КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Несчастный случай [Станислав Семенович Гагарин] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Станислав Семенович Гагарин. Несчастный случай. Повесть

БУТЫЛКА ИЗ-ПОД «СТОЛИЧНОЙ»

Пятнадцатого июля 1960 года, в восемь часов тридцать минут по московскому времени, господин Фридрих Шторр, капитан теплохода «Джулиус Пиккенпек», порт приписки — Гамбург, сделал официальное заявление о не вернувшемся вечером с берега радисте Оскаре Груннерте. Капитан просил портовые власти Поморска принять меры по его розыску.

Через пятьдесят минут после заявления капитана Шторра полковнику Бирюкову доложили, что играющие ребятишки случайно обнаружили труп мужчины, укрытый в кустах. Прибежавший на крики испуганных детей постовой милиционер Федосеев немедленно сообщил по телефону о случившемся дежурному по горотделу милиции…

Когда Юрий Алексеевич Леденев, получив соответствующее указание от полковника Бирюкова, прибыл на место происшествия, труп был уже убран в машину и его собирались отвезти в морг для проведения обстоятельной судебно-медицинской экспертизы. Район обнаружения трупа был оцеплен милицией. Она не подпускала чрезмерно любопытных прохожих к группе работников уголовного розыска и экспертов-криминалистов из городского отдела. Среди них Юрий Алексеевич узнал капитана Корду и направился к нему.

— Здравствуйте, Леша. — Леденев пожал капитану руку, поздоровался с остальными ребятами. — Радист?

— Он самый, — ответил Корда. — Конечно, мы сейчас сообщим на судно и проведем официальное опознание. Но, судя по фотографии на удостоверении личности, которое у него нашли, это Оскар Груннерт.

— Что с ним, доктор? — спросил Леденев у судебно-медицинского эксперта, розовощекого долговязого парня, тщетно пытающегося раскурить сигарету. Спички безнадежно ломались в его непостижимо огромных руках.

Леденев щелкнул зажигалкой и поднес доктору огонь.

— Удар ножом в область сердца, — ответил тот. — После вскрытия могу ответить точнее, но произошло это десять-двенадцать часов назад…

— Ну что, ребята? Все сделали? — спросил Корда у товарищей. — Никаких следов больше нет?

— Какие там следы! — пробурчал один из сотрудников. — Стукнули парня, и все шито-крыто… Чисто стукнули…

— Убили его на дорожке, вот здесь. Видишь, сохранились следы, не успели затоптать, — объяснил Корда Леденеву. — Отсюда радиста оттащили в кусты… Ребята, пусть один из вас останется и пошарит в кустах и в траве. Может, какая мелочь выпала у него из карманов или убийца что потерял… А мы поедем. Возьмете дело к себе в управление?

— Не знаю, — сказал Леденев. — Убийство в городе — по вашей части. Я приехал только потому, что он иностранец.

— А то забирай… Глядишь, и разгрузишь старых друзей.

— На то будет воля начальства, — ответил Леденев, осторожно продвигаясь среди отмеченных оперативной группой следов.

Вот место, где совершилось убийство, вот заметная борозда, оставшаяся оттого, что труп тащили к кустам по песчаной аллее, обведенные следы ног — они могли принадлежать убийце или убийцам, а может быть, и случайным прохожим. На всякий случай эксперты сделали несколько гипсовых заливок.

— Товарищ капитан, — обратился к Корде постовой милиционер, — тут вот я бутылку нашел, только донышко отвалилось.

— Давай-ка посмотрим, — сказал Корда.

Он осторожно поднял обнаруженную милиционером бутылку с отвалившимся донышком и принялся разглядывать этикетку. Потом передал бутылку Леденеву.

— «Столичная» в экспортном исполнении, — сказал Юрий Алексеевич. — Такую можно достать только в баре Интернационального клуба моряков. Свежая?

Корда понюхал:

— Запах еще есть. Вчера разбили, не раньше. Драка здесь была, что ли?

— Возможно, — отозвался Леденев.

Заворчал мотор. Уехала машина с трупом радиста теплохода «Джулиус Пиккенпек» и судебно-медицинским экспертом.

— Приобщите бутылку, — сказал Корда одному из своих помощников. — Проверьте на отпечатки пальцев. И у радиста не забудьте снять.

— По принципу: он кого-то бутылкой, а его ножом? — спросил молодой сотрудник, которого Леденев не знал.

— И так могло быть, Бессонов, могло быть и так, — сказал капитан. — Ну, Юра, поедем к нам, в горотдел! Там все и обсудим.

Майор Леденев пригласил Корду в свою машину.

МАЙОР ЛЕДЕНЕВ ВСТУПАЕТ В ДЕЛО

Интернациональный клуб, в котором встречались моряки иностранных кораблей, прибывающих в Поморск, находился на расстоянии полутора километров от проходной торгового порта и начинал свою работу со второй половины дня. Клуб организовывал для моряков экскурсии по городу, посещения театров, проводил встречи иностранцев с жителями Поморска, вечера дружбы — с танцами, играми и аттракционами. Здесь работал бар. В нем всегда был богатый выбор виски, джина, коньяка, пива и была, конечно, русская водка, которую иностранные моряки предпочитали остальным напиткам. Заведовала баром Евдокия Абрамовна Савицкая, женщина в возрасте около пятидесяти лет, которую все звали тетя Дуня. Зачастую моряки из других стран, уже бывавшие в Поморске, так и говорили: «Сегодня вечер у тети Дуни». Собственный штат у Интерклуба был невелик, и поэтому начальник клуба Семен Иванович Курбатов всячески привлекал общественные силы.

Работе Интерклуба помогали в основном молодые женщины, знающие языки. Преподавательницы немецкого, французского, английского, аспирантки рыбного института, переводчицы из морского пароходства.

Добровольная эта помощь приносила немалую пользу и самим переводчикам: отличная практика в разговорном языке.

Когда майор Леденев пришел в Интерклуб, там было еще пусто и только в баре слышались голоса. Юрий Алексеевич заглянул туда и увидел Евдокию Абрамовну. Она принимала привезенные с базы продукты и напитки.

Решив пока отложить разговор с барменшей, Леденев отправился в кабинет Курбатова.

…Еще до того как Леденев и Корда прибыли в городской отдел милиции, к зданию, где он помещался, подъехала машина полковника Бирюкова. Когда же началось оперативное совещание по поводу убийства радиста западногерманского теплохода, начальник городского уголовного розыска подполковник Нефедов сказал:

— Случай, товарищи, довольно сложный. Данных о мотивах убийства, личности преступника у нас пока никаких. Капитан теплохода «Джулиус Пиккенпек» Фридрих Шторр и ряд членов экипажа опознали в убитом радиста Оскара Груннерта. Судно поставлено в трудное положение: без радиста оно не может выйти в море. О случившемся сообщили в Москву и в посольство страны владельца судна. Скоро должен прибыть новый радист, и судно уйдет отсюда. Если убийца среди экипажа «Пиккенпека», в этом случае нам его никогда не найти. Но радист убит в советском порту, на нашей земле… Мы не имеем права оставить это преступление нераскрытым и не можем тратить на следствие слишком много времени. Возможно, в этом деле окажутся замешанными иные сферы, где наша компетенция кончается. Тогда к нам подключат других товарищей. А пока будем действовать в тесном содружестве с нашими коллегами из управления. Их представляет здесь майор Леденев, вы знаете его как нашего бывшего работника. Оперативную группу поручено возглавлять мне. Расследование будет проводить наш отдел. Не забывайте, что работать придется с иностранцами. Это потребует особой осмотрительности. А что касается майора Леденева, его участия в деле, то считайте, будто Юрий Алексеевич снова вернулся к нам…

— А может, он и насовсем вернется? — подал кто-то в углу реплику.

— А я от вас будто и не уходил, — сказал Леденев улыбаясь, — встречаемся чуть ли не каждый день.

— А сейчас будете видеться все двадцать четыре часа в сутки, — сказал Нефедов, — времени у нас мало.

Когда в кабинете остались лишь те, кому непосредственно предстояло заняться делом Оскара Груннерта, подполковник Нефедов сказал капитану Корде, которого он назначил своим заместителем:

— Давай, Алексей Николаевич, доложи все, чем мы располагаем.

— Вскрытие трупа радиста Груннерта подтвердило первоначальный вывод судебно-медицинского эксперта, — докладывал капитан Корда. — Смерть наступила около одиннадцати часов вечера в результате глубокого проникающего ранения сердечной мышцы острым предметом, по-видимому ножом с узким длинным лезвием. В желудке и в крови радиста было обнаружено большое количество алкоголя. Следов борьбы, синяков, ссадин, повреждений одежды эксперты не нашли. При убитом было небольшое количество советских денег, часы, золотое кольцо на безымянном пальце правой руки. Убийство с целью ограбления как будто отпадает, хотя убийцу могли спугнуть и лишить возможности поживиться. Но с другой стороны, в этом случае он не стал бы терять время на укрытие жертвы. Словом, пока эту версию ни брать на вооружение, ни отбрасывать не стоит.

После капитана Корды говорили другие работники уголовного розыска. Складывалась примерно такая картина.

Найденная милиционером Федосеевым разбитая бутылка показала, что на корпусе ее есть следы пальцев, принадлежащие убитому радисту. На горлышке эксперты тоже обнаружили слабые и смазанные следы папилляров и сумели их закрепить. Но при тщательном сличении выяснилось, что Груннерту они не принадлежат. Следовательно, вряд ли Груннерт использовал бутылку как оружие, хотя можно было утверждать, что бутылка потеряла донышко при ударе о чью-то голову: на стекле были обнаружены мельчайшие кусочки кожи и два коротких волоска.

Параллельно с проверкой найденных материальных следов и поиском новых велось изучение поведения радиста в последний день жизни: где он был, с кем, что делал.

Вот что удалось узнать из беседы с капитаном и другими членами экипажа теплохода «Джулиус Пиккенпек».

Радист Оскар-Эрих-Луиза Груннерт, 1925 года рождения, уроженец Гамбурга, женат, двое детей. Считался первоклассным специалистом. Судимости не имел. Характер мягкий, уживчивый, отличается веселым нравом, хороший товарищ. Любит крепко выпить, но только на берегу. В приверженности к женщинам не был замечен. Экипаж относился к нему уважительно, так как Груннерт был прост в обращении с рядовыми членами экипажа и мог при случае постоять за себя и товарищей перед начальством. Врагов, по крайней мере явных, у него не было. Особо близок он был со вторым штурманом Генрихом Штраухом, который в тот день стоял на вахте. Еще дружил радист со стюардом Иоганном Элерсом и боцманом Вернером Хилльмером. С этими двумя он был вечером в Интерклубе.

ВЕЧЕР В ИНТЕРКЛУБЕ

— Вчера у нас был вечер дружбы норвежцев и англичан, — сказал Курбатов. — Было две группы моряков: с английского «Сильверсэнда» и с «Вестероллена» — норвежского судна. Последнее пришло вчера утром, оно стоит еще на рейде в ожидании места у причала. А для «Джулиуса» мы проводили мероприятие… Подождите, сейчас уточню. — Начальник Интерклуба перекинул листок настольного календаря. — Вот, — сказал он. — Вечер встречи с моряками из Западной Германии. Тринадцатое число. Значит, это было позавчера.

— Следовательно, вы можете утверждать, что вчера моряков с «Джулиуса Пиккенпека» у вас не было? — спросил Юрий Алексеевич.

— Не было организованных групп с этого судна. А одиночки, уже побывавшие у нас однажды и знающие дорогу сюда, заходят к нам, как говорится, на огонек. У многих из них пользуется популярностью наш бар.

— А вот этот человек был у вас вчера?

Майор Леденев показал Семену Ивановичу фотографию радиста.

— Знакомое лицо… По-моему, я его видел. Но вам лучше спросить у нашей тети Дуни. Уж если он у нее что-нибудь покупал, она запомнила его.

— Вчера вы были в помещении Интерклуба в течение всего вечера?

— Да, вчера я задержался до десяти.

— Вы не допускаете какой-нибудь ссоры между моряками?

— Допускаю. У нас бывают подобные вещи. Редко, но бывают. Особенно в баре… Мы, конечно, всегда начеку. Но вчера ничего такого не было. Во всяком случае, в моем присутствии. А если б что-нибудь случилось потом, мне бы уже доложили. Еще раз советую поговорить с Савицкой. Не забудьте спросить и тех переводчиц, что дежурили вчера.

«Молодец, — мысленно похвалил Курбатова Леденев, — четко все излагает. И даже не спросит, кто этот человек, которым интересуется уголовный розыск, зачем он нам. Выдержка…»

— Сколько вам лет, Семен Иванович?

— Двадцать семь, — ответил Курбатов и вдруг покраснел. — А что?

— Да нет, я просто так. Трудно вам, наверно, бывает: сложная публика…

— Бывает временами трудно. Но дело-то важное, можно и потерпеть. — Он уже справился с замешательством и спросил деловым тоном: — Пригласить Евдокию Абрамовну?

— Нет, я пройду к ней. Сейчас ведь посетителей не ожидается?

— Первые прибудут через полтора часа, не раньше.

— Мне, — сказал Юрий Алексеевич, — надо бы иметь список вчерашних переводчиц… Не составите ли, пока я буду говорить с Савицкой?

— Список есть, — ответил Курбатов. — Вот он, возьмите.

Когда майор вошел в бар, Евдокия Абрамовна возилась за стойкой, расставляя посуду и бутылки.

— Если выпить, то я еще не готова, подождать придется, — сказала Евдокия Абрамовна Юрию Алексеевичу, видимо приняв его за раннего посетителя.

— Нет-нет, Евдокия Абрамовна. Мне надо поговорить с вами. Позвольте представиться — инспектор уголовного розыска. Зовут меня Юрий Алексеевич.

— Очень приятно, — сказала буфетчица. — А меня звать Евдокией Абрамовной. Иностранцы, так они тетей Дуней кличут…

Они сели за один из столиков в пустом зале бара, и Леденев достал фотографию Груннерта.

— Не доводилось вам видеть здесь этого человека? — спросил он.

— Видела, — сказала буфетчица. — Это немец из ФРГ. Был у меня здесь. Вчера и позавчера. Первый раз они всей командой были, а вчера он с двумя другими пришел. Пьет крепко, но головы не теряет. Зовут его Оскар, он вчера подходил ко мне, когда бутылку водки навынос брал, и все пальцем в грудь тыкал и приговаривал: «Оскар, Оскар…» По-русски не говорит.

— Ну и глаз у вас, Евдокия Абрамовна! — восхитился майор. — А с кем он был вчера?

— Один такой худощавый и черненький…

«Стюард Иоганн Элерс», — отметил про себя Юрий Алексеевич.

— А второй?

— Второй — приметный парень. Здоровый такой и с рыжей бородой.

«Это боцман, — подумал Леденев. — Значит, все трое были здесь».

— И много они выпили?

— Сначала вот этот Оскар заказал бутылку «столичной». Они ее все только и заказывают, хотя у меня полно заграничной выпивки. Так вот. Взяли они бутылку. В баре было пусто, норвежцы и англичане в большом зале проводили вечер дружбы. А эти заказали бутылку водки и черный кофе и распивали в углу. Потом еще брали по рюмке два или три раза за вечер.

— Вы ничего не заметили странного в их поведении? Они не ссорились?

— Вроде сидели смирно, по-своему лопотали.

— Вы сказали, что этот человек, который называл себя Оскаром, брал водку с собой?

— Я как-то глянула в тот угол, где он сидел с друзьями, и увидела, что там уже другие ребята. Значит, решила я, ушел Оскар. Потом, минут, наверно, через десять, опять появляется он, плащ держит на руке.

— Что, у него был плащ? — быстро спросил Леденев.

— Да, был плащ. Он на руке его держал…

«Плаща в районе убийства не обнаружено», — отметил Юрий Алексеевич.

— Он подошел ко мне, — продолжала Евдокия Абрамовна, — и показал на бутылку «столичной»: хочу, мол, купить. Я сделала знак рукой, что ему, наверно, хватит, но Оскар… очень просил меня продать еще бутылку. Он благодарил меня, кланялся, потом купил два значка, памятных, с гербом нашего города, и один из них подарил мне. Вот он.

«Верно, — подумал Леденев, рассматривая значок, — точно такой же был на лацкане пиджака убитого радиста».

— Значит, вы видели, как уходили товарищи этого человека?

— Нет, не видела.

— Ну и что было дальше?

— Я поставила бутылку на стойку…

— Как поставили? Покажите… Вот на этой бутылке…

— Хорошо. Вот так.

Евдокия Абрамовна взяла бутылку «сенатора» за нижнюю часть корпуса большим и указательным пальцами правой руки, подняла над столом и вновь поставила на место.

— В какой руке держал он плащ?

— Не припомню. Сейчас… Кажется, в правой.

— Так, значит, бутылку он взял в руку и с нею ушел?

— Нет. Он схватил ее и сунул во внутренний карман пиджака.

— Понятно… А не заметили вы, чтоб кто-нибудь пошел за ним следом?

— Нет, не заметила. Народу было много. Хлопот у меня и без того хватало.

— Конечно, конечно, я понимаю, Евдокия Абрамовна… Тогда еще один вопрос, и я откланяюсь. Вы запомнили, когда Оскар покупал водку?

— Да, было половина одиннадцатого…

— Ну вот и все. Большое вам спасибо.

— А если он сегодня придет снова?

— Нет, — сказал майор, — нет, Евдокия Абрамовна. По имеющимся у меня сведениям, этот человек не придет к вам сегодня.

Когда Юрий Алексеевич покинул Интерклуб, к зданию подъехал автобус. Он привез группу моряков с голландского судна, стоявшего на дальнем причале порта. Леденев решил пешком отправиться в городской уголовный розыск. Там капитан Корда и подполковник Нефедов допрашивали Элерса и Хилльмера, тех моряков, что были с Груннертом.

ДРУЗЬЯ УБИТОГО РАДИСТА

ЭЛЕРС. Оскар любил выпить, но он почти не пьянел. Когда я увидел своего друга с английского судна и пересел к нему, Груннерт был навеселе, но не больше.

НЕФЕДОВ. А Хилльмер?

ЭЛЕРС. Примерно в том же состоянии.

КОРДА. Как зовут вашего друга?

ЭЛЕРС. Джон Хьюстон, механик с «Сильверсэнда». Мы плавали с ним вместе на одной старой развалине под либерийским флагом в пятьдесят втором году. На ней и тонули вместе у Канарских островов. Я не видел его с тех самых пор.

НЕФЕДОВ. Расскажите подробно.

ЭЛЕРС. Хилльмер ходил к стойке, взял там три рюмки водки, мы выпили. И тут я увидел Джона. С минуту-другую глядел на него, боясь ошибиться. Но скоро понял, что это он. Я сказал об этом ребятам и пошел к столу Джона.

КОРДА. И больше к Хилльмеру и Груннерту не возвращались?

ЭЛЕРС. Нет. Раза два я смотрел на них. Они сидели вдвоем. Потом к ним кто-то подсел.

НЕФЕДОВ. Кто? Вы запомнили этого человека?

ЭЛЕРС. Нет, он сидел ко мне спиной.

КОРДА. Этот человек разговаривал с Груннертом и Хилльмером?

ЭЛЕРС. Не могу утверждать. Когда я еще раз глянул в их сторону, Вернера и Оскара там больше не было.

КОРДА. И вы продолжали пить с новым другом?

ЭЛЕРС. Со старым, герр инспектор. Правда, я поднялся, когда увидел, что их нет, и вышел на улицу, обошел весь клуб.

НЕФЕДОВ. Почему вы это сделали?

ЭЛЕРС. Мне не хотелось идти одному по незнакомому городу ночью.

КОРДА. И все-таки вы пошли один?

ЭЛЕРС. Нет, я вернулся в бар. Мы с Джоном еще выпили, потом, когда бар закрыли, подали автобус для норвежцев. На нем я и доехал до порта.

НЕФЕДОВ. Когда вы вернулись на судно?

ЭЛЕРС. Думаю, что уже за полночь. Я был довольно пьян и лег спать — ведь мне необходимо рано вставать, чтоб успеть приготовить для кают-компании завтрак.

НЕФЕДОВ. Значит, сразу после того как обнаружили, что Хилльмера и Груннерта нет в баре, вы выбежали на улицу.

ЭЛЕРС. Именно так.

НЕФЕДОВ. Джон Хьюстон может подтвердить, что вы разговаривали с ним? И кстати, где вы расстались?

КОРДА. Вас очень беспокоит правый карман, господин Элерс, достаньте то, что там лежит…


Капитан Корда сунул руку под газету и вытащил оттуда складной нож. Он нажал пружину, и из рукоятки со звоном выскочило узкое и длинное лезвие.

— Ничего себе игрушка, — сказал Леденев.

— Вот это и было у него в кармане. Когда мы приехали за ними на судно, я заметил, как Элерс, собираясь ехать с нами, все хватался за карман, пытался избавиться от этой штучки.

— Но нож сам по себе — еще не улика, — сказал Нефедов, — хотя доктор Хворостенко и говорит, что удар нанесен примерно таким ножом.

— Таких ножей, как этот, в Гамбурге или ином иностранном порту полно в магазинах, — сказал Юрий Алексеевич. — А крови на нем нет?

— Нет. Все чисто, — ответил Корда.

— Интересно, Джон Хьюстон, механик с английского судна, — его допрашивал Бессонов, — говорит, что видел Элерса во сне, — произнес начальник уголовного розыска. — Он настолько перебрал в тот вечер, что спутал сон с явью. Где и при каких обстоятельствах он с Элерсом расстался, естественно, не помнит…

— А что говорит обо всем этом боцман Хилльмер? — спросил Юрий Алексеевич.

…Боцман теплохода «Джулиус Пиккенпек» Вернер Хилльмер, 1920 года рождения, гамбуржец, крепкий рослый мужчина с медно-рыжей бородой, рассказал, что в Интерклуб они пришли втроем, а до того бродили по улицам Поморска. Посетить бар тети Дуни предложил Оскар Груннерт, он и заказал первую бутылку водки. Они сидели, пили и разговаривали о разном. Затем Элерс увидел какого-то друга и ушел от них. Груннерт предложил выпить еще, но боцман считал, что выпили они достаточно, и сказал, что пора идти на судно. Они поднялись и ушли. Элерс остался в Интерклубе. Когда друзья отошли метров двести, Груннерт вдруг решил взять еще бутылку водки с собой. Он сказал, что догонит Хилльмера, повернулся и побежал обратно. А боцман медленно пошел через сквер по направлению к проходной порта.

Он миновал сквер, остановился, ждал минут пять, но Груннерта не было, и Хилльмер опять не торопясь двинулся к порту. Так он дошел до проходной и, решив, что Оскар застрял в баре, пошел к причалу, у которого стоял «Джулиус Пиккенпек». А утром боцман узнал, что радист Оскар Груннерт на судно не вернулся.

— Про человека, который подсел к ним, по словам Элерса, вы ничего у Хилльмера не спрашивали?

— Нет, Юрий Алексеевич! — сказал Нефедов. — Мы решили оставить этот вопрос до твоего прихода. Может быть, ты из Интерклуба чего принес, так мы все и объединим. Они оба здесь, мы решили их пока у нас подержать.

— Но при таких уликах прокурор не даст вам санкции на задержание.

— А мы их и не задерживали, — ответил Корда. — Просто попросили подождать — и все. Элерсу журналов натащили немецких, а Хилльмер играет в шахматы с Васей Единым. Ну рассказывай, что узнал.

— Немного, — сказал майор. — Буфетчица в основном подтвердила все, что говорили вам друзья убитого. Правда, она не видела, как уходил Элерс, но сложившаяся тогда, по ее словам, обстановка совпадает с их показаниями. Груннерт на самом деле ушел из бара, а затем вернулся за бутылкой. Ее мы и нашли разбитой на аллее.

— Мы незаметно осмотрели головы Элерса и Хилльмера… — Начальник уголовного розыска поднялся из-за стола и стал ходить по кабинету. — Осмотрели, — продолжал он, — и пришли к выводу, что ни одна из этих голов с бутылкой не соприкасалась. У Груннерта, кроме раны на сердце, повреждений тоже нет. Но бутылкой кого-то явно били по голове… Кого?

— И у Груннерта был плащ. Радист ушел с плащом на руке. Так оказала мне буфетчица.

— Плащ? Куда он исчез?

— Давайте начнем с боцмана, Алексей Николаевич, — сказал Нефедов Корде. — И переводчицу попросите сюда.

— А кто у вас переводит? — спросил майор Леденев, полез в карман и достал список переводчиц, переданный ему Курбатовым.

— Нина Самойлова. Молоденькая такая девчонка.

— Постой, постой, — сказал Леденев, — так она вчера была на вечере в Интерклубе. Может быть, сначала ее поспрашиваем?

— Можно, — согласился Нефедов.

— Вы не возражаете, если мы спросим вас кое о чем? — спросил Леденев, когда переводчица вошла в кабинет.

— Пожалуйста, — ответила девушка.

— Скажите, Нина, вы видели боцмана и того, Элерса, в Интерклубе?

— Да, позавчера они были там вместе со своим экипажем на вечере. А вчера я видела того, что с бородой… Хилльмера, в баре.

— Не заметили ли вы странностей в их поведении?

— Нет, не заметила. Моряки как моряки.

— А этого человека не помните?

Нефедов показал фотографию Оскара Груннерта.

— Да, и этот был в баре. Веселый такой немец. А позавчера он танцевал со мной на вечере дружбы.

— Не приходилось вам замечать, чтоб кто-нибудь резко говорил с ним, ссорился, угрожал?

— Нет, ничего такого я не приметила.

— Ну хорошо, ладно… Спасибо, Нина, — сказал Нефедов. — Попросите, Юрий Алексеевич, боцмана.

Вскоре они выяснили, что плащ у Оскара был. Когда Груннерт решил вернуться в бар, плащ был перекинут у радиста через руку. Что же касается подсевшего к ним человека, о котором сказал Элерс, то это, объяснил Хилльмер, был английский моряк.

— Он подсел, не спрашивая разрешения, — рассказывал боцман, — и молча уставился на нас с Оскаром. Мы тоже молчали. Потом англичанин спросил: «Немцы?» Оскар заулыбался и ответил по-английски, что да, мы — немцы, и не хочет ли он выпить с нами. Но англичанин ответил, что он пьет только с джентльменами. Он был изрядно пьян, герр следователь. Оскар вспылил — он был добрым человеком, но довольно горячим, — я толкнул его под столом ногой, успокойся, мол, ты не дома, и ответил этому типу, что в таком случае пусть поищет себе компанию в другом месте. Англичанин поднялся и, ни слова не говоря, ушел.

— И вы больше не видели его? — спросил Юрий Алексеевич.

— Не видел.

— А не мог Груннерт вернуться в бар, встретить этого англичанина и, вспомнив обиду, завязать с ним драку? — задал вопрос подполковник.

— Вообще Груннерт не драчлив, но всякое могло быть, герр следователь…

— Хорошо, посидите в соседней комнате, — сказал Нефедов.

Когда привели Элерса, он испуганно оглядел всех и, увидев незнакомого человека, заискивающе кивнул Леденеву, изобразив на лице подобие улыбки. Невозмутимый рыжебородый здоровяк Хилльмер производил по сравнению с Элерсом более выгодное впечатление.

— Переведите ему, Нина, что этот господин, — Нефедов показал рукой на майора Леденева, — хочет знать, зачем стюарду Элерсу такой нож.

— Он говорит, что всегда его носит, на всякий случай.

— А известно ли стюарду Элерсу, что радист Груннерт убит таким ножом?

Когда Нина перевела Элерсу вопрос Леденева, маленький стюард съежился на стуле, побледнел и закричал:

— Найн-найн!

Затем он быстро заговорил, поворачиваясь то к Нине, то к майору.

Девушка едва успевала переводить.

— Нет, он никого не убивал, а нож всегда носит, он дружил с бедным Оскаром, ходил к нему домой, хорошо знает его жену и детей, как можно так думать!…

— Скажите, что мы не думаем обвинять стюарда в убийстве, пусть успокоится. Сейчас его отвезут на судно, но, возможно, нам придется еще раз пригласить Элерса сюда, если возникнут какие-то вопросы, — сказал подполковник Нефедов. — Вызовите, Алексей Николаевич, Бессонова, пусть он отвезет их обоих в порт на нашей машине. А вам, Нина, большое спасибо за помощь.

— Надо подробно расспросить Хилльмера о внешности неизвестного англичанина, — сказал Юрий Алексеевич. — Я думаю, есть смысл составить словесный портрет незнакомца.

— Займусь этим, — сказал капитан Корда. — Не хотите мне помочь, Нина?

— Отчего же… Я готова.

Когда немцев увезли, начальник уголовного розыска предложил Леденеву и Корде сигареты.

— Дай огонька, — попросил Корда у Юрия Алексеевича.

— А где же зажигалка, которую я тебе подарил?

— Да знаешь, мы тут незаметно взяли отпечатки пальцев Элерса и Хилльмера, — ответил Корда. — Ну, Элерс — тот воды попросил, а боцман закуривал от огонька моей зажигалки. Вот она и исследуется в лаборатории. Ну и дельце, — продолжал капитан Корда. — Скоро сутки, как парня убили, а у нас пока ни одной стоящей зацепки нет.

— Не надо так мрачно, Алексей, — сказал Леденев. — Кое-что мы имеем…

— Давай, Юрий Алексеевич, давай ты, — предложил Нефедов. — Подбей бабки. Чует мое сердце, что все равно ваш комитет заберет это дело к себе целиком.

— Ну что ж, могу и я, — согласился Леденев. — Начну с традиционного: кому выгодно? Каковы мотивы убийства? Грабеж? Тут только исчезнувший плащ говорит «за». Правда, грабителя могли спугнуть, и он сбежал, прихватив один плащ… Но кто в таком случае убрал труп? Неясно. Пьяная драка? Не исключено. Месть? Может быть, хотя Оскар Груннерт, как нам говорят, не имел врагов. Но это на «Пиккенпеке». А может быть, его выследил кто-нибудь с другого судна? Ведь сейчас в порту кроме «Джулиуса» еще четыре «иностранца». Значит, грабеж, драка, месть, устранение свидетеля…

— И убийство без мотива, — подал голос капитан Корда.

— Такое может быть тоже. Или, допустим, начало далеко идущей провокации, убийство из каких-либо политических соображений, — сказал начальник уголовного розыска.

— Принимается, — отозвался Леденев. — Теперь посмотрим, кто мог убить радиста. Радист ушел из бара с Хилльмером, но затем вернулся обратно. Это подтверждает Савицкая. Буфетчица — последняя из известных нам людей, видевших Груннерта живым. Радист вышел из бара с бутылкой водки во внутреннем кармане пиджака, должен был нагнать боцмана, но боцман пришел на судно один, а Груннерта нашли наутро мертвым. Все произошло несколько минут спустя после того, как он покинул бар.

— Убийца мог выжидать, когда радист останется один, — сказал Нефедов.

— Но если это был грабитель, то он мог стукнуть оставшегося в одиночестве боцмана, — заметил Корда. — В целях провокации могли убить того же Хилльмера…

— Ну нет, не скажи, — ответил Леденев. — Если это провокация, то радист — козырь более крепкий. Без боцмана можно выйти в море, а без радиста нет. Нам еще хватит неприятностей с задержкой теплохода, даже если мы и найдем убийцу.

— А может, его боцман того… — Корда щелкнул пальцами.

— Зачем? — спросил Леденев.

— Действительно, по внешним признакам боцману это вроде ни к чему, — поддержал его подполковник.

— Вообще-то, кандидатура Хилльмера на роль убийцы не исключается, — сказал Юрий Алексеевич. — Значит, он, потом Элерс, тот задира англичанин… У Алексея Николаевича теперь есть его описание со слов боцмана. Завтра надо попробовать англичанина поискать. Кто еще? Ну и тот неизвестный Икс, о мотивах которого мы ничего не знаем. У Элерса есть алиби… Правда, он признал, что на какое-то время выходил из бара на улицу…

— Будем держать обоих под подозрением, — сказал Нефедов. — И искать новые зацепки. Объявите, Алексей Николаевич, повсюду розыск плаща радиста. Кроме того, пусть люди вашей группы поищут свидетелей, которые, возможно, находились поблизости в тот вечер и что-нибудь сумели увидеть.

— У меня есть предложение, — сказал Леденев. — Не пойти ли нам в бар Интерклуба? Посидим, попьем пива, а ближе ко времени убийства попробуем воспроизвести события по тем данным, которые мы имеем.

— Нас как раз трое, — произнес Нефедов. — Как вчера… Что ж, дело ты предложил. А кто возьмет на себя роль жертвы?

— Да хоть я! — засмеялся Корда. — Только учтите: буду защищаться. Как бы вам туго не пришлось.

— Ладно-ладно, Аника-воин! — подтолкнул его в спину Леденев. — Пойдем уж… У тети Дуни сегодня отличное пиво. Чешское.

— Двинемся пешочком, — сказал Корда. — Погодка отличная.

— Да, можно и пешком, — согласился Леденев. — Время позволяет.

— Но куда же девался этот чертов плащ? — вслух подумал подполковник Нефедов.

ПОДВОДНАЯ ЛОДКА «ЗИГФРИД-УБИЙЦА»

После нескольких дней шторма, взбудоражившего Северное море, установилась ясная и теплая погода.

Едва стих ветер и улеглось волнение, из порта Гамбург вышел английский военный транспорт «Адмирал Ричардсон», направляющийся в Ньюкасл. В регистрационном журнале портовый чиновник в графе «Дата выхода» записал: «19 мая 1945 года».

Одиннадцать дней назад капитулировала фашистская Германия. Война в Европе длилась почти шесть лет и унесла десятки миллионов человеческих жизней.

Теперь, казалось, все позади. Никто не хотел умирать в эту прекрасную весну сорок пятого года. Стихли залпы орудий, засветились тысячами огней черные города, победные салюты расцветили майское небо, и потянулись эшелоны и транспорты с усталыми солдатами, которых так долго ждали дома. Вместе с ними возвращались и те, кто месяцы и годы провел за колючей проволокой концентрационных лагерей, испытал на себе все ужасы «нового порядка».

Пассажиры «Адмирала Ричардсона» как раз и относились в основном к этим двум категориям людей. Здесь были солдаты и матросы американских, английских и канадских частей, находящихся в Германии. Они возвращались на Британские острова. Здесь были узники из лагерей, в основном бывшие военнопленные. Находились на транспорте и раненые вместе с обслуживающим их медицинским персоналом.

Война окончилась, и транспорт «Адмирал Ричардсон» впервые за шесть лет вышел в море без эскорта конвойных кораблей. Пересечь Северное море — несложная задача для опытного капитана Фрэнсиса Спенсера, если при этом тебе не угрожают больше самолеты и корабли проклятых джерри. Теперь все это, слава господу, позади, и капитан Спенсер после обычных хлопот, связанных с отходом судна, погрузкой и размещением пассажиров, может позволить себе лишнюю рюмку виски и послеобеденный сон.

На полуюте, где были установлены два банкета с еще не снятыми зенитными орудиями, расположились группа американских солдат морской пехоты и английские коммандос. Они слушали, как высокий рыжеватый сержант — коммандос Стенли Бостон рассказывал о своих приключениях в Норвегии. Во время одной из диверсионных операций он попал к немцам в плен и чудом избежал расстрела. Бостон сумел уйти из концлагеря, добрался до побережья, оттуда вместе с норвежскими патриотами пересек на рыбачьей шхуне море и высадился в Шотландии, чтобы потом снова, с другой группой коммандос, быть заброшенным на Скандинавский полуостров.

Да, Стенли Бостону было что рассказать друзьям, и они слушали его раскрыв рты.

Полуденное солнце старалось вовсю, и начальник медицинской команды распорядился вынести лежачих раненых на палубу. К солдатам, собравшимся на корме вокруг английского сержанта, подошла сестра милосердия и попросила четверых парней пойти с нею, чтобы помочь перенести раненых товарищей.

Вызвались пойти все, но девушка выбрала двух американцев, канадца и англичанина. Сержант Бостон не попал в их число. Солдаты проводили сестру милосердия восхищенными взглядами, покачали головами, повздыхали, вспомнив ожидающих их жен и подружек, и вернулись к рассказам бывалого коммандоса.

— Я не могу сказать вам, парни, что это был за объект, — начал Стенли Бостон, — поскольку и сам не знаю, но только получили мы задание его взорвать. Выброска предполагалась с воздуха, на парашютах. А был в нашей группе один малый, звали его…

Но слушателям не суждено было узнать до конца историю Стенли Бостона. Он не успел договорить.

У средней части корпуса «Адмирала Ричардсона» поднялся серо-зеленый столб. Он стремительно рос, нависая над мостиком, потом закрыл его, из разверзнувшейся палубы вырвалось багровое пламя. «Адмирал Ричардсон» развалился, обе половины корабля поднялись рваными краями, потом стали спускаться в пустоту, образованную взрывом.

Воздушная волна разметала людей на корме. Стенли Бостон был сброшен за борт, и когда в воде пришел в себя, то понял, что изо всех сил плывет в сторону от погружающихся в пучину останков «Адмирала Ричардсона», так и не добравшегося до Ньюкасла.

Уцелевшие от взрыва и оставшиеся на поверхности люди хватались за всевозможные обломки, плавающие на месте гибели парохода. Бостон сумел добраться до сброшенного взрывом спасательного плота, взобрался на него, помог вылезти из воды еще троим.

Сержант родился под счастливой звездой. На второй день после катастрофы плавающий плот был обнаружен с английского гидросамолета. Спокойное море позволило летающей лодке сесть на воду и забрать с собой сержанта-коммандоса и еще троих солдат, единственных, кому удалось спастись после загадочной гибели военного транспорта «Адмирал Ричардсон».

Расследование, проведенное британским адмиралтейством, установило, что в трюмах транспорта находились боеприпасы, по оплошности командования не выгруженные перед приемкой пассажиров. Эксперты пришли к выводу, что по причинам, установить которые не представляется возможным, произошел взрыв опасного груза, «Ричардсон» затонул так быстро, что никакого сообщения с борта судна о взрыве не последовало.

Заключение комиссии было признано убедительным. Родственники погибших на «Адмирале Ричардсоне» получили извещения о смерти их близких при исполнении служебного долга, а военный транспорт был вычеркнут из списка кораблей британского флота.

Никто не хотел умирать в мае сорок пятого года. Само понятие «смерть» казалось кощунственным в дни, когда наконец восторжествовала жизнь. Но люди продолжали умирать…

…Барахтающиеся в холодной воде члены команды и пассажиры «Адмирала Ричардсона» не заметили стеклянного глаза подводной лодки, наблюдавшего за агонией корабля.

В центральном посту управления к окулярам припал человек в форме офицера уже не существующего германского флота. В его коротко остриженный затылок смотрел другой офицер, в эсэсовском мундире.

Эсэсовец потянул моряка за рукав.

— Хватит, Эрни, разреши посмотреть и мне, — сказал он.

— Посмотри, посмотри, Густав, — сказал тот, кого назвали Эрни, — посмотри, как эти победители глотают соленую воду… Всех бы их так!

Он оторвался от перископа и рубанул кулаком в воздухе.

Эсэсовец прильнул к окулярам.

— Красиво, черт побери! — пробормотал он. — Ты достоин еще одного Железного креста, дорогой Форлендер! Такими, как ты, должна гордиться наша партия!

Эсэсовец не преувеличивал. Нацистская партия с полным основанием могла гордиться фрегатен-капитаном германского военно-морского флота, командиром подводной лодки Эрнстом Форлендером. Его субмарина, прозванная «Зигфридом-убийцей», оправдывала свое имя. Эрнст Форлендер специализировался на уничтожении беззащитных торговых судов, идущих под флагами нейтральных государств, или тех кораблей союзников, которые не имели надлежащего в данной обстановке конвоя и представляли для субмарины легкую добычу.

«Зигфрид-убийца» всплывал на поверхность перед курсом какого-нибудь «нейтрала» и приказывал судну застопорить машину.

Специальная команда, вооруженная автоматами, поднималась на задержанное судно, выводила из строя радиостанцию и начинала самый настоящий грабеж, отбирая ценности у бегущих из воюющей Европы пассажиров и не забывая при этом очистить судовую кассу.

Весь экипаж лодки, за исключением командира, который никогда не оставлял своего корабля, носил бороды для маскировки. Во время подобных операций, находясь на чужом судне, люди Форлендера не произносили ни одного слова на немецком языке.

Ограбив пароход, пираты в форме союзников возвращались на субмарину, которая артиллерийским огнем уничтожала ни в чем не повинное судно и расстреливала из пулеметов тех, кто пытался спастись на воде.

Торговые суда, вооруженные артиллерией, Форлендер торпедировал, не поднимаясь на поверхность и подкрадываясь к ним незаметно.

«Зигфрид-убийца» выполнял и другие, более деликатные поручения во имя рейха, в частности высаживал немецких шпионов в Ирландии и доставлял в различные пункты секретные грузы.

Разведки воюющих с Гитлером государств знали о действиях пиратской субмарины, но, кроме факта ее существования, ничего больше не было известно.

Сообщение о капитуляции фашистской Германии застало «Зигфрида-убийцу» в Северном море. Форлендер только что взял на борт крупного эсэсовского офицера из службы безопасности, который оказался его другом детства Густавом Шеллингом, штандартенфюрером СС. «Зигфрид-убийца» со всем экипажем поступал в его распоряжение. Штандартенфюрер, прибывший на корабль с таинственным походным сейфом, приказал выйти в море и ждать. Но тут пришло извещение о крахе «Тысячелетней империи».

Тогда было решено идти в Южную Америку, затопить у тамошнего берега субмарину и затеряться где-нибудь в Аргентине. У нацистов были заготовлены там отличные убежища на случай провала их кровавой авантюры. Бункер для дизелей можно было получить по дороге в тайных подводных складах горючего, расположение которых было известно Форлендеру.

Экипаж, которому командир объявил свое решение, в реакции на сообщенную новость был неоднороден. Конечно, молодчики из группы захвата, отъявленные бандиты, знали, что в Германии их ничего хорошего не ждет, и были готовы идти хоть к черту на рога. Остальным, не покидавшим стального чрева «Зигфрида-убийцы», надоела жизнь без просвета, они знали, что наступил мир, и не хотели забираться за тридевять морей от родины. Но субмарина продолжала оставаться военным кораблем, и его экипаж был осведомлен о том, как расправляется с ослушниками устав военно-морского флота.

«Зигфрид-убийца» пошел на север, надеясь выйти в Атлантику между Британскими островами и Исландией, — через Ла-Манш проходить было опасно, — и тут путь субмарины скрестился с курсом «Адмирала Ричардсона».

НАШЕЛСЯ ПЛАЩ

Юрий Алексеевич проснулся, но глаз не открывал. Он сразу вернулся к действительности и подумал, что сон, который он видел, останется с ним, Леденевым, до конца его дней.

Из кухни послышался звук воды, бьющей из крана в кофейник, — это жена готовила завтрак. Леденев рывком поднялся с постели, спустил ноги на коврик, потрогал пальцами шершавую поверхность его и двинулся по комнате, разводя руки в стороны.

Жена Леденева, Вера Васильевна, заглянула в комнату.

— Вчерашний хмель выгоняешь? — улыбаясь спросила она.

— Какой там хмель, по рюмке выпили в баре, да и то один голландец пристал! Хочу, мол, с русскими моряками выпить… Не будешь же объяснять ему, что мы сидим не от нечего делать…

— А чего это тебя в Интерклуб потянуло? — скорее из женской привычки к расспросам, чем из желания услышать ответ, спросила Вера Васильевна. Она знала, что Леденев никогда не делился с ней служебными новостями.

— Надо было, Веруша, надо, — ответил Юрий Алексеевич. — А ты все же учуяла вчера…

— А как же! — откликнулась уже из кухни жена. — Иди мойся, да будем завтракать. Хочу сегодня в школу заглянуть. Мои питомцы к празднику сюрприз готовят, ко Дню Флота, вот и сообщили по цепочке, что хотят со мной посоветоваться.

— Школа-то, поди, на ремонте, где вы соберетесь? Шли бы к нам домой, — сказал Леденев.

— А у нас только встреча там. Потом, наверно, к нам придем, а может быть, погуляем, дни-то какие, для нашего города — великая редкость!

Вера Васильевна преподавала литературу в школе. Своих детей у Леденевых не было, и она часто задерживалась в школе, иногда майор заставал дома с десяток мальчишек и девчонок, они читали стихи, делали стенгазету или репетировали пьесу.

«Тебе легче, — подумал Юрий Алексеевич о жене, продолжая делать гимнастику, — тебе тайну сегодня раскроют, а мнемою никто на блюдечке с синей каемочкой не преподнесет. А утром — доклад у полковника Бирюкова».

С Василием Пименовичем Бирюковым Леденева связала война. Юрий Алексеевич был старшиной в отряде специального назначения, которым командовал капитан-лейтенант Бирюков. Отряд совершал лихие рейды в тыл к немцам, проводил диверсионные и разведывательные операции, высаживаясь с моря на северном побережье.

Перед окончанием войны Бирюков был неожиданно отозван в Центр, и следы его для Леденева потерялись. А Юрий Алексеевич демобилизовался и остался в Поморске. По путевке райкома партии он пришел на работу в милицию, окончил Всесоюзный юридический заочный институт, отличился в городском уголовном розыске как мастер по раскрытию запутанных преступлений. Его уже собирались было забрать в Москву, но тут приехал в Поморск бывший командир отряда, теперь уже полковник, Бирюков, назначенный возглавлять областное управление КГБ. Он-то и уговорил Леденева перейти на работу к нему.

Смерть радиста Оскара Груннерта была первым серьезным делом, за которое он взялся. Впрочем, могло оказаться, что убийство радиста было заурядным уголовным преступлением, не больше.

— Да, это возможно, — подтвердил полковник, когда Леденев закончил доклад. — Но не исключено, что тут совсем другое… Сегодня уже звонили из Москвы. Там держат расследование этого дела на контроле. Москва спрашивает, не нужна ли нам их помощь.

— А чем они могут нам помочь? — недовольным тоном произнес Леденев. — Что мы тут, слепые, что ли?

— Ты не кипятись, от помощи не надо отказываться. Но я сказал, что пока мы справляемся сами. Давай-ка посмотрим, что парни из городского уголовного розыска не успели еще сделать. Сосредоточим внимание на двух неясных деталях: бутылке и плаще.

— С бутылкой — запутанное дело, — сказал Леденев. — Следы пальцев буфетчицы и радиста на корпусе бутылки мы нашли. На горлышке след неясный, смазанный. Дактилоскописты утверждают, что этот след принадлежит кому угодно, но только не радисту. На горлышке отпечатался большой палец правой руки, а у Груннерта через папилляры этого пальца проходит шрам, который оставляет характерный след. Значит, за горлышко схватил бутылку и опустил на неизвестную голову кто-то другой, не радист. Значит, предполагается некий третий — скажем, Игрек. Мы незаметно взяли отпечатки пальцев у Элерса и Хилльмера, их дактилограммы пока ничего дать не могут.

— Кстати, что дал обыск в каюте радиста?

— Ничего существенного. Следовало осмотреть каюты стюарда и боцмана, но без разрешения капитана судна этого сделать нельзя, а идти объясняться к нему — значит объявить, что подозреваются эти двое.

— Вы правы, конечно, — сказал полковник. — И все же нужно посоветовать Нефедову убедить капитана Шторра, что такой осмотр необходим. Но эти двое, Элерс и Хилльмер, ничего не должны знать.

— Сделаем, товарищ полковник. Вчера мы выявили всех, кто обращался в поликлиники и медпункты города с повреждениями головы. Оказалось, четверо мужчин и одна женщина. Но тут мы потянули пустышку. Травмы получены при обстоятельствах, исключающих причастность к этому делу, есть свидетели.

— А тот таинственный англичанин? Что думаете делать с ним?

— В эту версию я мало верю, Василий Пименович. Судите сами. По словам Хилльмера, англичанин после предложения боцмана поискать другой столик встал и ушел. Напоминаю, что это сказал не Оскар Груннерт, а Хилльмер. Радист как раз, наоборот, предложил англичанину выпить с ними, так что у того не должно было возникнуть недобрых чувств к Груннерту. И вот радист возвращается. Трудно предположить, что, увидев его снова в баре, пьяный англичанин, ни слова не говоря, выходит следом или пораньше и убивает Груннерта. А если б они стали ссориться в баре или в коридоре, это не осталось бы незамеченным в Интерклубе.

— Верно, — сказал Бирюков. — Но вы все-таки отработайте эту версию. Возможно, они столкнулись у входа, когда их никто не видел. Кстати, как вам работается со старыми знакомыми?

— Прекрасно, Василий Пименович.

— Тогда все ладно, Юрий Алексеевич, — сказал полковник. — Теперь перейдем к плащу. Что вы скажете по поводу его исчезновения?

Полковник Бирюков откинулся в кресле и приготовился слушать. Но, едва Леденев попытался начать изложение своих соображений, на столе начальника управления низко зарокотал один из телефонов.

— Да, это я, — сказал полковник, сняв трубку. — Здравствуйте, здравствуйте. Он здесь, у меня. Интересно, интересно… Хорошо, сейчас Леденев приедет.

Бирюков положил трубку и глянул на насторожившегося майора.

— Можете, Юрий Алексеевич, отменить доклад по версии «Плащ», — сказал он. — Звонил начальник горотдела милиции. Плащ радиста нашелся… На нем метка с инициалами Груннерта!

ИСТОРИЯ ВИКТОРА НАДЕИНА

— Зовут меня Наталья Степановна, а по фамилии Надеина. Работаю в торговом порту крановщицей. Нет, сегодня у меня выходной, на работу мне не надо. А с плащом этим вот как получилось. Вчера вечером пришла я домой со смены, гляжу, а Виктора, это сын мой, нету… Ну, думаю, в кино, верно, пошел или с ребятами гуляет. Вскоре приходит Виктор, чаю попил, потом надевает пиджак и собирается идти. Я была в комнате, а тут что меня толкнуло — выглянула в коридор. И увидела, что он со свертком на улицу собрался. «Что это у тебя, Витя?» — спрашиваю. Смотрю, а он смутился. Молчит. Я сверток у него из рук взяла, развернула, а там вот этот плащ! Ну я, конечно, Виктора в оборот: где взял, откуда и прочее. А он мне в ответ одно лишь твердит: «Нашел на улице». А зачем, спрашиваю, из дому сейчас несешь? Хотел, говорит, ребятам отдать, чтоб не держать дома. Тут у меня разные мысли пошли, не поверила я сыну. Сегодня, говорю, поздно, а завтра неси плащ в милицию. На улицу не пустила, а утром решила сама вам отнести и все рассказать… Отнесла в наше отделение, а оттуда меня сюда привезли.

— Где ваш сын сейчас? — спросил капитан Корда.

— Он на работе, на судоверфи.

Подполковник Нефедов посмотрел на Бессонова, тот понимающе наклонил голову и вышел из кабинета.

— Сколько ему лет? — спросил майор Леденев.

— Да восемнадцать исполнилось недавно. После восьмилетки отдала его в профтехучилище, теперь токарем работает. В цехе говорят, что старается и в поведении замечаний не имел…

— А раньше вы не обнаруживали в квартире вещей, не принадлежащих вашей семье?

— Нет, такого не случалось… Не дай бог!

Алексей Николаевич Корда продолжал задавать вопросы Надеиной, а Леденев и Нефедов перешли в другую комнату.

— Что думаешь по этому поводу, майор?

— Посмотрим на парня, поспрашиваем.

— Сейчас Бессонов привезет его.

Дверь открылась, и вошел Корда.

— Закончил с Надеиной? — спросил Нефедов.

— Попросил посидеть, подождать, пока привезут сына. Надеина показала сейчас, что в день убийства радиста они с сыном ездили к родственникам и даже остались там ночевать.

— Куда ездили?

— В Мурмино.

— Ты послал кого-нибудь проверить?

— Уже выехал Вася Един, — ответил Корда. — На вашей машине.

— Никаких новых ЦУ от своего шефа не получил, Юрий Алексеевич? — спросил начальник уголовного розыска у Леденева.

— Советует вам обыскать каюты боцмана и стюарда.

— А он прав, стоит там покопаться. Аккуратно, конечно… Ох и не люблю я, когда замешаны иностранцы! — Нефедов вздохнул.

— А что делать? — сказал Леденев. — Разве что просить перевода в глубинный город, где их не бывает!

…Привезенный в управление внутренних дел Виктор Надеин рассказал, что плащ нашел на улице.

— Он лежал в придорожной канаве, — сказал Надеин. — Сначала я думал, что это тряпка, но потом поднял и увидел совсем новый плащ. Импортный… Я взял плащ, по дороге купил в киоске газету и завернул. Когда пришел домой, то сначала спрятал плащ, а потом договорился продать Сашке Фрею.

— Кому-кому? — переспросил Леденев.

— Ну Короткову Сашке. Это у нас так зовут его — Фрей. Он всегда покупает иностранные штучки.

— Значит, решил продать? Но ведь это не твоя вещь, Виктор… Про такую контору — бюро находок — ты слыхал? — спросил Нефедов.

— Слыхал… — Виктор покраснел и опустил голову.

После того как установили факт несостоявшейся сделки с любителем заграничного тряпья Коротковым и выяснили, что Надеины действительно были во время убийства радиста в Мурмино, Нефедов крепко отчитал Виктора в присутствии Натальи Степановны, и расстроенная мать повела сына домой.

Теперь загадка была в том, как плащ оказался на полдороге между местом убийства и проходной порта.

— Если плащ нес убийца, а потом бросил, — размышлял майор Леденев, — значит, он шел в порт.

— Опять все дороги ведут туда, — сказал Нефедов. — Надо искать в порту.

«ПУСТЬ БОГ ПОШЛЕТ НАМ ТЕПЛОХОДИК»

После нападения на «Адмирала Ричардсона» Эрнст Форлендер повел субмарину к берегам Норвегии, чтобы лодку, хорошо видимую с воздуха, не смогли бы обнаружить самолеты. Он не знал, что на погибшем корабле не заметили следа движущейся торпеды и в эфир никакого сообщения о появлении «Зигфрида-убийцы» не поступило, поэтому считал необходимым переждать несколько суток на случай, если в район гибели «Адмирала Ричардсона» ринутся корабли противолодочной обороны и самолеты, вооруженные глубинными бомбами.

Но долго «сидеть» субмарина не могла — топливо было на исходе, кончились продукты питания; нечего было и думать о переходе в Южную Америку, да еще кружным путем, без пополнения припасов.

«Зигфрид-убийца» затаился у норвежского побережья и ждал новую жертву.

— Нам нужен теплоход с хорошим запасом бункерного топлива, — сказал фрегатен-капитан Эрнст Форлендер Шеллингу. — Взять его необходимо так, чтоб не навлечь на себя свору охотников.

— И ты уже придумал? — спросил штандартенфюрер.

— Пусть бог пошлет нам теплоходик с горючим для наших дизелей, а как с ним справиться — это уж моя забота, — ответил командир субмарины.

Оставалась еще одна торпеда, но применение ее в данной ситуации, разумеется, исключалось. Судно необходимо было Форлендеру целехоньким. Это был оживленный район моря, и вероятность встречи с каким-либо судном достаточно велика…

Можно было всплыть и, заставив судно остановиться, высадить на него группу захвата, арестовать команду, закачать в лодку топливо, а затем спокойно отправить теплоход на дно.

Но Форлендер не был уверен в том, что все корабли бассейна не получили предупреждение о пиратствующей лодке и что встречное судно не угостит его огнем.

Нет, этот план не годится. Коварный ум Форлендера приготовил нечто другое, позволяющее свести риск для «Зигфрида-убийцы» до минимума.

…Вахтенный штурман небольшого танкера «Шетланд айлс» Питер Лейтон заметил правее курса две точки на поверхности и доложил об этом капитану. Когда Эдмунд Грей, капитан танкера, появился на мостике, над морем, в том месте, где виднелись неясные предметы, взмыла красная ракета — сигнал бедствия.

— Десять градусов право! — скомандовал Эдмунд Грей.

Вскоре с танкера увидели две резиновые лодки. Люди в них размахивали руками и кричали, призывая на помощь. «Шетланд айлс» застопорил машину, люди на лодках что есть силы гребли короткими веслами, подгребая к борту, откуда уже сбросили штормтрапы и ободряюще кричали моряки танкера. Еще несколько минут — и спасенные, опираясь на дружески протянутые им руки, один за другим поднялись на борт корабля.

И опять, как в случае с «Адмиралом Ричардсоном», никто в суматохе не заметил перископа подводной лодки. Впрочем, это можно было понять: все внимание команды было поглощено спасательными работами.

И Эрнст Форлендер, злорадно ухмыляясь, наблюдал, оставаясь невидимым, как осуществляется его план. На двух резиновых лодках была выброшена специальная группа. Ею командовал лейтенант Курт Завадски.

Изображая потерпевших кораблекрушение моряков, пираты, вооруженные автоматами, пистолетами и ручными гранатами, должны были проникнуть на борт танкера и, улучив подходящий момент, захватить судно. Когда с экипажем будет покончено, Курт Завадски, а если он погибнет, то его помощник, даст сигнальную ракету. Тогда лодка всплывает на поверхность и спокойно пришвартуется к борту «Шетланд айлс», чтобы принять топливо.

Пока все шло так, как было задумано. Головорезов с «Зигфрида-убийцы» приняли на борт танкера, который продолжал следовать своим курсом, не подозревая о страшной опасности, нависшей над ним.

Прошло условное время, но сигнал не появлялся.

Эрнст Форлендер нервничал:

— Что они тянут?

— Может быть, лейтенант никак не подберет подходящий момент. Не волнуйся, Эрни, — успокоил Форлендера Густав Шеллинг.

— Девять таких молодцов с автоматами — они уже сами по себе подходящий момент, — сказал командир. — Но нам ничего другого не остается, как ждать.

— Вот именно, — подтвердил штандартенфюрер.

Когда пошел второй час ожидания, сменивший командира у перископа старший рулевой Клаус Шмеккер вдруг, закричал:

— Господин фрегатен-капитан! Он меняет курс!

Эрнст Форлендер прижался к окулярам перископа и увидел, как «Шетланд айлс» разворачивается и ложится на обратный курс.

— Что случилось? — спросил Шеллинг.

— Он возвращается, что-то произошло, — ответил командир.

— Наверно, Курт сделал свое дело.

— Но где же сигнал?

В круглом проеме двери, ведущей из отсеков лодки в центральный пост, показался радист.

— Господин фрегатен-капитан,— сказал он,— я перехватил радиограмму с этого корабля. Он стучит шифром который нам известен.

Форлендер схватил листок с текстом радиограммы.

— Проклятие! — воскликнул он. — Танкер возвращается на базу и радирует о том, что он обнаружил неизвестную субмарину. Просит выслать конвой!

— А что же Курт? — спросил Шеллинг.

— Курт, Курт… Откуда я знаю! Шмеккер, боевая тревога!

— Что ты собираешься делать, Эрни? — вскричал штандартенфюрер. — Не забывай, что я тут с секретной миссией…

— Твоя миссия, дорогой Густав, окончена. Здесь командир я! Приготовить торпедный аппарат.

Подводная лодка выходила на боевой курс. Фрегатен-капитан знал, что у него последняя торпеда и промахнуться он не имеет права.

В перископе появился силуэт танкера.

Рассчитав торпедный треугольник, фрегатен-капитан отдал команду. Субмарина вздрогнула, освободившись от груза. Возник и потянулся хвостом за торпедой ее след.

На танкере заметили торпеду, но слишком поздно. Оглушительный взрыв потряс корпус «Шетланд айлс», и он превратился в пылающий факел. Три тысячи тонн авиационного бензина многократно повторили взрыв, воспламенивший море.

Эрнст Форлендер убрал перископ, всплыл в позиционное положение и взял курс на север, стремясь как можно скорее уйти от места нового преступления. Внизу стучали дизели, сжигая последние запасы топлива. Но они заряжали аккумуляторы, которые были так нужны, если придется уходить от погони под воду.

Угрюмый Форлендер стоял на мостике и смотрел, как растут на море белые барашки и все темнее и темнее становится небо.

КАПИТАН ШТОРР РАЗДОСАДОВАН

Юрий Алексеевич Леденев еще с минувшей войны хорошо знал немецкий язык, постоянно практиковался в нем, и поэтому Нефедов решил идти с ним на теплоход «Джулиус Пиккенпек» без переводчика.

Капитана Фридриха Шторра они не застали на борту, но его старший помощник Отто Зальцер, моложавый моряк, непомерно высокого роста, предупредительный и вежливый, предложил подождать капитана в своей каюте.

— Герр капитан должен прибыть с минуты на минуту, — сказал Зальцер.

Погрузка на «Пиккенпеке» уже подходила к концу. Трюмы теплохода наполнялись последними тоннами руды, и, если б не загадочное убийство радиста Груннерта, корабль уже сегодня в ночь покинул бы Поморск.

А теперь его отведут на рейд, где «Пиккенпек» бросит якорь и будет ждать преемника Груннерта.

Разговор с Фридрихом Шторром не занял у Нефедова много времени. Капитан любезно принял посетителей. Узнав, что следователь хочет осмотреть каюты боцмана Хилльмера и стюарда Элерса, он, несколько поколебавшись, пригласил к себе старшего помощника.

— Вот что, Зальцер, — сказал капитан, — эти господа из русской криминальной полиции должны видеть каюты Хилльмера и Элерса. Один только бог ведает, что они намереваются там найти, но, если это поможет отыскать убийцу Груннерта, я готов позволить сделать обыск в собственной каюте. Отошлите боцмана и стюарда по каким-нибудь делам на берег, а потом откройте каюты для господ своими ключами.

— Господин следователь хотел бы, чтоб герр Зальцер оказал любезность и согласился присутствовать при осмотре, — сказал Леденев.

— Окажите эту любезность, Зальцер, окажите. А пока он отправляет на берег этих людей, я хочу предложить вам, господа, рюмку доброго коньяка…

Спустя час с небольшим Нефедов и майор Леденев в сопровождении старшего помощника вновь вошли в каюту Фридриха Шторра. В руках Юрий Алексеевич держал средних размеров пакет.

— Это мы нашли в каюте Элерса, — сказал Нефедов, — его ботинки. Я прошу вас, герр Шторр, держать наш визит в тайне от экипажа. Я обо всем поставлю вас в известность, герр капитан, а сейчас, извините меня, я вынужден просить вас дать нам возможность допросить Иоганна Элерса.

— Вы хотите его арестовать? — вскричал Фридрих Шторр. — Вы считаете, что Иоганн — убийца?

— Ну что вы, герр капитан, зачем так сразу, — укоризненно произнес Леденев. — Мы хотим выяснить кое-какие обстоятельства, связанные со смертью радиста.

— Простите, герр следователь, но мне это порядком надоело! — сердито заговорил капитан. — Я прихожу в ваш порт за рудой на мирном судне, у меня убивают радиста, целый день вчера вы держали у себя в полицей-президиуме двух членов моего экипажа, теперь снова забираете моего стюарда… И это вместо того, чтоб искать убийцу бедного Оскара! Вы попустительствуете вашим гангстерам и мешаете свободному торговому судоходству! Ведь я вынужден стоять в вашем проклятом Поморске до тех пор, пока компания не пришлет нового радиста! Вы…

— Извините, герр капитан! — мягко, но настойчиво остановил Шторра Леденев. — Мы понимаем и с уважением относимся к вашим чувствам. Но, как вы знаете, закон есть закон. Интересы следствия требуют от нас пригласить вашего стюарда в уголовный розыск, поэтому я прошу…

— Ах, оставьте меня! — сказал Шторр и устало махнул рукой, опускаясь в кресло. — Забирайте Элерса ко всем чертям! Только скажите ему, Зальцер, пусть он оставит кого-нибудь за себя ненадежнее. Второй день мои офицеры едят кое-как, и кают-компания превратилась в харчевню.

БОТИНКИ ЭЛЕРСА

Переводчица Нина Самойлова шла по Верхне-Портовой улице, направляясь к зданию городского отдела милиции, куда ее снова пригласили для участия в допросе свидетелей.

«Сказать надо, — подумала она. — А может быть, не стоит? Будут смеяться, мол, тоже еще Шерлок Холмс в юбке… Собственно, ничего тогда особенного не произошло. Они ведь спрашивали, не видела ли я чего-нибудь странного в поведении этих людей. А я ничего и не видела. Правда, тот случай просто забыла, да, впрочем, ничего в нем странного и не было».

Она не успела окончательно решить, как следует поступить. Позади послышался скрип тормозов. Нина обернулась и увидела остановившуюся «Волгу». Дверца машины приоткрылась, и капитан Корда пригласил девушку в кабину.

— К нам, наверно? — спросил Алексей Николаевич, когда Нина Самойлова села с ним рядом, позади водителя.

— Да вот позвонили, — ответила она. — Попросили прийти.

— Вы, Нина, молодец, — сказал Корда.

Нина не ответила. Она снова подумала о том, что надо обо всем рассказать, неважно, если ее сведения и не нужны этим людям, и лучше пусть ее выслушает этот человек с усталыми глазами, к нему она чувствует особое доверие, он не станет смеяться над ее подозрениями.

— Алексей Николаевич, — начала переводчица. — Хочу вам сказать… Я кое-что вспомнила про тот вечер в Интерклубе…

Когда Корда и переводчица вошли в кабинет Нефедова, там сидел Леденев.

— Вот и хорошо, — сказал Нефедов Нине. — Сейчас допросим Элерса. Очень важный с ним будет разговор.

— Но ведь Юрий Алексеевич хорошо знает немецкий, — возразила Нина, — я слышала, как он говорит.

— Да, но я-то знаю его неофициально, — заметил Леденев. — Мало ли что, могу ошибиться, не так перевести, а это используют потом как зацепку. А ваше участие в деле мы фиксируем особым протоколом.

— Давайте сюда Элерса, Алексей Николаевич, — попросил Нефедов. — Ну что у тебя с англичанином?

— Липа, — сказал Корда. — Нет там такого.

— Гм, — хмыкнул Нефедов. — Может, на другом судне.

— Сейчас в порту только одно английское судно, — сообщил Юрий Алексеевич. — Хотя англичанин может быть в составе экипажа кораблей, приходящих под другим флагом… Ладно, потом займемся этим. Сейчас главное — Элерс.

Когда привели Элерса, Нефедов вежливо предложил ему сесть и задал первый вопрос:

— Скажите, Элерс, вы никогда не ссорились с Груннертом?

— Нет, мы всегда ладили с Оскаром.

— А с другими: членами команды «Пиккенпека»?

— Всякое бывает, но, кажется, врагов у меня нет.

— А если бы кто-либо смертельно оскорбил вас, вы смогли бы пустить в ход нож, который мы нашли в кармане вашего пиджака и с которым вы никогда не расстаетесь?

— Не думаю, герр следователь…

— А если б пришлось защищаться от нападения?

— Не знаю… Может быть…

Элерс испуганно смотрел на подполковника, пытаясь понять, к чему тот клонит.

Наступила пауза. Вопросов Элереу больше не задавали. Прошла минута, вторая, третья. Стюард нервно заерзал на стуле. Вдруг майор Леденев поднялся и вплотную подошел к Элереу.

— Ну вот что! — быстро проговорил он. — Хватит валять дурака, Элерс. Посмотрите сюда!

Юрий Алексеевич резко сдернул лежащую на столе газету. Элерс отшатнулся. Это были его ботинки.

— Это ваша обувь?

— Да.

— Так вот, на правом ботинке обнаружена человеческая кровь. Как она могла попасть туда? Отвечайте!

Побледневшее лицо Элерса медленно наливалось краской. Он обвел всех глазами и вдруг улыбнулся дрожащими губами.

— Чему вы улыбаетесь, Элерс? — спросил Леденев.

— Этих ботинок я не видел уже три дня. Их принесли мне только сегодня утром, — ответил стюард и облегченно вздохнул.

— Кто их брал у вас? — спросил Нефедов, когда Нина Самойлова перевела ответ Элерса.

— Боцман Вернер Хилльмер.

Да, у этого коротышки Элерса были непропорционально большие ноги, и его ботинки приходились боцману Хилльмеру впору.

Понадобилось совсем немного времени, чтоб выяснить, почему Хилльмер выпросил эти ботинки у стюарда. Как объяснил Элерсу боцман, он сильно поцарапал верх своей обуви о металлический трап и одолжил запасные ботинки у приятеля, чтоб пойти в них в город.

Выяснив у стюарда все необходимое, работники уголовного розыска попросили его задержаться на случай, если понадобится очная ставка с Хилльмером.

Когда за Элерсом закрылась дверь, Корда сказал:

— А теперь пусть Нина повторит то, что рассказала мне о встрече боцмана Хилльмера с таинственным незнакомцем в Интерклубе.

— Да, — озадаченно произнес Нефедов, когда переводчица закончила свой рассказ. — Вы сумели бы опознать того человека?

— Думаю, что смогла бы, — ответила Самойлова.

— Хорошо. Спасибо, Нина! Вы пока свободны… — сказал Нефедов, и переводчица оставила кабинет.

— Все это далеко не в пользу боцмана, — сказал Леденев. — Зачем он скрыл это обстоятельство на допросе?

— И англичанина выдумал, — сказал Корда. — Нет такого, чует мое сердце…

— Что ж, надо опять ехать в порт… Может, ты, Юрий Алексеевич? — спросил Нефедов.

— Так просто, без соответствующих санкций, капитан «Пиккенпека» не захочет со мной говорить.

— Хорошо, — решил Нефедов. — Соберем все, что имеем, захватим Элерса как свидетеля, Нину тоже и махнем к прокурору. Сам поеду. Буду просить санкцию на задержание Хилльмера. Улик вроде хватает. Ложь на допросе, потом кровь на ботинках — пусть сам на все даст вразумительный ответ.

ВЫСТРЕЛЫ В МАШИННОМ ОТДЕЛЕНИИ

…После неудачной попытки захватить танкер Эрнст Форлендер понял, что для субмарины все кончено. У нее не было возможности совершить трансатлантический переход из-за отсутствия топлива.

Посоветовавшись с Шеллингом, Форлендер задумал захватить какое-нибудь рыболовное судно, уничтожить лодку, а самим пробираться к испанскому берегу, где можно было найти приют.

— Во всяком случае, — говорил Густав Шеллинг, похлопывая по стальному походному сейфу, с которым он прибыл на борт субмарины, — оказаться в Испании с содержимым этого ящика будет совсем неплохо. Конечно, там не так спокойно, как в Аргентине, но можно пересидеть смутное время и за Пиренеями.

…Неожиданно с мостика низко сидящей лодки заметили огни ведущего промысел траулера. Субмарина вплотную подошла к рыбакам. Очередями из пулемета были расстреляны все, кто находился на палубе, затем четверо матросов перепрыгнули на траулер, и через несколько минут все было кончено.

Когда трупы рыбаков сбросили в море, Форлендер и Шеллинг перебрались в рубку траулера. Клаус Шмеккер обрубил рыболовные снасти, чтобы они не мешали движению.

— Что ты думаешь делать с лодкой, Эрни? — спросил штандартенфюрер.

— Сейчас увидишь, дорогой Густав, сейчас увидишь, — сказал Форлендер и посмотрел на часы. — Эй, Генрих! — крикнул он выбравшемуся из машины траулера механику Шулъцу. — Как двигатель?

— В порядке, господин фрегатен-капитан. Можно запускать!

— Тогда давай вниз. Приготовиться дать ход! — Форлендер подозвал одного из матросов и приказал отдать швартовы. Потом он крикнул своему помощнику Максу Крюгеру, который оставался на мостике субмарины. — Хотим попробовать двигатель! Оставайтесь лежать в дрейфе. Скоро мы к вам подойдем!

Траулер заскользил вдоль длинного узкого корпуса субмарины и, ускоряя движение, пошел вперед. Форлендер передал штурвал Клаусу Шмеккеру.

— Держите на норд-ост, — сказал командир.

Они прошли этим курсом минут двадцать, и ветер принес звук далекого взрыва. Форлендер стащил с головы берет.

Ошеломленный Шмеккер выпустил из рук штурвал, и траулер резко пошел в сторону.

— Идиот! — заорал Форлендер. — Держи на курсе!

Вдруг стихло в машинном отделении. Фрегатен-капитан звякнул телеграфом, но снизу никто не ответил. Форлендер дергал рукояткой, но из машины ответного сигнала не было. Потеряв ход, траулер стал медленно разворачиваться.

— Заснул он там, что ли? — закричал Форлендер.

— Успокойся. Я пойду вниз и расшевелю его, — спокойным голосом произнес Шеллинг и вытащил из кобуры парабеллум.

Когда штандартенфюрер спустился вниз, из машинного отделения раздались выстрелы, затем послышался неясный крик. Форлендер схватил автомат, метнулся к открытому световому люку над двигателем, увидел мелькнувшую в полумраке фигуру с пистолетом в руках и выпустил в нее всю обойму.

…Трупы механика Шульца и безымянного норвежского моториста оставили там, где они лежали, а раненного двумя пулями Шеллинга перенесли в кубрик.

Штандартенфюрер умирал. С ним остался Эрнст Форлендер. Поднялся ветер, и беспомощный траулер несло все дальше на северо-восток. Трое матросов молча стояли в рубке. Наконец из кубрика показался их командир. Палуба уходила из-под его ног. Форлендер, покачиваясь, пересек ее и поднялся в рубку.

— Он умер, — сказал он. — Умер…

Форлендер обвел глазами матросов, потом поискал взглядом стальной ящик штандартенфюрера, подошел к нему и два раза легонько стукнул ногой.

— Кто из вас может запустить двигатель и управлять им? — спросил Форлендер матросов.

…Никто этого не умел, но пытались все по очереди. Старания оказались тщетными. Видимо, норвежец-моторист успел вывести машину из строя.

На третьи сутки шторм затих и пришел туман.

Они жарили выловленную бывшими хозяевами траулера треску и ждали нового поворота судьбы. Больше им ничего не оставалось делать. Еще на лодке они переоделись в штатскую одежду, и сейчас Форлендер раздал всем документы солдат одной из частей вермахта, разбитых Красной Армией в Норвегии.

— Если окажемся на этом берегу и нас схватят, говорите, что, сняв солдатскую форму, вы прятались в горах, а сейчас, не выдержав лишений, пришли сдаться в плен, — инструктировал своих матросов бывший командир «Зигфрида-убийцы ».

Туман не рассеивался. На четвертый день утром траулер заскрежетал днищем о подводное препятствие и стал валиться на правый борт.

ХИЛЛЬМЕР ОТВЕЧАЕТ: «ДА»

— Вот что, Хилльмер, — обратился к боцману Нефедов. — Мы хотим, чтобы вы снова повторили свой рассказ о всех ваших действиях в тот вечер, когда был убит радист Оскар Груннерт.

— Но я уже обо всем рассказывал вчера…

Вернер Хилльмер растерянно оглядел непроницаемые лица мужчин. Нина Самойлова собрала все силы, чтобы спокойно выдержать взгляд Хилльмера, но боцман не смотрел на нее, он пытался прочесть нечто только в глазах Нефедова, Леденева и Корды.

— Я уже все рассказал, — повторил он.

— Ничего, — заверил его Нефедов. — Переведите ему, Нина, что есть хорошая поговорка: повторение — мать учения…

Когда боцман перестал говорить, некоторое время все молчали.

— А теперь, Вернер Хилльмер, — сказал по-немецки майор Леденев, — я дополню ваш рассказ. Когда вы сидели с Груннертом в баре, то обратили внимание на одного человека из норвежского экипажа. Человек вышел в коридор, и вы последовали за ним. Там вы схватили его за рукав и произнесли такие слова: «Вы не узнаете меня? Но я не мог ошибиться!» Человек резко ответил вам что-то на норвежском языке и пошел прочь, но вы снова остановили его: «Неужели это не… Ведь такое сходство. Не узнаете? Клаус…» Но человек отвернулся от вас и вошел в зал, где были танцы. Вы, Хилльмер, некоторое время стояли, словно рыздумывая, не пойти ли вам следом, затем вернулись в бар. Так все было или вы поправите меня? Кто это был, Хилльмер? Что значит «Клаус»? Имя этого человека? Отвечайте!

Вернер Хилльмер, испуганно смотревший на Леденева, пока тот говорил, опустил голову.

— Не советую вам отказываться, — сказал Нефедов. — Вас видела с этим человеком и слышала разговор фрейлейн, которая сейчас находится здесь. Вы подтвердите мой рассказ, Нина?

— Да, — сказала Нина. — Все было так…

— Кто был этот человек, Хилльмер? Отвечайте! — резко спросил Нефедов.

Хилльмер молчал.

— Вы его знали раньше? За кого вы приняли его? — задал вопрос Корда.

— Почему не рассказали на предыдущем допросе об этой встрече? Зачем вам понадобилась выдумка о стычке с англичанином, которого не существовало? Чтоб направить следствие по ложному пути? — задал вопрос Леденев.

Нина Самойлова едва успевала переводить вопросы, сыпавшиеся на Хилльмера, но тот молчал.

— Не хотите отвечать на эти вопросы, — заговорил с ним Леденев, — ваше дело. Но вот на что вы, может быть, мне ответите! Вы брали у Элерса ботинки, чтоб пойти в них в город?

— Да.

— Эти ботинки были на вас в тот вечер, когда был убит Груннерт?

— Да.

— На правом ботинке обнаружена человеческая кровь. Это кровь Оскара Груннерта?

Хилльмер молчал. Все замерли в ожидании ответа и непроизвольно наклонились в сторону боцмана.

Вернер Хилльмер судорожно глотнул воздух и в третий раз произнес:

— Да…

СЕЙФ СПРЯТАН

Их стало меньше на одного. Клаус Шмеккер видел, как, соскользнув с резко наклонившейся палубы, Людвиг Вальдберг поднял руки над головой, сдавленно выкрикнул что-то и камнем ушел под воду.

Покинув севший на камни траулер, они стали перебираться к берегу, едва видимому в густом тумане. К счастью, спасательная шлюпка уцелела.

Высадились в небольшой бухте с узким пляжем и разбросанными по нему огромными валунами. Ближе к полудню туман рассеялся, и стало видно, что над бухтой нависли скалы, а с моря ее ограждают два мыса характерного профиля. Эрнст Форлендер тщательно зарисовал очертания мысов и бухты, потом выбрал под скалой место и приказал вырыть яму.

Когда яма была готова, Форлендер с трудом опустил в нее стальной ящик штандартенфюрера Шеллинга.

— Теперь засыпайте, — сказал он матросам.

Вскоре стальной сейф был надежно укрыт под полутораметровым слоем песка и гравия.

— Вот что, друзья мои! — сказал Форлендер. — Вы хорошо служили мне и рейху, я вами доволен. Скоро мы расстанемся. Будем пробираться поодиночке. Сейчас вместе поднимемся на перевал, а там разойдемся в разные стороны.

Они разделили оставшиеся припасы, отдохнули перед дорогой и принялись подниматься в горы.

Идти было трудно, но они не хотели, чтоб их обнаружили на побережье, и уходили все дальше. Незадолго до того как разойтись в назначенном месте, Клаус Шмеккер, который шел впереди, выбрался на открытую площадку и остановился, поджидая товарищей. Вот показался Отто Мюллер.

— А где господин фрегатен-капитан? — спросил Клаус.

— Немного отстал, — сказал Отто.

Клаус развел руки в стороны, потянулся и вдруг увидел, как странно завертелся волчком и рухнул Мюллер. Клаус Шмеккер схватил приставленный к камню автомат, хотел укрыться за валун, но почувствовал удар в голову, и все исчезло.

ВСТРЕЧА В СКВЕРЕ

— Да, это кровь Оскара Груннерта, — сказал Вернер Хилльмер, — но я не убивал его.

Он пошарил по карманам, достал пачку сигарет, дрожащими пальцами сунул одну в рот. Капитан Корда щелкнул зажигалкой, которая уже побывала однажды в руках боцмана, и поднес ему огонь.

— Оскар на самом деле пошел тогда за бутылкой, — начал Хилльмер. — Уж лучше бы он этого не делал…

Корда хотел задать боцману какой-то вопрос, но Нефедов сделал ему знак: не надо, пусть, мол, говорит все, что считает нужным, выговорится до конца, а спросить всегда успеем.

— Мы вдвоем вышли из бара, — продолжал свой рассказ Хилльмер, — и ему захотелось взять еще бутылку. Оскар повернул обратно, а я медленно пошел вперед…

Когда боцман оказался в сквере, он вдруг услышал шаги за спиной и пробурчал, не поворачиваясь:

— Поторапливайся, Оскар. Не мог взять бутылку сразу…

Человек поравнялся с ним. Хилльмер почувствовал, как его крепко ухватили за плечо, и он резко повернулся. Это был не Оскар Груннерт.

— Так ты узнал меня, Клаус Шмеккер? — спросил человек.

— О майн гот! — воскликнул боцман. — Господин фрегатен-капитан…

В следующий момент человек, которого он назвал фрегатен-капитаном, вдруг выхватил правую руку из кармана, раздался щелчок, и в свете фонаря сверкнуло лезвие.

— Что?! — крикнул боцман. Рука с ножом рванулась к нему, но Хилльмер успел ее перехватить. Свободной рукой человек ударил Вернера в лицо, удар пришелся в челюсть, борода смягчила его, но боцман отпустил руку и пошатнулся. — Зачем? — крикнул он, когда нападавший снова занес нож, и тут между ними оказался человек. Он оттолкнул Хилльмера, схватил врага за горло, потом ахнул и грузно свалился на землю.

Мгновение убийца и Хилльмер стояли друг против друга, и их разделяло лежащее на аллее тело Оскара Груннерта. Потом убийца, не выдержав, побежал прочь. Боцман бросился к Оскару, ощупал его грудь, ощутил липкое на пальцах, рука нашла бутылку, купленную радистом в баре Интерклуба, — пальцы обхватили горлышко. Хилльмер выпрямился, перешагнул через Груннерта, в несколько прыжков догнал убегавшего человека и изо всех сил ударил бутылкой в коротко остриженный затылок.

— Кто это был? — спросил майор Леденев,

— Бывший командир подводной лодки фрегатен-капитан Эрнст Форлендер, — ответил боцман. — Мой командир…


…Упав после ранения с откоса, Клаус Шмеккер сильно ударился головой о камень. Когда Клаус пришел в себя, то увидел труп своего товарища. Форлендера он не нашел и до последней встречи с ним считал, что на них напали партизаны, захватившие в плен командира лодки.

— Но когда я увидел в его руках нож, — сказал Хилльмер — Шмеккер, — то понял, что выстрелы на перевале — его работа. Он хотел избавиться от нас, последних свидетелей.

— Как вы стали Хилльмером? — спросил Корда.

У Клауса Шмеккера были документы на это имя. Рядовой горнострелкового полка Вернер Хилльмер — вот кем стал бывший рулевой субмарины. Проплутав в горах трое суток без каких-либо припасов — рюкзаки его и товарищей оказались пусты, — он вышел к рыбачьей деревушке с поднятыми вверх руками.

Так Вернер Хилльмер в качестве военнопленного очутился в России. Сочиненная им легенда сработала без осечки, и под именем Вернера Хилльмера он был освобожден из плена и отправлен в Германию. В Гамбурге Хилльмер — будем называть боцмана новым именем — узнал, что все его родные погибли.

— Мне показалось, что нет смысла восстанавливать старое имя: никому уже Клаус Шмеккер был не нужен. Так я и остался Хилльмером. Устроился матросом на торговое судно, потом стал боцманом. Все эти годы я плавал по морям и почти забыл о прошлом, как вдруг в вашем порту, в коридоре Интерклуба, встретил командира «Зигфрида-убийцы ».

— Тот человек, которого вы остановили в Интерклубе, был Эрнст Форлендер? — спросил майор Леденев.

— Да. Но он не захотел признаться. А я не совсем был уверен, что это он. Сказал было Груннерту, но Оскар посмеялся надо мной. Мол, спьяну мне померещилось…

— Значит, Форлендер был в составе экипажа норвежского судна? — спросил Леденев у Нины.

— Да, кажется, он из норвежской команды.

— Я должен позвонить полковнику Бирюкову, — сказал Леденев вполголоса, наклоняясь к начальнику уголовного розыска.

— Конечно, Юрий Алексеевич, конечно, — согласился Нефедов. — Иди звони, мы пока приостановим допрос.

Когда Леденев вернулся, подполковник спросил Хилльмера:

— Чем вы можете доказать правильность ваших показаний?

Боцман задумался.

— Не знаю… Мы были вдвоем… Он убил Оскара… — Хилльмер замолчал, потом начал говорить снова, медленно подбирая слова: — Когда я ударил Форлендера бутылкой, он сразу упал… Я нагнулся и вытащил из кармана бумажник, чтоб взглянуть на документы: мне подумалось, что я мог ошибиться.

— И что вы увидели в бумажнике? — спросил Леденев.

— Я посмотрел его уже на судне. Там был заграничный паспорт. И еще разные бумаги… В паспорте было написано, что его зовут Оле Абрахамсен, старший штурман теплохода «Вестероллен». Увидев чужое имя в паспорте, я засомневался в том, что это был Форлендер.

— Моряки с этого судна были у нас на вечере, — сказала Нина.

— Это интересно, — сказал Нефедову Леденев. — Значит, он стал норвежцем.

— Что было потом? — спросил Нефедов у Хилльмера.

— Я убрал с аллеи их обоих, Оскара и этого… Оба они были мертвы. Потом я побежал в порт. По дороге вдруг сообразил, что держу в руках плащ Груннерта. Я выбросил его…

— Понятно, — сказал капитан Корда. — А как же все-таки с тем англичанином?

— К нам и на самом деле подсаживался англичанин, он просто хотел прикурить, а потом ушел. Когда я говорил об англичанине, я видел перед собой лицо Форлендера и описал его вам. Считал, что власти решат, будто они убили друг друга в драке. Конечно, я готов нести ответственность за убийство этого дьявола… Когда я увидел убитого Оскара, то не владел больше собой…

— Но все дело в том, что вы его не убивали, Хилльмер, — сказал Нефедов. — В кустах нашли только труп Груннерта, и капитан теплохода «Вестероллен» не заявлял об исчезновении своего старшего штурмана.

— Так, значит, он жив?! — вскричал боцман. — Арестуйте его немедленно! Это не человек, а дьявол! Он сумеет уйти невредимым из любого положения!

— Не волнуйтесь, Хилльмер, — сказал майор Леденев, — от нас он не уйдет. Скажите, а куда вы девали бумажник Форлендера?

— Он спрятан в форпике, на верхней полке по правому борту среди банок с краской. Одна из банок пуста. Я положил бумажник в полиэтиленовый пакет и опустил в банку. Вы можете взять его сами, я расскажу, как найти…

— Зачем? — сказал Нефедов. — Проще вам прогуляться вместе с нами на «Джулиус Пиккенпек».

ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ФРЕГАТЕН-КАПИТАНА

— Я проверил план, который мы нашли в бумажнике Форлендера, — сказал майор Леденев. — Это наша Палтусова губа. Боцман говорил, что на скале у того места, где они зарыли сейф, характерный рисунок трещин. Есть такой рисунок. Вот фотографии, мы сделали их, когда прилетели туда на вертолете. Приборы показали, что на небольшой глубине находится металлический предмет. Я оставил там пост наблюдения. Выкапывать сейф, согласно вашему приказу, мы не стали.

— И правильно, — сказал Василий Пименович, — он никуда не денется, пятнадцать лет пролежал, пролежит и еще, а вот птичек приманить на него мы можем.

— Словом, все готово к аресту Форлендера, — продолжал майор. — Люди Нефедова сумели побывать на «Вестероллене» и установили, что затылок тамошнего старпома залеплен пластырем. Но вот почему он не заявляет о потере паспорта? Странно.

— Выжидает. Выжидает он, Юрий Алексеевич. Он знает, что боцман работает на «Джулиусе Пиккенпеке», и ждет, когда можно будет исчезнуть под чужим именем, вернее, под другим, ведь и это у него чужое. Возможно, здесь у него есть сообщник. В одиночку Форлендеру никак не добраться до сейфа в Палтусовой губе. Ничего удивительного не будет и в том, если такой план бухты есть и еще у кого-нибудь в Поморске.

— Надо брать Форлендера, — сказал Леденев.

— И как можно скорее, майор. Предварительно следует поговорить с капитаном «Вестероллена» Эвальдом Григом. По моим данным, он участник Сопротивления. Я пойду с вами, норвежский язык, кажется, еще не забыл. Учтите, Форлендер, возможно, вооружен. Надо быть настороже. Этот тип захочет дорого продать свою жизнь…


…Капитан теплохода «Вестероллен» Эвальд Григ вот уже полчаса оживленно беседовал с полковником Бирюковым, у них оказались общие друзья в Норвегии еще с тех, военных, лет, и им было что вспомнить…

Остальные участники операции, прибывшие на судно под видом работников порта, сидели за большим столом в салоне капитана и потягивали пиво, наливая его из жестяных банок.

Был здесь и боцман Хилльмер. Бывший рулевой подводной лодки «Зигфрид-убийца» должен был опознать Эрнста Форлендера, ее командира.

Наконец Василий Пименович перевел разговор на личность старпома.

— У меня он недавно, — сказал капитан Григ. — Мой старый чиф мейт[1] по распоряжению фирмы ушел в отпуск, а Абрахамсена прислали ко мне на два-три рейса. Он новый человек у нас. Я раньше не встречал его на флоте. Говорят, что вырос в Соединенных Штатах.Это похоже: на родном языке Оле говорит с акцентом.

— Сожалею, но вы ошибаетесь, капитан Григ, — сказал полковник. — Норвежский язык никогда не был для вашего старшего помощника родным. Он — немец.

— Немец? — вскричал капитан теплохода «Вестероллен». — Немец?

— Да. И я пришел сюда, чтобы арестовать его по обвинению в убийстве. Вот ордер на арест.

Василий Пименович протянул капитану ордер и его перевод на английский язык.

— Но как же так? — рассеянно пробормотал Эвальд Григ, глядя то на листок бумаги, то на полковника.

— Возможно, позднее я приглашу вас к себе и расскажу обо всем подробнее. А сейчас прошу вас показать нам Оле Абрахамсена, но сначала так, чтоб он нас не заметил.

— Он на палубе, — сказал капитан. — Пойдемте на мостик.

Все поднялись и вслед за хозяином вышли из каюты в рубку, а затем на крыло мостика.

— Вот он, — сказал Эвальд Григ, протягивая руку в сторону полубака, — мой старший помощник Оле Абрахамсен. Я могу вызвать его сюда.

Бирюков вопросительно глянул на Хилльмера. Боцман кивнул.

— Не беспокойтесь, господин Григ, — сказал полковник Бирюков, — мы пройдем к нему сами.

Абрахамсен — Форлендер стоял на самом краю сдвинутых к корме плит механического люка. Перед ним зиял провал трюма. Он отдавал последние распоряжения боцману, который с группой матросов заканчивал приготовления к приему груза на «Вестероллен». Он не видел спускавшихся из надстройки людей, так как стоял к ним спиной. Но когда капитан Григ, он шел впереди, затем полковник Бирюков с Кордой, переводчик из управления, представитель «Инфлота» и замыкающий процессию Леденев двинулись но палубе, старший помощник оборвал себя на полуслове, оглянулся.

Эрнст Форлендер вздрогнул. Он все понял. Последний командир «Зигфрида-убийцы» стал пятиться. Затем он резко повернулся и, как опытный ныряльщик, бросился вниз головой, в пустоту раскрытого трюма.

КТО ОН?

Полковник Бирюков стоял у окна и смотрел на заставленную кораблями бухту.

— «Вестероллен» снимается с якоря, — сказал он и повернулся к майору Леденеву: — Садитесь, Юрий Алексеевич.

Леденев сел к столу и попросил разрешения курить.

— Курите, — сказал Василий Пименович. — Жаль, не сумели взять живым Форлендера. Значит, смерть его спишем пока на «несчастный случай», чтоб не спугнуть возможных сообщников бывшего фрегатен-капитана.

— Да, он использовал свой последний шанс, — сказал Леденев.

— Но если бы вовремя не вытянули из бородача эту историю с пиратством и кладом, Эрнст Форлендер отплывал бы сейчас в заморские края. И не исключено, что не с пустыми руками. Кстати, вы были снова в Палтусовой губе? — спросил Бирюков.

— Был. Выставленный там пост продолжает наблюдение. Пока никто не появлялся.

— Надо незаметно оцепить всю прилегающую местность, — сказал Василий Пименович. — Возможно, кто-нибудь в свою очередь наблюдает за постом наблюдения. Попробуем выкопать сейф, ознакомиться с его содержимым и вновь упрятать на старое место. Пока широко распространяйте версию о «несчастном случае» с Форлендером. Мы не знаем, где его сообщник. Возможно, и в торговом порту. Одновременно готовьте через Министерство иностранных дел представление в посольство Норвегии о том, что под личиной норвежского подданного Абрахамсена оказался военный преступник Форлендер. По завершении операции мы представим соответствующие материалы.

— И надо спешить. В деле Форлендера, переданном для посольства, не упоминается история с сейфом, — продолжал полковник Бирюков. — Они не подозревают о том, что мы знаем про него. Сейчас у нас остается какое-то время, чтобы попытаться выяснить, был ли Форлендер один или у него есть в Поморске сообщник. А если он есть, то получил ли от Форлендера план. Главное — кто этот человек?… Кто он?

— Будем искать, — сказал Леденев.

Примечания

1

Старший помощник.

(обратно)

Оглавление

  • БУТЫЛКА ИЗ-ПОД «СТОЛИЧНОЙ»
  • МАЙОР ЛЕДЕНЕВ ВСТУПАЕТ В ДЕЛО
  • ВЕЧЕР В ИНТЕРКЛУБЕ
  • ДРУЗЬЯ УБИТОГО РАДИСТА
  • ПОДВОДНАЯ ЛОДКА «ЗИГФРИД-УБИЙЦА»
  • НАШЕЛСЯ ПЛАЩ
  • ИСТОРИЯ ВИКТОРА НАДЕИНА
  • «ПУСТЬ БОГ ПОШЛЕТ НАМ ТЕПЛОХОДИК»
  • КАПИТАН ШТОРР РАЗДОСАДОВАН
  • БОТИНКИ ЭЛЕРСА
  • ВЫСТРЕЛЫ В МАШИННОМ ОТДЕЛЕНИИ
  • ХИЛЛЬМЕР ОТВЕЧАЕТ: «ДА»
  • СЕЙФ СПРЯТАН
  • ВСТРЕЧА В СКВЕРЕ
  • ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ФРЕГАТЕН-КАПИТАНА
  • КТО ОН?
  • *** Примечания ***