Прокурор прямо-таки лучился сердечностью.

Менни Бек ограничился кивком и что-то буркнул в качестве приветствия.

— Спасибо, у меня все в ажуре, — ответил Хикс и сел.

— Заметно! — восторженно произнес Корбетт. — Работа таксиста, похоже, тебе по душе.

Искорки, заплясавшие в глазах Хикса, могли означать неприязнь, а возможно, всего лишь были следствием игры света.

— Продолжаешь следить за моей карьерой?

— Ну что ты, — рассмеялся Корбетт. — Но тут на нас свалилось дело об убийстве, а на месте происшествия оказался ты. Понятно, мы позволили в Нью-Йорк, чтобы навести кое-какие справки. Ты яркая личность. А здесь какими судьбами? Устроил себе выходной?

— Нет, подрядился выполнить небольшую работу.

— Ну конечно. Ничуть в этом не сомневаюсь. — Корбетт просто сиял, глядя на него. — Знаю, с тобой не стоит ходить вокруг да около. Спрошу прямо: почему ты выслеживал миссис Купер?

Хикс покачал головой:

— Спроси лучше, почему я продавал репу без лицензии.

Корбетт рассмеялся:

— К этому мы еще вернемся. Но нам доподлинно известно, что ты следил за ней. Приехал сюда на одном с ней поезде.

— И что с того? Это общественный транспорт.

— Да, но ты велел таксисту на станции ехать за машиной, в которую она села.

— Вот как? А этот таксист здесь? Нет? Так доставьте его сюда. Если память мне не изменяет, я случайно услышал, как она сказала другому водителю, что ей надо добраться до Данди на Лонг-Хилл-роуд, а я поделился со своим водителем, что еду туда же.

— Постой, постой, — добродушно запротестовал Корбетт. — Ты дьявольски хорошо знаешь, что следил за ней. Верно? Отвечай — да или нет?

— Нет.

— Тебе известно, что все заносится в протокол.

— Вижу, что заносится.

— А не хочешь ли поговорить об этом со мной наедине?

Хикс отрицательно покачал головой:

— И разговаривать-то не о чем.

— Если вы не выслеживали ее, то зачем приехали сюда? — неожиданно и вовсе не добродушно прорычал Менни Бек.

— Ты, верно, запомнил крутой нрав Менни Бека, — вставил Корбетт. — Он быстро теряет терпение — знает, что я добродушный простофиля.

— Он не прав по двум пунктам, — парировал Хикс. — Ты не добродушный и далеко не простофиля.

— Ну спасибо, удружил! — рассмеялся Корбетт, запрокинув голову, и вдруг резко оборвал смех. — Но при всем при этом вопрос Бека вполне уместен.

— Вот именно! — гаркнул Бек. — Так зачем вы приехали сюда?

— По делам.

— По каким делам?

— По делам мистера Данди. Конфиденциальным. Об этом вам придется спросить его самого.

— Его мы уже спрашивали. Теперь спрашиваем вас.

— Я не могу ответить без разрешения Данди.

— Хикс — адвокат, — пояснил присутствующим Корбетт и задорно спросил у Хикса: — Или правильнее сказать — был адвокатом?

— А это как больше нравится.

— Во всяком случае, законы ты знаешь. Мы с Менни не будем поднимать вопрос о неуважении к представителям закона. — Прокурор коротко хихикнул. — Значит, ты отказываешься сообщить нам, зачем Данди направил тебя сюда?

— Верно, отказываюсь!

— Но он действительно послал тебя сюда?

— Да, послал.

— Он направил тебя в этот принадлежащий ему дом, чтобы ты что-то для него сделал?

— Да.

— Как же тогда получилось, что ты даже не знал, где этот дом находится?

— Разве? — Хикс удивленно поднял брови. — Странно.

— Очень странно. Когда таксист спросил, куда тебя везти — в дом или в лабораторию, — ты удивленно поинтересовался: «Как, тут имеется и дом?»

— Неужели я действительно это сказал?

— Действительно сказал. Впрочем, вполне допустимо, что ты приехал сюда по секретному заданию Данди и даже не знал, что тут имеется дом.

— Нет, такого быть не могло, — убежденно заявил Хикс. — Это непостижимо. Поэтому либо я говорю неправду, утверждая, будто приехал сюда по делам Данди, чего даже с натяжкой допустить нельзя, либо я разыгрывал водителя такси. Вероятно, именно так я и поступил. — Хикс слегка подался вперед. — Послушайте, давайте все упростим. Я никого здесь не знаю, помимо Данди. Никого из живущих в этом доме людей я раньше не видел, включая и миссис Купер. Единственное, о чем я мог бы вам сообщить, так это о ходе выполнения полученного мною задания. А об этом я говорить не стану, пока не заручусь разрешением Данди. Однако я не намерен утаивать, где был, что делал, видел и слышал с тех пор, как приехал сюда без десяти три пополудни. Понятно, что эти сведения вы можете получить, если захотите.

— Для начала согласен на такой вариант. Рассказывай, — распорядился окружной прокурор.

И Хикс изложил фактическую сторону дела.

К счастью, ему не надо было прибегать к хитроумным вымыслам. Рассказывая о первом своем посещении лаборатории, он опустил только то, что Хитер Глэдд плакала, и умолчал о реакции Данди, обнаружившего его там. По его словам, с Хитер на мостике они болтали о всяких пустяках. Хикс подчеркнул, что алиби Хитер основывается на более веских фактах, чем его показания, поскольку Брегер диктовал ей данные через громкоговоритель каждые несколько минут, и можно удостовериться, что все это было ею напечатано. Сам же Хикс, услышав вопли Купера с террасы и убедившись, что миссис Купер мертва, уведомил полицию и оставался в доме до тех пор, пока полицейская машина не показалась на подъездной аллее, и только тогда отправился в лабораторию известить Данди о случившемся. Позже в лабораторию вбежала мисс Глэдд, от горя утратившая контроль над собой, и он повел ее обратно в дом. В лесу они остановились, чтобы девушка немного пришла в себя. Она сказала, что хочет побыть одна, и он ушел.

Корбетт и Бек забросали Хикса вопросами, затягивая петлю допроса. Окна тем временем занавесила синева сгустившихся сумерек. Хикс не мог недооценивать Корбетта и Бека. Хоть Бек умом и не отличался, его склонность к вульгарному скептицизму поистине не знала границ. А Корбетт, несмотря на свою показную ребяческую веселость, был на редкость изворотлив и проницателен, потому весьма опасен. Хикс, вынужденный кое о чем умалчивать, а точнее говоря, до поры до времени скрывать обстоятельство, которое, как он подозревал, может стать ключом к разгадке мотивов зверского убийства, постарался не оставить никаких прорех. С толку его сбили только раз, когда Корбетт неожиданно спросил:

— Знаком ли ты с миссис Данди?

Застигнутый врасплох, Хикс был вынужден помедлить с ответом и, желая скрыть мгновенную растерянность, спросил:

— Миссис Данди? Почему тебя это интересует?

— Никаких особых причин для этого нет. И все же, ответь, знаком ли ты с ней?

— Да как сказать… Узнаю, если увижу.

— Видел ли ты ее здесь сегодня?

— Нет.

— Абсолютно уверен, что сегодня не видел ее и не слышал ее голоса?

— Такое могло случиться только во сне, а сегодня днем я не спал.

Хикс насторожился, и теперь был чрезвычайно собран. С чего это они заинтересовались миссис Данди? Быть может, Данди проговорился? Если это так, то они навалятся на него…

Однако ничего подобного не произошло. Они забыли о миссис Данди так же неожиданно, как и вспомнили о ней. Корбетт задал еще несколько вопросов о Хитер Глэдд и, видимо, собрался закругляться, когда внимание присутствующих в комнате привлек шум и громкий разговор за дверью.

Дверь распахнулась, и в гостиную шагнул мужчина в летнем костюме и старой широкополой шляпе.

Он мгновенно обшарил комнату глазами и крикнул кому-то через плечо:

— Его здесь нет.

— Кого нет? — рявкнул Менни Бек.

— Мужа убитой.

— Он на улице. С одним из полицейских.

Неожиданный визитер покачал головой.

— Напротив, — обреченно вздохнул он. — Купер исчез. Никто не сторожит его.

— Черт побери! — прорычал Бек, вскочил со стула и выбежал из комнаты. Все остальные ринулись за ним.

Глава 8

Итак, Джордж Купер пропал.

В половине девятого Хикс сидел в столовой и ел яичницу с ветчиной. Справа расположились Брегер и Хитер Глэдд, а напротив — оба Данди, отец и сын.

Говорил преимущественно Р.И. Данди. Хикс слушал его вполуха, напряженно размышляя о развитии событий.

Видимо, Купер подался в лес. Насколько Хикс смог понять из отрывочных сведений, убитый горем муж погибшей занемог на террасе незадолго до заката солнца. Он попросил принести ему виски, а полицейский предложил вместо того кофе, и они вместе отправились на кухню. Там, усадив Купера в удобное кресло, полицейский стал ждать, пока миссис Пауэлл приготовит кофе. В это время пришел другой полицейский, которого послал лейтенант Сторрс, и пригласил миссис Пауэлл в библиотеку. Когда первый полицейский спустя некоторое время возвратился на кухню, там никого не оказалось. Купер пропал. И беглеца никто не заметил. Он не тронул припаркованных во дворе машин. Ничего не видели и патрульные на дороге. Расследование на время прервалось, потому что все прибывшие сюда работники правосудия бросились разыскивать беглеца.

Хиксу очень не нравилась эта катавасия. И не нравилась прежде всего потому, что хотелось при первой же возможности поговорить с Джорджем Купером. Хикс выслеживал Марту Купер от ресторана до Катоны потому, что ее голос удивительно походил на голос миссис Данди. В связи с этим у него зародилось смутное подозрение, которое переросло в уверенность, когда он узнал, что доказательство предательства жены Данди получил в виде звукозаписи. Но к тому времени, когда Хиксу стало об этом известно, Марта Купер погибла. Интуиция подсказывала Хиксу более страшное подозрение. И вдруг такая неожиданность. Означает ли бегство Купера, что он сам убил жену, чтобы отделаться от нее? Похоже на то, но лишь на первый взгляд. И вовсе не согласуется с логикой.

Хикс взглянул на сидевших за столом. Мужчины поужинали с аппетитом, а Хитер лишь откусила от поджаренного ломтика хлеба, как миссис Пауэлл ни упрашивала ее поесть. Хикс осуждающе посматривал на девушку. Он не понимал, зачем она сидит здесь, а все не поддающееся объяснению угнетало. Ну не хочет она есть, так какого дьявола торчит среди этих людей? Почему не пойдет в свою комнату и не полежит там, или не походит из угла в угол, или не поплачет, или не посидит, наконец, у окна, глядя в темноту?

Р.И. Данди лакомился яблочным пирогом. Он известил присутствующих, что останется здесь на ночь.

Конечно, он может немедленно уехать отсюда, так как Купер бегством подтвердил свою вину, но все-таки решил остаться и хотел, чтобы Брегер и Росс, покончив с кофе, пошли вместе с ним в лабораторию.

Росс отставил пустую кофейную чашку и сказал, что в лабораторию не пойдет, побудет в доме. Данди принялся настаивать на своем, а Росс вежливо, но твердо отказался идти в лабораторию.

— В чем дело? — спросил его Данди.

Молодой человек пристально посмотрел на отца.

— Боже мой, — воскликнул он, — какой же ты бесчувственный! Да как можно оставить мисс Глэдд одну в ее нынешнем состоянии?

— Чепуха, — запальчиво возразил Данди. — Зачем ты ей сдался? С ней побудет миссис Пауэлл, да и Хикс, в конце концов. Я отнюдь не черствый человек. Мисс Глэдд, скажите, можем ли мы чем-нибудь вам помочь?

— Нет, — ответила Хитер.

— Согласен с вами. — Данди хмуро посмотрел на девушку. — Позвольте заметить, очень вам сочувствую. И сожалею, что такая трагедия случилась в моем доме. Да, я не большой мастер произносить утешительные речи, но если мы что-то можем для вас сделать, то прямо скажите об этом. Вы, вероятно, захотите взять отгул на денек-другой?

Росс возмущенно заерзал на стуле.

— Во сколько следующий поезд до Нью-Йорка? — спросил Хикс.

Все посмотрели на него.

— Вы собираетесь уехать — поинтересовался Данди.

Хикс ответил утвердительно. Брегер сообщил, что поезд отправляется в девять двадцать. Хитер тут же поднялась со своего места и предложила:

— Я отвезу вас на станцию.

— Можно вызвать такси по телефону, — заметил Росс. — Времени вполне достаточно.

— Нет, я хочу сама его отвезти, — настойчиво повторила Хитер.

«Вот оно что, — подумал Хикс. — Так вот почему она не уходит отсюда. Решила посоветоваться со своим адвокатом». Он отодвинул стул и поднялся.

Росс и Брегер принялись отговаривать Хитер садиться за руль, советовали пойти прилечь. Данди высказал желание переговорить с Хиксом, пошел вперед, на кухню, но там миссис Пауэлл мыла посуду, поэтому он решил выйти на улицу. Оглядевшись по сторонам, он спросил вышедшего вслед за ним Хикса:

— Ну как?

— Все нормально, — успокоил его Хикс. — Я сказал им, что если они хотят узнать, зачем я сюда приехал, то должны спросить об этом вас.

Данди решил высказаться о том, как он себе представляет сложившуюся ситуацию.

— Этот мужчина убивает свою жену, а потом скрывается. Теперь они его поймают, и дело с концом. Я оказался глупцом, сболтнув вам кое-что лишнее. Вы меня вынудили это сделать, но я человек упорный и хочу разобраться во всем до конца. И если не отыщу эту дискетку, то сохраню подслушивающее устройство в кабинете Вейла. Если же вы сообщите об этом моей жене, то она тут же предупредит Вейла. Так вот, готов заплатить вам тысячу долларов за молчание. Наличными. Завтра же вручу их вам. Приходите в мой офис…

— Этого мне не нужно, — отклонил предложение Хикс. — Я уже взял на себя другие обязательства.

— Ерунда. Прошу вас только об одном — подождать…

— Не будем говорить об этом, — отрезал Хикс. — Ни к чему зря торговаться. Что и когда сообщить вашей жене, я решу, посоветовавшись с моей собственной персоной. А в глупцы себя не зачисляйте. Сообщи я им, зачем приехал сюда, возникли бы неприятности. Кстати, что вы им сказали о своей жене?

— Кому — им?

— Полицейским или окружному прокурору.

— Ничего. С какой стати мне что-либо им говорить? Послушайте, если вы подождете…

— И не просите. Забудем об этом. Ведь должен же кто-то ее проинформировать. Они спросили меня, знаком ли я с миссис Данди и видел ли ее сегодня. Я ответил, что не видел. Откуда они взяли, что миссис Данди здесь была?

— Понятия не имею, — удивился Данди. — Так прямо и спросили, видели ли вы ее сегодня здесь?

— Ну да. Вы, случайно, не обмолвились о ней?

— Ни единым словом. И я не думаю…

Он оборвал фразу, так как отворилась дверь из кухни. На фоне ярко освещенного дверного проема на мгновение показалась Хитер Глэдд. Она вышла на улицу и, закрыв за собой дверь, позвала:

— Мистер Хикс?

— Разве вы не видите, что мы разговариваем, — резко заметил Данди.

— Разговор наш закончился, — уточнил Хикс. — Иначе я опоздаю на поезд.

— Мы успеем, — сказала Хитер. — Уже начало десятого, но до станции недалеко. Всего три мили.

— Значит, вы все-таки решили подвезти меня?

— Да.

Хикс поспешил в дом. Свою шляпу он нашел там, где оставил, на вешалке в прихожей. В гостиной скучал в одиночестве мужчина в летнем костюме и старой широкополой шляпе, точно приклеенной к его голове. Он сидел и читал журнал.

— Я уезжаю в Нью-Йорк, — сообщил ему Хикс.

— О'кей. — Мужчина посмотрел на Хикса с мрачноватым интересом. — Вы — тот самый Альфабет Хикс! У вас есть при себе ваши любопытные визитные карточки? Дайте мне одну из них.

Хикс вынул из бумажника карточку и подал ему.

Мужчина посмотрел на заглавные буквы.

— «С.М.Е.К.Н.Р.П.» Что означают эти буквы?

— Сторонник мира, если кто-то не решит подраться. Я спешу. Мисс Глэдд согласилась отвезти меня на станцию. Хорошо?

— Конечно. Значит, вы действительно носите с собой такие визитные карточки. Вот дьявольщина! С ума можно сойти. Патрульный на дороге пропустит вас. Если что, крикните мне.

И он вновь погрузился в чтение журнала.

Хитер Глэдд ждала Хикса, сидя за рулем небольшой машины с закрытым верхом, припаркованной на краю гравийной площадки перед гаражом. По соседству стояло всего три машины, одна из которых принадлежала Р.И. Данди. Хитер уже завела мотор и, как только Хикс захлопнул за собой дверцу, сразу включила скорость, и машина покатила. Перед воротами их остановил полицейский. Задал пару вопросов, заглянул в салон и кивком разрешил проехать.

Они выбрались на шоссе и в молчании проехали примерно милю.

Хикс повернулся к девушке и заметил:

— Времени для беседы у нас почти не остается.

Она молчала еще примерно полмили, а потом тихо произнесла:

— У меня что-то нет… настроения разговаривать.

— Понимаю, но разве вам не хочется сказать мне кое-что?

— Не хочется. — Она повернула руль на повороте. — Разве что… Они не очень-то меня и расспрашивали. Задали всего несколько вопросов… Спросили, известно ли мне что-нибудь. Не было ли ссоры между Мартой и Джорджем. Я сказала, что не было. Я должна вас поблагодарить, сказать вам спасибо… за то, что вы сдержали слово и ничего не сообщили им. Вы ведь сдержали слово, верно?

— Да, верно, — подтвердил Хикс, глядя на ее профиль. — Что еще вам хотелось бы сказать мне?

— Больше ничего. Это все.

— Тогда почему вы настояли на том, чтобы отвезти меня на станцию, ведь еле держитесь на ногах?

— Ну, мне это труда не составляет. Люблю водить машину.

— Да, приятное занятие. — Хикс неожиданно произнес повелительным тоном: — Остановитесь на обочине дороги!

— Что такое? — Машина вильнула, но девушка выправила руль. — Зачем останавливаться?

— Мы уже почти доехали до деревни. Съезжайте с дороги и остановите машину, не то я сделаю это сам.

Хитер послушалась. Машина замедлила ход, съехала на поросшую травой обочину и остановилась.

— В чем, собственно… — начала было говорить Хитер.

Хикс не дал ей закончить фразу.

— Мотора не выключайте, — распорядился сыщик. — Где он?

— О чем вы? Не понимаю. Мы опоздаем на поезд.

— Об этом не беспокойтесь. Завтра будут другие поезда. — В тусклом отсвете приборной доски Хикс разглядел ее плотно сжатые губы и широко раскрытые глаза. — Я говорю о Джордже Купере. Вам известно, где он находится. Вы искали повод отлучиться из дома. Собираетесь либо позвонить ему, либо встретиться с ним.

Он замолчал, пристально вглядываясь в лицо Хитер. Девушка не проронила ни звука. Через некоторое время он негромко выругался:

— Черт бы меня побрал! — и открыл дверцу, собираясь вылезти из машины, но вдруг повернулся и скомандовал: — Выходите из машины.

Хитер не пошевелилась.

— Поступим так из предосторожности, — пояснил Хикс. — Потом покатаетесь без меня.

— Пожалуйста, перестаньте! — Она запнулась. — О, пожалуйста! Какое вам до этого дело? Если вы…

Он выключил мотор, вынул ключ из замка зажигания и положил к себе в карман. Открыв дверцу, вылез из машины, подошел к багажнику, взялся за ручку, но она не поворачивалась. Хитер подбежала к нему и схватила за руку.

— Не надо… — умоляюще произнесла она и попыталась оттащить Хикса.

Он оттолкнул ее, вынул из кармана ключ и открыл багажник.

— Вы чертовски догадливый, — с досадой вырвалось у Хитер.

В темноте трудно было разглядеть человеческую фигуру, скрюченную, как заспиртованный зародыш в банке. Выделялось лишь белое пятно лица. Но Хикс заметил, как моргнули глаза беглеца и как он пошевелился.

— Эй, вы живы? — спросил Хикс.

— Я ему ничего не говорила, — принялась оправдываться Хитер.

— Вылезайте оттуда, — приказал Хикс. Не торопитесь… подождите немного… не сразу… осторожнее!

Из-за поворота показались огни фар встречной машины. Хикс захлопнул багажник и торопливо посоветовал Хитер:

— Согнитесь и сделайте вид, будто вас тошнит!

Она непонимающе уставилась на него. Он схватил ее за плечо.

— Нагнитесь, я сказал, и сделайте вид, будто вас тошнит!

В следующее мгновение фары ярко их осветили, машина остановилась шагах в десяти от них. Раздался голос:

— У вас проблемы?

— Ничего серьезного, — отозвался Хикс.

Из машины вышел мужчина и направился к ним.

Когда он шагнул в пятно света, Хикс узнал в нем того полицейского, который сидел на террасе с Джорджем Купером.

— Ах, это вы! — воскликнул полицейский. Он взглянул на Хитер, хотя смотреть на ее занятие особого удовольствия не доставляло. — Что случилось?

— Судорожная рвота. — Хикс не снимал руки с плеча Хитер. — Девушка вызвалась подвезти меня к поезду, и ей стало плохо.

— Мне уже лучше, — задыхаясь, выговорила Хитер.

Полицейский подошел к их машине, заглянул внутрь, на передние и задние сиденья, и опять возвратился к ним.

— Вы приехали из дома?

— Да.

— Уже не успеете на последний поезд.

— Тогда сяду на другой в Уайт-Плейнсе. Не подбросите меня туда? Мисс Глэдд надо вернуться домой и лечь в постель.

— Я в порядке, — заверила мужчин Хитер. — Через минуту все пройдет.

— Мои люди подвезут вас домой, а я пригоню машину, — предложил полицейский.

— Спасибо, не надо. В этом нет нужды.

Полицейский взглянул на землю.

— Похоже, особых результатов вам получить не удалось.

— В этом и беда, — подхватил Хикс. — Она съела полкусочка поджаренного хлеба. Спросите у миссис Пауэлл.

— Сейчас не время для шуточек.

— Если на то пошло, сейчас не время вообще чем-либо заниматься.

Полицейский посмотрел на него, постоял в нерешительности, взглянул на Хитер, потом сел в машину, которая тут же отъехала, набирая скорость.

Машина скрылась из виду, вскоре затих шум мотора. Хитер вдруг захихикала.

— Прекратите! — резко одернул ее Хикс. — Сейчас же перестаньте! Садитесь в машину. Я отвезу вас.

— Вы же не собираетесь…

— Надо съехать с дороги. Садитесь.

Девушка села в машину. Хикс подошел к багажнику, убедился, что замок защелкнулся, потом сел за руль, достал из кармана ключи зажигания и завел мотор. До деревни оставалось меньше мили. Он спросил у Хитер, как выехать на Двадцать второе шоссе, она показала нужный поворот и опять спросила его, куда он едет. Хикс не ответил. Вскоре они опять выехали на неосвещенную трассу. Примерно в двух милях к югу от Катоны он неожиданно съехал с шоссе на узкую проселочную дорогу, петлявшую по лесу. Углубившись в лес, Хикс остановил машину, выключил мотор и свет.

— Здесь темно, — негромко заметила Хитер.

Хикс повернулся на своем сиденье, словно хотел посмотреть ей в лицо, хотя в машине и в самом деле царила кромешная тьма, и спросил ее:

— Что вы затеяли, глупая обманщица?

— Ничего, — ответила она не изменившимся тоном.

— Отрицать глупо. Что вы собирались делать? Посадить меня на поезд, а потом смыться вместе с ним?

— Нет, я не собиралась этого делать.

— Тогда что же вы собирались сделать?

— Не знаю. Но я не могла… — Она замолчала.

— Как он оказался в вашей машине?

— Я ему в этом не помогала. Сам туда забрался. Я возвратилась в дом и уже подошла к кухонной двери, когда Джордж вышел из нее. В руке он держал огромный нож и, судя по поведению, сбивчивой речи, был невменяем. Он сказал, что его собираются арестовать за убийство Марты, но он не виноват и не даст себя арестовать. Он схватил меня за руку и потащил к стоящим возле гаража машинам. У него был нож, и я не решилась позвать на помощь, боясь, как бы он не выкинул что-нибудь ужасное. Боялась не столько за себя, сколько за него самого. Он открыл багажник машины — видимо сгоряча приняв ее за свою, но ошибся. Машина принадлежит нашему здешнему хозяйству… Залез туда и велел отвезти его в Нью-Йорк. Похоже, у него помутился рассудок. Я возразила, что патрульные на дороге не пропустят меня. Но он стоял на своем, твердя, что я смогу проехать, если умело воспользуюсь случаем. И еще сказал, что не вылезет оттуда, пока я его не отвезу. Опустил крышку багажника и защелкнул замок. Я открыла багажник и умоляла его отдать мне нож, но он не согласился. Тогда я достала из бардачка ключ от багажника и заперла замок, а ключ оставила у себя. Поразмыслив хорошенько, я подумала, что, быть может, улучу подходящий момент, вывезу его оттуда и, когда останусь с ним без посторонних, попробую уговорить не делать глупостей.

Она умолкла, а Хикс невнятно что-то пробурчал.

— Я не считаю себя идиоткой, — заявила она. — А вы?

— Что значит это ваше «а вы»?

— Когда подъехала полицейская машина, вы приказали мне имитировать рвоту.

— Да-а-а, — протянул Хикс. — Это верно. Терпеть не могу выдавать кого бы то ни было полицейским. И не забывайте, у меня совершенно не было времени обдумать свое поведение. Я действовал инстинктивно. Это нехорошо с точки зрения здравого смысла или с моральной стороны, а может быть, и в обоих случаях. Я даже не уверен в невиновности Купера. Пожалуй, преступник именно он.

— Джордж — не убийца.

— А вот вы, похоже, в этом уверены.

— Уверена. — Хитер дотронулась до руки Хикса. — Я знаю его много лет. Знаю, что он не способен убить человека, даже постороннего, что уж говорить о Марте. Но соверши он это по какой-либо причине, ни за что не стал бы отрицать своей вины. Убеждена. Не в его правилах юлить. Он бы признался. А он поклялся мне, что не убивал Марту. Уверена, так оно и есть.

Хикс открыл дверцу со своей стороны.

— Хочу узнать, что сам ондумает по этому поводу.

Хитер придержала его за руку:

— У него нож…

Хикс высвободил руку, вылез из машины и открыл багажник. Сгустившаяся внутри тьма зашевелилась, наружу высунулась нога, следом за ней показалась другая. Из багажника появилась голова, а затем и туловище. Человек вылез из багажника, попытался распрямиться и неожиданно рухнул наземь, издав каркающий звук.

— Господи! О, святой Боже!

По тону это больше походило на молитву, а не на богохульство.

— Нож, — судорожно выдохнула Хитер. — Он…

— Не мешайте мне, — раздраженно оборвал ее Хикс.

Он зажег спичку, осмотрел лицо, шею и грудь мужчины. Потом зажег другую спичку и сунул голову в багажник. Наконец, попятившись, он выпрямился, сжимая что-то в руке. Третья спичка осветила длинное лезвие ножа. Хикс взял нож большим и указательным пальцами за кончик лезвия и запустил его в придорожные кусты.

Мужчина силился подняться на ноги.

— Не пытайтесь сразу подняться, — посоветовал Хикс. — Подвигайте ногами.

— Они отказываются повиноваться, — прохрипел мужчина.

— Понятно, они же онемели. — Хикс обернулся к Хитер: — Держите заднюю дверцу машины открытой.

Девушка стояла, прислонясь к крылу автомобиля.

— Но что вы собираетесь…

— Вы кем себя возомнили? Уж не генеральным ли управляющим? Откройте сейчас же дверцу!

Не говоря больше ни слова, она открыла дверцу с левой стороны. Хикс нагнулся, просунул одну руку под мышки Купера, а другую под его колени, поднатужился, приподнял его и без особых усилий подтащил к боковой дверце машины. Став на подножку, втащил его в салон, захлопнул дверцу, сел на водительское сиденье и обратился к Хитер, которая в это время усаживалась на место рядом с водительским.

— Я хочу поговорить с Купером. Только поэтому с ним и вожусь. Завтра утром пусть что-нибудь поест и, если совсем не утратил здравого смысла, отправляется к окружному прокурору в Уайт-Плейнс. Кому принадлежит эта машина?

— У него, по-моему, совсем крыша поехала, — сказала Хитер. — Он даже не понимает, кто мы такие.

— Потом я ему объясню. Так кому принадлежит этот автомобиль?

— Компании. «Р.И. Данди и компании».

— Отлично. Я тоже теперь работаю на компанию. Высажу вас в Бедфорд-Хиллс, там вы возьмете такси, чтобы добраться до дома. Поясните, что мы опоздали на поезд, попытались успеть на другой в Бедфорд-Хиллс, но тоже неудачно, поэтому я поехал в Нью-Йорк на этой машине. Есть у вас деньги?

— Есть немного, но дома.

Хикс обернулся и увидел, что Купер по-прежнему лежит там, куда он его поместил.

— Так и оставайтесь на полу, — приказал он, завел мотор, развернул машину и выехал на Двадцать второе шоссе.

Дальше все шло как по маслу. Хитер больше не пыталась вмешиваться в ход событий. Они перебросились всего парой слов, когда Хикс давал ей свой адрес в Нью-Йорке — телефона в его квартире не было. В одном из гаражей Бедфорд-Хиллс Хикс договорился, чтобы девушку отвезли домой на машине, уплатив два доллара за шесть миль, а сам поехал дальше. Пассажир возле заднего сиденья помалкивал и не двигался. Машина оказалась в хорошем состоянии, движение в южном направлении было не слишком оживленное, и поездка доставляла ему удовольствие.

Его часы показывали пять минут двенадцатого, когда он остановился у дома на Восточной Двадцать девятой улице. Окна итальянского ресторана на первом этаже едва светились. Хикс вышел из машины, открыл заднюю дверцу, взглянул на пассажира и грубовато спросил:

— Идти сможете?

Не пошевелившись, Купер ответил:

— У меня нет желания идти.

— Хорошенькое дело. — Хикс коснулся его плеча. — Послушайте, приятель, до моей кровати надо подняться на второй этаж. Либо вы сами поднимаетесь туда, либо вас отнесут на носилках в госпиталь Бельвью. Это всего в трех кварталах отсюда.

Купер с усилием сел.

— Не хочу в Бельвью.

— Тогда ножками, пупсик. Вылезаем отсюда.

— Не хочу я ложиться ни в какую кровать.

— Никто вас и не заставляет. Можете сидеть в кресле. Пошли.

Купер что-то пробормотал, но попробовал сдвинуться с места. Хикс подхватил его и помог выбраться из машины. Купер уже мог стоять на ногах, и Хикс лишь поддерживал его под руку, когда они прошли по тротуару к парадному и стали подниматься на второй этаж.

Комната средних размеров, в которую Хикс ввел Купера, выглядела аккуратной, чистенькой и полупустой. Кровать, комод, стол и два стула — и нигде ни безделушки. Лишь стены оживлял портрет Авраама Линкольна, анатомический рисунок человеческого тела, вырезка из журнала с изображением летящего самолета — все без рамок, а также большой обрамленный холст, в ярких красно-желтых тонах. Когда однажды Хикса спросили, как к нему попала картина Ван-Гога, он ответил, что это подарок одного человека в знак благодарности за оказанную ему услугу.

Хикс закрыл дверь. Купер осмотрелся, сфокусировал взгляд на кровати, пошатываясь, подошел и рухнул на нее, прежде чем Хикс успел к нему подскочить. Хикс остановился и свирепо уставился на него.

Нагнулся, чтобы получше рассмотреть, потом опять выпрямился.

— Отвратительный бродяга! — произнес он с омерзением. — Уже отключился. На единственной кровати, которой я располагаю. Мне остается одно из двух — либо раздеть его, либо вышвырнуть в окно.

Видимо, он решил остановиться на первом варианте, так как принялся раздевать Купера, прежде всего взявшись за обувь — тяжелые коричневые полуботинки. Один он уже поставил на пол и занимался другим, когда на лестнице раздались голоса и шаги. «Кто-то поднимается на четвертый этаж», — подумал Хикс, берясь за второй башмак, и замер с ним в руке, когда в его дверь громко постучали. Он резко повернулся:

— Кто там?

В ответ раздалось:

— А.Б.В.Г.Д.Ю.Я! Открывай.

Лицо Хикса вытянулось. Билл Пратт из газеты «Курьер», нагруженный десятью или пятнадцатью стопками спиртного.

— Меня нет дома!

— Ну нет, ты дома! Наверняка у себя, потому что мы видели свет в твоем окне. Не заставляй ждать даму, она твоя хорошая знакомая.

— Какая еще дама?

— Старая приятельница. Считаю до десяти и вышибаю дверь. Один, два…

Хикс поставил на пол второй башмак, опершись о стол, выключил верхний свет, потом подошел к двери и, немного приоткрыв ее, прошмыгнул на лестничную клетку. Дверь за ним захлопнулась. Щелкнул язычок замка.

— Как раз собрался уходить, — пояснил Хикс.

Билл Пратт, высокий, небрежно одетый и небритый мужчина с развязными манерами, негодующе выпалил:

— Тогда тебе придется возвратиться. Мы по делу.

— Это — он самый, — подтвердила девушка.

— Ты не отрицаешь? — напористо спросил Пратт. — Не отрицаешь, что обещал этой девушке годовую подписку на «Муви газетт», а возможно, и поездку в Голливуд? Постой! Подожди, я все объясню. Мы с ней познакомились сегодня вечером во «Фламинго». Отличная девушка, классно танцует.

Хикс взглянул на девушку.

— Так ты познакомился с ней во «Фламинго»?

— Верно. Имеешь что-нибудь против?

— Ничего не имею.

— О'кей. Она рассказала, что больной, сбежавший из сумасшедшего дома, предъявив визитную карточку, на которой написано «А. Хикс», а ниже идет цепочка заглавных букв, предложил ей сегодня утром отгадать, кто изображен на нескольких фотографиях. И обещал годовую подписку на «Муви газетт». Давай зайдем к тебе и присядем.

— Подожди минутку. Ну и что?

— Я тут же сообразил, что это ты. Во-первых, объясни, что за шараду ты придумал, а во-вторых, подкинь мне материалец об этом, чтобы хватило на колонку. С какого времени начнется ее подписка на «Муви газетт»? Она, кстати, танцует лучше всех в Нью-Йорке. Так когда начнется ее подписка? И еще мне интересно…

— Вы не упомянули о той фотографии… — подсказала ему девушка.

— Какой фотографии?

— Той, которую я не опознала. Я же говорила вам о ней.

— Забыл. Повторите-ка еще раз.

— Среди других была фотография. Чья она, я не отгадала. Но теперь знаю, кто на ней изображен. Эта женщина приходила сегодня к мистеру Вейлу. Правда, я и сейчас не знаю ее имени.

Взгляд Хикса застыл на девушке.

— Она приходила сегодня к Вейлу? В какое время?

— Примерно в полдень. Как раз перед тем, как я пошла обедать.

— Долго ли она пробыла у него?

— Не знаю, но ушла до моего возвращения.

— Почему же вы не знаете ее имени?

— Потому что она не представилась. Объявила, что ее ждут, а мистер Вейл велел пригласить ее.

— Потому-то я и почувствовал, что тут есть материал для статьи, — заметил Пратт. — Давай зайдем к тебе и присядем. Ты принес туда эту фотографию… Должно быть, знал, что женщина собирается…

— История и в самом деле любопытная, — согласился Хикс. — Но мне надо выпить. Всем нам не помешает пропустить по стопочке. Пошли.

— Но он обещал показать мне вашу комнату, — запротестовала девушка. — Очень интересно увидеть, как живут знаменитости. Он утверждает, что вы того, с приветом.

— Посмотрите в другой раз. — Хикс подтолкнул неожиданных визитеров к лестнице, все трое стали спускаться. — Нам действительно надо поговорить обо всем этом, а также о вашей подписке.

— Пропустить по стопочке — прекрасная идея, — охотно поддержал предложение Пратт. — И заказать танцевальную музыку. Боже мой, как потрясающе она танцует!

Уже на тротуаре Хикс объяснил, что поблизости нет заведения, где танцуют, но выпивки хоть залейся на каждом углу. Он повел их на Вторую авеню, за квартал к северу, в заведение «Бар и гриль». Когда они скользнули на диванчики в отдельной кабинке, он вдруг извинился:

— Прошу простить, мне нужно на минутку отлучиться. Не ждите, заказывайте. Мне то же самое, что и себе. Полагаюсь на ваш вкус.

Он прошел в переднюю часть бара, оглянулся, желая удостовериться, что спутники его не видят, и через парадный вход вышел на улицу. Он зашел в ближайшую аптеку, в телефонном справочнике отыскал номер Джудит Данди и набрал его. Спустя три минуты он опять вышел на улицу и, держась в стороне от «Бара и гриля», вернулся к своему дому на Восточной Двадцать девятой улице, сел в припаркованную неподалеку машину и поехал на окраину.

Глава 9

Претенциозная гостиная в квартире Данди на Пятой авеню тонула в полумраке. Тишину почти не нарушал городской шум. Обивка дивана и покрытие подушек сочного красного цвета создавали великолепный фон для золотистого халата Джудит Данди.

Обута она была в домашние туфли в тон платью, но без чулок.

Хикс слегка переместился на стуле, чтобы изменить точку обзора. Раздражали голые ноги, выглядывающие из-под длинного подола.

— Если смогу, постараюсь не задремать, — сказала миссис Данди. — Обычно я снотворного не принимаю, но сегодня выпила таблетку. Я уже лежала в постели, когда вы позвонили.

— Виноват, — не очень любезно отозвался Хикс.

— Ну что вы. Ничего страшного, особенно если у вас есть для меня новости.

— Хорошего мало. После нашей предыдущей встречи кое-что произошло. — Острый взгляд его глаз выгодно контрастировал с ее тусклым взором из-под тяжелых век. — Я подумал, что вы снабдите меня кое-какой информацией, которая может оказаться полезной. До вас дошли новости?

Она нахмурилась:

— Новости? Вы имеете в виду — от моего мужа? Ничего нового не слышала. Что же касается прежних сведений, то обо всем рассказала вам еще вчера…

— Я говорю о событиях не вчерашнего дня, а сегодняшнего.

— Не пойму, о чем вы. — Миссис Данди, похоже, начинала сердиться. — Я же сказала вам, что муж отказывается обсуждать со мной свое странное поведение, да я его с тех пор и не видела…

— А я видел. И не только его. Произошло убийство.

— Убийство? — Ее глаза широко раскрылись. — Убийство… — недоверчиво повторила она. — Кого? — На пол свалилась подушка, когда она резко подалась вперед, чтобы схватить Хикса за руку. — Росса? Дика? Моего сына? Мужа? — Она сильно сжала его руку и принялась трясти ее. — Да не сидите же как истукан, сверкая на меня глазами…

— Нет, не вашего сына и не мужа. Убили женщину по имени Марта Купер.

— А с ними ничего не случилось?

— Насколько мне известно, ничего. Вы знали Марту Купер?

— Нет. Что вы…

— Выслушайте меня. Вы знакомы с девушкой по имени Хитер Глэдд, которая работает в лаборатории в Катоне?

— Незнакома.

— Вы когда-нибудь ездили туда?

— Нет.

— Миссис Купер доводилась сестрой Хитер Глэдд и сегодня поехала туда с ней повидаться. После обеда, между без десяти три и без двадцати пять, кто-то на террасе дома ударил ее бронзовым подсвечником по голове и убил.

Миссис Данди вытаращила на Хикса глаза.

— Какой ужас! Там, в Катоне? В доме, где живет мой сын? — Она слегка содрогнулась. — И кто же это сделал?

— Не установлено. Брегер, мисс Глэдд и я вне подозрений, потому что были в это время в лаборатории. Джордж Купер, муж жертвы, а также миссис Пауэлл и оба Данди — старший и младший — находились в это время в доме.

— Дик тоже был там?

Хикс кивнул:

— Он и сейчас там. Так же как и Росс. Они сами так захотели. Полиция их не задержала… пока что…

— Вздор! — отрывисто выпалила миссис Данди. — Они не станут бить женщину подсвечником. Но ради всего святого, скажите, что происходит? Почему вы все оказались там? Как вы туда попали?

— Доехал на поезде. Обо всем этом расскажу в свое время, если сочту нужным. Сначала ответьте мне на пару вопросов. Например, где вы сегодня были? Как провели день?

— Где я была и как провела день?

— Вот именно.

Миссис Данди пристально смотрела на него и, независимо от того, приняла она снотворное или нет, взгляд был ясен, а веки больше не опускались.

— Действительно, — произнесла она, — вас трудно упрекнуть в недостатке наглости…

— Поберегите колкости для другого случая, — грубо прервал ее Хикс. — Вы попросили меня кое-что для вас сделать, чем я и занялся. Следовало поступить разумнее, даже если мне и нужен был новый костюм. Но что теперь говорить об этом… Не собираюсь выяснять, имеется ли у вас алиби на тот отрезок времени, когда было совершено убийство. Просто спрашиваю вас: где вы были между полуднем и пятью часами вечера? Не вижу тут ничего оскорбительного. Проще всего, не теряя времени, ответить мне.

— И все же… при сложившихся обстоятельствах… это звучит дерзко.

— Хорошо, пусть дерзко. Так где вы были? Здесь? Дома?

— Нет, я вышла из дома незадолго до полудня. За покупками. Потом отправилась в музей современного искусства.

— На какой машине, кто шофер?

— Я брала такси.

— Были ли вы где-нибудь еще, кроме магазинов и музея?

— Позже я отправилась в «Рустерман» в компании друзей…

— Я имею в виду промежуток времени до музея. Вы посещали только магазины?

— Да.

Хикс достал бумажник, вынул из него несколько купюр, пересчитал их и положил на диванную подушку. Поднялся.

— Очень хорошо, — сказал он. — Здесь все, что осталось от ваших двух сотен. Семнадцать долларов. Счет закрыт. Сдается мне, больше я вам ничего не должен. Запомните: я не марионетка, которую дергают за ниточки. И можете сколько угодно злиться. Возможно, вам стоит нанять кого-то другого, учитывая происходящее. В таком случае посоветую начинать с самого главного и конечно же не забудьте рассказать ему о своем сегодняшнем визите в офис Вейла. Вы лгунья, но имеете право получить кое-что за те ваши деньги, которые я потратил. У вашего мужа имеется запись, сделанная на электрическом подслушивающем аппарате, установленном в офисе Вейла. И доказательство, о котором он говорил, — это запись разговора между вами и Вейлом в четверг пятого сентября. Думаю, завтра он будет располагать пластинкой с записью вашего сегодняшнего разговора.

Миссис Данди смотрела на Хикса широко раскрытыми глазами.

— Святые Небеса! — ошеломленно воскликнула она.

— Да будут они к вам благосклонны, — сухо добавил Хикс. — Вы здорово увязли во всем этом. Счастливого вам избавления. — Он повернулся и пошел к выходу.

Хикс не видел, как Джудит Данди поднялась с дивана, но ее рывок, похоже, был стремительным, поскольку он успел сделать только три шага, когда она остановила его, ухватив за рукав. Хикс повернулся, но миссис Данди не разжала руки и, двигаясь по инерции, потеряла равновесие. Ей пришлось другой рукой ухватиться за лацкан его пиджака, чтобы удержаться на ногах. Она стояла вплотную к нему, глядя снизу вверх.

— Послушайте, — хрипло произнесла она. — Может быть, вы считаете, что со стороны выглядите этаким суперменом, но я не позволю так просто отделаться от меня. У мужа не может быть никакой записи моего разговора в кабинете Вейла. Я прежде никогда в жизни не ходила к нему в кабинет.

— Но вы же побывали там сегодня.

— Да, сегодня побывала. Но раньше этого никогда не случалось. Я пошла туда и сказала ему, что если он не может не красть производственные секреты Данди, то я не позволю втягивать себя в эту его затею и делать козлом отпущения.

— Это вы здорово придумали. — Хикс скосил желтовато-карие глаза, чтобы встретить ее устремленный вверх взгляд. — И этот визит, на ваш взгляд, освобождает вас от подозрений? Он дал вам заверения в письменной форме?

Миссис Данди отпустила его пиджак.

— Знаю, я поступила глупо, — призналась она. — Он сказал мне, что никогда не крал формул Данди. Но для вашего сарказма не вижу оснований. Когда вы спросили, где я сегодня была, мне не захотелось признаваться, что я поступила по-идиотски и поехала уговаривать Джимми Вейла.

Миссис Данди подошла к дивану, взяла семнадцать долларов, возвратилась к Хиксу и запихнула эти деньги в карман его пиджака. Потом серьезно спросила:

— И это все, что у вас осталось? Тогда вам понадобятся дополнительные средства. Я выпишу чек. — Она села на диван, обхватив голову руками. — Дико разболелась голова от этой паршивой таблетки. Присядьте и расскажите мне о записи разговора, которого не было в природе. Вы видели эту пластинку, прослушивали ее?

Хикс опустился на стул.

— Вы — удивительная женщина, — заметил он. — Даже не спросили, каким образом я узнал, что вы сегодня побывали в офисе Вейла.

— Какое это имеет значение? Полагаю, вы кого-то подкупили. На мои же деньги. Мне куда интереснее побольше узнать об этой пластинке. Никакой записи быть не может. О чем в ней говорится?

— Я сам ее не прослушивал. О ней мне рассказал ваш муж…

Он замолчал, услышав посторонний звук.

— Звонят в дверь, — пояснила миссис Данди. Она дернулась, но подниматься с дивана не стала. — Горничные давно спят. — Она взглянула на свои наручные часы. — Уже за полночь.

— Может быть, я посмотрю?

— Будьте любезны.

Хикс через арку вышел в просторную прихожую, подошел к двери и открыл ее. Не распахнул гостеприимно, а приоткрыл на ширину своих плеч и, выглянув на лестничную площадку, не стал открывать шире.

— Здравствуйте, — поприветствовал Хикс пришедшего.

— Здравствуйте, — отозвался мужчина.

Тогда Хикс обратился к лифтеру, который стоял у открытых дверей лифта в ожидании, пока кто-либо из жильцов квартиры ответит на звонок гостя:

— Все в порядке. Благодарю вас.

После мимолетного колебания лифтер закрыл двери, и кабина, погромыхивая, поползла вниз.

Хикс, все еще загораживая дверь, встретился взглядом с маленькими серыми глазками посетителя.

— Я так же удивлен, как и вы. Возможно, даже больше. И заинтригован. Пришел повидать миссис Данди.

— У нее разболелась голова.

— И все-таки я бы хотел поговорить с ней.

— В такое позднее время?

— Не знаю, будет ли у меня другая возможность.

— Подождите минутку.

Хикс захлопнул дверь перед носом позднего визитера, удостоверился, что замок закрылся, прошел в гостиную и сообщил миссис Данди:

— Это мистер Менни Бек, руководитель сыщиков Вестчестерского графства.

— Кто?! — От удивления она лишилась дара речи.

— После обеда Бек тоже, был в Катоне. Он расследует дело об убийстве. Вряд ли ему известно о ваших неприятностях с мужем. Он не сказал, что следил за мной по пути сюда. Пришел повидаться с вами, но зачем — не знаю. Можете его впустить или не впускать, как вам угодно. Только учтите: не пустите его сейчас, он снова появится здесь завтра утром. Лучше, пожалуй, принять его, пока я здесь. Кстати, я зашел к вам, чтобы обсудить конфиденциальный вопрос, который его не касается, и, конечно, сообщил об убийстве.

Миссис Данди сидела, напряженно выпрямившись и стиснув сплетенные пальцы.

— Но я ничего не знаю… Что он может…

— Я в таком же неведении. Может быть, выясним?

— Пожалуй.

— Ну и ладушки. — Хикс потрепал ее по плечу. — Если он огорошит чем-то неожиданным, то зажмурьтесь и застоните от головной боли. Я ему уже сказал, что у вас разболелась голова.

Хикс подошел к входной двери, отворил ее и сказал Менни Беку:

— У миссис Данди действительно болит голова, но она готова уделить вам десять минут при условии, что я буду присутствовать как живой хронометр. Готов утолить любопытство, и скажу, что ее интересует, как выполняется задание, которое дал мне ее муж. Об этом я и пришел ей доложить. Ну и конечно же сообщил об убийстве.

— Ясное дело, — буркнул Бек и переступил порог квартиры.

Если новости, которые собирался сообщить Бек, и могли огорошить, то он, похоже, этого не осознавал, потому что даже и не подумал обрушить их на присутствующих. Вопрос, содержавший такие новости, он задал спокойно, обыденно.

Поприветствовав хозяйку дома, он сел на стул, который пододвинул ему Хикс, и извинился за позднее вторжение если не с изысканной учтивостью, то, во всяком случае, вежливо. Даже посочувствовал миссис Данди в связи с ее головной болью. Заметил, что, как он догадывается, Хикс сообщил миссис Данди о случившемся днем в доме Данди в Катоне.

Она кивнула и приложила ладонь ко лбу.

— Вы знакомы с мистером Джорджем Купером? — спросил Бек.

— Нет.

— Знали ли вы его жену, Марту Купер?

— Нет. Даже не слышала о них, пока несколько минут назад мистер Хикс не назвал мне их имена.

Так… — Бек нахмурился, но через мгновение лоб его опять стал гладким. — Значит, это Хикс сообщил вам печальные новости. Я думал, что вы, возможно, раньше узнали об этом.

— О чем?

— О происшествии в Катоне. Об убийстве.

— Откуда же я могла узнать об этом?

— Я подумал, вдруг это стало известно еще до вашего отъезда оттуда. А когда, кстати, вы туда приехали?

Глаза миссис Данди удивленно расширились.

— О чем вы говорите? Куда приехала?

— В Катону. В принадлежащий вашей семье дом. Сегодня после обеда?

Ее глаза оставались широко раскрытыми.

— Я никогда не была в этом доме.

— До сегодняшнего дня?

— Это нелепо! Я и сегодня не была там.

— Вы там не были?

— Конечно не была!

Бек настолько недоверчиво хмыкнул, что его возглас скорее походил на насмешку.

— Ваш сын Росс позвонил вам сегодня вечером, без пяти шесть, не так ли?

— Он… — Миссис Данди на мгновение прикрыла глаза. — Не знаю, сколько было времени, когда он позвонил.

— Было без пяти минут шесть. Он звонил по параллельному аппарату из коридора на втором этаже. Спросил вас, в какое время вы приезжали туда сегодня после обеда и когда уехали. А вы отказались ему ответить.

— Минуточку, — вмешался Хикс. — Тут какое-то…

— Абсурд, — презрительно бросила миссис Данди. — Я вовсе не отказывалась отвечать ему. Я сказала, что ему, видно, это приснилось, ведь меня там вовсе не было.

— А он уверен, — ворчливо произнес Бек, — что вы там побывали, так как слышал ваш голос.

— А! — воскликнул Хикс.

— Что такое?

— Да просто воскликнул — а!

— По какому поводу?

— Так просто. Продолжайте. У вас еще две минуты.

— Нет, это полный абсурд! — уверенно повторила миссис Данди. — Я сказала сыну, что он никак не мог слышать моего голоса, потому что меня там не было. Тогда он сказал, что, возможно, ошибся, попросил не придавать его словам значения и повесил трубку.

— Понятное дело, — ухмыльнулся Бек. — Ваш сын догадался, что его засекли и подслушивают, и повесил трубку. Конечно, он против того, чтобы его мать втягивали в расследование убийства, и вы, разумеется, тоже этого не хотите. Поэтому вам лучше всего сказать мне, когда вы туда приехали, что там делали и как долго находились.

Миссис Данди посмотрела на Хикса и язвительно спросила:

— Этот человек в самом деле глуп или прикидывается?

— Ни то ни другое, — возразил Хикс. — Способности его выше средних, и ко всему прочему он чертовски напорист. Помните, Бек, когда расследовалось дело Атертона, я дал вам честное слово, что обнаруженный вами в пруду велосипед не имеет отношения к делу? Вот и теперь даю вам честное слово, что миссис Данди сегодня в Катону не ездила. В порядке любезности, чтобы избавить вас от напрасного беспокойства.

— Спасибо, — произнес Бек без малейшего намека на признательность. — Тогда вопрос исчерпан. С вашей точки зрения. Но люди пока не летают из Нью-Йорка в Катону и обратно на ковре-самолете. Об этом вы подумали?

— А как же. Именно это я имел в виду, говоря о том, что хочу избавить вас от напрасного беспокойства. Если вы не поверите мне на слово… — Хикс пожал плечами и заметил: — Десять минут истекли. Хотите еще о чем-либо узнать? Тогда спрашивайте поживее.

Бек поднялся. Его маленькие серые глазки вперились в хозяйку дома.

— Если вы не замешаны в убийстве, миссис Данди, то ведете себя неразумно. Совсем неразумно. — Он повернулся к Хиксу и, наклонившись, коснулся согнутым указательным пальцем его колена. — Послушайте, шут! Вы опять выставили меня обезьяной. Это слишком. Хватило бы и одного раза.

Он повернулся и направился к выходу. Хикс проводил его до дверей и постоял на пороге, пока не подошел лифт. Бек шагнул в кабину, повернулся и, наставив на него выпрямленный указательный палец, буркнул:

— Даже одного раза чересчур много.

Двери лифта захлопнулись.

Хикс возвратился в гостиную, где, опершись локтями о колени и спрятав лицо в ладонях, сидела миссис Данди. Он уселся, скрестил на груди руки и стал рассматривать ее, кривя краешек рта. Выждав примерно минуту, он хрипловато сказал:

— Я отваливаю, а вы примите еще таблетку и ложитесь спать.

Она покачала головой, потом подняла на него глаза.

— Это ужасно, просто омерзительно! — В ее голосе появились металлические нотки, точно заговорил другой человек. — И ту женщину убили… там… сегодня… какая нелепость! — Махнув рукой, миссис Данди попросила: — Расскажите мне о той пластинке. Расскажите…

Хикс ушел от нее в час ночи. В кармане он уносил денежный чек, но никакой существенной информации не добыл. Миссис Данди, по ее словам, приехала в офис Вейла вскоре после полудня и встретила там холодный, но любезный прием. Вейл решительно отрицал, что когда-либо передавал другим компаниям профессиональные секреты Данди. Телефонный разговор с сыном состоялся примерно в шесть часов вечера и длился минуту или около того, что подтвердил и Бек. Она дважды пыталась связаться с ним, но их номер был занят. Она настаивала, что до этого дня никогда не входила в кабинет Вейла. Миссис Данди прекрасно знала, что такое подслушивающее устройство. Одно такое устройство даже некоторое время стояло в ее собственной квартире в порядке эксперимента. Примерно через месяц она потребовала его снять. Все это происходило примерно год назад.

Когда Хикс поднялся, чтобы уходить, она проводила его до двери. Он не сразу нажал кнопку вызова лифта, чтобы задать напоследок вопрос:

— Кстати, та фотография, которую вы мне дали вчера, этот ваш снимок вы давали кому-нибудь еще?

— Только близким друзьям. Почему вы об этом спрашиваете?

— Любопытно. В Катоне случайно оказался в комнате Брегера и увидел у него такой же снимок.

— Ах, это… — Она поморщилась. — Весьма забавно, если сейчас вообще уместно говорить о забавных вещах. Он попросил меня, и я подарила ему этот снимок. — Джудит Данди попыталась изобразить улыбку, но не сумела. — Он хранит ее на виду? Значит, больше не боготворит меня. Еще одна беда. Обожай он меня по-прежнему, хранил бы ее в укромном месте. Вы, случайно, не хотите узнать, удостаивала ли я мистера Вейла какими-нибудь любезностями?

— Господи упаси! — торопливо выпалил Хикс.

— Заверяю вас, что не удостаивала. В моем возрасте обожатели становятся редкостью, а такие вещи, как снимки, уже не кажутся драгоценными.

— Однако вы даже мне дали одну фотографию, — подыграл миссис Данди Хикс и нажал на кнопку вызова лифта.

Выйдя на улицу, он завернул за угол квартала, где припарковал машину. Возвращаясь в центр города, подумал было поставить машину в гараж на Первой авеню, но решил сэкономить доллар и припарковать ее на улице. А этот доллар потратить на прокат кровати, которая, как он знал, пустует в квартире над ним. А может быть, переправить на следующий этаж Джорджа Купера, если понадобится, даже перетащить его туда. Матрас был его собственностью. Отличный матрас — один из немногих обременяющих предметов, с которым может примириться свободный человек.

Но в ту ночь ему не пришлось лечь на свой матрас.

Оставив машину у кромки тротуара, он поднялся по лестнице на второй этаж, ключом отпер дверь своей комнаты, вошел, включил свет и увидел, что его кровать пуста. Некоторое время он тупо смотрел на нее, потом спустился на первый этаж. Нет, Джорджа Купера не оказалось и в туалете. Хикс снова поднялся в свою комнату, постоял, сердито хмурясь, у кровати, решил, что момент на редкость подходящий, чтобы отведать шоколада, подошел к конторке и выдвинул ящик. Тут его захлестнула волна ярости.

— Бог ты мой! — в ужасе воскликнул он. — Эта проклятая гнида утащила мои сладости!

Хикс присел на край кровати и обдумал сложившуюся ситуацию. До чего же мрачное и запутанное дело. Три версии относительно неприятностей миссис Данди и по крайней мере четыре версии развития событий, приведших к убийству. А теперь и вовсе совершенный хаос. Возможно, Купер — просто парень, у которого крыша поехала от горя и потрясения. Это открытие ничего не меняет, если не считать утраченных сладостей. Но если подтвердится четвертая версия убийства, то это уже совсем другое дело.

До утра может произойти второе убийство.

Возможно, уже произошло… Или происходит в данный момент…

Он вышел из комнаты, спустился по лестнице на улицу и сел в машину. Часы на приборном щитке показывали половину второго ночи, когда Хикс поворачивал с Первой авеню на север.

Глава 10

Сентябрьская ночь за городом дарила прохладу, а трескотня кузнечиков и цикад сливалась в приятную и сложную симфонию. Маленькие музыканты старались вовсю, предчувствуя неминуемость ранних заморозков, способных заставить их смолкнуть навсегда.

Окна в конторе лабораторного здания зашторили, чтобы отгородиться от ночи. Поэтому концерт кузнечиков едва достигал слуха троих мужчин, собравшихся там примерно в полночь. Впрочем, судя по озабоченному выражению их лиц, они не обратили бы на него внимания в любом случае. Герман Брегер выглядел взвинченным, раздраженным, Росс Данди — упрямым и агрессивным, а Р.И. Данди едва сдерживался, чтобы не взорваться.

И в конце концов он взорвался. Оттолкнул в сторону проигрыватель, отодвинул стопку дисков и громыхнул по столу кулаком:

— Это же идиотская выходка! Я угрохал двадцать лет жизни, чтобы превратить наше предприятие в самое надежное и преуспевающее в стране, и что в итоге? Вам это не нравится, не так ли? Господи, мне тоже! Но я повторяю и буду повторять без конца — моя собственная жена предает меня, и один из вас помогает ей в этом! Заткнитесь! И выкладывайте все начистоту! Я не удивлюсь, если окажется, что вы оба замешаны в этом! Ничуть! Нисколечко не удивлюсь! Клянусь Господом, я разгоню всю администрацию на фабрике. Прикрою это заведение и все начну сначала!

Он не мог унять нервную дрожь.

— Готов уволиться, — дрогнувшим голосом объявил Брегер. — Это единственное, что я могу сделать с достоинством. Подаю в отставку.

— И я тоже, — подхватил Росс. Его лицо побелело, взгляд остановился на отце. — Пожалуй, мать оказалась права: мне не стоило соглашаться работать у тебя. Мы оба должны были предвидеть такой исход. Но сегодня после обеда я сказал тебе… даже вспылив, ты не должен вести себя как ненормальный.

Данди встал, подошел к окну и остановился там спиной к собеседникам.

— Каждый человек время от времени срывается, — заметил Брегер. — Я же не позволю себе терять над собой контроль. Не срывался уже тридцать лет. Единственное, что могу сделать, не потеряв уважения к себе, — это подать в отставку.

Наступила продолжительная тишина, нарушаемая лишь уличным оркестром, звуков которого присутствующие по-прежнему не слышали. Наконец Данди обернулся и посмотрел на собеседников.

— Факты — упрямая вещь, — хрипло произнес он.

Бергер покачал головой.

— Но не в науке, — заявил он. — Факт — это феномен, который наблюдается и регистрируется несовершенными инструментами.

— Вздор! Подслушивающее устройство, может быть, и несовершенно, но оно не врет, как то делаете вы, или мой сын, или оба вместе. Я прослушал эту пластинку, слышал голос своей жены. И это — факт.

Брегер поджал губы.

— Я не стану раздражаться. Повторю то, что уже сказал. Мне ничего не известно об этой записи. Возможно, ваш сын и лжет об этом, не знаю. Любой мальчуган может на многое пойти ради своей матери. Но попытайтесь трезво взглянуть на вещи, Дик. Я же не в таком положении, как он. Зачем мне делать такое?

— Точно не знаю, могу лишь догадываться. Однажды я слышал ваш разговор с моей женой.

— Я много раз разговаривал с вашей женой.

— Да, но в этот раз вам не было известно, что я нахожусь поблизости. Услышанное тогда отнюдь не возмутило меня, лишь позабавило. Подобные вещи никогда меня не задевали, потому что и другие мужчины находили мою жену привлекательной и желанной. Какого же дьявола обижаться? Но если вы спросите, какая у вас причина лгать ради нее или вступать с ней в сговор, чтобы заложить меня, то я отвечу, что могу догадаться. Я прямо спрашиваю вас, Герман, что вы затеваете?

Но первым отреагировал не Бергер, а Росс. Он порывисто поднялся и направился к двери:

— Я ухожу.

— Вы оба останетесь здесь, пока мы не разберемся со всем этим.

— Нет, я вас покидаю. И не скажу больше ни слова. — Подбородок Росса дрогнул. Он сжал челюсти и продолжил говорить сквозь зубы: — После обеда я умолчал об этом, а теперь скажу. Ты — мой отец, я отлично знаю тебя и думаю, что ты пытаешься избавиться от матери. Эта твоя пластинка с записью — фальшивка, ты сам все подстроил. Мне не хотелось говорить об этом. — И он вышел, оставив открытой дверь.

Данди бросился было за ним, но Брегер проявил удивительную живость, поймав его за руку и удержав.

— Дик, позволь ему уйти, — примирительно посоветовал Брегер. — Пусть молодой человек остынет.

Росс и в самом деле остыл — разгоряченное лицо остудила царившая под звездным небом прохлада, а остановившись на мостике над ручьем, он сбросил с себя и внезапно нахлынувшую раздражительность.

Со стороны могло показаться, будто он прислушивается к журчанию ручья, однако Росс ничего не слышал. Он думал об отце и матери. Всю жизнь душой он был ближе к матери, отдавал себе в этом отчет и не видел тут ничего противоестественного. Но теперь его мучило сомнение, сумеет ли он сохранить непредвзятое отношение к каждому из родителей при сложившихся обстоятельствах. Как разобраться во всем этом? Вновь и вновь анализировать факты? Но в течение последних дней он только этим и занимается, а результата никакого. Постепенно мысли Росса устремились в иное русло. Хитер любит этот ручей, подумал он, и снова услышал журчание воды.

Возможно, она лежит сейчас в кровати с открытыми глазами, или сидит на стуле, или ходит взад и вперед по комнате, горюя о своей погибшей сестре.

Росс миновал лес, вышел на лужайку возле дома и убедился, что Хитер занималась совсем не тем, чем он представлял себе. Она сидела на боковой террасе, в десяти шагах от нарисованного на полу силуэта своей погибшей сестры. Меловые линии явственно белели в свете звезд.

Росс свернул с тропинки, поднялся на террасу и подошел к Хитер. Она повернула голову на звук его шагов и, ничего не сказав, отвернулась.

— Мне хотелось бы поговорить с вами, — произнес он.

Девушка не ответила.

Росс пододвинул стул и сел справа от нее. В тусклом свете звезд ее профиль большинству наблюдателей показался бы неузнаваемым, но он явственно различал знакомые черты.

— Кто-нибудь из полицейских еще здесь? — спросил он.

— Думаю, что нет. — Она пошевелилась и опять замерла. — В доме — ни одного из них. Все машины разъехались.

— Полагаю, все они охотятся за Купером. Не знаю, что и сказать об этом. Боюсь ненароком вас обидеть, потому что не знаю, что вы думаете на сей счет. Не хочу задеть ваши чувства. Конечно, если именно он поступил так… в отношении вашей сестры…

— Он этого не делал.

Молодой человек удивленно уставился на нее.

— Но кто же, если не Купер? — воскликнул он и тут же торопливо добавил: — Простите, только я не вижу повода для сомнений. Больше ведь никого не было… Кто еще находился здесь?

— Здесь находились вы, ваш отец и миссис Пауэлл.

Росс продолжал глядеть на нее во все глаза.

— Бога ради! Подобную глупость слышу от вас впервые. Я? Мой отец?

— Я часто говорю глупости. — Хитер подвинулась на стуле. — Вы спросили, кто еще находился здесь, и я вам ответила. Вы были на втором этаже, когда миссис Пауэлл поехала в деревню за покупками. Она отсутствовала около часа. От дороги недалеко — в дом мог зайти кто угодно.

— Но, Святые Небеса… — Росс не скрывал изумления.

— Давайте оставим эту тему, — перебила его Хитер. — Просто не могу думать об этом. Голова идет кругом.

— Простите, что я назвал вас глупой. У меня дурная привычка…

— Да ладно. Я действительно глупая, как вы уже справедливо отмечали и раньше.

— Вы неверно меня поняли. Это было общее замечание, оно касалось всех несведущих людей, которые пытаются рассуждать о науке.

— Не имеет значения. Я давно забыла об этом.

Росс открыл было рот, чтобы возразить, и неожиданно для самого себя закрыл его, так ничего и не сказав. Этот нелогичный поступок ознаменовал для него конец одной эпохи и начало другой. Это была безоговорочная победа физического над умственным.

Физическое состояло из частичек плоти и костей, которые весили сто девятнадцать фунтов и отличались от других частиц не своей химической формулой, а совершенно ненаучным названием «Хитер Глэдд». И разум молодого человека на сей раз отверг логику. Он открыл рот, чтобы высказать безупречное замечание по поводу ее неуместного упоминания о некогда сделанном им обобщении, которое она исказила да еще объявила, что давным-давно забыла об этом. Но так и не проронил ни слова.

Впрочем, Россу и в голову не пришло столь глубоко анализировать это обстоятельство.

— Я всегда не с того боку подхожу к вам, — произнес он после паузы. — Так случилось и в самый первый день. Нет, не тогда, когда я увидел вас впервые — ну, вы знаете… в тот день, когда я пригласил вас в кино.

— Пригласили? Нет, вы приказали мне пойти с вами в кино.

— О господи! Я приказал? Я приказал вам?! Да я дословно помню, что тогда произнес: «Выгоните из гаража машину, пока я переодеваюсь, и мы поедем в кино». Разве не так?

— Приблизительно так. Да это, в общем, не важно.

— А вы ответили, что не собираетесь ехать. И я отправился с Брегером и миссис Пауэлл. А через три минуты после нашего отъезда вы сели в универсал и поехали в кино. И все потому, что рассердились на форму…

— Я не рассердилась. Мне просто захотелось пойти в кино одной.

— Да нет, признайтесь, вам не понравилась форма моего приглашения, не так ли?

— Конечно, не понравилась. — Хитер теперь смотрела на него. — Но я не такая привередливая, как вам кажется. Просто для меня очевидно: поскольку вы мистер Данди-младший, то считаете, что я должна исполнять любую вашу прихоть. У меня же другие взгляды на это.

— Что? Вы серьезно?

— Конечно. Это же очевидно. Только не подумайте, ради всего святого, что я жалуюсь. Это меня нисколько не задело. Я отлично понимаю, что самонадеянное дитятко богатых родителей вроде вас зачастую не отдает себе отчета, что говорит.

— Самонадеянное! Господи!

— Вы и в самом деле не понимаете, что самонадеянны? Вы именно такой тип. Сынок босса. Такие водятся во всех лучших фирмах. Иногда мне кажется, что для них существует свод правил поведения, и вы неукоснительно этих правил придерживаетесь.

Стрекот кузнечиков и цикад постепенно стихал.

— Послушайте, — попытался переубедить девушку Росс, — это же курам на смех. Вы, наверное, разыгрываете меня. Возможно, я немного самонадеян в отношении своей работы… Но нет, даже в этом я не самонадеян, просто уверен, что в совершенстве овладел своей профессией. А что касается девушек… поверьте, я почти не интересовался ими. Сверстники в школе, бывало, даже поддразнивали меня, будто я стесняюсь девочек. Однажды, года четыре назад, я всерьез задумался, почему девушки не привлекают моего внимания. И пришел к заключению, что просто больше интересуюсь другими вещами. Конечно же изредка я танцевал с девушками и все такое прочее… Но знаете, все эти поцелуйчики и другие штучки не слишком меня увлекли. Я даже объяснил это себе глубокой привязанностью к матери, но один мой приятель — единственный человек, с которым я поделился своими соображениями, — сказал, что вряд ли это так, в этом случае я был бы более эмоционален. Ну, как бы там ни было, у меня никогда не возникало желания поцеловать девушку, как это бывает у других парней, или потрогать их грудь… Так продолжалось до того дня, когда в кабинете — помните? — я наклонился и поцеловал вас в щеку. И понял, что ничего подобного я еще не испытывал… — Он умолк на полуслове и вдруг воскликнул с изумлением: — Боже мой! Вы решили тогда, что я самонадеян!

Хитер промолчала.

— Возможно, я не прав, — продолжил Росс, — но вашу реакцию на тот поцелуй, должен признаться, воспринял болезненно. Неужели, подумалось мне, поцелуй в щеку свидетельствует о порочности? А вы, значит, решили, что я это сделал от излишней самонадеянности? Все совершенно не так. Я действовал инстинктивно, поддавшись порыву. Во всяком случае, больше я ничего подобного себе не позволял, даже объясниться с вами не сумел — вы постоянно лишали меня такой возможности. И тогда я ухватился за идею, которая показалась мне отличной. Вы сочли меня самонадеянным человеком, на самом деле самонадеянной была всего лишь идея.

Он замолчал.

— Какая идея? — спросилаХитер.

— Относительно пластинок с записями.

— Каких пластинок?

— Не начинайте все сначала, — простонал он. — Пожалуйста, не надо. Я не вправе вас в чем-либо упрекать. И все-таки мне нужно поговорить с вами, иначе бы я не…

— Ах, так вот о чем вы все время твердите.

— Не говорю, а хотел бы поговорить. Среди пластинок случайно могла оказаться одна, которую я просто обязан разыскать.

— Просмотрели ли вы коробки, в которых мы их храним?

— Там ее нет. Она не помеченная. И может оказаться среди тех, которые хранятся у вас. Если вы ее прослушивали…

Хитер прервала его:

— Похоже, вы обманываетесь, будто я храню, точно драгоценные сокровища, не помеченные пластинки. Не знаю, как…

— Я не говорил, что они драгоценные. Я не говорил, что они — сокровище. Но вы, должно быть, куда-то их задевали. Дьявольщина! Ведь не съели же вы их! Прошу вас… пожалуйста! Неужели вы не понимаете, насколько неловко и унизительно это для меня? Я просто толком не могу объяснить вам…

— Сюда кто-то идет. Ваш отец и мистер Брегер, — перебила его Хитер.

За кустарником их видно не было, но, судя по голосам и звуку шагов, они подошли совсем близко.

Хитер поспешно поднялась, пожелала Россу доброй ночи и скрылась в доме. Росс, желая избежать пререканий с отцом, на цыпочках отошел в дальний угол террасы, в тень ветвей, примыкающих к ограде кустов. В этот момент двое мужчин ступили на каменные плиты площадки возле дома. Росс слышал, как открылась, а потом захлопнулась за ними входная дверь. Через четверть часа он тоже вошел в дом, с минуту постоял, прислушиваясь, у подножия лестницы. Ни звука не доносилось со второго этажа. Росс поднялся в свою комнату, и, когда заводил часы перед тем, как лечь в постель, они показывали пять минут второго.

Неутомимый оркестр кузнечиков все еще наигрывал, когда час сорок минут спустя машина, у которой были включены только подфарники, проползла по дороге перед домом, не свернув на подъездную аллею. Через четверть мили она остановилась, развернулась, снова миновала подъездную аллею, свернула на проселочную дорогу примерно в ста ярдах и остановилась.

Водитель выключил свет и мотор, вылез из машины и пешком отправился к дому, очертания которого с трудом можно было различить за деревьями. Из окон не пробивалось ни лучика света.

— Ну и дела, — пробормотал Хикс. — Сельская тишь да гладь.

Он свернул вслед за изгибом подъездной аллеи, не сомневаясь, что его тут же остановит полицейский патруль, но, никем не потревоженный, подошел к самому дому, обогнул его, достигнув кустарника, окаймлявшего боковую террасу. Он остановился на зеленой лужайке и задумчиво нахмурился. Что же теперь предпринять? Вернуться в машину, отправиться домой и завалиться спать? Достать карманный фонарик и поискать здесь еще один труп? Разбудить обитателей дома и сказать им, что он приехал проверить, живы ли они?

— Это же я, — пробормотал Хикс во тьме. — Во крови и плоти. Почему же, господи…

Он резко повернулся и затаил дыхание. Скрипнула дверь, и он узнал этот скрип, поскольку сам стал его виновником восемь часов назад, когда отворил кухонную дверь, до смерти перепугав миссис Пауэлл.

Скрип повторился. Хикс быстро и бесшумно прошел по траве к углу дома и, скрытый листвой дикого винограда, стал вглядываться в темноту. Через мгновение он отпрянул, прижался к стене и замер.

Женщина, одетая в длинный темный плащ, прошла мимо него так близко, что он без труда узнал Хитер Глэдд. Она, не таясь и не оглядываясь, быстро шла через лужайку к лесной тропе.

Хикс дождался, когда она скроется в лесу, и последовал за ней. Оглянись она, конечно же заметила бы его на открытой лужайке при свете звезд, но, судя по всему, она этого не сделала. Вскоре Хикс и сам углубился в лес и увидел примерно в тридцати ярдах впереди пляшущий на тропе луч карманного фонарика. Хикс увеличил дистанцию, убедившись, что девушка направляется в лабораторию. Все внимание он сконцентрировал на том, чтобы ничем не выдать своего присутствия.

Внезапно Хикс остановился, потому что луч фонарика перестал плясать на тропе и метнулся в сторону.

Сыщик сошел с тропинки, спрятался за стволом дерева, подумав, что девушка услышала подозрительный шум за спиной и теперь поворачивается, чтобы взглянуть, в чем дело. Но луч просто повернул направо и вновь вернулся на землю. Видимо, Хитер сошла с тропинки примерно там, где находился мостик. Хикс ускорил шаг и устремился вперед с меньшими предосторожностями, потому что уже отчетливо слышалось журчание ручья. И едва не перестарался: подойдя к мостику быстрее, чем предполагал, споткнулся о него и чуть не упал.

Хикс сошел с тропинки и, скрывшись за стволом дерева, стал наблюдать сыгранный спектакль, который разворачивался в двадцати шагах от него. Там, на берегу ручья, Хитер положила карманный фонарик на камень и сняла плащ. Луч света падал вниз, на бурлившую воду — не на нее, но ему было видно, что девушка сняла туфли или шлепанцы, оголила ноги, закатав штанины пижамы. Хикс задался идиотским вопросом: неужели он отмахал пятьдесят миль среди ночи лишь затем, чтобы подглядеть, как красивая длинноногая девушка переходит вброд ручей?

Но тут он увидел, что Хитер что-то прихватила с собой. Со своего места он не мог разглядеть, что именно, но, похоже, какой-то большой сверток. Девушка подняла с плоского камня фонарик и, держа его в одной руке, а сверток в другой, осторожно вошла в ручей, сделала в воде несколько шагов и низко нагнулась. Хитер стояла к нему спиной, поэтому он не мог видеть, что она делала руками. Но вот она выпрямилась и пошла по воде обратно к берегу. Вторая ее рука оказалась свободной.

Хикс сообразил, что стоит в неподходящем месте.

Дерево не очень толстое, а когда девушка пойдет обратно к тропе, луч света будет направлен прямо на него. Лучше всего было бы перейти по мостику на другую сторону ручья. Он, крадучись, двинулся к мостику и уже собирался взойти на него, как вдруг резко обернулся.

Вроде бы и не было никакого постороннего звука помимо плеска воды, но что-то его насторожило. Он успел сделать почти полный поворот, прежде чем на него обрушился удар. Хикс увидел, как прямо на него кто-то движется, и тут же свалился наземь.

Глава 11

Ударом деревянной дубинки по голове можно убить человека, во всяком случае, трещина на черепе будет обеспечена. Однако сове, примостившейся на ветке, ночная сценка, разыгравшаяся после нападения на Хикса, могла бы скорее показаться фарсом, нежели трагедией. Не раздалось ни стона, ни вопля.

Ни единый звук не вырвался из уст девушки в тонкой летней пижаме, которая стояла на камне, поворачивая в разные стороны фонарик. Его прыгающий луч упал сначала на мужчину, застывшего в такой позе, будто он молился, а потом на другого мужчину с искаженным отчаянной решимостью лицом, который сжимал в поднятой руке остатки дубины из полусгнившего дерева. И, будто бы стараясь не разубедить и уверить ее в несерьезности происходящего, девушка резко крикнула:

— Джордж! Прекратите это!

Хикс, который уже вскочил на ноги, оказался на мгновение оглушенным, но не хилым ударом, в результате которого он всего лишь потерял равновесие, а неожиданностью услышанного. Впрочем, если бы перед тем, как упасть на землю, он имел бы возможность погадать о личности нападавшего, то среди подозреваемых конечно же оказался бы и Джордж Купер.

Поднятая рука Купера медленно опустилась, и расщепленный остаток дубинки выпал из его пальцев. Луч света мгновенно метнулся к Хиксу.

— Вы рехнулись? — визгливо спросила Хитер.

— Я-то как раз не сходил с ума, — отозвался Купер тоном нашкодившего ребенка, который уверяет, будто вовсе не измазал руки. Но он тут же заговорил по-другому: — Эй вы, там! Держитесь от нее подальше!

Хикс, который пробирался во тьме по неровной каменистой земле, не обратил на его окрик внимания. Хитер в пижаме напоминала светлый столбик.

Подойдя к ней, Хикс грубовато потребовал:

— Дайте-ка мне этот фонарь.

— Не дам, — решительно сказала она. — Я хотела бы знать…

— Я тоже… — перебил ее Хикс. — И не просто хочу, а узнаю. — Он вырвал фонарик из ее рук и вошел в ручей.

Вернее, он успел опустить в воду лишь одну ногу, когда Хитер вцепилась в него. Нападением это вряд ли можно было назвать: она его не ударила, не пнула ногой и не оцарапала, но вцепилась в его пиджак обеими руками и дернула так сильно, что оба чуть не полетели в воду, поскольку нетвердо стояли на ногах.

— Отпустите, — приказал Хикс. — Я все равно узнаю, что вы затеяли.

— Ничего вы не узнаете! — Девушка не отпускала его, продолжая тянуть за пиджак. — Отдайте мне… если вы посмеете…

Хикс пошатнулся — в воздухе просвистело что-то твердое и тяжелое и попало ему в плечо. Направив луч света в ту сторону, откуда прилетел этот предмет, он увидел шагах в десяти от себя Купера, который уже сжимал в руке другой увесистый булыжник. Хикс резко оттолкнул от себя Хитер, а сам отскочил в сторону, осветив Купера в тот момент, когда тот метнул второй булыжник. На этот раз камень угодил Хиксу прямо в грудь, у него перехватило дыхание. Он покачнулся, но устоял, рванулся к нападавшему, который уже поднял очередной булыжник, и с ходу нанес мощный удар в челюсть. Камень шмякнулся на влажную землю, а Купер беззвучно осел рядом, как мешок с песком.

Хикс осветил Хитер. Она стояла, придерживая на плече порванную пижаму, и смотрела на него не моргая, приоткрыв рот, наподобие дикого лесного зверька.

— Вы его ранили, — сурово проговорила она. — Это опасно?

— Какой позор! — с иронией воскликнул Хикс, ощупал грудь, глубоко вдохнул и решил, что его ребра не пострадали. — Будет жить. Миндальничай я с ним и дальше, он, пожалуй, убил бы меня. Можно было, конечно, притянуть вас к себе в качестве живого щита для его следующего булыжника… — Он поднял плащ девушки, развернул его и подошел к ней. — Оденьтесь, не то начнете чихать.

Она продела руки в рукава и запахнула полы плаща. Хикс осветил фонариком ее ноги и убедился, что она обута.

— Верните мне фонарик, — потребовала Хитер.

— Верну, когда сделаю дело. Мне предстоит выяснить, что вы опустили на дно ручья. И не смейте…

— Я ничего не опускала в ручей.

— Вы держали в руке какой-то сверток и не бросили его в воду, а закатали штанины пижамы и вошли в ручей, чтобы осторожно положить. Для вас разумнее всего было бы…

— Послушайте! — Девушка вплотную приблизилась к нему и взяла за рукав. — Прошу вас, послушайте! Да будете вы слушать меня?

— Буду, но не всю ночь.

— Вас интересует… что я опустила в ручей… Просто глупо думать об этом! Это же не имеет значения! — Она потеребила его за рукав. — Поверьте мне! Абсолютная пустышка, не стоит выеденного яйца!

— О'кей, я войду в воду и поищу эту пустышку. В один ботинок я все равно уже набрал воды. А если вы выкинете что-нибудь, начнете, например, бросаться камнями, то я порву вашу пижаму на полоски и свяжу ими вас. И учтите — я не шучу!

— О, вы благородный рыцарь, верно? Вы…

Хикс высвободил свой рукав и вошел в ручей.

Скользкий камень под его ногой повернулся, и Хикс едва не упал. Восстановив равновесие, он оглянулся через плечо на Хитер. Судя по всему, она не собиралась нападать на него, поэтому он двинулся дальше. Вода дошла уже ему почти до колен и казалась ледяной. Глядя вверх по течению, он направил луч фонарика под таким углом, чтобы видеть дно, и принялся за поиски. Россыпь коричневых камней различной формы и всевозможных размеров — никаких других предметов. Через несколько минут Хикс еще раз сверился с большим плоским камнем на берегу, на который Хитер прежде клала карманный фонарик, сделал несколько шагов вниз по течению, немного забирая вправо, нагнулся к поверхности воды в очередной попытке обнаружить искомое и увидел на дне камень несколько необычной формы и цвета. Присмотрелся. Вроде бы камень… Нет, не камень! Он сунул руку в воду, ощупал этот предмет и по гладкой поверхности и округлости мгновенно определил, что это такое. Стопку пластинок прижимал ко дну тяжелый булыжник.

Хикс сбросил его, крепко зажал в руках круглые края дисков и вынул их из воды.

Хитер не сдержала возгласа.

Хикс побрел по воде к берегу.

— Вот видите? — пролепетала Хитер. — Я же сказала вам, что это пустышка. Видите?

— Я бы не звал пустышкой дюжину пластинок для звукозаписи, — сухо возразил Хикс.

— Там их не дюжина, а всего восемь штук. — Хитер шагнула к нему. — Послушайте, мистер Хикс. Вы были любезны со мной. Мне казалось, я вам нравлюсь. Это так?

— Еще бы. Я просто без ума от вас.

— Не надо подтрунивать надо мной. Отдайте мне пластинки. Или опустите их на дно, где они находились. Просто положите на прежнее место. Неужели вы не верите мне? Неужели считаете меня лгуньей? Клянусь вам…

— Поберегите клятвы для другого раза, — лаконично возразил Хикс. — Мы можем тут схватить пневмонию. Предлагаю программу действий. Эта ночь — подходящее время для концерта… Минуточку.

Он осветил фонариком Купера, который уже сидел на земле, тупо оглядываясь по сторонам.

— Вы — Купер! — сказал ему Хикс. — Джордж Купер. Узнаете это имя?

— Идите к черту, — пробормотал Купер. — Кто вы такой?

— С ним все нормально, — уверенно заключил Хикс. — А программа действий такова. Я доставлю его к зданию лаборатории. Обойдусь без фонарика. Берите его, возвращайтесь в дом, возьмите ключ от лаборатории и принесите туда. После этого сможете возвратиться в дом и лечь спать.

— Что вы собираетесь делать?

— Устроить концерт. Прослушать эти пластинки.

— Вы их не прослушаете.

— Обязательно прослушаю.

— Я не принесу вам ключ от конторы.

— Тогда я разбужу Брегера и получу ключ от него. — Хикс похлопал девушку по плечу. — Пошевелите мозгами, дорогуша. Вы говорите бог знает что, но это ваше дело. Может быть, и я, прослушав эти пластинки, захочу опустить их на дно ручья, а возможно, и не захочу. Очевидно одно: я не расстанусь ни с одной из них, прежде чем не прослушаю их все. Несмотря на всю к вам симпатию. Берите фонарик и отправляйтесь за ключом. И советую надеть теплые носки.

Хитер взяла у него фонарик.

— Скажу вам лишь одно, — горячо выпалила она. — Мне вы не нравитесь! Почему вы привезли Джорджа обратно? Ведь вы обещали этого не делать?

— Никаких обязательств на сей счет я не брал. Но я его не привозил. Он удрал от меня.

— Вы лжете!

— Ладно, пусть лгу, хотя это и неправда. Спросите его самого, только не теперь. Идите-ка за ключом.

Хитер ушла. С минуту Хикс наблюдал за прыгающим по тропинке лучом света, потом, осторожно ступая в кромешной тьме, двинулся в сторону едва заметного светлого пятна, каким в тот момент выглядело лицо Купера.

— Что вы сделали с моим шоколадом? — строго спросил Хикс.

— Бог мой! — хриплым, надтреснутым голосом воскликнул Купер. — Так вот вы кто!

— Что вы с ним сделали?

— Съел.

— Все плитки?

— Все.

— Не верю. Даже собаке стало бы плохо от такого количества.

— Да я и чувствую себя не лучше больной собаки.

— Ладно, поднимайтесь. Можете встать на ноги?

— Не знаю. — Купер и не пытался пошевелиться. — Все-таки кто вы такой?

— Моя фамилия Хикс.

— Хикс? — Наступила пауза. — Уж не тот ли вы тип, который вывез меня отсюда и затащил в свою квартиру?

— Не тот.

— А как звали того типа?

— Не знаю. Давайте же поднимайтесь. Вот, держитесь за мою руку.

— Сейчас встану. — Купер простонал. — Не понимаю, что со мной происходит. Иногда моя голова прозрачна, как горный воздух. А сейчас она гудит… не знаю как. Признаюсь, как перед Богом: лучше бы я помер. Я и думал, что уже помер. Казалось ли вам когда-нибудь, что вас уже нет в живых?

— Часто, — ответил Хикс.

— Часто? А мне только раз. Я думал, что уже помер, а потом нате вам — лежу на кровати и чувствую голод. Никогда прежде не испытывал такого зверского голода. Я встал, порылся везде, в одном из ящиков нашел коробку шоколада и весь его слопал. И что вы думаете — моя голова стала прозрачной, как хрусталь. Я все вспомнил. Абсолютно все! Я чересчур много выпил. После того как Марта бросила меня одного в ресторане, я принялся нагружаться. Меня бесила перспектива ехать в Катону и выяснять отношения с Мартой и Хитер. Мы ведь сейчас опять здесь, верно?

— Понятно, что здесь, — подтвердил Хикс.

— «Понятно, что здесь»! — передразнил Купер. — А я был пьян, когда взял напрокат машину и приехал сюда. Надрался как сапожник, ну и сбился с дороги. Как только в голове немного просветлело, понял, что попал в Кротон. Пришлось спрашивать дорогу. Теперь-то я вспомнил про это. Когда я приехал сюда, Марта уже была мертва. Не сбейся я с дороги, она бы не погибла. Надо же было так накачаться…

Он неожиданно смолк.

— О'кей, — сказал Хикс, — мне все понятно.

— Ни черта вам не понятно. Когда я съел эти шоколадки, моя голова прояснилась, как протертый хрусталь. Я все вспомнил. Вспомнил даже, как вы тащили меня по лестнице. Ведь верно?

— Да, так и было.

— Конечно, однако я подумал, что вы убили Марту, потом затащили меня в свою комнату и поехали обратно, чтобы прикончить Хитер. Я был абсолютно в том уверен, поэтому вышел из квартиры, поймал такси и велел отвезти меня в Катону. Я находился на террасе, где лежала Марта, только теперь ее там больше уже не было. Услышал, как вы идете по траве лужайки и через кустарник разглядел вас… А потом вы метнулись к углу дома, и тут вышла Хитер. Вы стали выслеживать ее…

Приступ кашля прервал его повествование.

— Помогите мне подняться с земли, — попросил он, откашлявшись. — Даже ради спасения души не могу вспомнить, куда я задевал нож. Длинный нож, который прихватил на кухне…

Хикс обошел его, подхватил под мышки и рывком поднял. Оказалось, что ноги Купера функционировали. Хиксу оставалось только направлять его, поддерживая под локоть, чтобы дойти до тропинки и перейти мостик.

Там Купер заартачился:

— Куда мы идем?

— В контору лаборатории.

— А где Хитер?

— Она тоже скоро подойдет туда.

Хикс подтолкнул Купера в спину. Они медленно двинулись друг за другом по узкой тропинке. Хикс шел сзади, то и дело подхватывая спотыкающегося Купера.

Лес кончился, и они оказались на освещенном звездами лугу. Идти стало легче. У парадного входа в лабораторию Хикс присел на бетонную ступеньку, разулся и снял носки. Он старательно отжимал штанины, когда луч карманного фонарика замелькал на опушке леса. А еще через минуту к ним присоединилась Хитер.

Она осветила Купера, скользнула лучом по ступенькам и потом направила свет на Хикса.

— Дайте мне ключ, — сказал Хикс. — Фонарик можете оставить при себе и возвращаться.

— Я не собираюсь возвращаться.

Ее категоричный тон свидетельствовал о том, что она не изменит решения. Хитер отперла дверь, вошла в помещение и включила свет. Хикс поднял носки и ботинки и вошел в лабораторию вслед за Купером. Купер плюхнулся на стул и, опершись локтями на колени, не моргая, уставился на Хитер. Мельком взглянув на него, Хитер отвела глаза.

В доме она успела переодеться в коричневое шерстяное платье. Босой Хикс развесил носки на спинке стула и принялся протирать носовым платком пластинки. Хитер подошла к стенному шкафу, достала ролик бумажных полотенец и тоже потянулась к пластинкам. Хикс остановил ее.

— Спасибо, не надо, — многозначительно произнес он.

Хитер открыла было рот, чтобы огрызнуться, но промолчала, отошла в сторону и села. Купер заерзал на своем стуле.

— Перестаньте так смотреть на меня! — бросила ему Хитер. — Перестаньте! Не выношу этого!

— Виноват, — хрипло, но любезно произнес Купер. — Просто стараюсь кое-что припомнить.

— Это… — У Хитер на миг перехватило дыхание. — Это кошмар, — устало произнесла она.

— Верно, — согласился с ней Хикс.

Теперь он протирал пластинки кусочками бумажных полотенец. Закончив, отнес пластинки к столу, возле которого стоял проигрыватель, сел, положил первую пластинку на вертушку и стал искать выключатель.

— С правой стороны снизу, — подсказала Хитер.

— Спасибо. — Он нащупал кнопочку и надавил на нее; пластинка закрутилась. Звукосниматель с иглой автоматически опустился, и вскоре раздался голос:

«Хитер Глэдд! Хитер! Я вас люблю. Я готов миллион раз повторять это, твердить до конца своих дней.

Люблю вас, Хитер! Гадаю, посмею ли когда-либо сказать это, глядя вам в лицо. Конечно, посмею, если вы мне позволите. Я вел себя как простофиля, особенно в первые недели нашего знакомства, поэтому вам и не понравился. И теперь вы не хотите изменить своего отношения ко мне…»

С пластинки звучал голос Росса Данди. Хикс задумчиво смотрел на вращающийся диск.

— Бог мой! — в изумлении воскликнул Купер.

— Помолчите! — вырвалось у Хитер. — Вы и так уже показали себя. Довольно!

«…Но клянусь вам, я утратил контроль над собой. Никогда раньше такого со мной не случалось. Думаю, вы уничтожили первые записанные мною пластинки. Но если я не прав, то верните их мне. Я старался заинтересовать и повеселить вас, а теперь все это для меня вопрос жизни и смерти, потому что я не представляю себе, как смогу жить без вас. Люблю вас, ужасно люблю! В ту жаркую ночь во вторник вы не закрыли дверь, и я мог стоять в коридоре и прислушиваться к вашему дыханию…»

Хикс щелкнул выключателем.

— Не выключайте, — попросил Купер. — Хочу прослушать это до конца.

Хитер вскочила со стула и подбежала к письменному столу.

— Не смейте ставить вторую пластинку! Не смейте!

Хикс предусмотрительно загородил рукой стопку пластинок.

— Признаюсь, — сухо заметил он, — для меня это большая неожиданность. Скажите, ради всего святого, с чего это вам вздумалось тайком красться в два часа ночи, чтобы окрестить в воде ручья пачку пластиковых любовных писем…

— Не ваше дело! И не смейте ставить следующую пластинку!

— Если вам неприятно слушать, — невозмутимо заявил Хикс, — то идите наружу. Или возвращайтесь домой и ложитесь спать. Впрочем, готов пойти с вами на компромисс. При первом прослушивании стану воспроизводить лишь одну-две фразы. Сядьте на место. Вы прекрасно знаете, что если захочу, то смогу связать вас.

Хитер сделала еще один шаг к нему, заколебалась, а затем возвратилась к своему стулу и села.

Она часто дышала, ноздри раздувались от сдерживаемого возбуждения. Хикс поставил на проигрыватель другую пластинку.

«Я люблю вас, Хитер! Вчера у себя в комнате набросал то, что хотел записать на пластинке, но когда прочитал послание сегодня утром, нашел его глупым и бесцветным, поэтому порвал. Я никогда не смогу…»

— Одна фраза кончилась, — бросила Хитер.

Хикс снял с проигрывателя пластинку, поставил следующую и включил мотор.

«Вчера вечером я мечтал о вас, Хитер. Вы собирали на лугу цветы, не на нашем лугу, и я попросил вас подарить мне один…»

Хикс снял и эту пластинку и поставил очередную.

«Господи, позволь мне присесть и отдышаться! Да, я опоздала, но добираться сюда было ужасно трудно. Никогда не попадала в такое сумасшедшее движение…»

Хитер поднялась со стула с возгласом крайнего изумления. Хикс выключил проигрыватель. Купер вскочил, точно подброшенный ударом электрического тока, и теперь застыл как изваяние, приоткрыв от неожиданности рот.

— Марта! — воскликнула Хитер. — Это голос Марты!

— Разве? — спокойно спросил Хикс. — Но с какой стати? Среди любовных посланий к вам?

— Не знаю! — Хитер подскочила к письменному столу. — Я не… Дайте мне взглянуть! Дайте мне…

— Ну уж нет! — Хикс отстранил ее. — Вы неплохо разыгрываете сцену, но…

— Ничего я не разыгрываю! Пластинка ваша… вы подсунули ее.

— Заткнитесь! — грубо оборвал ее Хикс. — И не мелите чушь! Вы сами сказали, что здесь всего восемь пластинок. Вот они все на столе, и этот диск один из них. Это ваши пластинки, и вы чертовски хорошо знали, что на них записано. Вы ведь их прослушивали, а теперь прикидываетесь…

— Именно эту я никогда не прослушивала! Никогда! Но точно знаю, что это голос Марты! Моей сестры!

— И вы спрятали эту пластинку в ручье вместе с другими.

— Это не преднамеренно! Я не знала о ее существовании… Была только пластинка, которую я не… Ее только прислали…

Хитер замолчала, взглянув на Хикса, и он заметил, как изменился ее взгляд.

— Ох!.. — выдохнула она и, нащупав рукой стул, плюхнулась на него. — Я… — задыхаясь, начала говорить девушка. — Раньше мне не приходилось слышать этого. Хочу, чтобы вы… Сама хочу прослушать эту пластинку… целиком всю запись…

Взгляд Хикса, глаза которого, по выражению Джудит Данди, были умнейшими среди глаз всех знакомых ей людей, прожигал ее насквозь. Но она выдержала этот взгляд.

— Так, значит, вы не знаете, как эта пластинка оказалась среди других, — негромко констатировал Хикс.

— Понятия не имею.

— Вы только что сказали, будто один диск не прослушивали. Но как этот оказался среди остальных?

— Я… это… — Она прикусила губу.

— Теперь вашу игру уже хорошей не назовешь, — притворно посочувствовал Хикс. — Вы несомненно знаете, как эта пластинка оказалась среди других. Вижу, вы начинаете гадать, каким образом пластинка с голосом вашей сестры могла попасть к Россу Данди. И должен вас уверить, догадаться будет не так-то просто. Так что разрешите мне высказать некоторые предположения. Каким образом Росс посылал вам эти пластинки? Подсовывал под дверь вашей комнаты?

Хитер не ответила.

— Что ж, я выясню это. В конце концов, спросим его самого.

— Вы… не смеете…

— Тогда не молчите, выкладывайте все. Вы что же, их находили под своей подушкой?

— Нет. Он ставил их на полки. В конторе. Засовывал между другими.

— Вы хотите сказать, что обнаруживали их среди обычных пластинок, которые вам приходилось расшифровывать?

— Да.

— И вы не знали о содержании пластинки до тех пор, пока не начинали ее проигрывать, верно?

— Сначала я не могла отличить их от других записей. Но потом научилась. Они никак не помечены. Поэтому, натыкаясь на не помеченный диск, я обычно откладывала его в сторону и потом… просто из любопытства… когда в комнате никого не было…

— Естественно. А эту пластинку, вы говорите, ни разу не прослушивали?

— Это — последняя. Она только поступила… оказалась на полке…

— Какого числа? На этой неделе?

— В среду, — ответила Хитер не очень уверенно. — Нет, во вторник. Потому что Джордж приехал в понедельник вечером, а пластинка появилась на следующий день, у меня не было настроения… Мне не хотелось ее прослушивать, поэтому я просто забрала пластинку и положила вместе с другими…

— Где положили? В своей комнате?

— Да. Выкидывать пластинки мне не хотелось. Уничтожить их невозможно, а держать где попало тоже нельзя.

— Ясное дело. Но тогда опять возникает вопрос. Пластинки все время находились в вашей комнате. И ручей еще ни разу не пересыхал. Почему же вам вдруг в половине третьего ночи пришла мысль погрузить их в воду? Именно сегодня ночью?

— Ну, так получилось.

— Почему?

— Потому что… так вышло.

Хикс укоризненно покачал головой:

— Это важный момент. Пожалуй, мне придется спросить об этом Росса Данди. Возможно, он прольет свет.

— Нет, ни в коем случае, — горячо запротестовала Хитер. — Вы же сами обещали не делать ничего подобного, если я обо всем расскажу.

— Таких обещаний я вам не давал. Да и вообще, вы рассказываете далеко не все. Пожалуй, кое-что вам подскажу. Не говорил ли вам Росс, что хотел бы получить обратно одну из не помеченных пластинок? А вы сделали вид, будто у вас ее нет, ибо не захотели признаться, что храните эти записи, так? По-видимому, ему просто позарез понадобилась эта пластинка. И вы придумали, как избавиться от записей, чтобы не возвращать их. Вы решили утопить все пластинки в ручье, а потом сказать Россу, как с ними поступаете, а он мог бы пойти и отыскать их под водой. Ему стало бы ясно, что вы и не думали хранить их у себя. Нечто в этом роде. Верно?

— Вы знали… — Хитер изумленно смотрела на него. — Он, наверное, сказал вам… Вы знали, что среди других находится именно эта пластинка…

— Нет, я не знал этого, но иногда, хотя бы раз в году, шевелю мозгами. Не объяснил ли Росс, почему ему так не терпелось заполучить обратно эту пластинку?

— Нет.

— Интересовался ли он тем, прослушали вы ее или нет?

— Нет. Я не… и не думала признаваться, что прослушала хоть один из этих дисков.

— Говорил ли он, что на них записано?

— Не говорил. И мне непонятно… Марта! Это же голос Марты! И об этом вы тоже знали… Нечего прикидываться, будто бы это не так…

Хитер поднялась, на лице ее появилось выражение решимости.

— Обещаю вам — я все разузнаю об этом. Вряд ли от вас удастся добиться правды. По-вашему, у меня едва хватает ума на то, чтобы писать под диктовку и печатать на машинке… Но Росс Данди мне все расскажет, и расскажет прямо сейчас!

Она направилась к двери, но босоногий Хикс опередил ее.

— Прочь с дороги! — крикнула Хитер.

— Минуточку, — примирительно обратился к ней Хикс. — Вся заварушка в том, что если есть какие-то мозги, то их непременно следует использовать. Вы собираетесь разбудить Росса и потребовать объяснить вам, откуда у него оказалась пластинка с голосом вашей сестры?

— Вот именно!

— У меня имеются против этого два возражения. Во-первых, вам придется объяснить Россу, почему это вы вдруг пришли к такой мысли среди ночи. И тем самым вы поставите себя в неловкое положение, так как до сих пор не признавались, что храните любовные письма. Во-вторых, весьма вероятно, что этот поступок будет для вас равносилен самоубийству.

Хитер вытаращила на него глаза.

— Равносилен… чему?

— Самоубийству. Вы вскоре умрете. — Хикс взял ее за локти и взглянул в лицо. — Послушайте, дорогуша. Я не пуп земли, но умею сложить два и два. Вы правы, я кое-что слышал об этой пластинке с записью, но не знал, где она находится. Да и вообще, я еще много чего не знаю. Только один человек знает все, и этот человек убил вашу сестру.

Хитер продолжала не отрываясь смотреть на него, в ее глазах отразился ужас.

— Конечно, — продолжил Хикс, — я не стану утверждать, будто этот человек — Росс Данди. Я пока не знаю, кто он. Но вы были правы, отрицая виновность Джорджа Купера. И я тоже прав, когда говорю вам, что если вы обмолвитесь хоть единым словом об этой пластинке, ваши шансы остаться в живых к концу недели, не стану скрывать, будут ничтожными. На данный момент больше ничего сообщить не могу. Все сказанное относится и к Куперу.

— Вы обязаны мне все объяснить, — заявила Хитер.

— Я непременно это сделаю, как только смогу.

— Нет, я должна узнать, как пластинка попала к Россу Данди. И зачем она ему теперь понадобилась.

— Вы узнаете обо всем. — Хикс отпустил ее локти. — А пока не должны говорить об этом никому. Никому! Это очень опасно. Опасно, — подчеркнул Хикс.

Он подошел к стулу, снял со спинки свои носки, сел и стал надевать их.

— И для Купера тоже. Святые Небеса свидетели, мне хотелось бы, чтобы его задержали в Уайт-Плейнс. Тогда я попозже заехал бы за ним и отвез его в город. Мне надо немного поспать. И вам тоже. Будет лучше, если я захвачу с собой все пластинки. Росс, возможно, опять станет спрашивать об этом. Твердите одно и то же — вы ничего не знаете. Сможете?

— Думаю… да.

— Никаких «думаю». — Хикс помедлил со вторым носком, чтобы взглянуть на нее. — Обещаете?

Хитер посмотрела ему в глаза:

— Обещаю.

Глава 12

Розарио Гарей, владелец ресторана на первом этаже дома номер 804 на Восточной Двадцать девятой улице, которому принадлежало и само это здание, весил сто девяносто два фунта, был ростом пять футов шесть дюймов, обладал круглым, похожим на обеденную тарелку лицом. Большинство друзей и посетителей называли его Рози. В час дня в пятницу он выглянул из-за своей конторки на кухне, когда дверь, ведущую в зал, загородила чья-то фигура.

— А-а, мистер Хикс! Ну что машинка, работает?

— И неплохо. — Хикс освободился от громоздкого деревянного ящика, поставив его на стол. — Только нуждается в смазке.

— Я вас предупреждал — та еще пищалка.

— Да, писку у этого аппарата хватает. И все-таки премного вам благодарен. Ну, я пошел. Мой приятель на втором этаже, вероятно, проспит весь день, Рози. Мы не ложились спать до шести утра. Когда он проснется, накормите его. Думаю, вам под силу немного побегать по лестнице.

— Случается, помогает сбросить жирок. — Рози обратил к небесам взгляд. — О, Святая Мария, ради Христа, не позволяй мне так наедаться! А когда Франки возвратится из школы, пусть посидит на ступеньках и послушает, не пора ли нести еду.

— Придумано великолепно. Но зря моего друга не беспокойте.

— Ни за что на свете, — торжественно обещал Рози.

Хикс вышел на тротуар, сел в машину, которая принадлежала «Р.И. Данди и компании», и поехал на окраину города.

Заправляясь котлетами и спагетти с салатом, которые заказал у Рози, когда брал у него напрокат проигрыватель, Хикс с десяток раз прослушал пластинку и пришел к выводу, что мог бы только с помощью орлянки решить, был ли это голос Джудит Данди или Марты Купер.

Слушая пластинку, он мог бы поклясться, что записан голос Джудит Данди. Но не оставляли сомнения, потому что сам он слышал не больше ста слов, произнесенных Мартой Купер. А Хитер и Джордж, оба вместе, сразу же и безоговорочно узнали голос Марты.

Текст тоже многого не прояснял. Мужской голос определенно принадлежал Вейлу, и большинство его слов записались отчетливо. Женская же речь звучала так тихо, что слова с трудом можно было разобрать.

Однако смысл угадывался. Она выражала надежду, что Вейл останется доволен ее вкладом.

Он ответил, что действительно будет рад, если принесенные ею материалы относятся к веществу вроде карботена. Дважды Вейл упоминал Дика, речь несомненно шла о Данди. А в конце он заговорил о деньгах и пообещал увидеться с ней снова, когда проверит ценность того, что она принесла ему.

И он называл ее Джудит. Так можно ли было сомневаться? Но Хикс упрямо не верил очевидному.

Он припоминал другой голос, по капризу природы так поразительно похожий на голос Джудит Данди, который теперь смолк навечно. Нет, запись не вносила определенности.

На автостраде Вест-Сайд, у моста через Гудзон, где разветвлялись широкие автомобильные трассы, Хикс отказался от всех своих выводов.

В городке Уайт-Плейнс он нашел подходящее местечко, припарковал свою машину и прошел пешком два квартала до суда Вестчестерского графства.

В приемной окружного прокурора сидело не менее дюжины людей, которые дожидались своей очереди.

Типичная картина для любого дня года. Вручив секретарю свою визитную карточку, Хикс присоединился к ожидающим. Он прождал более четверти часа, безмятежно наблюдая за тем, как входили и выходили из кабинета люди, — его мысли были заняты совсем другими делами. Вдруг он вскочил, чтобы перехватить мужчину, который направлялся к выходу.

Хикс взял мужчину за локоть:

— Мистер Брегер, не уделите ли вы мне пару минут…

— Не могу, — отрезал Брегер, в ярости выкатив глаза. — Вы понимаете, что этот мир наводнен кретинами? Ясно, не понимаете! Вы — один из них! — И, вырвав руку из цепких пальцев Хикса, он ушел.

— Гений, — проворчал Хикс. — Для него было бы лучше оказаться именно гением.

— А, Хикс! — раздался за его спиной голос, который можно услышать только в суде, и нигде больше.

Хикс обернулся и увидел, что для него открыли массивную дверь. Он прошел во внутреннее помещение.

Его пригласили в просторный и по-своему даже симпатичный зал в конце коридора, где примерно полтора года назад он уже несколько раз побывал. У столика с блокнотом сидел молодой человек с высокомерным выражением лица. Менни Бек, не поднявшись со своего места, скосил на Хикса маленькие серые глазки и произнес: «Кхе», что следовало принять за приветствие. Окружной прокурор Ральф Корбетт поднялся и протянул через стол руку. Его лоснящееся лицо лучилось приветливой улыбкой.

— Для нас это честь! — объявил он. — Высокая честь! Садитесь!

Хикс сел, положив ногу на ногу, и уставился на детский ротик Корбетта; в одном его глазу светился озорной огонек.

— Какое любопытное совпадение произошло этой ночью, — заметил Корбетт.

— А именно?

— Бек столкнулся с вами у миссис Данди. Я от души посмеялся, когда он рассказал мне об этом. А ведь вчера вы утверждали, что едва ее знаете. И вот нате вам — сидите наедине среди ночи, беседуете, а она в халате! Ну, я вам скажу, если это называется «едва знаком», тогда что же, по-вашему, означает хорошее знакомство? Ха-ха-ха!

— Тогда это нечто, — отозвался без улыбки Хикс.

— Держу пари, что так оно и есть. А также Бек сообщил, что вы поручились за миссис Данди. Дали слово, что она вчера не ездила в Катону. Вы пришли сообщить, что изменили свое мнение об этом?

— Нет, не ради этого. Хочу заключить с вами сделку.

Менни Бек рыкнул и пошевелился на стуле.

— Сделку? — переспросил Корбетт.

— Да.

— От имени?..

— От самого себя.

— Валяйте выкладывайте, что там у вас?

— Предчувствие. Я не уверен, что располагаю чем-то существенным. Но что бы вы дали за Купера?

Бек прорычал на иной лад.

— За Купера? За мужа? Центов десять, — ответил Корбетт.

— Хватит и гнутого пятака, — сердито проворчал Бек.

— В чем дело? — с удивлением спросил Хикс. — Я что, опоздал? Вы уже задержали его?

— Нет. — Корбетт подался вместе со стулом назад и закинул обе руки за голову. — Вам, Хикс, я объясню. Как я уже сказал вчера, слишком хорошо вас знаю, чтобы темнить. Вы не хуже меня понимаете, что Купер не убивал свою жену. Насколько мне известно, его засекли в Нью-Йорке без четверти три — он брал напрокат машину. И в Кротоне в четыре часа дня, когда он расспрашивал, как ему проехать сюда, а в десять минут шестого доктор констатировал, что его жена мертва уже больше часа. Вот такие у меня сведения. А теперь расскажите, что известно вам.

— Вас интересует, как я узнал об этом?

— Конечно.

— Что Купер ни при чем?

— Ну да.

— Да знай я это, неужели стал бы проделывать такой длинный путь, чтобы торговаться из-за него?

У Бека вырвалось словцо, которое стенограф предпочел не фиксировать.

— Вы бы обязательно приехали, — хихикнул Корбетт. — Я-то знаю вас как облупленного. В этом-то вся штука. Если вы действительно решили заключить с нами сделку и получить что-то стоящее, например годовую аренду помещения на солнечной стороне Мейн-стрит, тогда почему бы вам не предложить и нам что-то интересное? Для такой сделки очень подошел бы убийца.

— Буду рад сделать это. Напишите на бумажке его имя и адрес…

— Пустая болтовня, — с отвращением произнес Бек. — Вы чертовски хорошо знаете, зачем он сюда явился, чтобы разнюхать, что нам удалось выяснить. Узнать, подозреваем ли мы все еще Купера. О'кей. Теперь ему известно, что не подозреваем. Что вам еще, Хикс? Не хотите ли взглянуть на хронологию событий? Вот здесь. — Бек порылся в бумагах на письменном столе, нашел нужную. — Вот и хронология. Хотите получить копию? Итак, четырнадцать сорок пять — Марта прибывает в дом. Четырнадцать пятьдесят — приезжаете вы. Четырнадцать пятьдесят восемь — вы сталкиваетесь с Россом Данди на мостке над ручьем. Пятнадцать ноль пять — вы приходите в лабораторию. Пятнадцать пятнадцать — миссис Пауэлл едет в деревню за покупками. Пятнадцать пятьдесят — Р.И. Данди приезжает в дом. И так далее. Хотите копию?

— Спасибо, не надо. От подобных вещей у меня путаница в голове.

— И у меня тоже. — Корбетт неодобрительно посмотрел на Бека. — Менни, не думаю, что ирония тут уместна. У нас нет оснований предполагать, что Хикс — соучастник убийства. Он просто мешает правосудию. Ясно только одно — он гораздо больше нас знает обо всех этих людях. Ему наверняка известно, почему убили эту женщину, а возможно, он знает даже, кто ее прикончил. И Корбетт очень любезно обратился к Хиксу: — Понятно, что, как только мы сегодня утром окончательно сняли подозрения с Купера, в список подозреваемых сразу же включили всех остальных. Возьмите, к примеру, это тройное алиби — ваше, девушки и Брегера.

— Какой смысл? — улыбнулся Хикс. — Впрочем, если уж мы заговорили об этой троице… Вы знаете, что я в курсе на сто процентов, но для вас тут нет абсолютно никакого навара. Других же я совершенно не знаю.

Бек насмешливо фыркнул. Корбетт рассмеялся, а потом плотно сжал свой детский ротик.

— Я не кривлю душой, — заверил его Хикс. — Мне кое-что известно о бизнесе Данди, поскольку я выполняю для него секретное задание. Но для меня — потемки все, что касается связи между Данди — или между любым человеком из его окружения — и Мартой Купер. Из-за этого я и приехал сюда. Возможно, смогу оказать посильную помощь в расследовании этого дела. Так почему бы не поделиться со мной сведениями о Марте Купер, которые вы наверняка уже успели раскопать?

— Господи! — воскликнул Бек. — Какое нахальство! Мы были с вами откровенны. Заплатите нам той же монетой!

— Вы видите, — сказал Корбетт, — что я не собираюсь создавать вам лишние трудности.

— Вижу. Премного благодарен.

— Можете не благодарить. К чему попусту тратить силы. Но хочу вам заметить: вы не состоите в ассоциации юристов, а потому не имеете права распоряжаться информацией по собственному усмотрению. И мне, если понадобится, придется употребить власть, которой наделен прокурор в этой стране. Поэтому задам вам один вопрос для протокола: располагаете ли вы какой-либо информацией относительно убийства Марты Купер, мотивов и личности убийцы, которой не поделились со мной?

— Располагаю, — ответил Хикс.

Корбетт от неожиданности вздрогнул.

— Располагаете? На самом деле?

— На самом деле.

Хикс поднялся и взял с письменного стола свою шляпу.

— Мне известно, что если бы ее голос звучал как сопрано, а не как контральто… — Он пошел к выходу, но возле двери обернулся и закончил фразу: — Тогда ее бы не убили.

После посещения прокурора Хикс собирался поехать в Катону, чтобы убедиться, держит ли Хитер данное ему слово. Но теперь, когда с Купера сняли подозрения, он решил поскорее избавиться от него, но прежде хотел с ним поговорить. Хитер заявила ему, что ее сестра не была знакома ни с Брегером, ни с Вейлом и вообще не знала никого из семьи Данди, а также не знала людей, связанных с фирмами Данди и «Репаблик продактс». Хикс подумал, что одного такого заявления недостаточно. Круг знакомых Марты Куперследовало изучить и для начала неплохо бы порасспросить Джорджа Купера.

Когда он остановил машину перед домом на Восточной Двадцать девятой улице, часы на приборной панели показывали без нескольких минут четыре.

Перед тем как подняться к себе, он шмыгнул в ресторан, застал владельца на кухне и спросил:

— Рози, вы накормили его?

— Все в полном порядке, — заверил Рози. — Обслужили как короля, прямо в комнате. Этот человек оказался большим любителем кофе. Сейчас там с ним другой мужчина.

— Что? Находится с ним? Вы позволили…

— Нет, вы не поняли. Этот мужчина хотел увидеть вас. Я предложил ему подождать у меня в ресторане — неплохое место, не грязное, — но он предпочел дожидаться на втором этаже. Если он надеется, что я потащу ему туда стул…

Рози замолчал, потому что его собеседника уже и след простыл. Хикс бросился по лестнице на второй этаж. Он догадывался, кем мог оказаться этот посетитель. Но догадка его не подтвердилась. К нему пришел не Росс Данди. Мужчина, который дожидался его возле дверей в коридоре второго этажа, был старше, крупнее и полнее Росса Данди. Поднявшись на лестничную площадку, Хикс узнал его — Джеймс Вейл, глава корпорации «Репаблик продактс».

Глава 13

— Вы меня ждете? — спросил Хикс.

Вейл ответил утвердительно.

Хикс окинул визитера быстрым, наметанным взглядом. Вейл ему не понравился. Совершенно лишенный грации, с широким носом, холодными проницательными глазами и тонкими поджатыми губами, он пробуждал необъяснимую раздражающую неприязнь. Казалось, Хикс почувствовал в кончиках пальцев зуд от желания схватить этого человека за шиворот и спустить с лестницы. Поборов это желание, Хикс отомкнул замок, открыл дверь в свою комнату и пригласил Вейла войти. Он предложил ему удобный стул, сам сел на другой, повернув его так, чтобы видеть гостя анфас.

— Я хотел позвонить вам по телефону, — начал разговор Вейл, — но похоже, его у вас нет.

— Вы правы. Будь он у меня, люди то и дело названивали бы сюда. А кроме того, телефон — дорогое удовольствие.

Тонкие губы Вейла скривились, что, по всей видимости, означало улыбку.

— Сегодня утром я расспрашивал о вас своего друга, инспектора Крауча. Оказывается, вы любопытная личность.

— Сомневаюсь, — заметил Хикс, — что вы приехали сюда только затем, чтобы сообщить мне об этом.

— Конечно нет. Я приехал спросить, с какой целью вы вчера приходили в мой офис.

— Хотел выяснить, заходила ли к вам миссис Данди, и если заходила, то как часто.

— Понятно. — Вейл откинулся на спинку стула, засунув большие пальцы в кармашки жилета. — Значит, не она направила вас ко мне. Вы работаете на Данди.

Хикс промолчал.

— Я прав?

— Попробуйте спросить еще о чем-нибудь, — предложил Хикс. — Скажем, кто штопает мои носки.

Вейл нахмурился.

— Единственное, к чему я стремлюсь, — сказал он ровным голосом, — это определить отправную точку. Тогда мы сумеем уладить дела во взаимной выгоде. Я готов быть с вами откровенным. Интересует ли вас, например, тот факт, что вчера в полдень ко мне в офис приходила миссис Данди?

— Не очень.

— Так вас это не интересует?

— Не очень, — нетерпеливо отмахнулся Хикс. — Оставим пустой разговор об отправных точках. Давайте сразу перейдем к взаимной выгоде. Что интересует вас из того, чем я обладаю?

— Ваш ум. По словам моего друга, вы на редкость проницательны.

— Этого получить вам не удастся. Я намерен сохранить свои способности за собой.

— А мне и не нужно, вполне обхожусь собственными умственными способностями. Просто хочу, чтобы вы воспользовались своим разумом. — Вейл вынул большие пальцы из кармашков и, подавшись вперед, положил ладони на колени. — Убедите Дика Данди образумиться, если это ему еще под силу, в чем приходится сомневаться. Я говорю с вами без обиняков. Примерно два года назад Данди стал относиться ко мне враждебно, но прошло очень много времени, прежде чем я узнал почему. Он, оказывается, заподозрил меня в краже его производственных секретов. Как ни пытался я втолковать ему, что его подозрения вздорны, он не желал меня слушать. Во всех областях науки случаются совпадения, и тем более в такой специфической области, как наша. Данди должен знать об этом, но почему-то в его голове засело это идиотское подозрение. Однако до вчерашнего дня я и не представлял себе, что он одержим этой идеей. Данди преследует несуразная мысль о том, что его жена продает мне производственные секреты. Это просто курам на смех!

Хикс почесал нос, но никак не отреагировал на слова собеседника.

— Ну так как? — нетерпеливо спросил Вейл.

— Я пока ничего не сказал.

— Я объясню вам, что Данди подозревает, будто я получаю формулы производимых им материалов через его жену. Это же нелепо. Откуда он это взял? Какие у него могут быть доказательства?

— Понятия не имею.

— Доказательств этому нет. И быть не может!

— Значит, у него их нет.

— И вчера вы явились в мой офис в надежде раздобыть такие доказательства. Правильно?

— Ах, оставьте! — раздраженно воскликнул Хикс. — Не до такой же степени вы бестактны. Может быть, нам действительно нужна некая отправная точка, но оставьте затею что-либо у меня выведать. Это детские штучки. Возможно, вы и придумаете что-нибудь разумное, только мне понятно, зачем вы пришли сюда — считаете себя праведником и напуганы.

Губы Вейла скривились от эрзац-улыбки.

— Напуган? Кем же? Диком Данди? Вами?

— Я не знаю, кого вы боитесь, но знаю причину вашего страха — убийство.

Брови Вейла резко взметнулись.

— Убийство? — Он издал звук, который должен был означать веселье. — Вы хотите сказать, что я боюсь, как бы меня не убили? И кто же?

— Убийство уже совершено.

— Не знаю, я совершенно цел и вполне здоров.

— Но этого не скажешь про Марту Купер.

— Марта Купер? Что… — Вейл осекся и облизал губы. — Ах! Вы о женщине, которую убил муж на предприятии Данди близ Катоны, не так ли? Ну да, Марта Купер. Я читал об этом в утренней газете. Позвольте узнать, почему вам пришла в голову странная мысль, будто это убийство меня касается?

— Да так… — заявил Хикс, — пока мы сидели здесь и я вас слушал, мне подумалось, что надо это проверить. Ведь произошло же что-то такое, от чего вы изменились по сравнению со вчерашним днем. Тогда вы меня выставили, а теперь затрудняете себя, расспрашивая обо мне своих друзей в полиции, умудряетесь достать мой адрес, едете сюда, в трущобы. Или, по-вашему, — ухмыльнулся Хикс, — произошло еще одно совпадение в научных исследованиях?

— Начинаю думать, не заблуждается ли инспектор Крауч относительно вашего ума, — едко заметил Вейл.

— Вы — мудрый человек. Крауч конечно же преувеличивает.

— И я об этом весьма сожалею. — Вейл вновь откинулся на стуле и заложил большие пальцы в жилетные кармашки. — Меня, могу вас заверить, сюда привел не страх. Вчера я выставил вас только потому, что был в плохом настроении. Мне не следовало так поступать. Абсурдные подозрения Данди досаждают мне, однако он отказался от прямого разговора. У меня была возможность поговорить об этом с вами. Я понял, что упустил отличный шанс, потому и приехал к вам. Но ваше нелепое замечание об убийстве…

— Забудьте об этом. — Хикс махнул рукой. — У меня случаются заскоки.

— Советую быть сдержаннее. При сложившихся обстоятельствах, возможно, и не стоит говорить о предложении, которое я собирался сделать…

— Как вам угодно.

— И все-таки я, пожалуй, его выскажу, вреда это не принесет. Предлагаю вам побывать у директора отдела по координации исследовательской работы нашей фирмы, доктора Роллинса. Он покажет вам документацию, из которой следует, что все новые товары, выпущенные за последние два года, включая карботен, — насколько я понимаю, Данди выдвинул обвинение, что именно эта формула была у него украдена, — все они получены в наших лабораториях. Вы во всем сумеете разобраться, и, уверен, убедитесь в справедливости моих утверждений. Но главное: успокойте Данди, если у него сохранилась хоть капля благоразумия.

— Возможно, что-то и выйдет, если я…

— Подождите минуточку, — перебил его Вейл, медленно потирая ладони. — Будем откровенны. Понимаю, что вам, наверное, невыгодно такое предложение. Расследование по заданию Данди может продолжаться месяцами, и он конечно же хорошо оплачивает вашу работу. Если вы воспользуетесь моим предложением, то добьетесь результатов в течение нескольких дней. Я не вправе требовать от вас такую жертву, а потому, когда дело будет закончено, готов компенсировать издержки. Можно даже заранее оговорить сумму. Как вам десять тысяч долларов наличными?

Хикс сделал вид, будто задумался.

— В двадцатидолларовых купюрах?

— В каких захотите. — Вейл облизал губы. — Договоренность, конечно, мы сохраним в тайне.

— Но я же предупредил вас, что Крауч преувеличивает.

Вейл отмахнулся от этой реплики.

— И чем скорее вы сделаете это, тем лучше. Вчерашний визит миссис Данди обеспокоил меня. Очень обеспокоил. Давайте назначим встречу на завтрашнее утро. Я сам провожу вас на фабрику и проинструктирую доктора Роллинса…

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Джордж Купер. Хикс не успел пошевелиться, как он уже отмерил три поспешных широких шага. Купер взглянул на одного собеседника, на другого и пристально уставился на Хикса.

— Где моя шляпа? — требовательно спросил он.

Хикс поднялся и сразу же понял, что перед ним совсем иной Джордж Купер. Новый Купер обрел трезвый ум, полностью контролировал свои поступки. Его глаза, хотя и налитые кровью и опухшие, смотрели осмысленно.

— Никакой шляпы у вас нет, — объяснил ему Хикс. — Если вы подождете меня в ресторане на первом этаже… Я спущусь туда через пару минут…

— Обойдусь без шляпы, — недружелюбно перебил его Купер. — Обойдусь также и без вас, но хочу получить ту пластинку. Причем получить ее сейчас же.

— Какую пластинку?

— Ту, на которой записан голос моей жены. Запись начинается словами: «Господи, позволь мне присесть и отдышаться! Да, я опоздала, но добираться сюда было ужасно трудно. Никогда не попадала в такое сумасшедшее движение…»

— Вам это приснилось, — лаконично отреагировал Хикс.

— Ну и нет! У меня закончились сновидения.

— Тогда у вас не все дома. Допустим, я ненароком украл вашу шляпу. Но зачем мне понадобилось воровать пластинку с голосом вашей жены? Где я мог это сделать и зачем?

— Вы лжете, — не очень уверенно заявил Купер.

— В данный момент я этого не делаю. — Хикс подошел к нему, взял за руку. — Послушайте, уважаемый. Со слухом у вас ведь все в порядке. Я посоветовал бы вам…

— Не нуждаюсь ни в каких советах! — Купер выдернул руку. — И кое-что скажу вам. Можете не сомневаться! Я догадываюсь, что произошло. Пока еще окончательно не разобрался, но разберусь. — Он нахмурился и добавил: — Даже если это станет моим последним делом на грешной земле. Да, возможно, оно таковым и окажется.

Он повернулся и вышел из комнаты. Хикс выглянул за дверь и увидел только голову спускавшегося по лестнице Купера. Когда голова скрылась из виду, он затворил дверь и возвратился на свой стул.

Он взглянул на Вейла и увидел, что глаза у того сузились и походили теперь на крохотные бесцветные полоски, на глаза настороженного и злобного хряка.

— Вы знаете его, не так ли? — негромко спросил Хикс.

Вейл едва заметно покачал головой:

— Лично не знаком. Но узнал его по снимку в газете.

— Да, конечно.

— По-вашему, обычное дело, когда убийца забегает к вам и спрашивает про свою шляпу?

Хикс улыбнулся:

— Страшновато, верно? Мозги у бедного парня совсем набекрень. Он разыскивает какую-то пластинку с голосом своей жены. Можно ли придумать большую нелепицу?

— Мне, признаться, немного не по себе. Он же скрывается от закона. А вы и не попытались задержать его.

— Так же, как и вы, — усмехнулся Хикс. — Но могу сообщить вам, что ставки за его голову очень понизились. Не окупятся даже малейшие усилия. Они не идут ни в какое сравнение с предложением, которое вы сделали, когда он влетел сюда. Очень заманчивое предложение.

— Верю, что у вас хватит здравого смысла принять его.

— Здравого смысла у меня тоже не густо. — Хикс встал, продолжая усмехаться. — Знай вы меня получше, не стали бы здесь задерживаться. Идеи не сразу овладевают моим сердцем, но вам не поздоровится, если это произойдет, скажем, в следующие полминуты, с той идеей, которую вы имели наглость подбросить мне. Хотели купить меня с потрохами за какие-то жалкие десять тысяч, думали, сразу же начну вкалывать на вас? — Усмешка слетела с лица Хикса, его глаза зло заблестели. — Так вот. Знай вы меня получше…

— Мое предложение не что иное… как деловое…

Хикс двинулся на него.

Справедливости ради стоит заметить, что уход Вейла больше походил на организованное отступление, чем на бегство. Его движения, когда он хватал свою шляпу, распахивал дверь и выметался, отличались быстротой, но не стремительностью.

Хикс захлопнул за ним дверь, подошел к окну, высунул наружу голову и осмотрел улицу в обе стороны. Никаких признаков Купера. Вскоре на тротуаре появился Вейл и торопливо зашагал в направлении Второй авеню. В его походке чувствовалась решимость и целеустремленность.

— Здоровый и довольный, — пробормотал Хикс. — Не схлопотал ни царапины. Похоже, я воспитал у себя потрясающее самообладание.

Он отошел от окна, приблизился к комоду, выдвинул нижний ящик и, достав из-под стопки пижам пластинки, пересчитал их. Восемь. Около центра верхней четко виднелась процарапанная галочка — его собственная метка, нанесенная новым перочинным ножом. Сняв шляпу с крючка на стене, Хикс спустился в ресторан и попросил у Розарио бумагу и бечевку.

— Он ушел, — сказал ему Розарио. — Вы знаете об этом?

— Да, знаю. Сколько я вам должен?

— Ничего не должны. Он за все заплатил.

— Ну и ну.

— А вот восемьдесят центов сдачи, которую он отказался взять.

— Оставьте ее себе.

Розарио сунул серебряные монетки в карман, огляделся, желая убедиться, что в комнате никого нет, и хрипло прошептал:

— Я видел в газете его фотографию.

— О'кей, возможно, он далеко не уйдет. — Хикс еще раз посмотрел на верхнюю пластинку, убедился, что она помечена галочкой, отложил ее в сторону, а остальные завернул, обвязал бечевкой и подал Розарио. — Вот, сумеете сохранить для меня в надежном месте?

— Не сомневайтесь.

— Вы замечательный человек, Рози. Не задаете лишних вопросов. Прекрасный человек.

Хикс вышел из его заведения, сел в стоящую у обочины машину и поехал в сторону Второй авеню.

Он остановился у киоска на углу, купил вечернюю газету и спрятал среди ее страниц пластинку с меткой. У Тридцать первой улицы он остановился возле аптеки, вошел, отыскал телефонную будку и позвонил по номеру Данди в Катоне.

Ему ответила Хитер Глэдд.

— Говорит Хикс. Как вы там?

— О-о… У меня все в порядке.

— Где вы сейчас, в доме?

— Нет, в конторе. Пытаюсь подчистить кое-что по работе. Я не была… не смогла больше сидеть без дела. Где вы?

— Есть ли там поблизости полицейские?

— Вроде бы нет. Были двое, но, кажется, уехали пару часов назад…

— Хорошо. Вот для вас небольшое упражнение. Умственное. Возможно, один из полицейских остался, чтобы подслушивать в доме. Могли они и установить подслушивающее устройство, так что не станем рассказывать им о наших личных делах. Вероятно, примерно через час у вас будет посетитель. Тот самый джентльмен, который слушал вместе с нами ваши любовные письма. Голова его теперь просветлела. Он горит желанием во всем разобраться, хотя и некомпетентен в таких делах. И прежде всего он побольше намерен разузнать о пластинке, которая не является любовным посланием. Я сказал, что ему это померещилось. Скажите ему то же самое. И ни с кем ничего не обсуждайте. Помните свое обещание хранить молчание? Помните?

— Да, но я хочу…

— Не произносите слов, которые легко поймет самый заурядный следователь. Вы в опасности. Я подъеду к вам позже или позвоню. Вам не следует находиться на улице одной. Может, приедете в Нью-Йорк…

— Ерунда. С какой стати кому-либо причинять мне зло? — В голосе Хитер зазвучали презрительные нотки. — Но если он приедет… полиция…

— Об этом и не думайте. Он вне подозрений.

— Откуда вам это известно?

— Мне известно почти все. Остается уточнить кое-какие детали. Будьте паинькой и обо всем помалкивайте, пока я не дам вам знать. Пейте побольше жидкости и держите ноги в тепле.

Хикс повесил трубку и набрал другой номер. На этот раз разговор закончился значительно быстрее.

Он попросил к телефону миссис Данди и после недолгого ожидания услышал ее голос.

— Говорит Хикс. Мне надо повидать вас. Приеду через пятнадцать минут.

— Не знаю… — нерешительно произнесла она. — Мой муж сейчас дома…

— Отлично! Задержите его! На пятнадцать минут.

Глава 14

Семейную пару, представшую взору Хикса, вряд ли можно было назвать счастливой.

Мужчина, который обычно небрежно одевается и не следит за своей внешностью, все же зачастую выглядит вполне презентабельно. Но когда тот, кто постоянно тщательно причесан, ухожен, чисто выбрит и безукоризненно одет, перестает следить за собой, вид он имеет плачевный. Р.И. Данди сидел в кресле в стиле Людовика Пятнадцатого в туалетной комнате своей жены. Внешне он напоминал если не бродягу, то человека, близкого к тому. Его жена, с набрякшими веками и поникшими плечами, напротив, выглядела элегантно и гармонично вписывалась в интерьер со вкусом обставленной и украшенной комнаты.

Она стояла, когда Хиксу предложили войти, поздоровалась с ним за руку. Данди остался сидеть в кресле и руки не подал. Хиксу предложили сесть, но он дождался, когда присядет сама миссис Данди. На колени он положил газету, сложенную только пополам, что было необычно — так люди при себе газеты не носят.

— Вы приезжали сюда вчера ночью, — с раздражением заметил Данди.

Хикс кивнул:

— Я выполняю поручение вашей жены.

— Похоже, вы для каждого выполняете небольшие дьявольские поручения. — Данди презрительно усмехнулся. — Для нее, для меня, еще для кого-то… Я приехал сюда, чтобы вытащить ее из этой заварухи, оградить от опасности. Она предала меня, едва ли не подорвала мой бизнес, которому я посвятил свою жизнь. Но она продолжает носить мое имя и остается моей женой, а потому я намерен помешать вам втянуть ее в историю с этим идиотским убийством.

— Я и не собираюсь ее втягивать, — мягко возразил Хикс.

— От вас можно ждать чего угодно. — С губ Данди слетели брызги слюны. — Виноват, — резко извинился он. — Вот до чего доходит, когда я говорю об этом! Это вы посоветовали ей сказать полицейскому, что ее там вчера не было! Вы рекомендовали все отрицать.

— Ты не в своем уме, Дик, — спокойно произнесла его жена. — Я всего лишь сказала правду, потому что действительно там не была. Повторяю: ты не в своем уме.

— Ты дьявольски права, я спятил! — Подбородок Данди задрожал. — Чертовски права относительно моего состояния!

— Даже если это и так, — вставил Хикс, — вы могли бы помочь нам прояснить одно обстоятельство. Успокойтесь немного и скажите: почему вы так уверены, что ваша жена побывала вчера в Катоне?

— Я объяснил ей это.

— Тогда объясните и мне.

— Это настоящая нелепица, — вмешалась миссис Данди. — Он мне сказал, что Росс слышал мой голос. Но этого конечно же не могло быть.

Хикс не отводил взгляда от Данди.

— Главная ваша беда в том, — заявил он, — что кровь слишком легко ударяет вам в голову. Неплохо бы отрегулировать клапан. А то вам кажется, будто все вокруг дураки, кроме вас. Но, позвольте заметить, я-то не глупец. Теперь относительно убийства. Полицейские стали подозревать вашу жену, потому что узнали: Купер, муж несчастной, не совершал преступления, а ваша жена, как они полагают, уличена во лжи.

— Сегодня утром тот сыщик опять приезжал, — вставила миссис Данди.

— Он будет приезжать снова и снова, считая, что единственные люди, которые солгали им, — это вы и я. — Хикс смотрел на Данди. — Что, если я попробую защищаться тем, что буду говорить правду? Неплохо, верно? Хотел бы узнать, где находился Росс, когда услышал голос матери?

Данди сидел нахмурившись и сжав губы, он едва приоткрыл их, чтобы ответить:

— На террасе.

— В котором часу?

— Было три часа. Он как раз возвратился в дом. Сразу же после встречи с вами на мостке.

— Откуда исходил этот голос?

— Из открытого окна гостиной.

— Он вошел туда?

— Нет. Он обошел дом с черного хода и поднялся в свою комнату по другой лестнице. В тот момент ему не хотелось встречаться с матерью, потому что он знал о моем предстоящем приезде и о желании поговорить с ним. Мать, как он считал, приехала вместе со мной. А позже, когда он увидел из окна мою машину, подумал, что она приехала с вами. Он окликнул меня из окна, я поднялся в его комнату, и у нас состоялся разговор. Конечно же она приехала с вами, а увидев, как я подъезжаю, поспешила уехать.

— Ну, это ваши предположения, не более того. Выходил ли Росс на террасу?

— Не выходил. В доме никого не было. Миссис Пауэлл отправилась в деревню. Усомнившись, не обманулся ли он, Росс позвонил матери в Нью-Йорк, но ему никто не ответил.

— Что конкретно он услышал из окна гостиной?

— Она сказала: «Тогда я буду ждать вас здесь».

— Только и всего?

— Да, только это. И еще, как она вешает телефонную трубку. Он подумал, что она может выйти на террасу, и поспешил удалиться. — Данди свирепо смотрел на Хикса. — Еще позже, когда обнаружили погибшую женщину, он забеспокоился, стал опять звонить матери и, проклятый глупец, не заметил, что его подслушивают. А потом, когда сюда явился сыщик, вы с ней усугубили дело, отрицая, что она ездила туда. Следовало бы признаться, что туда вы поехали вместе, а возвратилась она одна. Нельзя говорить неправду, когда расследуется дело об убийстве. Допустим, от моей жены нельзя ждать особенного благоразумия, но вы-то, ей-богу, другое дело!

— Значит, вы и Росс, оба убеждены в том, что миссис Данди была в Катоне?

— Конечно убеждены!

— На основании короткой фразы, которую он услышал из окна?

— Может же он узнать голос своей матери, не так ли?

— Полагаю, что может. — В глазах Хикса зажглись огоньки. — И вместо того чтобы предположить, что он ошибся, — а это вполне вероятно, — вы предпочли уверовать, будто ваша жена, чего уж там говорить про меня, солгала?

— Одному Господу известно, как давно она начала лгать мне! — с горечью воскликнул Данди. — Нескончаемая ложь!

— Его невозможно разубедить, — устало произнесла Джудит Данди. — Бесполезно. Либо он спятил, полностью утратил рассудок, либо, как мне ни трудно в это поверить, он решил отделаться от меня…

Муж и жена обменялись такими колючими взглядами, на которые способны только супруги после четверти столетия небольших стычек и срывов, которыми изобилует семейная жизнь, когда крупная ссора обрывает разом все нити понимания между ними.

— Давайте на время оставим это, — предложил Хикс. — Я хочу предложить вам кое-что более интересное и, надеюсь, более полезное. Есть ли у вас проигрыватель?

Недоуменные взгляды обоих супругов обратились на него.

— Что? — переспросила удивленная Джудит.

— Проигрыватель. У меня с собой пластинка, которую я хотел бы дать вам послушать. — Хикс достал диск, который находился между страницами газеты. — Если вы…

— Что это? — Данди вскочил и, потянувшись к пластинке, потребовал: — Дайте мне взглянуть!

Хикс отстранил его. Джудит тоже поднялась и подошла к большому шкафу для радиоаппаратуры, изготовленному под стать мебели, который стоял возле стены, подняла крышку.

— Помимо приемника тут есть и проигрыватель. Вот… — Она покрутила рукоятки. — Это — громкость, это — тембр звука. — И уступила место Хиксу.

Он поставил пластинку на вертушку, включил мотор, убедился, что иголка опускается автоматически, и остался стоять рядом, опершись о выступ консоли.

Из динамика послышался голос:

«Господи, позволь мне присесть и отдышаться! Да, я опоздала, но добираться сюда было ужасно трудно»…

— Боже мой! — вырвалось у Данди. — Вот она! Где…

— Замолчите, — резко приказал Хикс. — Вашей жене будет интересно послушать запись.

Джудит Данди застыла в трех шагах от консоли, глядя на решетку динамика. Хикс наблюдал за ее лицом. Вначале на нем отразился сосредоточенный интерес и некоторое презрение, но при первых же звуках голоса Джимми Вейла она вздрогнула от изумления, приоткрыв через некоторое время рот. Лицо ее посуровело, она вскинула подбородок, хотя губы остались полуоткрытыми, да так и осталась стоять не шелохнувшись. Щелкнул автоматический выключатель, и пластинка перестала вращаться.

Данди опустился в кресло и, словно загипнотизированный, пристально уставился на затылок жены.

Без горячности и торжества, как о деле, окончательно решенном, он сказал хрипловатым голосом:

— Вот эта пластинка. Она самая, моя дорогая. — Посмотрел на Хикса и требовательно спросил: — Где вы ее достали? У Бергера? У моего сына? — Опять взглянул на жену. — Тебе, конечно, сказать нечего. Или ты можешь что-то сказать?

Она промолчала.

И к ней обратился Хикс:

— Это и есть то доказательство, о котором я говорил вам вчера ночью. Запись, сделанная с подслушивающего устройства, установленного в кабинете Вейла. Ради этого вы меня и наняли — достать доказательство, о котором говорил ваш муж. Задание выполнено.

Джудит Данди неторопливо возвратилась к своему креслу, опустилась в него, сложила руки на коленях. Вскользь взглянув на мужа, она посмотрела на Хикса. Когда она заговорила, голос ее звучал твердо, но за металлическими нотками слышались отголоски скрытых страстей.

— Да, — заявила она, — вы сумели сделать это, хотя и не безукоризненно. Моя личная собственность невелика, но можете забрать ее — частично или целиком. Чего бы это ни стоило, выясните, кто и зачем придумал этот достойный презрения трюк и кто провернул его.

— Бог мой! — Данди ошарашенно смотрел на нее. — Трюк? Ты хочешь сказать, что отрицаешь услышанное? — Трясущимся пальцем он указал на проигрыватель. — Ты же слышала это! Бог мой, ты слышала!

Он встал с кресла, подошел и остановился перед ней.

— Я тебя знаю, Джудит, — продолжал он, стараясь контролировать свой голос. — Знаю твою железную волю. Я даже представить себе не мог, что ты способна на что-либо подобное, но ты пошла на это. Теперь ты отказываешься признаться. Но я и не жду признания, просто хотел показать тебе, что мне обо всем известно. Не подозреваю, а знаю. — Он опять указал пальцем на проигрыватель. — Вот оно, доказательство! — И, потрясая пальцем, продолжил: — Мне известно о твоей вчерашней поездке туда. Предупреждаю тебя как муж! Если ты не станешь считаться со мной, тебе придется иметь дело с полицией. Ты хочешь, чтобы тебя заподозрили в убийстве? Хочешь оказаться втянутой в грязную историю, о которой будут шуметь в суде, трезвонить во всех газетах? Скажи, ради Христа, неужели хочешь? Достанет ли у тебя здравого смысла, чтобы рассказать правду? Тогда мы смогли бы решить, что нам делать?

— Ты либо рехнулся, Дик, — парировала жена тем же твердым голосом, — либо я прожила с тобой двадцать пять лет, толком не распознав тебя. Это не делает мне чести.

— Послушайте, — вмешался Хикс. — Оба послушайте. Не нужно усугублять непонимание. Когда я сказал, что прослушивание может оказаться полезным, именно это и имел в виду. Хочу прокрутить пластинку еще раз, и…

Какие-то неясные звуки вырвались из горла Данди, он повернулся и, тяжело ступая, побрел из комнаты.

Хикс посмотрел ему вслед, отошел от консоли и сел. Миссис Данди прижала к глазам ладони.

Наступила тишина, потом где-то далеко хлопнула дверь.

Джудит посмотрела на свои руки, опять опустила их на колени, взглянула в лицо Хиксу и заметила:

— Мне не нравятся ваши глаза. Сначала они показались мне приятными, но я ошиблась.

— Вы на редкость волевая женщина. — Хикс не скрывал восхищения. — Хотите еще раз прослушать эту пластинку?

— Нет, какой в этом смысл?

— Это ваш голос.

— Нет.

— Что? — Брови Хикса поднялись. — Голос не ваш? Но вам просто могло показаться, что он звучит иначе. Люди часто не узнают свой голос в записи.

— Может быть, по звучанию он и напоминает мой, — продолжила Джудит, — не знаю. Но уверена, что это не мой голос. Это не мой голос просто потому, что он не может быть моим! У меня не было такого разговора с Джимми Вейлом. Кроме того, там используются несвойственные мне обороты. Записан не мой голос! — Она ударила кулачком по своему колену. — Это омерзительный трюк! Это…

Она поднялась и направилась к проигрывателю, но Хикс опередил ее и преградил ей путь.

— Не будьте смешным, — презрительно проговорила она. — Я просто хочу взглянуть на пластинку. Да и вообще, она теперь моя. Я вам заплатила за то, чтобы вы ее для меня достали.

Хикс снял с проигрывателя пластинку.

— Вы можете взглянуть на нее, — согласился он, — но я повременю с ее доставкой вам. — Он держал пластинку перед ее глазами. — И дело не в том, что эта пластинка мне нужна в настоящее время, но думаю, она потребуется в качестве вещественного доказательства, чтобы вынести кое-кому приговор за убийство.

Джудит Данди вытаращила на него глаза.

— Чепуха, — заключила она, — просто потому, что ту женщину убили там… Это дело рук ее мужа…

— Нет. Муж в этом неповинен.

— Ну как же неповинен! Газеты… да он и скрылся…

— Газеты печатают о том, что им известно, а сообщают им не слишком много. Я знаю побольше их, но все равно недостаточно. Догадываюсь, кто убил ее, но не…

— Если вы допускаете, что это сделал мой сын или мой муж, то вы идиот.

— Я не идиот, — улыбнулся Хикс, засовывая пластинку под мышку. — И вы не считаете меня таковым, иначе бы не стали предлагать все свои земные богатства, чтобы отыскать человека, который подстроил все это. — Он постучал пальцем по краю пластинки. — Хочу вас заверить, что, когда выясню это, ваши расходы окупятся с лихвой. Вы выступите свидетелем на судебном процессе об убийстве. Не допустить это можно только одним путем — выкинуть эту пластинку в мусорный бак и позволить преступнику уйти от наказания. Впрочем, не так ли вы себе представляете благополучный исход?

Миссис Данди, глядя ему прямо в глаза, без колебания возразила:

— Отнюдь нет. Но боюсь, как бы вы не перехитрили самого себя. Не верю, что убийство этой женщины, всем нам абсолютно незнакомой, как-то связано… с этим делом.

— Но я могу продолжать расследование?

— Можете.

— Прекрасно. — Хикс потрепал ее по плечу. — Будьте уверены, я продолжил бы его в любом случае.

— Неужели вы думаете, я не догадывалась об этом? — насмешливо спросила Джудит. — Я тоже не идиотка.

Глава 15

Покинув квартиру Данди без четверти шесть, Хикс направился в Катону. Он, во-первых, намеревался увезти оттуда Хитер Глэдд, во-вторых, получить от нее или от миссис Пауэлл, а возможно, от них обеих, определенную информацию.

Отправься он туда без промедления и гони машину на предельной скорости, возможно, успел бы кое-кого спасти, но он не сделал ни того ни другого. Вначале Хикс остановился у галантерейного магазина, купил картонную коробку и упаковочную бумагу для пластинки, потом заехал на Центральный вокзал и сдал пакет в камеру хранения. После этого отправился в ресторан Джойса на Сорок первой улице, заказал себе печеных устриц и собрался с мыслями.

Но к тому времени было уже поздно. В двадцать пять минут седьмого, когда Хикс дожевывал вторую устрицу, Хитер Глэдд сидела на кухне дома в Катоне, доедала баранью котлетку, запивала ее чаем и делала вид, что слушает миссис Пауэлл. Обычно они ужинали в семь, но Хитер, не желая оказаться за столом вместе со всеми, пусть и немногочисленными обитателями дома, решила поесть заранее. Слава богу, солнце почти уже село, скоро день закончится. Быть может, сегодня она заснет…

Дверь из столовой распахнулась, и показался Росс Данди. Хитер хмуро взглянула на него, продолжая прихлебывать чай. Ее рука, державшая чашку, не дрожала. Росс неуверенно посмотрел на нее, переминаясь с ноги на ногу, и выпалил:

— Вы избегаете меня!

— Отстаньте от нее! — отчеканила миссис Пауэлл.

— Вот не знала, — сказала Хитер, — что кого-то избегаю.

— Но вы… — Росс не закончил фразу. — Ладно, ухожу. Проклятье, ничего не могу сделать как следует. Я только хотел спросить вас… — Он опять замолчал, прислушался и подошел к окну, чтобы взглянуть сквозь занавеску на машину, которая показалась на подъездной аллее. — Приехал отец, — объяснил он. — Прекрасно. Вы избегаете меня, а я сторонюсь его. — Тремя быстрыми шагами он пересек кухню и скрылся за дверью.

— Это ужасно! — заявила миссис Пауэлл. — Такие отношения между сыном и отцом… Неудивительно, что в доме происходят странные вещи!

Хитер ничего не сказала. Она подошла к мусорному ведру и сбросила в него остатки пищи, положила тарелку в раковину и возвратилась на свое место.

— Вы выглядите ужасно, — сказала миссис Пауэлл. — Как капустная рассада, которую давно не поливали. Идите к себе и ложитесь в постель.

— Я собираюсь это сделать, — вздохнула Хитер. — Но в комнате так душно.

По дому разнесся вопль:

— Росс! Росс!

Миссис Пауэлл поспешила к двери, ведущей в столовую, но, услышав приближающийся топот, замедлила шаг. Дверь распахнулась, на пороге стоял Р.И. Данди. Он перевел взгляд с одной женщины на другую и требовательно спросил:

— Где мой сын?

— Его здесь нет, — ответила миссис Пауэлл.

— Сам вижу, что нет. Не слепой. Он в лаборатории?

— Не думаю. Где-то на улице.

— А Брегер вернулся из Уайт-Плейнс?

— Да, примерно час назад. Вот он как раз в лаборатории.

— Кто-нибудь приезжал сюда?

— Вы спрашиваете о полиции? — Тоном своего вопроса миссис Пауэлл ясно давала понять, что если он имел в виду полицию, то должен недвусмысленно говорить об этом. — Полиция не показывалась с тех пор, как вы уехали. — Она обернулась на звук — с печальным скрипом открылась задняя дверь — и с чувством исполненного долга объявила: — Вот и мистер Брегер.

Брегер осмотрел всех по очереди, остановил взгляд на Данди и спросил:

— Вы вернулись? — Выглядел он еще более пучеглазым и сбитым с толку, чем обычно. — Только что приехали?

Данди кивнул:

— Росс в лаборатории?

— Нет.

— Почему вы так долго пробыли в Уайт-Плейнс?

— Глупцы. — Брегер стер платком вспотевшее лицо. Глупцы! — с нажимом повторил он. — Сплошная глупость. Потом расскажу. — Он взглянул на Хитер. — Мисс Глэдд, эта расшифровка неточная. Пропущены некоторые разделы. Пожалуйста, пойдите и уточните текст.

— Оставьте ее в покое! — огрызнулась миссис Пауэлл. — Ей надо лечь в постель.

Брегер пристально посмотрел на нее, но Хитер прекратила спор, не дав ему разгореться. Дело минутное, конечно же она сходит туда и все исправит.

Брегер отворил дверь, и они вышли. Ворча что-то себе под нос, миссис Пауэлл достала сковородку и грохнула ею об стол. Данди немного постоял, сердито косясь на нее, потом удалился через столовую.

Брегер и Хитер обошли угол дома, пересекли лужайку и по тропинке углубились в лес. Девушка размашисто шагала впереди, а Брегер семенил за ней на коротких ножках, стараясь не отставать. Утомленная и взволнованная, Хитер обрадовалась предлогу уйти из дома. Теперь она сосредоточилась на расшифрованном тексте. Неужели пропустила целую пластинку? Но она же всегда проверяет их очередность…

Впрочем, вскоре она отвлеклась от этой жалкой проблемы. Подойдя к мостику над ручьем, Хитер вспомнила нелепые события прошлой ночи. Она замедлила шаг и посмотрела туда, где разыгрался ночной фарс, потом прежней походкой перешла мостик и двинулась по извилистой тропке…

— Мисс Глэдд, остановитесь на минутку!

Она замедлила шаг и обернулась. Брегер был рядом, настолько близко, что мог дотронуться до нее.

— Я солгал о неверной расшифровке, — сказал он. — Я пришел за вами не из-за этого.

Неожиданно и без всякой причины Хитер задрожала. Она не придала значения предостережениям Хикса и ничуть не испугалась. И уж, во всяком случае, не пучеглазого же, суетливого Брегера ей бояться! Но теперь, оставшись с ним наедине в лесной чаще, она не могла унять дрожь в коленках, появилось желание закричать. Она и в самом деле чуть не завопила во весь голос. Ей хотелось бежать от него, но она не смела этого сделать, не видя ничего зловещего в выражении его комичного круглого лица.

Она попыталась справиться с дрожью и заявила:

— Но это же нелепо!

Брегер кивнул.

— Нелепостей хоть отбавляй, — согласился он. — Я всю жизнь выглядел нелепо и смехотворно, если не считать работы. Все это… — Он судорожно взмахнул рукой. — Эти будоражащие события! Честно вам скажу: беда в том, что по природе своей я — человек сентиментальный, но старался подавить в себе эту черту, ведь наука и работа не терпят сантиментов. Но сейчас я просто не могу работать, поэтому становлюсь сентиментальным. А следовательно, глупцом. Там Купер, муж вашей сестры. Он хочет увидеть вас. Но думаю, мне следует оставаться рядом с вами.

Глаза Хитер расширились.

— Где же он?

Она осмотрелась, как будто полагала, что он затаился за каким-либо деревом.

— Нет, не здесь, конечно. В конторе. Я ему пообещал привести вас. Он такой несчастный. Никогда раньше не встречал таких несчастных людей. А ведь он ни в чем не виновен. Абсолютно не виновен!

— Так он дожидается меня в конторе?

— Да.

— Я пойду туда одна, мистер Брегер, а вы возвращайтесь.

Брегер покачал головой.

— Ну нет, — упрямо заявил он. — Довольно с нас неприятностей.

Хитер посмотрела на него и, поняв, что спорить с ним бесполезно, повернулась и пошла по тропинке.

Неожиданно охватившая ее паника бесследно исчезла. Что же касается Джорджа, желания встречаться с ним у нее не было, но она могла кое-что сказать ему, кое о чем спросить…

Она шла по лугу, и лучи закатного солнца били ей прямо в глаза. Брегер не отставал. Вскоре они вошли под сень развесистых дубов возле здания лаборатории. Хитер вбежала по ступенькам, открыла дверь и вошла в помещение. Свежий ветерок, дувший из окна, разметал по полу листы бумаги, опустошив корзинку для мусора, стоявшую у письменного стола. Она обратила на это внимание прежде, чем заметила, что в комнате никого нет. Никаких признаков присутствия Джорджа. Хитер вопросительно посмотрела на Брегера. От удивления тот еще больше выпучил глаза.

— Его здесь нет, — констатировала Хитер.

— Но он был здесь, — растерянно, как бы жалуясь, отозвался Брегер. — Сидел в кресле. — Он показал на кресло. — Неужели он… — Брегер засеменил к двери, ведущей в лабораторию, и скрылся за нею.

Хитер спонтанно вздрогнула, когда бумажный листок, подхваченный сквозняком, коснулся ее колена. Она собрала разлетевшиеся по полу бумажки, сунула обратно в корзинку и хорошенько примяла.

Возвратился Брегер.

— Там его нет! — сердито сообщил он. — Его нигде нет. — Он посмотрел на Хитер так, будто она нанесла ему личное оскорбление. — В конце концов, это слишком! Где же он?

Хитер едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, но понимала, что делать этого не надо, нехорошо.

Она за весь день ни разу не заплакала, а сейчас и вовсе собирается рассмеяться. И все-таки вид Брегера, который разозлился на нее из-за неведомо куда девшегося Джорджа казался ей невероятно комичным. Хитер прикусила губу.

— Это возмутительно! — шумел Брегер. — Просто возмутительно! Он пришел, уселся в кресло и сказал, что должен поговорить с вами! Звонил ли я ему по телефону? Нет, не звонил, потому что побоялся, как бы кто-нибудь не подслушал. Этот человек сидел вот здесь, а я пошел за вами. Потому что я пожалел его. Потому что…

Брегера прервал на полуслове громкий звук, потрясший воздух. Выстрел расколол, вдребезги разнес тишину.

Глава 16

Две мысли — если молниеносные вспышки в мозгу можно назвать мыслями — пришли на ум замершей на долю секунды Хитер. Первая — что ее застрелили, и вторая — что сделал это Брегер. Обе они отражали болезненное состояние ее нервов. Первая мысль не противоречила здравому смыслу, поскольку известны случаи, когда получившие пулю люди не падали, оставались стоять на ногах. Но вторая мысль явно была нелепой, так как Брегер застыл на месте, как и она…

— Ружейный выстрел, — сказал он. — На улице.

— Да, — согласилась Хитер.

— Опять охотятся на фазанов. — Брегер подошел к окну и взглянул через москитную сетку, потом направился к двери и вышел наружу.

Немного поколебавшись, Хитер последовала за ним. Брегер уже свернул за угол здания. Девушка спустилась по ступенькам и пошла в том же направлении.

Обогнув угол здания, она увидела Брегера и остановилась — у нее перехватило дыхание. С замирающим сердцем она пробежала десять шагов, отделявших ее от Брегера, который склонился над телом мужчины, лежавшим на земле недалеко от стены. Брегер выпрямился, Хитер увидела лицо мужчины, распростертого на земле, и сдавленно вскрикнула.

— Тихо! — резко скомандовал Брегер. — Кажется, я что-то слышу.

Он вглядывался в чащу леса, который начинался в дюжине ярдов от здания. Хитер ничего не слышала. Она не отрываясь глядела в лицо Джорджа Купера, хотела отвернуться, но не могла. Прежде ей не приходилось видеть такой омерзительной картины.

Его губы скривились, как у кретина. Две мухи, маленькая и большая, примостились на краях дырки в правом виске, всего в дюйме от глаза. Именно мухи и вызывали отвращение. Хитер сжала зубы и нагнулась, чтобы отогнать их, но не успела она разогнуться, как маленькая мушка опять уселась на рану.

— Вот так, — произнес Брегер. Он снял пиджак и прикрыл им искаженное гримасой смерти лицо. — Вы сможете подождать здесь?

Она тупо спросила:

— Куда вы собираетесь пойти?

— Хочу позвонить по телефону. — Брегер дрожал, и по тембру его голоса она поняла, что дрожал он от ярости. — Это единственное, что я могу предпринять. Я человек не храброго десятка и не слишком предприимчивый. Убийство произошло здесь, у стен моей лаборатории, под моим носом. Я услышал, как это случилось, но все, что могу сделать, — это войти в здание и позвонить по телефону. Только на это и способны теперь мужчины — зайти в дом и позвонить!

Он ушел. А когда через минуту возвратился, Хитер стояла, прислонясь спиной к стене сзажмуренными глазами и судорожно прижатыми к бокам кулачками.

Примерно в восемь часов вечера на место происшествия прибыл Альфабет Хикс, но он опоздал, и там оказалось куда многолюднее, чем он предполагал. На поросшей травой обочине дороги в мягком сумеречном свете выстроилась вереница машин, а у подъездной аллеи группка мужчин, женщин и детей окружила высокого красивого полицейского. Увидев все это, Хикс задним ходом съехал с дороги на траву, вышел из машины и дальше пошел пешком, мысленно ругая себя: «Если девушку убили, то я гнида. Настоящая гнида. Мне следовало сразу увезти ее отсюда…»

— Что тут случилось? — спросил он полицейского у подъездной аллеи.

Полицейский смерил его придирчивым взглядом и поинтересовался:

— Кто вы такой?

— Моя фамилия — Хикс. Если это секрет, то можете шепнуть мне на ухо.

Люди, стоявшие вокруг, захихикали.

Хикс огляделся, остановил взгляд на подходящем человеке и спросил его:

— Между нами, скажите, что произошло?

— Убийство, — ответил незнакомец. — Убили мужчину.

— Какого мужчину?

— Одного парня по фамилии Купер. Мужа той женщины, которую прикончили здесь вчера.

Хикс поблагодарил собеседника и по подъездной аллее пошел к дому.

Полицейский что-то крикнул и, видя, что Хикс не обратил на его окрик внимания, ринулся следом за ним. Но никаких хлопот Хикс ему не доставил, так как сам остановился, увидев, что навстречу идет мужчина в летнем костюме и старой широкополой шляпе. Не обращая внимания на то, что полицейский схватил его за руку, Хикс кивнул приближающемуся мужчине, который, похоже, за истекшие сутки не удосужился ни снять костюм, ни хотя бы на йоту сдвинуть шляпу.

Лицо встречного отнюдь не просияло радостью при виде Хикса, он холодно кинул:

— Привет вам.

— Привет, — отозвался Хикс. — Скажите, этот страж, что держит меня за руку, командует вами или подчиняется вам?

— Кто его знает. Это вопрос мышц и мозгов. Если вы любитель покоя, то какого черта приперлись сюда?

— По делу. Выполняю поручение.

— Вам известно, что у нас еще одна жертва?

— Только что узнал об этом.

Мужчина укоризненно покачал головой.

— Просто в голове не укладывается! О'кей, пошли. Отведу вас к Корбетту. Кстати, есть ли при вас визитные карточки? Моя сестра тоже хочет заполучить одну.

Хикс вытащил визитную карточку, когда они шли по лужайке, и подал ее провожатому. На передней террасе никого не было. Провожатый попросил Хикса подождать, а сам собрался войти в дом.

Но Хикс задержал его:

— Разрешите спросить, что стряслось с Купером?

— Убит. Уголовное дело.

— Это я знаю. Но каким образом? Его утопили, задушили, зарезали?..

— Застрелили.

— Здесь?

— Нет, возле лаборатории.

— Кому-нибудь предъявлено обвинение?

— Не знаю. Мне никто ничего не рассказывает. Обо всем узнаю из радиопередач, когда еду на машине домой.

Мужчина открыл дверь и скрылся за ней. Через несколько минут он вновь вышел на террасу и сказал Хиксу:

— Заходите, похоже, вашему приходу рады.

Окружной прокурор Корбетт, как и в прошлый раз, сидел в просторной гостиной, за большим столом с настольной лампой. По другую сторону стола стоял Р.И. Данди. У торца примостился стенограф, а напротив него ссутулился на стуле Менни Бек.

Возле самой двери стоял полицейский, поодаль находился еще один мужчина в гражданской одежде.

Когда Хикс вошел, Корбетт что-то с раздражением говорил Данди. Один только тон прокурора о многом поведал Хиксу, хорошо знавшему, что Корбетт лишь в крайнем случае позволял себе гневно разговаривать с кем бы то ни было, кто по возрасту попадал в число избирателей, особенно если это касалось влиятельных и состоятельных людей вроде Данди.

— Конечно, вы не арестованы, — говорил Корбетт. — Никоим образом! Пока что никто не арестован! Но при сложившихся обстоятельствах я имею право требовать от вас сотрудничества, как от ответственного гражданина, и просить вас не покидать этот дом без разрешения. Дело в том, что ни вы, ни ваш сын не можете достоверно подтвердить, где находились во время убийства Купера. Я вовсе не подозреваю вас в убийстве. И ваше замечание, будто мы преследуем вашу жену, совершенно неоправданно. И абсолютно неуместно!

— Посмотрим! — вспылил Данди. — Я останусь здесь лишь до того момента, когда приедет мой адвокат. Мне надо еще раз позвонить.

— Извольте. Можете воспользоваться этим аппаратом.

— Пойду наверх.

— Еще один вопрос, прежде чем вы уйдете. Касательно Хикса. Вчера вы сказали, что послали его сюда по конфиденциальному делу. А сегодня вы направили его сюда тоже с конфиденциальным заданием?

— Хикса? — Данди обернулся и увидел сыщика. — Сегодня я его не посылал! — выпалил он и, с трудом переставляя ноги, вышел из гостиной.

Хикс подошел к стулу возле стола, сел и заметил:

— Когда он психует, с ним нет сладу.

Корбетт ничего не сказал. Он не подал Хиксу руки и явно был не в настроении разыгрывать показную приветливость. Он смотрел на Хикса так, будто впервые его видел.

— Где вас носило? — грубо прорычал Менни Бек.

— Бог ты мой, — запротестовал Хикс, — похоже, я пришел не туда.

— Где вы были?

— Родился в Миссури. Детство провел на ферме. Учился в Гарварде. Закончил юридический факультет в 1932 году… Где я был когда?

— После того, как покинули здание суда сегодня после обеда?

— В Нью-Йорке.

— Где именно в Нью-Йорке?

— Послушайте, называйте час, а я буду называть место.

— В половине седьмого.

— В ресторане Джойса на Сорок первой улице, угощался печеными устрицами. Официант и гардеробщица подтвердят. Покинул это заведение около семи и на машине поехал прямо сюда.

Бек крякнул, продолжая пристально смотреть на Хикса. Маленький ротик Корбетта выглядел так, будто его обладатель собирается свистнуть, но вместо этого прокурор произнес:

— Сегодня вы не попали в число троицы, которая вчера подтвердила свое алиби. На сей раз алиби распространяется только на двоих.

— Двое лучше, чем один, — нравоучительно изрек Хикс. — При условии, что их показания совпадают.

— Двое ваших подопечных дуют в одну дуду. Вы обсуждали это с ними?

— Я же сказал вам: только что сюда приехал.

— Вы могли позвонить из ресторана, скажем, вскоре после половины седьмого. Возможно, официант подтвердит, что вы уехали оттуда сразу же после телефонного звонка.

— Не-ет. Не было никаких звонков.

— Тогда зачем вы сюда приехали?

— Мне казалось, что я приехал сюда по заданию Данди, но он отрицает это. Следовательно, я продолжаю расследование убийства. И пытаюсь выяснить, кто же убил Марту Купер.

Менни Бек кашлянул. Корбетт заметил с сарказмом:

— Это очень любезно с вашей стороны.

— Ну что вы, мне просто интересно.

— Несколько часов назад вы пытались заложить ее мужа.

— Да, я не забыл. Теперь, понятно, эта версия отпала. Можно не сомневаться: расставшись с жизнью, он не улизнет.

— Кто вам сказал, что его нет в живых?

— Один из зевак, которые собрались перед домом.

— Готов обсудить это с вами, если вы посвятите меня в детали. Мне известно только то, что убийство произошло возле лаборатории и что его застрелили. Понятно, что у вас передо мной преимущество.

— Это же просто скандал! — продребезжал Бек. — Клянусь Богом, Ральф…

— Помолчите, — осадил его Корбетт. — Слушайте, Хикс. В данный момент я не могу прижать вас. И вы, продувная бестия, знаете об этом. Вам известно также, что хотя я не такой ловкач, как вы, но не отношусь к недотепам. Разрешите мне задать вам несколько вопросов. Известно ли вам, что тут произошло два часа назад?

— Не известно.

— Никто не позвонил вам?

— Нет.

— В данный момент я готов принять такие ответы. Так вот каковы обстоятельства дела. Примерно без четверти шесть Брегер, по его словам, находился в конторе лаборатории. Туда вошел Купер, сел и завел разговор. Он говорил о своей жене, о том, что его жизнь загублена, что он жену не убивал и намерен дознаться, кто это сделал. Твердил, будто теперь смысл его жизни заключается только в этом. Он долго говорил в таком же духе. Когда Брегер хотел позвонить по телефону, Купер помешал ему это сделать. Наконец Купер заговорил о своей свояченице Хитер Глэдд. Он считал, что Хитер что-то известно о причинах убийства ее сестры, но она не захотела ему об этом рассказать накануне, и, как только у него появилась возможность приехать, он поспешил сюда именно для такого разговора. Он казался очень откровенным, и Брегер поверил ему и пожалел его. Так рассказывает обо всем этом Брегер.

Хикс кивнул:

— Я не стану цитировать эти ваши слова.

— Правильно сделаете. Брегер отправился в дом и застал Хитер на кухне вместе с миссис Пауэлл и Данди. Это подтверждается. Под надуманным предлогом увел ее оттуда, а по пути в лабораторию сообщил ей, что ее ждет Купер. Когда они пришли, в конторе, где Брегер оставил визитера, никого не оказалось. Брегер поискал его в лаборатории, но и там не нашел. Он возвратился в контору, и они с мисс Глэдд стали обсуждать сложившуюся ситуацию, как вдруг раздался выстрел. Чуть ли не рядом с ними. Так поведала об этом Хитер. Окна в тот момент были открыты. Брегер подскочил к окну, потом поспешил на улицу, Хитер вышла следом за ним. Купер лежал с западной стороны здания, в двух футах от стены. Мертвый. Брегеру показалось, что он слышал, как кто-то пробирался по лесу, но никого не смог разглядеть. Он возвратился в контору и позвонил по телефону. Они с девушкой оставались в лаборатории до прибытия полиции. Пуля пробила Куперу висок. Нет следов ни ожога от пороха, ни использовавшегося оружия.

Хикс нахмурился:

— Подтвердила ли все это мисс Глэдд?

Корбетт кивнул:

— Подтвердила. Она очаровательная девушка. Настоящая красавица.

— А это вы зачем говорите мне?

— Ну… — Корбетт взглянул на Менни Бека, потом опять посмотрел на Хикса и издал негромкий звук, который вполне можно было бы принять за смешок. — Господь свидетель, я не ставлю вам в упрек хорошее зрение и доброе сердце. Запомните, что вы секретов мне не открывали. Например, вы можете знать или не знать, что Купер безумно влюбился в младшую сестру еще до женитьбы на старшей.

— Я не был с ними знаком.

— И я тоже. Но мы навели справки. Вы же знаете, в наших головах рождается масса идей. Большинство из них глупые, но мы не прекращаем поисков. Сначала мы заинтересовались Купером. Потом, когда он отпал, нами завладела мысль о Хитер. В понедельник вечером Купер приехал сюда, чтобы повидаться с ней. В припадке ревности к сестре понимаете? — или в припадке гнева она легко могла махнуть этим подсвечником.

— До меня дошло, — улыбнулся Хикс. — Я поверил в ее алиби из-за смазливой мордашки и красивых ног. Тут я дал маху. А что можно сказать о Брегере?

— Есть основания предполагать, что он тоже поддается женским чарам. Мисс Глэдд, между прочим, уже больше года живет в этом доме, у него под боком.

«Угу, — подумал Хикс, — вы тоже заглядывали под промокашки», а вслух сказал:

— Конечно, я должен возмутиться, но оставлю это на потом. Но как же тогда относительно убийства Купера? Держу пари, что именно она пристрелила его. А Брегер подтвердил ее алиби по тем же соображениям. Это возвышает его надо мной на целую ступеньку.

— Пустозвоним! — прорычал Менни Бек. — Ральф, вы уверены, что это следует терпеть и дальше?

Хикс заговорил, возбужденно жестикулируя:

— Я все вам выскажу, Корбетт. Напрямик. Вы — забавный и изворотливый человек, притом нечистоплотный. И верите этой чепухе не больше моего.

Корбетт захихикал.

— Настала моя очередь возмущаться. Я же сказал: это просто одно из соображений. Например, Купер знал, что именно она убила свою сестру, и ей пришлось заставить его молчать. Как вам это понравится?

— Даже не стану говорить, до чего мне это не по душе. — Хикс поднялся. — Поэтому, с вашего позволения…

— Минуточку. Присядьте.

Хикс сел.

Корбетт оперся локтями о стол, потер ладони и нахохлился, склонив набок голову. Видимо, он хотел придать своему лицу выражение рассудительного человека. Менни Бек, закрыв глаза, неторопливо покачал головой, как бы давая понять, что окружающий его мир, видимый и слышимый, слишком мучителен, чтобы его выносить.

— Я сформулирую для вас версию по-другому, — предложил Корбетт. — Спору нет, вы располагаете информацией об этих людях, которые имеют прямое или косвенное отношение к убийствам. И я хотел бы получить такую информацию. А через меня ее хотели бы получить жители штата Нью-Йорк. Каким же путем они смогут добиться этого? Принуждая вас или угрожая вам? Нет, с вами этот номер не пройдет, и прежде всего по двум причинам, вы — болван и не любите меня. Вы ущемляете права жителей штата Нью-Йорк. Вам многое известно об этом деле, и вполне возможно, что, если бы вчера после обеда вы все выложили мне, Купер остался бы в живых. Я взываю к вам. Убийца остается на свободе, наши шансы поймать его — или ее! — велики, не меньше двадцати к одному. Вы должны помочь нам. При вашем содействии мы быстрее обезвредим его. Даю вам слово: мы сделаем все возможное, чтобы оградить интересы и сохранить личные секреты всех невиновных. В этом отношении мы готовы на любой компромисс.

Менни Бек простонал.

— Довольно красивая речь, — отозвался Хикс.

— Ну и как?

Хикс покачал головой:

— Не пойдет. У вас и у жителей штата Нью-Йорк слишком много общего. Я не доверюсь ни им, ни вам в том, чтобы отличить верх от низа. Они дали мне пинка, прогнали с работы потому, что я раскрыл свою варежку против вопиющей несправедливости в одном из их прогнивших, зловонных судов. А теперь вы убаюкиваете меня пустыми обещаниями. Станьте, мол, паинькой и выложите нам все о группе людей, попавших в беду. Их желания меня мало трогают. Теперь я сам решаю, о чем мне рассказывать, а о чем помалкивать. Вы говорите, что поймаете этого убийцу. Сомневаюсь в этом. Не уверен даже, сумеете ли вы когда-либо уловить его след. Мне думается, что накрою его лишь я сам.

Корбетт откашлялся.

— Ну и что я вам говорил? — Бек выпрямился на своем стуле. — Единственное, что на белом свете заденет этого парня за живое, — три часа заточения в подвале.

Хикс вызывающе усмехнулся:

— Вам бы это доставило удовольствие, верно?

— Это точно, сын мой. Большое удовольствие.

— Вы еще пожалеете об этом, — заявил Корбетт. — Постараюсь устроить вам это. А пока что оставайтесь в этом доме.

— В чем меня обвиняют?

— Ни в чем, но оставайтесь здесь.

— Тогда этот вопрос я тоже буду решать сам.

— Ах, вот как? Хорошо, поступим следующим образом. Если вы попытаетесь улизнуть, то будете арестованы как свидетель по существу дела. И достаточным основанием для этого будет ваше предложение сегодня после обеда доставить Купера. Следовательно, вам было известно, где он находился, или вы знали о его передвижениях после вчерашнего побега. А это важнейшая часть этого расследования.

— О-о, об этом я готов вам доложить. — Хикс поднялся. — Я отвез его к себе домой, хорошо накормил и уложил в постель. Потом он приехал сюда, чтобы его убили. Да еще слопал мои сладости.

— Ха, ха! — прокудахтал Корбетт.

— Настоящий черный юмор, — прорычал Бек.

— Когда я вам честно о чем-то рассказываю, — посетовал Хикс, выходя из комнаты, — вы мне не верите.

Глава 17

Когда Хикс в сгущающихся сумерках съезжал с дороги на покрытую травой площадку, Хитер Глэдд находилась в своей комнате на втором этаже дома. Она сидела у окна, смотрела на улицу, но ничего не видела. Она поднялась к себе сразу после разговора с окружным прокурором.

До вчерашнего дня ей приходилось видеть покойников лишь в гробу. И вот она увидела мертвую сестру — единственного человека, которого глубоко любила, — и это было так внезапно, так ошеломляюще! Потом Джордж с двумя мухами у смертельной раны в голове. Да, она стала теперь совершенно другим человеком, совсем не той Хитер Глэдд, какой была два дня назад. В тугой узел сплелись отношения между нею, Джорджем и Мартой. И в этом доля ее вины — она вела себя по-детски беспечно. Да, ей довелось пролить немало слез, но она злилась и раздражалась, точно речь шла о мелких неурядицах, точно обнаружила, что на всех ее чулках спустились петли. Она продолжала бы вести себя так же и дальше, оставаясь легкомысленной, недалекой простушкой, если бы смерть не преподала ей жестокий урок.

Оказывается, Хитер и не задумывалась, что на свете может существовать такая омерзительная и непоправимая вещь, как смерть, и что взаимоотношения между людьми способны накликать ее. А теперь, когда смерть так близко подошла к ней, она и себя почувствовала умершей. Последний раз она плакала, когда увидела мертвую Марту. С тех пор слез не было, она словно одеревенела. И все же иногда оживала — например, в присутствии Росса Данди, когда он расспрашивал ее о пластинках. Почему она не пошла, не достала диски и не отдала ему? Чего добилась? И почему держала себя…

Кто-то постучал в ее дверь.

— Хитер, можно войти? — послышался голос Росса Данди.

Она поднялась, подошла к двери и открыла ее.

— Ах, это вы, — произнесла она.

— Можно?

— Да… да, конечно. — Хитер посторонилась. — Я подумала, что меня опять приглашают на беседу.

Она хотела было притворить дверь, потом передумала, но в конце концов все-таки закрыла ее.

Они оба стояли, испытывая неловкость. Наконец их взгляды встретились.

— Возможно, они больше не позовут вас, — неуверенно предположил Росс. — Надеюсь, не вызовут.

— Мне все равно. Только я ничего не смогу добавить к тому, что уже рассказала им.

— Вы сидели? Так сядьте, пожалуйста.

После минутного замешательства Хитер возвратилась к креслу у окна и села. Он подошел и встал рядом. Воцарилось молчание.

Хитер подняла на него глаза.

— Вы хотели меня о чем-то спросить?

— Ну я… хотел вам кое-что сказать. А знаете ли, я впервые в вашей комнате.

— Разве?

— Да. Я несколько раз пытался войти, когда вас тут не было, но отваживался только на один шаг. Меня охватывало странное чувство. — Он безнадежно махнул рукой. — Но это вам неинтересно. Даже не представляю, может ли что-либо, сказанное одним из Данди, заинтересовать вас.

— Я ничего не имею против кого бы то ни было из семьи Данди.

— Нет, у вас есть все основания для недружелюбного к нам отношения, — с горечью заметил Росс. — Этот дом и все мы в вашей памяти всегда будем вызывать… Не знаю, как поточнее выразиться… Возможно, чувство ненависти, и тут ничего не поделаешь. Признаюсь, я не верил, когда вы утверждали, что Купер не убивал вашу сестру. Я считал его убийцей. А теперь и вовсе не знаю, во что верить. Немыслимо, чтобы это мог сделать и кто-либо из нас — на то нет причин. Остается только один вывод: когда она находилась здесь, появился кто-то посторонний, зашел в дом, схватил подсвечник и ударил ее. А сегодня приехал опять и пристрелил ее мужа. Понимаю, насколько все это нелепо, но ничего другого невозможно предположить. Впрочем, если это не так, на подобное мог пойти только мой отец. Вы исключаетесь, так же как Брегер, я и миссис Пауэлл. Этот парень, Хикс, по вашим словам, находился вчера в лаборатории вместе с вами. Значит, и он тут ни при чем.

Росс помолчал и продолжил развивать свою мысль:

— Вчера вы сделали любопытное замечание. Относительно того, что мой отец и я находились здесь, когда погибла ваша сестра. Я назвал это глупостью, но поторопился. Вы ведь очень мало знаете о нас и вполне можете предположить, что мы жестокие маньяки. Это я оказался глупцом, а не вы. Да, я глупец и заурядный увалень, но вы — другое дело.

— Вы отнюдь не считаете себя увальнем, — возразила Хитер, встретившись с ним взглядом. — Вы почитаете себя за ловкого, предприимчивого человека.

— Ничего подобного!

Хитер только махнула рукой в ответ.

— Ладно, — не очень любезно заметил Росс. — Вы с самого начала составили неверное представление обо мне, и теперь вас не разубедить. Возможно, вы даже подозреваете меня в убийстве своей сестры! Почему бы и нет? Откуда вам знать, что я этого не сделал?

— Я никогда не говорила…

— Прямо вы этого не говорили, но намекали. А теперь погиб и Купер. В тот момент, когда его застрелили, я находился в старом фруктовом саду. Я даже не услышал выстрела. И ничего, абсолютно ничего не знаю о том, кто и по какой причине убил его или вашу сестру. Вы верите в это?

— Нет.

— Но вы обязаны! Вы должны этому верить!

— О какой обязанности вы говорите? Верить мне чему-то или не верить…

— Но это же просто необходимо! — Росс приблизился к ней еще на шаг. — Допускаю, что не нравлюсь вам, что вам безразличны мои чувства и моя любовь. С этим я могу смириться, тут ничего не поделаешь. Но вы не смеете уезжать отсюда, полагая, что я имею какое-то отношение, хотя бы малейшее, к ужасным событиям, которые произошли здесь! Не смеете! Вы не имеете права так обо мне думать!

— Напротив, — убежденно возразила Хитер. — Имею полное право.

— Имеете право?

— Не только право, но и основание.

— Основание? — Он вытаращил на нее глаза. — У вас есть основание?..

— Конечно есть, — твердо заявила Хитер. — Вы же не были знакомы с моей сестрой, верно?

— Правильно.

— Никогда не встречались с ней и ничего о ней не знали?

— Откуда же мне было знать? Она жила во Франции, как вы мне рассказывали.

— Где же тогда вы взяли пластинку с записью ее голоса? И почему…

— Где я взял что?

— Эту пластинку с записанным на ней голосом Марты. И почему так настойчиво стремились возвратить ее?

Росс ошарашенно смотрел на нее.

— Вы говорите… Вы хотите сказать…

До их слуха донесся удар и резкое постукивание — но не в дверь, а по стене, возле которой стоял туалетный столик. Потом резкий сердитый голос спросил:

— Проклятье, для чего вы это делаете?

В ответ прозвучал другой голос, послышались быстрые шаги, дверь в комнату Хитер распахнулась, и едва девушка успела вскочить на ноги, на пороге появился Брегер. По пятам за ним шел мужчина в униформе полиции штата. Полицейский довольно недружелюбно говорил:

— Не кипятитесь. Если вы, друзья, не будете вести себя как подобает, то придется ставить повсюду подслушивающие устройства, а не только слушать у окна.

— В чем дело? — требовательно спросил Росс.

У Брегера глаза от негодования едва не вылезли на лоб.

— И он думает, я стану молчать! — кипятился он. — Вот этот человек заходит ко мне в комнату! Через мое открытое окно он слышит голоса из вашего открытого окна. Останавливается там и начинает подслушивать. И думает, что я стану молчать. Я знаю, полиция прибегает к таким методам. Но это не дает им право считать меня свиньей! Думал, будто я промолчу о том, что он подслушивает вас, когда вы об этом не знаете! Я стал стучать по стене! — И он вызывающе взглянул на полицейского.

— Спасибо, мистер Брегер, — поблагодарил Росс. — Пусть слушает на здоровье и пользуется тем, что уже услышал. — Он хмуро посмотрел на полицейского. — Мы закроем это окно и постараемся говорить тихо, чтобы не беспокоить вас…

— Не стоит утруждаться, — сухо парировал полицейский. — Прошу даму спуститься вниз. Пожалуйста, пройдемте со мной, мисс Глэдд.

— Она там уже была, — запальчиво заявил Росс. — Они уже беседовали с ней.

— Знаю, но возникают новые проблемы. Прошу вас, мисс Глэдд. Этого требуют обстоятельства.

Хитер направилась к двери и в сопровождении полицейского вышла в коридор. Она чувствовала себя подавленной, негодовала на себя и Росса Данди. Они вели себя как дети: затеяв серьезный разговор, не проявили даже такой малой предосторожности — не понизили голос. И дело не в том, что ей очень уж нужно было что-то скрывать от кого бы то ни было, особенно теперь, когда Джордж погиб… Но она же обещала… Она дала Хиксу слово и не сдержала его…

Они подошли к двери в гостиную, когда она отворилась и на пороге появился Хикс. Его взгляд метнулся на Хитер, на ее провожатого и опять на нее.

— Здравствуйте, — поприветствовал он ее. — Не сутультесь и не вешайте нос.

Хитер взяла протянутую руку, с удовольствием прикоснулась к его пальцам.

— Не знала, что вы здесь. Я была… Джордж…

— Знаю. Они мне рассказали об этом. Но хотелось бы послушать и вас. Давайте выйдем на улицу.

— Меня пригласили сюда, к окружному прокурору.

— Да? Я иду с вами.

Но из этого ничего не получилось. Хикс и впрямь вошел вместе с ними, но его тут же выставили за дверь. У Корбетта не было настроения пустословить.

Когда дверь опять закрылась и Хитер усадили на стул, полицейский встал у угла стола, кратко доложил о происшедшем и передал суть подслушанного.

Менни Бек, вероятно, вышел из комнаты через другую дверь, потому что в гостиной его не было. Корбетт слушал, сложив трубочкой свой детский ротик, как будто готовился свистнуть.

Он укоризненно покачал головой.

— Вот видите, — с сожалением произнес он. — Вам пора бы уже понять: рано или поздно мы узнаем все, что вы стараетесь от нас утаить. Мы знаем, что Купер был влюблен в вас, верно? А теперь нам известно и о том, что младший Данди тоже влюблен в вас. — Корбетт облизал губы. — Предлагал ли он выйти за него замуж?

— Противно слушать, — отрезала Хитер и поджала губы.

— В обручении нет ничего противного, моя дорогая. Как и в самой любви. — Корбетт опять облизал губы. — Но все это интересно. Очень интересно! Всего час назад вы мне сказали, что не имеете представления, почему убили вашу сестру и ее мужа, заявили, что у вас нет оснований кого-либо подозревать. А теперь оказывается, что на самом деле вы подозреваете Росса Данди. Почему?

— Я не говорила, что подозреваю его.

— Она сказала, — пояснил полицейский, — что не верит ему, когда он говорит, будто ничего об этом не знает.

— Я сам справлюсь с этим, — резко заметил Корбетт. — Почему вы ему не верите, мисс Глэдд?

— Потому что не знаю, во что и верить. Он находился там, вот и все.

— Вы считаете его лжецом?

— Нет, не считаю.

— Вы… э-э… ответили на его любовь?

— Нет.

— Какая же конкретная причина побудила вас сказать ему прямо в лицо, что вы ему не верите?

— Нет никакой конкретной причины. Просто вырвалось.

— Моя дорогая юная леди, — с укором обратился к ней Корбетт. — Со мной эти увертки не пройдут. Вы слышали пересказ полицейского. С его слов, вы сказали Россу Данди, что у вас есть основание. Он спросил, в чем оно заключается. Вы упомянули пластинку с записью голоса вашей сестры. Следовательно, вы утаивали от нас нечто очень важное. Эта пластинка у вас?

— Нет.

— Где же она?

— Не знаю.

— Что на ней записано? О чем говорила ваша сестра?

— Не знаю. — Хитер сглотнула. — Я совершенно ничего об этом не знаю. Это личное. Я не собираюсь говорить на эту тему, так же как и вообще отвечать на какие-либо вопросы.

— Вы занимаете странную позицию, мисс Глэдд.

— Не вижу ничего странного.

— А я вижу. — Корбетт пристально смотрел на нее. — Это более чем странно. Мы расследуем дело об убийстве вашей сестры, которую, по вашим словам, вы любили. Но вместо того, чтобы помочь, вы ставите нам палки в колеса. Вы преднамеренно утаиваете информацию, утверждая, что это ваше личное дело! Если бы мертвые могли говорить, то я бы спросил вашу сестру, которую вы любили, считает ли она этот факт приватным.

— Не собираюсь… — Подбородок Хитер задрожал, но она взяла себя в руки. — Не желаю выслушивать подобные вещи. — Она поднялась. — Вы не можете заставить меня вас слушать. Не хочу с вами разговаривать.

Мисс Глэдд направилась к двери. Полицейский загородил ей дорогу. Девушка остановилась, не пытаясь обойти его. Желая избежать драматической ситуации, Корбетт пискляво распорядился:

— Пропустите ее.

Дверь распахнулась, и в гостиную вошел Росс Данди, за которым следовал рассерженный и протестующий полицейский. Воспользовавшись суматохой, Хитер прошмыгнула между ними в прихожую.

Она приняла импульсивное, но твердое решение и хотела поскорее довести его до сведения Альфабета Хикса не столько ради того, чтобы заручиться его помощью, а просто из желания поделиться.

В прихожей его не оказалось. Она пошла к двери, ведущей вглубь дома, прошла в столовую — там тоже никого не оказалось — и двинулась дальше, на кухню. Миссис Пауэлл наливала чашку кофе для мужчины в летнем костюме и старой широкополой шляпе.

— Вы не видели мистера Хикса? — спросила Хитер.

— Нет, — ответила миссис Пауэлл. — И не хочу его видеть.

— Мужик он неплохой, — снисходительно заметил мужчина, — только чокнутый. Зачем он вам понадобился?

— Он мне нужен.

— Он поднялся на второй этаж, чтобы встретиться с мистером Данди. Последняя дверь направо.

Сообразив, что это комната Росса, Хитер воспользовалась задней лестницей. Принятое решение подгоняло ее, и, оказавшись на втором этаже, она даже пренебрегла привычкой стучать в дверь чужой комнаты. Просто повернула круглую ручку и вошла. Не обращая внимания на Р.И. Данди, который прекратил ходить взад и вперед по комнате и теперь сердито взирал на нее, подошла к Хиксу, сидевшему верхом на стуле, и выпалила:

— Я не могу здесь оставаться. Просто не могу! Я хочу уехать отсюда.

— Было бы очень хорошо для всех нас, — хрипло произнес Данди, — если бы вы решили поступить так неделю назад. Возможно, не окажись вы здесь…

— Замолчите, — грубо оборвал его Хикс. Он встал и подошел к Хитер. — Не обращайте на него внимания. Его частенько заносит. Разрешил ли вам уехать окружной прокурор?

— Нет. Но я все равно собираюсь это сделать. Я не могу…

— О'кей. Посмотрим. А пока давайте уйдем из этой комнаты. — Хикс обратился к Данди: — Да успокойтесь вы, ради бога!

Он жестом пригласил Хитер выйти и последовал за ней в коридор. В нескольких шагах находилась ее комната. Они вошли, закрыли дверь, и Хитер сказала:

— Я не могу говорить в этой комнате. Именно поэтому меня отвели к окружному прокурору. Я здесь сболтнула лишнее, а в соседней комнате находился мистер Брегер и полицейский, они все слышали. Мистер Брегер постучал по стене, чтобы предупредить…

— Значит, говорите тише. — Хикс поднялся, подошел к окну, закрыл его и вернулся назад. — С кем вы разговаривали?

— С Россом Данди. Я была у себя, а он зашел…

— Чтобы спросить о пластинке?

— Во всяком случае… он не спросил о ней. Это сделала я сама. Поинтересовалась, откуда у него пластинка с записью голоса моей сестры…

— Я же предупреждал вас…

— Знаю, знаю. Но я и не заметила, как это слетело у меня с языка.

— Говорите тише. Да будет вам известно, Купера убили потому, что он упомянул о пластинке. Надеюсь, теперь вы понимаете, что я не напрасно просил вас помалкивать. Кто-то загнал себя в тупик, из которого не находит выхода. Но прежде чем этот человек прекратит напрасные попытки вырваться, он, если сумеет, пришьет вас и меня.

Они стояли лицом друг к другу. Хитер немного подняла голову, и ее глаза, находившиеся на уровне его подбородка, смотрели прямо в его глаза. Она перешла на шепот:

— Кто этот человек?

Хикс отрицательно покачал головой:

— Возможно, я знаю, кто он. А может быть, нет. Я приехал сюда, чтобы пополнить свои сведения, а застал все это. Скажите, устанавливали когда-либо подслушивающее устройство в этом доме?

— Да. Одно такое устройство и сейчас вмонтировано в стену гостиной.

— Это позабавит Корбетта. Любопытно, понравится ли ему известие, что комната, где он проводит допросы, прослушивается. Когда установили устройство?

— Оно уже было установлено, когда я приехала сюда год назад. Его использовали для экспериментов. Примерно два месяца назад его заменили на новое устройство последней модели.

— Кто его устанавливал?

— Не знаю, кто это сделал первоначально, а новую модель установил Росс Данди.

— Не повышайте голоса, — предостерег ее Хикс. — Теперь о сегодняшнем дне. Относительно Купера. Когда это произошло, вы находились в лаборатории?

— Да. Меня вызвал Брегер и сказал, что в лаборатории меня ждет Купер… Нет, он сказал это, когда мы шли по лесу…

— Расскажите, что случилось в лаборатории.

Хитер выполнила его просьбу. Он внимательно выслушал, задал несколько вопросов, вроде бы удовлетворенно кивнул и сказал:

— О'кей. Этого пока достаточно. Другие моменты мы проясним по пути в Нью-Йорк.

— В Нью-Йорк?

— Конечно. Вы же сказали, что хотите уехать отсюда, и я отлично вас понимаю. К тому же мне надо кое-что предпринять в другом месте. Так что мы можем отправиться вместе. Машина, которую вы дали мне на время, припаркована у обочины дороги примерно в четырехстах ярдах по направлению к Катоне. Представляете себе это место?

— Да. Напротив старого фруктового сада.

— Неподалеку оттуда еще какой-то дом.

— Да, дом Дарби.

— Будет лучше, если мы уйдем отсюда врозь. За вами вряд ли они будут следить особенно строго, и если не оплошаете, то доберетесь туда. Идите кружным путем через сад и пастбище. Вы не боитесь?

— Боюсь? Конечно нет!

— Тем лучше для вас. Я постараюсь прийти туда поскорее. Перед уходом мне предстоит уладить небольшое дельце. Но после него мне станет труднее вырваться отсюда. Они меня хватятся. Так что наберитесь терпения. Можете вздремнуть на заднем сиденье. Переоденьтесь в темное и не берите с собой никаких вещей. В случае каких-то недоразумений… Подождите минуточку. — Хикс нахмурился. — Ключи от машины у меня. Есть ли запасные?

— Есть в ящике в столовой.

— Сможете взять их?

— Конечно.

— Вы — чудо. Когда вырастете и станете такой же большой, как я, вас изберут президентом.

Хикс сел, развязал шнурок и снял ботинок. Положив его на колени, он достал из кармана бумажник и записную книжку. Из бумажника извлек багажную квитанцию, взглянул на нее, что-то чиркнул в записной книжке, вырвал листок и подал его Хитер. Потом засунул квитанцию в ботинок и надел его на ногу.

— Храните это в надежном месте, — сказал он. — Ваша туфля тоже годится для этого. Это номер квитанции и вещь, которую я сдал в камеру хранения на Центральном вокзале. Если со мной что-либо произойдет, то свяжитесь с женой Данди и отправляйтесь вместе с ней к инспектору Ветчу, в полицию Нью-Йорка. Обе расскажите ему все, что вы знаете, ничего не утаивая. Полностью доверьтесь ему. Сообщите номер этой квитанции и попросите его взять сданную на хранение вещь. Ветч хороший малый, хоть и немного манерный. Он вам понравится.

— Но что… — Хитер пристально смотрела на него. — Почему вы думаете…

— Я ни о чем таком не думаю. Но тип, за которым мы гоняемся, видно, закусил удила. Прихлопнув Купера средь бела дня, он продемонстрировал, до чего перепуган. Трудно сказать, что он выкинет дальше. Поэтому мы и постараемся сбить его с толку. Кстати, должен вас предупредить: когда вы встретитесь с миссис Данди, вас эта встреча потрясет. Будьте к этому готовы.

— Потрясет? Почему же?

Хикс потрепал девушку по плечу.

— Поймете, когда встретитесь с ней. Идите и переоденьтесь… накиньте тот длинный темный плащ, в котором были вчера…

— Я не собираюсь встречаться с ней, — заявила Хитер, — если только вы… если только что-то…

— Правильно. Поэтому, возможно, вы не испытаете этого удовольствия. По дороге в город я объясню вам еще кое-что. Возможно…

Дверь распахнулась, и в комнату шагнул Р.И. Данди.

— Приехал Ирвинг, мой адвокат, — выпалил он.

— Иду, — отозвался Хикс. — Увидимся позже, — улыбнулся он Хитер.

И вышел из комнаты следом за Данди.

Глава 18

Хитер с презрением отмела предположение Хикса, будто она может испугаться. И несомненно стала бы отрицать, что именно чувство страха заставило ее сердце биться чаще, когда, войдя на кухню, она обнаружила, что миссис Пауэлл все еще там хлопочет, а полицейский в униформе пьет кофе, привалившись к буфету. Миссис Пауэлл взглянула на нее, увидела длинный темный плащ и спросила:

— Идете гулять?

— Хочу подышать свежим воздухом, — отозвалась Хитер.

Краем глаза она заметила, что полицейский смотрит на нее, и, хотя он ничего не сказал, Хитер не сомневалась, что если она направится к двери, то он ее остановит. Она замешкалась на мгновение, но почувствовала, что ведет себя неестественно, повернулась и направилась к двери, ведущей в столовую, через которую только что вошла, взяв запасные ключи от машины. В столовой она немного постояла, браня себя за трусость и ненаходчивость, а потом пошла в боковой зал. Не взглянув на мужчину, сидящего на стуле у входа в гостиную, открыла дверь на террасу и вышла. Ее сердце опять заколотилось при виде другого полицейского, освещенного светом из окна.

Это взбесило Хитер, и она обратилась к нему, не беря в расчет тот факт, что прервала его разговор с Россом Данди:

— Если я кому-нибудь понадоблюсь, то позовите меня. Я буду неподалеку.

— Очень хорошо, мисс Глэдд, — доброжелательно отозвался полицейский.

«Господи, какая же я дурочка», — подумала она, огибая кустарник и выходя на лужайку.

Хитер быстро обдумала маршрут: к огороду, мимо задней стороны гаража, потом через березовую рощицу к возвышенному углу сада. Возле дома было светло, но небо затянули облака, и, бредя в темноте, Хитер содрала с руки кожу, задев тачку, которую кто-то оставил у края огорода. Стараясь двигаться осторожнее, она обошла ягодники, держа путь к светлеющему впереди березняку.

Хитер достигла уже середины сада, когда остановилась возле одной из яблонь, чтобы решить, не нужно ли держаться левее, и вдруг услышала за спиной шум. Ее голова спонтанно повернулась, а сердце замерло.

«Упало яблоко», — подумала она.

Она никого не увидела и не услышала больше ни звука.

«Вот так-то, моя славная храбрая девочка, ты окаменела от страха при звуке падающего яблока».

Хитер пошла дальше, забирая влево, прибавила шаг, обо что-то споткнулась, но удержалась на ногах, не упала. Девушка продолжала идти не сбавляя темпа. Похоже, этот дьявольский сад стал больше!

Но вот наконец показалась каменная ограда. Она перелезла через нее, решив, что в общем-то испугалась она не так уж и сильно, поскольку старательно обходила заросли крапивы и чертополоха. Вскоре Хитер подошла к поросшей травой площадке в начале пастбища и, оглянувшись, заметила какое-то движение.

Корова? Нет, не может быть. Коров здесь не водилось. К тому же они мычат. В темноте скользила тень, приближаясь к ней. Теперь она явственно слышала звуки шагов. Ей бы припуститься бежать со всех ног, так нет. Она стояла как вкопанная.

Раздался голос:

— Это я, Росс Данди.

От ярости Хитер утратила дар речи.

— Если вы называете это неподалеку… — продолжал голос, исходивший от смутной тени во тьме.

— Вы… вы… — Хитер задохнулась от бешенства.

— Простите. Я напугал вас. Я не…

— Я вовсе не трусиха, — презрительно перебила она Росса. — Когда вы оставите меня в покое? Когда перестанете преследовать меня?

— Перестану. — Теперь он приблизился настолько, что можно было разглядеть его лицо. — Я перестану вас преследовать, как только вы возвратитесь в дом. Но мне все же хотелось бы узнать, почему вам на ум пришла фантастическая мысль, будто у меня появилась пластинка с записью голоса вашей сестры.

— Назад я не пойду. Я больше никогда не переступлю порога этого дома.

— Не переступите?

— Ни за что.

— Вы покидаете дом таким образом? Ночью? Пешком? Без личных вещей? Убегаете? Нет, так нельзя. Боже мой, если мне придется отнести вас на руках…

— Попробуйте только! Я иду к дороге. Направляюсь именно туда. И только посмейте дотронуться до меня!

Она повернулась и пошла, уверенно, не спеша, осмотрительно обходя ямы и борозды. Не оглядываясь, она пустилась по полевой колее к придорожной ограде, перелезла через нижнюю перекладину, стукнулась о бампер припаркованной там машины, прошла к передней дверце и села за руль. Когда она захлопнула дверцу со своей стороны, то открылась дверца с противоположной, и на переднем сиденье рядом с ней оказался Росс Данди.

Неожиданно всем своим существом она почувствовала, что если немедленно не возьмет себя в руки, то расплачется. Впрочем, разреветься она может в любом случае. Ей хотелось приказать ему выйти из машины. Приказать спокойным голосом и подчеркнуто высокомерно, но она не осмелилась даже попытаться заговорить в тот момент. Лучше она сделает это чуть погодя…

Не веря своим глазам, Росс заметил:

— Но эта машина принадлежит «Р.И. Данди и компании».

Эти слова встряхнули ее. О том, чтобы заплакать, теперь не могло быть и речи.

— Думаю, что это так, — отозвалась она тоном, который только что казался ей невозможным. — Видно, я не смогу отделаться от вас, если не сообщу, что на этой машине сюда приехал мистер Хикс, поскольку он выполняет задание вашего отца, то можно предположить, что пользуется этой машиной с разрешения мистера Данди. Я же собираюсь дождаться здесь мистера Хикса и вместе с ним уехать в Нью-Йорк.

— Вы с Хиксом?

— Да.

— Вы же его совсем не знаете! Ради бога, послушайте…

— Не собираюсь ничего слушать! Мне не следовало даже спрашивать вас о той пластинке. Я сбита с толку и не надеюсь, что вы рассеете мое неведение. Останься я в этом доме еще хотя бы на одну ночь, сидела бы там или лежала без сна, теряясь в догадках, наверняка сошла бы с ума. А мистер Хикс, думаю, понимает, что тут к чему, или скоро в этом разберется. Вряд ли этот отвратительный окружной прокурор когда-нибудь кого-то найдет. Удастся ли распутать это дело или нет — я не могу здесь больше оставаться и не останусь. И не собираюсь это обсуждать! А теперь можете вернуться в дом и сообщить об этом полиции. Пусть приходят и забирают меня. Я останусь на этом самом месте.

Хитер смотрела не на Росса, а прямо перед собой, через ветровое стекло в темноту.

Не отрывая взгляда от профиля девушки, он сказал:

— Ваши слова замечательны, благородны, великодушны! Да чтобы я сообщил о вас полиции!.. Как вы можете говорить мне подобные вещи!

— Это ваше право.

— Благодарю, не надо. Да я и не смогу этого сделать, потому что больше не увижу этих полицейских. Я поеду в Нью-Йорк вместе с вами и Хиксом.

— Нет, не поедете.

— Поеду. Только договорюсь с Хиксом. Вы сказали, что не желаете говорить об этом ужасном деле, и я не принуждаю вас. Но хочу задать один вопрос и надеюсь, что вы на него ответите. Относительно этой пластинки. Вы имеете в виду пластинку, которая лежала среди других не помеченных дисков?

— Да.

— Значит, вы все-таки хранили эти пластинки?

— Нет, не хранила. Оставила у себя только одну пластинку, потому что на ней записан голос моей сестры, и мне непонятно, откуда вы ее взяли.

— Этотголос вовсе не вашей сестры.

— Нет, именно моей сестры!

— Неправда. На ней записан голос моей матери. Где эта пластинка?

Из-за поворота вынырнула машина, выехала на прямой отрезок дороги, ослепив их фарами, с ревом пронеслась мимо и скрылась.

— Кто бы в ней ни находился, — сказала Хитер, — они нас заметили. Какая же я простофиля! Просто курам на смех! Не хочу больше говорить ни о пластинке, ни о чем-либо другом.

Она вышла из машины, открыла заднюю дверцу и попыталась улечься на заднем сиденье. Как ни старалась она поудобнее пристроить свои длинные ноги, поза все равно оказалась далека от комфортной. Но зато она укрылась от света фар проезжавших по дороге машин и отделалась от докучливого собеседника. Хитер услышала какое-то движение на переднем сиденье, но глаз не открыла. Если Росс скажет что-нибудь, не важно что, она ему не ответит. Но он молчал. Она крепко зажмурила глаза, но от этого их стало резать, и Хитер предпочла глядеть в темноту.

Через некоторое время она опять сомкнула веки и подумала: «Скорее бы пришел Хикс. Конечно, его появление не прольет свет на случившееся и уж никак не вернет прежнюю жизнь. Но я не могу и дальше видеть бесконечные кошмары… мучаться бессонницей…»

Всякий раз, когда фары машин освещали их автомобиль, Росс пригибался, чтобы его не заметили.

Время от времени он оборачивался и поглядывал на заднее сиденье. Судя по ровному дыханию, Хитер несомненно спала, но ему с трудом в это верилось и все-таки очень хотелось, чтобы она и в самом деле уснула. Желание охранять, защищать Хитер было созвучно его настроению. Росс старался не шуметь, не решился даже включить свет на приборной панели, так как для этого надо было щелкнуть выключателем. Он не проявлял нетерпения, и его бы вполне устроило, если бы Хикс вообще не появился.

На поросшей травой обочине дороги послышались шаги. Росс прислушался. Кажется, с правой стороны… Нет, с левой. Неужели Хикс может подойти оттуда? И тут он разглядел приближающегося к машине мальчугана. В темноте раздался писклявый голосок:

— Это вы, мисс Глэдд?

— Тим? Это Росс, — ответил ему Данди.

На заднем сиденье послышался шорох, и, когда мальчик подошел к машине, Хитер уже распахнула дверцу.

— Что такое? Кто это? — спросила она.

— Тим Дарби, мисс Глэдд. У меня для вас записка. Вот. Как интересно! Только мне сказали, что вы здесь одна. Конечно, Росс не помешает.

— Записка?

— Да, звонили по телефону. Тот человек сказал, что вы ждете здесь в машине. Условились встретиться с ним… Вот, мама все записала на бумажке…

Хитер взяла клочок бумаги, включила верхнюю лампочку в салоне машины и стала разбирать нацарапанные карандашом каракули:

«Не проезжайте мимо въезда во владения Данди. Кружным путем доберитесь до Одиннадцатого шоссе и следуйте до дороги на Крессент. Я жду в машине, которая припаркована примерно в полумиле от Крессент-Фарм. Номерной знак: GB-28.АБХ».

— Спасибо, Тим, — поблагодарила мальчугана Хитер, не сознавая, что Росс перегнулся через переднее сиденье и взял из ее пальцев клочок бумаги. — Большое тебе спасибо.

— Пожалуйста, мисс Глэдд. Ой, как интересно! Не бойтесь, я не проболтаюсь об этом. Мама тоже сказала, что и словом не обмолвится. Я подожду здесь, пока вы уедете. Если нагрянут полицейские, ни за что не скажу им, куда вы поехали, чтобы они со мной ни делали. Пусть хоть пытают!

— Молодчина, Тим, — похвалил его Росс. — Мы знаем, что можем на тебя положиться. Но лучше сейчас же возвращайся домой и не высовывайся. Тогда полицейские вообще ничего об этом не узнают. Когда звонили?

— Только что. Несколько минут назад.

Хитер пересела на переднее сиденье, за руль. Достала из кармана плаща ключ, вставила его в замок зажигания, повернула и нажала на стартер. Мотор взревел и ровно затарахтел. Девушка повернулась к Россу:

— Верните мне эту бумажку и выходите из машины. Если у вас осталась хоть толика порядочности…

Насильно выставить вас я не могу. Вы выйдете?

— Конечно нет. Вы ведь даже не знаете, от кого эта телефонограмма. Уверены, что она от Хикса?

— Конечно от него. Она подписана инициалами АБХ. А его зовут Альфабет Хикс.

— Как он добрался до дороги на Крессент? Если на машине, то почему не заехал сюда?

— Не знаю. Возможно, потому, что мы слишком близко от дома. Вы выходите?

— Вынужден отказать в вашей просьбе. Откуда он узнал, что там живут Дарби? Откуда у него номер их телефона?

— Я говорила ему об этой семье.

— Когда?

— Сегодня вечером. Перед тем, как ушла из дома. Так вы…

— Вы сказали, что дожидаетесь его здесь. Вы что, условились заранее о возможности такой телефонограммы?

Хитер включила первую скорость.

— Я не собираюсь сидеть тут и спорить с вами, — запальчиво заявила она. — Придется вам кое о чем напомнить. Не хотелось, но… Вы говорили, что любите меня. Помните? Если ваша любовь и в самом деле так дьявольски сильна, докажите это. Выйдите из машины!

— Хорошенькое доказательство! Ничего себе!

— Так вы не выйдете?

— Нет.

Хитер включила фары, отпустила сцепление. Машина выехала на дорогу и повернула в сторону Катоны.

Это была далеко не дружеская поездка, поскольку спутники не произнесли ни слова. По прямой от владений Данди до Крессент-Фарм, что по дороге на Крессент, было всего три мили, а в объезд по Одиннадцатому шоссе это расстояние удваивалось.

Обычно Хитер хорошо водила машину, ехала быстро, но не лихачила. Теперь же она швыряла автомобиль из стороны в сторону, без нужды тормозила и резко прибавляла газ, на поворотах вылетала на середину дороги, а когда поравнялась со встречной машиной при въезде на Одиннадцатое шоссе, так далеко отвернула, что чуть не съехала в кювет. Она мельком взглянула на своего попутчика, но он невозмутимо молчал. Через две мили был правый съезд к дороге на Крессент, который, как теперь принято, представлял собой однорядную полосу.

Дорога поднималась на холм, отлого с него спускалась, делала петлю по лесу, пересекала открытое место, опять углублялась в лес, становясь настолько узкой, что ветви смыкались над ней, образуя туннель.

Хитер так резко затормозила, что машину затрясло и колеса пропахали на земле борозды. Сбросив скорость, она осторожно съехала на ухабистую обочину. Примерно в двадцати футах впереди, тоже на обочине, стояла большая закрытая машина с потушенными огнями. Но яркие фары машины Хитер осветили номерной знак: «GB-28». Девушка щелкнула тумблером на приборной панели, и все погрузилось во тьму. Росс протянул руку и снова включил свет.

— Не выключайте фары, — пробормотал он. — И ждите здесь.

Он вылез из машины и направился к автомобилю, в котором не наблюдалось ни малейших признаков чьего-либо присутствия. Хитер открыла дверцу со своей стороны, выскользнула из машины и пошла за ним. Она находилась у локтя Росса, когда он заглянул через боковое стекло и увидел, что водительское место пусто. Никого не было и на заднем сиденье. Он в недоумении повернулся к Хитер, но она конвульсивно схватила его за руку. Росс проследил за ее испуганным взглядом. Из-за капота поднялся мужчина, который, видимо, скрывался за ним, пригнувшись. Ослепительный свет фар их машины позволял разглядеть узкие глазки, поразительно напоминавшие глазки настороженного злобного хряка, над приплюснутым носом и ртом с тонкими губами. В руке он держал пистолет, нацеленный прямо на них.

Глава 19

Хикс стоял в коридоре второго этажа и хмурился.

Совещание с Данди и его адвокатом в комнате Росса, из которой он только что вышел, не обогатило мировые запасы сердечности. Данди показал себя человеком желчным, адвокат — ворчуном, который всех без исключения подозревает. Как Хикс ни старался помочь делу, результат оказался отрицательным. Хикс давно уже хлопнул бы дверью, но намеренно тянул время, чтобы Хитер успела добраться до машины, прежде чем он присоединится к ней.

В первую очередь надо было удостовериться, никого об этом не спрашивая, что девушка уже ушла из дома. Он подошел к двери ее комнаты, вошел, огляделся, вышел оттуда и спустился на первый этаж.

Прохаживаясь по коридору, увидел, что большинство комнат там занято мужчинами. Осмотрев весь первый этаж, он спросил полицейского у двери гостиной, ведущей в боковую комнату:

— Кто там?

— Несколько человек.

— Из числа здешних жителей? Брегер?

— Нет, он на втором этаже. У окружного прокурора сейчас миссис Пауэлл.

— Когда он закончит беседовать с ней, я хотел бы с ним переговорить. Подожду снаружи, на террасе.

Хикс направился к наружной двери, но двигался он неторопливо, нашлись люди проворнее, поэтому до двери сыщик не дошел. Дорогу ему преградил мужчина. В его намерениях было невозможно ошибиться — он стал спиной к двери.

— Можете подождать здесь, — сказал мужчина Хиксу. — Вот стул.

— Предпочитаю побыть на террасе. Спасибо, я справлюсь. Всю жизнь самостоятельно открываю двери.

Мужчина отрицательно покачал головой:

— Приказ. Вам не разрешается выходить из дома.

— Чей приказ?

— Мистера Бека.

— Этот приказ распространяется на всех или касается только меня?

— Думаю, только вас. У меня, во всяком случае, создалось такое впечатление.

— А если я буду настаивать на своем конституционном праве свободы передвижения?

— Воля ваша, но сейчас выйти на улицу вы не сможете. За вами установлен надзор.

— Понятно. — Хикс немного постоял, поджав губы. — Так бывает.

Он повернулся и через столовую прошел в кухню.

За столом сидел мужчина в летнем костюме и старой широкополой шляпе и читал журнал. Хикс, как ни в чем не бывало, направился к заднему выходу, но не успел сделать и нескольких шагов, как мужчина сказал:

— Остановитесь, вам туда нельзя.

Хикс остановился.

— Что это значит?

— Выходить из дома вам запрещено.

— Серьезно?

— Да.

— Готов проверить. Ставлю пятачок.

Мужчина мрачно покачал головой:

— Бесполезное занятие. За дверью дежурит полицейский. На этот раз они собрали здесь всю свою рать. Послушайте. Не хотел бы так часто надоедать вам, но мой паренек учится в средней школе…

Хикс достал бумажник, вынул из него еще одну визитную карточку и подал ему.

— Понравится ли вам, — спросил Хикс, — шинковать подгнившую капусту? Думаю, смог бы устроить вам такое место.

— Не слишком любезное замечание, — огорченно отозвался мужчина.

— Да неужели, черт возьми! Оно даже снисходительно, если сравнить его с приказами, исходящими от Менни Бека. По сравнению с ними шинкование испорченной капусты сущее удовольствие.

Мужчина поднялся со стула, подошел к Хиксу и пожал ему руку, потом опять сел на прежнее место, не выдав своих чувств ни словами, ни выражением лица.

Хикс вышел из кухни, поднялся по задней лестнице, вошел в комнату Хитер и сел у окна.

Конечно, теперь не только желательно, а прямо-таки необходимо покинуть этот дом. Две двери, через которые он пока еще не пытался выйти, несомненно, тоже охраняются. К тому же идти к ним нужно через гостиную. Конечно, в доме множество окон, но если на улице наставлены полицейские, то выбраться через окно не удастся. Даже если он сумеет раскрыть окно и выпрыгнуть наружу, поднимется такая суматоха, что ему не добраться до машины, чтобы уехать отсюда вместе с Хитер. Он может пойти к юристу Данди, дать ему хорошенько в нос, что сделал бы с великим удовольствием, заставить его поменяться одеждой, но лицами-то все равно поменяться невозможно.

Требовался стратегический план.

Хикс просидел в раздумье минут десять, потом вслух проворчал:

— Надо что-то делать, не могу же я проторчать тут всю ночь.

Он встал, спустился на первый этаж, в боковой зал, подошел к стоявшему там полицейскому и спросил его:

— Где мисс Глэдд? Наверху ее нет. Я хотел бы поговорить с ней, если не лишен еще свободы слова.

— Она пошла погулять.

— Куда она пошла? — Хикс сделал вид, что несказанно удивлен.

— Погулять.

— Когда?

— Ну, примерно час назад. Ах да, она предупредила, что ее можно позвать, если понадобится. Хотите, позову ее?

— Будьте любезны.

Полицейский подошел к открытому окну и крикнул через металлическую москитную сетку:

— Ал, позови мисс Глэдд. Ее спрашивают.

На улице раздался крик:

— Мисс Глэдд! Мисс Глэдд! — Пауза, потом опять: — Мисс Глэдд! — Наступила более продолжительная пауза, после чего крик стал громче: — Мисс Глэдд! Мисс Глэдд!

Снова на некоторое время наступила тишина, и вместо призывного крика послышалось бормотание:

— Она не отзывается. Что, продолжать звать ее?

— Через минуту. Она, возможно… Эй, куда вы?

Но Хикс уже влетел в гостиную. Он с гневно сверкающими глазами подскочил к столу и выпалил прямо в пухленькое личико Корбетта:

— Не хватит ли здесь уже трупов? Для вас и для вашей проклятой оравы?

— Что?!

— Что, что, что? Эти слова надо выбить на вашем надгробии! Что! Ваш дурачина-простофиля приказал меня арестовать, если я попытаюсь выйти из этого дома, и теперь девушка остается беззащитной! Попробуйте отыщите ее! Попробуйте ее найти! И когда отыщете, не забудьте, что вы не должны до нее дотрагиваться, пока не прибудет специальная бригада из полиции!

— Какая девушка? — Лицо Корбетта слегка побледнело. — О чем, черт возьми, вы толкуете?

Полицейский, который прежде караулил в прихожей, объяснил:

— Мисс Глэдд вышла на улицу, сэр. Примерно час назад. Может быть, немного раньше. Ведь не выпускать велели только Хикса. А она предупредила, что далеко не уйдет и ее при необходимости можно будет позвать. Хикс сказал, что она ему нужна, и Ал пытался докричаться до нее.

— Это он только что надрывался?

— Он, сэр.

— Она отозвалась?

— Нет, сэр.

— Найдите ее, — устрашающе намекнул Хикс, — и, возможно, вам станет понятно, почему она не отозвалась. Советую быть готовым ко всему.

Корбетт поднялся:

— Почему вы так уверены, что на нее совершено нападение?

— Я вовсе в этом не уверен. Сам я на нее не нападал, потому что все время находился в доме. Но в течение двух дней тут убили двоих — ее сестру и зятя. И вот она одна отправляется бродить в темноте. Ну не глупо ли это? Пожалуйста, разрешите мне взять на время карманный фонарик и выйти из дома. Или заприте меня в чулане и отправляйтесь на поиски сами.

— Захлопни варежку! — рявкнул Менни Бек, широкими шагами направляясь к двери.

Когда он распахнул ее, с террасы донесся громкий крик:

— Мисс Глэ-э-э-дд!

Все присутствующие в гостиной, включая окружного прокурора, последовали за Беком. Миссис Пауэлл, растолкав мужчин, бормоча что-то невразумительное, скрылась в столовой. С террасы в дом вошел полицейский и сообщил Беку:

— Она не отзывается. Хотите, чтобы я продолжал…

— Позвоните в Уайт-Плейнс и сделайте нужные распоряжения, — злобно подначил Хикс.

— Оставьте свои дьявольские замечания, — огрызнулся Бек.

Корбетт лаконично скомандовал:

— Соберите всех. Вызовите лейтенанта Бейкера. Проклятье, вызовите всех сюда! Если с этой девушкой что-нибудь случилось, в то время как здесь целый полицейский отряд, блюстители порядка чуть ли не со всего графства…

Поднялась суматоха. Все поспешили на террасу.

Хикс, заметив, что коллекционер визитных карточек угрюмо прошаркал за остальными, через столовую пошел на кухню. Но кухня отнюдь не пустовала. На краешке стула сидела миссис Пауэлл и натягивала боты. На столе рядом с ней лежал карманный фонарик.

— Вы собираетесь на улицу, миссис Пауэлл?

— Собираюсь, — решительным тоном ответила она. — Здесь топчется орава глупых самцов…

— Зачем вам понадобились боты?

— От росы.

— На улице облачно. — Хикс остановился прямо за ее спиной и, поскольку женщина нагнулась, натягивая бот, быстро схватил ее карманный фонарик. — Никакой росы пока что нет. — Он сделал четыре шага до двери. Через мгновение она скрипнула, затворяясь за ним.

Хикс посветил фонариком вправо и влево, но никого не увидел. За углом дома громко звучали приказы — похоже, полицейские собрались на боковой террасе, чтобы организовать поисковую группу. Даже не потрудившись скрываться за гаражом, Хикс повернул направо, прошел мимо припаркованных на гравиевой площадке машин, нашел лаз в живой изгороди, но немного дальше угодил прямо в заросли шиповника. Выбравшись из них, не зажигая фонарика, он пошел к березкам, подрезанным до уровня человеческого роста, и через две минуты оказался в саду. Он угадал это по яблокам, попадавшимся ему под ноги. Крики со стороны дома слышались теперь приглушенно. Хикс забирая вправо, шагал быстро, загораживая лицо рукой после того, как ветка больно хлестнула его по глазу, а когда наткнулся на каменную ограду возле проезжей дороги, повернул налево и пошел вдоль нее.

Шагов через сто ограда неожиданно кончилась, а его руки уперлись в металлические прутья въездных ворот.

Хикс прошмыгнул за ворота и пошел осторожнее, стараясь не удариться о машину…

Но машины на месте не оказалось.

Он спустился с небольшой насыпи к дороге и опять поднялся на нее. Увы, его и здесь ждало разочарование. Не ошибся ли он местом? В стороне слышались громкие голоса, они доносились от дома Данди. Значит, направление он выбрал правильное, Чтобы окончательно в этом убедиться, Хикс включил фонарик и посветил в разные стороны. Да, вон поворот, вон справа кустарник… А на каменной ограде примостился мужчина… нет, мальчик, жмурившийся от бьющего в глаза луча фонарика.

— Привет, — поздоровался с ним Хикс, выключил фонарик и подошел ближе. — Я не сразу тебя заметил. Как тебя зовут?

— Тим Дарби. Вы шпик?

— Нет, — энергично замотал головой Хикс. Он подошел к мальчику так близко, что видел теперь его глаза и рот. — Меня зовут Альфабет Хикс. Ты давно здесь? Ну, давно ли сидишь на ограде?

— Да, уже порядком. Вы не полицейский, потому что не в униформе.

— Верно. Я обычный человек. А спрашиваю потому, что поставил здесь свою машину, а теперь ее нет. Видно, кто-то ее угнал, вот я и подумал, что ты, быть может, видел угонщиков. Видел здесь машину?

— Конечно, видел. Я живу через дорогу.

— И видел, как она уехала?

— Ну я… — Тим осекся и больше не вымолвил ни слова.

— Видишь ли, — стал объяснять Хикс, — если я узнаю, когда взяли машину, то, возможно, смогу что-то предпринять. Я не собираюсь ни на кого жаловаться, просто хочу вернуть свою машину.

— Вы лжете, — заявил мальчик. — Эта машина не ваша. Она принадлежит семейству Данди. На этом «кадиллаке» меня часто возила мисс Глэдд, а также Росс. И вы лжец вдвойне, потому что ваша фамилия не Хикс.

— Почему же не Хикс?

— Потому что меня не проведешь! Он не мог… — Мальчик снова осекся.

— Ты ошибаешься, Тим, — попытался убедить его Хикс. — Я не лгун, так же как и не полицейский. Назвав эту машину своей, я имел в виду, что приехал на ней сюда. Это просто такая манера выражаться. Да будет тебе известно, я недавно приехал на ней из Нью-Йорка. А теперь относительно фамилии. Удивлен, что ты считаешь меня дважды лжецом, потому что я назвался Хиксом. Ты мне кажешься довольно умным мальчиком. Сегодня часов в восемь вечера ты стоял с группой людей возле полицейского у въезда во владения Данди. Ты ведь был там, верно?

— Да, был.

— Конечно, был. Я видел тебя там. Ты помнишь, как к полицейскому подошел мужчина и сказал, что его фамилия Хикс?

— Да, помню.

— Разве тот мужчина и я не один и тот же человек?

— Откуда же я знаю, в темноте вас не разглядеть.

— Прошу прощения. — Хикс включил фонарик и осветил свое лицо. — Ну что скажешь? Тот же я человек?

— Да, тот же.

— Значит, по-твоему, я и полицейского обманывал, когда называл ему свою фамилию? Зачем бы мне это делать?

— Не знаю. — Тим упорно не хотел отвечать. — Но…

— Что «но»?

— У меня есть причины сомневаться.

— Знаю, что есть. Знаю, ты не просто так сказал, что я неправильно назвал свою фамилию. И я догадываюсь об этих твоих причинах.

— Спорю, что не догадываетесь.

— Держу пари, что догадываюсь. Ты дружишь с мисс Глэдд, верно? Поскольку она катала тебя на машине.

— Конечно, дружу.

— И я тоже.

— Держу пари, что именно она забрала эту машину, так как вправе сделать это. Держу пари, что она остановилась у твоего дома и попросила тебя прийти сюда и передать кое-что другому. И ты из осторожности назвал меня лжецом, когда я представился как Хикс. Теперь ты знаешь, что я действительно Хикс, поэтому можешь передать мне все, что она просила. А?

— Но ведь просьба пришла от вас самого! — выпалил мальчик. — Телефонограмма была подписана буквами: «АБХ». Но мисс Глэдд сказала Россу, что ее послал Альфабет Хикс!

В темноте Хиксу не понадобилось скрывать своего крайнего удивления. Однако из-за этого обстоятельства он немного помедлил с ответом.

— Ты говоришь, — строго спросил он, — что она именно это сказала Россу?

— Конечно, именно это! Когда требовала, чтобы он вышел из машины. Мисс Глэдд не хотела ехать с ним.

— Послушай, мальчуган. — Хикс положил руку на плечо Тима. — Я не лгунишка, и я друг мисс Глэдд. Ты мне веришь, да? О'кей?

— О'кей. Но…

— Никаких «но»! Мисс Глэдд в опасности. Я не посылал ей никакой телефонограммы, если ей пришло послание, подписанное «АБХ», то его отправил человек, который хочет причинить ей зло, может быть, даже убить ее.

Мальчик соскользнул с каменной ограды.

— Но я не…

— Кто принес записку?

— Я.

— Где ты ее взял?

— Послание приняла мама по телефону. Он… вы позвонили…

— Я не звонил. Это чья-то уловка. Что сказал звонивший?

— Сказал, чтобы она ехала по дороге на Крессент, а он будет ждать ее в машине, припаркованной в полумиле за Крессент-Фарм. Номерной знак «GB-28».

— GB?

— Да. И Росс сказал…

— Где был Росс?

— Сидел рядом с ней в машине.

— Как ты узнал, что она находится здесь?

— От звонившего по телефону. Он сказал, что мисс Глэдд ждет здесь в машине, но ничего не говорил о Россе. Но Росс свой человек. Правда, он сомневался, что телефонограмма пришла от вас.

— И оказался прав. Росс поехал вместе с ней?

— Конечно. Не захотел вылезать из машины. Он сходит по мисс Глэдд с ума.

— Когда они уехали?

— Ну, наверное…

— Сколько с тех пор прошло времени?

— Думаю, прошло минут десять, прежде чем вы пришли сюда. Может быть, пятнадцать.

— Где находится Крессент-Фарм?

— На дороге на Крессент. Если вы пойдете мимо въезда во владения Данди, то первый поворот направо. Отсюда примерно полторы мили, а если ехать через Пост-Корнер — мили две. Там много амбаров и сараев, а также большой белый курятник с правой стороны.

— Есть ли машины в твоем доме?

— Да, но нашей машины там нет. На ней уехал отец. Он работает по ночам. Сейчас возле дома только машина тети Сади. Она приехала к нам из-за всей этой заварухи. Послушайте, если, по-вашему, все это подстроено, то за мисс Глэдд можете не беспокоиться, потому что с ней Росс. А он за нее будет драться как тигр. Он сильный. Однажды…

— Прекрасно, но я все-таки съезжу туда и посмотрю. Где машина тети Сади?

— Вон там, во дворе.

— Пойдем, покажешь.

— Пожалуйста.

По дороге к дому Хикс объяснял мальчугану:

— Каким бы сильным ни был Росс, мисс Глэдд все равно может пострадать. Поэтому хочу добраться туда как можно скорее. Позволит ли мне тетя Сади воспользоваться ее машиной, если я попрошу ее об этом? Что она за человек?

— Зануда. Мамочки, какая же она жадина! Единственный способ взять ее машину — сесть в нее и уехать. Ведь дело серьезное, верно?

— Конечно, верно. Но тебе со мной ехать нельзя, Тим. Очень хотелось бы взять тебя с собой, но это незаконно. Ты несовершеннолетний, и меня могут арестовать и посадить в тюрьму за похищение ребенка. Дурацкий закон, но его надо выполнять. Нам сворачивать сюда? Они на крыльце?

— Нет, в доме. Ой, как мне хочется поехать!

— Знаю, но это невозможно. Да и потом, тебе надо будет объяснить, кто взял машину и почему, а иначе, услышав, как она отъезжает, они сообщат в полицию о краже. Эта задача не из легких. Справишься?

— Конечно, справлюсь. Но…

Тима пришлось еще поуговаривать остаться дома.

Будучи от природы человеком здравомыслящим, он в конце концов согласился. Да, он подождет, пока машина выедет со двора, а потом известит своих женщин о случившемся.

К счастью, ключи оказались в замке зажигания.

Хикс постарался завести мотор так, чтобы он не взревел, сказал Тиму, что гордится им и мисс Глэдд будет очень ему благодарна, потихоньку выехал со двора на дорогу и повернул направо.

Хикс направился к дороге на Крессент кратчайшим путем — мимо въезда во владения Данди. Он проскочил это место на хорошей скорости, не встретив никаких препятствий. Очевидно, тетя Сади хорошо заботилась о своей собственности, так как ее небольшая закрытая машина катилась как по маслу. Через три минуты Хикс уже свернул у первого поворота направо, а еще через три минуты проехал многочисленные строения, самое крупное из которых было квадратным и белым. Он понял, что добрался до Крессент-Фарм, и снизил скорость.

Хикс медленно въехал в лес, но никакой машины не увидел. Миля, две, три… Лес остался далеко позади. Там, где дорога расширилась, он развернулся и поехал назад, вглядываясь в темноту по обе стороны дороги. Но через пять минут опять оказался среди группы строений, не обнаружив никаких следов машин — ни автомобиля с номерным знаком «GB-28», ни «кадиллака» Данди. В небольшом строении, стоявшем поодаль от других, среди деревьев, горел свет и играло радио. Хикс свернул на въездную аллею, вылез из машины и, пройдя через двор, подошел к двери.

— Скажите, это Крессент-Фарм? — спросил он мужчину в комбинезоне, вышедшего ему навстречу.

— Да, сэр. Владения мистера Хамфри дальше по дороге. А я Уолт Тейлор, фермер. Вы ищете мистера Хамфри?

— Нет, ищу своего друга. Я подумал, может быть, он останавливался здесь, чтобы позвонить по телефону. Просил ли у вас кто-либо разрешения позвонить в течение последнего часа?

Мужчина отрицательно покачал головой.

— Надеялся найти его в припаркованной у обочины машине. Он сказал, в полумиле от Крессент-Фарм. Если вы…

— Большая черная закрытая машина?

— Точно. Номерной знак «GB-28».

— Я не посмотрел на номерной знак, но большая черная машина стояла там около пяти часов вечера. Я как раз ездил за сеном, а когда через час возвращался, она все еще стояла на прежнем месте.

— Должно быть, это он. Как он выглядит?

— Никого не видел. Ни в первый, ни во второй раз. Просто стояла машина. Я поглядел по сторонам и подумал, что кто-то приехал поохотиться на фазанов. Но до самой темноты никаких выстрелов не раздавалось.

— А после наступления темноты?

— Тоже не было. Впрочем, я особенно не прислушивался, но в темноте же стрелять бессмысленно.

— Не проезжала ли мимо еще какая-нибудь машина за последние полчаса?

— Не знаю, я слушал радио.

Хикс поблагодарил фермера и, вернувшись к машине тети Сади, поехал в восточном направлении.

Возле пересечения дорог он съехал на обочину, хмуро взглянул на часы на приборной панели машины.

Его пальцы сами собой извлекли из кармана пачку сигарет, вынули из нее одну штуку. Он просидел несколько минут не шелохнувшись, сжимая в пальцах сигарету, которую так и не прикурил.

Глава 20

После того как Росс и Хитер увидели целящегося в них из пистолета мужчину, события развивались следующим образом.

Мужчина стоял у капота машины, прислонившись к бамперу. Хитер находилась у левого переднего крыла, рядом с дверцей, а Росс — прямо за ее спиной.

Мужчина с пистолетом спросил:

— Что вам нужно?

Росс его не услышал, точнее, эти слова просто не дошли до его сознания, потому что он находился в таком состоянии, что ничего не соображал. Можно броситься на человека с пистолетом в руке, если между вами пять шагов свободного пространства.

Но было бы глупостью, непростительным безрассудством пытаться сделать это, когда он прикрыт крылом и капотом большого автомобиля. Конечно, ни трус, ни благоразумный человек, ни тот, кто хотя бы раз оказался в подобной ситуации, не отважится на это. Поэтому Росс доказал, что не подпадает ни под одну из этих категорий, когда ринулся на противника.

То, что он сделал, можно было назвать не прыжком, а скорее полетом, поскольку Росс взвился вверх, опершись о плечо Хитер, придавив ее к земле и отбросив назад, и потом полетел вперед. Он промелькнул над капотом со скоростью пушечного ядра, а вовсе не брошенного мышцами человеческого тела. Произошло это так неожиданно и стремительно, что мужчина с пистолетом не успел даже спустить курок. Росс, сбив его с ног, свалился на него, крепко обхватил правой рукой, вырвал у незнакомца пистолет и стукнул им его по голове. Колени мужчины судорожно дернулись, ноги вытянулись, и он затих.

Схватка длилась около пяти секунд.

Хитер, подскочив к Россу, что-то говорила ему, но слова все еще не доходили до его сознания. Тяжело дыша, он поднялся на ноги, посмотрел на зажатый в руке пистолет, блеснувший в ярком свете фар их машины, вздрогнул и громко сказал:

— Святое провидение! Я саданул его этой штуковиной!

— Он не стрелял, — сказала Хитер. — Не стрелял, верно?

— Стрелял? — Росс удивленно уставился на нее. — О нет. Он не стрелял.

— Я подумала… Решила, что он собирается выстрелить.

— Я тоже. Ну и конечно… набросился на него. — Росс посмотрел на лежащего без движения человека. — Думаю, я довольно сильно его шарахнул. Раньше мне не приходилось так поступать. — Он опустился на одно колено возле поверженного незнакомца. — Вот, подержите это, пожалуйста.

Хитер взяла у него пистолет и осталась стоять рядом, пристально глядя на лежащего на земле мужчину. Вскоре Росс заметил:

— Что-то не слышу биения его сердца.

— Нащупайте пульс, — посоветовала Хитер.

Росс взял мужчину за запястье и после продолжительной паузы неуверенно произнес:

— Мне кажется, с пульсом все в порядке. Проверьте вы, Хитер.

Хитер очень не хотелось этого делать. Неужели еще одно убийство?.. Марту тоже убили ударом по голове… Но девушка понимала, что сделать это придется: она не может отказать человеку, который прыгнул через капот машины прямо на дуло пистолета… Хитер присела на корточки рядом с Россом, взяла руку незнакомца и попыталась нащупать пульс. Однако ей никак не удавалось услышать его биение. Только через полминуты Хитер сообразила, что ее собственное сердце стучало так громко, что нечего было и надеяться почувствовать еще чей-то пульс.

— Все в порядке, — солгала она.

— Нормально?

— Вполне.

— Хорошо. Дайте-ка я проверю еще раз.

Она встала с корточек, отошла на два шага и опустилась на бампер. Вскоре встал и Росс, подошел к ней и присел рядом.

— У меня трясутся колени, — признался он. — Не знаю, что теперь и делать. Нельзя же просто бросить его здесь. Надеюсь, он вскоре придет в себя. Может быть, следует отвезти его в больницу? Или доставить в наш дом и передать окружному прокурору? Будь я проклят, если знаю, как лучше поступить.

Хитер хихикнула, а когда Росс удивленно взглянул на нее, хихикнула опять. Она злилась на себя за несдержанность, но, несмотря на отчаянные усилия, не могла побороть смех: он душил ее. Неожиданно Росс крепко обнял ее, и новый смешок не слетел с ее губ, потому что молодой человек накрыл их своими губами. У Хитер мгновенно пропало желание хихикать…

Она вырвалась из рук Росса, оттолкнула его и возмущенно заговорила:

— Я просто не могла удержаться, настолько комичной показалась мне ситуация. Конечно, здесь не произошло ничего смешного. Но когда вы стали причитать о том, что вам делать да как быть, показав себя таким храбрецом за мгновение до этого… Должна признать, поступили вы очень мужественно. Спору нет, вы храбрый человек. Да, вы смельчак, а я истеричка, но это вовсе не дает вам основания для такого поступка.

— Вы имеете в виду поцелуй?

— Да.

— Мне постоянно хочется поцеловать вас, не бывает минуты, когда бы мне этого не хотелось, но в тот момент меня посетила одна мысль о вас, которая очень мне не понравилась. Думаю, следует прямо спросить вас об этом. Мне бы не хотелось этого делать, но я должен…

— Мысль обо мне?

— Да, и о Вейле.

— О Вейле?

— Да. — Их взгляды встретились. — Давно вы его знаете?

— Никогда не знала и не знаю. Вы ведь имеете в виду Вейла из компании «Репаблик продаете»? Я слышала это имя, но лично с ним не знакома. А почему вы об этом спрашиваете? Кстати, и Хикс задал мне такой же вопрос. Он спросил, знакома ли я с ним и была ли знакома с ним моя сестра.

— Так вы с ним не знакомы?

— В глаза его не видела.

— Теперь увидели. Там лежит именно он.

— Этот? Этот…

— Это Джимми Вейл, руководитель компании «Репаблик продактс». Может быть, я и тупица, но не могу удержаться от вопросов, даже если не знаю, как получить на них ответы. Что Вейл тут делает? С пистолетом, готовый к неожиданным встречам? И эта пластинка… Почему вы говорите, что на ней записан голос вашей сестры? Почему моя мать… Впрочем, об этом вы ничего не знаете. И почему Хикс отправил вам послание и предложил встретиться здесь с Вейлом? Вы думаете, что Хикс ваш друг? Что-то не похоже.

— Он не посылал мне эту телефонограмму.

— Не посылал? А кто же тогда послал?

— Не знаю. — Сердце Хитер постепенно успокаивалось, и она почувствовала, что к ней возвращается рассудительность, хотя путаница в голове все возрастала. — Я совершенно ничего не понимаю. Но если Вейл оказался здесь, спрятался за машиной, кого-то поджидая с оружием наготове, то он вполне мог… — Она резко оборвала фразу, уставившись на предмет, который держала в руке. Ее передернуло. — Могло случиться так… Он застрелил Джорджа из этого…

Ее пальцы разжались, и пистолет упал на землю.

Росс нагнулся, поднял его и сунул в карман.

— Они сумеют определить это. Вы говорили, что Вейл вполне мог… Что?

— Он мог сам послать мне эту телефонограмму.

— По коротким радиоволнам?

— Почему? Просто позвонить. Например, из Крессент-Фарм.

— А откуда же он узнал, что вы сидите в машине у дороги и дожидаетесь Хикса?

— Понятия не имею. — Хитер нахмурилась. — Все это безумство. Настоящее безумство! И я тоже помешалась. До чего же глупо я себя вела. Ну, когда просила вас выйти из машины, позволить мне уехать одной, а вы не согласились. Приличия требуют сказать вам… В общем, я рада, что вы поехали со мной.

— Ах, ну что вы? О чем тут говорить! Но послание…

Росс замолчал, потому что лежавший на земле человек простонал и пошевелился. Росс и Хитер поднялись. Второй стон прозвучал значительно громче, движения стали энергичнее, и, когда Росс шагнул в сторону Джеймса Вейла, тот приподнялся на локте и, упершись второй рукой о землю, сел. Он сидел и моргал, ослепленный светом фар, потом простонал еще раз.

— Пожалуй, вам не стоит напрягаться, — предложил Росс.

— Кто вы такой? — скрипучим голосом спросил Вейл.

— Росс Данди.

— Мальчишка Дика Данди?

— Да.

— Как, черт подери, вы здесь оказались?

— Приехал на машине вместе с мисс Глэдд. Хитер Глэдд. Вы же пригласили ее сюда телефонограммой.

— Какой телефонограммой? Я никому не посылал никаких телефонограмм.

— Он прикидывался, что потерял сознание, — резко вмешалась Хитер. — А на самом деле лежал и прислушивался к нашему разговору. Судя по всему, голова у него ясная.

— А почему бы моей голове и не быть ясной, черт подери? — пытливо спросил Вейл.

— А потому что я ударил вас, — объяснил ему Росс. — Когда мы подошли, вы неожиданно поднялись из-за капота машины и направили на мисс Глэдд оружие. Я прыгнул на вас, отобрал пистолет и стукнул рукояткой по голове. Вы потеряли сознание. По крайней мере, мы так подумали. Если же вы его не теряли, то не нуждаетесь в этом моем объяснении. Но мы в любом случае рады, что вы пришли в себя.

Вейл только крякнул в ответ. Опершись на правую руку, левой он потрогал голову за ухом. Покрутил головой слева направо, крякнул, покачал ею вперед и назад, опять крякнул, оттолкнулся от земли и поднялся на ноги. Он опять потрогал свою голову, медленно повел ею из стороны в сторону, сделал шаг, потом другой…

— Остановитесь, — резко предупредил Росс. — Ваш пистолет у меня. И если вы выйдете за пределы освещенного пространства, начну стрелять по вашим ногам, хотя стрелок я так себе.

— Вы болван! — Вейл повернулся к Россу лицом. — Такой же круглый идиот, как и ваш отец. А относительно послания… Я не направлял его. Что там было?

— Не говорите ему, — предостерегла Хитер. — Ничего ему не сообщайте. Пусть лучше сам побольше рассказывает.

— О чем же этот человек может нам рассказать? — Росс не сводил с Вейла взгляда, держа руку в кармане. — Он беззастенчивый врун, и мы не должны верить ни одному его слову. Мы ничего не узнаем, если станем пережевывать одно и то же. Надо действовать. Пожалуй, отвезем его в наш дом. Ничего лучшего придумать не могу. Полиция возьмет его пистолет и отдаст на экспертизу, и если окажется, что из этого оружия застрелили Купера, то ему будет бесполезно пытаться лгать…

— О чем это вы? — требовательно спросил Вейл. — Кого застрелили?

— Купера.

— Купера застрелили?!

— Да. Если вы думаете…

— Где? Когда?

— Не говорите ему, — повторила Хитер. — Ничего не рассказывайте. Правильно было бы доставить его к Хиксу, только мы не знаем, где тот находится.

— Это точно, — согласился Росс. — Откуда бы он ни послал эту телефонограмму…

— Он и не думал ее посылать! Иначе сам приехал бы сюда! Если бы что-то случилось… Ах! — И Хитер смолкла. — Я же совсем забыла, — через мгновение объяснила она. — Я знаю, что надо делать. Хикс дал мне совет. — Ее голос звучал решительно. — Я встречусь с миссис Данди.

— С миссис Данди? С моей матерью?

— Да.

Росс изумленно уставился на Хитер.

— Хикс посоветовал вам встретиться с моей матерью?

— Ну да, и я это сделаю. В этот дом в Катоне я не вернусь в любом случае. Если хотите доставить его туда, ради бога, но я с вами не поеду. Вы сможете отвезти Вейла в его же машине.

Вейл шагнул к ним.

— Стойте, — предупредил Росс тоном, в серьезности которого было невозможно усомниться.

— Я совсем не намерен получать пули в ноги, — презрительно отозвался Вейл. — Вы удивительные ребята. Просто необыкновенные. Обсуждаете, что сделаете со мной? Так вот, могу вас заверить, что, принимая такое решение, следует учесть факты, о которых вы не имеете ни малейшего представления. Если вы обратитесь в полицию, то там потребуют объяснить, почему я оказался в здешних местах в данное время. И они получат такое объяснение, но как бы вам потом не пожалеть. Если меня втянут в это дело, ради собственной защиты я сообщу полиции все, что знаю, и тогда не отвечаю за то, что случится с семьей Данди и с их бизнесом.

— Не верьте ему, — предостерегла Хитер. — Он нас обманывает.

— Уж не предлагаете ли вы, — с сарказмом спросил Росс, — вернуть вам пистолет со словами: «Да благословит вас Господь» — и забыть о нашей встрече?

— Отнюдь нет. Мне безразлично, как вы поступите с этим пистолетом, хотя он принадлежит мне, и позже я потребую возвратить его. Давайте вместе с мисс Глэдд поедем к вашей матери. Именно она нуждается в объяснении и заслуживает его. Ей же и решать, что делать дальше.

— Вы хотите сказать… — Росс вытаращил на него глаза. — У вас хватит нахальства объясняться с моей матерью?

— Именно это я и сказал, молодой человек. И пусть ваша мать решит, является ли мое предложение проявлением нахальства или нет.

— Отвезите его к ней, — посоветовала Хитер.

— Он просто тянет время, — предположил Росс. — Не хочет оказаться в полиции.

— Вы глупец, — заявил Вейл.

Росс задумчиво посмотрел на него.

— О'кей, — наконец произнес он, вынимая из кармана руку с пистолетом. — Мы с вами поедем в вашей машине, вы ее поведете. Мисс Глэдд последует за нами в другой машине. Но если вы попытаетесь выкинуть какое-нибудь коленце…

— Я от вас не отстану, — сказала Хитер. — Но будьте внимательны. Что бы он ни выкинул, опасно стрелять в него, коль скоро он будет сидеть за рулем. Машина может…

— Вам не обязательно считать меня глупцом, — возмущенно прервал ее Росс, — только потому, что этот человек назвал меня так. И постарайтесь вести машину немного лучше, чем по пути сюда.

Глава 21

Марджи Харт твердо решила: что бы ни произошло, и дальше оставаться в этом доме. Во-первых, она была глубоко предана миссис Данди, работала у нее больше двадцати лет и свято верила, что если помрет или уйдет от хозяйки, то обречет ее на полную беспомощность, и та в течение ближайших недель или даже дней станет чуть ли не голодать и ходить в отрепьях. Во-вторых, ее жалованье благодаря ежегодным повышениям стало весьма солидным. В-третьих, пробудилось любопытство. Разговоры между господином и госпожой, которые она недавно подслушала, убийство — самое настоящее убийство в их имении возле Катоны, куда она ни разу не ездила, допросы полицейских и визиты сыщика в эту самую квартиру — все это походило на землетрясение, на космический толчок, на кошмар.

Ожидать можно было все, что угодно. Возможно, арестуют и посадят в тюрьму парочку вооруженных преступников. Ее саму, не исключено, вызовут свидетелем на судебное разбирательство убийства. Ужасная, но увлекательная перспектива.

В последнее время она плохо спала, отчасти потому, что знала: не спит и ее госпожа. А еще у нее появилось тягостное предчувствие, будто хозяин однажды заявится домой среди ночи, откроет дверь своим ключом и убьет хозяйку. Она подшучивала над собой за подобные глупости, поскольку такие предположения были совершенно несправедливыми и необоснованными. И все-таки отчего-то они у нее зародились. Из-за всего этого она спала очень чутко, а потому сразу услышала сквозь сон, как уже за полночь открылась и закрылась входная дверь. На мгновение она напряглась под простыней, не в состоянии пошевелиться. Вот оно!

Он явился, пришел, чтобы совершить преступление!

Сердце ее замерло. Поборов страх, она выскочила из-под простыни, щелкнула выключателем, схватила халат и выбежала из комнаты в коридор, промчалась через кухню, столовую и гостиную в прихожую…

— Ну и ну! — воскликнула она негодующе.

— Привет, Марджи. Мама еще не легла?

— Это непристойно, — резко отозвалась Марджи, показывая тем самым, как сильно она взволновалась, потому что в подобных выражениях не обращалась к Россу с тех далеких дней, когда водила его на прогулки в Центральный парк. Она сердито смотрела на Росса, на молодую девушкупозади него, которую видела впервые, на знакомого ей мужчину рядом с ними… Но мистер Джеймс Вейл, кажется, стал теперь нежеланным гостем в этой квартире. — Твоя мать уже в постели, — коротко ответила она.

— Мне надо ее увидеть. Скажи ей о моем приходе, пожалуйста.

Марджи повернулась и вышла из комнаты. Росс пригласил Хитер и Вейла в гостиную, включил там свет, усадил их, сел сам, но опять поднялся, чтобы помочь Хитер снять длинный темный плащ. Хотя этот плащ и не отличался элегантностью, он прикоснулся к нему, как к шубе из шиншиллового меха, и аккуратно повесил на спинку стула. Раздавшийся в дверях голос заставил его обернуться.

— Росс, мальчик мой, ты настоящий чертенок!

Он пошел матери навстречу, взял ее руки, потом обнял за плечи, заглянул ей в лицо и поцеловал в щеку.

— Всегда забываю, каким ты стал большим, — произнесла она, пожав его руку выше локтя и отпустив ее. — Я ждала тебя. Вернее, я ждала мисс Глэдд, которую ты должен был сопровождать. Полагаю, что это и есть мисс… Что… что такое?

Подойдя к Хитер, она остановилась, удивленно на нее глядя. Хитер замерла, полуоткрыв рот, в глазах ее отразилось изумление и недоверие. Девушка выглядела так, будто встретила привидение, а не миловидную матрону в золотистом халате от Хатти Карнеги.

Увидев это, Росс тоже удивился и спросил:

— В чем дело? Что происходит?

— Ее голос… — заикаясь, выговорила Хитер.

— Мой голос? Что такое с моим голосом?

— Моя дорогая Джудит, — в разговор, не вставая с кресла, вмешался Джеймс Вейл. — Рано или поздно это должно было произойти. Мисс Глэдд потеряла дар речи, потрясенная поразительным сходством вашего голоса с голосом ее сестры. А насколько ваши голоса похожи, вы можете судить по шоку, в который это обстоятельство повергло мисс Глэдд. Потрясающее сходство, верно?

Хитер кивнула:

— Просто не могу… невозможно поверить…

Джудит нахмурилась, глядя на нее.

— Вы хотите сказать, что мой голос очень похож на голос вашей сестры?

— Один к одному! Если я закрою глаза… Нет, это просто невозможно!

— Так вот в чем дело! — возбужденно воскликнул Росс. — Хитер! Вот оно что! Эта пластинка! Вы думали, что на ней записан голос вашей сестры, а я думал, что это голос моей матери! — Он пристально посмотрел на мать, взял ее за руку. — Господи! Вот почему я подумал, что ты приезжала туда. — Он поглаживал ее руку. — И на пластинке совсем не твой голос! На ней был записан голос сестры Хитер! Это не ты разговаривала с Вейлом, а она! Это сестра Хитер… — Он замолчал, потрясенный, недоверчиво посмотрел на Хитер. — Боже мой… — упавшим голосом произнес он.

— Вот именно, — сухо поддакнул Вейл.

— Да пошли бы вы к дьяволу! — огрызнулся Росс. — Один раз я уже пристукнул вас как следует, если не хотите повторения…

— Как ты себя ведешь, Росс! — вмешалась Джудит. — Если ты имеешь в виду пластинку…

— Мама, ты об этом ничего не знаешь. Если бы ты прослушала эту пластинку…

— Я ее слушала. Мистер Хикс любезно привез ее.

— Хикс? Боже! Но когда же?

— Не важно когда, но я ее прослушала. И если именно сестра мисс Глэдд разговаривала с Вейлом…

— Моя сестра никогда с Вейлом не разговаривала! — воскликнула Хитер. — Она даже не была с ним знакома! Никогда о нем не слышала!

— А вы сами слушали эту пластинку? — напористо спросил Росс.

— Нет! Только несколько первых слов! И если там записан разговор с Вейлом, то его собеседницей должна быть ваша мать…

— Пожалуйста, не ссорьтесь, — вмешалась Джудит Данди. — Вы, дети, знаете об этом меньше моего и, конечно, значительно меньше, чем сам Вейл. У меня с ним такого разговора не было. Разговаривал он также и не с сестрой мисс Глэдд, потому что он обращался к миссис Джудит Данди.

— Уж не хотите ли вы сказать, — холодно поинтересовался Вейл, — что по странному капризу природы существует еще и третья дама, обладающая не только таким же голосом, но и таким же именем — Джудит?

— Нет, я не хочу сказать ничего подобного. — Миссис Данди строго посмотрела на него. — У меня нет по этому поводу никаких соображений. Будь они у меня, я бы не стала канителиться тут с вами.

Она подошла к дивану, села рядом с Хитер и взяла ее за руку.

— Дорогая моя, мне стыдно. Я знала, что на предприятии моего мужа работает девушка, которой приходится несладко. Мне следовало быть повнимательнее, я должна была бы поехать к вам, ведь и у меня самой жизнь складывалась не гладко. К тому же я вдвое старше вас. Ну ничего, теперь мы объединим свои усилия, верно?

— Мне кажется, — неуверенно произнесла Хитер, — что я вас сейчас обниму и расцелую. Ваш голос… Вы себе не представляете, миссис Данди…

— Действительно, не представляю, бедная моя девочка. Я совершенно ничего не понимаю, но думаю, что Хикс во всем разобрался. У меня создалось именно такое впечатление…

— Хикс? — удивленно переспросил Росс.

— Да. Поэтому я и ждала приезда мисс Глэдд. Он мне позвонил и сказал, что, возможно, она приедет сюда, потому что он посоветовал ей…

— Когда он звонил?

— С час назад, может быть, чуть раньше. Он должен приехать с минуты на минуту. — Миссис Данди взяла Хитер за руку. — Дорогая моя, он сообщил мне, что случилось сегодня… Вы были там, услышали выстрел и увидели своего убитого зятя… Вы удивительный человек. Такая юная! Думала, увижу суровую женщину, а тут вдруг нежная красавица, о которой можно только мечтать! Мне ужасно стыдно…

— Правильно ли я понимаю, — вмешался в разговор Вейл, — что Хикс едет сюда?

— Правильно.

— А Дик с ним?

— Нет.

— Рад слышать. Джудит, я приехал сюда объяснить, что происходит, насколько понимаю это сам…

— Не желаю ничего слушать! — отрезала миссис Данди, даже не посмотрев на него. — Я вас не спросила, как получилось, что вы приехали сюда вместе с моим сыном и мисс Глэдд. Все это настолько непостижимо… Я ничего не понимаю. Однако совсем не удивилась, увидев вас здесь. Похоже, я разучилась удивляться. Видимо, мой сын хорошенько вас ударил. Но когда это случилось и что послужило поводом, я себе не представляю. Если вы желаете что-то объяснить, то дождитесь, пожалуйста, мистера Хикса…

Прозвенел звонок.

Росс пошел к входной двери. Вейл покосился на спину молодого человека, засунул большие пальцы в кармашки жилета, выпрямил спину, глубоко, со свистом вдохнул. В передней раздались голоса, хлопнула закрываемая дверь, и вскоре в сопровождении Росса в гостиную вошел Хикс. Подходя к дивану, Хикс смотрел только на Вейла. Он слегка усмехнулся, увидев, что Джудит и Хитер сидят взявшись за руки.

— Вы были правы, — сказала Джудит. — Она действительно приехала.

— Молодчина. — Хикс коснулся плеча Хитер. — Правильно сделала.

— Что с вами случилось? — спросила Хитер. — Мне передали послание…

— Знаю. Мы еще поговорим об этом. — Хикс сел на диван рядом с ней, посмотрел на Вейла, потом на Росса. — Все присаживайтесь. Давайте побеседуем.

— Я приехал сюда, чтобы… — агрессивно выпалил Вейл.

— Объяснить, что происходит?

— Да. Рассказать миссис Данди…

— Прекрасно. Усаживайтесь поудобнее. С удовольствием послушаю ваши объяснения. Начинайте, не теряйте времени.

Глава 22

Джеймс Вейл повернул свой стул к дивану и, поудобнее усевшись на нем, устремил взгляд на Джудит Данди. Особого расположения он у присутствующих не вызывал. Его приплюснутый нос, тонкие губы эгоиста и холодные проницательные глаза не могли удостоиться восхищения, как бы он ни следил за собой, как бы правильно ни питался и сколько бы ни отдыхал. Теперь же, перепачканный и взлохмаченный, утративший прежнее самодовольство и веселость, с огромной шишкой над левым ухом, он выглядел просто отвратительно. Трудно было сказать, куда смотрят его глаза, прикрытые набухшими веками. Откинувшись на стуле и засунув большие пальцы в кармашки жилета, он обратился к миссис Данди.

— Хочу вас заверить, Джудит, — начал он, — что готов сделать все возможное, чтобы свести до минимума ущерб вашему бизнесу, даже пойти на значительный риск…

— Ко мне не обращайтесь, — отрезала она. — Говорите все это мистеру Хиксу.

— И все-таки я обращаюсь именно к вам. Поймите, я готов пойти на значительный риск, но не в моих правилах рисковать свободой, позволяя сделать себя соучастником убийства. Даже двух убийств. Поэтому, говоря сегодня здесь в присутствии вас четверых, я должен буду… кхе… осторожно излагать то, что знаю и о чем догадываюсь. Кое-что я смогу выложить вам, кое-что не смогу. Но я дам вам достаточно материала, чтобы вы сумели понять: каждому из нас необходимо соблюдать крайнюю осторожность.

Хикс нетерпеливо крякнул:

— Поехали дальше. Уже поздно.

Вейл не обратил на него внимания.

— Во-первых, мне уже больше года известно, что Дик установил в моем кабинете подслушивающее устройство. Я узнал об этом на следующий день после установки. Не важно, каким образом. В бизнесе я не зеленый подросток и не новичок в использовании пластиков для звукозаписывающей аппаратуры. Я даже забавлялся тем, что подбрасывал ему некоторые намеки на формулы, которые, похоже, ему не пригодились. Дика бесили успехи компании «Репабликс», и он взвинтил себя до такой степени, что сделался чуть ли не маньяком. Его подозрения, будто я краду у него формулы, смехотворны, но говорить с ним об этом бессмысленно.

— Вы, пожалуй, немножко передохните, — вмешался Хикс, — а я продолжу рассказ за вас. Вы были на спектакле, услышали там артистку, голос которой удивительно походил на голос миссис Данди, и решили позабавиться. Пригласили эту артистку в свой офис и разыграли с ней небольшой диалог для подслушивающего устройства…

— Нет, все было не так. — Говоря это, Вейл не отвел взгляда от Джудит Данди. — Лучше, если вы не станете меня прерывать. Я, конечно, должен буду проявлять определенную осторожность. Надеюсь, мне не надо убеждать вас, Джудит, что я не собирался втягивать вас во все это. Впервые мне стало известно, что эта история задела вас, в прошлый четверг… Вчера была как раз ровно неделя. Мне позвонил Герман Брегер и сказал, что хочет встретиться со мной. Понятно, меня заинтриговал звонок от второго в мире специалиста по пластическим материалам. Поэтому я согласился встретиться с ним в тот же вечер. Я надеялся, что он собрался уходить от Данди. Но все оказалось наоборот. Образно выражаясь, он жаждал моей крови. Он сообщил мне, что Дик раздобыл пластинку, записанную с подслушивающего устройства в моем кабинете.

Это разговор между мной и вами, из которого следует, будто я через вас получаю формулы Данди.

— Герман Брегер сказал вам все это? — спросила, нахмурившись, Джудит.

— Вот именно. Я понял, что… кхе… он вас обожает.

Такие чувства не только ему свойственны, что ж тут удивительного. Я сразу это понял, потому что он возмущался не столько тем, что я перехватываю его формулы, сколько тем, что втягиваю вас в это дело. Он выдвинул в мой адрес те же обвинения, что высказал здесь Хикс, а именно: зная о подслушивающем устройстве, я, мол, отыскал кого-то для имитации вашего голоса и разыграл сценку. Брегер потребовал, чтобы я обелил вас, выложив Дику все факты. Естественно, я все отрицал, так как ничего подобного не делал. Однако восхищение Брегера вами переходит всякие границы. Об этом говорит его горячность. Будь у него склонность к насилию, он бы добивался моей крови не только фигурально.

Вейл громко вдохнул.

— Ну, поскольку между вами и мною такого разговора не было, я пришел к заключению, что, хотя сам я не разыгрывал ничего подобного, кто-то все-таки это сделал. Кто-то сымитировал не только ваш голос, но и мой. Скажу вам откровенно: я предположил, что это сделал Дик, потому что не мог представить себе, кому еще такое могло прийти на ум. Я понятия не имел, почему Дик решил выставить вас в таком свете, но между супругами случается много такого, о чем их друзья и не догадываются… А как я уже говорил, Дик превратился чуть ли не в маньяка. Я имел полное право вмешаться в это дело, поскольку сфабрикованная пластинка, про которую мне рассказал Брегер, наносила ущерб моей деловой репутации, но я…

— Вы ничего не сказали мне об этом, — вставила Джудит, — когда я вчера заходила в ваш офис.

— Конечно, я этого не сделал. Я в глаза не видел, не прослушивал эту пластинку и не знал, где она находится. Она затрагивала не только мою деловую репутацию и идиотскую ревность Дика ко мне и моей компании. Она касалась также отношений Дика с его женой. Я не хотел в это впутываться. Поэтому сказал вам, что ничего об этом не знаю и ничем не могу вам помочь. Но я не собирался оставлять все без внимания. Не в моих правилах отмахиваться от того, что затрагивает мои интересы, деловые или личные. Я решил сделать все возможное, чтобы раздобыть пластинку, на которой якобы записан мой голос. И даже кое-что предпринял. Но дело приобрело совсем иной оборот, когда сегодня утром я прочитал в газете, что во владениях Данди возле Катоны убили молодую красивую женщину. Я предположил три версии событий. Первое — убийство не имело отношения ни к вам, ни к Дику. Второе — женщина, которая имитировала ваш голос, попыталась кого-то шантажировать. И третье — Дик ради этой женщины готовил для вас ловушку…

— Моя сестра не была знакома с мистером Данди! — вскричала Хитер. — Она только что приехала из…

Хикс сжал ее руку.

— Не мешайте, пусть Вейл заканчивает, — сказал он. — Пока что он выдвигает отличную версию.

Вейл пропустил мимо ушей и это замечание.

— Так вот, я намеревался выяснить, можно ли втянуть меня, хотя бы и косвенно, в такую отвратительную историю, как убийство. Когда Хикс пришел вчера ко мне в офис, я по глупости прогнал его оттуда. Но сегодня утром навел о нем справки и решил поехать повидаться с ним. Когда я находился у него, в комнату зашел Джордж Купер… Конечно, я узнал его по газетной фотографии. Он потребовал, чтобы Хикс сказал ему, где находится пластинка с записью голоса его жены! И не только потребовал, но и процитировал первые фразы записи на пластинке. Точно такие же слова, которые привел мне Брегер, рассказывая о пластинке с записью разговора между вами и мной! Хикс отрицал, будто что-нибудь знает об этой пластинке, и Купер ушел.

— А потом и вас попросили выметаться, — пробормотал Хикс.

Вейл опять проигнорировал его замечание.

— Поэтому я точно установил, что убитая женщина имитировала ваш голос и, видимо, ее убийство связано с этим фактом. Поскольку одновременно записали и мой голос, то я должен был позаботиться о своей безопасности. Первым моим побуждением было обратиться в полицию, и я поехал на машине в Уайт-Плейнс. По дороге туда решил, что следует как можно больше обо всем этом выяснить, и собрался позвонить Брегеру и договориться о встрече. И вдруг, по счастливой случайности, наткнулся на него на Мейн-стрит в Уайт-Плейнс.

Вейл пошевелился на стуле, помолчал как бы в нерешительности, потом продолжил свой рассказ:

— Я проявляю особую осторожность, и то, что вы сейчас услышите, рассказываю только вам четверым. У меня состоялась продолжительная беседа с Брегером. Оказалось, его мнение обо всем этом деле примерно совпадает с моим. Он не знал, где находится пластинка, но подозревал, что ее выкрал из кабинета своего отца Росс Данди, чтобы защитить вас, Джудит. Первое, что надо было сделать, — это заполучить пластинку, а поскольку Купер, судя по всему, прослушал ее, начинать надо было с него. Он ушел от Хикса с явным намерением поехать в Катону. Брегер за стенами своей лаборатории совершенно беспомощный человек, а я не хотел открыто показываться в Катоне, и мы договорились так: Брегер возвратится туда, тайком переговорит с Купером и убедит его встретиться со мной где-нибудь поблизости. Брегер предложил место — обочину уединенной дороги за Крессент-Фарм. Он поехал в Катону, а я около пяти прибыл на условленное место. Я дождался там, стараясь не показываться на глаза посторонним, почти до шести часов, конечно же не имея никакого представления о том, что происходит. Время шло, и я начал беспокоиться. Когда стемнело, достал пистолет, который обычно вожу в бардачке, и положил его в карман. Каждый раз, когда подъезжала машина, а на безлюдной дороге это случилось всего дважды, я прятался… В конце концов, убили же ту женщину, чей голос был записан на пластинке с предполагаемым моим голосом. Наконец подкатил еще один автомобиль — с той стороны, откуда я его ждал, и остановился прямо за моей машиной. Я присел за передним бампером, а когда шаги приблизились, поднялся, держа пистолет в руке. Один из прибывших бросился на меня прямо через машину, и в то же мгновение я оказался на земле, а когда очнулся, моя голова просто гудела.

— Это я сбил его с ног, — пояснил Росс матери. — Вырвал у него оружие и врезал ему по голове.

— Настоящий д'Артаньян! — усмехнулся Хикс. — Где пистолет?

— Вот он. — Росс вытащил оружие из своего кармана.

— Дайте, я посмотрю.

Росс заколебался.

— Что за глупости, — пристыдила его мать. — Отдай пистолет. Он заряжен?

— Не знаю. Я не проверял.

Хикс проверил.

— Заряжен, — объявил он. Поднес дуло к носу и несколько раз понюхал, потом сунул пистолет в карман. — Люди, которые прыгают через капот машины на других людей с оружием в руках, — заявил он, — слишком храбры для этого мира, поэтому обычно отправляются в мир иной. Продолжайте свой рассказ, Вейл. Он просто завораживает.

Как и до этого, Вейл адресовал свои слова миссис Данди.

— Пока что, Джудит, я излагал вам только факты. Не касался своих предположений, но я должен это сделать. Обязан это сделать, чтобы вы поняли, куда я клонил, говоря о крайней необходимости проявлять осторожность. Но прежде сам хотел бы получить некоторую информацию. Несомненно, Хикс может снабдить меня ею.

— Без проблем, спрашивайте, — заявил Хикс. — О чем конкретно?

— Прежде всего в отношении Купера. Его застрелили?

Хикс кивнул:

— В то время, когда вы ждали его на дороге, прячась от посторонних. В тридцать пять минут седьмого Брегер и мисс Глэдд находились в конторе лаборатории и услышали выстрел. Они вышли на улицу и обнаружили Купера с простреленным виском, мертвым. Брегеру показалось, что он услышал какое-то движение в лесу, но никого не увидел.

— А где находились остальные?

— Мисс Данди и я — в Нью-Йорке. Данди — отец с сыном — были где-то на улице возле дома.

— Вместе?

— Нет.

— Тогда… — Вейл помедлил, тряхнул головой. — Где же эта пластинка?

— В надежном месте.

— В чьих руках?

— Если я говорю, что она в надежном месте, то как вы думаете — в чьих? В моих, конечно.

— Отлично! — одобрительно заметил Вейл. — Я опасался, как бы она не попала в руки полиции. Вы получили ее от молодого Данди?

— Я получил ее в результате комбинации различных обстоятельств — изобретательности, отваги и слепой удачи. А от кого и где, пока что разглашать не стану.

— Да это и не имеет значения, поскольку пластинка у вас. Я боялся, что ею завладела полиция. Мне надо пояснить еще одно обстоятельство. Мисс Глэдд вроде бы получила телефонограмму, в которой ее просили приехать в то место, где я ее дожидался. Похоже, она думает, что автор этого послания — я, а молодой Данди считает, будто это сделали вы. Вы что-нибудь отправляли?

— Нет.

— Кто же тогда это сделал?

— В этом и вопрос, — рассудительно заметил Хикс. — Мы с мисс Глэдд посоветовались в ее комнате и условились по отдельности улизнуть из дома и встретиться на дороге, где я оставил свою машину. Пока она сидела с Россом в машине и Росс, вероятно, уже готовился к роли д'Артаньяна, подошел мальчик, живущий по соседству, и принес послание, которое передали по телефону в их дом. Записка была подписана прописными буквами «АБХ» — думаю, намек на мою персону, и содержала указание поехать в определенное место и отыскать меня в машине с номерными знаками «GB-28».

— Вот как! — ахнул Вейл.

— Именно так, — подтвердил Хикс.

Набухшие веки Вейла совсем закрыли глаза. Он пробормотал:

— Значит, послание передали по телефону в соседний дом.

— Правильно. Можете поразмыслить над этим, если вы…

— Мне нечего размышлять. Вывод очевиден. Вы не посылали этой телефонограммы, так как не знали, что я находился именно в том месте. Я тоже не мог ее направить, потому что не знал, где была мисс Глэдд. Кто же мог знать, что она вместе с вами? Вы говорите, советовались с ней в ее комнате. Не мог ли вас подслушать Брегер?

— Брегер? — Глаза Хикса сверкнули. — Теперь вы наращиваете обороты. Почему вы назвали Брегера?

— Потому что он мог вас подслушать.

— Ну… его комната расположена рядом с комнатой мисс Глэдд, но их разделяет стена, и мы говорили очень тихо.

— Ну и что? — презрительно отозвался Вейл. — Брегер, возможно, весь дом опутал проводами для исследовательских целей, а подслушивающее устройство размером с молитвенник воспринимает шепот на расстоянии двадцати футов. Несомненно он подслушал вашу беседу и направил телефонограмму.

— Допустим, он это сделал. — Лоб Хикса наморщился. — Все равно мне непонятна ваша аргументация. С чего это ему могла прийти в голову такая шаловливая мысль?

— Не знаю, но догадаться не трудно. На мой взгляд, двойная мотивация. Купера устранили. Брегер подумал, что я смогу получить сведения, которые надеялся выведать у Купера, у мисс Глэдд. И захотел, чтобы мисс Глэдд уехала не только из этого дома, но и подальше от Данди… Да и от вас, поскольку вы работаете на эту семью. Он знал: девушка в опасности, потому что ведет себя неосмотрительно, к тому же в любой момент может случайно встретиться с миссис Данди и услышать ее голос, а этого допустить никак нельзя.

— Эге! — воскликнул Хикс. — Теперь я вас понимаю! Брегер мог бы отлично со мной спеться. Такая же мысль посетила и меня.

— Вы хотите сказать, — требовательно спросила миссис Данди, — что Брегер хотел удалить ее от нашего семейного круга? От Дика?

— Вот именно, — подтвердил Вейл. — Дик просто ополоумел, потому что ему угрожала смертельная опасность. Если бы кто-то узнал о потрясающем сходстве вашего и Марты Купер голосов… Если бы об этом пронюхала полиция и ухватилась бы за эту нить… то его непременно обвинили бы в убийстве миссис Купер и ее мужа. И они могут это сделать. Я и приехал затем, чтобы сказать вам об этом. Они могут арестовать его!

Глава 23

Реакция на ошеломляющее предположение Вейла была хотя и не бурной, но явной. Хитер схватила Хикса за руку и вперилась в него вопросительным взглядом. Росс вскочил, с его уст сорвалось слово, которое обычно не произносят в присутствии дам. Джудит пристально смотрела на Вейла, если не с абсолютным недоверием, то с насмешливой неопределенностью.

— Чепуха, — резко произнесла она. — Дик мог подстроить что-то против меня. Я отказывалась поверить в это, но теперь признаю, что такое возможно. Но он не убивал…

— Прошу вас! — властно вмешался Хикс. Нахохлившись, он скосил глаза на Вейла. — Это действительно очень хорошая теория. Великолепная! Как я понял, Данди, решив подложить мину под свою жену, замыслил эту фальшивую пластинку. Ему оставалось лишь нажать на кнопку взрывателя, и тут его замысел оказывается под угрозой — из-за границы неожиданно возвращается Марта Купер. Росс прослушал эту пластинку. Если он встретится с Мартой Купер и услышит ее голос, поразительно похожий на голос его матери, он несомненно распознает подвох. Марта оказывается в нужном месте, поэтому Данди не упускает счастливого случая и убивает ее.

— Вздор! — вырвалось у Джудит.

— Нет, отчего же, — запротестовал Хикс. — Как теория это отнюдь не вздор. Данди способен поступать импульсивно, это свойственно его характеру. Поразмыслив, он видит, что не только оказался в трясине, но даже увяз в ней еще глубже. Возможно, помимо того, что он осознал свое положение, до него еще и дошли различные сведения. С помощью проводки, подслушивающих устройств и одному Богу известно чего он наверняка узнал о многом. Он мог подслушать разговор Росса с мисс Глэдд о пластинке. Мог встретиться и поговорить с Купером, когда тот поехал в Катону после обеда. Он понимал, что и его жена в любой момент может там появиться, особенно после того, как прослушала пластинку с записью, и ему известно, что пластинка находится у меня. В любом случае, согласно версии Вейла, Данди знал: если Купер или мисс Глэдд встретятся с его женой и услышат ее голос, он в капкане. Поэтому он приканчивает и Купера.

— Это абсолютная… — вновь не сдержалась Джудит.

— Не возражайте! — прервал ее Хикс. — Мы развиваем теорию Вейла, а она великолепна. Единственная гипотеза, которая объясняет все известные факты. Вейл достаточно сообразителен, чтобы понимать это. Он понимает также, что если мы все будем держать язык за зубами и ни полсловом не обмолвимся полиции об этой затее с пластинкой, то Данди спасен. Его ни в чем не заподозрят и не повесят на него эти убийства. Ведь так, Вейл?

— Конечно. Вполне очевидно…

— Ну еще бы. Более очевидные факты трудно себе представить. — Хикс оглядел всех присутствующих, а потом вновь остановил взгляд на Вейле. — Вот только не уверен, все ли с этим согласятся. Росс не проболтается, потому что не захочет, чтобы его отца обвинили в убийстве. Миссис Данди тоже будет молчать. И я, понятно, прикушу язык, ведь они мне платят. Вы — старый приятель Дика Данди и не проговоритесь из дружеского к нему участия. Но вот относительно мисс Глэдд я не уверен. Как нам заставить молчать и ее?

Хитер и Джудит заговорили одновременно:

— Если вы хотите сказать, что верите…

— Это совершенно смехотворно…

— Прошу вас, дамы! Никогда нельзя так бурно реагировать на предположение. Вейл, я ведь правильно обрисовал ситуацию?

— Правильно.

— И вы уверены, что мы заставим мисс Глэдд придерживаться общей линии?

— Ни в чем я не уверен, просто излагаю суть проблемы. Признаюсь, мне не хотелось бы полоскать все это грязное белье в зале суда, но семья Данди пострадает куда больше, чем я. Может быть, и вы тоже. Не знаю.

— Несомненно, мне придется несладко, — охотно согласился Хикс. — Поэтому я немного покопаюсь в золе, перед тем как окончательно на что-то решиться. Вы же не станете возражать против этого?

— Я ни против чего не возражаю.

— Отлично. Согласно вашей версии, Данди с помощью Марты Купер сфабриковал пластинку для имитации голоса миссис Данди, а также привлек кого-то, чтобы имитировать и ваш голос. Похоже, вы читали сегодняшние утренние газеты и поэтому должны знать, что Марта Купер уехала в Европу вместе с мужем почти год назад и вернулась оттуда только в понедельник. Так вот, объясните мне, как мог Данди сфабриковать запись на этой пластинке?

— Я не утверждал, что точно знаю, когда и где это было сделано.

— Понятно, но чисто теоретически?

— Это можно было сделать до ее отъезда.

— Год назад? — Брови Хикса взметнулись. — И он прятал пластинку целый год, прежде чем решился пустить в дело? Конечно, такое не исключается, но меня подобное объяснение не устраивает. Нечистая работа. Могу предложить альтернативный вариант объяснения. — Он обратился к Хитер: — Ваша сестра побывала у вас в Катоне пару раз до того, как уехала в Европу, верно?

— Да, — ответила Хитер. — Как я вам и говорила.

— И подслушивающее устройство в доме уже было в то время установлено?

— Да, было.

— Ваша сестра приезжала на поезде или на машине?

— На своей машине. У нее был небольшой автомобиль с открывающимся…

— А не могла ли она в один из тех визитов сказать вам что-то вроде этого — цитирую: «Господи, позволь мне присесть и отдышаться! Да, я опоздала, но добраться сюда было ужасно трудно. Никогда не попадала в такое сумасшедшее движение». Конец цитаты. Говорила ли она что-либо подобное?

— Вполне могла сказать. — Хитер нахмурилась. — Кажется, я припоминаю… Нет, не уверена. Но конечно же могла сказать.

— Хорошо уже то, что могла. Применительно к первому вопросу, но не ко второму, который важнее. Привозила ли она вам в какой-либо из своих приездов подарок?

— Подарок? — Хитер задумалась, устремляя взгляд в пространство. Ее лицо неожиданно осветилось. — Ах, конечно! Платье! — Она глянула вниз. — Вот оно, на мне! Марта привезла мне платье!

— Приятное совпадение. — Хикс похлопал по ее колену. — Красивое платье. И конечно, для нее было бы естественно выразить надежду на то, что вам понравится вещь, которую она привезла. Сказала ли она что-нибудь подобное?

— Думаю, сказала. Конечно же сказала!

Хикс кивнул и повернулся к Вейлу:

— Вот вам, пожалуйста. Так и запишем. Марта Купер сказала человеку, с которым она разговаривала, что этому человеку, наверное, понравится то, что она привезла. Это, пожалуй, наиболее существенное из того, что записано на пластинке. Большая часть других конкретных фактов — например, ссылка на карботен, — озвучена вашим голосом… вернее, имитацией вашего голоса. Поэтому я думаю, что дело было так. Пластинки с записями с подслушивающего аппарата, установленного ради эксперимента в доме возле Катоны, были отправлены Данди. А среди них — и записи разговоров мисс Глэдд с ее сестрой. Поразительное сходство голоса ее сестры с голосом его жены Данди конечно же заметил. У него родился замысел — не важно когда, возможно, совсем недавно — сфабриковать эту пластинку. Он нашел кого-то, чтобы смонтировать ваш голос, а для реплик от имени жены использовал специально отобранные фразы Марты Купер с пластинок с ее голосом. Он, несомненно, знал, что Марта Купер находится в Европе, иначе не пошел бы на такой риск. Что вы об этом думаете?

Вейл неопределенно крякнул.

— Вам не нравится такое объяснение?

— Весьма изобретательно, — признался Вейл. — Но, кажется, чересчур замысловато.

— Напротив. Это объяснение более простое и достоверное, чем ваше, о том, что Данди — человек, как известно, порывистый — сфабриковал эту пластинку почти год назад и все это время держал ее под сукном. Хотелось бы только узнать, возможно ли это технически? Можно ли заготовить пластинку, используя отрывки звукозаписей с других пластинок?

— Конечно. Это под силу любому хорошему звукооператору.

— Отлично! — Хикс выглядел довольным. — Тогда вопрос ясен. Он, признаться, беспокоил меня больше всего. Остается еще несколько мелких моментов…

— Это просто чушь! — вспылила Джудит. — Я этому не верю и не поверю никогда.

— Об этом вас никто и не просит, — парировал Хикс. — Мы просто теоретизируем.

— Но зачем раскручивать эту безумную…

— Да хотя бы потому, что такая теория интересна. Очень интересна. Кроме того, я жду телефонный звонок от окружного прокурора Корбетта, а за разговором лучше всего коротать время. Похоже, вы недооцениваете исключительные достоинства теории Вейла. Особенно после того, как мы допустили возможность, что пластинку сфабриковали, использовав другую пластинку или пластинки с записями голоса Марты Купер. Теперь теория стала более правдоподобна, чем любая другая из тех, с которыми мне приходилось сталкиваться. Возьмем, например, такую версию, что ваш муж каким-то образом, не важно каким, сможет доказать, что не фабриковал такой пластинки, не убивал Марту и Джорджа Купер. В этом случае любые другие версии моментально отпали бы. Но эта теория и в этом случае останется целехонькой. И вам придется лишь заменить предполагаемого убийцу кем-то другим — либо вашим сыном, либо самим Вейлом.

Росс нахмурился и грозно произнес:

— Послушайте…

Хикс отмахнулся от него:

— Не сердитесь, молодой человек. Я не собираюсь вешать чего-либо на такого, как вы, отчаянного парня, который прыгает через машину на вооруженного человека. Я лучше выберу в качестве примера Вейла, чтобы продемонстрировать, что имею в виду. Вы не возражаете?

Тонкие губы Вейла скривились.

— Мне казалось, мы собрались здесь не ради пустой болтовни. Вы как будто ждете звонка от окружного прокурора? Так вот, должен вас предупредить: если мое имя будет упомянуто в связи с этой историей, если меня попытаются вовлечь в нее, то выложу представителям властей все, что знаю. Ничего не утаивая.

— Ясное дело, — согласился Хикс. — Мы понимаем. — Он опять обратился к миссис Данди: — Итак, чтобы дать вам полное представление о новой теории, давайте допустим, что Вейл сфабриковал эту пластинку и совершил два убийства. В этом случае почти ничего из прежних выводов менять не потребуется, за исключением некоторых деталей. Зачем он сфабриковал эту пластинку? Чтобы отвести подозрения от человека, работающего у Данди, — доверенного секретаря или помощника, — от которого получал производственные секреты фирмы вашего мужа. Как он сфабриковал пластинку? Очень просто. Этот помощник подметил, что среди экспериментальных пластинок из Катоны находятся такие, на которых записан голос, как две капли воды похожий на голос миссис Данди, и у него родилась мысль, которой он поделился с Вейлом. Им не пришлось бы никого искать, чтобы имитировать голос Вейла. Это Вейл вполне мог сделать сам. Такое предположение значительно улучшает первоначальную теорию. Как они подложили сфабрикованную пластинку? Помощник просто сунул ее в коробку с пластинками, которые направляло Данди сыскное агентство в качестве очередной записи, сделанной в кабинете Вейла.

Вейл поднялся на ноги.

— Если это — демонстрация виртуозности… — презрительно начал он свою отповедь.

— Садитесь, — перебил его Хикс.

— Я не намереваюсь…

— А я говорю вам: садитесь! Если Росс смог пристукнуть вас до потери сознания, хотя у вас был пистолет, то представьте себе, что мы сделаем с вами вдвоем. Я внимательно слушал, когда вы раскручивали свою теорию, и ради приличия вы могли бы познакомиться с моим вариантом. Когда мне позвонят, я перейду к практическим шагам. Боже милостивый, вы только посмотрите на себя. Может, вам приложить к этой шишке пузырь со льдом?

Вейл, не ответив ему, вернулся на свой стул. Его пристальный взгляд вроде бы был прикован к Хиксу, но достоверно утверждать это вряд ли бы кто взялся.

Хикс возобновил прерванные рассуждения, обращаясь к Джудит:

— В минувший понедельник, утром, Вейл получил дурные известия. Он прочитал в газете, что мистер и миссис Джордж Купер возвратились из Европы. Ужасная новость, поскольку приманка для западни уже опробована и Данди заглотил наживку. Встреться Данди или его сын с Мартой Купер — а это вполне могло произойти, поскольку у них в компании работала ее сестра, — у них появились бы обоснованные подозрения, и вся эта история выплыла бы наружу. А это конец бизнесу и репутации Вейла. Начиная с этого момента моя версия почти не отличается от оригинала. Вейл, человек изобретательный и не робкий, не только решился физически устранить Марту Купер, но сделал это в таком месте и таким манером, что навлек подозрения на Данди. А сегодня после обеда у меня дома он узнал, что Куперу известно о записи с подслушивающего устройства, что он слышал эту пластинку и намеревался разобраться в подозрительной истории. Конечно, это Вейла не устраивало. Купер объявил, что едет в Катону, поэтому он поехал туда же. От того места, где на пустынной дороге он оставил свою машину, до владений Данди всего пятнадцать минут ходьбы напрямик через поля и лес. Несомненно, его сообщение о разговоре с Брегером соответствует действительности… Должно соответствовать, потому что, как он полагает, Брегер подтвердит его слова. Застрелив Купера, Вейл возвращается к своей машине и делает вид, будто дожидается там Купера, которого якобы должен был прислать к нему Брегер.

— Знаете, — спокойно вставил Вейл, — это любопытно, но не могу понять, зачем вы попусту тратите время на выводы, недостаточно продумав свой вариант. Взять, например, Марту Купер. Согласно газетному отчету, ее убили между тремя и четырьмя часами. А вчера между тремя и шестью часами я находился на своей фабрике в Бриджпорте. Это обстоятельство, конечно, затруднит…

Зазвонил телефон.

Все зашевелились. Хикс поднялся, увидел, что Росс тоже встал и направился к шкафу у стены. Хикс находился уже у локтя молодого человека, когда тот выдвинул полочку с телефонным аппаратом и поднял трубку.

Он что-то сказал, повернулся к Хиксу:

— Спрашивают вас, — и подал ему трубку.

Если Вейл или кто-либо другой из присутствующих надеялся хоть что-то понять из разговора по репликам Хикса, то его ждало разочарование. Разговор оказался кратким и со стороны Хикса свелся к многократному повторению «да-а». В заключение он сказал: «Мы отправляемся туда немедленно», положил на место трубку и повернулся к собравшимся:

— О'кей, друзья. Мы все вместе едем в Катону.

Все удивленно посмотрели на него и вдруг хором заговорили, но громче всех звучал голос Вейла:

— Предупреждаю вас, всех вас! Этот человек — глупец! Вызовите сюда Дика! Мы с ним все обсудим! Джудит! Росс! Предупреждаю вас… Отпустите меня, черт бы вас побрал!

Хикс взял его за руку и жестко сказал:

— Послушайте, братец! Прошло время, когда вы могли предупреждать. Мы едем в Катону все вместе. И вы поедете с нами, если не добровольно, то по принуждению.

Глава 24

Контора лаборатории Данди на холме среди луга, окруженного лесом, без четверти три ночи светилась огнями. Ночь выдалась изматывающе душная — этакая отрыжка знойных деньков, которые, казалось, окончательно миновали несколько недель назад, в преддверии наступающих морозных месяцев. И скрипичный концерт кузнечиков и цикад, проникавший в помещение через открытые окна, звучал несвязно и уныло, раздражая слух усталых и взвинченных людей. Не менее раздражающе действовал на зрение этих людей яркий свет, отражавшийся от крышек розового и багрового письменных столов, от серо-желтых столиков и стульев, от бесчисленных приспособлений всевозможных цветов.

Только один человек в этой комнате явно не испытывал ни усталости, ни раздражения. Мужчина в летнем костюме и старой широкополой шляпе удобно устроился в кресле, стоящем в углу комнаты, и, прислонив голову к стене, крепко спал. Возле противоположной стены взад и вперед ходил Менни Бек, начальник сыскного отдела графства Вестчестер.

Он свирепо на всех поглядывал, задиристо выпятив массивную челюсть. Трое полицейских штата и двое мужчин в гражданском старались держаться от него подальше. Джеймс Вейл, Росс Данди и Герман Брегер расположились на стульях, которые стояли возле стены. Хитер сидела за своим рабочим столом. Она облокотилась на него и закрыла лицо руками. Слева от нее, в конце письменного стола, примостилась застывшая от напряжения Джудит Данди, с искаженным дурными предчувствиями лицом.

Все молчали. Тишину нарушали лишь кузнечики и цикады, чье нестройное стрекотание вряд ли могло успокоить чьи-либо расстроенные нервы.

Глаза всех, кто находился в комнате, мгновенно устремились к открывавшейся двери из лаборатории.

Оттуда вышли трое. Первым на пороге показался Р.И. Данди. Он оглянулся, шагнул было в сторону жены, передумал и сел на ближайший к нему стул.

За ним последовал Хикс. Он подошел к Хитер, что-то ей шепнул, прислонился к ее письменному столу и замер, сложив на груди руки. Вышедший последним прокурор Корбетт на этот раз веселым не выглядел.

— Мистер Хикс собирается кое-что вам сказать, — объявил он. — Но не как мой представитель. Его слова не будут носить официального характера. Хочу, чтобы все усвоили это. Менни, может быть, вы прекратите свой марафон? Сядьте или повесьте себя на вешалку!

Бек остановился и свирепо взглянул на прокурора.

— Если Хикс не является представителем властей, то какой смысл… — заикнулся было Джеймс Вейл.

— Это мы уже выяснили! — отрубил Корбетт. — Я сказал вам, мистер Вейл, что вы не арестованы и даже не задержаны и вольны по собственному усмотрению либо уйти отсюда, либо остаться. Я сказал вам, что после приватных консультаций между Хиксом, Данди и мною Хикс сделает заявление. Если он доставил вас сюда вопреки вашей воле, то можете пожаловаться…

— Ерунда! — невольно вырвалось у Хикса. — Вам дьявольски хорошо известно, Вейл, о чем я буду говорить. Я готов назвать типа, который укокошил Марту и Джорджа Купер. Готов присобачить на него ярлык преступника, так зачем вы опять принимаетесь за свою жвачку? Вы же не пропустите этого момента ни за какие коврижки!

Не обращая внимания на его слова, Вейл обратился к Корбетту:

— Я уже вам объяснил, что нелепо предполагать…

— Предположения высказывает не он, — ядовито заметил Хикс. — Это делаю я. А чтобы вам было легче, прежде всего скажу, что во время разговора в квартире миссис Данди я просто теоретизировал, так же как это делали вы. Вы предполагали, что убийца — Данди, прекрасно при этом зная о его невиновности. По моей версии, убийцей были вы, хотя я тоже знал, что это неправда. Большого греха во всем том нет, так как мы просто коротали время в ожидании телефонного звонка. Теперь же я готов говорить по существу.

Вейл поднялся со своего места, подошел к Р.И. Данди и сердито посмотрел на него.

— Послушайте, Дик! — угрожающе произнес он. — Хикс просто безумец. У вас еще есть шанс выбраться из этого дерьма. В последний раз спрашиваю вас: согласны выслушать меня? Согласны поговорить со мной наедине?

— Нет, черт вас возьми! — резко бросил Данди.

— Не хотите?

— Нет!

Вейл крепко сжал свои и без того тонкие губы, так что они стали совсем неразличимы, вновь уселся на стул, засунул большие пальцы в кармашки жилета и обратился к Хиксу:

— Валяйте. Я сделал все от меня зависящее.

— Мне ли не знать об этом. — Хикс улыбнулся, глядя на него. — Видите ли, у вас не очень-то выигрышное положение. Не только мне известно больше, чем вы предполагаете, но и Данди с окружным прокурором. Когда я прибыл на то место возле дороги на Крессент и никого там не обнаружил, я был убежден, что вы понеслись к миссис Данди. Ведь я посоветовал мисс Глэдд поехать к ней, если произойдет что-нибудь непредвиденное. Я знал, что вы с Россом поедете туда же — хотя и движимые разными соображениями. Поэтому возвратился сюда и кратко переговорил с Данди и окружным прокурором. Кстати, хотел бы отдать должное своему старому другу Менни Беку. Он заслуживает всяческой похвалы, ибо, когда ему поручили расследовать убийство Купера, со свойственной ему основательностью и предусмотрительностью расставил посты в этом здании. Правда, он и представления не имел о том, что же охраняют его подчиненные…

— А пошли бы вы… — огрызнулся Менни Бек.

— Но выставленная охрана не позволила убийце возвратиться и устранить важнейшую улику. — Прислонясь к письменному столу, Хикс не спускал глаз с Вейла, которыйсидел между Россом Данди и Германом Брегером. — Это будет ценнейшее доказательство в зале суда. Причем ценность его станет еще больше из-за впечатления, которое оно произведет на всех присутствующих здесь в настоящее время. Но сначала мне надо спросить вас, мистер Вейл, уверены ли вы, что знаете смысл понятия соучастник? Фактический соучастник?

Вейл что-то презрительно буркнул.

— Похоже, знаете, — улыбнулся Хикс. — На квартире у миссис Данди вы начали свой монолог словами о том, что не намерены подвергать себя опасности оказаться под арестом в качестве соучастника убийства. — Неожиданно взгляд Хикса перескочил на мужчину, сидевшего справа от Вейла. — В этом ваш важнейший просчет, Брегер. Вы предполагали, что Вейл не остановится ни перед чем, даже перед убийством, чтобы избежать разоблачения своих грязных замыслов, но вам бы следовало понять, что он ни за что не станет рисковать…

— Что такое? — Глаза Брегера еще больше выпучились от негодования. — Грязные замыслы? Мне известно, что вам платит Данди…

— Опять ошибаетесь, — прервал его Хикс. — Я, пожалуй, и не встречал столь часто и глубоко заблуждающихся мужчин. Ваши алиби выглядят как детский лепет. Возьмите, например, послеобеденные часы в четверг. Я приехал сюда… Данди, вы не поможете мне?

Данди поднялся и вышел в лабораторию, закрыв за собой дверь. А Хикс продолжил:

— Я приехал сюда. Мисс Глэдд сидела за письменным столом, по ее щекам катились слезы, она как пулемет стучала по клавишам машинки, а всю эту комнату заполнял мужской голос… Мисс Глэдд, включите, пожалуйста, этот динамик.

Хитер недоуменно посмотрела на него.

— Включите, пожалуйста. Нет, не проигрыватель, а громкоговоритель из лаборатории.

Хитер потянулась к выключателю в конце стола, щелкнула им, и мгновенно из динамика на стене раздался голос — голос Брегера.

«Двенадцать минут при пять один… девять минут при шесть три пять! Ват два при три десять, уменьшается тенденция к появлению полос и более ровное затвердение! Величина усадки три миллиметра…»

Хикс подошел к краю письменного стола и выключил динамик.

— Глупости! — выпалил Брегер. Это всего лишь…

— Это всего лишь демонстрация метода, — отрезал Хикс, — с помощью которого вы создали себе алиби передо мною и мисс Глэдд на то время, когда была убита Марта Купер. Этот новый вариант старой хохмы прошел потому, что ваш голос мы слышали не от вас лично, а через громкоговоритель. Вам стоило лишь поставить пластинку на проигрыватель — и вы могли уйти из лаборатории через заднюю дверь, чтобы заняться нужным вам делом. Вам было необходимо поторопиться, потому что Росс Данди пошел в дом, а мисс Глэдд незадолго до этого узнала по телефону, что ее сестра уже приехала и что ждут самого Данди…

— Глупости! — повторил Брегер и взглянул на Корбетта. — Вы позволяете оскорблять…

Раздался громкий звук выстрела.

Брегер вскочил было со стула, но тут же вновь плюхнулся на него. Хитер, уже стоя на ногах, напряженно всматривалась в окно. Джудит Данди и ее сын почти подбежали к двери в лабораторию, но их остановил полицейский, преградивший путь, и повелительный окрик Хикса:

— Росс! Все в порядке! Остановитесь!

Мать и сын одновременно повернулись и уставились на Хикса.

— Там же мой муж! — решительно проговорила Джудит.

— Что это такое? — хрипло спросил Брегер.

Дверь из лаборатории отворилась, и в комнату вошел Р.И. Данди. Росс попятился. Джудит бессильно опустилась на стул, на котором прежде сидел ее муж.

— Это, — мрачно объяснил Хикс, — прозвучал выстрел, от которого погиб Джордж Купер. Как же вы не узнали его, Брегер? Вы ведь сами произвели его и записали на пластинку.

— Я… — задохнулся Брегер. — Нет, я не скажу ничего! Но мы еще посмотрим! Вы поплатитесь за эти ваши штучки!

— Кто-нибудь поплатится, это точно, — согласился Хикс. — Вы, Брегер, выбрали на редкость точное слово — глупости. Вы уверовали, что все вокруг, кроме вас, глупцы, и конечно же действовали, отталкиваясь от этой посылки. Признаюсь, в какой-то степени вы были правы, но вас слишком круто занесло. Не согласитесь ли вы с этим? Хотя бы сейчас?

— Не стану отвечать!

— Вы имеете в виду, — строго спросила Хикса миссис Данди, — что все это сделал он? Эту пластинку…

— Все началось задолго до этого, — уверенно заявил Хикс. — Еще в ту пору, когда он начал продавать Вейлу формулы компании Данди. Он придумал удивительно ловкий трюк — получал от вашего мужа огромные деньги, чтобы разрабатывать новые вещества в этой лаборатории, а потом повторно брал за них с Вейла.

— Он на самом деле… пошел на это?

— На самом деле. Конечно, доказать это я не могу. А вот Вейл… Да, Вейл, вам придется оказать нам такую услугу, и не надейтесь отвертеться! Это, миссис Данди, мой окончательный доклад о выполнении вашего задания. Я опускаю кое-какие мелочи. Например, полиция после расследования, я уверен, установит, что деньги, которые греб Брегер, использовались для нацистской пропаганды в этой стране. Во всяком случае, такая деятельность то активизировалась, то спадала. Но дела постепенно начали осложняться. Во-первых, Данди, естественно, понял, что его кто-то надувает, и Брегеру пришлось проявить осторожность. Во-вторых, Брегера пленило ваше очарование. Будучи эмоционально помесью обезьяны и сентиментального осла, что характерно для немцев определенного склада, он вначале унизил самого себя, а потом безудержно рассвирепел, осознав, что его любовное увлечение остается без ответа. Могу высказать догадку. Не довелось ли вам отвергнуть его ухаживания?

Джудит передернуло, и она односложно подтвердила:

— Да.

Хикс кивнул:

— Поэтому он и возненавидел вас, возненавидел люто, всем сердцем. И ему чудесным образом повезло. С помощью подслушивающего устройства, которое Брегер ради эксперимента установил в доме, он получил набор пластинок с записью женского голоса, удивительно похожего на ваш. Это произошло почти год назад, но мысль использовать записи, вероятно, осенила его совсем недавно. Тем самым он мог убить сразу двух зайцев: отвести от себя подозрения со стороны Данди и отомстить вам. Он знал, что Марта Купер находится в Европе, и надеялся прокрутить свою затею до ее возвращения. Ему было известно, что Данди установил подслушивающее устройство в кабинете Вейла, и он донес ему об этом.

— Я уже говорил вам, что знал о существовании подслушивающего устройства в своем кабинете, — огрызнулся Вейл. — Но сообщил мне об этом не Брегер.

— Разве? — едко спросил Хикс. — Позвольте мне закончить. — И он продолжил излагать свою мысль, обращаясь к Джудит: — Таким образом, он сфабриковал эту пластинку, используя кусочки записей с дисков, на которых был голос Марты Купер. Вейл помог ему в этом, лично приняв участие в записи. Вы же слышали его признание о том, что любому хорошему звукооператору это не составит труда. Затем Брегер выбрал подходящий случай и подсунул сфабрикованную пластинку в стопку тех, которые прислали из сыскного агентства в нью-йоркский офис Данди.

Но затея с самого начала стала давать осечки. Росс, заподозрив интригу и стремясь защитить вас, увез эту дискетку сюда и спрятал ее. Вашему мужу пришлось отложить решительные действия до того момента, когда она будет найдена. Скверный поворот событий, но он не идет ни в какое сравнение с тем, что произошло пять дней назад, в понедельник вечером. Неожиданно повидаться с мисс Глэдд приехал Джордж Купер. Вместе с ним из-за границы возвратилась его жена. Возникла не просто досадная помеха, а угроза полного провала. Марта могла появиться в Катоне в любую минуту, и, если бы Росс встретился с ней, услышал бы ее голос — тогда конец всему. Поэтому Брегер подготовился. Когда в четверг после обеда Марта действительно приехала, он уже имел под рукой несколько пластинок, позволявших создать впечатление, будто он находится в лаборатории. Теперь ему ничто не мешало шмыгнуть через лес к дому и поступить сообразно обстановке.

Похоже, ему опять повезло. Удалось незамеченным проникнуть в дом, не выходя на террасу, запустить через открытое окно подсвечник, и также незамеченным возвратиться в лабораторию. К тому же в конторе оказался еще и я, что делало его алиби более надежным.

— Вы подтвердили нам его алиби! — рявкнул Менни Бек.

Хикс проигнорировал его.

— Но даже после того, как Марта умолкла навеки, события развивались отнюдь не благоприятно. Брегеру было о чем беспокоиться. Куда-то — вот ведь проклятье! — задевалась эта пластинка. Он должен был найти и уничтожить ее. К тому же Вейл, узнав об убийстве, тут же поймет, чьих рук это дело. А договориться с Вейлом не так-то легко. В пятницу утром Брегер позвонил ему из Уайт-Плейнс и условился о встрече. Свидание состоялось и, вероятно, оказалось не из приятных, но ради собственной безопасности Вейл согласился помалкивать. Для безопасности он решил предпринять некоторые собственные шаги и прежде всего приехал ко мне. У меня дома он увидел Купера и узнал, что тому известно о записи с подслушивающего устройства. Конечно, это было скверно. Даже очень скверно! Покинув мою квартиру, Вейл связался с Брегером… возможно, позвонил ему по заранее условленному номеру в Уайт-Плейнс… и рассказал о Купере. Несомненно, Вейл требовал у него сделать все возможное, чтобы отыскать эту пластинку, поскольку на ней был записан его собственный голос.

Хикс обернулся к Вейлу:

— Тут, естественно, возникает вопрос о том, являетесь ли вы соучастником убийства Купера. Я в этом сомневаюсь. Однако вы подошли к убийству ближе, чем намеревались, несравненно ближе. Думаю, вы предупредили Брегера о том, что Купер знает о существовании пластинки, посоветовали ему по возможности отвлечь Купера, а главное — отыскать пластинку.

— Благодарить вас буду, когда закончите, — проговорил Вейл, стараясь не выдать своего бешенства.

— Можете не затруднять себя, — парировал Хикс и обратился вновь к миссис Данди: — Вейл условился также о встрече с Брегером. Место на безлюдной дороге неподалеку отсюда подсказал Брегер. Не удивлюсь, если узнаю, что именно там они встречались в течение трех лет, когда Брегер продавал Вейлу формулы новых веществ, принадлежащие компании Данди. Как бы то ни было, они договорились встретиться именно там. Вейл поехал туда заранее и стал дожидаться. Он почувствовал опасность. В сущности, смертельно испугался. Но сомневаюсь, что страх охватил и Брегера. Он слишком хладнокровен, чтобы испугаться. Взгляните на него, он даже теперь не испугался, хотя, Господь свидетель, причины для этого у него имеются.

Что же он сделал? Он как можно скорее примчался домой и подготовился к встрече с Купером. Достал из потайного места свой пистолет, подготовил в лаборатории записывающее устройство, чтобы в нужный момент осталось только повернуть рычажок выключателя. Поскольку никто другой Купера не видел, значит, Брегер встретил его у въезда во владения Данди и кружным путем провел к лаборатории. Догадываюсь даже, что он ему сказал. Нечто вроде того, что пластинка, которую тот ищет, находится у него, и пригласил в лабораторию ее прослушать. Купер не смог бы отличить звукозаписывающий аппарат от проигрывателя. Брегер повернул рычажок и, пока Купер с любопытством взирал на крутящийся диск, ожидая услышать запись и не обращая никакого внимания на Брегера, тот выстрелил ему в висок, прикрыв дуло чем-то… скорее всего, носовым платком, чтобы не осталось порохового ожога от выстрела в упор. Иначе и быть не могло.

Хикс взглянул на Брегера, потом опять посмотрел на Джудит.

— Но Брегер на этом не успокоился. Следов крови не осталось или почти не осталось. Тело Купера он выбросил через окно, выйдя на улицу, уложил его в правдоподобной позе. Затем снял диск с записью своего выстрела, поставил его на проигрыватель возле открытого окна и направился в жилой дом, чтобы заполучить кого-нибудь в качестве свидетеля. Не важно кого, но под наиболее благовидным предлогом можно было вызвать мисс Глэдд, поэтому он к ней обратился. Они пришли сюда и, к показному удивлению Брегера, не застали здесь Купера. Брегер пошел в лабораторию — чтобы посмотреть, не там ли Купер, но на самом деле ему просто нужно было включить проигрыватель. Он быстро возвратился в комнату, где находилась мисс Глэдд, а через минуту бабахнул выстрел. Поскольку стена в лаборатории звуконепроницаемая, а окна были открыты, то создалось впечатление, что выстрел прозвучал на улице. Естественно, они выбежали наружу…

— Значит, не этот выстрел… — вырвалось у Хитер. — Не этот выстрел убил Джорджа?

— Именно этот, — заверил ее Хикс. — Его убили выстрелом, звук которого вы слышали, но только убили его примерно за полчаса до этого. А теперь вы услышали его еще раз. Услышит его и судья с присяжными заседателями, когда придет время. Очень ловко придумано. Впервые в истории звук выстрела будет использован в суде в качестве улики по делу об убийстве.

— Если это допускается законом, — пискнул окружной прокурор Корбетт.

— Фи, — укоризненно произнес Хикс. — Какие могут быть сомнения, когда эта запись найдена тут же, на месте, в коробке для пластинок? Это ваш грубейший промах, Брегер. Могу признать: у вас возникла трудность, поскольку мисс Глэдд оставалась с вами до прибытия полиции, а диски из пластика очень трудно уничтожить. И все-таки вы могли бы придумать что-нибудь получше, чем просто сунуть эту пластинку в коробку между другими. Полагаю, вы подумали, что ни у кого не хватит ума поискать ее.

И конечно, позже благополучно ее уничтожили бы, если бы Бек не расставил повсюду охранников. Им понадобился всего час, чтобы обнаружить этот диск после того, как я подбросил идею Корбетту. И на вашем месте я не слишком бы надеялся, что оправдаются сомнения Корбетта о допустимости подобного вещественного доказательства. Можете поверить мне на слово, запись этого выстрела услышат судья и присяжные заседатели. И вас это все еще не пугает?

— Этот выстрел? — с презрением отозвался Брегер. — В порядке эксперимента много недель назад была произведена запись ружейного выстрела. Ограничусь лишь этим заявлением. Больше вы от меня ничего не услышите.

— Удивляюсь, что вы соизволили это сказать, — заявил Хикс. — Думал, прикинетесь полным дурачком. Еще один момент ваша телефонограмма мисс Глэдд, в которой ей предлагалось поехать в то место, где вас дожидался Вейл. Уверен, вы сочли эту задумку на редкость ловкой. Верно, полагали, что тем самым выведете Вейла на чистую воду, и в результате он будет повязан с вами независимо от того, сколько вы совершили убийств. Но вы просчитались. Есть риск, на который Вейл никогда не пойдет. Во всяком случае, очень сомневаюсь, что пойдет.

Взгляд Хикса метнулся к Вейлу, впился в его лицо.

— Что вы на это скажете? Что собираетесь предпринять?

Вейл не пошевелился, точно окаменел. Он, казалось, даже не заметил, что Хикс обратился к нему с вопросами. Его утонувшие в складках век глаза смотрели в пространство.

— Это вопрос о том, — продолжил Хикс, обращаясь к нему, — чтобы бросить собакам кость. Если Корбетту удастся осудить Брегера за убийство без вашей помощи, то прокурор сможет привлечь вас как соучастника. Зная Корбетта, могу вас уверить, что он именно так и поступит, если вы и дальше будете упорствовать. Расскажите правду, помогите Корбетту, тогда приговор Брегеру станет делом пустяковым. Его осудят, а вы останетесь в стороне от этих убийств. Думаю, как-нибудь уладите отношения с Данди по части производственных секретов и даже сможете найти новые возможности поживиться. Но выбор вы должны сделать прямо сейчас. Если подпишете объяснение, то можете отправляться домой. Если нет — решите вместе с Брегером. И это предложение официальное. Официальное, верно, Корбетт?

— Верно, — поддержал Хикса прокурор. — Дело обстоит примерно так, мистер Вейл.

— Черт бы вас побрал! — прошипел сквозь зубы Вейл. Его все еще злобные, но уже не настороженные глаза смотрели на Хикса, не оставляя сомнения, кого именно он проклинал. — Если бы он и вас прикончил, то поступил бы правильно!

— А-а-а, — протянул Хикс. — Вижу, что вы предпочитаете отправиться домой.

Даже и теперь выпученные глаза Брегера, устремленные на Джудит Данди, не выражали страха.

Глава 25

Поскольку шел седьмой час субботнего вечера, Розарио Гарей давно уже следовало заняться своими обязанностями на кухне, но он в пятый раз за последние полчаса появлялся в зале ресторана, делая вид, будто занят каким-то нужным делом. Его жена обслуживала посетителей. И, разнося блюда, изредка кидала на него недоуменные, но доброжелательные взгляды краешком глаза.

Розарио разговаривал с одним из посетителей.

— Простите меня, мистер Хикс, но если хотите узнать мое мнение…

— Говори, Рози.

— Эта дама… — Розарио с неподдельным восхищением смотрел на спутницу Хикса. — Говорю от души: из всех дам, которых вы приводили сюда кушать, эта просто цветок! Королева! Истинная королева! Поэтому знаете что? Это здание принадлежит мне. Могу делать с ним все, что захочу, — снести, надстроить, в общем, все, что мне вздумается! Так вот, я тут подумал… На этаже, где ваша комната, есть еще четыре свободных. В одной можно сделать прекрасную ванную. Пробить двери. В маленькой комнате проделать окно. Все заново покрасить…

— Не надо, Рози. Мысль потрясающая, но так дело не пойдет.

— Почему не пойдет?

— Эта дама любит другого мужчину. А почему — одному Господу известно. Если бы вы его увидели… Впрочем, можете посмотреть на него! Повернитесь и взгляните. Вот он идет сюда.

— Это просто смешно, — сказала, зардевшись, Хитер Глэдд.

Было не ясно, что же она находит смешным — предложение Розарио, заявление Хикса или неожиданное появление Росса Данди. Розарио попятился и проявил не только удивление, но и разочарование, когда Хикс дружелюбно встретил вновь пришедшего и пригласил его за стол. Подошла миссис Гарей и приняла дополнительный заказ. Розарио, качая головой, удалился на кухню.

— Неплохое заведение, — заметил Росс Данди. — Мне нравятся такие рестораны.

— Как поживает ваша мать? — спросил Хикс. — Вы видели ее?

— Нет, но я позвонил ей, как только встал с кровати, примерно в три часа дня. Они с отцом собирались поехать в Литчфилд, где у них небольшой коттедж. Возможно, сейчас они с азартом играют в бадминтон. Мама всегда побеждает отца.

— На этот раз она могла бы позволить ему выиграть, чтобы успокоились его нервы.

— Сомневаюсь, что она это сделает. — Росс взглянул на принесенное блюдо. — Выглядит великолепно, но я не голоден. — Он положил несколько кусочков на свою тарелку. — Я ем, как троглодит, по утрам, после сна. А вы? — спросил он Хитер.

Их взгляды встретились.

— Послушайте, — решительным тоном сказала Хитер, — мы могли бы все решить прямо сейчас. Ладно, вчера вечером вы не хотели вылезать из машины, настояли на том, чтобы поехать вместе со мной, и это оказалось весьма кстати. Я уже призналась в этом, вы, надеюсь, помните. После того как вы прыгнули на Вейла и отобрали оружие. Но зачем вы сегодня поехали за мной в город и явились сюда?..

— Сюда я пришел вовсе не за вами.

— Неправда! Как же вы могли…

— Он пришел сюда независимо от вас, — подтвердил Хикс.

Хитер изумленно уставилась на него.

— Он пришел сюда сам?

— Нет, я пригласил его сюда. — Хикс разломил ломтик хлеба. — Пригласил с определенной целью. Но перед тем, как объяснюсь, хочу ответить на вопрос, который вы, Хитер, задали мне минуту назад. Вы спросили, как я узнал, что преступник — Брегер. Ответ такой: я не знал этого.

Молодые люди удивленно уставились на него. Росс спросил:

— Как это вы не знали?

— Точнее говоря, я не знал этого до вчерашней ночи. Подозревал Вейла. У него было алиби на послеобеденное время в четверг, но я полагал, что оно подстроено. Но, узнав об этой ложной телефонограмме через миссис Дарби, я сразу понял, что Вейл отпадает. Он не мог послать ее, так как не знал, что вы находились в машине. Кроме того, невозможно было разумно объяснить, зачем ему понадобилось подставлять самого себя.

— Каким образом?

— Ну, скажем, указывать номерной знак своей машины. Откуда ему было знать, что миссис Дарби не передаст эту телефонограмму в полицию вместо того, чтобы вручить вам? Мне стало ясно, что это послание направил кто-то, хотевший повязать Вейла, продемонстрировать его причастность. А таким человеком мог быть только Брегер. Поэтому, поехав туда и увидев, что дорога на Крессент пустынна, я обдумал ситуацию и остановился на двух возможных вариантах. Решил, что вы могли поехать к миссис Данди, потому что собирались поступить именно так. И еще я догадался, что оба алиби Брегера подстроены. Поэтому я поехал к Корбетту и просветил его, а он распорядился обыскать лабораторию. Менни Бек выставил там охрану… Но не хочу больше надоедать вам. Вы не слушаете.

— Нет, я слушаю, — запротестовала Хитер.

— Вы утратили интерес к нашей беседе, как только появился Росс. Возможно, вы разозлились на него за то, что он пришел, и теперь не можете ни на чем сосредоточиться. — Хикс отпил глоток вина. — Так или иначе, перехожу к тому, с какой целью пригласил его. Тогда он вскоре сможет уйти, а вам станет лучше. — Хикс обернулся. — Недда!

Быстрыми шажками подошла миссис Гарей.

— Пакет? — подозрительно спросила Хитер.

Хикс кивнул, подбирая кусочком хлеба соус с тарелки.

— Я не решился оставить пакет в своей комнате, опасаясь, что Вейлу может взбрести в голову попытаться в мое отсутствие его отыскать. Что же касается причины, по которой я пригласил Росса… Не хочу создавать предлога для возможной судебной тяжбы. В Англии письма, которые пишет и посылает человек, остаются его собственностью — собственностью отправителя, а не получателя. В нашей стране вопрос принадлежности все еще в подвешенном состоянии, но я не захотел рисковать… Спасибо, Недда, это то самое. Поэтому предпочел возвратить эти вещи в присутствии вас обоих…

— Не открывайте! — Хитер вцепилась в его рукав. — Не смейте…

— Что это такое? — серьезно спросил Росс. — По формату похоже…

— Действительно, формат выдает содержимое, — признался Хикс. — Это пластинки, которые хранила мисс Глэдд. Семь штук. Всего здесь было восемь, но одну… Нет, не делайте этого. Я их не отдам, пока вы, молодые люди, не решите…

Хитер смотрела на него, лишившись от ярости дара речи. Росс тоже онемел, но вовсе не от ярости.

— Но в-в-вы… — заикаясь, начал он. — Вы с-с-сказали, что не х-х-храните их! — Он сглотнул. — Вы — лгунишка! Вы невероятная лгунья, Хитер!

Хикс с видимым удовольствием жевал сочный кусок хлеба, пропитанный соусом.

Примечания

1

Эта книга появилась в 1941 году, когда производство пластических материалов еще не было развито.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

*** Примечания ***