КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Игрек [Хелен Фокс] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Игрек

Пролог

ИГР-3 стоял в маленькой темной комнате и смотрел на море. Далеко внизу с оглушительным грохотом вздымались и опадали волны. Брызги взлетали так высоко, что казалось, вот-вот коснутся его, но ветер всякий раз уносил их прочь. Небо было низким и темным, а море — точно котел с мутным серым варевом. В воздухе пахло чем-то неуловимо знакомым. Чем же? Ах да, солью…

Комната находилась на чердаке, под самой крышей. На лестничной площадке горел свет, о чём свидетельствовала узкая желтая полоска под дверью, — кроме нее комнату освещало лишь проникавшее через незанавешенное окно тусклое сияние уличного фонаря.

ИГР-3 провел в этой комнате почти всю свою жизнь. Время от времени он отправлялся бродить по городским улицам, подниматься по лестницам и забираться на вершины холмов. Он бегал по лесу, перепрыгивая через поваленные бурей стволы и звериные норы. Стоял в немом благоговении, глядя на высоченные деревья и слушая шелест листвы и скрип толстых сучьев. Ходил из конца в конец по тряским поездам и летобусам, пошатываясь и с трудом сохраняя равновесие, когда они вдруг тормозили или делали резкий поворот. Учился рубить дрова, вдевать нитку в иголку, наливать воду и передвигать тяжелые предметы. И всё это время мозг его без устали задавался вопросами, сравнивал, фиксировал и сохранял в памяти полученный опыт.

Яростный порыв ветра чуть не сбил его с ног, и ИГР-3 поспешно отступил от края утеса. Дверь у него за спиной скрипнула. Человек ни за что не уловил бы этот звук — но у ИГРа-3 слух был как у совы.

— Добрый вечер, профессор, — произнес он, поворачиваясь к двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как по лестничной площадке проплыл и скрылся из виду светящийся шар. Профессор, коренастый мужчина с гривой непокорных седых волос, появился на пороге, широко улыбаясь. Эта улыбка удивила и обрадовала ИГРа-3 — совсем как когда-то его впервые в жизни заворожил увиденный восход солнца.

— Добрый вечер, ИГР-3. Что поделываешь?

— Я стою на обрыве, — доложил робот. — Смотрю вниз, на море.

На несколько секунд комната погрузилась во мрак: окно загородил летобус. Он медленно пролетел мимо, и вокруг снова разлилось тусклое сияние.

— Хочешь спуститься? — спросил профессор.

— Нет-нет! — воскликнул ИГР-3. — Это слишком сложно. К тому же, если я стану спускаться со скалы, то могу упасть и что-нибудь сломать. А если просто шагну через край, то… разобьюсь. — Он запнулся, прислушиваясь к какому-то непривычному ощущению в груди.

Профессор кивнул.

— Продолжай.

— Край обрыва неровный. Я могу оступиться. Или земля осыплется. Тут слишком опасно. Лучше я отойду назад.

Профессор прошел в глубь комнаты. Теперь ИГР-3 мог видеть его глаза.

— ИГР-3, — голос профессора звучал мягко, — по-моему, ты готов.

Он пристально посмотрел на робота, потом повернулся и шагнул к двери.

— Профессор…

— Да? — Он обернулся, так что робот снова мог видеть его лицо.

— Ваши глаза. Их выражение… Это и есть то, что называется «добрым» взглядом?

Уголки губ профессора едва заметно дрогнули.

— Думаю, да, ИГР-3… Да.

Он вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.


1

Семья Белл жила в пригороде, в доме из стекла и стали, построенном по проекту самого мистера Белла. Их соседи по Уинстон-авеню, также обитавшие в стеклянных домах, укрывались от посторонних глаз за высокими живыми изгородями, Мистер же и миссис Белл решили: «Что проку в красивом доме, если его никто не видит?» — и ограничились невысоким кирпичным заборчиком. Правда, уединение они любили ничуть не меньше прочих, и потому были рады, что дом их стоит в некотором отдалении от других — на изгибе дороги. К тому же во дворе росла огромная старая липа, надежно загораживающая здание с одной стороны.

По центру фасада располагался портик, мощенный кирпичом и уставленный кадками с цветами. Широкий коридор соединял его с комнатами первого этажа: рабочим кабинетом, классной комнатой и маленьким гимнастическим залом. Спальни и ванные комнаты располагались этажом выше. За домом Беллы разбили газон и небольшой огородик, оставив запущенным маленький кусочек земли в дальнем конце участка.


***

С приближением рассвета в ветвях старой липы весело защебетали птицы. Серый кот тенью скользнул по лужайке и перемахнул через кирпичную стену. Несколько секунд спустя Дом (в сотый раз за ночь) прощупал участок сенсорами — всё ли в порядке, — а заодно измерил температуру и давление воздуха. День обещал быть погожим; впрочем, не исключалось, что ближе к вечеру пройдет небольшой дождь.

По шуму на первом этаже Дом определил, что кто-то уже проснулся. Активировав электронный глаз на кухне, он обнаружил, что Дворецкий принялся за работу: строгал что-то на массивной деревянной доске и мирно беседовал с Чайником.

Затем, заглядывая по очереди во все комнаты, Дом проведал остальных членов семейства. Флер Белл так зарылась в пуховое одеяло, что невозможно было определить, где у нее голова, а где ноги. Дом сфокусировал объектив на середине бесформенного свертка и увеличил изображение, чтобы удостовериться, что девочка дышит. Убедившись, что одеяло мерно поднимается и опускается в такт ее дыханию, он переключился на соседнюю спальню. Младший брат Флер, Гэвин Белл, раскинулся поперек кровати, сбросив одеяло, будто с кем-то дрался во сне. Дому хватило одного мимолетного взгляда, чтобы понять: здесь всё в порядке.

Шарлотта Белл, лежа в своей колыбельке в детской, чуть подрыгивала пухленькой розовой ножкой. Тут волноваться было не о чем. Вид спящих мистера и миссис Белл тоже не внушал опасений, вот только мистер Белл что-то тихонько бормотал во сне — уж не лихорадка ли у него… Впрочем, не обнаружив других тревожных симптомов, электронный мозг успокоил себя выводом что Белл-старший попросту пребывает в фазе быстрого сна[1].

Прошло несколько часов, и работы у Дома заметно прибавилось: нужно было всех разбудить, задать определенную температуру в ванных комнатах, проверить коммуникатор на предмет новостей, которые могли бы заинтересовать Беллов, подрегулировать крышу, чтобы давала больше тепла, поднять шторы на окнах…

Гэвин спустился вниз первым, причем явно не в самом радужном расположении духа. По некой таинственной причине он чувствовал себя так, будто его хорошенько встряхнули, после чего некоторые части тела встали не совсем на свои места. Несмотря на то, что сегодняшний день сулил немало интересного (после домашних занятий Гэвин собирался пойти в Учебный Центр — поиграть в жизньбол), мальчик недовольно хмурился. Он твердо помнил, что велел Дому поставить с утра его любимую музыку, а вместо этого пронзительный голос заорал ему прямо на ухо: «Подъем! Подъем!» Одним прыжком преодолев несколько последних ступенек, Гэвин влетел в столовую: рубашка не заправлена, носок спущен.

— Где все?

— Ваша матушка в душе, а отец меняет подгузник Шарлотте, — доложил Дом мелодичным женским голосом. — Ваша сестра…

— Ладно тебе, — перебил его Гэвин. — Не важно… Это был рито… рита…

— Риторический вопрос, — подсказал Дом.

— Сам знаю. — Гэвин уселся на стул и подтянул носок. — Да и вообще, чего ты здесь торчишь? Ты же прекрасно знаешь, мама терпеть не может машин в столовой.

— Я не машина, — возразил Дом.

— Еще какая машина, тупица ты этакий! Только без тела. — Мальчик поднял голову. — Так что давай-ка, отключайся.

После довольно продолжительной паузы зеленый огонек возле двери начал мигать и наконец погас окончательно. Гэвин снова нахмурился. Он знал, что машинам не полагается иметь собственный характер, если, конечно, это не запрограммировано хозяином. Но если бы его спросили, мальчик ответил бы, что этот Дом — упрямый и вздорный.

Отец Гэвина вошел в столовую с малышкой на руках и усадил ее на высокий стульчик. Гэвин поцеловал Шарлотту в лоб. Вообще-то он терпеть не мог всяких там нежностей, но младшая сестренка была исключением. Шарлотта вытянула шею, чтобы взглянуть на брата, и засмеялась, продемонстрировав очаровательные ямочки на щеках и ровный ряд белоснежных зубок.

— Доброе утро, — поздоровался мистер Белл. Сегодня на нём был пиджак со стоячим воротничком и узкие брюки дудочкой. Шея была обвязана узким лоскутом какой-то яркой материи.

— Привет, па. Видок у тебя — зашибись.

— Зашибись? — переспросил мистер Белл.

Гэвин критически разглядывал отца.

— Как в двадцатом веке. Не хватает только часов на запястье и цилиндра…

— Если не ошибаюсь, цилиндры носили при королеве Виктории[2]. Сегодня у меня очень важная встреча, и, по-моему, я выгляжу очень даже стильно.

Вообще-то отец Гэвина не особенно следил за модой, как и его многочисленные коллеги-архитекторы, обычно выглядя так, словно только что встал с кровати.

— Я встречаюсь с важными шишками из Корпорации Жизни, — пояснил мистер Белл. — Мы будем строить для них новую фабрику.

— Супер, па, поздравляю! Слушай, а почему они выбрали именно вас? Ты, кажется, ничего об этом раньше не говорил…

Мистер Белл поглядел на сына виноватыми глазами и сел рядом.

— Не говорил, — согласился он. — Они провели конкурс еще прошлым летом, но попросили никому ничего не рассказывать… Так, что у нас сегодня на завтрак?

У Гэвина возникло подозрение, что отец попросту пытается сменить тему. Они посмотрели на стол.

— Миски и блюдца, — задумчиво проговорил мистер Белл. — Пока что не слишком пугающе…

В комнату вошли миссис Белл и Флер. Первым делом они тоже оглядели стол.

— Похоже, сегодня у нас просто хлопья и тосты, — девочка вздохнула с нескрываемым облегчением. — Отлично!

Миссис Белл поцеловала сына в лоб.

— Доброе утро. Как спалось?

Гэвин прикинул, не пожаловаться ли на утреннюю выходку Дома, но решил, что лучше не стоит. А то мама чего доброго решит вернуться к допотопному будильиику или вызовется будить его сама. Дом, по крайней мере, можно уговорить дать поспать лишних десять минут…

Флер и миссис Белл сели за стол.

— Папа будет строить новую фабрику для Корпорации Жизни, — сообщил Гэвин.

— Правда?! — восхитилась Флер. — А где?

— Не радуйся раньше времени, — предупредил отец. — На окраине города. Я-то надеялся, что это будет какое-нибудь экзотическое место типа Италии или Танзании, и мне дадут разрешение на поездку…

Дверь отворилась, и в столовую со скрипом и жужжанием въехал Дворецкий.

— Добрый вечер, — поздоровался он надтреснутым голосом.

Флер и Гэвин встревожено переглянулись.

— Ворчун, сейчас не… — начал было мистер Белл, но тут короткий звонок возвестил о прибытии пищевого лифта.

Дворецкий подкатил к лифту и вытащил огромную супницу.

— Суп подан, — торжественно провозгласил он, водружая супницу на стол.

— Суп?! — ахнула Флер. — На завт…

— Тсс, — шикнула на нее мать. — Ты оскорбишь его в лучших чувствах. Спасибо, Ворчун.

— Томатный суп, — нараспев произнес Дворецкий, снимая с супницы крышку. Поваливший пар наполнил комнату безошибочно узнаваемым запахом вареных помидоров.

Всё семейство молча глядело на супницу. Ворчун терпеливо ждал, по-прежнему держа крышку на весу.

— Наверное, нам понадобится половник, — неуверенно произнесла миссис Белл. — А также хлопья и йогурт для Шарлотты.

— Совсем забыл! Простите. Сейчас же исправлюсь. — Дворецкий вернул крышку на место и заспешил к двери. Беллы слышали, как он поскрипывает в коридоре.

— Нет у него никаких чувств, Хлоя, — сказал жене мистер Белл. — Он просто машина.

— Ты прекрасно знаешь мое мнение на этот счет, — отрезала миссис Белл. — Ворчун заботится о нас как член семьи.

— Он запрограммирован заботиться о нас. Холодильник тоже заботится о нас, не давая еде испортиться, но мы же с ним не сентиментальничаем. — Мистер Белл потихоньку начал выходить из себя — как всегда, когда они заводили этот разговор.

Именно этого Гэвин и боялся. Интересно, как далеко они зайдут сегодня?

— Нет, запаха супа в столь ранний час моему желудку просто не вынести, — решительно заявил он. — Почему нам тоже нельзя хлопьев? — Он бросил взгляд на часы на стене. — Восемь часов. Восемь часов утра!

— Это просто овощи, — сказала миссис Белл.

— Ага, или фрукты, — фыркнула Флер. — Помидоры сразу и фрукты, и овощи.

— Хлоя, — торжественно произнес мистер Белл, — так больше продолжаться не может!

Раздался знакомый скрип, и Ворчун внес в комнату половник, хлопья для Шарлотты и блюдо с рогаликами.

— С пылу с жару, — сообщил он, картинным жестом ставя рогалики на стол. — Только что из духовки.

— А можно еще джему? — попросила Флер.

— Джему?

— И мармеладу, — добавил мистер Белл, повязывая Шарлотте слюнявчик.

— Хорошо, — отозвался Дворецкий. — Коль вам угодно. — Он вопросительно покосился на миссис Белл.

Та кивнула, и он снова исчез за дверью. Гэвин закрыл лицо ладонями.

— Хлеб с джемом, — простонал он. — Ну что это за завтрак?!

— Самый что ни на есть нормальный завтрак, — отрезала миссис Белл. — Будь так добр, прекрати сутулиться. И передай мне свою тарелку.

Гэвин с отчаянием наблюдал, как миссис Белл бестрепетной рукой наливает ему суп. Мальчику хотелось протестовать, но он слишком хорошо знал свою маму. Когда дело касалось Ворчуна, она проявляла удивительное упрямство.

— Мне буквально пол-ложечки, — жалобно пропищала Флер. — Я совсем не голодна.

Гэвин пронзил сестру убийственным взглядом. Миссис Белл налила себе алого, пышущего жаром месива и передала половник мужу.

— Мммм, — промычала она с набитым ртом. — Для разнообразия просто чудесно! Особенно холодным весенним утром…

— Сегодня очень даже тепло. Я только что смотрела погоду, — сообщила Флер.

Миссис Белл пропустила реплику дочери мимо ушей.

— Во многих странах суп на завтрак — самое обычное дело. В Индии, например…

— Сарупа, моя подруга из Бомбея, ест на завтрак кукурузные хлопья, — заявила Флер.

Мистер Белл с шумом уронил половник в супницу.

— Нет, с этим нужно что-то делать…

Ворчун внес в столовую серебряный поднос с целой коллекцией разноцветных баночек.

— Джем, — доложил он, — и мармелад.

Гэвин схватил одну из баночек и отвернул крышку.

— Супер! Провизия прибывает как раз вовремя, чтобы спасти отряд от голодной смерти!

— Еще что-нибудь? — Ворчун неуклюже мялся в дверях. Но все смотрели на Шарлотту, которая в этот момент, заливаясь счастливым смехом, размахивала тарелкой у себя над головой.

— Нет, спасибо, — рассеянно пробормотала миссис Белл.

Ворчун скрылся за дверью. Мистер Белл отобрал у Шарлотты тарелку и осторожно поставил ее на стол. Миссис Белл отложила ложку и обвела взглядом семейство.

— Ну ладно, — вздохнула она. — Сдаюсь.


2

Ворчун стоял в кухне и приглядывал за овощным пирогом. Пирог полагался в качестве основного (после томатного супа) блюда, однако Ворчуна не оставляло смутное ощущение, что в столовой этому не обрадуются. Уже не в первый раз семья Беллов встречала предлагаемые им кулинарные изыски без особого энтузиазма. Что-то явно шло не так. Что именно, он не понимал, и это его сильно тревожило.

— Старею я, старею, вот что, — сообщил он своему другу Чайнику, сметая овощные очистки в блок по утилизации бытовых отходов. — Когда меня только выбросили на рынок — пятнадцать лет назад, — я был самой последней моделью. Дворецкий! В те дни все мы были либо дворецкими, либо домоправителями. Мы, конечно, не были первыми роботами. Знаешь, нас ведь выпускают аж с двадцатого века. Мои предки собирали автомобили и телевизоры на фабриках. Думать они еще не умели. Даже так, как ты, — вежливо добавил он. — Просто повторяли одну и ту же операцию. А вот мы стали первыми роботами, которые умели всё: ходить, говорить, думать, учиться…

На Чайнике зажегся огонек. Ворчун замолчал.

— Привет! — просвистел Чайник. — Сколько чашек вам требуется?

— Первый полностью автоматический робот — домашний слуга, вот кто я такой, — как ни в чём не бывало продолжал Ворчун. — Теперь-то, конечно, всё изменилось. Мир — он, понимаешь ли, не стоит на месте. Никому больше не нужны старые добрые домашние слуги. Всем подавай робота — личного помощника, а то и друга!

Он выключил утилизатор.

— Я подключен к водопроводу и могу заполняться автоматически, — просвистел Чайник. — Сколько чашек вам требуется?

Ворчун проверил, остыл ли овощной пирог. Тот пролежал в духовке совсем недолго, но тарелка всё еще была очень горячей. Неожиданно возле двери замигал зеленый огонек.

— Ворчун, — произнес Дом, — ты нужен в столовой. Этот ребенок снова опрокинул на себя тарелку.

Рассудив, что посылать робота-уборщика для такой мелкой работы не стоит, Ворчун покатил за метлой и совком.

— Кстати, — заметил Дом, — я слышал, о чём говорила семья. Они хотят от тебя избавиться.

И снова переключился на Беллов.


***

Столовая шумела как растревоженный улей. Теперь, когда миссис Белл наконец признала, что с Ворчуном существуют некоторые проблемы, каждый горел желанием придумать выход из положения. Однако это окапалось весьма нелегкой задачей.

— Отключись, — велел Гэвин, заметив зеленый огонек у двери.

— Я просто хотел сказать, что он идет сюда, — обиделся Дом. — Кстати, по-моему, вам всё-таки стоит его заменить. Что проку в роботе со сломанным таймером? Уж коли на то пошло, он путает утро с вечером и даже не знает толком, какой сегодня день педели.

— Мог бы ему и подсказать! — осадил его Гэвин.

— Дом прав, — возразила Флер. — За завтраком Ворчун потерпел полное фиаско. Не можем же мы каждые пять минут сообщать ему, который час!

— Мы все сходимся в одном: так больше продолжаться не может, — вмешался в разговор мистер Белл. — А значит, настала пора купить нового робота. Остается решить только одно: что делать с Ворчуном?

Однако вопрос его так и остался без ответа, потому что в этот момент дверь распахнулась, и в столовую вкатил Дворецкий. К его немалому удивлению, семейство всё еще сидело за столом. Должно быть, они всё-таки ждут основное блюдо, подумал Ворчун. Но потом заметил, что Беллы поглядывают на него как-то странно.

— Мы уже почти всё убрали, — сказала миссис Белл, показывая на пятно на полу.

— Прикажете подать что-нибудь еще?

— Нет, спасибо.

— Пахнет чем-то вкусным, — заметил Гэвин.

— Я приготовил ваш любимый овощной пирог. И пудинг, который так по вкусу мисс Флер.

Лицо миссис Белл немного смягчилось: она обвела многозначительным взглядом остальных членов семейства.

— Спасибо. Вечером обязательно попробуем.

Наступила короткая пауза: Ворчун обдумывал слова миссис Белл. Потом на его стальном лице отразилось отчаяние:

— Снова дал маху, да?

Миссис Белл заерзала на стуле.

— Это всё твой таймер. Ты же знаешь, он слегка барахлит. Когда не уверен, на всякий случай спрашивай у Дома.

— Но я был уверен, — горестно пробубнил Дворецкий. — В это время года темно и утром, и вечером — вот я и запутался.

— Мы бы починили тебя, если бы могли, — вздохнул мистер Белл. — Но твой таймер весь окружен микросхемами, так что, добираясь до него, рискуешь повредить всю систему…

В столовой вновь воцарилось молчание, прерываемое лишь шарканьем метлы. Закончив подметать, Ворчун выпрямился.

— Я устарел, — будничным тоном сообщил он.

— Это же просто смешно! — воскликнула миссис Белл.

— Вы могли бы заменить меня на модель в пять… — Ворчун немного подумал и поправился: —…в три раза эффективнее.

— Ты отлично функционируешь. Если не считать небольшой проблемы с таймером… С какой стати нам тебя заменять?! Ты ведь член семьи! Ты с нами с тех самых пор, как мы поженились!

— Я не имею права возражать против отправки меня на свалку, — словно не слыша, продолжал Ворчун. — В конце концов, я об этом даже не узнаю, ведь вы вытащите из меня батарейки…

Флер поглядела на брата и картинно закатила глаза. Мальчик притворился, что ничего не заметил.

— Ступай на кухню, Ворчун, — велела миссис Нелл. — Мы поговорим об этом позже.

Едва Дворецкий скрылся в дверях, как Флер схватилась за голову.

— Я не имею права возражать! — передразнила она Ворчуна. — Ой, мамочки мои, не могу! Какая трагедия!

— Люди не вечны, — сказал мистер Белл жене, — и машины тоже. Ворчун в чём-то прав.

— Надеюсь, если я малость поизношусь, меня ты не отправишь на свалку, — едко парировала миссис Нелл. — Он не просто старая машина! Он заботливая, мыслящая, чувствующая машина.

— Так мило с его стороны было приготовить наши любимые блюда, — вставил Гэвин. — Он такой добрый.

Мистер Белл поморщился.

— Это не доброта, просто он так устроен: делает то, что нам нравится. Послушай, если Ворчун может поддержать беседу, это еще не значит, что он на самом деле понимает всё так же, как мы. Пусть он и ведет себя как человек, на самом деле он всего лишь машина. Он ничего не чувствует. У него нет ни воображения, ни эмоций, ни каких-либо предпочтений.

Флер никогда раньше не задумывалась над этим вопросом, и сейчас ей очень хотелось согласиться с отцом. Жизнь и без того достаточно сложная штука, чтобы принимать во внимание чувства роботов. Однако папа явно ошибался:

— У Ворчуна есть собственные предпочтения. Например, он не ладит с Домом, зато очень привязан к Чайнику.

— Ну ладно, допустим, у него есть кое-какие предпочтения, — неохотно согласился мистер Белл. — Его так запрограммировали, чтобы он больше походил на человека. Но в этом смысле он ничем не отличается от кошки, которая предпочитает одну подушку другой, — так что это ровным счетом ничего не доказывает!

— Уж коли ты сравниваешь робота с животным… — начала миссис Белл.

— Животные живые, мам, — заметил Гэвин. — А роботы — просто машины, работающие от источника энергии.

И снова Флер почувствовала необходимость вмешаться:

— Животные тоже нуждаются в энергии. Они получают ее из пищи.

— Я хотела сказать, — не унималась миссис Белл, — что о больном животном мы бы заботились. А у Ворчуна только и сломалось, что какой-то там таймер.

— Из-за этого, как ты выразилась, какого-то там таймера у нас вся жизнь идет наперекосяк, — возмутился мистер Белл. — Кроме того, он давно устарел. Современные роботы умеют гораздо больше.

— А что еще нам от него нужно?

На этот вопрос у каждого нашлось что ответить.

— Чтобы у него были ноги, гибкое туловище и он мог бы играть с нами в разные игры, — сказал Гэвин. — Например, гонять мяч.

— Вот бы купить робота с длинными гибкими пальцами, чтобы он мыл и заплетал мне волосы, — мечтательно проговорила Флер.

Миссис Белл выжидающе поглядела на мужа.

— Ну, как Гэвин уже сказал, неплохо бы завести робота, который умеет играть с детьми, — ответил тот.

— Неплохо, — согласилась миссис Белл, — но ведь это не главное. — В ее голосе послышались умоляющие нотки. — Ворчун столько лет работает у нас! И мне совершенно не важно, кто он: животное, растение или минерал. Да кем мы после этого будем, если отправим на помойку во всех отношениях хорошего робота только за то, что он чуточку не дотягивает до идеала?!

Мистер Белл и дети молча переглянулись: с этим аргументом спорить было бессмысленно. У каждого из них имелась своя точка зрения, но никто не был настолько в ней уверен, чтобы противопоставить ее мнению миссис Белл.

— Однако так мы проблему не решим, — только и сказал мистер Белл.

— А почему бы нам не купить еще одного робота — на подмогу Ворчуну? — предложил Гэвин.

Миссис Белл задумалась.

— Неплохая идея, — согласился мистер Белл. — Только вот прикиньте сами: два робота, двое взрослых и трое детей… Не будет ли нам слишком тесно?

Можно мне выйти из-за стола? — спросила Флер. — Мне пора заниматься…

Миссис Белл снова оживилась.

— Если им придется работать вместе, надо подобрать такого робота, который бы поладил с Ворчуном. Питер, почему бы тебе не посоветоваться с твоим другом, профессором?

Флер обернулась в дверях:

— Слушайте, у меня есть отличная идея! Марсия, моя подруга, только что купила последнюю модель БДЦ, которая…

— …нам не по карману, — закончил за нее мистер Белл. — Позволить себе такие навороченные штучки могут только технократы или члены правительства. Понимаешь ли, твоя подружка Марсия принадлежит несколько к иному кругу, нежели мы. Девочка, которая позволяет себе пользоваться сложной системой механизмов только для того, чтобы было легче нести сумку… Я и забыл про профессора, Хлоя. Сегодня же ему позвоню!

— Ха! — фыркнула Флер, выбегая из комнаты. — Да что ваш профессор понимает в том, как должен выглядеть современный робот!

Вскоре мистер Белл ушел на свою встречу, а Гэвин принялся играть с Шарлоттой. Ворчун убирал со стола.

— Сегодня у меня часовое собеседование по коммуникатору, — предупредила миссис Белл, отвечавшая за штат прислуги (как людей, так и роботов) в большом отеле. — Потом поеду на работу, а Шарлотту закину в ясли. Ты будешь дома?

— После обеда уйду, — ответил Гэвин и вприпрыжку помчался на второй этаж. Проходя мимо классной комнаты, он увидел, что Флер уже занимается. У него и самого была уйма дел, но сперва он хотел получить ответ на один ужасно животрепещущий вопрос.

Под самой крышей располагалась комната, целиком отведенная для коммуникатора. Гэвин снял с крючка на стене очки, надел их и остановился перед большим экраном.

— Дай мне Сократа[3], — потребовал он.

Через секунду перед Гэвином появился дородный мужчина средних лет в домотканом древнегреческом хитоне, уютно расположившийся на земле под оливковым деревом. Гэвин устроился на траве напротив.

— Сократ, как по-твоему, у роботов есть какие-нибудь права?

Сократ нахмурился.

— Мне незнаком термин, который ты употребил. Что такое робот?

Ну конечно же, в 420 году до нашей эры ничего подобного не было, хотя Гэвин ничуть бы не удивился, если бы выяснилось, что идея изобретения роботов принадлежит древним грекам. Мальчик попытался подобрать другое слово, доступное собеседнику:

— Это такая машина, которая умеет думать.

Некоторые роботы не обладают большими умственными способностями и делают всякую черную работу, например, строят стены или подметают улицы, зато другие ужасно умные и даже чем-то похожи на нас.

Философ прислонился к дереву.

— А с какой стати машинам иметь права?

— Вот об этом-то я и размышляю, — признался Гэвин. — Помнишь, мы с тобой как-то обсуждали, есть ли права у животных. Я об этом потом долго думал и в конце концов решил, что есть.

Сократ кивнул, однако понять, согласен ли он с этим выводом, было трудно. Гэвин по опыту знал: философ ни за что не выскажет своего мнения. Будет задавать кучу вопросов, пока ты сам не найдешь нужный ответ.

— Ты еще тогда спросил, — продолжал Гэвин, — есть ли у людей право на свободу. На этот вопрос я знал ответ, потому что мы не признаем рабства. Дальше ты сказал: «А как насчет права на счастье?» Вот тут я уже не был так уверен, но, если у нас такое право есть, не понимаю, почему и роботы не могут быть счастливыми.

— А что нужно роботу для счастья?

— Папа говорит — делать счастливыми людей, потому что так они запрограммированы… то есть, так устроены.

— А как насчет свободы воли? — спросил Сократ. — Робот обладает свободой самому выбирать, как поступить?

Гэвин замялся.

— Наверное, нет — если он умеет только выполнять приказы. Но если мы создадим такого робота, который сможет принимать решения самостоятельно… — Мальчик задумался. Опыт долгих бесед с древнегреческим мудрецом научил его самому искать ответы на свои же вопросы. — Вот тогда у него точно будет свобода воли. Тогда нам придется предоставить ему право выбирать, быть ли ему счастливым, свободным и так далее. А иначе мы не должны давать роботу свободу воли, — заключил он.

Гэвин остался чрезвычайно доволен своей логикой, но Сократ выглядел несколько обескураженным. Очевидно, ему было трудно рассуждать на эту тему, не зная даже, что такое роботы.

— Почему бы тебе не подумать об этом до завтра? — предложил Гэвин, сообщая таким образом коммуникатору, что Сократу требуется дополнительная информация.

Обычно в таких случаях на экране возникала надпись «Спроси Платона» или «Спроси Гоббса[4]» — и Гэвин мог вызвать нового философа. Однако сегодня надпись не появилась… Мальчик решил оставить Сократа на экране, на случай если у того к завтрашнему дню появятся какие-нибудь свежие идеи.


3

— Думаешь, мама с папой и правда купят нового робота? — шепнула Флер брату. Ребята направлялись в Учебный Центр. Ворчун шел чуть сзади, изо всех сил концентрируясь на том, чтобы не проглядеть возможную опасность. — Просто смешно устраивать такую суматоху из-за какой-то машины. Вот бы они купили роботессу, как у Марсии! Я ее еще не видела, но Марси говорит — эта БДЦ-4 просто супер, гораздо круче, чем все предыдущие модели.

Тут они завернули за угол и обнаружили, что путь перегорожен. Роботы-рабочие заделывали выбоины в мостовой. Похожие на гигантских пауков, они своими длиннющими руками деловито таскали камни и бурили дыры. В обычный день Гэвин непременно остановился бы поглазеть, как они копошатся, но сегодня он даже не замедлил шага. В животе у него ворочалось какое-то странное чувство. Быть может, виной тому был суп, съеденный за завтраком, но в глубине души мальчик понимал, что дело не в супе.

Флер же шла, представляя, будто ее провожает высокий бронзовоцветный робот с гибкими, как у людей, руками и ногами. Полированный металл блестит на солнце так жарко, что прохожие останавливаются поглядеть на это чудо техники. А потом все переводят взгляды на нее, Флер, словно гадая, кого же сопровождает столь совершенный агрегат. Флер, конечно же, игнорирует эти взгляды и, гордо вскинув голову, как избалованный ребенок, привыкший ко всеобщему вниманию, проходит мимо. Постепенно на улице собирается целая толпа. Но Флер и робот невозмутимо следуют своей дорогой, заставляя людей расступаться в стороны.

— Позволю себе заметить, мисс Флер, — голос Дворецкого вернул девочку с небес на землю, — что у вас очень рассеянный вид.

— Я задумалась! — отозвалась Флер. — А тебе лишь бы поворчать — неудивительно, что мы тебя Ворчуном прозвали…

— Прошу прощения, если докучаю вам. Я волновался, как вы перейдете дорогу. В это время дня здесь весьма интенсивное движение.

Тут только Флер осознала, что они подошли к шоссе, отделявшему жилой район от кварталов фабрик и офисов. Учебный Центр находился по ту сторону дороги. Мимо в обоих направлениях проносились мобили. Глянцевые титановые поверхности сверкали словно жидкая ртуть. Самые крупные машины перевозили строительные материалы, мебель и роботов-рабочих.

Едва дети приблизились к пешеходному переходу, раздался специальный сигнал, и мобили остановились. Беллы уже собрались было перейти дорогу, как вдруг мимо, не обращая внимания на красный свет, с грохотом промчался огромный грузовик. Ворчун кинулся вперед, загораживая детей и оттесняя их на тротуар. За первым грузовиком проследовал второй, потом третий — казалось, процессии не будет конца. Гэвин присвистнул:

— Они же на бензине! Должно быть, новая поставка…

Но Флер совершенно не интересовалась бензином.

Такой вонючий, и дыма от него всегда много… Наконец вереница грузовиков закончились, и дети беспрепятственно перешли дорогу. Мобили снова засновали туда-сюда.

— И всё-таки, — вернулась Флер к прежней теме, — как ты думаешь, они купят нового робота?

— Думаю, да, — ответил Гэвин. — Но ты губу особо не раскатывай. На БДЦ-4 во всяком случае можешь не рассчитывать…

Они поравнялись с широкими каменными воротами Учебного Центра, на которых красовались рельефные изображения людей и роботов. Массивная бронзовая табличка гласила: «Центр Пожизненного Обучения и Самосовершенствования». Во внутреннем дворике сновали спешащие на занятия люди. Небольшая группа учеников вышла из Корпуса Искусств. Рядом с одной из девочек возвышался золотистого цвета робот — в воздухе вокруг него разливалось радужное сияние.

— Кажется, мисс Флер, это ваша подруга Марсия, — заметил Ворчун.

— Да. Можешь идти, — торопливо отозвалась Флер, боясь, что Марсия снова начнет прилюдно насмехаться над Дворецким.

— Простите, мисс Флер, — возразил Ворчун, — но мой долг — проводить вас до дверей.



Впрочем, было уже поздно. Марсия завернула за угол ровно в ту же секунду, как брат и сестра Беллы добрались до первой ступеньки крыльца Главного Корпуса. Флер затаила дыхание. Золотистая спутница Марсии была роботом ее мечты: сияющий купол головы, руки и ноги — точно у древнегреческой статуи. В реальной жизни БДЦ-4 оказалась еще прекраснее, чем в рекламе по коммуникатору. Флер с завистью отметила, что кожа роботессы так и лучится светом, хотя день выдался не такой уж и солнечный.

— Эй! — окликнула ребят Марсия. — Привет, Флер. Здравствуй, Гэвин. Познакомьтесь с нашей новой машиной, — бросила она небрежно. — Мы решили назвать ее Боадицéей[5].

Вокруг тут же собралась группа ребят, но Марсия старательно делала вид, что не замечает всеобщего внимания.

— Как жарко! — громко пожаловалась она Флер. — Надо бы, наверное, попросить Боадицéю идти помедленнее, но она так элегантно вышагивает.

Флер и Гэвин уставились на торчавшее из-под куртки Марсии платье — сперва переливающееся тускло-оранжевым светом, оно, прямо на глазах у изумленных зрителей, сделалось светло-голубым.

— Так-то лучше, — вздохнула Марсия, убирая за ухо длинный каштановый локон. Она привыкла к тому, что народ таращится на ее платья, многие из которых меняли цвет в зависимости от температуры тела хозяйки. Как-то раз она похвасталась Флер вечерним нарядом, который сиял тысячью огней и переливался всеми цветами радуги.

— Боадицéя, поздоровайся с Флер и Гэвином.

Роботесса окинула детей внимательным взглядом.

— Привет! Я всё утро наблюдала за тем, как Марсия работает в мастерской. Она ужасно талантлива, вам не кажется?

Говорила Боадицéя медленно, чуть растягивая слова, — как будто лежала в тени пальмы на берегу моря. Однако глаза ее были полны жизни, а металлические губы растягивались в обаятельной улыбке.

Ни Гэвин, ни Флер не знали, что ответить. Они не привыкли, чтобы роботы интересовались их мнением.

— Я просто обжигала вазу, — скромно пояснила Марсия. — А теперь иду домой — хочу поподробнее изучить византийское искусство, в частности, образцы керамики. Ты не забыла, что сегодня вечером я жду тебя в гости?

— Нет, — ответила Флер.

— Пойдем, Боадицéя, — бросила Марсия, повелительно махнув рукой. — Право, Флер, вам пора завести нового робота. На Ворчуна просто смешно смотреть. Пока-а-а!

Гэвин удивился, что Флер ничего не ответила подруге.

— Пока, Ворчун, — сказал он. — Я тебя вызову, когда нужно будет меня забрать. — Подождав, когда Ворчун удалится, он повернулся к сестре: — Почему ты не сказала Марсии, что мы покупаем нового робота?

— А что толку?! Каким бы он ни был, ему никогда не сравниться с Боадицéей!

Флер и Гэвин поднялись по ступеням в Главный Корпус, представлявший собой величественную каменную постройку с дорическими колоннами у входа. Большие стеклянные двери разъехались, пропуская детей внутрь. Едва брат с сестрой ступили на мраморный пол холла, джинн на запястье Гэвина тоненько прочирикал:

— Гэвин, звонит твой папа.

Одновременно раздался мелодичный звон колокольчика:

— Флер, звонит твой папа, — это был джинн сестры.

— Не сейчас, — сказала девочка. — У меня интерактивная математика. — Она повернулась к брату. — Расскажешь потом, зачем он звонил. Пока!

И побежала по коридору.

Гэвин же решил поговорить с отцом с большого экрана.

— Переведи вызов на ближайший комм, — велел он джинну, направляясь к кабинке, расположенной у входа в здание.

— Гэвин Белл, — представился он, заходя внутрь. — У меня вызов.

— Подтверждено, — отозвалась кабинка.

Экран коммуникатора занимал всю противоположную стену. Мистер Белл находился в какой-то роскошной комнате. Кроме отца в ней было еще несколько человек: мужчин и женщин, по большей части одетых в одинаковые красно-серые костюмы. Они оживленно обсуждали стоящую на столе голографическую модель приземистого здания.

Гэвину пришло в голову, что сейчас он, наверное, видит одних из самых влиятельных людей на планете — директоров Корпорации Жизни. Они управляли компанией, которая обеспечивала весь мир транспортом, едой, водой, учебными центрами, фабриками, домами — короче, практически всем, что приходило ему в голову. Мальчик не мог удержаться от искушения рассмотреть этих людей получше. Они были самых разных национальностей, но, если не считать костюмов, выглядели совершенно обыкновенными. Хотя чего еще он ожидал?

Мистер Белл стоял спиной к экрану, разговаривая с невысоким седовласым мужчиной — судя по всему, китайцем, — также одетым в красно-серый костюм. На носу у мужчины красовались маленькие очки в тонкой металлической оправе — а ведь обычно зрение исправляли при помощи лазера! Очки придавали ему слегка удивленный вид.

— Привет, па.

Мистер Белл обернулся.

— Привет, Гэвин. Прошу прощения, — сказал он собеседнику. Однако китаец, вместо того чтобы уйти, придвинулся ближе к экрану и внимательно посмотрел на мальчика.

— Так это и есть ваш сын? Дружок, у тебя замечательный отец. Он отличный архитектор! Эта фабрика станет одной из лучших в мире.

Гэвин просиял от гордости. Мистер Белл смущенно потупился.

— Скажу тебе одну вещь, — доверительно продолжал китаец. — На этой фабрике мы собираемся выпускать новое поколение БДЦ. Эти БДЦ будут совершенно не похожи на роботов, которых ты когда-либо видел. Вот подожди, сам убедишься…

Он усмехнулся.

Гэвин смекнул, что его собеседник будет разочарован, если узнает, что он, Гэвин, видел БДЦ-4 буквально несколько минут назад, — а потому просто кивнул.

— Ну, всего тебе наилучшего, — мужчина махнул рукой и присоединился к группе обсуждающих модель людей.

— Я буквально на минуточку, — сказал мистер Белл сыну. — Как видишь, мы вот-вот начнем презентацию. Я звонил профессору Огдену, чтобы спросить у него совета. Почему-то, услышав о нашем решении, он страшно разволновался, — я так и не понял почему…

А Гэвин, не отрываясь, смотрел на мужчину в очках — словно почувствовав его взгляд, тот вздрогнул и обернулся. Неожиданно Гэвину захотелось перебить отца. Придвинувшись почти вплотную к экрану, он очень тихо сказал:

— Па, супер. Я… мне надо бежать…

— Я собираюсь к нему сегодня вечером. Мама работает, но я решил, что вы с Флер захотите поехать со мной. Я мог бы забрать вас в пять…

— Флер сегодня идет к Марсии. Но я обязательно поеду.

— Отлично, — отец кивнул. — Только не пойму: почему ты говоришь шепотом?

Китаец между тем отошел чуть подальше, но всё еще находился в зоне слышимости. Гэвину было ужасно неспокойно на душе, хотя он и сам не мог сказать, отчего.

— Ну, мне пора, — сказал отец. — До встречи.

Гэвин велел комму отключиться. Он чувствовал себя распоследним дураком. Ну конечно же, этот человек из Корпорации Жизни ничуть не интересовался их разговором. Наверное, он просто вспомнил о чём-то важном или среагировал так на слова кого-то другого. Вид у него был явно раздраженный — как если бы он, например, забыл что-то в номере своего отеля. Впрочем, даже если он и подслушивал — что с того?!

Однако Гэвина не оставляла смутная тревога.

Выйдя из кабинки, мальчик направился в раздевалку. Жизньбол должен был начаться через десять минут. Он попытался связаться с Флер по джинну, однако сестра не отвечала — видно, эксперимент шел полным ходом, — так что Гэвин попросту оставил ей сообщение, что после занятий поедет с отцом к профессору, и такое же послание отправил домой — Ворчуну.

Быстро переодевшись, мальчик присоединился к другим жизньболистам. Моросил мелкий дождик, земля на игровом поле уже успела намокнуть и стала скользкой.

— Начинаем! — крикнул тренер. Мяч отрегулировали так, чтобы не взлетал слишком высоко, но он всё равно прыгал и уворачивался от игроков, ведя их за собой в изматывающей гонке. Внезапно он застыл прямо перед Гэвином. Мальчик ринулся вперед, но мяч ловко увернулся. Гэвин бросился следом, поскользнулся и шлепнулся в грязь.

— Спишь на ходу! — крикнул, пробегая мимо, Омар, его друг. Гэвин встал на колени, и вдруг перед его мысленным взором снова возникла та сцена: человек из Корпорации Жизни вздрагивает и оборачивается. Это произошло так быстро, что тогда Гэвин не успел осознать увиденное, но теперь он был твердо уверен: китаец обернулся как раз в тот момент, когда отец упомянул имя профессора Огдена. И выражение его лица было отнюдь не дружелюбным.

Остаток игры Гэвин пребывал в такой задумчивости, что большую часть времени провел на земле. Когда раздался финальный свисток, мальчик понял, что нужно торопиться, если, конечно, он хочет успеть отмыться от грязи и вовремя встретиться с отцом.

— С тобой всё в порядке? — спросил Омар, выдираясь из толпы, поздравлявшей победителей. — В жизни не видел, чтобы ты так скверно играл. Прямо как робот первого поколения…

— Прости, — пропыхтел Гэвин. — Мне нужно бежать.

Мистер Белл поджидал сына в холле. Увидев Гэвина, он помахал рукой, и мальчик припустил бегом, последние несколько метров проскользив по полированному полу.

— Можешь так не спешить, — засмеялся мистер Белл.

Большие стеклянные двери отказались их выпускать. Две женщины, поднявшиеся на крыльцо с другой стороны, недовольно нахмурились. Мистер Белл виновато пожал плечами. Неожиданно к ним подскочил робот-привратник: узкая трубка без рук и без ног.

— Прошу прощения. — Оптические сенсоры робота внимательно разглядывали лицо мистера Белла. — Мы не распознаем вас как человека, уполномоченного сопровождать этого ребенка.

Мистер Белл смущенно потер подбородок.

— На днях я подстригся — может, проблема в этом? Думается, и подбородок у меня стал выглядеть более квадратным — совсем как у героя боевика.

Он подмигнул Гэвину. Мальчик улыбнулся в ответ, однако робот, похоже, не разделял их веселья.

— Я должен сделать вашу ретинограмму[6]. Наклонитесь, пожалуйста.

Оптические сенсоры привратника зафиксировались на глазах мистера Белла, который усиленно старался не моргать.

— Белл, Питер, — отчеканил робот. — Отец Флер и Гэвина.

— Это я, — радостно отозвался мистер Белл.

— Благодарю вас, мистер Белл. — Стеклянные двери разъехались в стороны. — Приятного вам вечера. До свидания, Гэвин.


4

— Нам надо на летобус, — сказал мистер Белл. — Надеюсь, долго ждать не придется…

Вечерело. Хоть дождь уже кончился, мостовые всё еще влажно поблескивали в свете уличных фонарей.

— Па, а кто такой этот китаец? — спросил Гэвин, когда они завернули за угол. — Ну, тот, который говорил со мной по комму…

— Китаец? А, ты о мистере Лобсане. Он не китаец, а тибетец. Один из ведущих робототехников Корпорации Жизни.

— Он пытался подслушать наш разговор — когда ты упомянул профессора Огдена.

— Правда? Наверное, они знакомы. В конце концов, они работают в одной области, — рассудительно заметил мистер Белл.

— Чудной у него был вид, — сказал Гэвин.

— Чудной? — отец недоуменно поднял брови.

— Как будто он охотно устроил бы профессору какую-нибудь гадость. Только выдайся случай…

— Гмм, — промычал мистер Белл. — Ну, ученые не всегда ладят друг с другом.

Послышался мерный гул приближающегося летобуса. Мистер Белл вытянул руку с джинном, и летобус, уловив сигнал, спланировал вниз и завис в полуметре над мостовой. Прозрачные двери разъехались в стороны. Мистер Белл шагнул внутрь, но для Гэвина ступенька оказалась высоковатой. Распознав ошибку, летобус опустился чуть ниже.

— Добро пожаловать на борт «Аргоса», — поздоровалась кондукторша, протягивая новоприбывшим длинную металлическую руку, чтобы проверить разрешение на проезд. Удостоверившись, что всё в порядке, она отступила в сторону, пропуская их в салон.

Летобус был наполовину полон: основную часть пассажиров составляли респектабельного вида люди, у каждого из которых, судя по всему, имелось в городе свое весьма процветающее дело. Гэвин насчитал по меньшей мере десять деловых костюмов и заметил несколько очень дорогих джиннов. На экране, расположенном в передней части салона, высвечивался маршрут. Мистер Белл назвал нужную улицу.

— Извините, но эта улица располагается слишком далеко от нашего маршрута. Пожалуйста, выберите другой пункт назначения или сойдите на ближайшей остановке, обозначенной красной лампочкой.

— Похоже, нам придется прогуляться пешком, — вздохнул мистер Белл. — Ну ничего, это не так уж и далеко.

Гэвину нравились ездить в летобусах. Тут можно было посмотреть кино, послушать музыку или, воспользовавшись мини-экраном, почитать или узнать последние новости. Но больше всего он любил разглядывать роботов на борту. Вот и сейчас он дернул отца за рукав:

— Только посмотри на этого. Спорим, он, если захочет, запросто сожмет летобус в лепешку…

Мистер Белл обернулся: робот, привлекший внимание Гэвина, был необычайно широк в плечах и не менее двух метров в высоту.

— Пожалуй, для нас малость великоват. Скорее всего, он работает на стройке. Представь только, как этакая махина заваривает чай или меняет Шарлотте подгузник.

Честно говоря, оценивая приглянувшегося ему робота, Гэвин меньше всего задумывался о чае или каких-то там подгузниках. Зато он живо воображал, что скажут в учебном центре, если он заявится туда с подобным гигантом. Небось, тогда уж никто не посмеет его задирать.

По переднему экрану летобуса скользила бегущая строка. Гэвин дождался начала текста и прочел:


«Добро пожаловать на борт летобуса „Аргос“ Сегодня ваш кондуктор — Дора. Просим пассажиров соблюдать следующие правила:

— иметь при себе действующее разрешение на проезд;

— обращаться друг с другом вежливо и взаимоуважителъно;

— не повышать голоса;

— не есть и не пить в салоне летобуса (отмечаем, что потребление еды и напитков разрешено на территории любого из наших терминалов, где производится их продажа. Пожалуйста, спрашивайте меню у Доры);


— по возможности сидеть. Стоячие места рассчитаны на двадцать пассажиров;

— стоя, постоянно держаться за поручни на случай качки или внезапного торможения.

Корпорация Жизни оставляет за собой право высаживать пассажиров, не соблюдающих вышеизложенные правила. Благодарим за то, что вы воспользовались принадлежащим Корпорации Жизни летобусом „Аргос“».


Рядом с экраном висело изображение человечка с несколькими головами. Это означало, что правила можно прочесть на нескольких языках. Гэвин рассеянно подумал, а знает ли компьютер древнегреческий, но решил выяснить это как-нибудь в другой раз. Дело в том, что летобус поднялся почти до уровня крыш, и Гэвин не удержался от искушения заглянуть в чужие окна, пока ставни еще не закрылись.

Перед ним промелькнула серия картинок: словно мгновенные снимки из жизни других людей. Вот женщина поднимается по лестнице, держа в руках корзинку с шитьем и несколько смятых пакетов; бабушка ставит перед двумя малышами тарелки с едой; мальчик постарше помешивает что-то в кастрюльке, пока его отец нарезает овощи на деревянной доске. Эти люди привыкли не обращать внимания на параллельный мир, открывающийся им в зловещем мерцании коммуникатора.

Отец проследил за его взглядом.

— Не позавидуешь тем, у кого коммы в каждой комнате?

Гэвин покачал головой.

— Не-а. Мы ведь тоже можем пользоваться коммом, когда хотим.

— И происходит это почему-то всегда посреди ночи, — пошутил мистер Белл.

— Дом шпионит за мной! — неожиданно выпалил мальчик.

— Что?!

— Он грозится сказать маме, если я вовремя не лягу. Это она ему велела!

— И сколько времени ему приходится тебя уговаривать?

Гэвин решил не врать.

— Примерно полчаса, — признался он.

— Тогда это не называется шпионить, — в голосе отца послышалось облегчение. — Это он за тобой просто присматривает, как добрая бабушка.

— Тоже мне бабушка, — пробурчал Гэвин.

Мистер Белл опустил мини-экран.

— Знаешь, мы с твоей мамой обсуждали это, когда строили Дом. И сошлись на том, что шпионить за собственными детьми — просто ужасно. У вас столько же прав на личную жизнь, сколько и у нас, взрослых. Вот почему мы никогда и ни о чём не расспрашиваем Ворчуна. Его дело — защищать вас, а не шпионить.

Мистер Белл улыбнулся.

Гэвин знал, что кое за кем из его друзей родители действительно шпионят, и тем всё время приходится выдумывать хитроумные планы, как бы отвлечь Дом или приставленного к ним робота.

— Спасибо, па. Наверное, это значит, что вы нам доверяете.

Он снова поглядел в окно. Уже почти совсем стемнело, и ровный поток мобилей покидал город. Сотни пляшущих белых огоньков, словно улыбающиеся лица, летели им навстречу. А потом летобус снова запетлял, огибая здания, и Гэвин понял, что они уже достигли самого центра города.

Дома здесь были выше и стояли ровными тесными рядами. В тени торчащих к небу конструкций из стекла и бетона прятались совсем уж древние строения из камня и кирпича. На всех фасадах словно застыла одна и та же мрачная гримаса. Казалось, будто город уже много лет пребывает в подвешенном состоянии, не способный ни построить что-либо новое, ни начать разрушаться.

Отец как-то рассказывал Гэвину, что в далеком прошлом во многих из этих домов были офисы. Теперь же здания состояли из сотен жилых помещений — одно над другим. Наглухо закрытые ставни создавали впечатление, что их обитатели навсегда отгородились от внешнего мира. Но Гэвин знал, что это лишь игра его воображения, — днем здешние улицы полны народа. Даже сейчас, вытянув шею, можно было увидеть, как горожане направляются в бары и коммуникационные залы.

И всё же, кто мог сказать, что происходит там, за закрытыми ставнями? Гэвин попытался представить себе, каково это — жить в городе. У большинства местных обитателей не было никакой работы — ведь всю работу взяли на себя роботы, — здесь людей просто кормили и развлекали. Должно быть, здешние жители намного дружелюбнее, чем те, что живут за городом, подумал Гэвин, вспоминая ряды высоких живых изгородей, которыми соседи Беллов окружали свои жилища на Уинстон-авеню.

Отдельные вспышки яркого света перекрывали тусклое мерцание уличных фонарей. Насколько хватало глаз, по стенам домов располагались бесконечные ряды сверкающих виртуальных роботов. Неудивительно, что местные жители предпочитают прятаться за ставнями, когда фасады их домов превращены в один сплошной экран…

— Это же БДЦ-4! — закричал Гэвин. — Па, ты всё пропустил. — Вытянув шею, он успел прочесть рекламный слоган: «Заведи себе настоящего друга».

И тут ему в голову пришла интересная мысль:

— Па, а зачем им вообще рекламировать этих роботов в городе? Если они даже профессионалам вроде вас с мамой не по карману, то уж горожанам и подавно…

Мистер Белл замялся.

— Это называется пропаганда, — сказал он наконец.

— Что это такое?

Отец задумчиво потер подбородок.

— Это послание всем нам. Они хотят, чтобы мы знали, что у технократов самые мощные роботы.

— Но это же всё равно, что сказать… — Гэвин осекся, не понимая, почему это раньше не приходило ему в голову, — …всё равно, что сказать: мол, технократы лучше всех остальных.

Отец рассмеялся, но Гэвину его смех не показался слишком убедительным. Они замолчали.

Летобус нырнул вниз, к парку, где ждала пожилая дама с крохотной собачкой на поводке. Дора вышла из летобуса, одной рукой подхватила собачку, а другой помогла женщине подняться в салон. Двери уже закрывались, когда в щель проскользнули два подростка. Не глядя на Дору, они поднесли к сканеру свои разрешения на проезд и кинулись в центр салона, где тут же принялись по-обезьяньи лазить по шестам. Тот, что пониже, свесился с перекладины и сорвал с товарища вязаную шапочку.

Дора подошла к нарушителям спокойствия.

— Пожалуйста, сядьте. Подобное поведение совершенно неприемлемо.

— Мы же держимся за поручни, разве нет? — спросил тот, что висел на перекладине. — Так в чём же дело?

— Это неприемлемый способ держаться за поручни, — отчеканила Дора. — Корпорация Жизни не может нести ответственность за травмы, которые…

Не успела она закончить, как хулиган бросил шапку ей в лицо. Какой-то мужчина в деловом костюме громко ахнул. Гэвин с ухмылкой повернулся к отцу и удивился его реакции: тот следил за происходящим, напряженно сжав губы.

Хотя Дора на миг и лишилась способности видеть, ее сенсоры безошибочно определили точное положение нападающего. Сделав шаг вперед, она крепко ухватила незадачливого хулигана за плечи и, оторвав от шеста — как тот ни пытался уцепиться за него ногами, — пронесла через проход и усадила на место — аккуратно, но уверенно, как последнюю вишенку на торте.

Второй юнец тут же поспешил спрыгнуть сам и уселся рядом с приятелем, старательно делая вид, будто ничего особенного не произошло. Первый же скрестил руки на груди и уставился в окно.

— Молодец Дора, — засмеялся Гэвин.

— Глупо затевать драку с машинами, — пробормотал мистер Белл.

Гэвин недоуменно вскинул брови.

— Но ведь робот никогда не причинит вреда человеку, правда? Они ведь так запрограммированы…

— Ты прав, — отец кивнул. — Но, как ты сам сейчас видел, при прямом столкновении робот всегда выигрывает. Однажды, когда я был помоложе, я убедился в этом на собственном опыте.

— Как это? — поинтересовался Гэвин. Он представил отца этаким гладиатором, бросающим вызов зубастому хищному роботу.

В эту секунду на мониторе зажегся красный огонек.

— Как-нибудь в другой раз расскажу, — ответил мистер Белл. — Нам выходить.


5

Марсия жила в квартале технократов в паре километров от учебного центра. Это был один из немногих маршрутов, которые Флер разрешалось проходить одной, без сопровождения.

Большая часть пути находилась под постоянным контролем камер наблюдения и патрулирующих роботов, и тем не менее миссис Белл волновалась за дочь, отпуская ее в это пусть небольшое, но всё-таки путешествие, особенно когда по коммуникатору приходили сообщения, будто в округе появились мародеры. Хотя однажды Флер собственными ушами слышала, как мама говорила отцу, что не очень-то верит всем этим слухам.

— Иногда мне кажется, нас просто запугивают, чтобы мы меньше ходили по улицам, — сказала мама.

Флер охватило пьянящее чувство свободы. Она была одна и могла идти куда вздумается, пусть даже на самом деле просто направлялась в гости к подруге. На душе было необычайно легко, и вместе с тем девочка ощущала силу и уверенность — словно ее каким-то образом выделили среди остальных — как выделяют рисунок, обведя его по контуру. А еще она с особой отчетливостью воспринимала всё происходящее вокруг: как медленно темнеет небо, как проплывают мимо фасады домов, как набухают и стучат о мостовую срывающиеся с деревьев тяжелые водяные капли.

Интересно, что ее ждет сегодня? Семейство Марсии вело довольно сумбурный образ жизни, и когда Флер приходила к ним в гости, в доме обычно всё шло шиворот-навыворот: всякий раз на новый лад.

Система безопасности ворот знала, что Флер должна прийти, и, распознав девочку по специальной базе данных, сообщила, что та может войти. Флер миновала тепловой барьер и пошла по дорожке, взбирающейся вверх по холму. Снаружи могло показаться, что в доме Моррисов царит мир и покой. Девочка остановилась перед парадной дверью.

— Флер Белл, — узнал ее Дом, — проходи.

Дверь скользнула в сторону, и Флер ступила в холл. Точнее, туда, где раньше был холл. Сегодня он стал гораздо уже — совсем как дорожка в кегельбане, — превратившись в некое подобие коридора, тянущегося, по-видимому, по всей длине дома. В коридоре этом не было ни одной двери, так что у Флер не оставалось другого выхода, кроме как стоять и ждать, когда появится кто-нибудь живой. Тем более что, судя по звукам, люди в доме были. С одной стороны до нее доносились выстрелы, с другой — жизнерадостный мужской голос командовал: «На-пра-во! На-ле-во!», «Вверх, вверх, вверх!» Еще девочке показалось, что она слышит отдаленные звуки какого-то музыкального инструмента.

Флер постояла-постояла и уже решила было пойти по коридору — попытаться отыскать лестницу наверх, в комнату Марсии, — как вдруг стена перед ней плавно сдвинулась с места и загородила проход. Флер с удивлением оглядела неожиданное препятствие и обнаружила, что оно полностью перекрывает проем от пола до потолка. Удивление Флер постепенно начало перерастать в страх.

Девочка бросилась назад, к входной двери, но путь ей преградила вторая стена. Флер оказалась в ловушке! В стенах высокой коробки, окружавшей ее, не было ни окон, ни малейших просветов — равно как и каких-либо кнопок или активизирующихся голосом панелей. Зато выстрелы теперь звучали гораздо громче, заглушая все остальные звуки.

Флер уже прикидывала, как громко нужно закричать, чтобы ее услышали, как вдруг уголком глаза уловила какое-то движение. Девочка окаменела от ужаса: ведь еще секунду назад кроме нее в этой коробке никого больше не было! Наконец она собралась с духом и заставила себя оглянуться. Одна из стен медленно, но неуклонно ползла в ее сторону!

— ПОМОГИИИИТЕ! — это был скорее визг, чем крик. В надежде услышать ответ, Флер вслушалась в выстрелы за стеной. — Помогите! — крикнула она снова. Стрельба затихла, и девочке показалось, что она слышит чьи-то голоса. Забарабанив кулаками по стене, она закричала что было мочи: — Выпустите меня! Вы меня задавите! Пожалуйста, перестаньте!

Всё стихло.

— Флер, это ты? — спросил тоненький встревоженный голосок.

— Да, — ответила девочка, с трудом сдерживая слезы. В следующее мгновение (и к ее неизмеримому облегчению!) стены разошлись, а одна из них отъехала в сторону, открывая проход в гостиную Моррисов, где стояли Марсия, ее старший брат Би-Джей и их родители.

— Да, мы вовремя успели, — проворчал мистер Моррис.

— Ума не приложу, как такое могло случиться, — запричитала его жена. — Стены не должны двигаться сами по себе! По крайней мере, в инструкции об этом ничего не сказано. Ты уверена, что ничего не нажимала?

От пережитого потрясения Флер вся дрожала. Больше всего на свете ей хотелось сказать, что беда как раз в том и состояла, что нажимать было абсолютно не на что, однако она не могла вымолвить ни слова. Брат Марсии, Би-Джей, сверлил ее яростным взглядом, и девочка старалась не глядеть в его сторону.

— Папа занимается перестройкой комнат, — пояснила Марсия, с укором глядя на подругу. — Мы понятия не имели, что ты здесь.

— Меня Дом впустил, — пробормотала Флер, изо всех сил стараясь, чтобы по голосу ее не было слышно, до чего же она напугана. Правда, в глубине души что-то подсказывало ей, что в данной ситуации она имеет полное право на страх, и Моррисам весьма не помешало бы это понять.

— Дом и правда что-то сказал, — призналась миссис Моррис. — Но мы не расслышали. Би-Джей проводил наступление кавалерийской бригады: он как раз собирался идти в атаку на левый фланг русских.

Флер понятия не имела, что мать Марсии имеет в виду, но на всякий случай кивнула. Семейство Моррисов стояло, сбившись в кучку и выжидательно глядя на гостью. Сделав над собой форменное усилие, девочка произнесла как можно более непринужденным тоном:

— А что, в Доме что-то сломалось? Вы поэтому стали двигать стены?

Моррисы удивленно переглянулись.

— Просто захотелось переменить обстановку, — пожала плечами миссис Моррис.

— Разнообразие — это специя, которая придает вкус жизни, — сообщил мистер Моррис. — А технология — мельница, которая мелет эти специи по нашему вкусу.

Он улыбнулся.

— А-а-а, — протянула Флер.

Марсия шагнула вперед.

— Какая-то ты бледная, — озабоченно проговорила она. — Пойдем-ка наверх.

Она потянула Флер за собой: через комнату, которая сегодня была гостиной.

— Миссис Моррис, вернитесь, вам надо еще поработать над прессом! — раздался чей-то бойкий голос.

Флер оглянулась, но никого не увидела.

— Это Рамирес, мамин виртуальный тренер по фитнесу, — прошептала Марсия. — Мама в него втюрилась.

Флер хихикнула, хотя всё еще не пришла в себя от пережитого ужаса.

— Но это безответная страсть, потому что он ненастоящий, — продолжала Марсия. — Так что она с горя купила папе трико для занятий фитнесом.

Представив себе мистера Морриса в трико для фитнеса, Флер не выдержала и расхохоталась. Марсия довольно хмыкнула.

— А когда мама выполняет свои упражнения особенно хорошо, Рамирес в награду играет для нее на гитаре и поет. И теперь она хочет, чтобы папа…

— Перестань! Не могу больше! — выдавила Флер сквозь слезы, впрочем Марсия и сама уже заливалась смехом.

Дверь в дальнем конце гостиной открылась, и Флер отчетливо различила звуки завораживающей мелодии. Девочки оказались на лестничной площадке. И тут Флер едва не подпрыгнула от удивления, увидев незнакомую молодую женщину, которая, прикрыв глаза, самозабвенно играла на скрипке.

— Голограмма, — небрежно пояснила Марсия. — Папе нравится.

Флер молча проследовала за подругой на второй этаж. Она уже привыкла к тому, что Моррисы буквально помешаны на современных технологиях. Дом был напичкан всяческими диковинками, и каждый раз, как Флер приходила к ним в гости, она замечала что-нибудь новенькое. Обычно она восторгалась всеми этими штуковинам — даже если они казались ей не слишком удачными. Но сегодняшние штучки, пожалуй, перешли все границы разумного. Стоило девочке вспомнить медленно смыкающиеся вокруг нее стены, как к горлу тотчас же подкатывала тошнота.

— Повезло тебе, что стены оказались не звуконепроницаемыми, — заметила Марсия. — Некоторые из наших стен не пропускают звук, но, после того как папа всё перестроил, мы не знаем, какие именно.

И снова горький комок подкатил Флер к горлу.

Марсия обернулась и внимательно поглядела на подругу.

— Ты что, и в самом деле думаешь, что могла погибнуть?! — И, не дожидаясь ответа, продолжила: — Эти стены запрограммированы останавливаться сразу же, как только на что-нибудь наткнутся. Да их никто не купил бы, если б существовала хоть малейшая вероятность, что они могут раздавить мебель или какое-нибудь домашнее животное…

Флер почувствовала, что начинает выходить из себя. Послушать Марсию, так это она во всём виновата…

— А мне-то откуда было знать? — огрызнулась она.

Марсия с невозмутимым видом поднималась по лестнице.

— Конечно, — бросила она через плечо. — Ты же не привыкла к современным технологиям. В вашем доме вся техника давно устарела. А твоя мама всё еще читает книжки!

Флер тоже любила читать книжки, но говорить об этом не стала. Ей нравилось держать в руках компактные томики с гладкими обложками и шероховатой бумагой, едва заметно пахнущей лесом и пылью. Нравилось переворачивать страницы и, по мере того как их оставалось всё меньше и меньше, предвкушать развязку сюжета.

Если ты и впрямь ненавидишь книги, почему тогда проводишь столько часов, изрисовывая бумажные страницы, подумала Флер. Но, как это часто бывает, подумала слишком поздно, чтобы вовремя срезать подругу.

Они миновали лестничную площадку и вошли в комнату Марсии. Ее стены утопали в голубом сиянии. Местами свет сгущался, становясь чернильно-синим, а где-то сверкал чистейшим аквамарином.

— Как будто под водой! — восхитилась Флер.

— Держи, — Марсия сунула ей в руки гидрокостюм. Флер поспешно влезла в него ногами и принялась натягивать рукава, которые заканчивались резиновыми перчатками. Ей потребовалось некоторое время на то, чтобы попасть пальцами в нужные отверстия.

В плотном гидрокостюме движения сразу же стали неуклюжими, так что девочка с трудом смогла застегнуть молнию.

— Ну же, скорей! — поторапливала ее Марсия. Она уже надела свой костюм и теперь стояла рядом со шлемом в руках. Наконец подруги надели шлемы — и мир вокруг преобразился. Они находились под водой! Чернильные пятна стали еще гуще, стены комнаты словно растворились, а синие, голубые, аквамариновые переливы протянулись во все стороны, насколько хватало глаз. При каждом выдохе перед лицом Флер появлялась и тут же уносилась куда-то ввысь цепочка крошечных пузырьков, будто она дышала под водой при помощи акваланга.

Флер робко шагнула вперед и почувствовала сопротивление воды. И хотя она знала, что идет по полу, специальные подушечки на подошвах костюма придавали ей ощущение невесомости. Вскоре, словно позабыв про ковер под ногами, привыкнув к неясному, расплывчатому изображению, она разглядела морское дно: неровное, скалистое, всё в иле и водорослях. Невдалеке лежал на боку затонувший корабль. Кто-то потряс Флер за плечо. Она оглянулась: Марсия манила ее за собой. Взявшись за руки, подруги нырнули в морскую бездну.


6

Гэвин несказанно удивился, обнаружив, что они всё еще находятся в центре города. По причинам, ведомым лишь ему одному, он был абсолютно уверен, что лаборатория профессора должна располагаться в каком-нибудь индустриальном районе. Мистер Белл заметил замешательство сына:

— Он работает дома. При такой работе особенно много места не надо. Совсем как у архитекторов: мы строим огромные здания, не выходя из маленьких офисов.

— А чем именно занимается профессор Огден? — спросил Гэвин, подстраиваясь под широкий отцовский шаг. Прежде этот вопрос никогда не приходил ему в голову — мальчик просто представлял себе некоего абстрактного ученого.

Мистер Белл ответил не сразу — по-видимому, его соображения на этот счет отличались полнотой, не намного большей, чем у самого Гэвина.

— Ну, он изобретатель… Проектировщик. Я познакомился с ним, когда он консультировал нас по поводу одного здания с искусственным интеллектом: у нас тогда возникла небольшая проблема. Интеллект у здания оказался весьма специфическим — оно впускало кого угодно, только не своих хозяев. Профессор подсказал нам, как выйти из этой ситуации. Но, честно говоря, он не особенно распространялся о том, чем занимается.

Мистер Белл вел сына по лабиринту узких улочек. К вящему удивлению Гэвина, прохожие приветливо улыбались и здоровались друг с другом — атмосфера здесь и впрямь была куда дружелюбней, чем на Уинстон-авеню. Но мальчик всё равно не переставал оглядываться: не рыщут ли поблизости мародеры.

Дома здесь были еще более древние, чем те, что отец с сыном видели из окна летобуса, хотя и не такие высокие. Наконец мистер Белл остановился перед ухоженным кирпичным особняком, который куда уместней смотрелся бы где-нибудь за городом.

— Добрый вечер, мистер Белл, добрый вечер, Гэвин, — произнес бесстрастный голос.

Гэвин вздрогнул. Меньше всего он ожидал встретить современную технику в столь старомодном доме. Мальчик поднялся на крыльцо и пристально посмотрел на дверь. Та бесшумно отворилась, и он почти уперся носом в грудь невысокому коренастому человеку. Мистер Белл пожал хозяину руку.

— Здравствуйте, профессор.

— Рад снова видеть вас, Питер, — радушно ответил тот, в свою очередь протягивая руку Гэвину. Мальчик неловко пожал ее.

— А как дверь нас увидела?

Профессор улыбнулся.

— Техника, — ответил он. — Или, если угодно, магия. Ведь это примерно одно и то же…

Он впустил гостей в прихожую и взял у них куртки. Гэвин старался не слишком откровенно глазеть по сторонам. Хотя профессор не выглядел очень старым, его густые волосы были белыми как снег. Через полуоткрытую дверь за его спиной виднелась уютная, но совершенно обыкновенная гостиная. Профессор Огден вмиг подметил разочарование мальчика:

— Может, сразу пройдем в лабораторию?

И направился к лестнице, ведущей на верхний этаж. Поднимаясь вслед за профессором, гости почувствовали, как меняется атмосфера вокруг. Ощущение было такое, будто они карабкаются высоко-высоко, например, на горную вершину где-нибудь в Альпах. Гэвин и мистер Белл начали дышать глубже и чаще, наполняя легкие чистым, свежим воздухом. Профессор с улыбкой посмотрел на них.

Одна из стенных панелей скользнула в сторону, открывая вход в лабораторию. Практически всю дальнюю стену этого просторного светлого помещения занимало одно огромное окно, вдоль боковой стены — той, что налево от входа, — тянулись ряды компьютерных мониторов, за которыми сидело несколько роботов незнакомой Гэвину конструкции. Противоположную стену скрывала большая белая доска. Перед ней стояла группа людей: они что-то оживленно обсуждали, вычерчивая на доске непонятные символы и кривые. Появившиеся на пороге гости не вызвали у них особого интереса — несколько человек мельком глянули на них и тут же снова вернулись к своей работе.

Усадив гостей за круглый столик в углу, профессор извинился и вышел. Вскоре появился робот, держа в руках поднос с чаем, печеньем и лимонадом для Гэвина.

Гэвин поглядывал вокруг и разочаровывался всё больше и больше. По его представлениям, в настоящей лаборатории робототехники всё должно было быть куда более захватывающим и динамичным: множество экранов с быстро сменяющими друг друга графиками и голограммами, инженеры, таинственным шепотом обменивающиеся сверхсекретными идеями… Чего Гэвин ожидал меньше всего, так это увидеть точную копию офиса своего собственного отца. Не говоря уж о чае с печеньем…

Рассеянно глядя по сторонам, мальчик краем глаза уловил какое-то движение. Он быстро обернулся и увидел большой светящийся шар, который плавно парил в воздухе. Гэвин завороженно следил за его полетом. Самое странное, что остальные словно и не замечали этого светящегося чуда. Мистер Белл разливал чай, а Гэвин так растерялся, что даже не сообразил окликнуть отца.

С периодичностью в несколько десятков секунд шар терял четкие очертания, испуская короткие вспышки света — точь-в-точь как маленькое солнце, — а затем снова принимал форму идеальной сферы. Должно быть, это всего лишь обман зрения, подумал Гэвин.

Подлетев к столу, шар на несколько мгновений завис над ним. Мистер Белл, потянувшийся за печеньем, снова ничего не заметил. Сотрудники лаборатории по-прежнему не отводили глаз от экранов и чертежей. Затем шар скользнул к окну и, словно просочившись сквозь стекло, исчез.

Гэвин изумленно заморгал. Шар и в самом деле пропал, словно его и не было! Но как он мог пройти сквозь твердое стекло?! Может, ему, Гэвину, всё это привиделось? Но нет, он видел шар совершенно отчетливо!

— Па, — неуверенно начал мальчик, но тут профессор Огден вынырнул из-за доски и присоединился к гостям.

— У меня для вас есть сюрприз, — улыбнулся он. — Честно говоря, я немного волновался, потому что ИГР-3 пока еще только опытный образец, но теперь, когда я устранил несколько… гм, неполадок, думаю, мне удастся решить вашу проблему, а заодно провести маленькое, скажем так, полевое испытание.

Мистер Белл выглядел несколько озадаченным.

— Вы хотите сказать, что у вас есть для нас робот? — уточнил он.

— Именно, — радостно закивал профессор. — Мы работаем над этой моделью уже довольно долго. Эксперимент, можно сказать, уникальный, но предъявлять робота миру пока еще… несколько рановато. Мы должны хорошенько продумать, как это лучше сделать…

Внезапно лицо профессора помрачнело; он замолчал, словно поглощенный своими мыслями.

— Да, — продолжил он наконец, — вот тут-то вы и можете оказать нам огромную услугу. Испытав ИГРа-3 в безопасной, можно даже сказать, дружеской обстановке, мы поймем, способен ли он на то, для чего создан…

Мистер Белл глядел на профессора всё так же озадаченно.

— Простите, но я не совсем понимаю, чем мы можем вам помочь. Ведь если этот робот и вправду такой уникальный, зачем вам нужно, чтобы он работал у нас?

— А почему бы и нет, — просто ответил профессор Огден.

— Но… вам не кажется, что наши запросы куда… скромнее? Нам нужен робот, который просто работал бы по дому и присматривал за детьми…

Профессор рассмеялся.

— А вы помните, для чего использовались роботы на заре их существования, в двадцатом веке?

— Я знаю, — не утерпел Гэвин. — Они работали на фабриках: делали автомобили, холодильники и всякое такое.

— Именно. Всё, что нужно было знать такому роботу, — это как выполнять конкретную задачу. Он совершал только одно действие, не сходя со своего места. Знаете, сколько нам, ученым, потребовалось времени на то, чтобы создать робота, который мог видеть, слышать, рассуждать, двигаться? Десятилетия! К примеру, ему нужно сварить яйцо…

Гэвин нахмурился, удивленный столь неожиданным поворотом беседы. Каким образом варка яиц связана с конструированием роботов?!

— Казалось бы, куда проще, самая примитивная операция, — продолжал профессор, — но если на минутку задуматься — очень даже сложная. Нужно определить, сколько воды потребуется, чтобы полностью залить яйцо, потом положить яйцо в кастрюльку, не разбив его, не допустить выкипания воды, засечь время варки, сообразить, что, если ты перевернешь кастрюльку вверх дном, чтобы вылить воду, яйцо тоже вывалится…

— Когда я был маленький, — вставил Гэвин, — я часто подражал маме с папой и наливал в чайник воды. Но не мог сообразить, когда пора выключать кран, так что вода переливалась через край, и я всякий раз умудрялся намочить рукава.

— Вот именно! — оживился профессор. — Но со временем ты научился. А в роботов закладывают такую информацию еще на заводе. С годами это становится всё проще, потому что мы руководствуемся накопленным опытом. Однако главная мечта ученых всегда состояла в том, чтобы создать такого робота, который умел бы учиться самостоятельно.

Он замолчал, вновь погрузившись в свои мысли. Гэвин с отцом переглянулись. Наконец мистер Белл не выдержал.

— А ИГР-3?.. — подсказал он.

Профессор вздрогнул и сурово поджал губы, словно сосредоточиваясь на серьезной проблеме.

— Ну конечно же, — задумчиво проговорил он, — прежде, чем взять к себе ИГРа, вы должны получить хоть какое-то представление о его уникальности. Однако должен вас предупредить, что всё это — сугубо конфиденциальная информация.

Гэвин был в восторге. Профессор всё-таки был вовлечен в какое-то сверхсекретное предприятие!

— Надо полагать, из-за коммерческих соображений, — понимающе произнес мистер Белл.

— Отчасти…

Профессор снова замолчал, и мистер Белл начал уж было подумывать, не стоит ли повторить вопрос. Однако не успел он и рта открыть, как профессор заговорил.

— ИГР-3 ничего не знает, — спокойно произнес он.

Отец и сын опешили.

— Но… — в голосе мистера Белла сквозило сомнение, казалось, он с трудом подбирает нужные слова, — готов ли он в таком случае к выходу в большой мир?

Профессор усмехнулся.

— Я имею в виду, что мы его ничему не учили. В отличие от других роботов, которые заранее получают всю необходимую информацию об окружающем мире, ИГР-3 начал жизнь в полном неведении, совсем как новорожденный. Теперь-то он уже много чего знает, но всему этому он выучился сам.

— Но разве вы не сказали, что он еще никуда не выходил? — не понял мистер Белл.

— Совершенно верно.

— Тогда как же он мог многому научиться?

— Как я уже сказал, сначала мы хотели, чтобы ИГР-3 по своему интеллекту соответствовал уровню только что родившегося младенца. Но потом мы поняли две вещи. Во-первых, любой новорожденный обладает определенными способностями. Например, он узнаёт мать, может дать понять, что хочет есть. Он «запрограммирован» ползать и ходить, учиться говорить и так далее. Если мозг нашего робота будет абсолютно чистым — как тогда он сможет хоть чему-нибудь выучиться?!

И во-вторых: даже если наделить его теми же способностями, что у новорожденного, пройдут годы, прежде чем он хотя бы заговорит! — Оседлав любимого конька, профессор заметно оживился. — Так что мы чуть-чуть сжульничали — запрограммировали ИГРа-3 с детским словарем. А потом стали помещать его в различные воображаемые ситуации, в которых он мог бы познавать мир. И хотя ИГР-3 еще ни разу не переступал порог этого дома, он знает уже довольно много — о воде, о реках и океанах, о зданиях, лесах, о том, что можно заблудиться, о том, что такое падать…

— Вы хотите сказать, — уточнил Гэвин, — что он учился по ситуациям, которые вы для него моделировали?

— Именно! И еще обсуждая пережитое со мной и моими коллегами.

— Всё равно не понимаю, как мы вписываемся в эту схему, — сказал мистер Белл.

Профессор перевел взгляд на свои ботинки, как будто на них был написан ответ на этот вопрос. Гэвин выглянул в окно в надежде снова увидеть светящийся шар. Снаружи было совсем темно. Разговор изрядно затянулся. Наконец профессор Огден поднял глаза.

— ИГР-3 знает достаточно, чтобы выжить в этом мире. Но это знание — лишь капля в океане по сравнению с тем, на что способен его мозг. Кроме того…

Он снова запнулся. Гэвину уже начали надоедать эти постоянные недомолвки. Что же это может быть, о чём профессору так трудно и в то же время так важно сказать?

Вскочив с кресла, профессор Огден взволнованно зашагал по комнате. А когда заговорил снова, голос его звучал так тихо, словно он беседовал сам с собой.

— Мы можем дать ему знания о мире — но не можем научить жизни.

Мистер Белл робко кашлянул.

— Я не совсем понимаю…

Профессор посмотрел на него и грустно улыбнулся.

— Любовь, верность, доброта, радость, сострадание, мужество, страх, зависть, боль утраты…

— Вы имеете в виду чувства?

— Но ведь роботы не умеют чувствовать, правда, па? — вклинился в разговор Гэвин.

Но мистер Белл лишь пожал плечами. Казалось, он был не в своей тарелке. Однако профессор не обратил на его замешательство ни малейшего внимания:

— Такие ситуации нельзя смоделировать.

— Вы хотите, чтобы мы научили его… — начал было мистер Белл, но профессор Огден перебил его:

— Я не прошу вас быть его учителями. Я хочу, чтобы вы стали его семьей. ИГР-3 будет сам учиться отличать хорошее от плохого, как это делали ваши дети.

Гэвин понял, что отец совсем растерялся. У него был вид человека, которому пообещали целое состояние, но, чтобы получить его, он должен съесть гремучую змею. Мальчик не мог взять в толк, в чём, собственно, проблема. У него в голове роилась целая куча вопросов.

— А что всё-таки он умеет делать? — неожиданно для себя выпалил он.

Отец удивленно посмотрел на него.

— Гэвин…

— Нет-нет, это хороший вопрос, — остановил его профессор. — Ведь вы пришли ко мне просить о помощи, а получается, что это я прошу вас помочь мне воспитать робота. — Он засмеялся. — Вот мне и пришло в голову, что это чертовски удачное совпадение. Чертовски удачное! Видишь ли, ИГРа-3 никак нельзя предоставить самому себе. И в тот миг, когда твой отец объяснил мне, что вам нужен помощник для… Ворчуна — так, кажется, зовут вашего старого робота, — я понял, что это прекрасное решение всех проблем. Насколько я могу судить, Ворчун, если не считать незначительных сбоев с таймером, вполне дееспособен. Ему, как вы сами сказали, просто надо немного помочь. А из ИГРа-3 выйдет идеальный помощник.

Профессор заметил разочарование на лице Гэвина.

— Ты так и не получил ответа? — спросил он. — Тогда, дружок, ответь-ка сперва на мой вопрос: а что ты умеешь делать?

— Я… я не знаю… ну, то есть, кое-что я умею… — мальчик совсем смутился.

— Не сомневаюсь, ты умеешь много разных вещей. Но ты ведь еще растешь. Так вот, то же самое я могу сказать и про ИГРа-3. Поживем — увидим.

Профессор подошел к доске, заглянул за нее и поманил кого-то рукой. В следующее мгновение перед Беллами предстала удивительная фигура.

Отец и сын дружно ахнули. В первый миг обоим показалось, будто к ним движется ожившая груда тонких резиновых шлангов. Только потом они разглядели резиновые губы, шишковидный нос и круглые, по-детски удивленные глаза.

Профессор Огден так и сиял. Положив руку на плечо вошедшему, он проговорил с неожиданной дрожью в голосе:

— Позвольте представить вам ИГРа-3.

— Вы правда возьмете меня с собой? И поможете узнать больше о жизни? — Голос у робота оказался теплым и необычайно выразительным. — Профессор Огден сказал, что у вас есть еще один робот… Ой, я снова забыл все правила приличия. — Он протянул резиновую руку. — Как поживаете, мистер Белл? А ты, должно быть, Гэвин. — Резиновые губы робота растянулись в широкой улыбке. — Никогда еще не встречал настоящего мальчика!


***

Через пять минут они стояли на крыльце профессорского дома.

— Может быть, есть что-то еще, что мы должны знать? — неуверенно спросил мистер Белл.

— Не думаю, — покачал головой профессор Огден. — Я позвоню вам через пару недель, узнаю, как идут дела.

— А можно еще один вопрос?

— Конечно, Гэвин.

— Мне показалось, что в вашей лаборатории я видел что-то вроде шара…

— Да-да, — торопливо произнес профессор. — Это была Сфера.

И он протянул мистеру Беллу руку, словно давая Гэвину понять, что вопрос закрыт.

— А что случилось с ИГР-1 и ИГР-2?

Профессор вновь повернулся к Гэвину.

— Я всё думал, зададите вы этот вопрос или нет. Как бы вам объяснить?.. Наш первый образец, ИГР-1, казался весьма перспективным учеником. К сожалению, каждый раз, узнав что-то новое, он тотчас же забывал всё, что знал раньше. Мы пытались улучшить его память, но безрезультатно. Его пришлось разобрать.

Профессор тяжело вздохнул.

— А ИГР-2?

Лицо профессора Огдена прояснилось:

— Огромный шаг вперед! Огромный! Прежние ошибки нас многому научили, так что новая модель запоминала всё, что ей когда-либо довелось узнать. Тем не менее это не всегда шло ей на пользу. Дело в том, что каждую крупицу информации она считала непреложным фактом. Но мы-то с вами знаем, что так не бывает. Если я скажу, что день чудесный, а ты — что сегодня холодно и ветрено, какое из этих двух утверждений робот должен считать истинным?

— Должно быть, эта модель была не очень сообразительной, — заметил Гэвин.

— Можно сказать и так.

— Так что вам и ее пришлось разобрать? — полюбопытствовал мистер Белл.

По лицу профессора пробежало легкое облачко.

— Как-то раз мы взяли ИГРа-2 с собой на прогулку. Когда мы подошли к шоссе, я сказал, что поблизости нет машин и можно идти вперед. Но тут мой помощник; крикнул, что приближается колонна грузовиков. Мы, люди, благополучно перебежали дорогу…

Профессор замолчал.

— А робот? — спросил Гэвин.

— Боюсь, беднягу просто парализовало. Он так усиленно пытался понять, какой из этих двух фактов верен, что не мог тронуться с места. И… попал под грузовик.

Должно быть, ужасная была картина, подумал Гэвин.

— Какая неудача, — произнес мистер Белл.

— Ну, не совсем, — возразил профессор, красноречиво кивая в сторону ИГРа-3. Робот терпеливо ждал на нижней ступеньке, благодарно глядя на своего создателя. Профессор улыбнулся ему, но тут же снова сделался серьезным.

— Пора, — сказал он.


7

Девочки вынырнули из глубин океана и теперь валялись бок о бок на широкой кровати Марсии, Они все еще были в гидрокостюмах и воображали, будто греются на теплом песке. В безоблачном небе ярко светило солнце, чуть в отдалении слышался мягкий плеск волн. Над пляжем порхали огромные бабочки самых невероятных, ослепительных расцветок.

Флер лениво повернула голову к Марсии и, с разочарованием обнаружив, что подруга снимает шлем, последовала ее примеру.

Марсия слезла с кровати, вытащила из ящика стола стопку бумаги и, с удивительной осторожностью — чуть ли не с нежностью — положив ее на стол, принялась рисовать. Толстый угольный карандаш быстро бегал по бумаге, покрывая ее уверенными штрихами. Боясь помешать подруге, Флер молча сидела на кровати, по-восточному скрестив ноги.

— Мы можем говорить, — бросила Марсия через плечо. — Мне это не мешает.

— Я всё думаю о пляже. Эти запахи: кокос, лимон и еще, кажется, сосна… Интересно, оно на самом деле так?

— Симулятор — штука хорошая, но с реальностью всё равно ни в какое сравнение не идет, — небрежно проговорила Марсия. Флер недоуменно уставилась на подругу, но та как ни в чём не бывало продолжала свое занятие.

— Откуда ты знаешь?! — спросила Флер. — Тебе что, доводилось бывать на пляже?

Марсия засмеялась.

— Конечно! Мы все там бывали, и не один раз. И не только на пляже. В картинных галереях, в исторических местах, на горнолыжных курортах…

— Но как?! Ведь топлива так мало. Как вы туда попадали?

— Самолетом, как же иначе… — Марсия повернулась к Флер. — Ты что, ничего незнаешь? В мире еще полным-полно отличной нефти, просто она очень дорогая. Корпорация Жизни скупила все нефтяные компании, но держит это в тайне.

— Почему?

— Чтобы сберечь хорошее топливо для всяких важных особ: правительства, технократов… Мы не хотим, чтобы обыкновенные люди путешествовали по миру, иначе они его испортят. Кроме того, так нефть и правда быстро закончится. Вот мы и даем им переработанное топливо, а оно годится только для машин.

— Но ты же не…

— Не важная особа? Еще какая важная! Я ведь дочь технократа. Всё, что можно моему папе, можно и мне с братом.

— А как же мы, все остальные? — тихо спросила Флер.


Марсия пожала плечами.

— Ну, у вас ведь тоже бывают каникулы и отпуска, вы тоже можете путешествовать. Но недалеко — потому что вам доступно только вторичное топливо. — Она передернула плечами, поморщившись, словно от вонючего дыма.

Флер испытывала злость и замешательство одновременно. Почему мама с папой никогда ей об этом не говорили?!

— И все об этом знают?

— Не говори глупостей! — воскликнула Марсия. — Я же тебе сказала: это секрет.

Неожиданно лицо ее исказилось и, не успела Флер сообразить, в чём дело, как Марсия прыгнула на кровать и обеими руками схватила ее за запястье. Девочка попыталась вырваться, но Марсия заломила ей руку за спину, и чем сильнее Флер отбивалась, тем крепче становилась ее хватка.

— Никогда никому не говори, — прошипела Марсия. — Слышишь? Это в твоих же интересах. Не то заработаешь кучу неприятностей, да и я с тобой заодно.

Марсия всё сильнее выкручивала подруге руку. На глаза Флер навернулись слезы. Она кивнула, и Марсия тут же отпустила ее.

— Наверное, пора спускаться, — как ни в чём не бывало прощебетала она. — Твоя жестянка скоро за тобой явится.

Флер вспыхнула от обиды. Ну уж нет, так просто она отсюда не уйдет!

— Кстати, — выпалила она, — мы покупаем нового робота. Как раз в эту самую минуту Гэвин и папа консультируются с самым знаменитым в мире экспертом. Не думаю, что у нас будет какой-нибудь заурядный робот вроде твоей БДЦ.

Раскрыв рот, Марсия в изумлении уставилась на подругу. Флер вздернула подбородок и гордо прошествовала к двери. Внизу она столкнулась с миссис Моррис.

— Уже уходишь? — спросила та. — Так быстро? Не хочешь остаться на ужин?

Флер всегда казалось, что улыбка миссис Моррис похожа на улыбку робота: включается и так же быстро выключается.

— Нет, спасибо, — девочка больше ни минуты не желала оставаться в этом ужасном доме.

Путь обратно, казалось, занял целую вечность. Уже совсем стемнело, дома технократов светились разноцветными огнями, однако теперь эта улица потеряла для Флер всякое очарования.

Добравшись до дому, она скинула плащ и направилась на кухню попить воды. Ворчун хлопотал у стола, готовя лепешки. Он прикрепил к руке специальную насадку, которой мешал тесто, и рука, а вместе с ней и весь робот, слегка вибрировала.

— Добрый вечер, мисс Флер, — поздоровался он.

Проигнорировав его приветствие, девочка налила себе стакан воды и вышла, громко хлопнув дверью. К тому времени, как Ворчун изобразил на своем стальном лице удивление, Флер уже и след простыл.

На полпути наверх девочку остановила мать.

— Флер, с тобой всё в порядке?

Флер молча кивнула и, не оглядываясь, заторопилась дальше. Миссис Белл хотела было пойти следом, но передумала. Опыт подсказывал ей: что бы ни случилось с дочерью, Флер вряд ли будет переживать долго…

А Флер бросилась ничком на кровать. В душе у нее всё кипело, на глаза наворачивались слезы. Уже не в первый раз Марсия ведет себя как последняя свинья. Почему же она, Флер, это терпит?! Уж не потому ли, что ей приятно хвастаться перед другими такой подругой — дочкой технократа — и одной из первых знакомиться со всякими навороченными новинками техники? К стыду Флер, так оно и было. Хотя, с другой стороны… Девочка мысленно перебрала в голове достоинства Марсии. Она веселая. Шутки у нее ужасно смешные, даже когда она прохаживается насчет Ворчуна. Пусть Марсия и вспыльчива, зато быстро отходит. Она полна энергии, замечательно рисует и мастерит такие красивые вещи… И еще: она всегда берет с собой Флер, отправляясь в воображаемые путешествия. На дне океана было так здорово…

Но всего этого явно недостаточно, чтобы и дальше дружить с ней, сердито напомнила себе Флер и принялась гадать, кому бы позвонить, чтобы пожаловаться на ужасное поведение Марсии. Но никто не приходил ей в голову. Девочке так льстило внимание Марсии, что к последнее время она совсем забросила остальных друзей. Наверное, теперь они поднимут ее на смех…

— Дом, — позвала Флер. На стене возле двери замерцал зеленый огонек. — Гэвин вернулся?

— Нет, — отозвался Дом. — Он уехал с вашим отцом.

— Сама знаю! — отрезала Флер. — Отключись.

В дверь постучали. Наверняка мама. Миссис Белл с озабоченным видом вошла в комнату и присела на краешек кровати.

— Помассировать тебе ноги? — спросила она и, не дожидаясь ответа, стала легонько растирать ступни Флер, которая тут же снова почувствовала себя маленькой беззащитной девочкой.

— Мам, а почему мы никогда никуда не ездим?

Руки миссис Белл замерли. Она внимательно посмотрела на дочь.

— Что ты имеешь в виду? Мы ездим в отпуск, навещаем друзей…

— Но очень редко! Мы даже в город не выбираемся. А это ведь совсем близко. И почему мы с Гэвином не можем куда-нибудь пойти одни? Иногда мне кажется, что нас пасут, как каких-нибудь глупых коров!

— Не говори глупостей, Флер. Ты же сегодня ходила одна к Марсии.

— Но мир не ограничивается домом Марсии!

— Ты можешь путешествовать по комму, — бодро сказала миссис Белл. — Можешь посмотреть на пирамиды, на Тадж-Махал…

— Но это же всё не по настоящему! И комм всегда сам решает, что именно мне показывать. Ты не можешь взглянуть на какое-нибудь невзрачное место, не можешь почувствовать неприятные запахи…

— Ты всегда можешь попросить комм…

— Это совсем другое дело! — горячо возразила Флер. — Ведь сами-то мы никуда не ездим. Уже сто лет не были у бабушки с дедушкой в Шотландии.

Миссис Белл вымученно улыбнулась.

— Приходится ждать очереди на билеты. Ты же знаешь, в мире осталось не так уж много топлива…

— Зато для Марсии и прочих технократов его сколько хочешь! Так нечестно!

Флер ахнула, сообразив, что сболтнула лишнего.

Миссис Белл строго посмотрела на дочь.

— Откуда ты знаешь?

Флер зажмурилась. Она не хотела рассказывать о том, что произошло в доме Марсии. Миссис Белл тяжело вздохнула. На ее лице появилось выражение, с каким она когда-то рассказывала детям сказки на ночь.

— Когда я была в твоем возрасте, Флер, казалось, мир рушится. Еды не хватало, дороги были забиты, реки и моря отравлены, деревья гибли, постоянно случались какие-нибудь катастрофы: наводнения, землетрясения, ураганы, засуха — во многом по нашей же вине. И в то время как часть людей богатела, без удержу скупая дорогие вещи, которые им в общем-то были не нужны, другие становились всё беднее и беднее.

Однако всегда были люди, которые считали, что в их жизни самое главное — семья, друзья и возможность помогать другим. Так же думали и мои мама с папой. И вот мои родители и множество других людей, которые разделяли их точку зрения, стали жить проще… — Она замолчала. Флер не спускала глаз с задумчивого и печального лица матери. — А когда я стала старше, то решила, что и этого недостаточно. Так же считал и твой отец. Нас, молодых, были тысячи… Мы требовали здоровой пищи, чистого воздуха, но самое главное — справедливого государственного устройства. Тогда еще не существовало коммов, но у нас были другие средства общения. И вот люди во всём мире начали общаться друг с другом. Мы не хотели, чтобы кто-нибудь — живет он рядом с нами или на другом конце земного шара — работал день и ночь, производя для нас пищу и другие товары. Мы все вдруг почувствовали себя соседями.

А потом стало кончаться топливо. Тут-то и начались настоящие перемены. Воздух стал чище — но мы больше не могли пользоваться машинами и далеко путешествовать. И мы начали жить так, как живем и по сей день, питаясь продуктами собственного производства, работая недалеко от дома и общаясь только с людьми одного с нами круга.

Но в мире по-прежнему есть бедные и богатые. Погляди на тех, кто живет в городе! А у технократов в то же время есть всё.

Флер с горечью вспомнила сегодняшний визит к Марсии. Мать погладила ее по волосам.

— А ведь мы и вправду верили, что сможем создать идеальный мир. — Она сложила руки на коленях и отвернулась к окну. — Только мы всё еще ждали от правительства и ученых, что они решат все наши проблемы. Это ведь проще, чем пытаться измениться самим. Многие считали, что панацеей от всех зол станут новые достижения техники. Появились роботы — и жить действительно стало легче… отчасти.

— Так вот почему технократы такие важные шишки?

Миссис Белл кивнула.

— Они хранят все секреты. Они создают новые технологии, они в них разбираются. Мы позволяем им принимать решения за нас, поэтому и миримся с тем, что у них есть определенные привилегии вроде возможности путешествовать, куда захотят.

— Так значит, все об этом знают?

— Ну, в учебном центре тебе этого, конечно, не расскажут, но ты бы всё равно это поняла — рано или поздно…

Они немного помолчали.

— Марсия считает, что мы жутко старомодные.

Миссис Белл грустно улыбнулась.

— Мы и в самом деле живем совсем не так, как они. Прости, Флер, — тихо произнесла она, поднимаясь. — Мы делаем всё, что в наших силах.

Миссис Белл помедлила у окна, глядя на ночное небо, точно ответ таился где-то там, за звездами.

— Гэвин с папой еще не вернулись. Ты не хочешь есть?

— Я подожду. Правда, я совсем не голодная.

Миссис Белл нагнулась и поцеловала дочку в лоб.

В этот момент мама показалась девочке такой одинокой и печальной, что Флер обхватила ее за шею и тоже поцеловала.

Оставшись одна, девочка подтянула колени к груди и попыталась снова представить себя на дне моря. Только на этот раз — настоящего моря.


8

Из кухни доносился какой-то шум. Радуясь поводу отвлечься от невеселых мыслей, Флер выбежала из комнаты. Мама, папа и Гэвин с открытыми ртами стояли в дверях.

Протиснувшись между родителями, Флер заглянула внутрь. Ворчун еще не снял насадку для перемешивания теста, и теперь с нее на пол сыпалась мука. Но Дворецкий не замечал этого. Он не мог оторвать глаз от странного белого существа ростом примерно с Флер, стоявшего посредине кухни.

— Ну и начало! — воскликнула миссис Белл. — Надеюсь, он не сломался.

Неожиданно странное существо затряслось, и во все стороны полетели белые клубы мучной пыли.

— Я убит, я смертельно расстроен, — проскрипел Ворчун. — Я хотел выключить миксер, а вместо этого включил его на полную мощность. Сам не понимаю почему.

Беллы переглянулись.

— Это от неожиданности, Ворчун, — поспешила успокоить его миссис Белл. — Ведь не каждый день у нас дома появляется новый робот. Я и сама не ожидала, что это произойдет… так скоро.

Белое существо продолжало трястись. Вот оно подняло две резиновые руки и неуверенно хлопнуло в ладоши. Мука посыпалась на пол. Существо хлопнуло еще раз.

— Попытайся попрыгать, вверх-вниз, — посоветовал Гэвин. Существо повиновалось — в воздухе повисла белая дымка. Разглядев фигуру, наконец появившуюся из мучного облака, Флер тихонько ахнула. Она поглядела на маму, чтобы увидеть ее реакцию. Но миссис Белл, похоже, была настроена оптимистически.

— Чудесно! Наконец-то мы можем хорошенько разглядеть тебя… Какой же ты резиновый! — невольно вырвалось у нее. И это была чистая правда. Руки и ноги робота, на первый взгляд напоминающие стопки резиновых колечек, при ближайшем рассмотрении оказались цельными кусками шланга, сжатого гармошкой. Тело было металлическим, тускло-бронзового цвета, голова — круглая и тоже резиновая, шея — еще одна стопка резиновых колец.

— И это наш новый робот?! — воскликнула Флер. Миссис Белл укоризненно покосилась на дочь. Мистер Белл шагнул вперед.

— Ворчун, возьми-ка щетку и хорошенько почисти ИГРа-3. Ведь это не повредит твоему механизму? — на всякий случай уточнил он у резинового существа.

— О нет, я очень прочный.

— Уже поздно, — сказал мистер Белл, — а мы еще не ужинали. Сегодня мы оставим тебя на попечение Ворчуна, а завтра утром познакомимся поближе.

Дворецкий вооружился щеткой и принялся сметать с новенького остатки муки.

— ИГР-3 будет тебе помогать, Ворчун, — сообщила миссис Белл. — Мы хотим, чтобы ты научил его всему, что умеешь.

— Хорошо, миссис Белл, — отозвался Ворчун, сосредоточенно вычищая муку из всех щелочек на руках ИГРа. — Только всё, что я знаю, уже давно устарело. Я не такой, как эти новые роботы, выполняющие функции личного помощника, которые с радостью дадут вам совет по части одежды и выслушают вас, если вам не с кем больше поделиться своими проблемами.

— Мы и не ждем, что ты будешь учить ИГРа таким вещам, — сказала миссис Белл, с трудом сдерживая улыбку.

— Давайте поужинаем, — предложил мистер Белл. — Ворчун, присмотри сегодня за ИГРом. А посуду можешь помыть завтра.

И он принялся подталкивать жену и детей к выходу:

— Идемте, идемте, нечего глазеть — это неприлично.

Флер посмотрела на отца так, точно тот сошел с ума. В конце концов, это же всего-навсего робот!

— Прошу прощения, — произнес тихий голос. — Кажется, мы еще не были толком представлены друг другу.

Беллы остановились, в изумлении уставившись на ИГРа-3.

— Этикет для всей семьи, урок первый, — пробормотал Гэвин и выступил вперед. — ИГР, позволь представить тебе мою маму. Ее зовут Хлоя или, точнее, миссис Белл. А это моя сестра Флер. Вторая моя сестра, Шарлотта, уже спит… она еще маленькая. А это — ИГР-3. Профессор Огден говорит, что он первый представитель принципиально нового типа роботов.

— Мы очень рады, что ты будешь жить у нас, — улыбнулась миссис Белл. ИГР-3 протянул ей руку, и она (несколько удивленно) пожала ее. Она всегда требовала, чтобы с роботами разговаривали вежливо, но чтобы обмениваться с ними рукопожатиями… Такое даже ей не приходило в голову.

Флер угрюмо посмотрела на нового робота, однако, встретившись с ним взглядом, всё-таки протянула руку. Его ладонь оказалась на удивление сильной и мягкой.

— Здравствуй, Флер.

— Ну, до завтра, — весело проговорил мистер Белл и вместе с детьми вышел из кухни. Миссис Белл отнесла в раковину несколько грязных тарелок.

— Ну что ж, — вздохнула она. — Надеюсь, они поладят. Главное — чтобы не подрались.

Тут она сообразила, что разговаривает с Чайником, и тоже заторопилась прочь.


***

Мистер Белл и Гэвин сидели за столом и наперебой пересказывали, что произошло в доме профессора Огдена. Флер слушала вполуха, снова и снова повторяя про себя фразу, которую она бросила Марсии перед уходом: «Не думаю, что у нас будет какой-нибудь заурядный робот». Вот уж, что называется, попала в яблочко! Конечно, после того как Марсия повела себя так гадко, она, Флер, никогда больше не станет с ней разговаривать, но как теперь смотреть ей в глаза — да и остальным тоже?! Только представить, что теперь за ней по пятам будет ходить этот круглоголовый резиновый карлик! Б-р-р…

— Флер, а как ты думаешь? — услышала она голос отца.

— А?

— Я спрашиваю, как нам его назвать? Нового робота.

Флер так и подмывало ответить, что это ее абсолютно не волнует, однако ответ родился сам собой.

— Игрек, — услышала она собственный голос.

— Игрек?!

— А что, очень даже подходит, — обрадовался Гэвин. — Мы ведь о нём ничего толком не знаем, он для нас — как уравнение с одним неизвестным. Непонятно даже, чего от него ожидать.

— Видели бы вы, как он вел себя в летобусе, — задумчиво проговорил мистер Белл. — Не останови мы его, он бы так и пожимал руки всем пассажирам.

— Ладно, значит, Игрек, — подытожила миссис Белл. — Завтра спросим, нравится ли ему это имя, — и сама удивилась реакции семьи. Еще вчера ответом на подобную реплику прозвучало бы неизменное: «Но это же всего лишь машина!»

— Пойду спрошу его прямо сейчас, — сказал Гэвин, чувствуя себя покровителем нового робота. В конце концов, он отчасти в ответе за то, что ИГР появился в их доме.

Ворчун знакомил ИГРа-3 с кухонной техникой.

— Это вот Холодильник. Он заботится о том, чтобы еда хранилась в холоде и не портилась. Говорить он не умеет, — доверительно сообщил Дворецкий, — зато пишет нам послания, когда продукты заканчиваются.

Они перешли к плите.

— Очень умная машина, — продолжил Дворецкий всё тем же заговорщицким тоном. — Ни на йоту не отступает от инструкций. Может сама составлять меню.

— А это, — тут Ворчун демонстративно повысил голос, — Чайник.

Дворецкий словно ждал чего-то.

— Он хочет, чтобы ты с ним поздоровался, — подсказал новому роботу Гэвин.

— Как поживаете? — вежливо произнес ИГР-3. Но Чайник ничего не ответил.

Ворчун с довольным видом показал ИГРу маленький чуланчик за кухней.

— Тут находятся Стиральная и Сушильная машины. Они сами тебе объяснят всё что нужно, — небрежно добавил он.

Вернувшись на кухню, Ворчун махнул рукой в сторону большого буфета.

— Буфет. Для продуктов, которые не надо хранить в Холодильнике.

— Нам требуется морковь, — проговорил Буфет высоким певучим голосом.

— Буфет и Холодильник подсоединены к местному продовольственному складу. Могут сами заказывать продукты, когда те заканчиваются. Но мистер и миссис Белл на всякий случай всегда проверяют заказы.

— И не удивительно! — вставил Гэвин. — Как-то раз эта парочка заказала двенадцать дюжин яиц.

Роботы, осознав, что мальчик всё еще здесь, вопросительно уставились на него.

— Я пришел сказать, что мы придумали тебе новое имя, ИГР-3. Конечно, если оно тебе понравится… Мы решили назвать тебя Игреком.

Резиновое лицо ИГРа не выразило никаких эмоций.

— Это предпоследняя буква алфавита. Часто употребляется в значении «неизвестная величина, загадка», — отчеканил Ворчун, обладавший встроенным словарем.

— Правда? — уточнил ИГР-3 у Гэвина.

Мальчик кивнул.

— Мне нравится это имя, — сказал ИГР.

— Супер! — воскликнул Гэвин.

— Не хотите ли чашечку чая? — раздался чей-то голос. — Я подключен к водопроводу и могу наполняться автоматически.

Ворчун бросился к раковине.

— Не волнуйся, — шепнул Гэвин в ответ на удивленный взгляд ИГРа. — Потом объясню. Спокойной ночи, Игрек.

После ухода мальчика в кухне стало совсем тихо. Игрек внимательно оглядел выстроившуюся вдоль стен сверкающую бытовую технику, которая, как ему показалось, в свою очередь наблюдала за ним. Услышав тихое рокотание, он обернулся.

— Пора подзарядить батарейки, — сообщил Ворчун. — Прошу прощения, что не показываю тебе остальную часть дома. Уверен, семейство будет не против, если ты сам всё осмотришь.

Он направился было в дальний угол кухни, но вдруг замер и оглянулся на Игрека.

— Сейчас ведь вечер, да?

Игрек растерялся. Ну конечно же, вечер! За окном уже совсем темно, Ворчун сам же недавно приготовил ужин. Резиновые колечки шеи Игрека изогнулись, голова чуть склонилась набок — так его мыслительные способности увеличивались. Помнится, мистер Белл упоминал в летобусе, что Ворчун иногда начинает сбоить. Наверное, сейчас у него как раз один из таких сбоев.

— Вечер, — сказал Игрек, копируя тот уверенный тон, каким профессор Огден сообщал ему что-то особенно значимое.

Несколько секунд Ворчун пристально смотрел на новенького, словно подозревая его в каком-то подвохе.

— Ты робот, — наконец произнес он. — А значит, не можешь лгать. Поэтому я должен тебе поверить. Прошу прощения.

Игрек задумался. Он знал, что другие роботы запрограммированы говорить только правду. Но его создали так, чтобы он сам учился и сам принимал решения. Он мог бы солгать, если бы захотел. Но он не хотел лгать. Неожиданно его посетила одна любопытная мысль: не сказав Ворчуну, что он, Игрек, способен лгать, он в какой-то степени солгал старому роботу Игрек перевел взгляд на окно, за которым царила кромешная темнота. Да, жить в настоящем мире куда сложнее, чем ему представлялось.

Тем временем Ворчун куда-то исчез. Игрек обшарил взглядом кухню.

— С тобой всё в порядке? — спросил он, обнаружив старого робота в темном углу.

Ответа не последовало. Дворецкий стоял с таким же бесстрастным видом, что и все остальные кухонные агрегаты. Из его бока тянулся и исчезал в стене тонкий провод. Игрек сообразил, что Ворчун на время отключился, чтобы подзарядить батарейки, — и тем не менее это зрелище подействовало на него удручающе. Он развернулся и зашагал прочь.

Теперь Игрек остался совершенно один и мог делать всё, что заблагорассудится. Он подошел к двери, которая бесшумно отворилась при его приближении, и выглянул в коридор. Там царило безмолвие. Домашние, должно быть, уже легли. Но почему-то следовать совету Ворчуна и самому исследовать дом Игреку не хотелось. После крохотной комнатки на чердаке у профессора новое жилище казалось ему огромным и каким-то неприветливым.

Вернувшись на кухню, Игрек отыскал укромный уголок, из которого не было видно Дворецкого, и убавил мощность, оставив энергии только на то, чтобы поддерживать мыслительный процесс, — за ночь нужно как следует обдумать всё, что случилось за сегодняшний день. Интересно, что теперь поделывает профессор Огден, когда ему больше не надо заглядывать в комнату над лабораторией? Перед мысленным взором робота возникла добрая улыбка профессора — и Игрек поспешно переключился на другие темы.


9

В следующий день начался для Беллов с привычного завтрака. На стол были поданы хлопья, тосты и даже сваренные вкрутую яйца Игрек, явно отнесшийся к своему новому положению предельно серьезно, с энтузиазмом сновал вокруг стола, а Ворчун без устали сыпал комментариями:

— Гэвин любит слегка недоваренные яйца — дай ему вон то, справа. Наливая кофе, держи кофейник повыше, тогда не разбрызгаешь…

Мистеру Беллу это представление очень быстро надоело. Он уже хотел было попросить роботов вести себя потише, но жена сжала ему руку.

— По крайней мере, они ладят друг с другом. Уверена, скоро они сами успокоятся, — прошептала она. Мистер Белл в отчаянии поглядел на жену. Вот всегда так! Только он решил, что они наконец-то избавились от лишних проблем, как вся семья начинает суетиться вокруг двух роботов вместо одного.

После завтрака все поднялись наверх, чтобы поработать, а Ворчуна оставили следить за Шарлоттой. Игрек впервые увидел маленького ребенка. Он ожидал, что это будет просто уменьшенная копия Гэвина или Флер, но малышка была пухленькой и вся в ямочках, а когда Ворчун усадил ее на пол, казалось, она вот-вот опрокинется на спину.

Задрав голову, Шарлотта принялась разглядывать Игрека. В отличие от остальных людей, в ее взоре не было ни особого любопытства, ни подозрительности. Малышка смотрела вокруг безучастным взглядом — пока Ворчун не начал играть с ней в «спрячу мишку за спиной». Каждый раз, как он вытаскивал мишку, ее глаза загорались радостным удивлением.

Игрек, склонив голову набок, с интересом наблюдал за девочкой. Как странно она себя ведет! Когда-то давным-давно профессор Огден спросил у него, что случится с домашней мебелью, если он, Игрек, выйдет на прогулку.

— Ничего не случится, — уверенно ответил Игрек, подумав про себя, до чего же это глупый вопрос. — Когда я вернусь, она будет стоять на тех же самых местах. Если, конечно, кто-нибудь не украдет ее. Но тогда я всё равно узнаю об этом только по возвращении.

Помнится, тогда профессор откинулся на спинку кресла и обменялся радостными взглядами со своими помощниками. Игрек пришел к выводу, что почему-то это знание крайне важно для тех, кто собирается жить в настоящем мире. Но вот сейчас прямо перед ним сидел человек, который, кажется, и не подозревал, что, если спрятать игрушку за спину, это еще не значит, что она, игрушка, исчезла.

Но что удивило его еще больше, так это зачем Ворчун столько раз повторяет эту нехитрую забаву. Наконец Игрек не выдержал:

— Тебе не скучно? — спросил он.

Ворчун удивленно посмотрел на него. Плюшевый мишка болтался в коротких неуклюжих пальцах.

— Скучно? — переспросил Дворецкий, как будто никогда прежде не слышал этого слова. — Я не запрограммирован скучать. Я наделен способностью бесконечно долго выполнять любую работу, которая от меня потребуется.

— А я — нет! — сказал Игрек. — Мне даже смотреть на вас скучно. Я устроен так, чтобы всё время узнавать что-то новое.

Ворчун выпрямился.

— Как люди, — произнес он. Потеряв из виду мишку, Шарлотта тут же переключилась на другую игрушку.

— Безграничное терпение позволяет мне быть хорошим учителем, — продолжал Дворецкий.

Игрек немного поразмышлял над его словами.

— Прости меня, Ворчун, но я бы давно уже сдался. Этому младенцу невозможно что-либо объяснить.

Наконец, к немалому облегчению Игрека, миссис Белл унесла Шарлотту наверх, и Ворчун принялся показывать своему новому помощнику, как приготовить салат к обеду. Он тщательно следил за тем, как новичок нарезает помидоры.

— Теперь нужно посыпать вот этим, — сказал он, демонстрируя Игреку маленькую баночку, на которой было написано «Соль». — Не вздумай перепутать с этим, — он показал на баночку побольше, с надписью «Сахар». — Люди этого очень не любят.

— Ничего удивительного, — ответил Игрек. — Сладкое очень отличается от соленого. — Ворчун уставился на него непонимающим взглядом, и Игрек решил пояснить: — У меня есть элементарные вкусовые рецепторы.

— А у меня нет, — признался Ворчун. — Я старая модель. Я просто повторяю за миссис Белл. Но никто не жалуется… если только иногда.

— Твоя стряпня пахнет очень вкусно. Понимаешь, у меня и обоняние тоже есть… чтобы лучше понимать мир людей.

К его удивлению, Ворчун кивнул.

— Я различаю три запаха. Один из них — запах дыма.

Не успел Игрек поинтересоваться об остальных двух, как мелодичный женский голос произнес:

— Так-так, у нас новый работник. Хорошо, что у меня нет тела, — если так в наши дни выглядят роботы.

Игрек крутил головой, пытаясь понять, кто это говорит.

— Это Дом, — пояснил Ворчун. — Обычно я ему не отвечаю.

И принялся наливать в миксер оливковое масло для майонеза.

— Здравствуйте. Как поживаете? — осведомился Игрек, обращаясь к зеленому огоньку возле двери.

— Добрый день. Если тебе что-нибудь будет непонятно, не стесняйся спрашивать у меня. Я уполномочен отвечать на все вопросы.

— Он уполномочен! — презрительно фыркнул Ворчун, включая миксер.

— Спасибо, — поблагодарил Игрек Дом, когда в кухне снова стало тихо. — Я учту.

Зеленый огонек замигал и погас. Игрек положил на дощечку очередной помидор.

— Если не возражаешь, Ворчун, — сказал он, — я бы предпочел, чтобы моим учителем оставался ты.

Дворецкий большой ложкой отмерял золотистую жидкость.

— Как хочешь, — ответил он.


***

Дом снова включился в тот самый момент, когда в холл спустились Флер с матерью. Через минуту к ним присоединились мистер Белл и Гэвин.

— Пожалуйста, мама, так нечестно, — в голосе Флер сквозило отчаяние.

— Я только что видел нового робота, — сообщил Дом.

— Мы разговариваем, не вмешивайся, — отрезал Гэвин.

— Я думал, вам следует знать, — настаивал Дом. — Лично я не доверил бы своих детей этому куску шланга. Судя по его внешнему виду, он не сможет защититься даже от бумажного пакета.

— Вот именно! — воскликнула Флер, первой входя в столовую. — Так что он не может провожать нас в Учебный Центр!

Остальные проследовали за ней.

— Я согласна с тобой, Флер. Игрек не самый идеальный телохранитель, но хотя бы один раз он должен пойти с вами, — твердо произнесла миссис Белл, усаживаясь на свое место. — Он должен знать дорогу, на случай если ему придется забирать вас оттуда.

Флер застонала.

— Ну и что, что один раз. Всё равно я этого не переживу.

Миссис Белл переглянулась с мужем.

— А я-то думал, мы решили проблему с роботом, — вздохнул мистер Белл. Он повернулся к дочери. — Флер, не забывай, Игрек здесь для того, чтобы помогать Ворчуну. Хотя сдается мне, что он птица совсем иного полета и слишком умен для большинства наших домашних дел. На многое он реагирует совсем как человек. Представляете, сегодня утром он принес мне чашку кофе, и не успел я и глазом моргнуть, как мы с ним уже болтали о моей работе. Под конец я посоветовал ему прочесть книгу по архитектуре. Роботу!

— Ум у него и впрямь пытливый, — согласилась миссис Белл, которая предпочитала утром чашечку чая и с трудом сумела удовлетворить любопытство Игрека относительно чайных плантаций.

— Папа, но он же не человек. И ужасно страшный, даже для робота. — Флер насупилась. — Я с ним не пойду — не хочу быть посмешищем. Ну почему бы тебе или маме не стать технократом, чтобы мы могли купить приличного робота вроде БДЦ?!

— Боюсь, уже немножко поздно, — ответила миссис Белл. — Если бы мы хотели стать учеными, то давно бы уже стали. — Она бросила взгляд на настенные часы. — Поторапливайтесь, вам скоро выходить…

Примерно через полчаса дети в компании обоих роботов отправились в Учебный Центр. Флер была явно не в духе.

— Еще хуже, чем утром, — сердито проворчала она, когда Ворчун принялся показывать своему подопечному окрестности.

— Это квартал профессионалов, — объяснял Дворецкий. — Мы живем здесь, потому что Беллы имеют профессию. Насколько я понимаю, в каждом городе есть такой квартал. Родители миссис Белл живут в квартале профессионалов в Шотландии.

И Ворчун принялся увлеченно рассказывать о фабриках и офисных центрах, однако Игрека интересовало абсолютно всё: деревья, трава, пробивающаяся сквозь трещины в тротуаре, ржавые железные ограды, старый указатель с надписью «Автомагистраль».

— Настоящее, всё настоящее, — то и дело повторял он. Ворчун не понимал причины его восторга, однако останавливался и терпеливо ждал, давая Игреку возможность хорошенько всё рассмотреть.

— Просто не верится, — вздохнула Флер во время очередной остановки. — Шарлотта и та ходит быстрее.

Наконец они добрались до Учебного Центра.

— Теперь можете нас оставить, — как обычно сказала Флер Ворчуну.

— Мой долг довести вас до крыльца, — как обычно ответил тот.

— Тогда давайте оставим Игрека у ворот. — Девочка улыбнулась ослепительной улыбкой, чем-то напомнившей Гэвину Марсию.

— Очень умно, — шепнул он сестре, когда они направлялись к Главному Корпусу.

Игрек стоял в воротах и как зачарованный смотрел на проходящих мимо людей самого разного возраста, размера и цвета кожи. По мере того как его электронный мозг приноравливался отличать людей друг от друга, Игрек начал осознавать, что здесь есть и роботы. Некоторые напоминали Ворчуна, другие были гораздо проворнее и гибче. Одна роботесса была особенно высокой и, как ему показалось, красивой — со сверкающим золотым телом и гибкими руками. Игреку захотелось подбежать к ней и познакомиться, но она степенно прошествовала мимо, словно и не заметив его. Наверное, просто не поняла, что он тоже робот…

Со слов профессора Огдена Игрек знал, что, пока люди не придумают роботов с искусственной кожей и мускулами, он будет куда более похож на людей, чем все остальные машины. Он мог наклоняться, вертеться, потягиваться, придавать лицу сотни различных выражений — и всё-таки он не походил ни на человека, ни на обычного робота. Люди вокруг уже начинали таращиться на него. Игреку стало неловко: он попятился и спрятался за живой изгородью, окружавшей Учебный Центр.

Вернувшийся Ворчун предложил Игреку продолжить экскурсию по окрестностям. Примерно через час они остановились перед высокой стеной, окружавшей квартал технократов.

— Тут живет Марсия, подруга Флер, — сообщил Дворецкий. Игрек заглянул в щелочку ворот.

— А зачем эта стена? — поинтересовался он. — Они что, изолированы?

— Не думаю, — ответил Ворчун.

Они уже собирались возвращаться домой, как вдруг ворота распахнулись и на улицу выехал грузовик с открытым кузовом. В кабине бок о бок сидели два робота. Когда машина проезжала мимо, Игрек заметил, что в кузове неподвижно лежит третий робот. Тут мотор чихнул и затих. Роботы в кабине завели его снова, грузовик тронулся с места и укатил, окутанный серыми клубами выхлопных газов.

— Что произошло? — спросил Игрек.

— Топливо очень низкого качества. Из-за плохой очистки.

— Я имею в виду — с роботом, — уточнил Игрек. — Почему он лежит?

Ворчун зашагал по направлению к дому.

— Его лишили источника питания, — пояснил он.

— Кто?

— Хозяева.

— Зачем?

— Должно быть, они больше не нуждаются в его услугах, — ответил Ворчун.

— Больше не нуждаются… Но как именно они это сделали? — поинтересовался Игрек.

— Насколько я понимаю, новые роботы так устроены, что им требуется совсем мало энергии. Они питаются от радиоволн. Я же получаю энергию от аккумуляторов, которые подзаряжаю каждую ночь. Если аккумуляторы вынуть, я больше не смогу функционировать. Точно так же устроены и другие старые роботы.

— Они умирают, — прошептал Игрек.

— Прошу прощения?

— Умирают — как люди, когда достигают конца жизни.

На это у Ворчуна не нашлось что ответить. Такие вещи выходили за пределы его опыта. Поэтому он просто добавил будничным тоном, словно говорил о погоде:

— Полагаю, мистер и миссис Белл собираются проделать то же самое и со мной. Они просто вынут из меня батарейки.

Игрека охватило смятение. Он встал как вкопанный. Ведь он, Игрек, питается от радиоволн. Означает ли это, что Беллы могут в один прекрасный день перекрыть ему энергию? И станет ли профессор Огден помогать им в этом?

— А у тебя не возникает странного чувства, когда ты видишь перед собой другого робота? — поинтересовался Игрек.

— А с какой стати мне что-то такое чувствовать? — ответил Дворецкий. — По всей видимости, я не был запрограммирован реагировать на подобные ситуации. У меня по этому поводу вообще никаких чувств не возникает, ни странных, ни еще каких…

Остаток пути они проделали молча. Игрека больше не завораживали предметы, попадавшиеся ему на глаза. Прежде они словно взывали к нему, требовали, чтобы он обратил на них внимание, прислушался к их запаху, восхитился их самобытностью. Теперь же всё вокруг выглядело каким-то тусклым и безжизненным. Весь мир внезапно сделался далеким и недружелюбным. Игреку вдруг стало всё равно, что будет дальше. Ему больше незачем было исследовать, незачем учиться…


***

— Что-нибудь случилось? — спросила миссис Белл Ворчуна, увидев, как Игрек понуро бредет на кухню. — Куда подевался весь его задор?

Дворецкий не знал что ответить.

— Я учу его всему, что знаю, — только и сказал он.

Стоя посреди кухни, Игрек разглядывал домашнюю технику. Интересно, а что все эти приборы думают по поводу своей неминуемой кончины?

— Прошу прощения, — вежливо обратился он к Холодильнику, — вы знаете что-нибудь о смерти? — И только тут вспомнил, что Холодильник не умеет разговаривать.

На дверце Холодильника появилось сообщение:

«Кажется, у нас кончились запасы смерти. Надо ли заказать еще?»

— Нет, спасибо, — пристыженно пробормотал Игрек и, выйдя из кухни, направился к лестнице. Он еще не был на верхних этажах — наверное, там он найдет мистера и миссис Белл. Однако наверху никого не оказалось.

Игрек уже собрался спускаться, как вдруг заметил еще один короткий пролет ступенек. Поднявшись, он оказался возле какой-то двери. Словно почувствовав его приближение, дверь отворилась. В просторной комнате — судя по скошенному потолку, она находилась под самой крышей — висел большой экран, и стояла пара кресел.

— Коммуникатор, — произнес робот. Экран замигал и ожил.

Под корявым деревом неизвестного Игреку вида сидел странного вида человек с очень толстым, похожим на огромный котелок животом. Игрек с изумлением увидел, что незнакомец одет в белую простыню, собранную в складки на бедрах, чтобы удобнее было сидеть. За спиной у него виднелись каменные постройки с множеством лестниц и колонн, напомнившие Игреку Учебный Центр.

— Чтобы присоединиться ко мне, тебе потребуются очки, — предупредил незнакомец. Игрек сообразил, что человек говорит о симуляторе.

— Мне они не нужны, — сказал он. — Я могу сам переключаться в режим моделирования.

В следующую секунду он уже шагал по траве к дерену. День стоял жаркий, в ярком солнечном свете многоколонные здания казались почти белыми. Игрек уселся па пожухшую от зноя траву.

— Добрый день, — вежливо поприветствовал он незнакомца.

— Это действительно так? — спросил тот.

— Н-н-не знаю, — растерялся Игрек.

— Так добрый он или нет?

— Нет. Сначала был добрым, а теперь мне не по себе. Я ничего не знаю о смерти.

— А что тебе нужно знать о смерти?

Все эти вопросы несколько утомляли Игрека.

— Я надеялся, ты мне скажешь.

— Как можем мы что-либо узнать о смерти прежде, чем умрем? Не хочешь ли ты побольше узнать о жизни?

— Об этом я как-то не думал.

— И кроме того, — продолжал незнакомец, — как можно добиваться достойной смерти, не прожив достойную жизнь?

Игрек задумался. Достойный — значит хороший. Надо спросить этого человека, что он под этим подразумевает. И Игрек спросил.

— Ну наконец-то, — произнес незнакомец и даже позволил себе улыбнуться. Но вместо того чтобы ответить, задал следующий вопрос:

— А что для тебя значит «хороший»?

— Профессор Огден, — без колебаний заявил Игрек и пояснил: — Он меня создал. Он хороший. Он никогда не делал мне ничего плохого и вообще очень добрый.

Незнакомец задумчиво поскреб подбородок.

— Хммм…

— И Беллы очень хорошие. Они обо мне заботятся, а я стараюсь заботиться о них. По-моему, это единственный способ быть хорошим.

— А что, быть хорошим так важно? — поинтересовался незнакомец.

Глаза Игрека округлились от удивления.

— Я хочу быть таким, как профессор Огден, — горячо заявил он. — Не думаю, что мне понравится быть плохим. Тогда люди будут несчастны, а значит и мир сделается несчастным местом. Совсем как сегодня после обеда, — тусклым голосом добавил он.

— А так ли важно быть счастливым?

Игрек постарался придать своему взгляду как можно больше холода.

— Не думаю, что это правильно — задавать подобные вопросы, — сказал он. — Ведь так можно внушить людям недостойные идеи.

— А как можно хоть что-нибудь узнать, не задавая вопросов?

Игрек подозрительно покосился на незнакомца.

— Мне кажется, Беллы и так считают, что я задаю слишком много вопросов. Да и что проку задавать вопросы, если ты отказываешься на них отвечать?

По лицу незнакомца пробежала тень — казалось, ему стало трудно дышать.

— Я устал, — произнес он. — Поговорим как-нибудь в другой раз.

И не успел Игрек ответить, как незнакомец исчез.


10

Жизнь в доме Беллов потихоньку налаживалась. Обеды, завтраки и ужины подавались вовремя, да и предлагаемое меню больше ни для кого не было сюрпризом. (Хотя, чего уж тут скрывать, некоторые члены семейства втайне сожалели, что им больше не придется отведать лимонного пирога на завтрак.)

Что же до Игрека, то он вскоре пришел к выводу, что жизнь с Беллами ему по душе. Роботу нравилось, что Гэвин каждый день приветствует его неизменным «Доброе утро, Игрек!» и всегда вызывается рассказать о чём-нибудь новом и интересном. Мистер и миссис Белл тоже были очень приветливы, хотя он видел их не так часто. Миссис Белл постоянно повторяла с улыбкой, напоминающей Игреку улыбку профессора Огдена: «Если тебе чего-нибудь будет не хватать, сразу скажи нам, хорошо?»

А вот старшую дочь Беллов Игрек так и не научился понимать. В отличие от Гэвина, Флер не выказывала роботу ни тени приязни и никогда не предлагала помочь — хотя и назвать ее грубой тоже было нельзя. Больше всего Игрека обескураживала ее манера глядеть сквозь него, как будто его вовсе не существовало.

Игрек с удовольствием еще раз сходил бы в Учебный Центр, где всегда было много народу. Наверняка ему удалось бы познакомиться там с каким-нибудь роботом. Но его больше туда не звали. Он помогал Ворчуну по хозяйству, выполнял различные поручения, а по ночам, когда домашние спали, расширял свои познания об окружающем мире при помощи комма. Постепенно Игрек стал приходить к мысли, что готов к чему-то большему.

Как-то утром дети отправились в Учебный Центр: Флер ежеминутно подгоняла брата и Дворецкого, не желая столкнуться на улице с Марсией.

У мистера Белла была назначена деловая встреча. Наскоро проглотив чашку кофе, он поцеловал жену и убежал. Игрек принялся убирать со стола.

— Игрек, — окликнула его миссис Белл, — мне нужно закончить отчет. Пожалуйста, посиди с Шарлоттой, пока не вернется Ворчун.

Она говорила небрежно, но оба прекрасно понимали всю важность этого задания.

— Вы уверены? — не удержался Игрек.

— Ты ведь уже помогал Ворчуну присматривать за ней, верно? Он считает, что у тебя хорошо получается. Самое главное — не спускай с нее глаз ни на секунду. Не разрешай ей трогать ничего острого, брать в рот мелкие предметы или…

— Не волнуйтесь! — оживленно подхватил Игрек. — Я знаю про все опасности: острые вещи, химикаты, падения… Я узнал о них еще в детстве, в доме профессора.

— Вот и отлично, — кивнула миссис Белл. — А если она заплачет — ну, знаешь, такие резкие звуки…

— …значит, она хочет есть или пить, или устала, или ей надо сменить подгузник.

Миссис Белл улыбнулась.

— Вижу, ты уже многому успел научиться. Тогда я вас оставляю. Она хорошо позавтракала, но, если чуть позже захочет есть, можешь дать ей печенье. Оно в буфете, в жестяной коробке.

Миссис Белл вручила Игреку Шарлотту, которая тут же радостно залепетала, пытаясь ухватить робота за нос.

— Превосходно, — рассмеялась миссис Белл. Однако в последний момент ее охватили сомнения. Ворчун помогал ей растить Флер и Гэвина, и теперь она со спокойной совестью доверяла ему Шарлотту. Но Игрек всё еще оставался для нее загадкой.

— Игрек, — твердо произнесла она. — Если у тебя вдруг возникнут какие-нибудь проблемы, сразу же зови меня.

— Хорошо, миссис Белл.

Между тем Шарлотта так увлеклась дерганьем Игрека за нос, что даже не заметила ухода матери. Наконец, после того какона в восьмой раз потянулась к его лицу, робот решительно перехватил руку девочки.

— Пора придумать что-нибудь новенькое. Я тебе не Ворчун, — заявил он и, взяв малышку на руки, отправился в гостиную, чтобы раздобыть каких-нибудь игрушек. Отыскав деревянные кубики, он принялся сооружать из них замысловатую крепость с башнями. Однако, к его крайнему разочарованию, оказалось, что Шарлотте гораздо больше нравилось не строить, а разрушать.

Вскоре выяснилось, что малышка вообще любит пошуметь. Добрых десять минут она с упоением молотила палочками по старому жестяному барабану, а потом вдруг бросила палочки на пол и, состроив недовольную гримасу, заорала во весь голос.

— Аааа! Аааа!

Именно об этом и предупреждала его миссис Белл. Игрек отнес Шарлотту на кухню и предложил ей бутылочку, но малышка с неожиданной силой оттолкнула его руку.

— Аааа! — продолжала надрываться она.

Менять подгузник было еще рано, усталой девочка тоже не выглядела.

— Может, хочешь печенья? — спросил Игрек. Крик прекратился.

Усадив Шарлотту на пол, робот полез в буфет. На нижней полке стояла большая круглая жестяная коробка. Достав из нее печенье — золотистое с одной стороны, красное с другой — Игрек показал его девочке.

— Мммм, — промычала Шарлотта и потянулась к угощению.

Игрек вручил малышке печенье, но та, вместо того чтобы сунуть его в рот, помахала печеньем в воздухе и вернула Игреку. Робот всерьез задумался: а так уж умны люди?

— Мне оно ни к чему. Я дал его тебе.

Шарлотта поднесла печенье ко рту, впилась в него маленькими белыми зубками, а потом хихикнула и снова замахала лакомством в воздухе.

Игрек закрутил крышку и поставил коробку обратно в буфет. Обернувшись, он застыл в немом изумлении. Когда он — пять секунд назад, не больше! — оставил Шарлотту наедине с печеньем, она была в белой кофточке и светло-желтых штанишках. Теперь же и то, и другое покрывал ярко-красный узор. То же красное вещество было размазано по всему личику девочки и, как оказалось при ближайшем рассмотрении, даже по волосам. Кусок печенья висел у Шарлотты на щеке. Игрек растерялся: согласно закону всемирного тяготения, печенью давным-давно полагалось упасть на пол. Осторожно ухватив его пальцами, Игрек почувствовал слабое сопротивление: красная сторона оказалась липкой.

Судя по заметно округлившимся щекам девочки, Шарлотта запихала в рот добрую половину печенья и теперь сосредоточенно жевала, сжимая остаток в крохотном кулачке. Пальцы были перепачканы красным. Почему-то это печенье совсем не соответствовало представлениям Игрека о том, каким должен быть этот продукт. Весь жизненный опыт подсказывал ему, что печенью полагается быть достаточно твердым и крошиться.

Робот в ужасе уставился на Шарлотту. Ни разу он не видел ее такой чумазой! А ведь Ворчун должен вернуться с минуты на минуту, да и миссис Белл может спуститься посмотреть, как у них идут дела. Сама мысль о том, что он не справился с возложенным на него поручением, приводила Игрека в ужас. Ему больше никогда не доверят ребенка! Внезапно он с немалым удивлением осознал, что утро с Шарлоттой принесло ему массу удовольствия. Почистить бы ее поскорей, пока никто не увидел, — но как?!

Он знал, что Шарлотту каждый вечер купают. Но сейчас был день. Кроме того, она так извазюкалась, что требовалось отмыть всё: одежду, лицо, волосы… Игреку вспомнился первый вечер в доме Беллов, когда Ворчун показал ему, где находится стиральная машина и сушилка.

— Они сами расскажут тебе, что надо делать, — сказал тогда Ворчун. Держа Шарлотту на вытянутых руках, Игрек отнес девочку в прачечную, на ходу подсчитывая количество слипшихся прядок. Даже на кончиках ресниц дрожали красные комочки.

При их приближении Стиральная машина самоактивизировалась.

— Что желаете постирать? — услужливо поинтересовалась она.

— Ребенка, — буркнул Игрек.

Машина немного подумала.

— Никогда прежде не стирала детей, — призналась она, — поэтому ничего не могу вам посоветовать. Он сильно грязный, слабо грязный или использовался только один раз?

— Сильно грязный, — решительно ответил Игрек.

— Ткань натуральная или синтетическая?

— Натуральная, — Игрек был донельзя доволен собой. Кажется, он принял верное решение.

— Деликатная или…

— Деликатная, — ответил Игрек. Всякому ясно, что с детьми надлежит обращаться с максимальной осторожностью.

— Тогда рекомендую режим долгой бережной стирки с мягким порошком, а затем слабый отжим.

Игрек знал, что химикаты могут повредить детям.

— По-моему, детям порошок противопоказан.

— Хорошо. Тогда воспользуемся мыльной стружкой. Поместите вещь в барабан.

— Ты уверена? — спросил Игрек. Дверца барабана была такой маленькой…

— Разумеется, — ответила Стиральная машина — как показалось Игреку, несколько раздраженно.

Раздался щелчок, дверца открылась, и Игрек опустил Шарлотту в нутро стиральной машины. Судя по всему, новая игра пришлась девочке по вкусу: визжа от восторга, она принялась радостно сучить ножками.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! — прогремел у него за спиной чей-то голос. Игрек обернулся. В дверях кухни стоял Ворчун. Старый робот находился в таком возбуждении, что казалось, вот-вот взорвется.

— НЕМЕДЛЕННО ВЫТАЩИ ОТТУДА РЕБЕНКА!

Игрек растерялся — совсем как в тот раз, когда увидел в грузовике мертвого робота. Поспешно вытащив Шарлотту из стиральной машины, он протянул ее Ворчуну.

— Разве ты… не знаешь… первого закона… робототехники?!

Не успел Игрек ответить, как Ворчун разразился взволнованной речью:

— Никогда… ничего подобного… за всю мою жизнь… Причинить вред ребенку… Мы запрограммированы заботиться о людях… Нам несвойственно…

Игреку ужасно хотелось отгородиться от возмущенного голоса старого робота, не слышать его. Собственно говоря, он с легкостью мог бы поставить внутренний звуковой барьер — но что-то подсказывало ему, что этого делать не следует. Поэтому он так и остался стоять, омываемый нескончаемым потоком гневных слов. Наконец он не выдержал.

— Я запрограммирован по-другому, иначе, чем ты, — выкрикнул он.

Ворчун осекся на полуфразе.

— То есть, — продолжал Игрек, — конечно, я знаю законы робототехники…

— Ну и какие эти законы?

— Робот не должен причинять вред или позволять причинять вред людям. Робот не должен делать ничего такого, что подвергает человека опасности. Робот не должен причинять вред себе или другому роботу, если только другой робот не подвергает опасности жизнь человека. — Он замолчал, хотя с легкостью мог бы процитировать еще десяток законов. — Всё дело в том, что я не запрограммирован строго подчиняться правилам. Я запрограммирован учиться, думать и принимать решения. Я сам могу выбирать, как себя вести.

Видя, что Ворчун ничего не понял, он добавил извиняющимся тоном:

— Я думал, Стиральная машина знает, что делает.

Ворчун молчал. Шарлотта похлопала его по щеке, и он автоматически начал покачивать ее вверх-вниз. Малышка залилась радостным смехом.

— Прости, — проговорил Игрек. — Я не хотел причинить ей вред. Я усвоил урок и никогда больше не подвергну Шарлотту опасности. Пожалуйста, не рассказывай никому.

— Я не умею говорить неправду, — пробормотал Ворчун. — Но, если меня никто не спросит, у меня не будет повода об этом заговорить.

— Спасибо, — поблагодарил его Игрек, всё еще не придя в себя от пережитого шока. Подумать только, он чуть было не навредил Шарлотте! Сам он не имел ни малейшего представления о том, что случилось бы с девочкой в стиральной машине, однако, судя по реакции Ворчуна, это было бы что-то ужасное. Как-нибудь он это непременно выяснит — только не сейчас, сейчас он даже думать не мог об этом. Игрек поплелся вслед за Ворчуном на кухню.

— Всё пошло не так с того момента, как я дал ей печенье, — пожаловался он. — Оно было какое-то странное.

Ворчун исследовал красные пятна на кофточке Шарлотты.

— Корзиночки с джемом, — пояснил он. — Я приготовил их вчера и положил в буфет.

— А-а-а, — протянул Игрек, в который раз подумав о том, что реальная жизнь всё-таки ужасно сложная штука.


***

Вечером, когда всё семейство отправилось спать, Игрек поднялся на верхний этаж пообщаться со странным человеком в белой простыне. Весь день он чувствовал себя не в своей тарелке. Он сознавал, что с ним самим ничего не произошло: он цел и невредим и функционирует абсолютно нормально, — однако после происшествия со стиральной машиной его не оставляло ощущение, будто что-то не так.

Экран коммуникатора замигал, на нём появились лужайка и корявое дерево. Человек в простыне с наслаждением вкушал виноград. Игрек уселся напротив. Стояла чудесная погода, и Игрек с трудом удержался, чтобы не пожелать незнакомцу доброго вечера. Человек показал гостю на вазу с фруктами, но Игрек покачал головой.

— Итак? — осведомился человек, закинув в рот сразу три виноградины.

— Я сделал ужасную вещь и теперь не могу отделаться от неприятного чувства.

— Преступление? Или просто скверный поступок? — уточнил человек.

— Скорее, я сделал это по незнанию. Я чуть не причинил вред ребенку. Всё могло закончиться ужасно… — голос Игрека звучал едва слышно.

— По незнанию?..

— Я не знал, как поступить правильно.

— Разве наше сердце не подсказывает нам, как поступать правильно? — Это походило скорее на утверждение, чем на вопрос.

Игрек повесил голову.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду под словом «правильно». Я не хотел сделать ей ничего плохого. Я просто не знал, что детей нельзя мыть в стиральной машине.

Человек отодвинул вазу и облизал пальцы.

— Если ты чего-то не знал, а теперь знаешь, — это шаг к достойной жизни.

Он смотрел куда-то вдаль, через плечо Игрека. На мгновение робот задумался, что же он там видит, — ведь за его спиной были лишь голые стены — но потом вспомнил, что человек в простыне виртуальный и это только кажется, будто он куда-то смотрит.

— Ты осознал свое невежество, однако всё еще испытываешь раскаяние, — продолжал человек.

— Раскаяние? — переспросил Игрек.

— Ты сожалеешь о содеянном?

— О, еще бы!

Человек простер вперед руки, точно приветствуя Игрека.

— Это добродетель. А добродетель, безусловно, является ключом к достойной жизни.

— Значит, я всё-таки хороший робот?

— Кто лучше тебя знает, какой ты на самом деле? — Человек закрыл глаза, словно желая положить конец разговору.

— Подожди, — сказал Игрек. Теперь он чувствовал себя гораздо лучше. Человек в простыне снова открыл глаза.

— Ответь на один вопрос: когда печенье — не печенье?

Человек нахмурился.

— Это риторический вопрос? Не люблю загадок.

— Да нет, всё просто. — Игрек поднялся, собираясь уходить. — Когда это корзиночка с джемом.


11

Марсия была единственным ребенком в Учебном Центре, чья семья уже обзавелась БДЦ-4, а потому очень быстро сделалась центром всеобщего внимания. Сперва Боадицéя, как и все остальные роботы, провожала ее до дверей и возвращалась домой. Но однажды она заявилась прямо в класс и стала помогать девочке с решением какой-то задачки. Вскоре роботесса стала проводить со своей подопечной весь день напролет. Было очевидно, что Марсии ужасно нравится выставлять Боадицéю напоказ. В конце концов Марсия и Боадицéя сделались неразлучны.

Флер втайне надеялась, что ощущение новизны скоро пройдет, Марсия вспомнит былую дружбу и извинится за свое поведение. Но как-то утром она увидела Марсию и Боадицéю, вышагивающих бок о бок по улице. Роботесса наклонилась, так что их с Марсией головы почти соприкасались. Обе весело над чем-то смеялись. Флер почувствовала укол ревности. Ведь прежде на месте Боадицéи была она, Флер! Они так же ходили вместе, обмениваясь шутками, понятными только им одним, и не обращая внимания на окружающих. «Но ведь Боадицéи всего лишь робот!» — возмутилась девочка.

Даже Гэвин с приятелями были заинтригованы этой парочкой. Как-то за обедом они оказались рядом с Марсией и БДЦ-4. И когда девочка продиктовала роботу-официанту заказ, один из друзей Гэвина, Омар, произнес нарочито громким голосом:

— И виртуальный бифштекс с микрочипами для роботессы!

Мальчишки захохотали, а Марсия сделала вид, будто не обращает на них внимания, однако по тому, как сверкнули ее глаза, Гэвин понял: она прекрасно всё слышала. Она думает, мы ей завидуем, пронеслось у него в голове, и, похоже, она права. А кто бы не захотел иметь робота, который может посмеяться вместе с тобой и жадно ловит каждое твое слово? И тем не менее в Боадицéе было что-то такое, что настораживало Гэвина.

Когда он рассказал об этом происшествии Флер, та лишь широко распахнула глаза, изображая недоумение, словно хотела спросить: «Какая еще Марсия?» Гэвину было жалко сестру — ведь ее променяли на какую-то железяку!

В тот вечер у Флер были занятия в бассейне, и она совсем не ожидала встретить там Марсию. Флер отлично плавала и время от времени приходила в бассейн поработать над техникой. Марсия же всегда утверждала, что терпеть не может воду и предпочитает гимнастику. И всё же сегодня она оказалась здесь — на соседней дорожке, в полном одиночестве. Наверное, берет частный урок, подумала Флер, но у нее не было времени остановиться и посмотреть.

В конце сеанса Флер, вволю наплававшись, подтянулась на бортике, вылезла из бассейна и сняла очки — как раз в тот самый момент, когда Марсия коснулась стенки бассейна. Только теперь Флер заметила Боадицéю, склонившуюся над водой.

— Сейчас ты работала руками гораздо лучше. Но попытайся чуть расслабиться на взмахе. Давай еще разок туда и обратно.

Роботесса говорила властно и твердо. К немалому удивлению Флер, Марсия послушно развернулась и снопа поплыла вдоль бортика.

Флер почувствовала, что замерзает, и поспешила в раздевалку. Задумавшись, она провозилась там несколько дольше обычного, а когда вышла из кабинки, Марсия как раз заканчивала принимать душ. Боадицéя ждала ее с халатом наготове: микроабсорбирующая ткань струилась как нежный шелк.

— Привет, Флер, — сказала Марсия, откидывая длинные волосы на воротник халата. — Сто лет тебя не видела. Даже начала волноваться, не заболела ли ты, но мне сказали, что с тобой всё в порядке.

Флер, конечно, не подала вида, но ей было ужасно приятно, что Марсия о ней беспокоилась. Девочка против воли смягчилась и хотела было ответить так же дружески, но тут услышала голос Боадицéи:

— Ты видела, как плавает Марсия? — как обычно чуть растягивая слова, спросила роботесса. — В вольном стиле она делает большие успехи.

— Спасибо, — сказала Марсия.

Флер остолбенела. Вот уж чего она ожидала меньше всего, так это того, что Марсия станет благодарить робота! Должно быть, та заметила удивление подруги.

— Знаешь, — сказала она, — я начинаю понимать, почему ваша семья так вежливо обращается с Ворчуном. Это, конечно, смешно, ведь он такой глупый, но Боадицéя совсем другое дело. Она как никто меня понимает, правда, Бо?

— Я твой лучший друг, — отозвалась роботесса.

— Так и есть! — воскликнула Марсия. — Она такая чуткая! Давай, спроси у нее что-нибудь.

Флер недоуменно нахмурилась.

— Да что угодно, — настаивала Марсия.

— Хорошо. Столица Уругвая?

— Очень смешно! — рассмеялась Боадицéя. — Ты ведь прекрасно знаешь, что Марсия имела в виду совсем не это. Честно говоря, понятия не имею. Но, наверное, это отличное место для отдыха. Вот скажи, Флер, если бы ты могла отправиться в любое место мира, что бы ты выбрала?

— Японию, — нимало не колеблясь ответила Флер.

— Потрясающе, — воскликнула Боадицéя. — Туда лучше ехать во время какого-нибудь фестиваля.

— Боюсь, мне всю жизнь придется ждать шанса поехать туда, — произнесла Флер с горечью.

Роботесса скорчила сочувственную гримасу.

— Какая жалость! Но наверняка такие люди, как папа Марсии, скоро изобретут новые сорта топлива. А знаешь, ты замечательно плаваешь. Я просто восхищаюсь твоей техникой!

Этого Флер уже не могла вынести.

— Мне пора. Увидимся, — коротко бросила она и, рискуя поскользнуться на мокром полу, побежала к выходу.

Добравшись до дома, Флер заперлась у себя в комнате. «Заведи себе настоящего друга» гласила реклама БДЦ-4. Девочка мечтала о таком роботе с тех самых пор, как впервые услышала этот слоган по коммуникатору. Однако Боадицéя со своими вкрадчивыми манерами почему-то тревожила ее. Со слов родителей Флер знала, что в роботах запрограммировано стремление угождать людям. Так почему же ей так не нравится, что у Боадицéи это выходит даже чересчур хорошо?

Флер отправилась на верхний этаж. При ее приближении коммуникатор взметнул в воздух вихрь розовых лепестков.

— Соедини меня с Сарупой, — велела девочка. Б Бомбее, конечно, час уже поздний, но в их семействе никто не ложился рано.

Экран перенес девочку в спальню Сарупы. На переднем плане стоял диван с кучей ярких разноцветных подушек. На них, раскинув руки, лежала Сарупа. Рядом с ней сидела бронзовая БДЦ-4.

— Привет, Флер! — оживленно поздоровалась девочка. — Как дела? Вид у тебя какой-то угрюмый.

Флер потеряла дар речи. Она собиралась рассказать подруге о Боадицéе — и тем больший шок испытала, увидев новую роботессу у нее в спальне. Отец Сарупы тоже был технократом, причем очень богатым, однако в отличие от Моррисов не гнался за последними новинками техники.

— Всё в порядке, — пробормотала Флер. — Не знала, что у вас новый робот…

— Она у нас уже две недели. Я потому и не звонила. Мы с ней всё время заняты. Смотри, что скажешь?

Сарупа вытянула руки. Ее запястья обвивал замысловатый плетеный рисунок, непонятно где начинающийся и заканчивающийся.

— Как красиво! — восхитилась Флер. — Это твоя сестра нарисовала?

Сарупа расхохоталась.

— А вот и нет! Это Бадупца! Здорово, правда?! И ведь никто ее не учил. Она просто приготовила хну[7] — и нарисовала!

— Наверное, увидела где-нибудь, — предположила Флер, вспоминая Игрека и его потрясающую способность всё запоминать.

Сарупа покачала головой.

— Нет, она же только с фабрики. Неужели Корпорация Жизни закладывает в своих роботов талант к рисованию?

Она рассмеялась, словно сама мысль о такой возможности показалась ей донельзя забавной. Роботесса нетерпеливо заерзала.

— Прости, Флер, Бадупца еще не закончила. Ей нравится болтать во время работы, так что мне лучше отключиться. Позвони мне как-нибудь потом, ладно?

— Ладно, — ответила Флер.


***

На следующее утро после завтрака Ворчун с мрачным видом убирал со стола. На вопросы Игрека он отвечал односложно и еще более угрюмо чем обычно. Ближе к полудню Игрек застал дворецкого на кухне возле раковины. Ворчун глядел на сад за окном и разговаривал с Чайником.

— Я всё перепробовал, — говорил он, — и пудинг ее любимый готовил, и туфли ей начищал, и цветы в комнату ставил. Всё напрасно!

— Я подключен к водопроводу и могу наполняться автоматически, — отвечал Чайник.

— Раньше всё было куда проще. Когда она плакала, мне достаточно было показать ей игрушку или дать конфету — и она тотчас же успокаивалась. Но это больше не срабатывает. Всё изменилось. Такова жизнь!

Игрек не хотел вмешиваться в чужой разговор, но Дворецкий выглядел таким несчастным, что слова сочувствия сами сорвались с его языка:

— Что-то случилось?

Ворчуну потребовалось несколько секунд на то, чтобы повернуться на голос.

— Мы говорили о мисс Флер, — пояснил он. — В последнее время она часто грустит, а я ничего не могу поделать.

Игрек задумался. Если бы вдруг загрустили Гэвин или миссис Белл, он бы наверняка заметил это, но Флер он почти не знал. Девочка всегда казалась ему молчаливой и какой-то отстраненной.

— Ты уверен? — спросил он. — Ну, что она грустит?

Ворчун кивнул.

— Я знаю ее с рождения, — уныло проговорил он. — Уж я-то вижу, когда с ней что-то не так. А когда она грустит, мне тоже грустно.

При виде отчаявшегося старого робота Игреку и самому стало как-то не по себе. Поразмыслив пару секунд, он пришел к выводу, что ему грустно, потому что грустно Ворчуну, потому что грустно Флер… Игрек решительно оборвал эту мысль. Если продолжить цепочку, того и гляди получится, что весь мир из-за чего-то грустит! Вот интересно только, кто будет грустить из-за него, Игрека? Сначала ему представился профессор Огден, потом Гэвин — оба встревоженно смотрели на него. Игреку почему-то стало приятно.

Чириканье Чайника вернуло его к действительности:

— Сколько чашек вам требуется?

— Боюсь, тут уж ничего не поделаешь, — продолжал бормотать Ворчун.

Однако Игрек предпочитал активные действия.

— Я с ней поговорю. Вдруг она мне всё расскажет, и тогда мы будем знать, что делать.

Ворчун снова повернулся к окну.

— Она гуляет по саду, — сообщил он. — Это плохой признак.

Игрек не понял, что в этом такого плохого, и, не дожидаясь объяснений Ворчуна, выскочил из дома. Над оградой, отделявшей сад Беллов от соседского, парил небольшой шар. Игрек не удивился — он не раз замечал Сферу на улице, выходя с каким-нибудь поручением или просто глядя в окно. Порой, когда он терял ориентир, шар скользил впереди, показывая дорогу. Вот и сейчас присутствие старого знакомого несколько приободрило Игрека.

— Я хочу поговорить с Флер, — негромко произнес он, хотя чувствовал, что Сфера и без того всё знает. Шар начал пульсировать ярким светом и поплыл к дальнему концу сада.



Робот почти уже добрался до заросшего участка, как вдруг почувствовал незнакомый запах, сладкий и пьянящий, похожий на аромат специальных палочек, которые миссис Белл любила зажигать в ванной. Он осмотрелся вокруг и увидел куст с длинными колючими листьями. Среди листьев виднелись зеленые стебли, усеянные маленькими желтыми цветочками, которые и распространяли необычный запах.

Игрек удивился. Казалось, это растение состоит из двух совершенно разных частей: с одной стороны темные колючие листья, отпугивающие чужаков, а с другой — ярко-желтые цветы, прельщающие дивным ароматом. Многие вещи из мира людей — от половника до зубных щеток — на первый взгляд казались ему странными, пока он не узнавал, для чего они предназначены. Вот и сейчас он никак не мог понять причины двойственности этого удивительного растения.

— У него длинное название, не могу сейчас вспомнить, — раздался у него за спиной голос Флер. Игрек обернулся. — Я думаю, оно волшебное. Зимой оно похоже на остролист, а весной вдруг выпускает цветы, яркие как солнце.

Пару секунд они стояли бок о бок, любуясь кустом. Неожиданно Игрек почувствовал на себе пристальный взгляд девочки.

— Тебе ведь нравятся красивые вещи, правда? — спросила она. — Хотя я не понимаю, как это возможно.

— Что именно? — вежливо поинтересовался Игрек.

— Как робот может ценить красоту? Я еще могу понять, когда робота программируют, чтобы он различал запахи, или снабжают его вкусовыми рецепторами. Никто ведь не захочет, чтобы его робот купил, например, гнилых яблок.

— Нет, конечно, — согласился Игрек.

— Но ты не просто различаешь запахи. Такое впечатление, что от некоторых вещей ты испытываешь истинное удовольствие. Гэвин говорит, это оттого, что у тебя правильные чувства.

Игрек не ожидал, что разговор пойдет о нём самом, и теперь пытался сообразить, как бы перевести его на причину плохого настроения Флер. Хотя сейчас девочка казалась скорее задумчивой, чем грустной.

— А плавать тебе нравится?

— Плавать? — Игрек вспомнил свои виртуальные путешествия по берегам рек и озер. — Сам я, наверное, не стал бы этим заниматься. Но я стопроцентно водоустойчив, — поспешно добавил он.

Флер нахмурилась.

— По-моему, роботы и вода несовместимы. Правда, спасатели у нас в бассейне тоже роботы, но это всего лишь мини-подлодки с руками…

Она смахнула сухие листья, нападавшие на каменную скамейку, и села, глядя куда-то в сторону. Игрек внимательно посмотрел на девочку и внезапно увидел перед собой человека, который был одновременно и Флер, и не Флер. Робот не верил своим глазам. Он попытался осмыслить полученную от зрительных анализаторов информацию. Ага, вот оно что! Ну конечно же! В профиль девочка выглядела точь-в-точь как ее мать. Игрек, конечно, знал, что дети обычно похожи на своих родителей, но никогда прежде не встречал столь точного сходства.

— С тобой всё в порядке? — Девочка вопросительно посмотрела на робота.

— Да, спасибо. Просто мне на секунду показалось, что ты — это не ты. Но теперь я вижу, что это ты, так что всё в порядке.

Личико Флер сморщилось — на сей раз от недоумения.

— Что за чушь ты болтаешь!

Игрек счел за лучшее сменить тему. Он вспомнил о том, зачем пришел сюда.

— Ворчун говорит, ты из-за чего-то грустишь, — сказал он.

Флер фыркнула.

— А ты его больше слушай! Он и сам не сказать чтобы весельчак и душа общества.

— По-моему, он очень волнуется…

— Если тебе так уж надо всё знать, я не грущу, а злюсь. Моя лучшая подруга предпочла мне свою роботессу. А мне нужен кто-то, с кем я могла бы поговорить, пусть даже этот кто-то — избалованная эгоистка. Остальные мои подруги разбились на пары и общаются исключительно друг с другом. Даже приятели по комму помешались на своих роботах!

Для Игрека это неожиданное признание содержало уйму новой информации, углядел он в нём и параллель со своей собственной историей.

— Я тоже потерял друга, — задумчиво проговорил он, — когда покинул дом профессора Огдена, чтобы отправиться сюда. Кажется, я понимаю, что ты чувствуешь.

Флер пронзила его взглядом. У Игрека возникло неприятное подозрение, что девочка сердится.

— Ты всего лишь робот, — отчеканила она. — Как ты можешь понимать, что я чувствую?! Я тебе не Марсия, свихнувшаяся на своей Боадицéе! Я пока еще в своем уме!

Она вскочила со скамейки, вихрем пронеслась мимо Игрека, заставив его отскочить в сторону, и, миновав грядки, побежала через лужайку к дому. Робот смотрел ей вслед. На него снова нахлынула грусть. Почему они с Флер не могут стать друзьями? Почему девочка вдруг так разозлилась? Игрек не мог этого понять.

Неожиданно в глубине куста с желтыми цветами что-то блеснуло.

— Сфера? — позвал Игрек.

И хотя шар не появился, настроение робота потихоньку стало улучшаться. В жизни слишком много хороших вещей, чтобы предаваться грусти, решил он и медленно побрел к дому, размышляя над тем, что он скажет Ворчуну.

12

Всю ночь лил дождь, и утро выдалось серым и промозглым. Гэвин и Флер молча шагали по направлению к Учебному Центру. Как обычно их сопровождал Ворчун. Гэвин молился про себя, чтобы к полудню погода улучшилась и можно было сыграть в жизньбол. Флер размышляла, с кем бы пойти сегодня пообедать.

— Мисс Флер, — негромко окликнул ее Ворчун.

— Если ты собираешься сказать, что я сплю на ходу… — ядовито начала она.

— Я хотел лишь сообщить, что к нам приближается ваша подруга Марсия.

— Она мне больше не подруга, — отрезала Флер, однако всё-таки оглянулась. И правда: через двор к ним торопилась Марсия. Рядом, прикрывая ее от дождя большим серебристым зонтом, шагала Боадицéя. В левой руке роботесса несла какой-то ящичек.

Марсия приветливо помахала им рукой.

— Привет, Флер. Привет, Гэвин. Хотите взглянуть на мою вазу?

— Прости, — Флер покачала головой, — но я опаздываю на интерактивную математику. Пока, Гэвин, до встречи.

И она поспешила прочь. Ворчун внимательно следил, как девочка поднимается по ступеням Главного Корпуса.

— Может, хоть ты посмотришь? — Марсия повернулась к Гэвину. Он еще ни разу не видел, чтобы глаза ее так блестели.

Мальчику стало неловко. Он не был близко знаком с Марсией и уж совсем не разбирался в вазах. Но взгляд девочки был таким пылким, почти умоляющим, что отказаться было невозможно.

— Гм… давай. — Гэвин вспомнил, что она и прежде упоминала о своей вазе. Должно быть, трудилась над ней несколько недель.

— Боадицéя, дай-ка шкатулку, — попросила Марсия.

И тут произошло нечто странное. Роботесса повернулась к хозяйке, глядя на нее абсолютно пустыми глазами. Гэвин заметил, что Марсия недоуменно нахмурилась. Всё так же не отрывая глаз от девочки, Боадицéя медленно подняла металлический ящичек. Внезапно Гэвин с поразительной ясностью понял, что сейчас Боадицéя ударит Марсию по голове. Девочка сдавленно ахнула, и Гэвин бросился вперед, чтобы перехватить руку роботессы.

В ту же секунду Марсия резко хлопнула в ладоши.

— Боадицéя! — крикнула она. Роботесса на мгновение застыла, а потом опустила занесенную руку, так что ящичек оказался у нее на уровне груди.

— Она собиралась напасть на тебя! — воскликнул Гэвин, не спуская с Боадицéи глаз на случай, если та выкинет что-нибудь еще.

— Ты что! — возмутилась Марсия. — Она никогда бы этого не сделала, правда, Бо?

Боадицéя улыбнулась.

— Прости, если напугала тебя, Марси. Сама не знаю, что на меня вдруг нашло. Просто мне так понравилась твоя ваза, что я ни о чём другом думать не могу.

У Гэвина отвисла челюсть. У него в голове не укладывалось, как робот может разговаривать со своим хозяином в подобном тоне. Мальчик повернулся к Марсии, готовый разделить ее негодование, но та смотрела на Боадицéю с нескрываемым обожанием. И тут Гэвин на долю секунды встретился с роботессой глазами. В ее взгляде читалось явное торжество.

— Так ты хочешь посмотреть на мою вазу или нет? — спросила Марсия.

Гэвин взял себя в руки. Лицо Боадицéи снова сделалось совершенно бесстрастным. Мальчик кивнул.

Марсия два раза стукнула по ящичку, и крышка откинулась. Гэвин заглянул внутрь. На дне ящичка лежал какой-то сверток.

— Можешь достать.

Мальчик осторожно взял сверток, развернул его и обнаружил пузатую вазу, покрытую белой глазурью с черным замысловатым узором. Изнутри ваза была ярко-розовой. Этот розовый цвет слегка смущал Гэвина, однако в общем и целом ваза ему очень понравилась, о чём он немедленно и сообщил Марсии.

— Спасибо. — Глаза девочки загорелись еще ярче, она посмотрела на Гэвина с искренней благодарностью. — Я несу показать ее маме и папе. Хотя их вечно нет дома, — добавила она уныло.

— А ты уверена, что… — взволнованно начал Гэвин. Он хотел сказать, что идти домой в обществе Боадицéи может быть не вполне безопасно, но, почувствовав на себе пристальный взгляд робота, смущенно закончил: — Ну ладно, пока.

— Пока, Гэвин.

Он стоял и смотрел, как Марсия идет по двору. Боадицéя легко и грациозно вышагивала рядом. Наконец они исчезли за воротами, и Гэвин, вздохнув, направился к Главному Корпусу, где с удивлением увидел поджидавшую его сестру.

— Ну и что это было? — спросила она.

— Ваза. Очень красивая. А почему ты сама не осталась посмотреть?

Флер пожала плечами.

— Ей мое мнение не требуется, у нее же есть Боадицéя. — По лицу брата Флер поняла, что того гложет какая-то невысказанная мысль. — Что произошло? — спросила она, пытливо прищурившись.

Гэвин потупился. Теперь мальчик уже и сам начал сомневаться: а не навоображал ли он себе невесть чего.

— Я вас оставляю, — подал голос Ворчун.

— Попроси Игрека напомнить, когда придет время нас забирать, — посоветовал Гэвин. — Пока.

Он с нежностью смотрел, как старый робот, поскрипывая, катится к воротам. Пусть Ворчун совсем дряхлый и забывчивый, зато у него бесконечное терпение. От этой мысли мальчику снова стало немного не по себе.

— Ну? — подбодрила его Флер.

— Да нет, ничего особенного. Просто мне показалось, что Боадицéя слишком уж сильно подлизывается к Марсии. В ее глазах так и сквозит подо… подобо…

— Подобострастие, — подсказала сестра.

Гэвин кивнул.

— Аж с души воротит.

— Я понимаю, о чём ты, — бросила Флер. — Ну ладно, мне пора. Увидимся в половине четвертого.

Гэвин подождал, пока Флер не скроется за стеклянными дверьми, и, вприпрыжку сбежав с крыльца, заторопился к воротам. В голове у него сложился план действий. Гэвин не стал ни о чём говорить сестре: та бы наверняка принялась его отговаривать.

Выскочив за ворота, мальчик бросил взгляд вслед медленно удаляющемуся Ворчуну и, закинув сумку на плечо, припустил в противоположную сторону, к кварталу технократов. Дождь перестал, и сквозь тучи пробивались робкие лучи солнца. Мальчика охватило радостное возбуждение: он был на улице совсем один!

Только вот что он будет делать, если Боадицéя всё-таки нападет на Марсию?! Роботесса напоминала рыцаря в доспехах, справиться с ней было по силам разве что нескольким дюжим взрослым… Конечно, он всегда сможет позвать на помощь или крикнуть Марсии, чтобы та дала деру. Правда, она такая упрямая, с нее станется до последнего — даже перед лицом явной опасности — твердить, что всё в порядке.

Он завернул за угол и увидел Марсию. Кажется, пока всё действительно было в порядке: Боадицéя спокойно вышагивала рядом с хозяйкой, бережно держа в руке металлический ящичек. Квартал технократов окружала высокая кирпичная стена. Гэвин с удивлением обнаружил, что ворота распахнуты настежь и никто их не охраняет. Марсия и роботесса зашли внутрь.

Гэвин решил, что на этом его миссия закончена. Если БДЦ-4 внезапно озвереет, к Марсии на подмогу придут соседи. Однако теперь, когда мальчик оказался в незнакомом районе, его начало разбирать любопытство. Интересно, а что там, за стеной? В отличие от Флер, у него не было друзей среди детей технократов, и он никогда прежде здесь не был. А ведь всё так просто: нужно только шагнуть за ворота.

Но стоило Гэвину подойти поближе, как желтое объявление над входом убедило его в обратном. Аршинные буквы гласили: «Осторожно! Тепловой барьер!» — рядом для пущей убедительности красовалось символическое изображение язычка пламени. Гэвин аж притопнул от досады. Хоть ворота и распахнуты, вход надежно защищен невидимым тепловым барьером. Должно быть, Марсия каким-то образом дезактивировала его, но он, Гэвин, сгорит на месте, едва только попробует шагнуть за черту.

— Гэвин, — произнес знакомый голос.

Мальчик вздрогнул и обернулся.

— А ты что тут делаешь?

Вид у Игрека был несколько смущенный.

— Меня послала Сфера…

— Сфера?! А, ты имеешь в виду такой летающий шар, что я видел у профессора? То есть как это — она тебя послала?! Она что, умеет говорить?

Игрек нахмурился, словно вопрос оказался для него слишком трудным.

— Не совсем так, просто я понимаю всё, что Сфера хочет мне сказать. Мы общаемся мысленно.

— Телепатия, — уважительно протянул Гэвин. — Знаешь, некоторые люди умеют передавать свои мысли даже на ту сторону земного шара.

Игрек слегка наклонил голову.

— Не уверен, что это нам по силам. Обычно мы общаемся, находясь рядом.

— И что эта штука тебе сказала? — поинтересовался Гэвин.

— Пойти поискать тебя. Я знал дорогу — однажды мне показал ее Ворчун. Вот и всё, — добавил Игрек, заметив удивленный взгляд мальчика.

— Слушай, раз уж ты оказался поблизости, не поможешь мне придумать, как пробраться через тепловой барьер? Может, Сфера тебя надоумит? — шутливо предположил Гэвин.

Игрек подошел ко входу и несколько мгновений внимательно смотрел прямо перед собой, словно что-то изучая. Гэвин терпеливо ждал. Было совершенно ясно, что барьер им не преодолеть: чтобы спастись от испепеляющего жара, нужен, по крайней мере, скафандр. А резина робота моментально расплавится.

И тут Игрек решительно шагнул вперед.

— Нет! Стой! — завопил Гэвин, но было уже поздно. Робот прошел через ворота, обернулся и помахал рукой.

Разинув от изумления рот, мальчик подбежал к воротам:

— С тобой всё в порядке? Как тебе это удалось?!

— Да так, есть способы, — Игрек скромно потупился. — Если хочешь, могу повторить.

И, бросив на ворота воинственный взгляд, точно на соперника перед боем, снова прошел через незримый заслон — на этот раз в обратном направлении. Гэвин внимательно осмотрел робота — на его теле не было ни единой подпалины.

— Круто! — выдохнул он.

— Собственно говоря, — спокойно сказал Игрек, — барьер отключен.

Гэвин сам не знал, что потрясло его больше: что тепловой барьер оказался выключен или что робот подшутил над ним. Прищурившись, он уставился на пустое пространство между распахнутыми створками — и понял, что Игрек прав. Если бы барьер был активирован, нагретый воздух в этом месте слегка дрожал бы. Неужели что-то сломалось? Но тогда почему ворота стоят открытыми? Проходя вслед за роботом внутрь, Гэвин мельком подумал, что это уже второе странное происшествие за утро.

За стеной вверх по склону холма вилась узкая дорожка. Гэвин и Игрек дружно двинулись по ней и вскоре очутились на обширной лужайке, окруженной садами и пестревшей купами экзотических деревьев. Разбросанные там и тут дома казались иллюстрациями к книге по истории архитектуры. Длинные одноэтажные ранчо с широкими вольготными верандами, какие часто встречаются в далеких жарких странах вроде Австралии, соседствовали с устремленными в небо готическими постройками. Строение с потемневшими брусьями и выступающим верхним этажом напомнило Гэвину об эпохе Тюдоров[8]. Но мальчик понимал, что на самом деле эти дома вовсе не старые, просто таковы причуды их владельцев.

— Куда мы идем? — поинтересовался Игрек.

— Да так, просто посмотреть хотелось, — Гэвин пожал плечами. — Вообще-то, я пришел сюда потому, что роботесса Марсии вела себя… немного странно. Наверное, мы должны найти дом Марсии и убедиться, что с ней всё в порядке. — Он обвел взглядом ряд строений выше по склону. — Флер говорила, у них стеклянный дом, так что его будет нетрудно узнать. Только я не знаю, откуда начать поиски.

Игрек, который видел так же хорошо, как и слышал, ткнул пальцем куда-то вправо.

— Вон там, за деревьями.

Они направились к суперсовременному стеклянному зданию с плоской крышей, стоявшему на тонких титановых подпорках, отчего казалось, что оно вот-вот закачается и упадет. Сквозь прозрачные стены было видно всё, что происходит внутри. Подойдя поближе, Гэвин смог рассмотреть даже обстановку в комнатах, и с некоторым удивлением отметил, что всё было довольно обычным: кровати, диваны, кресла… На столе в холле стоял металлический ящичек.

— Вот он, — пробормотал Гэвин.

Игрек заинтересованно подошел к окну, и тут за стеклом возникло искаженное ужасом лицо. Это была Марсия. Гэвин выскочил вперед, пытаясь загородить собой робота. Сообразив, что через стекло девочка всё равно ничего не услышит, он замахал руками в надежде, что она узнает его. Наконец Марсия пришла в себя и одарила нежданного гостя яростным взглядом. Ее губы зашевелились.

— Что… ты… тут… делаешь? — наполовину прочел, наполовину угадал Гэвин ее слова.

Он пожал плечами. Девочка исчезла. В следующее мгновение входная дверь отворилась, и на пороге появилась Марсия собственной персоной.

— Что ты тут делаешь? И, ради всего святого, кто это такой?! — закричала она, гневно тыча пальцем в сторону Игрека.

Гэвин решил, что лучше сказать правду.

— Я волновался. Думал, что Боадицéя может снова на тебя напасть, и вот… решил проводить тебя до дома.

— ЧТО?!

— Да я бы сделал это ради кого угодно, — поспешно добавил Гэвин, боясь, что Марсия неверно истолкует его слова.

— А как ты сюда проник? — подозрительно осведомилась та.

— Тепловой барьер был отключен. И ворота никто не охранял.

Гнев на лице Марсии сменился испуганным удивлением.

— Только не говори, что они все ушли.

— Кто?

Девочка поджала губы и ничего не ответила.

— Это робот или Голем[9]? — спросила она, кивая на Игрека.

Ни Гэвин, ни Игрек не знали, кто такой Голем, но, судя по выражению лица Марсии, комплиментом это не было.

— Позволь представить тебе Игрека, — самым светским тоном произнес Гэвин. — Игрек, это Марсия.

— Как дела? — спросил Игрек, делая шаг вперед.

Марсия едва заметно вздрогнула, но всё же пожала протянутую руку. Хоть в чём-то общение с Боадицéей пошло ей на пользу, подумал Гэвин.

— Очень мило с твоей стороны, Гэвин, что хотел защитить меня, — произнесла Марсия уже более мягко. — Ты прямо как средневековый рыцарь…

Гэвин покраснел. Он не мог понять, смеется над ним девочка или говорит серьезно.

— Раз уж ты здесь, может, зайдешь, перекусишь? Еды у нас завались.

Гэвин и правда проголодался, а до Учебного Центра было еще шагать и шагать. Он вежливо поблагодарил Марсию, и та посторонилась, пропуская его в дом.

— Гэвин, — окликнул его Игрек, оставшийся стоять на пороге. — Если ты не против, я бы погулял, осмотрел окрестности…

— Да уж, глядеть, как другие едят, — интересного мало, — отозвался Гэвин. — Встретимся у ворот в пятнадцать минут второго, — добавил он, бросив взгляд на джинн на запястье.

Помахав роботу рукой, мальчик последовал за Марсией. Не в силах устоять перед искушением, он с любопытством озирался по сторонам. Миновав холл, они вошли в гостиную, стены которой пылали темнокрасным. Марсия заметила его удивленный взгляд:

— Для дневного времени немного чересчур, да? — сказала она и принялась нажимать какие-то кнопки на панели управления возле двери.

Кухня представляла собой огромное помещение, оборудованное по последнему слову техники. Некоторые из приборов Гэвин узнал, хотя далеко не все. Среди немногих известных ему устройств были: рисоварка, омлетница, соковыжималка, овощечистка, машинка для приготовления пиццы, кофеварка…

— Мама любит готовить, — с серьезным видом пояснила Марсия.




На столе у окна Гэвин заметил миски с сыром, хлебом, листьями салата и еще какими-то продуктами, которые он видел впервые в жизни. Посредине возвышалась огромная корзина с фруктами, по большей части также незнакомыми Гэвину.

Марсия достала из шкафа тарелки, и они уселись за стол. Не успел Гэвин подумать о том, до чего же одиноко, должно быть, они сейчас смотрятся со стороны: двое детей в огромной пустой кухне, — как ручки кресла обхватили его поперек груди и насильно выпрямили.

Марсия рассмеялась.

— Ой, я совсем забыла. Это же специальное кресло Би-Джея для исправления осанки. Чтобы он не слишком сутулился за столом. Хочешь пересесть?

— Ничего, справлюсь, — ответил Гэвин. — У нас дома такое же устройство, разве что более старой модели.

— Правда? — удивилась Марсия.

— Ага. Называется «мама».

Девочка снова рассмеялась, и они дружно принялись на еду. Почувствовав, что атмосфера несколько разрядилась, Гэвин спросил:

— А гдеБоадицéя?

— Не знаю. Наверное, со всеми остальными. Я же говорю, они ушли. — Сейчас в голосе Марсии звучало скорее раздражение, чем страх.

— Ушли? — У мальчика что-то сжалось внутри.

Марсия пожала плечами.

— Боадицéя проводила меня домой, я поднялась наверх переодеться, а когда спустилась — ее уже и след простыл. Я позвонила соседям — их роботы тоже пропали. Такое уже бывало. Они исчезают ненадолго.

— Но куда они ходят?! Нырять с аквалангом?

Похоже, Марсии эта шутка не показалась особо смешной, и Гэвин поспешно добавил:

— Но они же могут чего-нибудь натворить! Ведь Боадицéя напугала тебя сегодня утром…

— Ерунда. Ты просто не понимаешь, как устроены современные роботы. Им больше не нужны батарейки, они черпают энергию из радиопередатчиков…

— Ты имеешь в виду радиоволны?

Марсия продолжала, будто не слыша его:

— Теперь такие радиопередатчики установлены по всему миру. У каждого типа роботов своя частота, так что они просто настраиваются на ближайший передатчик.

— Да знаю, знаю, — перебил ее Гэвин. — Но какое отношение это имеет к сегодняшней выходке Боадицéи? Она ведь напала на тебя!

— Да не нападала она! — Глаза Марсии сверкнули гневом, но она быстро совладала с собой и с подчеркнутым спокойствием произнесла: — Скорее всего, сегодня утром произошли какие-то перебои с трансляцией. Боадицéе пришлось переключиться на соседний передатчик, и она…

— На время потеряла сознание?

Ему показалось, что Марсия подавила улыбку.

— Что-то вроде того, — ответила она.

Гэвин потянулся за яблоком, хотя чувство напряжения у него в груди возросло, и есть совсем не хотелось.

— Но как ты объяснишь то, что она и другие роботы исчезли?

— Я же сказала, тут не о чем беспокоиться. Папа говорит, что временами они могут вести себя… непредсказуемо.

— Почему?

— Потому что чем умнее робот, тем сложнее он устроен, — туманно пояснила Марсия. — Боадицéя не такая, как Ворчун, который слишком прост для современного робота, — ты всегда знаешь, как он себя поведет.

Почему же, и он может подкинуть сюрприз-другой, если таймер откажет, подумал Гэвин, но вслух ничего не сказал. Между тем Марсия продолжала:

— Папа говорит, что роботы Корпорации Жизни самые безопасные в мире. Они не могут причинить вред человеку. Кроме того, БДЦ-4 такие умные, что сами хотят с нами дружить. Надо только признать, что они умеют думать.

Гэвину тут же вспомнился Игрек. Робот вел себя независимо, но всегда думал и о других. И представить немыслимо, чтобы он вдруг ушел, никому не сказав ни слова.

— Вот, попробуй. — Марсия протянула Гэвину самый большой фрукт из корзины — странный пузатый плод с оранжевыми чешуйками и колючими зелеными листочками на верхушке.

— Что это?

— Ананас. Ты что, никогда его не пробовал?

Гэвин покачал головой.

— В таком случае, — Марсия подошла к буфету, — непременно возьми один с собой, угости домашних. — Она сунула ананас в пакет. — У нас их целая куча. Поставка продуктов была на прошлой неделе.

Гэвин поблагодарил Марсию и спрятал ананас в сумку.

— Ну, мне пора. Спасибо за угощение.

Проходя через гостиную, мальчик заметил, что теперь ее стены переливаются умиротворяющим зеленым светом.

— Прощайте, сэр Гэвин, — напутствовала его Марсия. — Остерегайтесь в пути драконов.

Гэвин покраснел во второй раз. И тут Марсия снова удивила его:

— Ты ведь не обижаешься на мои подтрунивания? Просто мне совсем неинтересно дразнить брата — он так злится!

Гэвин отвесил шутовской поклон.

— Польщен, что удостоился высокой чести, леди Марсия, — произнес он, копируя церемонный тон Ворчуна.

Марсия засмеялась, и мальчик, растерявшись, помчался прочь, не дав ей возможности ответить.


13

Игрек, сгорая от нетерпения, спешил вниз по склону. С каждым шагом сигналы других роботов становились всё сильнее и сильнее — должно быть, он уже совсем близко. Скоро у него появятся новые друзья! Интересно, знала ли Сфера об этой его мечте — мечте, о которой он никому никогда не рассказывал? Быть может, именно поэтому шар и послал его сегодня в квартал технократов?

Преодолев полпути вниз по склону, Игрек оказался на широкой лужайке. Для этого времени года трава здесь была необыкновенно густой и зеленой. В дальнем конце лужайки стоял невысокий дом. Игрек знал, что они там. Мягко ступая по сырой траве, он направился к зданию.

Неужели скоро он окажется в обществе этих замечательных роботов?! Едва Игрек подошел поближе, дверь плавно отворилась, и оттуда по двое в ряд вышло около дюжины БДЦ-4. Даже при неярком солнечном свете металлические поверхности их бронзовоцветных тел слепили глаза. Вид у роботов был такой целеустремленный и решительный, что Игрек невольно отпрянул и прижался к стене. Он ожидал совсем другого. Наконец он набрался храбрости и крикнул: «Постойте!», но сверкающие гиганты были уже далеко.

Игрек зачарованно глядел им вслед. Роботы шли ровным строем, не отставая друг от друга ни на шаг. Раз-два, раз-два, раз-два. Достигнув тропинки, они как по команде повернули направо и двинулись вниз по холму. Они словно не замечали Игрека — во всяком случае, не подавали виду.

Не разбирая дороги, путаясь ногами в высокой траве, он бросился назад через лужайку и остановился, лишь достигнув середины склона. Подняв голову, он увидел дерево с огромным пушистым шаром розовых цветов. Это дерево было самым красивым из всего, что Игреку довелось увидеть за сегодняшнее утро. Робот восхищенно смотрел на него, испытывая почти то же благоговение, что и при виде БДЦ-4. Однако в отличие от металлических гигантов дерево, казалось, принимало Игрека. Ах, если бы только оно умело говорить и двигаться! Игрек вспомнил разговор с Флер и понял, что тоже очень одинок.


***

Гэвин стоял у ворот, поджидая Игрека, и разглядывал группу причудливых строений на холме. Всё-таки хорошо, что сам он не из семьи технократов! Квартал показался мальчику на удивление неприветливым местом.

Внезапно Гэвин краем глаза уловил какую-то вспышку. Обернувшись, он увидел яркое пятно, которое быстро двигалось вниз по склону. Мальчик прищурился, пытаясь рассмотреть его получше, но тут пятно приблизилось, и он понял, что это отряд роботов, некоторые из которых очень похожи на Боадицéю.

Гэвин застыл на месте. В приближающемся отряде чувствовалась какая-то зловещая разрушительная сила. Роботы шли мерным шагом, глядя прямо перед собой. Этот строгий, почти боевой порядок, придававший им неуязвимость танка, несказанно удивил Гэвина. Ведь БДЦ-4 выпускают не для того, чтобы они работали в команде, как рабочие или шахтеры! Так почему же они шагают строем?

Лихорадочно оглядевшись, Гэвин заметил у ворот что-то вроде будки привратника и, не долго думая, юркнул внутрь. Будка оказалась недостаточно большой, и мальчик понял, что, подойди роботы ближе, они непременно заметят его. Гэвин и думать боялся, что они могут с ним сделать — он старательно отгонял от себя образ Боадицéи, замахивающейся металлическим ящичком. Если ему повезет, они пройдут мимо… Мальчик осторожно выглянул из своего укрытия — как раз вовремя, чтобы убедиться, что роботы сворачивают в сторону коттеджей.

Вообще-то Гэвину не терпелось увидеть Игрека, но сейчас он радовался, что робот запаздывает, иначе он непременно привлек бы внимание БДЦ. Однако через пять минут, убедившись, что Игрек всё не появляется, он начал злиться. Не хватало еще пропустить занятия, не говоря уж о жизньболе! Удостоверившись, что жаровой барьер по-прежнему отключен, мальчик выбежал за ворота. Пускай Игрек догоняет.

Выбравшись из треклятого квартала, Гэвин перекинул сумку через плечо и вприпрыжку пустился по дороге. Увесистый ананас отстукивал ритм на его спине.

Внезапно что-то тяжелое ударило Гэвина по ноге. Мальчик споткнулся и как подкошенный упал на мостовую. В следующую секунду кто-то навалился на него сверху и, не позволяя подняться, принялся шарить у него по карманам. Потом с его руки сорвали джинн, а с плеча сумку. Краем глаза он видел, как ее содержимое ворохом падает на землю. Пакет с ананасом покатился по тротуару.

Придавленный к асфальту, Гэвин едва мог дышать. Он невольно застонал, и давление немного уменьшилась. Над ухом раздался резкий неприятный голос:

— Вышел погулять без робота? Опрометчивый поступок, нечего сказать!

— Только зря время потратили, — произнес второй голос. — Джинн двухлетней давности. Барахло!

Гэвин отчаянно вырывался. Он прекрасно понимал, что ничего путного из этого не выйдет, но так хотя бы не чувствовал себя таким беспомощным.

— И кто вам только гены изуродовал? — яростно прошипел он.

К удивлению Гэвина, хватка несколько ослабла, так что он смог повернуть голову и взглянуть обидчикам в лицо, хотя те по-прежнему крепко держали его за руки. Перед ним стояли двое мальчишек, немногим старше его самого. Тот, что навалился сверху, был тощим и длинным, второй, державший джинн, — пониже и покрепче. Этот второй сердито глядел на Гэвина. Первого же всё происходящее как будто забавляло.

— Ты ведь не из семьи технократов, верно? — спросил он.

Гэвин помотал головой. Во рту у него так пересохло, что он не мог говорить.

— Наверное, он просто очень хитрый, — предположил крепыш. — Оставил все крутые прибамбасы дома.

Оба выжидающе уставились на Гэвина.

— Какие еще прибамбасы? — прохрипел мальчик.

— А то не знаешь, — крепыш презрительно сплюнул.

Гэвин смотрел на него непонимающим взглядом.

— Но у меня больше ничего нет.

Мальчишки переглянулись. Так; вот они какие, мародеры, подумал Гэвин. Все говорят — точнее, НЕ говорят, — будто это какие-то трехголовые чудовища, а оказывается — обыкновенные пацаны!

Должно быть, мальчишки обменялись какими-то знаками. Длинный вскочил, схватил сумку Гэвина и бросился наутек. Крепыш швырнул джинн на мостовую и помчался следом. Но далеко они не ушли. Из-за живой изгороди вылетели два длинных резиновых шланга и, ловко ухватив мальчишек за руки, начали сворачиваться — точь-в-точь как боа-констриктор, обвивающийся вокруг своей жертвы.

Гэвин с трудом поднялся на ноги.

— Игрек! — выдохнул он. В жизни он еще так не радовался ни одному роботу. Уже второй раз за сегодняшний день Игрек пришел к нему на выручку.

Мальчик собрал разбросанную спортивную форму, спрятал в сумку укатившийся ананас и нагнулся за джинном. Хулиганы изо всех сил сопротивлялись, пытаясь вырваться, — но тщетно: резиновые шланги обматывали их всё новыми и новыми кольцами, пока злополучные преступники не превратились в два туго спелёнатых кокона.

— Гэвин, ты в порядке? — спросил Игрек. Мальчик кивнул. Робот виновато потупился. — Прости. Я… совсем забыл о времени.

Он словно не замечал двух отчаянно вырывающихся мальчишек.

— А с этими что делать? — спросил Гэвин. Хулиганы задергались еще сильнее.

— Полиция! — вдруг закричал тощий, в тревоге глядя через плечо Гэвина. — Отпусти нас, пожалуйста! — взмолился он. — Мы ведь не сделали тебе ничего плохого.

Оглянувшись, мальчик увидел, что к ним направляется дюжий робот-полицейский. Все знали, что квартал технократов находится под усиленной охраной, но Гэвин впервые убедился в этом на собственном опыте. Робот был довольно далеко, но кто знает, что именно он успел разглядеть.

— Ну пожалуйста! — тощий едва не плакал. — Ты не представляешь, какие нас ждут неприятности. И не только нас… Нам не нужны деньги — только информация. Нам нужно знать…

Закончить он не успел. Робот-полицейский уже стоял рядом, сурово глядя на задержанных.

— Вы не ранены, сэр? — осведомился он у Гэвина. — Я видел, как они напали на вас.

Миниатюрная камера, встроенная между глаз робота, замигала, и Гэвин понял, что тот снимает их. Мальчик занервничал еще сильнее, но решил всё-таки рискнуть.

— Я вовсе не ранен. И никто ни на кого не нападал. Мы просто играли.

— Играли, — задумчиво повторил робот. — Играть — это то, что делают друзья.

— Именно, — подтвердил Гэвин. — Это и есть мои друзья.

Краем глаза он видел, что хулиганы застыли на месте. Игрек развернул кольца, освобождая их, и теперь оба неловко переминались с ноги на ногу.

— Одну минуту, — произнес полицейский. — Я обучен распознавать нападение, увидев его даже издалека.

Гэвин понял, что должен подкорректировать свою версию. Он взглянул на тощего мальчишку, ожидая увидеть в его глазах отчаяние и страх. Но тот смотрел на него абсолютно спокойно, словно говоря: «Всё в твоих руках».

— Они и правда обошлись со мной несколько грубо, но я… видите ли, я убегал, и они слегка не рассчитали свои силы. У меня в сумке ананас, и… я не хотел им его показывать. Так всё и началось.

Робот поднял глаза к небу.

— Я должен вызвать старшего по званию. Объясните всё ему.

Гэвин растерянно пожал плечами, глядя на мародеров. Он понял, что означает этот жест. Человек-поли-цейский непременно проверит, знают ли они имена и адреса друг друга и прочие вещи, которые полагается знать друзьям, и версия Гэвина тут же затрещит по швам.

Неожиданно Игрек шагнул вперед.

— Я робот? — спросил он.

— Да, — ответил полицейский.

— Роботы лгут?

— Нет.

— Значит ты поверишь мне, если я скажу, что мальчик говорит правду?

— Да.

— Мальчик говорит правду, — сказал Игрек.

Сверху спикировал мобиль. Оттуда вышла женщина-полицейский в сопровождении мужчины в штатском.

— Отличная работа, П-7, — сказал мужчина роботуполицейскому.

Он обвел взглядом мальчиков, заметил ссадину на щеке Гэвина и кивнул на двух мародеров.

— Это те самые?

— Боюсь, сэр, я совершил ошибку.

— Какую ошибку, П-7? — удивился мужчина.

— Я принял их игру за разбойное нападение. Они друзья, сэр.

Мужчина понимающе кивнул. На мгновение задержавшись взглядом на Игреке, он пристально посмотрел на Гэвина:

— Это правда? Тебя, кажется, изрядно досталось…

Гэвин потер щеку.

— Просто царапина… Они не хотели. Мы дурачились.

— Прости, Гэв, — вставил тощий.

Гэвин удивился было, но тут же вспомнил, что Игрек успел назвать его по имени. Вообще-то мальчик терпеть не мог, когда его называли Гэвом, но поспешил улыбнуться, как будто они были закадычными друзьями.

— Да ладно.

— Тогда мы уходим. Ты уверен, что всё так и было, П-7?

— Уверен, сэр.

Женщина-полицейский наклонилась к мужчине в штатском и произнесла, понизив голос:

— Его стаж более года, сэр.

— Правда? — переспросил тот. — Ну что ж, мальчики, теперь вы знаете, как быстро мы реагируем, так что, если мы вам когда-нибудь понадобимся, долго ждать не придется. Разумеется, так же произойдет и в том случае, если вы сами затеете что-либо недоброе.

Он шутливо улыбнулся, и мальчишки поспешили улыбнуться в ответ.

П-7 сел в мобиль вслед за полицейскими, и все трое улетели.


14

Едва полицейский мобиль скрылся из виду, как Гэвину в голову пришла мысль, а не свалял ли он дурака. Теперь, когда рядом был Игрек, мальчик уже не боялся нападения, но ему не нравилось, что мародерам всё так легко сошло с рук. А кроме того, он чувствовал себя ужасно неловко. После отбытия полицейских мнимые друзья вновь сделались чужими друг другу — более того, они так и остались врагами.

Пока Гэвин думал, что сказать, Игрека точно прорвало:

— Простите мои слова, но нападать на людей бесчестно и постыдно! Особенно на тех, кто младше и слабее тебя.

Крепыш пожал плечами.

— Мы просто выполняем свою работу.

Тощему, кажется, снова стало смешно.

— Ты ведь не из Корпорации Жизни, верно? Откуда ты такой взялся?

Не успел Игрек ответить, как Гэвин высокомерно процедил сквозь зубы:

— Независимый производитель. — Бросив взгляд на Игрека и почувствовав прилив уверенности, он добавил: — А вы ничего не хотите нам объяснить? Надеюсь, я не зря дал вам выйти сухими из воды.

Над их головами проплыл летобус. Из ближайшего офисного здания вышла женщина и направилась через дорогу. Больше вокруг не было ни души.

Тощий протянул руку.

— Эррол, — представился он. — А это Шрин.

Гэвин (хоть и не без опаски) пожал им руки.

— Нам, конечно же, очень жаль, — заявил Эррол.

Гэвин удивился: почему «конечно же»? Если люди, которые выходят грабить других, потом сожалеют о содеянном — тогда зачем, скажите на милость, они этим занимаются?!

Словно прочитав его мысли, Эррол продолжил:

— Нам приходится этим заниматься, чтобы иметь хоть какую-то информацию. Мы стараемся не причинять никому вреда. Просто забираем улов.

— Улов?!

— Ну да. Технические новинки…

— Но зачем? — удивился Гэвин. — Чужой джинн вам всё равно без надобности, ведь вы не сумеете взломать шифр.

Только сейчас он заметил, что у Эррола на удивление честные и простодушные глаза.

— Мы не пользуемся джиннами, да и сети коммуникаторов не доверяем. Все добытые вещи мы относим нашим ученым. А они изучают их, чтобы выяснить, как обстоят дела у технократов. Это единственный способ не отставать от них в плане технологий.

— Но разве нельзя просто пойти и купить их?.. — Едва открыв рот, Гэвин уже понял, насколько это глупый вопрос. — Наверное, они вам не по средствам, — догадался он. — Но зачем вам вообще конкурировать с технократами?

Затем, что когда-нибудь они могут использовать свои технологии против нас, — пояснил Эррол. — И тогда у нас не будет ни малейшего шанса…Да с какой стати?! — выпалил Гэвин. — Ты так говоришь, будто речь идет о войне. Так оно и есть, — сказал Шрин.

Эррол метнул на приятеля предостерегающий взгляд.

Вы просто не хотите себе в этом признаться, — обратился он к Гэвину. — Ведь у вас всё хорошо. Жизнь прекрасна, не так ли?

Мальчик не знал что и сказать. Это правда — его семья жила куда лучше, чем горожане. А с другой стороны — ему многое не позволялось.

Ну, в общем, да, — неуверенно ответил он. — Жизнь — хорошая штука.

К его удивлению, Эррол расхохотался.

С этим никто не спорит. В конце концов, в наши дни люди уже не голодают и не прозябают без крыши над головой. Во всяком случае, в нашей стране. И тем не менее есть вещи, за которые мы должны бороться. Какие, например?

В первый раз за время их разговора в глазах Эррола загорелся живой огонек.

Свобода. Свобода делать и говорить всё, что мы хотим, выбирать место жительства и место работы, путешествовать — одним словом, возможность самим строить свою жизнь…

Гэвин поймал себя на том, что согласно кивает:

— Мы находимся в таком же положении. Мы никуда не ездим. Я буду вынужден работать в той же области, что и отец, и не смогу стать ни ученым, ни инженером… ни музыкантом!

— Вот-вот, — в свою очередь кивнул Эррол. — Даже если бы ты родился в семье технократа, тебе всё равно пришлось бы получить лицензию от правительства на право заниматься наукой или инженерией. А как ты думаешь, кто получает больше всего таких лицензий? Технократы, работающие на Корпорацию Жизни!

Его тон удивил Гэвина.

— Но ведь это самая крупная и влиятельная компания в мире, — резонно заметил он.

Эррол презрительно усмехнулся.

— А ты когда-нибудь задумывался почему? — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Потому что Корпорация Жизни создает технологии, с помощью которых правительство может нас контролировать. Вот почему мы не доверяем коммуникаторам. Ведь их производит Корпорация Жизни, а правительство использует, чтобы следить за каждым нашим шагом.

Гэвину не потребовалось много времени, чтобы осмыслить услышанное. Корпорация Жизни работает на правительство! Эта мысль поразила его, несмотря на то что на подсознательном уровне мальчик и раньше догадывался о чём-то подобном, возможно, делая выводы из услышанных мельком разговоров родителей. И всё же частое общение с Сократом приучило его рассматривать ситуацию со всех сторон.

— Корпорация Жизни — не единственная компания в мире, — возразил он. — Мы покупаем множество вещей и у других фирм. У них наверняка тоже имеются лицензии.

— Даже Корпорации Жизни не под силу заправлять абсолютно всем, — пожал плечами Эррол.

— Что не мешает ей к этому стремиться, — пробурчал Шрин.

— И обрати внимание: все остальные компании совсем маленькие, — добавил Эррол. — Корпорация Жизни не терпит настоящей конкуренции. Взять хотя бы твоего робота. — Он ткнул пальцем в сторону Игрека. — Как ты думаешь, что произойдет, если твой «независимый производитель» захочет изготавливать своих роботов в промышленных масштабах, — даже если предположить, что ему дадут лицензию? — Он подмигнул Гэвину. — Лично я не думаю, что Корпорация будет от этого в восторге.

В голове у Гэвина всплыли обрывки разговора в доме профессора Огдена: «Из коммерческих соображений… Нужно хорошенько продумать, как предъявить ИГРа миру…» Тогда эти слова озадачили Гэвина, но что, если профессор имел в виду Корпорацию Жизни?

Шрин тронул Эррола за плечо:

— Эр, мы слишком долго валандаемся. Чего доброго, еще патруль нагрянет…

— Постойте! — вскричал Гэвин. — Но вы ведь не собираетесь в самом деле сражаться с Корпорацией Жизни и правительством?! Как вы себе это представляете?

— Нас не так мало, как ты думаешь, — рассудительно проговорил Эррол. — С нами сотрудничают ученые — и даже технократы, — те, которым тоже не нравится политика Корпорации Жизни.

— Но в чём именно состоит ее политика? — не унимался Гэвин.

— Эррол! — взмолился Шрин.

— Ладно, идем, — ответил тот.

Уже уходя, он обернулся и заметил, как напряжено лицо Гэвина.

— Гэв, ты что, сердишься?

— Меня зовут Гэвин, — ворчливо отозвался мальчик, вспоминая, как лежал на мостовой, совершенно беспомощный и униженный.

Эррол что-то тихонько сказал Шрину, и тот, шагнув вперед, выставил руки перед грудью ладонями наружу:

— Тогда давай, врежь мне!

Даже не успев осознать, что делает, Гэвин рванулся вперед и отчаянно замолотил кулаками в подставленные ладони. Шрин едва заметно отклонялся назад, смягчая силу ударов. Игрек с удивлением смотрел на мальчишек, пытаясь понять, что означает сей странный ритуал. Наконец боевой запал Гэвина иссяк. Опустив голову, мальчик уперся руками в колени, пытаясь восстановить дыхание. Кто-то взъерошил ему волосы, и Гэвин услышал негромкий смех Эррола.

— Отлично, малыш!

Эррол покосился на Игрека, стоявшего в нескольких шагах у Гэвина за спиной. Несколько секунд парень внимательно разглядывал робота, а потом повернулся и поспешил вслед уходящему приятелю.

— Что будем делать дальше, Гэвин? — поинтересовался Игрек. Мальчик всё еще стоял, уставившись в землю, и робот надеялся хоть немного расшевелить его. Однако Гэвин не отвечал.

Неожиданно у него на запястье раздалось мелодичное чириканье.

— Гэвин, тебя вызывает Омар, — пропищал тоненький голосок.

Гэвин поспешно собрался с мыслями.

— Омар, — произнес он, радуясь, что джинн не разбился при падении. — Прости, сегодня я на игру не приду. Да нет, просто… так вышло. Извинишься за меня? Спасибо.

— Прости меня, — сказал Игрек, когда мальчик отключил джинн. — Из-за меня у тебя весь день пошел насмарку.

Гэвин и представить себе не мог, что роботы могут выглядеть такими несчастными и одинокими. Он хотел было рассмеяться, но побоялся обидеть Игрека.

— Ничего подобного! Все иногда опаздывают. Тебе это, может, покажется странным, но я рад, что повстречал этих ребят, пусть даже они меня слегка потрепали. — Он улыбнулся. — Но ты меня спас. Кстати, а ведь ты соврал — когда притворился, что говоришь правду полицейскому…

Игрек кивнул.

— Ты же знаешь, я сам волен выбирать, как себя вести. Конечно, я стараюсь не лгать, но, оказывается, иногда это не так-то просто.

— Это уж точно, — согласился Гэвин.

Но робот всё еще выглядел грустным.

— Я и тебе не сказал всей правды. Я хотел исследовать квартал технократов потому, что уловил радиочастоты других роботов. Я хотел познакомиться с БДЦ-4.

Гэвин вспомнил марширующих роботов — и вздрогнул.

— Ну и как, познакомился?

Игрек замялся.

— Нет…

— Вот и хорошо, — заключил Гэвин. — Послушай, не рассказывай никому, что с нами сегодня приключилось. Если мама или папа спросят, что у меня с лицом, скажешь, что я упал во время игры в жизньбол. — Он пристально поглядел на робота. — Думаю, при сложившихся обстоятельствах пара-другая мелких обманов роли не играет, да? Если, конечно, ты не возражаешь…

— Ничуть, — раздумчиво произнес Игрек. — При сложившихся обстоятельствах…


15

По возвращении домой Игрек отправился на кухню помогать Ворчуну, а Гэвин пошел учить уроки. Виртуальный учитель старательно отвечал на все его вопросы, хотя, честно говоря, Гэвин предпочел бы позаниматься в компании друзей в Учебном Центре.

Выйдя из классной комнаты, он поспешил наверх, вдыхая на ходу умопомрачительный запах приготовленной Ворчуном картофельной запеканки с мясом.

— Дай мне Сократа, — потребовал он, надевая очки.

Экран высветил философа, сидящего под его излюбленным деревом, и величественные мраморные постройки на заднем плане. День, должно быть, уже перевалил за середину: солнце клонилось к горизонту, по земле протянулись длинные тени. Гэвин присел на траву.

— У меня появился вопрос, — начал он. — Помнишь, я рассказывал тебе про роботов?

Философ кивнул.

— Мы еще обсуждали тогда, что будет, если наделить робота свободой воли. Так вот, у нас появился новый робот, именно такой. Профессор Огден, который его программировал, утверждает, что не задавал ему четкой программы поведения. Сперва я ему не поверил, а теперь сам в этом убедился.

— Ив чём же состоит твой вопрос? — поинтересовался Сократ, оглядываясь на заходящее солнце. — И поторопись: время близится к ужину, скоро я должен буду уйти.

Гэвин немного подумал над его словами.

— А кто готовит тебе ужин, Сократ?

Философ нахмурился.

— Рабы, конечно. А что?

— У нас нет рабов, — сказал Гэвин. — Вместо них мы используем роботов. И все довольны — потому что роботы не скучают, не переутомляются и никогда не жалуются на необходимость снова и снова выполнять одну и ту же работу.

— И тем не менее они не рабы?

— Нет, — уверенно ответил Гэвин. — Потому что они машины, механизмы. Работа не тяготит их. А ваши рабы — готов спорить на что угодно! — были бы не прочь поваляться на травке, искупаться в реке или… — он попытался вспомнить еще какое-нибудь характерное древнегреческое занятие, — или пофилософствовать.

— Я и правда нередко обсуждаю с ними некоторые философские вопросы, — признался Сократ. — И они понимают меня ничуть не хуже иных горожан.

— Но всё же недостаточно хорошо, чтобы ты отпустил их на свободу?

Вопрос этот, казалось, донельзя поразил Сократа: он удивленно уставился на мальчика.

— Я вовсе не собираюсь обсуждать эту тему, — поспешно добавил Гэвин, — ведь времена изменились. Дело в том, что мы, хоть и отменили рабство, рассчитываем, что всю работу за нас будут выполнять роботы вроде Игрека. Но Игрек совсем не такой, как остальные.

— Если Игрек машина, разве не логично ожидать, что он будет вести себя так же, как все прочие машины?

— Он машина, но ведет себя совсем не как машина.

— Всё это похоже на какую-то глупую загадку, — заметил философ с несвойственным ему раздражением.

Гэвин согласился. Беседа шла по кругу, и он понятия не имел, как этот круг разорвать.

— Ладно, мне тоже пора ужинать, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Надеюсь, твои рабы готовят не хуже наших.

От этой шутки ему ни капельки не стало веселей.


***

В гостиной сидели родители. Они пили вино из высоких бокалов. Конечно, это было не шампанское — оно стоило бешеных денег, поскольку везти его приходилось из самой Франции, — однако пенилось и искрилось ничуть не хуже, и родители пребывали в превосходном настроении. Гэвин был рад, что хоть у кого-то сегодняшний день удался. Он уселся на подушку на полу, повернувшись так, чтобы родителям не было видно его поцарапанную щеку.

— Что празднуете? — поинтересовалась Флер, входя в комнату вслед за братом.

— Боюсь, вам будет неинтересно, — сказал мистер Белл тоном, который намекал на нечто ровно противоположное. — Я только что получил себе в помощь команду БДЦ-4. В жизни не видел таких смышленых роботов. Обычно им приходится всё объяснять по два-три раза, а эти получили инструкцию — и давай выполнять. Можно подумать, они уже много лет работают на стройке…

Дети уставились на отца с каменными физиономиями.

— Да что это с вами? — удивился мистер Белл. — Еще недавно Флер нам проходу не давала, умоляя купить БДЦ-4. Жаль, что они нам и впрямь не по карману!

— Это было до того, как я увидела БДЦ-4 в реальной жизни, — сухо ответила девочка.

— Ты тоже в них разочаровался? — спросил отец у Гэвина.

— Я им не доверяю, — ответил мальчик.

— Не доверяешь?

— Если они и впрямь такие умные, — сказал Гэвин, — может, им вовсе не хочется строить фабрики. Может, они хотят писать стихи или играть в жизньбол?

— Интересная мысль, — улыбнулся мистер Белл.

У двери замигал зеленый огонек.

— Звонят Флер, — сообщил Дом.

— Сарупа? — спросила девочка, вскакивая со стула.

— Марсия Моррис.

Флер снова села.

— Скажи, что я занята.

— Возможно, мои новости тоже покажутся вам слишком скучными, — вступила в разговор мама. Мистер Белл наклонился к ней, подливая вина в бокал. — Твое здоровье! Я только что приобрела для отеля комплект БДЦ-4. У нас каждый номер люкс снабжен своим лакеем. Так вот, новые БДЦ-4 заменят их в качестве личных помощников, а старые роботы перейдут в другие номера, попроще. Это часть технического усовершенствования отеля.

— Роботы, роботы, роботы! — Флер презрительно фыркнула. — Пойду поговорю для разнообразия с кем-нибудь из людей.

— Великолепно, — с иронией проговорила миссис Белл. — А мы все, надо полагать, просто голограммы?

— Ума не приложу, чего из-за них поднимают столько шума! — ворчала Флер, направляясь к выходу. — Они ведь всего-навсего машины.

— Хотите приехать к нам завтра на чай? — спросила мама. — Может, это слегка улучшит вам настроение. Завтра первый день работы нашего нового венского кондитера. Он славится своими штруделями.

Гэвин расхохотался, и даже Флер не смогла сдержать улыбки.

— Хорошо, спасибо, — пробормотала она и выбежала из комнаты.

— Пап, — сказал Гэвин, — а помнишь, когда мы ехали в летобусе к профессору Огдену, ты сказал, что тебе однажды пришлось мериться силами с роботом? А как это было?

— Ты уже слышала эту историю, — повернулся мистер Белл к жене.

— Ничего, могу послушать еще раз, — ответила миссис Белл, отпив вина из бокала.

— Это случилось, когда я еще был студентом и изучал архитектуру. Институт охраняли специальные роботы, им полагалось запирать здание на ночь, предварительно убедившись, что внутри никого не осталось. Как-то вечером я засиделся допоздна — мастерил одну модель. Но клей сильно пах, поэтому я вывез ее на тележке в коридор.

А этим роботам кроме всего прочего полагалось следить, чтобы пожарные выходы ничто не загораживало. Внезапно я услышал треск и, выскочив в коридор, с ужасом увидел, что один из роботов пытается разломать мою модель! Я крикнул ему, чтобы он немедленно перестал, а потом схватил его за плечо и попытался оттащить от модели. Но он отмахнулся от меня, как от мухи: отшвырнул легким движением руки, но с такой силой, что я как ракета пронесся через весь коридор, влетел в комнату и со всего маху врезался в стол. Потом несколько недель ходил весь в синяках.

— Но роботы не могут причинить вред человеку! — вскричал Гэвин.

— Однако они могут применять против нас силу, если им кажется, что мы сами можем причинить вред другим людям, — возразил отец. — Главная обязанность того робота состояла в том, чтобы следить за пожарными выходами. А моя модель оказалась как раз на проходе, так что он должен был ее удалить. Я попытался остановить его — так что ему пришлось остановить меня.

— Он должен был просто попросить тебя передвинуть тележку, — запротестовал Гэвин.

— Боюсь, что те ранние экземпляры еще не слишком хорошо соображали, — вздохнул мистер Белл.

— Так что ты и представить себе не можешь, какой роскошью кажется нам теперь возможность не взвешивать по сто раз каждое слово при обращении к роботу, — вставила миссис Белл. — Только вспомнить, какие порой случались недоразумения!..

В голове у Гэвина пронеслись события минувшего дня. Наверное, у Боадицéи тоже имелась какая-то своя, главная цель — потому-то она и замахнулась на Марсию.

Зеленый огонек у двери зажегся снова.

— Ужин подан, — доложил Дом.


***

Флер вошла в комнату под крышей.

— Вас вызывала Марсия Моррис, — сообщил коммуникатор.

— Знаю, — отмахнулась Флер.

— Она ждет.

Девочка закрыла глаза и медленно досчитала до пяти.

— Хорошо, я поговорю с ней.

Марсия сидела у себя в спальне на кресле, обтянутом желтой полосатой тканью под цвет покрывала на кровати. У нее на коленях лежало что-то, похожее на россыпь глазированного печенья. Флер мимоходом удивилась, отчего это Марсия не взяла тарелку.

— Флер! — вскричала девочка, подавшись вперед. Флер заметила, что глаза ее опухли и покраснели. — В жизни не угадаешь, что произошло!

Флер и не хотела ничего угадывать. Она с недоумением разглядывала печенье, лежащее на коленях бывшей подруги.

— Папа разбил мою вазу! — Голос девочки задрожал.

Тут только Флер догадалась, что это никакое не печенье, а керамические осколки. Ее захлестнула волна сочувствия.

— Это он случайно?

Марсия отрицательно покачала головой и заплакала.

— А ведь сначала она ему очень понравилась. Он похвалил меня, и я была так счастлива! Но потом я сказала, что хочу, когда вырасту, стать художницей… И тогда он ужасно разозлился. А потом… потом… он просто взял и скинул мою вазу со стола, и… и…

Слова девочки потонули в громких рыданиях.

— Марси, мне так жаль!

— Мы ведь еще друзья, правда? Мне ужасно стыдно, что я так себя вела…

Флер прикусила губу. В общем, Марсия была неплохой подругой. Что поделаешь, она была технократкой — и иногда это выражалось в непредсказуемых поступках.

— Всё в порядке.

Марсия утерла глаза рукавом.

— А почему тебе нельзя стать художницей? — спросила Флер. — У мамы с папой полно друзей-художников, и у них, вроде бы, всё хорошо.

— Потому что, если я стану художницей, мне не разрешат здесь жить, — объяснила Марсия. — В нашем квартале живут только технократы и правительственные чиновники — ты что, не знаешь?!

— Но ведь…

— Конечно, я могу выйти замуж за технократа. А если нет?! Тогда мне придется уехать…

Флер вспомнила архитекторов и художников, с которыми общались ее родители. Да, безусловно, они были куда беднее, чем семья Марсии и всё ее окружение, — но почему-то казались не в пример счастливее. Ведь, если вспомнить, родители Марсии всегда пребывали в плохом настроении, даже когда отдыхали.

— Но зачем обязательно жить в квартале технократов? В городе есть целый район, где живут художники…

— Да ты с ума сошла! — возмутилась Марсия. — Жить с мародерами, а в свободное время подметать улицы?!

Флер вздохнула. Похоже, Марсия ничуточки не изменилась.

— Почему бы тебе тогда не обратиться за советом к своей роботессе? Уж Боадицéя-то наверняка что-нибудь придумает…

К ее удивлению, лицо Марсии снова сморщилось в плаксивую гримасу. Никогда еще Флер не видела подругу такой несчастной и расстроенной.

— Я не доверяю ей, Флер! Раньше мне казалось, что она замечательная… Но она всё время куда-то уходит, а еще мне кажется, что она надо мной смеется. И я видела, как она украдкой на меня поглядывает, как будто что-то замышляет.

— А ты сказала об этом своему папе? — Флер понимала, что это глупый вопрос, но не придумала ничего лучше.

— Ты же знаешь папу — все новинки техники просто чудо, а Корпорация — лучшая компания в мире, и я должна быть по гроб жизни благодарна, что раньше всех получила последнюю модель робота…

Флер очень хорошо представляла, как всё это звучит из уст мистера Морриса. В ней снова вспыхнула симпатия к подруге.

— Давай завтра встретимся! Можем вместе пойти на историю.

Марсия всё еще выглядела подавленной. Она едва заметно кивнула.

— Хорошо. Я постараюсь.

И не успела Флер поинтересоваться, что она имеет в виду, как Марсия отключилась.

Перед глазами Флер закружился каскад розовых лепестков.

— Соедини меня с Чиком из Нигерии, — попросила она.

У девочки было столько виртуальных приятелей по всему земному шару, что она стала настоящим экспертом по часовым поясам и точно знала, кто в какое время чем занят. Как она и предполагала, Чик находился в своей студии.

— Привет, Флер. — Он дружески улыбнулся девочке, не прекращая стучать в маленький барабан. — Это фон для моей последней записи. А играю я вот на чём. — Он кивнул в сторону лежащего на полу гобоя. — Пока я не могу дать тебе послушать, ещё не всё готово. Как дела?

— Отлично, — ответила она.

Чик выбил воинственную дробь.

— А вид у тебя какой-то расстроенный…

Сев на пол, девочка обхватила руками колени.

— Ты уже видел новую модель БДЦ?

Чик перестал барабанить.

— БДЦ-4? Корпорация Жизни использует их в нефтедобыче. Но их могут покупать только технократы.

— Знаю, — сказала Флер. Выражение лица ее друга не изменилось, но каким-то образом девочка поняла: ему есть что добавить.

— Говорят… — начал было он, но осекся. — Ладно, а то ты еще решишь, что мы тут все свихнулись на своих суевериях.

— Ничего подобного, — горячо возразила Флер. Из всех ее виртуальных приятелей Чик был самым рассудительным, и она доверяла его мнению.

— Говорят, в них есть что-то… неестественное.

— Неестественное?

Мальчик пожал плечами.

— Думаю, когда летобусы только появились, про них говорили то же самое. Такие вещи нельзя воспринимать слишком всерьез.

— Тогда зачем же ты мне всё это рассказываешь?

Чик рассмеялся и выбил дробь — на сей раз торжественную.

Больше от него ничего не добиться, поняла Флер.

— Ну ладно, продолжай записывать, — сказала она. — Но сделай мне одно одолжение, ладно? Если узнаешь о БДЦ-4 что-нибудь новенькое, позвони мне.

— Непременно, — пообещал Чик и попрощался с ней громким барабанным боем.


16

Небольшая лодка легко скользила по прозрачной, испещренной изумрудными узорами воде. Флер была с Марсией. Девочки снова дружили, и Марсия обещала отвезти ее в край, где исполняются все мечты. Внезапно лодка закачалась. Крепко вцепившись в борта, Флер пыталась сохранить равновесие. Но качка всё усиливалась…

— Флер! Просыпайся! — Гэвин тряс ее за плечо.

Даже не открывая глаз, девочка поняла, что вокруг темным-темно.

— Ты что, сбрендил?! Ночь на дворе…

— Мне надо с тобой поговорить.

Флер приоткрыла левый глаз и тотчас же снова зажмурилась: таким ярким показался ей свет, льющийся из полуоткрытой двери. Девочка свернулась в клубочек и поудобнее примостила голову на подушке. Если только не разлеплять век и ни о чём не думать — то пусть себе Гэвин говорит, что ему там взбрело в голову, но, как только брат уймется, она тут же провалится обратно в сон…

— Флер!

— Ну чего тебе? — простонала она.

— Мне надо с тобой поговорить. Насчет БДЦ-4 — странные они какие-то…

Мальчик уселся в изножье ее кровати.

Флер снова заставила себя приоткрыть глаз — на этот раз правый.

— И ты разбудил меня посреди ночи только затем, чтобы сообщить это? Да мне снился лучший сон за всю…

— Все кругом только и твердят, какие они расчудесные. А я вот начинаю сомневаться, не сошел ли я с ума, потому что только мне одному так не кажется. Но тебе ведь тоже, правда?

Девочка высунулась из-под одеяла.

— А ты, часом, не переиграл в свои игры по коммуникатору? Все эти монстры и психи…

— Да нет же! Флер, послушай, сегодня утром Боадицéя едва не ударила Марсию…

— Что?! — сон девочки как рукой сняло. Рывком сев на постели, она уставилась на брата округлившимися от изумления глазами. Гэвин рассказал о том, что произошло во дворе Учебного Центра.

— Марсия считает, что это из-за перебоев с энергией, но мне так не кажется. Я проследил за ними до самого дома…

Флер не могла поверить своим ушам. Гэвин между тем продолжал:

— Боадицéя куда-то ушла, а вместе с ней и другие БДЦ-4, живущие в квартале технократов. Марсия сказала, это потому, что они слишком умные; это делает их непредсказуемыми. Но потом я встретился с ними. Они выглядели как настоящая армия: дружно маршировали, глядя прямо перед собой. Честно говоря, мне стало немного жутко…

— Неудивительно, что она боится Боадицéю, — пробормотала Флер. Гэвин вопросительно посмотрел на сестру. — Я разговаривала с Марсией по комму. Знаю, что не стоило, но ей так хотелось поговорить.

Флер, в свою очередь, пересказала брату всё, что узнала от Марсии.

— Боадицéя что-то замышляет? — переспросил Гэвин. — Марсия так и сказала? Знаешь, я думаю, все БДЦ-4 что-то замышляют, а не одна только Боадицéя.

— Но что именно?

— Если бы я знал! Папа говорит, что для роботов одни задачи важнее других. Вот я и думаю, что у всех БДЦ-4 есть какая-то цель. А иначе с какой стати им уходить от хозяев?

— С каких это пор ты сделался таким экспертом по роботам? — несмотря на то, что ее терзали те же опасения, что и брата, Флер попыталась улыбнуться. — Еще я звонила Чику, — сообщила она. — Они там, в Нигерии, считают, что в БДЦ-4 есть что-то неестественное.

Гэвин нахмурился.

— Что он имел в виду?

— Он не сказал. А может, сам не знает.

— Неестественное… — Гэвин задумался. — Но ведь так и есть: они совсем не похожи на остальных роботов.

Флер закусила губу.

— Наверное, мы просто не привыкли к тому, что роботы могут быть так похожи на людей.

— А как же Игрек? Он такой же умный, как мы, но его я совсем не боюсь. И еще я кое-чего не понимаю. Профессор Огден сказал, что Игрек — самый продвинутый робот в мире, но эти БДЦ-4 знают и умеют гораздо больше, чем он. Тогда что же профессор имел в виду? Или он ошибался?

— А откуда они столько всего знают? — перебила его Флер.

Брат и сестра смотрели друг на друга, лихорадочно ища ответ на этот вопрос.

— Игрек учится на собственном опыте, — задумчиво проговорил Гэвин. — Это видно со стороны. А вот насчет БДЦ-4 я не уверен. Как будто…

— Они уже всё знают! — воскликнула Флер. — Но ведь нельзязапрограммировать робота так, чтобы он знал всё на свете. Это слишком большой объем информации. И они не только знают, а еще и понимают. Ворчуна можно чему-нибудь научить, но он всё равно не понимает, почему нужно делать именно так, а не иначе.

— Игрек может понять, но предварительно его тоже надо научить, как Ворчуна.

— Вот именно, — Флер снова закусила губу. — А БДЦ-4 и знают, и понимают. Но если они запрограммированы не так, как Ворчун, и не так, как Игрек…

Гэвин бросился ничком на кровать.

— Фигня какая-то!

— Слушай, всё равно мы сейчас ничего не решим, — сказала Флер, — так что, может, я посплю? — При мысли о прерванном сне ее захлестнула волна раздражения. — И вообще, с какой стати тебе вздумалось будить меня ради таких пустяков посреди ночи?!

— Это еще не всё. Прости, но…

Снаружи послышались шаги. Кто-то поднимался по лестнице.

— Это Игрек, — шепнул Гэвин. — Идет к комму…

Они подождали, пока робот пройдет мимо.

— Надо будет еще и с ним поговорить… чуть позже, — загадочно пробормотал Гэвин. Он взглянул на Флер и, заметив, что сестра злится, поспешно добавил: — Сегодня произошло еще кое-что. На меня напали мародеры.

— Мародеры?!

— Тссс!

Гэвин и не думал, что эта новость вызовет у Флер такую бурю эмоций. Она обвила рукой шею брата и крепко прижала его к себе.

— Бедный мой маленький братик! Да как они посмели!

Он кое-как сумел вырваться из ее объятий.

— Не драматизируй! Со мной всё в порядке. Собственно говоря, они вели себя вполне дружелюбно.

— Боже мой! Ты что, ударился головой?

— С моей головой всё в порядке.

— Но что они с тобой сделали? — спросила Флер, испытывая одновременно ужас и жгучее любопытство.

— Да говорю же, ничего. Если успокоишься, я тебе всё расскажу.

Девочка подложила под спину подушку и выжидающе уставилась на брата. Гэвин рассказал, как мальчишки подкараулили его, а Игрек спас.

— Вот те раз! А Игрек-то что там делал?

Гэвин надеялся, что она не спросит об этом.

— После расскажу, это неважно. Потом появился робот-полицейский, и я сказал, что мы просто дурачимся…

— Почему?! — взорвалась Флер, и Гэвину пришлось снова на нее шикнуть. — Они что, тебе угрожали?

Мальчик отрицательно помотал головой.

— Не могу объяснить, почему я так поступил. Но я сделал правильно. Иначе мне не удалось бы с ними поговорить. Так или иначе, Игрек состроил самую правдивую в мире физиономию и подтвердил мои слова, так что полицейские уехали.

Флер подтянула колени к груди.

— Кажется, у тебя и вправду было временное помутнение.

— Они и напали только потому, что приняли меня за ребенка технократов. Хотели забрать у меня джинн или еще что-нибудь в этом роде. Эррол говорит, что они охотятся за любыми техническими новинками, тогда их ученые смогут залезть внутрь и…

— Эррол? — насмешливо переспросила Флер.

— Говорю же, потом я с ними поговорил, и они назвали свои имена.

— Нашел способ заводить друзей, — фыркнула Флер.

Гэвин не смог удержаться от смеха. В чём-то сестра была права.

— Так зачем им воровать джинны? И что это за ученые такие?

— Точно не знаю, — ответил Гэвин. — Наверное, какие-то городские ученые. Но Эррол сказал, что некоторые технократы из Корпорации Жизни тоже сотрудничают с ними, потому что недовольны политикой компании. Это вроде как гонка вооружений: они пытаются держаться на одном уровне технического развития с Корпорацией, на случай, если та однажды использует технику против них.

Флер задумчиво постукивала подбородком о колени — точь-в-точь как полоумная сорока, подумал Гэвин.

— Что-то я никак не пойму. Что такого ужасного делает Корпорация? И причем тут БДЦ?

Гэвин признался, что понятия не имеет.

— Вот тут-то и начинается мой план…

— Какой еще план?

— Пожалуйста, отнесись к этому серьезно! — воскликнул Гэвин.

Флер развела руками.

— На моего брата нападают мародеры, Марсию запугивает ее новый робот, БДЦ-4 ходят строем… Ну конечно же, я отношусь ко всему этому очень серьезно! Но не думаю, что мы в силах что-то сделать.

— Мой план, — медленно произнес Гэвин, — как раз в том и состоит, чтобы выяснить как можно больше. Завтра мы поедем в мамин отель. Можем поразведать насчет этих новых БДЦ. Посмотрим, такие же они, как Боадицéя, или нет. Возможно, нам удастся даже выяснить, есть ли у них своя цель.

— Ты и правда считаешь, что мама позволит нам так вот запросто разгуливать по отелю?

Гэвин пристально посмотрел на сестру.

— Не нам, Флер. Игреку.

— Игреку?!

— Робота никто не заподозрит. Он запросто сойдет за служащего отеля. И кто знает, вдруг ему удастся войти в контакт с БДЦ-4…

Они снова услышали шаги.

— Игрек возвращается, — сказал Гэвин, вскакивая с кровати. — Можем прямо сейчас его и спросить.

— Постой, — остановила его Флер. — Сперва я хочу тебе кое-что сказать. Я отнюдь не такого же высокого мнения об Игреке, что и ты. По-моему, он ничем не отличается от других роботов, разве что чуть-чуть умнее.

Гэвин помедлил в дверях.

— Понимаю. Но спросить-то можно…

— Ну-ну, — саркастически произнесла сестра, — валяй, спрашивай.

Игрек, конечно, заметил, что дверь приоткрыта, и попытался бесшумно проскользнуть мимо, как вдруг услышал голос Гэвина. В отличие от профессора Огдена, никто из Беллов никогда не беседовал с ним по ночам. Но что удивило робота еще больше, так это то, что его приглашали в спальню Флер. Сгорая от любопытства, Игрек вошел в комнату.


17

За завтраком Ворчун несказанно поразил всё семейство, появившись в столовой с ананасом. Диковинный фрукт красовался на серебряном подносе, точно огромный драгоценный камень.

— Ради бога, откуда он взялся?! — воскликнула миссис Белл.

— Полагаю, его привезли с Карибов, — невозмутимо ответил Ворчун.

— Верно, — согласился мистер Белл. — Должно быть, доставить его сюда стоит целое состояние. Кофе и чай — и то недешево стоят.

— Сто лет их не пробовала, — протянула миссис Белл. — А дети, наверно, и не знают, что это такое.

— Ананас, — быстро ответила Флер, хотя никогда не видела ананасов живьем. Она попыталась приподнять золотистый плод. — Какой тяжеленный!

— Я подумал, вам будет приятно увидеть его целиком, — сказал Ворчун. — Можно нарезать?

Аккуратно сняв низ и верхушку, он принялся очищать ананас от жесткой кожуры.

— Занятно вспомнить, как это делается, — заметила миссис Белл.

— Но как он очутился у нас дома, Ворчун? — спросил мистер Белл.

— Его принес Гэвин.

Все (кроме, разумеется, Шарлотты) посмотрели на Гэвина.

— Мне его подарили… в Учебном Центре. У одного… мальчика из семьи технократов осталось несколько ананасов после… какого-то праздника, вот он и дал один мне.

Хотя версия была недалека от истины, Гэвин почувствовал, что краснеет. Ну почему он не умеет врать с такой же легкостью, как Флер или, коли уж на то пошло, Игрек?!

Флер, которая догадывалась, откуда мог появиться ананас, приподняла бровь.

— Щедрый, однако, у тебя друг, — заметил мистер Белл, наколов на вилку кусочек ананаса и поднося его ко рту. — Ммм, как вкусно. Если он предложит тебе еще, надеюсь, ты не станешь отказываться…

Гэвин был занят пережевыванием сочной мякоти и на этот раз умудрился не покраснеть.

— Я съем свою долю вечером, — сказала миссис Белл, вставая из-за стола. — Нужно подготовить Шарлотту к яслям. Значит, жду вас к четырем. Ворчун заберет вас из Центра и отвезет прямо в отель.

— Мам, — окликнула ее Флер. — А как насчет Игрека? Можно ему тоже поехать?

— Как заботливо с твоей стороны! — Миссис Белл с удивлением поглядела на дочь. — Тебе, вроде, не нравится появляться с ним на людях?

— Отличная идея, Флер! — поддержал дочь мистер Белл. — Мы ведь обещали познакомить его с окружающим миром.

— Спасибо, — ангельским голоском произнесла девочка.


***

Отель, где работала миссис Белл, находился сразу за городом. Это было старинное каменное здание с портиками и железными балкончиками на каждом этаже.

— Кажется, это здесь, — сказал Ворчун. — Однако должен признаться, я в некоторой растерянности.

Они остановились возле безукоризненно подстриженной зеленой лужайки, которую пересекала посыпанная гравием подъездная дорожка с круглыми белыми клумбами по бокам.

— Всё правильно, Ворчун, — заверил его Гэвин. — Просто сад изменился. Мама говорит, теперь весь отель выглядит иначе.

Гравий представлял для Ворчуна серьезную проблему, но Гэвин углядел узкую тропинку, вьющуюся сбоку от дороги.

— Гранит, — сообщил он. — Как раз то, что нужно.

У главного входа в отель навытяжку стоял серебристого цвета робот. На его груди красовался узор из красно-зеленых ромбов, напоминавший плащ средневекового рыцаря. Завидев гостей, робот торопливо покатил им навстречу:

— Добрый день. Чем могу служить?

Хотя по конструкции и манере говорить робот напоминал Ворчуна, было ясно, что это куда более новая модель. Колеса больше походили на ролики, да и угол обзора был расширен до 360 градусов.

— Мы приехали на чай, — ответил Гэвин.

— Значит, без багажа? — уточнил робот. — Надеюсь, вам у нас понравится.

Войдя в холл, они словно перенеслись в царство безмятежной роскоши. Золотистые стены, светящиеся шары, будто парящие в воздухе, и, куда ни глянь, вазы с благоухающими цветами… Мистер Белл, увидев детей, поднялся из обтянутого бархатом кресла. Стоявший за стойкой робот, тоже в красно-зеленой ливрее, поспешил навстречу вошедшим.

— Чем могу служить?

— У нас назначена встреча с миссис Белл, — сказал мистер Белл.

— Миссис Белл, управляющая штатом, — подтвердил робот. — Она ожидает вас в ресторане. Следуйте за мной.

Ресторан, как и холл, казался оазисом спокойствия и роскоши. Беллы уселись за покрытый хрустящей накрахмаленной скатертью стол. Сквозь приглушенный шум разговоров лилась тихая музыка — женщина в углу играла на арфе. На другом конце помещения разъезжающиеся двери пропускали безостановочно снующих туда-сюда роботов-официантов.

Увидев столько незнакомых лиц, Шарлотта, сидевшая на высоком стульчике между матерью и Ворчуном, радостно захлопала в ладоши.

— Ну и как тебе? — наклонилась миссис Белл к мужу. — Дизайнеры называют это «новым традиционным стилем».

Мистер Белл огляделся по сторонам.

— Впечатляет. Хотя, думаю, наша фирма сделала бы несколько иначе…

— Знаю, тебе кажется, что мы переборщили, — сказала миссис Белл. — Но наши гости предпочитают роскошь.

— Выглядит ужасно дорого, — согласился Гэвин. — Кто может позволить себе здесь останавливаться?

— Понятно кто — технократы и правительственные чиновники…

Игрек сидел, внимательно изучая обстановку. Сидеть за столом было для него в новинку. С такой позиции и люди, и все предметы выглядели несколько по-другому. Вглядываясь в лица Беллов, робот не уставал дивиться: он словно бы видел их первый раз в жизни. Жаль, нельзя побыть здесь подольше… Игрек перевел взгляд на официантов, серебряных с черными торсами, ловко снующих между столами. Флер сказала, что БДЦ-4 работают только на верхнем этаже.

Проворно подскочивший официант принес меню, и Беллы принялись обсуждать заказ. Игрек вспомнил, что именно тут ему и полагается выступить со своей репликой.

— Миссис Белл…

Она опустила меню и перевела взгляд на робота.

— Не возражаете, если я немного прогуляюсь по саду? Я не успел его рассмотреть как следует…

— Ты, наверное, хочешь полюбоваться цветами, — подхватила Флер. — Он их обожает, правда, Игрек?

— Да, — подтвердил Игрек, пытаясь изобразить на своем лице безумную любовь к цветам.

— Ступай, конечно.

Игрек поднялся с кресла и направился к выходу.

— Вот уж не думала, что он у нас такой впечатлительный, — пробормотала миссис Белл, глядя ему вслед.

Игрек шел по ресторану. За аркой в дальнем конце зала виднелась дверь. Флер сказала, что она должна вести на кухню, где ему надо будет раздобыть поднос. По словам Флер, это было очень важно — идти с подносом, чтобы все встречные думали, что он занят делом «Реквизит» — вот как она сказала. Дверь бесшумно отъехала в сторону — в углу действительно оказалась целая стопка серебряных реквизитов. Игрек схватил один и шагнул обратно к дверям.

— А, вот ты где!

Игрек повернулся, прижимая поднос к груди. Перед ним стоял худой человек в черном костюме.

— Ну наконец-то свободная пара рук!

— Прошу прощения, — пробормотал Игрек, на всякий случай окинув быстрым взглядом свои конечности, — но у меня только одна пара рук.

Человек трагически закатил глаза.

— Вас что, больше не программируют понимать идиомы[10]? Всё экономят? — Он с сомнением оглядел Игрека, задержав взгляд на подносе у него в руках. — Тебя прислала миссис Белл?

Игрек решил, что проще согласиться, чем пускаться в долгие объяснения. Проанализировав разницу между словами «прислала» и «пригласила», он счел, что она не так уж и велика.

— Да, — твердо произнес он.

— Тогда иди за мной, нам требуется помощь. Эго тебе не понадобится, — добавил человек, указывая на поднос Игрек с сожалением положил реквизит на место. Человек повел Игрека через кухню, что-то объясняя на ходу: — Сегодня ресторан битком забит, а у кондитера первый день…

Игрек почти не слушал его. Единственная кухня, которую он видел до сих пор, принадлежала Беллам. Это было тихое, спокойное место, где Ворчун что-то методично резал или тер, Чайник периодически осведомлялся о необходимом количестве чашек, а прочая техника молчаливо ожидала распоряжений. Здесь же было жарко, шумно и всё происходило одновременно. Многочисленные агрегаты что-то чистили, резали и смешивали с невероятной скоростью, точно соревнуясь друг с другом. От плиты к столу и обратно бегали какие-то люди, выкрикивая загадочные распоряжения: «Десять белков, срочно!» или «Одно яйцо, полсахара и двести крема». Один из роботов с бешеной скоростью выгружал из большой коробки куриные яйца.

Человек в белом колпаке стоял у стола и раскатывал большой шар теста За время работы у Беллов Игрек и сам немного выучился этой премудрости, но сейчас его просто завораживала ловкость, с которой человек орудовал скалкой. Когда пласт сделался совсем тонким, кондитер аккуратно запустил под него руки и, слегка приподняв, растянул еще больше. Игрек подошел поближе: он с изумлением глядел на пальцы кондитера, просвечивающие сквозь почти прозрачную простыню теста. Неожиданно человек сделал шаг в сторону и едва не наступил Игреку на ногу.

— Gott in Himmel[11] — раздраженно воскликнул он. — Прочь с дороги!

Не без труда сохранив равновесие, робот отпрыгнул в сторону. Повар продолжал растягивать тесто. Тонкие края шевелились, как живые.

— Не стой столбом, шевелись! — прикрикнул на Игрека человек в черном костюме, тот самый, что привел его сюда. Робот послушно двинулся следом. На другом конце кухни, около конвейерной ленты, робот с блестящим коричневым туловищем проворно раскладывал по тарелкам сэндвичи. Худой человек посмотрел на Игрека.

— Становись у конца ленты — будешь добавлять гарнир.

Не успел Игрек спросить, что такое гарнир, как человек уже зашагал прочь.

— Привет, — обратился Игрек к роботу. — Не подскажешь, что такое гарнир? Ворчун мне не объяснял…

— В мисках, — отозвался робот, даже не обернувшись.

И действительно, на столике возле конвейера стоял целый ряд мисок. Заглянув внутрь, Игрек обнаружил огурцы, морковку, листовой салат, колотые орешки, помидоры и зелень. По конвейерной ленте к нему подъехала тарелка с сэндвичами. Игрек осторожно положил на каждый по нескольку ломтиков огурца и помидора, веточку петрушки, листик салата и морковную розочку.

— Быстрее, — поторопил его подбежавший робот-официант. Не успел Игрек посыпать тарелку орешками, как робот уже схватил ее и умчался прочь.

Тарелки всё поступали и поступали. Времени раскладывать гарнир красиво не было — Игреку и так приходилось работать с максимальной скоростью, чтобы успеть положить всё что нужно. Наконец казавшаяся нескончаемой вереница тарелок иссякла: осталась последняя порция. Игрек оглянулся, ища взглядом официанта.

— Отнеси сам, — распорядился коричневый робот. — Двадцатый столик, в левом углу.

Игрек рассчитывал ускользнуть, как только сэндвичи закончатся. Но ничего, утешил он себя, это ведь совсем простое задание, зато он будет чувствовать, что исполнил свой долг. Подхватив тарелку, он двинулся к выходу.

За всей этой суетой он совсем забыл, что двери в ресторан работают с увеличенной скоростью. При его приближении, они разъехались в стороны и тут же снова начали закрываться — так быстро, что Игрек едва успел проскочить.

После жара и хаоса кухни ресторан показался ему сказочной страной. Игрек старался двигаться неторопливо. На счастье, Беллы находились в дальнем конце зала и не могли его видеть. За двадцатым столиком сидели мужчина, женщина и маленькая девочка. Игрек гордо поставил перед ними тарелку с сэндвичами.

— Что это за кроличья радость? — удивился мужчина. — Где мои сэндвичи?

— Внизу, — вежливо сообщил Игрек.

— Внизу?! — возмутился мужчина. — Когда я заказываю еду, я не рассчитываю, что ее придется откапывать.

Он так пылал гневом, что Игрек невольно сделал шаг назад.

— Не нервничай, дорогой, — попыталась успокоить его женщина. — Это ведь всего лишь робот, он тут ни при чём. Официант, яблочный штрудель, пожалуйста. И для дочки тоже. Со сливками.

— Непременно, — ответил Игрек.

— То есть, два штруделя, — уточнил мужчина.

Игрек смерил его ледяным взглядом и поспешил обратно на кухню. Там царил полный хаос. Сразу с дюжину роботов-официантов с тарелками, полными листьев салата, топтались у стойки, а худой человек в черном костюме махал на них руками и что-то сердито кричал. Игрек решил сам позаботиться о яблочном штруделе и направился в другую сторону, где у длинной тележки со сладостями стоял тощий многорукий робот.

— Два штруделя, пожалуйста.

Рука с резаком на конце дважды поднялась и опустилась. Вторая рука, заканчивающаяся изящной лопаточкой, разложила ломтики штруделя по тарелкам. Третья поставила тарелки на конвейер.

— И сливки, — добавил Игрек. Многорукий робот не отреагировал.

— Сколько? — прошипела широкая низенькая машина со множеством хромированных носиков, когда первая тарелка остановилась под одним из них.

Игрек задумался. Когда в доме Беллов подавали взбитые сливки, миссис Белл всегда говорила Гэвину, что одной порции больше чем достаточно.

— Одну порцию, — ответил Игрек. Машина зафырчала и выплюнула на тарелку, рядом со штруделем, пышную горку взбитых сливок. Игрек взял тарелку, и на ее место тотчас же подъехала вторая.

— Сколько? — повторила машина.

Подошедший робот-официант принял у Игрека тарелку.

— Какой столик? — спросил он.

— Номер двадцать, — ответил Игрек.

Машина выплюнула порцию сливок на вторую тарелку. Не успел Игрек взять ее, как тарелка повернулась, и на нее шлепнулась вторая порция. Тарелка снова повернулась, и третья порция…

— ХВАТИТ! — завопил Игрек. — Я говорил не тебе! Хватит!

Но машина не унималась, продолжая извергать из себя потоки сливок, которые уже полностью заполнили тарелку и теперь потекли через край. Игрек попытался запихнуть их обратно, но это оказалось равносильно тому, что хвататься руками за воду.

— Хватит! Стоп! Больше не надо! — кричал он.

Выпрямившись, он оказался нос к носу с давешним белоколпачным кондитером.

— Gott in Himmel! Снова ты! — простонал кондитер и, повернувшись к машине, заорал: — Стой!

— Сто?! — завопил совсем уже ничего не соображающий Игрек. — Что-то многовато для одной маленькой девочки! Даже Гэвину стало бы плохо.

Машина перестала выплевывать сливки, и кондитер злобно уставился на Игрека. Робот ответил ему не менее суровым взглядом. Лицо кондитера, и без того совершенно красное, устрашающе побагровело.

— С вами всё в порядке? — вежливо поинтересовался у него Игрек.

Кондитер с трудом обрел дар речи.

— Это очень точная машина, — прохрипел он. — Что? Ты? С ней? Сделал?!

— Не знаю, как насчет точности, — ответил Игрек, — а вот здравого смысла ей явно не хватает. Где это видано: двадцать порций взбитых сливок! По-моему, вам стоит с ней серьезно поработать, — рассудительно добавил он.

У кондитера отвисла челюсть. Игрек огляделся по сторонам, выискивая, чем бы вытереть руки. На столе позади раздаточной машины лежало тонкое белое полотенце. Игрек схватил его — и только тут понял, что это то самое тесто для штруделя, которое кондитер так старательно раскатывал. Игрек замер, по инерции всё еще вытирая пальцы о тесто и глядя на исказившееся от ужаса лицо повара.

Обернувшись, Игрек увидел, что за раздаточной стойкой по-прежнему царит смятение, а худой человек в черном костюме решительно направляется в его сторону Осознав всю серьезность своего положения, робот пулей вылетел из дверей ресторана и помчался через зал к давно подмеченной арке.


18

Игрек вызвал лифт и поднялся на верхний этаж. К тому времени как двери открылись, он успел с грехом пополам очиститься от покрывавших его руки муки и сливок. Выйдя из лифта, он ступил ни мягкий, пушистый ковер. Игреку пришлось высоко задирать ноги, чтобы ворсинки не путались между пальцев. И как только здесь ходят другие роботы?! Но потом он вспомнил, что на верхнем этаже работают только БДЦ-4: конечно же, их металлическим, похожим на ботинки подошвам никакой ковер не помеха.

Игрек в очередной раз осторожно поднял ногу, как вдруг одна из дверей приоткрылась, и в коридор выглянул мужчина в красном махровом халате.

— Где Дуглас? — раздраженно осведомился он.

Игрек так растерялся, что так и замер с поднятой ногой.

— Понятия не имею.

— Что, черт возьми, ты тут делаешь?

Робот смекнул, что это очередная ловушка. В прошлый раз, когда ему задали подобный вопрос, всё закончилось работой на кухне. Теперь нужно быть умнее. Он не может позволить себе снова отвлечься от поставленной задачи.

— Ищу БДЦ-4, — уверенно ответил он.

К удивлению Игрека, мужчина поманил его к себе.

— Это в два счета. — Он кивнул в сторону соседнего номера. — Они там. Я время от времени выглядываю узнать, не появился ли Дуглас, и видел, как они туда заходили.

— Все? — удивился Игрек.

— Штук десять, но всё-таки, наверное, не все — Дугласа, к примеру, среди них не было. Понес, видите ли, мою одежду в экспресс-чистку, — сварливо добавил он. — Уже четыре часа назад. Я бы не назвал это «экспресс», а ты? — Не дав Игреку ответить, мужчина продолжил: — Ты, верно, удивляешься, как это я еще не позвонил управляющему и не пожаловался. Но ведь Дуглас еще и недели здесь не работает, и… не думаю, что ты поймешь, но… не будь он роботом, я бы сказал, что он чертовски славный парень.

Игрек с трудом следил за ходом мыслей своего собеседника. Кроме того, он был слегка удивлен: с какой стати этот человек так разоткровенничался?

— Он из тех парней, с которыми приято посидеть, выпить… — продолжал тем временем мужчина в халате. — Так что я решил дать ему второй шанс. Смешно, конечно.

— А что они делают в той комнате? — поинтересовался Игрек, но тут же спохватился. Флер ведь объяснила: он ни в коем случае не должен вызывать подозрений, выказывая свои подозрения. Однако мужчина лишь пожал плечами.

— Почему бы тебе не зайти и самому не посмотреть? — предложил он. — И если Дуглас всё же прошмыгнул туда, сразу же отправь его ко мне.

С этими словами мужчина юркнул обратно в комнату и закрыл за собой дверь. Игрек подошел к двери соседнего номера. Всё, что ему было нужно, это постучаться и войти. Но что он скажет этим БДЦ-4? Вдруг они прогонят его?

— У меня возникла идея получше. — Мужчина снова выглянул в коридор. — Попробуй-ка войти с балкона. Тогда ты увидишь их раньше, чем они тебя. Идем. Так ты идешь или нет? — Заметив, что Игрек колеблется, мужчина нетерпеливо притопнул ногой.

Игрек прошел вслед за ним в гостиную, на одной стене которой красовался огромный экран коммуникатора. Через застекленную дверь они вышли на просторный балкон. В центре балкона располагался небольшой фонтан, а по бокам в кадках росли какие-то декоративные кустарники. Был ранний вечер, и небо только-только начало окрашиваться в дымчато-серые тона.

Мужчина показал на перегородку между балконами.

— Я бы и сам слазил, — сказал он, — но вдруг там окажется кто-нибудь из постояльцев? — Он засмеялся. — Это вам, обслуге, грех не пошпионить, а мне никак нельзя.

При слове «шпионить» робот вздрогнул. Именно это слово употребили Флер и Гэвин, когда объясняли Игреку, что ему нужно делать. Он думал, задача окажется невероятно сложной, — но вот перед ним стоит совершенно незнакомый человек, который ни с того ни с сего предлагает ему, Игреку, свою помощь.

— Вы друг Флер? — спросил Игрек.

Несколько секунд мужчина с удивлением глядел на него.

— Флер? Нет, такое имя я бы запомнил. — Он смущенно улыбнулся. — Ты, наверно, думаешь, я веду себя странно. Видишь ли, я хоть и не технократ, но всегда интересовался последними достижениями науки. Должно быть, в детстве прочел слишком много книжек о роботах. Конечно, большинство из них просто умные машины и только, но эти БДЦ-4 меня по-настоящему заинтриговали. Интересно, что они там делают?

Он снова посмотрел на перегородку между балконами.

— Именно это я и хочу выяснить, — признался Игрек.

— Тогда поторапливайся, — сказал мужчина. — Подсадить тебя?

— Нет, спасибо.

Резиновые ноги Игрека растянулись — и вот он уже сделался достаточно высоким, чтобы с легкостью перешагнуть через перегородку. Краем глаза он заметил изумление на лице мужчины в халате. Оказавшись по ту сторону перегородки, робот снова уменьшился до своего обычного роста и с любопытством огляделся по сторонам. Балкон в точности походил на соседский, широкая стеклянная дверь была распахнута настежь. Из глубины комнаты доносилась музыка — играло сразу несколько инструментов. Женский голос выводил быструю причудливую мелодию.

Стараясь ступать как можно бесшумнее, Игрек подобрался к открытой двери и осторожно заглянул в номер. Прямо перед ним стояли два БДЦ! Игрек вжался в стену, но роботы, похоже, не заметили его и отступили в глубь комнаты. Игрек решился заглянуть во второй раз. И снова прямо перед собой он увидел двух роботов. Прежде чем Игрек успел отпрянуть, один из них резко повернулся. Игрек замер. Теперь-то уж его наверняка обнаружили! Однако робот и виду не подал.

БДЦ-4 вновь отошли от балконной двери, и Игрек смог разглядеть, что происходит в комнате. На диване, лениво закинув руки за голову, лежал высокий титановый робот. Кроме него Игрек насчитал в комнате еще пять БДЦ. Трое сидели в креслах, остальные примостились на подлокотниках, и все глядели на огромный экран коммуникатора, висящий на противоположной стене.

Игрек с любопытством рассматривал комнату, как вдруг дверной проем вновь загородили всё те же два робота. Игрек отпрянул назад. Поразмыслив, он пришел к выводу, что поведение БДЦ никак не связано с его действиями. Он отсчитал несколько тактов музыки — и роботы появились снова. Один из них дважды обернулся вокруг своей оси. Второй робот вытянул руку, словно пытаясь дотянуться до первого.

— Смените музыку, — крикнул кто-то.

— А нам нравится, — ответил один из танцоров. Певица пела всё быстрее и быстрее, движения роботов тоже ускорились.

Внезапно песня оборвалась; мелодия, пришедшая ей на смену, напомнила Игреку звуки арфы, которые он слышал в ресторане, только вместо разрозненного перебора струн здесь лился сплошной, ровный поток звуков. Игрек почувствовал, что музыка завораживает, подхватывает его: она словно струилась в неведомые дали, поднимая его всё выше и выше, по мере того как музыкант брал всё более и более высокие ноты — пронзительнее любых птичьих трелей, которые Игрек когда-либо слышал.

— Под это невозможно танцевать, — недовольно произнес один из роботов у двери.

Музыка стихла. Несколько мгновений Игрек всё еще находился в ее власти, а затем чары развеялись. Дверь напротив экрана коммуникатора открылась, и в комнату вошел еще один БДЦ-4.

Роботы, сидевшие на диване и в креслах, тотчас повскакивали на ноги; все как один приложили руку к голове. Танцоры у дверей проделали то же самое. Странный жест удивил Игрека, но сейчас всё его внимание было приковано к вошедшему — высокому бронзоволикому роботу, облаченному, как это ни удивительно, в махровый халат.

Несмотря на несколько странный наряд, во внешнем виде робота не было ничего нелепого. Халат сидел на нём безупречно. Игрек знал, что люди надевают халаты после ванны или перед сном. Но роботам вообще не нужна одежда! Игрека так поразила эта мысль, что он на секунду задержался у балконной двери — но этого оказалось достаточно, чтобы БДЦ успели заметить его.

— У нас гость, — произнес один из роботов глубоким, властным голосом.

На лицах остальных отобразилось удивление, однако никто не тронулся с места.

— Вольно! — скомандовал робот в халате. Роботы послушно опустили руки. — Не хочешь зайти? — спросил он Игрека.

Игрек был так ошеломлен, что не сразу нашелся, что сказать, и молча ступил в гостиную. Два робота тут же сомкнулись у него за спиной. Склонив голову на бок, Игрек отчаянно пытался понять, что происходит. Он не был знаком с другими роботами кроме Ворчуна, но был совершенно уверен, что обычные роботы так себя не ведут. Уж очень эти БДЦ старались походить на людей. Внезапно его осенило.

— Я понял! — воскликнул он. — Вы хотите узнать, каково это — быть людьми.

На лицах роботов изобразилось нечто, весьма похожее на гнев.

— Да что ты в этом понимаешь?! — с вызовом бросил титановый робот, до этого лежащий на диване.

— Я… я… — Игрек силился подобрать верные слова. — Я тоже хочу это узнать. Беллы всегда говорят, что я задаю слишком много вопросов. Беллы — это семья, в которой я живу… Но мне трудно понять их мир. В конце концов, они обустраивали его не для нас, а для себя. Вот что мне сказал профессор Огден: нас, роботов, стараются создавать такими, чтобы мы могли гармонично вписаться в этот мир, и тем не менее этого никогда не произойдет.

БДЦ-4 ничего не ответили. Они по-прежнему внимательно смотрели на Игрека, но ему почему-то казалось, что они не замечают его, совсем как тогда, в учебном центре, когда его проигнорировал золотой робот. И тем не менее он не мог сдержать своего восхищения.

— Я искал вас, — взволнованно проговорил он. — Каждый раз когда меня посылали с каким-нибудь поручением, я надеялся встретить вас. Теперь-то я понимаю, что это было невозможно. Ведь мы живем в разных кварталах…

Роботы по-прежнему хранили молчание.

— Я думал, у нас много общего и нам найдется, о чём поговорить… — Игрек умолк. Он сам не знал, чего именно ждал от БДЦ-4, но в одном был уверен твердо: они могли бы отнестись к нему и с большим уважением. От волнения он напрочь забыл все правила приличия. Наверное, в этом-то всё и дело, подумал он. — Ой, простите, я совсем забыл представиться. Меня зовут Игрек.

Выдержав продолжительную паузу, робот в халате промолвил:

— Я Брэдок.

— Очень при…

— Капитан дальнего плавания Брэдок, — уточнил робот. — Не знаю, зачем ты пришел, но если ты думаешь, будто похож на нас… — он обвел взглядом остальных БДЦ, — то очень крупно ошибаешься. У нас не может быть ничего общего с роботом вроде тебя.

Слово «робот» он произнес как-то странно, словно к нему оно не имело ни малейшего отношения.

Игрека охватило смятение. Не в силах больше глядеть в непроницаемые, каменные лица БДЦ, он повернулся к выходу, но роботы у двери преградили ему путь.

— Прошу прощения, — произнес он со всем достоинством, на какое был способен.

Роботы бросили вопросительный взгляд на своего бронзоволикого предводителя. Видимо, тот подал им какой-то знак, и они, не отрывая глаз от Игрека, расступились. Игрек вышел на балкон.

— До свидания, Игрек, — бросил ему вслед бронзовый робот.


***

Уже начинало темнеть, и соседний балкон был пуст. Игрек благополучно перелез через перегородку, прошел в гостиную и зажег свет, но мужчины в халате не было и там. Робот уже собрался было уходить, как вдруг из-за двери напротив послышался громкий голос:

— Дуглас!

Игрек открыл дверь.

— Я не…

Он осекся, увидев, что давешний мужчина лежит в огромной, вдвое больше, чем у Беллов, ванне, к которой ведут широкие ступеньки. Вода в ванне бурлила как в закипающем чайнике. Над водой виднелась лишь голова мужчины, да и та, казалось, вот-вот скроется в пузырьках.

Игрек одним прыжком преодолел разделяющие их ступеньки и уже приготовился было прыгнуть, как вдруг заметил, что лицо тонущего исказилось от ужаса.

— Всё в порядке! — вскричал Игрек. — Я водоустойчив.

— Мне плевать! — завопил человек. — Убирайся из моего джакузи!

В его голосе слышалась такая ярость, что Игрек решил ретироваться от греха подальше, но пол в ванной оказался на удивление скользким — нога робота подвернулась, и он торпедой полетел в воду.


19

Беллы допили чай и уже собирались уходить, когда к их столику подошел молодой человек в сером костюме.

— Прошу прощения, миссис Белл, можно вас на два слова?

— Можете говорить здесь, — улыбнулась она. — Семья привыкла к особенностям моей работы.

Молодой человек с плохо скрываемым волнением оглядел столик и, понизив голос, продолжил:

— Наверху возникли кое-какие проблемы. Один из новых роботов…

Он замолчал, словно не в силах даже говорить об этом.

— Иду. — Миссис Белл поднялась из-за стола. — Прошу прощения, — обратилась она к мужу и детям. — Подождите меня в холле, ладно?

Гэвин и Флер обменялись встревоженными взглядами. Этого-то они и боялись! Зато теперь люди наконец-то поймут всю опасность, исходящую от БДЦ-4, с надеждой подумал Гэвин.

Они перешли в холл и, устроившись в мягких бархатных креслах, принялись ждать миссис Белл. Шарлотта заснула на руках у Ворчуна, а мистер Белл, чтобы скоротать время, углубился в чтение новостей на миниэкране.

— Как думаешь, где сейчас Игрек? — шепнула Флер брату.

Мальчик лишь пожал плечами. Неожиданно что-то привлекло его внимание.

— О боже! — упавшим голосом пробормотал Гэвин.

Из лифта вышла миссис Белл, а за ней — Игрек в сопровождении того самого молодого человека в сером костюме. Робота было не узнать. Резиновое туловище и руки были испачканы в чём-то черном, на лице — ни следа обычного оживления.

— Влип, — пробормотал Гэвин, понимая, что это еще слабо сказано. — Ма, что случилось? — спросил он, когда процессия приблизилась.

На лице миссис Белл застыло суровое выражение, напомнившее мальчику о его самых ужасных детских проступках.

— Оказывается, впавший в буйство робот вовсе не из числа работников отеля, — едко произнесла она, поворачиваясь к Игреку. — Отгадайте, кто это.

— Впавший в буйство?! — переспросила Флер.

— Не может быть! — выпалил Гэвин, хотя в глубине души его не оставляла уверенность, что все роботы время от времени склонны вести себя непредсказуемо.

— Тебя не уволили? — шутливо спросил мистер Белл.

— Каким-то чудом.

— Но что он натворил?! — вскричала Флер, глядя на Игрека так, словно видела его в первый раз в жизни.

— Спроси лучше, чего он не натворил, — ответила миссис Белл. — Притворился официантом, вызвал переполох на кухне, напал на постояльца в ванной…

Всё это время Игрек стоял, угрюмо потупившись, но, услышав про постояльца, протестующе вскинул голову.

— Я на него не нападал! Я его спасал, — возмущенно заявил он.

— И как он себя чувствует? — поинтересовался мистер Белл.

— Кажется, он уже оправился от потрясения, — ответила миссис Белл, — да и вообще воспринял всё с поразительным добродушием. На счастье, его БДЦ-4 вытащил Игрека из ванны прежде, чем тот успел причинить постояльцу какой-либо вред. — Она тяжело вздохнула. — Ладно, поехали домой, пока никто не передумал и тебя не замели.

Замели? Как это? Игрек вспомнил первые часы своей жизни у Беллов — когда Ворчун обсыпал его мукой, а потом обметал щеткой. Глупо, конечно, получилось, но, в общем-то, ничего особо ужасного. Однако, судя по тону миссис Белл, сейчас она имела в виду что-то куда более неприятное…

— Да, пожалуйста, поедемте домой, — торопливо произнес он.

Но Беллы смотрели уже не на него, а на какого-то седоволосого человека, который только что вышел из лифта и теперь направлялся к ним. Флер с нескрываемым интересом разглядывала круглые очки в тонкой металлической оправе.

— Мистер Лобсан! — воскликнул мистер Белл. Мужчины обменялись рукопожатиями.

— Добрый вечер, — поздоровался тибетец. — О, ваш сын тоже здесь! Привет, Гэвин! Помнишь, мы с тобой разговаривали по коммуникатору? Я тогда еще сказал, что твой отец — великий архитектор. После этого он на деле доказал, что я был прав!

Мистер Лобсан улыбался так приветливо, что Гэвин уже начал подумывать, а не ошибался ли он, подозревая его в каких-то темных замыслах.

Мистер Белл тем временем представил тибетцу жену и дочь.

— А это наша младшенькая и наш дворецкий, — закончил он, показывая на Шарлотту, сладко посапывающую на коленях у Ворчуна.

— А это кто? — поинтересовался мистер Лобсан, указывая на Игрека.

Внезапная перемена в его взгляде подействовала на Гэвина точно сигнал тревоги. Хотя тибетец продолжал улыбаться, глаза его сузились до едва различимых щелочек, а в лице появилось что-то хищное.

Мальчику вспомнились слова Эррола: «Корпорация Жизни не терпит конкуренции». Он затаил дыхание, мысленно умоляя Игрека промолчать. Впрочем, боялся он напрасно: робот пребывал в таком унынии, что лишь на мгновение поднял на мистера Лобсана потухшие глаза и тут же снова уставился в пол.

— Па, пойдем, — Гэвин дернул отца за рукав. Мистер Белл строгим взглядом напомнил сыну о правилах приличия.

— Потрясающе, — произнес мистер Лобсан, не сводя с Игрека глаз. — Сразу видно, что это одно из творений Морелли. Узнаю его стиль.

Каким-то образом Гэвин сразу же понял, что это всего лишь трюк, уловка. Если мистер Морелли в действительности и существовал на свете, то уж явно не мог создавать таких роботов, как Игрек.

— Его собрал мой друг, — возразил мистер Белл. Момент, которого так боялся Гэвин, настал. — Профессор Огден. Вы его знаете?

На сей раз мистер Лобсан не смог скрыть обуревавших его эмоций: на его смуглом лице читалась смесь враждебности и острого любопытства. Не было никаких сомнений, что тибетец знаком с профессором. Впрочем, в следующее мгновение он уже снова улыбался как ни в чём не бывало.

— Нет, что-то не припоминаю. Сами знаете, ученых так много. Быть может, вы как-нибудь расскажете мне про вашего робота?

— Вы живете в нашем отеле? — поинтересовалась миссис Белл.

— Да, пока не закончится строительство новой фабрики. Мы собираемся наладить массовый выпуск БДЦ-4. Это потрясающие роботы!

— Что ж, нам пора. Шарлотта уже давно должна быть в постели, — сказал мистер Белл. — Желаю приятно провести выходные.

— Спасибо, — ответил тибетец.

Гэвин шел последним, а когда обернулся, увидел, что мистер Лобсан смотрит им вслед всё с той же недовольной гримасой на лице. Гэвин помахал ему рукой, как будто только для этого и обернулся. В конце концов, не один мистер Лобсан умеет притворяться!


***

Игрек стоял, прислонившись к стене и свесив голову на грудь. Кухня, ставшая уже такой знакомой и уютной, сейчас казалась ему мрачной и неприветливой. Интересно, думал Игрек, вернется ли к нему когда-нибудь прежний интерес к жизни? Вдруг он услышал знакомый скрип. Подняв голову, Игрек увидел проезжающего мимо Дворецкого.

— Ворчун, ты когда-нибудь ошибался? — спросил он. Старый робот остановился.

— Много раз.

— Но разве ты не запрограммирован делать всё правильно?

— Мы, роботы, не можем знать абсолютно всё, — произнес Ворчун. — Поэтому мы должны учиться, а учебы, как известно, не бывает без ошибок. Так же и у людей.

Игрек задумался. Он знал, что Гэвину и Флер положено по многу часов в день учиться самым разным предметам, но ему и в голову не приходило, что они тоже могут ошибаться.

— А что бывало, когда ты совершал ошибку? — спросил он у Ворчуна.

— Мне показывали, как делать правильно, — ответил Дворецкий. — И как только я выучивал правильный способ, прежняя модель поведения мгновенно стиралась из моей памяти.

— А ты когда-нибудь испытывал раскаяние? — не унимался Игрек. Именно это слово употребил человек в простыне, после того как Игрек едва не постирал Шарлотту.

— Раскаяние? — на лице Ворчуна отобразилось недоумение.

— Ладно, забудь, — отмахнулся Игрек.

Дверь открылась: на кухню вошли Флер и Гэвин.

Ворчун покатил подзаряжать аккумуляторы, оставив Игрека в одиночестве томиться у стены. Хотя Флер и дала себе зарок не относиться к нему как к личности, ее тронул печальный взгляд резинового робота.

— Прости, мне так жаль! — невольно вырвалось у нее.

— Это мы виноваты, — кивнул Гэвин. — Лично я не сомневаюсь: ты сделал всё что мог. Придется нам придумать другой способ подобраться к БДЦ.

— Но я видел их, — признался Игрек.

Гэвин и Флер недоверчиво уставились на робота.

— Видел?!

— Они находились в одном из номеров. Все вместе. И вели себя… — он на мгновенье задумался, — …как люди.

Эта новость заставила Гэвина и Флер опуститься на стулья. Игрек пересказал им всё, что видел и слышал в комнате, где собрались БДЦ-4.

— Я пытался поговорить с ними, — уныло добавил он, — завоевать их доверие, как вы говорили. Но они совершенно не были расположены к общению.

— Но что они делали в той комнате? — задумчиво проговорил Гэвин. — Кроме того, что устроили вечеринку?

У двери вспыхнул зеленый огонек.

— Флер, Гэвин, ваши родители хотят поговорить с вами. Они ожидают вас в гостиной, — сообщил Дом.

— Королевский призыв, — угрюмо пробормотал Гэвин. — Ладно, Игрек, еще увидимся.

Робот снова повесил голову.

— Я пока уменьшу энергию и отдохну.


***

Дети, конечно же, ожидали, что родители будут сердиться на Игрека, но ни Флер, ни Гэвин не были готовы к разыгравшейся в гостиной сцене.

— Мы обсудили поведение Игрека, — сухо произнес мистер Белл, — и сошлись на том, что ему доверятьнельзя. Не спорьте! Нужно смотреть фактам в лицо. Ты, Гэвин, сам слышал, что сказал профессор Огден. ИГР еще не готов к выходу в большой мир, именно поэтому он сейчас и живет у нас.

— А по-моему, профессор имел в виду совсем не это. По-моему, он считал, что это мир не готов к встрече с Игреком, — горячо возразил мальчик.

— Это уж точно, — вздохнула миссис Белл.

— Я вовсе не шучу, — продолжал Гэвин. — Игрек другой, он особенный…

— Возможно, — прервал его мистер Белл. — Но дело в том, что сегодня мы собственными глазами убедились, насколько он непредсказуем. Мы не можем рисковать, оставляя его с Шарлоттой и даже доверяя ему провожать вас…

— Это нечестно! — возмутилась Флер.

— Мы знаем, как вы привязаны к Игреку, особенно ты, Гэвин, — сказала миссис Белл. — Да и я тоже. Но только посмотрите, что произошло в отеле…

Брат с сестрой переглянулись и без слов поняли друг друга:

— Это вовсе не его вина…

— Это мы сказали ему пойти и пошпионить…

— …за БДЦ.

— Постойте, — не утерпел мистер Белл. — Что всё это значит?

Тогда Гэвин рассказал родителям о странном поведении БДЦ-4 в квартале технократов и о том, как Боадицéя замахнулась на Марсию металлическим ящичком.

— Марсия говорит, что боится Боадицéю, — добавила Флер.

Мистер и миссис Белл обменялись удивленными взглядами.

— А что говорят по этому поводу Моррисы? — поинтересовался мистер Белл.

— Они считают, что никаких проблем нет, — неохотно призналась Флер. — Но откуда им знать?!

— Тише, тише, — попытался успокоить ее отец. — Корпорация Жизни не выпустила бы БДЦ-4 на рынок, не испытав их в течение нескольких месяцев… а скорее даже лет. БДЦ-4 служат в домах других технократов уже несколько недель — и ни у кого еще не было повода тревожиться. Кроме Марсии, которая, насколько я ее знаю, вообще обожает привлекать к себе внимание. Мало ей самого современного робота, так надо еще какую-нибудь драму выдумать…

— Папа, я разговаривала с ней по комму! — вскричала Флер. — Она была вне себя от страха!

Однако в глубине души девочка сознавала, что отец в чём-то прав: Марсия действительно любила привлекать к себе внимание.

— А я своими глазами видел, что она боится, — поддержал сестру Гэвин.

— Послушайте, — вмешалась в разговор миссис Белл. — Ведь именно БДЦ-4 вытащил Игрека из ванны этого постояльца.

— В то время как остальные танцевали в соседнем номере, — заявил Гэвин, — и смотрели фильм по комму. Игрек видел это собственными глазами!

Миссис Белл рассмеялась.

— В жизни не слышала ничего подобного. Ты же знаешь, они обслуживают номера. Им положено проверять в комнате всё: и музыку, и коммуникаторы…

— Один из них был в халате.

— Гэвин, не говори глупостей!

— Мы уже всё решили, — твердо произнес мистер Белл. — Утром я позвоню профессору Огдену и посоветуюсь с ним. Тем временем Игрек должен оставаться дома под постоянным надзором Ворчуна. Вы меня поняли?

Гэвин упрямо смотрел в пол. Флер закусила губу.

— Да, папа, — ответили они после небольшой паузы.


20

На следующий день была суббота, и Дом позволил Беллам поспать подольше. Но едва Флер проснулась, на стене ее спальни замигал зеленый огонек.

— Доброе утро. Вас вызывают из Нигерии.

— Чик! — Флер свесила ноги с кровати. — Скажи ему, что я уже иду.

Девочка поспешила на верхний этаж. Чик, одетый в футболку и шорты, ждал перед коммуникатором.

— Привет! — поздоровался он. — Что случилось? У тебя такой расстроенный вид…

Флер плюхнулась в кресло.

— Моему братцу пришла в голову идея пошпионить за БДЦ-4. А теперь мама и папа на нас жутко сердятся.

— Кстати, я тебе поэтому и звоню, — сообщил Чик. — Ты спрашивала меня про БДЦ. Помнишь, я говорил, что они работают на нефтяных скважинах? Так вот, вчера они взяли одного менеджера в заложники…

Флер аж подскочила в своем кресле.

— Теперь-то всё уладилось, — продолжал Чик. — Корпорация Жизни отключила их от источника энергии и забрала обратно на фабрику. Я подумал, тебе будет интересно узнать.

— Спасибо, — сказала Флер. — Но как такое могло случиться?

Чик скорчил недовольную гримасу.

— Думаешь, Корпорация нам скажет? В новостях сообщили, что это обычные технические неполадки. Если узнаю еще что-нибудь, непременно дам тебе знать.

Они попрощались, но Флер не спешила уходить из коммуникаторной.

— Комм, соедини меня с Сарупой, — сказала она.

Через несколько секунд последовал ответ:

— Ее нет дома. Вынужден переключиться на ее джинн.

Прошло еще некоторое время, и на экране появилось лицо Сарупы.

— Ой, какая же ты громадная! — воскликнула Флер. — Комм, уменьши изображение!

Девочки рассмеялись.

— Ну, как твоя новая роботесса? — поинтересовалась Флер.

— Ты о Бадупце? Папа отослал ее обратно на фабрику. Ничего особенного не произошло, просто он сказал, что у нее технические неполадки, — не знаю уж какие. Во всём Бомбее только двадцать БДЦ-4, и всех забрали для какой-то проверки.

— Скучаешь по ней? — спросила Флер.

Сарупа пожала плечами.

— Думала, буду скучать. Но теперь я всё время провожу с сестрой. Правда, Бадупца со мной столько не спорила!

Они снова засмеялись.

— Не хочешь пройтись с нами по магазинам? — предложила Сарупа. — У меня новые коммо-очки…

— Я бы с удовольствием! Но, пожалуй, воздержусь. Родители на меня и так злятся…

Сарупа сочувственно посмотрела на подругу.

— Тогда в другой раз, — сказала она. — Не пропадай, звони…

Обдумывая услышанное, Флер спустилась вниз. Если БДЦ-4 начали брать заложников — это уж совсем никуда не годится! Даже страшно становится. С другой стороны, роботесса Сарупы ничего плохого, вроде, не сделала, и кроме Гэвина с Марсией никто тревогу пока не поднимает. Да, ей самой Боадицéя показалась какой-то странной, — но это можно объяснить обычной ревностью и завистью. Флер решила ничего не говорить Гэвину: брат и так помешан на роботах, а от таких известий у него и вовсе крыша поедет.


***

— Как насчет небольшой вылазки? — предложил мистер Белл за завтраком. Взбудораженная его громким голосом, Шарлотта радостно запрыгала на своем стульчике. Флер и Гэвин с удивлением посмотрели на отца — после вчерашних событий они никак не ожидали увидеть его в таком хорошем расположении духа.

— Мы с мамой решили, что нам всем нужно немного развеяться. В конце концов, весна на дворе! К тому же… в последние дни мы уделяли вам слишком мало внимания, так как оба были заняты — я с фабрикой, она — со всеми этими новациями в отеле.

Флер отложила ложку.

— Но на чём мы поедем?

— Гэвин рассказал мне, что на днях видел колонну грузовиков с топливом. Он оказался прав — произошла новая поставка, и я ухитрился раздобыть немного бензина. Грузомобиль прибудет с минуты на минуту.

— Супер, — пробормотал Гэвин, хотя на самом деле перспектива прогулки его нисколько не обрадовала.

Флер проявила чуть больше энтузиазма.

— И куда же мы поедем?

— Куда-нибудь в лес, устроим пикник. Небо, конечно, серое, но Дом утверждает, что к полудню прояснится. Возьмем с собой Ворчуна — чтобы нес Шарлотту, если она устанет.

— А Игрека? — не удержался Гэвин.

Наступила неловкая пауза.

— Гэвин, ты же помнишь, о чём мы говорили вчера. Ему нельзя выходить из дома.

— Но, если все уедут, он останется без присмотра. Уж с нами-то он ничего не сможет натворить, правда?

— Посмотрим, что скажет мама. Лично мне кажется, что, если он поедет, особой беды не будет. А Ворчуна можно сунуть в багажник, чтобы освободить место…

С дороги послышался протяжный гудок.

— Бензин! — крикнул Гэвин, подбегая к окну. В ворота въехал небольшой мобиль, весь обклеенный предупреждающими надписями.

В столовую вошла миссис Белл.

— Всем доброго утра. Ты уже говорил с профессором Огденом? — обратилась она к мужу.

Тот покачал головой:

— Очень странно, но комм упорно твердит, что он недоступен. Позвоню ему попозже. Давайте сперва займемся топливом. Кстати, Гэвин предложил взять Игрека с собой, чтобы не оставлять без присмотра.

Миссис Белл села за стол.

— Почему бы и нет, — устало произнесла она. — Я только что говорила с Игреком — в жизни не видела, чтобы робот так убивался. Он говорит, что страшно раскаивается в том, что доставил нам столько хлопот. — Она положила себе тост. — Робот, которого мучают угрызения совести, — этого мне уже не вынести. Во всяком случае, поездка его развлечет.

— Спасибо, ма!

Гэвин поцеловал ее в щеку и выбежал из столовой.

Они с Флер вышли во двор. Мистер Белл и Ворчун стояли на дороге рядом с грузомобилем. Мистер Белл приложил ладонь к встроенному сканеру, чтобы тот снял отпечатки, сводчатая крышка откинулась: под ней оказались две небольшие канистры с бензином. Ворчун отнес канистры в гараж, находящийся рядом с домом, и через воронку перелил темную жидкость в бак автомобиля.

Флер театрально зажала нос пальцами.

— Ну и вонь!

— Боюсь, тут уж ничего не поделаешь, — пожал плечами отец. — Кстати, ты не поверишь, но даже хорошо очищенный бензин, которым мы пользовались раньше, пах точно так же. Ну ладно, пора загружаться.

Самым сложным оказалось запихнуть Ворчуна в багажник. В конце концов ему велели забраться туда самому, а когда он улегся, мистер Белл вынул из него батарейки. Игрек отвернулся: ему вспомнился мертвый робот в кузове грузовика возле квартала технократов.

Потом кто-то вспомнил, что Шарлотте нужно специальное детское кресло в машину и только Ворчун знает, где его искать. Миссис Белл исчезла в доме и через некоторое время вернулась, торжественно неся перед собой Шарлоттино кресло. Еще несколько минут потребовалось на то, чтобы понять, как оно раскладывается, и справиться со старомодными застежками.

Наконец Флер и Гэвин, плотно прижавшись друг к другу, уселись на заднее сидение рядом с Шарлоттой, и тут обнаружилось, что Игреку места категорически не хватает. Дело кончилось тем, что роботу пришлось втиснуться между передним и задним сиденьями.

— Так Игреку будет совсем неинтересно, — заявил Гэвин. — Он первый раз едет в машине и ничего не видит.

— Всем хочется смотреть в окно, — возразила Флер. — Мы сто лет никуда не ездили.

— Пусть садится рядом со мной, — предложила миссис Белл. — Только чур не вертеться.

После нескольких неудачных попыток, во время которых машина фыркала и чихала, но упрямо отказывалась заводиться, они всё-таки тронулись в путь. Игрек заметил, что лицо мистера Белла расплылось в широкой улыбке.

— Собираешься вести сам? — спросила миссис Белл.

— Только вначале, пока не выедем на шоссе. Хочешь, могу дать тебе.

— Нет, спасибо. Я уж и забыла, как это делается…

Некоторое время они (в отсутствие других легковушек) с легкостью обгоняли попутные грузомобили.

— Осторожнее! — восклицала миссис Белл всякий раз, как ее муж выезжал на встречную полосу, но мобили сами отклонялись в сторону, предоставляя место для обгона.

Путешественники оставили позади Учебный Центр, где, как всегда по выходным, было полно народу, а затем обогнули квартал технократов. Гэвин поразился, как далеко он тянется, — по сути, это был настоящий небольшой городок.

Мальчик представил себе, что должны чувствовать Шрин и Эррол, глядя на великолепные дома, к которым их не подпускали патрульные роботы, высокие ограды и невидимые тепловые барьеры. Неудивительно, что мародеры так ненавидят технократов. Гэвин решил не думать об этом: вряд ли он когда-нибудь снова увидит этих ребят.

В любом случае, сейчас у него есть проблемы куда более насущные, например БДЦ-4. Что бы там ни говорили родители, он по-прежнему не доверял этим роботам. Конечно, он мог и ошибаться — сколько раз уже ошибался! — но где-то глубоко внутри у него засело твердое убеждение: тут дело серьезное. Гэвин покосился на сестру. Разделяет ли она его опасения? Но Флер с отсутствующим выражением смотрела в окно.

Миновав квартал технократов, машина выехала на автостраду: три ряда блестящего гудрона. Здесь грузомобилей уже не было. Иногда мимо проносились другие легковушки, но движение было настолько свободным, что водителям не составляло труда держаться на приличном расстоянии друг от друга.

— Совсем как на заре автомобилестроения. Во всяком случае, так мне рассказывал дедушка, — вздохнула миссис Белл. — Дороги были полупустыми, и люди совершали автомобильные прогулки просто так, удовольствия ради.

— В этом смысле мы не слишком от них отличаемся, — заметил ее муж. — Особенно если учесть, что бензина всего две канистры.

Гэвин разглядывал проносящиеся мимо машины. Одни были такими же допотопными, как и у них, созданными еще во времена, когда бензин экономить не приходилось. Другие же, без труда обгонявшие этих ветеранов, напоминали сегодняшние мобили, только были гораздо больше и изящней. Они легко и бесшумно скользили по дороге. У большинства окна были тонированы, так что Гэвин не мог разглядеть сидящих внутри людей. Как пить дать, технократы, подумал он.

— Вот откуда мы получаем топливо, — сказал мистер Белл. Он перевел управление на автопилот и теперь мог свободно смотреть по сторонам. Все, кроме спящей Шарлотты и погруженной в свои мысли Флер, посмотрели в сторону, куда показывал отец.

Чуть в стороне от дороги возвышалась ажурная башня, под сенью которой приютилось несколько складов. Отряд незрячих роботов-шахтеров маршировал по направлению к небольшим холмикам, виднеющимся в отдалении.

— Многолетние залежи пластиковых отходов, — пояснил мистер Белл. — Ящики, игрушки, миски, компьютеры, лампы, тюбики из-под зубной пасты… Ждут своей очереди — когда их откопают и превратят в топливо.

Гэвина давно уже волновал один вопрос.

— А почему вторичное топливо такого плохого качества? — спросил он. — Неужели ученые не могут придумать технологию получше?

— Ты прав, — согласился отец. — Но, оказывается, это не так легко. К тому же денег на эти исследования выделяется очень мало. Куда больше уходит на изобретение новых роботов и других типов топлива…

— Для технократов, — вставил мальчик.

— Рано или поздно все эти новинки дойдут и до нас. Уверен, когда ты вырастешь, на Земле будет уйма дешевого и чистого топлива.

Игрек задумался: интересно, каково это — быть роботом-шахтером, откапывающим пластик из-под земли. Наверное, быстро изнашиваешься.

— А что делают с другими отходами? — спросил он, невольно вспоминая мертвого робота.

— Отправляют в космос, — ответил мистер Белл. — Подальше за земную орбиту.

Все примолкли, представляя себе мириады предметов, бесшумно плывущих в космической пустоте. Тем временем холмы скрылись вдали.

— Дети, а вы помните песни, которые мы с вами пели, когда вы были маленькими? — спросил мистер Белл.

— Я помню, — неожиданно отозвалась Флер. — «Из чего только сделаны мальчики…».

— О нет! — застонал Гэвин. Но неожиданно для самого себя — то ли вспомнив о веселых деньках своего детства, то ли просто потому, что было так приятно широко открывать рот, впуская в легкие побольше чистого свежего воздуха, — мальчик поймал себя на том, что присоединился к поющим.

Игрек вежливо слушал. Он решил, что пение — всего лишь музыкальная разновидность речи. Однако, судя по лицам Беллов, эта разновидность была куда более приятной. Игрек задумался, как они это делают: то повышают, то понижают голос, точно скачут вверх-вниз по ступенькам лестницы. Ему вспомнилась музыка, которую он слышал в отеле, вспомнились танцующие роботы. Это воспоминание оказалось не слишком приятным… Но любопытство оказалось сильнее. Открыв рот, Игрек попробовал воспроизвести несколько нот.

Мистер и миссис Белл ободряюще кивнули ему и затянули новый куплет. Игрек ловил слова на лету: «Из чего только сделаны мальчики…» С одной стороны, всё, вроде, было понятно — но с другой, что это означает? Казалось, Беллов это совершенно не волновало. В конце концов Игрек тоже перестал задумываться над смыслом слов и всецело отдался пению.

— Тебе понравилось? — спросила миссис Белл, когда они допели песню до конца.

— Кажется, да.

Беллы разразились дружным хохотом.

— В следующий раз испытаем тебя на опере, — сказал мистер Белл.

— Никогда прежде не встречала роботов, которым нравится музыка, — заметила миссис Белл.

Игрек решил промолчать.


21

Машина свернула с шоссе и дальше покатилась по извилистой и неровной проселочной дороге. Миссис Белл всё-таки решилась сесть за руль. По мере того как она осторожно, но уверенно преодолевала поворот за поворотом, перед путешественниками открывались поля, перелески и кое-где — островки первоцветов. В траве сновали кролики, а в какой-то момент Гэвину даже показалось, что он увидел лису, которая при ближайшем рассмотрении оказалась сухим бревном. Меж серых туч начали появляться голубые просветы.

— Чудесный денек для прогулки! — заметил мистер Белл. На экране приборной доски вспыхнуло сообщение: «Топлива осталось чуть больше, чем на половину пути». — Похоже, нам в любом случае пора останавливаться, — оптимистично добавил он.

— Кто-нибудь хочет перекусить перед прогулкой? — поинтересовалась миссис Белл.

Они остановились у фермы, сулившей проезжающим «вкусную домашнюю еду». Хозяйка провела их на кухню и усадила за широкий деревянный стол. Ворчун, извлеченный из багажника, примостил Шарлотту на колени.

Подавал им робот, но хозяйка не переставала уверять, что готовила всё самолично.

— Люблю я это дело — совсем иначе выходит, чем у какой-то там железяки. Ну откуда, спрашивается, роботу знать, что такое je ne sais quoi[12], — а ведь в блюде это самое главное.

За окном с яркими занавесками по бокам показалось еще несколько роботов.

— Нет, само собой, — продолжала хозяйка, — хорошо, когда кто-то делает за тебя всю грязную работу Хотя мы с мужем и сами не боимся руки запачкать. А иначе какой смысл жить на ферме? С тем же успехом, скажу я вам, можно и в офисе работать. А вы, верно, из города? — с некоторым сомнением спросила она.

— Из профессионального квартала, — ответила миссис Белл, отрезая себе ломтик пирога с заварным кремом.

Хозяйка кивнула.

— Я так и подумала, что вы не технократы, — по машине видно. Если, конечно, вы не обижаетесь, что я так говорю.

— Ну да, она у нас малость устаревшая, — согласился мистер Белл.

— Ты же говорил «коллекционная», — угрюмо напомнил Гэвин.

Родители дружно рассмеялись.

— Это называется выдавать желаемое за действительное, — пояснил отец.

— Если хотите прогуляться, — продолжала хозяйка, — ступайте в лес. Спросите дорогу у моего мужа — он сейчас на заднем дворе, вы его встретите по пути.


***

Лесная тропинка петляла по пологому склону. Флер не удержалась и припустила бегом. Ноги сами несли ее, всё быстрей и быстрей. Гэвин кинулся следом. И так брат с сестрой мчались наперегонки, пока тропинка не закончилась. Дети остановились под серебристой березой.

— Догоняй! — отдышавшись, Флер снова пустилась бежать, ловко петляя меж толстых стволов. Гэвин с трудом поспевал следом.

— Постой, мне нужно с тобой поговорить, — пропыхтел он.

Только теперь они заметили, какая же вокруг красота. Они стояли под развесистым деревом, сквозь густую крону которого пробивались ласковые лучи солнца. Высокие темные буки выстроились вокруг, точно дружелюбные часовые. Где-то в вышине пронзительно пела птица.

— Что будем делать, Флер? — серьезно спросил Гэвин.

Девочка удивленно посмотрела на брата.

— Ты это о чём? Всё в полном порядке. Одному тебе повсюду мерещатся враги…

Гэвин опешил — он-то думал, сестра встревожена не меньше него.

— А как же Марсия? И Игрек…

— Игрек! — в голосе Флер сквозило такое презрение, что Гэвин разозлился.

— Что-то нынче ты по другому заговорила! И это только потому, что наш план не сработал?! А я вот уверен: что-то происходит. Видела бы ты лицо того тибетца, когда папа упомянул профессора Огдена! А как он глядел на Игрека…

— Эй, вы тут не подеретесь? — мистер Белл вышел на прогалину и обнял детей. — Что-то вид у вас больно надутый.

— Вот еще! — Флер покосилась на Гэвина, но тот уже отвернулся и теперь в сердцах пинал ногами какой-то сук. Похоже, брат был не на шутку взволнован, и девочка решила еще раз попробовать прояснить ситуацию. — Па, сегодня утром звонил Чик, мой приятель из Нигерии. Он говорит, что там БДЦ-4 взяли заложника, и Корпорация Жизни забрала их обратно на фабрику. А Сарупа говорит, в Бомбее всех БДЦ тоже забрали для какой-то проверки.

Гэвин перестал пинать сук и округлившимися от удивления глазами уставился на сестру, но та сделала вид, что не замечает его взглядов. Пускай не думает, будто она с ним заодно. Ей просто любопытно послушать, что скажет по этому поводу папа.

— Ну, всякое случается, — осторожно начал мистер Белл. — Это еще не значит, что все БДЦ-4 дефектные… Группа роботов с одной фабрики — это не так существенно.

— Вот и я так подумала, — сказала Флер, по-прежнему старательно отворачиваясь от Гэвина.

— Э-ге-гей! — услышали они голос миссис Белл. С малышкой на руках она вышла из-за деревьев; сзади шагали оба робота. — Шарлотте позарез потребовалось идти самой — вот мы и останавливались каждые две секунды, чтобы поковыряться в грязи, — миссис Белл рассмеялась. — Ворчун, возьми ее, она мне все руки оттянула. Ну что, куда теперь?

— Направо, — сообщил джинн, записавший указания фермера.

Теперь они шли вместе и болтали о всяких пустяках. Гэвин оказался рядом с Игреком, который с каждым шагом оживлялся всё больше и больше.

— Всё настоящее, — без устали повторял он. Зоркие глаза робота улавливали малейшее движение, и он перебегал от одного дерева к другому, вглядываясь в ветви и пытаясь понять, что же там происходит. А иногда упирался взглядом в землю и наблюдал за действиями хлопотливых букашек.

Гэвин обдумывал новость, услышанную от Флер. Ах, если бы он только мог согласиться с отцом, что всё это сущие пустяки! Сперва мальчик хотел поделиться своими мыслями с Игреком, но потом решил, что не стоит втягивать беднягу в очередные неприятности.

— Деревья разговаривают со мной! — объявил робот.

— Ты уверен? — нахмурился Гэвин.

Игрек кивнул.

— Я чувствую исходящие от них волны. Как если бы я настроился на частоту другого робота.

Теперь они шли впереди остальных. Сквозь деревья до них доносился заливистый смех Флер и скрипучий, серьезный голос Ворчуна:

— Это белка, Шарлотта, а не киска.

— Я живой? — неожиданно спросил Игрек.

Гэвин замялся, боясь обидеть робота.

— Отчасти, — нерешительно начал он. — Потому что ты видишь, слышишь, разговариваешь и двигаешься. Но нельзя сказать, что ты живой как растения, жуки или люди… Понимаешь, мы ведь естественные организмы и можем размножаться, а ты машина.

— Белка, Шарлотта, — донесся до них голос Ворчуна. — Не собачка.

Игрек примолк и больше уже не бегал от дерева к дереву. Птичье пение переросло в оглушительный гомон.

— Как-то я задал этот же вопрос одному философу по комму, — продолжал Гэвин. — Он сказал, что даже если сделать робота с пищеварительной системой…

— Это было бы здорово. Пока вы ели, я не знал, чем заняться…

— Да, конечно, еда входила бы в одно отверстие, выходила из другого и даже расщеплялась бы где-нибудь посередине — но ты всё равно не смог бы понять, что значит есть, скажем, пиццу… Вот и быть живым — что-то вроде этого. В тебе не происходят некоторые процессы, которые делают жизнь настоящей. Да и потом, — ободряюще добавил Гэвин, — что такого уж хорошего в том, чтобы быть как мы?

Игрек глядел куда-то в небо.

— Я чувствую себя живым.

Гэвин вздохнул. Он знал: деревья, птицы и букашки дышат тем же самым воздухом — он нужен им для того, чтобы жить. Это объединяло их всех. Но с Игреком дело обстояло иначе. И всё же, взглянув на робота и увидев трепет и удивление в его глазах, мальчик не мог не согласиться с ним.

— Значит, ты и правда живой.

Смех и голоса зазвучали ближе — остальные догоняли их, пробираясь сквозь кусты и петляя между деревьями.

— Сюда, — говорил мистер Белл. — Мы уже почти у дороги. Фермер сказал, если здесь свернуть налево, то скоро мы снова выйдем к ферме.

Действительно, лес начал редеть, и вот сквозь просветы между деревьями уже можно было увидеть узкую дорогу. Невдалеке у обочины был припаркован грузовик — явно не фермерский. Серый безликий силуэт казался удивительно чужим и лишним. Гэвин заторопился поглядеть, в чём дело.

Они с Игреком первыми вышли на дорогу и направились к машине. Внезапно грузовик завелся. С такого расстояния Гэвину не было видно, кто сидит за рулем, но что-то насторожило мальчика.

— Скорее обратно! В лес! — крикнул он Игреку.

Игрек замешкался, пытаясь сообразить, что за опасность им грозит, но, увидев грузовик, на всём ходу мчащийся прямо на него, послушно отошел в сторону. Заметив выходящих из леса родителей и Флер, Гэвин отчаянно замахал руками:

— Стойте!

Ничего не понимая, они всё же сошли на обочину.

Тем временем грузовик всё набирал скорость. Неожиданно из леса появился Ворчун с Шарлоттой на руках и, не подозревая об опасности, начал переходить дорогу. Миссис Белл первой поняла, что сейчас произойдет. Из ее груди вырвался отчаянный крик. Обернувшись на шум, Ворчун увидел приближающийся грузовик, резко развернулся, но тут же понял, что не успеет добежать до спасительных деревьев. Тогда, не мешкая ни секунды, он бросил Шарлотту в сторону леса. Пока малышка описывала в воздухе ровную дугу, миссис Белл кинулась наперерез, чтобы поймать ее, но две сильные резиновые руки оказались проворнее.

В следующее мгновение раздался оглушительный треск, грузовик пролетел мимо и скрылся за поворотом. Наступила мертвая тишина. Застонав от облегчения, миссис Белл подбежала к Игреку и, выхватив у него Шарлотту, прижала девочку к груди. Шарлотта отчаянно вырывалась, всячески давая понять, что хочет снова поиграть в эту веселую игру с полетами в воздухе. Флер, Гэвин и мистер Белл молча стояли на обочине. Никто не решался посмотреть на дорогу. У каждого в глубине души теплилась слабая надежда, что Ворчуна еще можно будет собрать.

Наконец мистер Белл повернулся и медленно вышел на дорогу. Дети уныло брели следом.

На асфальте вперемешку с обломками микросхем валялись разрозненные куски искореженного металла. Гнутое колесо медленно катились к обочине. Некоторое время все молчали.

— В машине есть лопата, — наконец проговорил мистер Белл.

— Я помогу, па, — сказал Гэвин.

— Я тоже, — тихо произнесла Флер, но, увидев на дороге оторванную голову Ворчуна, разразилась слезами и бросилась к матери.

Гэвин с отцом сходили на ферму, до которой было уже рукой подать, и подогнали машину. Взяв с заднего сиденья одеяло, они принялись складывать в него останки несчастного Дворецкого.

Всё это время пребывающий в полном смятении Игрек безмолвно стоял на обочине. Жизнь Ворчуна неожиданно закончилась. Должно быть, для Беллов это очень тяжело. Он подошел к мистеру Беллу.

— Оставьте, я сам всё сделаю.

Мистер Белл покачал головой.

— Лучше слушай, не приближается ли машина, — у тебя слух острей.

Флер с лицом, опухшим от слез, присоединилась к отцу и брату, а Игрек остался стоять часовым посреди дороги. Начало смеркаться. Игрек слышал, как ветер шумит в кронах деревьев и где-то вдалеке пронзительно кричат грачи.

Наконец одеяло с останками Ворчуна было положено в багажник, и мистер Белл захлопнул крышку. Миссис Белл настояла на том, чтобы ехать на заднем сиденье вместе с детьми, — так что Игреку досталось место рядом с водителем. Однако на обратном пути в машине царило тягостное молчание, и поездка не доставляла ему ни малейшего удовольствия.


22

В тот вечер Беллы выглядели ужасно подавленными, как будто сбивший Ворчуна грузовик заодно переехал и всех их. Все разговаривали друг с другом предельно вежливо и старались не шуметь — точно опасаясь резким движением или звуком прорвать тонкую ткань своего тщательно огороженного мирка. Шарлотта отказывалась есть и без конца хныкала. Все сошлись на мнении, что это зубки, но каждый знал, что на самом деле малышка просто скучает по старому Дворецкому.

На следующее утро Игрек взялся за приготовление завтрака с особым старанием и испек оладьи. Ворчун однажды показал ему, как это делается. И хотя он, кажется, немного переборщил с мукой, робот всё же остался доволен достигнутыми результатами.

— Оладьи, — с гордостью произнес он, водружая блюдо на стол.

Все тотчас же вспомнили, как Ворчун потчевал их на завтрак томатным супом, и грустно уставились на творение Игрека. Глаза Гэвина защипало от слез. Флер уронила вилку.

— Я… я так гадко вела себя с ним! Я… я его… дразнила, — девочку захлестнули рыдания. — Иногда… даже не разговаривала с ним… стыдилась.

— Иди сюда. — Мистер Белл протянул ей руку. Флер села к отцу на колени.

Мистер Белл погладил дочку по волосам.

— Помнишь, что я говорил? Он был всего лишь машиной.

Флер покачала головой.

— Почему-то сейчас мне так не кажется, — прошептала она сквозь слезы.

— Он был запрограммирован так, чтобы подстраиваться под нас, — настаивал отец. — Поэтому и улыбался, когда мы улыбались ему. На самом деле он не чувствовал нашего настроения. И не понимал, что ты ему грубишь.

— Папа прав, — согласилась миссис Белл, опускаясь перед ними на колени и обнимая Флер.

— Раньше ты говорила совсем по-другому, — возразила Флер. — Ты всегда хотела, чтобы мы обращались с Ворчуном вежливо, как с человеком.

— Да, знаю. Мне не хотелось, чтобы мы воспринимали его помощь как нечто само собой разумеющееся. Я хотела, чтобы мы были ему благодарны. Наверное, я перестаралась.

Флер снова заплакала.

— Ворчун учил меня кататься на велосипеде — помнишь, он его всегда придерживал за руль. А когда я падала, он поднимал меня и говорил: «Обойдемся без операции», — а я всегда ужасно злилась. Зато на следующий день он обязательно готовил мой любимый пудинг — я не просила, а он всё равно готовил!

На Гэвина тоже нахлынула волна воспоминаний. Не в силах больше сдерживаться, он сполз со своего стула и присоединился к остальным. Отец положил руку ему на плечо, а мама обняла за шею. Мальчик вдруг понял, что она тоже плачет.

— Какие же мы, люди, глупые, — шмыгнув носом, проговорила миссис Белл. — Так переживать из-за машины! Наверное, так уж мы устроены…

— Даже мне его недостает, — признался мистер Белл, — что бы я ни говорил. Это было так ужасно! Мы не ждали, что его жизнь закончится таким образом.

Флер подняла залитое слезами лицо.

— А кто скажет Чайнику? Только не я!

Она так искренне возмутилась, увидев улыбки на лицах родных, что те не удержались и разразились хохотом. Флер попыталась сохранить серьезное выражение лица, но против воли тоже прыснула. Даже Шарлотта весело заверещала. Потом Флер одолела икота, отчего на остальных накатил новый приступ веселья.

Наконец миссис Белл вытерла глаза платком и поднялась на ноги.

— Как это ни глупо, — сказала она, — но я пойду к Чайнику. Думаю, последнее желание Ворчуна было бы именно таким.


***

— Нам нужно поговорить, — решительно сказал Гэвин.

Флер прижала палец к губам. Они вышли из дома и направились к заросшему участку в глубине сада.

— Не хочу, чтобы нас слышали — кто-то или что-то, — понизив голос, сказала она.

Гэвин выпучил глаза.

— Ты хочешь сказать… по-твоему, мы не можем доверять даже собственному Дому?

— По-моему, нам лучше не рисковать. Знаю, что ты сейчас скажешь, — продолжала она. — Грузовик в лесу — ты думаешь, он ждал Игрека, да? — Ее глаза сверкали. — Успел разглядеть, кто был внутри?

— Нет, но не сомневаюсь, что это были роботы. Они наверняка собирались сцапать Игрека.

Флер опустилась на каменную скамейку.

— Тогда кто их послал?

— Думаю, Корпорация Жизни. — Гэвин ждал, что сестра начнет возражать, но та лишь закусила губу и недоверчиво покосилась на него.

— Так и знала, что ты это скажешь, — пробормотала она.

— А кто еще это мог быть?! — вскричал Гэвин. — Ручаюсь, это тот тип, которого мы встретили в отеле, мистер Лобсан. Он один из ведущих робототехников Корпорации. Я же тебе рассказывал: когда он увидел Игрека, у него аж слюнки потекли. Эти технократы ничуть не лучше мародеров — хотят заграбастать все самые новые достижения техники. Боятся, что кто-нибудь их обойдет…

— Подожди, — оборвала Флер брата. — Я согласна, что Корпорация Жизни хочет знать, чем занимаются другие ученые. Наверное, мистер Лобсан решил, что Игрек может составить конкуренцию их роботам. Но это еще не значит, что он станет его похищать.

— А кому еще это нужно? — Гэвину надоело, что сестра пытается строить из себя рассудительного взрослого. Она была так увлечена поиском доказательств, что не замечала очевиднейших вещей.

— А главное — кто еще смог бы это сделать? — продолжил он. — У Корпорации Жизни в небе тысячи спутников. Они знают наш адрес, ведь папа с ними работает. Им ничего не стоило выследить нас. Держу пари, они наблюдали за нами в течение всей поездки, а когда мы подходили к дороге, выслали навстречу грузовик. Но, вместо того чтобы схватить Игрека, задавили Ворчуна…

Гэвину снова сделалось грустно.

— Ия знаю кое-что еще, — с горечью произнес он. — Роботы не сделали бы этого по своей воле. Это противоречит законам робототехники. Робот не должен причинять вред другому роботу, кроме как по прямому указанию человека.

Флер задумалась над его словами.

— Всё равно не понимаю, с какой стати Корпорации Жизни так интересоваться Игреком.

— Потому что он как БДЦ-4, только другой. Помнишь наш разговор той ночью? Корпорация Жизни много лет проектировала и испытывала своих роботов, а тут вдруг, откуда ни возьмись, появляется другой робот — ничуть не глупее их БДЦ.

— Но мистер Лобсан видел Игрека всего один раз, да и то мельком. Откуда ему столько про него известно?

Гэвин задумался.

— Наверное, он знает профессора Огдена. И знает, чем тот занимается. Послушай, думаю, они снова могут попытаться поймать Игрека. Поэтому я и решил поговорить с тобой. Отныне нельзя спускать с него глаз.

— Ну, это-то как раз дело нехитрое, — заметила Флер, — он ведь всё равно под домашним арестом. — Ее внимание привлекло какое-то желтое пятнышко под изгородью. Раздвинув траву, девочка обнаружила крохотный бутон примулы. Она перевела взгляд на брата. — Гэвин, с этим я тебе помогу. Но я всё равно не согласна, что БДЦ-4 опасны. Они просто машины, как и все остальные роботы, и, как любые механизмы, способны иной раз откалывать странные номера, только и всего.

Гэвин нахмурился.

— Почему-то мне кажется, что эти вещи связаны. Мистер Лобсан считает Игрека конкурентом БДЦ-4, а БДЦ-4 ведут себя как-то подозрительно.

Флер поднялась.

— Ладно, я пошла.

Гэвин не стал ее удерживать. Вздохнув, он поплелся за сестрой к дому. У самых дверей та обернулась.

— Как ты думаешь, сказать ему? Ну, что Корпорация за ним охотится?

Гэвин вспомнил, каким несчастным и подавленным выглядит Игрек со времени гибели Ворчуна. Не стоит расстраивать его еще больше.

— Не надо, — покачал головой мальчик.


***

Человек в простыне (судя по всему, всё в той же), как обычно, сидел на траве под оливковым деревом.

— Привет, — поздоровался Игрек, подыскав, на его взгляд, самое нейтральное приветствие. Похоже, уловка сработала — философ лишь молча кивнул, тем самым дав Игреку возможность продолжить.

— Моего друга Ворчуна задавило, — начал робот. — Мне кажется, это я виноват — я уверен, что грузовик преследовал меня. И… мне еще хуже, чем когда я сунул Шарлотту в стиральную машину.

Игрек заметил, что человек в простыне нахмурился.

— Но я не о том хотел с тобой поговорить, — торопливо продолжил он. — Скажи, я живой?

Человек сложил руки на животе.

— Если ты стоишь предо мной и задаешь этот вопрос — как же ты можешь не быть живым?

Игрек чуть было не возразил, что он, человек в простыне, тоже находится здесь и тоже разговаривает, хотя живым его уж точно никак не назовешь, однако решил, что так забредет, пожалуй, в слишком глубокие дебри.

— Я забыл, ты ведь не совсем понимаешь, что я машина, а не живое существо. Но я думаю, быть живым — это не просто находиться здесь и уметь говорить, а что-то гораздо большее. Понимаешь, Ворчун тоже был роботом и «умирал», когда его отключали от источника питания, а потом снова оживал. Только теперь он умер по-настоящему, потому что разлетелся на куски…

— Погоди минуту, — прервал его человек в простыне. Игрек заметил, что на лбу у него выступили капельки пота, хотя солнце стояло еще не слишком высоко. — Не ты ли как-то спрашивал меня о смерти?

— Я, — ответил Игрек, радуясь, что его вспомнили.

— Продолжай, — настороженно произнес человек в простыне.

— Ну вот, очевидно, быть живым — это что-то большее. Меня можно включать и выключать, как Ворчуна, хотя мне эта идея совсем не нравится, и я бы очень не хотел, чтобы это когда-нибудь произошло.

— Ты осознаешь это?

— Осознаю что? — не понял Игрек.

— Что ты существуешь.

— Ну конечно!

Человек поднял бровь.

— Считается, что животные не осознают своего существования. Во всяком случае, не могут обдумывать свои поступки. А ты можешь?

— Ты же сам знаешь, что могу! — воскликнул Игрек. — Я могу обдумывать свои действия и решать, как поступить.

Человек закрыл глаза и сложил вместе кончики пальцев.

— Так ты согласен, — продолжил он, снова открыв глаза, — что мы говорим о свободе воли?

— О свободе Воли? — переспросил Игрек. — Это кто-то из твоих подруг? Ее что, заперли?

— Я говорю о выборе, — раздраженно произнес человек, словно забыв, что ему положено изъясняться вопросами. — О том, свободны ли мы в своих действиях или же нами управляет некая высшая сила.

— Ворчуном управляла компьютерная программа. А мной — нет, и я уверен, людьми тоже никто не управляет, — ответил Игрек.

— Я ничего не знаю о компьютерных программах. Но что, если какая-то высшая сила создала нас и заставила верить, будто мы можем действовать по собственному усмотрению?

Игрек пару секунд размышлял над этим мудреным предположением.

— Меня создал профессор Огден. Но не думаю, что это он решает, как мне себя вести. А если и так, — Игрек еще немножко подумал, — то иногда он принимает очень странные решения. Например, ума не приложу, зачем ему понадобилось, чтобы сегодня утром я сжег тосты.

Человек в простыне выглядел крайне раздраженным.

— Понимаешь, тостер очень старый, с ним толком умел обращаться лишь Ворчун, — пояснил Игрек.

— Ну как я могу философствовать, — взорвался человек, — когда ты всё время уходишь в сторону?!

— Да никуда я не ухожу! — запротестовал Игрек. — Смотри, я всё еще здесь.

Человек откинулся на ствол дерева и промокнул лоб краем своей простыни.

— Весьма сожалею, но я для тебя неподходящий учитель, — вздохнул он. — Я вызову тебе другого философа. Прости.

И он исчез.

Игрек подождал еще некоторое время, но ничего не произошло. Почему-то новый философ не спешил появляться. Ну что ж, зайду в другой раз, подумал Игрек.


23

На следующее утро детей в Учебный Центр отводил сам мистер Белл — по пути на работу. Сама новизна ситуации напоминала о том, что произошло накануне. Утро выдалось теплым и солнечным, и тем не менее дети брели с мрачными лицами.

— Па, — подала голос Флер, — мы скоро купим нового робота?

— Не нужен нам никакой новый робот! — возмутился Гэвин. — У нас же есть Игрек! Па, ты уже говорил с профессором Огденом? Ручаюсь, уж он-то знает, что происходит.

— Комм всё время твердит, что с ним нельзя связаться.

— Не можешь же ты каждый день отводить нас в Центр, — сказала Флер.

Мистер Белл задумчиво потер подбородок.

— Понимаю, вам стыдно показываться на людях в обществе старика-отца. Что ж, мне вчера вечером звонил один технократ с фабрики, и я случайно обмолвился, что мы потеряли Ворчуна. И знаете, что он мне сказал? Вы не поверите! Взял да и предложил нам БДЦ-4. — Отец заметно волновался, очевидно ожидая протеста со стороны детей. — Знаю, вы оба не очень-то жалуете БДЦ…

— Всё лучше, чем ничего, — пожала плечами Флер. — Только какая-нибудь подхалимка вроде Марсииной Боадицéи нам ни к чему.

— На спор — они все такие, — сказал Гэвин.

— Ладно, сейчас мне некогда обсуждать эту тему, — торопливо произнес мистер Белл. Они как раз подошли к воротам Учебного Центра. — Ступайте. Поговорим ве… — Неожиданно мистер Белл замолчал, глядя куда-то за спины детям.

Гэвин и Флер обернулись и увидели бегущую к ним Марсию — под развевающимся плащом девочки полыхало ярко-оранжевое платье. Добежав до Беллов, она уперлась руками в колени, пытаясь восстановить дыхание.

— Что стряслось? — спросила Флер.

— Мама и папа… — задыхаясь, проговорила Марсия. — Боадицéя… их похитила. И Би-Джея. Заперла всех в доме…

— Как можно похитить кого-нибудь, если он остался у себя дома? — язвительно бросила Флер.

Марсия подняла на нее полные ужаса глаза.

— Прости, — спохватилась Флер.

— Что ты имеешь в виду — заперла? — в свою очередь спросил мистер Белл. — Ты вызвала полицию?

Марсия кивнула.

— Они оцепили весь квартал. Понимаете, Боадицéя не одна такая. БДЦ захватили и остальные дома. Но полиция ничего не может сделать, пока у них в заложниках люди…

Девочка разрыдалась. Флер обняла ее.

— Куда ты идешь? — спросил мистер Белл.

— В штаб-квартиру Корпорации. Папа приказал мне бежать. Я как раз была снаружи, когда Боадицéя велела стенам сомкнуться…

Флер поежилась, вспоминая свой собственный опыт общения с самодвижущимися стенами.

— Тогда он крикнул, чтобы я нашла в штаб-квартире одного человека.

— Не мистера Лобсана, случайно? — поинтересовался Гэвин.

Марсия удивленно посмотрела на него.

— Откуда ты знаешь?

— Он участвовал в создании БДЦ-4, — пояснил мистер Белл. — Я сейчас как раз строю для него фабрику.

Залитое слезами лицо Марсии чуть просветлело.

— Вы отведете меня к нему?

Мистер Белл сочувственно посмотрел на девочку.

— Марсия, мне очень жаль, что всё так произошло. Но мистер Лобсан наверняка уже в курсе. Уверен, он делает всё, что в его силах, чтобы справиться с БДЦ. И еслиеще кто-нибудь попросит его об этом — это ровным счетом ничего не изменит. Тебе совершенно незачем вмешиваться в эту историю.

Флер уже доводилось видеть упрямое выражение, которое появилось сейчас на лице подруги.

— Они с папой раньше работали вместе, — отчеканила Марсия. — Если он узнает, что папа попал в беду, то, может, приложит больше усилий…

Она снова заплакала.

— Хорошо, — вздохнул мистер Белл. — Можешь поехать со мной на фабрику. В любом случае не оставлять же тебя на улице. Если мистера Лобсана там не окажется, пошлем ему сообщение.

— А можно нам тоже поехать? — попросила Флер. Отец строго посмотрел на нее.

— Мы ведь еще не видели твою новую фабрику, — добавил Гэвин. — Всё равно мы теперь не сможем сосредоточиться на занятиях.

Мистер Белл развел руками.

— И то правда. Ну что ж, пойдемте ловить летобус…


***

— Какой сегодня чудесный день! Почему бы тебе не погулять с Шарлоттой в саду?

Игрек недоверчиво покосился на миссис Белл.

— Мне? — переспросил он. — Вы уверены?

Миссис Белл застегивала на Шарлотте пальтишко.

— На несколько минут, пока я собираюсь на работу. А потом я отвезу ее в ясли. — Она выпрямилась. — Я буду наверху, в кабинете, и смогу приглядывать за вами в окно, на случай если вдруг что-нибудь произойдет.

Игрек задумался над словами миссис Белл.

— Я не сделаю ей ничего плохого, если вы об этом.

Миссис Белл виновато улыбнулась.

— Игрек, я совершенно уверена, что ты не станешь делать ничего плохого намеренно, но всё равно не хочу рисковать. Вспомни, что вытворял Ворчун, когда у него барахлил таймер. И потом, насколько я понимаю, часть из того, что говорят дети о БДЦ-4, вполне может оказаться правдой. А если даже такие продвинутые роботы порой ведут себя странно, то… наверное, и с тобой может случиться что-нибудь подобное. — Она вздохнула. — Я теперь уж не знаю что и думать, когда дело касается роботов.

— Понимаю, — сказал Игрек.

Он вынес Шарлотту в сад и опустил на дорожку. Несмотря на довольно яркое солнце, воздух был еще холодным. Одетая в толстое пальто малышка напоминала воздушный шарик. Игрек не сомневался: если она упадет, то покатится, как мяч. Он внимательно следил, как Шарлотта, нетвердо держась на ножках, сделала пару шагов, а потом остановилась и показала пальчиком на серого кота, крадущегося по лужайке. Игрек взглянул на кота, и тот в ответ уставился на него большими круглыми глазами.

Неожиданно кот резко повернул голову, словно уловил сзади какое-то движение. Игрек услышал слабое жужжание и разглядел в небе направляющийся в их сторону мобиль. Кот изготовился к прыжку и через секунду уже находился по ту сторону ограды. Игрек подхватил Шарлотту. Возвращаться в дом было поздно — их могли заметить. Робот подбежал к липе и присел, так чтобы их не было видно с дороги.

— Тссс, — прошептал он и наклонил голову, предлагая малышке подергать себя за нос.

Он много думал о том, что произошло в лесу. В голове у него снова и снова прокручивалась сцена, когда грузовик на полном ходу летел прямо на него. Игрек ни секунды не сомневался: роботы охотились именно за ним. А теперь это неожиданное появление мобиля… Что им стоит повторить попытку? Он осторожно выглянул из-за дерева. Мобиль опустился перед воротами Беллов, за низкой оградой виднелась его покатая крыша.

Игрек повернулся к Шарлотте. Только бы малышка вела себя тихо! Вот-вот на тропинке за деревом прозвучат приближающиеся шаги… Но прошло несколько минут, а никто так и не появился. Выглянув снова, Игрек увидел возле мобиля робота из соседнего дома. Шарлотта недовольно заверещала, и Игрек подставил ей свой нос. Когда же он выглянул в третий раз, робот уже возвращался в дом с посылкой в руках, а мобиль поднимался в воздух.

— Какой же я глупый, — сказал Игрек хихикающей Шарлотте. Хотя, с другой стороны, возможно, не так уж и глупо быть осторожным. Конечно, никуда не годится видеть в каждом прилетающем мобиле угрозу, однако если он, Игрек, останется жить у Беллов, то может навлечь на них серьезные неприятности. Робот покачал Шарлотту на коленке, чувствуя, что успел привязаться к девочке. Он понял, что нужно делать.


***

Летобус, в котором ехал мистер Белл с детьми, обогнул квартал профессионалов и сейчас пролетал окраины города. Небо вокруг так и кишело мобилями.

После встречи с мародерами Гэвин глядел на город совсем другими глазами. Теперь это место не казалось ему таким уж безнадежным. Вспоминая страстные речи Эррола, мальчик почти всерьез ожидал увидеть признаки восстания, но всё кругом казалось мирным и спокойным. Одни роботы чистили фонтан, другие выпалывали сорняки. По улицам ездили велосипедисты и деловито сновали прохожие.

Глядя вниз, на ряд бывших офисных зданий, Гэвин не мог избавиться от мысли, что в одном из этих домов живет Эррол или Шрин. Интересно, что эта парочка сейчас поделывает? Наверняка выслеживают кого-нибудь из технократов. Мальчик попытался представить, что будет, если горожанам удастся-таки создать мир без границ, и невольно замечтался о собственном будущем…

Флер глазела на других пассажиров, мирно читавших или глядевших в окна. Как странно — тут такие драмы разыгрываются, а люди живут себе обычной жизнью. Девочка покосилась на Марсию: та сидела бледная как полотно, уставившись в одну точку.

Мистер Белл повернулся к детям.

— Нам на следующей, — сказал он, ободряюще улыбаясь.

Здесь, за городом, дома располагались уже не так часто. Выйдя из летобуса, мистер Белл и дети оказались на огромной площадке. Вдоль недавно проложенной дороги тянулась стена, защищенная сверху тепловым барьером. Гэвину сразу же вспомнились ворота в квартале технократов. Как же он тогда сразу не заметил, что барьер выключен?!

— А вы всегда пользуетесь летобусами? — спросила Марсия, пока они шли вдоль стены. — Когда у моего папы какая-нибудь важная встреча, Корпорация Жизни присылает за ним мобиль.

— Вообще-то, мне предлагали услуги мобиля, — ответил мистер Белл, — но я люблю пройтись пешком. Да и потом, тут совсем близко.

Теперь, когда Марсия более или менее пришла в себя, Флер осмелилась задать ей вопрос, который давно вертелся у нее на языке:

— Марсия, а как Боадицéя это сделала?

— Это началось уже довольно давно, — ответила девочка. Ее глаза сверкнули. — Она вела себя так, точно всё кругом принадлежит ей. Говорила не «дом», а «мой дом». Ставила музыку, какую хотела, без предупреждения уходила с другими роботами. Она перестала помогать мне с уроками и больше не болтала со мной. А когда я сама с ней заговаривала, Боадицéя как будто и вовсе меня не слышала.

А сегодня утром, сразу после завтрака, она перехватила управление всем домом. Всё произошло ужасно быстро: двери закрылись, стены сдвинулись… Наверное, она всё заранее спланировала. Я как раз вышла в сад нарвать нарциссов — хотела сегодня их порисовать, — поэтому и спаслась. Когда Боадицéя поняла, что я ускользнула, то жутко разозлилась. Я стояла у окна кухни, все мне что-то кричали, только я ничего не слышала. Мама стала гнать меня прочь — хотела, чтобы я скорей убежала, а папа всё махал руками, словно пытался что-то сказать… А потом он связался со мной через джинн и сказал про мистера Лобсана. Джинн сразу же выключился — похоже, Боадицéя умудрилась вырубить комм. Тогда я побежала к воротам, и там меня чуть не поймали БДЦ-4. Представляете, они шли строем, как солдаты. Хорошо, что я успела выскочить за ворота, — по-моему, они как раз шли их закрывать.

Флер сжала руку подруги.

— Чик, мой приятель из Нигерии сказал, что БДЦ-4 захватили кого-то на нефтяных месторождениях. Но Корпорация Жизни отключила им энергию, и всё кончилось хорошо.

Марсия ничего не ответила. Она глядела прямо перед собой, и трудно было догадаться, о чём она думает.

— Ну вот мы и пришли. — Мистер Белл остановился перед титановыми воротами и выпрямился, чтобы оптические сенсоры могли просканировать сетчатку его глаз. Дверь отъехала в сторону. — Подождите тут, я схожу, добуду для вас разрешение…

Не прошло и нескольких минут, как дверь снова скользнула в сторону, пропуская детей внутрь. Впереди, за мощеным двором, виднелось одноэтажное здание без окон и дверей, построенное из какого-то белого, гладкого, точно мрамор, материала и извивающееся в форме гигантской восьмерки. Крыша была сложена из громадных стеклянных листов, каждый из которых слегка загибался на конце, словно волны на озере. Рядом виднелось еще одно строение поменьше — стеклянное, с куполом наверху.

— Как красиво! — выдохнула Флер. — Па, я тобой горжусь!

Мистер Белл довольно улыбнулся.

— Рад, что тебе нравится.

— Супер, — подтвердил Гэвин. — А крыша вместо окон?

— Именно. И хотите верьте, хотите нет, двери там тоже есть. Просто их видно только вблизи. Они должны герметично закрываться из соображений стерильности — вот мы и сделали их частью общего дизайна.

— Как быстро вы всё построили! — не переставала восторгаться Флер.

— Да, — согласился отец, — благодаря роботам.

— А это что за эскимосская хижина? — спросил Гэвин, показывая на стеклянную пристройку с куполом.

— Доброе утро, мистер Белл, — поздоровался подошедший человек в сером комбинезоне.

— Доброе утро. Мне пришлось прихватить с собой детей, а это их подруга. Ее родители попали в беду в квартале технократов.

Лицо человека в комбинезоне приняло виноватое выражение.

— Да, жуткие новости, — согласился он, искоса посмотрев на Марсию. — У нас объявлена общая тревога. Эти БДЦ-4 — опасные штуки. Но не волнуйтесь, с минуты на минуту им отключат энергию. — Он снова повернулся к мистеру Беллу. — Наших БДЦ вернули на завод для дополнительной проверки, так что сегодня строительство не слишком продвинется.

— Да уж, — мистер Белл кивнул. — Мы привыкли в основном полагаться на них, верно?

— Управляющий ждет вас в офисе, хочет обсудить ситуацию.

— А мистер Лобсан здесь? — вмешалась Марсия.

Этот вопрос — а может, взволнованный голос девочки — застал человека в комбинезоне врасплох.

— По-моему, он в штаб-квартире.

— Подождите меня в комнате отдыха, — сказал мистер Белл детям, показывая на передвижной фургончик возле ворот. — Я постараюсь не задерживаться, а потом мы выясним, как связаться с мистером Лобсаном. Если будут какие-нибудь новости, сразу же вам сообщу.

Они с человеком в комбинезоне двинулись через двор, а Гэвин и Флер направились к фургончику.

— Ты идешь? — спросил Гэвин, видя, что Марсия не тронулась с места.

— Если ты думаешь, что я буду прохлаждаться здесь, в то время как…

— А что еще мы можем сделать? — перебила ее Флер.

— Ты что, не понимаешь? — раздраженно крикнула Марсия.

— Чего не понимаю?

Марсия гневно топнула ногой.

— Все кругом только и говорят, что надо выключить роботов. Тогда почему они этого не делают?! Разве это так сложно — перекрыть радиочастоту?

— Ты же сама говорила, что передатчики установлены повсюду, — вмешался Гэвин. — А значит, это может занять какое-то время.

— Но они сделают это, — заверила Флер Марсию. — Чик сказал…

Но Марсия яростно перебила подругу:

— Разве ты не видела этого человека?! Он боялся мне в глаза посмотреть! Нет, здесь что-то не так, и я не собираюсь сидеть сложа руки!

И она бегом бросилась к стеклянному зданию.

Гэвин и Флер, пожав плечами, поспешили следом.

— Так я и думала! — проговорила Марсия. — Это лифт в подземную сеть. Наверняка на нём можно добраться до штаб-квартиры Корпорации. — Дверь лифта открылась, и Марсия в первый раз за всё утро улыбнулась. — Вот это повезло! Никто и не подумал установить код безопасности…

Буквально через секунду — во всяком случае так показалось Гэвину — они уже были на дне шахты. Едва дети вышли из лифта, снаружи автоматически зажегся свет.

— Да это же туннель! — воскликнул мальчик.

— А я вам что говорила? — сказала Марсия.

Собственно говоря, перед ними был не один туннель, а целых три, и все уводили куда-то во тьму. У входа в каждый туннель стоял маленькая вагонетка.

— А как ты узнаешь, куда ехать? — подозрительно спросила Флер.

— Штаб-квартира Корпорации Жизни, — громко произнесла Марсия. Дверца ближайшей вагонетки открылась. Девочка шагнула внутрь. — Ну что, поехали?

— По-моему, нам лучше остаться, — неуверенно проговорила Флер. — В штаб-квартире от нас всё равно никакого толку. А если мы вдруг исчезнем, папа до смерти перепугается.

— Марсия… — начал было Гэвин, но осекся. Он хотел предостеречь ее, предупредить, что нельзя доверять мистеру Лобсану, но понял, что его слова всё равно останутся неуслышанными. — Нет, ничего. Будь осторожней…

— Вперед, — скомандовала Марсия и, ни разу не обернувшись, скрылась в туннеле.

В шахте вдруг стало холодно. Гэвин и Флер заторопились обратно к лифту. Почувствовав их вес, кабинка стремительно взмыла вверх. Выбравшись на поверхность, дети услышали крики. К ним бежали несколько человек: отец, давешний мужчина в сером комбинезоне и какая-то женщина в желтом шлеме.

— Где Марсия? — на бегу крикнул мистер Белл.

— Отправилась в штаб-квартиру Корпорации, — объяснила Флер. Вопреки ее опасениям, отец выглядел не слишком рассерженным, хотя лицо его было белым как мел.

— Возможно, оно и к лучшему, — произнес человек в комбинезоне. — Технократы ее утешат и расскажут, что происходит.

— А что происходит, папа? — спросил Гэвин, неожиданно осознав, что бледность отца не имеет никакого отношения к выходке Марсии.

Мистер Белл тяжело вздохнул.

— Ваша мама… Она только что звонила — в отеле проблемы.

— Только не БДЦ! — воскликнула Флер.

— Ну да, почему-то выключить их оказалось не так легко. Шарлотта в яслях… Я сказал, что поеду прямо в отель.

— Можно вызвать мобиль, — предложила женщина в желтом шлеме.

— Спасибо.

— А мы? — спросила Флер.

Отец положил руку ей на плечо.

— Вы тоже поедете. Мы должны держаться вместе. Мама сказала, опасности нет, но в отеле царит паника.

Гэвин дернул его за рукав.

— Па, надо позвонить Игреку и рассказать ему, что происходит.

Мистер Белл заглянул сыну в глаза.

— Гэвин, мне очень жаль. Мама звонила домой… Игрек пропал.


24

Главной заботой Игрека перед уходом было обеспечить Беллов едой на вечер. Ведь все вернутся с работы поздно, усталые и голодные… Он поделился своими соображениями с Плитой.

— Готовить — одно удовольствие! — ответила Плита.

— А если нет времени? — спросил Игрек.

— Пирог с курицей. Холодильник, отделение для мяса, — подсказала Плита.

— Спасибо, — сказал Игрек.

— И зеленый горошек. Холодильник, верхнее отделение.

Игрек сунул пирог в духовку, а горошек высыпал в кастрюльку.

— Предоставь всё мне, — сказала Плита.

— Спасибо, — снова поблагодарил ее Игрек.

Напоследок он еще раз оглядел кухню, стараясь не смотреть на то место, где Ворчун обычно подзаряжал батарейки. Сколько же всего произошло с того вечера, когда Дворецкий удивил его, неожиданно выключившись посреди разговора! Игрек вышел в коридор и остановился перед дверью.

— Дом, передай Беллам, что… мне очень жаль покидать их. Я возвращаюсь к профессору Огдену. Скажи, что я не хочу навлекать на них новые неприятности.

— Я передам твое послание слово в слово, — отозвался Дом.

Игрек вышел в сад. Впервые в жизни ему предстояло самому решать, куда идти и что делать. Бросив прощальный взгляд на старую липу, он вышел за ворота и заторопился к ближайшей остановке. Ждать летобуса пришлось недолго. Поднявшись по ступенькам, Игрек увидел на экране бегущую строку: «…сегодня ваш кондуктор — Дора. Просим пассажиров…»

— Код? — спросила кондуктор, загораживая вход в салон.

— Какой код?

— Это я вас спрашиваю, — отчеканила Дора. — Вы должны назвать код, удостоверяющий, что вы имеете право проезда на этом летобусе.

Игрек вспомнил свою прошлую поездку. Тогда обо всём позаботился мистер Белл.

— Раньше у меня ничего подобного не спрашивали, — заявил он.

— Любой робот без сопровождения обязан сообщить код.

Игрек слегка наклонил голову.

— Пятьдесят девять? — с надеждой спросил он.

— Неверно, — ответила Дора.

— Номер больше или меньше? — спросил Игрек, стараясь хоть как-то сократить поле для угадывания.

— Вы пытаетесь угадать, — заявила Дора. — Я запрограммирована распознавать подобные ситуации. Если вы не знаете кода, вам придется сойти на следующей остановке.

— Но мне вовсе не туда нужно. Я заблужусь!

— Тогда я отправлю вас на конечную остановку ждать, пока вас не заберут владельцы.

— Заберут? — возмутился Игрек. — Я не посылка!

Дора сделала шаг в его сторону, и Игрек понял: она не уступит. Тогда он попробовал сменить тактику.

— Дора, мне срочно нужно в город. Иначе пострадают люди. Ты ведь не можешь этого допустить?

Во взгляде кондуктора промелькнула неуверенность.

— Ты ведь не можешь допустить, чтобы пострадали люди, верно, Дора? — настойчиво повторил он. — Поэтому ты должна меня пропустить.

Программа более глубокого уровня одержала верх — Дора отступила в сторону.

— Хорошо.

Ухватившись за шест в центре салона, Игрек выглянул в окно. Краем глаза он заметил, как таращатся на него сидящие в летобусе люди. Спустя некоторое время он узнал место, которое они проезжали в прошлый раз, и, дождавшись, когда летобус опустится, чтобы подобрать нового пассажира, сошел на мостовую.

Игрек шел по длинным улицам, которые запомнил с прошлого раза. Правда, теперь он проделывал этот путь в обратном направлении, а потому часто останавливался и оглядывался, чтобы убедиться, что идет правильно. Удивительнее всего было то, что Сферы нигде не было видно: никто не показывал ему дорогу.

Вскоре Игрек уже стоял на крыльце дома профессора Огдена. Время перевалило за полдень, улица была тиха и безлюдна.

Еще даже не постучавшись, он уже знал, что ответа не будет. Дом был пуст! Игрек заглянул в щелочку между ставнями и вновь испытал горькое разочарование: Сфера не выплыла ему навстречу. Наверное, он и так делал всё правильно, и помощи шара ему не требовалось, но чувствовать себя одиноким и беззащитным было ужасно непривычно.

Неподалеку молодая женщина помогала маленькому мальчику вскарабкаться по высоким ступенькам крыльца. Игрек подошел к ней и улыбнулся, показывая тем самым, что намерения у него самые дружеские. Тем не менее женщина торопливо прижала ребенка к себе.

— Прошу прощения, я ищу профессора Огдена. Вы не знаете, куда он уехал? — спросил Игрек.

Женщина улыбнулась.

— Профессор Огден? Он такой любезный… Всегда спрашивает, как дела у моего малыша! Я слышала какой-то шум ночью — наверное, тогда он и уехал. — Она вставила в замок магнитную карточку; дверь отворилась. Игрек повернулся и зашагал прочь. — Приезжала машина, — крикнула женщина ему вслед. — Я этот звук ни с чем не спутаю — у нас тут машин сто лет не было.

Игреку показалось, что внутри у него всё перевернулось. Он знал: большинство горожан не в состоянии позволить себе такую роскошь, как машина. Тогда кто же приезжал за профессором посреди ночи?! Игрек свернул за угол и двинулся по следующей улице, понимая, что на этот вопрос существует лишь один ответ.

А в следующую секунду мир и впрямь перевернулся верх дном. Земля выскользнула у Игрека из-под ног. Робот попытался за что-нибудь ухватиться, но обнаружил, что с ног до головы опутан сеткой из тонкой металлической проволоки. Пальцы запутались в ячейках. Сетка дернулась, крепче сжимая добычу. Игрек почувствовал, как его переполняет новое чувство, — и понял, что это страх. Он боялся, что острая проволока попросту перережет резину, из которой он сделан. Игрек свернулся калачиком и перестал сопротивляться.

— Отличный улов, — раздался у него над ухом мужской голос. «Улов»! Игрек вздрогнул, сообразив, что уже слышал это слово — от мародеров, напавших на Гэвина! В следующее мгновение он начал опускаться — как будто в асфальте открылся люк. Наконец он оказался на твердой поверхности. Натяжение ослабло, и Игрек смог выпрямиться. Царящую вокруг непроглядную тьму прорезал луч света, и Игрек на всякий случай закрыл глаза.

— Готов спорить, это дело рук Огдена, — произнес тот же мужской голос. Кто-то хмыкнул. — Так что, скорее всего, это робот Корпорации.

— Ты что, спятил? — спросил второй. Голос у него был тонкий и слегка надтреснутый. — Да Огден скорее умрет, чем построит для Корпорации хоть одного робота.

Наступила пауза.

— Это он хочет, чтобы мы так думали, — наконец произнес первый.

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, как всё было? Приезжает к нам этот самый профессор и говорит, что он, мол, рассорился с технократами и хочет устроить лабораторию в городе. Ну, мы, само собой, обрадовались. А вдруг это уловка? Что, если он вовсе не ссорился с технократами и всё это время попросту шпионил за нами?

В разговор вмешался третий голос, на этот раз женский:

— Вот уж не сомневаюсь, что профессору хватало иных дел, кроме как за нами шпионить! Но вдруг он и правда работает на Корпорацию? Что, если он прямо у нас под носом создавал нового суперробота? Мы тут переживаем из-за БДЦ, а главную угрозу, возможно, проглядели…

— И слушать смешно! — возмущенно проговорил тонкоголосый. — Да ты посмотри на него! И это ты называешь суперроботом? Да он по сравнению с БДЦ-4 всё равно что цыпленок по сравнению с павлином!

Игрек возмущенно вскинул голову, но тут же снова взял себя в руки.

— Ладно, мне надо перекусить, — сказала женщина. — С утра ничего не ела. Мальчики принесли еду?

— Еще нет, — ответил первый мужчина. — Хорошо, обследуем его чуть позже. Он, вроде, не шевелится. Будем надеяться, мы его не сломали.

Игрек подождал, пока шаги похитителей не стихли вдали, а потом снова попытался освободиться. Теперь сетка висела свободно, но вылезти всё равно никак не получалось. Игрек был очень сильным, но разорвать закаленный металл не мог. Наконец, оставив попытки, он замер в темноте, мысленно прокручивая в голове услышанный разговор. Эти люди говорили о профессоре Огдене — его профессоре Огдене! — как о каком-то хитром негодяе. Игрек был уверен, что этого не может быть, профессор совсем другой!

Услышав приближающиеся шаги, Игрек снова закрыл глаза.

— Давай-ка на тебя посмотрим, — произнес кто-то, растягивая слова. — Ой! Да ведь это тот самый длиннорукий!

Игрек узнал голос. Он открыл глаза: рядом, освещенный тонким лучиком лазерного фонарика, сидел Шрин.

— Что тут происходит?

Комнату залил яркий свет. В дверном проеме стояла женщина. Игрек умудрился сесть и поднял голову. Худое лицо показалось ему смутно знакомым, но больше всего робота поразили волосы женщины. Никогда прежде он не видел таких волос. Они походили на тонкие черные веревки; широкая лента, повязанная вокруг головы, не давала им упасть на лицо.

— Я знаю этого робота, — заявил Шрин. — Он спас нас от полиции.

Вслед за женщиной в комнату вошли двое мужчин. Тот, что повыше, недовольно нахмурился.

— Что за чушь? — произнес он уже знакомым Игреку надтреснутым голосом.

— Он нам помог, — повторил мальчик. — Он не из Корпорации Жизни, он совсем другой.

— Это уж точно, — согласилась женщина. Теперь ее голос звучал несколько мягче, чем прежде. — Именно поэтому мы и хотим его как следует изучить.

Шрин вскочил на ноги.

— Не надо! Вы можете его испортить!

— Не можем же мы отказаться от научных исследований только потому, что ты ему благодарен, — возразила женщина. — Ну давай, иди.

Мальчик покосился на Игрека:

— Ты ведь не сделал бы нам ничего плохого, правда?

Игрек энергично замотал головой.

— Вот видишь! — повернулся Шрин к женщине.

— Нас не интересует, чего он сделал, а чего нет! — закричала та. — Мы хотим знать, как он устроен! Давай, пошевеливайся!

Провожаемый ее повелительным взглядом, Шрин поплелся к выходу.

— Похоже, он функционирует нормально, — заметила женщина, глядя на Игрека. — Давайте приготовим оборудование.

Все трое вышли из комнаты, свет исчез. Игрек снова остался в одиночестве. В доме профессора, в каморке под крышей, темнота была привычной и уютной. Сейчас же она пугала его. Игрек лежал на холодном полу, вспоминая неподвижного робота в грузовике и разбросанные по дороге останки Ворчуна, как вдруг мглу снова прорезал тонюсенький лучик. Кто-то, стараясь не шуметь, приближался к нему.

— Робот, — прошептал тихий голос, — это я, Эррол. Я пришел тебя освободить. Не шевелись.

Сеть слегка натянулась, раздалось металлическое клацанье. Вполголоса ругаясь себе под нос, Эррол сражался со стальной проволокой.

— Кажется, хватит, — наконец пробормотал он. Рядом с лежащим на полу фонариком образовалось небольшое озерцо света. Эррол расширил отверстие над головой Игрека, и робот смог выбраться наружу. Мальчик вскочил на ноги и потянул его за собой.

— Скорей! Они вот-вот вернутся!

За дверью оказался узкий коридор. Эррол выключил фонарик и, не выпуская руки Игрека, повел его вверх по темной крутой лестнице. Потом произошла короткая заминка: Игреку показалось, что Эррол пытается что-то открыть плечом. Протяжный металлический скрип возвестил о том, что его усилия увенчались успехом, и они продолжили подъем. Наконец, открыв еще одну дверь, они выбрались на поверхность. Игрек огляделся: в мостовой темнело черное жерло люка.

— Когда-то давным-давно здесь был вход в погреб: через него опускали мешки с зерном и прочие припасы, — пояснил Эррол. — А теперь это ловушка для роботов.

— А как они меня поймали? — голос Игрека дрожал от волнения.

— Они уже давно следили за домом профессора. А как увидели тебя, сразу побежали за сетью.

— Но почему?..

Их прервал протяжный свист. Из-за угла выбежал Шрин.

— Что вы тут делаете? Загораете?

Эррол потянул Игрека за руку.

— Идем.

— Куда вы меня ведете? — Игрек вежливо, но твердо вырвал руку.

Мальчик насмешливо прищурился.

— К твоему профессору, куда же еще…



25

Мальчишки шли так быстро, что Игрек едва успевал замечать, что происходит вокруг, не говоря уже о том, чтобы задавать вопросы. Наконец они добрались до оживленной улицы, кишащей мобилями.

— Сейчас поймаем попутку, — улыбнулся Эррол.

Ничего не понимающий Игрек смотрел на проносящиеся мимо мобили. Некоторые, набрав скорость, взмывали высоко в воздух.

— Нас трое — нужно выбрать мобиль побольше, — заметил Шрин. — Ага, этот, вроде, сгодится…

Выскочив на дорогу перед выбранным мобилем, они ухватили его за колеса и изо всех сил уперлись ногами в землю, не давая ему вырваться.

— Быстрее! — завопил Эррол. Добыча так и норовила выскользнуть из рук. Немного поколебавшись, Игрек прыгнул на крышу, вытянул руки и, подхватив мальчиков, помог им забраться наверх.

Мобиль зашатался под их весом, однако выстоял и, поднявшись над землей, влился в транспортный поток. Заглянув внутрь через прозрачную стеклянную крышу, Игрек перехватил ошарашенный взгляд робота-водителя и вежливо помахал ему рукой.

— Кто были те люди? — спросил он, стараясь перекричать шум ветра.

— Мама Эррола, — не без злорадства ответил Шрин. — То-то она разозлится.

— Да он не об этом, дурень, — вмешался Эррол. — Они городские ученые. Тот подвал, куда тебя сунули, просто прикрытие.

— Прикрытие? Мне он показался скорее подземельем, — заметил Игрек.

— Я имею в виду — маскировка. Чтобы никто не догадался, что совсем рядом находится супернавороченная лаборатория. — Мальчик заметил, что Игрек ничего не понимает. — Ты что, не знаешь: нельзя заниматься наукой без разрешения. Требуется специальная лицензия от правительства…

— Почему? — удивился Игрек.

— Потому что они не могут допустить, чтобы достижения техники попали не в те руки, — пояснил Эррол.

Игрека посетило ужасное подозрение: неужели «не те руки» относится и к профессору Огдену?!

— А чем занимался профессор? — спросил он. — Пожалуйста, расскажите.

— Да никто, собственно, ничего и не знает толком, — признался Эррол. — Но многие его подозревают. Раньше он был технократом, работал на Корпорацию Жизни. А потом ему якобы не понравились исследования, которые там проводились. Типа, слишком опасные… Вышла большая заварушка, и он ушел. Купил себе дом в городе. Все наши чуть из штанов не выпрыгивали от восторга — думали, он к ним присоединится. А он им: нет, мол, устрою свою собственную лабораторию. Ну вот, а теперь кое-кто поговаривает, что всё это для отвода глаз, а на самом деле Корпорация его послала выяснить, чем занимаются городские ученые.

— Хоть это и глупо, — добавил Шрин. — Если бы он был шпионом, тогда сразу бы к нам присоединился…

— А ты никогда не слышал про «двойной блеф»?

Игрек склонил голову набок — как всегда, когда напрягал свои мыслительные механизмы.

— Выходит, тогда-то он и начал делать роботов вроде меня — когда перебрался в город?

— Похоже на то.

— Значит, тот человек думал, что я один из роботов Корпорации Жизни…

— А на самом деле?

Игрек покачал головой.

— Не знаю.

Он вспомнил дни, проведенные в доме профессора. На первый взгляд ничего подозрительного там не происходило. Но вдруг профессор и с ним, Игреком, играл в какую-то одному ему понятную игру? Шрин прервал его размышления.

— Штаб-квартира! — сообщил он.

Увидев изумление на лице робота, Эррол расхохотался.

— Ну да, штаб-квартира Корпорации. Сюда-то профессор и уехал.

Впереди за высокой металлической стеной возвышалось гигантское здание из стекла и титана.

— Ложись! — закричал Эррол, когда мобиль приблизился к ограждению. — Вот мы и у цели, — сказал он через минуту. — Каждый день тут пролетают сотни мобилей, так что никто за ними особо не следит.

Под ними простиралась лужайка, засаженная кустарниками и цветущими деревьями. Игрек сел. Вблизи здание напоминало вырезанный изо льда корабль. На крыше, где полагалось находиться носу корабля, балансировал гигантский красно-серый шар.

Мобиль снизился, присоединившись к десятку себе подобных, что покачивались перед одним из входов. Безбилетники проворно спрыгнули на землю.

— Здесь мы с тобой распрощаемся, — сказал Эррол.

— Спасибо, — поблагодарил мальчиков Игрек. — А как вы выберетесь?

— Подождем обратной попутки, — засмеялся Шрин.

Эррол понизил голос:

— Отправляйся прямо к главному входу и спроси профессора Огдена. Хотелось бы мне посмотреть на их реакцию! Но нам рисковать нельзя — тут нас в два счета сцапают.

Попрощавшись с Игреком, мальчики нырнули в заросли кустарника. Игрек помахал на прощание роботу-водителю и двинулся в обход здания к главному входу. Неожиданно вниз по стеклянной стене скользнул светящийся шарик.

— Сфера! — укоризненно воскликнул Игрек. — И где, спрашивается, тебя носило?

Сфера испустила яркую вспышку света. В тот же миг в голове у Игрека возникла движущаяся картинка: Сфера ведет его от дома профессора по городским улицам прямо к штаб-квартире. Но как бы он перебрался через стену?

— Понимаю, — задумчиво произнес он. — Всё должно было произойти именно так, а не иначе. Если бы меня не поймали, я бы не встретился с мальчиками и не приехал бы сюда на мобиле. — Он склонил голову набок, пораженный новой мыслью. — Но ведь ты могла бы говорить мне, куда идти и что делать. Я бы понял.

Сфера вспыхнула снова.

— Возможно, — задумчиво проговорил Игрек, — я вижу только часть правды. Это всё равно что заглянуть в приоткрытую дверь и увидеть половину стола. Основная часть скрыта от моих глаз. Возможно, мне нужно было встретить ученых и мародеров, чтобы попасть сюда…

Шар полыхнул так ярко, что Игрек даже попятился. В этот момент он понял кое-что еще: самое трудное испытание ожидает его впереди.


***

Игрек покорно брел за Сферой, пока они не подошли к громадной титановой двери, которая при их приближении с тихим жужжанием отъехала в сторону. Игрек решил, что сейчас его остановят, но охранно-пропускное устройство, по всей видимости, распознало в нём робота и решило, что он принадлежит к числу обслуживающего персонала. Сфера скользнула внутрь, Игрек последовал за ней.

Стеклянный свод штаб-квартиры терялся в необозримой высоте. Игрек с любопытством оглядывался по сторонам, а Сфера тем временем поднималась всё выше и выше, пока наконец не превратилась в крохотное светящееся пятнышко, а потом и вовсе растворилась в бликах солнечного света на стекле. Игрек немного подождал, но, видя, что шар не возвращается, двинулся дальше.

Из огромного, похожего на пещеру холла вело несколько коридоров. Игрек свернул в первый попавшийся и, не встречая на своем пути ни людей, ни роботов, брел по нему, пока не оказался в другом, на этот раз небольшом, холле с лифтами. В просторном кожаном кресле у стены сидела черноволосая девочка. Услышав его шаги, она обернулась.

— Я тебя уже где-то видела, — нахмурившись, сказала она. — Ой, знаю! Ты приходил к нам домой с Гэвином. Откуда ты тут взялся?

Не успел Игрек ответить, как она уже продолжила:

— Ну конечно! Беллы послали тебя проверить, добралась ли я.

— Нет, — не раздумывая ответил Игрек. И только когда девочка — он вспомнил, что ее зовут Марсия, — снова нахмурилась, он осознал свою ошибку.

— Я пришел сам по себе, — торопливо добавил он, весьма довольный собой: ведь он сказал чистую правду, хоть и уклонился от прямого ответа на вопрос Марсии.

— Сам по себе? То есть, ты сам решил сюда прийти? — Марсия удивленно уставилась на Игрека. — Всю жизнь за мной приглядывают роботы, но никогда ни один из них не делал этого по собственному желанию.

Игрек почувствовал, что недоразумение зашло слишком далеко, и открыл было рот, чтобы возразить, но, увидев выражение лица девочки, тут же закрыл его снова. Игрек, конечно же, не знал этого, но именно с таким выражением — смесью благоговейного восторга и благодарности — Марсия часами стояла перед своими любимыми картинами в музеях.

— Ты уверен, что никто не посылал тебя за мной? — спросила она.

— Совершенно уверен, — заверил ее Игрек, радуясь возможности прямо ответить на прямой вопрос.

Марсия отвернулась, а когда снова посмотрела на робота, тот увидел, что поразившее его выражение исчезло с ее лица.

— Я пришла сюда повидаться с мистером Лобсаном, — быстро проговорила девочка. — Технократы говорят, его здесь нет. Поэтому я потребовала, чтобы меня отвели к его заместителю. А мне сказали — жди. Уже сто лет прошло. Все кругом бегают — теперь вот куда-то наверх убежали. А меня с собой не взяли…

Не успела она договорить, как дверь лифта открылась, и оттуда вышли мужчина и женщина в одинаковых серых комбинезонах.

— А, вот ты где, — сказала женщина.

— А это что? — спросил мужчина.

Игрек слышал этот вопрос уже столько раз, что терпение его лопнуло.

— Как грубо… — начал было он, но Марсия дернула его за руку.

— Коси под дурачка, — шепнула она роботу на ухо и повернулась к вошедшим. — Это мой личный робот. Я его сама сделала на занятиях по технике — и очень им горжусь.

Технократы дружно рассмеялись, и это прозвучало совсем необидно.

— Вот оно что! И из чего же ты его смастерила? — поинтересовалась женщина.

— Квантовый транзистор, проволока, резина и… голографическая система памяти, — и глазом не моргнув, перечислила Марсия. — Конечно, первый блин комом, так что он вышел слегка неуклюжим.

Неуклюжим! Игрек понурился и свесил руки по бокам, стараясь выглядеть как можно более неуклюже.

— Главный робототехник ждет тебя.

Женщина провела их в просторную, с высокими окнами комнату и ушла, прикрыв за собой дверь. В комнате царил полумрак. В дальнем конце возле заваленного бумагами письменного стола стоял невысокий коренастый человек с копной седых волос. Марсия нерешительно замялась в дверях, но Игрек успел разглядеть хорошо знакомое лицо — и пол качнулся у него под ногами.

— ИГР-3, — произнес тихий ласковый голос, — всё в порядке.

Человек с седыми волосами вышел из-за стола. Игрек заглянул ему в глаза — и узнал это выражение, что не раз и не два замечал в каморке под крышей.

— Этот взгляд… — пробормотал он.

— Он добрый.

В голове Игрека молнией пронеслись воспоминания о его прежней жизни. Каждый вечер профессор приходил к нему в комнату под крышей, задавал вопросы, выслушивал рассказы о том, как робот провел день, учил его чему-нибудь новому, ободрял. И вот они снова вместе. Однако Игрек понимал: возврата к прежним отношениям творца и его творения не будет. Сам Игрек уже не тот робот, что когда-то покинул лабораторию, да и человек, создавший его, по всей видимости, тоже изменился, хотя внешне и остался всё тем же профессором Огденом.

— Если вы такой добрый, — услышал он тонкий, но по-своему властный голосок, — то почему один из ваших роботов держит в заложниках мою семью?

Профессор Огден повернулся к Марсии. На лице его читались сочувствие и тревога.

— Я уже очень давно не имею никакого отношения к этим роботам. Можете мне поверить, отныне всё будет совсем иначе.

Игрек склонил голову набок. Он вспомнил, как говорил человеку в простыне, что профессор Огден — хороший. Но профессор исчез, не сказав никому ни слова, и вот оказывается, что он возглавляет Корпорацию, с которой якобы рассорился раз и навсегда.

— Профессор Огден, — медленно проговорил Игрек, — я не знаю, верить вам или нет…

Профессор улыбнулся, и в улыбке его была тихая грусть.

— Отлично. Значит, я достиг своей цели: создал робота, который умеет мыслить самостоятельно.

— Так вот вы кто! — воскликнула Марсия. — Я всё про вас знаю! Вы работали на Корпорацию, но вас выгнали за предательство.

— Ну-ну… — пробормотал профессор и указал на мягкие кресла в углу комнаты. — Может, присядем? Боюсь, мне нечем тебя угостить, а все кругом ужасно заняты. Ах да, вот, здесь есть несколько пирожных. Как удачно…

— Что вы здесь делаете? — спросила Марсия, запихивая в рот ломтик фруктового пирожного. — Вы и правда тут сейчас за главного?

— Правда. Бывшие коллеги позвали меня на помощь. Да-да, я тоже удивился, — добавил он, заметив недоверие на лице девочки. — Вчера вечером ко мне явилось всё высшее руководство Корпорации. Они попросили, чтобы я помог им предотвратить кризис. По всей видимости, на протяжении всех этих лет они с немалым интересом следили за моей работой. — Он немного помолчал, глядя в пол. — Ты слышала миф об Икаре?

Марсия отрицательно покачала головой. Она так набила рот, что не могла говорить.

— Икар и его отец Дедал томились в плену у критского царя — что было с его стороны черной неблагодарностью. Видишь ли, отец Икара был талантливым инженером, но знал слишком много царских тайн. Короче, он задумал бежать, смастерив две пары крыльев из перьев и воска — для себя и для сына. Должно быть, ему пришлось здорово потрудиться. Наконец работа была закончена, и они поднялись в воздух и полетели высоко над морем. Отец и сын были в восторге: их попытка удалась. Однако потом Икар слишком осмелел и, не думая о последствиях, стал подниматься всё выше и выше — навстречу солнцу. Но жаркие лучи растопили воск, которым были скреплены его крылья, и Икар упал в море.

— Он должен был сообразить, что воск растает! — презрительно заметила Марсия.

— Не сомневаюсь, что он знал это, — улыбнулся профессор. — Но отчего-то забыл.

— Всё это выдумки, — девочка поморщилась. — Греческие мифы. Зачем вы мне это рассказываете?

— Я вижу в этой истории урок для всех нас. Порой мы поднимаемся слишком высоко: человеку вообще свойственно тянуться к неизведанному. Весь фокус в том, чтобы уметь вовремя останавливаться.

Он поднялся и принялся мерить шагами комнату Игрек встревоженно наблюдал за ним, надеясь, что произойдет чудо и тот снова превратится в веселого и жизнерадостного профессора Огдена. Интересно, неожиданно подумалось роботу, не то ли это ощущение, что испытывают родители, желающие уберечь своего ребенка от горя и разочарований?

Наконец профессор снова заговорил:

— Была некогда группа ученых, одаренных инженеров: мистер Лобсан, я и другие, — которая раскрыла секрет искусственной жизни. Можешь себе это представить? Мы были ослеплены открывшимися перед нами перспективами. Еще бы: строить роботов, во всём похожих на людей! Ученые всегда руководствуются любопытством и честолюбием — здоровые человеческие качества. И для многих из нас создание машины по нашему образу и подобию стало заветной целью. К несчастью, нас еще подгоняло тщеславие — а оно подчас заслоняет очевидные вещи.

Марсия облизала пальцы и рассеянно подобрала с тарелки последние крошки.

— Папа говорит, вы их предали.

Профессор Огден вздохнул.

— Они были моими коллегами, но я не мог согласиться с тем, что они делали. Это было слишком опасно. — Он покачал головой, снова погружаясь в воспоминания. — И тогда я увидел, что честолюбие завело нас слишком далеко. Со мной произошло то же самое, что с Икаром! Только крылья у меня не растаяли — но от тревог и потрясений мои волосы стали белыми как снег.

Марсия и Игрек с интересом взглянули на взъерошенную шевелюру профессора. Дверь открылась, и в комнату вошла женщина в сером костюме и на невероятно высоких каблуках.

— Профессор, пришло время вашего интервью.

— Спасибо. — Профессор Огден сел за стол и повернулся к гостям. — Прошу прощения. Вы можете понаблюдать за происходящим по коммуникатору из соседней комнаты.


26

Мистер Белл, Гэвин и Флер стояли перед воротами фабрики и ждали мобиль, который должен был отвезти их в отель миссис Белл. Наконец послышалось знакомое жужжание. По тому, как показавшийся мобиль стремительно вырос из крошечной точки на горизонте и, точно ястреб, спикировал на лужайку, было понятно: его создали для скорости. Мистер Белл сел на переднее сиденье, а Гэвину и Флер как раз хватило места сзади.

Молодая женщина в красном костюме пилота настояла на том, чтобы все пристегнулись, — и скоро они поняли почему. Мобиль, не снижая скорости, лихо закладывал виражи, и пассажиров мотало из стороны в сторону. Поскольку на разговоры никого не тянуло, все сосредоточились на том, чтобы усидеть прямо.

— Ого! — сказала Флер, когда мобиль резко вильнул в сторону, облетая высокое здание.

— Вон мамин отель! — закричал Гэвин.

По пути к их мобилю присоединилось еще несколько, и теперь они стройным кортежем снизились перед отелем. Некогдабезупречную лужайку было не узнать — сейчас она была перепахана следами каких-то тяжелых механизмов.

— Да, такого я не ожидал, — мрачно заметил мистер Белл. — Похоже, ситуация ухудшилась.

Беллы ступили на землю. Из других мобилей выскочили несколько десятков солдат и строевым шагом двинулись ко входу. Мистер Белл с детьми пристроился позади рослого офицера со здоровенной лазерной пушкой в руках. Навстречу им торопливо выкатил робот в красно-зеленой ливрее.

— Добрый день, сэр. Взять ваш багаж?

— Пожалуй, не стоит, — сказал военный, прижимая пушку к широкой груди.

Мистер Белл поравнялся с ним.

— Что происходит?

— Мы здесь, чтобы обуздать БДЦ-4, — ответил офицер и, хмуро покосившись на робота, добавил: — А в остальном — самое обычное задание.

Беллы вошли в холл.

— Пошевеливайтесь! Здесь надо всё расчистить! — гремел какой-то важный чин с нашивками на мундире. Солдаты уносили цветы, сдвигали в углы мебель. Вокруг суетились роботы, наперебой спрашивая:

— Проводить вас в ресторан?

— Не желаете ли чего-нибудь выпить?

— Не надо ли вам что-нибудь постирать?

Не получая ответов, роботы постепенно приходили во всё большее возбуждение. Один ухватился за спинку кресла, которое нес кто-то из солдат, и принялся тянуть его на себя. Другие пытались поставить на столы вазочки со свежими цветами, не обращая внимания на то, что столы были перевернуты и сложены на диванах.

Наконец офицер с нашивками не выдержал и завопил во всё горло:

— РАДИ БОГА! ВЫКЛЮЧИТЕ КТО-НИБУДЬ ЭТИХ РОБОТОВ!

Из лифта вышла знакомая фигура.

— Мама! — закричала Флер. Однако миссис Белл не заметила детей и мужа: хлопнув в ладоши, она звонко прокричала:

— Роботы ГМП! Синие апельсины! Немедленно вернитесь в свою комнату!

Роботы тут же замерли, дружно побросали свои занятия и, построившись в колонну по два, удалились.

— Ловко у вас получилось! — восхитился офицер с нашивками.

Миссис Белл устало улыбнулась.

— Это кодовая фраза, чтобы заставить их остановиться. Конечно, звучит немного глупо, но нельзя же использовать фразу, которую они могут услышать в обычном разговоре. Теперь они будут сидеть смирно, пока не получат новый приказ. Ой! — воскликнула она, увидев мужа и детей. Они обнялись и отошли к стене, чтобы не мешать солдатам.

— Мама, где Шарлотта? — спросила Флер.

— В яслях. С ней всё в порядке.

— А Игрек? — спросил Гэвин.

— Дом сказал, что он вернулся к профессору Огдену, — ответила миссис Белл.

— Но почему?

— Не сейчас, Гэвин, — вмешался отец. — Я хочу знать, что за чертовщина тут происходит.

Миссис Белл удрученно покачала головой.

— Сегодня утром БДЦ-4 отказались работать. Заняли часть номеров и стали слушать музыку и смотреть комм… — Она повернулась к Гэвину и Флер. — Кажется, я должна перед вами извиниться. Вы были совершенно правы насчет этих роботов… Как бы там ни было, мистер Лобсан был здесь и сказал, что перекроет им энергию. Но, судя по всему, они научились переключаться на частоты других роботов.

— А почему нельзя перекрыть все частоты? — спросила Флер.

— Тогда всё перестанет работать, — пояснил Гэвин. — Транспорт, больницы, отопление…

— Ты абсолютно прав, — согласился отец. — Ведь эти службы тоже зависят от роботов. Заглушите радиоволны, питающие их энергией, — ив городах воцарится хаос. И что собирается делать мистер Лобсан?

Лицо миссис Белл омрачилось тревогой.

— Час назад он отправился побеседовать с БДЦ-4. Кажется, он считает, будто сможет взять их под контроль, если поймет, чего конкретно они хотят. Но он до сих пор не вернулся.

— Ты хочешь сказать, что они взяли его в заложники?! — вскричала Флер.

— Мы говорили с ним по комму — по его словам, ему ничего не угрожает. Очень может статься, так оно и есть, но мы на всякий случай всё-таки вызвали военных…

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — произнес чей-то голос у них за спиной. Обернувшись, Беллы увидели дружелюбно улыбающегося солдата. — Полковник хочет провести здесь рабочее совещание. Так что, если не возражаете…

Миссис Белл повела мужа и детей в бар.

— Там потише и можно смотреть новости по комму, — сказала она.

Пол в баре был вымощен серебристой плиткой. Вокруг изящных серебряных столиков стояли оранжевые кресла. Хотя на дворе был ясный день, бар тонул в полутьме: его освещали лишь свечи да тускло горящие галогенные трубки вдоль стен.

К Беллам подошел управляющий.

— Должен же кто-нибудь обслуживать клиентов, — извиняющимся голосом проговорил он, протягивая меню.

Список изобиловал всевозможными экзотическими напитками. Учитывая экстренность ситуации, Гэвин и Флер решили особо не привередничать.

— Мне, пожалуйста, пива, — попросил мистер Белл.

— А мне красного вина, — сказала миссис Белл.

На противоположной стене зажегся экран коммуникатора. Громко заиграла музыка. Управляющий принес напитки. «Венецианская серенада» Гэвина оказалась смесью соков из лесных ягод. Флер заказала «Звездочет»: в высоком стакане с газировкой взрывались шарики яблочного сока. Едва дети сделали по глотку, как диктор на экране начал зачитывать новости.

— Корпорация Жизни подтверждает, что в связи с неожиданным агрессивным поведением БДЦ-4 принято решение отключить всех роботов этой серии от источников питания. БДЦ-4 начали выпускать около месяца назад. Тогда Корпорация Жизни утверждала, что это технологический прорыв, так как БДЦ-4 способны понимать человеческие чувства и эмоции. Сейчас у нас на связи министр технологии. Добрый день, госпожа министр. Скажите, насколько тревожной представляется вам сложившаяся ситуация?

На экране появился залитый солнечным светом офис, из окон которого открывался великолепный вид на реку. За широким письменным столом сидела безупречно одетая дама.

— Должна вам сказать, что в мире сейчас функционирует совсем немного БДЦ-4, — сказала она, очаровательно улыбнувшись. — На протяжении последнего месяца они проходили испытание в частных домах и на некоторых предприятиях.

— Как, например, нефтяные скважины? — подсказал ведущий.

— Да, в одной-двух странах. Но этих роботов никогда не использовали на таких жизненно важных объектах, как больницы, транспорт, водоснабжение… Все эти службы по-прежнему управляются роботами, безопасность которых доказана многолетним опытом эксплуатации.

— Вы можете подтвердить, что на данный момент отключены уже все БДЦ-4?

— Большинство. Насколько я понимаю, еще нескольких роботов предстоит отключить. Этим занимаются прямо сейчас, но процесс может занять некоторое время. Однако могу вас заверить: общественной безопасности ровным счетом ничего не угрожает. — Она снова улыбнулась — на сей раз еще лучезарнее прежнего.

— Спасибо, госпожа министр. — Ведущий повернулся к зрителям. — Еще через пару минут мы сможем узнать мнение главного робототехника Корпорации Жизни. Тем временем мы свяжемся с нашими новостными службами по всему миру, чтобы убедиться, что БДЦ-4 и в самом деле отключены…

— Отлично, — удовлетворенно проговорила Флер. — Надеюсь, Корпорация сумеет объяснить, что произошло.

— Не думаю, что они скажут что-нибудь конкретное, Флер, — предупредил ее отец. — Видишь ли, большинство новостных программ принадлежит Корпорации Жизни. Так что ведущий будет задавать только те вопросы, ответы на которые, по мнению Корпорации, нам следует знать.

Флер удивленно уставилась на отца.

— Но как же тогда выяснить правду?

Мистер Белл пожал плечами.

— Рано или поздно она всё равно просочится в коммуникатор. Но в виде большой головоломки: это будет множество разрозненных кусочков информации, которые надо сложить вместе, а еще больше таких, которые вообще ни во что не складываются.

— Хотя конкретно в данном случае, — добавила миссис Белл, — мы, кажется, находимся в самой гуще событий. По крайней мере, можем лично наблюдать, что происходит…

— Смотрите! Это же профессор Огден! — завопил Гэвин, всё это время не отрывавший глаз от экрана коммуникатора.

— Вот это да, — удивился мистер Белл. — С каких это пор он стал главным робототехником Корпорации Жизни?!

— Тссс! — шикнул на них кто-то из соседей.

— Профессор, — начал ведущий, — можете ли вы объяснить, почему БДЦ-4 испортились?

Профессор Огден сидел в роскошном кожаном кресле. Казалось, его куда более занимает узор на ковре у него под ногами, чем заданный диктором вопрос.

Наконец профессор поднял глаза и мягко произнес:

— Если позволите, «испортились» — не совсем подходящее слово. Оно предполагает, что эти роботы чем-то плохи. Старая история, верно? Робот, восставший против своего создателя… Мы любим себя запугивать — еще со времен Франкенштейна[13]!

Он усмехнулся.

— Боюсь, что истина заключается несколько в ином. Мы должны признать, что, по мере того как роботы становятся всё умнее, их всё больше волнует собственное благополучие. Повторяю, собственное, а не наше с вами. А значит, мы должны постоянно совершенствовать наши системы безопасности. Иначе говоря, тот, кто создает роботов, и должен отвечать за их поведение.

Журналист подался вперед.

— Вы хотите сказать, что в агрессивном поведении БДЦ-4 виновата Корпорация Жизни?

— Без сомнения, — твердо ответил профессор. — Это печальная история о честолюбии и гордыне.

Он умолк и снова вперил взгляд на ковер.

Похоже, ведущий не знал, как продолжать разговор. Он покосился на небольшой экран у себя на столе.

— Корпорация Жизни только что назначила вас главным робототехником. Однако, насколько я понимаю, в прошлом вы уже работали на Корпорацию. Что вы можете сказать нам про роботов серии БДЦ?

Профессор поднял голову.

— Я принимал участие в создании первого поколения БДЦ, но мне не нравились методы моих коллег. Видите ли, обычные роботы напичканы всевозможной информацией о мире, но они не обладают способностью понимать, анализировать ее. Я же глубоко убежден, что, если наделить робота способностью испытывать эмоции, он будет доходить до всего собственным умом, как это делают дети, а заодно научится сопереживать другим, различать, что хорошо, а что плохо. У него, если можно так выразиться, появится совесть.

Но мои коллеги были слишком нетерпеливы, чтобы идти этим долгим и, признаюсь, тернистым путем. Кроме того, они сомневались, что робот захочет быть хорошим. Вместо этого они задались вопросом: «А что будет, если передать роботу жизненный опыт конкретного человека?» Такого робота, считали они, не надо будет специально программировать — он в одно мгновение сам узнает, как устроен мир.

Ведущий открыл было рот, собираясь задать очередной вопрос, но профессор был так взволнован, что не дал ему вставить и слова.

— Так вот. Образно выражаясь, в человеческом мозгу существуют специальные отделы, где хранятся воспоминания. Не стану вдаваться в подробности. Просто представьте себе, что воспоминания эти возможно скопировать и поместить в мозг робота. Таким образом, у этого робота будут ваши воспоминания, ваши вкусы, ваше хобби, он будет любить ту же музыку, что и вы, и так далее. Именно это и проделали мои коллеги.

На этот раз ведущий не смог сдержаться.

— Вы хотите сказать, что роботам пересаживали человеческий мозг?! — вскричал он.

— Нет. Во всяком случае, не совсем, — ответил профессор. — Во-первых, человеческий мозг — это не только воспоминания. А во-вторых, роботам не пересаживали даже часть мозга. Ученые Корпорации лишь скопировали электрохимические свойства определенных участков серого вещества. Разумеется, все процедуры выполнялись на мертвых людях, поскольку никто не знал, насколько это опасно для человеческого организма.

— На мертвых?! — ахнул журналист. Он бросил быстрый взгляд на экран на столе, словно ожидая указаний от невидимого руководства.

— Знаю, это звучит несколько шокирующе, но вспомните: уже в прошлом веке люди начали завещать свои органы медицине — для пересадки больным. А некоторые завещали свой мозг, чтобы ученые могли проводить на нём медицинские исследования. Мои коллеги считали, что осуществляемая ими процедура ничем не отличается, скажем, от пересадки почки. И даже еще более безвредна, поскольку для этого не требуется операции.

— А что по этому поводу думали вы?

— Я предлагал устроить общественное обсуждение этого вопроса, но Корпорация Жизни считала, что люди еще не готовы узнать об этом. — Он сокрушенно покачал головой. — Тогда я ушел и занялся собственными исследованиями.

— Вы хотите сказать, что, разрабатывая БДЦ-4, Корпорация Жизни держала свои методы в тайне?

— Именно, — подтвердил профессор.

Он взял со стола стакан и сделал большой глоток. В баре отеля стояла мертвая тишина. Все затаили дыхание.

— Так вот почему БДЦ-4 так хорошо понимают людей! — сказал ведущий.

— Да. Потому что они наделены человеческими воспоминаниями. Они смотрят на мир нашими глазами.

— Тогда почему они начали угрожать нам? Мы слышали о взятых заложниках…

— Как правило, программируя роботов, ученые задают им определенные правила поведения, — пояснил профессор. — Например, все мы слышали о законе, согласно которому роботы не могут причинить вред людям. Но мои коллеги считали, что, поскольку БДЦ-4 обладают человеческими воспоминаниями, они и так будут знать, что хорошо, а что плохо. Поэтому робототехники Корпорации не стали загружать в БДЦ-4 подобные программы — сочли, что это необязательно.

Профессор Огден поднес руку ко лбу, словно пытаясь отогнать мучительные воспоминания, а потом продолжил:

— По сути дела, БДЦ-4 — всего лишь человеческая память, запертая в теле робота. Так стоит ли удивляться, что они ведут себя далеко не лучшим образом? Они относятся к людям так агрессивно потому, что пытаются обрести утраченный мир — мир, в котором они сами были людьми.

Ведущий нахмурился.

— То есть, они хотят оживить свои воспоминания?

— Именно.

— Но что это за воспоминания? В конце концов, кто эти мертвые люди?! — Ведущий едва не сорвался на крик. — Кто-нибудь имеет хоть малейшее представление, что именно пытаются воссоздать эти роботы?

Неожиданно он смолк, будто по чьему-то приказу, и покосился на свой экран. А когда снова поднял лицо, на губах у него играла натянутая улыбка.

— Значит, вы можете подтвердить, что Корпорация больше не будет выпускать подобных роботов…

Профессор Огден кивнул.

— Сейчас, пока мы тут с вами разговариваем, Корпорация Жизни отключает своих роботов. А я на время прекратил все исследования в этой области. Пока я нахожусь на посту главного робототехника Корпорации, мы будем проводить политику большей открытости касательно наших методов.

— Спасибо, профессор, — неуверенно произнес ведущий.

Изображение профессора Огдена исчезло.

Несколько минут в баре царила мертвая тишина. Посетители словно не замечали друг друга, пытаясь переварить полученную информацию. А потом все загомонили разом:

— Какой ужас!

— Да как они посмели?!

— Фантастика!

— Можно ли ему верить?!

— Они копировали мозги, — произнес Гэвин, не то с восхищением, не то с ужасом.

— Вот почему Боадицéя так жутко себя вела, — сказала Флер, — а БДЦ-4 танцевали и уходили без спроса. Они пытались оживить свои воспоминания. Как это грустно… — добавила она. — Хотя, конечно, они всего лишь машины…

— Это-то и страшно, — возразил Гэвин. — Машины, способные мыслить самостоятельно, но не различающие, что хорошо, а что плохо.

— Не волнуйся, Гэвин, — успокоил его отец. — Профессор Огден сказал, что Корпорация больше не будет производить таких роботов.

— Но почему для них так важны воспоминания? — спросила Флер.

— Ты поймешь это, когда станешь постарше, — ответил мистер Белл. — Воспоминания делают нас теми, кто мы есть. Большинство взрослых тоскует по какой-то части своего «утраченного мира»…

В мерцающем свете свечи лицо миссис Белл казалось бледным как мел.

— Меня беспокоит то, о чём профессор так и не сказал, — тихо произнесла она. — Пусть Корпорация Жизни и отключила большинство БДЦ-4, но, по крайней мере, наши еще функционируют. Если они не подчиняются основным законам робототехники, то могут быть опасны…

Неожиданно из холла донеслись встревоженные крики. Люди в баре повскакали на ноги, в спешке роняя кресла.

— Что случилось? — спросила миссис Белл у пробегающего мимо управляющего.

— Мистер Лобсан спускается вниз вместе с роботами. Они его куда-то увозят.

Вслед за толпой постояльцев и служащих отеля Беллы побежали к выходу. Несколько солдат с лазерными винтовками удерживали любопытных, не позволяя им пройти в холл. Гэвин и Флер умудрились протиснуться вперед.

— Они потребовали мобиль, — говорил кто-то.

— Куда они хотят лететь? — спрашивал другой.

Двери лифта открылись. Вытянув шеи, дети увидели, что из него вышел мистер Лобсан в сопровождении нескольких БДЦ-4. Солдаты вскинули винтовки.

Мистер Лобсан поднял руку, призывая к спокойствию, и заговорил неожиданно ровным и твердым голосом:

— Мои друзья попросили предоставить им мобиль. По их просьбе я полечу с ними. Моей жизни ничто не угрожает.

Однако солдаты, похоже, так не считали. Они лишь слегка опустили ружья.

— Идемте, капитан Брэдок? — сказал мистер Лобсан, обращаясь к статному бронзоволикому роботу слева от себя.

Робот молча кивнул, и процессия двинулась дальше. Двери отеля автоматически разъехались в стороны, пропуская их.

— Куда они его повезут? — взволнованно спросила Флер.

— Откуда мне знать? — ответил Гэвин, и добавил: — Надеюсь, с Игреком всё в порядке.


27

Профессор Огден откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза. Через мгновение деликатное покашливание вернуло его к действительности.

— Прошу прощения, что потревожил вас, — вкрадчиво произнес помощник. — На территории Корпорации поймали двух мальчишек. Они назвали ваше имя и попросили позвать вас.

В глазах профессора сверкнул озорной огонек.

— Что ж, раз они так просят, я, пожалуй, с ними встречусь…

— Они сейчас смотрят коммуникатор вместе с другими вашими гостями. Мы разрешили им послушать интервью.

Помощник вышел. Профессор потер глаза и зевнул. Он не спал с тех пор, как покинул дом накануне вечером. Поднявшись, он прошел по коридору в комнату с огромным, во всю стену, экраном коммуникатора. Игрек стоял у окна и смотрел, как к штаб-квартире Корпорации Жизни медленно подкрадывается вечер. Марсия свернулась калачиком на диване, завороженно внимая Эрролу. До слуха профессора донеслись слова «свобода», «справедливость» и «власть». Шрин молчал, ссутулившись в кресле.

— Мой брат и родители на свободе! — воскликнула Марсия, заметив профессора. — Они только что звонили. Глядите!

На экране появились мистер и миссис Моррис, пьющие кофе у себя на кухне. Оба выглядели так, будто не спали целую неделю.

— Дорогая, когда ты собираешься домой? — спросила миссис Моррис.

— Я же сказала: как только смогу — По тону Марсии можно было подумать, что сейчас от нее одной зависит, чем всё закончится.

— Ты там поосторожней, — недовольно буркнул мистер Моррис.

Игрек отошел от окна и встал рядом с профессором.

— Простите, что сомневался в вас, профессор Огден.

Лицо ученого смягчилось.

— Игрек, я горжусь тобой! Ты молодец, что усомнился во мне. Ну а вы кто такие? — Он повернулся к Эрролу и Шрину.

Мальчики замялись, не зная, что ответить.

— Друзья, — сказал Игрек. — Они привели меня сюда.

— Тогда спасибо вам, — профессор Огден слегка поклонился.

— Мы бы хотели быть вашими друзьями, — сказал Эррол, с нескрываемым любопытством разглядывая профессора. — Но моя мама говорит, что людям из Корпорации Жизни доверять нельзя. Она городской ученый.

Профессор Огден кивнул.

— Весьма мудро с ее стороны.

— Но ведь вы только что сказали правду, да? Тем более по коммуникатору — так что все это слышали.

— Правду — как я ее понимаю, — ответил профессор. — Я хочу, чтобы отныне Корпорация откровенно разговаривала с людьми. Нельзя и впредь находиться по разные стороны стены, гадая, что же происходит на другой стороне. И Корпорация нуждается в таких ученых, как твоя мама…

— Ни маме, ни остальным городским ученым не нужны деньги Корпорации Жизни! — заявил Эррол. — Они хотят изменить мир!

— Правда? — профессор положил руку мальчику на плечо. — Тогда передай ей, что вместе мы сумеем достичь гораздо большего. А теперь я должен распорядиться насчет мобиля, чтобы развезти вас, молодые люди, по домам. Игрек, тебя мы отправим назад к Беллам.

Робот открыл было рот, словно собираясь что-то сказать, но тут же снова закрыл его. Он вдруг подумал, что Беллы могут и не желать его возвращения.

Неожиданно дверь открылась, и в комнату вбежала запыхавшаяся женщина.

— Профессор! — закричала она. — Мистер Лобсан уехал с последними БДЦ-4. Они принадлежали отелю, в котором он остановился. Роботы взяли его в заложники и потребовали мобиль. Военные отправились следом.

— Куда они его повезли?

— Похоже, на побережье, — ответила женщина.

Профессор поднял брови.

— Как интересно! Вызовите, пожалуйста, мне мобиль… срочно.

Поняв, что именно задумал профессор, Игрек бросился к нему.

— Возьмите меня с собой!

Профессор Огден покачал головой.

— Это всё очень сложно, — уклончиво ответил он.

— Я смогу вам помочь! — пылко проговорил Игрек. — Я знаю одного из этих БДЦ! Я разговаривал с ним в отеле.

Профессор был уже на полпути к двери.

— В самом деле, Игрек? И что же он тебе сказал? — Он говорил рассеянным голосом, словно думая о чём-то совсем другом.

— Представился как капитан Брэдок. И еще сказал, что у него нет ничего общего с… с такими роботами, как я.

Сочувственное выражение, внезапно появившееся на лице профессора, напомнило Игреку их долгие беседы в комнате под крышей. Но оно исчезло так же быстро, как и появилось.

— Тогда поторапливайся, — только и сказал профессор.


***

На дворе уже была ночь. В темноте мобиль напоминал гигантское хищное насекомое, подстерегающее добычу. Вслед за профессором Огденом Игрек забрался в кабину, где их уже дожидались несколько технократов.

— Профессор, пилот беспокоится, что придется лететь с погашенными огнями.

— Скажите, пусть включит свет на полную, пока не подберемся поближе к БДЦ. Выясните, сможет ли армия направлять нас?

— Профессор, а зачем роботы отправились на побережье? — озабоченно поинтересовалась женщина на заднем сиденье. — Что им там делать?

— Именно это мне и не терпится выяснить, — ответил профессор.

Молодой человек в сером костюме вполголоса произнес:

— Кажется, я нашел запрашиваемую вами информацию о капитане Брэдоке. Точнее сказать, о покойном, о настоящем капитане Брэдоке…

— Думаю, все поняли, кого вы имеете в виду, — сухо проговорил профессор.

— Да… Наверное, вы сами захотите посмотреть это по коммуникатору…

Мобиль сорвался с места. Пассажиры поудобнее устроились на сиденьях и уставились на экран, вмонтированный в переднюю панель. Перед ними появился суровый моряк, стоящий на палубе корабля.

— Капитан дальнего плавания Адриан Брэдок, — представил мужчину коммуникатор. — Канадец. Поступил на флот в возрасте восемнадцати лет. Получил в командование свой первый корабль в тридцать два. Во время глобального нефтяного кризиса участвовал в миротворческих операциях, награжден медалью за отвагу. Вышел в отставку в шестьдесят. Женат, двое детей. Служил под началом адмирала…

Молодой человек поднял руку, давая коммуникатору сигнал остановиться.

— Судя по всему, капитан Брэдок жил исключительно морским флотом. Когда в шестьдесят лет он вышел в отставку, то был совершенно здоров. Однако уже через два месяца скончался от сердечного приступа.

Тем временем на экране появился еще один человек в морской форме. Первый вскинул руку к голове.

— Именно так делали роботы в отеле! — воскликнул Игрек. — Когда Брэдок вошел в комнату, они все так сделали…

Он повторил этот жест.

— Ага! — кивнул профессор Огден. — Это кое-что проясняет.

Технократы озадаченно переглянулись.

— В самом деле? — недоверчиво спросила женщина.

— Наш капитан, — профессор кивнул в сторону коммуникатора, — был по-настоящему счастлив только в море. Такое часто встречается. Многие моряки, даже имея семью, превыше всего ставят море. Оно становится их страстью. Навязчивой идеей. Именно эта страсть и влечет сейчас робота Брэдока к морю.

— Но зачем тогда за ним последовали остальные роботы? — спросила женщина. — Не могли же им всем вживить воспоминания моряков!

— Искренне надеюсь, что нет, — ответил профессор. — Игрек дал нам ключ для разгадки. Подозреваю, что настоящий капитан Брэдок был весьма яркой личностью, — эти старые морские волки всегда умели управлять людьми. И робот Брэдок наделен теми же качествами. Он набрал себе команду из БДЦ и стал их вождем. Вот почему они отдавали ему честь.

С заднего сиденья мобиля донесся безрадостный смех.

— А что, если они потребуют предоставить им корабль и попытаются выйти в море? — предположил один из мужчин. — И поскольку остальные роботы никогда моряками не были и ничего не умеют — тут же пойдут ко дну!

— Но ведь они заберут с собой и мистера Лобсана!.. — вскричала женщина.

— Едва ли всё будет так просто, — пробормотал профессор. — Помните, Брэдоком движет страсть. Страсть и лихорадочное нетерпение. Кто знает, к чему это может привести…

Разговор оборвался, экран коммуникатора погас. Профессор Огден откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Игрек выглянул в окно. Снизу проплывали какие-то серые и черные пятна — как он догадался, поля и деревья. Ничего похожего на море. Уменьшив энергию до минимума, он принялся обдумывать события минувшего дня.

Часом позже один из технократов разбудил профессора, деликатно потрогав его за плечо.

— Профессор, мы над побережьем. Военные заняли позиции на утесах справа от нас. Сейчас они дают указания нашему пилоту. Говорят, БДЦ-4 приземлились вон там, за деревьями.

Было так темно, что Игрек не видел ничего, кроме разных оттенков тьмы. Мобиль опустился. Земля под ногами Игрека оказалась холодной и влажной. Технократ, стоявший рядом с ним, поежился.

— Я знаю, где они, — произнес Игрек. — Я улавливаю их частоты.

Он развернулся и зашагал вдоль берега. Кто-то из технократов хотел было остановить его, но профессор преградил ему путь.

— Пусть идет. Мы пойдем следом, но на некотором отдалении.

— Полагаю, вы профессор Огден? — произнес чей-то голос. Темноту прорезал слабый луч фонарика, и к новоприбывшим подошел военный с нашивками на мундире. — Здравствуйте. Я полковник Стайн. Мы установили местоположение роботов, но боимся предпринимать что-либо, пока мистер Лобсан у них в руках.

— Они выдвинули какие-нибудь требования? — спросил профессор.

— Еще нет.

— Раз вы знаете, где они, лучше мне, пожалуй, отозвать Игрека, — сказал профессор, обращаясь скорее к самому себе, чем к своему собеседнику. — Игрек! Игрек!

Ветер унес его голос прочь.


***

За утесом царила непроглядная мгла. Луна спряталась за тучи, а слабый свет мобиля давно затерялся где-то вдали. Игрек вслепую шел к БДЦ-4, ориентируясь на их сигналы, — совсем как тогда, в квартале технократов. Если бы только ему удалось поговорить с ними… Он бы попытался убедить их.

Он вспомнил тяжелые моменты, которые ему пришлось пережить: гибель Ворчуна, исчезновение профессора Огдена — и чувства, которые он при этом испытал. Зло обязательно приводит к страданиям. Он должен, непременно должен заставить БДЦ-4 понять это!

Тонкий слух Игрека различал шум моря. Он чувствовал, как оно плещется о камни, разливается лужицами и тихо шуршит, уходя в песок.

А потом всё изменилось.

Должно быть, БДЦ-4 в очередной раз переключились на новую частоту и оказались на том же самом канале, что и Игрек. Теперь он не просто ощущал их присутствие — их мысли с неожиданной силой ворвались в его мозг, тесня и прогоняя его собственные. И эти мысли были переполнены отчаянной жаждой моря. И они всё нарастали, становились всё сильней, всё оглушительней…

«Нет!» — хотел закричать Игреку, но лишь прибавил шагу, бросился бежать, оступаясь на неровных камнях, поскальзываясь на мокрой траве.

Один голос, звучный, глубокий и властный, заглушал все остальные:

— Я отсчитывал время по приливам, ориентировался по звездам…

Голос этот звучал так отчетливо и решительно, что Игрек почти верил, будто это его собственные мысли.

— Я стоял на вахте, когда мы выходили в море… я цеплялся за спасательный трос, когда могучие воды норовили смыть меня за борт… я слышал рев дрейфующих льдин, видел пенные гребни волн, вздымающихся на ветру… ледяные брызги обжигали мое лицо…

Сам Игрек, разумеется, никогда не переживал ничего подобного — однако ему были знакомы чувства, стоявшие за этими словами. Боль и триумф, ликование и жгучая тоска… Наконец-то он встретил робота, который умел чувствовать так же, как он сам! Теперь он не одинок в этом мире! У Игрека голова шла кругом. Надо непременно спасти этих БДЦ! Хотя в отеле они отнеслись к нему с пренебрежением, на этот раз он заставит их слушать…

Игрек не то услышал, не то почувствовал, что они идут навстречу, — сейчас ему было трудно разобраться в своих ощущениях. Шум моря всё нарастал — должно быть, Игрек приблизился к краю утеса. Он остановился.

— Брэдок! — Игрек вложил в этот мысленный посыл всю силу, на какую только был способен. — Вам не надо сражаться с людьми, чтобы обрести счастье! Они поймут, они чувствуют так же, как вы…

Мысли Брэдока смели его собственные — как ураган сметает песчинки.

— Я стоял, окутанный туманом, когда корабль медленно плыл по безмолвному миру… Мой взор был устремлен вдаль, сердце бешено колотилось в груди… Я изнывал от жары в мертвый сезон, сменяемый наконец тропическими штормами…

Игрек склонил голову набок. Было во всём этом нечто такое, чего он не понимал. Брэдок говорил лишь об одной стороне мира людей — об опасностях, страхе, лишениях. Испытав всё это на себе, Игрек поражался, как люди способны выносить подобные вещи, не говоря уж о том, чтобы тосковать о них.

— ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!

Лишь через пару секунд Игрек осознал, что это уже не мысленный голос, а самый что ни на есть настоящий — голос человека. Человека, который находился рядом с роботами. Мистер Лобсан! Игрек был так увлечен собственными мыслями, что начисто забыл про него.

Игрек снова воззвал к Брэдоку:

— Остановитесь! Поговорите с людьми, позвольте им помочь вам! Мы можем дружить с ними, я научу вас!

— Рассветы и закаты, исполненные одиночества дни, когда вокруг тебя лишь море…

Ну конечно же! Брэдок и остальные БДЦ не жили настоящим временем. Они не были ни людьми, ни роботами — лишь механизмами для воспроизводства человеческих воспоминаний, воспоминаний, что на самом деле принадлежали не им. Игреку сделалось очень грустно. Но времени на раздумья уже не оставалось. Роботы были совсем рядом. Он чувствовал, как они проходят мимо, скрытые тьмой.

Он снова услышал человеческий голос, но на этот раз не разобрал слов.

Игрек наугад протянул руку. Его ладонь встретилась с чьей-то рукой — настоящей, из плоти и крови — но лишь на долю секунды. Игрек представил, как роботы тащат мистера Лобсана прочь, и отчетливо ощутил ужас, который тот должен был испытывать.

До предела растянув ноги, Игрек сделал самый большой шаг, на какой только был способен. Теперь он стоял на вершине скалы, на самом краю утеса! Его руки ощупывали темноту, пытаясь отыскать мистера Лобсана. Роботы, один за другим подходя к краю обрыва, натыкались на него, обходили стороной и… делали следующий шаг. Лязг металла о камни, а затем далекий-предалекий всплеск сопровождал их последний полет — вниз, в бездну.

Наконец пальцы Игрека вновь нащупали живую теплую плоть. Он сжал мистера Лобсана в объятиях и, собрав последние силы, попытался оттащить его от края утеса. Прикрывая человека собственным телом, Игрек припал к земле, а мимо всё шагали и падали вниз последние БДЦ-4.

Кругом по-прежнему царила кромешная темнота, но мысленным взором Игрек видел яркие вспышки золота, бронзы, серебра и титана. Наконец звон металла достиг своего апогея — и стих.

Теперь он снова слышал лишь плеск волн, что бились о скалы у подножия утеса. Игрек поднялся на ноги. Он хотел протянуть руку мистеру Лобсану — но не успел. Край обрыва ушел у него из-под ног — и Игрек полетел в бездну. А потом вокруг него сомкнулась темнота.


28

В этот ранний час в гостиной профессора Огдена горел свет. Гэвин и Флер, улегшись валетиком, спали на кушетке. Для Шарлотты соорудили постельку в кресле-качалке. Миссис Белл дремала, устроившись рядом с ней на полу. Мистер Белл сидел за столом, вполглаза поглядывая на мини-экран.

В комнату на цыпочках вошел профессор Огден. Мистер Белл поднял голову.

— Ну что? — прошептал он.

Профессор ответил ему так же тихо:

— Боюсь, пока ничего определенного сказать нельзя. Нам удалось заменить некоторые детали, но у него перегорел энергоприемник. А его заменить не так-то легко. Здесь мы сильно рискуем.

— Чем?

Профессор замялся.

— Он может потерять все воспоминания, всё, чему успел научиться. И тогда мы вернемся к чистому листу.

— Вы хотите сказать, он может потерять всё, что делало его Игреком?

— Кажется, у меня уже был сегодня философский разговор на эту тему, — невесело улыбнулся профессор.

Мистер Белл окинул взглядом свое семейство.

— Если бы нам снова предложили выбирать, хотим ли мы, чтобы Игрек жил с нами и учился жизни… — Он снова повернулся к профессору. — Уверен, все сказали бы «да».

На лестнице раздались чьи-то шаги, и в комнату вбежала женщина в белом халате.

— Мы поставили ему новый энергоприемник — и он очнулся! — взволнованно сообщила она.

— Отлично, — не слишком убедительно сказал профессор. — И как он?

Помощница удивленно приподняла бровь.

— Разве вы не хотите сами посмотреть?

Мистер Белл и профессор как по команде поглядели на спящих детей.

— Надо их разбудить, — сказал мистер Белл. — Иначе они мне этого никогда не простят…


***

Игрек сидел на полу каморки под крышей и с любопытством оглядывался по сторонам. В окно проникал тусклый свет уличного фонаря. Комната была такой же пустой и голой, как и в тот день, когда он покинул ее. Он почти ожидал услышать шум моря — но в комнату доносились лишь редкие обрывки голосов с улицы.

Игрека охватило беспокойство, но он решительно отогнал его прочь. О чём ему, собственно, теперь волноваться? Разве он не пережил то, чего боялся больше всего на свете? Он перестал функционировать, потерял сознание — и всё же выжил, он цел и невредим!

Дверь открылась, и в комнату вошли самые дорогие ему люди. Они шли осторожно, как будто подкрадывались к спящему льву, а не к дружелюбному роботу Игрек уже собрался было спросить, в чём дело, но передумал. А что, если он как-то изменился, но сам этого пока не осознает?

Он вопросительно посмотрел на своих друзей. Профессор Огден выглядел усталым и озабоченным, в глубине его добрых глаз затаилась плохо скрытая тревога. Мистер Белл смотрел на Игрека с сочувствием. Флер хмурилась, хотя при виде Игрека в ее глазах вспыхнул озорной огонёк. На лице Гэвина играла широкая, приветливая улыбка — пожалуй, немножко слишком широкая, чтобы быть естественной. Взгляд миссис Белл, как и взгляд профессора, был полон доброты и тревоги.

Только Шарлотта, которая при виде Игрека радостно заверещала и протянула к нему ручки, судя по всему, ни о чём не тревожилась. Миссис Белл опустила ее на пол, и малышка, вперевалочку подбежав к Игреку, попыталась ухватить его за нос.

— Йек… — сказала она.

— Иг-рек, — поправил ее робот.

Девочка улыбнулась, продемонстрировав недавно вылезший зубик и очаровательные ямочки на щеках.

— Йек… йек…

Эти человеческие малыши — как же они медленно учатся, подумал Игрек.

Профессор Огден опустился перед роботом на колени.

— Игрек, — мягко произнес он, — ты знаешь, кто мы такие?

Игрек склонил голову набок, обдумывая столь странный вопрос.

— Знаю ли я, кто вы такие? — переспросил он. — Надо полагать, знаю — после столь долгого знакомства. — Пораженный новой мыслью, он подозрительно обвел взглядом окруживших его людей. — А вы знаете, кто я такой?

— Ты Игрек, глупыш, — нежно проговорила Флер.

— Ты уверена, что я остался Игреком? — взволнованно спросил он. — Ведь во мне столько новых деталей…

К его великому удивлению лица присутствующих тотчас же утратили прежнее озабоченное выражение. Беллы и профессор Огден вдруг затряслись и стали издавать хриплые отрывистые звуки. Миссис Белл ухватилась за мужа, чтобы не упасть. Флер держалась за живот. Они смеялись над ним!

— Не понимаю, что здесь смешного! — обиженно проговорил Игрек.

— Собственно говоря, — начал профессор Огден, вытирая глаза и кивая в сторону мистера Белла, — Питер только что спросил меня примерно о том же. Это серьезный философский вопрос.

Все захохотали еще пуще. Игрек поднялся и недоуменно поглядел на людей.

— Тогда почему же вы смеетесь?

Гэвин с трудом справился со смехом.

— Разве ты не понимаешь? В том, что ты философствуешь, нет ничего смешного. Но вопрос уж больно смешной, потому что, не будь ты прежним Игреком, ты не стал бы его задавать.

Игрек начал понимать, что должен был чувствовать человек в белой простыне. Все эти заумные беседы временами ужасно раздражают. Недаром говорят: хорошенького понемножку.

— Ох, — вздохнул он.

— С возвращением! — сказал профессор.

— Мы рады, что ты снова с нами, — с чувством произнесла миссис Белл. — После такого падения…

Она поежилась.

Внезапно Игрек всё вспомнил. Это были не самые приятные воспоминания, но он не стал отгонять их. Игрек снова стоял на утесе, а рядом лежал мистер Лобсан. Какую-то долю секунды он колебался, не зная, куда повернуть. А потом упал вниз.

Игрек снова вернулся к действительности.

— Профессор Огден, а почему я не упал прямо в море, как БДЦ?

— Ты зацепился за ветку дерева. Ты такой эластичный, что умудрился повиснуть на ней. Мистер Лобсан побежал за помощью, и военные тебя вытащили.

— Значит, с мистером Лобсаном всё в порядке?

— Он, конечно, устал и натерпелся страху, но в остальном чувствует себя нормально, — ответил профессор. — Ты спас ему жизнь. Он захочет поблагодарить тебя.

Игрек кивнул.

— Значит, БДЦ-4 больше не осталось? — тоскливо спросил он.

— Все БДЦ из отеля утонули. А остальные отправлены обратно на завод. Мы перепрограммируем их — сделаем из них обычных роботов. Было бы жаль отказываться от таких чудесных механизмов.

Некоторое время все молчали, точно отдавая дань памяти погибшим роботам. Потом воркование Шарлотты нарушило тишину.

— Профессор Огден, — сказал Гэвин, — расскажите нам про Сферу. Она послала Игрека искать меня, когда я был в квартале технократов. Игрек сказал, что она разговаривает с ним.

— В самом деле? — профессор удивленно поглядел на Игрека. — Я и понятия не имел. Занятно, занятно…

— Так вы расскажете нам, что это такое?

— Я сам только-только начинаю понимать. Дело в том, что произошла непостижимая случайность… — Он помолчал, словно желая тщательно взвесить собственные слова: — Когда я ушел из Корпорации Жизни и обосновался в городе, мне очень хотелось создать разумную машину, чтобы… скажем так, отслеживать деятельность Корпорации.

— Шпионить, — подсказала Флер.

— Вот-вот. — Профессор кашлянул. — Мы отдавали себе отчет, что экспериментируем с силой гравитации, однако результат оказался для нас совершенно неожиданным. Этот шар не только оказался способен летать, но и обладал некоторыми потрясающими квантовыми качествами, а также был наделен сознанием, которое мы никак не можем отнести к…

— Сознанием?! — воскликнул Гэвин. — Но разве не им мы отличаемся от машин?

— Так принято думать, — ответил профессор, качая головой. — Однако представь себе, как на Земле впервые возникла жизнь — из безбрежного моря химических элементов. В один прекрасный момент вопреки теории вероятностей в море происходит некая реакция, создающая жизнь. Столь же невероятно и то, что наш эксперимент породил Сферу. Не думаю, что за свой век сумею найти этому хоть какое-то объяснение, — сухо закончил он.

Его тон сделался более серьезным.

— Возможно, мы случайно сотворили некое существо, которое лучше и мудрее нас. И это урок всем нам.

Он улыбнулся. В комнате снова воцарилась тишина. Беллы пытались переварить полученную информацию. По их лицам было видно, что они потрясены и озадачены. Шарлотта вертела головой, с восторгом глядя на взрослых.

— И что же теперь?.. — наконец спросила Флер. — Раз вы возглавили Корпорацию Жизни, вы сделаете жизнь лучше?

Мистер Белл обнял дочь за плечи.

— Знаешь, Флер, довольно трудно спасти мир в одиночку, — шутливо заметил он и добавил: — Имей в виду: уж коли профессор сумел создать эту Сферу, о которой сейчас рассказывал, кто знает, что он сделает в следующий раз?

— Боюсь, это была чистая случайность, — возразил профессор Огден.

— Или волшебство, — предположил Гэвин.

— Или чудо, — подхватила миссис Белл.

— Это уж точно, — согласился профессор. — А между тем Флер права: у нас появилась возможность что-то изменить. Могу обещать, что больше никаких рискованных экспериментов не будет, — никто не станет строить роботов только для того, чтобы потешить собственное тщеславие. Мы должны все вместе решать, какие технологии нам нужны. А это зависит от того, какое общество мы хотим создать.

— Такое, в котором мы сами сможем выбирать себе будущее! — пылко заявил Гэвин. — Я имею в виду место жительства, профессию… В котором мы не будем подозревать друг друга. И будем друзьями, — добавил он.

— Я согласен с тобой, Гэвин, — кивнул профессор Огден. — Мы слишком долго были разобщены.

Он сделал шаг назад. Миссис Белл восприняла это как сигнал, что пора уходить, и нагнулась к Шарлотте.

— Но это не значит, что мы больше не будем строить роботов, — неожиданно добавил профессор. Он откашлялся. — Игрек, тебе пора возвращаться домой. Но надеюсь, когда-нибудь ты поможешь нам создать новое поколениероботов, похожих на тебя, а может быть, даже на Сферу. — Профессор озорно подмигнул миссис Белл, а потом, снова напустив на себя серьезный вид, перевел взгляд на робота. — Конечно, если ты захочешь присоединиться к нам…

Игрек обвел взглядом всех своих друзей: профессора, мистера и миссис Белл, Гэвина, Флер и Шарлотту. За ними, в дверях, излучая ровное сияние, парила Сфера. Робот кивнул.

— Почему нет, — сказал он.


Эпилог

Новый наставник — когда он наконец появился — тоже сидел под деревом, таким толстым, что Игреку пришлось бы изрядно растянуть руки, чтобы обхватить ствол. Ветви дерева утопали в белоснежных цветах.

Он так же был обернут в простыню, но выглядел куда менее скромно, чем тот, первый философ. Простыня была ярко-оранжевого цвета и свободно ниспадала с плеч, подставляя солнышку огромный живот. Интересно, подумал Игрек, все философы такие пузатые? Наверное, если так растолстеешь, поневоле станешь философом. Или это от философии животы становятся такими большими? Должно быть, это из-за постоянного сидения под деревом…

Новый наставник говорил очень мало, вопросов не задавал вовсе, да и глядел всё больше куда-то вниз, однако, усевшись напротив, Игрек ощутил прилив умиротворения. Некоторое время оба наслаждались молчанием — во всяком случае, роботу так казалось.

— Люди — ужасно забавные существа, — принялся размышлять он вслух. — Иногда они так поглощены своими эмоциями, особенно когда напуганы, что даже теряют способность размышлять.

— Оммм, — протяжно пропел философ.

— А иногда пытаются вести себя как машины, словно и вовсе никаких эмоций не испытывают. Вот тогда они начинают уже по-настоящему причинять друг другу вред…

— Оммм, — снова пропел философ.

— Профессор Огден надеется, что новое поколение роботов поможет им вспомнить, что значит быть людьми.

— Оммм, — не унимался философ.

Игрек поднял голову и поглядел на солнце. На синем небе не было ни облачка.

— У людей есть то, чего никогда не будет у меня. Это что-то таинственное, какая-то жизненная сила. Но они принимают ее как нечто само собой разумеющееся. Эта же сила есть и у деревьев, птиц, скал…

Теперь философ смотрел прямо на него, с какой-то странной смесью иронии и недоумения во взгляде. Внезапно Игрека охватила уверенность, какой он никогда не чувствовал раньше.

— У меня она тоже есть! — воскликнул он. — Ведь я часть земли, правда? Как птицы, деревья и люди.

— Оммм, — сказал философ.

С ветки дерева, никем не замеченный, упал белый лепесток.


Примечания

1

Фаза быстрого сна — стадия сна, во время которой человек видит так называемые «осознанные» сны. Самая продолжительная фаза быстрого сна наблюдается перед утренним пробуждением.

(обратно)

2

Королева Виктория — английская королева (1819–1901), взошедшая на престол 20 июня 1837 года, правившая Британской империей 64 года и давшая свое имя целой эпохе.

(обратно)

3

Сократ (470 или 469–399 гг. до н. э.) — древнегреческий философ. В центре его размышлений — морально-этические и политические проблемы. Сократ исследовал общие понятия методом вопросов и ответов.

(обратно)

4

Платон (428 или 427~348 или 347 до н. э.) — древнегреческий философ, ученик Сократа. Томас Гоббс (1588–1679) — английский философ.

(обратно)

5

Боадицéя — так звали королеву британского племени иценов, возглавившую антиримское восстание в 61 г. н. э.

(обратно)

6

Ретинограмма — сканирование сетчатки глаза.

(обратно)

7

Хна — красно-жёлтая краска, получаемая из листьев кустарника или небольшого дерева лавсонии. В Индии традиционно используется для нанесения рисунков на кожу.

(обратно)

8

Тюдоры — королевская династия в Англии в 1485–1603 гг. Поскольку кирпич в те времена был дорог и изготовлялось его мало, остов домов обычно складывался из массивных дубовых бревен, а промежутки между ними закладывались камнем и штукатурились.

(обратно)

9

Голем — в фольклорных преданиях оживленный магическими средствами глиняный великан, который послушно исполняет работу, ему порученную, но, вырываясь из-под контроля человека, проявляет слепое своеволие (может убить своего создателя и т. п.).

(обратно)

10

Идиома — иначе фразеологизм — выполняющее функцию отдельного слова устойчивое словосочетание, значение которого не определяется отдельными значениями входящих в него слов (например, «дать сдачи» — ответить ударом на удар).

(обратно)

11

Здесь: выражение крайнего негодования. Дословно: «Господь на небесах!» (нем.).

(обратно)

12

Здесь: своеобразие, особая прелесть, изюминка (фр.).

(обратно)

13

Франкенштейн — имя гениального ученого, создавшего страшное существо огромных размеров путем оживления мертвой материи. Рожденный из небытия смерти для адских мук жизни, обреченный на ненависть и одиночество, монстр начинает мстить своему создателю — он убивает всех его близких, и Франкенштейн пускается за ним в погоню, пока не умирает от холода и измождения во льдах Антарктики.

(обратно)

Оглавление

  • Пролог
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • 7
  • 8
  • 9
  • 10
  • 11
  • 12
  • 13
  • 14
  • 15
  • 16
  • 17
  • 18
  • 19
  • 20
  • 21
  • 22
  • 23
  • 24
  • 25
  • 26
  • 27
  • 28
  • Эпилог
  • *** Примечания ***