Неджентльмен [Андреа Янг] (fb2) читать онлайн

Андреа Янг Неджентльмен

Об авторе

Андреа Янг стала писать, потому что это занятие избавляло ее от необходимости заниматься домашним хозяйством.

Она жила на Кипре, в Абу-Даби, Омане, работала стюардессой, моделью, преподавала английский язык иностранцам.

Сейчас Андреа живет в графстве Суррей с мужем, двумя дочерьми-подростками, а также — по ее собственному выражению — «с самым сумасбродным спаниелем и самым жирным котом, каких не сыскать во всей Старой Англии».

ПРОЛОГ

— Смотри-ка, — сказала Тэра, — это та тетка-психолог, чопорная такая, вся из себя, которую ты терпеть не можешь.

Дейзи было не до телевизора. Держа во рту полломтика жареного хлеба, она лихорадочно искала ключи от машины.

— Кое-кому из нас еще надо успеть на работу, — пробормотала она. — Куда же, черт побери, они могли подеваться…

Тэра — в том же наряде, в котором накануне до упаду веселилась в одном из лондонских клубов, — валялась на диване. Отходила после уик-энда.

— По-моему, ей самой нужна консультация. По поводу напрочь отсутствующего вкуса. Только посмотри, какой на ней чудовищный свитер.

Дейзи, прервав поиски ключей, взглянула на экран.

— Разумеется, есть люди, — вещала дама-психолог, — которые и не рассчитывают получить ответ. Некоторые этого и не скрывают. Иногда — если вы уверены, что человек, к которому вы обращаетесь со своими проблемами, вас поймет, — бывает достаточно просто изложить все на бумаге, что называется, излить душу. Получается что-то вроде заклинания злых духов. Сотни людей начинают с одного и того же признания: «Я никому об этом не рассказывал, однако…»

— Сгинь, тоска. — С этими словами Тэра навела пульт на экран, и в следующее мгновение на нем замелькали кадры детского мультфильма.

Дейзи почувствовала разочарование и уже хотела возмутиться, но передумала. Она наконец нашла то, что искала, — ключи оказались под журналом, — схватила сумку и направилась к выходу.

— Я побежала, пока.

Три часа спустя на работе во время перерыва она вдруг поймала себя на том, что из головы у нее никак не выходит та тетка-психолог.

Я никому об этом не рассказывал, однако…

Дейзи в уме принялась сочинять письмо.

«Уважаемая мисс Чопорность,

Сегодня я видела вашу передачу. Кстати, мне не понравился ваш свитер — с утра такие кричащие краски это как-то слишком. Однако…»

Вечером при свете ночника, опершись локтем на подушку в белой с синей полоской наволочке, Дейзи дописала письмо.

«Однако я хочу проверить вашу теорию насчет заклинания злых духов. Давным-давно (четыре года назад, если быть точной) у меня было мимолетное знакомство. Мы провели вместе всего около трех часов, но этого времени хватило, чтобы я почувствовала себя так, словно приняла лошадиную дозу любовного зелья. Я даже не сказала ему, как меня зовут, и тем не менее — о ужас! — мы чуть не сделали этого. Тут, видимо, нужно пояснить, что тогда я была еще девственницей, поэтому все, думаю, получилось бы скверно, потому что, когда несколько месяцев спустя это со мной на самом деле произошло, вышел сплошной — извините за откровенность — антиоргазм. Так вот, дело в том, что до сих пор я никак не могу заставить себя забыть его. Не то чтобы я мечтаю о нем — у меня все-таки есть какая-никакая личная жизнь, — но часто задаюсь вопросом: а смогу ли я когда-нибудь окончательно выкинуть его из памяти? Иногда у меня возникает странное чувство, будто мне тридцать восемь лет, я замужем, имею маленьких детей и Лабрадора и вдруг неожиданно встречаю его опять, и… у нас с ним начинается бурный роман, а потом он снова исчезает, а моя тоска по нему становится невыносимой».

Немного подумав, Дейзи написала себе ответ.

«Тоскующая моя дорогуша!

Я особа чрезвычайно чуткая (притворюсь, что не заметила, что вы назвали меня «мисс Чопорность») и принадлежу к тому типу людей, которые заранее знают, что лучше для других. Я само совершенство. Тут уж ничего не поделаешь — такой я родилась. Кстати, свитер, о котором вы отозвались так нелестно, стоит кучу денег. Если хотите знать мое мнение, то вы просто чокнутая. По крайней мере, именно так о вас сказала бы ваша подружка Тэра. Во-первых, вы, скорее всего, никогда его больше не встретите. А если и встретите, так к тому времени, когда вам исполнится тридцать восемь и у вас будут маленькие дети, ему стукнет уже сорок два. Только представьте: жирный, с отвисшим брюхом и намечающейся лысиной. Если вы все же когда-нибудь случайно столкнетесь с ним, то произойдет это, по всей вероятности, в магазинчике типа «Умелые руки», где он будет покупать какую-нибудь дурацкую эмаль для стен. И вы подслушаете, как он скажет жене что-то вроде «Да, дорогая, ты совершенно права — примула на кухне будет прекрасно смотреться», старательно притворяясь, что все это ему необычайно интересно».

Откинувшись на подушку, Дейзи прочла написанное.

Почему мне раньше это никогда не приходило в голову?

Вырвав страницы, она скомкала их и бросила в корзину для мусора.

Прощай, моя призрачная мечта.

ГЛАВА 1

Дейзи часто думала о том, что было бы, будь ее мать нормальной женщиной.

— Мама, по-моему, ты не совсем понимаешь, — стараясь сохранять терпение, сказала она. — Я ведь говорю не о лагере гайдов^[1]. Я тебе толкую, что четыре дня проведу в Лондоне с Тэрой. Четыре дня и четыре ночи. В квартире ее брата-студента. Другая на твоем месте забилась бы в истерике, причитала бы о сексе, наркотиках и испорченности современной молодежи.

— Милая моя, тебе скоро восемнадцать. Уверена, ты будешь паинькой.

А что, если я не хочу быть паинькой? — подумала Дейзи, но вслух сказала:

— Тэра уезжает завтра. У меня работа, сижу с ребенком, поэтому не смогу поехать вместе с ней. Придется добираться поездом.

— Зачем тебе это надо? — Мать Дейзи прекратила подрезать кусты роз и подняла голову. — Почему ты не хочешь поехать на машине?

— Мама, всего три недели, как я сдала на права! Я еще ни разу не выезжала на трассу.

— Миленькая, ничего страшного. Когда-то надо начинать.

Обещали грозу, но Дейзи тревожило не это. До сих пор она не отъезжала от дому дальше чем на пятнадцать миль, а теперь ей предстояло проделать путь аж до самых юго-западных предместий Лондона, и она боялась, во-первых, что может заблудиться, а во-вторых, что мамин старенький драндулет по дороге сломается.

Драндулет недавно прибыл из ремонта, но это отнюдь не служило гарантией его хорошего поведения. Он был с норовом и не любил, когда механики грязными пальцами ковыряются в его внутренностях и отпускают плоские шутки по поводу того, что ему, мол, место на свалке. У него часто портилось настроение, и он начинал хандрить — то вдруг заглохнет на повороте, то начинает подавать зловещие сигналы красными лампочками приборного щитка, когда до гаража еще несколько миль.

Дейзи на всякий случай наполнила водой четыре пластиковые бутылки из-под кока-колы. В жаркий день Драндулет мог выпить больше, чем бороздящий пески Сахары верблюд.

Прежде чем выехать на шоссе М-4, ей предстояло выполнить четыре поворота. К ее удивлению, Драндулет вел себя послушно, как ягненок. На перекрестках он даже ни разу не чихнул, и, когда до шоссе оставалось примерно полмили, Дейзи успокоилась.

Это была роковая ошибка. Драндулет любил такие фокусы — притупить бдительность, чтобы потом показать зубы.

Дейзи уже въехала на подъездную дорогу к автостраде. На сей раз красные лампочки не подавали отчаянных сигналов. Драндулет оказался хитрее. Он просто не слушался руля и тянул не в ту сторону, как лошадь, которая задалась целью не обращать внимания на неопытного седока. Дейзи порой спрашивала себя, не был ли Драндулет и впрямь лошадью в какой-нибудь предыдущей жизни. Он прекрасно понимал, что Дейзи только притворяется бывалой наездницей, и решил во что бы то ни стало изобличить ее.

Из-за дурацких выходок Драндулета Дейзи не обратила внимания на человека, стоявшего у обочины с вытянутой рукой и задранным вверх большим пальцем. Очевидно, он путешествовал автостопом. Она не отреагировала, даже когда тот начал отчаянно махать руками и жестикулировать. Ей было не до него.

Дотянув до автострады, Дейзи свернула на бетонную обочину и вышла.

Драндулет буквально потешался над ней. Она готова была поклясться в этом. Его радиатор подозрительно смахивал на издевательскую ухмылку, фары не без злорадства подмигивали.

— Ты жалкая развалина! — Чуть не плача от горя и ярости, Дейзи что есть мочи пнула спустившее левое переднее колесо. — Почему именно сегодня? Почему не вчера?

Драндулет не отвечал, поэтому она пнула его снова.

— Если ты сделаешь это еще раз, — услышала Дейзи ровный голос у себя за спиной, — мне придется сообщить в Королевское общество против жестокого обращения с престарелыми автомобилями.

Дейзи машинально обернулась и увидела того самого типа, который ловил попутку.

Сначала она решила, что это какой-то теннисист, только что с корта. Правда, экипировка на нем была не совсем подходящая — джинсовые шорты и джинсовая же рубашка с засученными рукавами и не застегнутая ни на одну пуговицу. Все его тело — поросшую темными пушистыми волосами грудь, руки, ноги — покрывал шоколадный загар. Он был в темных очках и с повязкой на лбу. Темно-каштановые волосы, довольно длинные и растрепанные, наводили на мысль о том, что их владелец принадлежит к клану пляжных повес.

— Не смешно, — раздраженно сказала Дейзи, проводя ладонью по вспотевшему лбу. Что было неудивительно при температуре тридцать с лишним по Цельсию. Воздух настолько пропитался влагой, что в нем можно было плавать.

Он остановился футах в четырех от нее и бросил на дорогу сумку, которая болталась у него на плече.

— Надо было остановиться, когда я тебе махал. Если будешь ездить на спущенных колесах, запорешь покрышки.

— Я и проехала-то всего ярдов сто.

— Этого достаточно.

— Я думала, ты просто ловишь попутку. У меня и в мыслях не было, что колесо спустило. Я поняла, что что-то не так, но…

— Но не знала что. Теперь ты все поняла, увы.

Дейзи покосилась на спущенное колесо Драндулета, прикидывая, во сколько может обойтись новый протектор. Двадцать фунтов? Сорок? В общем, дорого. Достаточно, чтобы пробить солидную брешь в ее бюджете. А ведь она копила специально для этой поездки — сидела с детьми, подрабатывала в супермаркете.

— Как это ни прискорбно, но таков непреложный закон жизни, — бесстрастно заметил Хичхайкер^[2], как она уже про себя окрестила его. — От того, что ты будешь со скорбной физиономией разглядывать спустившее колесо, ничего не изменится. Насколько мне известно, в таких случаях из багажника достают запаску и меняют колесо.

— Ты все время констатируешь очевидное?

— Время от времени, — пробормотал он задумчиво. — Но если ты положишься на меня, то я могу сделать и больше. В данный момент ты прокручиваешь в голове две мысли. Первая: «А чтоб тебя, я же еще ни разу в жизни не меняла колесо». И вторая: «Возможно, этот нечесаный оборванец и поможет, но тогда мне придется подвозить его, а это значит нарываться на неприятности». В его смеющихся глазах она прочла: «Ну что, я прав?»

От него исходило ощущение спокойной уверенности в себе, странным образом гармонировавшее с его неряшливой внешностью и даже с голосом, густым и вязким, словно горячий шоколад. Он слегка картавил, и Дейзи никак не могла определить, откуда он прибыл, однако когда она смотрела на него, то почему-то представляла себе ленивые, безмятежные дни у теплого моря.

Он выглядел старше ребят, с которыми она общалась. Впрочем, ненамного. Уже явно не мальчишка, но и назвать его мужчиной язык не поворачивался. Он вроде как завис где-то между первым и вторым.

Дейзи же… Прошло лишь две недели с тех пор, как она убрала с глаз долой свой школьный пиджак.

— А вот и нет, — откинув со лба прядь волос, возразила она. — Я отлично знаю, как менять колесо, так что можешь проваливать туда, откуда пришел.

Разумеется, отчасти он прав. Ей еще не доводилось самой менять колесо, но через три дома от них жил отставной полицейский, который не только научил ее водить машину, но и внушил мысль о том, как много опасностей подстерегает на дороге женщину, которая ни черта не смыслит в машинах. Он-то и показал ей, как менять колесо.

Зайдя с правой стороны, Дейзи извлекла из замка зажигания ключи, открыла багажник и достала оттуда запаску и набор инструментов.

Непрошеный помощник, скрестив руки на груди, с интересом наблюдал за ней.

— Может, заключим сделку? Я все сделаю, а ты подбросишь меня до Лондона.

— Я не подбираю хичхайкеров. И с чего ты взял, что я еду в Лондон?

— Да у тебя же дорожный атлас на переднем сиденье.

— Замечательно, месье Пуаро. Но повторяю, я не беру попутчиков.

— Я же не кусаюсь, — заверил ее парень. — Обещаю, что даже ценных указаний давать не буду. Считай меня странствующим рыцарем, который на время лишился коня.

Воистину глупость людская беспредельна. Тут Дейзи — в кои-то веки вовремя — придумала блестящую фразу, которая уж точно должна была поставить его на место:

— В тебе столько сам знаешь чего, что, готова поспорить, у тебя даже глаза карие.

Вот дура! Почему не сказать прямо — дерьма — без всяких там экивоков? В этом я вся — вежливость меня погубит.

Молодой человек постарался придать лицу оскорбленное выражение и сокрушенно покачал головой, однако уголки его рта предательски дрожали. В отличие от носа и подбородка, которые были будто высечены из камня, губы его словно только и ждали удобного случая, чтобы растянуться в улыбке. Вот и теперь было видно, что он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться.

— Как прискорбно слышать из уст девицы столь нежного возраста такие грубые выражения. Кстати, глаза у меня вовсе даже не карие. — Однако он не стал утруждать себя и снимать очки, чтобы наглядно доказать это.

Дейзи смерила его презрительным взглядом. Эффект получился не тот, на который она рассчитывала, отчасти потому, что он имел перед ней неоспоримое преимущество в росте. Со своими пятью футами и четырьмя — с половиной! — дюймами она чувствовала себя перед ним пигалицей, особенно в этих нелепых сандалиях с узенькими ремешками и летнем платье на таких же узеньких бретельках.

— Благодарю покорно, не нужны мне никакие рыцари, с конем или без коня. На твоем месте я бы поторопилась, пока не началась обещанная гроза.

Однако Хичхайкер и не думал уходить. Он сошел с дороги и присел. При этом у него был вид человека, который собирается как следует позабавиться. В высокой траве цвели маки и стрекотали кузнечики.

— На ручной тормоз поставила? — осведомился он.

Дейзи не стала даже отвечать. Он думает, что она совсем уж беспомощная?

Решив сменить тактику, он сорвал цветок мака и уставился на него. Впрочем, сказать наверняка, смотрит он на цветок или нет, Дейзи не могла. Отчасти потому, что наблюдала за ним лишь краем глаза, отчасти же потому, что на носу у него красовались темные очки.

— Ну вот, обиделась, — сказал он, обращаясь к цветку мака. — Она думает, я принадлежу к тем страшным мужланам, которые смотрят на бедную женщину свысока, считая, что та не способна отличить гаечный ключ от монтировки. На самом же деле мне просто больно смотреть, как она обливается потом и ломает себе ногти. Видишь ли, друг мой, если ты что-то умеешь делать, то сие вовсе не означает, что ты обязан это делать. Лучше поберечь силы, особенно если подворачивается балбес вроде меня, который готов выполнить за тебя твою работу.

Точно из Корнуолла, отметила про себя Дейзи. Этот вопрос не давал ей покоя. В любом случае откуда-то с запада. Неудивительно, что, увидев его, она подумала о море. Сколько раз летом она отдыхала в Корнуолле!

Молодой человек тем временем развалился на траве, подложив под голову сумку.

— Кстати, меня зовут Ник, — продолжал он, по-прежнему обращаясь к цветку. — Знаю, я не очень похож на архиепископа Кентерберийского, но человек я довольно безобидный. Впрочем, она мне все равно не поверит. Понимаешь, она же читала в газетах все эти ужасы про людей, которые с виду ни дать ни взять добропорядочные обыватели, какие по уик-эндам газоны подстригают, а на поверку оказываются маньяками-убийцами.

Дейзи, которая лихорадочно рылась в руководстве по обслуживанию автомобилей, на секунду подняла голову.

— Если человек разговаривает с цветочком, то он уж точно маньяк.

— Ты слышал? — Он сделал удивленное лицо. Она, оказывается, подслушала наш приватный разговор. Какая наглость! Что же до того, маньяк я или нет, то будет тебе известно, наш дражайший наследник престола, говорят, тоже любит поболтать с цветами. Ты его сразу узнаешь, если он остановится здесь, чтобы перекинуться парой слов, — такой лопоухий и ходит, заложив руки за спину.

Дейзи изо всех сил старалась игнорировать его, но это давалось ей нелегко, поскольку их разделяли каких-нибудь шесть футов и она, несмотря на то что он был в темных очках, постоянно ощущала на себе его пристальный взгляд. Мимо то и дело проносились машины. Дейзи уже совершенно озверела от жары, выхлопных газов и чудовищной влажности.

Не обращай на него внимания, мысленно приказала она себе.

Наконец-то все было готово. Запаска, руководство, домкрат, гаечный ключ. Сначала снимаешь колпак, потом ослабляешь гайки, устанавливаешь домкрат, снимаешь колесо, ставишь запасное, а потом все то же самое, только в обратном порядке.

Короче говоря, раз плюнуть.

Проблема, однако, заключалась в другом. Ее синенькое, в белых цветочках платьице было не то что бы неприлично коротким, но и недостаточно длинным для того, чтобы, склонившись в три погибели с гаечным ключом в руках, выглядеть скромницей. Притом что этот тип развалился прямо у нее за спиной.

Да черт с ним! Можно подумать, он никогда женщин в трусиках не видел! Да для него что в трусиках, что без трусиков…

Так-то оно так, но ведь на мне эти черненькие трусики, которые мама положила в носок на Рождество. Они даже задницу не прикрывают.

Скажи спасибо, что не панталоны. Тэра не возражала бы: пусть хоть десяток мужиков заглядывают ей под юбку. Ее бы это лишь позабавило.

Разве что Тэра ни за что не стала бы сама менять колесо. Ей такое и в голову бы не пришло. Этот тип и рта бы не успел открыть, как она заворковала бы, обворожительно улыбаясь: «Ах, Боже мой, я была бы так вам признательна…» Ну и тому подобное. А сама бы сидела со скучающим видом в машине, вместо того чтобы корячиться на такой жаре. А когда он закончил бы, она бы наградила его еще одной ослепительной улыбкой, а возможно, и поцеловала бы. И уж конечно, не отказалась бы его подвезти и всю дорогу флиртовала бы напропалую. Ибо — что греха таить — он действительно того стоит.

То есть, если бы ты была такой, как Тэра, тогда конечно… Для Тэры флирт своего рода искусство. Однако не следует забывать, что с Тэрой такого никогда не случилось бы, потому что она разъезжает на новеньком джипе «судзуки» — папочкином подарке к восемнадцатилетию, — а не на этой груде металла, которую завернут на первом же техосмотре.

Тэра была ее лучшей подругой, но иногда Дейзи просто сгорала от зависти.

Что ты заладила: Тэра, Тэра?.. Займись лучше делом, резко одернула себя Дейзи.

Снять колпак оказалось плевым делом. Дейзи воспрянула духом.

Прежде чем установить домкрат, ослабь гайки. Это оказалось потруднее, но тоже ничего страшного. С тремя Дейзи справилась довольно легко.

Но вот на четвертой сломалась. Сколько она ни пыхтела, гайка не поддавалась.

Хичхайкер лежал на траве и, подперев голову рукой, наблюдал за происходящим с нескрываемым удовольствием. Наконец не выдержал и решил дать ценный совет:

— Может, смазать? У тебя в багажнике есть машинное масло?

Заткнулся бы ты!

Дейзи поднатужилась.

— Наклонись пониже, — не унимался он. — Тогда упор будет лучше.

Ты только этого и ждешь!

— Да провались ты!.. — Дейзи нагнулась ниже и что было сил надавила на рукоятку ключа.

Хоть бы что.

— Да, с этими гайками бывает морока, — с притворным участием заметил тот. — Смотри, если сорвешь резьбу, тогда ты действительно влипла.

Ну все, с нее довольно. Красная от напряжения и злости, Дейзи выпрямилась и, размахивая гаечным ключом, двинулась на него.

— Я тебе самому сейчас резьбу сорву, ты, несносный оболтус…

Он неожиданно легко вскочил на ноги и, вытянув руку, спокойно сказал:

— Послушай, дай-ка мне. — С этими словами он хладнокровно — отчего Дейзи разозлилась еще больше — забрал у нее ключ.

Боже, до чего же досадно было ей наблюдать, как уверенно он набросил ключ на злополучную гайку. Казалось, он ни на минуту не сомневается в собственных силах. Вот если бы еще гайка отвернулась…

Но гайка и не думала отворачиваться.

Дейзи, которой было не чуждо ничто человеческое, не смогла удержаться от смеха, заметив, как он озабоченно насупился. Однако справедливости ради стоит заметить, что она тут же взяла себя в руки. Очередная попытка опять закончилась ничем.

— Хм. — Он выпрямился. — Похоже, дело дрянь.

С раннего детства у Дейзи сложилось впечатление, что большинство мужчин, попадая в критические ситуации, оказываются совершенно беспомощными. Теперь она еще больше укрепилась в своем мнении.

— Ты хочешь сказать, что не можешь отвернуть гайку. Хотя взялся за дело с таким видом, будто всю жизнь только этим и занимаешься.

Как она и думала, эти слова задели его за живое.

— Просто я старался не очень сильно давить. Если хочешь, чтобы я сорвал гайку, могу попробовать.

— А что же мне тогда прикажешь делать?

Он пожал плечами и тыльной стороной ладони смахнул со лба разметавшиеся волосы.

— Позвони в Автомобильную ассоциацию. Здесь неподалеку есть телефон.

Ее мать, слава Богу, никогда не считала, что взносы в эту организацию помогают экономить деньги. Особенно с такой машиной, как Драндулет.

Однако она будет торчать здесь вечность. Вот если бы он все-таки смог отвернуть эту проклятую гайку…

— Прошу тебя, попробуй, нажми посильнее, — произнесла она торопливо, вдруг испугавшись, что он действительно может ретироваться.

На этот раз ей и впрямь показалось, что он собирается сорвать злосчастную гайку к чертям собачьим. Мускулы у него под рубашкой буквально ходили ходуном, лицо исказилось от натуги. И тут гайка отступила перед его неимоверными усилиями.

— Фу, — вырвалось у него. Он выпрямился и промолвил, отдуваясь: — Упрямая зараза. Такая же упрямая, как ты.

Дейзи почувствовала такое облегчение, что у нее даже голова закружилась.

Он тут же снова присел и начал устанавливать домкрат.

— Нет, нет, не надо, — заверещала Дейзи. — Я тебя подвезу. Только я хочу сделать это сама. Никогда в жизни не меняла колесо — должна же я научиться.

Он снова поднялся и посмотрел на нее сверху вниз.

— Я так и знал.

А я так и знала, что ты скажешь, что так и знал.

— Мне показывали. В общем, будь добр, подвинься, пожалуйста…

Отступив на шаг в сторону, он молча наблюдал за ней, ограничившись тем, что держал гайки.

Только когда операция успешно завершилась, Дейзи увидела, что похожа на взмыленную лошадь. Пальцы у нее были чернее ночи, волосы, которые она предусмотрительно завязала узлом, растрепались и теперь свисали жалкими космами.

— Садись, — сказала она, погрузив в багажник спустившее колесо и инструменты.

Хичхайкер бросил назад сумку и уселся спереди, отодвинув сиденье как можно дальше.

Дейзи захлопнула дверцу. Если ты еще раз выкинешь какой-нибудь фокус, про себя обратилась она к Драндулету, клянусь, я утоплю тебя в ближайшей реке.

Ей чертовски хотелось умыться, но при себе у нее были лишь бумажные салфетки, которыми она кое-как вытерла руки.

— С лицом бы тоже надо что-то сделать, — заметил Хичхайкер. — Ты его руками запачкала.

Взглянув в зеркало, Дейзи убедилась, что он прав. На носу и на щеках чернели пятна, делавшие ее похожей на Тома-трубочиста.

Послюнявив салфетку, она стерла грязь с лица и, прежде чем тронуться с места, встряхнула головой, отбросив назад копну золотисто-каштановых волос, а потом забрала их в пучок на затылке.

— Вот это да! — воскликнул Хичхайкер. — У тебя волосы прямо как у леди Годивы.

— Не такие длинные.

— Чуть ли не до пояса! Такими можно задушиться.

— Можно еще душить мужчин, которые действуют на нервы. — Дейзи мельком оглянулась, и машина тронулась.

Последние слова Дейзи, видимо, возымели действие, потому что некоторое время спутник ее молчал. Однако это не означало, что он вовсе не обращал на нее внимания. Напротив, Дейзи все время чувствовала на себе его оценивающий взгляд. Мало-помалу радостное возбуждение, которое овладело ею, как только они выехали на дорогу, улеглось. Радио как назло не работало. Воцарившееся в кабине молчание и эти его беззастенчивые взгляды начинали тяготить ее. Салон Драндулета едва ли можно было назвать просторным, и Дейзи казалось, что Хичхайкер нарочно стремится занять как можно больше места. По крайней мере, его коричневая от загара нога находилась в подозрительной близости от нее.

И все в нем, начиная с этого бедра и заканчивая волосатой и такой же коричневой грудью, дышало природной силой и неуемной энергией. Даже от источаемого им теплого мужского запаха, от его непринужденной манеры держаться Дейзи становилось не по себе. Она вдруг представила себе греющихся на солнышке тигров.

Она снова покосилась на его мускулистое бедро, и у нее екнуло сердце. В нем, должно быть, килограммов восемьдесят. А в ней? От силы пятьдесят.

По спине у нее пробежал холодок. Это вдалбливали в нее с раннего детства, лет с пяти-шести. Незнакомые мужчины. Машины. «Дорогуша, на вид он может показаться невинным как ягненок, но внешность обманчива…»

Он может оказаться кем угодно. Что, если?..

Не будь идиоткой!

Дейзи с такой силой стиснула руль, что у нее побелели костяшки пальцев.

Словно почувствовав ее волнение, он повернулся вполоборота и произнес:

— Возможно, это не мое собачье дело, но я почему-то даже рад, что ты не берешь попутчиков.

Что-то в его голосе заставило ее вздрогнуть.

— Уверяю, больше подобного не повторится.

— Это уж точно. Готов побиться об заклад.

Если раньше по спине ее пробежал холодок, то теперь ей показалось, что сердце ее превратилось в кусок льда. Почему это он готов побиться об заклад? И что он там нес насчет того, что ее волосами можно задушиться?

Не пори чушь!

А кто порет чушь? Именно так и поступают все маньяки — нагоняют на вас страху, но не сразу, а постепенно, маленькими дозами. От этого они еще больше балдеют.

Держи себя в руках.

Увидев, что крайняя полоса свободна, Дейзи резко вывернула руль, съехала на обочину и затормозила.

— Убирайся, — приказала она, не отнимая рук от руля. — Убирайся сию же минуту, иначе, клянусь мамой…

И тут она решилась. Сняла руку с руля и нажала на клаксон.

— Какого черта?..

— Убирайся вон! — истошно закричала Дейзи.

— Прекрати сигналить!

Не успела она опомниться, как он выставил вперед ладони, словно обороняясь от привидения.

— Только не надо кричать. О'кей? Я исчезаю. — Его голос звучал примирительно-успокаивающе; таким голосом увещевают человека, у которого не все дома. — Сейчас я выйду, открою заднюю дверь и заберу свою сумку. И потом ты можешь спокойно ехать. О'кей?

Выйдя из машины и забрав сумку, он с размаху шмякнул ею по кузову.

— Проваливай, — напутствовал он ее. — Советую заехать к психиатру. Тебе не помешает. — С этими словами он зашагал прочь, в обратную сторону.

Дейзи словно окаменела. Страх, сковавший все ее члены, постепенно растаял, и вместо него возникло омерзительное, тошнотворное чувство — как будто она вляпалась в дерьмо.

Бросив взгляд в зеркало, она увидела, что он остановился метрах в пятидесяти от нее с намерением поймать другую попутку. В этот самый момент на капот упала первая капля дождя.

Что я наделала? — с ужасом подумала она.

Кляня себя последними словами, Дейзи подала машину назад.

Он не обращал на нее внимания.

Она открыла окно.

— Послушай, извини. Я просто испугалась.

— Вот этого не надо…

Голос его был исполнен такого сарказма, что на глаза у Дейзи навернулись слезы.

Между тем дождь усиливался. Тяжелые капли барабанили в лобовое стекло, предвещая настоящий ливень.

Ее незадачливый попутчик по-прежнему голосовал оттопыренным большим пальцем, словно Дейзи и не было рядом.

— Честное слово, мне жаль, что так вышло, пробормотала она, высунув голову в окно. Садись же. Сейчас хлынет как из ведра. Все равно здесь тебе ни за что не поймать попутку. Забирайся в машину.

— Благодарю покорно, лучше утонуть.

Дейзи вдруг подумала о том, как вымокла бы сама, не отверни он эту проклятую гайку, как ей пришлось бы под дождем тащиться к телефону, а потом стучать зубами в машине в ожидании автомеханика.

— Прошу тебя, садись, — взмолилась она. — Я не хотела закатывать истерику. Просто эта твоя фраза о том, что моими волосами можно задушиться… — Голос ее дрогнул, и она смолкла.

Он наконец удостоил ее взгляда, и Дейзи увидела, что складки в уголках его рта разгладились. Неторопливо подойдя к машине, он открыл заднюю дверцу и бросил на сиденье сумку.

Дождь уже поливал вовсю, и, когда молодой человек снова уселся рядом с ней, с волос его стекала вода.

— Большей глупости я не мог придумать, — удрученно пробормотал он и, повернувшись к ней, добавил: — Прости, я не подумал.

— Я тоже, — прошептала Дейзи.

В уголках его губ промелькнула улыбка.

— Мир? — предложил он, протягивая ей руку. — Кстати, на тот случай, если ты по-прежнему считаешь меня мешком с удобрениями… — Он снял очки. — Как видишь, они вовсе даже не карие.

Сердце у Дейзи затрепетало.

Это было как в «Волшебнике из страны Оз», когда после черно-белых кадров экран внезапно взрывается красками. Глаза его при всем желании нельзя было назвать карими. Зеленые, в обрамлении роскошных, густых и темных, ресниц, они не могли принадлежать злодею. И было в его глазах еще нечто, чего нельзя потрогать руками, — неистовство, нежность и лукавство…

И этот человек два часа будет сидеть рядом с ней. В ее старом ржавом Драндулете.

Вот если бы ее сейчас видела Тэра! Она бы умерла от зависти. С другой стороны, невозможно представить, чтобы Тэра на ее месте так же суетилась, боясь ляпнуть что-нибудь не то, и чувствовала себя как побитая собака.

— Мир, — сказала Дейзи, подавая ему руку.

— Меня зовут Ник, — представился он. — Как ты, должно быть, уже догадалась.

Рука у него была теплая и сильная, и он не торопился выпускать ее ладонь. А взгляд его потрясающих глаз тем временем окончательно растопил ледышкой засевший в ее сердце страх.

Если она и поколебалась перед тем, как назвать ему свое имя, то он ничего не заметил. Ей никогда особенно не нравилось имя Дейзи, она находила его каким-то беззубым, растительным^[3]. В общем, лютики-цветочки. Обладатель такого имени, по ее мнению, должен являть собой существо тупое и безмозглое. Ее настоящее имя звучало ненамного лучше, всегда вызывая если не откровенное недоверие, то, по крайней мере, вопросы.

— Привет, Ник, — беззаботным тоном, стараясь подражать своей лучшей подруге, сказала она. — А я Тэра.

ГЛАВА 2

Назвавшись Тэрой, Дейзи вдруг почувствовала себя легко и свободно. Она даже удивилась тому, как просто с языка слетает ложь.

— Это твоя машина? — спросил Ник, когда они наконец тронулись.

— Да-а, — не задумываясь, протянула она. — Я знаю, это всего лишь груда металлолома, но я только три недели назад сдала на права, и папа решил, что мне лучше пока поездить на старой колымаге, которую нестрашно и поцарапать. На Рождество он собирается подарить мне джип «судзуки».

— Ничего, — заметил Ник.

— Я еду в Лондон на выходные, — продолжала тараторить Дейзи. — Моя подружка выехала вчера вечером. Мы останавливаемся в квартире ее брата в Уондзуорте.

— Тогда, может, выбросишь меня в Патни у станции подземки. Мне надо в Фулем.

— А это далеко от Уондзуорта?

— На другой стороне реки.

Проклятье! Зачем я только спросила? Теперь он подумает, что я неотесанная провинциалка, которая совершенно не ориентируется в Лондоне.

Дейзи решила переменить тему.

— А у тебя каникулы? — спросила она.

— Вроде того. Встречался с друзьями, с которыми не виделся лет сто.

— А теперь возвращаешься домой?

— Не совсем. К знакомым. Они приютили меня на пару недель.

«Вроде того»… «приютили»… Странно. Он что, безработный или просто бродяга?

Словно прочитав ее мысли, он добавил:

— В понедельник выхожу на работу. Три года учился, еще год путешествовал. Пора облачаться в серый пиджак, подыскивать жилье и покупать сезонку за семь пятнадцать. — Похоже, эта перспектива его не слишком-то радовала.

Школа плюс еще четыре года — значит, заключила Дейзи, ему около двадцати двух. Как она и предполагала.

— А где ты путешествовал?

— Да где я только не был! В Греции, в Индии, в стране Оз… — Он грустно улыбнулся. — Поэтому мне теперь и нужна работа. Деньги вышли. Осталось только на покупку костюма и стрижку.

— А что за работа?

— Давай не будем об этом, — сказал он. — От одной мысли о работе меня тошнит. Еще месяц назад я плавал с аквалангом в районе Большого Барьерного рифа. — Тут он заметно оживился. — А ты чем занимаешься?

— Съезжу на пару недель на Ямайку с родителями, — тоном пресыщенной жизнью светской львицы ответила Дейзи, отважно выворачивая на скоростную полосу. — А потом буду три года терпеть эту скучищу — французский и бизнес-менеджмент. — Последнее, по крайней мере, было сущей правдой. — Хотя не думаю, что мне придется чересчур напрягаться. Пабы, клубы, вечеринки по ночам.

Она вдруг с ужасом увидела, что Ник едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.

— Словом, восхитительный студенческий декаданс, — пробормотал он. — Мне это знакомо.

Кто его знает? Может, он и не думал смеяться над ней. Дейзи живо представила его на одной из тех вечеринок, в которых Тэра уже несколько раз принимала участие. Вечеринки проходили на квартире ее брата. Все как один курят «травку» до одурения, так что потом не помнят, кто с кем переспал. Тэрин братец, Том, даже не приехал на каникулы домой; ему и в Лондоне неплохо. За весь семестр он всего два раза посетил лекции. Впрочем, если верить Тэре, он такой умный, что ему это и ни к чему, а все лекторы такие болваны, что им самим впору у него поучиться.

— Проклятый дождь, — буркнул Ник, не спуская глаз с дворников, которые отчаянно боролись с потоками воды, заливавшей лобовое стекло. — Может, немного сбавишь скорость?

Дейзи и не заметила, как стрелка спидометра подползла к отметке «75 миль/час».

— Ты, кажется, говорил, что не имеешь привычки давать ценные указания тому, кто сидит за рулем, — сказала она, но газ, однако, сбросила.

— Я делаю исключение в тех случаях, когда за рулем новичок, который не имеет опыта вождения в такую погоду и не может держать дистанцию.

Вот тебе раз! Она чувствовала себя как оплеванная. И словно решив окончательно добить ее, какой-то тип, ехавший позади, начал как сумасшедший сигналить фарами, чтобы она освободила полосу.

— Ты что, сердишься? — спросил Ник.

— Да нет.

— А по-моему, сердишься.

Этот его снисходительный тон просто бесил ее.

— Нет, не сержусь! — вспылила она.

— Мне ли не знать, когда девушка дуется, — сказал он. — У меня три младших сестры.

Я и не думала дуться. Просто чувствую себя набитой дурой.

— А где вы собираетесь остановиться на Ямайке? — спросил Ник.

— Откуда мне знать? В каком-нибудь отеле, наверное. Этим занимаются родители.

Все катится к чертям. Он раскусил ее — в этом Дейзи не сомневалась. Небось, думает: что же это за папаша у нее, который запросто может провести отпуск на Ямайке и в то же время позволяет дочке ездить на такой колымаге? И не зря он так пялится на ее платье. По нему же сразу видно, что оно отнюдь не из «Харродза». Девица, которая собирается смотаться на пару недель на Ямайку, такое бы не купила. Дейзи кожей чувствовала его взгляд. Платьице далеко не доходило до колен.

Может, его вовсе не платье твое интересует, а ноги. Да ну? А почему бы и нет? Ты же прекрасно знаешь, что у тебя красивые ноги.

Ну да, и он уже вдоволь насмотрелся на них, вплоть до самой задницы. Вернее даже, включая задницу.

Может, он как раз об этом сейчас и думает. В конце концов, это одно из твоих главных преимуществ. Чему Тэра завидует, так это твоей заднице.

Да, но Тэру вполне устраивает ее задница, большая, к тому же у нее эффектная ложбинка между грудей. Я бы все отдала, чтобы и у меня была такая ложбинка. А у меня вместо груди два жалких яблочка. Два пепин-кокса.

Ну, знаешь… Лучше синица в руке…

Чтоб его! Он часом не телепат, этот Ник? Дейзи могла бы поклясться, что в тот самый миг взгляд его остановился именно на том месте ее тела, которое в данный момент занимало ее мысли. Интересно, что у него на уме? «Жидковато, жидковато». А что тут еще скажешь?

Дейзи покраснела. Она ничего не могла с собой поделать. Не то чтобы сильно, но все же… щеки ее заметно порозовели.

Только бы не заметил, только бы не заметил. Или хоть пусть промолчит.

Если Ник что-то и заметил, то предпочел об этом умолчать. Когда же он наконец нарушил молчание, то снова огорошил ее.

— Это мое замечание насчет твоих волос было чистое безрассудство, — сказал он. — Но если бы я сказал то, что думал, у тебя могло бы сложиться неверное представление.

Боже правый, что он еще думал?

— И что же ты думал?

— Мне лучше не говорить, не то ты опять выкинешь меня из машины.

После того как он упомянул леди Годиву, Дейзи и самой было нетрудно догадаться: «Я представил тебя обнаженной с распущенными волосами, ниспадающими до самой талии…»

Боже мой. Понятное дело, на подобную фразу ей следовало бы по-феминистски возмутиться: «Да как ты смеешь!» Однако Дейзи поймала себя на том, что эти слова приятно щекочут ей нервы, возбуждают. Впрочем, возбуждение скоро улеглось. Это называется выдавать желаемое за действительное. Могу поклясться, что ни о чем таком он не думал. А думал, скорее всего, примерно следующее: «Наверное, специально отрастила такие длинные волосы, чтобы прикрыть свои пепин-коксы».

— Ну вот, вогнал тебя в краску, — сказал Ник. — Мне следовало держать язык за зубами.

Его слегка саркастический тон уже не раздражал. Пусть она для него всего лишь повод для насмешек, зато у нее будет что рассказать Тэре. Правда, Тэра ни за что не поверит, что он такой уж неотразимый. Нет, она, конечно, скажет: «Да что ты? В самом деле?» — а про себя подумает: «Не может этого быть».

Потому что самые неотразимые всегда доставались именно Тэре. Не то что бы она сногсшибательно красива, просто с ее кипучей энергией и уверенностью в себе она умеет себя подать.

Именно с пресловутым чувством уверенности в себе у Дейзи чаще всего возникают проблемы. То ее буквально распирает от этого чувства, то вдруг охватывает растерянность и она смущается, точно шестилетний ребенок, который помочился в кровать, находясь в гостях у сверстника. Причем она не в состоянии понять, от чего зависит то или иное состояние.

Вот и теперь, когда они уже приближались к Лондону, чувство уверенности начало ей изменять. Дождь, хоть и не такой сильный, не прекращался; проносившиеся мимо грузовики обдавали лобовое стекло потоками грязной воды. Разглядеть надписи на дорожных указателях было практически невозможно.

То ли Ник почувствовал ее состояние, то ли в нем заговорило обычное мужское начало, только он решительно взял на себя обязанности штурмана, хотя его об этом и не просили. Вовремя подсказал, когда надо было свернуть на грохочущую эстакаду, а потом уверенно руководил ею на битком забитых машинами улицах, где, к ее удивлению, все, похоже, отчетливо представляли, куда едут. Все, кроме нее.

Ник взял в руки карту.

— Если назовешь мне адрес в Уондзуорте, я подскажу тебе, как доехать.

До нее только теперь дошло, что они уже в Фулеме. Старательно делая вид, что ей все нипочем и что среди агрессивных лондонских водителей она чувствует себя как рыба в воде, Дейзи невозмутимо заявила:

— Я прекрасно справлюсь сама. Скажи мне, куда ехать, и я подброшу тебя к дому твоих приятелей.

— Тэра, это тебе не по пути. Ты потом заблудишься.

Она пожала плечами с видом светской львицы.

— Я же, слава Богу, не немая. Если заблужусь, спрошу. А ты весь промокнешь до нитки, если пойдешь пешком.

Они остановились у светофора. Ник улыбнулся.

— Это не смертельно.

Ах эти его поразительные зеленые глаза! Они затягивали как омут. О Господи, еще одна такая улыбка — и я готова плутать по этим улицам хоть неделю, подумала Дейзи.

— Ты мне помог, так что я у тебя в долгу…

Ник колебался.

— Ну, если ты уверена…

Дейзи просияла.

— Абсолютно уверена.

— А знаешь, — сказал Ник, — тебе идет, когда ты улыбаешься. Ты должна практиковать это как можно чаще.

У Дейзи перехватило дыхание. Она даже не поняла, как умудрилась тронуться с места так, что машина не заглохла. Сердце ее трепетало как птенец, которому не терпится выпорхнуть из гнезда.

Проехав еще милю-другую, они свернули на улицу, вдоль которой в ряд выстроились небольшие однотипные домики, а по обочине тянулась бесконечная вереница припаркованных автомобилей. Там и сям мелькали объявления агентов по торговле недвижимостью.

— Это здесь, — сказал Ник, указав на один из домов, перед которым вместо палисадника была забетонированная стоянка для автомобиля.

Почему-то было невыносимо думать, что он сейчас уйдет и она больше никогда не увидит его. Вылезет из Драндулета и исчезнет…

— Ну, пока, — сказала она неестественно оживленным тоном. — Надеюсь, понедельник будет удачным.

Однако он не спешил выходить из машины. Взгляд его упал ей на руки, потом, взяв ее ладонь и деловито осмотрев, он заметил:

— Все-таки грязные. Может, зайдешь умоешься? А я бы приготовил тебе кофе.

Едва ли когда-нибудь чья-либо просьба была услышана столь быстро.

— Я не против, — сказала Дейзи. — Только где мне?..

— Поставить машину? Да на стоянке. Они не скоро вернутся.

Слава Богу, ей не пришлось выставлять себя на посмешище и загонять машину задним ходом. Драндулет плавно въехал на стоянку, и они вошли в дом.

Дом был викторианский: просторная прихожая, большая гостиная, которую сделали из двухкомнат, убрав перегородку, светлые деревянные полы. В нем царила атмосфера запустения, как будто жильцы только что въехали и еще не успели обжиться или, наоборот, собирались уезжать. Повсюду стояли какие-то коробки.

— Они скоро переезжают, — пояснил Ник. — Раковина там.

Он указал ей на дверь под лестницей, ведущей в крохотное, вроде сортира, помещение, раньше, очевидно, служившее чуланом. Впрочем, в тот момент мысли Дейзи занимало совсем другое. Какого черта ты назвалась Тэрой? — лихорадочно соображала она. А что, если?..

Никаких «что, если», не паникуй. Он предложил тебе кофе из простой вежливости.

Однако, вернувшись в комнату, она все никак не могла успокоиться. Угол гостиной был оборудован под кухню, отделанную тем же светлым деревом. Ник включил кофеварку, и по комнате растекся приятный кофейный аромат. На лбу у него уже не было повязки, а вместо мокрой джинсовой рубашки он надел темно-синий пуловер. Дейзи посмотрела в окно. Оно выходило в небольшой садик, утопавший в цветах. Дождь все шел и шел.

Почувствовав, что продрогла до костей, она прижала руки к груди и зябко поежилась.

— Ты замерзла, — констатировал Ник и как бы невзначай дотронулся до ее покрывшейся мурашками руки. — Хочешь, дам тебе свитер?

Ее словно током ударило.

— Нет-нет, все в порядке.

Не нужен мне твой свитер. Вот если бы ты подошел ко мне сзади и обнял, я бы сразу согрелась.

Ник снова занялся кофе.

— Все готово, — сказал он. — Присаживайся.

Дейзи села на диван с обивкой в мелкую синюю и желтую клетку. Она уже начинала жалеть, что отказалась от свитера.

— Ты какой пьешь?

— С молоком и без сахара.

Он принес две кружки и сел рядом. Дейзи сделала глоток и снова поежилась.

— Все-таки ты замерзла, — сказал Ник. — Может, тебе распустить волосы. Они у тебя как шуба.

Дейзи затрепетала — только на сей раз уже не от холода. Собственно, почему бы и нет? Так действительно будет теплее. Поставив кружку, она закинула руки за голову, развязала узел, и волосы тяжелой золотисто-каштановой волной упали на плечи.

Она догадывалась, что он не сводит с нее глаз, и ее охватило странное волнение. У нее возникло такое чувство, словно кто-то подглядывает за ней в замочную скважину и она знает об этом.

Некоторое время они молчали. Неожиданно его ладонь коснулась ее рассыпанных по плечам волос.

Дейзи замерла. Не от страха, нет, но от предчувствия чего-то необыкновенного.

Ник так же неожиданно убрал свою руку и сказал:

— Тэра, расслабься. Если я предложил тебе кофе, значит, имел в виду только кофе и ничего другого.

Она метнула на него исполненный сожаления взгляд, которому научилась у Тэры.

— Если ты думаешь, что я нервничаю, то ты ошибаешься.

— Вот и хорошо. — Он помолчал, потом добавил: — У тебя, правда, удивительно красивые волосы.

Мама дорогая! Тэра ни за что не поверит, если ей рассказать.

Она безразлично пожала плечами.

— Ничего особенного.

— Тут я с тобой не согласен.

Проклятье, что это со мной? Эти его глаза… они сводят меня с ума.

Ник, словно желая доказать, что это действительно в его власти, не спешил отвести взгляд.

— Знаешь что? — сказал он. — По-моему, тебе надо выпить кофе и поскорее уезжать, пока я не забыл, что должен быть паинькой.

Дейзи смешалась. На ее месте Тэра бы только посмеялась и ляпнула что-нибудь вроде: «А разве я говорила, что хочу, чтобы ты был паинькой?»

Разумеется, у Дейзи на это не хватило бы духу. Она могла бы еще набраться наглости и сказать: «Ты все-таки постарайся держаться в рамках». Или, на худой конец, томно закатить глаза и простонать: «Ах, я тебя умоляю…»

Но она почему-то не могла подвигнуть себя ни на то, ни на другое. Она поспешила отвести взгляд, но его глаза… они гипнотизировали, они притягивали как сверхмощный магнит.

И не отпускали.

Все произошло как-то само собой. Сначала его ладонь скользнула по щеке Дейзи и замерла у самого уголка рта, а потом он мягко и вместе с тем уверенно взял ее за подбородок и заставил откинуть голову.

Едва ощутив прикосновение его губ, Дейзи поняла, что пропала. Ее словно накачали наркотиками. Его губы становились все более жадными, все более требовательными; ее охватила дрожь. Ладони его нежно массировали ей спину, шею, а язык змеем-искусителем проник в рот.

Боже! Так вот, значит, что имеют в виду, когда говорят, что ноги стали как ватные. Если бы я сейчас встала…

А он все целовал и целовал ее, пока наконец все тело ее не сделалось ватным. И под прикосновениями его пальцев к самым, казалось бы, невинным местам она готова была растаять.

Но это было ничто по сравнению с тем, что последовало. Его пальцы словно бабочки порхали по ее голому плечу, и она с замиранием сердца почувствовала, как соскользнула с него тоненькая бретелька платьица.

Бюстгальтера на ней не было. Он не подходил к летнему открытому платью, к тому же она считала, что с ее девичьей грудью лифчик вообще ни к чему.

Раньше в аналогичных случаях в этот самый момент Дейзи охватывал безотчетный страх. И она готова была поклясться, что все они при этом думают одно и то же: «А чтоб тебя! Черт дернул связаться!» — и ей все время хотелось извиниться. Но теперь, когда под его руками платье сползло вниз, обнажив ее маленькие округлые груди, ничего подобного не произошло. Он бережно провел по ним пальцами, словно касался бесценной мраморной статуи.

— Ты похожа на ангела, — прошептал он. — Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя грудь ангела?

Ну вот, зачем же я копила на силиконовые имплантанты?

— Нет, — выдавила она, удивившись, что еще в состоянии что-то отвечать. — Ничего такого мне не говорили.

Ник двумя пальцами начал бережно и нежно массировать розовый бутон соска.

Если до сих пор она еще хоть как-то владела собой, то теперь полностью утратила контроль над происходящим. Его прикосновения вызывали в ней тревожное томление, и она почувствовала, как жаркая влага растекается у нее между чресл. Губы ее помимо воли раскрылись, на щеках вспыхнул румянец. А когда он, склонив голову, прильнул к ее соску губами, она поняла, что всепоглощающее желание это не просто фантазия в духе «Космополитена».

Оно переполняло, подчиняло ее. Ник осторожно положил ее на кушетку и снял с нее сандалии. Ощущать на груди его губы было подобно сладкой пытке, и из груди ее то и дело вырывались сдавленные стоны.

Кушетка была явно мала для двоих. Дейзи одна с трудом помещалась на ней. Ник соскользнул на пол и встал на колени, ни на секунду не прекращая целовать ее грудь. Дейзи лежала, задрав ноги кверху, платье сбилось, но ничего этого она не замечала. А когда он развел ее колени и рука его скользнула по внутренней стороне бедра, ей показалось, что она вот-вот лишится чувств.

Но он не спешил. Ладонь его по очереди гладила то одно ее бедро, то другое, и Дейзи время от времени непроизвольно вскрикивала.

Когда рука его наконец коснулась сокровенного розового бутона, ее сотрясла дрожь. Затаив дыхание, она следила за тем, как он уверенно снимает с нее трусики.

Дейзи показалось, что она не выдержит эту пытку лаской. Под губами Ника в груди ее разгорался настоящий пожар, меж тем как пальцы его раздували новый костер. Его ласки были почти невыносимыми.

До сих пор сама мысль об этом нагоняла на нее тоску. Дейзи никогда не верила во все эти россказни о жарком огне в груди. Она знала одно: будет больно. Да и как могло быть иначе, когда плоть твою разрывает огромное, чужеродное нечто?

Но теперь…

Ладонь ее легла на его шорты, и даже под плотной джинсовой тканью она почувствовала… У нее перехватило дыхание.

— Проклятье! — вдруг прохрипел он и резко отпрянул.

Сначала Дейзи показалось, что она по неопытности нарушила некое неписаное правило сексуального этикета, но потом до нее дошел истинный смысл этого невольно вырвавшегося у него восклицания.

Ник схватил валявшиеся на полу трусики и протянул ей.

— Быстрее надевай. Извини.

Ее охватила паника. Она услышала, как в замочной скважине входной двери поворачивается ключ.

Дейзи постаралась взять себя в руки, хотя сердце готово было выскочить из груди и кровь стучала в висках.

— Ник! — донесся из прихожей рассерженный женский голос.

— Да? — крикнул он в ответ.

Дверь гостиной распахнулась, и их взорам предстала экзальтированная особа, вид которой не предвещал ничего хорошего.

— Ник, если это твоя доисторическая рухлядь стоит перед домом, немедленно убери, иначе я за себя не ручаюсь, черт побери! По твоей милости я перегородила всю улицу!

Дейзи безошибочно угадала в ней жительницу Лондона.

Подивившись непонятно откуда вдруг взявшемуся самообладанию, Дейзи сказала:

— Простите, это моя машина. Я подвозила Ника и зашла выпить кофе. Но я уже собиралась уходить.

— Ах вот оно что. — Женщина — необыкновенно привлекательная и примерно одного возраста с Ником — внезапно сменила гнев на милость и с нескрываемым любопытством смерила ее взглядом. — Прошу прощения, но меня просто ломает, когда кто-то ставит машину на мою стоянку. В конце концов, это пока еще мой дом.

— Привет, Джульет, — подал голос Ник, который, чтобы замести следы, занял позицию за стойкой, отделявшей кухню от гостиной. — Ты что-то рано. Хочешь кофе?

— Нет, но ты можешь принести мне бутылку водки, пока я буду принимать душ. Генри достал меня так, что пришлось свалить. У него климакс, не иначе. Не дай Бог связаться с капризным стареющим гомиком. — Она швырнула сумку на стул.

— Джульет работает в художественной галерее, — сказал Ник. Как будто это что-то объясняло.

Дейзи, у которой все было написано на лице, восхищалась его самообладанием. Интересно, сколько ему еще придется стоять за стойкой? Или внезапное появление хозяйки дома уже остудило его пыл?

— Это Тэра, — добавил он.

— Очень мило. Ну, я пошла наверх. Поставь мою машину. О'кей? — Женщина бросила Нику ключи. — И не забудь про водку. — У двери она остановилась и смерила Дейзи оценивающим взглядом. — Не слишком ли она молоденькая для тебя, а? — Не дожидаясь ответа, она обратилась к Дейзи: — Что бы он вам ни наговорил, делите это пополам. Ник славный малый, но при всем этом он чемпион по умыканию трусиков. Уж я-то знаю. У меня самой были шелковые французские, от Жанетт Реже. Только я их и видела. — С обворожительной улыбкой она удалилась.

Оправившись от потрясения, Дейзи схватила сумку и бросилась к выходу.

— Тэра…

Она очнулась точно после гипноза.

— Мне пора. — Она даже не оглянулась.

Не успела она взяться за дверную ручку, как Ник схватил ее за руку.

— Тэра, подожди!

— Не могу. — Она высвободила руку и открыла дверь. — Я уже опаздываю и…

Не останавливаясь, Дейзи быстрым шагом шла к машине. Ник за ней.

— Ты не знаешь дороги!

— Найду. Спасибо за кофе. — Дейзи рванула на себя дверцу Драндулета.

— Тэра…

Не обращая на него внимания, Дейзи завела машину и резко подала назад, чуть не задев машину Джульет, стоявшую на противоположной стороне улицы.

Она еще успела заметить, какое смятение было написано на лице Ника, когда он провожал ее взглядом.

Миновав несколько кварталов, она остановилась, чтобы свериться с картой. Тут выяснилось, что она понятия не имеет, где находится, и ей пришлось обратиться к какому-то пенсионеру. Сердце у нее все еще бешено колотилось, но по крайней мере она уже была в состоянии контролировать свой голос.

Даже получив разъяснения и сориентировавшись по карте, Дейзи еще долго кружила по улицам, пока наконец не увидела знакомый дом и стоявший рядом джип Тэры. Она увидела свободное место, и с седьмого раза ей удалось припарковаться. Выйдя из машины, она огляделась. На другой стороне стоял голубой «ягуар». Дейзи показалось, что она когда-то уже видела его.

Дом был больше и одновременно как-то безалабернее того, из которого она только что уехала. Последнее ее, правда, нисколько не удивило. Она и не рассчитывала на роскошь дома, приспособленного под студенческое общежитие. Собственно, она вообще не рассчитывала на роскошь, поскольку не знала, что это такое.

Когда Дейзи постучала в дверь нужной квартиры, она уже пришла в норму, по крайней мере внешне.

— Куда ты запропастилась? — первым делом спросила Тэра. — Уже час, как ты должна была приехать!

Дейзи открыла рот, чтобы ответить, но Тэра не дала ей и слова сказать.

— Уик-энд, похоже, накрылся, — тараторила она, захлопывая дверь и увлекая Дейзи за собой. — Идем быстрее. — На улице она достала из кармана пачку сигарет и, опасливо озираясь по сторонам, закурила. Оглянувшись на дом, она испустила сдавленный стон. — Все псу под хвост. Том завалил все экзамены, и они грозятся его исключить. Папа только что узнал. Он заявился сюда с полчаса назад, а Том еще даже не отошел после вчерашней попойки. Папа в трансе. Говорит, чтобы моей ноги больше здесь не было. — Она сокрушалась еще несколько минут, затем вдруг спросила: — Так где тебя все-таки носило?

— Ты не поверишь — по дороге я подцепила экстазного хичхайкера. Представляешь, у него зеленые глаза! Заехали к нему и уже хотели заняться сексом на кушетке, но появилась какая-то дамочка и все испортила.

— Ну да, понятно. — Тэра рассеянно потушила окурок о мусорный контейнер. — Наверное, снова проделки Драндулета. Главное, вовремя. — Она тяжело вздохнула. — Том хотел устроить забойную вечеринку, а теперь придется ложиться спать еще до десятичасовых новостей. Это же нечестно.

Через десять минут, под аккомпанемент из глухого топанья ногами по мостовой, исполняемого Тэриным папашей, и ее собственных причитаний, Дейзи сочла за благо улизнуть. Стоя в ванной перед зеркалом и глядя в свои ясные серые глаза, она снова и снова задавалась вопросом: как же так получилось, что она едва не совершила это с совсем незнакомым человеком? То есть даже не то, что она едва не совершила это. Она все равно собиралась заняться этим в ближайшее время, только пока ей не подворачивалась подходящая кандидатура. Ну разве что Роб Картер… Правда, ей почему-то казалось, что он обязательно расскажет приятелям, как стал первым, кто стащил трусики с Дейзи Роуз, и, кстати, не преминет упомянуть о «пепин-коксах», дав повод целой футбольной команде вдоволь посмеяться.

Беспокоило ее как раз то обстоятельство, что она его совсем не знала. Она никогда не подозревала, что способна на подобное. Если уж решаться на это, думала Дейзи, то хотя бы после нескольких свиданий. С человеком, с которым она будет чувствовать себя легко и свободно. А главное, будет подготовлена.

Что ж, по крайней мере теперь она знает, как происходят подобные вещи. Во всяком случае Дейзи знала, как произошла она сама.

В случае с ее матерью, правда, на все про все ушло три дня, а не три часа. Живым доказательством этому служила она, Лавдей Флоренс Роуз. Лавдей^[4], потому что, если верить матери, это был день любви. Флоренс, потому что все происходило во Флоренции. Наконец, Роуз, потому что это фамилия матери. Мужа у нее никогда не было и, вероятно, уже никогда не будет.

Импульсивно, повинуясь какому-то мазохистскому инстинкту, Дейзи сняла с плеч бретельки и спустила платье.

Все понятно. Ты не могла устоять, когда он назвал два этих жалких яблочка грудью ангела. Зеленые глаза и порция лапши на уши — и ты готова.

Дейзи снова натянула платье. В душе она все еще трепетала, тогда как в голове уже начали оформляться прозаические и циничные истины.

Может, она должна быть благодарна зеленоглазому Нику. По крайней мере теперь она знает цену роковым обольстителям. Ну и что из того, что несколько дней ей будет хреново? Как после прививки против туберкулеза. Так обычно и бывает после любой прививки. Это надо пережить и забыть. Однако следует отдать ему должное, прививка получилась классная.

Вот с ее матерью такого почему-то не произошло.

ГЛАВА 3

Девять лет спустя

Новогодний бал оказался сущей пыткой, хоть и проходил в шикарном лондонском отеле в зале с хрустальными люстрами и зеркалами в золотых рамах.

Ужин был неплохой: дичь с трюфелями и клубника со сливками. Но ужин уже кончился, и теперь Дейзи одолевала смертельная скука. Ей ужасно хотелось потанцевать. Все вокруг танцевали, ну или почти все.

Все, кроме Саймона. Тот все сидел за столиком и обсуждал проблему инвестиций с каким-то толстяком по имени Хью, своим знакомым по сквош-клубу, который и организовал весь этот бал.

Пара, с которой они вместе пришли, куда-то исчезла; Джейн, товарка Дейзи по квартире, и ее кавалер Иан. Наверное, они тоже танцевали, просто в зале было так многолюдно, что Дейзи их не видела.

— Этот новый европейский фонд представляется мне весьма перспективным, — вещал Саймон, — но мне пришлось бы продать часть моих дальневосточных акций.

Дейзи не сиделось. Она встала и принялась вглядываться в толпу танцующих. Оркестр отвалил на перерыв, и его место занял ди-джей, который поставил старую битловскую композицию. Для подвыпившей публики это было то, что надо.

Вдруг откуда ни возьмись рядом возникла Джейн.

— Тебе так и не удалось вытащить его? — спросила она, кивнув в сторону Саймона.

— Куда там. Они решили, что новогодний бал самое подходящее место для разговоров об инвестициях, чтоб им провалиться…

— Они безнадежны. — Джейн шумно вздохнула и смахнула волосы со лба. — Я с трудом уговорила Иана на два танца, но сейчас он подался в бар.

Теперь играли что-то еще более старое, из Элвиса Пресли.

— Под это он все равно танцевать не будет, — хмуро проронила Джейн. — Боится попасть впросак.

Толпа заметно поредела.

— Вон тому все нипочем, — заметила Джейн. — Впрочем, ему нечего бояться.

Дейзи увидела, что толпа расступилась, освободив место в самом центре зала для пары, которая посрамила бы любую другую. Среди безупречных смокингов он выглядел словно монах, попавший на оргию. В одной рубашке без галстука, с расстегнутым воротом, он на пару с какой-то рыжей девицей выделывал такие па, что захватывало дух.

— Это по меньшей мере пятая его партнерша за вечер, — сказала Джейн. — Он меняет их как перчатки. И ему на все наплевать.

У Дейзи екнуло сердце. Что-то неуловимое в его облике — посадка головы, то, как разлетались волосы, — наводило ее на мысль, что…

— Знаешь, кого он мне напоминает? — промолвила Джейн. — Повесу-аристократа времен Эдуарда Седьмого, который, что называется, пустился во все тяжкие. До утра он спустит все свое наследство в карты, въедет в зал на лошади и будет палить по люстрам из пистолета.

Тут мужчина в центре зала на мгновение сбавил обороты, и Дейзи показалось, что взгляд его упал на нее.

Она похолодела. У нее возникло такое чувство, словно она с заложенными ватой ушами наблюдает за происходящим из аквариума. Шум затих, краски поплыли, очертания стерлись.

Нет, этого не может быть!

Ну почему же? В конце концов, мир тесен.

Сколько же прошло лет? Девять? Неужели это действительно он?

Ах, если бы он хоть минуточку постоял спокойно! И если бы перед ним не сновали эти парочки!

Вот он показался снова, и в этот момент их взгляды встретились. Сомнений не оставалось.

Боже правый, это он.

Невероятно!

— Похоже, следующей будешь ты. — Джейн даже хихикнула. — Он положил на тебя глаз.

Дейзи отвернулась и, стараясь не выдать голосом охватившего ее волнения, сказала:

— Нет уж, я подожду Саймона. Не очень-то и хочется.

— Да брось. Саймон только спасибо скажет, если кто-то избавит его от этой повинности.

Саймон в это время подливал в бокал собеседника шардонне.

— Тридцать процентов за прошлый год, — говорил Хью. — Конечно, ничего нельзя гарантировать, но последние два года они легко переигрывают всех остальных.

— Пойду схожу в туалет, — сказала Джейн и, понизив голос, добавила: — Не понимаю, почему до сих пор не могут изобрести трусов, которые не врезались бы в задницу после двух танцев. — Затем нарочито громко, чтобы слышал Саймон, заявила: — А потом заскочу в бар, поддержу Иана. Присоединяйся к нам, пока ты еще не умерла со скуки.

Саймон поднял голову и с виноватым видом посмотрел на Дейзи.

— Прости, дорогая, я совсем не уделяю тебе внимания. Обещаю, как только этот идиот ди-джей поставит что-нибудь помедленнее, мы с тобой потанцуем.

Тревожное волнение, охватившее Дейзи, постепенно улеглось. Саймон всегда действовал на нее успокаивающе. За это она его и любила. С ним было легко и надежно. Ну и что, если у него обе ноги левые? Он симпатичнее девяноста процентов мужчин в этом зале, а в смокинге ему впору выступать на подиуме.

Дейзи взяла его за руку и слегка пожала ее.

— Не переживай, я вовсе не горю желанием танцевать. К тому же здесь слишком жарко.

Джейн закатила глаза и нарочито шумно вздохнула.

— Врушка, — сказала она. — Ну, я пошла. Пока.

Дейзи села — спиной к залу — рядом с Саймоном за круглый, покрытый белоснежной скатертью стол. Цветы в вазочке уже начали вянуть, и Дейзи побрызгала на них из бутылки с минеральной водой. Затем налила себе в бокал шардонне и сделала большой глоток, надеясь, что это поможет ей развеяться.

Нет, не может быть, чтобы это был он.

А даже если и он, что с того? Ты давным-давно выбросила его из памяти. И нечего смотреть в ту сторону.

Пальцы ее машинально барабанили по столу. Элтон Джон пел «Crocodile Rock», ее любимую пещь. Неужели Саймону так трудно оторвать задницу от стула! Конечно, он не Джон Траволта, но уж не хуже тех, кто героически отплясывает в центре зала.

— Японский рынок, похоже, на подъеме, — вещал несносный Хью, — но если иметь в виду краткосрочные и среднесрочные вложения…

Тут Дейзи наконец прорвало:

— Я вам скажу, во что лучше всего вкладывать. Удивительно, как до сих пор никто не догадался. В производство женских трусов, которые не врезались бы в жопу после двух танцев. С руками бы отрывали.

Оба вперились в нее изумленными взглядами. Однако уже в следующее мгновение лицо Хью просветлело и тучные его телеса задрожали, сотрясаемые приступом смеха.

— Отличная мысль, чтоб мне провалиться. Вопрос только в том, как провести испытания продукта. Это же придется…

— Scusi^[5], — услышала Дейзи вкрадчивый, бархатный голос. — Мне весь вечер до смерти хочется потанцевать с вами.

Она подняла голову. На нее смотрели те самые серо-зеленые глаза…

Он даже не потрудился спросить, согласна ли она. Просто взял ее за руку и увлек за собой.

Дейзи была настолько огорошена, что и не подумала о сопротивлении. Не прошло и минуты, как она, повинуясь его сильным рукам, уже кружилась в танце.

У него есть двойник-итальянец. Нахальный, развязный итальяно. Напрасно я так переполошилась.

Давно она так не танцевала. Этот мужик знает, что делает. В нем нет и тени смущения, как у тех, кто полагает танцы занятием сугубо дамским. Ни разу не сбился с ритма, ни разу не наступил ей на ногу.

Пока они танцевали, она не сумела как следует разглядеть его. Но когда танец кончился…

Боже мой, не иначе у него и впрямь есть родственники в Италии. Волосы значительно короче, загар исчез, но вместе с тем кожа того необыкновенного оливкового оттенка, который мгновенно превращается в махогон. И глаза… те же самые глаза, которые кого угодно сведут с ума.

— Привет, Тэра, — сказал он ей.

Впервые в жизни Дейзи поняла, что такое проглотить язык. И все же она довольно быстро нашлась. Изобразив искреннее недоумение, она промолвила:

— Прошу прощения?

Самодовольная улыбка на его лице уступила место выражению растерянности и даже некоторого испуга. Потом он виновато улыбнулся и изрек:

— Простите, но вы мне напомнили одну мою старую знакомую.

Звук его голоса подействовал на нее подобно пущенной из прошлого стреле, которая попала точно в цель. Корнуоллский выговор теперь уже не так резал слух, но все же был различим. Он не сводил с нее глаз, но Дейзи было уже двадцать семь и у нее уже давно выработался иммунитет к подобным взглядам. Скрестив на груди руки, она снисходительно посмотрела на него.

— Интересно, зачем вам понадобилось изображать из себя итальянца?

— Потому что… — он вдруг перешел на шепот, — я подумал, что этот малый, который держит вас на поводке, стерпит подобную выходку только от какого-нибудь иностранца.

— Никто и не думает держать меня на поводке. А если вы полагаете, что он устроит сцену лишь потому, что я осмелилась танцевать с другим…

— Да, да. Теперь я вижу.

Он кивнул в сторону Саймона, всецело поглощенного беседой.

Дейзи почувствовала себя уязвленной. Она всегда считала отсутствие у Саймона пещерной ревности признаком высокой культуры. Теперь она вдруг не без горечи подумала, что он принимает ее верность как нечто само собой разумеющееся.

— Потанцуем еще? — предложил ее неожиданный кавалер. — Или, может, скроемся в баре?

— А теперь, чтобы вы, мои милые, могли отдышаться, — тараторил в микрофон ди-джей, — немного нежной, медленной музычки, настраивающей на любовный лад…

— Спасибо, ни то ни другое, — сказала Дейзи. Зал снова наполнялся танцующими парами. Он стоял так близко к ней, насколько это позволяли приличия, и она поневоле ощутила исходивший от него специфический запах — запах мужского тела, чистой рубашки и лосьона после бритья…

— Нет, так легко вы от меня не отделаетесь. — С этими словами он непринужденно взял ее за талию и, еще раз покосившись на Саймона, заметил: — Похоже, ему все равно не до вас.

При других обстоятельствах подобная бесцеремонность вывела бы Дейзи из себя. Слишком уж он уверен в собственной неотразимости. Однако от ощущения его близости, от прикосновения его ладони ее буквально бросало в жар, а в душе пробуждались давно, как ей казалось забытые, чувства и желания.

Отстранив его руку, она с вызовом улыбнулась ему и сказала:

— Спасибо за танец, но теперь вы можете испробовать свои итальянские чары на ком-нибудь другом.

Однако Дейзи не спешила снова присоединиться к Саймону. Она направила стопы в единственное место, где женщина в растрепанных чувствах может привести себя в порядок, — в дамскую комнату.

Хорошо, что я назвалась Тэрой. По крайней мере, теперь можно было изобразить искреннее удивление.

С другой стороны, могла бы и не врать. Какая разница? Улыбнулась бы ему — чуть-чуть застенчивой улыбкой — и сказала бы: «Я вас не сразу узнала». А он бы сказал: «И я тоже. Только когда подошел поближе». Ну потрепались бы пару минут, как два взрослых идиота, у которых сто лет назад что-то было. А потом я бы сказала: «Ну что ж, пока. Приятно было снова встретиться». И разбежались бы в разные стороны. Ты же давно переросла всю эту блажь.

Но что-то подсказывало Дейзи, что она не до конца переросла эту блажь. Будь это так, она бы улыбнулась — может, чуть-чуть застенчиво — и сказала бы: «На самом деле, мое имя Дейзи. Я назвалась Тэрой, потому что так зовут мою лучшую подругу, которая с мужчинами ведет себя куда более раскованно, нежели я». А потом они поболтали бы о том о сем и разбежались в разные стороны.

Ну да что теперь об этом? Дейзи машинально поправила прическу, затолкав локоны в украшенную бисером сетку.

Волосы у нее теперь уже не такие длинные, как раньше, но все-таки — если их распустить — доходят ей до груди. Дейзи никогда не приходило в голову постричься покороче. С длинными можно делать все что угодно. Можно распустить, чтобы выглядеть роковой обольстительницей, или заплести в неброскую косу, или эффектно зачесать наверх, как она сделала в нынешний вечер.

Дейзи подкрасила губы темно-розовой помадой, которая, вопреки рекламе, весь вечер держаться никак не желала, и критически посмотрела на себя в зеркало.

Неужели я похожа на то чучело, которое когда-то сидело в раздолбанном Драндулете?

Платье на ней, хоть и такое же короткое, разительно отличалось от того простенького, на узеньких бретельках. Начать с того, что оно стоит бешеных денег. Верхняя часть лифа и рукава из черного, прозрачного материала, почти такого же тонкого, как и чулки. И юбка из черного бархата, ниспадавшая мягкими складками, слегка колышущимися при ходьбе. Дейзи нисколько не удивил тот факт, что он помнил, как ее зовут. Красавчики вроде него таких вещей не забывают. Это составляет неотъемлемую часть игры — заставить тебя почувствовать, что ты не как все и отношение к тебе особенное.

Дейзи подушилась духами от Готье и поспешила в бар. Ей хотелось отделаться от навязчивых мыслей о зеленоглазом Адонисе, а Джейн и Иан годились для этого как нельзя лучше.

У стойки толпился народ, но Джейн там не оказалось. Наконец Дейзи увидела ее — она сидела за столиком с двумя приятелями Иана по сквош-клубу — и присоединилась к ним. Они делились ужасными впечатлениями от Рождества, проведенного в семейном кругу; промывали косточки чьей-то тетушке, которая решительно отказывалась говорить с другой тетушкой, и недобрым словом поминали несносных детишек чьей-то сестры.

— Прошлое Рождество нас с Ди доконало, — басил загорелый бородач по имени Роджер. — На этот раз мы взбунтовались и свалили на Гренадины кататься на яхте.

С подносом, заставленным выпивкой, подошел Иан и с виноватой улыбкой пустился в объяснения:

— Бармен совсем сбился с ног, а я не запомнил точно, кто что заказывал, поэтому взял пива и «бакс-физз»^[6]. Не обессудьте.

Чтобы не ходить лишний раз, он принес с запасом, и Дейзи взяла себе коктейль. Чувствовалось, что сок только-только выжали, шампанское было самое что ни на есть настоящее, и Дейзи сразу ощутила легкий физз, как и положено в новогоднюю ночь.

— Мир все-таки чертовски тесен, — между тем продолжал Иан. — У стойки нос к носу столкнулся со старинным приятелем. Сто лет его не видел. Ну, будем. — Он подмигнул Дейзи. — Саймон все про деньги толкует?

— Боюсь, что да. — Дейзи вздохнула. — Он не большой любитель балов. Согласился пойти исключительно потому, что это благотворительное мероприятие.

— Саймон абсолютно правильно определил приоритеты, — заметил Иан. — К тому времени, как ты окончательно созреешь для замужества, он сколотит приличное состояние и сможет удалиться на покой.

Он снова подмигнул ей, и Дейзи в ответ улыбнулась. Иан — высокий немного полноватый весельчак — всегда ей нравился.

Джейн взяла его под руку. При росте сто семьдесят пять сантиметров Джейн ни в чем себе не отказывала и имела роскошные формы.

— Дорогой, — сказала она, поднимая бокал, — выпьем за наше маленькое карибское счастье. Я жду не дождусь, когда мы наконец сбежим от этого дьявольского климата.

— Присоединяюсь, — подхватила Дейзи. — Я считаю дни.

Зима действительно выдалась премерзкая; было так холодно, что они вчетвером решили: ждать лета нет никаких сил, надо оторваться. Накануне Рождества они, наплевав на непомерную дороговизну, купили шикарный двухнедельный тур на Барбадос.

— Солнце, — вздохнула Дейзи. — Жаркое солнце.

— И крикет. — Иан мечтательно улыбнулся.

— Вы с Саймоном можете сколько угодно торчать на своем крикете, а мы с Дейзи будем упиваться солнцем на пляже, размышляя над дилеммой: то ли пойти искупаться, то ли просто уснуть.

— Предварительно нагрузившись ромом, — подсказала Дейзи. Она уже представляла, что лежит под жарким, жарким солнцем и между пальцами ног у нее струится золотой песок, в ушах же звучали тамтамы фольклорных бандов…

— Присоединяйся к нам, старина! — Иан устремил взгляд куда-то поверх толпы, лицо его озарила широкая улыбка.

Дейзи машинально обернулась.

Черт, только этого не хватало, подумала она и, словно спохватившись, вымученно улыбнулась.

Церемонию представления Иан сопровождал неформальными ремарками:

— Знакомьтесь, это Ник Тревельян, мой однокашник, вместе учились в колледже. Это Джейн, она моя, так что руками не трогать. Борода принадлежит Роджеру, а это его лучшая половина Ди. А это Дейзи.

Если он и был удивлен, то весьма искусно скрыл это. Однако по его виду было ясно, что он не привык, чтобы его водили за нос. Скорее всего, он и представиться-то решил для того, чтобы убедиться в своей правоте.

Дейзи вдруг разозлилась на себя за то, что сама не раскрыла карты. Теперь, на глазах у всех, это невозможно. Ей ничего не оставалось, как продолжать и дальше цепляться за свою нелепую легенду. Черт с ним, все равно он скоро исчезнет.

— Мы уже знакомы, — сказала она, снисходительно улыбнувшись. — По крайней мере вместе танцевали.

Джейн заговорщически подмигнула ей.

— Так я и знала. — Она обратилась к Нику. — Я заметила, что вы положили на нее глаз. Однако должна предупредить, что она без пяти минут замужняя женщина. Впрочем, ей так хотелось танцевать, что Саймон, возможно, не будет делать из вас отбивную. Кстати, ее настоящее имя Лавдей, но оно ей не нравится.

Наконец Дейзи смогла как следует разглядеть Ника. Он по-прежнему был без пиджака и галстука, с расстегнутым воротом белоснежной рубашки и взъерошенной после танцев шевелюрой. Брюки от смокинга сидели на нем безупречно. За прошедшие годы он, похоже, ни на унцию не прибавил в весе. Но в его облике произошли куда более кардинальные, хоть и не столь бросающиеся в глаза перемены. Они не касались ни его комплекции, ни длины волос. Ник, с которым она когда-то едва не совершила это, тот Ник был юношей — пусть и не совсем зеленым, но все же юношей. Теперь перед ней сидел мужчина.

Дейзи украдкой поглядывала на него… Впрочем, Ник платил ей той же монетой — он присматривался к ней, как присматривается оценщик из магазина, торгующего антикварной мебелью, к комоду, который вы пытаетесь выдать за подлинный шератон, принадлежавший еще вашей бабушке.

Справедливости ради стоит отметить, что этого никто не заметил. Ник оказался достаточно тактичным, чтобы откровенно не таращиться на нее.

— Лавдей — это корнуоллское имя, не так ли? — спросил он.

— Первоначально да, но я сама не оттуда. И не могу сказать, что оно мне совсем уж не нравится. В школе меня называли Лавдейзи. — Все это она произнесла нарочито безучастным тоном, но тут же пожалела об этом. Ее наигранная невозмутимость доказывала, что она относится к нему настороженно, давая ему лишний повод заподозрить неладное.

Джейн состроила саркастическую гримасу.

— Ты ведь не один сюда явился, верно? — спросила она. — Я видела тебя танцующим с добрым десятком женщин.

— Я действительно пришел не один, только мы поссорились, и теперь она дуется на меня.

Джейн обожала подобные ситуации.

— Не удивлюсь, если узнаю, что это не последняя ссора, — многозначительно заявила она. — Я бы на ее месте тоже не стерпела, если бы увидела, что мой кавалер танцует с кем попало.

Дейзи решила подлить масла в огонь.

— Ты должен ее найти и помириться с ней, — осуждающим тоном изрекла она. — Плохая примета начинать новый год со ссоры.

— Если ей угодно на меня дуться, так это ее проблемы, — сказал Ник. Что может быть приятнее, чем встретиться под Новый год со старыми друзьями?

Он поднял бокал и, не сводя глаз с Дейзи, добавил:

— Итак, за старых друзей.

— Поехали, — подхватила Дейзи, безмятежно улыбаясь. Но на сердце у нее кошки скребли. Она понимала, что его не проведешь. И еще она не могла отделаться от ощущения, что у нее все написано на лбу.

И лишь когда подошел Саймон и полуобнял ее за талию, Дейзи почувствовала некоторое облегчение.

— Прости, милая, — произнес он, целуя ее в щеку. — Но я просто не мог уйти, не узнав мнения Хью. Он работает на одну из ведущих брокерских фирм, отказываться от бесплатной консультации в данном случае было бы просто глупо.

— Саймон, — сказал Иан, — познакомься, это Ник, мой старый приятель.

Ник и Саймон пожали друг другу руки.

— Так ты тот самый малый, который увел у меня девушку прямо из-под носа? — добродушно заметил Саймон, видимо не держа на того зла.

— Боюсь, что так, — проронил Ник. — По правде говоря, у меня сложилось впечатление, что Дейзи скучает. Она стояла с таким задумчивым видом, что мне стало ее жаль.

Ник произнес все это с самым что ни на есть равнодушным видом, но от внимания Дейзи не ускользнула пробежавшая между ними тень антипатии. Ник пытался завести Саймона. Дейзи почувствовала, как дрогнула его рука, однако, когда он ответил, голос его не выдал ни малейшего волнения.

— Что ж, признаю, я не претендую на лавры Фреда Астора. Так что мне грех жаловаться.

Роджер стал рассказывать о сквоше, и висевшее в воздухе напряжение постепенно рассеялось. Выяснилось, что Ник недавно стал членом сквош-клуба, но еще ни разу не играл. Когда Саймон предложил ему встретиться в клубе через неделю, чтобы помериться силами, Ник согласился. Дейзи мгновенно поняла, что это будет далеко не товарищеская встреча. Впрочем, Саймон, скорее всего, выиграет и таким образом поквитается за свое уязвленное самолюбие. Саймон обыгрывает всех подряд, за исключением, пожалуй, тренера.

Оба высокие — разве что Саймон чуть-чуть ниже Ника, — атлетически сложенные, они выглядели, как два брата. С другой стороны, Саймона невозможно представить себе растрепанным или неряшливо одетым. Вот и теперь черный галстук смотрится на нем безукоризненно. И никто никогда не видел его взъерошенным — светло-каштановые волосы всегда аккуратно пострижены. И глаза… они никогда не вспыхивали тем дьявольским пламенем, по которому безошибочно определяешь страстную натуру. Иногда, особенно когда он улыбался, глаза эти бывали даже красивыми. Словом, обычные голубые глаза, глядя в которые понимаешь, что на этого человека можно положиться. Мать Дейзи не раз говорила, что Саймон похож на молоденького врача, в которого влюбляются студентки-практикантки и при виде которого ностальгически вздыхают старушки.

— Разумеется, когда я заявляю, что Ник был моим приятелем, это не совсем так, — шутливым тоном проговорил Иан. — Иногда я готов был его возненавидеть. Он принадлежал к тому типу лоботрясов, которые разрываются между баром, спортзалом и женщинами и при этом умудряются оказаться среди первых.

— Первых в чем? — спросил Саймон, но ответа не получил.

В этот самый момент откуда ни возьмись появилась сногсшибательная красотка в темно-синем платье из тайского шелка. Она подошла к Нику и, взяв его под руку, с улыбкой произнесла:

— Привет, дорогой. Так я и знала, что найду тебя здесь.

Дейзи еще раньше обратила на нее внимание, когда та танцевала. Но танцевала она не с Ником. У нее были черные блестящие волосы, отливавшие в синеву, белая кожа и потрясающей красоты голубые глаза. Она также являлась обладательницей роскошной груди. Будь Дейзи помоложе, она умерла бы от зависти.

— Привет, Аманда, — сказал Ник без всякого энтузиазма. — Мы снова разговариваем?

— Разумеется. — С этими словами она выплеснула ему на рубашку бокал, в котором было что-то вроде джина с тоником. — С Новым годом, задница.

Пять пар глаз ошалело уставились на нее. Один Ник, казалось, ничуть не удивился.

— А подружка-то твоя, похоже, здорово рассердилась, — первой нарушила молчание Джейн.

Ник криво усмехнулся.

— Жаль, в бокале оказалось мало льда. Мне полезно немного остыть.

Дейзи и Саймон стояли у входа в отель, ожидая, когда служащий подгонит машину. Дейзи зябко поежилась.

— Я думал, ты захочешь остаться подольше, — сказал Саймон. — Не то чтобы я жаловался. С меня лично достаточно.

Было только без десяти час, но Дейзи не терпелось улизнуть. Слишком часто она ловила на себе томный и многозначительный взгляд серо-зеленых глаз.

— Завтра мы проснемся совершенными развалинами, — сказала она. — Они будут куролесить всю ночь. Один клуб, другой. Утром завалятся в какой-нибудь отель на завтрак. Перебудят там всех…

Они с Саймоном не могли себе позволить перебирать. Через одиннадцать с половиной часов — а именно в двенадцать тридцать — им предстоял ланч с его родителями. Это означало, что выйти из дома надо в двенадцать, а встать в половине одиннадцатого, чтобы успеть привести себя в порядок.

— Куда провалился этот малый? — Саймон немного нервничал, он боялся, что поцарапают его «БМВ». Наконец машину подали. Саймон облегченно вздохнул и открыл перед Дейзи дверь. Он всегда открывал ей дверь, точно так же как всегда ходил по той стороне улицы, по которой положено.

На улицах было многолюдно. Кто пел, кто, пошатываясь, возвращался из бара. Словом, все развлекались как могли.

— Этот приятель Иана мне не по душе, — сказал Саймон, когда они проезжали Найтсбридж. — Эдакий зазнайка, который старается выглядеть неряхой, чтобы обратить на себя внимание.

Дейзи почувствовала в его голосе враждебность.

— Он вовсе не неряха, — промолвила она, не понимая, почему вдруг встала на защиту человека, которого, как ей казалось, давно вычеркнула из памяти. — Просто он танцевал практически весь вечер. Согласись, что танцевать в пиджаке и при галстуке не слишком удобно.

— Да дело ведь не только в этом. Его поведение было вызывающим. Бросить девушку, с которой пришел, и танцевать со всеми напропалую… Кстати, девица что надо. Жаль, что она плеснула в него только джином. Надо было вылить на него пинту «Гиннесса».

Его тон начал действовать Дейзи на нервы. Главное, что она и сама думала примерно так же. Но выслушивать все это из уст Саймона совсем другое дело. И от его замечания в адрес подружки Ника ее немного покоробило. Саймон обычно никогда не обсуждал женщин. Это было одним из его достоинств.

— Ты ведь не знаешь, что этому предшествовало, — заметила она. — Они поссорились. Может, она начала первой.

— Готов поспорить, что это не так.

— Откуда тебе знать? — В ее голосе прорывалось раздражение. — И почему тебе непременно надо занять ее сторону?

— А почему нет? Одного взгляда на ее дружка достаточно, чтобы понять, что он за тип.

— Ты же его совсем не знаешь!

— И знать не хочу.

За два года их знакомства это был, наверное, пятый или шестой случай, когда Дейзи всерьез рассердилась на Саймона.

— Ты защищаешь ее просто потому, что она «девица что надо».

— Не говори глупости.

— Это ты говоришь глупости.

Саймон не ответил. Дейзи знала, что он не станет ей возражать. Что скандала не будет. Саймон никогда не шел на скандал. Он просто замолкал, всем своим видом давая понять, что не собирается спорить с ней. Она еще какое-то время кипела, после чего ссора затихала сама собой.

Однако Дейзи чувствовала, что на этом дело не кончится. Ей вдруг захотелось именно ссоры.

— Коль скоро мы уж заговорили об этом, так я тебе должна сказать, что танцует он что надо. Ты, видно, не заметил: он меня крутил так, что юбка задиралась выше трусиков. Так что подвернулся удобный случай похвастаться поясом для чулок, которыйты мне подарил.

— Да, я обратил внимание. А у Хью так просто глаза на лоб полезли. Я все никак не мог понять, куда это он таращится.

Разумеется, тебе и в голову не пришло.

— По крайней мере, у него появилась возможность развлечься, — отрезала Дейзи.

Саймон перешел на другую скорость и обогнал какой-то грузовик, который еле-еле тащился.

— Раз уж мы затеяли разговор о Хью, должен тебе сказать, что твое замечание насчет трусов прозвучало не совсем к месту. Это было как-то…

— Как? — не скрывая раздражения, переспросила она. — Неприлично, что ли?

— Можно сказать и так.

Мой Бог, иногда он действительно несносен.

— Что ты, собственно, имеешь против? Как тогда насчет твоей красавицы Аманды и ее «задницы»?

— Это совсем другое дело, — помолчав, ответил Саймон. — Ее спровоцировали.

— Это меня спровоцировали! Ты сам и спровоцировал, потому что на новогоднем балу не придумал ничего лучше, как сидеть и трепаться о своих чертовых акциях! А взбесился ты исключительно из-за того, что я танцевала не с кем-нибудь, а именно с Ником. Если бы это был Иан, ты бы даже внимания не обратил. Просто он тебе не нравится. У тебя к нему какая-то иррациональная антипатия. И в сквош ты предложил ему сыграть именно поэтому — надеешься его проучить. Со стороны это выглядит довольно жалко.

— Я собираюсь не просто проучить ею, — хмуро заметил Саймон. — Я собираюсь его уничтожить.

Дейзи вдруг оттаяла. Бог с ним, просто он немного завидует, вот и все. Отсюда и нелепая идея устроить дуэль на корте для сквоша. Она живо представила себе, как все это будет.

К тому моменту, когда они подъехали к ее дому в районе Ричмонд-парка, к Дейзи вновь вернулось хорошее расположение духа. Гнев ее окончательно улегся под влиянием выпитого, к тому же она вспомнила, что на благотворительной лотерее выиграла бесплатный поход в косметический салон.

Однако Саймон почему-то не стал искать место для парковки и, остановив машину напротив ее двери, сказал:

— Если не возражаешь, я сегодня не буду заходить. Я забыл захватить во что переодеться, так что утром нам пришлось бы заезжать ко мне и мы потеряли бы уйму времени.

Дейзи не верила своим ушам. Она-то надеялась, что он останется на ночь, и уже представляла, как они утром будут валяться в постели, лениво отпуская шуточки по поводу неизбежного жаркого, которое поджидало их у его матери.

— Вот тебе раз! — Восклицание, даже для ее собственного слуха, прозвучало неожиданно резко. — Мы могли бы встать пораньше и заехать к тебе по пути.

— Это не по пути, — заметил Саймон. — И, сказать по правде, я немного устал.

— С чего бы вдруг? Ты же практически не танцевал.

— Согласен. — Он выдержал укоризненную паузу и добавил: — На всякий случай, если ты вдруг не обратила внимания, позволь напомнить, что я работал всю неделю как вол.

Если он хотел, чтобы ей стало стыдно, ему это удалось.

— Извини, — промолвила она, наклоняясь, чтобы поцеловать его на прощание. — Увидимся утром.

От его ответного поцелуя — такого мягкого, нежного и всепрощающего — ей стало еще хуже.

Саймон проводил ее до дверей. Он всегда так поступал на тот случай, если поблизости окажется какой-нибудь бродяга.

Но уже закрыв за собой дверь, Дейзи снова почувствовала укол досады. Новый год, а я ложусь спать одна. Для сквоша он никогда не устает, чтоб его!..

Она долго не могла уснуть. К чувству смутной обиды примешивалась горькая досада, заставляя беспокойно ворочаться под пуховым одеялом. Тщетно она приказывала себе не вспоминать этих роковых серо-зеленых глаз. И чем сильнее она старалась забыть, тем больше они тревожили душу. Наконец образ этот стал своего рода наваждением, чем-то вроде неоплаченного счета, от которого никуда не деться.

Он словно говорил: «Рано или поздно тебе придется заняться мной. Бесполезно прятать меня в ящик кухонного буфета в надежде, что я никогда больше не напомню о себе».

И уже во сне она все еще пыталась отделаться от вездесущего взгляда, и не только от него. Теперь к нему добавились и другие, не менее смущавшие душу картинки: ладонь, которую он протянул ей и которую она безропотно приняла, руки, которые закружили ее в неистовом рок-н-ролле, расстегнутый ворот белоснежной рубашки. Не говоря уже о словах-искусителях, которые до сих пор, по прошествии девяти лет, звучали в ее ушах: «Ты похожа на ангела».

Будильник зазвонил в четверть одиннадцатого. Дейзи выключила его и снова свернулась калачиком под одеялом, думая о том, как было бы хорошо, если бы можно было весь день нежиться в постели и не надо было вставать, одеваться и тащиться на ланч к родителям Саймона.

Нет, разумеется, они очень милые люди, безукоризненно вежливые, только предсказуемые до зевоты. «Джин-тоник или шерри, дорогуша? Как поживает твоя мама? Ты должна нас познакомить».

Дейзи и сама понимала, что должна. Но все время откладывала на потом. Она просто не могла представить свою мать — дитя природы с ее мягким обаянием — в рафинированном обществе Уэйбриджа.

Вернее, могла. И даже отлично представляла. Конечно, они будут сама любезность. «Изабел, тебе джин-тоник или шерри? Дейзи говорила, что ты занимаешься садово-парковым дизайном и прекрасно разбираешься в цветах. Как это, должно быть, увлекательно иметь творческую профессию».

Ее мать, в свою очередь, тоже будет сама любезность. Другой она ее никогда и не видела. На ней будет какая-нибудь длинная, широкая юбка и муслиновая блузка, украшенная приобретенными на бесчисленных благотворительных базарах бусами и безделушками, которые придавали ей неуловимый богемный шарм, хотя на любой другой выглядели бы убогой безвкусицей. Мать хвалила бы еду, внимательно слушала бы рассуждающего о политике отставного полковника Фостера и ни разу не позволила бы себе ни одного критического замечания. Потому что — ради Дейзи — ей хотелось произвести хорошее впечатление.

Полковник Фостер, как и остальные мужчины, будет очарован ею. А улыбка миссис Фостер станет совсем замороженной, потому что выглядит она как раз на свои шестьдесят и волосы у нее похожи на кухонную мочалку фирмы «Брилло», а ее, Дейзи, матери всего сорок пять, но ей не дашь и сорока и она все еще натуральная блондинка.

Дейзи наконец выбралась из постели. Она чувствовала себя немного потрепанной, но все же это не было то, что обычно называют отходняком. Просто слегка кружилась голова, а язык был как известка. Это повторялось всякий раз после того, как она позволяла себе больше трех бокалов за вечер.

Впрочем, Дейзи прекрасно себя знала: ей достаточно принять душ, чтобы прийти в норму. В атласной, кремового цвета пижаме, которую приобрела на распродаже, она босиком проследовала в ванную.

В квартире было тихо. Еще во сне до ее слуха донесся приглушенный смех: это вернулись Джейн с Ианом. Дейзи затуманенным взором посмотрела на часы — начало шестого утра. На двери Джейн висела табличка, которую она давным-давно стянула в каком-то отеле. На ней значилось: «Просьба не беспокоить».

Дейзи открыла дверь в ванную и остановилась как вкопанная.

У раковины кто-то стоял. Он походил на ожившую статую Давида, если не считать, что лицо у него было покрыто пеной для бритья, которую он соскребал при помощи ее дамской бритвы. Волосы у него были влажные после душа, по плечам и спине стекали капельки воды.

И подобно Давиду Микеланджело, он тоже, видимо, где-то потерял свой фиговый листок.

ГЛАВА 4

Если кто-то и смутился, то только не он.

— Привет, Дейзи, — сказал он таким тоном, словно столкнулся с ней в супермаркете у прилавка полуфабрикатов. По крайней мере, у него хватило ума обернуться полотенцем.

Дейзи как будто приросла к полу. С языка у нее уже готово было сорваться возмущенное: «Какого черта ты здесь делаешь?» — но вместо этого она растерянно пролепетала:

— Извини… я не знала…

С этими словами, не чувствуя под собой ног, Дейзи бросилась на кухню.

Боже правый! Что ему нужно? Как он здесь оказался?

Трясущимися руками распахнув створки буфета, она принялась шарить лихорадочным взглядом по полкам.

Проклятье! Кофе кончился.

Она точно помнила, что еще накануне оставалось довольно много. Значит, они уже побывали здесь до нее и, чтобы прийти в себя, извели весь запас лучшего кенийского кофе. Свежесмолотого. И молоко, наверное, выпили.

Так и есть. В холодильнике стояла пачка, из которой удалось нацедить лишь несколько капель.

Дейзи швырнула пустую пачку в корзину для мусора. Руки по-прежнему дрожали. В ушах, отбивая такт, шумела кровь.

Но когда он появился на кухне, Дейзи успела приготовить кружку растворимого пойла — которое держала на всякий пожарный случай, — добавив туда порошковые сливки — тоже из случайных запасов, — и дрожь наконец унялась.

По крайней мере, внешне.

Ничего, кроме обернутого вокруг чресл полотенца, на нем по-прежнему не было. Волосы его все так же находились в беспорядке. Пахло от него мягкой женской пеной для бритья, и запах этот совершенно не вязался с его обликом. К подбородку он прилепил кусочек бумажной салфетки, сквозь которую проступила капелька крови.

— Если это твое лезвие, то должен сказать, что оно тупое, — заметил он. — Ты должна поберечь свои подмышки.

— Извини, — сухо проронила она. — Если бы ты заранее предупредил о визите, я специально для тебя поставила бы супер-пупер афтершейв для настоящих мачо плюс гель, который делает каждого мужчину совершенно неотразимым.

Ник присел на краешек стола и взял с керамического блюда мандарин.

— Слушай, я не хотел ставить тебя в неловкое положение. Извини, если что не так.

— Можешь не извиняться. Просто из-за тебя я не успею позавтракать. Почему нельзя было закрыть дверь? И вообще, что ты здесь делаешь?

Ник чистил мандарин и аккуратно складывал корки на сосновый стол.

— Да эта штуковина, в которую заходит щеколда, болталась на одном шурупе. Когда я хотел закрыть дверь, она окончательно отвалилась.

Дейзи наморщила лоб, как будто пыталась что-то вспомнить. Эту щеколду она собиралась починить еще недели две назад.

— Я там обнаружил второй шуруп, он лежал на полке, — продолжал Ник. — Похоже, кто-то подобрал его с намерением что-то предпринять, но затем либо, как водится, решил отложить на потом, либо дождаться мужчины.

— Просто забыли, — буркнула Дейзи. — У нас с Джейн очень ответственная работа. Нам и без этого хлопот хватает.

— Ах вон оно что. В таком случае вам повезло. Я как раз временно без работы, и в данный момент мне нечем заняться. Так что, если дашь мне отвертку, я все исправлю.

Без работы? Дейзи подозрительно покосилась в его сторону. Впрочем, как знать, может, и впрямь это временное явление.

— Не стоит. Я и сама с руками. — Она уже хотела добавить: «Раз уж я сумела поменять колесо, то с парой шурупов как-нибудь справлюсь», — но одумалась.

Слава Богу, у нее хватило мозгов вовремя прикусить язык, чтобы не наболтать лишнего.

Она вдруг подумала, а почему бы ей, собственно, не выложить все начистоту. С глазу на глаз это куда проще. Теоретически.

— Было бы хуже, если бы это я на тебя нарвался, — заметил он.

— Не нарвался бы. Если бы я увидела, что щеколда держится на соплях, я бы все починила. — Мгновение поколебавшись, она решила, что, коль скоро ей все равно приходится врать и изворачиваться, немного правды не повредит. — Ну, может, и не починила бы… но, по крайней мере, повесила бы на дверь табличку «не беспокоить», которая сейчас болтается на двери Джейн.

Ей до смерти не хотелось признаваться, как все произошло бы на самом деле. Появится Саймон, зайдет в ванную и скажет: «Задвижка отскочила. Где у тебя отвертка?» Если прежде него туда не зайдет Иан.

Они с Джейн уже два года снимали одну квартиру на двоих, и чем дольше они жили, тем более Джейн охладевала ко всему, что касалось ведения домашнего хозяйства.

— Надо позволить им почувствовать себя полезными, — любила повторять она. — В наши дни мужчины страдают из-за низкой самооценки. Бедняжки, они чувствуют себя кастратами, ведь сегодня женщины куда большие мужчины, чем они.

Разумеется, это была всего лишь шутка, поскольку и Саймон и Иан воспринимали себя вполне адекватно, и чувствовать себя кастратами у них не было ни малейшего основания.

Ник, похоже, страдал как раз из-за слишком высокой самооценки.

— Кофе не угостишь? — спросил он, заметив кружку, которую Дейзи сжимала в ладонях. При этом лицо его скривилось в гримасе. — Надеюсь, настоящий? Не растворимый?

— Боюсь, что другого предложить не могу, — отрезала она. — Если бы я знала, что ты заявишься в гости, специально заказала бы в зернах.

Не надо так дергаться. Не перегибай палку.

Если бы он не взгромоздился на стол, она сейчас бы спокойно перелистывала страницы «Мари Клэр», вместо того чтобы стоять у разделочной доски и делать вид, что ей не привыкать принимать у себя мужчину, который однажды едва не лишил ее девственности, а теперь притворяется, что ничего не было.

Она чувствовала бы себя куда более уверенно, будь он хотя бы одет.

Кухня была обставлена сосновой мебелью под старину, какую скорее рассчитываешь увидеть в фермерском доме, а не в городской квартирке на пятом этаже. Стены украшала делфтская голубая плитка. Весь мужественный облик Ника как-то не очень вязался с этим уютным интерьером.

Дейзи успела заметить, что со времени их последней — и единственной до вчерашнего вечера — встречи он явно возмужал. В нем не осталось ничего от зеленого юнца, хотя его нельзя было назвать и суперменом, поигрывающим железными мускулами.

Очевидно, не торопясь получить свой кофе, Ник принялся за очередной мандарин, хотя взгляд его привлекало другое.

— Мне нравится, когда у тебя такие волосы, — задумчиво произнес он, отправляя в рот пару долек. — Взъерошенные, еще со сна.

Слова его лились сладкозвучным верлибром, заставляя ее задаваться вопросом: как долго еще будет продолжаться действие той давней прививки? Ведь девяти лет достаточно даже для того, чтобы излечиться от желтой лихорадки.

Она едва не брякнула что-то вроде: «А ты часом не волосопоклонник?» — но вовремя спохватилась.

— Оставим мои волосы в покое, — сказала она. — Что ты здесь делаешь? Тебе что, некуда податься?

— Угу. — Ник прикончил очередной мандарин и принялся за следующий. — Помнишь Аманду?

— Такое не забывается.

— Да уж, незабываемая особа, — согласился Ник. — Ее детские шалости не ограничились выплескиванием джина мне на рубашку. После этого небольшого концерта она решила, что с нее довольно. — Он протянул руку и взял еще один мандарин, словно стремясь как можно быстрее опустошить керамическое блюдо.

— Главное, ни в чем себе не отказывай, — язвительно заметила Дейзи.

Ник мгновенно вернул оранжевый плод на место, и от этого Дейзи стало еще гаже; она как бы признавала: да, я такая — скаредная стерва.

— Бери, бери, чего уж, — выдавила она и все же услышала в своих словах куда больше яду, чем намеревалась в них вложить. — Просто оставь немножко и другим.

— Спасибо, — сказал Ник и как ни в чем не бывало — зря она волновалась — снова взял мандарин. — Так вот, я и говорю, у Аманды отказали тормоза. Она забрала мой пиджак вместе с ключами и бумажником и была такова.

Теперь в глазах Дейзи Аманда вознеслась на недосягаемую высоту.

— Готова поспорить, после этого случая улыбки на твоей физиономии больше никто не видел. — Дейзи повернулась, во-первых, чтобы налить кофе; во-вторых, ей надоело ловить на себе его пристальные, оценивающие взгляды. — Скорее всего, припарковалась в неположенном месте, и теперь машину отбуксируют в отстойник, — добавила она. — Или поставят блокираторы. Будешь крутиться не меньше двух суток, прежде чем их снимут.

— Это еще полбеды, хуже, если влепят штраф, — сказал Ник и добавил: — Я бы не отказался от кофе.

Дейзи взяла кружку.

— Молоко только порошковое.

— Сойдет… и две ложки сахара.

Дейзи подала ему кружку и вернулась к своему месту у разделочного столика.

— Спасибо, — сказал Ник. Взгляд его скользнул по голым ступням Дейзи, атласной пижаме (пижама была свободная и, слава Богу, скрывала очертания тела), наконец, снова остановился на ее лице. — Так где же тот тип, за которым ты без пяти минут замужем? Все еще давит подушку?

Дейзи вздрогнула. Если бы Саймон был в ее постели, она бы сейчас здесь не стояла. Все было бы наоборот. Она бы валялась в постели, а он бы готовил кофе, а возможно, и тосты.

— Он не давит подушку, и про без пяти минут замужем ты ошибаешься. Просто мы с ним давно встречаемся, вот и все. Этой ночью он поехал домой.

Ник сделал глоток и поморщился — кофе оказался чересчур горячим.

— Какая досада, — заметил он. — А я-то надеялся как следует завести его, прежде чем сразиться с ним на корте.

Боже мой, они стоят друг друга.

Ей вдруг захотелось защитить Саймона.

— Тебе его не победить, — заявила она. — Он играет лучше всех. Он на вершине лестницы…

— Вершина лестницы опасное место. Недолго и шею свернуть.

— Он собьет с тебя спесь, а я с удовольствием посмотрю. Я иду в душ.

Вспомнив про сломанную задвижку, она принялась шарить в ящике в поисках отвертки. Эта штуковина должна быть где-то здесь среди старых штепсельных вилок, батареек, пробок и прочего хлама.

Отвертка была большая. В нехороших руках она могла бы оказаться смертоносным оружием. Увидев инструмент, Ник сказал:

— Насколько я понимаю, ты всерьез решила взяться за дело. Не буду больше навязывать свою помощь… Это может обернуться опасностью. Однажды я попытался помочь одной очень упрямой девочке поменять колесо. Из этого ничего не вышло. Она, недвусмысленно размахивая гаечным ключом, сказала, чтобы я не лез куда не следует.

Поймав на себе его насмешливый взгляд, Дейзи поежилась.

— Это было давно, — продолжал Ник. — Сам не знаю, почему я вдруг вспомнил тот случай.

— А я тем более. — Нетвердой рукой она взяла со стола мандариновые корки и швырнула их в мусорную корзину. — Если захочешь поесть, в холодильнике есть яйца. Только не оставляй после себя грязи.

С этими словами Дейзи ретировалась в ванную. Перспектива привинчивания шпингалета ее не слишком страшила, вот только руки у нее снова предательски дрожали.

Он догадался, будь он неладен.

Разумеется, догадался. Какого черта ты сразу не объяснилась с ним?

Потому что ты просто глупая корова, вот и все.

Это точно. А теперь иди на кухню — пока он один — и скажи: «Слушай, я понимаю, что все вышло по-идиотски, но…»

Я не могу.

Дейзи попыталась взять себя в руки. В конце концов, он скоро уйдет. Не будет же она натыкаться на него каждые пять минут.

Минут через пятнадцать она вышла из ванной и по доносившемуся из кухни запаху жареных тостов поняла, что он все еще там. Дейзи поспешно прошла в спальню и закрыла за собой дверь.

Она тупо воззрилась на свое отражение в зеркале. Мысли ее путались.

Чего я испугалась? Он никогда в жизни никому не расскажет о том, что… было между нами. Я веду себя как какая-то гризетка из старомодного любовного романа.

Она буквально видела ее. Эдакая стерва, которую так и хочется отхлестать по физиономии, потому что, несмотря на «огромные фиалковые глаза, которые мечтательно взирают на вас с кукольного личика», она все равно стерва.

«…Она бы предпочла смерть новой встрече с этим красавчиком сэром Торквилом. Разве он едва не похитил ее девственность? А ведь она старалась казаться холоднее снега! И все же коварному сэру Торквилу достаточно одного взгляда, одного прикосновения, чтобы превратить ее… в распутную девку!

Ах, что за мука вспоминать овладевшее ею греховное вожделение! Щеки Арабеллы залила краска стыда — ведь ее чистая, невинная душа даже не содрогнулась при виде налившегося мужской похотью комка, который, казалось, вот-вот прорвет его панталоны! И если бы не эта сумасбродная леди Джульет…»

Ну все, довольно об этом. Досадливо поморщившись, Дейзи принялась яростно расчесывать влажные волосы, точно надеясь таким образом отогнать прочь глупые мысли. Просто тебя немного занесло. Но никакого «комка похоти» не было и в помине. Так далеко дело не зашло.

И ради всего святого, прекрати думать о «комках похоти».

Однако обуздать собственную фантазию ей никак не удавалось. В следующий момент она уже вспоминала сцену, которая предстала ее взору менее получаса назад, а воображение дорисовывало недостающие детали. Крепкое, мускулистое тело; оливкового цвета кожа, которой еще не коснулись солнечные лучи. Чуть впалый живот, по которому видно, что он способен держать удар. Темный венчик волос, а потом…

Что потом? Ну комок, но безо всякой похоти. Не то чтобы сморщенный, как желудь, но и не болванка из тех, что можно увидеть в скабрезных дамских журнальчиках. Как-то раз они с Джейн для смеха купили такой журнал, а Иану захотелось непременно узнать, над чем это они так потешаются. «У них у всех эрекция, — язвительно заметил он. — В нормальном состоянии таких размеров не бывает». — «Ты просто завидуешь», — давясь от смеха, сказала Джейн.

Иан предпочел сделать вид, что углубленно изучает спортивный раздел. «Ничего подобного, — пробормотал он. — К тому же, по-моему, все эти чудики голубые».

В конце концов Джейн решила сжалиться над ним.

— Котик, не думаешь же ты, что мы купили это, чтобы завестись. Просто хотели посмеяться.

Сначала гризетки, теперь вот члены в голове. Я что, совсем шизанулась?

Все из-за него. Он плохо на тебя влияет.

Это еще мягко сказано.

Ей вдруг нестерпимо захотелось, чтобы рядом оказался Саймон. Саймон неизменно действовал на нее успокаивающе.

Перед тем как познакомиться с Саймоном, Дейзи решила для себя, что мужчинами она сыта по горло. Ее тошнило от кавалеров, которые приглашали ее поужинать — как правило, было невкусно — и при этом пускали слюни, предвкушая завершающее «блюдо».

Она уже начала подозревать, что все дело в ней самой. Вдруг в ней есть нечто, что привлекает мужчин именно подобного сорта. Иногда она даже думала, что мужчин другого сорта не существует в природе. То есть они, разумеется, существуют, но только для других. Или же оказываются занудами, готовыми в лепешку расшибиться, лишь бы угодить. Таких она терпеть не могла.

И вдруг появляется Саймон. Высокий. Уверенный в себе. Ни бывших жен, ни детей на стороне. Не алкаш. Никакого тебе рукоприкладства. Никаких тайных страстей и закидонов. За которым как за каменной стеной. У которого не только имеется работа, но за эту работу еще и прилично платят.

И влюбляется в нее без памяти.

Саймон боготворил ее. Он заставил ее поверить, что она особенная, не такая, как все. Осыпал ее цветами, звонил, когда она уже не ожидала услышать его голос, как сделал это спустя полчаса после того, как они расстались прошлой ночью, — просто чтобы пожелать спокойной ночи. Неожиданно устраивает поездку во Францию. Они останавливаются в Париже. Прошло целых три недели, прежде чем они впервые занялись любовью. Саймон оказался нежным и внимательным любовником, и с тех пор она ни разу в нем не обманулась.

Что-то подсказывало Дейзи, что очень скоро он попросит ее руки. Она чувствовала, что это должно произойти на День св. Валентина, когда они будут на Барбадосе. Саймон все сделает как положено, заранее продумав детали.

Дейзи надела серую шерстяную юбку и розовый свитер, заплела волосы в косичку и вышла. Джейн уже встала. Она была в теплых спортивных брюках Иана и его же рубашке.

— О-о, привет, — позевывая спросонья, протянула она. — Надеюсь, мы тебя не разбудили.

— Разве что на секунду. Потом я опять отключилась.

Джейн снова зевнула.

— Ник только что ушел. Ему надо забрать свою машину. Очаровашка Аманда поставила ее на двойную желтую полосу возле своего дома, но, к счастью, ее не успели отбуксировать.

Она захихикала, словно вспомнила что-то забавное.

— Он отнесся к этому как настоящий пофигист. Мы просто отпали. Особенно Иан. По правде говоря, я была здорова навеселе и хохотала до умопомрачения. А Иан заявил, что, если бы его куколка выкинула такой фокус, в нем непременно проснулись бы дремлющие в подкорке инстинкты пещерного человека и он задал бы ей хорошую трепку.

Дейзи вопросительно вскинула брови.

— Может, эти самые инстинкты уже проснулись в нем?

— Да брось. Это была просто шутка. Но каково было Нику. Вот уж положение — не позавидуешь. Бедняжка. Ни машины, ни ключей, ни денег, ни даже пластиковой карточки для банкомата.

Кто угодно, только не бедняжка, подумала Дейзи. Если только он не волк, напяливший овечью шкуру.

— А ты бы слышала, как он только что разговаривал с ней по телефону! — возбужденно тараторила Джейн. — Я думала, он будет рвать и метать. Ничего подобного. Ну, разумеется, это лишь еще больше разозлило бы ее.

— Выходит, ты подслушивала?

— Естественно, — радостно выпалила Джейн. — Это же так поучительно — узнать, каков он в деле. Этот голос, о, он растопил бы даже камень. В конце концов она раскаялась и ударилась в слезы. Все, что от него требовалось, это время от времени вставлять что-нибудь вроде: «Ну не надо плакать, дорогая».

Что-что, а это он умеет, ублюдок.

— А потом он вызвал такси и был таков, — продолжала Джейн. — Конечно, пришлось одолжить ему денег. У него при себе было сорок пять пенсов. — Она вылила кипяток в кружку с пакетиком чая; при этом ее ореховые глаза загадочно блеснули. — Он дьявольски привлекателен, не находишь? Если бы не Иан, я бы всерьез им занялась.

Дейзи хотела возразить, но передумала.

— Дьявольски, говоришь? — сказала она. — Пожалуй. Наверное, все дело в его глазах.

— Он просил передать тебе привет. — На Джейн в очередной раз напал приступ смеха. — Он рассказал мне про дверь в ванной. Говорит, у тебя был настоящий шок.

Дейзи равнодушно пожала плечами.

— Ну, это сильно сказано. Просто не знала, что у нас гость.

Джейн еще больше оживилась. Это было тем более странно, что спала она крайне мало.

— Надеюсь, ты успела как следует разглядеть его?

— Я старалась не смотреть.

— Да брось, я тебе не верю.

— Ну хорошо. Я не увидела ничего такого, о чем можно было бы написать домой. По мне, так все они одинаковые.

— Это верно, — вздохнула Джейн. — Если, конечно, у них не было хирургической операции.

Теперь уже Дейзи прыснула со смеху. Когда в кухню вошел Иан, они обе покатывались. Небритый, в доходившей ему до колен розовой ночной рубашке Джейн, он выглядел так комично, что при виде его на них напал очередной приступ хохота.

— Черт побери, что-то мне нехорошо, — сказал Иан и потянулся за чайником. — Доброе утро, Дейзи. Ник уже ушел?

— Ты его чуть-чуть не застал, — ответила Джейн. — Он отправился мириться с Амандой.

— Мне бы это не удалось, — ворчливо заметил Иан.

Дейзи еще не забыла, как Саймон назвал подружку Ника девочкой что надо, возможно поэтому слова Иана пришлись ей по душе. Но Саймон тогда еще не знал, что Аманда угнала у Ника машину. Если бы у Саймона сперли его «БМВ», поднялось бы невообразимое.

Впрочем, Ник заслужил. Даже если они и поскандалили, это еще не повод делать вид, будто знать ее не знаешь, и танцевать со всеми девицами подряд. Дейзи вдруг стало жаль Аманду. Может, они все-таки помирятся. И, как заведено, скрепят мир любовью…

Внутри у нее что-то екнуло.

Неужели я ревную?

Нет, просто ты голодна. Тебе надо срочно съесть кусочек тоста.

Джейн в очередной раз шумно зевнула.

— Я предложила ему комнату Тэры. Она бы не стала возражать.

Тэра каталась на лыжах в Австрии и должна была вернуться лишь к уик-энду. Года два с половиной назад Тэра удивила всех, заявив, что выходит замуж за человека, которого знала всего четыре месяца, и уезжает жить в Брюссель. Через полтора года она вернулась в Англию и появилась в этой самой квартире. Она была как побитая собака. Такой Дейзи ее никогда не видела. С тех пор прошло шесть месяцев.

— Мы рассказали Нику про бедняжку Тэру и как ты помогала ей преодолеть черную полосу, — продолжала Джейн.

— У нее до сих пор черная полоса, — заметила Дейзи. — Только другого рода.

— Да, но ты же знаешь, что я имею в виду. — Джейн нахмурилась. — Кстати, услышав про Тэру, Ник рассказал забавную вещь. — Она вдруг снова оживилась. — Только послушай. Он сказал, что когда-то знал одну девицу, которую звали Тэра, и она была чертовски похожа на тебя. Не слабо, правда?

— Ничего особенного.

Просто он получил доказательство своей правоты. Неудивительно, что сегодня утром он держался так уверенно.

— Насколько я понимаю, в среду они с Саймоном собираются сразиться на корте, — сказал Иан. — Я предупредил Ника, что Саймон, скорее всего, сделает его, но, похоже, это ему до лампочки.

— Он сказал: «Поживем — увидим», — заметила Джейн. — При этом глаза его недобро блестели. У меня такое чувство, что он принадлежит к тому типу мужиков, которые прикидываются, что им все по фигу, дабы вы поверили, что они не представляют для вас никакой угрозы. Боюсь, если Саймон думает, что Ник не сможет оказать ему сопротивление, то его ждет неприятный сюрприз.

В конце концов Дейзи решила, что не пойдет на корт. Не то чтобы она боялась, что Саймон проиграет. Даже если бы такое и произошло, он не стал бы — она была убеждена — в бессильной ярости швырять ракетку на корт, как иногда поступали его незадачливые соперники. Он вел бы себя цивильно — пожал руку, поставил бы пива в баре и вообще сделал вид, что ничего страшного не произошло.

Вот в бар-то ей как раз и не хотелось. Ее пугала перспектива сидеть за стойкой и постоянно ловить на себе изучающий взгляд зеленых глаз. Она была уверена, что он непременно будет пялиться на нее при каждом удобном случае, как только сочтет, что Саймон ничего не заметит. А может, и назло Саймону.

Но даже если бы ей захотелось пойти на корт, она бы вряд ли успела. У нее выдался тяжелый день, пришлось задержаться на работе, и домой она попала слишком поздно. Она едва успела принять душ и закинуть в духовку ужин, как позвонила мать. У Дейзи сжалось сердце. Вскоре после этого появился Саймон.

— Ну как дела? — спросила она.

Дурацкий вопрос. Сияющая физиономия Саймона говорила сама за себя.

— Отыграли целых пять сетов, — сообщил Саймон, целуя ее в щеку. — Я сделал его со счетом три — два. — Бросив на пол спортивную сумку, он устало плюхнулся в кресло. — Должен признать, что он чертовски хорошо играет. Заставил меня выкладываться за каждое очко.

Дейзи с удивлением отметила, что в голосе его, вместо прежней антипатии, теперь сквозит уважение к достойному противнику.

— Оказывается, он неплохой малый, — продолжал Саймон. — В баре мы с ним разговорились. Знаешь, он работал на Уолл-стрит. Ушел недели две назад. Теперь хочет устроиться в Сити. У меня сложилось такое впечатление, что у него куча предложений — только выбирай.

Дейзи поймала себя на том, что это его непостоянство ее страшно злит.

— Поэтому он сразу стал неплохим малым? Достаточно было обыграть его в сквош и узнать, что он устраивается на работу в Сити и, стало быть, сможет служить для тебя источником информации?

— Ты ведь сама говорила, что моя неприязнь к нему совершенно необоснованна! Боже мой, я кругом виноват.

Дейзи почувствовала угрызения совести.

— Извини, — растерянно произнесла она. — Только что звонила мама. Она в полном трансе.

Увидев застывшую в ее глазах тревогу, Саймон нахмурился.

— Что случилось?

— Этот проклятый Майлз. — Голос у Дейзи слегка дрожал. — Я почувствовала неладное, еще когда звонила перед Новым годом. Он ее облапошил.

— О дьявольщина! — Саймон сокрушенно вздохнул и обнял ее за плечи. — Но ведь именно этого ты и ожидала, не так ли?

— Но она не ожидала. — Они присели на диван, и Дейзи рукавом рубашки промокнула навернувшиеся на глаза слезы. — Говорить ей что-то не имело смысла. Она никогда никого не слушает. И почему только ей все время попадаются такие мерзавцы? Что их в ней так привлекает?

— Не знаю. Только все останется по-прежнему, пока она не научится полагаться на разум, а не на одни только чувства.

Дейзи всплеснула руками.

— Да не научится она. Вечно попадается на их удочку. — Дейзи тяжело вздохнула и отбросила волосы со лба. — Боюсь, придется тебе поехать на эту встречу без меня. Выходные я должна провести с ней, попытаться как-то отвлечь ее.

— Я могу отказаться. Придумаю какой-нибудь благовидный предлог. — Саймон мягко пожал ее руку. — Поедем вместе. Мы отвезем ее в город, в какое-нибудь приятное место.

— Ах, Саймон. — Дейзи обвила руками его шею и крепко прижалась к нему. — Я очень тронута, но ты должен ехать к Паркерам. Ведь для тебя это важно. — Мистер Паркер был старшим партнером в процветающей солиситорской фирме, и Саймон рассчитывал получить место партнера.

Дейзи поцеловала его в щеку.

— Пойду проверю ужин.

Джейн и Иана не было дома, в духовке у нее стояла лазанья. Все предвещало спокойный семейный ужин — если бы только не смятение, которое охватывало ее при мысли о матери.

— Сейчас к нам заедет Ник, — сообщил Саймон ей вслед. — Он что-то здесь оставил.

Только этого мне и не хватало. Дейзи оглянулась — Саймон уже разложил на коленях газету с финансовыми новостями.

— Шарф, — сказала она на ходу. — Джейн его куда-то засунула.

— Наверное, — рассеянно промолвил он, не отрывая глаз от газеты. — Он не сказал что.

У Дейзи внезапно засосало под ложечкой. Лазанья была еще не готова. Впрочем, надо еще сделать салат.

Успокойся. Найдет свой шарф и уберется восвояси. Если только не останется, чтобы чего-нибудь выпить.

Ее так и подмывало броситься к зеркалу, чтобы навести марафет.

По пути на кухню она мельком посмотрела в зеркало, висевшее в холле. После душа на лице ее не было косметики, если не считать тонкого слоя бесцветной помады. Больше ничего. Хорошо, что у нее такие темные, густые ресницы, — вполне можно обходиться без туши.

Что до всего остального, то она осталась довольна, что надела вылинявшие джинсы и старый пуловер Саймона. Волосы Дейзи забрала в непритязательный узел — садовый, как она его называла. Даже при желании трудно придумать более неброский наряд.

— Помощь нужна? — окликнул ее Саймон.

— Нет, нет, все в порядке.

Пресловутый шарф она нашла сразу — он оказался в ящике небольшого комода в холле. Это был вечерний шарф, из тех, что надевают к безупречному смокингу: дорогой белый шелк, мягкая бахрома на концах. От него до сих пор исходил едва уловимый запах. Она помнила его по новогоднему балу — пряный и в то же время ускользающий…

Дейзи сунула шарф обратно в ящик, вернувшись на кухню, налила себе бокал фраскатти из уже открытой бутылки, затем сунула в духовку замороженный чесночный хлеб.

Когда несколько минут спустя прозвенел дверной звонок, Дейзи вся затрепетала. Она предпочла, чтобы дверь открыл Саймон.

До ее слуха доносились обрывки фраз, затем Саймон окликнул ее:

— Дейзи! Ты слышишь? Не возражаешь, если Ник поужинает с нами?

Что?

Умоляю, скажи, что на всех не хватит.

В том-то и дело, что хватит. И зачем я всегда готовлю так много? Потому что рецепты обычно рассчитаны на четыре порции.

К тому же Саймон не преминет зайти на кухню и проверить. Сунет нос в духовку и скажет: «Дорогая, что ты такое говоришь? Здесь же полно еды».

— Ну конечно! — крикнула она в ответ. — Если только он не рассчитывает на что-то экзотическое.

Дейзи машинально продолжала резать огурцы, зеленый лук, перец…

Саймон зашел на кухню и, заглянув в холодильник, недовольно цокнул языком.

— Надо же, пиво кончилось. Придется сгонять в паб.

— Нет, нет! — торопливо пролепетала Дейзи. — Давай я. Ты оставайся, развлеки Ника.

— Дорогая, у тебя и без того забот хватает. — Саймон чмокнул ее в щечку, и не успела она и глазом моргнуть, как он исчез. Хлопнула входная дверь, и в следующее мгновение на кухне появился Ник.

— Привет.

— Привет, — не поворачивая головы, ответила она.

Даже не видя его, она могла с уверенностью сказать, что сейчас он присядет на краешек стола. Она все резала и резала овощи, потом смахивала их в миску и снова резала…

— Вид сзади впечатляет, — произнес он. — Но анфас, наверное, еще лучше.

Ну же, возьми себя в руки и повернись. В противном случае он решит, что ты совсем плоха.

Дейзи положила нож и обернулась.

Она не ошиблась. В джинсах и зеленой спортивной куртке с закатанными рукавами он сидел на краешке стола. В глазах и в уголках рта была та же то ли усмешка, то ли улыбка.

— Гораздо лучше, — сказал он.

Устоять перед его улыбкой было невозможно. Не то чтобы он белозубо скалился во весь рот, как перед фотографом, который командует: «Скажите che-e-se^[7]». Хотя ему и впрямь не требовалось скрывать свои зубы, поскольку они были безупречны. Не было в его улыбке и чванливого позерства человека, который всем своим видом хочет показать, что неотразим. Хотя он действительно был неотразим. Это была обволакивающая сознание улыбка рокового соблазнителя, глаза которого выдают одно желание — прильнуть к женским губам страстным поцелуем.

Дуреха, он уже целовал тебя. И не только целовал.

Дейзи скрестила руки на груди, всем своим видом давая понять, что готова встретить его во всеоружии.

— Ладно, это была я. Что дальше?

— Знаю.

— Я знаю, что ты знаешь. Поэтому я тебе это и говорю. Если бы ты не знал, я бы не стала утруждать себя.

Дейзи сама почувствовала, что в ее словах заключена какая-то порочная логика. А его улыбка окончательно лишила ее боевого настроя.

Повернувшись к разделочной доске, она с яростью взялась за помидоры.

— Я бы сказала и раньше, но тогда, на балу, я была слишком взволнованна, а утром — тем более. А Тэрой я назвалась, потому что тогда она была моей лучшей подругой и умела владеть собой куда лучше, чем я. Понятно?

Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она снова услышала его голос.

— Поверь мне, я ничего такого не имел в виду. По правде сказать, я сам обалдел от того, что произошло. Я просто не ожидал от тебя…

— Тем не менее это тебя не остановило, верно? — Она яростно рванула дверцу шкафчика, где стояло оливковое масло.

— Дейзи, мне было двадцать два года. Даже Саймон скажет тебе, что мужчина в двадцать два года — это сплошной тестостерон. К тому же, извини меня, но я не склонял тебя ни к чему такому, чего ты сама не хотела. Согласись.

Только спокойно, Дейзи.

— Хорошо, я согласна и приношу свои извинения. А теперь не могли бы мы переменить тему?

Господи, надеюсь, он не собирается вспоминать все в деталях.

Дейзи машинально налила в миску масла и уксуса, добавила соль и перец.

— Саймон говорит, ты ищешь работу в Сити?

— Да, но я не спешу. Нужно сделать перерыв. Последние два года я работал практически без выходных.

— Я так понимаю, на Уолл-стрит?

— Да, и темпы были — если можно так выразиться — ударные.

Размешивая салат, Дейзи решила, что самообладание вернулось к ней и пора снова обернуться.

— Слышал, что ты занимаешься маркетингом, — сказал Ник.

— Точно. Красота и предметы личной гигиены, так сказать.

— Наверное, тяжелая работа. Саймон сказал, у тебя был напряженный день.

Вечер, признаться, тоже не из легких.

— Пожалуй. Мы проводим рекламную кампанию по продвижению на рынок новинки — увлажняющего крема. Успех превзошел все ожидания. Продукт раскупается чересчур бойко. Мы оказались к этому не готовы.

Ник озадаченно сдвинул брови.

— Что значит чересчур? Разве такое возможно?

— Мы поставляем крем в комплекте с косметическим набором, — объяснила Дейзи. — Кампания рассчитана на три недели. Прошло всего шесть дней, а запасы косметики уже на исходе, и мы пока не можем подыскать подходящей замены.

— Значит, кто-то хочет, чтобы ему дали пинка под зад, — сказал Ник. — Надеюсь, ты здесь ни при чем?

— Слава Богу, нет. Просто мне приходится расхлебывать. — Она открыла духовку и отогнула края фольги, в которую был завернут чесночный хлеб, чтобы дать ему подрумяниться.

Уф, пожалуй, теперь, когда мы прекратили обсасывать детали, есть шанс, что все пройдет гладко.

— Ты нашла мой шарф? — спросил Ник. — Похоже, мне снова предстоит выбраться в свет.

— Он в ящике комода. Джейн спрятала. — Дейзи вежливо улыбнулась и добавила: — Вечер Бернса?

Ник покачал головой.

— Мне предложили два билета на какой-то благотворительный гала-концерт в «Ковент-Гарден». Мариинский балет. Впрочем, я в этом мало что смыслю. Возможно, еще и откажусь.

Его нарочито равнодушный тон вывел ее из себя.

— Бесплатные билеты на Мариинский? Преступление отказываться!

— Думаешь?

— Преступление! — подчеркнула она. — Ты не мог бы слезть? Мне надо накрывать на стол.

Ник встал и, подойдя к разделочному столику, извлек из миски с салатом кусочек зеленого перца.

— Может, ты и права, — задумчиво проронил он.

— Увидишь, тебе понравится. — Дейзи выдвинула ящик, чтобы достать вилки, ножи и сервировочные ложки.

— Возможно, — сказал он, вылавливая из миски все новые кусочки салата. — Два часа эскапизма, потом ужин на двоих в интимной обстановке…

— Не забудь заказать такси, — сказала Дейзи. — Туда и обратно. На тот случай, если в антракте вы поскандалите и Аманда снова умыкнет твою машину.

— Меня безумно раздражают женщины, которые вечно хандрят, — заметил Ник, жуя перец. — Правда, я имею в виду не ее.

Опять за старое… Это в его стиле.

— Уверена, она будет прыгать от радости, — заметила Дейзи не без доли сарказма.

— Не думаю. Собственно, я ей еще ничего не говорил.

— Так почему бы тебе не позвонить ей?

Он покачал головой.

— Не могу же я звонить отсюда.

Почему бы и нет? Боишься, что она пошлет тебя к чертям собачьим и выставит на посмешище?

— Как хочешь.

— С другой стороны, дальше откладывать некуда, — вслух размышлял Ник. — Пожалуй, позвоню-ка я ей по мобильному из машины. О'кей?

— Валяй.

А жаль. Было бы интересно послушать умудренного опытом человека. А еще забавнее будет, если она даст ему от ворот поворот.

— Я тебя покину на время, — сказал Ник. — Мне пришлось оставить машину чуть дальше.

— Тебе полезно прогуляться. Улучшится аппетит.

Лишь когда за ним захлопнулась дверь, Дейзи поняла, насколько она взвинчена.

Дейзи положила в корзинку для хлеба салфетку, заправила салат соусом и налила себе еще бокал вина. Не так уж все и плохо. В конце концов, она взрослая женщина и давно научилась вести себя так, чтобы не попасть впросак. Она не дала ему ни малейшего повода для насмешек или двусмысленных замечаний. Может, он не такой уж и отпетый, несмотря нанесомненное сумасбродство. И все-таки лучше, чтобы Саймон больше не приглашал его на ужин. Он так на нее смотрит, что у нее ноги подкашиваются. Хотя… то же самое можно сказать и о Джейн. Эти красавчики все такие, поэтому-то и приходится бегать от них как черт от ладана.

Только представь, каково иметь роман с таким субчиком! Дейзи даже поежилась. Каждая вторая будет строить ему глазки, и тебе придется быть постоянно начеку. Взять хотя бы Саймона. Дейзи не раз замечала, как женщины бросают ему многозначительные взгляды. Но у него хватало ума не показывать виду. Он никогда не задирал нос, не петушился и не строил из себя сердцееда.

Это качество входило в арсенал многочисленных достоинств, которыми обладал Саймон. Их у него было так много, что Дейзи иногда сбивалась со счету. Черт побери, если она забывала купить пива, он даже не попрекал ее. Иан на его месте не преминул бы чертыхнуться и сказать что-нибудь вроде: «Вот, опять в доме нет пива». А Саймон… Взять хотя бы то, с какой готовностью он предложил отказаться от встречи с Паркерами, чтобы вместо этого навестить ее мать…

Саймон, Саймон, добрая душа.

У Дейзи отлегло от сердца, и она почувствовала, что проголодалась. Когда зазвонил телефон, у нее был полный рот луковых чипсов пополам с сыром.

— Алло! — произнесла она и чуть не подавилась. — Подождите, сейчас я прожую.

— Привет, Дейзи. Главное не поперхнуться.

Ее как обухом по голове ударило.

— Вряд ли у меня получилось бы дозвониться до тебя с твоего собственного телефона, — сказал он. — Я бы вечно нарывался на короткие гудки, означающие «занято». Или на другие — означающие «без пяти минут замужем».

Она не сразу нашлась, что ответить, зато уж когда нашлась, в голосе ее зазвучал металл:

— А как ты отнесешься к гудкам, означающим «катись ко всем чертям»?

Трубка с грохотом шмякнулась на место.

ГЛАВА 5

Однако вскоре выяснилось, что она напрасно старалась. Не прошло и десяти минут, как дверь отворилась и на пороге появился он, вместе с Саймоном.

— Отлично, Ник, — услышала она голос Саймона.

Дейзи чуть не выронила стакан.

— Это верно, но и расходы большие, — сказал тот, когда они вошли в холл. — Высокая степень риска: угонщики, лихачи и так далее, отсюда и страховка астрономическая.

Дейзи затаила дыхание. Они говорят о машинах. Самое время.

— Ты знаешь, что Ник купил «ягуар»? — Саймон вошел на кухню и водрузил на стол упаковку пива. — Классик, с откидным верхом. Зеленого цвета. В отличном состоянии.

Зеленого, ну разумеется. Какого же еще цвета может быть автомобиль у зеленоглазого повесы, который только что за спиной у ничего не подозревающего Саймона расставлял на нее сети. И это после того, как Саймон пригласил его на ужин! Как низко нужно пасть?

— В самом деле? — небрежным тоном проронила она. — Я как-то читала, что, по мнению психологов, в таких машинах — с длинным капотом — сублимируется заложенное в мужчине фаллическое начало.

Саймон неодобрительно покосился на нее.

— Просто она начиталась фрейдистской макулатуры, — извиняющимся тоном произнес он. — Ума не приложу, почему женщины так падки на халтуру.

Дейзи взбесило, что Саймон предпочитает пикироваться с ней, вместо того чтобы встать на ее сторону. Однако она решила не показывать виду.

— Кроме того, все женщины повально увлекаются такой мурой, как астрология, — продолжал Саймон. — Присаживайся. Хочешь пива? — обратился он к Нику.

— С удовольствием, — ответил Ник и впервые сел за стол, а не на него.

— Астрология совсем не мура, — возразила Дейзи, вооружившись прихватками. — Ты, например, типичный Телец. — Она почти не сомневалась, что у нее за спиной они обменялись саркастическими взглядами. Обернувшись, она посмотрела Нику в глаза: — Могу поспорить, что ты Скорпион.

— Дейзи, прошу тебя, — взмолился Саймон, но она не обращала на него внимания.

— Ну так что? — добавила она, не спуская глаз с Ника.

— Черт возьми, как ты догадалась?

Дейзи с удовлетворением отметила, что Саймон выглядит уже не столь уверенным.

— Интуиция, — небрежным тоном проронила она.

Вот это удача, ей-Богу. Кстати, считается, что мужчины, родившиеся под знаком Скорпиона, самые сексуальные.

— Ну хорошо, — сказал Саймон и в знак примирения пожал ей руку, — я преклоняюсь перед твоей проницательностью. А теперь не пора ли нам поесть? Я голоден как волк.

Раскладывая лазанью по тарелкам, Дейзи прикидывала, что она скажет Нику, если они вдруг останутся с глазу на глаз.

— Боюсь, что пудинга сегодня не будет, — сообщила она виноватым тоном, поглядывая на гостя. — Я нашла замечательный рецепт, но надо было молоть орехи, а я уже не успевала.

— Ничего страшного, — промолвил Ник. — Я не большой охотник до пудингов.

— Тебе бы понравилось, — сказал ничего не подозревавший Саймон. — Ради того, чтобы попробовать ее фирменную «Шоколадную смерть», стоит жить. — Затем он переменил тему, вернувшись к предмету, более близкому его сердцу: — Твоя машина — это же мечта коллекционера. Тебе здорово повезло, что ее не угнали.

Ник равнодушно пожал плечами.

— Чему быть, того не миновать. Это всего лишь каприз. В детстве у меня была игрушечная модель, и я дал себе слово, что когда-нибудь непременно приобрету настоящую. Возможно, я продам ее, как только она мне надоест. — Он взглянул на Дейзи и, взяв с блюда кусок чесночного хлеба, обратился к ней: — Очень вкусно.

— Спасибо, — сказала она и, заметив, что Саймон не отрывает взгляда от своей тарелки, беззвучно прошептала: — Чтоб ты подавился. — Интересно, может ли он читать по губам?

Уголки его рта чуть заметно дрогнули.

— Аманда разозлилась как раз из-за машины, — продолжал он. — Ей просто не терпелось самой сесть за руль.

— А ты, конечно, решил, что она не справится с управлением, — саркастически заметила Дейзи.

— Особенно после трех стаканов джина. У меня вдруг появилось странное желание дожить до рассвета. Не говоря уже о том, что мне очень не хотелось — каким бы странным это ни казалось — тащить за собой в морг невинных людей.

Строит из себя добропорядочного, законопослушного обывателя.

— И все же не следовало оставлять ее одну на целый вечер.

— Это ее собственный выбор. Она надулась и ушла. К тому же у нее и без меня хватает знакомых.

— Думаю, — заметил Саймон, — она рассчитывала, что ты бросишься ее искать, чтобы помириться.

— Наверное.

Однако ты этого не сделал. Напротив, ты бросил ее на произвол судьбы, чем разозлил еще больше.

Наконец Ник решил переменить тему.

— Иан говорит, что в следующем месяце вы все отправляетесь на Барбадос.

— Ждем не дождемся, — сказала Дейзи.

— Вы там когда-нибудь были?

— Нет, — ответил Саймон. — А ты?

— Один раз. В Нью-Йорке стоял страшный холод, и я сбежал туда на недельку.

Он пустился рассказывать о том, что особенно поразило его.

— Там на берегу стояла старая церковь. Оттуда открывался замечательный вид на покрытый бурунами океан. На заброшенном кладбище я наткнулся на могилу некоего старца по имени Фердинанд. Если верить эпитафии, он был последним из христианских императоров Греции и служил церковным старостой.

Дейзи уже забыла, что решила не проявлять излишнего любопытства.

— Как он там оказался? — спросила она.

— У меня не было времени выяснить.

Ужин подходил к концу. Они съели всю лазанью до последней крошки, а Ник доел остатки чесночного хлеба. Минут через двадцать после того как они выпили кофе, Ник сказал, что ему пора. Дейзи холодно кивнула, и Саймон пошел проводить его до дверей. Но не успели они выйти из кухни, как зазвонил телефон.

— Саймон! — крикнула Дейзи. — Это Стив Чандлер из клуба.

Саймон подошел к телефону.

— Чего он хочет?

— Он не сказал. — Про себя поблагодарив Стива Чандлера за удачно выбранное время, Дейзи вышла в холл. Ник стоял у двери.

— Не забудь вот это. — Она протянула ему шарф. — Желаю тебе на нем удавиться.

Казалось, ее слова нисколько не задели его.

— За ужином твои глаза сверкали, словно сварочный агрегат, — в своей небрежно-развязной манере сказал он. — Если бы ты не выключила газ, мы бы взлетели на воздух.

— А чего ты ждал? — с едва сдерживаемой яростью прошипела она. — Человек приводит тебя на ужин, а ты у него за спиной приглашаешь меня в театр!

— Я тебя не приглашал. Просто ты нафантазировала, что я собираюсь это сделать.

— А ты не собирался? — не задумываясь, выпалила она.

— А ты бы предпочла, чтобы я пригласил тебя в его присутствии? — Он набросил шарф на шею.

Подобной наглости она не ожидала.

— Мне, конечно, доводилось встречать нахалов, но чтобы таких…

Ник оттягивал книзу концы шарфа, словно желая проверить его на прочность.

— Вы ведь не женаты, — проронил он. — Вы даже не помолвлены.

— При чем здесь это? — Она вспыхнула и, опасливо оглянувшись, понизила голос: — Мы встречаемся уже два года!

Какое-то время Ник молчал. Она видела, как в его глазах разгорается пламя.

Наконец он заговорил:

— Тогда на новогоднем балу я наблюдал за тобой и видел, что тебе чертовски скучно. И я спросил себя: что это за мужик, рядом с которым такая очаровательная женщина и который не обращает на нее никакого внимания? И я сказал себе: этот малый ее не заслуживает.

Она бросила на него испепеляющий взгляд.

— Если он не умеет танцевать, то тебя это не касается. И не тебе решать, скучно мне с ним или нет. По крайней мере, Саймон не похож на слащавого героя мыльной оперы. И у него есть принципы. Он не будет назначать свидание девушке за спиной у ее кавалера. И мне плевать, что он не умеет танцевать. Он стоит сотню таких, как ты.

Ник сохранял все то же невозмутимое выражение на лице.

— Возможно. Однако факт остается фактом: тебе с ним скучно.

У нее даже дыхание перехватило от подобной наглости.

— Будь я уверена, что Саймон ничего не услышит, — произнесла она зловещим шепотом, — отвесила бы тебе хорошую оплеуху.

— Он ничего не услышит, так что не стесняйся. Если от этого тебе станет легче…

— Предупреждаю, я сделаю это, если только ты немедленно не уберешься вон!

Он смерил ее насмешливым взглядом.

— Если я тебе так отвратителен, почему бы тебе не вернуться к Саймону? Зачем меня провожать?

— Я тебе скажу зачем, — разгневанно промолвила Дейзи. — В твоем теперешнем состоянии ты вполне способен что-нибудь похитить!

— Хорошая мысль. — Молниеносным движением Ник снял с шеи шарф и, закинув его Дейзи за спину, обхватил ее вокруг талии.

— Вот тебе и похищение, — промолвил он.

Не успела она опомниться, как он привлек ее к себе и впился в губы жадным и страстным поцелуем. В следующее мгновение он так же внезапно отпустил ее. Дейзи тяжело дышала и не могла вымолвить ни слова.

— Пока. — Ник непринужденно похлопал ее по плечу. — Это было даже лучше, чем твой хваленый ореховый пудинг.

— Убирайся! — воскликнула она с дрожью в голосе.

— Ухожу, ухожу. — Он открыл дверь и, оглянувшись, добавил: — Да, кстати, я не Скорпион, а Весы.

Это последнее замечание поразило ее едва ли не больше, чем его внезапный поцелуй.

— Тогда почему же ты?.. — выдохнула она.

— А как ты думаешь? Не хотел, чтобы ты выглядела идиоткой.

Дейзи не собиралась так просто поверить ему.

— Ну да, — сказала она, — ты хотел выставить идиотом Саймона.

— Это не являлось моим основным мотивом, хотя он со своими высокомерно-покровительственными манерами этого заслужил.

В следующую секунду в ладони у него появилась сложенная пополам бумажка, которую он сунул в карман ее джинсов.

— Билеты на Мариинский. В следующий вторник. Позвони мне, если передумаешь.

После его ухода Дейзи долго не могла опомниться; она сидела в гостиной, вперившись невидящим взором в экран телевизора. Передавали девятичасовые новости. Каким-то периферийным слухом она слышала, как Саймон говорит по телефону. Вот он кончил разговаривать и начал убираться на кухне. Он никогда не уходил просто так, предоставив ей мыть посуду. Дейзи слышала, как он насвистывает мелодию из «Моей прекрасной леди».

У нее сжалось сердце. Поднявшись с кресла, она медленно направилась в кухню, чтобы помочь Саймону.

Вглядываясь во тьму, Дейзи лежала рядом с Саймоном, который уже спал, умиротворенный и обессиленный любовными ласками.

Ей не спалось.

Как ты только могла? Думать об этом зеленоглазом дьяволе, занимаясь любовью с Саймоном, и притворяться, что это именно он возбуждает в тебе страсть? А что бы ты чувствовала, если бы Саймона завела какая-нибудь Аманда и он пришел бы к тебе унять любовный зуд?

Этот несносный внутренний голос. Дейзи придвинулась поближе к Саймону, словно надеясь таким образом избавиться от назойливых мыслей. Ей никто не нужен, кроме Саймона. Конечно, еще оставалась ее мать, но это совсем другое.

Мысли о матери заставили наконец смолкнуть проклятый голос. Дейзи знала, что так и случится, только на это ушло чуть больше времени, чем она предполагала. После одиннадцати месяцев знакомства «очаровательный душка» Майлз вдруг заявил, что ему необходима личная свобода. Личную свободу он обрел в Португалии, вернувшись к своей прежней пассии, которая более года назад выгнала его пинком под задницу.

И теперь ее матери снова придется начать все сначала.

В пятницу вечером позвонил Саймон.

— Я отменил визит к Паркерам. Завтра поедем к твоей матери вместе.

— И что ты им сказал?

— Да так, наплел что-то насчет того, что твоей матери нездоровится и ты хотела, чтобы я…

— Саймон, как у тебя язык повернулся?

— Дейзи, ради Бога, я всего лишь имел в виду…

— Сейчас же перезвони им и скажи, что у нее все в порядке и что ты к ним приедешь. Немедленно позвони!

— Дейзи, но это же смешно!

— Саймон, ты испытываешь судьбу!

— Но это же глупо! Я только сказал, что она неважно себя чувствует, вовсе не имея в виду, что она на последнем…

— Мне плевать! Позвони им и скажи, что она поправилась и что ты к ним приедешь!

Повисла продолжительная пауза.

— Ну хорошо, — произнес Саймон с обреченностью в голосе. — И все же я не понимаю, как можно быть такой до смешного суеверной.

— А я не понимаю, как ты мог выдумать такое! Никогда бы не подумала, что ты способен на подобные вещи!

Дейзи повесила трубку. Она не ожидала, что звонок Саймона так расстроит ее.

Полчаса спустя он заявился с двумя букетами цветов.

— Один для тебя, другой для твоей матери, — извиняющимся тоном сказал он. — Извини, дорогая. Я не хотел тебя обидеть.

Ей было нечего ему возразить. Они придерживались диаметрально противоположных взглядов во всем, что касалось суеверий. Дейзи в этом вопросе походила на мать, бабка которой была ирландкой, с головы до пят забитой предрассудками. Птица в доме — к покойнику, картина упала со стены — к покойнику, чего ни коснись — все к покойнику.

Саймон же, напротив, принадлежал к тому типу людей, для которых не существует никаких табу, которые не обращают внимания на черных кошек. Он весь пошел в отца, настоящего вояку, и в мать, которая была бы идеальной женой для губернатора в колониях. Если бы за окнами ее бунгало полсотни туземцев потрясали копьями, она бы и ухом не повела, просто сказала бы им что-нибудь вроде: «Не могли бы вы прекратить шуметь? Вы мешаете нам играть в бридж».

В конце концов они помирились, а наутро Дейзи отправилась в Глостершир.

В деревне было тихо, не то что летом, когда гам полно туристов. «Кухня Кейти» — небольшое кафе, которым некогда, на паях с подругой, владела ее мать, — была закрыта, но на окнах по-прежнему висели яркие занавески из крашеной пряжи, а во дворе стояли кадки, в которых весело цвели зимние анютины глазки. Дейзи не удивилась бы, узнав, что это дело рук матери. Она любила высаживать цветы в кадках.

Дом стоял в полутора милях от деревни. Это был старый фермерский дом. Возле крыльца все те же кадки с цветами. Комнатки поражали своими почти кукольными размерами, и все же они радовали глаз — так в них было светло и уютно. Вкус никогда не изменял Изабел Роуз.

После первых объятий Дейзи протянула ей букет, подарок Саймона.

— Он и сам хотел поехать, — сказала она, — но его пригласили Паркеры.

— Как это мило с его стороны. — Изабел Роуз приникла к цветам, вдыхая их аромат. — Душистые нарциссы. И фрезии. Они же безумно дорогие в эту пору.

На ней была длинная красная юбка и джемпер, который она связала сама, — точно такие же продаются в дорогих салонах и стоят уйму денег. Изабел старалась держаться, но голос выдавал ее.

— Знаю, он тебе не нравился с самого начала, — с вымученной улыбкой промолвила она, — но только, прошу тебя, не упрекай.

— Мама, я и не думала.

— Хотя ты права. Но ведь могло быть и хуже. — Она налила кипяток в миниатюрный фарфоровый чайник, купленный когда-то на распродаже. Практически вся ее домашняя утварь была приобретена на всевозможных распродажах. Это были отдельные разрозненные предметы, которые не подходили друг к другу, но это странным образом лишь добавляло им очарования. — Около месяца назад он попросил одолжить ему денег.

— Что?

— Хотел поехать в Берлин собирать материал для своей книги.

— Боже! Надеюсь, ты не дала ему?

Изабел Роуз покачала головой.

— Знаю, ты считаешь меня идиоткой, но, надеюсь, не до такой же степени. Я заявила ему, что не могу себе позволить давать в долг. Он ничего не сказал, но я почувствовала недоброе.

Майлз был не местный. Он жил в полумиле вверх по дороге в живописном, но очень запущенном коттедже. Будучи на год моложе ее матери, он выглядел намного моложе своих лет — впрочем, как и она, — и обладал байроновской меланхолически-романтической внешностью и каким-то неуловимым богемным шармом. Когда однажды к ним заехала Тэра, он ей сразу понравился. Но… Тэре нравятся многие мужчины.

— Чтоб он провалился вместе со своей дурацкой книгой, — буркнула Дейзи. — Готова поспорить, это какая-нибудь претенциозная чушь.

— Ты не права, дорогая. Книга как раз неплохая. Уверена, что его наконец напечатают.

— Ну да, когда ему прекратят платить по безработице и он облапошит еще нескольких дурочек. — Дейзи тут же пожалела о сказанном. — Прости, мама, но ты сама знаешь, что это так.

Изабел сокрушенно вздохнула.

— Знаю. Но ведь мы были счастливы с ним. — Она попыталась улыбнуться, отчего выражение ее лица стало еще более жалким. — По крайней мере, несколько месяцев. Наверное, я заведу собаку. От них хотя бы знаешь, чего ждать, и, когда они заискивающе заглядывают тебе в глаза, можно с уверенностью сказать, что это любовь.

Пожалуй, впервые ее мать выглядела на свои годы. Темные круги под глазами, а в них неизбывная печаль женщины, которая вдруг поняла, что жизнь проходит мимо.

Ей одиноко, подумала Дейзи и, с трудом сдерживая слезы, импульсивно обняла мать.

На следующее утро, пока мать принимала душ, Дейзи пролистала телефонный справочник и сделала несколько звонков.

Матери она сообщила, что заказала столик в пабе, в котором они еще не были. Они сели в машину. Проехав семь миль, Дейзи притормозила у деревенской церкви, чтобы справиться с картой.

— Мне кажется, это не та дорога, — сказала Изабел. — Нам надо было повернуть на перекрестке.

— Все правильно, — возразила Дейзи.

Они проехали еще полторы мили и остановились возле какого-то бунгало, довольно нелепого на вид и явно нуждавшегося в покраске.

— Я специально сделала крюк, — сказала Дейзи. — Возможно, идея сумасбродная и нам не стоит туда идти, но это акция по спасению живого существа. Здесь живет пес по кличке Барни, ему семь лет, и он остался без хозяев. Старик, которому он принадлежал, умер, и теперь он никому не нужен. Никто не хочет брать уже взрослую собаку. Внешне он довольно страшненький, похож на потрепанный коврик, но эта женщина сказала, что у него золотое сердце.

— Думаю, он привязался бы к первому встречному, но это в самом деле похоже на любовь с первого взгляда, — говорила Дейзи. — И он такой ласковый! Бедняжка, наверное, боялся, что его отдадут обратно. Мы взяли его с собой в паб, и он сидел рядом и даже голоса не подавал. Ну, мамочка, естественно, скормила ему половину своего ростбифа. Помяни мое слово, сегодня он будет спать на ее постели.

Джейн шумно вздохнула.

— Все же собаки лучше мужчин. По крайней мере, не норовят смыться из дому, чтобы сыграть в сквош.

Это была болезненная тема — Иан снова пропадал в клубе.

— Что толку вздыхать, как какая-нибудь домохозяйка в переднике, — сказала Тэра. — Я бы на твоем месте пустилась во все тяжкие — просто чтобы отомстить ему.

— Не могу, — печально проронила Джейн. — Он скоро придет.

Тэра откинула со лба прядь блестящих темных волос и закатила глаза к потолку.

— Тем более ты должна пойти куда-нибудь развлечься.

Тэра выглядела значительно лучше, чем накануне своего отъезда. Достаточно было одного взгляда на ее сияющее лицо, чтобы сказать, что она отдыхала в Альпах.

Дейзи тактично переменила тему.

— Как тебе понравилось в Обергергле? Снега много?

— Снег восхитительный. Единственное, что портило впечатление, так это стерва инструкторша. А с виду такая цыпочка, просто Клаудиа Шиффер. Нет, в самом деле, зачем нужны эти занятия, если нельзя пофлиртовать с каким-нибудь Клаусом? Клянусь, я даже поворачивать разучилась.

— Хочешь сказать, что у тебя не было никаких внеплановых мероприятий? — недоверчиво спросила Джейн. — Ничего такого?

— Даже не поцеловалась ни с кем ни разу. Был там один парень. Антон. Он мне понравился, но оказался голубым. Смешно, да?

Дейзи избегала смотреть в сторону Джейн, боясь, что Тэра тут же заподозрит подвох.

Тэра ушла на кухню, чтобы долить всем глинтвейна. Она привезла с собой специальные пакетики с приправами, которые высыпают в кастрюльку с вином. Быстро и удобно — вроде как чай заварить.

Не успела она вернуться, как появился Иан.

— Привет! — крикнул он из холла. — Есть что-нибудь на ужин?

— Отличное тушеное мясо в горшочках под названием «Чтоб ты провалился!», — сказала Джейн. — С картошкой а-ля «Пошел к черту!». Можешь катиться в свой клуб.

— Так я и думал, — сказал Иан как ни в чем не бывало. — Я с Ником, и он, представьте себе, тоже не ужинал. Тогда махнем в ресторан, где готовят приличный карри.

Внутри у Дейзи все оборвалось. Иан и Ник вошли в комнату как раз в тот момент, когда из кухни с подносом, уставленным бокалами с глинтвейном, появилась Тэра.

На сей раз Тэра повела себя более чем сдержанно. Но в глазах ее безошибочно угадывался жгучий интерес к происходящему.

Боже правый, пронеслось в голове у Дейзи, эти двое друг друга стоят!

Ну и что? Она переспит с ним и на другой же лень бросит его. Кстати, если она думает, что он будет страдать, то ошибается.

Мужчины, подобные ему, не возражают, когда их бросают. Это избавляет их от необходимости выносить слезливые сцены расставания.

Ник не то чтобы не обращал на Дейзи внимания, но, по крайней мере, искусно притворялся, что ее присутствие не вызывает у него никаких эмоций.

— Привет, Дейзи, — только и сказал он и тут же повернулся к Тэре. Никому и в голову не могло прийти, что всего четыре дня назад между ними произошла сцена. Если бы Дейзи рассказала об этом Джейн, та бы со смеху умерла.

Уже через несколько минут все, за исключением Дейзи, принялись собираться.

— Дейзи, а ты разве не поедешь с нами? — спросил Иан.

— Нет. Ограничусь сандвичем.

Джейн фыркнула.

— Не будь такой занудой. Непременно надо поесть, чтобы глинтвейн получше усвоился.

— Да, но ты только посмотри, в каком я виде. Старые джинсы, свитер… — Дейзи откинула назад распущенные волосы, которые она — с тех пор как четыре часа назад вышла из дома матери — еще не расчесывала.

Ник вдруг посмотрел на нее, и ей показалось, что он сейчас скажет что-нибудь вроде: «По мне, так ты прекрасно выглядишь». Но она ошиблась. Ничего не говоря, он тут же снова повернулся к Тэре, которая, судя по всему, уже предвкушала интересный вечер.

— Ради Бога, — взмолилась Джейн. — Мы же идем в обычный ресторан.

Наконец Дейзи сдалась. После выпитого глинтвейна она не рискнула сесть за руль, поэтому поехала вместе с Ианом и Джейн. Тэра села в машину Ника.

— Ничего себе тачка, — заметил Иан, следуя за «ягуаром». — Только хлопот с ней не оберешься. Да и обслуживание, наверное, обходится недешево. Зато женщинам, должно быть, нравится.

— Не думаю, что ему нужна какая-то особенная приманка, — сказала Джейн и, повернувшись к сидевшей на заднем сиденье Дейзи, добавила: — Надеюсь, Тэра будет вести себя прилично.

— Сомневаюсь, — сухо проронил Иан. — По-моему, она здорово набралась.

Однако за ужином Тэра старалась держаться в рамках. Это был самый обычный индийский ресторан с едой, столь вкусной, сколь и острой, и превосходными национальными лепешками, от которых невозможно оторваться.

Дейзи оказалась на самом краю стола. То и дело она замечала, как Ник украдкой поглядывает на нее, но всякий раз отводила взгляд. Тэра, как и обычно, трещала без умолку, и к тому моменту, когда принесли кофе, стало совершенно очевидно, что она задалась целью подцепить Ника.

Когда они поднялись из-за стола, Тэра слегка пошатывалась. Они вышли на воздух, и Иан сказал:

— Проклятье, вы только посмотрите на нее. Ей лучше поехать с нами. В таком состоянии она может выкинуть что угодно. Полезет расстегивать Нику молнию, и он, чего доброго, куда-нибудь врежется.

Джейн взяла Тэру под руку и увлекла за собой к «ауди» Иана, а Дейзи заняла место в машине Ника.

— Это довольно глупо, — заметил Ник, когда машина тронулась с места. — Надеюсь, они не подумали, что я решил воспользоваться случаем.

По его тону она догадалась, что он шутит.

— Тэра, когда выпьет, теряет голову.

— Она не такая уж и пьяная. — Они проехали полмили, и Дейзи поймала на себе его вопросительный взгляд. — Полагаю, ты не изменила своего решения относительно вторника?

Вопрос застал Дейзи врасплох — она уже решила, что Ник сбросил ее со счетов.

— Нет, — ответила она, стараясь смотреть строго вперед. Работала печка, было жарко и пахло кожей. Ей, заключенной в замкнутое, ограниченное пространство наедине с ним, было не по себе. К тому же Дейзи все время преследовало ощущение, что ручка переключателя скоростей расположена чересчур близко к ее ноге и что Ник не случайно пользуется ею слишком часто.

— Не стоит усматривать в моем приглашении скрытые мотивы, — равнодушно проронил он. — Это всего лишь приглашение сходить в театр и поужинать.

Ну да, так я и поверила.

— И все же — нет.

Повисло напряженное молчание, которое Ник нарушил через минуту:

— Ты отказываешься из-за Саймона?

Дейзи на мгновение закрыла глаза.

— Я не хотела бы оскорблять твое самолюбие, но ты, действительно, не мой тип.

Они остановились перед красным сигналом светофора.

— Помнится, несколько лет назад я был твоим типом.

— С тех пор я стала взрослее.

— Я тоже. — Когда машина тронулась с места, он добавил: — Можно тебя кое о чем спросить?

— Смотря о чем.

— В то время ты была, что называется, virgo intacta^[8]?

Дейзи едва не задохнулась от возмущения.

— Это не твое дело!

— Хорошо, хорошо. Вопрос снят.

Дейзи прекрасно поняла, что он имеет в виду. От этого она чувствовала себя еще паршивее. Возможно, он и не помнит все в деталях, как она, но наверняка помнит достаточно.

— Я часто вспоминал о тебе, — сказал он. Что-то шевельнулось в ее душе, но она старалась сохранять хладнокровие.

Будь начеку. Он просто сменил тактику. Теперь он пытается найти более тонкий подход. Он из тех мужчин, которые обожают преодолевать трудности.

— А спросил я лишь затем, чтобы понять, — продолжал Ник.

Дейзи шумно вздохнула.

— Ну, допустим, да. Ты удовлетворен? Теперь мы можем сменить пластинку?

Они снова остановились перед светофором.

— В таком случае я рад, что нам помешали. Я бы причинил тебе боль и потом ругал бы себя за это.

В душе ее снова воцарилась сумятица. Осторожнее, Дейзи. Именно этого ему и надо, приказала она себе.

— Мне кажется, ты выбрал не совсем удачный сценарий, — холодно заметила она. — В подобных случаях следует говорить: «Как жаль, что это был не я. Если бы это был я, тебе бы понравилось».

По губам его скользнула сардоническая усмешка.

— Ты случайно не посещала курсы, где учат, как изображать из себя циничную стерву?

— А ты, должно быть, брал уроки, как вести непринужденный треп?

— Даже если бы это было правдой, я никогда не сказал бы подобной фразы. Скорее всего, тебе бы это не понравилось. Как ты, очевидно, и сама вскоре выяснила.

— Что ж, тебе виднее. Уж ты-то наверняка знаешь толк в этом вопросе.

Все время, пока они ехали по окраине Ричмонд-парка, Ник не проронил ни слова. Лишь затормозив у ее дома, он усмехнулся и сказал:

— Можешь расслабиться. Я больше не буду пытаться приударять за тобой.

— Огромное спасибо.

— Разве что после того, как ты порвешь с Саймоном.

Все-таки он отличался удивительным упорством.

— Я не собираюсь порывать с ним!

— Никогда? Ты что, собираешься выйти за него замуж?

— Да! Если он предложит.

— Почему бы тебе самой не предложить? — насмешливо спросил он. — В наши дни в этом нет ничего предосудительного.

— Возможно, я так и сделаю.

— Правильно. Зачем терять время?

Дейзи вспыхнула.

— Ты… ты просто невероятный наглец и хам…

— Он же надоест тебе. Тебе будет с ним до смерти скучно.

— Да как ты смеешь? — Голос ее дрожал от негодования. — Ты ничего обо мне не знаешь! Откуда, черт побери, тебе знать, будет мне скучно или нет?

Тут он протянул руку и как бы невзначай коснулся ее волос. Дейзи обомлела.

— Я знаю, — тихо проронил он, — что под этой личиной приличий и условностей скрывается мятущийся дух, которому не терпится вырваться на волю.

— Что? — Дейзи готова была расхохотаться ему в лицо. — Полагаю, это завуалированное предложение переспать? Фигура речи для благозвучия, верно? Ты говоришь так всегда, когда хочешь, чтобы женщина послала куда подальше любимого человека и отдалась тебе, так ведь? И не надо говорить, что ты никогда даже не помышлял о том, чтобы переспать со мной. У тебя в голове только одно — как бы уломать меня.

— Что, по-твоему, я должен ответить? Что у меня и в мыслях этого нет? — Он не спускал с нее глаз. — Но я совру, если скажу так. Разумеется, я хочу тебя. Хочу до умоисступления.

Что-то снова шевельнулось в душе Дейзи. Это что-то пугало ее, оно шевелилось и росло, подобно триффиду^[9], и влажные листья его проникали в каждую клеточку ее тела.

Выходи из машины, живо. Он знает, что делает. У него процесс совращения доведен до уровня искусства.

— В таком случае тебе придется подождать, — сказала она неровным голосом и принялась в потемках шарить рукой по дверце в поисках ручки.

— Позволь, я помогу, — произнес Ники, протянув руку, открыл дверь. При этом он слегка коснулся Дейзи ладонью. Она затрепетала.

— Спасибо.

— Не за что. Я не буду заходить к вам. Скажи Иану, что мне пришлось уехать.

— Непременно. Спасибо, что подвез. — Дейзи вышла из машины и, не оглядываясь, зашагала к дому. В лифте она постаралась успокоиться, чтобы никто ничего не заметил, когда она войдет в квартиру.

— Ник сказал, что ему некогда, — заявила она, бросая куртку на стул.

— Долго же тебя не было, — заметила Джейн.

— Мы немного поболтали в машине.

— О чем же?

Только этого не хватает. Ну, придумай же что-нибудь!

— О Барбадосе, — небрежным тоном ответила она. — Он был там. Пару лет назад.

— Да, он мне сегодня говорил, — вступил в разговор Иан. — Ему понравилось, и он не прочь побывать там еще раз. Я предложил ему поехать вместе с нами, тем более что он целую вечность не был в отпуске.

Дейзи едва не лишилась дара речи.

— Что?

Иан слегка опешил.

— Прости, я не думал, что ты будешь против. Дело в том, что он почти четыре года не был в Англии — сначала Сингапур, потом Уолл-стрит, — растерял старых друзей, и я подумал…

— Дорогой, это было очень любезно с твоей стороны, — перебила его Джейн. — Ну конечно, он может поехать с нами. — Она многозначительно посмотрела на Дейзи. — Дейзи, ты ведь ничего не имеешь против? Верно?

Нет, имею, черт бы вас побрал! Я нисколько не удивлена, что он растерял старых друзей. Я удивлена, что у него вообще имелись таковые, если для него в порядке вещей отбивать у них девушек.

— Просто это немного неожиданно. — Она растерянно пожала плечами. — Я хочу сказать, что прошло всего десять дней, как вы с ним встретились…

— Все понятно. Но ведь мы с ним однокашники. Возможно, он еще и не поедет. Он сказал, что подумает, — решил успокоить ее Иан.

— Это вежливый способ отказаться, — пробормотала Тэра невнятно. — Не очень-то это весело, когда ты один, а рядом две парочки влюбленных. Ему следует съездить в Грецию. Нигде я так не отдыхала, как в Греции. — Она вдруг икнула и прыснула со смеху.

— Не каждый любит пьянствовать да трахаться без разбору, — язвительно заметила Джейн. — Может, ему просто хочется расслабиться.

— Боже, какая скука. С таким же успехом можно надеть шубу и податься в Оз… — Тэра снова, громче прежнего, икнула, — в Озерный край.

— Даже если он захочет присоединиться к нам, не факт, что ему удастся купить билет, — промолвила Дейзи. — Когда мы заказывали, мест уже практически не было.

— Одно место всегда найдется, — возразила Джейн.

— На самолет, возможно. Но могу спорить, что в гостинице мест уже нет. Вспомни, в туристическом агентстве нас предупреждали, что февраль на Карибах самый сезон.

— Ты говоришь так, будто и впрямь не хочешь, чтобы он поехал. — В голосе Джейн угадывалось осуждение.

Не выдержав напряжения, Дейзи вспылила:

— Это смешно! Я всего лишь пытаюсь смотреть правде в глаза. — Она лихорадочно подхватила свою сумочку. — Спокойной ночи. Я иду спать.

Несколько недель они с Ником практически не встречались, хоть время от времени он с Ианом заходил к ним домой. Однажды у нее оказался Саймон и они как раз собирались уходить, а в другой раз она направлялась в ванную.

Они улетали на Барбадос девятого февраля, а двадцать первого января Джейн сообщила ей, что Ник все-таки едет с ними.

— Кто-то аннулировал бронь, и в отеле освободился один номер, — объяснила Джейн. — Номер, правда, двухместный, так что ему придется раскошелиться, но, по-моему, его это не волнует. Иан полагает, что последние несколько лет он зарабатывал хорошие деньги, а недавно устроился на высокооплачиваемую должность в каком-то инвестиционном банке.

Дейзи, которая уже смирилась с подобной вероятностью, и бровью не повела. Она не позволит никому испортить себе отпуск. Саймон работал как проклятый; она его почти не видела, если не считать выходных, но и тогда ему было не до отдыха. Она решила отвезти его к своей матери, надеясь, что сельская атмосфера поможет ему расслабиться, однако даже там он умудрился найти себе занятие — чинил покосившуюся изгородь и звонил в гараж, механику, который вознамерился обобрать Изабел. Саймон пригрозил судом, в результате астрономическая сумма представленного механиком счета резко уменьшилась. Изабел не знала, как ей благодарить Саймона. Барни его тоже полюбил, хоть здесь не последнюю роль сыграла пачка собачьего корма, которую Саймон предусмотрительно захватил с собой.

У Изабел Барни жилось как у Христа за пазухой. Хозяйка вместе с собачкой образовали своего рода общество взаимного обожания. Изабел говорила, что теперь по ночам — с такой безотказной сигнализацией в ногах — она чувствует себя намного спокойнее.

Учитывая все это, а также отвратную погоду с дождем, ветром и мокрым снегом, Дейзи не могла дождаться начала отпуска. Она купила крем для загара, средство от комаров, две пары бикини и подходящие по цвету саронги.

А второго февраля случилось непредвиденное.

ГЛАВА 6

Очередь к стойке регистрации тянулась, словно сороконожка, у которой одновременно отнялись все конечности. Дейзи толкнула вперед — дюймов на шесть — две тележки и ногой подвинула стоявшую на полу сумку. Она осталась с багажом, тогда как все остальные в последнюю минуту ринулись в duty-free^[10].

Ник не был непосредственно в их компании, потому что летел первым классом и стоял в очереди к другой стойке.

Стоявшая перед Дейзи женщина в который раз громко рассмеялась. Она действовала Дейзи на нервы. Помимо того что она хохотала без всякой видимой причины, на ней красовались чудовищные зеленые брюки, а на голове возвышалась аляповатая прическа, похожая на воронье гнездо.

Словно почувствовав на себе пристальный взгляд, женщина оглянулась и с глупой улыбкой обратилась к Дейзи:

— Эй, веселее! Ничего страшного!

Чтоб тебя. Именно такой я тебя и представляла.

— Все самое страшное уже произошло, — буркнула Дейзи.

Улыбку как ветром сдуло.

— Ну-ну, стоит ли так расстраиваться? — пролепетала особа в зеленых брюках и снова повернулась к своему мужу.

Дейзи разозлилась еще больше, на сей раз на себя. Ну почему надо быть такой мерзкой стервой? Она раздраженно посмотрела в ту сторону, где выстроилась очередь к стойке первого класса. Служащая с обворожительной улыбкой протягивала посадочный талон очередному пассажиру.

И именно в этот момент очередного пассажира угораздило обернуться, и он перехватил сердитый взгляд Дейзи. Уголки его губ растянулись в дежурной улыбке, и он неторопливо направился к ней.

Великолепно постриженный, в бежевых хлопчатобумажных брюках, оливкового цвета спортивной рубашке и тонком льняном пиджаке, из нагрудного кармана которого торчал корешок посадочного талона, он был неотразим. Тот факт, что она призналась себе в этом, окончательно выбил Дейзи из колеи.

— Мне жаль, что все так вышло, — сказал Ник. — С Саймоном.

Скажи кому-нибудь другому.

— Мне тоже.

Ник остановился в непосредственной близости от нее, в чем не было ровным счетом никакой необходимости. Более того, он прекрасно знал, что тем самым обезоруживает ее, заставляет почувствовать себя беззащитной. Дейзи уже пожалела, что не надела туфли на высоком каблуке, хоть они и выглядели бы нелепо в сочетании с потертыми джинсами. Она давным-давно взяла себе за правило во время отпуска одеваться так, как ей удобно, к тому же учитывая необходимость провести десять часов в самолете. Помимо джинсов на ней была бледно-розовая рубашка и небрежно наброшенный на плечи синий коттоновый пуловер.

— Я слышал, один из партнеров попал в аварию, — продолжал Ник.

— Да. Он сильно пострадал и несколько недель проведет в больнице. Саймон решил, что не может оставить контору в такое трудное время.

— Что и говорить, не повезло ему, — пробормотал Ник. Если в его словах и была ирония, то он тщательно скрывал ее. — Хотя нет худа без добра, — добавил Ник. — Иан говорил мне: Саймон надеется, что его примут в компаньоны, и этот случай может оказаться как нельзя кстати.

Ник сказал это как бы между прочим, и все же Дейзи показалось, будто он намекает на то, что Саймон пытается нагреть руки на чужом несчастье.

— Он поступил так совсем не поэтому.

— Разумеется, — поспешно произнес Ник. — Отказаться от отпуска — это так благородно с его стороны. Тем более что он не может потребовать выплатить ему компенсацию.

— Компенсация здесь ни при чем. Тэра с радостью поехала вместо него.

Да, в конце концов вместо Саймона поехала Тэра. Убеждать Саймона было все равно что биться головой о каменную стену. Он твердил одно — что не имеет права подвести коллег в трудную минуту, но что она должна ехать. Она может предложить поехать своей матери: ему будет приятно думать, что его место займет кто-то, кому он симпатизирует.

Дейзи готова была разреветься, раздираемая между досадой и раздражением, с одной стороны, и восхищением его самоотверженностью и заботой — с другой.

Однако мать ее категорически отвергла предложение Саймона. Во-первых, она не могла позволить себе подобный отдых. Напрасно Дейзи втолковывала матери, что платить той не придется и что в противном случае они лишь выбросят деньги на ветер. Она упрямо стояла на своем, выдвигая все новые аргументы. «Я лишь буду путаться у вас под ногами», — это во-вторых. В-третьих, никак невозможно оставить Барни в такой момент, когда он только начал привыкать. Бедный мальчик решит, что его снова бросили.

Разубедить ее не представлялось возможным, и тогда возникла кандидатура Тэры.

— Тэра вполне может позволить себе внеочередной отпуск, — сказал Саймон.

— Ей это даже проще, чем кому-либо из нас.

Тэра подрабатывала в одном рекламном агентстве и слыла неплохой секретаршей. Главное, работа в офисе позволяла ей заводить знакомства с мужчинами. Немаловажным было и то обстоятельство, что Тэра могла за себя заплатить. Не то чтобы у нее водились лишние деньги, но ей стоило лишь позвонить папочке, и вопрос был решен.

Дейзи чувствовала себя виноватой и злилась еще и потому, что не хотела, чтобы Тэра ехала с ними. Раньше она ни минуты не сомневалась бы относительно того, с кем провести отпуск. С Тэрой всегда было весело. Однако в последнее время…

Тэра наверняка будет пьянствовать и флиртовать со всеми подряд. С ней они вечно попадают в дурацкие ситуации. Дейзи поделилась своими страхами с Джейн, но та поспешила успокоить ее.

— Все будет хорошо, — сказала она. — Мы присмотрим за ней.

И все же Дейзи чувствовала, что отпуск испорчен. Презрительно глядя на Ника, она сказала:

— Итак, ты не хочешь трястись в экономклассе вместе с крестьянами.

Впередистоящая особа возмущенно обернулась.

— Милочка, не надо судить о других по себе.

Да чтоб тебя…

— Но это всего лишь образное выражение, — поспешила оправдаться Дейзи. — Я не имела в виду…

— А раз не имели в виду, так нечего и говорить. — Женщина обратилась к Нику: — Она с вами?

— Не совсем, — сухо проронил Ник. — Я не ее тип.

— В таком случае вам крупно повезло. — С торжествующим видом она повернулась к мужу.

Дейзи готова была сесть на пол, как трехлетний ребенок, и заголосить, что она больше не играет и хочет домой.

Ника же этот эпизод, по-видимому, немало позабавил.

— Эй, попробуй отнестись к этому философски, — попытался успокоить он ее. — Как знать, может, когда мы взлетим, сообщат, что на Барбадос надвигается ураган, и нам придется повернуть назад.

— Сейчас не сезон для ураганов. Я проверяла.

Подошли остальные,избавив ее от необходимости и дальше поддерживать эту невыносимую беседу. Следующие десять минут за нее это с удовольствием делала Тэра.

Когда они наконец направились к стойке паспортного контроля, Тэра надула губки и капризно изрекла:

— С твоей стороны не по-товарищески лететь первым классом.

— Других билетов не было, — сказал Ник.

— Вот враль. — Тэра игриво стрельнула глазками. — Я бы тоже не отказалась от первого класса, если бы могла себе это позволить. Странно, что ты вообще не полетел на «Конкорде». Всего-то на четыре штуки дороже.

Дейзи подмигнула Иану, и они с Джейн обменялись многозначительными взглядами.

— Только попробуй сказать, что ты предупреждала, — прошептала Джейн, — убью.

— Это только начало, — буркнула Дейзи. — Подожди, вот дойдет до выпивки…

— Ты только посмотри на нее, — равнодушно заметила Джейн.

— Я этим и занимаюсь, — сказала Дейзи.

Шли вторые сутки их пребывания на Барбадосе. Они лежали в тени раскидистых казуарин, окаймлявших песчаный пляж. Иан спал, устроившись подле Джейн. Ник и Тэра, стоя у самой кромки воды, оживленно беседовали с пляжным торговцем. Тэра то и дело прыскала со смеху. В руке она держала недопитый стакан. Когда торговец удалился, Ник повернулся и уже направился к ним, как вдруг Тэра с лукавым блеском в глазах оттянула резинку его шортов и бросила в них кусочек льда из своего стакана.

Увидев, что сделал вслед за этим Ник, Дейзи и Джейн тихо застонали. Он подхватил Тэру на руки, вошел в воду и бросил ее.

— Ты послушай, как она вопит, — ворчливо заметила Джейн. — Ее, наверное, слышно аж на Санта-Лючии.

Ник, смеясь, вышел на берег. Тэра с воплями бросилась за ним и изо всей силы толкнула его в спину, явно рассчитывая, что он не удержится на ногах и ткнется носом в песок.

Ник ответил тем, что одной рукой обхватил ее за талию, а другой звучно — но, по-видимому, не больно — шлепнул Тэру по попке, обтянутой розовым бикини. Ее крик едва не заглушил рев мчавшегося вдоль берега гоночного катера.

— Похоже, ему все это нравится, — с кислой миной проронила Дейзи. — Пойдем искупаемся?

— О-о, нет. Я так разомлела, что не могу пошевелиться.

Дейзи встала и пошла к берегу, на который лениво набегали бирюзовые волны. Вскоре песчаное дно ушло у нее из-под ног, и она неспешным кролем поплыла к плотику.

Плотик был закреплен ярдах в пятидесяти от берега; он чуть покачивался на волнах и представлял собой идеальное место для принятия солнечных ванн. Но в тот момент загорающих на нем не было. Дейзи по маленькой лесенке взобралась на плотик и присела, недоумевая, как она могла сказать, что весь этот отдых чертовски дорогой и что он того не стоит.

Вдаль, на сколько хватало глаз, убегала песчаная полоска пляжа, плавно извиваясь в тех местах, где в берег вдавались уютные бухточки. Казуарины и пальмы тянулись к воде своими узорчатыми листьями и никак не могли дотянуться. Их отель утопал в зелени; его небольшие, разбросанные там и сям бунгало словно являли собой продолжение этого тропического рая.

Дейзи перевернулась на живот. Перед глазами у нее тихо плескалась вода. Она была такая прозрачная, что Дейзи видела, как на дне играют солнечные блики. Стайки мелких разноцветных рыбешек сновали вокруг плотика, атакуя покрытые водорослями крепежные канаты.

Невдалеке проплыл катер. Плотик мерно покачивался на волнах. Дейзи положила голову на руки и закрыла глаза.

Через несколько минут плотик покачнулся, на сей раз оттого, что кто-то поднимался по лесенке.

— Надеюсь, ты не уснула, — услышала она знакомый голос.

— Что же я, по-твоему, спятила?

Покой ее был нарушен. Впрочем, на душе у нее и без того было неспокойно. Ее постоянно терзала мысль о том, что она проводит время в блаженном ничегонеделании, в то время как Саймон вкалывает как вол. Но это было совсем другое…

Плотик был размером футов шесть на десять, и Ник расположился в каких-нибудь трех футах от нее. Сидел, обхватив руками колени. На теле его, уже успевшем приобрести ровный ореховый загар, блестели капельки воды, словно намеренно акцентируя внимание на его атлетическом сложении.

Что бы он ни говорил ей о том, что оставит любые попытки соблазнить ее, Дейзи достаточно хорошо разбиралась в мужчинах, чтобы не поверить ни единому его слову. Поэтому, наряду с дорожным утюгом и СД-плейером, она — так, на всякий случай — прихватила с собой и неприкосновенный запас сердечного холода, чтобы, если понадобится, воздвигнуть между ним и собой ледяную стену.

До сих пор ей ни разу не представился повод использовать н/з по назначению. Ник, исполняя свое обещание, избегал двусмысленных взглядов в ее сторону. И теперь Дейзи не то чтобы испугалась, скорее насторожилась.

— У меня сложилось впечатление, что ты намеренно избегаешь меня, — промолвил он.

Дейзи изумленно вскинула брови. Она вела себя так, чтобы Джейн, которой никак нельзя было отказать в проницательности в подобных делах, ни в коем случае ничего не заподозрила. Ей не понадобилось сознательно избегать его общества хотя бы потому, что до сих пор он не проявлял к ней видимого интереса. На всякий случай Дейзи старалась держаться от него на расстоянии, просто потому, что ее охватывал душевный трепет всякий раз, как он оказывался в опасной близости.

— Не говори глупостей, — сказала она.

— Даже если это и так, я тебя не виню.

— И правильно делаешь. — Солнце начало припекать спину, и она повернулась и села, вытянув ноги.

— Я хотел сказать тебе, чтобы ты не беспокоилась, — продолжал Ник. — Ты была для меня — как бы это сказать — мимолетным увлечением молодости.

Дейзи никак не ожидала, что это его заявление найдет такой болезненный отклик в ее душе.

Боже, как обидно! Но разве ты не этого добивалась? Да, но это совсем другое дело…

— Приятно слышать, — ледяным тоном изрекла она.

— Надеюсь, что, учитывая сложившиеся обстоятельства, — добавил он, — ты простишь мне некоторую неучтивость высказываний.

— Можешь не волноваться. Это только лишний раз подтверждает мои собственные предположения.

— Не просветишь ли меня?

— Предоставлю это твоему воображению. Не хочу распугать рыбу.

Ее слова, казалось, ничуть не обескуражили его. Впрочем, Дейзи это не удивило. Назови она его подлецом и бабником, он бы и глазом не моргнул.

— А у тебя красивый загар, — заметил Ник, разглядывая ее ноги. — Я-то думал, что ты вся пойдешь красными пятнами и дней десять на тебя будет больно смотреть.

Какая наглость! Чего у нее никогда не было, так это нежно-розовой кожи, которая на солнце обгорает в одно мгновение. С ее золотисто-кремовой кожей надо сильно постараться, чтобы обгореть.

— Еще комплименты будут, раз уж ты начал?

— Пока ничего больше не приходит на ум. — Взгляд его был обращен к берегу, где Тэра самозабвенно играла в пляжную лапту с каким-то мальчишкой.

Дейзи думала о другом. Что мне за дело, если какой-то кретин, будь он неладен, потерял ко мне интерес?

Над водой звенел переливчатый смех. Дейзи, даже находясь в пятидесяти ярдах от берега, видела, как подрагивает грудь Тэры, когда она гоняется за мячом.

— Та еще девчушка эта твоя Тэра, — сказал Ник.

Может, на сей раз твое увлечение не будет столь мимолетным? Если у женщины на лбу написано, что она свободна…

С самого их прибытия поведение Тэры было, что называется, на грани фола. Если она выражала свои эмоции, то делала это слишком бурно; пила куда больше, чему нужно простому человеку, чтобы расслабиться; готова была флиртовать со всеми без разбору. Ее заигрывания с Ником зашли уже чересчур далеко, и Дейзи решила дать ему понять, чтобы он не особенно обольщался. Пусть Тэре наплевать, что о ней думают, но ей, Дейзи, она небезразлична.

— Она не всегда вела себя подобным образом, — сказала она. — По крайней мере, до такого не доходило.

Ник повернулся к ней.

— До такого? Что ты хочешь сказать? Она просто развлекается.

— Брось. Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. Она ведет себя непристойно. — Дейзи помолчала. — А ты ее поощряешь.

— А что я, по-твоему, должен делать? Изображать вселенскую скорбь? Сказать ей, чтобы держалась от меня подальше?

Вот именно. Дейзи затруднилась бы выразить это словами, но, сколько бы хлопот ни причиняла Тэра в последнее время, она слишком давно знала ее, чтобы оставаться безучастным наблюдателем.

— Послушай, я хочу кое-что тебе рассказать. Это касается Тэры. Ты, должно быть, в курсе, что ее брак распался?

— Да, слышал.

Дейзи колебалась.

— А тебе известно почему? — наконец спросила она.

— Нет.

Ее терзали сомнения. Разумеется, это не ее собачье дело, но если он поймет…

— Она любила его без памяти. Он был старше ее. Преуспевающий красавец. И вот однажды, вернувшись в неурочное время, она застала его, что называется, с поличным. Он был в постели с мужчиной.

Ник изумленно вскинул брови.

— Вот это да! Представляю, каково ей было.

— Для нее это явилось страшным потрясением. Она надолго утратила уверенность в себе. И вообще с тех пор очень сильно изменилась. Как будто она решила во что бы то ни стало доказать самой себе, что по-прежнему может нравиться мужчинам. Она никогда не отличалась застенчивостью, но тут совсем другое… — Дейзи помолчала. — Надеюсь, ты понимаешь.

— А почему ты рассказываешь все это мне?

— Просто хочу, чтобы ты знал, почему она так ведет себя.

— А мне кажется, причина в другом. Думаю, ты пытаешься дать мне понять — кстати, довольно неуклюже, — чтобы я держался подальше от Тэры. Если бы я принял твои правила игры, мне следовало бы сказать, что ты сейчас похожа на резонерствующую ханжу, которая считает, что ее личная жизнь в полном порядке, и это дает ей право вмешиваться в личную жизнь других.

В голосе его вдруг зазвенел металл. Дейзи и прежде подозревала, что за показным пофигизмом скрываются железные нервы человека, уверенного, что последнее слово всегда останется за ним, и все же, впервые получив такую отповедь, слегка опешила.

— Она моя подруга, и я переживаю за нее.

— Людям свойственно ошибаться, — изрек Ник. — Они все время делают что-то не то. Не могут разобраться в своих отношениях друг с другом. Заводят романы, которые им не нужны.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказал.

— Если ты снова наезжаешь на Саймона…

— И не думал.

Он повернул голову и скользнул по ней безучастным взглядом.

— Забудь о том, что я сказал. Это была ошибка в суждении.

— В суждении? — словно эхо повторила Дейзи. — В каком еще суждении? А на что опирается это твое суждение?

— Ну хорошо, это не суждение. Это интуиция. Та же самая интуиция, на которую опиралась и ты, когда разглагольствовала об астрологии.

И ошиблась. О'кей, один — ноль.

— И все же я поражаюсь твоему нахальству. Как ты можешь что-то утверждать, когда за все это время видел нас вместе не больше четырех часов?

Возле самого плота из-под воды вынырнули два аквалангиста. Дейзи не могла решить, хочет ли она, чтобы они забрались на плот и помешали этому странному разговору.

— Как бы там ни было, — продолжала она, — мужчины лишены интуиции.

— Тогда назовем это инстинктом. На работе я всегда полагаюсь на инстинкт. Я сразу чувствую фальшь.

— Ну так прибереги свои инстинкты для работы. Там они тебе больше пригодятся для твоих многомиллионных сделок. — Дейзи чувствовала, что надо кончать этот разговор, но не удержалась и добавила: — Иан ни за что не пригласил бы тебя с нами, если бы только знал, чем ты занимаешься за спиной у Саймона. Он бы пришел в ужас.

— Так что же ты ему не рассказала? Ты же не хотела, чтобы я ехал с вами.

— Мне было плевать, поедешь ты или нет.

— Думаю, ты лукавишь. — Ник, чтобы иметь лучший обзор, перевернулся на бок и подпер голову рукой. — По-моему, ты лелеяла надежду, что я проявлю себя как грубый мужлан, что буду позволять себе всякие вольности.

— Я бы пережила. Впрочем, теперь, когда мимолетное увлечение прошло, мне, видимо, можно спокойно вздохнуть. — Дейзи хотелось казаться непринужденной и насмешливой, чтобы попасть ему в тон, но у нее это явно не получалось, и она все больше злилась на себя.

Она закрыла глаза и подставила лицо солнцу, готовясь к очередному ходу Ника.

Тот не заставил себя ждать. Он лениво поднялся, раскачав при этом плот, и объявил:

— Хочу выпить пива. Пока.

Открыв глаза, Дейзи успела увидеть легкий всплеск в том месте, где он нырнул. Наблюдая, как он быстро удаляется от плота, она боролась со своим несносным вторым «я», которое снова подсовывало ей неудобную, ненужную правду.

Тебе же понятно, почему ты не желаешь, чтобы он увивался вокруг Тэры. Ты просто ревнуешь.

Ничего подобного!

Не спорь, в тебе говорит ревность.

Дейзи нарисовала в своем воображении картину. Вот Тэра выпивает несколько бокалов и, придя в соответствующее настроение, под каким-нибудь надуманным предлогом ночью затаскивает его на пляж. Она прижимается к нему, щекочет его, говорит непристойности; в конце концов он не выдерживает, хватает ее за руки и, глядя на нее затуманенными похотью глазами, произносит: «Ну, что мне с тобой сделать?» А Тэра, воплощение невинности и порока одновременно — кто-кто, а она-то знает, как добиться подобного эффекта, — жеманно пожимает плечами: «Ты хочешь, чтобы я тебе подсказала?»

Прекрати немедленно! — приказала себе Дейзи.

Прыгнув в воду, она стремительно поплыла к берегу. Все, кроме Тэры, находились в пляжном баре. Иан машинально вскочил, уступив ей место у стойки рядом с Ником.

— Присаживайся. Что тебе заказать?

Мимолетным было увлечение или нет, только она не желала сидеть рядом с Ником, но и Иана обижать ей не хотелось.

— Лимонный сок, если можно.

Бармен, пританцовывая под ритмы калипсо, смешивал кокосовый пунш. Не боясь показаться невежливой, Дейзи отвернулась от Ника и обратилась к Джейн:

— Где Тэра?

— Пошла в магазин. Умирает по шоколаду.

Тут выяснилось, что она совершила ошибку, повернувшись к Нику спиной.

— Ты недооценила здешнее солнце, — сказал он. — У тебя под бретелькой кожа покраснела.

С этими словами он взял и поправил ей бретельку. Как бы невзначай. Проделав это, он небрежно заметил:

— Не хочу, чтобы ночью ты корчилась от боли.

Дейзи словно током ударило. Его слова прозвучали для нее как прелюдия.

— А у Джейн слабое место это трусики, — сообщил Иан. — Как ляжет на пляже, так обязательно уснет, а к вечеру у нее на заднице два ярко-розовых полумесяца. Садится на стул и визжит от боли. Но если я хочу поправить ей трусики, она кричит, чтобы я не смел ее касаться.

— Да потому, что у тебя при этом появляется плотоядный блеск в глазах, — заметила Джейн. — Тискает меня за задницу и приговаривает: «Ах, какая попка!». Люди решат, что ты извращенец.

Дейзи рассмеялась и улыбнулась Нику, как могла бы улыбнуться в подобных обстоятельствах тому же Иану.

— Сервис здесь отменный. Не успеешь пальцем пошевелить, уже кто-то поправляет бретельку на купальнике.

В глазах его появился странный блеск, подобный солнечным бликам на зеленой речной глади.

— Для этого я здесь и нахожусь. Подносить выпивку, таскать шезлонги, оказывать всякие мелкие услуги…

Страшно не хочется тебя огорчать, дорогуша, но у меня такое впечатление, что этот тип прекрасно знает, что собирается с тобой сделать.

И он это сделает, если ты ему позволишь.

— Тогда принеси еще один стул, — сказала она. — Тэра возвращается.

Тэра уже успела приобрести шоколадный загар, отчасти благодаря тому, что посещала спортивный зал с солярием. Ее еще нельзя было назвать женщиной полной, но она уже была «в теле», и розовое бикини лишь подчеркивало здоровую пышность ее форм. Ник освободил ей место, и она села рядом с Дейзи.

— Какой любезный кавалер, — промурлыкала Тэра и ладонью легонько шлепнула Ника по заднице. — Угощайся. — Она отломила кусочек от шоколадного батончика и сунула ему в рот. — Ты знаешь, что шоколад усиливает половое чувство?

— Разумеется, — ответил он. — Именно поэтому я на ночь выпиваю стакан какао.

Тэра прыснула со смеху.

— Вот уж не думала, что тебе необходимы стимуляторы.

Джейн и Дейзи осуждающе переглянулись.

Ник лишь криво усмехнулся.

— Выпьешь чего-нибудь? — осведомился он.

— Спрашиваешь. Я буду ромовый пунш.

— Тэра, он слишком крепкий, — робко заметила Джейн.

— Я знаю, дорогая. В отпуске можно.

Иан кивнул в сторону моря.

— А вот и «пираты»! — Ярдах в двухстах от берега проплывала шхуна, на борту которой крупными буквами было выведено — «Веселый Роджер». Плескались на ветру алые паруса; с борта неслись звуки калипсо.

Тэра развернулась на стуле.

— Я должна попасть на «Веселый Роджер». Кто со мной?

Джейн поморщилась.

— Это невозможно. Ты только посмотри. Их там как сельдей в бочке! Могу поспорить, одни молокососы с бедной части острова.

Тэра презрительно фыркнула.

— Фу, да от тебя просто разит снобизмом.

— Да, милая, но я, по крайней мере, этого не скрываю.

— Если люди не могут себе чего-то позволить, — сказала Дейзи, — это еще не значит, что они…

— Ладно, ладно, — перебила ее Тэра. — Кто со мной?

— Лишний повод набраться и оглохнуть от музыки, — сказал Иан. — Запасись берушами.

— Вы сборище жалких старперов, — заявила Тэра. — Обойдусь без вас. Буду подружкой пирата.

О Боже, пронеслось в голове у Дейзи, скандал обеспечен. Дипломатические отношения разорваны.

Скрепя сердце Дейзи решила пожертвовать собой. Ей требовался благородный жест, чтобы смягчить терзавшее ее чувство вины. Ее мучило сознание того, что она не хотела, чтобы Тэра ехала с ними.

Но Ник опередил ее.

— Я с тобой, — сказал он.

Дейзи опешила.

— Правда? — Тэра, взвизгнув от радости, кокетливо обняла его за талию. — Вот повеселимся!

На лице Ника было написано, что перспектива повеселиться с Тэрой его не слишком прельщает.

— Кто-то же должен присмотреть за тобой. Но если ты еще раз назовешь меня старпером, я задам тебе трепку!

— Ловлю на слове, — весело прощебетала Тэра.

Дейзи и Джейн обменялись многозначительными взглядами.

Когда они устроились на открытой террасе у бассейна, чтобы пообедать, Тэра допивала третий бокал ромового пунша. Однако в целом атмосфера царила умиротворяющая, располагавшая к покою, и ни у кого не было желания заниматься воспитанием Тэры. Солнце серебрило водную гладь, где-то в деревьях ворковали голуби.

Дейзи налегала на фрукты и рыбу, время от времени бросая хлебные крошки слонявшимся поблизости черным птичкам с глазами-бусинками.

Когда Тэра отлучилась в туалет, Иан, обращаясь к Нику, сказал:

— Может быть, лучше я. Говорят, что на шхуне пунш просто убойный. Тэра непременно свалится за борт.

Ник поднял голову.

— Думаю, я с ней справлюсь.

— Именно это ей и нужно, — шепнула Джейн. — Чтобы он с ней «справился».

Точно. Чем больше Дейзи думала об этом, тем сильнее ей претила мысль о том, что Ник проведет целый день с Тэрой в атмосфере беспробудного пьянства и отсутствия всяких моральных запретов. Не то чтобы она боялась, что что-то обязательно случится. Она начинала понимать, что в отношениях Ника и Тэры нет никакого секса. Но ее коробило при одной мысли о том, что они неизбежно будут касаться друг друга. И она проклинала себя за то, что не опередила Ника и первой не вызвалась сопровождать Тэру.

Тэра вернулась, и некоторое время разговор шел о каких-то пустяках. Вдруг Джейн накинулась на Иана.

— Милый, прекрати таращиться. Глаза выскочат.

— Ничего не могу с собой поделать, любовь моя, — сказал тот, пожирая глазами проходившую мимо хорошо сохранившуюся особу лет сорока пяти в юбке и лифчике от купальника, который она могла бы и не надевать, поскольку он лишь подчеркивал ее прелести. — Никогда не видел ничего подобного. Ее буфера опровергают все законы гравитации.

Ник проследил за его взглядом и с видом знатока изрек:

— Силиконовые. Это видно по тому, как они подпрыгивают.

Тэра и Джейн расхохотались. Дейзи тоже не сдержалась и прыснула.

— Дейзи, что ты на это скажешь? — обратилась к ней Тэра, справившись наконец с приступом смеха. — Я же тебе говорила, что мужчин в подобных вещах не проведешь. Дейзи когда-то хотела сделать себе силиконовую грудь. — Последнее она произнесла достаточно громко — так, что ее услышали за соседними столиками.

— Тэра, — шикнула Джейн, — помолчи.

Если Тэра ее и слышала, то виду не подала.

— Даже копила, — как ни в чем не бывало продолжала она. — Пока какой-то малый не сказал ей, что у нее ангельская грудь. Она, правда, говорит, что между ними ничего такого не было, он даже не успел стянуть с нее трусики. Так или иначе, но после этого случая копить она перестала.

Каким-то чудом Дейзи удалось сохранить хладнокровие. Она даже не покраснела.

— Вместо этого я стала копить на машину, — сообщила она, продолжая уплетать рыбу.

— Она так и не призналась, кто это был, — верещала Тэра, невзирая на пинки Джейн, которая тщетно пыталась призвать ее к порядку. — Дейзи вообще такая скрытная, когда речь заходит о ее любовных похождениях.

— Не всем же быть такими, как ты, — заметила Джейн.

Дейзи лишь улыбнулась; она покончила с рыбой и теперь ела манговое мороженое и пила кофе.

Ник уже несколько раз с ехидным любопытством поглядывал на нее, но она героически выдерживала его взгляды, всем своим видом давая понять, что ей плевать.

Когда Тэра пошла прогуляться по пляжу, Иан испустил вздох облегчения.

— Вот ведь язык без костей.

Дейзи равнодушно пожала плечами.

— Пусть говорит, что хочет. Мне все равно.

— А мне не все равно! — в сердцах воскликнула Джейн. — Надо дать бармену на лапу, чтобы он клал ей больше льда в выпивку.

Первые два заката их разочаровали. Бледненькие, невыразительные.

В надежде, что на третий вечер им повезет, Дейзи и Джейн, потягивая «коллинз»^[11], сидели на пляже.

Было довольно многолюдно, некоторые вооружились фотокамерами. Море сияло, подобно расплавленному золоту. Стоял полный штиль, и на фоне горящего заката маячил черный силуэт яхты со спущенными парусами. В тропических зарослях у них за спиной начинал свой ночной концерт хор древесных лягушек.

— Страшно даже подумать, что может случиться на этом «Веселом Роджере», — пробормотала Джейн. — Тэра все хуже и хуже. У нее совсем тормоза отказали.

— Все обойдется, — сказала Дейзи, стараясь придать голосу уверенность, которой не чувствовала. — Ник, похоже, нисколько не беспокоится.

— Это точно. — Джейн вдруг перешла на шепот, хотя подслушать их было некому. — Скажу тебе по секрету, Иан не верит, что Ник способен на двухнедельное воздержание. Тем более что рыбка сама плывет ему в сети. Она все же красивее, чем задница бегемота. Конечно, это не наше дело.

— Не думаю, что он всерьез увлечен ею, — заметила Дейзи, пытаясь унять дрожь в голосе.

— Дейзи, брось. Он же настоящий самец.

Дейзи нарочито равнодушно пожала плечами.

— По правде говоря, мне все равно.

— Если это будет не он, так найдется кто-нибудь другой, — продолжала пророчествовать Джейн. — Мужчины для Тэры вроде загара: если не загорела, значит, отпуск пропал даром. Тяжело в этом признаваться, но иногда мне стыдно находиться в ее обществе.

— Ну, Джейн, не совсем же она конченая.

— До этого недалеко. Кстати, ты с ней не говорила?

— Это бесполезно. Только хуже сделаешь.

Солнце плавно скользнуло за горизонт. Казалось, представление кончилось. Только золотистая рябь на море еще напоминала о закате.

Джейн встала.

— Иан наверняка уснул. Пойду разбужу его.

— Пока. — Дейзи взглянула на часы. Она собиралась позвонить Саймону, но хотела дождаться, когда угомонится Тэра. У Дейзи в памяти был еще свеж обеденный инцидент. Она понимала, что достаточно одного неосторожного слова, чтобы между ними вспыхнула ссора, а этого ей вовсе не хотелось.

И тут произошло нечто, что заставило ее выбросить Тэру из головы. Отдыхающие уже начинали расходиться с пляжа, как вдруг солнце решило разыграть финальный акт. Гигантские горящие лучи, похожие на спицы циклопического колеса, вспыхнули над горизонтом и залили небо.

Дейзи никогда не видела ничего подобного. Она хотела догнать Джейн, однако боялась, что, когда они вернутся, все кончится. Дейзи надеялась, что это грандиозное зрелище навсегда запечатлеется в ее памяти.

Уже погас последний луч, а Дейзи, погрузившись в задумчивость, все сидела на теплом песке. От плота отделились две фигуры — молодая пара возвращалась на берег. К плеску волн примешивался звонкий женский смех. Дейзи оставалось лишь сожалеть, что ей не с кем разделить переполнявшую ее радость.

Как вдруг кто-то опустился рядом с ней на песок. Ник был босиком и подошел так тихо, что застал ее врасплох.

— Я смотрел с балкона, — сказал он. — Джейн ушла слишком рано.

Разумеется, он все видел. Ник занимал одну из лучших комнат в отеле, с прекрасным видом на море и пальмами под самым балконом.

Он сидел в каких-нибудь двух футах от нее, устремив взгляд в морскую даль. Очевидно, он успел принять душ — Дейзи чувствовала тонкий аромат каких-то лосьонов, да и волосы у него были еще влажные. Однако одет он был явно не для ужина. Белые шорты и тенниска, которая в опустившейся вдруг почти кромешной темноте казалась черной.

— Спасибо, что согласился присмотреть за Тэрой на «Веселом Роджере», — сказала Дейзи.

— Почему бы и нет? Она мне нравится.

По его тону Дейзи сразу поняла, что осталось недосказанным. «А вы все только терпите ее».

Дейзи почувствовала себя уязвленной, тем более что это была правда.

— Я бы составила ей компанию, — неуверенно произнесла она. — Я уже хотела предложить, но ты меня опередил.

Он повернулся к ней вполоборота.

— Еще не поздно.

Кажется, я влипла. Разумеется, он прав. Что ей мешало присоединиться к ним?

— Спасибо, но я пас.

Он искоса взглянул на нее. Ей вдруг, в который уже раз, показалось, что он видит ее насквозь.

С минуту они молчали. Тишину нарушали лишь плеск волн, шорох листьев да долетавшие из пляжного бара звуки калипсо. Уже одно то, что он сидел рядом с ней, не произнося ни слова, вызвало в ней странное, щемящее чувство. Как будто вот-вот что-то должно произойти.

— Мне надо идти, — сказала она.

Не успела она подняться, как он остановил ее, схватив за запястье.

— Подожди минутку. Я должен поговорить с тобой.

— Мне пора. Надо принять душ, вымыть голову.

— Это может подождать.

Ей не хотелось нелепых препирательств, и она послушно села рядом.

— Хорошо, — проронила она. — Правда, у меня ужасно долго сохнут волосы.

Он по-прежнему не смотрел на нее.

— Я понимаю, прошло уже много лет, и тебе, вероятно, наплевать… и все же я хотел бы расставить все точки над «i».

— Ты о чем? — спросила Дейзи, прекрасно зная ответ.

— Ты знаешь о чем. О том, о чем Тэра проболталась за обедом.

Дейзи глубоко вздохнула, стараясь сохранять хладнокровие.

— Я сама виновата. Не надо было ей рассказывать.

— Сейчас не об этом речь. Я просто хочу, чтобы ты знала: я ничего не забыл. Вот, собственно, и все.

Если что-то и шевельнулось в ее душе, она не подала виду.

— Какое это теперь имеет значение? — равнодушно сказала она.

— В самом деле. — Он подобрал камешек и закинул его в воду. — Никакого. — Он проворно вскочил и добавил: — Можешь идти мыть голову. Прости, что задержал.

С этими словами он повернулся и зашагал прочь, оставив ее в полном смятении.

ГЛАВА 7

Дейзи вернулась в гостиницу, пребывая в каком-то взвинченном состоянии. Тэра принимала душ. Дейзи позвонила Саймону, но попала на автоответчик.

Она вышла на балкон. Из головы у нее не выходил разговор с Ником. Почему, в конце концов, она должна чувствовать себя виноватой? Если она и была несправедлива к нему, то он это заслужил.

Их комната находилась на первом этаже. Балкон выходил к окруженному пальмами бассейну. Работала подсветка, две юные пары беззаботно плескались в воде, оглашая окрестности радостным смехом. Она подумала, что точно так же Тэра резвится с Ником.

Из ванной, завернувшись в полотенце, вышла Тэра. Взяв щетку, она села рядом с Дейзи в плетеное кресло и принялась расчесывать волосы.

— Надеюсь, сухие полотенца еще остались, — сказала Дейзи. Как она ни старалась держать себя в руках, в голосе ее сквозило раздражение.

— Ты на меня сердишься, да? — сконфуженно спросила Тэра. — Джейн мне сказала. Набросилась на меня из-за того, что я наговорила за обедом. Ну, насчет твоей груди. — Голос у нее слегка дрожал. — Я не хотела тебя обидеть. Так, ляпнула для смеха.

Дейзи не собиралась срывать зло на Тэре, как бы ей этого ни хотелось.

— Тэра, ради Бога. У меня нет ни малейшего повода обижаться на тебя.

— Точно?

— Ну конечно. Забудем об этом.

— Слава Богу. Я и без того чувствую себя паршиво: Саймон остался, а я поехала.

Уж наверняка не так паршиво, как чувствую себя я. Если бы ты только знала, как мне не хотелось, чтобы ты ехала с нами!

— Тэра, выкинь это из головы. Я, правда, нисколько не сержусь.

Хотя бы для того чтобы увидеть, как просветлело лицо Тэры, стоило соврать. В следующее мгновение перед ней была прежняя, жизнерадостная Тэра, какой Дейзи привыкла ее видеть.

— Я была в экскурсионном бюро, заказала билеты на «Веселый Роджер». На послезавтра. Один парень мне рассказал, как все происходит. «Пираты» кладут на борт доску, и ты по ней идешь с завязанными глазами, пока не падаешь в воду. Умора! А на обратном пути устраивают пиратскую свадьбу. И представляешь, — Тэра прыснула со смеху, — счастливую парочку отправляют в трюм, чтобы они там… ну, ты понимаешь.

Два дня спустя ближе к вечеру Ник и Тэра вернулись с экскурсии.

Дейзи и Джейн с книжками и коктейлями лежали на шезлонгах у самой кромки воды.

Сначала они услышали знакомый смех, затем появилась и сама Тэра.

— Это было восхитительно, — заявила она, плюхаясь на песок подле Дейзи. — Музыка фантастическая. Зря вы не поплыли с нами. — Она стащила подрезанные выше колен, обтрепанные джинсы, оставшись в своем ярко-розовом бикини. — Наконец-то я искупаюсь.

Ник сел на песок рядом с Джейн. Когда Тэра зашла в воду, та сказала:

— Уверена, ты хочешь сказать, что это был сущий кошмар.

— Я не рассчитывал на высшее общество. Мне обещали веселую компанию, без всяких претензий, и я ее получил. — Он встал. — Пойду выпью пива.

Когда он ушел, Джейн раздраженно фыркнула.

— Как прикажешь его понимать? Он что, намекает, будто мы с претензиями?

— Да нет, — ответила Дейзи, потягивая «коллинз». — Хотя, думаю, твое замечание насчет молокососов с бедной части острова не прошло мимо его ушей.

— Я не имела в виду ничего такого! — На щеках Джейн разлился румянец. — Хорошо, признаюсь. Я сморозила глупость. Оставим это, я и так чувствую себя как оплеванная. — Она отшвырнула книжку в сторону и резко поднялась. — Куда опять запропастился Иан? Вечно он пропадает именно в тот момент, когда мне нужен.

Дейзи проводила Джейн взглядом. Иан быстренько успокоит ее, решила она и снова углубилась в чтение. Но не прошло и двух минут, как вернулся Ник с пивом. Он снял шорты и тенниску и занял шезлонг, который освободила Джейн. Дейзи хотела рассказать ему о том, как он расстроил Джейн, но передумала и вместо этого спросила:

— Что, пиратский пунш в самом деле такой убойный, как про него говорят?

— Просто зверский. Рекой лился. Тэра опрокинула несколько стаканчиков, но держалась молодцом. Танцевала до умопомрачения.

С памятного вечера на пляже их общение сводилось в основном к дежурным фразам вроде «привет» и «доброе утро». Дейзи все еще не могла отделаться от ощущения, что она обошлась с Ником по-свински, хотя и не понимала, почему это ее беспокоит.

Она хотела что-нибудь сказать в свое оправдание, но никак не могла подобрать слов.

— Тогда, на берегу, я вовсе не хотела, чтобы ты подумал, что я какая-то стерва.

— Мне самому не следовало заводить тот разговор, — сказал Ник, и по его тону она поняла, что он больше не хочет к этому возвращаться.

Дейзи потупилась. В своем белом бикини, состоявшем из почти эфемерных трусиков и узкого, без бретелек, бюстгальтера, она вдруг почувствовала себя словно голой.

Впрочем, он не смотрел на нее. Взгляд его был устремлен в море, туда, где, заложив крутой вираж, заходил в бухту небольшой катамаран.

— Что слышно от Саймона?

Меньше всего Дейзи ожидала от него вопроса о Саймоне.

— Звонил сегодня утром, — ответила она. — Он звонит мне практически каждое утро. Рано, чтобы застать меня, пока я не ушла на пляж. — Она помолчала. — Ужасно, что я здесь загораю, пока он вкалывает.

— Не надо было отказываться от отпуска.

— Просто он ответственно относится к работе.

— Они бы и без него справились. Незаменимых людей нет.

— Он вовсе не считает себя незаменимым! Он считает, что это его долг. Впрочем, тебе этого не понять. — Дейзи раздраженно отложила в сторону книгу и пошла в воду. Даже если бы и не возникло этой маленькой перепалки, все равно пора было окунуться. Начинало припекать.

Вода была теплая, но не настолько, чтобы ее нельзя было назвать освежающей. Дейзи поплыла к плотику, на котором, разметавшись, лежала Тэра.

— Привет, — сказала она сонным голосом, увидев поднимавшуюся к ней Дейзи. — Кажется, я сейчас отключусь.

— Не вздумай. — Дейзи выжала волосы на коричневый живот Тэры, которая взвизгнула от неожиданности. — Я не хочу, чтобы ты загремела в больницу с солнечным ударом.

Тэра присела и шумно зевнула.

— Пожалуй, надо устроить сиесту.

— Тогда не сможешь уснуть ночью.

— Еще как усну. Я танцевала до одури, да еще дорвалась до этого пунша. — Она заговорщически подмигнула Дейзи. — К тому же у меня есть на примете кое-кто, с кем я бы не прочь провести сиесту.

Ник только что зашел в воду по пояс и вдруг скрылся из виду. Не прошло и минуты, как голова его показалась ярдах в десяти от того места, где он нырнул.

Дейзи молчала. Шикать на Тэру не имело смысла, это лишь спровоцировало бы новый поток непристойностей.

Между тем Ник явно намеревался присоединиться к их компании. Дейзи уже хотела пуститься в обратный путь, но решила, что это может быть воспринято как вызов. Когда Ник залез на плот, она постаралась придать своему лицу безразличное выражение.

— Какого черта! — завизжала Тэра, когда он случайно обрызгал ее.

Начинается. Ее так и подмывает втянуть его в какую-нибудь дурацкую игру.

— Думаю, мне надо немного поплавать, порастрясти жир, — сказала Тэра.

— Отличная идея, — заметил Ник, присаживаясь рядом с ней. — Я слышал, что кто-то из команды «Веселого Роджера» жаловался, что им пришлось избавиться от тонны балласта, как только ты взошла на борт.

— Как ты смеешь? — с наигранным возмущением воскликнула Тэра, которая словно почувствовала, что ее время настало. — Ты не боишься, что я вышвырну тебя в море?

— Слабо, — ответил Ник; он откинулся на спину, опершись на локти. — У тебя слишком много жира и слишком мало мускулов.

— Каков нахал! Посмотри на себя — настоящая пивная бочка. — Она неожиданно сильно ткнула его пальцем в живот, на котором не было ни грамма лишнего жира.

Ник взвился и обхватил Тару за талию. Плотик, казалось, вот-вот перевернется.

— Дейзи, на помощь! — визжала Тэра, пока Ник тащил ее к краю плота.

Первым побуждением Дейзи было послать их куда подальше, однако откровенное нежелание касаться Ника могло лишь подтвердить его подозрения. Конечно, если он что-то подозревал.

Проклятье! Это становится невыносимым!

— Держись, Тэра! — в тон своей незадачливой подруге крикнула Дейзи. Она вскочила и принялась толкать Ника в спину. — Ах ты паршивец! Как ты посмел назвать Тэру жирной? Да одного твоего вида достаточно, чтобы заработать анорексию. — Она пошире расставила ноги и толкнула сильнее, однако это не принесло никакого видимого эффекта, возможно потому, что Тэра только визжала как резаная и от нее не было никакой помощи. Внезапно Ник перехватил Тэру поперек туловища и швырнул в море.

С диким воем Тэра плюхнулась в воду, подняв мириады брызг.

— С одной разобрались, — удовлетворенно произнес он. Глаза его вспыхнули. — Осталась другая.

Ввязавшись в драку, Дейзи уже не могла просто так уступить и, когда он схватил ее, принялась отчаянно сопротивляться. Она брыкалась, размахивала руками и царапалась как кошка.

Ник уже приготовился бросить ее в воду, как вдруг до них донеслись причитания Тэры:

— У меня лифчик утону-у-у-л.

Дейзи прекратила сопротивление. И их обоих одновременно разобрал дикий смех. Дейзи сначала пыталась крепиться, но, не выдержав, сдалась и, сотрясаемая конвульсиями, прижалась к Нику.

— Это совсем не смешно! — обиженно крикнула Тэра. — Это мой лучший купальник.

Смех оборвался так же внезапно, как и начался.

Боже мой! Что же я творю?

Его взгляд вызвал в душе Дейзи вихрь эмоций; ей показалось, что все ее тело превратилось в одну сплошную эрогенную зону.

— Отпусти меня, — промолвила она едва слышно.

Ник выпустил ее, и она, нетвердо держась на ставших вдруг ватными ногах, схватилась за поручни.

Тэра суматошно колотила руками по воде, не переставая вглядываться в глубину.

— Смотрите! Он там!

Лифчик плавно опускался на дно.

— Я сейчас достану, — сказал Ник.

— Нет, я! — выпалила Дейзи. Она чувствовала, что ей просто необходимо освежиться. Набрав в грудь побольше воздуху, она не долго думая бросилась в воду. Вода была настолько прозрачной, что она, даже будучи без маски, сразу увидела розовое пятно на белом песке. Через несколько секунд она уже вынырнула, держа в одной руке злополучный бюстгальтер.

— Слава Богу! Спасибо, — заверещала Тэра.

— Отличная работа, — заметил Ник, протягивая Дейзи руку. Дейзи решила, что отказываться от помощи глупо, и в следующее мгновение уже сидела на плотике.

Тэра, казалось, напрочь забыла о том, что она без лифчика.

— Надо же, застежка сломалась, — сокрушалась она. — Вот гады, бракованный подсунули! Я же его и надевала-то всего раза два!

— Тэра, надень лифчик, а я тебе его завяжу на спине, — предложила Дейзи.

— Да брось ты. Я и так доплыву.

— Так нельзя. Здесь не приветствуют женщин без лифчиков.

— Это просто смешно, — буркнула Тэра, однако бюстгальтер все же надела и послушно повернулась к Дейзи спиной. — Средневековье какое-то.

— Местное население очень религиозно, — заметил Ник. — Не стоит оскорблять чувства верующих.

— В Греции тоже полно верующих, — огрызнулась Тэра. — Так слишком туго. Все равно придется переодеваться, черт побери.

Дейзи сидела, опустив ноги в воду, и наблюдала за Тэрой, которая поплыла к берегу. Ее так и подмывало поплыть вдогонку.

Ник сел рядом.

— Не надо было мне этого говорить, — сказал он. — Про то, что она жирная.

Какое счастье говорить на нейтральные темы.

— Да уж, можно было и промолчать.

— Если бы я действительно считал, что она жирная, я бы никогда об этом не сказал, — продолжал он. — Может, мне поговорить с ней.

Дейзи вдруг тронуло, что он воспринял все так серьезно.

— Я бы на твоем месте не стала этого делать, — сказала она. — Тэра может подумать, что ты сказал то, что думал, и теперь лебезишь, пытаясь загладить вину.

— Да нет же. По-моему, у нее прекрасная фигура.

Дейзи почувствовала себя ущемленной и ничего не могла с собой поделать. Иногда ей казалось, что на фоне Тэры с ее роскошной фигурой, напоминавшей по форме песочные часы, сама она похожа на бесполое насекомое.

— Кстати, — сказал Ник, — одна из моих сестер страдала анорексией. Сейчас с ней все в порядке, но одно время она находилась буквально на грани.

То-то тебя это задело за живое.

— Не переживай, Тэре это не грозит, — успокоила его Дейзи. — Она слишком любит шоколад. К тому же она первая начала. Ты просто ей подыграл. — Она секунду поколебалась, затем сказала: — Я знаю, ты считаешь, что мы плохо относимся к Тэре, но…

— Согласен, она иногда перебарщивает, — признался Ник, повернувшись к ней вполоборота. — Я это понимаю, но лично меня это мало беспокоит. Мне все равно, что подумают люди.

Это уж точно.

— Тэра сказала мне, что ты сначала хотела, чтобы вместо Саймона поехала твоя мать.

Вот трепло.

— Дело не в том, что я не желала, чтобы поехала Тэра. Просто мне хотелось сделать маме приятное. В последнее время ей пришлось нелегко, и она никогда нигде не была.

Она не собиралась распространяться на эту тему, а он не стал спрашивать.

— Тэра говорит, что вы старинные подруги, вместе были в скаутах и ходили в балетную школу.

Интересно, что еще выболтала ему Тэра. Она ведь вполне могла ляпнуть, что ее, Дейзи, мать никогда не была замужем и что она практически не знает своего отца. Конечно, Тэра поспешила бы оговориться, например, добавив, что, мол, мать Дейзи такая чудесная женщина и что она любит ее, как родную.

Впрочем, даже если Тэра что-то и наговорила, Нику наверняка все это до лампочки. Кому Дейзи боялась признаться, так это Саймону. У него ведь такая правильная семья. Сначала она сказала ему, что отец оставил их, когда она была еще маленькая. Но тот лишь обнял ее и заверил: «Милая, неужели ты думаешь, что это имеет для меня какое-то значение?»

— Ее родители переехали в нашу деревню, когда нам было семь лет, — пояснила она. — Я познакомилась с Тэрой в школе. Учительница попросила меня присмотреть за ней. Не то чтобы Тэре это было нужно… — Она рассеянно пожала плечами. — Знаешь, какие были ее первые слова, когда мы познакомились? «У меня дома живет кролик. Его зовут Лопоухий, потому что у него такие смешные уши».

Ник добродушно рассмеялся, и у Дейзи внезапно отлегло от сердца.

— Мать записала Тэру в балетную студию. Она надеялась таким образом отвлечь ее от мальчишеских забав, — продолжала она. — А когда я увидела ее в трико и на пуантах, то мне тоже захотелось заниматься балетом.

Дейзи до сих пор не забыла первое в жизни настоящее чувство вины, нахлынувшее на нее в тот день. Хоть ей и было всего семь лет, она уже, пусть смутно, но сознавала, что в семье туго с деньгами, и все же ей до смерти хотелось такое же розовое трико и бледно-розовые атласные пуанты. С ленточками. Ей до смерти хотелось забрать волосы в тугой пучок с розовым бантом, как у настоящих балерин. Мать ни разу не сказала ей, что они не могут себе этого позволить, и Дейзи всегда имела все то же самое, что имела Тэра.

— Моя сестра тоже занималась балетом, — сказал Ник. — Та, у которой была анорексия. Собственно,с балета все и началось. Она хотела стать профессиональной балериной и считала, что ей необходимо похудеть. На самом деле ей просто было не дано, но она не хотела себе в этом признаться.

— Какая жалость. — Дейзи замялась, словно устыдившись собственного любопытства, и все-таки спросила: — А как ее имя?

— Каролинка. У матери была подруга полька. Она назвала дочь в ее честь.

— Какое красивое имя.

— Весьма неудобоваримое. Друзья зовут ее Клинк. Но это все-таки лучше, чем то прозвище, которым наградил ее я.

— Что за прозвище? — спросила Дейзи, болтая в воде ногами.

— Спринцовка, — признался Ник. — Она на одиннадцать лет младше меня, и мне часто приходилось нянчиться с ней. Я то и дело менял ей пеленки. Тогда-то и появилось это дурацкое прозвище.

Дейзи не могла удержаться от смеха.

— Представляю, что было, когда она подросла.

— В конце концов я ее выдал. Это произошло, когда ей было лет пятнадцать. Она привела домой мальчика и изображала из себя крутую светскую даму — все время откидывала назад волосы и все такое. Я ляпнул, что она смахивает на ту девицу, которая рекламирует шампунь от перхоти. Тут-то ее и понесло. Она скорчила скучающе-пресыщенную мину и, обратясь к своему молодому человеку, небрежно бросила: «Ты не находишь, что он страшный зануда? Может, сказать ему, чтобы проваливал?»

Ник так забавно подражал пятнадцатилетней девчонке, которая старается казаться взрослой и умудренной опытом, что Дейзи снова невольно рассмеялась.

— Ты, наверное, пришел в ужас?

— На самом деле я с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. Я говорю ей: «Слушай, Спринцовка, я же тебе пеленки менял».

Дейзи буквально давилась от смеха.

— Должно быть, это вызвало эффект разорвавшейся бомбы…

— Она меня чуть не убила. — Ник криво усмехнулся. — Пару недель пришлось ходить с синяками.

Дейзи вспомнила другого старшего братца. Том, старший брат Тэры, был для них сущим кошмаром. То обзывал их сопливыми щенками, то отрывал голову кукле Синди, то заявлял, что только что распял кролика.

Дейзи почему-то не верилось, что Ник был таким же кровожадным чудовищем, хотя откуда ей знать… Том в результате тоже стал приличным молодым человеком.

Она вдруг с удивлением отметила, что они сидят на плоту и разговаривают как нормальные люди.

И не успела она додумать мысль до конца, как он тут же перестал быть в ее глазах нормальным человеком, а вновь превратился в опасное, непредсказуемое существо, при виде которого внутри у нее все переворачивается.

После упоминания о балете Дейзи наконец решилась задать вопрос, который давно мучил ее.

— Так ты все-таки пошел на Мариинский?

— Да, — ответил Ник. — И получил удовольствие.

Ее так и подмывало спросить, с кем и какая она из себя. Она живо представила его в смокинге — на сей раз безупречном, — с шелковым шарфиком, а рядом с ним красотку в отливающем серебром вечернем платье.

Неожиданно Ник поднялся.

— Я должен позвонить. Пока. — С этими словами он прыгнул в воду и был таков.

Дейзи не оставляло ощущение вины. Вернувшись на берег, она, чтобы отвлечься, погрузилась в чтение, но это не помогло. Тогда она зашла в магазин и купила три почтовые открытки, две самые обычные и одну шикарную, с видом тропического заката. На одной она черкнула пару слов матери, на другой — подружкам по работе. Самую красивую оставила для Саймона. На ней она написала: «Закат, о котором я тебе рассказывала, был еще лучше того, что изображен здесь. Страшно скучаю. Люблю, целую, Дейзи». Не откладывая дело в долгий ящик, она сразу отправила открытки, сожалея лишь об одном — что не может запечатать глодавшее ее чувство вины в конверт и послать его по почте куда-нибудь… в Монголию.

К тому времени, как они собрались за ужином, к Джейн вернулось ее обычное расположение духа, и она изо всех сил старалась быть приветливой со всеми, особенно с Тэрой.

Тэра, как всегда, пребывала в приподнятом настроении. Не дожидаясь ужина, она выпила в баре пару каких-то экзотических коктейлей, а потом пропустила еще два стаканчика вина и теперь была оживленна и весела.

Дейзи отбросила прочь терзавшие ее сомнения, сразу почувствовав себя легко и раскованно. Перед ужином она позвонила Саймону, который только что лег спать, и, поговорив с ним пять минут, окончательно успокоилась.

В конце концов, если ты кого-то любишь, это еще не значит, что тебе не может понравиться другой, уговаривала она себя.

Взять того же Саймона. Ему ведь понравилась Аманда, даже невзирая на ее выходку с джином, и проведи он в ее обществе недели две, еще вопрос, устоял бы он или нет, если бы она принялась ухлестывать за ним так, как, к примеру, Тэра ухлестывает за Ником. Однако это вовсе не означало бы, что он разлюбил ее, Дейзи.

Ужинали под устроенным на случай тропического ливня навесом на открытой террасе, в центре которой росло огромное дерево с раскидистой кроной. К самой террасе подступали заросли кустарника, вокруг цвели сады. Неподалеку на импровизированной сцене играл фольклорный ансамбль.

Поужинав, они пересели за один из столиков, которые были расставлены полукругом у танцевальной площадки. Тэра тут же схватила Ника за руку и потащила танцевать.

Дейзи толкнула Джейн под руку.

— Вперед. Я же вижу, что тебе не терпится потанцевать. Мне не нужна сиделка.

— Дейзи, дорогая, я как раз хотел пригласить тебя, — сказал всегда галантный Иан.

— Попозже, — улыбнувшись, ответила Дейзи. — Сначала потанцуй с Джейн.

Ей и вправду не очень хотелось танцевать. Упиваясь великолепием тропической ночи, Дейзи погрузилась в состояние созерцательной безмятежности и даже не заметила, как за соседний столик сели двое, и лишь долетевшие до нее обрывки разговора вывели ее из задумчивости. Судя по выговору, они были из Линкольншира; мужчина лет тридцати с небольшим и женщина лет пятидесяти пяти, выглядевшая, правда, намного моложе, если смотреть на нее издалека.

Не прошло и минуты, как Дейзи оказалась втянутой в разговор; только тут до нее дошло, что перед ней обладательница тех самых силиконовых грудей, которые, по словам Иана, доказывали несостоятельность законов гравитации.

— Я собиралась приехать с подругой, — поспешила сообщить она, — но та заболела, и я взяла с собой Блэра. — А поскольку он работает вместе со мной, мой шеф ничего не имел против. Блэр — мой сын. — Она подмигнула ему. — Это так, к слову. Вдруг вы подумаете, что он мой кавалер.

— Мама, прошу тебя, — смущенно пролепетал Блэр. Дейзи стало даже жаль его.

— А я — Мэрион, — представилась дама. — Рада познакомиться.

Дейзи рассказала им про Саймона и про то, как вместо него с ними поехала Тэра; к тому моменту, когда к столику подошли Иан и Джейн, они втроем уже болтали, словно знали друг друга тысячу лет.

Потом они танцевали: Дейзи по разу с Ианом и с Блэром; Тэра несколько раз с Блэром. Одного роста с Ником, только более субтильный, он имел тонкие и чувственные черты лица и томный, как у ангелов на полотнах старых мастеров, взгляд.

Чересчур впечатлительный, подумала Дейзи. И слишком уж тушуется в присутствии своей разухабистой мамаши.

Увидев, что разухабистая мамаша уже танцует с Ником, Дейзи почувствовала легкий укол ревности.

Меня не пригласил.

Правильно — не хочет нарываться на неприятности. Он думает, что ты, как всегда, истолкуешь все превратно.

Стараясь не подавать виду, что чувствует себя уязвленной, она краем глаза следила за танцующими.

Мэрион отплясывала с юношеским задором, не слишком уместным, если принять во внимание ее возраст. От Дейзи не ускользнула страдальческая мина, на мгновение исказившая лицо Блэра. Впрочем, с бесшабашно веселой Тэрой у него просто не оставалось времени, чтобы глазеть по сторонам. Поэтому, лишь мельком взглянув на мать, он уже пожирал глазами глубокую ложбинку на груди Тэры.

Ник между тем не выказывал никаких признаков недовольства. Напротив, казалось, что, танцуя с Мэрион, он получает огромное удовольствие. Вернувшись за столик, он за свой счет заказал всем выпивку.

Пролился легкий дождь, напитав воздух влагой. Тэра заказала «бейлис» со льдом, а потом вдруг притихла.

— Что-то мне нехорошо, — шепнула она на ухо Дейзи. — Пойду-ка я лягу.

Неудивительно. Мне бы тоже было нехорошо, если бы я столько выпила.

— Я тебя провожу, — сказала она.

Тэра, пошатываясь, направилась к выходу.

— Как она? — спросил Ник, когда Дейзи вернулась в бар.

— Более или менее. А вот утром голова у нее точно будет раскалываться.

Иан, прикрыв рот ладонью, зевнул.

— Пора на боковую. Такая релаксация здорово изматывает.

Иан был не одинок. К одиннадцати часам танцплощадка опустела, и музыканты начали сворачиваться.

Джейн ушла вместе с Ианом, и Дейзи с Ником остались в компании Блэра и неутомимой Мэрион, которая не выказывала никаких признаков усталости.

— А почему бы нам не прокатиться в «Муллинз-бар»? — предложила она. — Отличное заведение на берегу и открыто чуть ли не до утра.

Ник вопросительно посмотрел на Дейзи.

— Хочешь сменить обстановку?

Дейзи после недолгого замешательства решила, что, в конце концов, они будут не одни, и согласилась.

Ник повез их в машине, которую утром взял напрокат. В баре, расположенном в живописном месте с видом на море, было полно народу, играла музыка. Все, кто мог, танцевали. На сей раз Ник пригласил ее. Играли быстрые танцы, так что им не довелось не только обняться, но и даже взяться за руки. Когда все кончилось, Дейзи поздравила себя с тем, что легко отделалась.

Вернувшись в отель, они попрощались и разошлись по комнатам.

Дейзи лишь теперь почувствовала, как она устала, и мечтала только об одном: поскорее оказаться в постели. Обойдя здание, она по деревянной лестнице поднялась к себе на второй этаж и вставила ключ в замочную скважину.

На мгновение ей показалось, что она ошиблась номером. Нахмурившись, она проверила номер на двери и снова попыталась повернуть ключ. Замок не открывался.

Проклятье!

Дейзи постучала в дверь.

— Тэра, это я. Открой.

Не дождавшись ответа, она постучала сильнее.

— Тэра!

Тишина.

— Тэра!

Ни звука.

Дейзи принялась колотить в дверь кулаками, но тщетно. Выйдя из отеля, она перешла на его другую сторону, туда, где располагались апартаменты «люкс» с видом на море. Ник еще не ложился. Он сидел на балконе и читал.

— Ник! — окликнула она его.

Он мгновенно вскочил.

— Что случилось?

— Тэра заперлась изнутри. Должно быть, поставила замок на предохранитель, и я не могу повернуть ключ. Я уже стучала как сумасшедшая, но она не просыпается. Можно от тебя позвонить? Надо думать, она услышит телефон и проснется.

— Поднимайся.

Дейзи взбежала по лестнице. Дверь в его номер была открыта. Комната оказалась куда просторнее, чем у них, а покрывала и шторы словно сошли со страниц каталога «Дом и сад». Две огромные двуспальные кровати были разобраны.

Дейзи присела на краешек кровати и набрала номер.

— Я бы могла зайти к Джейн и Иану, но не хотела их будить, — поспешила объяснить она.

— Понимаю.

Тэра все не отвечала, Дейзи начала паниковать.

— Она сказала, что ее тошнит. А вдруг ее вырвало и она захлебнулась? Или поскользнулась на полу в ванной и разбила голову?

— Маловероятно. Впрочем, если она оставила балконную дверь открытой, мы сможем залезть.

— Но это же на втором этаже!

— Где-то должна быть пожарная лестница.

Дейзи сокрушенно покачала головой.

— Я сама закрыла дверь, когда мы уходили на ужин. Она не стала бы открывать ее. Я знаю Тэру: она сразу завалилась спать.

Нервно постукивая ногой по полу, Дейзи еще раз набрала номер.

— Ну же, Тэра. Проснись, ради Бога.

На сей раз ее молитвы, похоже, были услышаны. Гудки оборвались, и сонный голос произнес:

— Убирайтесь прочь. Я же сказала, что ничего не хочу.

Вслед за этим раздался непонятный грохот; очевидно, Тэра выронила трубку.

Дейзи в недоумении уставилась на Ника.

— Она что-то пробормотала во сне и бросила трубку.

Ник, скрестив на груди руки, с любопытством наблюдал за ней.

— По крайней мере, теперь ты знаешь, что она жива.

— Это совсем не смешно! Что прикажешь мне делать? Я даже позвонить ей не могу!

Ник в задумчивости опустился на кровать.

— Ты можешь спросить у администрации, нет ли у них свободной комнаты. Или взять подушку и скоротать ночь на пляже.

— Издеваешься?

— Или воспользоваться кроватью, на которой сидишь, — продолжал он. — Тем более что я плачу за обе.

Дейзи в отчаянии закрыла глаза.

Выбора у тебя, похоже, нет. Если ты, конечно, не собираешься провести ночь на пляже.

Ник внезапно поднялся.

— Решай быстрее. Мое предложение действует всего две минуты.

С этими словами он направился в ванную.

Давно копившееся в ней раздражение вырвалось наружу.

— Это отчасти и твоя вина, что она допилась до состояния грогги! Ты не должен был позволять ей накачиваться этим пиратским пойлом!

Ник остановился как вкопанный.

— Еще одно подобное замечание, и ты будешь ночевать на пляже. Что, по-твоему, я мог сделать? Запретить ей, черт тебя подери?

Дейзи поняла, что перегнула палку.

— Извини, — пробормотала она.

Ник помолчал, затем сквозь зубы процедил:

— Извинения принимаются.

— У меня даже нет зубной щетки, — робко промолвила Дейзи.

Ник подошел к тумбочке, выдвинул ящик и, достав оттуда миниатюрную матерчатую сумочку, бросил ее на кровать.

— Держи, — сказал он. — Это подарок от авиакомпании. Я ни к чему не прикасался.

— Спасибо. — Когда он исчез в ванной, Дейзи проверила содержимое сумочки. Она знала, что их раздают в самолете пассажирам первого класса. Поскольку набор предназначался мужчине, в нем, естественно, отсутствовали такие вещи, как лосьон для снятия макияжа и увлажняющий крем, однако зубная щетка прилагалась.

Ник вышел из ванной. Рубашки на нем не было.

— Это все твое, — сказал он.

Дейзи растерянно посмотрела на свою блузку и брюки.

— У меня нет ночной рубашки. У тебя не найдется чего-нибудь?

Ник выдвинул другой ящик и достал черную тенниску.

— Вот, примерь.

— Спасибо.

Дейзи удалилась в ванную, закрыла дверь на щеколду. Странное волнение охватило ее.

Не собирается же он тебя изнасиловать, в самом деле.

Умывшись, причесавшись и почистив зубы, она разделась и, облачившись в тенниску, скептическим взглядом окинула собственное отражение в зеркале. Майка едва доходила до бедер, а если она примет горизонтальное положение… И какого черта она не надела нормальные трусики, а напялила эти тесемочки, которые только подчеркивают наготу? Не хотела, чтобы трусики были заметны под брюками. Зато сейчас все напоказ.

К черту! Какая теперь разница?

Она повесила вещи на крючок и вернулась в комнату. Вся трепеща, она прошмыгнула мимо кровати Ника. Он лежал, по пояс накрывшись покрывалом, и читал книгу. Дейзи юркнула в постель и тут же легла на бок, отвернувшись от него.

— Спокойной ночи, — пробормотала она.

— Спокойной ночи, — перелистывая страницу, ответил он таким тоном, словно произносил эти слова каждый вечер.

Он перевернул еще одну страницу, потом еще одну. Затем свет погас. Она слышала, как он ворочается, устраиваясь поудобнее. Наконец воцарилась тишина.

Дейзи не спалось. Тщетно старалась она забыться; картины воспоминаний вихрем проносились в воспаленном сознании. Вот на новогоднем балу он решительно увлекает ее за собой в зал, прочь от Саймона. Вот он целует ее в губы. Вот она сидит с ним на плоту. Вот он подхватывает ее на руки, а она отчаянно сопротивляется. В какое-то мгновение она вдруг видит его глаза, когда он смотрит на нее с каким-то особенным выражением, и внутри у нее все обрывается…

Чувство вины перед Саймоном вновь напомнило о себе. От сознания, что она не верна ему, хотелось разрыдаться.

Ей снилось, будто кто-то со словами «Дейзи, проснись» трясет ее за плечо.

Нет, она не спит. Все это происходит на самом деле. Она пытается сказать что-то, но язык не слушается ее.

— Дейзи!

Она подскочила как ужаленная. Вокруг была кромешная тьма, рядом с ее кроватью стоял Ник.

— Тебе приснился кошмар.

Только тут Дейзи поняла, что во сне она плакала. Смахнув с лица слезы, она сконфуженно пробормотала:

— Я тебя разбудила?

— Ничего страшного.

Электронные часы на ночном столике показывали без двадцати минут пять.

— Ради Бога, извини.

— Что тебе приснилось?

Глаза ее начали привыкать к темноте, и она увидела, как Ник присел на краешек кровати.

— Не помню, — промолвила она. — Наверное, какая-нибудь глупость.

— Попытайся уснуть, — мягко сказал он и, легко коснувшись ладонью ее плеча, вернулся на свою постель.

Он был в белых трусах, похожих на боксерские. Дейзи перевернулась на другой бок. Из головы у нее не шел проклятый сон. Он всегда начинался одинаково: она беззаботно идет по оживленной улице, заходит в магазины и вдруг видит, что на ней ничего нет.

На этот раз она была в каком-то гигантском супермаркете. Положение усугублялось еще и тем обстоятельством, что у нее были коротко, практически под ноль, острижены волосы. Не успела она подойти к отделу «овощи-фрукты», как из динамиков раздалось громогласное: «Только сегодня в секции фруктов специальное предложение — свежайший пипин-кокс! Спешите!» Толпа устремляется к ней и начинает дико гоготать.

Дейзи уже не могла уснуть. Спит Ник или нет, она не знала. Если он и спал, то сон его был беспокойным, потому что он без конца ворочался. Постепенно тьма уступила место серым сумеркам. Начинался рассвет.

Ник все не переставал ворочаться. Дейзи осторожно повернула голову и сквозь прищуренные веки стала наблюдать за ним.

Вот он повернулся к ней лицом, глаза его были открыты. Дейзи, сама не зная зачем, тихо застонала, как бы во сне, и беспокойно откинула голову на подушку.

Смежив веки, она лежала на спине, вслушиваясь в тишину. Затем до ее слуха долетел шорох покрывала; Ник встал с кровати. Она слышала, как он раздвинул шторы, впустив в комнату полоску света. Она чуть приоткрыла глаза.

Ник оглянулся, словно желая убедиться, что она спит. Затем подошел к шкафчику, выдвинул ящик и достал что-то вроде пляжных шортов. Хоть он стоял к ней спиной, она видела его в зеркало.

Ник проворно скинул с себя боксерские трусы.

Дейзи следила за ним, затаив дыхание. Она не шевелилась, но он, словно заподозрив неладное, вдруг замер, и взгляд его упал на ее отражение в зеркале.

Дейзи снова застонала, как будто заново переживая свой ночной кошмар. Она слышала, как он задвинул ящик и босиком прошлепал в ванную. Дверь за ним закрылась, и он включил душ. Когда спустя пять минут он снова появился в комнате, глаза у Дейзи были закрыты. Он подошел к туалетному столику и взял ключи. Затем вышел из комнаты и почти бесшумно запер дверь на ключ.

Только тогда она осмелилась открыть глаза.

Фу ты, черт. Ты дашь сто очков вперед Любопытному Тому.

Ей уже случалось однажды видеть его почти голым. Но только почти. Но между «тогда» и «сейчас» имелась маленькая разница. Впрочем, не такая уж и маленькая.

ГЛАВА 8

Она поспешила отбросить прочь первую пришедшую на ум мысль.

Ты здесь совершенно ни при чем. Утренняя эрекция у мужчин обычное дело. Даже у Саймона.

Что ты имеешь виду? Что это за «даже у Саймона»?

Чувство вины с новой силой захлестнуло ее. Казалось, она вот-вот захлебнется в этом чувстве, однако оно не могло избавить ее от навязчивых мыслей.

Должно быть, ему снился кто-то.

Понятное дело, сны про налоговые декларации едва ли способны вызвать эрекцию.

Да, но кто же?

Откуда мне знать? Может, просто абстрактная шлюха. Может, ему снилось, что его насилуют три Клаудии Шиффер одновременно. С них, мужиков, станется. Они спят и видят, чтобы их изнасиловала толпа красоток с огромными грудями.

Дейзи перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Как вдруг до ее слуха донеслось:

— Дейзи, просыпайся.

Она вздрогнула от неожиданности и подняла голову. Ник раздвинул шторы во все окно, и в комнату хлынул поток света. За раскидистыми кронами пальм простиралась бесконечная, без единого облачка, синева.

Часы показывали семь сорок. Дейзи принялась лихорадочно соображать.

Сделай вид, что только что проснулась.

Она лениво потянулась и сонным голосом спросила:

— Где ты был? Я просыпалась, а тебя уж и след простыл.

— Ходил на пляж, — ответил Ник и пошел, вернее похромал, к своей кровати.

Дейзи привстала.

— Что случилось?

— Наступил на морского ежа. — Он сел на кровать и, закинув ногу на колено, принялся осматривать ступню. — Угораздило же.

— Как же это случилось?

— Я его не заметил, — пояснил он с кислой миной. — Наверное, если бы я его видел, не наступил бы.

Дейзи не раз видела эти черные существа — их иногда даже выносило на берег. Поморщившись, словно от боли, она встала с кровати и подошла к Нику.

Из пятки у него торчало несколько черных шипов.

— Боже мой! — воскликнула она. — Тебе больно?

— Нисколько. Все равно что на кролика наступил.

Она поняла, что сморозила глупость.

— Что же теперь делать?

— Есть кое-какие местные средства, — сказал Ник, выдергивая один из шипов.

— Прекрати! — воскликнула Дейзи, хватая его за руку. — Ты сделаешь еще хуже. Тебе срочно нужно к врачу.

— Дейзи, не суетись.

— Но у тебя может начаться заражение крови.

— Повторяю, не суетись! — процедил он сквозь зубы. — Иди к себе. Тэра может проснуться и обнаружить, что ты не ночевала.

— Но я только хочу тебе помочь!

— Верю, но женщины-паникерши действуют мне на нервы. — Ник встал и указал ей на дверь. — Я хотел бы остаться один. Давай-ка, спасайся бегством. — Чтобы его просьба поскорее дошла до ее сознания, он подкрепил свои слова красноречивым шлепком ей по заду.

Дейзи едва не задохнулась от возмущения.

— Что это значит?

— Тренируюсь. А теперь закрой-ка дверь с той стороны, договорились?

— Свинья! Надеюсь, у тебя-таки будет заражение крови! Гангрена тебе обеспечена! — Дейзи оделась и опрометью выскочила за дверь. Сглатывая душившие ее слезы отчаяния, она побежала через подернутый утренней дымкой сад.

Мерзавец. Уверена, ему снилась какая-нибудь порнуха. Грязная скотина. Жаль, я не призналась ему, что все видела. Надо было сказать ему, что даже у хомяка эрегированный член побольше будет.

Тэра только что встала.

— Где тебя носит? — удивилась она. — Саймон звонил.

— Что? — Дейзи и думать забыла о Нике. — Что ты ему сказала?

— Что я могла сказать ему? Сказала, что не знаю, где ты, и что, судя по постели, ты не ночевала в номере.

— Что?

— Извини, но я была спросонья и… — Она смолкла. — И все-таки, где ты была?

Но Дейзи, не обращая на нее внимания, бросилась к телефону и набрала рабочий номер Саймона.

— Саймон, это я.

— Дорогая, где ты была?

Если бы только она чуть-чуть подумала, прежде чем дать ответ…

— Тэра вечером закрыла дверь изнутри и уснула. Я не могла попасть в комнату, и мне пришлось ночевать в номере Джейн и Иана…

— Но я только что говорил с Ианом! Он тебя в глаза не видел.

Черт! Проклятье! Дейзи попыталась взять себя в руки.

— О'кей, дорогой, извини. Да, я не ночевала у них. Они уже спали, когда это случилось. Мы с Ником и нашими знакомыми — они из Линкольншира, мать и сын, — задержались в баре. Понимаешь, она не отпускает его ни на шаг, и нам стало жаль мальчишку, ну вот мы и пригласили их в бар, а когда вернулись, я не могла попасть в комнату. Я пошла к Нику, чтобы позвонить, потому что Джейн и Иан уже спали, но Тэра так и не проснулась. Тогда Ник предложил мне лечь на свободной кровати в его комнате. — Она тяжело вздохнула. — Я бы тебе рассказала все как есть, но подумала, что тебе это может не понравиться… — Дейзи осеклась. — Дорогой, честное слово, мне жаль, что все так глупо вышло, правда…

На том конце провода повисла пауза. Наконец Саймон сказал:

— Дейзи, дорогая, я тебя когда-нибудь ревновал на пустом месте?

— Н-нет, такого не было, — дрожащим голосом пролепетала она.

— Просто я беспокоился за тебя, — продолжал он.

— Прости, пожалуйста. — Дейзи чувствовала, что вот-вот разрыдается.

— Пойми, когда человек врет, складывается впечатление, что он чувствует за собой какую-то вину.

— О'кей, о'кей, прости меня. Я не подумала. Просто мне не хотелось говорить тебе, что я провела ночь в номере другого мужчины, черт побери! Мне бы точно не понравилось, если бы ты заночевал у какой-нибудь женщины!

— Не стоит так горячиться, — сказал Саймон.

— Не стоит, говоришь? Да любой другой на твоем месте сгорал бы от ревности! — С этими словами она бросила трубку. На глазах у нее блестели слезы.

Тэра смотрела на нее с недоумением и страхом.

— Дейзи, он звонил, чтобы поздравить тебя с Днем святого Валентина!

Боже мой! Боже мой! Что я наделала?

Дейзи выплеснула весь свой гнев, все отчаяние на незадачливую подругу.

— Видишь, что ты наделала? Надо же так набраться, чтобы не помнить, как закрыла дверь!

— Извини, я не хотела, — попробовала оправдаться Тэра. — Я не виновата, что уснула как убитая!

— Убитые не напиваются вдребезги! Ты просто вырубилась.

— Нет, нет…

— Да! Ты понимаешь, на что меня толкнула?

— Я не заставляла тебя врать Саймону! Ума не приложу, зачем тебе это понадобилось. Он не ревнив, к тому же ты не давала никакого повода… Или я не права?

— О, ради Бога, замолчи, ты мне омерзительна! Не надо думать, что все вокруг такие, как ты! Как я жалею, что ты вообще…

Она замолчала, но было уже поздно. Лицо Тэры исказила гримаса боли. Она натянула на себя майку и распахнула дверь.

— Тэра, прости, я не хотела! — воскликнула Дейзи, заламывая руки.

— Правильно, ты не хотела, — сквозь слезы пробормотала Тэра. — Не хотела, чтобы я ехала с нами. Но еще больше ты не хотела, чтобы пропали деньги Саймона, только потому и согласилась.

Дейзи протянула к ней руки, но Тэра, отпрянув, повернулась и выскочила за дверь.

Дейзи бросилась на кровать. Иан, появившийся в комнате через несколько минут, застал ее в слезах.

— Что здесь происходит? — изумился он. — Где ты была? Где Тэра? Сначала звонит Саймон, говорит, что тебя изнасиловали или убили, теперь ты… Да где ты, в конце концов, пропадала? Где Тэра?

— Не можешь же ты торчать здесь весь день, — сказала Джейн. — Пойдем на пляж.

— В таком виде? — Дейзи покосилась на зеркало. — Такую физиономию можно показывать в фильмах ужасов. — Она смахнула ладонью слезы. — Я хочу домой.

— Не говори глупости!

— Это не глупости! Я решила — позвоню в аэропорт и узнаю, есть ли у них билеты на сегодня.

— Не надо драматизировать, все не так уж безнадежно, — утешала ее Джейн. — Попробуй позвонить Саймону еще раз.

— Я уже дважды пробовала! — всхлипывая, пролепетала Дейзи. — Мне каждый раз отвечают, что он занят с клиентом. Да разве дело только в Саймоне. Как я буду смотреть в глаза Тэре?

— Тэра отойдет, — сказала Джейн. — Она же знает, что ты не нарочно.

— Вот именно нарочно! В том-то и дело. — Из глаз у нее вновь хлынули слезы. — Она моя старинная подруга, а я… да все мы, кроме Ника, относимся к ней по-свински.

В глазах Джейн появилось виноватое выражение.

— Тэра тебя вынудила, — заметила она не очень уверенно. — И учитывая ее поведение, думаю, мы относились к ней более чем терпимо.

— Вот именно. Она же не слепая и видит, что мы ее всего лишь терпим. — Дейзи снова вытерла слезы. — Джейн, прошу тебя, возвращайся на пляж. Сегодня я не смогу составить тебе компанию, а когда ты здесь, я чувствую себя еще более виноватой.

— Но не могу же я бросить тебя в таком состоянии!

— Прошу тебя, Джейн. Мне плохо. Не хватает еще, чтобы я и тебе день испортила.

— Ну хорошо, — согласилась Джейн. — Мы собираемся взять напрокат еще одну машину. Хотели сегодня днем куда-нибудь прокатиться. Поедешь с нами?

— Не знаю. Может быть, если удастся привести в порядок физиономию. Но сначала я должна поговорить с Тэрой.

Джейн ушла, а Дейзи, распластавшись на кровати, вновь занялась самоедством.

Я жалкая, презренная тварь. Я себя ненавижу.

Правильно, ты жалкая и подлая. Ты выместила зло на Тэре, прекрасно понимая, что сама во всем виновата. Потому что, даже если ничего и не было, в душе тебе хотелось бы, чтобы было.

Нет, неправда!

О'кей, но ты представляла себе это. Лежала на его кровати и представляла, что он лежит рядом с тобой, разгоряченный, возбужденный. И мысли твои были такие же возбужденные. Поэтому ты и солгала Саймону. Ты изменила ему — если не на деле, то, по крайней мере, в мыслях.

Дейзи вспомнила, как Ник шлепнул ее пониже спины, как он сказал, что она действует ему на нервы, и слезы ручьем покатились из ее глаз. А потом подумала о бедном Саймоне, который позвонил, чтобы поздравить ее с Днем св. Валентина, и ручей превратился в бурный поток.

Ненавижу себя. Ненавижу. Лучше бы мне умереть.

В этот момент кто-то постучал в дверь.

Дейзи промокнула глаза влажной от слез салфеткой.

— Кто там?

— Ник.

— Убирайся!

— Дейзи, позволь мне войти. Тэра просила меня забрать кое-что из ее вещей.

Дейзи открыла дверь.

— Уж не собираешься ли ты сказать, что Тэра переселяется к тебе?

— Да нет. Просто она в трансе и не хочет появляться на людях. У нее лицо примерно такое же, как у тебя.

Сказал бы честно: она не хочет видеть меня. И не удивительно.

Как ни старалась, она не смогла сдержать слез.

— Я ужасно себя чувствую.

— Она тоже, если тебе от этого легче.

— Я ее понимаю. Я вела себя отвратительно. — Приложив к глазам мокрую салфетку, Дейзи опустилась на кровать.

Все еще слегка прихрамывая, Ник подошел к кровати и присел рядом.

— Дело не только в этом. Тэра считает, что это она виновата в том, что вы с Саймоном поссорились.

— О Боже! — Дейзи в отчаянии закрыла лицо руками.

С минуту оба молчали, потом Ник спросил:

— Почему ты солгала ему?

— Я просто не подумала! — в сердцах сказала она. — Решила, что ему это не понравится. Тебе бы понравилось, если бы твоя девушка ночевала в комнате другого мужчины?

— Смотря кто этот другой мужчина.

А то ты не знаешь!

— И кто эта девушка, — добавил Ник.

Боже, Боже, как же я себя ненавижу!

У нее дрожали губы.

— Как же мне плохо! Я накричала на него, а ведь он ни в чем не виноват.

— Дейзи, хватит реветь. Перекрой кран. — Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. — С лицом надо что-то делать, иначе мне будут сниться кошмары.

— Спасибо! — Вспомнив недавнюю сцену в номере Ника, Дейзи оттолкнула его и встала с кровати. — Забирай то, за чем пришел, и проваливай!

Ник схватил ее за запястье.

— Дейзи…

— Я тебе не Дейзи! — Она гневно оттолкнула его руку.

— Послушай, мне жаль, что все так вышло… утром.

— Пошел к черту!

— Ухожу. Пойми, у меня дьявольски болела нога…

— Я рада. Поделом тебе.

Ник старательно изображал виноватого, но было видно, что происходящее немало забавляет его.

— Мне просто необходимо было выпроводить тебя, — сказал он. — Я чувствовал острую потребность неприлично выругаться. Для этого мне нужно было уединиться.

— Для этого вовсе не обязательно вести себя как мужлан.

— Согласен. Приношу свои извинения.

Но Дейзи не собиралась мириться.

— Мужчины — сущие дети. Уверена, ты один из тех, кто падает в обморок, когда им делают укол.

Почувствовав, что к ней возвращается ее обычное самообладание, Дейзи деловито скрестила на груди руки.

— А теперь, может, скажешь мне, что хотела забрать Тэра?

— У меня есть список. — Ник извлек из кармана сложенный листок бумаги. — Черный купальник, черная тенниска, — читал он, — увлажняющий крем «фактор-фор», солнцезащитные очки, косметический набор «Мари Клэр», пляжная сумка.

Этого было достаточно, чтобы Дейзи снова расклеилась.

Я ее так обидела, что ей пришлось послать его за вещами. Она меня видеть не может.

Когда она дрожащей рукой выдвигала ящик шкафчика, в дверь постучали.

— Я открою, — сказал Ник.

— Мисс Дейзи Роуз? — произнес голос за дверью.

— Да, спасибо. Я передам ей.

Когда дверь закрылась, Дейзи с изумлением увидела, что Ник держит в руках корзину цветов. Это был огромный букет: лилии, каллы, неизвестные ей роскошные тропические цветы…

— Похоже, кто-то тебя любит, — заметил Ник. Интересно, за что?

Она поставила корзину на туалетный столик; на глаза у нее снова навернулись слезы, но она сдержалась. Сложив вещи в пляжную сумку, она сунула ее Нику и подтолкнула его к двери.

— Передай, что мне надо с ней поговорить. — Закрыв за ним дверь, она устремилась к телефону.

Минут через сорок Дейзи вышла из отеля и увидела Ника, направлявшегося в сторону стойки регистрации. Заметив ее, он остановился. Он был в шортах и в белой рубашке-поло.

— Ну что, полегчало? — спросил он.

— Да, спасибо. — Дейзи заметила у него в руке ключи от машины. — Собираешься куда-то?

Ник кивнул.

— Да, что-то на месте не сидится.

Смерив его скептическим взглядом, Дейзи подумала, что необходимо издать закон, запрещающий мужчинам известного типа носить рубашки-поло. Это должно быть уделом розовощеких, обрюзгших типов. Хорошо хоть, он догадался нацепить темные очки, избавив ее от необходимости испытывать на себе завораживающий взгляд зеленых глаз.

— А где Тэра? Я думала, она с тобой.

— Была со мной. Я предложил ей прокатиться вместе, но она сказала, что у нее нет настроения. Она, должно быть, на пляже. — Он помолчал. — С Саймоном выяснила отношения?

— Да. — Дейзи снова чувствовала себя виноватой; она ничего не сказала Саймону про цветы — он мог подумать, что только поэтому она и позвонила.

— Короче, много шума из ничего, — заметил Ник.

— Так же, как с твоей ногой, — язвительно парировала Дейзи, которая не преминула обратить внимание на то, что он уже практически не хромает. — Представляю твою реакцию, если ты сломаешь ногу или что-нибудь еще.

Ник усмехнулся. Дейзи поймала себя на том, что ее начинает раздражать то обстоятельство, что ей никак не удается вывести его из себя, когда она этого хочет. Напротив, если он когда-либо и выходил из себя, то непременно тогда, когда ей меньше всего этого хотелось.

— Я только что перенес пытку посерьезнее, чем заурядный перелом, — сказал он. — Операция «Сок лайма и свечной воск», хирург — местный мальчишка. Сок лайма растворяет шипы, а потом на это место капают расплавленным воском. Похлеще, чем в гестапо. Мне пришлось заткнуть рот рубашкой, чтобы не заорать и не потерять лицо.

Понимая, что он шутит, Дейзи тем не менее поморщилась, представив, что ей на кожу капает расплавленный воск.

— Так что мой тебе совет, — продолжал Ник, — никогда не садись на морского ежа.

— Жаль, что ты на него не сел. Вот посмеялись бы.

— Это точно. — Ник вдруг помрачнел. — Мне пора. До встречи.

Дейзи провожала его взглядом и думала: зачем я это сказала? Я все-таки стерва.

Ах, оставь. Он заслужил. Вспомни, как он вел себя сегодня утром.

Она страстно желала, чтобы его не было весь день, тогда у нее будет время привести в порядок свои растрепанные чувства. То обстоятельство, что ей все приходится держать в себе, начало угнетать ее. Если бы она только могла с кем-нибудь поделиться своими тревогами, ей стало бы легче. Так всегда бывает, особенно когда ты наскучишь тому, кому изливаешь душу.

Тэру она нашла у бассейна, что само по себе было удивительно, потому что Тэра обычно предпочитала пляж. Она сидела в укромном уголке и читала журнал. Дейзи робко подошла и села на свободный шезлонг.

— Привет, — сказала она.

— Привет. — По лицу Тэры невозможно было догадаться, что еще совсем недавно она ревела белугой. Выдавал ее только приглушенный голос.

— Слушай, ты меня прости, — начала Дейзи. — Я не нарочно. Просто расстроилась.

Тэра, не поднимая на нее глаз, перевернула страницу.

— Я сама во всем виновата. Если бы не я, ты бы не поссорилась с Саймоном.

— Забудь об этом. Я ему перезвонила, все уже нормально. Кстати, он прислал мне замечательный букет ко Дню Валентина. Я ему не сказала, что цветы уже доставили, — будет повод позвонить еще раз.

Если ее слова и успокоили Тэру, то лишь отчасти.

— Представляю, как он разозлился на меня. Наверняка не преминул пройтись на мой счет.

— Нет, нет, что ты! Я сказала, что ты просто крепко уснула.

Опять врешь. На самом деле она довольно подробно обрисовала Саймону образ жизни Тэры.

— Помяни мое слово, — сказал он, — если так будет продолжаться, она загремит в наркологическую лечебницу.

Тэра по-прежнему пребывала в подавленном настроении.

— Эй, выше нос, — бодрым голосом сказала Дейзи, похлопав подругу по колену. — Куда девалась твоя улыбка?

Тэра была неестественно бледной.

— Ты сказала, что я омерзительна, — с горечью в голосе проронила она.

О Боже! Кажется, мне по гроб жизни придется чувствовать себя виноватой.

— Честное слово, я не хотела. — Дейзи отчаянно подыскивала слова, которые прозвучали бы убедительно. Взгляд ее скользнул по кустам за спиной Тэры; на одном из них сидела большая зеленая ящерица, не мигая следившая за ними. Кто-кто, а ящерица помочь ей не могла.

— Знаешь, я просто завидую, — сказала она и для пущей убедительности потупила взор. — Завидую твоей беззаботности. Завидую, что ты можешь флиртовать с кем хочешь.

— С ума сошла? — Тэра перевернула очередную страницу. — Чему тут завидовать? У тебя же есть Саймон. — Только самый утонченный слух мог бы уловить слабую дрожь в ее голосе.

Никогда еще Тэра не говорила ничего подобного; впервые можно было догадаться о том, что творилось в ее душе.

Дейзи стало нестерпимо жаль ее, и, отбросив всякую сдержанность, она выпалила:

— Знаешь, почему я солгала Саймону? Потому что мне нравится Ник, и я ничего не могу с собой поделать. Я чувствую, что виновата перед Саймоном.

На Тэру ее откровение не произвело должного впечатления.

— Было бы странно, если бы он тебе не нравился. Надо быть законченной лесбиянкой, чтобы устоять перед его чарами. Но ведь это всего-навсего сексуальный зуд, а совсем не любовь. Любишь-то ты Саймона.

Дейзи с удивлением отметила, что после этого признания ей стало значительно легче. У нее словно камень с души свалился.

— С Ником тоже нехорошо получилось. Я испугалась за его ногу, а он только разозлился и выставил меня за дверь.

— Не стоит на него обижаться. Настоящие мужчины не любят, когда с ними носятся, как с младенцами.

— Почему ты не поехала вместе с ним? — робко поинтересовалась Дейзи.

Тэра пожала плечами.

— Конечно, очень мило с его стороны пригласить меня, но он, кажется, собирается в какой-то музей, а мне все эти музеи нужны как рыбе зонтик.

Тэра все еще была какая-то сама не своя. Дейзи терялась в догадках: то ли той просто противно ее общество, то ли у нее позднее похмелье… Пока она размышляла, как сделать, чтобы к Тэре вернулось ее обычное настроение, оно вернулось само собой.

Лицо Тэры неожиданно озарила улыбка, она вдруг оживилась, подобралась и, обращаясь к кому-то, кто, по-видимому, находился у Дейзи за спиной, бодрым голосом крикнула:

— Эй, привет! Как жизнь?

Это был Блэр.

— Привет, — сказал он, улыбаясь застенчивой, но милой улыбкой. — А я искал тебя на пляже.

Тэра окончательно воспряла духом.

— Присаживайся, — предложила она. — А где же твоя матушка?

Блэр подвинул поближе к ним небольшой столик и сел на него.

— Делает укладку. — Он на мгновение смешался. — Я тут собрался покататься на яхте и подумал, может, ты тоже захочешь…

Перед Дейзи была прежняя Тэра.

— С удовольствием, — радостно заявила она. — Прямо сейчас?

— Если у тебя нет никаких дел…

— Ничего особенного. Вернее, совсем ничего. — Тэра сунула журнал в сумку и встала. — Тогда вперед. — Она сделала Дейзи ручкой. — До встречи, солнышко.

— Приятного плавания.

Наблюдая, как они удаляются по направлению к пляжу, Дейзи про себя от всей души благодарила Блэра. Она вернулась в номер и со спокойной совестью набрала номер Саймона.

— Они восхитительны, просто чудо, — сказала она, не отрывая глаз от букета. — Заняли половину туалетного столика. Обязательно сделаю фотографию и покажу тебе. — Голос у нее дрогнул. Должно быть, он позаботился об этом заранее, связался с «Интерфлорой» и все такое… — Это так мило с твоей стороны, дорогой. Настоящий сюрприз.

— Пустяки, — сказал Саймон и упавшим голосом добавил: — Лучше бы я был рядом с тобой. Гуляли бы вдвоем по пляжу, любовались бы закатами…

О, если бы ты был здесь…

С Ником они встретились лишь за ужином. Все в основном молчали. Все, кроме Тэры, которая трещала без умолку.

Когда они уже пили кофе, Ник сказал:

— Хватит нам киснуть на пляже. Давайте-ка завтра куда-нибудь прокатимся.

— Я бы с удовольствием посмотрела восточное побережье, — сказала Джейн.

— Именно это я и хотел предложить. Атлантическое побережье очень живописно, совсем не похоже на это.

— Я не поеду, — заявила Тэра. — Блэр пригласил меня на рыбалку.

Вот и слава Богу! — чуть не ляпнула Дейзи, но вовремя спохватилась, испугавшись, как бы Тэра не подумала, что Дейзи не хочет, чтобы она ехала с ними.

— Неужели тебе будет приятно смотреть, как несчастная рыбка болтается на крючке? — спросила она.

— Попробую зажмуриться. Я не могу отказать Блэру — ему так несладко приходится с его старой каргой.

— Тэра, побойся Бога, — прошипела Джейн, беспокойно озираясь по сторонам.

— Не беспокойся, они уже ушли. Она самая настоящая ведьма. Блэр говорит, что она привыкла помыкать им и что она отшивает каждую, с кем бы он ни познакомился.

— Думаешь, тебе удастся избежать общей участи? — спросила Дейзи.

— Уверена. Она отказалась выходить в море. Лодка поплывет вдоль рифа, там часто штормит, а у нее вечно морская болезнь. Даже жаль, что ее не будет. Я бы выбросила ее за борт на корм акулам.

— Тэра! — приструнила ее Джейн, едва сдерживая улыбку. Все рассмеялись.

Мысли Дейзи, однако, были заняты другим. Они взяли напрокат два автомобильчика, потому что в одном по местным правилам разрешалось сидеть только четверым. Если бы они поехали все вместе, то Тэра села бы с Ником, а она, Дейзи, с Ианом и Джейн. Она уже все обдумала.

Теперь же они поедут на одной машине, что означало, что ей предстоит сидеть бок о бок с Ником в утлой жестянке, часами трястись по колдобинам и неизбежно касаться его бедром ли или другими частями тела.

Отличная работа, Тэра. Снова ты меня подставила.

Но вышло дажехуже, чем она предполагала. Иан заявил, что они поедут на двух машинах, коль скоро за обе заплачено.

— Да и тебе с переднего сиденья будет лучше видно, — сказала Джейн и с многозначительной улыбкой добавила: — К тому же, как можно про тебя сплетничать, если ты сидишь сзади?

Знаю я тебя, подумала Дейзи. Все шуточки, в которых, как известно, всегда присутствует доля правды. Она живо представила себе, о чем они будут говорить.

— Все-таки интересно, зачем ей понадобилось врать Саймону?

— Дорогая, откуда я знаю?

— Как думаешь, между ними что-то было?

— Ты про то, трахались они или нет?

— Ну не про то же, играли они в «монополию» или нет.

На душе у нее снова кошки скребли.

— Ну что, трогаемся? — сказал Ник.

Дейзи забралась в миниатюрный, выкрашенный в красный цвет автомобильчик с брезентовым верхом, который здесь называли осликом.

— Кстати, — небрежно спросил Ник, — ты умеешь читать карту?

— Еще как.

— Прекрасно. — Он развернул карту острова и разложил у нее на коленях. — Мы поедем по шоссе номер один…

Со стороны могло показаться, что он задался целью совратить ее. Нет, он не позволял себе никаких вольностей. Просто водил пальцем по карте, которая лежала на ее голых ногах. При этом он буквально нависал над ней, и его волосы щекотали ей щеку, а в нос ударял специфический запах свежевыбритого мужчины.

— А вот здесь, в Спейтстауне, мы свернем, — продолжал он, не отнимая пальца от карты.

Тэре, будь она в настроении, это понравилось бы.

— Ты не мог бы сделать так, чтобы твои усыпанные перхотью волосы не лезли мне в лицо?

— У меня нет никакой перхоти и… следи, пожалуйста, за дорогой!

— Слежу. И не надо орать на меня, как сержант, одержимый манией величия.

— А ты не придирайся по пустякам. Мы пересечем остров и направимся в район Черри-Три-Хилл. Так? — Он вопросительно посмотрел на нее.

— Так, — безучастно проронила Дейзи. Он находился так близко, что она могла различить крохотные синие точечки под гладко выбритой кожей. Хорошо еще, что он, как, впрочем, и она, был в темных очках.

— Если мы заблудимся, ты будешь виновата. — Ник повернул ключ зажигания, и «ослик» покатил по дороге, которая вела к шоссе.

Остается одно-единственное средство — самовнушение. Ты должна постоянно твердить, что он тебе ни капельки не нравится. Рано или поздно это должно подействовать.

К сожалению, ей не за что было зацепиться. Кисти рук у него были идеальной формы, не какие-нибудь сосиски. И ноги классные, не такие бледные макаронины, какие бывают у многих. Она не могла уличить его даже в том, что у него задница прыщавая. Она имела случай убедиться, что это не так.

Не найдя в нем физического изъяна, Дейзи решила просто не замечать его. Дорога была узкой, а движение оживленным. Там и сям мелькали небольшие деревянные домики, выкрашенные в пастельные тона; на каждом крыльце стояли цветочные горшки. По другую сторону, ближе к берегу, утопали в тропической зелени шикарные отели. Кое-где сквозь гущу листвы мелькала бирюзовая морская гладь. Все вокруг цвело и благоухало: ярко-пурпурные бугенвиллеи, царственные делониксы с алыми соцветиями, живые изгороди из китайской розы.

— Здесь, — сказала Дейзи, увидев указатель «шоссе № 4».

— Молодчина, все правильно. — Ник включил сигнал поворота и свернул с прибрежной дороги на шоссе, которое вело в глубь острова.

Его слова задели Дейзи за живое.

— Почему ты говоришь со мной в таком покровительственном тоне?

— С чего ты взяла?

— Я не глухая. Можно подумать, тебя удивляет, что я разбираюсь в картах.

— Ты чересчур обидчива.

— Вздор.

Иан с Джейн здорово отстали. Взглянув в зеркало, Ник притормозил и зарулил на обочину.

— Дейзи, если ты хочешь вернуться, лучше скажи об этом сейчас.

— Нет!

— Тогда прекрати ворчать, В противном случае мне придется прибегнуть к силе.

С тебя станется.

Надо сбить спесь с этого неандертальца.

Она скорчила плаксиво-обиженную мину и заговорила, пришепетывая:

— Ах, бозе мой, бозе мой. Как мне страсно, как мне страсно. Дядя рассердился, и, если я буду пьохо себя вести, он отсьопает меня по попке, и я буду гойко пьякать, и у меня потекут гьязки.

К немалому своему удовольствию, Дейзи обнаружила, что ее паясничанье возымело действие.

— Дейзи, умоляю тебя, замолчи. Неужели ты не понимаешь, что это просто к слову пришлось?

— А вчера утром тоже было к слову?

Он смерил ее пристальным взглядом и неожиданно произнес:

— Сними очки.

— Что?

— Хочу проверить, не слишком ли сильно ты искришь. Сдается мне, твои глаза производят эффект сварочного агрегата, а рядом бензобак все-таки.

— Может, поедем? — раздраженно процедила Дейзи. — Пока нам не стукнули под зад.

Взглянув в зеркало, Ник нажал на газ.

— Если мне память не изменяет, я извинился за вчерашнее.

— Только получилось у тебя как-то вымученно.

— Тебе виднее. — Ник помолчал и добавил: — Как бы там ни было, ты сама напросилась. Нечего ходить по комнате в одной тенниске и без трусиков.

— Что ты несешь? Ты это серьезно? Чтобы я расхаживала перед тобой голая! Да никогда! Ты просто не заметил.

— Ну не знаю. Мне показалось, что никаких трусиков не было.

— А какого черта ты подглядывал?

— Я не нарочно. Или мне надо было закрыть глаза? И вообще, давай сменим тему.

Дейзи не возражала. Во-первых, спор о том, были на ней трусы или нет, едва ли мог служить предметом цивильной беседы, а во-вторых, она вдруг устыдилась собственного лицемерия.

И ты еще обвиняешь его! Разве ты не притворялась спящей, а сама подглядывала, когда он снимал трусы…

Дорога плавно извивалась среди плантаций сахарного тростника. Характер местности постепенно менялся, становясь все более диким, все более каменистым, сады и парки уступили место непроходимым зарослям с лианами и гигантскими деревьями.

Шоссе оказалось на удивление гладким, практически без выбоин. Последнее обстоятельство особенно радовало Дейзи, поскольку избавляло от необходимости постоянно быть начеку, то есть следить, как бы при тряске нечаянно не коснуться Ника. Но имелась и другая причина.

Дейзи забыла сходить в туалет, и теперь стакан апельсинового сока и две чашки кофе, из которых состоял ее завтрак, давали о себе знать. Впрочем, еще час она может потерпеть.

Они миновали старый деревянный дом; на пороге стоял ребенок с большими круглыми глазами и махал им рукой. Промелькнула лавка, торгующая ромом, у дверей которой бесцельно слонялись несколько мужчин. Проехав еще с полмили, они обогнали тучную матрону, которая несла на голове корзину с фруктами. Увидев машину, она остановилась и проводила их взглядом. Проехав еще ярдов двадцать, Ник резко затормозил и подал назад.

— Подвезти? — спросил он.

— Если не трудно, голубчик. Уж больно тяжелая корзина.

Женщина забралась на заднее сиденье.

— Я выйду наверху, у автобусной остановки.

Когда машина тронулась, она стала тихо напевать себе под нос. Дейзи узнала мелодию спиричуэла «Какого друга мы обрели в лице Господа нашего Иисуса Христа».

Женщина замолчала и вдруг приветливо спросила:

— Как вам нравится денек? Вы воздаете за него хвалу Господу?

Дейзи на секунду опешила, однако Ник тут же нашелся.

— Ну разумеется, — ответил он как ни в чем не бывало.

— Вот это правильно, голубчик. Всегда возносите хвалу Господу.

Она снова принялась тихонько напевать. Наконец они поднялись на вершину холма и увидели автобусную остановку с надписью: «Из города». Женщина вышла из машины, водрузила корзину на голову и протянула Дейзи большой, спелый плод манго.

— Спасибо вам. Желаю приятного отдыха.

— И вам спасибо. — Дейзи улыбнулась. Когда машина тронулась, она добавила, обращаясь к Нику: — Это было очень любезно с твоей стороны.

— Мне это ничего не стоило.

Ну и фрукт. Если тебе делают комплимент, можно по крайней мере сделать вид, что тебе это приятно.

По-видимому, она все еще действовала ему на нервы. Несколько миль они ехали, не произнося ни слова. Подобная тишина в закрытой машине наверняка действовала бы угнетающе, но в открытом «ослике» Дейзи легко переносила это неудобство, подставив лицо ветру и наслаждаясь свежим воздухом.

— Въезжаем в тропический лес, — наконец нарушил молчание Ник. — Вернее, в то, что от него осталось.

Вокруг словно сгустились сумерки, и только тонкие лучики солнечного света достигали земли, просачиваясь сквозь пышные кроны деревьев. Было тихо и прохладно, как в средневековом соборе.

Проехав ярдов сто, Ник затормозил. За ними невдалеке остановились Иан и Джейн. Выйдя из машины, Дейзи зашла в лес.

— Джейн, ты только посмотри на это чудо! — крикнула она.

В каких-нибудь нескольких ярдах от дороги красовалось растение с гигантскими листьями, напоминавшими листья водяных лилий, которые Дейзи видела в лондонском «Кью-Гардензе»^[12].

— Фута четыре, не меньше!

— Это бегония, — пояснил Ник. — Ее еще называют «слоновьи уши».

Дейзи пожалела, что не надела более подходящую обувь; в ее легких сандалиях было непросто пробираться через спутанные корни, норовившие зацепиться за ноги.

С деревьев свисали длинные, похожие на канаты, лианы, словно созданные для того, чтобы на них раскачивались хвостатые мартышки. Ник потянул за одну, как будто желая проверить ее на прочность.

— Хочешь поиграть в Тарзана? — спросила Дейзи.

— Предоставлю это Иану. — Он снял темные очки и сунул их в карман рубашки. — Что за Тарзан без Джейн?

Джейн с Ианом меж тем углубились еще дальше в лес. Иан и вправду решил покачаться на лиане. При этом он издавал дикие, гортанные крики, а Джейн хохотала как сумасшедшая.

Дейзи наконец решилась задать вопрос, который давно не выходил у нее из головы.

— А что же ты не взял с собой свою Джейн?

— В настоящий момент таковой не имеется.

Так я и подумала, иначе ты не преминул бы рассказать о ней.

Ей захотелось развить эту тему.

— Неужели утратил навыки? — насмешливо поинтересовалась она.

— Возможно, — сказал он, раскачивая лиану. — Или просто стал более разборчив, что касается этих самых Джейн.

Его спокойствие, уравновешенность выводили ее из себя. Джейн и Иана не было видно, и Дейзи стало не по себе. Она чувствовала, что атмосфера все более накаляется.

— А может, это они стали более разборчивы?

— Может быть.

Дейзи ощутила тревожное томление. Ей казалось, что тропический оазис, в котором они очутились, волшебным образом обострил все ее чувства, и в глубине души она уже ждала какой-то неминуемой развязки.

Это все плоды твоего воспаленного воображения, твердила она себе. Не строй иллюзий.

К счастью, она нашла себе занятие, которое давало возможность хоть на время отвлечься. В сандалету забились листья, и она остановилась, чтобы вытряхнуть их.

Ник стоял у нее за спиной. От ощущения его близости Дейзи стало не по себе. Попытки унять душевное волнение не увенчались успехом. Балансируя на одной ноге, она, чтобы не упасть, вынуждена была опереться рукой на близстоящее дерево.

На помощь Ника Дейзи не рассчитывала, а поскольку он находился у нее за спиной, то и не могла судить о его намерениях.

Дейзи вдруг почувствовала, что он схватил ее за руку. Пальцы его сжали ее запястье, подобно мягким наручникам. Другой рукой он поддерживал ее за талию.

— Дейзи…

Ей показалось, что сердце ее сначала превратилось в кусок льда, который тут же начал таять.

Нет, я не хочу.

Неправда. Именно этого ты и хочешь.

Ник заглянул в ее глаза.

ГЛАВА 9

Все, что творилось в душе Дейзи до тех пор, не шло ни в какое сравнение с трепетом, охватившим ее, когда она поймала на себе его взгляд, который затягивал как бездонный омут.

Это продолжалось не более секунды.

Уголки его губ едва заметно дрогнули, и он сказал:

— Окажись ты одна в джунглях, не долго протянула бы. Еще чуть-чуть, и ты дотронулась бы вон до того гада. — Он кивнул в сторону дерева, за ствол которого она только что держалась.

Дейзи повернула голову. Едва различимая на фоне коры, на стволе затаилась жирная буро-коричневая сороконожка размером с палец.

Каким-то чудом Дейзи сдержалась, чтобы не завизжать.

Она лихорадочно натянула на ногу сандалету.

Что я творю? Почему его глаза завораживают? Почему под его взглядом у меня перехватывает дыхание?

— Она была в каком-нибудь сантиметре от твоей руки, — сухо заметил Ник и спрятал руки в карманы. — А поскольку сороконожки довольно больно кусаются, я решил принять превентивные меры.

Дейзи смешалась. Рассудок подсказывал ей, что он сделал это намеренно, — хотел посмотреть, как она будет таять под его взглядом. И все же она отказывалась верить этому. Может, он просто хотел посмеяться, рассчитывая, что она, как и подобает женщине в подобной ситуации, будет визжать, будто ее режут.

По крайней мере, у нее хватило ума не дать повода для насмешек.

— Ты мог бы просто предупредить меня, — сказала она нарочито раздраженным тоном, дабы он не догадался, что в действительности творится в ее душе. — Или ты думаешь, что я брякнулась бы в обморок?

Пронзительный вопль прорезал тишину леса. Оба вздрогнули и повернули головы.

Это кричала Джейн.

— А-а-а! — вопила она. — Я чуть не наступила на нее! Боже мой, да они повсюду!

Дейзи машинально посмотрела под ноги. Крупные, жирные сороконожки, едва различимые на фоне такого же бурого, как и они сами, подлеска, ползли куда-то по своим делам.

Невдалеке показалась фигура перепуганной Джейн; следом за ней шел Иан.

— Идем отсюда, — сказала Джейн, дрожа от страха. — Это место буквально кишит отвратительными гадами.

Дейзи решила вступиться за обитателей леса.

— Ничего отвратительного в них нет! Они не виноваты, что родились сороконожками. Может, они думают, что это мы отвратительны.

— Что ты такое несешь? Сороконожки не могут думать!

— Хорошо, подумали бы, если бы могли.

— Идем, — сказал Ник. — Эта дорога ведет на Черри-Три-Хилл.

Они направились к машинам. Джейн, покосившись на Дейзи, участливо спросила:

— У тебя все в порядке?

— Разумеется! — неожиданно для самой себя вспылила та. — А почему должно быть иначе?

Джейн с оскорбленным выражением на лице бросилась догонять Иана.

— Встречаемся на горе! — крикнул им Ник.

Все эти треволнения оказали на Дейзи неожиданный побочный эффект. Не успела она сесть в машину, как поняла, что терпеть больше не в состоянии.

— Далеко еще до цивилизации? — спросила она.

Ник повернул ключ зажигания.

— Если ты имеешь в виду «удобства», то до них еще порядком. А что, тебе невтерпеж?

Дейзи смутилась. Она понимала, что это смешно, но ничего не могла с собой поделать — щеки ее залил румянец.

— Да нет, ничего страшного.

Ник снова заглушил двигатель и кивнул в сторону леса.

— Сходи в кустики, — предложил он.

О Боже правый! Ну почему я не родилась мужчиной? Придется стаскивать шорты.

— Нет уж. Я лучше подожду.

— Я не буду подглядывать, обещаю.

Дейзи чувствовала, что в душе он потешается над ней.

— Я потерплю, — упрямо повторила она.

— Если ты боишься сороконожек, я могу подыскать тебе местечко, где их нет.

— При чем здесь сороконожки? — вспылила она.

Только эскорта мне не хватало!

— Тогда в чем же дело?

В тебе, вот в чем! В том, что ты уже смакуешь это зрелище…

— Ни в чем! А, черт с тобой!

Схватив сумочку, Дейзи выскочила из машины.

Она нашла укромное местечко, скрытое от посторонних глаз огромными листьями бегоний. Сделав свое дело, она вернулась к «ослику», чувствуя себя значительно лучше.

— Порядок? — спросил Ник. — Не атаковали представители местной фауны?

При виде его ухмылки Дейзи захотелось ударить ему по физиономии.

— Поехали!

Ник запустил двигатель, но не спешил нажимать на педаль газа.

— Знаешь, ты подала мне идею. Подожди минуточку, я поищу подходящее дерево. — С этими словами он вышел из машины и углубился в лес.

Неудивительно, что он смеется над ней, думала она, провожая его взглядом. Нечего строить из себя скромницу. А ведь если бы на его месте был Иан, ты бы и глазом не моргнула.

И Джейн зачем-то оборвала. Что за дурацкая привычка вымещать раздражение на окружающих?!

Дейзи решила, что постарается быть со всеми душкой, пока они не подумали, что у нее предменструальный синдром.

Лес кончился; дорога пошла в гору, затем снова выровнялась.

Впереди до самого океана простирались изумрудно-зеленые луга. Вдали накатывались на берег могучие волны Атлантики. Это было так не похоже на безмятежное Карибское побережье, что даже не верилось, что последнее находилось всего в нескольких милях отсюда.

У Дейзи перехватило дыхание.

— Ну что, ради такого зрелища стоило оторвать задницу от пляжа, согласна? — заметил Ник.

Джейн с Ианом оставили машину на обочине и теперь самозабвенно фотографировали пейзаж.

— Что-то вы долго, — сказала Джейн. — Мы уже начали подозревать, что вас съели сороконожки.

— Пришлось сделать остановку, надо было отлить, — призналась Дейзи. — Слишком много выпила за завтраком.

Джейн поморщилась.

— Кошмар. Я бы ни за что не осмелилась. Вдруг в трусы заползла бы какая-нибудь нечисть.

Иан усмехнулся.

— Дорогая, я бы тебя охранял. Ты всегда можешь положиться на меня в таких ситуациях.

Слова Иана были встречены общим хохотом. Когда они вернулись в машину, Ник снова разложил у Дейзи на коленях карту и мрачно изрек:

— На сей раз задача усложняется. Мы поедем по прибрежному шоссе вот до этого места, — он провел по карте пальцем, — потом минуем Баташебу и направимся к церкви святого Иакова. — Он поднял на нее вопросительный взгляд. — Все ясно?

Ну зачем? Зачем ты не какой-нибудь урод с дурным запахом изо рта? И что ты со мной делаешь?

— Понятно, — весело ответила она.

— На дорожные указатели надежды мало, так что нам скорее всего придется поплутать. Но все равно постарайся…

— Слушаюсь, кэп.

Покосившись в ее сторону, Ник запустил двигатель.

— Похоже, настроение улучшилось?

— Просто у меня болела голова.

— Вон, оказывается, в чем дело. А я грешным делом подумал, что это я виноват.

От ее внимания не ускользнули язвительные нотки в его голосе.

Что бы это могло означать?

Не думай об этом, иначе у тебя и впрямь голова заболит. Лучше посмотри, какая красота вокруг.

К счастью, это не требовало никаких усилий. Дорога плавно спускалась к берегу океана. Буруны немилосердно терзали белую полоску пляжа, совершенно непохожего на тот, к которому они привыкли. Здесь практически не было деревьев. Не было здесь и людей.

Дейзи не удивилась, когда увидела щит с надписью на четырех языках: «Купаться запрещено».

— Наверное, это из-за волн, — предположила она.

— Скорее всего, — согласился Ник. — Я бы не стал проверять на себе.

Они въехали в Батшебу, маленькую, живописную деревушку, которая вдруг живо напомнила Дейзи рыбацкие деревни Корнуолла с их узкими улочками, сбегавшими к морю. Она сказала об этом Нику.

— Неудивительно, — ответил он. — Во всех рыбацких деревушках есть что-то общее.

— Ты из Корнуолла? — задала она вопрос, давно занимавший ее.

— Оттуда. Любил заниматься серфингом.

Дейзи представила себе юного, с копной непокорных волос, Ника, с серфбордом под мышкой босиком бредущего к морю в окружении столь же юных девиц.

Готова спорить, что ты не упускал случая поразвлечься.

— Наверное, ты каждый раз с нетерпением ждал лета.

— У меня не было выбора. Я не мог позволить себе полететь, скажем, на Гавайи. Когда в семье четверо детей, это накладно.

С одним тоже тяжело, если в семье нет отца.

— Все-таки хорошо, когда большая семья, — сказала она.

— Когда как. — Ник искоса посмотрел на нее. — А ты, если не ошибаюсь, была единственным ребенком в семье.

— Откуда ты знаешь?

— Тэра говорила.

— И ты думаешь, что поэтому я была испорченной, избалованной девицей?

— Я так не думаю. Хотя все дети, если у них нет ни брата, ни сестры, в какой-то степени испорчены. На них обращена вся родительская забота и внимание, они вроде как пуп земли…

Дейзи понимала, что Ник прав, и все же почувствовала себя уязвленной. Возможно, она и была пупом земли, но лишь потому, что у матери больше никого не было.

— Ну вот, ты и обиделась, — заметил Ник. — Я отсюда чувствую, как ты ощетинилась. Urchina Daisya Longhairya — декоративный вид. Они совершенно безобидны, если только не хватать их за чувствительные места.

Его намека оказалось достаточно, чтобы Дейзи снова разозлилась, но она решила не показывать виду.

— Если ты хочешь меня завести, то зря стараешься.

Ник посмотрел на нее, но ничего не сказал.

Они достигли нависавшей над берегом площадки на вершине горы и вышли из машины. Внизу мелькали фигуры серфингистов. Некоторые заплывали довольно далеко от берега, чтобы поймать подходящую волну. Берег был усеян гигантскими валунами, словно разбросанными рукой циклопа.

— Я считала, что здесь опасное течение, — сказала Джейн.

— Только не в этом месте, — пояснил Ник. — Единственное, чего им следует опасаться, так это подводных камней. И акул.

— Никогда бы не подумала, что здесь есть акулы, — сказала Дейзи.

— На Карибском побережье их нет. Рифы не дают им приближаться к берегу. А здесь случаются.

Джейн поежилась, глядя на лежавших на своих досках и отчаянно работающих руками серфингистов.

— Они все сумасшедшие, не иначе.

Ник пожал плечами.

— Просто они любят риск. Адреналин и все такое. Для них это кайф.

Дейзи заметила, как один из серфингистов оседлал волну. Извиваясь всем телом, он лихо скользил по самому гребню, потом упал и сгинул в бурлящем водовороте. Казалось, навеки.

— Не бойся, — сказал Ник, положив ладонь ей на шею. — Сейчас он выскочит, как пробка от шампанского.

Это слабое прикосновение повергло ее в трепет. Почувствовав легкое головокружение, Дейзи хотела отпрянуть, но Ник, упреждая ее движение, убрал руку.

Уф!

Снова с помощью карты ей пришлось разбираться в хитросплетениях местных дорог. Дорожные указатели здесь, похоже, служили лишь для того, чтобы направить сбитых с толку туристов к ближайшему заведению, торговавшему ромом. Наконец им удалось выехать на узкое шоссе, тонкой лентой извивавшееся по склону холма, на вершине которого прилепилась небольшая церковь.

При церкви был погост.

— Если бы не эти экзотические растения, можно подумать, что мы в Англии, — заметила Дейзи. Кусты красного жасмина с причудливыми цветами странным образом диссонировали с покосившимися памятниками и самой церковью, словно перевезенной сюда из какой-нибудь английской деревушки.

Ник искал могилу своего грека.

— Нашел! — крикнул он, и все подошли к нему. — Старый чудак унес с собой в могилу свою тайну. Во время гражданских войн он почему-то предпочел сражаться на стороне Карла Первого, а потом сбежал на Барбадос, опасаясь, что Кромвель и ему отрубит голову.

— Странно, почему он не вернулся в Грецию? — удивилась Дейзи.

— Должно быть, ему надоело пить узо^[13], — заметил Иан, — и он решил перейти на ром.

Дейзи прошла дальше. Церковь стояла на краю утеса Далеко внизу волны Атлантики с методичной настойчивостью атаковали белую полоску пляжа.

Было тихо, только где-то в кустах жаловалась на что-то невидимая птица и шуршал в листве легкий бриз. Дейзи поднесла к носу цветок красного жасмина и вдохнула тонкий, отдающий лимоном аромат.

— Наверное, это самая живописная церковь в мире, — обратилась она к стоявшему неподалеку Нику. — Представляешь, что творилось в душе всех этих плантаторов или старых греков, чьим взорам открывалось такое зрелище после долгого плавания…

— Ты забыла про рабов, — сказал Ник. — Бедолаги. Каково было им?

— Замолчи. Мне тяжело об этом думать.

— Им, наверное, тоже было нелегко, — сухо промолвил он.

Дейзи вспыхнула. Он, очевидно, давал ей понять, что она принадлежит к тем лицемерам, которые шумно негодуют по поводу несчастной участи бедных овечек, а потом с удовольствием уплетают воскресную баранью лопатку.

— Я согласна. Какое чудовищное варварство так обращаться с людьми!

— Не принимай близко к сердцу. Ты здесь совершенно ни при чем. — Ник похлопал ее по плечу и добавил: — Пойду зайду внутрь.

Дейзи осталась на месте. Она смотрела на безбрежный океан, прикидывая, сколько тысяч миль отделяют остров от берегов Африки, откуда когда-то везли невольников. Две тысячи? Три? Она вспомнила дружелюбных официантов, бармена, который пританцовывал, смешивая коктейли, пляжных повес, вечно отпускавших сальные шуточки, горничную, убиравшую ее комнату. Сколько поколений сменилось с тех пор, как их закованных в железо предков высадили на берег Барбадоса?

И еще один вопрос не выходил у нее из головы: какого черта она превращает свой отпуск в сплошную пытку? И все из-за того, что в отсутствие Саймона ее влечет к другому мужчине.

Хочешь знать, в чем твоя проблема? — спрашивала она себя, когда они уже возвращались к «осликам». Ты эгоцентричная психопатка. Нужно настоящее горе, чтобы ты перестала суетиться по пустякам.

Они остановились пообедать в небольшом ресторанчике, где подавали блюда местной кухни.

— Ох, боюсь, растолстею, — пожаловалась Джейн, когда они подошли к стойке буфета. — Сладкий картофель, оладьи с тыквой… Когда вернемся, сяду на диету.

— Это мы уже слышали, — заметила Дейзи, которая размышляла о том, найдется ли у нее место еще и для аппетитного вида торта с лаймом.

Они расположились на веранде с видом на океан, вдалеке покачивались на волнах рыбацкие лодки. Дейзи сидела наискосок от Ника и время от времени ловила на себе его взгляды. Теперь она знала, как себя вести.

Один ее старый приятель, который долгое время работал в Западной Африке, рассказывал, как он тщетно пытался бороться с чудовищной жарой и влажностью, пока до него не дошло, что это бесполезно. Надо просто плюнуть на все и ждать, когда снова окажешься в комнате с кондиционером. Вот и Дейзи решила, что, как бы там ни было, она скоро снова окажется в комнате с кондиционером, то есть вернется в Англию, к Саймону, и все будет как прежде.

— Еще вина? — предложил Иан.

— С удовольствием, — беззаботно проронила она. — Как приятно, когда тебе не надо вести машину. Да еще когда у тебя такой отличный шофер. — Она подняла бокал и с лучезарной улыбкой обратилась к Нику: — За тебя, Ник. Ты у нас молодчина.

Ее план работал безотказно. Правда, ей не часто приходилось к нему прибегать; Ник больше не подходил к ней на пляже и не садился рядом, не приглашал танцевать после ужина. Если ей надо было намазать плечи кремом и Ник оказывался поблизости, он не вызывался помочь ей. Он больше не плавал к плотику-поплавку, чтобы составить ей компанию. Впервые она по-настоящему отдыхала, как и положено на Карибах. Она расслабилась настолько, что даже ленилась просмотреть обеденное меню.

Остались позади еще три тропических заката, еще три южные ночи с непременными концертами древесных лягушек и с мириадами летучих мышей.

Шли девятые сутки их пребывания на Барбадосе. Около полудня Дейзи лежала в шезлонге, размышляя о непреложном законе, известном каждому отдыхающему: чем ближе день отъезда, тем стремительнее летит время. Пора было идти на обед, но она не могла заставить себя пошевелиться.

— Дейзи!

Прикрыв ладонью глаза, Дейзи привстала.

Это был Ник. Он стоял у самого берега, неподалеку от него маячил спортивный катер.

— Не можешь уделить мне минут пятнадцать?

— Я иду на ланч!

— Ланч никуда не денется. Я хотел покататься на водных лыжах, но нужно, чтобы в катере находился еще один человек.

— Зачем?

— Так положено по инструкции. Иначе, если заметят спасатели, его лишат лицензии.

— Ну хорошо, — согласилась она, подумав, что прокатиться на катере совсем не плохо. Она не спеша встала, взяла свою сумку и ленивой походкой побрела к берегу.

Ник обеими руками деловито обхватил ее за талию и поставил на нос катера. Дейзи на цыпочках подобралась к рубке. Рулевой протянул ей руку.

— Привет, — сказал он и указал на сиденье рядом с собой, на котором лежал спасательный жилет. Потом он кивнул в сторону Ника. — Это твой парень?

— Нет, мой парень не смог приехать.

— И он отпустил тебя одну? — Он прищелкнул языком. — Неужели он не понимает, какой это риск?

Дейзи сдержала улыбку. Большинство местных юнцов, околачивавшихся на пляже, любили пофлиртовать, и за ними невозможно было наблюдать без смеха. Как и многие другие, этот был удивительно обаятельный малый, с прекрасными белыми зубами, шоколадной кожей и рельефной мускулатурой, которой позавидовал бы любой турист. Он носил выгоревшую на солнце майку с надписью и видавшую виды бейсбольную кепку.

— Этого парня я еще не катал, — сказал он. — Умеет?

— Еще как, — ответила Дейзи. — Правда, я в этом плохо разбираюсь.

— Сейчас проверим. — Он запустил двигатель, катер проплыл несколько ярдов и остановился. Ник зашел в воду, и рулевой бросил ему лыжу и канат.

— Вот увидишь, будет выпендриваться, — шепнул он Дейзи. — Все они выпендриваются, если на борту женщина.

Дейзи рассмеялась.

— Думаю, он не такой.

— Давай поспорим.

Он повернул рукоятку акселератора, лодка устремилась вперед, и Ник как пробка выскочил из воды и заскользил по поверхности.

— А он ничего, — сказала Дейзи.

Рулевой сидел на бортике, наблюдая одновременно за тем, что делается впереди, и за выписывавшим замысловатые кренделя Ником.

— Похоже, знает толк в этом деле. Только слишком уж много лодок вокруг. Хорошо бы податься в район Песчаной косы — там попросторнее.

С этими словами он взял курс в открытое море.

Дейзи как завороженная следила за Ником.

— Если он знает толк, то ты, должно быть, вообще демонстрируешь высший пилотаж, — сказала она.

— Бывает.

— Покажешь?

— Не могу. — Темнокожий красавец лукаво подмигнул ей. — Ребята скажут, что я выпендриваюсь перед красивой девушкой.

Дейзи рассмеялась. Ветер приятно овевал лицо. Она почувствовала удивительную легкость во всем теле, словно парила в воздухе. С моря береговая линия, окаймленная зеленым ожерельем садов и парков, в которых утонули здания отелей, казалась особенно живописной.

— Как тебя зовут? — спросил рулевой.

— Дейзи.

— А я Трой. Лучший на западном побережье. — Он протянул ей руку.

Дейзи снова рассмеялась.

— Я уже не спрашиваю, в чем ты лучший.

Лицо его расплылось в улыбке.

— Ну, в этом тоже. Но первым делом водные лыжи. Здесь мне равных нет.

— Интересно, кто теперь выпендривается? — спросила Дейзи, продолжая смеяться.

Они держались параллельно берегу, затем зашли в уютную бухту, где, кроме них, никого не было. Вдруг двигатель чихнул раз, другой, катер дернулся, и Ник едва удержался на ногах. Наконец мотор окончательно заглох.

Рулевой выругался, очевидно на местном диалекте, потому что из всей его фразы Дейзи разобрала не более двух слов.

— Что случилось?

— Проблемы, — сказал он, снимая защитный кожух с навесного мотора.

Ник подплыл к катеру, толкая перед собой лыжу.

— В чем дело? — спросил он.

— Боюсь, на месте не починить, — ответил рулевой.

Он держался невозмутимо, однако Дейзи не без злорадства подумала: поделом тебе, хвастунишка несчастный.

Вдали показалась лодка. Темнокожий повеса заложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. Лодка повернула к ним, и вскоре оба рулевых уже лопотали друг с другом на каком-то тарабарском языке.

— Этот парень подбросит вас, — сказал Трой, — а потом вернется и отбуксирует меня.

— Мы можем прогуляться по берегу, — предложила Дейзи. — Здесь не так уж и далеко.

— Слишком жарко, — возразил Ник. — Солнце в зените, ты сгоришь.

— Не сгорю, не беспокойся! — вспылила Дейзи. — Я же здесь не первый день!

— Хорошо, хорошо. Спрячь коготки.

Поскольку у Дейзи была сумка и добраться вплавь она не могла, подоспевший на выручку лодочник подвез их к берегу.

Отелей здесь не было, только пряталась за деревьями одинокая вилла. Безлюдный пляж был усеян незнакомыми зелеными плодами. Дейзи подняла один и спросила:

— Что это?

— Манчинилы. Лучше не трогать, они ядовитые. Ты разве не читала проспекты?

— Читала кое-что.

— Надо было все прочитать. Для чего, по-твоему, их кладут в комнаты?

— Слушай, не занудствуй, ради Бога! Я в отпуске!

— Извини, — сухо проронил Ник. — Я не хотел показаться ворчливым папашей.

— Нет у меня никакого папаши, — выпалила Дейзи и тут же пожалела об этом.

Ее слова явно смутили его.

— Не стоит расстраиваться, — поспешила успокоить его она. — Я не имела в виду, что он умер. По крайней мере, мне об этом неизвестно. Просто никогда не имела чести быть ему представленной.

Некоторое время они молчали. Наконец Ник произнес:

— Должно быть, тяжело без отца.

— Ничего особенного. Не будешь же тосковать по тому, чего у тебя никогда не было.

Дейзи наклонилась, чтобы подобрать высушенный солнцем панцирь морского ежа. На нем еще сохранились иголки, и она начала машинально отламывать их.

Разговор не клеился. Ее вдруг охватило то же самое чувство тревоги, которое она испытала в тропическом лесу. Даже шорох листвы, казалось, предвещал недоброе.

— Как быстро пролетели дни, правда? — нарочито беззаботным тоном сказала она. — И оглянуться не успеешь, как снова окажешься в самолете.

— Не терпится вернуться домой?

— Бог с тобой! Страшно подумать, какой тебя встретит холод, не говоря уж о том, что придется тащиться на работу…

Они вышли к маленькой, уединенной бухточке. Вокруг не было ни души.

— Этот малый в лодке, должно быть, тебе все уши прожужжал? — спросил Ник.

— Да нет. Он забавный. Решил, что ты будешь выпендриваться, чтобы произвести на меня впечатление. — Помолчав, она добавила: — Но я ему быстро растолковала что к чему.

— Не сомневаюсь.

Странный у него тон… или это мне только кажется?

Дейзи стало не по себе. Она вдруг поняла, что последние несколько дней тешила себя иллюзиями. Легко сказать, что его чары больше не действуют, когда почти не видишься с ним — разве что за ужином, да и то не наедине. Теперь же она осталась с ним один на один. Нет, он не дотрагивался до нее, но это не имеет значения. Все те чувства, которые она пыталась подавить, внезапно нахлынули на нее с неожиданной силой. Дейзи прибавила шагу.

— К чему такая спешка? — поинтересовался Ник.

— Я хочу есть.

— Чем сильнее чувство голода, тем вкуснее потом еда. Не торопись — слишком жарко.

— Я умираю от голода. У меня перед глазами жареные куриные крылышки под пряным соусом и… ой!

— «Ой» я еще ни разу не пробовал. Это, должно быть, фирменное блюдо.

— Очень смешно! — Дейзи, подпрыгивая на одной ноге, стряхнула с другой колючую веточку. К счастью, все обошлось. — Черт побери, мне показалось, что это морской еж. Вот бы ты посмеялся.

— Еще как. — Ник усмехнулся.

Он стоял слишком близко к ней, чтобы она могла чувствовать себя в безопасности. Глаза его были подобны зеленой воде африканской реки, в которой купается солнце.

— Впрочем, я проявил бы благородство и подставил бы тебе спину.

— Ну уж нет. — Взгляд ее скользнул по его мускулистой груди, покрытой завитками темных волос. — Я бы и сама дохромала как-нибудь.

— Нелегко бы тебе пришлось.

— Зато потом ты уже не смог бы жаловаться, что из-за меня у тебя болит спина.

При одной мысли о том, что она могла бы прижаться к его спине, у нее задрожали колени.

Только вообрази: обвить его шею руками, обхватить ногами торс…

Дорогуша, но ведь ты будешь находиться сзади.

Все равно…

— Ты прав, слишком жарко, — сказала она. — Пожалуй, пора искупаться.

Бросив на песок сумку и темные очки, Дейзи побежала к берегу. Вода бирюзового оттенка здесь была еще прозрачнее, чем на пляже возле отеля.

Дейзи зашла в воду и легла на спину, упершись локтями в песок. Поблизости, словно выполняя команды невидимого дрессировщика, сновала стайка крошечных рыбешек.

Ник следом за ней вошел в воду, нырнул и поплыл прочь от берега. Дейзи ополоснула лицо и, закрыв глаза, постаралась думать о другом — о жареной курице, о соусе барбекю.

Она услышала плеск — это вернулся Ник, — но не стала открывать глаза, предпочитая не смотреть на него. Его тело, такое мускулистое, с ровным шоколадным загаром и капельками воды, сбегающими по груди, лишь подстегнуло бы ее воображение.

— Давай поплаваем, — сказал Ник, поливая ее водой. — Хватит лежать.

— Ты поплавай, а я посмотрю, — сонным голосом промолвила Дейзи, делая вид, что задремала.

— Не могу же я оставить тебя одну.

— Почему бы и нет? Ничего со мной не случится.

Ник сел рядом.

— Вокруг полно всяких тварей, которые только и ждут, как бы сцапать тебя, — насмешливым тоном сказал он.

— Например?

— Проспекты надо читать. Например, гигантский плотоядный морской еж, который прячется в коралловых зарослях. Он незаметно подкрадывается к своей жертве и заглатывает ее. Если хочешь знать, зубов у него нет, так что он глотает пищу целиком, а желудочный сок медленно переваривает ее. Через день-другой он выплевывает несъедобные остатки, вроде волос и купальников.

Дейзи разбирал смех, но вместе с тем ей было тревожно от ощущения его близости.

— Какая гадость! Ну и что еще здесь водится?

Ник понизил голос до зловещего шепота:

— Еще есть гигантские морские гусеницы. Эти будут похуже ежей. Ножки у них в процессе эволюции превратились в плавники, и они плавают как торпеды. У них острые, как у пираньи, зубы в несколько рядов. Они сидят в своих укромных убежищах и ждут, когда жертва зазевается, потом выскакивают, и не успеешь ты пискнуть…

Тут Ник ущипнул ее за бок, и Дейзи подскочила как ошпаренная.

— Ах ты паршивец! — Не в силах удержаться от смеха, она изо всей силы толкнула его. Ник повалился навзничь.

Она попыталась убежать, но Ник уже вскочил на ноги и схватил ее за запястье.

— Особенно неравнодушны они к филейным частям. — С этими словами он ущипнул ее за попку.

Дейзи прыснула.

— Прекрати немедленно!

Ник вдруг посерьезнел.

— Ты должна почаще смеяться. Тебе это идет.

У нее перехватило дыхание.

— Ты хочешь сказать, что я выгляжу жалкой и несчастной?

— Да нет. — Поколебавшись, он добавил: — Я просто хотел сказать, что улыбка тебе к лицу.

Дейзи, вставай немедленно. Иначе он все поймет.

Ник, словно читая ее мысли, сказал:

— Пора идти. Пока всех жареных кур не съели.

— Ну уж нет.

— Поднимайся. — Он протянул ей руку. — Еще немного, и ты растаешь.

Похоже, я уже таю.

Она взяла его за руку, но вставать не стала. Что-то удержало ее. И дело было не только в его руке или в магнетическом взгляде бездонных зеленых глаз. Это что-то было разлито в воздухе, в воде, — словом, повсюду.

И она больше не могла противиться своей природе.

Я не виновата.

Точно откуда-то издалека долетел до ее слуха звук его голоса:

— О, Дейзи…

ГЛАВА 10

Злую шутку сыграли с ней жара и соленая влага, в которых растворились остатки воли, уступив место блаженной неге.

Их словно прорвало, и теперь они никак не могли насытиться друг другом.

Его губы — терпкие, требовательные, ласковые — терзали ее нежно и страстно…

Его ладони, точно в агонии, скользили по ее спине, бедрам и вновь взмывали вверх. Дейзи не отставала от него; она погружала пальцы в его шевелюру, гладила влажную мускулистую грудь и плечи и никак не могла насладиться упоительными ласками.

Это было как потребность дышать. Дейзи чувствовала, что, если ее лишить этого, она умрет.

Так уже было когда-то, помнишь? — нашептывал ей внутренний голос.

Так, да не так. Она уже не та молоденькая, неопытная девчонка, которая дрожит от страха перед неведомым. Теперь она зрелая женщина, и ее искушенное тело с готовностью реагирует на условные сигналы, служащие пропуском в райские кущи. Уже не кровь, а расплавленная лава течет по ее жилам.

Они отпрянули друг от друга, чтобы глотнуть воздуха. Не произнося ни слова, Ник увлек ее за собой. Они отошли подальше от берега и опустились на колени; теперь Дейзи была по плечи в воде. Губы их снова слились в поцелуе, и, только когда Дейзи почувствовала, как под уверенными руками Ника с нее соскользнул лифчик купальника, до нее дошло, зачем он завел ее сюда.

Едва не задохнувшись, она выгнулась навстречу ему, в то время как он, накрыв ладонями ее маленькие белые груди, легко массировал пальцами налившиеся желанием соски. Словно электрический разряд пробежал по ее телу и жарким теплом разлился по чреслам. Затем он внезапно отпрянул, и руки его скользнули вниз. Обхватив за ягодицы, он рывком вскинул ее и водрузил на свой торс, так что грудь ее оказалась над водой. Его губы сомкнулись вокруг ее соска, и Дейзи затрепетала. Обвив ногами его торс, она извивалась всем телом, словно сжигаемая пламенем, которое разгоралось в ее бедрах. Ник оставил один сосок и занялся другим. Сначала он любовно ласкал его языком и только потом сжал губами. Она едва не закричала от потрясения.

Он снова опустил Дейзи на колени, снова их губы слились в поцелуе, и он прижался к ней всем телом, стискивая ладонями ее ягодицы.

Часто и неровно дыша, она чувствовала, как эти ладони скользнули под резинку бикини.

Наконец, обе легли на ее голое тело. У нее екнуло сердце.

Продолжай же!

И вот одна из ладоней дрогнула, и через какое-то мгновение Дейзи ощутила ее животом, но та, не задерживаясь, скользнула вниз.

Только не останавливайся, умоляю!

В немой мольбе она раскинула ноги. И он внял ей. Пальцы его утонули в мягкой, влажной заросли волос и наконец достигли очага, в котором он сам же и развел огонь.

Дейзи не могла даже дышать, не говоря уже о том, чтобы продолжать целовать его, и лишь конвульсивно извивалась под его ласками.

Но это еще не была кульминация. Быстрым, уверенным движением Ник погрузил пальцы в нее.

Дейзи казалось, что она теряет сознание, но где-то в глубине, не достижимой для его пальцев, по-прежнему молила об участии и по-прежнему требовала продолжения ее неутоленная чувственность. В смятении Дейзи оттянула резинку на его плавках, и пальцы ее сомкнулись на его горячей плоти, которая одна могла утолить снедавшее ее желание. Ник содрогнулся.

Неожиданно он рывком отпрянул от нее.

Точно сквозь сон, перекрывая гулкое биение сердца, до ее сознания донеслись чьи-то голоса. Дейзи принялась лихорадочнонатягивать купальник.

— Куда ни ткнешься, везде одно и то же, — с нескрываемым раздражением говорила женщина.

— Им и в голову не приходит, что этим нужно заниматься в номере, — сварливо вторил ей мужчина.

По пляжу шествовала пожилая пара. Явно англичане. Они еще не успели загореть, а потому были бледные, как мучные черви.

— Мало того, что по телевизору один сплошной секс, — распалялась дама. — По Би-би-си больше вообще нечего смотреть.

— Да еще эти гомики, — проворчал ее спутник. — Можно подумать, что вся страна сплошь «голубые»…

Наконец голоса стихли.

С минуту они молчали, точно боялись, что волшебные чары окончательно рассеются. Все еще трепеща от возбуждения, Дейзи посмотрела на Ника. Он досадливо поправил шорты, чтобы не бросалась в глаза вопиющая улика несовершенного проступка.

— Просто не укладывается в голове, — пробормотала Дейзи.

Скажи спасибо, что этим все и ограничилось.

— По крайней мере, у них теперь есть о чем посудачить, — проронил Ник. — Весь день будут нам косточки перемывать.

Он пытался держаться так, будто ничего особенного не произошло, но легкая хрипотца в голосе выдавала его.

— Это совсем не смешно, — сказала Дейзи.

— Я знаю. — Ник сжал ее ладонь в своей.

— Ник, пожалуйста, не надо. — Смущенно потупившись, она отдернула руку. Сердце продолжало бешено колотиться. — Кажется, ты что-то говорил про мимолетное увлечение…

— Я солгал.

Дейзи недоумевала.

— Но зачем?

— А ты как думаешь? — воскликнул он. — Просто не хотел, чтобы ты пребывала в постоянном напряжении.

Внутри у нее все оборвалось.

— По-твоему, почему я выгнал тебя из комнаты? — продолжал Ник. — Вспомни: ты стояла передо мной в одной майке и твои волосы щекотали мне лицо…

Вот идиотка! Неужели ты оставила мозги в Хитроу?

— Я думал, ты ко мне равнодушна.

— А я думала, ты все знаешь! Я старалась скрыть, но…

— В таком случае ты хорошая актриса. Иногда мне действительно казалось, что ты что-то скрываешь, но я отмахивался от этой мысли, полагая, что просто выдаю желаемое за действительное. Так продолжалось до той остановки в лесу…

У нее подступил комок к горлу.

— И ты, тем не менее, ничего не предпринял?..

— Почему это тебя удивляет? Неужели я похож на мерзавца, который спит с чужими девушками? Не могу сказать, что я в восторге от Саймона, но он, похоже, неплохой малый. Иногда я думаю, что лучше бы он оказался каким-нибудь подонком.

Саймон. Бремя вины становится невыносимым.

— Не понимаю, что на меня нашло, — пролепетала она срывающимся голосом. — Ведь я люблю Саймона. Я правда его люблю. Это было просто…

— Помешательство?

— Наверное… Так бывает.

— Ну разумеется. Особенно когда приедается одно и то же. — Он заглянул ей в глаза. — А раньше с тобой такое случалось?

— Нет! Никогда! — Дейзи почувствовала себя уязвленной, хотя и понимала, что в сложившейся ситуации его вопрос вполне уместен.

— Может быть, Саймон за два года успел тебе надоесть? — Поколебавшись, Ник спросил: — Кстати, сколько тебе лет?

— Двадцать семь, только я не понимаю, при чем здесь…

— Что ж тут непонятного? Мне, например, тридцать один, и я точно знаю, что еще не готов к тому, чтобы окончательно связать с кем-то свою жизнь. Может быть, ты тоже к этому не готова.

Внимание Дейзи привлекла утлая деревянная лодчонка, которой управлял седой бородатый старик. Заглушив мотор, он встал и принялся вглядываться в воду. В руках он держал рыболовную сеть.

Бог ты мой! Что же я творю? — думала Дейзи. И это на публичном Пляже!

Но ты же была под водой. Тебя практически не было видно.

Последний аргумент показался ей малоубедительным.

— Он любит меня! — воскликнула она в сердцах. — Мне никто не нужен, кроме него!

— Может, тебе только так кажется?

— Нет! Я люблю его! Ничего подобного больше не повторится! Ты понял? Ничего! — Она встала и нетвердой походкой пошла к берегу.

— Дейзи! — Ник догнал ее и схватил за руку. — Выслушай меня. Если ты действительно любишь Саймона, я не буду мешать вашему счастью. Обещаю, что пальцем тебя не трону, если только ты сама этого не захочешь.

— Никогда! — По щекам ее текли слезы.

— Тогда можешь успокоиться. И не плачь, ради Бога. Ничего страшного не произошло.

— Нет, произошло! Он мне верит. Если только он узнает, я умру. Для него это будет страшным ударом…

— Он ничего не узнает. По крайней мере, от меня. — Ник взял Дейзи за руку и стал целовать кончики ее пальцев. — Это еще не конец света.

Дейзи судорожно отдернула руку. Выйдя на берег, она подобрала свою сумку и направилась в сторону отеля.

Она не заметила, как отчаяние сменилось раздражением. Она злилась на себя, злилась на Ника.

— Тебе, судя по всему, не впервой, — сказала она. — Привык набрасываться на женщин как коршун.

Ник, потупив взор, шел рядом.

— Не понимаю, как это получилось, — растерянно пробормотал он.

Оттого, что он не стал оправдываться и перекладывать вину на нее, ей стало еще хуже.

— Извини, — промолвила она. — Я сама виновата. Не слишком-то я сопротивлялась.

— Это верно, но затеял-то все я.

— Какая теперь разница, кто все затеял?

— Никакой. Мы же не дети. — Он украдкой покосился на нее и жалобным фальцетом изрек: — Я не виноват, сэр, он первый начал.

Дейзи невольно улыбнулась.

— Уже лучше, — сказал Ник.

Это всего лишь видимость.

Повисла пауза.

Жаль, что я не католичка, горестно размышляла она. По крайней мере могла бы исповедаться и получить отпущение грехов.

Дейзи вспомнила ночь, которую провела в ею номере, вспомнила, как притворилась спящей…

Может, хотя бы в этом сознаться?

Она посмотрела на него.

— Ник, — смущенно произнесла она, — я хочу тебе кое в чем признаться.

— Говори.

— Мне ужасно стыдно.

Он с любопытством покосился на нее.

— Ты втайне от Саймона целовалась с кем-нибудь под омеловым кустом?

— Прошу тебя, не смейся. — Она уже жалела, что завела этот разговор. — Тогда, утром, когда ты встал с кровати, я не спала. Я видела тебя… в зеркало.

— Что? — Ник резко остановился.

Черт бы меня побрал! Зачем я сказала?

— Я сделала вид, что сплю.

По его лицу было видно, что в нем борются противоречивые чувства: недоумение, раздражение, стыд.

— Мне показалось, ты спала!

— Говорю же, я притворялась.

— Проклятье! — Он отвернулся и машинально пригладил ладонью волосы. — Ничего более гадкого, низкого невозможно себе вообразить… А если бы я так сделал? Притворился спящим и подсматривал, как ты раздеваешься. Это достойно бульварной прессы. Представь себе заголовок: «Грязный извращенец подглядывал за мной, когда я переодевалась»…

— Я не раздеваюсь, стоя перед зеркалом! Для этого существует ванная комната!

— Не в этом суть! — Глаза его метали громы и молнии. — И ты еще изображала из себя святошу, когда я шлепнул тебя по заднице!

— Мне было больно!

— Поделом тебе!

— Не надо было мне сознаваться! Я не знала, что тебя это так смутит.

— Смутит?! Да у меня просто в голове не укладывается, что ты способна на такое!

— О'кей, извини. — Смахнув слезу, Дейзи прибавила шагу.

Горячий песок обжигал ступни; воздух плавился от жары и, казалось, вот-вот закипит. Ник нагнал ее и произнес, запинаясь:

— Послушай… извини… сорвался… Просто я не ожидал.

— Охотно верю.

С минуту они шли молча.

— Знаешь, а я тебя недооценил, — заметил Ник. — Списал как бесперспективную.

— И это после того, что произошло между нами тогда, в первый раз? Ты меня удивляешь.

— Я относил это на счет твоей неопытности. Невинная девочка оказалась застигнутой врасплох и все такое…

— Я была не такая уж невинная. И не принадлежала к числу тех, кто бережет себя для одного-единственного.

— В наши дни таких больше нет. Я, по крайней мере, не встречал.

Солнце палило нещадно, но они уже приближались к отелю. На пляже стало заметно оживленнее; появились яркие зонтики, лодки, серфингисты, воднолыжники. На песке там и сям валялись сухие морские ежи. Неожиданно Ник положил руку ей на плечо.

— Дейзи, постой. Нам больше может не представиться случая поговорить.

— Нам не о чем говорить. — Она смерила его взглядом. — И по возможности давай держаться подальше друг от друга.

— Понимаю. — Он сокрушенно вздохнул. — Полагаю, теперь дорога в твой дом для меня заказана?

У нее сжалось сердце.

— Ну почему же? Ты приятель Иана. Если он пригласит тебя, ты можешь прийти.

— И мы будем делать вид, что ничего не произошло.

— Вот именно.

— Это нелегко.

— Знаю. Но в конце концов все как-нибудь образуется.

— Будем надеяться. Думаю, дело в том, что мы оба осмелились желать невозможного.

— Не знаю. — Дейзи никак не могла заставить себя уйти. — Готова поспорить, что до сих пор все твои желания сбывались.

— Мои желания редко бывали настолько сильными, чтобы я придавал значение тому, сбываются они или нет.

Дейзи смешалась.

— Я уже сказала, все образуется.

— Поживем — увидим. — Ник помолчал, затем тихо добавил: — Знай, я хочу тебя так, как давно никого не хотел. Я сгораю от желания предаться с тобой любви. — Он кивнул в сторону моря. — Только не так, а за закрытыми дверьми, чтобы посвятить любви целую ночь.

Нет, не надо! Это невыносимо.

Он перешел на шепот; голос его был едва слышен:

— Не знаю, что со мной происходит. Это похоже на наваждение.

— Не переживай, время лечит, — сказала Дейзи, стараясь казаться невозмутимой и удивляясь тому, что ей это удается.

Она повернулась и зашагала к отелю.

В глубине души ей даже хотелось, чтобы он как типичный самец начал брюзжать по поводу женщин, которые сначала заведут, а потом оставят с носом. Тогда она могла бы презирать его. Она вспомнила одного типа по имени Джейми, внешне вполне мужественного. Никаким сексом еще и не пахло, а он уже ныл, что из-за нее у него дикие боли в причинном месте и что он не удивится, если у него обнаружат рак предстательной железы. Дейзи не долго думая сделала ему ручкой.

Однако Ник, похоже, жаловаться не собирался.

Они шли мимо распластанных тел; какой-то папаша тащил из воды маленькую девочку, та отчаянно упиралась.

— Эмма, прекрати немедленно, — выговаривай он ей. — Мама ждет. Мы идем обедать.

Было невыносимо жарко.

Они уже почти дошли до отеля, когда Дейзи отважилась задать Нику вопрос, который давно не давал ей покоя.

— Скажи, ты нарочно дал Саймону себя обыграть? Хотел, чтобы он пригласил тебя в гости?

— Да Бог с тобой! Неужели ты думаешь, что я способен на такое коварство? — Он плутовато улыбнулся. — Невысокого же ты обо мне мнения.

— Извини, — сухо промолвила она.

Ник снова схватил ее за руку.

— Дейзи, мы не можем предстать перед ними в подобном состоянии. От тебя исходит такое напряжение, которого достаточно, чтобы началась ближневосточная война.

Он, конечно, прав. Увидев ее, даже Иан заподозрит неладное. Она расправила плечи и вымученно улыбнулась.

— Разумеется, я нервничаю. Потому что вышел из строя проклятый катер, потому что нам пришлось тащиться черт знает сколько под палящим солнцем. Мне жарко, и я ужасно хочу пить.

Превосходно, так и будем действовать, прочла она в его взгляде.

— Я бы тоже с удовольствием выпил пива.

Когда они появились на веранде, вид у них был вполне подобающий, то есть измученный.

Остальные уже обедали.

— Где вас носило? — спросил Иан.

— Катер сломался, — ответил Ник. — Нам пришлось возвращаться пешком. Похоже, у меня случился солнечный удар. Я даже попросил Дейзи, чтобы она взвалила меня на спину.

Все рассмеялись, и Дейзи внутри себя поблагодарила Ника за то, что он разрядил обстановку.

— Я послала его куда подальше, — в тон ему сказала она.

Ник поцокал языком и с нарочито обиженной миной изрек:

— Ужасно невоспитанная особа. Меня буквально передернуло.

Тэра оживилась.

— Я бы с удовольствием тебя донесла.

Кто бы сомневался! — подумала Дейзи.

— В следующий раз возьму с собой тебя, — пообещал Ник Тэре и по-дружески похлопал ее по плечу. — Не люблю иметь дела со слабосильными дамочками, которые не могут перенести тринадцать стоунов^[14] на пятьсот ярдов.

Обед прошел куда более спокойно, чем Дейзи ожидала, хотя она все время спрашивала себя: что было бы, если бы они все знали?

Она и подумать не могла о том, чтобы рассказать о случившемся Джейн или Тэре. Возможно, позже у нее и появится потребность с кем-то поделиться. Джейн выслушает ее с пониманием, но в душе наверняка не одобрит. Поклянется, что никому не скажет, но тут же разболтает Иану. Саймон ничего не узнает, потому что Иан будет молчать как рыба. Просто станет по-другому смотреть на нее и при этом думать о том, как ему повезло, что его Джейн не такая. Ника же просто вычеркнет из списка своих друзей.

Тэра, само собой, проявит сочувствие. Она не будет ее осуждать. Напротив, постарается выудить у нее как можно больше пикантных подробностей. Еще скажет, чтобы она не занималась самобичеванием, — все кругом делают то же самое. Даст слово, что будет молчать, но хватит ее ненадолго. Выпьет пару бокалов и проболтается. Потом будет слезно просить прощения, говорить, что она не хотела, что сама не понимает, кто ее дернул за язык.

Ближе к вечеру, оставив всех на пляже, Дейзи уединилась у бассейна. Здесь было прохладнее, и можно было укрыться в тени и спокойно почитать в тишине.

Дейзи захватила с собой книжку, но читать не смогла.

Надо выбросить все это из головы. Надо найти себе какое-то занятие, которое поглощало бы все силы, чтобы вечером засыпать, едва коснувшись подушки.

Она встала и отправилась в пункт проката, где выдавали инвентарь для занятий водными видами спорта. Пункт располагался в небольшом деревянном строении в дальнем конце пляжа. Чего здесь только не было: водные лыжи, спасательные жилеты, маски и трубки для подводного плавания. У входа красовались маленький катамаран, парусная лодка и две доски для виндсерфинга. Из полуоткрытой двери лилась музыка.

Служащий — в зеркальных очках, с нечесаными, точно войлочными, волосами — сидел в дверном проеме, задрав ноги. Увидев ее, он лениво улыбнулся.

— Привет, Дейзи. Как дела?

Дейзи опешила.

— Откуда тебе известно мое имя?

Он усмехнулся.

— Мне известно все. Чем могу служить?

— Да вот хочу заняться виндсерфингом.

— А раньше пробовала?

— В прошлом году, в Турции. Но у меня ничего не получилось. Мне нужен инструктор.

— Когда?

Чем скорее, тем лучше.

— Хоть сейчас.

Целый час она думала только о том, как удержать равновесие, стоя на этой проклятой доске, и не свалиться, поднимая парус. Она стиснула зубы и решила не сдаваться. Ее патлатый инструктор перемежал наставления шуточками и пытался уговорить ее провести с ним сказочную ночь в Бриджтауне. Дейзи с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

— Даже не надейся, — говорила она. — Я же сказала, у меня есть парень и не в моих правилах ему изменять.

Наконец он отступил.

— Приятно видеть женщину, которая сохраняет верность суженому, даже если он настолько глуп, что отпустил ее одну на Барбадос.

Боже, какая же я лицемерка!

— Полагаю, урок окончен, — сказала она. — Теперь я немного потренируюсь сама.

— О'кей, только не заходи далеко от берега. В открытом море слишком сильный ветер.

— Все будет в порядке, — пообещала она.

— Не далеко, ладно? — Он все еще держался за доску. — Как говаривала моя бабушка, у моря нет заднего хода.

Дейзи не ожидала обнаружить такое благоговейное почтение к стихии в этом повесе.

— Не беспокойся, я не сумасшедшая.

Еще минут сорок Дейзи совершенствовала технику хождения под парусом, училась ловить ветер. Она сама не заметила, как чувство вины постепенно отступило. И когда вконец измученная она вышла на берег, то уже готова была поверить, что все происшедшее с ней не более чем плод ее воображения, результат слишком долгого пребывания на солнце.

Она так устала, что буквально валилась с ног. Не помог даже душ, который она приняла перед ужином; у нее слипались глаза.

— Целый день не видела Ника, — сказала ей Тэра, сидя перед зеркалом. — Интересно, что у него на уме?

— Понятия не имею, — лениво пробормотала Дейзи, лежа на кровати. Она заметила отсутствие Ника, но старалась не придавать этому значения.

Тэра переменила тему.

— Поедешь со мной в природоохранный парк? — спросила она.

— Если хочешь. Можем взять «ослика».

Тэра, естественно, забыла водительские права дома.

— Я предложила Блэру, но его это не очень-то привлекает, — продолжала Тэра. — Кстати, они послезавтра улетают.

— Понятно, — пытаясь встряхнуться, Дейзи привстала на кровати и зевнула.

— Так что у меня остается всего две ночи.

С тобой все ясно.

Тэра почти все время проводила в обществе Блэра. Они катались на яхте, занимались подводным плаванием, не говоря уж о том, что после ужина танцевали до изнеможения. С Блэром она вела себя не так, как с Ником, видимо отдавая себе отчет, что имеет дело с совершенно другим человеком.

— После ужина поедем с ним в Бриджтаун. В клуб. А потом будем гулять по пляжу. Что может быть лучше? Ночь, звезды, вокруг ни души, тра-ля-ля…

Дейзи поневоле вспомнился другой пляж, на котором тоже, казалось, не было ни души…

— Надеюсь, на вас не наступит какой-нибудь физкультурник, спасающийся от бессонницы.

— Разумеется, мне не очень-то хочется заниматься этим в песке, — жаловалась Тэра. — Знаешь, я издала бы закон, запрещающий мужчинам такого возраста жить в одном номере с собственной мамашей.

По мне, так лучше жить в одном номере с матерью, чем выслушивать, как ты собираешься трахаться на пляже, когда я изо всех сил стараюсь выбросить из головы эту дурь.

— А мне казалось, что Блэр не в твоем вкусе. Слишком уж тихий.

— Не такой уж он тихий, когда узнаешь его получше. По-моему, он милый. И у него красивые глаза.

— Ты же его больше никогда не увидишь!

— Почему же? Линкольншир это еще не край света. И потом, увижу или не увижу — какая разница?

— То есть как какая разница? — В глазах Дейзи отразилось искреннее изумление. — Неужели тебе безразлично, с кем переспать?

— А что здесь особенного? — Тэра принялась накладывать на лицо один из многочисленных слоев макияжа. — Иногда после этого не испытываешь ничего, кроме разочарования, так что потребности продолжить знакомство не возникает. И потом, часто бывает так, что, когда с кем-то переспишь, зуд проходит сам собой. Ты просто ставишь на них крест, вот и все.

Дейзи забеспокоилась; она вдруг испугалась собственных мыслей. Глядя на блестевшие тусклым светом волосы Тэры, она неуверенно произнесла:

— Мне казалось, что еще несколько дней назад ты была не прочь переспать с Ником.

— Дейзи, о чем ты говоришь? — Тэра положила на туалетный столик косметику и повернулась к ней. — Зачем мне связываться с приятелем Иана?

— Но ты ведь флиртовала с ним напропалую!

— Но это же несерьезно. Так, для смеха. — Тэра повернулась к зеркалу и снова взялась за прерванное дело.

Дейзи стало неловко; она вдруг поняла, что, снедаемая ревностью, вела себя как собака на сене.

Вернее сказать, сучка на сене.

От непривычной физической нагрузки у Дейзи ныли мышцы и ноги отказывались гнуться в коленях. Она с трудом заставила себя встать с кровати, чтобы одеться к ужину.

Ужин состоял сплошь из жаркого: от нежнейшего жареного поросенка до кур под острым соусом в соответствии с традиционной карибской рецептурой. Накрытые белыми скатертями столы украшали вазочки с дарами местной фауны: гибискус с красными и розовыми цветами, ярко-алые соцветия медвежьего уха, похожие на гигантские сережки.

Шеф-повар, весь в белом, жарил стейки на открытом мангале, у которого было жарко, как в преисподней. Дейзи встала в очередь и увидела, что следом за ней подошел Ник.

— Извини, — пробормотал он. — Я не нарочно.

Она поняла, что он не врет.

— Где ты был днем?

— На Северном мысе. Любовался волнами и старался думать о высоком.

Дейзи отметила, что более или менее спокойно ощущает себя в его обществе. Она призналась себе, что он ей небезразличен и с этим надо смириться. Но никакого продолжения не последует.

И все же от его присутствия за спиной ей делалось как-то не по себе. Ник был в легких бежевых брюках и оливкового цвета рубашке с открытым воротом, которая идеально подходила к его глазам.

От его улыбки по спине у нее пробегали мурашки.

— А ты выглядишь очень аппетитно, — сказал Ник таким тоном, словно обращался к шестилетнему ребенку. — Будь начеку, иначе повар водрузит тебя на буфетную стойку с яблоком во рту.

Дейзи была в белом платье с воротом-хомутиком и открытой спиной; волосы из-за жары она забрала в узел.

Пропустив мимо ушей комплимент, она покосилась на его полную тарелку и поморщилась.

— Бедный поросеночек. Я бы ни за что не смогла даже прикоснуться к нему.

— Боюсь, я не такой чувствительный. Не могу же я допустить, чтобы смерть его оказалась напрасной.

— Как только все это в тебя влезет? — удивилась Дейзи.

— Придется потрудиться. — Он скорчил страдальческую гримасу. — Главное набить брюхо так, чтобы ни о чем другом уже не думать.

И он еще может шутить!

А ты бы предпочла, чтобы он окатил тебя холодным презрением?

Дейзи вымученно улыбнулась.

— Надеюсь, ночью ты не будешь корчиться от несварения желудка.

— А я, напротив, только на это и рассчитываю. Мне просто необходима хорошая встряска, чтобы забыться.

Разговор приобретал все более рискованный характер, поэтому Дейзи с облегчением вздохнула, когда к ним присоединились Мэрион с Блэром. Последние несколько дней они ужинали вместе. Началось с того, что их пригласила за столик Тэра. С тех пор так и повелось.

За ужином выяснилось, что Мэрион не слишком-то приветствует ночные похождения Блэра и Тэры. Атмосфера накалялась, по лицу Тэры было видно, что она вот-вот начнет отпускать шуточки по поводу молодящихся старушек. Джейн с Ианом тактично дали понять, что им наскучило таскаться по ночным клубам, но они с удовольствием отправились бы куда-нибудь выпить. Мэрион оживилась, а Ник тут же предложил прокатиться к ущелью св. Лаврентия. Сказал, что там живописная бухта и вообще очень красиво.

Блэр с облегчением вздохнул.

У Дейзи имелся веский предлог остаться в отеле.

— Я валюсь с ног от усталости, — сообщила она, радуясь тому, что не нужно врать. — Виндсерфинг меня доконал.

Она избегала смотреть в сторону Ника, но знала, что он ее поймет правильно.

Тэра пошла с ней, чтобы забрать ключ.

— Почему ты не хочешь поехать с ними? — спросила она. — Ты же здесь умрешь со скуки. А бедному Нику придется весь вечер забавлять эту старую клячу Мэрион. Кстати, она положила на него глаз. Ты заметила, как она на него смотрела за ужином?

— Тэра, я тебя умоляю! Просто она находит его привлекательным. Что в этом особенного? Думаешь, когда тебе стукнет полтинник, тебе перестанут нравиться мужчины? Многие старушки до сих пор пускают слюни по Шону О'Коннери. А моя бабушка любила повторять, что все еще чувствует себя восемнадцатилетней.

— И все-таки ей лучше найти кого-нибудь, кто больше подходит ей по возрасту. Не удивлюсь, если она сегодня будет строить Нику глазки и потрясать перед ним своими силиконовыми сиськами.

— Тэра! — воскликнула Дейзи, мучимая смехом. — Что ты несешь?

— С нее станется. Бедняжка Блэр! Я бы не вынесла, если бы моя мать была такая же.

Дейзи усмехнулась.

— Уверена, ты сможешь его утешить.

— На этот счет можешь не волноваться. — Тэра заговорщически подмигнула ей. — У него будет что вспомнить. Блэр вовсе не такой тихоня, каким кажется. В тихом омуте… ну и все такое.

— Смотри не съешь его заживо.

Добравшись наконец до кровати, Дейзи постаралась забыть о Тэре с ее коварными планами совратить Блэра. Она представила себе Саймона, безмятежно спящего, с будильником, заведенным на четверть седьмого. Интересно, способен ли он сделать то, что сделала она? И если да, признается он ей или нет? А если признается, то признается ли в свою очередь она или просто сделает вид, что простила, и при этом подумает, что теперь ей не в чем упрекнуть себя, что они квиты?

Дейзи вспомнила о матери, представила, как она крепко спит, а в ногах у нее лежит Барни. Она невольно сравнила мать с Мэрион. Никогда она не видела в глазах матери такого хищного блеска. Мать мягкая и легко ранимая — отсюда все ее беды.

Бедная мамочка. Хорошо, хоть Барни ничего от тебя не требует…

Она не заметила, как мысли ее переключились на Ника.

«Я точно знаю, что еще не готов к тому, чтобы окончательно связать с кем-то свою жизнь…»

Я была права. Он как бабочка. Порхает с цветка на цветок.

Да, но надо отдать ему должное, он честно держался. И, возможно, ничего бы не было, если бы ты не настояла на прогулке пешком.

Зачем я это сделала?

Думала о загаре. Во время ходьбы загар получается особенно ровным.

Ой ли? Может, тебе — пусть подсознательно — хотелось остаться с ним наедине?

С этими мыслями Дейзи уснула.

Когда вернулась Тэра, часы на ночном столике показывали десять минут четвертого.

— Что ты крадешься в темноте? — спросонья проворчала Дейзи и потянулась к выключателю. — Я все равно не сплю. Тебя можно поздравить?

— Лучше не спрашивай! — рявкнула Тэра голосом бога-громовержца и исчезла в ванной.

Сон у Дейзи как рукой сняло.

— Что случилось?

— Я же сказала, не спрашивай!

Несколько минут из ванной доносился звон каких-то скляночек, шум воды, потом все стихло.

Дейзи терпеливо ждала, зная, что рано или поздно — скорее первое — Тэра не выдержит.

Наконец та вышла из ванной, швырнула на пол одежду и облачилась в коротенькую черную ночную рубашку. Затем забралась на кровать и села, удрученно обхватив руками колени.

Дейзи молчала.

— Нет, это что-то с чем-то, — выпалила Тэра.

— Только не говори, что Мэрион все испортила. Она следила за вами, чтобы в последний момент вырвать сына из твоих когтей?

— Не угадала.

Дейзи задумалась.

— Тяжелая форма импотенции?

— Хуже.

Что, по мнению Тэры, могло быть хуже?

— Не хочешь ли ты сказать, что он оказался «голубым» и спрятался от тебя в стенном шкафу?

— И снова не угадала. — Тэра всплеснула руками. — Он, видишь ли, христианин! И не признает секс вне брака! Ему двадцать девять лет, а он еще ни разу ни с кем не переспал! Ни разу! Ты можешь себе представить?

ГЛАВА 11

Дейзи расхохоталась — она ничего не могла с собой поделать.

— Ничего смешного! — Тэра готова была разреветься. — Если бы он сказал мне об этом раньше, я бы поняла. А так представь — я уже вроде как завелась, а он вдруг весь побледнел и заявляет мне, что, мол, извини, ему, конечно, очень неприятно, но он поклялся и не может… хотя и хочет…

Дейзи больше не смеялась, она живо вспомнила свое собственное состояние, которое на языке Тэры называлось «вроде как завелась». В груди у нее что-то шевельнулось, как будто это «что-то» решило вдруг оторваться от внутренностей и воспарить подобно истребителю вертикального взлета «Харриер».

— Но если он девственник, это все равно кончилось бы полным провалом.

С Ником все было бы иначе.

Не смей!

— Да разве в этом дело! — всхлипывая, причитала Тэра. — Ведь мне он по-настоящему нравился, а тут… я почувствовала себя грязной шлюхой с Кингз-Кросс^[15].

Дейзи даже испугалась, уж не собирается ли Тэра объявить себя какой-нибудь святой Полеттой, которая по дороге в Дамаск лицезрела сияние Господне.

— Надеюсь, он не стал читать тебе проповеди? Что-нибудь про плотские страсти…

Тэра раздраженно фыркнула.

— Естественно нет. Только этого не хватало. Тогда бы я уж точно подумала, что у него совсем крыша поехала. Нет, он был такой убитый, что мне даже стало его жалко, — продолжала Тэра. — Сказал, что хоть и не любит патетики, но хочет взять в жены девственницу, чтобы вместе с ней познать тайны секса. — Она пожала плечами. — Смешно, правда?

Бедная Тэра. Наверное, впервые в жизни ее отвергли из моральных соображений. Для нее это явилось настоящим шоком.

— Ему же хуже, — в сердцах сказала Дейзи. — Он даже не понимает, чего себя лишает.

— Нет, ты представляешь? — продолжала Тэра. — Угораздило же меня нарваться на убежденного девственника. Его мать ненавидит все эти религиозные бредни. Он сам мне говорил, когда мы возвращались. Она смеется над ним, считает, что он ненормальный. А его девицы все сплошь такие же, как он, — девственницы. Мамаша их терпеть не может и отшивает при первой же возможности.

— В таком случае ей следовало радоваться, что он познакомился с тобой.

— Она и радовалась. Он говорит, ее больше всего удручает то обстоятельство, что молодость прошла. Тратит бешеные деньги на подтяжки физиономии, груди, задницы. Флиртуете его приятелями, все время вгоняя его в краску. Он даже перестал приглашать их домой. Я спросила, почему он не уйдет из дому. Говорит, не могу, у нее больше никого нет. У нее было три мужа, последний ушел четыре года назад, естественно к молоденькой.

— Грустная история.

— Мне ее ни капельки не жалко. Старая кляча. Блэр говорит, что у нее в голове одни мужики. Неудивительно, что он ударился в религию. Дети всегда болезненно реагируют на выходки родителей.

Вроде меня, подумала Дейзи. Как это ужасно — быть похожей на мать. Нет, она, конечно, не старая кляча, просто ей не везет с мужчинами.

Тэра вздохнула и откинулась на подушку.

— Бедняжка, Блэр. Надеюсь, весь этот целибат не выйдет ему боком. Представляешь, брачная ночь, а молодожены оба девственники?

— Когда-то только так и было, — заметила Дейзи.

— Об одном жалею — что не узнала об этом раньше. Впрочем, мне ли говорить? Когда-то мне казалось, что я знаю Маркуса как облупленного. Ан нет…

Она повернулась на бок.

— Уже через месяц я почувствовала неладное. Ему никогда не хотелось так, как хотелось мне. Я уже начала думать, что я нимфоманка. Откуда мне было знать, что он трахается на стороне со своими дружками?

Дейзи понимала, что за напускной бравадой Тэра по-прежнему глубоко страдает.

— Ты должна забыть Маркуса. Ты еще встретишь человека, который будет в миллион раз лучше него.

— Никто мне не нужен. Разве что на ночь. Поверь, так намного лучше. Все равно, как правило, попадаются одни ублюдки. Взять хоть твою мать. Есть люди, которым просто по жизни не везет. — Тэра протянула руку и выключила свет. — Спокойной ночи, Дейз.

— Спокойной ночи… и извини, что я смеялась.

— Ничего страшного. — Помолчав с минуту, Тэра добавила: — Не говори никому, ладно? Джейн наверняка скажет, что так мне и надо.

Голос ее звучал приглушенно, словно она пыталась сдержать рыдания. У Дейзи защемило сердце.

— Не скажет.

— Скажет, я ее знаю. Так что я тебе ничего не говорила, о'кей?

— Я буду молчать как рыба. Обещаю.

Дейзи даже не притронулась к завтраку, а через два часа, захватив с собой упакованный в пластиковый пакет жареный хлеб, она приплыла к плотику-поплавку.

Она легла на живот и принялась бросать в воду хлебные крошки. Синие и желтые рыбешки роем устремилась наверх, взбурлив воду.

Как хорошо быть рыбой, лениво размышляла Дейзи. Все так просто: ешь, мечи икру и старайся, чтобы не съели тебя. Не нужно беспокоиться о матери, не нужно бояться, что твой самец устроит сцену, заметив, что ты положила глаз на другого. И зачем все эти миллионы лет эволюции от рыбы до человека? Чтобы обречь себя на бесконечные страдания?

В этот момент плот качнулся; кто-то поднимался по трапу.

— Чем занимаешься?

О Боже!

Это был Ник. Дейзи приподняла голову и бросила в воду еще несколько хлебных крошек.

— Думаю о том, как хорошо быть рыбой.

Он сел на плот футах в трех от нее.

— Довольно скучно.

— Необязательно. Я где-то читала, что у них память рассчитана всего на семь секунд. — Вот бы мне такую, чтобы никогда не испытывать чувства вины. — Представляешь?

Ник покачал головой.

— Это не совсем так. Некоторые рыбы живут в норах. Например, мурены. Как в таком случае они запоминают дорогу домой?

— Откуда я знаю? Зачем надо все усложнять?

— Извини. — В его глазах отражались мерцавшие на воде солнечные блики. — Может, я приплыву по новой и начнем сначала?

Нет уж, лучше не приплывай. С утра мне только тебя и не хватало.

— По-моему, мы договорились держаться друг от друга подальше, — сказала она и тут же пожалела об этом. Как будто ей в самом деле противно его общество. — Извини, — поспешно добавила она. — Почему, собственно, не поболтать пять минут? Как вы провели вчерашний вечер?

— Отлично. Гуляли по берегу, потом зашли в бар и поехали домой. Надеюсь, ты не из-за меня отказалась присоединиться к нам?

— Нет. Я действительно переборщила с виндсерфингом. Чертовски болят мышцы. Это все равно что встать на лыжи после годичного перерыва.

Ник, видимо удовлетворенный ее ответом, сменил тему.

— А что с Тэрой? — спросил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Она какая-то сама не своя. — Он кивнул в сторону берега. Дейзи проследила за его взглядом и увидела Тэру — в следующее мгновение та скрылась за деревьями. — Минут пять назад они говорили с Блэром. Он хотел покататься на катамаране. Похоже, она не составит ему компании. И выглядела она расстроенной.

Дейзи заметила выходивший из бухты небольшой катамаран и фигуру Блэра на нем.

Черт побери! Прямо библейская сцена: возьми свое яблоко, Ева, и отдай его обратно зеленщику.

— Они что, поругались? — спросил Ник.

Дейзи пожала плечами.

— Откуда мне знать?

— А что было вчера? Они хорошо провели вечер?

— О да! Хохотали до упаду.

— Странно, а у меня такое чувство, будто что-то случилось.

— Ты сейчас похож на старушонку, которой до всего есть дело, — беспечно проронила Дейзи.

— Просто мне кажется, что она чем-то расстроена.

Дейзи не могла позволить себе нарушить слово.

— Не волнуйся. Ты же знаешь Тэру. У нее семь пятниц на неделе. А может, он сказал ей, что хочет провести последний вечер с мамой.

— Насчет последнего вечера уже решено. Мы все идем гулять на пляж. — Он вдруг понизил голос: — Однако я здесь не затем, чтобы говорить о Тэре.

— Ник, прошу тебя. Я не хочу к этому возвращаться.

Мимо проплыл моторный катер, раскачав плот. С борта кто-то махал им рукой. Это оказался Трой.

Они, улыбаясь как ни в чем не бывало, помахали ему в ответ.

— Я знаю, что ты не хочешь, — сказал Ник. — Но мы должны поговорить.

— Тут ты не прав. Мы не должны ни о чем говорить.

Он повернулся к ней.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Если мы не будем к этому возвращаться, то можно вообще сделать вид, что ничего не было, а потом ты и вовсе поверишь в то, что ничего не было, и дальше будешь притворяться, что тебе никто не нужен, кроме Саймона.

Это была сущая правда. Дейзи резко встала.

— Нет, Дейзи, не уходи, — сказал он и схватил ее за руку. — Сядь и выслушай меня.

— Пусти! — Она попыталась высвободить руку, но тщетно. — Ты не имеешь права…

— Мне плевать. — Он стиснул ее запястье точно стальным браслетом наручников.

Что ей оставалось делать? Закатить сцену и выставить себя на посмешище? Она безвольно опустилась рядом с ним.

— Можешь говорить все, что тебе вздумается. Я не слушаю.

— Значит, придется говорить с самим собой. — Он чуть разжал пальцы, но руку ее не выпустил. — Бесполезно обманывать себя, Дейзи. Ты прекрасно понимаешь, что вчера произошло бы, если бы парочка ископаемых бриттов не выбрала для прогулки именно это время и место. Ты уже не смогла бы ударить по тормозам, точно так же как эти рыбешки не в состоянии отказаться от крошек, которые ты им скармливаешь.

Дейзи больше не могла сопротивляться, воля се была парализована. И он наверняка это понял.

Она усмехнулась.

— Благодарю за комплимент. Сравнить меня с рыбками мог только истинный джентльмен. — Каким-то чудом ей еще удавалось контролировать собственный голос, не позволяя ему дрожать.

— Я не собираюсь строить из себя джентльмена. Я просто констатирую факты, на которые ты сознательно закрываешь глаза.

Он помолчал.

— Ты хочешь меня так же, как хочу тебя я. — Прикосновение его пальцев теперь напоминало ласку, и это было страшнее пытки. — Так что же нам с этим делать?

Внутри у нее словно что-то оборвалось. Дрогнувшим голосом она произнесла:

— Помнится, ты говорил, что не в твоих правилах спать с чужими девушками.

— Поэтому я спрашиваю тебя, что нам теперь делать.

Дейзи вдруг поняла, к чему он клонит. Эта догадка настолько ошеломила ее, что она на мгновение утратила дар речи.

— Кажется, ты обещал, что не будешь мешать нашим отношениям с Саймоном, — наконец пролепетала она.

— Да, обещал. Я много думал с тех пор.

Спокойствие, главное спокойствие. Он не должен видеть, в каком ты состоянии.

Он и так все видит.

А вдруг нет? Он же как-то сказал, что ты прекрасная актриса. Так держать!

Она постаралась придать лицу бесстрастное выражение.

— Послушай, Ник, мне кажется, у тебя сложилось превратное впечатление. Да, я считаю тебя привлекательным мужчиной. Такое случается. Как ты выражаешься, мимолетное увлечение. Так вот, у меня было много мимолетных увлечений, и не надо считать себя каким-то особенным. Просто я давно не видела Саймона. И тут подвернулся ты…

Она чувствовала на себе его неотрывный магнетический взгляд.

— Знаешь что? — безапелляционно заявил он. — Ты совершенно не умеешь врать.

— Можешь думать что угодно.

Слабый всплеск заставил их оглянуться. Они и не заметили, как к плоту подплыла пожилая пара. Обоим было лет по семьдесят — женщина плыла мелким суматошным брассом, чтобы не намочить волосы; мужчина неуклюже переваливался с боку на бок — подразумевалось, что это кроль.

— Все в порядке, дорогая? — окликнул он жену, когда та уже ухватилась за поручни трапа.

— Более или менее, — отвечала она, тяжело дыша. — Все-таки это гораздо дальше, чем кажется с берега.

Ник встал и подал женщине руку.

— Большое спасибо, — сказала она. — Даже не думала, что окажется так далеко. Я совершенно выбилась из сил.

Дейзи со вздохом облегчения встала и, небрежно бросив: «До встречи», — ласточкой нырнула в воду.

Боже, зачем я врала?

И главное, все напрасно. Он не настолько глуп.

Что значит «не настолько глуп»? Он совсем не глуп.

Может, она превратно истолковала его слова, может, искала в них то, чего на самом деле не было. Дейзи попыталась уговорить себя, что сама все выдумала. В ее состоянии это было бы неудивительно.

Хотя бы себя не обманывай. Ты прекрасно знаешь, что он хотел сказать. Что после того, как ты едва не отдалась ему, нет смысла делать вид, что будешь по гроб жизни верна одному Саймону.

Если бы не эти ископаемые бритты…

Дейзи вдруг словно перенеслась в мир виртуальной реальности, снова очутившись на пустынном пляже наедине с Ником.

Она поплыла быстрее, как будто надеялась спастись от наваждения, преследовавшего ее, подобно почуявшей запах крови акуле. Она снова опускалась на колени, погружаясь по грудь в теплую, шелковистую воду, снова чувствовала вкус его губ…

Дрожь сотрясла ее с головы до пят, задыхаясь, она начала ловить ртом воздух, но только наглоталась воды. Меж тем видения не исчезали. Все, чего не было, но что могло было быть, прокручивалось у нее, словно записанное на видеопленку.

Наконец она ощутила под ногами песчаное дно и, пошатываясь, выбралась на берег.

Да успокойся же ты.

Она тут же направилась в пляжную душевую. Неподалеку в тени лежали Иан и Джейн. Дейзи, выйдя из душа, подошла к ним и взяла свое полотенце.

— Ты плыла, как летучая мышь, угодившая в водяную баню, — заметил Иан.

— Мне нужна была хорошая встряска, — сказала она, вытирая лицо и волосы.

— Тебе-то зачем? — Джейн шумно зевнула. — Это нам нужна встряска, а то мы здесь совершенно обленились. Я должна непременно походить по магазинам — надо купить кучу подарков, а мне даже пальцем лень пошевелить.

— Детка, купишь все в аэропорту, — успокоил ее Иан.

Джейн снова зевнула.

— Проклятье, я должна срочно что-то предпринять. Искупаться, что ли… Только одиннадцать, а я уже спеклась. Кстати, а где Тэра?

— Ее-то я и ищу, — сказала Дейзи, надевая саронг. — Пока.

Просто не верится, что Джейн ничего не заметила.

Это потому, что она на тебя не смотрела. Если она заподозрит неладное, тут же тебя раскусит.

Чтобы успокоиться, Дейзи намеренно медленно пошла через парк, ступая босыми ногами по колючей тропической траве. На лужайке два голубя с важным видом расхаживали в поисках корма. Дейзи подумала о матери, и у нее защемило сердце, когда она представила, как чудесно было бы, будь они сейчас вместе. Цвели и благоухали экзотические растения, которые дома можно увидеть разве что в ботаническом саду или в горшках на подоконниках — жалкое подобие окружавшего ее великолепия. Над раскидистым кустом с красными, похожими на колокольчики, цветами порхала на невидимых глазу крылышках невесомая изумрудная колибри.

Тэры не было ни в бассейне, ни в магазинчике, где она часто покупала шоколад. Решив вернуться в номер, Дейзи машинально подняла голову и увидела сидящую на балконе Тэру.

— Что ты там делаешь? — крикнула она.

— Жую червяков.

Дейзи давно не слышала от нее фразу: «Никто меня не любит, все меня ненавидят, пойду в сад наемся червяков».

— Я поднимаюсь!

Дверь была открыта, горничная в розовом халатике убирала комнату — видно, поэтому Тэра и вышла на балкон.

Дейзи закрыла за собой дверь и с порога спросила:

— Что-нибудь опять приключилось?

Тэра вымученно улыбнулась.

— Ничего, просто Блэр оказался дерьмом. Можно подумать, я собиралась стащить с него трусы и изнасиловать. Я подошла, чтобы поздороваться, а он даже головы не поднял. Сообщил, что собирается поплавать на катамаране. Я спросила, можно ли мне с ним, а он вдруг весь набычился и сказал, что, пожалуй, лучше не надо. При этом старательно отводил взгляд. — На глаза у нее навернулись слезы. — Я к нему по-дружески, а он шарахается от меня как черт от ладана.

Все обиды были забыты. Хоть Дейзи симпатизировала Блэру и понимала, что откровенные домогательства Тэры могли прийтись ему не по душе, но тут и она разозлилась.

— Послушай, все правильно — он просто дерьмо. Ну так и не стоит обращать на него внимания.

— Я стараюсь, но у меня не очень хорошо получается.

Был только один способ вытащить Тэру из трясины уныния.

— Паршивыйсвятоша, — сказала Дейзи. — Чтобы у него член отсох. Впрочем, он и так, наверное, как сморщенный желудь.

— Да вроде нет, — пролепетала Тэра и прыснула.

— Могу поспорить, что он тебе наврал. Он и раньше пробовал заняться сексом, но оказался настолько беспомощным, что девчонка наверняка не преминула ему об этом сказать. Поэтому он и решил повременить с этим до женитьбы, рассчитывая, что после свадьбы жена уже не сможет предъявить ему претензии.

Тэра расхохоталась, она все больше становилась похожей на саму себя.

— Зато он будет нести в массы Слово Божье, — пробормотала она, давясь смехом.

— Это точно. Как однажды заметил отец Саймона, если мужчине больше не на что опереться, он опирается на свои локти.

Тэра ликовала.

— Так и сказал?

— Точно.

На обеих напал приступ гомерического хохота.

На балкон заглянула горничная.

— Вы позволите подмести балкон? — мелодичным голоском проворковала она.

— Да, да, пожалуйста.

Вернувшись в комнату, они как подкошенные рухнули на застеленные кровати.

Наконец Тэра подала голос:

— Я бы съела батончик «фрут энд нат». Знаешь, если бы не калории, я вообще предпочла бы сексу шоколад.

Дейзи снова покатилась со смеху.

— Да и хлопот меньше, — подхватила она. — Простыни стирать не надо.

— И никаких последствий в виде маленьких шоколадок через девять месяцев, — добавила Тэра.

— А вот это жаль. Тебе бы понравилось. Представляешь? Слопаешь полфунта шоколада, а потом глядишь — вокруг целый выводок шоколадных батончиков.

— Какая прелесть! Ты, по крайней мере, знаешь, чего от них ждать. Батончик «фрут энд нат» не будет с важным видом заявлять, что бережет себя для другой.

Когда в комнату вошла горничная, они держались за животы и хохотали.

— Я закончила, — сказала та, с опаской поглядывая на них.

— Спасибо большое, — хором выпалили они и, дождавшись, когда за горничной закроется дверь, снова разразились хохотом.

— Вдруг она решит, что это мы над ней, — виноватым тоном пробормотала Тэра.

— Сомневаюсь. Наверное, подумала, что мы просто чокнутые. Не переживай, мы оставим ей хорошие чаевые. — Дейзи вдруг подумала о том, что Тэра помогла ей выбросить Ника из головы на целых пять минут. — Слушай, а почему бы нам не поехать в природоохранный парк?

— Прямо сейчас?

— А что такого?

Они облачились в шорты и майки и направились в магазин: Тэра решила запастись в дорогу шоколадной провизией.

Дейзи купила себе розовую бейсболку с надписью, водрузила ее на голову и продела волосы в дырку. Посмотрев в зеркало, она с удовлетворением отметила:

— Ну вот, теперь я чувствую себя настоящим туристом.

По пути на пляж Тэра протянула ей плитку шоколада.

— Надо съесть сразу, а то растает. Вынуждена с прискорбием констатировать, что в этом отношении мужчины дадут шоколаду фору — они могут оставаться крепкими и горячими одновременно.

Последовал очередной приступ хохота. Они напоминали двух школьниц, которые по дороге домой перемывают косточки одноклассницам. Дейзи чувствовала, что ее смех начинает походить на истерику, но это ее не беспокоило. Она хохотала с таким самозабвением, что чуть не подавилась шоколадом.

Дейзи пребывала в эйфории, пока впереди не показался навес из пальмовых листьев, где она оставила Иана и Джейн.

Иан все так же валялся на лежаке, а вот Джейн куда-то пропала. На ее месте восседал Ник.

Стараясь не смотреть в его сторону, Дейзи подошла к Иану.

— Можно я возьму ключи от «ослика»? Мы с Тэрой хотим прокатиться в природоохранный парк.

— Детка, прости, но «ослика» взяла Джейн, — пробормотал Иан; вид у него был сконфуженный. — Она поехала покупать сувениры.

Проклятье!

— А когда она вернется?

— Она не сказала, но ты же знаешь Джейн. Если уж она что-то затевает, то это надолго. Прости, но мы не знали, что вы куда-то собираетесь.

— Я сама виновата. Надо было вас заранее предупредить.

— Может быть, возьмем такси? — неуверенно предложила Тэра.

Дейзи поморщилась.

— Такси обойдется нам в целое состояние. Ему же придется ждать нас. Можно поехать на автобусе — это всего доллар.

— На автобусе? — возмутилась Тэра. Как будто ей предложили ехать на детском велосипеде. — Ну уж нет. Автобус будет ползти как улитка и останавливаться у каждого столба. — Она покосилась на Ника. — Может, мы возьмем твою машину?

— Тэра, о чем ты говоришь? — вмешалась Дейзи. — У нас же нет страховки.

Ник встал и лениво потянулся.

— Я все равно бездельничаю, — сказал он. — Так что с удовольствием вас прокачу.

Дейзи оторопела.

— Нет, мы хотим поехать вдвоем! — выпалила она.

— Дейзи, да что с тобой? — удивленно воскликнула Тэра и обратилась к Нику: — Это очень любезно с твоей стороны. — Она встала на цыпочки и чмокнула его в щеку. — Не обращай внимания на эту чудачку. Мы с благодарностью принимаем твое предложение.

Дейзи смешалась. Нельзя же в самом деле вести себя, как шестилетний ребенок, который вдруг начинает капризничать и ныть, что никуда не поедет. Но она так надеялась, что их будет только двое. Только она и Тэра. Она уже забыла, когда в последний раз им было так весело. Почти как в старые добрые времена. И ей так хотелось расслабиться и ни о чем не думать.

— Очень благородный жест, — сухо промолвила она.

Если в ее голосе и прозвучали язвительные интонации, то никто ничего не заметил. Никто, естественно кроме Ника, — блеск в глазах выдал его.

— Я только схожу переоденусь, через пять минут встречаемся у стойки портье. — Он легонько шлепнул Тэру по попке. — Можете пока выбрать маршрут.

По крайней мере, ей не придется сидеть рядом с ним. Эта сомнительная честь выпала на долю Тэры.

Однако, как выяснилось, Тэра не горела желанием исполнять роль штурмана. Когда они проехали мили три, она сказала:

— Дейзи, лучше ты. Карта такая мелкая, я ни черта не вижу. Наверное, зрение портится.

— С каких это пор?

— Да уже несколько месяцев, только все никак не соберусь завести очки.

— Ладно, давай мне карту.

Дейзи даже обрадовалась тому, что у нее появилось какое-то занятие. Однако до конца отделаться от пустопорожних размышлений все-таки не удалось.

Ты к нему несправедлива. Просто тебе правда глаза колет.

Все зашло слишком далеко, я этого не хочу.

Ты уверена, что не хочешь?

Она решила сконцентрировать все внимание на карте с ее зловещей топонимикой. Индейское озеро. Здесь когда-то из-за неразделенной любви утопилась девушка. Утес Хаклтона, по имени человека, который, решив свести счеты с жизнью, бросился с этого самого утеса верхом на лошади.

Бедная лошадка.

Гора Скорби. Что же здесь произошло? Кажется, в этом месте вешали рабов, которые пытались бежать.

По сравнению со всеми этими ужасами твои переживания яйца выеденного не стоят. Только подумай, у тебя есть все — прекрасная работа, деньги, наконец, человек, который тебя любит и который работает как вол, когда ты отдыхаешь, потому что не может подвести коллег.

Они перевалили через центральный хребет, пейзаж стал более суровым, скалистые ущелья чередовались с зелеными долинами.

— Что это за деревья? — спросила Тэра. — У моей мамы в зимнем саду есть похожие.

— Понятия не имею, — откликнулся Ник. — Точно не бананы. Может, манго…

— Это хлебное дерево, — сказала Дейзи. — Его завезли сюда с островов Тихого океана. «Баунти» плыл с грузом хлебного дерева, когда вспыхнул мятеж.

— Откуда ты все это знаешь? — спросил Ник. Он выглядел озадаченным.

— Да я просто кладезь полезной информации, — ответила Дейзи и добавила: — Прочла пару путеводителей. Мне всегда интересно побольше узнать о тех местах, где я провожу время. Не только цену бутылки рома, но и что-то помимо этого.

Ты лукавишь. Главное, почему ты увлеклась путеводителями, это желание как можно меньше думать о нем.

Характер ландшафта вновь изменился. Потянулись тучные зеленые луга, на которых во множестве паслись коровы. То и дело на пути встречались дорожные щиты-указатели, и нужда в карте сама собой отпала. Наконец Ник остановился. Они вышли из машины и направились к деревянной будке у входа в парк.

— Три взрослых, — обратился Ник к служащему.

Дейзи полезла за кошельком.

— Я сама за себя заплачу, — сказала она.

— Дейзи, умоляю, не стоит все усложнять…

— Я ничего не усложняю, просто хочу заплатить за себя.

— В таком случае ты опоздала, — сказал Ник, пряча в карман сдачу. — Не надо было хлопать ушами.

— Счастливчик, — усмехнулся служащий. — Одной подружки недостаточно.

Дейзи решила не упускать случая поквитаться.

— Это между нами, — с заговорщическим видом прошептала она. — На самом деле он наш дедушка. Он принимает таблетки с обезьяньими гормонами. Ни за что не подумаешь, пока он не извлечет изо рта вставную челюсть.

Служащий прыснул. Тэра захихикала и, взяв Ника под руку, сказала:

— Идем, дедуля, — и, перейдя на шепот, добавила: — Предупреди, когда захочешь отлить, договорились?

Ник, не выказав ни малейших признаков раздражения, умело обратил все в шутку.

— Я хочу чаю, — по-стариковски проскрипел он. — Не хочу я смотреть на этих мартышек. Хочу чаю с пирожными.

Тэра разразилась хохотом. Дейзи, помимо своей воли, улыбнулась.

Солнце палило нещадно, однако под кронами исполинских деревьев, между которыми бежала извилистая тропка, царила спасительная тень. Первым обитателем парка, встреченным ими на пути, оказалась гигантская, с красными пятнами на панцире, черепаха, которая с неожиданной для ее репутации скоростью куда-то двигалась, до упора вытянув шею. Она напоминала древнего старикашку, который торопится попасть в ближайший паб до закрытия.

— Она похожа на тебя, дедуля, — посмеиваясь, сказала Тэра. — В смысле ты был похож на нее, пока не начал принимать свои обезьяньи пилюли.

— Никакого уважения к сединам, — проскрипел Ник. — Знаешь, милочка, что делали с такими соплячками, как ты, в старое доброе время?

Тэра вдруг насторожилась.

— Что это за шум? — Она остановилась и нахмурилась. — Послушайте!

Откуда-то из подлеска доносились странные клацающие звуки.

Они раздвинули ветки кустарника, и их взорам предстало диковинное зрелище.

Тэра захохотала как безумная.

Боже мой, подумала Дейзи. И здесь то же самое…

Под кустом пара черепах энергично занималась процессом воспроизводства. Животных ничуть не смущало то обстоятельство, что их застукали в таком пикантном положении.

— Мало нам того, что по телевизору один сплошной секс, — ворчливо заметил Ник, пародируя тех «ископаемых бриттов», которые спугнули их на пустынном пляже.

Дейзи бросило в краску. Тэра между тем продолжала хохотать.

— И это называется семейным отдыхом, — недовольно бурчал Ник. — Какой кошмар. Я не могу допустить, чтобы мои внучки морально разлагались. — С этими словами он привлек обеих к себе и прикрыл им глаза ладонями. — Должен вам сообщить, что чувствую себя ответственным за ваш нравственный облик.

Дейзи с негодованием оттолкнула его руку.

— Не понимаю, что в этом смешного. Неужели обязательно потешаться над бедными черепахами, которые просто поступают в соответствии со своей природой…

— Но я же просто от неожиданности, — обиженным тоном изрекла Тэра. — Интересно было бы посмотреть на маленьких черепашек.

Они продолжили свой путь по извилистой тропе. Только теперь до них дошло, что середина дня не самое удачное время для экскурсий по парку живой природы, когда большинство обитателей его пряталось от жары.

И только черепах жара, похоже, нисколько не пугала. Они были повсюду. Одни куда-то спешили, другие лениво жевали траву.

Тэра решила подружиться с одной особью и принялась щекотать ей шею. Черепаха пришла в экстаз; она задрала голову и, казалось, вот-вот улыбнется блаженной улыбкой.

Дейзи наблюдала за ней, стоя чуть поодаль в тени огромного дерева. Ник подошел к ней и встал рядом.

— Когда я предложил свои услуги, то вовсе не думал, что тебя будет так раздражать мое общество, — сказал он.

— Охотно верю.

Он с любопытством покосился на нее.

— Как я уже говорил, ты безнадежная врушка.

— Пусть так. Только не тебе меня обвинять. Ты первый нарушил правила.

— Извини, я просто не знаком с твоими правилами. Я как раз хотел, чтобы ты мне их объяснила, но ты сбежала.

— Больше не желаю об этом говорить. Нам просто не о чем говорить.

— Почему ты все время твердишь одно и то же? — Голос его звучал приглушенно. — Потому что надеешься в конце концов поверить в это сама? — Он стоял так близко, что она чувствовала на щеке его дыхание. — Чего ты боишься?

Дейзи упорно избегала его взгляда.

— Ничего. — Если ты думаешь, что я боюсь тебя, то ты себе льстишь.

— Хочешь знать, что я думаю? Я думаю, что ты боишься самое себя. Вернее, своего альтер эго. Боишься той распущенной девчонки, которая сидит в тебе и которой больше всего на свете хочется послать все к черту и вкусить от запретного плода. Ты боишься, что она возьмет над тобой верх.

Сердце ее стучало, как африканский тамтам, но она не собиралась подавать виду. Она отважно повернулась к нему, благо на носу у нее красовались темные очки.

— Если уж ты завел разговор о втором «я», давай поговорим о твоем. В душе ты тщеславен, как и большинство мужчин. И твое альтер эго напрямую связано с известными частями тела. И для него невыносима сама мысль о поражении.

ГЛАВА 12

Ник ответил не сразу.

— Что ты хочешь услышать от меня? — тихо произнес он. — Что секс здесь ни при чем?

Дейзи молчала.

— Ты хочешь, чтобы я сказал, что влюблен в тебя?

У нее екнуло сердце.

— Если бы ты и сказал такое, я бы все равно не поверила.

— Я не собираюсь врать. Я уже сказал, как отношусь к тебе. Когда я вижу тебя, внутри у меня все переворачивается. Я не скрываю, что хочу тебя. Хочу до умоисступления.

Она готова была поклясться, что он делает это специально. Он как будто знал, что его слова заставляют трепетать ее сердце.

Лучше бы ты соврал. Лучше бы прибег к той сладкой лжи, которую мужчины использовали еще в незапамятные времена, чтобы затащить женщину в свою пещеру. Тогда я, по крайней мере, могла бы презирать тебя.

И надо же было Джейн именно сегодня взять машину!

Все было против нее, даже теплый, насыщенный влажными испарениями воздух, казалось, подтачивал ее оборонительные редуты. С того самого момента, как они покинули отель, Дейзи старалась не смотреть на него, чтобы не видеть небрежно расстегнутой на груди рубашки, не видеть мускулистые, загорелые руки и ноги…

— Давай же наконец поговорим, Дейзи.

Воздух был безмятежно неподвижен, и ноздри ее щекотал исходивший от его тела мужской запах…

— Не вижу смысла, — проронила она, не сводя глаз с Тэры. — Ты не желаешь меня слушать. Я уже сказала, что не хочу говорить об этом, но ты все твердишь и твердишь одно и то же.

— А чего ты от меня хочешь? Я не могу сделать вид, будто ничего не случилось. Я же не машина.

— А ты все-таки попытайся. Прими холодный душ.

Неожиданно для нее атмосферу разрядила невесть откуда появившаяся семья американцев с двумя маленькими детьми. Они остановились в двух шагах от них и принялись с интересом наблюдать за черепахой, которая своим беззубым ртом пыталась захватить пучок травы.

— Только посмотрите на это чудо, — верещала женщина. — Какая умная! Похожа на инопланетянина.

Детишки нависли над черепахой, которая, однако, не проявляла желания завязывать с ними знакомство; напротив, выпростав все свои конечности, она приготовилась к атаке. Малыши поспешно ретировались и подошли к черепахе, с которой занималась Тэра, но и эта черепаха, судя по всему, детей тоже недолюбливала.

— Бедненькие. — Тэра вздохнула. — Она не хочет с ними играть. А я ей, кажется, понравилась. Похоже, мне удалось нащупать ее слабое место.

Тэра снова взяла Ника под руку, и они двинулись дальше. К счастью для Дейзи, тропинка была слишком узкая, чтобы трое могли идти бок о бок.

Дейзи пребывала в смятенных чувствах. Напрасно она пыталась убедить себя в том, что обрадовалась, когда американцы помешали их разговору. Что греха таить, ее согревало одно лишь сознание его близости, а его слова о том, что он хочет ее, приятно щекотали нервы. В душе ей не терпелось снова оказаться с ним наедине — чтобы кругом не было ни души, разве что звери. Возможно, в душе она даже мечтала о чем-то большем.

Воображение рисовало самые соблазнительные картины. Вот он привлекает ее к себе и говорит, что устал от ее лицемерного притворства. Он не обращает внимания на ее протесты, срывает с нее одежду, которую швыряет в кусты, и…

О боги, что со мной происходит? Неужели я осмелилась мечтать о том, чтобы меня изнасиловали? Кажется, я становлюсь мазохисткой.

Сознание собственной порочности потрясло ее. Не нужны ей никакие ритуалы, не нужны нежные взгляды за ужином при свечах, только голая, всепоглощающая, разрушительная страсть…

— Дейзи, ты что, оглохла? — услышала она голос Тэры.

Она вздрогнула.

— Извини, ты что-то сказала?

— Я сказала, что эта черепаха напомнила мне бедняжку Перси, — повторила Тэра. — Помнишь, он тоже любил, когда ему щекотали шею?

Ник оглянулся.

— Его полное имя было Перси Биш Шелли, — поспешно подхватила Дейзи, как будто мысли ее были заняты исключительно черепахами.

— В честь поэта, — добавила Тэра. — Ну, того, который написал «Оду западному ветру» и все такое. Черепашка досталась Дейзи и ее маме по наследству от одной старушки, которая раньше жила в их доме. Старушка нашла ее в саду еще в шестьдесят втором году, но не могла забрать с собой, поскольку переезжала в дом престарелых. Правда, я не понимаю почему. Уверена, что с черепахой гораздо меньше хлопот, чем со стариками. Ведь ей всего-то и нужен листик салата.

— Не очень-то он любил салат, — заметила Дейзи. Она и думать забыла о бедняжке Перси. — Он предпочитал одуванчики, сухие анютины глазки и помидоры. Да, он любил помидоры. Ел, а по бороде у него стекал сок.

— К несчастью, он умер, — подхватила Тэра. — Дейзи на зиму укладывала его в коробку с сеном, и он там зимовал. Как-то весной мы решили проверить, не проснулся ли он, и увидели, что он мертв. И крысы уже успели обглодать его. Дейзи ревела белугой. Мы устроили похороны в саду, пели церковные гимны. А мой братец Том, паршивец, голосил что-то насчет того, что рептилии это злые и грязные твари. Дейзи так на него разозлилась, что пнула его ногой в пах. — Тэра захихикала. — И ему стало не до смеха. Словом, это были странные похороны.

Дейзи нагнулась, чтобы пройти под свисавшей над тропинкой веткой. Про себя она благодарила Тэру за весь этот треп.

Ник, обернувшись вполоборота, проронил:

— Не замечал, чтобы ты была склонна к насилию.

— Время от времени, — небрежно бросила Дейзи. — Только когда это необходимо.

Между тем Тэра продолжала тараторить без умолку:

— На самом деле Дейзи целилась ему в живот, но промазала. По мне, так поделом ему. Он рухнул на газон, скорчился и завопил: «Яйца мои! Яйца! Ой-ой-ой!» А бедняжка Дейзи все не могла понять, о каких это яйцах он говорит. Старушке Дейзи было тогда десять лет, а когда в семье нет мужчин — ну, ты понимаешь, — то ребенок в некоторых областях развивается медленнее.

В одном Тэра не знала себе равных — она умела вогнать в краску лучшую подругу. У нее был природный талант все сводить к сексу. Кто еще смог бы так виртуозно перевести разговор с черепах на мужские половые органы?

Но Тэра еще не закончила.

— Тогда я взялась за ее образование, — трещала она. — Я нарисовала такую миленькую картинку — я всегда хорошо рисовала — и против каждого пикантного органа написала, как он называется. Я чрезвычайно гордилась, что так хорошо справилась с поставленной задачей. И это был бы прекрасный урок анатомии, если бы не одно обстоятельство — все происходило на уроке истории. Мы так увлеклись, что забыли, где находимся, и мисс Гроув, старая дева, проскрипела: «Тэра Уэнтуорт, чем вы занимаетесь?» Я ответила: «Ничем, мисс Гроув», — но у нее уже глазки загорелись, она подошла и буквально из рук вырвала у меня рисунок. Что тут началось! С ней чуть инфаркт не случился.

Тэра тряслась от смеха, так же как и Ник — судя по его плечам, — и Дейзи поймала себя на том, что тоже готова рассмеяться. Тропинка круто повернула, и они оказались возле небольшого пруда. Увидев скамейку, обе, Тэра и Дейзи, опустились на нее, от смеха держась за животы.

Ник, продолжая смеяться, запустил в воду мелкий камешек.

— Искренне сочувствую вашим учителям, — сказал он.

Водная гладь колыхнулась, и на поверхности появилось нечто напоминавшее крокодилью морду. Тэра подпрыгнула.

— Боже мой, аллигатор!

— Это кайман, — сказала Дейзи, заглянув в путеводитель. — Похож на мисс Гроув, не находишь?

И они снова покатились со смеху.

«Мисс Гроув» смерила их осуждающим взглядом и исчезла под водой, оставив на поверхности лишь ноздри.

— Вы не закончили свою сагу, — заметил Ник. — Мне не терпится узнать, чем все кончилось. Наверное, после этого случая вы неделю имели бледный вид.

Тэра рассмеялась.

— Получилось забавно, — подхватила эстафету от подруги Дейзи. — Нам дали понять, что мы, две маленькие мерзавки, вызвали в школу родителей. Все более или менее улеглось после того, как моя мать объяснила, что Тэра просто пыталась заполнить пробелы в моем образовании. И все же после этого на нас смотрели уже по-другому.

— А Саманте Картрайт даже запретили с нами играть, — заметила Тэра. — Ее родители считали, что мы плохо влияем на нее.

— Она все равно никогда нам не нравилась. Все время щипалась и сплетничала.

Тэра заглянула в путеводитель.

— А где обезьяны? Я сгораю от любопытства. — Она встала и пошла дальше.

Дейзи невольно позавидовала ее загару, не преминув, впрочем, отметить, что ее шорты, переделанные из джинсов, неприлично коротки. Кроме шортов, на Тэре был столь же вызывающий ярко-розовый топик.

Дейзи подумала, что на фоне подруги она в своих синих джинсовых шортах, белой рубашке, завязанной узлом, и кроссовках выглядит серой мышью.

Миновав огромные птичьи вольеры, в которых истошно кричали попугаи, они вышли на открытую поляну. Дейзи вдруг как-то сразу обессилела. Во-первых, беспощадно палило солнце; во-вторых, за завтраком она выпила только стакан сока и чашку кофе; в-третьих, ее летучие фантазии вызывали в ней легкую дрожь. Словом, ей вдруг стало казаться, что она вот-вот грохнется в обморок.

Глупости. Ты никогда в жизни не падала в обморок. Все это маленькие хитрости, просто тебе хочется снова оказаться в его объятиях.

Дейзи вспомнила одну свою приятельницу, которая, не выдержав жары, упала в обморок в афинском аэропорту и, естественно, очутилась в руках загорелого красавца с глазами-маслинами, за один взгляд которых можно умереть.

— Это был бы лучший день отпуска, — рассказывала та, — если бы я при этом не описалась.

Чтобы как-то отделаться от дурацких мыслей, Дейзи принялась изучать путеводитель, который взяла при входе. Обезьянам была отведена отдельная роща.

— Это прямые потомки африканских зеленых мартышек, — прочитала она вслух, — но за несколько столетий они выделились в отдельный подвид. Местные фермеры считают их сущим бедствием.

Из кустов за ними с интересом наблюдали несколько пар глаз. Наконец они их заметили — крупный самец, пара малолеток хулиганистого вида и мамаша с младенцем, который прижимался к ее груди.

Тэра извлекла из сумки пакетик нечищеного арахиса.

— Купила на пляже у какой-то старушки. Им наверняка понравится.

— Думаю, здесь запрещено кормить животных, — сказала Дейзи.

— Ерунда. Я же не жевательной резинкой их угощаю.

— Да, но…

— Дейзи, не паникуй, — вмешался Ник. — Если нам сделают замечание, извинимся и скажем, что не знали. Правила устанавливаются для того, чтобы их нарушать. Это придает жизни остроту. Яйцо лучше с солью, «Кровавая Мэри» — с вустерским соусом.

Тэра высыпала арахис на ладонь, не прошло и минуты, как самец, оказавшийся самым смелым, боком подбежал к ней, схватил лакомство и, забравшись на дерево, принялся ловко лущить орехи. Съев все, он вернулся за добавкой.

Самка, осмелев, последовала его примеру. Детеныш со сморщенным личиком старичка взирал на них огромными печальными глазами; Дейзи захотелось взять его на руки и убаюкать.

По просьбе Тэры она сделала несколько снимков, однако в конце концов поняла, что ее легкое головокружение связано не только с подсознательным желанием грохнуться в обморок, чтобы быть подхваченной крепкими руками.

— Я больше не могу оставаться на солнцепеке, — сказала она, протягивая Нику фотокамеру.

Она вернулась ко входу в парк, где под навесами из пальмовых листьев разместились сувенирная лавка и кафе. Взяв банку колы и заказав сандвич, она села за столик.

Написав на открытке «Дорогой Саймон», Дейзи остановилась. Почувствовав внезапную слабость, она принялась тереть пальцами виски.

Глядя на чистую открытку, она с ужасом представила себе, что написала всю правду.

«Дорогой Саймон, я понимаю, что очень удобно быть благородным, уметь жертвовать собой, но, если бы ты сначала думал о нас и только потом о работе, я не оказалась бы теперь в таком безвыходном положении. Должна признаться, что на днях я чуть не изменила тебе с Ником. Меня притягивает к нему словно магнитом, и я не уверена, что смогу устоять против искушения. Ты будешь сильно огорчен, если я уступлю? Всего один раз. Пришли ответ по факсу — только «да» или «нет». Я по-прежнему люблю тебя, но начинаю думать, что это единственный способ избавиться от наваждения. Разумеется, потом я возненавижу себя, а возможно, и его тоже, однако…»

Поставив локти на стол, она снова принялась тереть виски.

Боже, как мне в голову могло прийти такое?

— Вам нехорошо? — спросил женский голос.

Это была официантка, которая принесла сандвич.

— Ничего страшного. — Дейзи вымученно улыбнулась. — Просто жарко, к тому же я сегодня без завтрака.

— Это плохо, завтракать надо.

Голос принадлежал не официантке.

Дейзи мгновенно напряглась, но промолчала, дождавшись, пока уйдет официантка. В кафе почти никого не было, если не считать компании немцев, которые сидели через столик от них.

— Я хочу, чтобы ты ушел, — приглушенным голосом промолвила Дейзи.

— Похоже, тебе нехорошо.

Да, мне плохо и будет плохо до тех пор, пока ты околачиваешься рядом.

— Мне очень хорошо. Но будет еще лучше, если ты вернешься к Тэре.

— Тэре и без меня неплохо. Она беседует с парочкой таких же, как она, любителей обезьян. Они, кажется, из Йоркшира. Кроме того, не тебя одну мучает жажда.

Ник подошел к стойке, купил минералки и, вернувшись за столик, стал через трубочку потягивать воду.

Дейзи принялась за сандвич.

Он не спускал с нее глаз. Несмотря на то что он был в темных очках, она постоянно ощущала на себе его пристальный взгляд. Наконец она не выдержала:

— Если ты опять за старое, лучше забудь.

— Я зашел, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

— А что со мной может случиться?

Съев половину сандвича, Дейзи отложила оставшуюся половину в сторону. Она уже не чувствовала голода. Запив колой, она положила перед собой открытку и начала писать.

— Кому ты пишешь? — спросил Ник.

— Маме.

— Почему она не поехала с тобой?

— Не хотела оставлять собаку. Она только что взяла его. Подумала, что он решит, будто его бросили.

«Дорогая мама, — писала она. — Тебе бы здесь понравилось. Если я когда-нибудь еще соберусь сюда, то обязательно возьму тебя с собой. Здесь восхитительные цветы — я привезу тебе несколько веточек гибискуса. Мы сейчас в парке живой природы, Тэра кормит обезьян арахисом. Я замечательно провожу время, жаль только, что…»

Она оторвалась от писания и подняла голову.

— Прекрати на меня пялиться.

— Но я хочу смотреть на тебя.

— Иди посмотри на обезьян. — Она снова склонилась над открыткой и продолжила:

«…со мной нет Саймона. Иногда я думаю, что, конечно, он трудоголик…»

— Может, мне тоже надо было захватить с собой маму, — проронил Ник не без сарказма, которого она прежде не замечала. — Если бы рядом были обе наши мамы, все осталось бы на стадии рецептурной подготовки; на кухонном столе были бы аккуратно разложены необходимые ингредиенты, но никаких раскаленных сковородок и никакого грохота кастрюль.

Не поднимая взгляда, Дейзи сухо промолвила:

— Не надо решать за других. У меня все в порядке.

«…Обними за меня Барни…»

— Ты бы хотела стереть меня из памяти, верно? — продолжал Ник. — Вычистить свою кухоньку до блеска, чтобы все сияло и чтобы Саймон мог ужинать прямо на полу.

«…люблю, целую, Дейзи».

Она начала лихорадочно надписывать адрес.

— Начать с того, что я никогда не желала тебя видеть в своей кухне. Чтоб ты провалился.

Она запустила руку в сумочку и дрожащими пальцами нащупала почтовую марку. Наклеив ее, она принялась за вторую открытку, даже не успев придумать, кому ее адресовать. Это было все-таки лучше, чем смотреть ему в глаза.

— Если бы ты действительно так думала, меня бы здесь давно не было.

У нее защемило сердце. Если не дать ему отпор, это будет продолжаться вечно. Он снова будет домогаться ее, если не здесь, то где-нибудь еще, позже.

Она решила положить этому конец. Здесь — в общественном месте — сделать это было легче. Она чувствовала себя более уверенной, когда их разделял деревянный стол, когда неподалеку крутилась официантка, а через столик от них оживленно переговаривались немцы.

— Пожалуйста, заруби себе на носу — между нами ничего не было. Ты просто застал меня врасплох. Отношения между мужчиной и женщиной не сводятся к одному сексу, и я не намерена рисковать тем, что имею, ради мимолетной связи. Мне этого не нужно. Я не из тех женщин, которые готовы бросить все ради флирта. Я не могу постоянно испытывать угрызения совести.

Ник молчал.

После небольшой паузы Дейзи продолжала:

— Я понимаю, что тебе, возможно, будет трудно забыть о том случае, но была бы тебе очень признательна, если бы ты никогда не напоминал мне об этом.

— Ты этого действительно хочешь? — спросил он наконец.

— Сколько раз мне нужно повторять одно и то же? Желаешь получить расписку?

И повинуясь безотчетному импульсу, она схватила чистую открытку и размашисто написала:

«Дорогой Ник! Забудь об этом! Дейзи».

Она протянула ему открытку.

— Договорились?

Губы его скривились в язвительной ухмылке.

— А поцелуй?

Дейзи вырвала у него открытку и поставила внизу большой жирный крест.

— Доволен?

Некоторое время Ник молча разглядывал открытку. Дейзи была уверена, что вот сейчас он посмотрит на нее и произнесет что-то вроде: «Прошу тебя, сними очки и повтори это еще раз».

Однако на сей раз интуиция ее подвела.

Ник сунул открытку в нагрудный карман и спросил:

— Будешь доедать сандвич?

Она оторопело покачала головой.

— Нет.

— Тогда передай его мне. Не люблю, когда добро пропадает.

Ближе к вечеру Дейзи, смертельно уставшая, но довольная, вытащила на берег свой виндсерфер. Ветер усиливался, и ей приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы сохранить равновесие. Однако после таких нагрузок она чувствовала себя словно на крыльях. Она осмелела и теперь заплывала гораздо дальше в море.

Парень с эфиопскими войлочными волосами подошел, чтобы помочь ей.

— Тебе скоро можно будет выступать на Олимпиаде, — изрек он, улыбаясь белозубой улыбкой. — У тебя отлично получается.

— Да, я чувствую себя намного увереннее, — согласилась Дейзи. — Завтра снова поплыву.

Она направилась прямиком в пляжный бар и, купив две банки колы, одну выпила залпом, а вторую взяла с собой и вернулась на пляж, где, практически не вставая, млела под солнцем Джейн, которой приходилось совершать над собой огромное усилие даже для того, чтобы доплыть до плотика-поплавка.

— Я устала уже от одного того, что наблюдала за тобой, — зевая, пожаловалась она. — Не понимаю, откуда у вас у всех берется столько энергии… Вот и Ник туда же — носится на катамаране, точно демон…

Дейзи видела, как они с Ианом отчалили от берега и, стремительно набирая скорость, устремились в открытое море.

— Я и не подозревала, что Ник умеет ходить под парусом, — сказала Дейзи.

— Еще как. Наверное, научился в своем Корнуолле. Надеюсь, он вернет мне Иана невредимым. — Джейн привстала и поправила матрасик. — Кстати, как вы съездили?

— О, отлично. Обезьян — пропасть, так что Тэра была на седьмом небе. Потом пообедали в отеле на Крейн-Бич. Там очень красиво, похоже на римскую виллу. — Дейзи оставалось только сожалеть, что она была не в том состоянии, чтобы оценить окружавшее ее великолепие. Для нее это явилось сущей пыткой — она все время старалась придать лицу соответствующее случаю беззаботное выражение, хотя на душе у нее кошки скребли.

— Кажется, у Тэры новая компания, — заметила Джейн, обозревая пляж. — Похоже, она охладела к Блэру. Думаю, с ним ей было скучновато.

— Да, пожалуй.

Тэра была на плоту; вокруг нее увивались двое или трое мужчин. Все, включая Тэру, от души веселились.

— Они итальянцы, — пояснила Джейн. — Только сегодня приехали. Веселые ребята.

Наконец-то Тэре улыбнулась удача, подумала Дейзи. Она легла на топчан, который освободил Иан. Ей хотелось, чтобы окружающий пейзаж сохранился в памяти подольше, чтобы зимой она могла представлять себя лежащей на залитом солнцем пляже.

Она долго будет помнить убегающую вдаль и теряющуюся в зыбком мареве полоску берега, обрамленного казуаринами и пальмами; бирюзовое море, набегавшие на пляж волны, воркованье голубей в зеленых зарослях, пронзительные крики чаек, круживших над берегом и готовых в любой момент спикировать за подачкой, крошечных колибри, летучих мышей в сумерках. Будет помнить тот невероятный закат, разлившийся расплавленным золотом по водной глади, ночные концерты древесных лягушек и мелодичные напевы местного джаз-банда. Будет долго помнить мягкий, ласкающий тело ночной бриз, и полуденный зной, и то блаженство, которое испытываешь, когда попадаешь наконец в комнату с кондиционером; обезьян и черепах, и ее веселого, с войлочными волосами, инструктора по виндсерфингу, и местного бармена, который все время пританцовывает, смешивая коктейли.

И Ника.

Подходящее имя, если вдуматься. Наверное, дьявола в молодости звали Малыш Ник^[16]. Ведь он не кто иной, как бывший падший ангел, следовательно, он был красив. Могу себе представить, как все начиналось.

Я тебя умоляю. Рождественский Санта-Клаус это тот же Ник, только с приставкой «святой». И что с того?

Ник не святой.

Ты тоже.

Она вспомнила о тех запретных видениях, которые посетили ее в парке дикой природы. Теперь, когда она была в состоянии рассуждать здраво, все объяснялось более или менее просто.

Это было твое подсознание, оно хотело, чтобы он взял тебя. Значит, ты можешь внушить себе: «Это не я. Это он виноват».

Черт, зачем я убиваю драгоценное время, занимаясь психоанализом? Во мне пропадает настоящий психиатр.

Она перевернулась на живот. Солнце уже не пекло так сильно, но приятно согревало, навевая блаженную дрему.

Дейзи смутно слышала, как подошла Мэрион и пригласила всех на ужин. Кроме того, она посоветовала Джейн посетить салон: ей сделали там отличный педикюр. Уже сквозь сон слышала, как Тэра сообщила, что отправляется с итальянцами в центр подводного плавания, но что к ужину вернется.

Разбудила ее Джейн. Она легонько похлопала ее по плечу и сказала:

— Дейзи, проснись. Проспишь закат. У меня есть для тебя кое-что, это приведет тебя в чувство.

Дейзи оторвала от влажного полотенца голову, привстала и стала удивленно, словно с похмелья, озираться по сторонам. Пляж почти опустел. Только несколько влюбленных парочек сидели на песке.

Она взяла бокал, который принесла для нее Джейн. Это оказался коктейль из рома и лаймового сока. Одного глотка хватило с лихвой — сон как рукой сняло.

Солнце словно расплавилось и залило морскую гладь, небо полыхало оранжевым пламенем. Вдоль берега промелькнул катер и темный силуэт воднолыжника за ним. А к берегу, увлекаемый попутным бризом, легко, как призрак, скользил катамаран под черными на фоне неба парусами.

— Ну, наконец-то, — пробормотала Джейн. — Я уже начала беспокоиться.

Парусник ткнулся в песок и замер. Ник перескочил с палубы на нос одного из корпусов и спрыгнул на берег. Вдвоем с Ником они затащили катамаран на пляж.

— Должно быть, весит не меньше тонны, — заметила Джейн. — Давно Иан так не напрягался.

Иан с довольным видом подошел к ним.

— Ну и ветерок в открытом море, я вам скажу. Крен чуть не девяносто градусов. Как я только не описался?

Джейн брезгливо поморщилась.

— Какие гадости ты говоришь… Если пойдешь в бар, захвати мне коктейль.

Дейзи прилегла, потягивая коктейль через трубочку и наблюдая, как Ник сворачивает паруса. В меркнущем свете он ничуть не отличался от местных аборигенов. Проснулись после дневной спячки первые древесные лягушки и начали подавать сигналы своим собратьям. На песчаный берег лениво набегали волны.

Поистине райское место, подумала она. Неудивительно, что люди приезжают сюда, чтобы провести медовый месяц. Она снова вспомнила о Саймоне, о том, что на День св. Валентина он собирался сделать ей предложение, и о том, что из этого вышло.

Иан вернулся из бара и сел на краешек лежака, на котором расположилась Джейн. По пляжу ходил служащий и собирал матрасики со свободных топчанов.

Подошел Ник. Иан протянул ему пиво.

Ник шлепнул Дейзи по щиколотке и попросил подвинуться.

Дейзи поджала ноги, и он сел.

Какое-то время все молчали, точно завороженные наблюдая за закатом.

Потом Ник повернулся к ней вполоборота и произнес:

— Видел, как ты плаваешь на виндсерфере. У тебя неплохо получается.

— Только очень далеко заплывает, — подхватила Джейн. — Мне даже стало не по себе. Я совершенно потеряла ее из виду, не знала, что и подумать: то ли она в воду свалилась, то ли нет. Я перепугалась, побежала к Войлочному, но тот сказал, что все в порядке, он за ней присматривает.

— Со мной все было в порядке. Стоило ли так волноваться?

— Да, но мало ли что могло случиться? Что, если бы он забыл про тебя?

— Ну уплыла бы на Антигуа, подумаешь…

— Здесь не любят, когда у них пропадают туристы, — сказал Ник. — У местных спасателей глаза на затылке. Так что даже если бы мы захотели избавиться от тебя, нам бы это не удалось.

— Спасибо!

Джейн сокрушенно покачала головой.

— Ник, как тебе не стыдно! Придется тебе сегодня вечером заглаживать свою вину. Что-то ты давно не танцевал с Дейзи. Я понимаю твои опасения — если Саймон узнает, тебе не поздоровится — и все же настаиваю, чтобы сегодня ты хотя бы раз пригласил Дейзи. Мэрион не будет возражать.

— Не стану отрицать, — неторопливо, почти вальяжно, изрек Ник, — мне всегда нравились женщины с длинными шелковистыми волосами. Меня даже афганские борзые возбуждают.

Джейн прыснула.

— Добавьте к этому волшебную карибскую ночь и пару пива, и я могу потерять над собой контроль, — продолжал Ник, потягивая свое пиво. — Боюсь, забуду, что она принадлежит другому, и превращусь в огнедышащий вулкан страсти. Не хочу получить пощечину. Просто не выношу боли.

— Ник у нас как дитя малое, — сказала Дейзи, стараясь унять разыгравшуюся под воздействием его слов фантазию. — Видели бы вы, как он перепугался, когда наступил на морского ежа…

— А теперь посмотрите на нее. — С этими словами Ник беспардонно — словно перед ним была Тэра в самом игривом настроении — схватил Дейзи за щиколотку и стал щекотать ей пятку.

Если он надеялся поквитаться с ней, заставив расхохотаться, то просчитался. Дейзи отчаянно боялась щекотки — для нее это было что-то вроде изощренной пытки.

— Немедленно прекрати! — крикнула она и с силой, которой в себе не подозревала, ударила его ногой под ребра.

Ник приглушенно охнул.

— Ах ты маленькая злючка…

— Это тебе урок, — сказала Джейн, которую вдруг разобрал нервический смех. Дейзи решила, что, пока она спала, Джейн не теряла времени даром и регулярно наведывалась в бар. — Она дуется на тебя за то, что ты променял ее на Мэрион. Верно, Дейз?

— Просто разбил мне сердце. Ночами рыдаю навзрыд.

Джейн оставалась верна себе.

— Так вот, сердцеед несчастный, сегодня ты должен реабилитировать себя в наших глазах. Иан, дорогой, ты со мной согласен?

— Абсолютно, любовь моя, — ответил Иан, удобно устроившийся в ногах у Джейн. — Такие, как мы, не должны упускать из виду ни одной страждущей женской души, которая взывает о помощи. Я и сам готов пожертвовать собой и танцевать не только с Дейзи, Тэрой и Мэрион, но и с любой другой женщиной, которая попадется мне на глаза. И обещаю, если во время медленных танцев они будут щупать меня, стиснуть зубы и терпеть до конца, как подобает мужчине.

Глядя на смеющиеся физиономии Джейн и Ника, Дейзи не выдержала и тоже расхохоталась.

Джейн наклонилась к Иану и просунула ладонь ему под шорты.

— Если ты будешь хорошим кавалером, я и сама не прочь тебя пощупать.

— Джейн, ты забываешься! — Иан с наигранным возмущением оттолкнул ее руку.

Джейн улыбнулась улыбкой роковой женщины, и ее пальчики, словно паучки, побежали по его груди вниз к животу.

— Я тебя сейчас поймаю, противный мальчишка…

Иан схватил ее за руку. Их выпивка мгновенно оказалась на песке, и между ними завязался шуточный поединок. Кончился он тем, что Иан швырнул Джейн через плечо и стремглав бросился к морю. Джейн устремилась за ним. Послышался всплеск, за которым последовали приглушенные возгласы и дикий смех. Дейзи живо представила себе, какие вольности можно себе позволить под покровом сгустившихся сумерек.

Она смущенно отвела взгляд. И не потому, что не хотела выступать в роли Любопытного Тома, — вид этих двоих, таких беззаботных и непосредственных во всем, даже в том, как они выражали свою любовь друг к другу, вызывал у нее щемящее чувство.

Дейзи вдруг почувствовала себя страшно одинокой.

Быстро темнело. Стало тихо, только плескалась вода и в саду выводили трели древесные лягушки. Где-то вдалеке послышался смех. На горизонте мелькнули и вскоре растаяли огни океанского лайнера.

Ник не касался ее, хотя их и разделяли какие-нибудь четыре дюйма. Взгляд его был устремлен в море.

— Извини, что ударила тебя, — робко промолвила она. — Просто я боюсь щекотки.

— Ничего,выживу, — сказал он, не оборачиваясь.

Она допила остатки коктейля.

— Я, пожалуй, пойду. Надо еще принять душ…

— Может, зайдешь по пути в бар. — Ник поднял с песка бокалы Иана и Джейн и протянул ей. — Сделай доброе дело.

Дейзи повесила на плечо пляжную сумку и взяла бокалы.

— До встречи.

— Пока.

По дороге Дейзи машинально оглянулась. Джейн и Иан возвращались, взявшись за руки. Ник занял ее место и теперь лежал, закинув руки за голову.

Одно Дейзи теперь знала наверняка: дело можно закрыть и отправить в корзину.

Так что же ты не радуешься?

Ну почему же? Я радуюсь.

По тебе этого не скажешь.

ГЛАВА 13

В комнате было как в холодильнике. Дейзи, ругая себя за неэкономное расходование электроэнергии, поспешила отключить кондиционер и пустила воду в ванной.

Не в силах забыть сцену купания Иана и Джейн, она задавала себе вопрос: а как бы поступила ее подруга, окажись та на ее месте? И сама отвечала — Джейн никогда бы не оказалась на ее месте. Она бы сразу рассказала все Иану. По дороге домой она бы как ни в чем не бывало обронила: «Как тебе этот малый по имени Ник? Однажды он меня чуть не трахнул. Правда, это было сто лет назад, когда мы с тобой еще не знали друг друга».

Джейн превратила бы все в шутку, и в итоге Иан, наверное, рассмеялся бы и сказал что-нибудь вроде: «Ах ты, маленькая вертихвостка. Знаешь, на его месте я поступил бы так же».

Дейзи намылила голову шампунем.

Ну почему я ничего не сказала Саймону? Кто-кто, а уж он не стал бы меня ревновать.

Ты прекрасно знаешь почему, так что не пытайся перехитрить самое себя. Едва увидев его в танцевальном зале, ты почувствовала исходившие от него флюиды…

Дейзи включила душ и уже отвернула колпачок флакона с кондиционером, когда в дверь постучали.

— Дейзи, это я!

Обернувшись полотенцем, Дейзи пошла открывать дверь.

Тэра буквально светилась и, судя по всему, была весьма довольна собой.

— Мы узнавали насчет подводного плавания, — говорила она, в то время как Дейзи смачивала волосы персиковым кондиционером. — Они хотят пройти полный курс, но он безумно дорогой и рассчитан на пять дней, так что я все равно не успею. Но послезавтра я все-таки с ними поныряю, только сначала надо пройти начальную подготовку — в бассейне с полным снаряжением, чтобы нас научили пользоваться всякими там регуляторами и прочей ерундой. Я тебе еще не рассказывала про Алессандро — с удовольствием покрутила бы его регулятор. Знаешь, он из Неаполя и…

Снова-здорово.

Дейзи было не до нее, она вернулась в ванную и принялась ополаскивать голову. Она прилагает неимоверные усилия, чтобы устоять перед искушением, а у Тэры в голове только одно — как бы ей охмурить какого-то макаронника.

— Они нашли потрясающее местечко с баром и все такое, — не умолкала Тэра. — Алессандро говорит, поедем туда после ужина.

— Ты что, собираешься улизнуть сразу после ужина? — спросила Дейзи, не скрывая неудовольствия. — Это будет невежливо по отношению к Мэрион и Блэру. Это их последний вечер, они пригласили…

— Меня никто не спрашивал! — огрызнулась Тэра. — В гробу я видала вашу Мэрион, а Блэр сам шарахается от меня как черт от ладана, считает, наверное, что страшнее меня только СПИД. Так чего ради я должна плясать под их дудку?!

— Ну хорошо, хорошо, — буркнула Дейзи, завязывая полотенце тюрбаном на голове. — Зачем я только сказала?

— Хочешь знать, в чем твоя беда? — спросила Тэра с вызовом. — Ты становишься ханжой. Еще немного, и ты превратишься в примерную дамочку средних лет, которая ведет правильный образ жизни и прикидывает, какие у нее перспективы на пенсию.

— Лучше уж думать про пенсию, чем про то, с кем бы еще перепихнуться!

— А вот это не твое собачье дело! Хотя… может, тебе завидно?

Дейзи понимала, что Тэра всего лишь шутит, но шутки у нее зачастую были довольно злые и действовали на нервы. Она повернулась к висевшему над раковиной огромному зеркалу и принялась лихорадочно расчесывать волосы.

— Я бы ничуть не удивилась, — все больше заводилась Тэра. — Мне не хотелось говорить этого раньше, но я считаю, что твой Саймон редкая зануда. Я нисколько не жалею, что сказала тебе. Потому что знаю, что он меня терпеть не может.

— Что за чушь ты несешь! Это просто смешно.

— Дейзи, я не такая идиотка, какой кажусь. И я прекрасно знаю, какого Саймон мнения обо мне. И знаешь, что я тебе скажу? Мне плевать…

Как только Дейзи вышла из ванной, ее заняла Тэра. Дейзи уже пожалела, что затеяла весь этот разговор. Тэра ошибается, считая, что Саймон недолюбливает ее. Он просто не одобряет ее образ жизни. Считает ее неразборчивой и слегка распущенной. И он, конечно, прав. Саймон практически всегда и во всем оказывается прав.

Когда Тэра снова появилась в комнате, Дейзи уже высушила волосы и накладывала на ногти второй слой прозрачного лака.

Тэра с грохотом выдвигала и задвигала ящички комода.

— Если ты пользуешься моей жидкостью для снятия макияжа, — первой не выдержала Тэра, — то, по крайней мере, не забывай потом закручивать колпачок.

— Да я не притрагивалась! Ты, должно быть, сама забыла закрыть.

Тэра фыркнула и бросилась в ванную делать макияж. Ума не приложу, что с ней происходит, думала Дейзи, расчесывая волосы. Какую же прическу соорудить? Высокую? Но ей не хотелось возиться. Оставить, как есть? Нет. Во-первых, жарко. Во-вторых, у нее не выходило из головы замечание Ника насчет афганских борзых.

Стало быть, все-таки высокую.

Когда она закончила, эффект превзошел все ее ожидания. Дейзи рассчитывала, что прическа будет выглядеть слегка небрежной, будто она делала ее в спешке, но получилось что-то ультрасексуальное, всем своим видом словно говорящее: «От тебя требуется всего лишь вынуть одну заколку…»

Что ж, очень жаль. Если кто-то и захочет вытаскивать у тебя из волос заколки, то только не… ну, сама знаешь кто.

Дейзи уже не могла запретить себе думать о нем. Она поймала себя на том, что хочет услышать из его уст что-нибудь вроде: «Ты обворожительно хороша».

Он не так глуп. Ничего обворожительного во мне нет.

Верно, но ты же не будешь отрицать, что в тебе что-то есть.

Дейзи посмотрела на свое отражение в зеркале. Давным-давно один ее приятель сказал: «Нельзя назвать тебя красавицей, но есть в тебе что-то такое, что трудно выразить словами».

Даже Саймон, и тот никогда не говорил ей, что она красива. В тех редких случаях, когда Саймон был не в силах сохранять британскую сдержанность, он говорил: «Иди ко мне, моя куколка». Или называл ее козявочкой. Ей нравилось.

Остро, как никогда, Дейзи почувствовала собственное одиночество.

«Справились бы и без него. Незаменимых людей нет».

Никто больше этого не говорил. Только Ник сказал правду, которую она не хотела признавать.

О, Саймон, ну почему ты не поехал вместе со мной?

— Мне надеть черное платье или розовое? — услышала она голос Тэры.

— Откуда мне знать, черт побери!

— Ах, извини, что побеспокоила.

Из всех платьев, что взяла с собой, Дейзи выбрала самое «крутое» — белое, с воротом-хомутиком и открытой спиной, прекрасно подчеркивавшее загар.

Тэра надела коротенькое черное платьице с глубоким вырезом, позволявшим всякому насладиться зрелищем роскошной ложбинки между грудей, но не более того, и черные же босоножки на высоченной шпильке.

Дейзи отдала предпочтение золотистым кожаным сандалиям на низком каблуке.

Она тщательно подобрала макияж, с тем расчетом, чтобы он гармонировал с ее темно-серыми глазами, придавая взгляду поволоку. Затем намазала губы розовой помадой и слегка сбрызнулась духами от Готье.

Тэра была уже готова.

— Встретимся в баре, — сказала она. — И не забудь ключ.

Когда она ушла, Дейзи стало еще хуже. В приступе раскаяния она пожалела, что не предприняла никаких шагов к примирению.

Через несколько минут она спустилась бар.

Бар располагался на террасе, открытой свежему ночному бризу. Входом служила увитая лианами арка.

Публика сидела на плетеных креслах вокруг стеклянных столиков; кто-то негромко играл на рояле; на потолке вращались лопасти вентиляторов. От прилегающего сада бар отделяли цветочные клумбы, создававшие уютную интимную атмосферу.

Сначала до ее слуха долетел звонкий смех Тэры. Подойдя ближе, Дейзи поняла, в чем дело, — к ним присоединилась группа тех самых итальянцев.

Ник первым увидел ее и, словно желая показать, что не чужд хорошим манерам, мгновенно встал из-за стола, чем живо напомнил ей Саймона, и со словами: «Дейзи, можешь занимать мое место», — пошел искать свободный стул.

Дейзи оказалась между Мэрион и Джейн, и ее тут же познакомили с Алессандро и остальными. На вид всем им было лет двадцать семь — двадцать восемь, все одинаково симпатичные и обаятельные, хотя Алессандро был вне конкуренции. Дейзи улыбнулась, вежливо задала несколько вопросов, потом заказала джин с тоником. На столе были расставлены блюдечки с жареными орешками.

Ник сидел в конце стола, и она могла не волноваться, что он вечно будет попадаться ей на глаза. Зато вскоре стало ясно, что сидевшие за соседним столиком две дамочки — одна блондинка с короткой стрижкой, вторая брюнетка с такой же стрижкой — не спускают с него глаз.

Лет около тридцати, холеные, уверенные в себе, они то и дело бросали на Ника многозначительные взгляды. Дейзи догадалась, что они разговаривают о нем.

Дейзи тут же прониклась к ним ненавистью, понимая, что это нелепо и что она похожа на собаку на сене. Она уже хотела сказать, что умирает от голода, и предложить перебраться в ресторан, как вдруг одна из подозрительных особ — а именно блондинка — встала и направилась к ним.

— Неужели Ник? Ник Тревельян?

Судя по реакции Ника, для него это явилось полной неожиданностью.

— Я Фиона Джеймс, — продолжала та. — Я работала в «Шелл энд Браунинг» на одном этаже с тобой. Конечно, прошло уже пять лет, но…

— Бог мой, Фиона! Какая встреча! — Лицо Ника расплылось в улыбке, в которой любая женщина согласилась бы утонуть. — Как дела?

— Замечательно. Мир тесен, правда? — У нее был низкий, с хрипотцой, голос и очаровательная улыбка.

Дейзи возненавидела ее всеми фибрами души.

— Да, и продолжает сжиматься как шагреневая кожа. — Ник наклонился и чмокнул ее в щеку. — Отлично выглядишь. Присоединяйся к нашей компании.

Интересно, он с ней трахался?

Ник принес еще пару стульев, и Фиона с подружкой перебрались за их столик. Когда все познакомились, Мэрион радостно предложила:

— Почему бы вам не поехать с нами? Мы собираемся поужинать в каком-нибудь живописном местечке на побережье.

— С удовольствием, но мы уже заказали столик в «Карамболе», — объяснила Фиона. — Мы уже скоро уходим.

Дейзи даже испугалась, как бы глаза не выдали ее радости.

Вскоре обе поднялись из-за стола и стали прощаться.

— Может, еще увидимся на пляже, — обратилась Фиона к Нику.

— Надеюсь. Желаю приятно провести время.

— И вам того же.

Дейзи перевела взгляд на Ника, который рассеянно смотрел им вслед.

Мэрион лукаво подмигнула ему.

— Старинная подружка?

Ник криво усмехнулся.

— Если бы она была моей подружкой, я бы сейчас не ломал голову, пытаясь вспомнить, кто же это такая.

Дейзи недоверчиво покосилась в его сторону. Если он действительно не помнил, кто такая Фиона, то искусно скрыл это. По крайней мере, сама Фиона точно ничего не заметила.

Ник посмотрел на часы.

— Если мы не хотим остаться без ужина, то пора двигаться.

Мэрион вежливо пригласила итальянцев составить им компанию, но они отказались, мотивируя тем, что ужины входят у них в оплату, однако обещали позднее присоединиться к ним.

Поскольку никто не хотел ограничивать себя в выпивке, было решено взять такси. Погрузившись в две машины, они ехали вдоль берега; за окном мелькали знакомые по рекламным проспектам названия отелей: «Бухта первопроходцев», «Финиковая пещера», «Пляж сокровищ», «Кокосовый ручей»… Все они были примерно одинаковы, все предлагали карибскую экзотику в ассортименте, поэтому выбрать было несложно.

В ресторане Тэра, скептически поглядывая по сторонам, проронила:

— Стоило так наряжаться. Вполне сошли бы и шорты.

Дейзи озарила ее улыбкой.

— Тэра, успокойся. Что бы ты ни надела, ты во всем выглядишь сногсшибательно.

Тэра возвратила ей улыбку.

— Дейзи, старушка, не такая уж ты и ханжа.

— Нет, я ханжа… но все равно спасибо.

Заведение стояло на сваях на берегу моря, в нем царила самая непринужденная атмосфера. Многие были в шортах.

Поскольку номинальным лидером вечеринки являлась Мэрион, то именно она взялась организовать столик на семерых. Ей предложили пройти в удаленный от моря угол. Она принялась было громко возмущаться, но на нее не обращали внимания. Тогда за дело взялся Ник, и не прошло и минуты, как они уже сидели за столиком у самого ограждения с видом на море.

Дейзи невольно отметила, что в Нике за внешним пофигизмом угадывается настоящая мужская хватка, так же гармонировавшая с его обликом, как шелковые галстуки, которые он надевал лишь в особых случаях. И хоть в тот момент на нем никакого галстука не было, он не мог позволить, чтобы его отфутболивали, как какого-нибудь лоха.

Вокруг царило приятное оживление, за соседними столиками весело болтали и смеялись. В саду играл оркестр, и какая-то парочка уже начала танцевать.

Официант не заставил себя ждать. Дейзи заказала омара под соусом и рыбу-меч; рассеянно глядя на тронутую легкой рябью морскую гладь, она думала о том, что Мэрион сделала удачный выбор. Дейзи нравилась такая непринужденная обстановка, тем более что еда оказалась отменной.

Подали десерт. Торт с кокосовым кремом.

— Должно быть, скучаешь по своему другу? — спросила Мэрион.

— Скучаю, — ответила Дейзи. — Однако не могу сказать, что мне не терпится попасть домой.

— Мне тоже не хочется возвращаться, — сказала Мэрион и обратилась к Нику: — А ты что скажешь?

— Все было чудесно, но с меня достаточно. Утром позвоню в «Бритиш эруэйз», узнаю, есть ли билеты на вечерний рейс.

Дейзи едва не поперхнулась.

— Зачем?

А ты как думаешь? — казалось, было написано в его глазах.

— Надоело прохлаждаться, — сказал он. — Пора за работу. К тому же мой агент прислал мне факс: есть отличная квартира на набережной. Как раз то, что мне нужно. А в таких делах надо действовать быстро.

Дейзи непринужденно улыбнулась.

— Желаю удачи. Надеюсь, ты не упустишь свой шанс.

— Ни в коем случае. — Он задержал на ней взгляд. — Я всегда стараюсь получить то, что хочу.

— И всегда добиваешься своего, — вставила Мэрион. — Готова поспорить.

— Не всегда. — Он не спускал глаз с Дейзи. — Время от времени приходится признавать поражение.

Кокосовый торт вдруг приобрел вкус птичьего корма.

— Нельзя все время выигрывать, — равнодушно заметила она.

— Это точно. Но стараться надо. — Он поднял стакан с пивом. — Будем здоровы.

Дейзи, чтобы сменить тему, повернулась к Мэрион.

— Когда у вас рейс? Кажется, вы собирались во Флориду?

— Рано. — Мэрион поморщилась. — Даже позавтракать не удастся. А я еще и вещи не уложила.

— Да, похоже, вам будет не до сна.

— Мама привыкла полуночничать, — заметил Блэр. — Она ходит купаться в два часа ночи.

— Блэр, не преувеличивай, это было всего один раз. К тому же не только я мучаюсь бессонницей. — Она обратилась к Нику. — Твои окна почти напротив наших. Я наблюдала за тобой — как ты сидишь на балконе или гуляешь по пляжу черт-те в какую рань. Похоже, ты из тех людей, которые могут вообще не спать. Энергии через край. Такие, как ты, обычно преуспевают в жизни.

— Да нет, просто совесть неспокойна. — Ник заговорщически подмигнул Мэрион.

Дейзи отвела взгляд. До самого горизонта тянулась серебристая лунная дорожка; в саду древесные лягушки вторили оркестру, исполнявшему какую-то сентиментальную карибскую мелодию. По пляжу рука об руку шла влюбленная пара, и Дейзи поймала себя на том, что завидует их тихому счастью.

— Медовый месяц, — заметила Мэрион. — Такое впечатление, что здесь одни молодожены да пенсионеры.

Ископаемые бритты…

Неожиданно Ник отодвинул стул и встал.

— Мэрион, если ты закончила с кофе, может, потанцуем?

Мэрион не нужно было уговаривать. За ними последовали все остальные. Музыка стала более живой, оркестр играл регги, калипсо. Казалось, даже мертвые пустились бы в пляс.

Дейзи танцевала с Блэром, Ианом, потом с итальянцем по имени Джулиано. Последний был настоящий дамский угодник; проникновенным бархатным голосом он шепнул ей на ухо, что не может взять в толк, как жених отпустил ее одну.

Ей нравился этот необременительный, ни к чему не обязывающий флирт. То же самое он мог бы сказать любой другой. Потом он танцевал с Джейн, а Дейзи в изнеможении опустилась на стул. Несмотря на легкий бриз, было душно.

Используя меню в качестве веера, она поискала глазами официанта, чтобы заказать что-нибудь прохладительное. Но вместо официанта взгляд ее упал на Ника.

— Что-нибудь выпьешь? — спросил он.

Дейзи колебалась.

— Э-э… может быть, стакан лаймового сока.

Ник оглянулся и махнул рукой. К столику подошел официант.

— Лаймовый сок и пиво, пожалуйста.

— Хорошо, сэр.

Ник сел напротив нее, на место Мэрион.

И что дальше? Мы, кажется, расставили все точки над «i», и нам больше нечего сказать друг другу.

Но надо же о чем-то говорить.

— Что за квартира? — спросила она.

— У самого Тауэрского моста. С собственным причалом.

— Неплохо. Такие квартиры, наверное, пользуются спросом?

— Мне нравится эта часть Лондона. Да и надоело быть арендатором. Хочется иметь свой угол.

Дейзи мельком подумала о том, сколько ей самой приходится каждый месяц отстегивать за квартиру. Саймон уже смирился, но еще недавно постоянно ворчал на нее за то, что она предпочитает платить хозяину, вместо того чтобы вкладывать деньги в собственное жилье. И он, конечно, прав, но она никак не хотела расстаться с этой квартиркой в районе Ричмонд-парка.

Ей нравилось это место, нравился вид из окна, нравилось, что в парке гуляют настоящие олени. Цены на недвижимость в Лондоне были несусветные, и если она и может позволить себе купить квартиру, то только не в этом районе. К тому же ее вполне устраивает компания Тэры и Джейн. Конечно, им случается ссориться, но, в конце концов, это не самое страшное.

Дейзи старалась не смотреть на Ника, сделав вид, что очарована ночным пейзажем.

И все же боковым зрением она продолжала следить за ним. Видела блеск в его глазах, видела, как он положил руку на стол; оценила его оливкового цвета рубашку, один взгляд на которую не оставлял сомнений в том, что он выложил за нее кругленькую сумму. Отметила, что волосы его после танцев растрепались. Ноздри ее щекотал аромат одеколона, смешанного с теплым мужским запахом…

— Хорошо бы перед отъездом искупаться, — сказала она и тут же пожалела об этом. Вдруг он решит, что она предлагает купаться нагишом, чтобы подразнить его. — С Тэрой, — добавила она. — В детстве мы с ней любили ночью убегать из дому.

Неожиданно хриплым голосом Ник произнес:

— Только помни о морских чудовищах.

Чтобы не подать виду, что она прекрасно помнит, каких чудовищ он имеет в виду, Дейзи рассмеялась.

— Мы возьмем с собой специальный защитный крем.

Продолжая смотреть на море, она подалась вперед и облокотилась о стол. Внезапно Ник сделал то же самое.

— Не иначе, ты увидела там что-то удивительное, — тихо промолвил он.

Ты просто боишься заглянуть мне в глаза, признайся.

Ему не нужно было произносить этого вслух, чтобы она поняла. Не то чтобы его могли услышать. Хотя Тэра, только что подошедшая к столу вместе со своим итальянцем Алессандро, так оживленно говорила и так громко смеялась, что все равно ничего бы не услышала.

— Я хочу запомнить эту ночь, — сказала Дейзи. — Чтобы потом вспоминать в тоскливую дождливую погоду.

От сознания его близости ей стало не по себе. Со странным чувством удивления и любопытства одновременно разглядывала она его сильные руки, покрытые густыми темными волосами. Они резко контрастировали с ее собственными — тоненькими, с мягким, почти невидимым сейчас, золотистым пушком. Впрочем, чему же здесь удивляться?

И создал Он мужчину и женщину.

Ее снова охватило совершенно неуместное беспокойство, которое — если бы только существовало специальное министерство по делам женщин — полагалось бы запретить законом. Весь этот любовный мандраж следовало бы объявить уголовно наказуемым преступлением. Всех надо обязать ежедневно посещать спортзал, чтобы после разминки на тренажерах оставалось только одно желание — поскорее добраться до постели. И никаких фантазий на тему о том, как ты затаскиваешь в постель приглянувшегося тебе красавца-мужчину…

— Не думал, что ты захочешь вспоминать этот отпуск, — заметил Ник. — Мне казалось, я тебе его окончательно испортил.

— Ник, прошу, не надо. — В тот момент Дейзи твердо знала — ему достаточно заглянуть ей в глаза и прошептать: «Пойдем», — и она согласится на все.

Она почувствовала на себе его взгляд — он вопрошал, он ждал ответа…

— Так это правда?

Она нервно сглотнула.

— Ник, умоляю тебя…

Умоляю тебя что? Заткнуться? Припасть ко мне поцелуем? Решить все самому, не полагаясь на мой измученный рассудок?

В его облике произошла едва заметная перемена.

— Прости, тема закрыта, — отрывисто и сухо промолвил он, откидываясь на спинку кресла. Словно невидимый занавес опустился между ними.

Он оглянулся, как будто кого-то искал.

— Прошу извинить, — добавил он тоном, каким мог бы обратиться к своей секретарше, и встал из-за стола.

Дейзи вдруг вспомнила, как давным-давно, когда ей было семнадцать лет, она сидела у телефона и ждала звонка Роба Картера, зная, что он никогда больше не позвонит. Теперь она чувствовала то же самое.

Подали напитки. Ей необходимо было хоть как-то отвлечься. Тэра, кроме своего Алессандро, никого не замечала; остальные все еще отрабатывали ужин на танцевальной площадке.

Несколько минут спустя подошли Джейн и Блэр, следом за ними Мэрион с Ианом. Потом появился Ник. Не произнося ни слова и избегая смотреть в ее сторону, он сел на свое место, рядом с Мэрион, наискосок от Дейзи.

— Ох, я чуть жива, — пролепетала Джейн, плюхаясь в кресло. — Это почище разминки по системе Синди Кроуфорд.

— Ты же делала всего один раз, — напомнила ей Дейзи.

— Да, именно потому, что это надругательство над человеческим организмом. Иан, голубчик, прошу тебя, найди официанта, пока я не окочурилась от обезвоживания.

Джейн схватила карточку меню и принялась яростно обмахиваться, потом вдруг вскочила как ужаленная и завопила истошно:

— Ник! Так я и знала! Ты снова за свое! Снова отлыниваешь от своих обязанностей!

Джейн, прошу тебя!

— Иан, ну скажи же ему. — Джейн капризно поджала губки. — Ты только посмотри на бедняжку Дейзи. Сидит как в воду опущенная, и все потому, что этот тип боится, как бы она не отвесила ему пощечину…

Джейн, умоляю…

— Какой позор! — театрально ужаснулся Иан, опускаясь на свое место рядом с Джейн. — Ник, друг мой, будь мужчиной. Возьми себя в руки и вперед. С Богом! Все равно Джейн не оставит тебя в покое.

Самообладанию Ника можно было позавидовать. В нем пропадал актерский талант, достойный «Оскара». С улыбкой, выражавшей покорность судьбе, он посмотрел на Дейзи.

— Похоже, нам не отвертеться. Ну что, потанцуем?

Он не хватал ее за запястье, как на новогоднем балу. Нет. Зато она почувствовала, как ладонь его легко и уверенно легла на ее талию. Он вел себя как человек, который точно знает, что следующие десять минут она будет принадлежать только ему.

Оркестр играл уже знакомую ей мелодию; Дейзи несколько раз слышала ее в отеле. И именно эти ритмы доносились с палубы «Веселого Роджера». Когда играет такая музыка, усидеть на месте просто невозможно. В ней чувствовался известный элемент сексуальности, и те, в ком текла хоть капля карибской крови, демонстрировали это каждым своим движением. Они танцевали не так, как прочие, их бедра словно имитировали акт любви. Большинство туристов по сравнению с ними выглядели неуклюжими увальнями.

Но только не Ник. Он словно с молоком матери впитал чужие ритмы далеких стран, и его тело двигалось в точном соответствии с ними, легко и непринужденно.

Музыка была такая одновременно зажигательная и завораживающая, что ей невозможно было противиться, оставалось только раствориться в ней и, не пытаясь выплыть самому, отдаться на волю ее течения и ждать, когда оно вынесет тебя к берегу.

Незаметно Ник приблизился к ней и обнял ее за талию, потом лихо развернул на триста шестьдесят градусов и снова отошел. Потом проделал то же самое еще раз и еще…

Музыка теперь пронизывала все ее существо, она циркулировала вместе с кровью, заставляя учащенно биться сердце. Когда она кончилась, единственная мысль пульсировала в ее сознании: «Я могла бы танцевать всю ночь напролет».

— Что ж, ты выполнил свой долг, — промолвила она. — Спасибо, ну и все такое…

Он взял ее под руку.

— Боюсь, что для Джейн этого будет недостаточно. Первую половину мы пропустили, так что вряд ли она угомонится. Может, еще один, для верности?

— Как скажешь. Я не хочу навлекать на тебя неприятности.

На сей раз музыканты играли что-то плавное, медленное, и бархатный мужской голос затянул сентиментальную, душещипательную песенку. Ник привычным движением одной рукой обнял ее за талию, а другой взял за руку.

Дейзи, как и положено, положила вторую руку ему на плечо. И в такт музыке они начали медленно и плавно скользить по танцевальной площадке. Все было очень чинно, очень цивильно. Она даже не ощущала его дыхания на щеке, и ладонь его у нее на спине была совершенно неподвижна.

Ник словно специально следил, чтобы их разделяло не менее трех дюймов. И только запах одеколона, почти неуловимый, щекотал ей ноздри.

Дейзи никогда прежде не слышала этой песни, но она завораживала и пленяла, а глубокий, мягкий баритон был словно соткан из ночного воздуха.

— Боже, как жарко, — проронила Дейзи и чуть отпрянула.

Ник на мгновение опустил взгляд, затем снова посмотрел ей в глаза и сказал:

— Может, тебе, правда, искупаться?

— Нет, только не сегодня.

— Почему?

— Ну, потому что Тэра собирается вместе с итальянцами в какой-то клуб, а одна я ни за что не пойду. В любом случае у меня уже пропала охота. На самом деле и вода довольно холодная.

— Холодная? Это на Барбадосе-то? — Он удивленно вскинул брови. — Тебе надо закаляться.

Наконец музыка смолкла. Больше Ник не предлагал танцевать.

— Надеюсь, теперь Джейн успокоится, — сказала Дейзи, и они покинули танцплощадку. — К тому же, если ты завтра улетаешь, то тебе нечего бояться.

Она легко взбежала по деревянным ступенькам.

Они оставались в ресторане еще около часа, выпивали, танцевали. То есть танцевали все, кроме Дейзи. Она болтала с Джейн, с Мэрион, с остальными…

Итальянцы увезли Тэру в направлении Бриджтауна. Впрочем, она была не единственной женщиной в их компании. У стойки бара скучали две девицы из Манчестера, только что с самолета. Дейзи давно заметила их. Они старательно делали вид, что им никто не нужен, однако время от времени с тоской поглядывали в сторону танцплощадки в надежде, что какие-нибудь — пусть плохонькие — мужчины обратят на них внимание и пригласят на танец. Наконец Джулиано с приятелем вняли их немой мольбе. В итоге вся компания с шумом и гамом погрузилась в такси и укатила.

Дейзи даже пожалела, что она не с ними.

Она оказалась в одной машине с Блэром и Мэрион и всю дорогу вполуха слушала болтовню последней. Как вдруг та заявила:

— Знаешь, Ник меня просто с ума сведет.

Дейзи вздрогнула и повернулась к ней.

— Ник? Что ты хочешь сказать?

— Предполагалось, что этот ужин за мой счет. И представь себе, я прошу подать счет, а мне говорят, что его уже оплатили. Я даже не заметила, как он это сделал. Я готова была его убить, честное слово. Говорю ему: «Ник, я тебе в матери гожусь, и ты должен слушаться старших». — Она печально улыбнулась. — Но он только усмехнулся и… знаешь, что он мне сказал? Он сказал: «Мэрион, проигрывать надо красиво». — Она вздохнула. — Что я могла поделать?

Дейзи согласно кивнула.

— Действительно, что тут поделаешь?

— Привык все делать по-своему.

— Это точно.

Вот и отель. Они высыпали из машин, огласив ночную тишину обычной какофонией, которая неизменно сопутствует церемонии расставания — «Прощайте», «Счастливо долететь», «Как приятно было проводить с вами время» и так далее.

— Спокойной ночи, Мэрион, спокойной ночи, Блэр, спокойной ночи, Иан, спокойной ночи, Джейн.

— Спокойной ночи, Ник.

— Спокойной ночи, Дейзи. Приятных сновидений.

— Тебе тоже.

Безмятежно улыбаясь, она миновала сад и поднялась к себе.

Только оставшись одна, Дейзи позволила себе сбросить маску.

Не в силах унять дрожь, она опустилась на кровать и уткнулась лицом в ладони.

Боже мой, что со мной происходит?

Он ничего не делал. Он почти не касался ее. Даже в щеку не поцеловал.

И все же ни разу в жизни…

Я хочу его. Я хочу его так сильно, что готова умереть.

ГЛАВА 14

Она закрыла глаза. Перед ее мысленным взором словно прокручивались кадры видеозаписи, а она никак не могла найти кнопку «стоп».

Он все знал, она была уверена в этом. Он чувствовал ее кожей, читал мысли, он разгадывал ее по едва заметному дрожанию пальцев. И как бы говорил: «Ты просила меня отступиться. Я так и сделал. Если ты передумала, это твои проблемы».

Ей не требовалось даже прижиматься к нему, чтобы желание взорвало ее, как наркотик взрывает сознание. Она изнемогала от желания. Однако ей пришлось отвергнуть его, чтобы наконец понять, что тело ее больше не принадлежит ей.

Он все видел, но ни единый мускул не дрогнул на его лице. Ей оставалось лишь гадать, как повел бы себя на его месте любой другой.

Словно вновь околдованная его близостью, она почувствовала почти непереносимое желание слиться с ним в единое целое.

Дейзи раздернула шторы и распахнула двери. Выйдя на балкон, она вдохнула полной грудью пряный ночной воздух тропиков, но он не мог остудить сжигавшего ее жара.

И вдруг ее осенило. Мысль, которая как будто ждала в полудреме своего часа, теперь наконец проснулась.

Только раз, убеждала она себя, словно вор-любитель, который надеется, что одна-единственная кража сделает его богатым на всю жизнь. Только один раз, и клянусь, я больше никогда этого не сделаю.

А что, если его там нет? Что, если он сразу лег спать?

Этого не может быть.

Он выждала еще полчаса, снедаемая желанием, сгорая от нетерпения. Приняла холодный душ, почистила зубы. Подушилась, снова надела белое платье, чуть-чуть взъерошила волосы — так было не очень заметно, что она тщательно готовилась.

Когда она вышла из комнаты и сбежала по лестнице в сад, сердце ее стучало, как копыта скаковой лошади. Нельзя, чтобы он сразу обо всем догадался. Нельзя прямиком идти к его балкону.

Дейзи пересекла сад по диагонали, направляясь к самой отдаленной части пляжа. Она шла быстро, чтобы он не подумал, что она нарочно хочет попасться ему на глаза. Если он там, то так или иначе заметит ее. Белое платье выглядит как горящая свеча в ночи.

На пляже было пустынно. Сняв сандалии, Дейзи пошла босиком по песку. Стояла звенящая тишина, не нарушаемая даже шорохом листьев. Древесные лягушки — и те вдруг разом смолкли. Там и сям в кущах деревьев горели фонарики.

Высоко в небе висела луна, отбрасывая на море серебристые блики. Она шла медленно, мерно помахивая сандалиями, ноги утопали в теплом песке. Миновала виллу, едва приметную за буйной растительностью. Вдоль пляжа тянулись заросли красного жасмина; она подобрала опавший цветок и, поднеся к лицу, вдохнула его пряный аромат.

Пройдя ярдов сто, она села, поджав ноги, и устремила взор вдаль, словно единственным ее желанием было раствориться в тропической ночи.

Она начала постепенно трезветь; к ней медленно возвращалась обычная рассудительность.

Боже мой, что я здесь делаю?

Сидишь на песке, дорогуша, и играешь в хитроумную игру под названием «Найди меня, и я буду твоя». И, похоже, тебе придется просидеть здесь всю ночь.

Ей вдруг стало стыдно собственной глупости; чувствуя, что краснеет, она обхватила лицо ладонями.

Что на меня нашло?

Это похоть, моя дорогая. Она не прибавляет людям ума. Возвращайся-ка к себе, пока тебя никто не увидел. Не выставляй себя на посмешище.

Она встала и торопливо зашагала к отелю.

Дура, тупица, чокнутая, тебя надо держать под замком…

— Дейзи, привет!

Она остановилась как вкопанная.

— Ник!

Сердце готово было выскочить у нее из груди. Их разделяли каких-нибудь шесть футов, но в темноте она не могла различить его лица.

— Что ты здесь делаешь?

Ищу тебя.

Внутри у нее все оборвалось. Кровь застучала в висках.

— Я видел, как ты пошла на пляж, — пояснил он.

Боже, помоги.

— Вот как? А я-то думала, что ты уже седьмой сон видишь.

— Наверное, недостаточно устал.

— Вот и я тоже, — стараясь казаться беззаботной, сказала она. — Просто хотела прошвырнуться по берегу. В конце концов, в это же время через неделю у меня уже не будет такой возможности. Просто жаль упускать ее, верно?

Ник скрестил руки на груди и прислонился к дереву.

— А я решил, что ты все-таки отважилась искупаться.

Она рассмеялась, и ночь ответила эхом серебристых колокольчиков.

— Ну уж нет.

— Подумал, придется тебя спасать от морских гадов, — насмешливо промолвил он.

— Что ж, я тебе весьма признательна за заботу, но это лишнее. Мне повстречался лишь маленький краб.

— Понятно.

Он стоял неподвижно и только жадно пожирал ее взглядом. Она понимала, что должна что-то сказать, должна дать понять, что не помышляла ни о каких глупостях и что пора возвращаться. Разумом понимала, но тело отказывалось повиноваться…

Она повернулась лицом к подернутому серебристой рябью морю.

— Как красиво!

— Да, — согласился он.

— Просто невозможно валяться в постели, читать какую-нибудь дребедень, когда под носом у тебя такое.

Ник молчал.

Дейзи, ради всего святого, уходи.

— Ну что ж, думаю, мне пора. Не проводить же здесь всю ночь.

Он снова промолчал, но по-прежнему не спускал с нее глаз. Она кожей чувствовала его испытующий взгляд. Она вся затрепетала, словно каждая ее клеточка предвосхищала, что должно произойти дальше.

Вот сейчас он сделает шаг навстречу, положит ладони ей на талию. Она невольно зажмурилась, млея в предчувствии блаженства…

Ник не шелохнулся. Потом она услышала его. Он стоял у нее за спиной.

Ей показалось, что время вдруг остановилось. У нее перехватило дыхание.

— Знаешь что? — произнес его голос, и она почувствовала неладное. В его голосе не было того, чего она ждала. Она не услышала в нем затаенной, глубокой нежности.

Дейзи оглянулась. Лицо, окутанное тенью, черные и бездонные как море глаза. Она облизала пересохшие от волнения губы.

— Нет, не знаю. Может, ты мне скажешь?

— Пора возвращаться. Чтобы запомнить все это, совсем необязательно проводить здесь всю ночь.

Если у нее еще и теплилась какая-то надежда, то теперь и она растаяла. Его тон — бесстрастный, сдержанный — говорил сам за себя.

— Кстати, появляться ночью одной на пляже не очень благоразумно…

Только не подавай виду, ради Бога.

— Ник, мы не в Бронксе.

Лицо Ника оставалось в тени, и догадаться, о чем говорил его взгляд, было не менее сложно, чем прочесть санскритские письмена.

— Это верно. И все же ты ведешь себя неосторожно. Тебя могут… неправильно понять…

Только теперь до нее дошло, на что он намекает.

Не надо делать из меня идиотку. Я прекрасно понимаю, почему ты здесь.

У нее дрожали колени.

— Ну так что, идем? — безучастным тоном проронил он, кивнув в сторону отеля.

— Идем, — сказала она как ни в чем не бывало.

Они шли быстрым шагом, оба молчали. Дейзи понимала, что уже поздно пенять себе на то, что смалодушничала и поддалась искушению.

И все-таки, зачем он пришел? Чтобы выставить меня круглой дурой?

Ее так и подмывало спросить его об этом, но она боялась прервать молчание, боялась окончательно уронить достоинство.

Когда они зашли в сад, Дейзи остановилась, чтобы надеть сандалии.

— Можешь не ждать меня, — бросила она. — Я сама найду дорогу.

Он наблюдал за ней с высоты своего роста, небрежно сунув руки в карманы. Наконец он заговорил:

— Знаешь что? Я бы относился к тебе с куда большим уважением, будь ты со мной откровенна. — От его слов веяло холодным цинизмом. — Я бы прекрасно понял, если бы ты сказала просто: «Знаешь, Ник, между нами не может быть никаких отношений, но мне все же хочется переспать с тобой». Вместо этого ты притворяешься, что знать меня не хочешь, а сама подстраиваешь маленькую «случайную» встречу на нейтральной территории.

У Дейзи было такое чувство, будто она вдруг оказалась в одном из своих кошмаров — она стоит совершенно голая, а вокруг улюлюкает толпа. И все же она нашла в себе силы ответить ему:

— Я вышла, чтобы прогуляться! Про-гу-лять-ся! Тебе понятно? А если ты вбил себе в голову что-то еще, то ты глубоко заблуждаешься.

— Дейзи, прошу тебя, не надо мне лгать.

Она не могла уступить ему. Он пытался уличить ее во лжи и требовал, чтобы она сама во всем созналась. Это уж чересчур!

— Ты слишком высокого о себе мнения. Неужели ты всерьез решил, что я шлялась по пляжу, задавшись целью каким-то образом…

— Именно так, — отрезал он. — И ты знаешь, что это правда. Тебе захотелось немного развлечься, однако у тебя слишком силен комплекс вины. И тогда ты подумала, что если все произойдет случайно, то тебе не в чем будет упрекнуть себя.

Лучше бы он ударил ее хлыстом. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Дейзи размахнулась и отвесила ему пощечину. Никогда прежде не позволявшая себе опускаться до рукоприкладства, она никак не ожидала, что это будет так болезненно. Ее ладонь словно опалило огнем. Между тем ни единый мускул не дрогнул на лице у Ника.

— Что, больно? — спросил он. — Я не стану отвечать тебе тем же, хотя именно этого ты от меня и ждешь. Чтобы заклеймить меня как последнего злодея. Впрочем, мне не привыкать.

Не чуя под собой ног, Дейзи бросилась прочь. Ей хотелось закрыться в своей комнате и остаться одной.

— Ты еще спасибо мне скажешь, когда немного успокоишься, — насмешливо бросил он ей вслед.

Дейзи замедлила шаг и обернулась.

— У тебя слишком богатая фантазия.

— Не думаю. Прости, если скажу, что не заслужил этой пощечины. Я не только спас тебя от душевных мук, которые — как похмелье после пьянки — были обеспечены тебе после твоей милой шалости, я избавил Саймона от незавидной участи рогоносца. Если хочешь знать мое мнение, я вел себя как истинный джентльмен.

— Нет, ты не джентльмен. — Голос ее дрожал от гнева и смятения.

— А ты не миледи. — Он кивнул на дверь. — Иди спать. И пусть тебе приснится Саймон. Ты же сама говорила, что, кроме него, тебе никто не нужен.

Она ворочалась в постели, тщетно пытаясь уснуть.

Но зачем?

Проучил меня за то, что не бросилась целовать ему ноги? Он не привык, чтобы его отвергали.

Может, он просто не был до конца уверен. Может, он что-то подозревал и решил проследить за мной, чтобы убедиться. А я себя выдала.

Она вспомнила, как стояла к нему спиной и ждала, когда он сделает первый шаг.

Как дешевая шлюха.

В который раз чувство нестерпимого стыда заставило ее зарыться лицом в подушку. Ей хотелось расплакаться, но она боялась, что не сможет остановиться. К тому же в любой момент может вернуться Тэра и застать ее в слезах. Не говоря уже о том, что наутро у нее будут красные от слез глаза.

Как же мне тошно. Как я буду смотреть ему в глаза?

Прямо будешь смотреть, как сегодня.

Когда час спустя вернулась Тэра, Дейзи все еще не спала. Она специально не стала запирать дверь, чтобы не видеть ее.

— Ты не спишь? — прошептала Тэра.

Дейзи не ответила.

— Ну ладно. — Тэра икнула, потом негромко рассмеялась, очевидно вспомнив что-то свое, и прошла в ванную.

Дейзи крепко зажмурилась, пытаясь забыться сном.

Тэра вернулась в комнату, порылась в ящике, потом с минуту возилась у туалетного столика. Подошла к двери, открыла ее, снова закрыла. Выключила свет в ванной и, шумно вздохнув, юркнула в постель.

Беспокойный сон Дейзи был прерван стуком в дверь. Часы показывали четверть десятого.

Чуть живая, она поплелась открывать. За дверью, держа на ладони заставленный поднос, стоял официант.

— Но мы не заказывали, — рассеянно пролепетала Дейзи и осеклась. Так, значит, вот чем здесь ночью занималась Тэра! — Да, да, извините. Проходите, пожалуйста.

Она открыла дверь на балкон, и официант начал колдовать над столом. Дейзи прошла в ванную, а, когда вернулась, официанта и след простыл.

— Зачем ты заказала завтрак в номер? — спросила Дейзи.

— Хотела сделать тебе сюрприз. К тому же мы еще ни разу так не делали, вот я и решила попробовать.

Это верно. До сих пор им было просто лень заполнять карточку, а потом вывешивать ее на дверную ручку.

Дейзи есть не хотелось. От одного вида заказанных Тэрой блинчиков, жареных хлебцев и папайи к горлу подступила тошнота. У нее было мерзкое чувство, какое бывает, когда, просыпаясь, думаешь, что случившееся накануне не более чем ночной кошмар, а потом вспоминаешь, что все это правда.

Слава Богу, что Саймон сегодня не позвонил. Я бы этого не вынесла.

— Может, тебе будет приятно узнать, что я еще не познала плотских радостей с известным тебе лицом, — радостно сообщила Тэра. — Однако не далее как сегодня я надеюсь исправить это досадное упущение.

О нет, только не секс. Ни слова об этом.

Дейзи не могла даже думать о любовных утехах. Она словно побывала на сеансе гипноза, где ей внушили, что секс это омерзительно.

— Остальные собираются прокатиться по острову, — продолжала Тэра. — А он остается. Это значит, что комната будет свободна.

— Я рада за тебя. — Дейзи рассеянно наблюдала за тем, как какой-то мужчина при помощи рыболовной сети вылавливал из бассейна опавшие листья.

Тэра водрузила на ограду сахарницу, и ее тут же облепили мелкие, похожие на воробьев, пташки. Опасливо озираясь, они принялись склевывать сахарные песчинки. Чуть поодаль опустилась черная, с желтой грудкой и грациозно изогнутым клювом, крохотная птичка.

Дейзи взяла половинку плода папайи и положила его рядом ссахарницей. Птахи с жадностью набросились на желтую мякоть.

Я бы с радостью уступила им весь свой завтрак. Я не могу это есть.

— Ты что-то неважно выглядишь, — заметила Тэра.

Это неудивительно.

— Я плохо спала.

— Когда я пришла, ты храпела, как поросенок.

Спорить с ней не имело смысла.

— Хорошо вчера повеселились?

— Отлично. Танцевали до упаду. — Тэра захихикала. — А на прощание мы с ним чуть-чуть поцеловались. Ну, не совсем чуть-чуть. Он классно целуется.

Когда же ты наконец заткнешься?

Фу-ты ну-ты. Чья бы мычала…

Тэра покончила с завтраком, приняла душ и ушла на пляж. Было уже половина одиннадцатого, а Дейзи, точно окаменев, все еще сидела на балконе, безучастно наблюдая за оккупировавшими стол пернатыми.

Пришла горничная, и Дейзи пришлось наконец выйти. Поскольку бассейн являлся единственным местом, где шансы столкнуться нос к носу с Ником были минимальными, она направилась туда. Она провела там все утро, ее тяготила лишь мысль о том, что ей придется идти на обед, потому что иначе они заподозрят неладное. К немалому ее облегчению, Ник отсутствовал. Никто ничего не заметил, правда она не поленилась надеть темные очки, чтобы скрыть припухшие веки.

— Ник заказал билет на вечерний рейс, — сообщил Иан. — Хочет посмотреть квартиру, пока его не опередили.

— А где он, кстати? — спросила Джейн. — Его не было видно все утро.

— Не знаю, солнышко. Кажется, он что-то говорил насчет Северного мыса.

Дейзи вспомнила слова Ника: «Любовался волнами и старался думать о высоком».

Тэра надула губки.

— Надеюсь, он появится до отъезда. Или он решил улизнуть, не прощаясь.

— Да нет, конечно. Сказал, что встретит нас в баре полседьмого, а может, и раньше.

Одно Дейзи знала наверняка: в обществе Фионы и ее подружки Ника не было. Она видела их в бассейне; они мазались защитным кремом.

Поскорее бы уж он уехал. Как мне все это осточертело. Ненавижу его.

Неправда. Ты ненавидишь самое себя.

Нет, и его тоже.

Ближе к вечеру, когда спала жара, Дейзи снова отправилась покорять виндсерфер. Когда она вышла из бухты, ветер неожиданно посвежел. Несколько раз она падала; ей требовалось все ее вновь обретенное мастерство, чтобы устоять на доске. Время летело быстро. Она совершала очередной разворот, когда к ней на катере подплыл Войлочный и сказал:

— Я закрываюсь. Уже шестой час, а мне еще на одну работу надо успеть.

Он возник так неожиданно, что Дейзи вздрогнула, потеряла равновесие и грохнулась в воду.

— Извини, совсем забыла о времени.

— Не страшно. Просто оставь серфер на пляже. Только сними киль, а то кто-нибудь уплывет. Можешь оставить его в своем номере до утра.

— Договорились.

Войлочный исчез, Дейзи встала на серфер и взяла курс к берегу. На мелководье, поджидая ее, резвилась Тэра. Когда Дейзи поравнялась с ней, Тэра ухватилась за доску и серфер в очередной раз перевернулся.

— Какого черта? — воскликнула Дейзи, откидывая со лба прядь влажных волос.

— Дейзи, я начинаю волноваться за тебя. Этот спорт тебя до добра не доведет.

Вставать на доску уже не имело смысла, и Дейзи пустилась к берегу вплавь, загребая одной рукой и толкая серфер перед собой.

— Тебе бы, кстати, тоже не помешало чем-нибудь заняться, если хочешь знать мое мнение, — сказала она.

— Спасибо, я только что. Насчет здоровья не скажу, но несколько сот калорий я сожгла, это точно.

Опять она о своем. Если она собирается попотчевать меня детальным описанием постельных сцен, я не вынесу.

Тэра плыла рядом с ней и непрестанно хихикала, что свидетельствовало лишь об одном: она изрядно нагрузилась — либо до, либо после, либо в процессе.

— Бедный мальчик, он уснул как убитый. А на меня это оказывает прямо противоположный эффект. Я заряжаюсь энергией под завязку.

— Ну так иди побегай.

— Вот еще. Я лучше попробую заняться виндсерфингом.

— Не смеши меня. Ты же не умеешь.

— Как бы не так! Чтоб ты знала, в Греции у меня был потрясный инструктор, Кирьякос кажется. Он сказал, что у меня отличные природные данные. — Тэра показала ей язык. — Вот так.

— Данные к чему?

Тэра зашлась от смеха.

— Нет, правда, дай мне попробовать. Я как раз в настроении.

Дейзи вздохнула. Собственно, почему бы и нет? В противном случае Тэра ей все уши прожужжит, повествуя о природных талантах совсем иного свойства.

— Ну хорошо. Я пойду в бар, выпью чего-нибудь. Просто умираю от жажды.

Она покосилась в сторону бара и… сердце ее оборвалось. Скрестив руки на груди, он стоял на полпути к бару, ярдах в двадцати от нее, и смотрел в их сторону.

Вот черт!

— Слушай, Тэра, — торопливо выпалила она. — Наверное, я лучше пойду в отель и закажу себе чай в номер. Пункт проката уже закрыт, так что, когда закончишь, отсоедини киль, чтобы серфер не угнали. Захвати киль с собой в номер.

— Ладно, ладно.

— Тэра, ты меня слушаешь? Войлочный сойдет с ума, если серфер пропадет. У него будут неприятности.

— Хорошо, хорошо. Можешь проваливать.

Дейзи расстегнула спасательный жилет и протянула его Тэре.

— Надень вот это.

— Ненавижу спасательные жилеты. У меня в них грудь становится плоская как доска.

— Надень, я тебе говорю! Вдруг ударишься головой о мачту.

— Ну ладно, уговорила.

— Тогда до встречи.

— Бай-бай.

И все-таки встречи с ним не миновать. Он стоял прямо у ее лежака, наверняка узнал ее синюю в белую полоску пляжную сумку. Она быстро подошла к своему месту, надела темные очки, схватила полотенце, сумку и направилась было по направлению к отелю.

— Дейзи…

Она сделала вид, что не слышит.

Тогда он схватил ее за руку.

— Спасаешься бегством? Ты все время спасаешься бегством, верно? Зарываешь голову в песок, как какой-нибудь недоразвитый страус.

В голосе его звучало неприкрытое раздражение, даже злость. Притворяться и дальше не имело смысла. Это дало бы ему повод презирать ее еще больше. Дейзи ощетинилась.

— Зачем ты это делаешь? Это ты один во всем виноват. Вбил себе в голову, что должен во что бы то ни стало поиметь меня.

— Ничего подобного. Все не так.

— Тогда зачем же ты преследовал меня? Хотел унизить?

— Нет, — сердито буркнул он. — Хочешь верь, хочешь не верь, но это не так. Что мне было делать? Ты пошла на пляж и не вернулась. Я подумал: вдруг что-то случилось.

— Не смеши меня.

— О Боже! — Казалось, он вознамерился испепелить ее взглядом. — Из всех сучек, что попадались мне на пути, ты самая циничная и…

— Вот оно что? Я уже превратилась в циничную сучку. — Голос ее дрожал. — Ты сам вчера превзошел всех своих сучек разом. Ни разу в жизни никто еще не посмел… — Комок подступил у нее к горлу, она испугалась, что вот-вот разрыдается. — Только ты способен заставить женщину почувствовать себя мерзкой, грязной шлюхой…

— А обо мне ты подумала? — В глазах его сверкали зеленые молнии. — Каково было мне? Тебе интересно узнать, как себя чувствовал я? — Выдержав паузу, он продолжал: — Я чувствовал себя дешевым жиголо, которого пригласили обслужить скучающую дамочку, решившую развлечься на стороне. — Ее словно хлестали по лицу плетью. — Ты со своими двойными стандартами, — не унимался Ник, — как бы ты себя чувствовала, если бы я оставил дома жену и увивался бы сейчас вокруг тебя с намерением немного позабавиться? Да ты бы первая заклеймила меня как развратного подонка.

Это было уже слишком. С трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, она кинулась в сад.

Оказавшись в своей комнате, она бросилась на постель и только тогда дала волю слезам. Ее сотрясали рыдания, слезы ручьями струились по лицу. Никогда в жизни ей не было так плохо, так тошно и так одиноко. Работал кондиционер. Ее пробрал озноб, тогда она натянула на себя покрывало и вскоре, совершенно разбитая, уснула. Телефонный звонок разбудил ее, когда за окном уже стемнело. Дейзи долго не могла сообразить, где она и какое сейчас время суток.

Наконец она взяла трубку.

— Алло!

— Дейзи, привет, это я. Мы с Ианом идем в бар. Ты не забыла, что Ник нас всех пригласил?

Дейзи никак не могла собраться с мыслями.

— Нет, но…

— Когда пойдешь, попроси Тэру, чтобы она захватила мою золотую ручку, ладно? Она брала, чтобы написать открытку. Надеюсь, не потеряла.

— Ее сейчас нет, но я обязательно передам, когда она… — Дейзи осеклась и растерянно посмотрела по сторонам.

Тэра. Где же Тэра?

ГЛАВА 15

— Дейзи, ты слушаешь?

— Джейн, извини, мне надо идти, увидимся позже, — отрывисто произнесла она и положила трубку. Схватив ключи, она выбежала из комнаты.

Не паникуй. Наверное, она на пляже. С кем-нибудь выпивает. Или в бассейне.

В бассейне Тэры не оказалось. Бар на пляже давно закрылся, тогда Дейзи бросилась в отель, не обращая внимания на косые взгляды, которые бросали на нее постояльцы, уже успевшие переодеться к ужину и, видимо, полагавшие, что являться в ресторан босиком, в одном бикини и с растрепанными волосами не вполне прилично.

Она вернулась на пляж, к пункту проката, где Тэра должна была оставить серфер.

Но его там не было.

О Боже!

Дейзи устремила взгляд на море, но ничего не увидела. Спускалась ночь.

Нет, она не может до сих пор быть там.

Очень даже может. Она же под хмельком и едва ли в состоянии контролировать себя. И никто за ней не присматривал.

Ее охватила паника. Она побежала назад, к отелю. У стойки портье стоял Ник, расплачивался за номер.

— Не могли бы вы заказать мне такси примерно на… — он взглянул на часы, — без четверти…

— Извините, — обратилась Дейзи к портье, очаровательной мулатке с аккуратными косичками и белозубой улыбкой. — Я не могу разыскать свою подругу. Боюсь, что она…

Ник замер, зажав в ладони кредитную карточку.

— Дейзи, что случилось?

— Я не могу найти Тэру, — выпалила она. — Она плавала на этом чертовом виндсерфере и до сих пор не вернулась.

— Дейзи, не надо волноваться раньше времени.

Его спокойствие просто бесило ее. Хотелось съездить ему по физиономии. Она снова повернулась к мулатке за стойкой. Та уже не улыбалась.

— Боюсь, что она до сих пор в море. Я искала ее повсюду. Уже после закрытия пункта проката я уступила ей свой виндсерфер. Инструктора не было, а она… она перед этим выпила…

— Может, она с Алессандро, — предположил Ник. — Ты проверяла?

В душе у нее затеплилась надежда, но тут же погасла.

— Но виндсерфера на берегу нет! Не могла же она утащить его с собой. Он весит…

— Все равно надо проверить. В каком он номере?

— Откуда мне знать?

Ник повернулся к девушке-портье.

— Позавчера к вам приехали три итальянца. Думаю, они остановились в одном номере.

Мулатка заглянула в журнал.

— Двести одиннадцать, — сказала она, затем набрала номер и протянула трубку Дейзи.

— Алло? Это Алессандро?

— Джулиано.

— Джулиано, это Дейзи. Тэра у вас?

— Нет, ее нет.

— А Алессандро?

— Да, он в душ. Его тебе нужен?

— Джулиано, это очень срочно. — Учитывая его трудности с английским, Дейзи старалась говорить помедленнее. — Алессандро был с Тэрой, до того как отправиться в душ? Был он с ней на пляже? Или в баре?

— Нет, он спать. — В трубке послышался смех. — Мы с Дарио вернуться десять минута назад и видеть его спит. Тебе его звать?

— Нет, нет, грациа.

Страх сковал все ее члены.

— Ее там нет, — пролепетала она. — Алессандро все это время спал.

Ник помрачнел.

— Надо сообщить в спасательную службу.

Мулатка уже набирала номер.

Потянулись томительные минуты ожидания, Дейзи изнемогала от чувства собственного бессилия. Несколько раз ей пришлось повторять спасателям все, что она знает: она ушла с пляжа около пяти, да, на ней был спасательный жилет… В одном бикини, Дейзи дрожала как осиновый лист и снова и снова твердила как автомат одно и то же.

Наконец Ник взял ее за руку.

— Мы не можем сидеть здесь сложа руки. Надо что-то делать. Найдем лодку и отправимся на поиски.

Между ними как будто ничего и не было. Они бегом устремились на пляж.

— Ни одной лодки, — сокрушенно промолвила Дейзи. — Все уже дома.

Потом они услышали смех. Ярдах в двадцати от них у самой кромки воды сидела группа местных мальчишек. Дейзи побежала к ним.

— Нам нужна лодка, — выпалила она скороговоркой. — Моя подруга плавала на виндсерфере и до сих пор не вернулась. Я боюсь, что она…

Все как один повернулись к ней.

— Вы сообщили спасателям?

— Им позвонили из отеля, — сказал Ник. — Но мы не можем терять время.

— Ладно. — Мальчишки принялись оживленно переговариваться на местном диалекте, потом один из них пронзительно свистнул.

В отдалении появилась фигура мужчины, он что-то крикнул, ему что-то ответили. Он подошел к ним и сказал:

— Подождите здесь. Сейчас кого-нибудь найдем.

Ожидание вылилось в настоящую пытку, однако не прошло и десяти минут, как на пляж выкатился старенький, видавший виды «лендровер» с прицепом, на котором была закреплена лодка. Несколько добровольных помощников отцепили прицеп, закатили его в море, затем спустили лодку на воду и снова затащили прицеп на пляж.

Тем временем из кабины вылез не кто иной, как Трой, старый знакомый Дейзи. На сей раз он не смеялся. Коротко поговорив с одним из мальчишек, он обратился к Дейзи:

— Кого потеряли?

— Тэру. Темненькая такая.

— Знаю ее. Когда?

Дрожа от страха, Дейзи еще раз пересказала то, что знала. Ник снял носки и ботинки и оставил их на песке. Подсадив Дейзи в лодку, он забрался сам.

— Думаю, ее сносит к северо-западу, — сказал он.

Дейзи похолодела от ужаса.

— Верно, — сказал Трой, присоединившись к ним, — но ветер сейчас слабый, и ее не могло отнести далеко.

Он кивнул в сторону берега.

— Ребята попробуют раздобыть еще одну лодку. Чтобы было побольше глаз.

— Я так благодарна тебе, — промолвила Дейзи, отметив машинально, что слова ее в данной ситуации не совсем уместны.

— Нет проблем.

Небо было ясное, если не считать одного заблудшего облачка. Лодочных огней явно не хватало, однако выручали звезды, которые светили вовсю. Дейзи поймала себя на том, что впервые залитая призрачным мерцанием морская гладь вызывает в душе ее благоговейный страх. На севере все было по-другому. Там ты точно знал, что море холодное и коварное и что ничего хорошего от него ждать не приходится.

Южное море, теплое и приветливое, словно манило тебя в свои объятия…

«У моря нет заднего хода», неожиданно вспомнила она.

За ними, невдалеке, показались еще две лодки. Трой сбавил ход, и до них долетели обрывки разговора.

— Разворачиваемся веером! — крикнул Трой.

На северо-запад. Все дальше от острова. Сердце ее колотилось от страха. Она вспомнила карту, которую разглядывала еще в самолете. Безбрежная синяя гладь и крохотные точки островков…

— Ты смотри по правому борту, а я возьму на себя левый, — отрывисто скомандовал Ник.

Они пристально вглядывались в даль — не мелькнет ли где белый треугольник паруса. Ночную тишину разрывали отчаянные крики: «Тэра! Тэра!»

Вскоре вдали показались смутные очертания катеров береговой охраны. То обстоятельство, что поиски теперь шли полным ходом, обнадеживало, и все же Дейзи не оставляло ощущение, что они ищут иголку в стоге сена.

Прошло полчаса. Дейзи охрипла от крика, а глаза ее так устали, что видели то, чего на самом деле не было. Каждый всплеск волны или оторвавшийся от рыболовной сети пенопластовый поплавок заставлял учащенно биться сердце. На какой-то миг к ней возвращалась надежда, чтобы тут же разбиться о рифы отчаяния.

От холода и страха Дейзи бил озноб. Но мучительнее всего было снедавшее ее сознание вины.

Как я могла оставить Тэру одну? Я же знаю ее как облупленную. Стоит ей пригубить спиртного, и уже сам черт ей не брат. Она заплыла слишком далеко, потом попыталась повернуть назад, упала в воду…

О, Тэра, где ты сейчас?

— Тэра! — в отчаянии закричала она. — Тэра!

Крик ее эхом повис в воздухе.

Судорожно вцепившись в лобовое стекло, Дейзи до боли в глазах вглядывалась в морскую даль. Ник расположился чуть сзади. Она была благодарна ему за то, что он не пытался успокоить ее, не произносил избитых фраз. Они обменивались репликами лишь по мере надобности.

— Тэра!

Они кричали по очереди и после каждого крика напрягали слух в надежде услышать долгожданный ответ. Но всякий раз надежда оказывалась напрасной и единственным достигавшим слуха звуком было урчание мотора.

Дейзи потеряла счет времени. Сколько уже длились их поиски? Сорок минут? Может, час? И с каждой минутой шансов становилось все меньше.

В голову лезли страшные мысли. Как она, собрав волю в кулак, звонит родителям Тэры и сообщает о случившемся. Как всю жизнь преследует ее чувство неизбывной вины. Как близкие утешают ее, уговаривают, что, мол, она не должна винить себя. А кого же еще винить, как не себя? Она увлеклась Ником, предала Саймона, и вот чем все кончилось.

Она выбилась из сил и запаниковала.

Ветер свежел, море начинало волноваться. Дейзи вся затрепетала. Ник встал и, держась за спинку ее сиденья, что было мочи закричал:

— Тэ-э-ра!

Внезапно мотор закашлял, словно чахоточный, а потом и вовсе заглох. Дейзи в ужасе воззрилась на сидевшего за рулем Троя.

Впервые он позволил себе улыбнуться, обнажив при этом два ряда белых зубов, которые в темноте горели жемчужным блеском.

— Не волнуйтесь. Я только подключу запасной бачок.

Лодка мерно покачивалась на волнах. Трой отсоединил топливный шланг и перекинул его на другой бачок. Как вдруг Дейзи насторожилась и прислушалась.

— Послушайте!

Все трое замерли. Откуда-то доносился слабый, похожий на свист звук.

Они мучительно вглядывались во мглу и почти одновременно увидели приближавшуюся к ним небольшую лодку.

Пока лодка не поравнялась с ними, пока не показался за кормой привязанный канатом виндсерфер, Дейзи не смела надеяться. Наконец они приняли с рук на руки дрожавшую всем телом Тэру.

— Спасибо, спасибо, я вам так благодарна, — бормотала Дейзи; у нее заплетался язык.

— Нет проблем, — как ни в чем не бывало ответили ей, словно на своей лодчонке они только тем и занимались, что вылавливали терпящих бедствие незадачливых туристок.

Тэра, дрожа от холода и страха, прижималась к Нику.

Тот неодобрительно покачал головой.

— Тэра, ну ты даешь. Если ты не хотела почтить своим присутствием мою прощальную вечеринку, могла бы просто отказаться, вместо того чтобы уплывать в открытое море.

У Дейзи защемило сердце. За этим шутливым подтруниванием угадывалось неподдельное раздражение.

Тэра, едва шевеля языком, пролепетала:

— Ты же меня знаешь. Я готова на все, лишь бы не угощать выпивкой.

Трой заметно повеселел.

— Много рыбы поймала? — оглянувшись, поинтересовался он.

Тэра выбивала зубами дробь. Дейзи никак не могла взять в толк, как в такой теплой воде можно продрогнуть до костей.

— Извини, забыла захватить сеть, — сказала Тэра.

— Ну вот, — досадовал Трой, поворачивая к берегу. — А я-то спешил, думал, у тебя богатый улов.

Дейзи обернулась и протянула Тэре руку. Та сжала ее с такой силой, что она чуть не вскрикнула от боли.

— Прости, старая ведьма, что так тебя перепугала.

— Сама ты старая ведьма, — тихо сказала Дейзи.

На глаза у нее навернулись слезы. Если бы она не видела перед собой Тэру, то не узнала бы ее голос, настолько он был слаб, тщедушен, настолько не вязался с привычным обликом подруги.

— Я уже решила, что никогда больше не попробую «фрут энд нат». — Тэра с трудом сдерживала душившие ее рыдания.

— Шш, ну успокойся, детка, — сказал Ник, укачивая ее как младенца. — Все уже позади.

Тэра дрожала всю дорогу. Как только они высадились на пляже, Дейзи побежала вперед. Оставив дверь открытой, она бросилась в ванную и пустила воду. Когда появились Тэра и Ник, ванная уже наполнилась. Они сняли с Тэры спасательный жилет и прямо в бикини опустили ее в воду.

Ник повернулся к Дейзи.

— Теперь все будет в порядке. Я закажу ужин прямо в номер.

Об ужине она как-то не подумала.

— Джейн с Ианом, наверное, с ума сходят.

— Уверен, что они уже слышали. Пойду приведу их в чувство.

Он был весь мокрый, с брючин на пол стекала вода.

— Ты еще можешь успеть на самолет, — сказала Дейзи.

Ник покачал головой.

— Я позвоню в аэропорт. Так или иначе, выпивка за мной. — Он понизил голос. — А ей здорово повезло: она родилась с серебряной ложкой во рту.

Дейзи затрепетала при мысли о том, что могло бы произойти.

— Да. Спасибо, что вызвался помочь.

— Кажется, тебя это удивляет. Ты думала, я поступлю как-то иначе? — Глаза его недобро сверкнули. — Пожму плечами и скажу, что это не мои проблемы? — Он кивнул в сторону ванной. — Не оставляй ее одну. Я схожу вниз, надо связаться со спасателями, иначе они будут искать ее всю ночь.

Тэра спала как убитая, и, когда принесли завтрак, Дейзи пришлось ее будить. Она заказала все, что Тэра любила: рисовые хлопья с банановыми дольками, блинчики с кленовым сиропом, горячий шоколад и кофе.

За завтраком Тэра выглядела подавленной.

— Чувствую себя полной идиоткой, — сказала она, роняя слезы в чашку с шоколадом. — Поставила всех на уши…

— Тэра, не терзай себя. С каждым может случиться.

— Нет, не может. Ты знаешь, что я выпила аж четыре бокала пунша? Неудивительно, что я то и дело падала, и мне все время приходилось поднимать этот чертов парус. В конце концов я поняла, что до берега мне не дотянуть, легла на доску и стала грести. Я кричала до хрипоты, но быстро темнело, и на пляже уже не было ни души.

Меня тошнило от выпитого. Уже совсем стемнело, и я гребла и гребла как сумасшедшая, но, кажется, ни на дюйм не приблизилась к берегу. Можно было бы попробовать добраться вплавь, но я находилась уже слишком далеко от берега. К тому же было темно…

Голос ее дрогнул.

— Я думала, интересно, где вынесет мое тело и как все будут спрашивать: «Кто эта девушка?» — «А помните, такая темненькая в розовом бикини, которая все время поддавала и цеплялась к мужикам?»

Тэра обхватила лицо ладонями.

Дейзи обошла стол и положила руки ей на плечи.

— Ничего подобного. Они бы сказали: «Темненькая такая, с обалденной фигурой».

— Ты меня просто успокаиваешь, — обливаясь слезами, пробормотала Тэра. — Я подумала, что мне будут делать вскрытие и выяснится, что я недавно занималась сексом, и папа с мамой узнают…

К тому времени, когда ей удалось наконец взять себя в руки, кофе успел остыть.

Несмотря на свое плачевное состояние, Тэра не забывала о завтраке. Ночью она была слишком измучена, чтобы думать о еде. Внезапно она отложила в сторону нож и вилку и подняла голову.

— Вчера ты ужасно выглядела. Как будто плакала. Это из-за меня?

Дейзи покачала головой.

— Когда мы искали тебя, мне было не до плача. Это случилось раньше. — Она собралась с духом и не моргнув глазом солгала: — Просто соскучилась по Саймону. Пробовала ему позвонить, но все время попадала на автоответчик. Тогда я вбила себе в голову, что он с кем-то встречается…

— Это, положим, вряд ли…

— Знаю. С моей стороны глупо думать такое.

Тэра вылила на блинчик остатки сиропа и отставила вазочку в сторону.

— Знаешь, ты прости меня за то, что я тебе наговорила, — смущенно пролепетала она. — Ну, про Саймона. Просто у меня было поганое настроение.

— У меня тоже.

Доев последний блинчик, Тэра сказала:

— Нехорошо вышло с Ником. Из-за меня он не успел на самолет.

— Кажется, его это не сильно огорчает.

— В любом случае он все равно ничего не сказал бы. Он такой милый.

В душе Дейзи боролись противоречивые чувства.

— Да, — неуверенно произнесла она.

— Ты даже не знаешь, какой он милый.

Дейзи вопросительно посмотрела на подругу. Та смущенно потупилась.

— Что ты хочешь сказать? — спросила Дейзи.

В образовавшейся паузе на стол отважно опустилась маленькая птичка с коричневатым оперением и, запрыгнув на баночку с малиновым джемом, принялась за угощенье.

— Я тебя обманывала, — сказала Тэра. — Я была у него.

В глазах Дейзи отразилось недоумение.

— Когда?

— Ну, помнишь, утром, когда мы с тобой поссорились. Он был такой милашка, что у меня отказали тормоза и я полезла целоваться. — В отчаянии Тэра всплеснула руками; птичка испугалась и упорхнула. — Боже, представляю, что он обо мне подумал…

Дейзи отказывалась верить своим ушам.

— И что же он?

— А ты как думаешь? — К Тэре постепенно возвращалось самообладание. — Сказал, что польщен, но лучше нам все-таки остаться просто друзьями. Он вел себя так великодушно, что я почти не испытала неловкости. Зато теперь я чувствую себя набитой дурой. Боже мой, мне так тошно…

Не тебе одной. Тэра, по крайней мере, была откровенна. Она не лицемерила, не притворялась.

Дейзи мысленно восстановила в памяти события того дня. Они только что поругались с ним, и настроение у него наверняка было препаршивое. И тут является обольстительная красотка Тэра и вешается ему на шею. Что ему стоило…

В дверь постучали.

— Я открою, — сказала Дейзи.

За дверью стоял Ник в шортах и расстегнутой на груди джинсовой рубашке.

— Как она?

— Нормально. Заходи.

Ник последовал за Дейзи на балкон. Тэра кормила птичек остатками завтрака.

— Как поживает потерпевшая? — Ник протянул ей бумажный пакет. — Это тебе сухой паек.

Тэра высыпала на стол с десяток шоколадных батончиков разных сортов.

— О, Ник! — В слезах умиления и со счастливой улыбкой на губах она обвила его шею руками.

Дейзи оставила их одних и пошла в ванную принять душ. Ей было невыносимо видеть их вдвоем, хотя она и не могла бы сказать почему. Ведь между ними ничего не было.

Все утро она морально готовила себя к разговору с Ником, но случай не представлялся. Рядом с ним все время кто-то был. То он вместе с Тэрой и Алессандро загорал на плотике-поплавке, то сидел с Ианом и Джулиано в баре, то болтал с Джейн, то обсуждал местные новости с пляжным торговцем, у которого покупал коралловые бусы в подарок своим многочисленным сестрам.

Он улетал вечером тем же рейсом, который пропустил накануне. В половине пятого он пошел к себе, чтобы принять душ и уложить вещи.

Минут пять после его ухода Дейзи пыталась собраться с духом. Медлить больше нельзя. Как была, в пляжных шортах и вылинявшей майке, забрав в хвостик влажные волосы, она направилась к нему.

С трепетом в сердце она постучала в дверь.

Ник заметно удивился, увидев ее.

— Я знаю, тебе сейчас некогда, но мне необходимо поговорить с тобой, — торопливо сказала она. — Можно войти?

— Разумеется. — Он впустил ее в комнату и провел на балкон.

Балкон с видом на море был гораздо просторнее, чем в их комнате. Рядом покачивали своими разлапистыми листьями пальмы. Ник кивнул на плетеное кресло, и Дейзи села.

— Я тут вспомнила про Троя и других лодочников. Конечно, мы поблагодарили их, но все-таки они, наверное, израсходовали много бензина, и я подумала, что им надо заплатить. Только я не знаю сколько. Что ты на это скажешь?

— Об этом я уже позаботился, — ответил Ник. — Я встречался с ними утром.

Так я и знала.

— Сколько ты им заплатил? Будет несправедливо, если мы…

— Насчет этого можешь не волноваться.

Голос у нее дрогнул.

— Они были так добры. На первый взгляд все они кажутся такими разгильдяями, однако стоило обратиться к ним за помощью… — Она судорожно сглотнула. — Вообще-то это я во всем виновата. Не надо было оставлять ее одну. Я ведь знала, что за ней никто не следит.

Ник сидел, закинув ногу за ногу.

— Я виноват не меньше тебя. Это я тебя расстроил, иначе ты не оставила бы ее.

Дейзи не могла заставить себя посмотреть ему в глаза.

— Ты все правильно сказал. Все это правда. Я подумала, что если бы мы… — Она осеклась, не в силах выдавить из себя слова «занялись любовью». — Ну, если бы мы… сделали это… только один раз, мне бы удалось избавиться от наваждения.

Ник усмехнулся.

— Так, может, нам все-таки стоит это сделать?

— Нет, ты был прав: я не смогу жить с постоянным чувством вины. И потом… — Она вздохнула. — По-моему, то, что на самом деле произошло между нами, оказалось куда более эффективным.

— В смысле избавления от наваждения?

— Вот именно. Сейчас у меня такое чувство, будто мне сделали операцию и навсегда отбили охоту заниматься сексом. — Она замолчала. После непродолжительной паузы продолжила: — Не хочется казаться высокопарной, но это было что-то вроде лихорадки. Теперь я излечилась от нее.

Ни единый мускул не дрогнул на его лице. Вдали слышался чей-то смех, урчание лодочного мотора. Не поднимая глаз, Ник сказал:

— Я сожалею, что все так вышло. Надо было просто проводить тебя и пожелать спокойной ночи.

У нее тоскливо сжалось сердце.

— Что ни делается, все к лучшему. На меня это подействовало, как укол пенициллина.

Впервые она осмелилась заглянуть ему в глаза. Оказалось, что это не так уж и тяжело. Он не был ни разгневан, ни даже раздражен. Напротив, в уголках его губ играла улыбка.

— По-всякому меня называли, но с пенициллином еще не сравнивали.

Дейзи попыталась улыбнуться в ответ.

— На самом деле с пенициллином я погорячилась. У меня на него аллергия.

— Тогда понятно, почему ты так болезненно на меня реагируешь.

Он снова улыбнулся, и у Дейзи екнуло сердце. Она вдруг подумала о том, как было бы хорошо, если бы они могли остаться друзьями. Однако совсем непросто сохранять дружеские отношения с мужчиной, к которому испытываешь влечение. Секс и дружба несовместимы.

— Что ж, не буду тебе мешать, — произнесла она, поднимаясь с кресла. — Увидимся в баре. И вот еще что. Боюсь, что позже у меня не будет возможности сказать… Надеюсь, я не испортила тебе отпуск.

— Я переживу. — Он пожал ей руку и поцеловал в щеку. — Будь счастлива.

— И ты тоже. — Дейзи приветливо улыбнулась ему и вышла.

А через десять дней после возвращения ее начали преследовать кошмары. Первый раз это случилось, когда она была одна. В другой раз рядом находился Саймон.

Охваченная животным ужасом, она вскочила, обливаясь потом.

Проснулся Саймон.

— Дейзи, что с тобой?

Она вздохнула с облегчением — это оказался всего лишь сон — и в изнеможении откинулась на подушку.

— Это ужасно, — пробормотала она, давясь слезами.

— Дорогая, расскажи мне.

Легко сказать, расскажи…

— Мне приснилось, что мы нашли Тэру слишком поздно. Она лежала на виндсерфере, но… — Она понятия не имела, откуда взялись эти страшные картины. Иссиня-бледное лицо, мертвый взгляд, болтающаяся в воде, обглоданная рыбами нога…

Саймон включил ночник.

— Ты продолжаешь винить в случившемся себя. Не могу понять почему.

— Потому что я не должна была бросать ее одну. А я бросила ее.

— Дейзи, но почему ты должна стеречь ее? Она же не трехлетний ребенок.

Они уже говорили на эту тему сразу по ее возвращении.

— Если ей нравится напиваться и рисковать жизнью, то это ее трудности, — продолжал он.

И это она уже слышала.

— Неужели ты никогда в жизни не совершал глупостей? Ни единого опрометчивого поступка?

Ее слова, казалось, застигли Саймона врасплох.

— Разумеется, совершал, однако…

— Тогда почему ты не можешь понять других? Почему ты такой жестокосердный? Ты достойный отпрыск своих родителей. Такой же правильный, безупречный. Все вокруг сами виноваты в своих бедах, да? Жертвы СПИДа, матери-одиночки… И если твой папаша еще раз посмеет пройтись на счет несчастных брошенных матерей — как в прошлый выходной, — клянусь, я скажу ему, чтобы он прекратил оскорблять мою мать, и мне плевать, что обо мне подумает эта старая вешалка. — Дейзи состроила кислую физиономию и скрипучим голосом произнесла: «Ты абсолютно прав, Эдвард». Почему ты ничего не сказал им? Ты что, стыдишься меня?

— Как ты можешь говорить такое? — Саймон выглядел глубоко уязвленным. — Ты же знаешь, когда тебя не было, я их практически не видел. А что касается отца, то я согласен — он немного перегибает палку, но это вовсе не значит, что он действительно так думает. Просто такой уж он человек.

Она уже пожалела, что завелась.

— Не понимаю, какой бес в тебя вселился, — продолжал Саймон. — Если это все из-за Тэры, то, может быть, тебе следует проконсультироваться у психиатра.

— У психиатра? — Дейзи не верила своим ушам. — Ты же презираешь психиатров! Разве не ты говорил, что все они шарлатаны и неудачники, которые не смогли найти себе достойного применения?

— Так или иначе, но тебе нужна помощь. С кошмарами надо что-то делать.

Он выключил свет и повернулся к ней спиной.

— Спокойной ночи.

Дейзи готова была разрыдаться. Она понимала, что несправедлива к Саймону, что обидела его. И его родители были неизменно добры к ней, и она не имела права критиковать их.

Меж тем кошмары продолжались. Ночами она просыпалась, лежала, цепенея от ужаса, и долго не могла уснуть. Она и без психиатра понимала, что причиной кошмаров является чувство неизбывной вины, и единственный человек, с которым она могла бы поделиться, это Саймон.

Но она предпочитала молчать.

Ника она не видела. Однажды вечером Джейн сказала:

— Иан, ты наконец пригласил Ника в субботу на ужин?

— Я говорил с ним, но он не может.

Джейн обиженно надула губки.

— Третий раз приглашаем!

Иан рассеянно пожал плечами, однако вид у него при этом был как у побитой собаки.

— Может, занят, — предположил он.

Когда Иан ушел, Джейн прорвало:

— Черт бы побрал этого Ника! На Барбадос он с нами полетел с удовольствием! А теперь, стоило ему устроиться на высокооплачиваемую работу, он нас в упор не видит. Иан здорово переживает, просто виду не подает. Ну да Бог с ним. Кому нужны такие друзья?

Дейзи снова почувствовала себя виноватой. Ей было жаль Иана, она не могла слушать, как Джейн на чем свет стоит ругает Ника. Ведь это именно ее он сторонится…

Может, ты здесь и ни при чем. Ему просто некогда. Новая работа, новые знакомства…

С Саймоном тоже было непросто. Дейзи то и дело ловила себя на том, что он раздражает ее, и по пустякам выходила из себя.

Как-то дождливым субботним утром, когда он остался у нее, вернулась Тэра, вся в слезах — у нее сел аккумулятор, потому что она забыла выключить фары. Саймон, который только что встал, сидел на кухне и ел яичницу.

— Саймон, ты не мог бы мне помочь? — умоляющим тоном попросила она. — Надо толкнуть машину, чтобы перебросить провода на аккумулятор.

Саймон недовольно заворчал:

— Тэра, в который раз ты забываешь выключить фары?

Дейзи взвилась.

— Сиди, я сама ей помогу. — Она бросилась в холл, натянула плащ поверх ночной рубашки и сунула ноги в старые кроссовки.

Саймон пошел за ней.

— Дорогая, останься дома, ты не одета. Я все сделаю.

— Нет, Саймон, — рявкнула она. — Иди доедай свой завтрак, а то все остынет.

Тем не менее он тоже вышел на улицу, и они долго препирались, стоя под проливным дождем. Наконец Дейзи решительно отодвинула его и стала помогать Тэре толкать машину, чтобы поставить ее капотом к своей.

— Ступай прочь! — крикнула она ему. — Без тебя обойдемся.

Саймон развернулся и зашел в дом. Когда машина уже завелась, Дейзи увидела, что у Тэры дрожат губы, как будто она вот-вот расплачется.

— Боже мой, это я во всем виновата. Если бы я знала, что все кончится скандалом, то позвонила бы в Автомобильную ассоциацию.

— Не обращай внимания, он просто зануда, — сказала Дейзи, чувствуя, как за ворот плаща стекает струйка воды. Зайдя в холл, мокрая и злая, она закричала, что он ей осточертел и что они с Тэрой никогда больше ни о чем его не попросят.

То, что Саймон, отказался ввязываться в скандал, лишь добавило масла в огонь. Дейзи все больше распалялась. Тогда он предположил, что у нее предменструальный синдром, на что она сказала, что ее тошнит от одного его вида. После этого Саймон поставил тарелку в раковину и ушел, сказав, что позвонит ей попозже, когда она успокоится.

Дейзи упала на кровать и заплакала. Все было ужасно; ее стройный мир рассыпался как карточный домик. Как ни старалась она сделать вид, что все идет прекрасно, у нее ничего не получалось. Подобное чувство она испытала однажды в детстве, когда несносный братец Тэры, Том, сказал ей, что никакого Санта-Клауса на самом деле не существует.

Все утро Дейзи гладила и под стук дождя размышляла о том, какая она несчастная и что лучше бы ей умереть. Пыталась представить ужасы гражданской войны, голод, разруху, несчастных людей, которые по-настоящему страдают; твердила себе, что она просто эгоцентричная психопатка. Машинально водила утюгом, пока не сожгла блузку; оказалось, что она гладила синтетику, установив регулятор на хлопок. В сердцах она швырнула испорченную блузку в мусорное ведро, в котором валялась скорлупа от яиц, из которых Саймон готовил себе яичницу.

К утюгу прилипла сгоревшая синтетика, и она не знала, как ее счистить. Чертыхнувшись, она выключила утюг и поставила чайник, чтобы приготовить себе чашку кофе. Полезла в холодильник за молоком, но обнаружила там только сливки, а она их терпеть не могла. На дверце стояла бутылка, которую Тэра купила в аэропорту, когда они улетали с Барбадоса. Это был готовый ромовый пунш, оставалось только добавить воду и лед.

Дейзи машинально открыла бутылку.

Запах поразил ее. Нет, не запах алкоголя, хотя концентрация его была достаточная, чтобы она захмелела, едва понюхав пробку. Нет, это был экзотический аромат тропиков — смесь рома, сахара, лайма, муската и солнца. Это был запечатанный в бутылку запах Барбадоса.

Дейзи закрыла глаза и мысленно перенеслась в бар на песчаном пляже, где из-за стойки лились чарующие звуки калипсо. Неподалеку, в саду, ворковали голуби, вдоль берега скользили лодки. Она живо вспомнила ночные лягушачьи концерты, расплавленное золото закатов, ласковые волны.

Она снова увидела человека, которого тщетно пыталась вычеркнуть из своей памяти.

Притворяться не имело смысла. В отчаянии она опустилась на стул.

Что же мне делать?

Она вспомнила его слова: «Я переживу».

Надо признать, ему это удалось.

«Будь счастлива».

Никогда в жизни я не была так несчастна.

Она налила себе немножко пунша. Вкус его вызвал в памяти целый рой сладких воспоминаний. Стоило ей закрыть глаза, и она снова видела себя там, рядом с ним, и южное звездное небо над головой…

Тревожное томление охватило ее. И если раньше ей хотелось простой физической близости, то теперь она мечтала о том, чтобы видеть его, говорить с ним, слышать его голос.

Что же мне делать? — в сотый раз спрашивала она себя.

Она выпила еще глоток.

Хорошо бы напиться так, чтобы забыть обо всем, но я так не умею. Еще пара бокалов, и меня просто вырвет и будет еще хуже, чем теперь.

Хуже уже некуда.

Зазвонил телефон.

Дейзи посмотрела на него с тревогой во взгляде.

Должно быть, Саймон. Как всегда, все поймет и простит.

Ей стало нестерпимо стыдно.

Веду себя, как последняя стерва. Придираюсь к нему по пустякам…

Но звонил не Саймон.

Через пять минут она спешно нацарапала записку, побросала в сумку кое-какие вещи и выбежала из дому. На улицах были сплошные пробки. Как будто все пенсионеры сговорились и одновременно решили свозить своих благоверных по магазинам. Чертыхаясь, Дейзи кое-как доехала до ближайшего торгового центра и остановилась в неположенном месте.

Сначала она бросилась в цветочный магазин, купила шесть букетиков фрезий; затем в книжную лавку — выбрала два свежих бестселлера и побежала к машине.

У ее машины уже стоял блюститель порядка и выписывал штрафную квитанцию за парковку в неположенном месте.

— Побыстрее, — буркнула она. — Некогда мне тут с вами возиться!

Дальнейшее напоминало настоящий кошмар.

ГЛАВА 16

— По-моему, вы не заплатили, мадам.

Дейзи обернулась. Мужчина средних лет с недобрым выражением на лице держал ее за руку. — Думаю, вам лучше пройти со мной.

— Что? — Она в недоумении уставилась на него. — То есть как это не заплатила? — Она показала ему на фирменный пакет с названием магазинчика. — У меня есть чек!

— Я имею в виду вот это, мадам, — с этими словами он ткнул ей куда-то под мышку.

Дейзи похолодела. Под левой рукой у нее, почти незаметная под толстой курткой, была зажата небольшая книжечка в бумажном переплете.

— Я собиралась купить ее, но потом передумала, — принялась объяснять она. — Я хотела положить ее на место, но забыла. Руки у меня были заняты, понимаете? Я спешу к матери, ее должны положить в больницу, и…

Прохожие с любопытством оборачивались и перешептывались. Дейзи, начиная паниковать, попыталась отделаться от своего мучителя.

— Я не воровка! — воскликнула она.

— Так все говорят. — Он указал на витрину, где было вывешено грозное объявление:

«МАГАЗИННЫЕ КРАЖИ СТРОЖАЙШЕ ПРЕСЛЕДУЮТСЯ».

— Пройдемте, мадам. Не будем поднимать шум.

Через четыре часа Дейзи была в доме матери. В горшках у крыльца благоухали под дождем нарциссы.

— Прости, я опоздала, — сказала Дейзи. Заливаясь радостным лаем, ей навстречу бежал Барни. — Проклятая машина никак не заводилась, я забыла выключить фары. Пришлось звонить в автоассоциацию.

— К чему такая спешка? В этом нет необходимости. — Изабел выглядела бледнее обычного, но старалась держаться как ни в чем не бывало.

Дейзи обняла ее и отдала цветы и книжки.

— Почитаешь в больнице. Конечно, если будет такая возможность. Вдруг тебе достанется в соседки какая-нибудь старая калоша, которая будет постоянно ныть и рассказывать о своих болячках. — Дейзи не понимала, каким образом ей удается сохранять непринужденный тон и говорить так, будто ничего страшного не происходит.

— Спасибо, деточка. — Она помолчала, потом виновато промолвила: — Я бы не стала тебя беспокоить, но решила, что ты можешь позвонить и будешь волноваться, не застав меня дома.

— Думаю, ты там не задержишься. Я возьму отпуск на несколько дней и посижу с Барни.

— Нет, нет, даже не думай. Я не хочу, чтобы ты из-за меня отпрашивалась с работы. Миссис Льюис обещала взять Барни к себе. А через пару дней, надеюсь, меня уже отпустят домой.

Боже милостивый, сделай так, чтобы все поскорее кончилось.

В маленькой гостиной горел камин; мать обычно зажигала его только в самые ненастные дни или когда приходили гости.

Барни тыкался носом в ладонь, требуя ласки. Дейзи погладила его по жесткой шерсти, он смотрел на нее с немым обожанием во взгляде.

— Как Саймон? — спросила Изабел.

— Отлично. Передавал тебе привет.

Вечером, закутавшись в старое лоскутное одеяло, котороедавным-давно сшила ее мать, Дейзи по мобильному телефону позвонила Саймону.

— Саймон? — дрожащим голосом произнесла она.

— Дейзи! Я звонил тебе, Джейн передала, что ты срочно поехала к матери. Как она?

— Надеюсь, все обойдется. — Она старалась говорить как можно тише, опасаясь, что Изабел ее услышит. — У нее обнаружили опухоль. Показала маммограмма. Предстоит биопсия, возможно операция. Она бодрится, но видно, что страшно напугана. Придется подписать согласие на мастэктомию.

— О Боже!

— Но это еще не все. — Дейзи едва сдерживала слезы. — По дороге я заскочила в книжный — купить ей пару книг, чтобы она почитала, пока будет в больнице. Но я была в таком состоянии, что забыла заплатить за одну, и меня арестовали за мелкую кражу.

— Что?

Дейзи судорожно сглотнула, ее душили рыдания.

— Я ничего ей не сказала, не хотела расстраивать. Они отказались мне верить. Меня отправили в полицию, я пыталась позвонить тебе оттуда, но тебя не оказалось на месте. Я объяснила им, что спешила и что очень волновалась за мать, полицейские были очень любезны, но факт остается фактом — я вышла из магазина с вещью, за которую не заплатила. И теперь мне придется предстать перед судом. — У нее срывался голос. — Саймон, как мне быть?

Повисла тягостная пауза.

— Саймон? — окликнула она его.

— Проклятье! — произнес он, словно ему угодили в солнечное сплетение мячом для игры в регби. — Я ничего не понимаю…

— Ты согласен представлять мои интересы в суде?

Снова молчание.

— Дорогая, но я не могу, — наконец ответил он.

Дейзи оцепенела.

— Что значит не могу?

— Это значит, что подобное просто невозможно. Во-первых, это противоречит профессиональной этике, а во-вторых, мы не занимаемся уголовными делами. Я найду тебе…

— Ты просто не хочешь связываться, признайся честно! — выпалила она. — Разумеется, ведь тогда твои чертовы партнеры узнают, что твою подружку обвинили в воровстве! — Дрожа от возмущения, она отключила телефон.

В смятении она посмотрела вокруг: старые школьные карточки, фотография пони Джаспера, которого когда-то давным-давно подарили Тэре родители; аттестаты из балетной школы, несколько потрепанных плюшевых медвежат — ей все не хватало духу выбросить их. Пару раз в этой комнате на ее узенькой девической кровати спал Саймон. Он с улыбкой разглядывал старые фото, шутил по поводу ее привязанности к плюшевым медвежатам. А она в отместку смеялась над ним, над тем, как он смущается, если скрипит кровать, когда они занимаются любовью.

В те дни она была такой счастливой. С Саймоном она чувствовала себя как за каменной стеной.

А он бросил меня, когда мне как никогда нужна его помощь.

Когда в воскресенье вечером Дейзи вернулась домой и рассказала Джейн и Иану, в какую историю влипла, последний сокрушенно вздохнул.

— Я понимаю твои чувства, но Саймон по-своему прав. У большинства юридических контор конкретная, как правило узкая, специализация — разводы, или регулирование прав на недвижимость, или что-то еще. Фирма Саймона просто не занимается подобными делами. Тебе нужно найти опытного защитника.

— Знаю. — Дейзи понимала, что погорячилась, и теперь ее мучила совесть. — Мне сказали, что, возможно, будет лучше, если я признаю себя виновной. Поскольку у меня это первое правонарушение, я скорее всего отделаюсь штрафом или вроде того. — У нее задрожали губы. — Как я все это вынесу, не знаю. Меня будут судить как настоящую преступницу.

— Мы пойдем с тобой, — сказала Джейн.

— Но почему я должна признаваться в том, чего не совершала? У меня и в мыслях не было воровать эту чертову книжку.

Джейн подошла к ней и обняла ее за плечи.

— Мы-то это знаем, — сказала она.

Потом Иан вдруг сообщил:

— Кстати, вчера вечером звонил Ник. Устраивает вечеринку по поводу покупки квартиры. Мы все приглашены.

Еще сутки назад она восприняла бы это известие как катастрофу. Теперь же она отнеслась к нему просто как к очередному испытанию, которое посылает ей судьба.

— Разумеется, Саймон тоже, — добавил Иан. Ну конечно, он пригласил ее вместе с кавалером. Что, если и сам он будет не один?

Не пойду. При нем наверняка будет очередная Аманда, изображающая из себя хозяйку дома.

— Когда? — спросила она как бы между прочим.

— Через три недели. Это будет пятница. Ник посоветовал взять такси — с парковкой настоящий кошмар.

Через три недели. Ей еще предстоит суд, не говоря уже о том, что состояние матери остается неопределенным. Во вторник вечером все должно выясниться.

В понедельник после работы Дейзи поехала в больницу и домой вернулась поздно.

Тэра валялась на диване и смотрела старый фильм про Дракулу с Кристофером Ли в главной роли.

— Как она? — спросила Тэра.

Дейзи в изнеможении опустилась в кресло.

— Напугана, но держится хорошо. Завтра к вечеру будут готовы результаты биопсии. Скрестим пальцы на удачу.

— Я скрещу все что угодно, — сказала Тэра, вставая с дивана. — Хочешь горячего шоколаду?

— Пожалуй. — Дейзи мечтала только об одном — поскорее добраться до кровати.

Когда Тэра вернулась, держа в руках две кружки, в уголках ее губ играла плутоватая улыбка.

— Ты ни за что не догадаешься, куда меня сегодня направили.

Дейзи уже знала.

— Ты мне сама говорила — в какую-то бухгалтерию, ты там как-то уже работала. Там еще сидит этот старый перец с поросшими мхом ушами, который называл тебя куколкой.

— Нет, утром мне позвонили и отправили в другое место. Угадай куда.

— В Кенсингтонский дворец? Секретаршей принцессы Ди?

Тэра скорчила гримасу.

— Не угадала. В инвестиционный банк «Тинджи», ну в общем, где работает Ник. Я буду там целую неделю.

У Дейзи мгновенно пересохло во рту.

— Ты его видела?

— Спрашиваешь! Меня прикрепили к Имоджин Паркер, а она работает с ним. Она такая высокомерная стерва, в упор тебя не видит. Я нашла его офис — просто шикарный, — но он был на каком-то совещании, и я ославила записку у его секретарши. Ей лет пятьдесят, эдакая бой-баба, сразу видно, готова защищать босса, как тигрица своего котенка. И ты себе представить не можешь, что случилось потом.

— Что же?

— Он сам ко мне пришел! Ты бы видела физиономию этой Имоджин! — Тэра прыснула со смеху. — Она вся надулась от важности — за милю видно, что она к нему неравнодушна, и тут выясняется, что он не к ней, прикинь. Он подошел ко мне, поцеловал и говорит: «Тэра, хватай сумочку, идем обедать». Нет, ты бы видела ее рожу! — Она покатывалась. — Там одна девица сказала мне, что такого молодого директора у них еще не было. Мне это показалось странным, ведь он такой пофигист, а она сказала, что возможно, но только не на работе. — Тэра захихикала. — Они прозвали его Богом, но не потому, что он такая шишка, а потому, что он такой красавчик, вроде греческого бога.

Дейзи не требовалось в этом убеждать.

— Я передала ему привет от всех, — верещала Тэра. — А он передал привет всем вам и еще сказал, что надеется всех нас увидеть. — Тут она сокрушенно вздохнула. — Вот только завтра он улетает — Франкфурт, Цюрих, — так что пообедать с ним не получится. А жаль. Мне бы хотелось еще раз посмотреть, какое у Имоджин будет лицо.

Дейзи допила шоколад и, пошатываясь от усталости, поплелась к себе. Когда она наконец добралась до постели, то долго не могла уснуть.

На другой день она собралась звонить в больницу. Саймон был у нее. Терзаемая дурными предчувствиями, она долго не решалась поднять трубку.

— Скорее всего, ничего страшного, — сказал Саймон. — У моей матери тоже была опухоль. Чаще всего они оказываются доброкачественными.

— Да, но ведь бывают и другие.

— Дорогая, зачем волноваться раньше времени?

Дейзи не выдержала:

— Как я могу не волноваться? Ты бы мог оставаться спокойным, если бы боялся, что у твоей матери рак?

— Не надо на меня кричать. — В голосе Саймона сквозило едва заметное раздражение. — Звони в больницу.

Дейзи уже не контролировала себя.

— Я говорила, что ты искушал судьбу, когда врал Паркерам, что моя мать заболела! — выкрикнула она.

Саймон воззрился на нее исполненным недоумения взглядом.

— Прости, — дрожащим голосом пролепетала Дейзи. — Я не хотела тебя обидеть. Я понимаю, что здесь это ни при чем, просто я ужасно боюсь…

По выражению лица Саймона, однако, было видно, что терпение его на исходе.

— Если ты не в состоянии, давай позвоню я.

— Нет, я сама. — У нее так дрожали руки, что с первого раза она не смогла набрать номер правильно. Когда она все-таки дозвонилась в отделение, где лежала мать, и ее попросили подождать, ей показалось, что она сейчас упадет в обморок. Через две минуты она с облегчением вздохнула и положила трубку.

— Все в порядке. Рака нет.

— Что я тебе говорил? — Саймон взял газету и открыл финансовую страничку. — Много шума из ничего. Чуть ли не у каждой второй женщины бывает опухоль. Моя мать отнеслась к этому совершенно спокойно.

— Еще бы! — Рассудительность Саймона все больше действовала ей на нервы. — Ведь она такая умная женщина! Как и вся твоя чертова семейка! Свора чванливых умников!

Едва ли не впервые за все то время, что они были знакомы с Саймоном, он повысил на нее голос.

— Когда ты, наконец, оставишь в покое мою семью? Что тебя не устраивает? Какой бес в тебя вселился?

Дейзи отвернулась.

— Прости. Просто навалилось все сразу — суд и прочее…

Саймон отложил газету.

— По-моему, дело не только в этом! Ты уже не одну неделю пребываешь в таком настроении. Стоит мне только рот открыть, ты уже готова вцепиться мне в глотку! С меня довольно! Если ты не образуми…

Он осекся на полуслове.

— Ну же, договаривай, — сказала Дейзи.

Саймон молчал.

Она вздохнула.

— Саймон, кажется, у тебя появились сомнения относительно будущего наших с тобой отношений.

Саймон рассеянно пригладил ладонью волосы, но ничего не ответил.

— Это правда?

Он поднял на нее взгляд.

— Да, если тебе это интересно. Я начинаю думать, что у нас… как бы это сказать… психологическая несовместимость. Иногда я тебя не понимаю. Я стараюсь быть терпеливым, но…

Он снова замолчал.

— У тебя кто-то появился?

— Нет! — Он был явно уязвлен ее словами. — Неужели ты подумала, что я способен изменить тебе?

Нет. Ты бы никогда этого не сделал.

Ей вдруг показалось, что туман, до сих пор застилавший ее сознание, начинает рассеиваться.

— Эти мысли появились у тебя еще до того, как я уехала на Барбадос? Поэтому ты не захотел лететь вместе со мной?

Он избегал смотреть ей в глаза.

— Возможно, отчасти и поэтому тоже. На работе я бы договорился, если бы захотел. Но я подумал, что, может, нам полезно на время расстаться…

Боже мой, какая же я была дура! Как я могла поверить, что он и в самом деле собирается сделать мне предложение?!

— Почему же ты ничего не сказал мне?

Выражением глаз он походил на побитую собаку.

— Мне казалось, я тебе нужен.

— О, Саймон, если бы ты только сказал мне правду! — Ей хотелось заплакать. — Ведь я и сама думала о том же.

Казалось, он с облегчением воспринял эту новость, хоть и был немного удивлен.

Они еще долго разговаривали, но Дейзи ни словом не обмолвилась о Нике. Она боялась нечаянно обидеть его, ей хотелось, чтобы они остались друзьями.

— Прости, что последнее время я так несправедлива к тебе, — сказала она. — Просто я все время на взводе.

— Я видел, что с тобой что-то происходит. — Саймон взял ее за руку. — Если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь рассчитывать на меня.

В который уже раз на глаза у нее навернулись слезы.

— А ты можешь положиться на меня. Если тебе когда-нибудь потребуется пришить пуговицу…

Саймон поднялся.

— Пожалуй, мне пора. Передавай наилучшие пожелания Изабел. Я искренне рад, что у нее все в порядке.

— Конечно, — пробормотала Дейзи. — А ты прости меня за то, что я наговорила тебе про твоих родителей. Я не держу на них зла. Передавай им привет, ладно?

— Обязательно. И если тебе нужен совет насчет этого суда, только дай мне знать. — Они поцеловались на прощание, и Дейзи закрыла за ним дверь.

Два года ее жизни остались позади. Ей стало невыносимо грустно. Однако в душе она понимала, что так будет лучше для них обоих. Она стала вспоминать об их незначительных на первый взгляд размолвках, о том, как на новогоднем балу он не обращал на нее внимания, предпочитая обсуждать проблему инвестиций.

Уже тогда он тяготился мной, а я была слишком глупа и ничего не видела.

Ночью она впервые за долгое время спала спокойным, безмятежным сном. Чувство вины больше не мучило ее.

За три дня до вечеринки у Ника на долю Дейзи выпал тяжелый день. Они как раз собирались запустить в производство новую формулу лосьона для волос, когда их опередили конкуренты, сбив цены на рынке. Это был настоящий кошмар, начальство метало громы и молнии.

В середине дня раздался телефонный звонок. Когда Дейзи положила трубку, вид у нее был растерянный.

— Что еще? — спросила Триш, сидевшая за соседним столиком. — Если опять что-то случилось…

— Это не по работе, — рассеянно пробормотала Дейзи, направляясь к выходу. Она позвонила Саймону по мобильному телефону. За последние дни она несколько раз обсуждала с ним предстоящее судебное разбирательство.

— Саймон, мне только что звонил мой адвокат. Они сняли обвинение!

— Что?

— Можешь себе представить? Я написала письмо и приложила заключение врачей, которое доказывало, что я ничего не выдумывала, и все-таки я не могла надеяться…

— Я, признаться, тоже. Обычно в таких делах они занимают твердолобую позицию. Как видно, у кого-то все же есть сердце.

— Я просто не верю своему счастью. — Проигранная рекламная кампания совершенно вылетела у нее из головы. — Я собираюсь сделать благотворительный взнос. Что ты скажешь по этому поводу?

— Это дело твое. По-моему, хуже не будет.

Она колебалась, прежде чем задать следующий вопрос.

— Кстати, ты собираешься к Нику на вечеринку? Не забывай, ты тоже приглашен.

— Вряд ли получится — работы буквально невпроворот. Ты поблагодари его от моего имени. — Он помолчал, затем добавил: — Кстати, мне предложили место партнера с твердым окладом.

— О, Саймон, я так рада за тебя!

— Конечно, я бы предпочел иметь свою долю в прибыли, но тогда мне пришлось бы занимать деньги у своего старика. Впрочем, если инвестиционные дела и дальше будут идти так же успешно, думаю, и это не за горами.

— Мои поздравления. Ты заслужил.

Теперь у меня только один повод для беспокойства. Как сделать вид, что мне плевать, если вдруг выяснится, что Ник обзавелся какой-нибудь сногсшибательной красоткой?

Сочтя, что четыре человека в обычном такси это перебор, они заказали длинный черный лимузин, который обошелся всего на несколько фунтов дороже. Джейн тут же заявила, что чувствует себя саудовской принцессой, которую везут в «Харродз», а Иан сказал, что в таком случае он придворный евнух и чтобы она потом ни на что особенное не рассчитывала.

Тэра заметила, что ей нравится роль королевы-матери и что дорогой она будет махать в окошко царственной рукой и милостиво улыбаться своим подданным.

Дейзи смеялась и делала вид, что предвкушает отличную вечеринку, хотя на самом деле ей хотелось забиться куда-нибудь в угол и никого не видеть.

Иан и Джейн захватили с собой две бутылки «вдовы Клико». Тэра купила кружку с надписью «Ник» и с бестолково улыбающейся физиономией под ней. И еще она захватила книжку под названием «Все, что вам всегда хотелось знать про то, как ощипать дичь, но вы боялись спросить».

Дейзи долго не могла выбрать подарок, пока наконец не купила у одного из сослуживцев оловянную фляжку с выгравированной на ней аббревиатурой «КГБ»; он недавно вернулся из Санкт-Петербурга и привез с собой дюжину таких. В тот момент Дейзи показалось, что это неплохая идея.

Что за идиотский подарок? Почему бы просто не купить цветы и бутылку виски?

Дейзи ждала увидеть что-нибудь вроде бывшего склада, переоборудованного под жилье, но водитель остановил машину у живописной заводи, какие встречаются разве что в сельской местности. На берегу красовались домики коттеджного типа, в воде отражались грациозные яхты.

— Смотрите-ка, — сказала Джейн, указывая куда-то между домами. — Похоже, Тауэрский мост у него прямо на заднем дворе. Минуты две ходьбы.

Дейзи слишком нервничала, чтобы предаваться безмятежному созерцанию окрестностей. Она даже не заметила, как они очутились перед входной дверью.

Им открыли со словами: «Привет, можете бросить пальто вон там».

«Там» оказалось просторной спальней, совершенно пустой, если не считать огромной двуспальной кровати, уже заваленной верхней одеждой. Через полуоткрытую дверь была видна примыкавшая к спальне ванная комната.

Дейзи покосилась в сторону ванной и сказала:

— Можете не ждать меня, я вас догоню.

Ванная сверкала белизной. Дейзи машинально посмотрела в зеркало, машинально подкрасила губы, машинально стряхнула с плеча упавший волос.

Стараясь совладать с расшатавшимися нервами, она вышла из ванной и через большой холл, застеленный восточными коврами, направилась на звуки голосов.

В конце концов она оказалась в необъятной комнате, напоминавшей пентхаус в нью-йоркском небоскребе; паркетные полы, огромные, во всю стену, окна. Здесь было многолюдно, царило всеобщее возбуждение. Ника она не увидела.

Дейзи прошмыгнула к окну. Шторы были раздвинуты. Внизу у пристани на темной воде покачивались яхты, невдалеке горели огни Тауэрского моста.

Услышав знакомый смех, она обернулась. Всюду глаз натыкался на бесконечных гостей, вооруженных неизменными бокалами. Наконец она заметила его. Он не видел ее — его окружили Джейн, Иан и Тэра. Рядом с ним стояла женщина. Он знакомил ее с окружающими, она приветливо улыбалась. По-видимому, она была моложе Дейзи; прямые светло-каштановые волосы были аккуратно зачесаны назад, голубые глаза светились, подобно маячкам в ночи.

Дейзи постаралась взять себя в руки. Она же это предвидела. Именно такой она себе ее и представляла — стандартная красотка с обворожительной улыбкой и взглядом, который словно предупреждает: «Женщин я терплю только тогда, когда они стары и безобразны, желательно и то и другое вместе». Таких видно за милю, хотя мужчины этого не понимают. Ты улыбаешься им ответной улыбкой, а на другой день говоришь подружке: «Боже, ну и стерва! Ты видела, как она зыркнула, когда я подошла к нему?»

Однако в данном случае все было не так. Подружка Ника не подпадала под эту категорию. Она действительно была миленькая.

Я ее ненавижу.

Дейзи отвернулась и устремила взгляд в окно.

— Хороший вид, — сказал кто-то рядом.

— Да, живописный. — Дейзи с улыбкой посмотрела на незнакомца. Лет тридцать пять, высокий, одет довольно небрежно — старенькая спортивная рубашка, потертые джинсы — и трехдневная щетина на лице.

Очевидно, форма одежды здесь была принята свободная. Все были одеты кто во что горазд. Кто-то явился в клубных пиджаках, другие — как будто только что выгуливали собаку. Дейзи пришла в атласных брюках шоколадного цвета и в кремовой шелковой блузке. Никаких украшений она не надела, за исключением золотых серег.

— Вы ничего не пьете, — сказал незнакомец, у которого, впрочем, оказался приятный, мелодичный голос. — Хотите я вам что-нибудь принесу. — С этими словами он подал ей руку. — Меня зовут Бен.

— А я Дейзи, — она улыбнулась и пожала ему руку.

— Значит, ты меня опередил, — произнес знакомый голос. — А я как раз хотел вас представить друг другу.

— О, Ник, привет! — Дейзи изобразила радостное удивление. По крайней мере, он один, значит, нет необходимости приторно улыбаться этой его девице и притворяться, что она очень рада познакомиться с ней. — Ты куда-то пропал. Я тут любовалась видом.

— Я принесу выпить, — сказал Бен. — Белое вино? «Кир»^[17]? Джин? У Ника чего только нет.

— Пожалуй, «кир». — Бен исчез, и она осталась с Ником наедине.

Сколько же они не виделись? Ее охватило необъяснимое волнение. Карибский загар уже сошел, но кожа у него и без того была довольно смуглая. Он был в оливкового цвета рубашке с расстегнутым воротом и темно-коричневых вельветовых джинсах.

И его взгляд, как она помнила его! В этом взгляде хотелось утонуть, раствориться.

— Как жизнь? — спросил он.

— Нормально, — ответила она. — У тебя отличный дом.

— Мебели не хватает, так что я пока веду полукочевой образ жизни. Но места действительно много — есть где принять гостей.

— По-моему, здесь очень мило.

С минуту он пристально смотрел на нее, затем неожиданно произнес:

— Иан мне сказал, что вы с Саймоном расстались.

У нее екнуло сердце.

— Так ты ничего не знал?

— Откуда же я узнаю? В десятичасовых новостях про это не сообщали.

Какой же надо быть идиоткой, чтобы решить, что до него дойдут какие-то слухи. Только подумать, сколько раз я вздрагивала, услышав телефонный звонок…

— Была серьезная причина? — спросил Ник.

Дейзи равнодушно пожала плечами.

— Просто прошли весь путь до конца и увидели перед собой тупик.

Какая-то блондинка взяла Ника под руку.

— Ник, извини. Натали просит тебя немедленно прийти на кухню, она никак не может разобраться с таймером на духовке.

— Таймер на духовке? — Ник театрально закатил глаза. — Думаешь, я знаю, как работает эта штука! — Он снисходительно — как умеют только мужчины — усмехнулся. — Придется идти, а то у меня будут неприятности. Еще увидимся.

Вернулся Бен с бокалом в руке.

— Спасибо.

Натали. «Немедленно на кухню». Если она позволяет себе разговаривать с ним в таком тоне, значит, они близки. Чтоб она прыщами покрылась, мерзавка.

Она пила «кир», вполуха слушая Бена, который что-то рассказывал о реке. Известно ли ей, что в незапамятные времена викинги приплыли сюда на трехстах судах и что слово «Темза» на самом деле кельтского происхождения?

Она вежливо кивала, делала какие-то умные замечания, желая только одного — как можно скорее очутиться дома.

Полчаса перед ее глазами, как в калейдоскопе, мелькали красочные картинки: Джейн и Иан представляют ее некоей паре, которых зовут Сара и Феликс, затем подходят все новые и новые лица, она выпивает бокал «кира», потом еще один и еще и чувствует, что у нее начинает заплетаться язык.

Появляется Тэра, она возбуждена, но, слава Богу, еще не успела набраться. Она отводит Дейзи в сторону и шепчет ей на ухо:

— Этот Бен, ну, помнишь, в мятой рубашке, ни за что не догадаешься, кто он такой.

— Ну, ну, расскажи.

— Нет, ты про него, конечно, не слышала, но… — Тэра склонилась еще ниже к уху Дейзи. — Короче, когда его папаша протянет ноги, он будет настоящим лордом. Представляешь? А с виду натуральный бродяга!

Дейзи проследила за ним взглядом и проронила:

— Таким людям, как правило, плевать, как они выглядят.

— Но все-таки он симпатичный. Может, мне еще удастся заговорить ему зубы. — Тэра оглянулась. — Наконец-то еду принесли! Просто умираю с голоду. — В дальнем конце зала народ уже толпился у огромного с резными ножками стола, за которым легко разместилось бы семейство из двадцати человек. — А она на него похожа, ты не находишь?

Дейзи рассеянно обернулась.

— Прости, ты о чем?

— Да о сестре Ника!

— Сестра?

— Ах да, тебя же с ней не познакомили. Кажется, ты была в сортире. Вон та брюнетка в черном с высокой прической.

У Дейзи подкосились ноги.

Девушка в черном между тем с озабоченным выражением лица накрывала на стол.

— Она повариха, — пояснила Тэра. — У нее свой бизнес. Они вон с той блондинкой обслуживают всякие торжественные мероприятия, свадьбы и все такое. Она говорит, что Ник очень удобный клиент. Он им сказал, чтобы делали что хотят, главное, побольше. Ну, пошли!

— Я пока не голодна. Ты иди. — У Дейзи словно камень с души свалился, однако вскоре ей снова стало не по себе.

И что мне теперь делать? Дать ему понять, что я ничего не имею против?

Спустя полчаса, когда Дейзи съела достаточно экзотических лакомств, чтобы нейтрализовать действие «кира», она вдруг обнаружила, что Ник стоит рядом с ней и пожирает ее взглядом.

— О, привет! — радостно воскликнула она. — Все очень вкусно. Ты можешь гордиться своей сестрой.

— Это точно, — сказал он. — Придется, наверное, выдать ей премию.

— Я должна обязательно спросить у нее рецепт вот этих штучек с рикоттой^[18], — продолжала Дейзи. — И креветки превосходные. А безе с орешками просто чудо — я сейчас лопну от обжорства…

Он не спускал с нее глаз.

— С орешками надо быть поосторожнее. У многих на них аллергия.

Под его взглядом Дейзи таяла как весенний снег. Единственное, что она еще могла контролировать, это голос.

— Да, но она же предусмотрительно поставила рядом табличку, так что все знают, что перед ними, — если, конечно, умеют читать…

Казалось, Нику тоже вполне удается справиться с собой, и только появившаяся в его голосе едва заметная хрипотца свидетельствовала о том, что он взволнован.

— Кстати, ты не забыла о той редкой форме аллергии, которая обнаружилась у тебя на Барбадосе? Помнится, ты на что-то очень болезненно реагировала…

Дейзи охватил трепет.

— Не то чтобы аллергия. Тогда я не сообразила, и лишь позже до меня дошло, что это за реакция…

— И ты выяснила, на что?

О, мама дорогая. Она слабо кивнула.

— И исключила этот ингредиент из своего рациона?

Голос ее дрогнул.

— Не совсем так. Это нечто существовало как бы независимо от меня.

— В таком случае контакт с первоисточником, возможно, уже не представляет опасности? — продолжал Ник.

В зависимости от того, что подразумевать под словом «опасность».

Она судорожно сглотнула.

— Думаю, можно было бы рискнуть…

Взгляд его зеленых глаз окутывал ее подобно речному туману.

— Только вот необходимо создать соответствующие условия. Подобная атмосфера… — он покосился на веселую толпу гостей, — не очень располагает.

— Пожалуй, ты прав, — промолвила Дейзи едва слышно.

— Может быть, попозже… — Он взял ее за руку. Как сквозь сон до нее долетели обрывки разговора:

— …А она сунула мой мобильный телефон в морозилку, я потом искал три дня, с ног сбился…

Дейзи не слышала звука собственного голоса.

— Джейн заказала такси на час ночи — они с Ианом завтра едут на свадьбу, куда-то в Суссекс, так что им рано вставать, но…

— Но ты не едешь, — подхватил Ник. Глаза его по-прежнему притягивали ее как пара зеленых магнитов. — Значит, если ты не успеешь превратиться в тыкву…

— Ник! — перебил его чей-то радостный голос. — Ты не поверишь, что мне рассказали про Джона Сарджента из «Платт энд Гардинер»! Он все бросил и закатился на какую-то ферму на Шетландских островах! Занялся живописью! Я всегда говорил, что у него не все дома…

Дейзи не помнила, как она дотянула до конца вечеринки. Сознание ее двоилось, точно у шизофреника; одна Дейзи изнемогала от сладостного предчувствия, другая с невозмутимым видом кого-то слушала, поддерживала разговор, отвечала на вопросы…

То и дело она ловила на себе взгляды Ника и могла бы поклясться, что в такие мгновения воздух потрескивал от электрических разрядов.

Время перевалило за полночь; Дейзи оживленно беседовала с некой Хелен; ее муж работал вместе с Ником, и она страшно мучилась с нянькой-иностранкой, которую наняла своим шестимесячным близнецам.

Потом ее нашла Джейн и, похлопав по плечу, спросила:

— Ты собираешься домой?

— Я еще не устала, вы поезжайте, я сама найду такси.

Тэра разговаривала с очередным знакомым, которого звали Джонатан, однако, к немалому изумлению Дейзи, она предпочла поехать домой вместе с Ианом и Джейн. Проходя мимо Дейзи, она заговорщически подмигнула ей и прошептала:

— Он хотел пригласить меня к себе, но я дала ему понять, что меня не так-то просто завоевать.

Когда они уехали, подошел Ник и присел рядом с ней на диван. Хелен говорила кому-то, что ее нянька совершенно не умеет обращаться со стиральной машиной.

— Кажется, Тэра немного утихомирилась, — сказал Ник.

Он положил руку на спинку дивана, коснувшись ладонью ее волос; этого оказалось достаточно, чтобы Дейзи вся затрепетала.

— Тэра по-прежнему верна себе, разве что немного остепенилась.

— По-моему, такие вещи не проходят для человека даром. Это заставляет задуматься о смысле жизни.

Гости расходились. Ник встал, чтобы проводить их. В конце концов осталась только сестра Ника с коллегой. Дейзи поговорила с ней и даже взяла у нее рецепт.

Был уже третий час ночи, когда ушли последние гости, а Натали с подругой все еще укладывали в коробки свой инвентарь. Дейзи чувствовала себя неловко; ей казалось, что все догадались, почему она никак не хочет уходить.

— Боже мой, — сокрушалась она. — Я понятия не имела, что уже так поздно. Надо заказать такси.

— Подожди, — сказал Ник, нагружаясь коробками, чтобы помочь отнести их вниз. — Ты готова? — обратился он к сестре.

— Всегда готова, мистер Тревельян, — насмешливо ответила Натали. — Чек на кухонном столе. Мы будем вам признательны, если вы поспешите с оплатой.

Ник усмехнулся, извлек из кармана несколько банкнот и протянул ей.

— Так устроит?

— О, наличные! — радостно воскликнула Натали. — Какое счастье — декларировать не надо.

— Ты мне этого не говорила, — проронил Ник. — Пошли, погрузим ваше хозяйство.

Дейзи не теряла времени даром, сбегала в ванную, посмотрелась в зеркало, пожалела, что у нее нет с собой зубной щетки и она не может почистить зубы, съела вместо этого пол-яблока. В зале было непривычно безлюдно и тихо. Только из музыкального центра лилась негромкая джазовая мелодия.

После гостей оставались горы грязной посуды. Натали с подругой хотели все перемыть, но Ник сказал, что уже поздно и им пора домой.

Дейзи принялась носить на кухню чашки, блюдца, бокалы, тарелки. Кухня, как и зал, поражала своими размерами; окно выходило на реку. Кухонная мебель, деревянная, веселого желтого цвета; стол, за которым легко могли разместиться человек шесть; у одной стены внушительных размеров диван, Дейзи поставила посуду на рабочий столик, вернулась в зал, чтобы взять еще, и услышала, как открылась входная дверь.

У нее застучало в висках.

Вошел Ник. С минуту он стоял, прислонившись к дверному косяку, и молча смотрел на нее.

— Я тут пыталась прибираться, — робко проронила Дейзи. — Ужасный…

— Оставь, — перебил он ее. — Утром придет прислуга.

Не отрывая от него взгляда, Дейзи поставила кофейные чашки на журнальный столик.

Их разделяли каких-нибудь пятнадцать футов. Пятнадцать футов, заполненных обычным лондонским воздухом, который вдруг превратился в электропроводник не хуже медной проволоки.

— Я думал, они никогда не уйдут, — сказал он.

ГЛАВА 17

Потом Дейзи не могла вспомнить, кто же из них сделал первый шаг. Кажется, он опередил ее на долю секунды. Они словно испытали на себе действие нового закона физики, который звучит примерно так: «Если два тела, равно притягивающиеся друг к другу, под воздействием внешних факторов долгое время искусственно удерживаются в состоянии покоя, то при устранении таковых факторов эти тела устремляются навстречу друг другу со скоростью, близкой к скорости света».

Не было никаких предварительных игр, никаких привычных ритуалов. Точно изголодавшиеся, они бросились в объятия друг друга, тела и губы их слились в единое целое, дрожащие ладони искали и не находили, сердца бились в унисон, подобно боевым индейским барабанам.

Трясущимися пальцами пытаясь справиться с крохотной перламутровой пуговкой на ее блузке, Ник хрипло пробормотал:

— Слишком много всего…

— Дай-ка я…

Тонкими проворными пальцами она принялась лихорадочно расстегивать пуговицы, одну за другой, и почувствовала, как ладонь его скользнула к молнии на ее брюках. Когда ей оставалась последняя пуговица, брюки с легким шуршанием сползли вниз.

Дейзи расстегнула рукава, Ник решительным движением сдернул блузку с ее плеч, и она, покачиваясь легким облачком, поплыла к полу. Несмотря на дрожь в руках, с бюстгальтером он справился быстро. Доля секунды потребовалась ему, чтобы расстегнуть застежку. Обхватив груди ладонями, прижимаясь горячими губами к ее шее, он бормотал: «Дейзи, Дейзи…»

У нее перехватило дыхание, когда его пальцы стиснули набухшие желанием соски… Она едва не упала, пытаясь освободиться от брюк, путами сковывавших ее щиколотки.

Оба сдавленно рассмеялись.

— Умоляю, не сломай ногу, только не сейчас…

Он опустился перед ней на колени, и губы его заскользили по ее животу.

Дошла очередь до рубашки Ника. Он поднял руки, Дейзи стащила ее и отшвырнула в сторону. Под рубашкой ничего не было; разгоряченными телами они прильнули друг к другу.

Снимая с нее кружевные трусики, он продолжал целовать ее живот и ниже, там, где скрывался под шелковистой куделью холм Венеры.

Дейзи едва не задохнулась. Это было не просто желание; эта была дикая, первобытная страсть, которой не ведомо, что такое ждать.

Она хотела расстегнуть ему брюки, но он остановил ее и легко, как пушинку, поднял и куда-то понес. Взор ее затуманился, она ничего не видела вокруг себя, и только гулкие удары сердца свидетельствовали, что она еще жива. Как вдруг она, словно чудесным образом прозрев, увидела, что лежит на огромной белоснежной кровати, а рядом стоит Ник; вот он снимает носки, расстегивает молнию на брюках и стягивает их вместе с трусами.

Дейзи уже видела его таким, но то было совсем другое. Теперь ее не снедал комплекс вины, теперь им ничто не мешало.

Они снова слились в объятиях, но внезапно он отпрянул и, протянув руку к ночному столику, выдвинул ящик.

— Нет, Ник, — прошептала она, привлекая его к себе. — Не надо, можно так…

Больше их ничто не останавливало.

Тела их соединились. Ник, обуреваемый страстью, раздвинул ей ноги.

Из груди ее вырвался сдавленный стон. Она больше не могла заставить себя ждать ни единой секунды, и он не требовал от нее этого. Не призывал не торопиться, когда она дрожащими пальцами направляла его. Он вошел в нее, точно стальной стилет в атласные ножны.

На секунду он замер.

Ей хотелось подольше насладиться этими первыми сладостными мгновениями, но он уже вышел из-под ее контроля, грозя в любой момент поглотить ее всю, превратить в один сгусток энергии, который вот-вот взорвется. Конвульсивно содрогаясь под его тяжестью, она, словно сквозь сон, слышала свой собственный крик, нараставший крещендо, пока наконец, обессиленная, не затихла. Открыв глаза, она увидела устремленный на нее взгляд его зеленых глаз, в которые хотелось нырнуть, как в теплые воды африканской реки.

— О, Дейзи, — прошептал он, проводя пальцем по ее щеке. — Ты сводишь меня с ума…

Вместо ответа она снова привлекла его к себе. Закрыв глаза, она прислушивалась к его тяжелому дыханию, к своим собственным ощущениям, пока он не замер и с губ его не сорвался сдавленный стон.

Потом они лежали неподвижно, стиснув друг друга в объятиях, и Дейзи все никак не могла свыкнуться с мыслью о реальности происходящего.

Ник погладил ее по щеке и поцеловал в лоб.

— Мы так долго ждали этого, а произошло все в один миг.

Она тихо, умиротворенно засмеялась.

— Я не могу жаловаться. Все равно я бы не вытерпела больше ни минуты.

Под ее ладонью волнами вздымалась его грудь.

— А я уж испугался, что ты дашь мне отставку.

Дейзи напрягла чресла, чтобы крепче обнять его теплую, мягкую плоть.

— Как приятно, — сказал он, и она сделала это еще раз.

Он провел рукой по ее спине и нежно прижался ладонью к ягодице.

— Мне кажется, я хотел тебя с того самого дня, когда ты меняла колесо. Мне приходилось все время сдерживать себя, чтобы не заглядывать тебе под платье.

— Я так и знала, что ты подглядываешь.

— Конечно, я подглядывал. Такой очаровательной, похожей на персик попки я в жизни не видел.

Оба рассмеялись, и смех их сливался воедино, подобно телам.

— Но дело ведь не только в этом… — продолжал Ник. Он вдруг отпрянул и пристально посмотрел на нее. — Наконец-то я понял, чего не хватает. Твои волосы. Распусти их.

Дейзи приподнялась, одну за другой вытащила шпильки, и волосы серебристыми брызгами рассыпались по плечам.

Ник бережно приподнял их и приник губами к ее груди. Он лежал на животе, одной рукой обнимая ее.

Некоторое время они молчали, и он ласково перебирал пальцами пряди ее волос.

— Что у вас произошло с Саймоном? — проронил он.

— Наши отношения как-то незаметно превратились в удобную привязанность. Удобную для нас обоих. Просто я не понимала этого.

— Именно на это я и рассчитывал. Только иногда мне начинало казаться, что я выдаю желаемое за действительное. Я не мог действовать более решительно. Ты должна была прийти к этому сама.

И ты оказался прав.

Дейзи попыталась вспомнить тот момент, когда она окончательно прозрела. Что-то искусственное чудилось ей в их отношениях с Саймоном, и это давно уже смущало ее. И секс их был каким-то неестественным, словно электрическим. Ей всегда не хватало чего-то. Постепенно вечная уверенность Саймона в собственной правоте стала раздражать ее, и вместе с тем она понимала, что он никогда не сможет измениться. Он любил всех подгонять под собственные мерки. Ник, в отличие от Саймона, никогда никого не осуждал, не упрекал, не учил жить. В конце концов Дейзи поняла, что Саймон просто не в состоянии дать то, что ей нужно.

Поежившись, она теснее прижалась к Нику.

— Ты замерзла, — сказал он. — Надо лечь под одеяло.

Когда они устроились под одеялом, он сонным голосом пробормотал:

— Вдруг вспомнил, был такой фильм… — Он помолчал. — Назывался «Будь со мной до утра»… Или это была книга…

У нее защемило сердце.

— Нет, это плохое название, — продолжал Ник. — Должно звучать так: будь со мной до понедельника или, на худой конец, до воскресного вечера.

Дейзи буквально купалась в теплой неге.

— У меня с собой нет даже зубной щетки, — прошептала она.

— Думаю, это поправимо. — Ник поцеловал ее в волосы, и вскоре оба уже спали.

Проснувшись, Дейзи долго не могла понять, где находится.

Ника рядом не было, однако доносившийся из ванной приглушенный шум воды убедил ее, что он где-то поблизости.

Дейзи блаженно потянулась.

С полотенцем вокруг бедер Ник вышел из ванной и сел на краешек кровати.

— Я тебя разбудил? — От его улыбки в ней все перевернулось.

— Нет. — Она улыбнулась в ответ. В волосах у него блестели капельки воды, пахло зубной пастой. Дейзи насторожилась.

Что же делать? Не хочу, чтобы он целовал меня, пока я не почистила зубы, с ужасом подумала Дейзи.

— Выпьешь кофе?

— С удовольствием.

Ник направился на кухню, а Дейзи вдруг осенило.

— Ник! — окликнула она его. — Когда, говоришь, приходит прислуга? Не хочу, чтобы она увидела разбросанные по полу трусы и лифчики.

Ник, трясясь от смеха, подошел к ней.

— Дейзи, мне придется тобой заняться. Нельзя же все время жить и бояться людского осуждения. — Поцеловав ее в лоб, он добавил: — Успокойся, я уберу улики.

Когда он скрылся на кухне, Дейзи прошмыгнула в ванную. Две душевых, биде — все сверкало белизной и было отделано золотистой фурнитурой. Однако лишней зубной щетки не оказалось. Решив, что Ник не будет возражать, она использовала его щетку.

На дверце она обнаружила махровый халат, надела его и прошла в зал.

В речной заводи сверкали на утреннем солнце белоснежные яхты. Над водой кружили чайки.

Дейзи тихо засмеялась, она была счастлива.

Из кухни потянуло бодрящим ароматом кофе. Ник разливал по стаканам апельсиновый сок.

Дейзи бесшумно подошла к нему и прижалась к его спине.

Он повернулся и обнял ее.

— По правилам ты не должна была вставать, — с наигранной обидой в голосе сказал он, целуя ее в волосы. — Я хотел подать тебе завтрак в постель.

— Мне надо было почистить зубы, — призналась она. — Кстати, я взяла твою щетку. Надеюсь, ты не возражаешь? Я ее хорошенько вымыла.

— Я ничего не имею против твоих маленьких микробиков. — Ник легонько ущипнул ее за бок. — Сделай одолжение, ложись в постель.

Если ты настаиваешь…

Она снова юркнула под одеяло и стала ждать. Ей было покойно и уютно.

Когда Ник наконец вышел из кухни, вид у него был сконфуженный. На подносе стояли лишь кофейные чашечки и стаканы с соком.

— Извини, фокус не удался. В холодильнике хоть шаром покати, даже яиц не оказалось.

Дейзи прыснула со смеху.

— Наверное, мне все-таки пора, — сказала она.

— Я отвезу тебя часа через два.

Дейзи вдруг помрачнела.

— Надо же тебе взять какие-нибудь вещи, — успокоил ее Ник. — У тебя же даже пижамы нет.

Слава Богу!

— Только сначала я все же приму душ.

— Разумеется, только… — Глаза его плутовато заблестели. — Я рассчитывал, что ты обновишь мою ванну.

Дейзи зарделась.

— Это же ужасное расточительство так переводить воду. Она такая огромная, в ней вполне поместятся двое.

— Ты думаешь? — театрально удивился он. — Как это мне раньше в голову не пришло?

Спустя полтора часа Ник высадил Дейзи у ее дома. Машина у него была уже другая — новенькая, с иголочки, с шикарными кожаными сиденьями. На вопрос, куда же подевался его знаменитый «ягуар», Ник ответил, что автомобиль этот довольно-таки непрактичный, к тому же как магнит притягивает к себе воров.

Иан и Джейн давно уехали, а Тэра, к счастью, еще не вставала. Дейзи пока не хотелось никому ничего рассказывать — слишком свежи еще были в ее памяти эти сладостные мгновения. Она натянула джинсы и свитер, побросала кое-какие вещи в сумку, написала записку: «Уехала на выходные, целую, Дейзи». Она даже засмеялась, представив, как вытянутся их физиономии.

Потом они вернулись в Сити. Светило солнце, и они гуляли по старому городу. От дома Ника было рукой подать до Тауэрского моста и башни Вильгельма Завоевателя, но там было слишком много туристов. Ник повел ее по мощенным булыжником, почти диккенсовским улочкам, мимо старинной тюрьмы «Клинк», в здании которой теперь располагался музей; показал ей развалины построенного в XIII веке дворца епископа Винчестерского. Потом, купив мороженое, обильно посыпанное шоколадными хлопьями, они прошли по набережной к шекспировскому театру «Новый Глобус», у которого сновали вооруженные видеокамерами туристы.

— Когда его строили, — сказала Дейзи, — мне казалось, что такая стилизация под эпоху Тюдоров будет выглядеть странно, но получилосьничего. Может быть, сюда переселились призраки старого «Глобуса»?

— Возможно. — Ник коснулся губами ее волос. — Чего-чего, а призраков в этой части Лондона хватает. Если они задумают ставить «Юлия Цезаря», наверняка найдется какой-нибудь древний римлянин, который скажет, что Гай Кассий Лонгин^[19] не похож на себя — недостаточно худ.

Погода начала портиться, и они укрылись в пабе. Выпив кофе с коньяком, вышли на улицу и угодили под настоящий ливень.

Когда они вернулись домой, Ник по телефону заказал пиццу. В стекла барабанил дождь. Они лежали на диване, разговаривали, смотрели какой-то дурацкий старый фильм, смеялись и снова разговаривали и не заметили, как наступил вечер. Потом сходили в супермаркет, купили стейки, устриц, копченой лососины, салат, глазированный пудинг, и Дейзи приготовила ужин. Они снова разговаривали, а потом занимались любовью.

Утром Дейзи накрыла стол на кухне: яичница, красная рыба, кофе, апельсиновый сок. Завтракали в халатах. За окном лил теплый апрельский дождь. Ник заметил, что в воскресенье утром, когда идет дождь, надо либо читать газеты, либо спать. А поскольку читать газеты ему не хотелось…

Спустя полчаса, когда Ник уже доказал, что способен удерживать ее на грани экстаза дольше, чем она могла вынести, зазвонил телефон.

— Какого черта… — Стиснув зубы, чтобы не выругаться, Ник протянул руку к ночному столику и взял трубку: — Алло!

Удачный момент, нечего сказать…

Дейзи откинулась на подушку, подложив руку под голову. Ожидание показалось ей пыткой.

— Боже правый, в самом деле? — говорил Ник. — Нет, нет, не волнуйся… Как?..

Насколько можно было судить по выражению его лица, слушал он вполуха и мысли его были заняты совсем другим.

Однако, кто бы ни был на другом конце провода, он, похоже, не спешил. Лицо Ника исказила гримаса страдания; ему не терпелось повесить трубку, но он боялся показаться невежливым.

Дейзи решила не дожидаться окончания затянувшегося разговора и положила руку на его горячую пульсирующую плоть.

— Прекрати немедленно! — прошипел Ник, едва сдерживая смех.

Я же еще ничего не делала.

Она принялась энергично массировать то, что теперь крепко сжимала в ладони.

Ник вздрогнул.

— Не переживай, — сказал он. — Дейзи тряслась от смеха, наблюдая, как он отчаянно пытается сохранить официальный тон. — Нет, нет, не волнуйся, все будет в порядке…

Дейзи не унималась, действуя с проворством, которому позавидовала бы опытная проститутка.

Ник не выдержал.

— Прекрати сейчас же! — рявкнул он и, понизив голос, уже в трубку, добавил: — Извини, приятель попросил посидеть с собакой, а она совершенно не умеет себя вести. Так ты говоришь…

Пора прибегнуть к кардинальным мерам…

Дейзи опустила голову к его чреслам.

— Нет, Майк, прошу тебя, не беспокойся. Я сам прослежу. Фу! Нельзя! — Он хотел отшлепать ее, но промахнулся. — Извини, ради Бога. Это животное так и нарывается на неприятности. Да, Майк, я уверен, что все обойдется. Не волнуйся… о'кей… пока.

Он швырнул трубку на место и бросился на нее.

После непродолжительной возни он уложил ее на обе лопатки. Впрочем, если Дейзи и сопротивлялась, то не слишком отчаянно.

— Прежде чем продолжить, — тяжело дыша, сказал Ник, — я должен познакомить тебя с некоторыми правилами поведения.

Ему было крайне сложно сохранять в голосе строгие интонации, потому что, во-первых, ему не терпелось заняться любовью, а во-вторых, его разбирал смех.

Дейзи, обуреваемая теми же желаниями, превзошла самое себя. На отменном кокни, достойном быть вложенным в уста Элизы Дулитл, она изрекла:

— Парень, прости, чесно слово. Я думала, джентльмены любят такие штуки.

Ник, казалось, вот-вот лопнет от смеха.

— Молчать, дерзкая девчонка, или я задам тебе хорошую трепку. Когда говоришь по телефону со своим служащим, который объясняет, что не может в понедельник выйти на работу, потому что у него рожает жена, нельзя дышать в трубку, как старый бульдог. Понятно?

— Понятно, босс. В другой раз, когда ты будешь говорить по матюгальнику, я и пальцем не дотронусь до твоего жезла.

Ник даже поперхнулся.

— До моего чего?

— До твоего жезла, босс.

После того как миновал приступ обуявшего их хохота, Ник снова уложил ее на лопатки, пожирая ее свирепым взглядом, за которым угадывалось не менее свирепое желание.

— А теперь, девчонка, я собираюсь преподать тебе урок.

С этими словами он впился в ее губы страстным поцелуем. Но это было только начало урока.

Уже тая в его объятиях, Дейзи продолжала играть свою роль.

— Господи помилуй! — воскликнула она и проворно поджала под себя ноги. — Что это он собирается со мной сделать? Спасите! Спасите!

— Никто тебя не услышит и никто не придет тебе на помощь. Раздвинь ноги, негодная! Я заставлю тебя просить о пощаде.

Джейн, Иан и Тэра в немом изумлении вытаращили глаза.

— С Ником? — словно эхо повторила Джейн.

— Мать честная! — пробормотал Иан.

— Ну ты даешь, старуха! — сказала Тэра.

— Это, часом, не на Барбадосе ли началось? — спросила Джейн, подозрительно прищурившись.

Дейзи была готова к такому повороту. Они с Ником договорились, что в случае, если…

— Нет, — ответила она, и это было сущей правдой, потому что, строго говоря, «это» началось гораздо раньше. — Мы оба чувствовали, что что-то происходит, но ничего серьезного между нами не было.

— Даже когда ты ночевала в его номере? — недоверчиво спросила Тэра.

— Тем более когда я ночевала в его номере.

Тэра, внезапно просияв, хлопнула себя ладонью по лбу.

— То-то я думаю, чего это она все время как в воду опущенная.

— Теперь по ней этого не скажешь, — заметил Иан. — Только посмотри на ее довольную физиономию. Похожа на кошку, которая только что поймала в аквариуме золотую рыбку.

Несколько недель Дейзи пребывала в эйфории. Все выходные они проводили вместе и еще, как правило, один раз встречались на неделе.

Как вдруг в середине мая на горизонте начали сгущаться тучи.

— Я должен уехать на выходные, — сообщил ей Ник однажды вечером. Это была среда. — В Корнуолл. Семейная встреча.

Это известие застало ее врасплох, но она постаралась взять себя в руки.

— Хорошо, тогда я поеду к матери. Я совсем ее забросила.

На другой день вечером она все рассказала Джейн.

— Знаю, это глупо, но я страшно обижена на него за то, что он не пригласил меня. Я бы так никогда не поступила. Он как будто не хочет, чтобы его родные узнали про меня.

— Дейзи, эти семейные посиделки сплошная скука. Может, он просто не хочет тебя напрягать…

— Может. Но и не исключено, что он просто не хочет, чтобы его многочисленные родственницы толкали друг дружку под столом и шептались: «Как думаешь, это у него серьезно?»

Джейн фыркнула.

— Чушь.

У Дейзи задрожали губы.

— Он сведет меня с ума. Ни с кем еще у меня такого не было. Я все время хочу поговорить с ним, но не могу себя заставить… Ведь он даже ни разу не сказал, что любит меня. Ни разу.

— Может, ты показалась ему слишком… доступной, — смущенно проронила Джейн. — Мне неприятно это говорить, но ты ведешь себя как ручная обезьянка. Стоит ему пальцем пошевелить, и ты готова исполнить любую его прихоть. Мне кажется, тебе следует быть чуточку более загадочной в его глазах. Чтобы он задумался…

Дейзи вымученно улыбнулась.

— Тебе легко говорить…

Все ее помыслы до сих пор были устремлены к нему, жизнь ее превратилась в сплошное ожидание очередной встречи с ним. Она старалась не придавать значения возникавшему то и дело в ее душе мимолетному страху, что однажды она может лишиться его. Никогда ни к одному мужчине не прилагается гарантия. Ни один мужчина не скажет: «Послушай, дорогая, мы будем вместе полтора месяца, или полгода, или до тех пор, пока ты меня устраиваешь». Если ты не готова к такому исходу, тогда тебе вообще никогда не видать стоящего мужика.

А вдруг она на самом деле слишком доступна?

Через неделю, когда Ник позвонил и пригласил ее в кино и на ужин, она отказала ему под предлогом, что обещала быть на девичнике у одной своей приятельницы.

— Ладно, — сказал он. — Желаю приятно провести время.

Вот и отлично.

А на другой день Иан, как будто желая еще больше досадить ей, притащил с собой Саймона. Тот, разумеется, уже знал про Ника.

— Я давно заподозрил неладное, — признался он. — Чувствовалось, что он положил на тебя глаз.

Ей снова пришлось соврать.

— Саймон, у меня с ним ничего не было. По крайней мере, пока мы с тобой не расстались.

Если бы ты только знал!

Саймон смущенно потупил взор.

— Знаешь, может, я не объективен к нему, но считаю своим долгом тебя предупредить. Будь с ним осторожна. Мне кажется, он типичный серийный сердцеед, и мне не хотелось бы, чтобы ты страдала из-за него.

Спасибо на добром слове.

— Саймон, я же без всяких претензий. Нам просто хорошо вместе.

Несколько дней Дейзи не находила себе места, пытаясь уловить малейшие признаки, которые свидетельствовали бы о том, что для Ника их отношения означают нечто большее, нежели просто возможность получить удовольствие.

Да, он умел быть нежным и ласковым, но это еще ничего не доказывало. Саймон тоже был нежным. И что из этого вышло? А ведь она так верила в него.

Чем больше ею овладевало чувство безысходности и страха, тем усерднее она демонстрировала Нику собственную независимость. Дейзи не притворялась, не играла роль лишь в постели. Ее мучило сознание того, что он ни разу не признался ей в любви; это становилось похоже на навязчивую идею. Да, он говорил, что любит ее волосы, что ему нравится, когда она вскрикивает от наслаждения, но это совсем другое…

Как-то в воскресенье вечером, когда Ник после уик-энда подвозил ее, Дейзи с трудом сдерживала слезы — он снова не сказал, что любит.

— Что с тобой? — спросил он, когда они проезжали через Ричмонд-парк.

Деревья зеленели свежей листвой, зацветал каштан, на изумрудных лужайках паслись косули.

— Все нормально, — ответила она, вымученно улыбнувшись.

Он недоверчиво покосился в ее сторону.

— Ты сегодня какая-то сама не своя.

— Я же сказала, все в порядке! — отрезала она и тут же пожалела об этом.

— Ну полно, полно, — попытался успокоить ее Ник. — Я же понимаю. С кем не бывает, видно, гормоны шалят.

В его тоне ей послышалось что-то до боли знакомое. Он говорил в точности как Саймон, который гордился своим умением находить общий язык с женщинами, страдающими предменструальным синдромом. Дейзи более чем когда-либо почувствовала себя слабой, униженной, уязвимой…

Ей вдруг стало холодно.

О Боже, что со мной?!

Когда Дейзи, выходя из машины, поцеловала его, мысли ее витали где-то далеко. Она опрометью бросилась в спальню, закрыла за собой дверь и принялась судорожно листать свой дневник.

Господи, ну почему я не отмечаю подобные вещи?

Она отчаянно пыталась вспомнить точные даты, дни, но в голове у нее все перепуталось. Это было примерно через два дня после того, как она наплела ему про девичник. Полтора месяца назад.

Мысли ее почему-то вращались вокруг одного ланча недели две назад. Что там было? Сандвич, креветки, майонез…

Почему я вдруг вспомнила об этом?

Внезапная догадка осенила ее.

Ее тошнило. Тошнило гораздо сильнее, чем после того злополучного ланча.

Боже, таблетки.

На другой день в обеденный перерыв она зашла в аптеку и приобрела тест для определения беременности в домашних условиях.

Вскоре ей все стало ясно.

ГЛАВА 18

— Что ты намерена делать? — спросила Джейн.

— Не знаю.

— Ты должна сказать ему.

— Не могу! — Глаза ее увлажнились от слез. — Вдруг он подумает, что я сделала это нарочно? Чтобы привязать его?

— Дейзи, но он имеет право знать.

— Я все понимаю, но… — Дейзи закрыла лицо ладонями. — Если бы он только сказал, что любит меня…

— Мужчины частенько признаются в любви, однако это еще ничего не доказывает.

— Джейн, он как-то сказал мне, что еще не готов к браку. Не готов окончательно связать с кем-то свою жизнь.

Хранить тайну было настоящей пыткой. Это не могло не сказаться на их отношениях. Когда они предавались любви, Дейзи уже не чувствовала себя такой свободной, такой раскрепощенной, как раньше. Когда Ник спросил, что с ней, Дейзи ответила, что устала на работе.

Она пребывала в смятении. Открыться ему она не могла, молчание становилось все более невыносимым.

Нику должны были пригнать яхту, он собирался плыть на остров Джерси, и его планы едва ли предусматривали решение ее проблем.

Дейзи лишилась сна. Ей все чаще говорили, что она выглядит усталой. Когда даже Ник сказал ей об этом, Дейзи сослалась на бессонницу. Сколько раз она обещала себе набраться мужества и признаться ему, но всякий раз ей не хватало духу.

Знала только Джейн. Дейзи даже перестала звонить матери, боялась, что та по голосу заподозрит неладное.

Когда Изабел позвонила сама, Дейзи стало мучительно стыдно.

— Я как раз хотела звонить, — соврала она. — Собиралась приехать где-нибудь через неделю, о'кей?

— Я буду рада. — Изабел помолчала, затем как-то смущенно добавила: — Я бы пригласила кого-нибудь на обед, если ты не против…

По ее тону Дейзи сразу поняла, что она собирается пригласить не просто соседку.

— Судя по всему, у тебя появился мужчина. — Дейзи сама уловила закравшиеся в ее голос менторские нотки. Она готова была возненавидеть себя.

— Если ты не хочешь, я не буду его звать, — поспешно сказала Изабел. — Просто я подумала, что тебе будет приятно…

— Мама, ну что ты. Конечно, мне будет приятно. — Она попыталась изобразить радостное возбуждение. — Я с удовольствием с ним познакомлюсь.

В воскресенье, собирая вещи, она сообщила Нику:

— В следующие выходные я еду к матери.

Ник был в спальне.

— Ты говоришь об этом так, что сразу становится ясно — меня ты с собой не приглашаешь, — сказал он, натягивая свитер.

— Я думала, ты все равно не захочешь! Ты же не пригласил меня к своим!

— Это был не совсем визит вежливости, — пояснил он. — Возникла необходимость уладить кое-какие дела.

— Какие же?

— Если тебе это действительно интересно, пожалуйста — бывшенький моей сестрицы затеял бузу.

Ее охватило смешанное чувство раздражения и досады.

— Почему же ты раньше ничего не говорил?

— Извини, — как ни в чем не бывало ответил он. — Просто не хотел докучать тебе своими проблемами.

Если бы ты только сказал…

— Раз ты на самом деле хочешь поехать, это еще и лучше. Поддержишь меня морально. У мамаши появился новый ухажер, и я точно знаю, что возненавижу его с первого взгляда.

— Почему ты так говоришь?

— А ты как думаешь? Все они либо несчастные альфонсы, которые считают, что если женщина одинока, то она спит и видит как бы взять их на иждивение, либо жуиры, которые просто ищут, за кем бы приударить. Ненавижу!

— Ох, Дейзи. — Ник сокрушенно покачал головой. — Зачем же сразу обвинять беднягу во всех смертных грехах. Ведь ты его даже не видела. Может статься, что он вполне безобиден, без хвоста, без рожек.

Глаза его озорно блеснули. Сердце ее сжалось от страха. Она вдруг представила себе, как округлятся эти глаза, когда она произнесет заветные три слова.

Ник, я беременна.

Все будет написано на его лице. Все его эмоции, все, что он думает. Сначала недоумение, потом ужасное прозрение: «Проклятье, надо же так вляпаться!»

Она вернулась домой, так и не признавшись ему и проклиная себя за малодушие.

Однажды ранним утром, когда до поездки оставалось три дня, она неожиданно проснулась. Она чувствовала себя ужасно. К ней вдруг вернулась знакомая тянущая боль внизу живота, только она была гораздо сильнее, чем прежде.

Охваченная паникой, Дейзи вскочила с кровати и бросилась в ванную.

Она взяла отгул и весь день проревела белугой. Ей хотелось одного, чтобы поскорее вернулась Джейн.

— Я думала, ты, наоборот, обрадуешься, — сказала Джейн, когда они остались наедине.

— Я и сама так думала, только… — Ее душили рыдания. — Я уже свыклась с мыслью, что во мне зреет новая жизнь, и вдруг ее не стало. Что, если у меня теперь всегда будут одни выкидыши?

Джейн успокаивала ее как могла.

— По статистике, — говорила она, — каждая седьмая беременность заканчивается выкидышем. У моей сестры был выкидыш, а теперь у нее два вполне здоровых маленьких чудовища. Может, это мать-природа таким образом избавляется от брака.

Дейзи заливалась горючими слезами. Ей было невыносимо думать, что созданная ими новая жизнь оказалась браком. Но имелась и другая причина для слез. Она знала, что плачет о чем-то, о чем никогда не осмеливалась даже мечтать.

И все же Нику Дейзи так ничего и не сказала. Всю дорогу, пока они ехали к ее матери, она собиралась открыться ему. Но есть ли теперь в этом какой-нибудь смысл? Все равно он может подумать, что она устроила все нарочно, дабы связать его по рукам и ногам. Она боялась, что он больше не будет доверять ей.

Тщетно она пыталась сделать вид, будто ничего не случилось, — глаза выдавали ее.

Домик матери утопал в цветах и был похож на картинку. День выдался теплый и солнечный, в саду благоухали розы и гудели пчелы. Изабел выглядела оживленной; чувствовалось, что Ник ей сразу понравился, а она, похоже, понравилась ему.

Дейзи всем сердцем пыталась заставить себя быть снисходительной к новому увлечению матери. Он был ненамного старше ее, симпатичный, с тронутыми сединой волосами и шкиперской бородкой; чуть ироничный взгляд говорил за то, что перед ней человек не глупый, с чувством юмора. Звали его Чарлз.

— Мы встретились случайно на антикварной ярмарке несколько недель назад, — пояснила Изабел. — Я искала зеркало для ванной, и мы столкнулись нос к носу.

— Должен признаться, что с моей стороны это столкновение было спланированное, если можно так сказать, — пояснил Чарлз. — Я заметил Изабел сразу, как только она появилась.

Дейзи почувствовала, как в ней поднимается знакомая волна антипатии. Его глаза уже не казались ей такими умными и ироничными, теперь она видела в них отражение порочной сущности записного ловеласа. Еще один стервятник, почуявший легкую добычу. Она все больше ненавидела его; ее раздражало, как он смотрит на мать, как берет за руку или смахивает пылинку у нее с плеча.

Утешало лишь то, что он был не из местных; приехал на выходные, преодолев две сотни миль. Он коллекционировал старинный фарфор. И это тоже раздражало ее. Очередной художник, ценитель красивых вещей, среди которых женщины с доверчивыми глазами, жаждущие высокой любви.

Они сидели в саду; вокруг стояли вазы с роскошными цветами. В округе вряд ли кто еще мог похвастаться такими. Синие, с соцветиями, похожими на звезды, нежно-розовые, которых она раньше не видела. Они ели спагетти со свежими овощами, пили итальянское вино, а на десерт были меренги^[20] со сливочным кремом и первая клубника.

Ник не переставал нахваливать кулинарные способности Изабел, так что последняя зарделась от смущения, а Чарлз, поцеловав ее в щеку, сказал, что она просто прелесть. Дейзи презрительно отвернулась. Она главным образом занималась с Барни, который вился вокруг стола в ожидании подачки.

Видимо, почувствовав неладное, Чарлз попытался разговорить Дейзи, спрашивал о работе, увлечениях, но чем больше он расспрашивал, тем короче становились ее ответы. Она видела, что мать все замечает, но ничего не могла с собой поделать. Ей казалось, что Чарлз всеми правдами и неправдами пытается втереться к ней в доверие.

Когда она в очередной раз обмакнула палец в вазочку с кремом, чтобы Барни слизал, Ник вдруг обратился к ней:

— Может, погуляем с собакой? Пусть избавляется от лишних калорий.

При слове «погуляем» Барни залился радостным лаем и принялся носиться вокруг стола.

— Правда, сходите, — подхватила Изабел. — Вернетесь, и будем пить кофе.

Они встали из-за стола, и Дейзи взяла Барни на поводок.

— Ты читаешь мои мысли, — сказала она, сдерживая Барни, который отчаянно тянул вперед. — Я как раз хотела предложить…

Они нашли зеленый луг, где не паслись овцы и можно было наконец отпустить Барни.

— Дело не в этом. Просто мне было стыдно за тебя. Неужели надо непременно испортить всем настроение?

Дейзи на мгновение опешила.

— Что?

Он смотрел на нее исподлобья, немигающим взглядом.

— Этот человек из кожи вон лез, чтобы угодить тебе, а ты вела себя как невоспитанный, упрямый подросток. Твоя мать так ждала тебя, а ты не могла сделать над собой ни малейшего усилия. Мне было больно на нее смотреть. Неужели ты ничего не замечаешь?

Дейзи чувствовала себя так, будто ее окатили ледяной водой.

— Хочешь знать, что я об этом думаю? — продолжал Ник. — Ты просто ревнуешь. Она еще относительно молода, привлекательна, но ты привыкла, что вся ее жизнь вращается вокруг тебя, и даже мысли не допускаешь, что она может принадлежать кому-то другому.

— Что? — Дейзи кипела от гнева. — Да как ты смеешь такое говорить? Ты же понятия не имеешь, что ей пришлось пережить! Все они начинают подобным образом, говорят, какая она прелесть, и виляют так, что тошно смотреть! Неужели ты думаешь, что я не желаю видеть ее счастливой? Я хочу этого больше всего на свете!

— Ты заранее для себя решила, что он тебе не понравится. Ты сама об этом сказала.

Этого она отрицать не могла, но разве он способен понять? Он не видел страданий ее матери, не слышал, как она тихо плачет по ночам.

— Конечно, ты будешь защищать его. Ведь ты же мужчина. Все вы одинаковы. — Она направилась прочь, но Ник удержал ее, схватив за руку.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? — Вот теперь он по-настоящему разозлился; она чувствовала это по тому, как пальцы его безжалостно сдавили ей руку повыше локтя.

В глазах ее блеснули слезы. Все повторялось; так же было с Саймоном. Подсознательная неудовлетворенность собой выливалась в иррациональные нападки на других.

— Прости, я не имела в виду тебя лично, — проронила она. — Но я не могу заставить себя поверить ему. Ты не знаешь, сколько она перенесла, и я не могу позволить, чтобы она снова страдала.

Дейзи боялась поднять глаза, боялась, что окончательно расклеится. Она наклонилась и снова взяла Барни на поводок.

— Нам лучше вернуться.

Чувствуя на себе его пристальный взгляд, она быстро зашагала к дому. Она знала, о чем он думает в этот момент: пропади они пропадом, эти бабы.

Когда они пришли, Дейзи сказала, что у нее с утра болела голова. Ради матери она постаралась быть любезной с Чарлзом, и атмосфера мало-помалу разрядилась.

Они пили кофе, говорили о Барбадосе, о собаках, о грузинской серебряной посуде; потом Изабел подала чай и шоколадный торт.

В половине седьмого Дейзи решила, что пора собираться.

Чарлз чмокнул ее в щеку, а Нику пожал руку. Ник в обе щеки расцеловал Изабел, сказал, что все было замечательно и что он надеется снова увидеть ее. Дейзи поцеловала мать, поблагодарила за хлопоты и пообещала приехать, как только сможет; потом поцеловала Барни в нос. Уже сидя в машине, она еще долго на прощание махала рукой.

Ник замкнулся в себе и молчал. Казалось, что повисший между ними занавес напряженной тишины можно потрогать руками.

Наконец Дейзи не выдержала:

— В чем дело?

— Ни в чем. — Он попытался говорить на отвлеченные темы, но напряжение не спадало.

Солнце клонилось к закату, окутывая золотистым маревом изумрудные поля, но Дейзи ничего не замечала. Ею овладел панический страх, который нарастал по мере того, как они приближались к Лондону. Между тем Ник, казалось, все больше и больше отдаляется от нее.

Дейзи затормозила возле дома; неподалеку стояла машина Ника. Вымучив улыбку, она спросила:

— Зайдешь или сразу поедешь к себе?

Он повернулся к ней, ее поразило странное, тревожное выражение, промелькнувшее в его глазах.

— Дейзи, я должен тебе что-то сказать.

Она словно оцепенела.

— Вот как? И что же это?

Он отвел взгляд.

— Черт, даже не знаю, с чего начать…

Боже милостивый! За считанные мгновения Дейзи заново пережила весь этот день. Она вела себя как несносный подросток, кричала на него. Если он решил положить конец этому кошмару, если больше не в силах терпеть ее непредсказуемый характер, разве имеет она право винить его за это?

Она чувствовала себя приговоренным к смертной казни, который ждет не дождется, когда появится расстрельная команда, чтобы кончились наконец все его мучения, и который втайне продолжает надеяться на помилование.

Дейзи физически ощущала исходившее от него напряжение. Видимо, он готовился к этому разговору все то время, пока они находились в пути.

Что бы ни случилось, только не плачь.

Собравшись с духом, она нарочито беззаботным тоном проронила:

— Ну, так я слушаю. Не торчать же здесь всю ночь.

Ник рассеянно пригладил ладонью волосы.

— Может, мне и не стоило этого говорить. Может, это все игра моего воображения…

Ей стало не по себе.

— Не понимаю.

— Возможно, я ошибаюсь, это кажется таким нелепым… — бессвязно твердил он.

— Да о чем ты, наконец?

— О Чарлзе.

— А что с ним такое? — В какой-то момент она подумала, уж не видел ли Ник того в «Криминальной хронике», но тут же отмела эту мысль — Ник никогда не смотрел подобные передачи.

Ей показалось, что прошла целая вечность, пока он снова заговорил.

— По-моему… мне вдруг показалось, что Чарлз… что он твой отец.

— Что? — Приступ страха сменился приступом истерического хохота. — Ник, ты это серьезно?

— Наверное, мне не следовало этого говорить. — Ник беспокойно заерзал на сиденье. — Но что-то в выражении его лица, в манерах, жестах — словом, во всем этом есть какое-то неуловимое сходство… Сначала я не придал этому большого значения, но потом… ему так хотелось понравиться тебе, не говоря уж о твоей матери. Я видел, как они обменивались взглядами, но все никак не понимал смысла, и только когда мы уже уезжали…

Дейзи взирала на него с немым изумлением.

— Возможно, я не прав, — продолжал Ник. — Черт меня дернул…

Ранее не укладывавшийся в голове смысл того, что произошло, теперь постепенно проникал в ее сознание. Значит, не зря ее матери так хотелось, чтобы все прошло удачно, чтобы он понравился ей, Дейзи. Интуиция не обманула Ника и на сей раз, как не обманула она его раньше, когда он сказал, что Саймон ей не пара.

— Его звали Чаз… моего настоящего отца. Это сокращение от Чарлз.

— Это еще ничего не доказывает. Чарлз не самое редкое имя.

Однако она все больше убеждалась, что это правда.

— Мать хотела, чтобы мы познакомились прежде, чем она мне все расскажет. Хотела посмотреть, понравится ли он мне просто как человек.

— Тем более я не имел права говорить тебе. Даже если я и прав. Она сама должна была сделать это.

Как бы там ни было, забрать свои слова обратно Ник уже не мог. В душе ее нарастало смутное, тревожное чувство, готовое вырваться из горла то ли криком, то ли протяжным воем.

— Где он был до сих пор? — задыхаясь от гнева, выкрикнула она. — Где он пропадал все эти годы? Как он посмел заявиться теперь?

Дейзи повернула ключ зажигания.

— Поезжай домой. Я возвращаюсь. Я должна все знать.

— Ты не можешь сейчас вести машину!

Не успела она и глазом моргнуть, как Ник выдернул ключ из замка зажигания.

— Если тебе непременно хочется вернуться, то поведу я. В таком состоянии ты только угодишь в аварию.

— Нет! — Она попыталась выхватить у него ключи, но он вовремя отвел руку.

— Дейзи, я не шучу. Я не позволю тебе вести машину.

— Что ты хочешь сказать? Что значит «я не позволю»? Ты не смеешь командовать!

— Как знать.

Она уже давно поняла, что его мягкость и покладистость обманчивы. Ник не любил демонстрировать характер, и все же время от времени под внешним пофигизмом угадывалось гранитное основание.

— Но на это уйдет вся ночь! А тебе утром вставать на работу!

— Так же, как и тебе.

Они пересели в его машину. Ник почти всю дорогу молчал, зато Дейзи словно прорвало. Она рассказывала ему то, чего никогда никому не рассказывала.

— Когда мне было лет семь, я часто фантазировала, что вот однажды я прихожу из школы домой, а на пороге меня встречает мой папа, самый настоящий, как у всех. У него будут такие веселые голубые глаза, как у отца Тэры. Мне нравился Тэрин папа. Он всегда приходил в школу — на спортивные праздники, на родительские собрания, на рождественские утренники, на балетные концерты. В школе обычно делали подарки ко Дню отца^[21], и учительница подходила ко мне и говорила: «А ты можешь сделать подарок своему дедушке».

Ник ничего не говорил, но даже своим молчанием он, казалось, сочувствует ей.

— По телевизору в рекламных роликах вечно показывали чьих-нибудь отцов; все они были такие веселые и все время шутили, и я мечтала, что и у меня будет такой же. Что у него будет шикарная машина и портфель и куча белых рубашек для того, чтобы ходить в них на работу, и одна клетчатая — чтобы подстригать в ней газон. Вот он возвращается с работы в шесть часов, мама встречает его в коридоре, они целуются, и она спрашивает: «Милый, ну как прошел день?» — «Неплохо, дорогая. Ужин готов?» А потом проверит мои прописи — Тэрин папа всегда проверял — и, если не будет ошибок, даст мне пятьдесят пенсов…

Голос ее дрогнул.

— Ведь я всегда страшно комплексовала. Отчасти поэтому меня и привлекал Саймон; он казался мне таким надежным, основательным, и у него на все вопросы всегда имелись ответы. Тогда я этого не понимала, но, может быть, подсознательно чувствовала… — Она вдруг осеклась и посмотрела на Ника.

— Ты можешь смеяться, если хочешь.

— Дейзи, я и не думал смеяться. — Он протянул к ней руку и нежно пожал ладонь.

В его жесте было столько тепла, что хотелось заплакать.

— Видя, что мама расстраивается, я скоро прекратила приставать к ней с вопросами. У нее не было даже его фотографии. Она только сказала, что очень любила его, но потом он пропал и она так и не смогла разыскать его.

Дейзи перевела дыхание и продолжала:

— Только когда я выросла, она рассказала мне о нем. Они познакомились во Флоренции. Она влюбилась по уши. Они провели вместе три дня в каком-то маленьком пансионе. Потом он уехал в Бриндизи, откуда отправлялся паром в Грецию. Расставаясь, они обменялись адресами и обещали написать друг другу. Мать писала; третье письмо вернулось со штампом: «По указанному адресу не проживает». Она проехала триста миль в надежде найти его. Пришла по тому адресу, где ее встретила очень милая женщина и сказала, что, должно быть, произошла ошибка: здесь никогда не проживал такой человек.

Дейзи все рассказывала, а Ник держал ее за руку. Даже когда ему надо было переключить скорость, Дейзи делала это за него, потому что он не выпускал ее ладони. Когда они подъезжали, уже совсем стемнело, но Дейзи увидела, что автомобиль Чарлза по-прежнему стоит возле дома. Она уже хотела выйти из машины, но Ник остановил ее.

— Подожди меня, — сказал он. — И прошу тебя, будь с ними помягче.

Но этого Дейзи обещать не могла. Трижды — под заливистый лай Барни — она жала на кнопку звонка. Наконец дверь отворилась, и перед ней возникло испуганное лицо матери. Она была в одной ночной рубашке, волосы растрепались, щеки пылали.

Дейзи стало дурно.

— Он мой отец? — выпалила она.

Глаза Изабел с застывшей в них мукой свидетельствовали красноречивее любых слов.

Дейзи кинулась в дом.

— Где он? Пусть выйдет ко мне!

Барни продолжал оглушительно лаять. По лестнице, на ходу натягивая брюки, уже спускался Чарлз.

— Изабел! Что здесь?..

Дейзи словно обезумела.

— Подонок! — завопила она и набросилась на него с кулаками. — Грязный ублюдок! Где ты был? Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Подоспел Ник и схватил ее за руки. Дейзи принялась отчаянно отбиваться от него, по щекам ее градом катились слезы. Наконец Ник обхватил ее двумя руками и потащил к выходу. Как сквозь сон слышала она приглушенные рыдания матери и тихий голос Чарлза, пытавшегося успокоить ее. Возле дома Дейзи вдруг обмякла и голова ее безвольно поникла на плечо Ника. Они стояли в кромешной темноте, а она все плакала и плакала и никак не могла выплакать все слезы.

Он усадил ее в машину и завел мотор. Она думала, что они поедут обратно, но через пятнадцать минут Ник остановил машину возле какого-то отеля. Он вынул ключи и повернулся к ней.

— Дейзи, послушай меня. Если у них есть свободные комнаты, мы остановимся здесь. Мне понятна твоя реакция, но утром тебе придется взять себя в руки и спокойно поговорить с матерью.

Дейзи только по-детски кивала.

Через несколько минут Ник вернулся, и их проводили в ничем не примечательный двухместный номер — бежевые покрывала на кроватях, такое же бежевое ковровое покрытие на полу, пресс для брюк, чай-кофе в ассортименте.

Дейзи как подкошенная рухнула на кровать.

Ник заказал в номер два бренди и заставил ее выпить. Сев рядом с ней на кровать, он одной рукой обнял ее за плечи.

— Я не хочу его видеть, — снова и снова твердила она. — Я не хочу его видеть.

Он убрал волосы с ее заплаканного лица.

— Дейзи, что бы ни случилось, но это не твоя жизнь. Ты должна предоставить все решать матери.

Пока он находился в ванной, Дейзи разделась и легла в постель. Ежась от холода между жесткими накрахмаленными простынями, она видела, как Ник разделся и погасил свет. Вместо того чтобы занять свободную кровать, он забрался к ней.

Дейзи растерялась. Не могла же она сказать ему: «Извини, Ник, сегодня ничего не получится, у меня был выкидыш».

Она облизала сухие губы.

— Ник, сегодня ничего не выйдет, у меня…

— Мы будем просто спать, — успокоил он ее. — Необязательно заниматься любовью.

Убаюканная его теплым дыханием, Дейзи мгновенно уснула.

Проснувшись, она увидела, что Ник в одних брюках, без рубашки, стоит у столика и наливает в чашки кипяток.

— Кофе отвратный, но лучше, чем ничего, — сказал он, присаживаясь на краешек кровати и целуя ее в губы. — Как ты себя чувствуешь?

В памяти ее как кадры кошмарной кинохроники начали прокручиваться события прошедшего вечера. Дейзи зябко поежилась.

— Не представляю, как мне теперь смотреть маме в глаза. Его-то уж я точно не могу видеть. Если он еще у нее, я не поеду.

— Я позвоню ей. Скажу, что ты хочешь встретиться с ней наедине.

Она попробовала кофе, он оказался не так уж и плох.

Ник надел рубашку.

— Пойду поищу зубные щетки и бритву. Не ехать же в таком виде. — Он повернулся к ней. — Тебе что-нибудь нужно?

— Нет-нет, все в порядке.

Под словом «что-нибудь» Ник наверняка подразумевал нечто сугубо женское, вроде прокладок, тем самым он давал понять, что его ничуть не смущает перспектива подобной покупки.

— Я скоро. — Он поцеловал ее и направился к выходу.

Когда он уже открывал дверь, Дейзи окликнула его:

— Ник!

Он оглянулся.

— Да?

— Если тебе попадется где-нибудь дезодорант «Нивея»…

— Будет сделано. — Он улыбнулся и исчез за дверью.

Дейзи лежала под бежевым покрывалом в бежевой комнате и думала, как бы она пережила вчерашний день, не окажись рядом Ника. И как пережить сегодняшний день, который представлялся ей кошмаром даже при том условии, что Ник будет с ней?

У Тэры глаза на лоб полезли. — Твой отец? — пронзительно воскликнула она. — Ты шутишь!

Дейзи приготовилась к долгому разговору.

— В общем, это как бы не только его вина, — объясняла она чуть позже. — Словом, в тот момент он был обручен, а маме, естественно, ничего не сказал. На пароме у него украли пиджак, в котором был ее адрес, поэтому он не мог ей написать. А когда от нее пришли первые письма, он был в колледже и их вскрыла его мать, якобы по ошибке. Она пришла в ужас оттого, что он хочет порвать с невестой, которая устраивала его мать по всем параметрам — такая милая и вся из себя правильная, — и следующее письмо отправила назад. А когда мама приехала, она просто заявила, что таких здесь нет. Тогда мама решила, что он специально дал ей неверный адрес. Она во всем винила себя, считая, что его испугала ее настойчивость.

Джейн тихонько присвистнула.

— Вот ведь старая перечница…

— Так как же он все-таки узнал? — спросила Тэра, разливая по бокалам белое бургундское.

— Ему рассказала его мать. Она заболела, не то чтобы смертельно, короче, запаниковала, решила, что умирает. Надо полагать, совесть замучила. Она показала ему письма. Это было месяцев пять назад. Но обо мне он по-прежнему ничего не знал — мама ему об этом не сообщала. Ну, он решил написать, но адрес был не тот, какое-то время он разыскивал ее, и в конце концов они встретились…

— Боже мой. — Тэра вздохнула. — Должно быть, чудно найти родного отца после стольких лет. Какой он?

Дейзи пожала плечами.

— Довольно симпатичный. Но он для меня чужой. Не могу же я сразу воспылать к нему любовью. Потом мы встретились с ним. Он специально приехал в местный паб. Я вам передать не могу, как здорово, что со мной оказался Ник. Я чувствовала себя ужасно неловко.

Но я рада за маму. Теперь она по-настоящему счастлива. По крайней мере, он вполне обеспечен. Даже процветает, так что не будет сидеть у нее на шее, как Майлз.

— А как же та девушка? Он женился на ней? — спросила Джейн.

— Да, но они развелись несколько лет назад. Видимо, по обоюдному согласию. Она снова вышла замуж. — Дейзи помолчала, затем добавила: — У него два сына, Джеймс и Оливер.

— Черт побери! — У Тэры округлились глаза. — Так, значит, у тебя есть два брата! Надеюсь, они не такие прохвосты, как Том.

— Хуже Тома не бывает, — пошутила Дейзи.

— Ах ты мерзавка! — Тэра запустила в нее подушкой.

Под общий смех Дейзи окончательно успокоилась.

— Ник из-за меня пропустил почти целый день. Разумеется, он ничего мне не сказал, но все-таки неловко…

— Э-э, брось, — проронила Тэра. — Надо же иметь кого-то под рукой в таких случаях.

Когда Тэра отправилась спать, Джейн разлила остатки бургундского.

— Выходит, ты до сих пор ничего не сказала Нику? — спросила она.

— А какой теперь смысл? — Дейзи тяжело вздохнула. — По правде говоря, я хотела. И уже почти совсем решилась, но как-то не вышло. Да и время было не самое подходящее для таких откровений. Мы ехали по шоссе М-4, сама знаешь, какое там движение. К тому же Нику надо было хоть на пару часов появиться на работе, и я подумала, что у него и без меня забот хватает. Такого со мной еще не случалось, и я так благодарна ему за то, что он поддержал меня в трудную минуту… — У нее комок подступил к горлу. — Еще я все время хотела сказать, что люблю его, но все как-то язык не поворачивался.

— Потому что он не сказал это первым.

Дейзи кивнула и обхватила голову ладонями.

— Дейзи, это может сказать любой. Иан почти никогда не говорит мне, но ведь я знаю, что он любит меня.

— Я знаю, но…

Джейн посмотрела на нее как-то виновато.

— Послушай, я обещала держать это в тайне, но Иан… в общем, он рассказал Нику про ту историю с магазинной кражей. Уже давно. Я дала слово молчать, ну да ладно. Короче, это Ник сделал так, чтобы с тебя сняли обвинение.

Дейзи оторопела.

— Ник? Каким образом?

— Он кого-то там знал. Кажется, у него работает внук того мужика, которому принадлежит эта торговая сеть. Тому шепнули пару слов, и все шито-крыто.

Дейзи на мгновение лишилась дара речи. Она-то разливалась соловьем, в деталях рассказывая ему эту историю, а он даже виду не подал, что ему все прекрасно известно.

Той ночью Дейзи никак не могла уснуть. Когда на часах было четверть третьего, она оделась, взяла ключи и тихонько выскользнула из дому. Улицы были пустынны. Она включила в машине радио. Сити словно вымер. Светила луна, в Темзе отражались огни мостов.

От ее неуверенности в себе, от ее комплексов и страхов не осталось и следа.

Грудь Ника успешно заменяла ей подушку.

— Мне так стыдно, что я вытащила тебя из теплого уютного гнездышка, — в полудреме пробормотала она. — Надо было подождать до завтра.

— Уже завтра. И потом это был экстренный случай. Все провода перепутались, и надо было принимать срочные меры. — Он прижался губами к ее щеке. — Почему же ты раньше мне не сказала? — в который уже раз спросил он.

— Я думал, тебя это не слишком обрадует. Ведь ты говорил, что еще не готов.

— О, Дейзи. — Ник провел пальцем по ее лицу. — С тех пор столько воды утекло. Я не хотел говорить сам, пока не буду абсолютно в себе уверен. В любом случае я надеялся, что мы всегда будем вместе, а отнюдь не пару месяцев или лет.

Но теперь он ей все сказал. Дейзи с тихой радостью ждала, когда настанет утро и сбудется наконец то, о чем раньше она не могла мечтать даже во сне.

— Тогда я знал наверняка только одно — что безумно хочу тебя, — говорил Ник.

Дейзи мысленно перенеслась на залитый лунным светом пляж.

— Ты бы мог смело действовать. Но ты от меня отвернулся.

— Если бы ты знала, как я потом жалел об этом. — Пальцы скользнули на ее грудь. — Но я не хотел получить тебя на тех условиях. Трахаться тайком, с чужой женщиной, нет, меня это не устраивало.

— Мне до сих пор не верится, что я оказалась способной на подобное, — сказала Дейзи, поглаживая его плечи. — Но ты с самого начала оказывал на меня какое-то магнетическое действие. — Легкий трепет пробежал по ее телу. — Стоило мне увидеть тебя, и я превращалась в распутную девку…

Ладонь скользнула под одеяло и нежно сжала ее ягодицу.

— Помнишь, как ты дала деру и, наверное, еще благодарила Бога за то, что он уберег тебя от греха…

— Еще бы! — Дейзи тихо засмеялась счастливым, благодарным смехом.

Когда смех стих, Ник задумчиво произнес:

— Знаешь? А ведь я искал тебя тогда, вечером. Одолжил у приятеля мотоцикл и исколесил весь Уондзуорт. Все искал твой драндулет.

Дейзи удивленно вскинула брови.

— Не может быть!

— Честное слово. Несколько часов кряду, под дождем. Как подумаю, что мог бы найти тебя тогда…

— Нет, мы уже уехали. Неожиданно вернулся отец Тэры и застал Тома вдребезги пьяным. А на кухне весь подоконник был заставлен рассадой конопли. Том сказал ему, что это помидоры, кретин. Мы еле ноги унесли.

— Бедняжка. — Ник тихо рассмеялся. — Из одного гнезда порока в другое…

Дейзи лежала, мечтательно глядя в потолок, и думала, а что бы случилось, если бы Тэрин папаша тогда остался в своем клубе играть в гольф.

— Что ни делается, все к лучшему, — сказала она. — Тогда мы были слишком молоды и ты еще далеко не перебесился. Да мы оба…

— Это верно, — признался Ник, — святым я в то время не был.

— Это-то в тебе ипривлекало. Этот дьявольский блеск в глазах. — Дейзи вдруг почувствовала странную щемящую грусть, как будто что-то ушло безвозвратно.

Ник крепче прижал ее к себе.

— Не грусти, у нас еще все впереди.

Дейзи не могла долго предаваться унынию.

За окном забрезжил рассвет.

— Мне очень неприятно, — промолвил Ник, — но в холодильнике снова пусто. Нет даже яиц.

— Может, мне лучше вернуться домой? — спросила Дейзи, с трудом сдерживая смех.

— Ты не сможешь.

— Это почему?

— Потому, — позевывая, протянул Ник, — что мои руки сжимают тебя смертельной хваткой, словно тиски. Потребуется лом, чтобы освободить тебя.

Она рассчитывала повременить с освобождением, по крайней мере до судного дня.

— Должна заметить, что она замечательная невеста. — Джейн вздохнула. — Прямо-таки светится.

— Роскошная невеста, — проронила Тэра, потягивая шампанское. — Кстати, а не пофлиртовать ли мне с шафером? — Она заговорщически подмигнула и исчезла в толпе.

А неподалеку мать Тэры беседовала с Изабел.

— Изабел, они превосходная пара. Так подходят друг другу. И Дейзи, по-моему, счастлива. Не знаю, может, это просто мои фантазии, но мне кажется, что она немножко раздалась, вы не находите? Я имею в виду прежде всего лицо. — Она чуть понизила голос. — Она случайно не беременна?

— Боже правый. — Изабел глазами отыскала среди гостей дочь и вперилась в нее испытующим взглядом. — Но она мне ничего не говорила.

— Ну, я-то могу сказать наверняка. — Тэрина матушка снисходительно улыбнулась. — Все начинается с лица, и только потом округляются бока и талия. Наверное, все дело в гормонах.

В углу возле вазы с цветами сидели двоюродные бабки Дейзи, Эйлин и Дороти, и с любопытством наблюдали за происходящим.

— Почему ты так уверена? — недоверчиво спрашивала Эйлин.

— Я не утверждаю, но ее внешний вид говорит сам за себя…

— Я ничего не вижу.

— Неудивительно, дорогая, ведь ты забыла свой лорнет.

Откуда-то из толпы вынырнул Иан и, полуобняв Джейн за талию, наклонился к ее уху:

— Детка, ты знаешь, как я не люблю сплетни, но только что одна старая ворона прокаркала другой старой вороне, что ей кажется, будто Дейзи беременна.

— Полно. — Джейн покачала головой. — Не понимаю, с чего это она взяла.

— Вот именно, — подхватил Иан. — Я уже хотел было похлопать ее по крылу и сказать: «Простите, любезнейшая, но если бы Дейзи была в интересном положении, я бы об этом знал, потому что Дейзи не преминула бы поделиться этой новостью — разумеется, строго конфиденциально — с моей возлюбленной, а та в свою очередь со мной».

Джейн многозначительно улыбнулась и потрепала его по щеке.

— Ну конечно, я поделилась бы с моим мальчиком.

По пути к шаферу Тэру перехватила ее мать.

— Дейзи очень хорошо выглядит, — пропела она. — Такой я еще ее не видела.

— Мама, что в этом удивительного? Она же влюблена.

Та понизила голос:

— Я не совсем то имела в виду. Я имела в виду «хорошо» в смысле «необычно хорошо». В смысле «совсем хорошо».

— Мама, что ты такое говоришь? Неужели ты думаешь, что Дейзи с Ником стали бы предаваться похоти до?..

— Тэра, не надо водить меня за нос. Я знакома с современными нравами. Изабел сказала мне, что они уже не первый месяц живут как муж и жена.

— Мамочка, по-моему, ты выпила слишком много шампанского, — строго заметила Тэра. — Я попрошу официантку приготовить тебе чашку чая.

Дейзи тем временем приветливо улыбалась своим двоюродным бабкам Эйлин и Дороти и одновременно вполголоса переговаривалась с Ником:

— Гости как-то странно на меня смотрят. Ты не думаешь, что кто-то мог догадаться?

— Это более чем вероятно. Может, нам пора сделать заявление.

— Но мы же решили подождать!

— А чего ждать? — Он лукаво подмигнул ей. — Пока они пребывают в праздничной эйфории… — Взяв ее за руку, Ник начал прокладывать путь к буфету. Там он взял деревянный молоток и постучал по стойке: — Леди и джентльмены, прошу минуточку внимания…

Толпа притихла.

— Мы не собирались объявлять об этом сегодня, но, поскольку все тайное рано или поздно становится явным, решили предвосхитить события.

По залу прокатился одобрительный гул.

— Дейзи вовсе не желает тягаться славой со своей матушкой, однако после неоднократных коленопреклоненных просьб со стороны вашего покорного слуги она милостиво согласилась сделать из распутника и повесы добропорядочного джентльмена. Посему приглашаю всех, кто успеет оправиться после бракосочетания Чарлза и Изабел, на очередную свадьбу, которая состоится через пять недель. Официальные приглашения вскоре последуют.

Зал разразился овацией, теперь пришла очередь Иана браться за молоток и просить тишины.

— Друзья, поднимем бокалы за новую счастливую пару, Ника и Дейзи!

Нику, чтобы быть услышанным невестой, пришлось наклониться к самому ее уху:

— Ну, теперь-то тебе не отвертеться.

Глаза его сверкнули зеленым пламенем, и у Дейзи екнуло сердце.

— Негодный мальчишка, — одернула она его, — у меня и в мыслях не было отверчиваться….

Она сияла от счастья не меньше, чем невеста-мать.

Экспромт застал фотографа врасплох, но поцелуй продолжался достаточно долго, чтобы он мог подготовиться.

Иан покосился на Джейн и прошептал:

— Так и есть, что скажешь?

— Точно, — шепнула она в ответ. — Только пока держи язык за зубами.

Шафер, оказавшийся, кстати, сыном Чарлза Оливером, во весь рот улыбался Тэре.

— Сначала сестрой обзавелся, теперь вот еще и зятем. Это надо отметить, как ты считаешь?

Тэра считала точно так же.

— Право, как это мило, — говорила двоюродная бабка Эйлин двоюродной бабке Дороти. — Согласись, Чарлзу как-то не пристало выдавать дочку замуж, даже не успев жениться на ее матери.

Двоюродная бабка Дороти многозначительно улыбалась.

— Да, теперь я окончательно убедилась, что была права. В понедельник отправлюсь к галантерейщику, подберу шерсть и начну вязать шаль. — Она остановила проходившего мимо официанта. — Голубчик, принесите-ка мне еще шампанского.

— Дороти, дорогая, вы не боитесь оказаться под мухой?

— Этого я и хочу, дорогая. Я как раз в подходящем расположении духа.

Примечания

1

организация по типу скаутов для девочек от десяти до шестнадцати лет.

(обратно)

2

путешествующий автостопом.

(обратно)

3

Daisy — маргаритка (англ.).

(обратно)

4

Loveday — день любви (англ.).

(обратно)

5

Извините (итал.).

(обратно)

6

коктейль из шампанского с апельсиновым соком; fizz — шипучка (англ.).

(обратно)

7

сыр (англ.). При произнесении этого слова рот растягивается в улыбку.

(обратно)

8

девственница (лат.).

(обратно)

9

Дж. Уиндхем «День триффидов», 1951. Фантастический роман, персонажами которого являются обладающие двигательной функцией загадочные растения триффиды, которые угрожают завоевать землю.

(обратно)

10

магазин беспошлинной торговли в аэропорту.

(обратно)

11

спиртной напиток с сахаром, лимонным соком и льдом.

(обратно)

12

ботанический сад в Лондоне.

(обратно)

13

Узо (ouzo) — греческая анисовая водка.

(обратно)

14

примерно 83 кг.

(обратно)

15

вокзал в Лондоне.

(обратно)

16

традиционное просторечное обращение к дьяволу — Old Nick, букв. Старина Ник.

(обратно)

17

коктейль из белого сухого вина и черносмородинового ликера.

(обратно)

18

итальянский сыр вроде творога.

(обратно)

19

римский политический деятель, участник заговора против Цезаря.

(обратно)

20

Меренга — пирожное, выпекаемое из взбитых яичных белков и сливок с сахаром.

(обратно)

21

3 июня.

(обратно)

Оглавление

Об авторе

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

*** Примечания ***