Женитьба Ле Труадека [Жюль Ромэн] (fb2) читать онлайн

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]

Жюль Ромэн Женитьба Ле Труадека

Рене Монблану

Действующие лица

Ле Труадек

Бенэн

Мируэт

Комитет Честных Людей:

Гг. Трестальон

Жослэн

Де ла Муфьер

Лепандер

Минаэрт-Дюнлекотиф

Студент Шевалье

Доктор Тирбур

Сомнамбул Геррикидес

Роланд

Баронесса Жантиль-Дюран

Женевьева Жантиль-Дюран

Софи

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Гостиная Ле Труадека, смежная с его кабинетом.

Явление первое

Мируэт, Софи, студент Шевалье.

Мируэт, входит вместе с Софи. Словом, я вам говорю, что я очень спешу, а вы мне говорите, чтобы я подождал.

Софи. Господин профессор сейчас занят с мсье Бенэном. Он примеряет новый костюм.

Мируэт. Тогда так и скажите, что он занят с портным. Мы бы не препирались целых пять минут, если бы вы с этого начали.

Софи. Мсье Бенэн не портной.

Мируэт. Кто же это такой, ваш мсье Бенэн?

Софи. Большой друг господина профессора. Господин профессор не решился бы заказать себе костюм, не посоветовавшись с мсье Бенэном.

Мируэт. Ах, так? Светский человек, специализовавшийся на вопросах мужских мод? (Задумывается). Почему бы и нет? Для женских мод у меня имеется графиня де Пранси. Но по мужской части у меня никого нет. Благодарю вас за разъяснение.

Софи. Не угодно ли вам присесть?

Мируэт. Да, да!

Софи уходит.

Явление второе

Мируэт, студент Шевалье.

Мируэт. Ах, извините! Вы не личный секретарь мсье Ива Ле Труадека?

Студент. Я студент.

Мируэт. Студент? Скажите! Вы знаете, я много сделал для студентов. В четырнадцатом году я начал большую кампанию в защиту берета, да, за воскрешение берета. К несчастью, случилась война. (Делает жест рукой). Так вы студент. А что вы изучаете?

Студент. Географию.

Мируэт. Да, конечно, раз вы здесь. Ученик мсье Ле Труадека?

Студент. Более или менее.

Мируэт. Вы ожидаете, чтобы он вас принял?

Студент. Да, вот именно.

Мируэт. Ах, так! Дело осложняется. Вы долго с ним будете говорить?

Студент. О, я мог бы говорить с ним долго, но… нет, я не думаю, чтобы я стал говорить с ним долго. Скорее, он сам начнет делиться со мной впечатлениями.

Мируэт, с большой тревогой. Вы думаете?

Студент. Но если вы очень спешите, я охотно уступлю вам очередь.

Мируэт. Очень спешу, мой дорогой друг, очень спешу. Как всегда, увы, но сегодня еще больше, чем когда-либо. Принимаю от всего сердца. И позвольте мне добавить, что я рад встретите такого юношу, как вы.

Студент. О, что вы!

Мируэт. Все, что вращается вокруг профессора, меня интересует, волнует. Даже самый скромный спутник. Даже Софи, да, Софи. Вы меня знаете?

Студент. Нет, я не думаю, чтобы…

Мируэт. Я редактор «Парижского Разведчика».

Студент. Ах, так вы Мир… мсье Фелисьен Мируэт?

Мируэт. Он самый. И можете посмотреть на меня. Я льщу себя тем, что принадлежу к числу редких птиц. Я, понимаете ли, единственный редактор большой парижской газеты, оставшийся кровным журналистом. Остальные — отличные люди. Но я их себе так же хорошо представляю во главе какого-нибудь банка или велодрома. Вы улавливаете мою мысль?

Студент. Да, да.

Мируэт. Расскажите мне о ваших работах.

Студент. О моих работах?

Мируэт. Вы работаете с профессором?

Студент. То есть, я пишу сочинение по географии. Он будет в составе жюри, так вот, я пришел…

Мируэт. География, какое будущее у такой науки, не правда ли?

Он погружается в размышления.

Студент. Я выбрал географию, потому что я родом из Дофинэ.

Мируэт. Скажите! Удивительное сопоставление! Удивительное! Это в духе тэновской теории.

Восхищенно смотрит на студента.

Студент. Кафедра в Гренобльском университете освободится года через четыре, через пять лет, самое большее. Старику Эзе восьмой десяток, и недавно у него был первый удар. А так как в тех местах живет моя семья… Иначе я лично предпочел бы заняться итальянским.

Мируэт. Ах, так? (Пауза). Но, во всяком случае, вы, как и все мы, очень чтите Ива Ле Труадека?

Студент. Разумеется.

Мируэт. Это величайший наш географ, не правда ли?

Студент. Конечно, он и Бруш устроились шикарнее всех.

Мируэт. Как, по-вашему, можно его считать величайшим французским ученым нашего времени, нашим национальным ученым?

Студент. Ле Труадека?

Мируэт. Да.

Студент. Знаете, это дело вкуса.

Мируэт. Да, да. Нам нужен великий национальный ученый. Одно время я хотел заняться этим в «Разведчике». Я не знал, на чем остановиться: на своего рода референдуме среди ученого мира или на большом всенародном конкурсе с кинематографическими сеансами и крупными премиями. Я бы мог устроить это Ле Труадеку; и нам бы не пришлось жалеть. Словом, я рад видеть, с каким жаром вы о нем говорите.

Студент. Вы понимаете: он или Бруш.

Мируэт. Бруш?

Студент. Бруш очень противный тип. У него свои идеи. У него их слишком много. Ле Труадек удивителен.

Мируэт. А! Широта взглядов, не правда ли?

Студент. То есть, ему плевать на взгляды.

Мируэт. Вот как?

Студент. Он ничего не читает, ни книг, ни журналов. Разве только вечернюю газету. Так, вы понимаете, что можно быть спокойным.

Мируэт. Ах, так! Словом, по-вашему, он стоит выше ученых распрей?

Студент, хохоча. Ха, ха, ха! Если угодно!

Мируэт. До такой степени?

Студент, продолжая хохотать. До такой степени, что и представить себе невозможно.

Мируэт. Скажите! Крайне любопытно. Крайне неожиданно… И то, что вы мне говорите, это общее мнение в вашей среде?

Студент. О, это без всякого зла.

Мируэт. Разумеется! Но тогда откуда же этот… как бы сказать?.. авторитет, которым он, по-видимому, пользуется в ученых кругах?

Студент. Право, не знаю. Имейте в виду, что это отличный тип.

Мируэт. Конечно, но…

Студент. Если за него взяться как следует, то на экзаменах он совсем не так плох.

Мируэт. Да, да… Но если стать… на чисто научную почву?

Студент. Ну, так вот, с его знаниями другие бы еще коптели в Лудеакском колледже. А он, посмотрите, как выпутался. Это, пожалуй, почище всего остального.

Мируэт. Мне приятно вас слушать. Вы мне кажетесь рассудительным юношей, умеющим чувствовать жизненные реальности. Если бы вы позволили, я бы вам задал еще один вопрос…

Студент. Пожалуйста.

Мируэт. Его прошлогодняя история, знаете, его роман? Бегство в Монте-Карло с мадмуазель Роланд, актрисой, и их связь, которая длится и до сих пор?..

Студент. Да.

Мируэт. Что об этом говорили в вашей среде?

Студент. Об этом мало говорили.

Мируэт. Это едва ли увеличило его престиж?

Студент. Скорее, да.

Мируэт. Что вы?

Студент. Известно было, что он предприимчив, но не по женской части. Его считали скорее немного… монахом. Вы меня понимаете?

Мируэт. Да.

Студент. И вот сели в лужу. С тех пор к нему уже не пристают. Разве что иногда на задних скамьях подражают звуку поцелуев.

Мируэт. Продолжайте, продолжайте! Я вас слушаю с таким интересом…

Явление третье

Те же, Софи.

Софи, некоторое время не знает, к кому обратиться, к студенту или к Мируэту. Мсье Шевалье, господин профессор просит извинить его, что заставляет вас обождать еще минутку. Но пришла маникюрша господина профессора, и ей нельзя отказать; это такая особа, что она рассердится. Она только на три минуты.

Мируэт. Простите, Софи. Вы обо мне доложили?

Софи. Я хотела о вас доложить, но маникюрша вошла вслед за вами. Я доложила о маникюрше.

Мируэт, у которого вырывается невольное движение. Чрезвычайно резонно. Но я должен вам объяснить. У меня есть к мсье Ле Труадеку исключительно спешное сообщение. Будьте добры, скажите это профессору и подчеркните при этом, что мое обращение к нему носит характер такой общественной важности и даже государственной неотложности, — вы слышите? — что я полагал бы возможным попросить маникюршу подождать.

Софи. О, тогда она больше никогда не вернется.

Мируэт. Передайте, как я сказал: «общественной важности и государственной неотложности». Я имею обыкновение взвешивать свои слова.

Явление четвертое

Те же, кроме Софи.

Мируэт. Послушайте, мой дорогой друг. То, что вы мне сообщили, сенсационно, и вы еще не все рассказали. К сожалению, я не могу этого использовать для «Разведчика». Но было бы преступлением оставить это втуне. Сходите сегодня же от моего имени на улицу Монмартр, дом 30, в редакцию «Скандального Парижа». Спросите мсье Куэриби. И болтайте, не стесняйтесь. Вас никто не назовет, не бойтесь. Мы, знаете, платим. В ваши годы приятно иметь немного карманных денег. Я сам был студентом.

Явление пятое

Те же, Софи.

Софи. Господин профессор просит сказать, что он сейчас выйдет. С маникюршей было уже поздно. Она уже начала одну руку.

Мируэт. Хорошо, хорошо, благодарю вас. К тому же я в восторге, что имею случай побеседовать с вами. Не уходите, Софи. Я смотрю на вас, как на представителя бесконечно интересной социальной категории. Какую газету вы читаете?

Софи. Когда как. Обыкновенно вечернюю, когда господин профессор прочтет.

Мируэт. Я не спрашиваю вашего мнения о «Разведчике», но я не удивлюсь, если вы ему сочувствуете. Что бы вы сказали об отделе, посвященном домашней прислуге? Скажем, еженедельном? (Софи, по-видимому, удивлена). О, я не прошу, чтобы вы его вели. У вас столько дела здесь. Я кого-нибудь найду. Нет, я вам говорю о принципе.

Софи. Право, не знаю.

Мируэт. Сейчас возникает столько волнующих вопросов. Вы, конечно, обратили внимание на то, с какой сдержанностью отнесся «Разведчик» к кризису домашней прислуги? Каково ваше личное отношение к вопросу о цветных горничных?

Софи. О цветных горничных?

Мируэт. Да, об антильянках, сиамках, аннамитках, негритянках… Скажите ваше мнение откровенно. Будьте спокойны, я им не злоупотреблю. Ваше имя не будет названо.

Софи. Вы хотите говорить о негритянках?

Мируэт. Да, в числе других.

Софи. Это женщины, которые сильно пахнут.

Мируэт. Скажите! (Студенту). Вам бы пришла такая мысль? А? Действительно, это серьезное возражение, если подумать, особенно для прислуживания за столом и в жаркую погоду.

Студент. По-вашему, они так сильно пахнут?

Мируэт. Хм, пока не доказано обратное. Но, мой дорогой друг, в ваших глазах я читаю возражение. Скажите.

Студент. О, ничего! Я знаю одну негритянку в этих краях, которая совсем не так уж пахнет.

Мируэт, мечтательно. Возможно. (Задумывается). Имейте в виду, что я не беру на себя ответственности за мнение Софи. Не то, чтобы среди читателей «Разведчика» было много негритянок или негров, насколько мне известно. Но я стою за научную истину, а наука означает осторожность. Газета не может необдуманным заявлением восстанавливать против себя совокупность племен, покрывающую значительную часть земного шара. Не бойтесь.

Явление шестое

Те же, кроме Софи, Ле Труадек.

Ле Труадек. Дорогой редактор!

Софи удаляется.

Мируэт. Дорогой профессор!

Ле Труадек. Если позволите, то, чтобы не слишком задерживать этого юношу, я займусь им одну минуту. (Студенту). У вас ведь со мной не такой уже длинный разговор?

Студент. Я насчет сочинения.

Ле Труадек. Да, пожалуйста… Я вас слушаю.

Студент. Могу я оставить такое заглавие?

Ле Труадек. Какое заглавие, мой друг?

Студент. То, о котором я вам писал третьего дня.

Ле Труадек. Ну, разумеется.

Студент. Я думал, что первое слово может вам не понравиться.

Ле Труадек. О, не то, чтобы я был от него в восторге.

Студент. Чем бы его заменить?

Ле Труадек. Поищите, поищите!

Студент. А что вы скажете о моей накладной диаграмме?

Ле Труадек. О вашей… Это да, это отлично. Это стоит того, чего стоит. Но ваша заслуга в том, что вы сами это придумали.

Студент. О, я это взял у Хейгельшика. Но как раз вчера я узнал, что какой-то тип из Турина камня на камне не оставил от Хейгельшика.

Ле Труадек. Из Турина? Туринской школы? Это ни два, ни полтора. Турин — это уже юг.

Студент. Итак?

Ле Труадек. Итак, работайте, работайте. Стойте твердо на ваших точках зрения. Не обращайте внимания на трусов и дураков. Я вас поддержу.

Студент уходит.

Явление седьмое

Мируэт, Ле Труадек.

Ле Труадек. Все это славные юноши. Но им не хватает порыва, идеализма.

Мируэт. Вы, наверное, для них кумир?

Ле Труадек. Они меня уважают. Так ли они меня любят, как это можно думать? Это суховатое поколение. Я как раз собираюсь посвятить первую статью в той серии, о которой вы меня просите, умонастроению нового поколения. Что вы об этом скажете?

Мируэт, неопределенно. Да.

Ле Труадек. Может быть, вы предпочитаете, чтобы я начал с… с чего-нибудь другого?

Мируэт. Нет.

Ле Труадек, помолчав. Заметьте, что для меня это немалый труд. Я и без того настолько поглощен своими научными работами. (Пауза). И даже, если вы не очень настаиваете, я бы охотно отказался от этой серии статей.

Мируэт. Я как раз хотел с вами об этом поговорить. По-видимому, этот проект отпадает.

Ле Труадек. Ах, так? Отлично, отлично.

Мируэт. Нам сейчас нужно не это.

Ле Труадек. Что же, отлично. У вас было мое обещание, у меня — ваше. Но это не важно. (Пауза). Я потратил немало времени на составление плана этих статей (пауза) и даже написал вчерне первые две. Но нечего делать, нечего делать!

Мируэт. Мы имеем на вас, дорогой профессор, гораздо более смелые виды.

Ле Труадек. Ах, вы говорите?.. Вилы… Ах, гораздо более… Ах, так, так.

Мируэт. Я вас умоляю, дорогой профессор: когда вы меня выслушаете, не отказывайтесь сразу. Оставьте себе время подумать, и, может быть, через сутки все это покажется вам не таким безрассудным, как на первый взгляд.

Ле Труадек. Само собой, но я вас прошу…

Мируэт. Никаких предисловий. Я иду напролом. Вам, должно быть, известно, хотя бы уже по статьям в «Разведчике», какое широкое внимание уделяется в настоящее время мысли, которая своим возникновением отчасти обязана мне: мысли об объединении честных людей в партию. Каково? Партия Честных Людей? Вы чувствуете магию этой формулы?

Ле Труадек. Как не чувствовать?

Мируэт. А чувствуете вы, каким чудовищным рычагом становится такая мысль, когда приближаются выборы?

Ле Труадек. Чувствую.

Мируэт. Может ли честный человек отказаться идти с нами?

Ле Труадек. Не может.

Мируэт. Человек, который отказывается идти с нами, не признает ли тем самым, что его стесняет эпитет Честного Человека?

Ле Труадек. Очевидно, признает.

Мируэт. Человек, которого стесняет эпитет Честного Человека, — это человек, который чувствует, что в нем в той или иной степени сидит плут и мошенник?

Ле Труадек. Ясное дело.

Мируэт. Другими словами, единственные люди, которые откажутся идти с нами, — это плуты и мошенники.

Ле Труадек. К сожалению, с этим нельзя не согласиться.

Мируэт. Хорошо. Вчера вечером у баронессы Жантиль-Дюран состоялось решающее собрание. Вопрос ставился так: Честные Люди — это хорошо. Партия Честных Людей — это лучше. Но партия предполагает организацию, комитет, вождя. Организация? Над ней я работаю вот уже полгода. Комитет? Он будет образован завтра, если нужно. Вождь…

Ле Труадек, вскидывая голову. Да.

Мируэт. Вот где требовалось что-то новое, смелость, идея! (Хлопает себя по лбу). Вот где требовалось выйти из колеи, показать, что у нас не только свежая формула, но и свежее вдохновение.

Ле Труадек, с чем-то вроде содрогания. Да, да.

Мируэт, в большом волнении. Вы ожидаете, господа противники, что мы вам покажем какую-нибудь клячу, какого-нибудь политика, чуть-чуть меньше потрепанного, чем ваши, или какого-нибудь закулисного интригана из тех, кто до сих пор дергал веревочки, не показываясь сам? Ха-ха! Ну, так вот, у меня будет побольше воображения. Я поворачиваюсь спиной к парламенту, с его кулуарами и пристройками, и отправляюсь искать — куда? (Пауза; он меняет тон) — на вершины научного созерцания, искать отшельника, аскета, безмолвную славу (он делает вид, что снимает шляпу) и говорю ему: «Идите к нам! Вы нам нужны»!

Ле Труадек раскрывает глаза, рот и словно весь каменеет.

Мируэт, торжественно и проникновенно. Профессор, вы поняли меня?

Ле Труадек. Я… Я…

Мируэт. Не отвечайте мне сразу. Нет, я вас прошу. Сутки. У вас есть сутки.

Ле Труадек. Сутки?

Мируэт. Вам нужно больше?

Ле Труадек. Нет…

Мируэт. Лишних несколько часов? Лишнюю ночь?.. Дело в том, что у нас собрание сегодня вечером, собрание завтра, и я обещал принести ответ, самое позднее, завтра. Мне трудно будет заставить их ждать. Сейчас они у меня в руках. Но…

Ле Труадек. Но, во-первых, так ли я вас понял?

Мируэт, беря его за руку. Разумеется, вы меня поняли.

Ле Труадек. В таком случае я не думаю, чтобы мне требовались сутки.

Мируэт. Тем лучше!.. То есть тем лучше в том случае…

Ле Труадек. Я был немного удивлен, сначала.

Мируэт. Это вполне естественно.

Ле Труадек. Но я чувствую, что к сегодняшнему собранию… да…

Мируэт. К сегодняшнему?

Ле Труадек. Да, я чувствую, что приму решение.

Мируэт. И хорошее? То, которое нужно? (Ле Труадек, по-видимому, не отрицает). Во всяком случае дело сделано скоро. Должен сознаться, я боялся, что потребуется больше времени. Они рты разинут, там.

Ле Труадек, посмотрев на него искоса. Позвольте… решение, да, но я еще не знаю какое.

Мируэт. Как? Что вы?.. Это жаль. Я был бы рад, если бы мог уже сейчас дать понять… Это произвело бы прекрасное впечатление. И тем самым я устранял некоторые комбинации, которые могут сложиться отчасти помимо меня. Но, во всяком случае, я не стану вас торопить. Обдумайте на досуге. Я зайду погодя, часа в три-четыре.

Ле Труадек, нерешительно. Да, да…

Мируэт. Вы дадите мне ответ. Я убежден, что за это время ничего не случится.

Ле Труадек. Да, подождите еще минуту, дорогой друг. Я чувствую, что решение приходит, и таким образом вы уйдете… спокойнее.

Мируэт. Решение? Великолепно. Браво! Какая свежесть ума, дорогой профессор, какая сила характера! Итак, скажите, значит «да»?

Ле Труадек. Приходится.

Мируэт, беря его за руки. Это восхитительно! И какая простота! У меня выйдет чудесный номер.

Ле Труадек. А теперь, пока вы еще здесь, я был бы рад сообщить об этом мсье Бенэну, который как раз у меня в кабинете, и спросить его, что он думает о моем решении.

Мируэт. Кто это? Ваш портной? Или нет, этот господин, который помогает вам выбирать костюмы?

Ле Труадек. Костюмы? Правда, я сейчас советовался с ним о покрое костюма. Но это маленькая услуга, которую он мне оказывает в числе многих других. Мсье Бенэн для меня очень дорогой и очень ценный друг.

Мируэт. Не думайте, что я что-нибудь против него имею. Нисколько! Я даже собирался предложить ему в «Разведчике» отдел мужских мод.

Ле Труадек. Мсье Бенэну? Так вы его знаете?

Мируэт. Нет. Я о нем только что услышал в первый раз от… от кого это?.. Да, от Софи.

Ле Труадек. Я думаю, вам будет приятно с ним познакомиться.

Мируэт. Я уверен в этом и заранее этому радуюсь. Но раньше покончим с нашим делом, с глазу на глаз, дорогой профессор. То, что нас интересует, настолько серьезно и настолько конфиденциально, что было бы преждевременно вмешивать сюда третьих лиц. Так как теперь вы наш вождь, вы, должно быть, желаете получить кое-какие пояснения относительно нашей политической программы?

Ле Труадек. Сегодня вы торопитесь сообщить мой ответ вашим друзьям, и я не хочу вас задерживать. Мы поговорим об этом другой раз, когда будет время.

Мируэт. Имейте в виду, что такое любопытство я счел бы вполне естественным.

Ле Труадек. Главное — это согласиться относительно принципов, не так ли?

Мируэт. Совершенно верно.

Ле Труадек. Ведь вы Партия Честных Людей?

Мируэт. Пусть попробуют доказать мне обратное.

Ле Труадек, протягивая руки. Чего же еще!

Мируэт. Вы правы, дорогой профессор. Я углубляюсь в тонкости. Как будто все это немного проще! (Пауза). К сожалению, моя миссия в отношении вас еще не закончена, и то, что мне еще остается вам сказать, не так-то просто.

Ле Труадек. Что же это такое?

Мируэт. Если вы мне не поможете, я, должно быть, с этим никогда не справлюсь.

Ле Труадек. Помочь вам? Каким образом?

Мируэт. Ах! Стать общественным человеком! Посвятить себя общественному благу! Отдаться «душой и телом» общественному благу! Есть люди, для которых все это только пустые фразы.

Ле Труадек. Я их жалею.

Мируэт. Да. Они не отдают себе отчета в жертвах «личного» порядка, которых может потребовать видное общественное положение.

Ле Труадек. Они не отдают себе в этом отчета.

Мируэт. Но те, кого это касается, те-то вынуждены дать себе в этом отчет, не так ли?

Ле Труадек. Да. Так, например, я… я вполне понимаю, что мне придется отложить новые исследования, которыми я был занят.

Мируэт. Разумеется, но если бы было только это!

Ле Труадек. Только это?

Мируэт. Да… конечно, уже и это очень тяжело. Но если бы не было жертв… другого рода.

Ле Труадек. О! Вам кажется, что это вовлечет меня в большие расходы?

Мируэт. Что вы! Партия Честных Людей — не ватага оборванцев. Избирая вождя, мы сознаем, какое бремя он на себя налагает, и мы поможем ему нести его достойно.

Ле Труадек. Так, так, но тогда что же?

Мируэт. Дорогой профессор. Вы уже давно у всех на виду. Но как ученый. Слава ученого озаряет его подобно мягкому и благосклонному свету. Даже его частная жизнь, если на нее падает ее отблеск, окружается словно ореолом. Да. Как не похож на нее резкий свет, которым залиты малейшие поступки политического деятеля! Вы меня понимаете?

Ле Труадек. Не настолько, насколько мне бы хотелось.

Мируэт. Слушайте. Вот, например, я. Я женат, отец семейства, и у меня две любовницы. Как видите, я не корчу из себя святого. Но я, я скромный рядовой. Я работаю в полутьме. Даже если публика меня знает и думает обо мне, ей не придет в голову требовать от меня удостоверения о добродетели. Редактору газеты полагается иметь любовниц. Это, видите, вопрос специальности. Но глава партии, глава Партии Честных Людей… Начинаете вы меня понимать?

Ле Труадек. Мне кажется, я начинаю вас понимать.

Мируэт. В таком случае?

Ле Труадек. В таком случае… в таком случае, дайте мне все-таки кое-какие указания относительно вашей политической программы.

Мируэт. Правда? Вы хотите?.. Но прежде всего, я боюсь, нет ли здесь недоразумения. Я вовсе от вас не требую, чтобы вы приняли постриг. Мы не так жестоки. Что меня беспокоит, так это известное фактическое положение, которое до сих пор не представляло почти никаких неудобств, но теперь становится невозможным. Глава партии в открытой связи с маленькой актрисой — нет, нет и нет!

Ле Труадек. Я понимаю. Но это будет тяжело.

Мируэт. Еще раз повторяю, мы не собираемся заточить вас в монастырь. Притом заметьте, когда я вижу, что человек в вашем возрасте все еще находит удовольствие во… в… так меня лично это не только не шокирует, а, напротив, радует. Я старый почитатель Генриха Четвертого и покойного бельгийского короля. И потом, когда сам немного моложе, как я, то это ободряет, открывает перспективы. Но я вам говорю — будьте спокойны. Жертва велика, но мы позаботимся о компенсациях.

Ле Труадек. Повторяю вам, это будет тяжело.

Мируэт. Тяжело? Я, который ни разу не видел этой маленькой особы иначе, как в платье и на расстоянии двух с половиной метров, я заявляю, что это будет героично…

Ле Труадек. Что касается меня, я сумею себя убедить. Я отлично понимаю, что основные свойства особы ее пола могут найтись и у другой.

Мируэт. Ей нетрудно будет утешиться тем же соображением. Вам не кажется?

Ле Труадек. Она очень привязана ко мне.

Мируэт. Это делает ей честь — я хочу сказать, что у такой молодой особы, как она, подобная привязанность предполагает возвышенные чувства. Вам будет тем легче откровенно изложить ей дело… При ее уме…

Ле Труадек. Конечно, она очень умна, но по части высоких идей…

Мируэт. Я убежден, что идя прямо, вы достигнете цели. Не мешкайте! Что? Она будет кричать? Плакать? Пускай. Потом успокоится. Если вам нужна поддержка, я к вашим услугам. В случае надобности я поговорю с ней отдельно. Когда замешаны крупные интересы, каждый жертвует собой.

После паузы.

Распорото хорошо. Зашить труднее. (Помолчав). Вы спрашивали меня относительно подробностей нашей политической программы. Одним из основных пунктов является возрождение семьи и методическое воспитание размножительных инстинктов.

Ле Труадек. Разумеется, это самое неотложное. Приветствую всей душой.

Мируэт. Так как мы не партия шутов и акробатов, то мы не намерены, начертав это на своем знамени, забывать об этом на деле. Глава партии, который после красивой речи о размножении возвращается в свою холостяцкую квартиру курить трубку, нам не годится.

Ле Труадек. Вы хотите, чтобы я женился?

Мируэт. Без всяких колебаний.

Ле Труадек. О!.. Но на ком, боже мой!

Мируэт. Вы знакомы с баронессой Жантиль-Дюран?

Ле Труадек. Я встречался с ней два-три раза. Так вы хотите, чтобы я…

Мируэт. Терпение!.. Правда, сначала мы имели в виду ее. Сама баронесса не возражала. Напротив, совсем напротив. Вы ей нравитесь. Интеллектуально, а также физически.

Ле Труадек. А!

Мируэт. Но баронессе уже поздно становиться матерью.

Ле Труадек. Как! Вы хотите, чтобы у меня были дети?

Мируэт. Даю вам слово, что они у вас будут.

Ле Труадек. Но вы меня приводите в ужас, дорогой друг!

Мируэт. Дайте мне кончить. Вы знакомы с младшей дочерью баронессы, Женевьевой?

Ле Труадек. Не припоминаю.

Мируэт. Это ничего. Женевьева! Одно из прекраснейших имен Франции, правда? Пантеон… Аттила… Хлодвиг!.. Мадмуазель Женевьеве скорее меньше тридцати лет… скорее меньше, чем больше… Это не Венера, выходящая из морских волн. Но никакого внешнего уродства. Превосходные принципы, без ригоризма. Что касается средств, то имя Жантиль-Дюран делает излишними пояснения. Среди прочих преимуществ этот брак, по мнению временного комитета, самым изящным образом разрешает вопрос о вашем материальном положении.

Ле Труадек. Я не знал, что Жантиль-Дюраны так богаты.

Мируэт. Очень богаты! Конечно, в нашем возрасте надо радоваться, если женщин еще прельщают наши деньги, не правда ли?

Ле Труадек. До некоторой степени.

Мируэт. Но гораздо реже случается, чтобы они сами нам их предлагали. Вы увидите, что эта перемена ролей не так уж неприятна и что она помогает мириться с другими сторонами дела.

Ле Труадек. Согласен. Но вы настаиваете на том, чтобы у меня были дети?

Мируэт. Настаиваю ли? Категорически!

Ле Труадек, в некотором размышлении. Я не знаю, создан ли я для политической деятельности.

Мируэт. Что за вопрос! Женщина, которой нет еще тридцати лет, может быть матерью, да или нет?

Ле Труадек. Я не отрицаю.

Мируэт. Тогда в чем дело?.. Все было бы хорошо, если бы не одно маленькое затруднение. Мадмуазель Женевьева вполне разделяет идеи размножения. Этот пункт нашей программы ее не страшит. Мне даже кажется — позвольте мне указать вам на это, — что она может стать горячей поборницей. Да, да. Это только первое впечатление от нее обманчиво. Но увы! Она страдает некоторой узостью взглядов. Она заражена предрассудком равновозрастных браков. Не будем скрывать от себя, что тридцатипятилетний супруг был бы ей больше по душе. Но она забывает одно: отвечало ли бы это интересам партии. Это не политический ум. Может быть также, она недостаточно представляет себе способность человека ваших лет быть отцом.

Ле Труадек. В этом она может ошибаться.

Мируэт. Безусловно! И мы постараемся открыть ей глаза. Но она довольно упряма.

Ле Труадек. Она меня видела когда-нибудь?

Мируэт. Да, два раза, кажется; на лекциях, которые вы читали зимой.

Ле Труадек. И я ей не нравлюсь?

Мируэт. Как лектор — очень.

Ле Труадек. Читала она мои сочинения?

Мируэт. Она мало читает. Она равнодушна к науке. И к литературе.

Ле Труадек. Я не намерен навязывать себя этой молодой особе. Но только она напрасно воображает a priori, что человек моих лет… Знает она о моей связи с мадмуазель Роланд?

Мируэт. Конечно, нет. Она не любит сплетен да и вообще чуждается света. В этом отношении нам нечего опасаться.

Ле Труадек. О, я не вижу особой беды в том, чтобы она узнала.

Мируэт. Правда?

Ле Труадек. По-вашему, будет лучше, если чья-нибудь нескромность откроет ей это впоследствии?

Мируэт. О, впоследствии…

Ле Труадек. Слышала она о мадмуазель Роланд или видела она ее на сцене?

Мируэт. Не могу вам сказать. Эта милая Женевьева редко бывает в театре. Она обожает простые развлечения.

Ле Труадек. Найдите все-таки случай показать ей портрет мадмуазель Роланд. Я вырезал несколько ее портретов из журналов и могу вам их одолжить.

Мируэт. Ее портрет, должно быть, имеется в коллекции «Разведчика». Но для чего?

Ле Труадек. Ни для чего. Ни для чего. Судя по тому, что вы говорите, мадмуазель Женевьева значительно старше мадмуазель Роланд?

Мируэт. Да, очень возможно. Но я не понимаю, какое отношение…

Ле Труадек. Никакого отношения!.. Но только, если вы, насколько я могу судить, находите уместным не скрывать от мадмуазель Женевьевы связи, которая у меня была, когда я был холост, то было бы хорошо представить дело в его настоящем свете. Только и всего.

Мируэт. Сейчас мне нужно ваше принципиальное одобрение этого брачного проекта. Остальное…

Ле Труадек, задумывается, потом вдруг. Послушайте. Дело все-таки слишком серьезное. Мне необходимо посоветоваться с моим другом Бенэном.

Мируэт. Я буду страшно рад, дорогой профессор, завязать знакомство с этим мсье Бенэном. Но меня по-прежнему удивляет, что по вопросу столь личного порядка вам нужны указания постороннего лица.

Ле Труадек. Мой друг Бенэн оказал мне величайшие услуги, и нет лучшего советника.

Мируэт. Он вам родственник?

Ле Труадек. Нисколько; мы познакомились случайно.

Мируэт. Он занимает видное положение?

Ле Труадек. Он не занимает никакого положения.

Мируэт. Как так?

Ле Труадек. На его избирательной карточке, которую я видел, значится в качестве профессии: «любитель происшествий».

Мируэт. В таком случае, он живет капиталом?

Ле Труадек. Он мне сообщил, что живет коллекцией почтовых марок.

Мируэт. Почтовых марок… Вы шутите, дорогой профессор?

Ле Труадек. Простите. Его дядя, умерший в глубокой старости, завещал ему всего-навсего коллекцию почтовых марок. Многие из них с течением времени стали очень редкими. Он показывал мне одну, которую он прозвал «быком Аписом» и которая одна уже теперь стоит больше тридцати тысяч франков. Когда мой друг Бенэн нуждается в деньгах, он отклеивает одну или несколько марок и превращает их в деньги. Бывает, что на одну марку ему удается заплатить за квартиру и кроме того купить себе пальто. Он находит, что никакая чековая книжка не доставила бы ему столько удовольствий, как его альбом, и что из всех видов собственности этот вид — самый философический.

Мируэт. Странный человек. А когда он их все продаст?

Ле Труадек. Он составил — ибо он немного математик — строго научную формулу, где продолжительность жизни, вздорожание марок и еще многое другое выражено в алгебраических знаках. И в начале каждого триместра ему достаточно пяти минут, чтобы установить, каким количеством марок он может располагать. Он утверждает, что ему стукнет восемьдесят девять лет в тот день, когда он, наконец, принесет в жертву быка Аписа.

Мируэт. Быка Аписа? Ах, да!

Ле Труадек. Как видите, это очень предусмотрительный человек.

Мируэт. Если угодно. Но меня он немного беспокоит.

Ле Труадек. Он вам очень понравится. Я позову его.

Мируэт. Раз вы считаете это необходимым. (Ле Труадек выходит). Только бы этот молодец не опрокинул всей постройки!

Явление восьмое

Те же, Бенэн.

Ле Труадек. Мой дорогой Бенэн, вы услышите нечто такое, что вас чрезвычайно удивит.

Бенэн усаживается в кресло.

Во-первых, перед вами мсье Фелисьен Мируэт, редактор «Парижского Разведчика».

Бенэн. Я так и думал, но не смел поверить. Мне чрезвычайно приятно.

Они обмениваются приветствиями.

Ле Труадек. Мсье Мируэт только что основал Партию Честных Людей.

Бенэн. Уже!

Ле Труадек. Как так уже?

Бенэн. Извините. Я хотел сказать: «Давно пора».

Ле Труадек. И он явился сюда от имени Честных Людей просить меня стать их вождем.

Бенэн. Отлично.

Ле Труадек. Вас это не удивляет?

Бенэн. Меня удивило бы обратное.

Ле Труадек. Но подождите, это еще не все. Мсье Мируэт полагает, что как глава партии я должен жениться.

Бенэн. Это верно.

У Мируэта восхищенный вид.

Ле Труадек. Хорошо ли вы подумали, дорогой друг? Вы действительно разделяете мнение мсье Мируэта?

Бенэн. Безусловно.

Ле Труадек. И он хочет также, чтобы у меня были дети.

Бенэн. Само собой.

Ле Труадек. Можно подумать, что вы заранее сговорились с мсье Мируэтом.

Мируэт. Я утверждаю, что впервые имею удовольствие видеть мсье Бенэна.

Ле Труадек. Вы не встречаете никаких возражений?

Бенэн. Никаких.

Ле Труадек. И догадайтесь, на ком он хочет, чтобы я женился?

Бенэн. На очень богатой особе из хорошей семьи.

Ле Труадек. Мой друг, вы колдун.

Бенэн. Но не первой молодости и не первой красоты.

Ле Труадек, Мируэту. Согласитесь, что он чародей!

Мируэт. Соглашаюсь вполне.

Ле Труадек. А имени этой особы вы не отгадаете?

Бенэн. Нет, так сразу не могу.

Ле Труадек. Мадмуазель Женевьева Жантиль-Дюран, дочь баронессы.

Бенэн, отвесив поклон. Так что вы станете зятем баронессы и даже немного бароном?

Ле Труадек. Хм… В некотором роде.

Бенэн. Лучшего нельзя было желать.

Мируэт. Вы желали услышать мнение мсье Бенэна, дорогой профессор. Вы его услышали.

Ле Труадек. Да.

Мируэт. Теперь вам было бы неудобно его отвести.

Ле Труадек. Я его не отвожу.

Бенэн. Но только само собой разумеется, что мы не любим скверных шуток и что все это очень серьезно?

Мируэт. То есть как?

Бенэн. Что мы, Ив Ле Труадек, не привыкли довольствоваться словами и не желаем изображать полишинеля.

Ле Труадек. Так, так.

Мируэт. Что вы…

Бенэн. Нам предлагают роль супруга и роль вождя. Мы принимаем и ту, и другую. Но не смеха ради.

Мируэт. Разумеется.

Бенэн. Если мадмуазель Женевьева Жантиль-Дюран рассчитывает вступить в фиктивный брак и иметь в нашем лице почетного супруга, ее необходимо немедленно же разочаровать.

Ле Труадек, пытаясь его остановить. Мсье Бенэн!..

Бенэн. Возраст не оказывает на нас того действия, как она, быть может, предполагает. Мы выполним наши обязанности со всей твердостью.

Ле Труадек. Я вас прошу, дорогой Бенэн…

Мируэт. Это и наша точка зрения, раз мы требуем детей.

Бенэн. Они у вас будут, даже раньше, чем вы ожидаете, и для этого нам никого не нужно.

Мируэт. Никогда не было и речи…

Ле Труадек. Не давайте все-таки чрезмерных обязательств, дорогой друг.

Бенэн. Хорошо, хорошо. Что же касается пашей роли вождя — те же принципы. Какова сейчас организация партии?

Мируэт. У нас есть временный распорядительный комитет, который завтра же будет преобразован в постоянный.

Бенэн. Сколько в нем будет членов?

Мируэт. Пять-шесть, самое большее.

Бенэн. Хорошо. Мы сохраняем в этом комитете два места для двух близких нам лиц, компетентность и престиж которых будут полезны общему делу.

Мируэт. Можете вы мне их назвать?

Бенэн. Мы назовем их в свое время.

Ле Труадек. О ком вы говорите, дорогой друг?

Бенэн. Как будто вы сами не знаете! (Ле Труадек, видимо, совершенно сбит с толку). Итак, с этой стороны нет затруднений.

Мируэт. Само собой, одно из этих лиц вы сами.

Бенэн. Отнюдь.

Мируэт. Все же мне хотелось бы…

Бенэн. Речь идет о двух Честных Людях, в самом широком смысле слова, и честность политическая не застанет их врасплох. Заметьте, что ни для одного из них я не требую должности казначея. Что касается меня, то я намерен служить связующим звеном между главою партии и комитетом. Руководящие мысли Ива Ле Труадека нередко бывают довольно темны. Самая их возвышенность требует, чтобы их переводили на более общепринятый язык. Я привык их усваивать. Мой мозг уже давно воспринял их отпечаток, и, я говорю это без ложной скромности, никто лучше моего не подготовлен к тому, чтобы делать их доступными всей корпорации Честных Людей. (Встает). Положитесь на меня. (Мируэт тоже встает). Когда у нас первое заседание постоянного комитета?

Мируэт. Завтра, например, или сегодня вечером, если необходимо.

Бенэн. Сегодня вечером? Что вы! Вы как будто думаете, что постоянный комитет можно составить в два счета. Такого рода заблуждениям мы и обязаны всеми этими нежизнеспособными и бездеятельными партиями, которые поддерживают маразм нашего дорогого отечества. Постоянный комитет создается тщательно и любовно. В него надо постепенно вдыхать жизнь, единство мысли и движений, словом, душу. Это нелегкий труд, требующий опытных рук. Я привык к нему с детства и охотно возьму его на себя в этом важном случае. Но дайте мне необходимое время. Работая без отдыха, мы, может быть, поспеем к завтрашнему вечеру.

Мируэт. Мне не вполне ясно, что вы хотите сказать.

Бенэн. Вы увидите меня за работой и сразу поймете. Назначим свидание сегодня днем. Есть ли у вас помещение, где мы могли бы собрать членов комитета и приступить к их обработке?

Мируэт. Помещение партии еще не вполне готово. Оно сейчас отделывается. Имеется большая гостиная баронессы…

Бенэн. Мы ею воспользуемся завтра. Но она не подходит для подготовительных упражнений, которые я имею в виду. Поэтому вот адрес помещения, куда я вас попрошу прислать к пятнадцати часам трех членов вашего временного комитета, которых мы сохраняем, чтобы я мог их амальгамировать с двумя отборными единицами, которые я вам поставляю сам.

Мируэт. Что это за помещение?

Бенэн. Гимнастический зал; его хозяин мой приятель. Этот зал как раз свободен в эти часы. Нам будет там очень удобно. Иногда туда приходят акробаты из соседнего цирка упражняться на аппаратах. Но это люди молчаливые. Впрочем, если позволите, я выйду вместе с вами, и мы по дороге обсудим все эти подробности.

Мируэт. Весьма охотно. Потому что я начинаю в них теряться.

Бенэн, Ле Труадеку. Я вам сейчас не нужен, дорогой профессор?

Ле Труадек. Хм… Мне бы надо сказать вам еще два слова.

Мируэт, Бенэну. Я вас жду внизу… Мой автомобиль у подъезда.

Явление девятое

Ле Труадек, Бенэн.

Ле Труадек. Прежде всего, вы не боитесь, что мсье Мируэт испугается всех этих ваших требований?

Бенэн. Будьте покойны, мы отлично поладим.

Ле Трудек. Затем, кто эти два лица из числа наших друзей, которых вы имеете в виду для комитета?

Бенэн. А кто же, по-вашему? Шарль-Огюст Жослэн, ваш ученик и сотрудник; человек, таким уверенным стилем написавший руководство к игре в рулетку, которое вы любезно согласились подписать своим именем за одиннадцать тысяч франков.

Ле Труадек. О!.. Имейте в виду, мой дорогой друг, что я не отрекаюсь от этого сотрудничества. Но это прошлое, прошлое, которое… И я не нахожу нужным…

Бенэн. Второй — это мсье Трестальон…

Ле Труадек. О! Неужели вы поставите бывшего… взломщика во главе Партии Честных Людей?

Бенэн. Было бы опасно иметь мсье Трестальона против себя. Представьте себе, что его завербовывают наши противники, что он выдает тайну вашей истории в Монте-Карло, идет на шантаж… И потом, позвольте вам сказать, что ваши возражения свидетельствуют о полном отсутствии политического воспитания. Это нехорошо. Или вы не знаете, что политическое определение честного человека не имеет ничего общего с обычным определением? Слава богу! Иные станут отрицать за мсье Трестальоном право называться честным человеком с чисто личной точки зрения. Кто посмеет отрицать его за ним с точки зрения политической? Он человек благомыслящий. Его воззрения неопровержимы.

Ле Труадек. Мы к этому вернемся. Есть дело более спешное. Как я порву с Роланд?

Бенэн. Понятия не имею.

Ле Труадек. Так как вы имели на нее всегда большое влияние, я полагал бы, что…

Бенэн. Что?..

Ле Труадек. Что вам, может быть, легче, чем мне, удастся ее убедить.

Бенэн. Невозможно, дорогой профессор. И прежде всего я чувствую, что политические соображения окончательноовладевают мной. В голове у меня нет больше места для других забот. Вы сами отлично справитесь с этим разрывом. Это такой пустяк. Итак, до скорого свидания. Я зайду за вами в половине первого. Мы вместе позавтракаем.

Явление десятое

Ле Труадек, Софи.

Ле Труадек, оставшись один, ходит взад и вперед, размахивает руками, бормочет, видимо обуреваем противоречивыми намерениями, потом.

Ле Труадек. Софи! Софи!.. Вы здесь?

Софи, входя. Что угодно?

Ле Труадек. Мадам вернулась?

Софи. Эта особа вернулась, пока вы разговаривали с толстым господином. Но я не знаю, может быть, эта особа опять ушла.

Ле Труадек. Сходите посмотреть.

Софи. Что мне сказать этой особе?

Ле Труадек. Скажите ей… Ах, да! Послушайте, Софи. Вы можете оказать мне большую услугу. Послушайте, вы служите у меня восемнадцать лет…

Софи. Двадцать лет.

Ле Труадек. Хорошо, двадцать. Таким образом, вы здесь у себя дома. После меня, Софи, вы первая в доме и представляете дом.

Софи. Благодарю вас за доброе отношение.

Ле Труадек. Так вот, скажите мадам, что я счастлив тем, что был с нею знаком, что я сохраню о ней самое лучшее воспоминание, что я всегда буду интересоваться ею, но что мое положение неожиданно изменилось…

Софи, с беспокойством. Ваше положение?..

Ле Труадек. Не волнуйтесь, Софи… Я говорю то, что вы должны передать мадам: «неожиданно изменилось», без всяких пояснений; что поэтому я вынужден, против воли, порвать с ней и что она должна принять соответствующие меры. Вот.

Софи. Я бы с величайшим удовольствием, уверяю вас. И поздравляю вас от всей души. Но только я не могу сказать этого сама.

Ле Труадек. Вы думаете?

Софи. Не могу. Эта особа бросит мне в голову какую-нибудь вещь, первую попавшуюся, дешевую или дорогую, ей ничего не стоит, и прибежит к вам сделать сцену, и сцену вдвое более здоровую, чем если бы вы сами с ней поговорили, потому что она скажет, что вы хотели выставить ее при помощи кухарки.

Ле Труадек. А если я предварительно уйду?

Софи. Она вас догонит рано или поздно.

Ле Труадек. Жаль! Нечего делать!

Софи. Нет, не нечего делать! Вы должны исполнить ваше намерение. Вы должны сказать ей сами напрямик. Я позову эту особу.

Ле Труадек. Постойте! Постойте! Я должен подумать одну минуту. Посидите, пока я буду думать. (Она садится). Да… Хорошо!

Он встает, ходит взад и вперед, останавливается, жестикулирует, бормочет.

А об этом что вы скажете?

Софи. О чем?

Ле Труадек. Об этом другом способе, который я придумал?

Софи. Да откуда же мне знать? Я не у вас в голове.

Ле Труадек. Это верно.

Он делает безнадежный жест, потом снова принимается расхаживать. В это время дверь отворяется.

Явление одиннадцатое

Ле Труадек, Роланд, Софи в начале явления.

Роланд. Вот как! Вы читаете лекцию Софи? Отличная мысль.

Ле Труадек. Ах!.. Дорогая Роланд… Как раз… Софи должна была вам сказать… Нет… Это я должен был. Софи, оставьте нас!.. Это я должен вам кое-что сказать.

Софи выходит.

Ле Труадек. Садитесь, дорогое дитя. Я меняю свое положение.

Роланд. Меняете положение?

Ле Труадек. Да, совершенно. И меняю жизнь.

Роланд. Меняете жизнь?

Ле Труадек. Нравы, поведение, все.

Роланд. Что вы мне рассказываете?

Ле Труадек. Я много думал последнее время. Я недоволен собой. Человек создан не только для одних удовольствий. А я всем жертвовал ради удовольствий.

Роланд. Так что же? Вы поступаете в монастырь?

Ле Труадек. Нет, нет, не в монастырь. Но это почти одно и то же.

Роланд. Поверните голову, вот так, к свету. У вас белок глаза не совсем чистый.

Ле Труадек. Я чувствую себя как нельзя лучше… Так вот. Вы не должны отчаиваться. Мы можем остаться очень хорошими друзьями.

Роланд. Но, но… Что это значит?

Ле Труадек. Что касается меня, то несмотря на только что сказанные мною слова, я сохраню самое лучшее воспоминание о тех месяцах, что мы прожили вместе. Вы тоже, не правда ли? Если не считать нескольких маленьких ссор, совершенно вздорных, все в общем шло отлично. (Пауза). Вот. (Пауза). Вот.

Роланд. Или я ослышалась? Разрыв? Говоря обыкновенным языком, вы меня гоните? И это на вас нашло как вдохновение с неба?

Ле Труадек. Небо, небо… Дитя мое… Нельзя играть этим словом.

Роланд, садясь. Если он выжил из ума, то дело скверно. Но если он в полном сознании, то это еще хуже.

Ле Труадек, делая шаг к выходу. Это все, что я хотел вам сказать… Как видите, это не так уж страшно.

Роланд. А я-то чуть было не оставила его с носом в мае месяце! Нет, это слишком!

Ле Труадек, делая еще шаг. Мы поговорим о подробностях другой раз, если нужно будет.

Роланд, опустив руки. Слишком! И слишком обидно!

Ле Труадек, на пороге. Софи вам поможет. Я вам ее пришлю. (Скрывается).

Роланд, не в идя его. Гадина… У меня даже сил нет встать! Но если он воображает, что это так ему сойдет!

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Гимнастический зал. Трапеция, турники, гири и т. п.

Явление первое

Ле Труадек, Бенэн.

Ле Труадек. Я не люблю есть так наспех и потом бежать, встав из-за стола. Вы видите: у меня кровь приливает к лицу, и я чувствую неясность в мыслях.

Бенэн. У нас мало времени. Если мы желаем принять доктора и сомнамбула раньше, чем явятся эти господа из партии…

Ле Труадек. Вы действительно настаиваете на этом докторе и на этом сомнамбуле?

Бенэн. Извините меня, дорогой профессор, но по временам я не узнаю в вас того человека твердых решений и высокой совести, которого знал раньше.

Ле Труадек. Как так?

Бенэн. Неужели вы решитесь жениться на молодой девушке, которую вам сватают, не удостоверившись предварительно в вашей физической годности?

Ле Труадек. Но мне кажется, что…

Бенэн. Нам следует знать, не осталось ли у вас каких-нибудь досадных следов юношеской неосторожности.

Ле Труадек. Юношеской неосторожности?

Бенэн. Потом необходимо, чтобы не было сомнений в вашей способности к продолжению рода. Вы помните, каким тоном я говорил с мсье Мируэтом, что я сказал о полном осуществлении ваших супружеских прав? Надо было показать товар лицом. Но должен сознаться, что сейчас я немного тревожусь и хотел бы, чтобы меня успокоил сведущий человек.

Ле Труадек. Так значит, этот доктор будет меня осматривать?

Бенэн. С ног до головы.

Ле Труадек. Здесь?

Бенэн, оглядываясь кругом. Господи…

Ле Труадек. Мне надо будет раздеться?

Бенэн. Понятно.

Ле Труадек. О!..

Бенэн. Вы никогда не были на воинском освидетельствовании? Нет?

Ле Труадек отрицательно качает головой.

Бенэн. Что же касается сомнамбула…

Ле Труадек. Да к чему этот сомнамбул? Доктор еще туда-сюда. Но сомнамбул! Вы меня не разубедите в том, что это нелепо.

Бенэн, строго глядя на него. И это вы, ученый, говорите мне это? В наше время, когда ни один рыбак не выйдет в море, не справившись с предсказаниями метеорологического бюллетеня?

Ле Труадек. Редакторы бюллетеня серьезные ученые, имеющие степени.

Бенэн. Степени? Мой сомнамбул член-корреспондент Чикагского Медиумического института…

Ле Труадек. А!..

Бенэн, с каждой репликой возвышает голос. …Вице-президент Федерации хиромантов, картомантов, жезлогадателей, астрологов и сомнамбулов Франции и колоний…

Ле Труадек. О, хорошо, хорошо…

Бенэн. Командор португальского ордена Христа…

Ле Труадек. Простите… Я не знал…

Бенэн, громовым голосом. …И офицер Академии. (Потом совершенно спокойно). Это человек, который зарабатывает свыше шестидесяти тысяч франков в год.

Ле Труадек. Свыше шестидесяти тысяч франков?.. О!..

Стучат.

Бенэн. Впрочем, вот и доктор.

Хочет идти.

Ле Труадек, останавливая его. Вот что. Если необходим медицинский осмотр, я бы предпочел, чтобы меня осматривал мой друг Фифиский, профессор Медицинской Академии.

Бенэн. Вы воображаете, что меня устроит дружеское удостоверение?

Идет открыть.

Явление второе

Те же, студент Шевалье.

Бенэн. Это не доктор, это мсье Шевалье.

Студент держится в почтительном отдалении.

Ле Труадек. Мсье Шевалье?

Бенэн. Да, ваш ученик студент Шевалье, которого вы принимали сегодня утром.

Ле Труадек. Ах, да!

Бенэн. Вам нужен будет секретарь. Мы с мсье Мируэтом подумали об этом юноше. (Студенту). Подойдите, мой друг. Вы во что бы то ни стало хотите продолжать ваши занятия?

Студент. Да, то есть…

Бенэн. Вы чувствуете сильное призвание к географии?

Студент. Я, видите ли, из Дофинэ…

Бенэн. И потому, что вы из Дофинэ, вы занимаетесь географией?

Студент. Отчасти поэтому.

Бенэн. Ну, так это мы устроим. (Ле Труадеку). Этот юноша мне очень нравится. (Студенту). Чувствуете вы особое отвращение к политике?

Студент. Я? Нет.

Бенэн. Есть ли какая-нибудь политическая партия, которая была бы вам особенно противна?

Студент. О, нет!.. Или я должен поискать.

Бенэн. Хорошо. Согласились бы вы занять положение, имеющее некоторое касательство к политике?

Студент. Мне бы хотелось иметь прочное положение.

Бенэн. Да, насколько возможно. Вы знаете, политика — это вроде частной промышленности. У вас нет таких гарантий, как на государственной службе. Зато имеются другие преимущества.

Студент. Если я буду зарабатывать больше, я смогу сам откладывать на случай отставки.

Бенэн. Вот именно. Словом, мсье Ле Труадек становится во главе большой политической партии. Согласились бы вы быть его секретарем?

Студент. Так значит, мсье Ле Труадек не будет больше заниматься географией?

Бенэн. Он будет ею заниматься меньше.

Студент. Меньше?.. Что ж, я не отказываюсь… Тем более, что если ему придется снова взяться за географию, я всегда успею сделать то же самое, не правда ли?

Бенэн. Это сам здравый смысл. Зайдите ко мне в пять часов. Мы договоримся о подробностях.

Явление третье

Ле Труадек, Бенэн, доктор Тирбур.

Бенэн. Здравствуйте, доктор. Вам известно, в чем дело. Мсье Ле Труадек женится. Мы хотим избежать каких бы то ни было упреков со стороны семьи его будущей жены. Вы не откажете осмотреть его как следует.

Доктор Тирбур. Осмотреть… в смысле общего здоровья или более специально?..

Бенэн. Да, более специально… Когда к вам является жених и спрашивает вас: «Доктор, могу ли я жениться?» такой вопрос имеет для вас смысл?

Доктор. Должен ли я вас понять в том смысле, что мсье Ле Труадек вынужден вспоминать в силу какого-нибудь ежедневного неудобства о той или иной юношеской невзгоде?

Бенэн. Этого мы не говорим. Мы слушаемся голоса совести, быть может, без всяких оснований. Только и всего.

Доктор. О, такая предосторожность не вредит.

Бенэн. С другой стороны, мсье Ле Труадек хочет быть действительно супругом, в полном смысле этого слова. Мне самому пришлось в этом поручиться. Вы нам скажете, не переоценили ли мы своих сил.

Доктор. Но… у мсье Ле Труадека должны быть собственные впечатление на этот счет?

Бенэн. Они у него есть, но им не достает отчетливости. Я продолжаю думать, что объективное исследование…

Доктор. Как вам угодно… Но я не уверен, окажутся ли у меня в руках данные для заключения…

Бенэн. Постарайтесь их найти, доктор.

Доктор. А где мы произведем наш осмотр?

Ле Труадек. Я должен раздеться?

Доктор. Разумеется.

Ле Труадек. Но не могу же я раздеваться здесь… среди всех этих аппаратов… Нет.

Доктор. Вас смущает обстановка?

Ле Труадек. Да.

Доктор. В таком случае, мне кажется, было бы лучше со всех точек зрения найти место поукромнее.

Бенэн. А вот я вижу ширму, которая вполне нас устроит. (Идет за ширмой и устанавливает ее). Смотрите, вот очаровательный по своей интимности уголок.

Стук в дверь.

Ле Труадек. Стучат?

Бенэн. Ничего. Это сомнамбул. Доктор, я оставляю вас с мсье Ле Труадеком. Вам никто не помешает.

Ле Труадек и доктор уходят за ширму.

Явление четвертое

Бенэн, сомнамбул Геррикидес.

Бенэн. Кого вам угодно?.. О, простите, ведь вы мсье Эрик Геррикидес, знаменитый сомнамбул?

Сомнамбул. Он гладко выбрит, одет весьма изыскано и носит монокль. Это я.

Бенэн. Я вас не сразу узнал. В вашей внешности как будто есть какая-то перемена?

Сомнамбул. Вы меня не видели с прошлого года? Да. Тогда я ходил неряхой: старый сюртук, волосы на нос и вата в ушах. Я это бросил. Теперь клиентам нужен американский шик. К тому же, как только вы входите в моду и начинаете работать в свете, нельзя иначе: швейцары вас не впустят.

Бенэн. Я вас пригласил, чтобы сказать вам, чего я от вас жду.

Сомнамбул, роняя монокль. Не трудитесь. Это для старикашки, который снимает штаны за ширмой.

Бенэн. Как? Вас уже предупредили?

Сомнамбул, вставляя монокль. Да нет же. Я сейчас вступил с ним в сообщение.

Бенэн. Отлично. И что же?

Сомнамбул. Вам нужен ответ для себя или для него?

Бенэн. Предположим, что сначала для меня.

Сомнамбул, уронив монокль, полузакрыв глаза, с отсутствующим видом, ровным и звонким голосом. Этот тип там за ширмой то, что называется противный старикашка. (Бенэн делает ему знаки, чтобы он говорил тише, но тот не замечает и продолжает тем же голосом). Он целый год отчаянно путался с девицей, которая годилась бы ему во внучки.

Бенэн. Тш! Тш!

Сомнамбул, как выше. А теперь он ее выставил и хочет жениться на барышне из общества, с крупным состоянием и шишкой на спине, немного влево.

Бенэн. Молчите, несчастный! Молчите! Он вас услышит.

Сомнамбул, вдруг меняя позу и вправляя монокль. Готово дело. Сообщение прервано.

Бенэн. То, что вы мне говорите, полно самого волнующего интереса. Но не могли ли бы вы продолжать отвечать на мои вопросы чуть-чуть не так громко?

Сомнамбул. Не так громко? Попробую, но это трудно. Когда я слежу за собой, это мне мешает.

Бенэн. Например, не могли ли бы вы мне сказать, каков будет результат этого… обследования, которое производится за ширмой?

Сомнамбул, монокль падает. За ширмой? (Тем же пророческим голосом и в той же позе). За ширмой находится противный старикашка, который поднял рубашку и спустил кальсоны, и темноволосый господин, лет сорока, который ему…

Бенэн, прерывая его. Я вас прошу, мой дорогой сомнамбул. (Сомнамбул приходит в нормальное состояние). Остановимся на этом.

Явление пятое

Те же, Ле Труадек, доктор Тирбур.

Доктор. Мы окончили наш осмотр… (Замечая сомнамбула). Ах, извините.

Бенэн, знакомя их. Мсье Эрик Геррикидес, сомнамбул… Доктор Тирбур. (Доктору). Ваше заключение, доктор?

Доктор, указывая на сомнамбула. Но?

Бенэн. Не стесняйтесь. Мсье Геррикидес, один из первейших наших сомнамбулов, читает в ваших мыслях как в раскрытой книге. С ним всякие предосторожности излишни.

Доктор. Я все-таки испытываю некоторые колебания…

Сомнамбул. Вы хотите, чтобы я говорил вместо вас? (Пророческий голос). «Попросив нашего пациента снять штаны, мы увидели с немалым изумлением…»

Доктор, поспешно его прерывая. Я все же предпочитаю говорить сам. В том случае, разумеется, если мсье Ив Ле Труадек меня на это уполномочит?

Ле Труадек, заканчивая приведение в порядок своего туалета. Я вас уполномочиваю.

Доктор. Так вот. Мне хочется заявить, что мое заключение, в общем, безусловно благоприятно. Разумеется, возможность законченного физиологического процесса остается гипотетичной. Но вероятия, основанные на анатомическом исследовании, очень высоки. Они даже исключительны, если придавать значение, как делают некоторые, добавочному образованию, которое в одном случае нарушает в пользу мсье Ле Труадека общий закон парной симметрии, которому подчинена, как известно, вся совокупность органов нашего тела.

Сомнамбул. Я бы это выразил немного иначе.

Бенэн. Как? Верно ли мы поняли? Природа, и без того столь щедро наделившая своими дарами мсье Ле Труадека, наградила его в такой мере? (Тирбур делает утвердительный жест). Удивление велико, сознаюсь, но оно лестно. Партия Честных Людей может гордиться своим вождем.

Ле Труадек. О, неужели вы считаете необходимым сообщать об этой подробности всем членам партии?

Бенэн. Нет, нет! Тайна будет сохранена, разве что представится крайняя необходимость, например, в случае полемики.

Доктор. В остальном мы не усмотрели ничего, что могло бы в каком бы то ни было отношении считаться моральным или материальным препятствием ко вступлению мсье Ива Ле Труадека в брак.

Бенэн. Великолепно, доктор, мы вас благодарим.

Явление шестое

Те же, кроме Доктора.

Бенэн, Ле Труадеку. Нам остается услышать мнение мсье Геррикидеса. Мсье Геррикидес уже сообщил мне кое-что чрезвычайно интересное. Но вы, может быть, его слышали?

Ле Труадек. Нет, нет… Я ничего не слышал.

Бенэн. О будущем он еще не говорил. А нас больше всего интересует будущее.

Ле Труадек. Разумеется.

Бенэн, Геррикидесу. Что вы видите в будущем, что имело бы отношение к мсье Ле Труадеку и его женитьбе?

Сомнамбул, Ле Труадеку. Дайте мне правую руку. (Рассматривает ладонь). Когда вам будет шестьдесят лет, вы перенесете тяжелую болезнь.

Ле Труадек. Но мне больше шестидесяти лет.

Сомнамбул. Тем лучше. Таким образом вы от нее избавлены. У вас линия сердца в виде свинного хвоста…

Ле Труадек. Что?

Сомнамбул. Это техническое выражение… В виде штопора, если вам больше нравится; и линия головы теряется в лунном холме.

Ле Труадек. Скажите, скажите…

Сомнамбул. Вы собираетесь вступить в брак.

Ле Труадек. Да, это верно.

Сомнамбул. В брак, который не будет ни счастливым, ни несчастным…

Ле Труадек. А?

Сомнамбул. Но скорее несчастным…

Ле Труадек. А!

Сомнамбул. В том смысле, что один из супругов умрет на много лет раньше другого и к тому же один из них будет обманут три раза.

Ле Труадек, отнимая руку. То, что вы мне говорите, крайне неприятно. (Бенэну). Я напрасно согласился на эту консультацию. Хоть я и не придаю ей никакого значения, я все-таки испытываю неприятное чувство.

Бенэн. Но мсье Геррикидес, собственно, не сказал ничего определенного. О ком идет речь, о вас или о вашей жене? Вы можете выбрать толкование, наиболее отвечающее вашим желаниям.

Сомнамбул. Я могу сказать точнее. Дайте мне вашу руку.

Ле Труадек. Нет, нет, я предпочитаю, чтобы вы не говорили точнее.

Сомнамбул. Я вам говорю, дайте мне вашу руку. Я не привык оставлять работу недоделанной.

Ле Труадек, давая руку и очень волнуясь. Это нелепо. Я считаю все это вздором, отвратительной чепухой. Я не верю ни одному слову, вы слышите, ни одному слову. И ваше счастье, что такой ученый, как я, соглашается потерять четверть часа на подобное шутовство.

Сомнамбул, помолчав. Из супругов первой умрет жена…

Ле Труадек, очень повеселев. Ах? Так, так…

Сомнамбул. Мне еще не ясно, это ли самое лицо будет обмануто.

Ле Труадек, отнимая руку. Да, но это уже не так важно.

Сомнамбул, снова беря у него руку. Подождите! Из супругов трижды обманутой будет жена.

Ле Труадек, Бенэну, очень развязно и не отпуская руки, которой сомнамбул больше не держит. О, вы не находите, что это очень любопытно? (Сомнамбулу). Продолжайте, мой друг.

Сомнамбул. Я не вижу больше ничего сенсационного.

Ле Труадек. Не торопитесь. Я могу вам уделить еще пять минут.

Сомнамбул. Нет, правда, я больше ничего не вижу.

Ле Труадек, Бенэну. Положительно, это очень любопытно. Несомненно, официальная наука еще не обратила на эти вопросы всего того внимания, которого они заслуживают.

Бенэн, сомнамбулу. Мы вам бесконечно благодарны. (Ле Труадеку). Но мне кажется, пришли эти господа. Вы позволите?

Сомнамбул кланяется и хочет идти. Ле Труадек, убедившись, что Бенэн далеко, нагоняет Геррикидеса.

Ле Труадек, вполголоса. Извините, дорогой мсье Геррикидес, мне бы хотелось задать вам один вопрос… Мне кажется, вы здесь говорили об одной шишке…

Сомнамбул. Об одной шишке?

Ле Труадек. Да, на спине, немного влево.

Сомнамбул. Ах, да! Шишка этой барышни?..

Ле Труадек. Вот именно. Вы считаете эту… деталь установленной?

Сомнамбул. О да, вполне установленной.

Ле Труадек. Ах!.. И вам представляется, что это… большая шишка?

Сомнамбул. Нет, не очень большая.

Ле Труадек. Не очень большая?

Сомнамбул. Нет. (Ищет сравнения). Вот, например, приблизительно, как томат.

Ле Труадек. Ах, как томат! И, по-вашему, это очень заметно, когда эта особа одета?

Сомнамбул. Нет, не очень. Это надо знать.

Ле Труадек. Так, так. Благодарю вас.

Явление седьмое

Ле Труадек, Мируэт, Бенэн, пятеро Честных Людей (Трестальон, Жослэн, де ла Муфьер, Лепандер, Минаэрт-Дюплекотиф).

Мируэт. Здравствуйте, дорогой профессор. Я за вами. Я должен встретиться с баронессой у нее в киоске (удивленный жест Ле Труадека), да, на благотворительном базаре… и я ей обещал привести вас. Впрочем, мы все сюда вернемся. Баронессе будет приятно увидеть комитет за подготовительной работой. (Входит Бенэн с пятью Честными Людьми). Мсье Бенэну и этим господам здесь будет вполне спокойно, вполне удобно. Я вас познакомлю с каждым из них, когда у вас будет побольше времени. Нам надо торопиться. Баронесса нас ждет.

Явление восьмое

Те же, кроме Ле Труадека и Мируэта.

Бенэн, быстро расставив пять стульев и отступая на несколько шагов. Садитесь, господа. (Они садятся, не сразу выбрав места). Так. Вы расселись в совершенно случайном порядке, не правда ли? Это то, что мне нужно. Я вас попрошу хорошенько запомнить, в каком порядке вы сидите, и впредь, когда вы будете собираться, всегда располагаться таким же образом. Сосчитайтесь. Ну! Вы не умеете произнести друг за другом: первый, второй, третий, четвертый, пятый?

Де ла Муфьер. Первый!

Лепандер. Второй!

Трестальон. Третий!

Жослэн. Четвертый!

Минаэрт-Дюплекотиф. Пятый!

Бенэн. Хорошенько запомните ваши номера. Вы их уже менять не будете. Как вам сообщил мсье Мируэт, со старыми заблуждениями мы порываем. Комитеты, комиссии, советы, как финансовые, так и политические, существуют обыкновенно только для виду. Это чистейшие призраки, окутанные облаком циркуляров. Ни тела, ни души. Ни существа, ни лица. Партия Честных Людей введет другие методы. Я вам ручаюсь, что вы будете таким комитетным комитетом, какого еще не было с тех пор, как мир есть мир.

Минаэрт-Дюплекотиф. А что вы нас заставите делать?

Бенэн. Предоставьте себя всецело мне. Пока будет длиться работа, вы не должны ни рассуждать, ни даже думать.

Де ла Муфьер. Это будет утомительно?

Бенэн. Отдохновительно и гигиенично.

Лепандер. Откуда у вас этот метод?

Бенэн. Из Японии. Вы увидите, что здесь нет ничего сверхъестественного. И прежде всего, зарубите себе на носу, что вы должны стать распорядительным комитетом Партии Честных Людей. Вот руководящая мысль. Вот наша полярная звезда. Имейте в виду, что это вам не мешает, каждому в отдельности и в частной жизни, быть всем, чем угодно. Так, например, относительно вас, мсье Лепандер, мсье Мируэт сообщил мне, что у вас была грязная история во время большой спекуляции с сахаром…

Лепандер. Но позвольте, я не уполномочивал ни Мируэта, ни вас…

Бенэн. Мы в своем кругу, дорогой мсье Лепандер. Про вас, мсье де ла Муфьер, злые языки говорят, что вы прирожденный организатор нечистых дел и что банки неукоснительно взывают к вашему уважаемому имени всякий раз, когда требуется выудить десять-пятнадцать миллионов у мелких вкладчиков.

Де ла Муфьер. Это гнусная клевета.

Бенэн. Я именно это и хотел сказать. Что касается вас, господин номер пятый, мне никак не удается запомнить ваше имя…

Минаэрт-Дюплекотиф. Минаэрт-Дюплекотиф.

Бенэн. Да. Ну, так вот, совершенно очевидно, что, нося такое имя, вы не могли пускаться на крупные подлости. Это было бы слишком заметно. И недурно уже и то, что вам удалось жениться без особого скандала на этой старой певице, обременной любовниками и деньгами, которую прозвали, именно в виду огромного наплыва публики, «Метро-Опера».

Минаэрт-Дюплекотиф. Милостивый государь, я никому не позволю касаться…

Бенэн. Повторяю вам, дорогой мой, если я все это говорю, так это для того, чтобы мы чувствовали себя непринужденнее. Надо сразу же очистить атмосферу вашего комитета. Впоследствии, даже в пылу дебатов, вы уже не станете шпиговать друг друга предательскими инсинуациями, и злейшая клевета уже не сможет посеять среди вас раскола. Если какой-нибудь противник сочтет остроумным напечатать, например, что мсье Трестальон — человек, перед которым открываются все двери, потому что в свое время он очень свободно обращался с замками, или что мсье Шарль-Огюст Жослэн родом француз, но душою грек, вы только пожмете плечами. Итак, господа, за работу. Встать! (Они не двигаются). Я говорю без метафор. Я вас прошу встать! (Они встают). Так. Мы проделаем несколько упражнений. Прежде всего я вижу, что вы не умеете вставать. В политической жизни бывают случаи, когда Честные Люди должны встать, как один человек. А вы встали совсем не как один человек. Начнемте сначала. (Он делает им знак сесть). Встать! (Они встают). На этот раз уже немного лучше. (Он вытирает лоб и закуривает трубку). Держу также пари, что вы не умеете ни думать вместе, ни говорить вместе. Попробуйте говорить вместе… Например… все равно о чем… скажем, о дороговизне. Ну! (Слышится непонятное бормотание). Нечего сказать! Я вас научу. Сначала что-нибудь совсем простое. Повторите все вместе следующую фразу: «Честные люди — это мы». Не торопясь.

Комитет, нерешительно. — Честные люди, — это мы.

Он заставляет их повторить два-три раза.

Бенэн. Вы как будто еще не совсем убеждены. Теперь упражнение немного посложнее. По команде «встать!» вы встаете, а по команде «марш!» начинаете двигаться вокруг зала гуськом, повторяя насколько можно энергичнее: «Жулики, держитесь крепче!» Поняли? Мсье… я забыл имя… словом, кончается на «тиф», открывает шествие. Чтобы двинуться, вы делаете четверть оборота налево. Это у нас называется отправление в четверть оборота. Встать! (Они встают). Марш! (Трогаются с грехом пополам).

Комитет. Жулики, держитесь крепче. Жулики, и т. д…

Бенэн. Стой! Оправиться. Да, я забыл вам сказать. Само собой разумеется, ни один из вас не должен попадать в кутузку в течение ближайших месяцев. Или пусть он нас предупредит, и партия немедленно оставит его за штатом. Вы, например, Трестальон, вы ничего не замышляете, надеюсь?

Трестальон. Нет, нет, мсье Бенэн. Клянусь вам. К тому же я совсем бросил это ремесло. Я занимаюсь живописью.

Бенэн. Живописью?

Трестальон. Да, старыми картинами.

Бенэн. И вы думаете, это меня успокаивает? Мы с вами поговорим после занятий. Вас, Жослэн, я настоятельно прошу носу не показывать ни в казино, ни в клубы до самых выборов.

Жослэн. Будьте спокойны. Но, но, кончено. Причислен к министерству иностранных дел, отдел пропаганды. Книжки и брошюры. Составляю маленькую «Жизнь Пастера», для обеих Америк. Два миллиона экземпляров.

Бенэн. Ах, так, так! Вот это мне нравится. Вы слышали, Трестальон? Берите пример.

Трестальон. Я бы рад. Но я не владею слогом.

Бенэн. Господа, тишина и внимание! Станьте в круг, лицом внутрь. Так! Мы произведем опыт «мнения в замкнутой цепи». Номер первый начинает фразу, одно или два слова, не больше. Номер второй придумывает следующее слово и так далее, безостановочно. Поначалу не слишком заботьтесь о смысле. Это придет со временем. Главное, без перебоев… Мы начнем с темы, которая была бы не слишком головоломна: «Распущенность улицы». Номер первый, начинайте!

Де ла Муфьер. Что я должен делать?

Бенэн. Начните фразу, которую эти господа продолжат. И пусть никто не теряет времени на придумывание. Говорите, в крайнем случае, что попало, но говорите безостановочно. Это основной принцип всякой политической дискуссии.

Де ла Муфьер. Распущенность…

Бенэн жестом ободряет номер второй.

Лепандер. Улицы…

Трестальон. Ужасна…

Жослэн. Для честного человека…

Минаэрт-Дюплекотиф. Который выходит…

Де ла Муфьер. Из дому…

Лепандер. С женой…

Трестальон. И детьми…

Жослэн. Полными невинности…

Минаэрт-Дюплекотиф. С намерением…

Пауза.

Бенэн. Очень хорошо! Очень хорошо! Ради бога, продолжайте.

Де ла Муфьер. Где-нибудь…

Лепандер. Купить…

Трестальон. Табаку…

Жослэн. И спичек…

Минаэрт-Дюплекотиф. Восковых…

Де ла Муфьер. В коробках…

Лепандер. По два су.

Жослэн. Позвольте! Позвольте! Восковые спички четыре су.

Бенэн. Ну так что? Не усваивайте таких привычек. Так значит, если бы вы были в Палате Депутатов, вы бы прервали товарища по партии, сказавшего нелепость? Нехорошо, мой друг! Продолжайте, Трестальон.

Трестальон. Я знаю, что мне продолжать, но ничего не могу придумать. Что вы хотите, чтобы я еще сообщил об этой коробке спичек, раз уже сказано, что они восковые и стоят четыре су?

Бенэн. Хорошо! Хорошо! Так как смычка плохо действует, мы немного усовершенствуем ваш механизм. Повернитесь лицом кнаружи. На этот раз я сам предложу вам текст: «Прогресс и порядок, мир и достоинство». Каждый по одному слову. Когда фраза окончена, вы начинаете сначала и продолжаете все быстрее и быстрее.

Трестальон. А как быть с «и»?

Бенэн. «И» считается отдельным словом. Вы готовы? Начинайте!

Комитет, сперва неуверенно, потом все быстрее и быстрее. Прогресс и порядок, мир и достоинство. Прогресс и порядок и т. д…

Бенэн. Быстрее, быстрее, тысяча чертей… Быстрее… быстрее!

Комитет достигает такой быстроты произношения, что может закружиться голова. Бенэн словно подстегивает хлыстом цирковую лошадь или волчок. В это время появляются баронесса, Мируэт и Ле Труадек, которых это зрелище погружает в глубокое изумление.

Явление девятое

Те же, Ле Труадек. Мируэт, баронесса Жантиль-Дюран.

Бенэн, кланяясь баронессе. Извините! Я не видел, как вошли. (Комитету). Стой!

Баронесса, очень возбужденная, размахивая лорнетом. Нет, нет, пожалуйста, продолжайте. Это увлекательно! Это новые методы, не правда ли?

Бенэн, вытирая лоб. Да, да, новые методы.

Баронесс, Мируэту. Я нахожу это безумно интересным. А вы, Мируэт?

Мируэт. Надо сознаться, что это очень оригинально.

Баронесса, оглядывая помещение. А эта обстановка для политического комитета! Как это современно! Я в восторге, в восторге.

Бенэн, с поклоном. Сударыня!..

Баронесса, Мируэту. Как мы удивились бы, в эпоху Буланже, например, если бы нам сказали, что когда-нибудь мы придем к этому! При бедности тогдашних средств! Это как электрическое освещение, автомобили, радио. Правда, дорогой Мируэт, современность идет вперед гигантскими шагами. (Бенэну). Вы, наверное, давно разрабатываете эту систему?

Бенэн. Давно, сударыня, очень давно.

Баронесса. Скажите, это не американский способ?

Бенэн. Да, сударыня, американский.

Баронесса. Я никогда о нем не слышала.

Бенэн. Он был впервые применен в 1922 году в Арканзасе.

Баронесса. В Арканзасе? В 1922 году? Так значит, это совсем новинка?

Бенэн. Совсем новинка, сударыня.

Баронесса, с торжеством, Мируэту. Метод, восходящий всего только к 1922 году, и притом из Арканзаса!

Бенэн, комитету. Отдохните, господа. Пока с нас хватит… (Баронессе). Если не наступит замедления в их успехах, то комитет будет готов к завтрашнему вечеру.

Баронесса. К завтрашнему вечеру? Мы сможем устроить заседание? О, тем лучше, тем лучше!

Бенэн, комитету. Чтобы показать баронессе, на что вы уже способны, вы выйдете из зала гуськом, произнося: «Мы очистим Авгиевы конюшни».

Трестальон. Каждый по одному слову?

Бенэн. Да. Марш!

Комитет, покидая сцену. — Мы — очистим — Авгиевы — конюшни. — Мы — очистим и т. д…

Баронесса. Нет, вы посмотрите! После одного сеанса! Это просто волшебство.

Ле Труадек. Я вас поздравляю, мой дорогой Бенэн.

Голоса комитета теряются за сценой.

Бенэн. Извините. Я должен их догнать. А то их ничто не остановит. Они таким образом выйдут на бульвары, и их всех заберут в участок!

Убегает.

Мируэт. Я знаю, баронесса, что это очень невежливо с моей стороны. Но меня ждет газета…

Баронесса. Пожалуйста, дорогой Мируэт. Мы еще немного побудем здесь с мсье Ле Труадеком. Когда мсье Бенэн вернется, я его порасспрошу насчет его метода.

Явление десятое

Баронесса, Ле Труадек.

Баронесса. Ведь правда, этот мсье Бенэн очень замечательный человек?

Ле Труадек. О да! Очень замечательный.

Баронесса. Это ваш ученик?

Ле Труадек. Не совсем. Но я имел на него влияние.

Баронесса. Кстати, в его системе я узнаю некоторые черты вашего ума.

Ле Труадек. Хм… да, может быть…

Баронесса. …Хотя он заимствовал ее главным образом у арканзасцев. Правда, у вас есть ученики во всех концах света. Ах, какая у вас прекрасная жизнь, дорогой профессор! Я только женщина. Но я тоже пыталась проложить свой скромный след… Вы верите в будущее партии?

Ле Труадек. Партии?

Баронесса. Партии, которую вы будете возглавлять.

Ле Труадек. Да, да, да.

Баронесса. Я горячо желаю удачи ей, вам, нам… Ах, наш успех был бы для меня такой наградой, таким утешением! Если бы вы знали, в каком духовном одиночестве я жила!

Ле Труадек. Вы, сударыня?

Баронесса. Да. Покойный барон ценил только жизненные удовольствия. Он никогда не понимал моего идеала, моей тревоги. Даже приближение выборов оставляло его равнодушным.

Ле Труадек. Даже приближение выборов?

Баронесса. Да, а видит бог, мы переживали такие волнующие выборы! Например, выборы 21 августа 1881 года и перебаллотировка. Вы помните?

Ле Труадек. Я был в то время так поглощен своей работой…

Баронесса. Иной раз мне хотелось бы знать, почувствует ли наконец моя милая Женевьева, что в ней зарождается политическое призвание. Я беспокоюсь.

Ле Труадек. Вас беспокоит ее здоровье?

Баронесса. Здоровье? Нет.

Ле Труадек. В общем, есть все основания думать, что она проживет очень долго.

Баронесса. Да, конечно. Но почему?

Ле Труадек. Я думал вот о чем. Чем дольше живешь, тем больше видишь предвыборных кампаний. Таким образом, рано или поздно можно заинтересоваться политикой.

Баронесса. Разумеется.

Ле Труадек. Все это так загадочно. Это как предсказания. Вы верите предсказаниям?

Баронесса. Смотря по тому, каким.

Ле Труадек. Конечно. Но, должно быть, многие исполняются.

Баронесса, томно. Что касается меня, дорогой профессор, то когда я вас в первый раз увидела, у меня явилось предчувствие, что вы будете играть большую роль в моей… в нашей жизни. Не правда ли, это странно?

Ле Труадек. Это странно.

Баронесса. А если говорить о предрасположенности моей дочери к политике, то я не знаю, если ли у нее такая шишка.

Ле Труадек, вздрагивая. Шишка! Да, вот именно, шишка. Меня самого это интересует. Но вы-то, сударыня, должны это знать?

Баронесса. Конечно, вы мне скажете, что мать лучше, чем кто-либо, знает своего ребенка. Но у моей милой Женевьевы очень скрытный характер. Она несообщительна. Но ведь вы с нею познакомитесь и можете сами ее расспросить.

Ле Труадек. О, сударыня, я не решусь.

Баронесса, смеясь. Почему это? Что же неприличного в том, чтобы спросить молодую девушку, чувствует ли она вкус к политике или нет?

В глубине зала появляется Роланд. Ле Труадек замечает ее.

Ле Труадек, охваченный паникой. Идемте, идемте, сударыня. Уйдем отсюда.

Баронесса. Что случилось, дорогой профессор?

Ле Труадек. Идемте!.. Я вспомнил очень важную вещь…

Явление одиннадцатое

Роланд, потом Бенэн.

Роланд. Что это он делает в этом гимнастическом зале?

Бенэн, за сценой. Куда вы так бежите? Подождите. Я должен вам сказать два слова… (Входит и видит Роланд). О… о… о… Понимаю… Хм! В чем дело, дорогая мадмуазель Роланд?

Роланд. В том, что я сейчас видела мсье Ле Труадека между трапецией и турником, и мне нужно три минуты, чтобы прийти в себя.

Бенэн. Да. Мсье Ле Труадек по моему совету решился заняться немного физической культурой. Но каким чудом вы-то сами здесь?

Роланд. По-вашему, без полиции мне не напасть на его след? Так значит, он поступает в цирк? В качестве клоуна или акробата? Что это за женщина с ним?

Бенэн. Здешняя массажистка.

Роланд. Скажите, это вы ему посоветовали выгнать меня?

Бенэн. О! Неужели вы меня считаете таким вероломным?

Роланд. Если он меня бросил, значит я ему мешала. Чем?

Бенэн. Не знаю. Мсье Ле Труадек такой сложный человек.

Роланд. Пожалуйста, не думайте, будто я им дорожу. Что меня бесит, так это то, что я упустила двадцать случаев сама первой его бросить. Теперь мне кажется невероятным, как это я могла целый год кормиться неопределенными намеками и неопределенными обещаниями.

Бенэн. Какими это намеками и обещаниями?

Роланд. О, некое завещание, которого, держу пари, он никогда и не начинал писать. И потом эта комедия, будто раньше, чем на мне жениться, он хочет дождаться командорской ленты. Потому что, по его словам, женитьба на мне многих к нему охладит.

Роланд. Скажите, пожалуйста, я и не подозревал, что вы так близко лелеяли мечту стать мадам Ив Ле Труадек. Я объяснял себе вашу привязанность скорее физическим увлечением.

Роланд. Физическим? Да вы с ума сошли.

Бенэн. Правда, я находил, что у вас странный вкус. По крайней мере, пока я не узнал о некоторых особенностях, делающих мсье Ле Труадека чем-то вроде сверхчеловека.

Роланд, подумав. Ах, так! Я понимаю, что вы хотите сказать. Я лично не придавала этому значения. Так это такая редкость?

Бенэн. Большая редкость и чрезвычайно знаменательная.

Роланд. Правда, в его годы он бы мог быть абсолютной развалиной. А он не абсолютная развалина.

Бенэн. Вы это признаете.

Роланд, помолчав. Вы занимались медициной?

Бенэн. Нет. А что?

Роланд. У меня есть одна мысль. Но на вас нельзя положиться.

Бенэн. Какое оскорбление! Скажите мне вашу мысль.

Роланд. Нет, нет, я вам ничего не скажу.

Бенэн. Если я вам поклянусь, что никому ничего не передам?

Роланд. Нет. Оставьте меня в покое.

Бенэн. Старый друг, как я, который только о том и думает, чем бы вам быть полезным?

Роланд. Нет, нет и нет. Или, если угодно, я вам скажу, что в цирке он дел не сделает и вы гораздо больше заработаете, показывая его голым в странствующем балагане лицам не моложе восемнадцати лет.

Она покидает сцену с видом внезапной решимости. Бенэн одно мгновение колеблется, потом кидается ей вслед.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Большая гостиная в доме баронессы Жантиль-Дюран.

Явление первое

Ле Труадек, Мируэт, баронесса, Женевьева, Бенэн, комитет Честных Людей.

Ле Труадек и Мируэт — налево, баронесса и Женевьева — направо, Бенэн и комитет в глубине.

Бенэн. Господа, когда вы будете готовы…

Трестальон. Мы готовы, мы готовы, мсье Бенэн.

Со времени второго действия комитет сделал явные успехи в смысле органического сцепления.

Мируэт, Ле Труадеку. Следите хорошенько.

Ле Труадек. Простите! У меня голова не на месте.

Комитет с большой беглостью, причем головы поворачиваются одна к другой.

Де ла Муфьер. Честные

Лепандер. Люди

Трестальон. Искали

Жослэн. Друг

Минаэрт-Дюплекотиф. Друга.

Все, с торжественной медленностью, глядя прямо перед собой. Наконец, они друг друга нации.

Баронесса. Меня это повергает в трепет. Вот, дочь моя, высокое в политике. Но что вы все время так горбитесь? Можно подумать, что вы хотите, чтобы вас считали в самом деле горбатой.

Мируэт. Я предлагаю использовать это для первого сообщения в прессе.

Бенэн. Рано еще. Они только-только начинают раскачиваться.

Баронесса, дочери. Что вы бормочете?

Женевьева. Что я не могу привыкнуть к этой мысли. Он слишком стар.

Баронесса. Женевьева, вы девушка, для которой существует только тело. Умейте обуздывать вашу ужасную чувственность.

Трестальон. Теперь нам надлежит выбрать.

Все, замогильным голосом. Председателя.

Мируэт. Ле Труадеку. Внимание. Начинается.

Бенэн, комитету. Недурно. Но еще полощутся крылья.

Ле Труадек, Мируэту. Я невольно дрожуот волнения. Софи говорит, что у нее был очень возбужденный вид. А вы знаете, эта женщина ни перед чем не остановится.

Мируэт, Ле Труалеку. Приосаньтесь, дорогой профессор, прошу вас.

Тут баронесса хлопает Женевьеву по спине, так что Ле Труадек и Женевьева выпрямляются одновременно.

Мируэт. Не следовало ли бы, господа, чтобы мсье Ив Ле Труадек сделал нам сначала краткую декларацию?

Комитет, разом. Разумеется!

Ле Труадек, Мируэту. Я позабыл все, что хотел сказать. Вам не кажется, что Роланд может вдруг войти в самый разгар моей речи?

Мируэт. Повторяю вам, что дверь надежно охраняется. Сам архиепископ парижский не мог бы сюда проникнуть.

Ле Труадек. Да, но его легче узнать.

Мируэт. Ну, начинайте.

Баронесса. Закройте глаза, Женевьева, и слушайте.

Мируэт, комитету. Мсье Ив Ле Труадек не собирался брать слова. Он просит извинить его, что на столь серьезную тему ему придется импровизировать. К тому же, вы знаете, он не из тех людей, которые отделываются словами. Это не адвокат, оглушающий нас грохотом речей. Это творец науки, делающий нам честь мыслить перед нами вслух.

Бенэн, комитету. Ответьте что-нибудь.

Все, нежно-замогильным голосом. Очень хорошо!

Бенэн, комитету. Вы не очень-то себя утрудили.

Баронесса, дочери. Я вам говорю, закройте глаза! Голос этого человека — музыка.

Ле Труадек, встав и часто обнаруживая беспокойство. Господа. Я не стану излагать вам сейчас во всех подробностях мою политическую систему. Но необходимо, чтобы по крайней мере дух моей доктрины предстал перед вами с полной отчетливостью. Простите лабораторному труженику, если он не облекает свою мысль осторожно взвешенными оборотами. Что делать, может быть, я и задену почтенные убеждения или обману иные надежды. Вот моя формула она без прикрас: чисто позитивная политика; все утверждения против всех отрицаний. Все утверждения я вношу в свою программу: это свобода, справедливость, порядок, терпимость. Все отрицания: несвободу, несправедливость, беспорядок, нетерпимость я отметаю. Они находят убежище у врага, и я призываю Честных Людей встать, как один, чтобы ринуться на их истребление. Пусть Честные Люди мне ответят.

Бенэн, комитету. Ну! Чего же вы ждете?

Комитет встает.

Все. Мы встаем, как один человек.

Мируэт. Кого вы намечаете, господа, в председатели партии?

Комитет, разом, мрачным голосом. Ле Труадека.

Баронесса. Браво, господа, браво, профессор! (Дочери). Кричите браво, дочь моя!

Женевьева. Почему вы хотите, чтобы я кричала? Мне это решительно все равно.

Бенэн, комитету. А теперь найдите способ убраться. И изобразите приличный выход.

Комитет, исполняя выходное движение, разом. Засим.

Де ла Муфьер. Мы

Лепандер. Немедленно

Трестальон. Преобразуемся

Жослэн. В редакционную

Минаэрт. Подкомиссию

Трестальон, оборачиваясь к баронессе и кланяясь. И с вашего разрешения, баронесса,

Минаэрт. Мы

Жослэн. Переходим

Трестальон. В маленькую гостиную,

Лепандер. Чтобы составить

Де ла Муфьер. Сообщение для прессы.

Бенэн выходит за ними.

Баронесса. Славные люди! Славные люди!

Явление второе

Те же, кроме Бенэна и комитета.

Минаэрт. Я им сейчас составлю это сообщение.

Баронесса, подходя к Ле Труадеку. Ах, вы нас всколыхнули, взрыли, вз… дорогой профессор. Это милое дитя было так… Ах, но она так застенчива, так молода.

Ле Труадек. Скорее, это я должен был бы растеряться перед такой молодостью и красотой.

Баронесса, дочери. Да отвечайте же!

Женевьева. Конечно, все, что вы сказали, совершенно верно. Но я не так интересуюсь политикой, как мама.

Мируэт. Ну, это придет!

Женевьева. Может быть, это и придет позже, когда мне будет столько лет, сколько маме.

Баронесса. В ваши годы, дочь моя, у меня уже был парламентский салон. А что касается ваших личных стремлений, то позвольте вам сказать, что в нашем роду женщины всегда ставили свой долг выше своих вкусов. Не кто иной, как моя прабабка, несмотря на личную неприязнь, подала Наполеону мысль о континентальной блокаде.

Ле Труадек. О! О континентальной блокаде?

Баронесса. Да. (Женевьеве). Но вы можете удалиться к себе. Если вы мне понадобитесь, я за вами пришлю.

Она идет к двери, провожая Женевьеву, которая уходит, отвесив поклон.

Явление третье

Мируэт, Ле Труадек.

Мируэт, Ле Труадеку. Теперь вы должны просить руки мадмуазель Женевьевы.

Ле Труадек. Как! Уже! Вы находите?

Мируэт. Я вас уверяю. Баронесса этого ждет. Мы только что с ней говорили об этом. (Баронессе). Извините меня. Мне надо посмотреть, что написали эти господа. Я вас оставлю на несколько минут с профессором. (Ле Труадеку, тихо). Ну, живо!

Явление четвертое

Ле Труадек, баронесса.

Баронесса возвращается.

Баронесса. Дорогой профессор, пожалуйста, садитесь.

Молчание. Он садится.

Ле Труадек. Благодарю вас, сударыня… хм…

Баронесса. Профессор.

Ле Труадек. Сударыня…

Баронесса. Я вас понимаю… Мне кажется, что я вас понимаю.

Ле Труадек. Сударыня…

Баронесса. Не оправдывайтесь в вашем волнении. В этой минуте есть какой-то скромный трагизм.

Ле Труадек. Сударыня…

Баронесса. То, что вы мне сейчас скажете, это, может быть, не то, что хотело бы сказать ваше сердце. Может быть, и мое сердце хотело бы услышать не то, что я сейчас услышу. Но будем тверды, дорогой профессор. Мы из тех отмеченных роком людей, которые учатся побеждать, одерживая суровые победы над самими собой. Я вас прошу, не будем портить этой минуты безмолвного героизма каким-нибудь проявлением слабости… Достаточно, чтобы вы знали, что мы понимаем друг друга. (Она делает над собой благородное усилие). Говорите, я вас слушаю.

Ле Труадек. Поверьте, сударыня, я сам страшусь своей смелости…

Баронесса. Боже мой! Что он скажет?..

Ле Труадек, очень быстро. Но я считаю себя обязанным сообщить вам теперь же, что я имею великую честь просить руки вашей дочери.

Он тяжко переводит дух.

Баронесса. Ах, так, так… (Она подавляет вздох, вздрагивает, ворочает глазами, кусает губу, садится, потом самым светским тоном). Вот неожиданность, дорогой профессор! И я должна добавить — какая лестная неожиданность! И какое счастье, я уверена, для Женевьевы, что она сумела привлечь ваш взор. Правда, это дорогое дитя обладает большими чарами. А если, с другой стороны, мы перенесемся в плоскость политических судеб, то какое счастливое совпадение, дорогой профессор, и как не вспомнить ярких мыслей Боссюэ о провиденциальных путях народов!

Ле Труадек. Боссюэ?

Баронесса. Я сейчас передам Женевьеве ваши слова. Я уверена, что она их воспримет очень живо. Может быть, она будет еще больше удивлена, чем я. До сих пор она не думала о замужестве. Это ребенок. Нельзя этого ей ставить в вину и не надо смотреть мрачно на вещи, если сначала она будет казаться немного испуганной.

Ле Труадек. Вам кажется, что она отвергнет мое предложение?

Баронесса. Я должна вам сказать, дорогой профессор, что у нас в роду при выдаче замуж молодых девушек, к счастью, не руководствуются кодексом буржуазной сентиментальности. У нас на это более высокий взгляд.

Явление пятое

Те же, Мируэт.

Мируэт. Может быть, я некстати?..

Баронесса. Когда вы можете быть некстати, дорогой друг? (Она знаком просит его сесть). Угадайте, нет, вы ни за что не угадаете, что мне сейчас сообщил мсье Ив Ле Труадек.

Мируэт, продолжая стоять. Да… я стараюсь угадать… но…

Баронесса. Старайтесь! Я не беспокоюсь, вы не угадаете.

Мируэт, с невиннейшим добродушием. Что бы такое?.. Он сделал новое открытие?.. Или…

Баронесса. Он влюбился в Женевьеву и просит ее руки.

Мируэт. О! Серьезно?.. Я совершенно… О! Да это чудесно! Чудесно и восхитительно! Волшебная сказка! Мы в разгаре работы, в разгаре идейной борьбы, в суровой политической атмосфере. И вдруг взмахом палочки амур, этот вечный чародей, рождает идиллический пейзаж. (Принимает серьезный тон). Но простите меня… мне бы не хотелось рассеивать этот волшебный свет, но не разрушит ли наш прекрасный роман все наши мудрые, все наши высокие комбинации? Останется ли место в душе мсье Ле Труадека для помыслов партийного вождя?

Баронесса. Мне самой приходила такая мысль. Но взглянем немного дальше, немного глубже, дорогой Мируэт. Не видите ли вы, напротив, удивительного совпадения между таинственными решениями сердца и требованиями политики? И не вспоминается ли вам восьмая глава «Государств», которую мы столько раз с вами перечитывали?

Мируэт, задумчивым голосом, со взором, устремленным вдаль. Это верно. Это верно.

Баронесса. Да, это верно.

Мируэт. Поистине, только у женщин бывают такие внезапные озарения… Но я забываю вас поздравить, вас обоих, и поздравить самого себя.

Баронесса. Благодарю вас, дорогой друг, и садитесь. Ваше присутствие как нельзя более кстати. Прежде чем говорить с Женевьевой, я думаю, нам следовало бы коснуться некоторых немного прозаических сторон этого вопроса, с которыми этой дорогой девочке незачем иметь дело. Вы знаете, с цифрами я не в ладах. А в моих имущественных делах вы разбираетесь, вероятно, лучше моего. Нам надо подумать о приданом для моей девочки.

Мируэт, со вздохом. Само собой, придется об этом подумать. (Оборачиваясь к Ле Труадеку). Грустно расставаться так скоро с голубыми и розовыми мечтами ради серых цифр. Но вы потом наверстаете.

Ле Труадек делает покорный жест.

Баронесса. Во-первых, где мы поселим наших влюбленных?

Мируэт. У вас же есть особнячок на бульваре Босежур?

Баронесса. Да, это правда. Он сдан, но контракт кончается в октябре. Я рассчитывала, при возобновлении, на очень недурную надбавку. Но нечего делать. Я согласна, что этот особнячок как раз то, что нам надо.

Ле Труадек. А где находится этот бульвар?

Мируэт. В Отэйе, в конце Отэйя.

Ле Труадек. А!.. Это не очень-то центральное место. А есть поблизости метро или автобусы?

Мируэт. Но, дорогой профессор, у вас же будет свой автомобиль.

Ле Труадек. Это верно.

Баронесса. Местность? Очаровательная. Настоящее гнездышко. Сад спереди и сзади. Единственное неудобство — это окружная железная дорога, которая проходит рядом.

Ле Труадек. А!.. А в чем же здесь неудобство?

Баронесса. Дым, видите ли. Там рядом туннель. Он почти все время дымит. Но это пустяки.

Ле Труадек. А! Я побаиваюсь дыма.

Мируэт. Дело привычки. А потом, поговаривают об электрофикации дороги.

Ле Труадек. Значит, будут производиться работы?

Мируэт. Да, рано или поздно.

Ле Труадек. Работы по соседству — это очень неприятно. Шум, пыль… Рабочие так мало стесняются…

Баронесса. Во всяком случае, до октября или даже дольше вы будете жить здесь. Устройство дома потребует времени. (Мируэту). Словом, мы их поселили. Это уже что-нибудь да значит. Но не дадим же мы им умереть с голоду в их шалаше. Скажите, вы знаете мое Ньеврское имение?

Мируэт. Еще бы! Мы в прошлом году там охотились.

Баронесса. Как вы его находите?

Мируэт. Для них?

Баронесса. Да.

Мируэт. Там есть доходные статьи?

Баронесса. Как же! Три фермы. Барский дом на нравах замка и вполне обитаемый летом.

Ле Труадек. Ньевр, безусловно, край очень любопытный для туриста, равно как и для ученого, и для археолога. Для нас, географов, он интересен своим климатом, который суров, и средней цифрой дождливых дней, которая очень высока. Даже лето там сырое. В общем, Франция удивительная страна; если вспомнить, что наряду с местностями, очень благоприятными для скотоводства, как Ньевр, в ней имеются области, которые по своей красоте и прелести ни в чем не уступают прекраснейшим уголкам Италии.

Баронесса. К сожалению, на Ривьере у меня ничего нет. Когда я там бываю, я живу в отеле.

Ле Труадек. О, я вовсе не это хотел сказать.

Баронесса. Что касается бумаг, то я последнее время совершенно сбилась. Вы мне подскажете, Мируэт.

Мируэт. Понятно, эти постоянные колебания курса…

Баронесса. Я могла бы, во всяком случае, уступить им доход с одного из моих домов на бульваре Османн.

Мируэт. Да.

Ле Труадек. Этот бульвар мне больше нравится, чем тот, о котором вы говорили.

Баронесса. Но ведь мы говорим о том, чтобы уступить вам доход с дома, а не о том, чтобы поселить вас в нем.

Ле Труадек. А!.. А нельзя ли было бы… выселить кого-нибудь из жильцов?

Баронесса. Нет, нет! У меня все долгосрочные контракты, и потом…

Мируэт. Вам будет в сто раз покойнее на бульваре Босежур.

Баронесса, Мируэту. Послушайте, насчет бумаг мне пришла мысль, ведь у меня есть акции «Скандального Парижа?»

Мируэт. Ах, да.

Ле Труадек. Что?

Мируэт, Ле Труадеку. Это бумаги довольно мало известные, но отличные. Стофранковые акции, которые сейчас идут по пятьсот и на этом не остановятся.

Баронесса. У меня их пятьсот штук, ведь так, кажется?

Мируэт. Пятьсот.

Ле Труадек. По пятьсот франков каждая?

Мируэт. 507,50 к концу биржи, вчера.

Ле Труадек приступает к вычислениям в уме.

Баронесса. Вот что, я все это еще спокойно обдумаю. Теперь бы все-таки следовало поговорить о главном с моей дочерью. Я за ней схожу.

Она встает и уходит из комнаты.

Явление шестое

Ле Труадек, Мируэт.

Мируэт. Ну-с? Вы довольны? Баронесса, по-видимому, не намерена скупиться.

Ле Труадек. Да. Вы находите, что мне будет хорошо в этой вилле на окружной железной дороге?

Мируэт. Разумеется, если только вы не будете слишком придирчивы.

Ле Труадек. И что я не схвачу ревматизма в этом имении?

Мируэт. Подолгу ли вы там будете жить!

Ле Труадек. О каких это бумагах вы говорили, акции какого-то там Парижа?..

Мируэт. «Скандального Парижа»! Прямо-таки великолепное дело. Газета, у которой в своей области нет соперников. Вы скажете, сомнительный жанр? Это зависит от точки зрения. Во всяком случае, вот молодцы, которые круглый год поставляют вам в среднем от двух до трех крупных скандалов в неделю! Неслыханное дело. Откуда только они их берут?

Явление седьмое

Те же, баронесса, Женевьева.

Баронесса. Вы дура и нахалка.

Женевьева. Мама…

Баронесса. Вы живете только ради самого грубого удовлетворения чувственности.

Женевьева. Не говорите так!

Баронесса. Я это буду говорить. Успех большой партии интересует вас меньше всего.

Мируэт. В чем дело, баронесса?

Баронесса. В том, что эта девчонка отказывается выйти замуж, после того как обещала мне.

Женевьева. Я ничего не обещала.

Баронесса. Вы смеете отрицать! Обещали вы мне или нет принять предложение, если оно будет блестящим, лестным и разумным?

Женевьева. Да, но я никогда не обещала выйти замуж за мсье Ле Труадека.

Баронесса, Ле Труадеку. Не слушайте ее, прошу вас. Она это говорит исключительно, чтобы мне перечить. (Женевьеве). Или вы питаете в сердце какую-нибудь тайную любовь? Отвечайте. Мсье Ле Труадек будет вам благодарен за откровенность.

Женевьева, хныча. Я вам клянусь, что никого не люблю.

Баронесса. Увы, это только правда, черствое сердце!

Женевьева. Вы только что мне сказали, что я чудовищно чувственна.

Баронесса. Одно с другим вполне уживается.

Ле Труадек, Мируэту. Этот инцидент мне очень тягостен.

Мируэт, баронессе и Женевьеве. Мсье Ле Труадек очень удручен. Он хочет уйти.

Баронесса, вне себя. Вот! Вот в какое положение ты нас ставишь, глупая индюшка! Но я желаю знать причины. Или вас ослепляют дворянские предрассудки?.. Готические предрассудки, между нами говоря.

Мируэт. Дорогое дитя, наверное, не знает, что в бретонском языке «Ле» перед собственным именем равнозначаще нашему «де» и является аристократической приставкой. Ле Труадек стародворянская бретонская фамилия.

Ле Труадек, видимо, удивлен, но сразу оправляется.

Женевьева. Но в таком случае наш лакей тоже дворянин? Он бретонец, и его зовут Ле Пуик.

Баронесса. Молчите, дурочка вы этакая! Во всяком случае, аристократии ума не в чем завидовать вашей. Я вас воспитывала не в этих старорежимных воззрениях. Этот предлог она сейчас придумала.

Женевьева. Мама, это не я. Я ничего не сказала. Это вы!..

Баронесса. Вы ритор, Женевьева, опасный софист. У вас семейный дар аргументации и слова. Но берегитесь, вы им злоупотребляете.

Женевьева. Послушайте, мама, вы сведете меня с ума. Я не хотела сказать ничего дурного ни вам, ни мсье Ле Труадеку. Во-первых, когда столько народу, я путаюсь. Мне кажется, что если бы я осталась одну минуту вдвоем с мсье Ле Труадеком, я бы сумела ему объяснить, что… словом, доказать ему, что он не должен на меня сердиться.

Баронесса. Боюсь, что вы только отягчите вашу вину, и я не уверена, согласится ли профессор исполнить вашу просьбу.

Ле Труадек. Я согласен.

Баронесса, Мируэту. В таком случае уйдем, дорогой друг. И будем надеяться, что разум восторжествует.

Они уходят.

Явление восьмое

Ле Труадек, Женевьева.

Они садятся друг против друга и очень долго молчат.

Ле Труадек, после долгих колебаний. Вы любите гулять?

Женевьева. Да, гулять пешком. Я очень люблю бродить по Парижу, особенно в кварталах, куда обыкновенно не ходят, например, в бедных кварталах. Я часто хожу с горничной. Мама этого не любит. Она не может без автомобиля. Но когда все время дождь, как эти дни, то гулять почти невозможно. Как ни стараешься обходить большие лужи, возвращаешься с мокрыми ногами.

Ле Труадек. Как это верно! Я столько раз сам это замечал. Например, когда я иду читать лекцию во Французскую Коллегию, я иду пешком, это так близко от меня, и как я ни осторожен, как ни стараюсь шагать по выступам мостовой, а в конце концов вода все-таки проникает мне в сапоги.

Женевьева, оживляясь. Не правда ли? Надо сказать также, что подошвы теперь уже не те, что до войны. Наш сапожник мне это объяснил. Это очень славный старичок. Он говорит, что до войны кожу оставляли себе потихоньку дубиться в чанах, а теперь есть новый состав, и ее гонят, торопят. И поэтому кожа остается скважистой.

Ле Труадек. Так вот в чем дело? Я так тоже замечал. Но я не знал причины. Это вам объяснит только профессионал. Как это любопытно!

Женевьева, мечтательно. Да.

Ле Труадек. И если подумать, то какие могут быть последствия!

Женевьева. Да.

Ле Труадек. Например, в отношении легких.

Женевьева. Да, в отношении легких. (Ле Труадек и Женевьева вместе качают головой). Скажите, мсье Ле Труадек…

Ле Труадек. Да?..

Женевьева. Это правда, что вы хотите на мне жениться?

Ле Труадек. Хм… Да, правда.

Женевьева. Это вам самому пришло в голову или моей матери и мсье Мируэту?

Ле Труадек. Мне… мне самому.

Женевьева. А! (Пауза). Странная мысль.

Ле Труадек. Вы находите?

Женевьева. Вы не предпочли бы жениться на моей матери?

Ле Труадек. Я бы охотно женился на вашей матушке… я хочу сказать, вы понимаете, если бы я не имел счастья познакомиться с вами, и, конечно, ваша матушка…

Женевьева. Вам не кажется, что это еще можно устроить?

Ле Труадек. Нет. Мое сердце сделало выбор. Вы, вы одна.

Женевьева. Это очень неприятно.

Ле Труадек. Почему же?

Женевьева. Из-за разницы лет.

Ле Труадек, мягко. Она вам кажется значительной?

Женевьева. Вот как? А вам?.. Не кажется?

Ле Труадек. С первого взгляда, конечно. Но все это очень изменилось за последнее время. Вы знакомы с работами Штиккера?

Женевьева. Как вы говорите?

Ле Труадек. Штиккера.

Женевьева. Нет.

Ле Труадек. Штиккер доказал, что в течение последнего столетия продолжительность жизни беспрерывно возрастала: что пора зрелости и пора старости беспрерывно отодвигались. Он выразил это в формулах и произвел экстраполяцию. Вы знаете, что такое экстраполяция?

Женевьева. О нет, совсем не знаю.

Ле Труадек. Или, если вам угодно, он доказал, что настанет время, когда люди будут вполне сложившимися только в пятьдесят лет и смогут помышлять о браке не раньше шестидесяти лет. И по Штиккеру, в силу исчисления вероятностей и согласно с теорией уклонений… вы в курсе этих вопросов?

Женевьева. Мне очень стыдно, но мне никто об этом не говорил…

Ле Труадек, с наставнической уверенностью. Итак, по Штиккеру, среди нас уже есть предвестники этой эпохи, потому что всегда необходимо, чтобы кто-нибудь начал, и всегда имеются предвестники. Вот, например, я. Я чувствую себя сильнее, чем когда-либо. Пять-шесть лет тому назад вы бы нашли, что я еще немного хрупок и легко устаю, не из-за роста, который к тому времени уже прекратился, а все-таки в силу продолжающегося развития, которое тогда еще не закончилось и сказывалось на мне.

Женевьева, смотрит на него внимательно, но как будто сомневается. А!

Ле Труадек, помолчав. У вас еще остаются сомнения. Вы словно возражаете мне, что эти доказательства не слишком убедительны. Я мог бы привести другие, но мое уважение к вам не позволяет мне это сделать. Правда, приличия не возбраняют мне вам сообщить, что, обеспокоенный и сам этой кажущейся разницей лет, я счел нужным узнать мнение одного из самых выдающихся наших врачей. Ах, как жаль, что приличия заставляют меня набросить покров на… на некоторые данные, установленные этим ученым исследователем! Хоть вы и не математик, вы знаете тройное правило?

Женевьева. Да, да.

Ле Труадек. Так вот, обыкновенное тройное правило доказало бы вам, что при равенстве лет у меня наполовину больше… молодости, чем у обыкновенного человека, ровно на 50 % и что, следовательно, я в высочайшей степени могу считаться одним из тех предвестников, о которых говорит Штиккер.

Женевьева. Я чувствую, что все, что вы мне говорите, очень возвышенно, но надо быть более образованной, чем я, чтобы это хорошо понять. Когда я стараюсь следить за такими вот высокими мыслями, мне сразу что-то начинает сжимать голову кругом.

Явление девятое

Те же, Мируэт.

Мируэт. Извините… мадмуазель Женевьева, мне нужно сказать два слова мсье Ле Труадеку. (Отводит Ле Труадека в сторону. Женевьева встает и немного отходит). Катастрофа, дорогой профессор! Сюда явилась Роланд.

Ле Труадек поникает на ручку кресла.

Женевьева, подходя. О, что с вами?

Мируэт и Ле Труадек, вместе. Ничего, ничего, ничего, ничего…

Мируэт, Женевьеве. Мне кажется, что ваша матушка вас ждет, да, наверное.

Он подталкивает ее к выходу.

Явление десятое

Ле Труадек, Мируэт.

Ле Труадек, вставая. Ее впустили?

Мируэт. Я предупреждал швейцара: «Если явится женщина в состоянии сильного возбуждения и будет произносить угрозы, не впускайте ее. В случае надобности, позовите полицию».

Ле Труадек. Ну и что же?

Мируэт. Ну и вот, явилась молодая особа, с улыбочками слаще меда, и сказала, что она из квартиры мсье Ле Труадека по спешному делу. Швейцар не усмотрел ничего общего. (Ле Труадек пожимает плечами). К счастью, я его встретил в ту минуту, когда он шел доложить баронессе. Я сказал, что я сам выйду к этой даме и…

Ле Труадек. И вы ее не прогнали?

Мируэт. Скажете тоже! Да… Я начал с того, что поцеловал ей руку.

Ле Труадек. А потом?

Мируэт. А потом было не так-то легко выставить ее ногой в спину.

Ле Труадек, помолчав. В этом доме нет потайного выхода?

Мируэт. Для чего? Чтобы вам улизнуть? Очень это вам поможет! Таинственная надежда избежать скандала, это чтобы вы ее приняли, выслушали и успокоили. Я постараюсь быть с вами.

Идет за Роланд.

Ле Труадек, садится с безнадежным видом. Если случится несчастье, ответственность падет на вас.

Явление одиннадцатое

Ле Труадек, Роланд с Мируэтом, потом одни.

Мируэт. Вот мсье Ле Труадек, которого вы желали видеть. Пожалуйста, садитесь.

Хочет сесть тоже.

Роланд. Мне необходимо поговорить с мсье Ле Труадеком с глазу на глаз.

Мируэт, помешкав, кланяется и удаляется.

Ле Труадек. Несчастная! Чего вам здесь надо?

Роланд, не сразу. Я беременна.

Ле Труадек. О!

Роланд, пересаживаясь. И, с вашего разрешения, я сяду в это кресло, так мне будет удобнее.

Ле Труадек. Вы беременны?

Роланд. Приблизительно восемь месяцев.

Она самодовольно разваливается в кресле.

Ле Труадек. Но это невозможно. (Она с очаровательной томностью кивает головой). Вы мне об этом никогда не говорили ни слова.

Роланд. Я хотела неожиданно доставить вам нежную радость.

Ле Труадек. Но послушайте! Ведь я же заметил бы!

Роланд. Мне самой не раз казалось, что вы заметили.

Ле Труадек. Я?

Роланд. Да, сперва мне казалось, что это так, по некоторым милым знакам внимания. Вчера, увы, меня в этом убедило совсем другое.

Ле Труадек. Как так?

Роланд. О, моя история не нова. Я соблазненная девушка. В ту минуту, когда мой позор становится очевидным, мой соблазнитель меня бросает.

Ле Труадек. Если это правда, это ужасно. И нет никакого средства?

Роланд, все так же сладко. Средства? Вы мне предлагаете детоубийство?

Ле Труадек. Кто вам говорит о… молчите, несчастная! Я хотел сказать…

Роланд. В таком случае единственное средство, это чтобы вы на мне женились.

Ле Труадек. Чтобы я на вас женился?

Роланд. Ну да. Я иду на это.

Ле Труадек. Невозможно. Прежде всего, разница лет…

Роланд. Она значительна, но неудобство она представляет только для меня.

Ле Труадек. А потом мое положение! Мое положение!

Роланд. Я не понимаю. Оно будет более упорядоченным, чем раньше, и, следовательно, более почтенным.

Ле Труадек. Мое политическое положение! Вам простительно не считаться с этим, потому что вы этого не знаете. Так знайте же, что с сегодняшнего дня я являюсь вождем большой политической партии. Ах, отчего вы не сказали мне этого двумя днями раньше, я был тогда еще свободен, почти свободен!

Роланд. Ну, так пошлите к черту ваше новое положение, если оно вам мешает, и женитесь на мне.

Ле Труадек. О, что вы говорите! Вы требуете, чтобы я дезертировал. Отныне я прикован к своему посту, как капитан корабля к своему мостику.

Роланд. Тогда женитесь на мне, не сходя с мостика.

Ле Труадек. Я больше не принадлежу себе. Если я когда-нибудь женюсь, то не иначе, как по прямому приказанию моего комитета и по его выбору.

Роланд. Это вы по приказанию вашего комитета сделали мне ребенка?

Ле Труадек. Разумеется, нет.

Роланд. Значит, вам не требуется его приказаний и для того, чтобы на мне жениться.

Ле Труадек. Имейте в виду, что я бы это сделал с величайшим удовольствием. Но это решительно невозможно. Химера, я вам говорю, химера. Впрочем, я рассчитываю прийти вам на помощь.

Роланд. Благодарю вас. Единственная альтернатива — это брак или смерть.

Ле Труадек. Боже мой! Вы хотите себя убить, дорогое дитя?

Роланд. О нет, не себя. Нет, речь идет о вас.

Ле Труадек. Обо мне!

Роланд. Да, я буду вынуждена убить вас, увы, из маленького револьвера с перламутровой рукояткой, который я купила вчера и с которым больше не расстаюсь.

Ле Труадек. Да вы с ума сошли! Подумайте о возмездии: суд присяжных, каторга…

Роланд. Будьте покойны: я буду оправдана при аплодисментах публики. А так как впоследствии мне придется зарабатывать, то какая реклама! Подумайте сами. Актриса, убивающая члена Института, своего любовника! У меня будут неслыханные ангажементы.

Ле Труадек, в крайнем возбуждении. Дорогая Роланд, я вам скажу все. Вы увидите сами, в какую бездну я ввергнут и в то же время какое доверие, какое нежное доверие я питаю к вам. По соображениям высшей политики я должен жениться на дочери баронессы Жантиль-Дюран. Мы уже помолвлены.

Роланд, разражаясь смехом. Вы? Помолвлены? Ха-ха-ха!

Ле Труадек. И сейчас вы находитесь в доме моей невесты.

Роланд, продолжая хохотать. Это даже еще лучше, чем я могла себе представить! Помолвка! С дочерью баронессы! Это как в кинематографе!

Ле Труадек. Смейтесь надо мной, дорогое дитя. Мне это больше по душе. Смейтесь вдоволь! Это успокоит вам нервы. Смейтесь вдоволь над вашим старым другом.

Роланд, успокоившись. Мне надо познакомиться с вашей невестой.

Ле Труадек. Да, да, погодя.

Роланд. Нет, нет. Сейчас.

Ле Труадек. Что вы выдумали? А приличия? Мы в очень щепетильной среде.

Роланд. Я вам говорю, что хочу быть ей представлена немедленно.

Ле Труадек. Я вас умоляю на коленях, не подымайте скандала.

Роланд. Какого скандала? Или вы меня принимаете за селедочницу? Мне случалось бывать представляемой гораздо более знатным особам, чем мадмуазель Жантиль-Дюран. Князь Монакский явился приветствовать меня в моей ложе.

Ле Труадек. Мой дорогой друг!

Роланд. Ну-с! Я жду!

Ле Труадек. Я не могу! Я не могу!

Роланд. Тогда я закричу. У меня очень резкий голос.

Ле Труадек. Боже мой! Боже мой! Но что вы ей скажете?

Роланд. Все обойдется как нельзя лучше. Я хочу быть первой из близких вам людей, с кем вы познакомите вашу невесту. Это вопрос самолюбия. Но поторопитесь, я теряю терпение.

Он решается выйти, со всеми признаками отчаяния.

Явление двенадцатое

Роланд, одна, потом Женевьева.

Роланд, оставшись одна, со спокойным любопытством осматривает обстановку. Раз она издает губами легкий звук, выражающий почтительное восхищение.

Ле Труадек. Вот мадмуазель Роланд, которая желает с вами познакомиться… Я вас покидаю.

Убегает.

Роланд. Мадмуазель Жантиль-Дюран?

Женевьева. Да… Женевьева Жантиль-Дюран.

Роланд. Так как я уже и без того злоупотребляю вашей любезностью, прося вас о столь неожиданном свидании, я избавлю вас от всяких предисловий и перейду прямо к делу. Я вот уже больше года любовница мсье Ле Труадека. Вы знаете, что значит «любовница»? И вот теперь я беременна. Вы знаете, что значит «беременна»? Другими словами, он сделал мне ребенка, который у меня вот здесь и которого я должна родить меньше, чем через месяц. Это несложно.

Женевьева. У вас будет ребенок?

Роланд. Да.

Женевьева. И это мсье Ле Труадек… вам… его…

Роланд. Мне… его… вот именно.

Молчание. Женевьева размышляет.

Женевьева. Это как раз то, о чем говорил Штиккер.

Роланд. Что вы говорите?

Женевьева. Вы знаете Штиккера?

Роланд. Нет, не знаю… Ах, это не кондитер?

Женевьева. Нет, нет, это ученый.

Роланд не знает, что сказать. Молчание.

Роланд. То, что я вам сказала, по-видимому, удивляет вас меньше… чем я думала.

Женевьева. Нет, все-таки немного… Я думала о маме, которая будет очень горда.

Роланд. Очень горда?

Женевьева. Я уже так и слышу: «Ну-с, дочь моя, что я вам говорила?»

Роланд. A-а! Я с удовольствием вижу, что ваша матушка не ошибалась относительно мсье Ле Труадека.

Женевьева. Мне казалось, что в виду его возраста…

Роланд. К сожалению, возраст ничему не мешает.

Женевьева. К сожалению? Почему к сожалению?

Роланд. Или, по-вашему, это положение мне приятно?

Женевьева. Вам — не знаю, может быть и нет. (Пауза). Как вы его назовете?

Роланд. Кого это?

Женевьева. Маленького.

Роланд. Понятия не имею. Я думала о чем угодно, только не об этом.

Женевьева. А!.. Хотите, я поищу в календаре? Это будет очень интересно. Я очень люблю искать в календаре.

Роланд. Я вижу, вы любите читать.

Женевьева. Ах, очень. Особенно календарь, это так интересно. Бывают имена, которые напоминают о рыцарях, о средневековых легендах или о чудесах.

Молчание. Роланд, обезоруженная, встает и словно ищет какого-то последнего вдохновения. Вдруг раздаются голоса.

Явление тринадцатое

Те же, баронесса.

Баронесса, за сценой. Где она?.. Я стану между ней и моей дочерью. (Входит). А! Так это вы решаетесь грозить моей дочери в моем же доме?

Роланд. Но, сударыня…

Баронесса. Так знайте же, что я защищу ее своим собственным телом. У меня в доме десять мужчин, не считая слуг. Но мне никого не нужно.

Роланд. Уверяю вас…

Баронесса. Отдайте мне ваше оружие, немедленно… Да, и прежде всего ваш револьвер с перламутровой рукояткой.

Роланд. Клянусь вам, что у меня нет оружия.

Баронесса. Отдайте мне ваш мешочек.

Роланд. Вот мой мешочек. Я сказала мсье Ле Труадеку о револьвере, чтобы его напугать. Но можете посмотреть сами. Единственная перламутровая вещь в мешочке это лорнетка.

Баронесса, проверив. Я могла бы велеть своим людям вас обыскать. Но мне будет достаточно вашего честного слова.

Роланд. Я вам его даю.

Женевьева. Это правда, мама. Мы с мадмуазель Роланд очень мило беседовали.

Баронесса. Очень мило. А о чем?

Женевьева. Мадмуазель Роланд сказала мне, что ждет ребенка и что это мсье Ле Труадек… ей… его…

Баронесса. Так вот в чем дело… я не могла понять… Мсье Ле Труадек был так взволнован.

Женевьева, проникновенным голосом. Да, несмотря на разницу лет.

Баронесса, к Роланд. Вот вам ваш мешочек. (Звонит). Мне надо поговорить с моей дочерью. Я была очень рада познакомиться с вами, причем мне даже не пришлось выражать желания об этом.

Явление четырнадцатое

Баронесса, Женевьева.

Баронесса. Женевьева, я сегодня обошлась с вами сурово.

Женевьева. Мама?

Баронесса. Обстоятельства вас оправдывают. Этот брак невозможен.

Женевьева. Ах!

Баронесса. От такой девочки, как вы, нельзя требовать, чтобы она выходила замуж за человека, который приносит вам в свадебной корзине ребенка, только что прижитого с актрисой. В ваши годы трудно мириться с этой грубой действительностью, к которой только опыт учит относиться хладнокровно. С вашей стороны это было бы чрезмерным самоотречением, и я бы обвиняла себя, что вынудила вас к нему.

Женевьева. Так вы больше не хотите, чтобы я вышла замуж за мсье Ле Труадека?

Баронесса. Нет, конечно. Разумеется, мы должны спасти политическое положение и найти выход. Но не вы, дочь моя, будете расплачиваться за это.

Явление пятнадцатое

Те же, Мируэт.

Баронесса, Мируэту. Эта тварь живо поджала хвост, но наш проект рухнул.

Мируэт. Да?

Баронесса. Сопротивление Женевьевы становится слишком законным.

Мируэт. Эта история с ребенком кажется вам достаточно ясной?

Баронесса. Достаточно ясной, увы! Заметьте, что я не принадлежу к числу тех дур, которые возмущаются естественным порядком вещей. Боже мой! Мы вполне допускали, что жених, который не так уж молод, успел немного пожить. О чем мы можем жалеть, так это о том, что все это случилось так не вовремя.

Мируэт. Разумеется, это совпадение наводит на размышления.

Баронесса. Один из путей, который вел к цели, отрезан. Нечего делать! Мы все-таки добьемся своего. Я знаю, о чем вы будете меня просить, Мируэт.

Мируэт. Хм…

Баронесса. Вы хороший и добрый друг, и поэтому вы не решаетесь мне сказать, что так как при создавшемся положении необходима жертва, а требовать ее от Женевьевы мы теперь уже не можем, то вы ждете ее от меня. Ну, так вот! Я готова.

Мируэт. Готовы?

Баронесса. Раз это необходимо, я сама выйду замуж за мсье Ле Труадека.

Мируэт. Вы?.. Вот как!

Баронесса. Притом, разве мы таким образом не возвращаемся к нашему первоначальному проекту?

Мируэт. Хм… да…

Баронесса. Вы боитесь, что мне это будет тяжело?

Мируэт. Да, с одной стороны.

Женевьева. Но, мама, почему вы не спрашиваете меня, подумала ли я или нет?

Баронесса. Подумала о чем?

Женевьева. Обо всем этом. Это раньше вам бы следовало решить выйти замуж за мсье Ле Труадека вместо меня, когда вы видели, что мне этого не хочется. А теперь вы только о том и думаете, чтобы выйти за него замуж, и даже не знаете, хочется мне этого теперь или нет. И вы как будто считаете, что мсье Мируэт не может не разделять вашего мнения.

Баронесса. Видели вы когда-нибудь, чтобы до такой степени мог доходить дух противоречия? Она и слышать не хотела об этом браке, пока он был разумен. А теперь, когда он абсурден, ей этого хочется.

Мируэт. Может быть, это на нее подействовали ваши первоначальные доводы.

Баронесса, с крайним раздражением. Не к чему искать такие сложные объяснения! Правило поведения у нас очень просто: перечить матери!

Женевьева. Но, мама, вместо того, чтобы ссориться, спросим лучше у мсье Ле Труадека, на ком из нас он предпочитает жениться.

Баронесса. Вот уж, поистине, одна из тех глупостей, секретом которых владеете вы одна!

Мируэт. Позвольте, дорогая баронесса, я вовсе не нахожу, чтобы мысль Женевьевы была так уж нелепа.

Баронесса. Суд Париса? Нет ничего комичнее.

Мируэт. По-моему, мы можем откровенно обсудить положение с мсье Ле Труадеком. Я оставил его в обществе мсье Бенэна.

Направляется к выходу.

Баронесса. Как хотите… Во всяком случае, если мсье Ле Труадек в состоянии говорить свободно, знаю заранее, что он скажет.

Мируэт идет звать Ле Труадека.

Явление шестнадцатое

Те же, Ле Труадек.

Баронесса, порывисто. Дорогой профессор. Будем говорить без обиняков. Ваша женитьба на Женевьеве стала невозможна. Но с другой стороны, мы связаны политической необходимостью. Нам с мсье Мируэтом кажется, что если я соглашусь выйти за вас замуж, я еще могу спасти положение.

Мируэт, степенно. Точнее, нам хотелось бы знать, отказываетесь ли вы сами от предложения, которое вы сделали Женевьеве, и если да, то принимаете ли вы… личную жертву, которую согласна принести баронесса.

Женевьева. Вот именно. Не считайте, будто вы обязаны соглашаться с моей матерью, мсье Ле Труадек. Я думала об идеях Штиккера.

Баронесса. Молчите, дурочка. Ваше вмешательство — верх неприличия.

Долгое молчание. Ле Труадек, видимо, совершенно не способен прийти в себя.

Ле Труадек, слабым голосом. Мне бы хотелось посоветоваться с мсье Бенэном.

Баронесса, задетая. Меня удивляет, почему об этом необходимо советоваться с мсье Бенэном.

Мируэт. Я должен признаться, что советы мсье Бенэна бывают иногда очень удачны.

Баронесса. В таком случае, устраивайте ваше совещание втроем. Я пойду отдохнуть. У меня ужасно болит голова. Идемте, Женевьева.

Женевьева. Нет, нет, я остаюсь.

Баронесса. Бросьтесь в объятия мсье Ле Труадека, пока он здесь.

Мируэт. Но вот и мсье Бенэн. Какой у него взволнованный вид!

Явление семнадцатое

Те же, Бенэн.

Бенэн, в сильном возбуждении. Готово дело!

Мируэт. Новое несчастье?

Бенэн. Да… мои Честные Люди начали сами рассуждать.

Мируэт. А чем это плохо?

Бенэн. Нечего сказать! Я их запихал в угол комнаты и (с жестом извинения в сторону баронессы) закуриваю трубку. Вдруг вижу, они начинают копошиться, шевелиться и издают какое-то урчание. Мало-помалу оно переходит в членораздельный шум, и знаете, что я слышу? (Подражая произношению комитета). «Может быть, мы напрасно избрали вождем такую дубину».

Движение. Неловкость.

Ле Труадек. Это чрезвычайно неприятно.

Бенэн. Но подождите. Они издают новое урчание, и наконец я различаю следующее (произнося как выше): «Это конченый человек, Женевьева могла бы с таким же успехом (Бенэн стыдливо понижает голос, обращаясь к Мируэту и Ле Труадеку) спать с уличным фонарем».

Мируэт и Ле Труадек. О!

Баронесса, наполовину расслышав, поджимает губы и слегка отстраняет Женевьеву.

Бенэн, не без гордости. Не правда ли, любопытно? На второй день.

Мируэт. Ваш метод представляется мне не вполне безопасным!

Бенэн. Пожалуй. (Продолжая рассказ). Тогда я счел нужным нарушить профессиональную тайну, не мою — доктора Тирбура. И я… я объяснил…

Мируэт. Ну и что же?

Бенэн. Они стали корчиться, как червяк, потом сказали: «Мы нарядим следствие». Затем они немедленно и по собственному почину преобразовываются в следственную подкомиссию и начинают странствовать по комнатам и коридорам, бурча: «Мы ищем истину». Вот! Слушайте!

Слышен топот ног и бормотание.

Мируэт. Это они так шумят?

Бенэн. Да.

Ле Труадек. Это ужасно.

Баронесса, Бенэну. Вы не могли бы их успокоить?

Бенэн. Я не могу на них положиться. (Прислушиваясь). Вы слышите, что они говорят? Им нужна истина. Нам придется дать им ее чуточку как можно меньше, — но все-таки дать.

Шум временами усиливается.

Баронесса. Если их не остановить, то, разгуливая таким образом, они перебьют мои вещицы и поцарапают старинную мебель!

Бенэн. А! А!

Баронесса, внушительно.В Арканзасе не на что натолкнуться… но здесь!

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Помещение Партии Честных Людей. Зала заседаний комитета. Большой стол и три двери: главная в глубине, две другие справа и слева.

Явление первое

Мируэт, студент Шевалье.

Входят.

Мируэт, с деловым видом. Значит, все готово для заседания?

Студент. Да, как будто.

Мируэт. Вам известно, что сегодня мы вырабатываем программу внешней политики. Вас, как географа, это должно интересовать?

Студент. О да! А потом, ко всему надо приноравливаться.

Мируэт, оглядываясь кругом. Честные Люди еще не явились?

Студент, указывая на среднюю дверь. Нет, они там.

Мируэт. Их не слышно.

Студент. В это время они обыкновенно всего тише.

Мируэт. А у мсье Ле Труадека ничего нового?

Студент. Ничего.

Мируэт. А что Роланд? Никаких признаков жизни?

Студент. Никаких вот уже больше недели. Мой патрон даже очень встревожен. Он не решается выходить по вечерам и ходит обыкновенно посредине улицы, из-за серной кислоты. Но только вот автомобили.

Мируэт. Он будет?

Студент. Да, да.

Мируэт, задумчиво. Может быть, она считает, что ее дело проиграно, но все-таки мне бы надо было установить за ней полицейскую слежку. (Из комнаты Честных Людей доносится шум). Тш!

Студент, с легким беспокойством. Они как будто собираются выйти. Вы остаетесь?

Мируэт. Приходится.

Студент. Ну, так я пройдусь.

Мируэт. Что? Вы их боитесь?

Студент. Когда здесь мсье Бенэн, я спокоен. Но когда они одни… им всякое приходит в голову…

Уходит налево. Средняя дверь отворяется.

Явление второе

Мируэт, комитет.

Со времени своего последнего выхода, комитет приобрел чрезвычайно зловещую спаянность и уверенность движений. Когда он говорит, трудно решить, каким именно он действует ртом. Он выстраивается за столом.

Комитет, уставясь на Мируэта. Кто вы такой?

Мируэт. Я? Да Мируэт же, ваш Друг Мируэт. (В сторону). Они пересаливают.

Комитет, переглядываясь. Возможно.

Мируэт, в сторону. Однако!

Комитет, садясь. Вы честный человек?

Мируэт. Вот вопрос! Я основатель Партии Честных Людей.

Комитет, не без иронии. Хм!.. м!.. м!.. м!.. Каковы источники ваших доходов?

Мируэт. Нет, послушайте! Это чересчур! Спрашивать редактора «Парижского Разведчика», каковы источники его доходов?

Комитет, саркастически. Хм!.. м!.. м!.. м!.. Сколько вы теряете на «Парижском Разведчике»?

Мируэт, яростно и растерянно. Теряю… теряю… теряю, сколько хочу. (Комитет обменивается иронически-торжествующими взглядами). Если я желаю разоряться ради правого дела!

Комитет. Сколько вам приносит «Скандальный Париж»?

Мируэт, вне себя от возмущения. А! Послушайте! Эй, де ла Муфьер! Эй, Лепандер! Вот наглость! Не таким молодчикам, как вы…

Комитет. Тш!.. ш!.. ш!.. ш!.. ш!..

Единым движением комитет указывает Мируэту на дверь направо.

Комитет. Вы свободны. (Мируэт повинуется, протестуя). Мы вас позовем.

Мируэт выходит.

Явление третье

Комитет, студент, Роланд.

Студент и Роланд входят с противоположной стороны. Роланд держит на руках ребенка.

Студент, осторожно. Мсье Мируэт ушел?

Он оглядывает комнату, словно желая удостовериться, не осталось ли частей тела или костей Мируэта.

Комитет, указывая на Роланд. Что это за женщина?

Студент. Это и есть мадмуазель Роланд.

Комитет. Это честная женщина?

Студент. Спросите у нее.

Скрывается.

Явление четвертое

Комитет, Роланд.

Комитет. Садитесь.

Роланд, садясь. Благодарю вас, господа. Я так устала. (Ласкает ребенка. Комитет кивает головой в знак немного растроганного благоволения). Я ищу мсье Ле Труадека.

Комитет. Зачем?

Роланд. Чтобы показать ему этого ребенка.

Комитет, после нового знака благоволения и другим тоном, нежели первое «зачем?». Зачем?

Роланд. Потому что естественно, чтобы отец знал своего ребенка. (Комитет гуманно соглашается). Я только что родила.

Комитет, с легкой игривостью. А?

Роланд. Этого мальчугана.

Комитет, по некотором размышлении. Это честный человек?

Роланд, живо. Он еще немного молод, господа; но я надеюсь… О да! Лишь бы он не вздумал слишком уж походить на своего отца.

Комитет. Его отец не честный человек?

Роланд. Не очень! (Плаксиво). Честный человек не стал бы отказываться жениться на бедной девушке, которую соблазнил.

Комитет переглядывается и издает сострадательное бормотание, потом.

Комитет, про себя, многозначительно. Он ее соблазнил.

Игривое подмигивание и разнообразные жесты, означающие: «Э-э! Мы докопаемся до истины».

Роланд. Я надеюсь на вас, господа, у вас такой добрый вид. (Комитет благожелательно улыбается). Такой честный!.. (Комитет поднимает все свои десять рук, как бы говоря: «Это слишком очевидно»).

Комитет, как будто потягивается, подобно единому телу. Предпоследний господин приподнимается, последний встает и приотворяет, протянув руку, среднюю дверь. К Роланд. Пройдите сюда. Обождите.

Роланд входит в заднюю комнату. Комитет затворяет дверь и усаживается.

Явление пятое

Комитет один, потом Мируэт и Ле Труадек.

Слышны оживленные голоса, причем особенно громко голос Мируэта. Комитет, узнав, кто идет, лукаво улыбается.

Мируэт, Ле Труадеку, входя вместе с ним. Главное, не смущайтесь. Но как досадно, что нет мсье Бенэна! Он, который их выдрессировал!.. (Комитету, который принимает вид двусмысленный, иронический). Господа, забудьте на минуту, что вы следственная подкомиссия, и вспомните, что вы прежде всего распорядительный комитет партии. Честные люди Франции, а их, к счастью, большинство, ждут нашей программы внешней политики. Весь мир глядит на вас!

Комитет, живо. Весь мир?

Комитет делает руками жест, означающий: «Отлично, вы увидите». Потом торжественно встает.

Величественно.

Привет миру!

Так как мы действительно собрались здесь

Чтобы рассмотреть и обсудить

Общие всей земле интересы

Мы прежде всего пошлем

Обращение

Благодарность

Привет

Всему миру!

А именно

Вдруг очень быстро и все быстрее и быстрее.

Парижской прессе

Провинциальной прессе

Иностранной прессе

Нашим друзьям и союзникам

Законным государям

И государям незаконным

Великому Ангорскому собранию

Дайль Эрину

Всенегрскому конгрессу

Фашо Италии

Совету советов

Его святейшеству папе

Шейх-Уль-Исламу

Его превосходительству Далай-Ламе

Главнокомандующему Армии Спасения

Пауза, потом довольно медленно, а к концу немного быстрее.

Которые все

Встретили возникновение Партии

С энтузиазмом

Все более мрачным голосом.

С сочувствием

С симпатией

С дружеской сдержанностью

С благожелательной нейтральностью

Замогильно.

Или с добросовестным равнодушием.

Садятся. Мируэт подталкивает Ле Труадека, как бы говоря: «Начинайте, пора».

Ле Труадек. Эта внушительная манифестация, к которой я от всей души присоединяюсь, служит естественной прелюдией к тем мыслям, которыми мне бы хотелось с вами поделиться. Внешняя политика, господа…

В то время как Ле Труадек начинает говорить, комитет по-кошачьи вытягивается, как незадолго перед тем, и протянутая рука последнего господина отворяет среднюю дверь. Комитет тихо издает таинственное «хм!». Роланд, услышав этот призыв, входит.

Комитет садится.

Явление шестое

Те же, Роланд.

Мируэт и Ле Труадек видят ребенка, переглядываются.

Ле Труадек, запинаясь. Какая гнусная ловушка!

Роланд выходит на середину сцены. Мируэт ее разглядывает.

Мируэт, комитету, горячо. Господа, не может быть, чтобы вы хотя бы одно мгновение могли…

Комитет. Тш!

При этом он прикладывает указательные пальцы к губам и, указывая глазами на Ле Труадека и Роланд, словно говорит: «Считайтесь с положением». В это время является Бенэн.

Явление седьмое

Те же, Бенэн.

Бенэн. В чем дело?

Он озирается, видит, какого свойства ноша у Роланд, и без труда догадывается обо всем. О чем свидетельствует его лицо.

Ле Труадек. Ах, мой милый Бенэн, вы как раз вовремя!

Мируэт, Бенэну, торопливо. Вы понимаете! Еще ничего не потеряно. Но вы должны нас избавить от Честных Людей. Удалите их. Остальное я беру на себя.

Бенэн, снова взвесив положение. Может быть, это будет не так легко, как вам кажется. (Приближается к комитету). Встать! (Комитет вздрагивает, словно собираясь повиноваться, потом сопротивляется, снова усаживается, застывает. Бенэн оборачивается к Мируэту). Вы видите, они не двигаются. (Переходит на другое место). Ну, встать! Я покажу вам новое упражнение. (Комитет чуть-чуть колеблется. Бенэн Мируэту). Они и в ус не дуют. (Направляется к двери. Самым ласковым голосом). Ну же, мои овечки! Идем! (Тихонько похлопывает себя по бедру). Идем со мной! (Комитет не остается бесчувствен, но в конце концов не поддается. Бенэн поднимает руки к небу. Вдруг лицо его проясняется. Он кричит.) Э! Да там в коридоре жулик!

Комитет разом вскакивает, кидается с яростным рычанием вперед и исчезает в коридоре вслед за Бенэном, словно проглоченный.

Мируэт, Ле Труадеку. Уф! Оставьте меня с ней наедине.

Ле Труадек уходит в заднюю комнату. Но чувствуется, что он останется как можно ближе к двери и даже прильнув к ней ухом.

Явление восьмое

Мируэт, Роланд.

Мируэт, с фамильярным и шутливым участием. Садитесь, барышня. Нельзя же так стоять, только что оправившись от родов. Когда это произошло?

Роланд. В понедельник, то есть во вторник.

Мируэт. Так этому малютке всего только четыре дня. У него крепкий вид для его возраста. Он еще не говорит?

Роланд. О, что вы!

Мируэт. Он родился в Париже?

Роланд. Нет, в деревне.

Мируэт. Там вы и сделали заявление?

Роланд. Заявление?

Мируэт. Ну да, в мэрию.

Роланд, смущенно. Кажется, заявления не было сделано.

Мируэт. О! О!

Роланд. Мне хотелось, чтобы раньше… его увидел отец.

Мируэт, делая вид, что очень обеспокоен. Уже четыре дня, как родился, и еще не сделано заявления! Вы знаете, с этим не шутят. Ваше счастье, что вы явились сюда. (Подходит к телефону). Мы большие друзья с префектом полиции, милейший малый, очень внимателен к артистам. Мы постараемся это уладить.

Роланд. Пожалуйста, я вас прошу… я хочу, чтобы никто в это не вмешивался.

Мируэт. Очень это вам поможет! Начнется следствие. Вы рожали в больнице?

Роланд, опустив голову. Нет, у подруги.

Мируэт. Эта подруга может дать показания?

Роланд, с легкой дрожью. Дать показания?

Мируэт. Ну да, полиции. Роды — это не фокуснический номер. Тут требуется все знать точно.

Роланд, заливаясь слезами. Боже мой, как я несчастна!

Мируэт, подходит к ней совсем близко. Пока он говорит, Ле Труадек два-три раза незаметно просовывает голову в дверь. Ха-ха! Мы сделали глупость. Мы думали, нам придется иметь дело только с папашей Ле Труадеком, который, если угодно, порядочная каналья, но в высших областях, куда маленькая женщина вроде вас не залетает, или с комитетом Честных Людей, который, по-видимому, успел уже стать прожорливым чудовищем, но которому нужна добыча покрупнее. И мы наталкиваемся на господина Мируэта: сорок лет газетной работы, пятнадцать лет полицейского репортажа, десять лет судебной хроники. Ха-ха! Вы, по крайней мере, не очень дорого за него заплатили? (Роланд подымает голову). За этого малыша? Потому что мы намерены возместить вам ваши расходы; но не слишком разоряясь для этого. (Помолчав). Вы мне дадите адрес матери, чтобы я мог ей его отослать.

Роланд, разражаясь рыданиями. Я его достала через агентство.

Мируэт, восхищенно. Через агентство? Какой прогресс во всем! Ну, так мы вернем его агентству.

Роланд, как выше. Они ставят условием, что никогда не берут обратно, ни под каким видом.

Мируэт. Вот как! В таком случае я его спихну в ясли к баронессе.

Задняя дверь отворяется.

Роланд. Тш! Мсье Ле Труадек. Ничего ему не говорите!

Мируэт. Ну, знаете!

Роланд, умоляя. Нет! Нет! Скажите ему, что я смягчилась, что больше не возражаю против его женитьбы, что я займусь ребенком… с вами?

Мируэт. Со мной? Прекрасная мысль.

Ле Труадек подходит. К нему вернулись благородная осанка, вроде как бы царственная развязность, которые у него были в первом действии.

Явление девятое

Те же, Ле Труадек.

Ле Труадек. Дорогая Роланд, пожалуйста, покажите мне этого ребенка немного поближе. Какой он милый и хорошенький!

Роланд. Он спит. Мы его разбудим.

Ле Труадек. Не разбудим, если вы осторожно. (Разглядывает малютку). На вас он совершенно не похож. (Взглядывает на Роланд; та поджимает губы). Скорее он в меня. (Взглядывает на Роланд; та несколько встревожена; потом на Мируэта; тот несколько удивлен). Не то, чтобы это был уж мой портрет. Но я узнаю в нем черты одной моей покойной тетки. Это часто бывает в семьях. (Пауза. Он меняет тон). Вы слишком рано встали. Это очень неосторожно. И потом, могут быть разговоры. (Он взглядывает украдкой то на Мируэта, то на Роланд). Тем более, что у вас усталость никогда не сказывается на внешнем виде? От лихорадки вы даже еще свежее и румянее, если это вообще возможно. Глядя, как вы разгуливаете, с таким цветущим лицом, иной дурак, недолго думая, решит, что тут что-то неладно. В Париже так падки на всякие истории. Этого я ни в коем случае не хочу, вы слышите, ни в каком случае.

Мируэт, не без испуга, указывая на дверь направо. Кажется, идут баронесса с Женевьевой. Разве…

Он собирается словно не то увести Роланд, не то пойти навстречу баронессе, чтобы помешать встрече.

Ле Труадек, успокаивая его жестом. Оставьте, оставьте, дорогой друг!

Он с уверенной улыбкой идет навстречу вошедшим.

Явление десятое

Те же, Баронесса, Женевьева.

Ле Труадек. Дорогая баронесса, дорогая мадмуазель Женевьева. Вы пришли на заседание?

Баронесса. Оно уже кончилось?

Ле Труадек. Нет, оно только прервано. Из-за меня, должен сознаться, и благодаря чисто личному делу. Мадмуазель Роланд (указывает на Роланд), которую вы знаете, пришла показать мне своего ребенка, который вместе с тем и мой ребенок.

Баронесса. Как! Он родился? Тот самый ребенок, который?..

Он утвердительно кивает головой. Она подходит к Роланд, Женевьева тоже.

Женевьева. У него хорошо сложенный вид, мама.

Баронесса. Ну да. Все пальцы на месте.

Женевьева, Ле Труадеку, Это мальчик или девочка?

Ле Труадек вопросительно взглядывает на Роланд.

Роланд. Мальчик.

Ле Труадек, с мягкой властностью. Дорогая Роланд сейчас же отправится домой и спокойно ляжет. Ведь так, дитя мое? Ни мать, ни ребенок ни в чем не будут нуждаться. До скорого свидания, моя дорогая Роланд, до скорого свидания. (Ведет ее к выходу). Повторяю, вы безумно неосторожны. Но я не очень вас браню, настолько мне было приятно увидеть этого малютку.

Явление одиннадцатое

Те же, кроме Роланд.

Ле Труадек, возвращаясь. Радость, которую мне внушает это маленькое событие, сударыня, не заслоняет от меня иных соображений. Никакого скандала, разумеется, не приходится опасаться. Роланд совершенно оправилась от возбуждения, вполне извинительного, которое она проявила на днях. Уверенная в самой широкой моей поддержке, она скромно посвятит себя своим новым обязанностям. Но я понимаю, что, дорогая Женевьева, что вы сами можете быть смущены, и я…

Баронесса, слегка обиженно. О, мое отношение ко всему этому вам известно. Но, по-видимому, выход, предлагаемый мной, не встречает сочувствия. Я предоставляю решить все Женевьеве.

Мируэт. Итак, Женевьева, что вы решаете?

Женевьева, вдруг очнувшись от долгой задумчивости. Я еще колеблюсь.

Мируэт. Это совершенно естественно.

Женевьева. Я колеблюсь между Клодом и Ригобером. Клод проще и милее. Но Ригобер — это как будто гуляешь со своим ребенком в лесу былых времен.

Баронесса. О господи! О чем это вы замечтались, дочь моя?

Женевьева. Об имени для маленького. Я обещала приискать ему имя. И мне очень хотелось бы быть его крестной.

Баронесса. Слушайте лучше, о чем вас спрашивают. Как ваши капризы? По-прежнему ли вы хотите выйти замуж за мсье Ле Труадека?

Женевьева. Кто? Я? Ах, да!

Баронесса. Несмотря на этого младенца?

Женевьева. Напротив, это доказывает, что Штиккер прав. А потом, если я буду его крестной!..

Баронесса пожимает плечами.

Мируэт. Было бы очень хорошо уведомить комитет о помолвке, теперь уже официальной, — не правда ли? нашего председателя и Женевьевы. Но, баронесса, с этой стороны у нас не все благополучно.

Баронесса. Комитет все так же неукротим?

Мируэт. Хуже прежнего. Честность им ударила в голову. Она им слишком непривычна.

Баронесса. Мсье Бенэн не может с ними справиться?

Мируэт. Ему это дается с большим трудом.

Явление двенадцатое

Те же, Бенэн.

Баронесса. Мсье Бенэн, мы как раз говорили о вас и о комитете…

Бенэн. Ну и работа, я вам скажу! Мне недавно удалось вывести их отсюда, да, но каково теперь!

Мируэт. А что?

Бенэн. Я им сказал, что в коридоре жулик. Ну, вот они ищут.

Мируэт, небрежно. Это им занятие.

Бенэн. Вы думаете, они так и успокоятся? Ну, нет! Я им обещал жулика. Им нужен жулик.

Ле Труадек. Разве так трудно найти жулика?

Мируэт. Нет, не так трудно. Но надо, чтобы сам жулик этому немного помог.

Ле Труадек. А у нас нет никакого жулика под рукой?

Мируэт, с легким личным беспокойством. Не вижу.

Глаза его быстро бегают.

Ле Труадек. По-моему, их слышно… Если им покажется, что над ними подшутили, они очень рассердятся.

Бенэн. Я думаю!

Ле Труадек, Мируэту с ласковым намеком. Тогда как если бы мы могли показать им жулика, ради принципа, они бы ему наверное ничего не сделали, и все бы устроилось. А они были бы довольны.

Мируэту явно не по себе.

Бенэн, видя игру Ле Труадека и потешаясь. Без всякого сомнения.

Явление тринадцатое

Те же, студент Шевалье.

Студент осторожно просовывает голову в дверь налево.

Студент, Бенэну. Их здесь нет?

Бенэн. Честных Людей? Нет.

Все смотрят на студента. В глубине души у каждого возникает чувство, что студент неожиданно послан провидением.

Ле Труадек, студенту. Войдите, мой друг. Я хочу вас попросить об услуге. (Обращаясь к Мируэту вполголоса). Могу я располагать известной суммой, чтобы, в случае надобности, вознаградить этого юношу?

Мируэт, с просветлевшим лицом. Всем, чем угодно.

Ле Труадек, студенту. Вам было бы очень неприятно, мой друг, если бы я вас сейчас при всех назвал жуликом?

Студент. Меня? Что я сделал?

Ле Труадек. Вы ничего не сделали. Но вопрос не в этом. К тому же мсье Мируэт вручит вам чек на две тысячи франков в виде вознаграждения.

Мируэт предупредительно достает чековую книжку.

Студент. Хорошо, хорошо! Но все-таки забавная вещь политика.

Ле Труадек, отечески. Заодно я вас прогоню.

Мируэт передает чек Ле Труадеку.

Студент. Я лишусь места?

Ле Труадек, отдавая ему чек. Через некоторое время мы вас примем обратно. Через две недели, например. (Мируэту). Не правда ли?

Мируэт, весьма рассудительным тоном. Это было бы рановато, дорогой профессор. Когда человека публично объявили жуликом, его невозможно реабилитировать раньше, чем через месяц.

Ле Труадек. Ну, хорошо, пусть будет месяц. (Бенэну). Дорогой Бенэн, давайте сюда Честных Людей.

Бенэн выходит.

Баронесса, не вмешиваясь активно, все время следила за происходящим со страстным вниманием, которое подчеркивалось движениями ее лица и лорнетки.

Явление четырнадцатое

Те же, кроме Бенэна.

Студент. Они на меня не набросятся?

Ле Труадек. Не бойтесь ничего. В нужную минуту я вас прогоню. Притом, это их сразу успокоит.

Слышен глухой шум приближающегося комитета.

Баронесса, Мируэту, указывая на Ле Труадека. Что я вам говорила, Мируэт? Слов нет, это вождь! (Делая жест в сторону Женевьевы). И подумать, что такой человек женится на этой маленькой индюшке, которая только что пережила изумительный политический момент, присутствовала при неслыханном маневре и даже не заметила этого!

Явление пятнадцатое

Те же, кроме Бенэна, комитет.

Комитет лицами и движениями выражает смесь усталой ярости и недоверчивой надежды.

Ле Труадек, решительно идя ему навстречу. Не ищите больше, господа. Вы получите полное удовлетворение. Займите ваши места. (Комитет, с не очень-то еще надежным видом и вращая глазами, кое-как усаживается за столом). К тому же мое место посреди вас. (Он очень решительно идет к столу и садится на председательское место. Комитет, после краткого оборонительного движения, переходит к удивлению, потом к известного рода удовлетворению, которое сам себе плохо объясняет). Жулик найден. Вот он, господа. (Он указывает на студента, который как раз вынул из кармана чек, чтобы проверить его содержание. Комитет издает урчание, привстает: можно подумать, что он сейчас бросится на Шевалье. Но все разрешается вздохом, в котором негодование быстро умеряется облегчением. Ле Труадек студенту). Вон! Я вас выгоняю. (Студент не заставляет себя просить дважды. Комитет слегка привстает, словно собираясь кинуться вдогонку за беглецом, но снова садится и переводит дух). Этот акт является только первым шагом в деле очищения, которое нам предстоит.

Комитет. А, а!

Ле Труадек. Мы его поведем без колебаний.

Комитет, глядя прямо перед собой. А, а!

Ле Труадек, глядя на Мируэта. Не щадя никого.

Комитет, глядя на Мируэта. А, а!

Ле Труадек. Жулики…

Комитет, восторженно. …Держитесь крепче!

Баронесса. Замечательно! Замечательно!

Ле Труадек, меняя тон. Но теперь, господа, откроем наши сердца для более сладостных волнений. Помолвка вашего вождя с дочерью нашего знаменитого и доблестного друга (он указывает на баронессу) отныне официальна.

Комитет, кудахтая. А!

Ле Труадек. Дорогая Женевьева, прошу вас подойти. (Баронесса, взяв Женевьеву за руку, подводит ее к комитету справа. Ле Труадек привлекает Женевьеву к себе, берет ее за руки). Придите слиться со мной в лоне Честных Людей. Я знаю, ваша снисходительность безмерна, и я чувствую себя недостойным вами обладать. Но проникнитесь сознанием, Женевьева, что это вся Партия вступает с вами в брак.

В этот миг пол может подняться под Ле Труадеком на пятьдесят сантиметров, а комитет тесно приникает к его бокам.