Встретимся на Багамах! [Людмила Леонидова] (fb2) читать онлайн

Людмила Леонидова

Встретимся на Багамах!

Отель, где собрали участниц литературного конкурса «Счастливый случай», находился в одном из уютных крымских уголков, отличающихся пышной зеленью, золотистым песком и бархатным солнцем. Этот роскошный небоскреб недавно построили американцы. Все здесь было организовано и оборудовано по высшему классу: вышколенный персонал, великолепная кухня, изысканный интерьер, диковинные деревья на открытых террасах, бассейны, корты, летний театр.

Желая соответствовать всей этой роскоши, дамы спозаранку облачились в лучшие наряды и, благоухая изысканной парфюмерией, добавлявшей необычные оттенки аромату раннего южного утра, спустились к завтраку. На груди у них висели карточки конкурсанток, приглашенных на отборочный тур в этот сказочно-райский уголок.

Проходя мимо гигантского букета живых цветов, выставленного в холле, одна из женщин невольно дотронулась рукой до белой лилии.

— Красота! — восторженно прошептала она, но, поймав придирчивые взгляды остальных дам, вся подобралась и проследовала в ресторан к завтраку.

Метрдотель, широко улыбаясь, провожал каждую вновь прибывшую, усаживая за небольшие столики, покрытые нежно-розовыми скатертями.

— Вам кофе или чай? — угодливо обратился он к той самой даме, что восторгалась цветами, и бросил взгляд на карточку. «Ольга» — гласил картонный квадратик, покачивающийся от дыхания высокой, упругой груди.

Женщина расправила на коленях белую, накрахмаленную салфетку.

— Чай, пожалуйста, — ответила она, и тут же два официанта, словно выросшие из-под земли, обслужили гостью.

— А вам? — повторил метрдотель свой вопрос совсем молоденькой брюнетке.

— Кофе, конечно, — произнесла она, взглянув чуть небрежно на полноватую соседку по столу.

— А мне апельсиновый сок и холодной воды со льдом. — Не дожидаясь вопроса, высокая спортивная блондинка опустилась на предложенный метрдотелем стул. И, как бы ни к кому не обращаясь, посетовала: — Во Флориде я совсем отучилась пить горячее по утрам.

Ей хотелось продолжить разговор, но соседки сдержанно кивнули в ответ, напряженно поглядывая друг на друга.

— Сию минуту, — откликнулся метрдотель, и вскоре ярко-желтый нектар из свежевыжатого апельсина уже искрился на блестящем подносе.

Все дамы пребывали в хорошем расположении духа. Ведь их принимала знаменитая фирма «Супер Стар»!

Это российско-американское предприятие год назад объявило конкурс на дамский роман уходящего века. К участию в нем приглашались только женщины, которым предлагалось описать невероятный случай, курьез или ошибку, которые полностью изменили бы судьбу героини.

На призыв откликнулось множество женщин. Они прислали в жюри конкурса замечательные истории, с фотографиями, рисунками и даже портретами своих возлюбленных.

Известный продюсер и сценарист Том Роуд, отобрав лучшие произведения, собрал писательниц, чтобы не просто поближе познакомиться с милыми дамами и вручить заслуженные призы, а предложить им… О, в это трудно поверить! Роль в кино! То есть по мотивам собственных произведений сыграть своих героинь.

По опыту работы сценарист знал, что дамский роман — это частичка жизни каждой из писательниц. А талантливые люди часто талантливы во всем. И, если писательница обладает артистизмом, она сумеет воплотить на экране свой персонаж с особым шармом и чувственностью, что в свою очередь привлечет массового зрителя, требующего необычной остроты переживаний. Идея была вполне коммерческой.

Оригинальный проект не остался незамеченным как в творческом мире, так и в среде бизнесменов. Знаменитые режиссеры сочли за честь снять такой фильм, композиторы — написать музыку, а спонсоры — вложить деньги.

Профессионалы ощущали, что примелькавшиеся на экранах ужастики и боевики вызывали оскомину. Зритель жаждал правдивого, настоящего, что задевало чувство, выжимало слезу.

Все отобранные произведения были трогательны, нежны, забавны, с общими для всех женщин проблемами, домашними или карьерными, но обязательно со счастливым концом!

Создатели проекта считали, что такой фильм обречен на успех. Принцип отбора жюри держало пока в тайне, единственное, о чем было объявлено сразу: возраст женщин не имеет значения.

Среди приглашенных поднялось такое! Каждой хотелось выиграть конкурс, который давал возможность не только прославиться, но и хорошо заработать.

Итак, дамы старались изо всех сил понравиться каждому, кто имел хоть какое-нибудь отношение к принятию решений.

Как и подобает женщинам-соперницам, они относились друг к другу с опаской и едва скрываемой ревностью. Поэтому, заметив кого-нибудь из участниц в обществе мужчин, тут же сплетничали, что идет обработка жюри.

И не без оснований: ассистенты продюсера, тайно брошенные на поиск героинь, специально старались войти в контакт с дамами, чтобы определить их возможности, Американцы были очень заинтересованы найти российских Джоан Коллинз и Шарон Стоун, которые станут новыми суперзвездами.

Успех сулил компании большие деньги, поэтому организаторы не скупились. Бары с напитками и закуской работали «нон-стоп». Стоило только предъявить карточку отеля, как ледяной коктейль в замороженном бокале, подмигивая глазами-вишенками и сладко улыбаясь дольками ананаса, тут же появлялся на столике у бассейна.

Бассейн соблазнял лазурной морской водой. Мускулистые массажисты предлагали свои услуги. Мягкая музыка, как нежные волны, обволакивала гостей.

Не устояв перед таким комфортом, вдобавок разомлев от ласкового солнышка, дамы расслабились. Забыв о соперничестве, они стерли оборонительные рубежи и, придвинув поближе шезлонги, стали общаться. То здесь, то там слышались признания:

— Я себя считаю настоящей женщиной, хотя писать романы раньше не пробовала… но вдруг произошла такая история…

— В юности я не любила стихи, но он читал их мне по ночам…

Они болтали ни о чем, восторгались мелочами, удобством и красотой отеля, попутно рассказывая о себе.

— Какие здесь потрясающие кровати, а подушки, а одеяла, — искренне изумлялась худенькая брюнетка, назвавшаяся Галиной. Она поведала, что до того как попробовать себя в литературном творчестве, работала менеджером по рекламе в известной фирме постельного белья. Как самая молодая участница конкурса, Галина знакомилась быстро и легко. — Ты правда приехала из Америки? — Заглядываясь на отлично подобранный купальник, девушка подсела к высокой блондинке, своей соседке за завтраком.

— Правда, — просто ответила голубоглазая женщина и, представившись Надеждой, достала из сумочки фотографию.

С цветного яркого снимка хитро улыбались трое белобрысых мальчуганов в ковбойских шляпах, с рыжими веснушками на носу. Они стояли в обнимку на фоне шикарного автомобиля и огромного дома, окруженного зелеными пальмами. За рулем сидела сама Надя, а рядом, положив руку ей на плечо, из кабины выглядывал подтянутый мужчина средних лет.

— Твоя семья? — с восхищением поинтересовалась Галина.

Блондинка кивнула.

Фотография пошла по кругу.

— Трое мальчишек? — откровенно ужаснулась одна из женщин, пристально вглядываясь в снимок, и, как бы сама себе объясняя такой феномен, дернула плечиком: — Любительница детей!

Надежда молча спрятала фотографию в кожаное портмоне.

— Не обижайся, — искренне решив поддержать новую знакомую, вмешалась Галина. — Дети замечательные, будто на заказ!

Взглянув на свою молоденькую защитницу, Надежда рассмеялась:

— Потрясающая проницательность! Ведь я так и назвала свою историю.

— Как? — Галя непонимающе захлопала длинными ресницами.

— «Ребенок на заказ», — отозвалась Надежда.

— Ой! — Галя поближе придвинула свой шезлонг. — Расскажи!

Но Надежда колебалась.

— Ну пожалуйста, за то, что я случайно угадала название, — нашлась девушка.

Надежда обвела взглядом тут же сгрудившихся вокруг нее женщин и, махнув рукой, начала свой рассказ.

Ребенок на заказ (История Надежды)

— В зале прилета аэропорта Кеннеди было душно. Очередь из новых, старых, а также бывших русских, извиваясь змейкой, медленно двигалась к погранконтролю под присмотром служащей-индуски. На лбу у нее красовалась темно-вишневая точка. Передвигая барьерный шнур, служащая направляла толпу в узкий коридор, резким голосом выкрикивая что-то по-английски.

Ноги утопали в мягком ковровом покрытии, поглощающем недовольный ропот пассажиров. Ошалевшие от Девятичасового перелета люди пытались приблизить вступление на американскую землю. Два парня попробовали нарушить порядок и подлезть под шнур. Я вспомнила, что в самолете они сидели за мной и всю дорогу пытались «уговорить» пятилитровую бутылку с виски. Окрик индуски вернул их в конец очереди.

Моя обычно удобная сумка через плечо давила тяжелым грузом, хотелось сбросить с себя одежду и прилечь, растянувшись прямо тут, перед выходом в незнакомую Америку.

«Поспать бы, — подумала я, хотя за окнами только занималось утро. — В Москве сейчас полночь. — Мысли перенеслись назад. — Где ты мой Владик-Влад? О чем думаешь сейчас?»

— Я буду вычеркивать на календаре каждый день, — шепотом выдыхал Влад между ритмичными движениями своего тела. — Рыжик, ты слышишь? Каждый день с нашего расставания! — С силой вжимая меня в упругий матрас, он не замечал слез, которые, затекая за уши, уже образовали липкую муравьиную дорожку на моей шее. — Нам с тобой за много лет столько не заработать, — убеждал он в тот вечер, когда американец предложил нам сделку. Влад буквально превзошел сам себя: так он меня еще никогда не уговаривал.

Я ничего не отвечала. Ком, который застрял в горле, я не могла вытолкнуть и на следующий день, когда пришлось собирать мелочи из своего кабинета. Мне было жаль себя, офис, который я создала собственными руками. Эта мебель, и полы, и стены — все было выстрадано мною.

Я сидела в жару в Москве, когда Владик с друзьями купался в Испании. Изредка он позванивал по телефону.

— Рыжик, у тебя все в порядке? — интересовался Влад.

Я бодро отвечала, что все о'кей, хотя рабочие, взявшие деньги на покупку материалов, вышли на минуточку и пропали.

Слава Богу, все обошлось. Я стала хозяйкой. Вернее, по документам хозяин — Владик, а по существу я.

Офис получился люкс: белый интерьер, подвесные потолки, подсветка, на стенах — графика. Дизайнер голову сломал, как нас с Владиком посадить отдельно в таком маленьком помещении. Но все-таки придумал.

В благодарность за мой труд загорелый и отдохнувший Владик поставил на край моего компьютерного стола жирафчика Петю. Жираф смешно вытягивал шею и, обводя глазами пространство вокруг себя, каждый час издавал протяжные звуки.

— Вместо секьюрити на случай, когда я в отъезде буду, — многозначительно предупредил Влад.

— Ну да, и шпион, и «крыша» одновременно, — с горькой иронией отозвалась я.

— Это талисман от меня, — обиделся он, — и мелодия достаточно приятная.

«Мелодия» напоминала призывный крик самца-шакала из телепередачи «В мире животных».

Жираф функционировал исправно, не думал ломаться. А гамма звуков становилась все разнообразнее, будто Петр сочинял музыку, но она отнюдь не напоминала творения Чайковского.

Владик часто исчезал, то на неделю, то на две: «дела, дела». Потом выяснялось, что все хлопоты, как в картах, «пустые». Новых контрактов не привозил, только от вещей пахло «чужой женщиной», я ощущала это, принюхиваясь к его открытому дорожному баулу. Все, что касалось денег, расхлебывать приходилось мне.

Когда подсчитали, сколько надо отбить, чтобы возместить средства за проданную квартиру моей бабушки, я просто обалдела! Но Влад не унывал.

— Подумаешь, однокомнатная в спальном районе! Дороже чем за двести баксов ты все равно бы ее не сдала! А тут покупатель хороший подвернулся. Все налом. Мы же их не спустили. До копейки в дело пошло!

Так-то оно так, только теперь не было ни квартиры, ни денег, да еще в долги влезли: надо платить зарплату секретарше, бухгалтеру, уборщице… налоги… Да что говорить!

Наконец-то появились первые клиенты, а с ними и кое-какие деньги.

— Будем устраивать презентацию фирмы, я уже список составил, кого приглашать, — объявил Влад на полном серьезе.

— У тебя что, крыша поехала? — возмутилась я. — Какую презентацию? Еле-еле вылезать стали!

Но он умел уговаривать. Особенно женщин. Это был его специалитет. А я обычная женщина, из плоти и крови. И если его губы, едва коснувшись моих, тихо скажут: «Рыжик, ты мой огонек в окошке! Рыжик, что бы я без тебя делал?», таю, как молочная шоколадка под языком.

После чего следует «ночь страсти». В сексе Владик тоже ас! Его тренированное ненасытное тело терзает мое. Под утро, раскинувшись на узком диване и затолкав меня на самый край, он сладко засыпает, а я в умилении не могу насмотреться на его обнаженный торс, мускулы, четкий мужской профиль.

Потом, как драная кошка, поднимаюсь и, невыспавшаяся, собираюсь в наш офис, чтобы принять по наводке Влада очередного «богатого клиента», «лоха», которого, безусловно, можно «обуть», как выражается мой партнер.

— Ты эффектная, запросто его «уболтаешь».

В его мечтах «лох за большие деньги купит наш товар или по дешевке продаст свой».

На самом деле с его клиентами всегда мимо денег. Они, как правило, хотят подешевле купить, подороже продать, то есть как и должно быть в нормальном бизнесе.

— Попробуй его укатать, — открыв один глаз и узрев меня, глотающую на ходу кофе, обычно сквозь сон бурчит Владик и, зарывшись с головой в одеяло, дарит на прощание самое дорогое — свои проблемы.

— Будет сделано, мой господин, — повинуюсь я и растворяюсь в неприветливой мгле промозглого московского утра.

То утро я запомню на всю жизнь: два раза подряд гаишники содрали с меня штраф, то ли иномарка моя приглянулась, приняли за новую, то ли я и вправду пропустила светофор?

«Чем больше занимаешься любовью, тем больше хочется», — мысленно процитировала я афоризм своего любимого, как только вошла в свой офис. На кожаном диване в ожидании Владика сидел мужчина. Обалденный! Я сразу запала на него. Было в нем что-то такое, какая-то притягательная сила в смысле секса. Извинившись за своего партнера, я предложила ему себя вместо нежащегося в теплой постели Влада. Пока он на своем гортанном английском пробовал объяснить мне суть дела, по которому обратился к нам, я разглядывала его, бесстыдно раздевая глазами: начала с дорогого пиджака и шелкового галстука, затем перешла к тоненькой сорочке, видимо «пахнущей чужой женщиной», потому что «такого должны любить», — подумалось мне. До брюк я не добралась.

«Чертовщина какая-то! И так еле на ногах стою, ведь час всего, как из-под мужика вылезла», — мелькнуло у меня в голове. Никогда со мной ничего подобного не происходило. Наверное, во мне пробуждается настоящая женщина. Недавно в каком-то журнале читала, что это пробуждение как раз ближе к тридцати начинается.

Я решила переключиться и уткнулась в бумаги.

Но секс переполнял меня, я не могла сосредоточиться, поэтому дала возможность клиенту поговорить. Он выступал с интересным предложением, а я, как маньячка, смотрела ему ниже пояса. Экстрасенсы правы — энергия существует и передается. Уловив ее, он внезапно замолчал.

— Меня зовут Стив, давай на «ты». — Американец, привстав из-за стола, подал руку. В секретариате он уже здоровался со мной.

— Давай, — очнувшись от сексуальных грез, согласилась я, но, дотронувшись до его ладони, не ощутила «горячих эмоций».

— Мне бы хотелось познакомиться с тобой поближе, — тем не менее произнес Стив. Фраза прозвучала странно в этом кабинете, где я с утра до ночи ломала голову над деньгами и процентами. Это вернуло меня в действительность: «Кажется, я сбилась с пути». Растягивая рот в дурацкой улыбке, я размышляла, как теперь открутить все назад.

— Надеюсь, что после наших договоренностей, — начала я, посмотрев ему в глаза (но они ничего не выражали), и добавила: — Непременно.

— Что непременно? — плохо вникая в мой английский, уточнил американец.

«Действительно, что?» — подумала я, но вслух произнесла:

— Подружимся семьями.

Эта дурацкая избитая фраза ему почему-то очень понравилась.

— О'кей, я как раз это имел в виду!

«Ну вот, приехали», — с облегчением пронеслось у меня в голове.

— Ты должна познакомиться с моей женой. Она похожа на тебя, — подхватил Стив, — такая же высокая, красивая… — Он с нежностью улыбнулся, видимо вспоминая жену и сравнивая меня с ней.

Я позавидовала его жене. «Вот бы так Влад…»

— Ты не замужем?

Я вопросительно посмотрела на Стива: «Почему он так решил?»

— У тебя нет обручального кольца, — уловив смысл моего взгляда, пояснил он свой вопрос.

— Нет, но… — неуверенно начала я и тут же, решительно тряхнув головой, подтвердила: — Не замужем.

Что-то я окончательно запуталась. Это действительно после сегодняшней ночи. Теперь я готова была поспорить с журналом, где пишут, что секс благотворно действует на женщин. Возможно, только умеренный. А я затраханная, потому и не могу сообразить, к чему он клонит. То семьями хочет дружить, то выясняет замужем ли я?

— Так как насчет нашего контракта? — решила я разобраться хотя бы с делом, по которому он пришел.

— А… контракт, — безразличным голосом отозвался Стив, — думаю, что я готов… подписать.

Мы прощаемся, и я снова подаю ему руку. Никакой энергии, никакого тепла.

Значит, я ошиблась, переоценила свои экстрасенсорные и прочие возможности.

— Я приглашаю тебя с Владом поужинать сегодня вечером, — слышу голос американца и думаю: «Ага, значит, не переоценила!» — Там обо всем и поговорим…

Тихая музыка и вся атмосфера ресторана приятно расслабляли. В качестве аперитива Стив заказал для всех виски. Поглядывая на меня, он ворковал на ухо Владу:

— Твоя партнерша по бизнесу сразила меня наповал. Такие красивые женщины у нас редко занимаются бизнесом. Жена моя, например, умеет только подписывать счета.

Влад вежливо кивал головой, но я видела, что мыслями он далек от американца, да и от меня тоже. В данный момент его увлекла гостиничная проститутка, сидевшая в одиночестве за стойкой бара. Она выразительно посматривала на наш столик. Может быть, знала, что Стив — гость этого отеля и что живет один? А может, ей приглянулся интересный мужчина Влад? Ведь им, наверное, тоже иногда хочется потрахаться с такими красавчиками, не постоянно же «с лысыми — в синий понедельник». Влад тем временем подробно изучал расставленные, обтянутые черными колготками ее кривые ноги.

Не знаю, что на меня нашло утром, но сейчас, как назло, не тянуло к американцу. А то неплохо бы позлить Влада и пригласить американца потанцевать. Я представила, как прижимаюсь к Стиву, сначала обнимаю за шею, потом подсовываю руки под мягкую ткань дорогого пиджака и обхватываю за талию. Иногда я проделывала так, когда танцевала с Владом. Он заводился с пол-оборота и моментально тащил меня в постель.

Я переводила взгляд с Влада на американца, и мне казалось, что Стив не выдерживал конкуренции: все обаяние, мужественность у него спрятаны где-то внутри, то ли в глубине ясных глаз, то ли в голосе, от которого захватывало дыхание. А у Влада, как в киношном боевике, все напоказ — настоящий герой-любовник: рост под два метра, широченные плечи, обольстительная улыбка. И стоило мне немного выпить, как коэффициент втюренности в него тут же удваивался. Тогда я прощала ему все — двухнедельные отлучки из дома, изматывающий секс, когда он прыгал на мне, как на скаковой лошади, и даже эти перемигивания с раскоряченной проституткой.

В тот вечер я, расслабившись, отдыхала. Ела запеченный на гриле лосось, запивала белым вином, едва прислушиваясь, как меня обсуждают два достойных мена.

Слова Стива с трудом доходили до моего расплывшегося сознания:

— Я заплачу очень хорошие деньги. Она получит возможность ни в чем себе не отказывать. Я специально пригласил вас вдвоем. У вас общий бизнес. Год тебе придется обойтись без нее. В мгновение Влад преобразился. Забросив проститутку, он внимательно слушал американца, услужливо кивая головой в знак согласия.

— Конечно, после соответствующего медицинского освидетельствования, — уточнил американец.

Я тупо уставилась на мужчин.

— О чем это вы? — Я не узнала свой голос.

— Можно было бы обратиться в соответствующие агентства… — Стив повернулся ко мне и улыбнулся. — Но такой, как ты, я не найду. Ты очень похожа на мою жену.

— И что? — не поняла я.

— Ребенок тоже будет похож.

— Чей ребенок?

— Твой и мой, — объяснил американец, — Понимаешь, мы с женой хотим ребенка, и у нас есть для этого деньги…

— Я рада за вас… — резко перебила я.

Влад угрожающе посмотрел на меня.

— Но моя жена не может рожать. Мы с ней не раз обсуждали варианты и пришли к выводу, что нужно сделать именно так.

— Мне для вас родить? — дошло, наконец, до меня.

— Ты поедешь на год в Америку, в штат Флорида, там живет Стив, вернее, его жена, у них там дом. Ты останешься с ней. Стив будет к вам приезжать, он работает в Нью-Йорке, — втолковывал в мой помутившийся рассудок Влад.

— У тебя будет все, что пожелаешь, — произнес Стив своим низким обворожительным голосом и по-дружески протянул руку, желая как бы обнять меня за плечо, но, увидев, что я отпрянула от него, как от рептилии, поспешно заверил: — До тебя никто не дотронется пальцем.

— Как это не дотронется? Непорочное зачатие? — обозлилась я.

— Тебе врачи все объяснят. Ты сможешь год отдохнуть от дел.

— А через год… — Слова застревали у меня в горле. Я сделала круговое движение рукой.

— Ну да, Рыжик, ты вернешься в Москву, — помог мне Влад.

— Это мое обязательное условие, — подтвердил Стив.

— Но у меня здесь бизнес! — беспомощно воскликнула я, будто это была самая главная причина для отказа. — Он же накроется медным тазом!

— Каким тазом? — серьезно поинтересовался американец.

— Я не фабрика по производству детей! — наконец вспомнила я бесспорный аргумент, и мой голос стал срываться на крик: — Я… я бизнесвумен! — Решив, что это иностранное слово никто не понял, еще раз расшифровала по слогам: — Я за-ни-ма-юсь би-зне-сом!

С соседних столиков на меня стали таращиться, как на подвыпившую, а проститутка во избежание ненужных разборок повернулась от нас на своем табурете лицом к бармену.

— Какой это бизнес, леди! — с иронией в голосе отозвался Стив. — Если хотите, я куплю всю вашу медь.

— Медь? — Я выпучила глаза.

— Ну да, ты же сама сказала: «тазы из меди», — удивленно посмотрел на Влада Стив.

В слове тазы, он сделал ударение на «а» — получилось смешно. Я невольно улыбнулась. Это приободрило американца и он добавил:

— Договорились?

Владик протянул руку под столом и начал вышагивать пальцами по колготкам, пробираясь между моих ног. Здесь, на людях, он не мог коснуться губами моих губ и нашептать то, что я, как закодированный робот, буду послушно исполнять. Но сегодня дома… я знала, что меня ждет ночь безумного секса с уговорами отправиться в Нью-Йорк, штат Флориду, к чертовой бабушке!

И все это из-за моей идиотской утренней выходки. Не смотри я так, не соблазняй мужика — ничего бы не произошло! Может быть, ему бы не пришла в голову столь безумная идея. Конечно, я мечтала бы поехать в Америку. Но не в таком качестве! Я готова посетить дом во Флориде обаятельного, дружелюбного и даже очень сексуального американца Стива, подружиться семьями. Но то, что он предлагает!..

Мне приходилось слышать, что наши девушки, которые хотят заработать именно таким способом, уезжают на Запад. Теперь это стало бизнесом. Я никогда не была моралисткой и даже не осуждаю проституток. У каждого свой бизнес. Именно свой. Но уж точно, не мой.

— Это же не мой бизнес, — жалобно простонала я.

— Вы по бизнесу, леди? — Голос американского пограничника вернул меня из прошлого.

Я утвердительно кивнула.

— О, на целый год, — не торопясь проштамповать мой паспорт, разглагольствовал он. — Значит, ваши дела идут хорошо? А где вы намереваетесь жить?

Плотная толпа встречающих с цветами и табличками в руках дисциплинированно стояла за барьером, а не наседала, как у нас в Шереметьево.

Стива нигде не было видно.

— Такси? Недорого, — на чисто русском языке обратился ко мне мужчина и доверительно кивнул. — Может быть, чем-то помочь?

— Где здесь телефон?

— За углом. Проводить?

— Спасибо, не надо.

Я страшно обрадовалась, решив, что ситуация изменилась. И жена Стива в последний момент передумала — отказалась от безумной идеи, пожалев огромную сумму, которую запросил Влад.

«Возьму такси, — решила я, — поеду в отель, поживу пару дней в Нью-Йорке и вернусь домой». Сердце мое замирало от счастья, когда я набирала номер мобильного телефона Стива.

— Ты где? — раздался в трубке его взволнованный голос.

— В аэропорту Кеннеди. А ты? — с надеждой поинтересовалась я.

— В пробке, — ответил Стив, и я завяла. — Детка, стой там, где стоишь. Никуда не уходи. Ты у какого выхода?

От слова «детка» меня передернуло, хотя я знала, что у американцев это звучит нормально.

Мы сидим в баре на втором этаже роскошного отеля «Хаят», который находится в самом центре Нью-Йорка. Сюда и поселил меня Стив. Фонтан, каскадом спускающийся вниз, золото колонн, блеск эскалаторов давят, и я теряю дар речи. Понемногу привыкнув, незаметно щупаю пальму, которая касается мохнатой лапой моей щеки. «Живая», — шепчу я, восхищаясь окружающей красотой. Передо мной окно на Сорок вторую улицу огромного города, бурлящую в час пик. Швейцар в красной ливрее, цилиндре, на высоких каблуках свистком останавливает такси.

— Завтра ты можешь побродить по городу, вот тебе план, — Стив заботливо, а потому непривычно для меня протягивает яркий буклет. — У тебя есть теплые вещи? Сейчас тут прохладно. Я отметил пару магазинов, в которые ты можешь зайти. — Он показывает на плане известные фирмы. — Если хочешь, дождись меня. После работы вечером я тебе помогу. И, видя мою растерянность, обворожительно улыбается: — Можешь на меня положиться. У тебя будет все хорошо.

Я смотрю в его ясные глаза и почему-то верю. Он провожает меня до номера и подносит мою руку к своим губам.

«Что дальше?» — думаю я.

— Спокойной ночи, — говорит Стив и оставляет меня одну в огромном номере.

Засыпая, я думаю, как бы поступил в такой ситуации Влад?

Я познакомилась с новой проблемой — ЭКО, или экстракорпоральное оплодотворение. «Свидание со Стивом в пробирке» — так я про себя окрестила свою миссию здесь. Месяц ушел на медицинские обследования и тесты. Американский врач подробно объяснил, как семенная жидкость Стива должна соединиться с моими яйцеклетками в специальной лабораторной чашке. После оплодотворения, то есть обмена генетической информацией, эмбрион выдерживается в термостате, а потом переносится в меня.

Стив свое слово держал: с его стороны никаких посягательств на мою честь и достоинство не наблюдалось. Правда, временами я ловила на себе его небезразличные взгляды, но не более того!

Залетала я вообще-то сразу. Можно сказать, от таких вот взглядов могла забеременеть. Некоторые к гадалкам или сексологам специально ходят, не получается у них. У меня же все наоборот, все делаю, чтобы не попасть: могу пачку контрацептивов проглотить, спираль, хоть золотую, хоть платиновую, вставить, презерватив на голову партнеру надеть — и даже тогда не чувствую себя в безопасности. Американскому врачу я так и рассказала, но он только головой покачал.

— Ваши способности, хотя и важны, но в данном случае значительной роли не играют.

— Все-таки примите это к сведению и не перестарайтесь, а то мне тройню рожать придется, — предупредила я на всякий случай.

— Не беспокойтесь и доверьтесь мне, — пообещал врач, — у меня большая практика и диссертация На эту тему. Всей будет о'кей.

Проходит время — никакого «о'кей», эксперимент не удается. Стив приезжает, интересуется, а я только плечами пожимаю:

— Пока нет.

Где-то это даже мое женское самолюбие стало задевать. Нэнси, жена Стива, та вообще ничего не спрашивает. Ей, по-моему, затея мужа до лампочки. Она своей жизнью живет-поживает. Целыми днями с друзьями тусуется, ляля-тополя разводит. Частенько даже домой не возвращается. А Стив в Нью-Йорке с утра до ночи горбатится. Огромное имение с прислугой, пальмами, водопадами да золотыми рыбками содержать надо. Рыбы, как и все в имении, только рты открывают — кушать просят. Мое положение, как Стив и обещал, действительно завидное: в мини-гареме я младшая жена, нетронутая. Бездельничаю, под опахалами целой армии слуг прохлаждаюсь, поглощаю фрукты. Они тут во Флориде круглый год поспевают. Мимоходом я даже с одним плантатором договорилась, он партию консервированных персиков Владу в Москву отгрузить обещал. Прибыль небольшая, с учетом расходов на авиаперевозку, растаможку и взятки, но все лучше, чем, как Нэнси, только счета мужу под нос подсовывать и списки гостей на приемы оглашать.

Кажется, она к Стиву вообще прохладно относится. Я случайно ее с каким-то молокососом застукала. Не то чтобы в постели, но близко к этому. Откровенно говоря, если и на наши отношения с Владом со стороны посмотреть, мы тоже «сладкой парочкой» не смотримся. Только вот ребенка заводить не собирались. Сейчас мне как Божий день ясно: затея эта принадлежала исключительно Стиву. Случай для мужчины необычайно редкий. Нэнси собой полностью занята, ей ребенок совершенно не нужен. Может, в этом и есть разгадка его желания?

Пока я тут к своей ответственной миссии готовилась, у меня с Нэнси небольшая разборка вышла. Я Стиву об этом ни словом не обмолвилась.

Океан во Флориде даже зимой теплый. Воду я обожаю. И если американцы сдвинуты на пробежках, то я — на воде, в океане могу без конца бултыхаться. Местные на меня как на сумасшедшую смотрят. Пару раз даже интересовались, откуда такая выискалась.

Нэнси объяснила мне, что для американцев купание зимой — экзотика, потому что вода в океане холодная — чуть выше двадцати по Цельсию. Поплавать можно в подогретом бассейне или в джакузи поплескаться, которая у них тоже как небольшой бассейн.

В тот день дождь лил без конца.

Я решила последовать совету Нэнси и залезла в теплую джакузи. Поглядываю на свой плоский живот и с ужасом думаю, во что ему вскоре суждено превратиться. Нежась под напором бурлящих струй, ложусь на спину, закрываю глаза, трогаю груди: «Пока тоже в порядке». Влад любил зарываться в них и стонать: «Ты девочка из „Плейбоя"».

— Я тебе компанию решила составить, — раздался рядом голос Нэнси, и ее холеное бархатное тело вдруг неожиданно коснулось моего.

Растерявшись, я сделала несколько движений в сторону.

— Тебе тут совсем одиноко, — преодолевая сопротивление воды, Нэнси потянулась ко мне. Я вновь отпрянула.

— Ты не похожа на меня, я свободна от предрассудков, — иронично выкрикнула она вслед, пока я, двигая перед ее носом голыми бедрами, выбиралась по крутой лесенке из джакузи.

В общем, дамочка развлекает себя, как может.

Стив по пятницам приезжает на уик-энд. Мы втроем ужинаем на веранде. Мулатка в переднике блюда подает, перед глазами фонтан с подсветкой журчит, дизайн вокруг — улет просто. Как-то за таким ужином Стив заявляет:

— Завтра у моей мамы день рождения.

Нэнси делает вид, что у нее бананы в ушах. Я из приличия киваю.

— Нам нужно ее навестить, — продолжает он и смотрит на Нэнси.

За столом атмосфера траурного митинга, и так до конца ужина.

Утром слышу шум мотора и выглядываю в окно. Нэнси выруливает куда-то одна на своем «форде».

— Ты не составишь мне компанию? — печально просит за завтраком Стив.

— А это удобно? — интересуюсь я, не спрашивая ничего о Нэнси. Ночью, сквозь сон, я слышала их разборку. Мне жаль Стива.

— Да, — кивает он в ответ. — Мама знает о тебе. Она живет в городке, примерно в двадцати милях отсюда. — И, видимо уже уловив мое сочувствие, спешит добавить, чтобы я не передумала: — Она очень меня любит и скучает, когда я долго не навещаю ее.

Мы едем по широкой четырехполосной трассе и сворачиваем на сельскую дорогу, которая ведет вдоль аккуратно рассаженных фруктовых деревьев.

Я представляю себе есенинскую старушку, проплакавшую глаза в ожидании сына. Поэтому элегантная моложавая женщина в платье на бретельках, приветствующая гостей около бассейна, воспринимается мною кем угодно, только не несчастной вдовой, скучающей по единственному сыну.

— Это твоя мама? — удивленно спрашиваю я.

Глаза Стива светятся гордостью за свою маман. Понятно, что Нэнси ревнует его к ней.

— Вы просто настоящая красавица, — едва коснувшись моей щеки, восхищенно шепчет маман и представляет меня гостям как партнера сына по бизнесу.

Прием, или «парти», как говорят американцы, продолжался до позднего вечера.

Таким вниманием я не пользовалась, пожалуй, никогда. Мужчины делали мне многочисленные комплименты, а женщины разглядывали, как восьмое чудо света. Этим людям, живущим так далеко от всех столиц, русских приходилось видеть разве только в кино в ролях противников Джеймса Бонда. От шампанского, которое разносили на подносах предупредительные официанты в белых перчатках, и от всеобщего восхищения мною я на какой-то момент забылась и почувствовала себя счастливой. Кружилась голова, и, отбросив все свои неприятности, я танцевала со Стивом.

— Вы чудесная пара, — обняв меня, проговорила на прощание хозяйка дома и, как мне показалось, укоризненно посмотрела на сына.

Заболтавшись, мы проскочили указатель на главную дорогу и сбились с пути.

— Сейчас разберемся, — пообещал Стив.

Остановив машину на обочине, он полез в бардачок за картой.

Его пальцы нечаянно коснулись моего колена и на мгновенье задержались. Он вопросительно заглянул мне в глаза. «Познакомимся поближе», — вспомнила я его слова и почувствовала, что меня влечет к нему так же, как в то злополучное московское утро. Я точно знала, что так поступать нельзя, но мое тело вышло из-под контроля, и я прильнула к Стиву. Руки скользнули под его пиджак, ощутили сорочку, пояс и обняли за талию.

Переднее сиденье автомобиля мягко опустилось вниз.

Он набросился на меня с такой страстью, будто ждал этого целую жизнь.

За окнами автомобиля стояла благоухающая апельсиновыми садами американская ночь. Из приемника доносилась мелодия неизменного кантри. Я оправдывала себя только тем, что теперь уж наверняка обрадую своего врача.

— Можете меня поздравить! — сообщил мне довольный врач после очередного осмотра.

— А вы меня! — возмущаясь дурацкой самоуверенностью, возразила я.

— Да-да, нас двоих, — поправился он.

— Троих в некотором роде, — не сдаваясь, уточнила я.

— Конечно, конечно, — согласился врач, уставившись на экран монитора УЗИ. — Вы у меня двадцатая по счету.

«И вовсе не у тебя», — подумала я, но ничего не сказала.

Радовать Нэнси этим выдающимся событием мне почему-то совершенно не хотелось, поэтому я позвонила в Нью-Йорк Стиву.

— Я счастлив. — Его голос в трубке звучал неподдельно искренне.

Я промолчала в ответ.

— За нас, — добавил он.

Я почувствовала, что мне очень недоставало этих слов.

— Что тебе привезти? — поинтересовался Стив. — Может быть, чего-нибудь не хватает?

— Птичьего молока, — грустно ответила я.

— Чьего молока? — по-деловому уточнил он.

— Это шутка.

— Рад, что у тебя хорошее настроение и ты шутишь! Скоро увидимся, — попрощался он.

Я спустилась к завтраку и украдкой посмотрела на Нэнси.

«Хоть бы она не догадалась сама. Женщины всегда очень чутки», — подумала я. Мне почему-то этого не хотелось. Но Нэнси была не в себе, выглядела бледной и отказалась от неизменного апельсинового джуса. Ей принесли воду со льдом. Она сделала два глотка, выронила стакан и потеряла сознание. В доме поднялся переполох. Служанка вызвала врача.

— Ничего страшного, — объяснил приехавший семейный доктор, — обычные женские дела. Она беременна.

После такого неожиданного сообщения я, не сказав никому ни слова, помчалась в аэропорт и первым рейсом вылетела в Москву.

По дороге я представляла себе Влада, то нежно-ласкового, скучающего без моего тела, то раздраженно-грозного, проклинающего меня из-за потерянных по договору со Стивом денег.

Но все оказалось не так. Наш дом в ранний час был пуст.

В офисе в моем кресле сидела длинноногая лягушка. Всплеснув глазами, она проквакала:

— Я партнер Влада по бизнесу. Он, к сожалению, в командировке. Можете все вопросы обсудить со мной.

— А я королева Елизавета. — Моя рука изящно протянулась к собеседнице.

Она опешила.

— Все это мы уже проходили, — призналась я. Мой указательный палец обвел линию вокруг собственного лица и, подперев подбородок, застыл в воздухе. Похлопав глазами, я передразнила девицу. Не знаю, слышала ли она обо мне, но тут же вскочила и вытянулась как струна.

— Расслабься, — великодушно разрешила я, — и освободи мое место.

— Может, вы пока сядете в комнате Влада, — забормотала она, а то…

— Может, — не дослушав ее, согласилась я и проследовала в кабинет шефа.

«Мини-аборт срочно», — пронеслось у меня в голове, и я набрала номер знакомого гинеколога.

— Вас к телефону, — осторожно приоткрыв дверь, прервала меня вновь появившаяся лягушка и почтительно сообщила: — Звонят из Америки!

— Да ну? Может, из Англии? — Я поплелась к себе в комнату.

— Мне надоело дружить семьями, — с вызовом объявила я, услышав в трубке взволнованный голос Стива. Он ничего не ответил, просто попросил включить факс, я механически выполнила просьбу и устало взглянула на лист, медленно ползущий из него. Перед глазами запрыгали нечеткие буквы:

«Дорогая! Сожалею, что не успела объясниться с тобой. Мы расстаемся со Стивом. Я ухожу к отцу своего будущего ребенка.

Желаю счастья. Нэнси».

И приписка:

«Вернись, пожалуйста. Стив».

Надежда закончила свой рассказ и увидела, что кружок слушателей увеличился. Кто-то из вновь подошедших женщин тихо спросил:

— Это было давно?

— С того времени прошло… шесть лет, — ответила Надежда и, не дожидаясь следующего вопроса, продолжила: — Я, конечно, вернулась в Америку. За это время родила Стиву трех мальчиков и сделалась образцовой домохозяйкой.

— Но тебя потянула светская жизнь? — Этот вопрос задала Ольга.

— Мне было мало обыкновенного женского счастья, я не хотела становиться провинциалкой, подтирающей носы своим белокурым ковбоям, — рассуждала Надя.

Все женщины с пониманием закивали.

— Однажды, сидя у телевизора, я услышала об этом конкурсе в России. Моя былая общественная активность проснулась, и вот я здесь.

— Он тебя отпустил? — посыпались вопросы.

— Он хотел поехать со мной, но не позволяли дела. Конечно, Стив немного ревновал меня к этому конкурсу, к новым встречам.

— Но это же не конкурс красоты, — возразила Галя.

— Конечно, — вмешались женщины, возмущенные неоправданными подозрениями, — в купальниках по сцене ходить не требуется, сниматься для реклам в неглиже тоже.

— А я его понимаю, — тихо поддержала далекого американского мужа Ольга, — в жизни бывает всякое.

Все посмотрели на нее.

— Я тоже расскажу вам кое-что.

Маэстро (История Ольги)

— Я разглядывала себя в зеркале, примеряя лучшее платье из своего гардероба, и думала, как я была права, когда уговорила Сергея купить этот наряд в одном из самых престижных бутиков.

Продавщица, заискивающе поглядывая на Сергея, который безучастно топтался у примерочной, сообщила, что вещь будто специально сшита для меня (они умеют определять, кто платит). И присоветовала оттенок: сочетание такого цвета с линией зрительно увеличивает рост и худит.

Теперь я оценила ее совет. Платье действительно сидело идеально: скрывало полноватые бедра, подчеркивало талию и округлую грудь.

Покрутив золотой кулончик — подарок Сергея к нашей свадьбе, — я бросила его обратно в шкатулку: «Идти на свидание в украшении, которое презентовал муж?!»

Еще раз я подумала о предстоящей встрече с элегантным мужчиной. Я познакомилась с ним несколько дней назад, кстати, с подачи Сергея.

Утром, убегая на работу, муж мимоходом бросил: помоги, мол, с билетом некоему господину Барсову, приехавшему с каких-то нефтепромыслов. Ему нужен удобный рейс в Лондон. Постарайся, пожалуйста. Он, дескать, наш богатый клиент.

Я послушно кивнула, приглядываясь к невыспавшемуся лицу мужа. Опять он пришел под утро, весь помятый, будто только что вылез из чужой постели. Работа в летной компании не требовала объяснений, куда и зачем он уходил по вечерам, ночам и даже спозаранку в воскресенье. Я привыкла к этому и не задавала глупых вопросов.

Наша совместная жизнь катилась под откос, муж уже давно не проявлял ко мне никакого интереса, хотя воспоминания о близости с ним изредка еще будоражили мое воображение. Я помнила, каким страстным любовником он был в первые годы нашего супружества. После рождения дочки Юлечки отношения между нами начали постепенно терять былую остроту. Сергей стал заглядываться на других женщин, хотя я чувствовала, что секс со мной еще приносит ему радость и удовольствие.

Когда Юле исполнилось пять лет, мы поехали отдыхать на Балтийское море в Польшу. Сопот, где проходят все песенные фестивали, запомнился мне чудесными днями нашей семейной жизни. Юля чувствовала себя прекрасно. Вечерами она ходила с нами в огромный летний театр и вместе со зрителями подпевала участникам конкурса. Днем девочка копалась в песочке на пляже, таская, как все малыши, воду ведерками из прохладного моря, а мы с Сергеем грелись на солнышке.

Как-то Юлечка прибежала чем-то очень удивленная и стала тормошить нас, разомлевших от морского воздуха, любви и безделья.

— Мамочка! Там дяденьки сначала поливают девушек вином, а потом снимают с них мокрую одежду, до трусиков. И даже до самых без трусиков, — взволнованная необычным зрелищем, торопливо сообщила дочь, не искушенная в те времена такой вольностью.

— Где? — сразу поверив Юлечке, вскинулся Сергей.

— Не обращай внимания. Это она выдумывает, — недоверчиво остановила я мужа.

— Не выдумываю, — насупилась дочка. — Это там, где вчера сцену построили. Сейчас музыка играет, и они там выступают.

Мы с Сергеем решили посмотреть, что там Юлька насочиняла, и направились к деревянной площадке, что строилинакануне вечером.

Она оказалась окруженной плотным кольцом зевак, которые дружно кричали, поддерживая кого-то на импровизированном подиуме. Мы протиснулись поближе и увидели неожиданное зрелище.

— Конкурс «мокрых маек» продолжается! — кричал в рупор ведущий. — Есть еще желающие?

На сцену выбежала девушка в бикини и маечке. Двое парней под громкую музыку и выкрики толпы, с шумом открыв пару бутылок шампанского, обливали девушку шипучим напитком. Извиваясь в такт музыки, она медленно снимала мокрую маечку через голову, эротично поглаживая себя по упругим выпуклым грудям. Толпа заходилась от восторга, подбрасывая юношам новые бутылки. Пена покрывала загорелый плоский живот белокурой стриптизерки. И вот купальные трусики полетели в толпу. Рыженькие кудряшки на лобке подпрыгивали в танце, и пузырьки от шампанского искрились на кончиках волос в лучах солнца.

— Я же сказала, до без трусиков, — дернула меня вдруг вынырнувшая откуда-то Юля.

— Да-да, деточка, — успокоила я, решив увести ее от непонятного для ребенка зрелища.

Сергей остался глазеть. Стриптиз настолько возбудил его воображение, что ночью в нашем скромном номере отеля, когда Юлька спала, он затащил меня в лифчике и трусах под душ. Расстегнув зубами пластмассовую застежку спереди под грудью, он водил языком по моим соскам, закрыв в истоме глаза, видимо представляя ту белокурую польку с рыжими завитушками на лобке… И все равно это были счастливые времена нашей молодости.

После фестиваля в Сопоте у Юли проснулись музыкальные способности, и она стала профессионально учиться музыке. Я, как многие женщины, занялась семьей, хозяйством, обслуживала мужа с дочкой и сама поначалу не заметила, что превратилась в домашнюю курицу.

Только когда Юлечка вышла замуж и переехала к зятю, терпение мое лопнуло, и я категорически заявила, что не буду сидеть дома. Сергей пожал плечами и устроил меня на работу в билетные кассы своей же фирмы.

Там уже сидела длинноногая голубоглазая Ксюша. Клиенты западали на нее сразу и готовы были улететь самолетами компании даже в совершенно ненужном им направлении.

Ксюша хлопала длинными ресницами, улыбалась пухлыми губками, показывая ряд белоснежных зубов и… «клиент был готов», даже стеснялся просить скидки.

Поначалу она раздражала меня. Мне вообще не нравились эти длинные сухопарые вешалки с новомодно-старыми именами типа Анастасия, Катерина, да та же Ксения. Не нравились их короткие юбки, а-ля ортопедическая обувь, их щебечущий голос, убалтывающий клиентов, вечно куда-то спешащих, требующих, чтобы им продали билет именно на сегодня, а потом по двадцать раз меняющих дату своего отлета.

Но постепенно я стала присматриваться к девушке повнимательнее и даже невольно кое-что перенимать от нее. Сначала в одежде и макияже. Потом в манере общаться с пассажирами.

— В продвинутые метишь, — обратив внимание на перемену со мной, как-то заметил Сергей.

Изменив внешность, я даже «носить» себя стала по-другому. Женщины, тонко чувствующие стиль, с нескрываемой завистью поглядывали на меня, а мужчины откровенно флиртовали. Поэтому, когда этот прикинутый Барсов появился в офисе нашей компании и положил на меня глаз (по крайней мере, так показалось), я абсолютно не удивилась. Случись такое полгода назад, я сочла бы это за наваждение. Но сейчас приняла как само собой разумеющееся. Приготовившись к приятной беседе, я нарисовала улыбку, но в этот момент, как назло, меня вызвал шеф. Однако я успела сказать Ксюше, что это клиент от Сергея и чтобы она повнимательнее отнеслась к нему. Ксюше, кстати, можно было об этом и не напоминать. Пока тугодумающий компьютер, булькая, подбирал варианты рейсов, девушка успела принести Барсову кофе и уже приготовилась окружить его «теплом и заботой».

Дальнейшую обработку клиента мне увидеть не удалось.

Бизнесмен, небрежно сбросив свой дорогой плащ, проводил меня еще более пылким взглядом, но я, к сожалению, вынуждена была покинуть приятное общество.

На следующий день, когда в телефонной трубке вновь зазвучал его бархатный голос, мне припомнился этот взгляд.

— Это опять я, вы меня не забыли? — очень эротично прогудел его баритон.

— Кто? — притворилась я, будто не узнала Барсова.

— Я обращался к вам вчера по поводу билета в Лондон, — напомнил он и после паузы добавил: — от Сергея.

В ответ я защебетала ангельским голоском, и сама удивилась, насколько копирую Ксюшу.

Дело в том, что Барсова поставили на «лист ожидания», а это означало, что в случае отказа кого-нибудь из пассажиров, он получит билет, но ждать придется до завтра.

— Клиента лучше завлечь, чтобы он не переметнулся в другую компанию, — на первых порах наставляла меня Ксюша.

Вот я и старалась, но, если признаться честно, не из-за этого. Барсов чем-то располагал к себе, словом, он мне просто приглянулся. Огромного роста, широкоплечий и сильный, он действительно оправдывал свою фамилию.

— Может быть, мне сегодня еще раз зайти к вам? — явно намекая на общение, предложил Барсов.

Усмехнувшись про себя, я вежливо ему отсоветовала.

— Чем вы тут в Москве по вечерам занимаетесь? — сказал он очень уж резво, будто в ресторан собирался приглашать.

— Охраняем семейный очаг, — игриво сообщила я и подумала, что это чистая правда. Мне лично только кочерги не хватало, чтобы помешивать в этом очаге тлеющие угли, а в случае если у мужа хватит нахальства заявиться с любовницей, запустить в них этой кочергой.

— Женщине с такой внешностью, как у вас, грех сидеть дома.

— Вы преувеличиваете, — кокетливо засопротивлялась я.

— Думаю, что со мной согласится любой мужчина: вы как драгоценное украшение, которое должно быть всегда на виду.

Таких комплиментов мне не приходилось слышать уже много лет. Я даже замолчала от удивления.

— Может быть, поужинаем вместе? — не выдержав паузы, пошел напролом Барсов.

— К сожалению, я замужем, — на всякий случай еще раз напомнила я, а про себя предположила: Сергей, видимо, не доложил Барсову, что направляет его к своей жене.

— Я же вас не под венец зову, — резонно заметил мужчина.

«Это уж точно», — согласилась я мысленно, но все же решила так быстро не сдаваться.

— Даже не знаю, — неуверенно протянула я.

— Я остановился в «Палас-отеле» на Тверской, — доложил Барсов. И чувствуя, что я готова принять его предложение, просительно добавил: — И столик на восемь часов внизу в ресторане заказал, договорились?

— Хорошо, приду, — наконец согласилась я, подумав: вот и повод будет обновить платье.

— Ксюш, — повесив трубку, обратилась я к напарнице, — может быть, мне новую стрижку сделать?

— Конечно, я вам давно хотела посоветовать, у вас такие густые волосы. Знаете, с большой челкой и до плеч.

Я потрогала свой уютный пучочек, замотанный на затылке, и застыдилась. Сергей долго не давал постричься.

— Знаешь, чем женщина от мужчин отличается? — спрашивал он меня, когда я в очередной раз намеревалась пойти к парикмахеру.

— Догадываюсь, — угрюмо бубнила я и откладывала визит. «Теперь наконец пришло время», — решила я, но все-таки чья-то поддержка была необходима.

— Вам очень пойдет, — вконец развеяла мои сомнения девушка и даже не поинтересовалась, с кем это я так игриво разговаривала по телефону.

Модная парикмахерская на углу проспекта выглядела как космическая лаборатория двадцать первого века. Сверкая никелем колпаков и прилавков, она завлекала батареей разноцветных флаконов, глянцевых журналов, небрежно разбросанных на белых кожаных диванчиках.

Молодой человек в блузе, как у художника, окинул меня оценивающим взглядом.

— Может быть, сделаем и вечерний макияж?

— Если только не очень яркий, — оробев от непривычной обстановки, уточнила я.

— Конечно, — подтвердил мастер, — вам же не на конкурс красоты. Очень натуральный, пастельный. Запомните его и будете сами потом делать.

Я согласно кивнула, и он подозвал двух девушек.

— Начнем с глаз. — Симпатичная визажистка, умело орудуя множеством кисточек и красок, которые услужливо подавала ей помощница, нарисовала мне новое лицо. — Вот так, — делая последние штрихи, проговорила визажистка, явно довольная своей работой.

— По поводу стрижки, — вернулся к креслу молодой человек в блузе, — прежде советую мелирование попробовать.

— Это перышки? — полюбопытствовала я, восхищаясь своей новой внешностью.

— Можно сказать и так, — улыбнулся мастер.

Теперь, стоя дома перед зеркалом, я дотронулась до своих будто слегка выгоревших на солнце, подстриженных и стильно уложенных волос.

— Ты куда? — даже не обратив внимание на все мои старания, поинтересовался Сергей, заскочивший на минутку с приятелем.

— На ужин, — коротко ответила я, зная, что не удивлю мужа.

Фирма частенько устраивала для сотрудников небольшие выходы в свет. То в кафе, то в ресторанчик приглашали.

Вдруг его взгляд удивленно остановился на моей прическе. Наконец-то он заметил, что я постриглась. Я насторожилась. Все-таки мне очень хотелось, чтобы он оценил мою новую внешность.

— Продвижение продолжается, — с полным безразличием бросил на ходу Сергей и подтолкнул приятеля к выходу.

Тот, пятясь, восхищенно оглядывался на меня. В дверях он обернулся и поднял вверх большой палец. Настроение резко улучшилось, и я вызвала такси.

В зале ресторана горела огромная люстра.

Метрдотель провел меня к заказанному столику.

— Господин Барсов задерживается на несколько минут и просил угостить даму шампанским.

— Угощайте, — почувствовав себя настоящей женщиной в этой необыкновенной роскоши переливающихся ламп и зеркал, благосклонно согласилась я и отпила из высокого узкого фужера леденящий напиток. На душе стало легко, голова закружилась. Очень захотелось, чтобы сейчас меня увидел Сергей, хотя встретиться с богатым нефтедельцом я была тоже не прочь. И тут же, словно по щучьему велению, в дверях появился Барсов с огромным букетом красных роз. Цветы были на длинных ножках. «Как у Ксюши», — почему-то подумала я и вдруг заметила за широкой спиной Барсова неуверенно вышагивающего по блестящему паркету Сергея. Улыбаясь, будто для киносъемок, они направлялись к столику, где я уже начала праздновать нашу встречу.

Увидев такую «сладкую парочку», я чуть не упала со стула, но, пытаясь сохранить самообладание, тоже состроила ответно-радостную физиономию.

По мере приближения ко мне улыбка сходила с губ господина Барсова, а потом с физиономии моего родного мужа.

— А где Ксюша? — уставившись на меня, осторожно полюбопытствовал Барсов, а затем невольно заглянул под столик, будто длинноногая Ксения могла сложиться пополам и спрятаться там.

Но, кроме моих полненьких и совсем не длинных ног, он там, естественно, ничего не обнаружил.

Сергей с окаменевшим лицом плюхнулся рядом и тут же налил себе из бутылки французского шампанского, будто это была дешевая водка.

— Вот это номер! — выдохнул он и залпом выпил фужер. — Значит, склеил мою жену и вдобавок меня на смотрины пригласил.

— Это… это… твоя жена? — промяукал, как нашкодивший кот, Барсов и вытер пот со лба. Затем он вылил себе в фужер остатки шампанского. — Тут какое-то недоразумение. Я ее не приглашал.

Я затравленно посмотрела на обоих мужчин, не зная, как себя вести.

— Я… я приглашал совсем другую. — Барсов сделал жест рукой, как бы показывая высокий рост и длинные ноги.

И тут меня осенило. Барсов принял меня по телефону за Ксюшу. Ведь я щебетала, невольно подражая ей. А идея пригласить Сергея, видимо, возникла у Барсова внезапно, когда муж заехал к нему в отель.

Ничего не подозревающий официант принес новую бутылку шампанского и еще один прибор. На столе появились расстегаи с черной икрой, розовая лососина с лимоном, желтовато-золотистый угорь.

— А как вас звать? — желая все-таки разобраться в ситуации, спросил настырный Барсов.

— А вас? — огрызнулась я.

— Не слабо, — присвистнул муж, — а действительно, при чем тут имя?

Я вспомнила, что по телефону мы никак друг друга не называли, так ведь я могла встретиться с кем угодно.

Ресторанный вечер между тем был в полном разгаре. Зал наполнился посетителями. На столах уютно горели свечи. Играла медленная музыка. Недалеко от — оркестра танцевало несколько пар.

— Можно пригласить вашу даму? — раздался неожиданно низкий голос, нарушивший траурное молчание за нашим столиком.

Барсов с Сергеем тупо уставились друг на друга, не зная, кому из них мною распорядиться.

Я подняла глаза, полные слез, готовых вот-вот хлынуть бурным потоком и размочить туго накрахмаленную скатерть.

Передо мной стоял приятный мужчина в темном костюме, белой сорочке и бабочке. Чуть наклонив голову набок, он, как истинный кавалер, приглашал меня на танец. Именно меня, слегка располневшую женщину, которой за тридцать с хвостиком, а не какую-то другую, молодую, стройную с ногами от ушей.

— Можно, — сама решила я за Сергея с Барсовым и, тряхнув модной прической, поплыла, закружилась в танце, будто царевна-лебедь из красивой сказки.

— Я отмечаю свой юбилей в мужской компании, — объяснил кавалер. — Вы самая красивая женщина в этом зале. Я решил, что ваши друзья не откажут мне в день моего рождения. — Он нежно держал меня за талию, и его губы касались мочки моего уха. От мужчины исходил запах умопомрачительного одеколона.

Легко двигаясь за партнером, я рассмотрела его повнимательнее: открытое чистое лицо, добрые смеющиеся глаза, высокий лоб, густая шапка чуть седоватых волос.

— Вы танцуете, как пушинка, — подарил он мне еще один комплимент. — Знаете, о чем я сейчас мечтаю? — Мужчина посмотрел мне прямо в глаза. Я не отвела взгляд. — Чтобы этот танец никогда не кончался.

Я с полной безнадежностью бросила взор на свой столик и подумала, что наши мечты совпадают.

Прошло какое-то время. Мой новый знакомый не отзывался. И вот однажды он позвонил мне на работу.

— Это я, — раздалось на том конце провода.

Его голос я узнала сразу, наверное, потому, что все время ждала звонка. Я поплотнее прижала трубку к уху.

Ксения настороженно посмотрела на меня. Видимо, нефтебизнесмен оказался не джентльменом и настучал тогда на меня. Она ничего не спрашивала, но наши отношения осложнились. Я невольно оказалась соперницей такой яркой, красивой девушки.

— Кто? — все же уточнила я, теперь уже никому не доверяя.

— Кирилл.

Я промолчала, так как Ксения продолжала внимательно прислушиваться к разговору.

— Вы мне дали этот телефон, помните вечер в ресторане «Палас-отеля»?

— Нет, то есть, да. Так много времени прошло. Я успела забыть.

— К сожалению, я был на гастролях.

«Артист, — с ужасом подумала я, — этого еще не хватало!»

— Я музыкант, — продолжал Кирилл. — Вот приехал и сразу звоню вам.

При Ксении разговаривать не хотелось и я условилась встретиться с Кириллом.

Необычно большая гостиная, с мягким диваном посредине и высокой пальмой у окна, привела меня в оцепенение. Наша с Сергеем двухкомнатная квартира была меньше прихожей в этом доме.

— Я сейчас, ты тут пока располагайся, — проговорил Кирилл и скрылся за какой-то боковой дверью.

Я постояла в нерешительности, уставившись на свое отражение в открытой крышке рояля. Затем осторожно присела на краешек дивана и прислушалась к звукам, доносившимся из-за двери, скрывшей кавалера.

— Ты не могла бы приготовить нам кофе? — услышала я сквозь шум льющейся воды.

«Моется», — с беспокойством подумала я, располагая «опытом» общения с мужчинами исключительно по видео- и телевизионным фильмам. Сергей на протяжении двадцати лет был первым и единственным мужчиной в моей жизни. Тревожное ожидание нарастало. Однако, послушно встав с дивана, я стала оглядываться в поисках кухни.

— Кухня за барной стойкой, — вновь услышала я голос Кирилла, будто он подсматривал за моими действиями.

Шум воды прекратился.

«Вытирается», — догадалась я и представила себе голое загорелое мужское тело. Воображать Кирилла нагим было приятно и совсем не страшно.

Бар оказался в нише этой же огромной круглой комнаты. За высокой стойкой располагались яркие гладкие прилавки и шкафчики, электроплита, микроволновка и белоснежная мойка.

«Мечта каждой женщины», — отметила я про себя и, не зная, с чего начать при таком изобилии приспособлений, осторожно включила кран с холодной водой.

Маленький душик, выскочивший невесть откуда, напрягся и нахально обдал меня с ног до головы ледяной водой.

«Этого еще не хватало» — расстроилась я, пытаясь аккуратно вытереть лицо кухонным полотенцем, чтобы не размазать старательно накрашенные глаза. Дотронувшись до головы, я обнаружила, что уложенные волосы тоже намокли. А опустив глаза, и вовсе ужаснулась. Легкая тоненькая блузка буквально прилипла к лифчику.

— У тебя проблемы? — услышала я голос прямо над ухом и, обернувшись, увидела Кирилла в бархатной домашней куртке, расстегнутой до пояса. Завитки волос темной дорожкой спускались по груди к самому торсу и уходили дальше под слабую резинку домашних брюк. Мне стало не по себе.

«Вечерняя одежда явно ему шла больше, — старалась я убедить себя. — Строгий вид и все-таки какой-то невидимый барьер».

С пиджаком и бабочкой мне было бы спокойнее. Домашняя одежда явно смущала и волновала меня. Никого, кроме Сергея, мне не приходилось созерцать в таком виде много-много лет.

Мои глаза невольно скользнули вниз, но дальше изучать полураздетого мужчину было не очень-то ловко. Будь я в полном порядке, тогда еще можно взирать эдак небрежно, свысока, но, когда сама выглядишь как мокрая курица…

Воспользовавшись минутной заминкой, вконец обнаглевший кран принялся разбрызгивать воду еще сильнее, значительно увеличивая радиус полива.

Кирилл нажал какую-то кнопку и, утихомирив разбушевавшуюся воду, с облегчением произнес:

— Ну вот, я хотел извиниться, что сразу помчался в душ, но на улице жара, а я прямо с дороги. — Оправдание прозвучало убедительно. — Однако, — сочувственно улыбнулся он, поглядев на меня, мокрую с ног до головы, — теперь я вижу, что тебе тоже не мешало бы привести себя в порядок.

Я хотела отказаться, объяснить, что я не с дороги, и вообще при чем тут ванная? Но, бросив взгляд на свою грудь, поняла: горячиться не надо. Несмывающаяся тушь черными каплями стекала по мокрой блузке, спектр остальных красок на одежде я изучать не стала и направилась в ванную комнату.

— Там есть халатик, — услышала я вслед заботливый голос Кирилла.

В халатике могла поместиться только одна половина моего тела, вторая оставалась абсолютно неприкрытой.

«Чей бы это мог быть? — вдруг ревниво подумалось мне, но, приученная Сергеем не задаваться подобными вопросами, я сосредоточилась на роскоши ванной комнаты. Она поразила мое воображение еще больше, чем кухня и другие необъятные помещения: перламутровый умывальник, биде в форме ракушки, круглая джакузи с голубой водой.

«Как у моря, — пронеслось в голове, — не хватает золотых рыбок». Но отражение в зеркалах не давало волю мечтам и вконец испортило настроение: на меня смотрела поблекшая русалка в мокрых обвисших тряпицах.

— Тебе помочь? — услышала я осторожный стук в дверь.

Срочно нужно было приводить себя в порядок. Халатик Дюймовочки я надеть не решилась, кое-как замыла пятна на блузке, отчего та промокла уже полностью, и выскочила в гостиную.

Восхищенный взгляд мужчины приободрил меня. Кирилл предложил выпить вина, и я согласилась.

Вино я пила медленно, стараясь как следует рассмотреть обстановку вокруг и самого Кирилла. После стольких лет замужества так близко стоять около чужого полураздетого мужчины, готового на близость, было беспокойно и волнительно-сладко.

«Судьба так судьба», — решительно приказала я себе, и мои губы сами потянулись к его губам. В истоме я закрыла глаза, приготовившись принять его страстные ласки. Дыхание Кирилла стало прерывистым. Он только начал расстегивать пуговки на блузке, Как кто-то открыл ключом входную дверь, затем послышались быстрые шаги из прихожей в комнату и…

Открывать глаза совсем не хотелось. Я бы так и простояла с закрытыми, если бы до ужаса знакомый голос не произнес:

— Извините, маэстро, я, кажется, не вовремя.

Я приоткрыла один глаз и увидела…

Если бы я вновь увидела Барсова с мужем или даже Ксению, то удивилась бы меньше.

— Мама, это ты? — Вопрос повис в воздухе, а Кирилл, сделав неловкое движение в сторону, вылил остатки вина из бокала мне на ноги.

Теперь уж точно я была промокшая до нитки.

— Тут у вас что, конкурс на «мокрую майку» проходит? — глядя на мой хлюпающий лифчик и остатки сладкого вина, стекающие по чулкам, ехидно полюбопытствовала Юля.

Ольга остановилась и нерешительно посмотрела на сгрудившихся вокруг нее женщин.

— Вот и все, — тихо произнесла она.

— А где же счастливый конец? — спросила удивленная Галя.

— Все кончилось хорошо. — Ольга тряхнула головой, явно не желая досказывать.

— Ну и какой же конец? — настаивали женщины, заинтригованные необычной ситуацией.

— А на самом деле-то он был? — вдруг догадавшись, поинтересовалась юная Галя.

Ольга потупила взгляд.

— Если человеку не хочется говорить, не надо! — возразила Надежда.

— Счастливый конец был! — вдруг решительно заявила Ольга. И философски продолжила: — Иногда жизнь дает такие зигзаги, что, если опишешь в романе, никто не поверит.

В знак поддержки женщины дружно загалдели.

— В общем, Кирилл оказался известным композитором и преподавателем дочери по музыке, — медленно начала Ольга. — Юля учится в консерватории, и, как выяснилось, он готовил ее к серьезному конкурсу.

Уезжая на гастроли, Кирилл оставил Юле ключи от квартиры: у него уникальный рояль, на котором маэстро разрешал ей репетировать. — Ольга вздохнула. — По приезде прямо из аэропорта Кирилл позвонил мне. Предупредить Юлю ему просто не пришло в голову. Дочь не знала, что он вернулся раньше срока, а я, не разобравшись, вспылила… — Ольга вытерла слезу. — Наговорила им обоим Бог знает что и убежала. Вот и все.

— Значит, никакого хеппи-энда? — Разочарованные дамы были обмануты в своих лучших чувствах.

— Для романа я придумала, а в жизни… — задумчиво произнесла Ольга.

— А где же он, этот музыкант? — Гале, как самой молодой и напористой, непременно хотелось, чтобы счастье все-таки восторжествовало.

Ольга пожала плечами.

— Он несколько раз еще звонил, хотел встретиться.

— А ты? — не могла удержаться молоденькая девушка.

— Мне неудобно было, — призналась Ольга с досадой то ли на Галю, то ли на себя. — …Такой конфуз произошел, и дочь у него учится, и… он такой знаменитый. А я никто.

— Ты теперь тоже станешь знаменитой, — уверенно заявила Галина.

— Правильно, — загалдели женщины. — Твою историю отобрали для конкурса, тебя пригласил «Супер Стар»!

— Продюсер ведь поверил в твой счастливый случай, — по-взрослому рассудила Галина, — значит, и в жизни все будет так же хорошо.

— Может, еще фильм снимут, — поддержала Надя.

Ольга полезла в сумочку за платком, потому что слезы уже градом лились у нее из глаз. Дамы были готовы разреветься вместе с ней, а это предвещало грандиозный потоп.

Чего-чего, а уж сочувствия и жалости у любой женщины сполна хватало на всех, даже на обиженную соседскую собаку. А если уж рядом рыдала подруга, это могло превратиться в большой хор плакальщиц.

— У тебя все будет хорошо, — передавая свой оптимизм присутствующим, заявила Галя. — Нужно только верить в свое счастье и очень его хотеть. — Она поднялась с шезлонга и направилась к маячившему невдалеке красивому, стройному юноше. — А главное — не сидеть сложа руки, а действовать, — обернулась она на прощание.

— А как же! — раздался ей в спину чей-то голос.

Галя, махнув рукой парню, чтобы он подождал, повернула назад.

— Не верите? Хотите я расскажу вам свою историю?

— Как ты искала счастье? — спросил тот же голос.

— Как я искала отца, — отозвалась девушка.

— Нашла? — с ухмылкой спросила дама, которая не любила детей.

— Нашла, — гордо подтвердила Галя и без уговоров и просьб начала свой рассказ.

Как я искала папу (История Галины)

— У всех моих подружек были отцы. Даже те, которые при разговорах о мужской половине в их семьях когда-то опускали глаза и отмалчивались, теперь стали небрежно заявлять: «Ты ведь знаешь, мой отец брокер, он все время торчит на бирже». Или дилер, или менеджер, в общем, называли самые новомодные профессии, которые сейчас у людей на слуху. Понятное дело, их шустрые мамы подсуетились, чтобы, состарившись, не куковать в одиночестве.

В нашем педагогическом на занятиях то и дело твердили о последствиях воспитания в неполных семьях, о детях, вырастающих с комплексами. Постепенно меня это стало доставать, я почувствовала свою неполноценность.

— Мама, а почему у нас с тобой семья неполная? — как-то поинтересовалась я, старательно списывая дома прогулянную лекцию.

Мама удивленно вскинула брови.

— А чего тебе, собственно, не хватает?

— Папочку хочу, — ехидно заявила я.

— Это еще зачем? — подозрительно поинтересовалась мама.

— Не зачем, а хочу и все, — отрезала я.

На самом деле я просто распереживалась, что у нас всегда не как у всех.

Если бы он в Афгане смертью храбрых пал или еще на какой войне сгинул (в междоусобных разборках сейчас недостатка нет), мне бы тогда стипендию не за отметки, а как дочери героя платили. А то приходилось молчать. Будто меня мама без помощи мужчины зачала.

Недавно книжку о Мэрилин Монро прочла, так она тоже, оказывается, нежеланным ребенком на свет появилась и всю жизнь от этого страдала. Мечтала увидеть своего отца. Не верила, что ему не хочется посмотреть, какая она выросла. Отец представлялся ей сильным и красивым. Мэрилин надевала свои лучшие наряды и воображала, что однажды незнакомец постучит в дверь и скажет: «Я пришел за тобой, моя доченька». Но, увы, он так и не появился… никогда.

Мысль о моем отце тоже не давала мне покоя. По вечерам мы с мамой грустно сидели, как две кочерги, уставившись в телевизор. Правда, я знала, что у мамы вообще-то есть любовник. Она к нему в гости по воскресеньям ходила, а иногда и на понедельник оставалась.

— Приводи его. Пусть с нами живет, — однажды заявила я, отчаявшись, что мой отец когда-нибудь объявится.

Мама недоверчиво посмотрела на меня, но мой каприз выполнила.

Поздно вечером в нашу квартиру позвонили. На пороге стоял белобрысый мужчина в кожаной куртке.

— Здрасьте, девчонки, — изрек белобрысый и подал маме увядший цветок. — Не возражаете, чтобы я жил у вас? — Этот вопрос был явно адресован мне, поэтому мама промолчала, а я бойко ответила за двоих:

— Не возражаем. Располагайтесь.

Он поставил небольшую сумку в прихожей и сразу сел за стол. На часах одиннадцать стукнуло.

— Ну что, девчонки, ужинать будем? — поинтересовался он.

Мама неловко засуетилась. А я села напротив и, подперев руками подбородок, нахально уставилась на него.

— Выпьем чего-нибудь по случаю знакомства? — не выдержав моего взгляда, предложил он.

— Выпьем, — согласилась я, продолжая рассматривать белобрысого. Он был широкоплечий, крепкий и, если честно, ничего из себя.

— Ну неси, — приказал он, по-хозяйски оглядывая комнату.

Мама, услышав наш разговор, влетела в комнату с бутылкой сухого вина.

Разлив вино по фужерам, белобрысый провозгласил:

— За наше семейное будущее! — И залпом опрокинул фужер.

— А вы кто по профессии? Где работаете? — пригубив немного вина, решила я полюбопытствовать.

Белобрысый задумался на мгновение, видимо не ожидая сразу такого натиска, а мама опустила глаза.

— Да я вообще-то инженер, но в данный момент безработный.

— Ага, безработный, значит, — радостно подхватила я.

Но моя радость ему явно пришлась не по вкусу, он даже оправдываться начал:

— Я сначала пробовал челночить, когда наш НИИ закрыли, но это не по мне, тяжело.

Тут и мама на помощь подоспела, поддерживать белобрысого стала.

— Конечно, глупо челночить, у Алика голова светлая, — оживилась она.

— Точно замечено, — подтвердила я, — даже мозги просвечиваются.

Но мама, не обращая внимания на мои колкости, посетовала:

— Он был талантливым инженером, целым отделом руководил — я у него работала. Что ж ему теперь на себе тюки таскать?

— Ты ведь устроилась на хорошую работу! — вредничая, возразила я. — И вроде тюки не таскаешь? — Мама промолчала, а я продолжила: — Может, вы нами руководить собираетесь?

— Посмотрим, — уклончиво ответил Алик и более убедительным голосом заверил: — У хозяина в доме всегда работа найдется, — после чего вылил из бутылки остатки вина в свой фужер и с аппетитом набросился на борщ, который мама, кстати, для меня приготовила.

Всю ночь я не могла сомкнуть глаз. Шум и стоны, доносившиеся из маминой спальни через тоненькие перегородки, одновременно бесили и возбуждали меня. «Любовью заниматься — не тюки таскать», — зло думала я. Уснув на рассвете, я твердо решила, что нам с мамой вдвоем было лучше.

Мама присоединилась к моему мнению.

После того как Алик ушел, я жалобно протянула:

— А настоящий отец вообще-то у меня имеется или как?

— Или как, — ответила мама и виновато заплакала.

Мне стало ее жаль.

— Ну, не расстраивайся, — успокаивала я маму и гладила по голове.

— Что это с тобой? — сквозь слезы произнесла она. — Столько лет жила со мной. Все хорошо было. А теперь, когда взрослая стала, отца тебе подавай.

— Сама не знаю, — тихо проскулила я.

— На, звони ему, — вдруг решительно заявила мама и подала мне записную книжку. — Скажи, что повидаться хочешь. Только подробнее объясни, кто ты. А то он, наверное, забыл о нас.

— Фирма «Белый аист» слушает, — сладко прощебетал в трубке голос секретарши.

— «Белый аист»? Вы что детей разводите? — полюбопытствовала я.

— Вас что интересует? — сдержанно проговорила секретарша.

— Ваш бизнес, — решила уточнить я для начала, а то опять на мамину шею кого-нибудь посажу.

— Наша фирма занимается поставками постельного белья из Германии. А также перин, подушек, пуховых одеял.

— Разве у аистов есть пух? — вновь снахальничала я.

— Вам что, собственно, нужно? — теряя терпение, не сдержалась секретарша.

— Мне нужен Виктор Максимович, — наконец сообщила я.

— По какому вопросу?

— По личному, — отозвалась я.

— Как вас представить?

Я назвалась, и тотчас в трубке запиликала музыка.

Бархатный уверенный голос сразу же заворожил меня:

— Слушаю вас.

Запинаясь, я повторила свою фамилию, имя, отчество, и, приготовившись выдохнуть самое сокровенное, собралась с духом…

— Ну, наконец-то, — радостно перебил меня отец. — Я уж не мог дождаться. Приезжай, пожалуйста.

— Куда? — затаив дыхание, проговорила я.

— Как куда? — удивился отец. — Ко мне домой.

— А адрес? — снова проблеяла я.

— Боже, ну какие мы забывчивые! — сокрушенно воскликнул он.

«Это, наверное, мы с мамой», — подумала я и, записав адрес, поспешила распрощаться.

— Постой! Мою жену зовут Олей. Ты можешь приехать сейчас?

— Не знаю, — не ожидая такого радушия, удивилась я.

— Приезжай в любое время. Скажешь ей, что я тебя пригласил.

— Хорошо, — обрадовалась я, и тут же кинулась к маме за советом, что мне надеть.

Папа жил в самом центре города в новом роскошном доме с башенками и ярко-коричневой крышей. Дверь в квартиру была открыта, и из нее выносили мебель.

— Не стой в дверях, проходи, — сказала мне хорошенькая девушка лет двадцати пяти.

— Вы Оля?

Она на ходу кивнула.

Я хотела раскрыть рот и представиться, но Оля замахала руками и прервала меня на полуслове:

— Знаю, знаю. Виктор Максимович мне звонил. Сейчас новую мебель занесут. Пойди пока в детскую, с Машенькой познакомься.

Путаясь в лабиринте огромных комнат, я продвигалась внутрь квартиры. Громкий плач, доносившийся через одну из дверей, остановил меня. «Наверное, это и есть детская», — сообразила я и толкнула дверь.

— Почему ты так долго не шла? — В высокой кроватке стояла почти голенькая девочка и захлебывалась от слез.

Я растерялась.

— Одень меня. — Девочка сердито топнула ножкой.

Я стала одевать малышку.

Девочка перестала плакать и спросила:

— Ты теперь у нас жить будешь?

— Нет, — покачала я головой.

Девочка вновь приготовилась зареветь.

— Хочу, чтобы ты со мной жила.

— Хорошо, хорошо, — быстро пообещала я.

— Ты про курочку знаешь? — строго поинтересовалась девочка.

Надевая на нее платьице, я кивнула головой.

— А у курочки вымя есть? — Машенька с любопытством заглянула мне в глаза.

— Вымя есть у коровки, — сообщила я ей.

— А как же курочка деток кормит? — загоняя в тупик, Машенька уставилась на меня.

— Ну вот. — Вынув девочку из кроватки, я взяла ее за руку.

— Теперь кушать, — потребовала Машенька и потащила меня в кухню.

У плиты стояла полная женщина в белом фартуке и колпаке. Бросив взгляд на нас с Машенькой, она фыркнула:

— Неумеха ты, что ли? Посмотри, как девочку одела?

Я повернулась к малышке и не обнаружила никаких изъянов в одежде.

— Колготки шерстяные надо было найти. Как в холодных-то гулять с ней будешь?

— Да я не собираюсь с ней гулять. — Мой тон поварихе явно не понравился.

— Пойдешь, как миленькая, — командирским голосом проговорила она. — Только вот Вовку из школы дождешься и вместе пойдете. Корми ребенка. — Повариха протянула мне детскую пластиковую мисочку с белой кашицей.

— Не буду, — сразу заявила Машенька и снова заревела.

В кухне появилась жена отца и, взяв с полки протертый до блеска стакан, поинтересовалась:

— Ну, как, все о'кей? — Она переводила взгляд с кухарки на меня.

Кухарка кивнула головой.

— Все в порядке, хозяйка, не беспокойтесь, разберемся. Занимайтесь своим делом.

Тут я не выдержала и вступила в разговор:

— А Виктор Максимович скоро придет? Я с ним повидаться хотела. Мне…

— Скоро, скоро. Ты ее вещи все нашла? — перебила меня Ольга и тут же исчезла.

— Детей поразвели, а заниматься некому, — кряхтя сообщила кухарка, помешивая что-то в большой блестящей кастрюле.

— Я ведь тоже… — Мне хотелось поделиться с кухаркой, но та, не дослушав, сказала:

— Ты тоже тощая, кости светятся. Специально не ешь? Сейчас моду взяли… — подбрасывая на сковородке сочный кусок мяса, ворчала она.

— Ну что вы? — облизываясь на аппетитные запахи, запротестовала я. — Это я в маму такая. Мама тоже худенькая, хотя ей уже тридцать восемь.

— Хозяин худеньких любит. Видала? — Она махнула на дверь, за которой исчезла жена отца… — Да ты садись, не стесняйся. — Повариха положила на тарелку вкусно пахнущее мясо и поставила передо мной.

— А у них что, детей много? — поинтересовалась я и, не устояв перед соблазном, принялась за еду.

— Хватает, — кивнула кухарка, и в этот момент в кухню со свистом влетел ранец. Сделав пируэт в воздухе, он плюхнулся на стол, задев тарелку Машеньки. Тарелка, перевернувшись, поскакала по столу, но не разбилась, только каша пролилась на платьице девочки. Вместо того чтобы рассердиться, Машенька громко рассмеялась.

— Вовик пришел! — закричала малышка и стала бить ложечкой по столу.

— Привет! — крикнул на ходу Вовик и оценивающе посмотрел на меня. — В компьютерные игры умеешь?

— Нет, — с сожалением отозвалась я. — У меня нет компьютера.

— Не кисни, научу, — снисходительно пообещал Вовик и мимоходом надел тарелку Машеньке на голову. Остатки каши потекли по лицу девочки.

— Ты что рот разинула? — рассердилась кухарка. — Займись им.

— Да я не…

В этот момент девочка сползла на пол со стула и, подвернув ножку, заревела:

— Хочу гулять, хочу на улицу.

— Подожди, подожди, — успокаивала ее кухарка. — Вот еще Таня придет, все вместе отправитесь.

— А Таня — это еще?.. — удивилась я.

— Танька — это моя сестра. Только по папе, — серьезно сообщил Вовик.

— Да, по па-по-чке. — На пороге появилась начесанная девица с фиолетовыми волосами. Ей было лет тринадцать. — Хай! — произнесла Таня и, дотронувшись до воротника моей новой бархатной кофточки, ловко вытянула лейбл.

— Где брала? Фирма?

Хорошо, что я приличную надела. Мама ценный совет дала. «Не вздумай, — говорит, — турецкую с рынка напяливать. Твой отец в вещах толк знает. Много лет бизнесом занимается».

А Таня уже сняла у меня с уха клипсу и, примеряя перед зеркалом, затараторила:

— Моя подружка вчера тоже поясок от Ив Сен-Лорана по сейлу всего за двести баксов отхватила. — И тут же без перехода предложила: — Махнемся на мои, не глядя?

— Ты о чем?

— У тебя бижутерия, а у меня золото с бриллиантиками. У мачехи на минуточку одолжила. А теперь вот привыкла и все время ношу. Идет? — Таня крутилась в одной клипсе и в одной бриллиантовой сережке.

— Как же, на чужое махаться? — возразила я.

— Тут нет ничего чужого — все папочкино, значит, наше, — твердо заявила девица. — А ты вообще чем занимаешься?

— Я в педагогическом учусь.

— А, — разочарованно протянула она. — Я в манекенщицы пойду. Вот рост доберу до ста восьмидесяти и пойду.

— Это как? — удивленно глядя на невысокую Таню, заинтересовалась я.

— Гормоны для роста глотаю. — Таня показала пачку таблеток.

— Тьфу ты! — плюнула в сердцах кухарка. — От них ведь усы вырастут.

— У таких, как ты, даже хвост может вырасти, — пренебрежительно заявила девушка.

— А у тебя что? — осуждающе проговорила повариха.

— Ноги — вот что, — с уверенностью сказала Таня и, задрав юбку, выставила вперед свою полную короткую ножку.

— Что это вы с Машенькой сделали? — В кухне вновь появилась хозяйка. — Вымой ее и переодень, пожалуйста, — обращаясь почему-то ко мне, проговорила она.

— Мне, вообще-то, еще на лекции надо.

Жена отца непонимающе посмотрела на меня.

— Она в педагогическом учится, — под громкий рев Машеньки сообщила Таня.

— В педагогическом — это очень кстати. — Чтобы успокоить малышку, Ольга протянула ей свой стакан. Малышка вцепилась в него двумя ручками, а Ольга, видимо изображая оркестр, постучала по нему Ложечкой, и тут девочка выпустила стакан из рук — мелкие осколки разлетелись по розовым кафельным плитам на полу.

— Скоро Виктор Максимович придет? — сквозь смех и плачь детей выкрикнула я, теряя терпение. — Потому что…

В этот момент в дверь позвонили. Мачеха пошла открывать.

— Папочка пришел! — обрадовалась Машенька и, взяв меня за руку, потащила встречать отца.

— Побыстрее, опаздываем, — донесся мужской голос из прихожей, и на нас чуть не налетела опять заспешившая куда-то Ольга.

— Проследи за детьми, мне нужно уехать, — на ходу выкрикнула она и скрылась в одной из комнат.

«Ну уж хватит!» — решила я и вылетела в прихожую.

На пороге стоял мужчина в костюме и в галстуке. Он приветливо улыбнулся нам с Машенькой. Малышка, надув губки, почему-то убежала прочь.

«Какой молодой! — мелькнуло у меня в голове. — Кажется, у мамы на фотографиях он выглядел по-другому». Но времени на размышления не оставалось. Я знала, что сейчас вернется Ольга и они снова исчезнут.

Раскрыв объятия, я двинулась на отца.

Мужчина, немного смутившись, отступил назад.

— Вы… ты… кто? — Застенчивая улыбка делала его неуверенным и беззащитным.

Со словами «твоя дочь» я бросилась к нему на шею.

Он слабо пробовал отбиваться, стараясь отцепиться от меня, но тщетно. Я висела на нем, как кошка. Обида, что отец не хочет признавать меня, переполняла мое существо, на глазах навернулись слезы.

— Неужели ты ничегошеньки не чувствуешь ко мне? — всхлипнула я.

Такой штурм должен был расплавить даже айсберг, и он сдался.

Я ощутила, что тело мужчины напряглось, он наконец прижался ко мне и принялся целовать, но как-то странно, совсем не по-отцовски. Когда его рука скользнула под мой лифчик и добралась до груди, в прихожую вплыла Танька. На ней было открытое вечернее платье, явно с чужого плеча, налаченные волосы стояли дыбом, а в носу торчала моя клипса. В вытянутой руке она держала небольшое зеркальце, в которое смотрелась на ходу.

— Как мой прикид? — прогундосила она и вдруг, увидев нас в такой позе, прибалдела: — Вы что, сладкие мои, травки обкурились? — Она потянула носом, подозрительно оглядывая нас. — И когда это вы успели?

— Н-е-т, — проблеяла я, собираясь объяснить, в чем дело.

— Так, все ясно! — заявила Танька, уставившись на мою расстегнутую кофточку. — Если не дадите затянуться… тебя… — ее палец с длинным наманикюренным ногтем выстрелил в меня, — …из гувернанток тютю. — Не дав мне раскрыть рта, она добавила: — И водилу нашего за такую прыть папочка тоже уволит.

— Так он ваш в…в… — удивленно начала я, задыхаясь от ужаса.

— Во-ди-тель, — назидательным тоном закончила за меня Танька.

Обескураженная очередной неудачей, я решила сделать последнюю попытку и самой наведаться в фирму с ясельно-ласковым названием «Белый аист», где работал мой отец.

* * *

Приятный климат бизнеса начался с запаха дорогих духов длинноногой секретарши. Она стойко держала оборону у красивых темно-бордовых дверей.

— У Виктора Максимовича ленч, — как умственно отсталой, выразительно объяснила она мне.

— Ленч — это надолго? — наивно поинтересовалась я.

— Лучше оставьте свою визитную карточку, я вас с ним свяжу.

— Нет, приду через полчаса, — запротестовала я.

Пока же решила пройтись возле шикарного особняка, где располагался офис отца, поглазеть на местные достопримечательности. Во дворе двухэтажного домика был разбит цветник, чуть поодаль располагалась спортивная площадка.

Красота! Здесь можно не только передохнуть, но и спортом заняться. Там как раз какой-то мужик в трусах и кроссовках играл сам с собой в баскетбол. От скуки я остановилась посмотреть: этот мазила никак не мог попасть в корзину. Разбегаясь, он бил мячом об асфальт, подпрыгивал, бросал, но мяч, будто заколдованный стариком Хоттабычем, отскакивал от корзины. То ли мужику не хватало роста, то ли просто не везло. Неожиданно мяч подкатился прямо к моим ногам, я нагнулась, подняла его высоко над головой и прямо с места забросила в корзину. Мужчина уставился на меня, как на восьмое чудо света, а потом спросил:

— Ты что, профессионально играешь?

— Нет, просто когда-то была капитаном в школьной баскетбольной команде.

Мужчина былневысокий, почти что одного со мной роста, в обыкновенной майке без рукавов, правда, кроссовки на нем были классные, адидасовские, подошва с наворотами, прозрачная.

— А я вот вчера с друзьями оттянулся и сегодня никак. — Он с сожалением развел руками, показывая, что мяч не слушается его.

— Да ты расслабься, — посоветовала я, — не суетись, выпрями спину, бросай легче, вот так.

Он последовал моему совету и попал в цель.

— Ну все, — выдохнул он, — спасибо тебе.

— Не за что, — великодушно отозвалась я. — У меня тоже такой характер: пока не добьюсь, не брошу.

Мы сели на лавочку возле цветов. После нашего двора в спальном районе здесь было как в раю. Не кричали вороны, жирные голуби не перескакивали с помойки на помойку, тут пели настоящие птицы.

— Классно здесь у вас, — позавидовала я. — О такой работе можно только мечтать!

— Ты ищешь работу? — Он внимательно посмотрел на меня.

— А что, помочь хочешь? — в шутку спросила я.

— Можно попробовать, — в тон мне ответил мужчину.

— Вообще-то, я пришла по личному делу, — вспомнив о своей нелегкой миссии, вздохнула я и поднялась с лавочки. — С отцом хочу встретиться. Мы с ним не виделись много лет.

Секретарша, всплеснув глазами, утомленно сообщила, что шеф еще не вернулся. Но я решила не сдаваться и твердо объявила, что буду ждать дальше. Она пожала плечиком. Чтобы убить время, я побродила по светлым коридорам, тщательно исследовала кожано-пальмовый интерьер просторного холла и заглянула в небольшой зал, где за круглым столом заседала группа людей. По их постным лицам было видно, что эта тусовка длится давно и изрядно им поднадоела. До меня доносились невнятные обрывки фраз. Я прислушалась. Речь шла о рекламном ролике, который мелькал на проекционном экране перед их унылыми взорами. Эти безнадежно «засохшие» люди сочиняли к нему текст.

Неожиданно из боковой двери появился человек и бодрой, начальственной походкой направился к столу. Сонная тусовка встрепенулась. Властным голосом вошедший приказал остановить ролик.

На экране зависла загорелая топ-модель с соблазнительно отставленным задом. Она нежилась на роскошной двухспальной кровати, утопая в подушках и одеялах, наряженная в белоснежное изысканное белье — все вещи были от «Белого аиста».

— Давайте концовку, — потребовал мужчина, и через мгновенье появилась та же девица, но уже осчастливленная сияющим господином с бабочкой на шее. Под свадебный вальс Мендельсона довольная пара выносила из магазина яркие пакеты с постельными принадлежностями от «Белого аиста».

На экране тем временем кружились крупные снежинки, напоминающие пух.

— Итак, текст поставим в самом конце, — голос мужчины показался мне знакомым, — текст должен быть кратким, запоминающимся, — продолжил он, — звучать как девиз нашей фирмы. — Он вопросительно посмотрел на присутствующих и с давлением произнес: — Слушаю подготовленные вами предложения.

Я приподнялась на цыпочки и, к своему удивлению, обнаружила, что начальственный голос принадлежал тому самому настойчивому баскетболисту. В галстуке и белой сорочке он выглядел совершенно по-другому — уверенно и презентабельно. Не то что в спортивных трусах.

«Наверное, один из руководителей», — подумала я и посмотрела на него совсем иными глазами.

Он обвел грозным взглядом потухшую компанию, но, ничего не услышав, решительно заявил:

— Лучшее предложение я готов вознаградить. — Мужчина сделал выразительную паузу и торжественно закончил: — Должностью менеджера по рекламе.

— Виктор Максимович, — обращаясь к моему знакомому, вдруг обиженно прошелестела дама в круглых очках, — вы же обещали мне!

Я ахнула. Значит, тот, с кем я так запросто разговаривала во дворе, и есть шеф фирмы, то есть мой отец!

Первым порывом было подбежать к нему и броситься на шею. Но печальный опыт с шофером останавливал. Кроме того, я почувствовала страшное желание помочь отцу, придумать за этих баранов что-нибудь такое!

Я мобилизовала все свои извилины и неожиданно…

«Ни пуха ни пера!» — громко выкрикнула я с порога.

Все, как по команде, повернули головы. Я почувствовала, что второй раз попала в цель — присутствующие захлопали.

— Очень удачно, — воскликнул отец и обласкал меня взглядом. — Вот вам и концовка, и девиз, — похвалил он.

— Оригинально, — поддержал аккуратный юноша, — как бы реклама наоборот.

— Кто это? Кто это? — раздались удивленные возгласы.

— Это наш новый менеджер по рекламе. — Отец подошел ко мне и, взяв за руку, подвел к столу. — Представься, пожалуйста.

Внезапно на своих длинных ногах в зал прискакала секретарша с какими-то бумагами на подпись. В одно мгновение она оценила обстановку и тут же запела елейным голоском:

— Как замечательно, что вы встретились. Виктор Максимович, я вам докладывала, что эта девушка давно вас ищет.

— Меня? — видимо припоминая нашу беседу, отец медленно произнес: — Ты ведь, кажется, искала…

— Отца, — умирая от страха, подсказала я и назвала себя.

Он оценивающе взглянул на меня еще раз и, покачав головой, изрек:

— А ведь мы с тобой чертовски похожи!

— Ничего удивительного, — сказала я, желая удержать победу, — ведь я же твоя старшая дочь!

— Вот так я нашла отца и стала менеджером по рекламе, — закончила Галина, и женщины зааплодировали: «Ни пуха ни пера»! Действительно очень удачно!

Время у бассейна летело быстро. За беседами дамы забыли о своих планах. Спохватившись, одна за другой, они покидали вслед за Галей приятную компанию, дав слово продолжить рассказы при следующей встрече.

Надежда отправилась звонить. После телефонного разговора с Америкой она повеселела. С детьми все в порядке, Стив готов потерпеть разлуку. Повесив трубку, женщина вышла в холл и наткнулась на всклокоченную Галку. Раскрасневшаяся девушка пулей вылетела из чьего-то номера.

— Ты не видела Ольгу? — Надя сначала не обратила внимание на ее необычный вид.

— Она сказала, что ее в жюри конкурса вызывают, — рассеянно ответила Галя. И только теперь Надежда заметила, что с девушкой не все в порядке.

— Что это с тобой?

— Я тут одного старого приятеля встретила, — приглаживая волосы, сообщила девушка и, посмотрев на себя в огромное зеркало, залилась румянцем.

— Такого длинного красавчика, который утром возле тебя вертелся? — улыбаясь, припомнила Надя.

— Он тебе понравился? — насторожилась Галя.

— Очень эффектный, — одобрила Надежда, направляясь к выходу из отеля.

Галя вприпрыжку последовала за ней.

— Я тоже так считаю, — повеселела она, сгорая от нетерпения поделиться сокровенным. — Мы с ним в одном классе учились.

Они вышли на улицу.

— Может быть, поищем Ольгу? — предложила Надя.

Стоял необыкновенный вечер. Парк благоухал южной зеленью.

— Она все время ждала чего-то плохого, — обеспокоенно произнесла Надя и посмотрела на часы. — Долго не возвращается.

— Представляешь, мы не виделись с ним ужас сколько! — продолжила Галка, ничего не замечая вокруг, переполненная своими мыслями.

— Сколько? — переключаясь, снисходительно поинтересовалась Надя.

— Почти пять лет!

— Целая вечность, — улыбнулась женщина.

— За это время он столько успел! Живет теперь в Париже и танцует в известном варьете «Мулен Руж».

— Я читала в каком-то американском журнале, что знаменитый Михаил Барышников тоже танцевал в этом варьете, — рассеянно заметила Надя.

Девушка кивнула.

— Ты знаешь, какой там жесткий стандарт. Мужчина должен быть хорош собой и ростом не меньше чем метр девяносто!

— Твой приятель отвечает парижским стандартам, — заверила Надежда.

— Девицы тоже требуются отборные, — воодушевилась Галя. — Ноги от ушей, грудь торчком. — Растопырив пальцы фонариком, она сделала движение от соска вверх. — И рост метр восемьдесят. При поступлении всех обмеряют и заводят карту физических данных — это основа контракта! — Девушка развела руками. — Он говорит, работа нелегкая. Столько трюков, почти акробатических, и танцы, танцы… — Галка вскинула вверх ногу, попробовав изобразить канкан. — Вот так! В бешеном темпе.

— У тебя здорово получается, — похвалила Надя. — Ты случайно не от него вылетела? Тренировались, наверное?

— Зачем мне? — Галка дернула плечиком. — Девчонкам в их кафе-шантане несладко. Навесят на тебя перья и блестки тяжеленные. — Почувствовав, что это не произвело на подругу впечатления, добавила: — Такой наряд может до тридцати килограммов весить. Представляешь? Ключицы до крови стирают. А нужно улыбаться.

Надежда кивнула в знак согласия, посматривая по сторонам в поисках Ольги.

— Он мне свои фотографии с выступления показывал, — продолжила свой поток впечатлений Галка. — Весь из себя, в прыжке на шпагате, а вокруг девчонки из кордебалета — слева, справа, юбки кверху, чулки с подвязками, грудь обнаженная! — Галка опустила глаза и дотронулась до своего не очень-то рельефного бюста. — За обнаженную грудь отдельные денежки платят!

Надя улыбнулась.

— Но к ним никто не пристает, — посерьезнела девушка, по-своему расценив улыбку подруги. — Хотя этот театр находится на площади Пигаль, в квартале, где секс-шопы и бордели, он все равно считается приличным. Туда обычные посетители ходят. — И без перехода добавила: — Угадай, какая самая эрогенная зона у мужчины?

Надежда засмеялась.

— Французы считают, что это кошелек, — выпалила девушка.

— Ясно, — кивнула головой Надя и поинтересовалась: — А здесь твой школьный друг как оказался?

— Его из «Супер Стар» пригласили, чтобы он с нами пластикой занялся.

— С кем? — не поняла Надя.

— С теми, кого для фильма отберут.

— По-моему, он уже приступил к своим обязанностям, а? — Надежда посмотрела на Галку.

Они шли по аллее цветущих олеандров, когда их внимание привлек тихий смех. За маленьким столиком у фонтана сидела парочка. Седоватые волосы мужчины вырисовывались контуром в темноте южного вечера. Он обнимал свою подругу. Было ясно, что это влюбленные и им хорошо вдвоем.

— Во дают! — шепнула Галка, и они повернули обратно. Вдруг знакомый голос позвал их из темноты.

Это оказалась Ольга.

— Ты здесь? — удивилась Надя. — Мы так волновались за тебя.

— Познакомьтесь, — смущаясь, представила Ольга своего кавалера, — это Кирилл. Извините, что я не забежала вам сообщить.

Женщины вежливо улыбнулись.

Ольга, почувствовав их сдержанную реакцию, невольно воскликнула:

— Это ведь тот самый… герой моего романа!

Надя с Галей онемели от удивления.

Со скамейки поднялся мужчина средних лет. Он по очереди поцеловал дамам руку. По манерам и одежде чувствовалось, что Ольгин кавалер принадлежит к миру искусства.

— Кирилл входит в состав жюри конкурса, — глядя на физиономии подруг, объяснила женщина. — Он случайно наткнулся на мою рукопись и…

— Показал ее сценаристу Роуду, — подхватил Кирилл. — А потом нашел тебя!

— Возможно, по моему роману будут снимать фильм, — не выдержав, похвасталась Ольга. — Кирилл напишет музыку.

Подруги не верили своим ушам. Такая встреча и такое совпадение!

— Да, я очень боялся, что потерял Ольгу навсегда, — искренне признался мужчина.

Посмотрев на маэстро, подруги поняли, что этот человек сделает для Ольги все. Кирилл буквально светился счастьем.

— Вот тебе влюбленный мужчина! Сплошная эрогенная зона, — шепнула Надежда на ухо Галине.

Галя согласно моргнула и полюбопытствовала:

— У твоей истории будет другой конец?

— Конечно, я напишу новый, — пообещала Ольга.

Теперь никто не сомневался, что финал у этой истории будет действительно счастливым.

В последующие дни к трем сдружившимся женщинам стали подтягиваться остальные.

Каждое утро после завтрака все торопились к бассейну, потому что предчувствовали: за беззаботной болтовней и купанием их ждет очередной «счастливый случай».

На этот раз инициатором рассказа выступила по-настоящему красивая молодая женщина с зелеными, как изумруды, глазами. У нее было тонкое породистое лицо, подстриженные до шеи светлые волосы. Чувственная, точнее откровенно сексуальная, Елена (так она представилась) привлекала с первого взгляда: в ней была какая-то кошачья грация, манящая походка, даже голос звучал зазывно. На запястье у женщины красовался изящный браслет с круглым прозрачным камнем под цвет ее глаз. Название ее истории привлекало много слушателей.

— Почти как у Куприна «Гранатовый браслет», — заметила неугомонная Галка, но на нее зашикали приготовившиеся слушать дамы.

Браслет с изумрудом (История Елены)

— Я по образованию врач, — начала она свой рассказ. — Когда я училась в медицинском институте, нас направляли на практику в разные больницы. В одной из них работал совершенно потрясающий хирург. Он стал профессором в тридцать два года. Все женщины-врачи боготворили его, а медсестры, естественно, влюблялись по уши. Он был высокий, красивый, умный и, что больше всего привлекало женщин, блестящий кавалер. За дамами ухаживал как бог. Любую молоденькую санитарку называл на «вы», бежал вперед, чтобы открыть дверь, а пожилой заведующей элегантно подавал пальто.

Я тоже была тайно в него влюблена.

На старшем курсе он стал читать у нас лекции по специальности, и все девчонки, как во время концертов любимого кумира, буквально доводили себя до экстаза. Они обсуждали его одежду, включая носки и другие более интимные предметы туалета. Специально приходили по сто раз сдавать ему зачеты, а когда он болел, объявляли бойкот другим преподавателям.

Однажды я оказалась последней в очереди на его экзамен. Профессор порядком устал, видимо, выдался тяжелый день. После нескольких операций приходилось еще приезжать к нам в институт. У него была шикарная машина, поговаривали, что у него богатая жена, но ее никогда с ним не видели. Некоторые уверяли, что он вообще не женат, подогревая тем самым воображение пылких студенток.

— Знаете, — не глядя на меня и собирая бумаги в портфель, предложил он, когда я вошла со своей зачеткой в аудиторию. — Я очень спешу. Может быть, вы ответите свой билет по дороге в моем автомобиле. Я вас высажу потом у метро. Договорились?

Замирая от счастья остаться с ним наедине, я даже выговорить не могла, что согласна. Сглотнув от волнения слюну, я что-то пробормотала, а он уже выходил из аудитории.

В машине он, рассеянно слушая мой лепет, следил за дорогой и думал о чем-то своем.

Когда я замолчала, профессор, его звали Владимиром Владимировичем, кивнул и включил музыку. Пела Патриция Каас.

— Вам говорили, что вы похожи на эту певицу? — Его вопрос прозвучал для меня как звук фанфар.

Значит, он обратил на меня внимание! Он видел перед собой не просто студентку, бубнящую какой-то урок, он заметил во мне женщину! Это придало мне уверенности, и я изо всех сил принялась кокетничать с ним, давая ему понять, что готова на все. А он лишь иронично посмеивался и крутил баранку. Вдруг, остановившись в каком-то переулке, неожиданно обнял меня и поцеловал. Я была так влюблена в него, что на мгновенье буквально потеряла рассудок.

До этого у меня были близкие приятели, с которыми я встречалась, но такого я не ощущала ни с кем. Видимо, подействовало то, что, будучи всеобщим кумиром, он предпочел меня. Если бы он продолжал меня ласкать дальше, я бы отдалась ему тут же, посреди улицы. Но профессор ограничился поцелуем и, высадив меня из автомобиля возле метро, помахал на прощание рукой.

Как я в тот вечер добралась до дому, не помню. Раздевшись до трусиков, которые были влажные от желания, я легла на кровать, вспоминая его губы, руки с тонкими длинными пальцами, его дыхание. Я была просто заколдована им.

Приятелей, которые по моему первому зову бросались развлечь меня, было хоть отбавляй. Я позвонила одному из них. Он прибыл и сполна получил то, что предназначалось другому. Но это не успокоило меня, и на следующий день я сама поджидала профессора около его автомобиля.

— А, это опять ты, садись. — Он ласково потрепал меня по щеке и широким жестом распахнул дверцу.

Я набросилась на него сама, так что он даже опешил от неожиданности.

— Ты страстная и ласковая, как тигрица, — нежно отбиваясь от меня, шептал он. — Нам нужно с тобой что-то придумать…

Я не понимала, что тут сложного, поехать к нему домой или к кому-нибудь из приятелей. Я так безумно желала его, и все остальное меня не волновало.

Но профессор нашел более простое решение (позже я поняла, почему он поступил именно так). Взял отпуск на неделю, и мы укатили с ним в Италию.

Служащие небольшого отеля в горах не видели нас первые три дня. Мы просто не выходили из номера. Еду нам приносили на подносах, осторожно постучав в дверь. Потом мы выставляли пустую посуду на пол в коридоре.

Он умел любить так же элегантно, как ухаживать за дамами: нежно, по-мужски, но без надрыва.

Я же сгорала от нестерпимой страсти, никак не насыщаясь им сполна, затягивая его в бесконечную пропасть все новых и новых ласк.

— Мне очень хорошо с тобой, ты великолепная и потрясающе красивая женщина! — однажды в постели признался он.

Я молчала, потому что объяснить словами свои чувства к нему не могла.

То, что я хороша собой, мне говорили многие, но и то, что холодна, как ледышка, я также часто слышала.

Я не скрывала, что до него у меня были любовники, но он первый, кто пробудил во мне женщину. Я поддразнивала его своими рассказами, желая вызвать на откровенный разговор. Но о себе он молчал.

Приближался конец нашего отдыха. В последний вечер я была немного пьяна. Мы сидели в маленьком ресторанчике на берегу моря, пили итальянское вино, ели рыбу, выловленную у нас на глазах. На эстраде играл оркестр, и черноволосая итальянка пела песню о любви. Потом на площадке перед оркестром до поздней ночи танцевали пары. Мы тоже танцевали. Он целовал меня, и я старалась не думать о расставании. А потом мы снова любили друг друга под горячими простынями маленького отеля, затерявшегося далеко в горах. Больше я не спрашивала его ни о чем.

В Москве он позвонил мне на следующий день.

— Я не могу без тебя, приходи ко мне, — попросил он, и я сломя голову бросилась к нему.

Впервые я увидела, как он живет. Это был двухэтажный особняк в коттеджном поселке. Я расхаживала по огромному дому, не обращая внимания на роскошь и красоту. Мой глаз подмечал в каждом углу женские вещи. Плащ на вешалке, расческа в ванной, ночная сорока на подушке.

Закипая от ревности и неприязни, я впервые задала ему мучивший меня вопрос:

— У тебя есть жена?

— Видишь ли, дорогая, — отозвался он, — это ее дом.

Дальше я не хотела слушать и приложила палец к его губам.

— Не надо, — выдавила я из себя, чувствуя под пальцами его горячий язык.

Но он, оторвав мои пальцы, сухо закончил:

— Жена тоже врач, она сегодня на ночном дежурстве…

Я все равно не могла от него уйти. Быстро раздевшись, мы легли в постель. В ее постель…

Уже светало, когда мой чуткий слух уловил, что кто-то пробует открыть ключом дверь. Но я помнила, что там цепочка, предусмотрительно накинутая на ночь. Затем последовали тревожные звонки. Он проснулся и, бросив мою одежу на кровать, велел быстро одеваться. По анекдотам я помнила, что любовники прячутся от мужей, спускаясь с балкона на веревках. А как поступают любовницы?

Я вышла на балкон и посмотрела вниз. До земли было недалеко, а может, мне так показалось из-за темноты и густого кустарника, который рос под балконом.

Я знала, что люди, прыгая с высоких этажей, иногда остаются живы и, наоборот, часто погибают буквально на ровном месте. Вообще-то, в тот момент мне было все равно.

Не раздумывая дальше, я перелезла через перила. Повиснув на вытянутых руках, я глянула в еле брезживший рассвет, и мне стало жутко. Но, услышав приближающиеся голоса, прыгнула и… неожиданно, будто в люльке, очутилась в крепких руках коренастого мужчины.

— Ты откуда? — поинтересовался он, аккуратно поймав меня, будто готовился к такому трюку.

— Оттуда, — фыркнула я и, обняв его от радости за шею, показала на небеса.

Мужчина не удивился.

— Значит, Бог послал, — пошутил он.

В этот момент с балкона раздался женский голос:

— Виктор, это вы? — Луч фонарика сверху осветил наш акробатический дуэт.

— Я, — ответил мой неожиданный спаситель. Он так и продолжал меня держать, не опуская на землю.

— Вы не один? — подозрительно повторил тот же голос.

— С вашего разрешения, нет, — с усмешкой в голосе произнес Виктор и продолжил диалог: — Со мной… — Он пытался рассмотреть меня в темноте, — …прекрасная дама.

Сверху послышался резкий разговор.

— Ты охранник? — почему-то решила я, пытаясь высвободиться из цепких объятий мужчины.

— Охранник? — немного удивившись, переспросил мой новый знакомый, но быстро согласился: — Ну да, я охраняю… — Он наконец опустил меня на землю и, встав в позу боксера, повторил: — прекрасных дам. — Потом, будто догадавшись о чем-то, жестом показал на парк вокруг коттеджей и произнес: — Прохожу я на рассвете с дозором, и вдруг ты с небес.

В это время из дома, в котором я провела ночь, выскочила женщина с перекошенным от злобы лицом. Она подозрительно уставилась на меня.

Следом за женщиной вышел профессор.

— Добрый вечер, — растерянно поздоровался Владимир, хотя уже занималось утро.

— Доброе утро, — поправил его Виктор.

Муж и жена были явно напряжены, чувствовалось, что между ними произошла ссора.

— Вот, дышим воздухом, — оценив обстановку, нашелся Виктор и обнял меня за плечи.

Я прильнула к нему, решив подыграть.

— Пойдем в дом, дорогая, — обратился Владимир к жене. Так только что он называл меня.

Закипая от злости, я еще крепче прижалась к своему спасителю и громким шепотом произнесла:

— Пойдем к тебе. — Хотя, куда я напрашивалась, не представляла, возможно, в сторожевое помещение, а может, домой к новому знакомому.

— Конечно, — не смущаясь, быстро согласился мой спаситель, и мы направились по дорожке к соседнему коттеджу. Оглянувшись, я увидела, что супруги смотрят нам вслед. Мне даже показалось, что женщина злорадно смеется, а Владимир спокойно помахал нам рукой.

Виктор открыл дверь ключом и пригласил меня войти внутрь.

— Тебе нужно успокоиться, — жестко приказал мой спаситель и, подойдя к бару, вытащил бутылку с коньком.

От нервного напряжения меня била дрожь.

— Это ведь не твой дом? — стуча зубами о край рюмки, утвердительно спросила я.

— Не мой, — согласился охранник. — Хозяин уехал и оставил мне ключи. — И для большей убедительности добавил: — Мы с ним дружим.

В тот момент мне, в общем-то, было на это наплевать.

Виктор заставил меня выпить большой глоток коньяка.

Выпив, я попросила еще. Он обхаживал меня и не задавал вопросов.

Поглядывая на дверь, я все время ждала, что она откроется и за мной придет мой любимый.

Шло время, и я наконец поняла, что он не собирается приходить.

Я налила себе еще. Потом мы вместе допили бутылку.

Когда я перестала соображать, где нахожусь, Виктор попробовал уложить меня в постель. Но я сопротивлялась и требовала, чтобы он лег со мной. Он с отеческой нежностью смотрел на меня, словно я действительно была чудом, спустившемся к нему с небес. Чтобы пронять его, я стала медленно раздеваться… и он не смог устоять перед соблазном.

«Охранник так охранник», — стучало в голове. Обида переполняла меня, и я отдавалась ему так же страстно, неистово, как своему возлюбленному. Я находила утешение в том, что мстила профессору. Надо отдать должное моему спасителю: он оказался на высоте.

Проснулись мы в полдень. Я чувствовала себя разбитой. Выглядела, наверное, тоже не лучшим образом. Но мой новый знакомый с обожанием смотрел на меня. Вспоминая события минувшей ночи, я готова была разреветься. Однако Виктор предвосхитил мое намерение.

— Тебя действительно послал мне Бог, — еще раз повторил он. — Я хочу кое-что подарить тебе на память об этой ночи.

Он куда-то вышел и принес прямо в постель резную шкатулку. Меня, как любую женщину, охватило любопытство, и я заглянула внутрь. Там оказались всякие побрякушки — цепочки, кулоны, сережки.

— Выбирай, — щедро предложил Виктор, желая отвлечь меня от неприятных мыслей.

Я выбрала изящный браслет с зеленым камешком.

— Прямо в тон твоих глаз, — подметил он и похвалил мой вкус.

Вечером мы расстались, и я обещала, что обязательно позвоню.

Вскоре в моей семье случилось несчастье. Умер отец.

За хлопотами я забыла о новом знакомом. Но мне понадобились деньги, чтобы закончить учебу и прокормить маму. Тогда я вспомнила о красивой вещице, которую недавно получила в подарок, и вместе с какой-то еще безделушкой отдала браслет знакомым торговцам на рынке, рассчитывая на небольшую сумму.

Через пару дней мне позвонили из милиции и пригласили прийти.

— Ваш браслет? — строго поинтересовался человек в штатском.

— Мой, — с вызовом ответила я.

— Откуда?

— Это мое дело, — разозлилась я.

— Нет, — жестко возразил мне мужчина. — Это предмет антиквариата.

— Ну и что? — не отступала я.

— А то, что это редкая вещица, проходит по спискам частной коллекции. Ей цены нет, а вы ее на рынке, через посредников за копейки продаете. Один наш инспектор, который занимается антиквариатом, случайно углядел ее в витрине рыночного киоска среди бросовой бижутерии. Поэтому мы браслет изъяли. Владельца сами назовете или как? Если вы сейчас скажете, что не знаете его фамилии, мы будем вынуждены вас задержать.

— Я действительно не знаю его фамилии. Но знаю имя и могу показать, где его можно найти.

С чувством нарастающего беспокойства я припомнила, что дом, в котором я провела тот жуткий день, был весь забит дорогими вещами, картинами и старинной мебелью. «Так, значит, Виктор украл браслет и подарил его мне!» — наконец сообразила я.

Виктора нашли быстро. Мне было неловко, что предала своего спасителя. Из памяти еще не стерлось, как он выручил меня, оказавшись в непростой ситуации настоящим мужчиной.

— Опять нежданная встреча? — шутливо поприветствовал меня Виктор в этой вовсе нешуточной обстановке.

Я опустила глаза, мучаясь угрызениями совести.

Но все оказалось не так, как нарисовало мое воображение.

Хорошо, что Виктор отыскался. Быстро разобрались во всем. Можно сказать, теперь мне его послал Бог, иначе бы меня задержали «до выяснения обстоятельств», как сказал следователь.

Виктор оказался вовсе никаким не охранником. Он был соседом моего возлюбленного, и тот коттедж, где я провела с ним целый день, принадлежал самому Виктору.

Солидный антиквар, обманутый когда-то любимой женщиной, он одиноко коротал свою жизнь. Я понравилась ему, и он сделал мне тогда царский подарок. Потом он признался, что воспринял нашу встречу как перст судьбы и терпеливо ждал, когда я разберусь и оценю его широкий жест.

Я оценила его. Но… позже.

Теперь мы женаты и счастливы. Этот браслет с редким изумрудом я ношу как талисман.

Закончив, Елена настороженно обвела глазами слушательниц: как они отнеслись к ее истории? Никто не комментировал — то ли под впечатлением от услышанного, то ли не вполне одобряя поступки героини. Обстановку разрядил один из ассистентов продюсера, симпатичный белокурый юноша, которого дамы с первого дня прозвали «ангелочком» и не без тайных мыслей посматривали на него. Он неудачно прыгнул с вышки в бассейн и окатил женщин водой. Юноша подошел с извинениями, но несколько женщин, кокетничая, потребовали, чтобы он вытер их полотенцем.

Смущаясь, «ангелочек» приступил к процедуре, но делал это так сексуально, что участниц не убавлялось. Зрелище вызвало взрыв смеха, остроты. Женщины облепили юношу, требуя немедленного удовлетворения их желаний. Он обратился в бегство, прыгнув в бассейн, куда за ним тут же последовала большая часть преследовательниц: чем черт не шутит, может быть, это и есть «счастливый случай»?

Покуривая длинные темные сигареты, одна из дам все время держалась обособленно. Повсюду с ней были модные журналы, с глянцевых обложек которых улыбались красивые яркогубые модели.

Широкополая шляпа и темные очки, прикрывающие часть лица, делали эту молодую особу загадочной, а длинные перчатки до локтя — экстравагантно-странноватой.

Ее отчужденность вызывала различные толки. Женщины сплетничали, что она вовсе не романистка, а жена какого-то местного босса, которую тот отправил на отдых. Кто-то пустил слух, что она эскорт-дама, то есть проститутка по вызову, проводящая в одиночестве отпуск. Длинные ноги и безупречная фигура служили подтверждением того, что эта таинственная женщина могла быть чьей-то дорогой райской птичкой.

Но в один из дней тайна приоткрылась. Как обычно, информацию, что называется из первых рук, получила сгорающая от любопытства Галка, которая уже не раз к ней подступалась.

С раннего утра солнце жгло беспощадно. Галке удалось занять три оставшихся места под пляжным грибком. Ставшие теперь ее закадычными подругами Надя и Ольга запаздывали, поэтому она разбросала свои вещи на еще пустующие шезлонги.

— Ты не могла бы меня пустить сюда? — услышала она над собой грудной голос, с чуть окающим акцентом.

Галя, хлопочущая, как наседка, с любопытством подняла глаза. Над ней стояла странная незнакомка. Ее лицо было так близко, что девушка рассмотрела едва заметные шрамы на высоких скулах.

— Солнце очень жаркое, — как бы оправдываясь за такую просьбу, добавила дама и невольно дотронулась рукой в перчатке до шрамов.

— А ты что, снегурочка, растаешь? — беззлобно поинтересовалась Галка.

— Мне нельзя на открытом солнце, у меня ожоги, — неохотно выдавила таинственная незнакомка и отвернула краешек перчатки у самого локтя.

Обомлев от увиденного, Галка торопливо стала собирать назад свои пожитки в пляжную сумку.

— Конечно, конечно, пожалуйста, — забормотала девушка, припоминая, что никогда не видела эту даму в купальнике или в открытом платье.

Сегодня у бассейна просили собраться всех, так как устроители конкурса собирались сделать какое-то объявление.

— Я послушаю, что скажут, и освобожу место, — кивнула женщина на шезлонг.

— Можешь оставаться сколько нужно, — чувствуя неловкость, заверила Галка. — Я все равно уйду плавать. — И, желая расположить к себе незнакомку, спросила: — Хочешь, я еще один зонтик тебе приволоку?

Дама покачала головой.

В это время, смеясь и что-то обсуждая, к ним подошли Надя с Ольгой.

— Вот познакомьтесь. — Все еще не придя в себя от увиденного, Галка показала на даму в перчатках.

— Даша, — кивнула дама и улыбнулась кончиками губ.

Галке показалось, что ей больно улыбаться. «Вот почему она держалась в стороне, догадалась девушка, — наверное, попала в катастрофу и раны еще не зажили!»

— Это после аварии? — невольно вырвалось у Галины.

— Да, — подтвердила Даша.

Надежда с Ольгой, будучи не в курсе начавшегося разговора, деликатно молчали.

— Я уступила Даше свое место, — запинаясь, объяснила Галя. — Ей нельзя на солнце, у нее ожоги… — Девушка скосила глаза в сторону длинных печаток дамы и добавила: — На руках.

Обе женщины сочувственно закивали.

— Мне скоро сделают операцию, и тогда можно будет загорать, — будто успокаивая саму себя, поспешила заверить Даша.

— Ты тоже пишешь романы? — с нескрываемым любопытством поинтересовалась Галя.

Даша кивнула.

— Со счастливым концом? — приглядываясь к шрамам на лице, вмешалась в разговор Ольга.

Даша, как могла, широко улыбнулась. Это, по-видимому, доставило ей боль, потому что она тут же сморщила красивое, почти рекламное лицо.

Надежда бросила на нее испытующий взгляд и тоже включилась в беседу.

— Ты топ-модель?

— Была, — ответила Даша.

— Как это ты догадалась? — удивилась Галка, широко раскрыв глаза.

— Сразу видно, — пояснила Надежда. — Рост, лицо, манера держаться.

— Походке и манере держаться меня учили, — подтвердила Даша. — Это уже остается навсегда.

— У тебя роман про топ-модели? — затаив дыхание, восхищенно прошептала Галка.

Даша покачала головой.

— Про меня.

— Ну про то, как ты стала топ-моделью? — настаивала немного разочарованная Галя.

— Про это тоже.

— И про то, как попала в катастрофу? — не отставала девушка.

Ольга дернула Галю за руку.

— Может, человеку неприятно вспоминать? Что ты пристала!

— Как это неприятно, у нее же роман со счастливым концом?

— Как называется твой роман? — оборвала их спор Надежда.

Дарья сняла шляпу, и иссиня-черные волосы рассыпались по плечам. Непроницаемые очки она положила рядом на столик. И женщины поняли, что она готова поведать им свою историю.

Черная жемчужина (История Дарьи)

— Мы жили с мамой в небольшом провинциальном городке на Волге.

Мама работала библиотекарем, а я, окончив педучилище, — учительницей в начальных классах.

За мной ухаживал молодой преподаватель физики. Он приехал к нам из столицы. Мы собирались пожениться. Правда, мама считала, что он мне не совсем пара.

— Мужчина должен быть выше женщины, — утверждала мама. Но найти парня по своему росту я не могла.

— Метр семьдесят восемь, — встав на цыпочки, объявила мне школьная медсестра, когда я получала справку для поступления в училище.

С тех пор прошло несколько лет. За это время я еще подросла, потому что все юбки стали короче.

Так вот, мой жених без меня смотрелся нормальным парнем среднего роста, а рядом со мной мерк, еще и потому, что был щупленький, худощавый. Поскольку я росла в семье без отца, то относилась к мужчинам по-особому, с трепетом.

Я медлила со свадьбой, очень не хотелось держать мужа на руках, как в дуэте «Академия». Я бы не уважала такого.

Но тут в нашем захолустье произошло событие.

Наш городок очень красивый, особенно летом. Когда начинался навигационный сезон, его посещали толпы туристов. Пароходы с отдыхающими заходили на пристань почти каждый день. Новый мэр благоустроил причал, и все стало выглядеть как на настоящих курортах.

Однажды пронесся слух, что к нам приезжает пароход с деятелями культуры: писателями, поэтами и артистами. Мы должны будем их принять.

Когда слух подтвердился, все стали готовиться к встрече. Мои малыши-первоклашки даже сочинили песню в честь приезда знаменитых гостей. Мама с утра до вечера готовилась к конференции для литераторов. Выписала для библиотеки книги их стихов и прозы, заставила меня прочитать.

Все руководство города буквально стояло на ушах, чтобы не ударить лицом в грязь. Улицы были украшены флажками, транспарантами. Даже сняли на время рекламу с кока-колой, чтобы на лучшее место повесить приветствие дорогим гостям.

И вот настал этот час. Большой пароход, издавая протяжные гудки, подошел к пристани. Первым делегацию встречал мэр, затем двинули моих детишек. От волнения они перезабыли слова песни, и я вынуждена была появиться в первых рядах встречающих, чтобы помочь им.

Среди прибывших почти не оказалось женщин, зато мужчины были на любой вкус: молодые, средних лет и совсем пожилые. Они восторгались природой, чистой водой и воздухом. Поэтов и писателей я не знала, зато взгляд сразу приковал знаменитый еще с моих детских времен актер Роман Лиханов. Теперь он уже был режиссером. Огромного роста, широкоплечий с белозубой улыбкой, он выразительно произнес приветственную речь. Я стояла в первом ряду со своей малышней. Закончив, Лиханов обратил на меня внимание и стал флиртовать.

Роман Евгеньевич быстро сошелся с руководством нашего города, поэтому ему не составило труда пригласить меня, рядовую учительницу начальных классов, вечером на банкет, куда собралась вся местная знать.

— Вы будущая звезда, — целуя мне руку, галантно изрекал он. — Вам не место тут, в провинции. Будете освещать своей красотой Европу, а может быть, и остальную часть планеты. Поедете со мной.

— Да, но у меня скоро свадьба, — слабо сопротивлялась я.

— С кем? — отмахнулся он. — С местным трактористом?

— Нет, — покраснела я. — Это же не село, а город!

— Ах, город! — весомо повторил Лиханов. — Детка, перед тобой целый мир.

До банкета он дал небольшой концерт. После выступления все окружили его, чтобы взять автограф для детей, для жен.

— Напишите что-нибудь от имени героя вашего знаменитого детектива, — просил один.

— Для моей жены, — умолял другой, просовывая сквозь море рук открытку с изображением Лиханова.

— Ваша фотография висит у моей дочери над кроватью, — заверял третий.

Во время приема Лиханов сел за рояль, который специально для него выкатили в фойе.

— Эту мелодию я сочинил сам, — объявил он слушателям. — Я ее посвящаю самой красивой девушке на земле… Прости, забыл, как тебя величать, — обратился ко мне великий артист, и я почувствовала, что влюбилась в него бесповоротно.

— Дарья, — прошептала я, стыдясь ситуации, в которой оказалась.

— Неповторимому цветку — Дашеньке, родившемуся в таком прекрасном русском городке.

— Я не здесь родилась, — поправила его я.

— Не имеет значения, — отмахнулся он, сажая меня рядом с собой после выступления. — В мире искусства это называется раскрутка имени. Привыкай, будем делать из тебя профессиональную актрису. В моем следующем фильме я дам тебе главную роль.

— В каком? — умирая от счастья, пролепетала я.

— Еще не решил, как его назову, возможно, просто «Дарья». — Он вальяжно раскинулся на стуле, обнимая меня у всех на виду за плечи.

— Видишь, каких мы жемчужинок выращиваем? — хвастался мною мэр города, довольный, что чем-то может удивить столичную знаменитость.

— Да, — окидывая меня ласковым взглядом, соглашался Роман Евгеньевич, — редких. — Он провел рукой по моим темным, блестящим волосам и задумчиво произнес: — Черная жемчужина.

Я зарделась от счастья, хотя не имела понятия, что черный жемчуг действительно существует в природе.

Бросив маму, свой класс, жениха, я безоглядно отдалась всеобщему кумиру и поехала с ним в каюте люкс по Волге.

На пароходе все время крутили фильмы давних лет с участием Романа Лиханова, где он, молодой, крепкий богатырь, спускался на морское дно, сражался верхом на коне, обнимался с девушками и целомудренно целовал их в губы.

В фильмах последних лет актер играл респектабельных пожилых любовников. Теперь страсть его была более изысканна, и девушки сами целовали его, раздеваясь донага. Девушки не были знаменитостями и смотрели на великого актера Лиханова как на бога. Наверное, так же смотрела на него и я. Хотя при всех своих данных он, как любовник, к моему огромному удивлению, оказался не на высоте.

— Прости, детка, я немного устал, — оправдывался он, — это временно, пройдет.

И я лежала с открытыми глазами всю ночь, мое истерзанное пьяными ласками неудовлетворенное тело помнило молодого ненасытного учителя физики, такого страстного, но такого незнаменитого.

Когда пароход сделал круг и мы проезжали на обратном пути наш город без остановки, Роман сильно забеспокоился.

— Разве мы не причалим к берегу? — допытывался он у капитана.

— Никак нет, — приложив к козырьку руку, шутил капитан, повторяя игру Романа в некогда популярном фильме о русском флоте.

Я не могла понять, почему у него после этого так испортилось настроение.

— Что с тобой? — допытывалась я.

— Знаешь, детка, мне в Москве некогда задерживаться. Я приглашен на съемки в Испанию. У меня контракт.

— Понимаю, — удрученно соглашалась я, приготовившись быть Пенелопой. — Догадываюсь, что у тебя были договоренности и планы до меня. Все равно я не смогла бы с тобой сейчас поехать.

— Да ну? — обрадовался он. — Наверное, ты хочешь к маме?

— Нет, — я покачала головой.

— А, школа, твой любимый класс? — Он даже повеселел. — Не расстраивайся. В ближайшем порту я куплю тебе билет на поезд, и ты вернешься к своим малюткам.

— Как вернешься? Ты же сказал кино… роль… — Я ничего не понимала.

— Дарья… — официально начал он.

Но я его перебила:

— Знаю, что это не сразу, мне нужно поучиться, ведь я даже говорить правильно не умею. Но ты не беспокойся, я способная, за пару месяцев, пока буду тебя ждать, научусь. Ведь твоя поездка продлится не дольше? — Я наивно заглядывала в его припухшие от частых алкогольных возлияний глаза.

Он обхватил голову руками.

— У меня в Москве жена, — выдавил из себя мой кумир.

— А я беременна, — с трудом вымолвила я.

— Это меняет дело, — твердо заявил он.

Я облегченно вздохнула.

До самой Москвы мы не возвращались к этому разговору.

Столица встретила нас пасмурной погодой и проливным дождем. У меня не было с собой теплых вещей. И вообще — ни-че-го. Из речного порта Роман долго вез меня на машине. Мы ехали через центр, и мне казалось, что я ничего подобного в своей жизни не видела. Ярко раскрашенные площади, и дома с зеркальными витринами, рекламой одежды, обуви и косметики. Я была настолько зачарована этим зрелищем, что даже забыла о главном: ведь в одном из таких прекрасных домов Романа ждет жена.

Но после центра мы попали в район новостроек, где все было серо и уныло, а бетонные здания с переделанными каждым на свой лад лоджиями напоминали Шанхай после пожара. Мы вошли в немытый подъезд и долго ползли по лестнице в самое поднебесье, потому что не работал лифт.

Потом Роман открыл ключом дверь в маленькую квартирку и сказал:

— Ты останешься здесь и будешь ждать моего звонка.

— А ты? — испугалась я.

— Я же сказал, что у меня жена.

— Да, но ты не говорил мне до… этого.

— Детка, — покачал он головой, — если ты и дальше будешь так себя вести, то пропадешь.

Я заплакала.

— Все будет хорошо, я позабочусь о тебе. — Он потрепал меня рукой по щеке и ушел.

Часа через полтора в дом ворвалась какая-то девушка.

— Привет, — с порога заорала она, — Роман мне все доложил. Пока поживешь со мной, а потом…

— Когда потом? — испуганно переспросила я.

— Ой, как ты смешно окаешь! Слушай, да ты прирожденная топ-модель. У меня есть спонсор.

— Для чего? — перестав ее бояться, поинтересовалась я.

— Сначала он тебя двинет на конкурс красоты. А потом пойдешь в модели. Будешь рекламировать его продукцию.

— Какую?

— Купальники. У тебя классный рост. Метр восемьдесят?

— Может, уже и больше, не знаю.

— Вот и отлично. — Она обошла меня, как новогоднюю елку. — Макияжик сделаем, шмотки прикупим, и все будет отлично. — Ай да дедушка Роман! Ай да молодец!

— Кто это, дедушка Роман? — не поняла я.

— Ромчик,наш Дон Жуан.

— Ты его внучка? — Я с недоверием поглядела на девушку. На вид ей было лет двадцать пять. А Роману… Я даже не представляла его возраст. Только помню, что смотрела фильмы с его участием, когда мне было еще лет семь.

— Нет, он всех своих девочек зовет внучками.

— Ты тоже его девочка? — растерялась я.

— Была…

— Была? — снова не поняла я.

— Да он ничего не может, наш Ромчик, старенький стал и пьет много. Так подержаться, побаловаться он любит.

— Как, ведь я же беременна!

— Случайно, может, кровь взыграла, ты новенькая, свеженькая. — Она раскрывала мне глаза на мир. — А может, это вообще не он. У тебя кто-нибудь был до него?

Я кивнула головой, сглотнув слезы.

— Я замуж собиралась.

— Еще чего, молодость губить. Посмотри на себя, ты же прирожденная модель. Тебе говорили? Пеленок еще настираешься.

Я заплакала. Она обняла меня за плечи и объявила, что берет на воспитание. Леля, так звали знакомую Романа, была менеджером рекламного агентства. Она очень помогла мне и заставила по-другому смотреть на жизнь и на себя.

— К мужчинам нужно относиться спокойно, позволять себя любить и принимать от них дорогие подарки. Замуж еще рано, а когда решишь окончательно, то выбрать умного, доброго и богатого, чтобы боготворил тебя. Но уж не Ромчика, какой Ромчик муж! — смеялась она. — Даже его жена Маровская серьезно к этому не относится.

— У него жена актриса Маровская? — У меня даже горло перехватило. — Та самая, знаменитая? — Я вспомнила мюзиклы, в которых воздушная, легкая, словно пушинка, Маровская пела и танцевала. — Она ведь просто, просто… — Я не могла подобрать слов, чтобы выразить свое восхищение.

— Да-да, только теперь она уже другая.

— Какая? — удивилась я. Мне казалось, что артисты бессмертны.

— Больная, пожилая, — поражаясь моей непонятливости, объяснила Лелька. — Он ведь тоже не первой свежести! Ну, лет пять тому назад, когда со мной познакомился, был еще ничего. Только большой бабник.

Я смотрела на Лельку, ничего не понимая. Роман, который говорил мне такие умные, ласковые, красивые слова о том, что впервые встретил девушку своей мечты и полюбил навсегда, оказался женатым, да еще бабником.

— У вас там, откуда ты приехала, все такие? — Лелька покрутила около виска пальцем. — Да он, пока мог, переспал со всеми женщинами Москвы и Московской области. А теперь… они жалеют его. Вот и я тоже.

— Ты тоже с ним?.. — У меня не было слов. — Зачем же он меня к тебе привез?

— Он в общем-то добрый малый, — не отвечая на мой вопрос, продолжила Лелька. — Но бедный. А это в наше коммерческое время большой порок.

— Как же так? Он знаменитый актер! — совсем поникла я.

— Был! — поправила меня Леля. — А теперь смотрит в рот спонсорам. И тебе надо научиться это делать.

— Зачем? Лучше бы я осталась в своем городе…

— И получала бы зарплату учительницы, — пропела за меня Леля, — и надевала вот такие препоганые колготки на такие роскошные ноги. — Она ткнула пальцем мне в бедро. — Ты хоть понимаешь, что такое красивое женское белье, колготки, перчатки, наконец?

Я опустила глаза и посмотрела на свои ноги.

Белесые разводы дешевых, шершавых колготок действительно бросались в глаза на фоне прекрасных блестящих лайкр Лельки.

— Я бы тебе дала другие, но у тебя ноги в два раза длиннее моих.

Я продолжала молча расстраиваться.

— Ничего, завтра перед просмотром купим, — решительно заявила девушка.

— Перед каким просмотром, мне ведь надо ребеночка рожать?

— Когда тебе его надо рожать, завтра?

— Нет, — сквозь слезы рассмеялась я.

— Я тебя в комиссию конкурса на «Мисс Европа» свожу. Там предварительная запись. Анкету заполнишь и все формальности пройдешь. Ребеночек пока подождет. Кто тебя проспонсирует на этом конкурсе, я уже знаю. Очень достойный человек. Богатый, кстати, из ваших краев. Ему, наверное, понравится, что ты так окаешь. Потом речью твоей займемся. Тут Ромчик поможет. У него старых преподавателей сценической речи хоть отбавляй.

— А он захочет?

— Конечно. Ведь это же он все придумал. И тебя привез ко мне, чтобы помочь. Я же сказала, он добрый малый.

— Он мне в кино роль обещал, — сообщила я, стараясь перестроиться на волну оптимизма, которую излучала Лелька.

— Если ему на фильм денег дадут и ты к тому времени сама захочешь у него сниматься.

— Захочу, — пообещала я, пытаясь, несмотря ни на что, сохранить верность своему кумиру.

— Сомневаюсь, — покачала головой Лелька. — У тебя данные топ-модели, а не актрисы, поверь мне. Я этим бизнесом уже несколько лет занимаюсь. Ты, со своим ростом, в кадр не влезешь. Да и партнера тебе не подобрать.

И я поверила Лельке.

Тренировки, репетиции, гимнастика, танцы, парикмахеры, визажисты — все это неожиданно навалилось на меня. Я погрузилась в совершенно другую жизнь. В ней не было места ни отдыху, ни сантиментам, ни любви, а тем более ребеночку, от которого пришлось, конечно же, избавиться.

Судьба мне улыбнулась. Я стала королевой конкурса «Мисс Европа», который проходил в Париже. После этого я вообще перестала принадлежать себе. Речь шла вовсе не о том, кому я должна была отдаваться по ночам, а о гораздо большем. За меня решали все! Те, кто вложил в меня деньги, чтобы сделать знаменитостью в Европе, чтобы изображение моего тела и лица висело на огромных плакатах в самых людных местах. За меня решали: кому давать интервью, куда я должна поехать на прием, с кем я должна кокетничать на этом приеме, а от кого отвернуться.

Вскоре моим спонсорам и хозяевам показалось мало Европы, и меня двинули дальше — на конкурс «Мисс мира» в Америку. Среди претенденток на корону оказалось трое моих соотечественниц.

Конкурс проходил в Лос-Анджелесе. Звезды Голливуда находились от меня на расстоянии вытянутой руки. Они были приглашены на конкурс, чтобы представлять победительниц. Я видела живых богинь… И теперь Роман не казался мне таким величественным, как когда-то.

После нескольких лет вояжей по Европе я тоже изменилась: из запуганной, наивной провинциалки превратилась в уверенную современную женщину, хорошо зарабатывающую на жизнь своей внешностью. Я научилась улыбаться, когда хотелось плакать, научилась танцевать, когда хотелось спать, короче, научилась работать на свой имидж.

Борьба за место королевы предстояла сложная, поэтому мы с российскими девочками старались изо всех сил. В перерывах между тренировками иногда жаловались друг другу. Понимали свои проблемы с полуслова. Но мы были оптимистки, верили в свою счастливую звезду.

По дороге к Олимпу многие участницы, не выдержав жесткой конкуренции, выбывали. На последний, завершающий тур вышли самые стойкие. Поскольку в этом бизнесе все предопределено, то по секрету стало известно, что я одна из трех претенденток на «Мисс мира». Конечно, фортуна могла мне изменить в последний момент, но я расслабилась — врагов на горизонте не предвиделось. Все остальные девушки тоже были довольны, зная, что достигли определенных высот. Каждая получала звание «мисс чего-то». Однако в последний момент произошло непредвиденное.

Сложные тренировки и репетиции закончились, и перед предстоящим завершающим конкурсом, который стоил для устроителей немало денег, решили попользоваться нашей красотой, то есть извлечь напоследок коммерческую выгоду, ведь рекламные фирмы слетались на нас, как пчелы на мед.

В один из чудесных, солнечных дней закатили праздник с нашим участием.

Я не большая любительница кувырканий с вершины в воду или скоростного движения по американским горкам.

К высоте я тоже отношусь не очень-то. Но именно меня выбрали совершить полет на небольшом самолете с приземлением в экзотической горной местности в каком-то туристическом центре, с пальмами, водопадами и прочими развлечениями. Там готовилось главное представление, которое телевидение планировало транслировать на весь мир. По замыслу устроителей, оригинальное шоу должна была открыть «Мисс Европа», то есть я, сошедшая с небес. Отказаться было невозможно. Чтобы не грустить в пути, я могла выбрать себе попутчиц из числа участниц конкурса, но не более двух. Столько вмещал маленький самолет.

Окинув взглядом присутствующих, я увидела жаждущие глаза — одна из моих соотечественниц, совсем юная девчонка, вероятно еще не хлебнувшая с мое, прямо рвалась в полет. Другая стояла спокойно и страстного желания забираться в сомнительный лайнер с какими-то стрекозиными винтами у нее не наблюдалось. Но та, молоденькая, ее звали Виктория, шепнула подружке что-то на ухо и потащила вслед за собой.

Две мои соперницы из претенденток на «Мисс мира», находившиеся рядом, после объявления полета заулыбались и помахали нам вслед.

Летчик, молодой здоровенный американец, подняв обе руки вверх, будто бы сам собирался стать королевой конкурса, под звуки бравурной музыки возглавил нашу романтическую экспедицию. Все присутствующие хлопали и кричали.

Стояло прекрасное солнечное утро. Мы поднялись над городом на небольшую высоту. При всей живописности панорамы, мне все равно было не по себе.

Город остался вдалеке. Под нами простиралась серо-коричневая холмистая местность, кое-где поросшая редкой зеленью. Ничто не предвещало плохой погоды. Летчик поглядывал на нас, все больше стреляя глазами в сторону самой молодой моей соотечественницы, и рассказывал через наушники, где мы пролетаем. Почувствовав внимание к себе, Вика расхрабрилась, хотя, наверное, и ей было жутковато. Тем более, что погода начинала портиться. Нам оставалось несколько минут пути, когда началась гроза. Маленький самолетик кидало из стороны в сторону. Каждый раз внутри меня все обрывалось. Наконец мы преодолели грозовую зону, и летчик сообщил, что немного отклонился от курса, однако мы скоро прибудем к цели, где нас ждут с цветами и шампанским.

Снова показалось чистое небо, и мы воспрянули духом. Вдруг в брюхе самолета что-то неприятно чихнуло, потом мотор начал тарахтеть. Летчик больше не смотрел на нас, а, вцепившись в руль, резко пошел на снижение. Мы увидели, что прицепленный к самолету разноцветный хвост с рекламами фирм оторвался и медленно спланировал вниз.

— Держитесь, — прокричал летчик, и мы с треском, подпрыгивая на каких-то колдобинах, покатились по земле.

Небольшая пустынная площадка не напоминала экзотическую вершину, куда водили туристов и где нас должны были торжественно встречать.

При посадке у меня сломался каблук, на лбу у третьей пассажирки, Олеси, красовался синяк, Вика была бледная от испуга, а летчик не шевелился вовсе.

Поползав по самолету, мы поняли, что не сможем без американца выпустить трап, а открыть люк тем более. Ясно было: нужно что-то делать с мужчиной, иначе мы пропадем. В своих сумках мы обнаружили духи, туалетную воду и пластырь от мозолей (губная помада и тушь для ресниц в расчет не шли). У меня еще оказались запасные колготки, потому что чулки всегда спускались в самый неподходящий момент. К удивлению, сейчас они оказались целы.

Мы стали тормошить летчика. Он слабо пошевелился. Я потерла ему виски туалетной водой, а одна из девушек сунула в ноздрю горлышко узкой бутылочки с духами. Летчик открыл глаза.

Видимо, сильный удар о землю оказался для него особенно неудачным. Женщины более живучи, принято говорить: как кошки. Наверное, так оно и есть. Что у него болит, мы не смогли добиться, но, очухавшись, мужчина открыл люк самолета и спустил трап.

Мы вылезли. Вокруг было пусто и голо, ни растительности, ни обещанных встречающих, а уж тем более шампанского.

Летчик озирался, словно потерянный.

— Где это мы? — попробовала я задать ему вопрос.

Но он и сам не знал ответа.

— Сейчас свяжусь с базой и попрошу помощь, — не очень внятно проговорил он.

— Гениальное решение, — похвалила я, — но сюда только на парашюте можно будет приземлиться!

— На парашюте так на парашюте, — бросилась защищать американца Вика.

Мы с Олесей, придя в себя после шока, начали злиться.

Побродив на одном каблуке по небольшой площадке, куда удалось посадить самолет, я дошла до обрыва и поняла, что мы находимся на довольно высокой горе. Смотреть вниз совсем не хотелось, кружилась голова.

Обескураженная, я вернулась назад к самолету и подумала о маме, о везении, которое сопутствовало мне до сих пор и, вероятно, не должно покинуть и сейчас. Чтобы не показать свою растерянность, ведь я же для девчонок «Мисс Европа», нарочито весело взглянула на своих подруг по несчастью. Олеся, в легком обтягивающем платье, с нежной розочкой на плече и синяком на лбу, выглядела впечатляюще. Вика держалась молодцом. Она помогала летчику, которого звали Джек, связаться по радио с базой.

Начал накрапывать дождь. После лос-анджелесской жары нас трясло от холода.

— Джек говорит: хорошо, что мы сели не в океан, — решила подбодрить нас Вика. — На борту не оказалось спасательных жилетов. Он только сейчас обнаружил. Кто-то их «тю-тю». — Девушка показала жестом, что жилеты украли.

— Хорошо, — безучастно согласилась Олеся, — потому что я боюсь воды и не умею плавать.

Я же подумала, что ненавижу горы.

Подошедший Джек сделал неожиданное для всех заявление.

— Я не хочу вас пугать, но мы попали в неприятную историю. Мой очень надежный мотор подозрительно забарахлил и сломался. Перед полетом у меня выкрали все медикаменты из аптечки, спасательные жилеты и запас еды.

Мы тупо уставились на него, а Вика, ткнув в меня указательным пальцем, медленно произнесла:

— Этот «кто-то» хотел тебя отправить на тот свет.

— Похоже, что да, — подтвердил летчик.

— А я могла составить тебе компанию, — продолжила Вика.

— И я, как особо везучая, тоже, — бесцветным голосом поддержала Олеся.

— Конкуренция, — размышляя вслух, произнес летчик. — Кому-то перебежали дорогу?

— Сейчас не до этого, — отмахнулась я, — надо думать, как выбираться.

В это время буквально над нашими головами закружил самолет.

Мы подскочили, стали кричать и махать руками.

Но, кроме того, что у меня сломался второй каблук, ничего не произошло. Самолет улетел куда-то вдаль.

— Возможно, не дождавшись сообщений о нашем прибытии, они начали поиски, — предположил Джек.

— Разве вы не связались с ними и не сообщили, где мы? — удивилась я.

Джек промолчал. Наша подруга, помогавшая ему с рацией, тоже потупила глаза.

Мы залезли в кабину, потому что дождь пошел со страшной силой. Хотелось есть. Олеся молча дрожала в тоненьком платьице. Сгустились сумерки.

— Теперь до завтра нас не найдут, — твердо заявил Джек.

Мы это поняли и сами.

— Нужно организовать ночлег. Светает здесь рано.

— Может быть, зажжем костры, так нас быстрее увидят, — не желая мириться с судьбой, предложила я.

Летчик категорически покачал головой и посмотрел в сторону самолета. «Видимо, опасается близости горючего», — предположила я и покорилась судьбе.

Наутро есть уже не хотелось, только пить.

— Голодание — это для меня, — хмуро пошутила Олеся, показывая на бедра. Нам ничего не оставалось, как ее поддержать.

Вика, после того как мы уснули, долго разговаривала с летчиком, узнав многое о его жизни.

— Джек из богатой американской семьи, — рассказывала она. — Очень спортивный. Обожает самолеты. Этот — его собственный. Он никогда его не подводил. Недавно к Джеку в техники напросился какой-то итальянский парень. Он готовил самолет к вылету. Джек припомнил, что девушка этого итальянца тоже была участницей конкурса. Он не знает ее имени.

— Ну и что? — в два голоса спросили мы.

— Ничего, — пожала плечами Вика, — я просто подумала…

— А она тоже вышла в финал? — догадалась я о том, чего не захотела досказать Вика.

— Джек не знает, — покачала она головой. — Он вообще не интересовался этим. Просто анализировал, куда подевался комплект жилетов и прочие необходимые принадлежности, почему сломался самолет.

Мы посмотрели на летчика. Он с утра копался в моторе.

— Радио не работает тоже? — осторожно спросила я, опасаясь ответа.

— Только на прием.

— Нас ищут? — с надеждой в голосе вмешалась Олеся.

— Еще как! — с жаром подтвердила Вика, а я подумала: хорошо, что моя мама далеко и ничего не знает.

После нескольких часов бесполезного копания в моторе Джек позвал приглянувшуюся ему помощницу и они долго разговаривали.

Потом Вика пришла к нам и сообщила, что они проложили маршрут, и Джек отправится искать помощь. Иначе мы умрем с голоду.

— Нет, нет, — запротестовала Олеся, — я не умру.

— А я умру, — возразила Вика.

— Может быть, пойдем все? — предложила я.

— В чем? — спросила Вика и выразительно посмотрела на мои туфли со сломанными каблуками.

Олеся поежилась в легком платье, несмотря на то что жарило солнце.

— Нет, мы никуда не сможем спуститься, — еще раз твердо сказала Вика. И я с ужасом вспомнила, что мы находимся на какой-то горе.

— Я же вам рассказывала, что Джек спортсмен.

— Он что, скалолаз?

— Не совсем, но он справится.

Мы посмотрели на комбинезон и хорошую спортивную обувь на ногах у Джека, и все ему позавидовали.

— Веревки с крючками в самолете как раз припасены, — сообщила Вика.

— Понятно! Нас собирались утопить, поэтому украли спасательные жилеты, — прокомментировала Олеся.

— А веревки за облако не зацепишь, — пошутила я.

Ничего не оставалось, как согласиться.

С Джеком мы прощались коротко. Самоотверженно отдали ему его собственную фляжку. Напоследок он заставил каждую из нас глотнуть и, рассказав все о приборах в самолете, стал спускаться вниз.

Вскоре он исчез из виду.

— Может, он тоже подставил нас? — предположила Олеся, сняв в себя платье и соображая, как его превратить в более полезную часть туалета.

— Не нас, а меня, — поправила я. — Ведь невозможно было предугадать, кто со мной полетит.

— Ты хочешь сказать, что он участвовал в аварии собственного самолета, а теперь бросил нас умирать! — возмутилась Виктория.

— Не горячись, ведь Джек не знал, что познакомится с тобой, — решила пошутить я, чтобы разрядить накалившуюся до предела обстановку.

В детстве мне нравилось читать о Робинзоне Крузо, но представлять себя в его роли мне никогда не приходилось. А вот теперь в голове настойчиво билась мысль: хорошо бы поймать какую-нибудь живность. Припоминая школьные уроки, я подумала, что тут должны водиться горные козлы. Нет, козел нам, наверное, ни к чему, лучше коза, от нее хоть есть прок, можно подоить. А вот что делать с козлом! Мысль о том, что надо кого-то убить, даже ради собственного спасения, ужаснула меня.

Думают ли об этом мои подруги? Я посмотрела на Олесю. Напедикюренными пальцами она осторожно ступала по камням, училась ходить босиком — на каблуках было невозможно. Они у нее, как назло, оказались более крепкими, чем у меня. Олеся пробовала их отломать, но тщетно.

Вика возилась с радио, приговаривая, что компьютеры и факсы, по идее, должны быть сложнее, а она в них разбирается. Радио было настроено на прием. Мы слышали переговоры летчиков, которые, по-видимому, искали нас, потом неожиданно сквозь треск и шум послышался до боли знакомый голос моего импресарио.

Он взывал ко мне, как к космонавтке, совершающей полет на орбитальной станции.

— Дарья! Успокой девушек. Все силы брошены на ваш поиск! Держитесь! — раздался его бодрящий призыв.

— Это голос моего импресарио, — жалобно сообщила я.

Вика беспомощно развела руками.

— Значит, Джек еще не дошел до населенного пункта. Будем ждать.

«Что это за местность, ничего живого?» — снова подумала я, и в это время над нами закружила какая-то птица. Она села поодаль на безжизненном холмике, а мы втроем уставились на нее.

Я почему-то подумала о курице, которую один раз в жизни мне пришлось ощипывать.

— Я умею стрелять из рогатки, — сообщила Вика. — В школе научилась.

Видимо, наши мысли работали в одном направлении.

— Пока ты будешь ее мастерить, птичка улетит.

Птичка, весом примерно килограмм в шесть, будто услышав разговор, наклонила голову и хищно посмотрела на нас. Она была довольно крупной, с крючковатым носом и зорким, злым взглядом.

— Похоже, это она собирается нами закусить, — опасливо проговорила Олеся.

— Кажется, да, — согласилась я, присматриваясь к противной пернатой твари.

— Кыш! — Встав с места, Вика замахнулась на птицу.

Та зашипела, злобно вытянув когти.

— Как из ужастика, — криво ухмыльнулась Вика.

— Хичкок, — вспомнила я страшный фильм «Птицы».

Тщетно мы прогоняли хищницу, махали руками, кричали. Птица не реагировала, сидела, как сфинкс, будто у нас было намазано медом. Наконец она улетела, но вскоре вернулась, неся в зубах какую-то добычу.

Усевшись на старое место, она приготовилась закусывать на наших голодных глазах.

Мы выглядели как девушки из дикого африканского племени. Сняв абсолютно ненужные здесь платья, обмотались пледами, которые нашли под сиденьями в самолете. Головы повязали полотенцами, обнаружив их там же. Я стояла со скипетром «Мисс Европы», нацеливаясь им, как амазонка, в птицу. Олеся, взяв в руки камень, собиралась поразить ее другим способом.

Видок у нас был что надо!

Вдруг я услышала победный крик Вики:

— Ура! Я нашла еду.

Мы обе обернулись на ее голос, забыв о враге. Под сиденьем в самолете Вика раскопала пакеты с неприкосновенным запасом для пассажиров. Видимо, тот, что был у летчика, изъяли, а про эти пакеты просто никто не знал. В них находились галеты, шоколад, какое-то сублимированное мясо, но самое главное, минеральная вода в плоских литровых флягах. Еще Вика обнаружила маленькие бутылочки с водкой.

Расстелив тут же на камешках огромный рекламный плакат с призывом покупать изящную обувь только у фирмы, которая отправила нас в этот полет, мы принялись пировать.

* * *

Прошло несколько дней, но помощь так и не появилась. Мы неосмотрительно съели все запасы в надежде, что Джек обязательно вернется. Но возвращалась лишь та самая птица. Она все время приносила какую-то добычу и кровожадно ела у нас на глазах. Видно, ей нравилось трапезничать в компании. Она хищно посматривала по сторонам в надежде, что мы не выдержим и умрем, тогда она разорвет нас на куски и будет пировать. Птица проведывала нас по несколько раз на день. Мы даже перестали ее пугаться и не обращали внимания. Как-то я случайно увидела у нее в клюве кожаный шнурок. Птица настойчиво пыталась расклевать его металлический наконечник. Я узнала шнурок от спортивной обуви Джека. Мои подруги по несчастью ничего не заметили.

В эту ночь я не заснула, строя догадки, что могло произойти с Джеком. На рассвете мне показалось, что где-то вдалеке послышался гул самолетов. Девочки спали. От безысходности я решилась все-таки привлечь внимание огнем. Мне подумалось, что в такой ситуации это последний шанс.

Искры от костра, который я неумело развела, разлетались в разные стороны, они поднимались высоко вверх и оседали где попало. Одна из них, по-видимому, угодила в емкость с горючим.

В тот момент, когда вспыхнул самолет, я находилась внутри, потому что хотела послушать по радио переговоры летающих над нами летчиков.

Если бы не проснувшиеся, к счастью, подруги, я превратилась бы в горящий факел. Девочкам удалось вытащить меня и пледами сбить с одежды огонь. Дальше я ничего не помнила.

В небе действительно оказались поисковые самолеты. После такого фейерверка нас обнаружили. Сначала парашютами сбросили медикаменты, воду и огнетушители, а через несколько часов на гору поднялся отряд спасателей.

Меня отвезли в военный госпиталь и там прооперировали. Ребята-спасатели отдали мне свою кровь, хирурги, как ювелиры, пытались закрыть все раны от ожогов остатками кожи.

Корреспонденты осаждали госпиталь, брали интервью у моих врачей. История получила огромный резонанс. В адрес устроителей конкурса приходили тысячи писем.

Жюри, учитывая общественное мнение, нашло выход — ввело дополнительную номинацию, получившую название «Яркая звезда», и заочно присудило ее мне. Вообще все американцы дружно за нас болели и очень переживали. Радио и телевидение без конца давали сводки о наших поисках.

Не получив короны победительницы, я стала звездой. Поэтому, как только после пластической операции у меня на лице зарубцевались шрамы, крупнейшее агентство предложило мне контракт на десять миллионов долларов.

Итальянца, который действительно устроил аварию самолета, тут же вычислили и поймали. Его наказали по всей строгости. Девчонку, подговорившую его, привлекли тоже, запретив в последующем участвовать в любом конкурсе на территории Соединенных Штатов.

Моим новым подругам из России повезло.

Через несколько месяцев Вика вышла замуж за летчика.

Джек, конечно, очень сожалел, что лишился своего любимого самолета, но обиду на меня не держал. Отправившись за помощью, он сломал ногу и без ботинка доковылял до ближайшего населенного пункта. Поэтому птица и утащила шнурок — ей приглянулся блестящий наконечник.

Вика, бросив все, проводила время у постели больного возлюбленного, пока тот окончательно не поправился. Из нашей нашумевшей тройки одна только Олеся оставалась не занятой личными проблемами. Однако и к ней судьба оказалась благосклонна.

Пока нас искали, люди звонили по телефону в жюри конкурса, предлагали свою помощь. А потом, когда все выяснилось, направляли нам подарки и деньги, сочувствовали, требовали наказать виновных. Богатые пожилые супруги из Флориды прислали письмо, в котором сообщали, что их единственная дочь когда-то пропала в авиакатастрофе и что Олеся очень похожа на нее. Старики умоляли девушку приехать к ним, они предложили ее удочерить и завещали Олесе все, что им принадлежит.

После операции я вернулась в Россию, в свой родной городок, где меня встречали с гораздо большими почестями, чем ту делегацию писателей и артистов, приезд которой так изменил мою судьбу, сделав меня знаменитой.

Мой верный жених меня ждал. Я вышла за него замуж. Мы с ним недавно вернулись из Америки — я ездила туда к своему врачу. Одна из компьютерных фирм предложила моему мужу хороший проект, который он будет реализовывать у нас в стране. Я поняла, что ближе и любимее его у меня нет никого на свете. Сейчас заканчивается срок моего контракта с рекламной фирмой. Все полученные деньги я собираюсь вложить в бизнес.

Это я устроила литературный конкурс «Счастливый случай» и пригласила вас всех сюда. — Последнюю фразу Даша произнесла довольно громко, поднявшись во весь свой высокий рост.

В это время внимание женщин приковал знакомый голос известного всей стране актера Романа Лиханова. Он появился внезапно, словно из-за кулис, и, раскинув руки, приветствовал женщин, как старых знакомых.

— Дорогие дамы! Я благодарю спонсора и щедрого бизнесмена, — с этими словами он наклонился к руке Даши и поцеловал кончики ее пальцев, облаченных в перчатку. — За то, что она предоставила мне возможность участвовать в таком интересном проекте. Предприятие «Супер Стар», в котором ей принадлежит контрольный пакет акций, потрудилось на славу.

Мы сделали выбор! Список победителей будет оглашен завтра вечером. А самые лучшие истории превратятся в сценарии, киногероинями которых станут авторы.

Дамское счастье

Галина провела снизу вверх изящным замочком молнии по спине Надежды.

— Застегнула? — повернулась через плечо Надя.

— Угу, — пробубнила девушка и отошла на несколько шагов от подруги.

Отлично сшитое вечернее платье эффектно облегало стройную фигуру.

— Улет! — Галка восхищенно обошла вокруг Нади, любуясь на открытые плечи и глухой ворот с элегантной стойкой вокруг шеи. — У Ольги тоже есть длинное, — с сожалением протянула она, — а у меня только деловой костюм. — И еще раз взглянув на Надежду, пояснила: — Когда у папочки стала работать, он подарил. Представляешь, у нас с мамой все шмотки были на двоих, по очереди носили, а он меня сразу в «Пассаж», а там продавщицы в бутиках: «примерьте то, примерьте это», так и вьются вокруг нас. В «Пассаже» знаешь какие цены? Покруче, чем у вас в Америке, будут.

— Да помню я, — махнула рукой Надя. — Москва — одна из самых дорогих столиц мира.

— Так вот, папочка сразу бросок к вешалке и выбрал — черненький такой, с длинным пиджачком и юбочкой до колен, скромный, но очень дорогой. Говорит, надевай, будешь в нем на работу, то есть к нему в офис, ходить.

Когда я его в целлофановом пакете на вешалочке, заметь, так и продали, до дому донесла, то места не могла найти, куда пристроить. У нас вся мебель в доме столько не стоила. Прямо в пакете на дверку шкафа и повесила. Утром пыль с пакета смахнула и, попрощавшись с моей драгоценной покупкой, на работу ушла.

Папочка зыркнул на мой старый пиджачок и строго спрашивает, что, мол, с костюмом случилось? «Висит», — отвечаю. А папочка: «Чтобы завтра в нем явилась, иначе больше ничего не получишь».

После этого я каждый день в нем стала ходить. Правда, папочка мне потом пару других подарил. Кое-что с новой зарплаты я сама себе справила. А вот до вечернего платья мы с ним не добрались.

— Все еще впереди, — заверила Надя. — Кстати, костюмчик очень тебе идет и смотрится ничуть не хуже, чем вечернее платье. Тебя сама молодость украшает, ты это лет через десять поймешь.

— Хочется сейчас, — полушутя, полусерьезно заявила Галка.

— Похочется и перестанет! Молодая еще, — возразила вошедшая Ольга и по-матерински погладила Галку по вихрастой голове.

Ольга выглядела ослепительно. На ней тоже было вечернее платье из голубого тяжелого шелка с угловым вырезом на спине. Высокая шлица до бедер зрительно увеличивала рост и придавала полноватой фигуре стройность.

— Твой Кирилл упадет — не встанет, присвистнула Галка, переключив свой взор на Ольгу.

Втроем они замерли перед большим зеркалом, висевшим над туалетным столиком в спальне Надежды, оценивая себя перед решающим выходом.

— Если нам премий не достанется, все равно мы выглядим как три звезды, правда? — с гордостью заключила Галка, но подруги суеверно охладили ее пыл.

— Присядем на дорожку?

Галка плюхнулась на диван.

— На мягкое нельзя, — укоризненно произнесла Надя, и все трое расселись по стульям.

* * *

Когда ведущий в смокинге и бабочке торжественно произнес фамилию Надежды, та не поверила своим ушам. Галка завизжала от восторга и ущипнула ее за руку. Надя встала и под аплодисменты присутствующих прошла на сцену. Корона королевы «Счастливый случай» сразу подошла ей, будто шляпка, сшитая на заказ.

Она поблагодарила жюри за оказанную честь и произнесла:

— Свою премию я должна по-честному разделить со своими детьми и мужем Стивом, потому что описанным в романе случаем и счастьем я обязана им! Вы слышите меня? Привет вам! — Со слезами, выступившими на глазах, Надежда помахала в телекамеру и уселась на приготовленный для нее трон королевы.

Список победительниц оказался длинный.

Так как участниц было много, жюри учредило сопутствующие премии.

«Мисс Удачу» — разделили между собой Ольга с Дашей, а Галке и безупречной красавице с изумрудными глазами Елене досталась премия «Мисс Везение».

После триумфального представления победительниц был бал в честь всех участниц конкурса с прямой трансляцией по телевидению. Надежда радовалась, что Стив с детьми тоже увидят ее. Корреспондент американского телевидения дважды брал у нее интервью, а оператор отснял церемонию вручения ей короны.

Фирма «Супер Стар» не поскупилась на пышное чествование. Зал был украшен гирляндами, словно праздновали Новый год.

Столы ломились от пышных яств. Салаты, украшенные свежей зеленью с капельками росы на молодых листочках, обрамляли красные панцири лобстеров, переложенные кружочками желтых лимонов. Разнообразные по форме и вкусу сыры соседствовали с кистями разноцветного винограда и просились в рот.

В центре зала на специальной подставке находился многоярусный торт с розочками, башенками, даже голубыми облаками из бизе. Его верхушку венчала миниатюрная корона конкурса «Счастливый случай».

Очень хотелось попробовать эту красоту на вкус, что гости с успехом и делали, а вот победительнице конкурса не удалось лизнуть даже кремовый цветочек на торте.

Корреспонденты атаковали Надежду, забрасывая вопросами о дальнейшей жизни и съемках будущего фильма.

— Теперь к победительнице не пробиться. — Ольга с Кириллом, смеясь, продирались сквозь толпу.

«Пара на загляденье», — промелькнуло в голове у Нади, заметившей, как Кирилл прокладывает дорогу своей даме.

— Мы с Ольгой просим вас и вашего мужа приехать на нашу свадьбу в Москву, — наконец добравшись до королевы, галантно пригласил Кирилл.

— И мы тоже, — откуда ни возьмись раздался голос Галки, и, обернувшись, они увидели ее с долговязым молодым человеком. Он был красив и выглядел по-вечернему элегантно. Галка висла у него на руке, доставая ему головой до плеча.

— А, это тот самый солист из «Мулен Руж»? — с любопытством рассматривая Галкиного кавалера, поинтересовалась Ольга.

— Да, — отозвалась за юношу Галина и с нескрываемой гордостью напомнила: — Мы с ним в одном классе учились!

— Я так за вас рада! — обнимая, поздравила подруг Надя и вдруг почувствовала себя одиноко. Она пожалела, что в такой счастливый вечер ей приходится быть без любимого.

— Шампанское для победительницы конкурса! — позвал Кирилл официанта, заметив тень на лице Нади.

Юноша в форменной одежде отеля, подойдя к королеве, что-то шепнул на ухо.

— Я сейчас, — извинилась Надежда и покинула счастливую четверку. Высокие фужеры наполнились пенистым напитком, все ждали возвращения королевы.

— Через полчаса я вас познакомлю со своим мужем. — Влетевшая в зал Надя сияла. — Он хотел мне сделать сюрприз, — пояснила она, — и неожиданно прилететь на вручение премий, но самолет задержался, поэтому Стив опоздал. Сейчас он звонил по дороге сюда.

— Ура! — во всю мощь заорала Галка и от прилива чувств чмокнула подругу в щеку.

Шум и гомон в зале усиливались. Веселье было в разгаре. Никто из участниц не остался в обиде. Обделенных не оказалось. Это создавало атмосферу солидарности. Дамы бурно обсуждали принятое жюри решение, которое пришлось по вкусу всем. Тем, кому не досталось никаких премий, предложили написать общий роман, возможно состоящий из нескольких новелл, по мотивам которого затем будет создан сценарий фильма. По замыслу — кинокомедия с одним героем-любовником на всех. Женщины галдели, вспоминая «Любовь по-итальянски», спорили на тему об общем герое, подобном Марчелло Мастроянни. В конце сошлись на том, что эту роль можно предложить Роману Лиханову. Знаменитый актер был тронут таким признанием.

Зазвенели литавры. Оркестр заиграл увертюру. По широкой лестнице в зал к дамам спускалась создательница оригинального проекта Дарья Прекрасная, так прозвали ее между собой женщины.

Белое бархатное платье наглухо закрывало хрупкое тело от шеи до носков туфелек. Мягкий, переливающийся материал облегал изящную фигуру, фалдами спускаясь по длинным ногам.

Все залюбовались красотой этой женщины и в благодарность за устроенное ею празднество дружно зааплодировали. Она махнула рукой, показывая, чтобы публика продолжала развлекаться, и направилась к небольшой группе, где Надежда с подругами распивала шампанское.

— У меня к вам деловое предложение, — прервала она их веселье. — Перед тем как все разъедутся, хотелось бы обсудить кое-что.

— С кем? — встрепенулась Галя.

— С вами тремя, — уточнила Даша.

Женщины на секунду покинули своих кавалеров.

— Я предлагаю вам создать литературное агентство.

Надежда, подумав о семье, с сомнением покачала головой. Даша поняла жест.

— Территориально оно может быть расположено где угодно.

— И во Франции? — полюбопытствовала Галка.

— С филиалами в Европе и Америке, — посмотрев на Надежду, уточнила Даша. — Детали обговорим позднее. — Она прервала разговор, увидев роскошную корзину с цветами, которая двигалась в их направлении. За ней виднелась голова с фуражкой служащего отеля. Ноги у него подгибались под тяжестью огромной клумбы диковинных растений. Следом шел подтянутый господин спортивного телосложения. Все дружно пропустили процессию.

Лицо Нади озарила счастливая улыбка.

— Это мой Стив, — прижавшись к мужчине, с гордостью сообщила Надежда.

— Я рад твоей победе и горжусь тобой, — произнес Стив. Корзина оказалась у ног победительницы. Корона, переливаясь редкими камнями, очень ей шла.

— Для меня твой приезд — настоящий сюрприз! — шепнула Надя и, подтолкнув Стива вперед, громко сказала: — Познакомься с хозяйкой бала, с моими новыми друзьями.

Стив поздоровался с дамами, представился мужчинам.

— Нас с тобой приглашают в Москву на свадебные торжества. — Надя показала глазами на две сияющие пары.

— Я вырвался только на один день, — признался Стив. — К сожалению, бизнес. — Приложив руки к груди, он сделал извиняющийся жест. Но заметив, что Надя огорчилась, тут же поправился: — Мы с Надьей, — он смешно произнес имя жены, — приглашаем вас провести свадебное путешествие на Багамах, где мы недавно приобрели виллу. Я надеюсь, что вы сможете к нам присоединиться, — с этими словами он повернулся к Дарье.

— Здорово! — завопила Галка, а Кирилл с Ольгой благодарно улыбнулись.

— У нас большая яхта, Стив возьмет на несколько дней отпуск, и мы покажем вам океанское побережье и Багамские острова, — обрадовавшись, подхватила Надя.

В воображении Нади проплыли незабываемые краски Багам: купание в прозрачно-синем океане, водные лыжи, катание на рыбацких лодках, плавание с аквалангом в тишине подводного мира, царстве фантастических кораллов и затейливых океанских рыб. Под убаюкивающий шепот ласкового бриза и шелест пальм они проводили со Стивом свой счастливый медовый месяц. Вечерами сидели в экзотических ресторанчиках на качелях из живых лиан. Полногрудые обнаженные мулатки с венками из ярких, ароматных цветов развлекали их зажигательными танцами под ритмичный барабанный бой веселых негритят.

— Багамские острова, романтическое путешествие, всю жизнь мечтала! — Галка закатила глаза. — Это же чудо!

— Сегодня вечер чудес, и я привез вам еще один подарок — американский фейерверк, — сказал Стив и, увидев знак своего помощника, что все готово, пригласил гостей на веранду.

Темноту южной ночи разорвали огненные фигуры — вертушки, шары, пирамиды. Ракеты стартовали одна за другой, рассыпаясь в небе мириадами звезд.

— Встретимся на Багамах! — поднял бокал с шампанским Стив.

— Встретимся на Багамах! — хором, как завороженные, повторили за ним девушки.

Оглавление

Встретимся на Багамах!

Ребенок на заказ (История Надежды)

Маэстро (История Ольги)

Как я искала папу (История Галины)

Браслет с изумрудом (История Елены)

Черная жемчужина (История Дарьи)

Дамское счастье