Ельцын в Аду [Юрий Пульвер] (fb2) читать онлайн

Юрий Пульвер

Ельцин в аду

Явка с повинной вместо предисловия

С самой первой строки моего опуса делаю заявление, кое правоохранительные (право! охренительные) органы могут считать моей явкой с повинной.

Все факты, приведенные в этой пародии на дантовскую «Божественную комедию» (ничего не попишешь: Маркс предупреждал, что в истории трагедию обязательно сменит фарс), подлинные и были опубликованы ранее. Даже идею разговоров в царстве мертвых я не придумал, а, каюсь, украл у гениального сатирика, отца иронической, псевдонаучной и прочей фантастики Лукиана из Самосаты. Именно он во II веке запустил в Аид философа – циника Мениппа, дабы тот высмеял в преисподней всех и вся.

Господ адвокатов прошу зря не возбуждаться: срок авторских прав на труды древнего писателя истек примерно 1800 лет тому назад. Это - в адрес тех, кто ринется защищать преференцию Лукиана, прочитав мое признание в плагиате. Кстати, хочу им напомнить вековую мудрость так называемых «людей пера» - и щелкоперов, и подлинных литераторов. Плагиат – это когда «сдирают» у одного. Если у нескольких – компиляция. У многих – уже эрудиция. Так что считайте меня эрудитом! Тех же доброхотов, кто рискнет представлять мои интересы в судебном процессе против меня по обвинению в «клевете» и «глумлении над покойниками», заранее благодарю. На вознаграждение, впрочем, пусть никто не рассчитывает: лжи я не писал, а взять с меня нечего. Судебный иск против меня от родичей или друзей «героев» моей книги почту за честь и отличный пиар для моего романа.

Кое-какие уточнения. Слова райских жителей (они, как глас любого начальства, доносятся СВЫШЕ) печатаются увеличенным шрифтом. Подлинные изречения и небожителей, и адских сидельцев взяты в кавычки. Остальные фразы, ничем не выделяющиеся (кроме, естественно, литературного гения, остроумия, игры слов, блеска мыслей, многознания и т.п.), принадлежат перу вашего покорного слуги.

Итак, приглашаю всех читателей ринуться за мной (на краткий срок) в пучины ада! Не бойтесь, там будет не столь уж непривычно тем, кто имел счастье родиться и жить в России...

Зона первая. Адская Канцелярия

Когда душа приготовилась навсегда покинуть тело бывшего гаранта российской Конституции, ее охватили сильнейшие тоска и страх.

Опять инфаркт, панимаш? - подумал угасающий мозг.

Не угадал! - заявил вдруг появившийся невесть откуда черный – и одновременно бледный - человек, из-за плечей которого выглядывали скелет в саване и с огромной отточенной косой, а также еще две какие-то невыразимо (никакими словами не описать) жуткие рожи.

Охрана! - попробовал было крикнуть экс-президент, но слова слились в комок и провалились назад, в горло, будто дерьмо в унитаз.

Не ори, это тебе не кабинет секретаря обкома, где ты подчиненных языком метелил, а смертное ложе. Твой, так сказать, погибельный одр. Или одер? Не, все же одр...

Ты кто? Почему такого цвета? Мне что, америкосы в охрану негра подсунули? Или кого-то из моих телохранителей недоброжелатели очернили?

Не пытайся быть остроумным – президенту такое не к лицу. И не стоит валять дурака – ты уже свалился. В старину на вопрос «Ты кто?» отвечали: «Дед Пихто», а по-современному – Сатана. Сие мой помощник – Смерть и ее слуги – Страх и Тоска. Ваши лекаришки утверждают, что эти чувства – симптомы инфаркта. На самом деле они – вестники моего прихода.

Привыкший к гадостным неожиданностям и неожиданным гадостям российской политики, да и от природы отчаянный Ельцин испугался адского властителя куда меньше, чем любой другой человек на его месте.

Чего ты приперся?! Проваливай отсюда! Я тебя не звал! - став президентом, ЕБН больше никому не «выкал» и не сделал исключения даже для повелителя тьмы.

Формально – не звал. Но ты всей своей жизнью готовил себе свидание со мной в миг своей кончины. Разве ты не знаешь, что всего опаснее демонское искушение в смертный час? Запомни: смерть – верное орудие, перед которым и святой спасует. Я простер дерзость свою до того, что присутствовал на Голгофе при распятии Спасителя, расчитывая повторить искушение, с которым потерпел неудачу в пустыне. В виде хищной птицы я даже уселся на самый Крест.

Цели моего присутствия у смертных одер... одр... одров - архангелы меня не возьми! - что же это какие-то лошади дряхлые на моем языке скачут! Короче, рядом с без пяти минут жмуриками я появляюсь по ряду причин. Во-первых, помешать раскаянию умирающего. Во-вторых, захватить душу, обреченную аду, на отлете и без всякого промедления. В-третьих, человеку, за посмертную участь которого предвидится большой спор с добрым началом, предложить в час погибельного страха свои услуги - за уже несомненную и бесспорную продажу души. В-четвертых, просто люблю терзать человека ужасом перед кончиной и оттягивать агонию. Образно выражаясь, ваше мученьице – мое развлеченьице! Тысячи тысяч христиан испытывают, умирая, эту пытку: что в секунды, когда больной откидывает копыта, его комната переполняется угрожающими чертями, которые тянутся к его орду – тьфу! не дери меня святые! - одру жадными когтями. Умирающие часто не только видят меня, но и вступают со мной в физическую борьбу: так было с Людовиком Благочестивым, святой Катериною Сиенскою и множеством других. Хочешь и ты попробовать подраться? Заранее предупреждаю: не удастся!

Это еще почему?

Те мои противники – настоящие святые, а ты – липовый! Настолько липовый, что на тебя пчелы садятся! Правда, плюются, когда пробуют тебя на вкус!

Да с чего ты взял, что я святой?!

Получив после отставки почетный орден от патриарха Иерусалимской церкви, ты обьявил: «Я теперь, панимаш, святой президент!»

Это же шутка была!

Про себя ты всегда говорил только серьезно.

А если серьезно, то хорошо даже, что я – не святой! Блаженным зазорно в морду таким, как ты, давать, а мне – нет!

Ельцин удало размахнулся и умело нацелил кулак прямо в скулу черного человека. Сатана щелкнул пальцами. На краткий миг показались огромные часы, похожие на кремлевские куранты. Стрелки на циферблате с невероятной скоростью завертелись назад. Ельцин превратился в подростка, оказался в середине одной из многочисленных драк стенка на стенку, в которых любил участвовать, и получил удар оглоблей в нос – с тех пор он так и остался у него приплюснутым. Перехватило дыхание, тело пронзила боль. Он попытался снова ударить – и не смог. Это его доконало. Как у всех мощных от природы личностей, осознание собственного бессилия было для него непереносимым.

«Сколько лет я сохранял в себе самоощущение десятилетнего мальчишки: я все могу! - подумал он с горечью. - Да, я могу абсолютно все! Могу залезть на дерево, сплавиться на плотах по реке, пройти сквозь тайгу, сутками не спать, часами париться в бане, могу сокрушить любого противника, могу все, что угодно. И вот всевластие человека над собой внезапно кончается. Кто-то другой становится властен над его телом – врачи, судьба». А теперь – нечистый...

Эк тебя на измену пробило, - злорадно засмеялся лукавый. - Поздравляю: ты впервые испытал адские муки. Это все равно что тебе целку сломали... Или очко пропороли...

Что-то ты как уголовник изъясняешься, - поморщился ЕБН, не терпевший вульгарщины.

Ты у себя на зоне паханом был, я – у себя... Ничего, ты у меня еще петухом запоешь! Точнее: тебя «опетушат»... Мы с тобой повторим акты, и половые, и не очень, которые описаны в русском средневековом «Сказании о Соломонии Бесноватой». Не читал? Зря! Такая, панимаш, помесь триллера с порнороманом и ужастиком. Так что давай лучше сразу подписывай вот это соглашение... Зачитываю:

«Рукописание сие дано в том, что я отрекся уже от матери, отца и родственников своих, от белого света и всего, что есть на оном, и матушки сырой земли, от Бога и лица Его, теперь проклинаю Его; за избавления от мучений пекельных до Судного Дня я предался нечистому духу, то есть Дьяволу, в чем и подписуюсь своей кровью мизинца левой своей руки. Ельцин Борис Николаевич руку приложил, не Богу, а черту». Ну, далее дата... Давай, не тяни время, а то хуже будет. Святая Тереза вымолила однажды у Бога разрешения – немножко попробовать адских мук. Даже шесть лет спустя после этой дарованной ей «милости» воспоминание об испытанных страданиях леденило ее ужасом. А ты ведь, повторяю, липовый святой, тебе там будет куда хреновее.

Экс-гарант вспомнил, что рассказывали ему священники. Над плотью Дьявол властен куда больше, чем над духом. Ведь тело – тюрьма духа. Чтобы лишить душу терпения и довести до отчаяния (весьма тяжкого греха!), Сатана мучает плоть человеческую болезнями и несчастьями. Классический пример – история Иова Многострадального.

Пойми, твои грехи превышают меру небесного долготерпения. Раскаиваться поздно и не стоит – все равно Бог тебя не простит, ибо то, что ты сотворил со своей страной и народом, простить нельзя. Вспомни все совершенные тобой злодеяния!

Сатана явно пытался довести умирающего до отчаяния и в таком состоянии, равносильном вечному осуждению, утащить в адскую вечность. Однако Ельцин если и сдавался, то только на предложение женщины лечь в постель и собутыльников – выпить!

Ты мне, лукавый, зубы не заговаривай. Святые отцы учили так! Если Дьявол знает наверное, что душа будет присуждена ему, он не стесняется прикончить умирающего. А ты - то меня физически убить не пытаешься.

Да, одного английского рыцаря, как скоро он на смертном одре (ну, наконец-то сразу правильно это проклятое слово произнес!) отказался от исповеди, пришедшие два моих демона изрезали на кусочки – один кромсал его с головы, а другой с ног. Есть у меня специальные вороны, которые клювами вырывают у грешников душу из сердца. Не подпишешь договор – я этих птиц на тебя напущу! Они тебя не только заклюют, но еще и обгадят.

Подумаешь! Напугал! Мало меня при жизни клевали и обгаживали!

Сатана махнул рукой. Спальня наполнилась десятком больших страшных человекоподобных чудищ (гуманоидов, вспомнил Ельцин мудреный термин) с огненными глазами, сотнями воронов и коршунов, летающих по комнате, змей, висящих с потолка, жаб, скачущих по полу. Затем Дьявол превратился в ужасного дракона, готового растерзать умирающего. Послышались ужасный рев адских жерл, шум и грохот огромных котлов, стук молотков, звон цепей, звяканье клещей и других орудий пытки и отчаянный вой грешников. Замогильный – в обоих смыслах слова – голос начал декламировать:

«Говорят, ему видение

Все мерещилось в бреду:

Видел света преставление,

Видел грешников в аду:

Мучат бесы их проворные,

Жалит ведьма-егоза,

Эфиопы – видом черные

И как углие глаза –

Крокодилы, змии, скорпии

Припекают, режут, жгут...

Воют грешники в прискорбии,

Цепи ржавые грызут.

Гром глушит их вечным грохотом,

Удушает лютый смрад.

И кружит над ними с хохотом

Черный тигр-шестикрылат.

Те на длинный шест нанизаны,

Те горячий лижут пол...

Там, на хартиях написаны,

Влас грехи свои прочел...»

Цени, какую честь тебе оказывают, - прервал какафонию Сатана. - Сам автор, Некрасов, в посмертии тебе лично стихи читает!

Да он же вроде прогрессивный был, крестьян, бедняков защищал, - вспомнил ЕБН кое-что из школьной программы по литературе, что случалось с ним нечасто. - За что же Некрасова в пекло определили?

Были у него грешки, были... И азартными играми увлекался, и с охранкой сотрудничал, и прочее... И про тебя с твоей бандой поэму написал...

Какую?! - опешил экс-гарант.

«Кому на Руси жить хорошо!» - пошутил повелитель ада. - И заметь: он виновен куда меньше тебя, а жарится у меня в преисподней!

Брешешь! Я – рая достоин!

Да ты мне с младенчества предназначен был! Все некрещеные одержимы бесом с момента рождения! Многие видели, как черти выходили у них из уст при погружении в купель или обливании святой водой!

Вот ты и попался на вранье, отец лжи! Я – крещеный!

Невежда! Запомни, что недоконченное или неправильно совершенное крещение – тяжкое преступление, потому что влечет за собой ужасные последствия для крещаемого, оставляя его в моих лапах. Так ваша знаменитая демономанка XVII века Соломония Бесноватая очутилась во власти «чернородных демонов», потому что была крещена пьяным попом, который «половины крещения не исполнил». У тебя – та же участь!

Тут что-то кликнуло, будто в компьютерной игре, и ЕБН вдруг стал захлебываться в воде. Задыхаясь и откашливаясь, он с ужасом вспомнил рассказ матери о том, как во время крещения, сделанного тайком от советских властей, пьяный поп чуть не утопил младенца Бориса Ельцина, уронив его в купель. В эти же самые мгновения его терзали мысли о собственной глупости и невежестве, ему вспоминались самые гнусные эпизоды его жизни.

Так что готовься – сейчас я тебя заберу! Это – высокая честь! За очень немногими я лично со своей свитой являюсь! К примеру, без малого тысячу четыреста лет назад я с толпой демонов унес с поля сражения Родриго, последнего короля вестготов. И Испания стала принадлежать арабам! Некоторых злодеев, кстати, забирал вместе с телом. Помню, в Кельне (это в Германии) лет четыреста назад один солдатик, ярый игрок, играл с чертом в кости - и потерпел поражение. Мой слуга ухватил его и протащил сквозь крышу с такой стремительностью, что следом и памятью об этом придурке остались лишь кишки, прилипшие к черепицам.

Учти, что я часто делаю такие гнусные дела во имя добра: захватив грешников на месте преступления, я расправляюсь с ними еще при жизни, предупреждая божественное отмщение. Так я унес убийц святого Годегранда. Некая потаскушка, пытавшаяся вовлечь в грех святого Илию Пещерника, получила от меня жесточайшую трепку. Именно я избил до смерти порочнейшего из пап, Иоанна XXII, застав его в постели в объятиях наложницы, причем не принял во внимание даже любезности, с которою этот первосвященик, покуда был жив и здоров, имел обыкновение пить за столом своим за мое, дьяволово, здоровье. Одна тщеславная баба имела обыкновение проводить целые часы за туалетом, украшая свою прелестную особу. Я так ее изуродовал, что она умерла от стыда и страха! Это случилось в Сьене в 1322 году. А 27 мая 1562 года в семь часов вечера в Антверпене я задушил девушку за то, что она, будучи приглашена на свадьбу, посмела купить себе полотна по девяти талеров аршин, чтобы сшить себе воротник в сборку веером, как тогда носили. А нехрена модничать!

Чего ж ты тогда всех современных баб за миниюбки, голосистость и беструсовость не растерзал?

Так теперь никто же не молится, чтобы Бог их наказал моими руками, то бишь лапами! И кто тебе сказал, что я к феминисткам и прочим «эмансипэ» мер не принимаю? Оккупацию арабами, турками и вообще мусульманами Центральной Европы зачем я, по-твоему, затеял? Скоро «розовым» и прочим борчихам за «гендерное равноправие» простая паранджа последним писком моды мниться будет! Все поголовно станут «пояс целомудрия» носить круглосуточно – за исключением времени, что будут проводить в постели и родильном доме. Выйдет им их «политкорректность» боком – да не одним, а обоими сразу!

Впрочем, вернемся к моим черным делам в защиту светлых идеалов. Часто я бью, душу или уношу тех, кто выказывает неуважение к мощам или смеется над священными обрядами; вхожу в тела тех, кто невнимательно слушает священную службу; либо, к великому стыду виновных, во всеуслышание обличаю их в тайных грехах. Нередко мое бешенство насыщается не ранее того, как я натешусь над трупом грешника. Много ужасных историй сложено о телах, вихрем выброшенных вон из церкви или адским огнем сожженных в своих могилах, или растерзанных на куски.

Меня все это не касается. Я только недавно побывал на Вифаваре, месте крещения Христа на реке Иордан, а потому очистился от грехов. И похоронят меня по-христиански!

Посещение святых мест идет на пользу лишь тем, кто искренне раскаялся. Посмотрим, так ли это с тобой... Что до похорон... Иногда даже честное погребение грешника не помогает ему. Могила его проваливается, и тело вместе с гробом попадает в ад, откуда несчастного могут выкупить разве только бесчисленные панихиды, сорокоусты, заупокойные обедни, милостыня, строение церквей и прочее.

… Надо было мне проверить: нет ли под Кремлевской стеной пустых могил? Но ведь Мавзолей заполнен...

Ой, какой забавный анекдот вспомнил! - засмеялся Сатана. - Смотри!

Появилась Красная площадь в Москве. Минин и Пожарский с памятника вдруг заговорили. Купец спросил воеводу:

Скажи-ка, князь,

Что там за мразь

У стен кремлевских разлеглась?

Пожарский ответил:

Там в баночке из кирпича

Гниют консервы Ильича.

С ним рядом людоед-грузин:

Он миллионы съел один.

Затем большевики-убийцы,

Хмыри, лгуны и кровопийцы...

Но умирающий смеяться не стал:

О чем это ты буробишь? Эй ты, Дьявол тебя забери... Точнее, чтоб ты сам себя забрал! Заканчивай свою пропаганду! Подписывать ничего не буду, добровольно с тобой не пойду! Дай умереть спокойно!

Я с тобой – умирай! Но отнюдь не спокойно! Все равно моим будешь! Ходасевич, прочитай ему отходную...

Голос еще одного великого русского поэта стал декламировать пронизанные жутким волшебством стихи, в которых чудесным образом были описаны все основные стадии расставания духа и плоти:

- «Пробочка над крепким йодом!

Как ты скоро перетлела!

Так вот и душа незримо

Жжет и разъедает тело».

Некогда могучий организм и все еще сильная воля умирающего держали его на этом свете. Прозвучало колдовским заклинанием второе стихотворение – так, наверное, шаманы заставляли свои души покинуть тела и пуститься в мистические странствия:

- «Имей глаза – сквозь день увидишь ночь,

Не озаренную тем воспаленным диском.

Две ласточки напрасно рвутся прочь,

Перед окном шныряя с тонким писком.

Вон ту прозрачную, но прочную плеву

Не прободать крылом остроугольным,

Не выпорхнуть туда, за синеву,

Ни птичьим крылышком, ни сердцем

подневольным.

Пока вся кровь не выступит из пор,

Пока не выплачешь земные очи -

Не станешь духом. Жди, смотря в упор,

Как брызжет свет, не застилая ночи».

Какое-то неземное сияние мельчайшими всплесками стало пробивать предсмертную черноту, залившую глаза экс-президента. И тогда третьим криком петуха, возвещавшим, к несчастью, приход не зари, а вечной тьмы, воздух снова сотряс шедевр Владислава Ходасевича в посмертном исполнении автора:

- «Мне каждый звук терзает слух,

И каждый луч глазам несносен.

Прорезываться начал дух,

Как зуб из-под припухших десен.

Прорежется – и сбросит прочь

Изношенную оболочку.

Тысячеокий – канет в ночь,

Не в эту серенькую ночку.

А я останусь тут лежать -

Банкир, заколотый апашем, -

Руками рану зажимать,

Кричать и биться в мире вашем».

И тут, наконец, душа покинула тело бывшего гаранта российской Конституции. Перед ней открылся бесконечный, ведущий к небесам сияющий тоннель. Она было устремилась воспарить по нему вверх. Однако, подобно советскому народу, так и не взобравшемуся на вершины коммунизма, что-то непонятное и в то же время невероятно тяжелое помешало ей достигнуть заветной цели. И душа осталась возле остывающего трупа, как советский народ – в умершем и развалившемся на куски государстве.

Три дня, как и предсказывали священнослужители, душенька пребывала на земле, ревниво наблюдая за возней с телом, устроенной медиками, похоронщиками и родичами. Упрекнуть было некого и не в чем: все прошло чинно и благопристойно, как и подобает на похоронах. Родные горевали искренне, бывшие подчиненные – хоть и понарошку, но в рамках этикета. Народ, судя по сообщениям телеведущих, скорбел. Довольно многочисленные возгласы, слышимые с достаточно далекого расстояния от места печальных событий, типа «Собаке – собачья смерть», наверняка издавали отдельные всегда всем недовольные граждане, а не «дорогие россияне» в своей трудовой массе. Скорее всего, это немногочисленные моськи – коммуняки лаяли на почившего в бозе слона.

По истечении трех суток душеньку (хоть душа на русском языке и женского пола, будем дальше считать нашего антигероя мужчиной, чтобы не путаться) унесло невидимым ветром от Новодевичьего кладбища, и она очутилась у начала теперь уже двух тоннелей – знакомого, сияющего, и другого, который напомнил Ельцину некогда услышанный от астрономов, но, впрочем, так и оставшийся ему непонятным термин «черная дыра».

Светлое бесплотное существо с двумя крылами, появившееся справа, попыталось было взять душеньку на ручки и улететь в сияющий тоннель, уподобляясь вертолету, уносящему прочь от врагов очередного спасителя мира из американского кинобоевика. К несчастью, абсолютно угольная, во всех смыслах слова мрачная личность, прямо из воздуха возникшая слева, успела сцапать бессмертную часть экс-президента раньше и обрушилась с бранью на ангела-хранителя (был ли это он? она? оно? пусть по правилам русского языка будет мужского рода).

Ты че, в натуре, крылан бесхвостый, беспредел творишь?! Этот хмырь – наш!

Ему по закону положено шесть дней изучать райские кущи, - робко возразил небожитель.

Это если бы он сам жил по закону! А он всегда действовал по понятиям. А поэтому хоть и рад бы он в рай попасть, да грехи не пускают, - захохотал угольный. - Так что – мне братву позвать? Учти, каббалисты придумали приставлять к каждому человеку одинадцать тысяч чертей: тысяча у правого плеча, десять тысяч – у левого, - закончил свою тираду черный и плюнул направо.

Отцы православной церкви учат, что Господь Вседержитель приставил к каждому из сынов Адама ангела-хранителя – справа. Сатана, напротив, заповедывал демону – искусителю стоять у своей жертвы слева. Поэтому суеверные люди делают плюновение только через левое плечо – на вас, чертей.

Плевать мне, через какое плечо плевать! - загоготал искуситель. – Определяйся: драться станешь со всем легионом бесовским или вешать будем?

Вешать так вешать, - грустно вздохнул небожитель. - Прости, чадо, - обратился он к душеньке, – я бы не побоялся сразиться со всей подземной ратью за тебя, если бы у тебя были, на мой взгляд, хоть какие-то шансы вознестись.

Это кого вешать?! - заорал в бешенстве Борис Николаевич. - Что вы тут, панимаш, суд Линча устроили! Не Америка, чай, да и я не негр!

Успокойся. Не тебя на виселицу вздымать будут, как ты подумал, а взвешивать твои злые или добрые деяния на весах небесного правосудия. А пока высшие силы решают твою участь, я кое-что поясню.

Ад существует для совместного наказания грешников и нечисти, казнимых и палачей. Противоречивое существо Сатаны совмещает в себе качества и обязанности, по первому взгляду, казалось бы, непримиримые. Основная причина зла в мире, неустанный подстрекатель греха и вечный соблазнитель душ, Дьявол в то же время - и главный палач человечества, карающий зло и искупающий грех чрез справедливое возмездие. Нет в жизни человека проступка настолько мелкого, в уме – мысли настолько незначительной, чтобы демоны их не поймали и не сохранили в своей цепкой памяти, если есть в них хоть намек на грех. Святой Августин видел однажды Люцифера, несшего на плечах огромную книгу, в которую записываются все грехи людские. Но чаще Сатана является, вместо такого гроссбуха, со специальною особою книгою для каждого грешника. Книгу эту, черную и увесистую, он противоставляет маленькой золотой книжке, в которую каждый ангел-хранитель с любовью записывает заслуги и добрые дела своего подопечного. Вот именно в сей миг там, наверху к весам божественного правосудия дьяволы тащат свою книгу шумною оравою и с треском гневно швыряют ее на чашку весов. Бывает, маленькая книжка ангела-хранителя перятягивает их том, но, к сожалению, не слишком часто... Во многих средневековых церквах, например, в Гальберштадтском соборе, изображен на картинах лукавый, записывающий имена тех, кто во время богослужения спит, разговаривает или нарушает благочиние. В «Житии» святого Аикадра рассказано, как один бедняга осквернил святость воскресного дня тем, что вздумал остричь волосы. И что же? Сейчас же явился Дьявол , и домашние видели, как он, притаясь в углу, поспешно записывал совершенный грех на листке пергамента.

- Блин, да миллиарды людей ходили и ходят к парикмахеру по выходным... И это – грех?! Кто бы мог подумать?!

Ну вот, взвешивание закончено... Не в твою пользу...

Да что тут, панимаш, весовые категории борцов или тяжелоатлетов определяют?! Или контрольную закупку на базаре делают? Как можно каким-то весам доверять выбор между адом и раем?!

Ангел печально взглянул на бывшего подопечного:

Весы здесь ни при чем – вина твоя слишком велика... Эх, сколько раз я тебя предупреждал, дабы ты не грешил...

Ни разу не слышал! - буркнул обиженный ЕБН.

Я разговаривал с тобой голосом совести, да ты почти никогда к нему не прислушивался.

Кто в России слушает голос совести? Единицы! И в награду их шизанутыми считают! - возразил Борис Николаевич.

Ладно, не отчаивайся пока. Через тридцать семь дней ты предстанешь перед Господом нашим Иисусом Христом на первичный суд. Пантократор...

Кто? - перебил удивленный Ельцин.

Титул Бога-Сына, означающий Грозный Судия, - обьяснил хранитель. - Он определит тебе место пребывания до Страшного Суда, на котором тебе и всему человечеству будет вынесен окончательный приговор. Надейся на милость Спасителя...

И небожитель исчез, испарился в сияющем огромном коридоре, будто росинка под жарким солнечным лучом.

Скатертью дорожка! - ехидно заметил бес. В сей же момент перед чертом и душенькой развернулась, будто красный ковер перед VIP-персонами, и пролегла по самой середине черного тоннеля похожая на широкое шоссе магистраль, покрытая какими-то светлыми, но блеклыми чешуинками, весьма хрупкими на вид.

Что это? - вырвался возглас у экс-гаранта.

Дорога в ад, вымощенная благими намерениями. Самые свеженькие, похожие на бледных спирохет (это, если ты забыл – разносчики сифилиса) тонюсенькие кирпичики – твои собственные. По ним и пошкандыбаешь.

Да уж больно они хлипкие...

Один писака, которого я конвоировал года три назад, использовал вычурное словцо «эфемерные», - хмыкнул бес. - Ладно, неча базарить, шлындаем в преисподнюю.

Не пойду! - заупрямился экс-президент.

Слышь, брателло...

Какой я тебе брателло...

А чо? Ты в своей зоне был паханом, а я – в своей авторитет не из последних.

Ты ставишь себя на один уровень с президентом России?!

Президенты, что России, что Америки, - всего лишь смотрящие в хатах, то есть в камерах!

Пошел ты к чертовой бабушке!

Не гони волну! Нет у меня бабушки! И матери нет! Главные из нас сотворены Богом, большинство – навербованы. Лишь некоторые рождены, как вы, люди. Кстати, чертовы мамы и бабушки – самые добрые существа среди нечисти, они нередко помогали даже грешникам. Так что посылать к ним поначалу означало желать добро. Это потом вы, живые, все переиначили...

Ельцин в отчаянии замотал головой:

Нечего не понимаю, панимаш! Вы что – верите в Бога?!

- Ну, ваще! Пахан – а чисто конкретно тупой, как сибирский валенок. Не, я с тобой париться запахался! У меня от тебя уже крыша течет! Апостол Иаков, растолкуй по понятиям.

Сверху раздался глас – на незнакомом языке. Но душа его отлично понимала.

СЫН МОЙ! «И БЕСЫ ВЕРУЮТ В БОГА И ТРЕПЕЩУТ ЕГО»!

На каком языке он говорит?

На арамейском. Правда, послание апостола Иакова, откуда взята эта строка, написано на древнегреческом.

Почему же я его понимаю?

В аду и в раю все друг друга понимают, независимо от того, когда и где жили, потому что все говорят на одном наречии – языке мертвых!

А что означает «навербованы»? И как они отличаются от тех, кто «создан»?

Не, ну ты, в натуре, достал! Ни фига не сечешь! Классику надо было читать! Эй, еврейская зона, Иосиф Флавий, отзовись.

«Души злых людей после смерти становятся бесами», - донесся голос издалека.

Кто такой этот Иосиф? Почему я слышу обитателей и ада, и рая? И вообще, откуда ты, простой черт – конвоир, знаешь послания апостолов?

Начну с последнего из твоих вопросов. Все злые духи - знатоки богословия. Мы можем цитировать на память Священное Писание и рассуждать о таинствах с точностью и определенностью теологов. Из уст одержимых, телом которых мы завладеваем, демоны сыплют текстами из Нового и Ветхого Завета, мнениями и сентенциями отцов и учителей церкви. Мы часто вгоняли в стыд заклинателей, которые вдруг оказались совершенными невеждами в сравнении с нами. Святой Фурсей присутствовал как-то при нашем диспуте о грехе и наказании даже не с людьми, а с ангелами, - и мы, нечистые, не ударили лицом, то есть рылом в грязь ни в диалектике, ни в теологии. В богословском споре наш Хозяин - Дьявол припер самого Лютера к стене настолько плотно, что церковный реформатор, истощив все логические аргументы, предпочел просто запустить в него чернильницей.

Далее об Иосифе Флавии. Это – великий древнееврейский писатель и историк, жил поколением позже Распятого. Во время войны с римлянами был военачальником, предал своих единоверцев – перебежал к оккупантам. Во искупление грехов написал историю своего народа и Первой иудейской войны. Добровольно остался в преисподней, хотя мог бы претендовать на досрочное освобождение, так как религии отцов не изменял и человеком был, в общем-то, порядочным, если не считать измены.

Теперь – оставшийся вопрос. В потустороннем мире - и в верхней части, и в нижней – все, если захотят, могут слышать, а иногда даже видеть друг друга. Вспомни Христову притчу о богаче Лазаре и бедняке. Стоит только обратиться вслух к тому, с кем желаешь пообщаться.

Интернет какой-то чертовский, панимаш!

Типа да. Но и ангельский. Что касается созданных... Патриарх Енох в своей книге (которую и евреи, и христиане считают апокрифом) открыл человечеству, что против Творца восстали всего двести ангелов. Они-то и являются теперь демонами - нашими руководителями, - лекторским тоном изложил бес.

Ты-то откуда все это знаешь?

В прежней жизни писал учебники по истории России, вроде Иосифа. Четыре раза, в зависимости от стоявшего у власти генсека или президента, менял концепции – и каждый раз брехал. За постоянные искажения отечественной истории и за меньший грех – растление малолетних - приговорен к временному, до Страшного Суда, заточению в АЗС.

В автозаправке? - перебил ЕБН.

В Адской Зоне Социализма. Еще ее называют СКЛ – Соцконцлагерь. Зону у нас держит Брежнев. Пока нары в земной тюрьме грел, по фене ботать привык. Теперь вот трилингвальный – разговариваю на литературном русском, блатном и матерном сразу. В связи с тем, что я вас, сволочей – политиков, поголовно знаю и, как рентген, насквозь вижу, меня постоянно откомандировывают в КП – Канцелярию Пекла, дабы адаптировать VIP-новичков к посмертному пребыванию.

Да чтоб вы все тут пропали, в своем инферно! Я сюда к вам по ошибке попал!

«Червь, рассеченный плугом, не должен винить плуг. Лиса в капкане клянет не себя, но капкан», - донеслось вдруг издалека.

Что за умник тут афоризмами, панимаш, бросается?

Меня зовут Вильям Блейк. Я – английский поэт, отбываю срок в Зоне Творческих Душ. За сборник «Пословицы ада» сатана разрешил мне цитировать мои творения по всей преисподней, чем и пользуюсь. Пока, еще увидимся...

Боль души слегка унялась, культурный шок от встречи с бесами (схожий с теми ощущениями, которые испытывают россияне, попадая из дальнего зарубежья на родину) несколько ослабел, и экс-президент вспомнил про свое непревзойденное умение вешать лапшу на уши, врать с три короба, обещать чертоги небесные – короче, улещивать доверчивый электорат.

Слушай сюда, черт тебя возьми! То есть просто: слушай, черт! А чего бы нам не плюнуть Дьяволу на рога и не отправиться отсюда прямиком в рай? Ты ведь летать умеешь?

А то? Как на ракете в космос. Собачки – великомученицы науки Белка и Стрелка слетали? А мы чем хуже? В Царство Небесное, мотнуть, говоришь? Отличная идея – из зоны откинуться! Почему бы и нет! - восхитился конвойный. - Как я сам – то не докумекал! Ведь были же прецеденты, мля!

Попасть в ад на вечное жительство очень легко. Напротив, чрезвычайно трудно сойти в подземное царство в качестве простого посетителя, так сказать, туриста. Несмотря на это, многим все же удалось побывать в преисподней заживо.

Спасителю, например?

Не, Он сюда попал после смерти. Да и Христос – ипостась Бога. Если говорить о людях, то список начинается с Девы Марии, которая посетила инферно в сопровождении архангела Михаила и множества хер-увимов, ха-ха-ха! Это я по привычке богохульствую, то есть шутю! «Хождение Богородицы по мукам» - популярнейший апокриф русского, да и вообще провославного крестьянства. Затем святой Павел. Легенда о его нисшествии во владения Сатаны была очень распространена в Средние века.

Тут, правда, закавыка есть. К нам эти примеры не подходят! Обыкновенно подобные нисшествия являлись результатом божественного милосердия к какому-либо несчастному грешнику, отмоленному от казни чьим-либо святым заступничеством, или к народу, нуждающемуся в наглядном уроке адских мучений, потому что он забыл заповеди и предупреждения Божии.

Впрочем, святого Гутлака сами черти однажды вытащили из кельи и носили по преисподней, чтобы возмутить его против божественной справедливости нестерпимым зрелищем адских мук. Смелый рыцарь Угоне Альвернийский отправился в пекло по приказанию своего короля, который пожелал взять дань с Люцифера. Вот ведь отчаянный недоумок!

Кто: рыцарь или король?

Оба! Таких жадных рэкетиров ни в одной современной уголовной хронике не найдешь: самого Дьявола не побоялись «на бабки поставить»! Но продолжаю. В 1218 году некий граф предложил большую награду тому, кто сможет принести ему вести, как существует на том свете отец его, незадолго до того умерший. Один бравый вояка взялся за это дело. Купив секрет у какого-то колдуна, он пробрался к нам, нашел старого графа в самом плачевном положении и получил от него поручение убедить сына, чтобы тот возвратил церкви некоторые имения, им, стариком, неправильно захваченные: тогда, может быть, черти не так будут его мучить.

Были и счастливые грешники, которых особая милость Божия извлекала из бездны и возносила на небо. Сверх того, в известных определенных случаях осужденные могут выйти из своей тюрьмы на более или менее долгий срок. Примеры тому есть, но грешнику мало радости от того, что он удаляется от обычного места своих мучений, так как инферно может быть и вне пекла, и терзания следуют за осужденным, будто тень за телом. Иных злодеев преисподняя почему-то не принимала вообще, и они мучились в каком-нибудь странном месте на земле. Но, опять же, нас все это не касается! Подожди, ты считаешь, что насчет тебя там, наверху, допустили ошибку?

- А что, они и вправду бывают?!

- Конечно! Знаешь, бесы ведь постоянно перегружены скверными делами! Трудимся, не покладая лап, без выходных и премиальных! Обремененные работою, хватая второпях, мы подчас забираем души, не принадлежащие нам по праву, - просто те, которые, так сказать, плохо лежат. Когда умер император Генрих II, один отшельник видел, как демоны целой шайкой волокли его – в образе медведя – на суд, которым покойный был, однако, оправдан. Папа Григорий Великий донес до паствы историю некоего константинопольского нобиля по имени Стефан. Вельможа этот внезапно заболел и умер. Приведенный пред адским судьею, он слышал, как этот последний воскликнул: «Кого вы взяли? Я приказывал привести сюда не этого, но кузнеца Стефана!..» И тотчас же нобиль возратился к жизни, а вместо него умер упомянутый железных дел мастер.

Бывало, однако, и наоборот: впадали в ошибку небеса и торжествовало дьявольское право. Фома Кантипратийский сообщил о случае, когда черти овладели душой очень злого ребенка и понесли ее в пекло. Архангел Михаил отбил у них добычу, но святой Петр не впустил мальчишку в рай и приказал Михаилу вернуть его Сатане. Так что твоя безумная затея может увенчаться успехом! Ведь за твое спасение меня наверняка допустят в райские кущи?

- Я лично буду за тебя ходатайствовать!

А мои грехи тебя не смущают?

Мне один знакомый батюшка в таких случаях говорил: «Ни хрена – отмолим!»

Какой замечательный священник! Вот бы познакомиться с ним поближе! Но вернемся к нашим баранам – то бишь к нам с тобой. Выпить на дорожку не хочешь?

Никогда от таких предложений не отказывался! А есть...

Естественно! Давай я тебе «двустволку» сварганю? Как в старые добрые времена застоя?

Заряжай!

Борис Николаевич, едва повзрослев, стал сосать водку лучше, чем младенцем – материнскую грудь. Тяга к «зеленому змию» была родовым наследством Ельциных, передавалась, как эстафета, от поколения к поколению. С юности для него в порядке вещей было за обедом и ужином принимать на грудь по стакану: причем не залпом, а вприхлебку, словно чай. Ну, а по-настоящему, по-русски он научился пить на стройке. Возможно, поэтому строительное сообщество не извергло его из себя, как чужеродное тело: на их языке – матерном – он изъясняться не особо любил. Партнеры его по волейболу перед игрой в обязательном порядке должны были употребить по 150 граммов. После четвертой рюмки наступал черед «двустволок». Ельцин широко разевал рот (потом эта тренировка пригодилась ему для митингов) и вливал в себя водку сразу из двух бутылок. Такая стрельба дуплетом кончилась печально: в 1982 году у него случился первый сердечный приступ. Испытанные тогда боль и страх он вновь пережил сейчас, когда высосал содержимое пары поллитровок. Ни ощущения спиртного, ни кайфа – только острое воспоминание о первом сигнале: грядет инфаркт... И тоска...

Обманули дурака на четыре кулака! - по-детски запел и запрыгал от радости злой дух. - Не свято над пьяницами и политиками издеваться!

Что ж ты, гад, делаешь?! Я ж с тобой как с человеком....

Вот именно: как с человеком! А я – бес! Не волчара позорный, не дьявол зачуханный! Не врубаешься, с кем финтами шпилишь! Черти брехню и все твои политические уловки сразу распознают! Ишь – под монастырь, тьфу-тьфу, не ко дню будь помянут, подвести меня хотел! Тут твои демагогические мастырки не канают!

А чего тебе-то не раскаяться на самом деле?

Бес помрачнел – насколько это было возможно и без того крайне мрачной личности.

Боюсь! Вдруг попробую, не получится – и станет хуже...

Что может быть хуже преисподней?

- Неопределенность, неизвестность... Здесь я уже привык. А к небесам лететь стремно! Пожжет шкуру райским сиянием почище напалма. Ну, и еще херувимы из воинства архистратига архангела Михаила молниями грохнут, решето из беса сделают. А уж если Хозяин решит за измену наказать, то на такие муки обречет, что автору любого из апокалипсисов и не снилось...

Да ты и так в аду! Куда уж сильнее мучиться-то?

Не скажи. Мы, злые духи, ведь в первую очередь – мстители. И тут встает вопрос, над которым уже не одну тысячу лет бьются в бессилии, как пойманная рыба – об лед, сотни отцов церкви и тысячи богословов. Звучит он так: исполняя свои палаческие обязанности, мстители страдают ли сами? Муча души преступных людей, отбывают ли они в то же время и собственными муками кару за преступления своей извечной злобы?

Мнения тут расходятся. По версии Обера, «Бог неоднократно удостаивал святых Своих чести быть очевидцами мучений демонов». В доказательство он ссылается на известное письмо Блаженного Иеронима к Евстохии - «Похвалу святой Павле». Иероним говорит... Эй, а чего я за святого парюсь? Блаженный, сам прочитай свою писульку, просвяти свежеупокоенного!

«ТАМ ЗАДРОЖАЛА ОНА, ИСПУГАННАЯ МНОЖЕСТВОМ ЧУДЕСНОГО: ИБО ОНА ВИДЕЛА ДЕМОНОВ, РЫКАЮЩИХ ОТ РАЗЛИЧНЫХ МУЧЕНИЙ, А ПРЕД ГРОБАМИ СВЯТЫХ ЛЮДЕЙ, ВОЮЩИХ КАК ВОЛКИ, ЛАЮЩИХ КАК ПСЫ, РЫЧАЩИХ КАК ЛЬВЫ, ШИПЯЩИХ КАК ЗМЕИ, РЕВУЩИХ КАК БЫКИ. БЫЛИ И ТАКИЕ, КОТОРЫЕ ОБОРАЧИВАЛИ КРУГОМ ГОЛОВУ И ЧЕРЕЗ СПИНУ КАСАЛИСЬ ЗЕМЛИ МАКУШКОЮ; А У ЖЕНЩИН, ВИСЕВШИХ ВНИЗ ГОЛОВОЮ, ОДЕЖДА НЕ ОПУСКАЛАСЬ НА ЛИЦО». НО, ВОПРЕКИ МНЕНИЮ ОБЕРА, ТУТ ИМЕЮТСЯ В ВИДУ МУЧЕНИЯ БЕСНОВАТЫХ ОТ ДЕМОНОВ, А НЕ САМИХ ДЕМОНОВ, К КОТОРЫМ МОЖЕТ БЫТЬ С ГРЕХОМ ПОПОЛАМ ОТНЕСЕНА ТОЛЬКО ПЕРВАЯ ФРАЗА.

- Согласно другим писателям, ебсы - тьфу! - херувимы не с тобой! - бесы не страдают от адских мучений, так как, если бы мы страдали, то весьма неохотно исполняли обязанности искусителей и палачей, тогда как, наоборот, известно, что это для нас – величайшее удовольствие. В «Божественной комедии» Данте Люцифер, согласно словам Апокалипсиса, терпит жесточайшую муку, но о его приспешниках обыкновенно не говорится того же. Конечно, в общежитии своем мы постоянно терзаем и колотим друг друга. То есть у нас нет недостатка в развлечениях и радостях. Как всякое доброе дело нас огорчает, так всякое дурное радует, и, следовательно, по естественному ходу житий человеческих, поводов к радости у нас гораздо больше, чем к огорчению.

Как мы ликуем вокруг души, которую к себе заманили! Святой Петр Келиот уверяет в одной из проповедей своих, что Сатана, постоянно пребывая в адском огне, давно бы умер, если бы его силы не подкреплялись грехами людей. Данте утверждает, что Дьявол в инферно гораздо спокойнее, потому что очевидность уверяет его, что история мира слагается по его воле. Так что, если даже допустить, что наше наказание очень серьезно, все же есть у нас довольно чем утешиться. По-нашему: ништяк, захорошело!

Что ты мне все мнения чужие пересказываешь! Как на самом-то деле?

А на самом деле все не так, как в действительности! Пойми: именно люди на земле придумывают себе адские муки... А если грешник соглашается стать чертом, то от многих страданий его Хозяин избавляет до Конца Света...

Нелогично, панимаш: человеческая душа мучается, бес – нет!

Логика, люди и черти – вещи несовместимые! Человека после Второго Пришествия могутоправдать, беса - нет!

Чего же вы тут, в преисподней, соглашаетесь служить Сатане, не опасаясь Страшного Суда?!

А на земле много живых о смертном воздаянии думают и его боятся?! Ты вот не согласился на предложение Хозяина добровольно стать его слугой, но на земле-то фактически ему служил – и не опасался последствий!

Чувствуя, что проиграл спор вчистую, и не имея чернильницы, чтобы, подобно Лютеру, швырнуть ее в злого духа, ЕБН переменил тему.

Не, ну что ж ты все же закон-то небесный нарушаешь? Мне же после смерти положено шесть дней рай осматривать! Так народу на земле церковь обещала!

А ты свои обещания «дорогим россиянам» выполнял? Что там насчет дефолта? А закон о коррупции: сколько раз клялся его принять, клял думцев за задержку с ним, сам же дважды накладывал на него вето, в результате чего он так и не принят до сих пор...

Ну, бес меня попутал...

Какой именно?

Ну, который всех попутывает...

Не юли! Ты меня имеешь ввиду?

Ну, раз ты – мой персональный искуситель...

Нечего на других свою вину перекладывать, здесь тебе не российская политика! Тут такой фокус не пройдет! Бесы – это не быдлкласс, который вы цинично зовете электоратом! Пойми: мало кто из мертвых способен к самостоятельному творчеству, и лишь единицы могут сами что-то выдумать. Всех их сконцентрировали в особой Зоне Творческих Душ. Даже и старшие наши - бывшие ангелы, сиречь демоны – в отношении изобретательности от людей отстают. Вот при мне недавно князь преисподней Вельзевул как-то расказывал своему коллеге Асмодею весьма характерный случай. Во время Страстной Пятницы, когда на еду даже смотреть нельзя, забрался чертов командир (это я про Вельзевула, а не про ваших армейцев и ментов) как-то в один монастырь посмотреть, кто из монахов грешит чревоугодием. Молодой послушник так оголодал, что взялся жарить сэкономленное сырое куриное яйцо, держа его в чайной ложечке... над свечкой у иконы. А тут вдруг настоятель решил проверить дисциплину братии – и зашел к послушнику в келью. Тот уронил ложку, кинулся ниц и давай причитать: «Прости, батюшка, бес попутал!» Настоятель, святой человек, увидел Вельзевула и укоризненно так погрозил ему пальцем. А князь тьмы замахал лапами и с негодованием возопил: «Врет, врет! Я до такого святотатства и додуматься не мог!» Так что нечего на нас спирать!

Но как же можно меня в ад?! Я столько свечек поставил перед образами!

Ведаю. Ты в церквях держал свечку в правой руке. Когда нужно было креститься , отдавал ее... охраннику.

Я тогда еще непросвещен был...

Так и сейчас непросвещен. Количество свечек – не показатель святости. Хоть целую годовую продукцию свечного завода потрать, без искреннего покаяния это ничего не даст. Так что можешь свои свечки себе знаешь куда засунуть! Кстати, отличная идея... За ее воплощение вполне можно поощрение по службе получить. Чудотворное превращение восковых церковных спасительных свечей в мучительные анальные... Штук десять в день, зажженным концом.. Однако без экспериментальных испытаний не обойтись... Слушай, брателло, а давай прямо сейчас я тебе операцию «анальные свечи» сгандоблю... Сыграем в модную ныне деловую игру, будто я – проктолог, а ты – пациент с геморроем... Впрочем, ты сам был эдакой большой шишкой... геморроидальной ... для своего электората... Кстати, будь ты профессиональным проктологом, Россия давно бы уже поднялась с колен. А так – стоит раком до сих пор, ведь у вас издревле все дела через жопу делают... Эх, жаль, нельзя... Тебя следует в Адскую Канцелярию целым и нетронутым довести...

За приятным разговором дорога до адских врат быстро закончилась – будто у пьяницы спиртное. На краю какого-то бесконечного черного пространства, ничем не огороженного, торчала, словно одинокий зуб во рту сифилитика, кривобокая калитка – распахнутая настежь.

В отличие от «новых русских», не раскрывавших сроду никаких книжек, кроме чековой и сберегательной, экс-гарант кое-что, пребывая на пенсии, прочитать успел. Поэтому его удивило отсутствие знаменитой надписи «Входящие, оставьте упования», о чем он не преминул сообщить конвоиру.

Эта надпись в дантовском аду - средневековом. Неужто хочешь туда? А что — там интересно, взглянем краем глаза... и краем уха послушаем наш адский гимн... Он всегда звучит, когда новичок пересекает границу царства мертвых.

Невидимый орган заиграл жуткую нечеловеческую мелодию. Душеньку сотрясли леденящие слова, распеваемые хором непонятно каких существ с голосами, которые резали слух посильнее циркулярной пилы. Ельцину они напомнили современную молодежную звуковую «кислоту», которую ему несколько раз доводилось слышать.

«Мрак густейший непроглядный,

Вопль свирепый, безотрадный,

Искры сыплет пламень жадный

От бесчисленных костров.

Место мрачно и бездонно,

Жарко, дымно и зловонно,

Стоном, воем оглашенно -

Вечно жадной бездны рев».

Словно на мониторе компьютера под непонятное кликанье перед экс-гарантом одна за другой стали возникать мрачные картины. Конвойный комментировал их скучным голосом экскурсовода, которому обрыдло в сотый раз повторять один и тот же текст.

- В средневековой живописи и мистериях мой край – отныне навеки и до боли (поверь, очень сильной боли!) родной – нередко олицетворяется драконовой пастью, пожирающей души, дышащей столбами пламени и дыма. Изображения эти можно видеть на папертях старинных русских церквей XVII-XVIII веков. Воображать преисподнюю исполинским животным, положенным, так сказать, в фундамент земли, исконно свойственно русской религиозно-эпической мысли. Хорошо известно поверье, буто земля стоит на трех китах. Прежде их было четыре, но один издох - и настолько нарушил тем земное равновесие, что тогда произошел Всемирный потоп. Когда же склеют ласты (постой, это у тюленей такие конечности!), скажем так, отбросят плавники остальные, то наступит кончина мира.

Рай, если верить слухам (я там не бывал), - царство радости и света. Инферно, как наглядно видно, - империя страданий и тьмы. Тьма здесь – густая, глубокая и как бы плотная. Она в некотором роде представляет собой основное вещество преисподней. Созерцая «печальную долину бездны», Данте видел ее «настолько темною, глубокою, в туманах, что, сколько взор ни устремлялся ко дну, не мог ни одного различить очертания». Это - «слепой мир», «место, онемелое в лишении всякого света». Вечный туман его нарушают только сверкания пламенных облаков и вихрей, рдеющие кучи раскаленного угля, потоки расплавленных металлов. Впрочем, некоторые (в том числе и ваш московский патриарх Филарет) утверждали, будто адский огонь обладает только свойстом жара, но не света, так что неугасимое пламя пекла - «темное».

- Я от священников слышал такое сочетание: огонь и червь... Что это?

- У церковников есть разногласия по сему вопросу.

Одни из них понимали огонь и червь в собственном смысле, а другие – лишь как образы адских мучений. А давай спросим святого Григория Нисского.

- «СЛЫША СЛОВО ОГОНЬ, НАУЧЕН ТЫ ПРЕДСТАВЛЯТЬ ИНОЕ НЕЧТО ОТ ОГНЯ ЗДЕШНЕГО, ИБО ТОТ ОГОНЬ НЕ УГАСАЕТ, ДЛЯ ПОГАШЕНИЯ ЖЕ СЕГО ОГНЯ СУЩЕСТВУЕТ МНОГО СРЕДСТВ. И ОПЯТЬ СЛЫШИШЬ ТЫ О ЧЕРВЕ; НЕ ОБРАЩАЙСЯ К ЧЕРВЮ ЗЕМНОМУ, ИБО ПРИБАВКА, ЧТО ЧЕРВЬ НЕ УМИРАЕТ, ПОДАЕТ МЫСЛЬ РАЗУМЕТЬ КАКОЕ-ТО ДРУГОЕ ЕСТЕСТВО СВЕРХ ИЗВЕСТНАГО НАМ... - НЕУМИРАЮЩАГО ЧЕРВЯ СОВЕСТИ, ВСЕГДА ГРЫЗУЩАГО ДУШУ СТЫДОМ И ВОЗОБНОВЛЯЮЩАГО СТРАДАНИЯ НАПОМИНАНИЕМ О СДЕЛАННОМ ЗЛЕ».

- Что ж, тут всех под одну гребенку стригут? - возмутился Ельцин.

- НЕТ, ЧАДО! ВСЕ ГРЕШНИКИ ПОДВЕРГАЮТСЯ СТРАШНЫМ АДСКИМ МУКАМ, НО НЕ В ОДИНАКОВОЙ СТЕПЕНИ: РАЗЛИЧИЕ НАКАЗАНИЙ СООТВЕТСТВУЕТ СТЕПЕНИ ВИНОВНОСТИ КАЖДОГО. УКАЗАНИЕ ЭТО СОДЕРЖИТСЯ В СЛОВАХ ХРИСТА СПАСИТЕЛЯ: «ТОТ РАБ, КОТОРЫЙ ЗНАЛ ВОЛЮ ГОСПОДИНА СВОЕГО, И НЕ БЫЛ ГОТОВ И НЕ ДЕЛАЛ ПО ВОЛЕ ЕГО, БИЕН БУДЕТ МНОГО, А НЕЗНАВШИЙ ВОЛИ ГОСПОДИНА СВОЕГО И СДЕЛАВШИЙ ДОСТОЙНОЕ НАКАЗАНИЯ – БИЕН БУДЕТ МЕНЬШЕ. И ОТ ВСЯКОГО, КОМУ ДАНО БУДЕТ МНОГО, МНОГО И ПОТРЕБУЕТСЯ; И КОМУ МНОГО ВВЕРЕНО, С ТОГО БОЛЬШЕ И ВЗЫЩУТ.

- «ВЫРАЖЕНИЯ «БИЕН БУДЕТ МНОГО», «БИЕН БУДЕТ МАЛО» ОЗНАЧАЮТ, - добавил святой Василий Великий, - НЕ КОНЕЦ, А РАЗНОСТЬ МУЧЕНИЯ. ИБО, ЕСЛИ БОГ ЕСТЬ ПРАВЕДНЫЙ СУДИЯ, ВОЗДАЮЩИЙ КАЖДОМУ ПО ДЕЛАМ ЕГО, ТО ИНОЙ МОЖЕТ БЫТЬ ДОСТОЙНЫМ ОГНЯ НЕУГАСИМОГО, ИНОЙ – СЛАБЕЙШЕГО ИЛИ БОЛЕЕ ПОЖИГАЮЩЕГО, ИНОЙ – ЧЕРВЯ НЕУМИРАЮЩЕГО, НО ОПЯТЬ ИЛИ СНОСНЕЕ, ИЛИ НЕСТЕРПИМЕЕ ПРИЧИНЯЮЩАГО БОЛЬ». Тебе, сыне, к несчастью, дано было много...

- Да что ж, я один такой, что ли? - не утихал Борис. - Я один должен нести кару за общие грехи?! Для меня персонально создано пекло?!

- Не бери на себя слишком много! - успокоил своего подопечного бес-искуситель.

Царство мертвых должно приять бесчисленные народы. Поэтому оно обширно и глубоко. В одной старинной англосаксонской поэме Сатана, по повелению Христову, измеряет пространство своих владений и определяет расстояние от врат до дна его 100000 миль. Однако теолог XVII века Корнелис ван ден Стеен, автор десятитомных комментариев на Священное Писание, иезуит, довольствуется для инферно шириной всего лишь в 200 итальянских миль. Умаляет наше отечество, святоша!

- Да , это немного, сравнительно с предполагаемым населением...

- Но один немецкий богослов вычислил, будто объем кубической мили достаточен, чтобы вместить сто тысяч миллионов осужденных душ, так как они должны располагаться отнюдь не просторно и с комфортом, но одна на другой, подобно сельдям в бочонке или виноградинкам в кадке. Хорошая идея, сейчас Адгосплан думает над ее осуществлением.

Геометрически построенный знаменитый ад Данте – опрокинутая воронка, опущенная к центру земли девятью кругами последовательно укороченных радиусов. Она встречается у некоторых подражателей великого поэта, но отнюдь не у его предшественников – визионистов. Их преисподние – всегда подобия земной области, с той разницей, что они много сквернее самых паскудных мест на земле, которые знают люди, и что здесь никто никогда не видит сияние небес. Вот типичные адские декорации визионистов: крутые, голые скалы, загроможденные каменистые равнины, разверстые пропасти, леса странных деревьев, смоляные озера, гнилые и угрюмые болота. Инферно прорезано в длину и ширину реками, то чуть ползущими, то бурно стремительными, причем названия их – Ахерон, Флегетон, Лета, Коцит, Стикс – показывают, что они, переменив русло, притекли в средневековый христианский ад из античного языческого Аида. Поистине места, где душа отдыхает, - шучу!

Печальное царство имеет города и замки. Данте рисует столицу князя тьмы Дия – в долине, окруженной глубокими рвами, с вечно раскаленными башнями, с тяжелыми стенами. Часто все пекло рассматривается как один большой город и под именем проклятого Вавилона противопоставляется небесному Иерусалиму, как Сатана - Богу.

Среди достопримечательностей инферно нельзя не упомянуть узкий мост, по которому должны проходить души, причем наиболее отягченные грехом срываются с него, дабы упасть в кипящую внизу пламенную бездну. Этот образ заимствован у семитического Востока. Он свой в Коране и Талмуде, а латинскому Западу его подарили Византия и крестовые походы. Если желаешь, можешь по нему пройтись, испытать себя... Не хочешь? Зря. Это для тебя теперь единственный способ полетать – без самолета и других механических прибамбасов. Воспари, душа! Нет? Эй, Максим Горький, прокомментируй этот отказ!

«Рожденный ползать летать не может...»

- Продолжаем разговор, как любил приговаривать ваш винтокрылый мультяшный супермен Карлсон. Прямо моторизованный хер-увим, блин!

У царства вечной скорби имеются своя топография, метеорология, флора и фауна. Здесь свирепствуют буйные ветры, то леденящие, то сожигающие; льют неукротимые дожди, падают град и снег. Растения, питаемые ужасной почвою, покрыты шипами острее ножей, плоды их налиты ядом. Попробуй... Зря отказываешься – век бы их не забыл! Воздух отравлен нестерпимою вонью. Нюхай во вред здоровью! Вспоминай аромат больших российских городов! Животные – настоящие или демоны в виде зверей: трехголовый Цербер, трехтуловищный Герион, свирепые собаки, драконы, змеи, жабы, отвратительные насекомые... Со всеми описываемыми мною прелестями постепенно познакомишься поближе – из постоянной зоны пребывания тебя будут возить на экскурсии.

Инферно снабжается душами всех классов и профессий, положений и условий общественных – от императора до шута, от папы римского до злобного ребенка, от рыцаря до купца, от монаха до проститутки – с таким усердием и в таком обилии, что можно подумать, будто человечество только для того и существует, чтобы населять мои до отчаяния родные бездны. Святой Обинцо узрел души, падавшие в ад, как густой снег, а святая Бригитта в одном из своих «Откровений» считает ежедневное поступление душ на рынок преисподней - «паки песку морского».

Если верить богословам, адские мучения вечны во времени. Нет в существе грешника ни одной, хотя бы малейшей частицы, которая не испытывает невыносимых страданий, всегда одинаково напряженных. Главное орудие казни здесь – пламя. Ориген, Лактанций, Иоанн Дамаскин почитали адский огонь чисто духовным и метафорическим. Но большинство святых отцов держались за его материальность, а блаженный Августин утверждает, что если бы все моря хлынули в пекло, то все-таки бессильны были бы умягчить ярый жар ужасного пламени, вечно здесь пылающего.

Есть в обиталище бесовском и лед, яростные ветры, проливные дожди, ужасные чудища и тысячи видов мучений, которые живые люди выдумывают для мертвых, а мы, бесы, воплощаем в действительность. Святой Фома доказывает, что это - наше право и долг, поэтому мы делаем все, чтобы пугать и мучить грешников, а в довершение страданий злобно смеемся и издеваемся над ними. Словом, у нас не соскучишься – это я тебе обещаю!

Главное мучение грешников состоит в том, что они навеки лишены лицезрения Божия и знают о блаженстве святых. В последнем пункте, впрочем, мнения расходятся. Некоторые авторы утверждают, что святые-то видят муки грешников, но последние не видят счастья первых. Святой Григорий Великий находит, что страдание грешников приятно для праведных, а Бернард Клервосский даже основывает это положение на четырех причинах: первое - святые радуются, что столь ужасные муки не выпали на их долю; второе - они успокоены, что, раз все виновные наказаны, им, святым, уже нечего бояться никаких козней, ни дьявольских, ни человеческих; третье - в силу контраста их блаженство кажется еще более совершенным; четвертое - то, что нравится Богу, должно нравиться и праведным.

Отвлекусь. Веков этак шесть назад продавцы индульгенций – это, если тебе неизвестно, нечто вроде партбилета в КПСС или удостоверения сотрудника КГБ в СССР, то есть документ, заранее отпускающий многие грехи...

Да знаю я!

Так вот, эти изворотливые церковники-негоцианты додумались продавать претендентам на попадание в рай билеты на видовые места, откуда из Царства Небесного можно любоваться мучениями грешников. Ныне и продавцы их, и покупатели пребывают в местах не столь от нас отдаленных – здесь перед тобой, в преисподней!

Уже в VI и VII веках изобретательные люди придумали восхитительные зрелища адских мук, предвосхитившие голливудские страшилки. Монах Петр видел души осужденных погруженными в безбрежное море огня. Сей миг и мы перед собой их зрим! Фурсей видел четыре великих пламени, на близком расстоянии одно от другого: в них казнились по разрядам четыре вида грешников, а около хлопотали множество демонов. Вот они, считаем: первое пламя, второе, третье, четвертое... А вот и бесы! Привет, братаны! Чем я занимаюсь? Жмурика-важняка на первичном обзоре сопровождаю.

Монах Веттин, видение которого относится к IX веку, достиг вот этих гор неподражаемой красоты и вышины: кажется, они изготовлены из мрамора. Подножия их опоясывает огромная река пламени. В волнах ее горят в бесчисленном множестве грешники, другие же терпят иные муки по берегам. Смотри, в одном огненном столбе множество священнослужителей различных степеней привязаны к кольям – каждый против своей наложницы, точно так же связанной. Этих нашкодивших церковников во все дни года, за исключением одного, секут по детородным частям. Некоторых знакомых монахов Веттин обнаружил заключенными в мрачном, полном копоти замке, из которого валил густой дым, а один из них, в довершение казни, томился, замкнутый в свинцовом гробу.

Еще разнообразнее инфернальные муки в открывающемся твоему взору видении монаха Альбериха, жившего в XIII веке. Ребенком он зрел души погруженными, среди какой-то страшной долины, в лед – одни по щиколотку, другие до колен, третьи по грудь, четвертые по самую голову. Далее тянется лес ужасных деревьев по 60 локтей вышиною, покрытых иглами: на их старых колючках висят, прицепленные за груди, те злые бабы, которые при жизни отказывались кормить своим молоком младенцев, оставшихся сиротами без матери; за это теперь каждую из них сосут по две змеи.

Боже мой, - воскликнул Ельцин, не обращая внимания на неодобрительную мину на роже конвоира, - у нас же половина Европы и Америки на искусственном кормлении грудничков держат! Что ж – все эти женщины сюда попадут?

Не исключено. Не отвлекайся, экскурсия продолжается! По лестнице из раскаленного чугуна вышиною в 365 локтей (по числу дней года) поднимаются и спускаются те, кто не воздерживался от плотского совокупления в воскресенье и праздничные дни; внизу лестницы кипит смолою и маслом громадный котел, и грешники прыгают – без трамплина! - в него по очереди. Глянь, как красиво летят! Будто стервятники на падаль! Ты тоже тут искупаешься! Блудил ведь по уик-эндам?!

А вот в ужасном огне , подобном пламени хлебной печи, жарятся тираны; в огненном озере кипят убийцы; в огромном тазу, наполненном расплавленной медью, оловом и свинцом в смешении с серою и смолою, варятся мало внимательные прихожане, терпимо относящиеся к нравам своих священников.

Далее разверзлось, подобно колодцу, жерло самой глубокой пропасти, дышащее ужасами мрака, зловонием и воплями. Поблизости прикован на цепи громадный змей, пред которым реет в воздухе множество душ; втягивая дыхание, дракон поглощает души эти, как мошек, а, выдыхая, изрыгает их горящими искрами. Святотатцы купаются в озере расплавленного металла, на котором буря воздымает шумные волны. В другом озере - серном, полном аспидов и скорпионов - вечно тонут изменники, предатели и лжесвидетели. Воры и грабители закованы в неподъемные цепи из раскаленного железа, а также и в тяжелые, тоже металлические, шейные рогатки.

Так я, что ли, здесь буду срок отбывать?

Не подозревал в тебе любителя антиквариата. Если хочешь, ради Бога... тьфу! ради Сатаны... просись сюда. Что в современном пекле, что в средневековом воздаяние одно – по грехам. Муки тоже схожие, только видимость их разная...

Экс-президенту стало страшно и неприятно. В таких случая он всегда менял тему беседы.

А где, собственно, находится ад?

А где бы ты хотел?

Не выеживайся! Нигде!

Здесь ты не преуспеешь – уничтожить пекло своим хотением нельзя, Творец создал его по желанию и задумке слишком многих – фактически миллиардов! - людей. Что касается местоположения, то Блаженный Августин предостерегает против этого вопроса, говоря, что ни один человек не в состоянии его узнать, если Сам Бог не открыл ему этой тайны. Но люди Средневековья, пытливые насчет мистической географии, не послушались Блаженного! Их буйной фантазией царство тьмы помещается то в воздушных сферах, то на солнце, то под Иерусалимом в Иосафатовой долине – знаменитой «геенне», то под полюсами, то у антиподов – в Австралии. А еще - внутри вулканов, в центре земли, на крайнем востоке, на далеких островах, затерянных среди неведомых океанов. Самые скупые на выдумку богословы отделываются неопределенным, но решительным указанием: «вне мира».

Некий отшельник с острова Липари зрел однажды, как папы Иоанн и Симон ввергли в кратер тамошнего вулкана душу готского царя Теодориха Великого. Альберих от Трех Источников, французский монах, летописец XIII века, полагал, что души сожигаются в Этне – вулкане на острове Сицилия. Истории в том же роде рассказывают Аймоин Флерийский (X век) и Цезарий из Гейстербаха (XII-XIII века). Святой Брандан, живший на рубеже V-VI столетий, с именем которого связана легенда об одном из древнейших и таинственнейших дальних плаваний в Атлантическом океане, видел где-то остров, изрыгающий пламя. Там демоны – кузнецы ковали молотками распростертых на наковальнях раскаленных грешников. Вот первоисточник романтических представлений о пламенных душах! «Гион Бордосский», французская поэма XIII века, помещает инферно на острове, называемом Моусант, а другая поэма, «Олинель», растягивает его «под Татарией». На дальнем баснословном Востоке находит пекло герой рыцарской повести Угоне Альвернийский, пытавшийся «наехать» на Люцифера.

На самом деле Вселенная – здание в два этажа с подвалом. На верхнем – рай, по вашему пентхауз. Земля – жилые апартаменты, рассадник душ, уходящих то вверх, то вниз. Ад – подвал с топкой. Он находится внутри планеты, как вечная угроза бездны, готовой разверзнуться под ногами грешных. Земная кора – не более чем тонкий потолок преисподней, дрожащий и трепещущий под напором карающего пламени. Земля, красиво одетая в цветущие поля, густые леса, светлые воды, в действительности – червивый плод: кожица – румяна, сердцевина - гнилая, видом прекрасен, на обоняние душист, а возмешь его в рот – он рассыплется пеплом. Червь, источивший и испортивший великое яблоко земли, есть Сатана. Данте так буквально и называет его: «Преступный червь, который точит землю», - и поразительною силою фантазии рисует картину, как через падение Дьявола с неба на землю создалась адская пропасть.

Пекло имеет свои жерла – входы и выходы для вечно снующих взад и вперед по делам своим злых духов. Уже в Евангелии есть указания на «врата адовы», которые, дескать, не одолеют церкви. Это, кстати, мы еще посмотрим! Нисходящий в инферно Христос, придя ко входу в преисподнюю, повелевает князьям мрака, чтобы те открыли пред Ним врата эти, и когда демоны медлят, то Распятый взламывает двери и, опрокинув их, входит. Не понимаю, почему нельзя было обойтись без выпендрежа! Он же – Всесильный! Сказал бы веское слово: все, кто в лоне Авраамовом, очутитесь в раю! И все! Нет, надо спектакль устраивать с ломкой сооружений! Гервасий Тильбюрийский (XIII век) знал о вратах ада, разбитых Христом, что они были бронзовые, и обломки их можно видеть на дне одного озера близ Поццуоли, в Италии.

Данте вошел в инферно уже вратами без дверей, и над ними была надпись литерами темного цвета – та, которую ты ищещь глазами перед входом в Адскую Канцелярию. Количество отдушин на поверхность, впрочем, весьма значительно и помимо этих главных ворот. Такими являются все вулканы – трубы, предназначенные выпускать пары и дым вечной адской кухни, многие пещеры и пропасти, водоворот Мальстрема, а в Ирландии – знаменитый колодезь святого Патрика. Кроме подобных постоянных входов бывают и временные: земля в нужных местах разверзается, дабы выпустить кого-либо из нас из инферно или чтобы поглотить какого-то выдающегося злодея. С тобой, к сожалению, это не удалось!

- Потому что я – выдающийся, но не злодей!

Верно! Ты – выдающееся фуфло!

О-о-о! Как же мне плохо от разговоров с тобой! Ну почему столько мук сразу?!

А кому в аду хорошо? - задал риторический вопрос конвойный. - Здесь множество мучений можно испытать одновременно – и каждое ощущается отдельно. Это при жизни сильная боль забивает слабую... Ну что, пойдешь в средневековое инферно?

Нет уж, в своем времени мучиться останусь...

Ага, и других мучить...

Пройдя через калитку, собеседники очутились в неизмеримо большом зале, где за письменными столами сидели бесы, постоянно обращающиеся в больших серых грызунов. Это ничуть не мешало им опрашивать множество грешных душ, томящихся в длиннющей, в форме опрокинутой «восьмерки» (знак бесконечности, вспомнил ЕБН – в строительном институте математику он учил) очереди, словно алкаши у вино-водочного прилавка в годы горбачевского «сухого закона».

Нездорово, канцелярские крысы! - молодецки гаркнул бес – вертухай. - Ишь, какой образцовый бюрократический адик себе отгрохали – такой же, как в России! Как жизнь... тьфу! Ангел вас не возьми! Как посмертие?

Богохульствуем потихоньку. Грешников регистрируем, - отозвался бесокрысюк, сидевший за столом, к которому подвели экс-гаранта. - Низкому начальству до нас, не слава Богу, дела нет! Тем и несчастливы.

Страдаете, небось? - с ехидцей вопросил новоприбывший злой дух.

Как же без мук-то? Взяток ужас как хочется! А – не дают! Хозяин-то меня, осторожного карася, на какую приманку поймал? Иди, грит, в мои слуги – взяток у тебя будет немерено! Я – в отказ: обманешь, мол, я – юрист, родственная тебе душа, натура сатанинская мне близка, сам кого хочешь вокруг пальца обведу. Дьявол тогда на свидетеля сослался – отшельника VIII века Баронта. Правда, спрашивает, святой, что ты лично видел инфернальные взятки? Тот подтвердил...

На самом деле в своем видении я зрел «демонов, носивших души в пекло, как пчелки в улей со взятками, снятыми с цветов», - с тяжким вздохом произнес глас свыше.

А я купился на неточно поданную информацию, словно последний лох или обычный избиратель. По дурке сюда попал, на фуфло меня взяли! Страдаю теперь! На лапу получить душа требует... А только длань загребущую протянешь – на нее сразу расплавленое злато-серебро льют! Больно, горестно и стыдно! Подумать только: я – потомственный чиновник, а значит, прирожденный взяточник и казнокрад, бздю взять мзду! Ох какой каламбур получился! Разве это не сущий ад?! Только на новоприбывших и отыгрываемся, души свои злобные тешим, прессуем их по-черному...

Кипя от негодования, словно чайник на плите (его, самого главного в России, в упор не замечают), Ельцин решил взять быка, то бишь беса, за рога и вмешался в разговор.

Кончайте болтать! Веди меня, канцелярская крыса, к вашему самому главному начальству...

Крысиному королю?

Бери выше!

Куда это – на небо, что ли? У нас начальство чем ниже сидит, тем оно главнее!

Значит, к самым низким вашим паханам...

Повелителю мух, отцу лжи?

Это так Сатану величают?

Ага!

К черту твоего Сатану! Ведите меня к Господу нашему Иисусу Христу! - перерешил Ельцин. - Я привык иметь дело только с первыми людьми! Ну ... точнее, с высшими силами...

- Ты предстанешь пред Галилеянином в сороковой день после своей смерти. А сейчас смирись и подчинись своей участи...

- Я никому в жизни не подчинялся!

- Борис, ты не прав! - услышал он знаменитую реплику, произнесенную знакомым ненавистным голосом, – и почувствовал щемящий стыд, бессильную злобу, страх за будущее, осознание своей беспомощности. Словом, весь тот коктейль, который ему пришлось хлебнуть на Всесоюзной партконференции, когда его снимали с поста первого секретаря Московского горкома КПСС. Послевкусие от того горького напитка, главными ингридиентами которого были желчь, дерьмо и ядовитая, как укус кобры, слюна партократов, осталось у ЕБН навсегда.

- А что, Лигачев тоже уже здесь?

- Нет, - ответил адский кадровик, меняя голос партбонзы на свой собственный. - Это я балуюсь, то есть шалю. Твой заклятый друг из стаи товарищей по Политбюро тоже скоро попадет сюда. Только я уверен, он и в пекле в одном котле с тобой вариться не станет, будет держаться от тебя как можно дальше. Однако ты действительно неправ. Ты очень долгое время подчинялся и советским законам, и партийному уставу, и особенно правилам застолья. С волками жил и по-волчьи выл... Потом, правда, как ваш бард Высоцкий точно подметил, ты стал козлом отпущения и запел «песенки козлиные». Никак не пойму: чем ты недоволен?

- Я думал, что откупился... тьфу, застраховался... нет! обеспечил себе спасение от адских мук своим поведением в последние годы жизни. И вообще, непонятно: почему не меня терзают черти физически, а я сам себя – душевно?!

- Душа не способна испытывать телесные муки, а только – душевные! И не столько бесы мучают тебя, сколько ты – сам себя! Каждый человек еще на земле заранее творит себе ад лично – и помыслами, и деяниями. В свое собственное творение он и попадает после кончины.

- Я не совсем понимаю...

- Тебе Ходасевич отходную читал? Вот пусть он и объяснит – образно!

- « Горит звезда, дрожит эфир,

Таится ночь в пролеты арок.

Как не любить весь этот мир,

Невероятный Твой подарок?

Ты дал мне пять неверных чувств,

Ты дал мне время и пространство...

Играет в мареве искусств

Моей души непостоянство.

И я творю из ничего

Твои моря, пустыни, горы,

Всю славу солнца Твоего,

Так ослепляющего взоры.

И разрушая вдруг шутя

Всю эту пышную нелепость,

Как рушит малое дитя

Из карт построенную крепость».

Бориса Николаевича проняло. Душа его и не подозревала, что презираемая ею в своей глубине поэзия может выражать невыразимое и объяснять необъясняемое. Бес его потрясение заметил – и остался весьма доволен.

- Усек теперь? Каждый твой поганый, злой, подлый поступок там, в жизни, – здесь, в посмертии, будет воздаваться тебе миллионократно. Ты будешь мучиться укорами совести тут, внизу - как мучил некогда других там, наверху. И так – до Страшного Суда! Неужели до тебя никто не донес простой истины: за добро мы получаем плату добром, за зло и грехи – расплачиваемся?!

- Я бесовским россказням не доверяю!

- И НАПРАСНО, СЫНЕ! «УДЕЛ ГРЕШНИКОВ – МУЧЕНИЕ ИЛИ, ВЕРНЕЕ СКАЗАТЬ, ОТВЕРЖЕНИЕ ОТ БОГА И СТЫД В СОВЕСТИ, КОТОРОМУ НЕ БУДЕТ КОНЦА».

- Кто ты?

- СВЯТОЙ ГРИГОРИЙ БОГОСЛОВ...

- ПОСЛУШАЙ, ЧАДО, И МЕНЯ , КОЕГО НА ЗЕМЛЕ ЗОВУТ СВЯТЫМ КЛИМЕНТОМ: «ЕДИНСТВЕННАЯ ИЗ СЛЕЗ, КОТОРЫЕ Я НЕПРАВЕДНО ЗАСТАВИЛ ПРОЛИТЬ, СТАНЕТ МОИМ АДОМ, КОГДА Я ПОЛНОСТЬЮ ПОЙМУ СОДЕЯННОЕ МНОЙ». ТЫ СВОИ ГРЕХИ ТОЛЬКО НАЧИНАЕШЬ ПОНИМАТЬ...

Экс-гарант решил по своему обыкновению перевести неприятный разговор на другую тему:

Почему я как бы вижу твои слова, святой отец, такими большими, а те слова, что произносят бесы, кажутся мне маленькими?

САТАНА И АНГЕЛЫ ЕГО – ВО ГРЕХЕ ГЛУБОЧАЙШЕМ, НА САМОМ НИЗУ. ОТСЮДА И СЛОВЕСА ИХ, И ДЕЯНИЯ – САМЫЕ НИЗШИЕ. НУ, А МЫ, НАПРОТИВ, ВСЕ В СПЛОШНОЙ РАЙСКОЙ БЛАГОДАТИ ЖИВЕМ, НА НЕБЕ, ПОТОМУ СЛОВО И ДЕЛО У НАС ВЫСОКИЕ.

Давай, не увлекайся богоугодной болтовней, сын погибели! - завопил канцелярский крыс. - Регистрируйся и получай назначение в адские зоны, где тебя хотят видеть!

Я требую, чтобы меня выслушал кто-то из небесных руководителей, достойных разобрать апелляцию экс-президента православной России! Гордость и честь не позволяют мне разговаривать с вами, презренными чертями! Вы все – дураки, даже изобрести сами ничего не можете. Козлы!

Это был истинный крик души. При жизни Ельцин непременно должен был быть везде первым. Его опричники, играя с ним, например, в бильярд, обязательно поддавались. Если его главный телохранитель Коржаков хотел обидеть шефа, то проигрывал не с сухим счетом, а забивал пяток шаров. В таких случаях Ельцин мгновенно вскипал, ломал кий об колено и уходил прочь.

За козлов – ответишь! - возмутился инфернальный кадровик.

А тебе-то что, крыса канцелярская, до ваших козлов?!

Козлоподобные демоны – мои начальники! И не следует думать, что абсолютно все бесы стоят на одном, причем низком, уровне знания и умственных способностей. Между нами есть свои интеллигенты и невежды, удачники и неудачники, ловкачи и простофили. Если черт заметно преуспевал в прежной жизни в какой-либо сфере деятельности, наше руководство пускает его по этой дороге. Автор известного средневекового трактата по демонологии монах Цезарий, например, поведал миру о демоне-юристе по имени Оливера: он был стряпчим и отлично вел судебные дела. Фра Филиппо Сиемский тоже рассказывал о некоем нотариусе, который после смерти своей получил аналогичное место также и в аду и, таким образом, сделался одним из чиновников царства Сатаны и, следовательно, тоже чертом. Это – я , ваш... впрочем, не ваш, и не твой, не покорный и не слуга!

Правда, обычно бесы предпочитают медицину и естественные науки: при нашей помощи варятся волшебные напитки, превращаются металлы и вообще осуществляются всевозможные насилия над материей. Ну – и над духом, само собою. Впрочем, самые приятные насилия – конечно же, над чужими телами... Хотя и по согласию неплохо... Как вспоминать-то приятно! Прямо кайф во время балдежа...

Чего вы все время болтаете попусту? - не выдержал ЕБН.

А куда спешить? Надо следовать принципам преисподней: «Машешь зубами сильнее – время убиваешь быстрее. Проболтаешь день и ночь – вот и вечность прочь!»

Совсем как у нас в Госдуме, - вспомнил экс-президент.

Так ты настаиваешь на высшем суде прям щас?

Да, немедленно! Повторяю: я привык иметь дело только с главными лицами!

То есть ты – как капитан корабля: первый после Бога?!

Абсолютно верно! Так диктуют мне мои гордость и достоинство президента России, пусть и бывшего, и мертвого.

НЕ ГОРДОСТЬ И ДОСТОИНСТВО, А ВЫСОКОМЕРИЕ И ГОРДЫНЯ В ТЕБЕ УГНЕЗДИЛИСЬ, ЧАДО, АКИ АСПИД И ЕХИДНА В НОРЕ. А СИИ ЕСТЬ ГЛАВНЕЙШИЕ ИЗ СМЕРТНЫХ ГРЕХОВ. Я, НЕДОСТОЙНЫЙ АПОСТОЛ ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА НЕБЕСНЫЙ КЛЮЧНИК, СИМОН ПЕТР, ДОСТОИН ЛИ РАССУДИТЬ ТЕБЯ?

Ваше Высокопреосвященство... - забормотал смущенный ЕБН, пытаясь использовать опыт общения с руководством разных религиозных конфессий. - Нет, Ваше Святейшество...

ОСТАВЬ ГРОМКИЕ ТИТУЛЫ ДЛЯ НЫНЕШНИХ ЗЕМНЫХ ОТЦОВ ЦЕРКВИ. МЫ, СКРОМНЫЕ УЧЕНИКИ СПАСИТЕЛЯ, СТЕСНЯЛИСЬ ПРИМЕНЯТЬ ИХ К СЕБЕ, И НАША ПАСТВА – ПЕРВЫЕ ХРИСТИАНЕ – НЕ ДОДУМАЛИСЬ ДО ТОГО, ЧТОБЫ ВЕЛИЧАТЬ НАС, СЛОВНО МЫ – ФАРАОНЫ ИЛИ ЦЕЗАРИ. ПОЧТО ТЫ РОПЩЕШЬ, СЫН МОЙ?

Я должен быть в раю, а не в аду!

КОМУ ДОЛЖЕН? ИЛИ КТО-ТО ТЕБЕ ЭТО ДОЛЖЕН?

Я Царства Небесного достоин!

ЗА КАКИЕ ЗАСЛУГИ?

Я очищен от грехов высшими иерархами церкви!

НЕСПРАВЕДЛИВО ОТПУЩЕННЫЙ ГРЕХ СТАНОВИТСЯ ГРЕХОМ ОТПУСТИВШЕГО! МОЖЕТ, МОИ ПРЕЕМНИКИ В АПОСТОЛЬСКОМ СЛУЖЕНИИ ХОТЕЛИ ПОЛУЧИТЬ ОТ ТЕБЯ ДЛЯ ЦЕРКВИ ИЛИ ЛИЧНО ДЛЯ СЕБЯ КАКИЕ-ТО БЛАГА. МОЖЕТ, ОНИ ИСКРЕННЕ ВЕРИЛИ В ТВОЕ РАСКАЯНИЕ. НО ТЫ ГРЕШИЛ СЛИШКОМ СИЛЬНО, ЖИВЯ НА ЗЕМЛЕ. БЫЛ БОГАТ, А ВЕДЬ ГОСПОДЬ ПРЕДУПРЕЖДАЛ, ЧТО ЛЕГЧЕ ВЕРБЛЮДУ ПРОЙТИ СКВОЗЬ ИГОЛЬНОЕ УШКО, ЧЕМ БОГАТОМУ ПОПАСТЬ В ЦАРСТВИЕ НЕБЕСНОЕ! ТЫ БЫЛ СТРОИТЕЛЕМ-РУКОВОДИТЕЛЕМ. ТЫ БЫЛ ЧЛЕНОМ ПОЛИТБЮРО. ТЫ БЫЛ ПОЛИТИКОМ. ТЫ БЫЛ РОССИЙСКИМ ПРЕЗИДЕНТОМ. КАЖДЫЙ, КТО ЗАНИМАЛ ТАКИЕ ДОЛЖНОСТИ ХОТЯ БЫ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ, ЗАСЛУЖИВАЕТ ПЕКЛА БЕЗ СУДА И СЛЕДСТВИЯ, ИБО ОСТАТЬСЯ НЕЗАПЯТНАННЫМ НА ЭТИХ ПОСТАХ НЕВОЗМОЖНО. РАЗВЕ С ТАКОЙ ГНУСНОЙ ПРЕСТУПНОЙ БИОГРАФИЕЙ ПУСКАЮТ В РАЙ?!

Я не согласен...

ИСТИНА, КОТОРУЮ ОТРИЦАЮТ, НЕ СТРАДАЕТ; СТРАДАЕТ ТОТ, КТО ПЫТАЕТСЯ ЕЕ ОТРИЦАТЬ.

Вы неверно меня поняли. Я имею в виду, что, да, я грешил. Но ведь не согрешишь – не покаешься! А я – раскаялся!

РАЗВЕ? РАСКАЯНИЕ ИСТИННОЕ ДОКАЗЫВАЮТ НЕ СЛОВАМИ, А ДЕЛАМИ. ТЫ ПОКАЯЛСЯ ПЕРЕД РОССИЯНАМИ, ИЗВИНИЛСЯ ПУБЛИЧНО ЗА ВРАНЬЕ, КОТОРЫМ ПОТЧЕВАЛ НАРОД БОЛЕЕ ВОСЬМИ ЛЕТ? ПОПРОСИЛ ПРОЩЕНИЯ У РОДИЧЕЙ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ ПОГИБЛИ ПО ТВОЕЙ ВИНЕ В МЕЖДОУСОБНЫХ ВОЙНАХ, НАЧАВШИХСЯ ПОСЛЕ РАЗВАЛА СССР, ОСОБЕННО В ЧЕЧНЕ? ОТКАЗАЛСЯ ОТ НЕПРАВЕДНО НАКОПЛЕННЫХ БОГАТСТВ? ЧТО ТЫ СКАЖЕШЬ В СВОЕ ОПРАВДАНИЕ? ТЫ БОГАЧ ИЛИ БЕДНЯК?

«... Богатый ли я человек? Честно говоря, не знаю... смотря по каким меркам судить. Давайте посмотрим, что у меня есть, чего у меня нет.

Итак, я живу на государственной даче. Владею (совместно с женой) недвижимым имуществом, а именно дачей в Одинцовском районе Московской области. Площадь дачи – 452 квадратных метра. Площадь участка – четыре гектара.

Есть у меня машина марки «БМВ», купленная в 1995 году.

Есть квартира в Москве, на Осенней улице. Есть холодильники на даче и дома. Есть несколько телевизоров.

Мебель (диваны, кресла, пуфики, шкафы и так далее). Кое-какая одежда.

Украшения жены и дочерей. Теннисные ракетки. Весы напольные. Ружья охотничьи. Книги. Музыкальный центр. Диктофон.

Теперь немного о том, чего у меня нет совсем.

Ценных бумаг, акций, векселей – нет.

Недвижимости за рубежом (вилл, замков, дворцов, ранчо, ферм, фазенд и асиенд) – нет.

Счетов в зарубежных банках – нет.

Отдельных драгоценных камней – нет.

Золотых рудников, нефтяных скважин, алмазных копей, земляных участков за рубежом – нет.

Яхт, самолетов, вертолетов и прочего – нет.

Моя жена, мои дочери, Лена и Таня, не открывали банковских счетов ни в швейцарских, ни в английских, ни в каких-либо еще зарубежных банках, у них нет замков и вилл, земельных участков за границей, нет акций зарубежных компаний, заводов и шахт. Нет и никогда не было».

Брешет – и не поперхнется... И не краснеет даже... Впрочем, а может ли душа вообще краснеть от стыда – или на это способно только тело? Вот ведь как натренировался, - восхитился Оливера. - Мне бы так врать научиться – давно бы замом по кадрам у Хозяина был...

С неба послышалось горестное стенание апостола Петра.

КАК ЖЕ, ЧАДО, ТЕБЕ НЕ СТЫДНО ТАК БЕССОВЕСТНО ЛГАТЬ?! НУ-КА, ПАДШИЕ АНГЕЛЫ, ВЫБЕЙТЕ ИЗ НЕГО ПРАВДУ О НАСЛЕДСТВЕ, КОЕ ЭТА КРИВЯЩАЯ СОБОЙ ДУШОНКА ОСТАВИЛА СВОЕЙ СЕМЬЕ. А НА САМОМ-ТО ДЕЛЕ – СЕМЕЙКЕ. НА ИТАЛЬЯНСКОМ, КСТАТИ, ЭТО СЛОВО ЗВУЧИТ КУДА ТОЧНЕЕ: МАФИЯ!

Все подряд зачитывать?

НЕТ, ТОЛЬКО РАЗДЕЛ О СОБСТВЕННОСТИ!

До того, как обвиняемый стал президентом, он в корыстолюбии замечен не был, ибо жил на всем государственном. Упрекнуть его можно только в лицемерии: он везде кричал о борьбе с привилегиями, а сам пользовался и спецпайками, и спецбольницей, и спецмашинами.

ЗАМЕЧУ, СЫНЕ, ЧТО ГОСПОДЬ ПУЩЕ ВСЕГО ОБЛИЧАЛ ФАРИСЕЕВ – ИМЕННО ЗА ЛИЦЕМЕРИЕ! ЧТИ, НЕСЧАСТНЫЙ ЗЛОЙ ДУХ! ТОЛЬКО ВКРАТЦЕ!

В 1993 году в России разразился первый крупный коррупционный скандал. У близкого к президенту авантюриста Дмитрия Якубовского, в то время фактически – полпреда всех российских спецслужб и правоохранительных органов в правительстве, оказалось много компромата на «лучших людей» страны, в том числе министра оборона Баранникова, первого замминистра МВД Дунаева, генпрокурора Степанкова и других. Почти все они, боясь, что Ельцин использует коррупционные факты против них, перебежали в стан опозиции. Президента особенно тогда возмутили Баранников с Дунаевым. Почему именно они, свежеупокоенный, давно хотел узнать?

Их жены осмелились съездить за счет бизмесмена Бирштейна в Швейцарию и там купить пару чемоданов вещей, включая шубы и часы...

На самом деле – за счет Якубовского, но это уже не так важно... Продолжай!

«В Москву жены привезли двадцать мест багажа, а за перегруз фирма заплатила две тысячи долларов, что в три раза дороже, чем билет на самолет в Швейцарию. Я думаю, даже самая избалованная миллионерша не смогла бы при всей фантазии за три дня истратить столько денег».

ОПЯТЬ ХАНЖИШЬ, БОРИС? БЕС, ЧИТАЙ ДАЛЬШЕ!

Когда в 1997 году Ельцин прибыл с визитом в Стокгольм, его супруга вместе с младшей дочерью-советницей в лучшем меховом магазине города «Моде Пёлс» приобрели две норковые и одну каракулевую шубу – всего на двадцать тысяч долларов. Расплачивались они пластиковыми кредитными картами «Мастеркард».

ЧТО ЖЕ ТЫ ВРЕШЬ, БУДТО В ТВОЕЙ СЕМЬЕ НИКТО НИКОГДА НИКАКИХ ЗАГРАНИЧНЫХ СЧЕТОВ НЕ ИМЕЛ?!

У обвиняемого есть новая «БМВ», которую Ельцин купил будто бы за 15000 долларов, а на самом деле за 130 тысяч. Внук президента Борис Ельцин учился в престижном английском колледже Милфилд, где курс обучения ежегодно обходится примерно в 25 000 долларов. В окрестностях Ниццы, на мысе Антиб, обвиняемый приобрел за 55 миллионов франков (это примерно – 11 миллионов долларов) старинный замок «Шато ла Гароп» с участком в 10 гектаров. Сие теперь – собственность президентской дочки Татьяны Дьяченко. В немецких Альпах, в курортном городке Гармиш-Партенкирхен, есть замок Ляйтеншлессель, также купленный Татьяной. В подмосковье, в элитном поселке Николина Гора на Рублевке, Семья построила кирпичный особняк площадью свыше 800 кв. метров.

Особо постыдным для обвиняемого чертово следствие считает так называемое дело «Мабетекса». Эта фирма, которую возглавлял швейцарец албанского происхождения Беджет Пакколи, являлась основным подрядчиком ремонта московского Кремля. На восстановление царской обители государство потратило тогда сотни миллионов долларов.

От швейцарских органов правопорядка тогдашний генпрокурор России Скуратов получил официальные документы – перечень высокопоставленных вкладчиков нескольких местных банков, на счета которых регулярно поступали деньги из «Мабетекса». В конце списка три фамилии: Татьяна Б. Дьяченко, Елена Б. Окулова и Ельцин Б.Н.

Получив эти материалы, генпрокурор тайно возбудил уголовное дело – в прокуратуре о нем знали всего три человека. В январе 1999 года швейцарцы провели в штаб-квартире «Мабетекса» обыски. Среди изъятого оказались и документы, подтверждающие, что глава фирмы открыл Ельцину и его дочерям кредитные карты. Государственный прокурор Швейцарии Карла Дель Понте немедля позвонила Скуратову. Но у ее российского коллеги... прослушивался телефон. Это было 25 января. А уже 1 февраля Скуратова пригласил глава президентской администрации Бордюжа и предъявил видеозапись «человека, похожего на генпрокурора», и пары девах, похожих на шлюх. На допросе Бордюжа сказал потом, что кассету... нашел у себя на столе. Скуратов лишился карьеры и доброго имени. Кремль отрицал все и вся. Самый нелепый аргумент привел экспремьер Черномырдин: «Наш президент денег уже лет пять или десять в глаза-то не видел. Он даже не знает, какие у нас деньги». Даже если это и правда, Черномырдин не учел, что на швейцарских счетах лежали отнюдь не рубли...

СПИСОК ПРЕСТУПЛЕНИЙ ЗАКОНЧЕН?

Нет еще. На Каймановых островах есть оффшорные счета президентского зятя Леонида Дьяченко. Его фирма «Белка Трейдинг Корпорейшн» - крупнейший трейдер «Сибнефти», которую указом Ельцина за копейки продали когда-то Березовскому с Абрамовичем. Американские власти подозревали Дьяченко в уклонении от уплаты налогов (на счетах лежало 2,7 миллиона долларов) и вызывали на допрос. Никуда он, естественно, не поехал.

КАК ОБ ЭТОМ УЗНАЛИ ШВЕЙЦАРЦЫ? - спросил Петр.

Фирма «Мабетекс» регулярно платила взятки российским чиновникам, переводя деньги им на счета в швейцарских банках. По их законодательству, взятка - менее серьезное преступление, чем неуплата налогов. Посему бухгалтеры «Мабетекса» предъявили налоговикам все свои расходы, включая«комиссионные» русским делягам, и даже заплатили с них положенные налоги. Прокуратура нашла 59 счетов сановников из России, в том числе – Ельцина и его дочерей.

А НУ-КА ПУСТЬ САМ ОБВИНЯЕМЫЙ ОТВЕТИТ. УЧТИ: В АДУ ЛОЖЬ НЕ СКРОЕШЬ, ЭТО ТЕБЕ НЕ РОССИЯ, ТАК ЧТО ГОВОРИ ПРАВДУ! ЗАДАВАЙ ВОПРОСЫ, БЕС!

Действительно ли в банке «Дель Готтардо» были отрыты три карты. Одна - «Америкэн экспресс» - на твое имя. Две - «Еврокард» - на твоих дочерей Татьяну Дьяченко и Елену Окулову? - начал допрос Оливера.

Да.

Когда это произошло?

В 1993 году.

Как проходило открытие карт?

Через маленький магазинчик в Лугано, торгующий нижним бельем и одеждой, - «Фенини Шоп», который принадлежал одному из вице-директоров банка «Дель Готтардо» Франко Фенини... Эти кредитные карты были выписаны на магазин Фенини. На адрес магазина приходили счета за все использования карт.

Сколько денег было на этих картах?

У меня – немного: несколько тысяч долларов. У дочек – куда больше, особенно у Татьяны. Общее же движение по всем трем картам – около 600 тысяч долларов.

Кто оплачивал эти счета?

Наполнение шло из «Мабетекса» или же частного счета ее хозяина господина Пакколи, через счета компании «Ля Фен С.А.». «Фен» - сокращение от Фенини: эта фирма также принадлежала вице-директору «Дель Готтардо».

Твои дочери пользовались этими картами?

Да. Ими они расплачивались в самых дорогих магазинах Европы.

Российские власти, когда ты их возглавлял, утвержают, что без личного присутствия клиента подобные карты открыть не могли. А поскольку никто из твоей Семьи в Швейцарию специально не ездил, карты – фальшивка. Это так?

На самом деле присутствие клиента совершенно не обязательно. Выписать карту может банковский офицер и привезти ее будущему владельцу. На тот момент Фенини такой возможностью обладал.

Нужно ли было заявление от тебя?

Да. Обычно владелец карточки сам заполняет специальный формуляр, указывает адрес рассылки счетов, расписывается. Затем заявление поступает в банк, и тот должен выдать финансовые гарантии на определенную сумму – не менее 30 тысяч швейцарских франков (20 тысяч долларов). После этого компания, выпускающая карточку, либо отдает ее клиенту, либо присылает в банк. В зависимости от желания.

Ты такие документы заполнял?

Нет. Банковский офицер передал уже заполненные документы Франко Фенини, который мне их привез, я в них расписался.

БЕС-ОБВИНИТЕЛЬ, ТЫ ПЕРЕЧИСЛИЛ ВСЮ СОБСТВЕННОСТЬ СЕМЬИ?

Почти. Остается еще упомянуть две яхты типа «Фарго» и «Фантом» ценой 450 тысяч долларов. Личные счета в банках Швейцарии, Англии, Австралии. На вопросы «как приобреталось?» и «кем оплачивалось?» ни Ельцин, ни его близкие ответов принципиально не давали. Еще бы... «Царская династия» быдлу нечего объяснять не обязана.

ЭТО ВСЕ, ЧТО ПРИОБРЕЛ ОБВИНЯЕМЫЙ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ СЛУЖЕБНОГО ПОЛОЖЕНИЯ, НАХОДЯСЬ НА ПОСТУ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ?

Нет. Он получил немало и после отставки. И здесь я хотел бы отметить особый цинизм свежеупокоенного Ельцина, применение им двойных стандартов. Когда он вышибал из Кремля Горбачева, то не предполагал, что сам окажется в его шкуре. На все просьбы президента СССР о неприкосновенности Ельцин отвечал решительным отказом. «Если Горбачев что-то хочет сказать и в чем-то признаться, пусть делает это сейчас», - объявлял он во всеуслышание...

Можно я отвечу? - прервал черта-прокурора ЕБН. - «Список претензий Горбачева – его «отступная», - изложенных на нескольких страницах, был огромен. И практически весь состоял из материальных требований».

НО ЧЕРЕЗ ВОСЕМЬ ЛЕТ ТЫ ВСЕ ЖЕ ПЕРЕМЕНИЛ МНЕНИЕ И ПРИШЕЛ К ВЫВОДУ, ЧТО ДАВАТЬ УХОДЯЩЕМУ ПРЕЗИДЕНТУ ГАРАНТИИ БЕЗОПАСНОСТИ БЛАГОРОДНО И ПРАВИЛЬНО?

ЕБН не нашел, что сказать.

Ельцинский «список претензий», - продолжал Оливера, - намного обширнее, чем у его предшественника; и тоже, как ни странно, состоял из материальных требований. Путин установил Ельцину персональную пенсию – 75% от президентского оклада. Ему вместе с Семьей пожизненно были сохранены государственная охрана и транспорт, бесплатное медицинское обслуживание. Конечно, неприкосновенность - как же без нее при таких-то «заслугах» и аппетитах? Ему оставили дачу в Барвихе с участком в 66 гектаров; когда-то, став президентом, он тотчас отобрал ее у Горбачева. Его содержание ежегодно обходилось российским налогоплательщикам в 60 миллионов рублей. Этих денег хватило бы на две с половиной тысячи пенсионеров.

Володя мне обещал – и свое обещание не нарушил!

ТО, ЧТО ТВОЙ ПРЕЕМНИК ПУТИН СДЕЛАЛ НЕБЫВАЛОЕ ДЛЯ РОССИЙСКОГО ПОЛИТИКА - СДЕРЖАЛ СВОЕ СЛОВО, НЕ СМЕШАЛ СВОЕГО ПРЕДШЕСТВЕННИКА С НАВОЗОМ, НЕ УТОПИЛ В ПОМОЙНОМ ВЕДРЕ, НЕ ПОГЛАДИЛ ЕЖОВЫМИ РУКАВИЦАМИ, - ДЕЛАЕТ ЕМУ ЧЕСТЬ. СКВЕРНО ТО, ЧТО ПЛАТИЛ ОН ТЕБЕ НЕ ИЗ СОБСТВЕННОГО КАРМАНА, А ИЗ НАРОДНОГО. И ЗА ЭТО ЕМУ ПРЕДСТОИТ ОТВЕТИТЬ. БУДУ НАДЕЯТЬСЯ, ЧТО ЗОЛОТАЯ КНИЖИЦА ЕГО ДОБРЫХ ДЕЛ ПЕРЕВЕСИТ НА ВЕСАХ БОЖЕСТВЕННОГО ПРАВОСУДИЯ ГРОССБУХ ГРЕХОВ. ПРОДОЛЖАЙ, ПАСЮК-БЮРОКРАТ!

Став пенсионером, обретя неприкосновенность, Ельцин зажил в свое удовольствие, начал путешествовать...

«Будучи президентом, я побывал в 60 странах, но разве я там что-нибудь видел?» - возразила обвиняемая душа.

Заливать глаза надо было меньше – может, и увидел бы что-нибудь, кроме бутылок и донышка рюмашек! - вдруг заговорил долго молчавший конвоир.

Зато после отставки ты с женой мотались по миру практически беспрерывно, - усилил обвинительный пыл Оливера. - И недели не прошло с твоего ухода, как ты отправился в первый свой частный вояж – в Израиль, получил в Иерусалиме орден Гроба Господня. Что ты сказал, принимая награду?

«Я ж теперь, понимаш, святой президент», - повторила душа, опять сгорая от стыда.

Видели мы, какой ты святой! Обслуга иерусалимского отеля «Хилтон» до сих пор с содроганием вспоминает, каких трудов стоило им найти для тебя удлиненную кровать и ежедневно возить самолетами черешню из Лондона. Вы с женой постоянно ездили по свету, не пропускали ни одного крупного теннисного турнира. Ежегодно ты в берлинском кардиоцентре обследовал свое сердце, регулярно поправлял здоровье в Сардинии – излюбленном месте отдыха олигархов; пил нарзан в Кисловодске и загорал в Иссык-Куле. В Китае прошел курс традиционной восточной медицины.

Ну и что! Имел право...

Имел бы, если бы ездил на свои деньги...

Частично и на свои, а не только на пенсию...

У тебя нет ничего своего, заработанного честно – все наворовано...

Правда твоя, бес. Но я же покаялся!

ЧАДО, ИСТИННОЕ РАСКАЯНИЕ НЕ В ТОМ, ЧТО ТЫ СТАВИЛ СВЕЧИ В ХРАМАХ, ИСПОВЕДЫВАЛСЯ ВЫСШИМ ИЕРАРХАМ РАЗНЫХ ЦЕРКВЕЙ И ПОЛУЧАЛ НЕЗАСЛУЖЕННЫЕ НАГРАДЫ ОТ ПАТРИАРХОВ...

Значит, грех на них?!

«... КАЖДЫЙ В ГРЕХЕ, СОВЕРШЕННОМ ВДВОЕМ, ОТВЕЧАЕТ САМ ЗА СЕБЯ», - раздался с небес незнакомый голос.

Кто это?

Редьярд Киплинг, великий английский писатель и поэт, - пояснил канцелярский крыс.

Бумагомарака – и в раю?! - безмерно удивилась душа.

ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, РЕДКИЙ СЛУЧАЙ. КИПЛИНГ ПРИ ЖИЗНИ, ЧУТЬ ЛИ НЕ ЕДИНСТВЕННЫЙ СРЕДИ ГЕНИАЛЬНЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ ИСКУССТВА, БЫЛ ПОЧТИ ПРАВЕДНИКОМ. НО ВЕРНЕМСЯ К ТЕБЕ. Я ПРИЗНАЛ БЫ ТВОЕ РАСКАЯНИЕ, ЕСЛИ БЫ ТЫ ВЕРНУЛ НАРОДУ ВСЕ НАВОРОВАННОЕ, ЗАСТАВИЛ БЫ ТО ЖЕ САМОЕ СДЕЛАТЬ ЧЛЕНОВ ТВОЕЙ СЕМЬИ, ОТКАЗАЛСЯ ОТ ПЕНСИИ, ОСТАТОК ЖИЗНИ ПОСВЯТИЛ БЫ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ ИЛИ УШЕЛ В МОНАСТЫРЬ. А ТЫ – ЖИРОВАЛ НА ВОРОВАННЫХ ДЕНЬГАХ И ПОЛУЧАЛ НЕЗАСЛУЖЕННЫЕ БЛАГА... ТЫ СЛИШКОМ БОГАТО И НЕПРАВЕДНО ЖИЛ НА ЗЕМЛЕ... РАЯ ТЫ НЕ ДОСТОИН, ДАЖЕ НА ДЕВЯТЬ СУТОК ТЕБЯ ТУДА ВПУСТИТЬ НЕЛЬЗЯ...

И что же со мной будет?

«СТУПАЙ, СТУПАЙ К ВЛАДЫКЕ ЗЛА, ТЫ МРАКУ ОБРЕЧЕН...» - Киплинг снова процитировал строчку из свой поэмы «Томлинсон».

Я не согласен с твоим приговором, святой апостол. Буду апеллировать к Христу, когда увижу Его.

ВЕРНО, ЧАДО! ТВОЕ НЕОСПОРИМОЕ ДОСТОИНСТВО В ТОМ, ЧТО ПРИ ЖИЗНИ ТЫ ПОЧТИ НИКОГДА НЕ ОТЧАИВАЛСЯ И НЕ СДАВАЛСЯ. И НЫНЕ ПРАВИЛЬНО РАССЧИТЫВАЕШЬ НА МИЛОСЕРДИЕ СПАСИТЕЛЯ. ОН ДОБРЕЕ МЕНЯ, ОН ДОБРЕЕ ВСЕХ... ОН МОЖЕТ ПРОСТИТЬ ДАЖЕ ТАКОГО ЗАКОРЕНЕЛОГО ГРЕШНИКА, КАК ТЫ...

Голос апостола исчез – а вместе с ним и исходившие от него, как лучи – от солнца, тепло, свет и надежда. Душа осталась в кромешной, хотя и прозрачной тьме наедине с нечистью...

Ладно, бесы, черт с вами, - обреченно произнес Борис Николаевич.

С нами, с нами, - согласились и канцелярский крыс, и конвойный. - И чего ты время тянул? В инферно, как в вашей советской коммунальной квартире, все про всех знают! Да мы про тебя ведаем больше, чем ты сам про себя! Порядок такой у нас! Ты в России бюрократию расплодил? А Сатана чем хуже? Так что ложь мы сразу распознаем.

По каким признакам? - залюбопытствовал экс-гарант, похолодев при мысли, что было бы, если бы так происходило на земле во время его жизни.

«Ложь всегда извивается, как змея, которая никогда не бывает прямой, ползет ли она или лежит в покое; лишь когда она мертва, она пряма и непритворна». Здесь ложь, как и творцы, ее мертвы...

Это кто сказал?

Основатель протестантства Мартин Лютер, - заулыбался Оливера.

Чего ж он здесь, а не наверху?

Еретичков жег не хуже католиков, призывал князей к уничтожению мятежников во время Крестьянской войны в Германии... Но давай к твоим грехам вернемся... Зачем ты врал – и в своих мемуарах, и здесь, пред апостолом Петром?

«Когда вы читаете биографию, помните, что правда никогда не годится для опубликования». Почему же президент России должен стать исключением? Для сведения мистера Ельцина: я – Бернард Шоу, английский драматург.

Итак, краткое напутствие новичку, - Оливера встал и вытянулся во фрунт. - До твоего первичного суда, который произведет Пантократор на сороковой день, ты имеешь статус свежеупокоенного. После вынесения обвинительного приговора ты – адозаключенный, сокращенно адзек. Есть еще мигранты, но это – особая статья нашего Адского Уложения о Наказаниях. Находиться будешь в зоне по своему выбору. Спросишь: почему такой либерализм? Ответ примитивный, будто мозги «нового русского»: каждый свое место в аду уготавливает сам для себя своими поступками и помыслами. Мучается он не физически (тела-то нет!), а духовно: переживает самые худшие моменты своего земного существования, которым обязан сам себе, своим близким или своим лидерам, чью волю он согласился выполнять. Забвение здесь невозможно: все свои горести и беды грешник переживает снова и снова столь же сильно и остро, как в первый раз. Осознание того, что кара заслуженная, усиливает страдания.

Сейчас тебе выделят гида на остаток дней, он проведет тебя по зонам. Из всех имеющихся проводников сопровождать тебя согласилась лишь одна, на мой взгляд, шизанутая душа. Ницше, забирай подопечного, и проваливайте ко всем святым из Адской Канцелярии! В Небесную Канцелярию! Шутка, ха-ха!

Зал с канцелярскими крысами пропал так же быстро, как последний рубль из кармана алкоголика в винном магазине. В темном пекельном пламени экс-гарант разглядел своего нового спутника: душу человека лет пятидесяти с печатью явного безумия на очень умном лице. Высокий лоб и пышные кустистые усы делали его похожим на Максима Горького.

- Здравствуйте! Позвольте представиться: Фридрих Ницше. Гений. Философ. У меня «...самый независимый ум во всей Европе, и я единственный немецкий писатель...» А самое главное, «я – первый имморалист».

- Это который первый придумал голышом по улицам бегать? - блеснул эрудицией ЕБН.

Пришелец скривил призрачные губы:

- Как говорили в России полвека назад, не шейте мне аморалку! В общественных местах обнажаются, а потом смываются от полиции стрикеры. Аморалисты – те, кто своим поведением нарушают правила морали, а имморалисты их не признают вообще из принципа.

Ельцин окончательно запутался (ну, не рубил он в тонких материях, - только в грубых), о чем не преминул сообщить собеседнику. Оказалось, что Ницше лишь дай повод чего-нибудь объяснить. Как выяснилось, обиходный разговор он вел весьма кратко и толково, но стоило ему заговорить о себе или своем творчестве, как философ переходил на высокий штиль и понять его зачастую было невозможно.

- «В сущности в моем слове имморалист заключаются два отрицания. Я отрицаю, во-первых, тип человека, который до сих пор считался самым высоким, добрым, доброжелательным, благодетельным; я отрицаю, во-вторых, тот род морали, который, как мораль, достиг значения и господства, - мораль декаданса, говоря конкретнее, христианскую мораль. Можно на второе отрицание смотреть как на более решительное отрицание, ибо слишком высокая оценка добра и доброжелательства в общем есть для меня уже следствие декаданса, симптом слабости, несовместимый с восходящей и утверждающей жизнью».

- Ничего не понял!

- Попробую еще раз.

- Только о себе говорить надо, а не о своем... этом... маразме... то есть морализме.

- Я и мое творчество неразделимы!

- Как что?

- Как бы выразиться попроще и поточнее, чтоб даже русский экс-президент понял... Как вода и этиловый спирт в водке! Дошло?

- Вроде да... - промямлил озадаченный Борис Николаевич.

- Тогда начинаем приобщаться к великому – ко мне и моим творениям.

- Крутого из себя строит, а похож... на порядочного политика: многие вроде о нем слышали, но вот никто его не встречал, и в чем его достоинства – неизвестно, - начал размышлять вслух экс-президент.

- Порядочный политик – это оксиморон...

- Да что ж все сыпятся афоризмы непонятные, какие-то загогулины словесные! Будто в западных песнях – звучат красиво, а как переведут на русский – сплошная галиматья!

- Не удивительно, что Вас «затрудняет форма афоризмов: затруднение в том, что к форме этой относятся слишком легко. Афоризм, правильно отчеканенный и отлитый, требует не простого прочтения, а «расшифровки». Здесь именно должно начинаться истолкование, для которого требуется особое искусство». Специально для Вас объясняю: оксиморон – соединение противоположностей, логически исключающих друг друга: порядочный политик, честный чиновник, непродажный милиционер и тому подобные российские абстракции. И все же – ближе к моему телу... теперь уже душе. «В предвидении, что не далек тот день, когда я должен буду подвергнуть человечество испытанию более тяжкому, чем все те, каким оно когда-либо подвергалось, я считаю необходимым сказать, кто я. Знать это, в сущности, не так трудно, ибо я не раз «свидетельствовал о себе». Но несоответствие между величием моей задачи и ничтожеством моих современников проявилось в том, что меня не слышали и даже не видели... При этих условиях возникает обязанность, против которой в сущности возмущается моя обычная сдержанность и еще больше гордость моих инстинктов, именно обязанность сказать: выслушайте меня, ибо я такой-то и такой-то. Прежде всего не смешивайте меня с другими!

Я, например, вовсе не пугало, не моральное чудовище, - я даже натура, противоположная той породе людей, которую до сих пор почитали как добродетельную. Между нами, как мне кажется, именно это составляет предмет моей гордости. Я ученик философа Диониса, я предпочел бы скорее быть сатиром, чем святым».

То есть не дурак выпить и поволочиться за бабами, - догадался Ельцин: до такой степени он греческую мифологию знал.

- Один из тех яйцеголовых, которые людскую породу через коленку ломают, чтоб исправить? - высказал он вслух другое свое соображение.

- «Улучшить» человечество – было бы последним, что я мог бы обещать. Я не создаю новых кумиров, пусть научатся у древних, во что обходятся глиняные ноги. Мое дело скорее – низвергать кумиры – так называю я идеалы... Ложь идеала была до сих пор проклятием, тяготевшим над реальностью. Само человечество, проникаясь этой ложью, извращалось вплоть до глубочайших своих инстинктов, до обоготворения ценностей обратных тем, которые обеспечивали бы развитие, будущность, высшее право на будущее».

- Похоже на библейских пророков...

- Я – не пророк, я – рок! «Почему являюсь я роком. Я знаю свой жребий. Некогда с моим именем будет связываться воспоминание о чем-то огромном, - о кризисе, какого никогда не было на земле, о самой глубокой коллизии совести, о решении, предпринятом против всего, во что до сих пор верили, чего требовали, что считали священным. Я не человек, я динамит. И при всем том во мне нет ничего общего с основателем религии – всякая религия есть дело черни, я должен мыть руки после каждого соприкосновения с религиозными людьми.

...Я не хочу «верующих», я полагаю, я слишком злобен, чтобы верить в самого себя, я никогда не говорю к массам... Я ужасно боюсь, чтобы меня не объявили когда-нибудь святым...

Может быть, я есть паяц... И несмотря на это, или скорее, несмотря на это – говорит во мне истина. - Но моя истина ужасна...»

- У нас про таких поговорка есть: «Шибко умный», - съязвил ЕБН. Подколка шкуру Ницше не проткнула: он ничего не знал про чукчу и связанные с этой эпической фигурой пласты российского народного творчества. Издевку Фридрих воспринял как похвалу и на полном серьезе стал развивать тему.

- Я не просто очень умен, я – мудр! «Почему я так мудр... Счастье моего существования, его отличительная черта лежит, быть может, в его судьбе... У меня более тонкое, чем у кого другого, чувство восходящей и нисходящей эволюции; в этой области я учитель par excellence, - я знаю ту и другую, я воплощаю ту и другую... Мне не нужно устремление, а только простое выжидание, чтобы невольно вступить в мир высоких и тонких вещей: я там дома, моя самая сокровенная страсть становится там впервые свободной. То, что я заплатил за это преимущество почти ценою жизни, не есть, конечно, несправедливая сделка. - Чтобы только что-нибудь понять в моем Заратустре, надо, быть может, находиться в тех условиях, как я, - одной ногой стоять по ту сторону жизни...»

- Кто такой Заратустра? - опрометчиво спросил ЕБН. Лучше бы он этого не делал! И без того безумные глаза пришельца загорелись адским огнем, и на бедного, ничего не понимающего экс-гаранта обрушился словесный водопад-панегирик ницшеанскому талмуду «Так говорил Заратустра»:

- «Среди моих сочинений мой Заратустра занимает особое место. Им сделал я человечеству величайший дар... Эта книга с голосом, звучащим над тысячелетиями, есть не только самая высокая книга, которая когда-либо существовала, настоящая книга горного воздуха – сам факт человека лежит в чудовищной дали ниже ее – она также книга самая глубокая, рожденная из самых сокровенных недр истины, неисчерпаемый колодец, откуда всякое погрузившееся ведро возвращается на поверхность полным золота и добра. Здесь говорит не «пророк», не одно из тех ужасных двойственных существ из болезни и воли к власти, которые зовутся основателями религий...

Оставим в стороне поэтов: быть может, вообще никогда и ничто не было сотворено от равного избытка сил... Применительно к нему вся остальная человеческая деятельность кажется бедной и условной. Какой-нибудь Гете, какой-нибудь Шекспир ни минуты не могли бы дышать в этой атмосфере огромной страсти и на этой высоте. Данте в сравнении с Заратустрой есть только верующий, а не тот, кто создает впервые истину, дух управляющий миром, рок, - поэты Веды суть только священники, не достойны развязать ремень у обуви Заратустры; но это есть еще наименьшее и не дает никакого понятия о том расстоянии, о том лазурном одиночестве, в котором живет это произведение...

Пусть соединят воедино дух и доброту всех великих душ: все вместе они не были в состоянии произнести хотя одну речь Заратустры. Велика та лестница, по которой он подымается и спускается; он дальше видел, дальше хотел, больше мог, чем какой бы то ни было другой человек. Он противоречит каждым словом, этот самый утверждающий из всех умов; в нем все противоположности связаны в новое единство. Самые высшие и самые низшие силы человеческой натуры, самое сладкое, самое легкомысленное и самое страшное вытекают у него из единого источника с бессмертной уверенностью. До него не знали, что такое глубина, что такое высота, еще меньше знали, что такое истина... Не было мудрости, не было исследования души, не было искусства говорить до Заратустры...

Самая могучая сила образов, какая когда-либо существовала, является убожеством и игрушкой по сравнению с этим возвращением языка к природе образности... Здесь в каждом мгновении преодолевается человек, понятие «сверх-человека» становится здесь высшей реальностью, - в бесконечной дали лежит здесь все, что до сих пор называлось великим в человеке, лежит ниже его».

Маэстро болтологии, виртуоз самовосхваления, чемпион по демагогии, бывший президент России сдох бы от зависти, если бы уже не умер три дня назад от инфаркта. Такого он не слышал доселе ни от кого – и совершенно одурел. Решил опустить собеседника на землю, понял, что это невозможно – и постарался вернуть его ближе к реальности – на адскую почву:

- И откуда ж такой фрукт на мою ныне несуществующую голову упал?

Эта тема гениального безумца тоже в высшей степени привлекала:

- «Мои предки были польские дворяне... Когда я думаю о том, как часто обращаются ко мне в дороге, как к поляку, даже поляки, как редко меня принимают за немца, может показаться, что я был только пристегнут к немцам. Однако моя мать, Франциска Элер, во всяком случае нечто очень немецкое; так же как и моя бабка с отцовской стороны, Эрдмута Краузе.

Мой отец, родившийся в 1813 году, умер в 1849 году. До вступления в обязанности приходского священника общины Раккен близ Лютцена, он жил несколько лет в Альтенбургском дворце и был там преподавателем четырех принцесс. Его ученицами были гановерская королева, жена великого князя Константина, великая герцогиня Ольденбургская и прицесса Тереза Саксен-Альтенбургская. Он был преисполнен глубокого благоговения перед прусским королем Фридрихом-Вильгельмом четвертым, от которого он получил церковный приход. Я сам, рожденный в день рождения названного короля, 15 октября 1848 года, получил, как и следовало, имя Гогенцоллернов Фридрих Вильгельм. Одну выгоду во всяком случае представлял выбор этого дня: день моего рождения был в течение всего моего детства праздником».

- Странно, как при подобном происхождении и воспитании можно стать таким вот... - пробормотал в задумчивости Борис Николаевич, не найдя своему собеседнику точного определения из-за скудости словарного запаса. Лучше бы он этого не говорил! Сверхтемпераментный философ опять взорвался вулканом:

- Именно происхождение, воспитание и образование позволили мне увидеть то, чего не узнал никто до меня! «До сих пор ложь называлась истиной. - Переоценка всех ценностей: это есть моя формула для акта наивысшего самосознания человечества, который стал во мне плотью и гением. Мой жребий хочет, чтобы я был первым приличным человеком, чтобы я сознавал себя в противоречии с ложью тысячелетий... Я первый открыл истину чрез то, что я первый ощутил ложь как ложь – воспринял ее обонянием... Мой гений в моих ноздрях... Я противоречу, как никогда никто не противоречил, и несмотря на это – я противоположность всеотрицающего духа. Я благостный вестник, какого никогда не было, я знаю задачи такой высоты, для которых до сих пор недостовало понятий; впервые с меня опять существуют надежды. При всем том я по необходимости человек рока. Ибо когда истина вступит в борьбу с ложью тысячелетий, у нас будут сотрясения, судороги землетрясения, перемещение гор и долин, о каких никогда еще не грезили. Понятие политики совершенно растворится в духовной войне, все формы власти старого общества будут взорваны на воздух – они покоятся все на лжи: будут войны, каких еще никогда не было на земле. Только с меня начинается на земле великая политика».

- Как я понял, это из-за какого-то философа две мировые войны состоялись? Не слишком ли много на себя взято?

- Для меня ничего не много! «Я гораздо более ужасный человек, чем кто-либо до сих пор существовавший; это не исключает того, что я буду самым благодетельным. Я знаю радость уничтожения в степени, соразмерной моей силе к уничтожению, - в том и другом я повинуюсь своей дионисовской натуре, которая не умеет отделять отрицания от утверждения. Я первый имморалист: поэтому я уничтожатель par excellence».

- Второй раз слышу слова «пар» и какой-то “экселянс”... Водяной? Или это пара? Пара сил? - физику выпускник строительного института помнил, а вот французского не знал.

- Это выражение означает «прежде всего», «по преимуществу».

- Задолбало меня всезнайство! - душа хотела было вздохнуть, но не получилось.

А меня – невежество!

Камень ударил о камень – вспыхнул огонь ссоры.

- Чего Вы на меня пялитесь злобным взором? Не понимаете, чего я Вам пытаюсь вбить в голову? Хорошо, попробую простыми словами, как с ребенком! Я – немецкий философ, которого в СССР объявили идеологом нацизма, хотя после смерти Сталина и начали публиковать. Да, я не Виргилий, но и Вы – не Данте! Хотя я – выше Виргилия, а Вы – гораздо ниже Данте!

ЕБН впервые обратился к наглому пришельцу напрямую:

А почему моим гидом вызвался стать именно ты? - переходить на «Вы» Ельцин не собирался.

Потому что я - единственный, кто имеет доступ во все зоны, где ты заказан, - Ницше тоже отбросил церемонии, - и единственный из адских обитателей, кто согласился якшаться с такой презренной и гнусной тварью, как российский политик...

Незачем меня обзывать! Я, конечно, делал ошибки, но не нарочно...

Позволь тебе не поверить. «Последствия наших поступков хватают нас за горло, хотя бы мы за это время и «исправились».

А ты сам-то за что срок мотаешь?

«Больше всего бываешь наказан за свои добродетели».

Перестань острить, говори серьезно, панимаш!

У меня, как у вашего русского Грибоедова, сплошное «горе от ума». Слишком образные и едкие афоризмы придумывал.

Типа?

Какого типа? А, в смысле «например»? Ну, скажем, «Не следует ходить в церковь, если хочешь дышать чистым воздухом».

Писания надо было читать! - встрял в диалог кто-то посторонний. - В моих «Притчах» ясно ведь глаголено: «Кто хранит уста свои, тот бережет душу свою; а кто широко разевает рот, тому беда».

Что же ты сам-то, премудрый Соломон, в шеоле томишься?! Впрочем, ты попал сюда не из-за слишком длинного языка, а из-за другого органа... Нечего было в угоду своим семистам женам и наложницам идольское капище близ Иерусалима возводить! Тоже мне миротворец! Двоюродного дядю - великого полководца Иоава - и своего родного брата Адонию смерти предал. Израиль налогами придавил так, что после твоей кончины народ сразу восстал – и страна раскололась надвое. А еще меня учит! Ладно, отбрехался от Экклезиаста.

Чего ж он за тобой последнее слово оставил?

Совесть его слишком сильно мучает, человек-то он был не злой и очень мудрый.

Те, кто у власти, должны уметь бороться с совестью!

Так это там, на земле... Я еще афоризм придумал: «Если мы выдрессируем свою совесть, она будет, кусая, целовать нас».

Здесь не получается... Кусает, зараза, в полную силу, мочи нет терпеть... Но все же... Признайся честно: почему ты набился в мои провожатые?

Да уж больно хотелось на тебя взглянуть. Приходилось мне за последнюю адскую десятилетку с несколькими адозаключенными россиянами встречаться. У них такие странные представления об анатомии своих сограждан, особенно гениталиях! Это находит отражение в фольклоре. Большинство их фраз просто невозможно перевести на другие языки, да еще и эвфемизмы, слова – заменители, смягчающие смысл, надо использовать, а то сплошная матерщина получается. «Надень шапку на хрен, а то горло болеть будет! В этом пруду воды по колено, а рыбы до хрена. Это дело мне по плечу, остальное – по хрену!» Как у вас же говорят, хрен поймешь! Хотя почему и зачем я должен какой-то овощ понимать?! Или мужской детородный член?

ЕБН не любил, когда в его присутствии слишком много внимания уделяли посторонним темам, будь то пресловутый хрен, связанные с ним в поговорке пряники или «Большой взрыв», образовавший Вселенную. Посему он не стал тянуть ни кота, ни беса за хвост, а просто оборвал собеседника и перевел разговор опять на себя, горячо любимого – если не всем народом, то уж самим собой и Семьей – точно.

Кончай базарить! Отвечай на мой вопрос конкретно!

Чисто конкретно? Тьфу, это я у ваших нуворишей набрался... Меня очень интересовали твои подлинные внешность, анатомическое строение и рост. Почему? Уж больно своеобразно твои подданные тебя описывали. Спрашиваю одного россиянина-адзека: кто ваш президент? Отвечает: «Хрен однозначно!»

Это жириновец!

Другим твоим соотечественникам-современникам задаю вопрос: каков Ельцин? Ответы схожие: «Хрен моржовый», «Хреновый президент». С Фрейдом посоветовался (он в Зоне мигрантов сидит). Зигмунд диагноз поставил: в России любой лидер, будь то царь, генсек или президент – ходячий фаллический символ. Или лежачий, как в случае с Лениным, Брежневым, Андроповым и Черненко.

- А как же коллективные органы правления: Семибоярщина, Политбюро?

- Глянь, бывший президент – а чего-то из истории знает! Удивил! Впрочем, в Политбюро ты состоял, а Семибоярщину наверняка запомнил по аналогии с «семибанкирщиной», которая тебя к власти вернула. Что касается твоего вопроса, ты сам дал на него ответ: это именно «органы». При раскопках погибшего при извержении вулкана Везувий древнеримского города Геркуланума был найден полифаллический колокольчик: несколько скульптурных пенисов соединены причудливым образом, и на каждом подвешен колокольчик. Вот ваше Политбюро! Тем не менее всегда находился главный член, который звонил первым, а уж за ним – все остальные.

Но вернемся к мнениям о тебе соотечественников. Еще один охарактеризовал тебя коротко и емко: “Бл...!» Мы с Фрейдом и с несколькими учеными - лингвистами долго спорили над этимологией и точным значением сего, пожалуй, наиболее часто употребляемого в России термина. Сначала думали, что это – англицизм. Заимствованное у британцев или американцев слово «леди» твои соотечественники видоизменили путем добавления приставки «б», что равнозначно греческой букве «бета». Первоначальная гипотеза такова: положение женщины на иерархической общественной лестнице русские обозначают путем добавления приставки из одной буквы греческого алфавита к заимствованному термину «леди». По аналогии с социальной структурой стайных животных: альфа-самец (сокращенно а-самец), бета-самец, гамма-самец и так далее. Однако от этой версии пришлось отказаться: мы ни разу не слышали существительных «алядь» или «глядь» (только глагол «гляди»). Использовалась, правда, приставка «про» перед «б», но как именно она меняла значение всего слова, неясно.

В конце концов, применив методику психоанализа, мы пришли к выводу, что это слово – эвфемизм понятий «фригидная» или «проститутка». Я прав?

Не совсем.

Растолкуй.

Попробую разъяснить с помощью анекдота. Приходит баба к сексопатологу и говорит:

Меня никто - ни муж, ни начальник, ни товарищи на работе, ни мужики с нашего двора, ни случайные встречные - не удовлетворяют.

Да вы, милочка, нимфоманка.

Вот-вот, доктор, дайте мне справку, что я – нимфоманка, а то все называют бл...ю.

Ницше призадумался. Затем робко потоптался на адской почве. Наконец, решился и спросил:

Можно, ты мне обьяснишь все на моем личном примере?

Валяй.

У меня есть... точнее, была очень близкая знакомая. Ее зовут Лу Андреас – Саломе. Она, кстати, «молодая русская», из богатой культурной семьи. «Изумительная женщина.. Дочь русского генерала». Я в нее был очень влюблен. И она поначалу вроде бы отвечала мне взаимостью...

Небось, в конце концов она вышла замуж за твоего соперника?

Да, за некоего Андреаса...

Ну, бывает, что твоя любимая женщина любит другого...

Да она к супругу нежных чувств не питала! Согласилась создать с ним семью лишь потому, что тот пригрозил покончить с собой.

Какая сердобольная!

Совсем наоборот. Лу выставила ему условие, что он будет ее содержать, но она не будет иметь с ним интимных отношений. Он согласился...

Да ты что? Ну, вообще... Во какая загогулина! Слыхал я про таких, кто давать-давали, а замуж не выходили. А вот про такую, чтоб замуж выйти – и не дать... Только, пожалуй, в житиях святых еще во времена Древнего Рима про таких духовных жен писали... И как же они жили?

Андреас спал со специально нанятой молодой служанкой, родившей ему двух сыновей.

А Лу, значит, осталась старой девой?

Если бы! Она имела полную свободу, объехала полмира, писала романы, стихи, дружила с писателями. И... спала со всеми талантливыми мужчинами, которых встречала. Меняла их, как перчатки. Моя сестра называла ее архидьяволом. Кстати, она была права: в инферно Лу – одна из весьма успешных дьяволиц-искусительниц. «Она, как никто другой, подготовлена к принятию той части моей философии, которая еще не полностью сформулирована». Она даже написала обо мне книгу. И посвятила мне поэму – написанную, между прочим, на немецком, чужом для нее языке! Эти ее стихи «... производят на меня прямо подавляющее впечатление, и я не могу читать их без слез... Ее острый ум напоминает зрение орла, ее душа смела, как лев, а между тем это чрезвычайно женственное дитя. Это самая умная женщина в мире». Так я некогда считал. А кто такая Лу, по твоему мнению?

Бл... без всякого сомнения! Хотя, конечно, далеко не дура.

Прав ли я, постулируя, что «фригидная» и «нимфоманка» - это болезни, «проститутка» или «шлюха» - профессия, а «бл...» - главная черта характера, проявляющаяся в том числе в манере поведения?

Эк мудрено загнул! В общем-то, верно. А ты со специалистами о ней не говорил?

Много раз – с Фрейдом.

И как он ее называл?

Своей ученицей. Она училась у него психоанализу.

То, чего Ельцин не знал о Фрейде, равнялось по объему всем толстым томам, составлявшим научно-литературное наследие основоположника психоанализа. Но имя он слышал, а также пару модных терминов вроде «либидо сексуалис» и «эдипов комплекс». На них, впрочем, ЕБН наложил мысленно невидимую печать: «фигня».

Слушай, Фрейд – это тот яйцеголовый, кто все психические болезни в буквальном смысле сводит на хрен?

Герр Ельцин, спасибо за остроумное, образное и точное, хотя, боюсь, слишком упрощенное определение сути моего научного открытия. Будете у нас в зоне – непременно заходите. Ваш покорный слуга Зигмунд Фрейд, - произнес издали приятный, хорошо поставленный голос.

Никак не могу привыкнуть к тому, что здесь – как в Интернете: с любым и отовсюду можно переговорить. А что из себя представляет твой приятель?

Зигмунд – гениальный ученый, великий врач, чудесный и культурный человек, примерный семьянин и верный друг. Он вполне достоин рая. Но, к несчастью, при жизни был безбожником, а потому помещен в Зону мигрантов. Однако вернемся к твоей загадке...

Какой еще?

Множество россиян называет тебя «бл...ю». Вполне справедливо: ты – продажная тварь, как и всякий политик. Но ведь ты – не женщина! До сих пор мы с Фрейдом над разгадкой бьемся. Пока теория одна: отношение российского народа к власти – типичный «эдипов комплекс». Хотя здесь ближе аналогия с древнегреческими богами Ураном и Кроносом. Второй сверг первого (своего отца, кстати) и сделал его евнухом. Народу постоянно хочется оскопить власть – папу, который имеет родину – мать, и занять место папы, чтобы самому эту родину иметь... Оскопленный (мысленно) лидер ассоциируется с продажной девкой. Как тебе такое объяснение?

А потом мне один ваш интеллигент еще интересную вещь сказал: «Чего Вы от Ельцина хотите? Он же – строитель по специальности, а российские представители этой профессии ничего путного делать не умеют. У них даже анатомия особая: руки из жопы растут, глаза все время к карману клиента устремлены, в голове лишь две мысли: как бы схалтурить и чего бы украсть».

Это, наверняка, обиженный заказчик был...

Как ты точно угадал! Этот интеллигент непосильным трудом заработал денег, на них коттедж себе построил, решил на втором этаже туалет опробовать. Сделал свое дело, дернул за ручку сливного бачка – а у него на первом этаже на кухне, в ванной и в сауне из всех отверстий дерьмо жидкое вверх полезло. Он с расстройства совершил какой-то акт, который я не понял: «дал дуба», а потом здесь оказался.

И чего волноваться? Подумаешь, водопроводные трубы с канализацией состыковали! Делов-то! У нас и не такое бывало...

Да, я слышал про армянский город Спитак, где после не самого сильного землетрясения почти все дома рухнули по таинственной причине...

Какие там тайны! В бетон цемента не доложили...

Но вернемся к твоей анатомии. С виду ты – вполне обычная душа... А меня тобой пугали... Правда, оговаривались: дескать, хуже обычных российских строителей могут быть только ваши же дорожные строители. А автомобилестроителей какой-то свежеупокоенный, молодой совсем, его еще бесы – конвоиры дразнили наркомом... Непонятно: какой из него народный комиссар?

Так в шутку зовут наркоманов...

Тогда понятно. Так вот, он обозначил всех работников автопромышленности РФ и ее продукцию каким-то химическим термином - «полный отстой». Изъясняется он вообще странно. Помер, якобы, от того, что его «переколбасило». Протухшую колбасу, что ли, сьел?

Чепуха, у нас ее десятки лет миллионы людей ели – и ничего!

Единственный положительный отзыв дали только военным строителям, которые служат в существующих лишь у вас спецподразделениях-стройбатах. Настолько, говорят, крутые, что им даже оружие не дают, они голыми руками все разваливают... Правда, почему-то, опять же на хрен... И последнее: тебя в России еще ведь как-то непонятно называли?

Ну, сокращали мое фио...

Чего?

Фамилию, имя, отчество... Получалось коротко: ЕБН – от Ельцин Борис Николаевич.

Ага, аббревиатура. Но тебя называли как-то похоже, однако чуть длиннее: к тем же звукам добавляли еще дифтонг - «ый». Не обьяснишь, что это значит? Мы с Фрейдом никак не догадаемся...

Переводить получившееся прилагательное экс-президент не стал – сменил тему, как всегда. Чтобы отвлечь философа от своей скромной особы, он завел разговор о нескромной особе Ницше.

- Слушай, Фридрих, как же при твоем себялюбии ты влюбиться-то ухитрился?

- А почему ты эти два феномена противопоставляешь? «Цирцея человечества, мораль, извратила – морализовала – все психологическое до глубочайших основ, до той ужасной бессмыслицы, будто любовь есть нечто «неэгоистическое»... Надо крепко сидеть на себе, надо смело стоять на обеих своих ногах, иначе совсем нельзя любить. Это в конце концов слишком хорошо знают женщины: они нимало не беспокоятся о бескорыстных, объективных мужчинах... Могу ли я при этом высказать предположение, что я знаю женщин?»

- Знать их – ерунда; привлекать их к себе надо уметь и заманивать в постель!

- «Они все любят меня – это старая история...»

- А как же твоя Лу?

- «...Не считая неудачных женщин, «эмансипированных», лишенных способности деторождения. К счастью, я не намерен отдать себя на растерзание: совершенная женщина терзает, когда она любит... Знаю я этих прелестных вакханок... О, что это за опасное, скользящее, подземное маленькое хищное животное! И столь сладкое при этом! Маленькая женщина, ищущая мщения, способна опрокинуть даже судьбу. Женщина несравненно много злее мужчины и умнее его; доброта в женщине есть уже форма вырождения...»

- А как же все эти феминистки, борчихи за всякие там права?

- «Борьба за равные права есть... симптом болезни: всякий врач знает это. - Женщина, чем больше она женщина, обороняется руками и ногами от прав вообще: ведь естественное состояние, вечная война полов отводит ей первое место».

- Ты секс к драке приравниваешь?

- «Есть ли уши для моего определения любви? Оно является единственным достойным философа. Любовь является в своих средствах войною, а в своей основе смертельной ненавистью полов. - Слышали ли вы мой ответ на вопрос, как излечивают женщину - «освобождают» ее? Ей делают ребенка. Женщине нужен ребенок, мужчина всегда только средство: так говорил Заратустра. - «Эмансипация женщины» - это инстиктивная ненависть неудачной, т.е. неприспособленной к деторождению женщины, к женщине удачной, - борьба с мужчиной есть только средство, предлог, тактика. Они хотят, возвышая себя, как «женщину самое в себе», как «высшую женщину», как «идеалистку», понизить общий уровень женщины; нет для этого более верного средства, как воспитание в гимназиях, штаны и политические стадные избирательные права. В сущности эмансипированные женщины суть анархистки в мире «вечно женственного», неудачницы, у которых скрытым инстинктом является мщение...» Такова, по сути, и «изумительная русская девушка» Лу Саломе...

Ельцину наскучило слушать заумный вздор о чужой бабе, к тому же покойнице с вековым стажем и дьяволице вдобавок. Он снова переключил, как реле, внимание философа. Управлять гениальным безумцем оказалось довольно просто,куда легче, чем даже стадом послушливых россиян: надо было задавать вопросы о конкретных вещах, ни в коем случае не касающихся личности или творчества собеседника. Когда затрагивались эти темы, знаменитый писатель начинал вести себя, как кобель на собачьей свадьбе: все его существо устремлялось только в одном направлении с единственной целью... Все остальное время он оставался прекрасным компаньоном – идеальным, если бы не чрезмерная язвительность, постоянно изливавшаяся из него, словно гной из вскрытого чирья.

- Что-то мы тут заболтались, панимаш.

Ты куда-нибудь торопишься?

Давай начинать твою экскурсию. С чего пойдет осмотр?

Сначала с той зоны, откуда тебя заказали раньше всех.

В который раз слышу «заказали»... У вас тут что: политические и коммерческие заказные убийства практикуют?

«Мертвый не мстит за обиды», - дал свои непрошенные комментарии Блейк.

Не в том смысле, - усмехнулся философ. - Есть несколько зон, куда тебя хотят пригласить (или намерены определить) на постоянное пребывание.

Достали вы меня с этим термином! Почему именно «зоны»?

Ад – зона наказания. Россия – тоже.

Как это?

Зона твоей президентской ответственности, а скорее безответственности. Жить там, благодаря таким как ты, - наказание для всего народа. Но вернемся к твоему приглашению. Первым возможность заказать тебя себе в зону Дьявол предоставил весьма неординарной личности. Великий государственный деятель, в короткий срок превративший свою слабую, недавно разбитую и разоренную страну в сверхдержаву. Выдающийся полководец, что признавали и враги, и подчиненные ему генералы. Образцовыйсолдат, отбывший на фронте всю войну, за свои подвиги на передовой дважды удостоен высших государственных наград... Он - эквивалент вашего дважды Героя Советского Союза. Искренний патриот своей Родины. Эрудит, получивший энциклопедические знания путем самообразования. Талантливый художник и архитектор, ценитель музыки и изящных искусств. Непревзойденный оратор. Способный публицист и журналист. Вегетарианец. Не употреблял алкоголя и табака, любил животных. Его обожал народ, особенно – дети. Женщины из-за него совершали самоубийства. Он достойно ушел из жизни, препочтя смерть – позору...

Ура! Я все - таки, панимаш, попаду в рай?

Отнюдь. Он – один из главных бесов, любимый слуга Сатаны.

Как же зовут этого уникума – идеального человека, который удостоился несчастья стать важнейшим прислужником Дьявола?

Адольф Гитлер!

Зона вторая. Четвертый Полувечный Рейх

В совершенно пустом бесконечном пространстве, напоминавшем ночное небо – только без звезд, уходил в обе стороны забор из колючей проволоки, в котором имелся проход со шлагбаумом. Его охраняла чертова дюжина бесов, одетых, как подобает типичным (если верить советским кинофильмам) фашистам: в черных глянцевых сапогах, форме СС с касками и автоматами «шмайсер» в руках. У прохода торчал столб с несколькими табличками. Надписи на них, одна большая и три маленьких, были на немецком языке, который ЕБН вроде бы учил в школе. Из тех уроков, впрочем, ему запомнился только один: когда он уговорил одноклассников, и они все вместе озадачили «немку», пришедшую в пустой класс. Ученики вылезли через окно. Несмотря на полное отсутствие каких-либо лингвистических способностей и знаний, Борис Николаевич содержание обьявлений понял: «Четвертый Полувечный Рейх», «Каждому – свое», «Труд облагораживает», «Прав ты или не прав, для нашего государства это не играет никакой роли».

- Эсэсовцы ностальгируют, - пояснил Ницше. - Сентенции сии были начертаны на воротах самых смертоносных концлагерей – Бухенвальда, Освенцима...

- А «Четвертый Полувечный»? Может, полу-увечный?

- Не ехидничай. Гитлеровский рейх был обьявлен «Третьим тысячелетним», а просуществовал 4482 дня, менее дюжины лет. Фюрер вполне справедливо объявил свою зону в преисподней наследницей того адского государства, которое он организовал при жизни. Так как никто, кроме Бога – Отца, не знает, когда придет Конец Света, Адольф на вечность своего владения не претендует, тем не менее сроки сокращать не хочет. Полувечность – тоже очень долго.

Миновав караульных, которые смотрели на пришельцев, будто овчарки карателей из зондеркоманды – на пленных белорусских партизан (укусить хочется, да без команды «фас!» - нельзя), провожаемый и провожающий спустились в подземный бункер (на двери краской было написано «Вольфшанце» - «Волчье логово») и повлеклись лабиринтами серых бетонных коридоров.

- Зачем создавать самому себе инферно внутри ада? - выразил вслух свое недоумение Ельцин.

- В посмертии, как и перед кончиной, дикие звери стараются забиться в хорошо знакомое, привычное место, им чаще всего оказывается логово, - блеснул натуралистическими познаниями философ.

- Но ведь Гитлер – не зверь!

- Разве? Он даже партийный псевдоним себе выбрал Вульф – Волк! Впрочем, в чем-то ты прав. От рождения он хищником не был. Поэтому я и люблю посещать его берлогу. Пытаюсь и все никак не могу понять: как простой мальчишка, писавший сентиментальные стихи (правда, плохонькие), нежно ухаживавший за смертельно больной матерью, не позволявший грубостей в отношении женщин и завоевавший любовь и преданность многих из них, при этом не ставший распутным; человек , которого обожали народные массы и дети; солдат, честно воевавший на фронтах Первой мировой войны, - как мог он стать одним из самых страшных монстров в истории?! «... И это привлекло меня тою притягательною силою, какой обладает все противоречащее, все противоположное». К тому же он любил мою философию!

Представшая их взору картина заслуживала быть завершающим кадром из кинофильма «Взятие Берлина». Она являла собой копию подземной рейхсканцелярии: коридоры, комнаты охраны, кабинеты, эсэсовцы, редкие женщины, встревоженные вожди рейха. Ницше направился было к дубовой двери с табличкой «Фюрер», однако его остановил начальник охраны, вскинувший руку в нацистском салюте. У Ельцина зачесались кулаки от желания дать фрицу в морду, но душа не позволила себе потешиться.

- Хайль Гитлер! - проорал эсэсовец (и размерами, и цветом костюма, и манерой разговора он напоминал кинематографического суперзлодея Дарт Вейдера из фантастической саги «Звездные войны») и замолк, ожидая ответного приветствия.

- Ах, оставьте все эти китайские церемонии, милейший, - манерно, с барским видом бросил ему Ницше. - Герр Гитлер заказал моего спутника и просил доставить его как можно быстрее.

- Пройдите в кабинет. Шеф там, но придется подождать, пока он придет в себя...

- Опять самоубийство? Или очередной приступ словоблудия?

- Нет, фюрер впал в детство.

- Чего, чего? - Ельцин был ошарашен. Душенька философа лишь философски улыбнулась.

Они зашли в столь же обширный и уютный, как холодильник на советской овощебазе, кабинет, где перед присутствующими, будто миражи в пустыне, одна за другой возникали и сменялись сцены из детства Гитлера. Странным образом все не только видели происходящее, но и ощущали то, что чувствовал маленький Адольф, – и мучились вместе с ним. То, что было непонятно эрзац-Данте, по ходу дела пояснял его эрзац-Виргилий.

- Адольф Гитлер, который мечтал о создании новой расы господ (на эту идею его навели, в том числе, и мои сочинения), происходил из простой крестьянской семьи. За исключением его папаши никто из его предков не покидал отсталого района Австрии, затерянного в лесах, площадью всего 50 квадратных километров. Внутри семьи зафиксированы случаи инцеста и наследственных заболеваний.

Тут к ним подошла среднего роста душа мужчины, гладко причесанного – волосок к волоску – с аккуратным пробором. Подбородок убегает назад, отнюдь не волевой. Щеки слегка одутловатые. Кажется, у него нет возраста, весь он какой-то пожухлый. Он всегда в сапогах, даже будучи в штатском, и в нахлобученной широкополой шляпе. И – в пенсне! ЕБН узнал Гиммлера.

- Слушай, Фридрих, а ведь внешность Гиммлера никак не соответствует образу «белокурой бестии» и «сверхчеловека», то есть тех кадров, из которых вербовали эсэсовцев?

- Борис, ты прав! Ни рост, ни «масть», ни прочие физические данные главы этого «ордена» ни один «расовый эксперт» не признал бы чисто «арийскими»! Теория и практика здесь сильно разошлись...

Торчащая из зуба прокушенная стеклянная ампула с ядом делала Гиммлера похожим на вампира, кем он, в сущности, и был. Командующий СС решил посплетничать с новоприбывшими:

- Я потихонечку досье на шефа собирал. Ну и семейка у него была, доложу я вам! «По линии Шикльгруберов на свет рождались сплошные идиоты. Один из двоюродных братьев Гитлера покончил жизнь самоубийством, другой коротал остаток дней в психушке, а еще двое – умственно отсталые». Папочка его был плодом кровосмешения. И наш шеф такой же! Мы про себя его звали «чокнутый Ади»!

Кузина Гитлера Алоиза Вайт стала жертвой программы по эфтаназии, разработанной по инициативе фюрера для неполноценных граждан рейха. Он, стыдясь родственников, оборвал с ними все контакты. После присоединения Австрии в 1938 году деревни его предков - Деллерсхайм и Штронес - сравняли с землей, а на их территории создали военные полигоны. Видите, сейчас шеф наблюдает, как разрушают его родные места, – и плачет! Тем не менее остановить военный строительный отряд, который это делает по его приказу, даже не пытается! Но прошлое не уничтожишь!

Хотя нельзя не признать, что он активно пытался это сделать! Шеф в своем монументальном труде «Моя борьба» много писал о себе, но темы своих предков не касался. Мало того, по его приказу были уничтожены документы о происхождении его предков и даже выскоблены имена на их могилах.

- Его настоящая фамилия — Шикльгрубер? - заинтересовался Ельцин.

Гиммлер удостоил его презрительным взглядом — и ответом:

- Не совсем так. Адольф родился в апреле 1889 года. Его отец, Алоис Гитлер, был внебрачным (хотя в свидетельстве о крещении в 1837 году записан как рожденный в браке) сыном Марии — Анны Шикльгрубер. Алоис Шикльгрубер сменил фамилию на Гитлер только в 1876 году. Не исключено, что отец Алоиса был евреем.

К разговору подключился генерал-губернатор Польши Ганс Франк, приговоренный к смерти Нюрнбергским судом в 1946 году:

- Перед казнью я оставил после себя рукопись «Перед лицом виселицы». Вот что я там написал. «Отцом Гитлера был внебрачный ребенок кухарки одного из домов в городе Граце, фамилия ее была Шикльгрубер. Она, бабушка Адольфа Гитлера, на момент рождения ребенка служила в еврейской семье по фамилии Франкенбергер. Начиная с момента рождения ребенка и вплоть до его 14-летия глава семьи Франкенбергер платил кухарке Шикльгрубер алименты за своего сына, согрешившего с ней в 19 лет. Между бабушкой Адольфа Гитлера и Франкенбергерами в течение многих лет велась переписка, основное содержание которой состояло в том, что внебрачный ребенок Шикльгрубер был зачат при обстоятельствах, обязывающих Франкенбергера к уплате алиментов. Таким образом, Адольф Гитлер на четверть еврей».

- Но вел-то себя его отец как истинный ариец! - Ницше то ли похвалил, то ли обвинил Алоиса Гитлера.

- Что ты имеешь в виду? - удивился Борис.

- А вот погрузись ввоспоминания родственников фюрера — сам поймешь!

… Поочередно стали появляться свидетели-родичи, знакомые, подчиненные будущего вождя Третьего рейха, которые заставляли его вспоминать и переживать самые страшные моменты его детства...

Сестра Паула: «Адольф, будучи ребенком, всегда приходил домой поздно. Он каждый вечер получал свою порцию порки, потому что не приходил вовремя...»

Старший брат Алоис: «Отец бил меня и Адольфа плеткой из кожи бегемота, не время от времени, а каждый день и по ничтожному поводу. Отец наш был на службе корректным и примерным служащим, но дома вспыльчивым человеком, который свою ярость и свой подавленный комплекс неполноценности выплескивал на сыновьях. Однажды одиннадцатилетний Адольф потерял сознание, замер без движения на полу. В этот момент отец подумал, что избил его до смерти, и испуганно отступил. Но уже на следующий день он снова взялся за плетку».

- В ваши дни Алоис Гитлер, конечно, предстал бы перед судом за избиение детей, - прокомментировал Ницше. - Но тогда, в конце XIX века, он был обычным папашей - таким, как многие другие. Бывший унтер-офицер был уважаем и считался сделавшим карьеру. Его некролог в местной газете «Линцер Тагерпост» гласил: «Алоис Гитлер имел честь называться прогрессивным человеком».

Этот «прогрессивный человек» избивал собаку даже тогда, когда животное от страха писало на пол или, скуля, ложилось на спину и протягивало ему в униженной позе лапу. И как эту собаку, Алоис звал свистом своих детей, если ему что-то было нужно. Будучи школьником, Адольф обычно очень поздно приходил домой, несмотря на то, что знал, что его там ждет, или, скорее, именно поэтому.

Сводная сестра Ангела: «Я спросила его как-то, почему он не возвращается сразу из школы домой. И Адольф ответил: «Если я пойду домой, отец дома будет бить меня, и поиграть я не смогу. А если я задержусь, то поиграю, а порка не будет длиться дольше пяти минут».

Секретарша фюрера Криста Шредер: «Гитлер рассказывал мне, как он прочитал у немецкого приключенческого писателя Карла Мея: не показывать, что тебе больно, - это признак мужества. При следующей порке он больше не плакал, а считал каждый удар. Его мать, пока он отсчитывал эти 32 удара, боязливо стояла у дверей рядом, всего в нескольких метрах, и не решалась защитить сына. В любом случае, его отец больше в тот день не трогал...»

Брат Алоис: «Глава семьи избивал не только меня и Адольфа, но и маму. Она позволяла себя унижать, фактически сделать из себя рабыню и, несмотря на это, делала вид, что это совершенно нормально, как будто все мужчины так обращаются со своими женами. Она боялась своего мужа и одновременно повиновалась ему, была полностью зависима от него, как маленький беззащитный ребенок».

- Вот мученица! - посочувствовал Борис Николаевич. - Теперь, небось, в раю блаженствует!

- Нет, - возразил Ницше, - в пекле, в кайзеровской зоне срок отбывает!

- Почему?

На его вопрос ответила швейцарская писательница Алиса Миллер:

- «Я была первой, кто поставил под сомнение образ Клары Гитлер как Мадонны, кто засомневался в ее способности любить кого-либо. Я считаю невозможным то, что женщина, которая, как Клара, молча терпела любое унижение, была действительно способна дать своему ребенку необходимое внимание для развития в нем лучших качеств. Конечно, Клара баловала Адольфа, но это было только заменой того, что нельзя дать ребенку за неимением у себя. Именно балование ребенка является первым серьезным признаком отсутствия настоящей любви к нему, что подтверждает последующая жизнь. Если бы Адольф был в действительности любимым ребенком, то он бы сам был бы способен любить. Его отношения с женщинами, его извращенность и его в целом дистанцированное и по сути холодное отношение к людям доказывают, что он не получил любви в детстве ни от кого из родителей». Она во многом виновата в том, что Адольф стал монстром.

- В 1895 году после 40 лет службы Алоис вышел на пенсию, - продолжил свое изложение биографии вождя Третьего рейха Ницше, - что не могло стать причиной радости для Клары и детей. С этого момента пронзительные крики и приказы раздавались по дому не только вечерами и по выходным, но и целыми днями с утра до вечера. Семья переехала в Фишльхам в Верхней Австрии. Здесь Алоис Гитлер купил маленькое поместье и смог посвятить себя любимому хобби – пчеловодству. Вообще же заняться ему особо было нечем – он скучал и каждый день пропадал в кабачке. Старший сын Алоис отличался непослушным характером, все чаще затевал скандалы с отцом. После сильной ссоры, ему было тогда 14 лет, он ушел из дома и был лишен наследства.

В конце 1898 года семья переехала еще раз в городок Леондинг. Там папаша купил маленький домик, стоявший почти на краю кладбища. И здесь он ежедневно ходил в деревенский кабачок, где пил, пел со своими единомышленниками патриотические песни и обсуждал политику, в то время как Клара читала дома свои любимые дешевые романы и ждала его. Каждое воскресенье она посылала одиннадцатилетнего Адольфа забрать отца, начинавшего день со стакана вина. Ребенок терпеливо ждал, пока тот выпьет последнюю кружку пива, а затем вел шатающегося мужчину домой. Нередко папаша при этом впадал в ярость. Однажды Адольф решил последовать примеру своего брата : убежать из дому.

Сестра Клара: «Я рассказала об этом плане побега отцу, который в качестве наказания запер Адольфа в одной из комнат верхнего этажа. Адольф пытался бежать через окно, но застрял в раме окна. В надежде все же проскользнуть через окно он снял рубашку и штаны. Потом он вновь протиснулся в окно. В этот момент он услышал на лестнице шаги своего отца, и его попытка к бегству снова провалилась. Времени одеться у него не оставалось, и потому он сдернул со стола покрывало и обернул его вокруг бедер. Отец в этот раз его не избил, а оглушительно расхохотался и закричал своей жене: «Клара, иди наверх, посмотри на этого юнца в тоге». Мать пришла и мягко улыбнулась. Шутка задела Адольфа так же больно, как и удар плетки».

- Для меня всегда в жизни самым «унизительным было то пренебрежительное отношение, от которого я больше всего страдал», - пожаловался Гитлер.

- Второй попытки бегства Адольфу предпринимать не пришлось, - уточнил Ницше, - так как 3 января 1903 года около 10 часов утра случилось нечто, что все члены семьи восприняли как спасение. В это утро папаша сидел за утренней кружкой пива в деревенском трактире. Не успел он сделать и глотка, как вдруг завалился на стол. Алоис Гитлер умер, прежде чем прибыли врач и священник. Он скончался в шестьдесят пять лет.

...Маленький сентиментальный парнишка – Гитлер в детстве – постепенно взрослел. Его трясло, он плакал, умоляюще простирал руки то к отцу, то к матери. Все, кто набился в кабинет фюрера, мучились вместе с ним.

Министр вооружений рейха Альберт Шпеер: «Гитлер часто рассказывал о своей молодости, придавая большое значение строгости полученного им воспитания: «Я часто получал от своего отца тяжёлые подзатыльники. Думаю, однако, что это было вполне необходимо и пошло мне на пользу». Вильгельм Фрик, министр внутренних дел, блеющим голоском произнес: «Да, как теперь видно, это пошло Вам на пользу, мой фюрер». Оцепенение ужаса на всех лицах. Фрик пытается спасти ситуацию: «Я хотел сказать, мой фюрер, что Вы именно поэтому многого достигли». Геббельс, считавший Вильгельма полным идиотом, саркастически комментирует: «Подозреваю, дорогой Фрик, что Вас в молодости никто не бил!»»

… Школу, где учился Адольф, содержал монастырь бенедиктинцев. На портале здания красовался герб в форме стилизованной свастики. Ади хорошо учился, пел в церковном хоре мальчиков и даже привлекался к делам храма в качестве прислужника. Он всерьез мечтал о духовной карьере, хотел стать аббатом, любил забираться на стул в церковном облачении и произносить нечто вроде проповеди. В то же время обожал играть «в войну» и всегда стремился быть вожаком. В 1923 году, во время суда над Гитлером и его сообщниками, пытавшимися устроить в Германии фашистский переворот, власти попросили бывшего классного наставника будущего фюрера дать его характеристику. Тот сообщил: «Адольф Гитлер был безусловно способным учеником. Но он был неуправляем, по крайней мере считался таким — упрямым, своенравным, вспыльчивым, не терпящим возражений. Замечания и предостережения учителей он нередко принимал с плохо прикрытым отвращением. Напротив, от одноклассников он требовал безоговорочного подчинения и стремился к роли лидера».

Гитлер с ранних лет увлекался рисованием и подростком возмечтал уже не о служении церкви, а о карьере профессионального художника. Отец же видел для него одну дорогу — стать чиновником и отдал его в реальное училище. Там у Ади дела пошли совсем не так, как в школе. Уже в первом классе училища он просидел два года, из второго класса в третий его перевели только после специальной переэкзаменовки. К тому времени отец умер, и Гитлер бросил училище после четвертого класса. Так в 16 лет с образованием у него было покончено. Мать по-прежнему, как могла (на пенсию за умершего отца), баловала и опекала сынулю и даже собрала его в Вену, куда он направился, намереваясь изучать живопись в академии художеств.

Фюрер начал вспоминать вслух:

- Тот период я сам охарактеризовал так: «Венские годы учения и мучения». С кипой своих работ, полный надежд, я дважды пытался поступить в академию, но там мне объяснили, что мои способности могут найти применение только в черчении и архитектуре, но никак не в живописи. Идиоты! Как они потом жалели, что не приняли меня! Но и в архитектурное отделение академии путь для меня оказался закрыт, поскольку для поступления тула требовался аттестат зрелости. Итак, вместо учебы пришлось бороться за выживание в незнакомом городе. «Вена — в этом слове для меня слилось пять лет тяжелого горя и лишений». Часто жил впроголодь, в поисках заработка довелось попасть и в чернорабочие. Наконец удалось устроиться чертежником. Потом начал подрабатывать, продавая свои акварели — городские пейзажи. В 1912 году переехал в Мюнхен, попробовал поступить в местную академию художеств, но снова безуспешно. Там в полиции я зарегистрировался как «художник и литератор». О последней профессии тоже подумывал. В Мюнхене опять работал чертежником и продавал свои акварели.

В 1907 году умерла матушка. Я лишился поддержки, и именно тогда начались самые страшные бедствия. Я даже был вынужден обратиться с прошением о предоставлении места в приюте для бездомных. Во время пребывания там я пристрастился к политическим дебатам с коллегами по несчастью. Я им тогда заявлял: «Я без преувеличения все еще верю, что мир много потерял от того, что я не смог изучить технику живописи в академии. А может быть, судьба предназначает меня к чему-то иному?» Кстати, в приюте для бездомных я оказался лучшим оратором!

Слушая его, душа экс-гаранта Российской конституции тоже хлебнула из чаши страданий. Началось все с простой мысли, которая пронзила сердце ЕБН почище инфаркта: да мое детство – почти такое же, как у бесноватого фюрера!

Николай Игнатьевич Ельцин был изобретателем-самоучкой, мечтал сконструировать автомат для кирпичной кладки, но осуществить свою идею в металле не смог. Изобретательству он отдавал все свободное от работы время, тогда как его жена обшивала весь барак «за полбулочки хлеба». Не вполне ясны обстоятельства смерти Николая Игнатьевича: похоже, он покончил жизнь самоубийством.

Психологические проблемы главы семейства предопределили его отношения с сыном, на котором с шести лет висели все домашнее хозяйство и заботы о младшем брате и сестре. Несмотря на это, отец наказывал его по малейшему, даже самому пустяковому поводу: ставил в холодный угол на всю ночь (зимой в их комнате было очень холодно, так как Ельцины тогда жили в гнилом бараке), порол с бессмысленной злостью, разъяряясь от самого процесса. Но это не вызвало слома характера: сын терпел, и даже более того - иногда создавалось впечатление, что он специально злит папашу, провоцируя его на еще большие побои.

- Механизм такого поведения ребенка хорошо изучен и описан в научной литературе, - раздался голос Фрейда. - Многократные случаи хулиганства Бориса в школе и на улице, которые он даже не пытался скрыть, свидетельствуют о том, что побои отца могли стать для него своего рода необходимостью. Если отец был садистом (не в бытовом, а в научном понимании термина), это не могло не развить у сына садомазохистских наклонностей. В будущем эта аномалия в психике будущего президента преобразилась в самобеспощадность. Когда Ельцин проигрывал, он начинал ненавидеть себя, чувствовать себя неполноценным, недостойным ничьей любви, недостойным жить вообще.

Николай Ельцин, подобно Алоису Гитлеру, издевался над своим отпрыском постоянно. Бесился он регулярно во время выпивки. Борис, как и Адольф, воспринимал битье стоически, без слез и криков – лишь плотно стиснув зубы. Папаша злился от этого еще пуще. В четырнадцать лет сын восстал (как Алоис Гитлер), и измывательства кончились. Правда, поводов для экзекуций Борис давал в детстве немало. Но чем сильнее его били, тем хуже он себя вел...

Заливаясь слезами, корчась от боли и унижения, от осознания того, что его отец таким поведением обрек себя на адские муки, экс-президент все же нашел в себе силы собраться и спросил своего провожатого:

- Ведь Дьявол обещал всякому, кто подпишет с ним договор при жизни или согласится служить ему после смерти, избавление от мук до Светопреставления. Почему же Гитлер так страдает?

- Сатана – отец лжи – на сей раз породил полуложь. Он действительно избавляет своих слуг от страданий – но не от всех. На Гитлере слишком много грехов. И поэтому его мучают и воспоминания, и другие бесы – нацистские вожди, и особо жестокие его подчиненные. К примеру, тот же доктор Менгеле, Мюллер – гестапо... Впрочем, фюрер пытает их куда сильнее... Дьявол в такие минуты избавляет палачей от мук, чтобы мучители радовались делам своим, но их жертвы (которые час назад сами были истязателями) страдают...

- Почему же прихлебатели фюрера не уходят в другие зоны?

- Там они тоже будут страдать. Но здесь они – вожди...

- «Сильнейший яд – в венке лавровом,

Которым Цезарь коронован», - Блейк выстрелил в них очередным двустишием.

- Вильям, как всегда, двусмыслен. Тут имеются ввиду не только постоянная опасность покушения, измены или переворота, Дамокловым мечом висящая над головой любого правителя, но и самая страшная для человека отрава – властолюбие, - пояснил Ницше.

- Знаю, сам носил этот венок!

Тем временем Гитлер претерпел метаморфозу, в классической литературе обозначенную «превращение не в мальчика, но в мужа»: стал фюрером образца 1939 года, на пике своих способностей и возможностей. Худой, подтянутый, одет в военную форму. Злая энергия так и брызгала из него. Усики надменно торчали, будто иголки у ежа. Подхалимы, ругавшие его последними словами, пока он их не слышал, подлетели к нему, словно мухи – к коровьей лепешке.

- Мой распорядок дня, - не глядя ни на кого, вопросил лидер Третьего и Четвертого рейхов. Из толпы подчиненных изворотливым ужом вывернулся пронырливый бес – адъютант:

- Майн фюрер! Оглашаю программу:

Пункт первый. Утренняя зарядка – Вас подключат к электрическому стулу и как следует подпитают энергией. Гимнастика под образным названием «В объятиях электрического ската» включена по просьбе обитателей американской зоны.

- Геббельс, - Гитлер обернулся к низкорослой колченогой душеньке с лицом обезьяны, только что ставшей «хомо сапиенсом», - придумайте, пожалуйста, какую-нибудь ответную гадость для американцев...

- Яволь! Они собираются избрать себе фюрером бабу. Когда это случится, мы повторим сексскандал с платьем Моники Левински! На сей раз это будут брюки Моника Левинского! Этой шлюшке советовали крепче стиснуть зубы, а ее мужскому аналогу мы прикажем язык трубочкой свернуть!

- Ах, Геббельс, ни слова больше об этих извращениях, - зажеманился целомудренный Адольф. - Делайте все, что хотите, только чтобы я ничего не знал и не слышал.

Кстати, о США. «В последнее время неоднократно приходилось наблюдать, что в полемике с американской пропагандой приводятся никуда не годные аргументы. В первую очередь мы должны обвинить эту нацию в полном отсутствии у нее культуры. К примеру, омерзительный культ кинозвезд свидетельствует об отсутствии в обществе подлинно великих идеалов. Погоня за сенсациями, когда не стыдятся устраивать такие отвратительные зрелища, как женский бокс, борьба в грязи, публичная демонстрация уродов, или выставляют напоказ родственников тех, кто совершил наиболее зверские преступления, - вот веские доказательства отсутствия культуры в этой стране». Это, кстати, полностью относится к современной России тоже!

Меня очень радует, что национальным лидером США может стать баба. «Духовное восприятие женщины менее доступно аргументам абстрактного разума, чем не поддающимся определению инстинктивным стремлениям к дополняющей ее силе. Женщина гораздо охотнее покорится сильному, чем сама станет покорять себе слабого». Впрочем, я отвлекся. Продолжайте изложение моего расписания.

- Пункт второй. Отвратительная загородная прогулка на автомобиле: в кузове «душегубки». Цепенящие душу воспоминания об асфиксии от выхлопных газов.

- Куда едем?

- В концлагерь Бухенвальд. Там Вас ожидает обед: суп из гнилой брюквы со рвотой на второе и поносом на десерт. Трудотерапия в виде земляных работ – мозоли и боли в мышцах гарантированы. Охранники любовно побьют вас дубинками. Там же Вы проведете ночь в больничном бараке вместе с дифтерийными пациентами. Холод, голод, жидкий стол – и в результате еще более жидкий стул. Далее, желудочные колики и беспокойный кошмарный сон в собственных вонючих экскрементах. С учетом Вашей чистоплотности отвращение вызовет сильнейшее. Три попытки побега: через электрифицированную колючую проволоку (Вас убьет током); через выкопанный Вами лично в рекордные сроки подземный лаз (Вас насмерть завалит землей); изнуряющий бег с максимальной скоростью через охраняемые ворота (Вас изрешетят из пулемета). Во всех случаях летальный исход обеспечен! Как говорится, Сатана троицу ненавидит! Потом охрана сыграет в свою любимою игру: утопит Вас еще с десятком заключенных в выгребной яме.

Затем – оздоровительная процедура в барокамере. Вместо повышенного содержания кислорода – отравляющий газ «Циклон-Б». Это – специальный подарок любимому вождю нации от коллектива концерна «И. Г. Фармбининдустри». В заключение – заключение в карцер и водолечение у доктора Менгеле. Очень эффективно, испытано на советском генерале Карбышеве: почти как душ «Шарко» - только на морозе и из холодной воды. Учитывая Ваши любовь к классике и эстетство, из Вас сделают Снегурочку... простите, Снеговика, точнее, Ледовика...

- Хорошо, что не Людовика какого-нибудь! Терпеть не могу французских королей! - отшутился фюрер, державший хвост морковкой. - Жаль только: русские окажутся правы, называя меня «отморозком». Но ведь эксперименты Менгеле предусматривали спасение от переохлаждения?

- Какая у Вас память, мой фюрер! Вы совершенно правы. Ваши любимые женщины Гели Раубал, Ева Браун, Юнити Митфорд и другие доброволицы будут пытаться отогревать Вас своими телами. Долго, безуспешно, без всякого толка и удовольствия для Вас – и с муками для них...

- А бабы-то откуда здесь? Неужели такие грешницы, что им место – рядом с Гитлером? - с удивлением спросил Ельцин своего сопровождающего.

- Всех живых и мертвых злодеев - от Каина до Саддама Хуссейна – сопровождают близкие им люди. По своей воле Гели, Юдити и Ева покончили с собой, прелюбодействовали, но в серьезных злодеяниях неповинны. Просто следуют закону: если ты на земле добровольно подчинялся злому, то и в пекле будешь служить ему. А супернегодяи при жизни мучили родных – и тут продолжают...

Видно было, что фюрер страшится предстоящих пыток, – тем не менее выглядел молодцом. С каменным выражением лица он бросил адьютанту:

- Что-то никакой фантазии не вижу. Уж сколько раз концлагеря посещал – везде и всегда одно и то же! Скучно, господа!

- Третий пункт программы. Для Вас преданный Вам гарнизон Бухенвальда приготовил сюрприз: новомодное адское развлечение - дискотеку. Пулеметчик Ганс расстреляет в Вас четыре диска. Потом потанцуете твист, шейк и брейкданс на колючей проволоке, к которой подключен электрический ток. Протрясетесь на славу! Затем – концерт по заявкам. По заказу англичан для Вас исполнят музыку в стиле «death metal» - при этом Вас будут протыкать «смертельным металлом», что соответствует названию этого современного жанра. Далее - «хард рок», «рэп», от коих Вас должно «колбасить», «торкать» и «плющить». Что это за истязания, я не знаю, но, видимо, нечто впечатляющее. Потом будет «кислотная музыка» – жжет уши, добирается до кишок. Как апофеоз – по многочисленным заявкам россиян – ихняя «поп-музыка». Думаю, для Вас, знатока и ценителя классических мелодий и вокала, это будет настоящая пытка.

- Ооо, только не это! - заскулил обезумевший наконец-то от ужаса Гитлер. - Я все выдержу, но не русскую «попсу»! Нельзя ли ходатайствовать Сатане, чтобы заменил муки?

- Нет, программа уже утверждена им лично...

- Черт с вами, то бишь с нами! Огласите весь список, пожалуйста, - экс-президент России к немалому своему изумлению вдруг услышал знаменитую фразу-клише из отечественного кинофильма. Очевидно, советские произведения искусства часто использовались в качестве пыточных инструментов для русофоба-фюрера.

- Четвертый пункт. После возвращения в Берлин – экскурсия по подвалам гестапо. В связи с тем, что штаб-квартира тайной полиции разрушена, Вам придется прорываться – в обоих смыслах слова - туда самостоятельно. Кайло, лом и лопата уже подготовлены. Динамит, который разорвет Вас в клочья, - тоже. Успешное окончание Ваших титанических каторжных трудов – развалины обширные, здание гестапо крепко забетонировано – будет поощрено бонусом: личной встречей с «папой Мюллером». Он тоже приготовил дорогому вождю новинку.

- Мюллер, что Вы там понапридумывали?

- Допрос с применением новейших средств развязывания языка, - учтиво поклонился шеф тайной полиции с таким видом, будто дарил ценный подарок. - Заразим Вас, помимо всего прочего, тифом – а лечить не будем.

- Чего будем допытываться?

- Признания, что Вы – тайный агент Сталина. Кстати, Борман уже признался – и это неведомым образом просочилось на землю. Даже генерал Гелен в своих мемуарах изобразил Вашего заместителя по партии «советским шпионом». Теперь средства массовой информации сотен государств обгладывают и облизывают эту дезинформацию, будто стая голодных шакалов – сухую кость.

- А что еще делать продажной прессе! С Геленом - разберемся! Но Вы , Мюллер, меня огорчили. Банальные пытки в гестапо, прививки заразных болезней (это, кстати, Вы украли у концлагерных врачей) – вот и весь Ваш экспромт?

- Обижаете, майн фюрер! Ради Вас и товарищей по партии я разработал уникальную программу обмена практическими навыками с коллегами из НКВД! Про этих русских народных умельцев рассказывают невероятные истории. Якобы они сумели получить показания от мумии египетского фараона: он (или мумия – она?) рассказал в деталях, как в течение трех тысяч лет готовил покушение на еще не родившегося товарища Сталина. Очень занятые, востребованные в СССР специалисты. Только моя личная договоренность с министром Берия позволила забронировать лично для Вас эту эксклюзивную услугу.

- Я был прав, обвиняя шефа гестапо в прорусских симпатиях! - воскликнул начальник политической разведки Вальтер Шелленберг – и тут же заткнулся, когда на него упал бешеный взгляд наци №1. Тот продолжал осыпать Мюллера вопросами:

- Тема допроса у русских?

- От Вас будут добиваться признания, что Вы - тайный руководитель еврейской террористической организации «Хагана».

- Основание?

- Евреи в 30-е годы тоже устраивали массовые теракты, взрывали отели и автобусы, бросали бомбы в англичан, как и немцы. Кроме того, основатель нацистской партии Дрекслер утверждал в листовках, будто Вы вели антипартийную работу в интересах мирового еврейства.

- Да, мне у сталинской своры стоит антисемитизму поучиться. Но подозревать меня в теплых чувствах к евреям – глупость, до какой только этот идиот Дрекслер, которого я сверг, мог додуматься! Единственное, в чем я готов признаться даже без пыток, - это стремление к общемировому господству!

- Русские именно за это больше всего Вас ненавидят!

- Естественно. «Именно величие целей отпугивает мелких людей...»

- Майн фюрер, согласно разведданным, Сталин сам мечтает о том же, а другим таких амбиций не прощает. Что касается большинства...

- Довольно, Мюллер! Я готов говорить о советском генералиссимусе, выдающейся личности, но не о каком-то расплывчатом «большинстве». «Весь прогресс и вся культура человечества покоятся исключительно на гениальности и энергии личностей, а ни в коем случае не являются продуктом «большинства». Чтобы наша нация могла вернуть себе свое величие и свою силу, она должна суметь культивировать личность и вернуть ей все права».

Впрочем, к этой теме мы вернемся позднее. Для экономии времени и усилий, фрау Шредер, - обратился Адольф к своей секретарше, - запомните мой приказ — писать ведь не на чем. Загородную прогулку отменить: в выхлопную трубу подышу здесь – с тем же эффектом. Электричество в рейхсканцелярии пока не отключено, гнилая брюква, пулеметы, патефон, развалины, взрывчатка, кирки и лопаты есть. Зачем куда-то ехать? Так что дискотеку устроим тоже здесь. Далее: советских экспертов вызвать сюда – в мою резиденцию. В сталинскую зону нога моя не ступит: он со мной такое сотворит, что сам Дьявол ужаснется. А сейчас проведем внеочередное заседание правительства. Тема – награждение. Кандидат на присвоение ордена доставлен?

- Яволь, майн фюрер!

- Прекрасно! Господа, прошу за стол!

- Это еще зачем? - удивился Ельцин. - Нешто мертвецы едят?

Рядом появилась мрачная душа, на которой черная эсэсовская форма белела, будто слегка загрязненный снег на фоне кучи антрацита.

- Я - Отто Дитрих, пресс-секретарь рейха, дам Вам необходимое пояснение. На трапезах в нашей зоне гости получают не телесную пищу, а духовную – из речей вождя нации. Так, кстати, было и в эпоху Тысячелетнего рейха. Дело в том, что у фюрера «речевой эгоизм. Гитлер был неистощим в речах: говорение было стихией его существования. Он так любил коллективное застолье потому, что обожал превращать его в коллективные проповеди. Обеды у него длились по полтора часа, ужины – по два». Из-за стола гости вставали нередко полуголодными и всегда – одуревшими от речей хозяина.

Услышав такое от беса-пропагандиста, душа Ницше возликовала и оседлала любимого конька - философ начал насмешничать:

- Адольф всю жизнь страдал недержанием речи, но это – слабый детский энурез по сравнению со сверхобильным словесным поносом, который льется из него здесь. Буквально никому рта раскрыть не дает!

Рядом тут же очутилась душа в форме генерал-полковника вермахта.

- Позвольте представиться: Гейнц Гудериан. Фюрер имел несчастье Вас услышать, герр Ницше. И разгневался! Извольте посмотреть наглядную иллюстрацию к моему воспоминанию о схожем эпизоде – когда он злился на меня.

«С побагровевшими от злости щеками, подняв сжатые кулаки, стоял передо мной весь трясущийся от гнева и полностью потерявший самообладание человек. После каждого взрыва ярости Гитлер срывался с места, устремлялся по ковру туда и обратно, затем снова останавливался передо мною и швырял в меня новое обвинение. При этом он надрывался от крика, глаза вылазили из орбит, и на лбу у него вздувались вены. Он также имел обыкновение топать ногами и швыряться предметами». Однажды у ног генерал-фельдмаршала фон Бока он разбил два стула. Как-то раз он даже упал и начал грызть ковер, на что Геринг ехидно заметил: «Я знал, что фюрер-вегетарианец, но не подозревал, что в его набор блюд входят ковры».

Видно было, что Гитлеру плохо от собственных воплей, но орать он не прекращал, отчего был похож на мартовского кота. Отмучившись, фюрер сбавил обороты – на удивление быстро. Кроме Ельцина, это никого не удивило.

Министр вооружений рейха Альберт Шпеер:

«Многие из широко известных истерических сцен были хорошо продуманным спектаклем. Вообще Гитлер на удивление хорошо владел собой. В те времена он терял самоконтроль всего несколько раз».Если говорить о способности фюрера оказывать влияние на людей, то здесь большую роль играли его знаменитые приступы гнева. Они сформировали расхожий стереотип, который особенно распространился за пределами Германии: фюрер-бесноватый, вечно разгневанный тип, орущий, не умеющий владеть собой. Этот образ весьма далек от действительности. Адольф был прекрасным актером, хотя его и не приняли в свое время в театр, чего режиссер себе никогда не мог простить.

«Гитлер никогда не утруждал своих слушателей тонкостями интеллектуальных или моральных рассуждений. Он брал факты, которые могли подтвердить его тезисы, достаточно грубо выдергивал их из контекста и лепил один к другому. Для людей, не отягощенных критическим умом, его монологи звучали очень убедительно и не допускали различных толкований смысла. Фюрер был блестящим актером и умел очень точно передавать мимику и интонацию самых различных типажей. Он в совершенстве владел голосом и свободно вносил в свою речь необходимые модуляции, которыми достигал требуемого эффекта».

- Я бы хотел кое-что добавить, - сказал Гудериан. - «Выходец из бедной семьи, с неполным образованием, получивший недостаточное воспитание дома, грубый во всех отношениях, Гитлер предстал перед нами человеком из народа, лучше всего чувствующим себя среди знакомой компании из родных мест. Следует отметить, что поначалу ему не было неуютно в обществе людей из более культурной среды, особенно когда разговор касался живописи, музыки или чего-то подобного. Позже некоторые низкокультурные люди из его близкого окружения умышленно пробудили в нем сильную неприязнь к духовно богатым и имеющим благородное происхождение личностям, с которыми он до этого легко общался. Гитлера намеренно вовлекали в конфликт с высококультурными классами, чтобы устранить влияние на него с их стороны. Эти действия оказались успешными по двум причинам: во-первых, у Гитлера в глубине души оставалась обида за полные лишений и унижений детство и юность, а во-вторых, он считал себя великим революционером и боялся, что представители старых традиций могут помешать ему, а возможно, и вовсе отвратить от исполнения своего предназначения.

Вот ключ к психологии Гитлера. Из этого комплекса эмоций появилась и стала расти его неприязнь к князьям и другим титулованным особам, ученым, чиновникам и офицерам. Какое-то время, захватив власть, он изо всех сил старался вести себя так, как принято в высших кругах общества, включая международный уровень; но с началом войны он бросил эти попытки.

Он был умен и обладал отличной памятью, особенно в отношении исторических дат, технических цифр и данных по экономике. Гитлер читал все, что находил под рукой, восполняя таким образом пробелы в образовании. Он постоянно поражал людей способностью цитировать фразы, когда-то прочитанные им или услышанные на конференции. «Шесть недель тому назад Вы говорили совсем другое», - такой фразой любил ошарашивать собеседника человек, ставший канцлером и Верховным главнокомандующим. И было бесполезно спорить с ним по этому поводу - у него всегда имелась запись разговора, о котором идет речь, и в нее всегда можно было заглянуть.

У Гитлера был талант выражать свои идеи в простой форме и доносить их до сознания слушателей посредством постоянного повторения. Почти все его политические речи и призывы - хоть для тысячной толпы, хоть для маленькой группы людей - начинались словами: «Когда в 1919 году я решил стать политиком...», а заканчивались неизменной фразой: «Я не сдамся, я не подчинюсь!»

Гитлер был талантливым оратором и всегда производил должное впечатление как на массы, так и на образованных людей. Он отлично чувствовал, как менять манеру выступления в зависимости от аудитории. Стиль его речи зависел от того, обращался ли он к промышленникам или к солдатам, к преданным партийным товарищам или к скептикам, к гаулейтерам или к мелким функционерам.

Самым выдающимся качеством Гитлера была сила воли. Одним выражением своей воли он убеждал людей следовать за собой. Он оказывал на людей поистине гипнотическое воздействие. Я бывал сам тому свидетелем. В Генштабе почти никто не спорил с ним; офицеры либопребывали в состоянии постоянного гипноза, как Кейтель, или шли на уступки, как Йодль.

Британский посол в Германии Н. Гендерсон поддержал немецкого генерала.

- «Однажды я наблюдал за Гитлером, принимавшим парад армии черно - и коричневорубашечников. Он длился четыре часа, и все это время фюрер держал руку, вытянутую в нацистском приветствии. Позже я спросил его, как он смог выдержать, и услышал четкий ответ: «Силой воли».

- Да, «сила воли значит больше, чем знания», - кивнул головой фюрер в знак согласия.

Гудериан тем временем продолжил:

- Даже уверенные в себе люди, доказавшие свою храбрость перед лицом врага, не могли устоять против речей Гитлера и замолкали, не в силах опровергнуть его логику. Выступая перед небольшим кругом лиц, он наблюдал за каждым слушателем и видел, какой эффект оказывают его слова на людей. Если он замечал, что кто-то не поддается силе его убеждений, не впадает в гипноз, то начинал адресовать свою речь именно этому неподдающемуся, до тех пор пока не достигал цели. Но если слушатель оставался безучастным, демонстрируя свою независимость, это раздражало гипнотизера. «Я не убедил этого человека!» - говорил Гитлер и сразу же избавлялся от таких людей. Чем больше успехов он достигал, тем менее терпимым становился.

Гудериана поддержал пресс-секретарь Отто Дитрих:

- «Гитлер обладает огромной силой внушения и парализующей любую активность мощью... Он владеет способностью оказывать влияние на людей так, что они отступают от своего. Я разговаривал с людьми, которые шли к нему с твердым решением, с определенными аргументами. Когда Гитлер выслушивал первые фразы и затем с час обсуждал проблему, используя все свои риторические способности и освещая вопрос, исходя из своей точки зрения, то все были в конце беседы как будто в состоянии духовного наркоза и уже не могли высказывать свою точку зрения, даже если у них была такая возможность. Тот, кто знал об этих способностях Гитлера и думал, что на него это не подействует, и кто, несмотря на его бурный поток речи, отваживался выступать со своей точкой зрения... тот застывал, так и не сказав слов, которые хотел, от яростного приступа гнева, от которого кровь застывала в жилах».

«... Самоуверенность Гитлера росла, — продолжил генерал-полковник, - и по мере того, как его власть утверждалась в решении как внутренних, так и внешних вопросов, он становился все более высокомерным - по сравнению с ним самим все остальное казалось ему совершенно незначительным. Это высокомерие раздулось до совершенно нездоровых размеров благодаря пропаганде и тому, что на ключевых постах Третьего рейха стараниями самого фюрера оказались действительно незначительные люди. До сих пор Гитлер был восприимчив к практичным предложениям и был готов, как минимум, выслушать совет и идти на обсуждение; теперь же он стал самовластным лидером. В качестве характерного примера можно привести тот факт, что после 1938 года кабинет министров никогда более не собирался. Министры исполняли свои обязанности в соответствии с инструкциями, разработанными Гитлером лично для каждого. Политика государства больше не вырабатывалась коллегиально. Многие министры не видели Адольфа вообще никогда или видели очень редко. Пока министры пытались выполнять свои обязанности посредством обычной властной вертикали, возникла новая, партийная, бюрократия параллельно с уже существующей в государстве. Девиз Гитлера: «Не государство контролирует партию, а партия контролирует государство» — создал абсолютно новую ситуацию. Административная власть перешла в руки партии, в руки гаулейтеров. Должностных лиц назначали в соответствии не с их квалификацией в области управления, а с их внутрипартийными достижениями; при назначении на такие посты большое внимание уделялось лояльности характера кандидата”.

Адольф прервал своего генерала:

- Вы не сказали обо мне нечто важное: всю жизнь мне было присуще предчувствие преждевременной смерти. «Я знаю, что умру в расцвете лет. Я не могу терять времени. У моих преемников не будет столько энергии. Они будут слишком слабы, чтобы принимать судьбоносные решения, а это нужно сделать. Поэтому я должен сделать все сам — пока жив.

«Когда Фортуна, богиня удачи, промелькнет мимо тебя в своей золотой колеснице - самое время прыгнуть и ухватиться за кончик ее волшебной палочки. Если не воспользоваться этой возможностью, она исчезнет навсегда», - процитировал сам себя наци №1.

- Остроумно! - восхитился Ницше. Его поддержал Шпеер:

- В своей личной жизни Гитлер всегда соблюдал общественные условности. Как женщины, так и мужчины – сторонники идей национал-социалистов, обращали внимание на ту разницу в тоне его голоса, которым он произносил публичные речи, и его манеру выражаться в личных беседах. Их поражало, когда жестокий политик и резкий оратор в частной жизни проявлял такт и отличался хорошими манерами. Вежливость и соблюдение этикета были частью его тонкой стратегии, которая была довольно успешной и которая отлично зарекомендовала себя во время создания НСДАП, в «годы борьбы», и убедили многих влиятельных и богатых благотворителей и друзей в жизнеспособности идей Гитлера. Кроме того, фюрер лично посылал открытки с поздравлениями с днем рождения и Рождеством даже тем людям, с кем был знаком лишь поверхностно, вел обширную переписку, составлял список подарков, а также отличал людей из своей свиты тем, что лично присутствовал на крещениях, свадьбах и похоронах в их семьях. Словом, … «основную массу времени, когда он не играл на публику, Адольф оставался спокойным, милым и очень обаятельным человеком. О его сдержанности ходили легенды. Но когда он обращался с воззваниями и клеймил своих оппонентов, то просто выходил из себя». Кстати, многим женщинам это нравилось, они распознавали в этих вспышках агрессии сильную мужскую личность, неукротимый характер – и делали вывод, что Гитлер столь же яростен и активен в постели. Вождь являлся секс-символом германского народа.

- Самоудовлетворяющийся секс-символ, - хмыкнул философ.

- Что за хамство, герр Ницше? Слишком длинные, как и слишком острые языки приводятся к норме одним способом – укорачиванием! Да, Ваша философия послужила в значительной мере базой для идеологии национал-социализма. Да, я, как многие гении, черпал энергию из великих книг. Александр — из «Илиады» Гомера, Цезарь — из «Истории» Геродота, Наполеон — из «Жизнеописаний» Плутарха. Я — из книг Шопенгауэра и Ваших, герр Ницше! Поэтому я назвал Вас «своим великим предтечей», часто ссылался на Вас и держал Ваш бюст на своем письменном столее. Но это Вас не спасет!

- Не грозите, герр Гитлер! Я из другой зоны, Вам неподвластен! Не Вам надо мной издеваться, поищите другие жертвы! Кстати, я Ваш заказ выполнил, привел моего подопечного. Вот им и займитесь, раз больше делать нечего, кроме как меня пугать.

При взгляде на экс-президента России наци №1 сменил гнев на милость.

- Господа, позвольте представить самого достойного (я имею ввиду для нас, германцев), а для россиян весьма недостойного унтерменша – господина Бориса Ельцина! Аплодисменты, господа! Тройное нацистское приветствие нашему дорогому, то-есть дешевому гостю!

- Хайль Ельцин! Зиг хайль! Зиг хайль! - разнеслось под сводами рейхсканцелярии.

- Прошу садиться, господа. Сегодня я намерен повести «разговор о присвоении орденов, исходя из того, что по опыту любой германский орден, врученный иностранцу, может считаться врученным впустую.

Я поэтому совершенно не торопился награждать иностранцев Железным крестом. Ибо.. этот красивейший из германских орденов - награда, пользующаяся огромным авторитетом в глазах военных во всем мире, и поэтому, если его присвоение не будет оправдано выдающимися военными заслугами, он может только обесцениться.

Разумеется, я не отрицаю того, что награждение нами иностранцев могло бы приносить пользу. Ибо люди... везде, и за границей тоже, тщеславны, и большую часть из них можно, украсив предварительно впечатляющими германскими орденами, побудить занять более или менее прогерманскую позицию. Я поэтому, не желая, чтобы германские ордена, многие из которых можно заслужить, лишь идя на смерть, вручались иностранцам, а значит, обесценивались, создал специальный орден для них.

Я пошел на этот шаг с легкой душой, хотя бы уже потому, что такой орден обойдется дешевле, чем изготовление золотого или серебряного портсигара, который ранее от имени рейха дарили иностранцам. Можно также не бояться, что польза от присвоения этого ордена, самый роскошный экземпляр которого можно приобрести за каких-нибудь двадцать – сорок рейхсмарок, будет меньше, чем затраты на него, пусть даже его вручат лишь за то, что человек один или два раза принял участие в официальном завтраке».

Хорошая идея, подумал ЕБН. Надо было и нам для чужих специальную побрякушку придумать, а то давали Золотые Звезды и ордена с бриллиантами и платиной кому ни попадя!

- «Труднее всего для меня найти способ выражения признательности человеку за поистине выдающиеся, прямо-таки уникальные заслуги перед Германским рейхом. Я много размышлял на эту тему и не пришел ни к какому другому решению, кроме как и в этом случае вручением ордена выразить благодарность нации. Но я с самого начала установил, что этот орден ни при каких обстоятельствах не должен быть доступен иностранцам».

- Он когда-нибудь перейдет к делу? - недоумевающие спросил Ельцин – во весь голос, так как хотел, чтобы его все слышали.

- Уже перехожу! - отозвался Гитлер. - Вы знаете, господа, как редко я меняю свои однажды уже принятые решения. Но в этом уникальном случае вынужден буду сделать исключение - предлагаю наградить Железным крестом 1-й степени за поистине неизмеримые заслуги перед Германским рейхом и лично передо мной присутствующего здесь иностранца – бывшего президента России Бориса Ельцина!

- Чего ты буробишь? Какие такие заслуги?! - возмутился ЕБН.

Гитлер не успел ответить: он превратился в симпатичного молодого парня в форме ефрейтора с марлевой повязкой на глазах.

- Прошу не волноваться, господа, и потерпеть, а заодно и помучиться некоторое время вместе со мной. Я впал в молодость и снова испытываю страдания, перенесенные во время войны. «В частности, в ночь с 13 на 14 октября 1918 года я получил сильное отравление горчичным газом, вследствие чего поначалу совершенно ослеп. Я боялся, что навсегда останусь без зрения, не смогу ни рисовать, ни заниматься политикой».

- Неужто Гитлер и вправду был хорошим солдатом? - засомневался Ельцин.

- Не просто хорошим, а прямо-таки идеальным, - заверил Гудериан. - Он прошел в солдатской шинели всю войну, с 1914 по 1919 годы, был участником тридцати крупных сражений. Служил полковым связным, что было очень опасно, так как курьеров использовали особенно активно в самые трудные мометы, когда в огне сражений отказывали другие средства связи. Не раз бывал на краю гибели. Все годы войны отказывался от положенного отпуска. Зиму 1916-1917 годов он пролежал в госпитале с тяжелым ранением, мог больше не возвращаться в строй, но настоял на этом и прибыл в свой полк, который вскоре, весной 1917 года, почти целиком полег под Ипром. За отвагу он получил Железные кресты первой и второй степени, которыми солдаты, как правило, не награждались. Остается только удивляться, что он не поднялся по службе выше ефрейтора. Видимо, что тут все дело в его скверном характере...

- Клевещете, герр Гудериан! И начальство, и сослуживцы меня любили и уважали! Просто тогда я не стремился к карьере! Я наслаждался войной, которая для меня стала «величайшим из всех пережитых событий»! «Война для мужчины то же, что роды для женщины». Считаю свои боевые годы самыми счастливыми в жизни! Вспоминая о том, как я пришел в армию, я написал: «Для меня этот момент стал избавлением от страданий, омрачавших мои годы... Я опустился на колени и возблагодарил небеса за предоставленное мне счастье жить в такое время».

- Теперь понятно, почему он собрал множество наград! - объяснил генерал-полковник. - Уже 1 ноября 1914 года ему присвоили звание ефрейтора. 5 октября 1916 года во время битвы на Сомме он был ранен в бедро и почти три месяца провел в лазарете. 17 сентября 1917 года за героизм, проявленный в боях во Фландрии, награжден Крестом за военные заслуги с мечами 3-й степени. 9 мая 1918 года новая награда – полковой диплом за выдающуюся храбрость в сражении при Фонтене. 4 августа 1918 года за участие во втором сражении на Марне Гитлер удостоился самой высшей награды – Железного креста 1-й степени. Этот орден солдатам и унтер-офицерам жаловался весьма редко, так что ефрейтор должен был совершить нечто весьма выдающееся, чтобы заслужить его. 17 июля 1918 года во время боя к югу от Куртьези Гитлер увидел офицера, тяжело раненного американским осколком, и дотащил его до своих окопов. Еще один подвиг: под обстрелом пробрался на позиции артиллерии и предотвратил открытие огня по своей пехоте. 25 августа 1918 года Гитлер получил свою последнюю награду – знак служебного отличия. А 13 октября 1918 года перенес тяжелое отравление газами под Ла-Монтенем, и его участие в войне закончилось.

Все перечисленные подвиги Гитлера-солдата, героя Первой мировой войны, были совершены в действительности. Давайте послушаем свидетелей.

Командир полка, генерал-майор Фридрих Петц: «Гитлер... демонстрировал большую живость ума, физическую ловкость, силу и выносливость. Его отличали энергия и безоглядная смелость, с которой он в сложных ситуациях в бою шел навстречу опасности».

Еще один полковой командир, риттер Макс Йозеф фон Спатни: «Гитлер представлял для всех окружающих образец. Его личная энергия, образцовое поведение в любых ситуациях боя оказывали сильное воздействие на товарищей. Поскольку это сочеталось у него со скромностью, он пользовался глубочайшим уважением как солдат, так и командиров».

Последний полковой командир Гитлера, полковник граф Антон фон Тубёф, вручивший ему Железный крест 1-й степени: «Гитлер был неутомим в службе и всегда был готов прийти на помощь. Не было такого случая, чтобы он не вызывался добровольцем на самое трудное и опасное дело, демонстрируя постоянную готовность пожертвовать своей жизнью ради других и ради блага родины. Чисто по-человечески он был мне ближе всех среди солдат, и в личных беседах я восхищался его беспримерной любовью к родине, порядочностью и честностью во взглядах. Горжусь тем, что я стал единственным офицером 16-го Баварского пехотного полка, которого Гитлер после прихода к власти произвел в генералы».

Подполковник фон Годин: «В представлении к Железному кресту 1-й степени, подписанном мною 31 июля 1918 года, отмечалось: «Будучи самокатчиком, т.е. посыльным на велосипеде, Гитлер являл собой в условиях и позиционной, и маневренной войны пример хладнокровия и мужества и всегда вызывался добровольцем, чтобы в самых тяжелых ситуациях с величайшей опасностью для жизни доставить необходимые распоряжения. Когда в тяжелых боях обрывались все линии связи, важнейшие сообщения, несмотря на все препятствия, доставлялись по назначению благодаря неутомимому и мужественному поведению Гитлера. Гитлер награжден Железным крестом 2-й степени за бой при Витшете 2.12.1914 г. Я считаю, что он абсолютно достоин награждения Железным крестом 1-й степени».

- Ну что, убедились? - спросил Гудериан. - Не могли же все его начальники сговориться и петь дифирамбы никому не известному в тот момент ефрейтору! Все отзывы о военной службе Гитлера (подчеркну, данные до 1923 года – времени его появления на политической арене) исключительно положительные. Это позднее, и особенно после 1933 года, его противники лгали, будто свои награды фюрер получил ни за что.

- Сражался он здорово, слов нет! - в разговор влез бывший одноклассник Гитлера Отто Васнер. - Но так любить войну может только ненормальный! Я ведь тоже окопной жизни хлебнул вдосталь, на Восточном фронте служил... «Ах, этот Адольф! Да он с детства придурковат, ему же козел полпиписьки откусил! Ну да, я сам видел! Адольф поспорил, что написает козлу в пасть. Мы над ним посмеялись, а он сказал: «Пошли на луг, там козел пасется». Пришли на луг, я зажал козла между ног, другой парень раздвинул ему зубы палкой, и Адольф написал козлу в пасть. Он еще не кончил писать, а парень выдернул палку, козел подпрыгнул и укусил Адольфа за письку. Адольф заорал и с воем убежал».

На меня настучали, когда я рассказал эту историю товарищам по взводу, судили и приговорили к смертной казни «за подлую клевету на фюрера и разложение вермахта». Я клялся, что мой рассказ - «святая правда», но все равно был казнен...

- И поделом — нечего лгать! - возмутился наци № 1. - Но продолжу говорить о самом главном — о себе. В 1918 году в госпитале я узнал о падении кайзера и революции в Германии. Именно тогда я окончательно решил посвятить себя политике во имя реванша за поражение Родины в войне. Я был готов к новому бою, на сей раз — на политической арене. «Каждый раз, когда я получал свежую газету, я рвал и метал и был вне себя от негодования по поводу той гнусной агитации, которая явно на наших глазах губила фронт. Этот психологический яд был равносилен прямому подкашиванию наших сил. Много раз меня мучила мысль, что если бы на месте этих преступных невежд и безвольных манекенов руководителем нашей пропаганды оказался я, то исход войны был бы для нас совершенно иным».

Вот какие амбиции клокотали в моем сердце. Да и как мне было не возмущаться?! Ведь когда я вернулся в 1918 году из госпиталя в свой полк, то застал там... Совет солдатских депутатов! Я ушел из полка и нанялся охранником в лагерь для военнослужащих. К счастью, долго мне сокрушаться не пришлось, революция в Германии не состоялась, и я с большим рвением давал показания перед армейской следственной комиссией, разоблачая тех, кто был замешан в бунте. Тут меня заметили, и армейское командование направило на специальные пропагандистские курсы, проводившиеся «националистически настроенными» профессорами Мюнхенского университета. После окончания их я был оставлен в армии и направлен в «инструкторское подразделение» в лагере для демобилизованных. «Еще будучи офицером по политпросвещению,я часто выступал перед солдатами». Говоря по-вашему, герр Ельцин, стал политруком. В этом качестве я быстро выдвинулся, подготовив для своего начальства докладную записку об «опасности, которую представляют в настоящее время для немецкого народа евреи».

В конце 1919 года я вступил в Германскую рабочую партию, националистическую по сути, причем стал там ответственным за пропаганду и агитацию. В начале 1920 года по моей инициативе эта организация была переименована: «Национал-социалистическая рабочая партия Германии», затем ее сокращенно стали называть нацистской. Стоит обратить внимание, что в ее названии стоит определение «рабочая» - это способствовало привлечению новых членов из рабочей среды. В том же 1920 году я демобилизовался и начал карьеру пропагандиста-профессионала на политической арене. Как и все сподвижники по партии, я именовал себя прежде всего революционером, защитником интересов трудящихся. И был им, в отличие от Вас, сверхунтерменш!

- Я не сделал ничего, чтобы фашисты меня Железным крестом награждали!

- Такие грандиозно подлые дела – и такая скромность! - восхитился нацистский вождь. - Ницше, Вам наверняка есть что сказать по сему поводу?

- «Скромность украшает человека, но без нее уйдешь дальше».

- Какая тонкая, изящно выраженная, а главное – абсолютно верная мысль!

- Я требую прекратить издевательства надо мной! - если бы душа могла побагроветь, то Ельцин переплюнул бы даже красных комиссаров, а не то что краснокожих индейцев.

- Молчать! - заорал Гитлер. - А не то я лишу Вас слова, хоть Вы и лучший из унтерменшей!

Тут, наконец, до экс-гаранта дошло, что означает этот термин, столь излюбленный германскими фашистами.

- Почему это я - «недочеловек»?! Сам ты – урод! И я свободен говорить то, что хочу!

- «Мы покончили с представлением о том, что свобода в государстве – это когда каждый может говорить то, что в голову взбредет». Властью, которую дало мне адское руководство за мои заслуги, я запрещаю Вам, герр Ельцин, пускаться в дискуссии. Пока Вы в моей зоне, можете только отвечать на вопросы и делать короткие реплики. Что касается Ваших заслуг перед германским фашизмом... Да если б Вы родились лет на сорок раньше, то Сталин бы застрелился, а не я!

- Не дождались бы! - прозвучал знакомый Ельцину по документальным кинокадрам голос с характерным легким грузинским акцентом.

- Нас подслушивает лично Сталин! - всполошился фюрер. - Где контрразведка? Где знаменитый Штирлиц? Тьфу, о советских фильмах слишком наслушался! Где начальник абвера Канарис?

- На крюке! - отчеканил адъютант.

- Да у меня все всегда были и есть на крючке – и там, на земле, и здесь! Где он конкретно?

- Вы меня неправильно поняли, майн фюрер. Адмирал конкретно висит на настоящем мясницком крюке... Зацеплен за ребро, за провалившееся покушение на Вас... За неудачное, так сказать, предательство.

- Измена не может быть удачной, ибо в случае успеха ее никто не решится назвать изменой. Снять Канариса, доставить сюда! Руководители других разведслужб – Гиммлер, Гейдрих, Кальтенбруннер, Шелленберг, ко мне! Вам вместе с начальником абвера было поручено составить по материалам разведданных наградной лист нашего тайного агента влияния - тогдашнего кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС, затем президента России Ельцина. Результат?

- Все готово, майн фюрер! - выпятил то, что у него осталось от циплячьей грудки, Гиммлер, при этом цикнув зубом с ампулой так смачно, что ему позавидовал бы любой вурдалак.

- Кто будет докладывать?

- Начальник Русского отдела разведки вермахта, затем начальник разведки Федеративной Республики Германия Гелен!

Вперед выступил известный Ельцину по фотографиям «серый генерал»:

- Майн фюрер! Все нижеследующие данные получены путем опроса граждан Четвертого рейха, при жизни узнавших хоть что-нибудь о делах в России, и с помощью перехвата переговоров во вражеских зонах...

- Точнее, методом простого подслушивания, ведь в аду ничего не скроешь, - вроде бы шепнул Ницше – но так, чтобы все слышали. Гелен, однако, и призрачным ухом не повел.

- Вот только «языков» взять никак не удается... И перебежчики к нам, на удивление, почему-то не идут... И ведь не притащишь к себе силком, как в былые времена, никого в качестве гастарбайтеров...

- Зато к нам их из Германии понаехало! - «порадовал» фрицев Ельцин. - За русские «бабки» строят не хуже, чем немецкие военнопленные после войны. Правда, те пахали за паек, а нынешние - за евро и доллары!

- Евро – это еврейские монеты, что ли?! - Адольф упал бы в обморок, если бы не был уже мертвым. - Да их истинно арийской рукой и касаться нельзя!

- Не беспокойтесь, майн фюрер, это общеевропейские деньги, как рейхсмарка в Вашу эпоху.

- А-а-а, ну тогда ничего... А доллар, доллар-то?!

- Не извольте волноваться! Курс валюты США все падает и падает, как число ударов пульса у умирающего...

- Замечательно! Герр генерал, приступайте к докладу! Впрочем, подождите. Для того, чтобы доказать, что наш герой, представленный к награждению, действовал в строгом соответствии с моими гениальными предначертаниями, я тезисно расскажу о своих планах, а Вы, господин Гелен, будете подкреплять мои слова конкретной информацией о том, как русский президент сделал мою мечту былью.

Итак. «Население СССР мною рассматривалось как дешевая рабочая сила, обслуживающая нужды Рейха и германских колонистов на Востоке. При этом евреи и цыгане подлежали уничтожению, а славянское и литовское население должно быть существенно сокращено благодаря недоеданию и репрессиям». Гиммлер! Напомните, какие конкретно задачи я поставил перед оккупационными силами?

- «Уменьшить общую численность славянского населения в Польше и на оккупированных территориях СССР на 30 миллионов человек».

- Гелен, что скажете насчет этого пункта?

- Выполнен! Без всякой войны наши агенты влияния Ельцин, Кравчук, Шушкевич при почти полном непротивлении своего слабого политического соперника Горбачева развалили Советский Союз. При этом Россия потеряла более 30 процентов территории и половину населения за счет отделившихся республик. После того истребление своих соотечественников Ельцин и специально подобранное им правительство проводили ускоренными темпами. При нем Россия ежегодно теряла примерно по миллиону человек в год. Во время дефолта, организованного стараниями «реформаторов», вымирание нации достигло рекордной отметки: миллион двести семьдесят тысяч.

В России смертность, подобная середине 90-х годов, зафиксирована лишь в 1926 году, после войн, революции, разрухи и голода. В мире подобный уровень: 18-20 смертей на 1000 жителей в год – наблюдался в Египте и Гватемале в начале 1950-х годов.

- Зачем я войну затеял? - сокрушенно вздохнул Гитлер. - Надо было дождаться, когда Вы, герр Ельцин, придете к власти. Вы же лучше меня Советский Союз раздолбали! Кстати, о смертности. В свое время я обьявил: «Национальное государство... обязано считать проблему расы центральной проблемой своей жизни. Оно обязано печься о чистоте расы... Заботиться о том, чтобы только здоровые люди зачинали детей... Величайший позор рождать уродов от спаривания человека и обезьяны («обезьяна» в данном случае то же самое, что и «отбросы»). Ну а если все время правильно производить «спаривание» (по-научному – селекцию), то народится избранный фюрерский слой...» Какой отсюда вывод? «Детей рожать должны только здоровые пары. Страшный позор производить на свет детей больными и немощными, и большая честь отказаться от этого». Соответственно, в отношении всяких унтерменшей я призывал к обратному и даже ввел в Рейхе программу принудительной стерилизации. Чем больше неполноценных щенков передохнут в детстве или вообще не родятся, тем лучше для нас, арийцев!

- Майн фюрер, этот пункт Вашего гениального плана тоже реализован! Детская смертность при Ельцине в России была в три-четыре раза выше, чем в Европе и США, и находилась на уровне Африки и Азии. Число бездомных и беспризорных детей – до двух миллионов, причем власти никак не могли найти второго Дзержинского, чтобы покончить с беспризорностью. При Ельцине размножались, в основном, алкоголики и наркоманы, которыми были каждый пятый россиянин, если верить их статистике. Рождали они, естественно, больных и немощных, отсюда – возросшая нагрузка на систему здравоохранения.

- Чудесно! Продолжаю. «Начиная войну против СССР, я рассматривал советскую территорию как место создания новых немецких поселений и источник почти дармового сырья и энергии».

- Осуществлено по большей части, мой фюрер! Правда, до наших поселений пока не дошло, но вот дешевым сырьем и энергией Россия снабжает не только Германию, но и всю Европу.

- Вот это уже лишнее! Надо было оставить еще только Австрию... А как насчет экспорта сложнотехнических изделий?

- Почти вся продукция такого рода в России по сравнению с мировыми ценами и качеством хоть и, можно сказать, дармовая, зато дерьмовая, поэтому ее у них никто не берет...

- Великолепно! Говоря о многонациональном Советском Союзе, я неоднократно подчеркивал: «Нужно всегда исходить из того, что в первую очередь задача этих народов – обслуживать нашу экономику. И поэтому мы должны стремиться, руководствуясь экономическими интересами, всеми средствами извлечь из оккупированных русских территорий все, что можно. А стимулировать в достаточной степени поставки сельхозпродукции и направление рабочей силы в шахты и на военные заводы можно продажей им со складов промышленных изделий и тому подобных вещей».

- Рад сообщить Вам, что из России извлечено куда больше, чем Вы планировали. Эта страна стала сырьевым придатком Запада. Сельхозпродукция их нам не нужна – мы свою им втюхиваем. Например, 40 процентов мяса, которое они жрут, - импортное, с консервантами и прочей химией. Машины и компьютеры у них – завозные. Одеты и обуты большинство из них в наши «секонд хэнд» и «неликвиды». За все это дерьмо, помимо сырья, мы получаем от них громадные деньги. А еще большие средства - вообще за так!

- Не сочиняйте. Никто крупных сумм «за так» не отдает в чужие руки!

- Майн фюрер! Герр Ельцин породил и выпестовал совершенно новую породу человекообразных особей под кодовым названием «новые русские» или попросту «нувориши». Это – в первую очередь 8 тысяч миллиардеров и миллионеров...

- Рублевых, что ли? Таких «богачей» можно приравнять к индейцам, которые продали территорию Нью-Йорка за десяток стеклянных бус!

- Умом они тем краснокожим уступают, но на счетах у них – доллары, евро и фунты стерлингов. Именно «новые русские» - «пенки» от «сливок» российского правящего класса, а если точнее, то «накипь»...

- Господин генерал, воздержитесь от гастрономических и бытовых эпитетов, Вы не в литературном салоне!

- Прошу извинить, майн фюрер, не мог сдержать восторга по поводу появления этой новой категории унтерменшей. Они, самые состоятельные россияне, составляют десятую часть населения, но имеют ровно треть всего национального богатства. За восемь лет ельцинского правления разница в доходах между бедными и богатыми выросла в 3,5 раза. Ниже черты бедности опустились 30 процентов граждан. Внешний долг вырос почти на 30 миллиардов долларов.

- Вот это хапнули! - раздался хор завистливых голосов.

- Вы начали говорить о «деньгах за так», - одним взглядом Гитлер заставил всех прикусить призрачные языки.

- За первый же год ельцинских реформ «новые русские» украли у Родины-матери и вывезли - сырьем, материалами, банковскими переводами – 17 миллиардов долларов. Потери экономики за три года составили 3,5 триллиона долларов. С 1999 по 2001 год эти суперкрысы уволокли за границу еще один «кусочек сыра» стоимостью 140 миллиардов долларов. Полную цифру за весь период ельцинского правления еще предстоит подсчитать. Это сделать довольно сложно: точная информация по понятным причинам скрывается всеми участниками этой махинации - и правительством, и нуворишами. Взамен Россия получила только фиги – не те, что на пальме растут, а те, что в карманах держат.

- Изумительно. Тем не менее меня волнует вот что: не привело ли появление такого количества предпринимателей и финансистов к подъему экономики России?

- Ни в коем случае! Вот цифры, которые Вас, несомненно, порадуют. Даже в период Великой депресии в США валовый продукт упал на 30 процентов. В России с 1992 по 1998 год ВВП сократился на 44 процента. Производительность труда за этот период упала в два-три раза. Общая изношенность основных производственных фондов превышала 40 процентов. Половина промышленности работала на старье, многие машины действовали уже два-три положенных срока. Обновления мощностей не происходило. В сельском хозяйстве еще лучше для нас: исчезли 13 тысяч сел, 20 миллионов гектаров пашни были заброшены.

- Это не про тебя американцы сделали фильм «Терминатор»? Ведь ты, оказывается, подлинная «белокурая бестия», - уважительно обратился Ницше к своему подопечному. - Ни Батый, ни Мамай, ни Наполеон, ни даже Гитлер такого разора в Россию не принесли!

- Да пошел ты! - только и смог пробормотать сгоравший от стыда и негодования экс-президент.

Гитлер, не переносивший, чтобы кто-либо болтал дольше него, снова перетащил одеяло разговора на себя:

- Я постоянно твержу: «Самое глупое, что можно сделать на оккупированных территориях, - это выдать покоренным народам оружие. История учит нас, что народу-господину всегда была суждена гибель после того, как он разрешал покоренным им народам носить оружие. Можно даже сказать, что выдача оружия покоренным народам – это conditio sine quo non гибели народа-господина».

- Че там он несет? Какой кондиционер? - недоуменно спросил своего «Виргилия» Ельцин, имевший о латыни такое же понятие, как аборигены амазонских джунглей – о космических полетах.

- Это – древнеримское выражение, примерно означающее «обязательное условие».

Гелен тем временем продолжил свои комментарии:

- Герр Ельцин сумел глубоко проникнуться Вашей гениальной идеей об уничтожении СССР и осуществить ее весьма неординарным способом. Он набрал в свое правительство «мальчиков в розовых штанишках» (более точное их название - «пацаны»), которые провели так называемые «экономические реформы». Масштабности и грандиозности их задумок могла бы позавидывать несвятая троица Маркс-Энгельс-Ленин. Только теоретики марксизма-ленинизма призывали к всеобщей национализации имущества, а ельцинские министры - к его всеобщей прихватизации, простите, обмолвился, приватизации. «Пацаны» заверяли, что цены в результате реформ вырастут всего в 3-5 раз, но к концу 1992 года они увеличились на 2600 процентов (и то – в среднем: на некоторые товары и того больше). Доходы граждан упали на 44 процента. Подавляющая часть общества – бюджетники и пенсионеры – мгновенно оказались за чертой бедности. Все, что копили они по крохам, откладывая на сберкнижки, стало равняться стоимости капли чернил, которая в свое время понадобилась оператору советского Сбербанка, чтобы записать сумму вклада.

Реформа эта была придумана и сделана так хитро, что по итогам приватизации России в абсолютном исчислении в денежном выражении досталось в два раза меньше, чем такой «гигантской» державе, как ... Латвия. Выручка каждого россиянина составила ... 54 доллара. Для сравнения: среднестатистический венгр получил от приватизации в своей стране по 1800 долларов, чех – по 2000!

К лету 1992 года в результате непомерного взвинчивания цен возник кризис неплатежей. Даже прибыльные обычно нефтегазовые предприятия не могли теперь покрывать свои убытки. Намертво стала «оборонка»: отныне она не получала от государства заказов. За все восемь ельцинских лет бывшая Красная Армия не купила ни одной новой единицы военной техники – самолетов, кораблей, ракет, танков, бронетранспортеров!

- Хох, хох, хох! - генералитет вермахта зашелся в экстазе.

- Зато невиданными темпами в военной среде расцвели чертополохом коррупция, казнокрадство, подхалимаж, продажа чинов и должностей. В результате российские Вооруженные Силы, одолевшие непобедимый рейх, и наших союзников, и Японию, не смогли раздавить кучку отчаянных партизан-националистов из Чечни.

- Гелен, не смейте называть бандитов партизанами! - это была единственная фраза Гитлера, с которой Ельцин сразу же согласился, хотя единство мнений с маньяком – сомнительное достижение. - Если память мне не изменяет (а она мне никогда не изменяет, предают меня только мои сподвижники), 16 декабря 1942 года я отдал приказ о ликвидации банд в России, Польше и на Балканах: «Враг использует в бандитской борьбе фанатичных и вышколенных борцов, которые не страшатся никакого насилия. Речь идет о том, быть или не быть. Эта борьба не имеет ничего общего с солдатским рыцарством и с положениями Женевской конвенции. Если борьба против банд будет вестись недостаточно жестокими методами, то в обозримом будущем у нас не хватит сил для сдерживания этой чумы.

Поэтому войска имеют право и обязаны применять в этой борьбе без каких-либо ограничений любые средства, ведущие к успеху, в том числе против женщин и детей. Поблажки всякого рода – преступления против солдат, подвергающихся бандитским нападениям. Не может быть никакого снисхождения к бандитам и их пособникам.

Ни один военнослужащий, участвующий в борьбе против банд и их пособников, не может привлекаться к судебной или дисциплинарной ответственности за свои действия».

Гелен затрясся от восторга :

- Российские воинские и полицейские формирования на Северном Кавказе – с полного попустительства нашего агента влияния президента Ельцина и его пособника министра обороны Грачева – руководствовались именно этими Вашими принципами, майн фюрер! Не буду преувеличивать: не все, кто подавлял там мятеж, но очень многие. Правда, в Чечне слишком часто происходило такое, чего я как военный специалист не понимаю. Мне и в дурном сне не могло бы присниться, чтобы немецкий генерал дал команду выпустить разгромленную русскую дивизию из полного окружения; чтобы наш интендант продал советским войскам, испытывающим нехватку в боеприпасах, снаряды, патроны и самое секретное новейшее вооружение; чтобы блокпост солдат вермахта пропустил себе в тыл отряд вражеских диверсантов за сотню рейхсмарок. Это нарушение не только воинского долга, но и основного инстинкта – самосохранения! Да и персонал Красной Армии по отношении к нам так никогда не поступал!

- Вы недооцениваете грандиозность разрушительного потенциала президента Ельцина и его клики! - самодовольно улыбнулся Адольф. - Рыба гниет с головы. Российская верхушка во главе с нашим героем так протухла, что заразила все общество и армию! Что бы я сделал с любым руководителем Генштаба, если бы он позвонил на фронт и дал команду остановить наступление, начать несанкционированные мною переговоры и уж тем более – выпустить окруженного противника из «мешка»?!

- Отдали бы мне! - кровожадно оскалившись, в унисон заорали Гиммлер, Гейдрих, Кальтенбруннер и Мюллер, напоминавшие стаю пираний в ожидании добычи.

- Вот именно! Ельцину же было все равно, что делают его генералы-предатели, не говоря уже о нижних чинах... Он, как Понтий Пилат, умыл руки, пока его подданных – российских воинов – убивали другие его подданные – чеченские сепаратисты... Ладно, вернемся к списку моих предначертаний.

«Единственное, что должно быть хорошо организовано на оккупированных русских территориях, - это транспорт. Ибо бесперебойная работа транспорта в стране есть одно из основных предварительных условий для установления над ней контроля и использования ее экономических ресурсов. И покоренные народы также обязаны знать, как работает транспортная система. Но это – единственное, чему мы их должны обучить. Что же касается гигиены покоренного населения, то мы вовсе не заинтересованы в распространении среди них наших знаний и создании тем самым у них совершенно нежелательной базы для колоссального прироста населения. Я поэтому запрещал проводить на этих территориях какие бы то ни было гигиенические акции. Принуждать делать прививки там можно только немцев. Немецких врачей следует использовать исключительно для оказания медицинской помощи немцам в немецких поселениях. Было бы также чудовищной глупостью осчастливить покоренные народы, ознакомив их с нашими достижениями в области стоматологии. Но нужно действовать осторожно, чтобы эта наша тенденция не бросалась в глаза. И если кто-либо из страдающих зубной болью неприменно захочет лечиться у врача, хорошо, один раз можно сделать исключение».

- Герр рейхсканцлер, почти все то, что Вы изволили указать, господин Ельцин исполнил, - Ницше взялся заменить Гелена. - Гигиена и прививки при нем стали для россиян такими же абстрактными понятиями, как «квадратный трехчлен»: многие о нем слышали, кое-кто даже представляет, что это такое (у самых буйных фантазеров сей термин вызывает невообразимые сексуальные ассоциации), но лишь единицы пользовались им в повседневной жизни... Зубы, правда, в России лечили, но по таким ценам, что перед населением всегда стояла дилемма: или иметь, что жевать, или – чем жевать!.. И на то, и на то одновременно денег не хватало.

- Спасибо за остроумный комментарий, герр Ницше, но прошу больше не перебивать докладчика и уж тем более меня! - благостно улыбнулся Гитлер.

- Перейдем к транспорту, - продолжил «серый генерал». - В этой сфере в ельцинскую эпоху все было вопреки тому, к чему Вы призывали. Дорог там почти не имелось – только направления движения. Причем эти самые направления оказались настолько плохи, что крушили ездящие по ним транспортные средства. Транспортные средства, опять же, были настолько отвратительны, что, в свою очередь, разрушали те направления, по которым им удавалось проехать. Положение несколько спасали импортные автомобили. Но, в основном, они были «бэушные», причем очень старые, а потому быстро отбрасывали коньки... извините, колеса. Их отечественный автопром, будто давно подсевшая на иглу пара супругов-наркоманов, производил только недолговечных, хронических больных, нуждавшихся в ежедневном обслуживании, за короткий срок становившихся нежизнеспособными уродцев. Деньги, выделяемые на строительство и ремонт направлений движения и транспорных средств, и без того мизерные, успешно разворовывались.

- Учитывая, что мы так и не оккупировали Россию, невыполнение этого пункта моего плана только радует!

- Майн фюрер! Ваша гениальность не знает границ! Потрясающе, когда реализация задумок приводит к требуемым результатам. Но Ваш план в отношении России настолько хорош, что даже неосуществление некоторых пунктов из него принесло успех! - захлебнулся слюной от восторга человекообезьян Геббельс. - Насколько я знаю, сочетание на российских направлениях движения отечественных старых и новорожденных автоуродцев и импортных развалюх привело к огромным потерям среди водителей и пешеходов и экологической катастрофе. Видите, господа! Я сказал еще в 1941 году: «Гитлер принадлежит нам. Он сделал немецкий народ тем, что он представляет собой сегодня. Что стало бы с нами, если бы не было его! Будем молить Всевышнего: да останется он у нас таким, каким он был и какой он есть, - нашим Гитлером... Только Адольф Гитлер никогда не ошибался. Заурядные людишки и умники портили ему дело. Но он как слуга Бога исполнял закон... Я стою перед ним потрясенный. Вот какой он: милый, добрый, как ребенок, умеющий сострадать. И как кошка – хитрый, умный, изворотливый, и как лев – громко рыкающий, огромный; он гигант. Настоящий парень, мужчина».

- Продолжим обсуждение выполнения моего плана, – довольным тоном председателя колхоза, докладывающего на бюро райкома партии об успешной битве за урожай, сказал Гитлер. - Я уверен, что все присутствующие помнят следующее мое предупреждение насчет покоренных народов:

«...Наличие собственной государственной администрации дает им возможность в широких масштабах объединиться и при случае использовать эти структуры против нас. И самое большее, что мы можем разрешить им у себя создать из административных органов, – это общинное управление, и лишь в том случае, если это будет необходимо для сохранения рабочей силы, то есть для удовлетворения ежедневных потребностей отдельного человека.

Сообщества деревень нужно организовать так, чтобы между соседними сообществами не образовалосьнечто вроде союза. В любом случае следует избегать создания единых церквей на более или менее обширных русских землях. В наших же интересах, чтобы в каждой деревне была своя собственная секта со своими представлениями о боге. Даже если таким образом жители отдельных деревень станут, подобно неграм или индейцам, приверженцами магических культур, мы это можем только приветствовать, поскольку тем самым разъединяющие тенденции в русском пространстве еще более усилятся.

...Нужно стараться обойтись без широко разветвленного административного аппарата, а в обязанности наших комиссаров там должны входить исключительно контроль над экономикой и управление ею».

- При Ельцине было все почти так, как Вы сказали, майн фюрер! - Гелен радостно закивал головой. - Его государственный аппарат был люто ненавидим большинством населения. Систему управления он полностью развалил. Напомните, пожалуйста, герр экс-президент, Вашу историческую фразу про суверенитет. «Самоопределение вплоть до полного отделения»?

- Ошибаетесь, батенька, это я говоил! - донесся картавенький голосок.

- Вот чего нам не хватало, так это выступления Ленина в моей рейхсканцелярии! Удружил нам Дьявол, - с видом христианского мученика, терзаемого львами, но не противящегося своей участи, сохраняя невозмутимое лицо, произнесла душенька Адольфа. - Пусть герр Ельцин, как подобает личности, приобщившейся к сонму классиков, сам себя процитирует.

- Я сказал губернаторам и президентам национальных республик: «Берите самостоятельности столько, сколько сможете!»

- А они захотели – и взяли! - непомерно много! - воскликнул Гелен. - В результате не осталось ни государственной администрации, ни общинного самоуправления. Как при Рюриковичах, на местах сидели воеводы – и кормились за счет населения. Правда, в отличие от царских наместников, которым государи ничего не платили, президентские «смотрящие» еще и немалое жалование, и льготы всякие получали. Деревни были разобщены – дорог нет, общественные автобусы вымерли в подражание динозаврам. Несмотря на громкие утверждения о дружбе с Русской Православной Церковью, царь Борис, как называл себя наш герой, позволил расплодиться всяким сектам, магическим обществам, мистическим союзам. Астрология и гороскопы при нем имели в России куда большую популярность, чем в Древнем Вавилоне и средневековой Европе: там их, по крайней мере, в газетах не печатали!

- Слышишь, Лаврентий, что именно эти гады своему прихвостню в упрек ставят?! - возмутился Сталин. - Что там наши разведчики докладывали о приверженности нацистской верхушки к мистике?

- Фюрер и Гиммлер содержали личного астролога, но не афишировали его. Забавно, что этот придворный звездочет носил имя... Фюрер! Гитлер приказал присвоить ему новое в Германии ученое звание: «Полнообладатель математических, астрономических и физических наук».

- Это не влияло на принятие мною важных политических и военных решений! - попробовал отбрехаться Адольф, однако Берия обличил его во лжи.

- Не ври! Вот, например, любопытный факт, касающийся ФАУ-2. Эти мощнейшие ракеты были созданы специально для обстрела Англии, их готовили срочно, не жалея ни сил, ни средств. И вдруг все работы были приостановлены. Почему? Потому что твои «специалисты» космогонии имели свои абсолютно извращенные представления о космосе и потребовали дополнительных изысканий, связанных с полетами этих ракет на больших высотах. Потеряли зря много драгоценного времени. Снова приступили к работе. И снова все остановили, причем аж на два месяца! Причина: у фюрера было видение, что ракеты либо не сработают, либо оскорбленное небо отомстит их создателям. В конце концов все-таки их создали, и они действовали как надо. Но сроки были упущены...

И вообще наука в рейхе была заменена черт знаем чем! - не уставал изгаляться Лаврентий Павлович. - К примеру, среди твоих специалистов имела хождение теория «полой земли». Дескать, наша планета — сфера, как мы ее и привыкли воспринимать, но вся жизнь прикреплена не к ее внешней поверхности, а к … внутренней! Внутри полого земного шара находятся солнце, луна и вселенная-призрак... И так далее. Было решено проверить эту гипотезу, причем когда?! - весной 1942 года. После провала немецкого блицкрига, в разгар тяжелейшей войны! По приказу Гитлера такая экспедиция (сверхзасекреченная) высадилась на острове Рюген. Возглавлял ее известнейший ученый Г. Фишер. Туда свезли лучшие радары, которые тогда были редкостью и в которых нуждалась армия. «Научная» работа закипела. Фишер и его коллеги пришли к выводу, что теория «полой земли» ошибочна. После этого один из ее главных сторонников был брошен в концлагерь, где и умер. А вот профессор Фишер с 1945 года работал уже в США над созданием водородной бомбы, там он заявил: «Нацисты вынуждали меня участвовать в дурацких проектах и мешали мне заниматься настоящим делом».

- Ну как тут не вспомнить о войне Сталина против кибернетиков и генетиков?! - съязвил Дьявол. - Кстати, Гитлер считал свое общество социалистическим, кто-то остроумно назвал это явление «магическим социализмом». А в СССР, значит, был «ненаучный социализм»!

Берия пропустил реплику Сатаны мимо фантомных ушей, продолжая свои обличения:

- В 1935 году Гиммлер, правая рука фюрера по проблемам магии и палаческим делам, создал государственный научный институт под названием «Аненербе» («Наследие предков»), перед которым были поставлены такие задачи: «Изыскания в области локализации духа, деяний, наследства индо-германской расы. Популяризация исследований в доступной и интересной для широких масс народа форме. Работы производятся с полным соблюдением научных методов и научной точности». А попросту говоря, был создан институт расизма...

- Как у вас самым главным научным учреждением был институт марксизма-ленинизма! - вставил очередную шпильку лукавый.

- …«Аненербе» в 1939 году вошел в структуру СС. К этому времени он имел уже 50 филиалов по всей стране. На всю эту вредоносную галиматью гитлеровская Германия потратила денег больше, чем США на свою атомную бомбу.

- А вы на пропаганду марксизма-ленинизма разве меньше потратили за 70 лет?! - не унимался Повелитель мух.

- ...В исторических работах о том самом «научном» институте при СС отмечается «колоссальный, поражающий воображение размах — от чисто научной работы в точном, обычном смысле слова до исследования оккультных тайных обществ, систем и практики окультистов, до вивисекции пленных...» По приказу Гиммлера большие работы проводились в так называемой «области сверхъестественного». Постоянно поддерживалась связь с Тибетом, поток экспедиций из Берлина туда не прекращался. По заданию института в Берлин были доставлены оттуда «арийские» лошади для научных исследований и «арийские» пчелы, собирающие мед особого качества. По разработанным в институте программам в концлагерях в самых широких масштабах велись ужасающие опыты над заключенными, в специальном распоряжении так и говорилось, что институт имеет право «пользоваться всеми возможностями, которые можно извлечь из концлагерей». Гитлеровские «ученые» создали «коллекцию типичных израильских скелетов» и собрали в России коллекцию черепов «европейских комиссаров».

Чтобы оправдать уничтожение миллионов людей, биологи и врачи - «теоретики» изобрели такие лжненауки, как «расовая гигиена» и нацистская «евгеника».

Профессора Ганс Гюнтер, Ойген Фишер, Артур Хирт, Эрнст Рудин и многие другие не только, как я уже упоминал, собирали коллекции из скелетов, которые посылали им коменданты концлагерей, а еще и хранили в спирту куски тел замученных людей. Они же проводили «научные экспертизы», нахлобучивая на головы несчастных диковинные плетеные колпаки для измерения черепов. Результаты этих «экспертиз» были предопределены: «Наличие неарийской крови не исключено». А раз так, человеку грозили печи крематория.

Не забудем также, что в каждом концлагере был свой врач-эсэсовец. Он проводил «селекцию» - отделял «слабых» для крематория от «здоровых», которых «убивали работой» не сразу, а в течение нескольких месяцев. Врачи проводили опыты на живых людях: замораживали их, заражали неизлечимыми болезнями, впрыскивали страшные яды. В этой связи назовем только одну фамилию — Иозеф Менгеле, врач из Освенцима...

- Послушайте, Вы, сталинский Гиммлер (так, кажется, представил Вас Черчиллю и Рузвельту генералиссимус?), не болтайте о том, чего не понимаете! - не выдержал Адольф. - «Вы ничего не знаете обо мне. Мои товарищи по партии, кстати, тоже не имеют никакого представления о намерениях, которые меня одолевают. И о грандиозном здании, фундаменты которого будут, по крайней мере, заложены до моей смерти. Мир вступил на решающий поворот. Мы у шарнира времени. На планете произойдет переворот, которого вы, непосвященные, не в силах понять... Происходит нечто несравненно большее, чем явление новой религии... На меня возложена историческая задача, и я ее выполню, ибо предназначен к тому провидением... Я верю, что такова была воля Всевышнего, пославшего оттуда в рейх мальчика, позволившего этому мальчику вырасти, стать вождем нации, чтобы затем предоставить ему возможность вернуть свою родину в лоно рейха... Я первым и единственным из смертных вознесся в статус сверхчеловека, в связи с чем меня следует рассматривать не столько как человеческое, сколько божественное существо, которое стоит над законом и к которому неприменимы условности человеческой морали... В течение почти двадцати лет огромных реальных успехов время было послушно мне и тем самым подтвердило, что я — непогрешимый, уникальный гений человечества... Когда мой взор парит высоко над землями Берхтесгадена и Зальцбурга вдалеке от повседневности, во мне вызревают гениальные творения, которые переворачивают мир. В эти мгновения я чувствую, что более не принадлежу к смертным... Я с сомнамбулической уверенностью иду путем, по которому ведет меня провидение... Порой мне казалось, что я, как Иисус Христос, пришел в храм моего Отца и увидел в нем менял!»

- Часто его так заносит? - поразился Ельцин, сам действовавший по принципу «Себя не похвалишь — стоишь как оплеванный», но никогда не достигавший такого размаха в самовозвеличивании.

- Весьма нередко, - откликнулся Гудерман. - «У Гитлера все сильнее стали проявляться наполеоновские и мессианские замашки. Он заявлял, что чувствует себя призванным спасти Германию, и пусть не сейчас, но позже ему обязательно выпадет эта роль. Он проводил целый ряд параллелей между собой и Наполеоном».

- А в чем все-таки заключается Ваша величайшая историческая миссия, герр рейхсканцлер? - Ницше попытался завернуть поток демогогических излияний оратора в русло конкретики.

- В воссоздании древней арийской цивилизации! 30-40 тысяч лет назад она процветала в Гоби — полосе пустынь и полупустынь на юге и юго-востоке Монголии и в прилегающих районах Китая. В результате глобальной катастрофы эта местность стала пустыней, и ее обитатели переселились на север Европы и на Кавказ. Вот почему летом 1942 года, когда немецкие войска дошли до Кавказа, альпинисты СС водрузили на Эльбрусе, священной горе арийцев, знамя со свастикой! Пришельцы из Гоби - «основная раса», арийский корень! Для возвращения к этим корням я считал необходимым завоевать для начала Восточную Европу, Среднюю и Центральную Азию с Памиром, Тибетом и Гоби, то есть пройти из Германии священным путем наших предков к самому сердцу их исконных владений. После моего прихода к власти в Тибет постоянно посылались научные экспедиции, причем вплоть до 1943 года! В мае 1945 года после окончания битвы за Берлин среди трупов защитников города нашли около тысячи тел добровольцев — людей тибетской крови, на них была немецкая форма, но без знаков различия и при них не имелось никаких документов. Это — потомки первоарийцев из Гоби, коих я призвал на службу!

Запомните: «творение не закончено, и человек явно близится к фазе трансформации. Старая человеческая порода уже вошла в стадию упадка. Каждые семьсот лет люди поднимаются на новую ступень, и залогом борьбы еще более длительной служит явление сыновей Бога. Вся творческая сила сосредоточивается в новой расе, которая прогрессирует, в то время как старая исчезает. Понятен ли вам теперь глубокий смысл нашего национал-социалистического движения? Тот, кто постигает национал-социализм лишь как политическое явление, мало о нем знает...»

Впрочем, мы прервали Гелена... Герр генерал, Вы озвучивали мой план, который не сумел выполнить я, но осуществил наш унтерменш Ельцин...

- Последний из упомянутых мною пунктов Вашего плана не выполнен: в отсутствие наших комиссаров российский административный аппарат очень широко разветвился. При вдвое мельшем населении страны, чем в советскую эпоху, число чиновников при Ельцине выросло в три раза! Я консультировался с Дарвиным, и тот заверил меня, что только крысы и тараканы размножаются такими же темпами и жрут столько же, сколько российские бюрократы.

- Хочу вернуться к тезису министра пропаганды: даже сбывшиеся с точностью до наоборот замыслы нашего фюрера приводят к нашему успеху! - на сей раз сподхалимничал зловещего вида толстяк в плаще до щиколоток из зеленого панбархата, расшитого золотом; благодаря пышным рукавам и сборкам плащ казался необъятным. Подпоясан он был золотым поясом, расшитым бриллиантами, с золотыми кистями, обут в лаковые лодочки. Навстречу посетителям от него поднималось душистое облако — благовония Востока и Запада. Изумруды в золотых и платиновых кольцах, которыми были унизаны толстые пальцы, соответствовали тону плаща, под которым виднелись шелковые штаны и лиловые чулки. Волосы у него были обесцвечены перекисью и сильно напомажены, брови подведены, щеки нарумянены, лицо умащено розовым маслом.

- Это Геринг, бывший летчик – ас Первой мировой войны, делящий с Борманом второе-третье места в нацистской иерархии. Орел, разъевшийся до размеров не страуса даже, а бегемота, и вырядившийся на зависть павлину, - Ницше никогда не упускал случая поехидничать. - Американец Буллит, доверенное лицо президента Рузвельта, обозвал его «задницей слона».

- Тучность его, наверное, вызвана гормональными расстройствами, - попытался поставить диагноз ЕБН, много общавшийся с врачами.

- При чем тут гормоны? - вмешался личный доктор Геринга. - «Он слишком много жрал!» А сам требовал от немцев жертв. «Пушки вместо масла» - это его лозунг. «Мы, немцы, обросли жиром... У нас слишком большие животы. Я сам стал есть меньше масла и похудел на 20 килограммов...» Так он нам говорил, а сам, как всегда, лопал в три пуза.

- Уверен: даже при германских комиссарах россиянам жилось бы лучше, чем при ельцинских чинушах! - изливал свои восторги авиатор-гиппопотам, не прекращая свое любимое занятие: играл драгоценными камнями, мешок с которыми почти всегда таскал с собой.

- Геринг, не пытайтесь подражать мне и корчить из себя подлинного идейного нациста-партийца. У Вас «столько же общего с партией, сколько у коровы с исследованием радиации», - оскалил зубы колченогий Йозеф, который люто ненавидел жирного Германа.

- А Вы, естественно, - истинный ариец! Стоит только взглянуть на Вашу внешность, сразу становится ясно: по Вам концлагерь плачет! Кто на партконференции в Ганновере в 1925 году потребовал исключить Гитлера из партии?!

- Это было до того, как я познакомился с фюрером близко и стал его сторонником! А Вы... «Обвешанные орденами дураки и тщеславные надушенные фаты не могут заниматься ведением войны...»

- Господа рейхсмаршал и рейсхминистр, не портите вашей ссорой минуту моего величайшего торжества! - умиротворил своих опричников лидер рейха, у которого это уже вошло в привычку. - Подведем итоги. Присутствующий здесь свежеупокоенный унтерменш Ельцин, а также его коллеги Шушкевич и Кравчук... я правильно называю фамилию этого недочеловека? - обратился фюрер к Гелену.

- В некоторых разведсводках его называли также Кравчукчей...

- Это в честь кого? - сделал недоуменные глаза Ницше.

- В честь одного шибко умного малого народа, живущего на Крайнем Севере нашей страны, - повысил эрудицию спутника Ельцин.

Гитлер злобно покосился на болтунов и продолжил свое резюме:

- Итак, трое недолюдей, пользуясь слабостью вождей компартии СССР и, особенно, президента Горбачева, достигли того, чего не мог сделать я. Затем герр Ельцин и его банда осуществили мою программу: начали очищать пространства России от ее никчемного населения невиданными темпами - два-три миллиона мертвецов в год! Он сколотил «демографический крест»: смертность превышала рождаемость и прирост за счет миграции на миллион человек ежегодно. Да у меня Освенцим с меньшим КПД работал! Начальники концлагерей, зондеркоманд, руководитель спецпроекта по окончательному решению еврейского вопроса Эйхман – слушайте мой приказ! После церемонии награждения подойдете к герру Ельцину и переймете у него полезный опыт!

Экс-президент разинул рот, чтобы выразить протест, но слова застряли в горле...

- Рыба думает: «Много чего могу сказать, да глотка у меня полна воды», - не преминул съязвить его «Виргилий».

- Фрау Шредер, - фюрер повернулся к своей секретарше, - будьте любезны подготовить приказ Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами Третьего и Четвертого рейхов о награждении Железным крестом 1-й степени унтерменшей Ельцина, Шушкевича и Кравчукчи... простите, Кравчука... посмертно.

- Так последние двое живы! Почему их-то посмертно? - залюбопытствовал неугомонный философ.

- Зато я мертв! А теперь, друзья, отбросим церемонии и дадим волю нормальной душевной радости. Вдумайтесь: советские граждане, родившиеся в первые тридцать лет двадцатого века, несмотря на сталинские репрессии и подчас бездарное командование, смогли выиграть у нас войну и меня – Гитлера! - довести до самоубийства! И как «отблагодарили» их сначала советская власть, а потом наш герой – герр Ельцин? Они отомстили за нас поколениям победителей! Ни жилья им, ни лекарств, ни личного транспорта, ни льгот серьезных! Только воинские награды, грамоты всякие и - под праздники - пайки, которыми безработные негры в США или арабы во Франции побрезгуют!

Помните, древнеримские люмпенпролетарии требовали «хлеба и зрелищ» - и императоры были вынуждены угождать их желаниям. Вожди России – от Сталина до Ельцина – своей истинной элите (не партийным приспособленцам, а героям войны!) ухитрились давать только зрелища, но никак не хлеб! О-о-о, какой экстаз!

Казалось, лидер адского рейха испытывает оргазм – в отсутствие женщины, будто при рукоблудии. Психологи и психиатры подметили странный феномен: Гитлера распалял контакт с массами, реплики толпы, особенно восторг представительниц слабого пола. Он, «охваченный яростью заклинаний, подносил к лицу сжатые кулаки и закрывал глаза, предаваясь экзальтации своей трансформированной сексуальности». Речи его были «излияниями чувственности, сравнимые с половым актом, сексуальными извержениями». Нацистским бонзам его оргазм, казалось, передавался бесконтактно – по воздуху.

И тут вдруг насыщенную извращенной чувственностью атмосферу раскатом грома сотряс трубный глас - таким, понял Ельцин, будут сзываться силы зла на поле Армагеддон для Последней битвы. Мелодию сменил противный козлетон – наподобие тех, которыми на российских вокзалах дают объявления.

- Внимание, внимание! Говорит Управление делами Дьявола. Всем преклонить колени, приготовиться к связи с Владыкой Преисподней!

Нацисты опустились на четвереньки и открыли рты.

- Уточняем: сношение с Отцом лжи будет не сексуально-анальным, не извращенно-оральным, а словесно-визуальным.

Толпа партийных бонз обрадованно перешла из коленно-локтевой позы в коленопреклоненную. Перед ними в прозрачном черном тумане, заменяющем в аду воздух, всплыло изображение Сатаны в натуральную величину, завернутого в пурпурное покрывало, которое Ельцину показалось сильно похожей на портьеру.

Голография, подумал ЕБН.

- Голография была бы, если бы я был нарисован нагим, - возразил Дьявол, читавший душевные помыслы, будто раскрытую книгу. - А я одет в тогу, которую отнял у своего любимца – римского императора Нерона. Знаешь, как он бушевал при этом! Совсем как ты, когда у тебя бутылку водки отбирали! Но вернемся к нашим баранам, то есть гитлеровцам. Что-то они застыли, будто жена праведника Лота, из-за любопытства превратившаяся в соляной столб, - мое «ноухау», между прочим!

Нацисты, ошеломленные внезапным появлением Хозяина, опомнились.

- Господа министры и генералы! Смирно! - скомандовал Гитлер. - Равнение на Сатану!

Было забавно смотреть, как, ерзая на коленях, «фрицы» старались выполнить эту стандартную команду воинских уставов всех стран.

- Приветствие нашему Владыке!

- Хайль Дьявол! - дружно прокричали все присутствующие, кроме Ницше и Ельцина.

- За готовность слиться со мной не только духовно, но и, образно выражаясь, телесно (в символическом, конечно, смысле, тел-то у вас нет), хвалю. Всем вам при личном свидании будет оказана высочайшая честь – дозволено поцеловать меня в зад. Почему не слышу радостных возгласов? Гитлеру, значит, охотно чмокаем ягодицы, а мне под хвост губки запустить зазорно?! Учитесь у российского ансамбля «ВИАгра»: «Чем выше любовь, тем ниже поцелуи!»

- Хох! - завопили нацистские души с выражением полного счастья на лицах.

- Ладно, от приятного перейдем к полезному. Адольфушка, сынок любимый, не слишком ли тебе хорошо? Ты не в райских ли кущах себя вообразил? Или в постели с твоей племяшкой Гели Раубал?

- Мой Повелитель, да уж больно дела этого русского унтерменша меня порадовали!

- Не тебя одного! Но все же пора тебе вспомнить, где ты находишься: не у Христа за пазухой, а у меня в лапах!

Сатана исчез – а Гитлер побледнел и схватился за горло.

-У меня рак гортани! - прошептал он.

- Эта тема всегда фюрера расстраивала, - пояснил Гудериан. - Мнительный очень наш Верховный Главнокомандующий. Ведь операция, проведенная ему на голосовых связках, показала, что замеченное новообразование представляло собой всего лишь доброкачественный полип.

- Кстати, о раке, - неожиданно воспряла духом (если такое вообще возможно) душенька Адольфа. - Именно в эту позу Вы, любезный мой герр Ельцин, поставили ненавистную Россию... Да нет, пожалуй, такое сравнение слишком хромает... Столь противоестественную позицию не найдешь даже в первой истинно арийской книге «Кама сутра». О-о-о, какой восторг! У меня просто нет слов – одни выражения! Но они – неприличные! Кто, кто может выразить вербально тот небывалый экстаз, какой я испытываю, воображая перед своими глазами картину под названием: «Что творил Ельцин с покорной Россией»?!

- Дас ист фантастиш! - прогремел любимый всем прогрессивным (конкретно: имеющим телевизоры, видеомагнитофоны и ДВД-плееры) человечеством возглас. Он раздался из глоток нескольких тысяч обнаженных мужчин и женщин, соединенных друг с другом в причудливую цепочку с помощью мужских гениталий, воткнутых в вагины, анусы, рты и даже уши. Все трахались со всеми. Видно было, что супергруппенсекс развратникам, используя их же сленг, не в кайф: от постоянных фрикций у них отовсюду лилась кровь, из ртов – пена, из глаз – слезы.

- Это – работники «сладкой индустрии», производители порнопродукции: сценаристы, режиссеры, фотографы, операторы, редакторы, продюсеры, актеры, - пояснил всезнайка-философ.

- Вот это в точку! - восхитился фюрер, тем не менее отворачиваясь от живой цепи. - Хотя вообще-то я порнографию и вульгарность не переношу. В присутствии женщин я даже не купался в реке. - Стеснялись своего обнаженного тела? Вот это новость! - изумился невидимый Фрейд. - Рисовали в самых непристойных позах Гели Раубал и Еву Браун - а тут из себя девственника строите!

- Даже гнусные еврейские клеветнические заявления не испортят мне настроение!

- Еще в первые «годы борьбы» к тебе в твою резиденцию в Берхтесгадене привозили молоденьких девушек, которых ты разглядывал в обнаженном виде. Позже, став лидером нашей партии, ты часто наблюдал за стриптизом в бинокль, стесняясь быть замеченным в первом ряду получающих удовольствие от созерцания мужчин. Ты предпочитал не действовать, а разглядывать! Причем, желательно, сзади! Я о тебе еще тогда сказал: «Он думает о деревенских девках, когда они, работая в поле, наклоняются так, что можно видеть их задницы. Вот что ему нравится, особенно если они большие и круглые. Вот это половая жизнь Гитлера. Ну и мужик!» - съязвил глава штурмовиков Эрнст Рем, некогда близкий друг фюрера, один из очень немногих, с кем Адольф был на «ты». - И это тебе не еврей в лицо бросает!

- У тебя твоя гомосексуальная жизнь, конечно, была куда насыщеннее! Именно за твои гнусности, а не только за то, что ты был мне соперником, я и дал команду в 1934 году уничтожить тебя и твоих прихвостней! И очень рад, что у меня все получилось тогда!

А насчет купания... Не пристало общественному деятелю обнажаться на публике. Этим, кстати, грешил Муссолини, который слишком часто позволял выставлять себя в смешном виде. «Каждый раз, когда я вижу в популярном журнале его фотографии в кругу семьи в Лидо в одних плавках, меня охватывает ярость. Это недостойно государственного человека! Кто бы благоговел перед Наполеоном, если бы повсюду печатались его фотографии в подобном виде? Поэтому я никогда не купаюсь на природе! Популярность подобного рода только вредит образу политика!»

Кстати, герр Ельцин, вы также в костюме Адама снимались – с трусами взамен фигового листа!

- Опять у тебя радости полные штаны, Адольфушка? - голос Дьявола звучал ласковым мурлыканьем тигрицы, облизывающей первую кровь из только что перекушенного горла антилопы. - К небесам воспаряешь! Вернись на землю, то есть в пекло!

Еле слышный щелчок – будто компьютерной «мышью» сделано переключение. Молодой Адольф и семейный врач беседуют о здоровье фрау Гитлер.

...Сначала у нее появились узелки в груди, которые постепенно становились все больше, чего Клара совершенно не замечала. И когда она наконец обнаружила их в 1907 году, то пошла в больницу Сестер милосердия в Линце. Врачи прооперировали ее, и Клара вскоре почувствовала себя лучше, но ненадолго.

В начале осени ее соседка – жена почтмейстера – написала Адольфу в Вену, что здоровье фрау Гитлер ухудшилось, и просила его приехать как можно скорее в Линц, так как «мать хотела бы видеть его дома». Поступление в Академию искусств все равно не состоялось, и Адольф вернулся. 22 октября он и его сестры нанесли визит их домашнему врачу – еврею Эдуарду Блоху – в надежде узнать, как в действительности обстоят дела со здоровьем их матери. Блох ответил, что в ткани много метастазов. Очевидно, что фрау Гитлер была прооперирована слишком поздно. Он посоветовал лечение йодоформом – рискованный, болезненный и дорогой вид терапии, но единственный, который давал ничтожный шанс на выздоровление. Адольф и его сестры сразу заплатили 59 крон за йодоформ, выплату своего гонорара доктор отсрочил до конца лечения.

С 28 октября Клара не вставала с постели. Домашний врач обрабатывал открытую рану йодоформом сначала лишь изредка, а с 6 ноября почти ежедневно. Лечебное средство с резким запахом проникало вначале в ткани, затем в кровеносные сосуды. Вскоре любой глоток стал приносить Кларе ужасные боли. Ее гортань горела, ей с трудом удавалось сделать несколько глотков воды. Любая жидкость была для ее горла как кислота.

Кровать Клары стояла на кухне – единственной комнате, которая целый день отапливалась. Адольф сдвинул в сторону кухонный шкаф, поставил софу и спал каждую ночь рядом со своей мамой. Днем проверял домашние задания младшей сестры. Он ругался с Паулой, которую считал слишком ленивой, - по его приказу она поклялась у постели больной матери стать, наконец, прилежной ученицей.

Друг юности Гитлера Август Кубичек: «Адольф даже готовил целыми днями, помогал по хозяйству и очень заботился о своей матери, чего никто не ожидал».

Семейный врач Эдуард Блох: «Ее сын сильно страдал. Черты его лица принимали удрученное выражение, когда он видел, как сжималось в судорогах от боли лицо матери».

Фрау Гитлер сильно похудела, на ее лице проступили скулы. Фазы, когда она впадала в состояние полузабытья, все увеличивались. В часы, когда она была в сознании, с трудом переносила боль. По желанию Адольфа ей стали давать морфий. 20 декабря семья решила больше не звать врача. Вместо этого они зажгли свечи рождественской елки. Клара ничего этого уже не видела. Она умерла в возрасте 47 лет ранним утром 21 декабря 1907 года.

В то утро Ангела побежала к разукрашенному в стиле барокко зданию, в котором был кабинет Блоха и где он жил со своей семьей. Она попросила врача как можно скорее прийти в дом №9 по Блютер-гассе и выписать свидетельство о смерти матери. Тот надел свою шляпу с широкими полями и сел в пролетку.

У смертного одра он встретил Адольфа. Бледный, утомленный после бессонной ночи молодой человек держал в руках альбом с эскизами с последним рисунком, на котором была изображена его умершая мать. Блох чувствовал себя немного беспомощным, как всегда, когда его вызывали к покойнику. Он заговорил о «спасении», которое сейчас познала Клара, но, казалось, ни Адольф, ни его сестры совсем не слышали этих слов. Усопшую перенесли в гостиную. Похороны состоялись 23 декабря в 9 часов утра. Было сыро и холодно, стоял туман, когда легкий деревянный гроб несли по Блютен-гассе в окружную церковь Урфара на отпевание. В заключение катафалк проехал по мосту через Дунай в Леондинг в сопровождении двух повозок, в которых сидели участники траурной процессии. У Адольфа и Августа Кубичека на головах торчали черные цилиндры, как тогда было принято на похоронах.

Кубичек: «Я позже вспоминал, каким бледным был Адольф, как он держал в руках свой цилиндр, какое на нем было длинное черное пальто».

Гитлер плакал на могиле матери. Его старшая сводная сестра Ангела и ее муж, налоговый служащий, пригласили его к себе домой на сочельник. Но он отказался, потому что предпочитал остаться наедине со своей скорбью.

После рождества Адольф и его сестры поехали к семейному врачу, чтобы оплатить счет. Блох нанес Кларе Гитлер 77 визитов, во время 47 из них он обрабатывал рану, чаще всего хлороформом. За это он просил 359 крон, 59 из которых были оплачены, - большие деньги для небогатой семьи. С другой стороны, Блох требовал намного меньше, чем запросили бы его коллеги. В Линце он заслужил репутацию милосердного врача, который навещал бедных больных за небольшой гонорар, а иногда и вовсе бесплатно.

Блох: «Я всю свою жизнь вспоминал, как Гитлер склонился надо мной и тихо сказал: «Я всегда буду вам благодарен». Я считаю, что Гитлер сдержал это свое обещание. Я находился в очень выгодном положении, такие льготы, по моему мнению, не были даны ни одному другому еврею во всей Германии и Австрии. 1938 год радикально изменил мою жизнь. Практика была закрыта, дочь и зять бежали в Америку. Я доверился Гитлеру, который назвал меня своим товарищам по партии в Линце «благородным евреем». Гитлер сразу отреагировал на мои просьбы о помощи. Он поставил меня под защиту гестапо, пока формальности по выезду из страны не были завершены. Тем не менее присоединение Австрии к рейху было для меня самым большим несчастьем в жизни. В США мой диплом врача признан не был».

Эдуард Блох умер в 1945 году в Нью-Йорке совершенно сломленным человеком в возрасте 73 лет.

Смерть матери стала решающим событием для ее сына, это переживание насегда врезалось в его память. Сделавшись властителем Третьего рейха, он превратил Клару Гитлер в объект всенародного культа. У него имелась лишь ее маленькая мятая фотография, которую он проносил с собой в нагрудном кармане всю Первую мировую войну и выпускал из рук очень неохотно. Фото послужило образцом для нескольких портретов, написанных маслом, на которых черты лица Клары были изображены несколько более мягко. Они или увеличенные фотокопии висели в каждой спальне Гитлера. День рождения девушки из лесной австрийской деревушки Клары Пёльцль – 12 августа – он в 30-е годы провозгласил «Днем германской Матери».

Фюрер побелел от горя до такой степени, что слегка даже смахивал на душу праведника.

- Огромное искреннее горе очищает душу, греки зовут это катарсис, - прокомментировал Ницше.

- «По сравнению с образованными женщинами моя мать была, конечно, маленькой женщиной, которая жила для своего мужа и детей. Но она подарила немецкому народу великого сына. В этом и заключалась ее заслуга», - сквозь всхлипывания пробормотал наци №1.

В кабинете, казалось, проходило соревнование плакальщиков, хотя представители этой древней професии в XXI веке сохранились лишь в нескольких отсталых восточных странах. Нацистские главари лили слезы не только для того, чтобы выказать преданность своему вожаку разделенным с ним горем. Звери в моральном плане, они все же имели людские души, и потому ничто человеческое, в том числе любовь к собственным близким, было им не чуждо. Каждый потерял кого-то из родных и любимых – и теперь скорбел о собственных утратах, о которых им напомнили страдания Гитлера. Ельцин тоже плакал, вспоминая смерть своей матушки, которую любил, хотя при жизни уделял ей очень мало времени.

- Ох, как же это жестоко! - рыдала душенька Адольфа. - Нет, надо в этой триумфальной ситуации найти хоть что-нибудь, меня не удовлетворяющее! А не то меня Сатана со света... тьфу! с тьмы сживет... Или сумертвит? Покаяться, что ли, перед товарищами по партии в покровительстве врачу – еврею? Стыд-то какой! Но ведь это был единственный позорный случай в моей жизни! А, нашел! Герр Ельцин, как Вы могли допустить, что в период Вашего правления Россия работала не только на Германию, но и на остальную Европу и даже – какой ужас! - на Америку? На меня трудиться в свое время русские не захотели, а на современных Вам глав этих государств – политических ничтожеств – можно, значит!

- Подумаешь! При Сталине поставки советских вооружений через Чехословакию в только что созданный Израиль в 1947 году спасли молодое еврейское государство, воевавшее с арабами. При Леньке же вообще весь Союз на «страны третьего мира» пахал!

- Брежнев еще и население Израиля на треть увеличил, - наябедничал Гелен. - Впрочем, и герр Ельцин немало способствовал росту численности населения этой страны...

- Жидовок брюхатил, что ли? - озаботился Гитлер. - У евреев ведь национальность по матери определяется...

- Да какое тебе дело, фюрер бесноватый, с кем я спал!

- Не скажите! Моральный облик обладателя Железного креста 1-й степени (это все равно, что Герой Советского Союза или России) должен быть незапятнан...

- Осмелюсь напомнить, майн фюрер, что в России Золотую Звезду нередко вручали кому ни попадя, невзирая на реальные заслуги и моральный облик, - внес поправку «серый генерал». - Что касается герра Ельцина, то он действительно женился на еврейке, которая родила ему двух дочек, а ведь у них, как Вы правильно сказали, национальность определяется по матери. Но я имел ввиду, что из-за проводимой им политики многие евреи и их русские родственники эмигрировали в Израиль. Так что у меня есть серьезные сомнения насчет Железного креста...

- То, что ты не антисемит, - твое огромное достоинство, которое зачтется на небесах, - утешил спутника Ницше.

- Да что вы мне этот ваш дурацкий орден цепляете! Не нужен он мне! Я же не нарочно Союз развалил! – душа экс-президента была в полном унынии: она чуяла, что сей ненавистный крест, в отличие от христианского, ей нести все же придется.

- Я тоже не желал поражения Германии, - рассудительно заметил фюрер, – и Вы не хотели, чтобы Вам пальцы оторвало, а с гранатой все-таки баловались... Знали ведь, что такие игры могут кончиться плохо, но это же Вас не остановило! А, как русские говорят, «Бог шельму метит!»

Клик: подросток Борис выкрадывает гранату из воинской части и на глазах у восхищенных сверстников, не слушая увещеваний и опасливых предупреждений, начинает ее разбирать. Взрыв, резкая боль, кровь, два оторванных пальца, прилипшая надолго кличка Трехпалый... Немного отойдя от адских мук (с каждым разом они становились все сильнее, с тоской отметил ЕБН), душа завопила:

- Я не с Советским Союзом, а с коммунизмом боролся! За что народ меня и выбрал президентом!

- Знаешь, Борис, если бы ваши «гэ-ка-чеписты» не были обыкновенным «чмом» (или «чмами», есть у этого слова множественное число?) и тебя шлепнули, ты бы в памяти благодарных россиян остался национальным героем, чем-то средним между Александром Невским, спасшим Русь, Александром Матросовым, кинувшимся на амбразуру вражеского дзота, и академиком Адреем Сахаровым – символом диссидентства. Но тебе не повезло – никто на тебя не покусился. Ты дожил до 1992 года – и потом за восемь лет стал общенациональной плевательницей, - философ резал правду-матку так рьяно, что это походило на криминальный аборт. - Я бы сказал резче: ты превратился в позорный столб, у которого каждая собака по нужде и без оной ножку задирает... Причем не только человекопсы тебя известной жижей обливают, но и вполне порядочные люди, - Ницше, словно гюрза, впрыскивал порции накопившегося яда в собеседника.

- Оставьте нашего героя в покое, герр философ! По своему он – великий человек, то бишь недочеловек!

- Герр Гитлер, «Вы говорите, великий человек? Я все вижу только актера, разгрывающего свой собственный идеал».

- Довольно болтовни! Обсудив заслуги унтерменша Бориса Ельцина перед Третьим рейхом и лично передо мною, нахожу, что его кандидатура для высокой награды по основным параметрам подходит. Для выяснения морально-этических качеств и политических взглядов претендента на орден предлагаю приступить к его опросу. Следует выяснить, заслуживает ли он, скажем, зачисления в СС...

- Он уже состоял в КПСС! - рискнул перебить вождя Гиммлер.

- Ну, быть в рядах КП он явно заслужил, а теперь выясним насчет СС...

- Майн фюрер, это совершенно невозможно!

- Почему?

- Это противоречит установленным Вами законам Третьего рейха и теории социал-дарвинизма. Вы же сами всегда нас учили: в результате «естественного отбора» выживет наиболее сильный вид, конкретно германская раса. Остальные народишки самой природой обречены на гибель, а коль скоро так, их можно и нужно истреблять. Далее, лично Вы также провозгласили принцип, согласно которому подразделения СС являются элитными и в силу этого должны быть «чистопородными». Каждый эсэсовец обязан предоставить справку о том, что в его крови нет «неарийских» примесей с конца Тридцатилетней войны. Она, как известно, тянулась с 1618 по 1648 год. От ее завершения нас отделяют семь поколений. Герр Ельцин – не немец и даже не ариец, и вряд ли сможет он принести документ о том, что его пра-пра-пра-пра-прабабушка или дедушка не имели ни одной капли еврейской крови.

- Насколько я помню, отсчет «чистоты» крови идет реально не от Тридцатилетней войны: для «фюреров» - с 1750 года, а для рядовых – с 1800. Ведь очень уж трудно установить всех предков до седьмого колена!

- Вы, как всегда, правы, майн фюрер. Но справка – только начало. Далее в специальном научном учреждении под названием «Наследство предков» (оно подчиняется непосредственно мне) составляется «родословная» эсэсовца – «таблица предков». Я и сам представил таковую.У Вас она есть, герр Ельцин?

- Пошел ты на хрен!

- Грубость Вам справку не заменит! Чистота крови – главное для членов нашего нордического ордена. В свое время я вел целую переписку по поводу семейства Рейнау, многие члены которого служили в СС. Я узнал, что эдак в 1648 году, сразу после Тридцатилетней войны, кто-то из рода «согрешил»: вышел замуж за еврея. Получив такие сведения, я сильно сокрушался, ведь «кровь дает о себе знать даже после многих поколений»!

Конфуз случился и с моим подчиненным Энглером-Фюслином. Он женился на даме с «изъяном» - с примесью еврейской крови. Я нашел выход: «Энглер-Фюслин обязуется не иметь больше детей от этой женщины, а уже рожденные дети не смогут вступить в СС».

Я одобрил решение одного стопроцентного арийца-эсэсовца поменять жене имя «Сара» на «Зигрид». При этом я выдвинул предложение – отбросить в имени «Сара» первую букву, и получится «Ара». Это «вполне арийское имя». Впрочем, я не возражал и против Зигрид!

Основополагающим можно считать мое письмо ефрейтеру Вальтеру Кюхлину, у которого обнаружилась страшная беда: один из его предков после 1648 года оказался евреем. Я тогда указал: «Если предок-еврей жил до Тридцатилетней войны, быть эсэсовцем дозволяется, если после – не дозволяется». Я больше всего боюсь, что создастся прецедент. «Наши потомки будут считать примером все, что мы совершаем сегодня, и сошлются на то, что это делалось при жизни Адольфа Гитлера. Я просил у Кюхлина прощения за ту жертву, которую тот должен принести – выйти из СС. Я обещал, что буду по-прежнему считать его эсэсовцем. Но не дай Бог, если в случае с ним, Кюхлином, будет сделано исключение. Исключение может стать правилом. Тогда плотина, которую мы с таким трудом воздвигли, рухнет».

- Что за бред я слышу! - вознегодовал Ельцин. - Вы что, на полном серьезе эту фигню обсуждаете? Кому какое дело, течет в моих венах примесь еврейской крови или нет?! Вы все тут – антисемитски настроенные идиоты!

- Герр рейхсфюрер СС, - попытался подлить масла в огонь гениальный безумец-философ, - но я слышал, будто Вы дали команду брать детей других национальностей и выращивать из них немцев?

- Абсолютно верно! «Всю хорошую в нашем понимании кровь, что есть у других народов, мы будем себе забирать, если понадобится, будем красть их детей и воспитывать у нас». Мой декрет был принят 14 июля 1944 года и получил кодовое название «Операция «Сено». Согласно ему, на оккупированных территориях следовало выявлять детей от 10 до 14 лет «арийской» внешности, то есть белокурых и голубоглазых, отрывать их от матерей, менять им имя, фамилию и отправлять в рейх. Этим детям следовало внушить, что они - немцы, а их бывшие родители – недочеловеки.

- И Вы собирались брать таких приемышей в СС?

- Вне всякого сомнения!

- А как Вы проверяли их на «вшивость» - на наличие «неарийских» примесей?! Требовали «таблицы предков» у их родителей?! - Ницше нанес «куп де грас» - «удар милосердия».

- Действительно, нелогично! - согласился даже Гитлер.

- Да я в жизни не пойду в ваше сучье СС! - заорал взбешенный экс-президент. - Я знаю, что ваши мерзавцы-эсэсовцы с советскими людьми творили!

Гиммлер пожал плечами:

- Да ничего особенного мы и не делали. Русские - это рабы. И их надо было использовать в качестве таковых. Но сие означало, что рабов следует планомерно, по «науке» выращивать. Тут нужна любимая мною «селекция»: слабых убивать незамедлительно, а сильных загонять, как рабочий скот, в стойла (лагеря) и, главное, смотреть в оба, чтобы они не «спаривались». Для этого я изобрел «стерилизацию», совершенствовал ее все двенадцать лет нашего господства. Десятки тысяч недолюдей участвовали в научных опытах! Вовлекали мы в них и немцев в самом рейхе - ведь больные «неизлечимыми болезнями» не должны иметь потомства.

- А кто определял, кого считать сумасшедшими и неизлечимо больными? Ваши медики-нацисты? - не унимался Ельцин.

Рейхсфюрер СС утвердительно кивнул головой.

- Те самые монстры, взбесившиеся имбецилы, верившие, что СССР можно «обезлюдить», а три четверти человечества «стерилизовать»?! - ЕБН впал в ярость.

- Мы отвлеклись от темы, - поморщился Гитлер. - Раз при разработке операции «Сено» Вы, Гиммлер, не стали учитывать потенциальное наличие неарийской крови в будущих эсэсовцах, то и сейчас в случае с герром Ельциным об этом не стоит задумываться. К тому же в конце войны Вы принимали в СС и иностранцев – даже неарийцев. Чем наш герой хуже их?

- Да я что... - тут же стушевался глава эсэсовцев. - Пусть подает документы – на себя и на жену. Вкратце выслушайте наши правила, герр Ельцин. Личная жизнь каждого члена СС строго регламентирована. Кандидатуры их жен должны утверждаться вышестоящим начальником после предоставления справок о «чистоте крови» и снимка невесты в купальном костюме. Как-то сообщите супруге на землю, дабы она при спиритическом сеансе через медиума передала свою фотографию в купальнике. Жена эсэсовца, родившая первого ребенка, награждается ценным подарком – золотой брошью в форме руны, серебряным кубком, ложкой и синим шелковым платком. Подарок, к сожалению, наверх передать не сможем. «Самым лучшим будет, если каждый эсэсовец родит четырех здоровых немецких парнишек. Я жду от своих эсэсовцев, что они в возрасте от 25 до 30 лет женятся и заведут семью». Внебрачных детей у них я поощряю, так как, повторяю, одной из задач ордена СС считаю улучшение «породы» немецкой нации. Но у Вас их вроде бы нет, только две законные дочки.

После вступления в наш орден Вам будет запрещено читать эротические издания, пить любые напитки, кроме минеральной воды, варить очищенный картофель - только в «мундире»...

- Кретинизм какой-то! - не выдержал ЕБН.

- Это – глубоко продуманные государственные акции! - возразил Гиммлер. - Я написал множество писем комендантам лагерей, где рекомендовал создавать эсэсовским командам «здоровую диету», кормить их витаминами, овощами, соками... Вот, к примеру, письмо Полю, хозяйственному руководителю СС, от 12 августа 1942 года: «После войны в рацион эсэсовцев должна входить исключительно вода из натуральных источников, овсяные хлопья, растительное масло. Медленно и незаметно в разумной форме необходимо уменьшать потребление мяса в последующих поколениях». Иначе мои парни не будут давать здорового потомства, кое является главной целью создания нашего ордена.

- Я ничего более идиотского не слышал! - не унимался Борис Николаевич. - Особенно про картофель!

- Я действительно его чистить не разрешаю, чищенный отварной картофель считается в рядах СС величайшим криминалом. «Вопрос о картофеле «в мундире» должен быть всем понятен: до тех пор, пока будет возможность, надо давать картофель только «в мундире» и лишь весной, когда картофелины сморщиваются и прорастают, разрешается варить очищенный картофель». Я знаю, о чем говорю!

- Гиммлер окончил политехникум и получил диплом экономиста – аграрника, - пояснил Ницше. - Затем долго работал на заводе по производству искусственных удобрений, за что в первые годы пребывания в партии «партайгенносе» дали ему кличку «Гиммлер-навоз».

- Больше бы подошло «Гиммлер-говно», - буркнул Ельцин.

Рейхсфюрер СС тем временем с упоением излагал свою «продовольственную программу», которую столь же «успешно» выполнили, как и брежневскую.

- В том же письме к эсэсовскому завхозу Полю, наряду с указанием отправлять золотые коронки ликвидированных узников в имперский банк, я рекомендовал с помощью некоего «микроба» превращать отходы целлюлозного производства в «чрезвычайно вкусную, похожую на колбасу пасту, которая является великолепным пищевым продуктом и может быть использована для кормления рекрутов и заключенных в «рабочих лагерях». Примерно тогда же я предложил Гротману, одному из руководителей Освенцима, делать масло из листьев герани! Еще одно мое большое письмо касается дойки кобылиц. Я – за ручную дойку!

Особенно волновала меня проблема размножения эсэсовцев, поскольку убыль чистокровных арийцев была велика. Как аграрий я умею восстанавливать поголовье – неважно, быков или людей. Я предложил открыть специальные отели, куда «мы будем привозить для наших парней их жен на пять-шесть дней» и не отпускать мужчин домой, «где они могут заниматься не тем».

- А в борделях они, значит, будут заниматься именно тем! У него явное размягчение мозгов! - поставил заочный диагноз Фрейд.

- Заткнись, жид пархатый! - заступился за главу карательных органов рейха блеклый субъект, которого из серой толпы нацистских бонз выделяли только тщательно надраенные сапоги.

- Это Мартин Борман, заместитель фюрера по партии. Некогда он служил денщиком и помешался на сапогах. Их у него 35 пар. Коричневые для мундира нацистской партии, черные – для эсэсовского. Они всегда блестят – он тиранит своих денщиков, как в свое время драконили его самого, - раскрыл инкогнито незнакомца Ницше.

- Бордели – важнейшее дело рейха, - продолжил Борман. - В январе 1941 года я занимался главным образом... публичными домами для иностранных рабочих. По этому поводу из партийной канцелярии вышло множество моих указов. Например, документ о том, что в подобных заведениях нельзя использовать немецких женщин и что посещать бордели для иностранцев немцам запрещено. Сочинял я и специальные инструкции о том, какие гигиенические меры и меры безопасности должны соблюдаться: необходимо предусмотреть наличие водопровода, ванны, а также помещения для врача и полицейского.

- Вы зациклились на публичных домах! - не замолкал создатель психоанализа. - Очевидно, это симптом импотенции...

- Скорее, признак безкультурья! - заспорил Ницше со своим другом.

- Ложь! Я о культуре, особенно письменной, очень заботился! - обиделся Мартин. - Зимой 1941 г. я выступил с поистине новаторским предложением: заменить готический шрифт как негерманский, а скорее еврейский, на латинский (до этого в нашей нацистской среде считалось наоборот, то есть что готический шрифт – истинно германский, а латинский скорее еврейский).

- И почему Вашу идею не осуществили? - философ проявил неподдельный интерес.

- Завистники, ретрограды... - смущенно забормотал Борман.

- Дурацкое дело нехитрое! - обличил его рейхсфюрер. - Выяснилось, что смена шрифтов стала бы дорогостоящим предприятием, ибо она влекла за собой переоборудование всех типографий!

- Что-то вы, Гиммлер и Борман, теорией слишком увлеклись, - забеспокоился Гитлер.

- Практику я тоже не забросил! - начал оправдываться Генрих. - Я конечно, не бардаки имею ввиду! А, скажем, медицинские опыты на недолюдях в концлагерях! Их заражали гнойными инфекциями, замораживали живьем, «стерилизовали» смертельными дозами рентгена. Евреев и комиссаров сотнями тысяч депортировали в «лагеря смерти», а там эти «отходы», как мы их называли, гнали в газовые камеры. Черный тошнотворно-удушливый дым над лагерями – доказательство того, что крематории работали день и ночь! А в самом Рейхе мои подчиненные все более сурово расправлялись с паникерами, маловерами и предателями.

- Какая же ты жестокая сволочь! - с отвращением выпалил Ельцин.

- Майн фюрер, защитите меня от клеветы этого унтерменша! Всем известно, что я – добрейший человек! Еще в студенческие годы я совершал весьма добродетельные поступки! Например, в Рождественские дни читал вслух слепому, испек старухе-пенсионерке пирог, участвовал в благотворительном концерте, сбор от которого пошел в пользу венских детей бедняков. Активно занимался «общественной работой» - посещал разного рода собрания, ибо был членом множества добровольных организаций: «Немецкого общества по выращиванию», «Немецкого экономического общества», «Объединения друзей гуманитарных гимназий», «Союза защиты «Свободы дороги», «Старобаварского союза», «Объединения фронтовиков Мюнхенского политехникума», «Секции альпийского союза», «Гимнастического общества Ландхут, основанного в XVIII веке», «Объединения офицеров бывшего Баварского полка». Ну, скажите же, наконец, обо мне доброе слово, майн фюрер!

- Если послушать многие высказывания рейхсфюрера СС, может показаться, что более мягкого, добросердечного, даже глубоко-сентиментального человека история не знала, - то ли подтвердил, то ли опроверг своего обер-палача Адольф.

- А вот послушайте Феликса Керстена, моего лейбмедика. Помните, Керстен, что я выговаривал Вам за пристрастие к охоте? «Ну как Вы можете получать удовольствие при том, когда Вы, господин Керстен, из засады стреляете в бедных зверей, которые пасутся у опушки леса, такие невинные, беззащитные и ничего не ведающие. Если говорить прямо, это настоящее убийство... Природа так прекрасна, и каждое животное имеет право на жизнь, в конце концов. Именно этой точкой зрения я особенно восхищаюсь у наших предков. Тогда и крысам и мышам по всей форме объявляли войну, требовали прекратить их позорные дела и покинуть определенную область в течение определенного срока, прежде чем начать против них войну на уничтожение. Это уважение к зверю вы найдете у всех германских народов. Меня просто поразило, когда я недавно услышал, что буддийские монахи, если они идут вечером по лесу, несут с собой колокольчик, чтобы звери, которых они могли бы раздавить, сумели бы вовремя уйти с дороги. У нас же каждую улитку затопчут, каждого червяка раздавят...»

- Насчёт охоты Вы совершенно правы, - поддержал Гиммлера фюрер. - Я не раз упрекал Геринга: «Не пойму, как может человек вообще этим заниматься. Убивать зверей, если уж так необходимо, - это занятие для мясника. Но тратить на это деньги... Я понимаю, что должны быть охотники-профессионалы, чтобы отстреливать больную дичь. Будь это хоть чревато какой-нибудь опасностью, как в те времена, когда человек выходил на зверя с копьем. Но нынче, когда любой толстопузый может из надёжного укрытия прикончить бедного зверя... Охота и конские бега суть последние остатки умершего феодального мира».

- Непостижимым образом в Вас сочетаются стремление к сохранению червяков и букашек и страсть к безжалостному уничтожению миллионов людей, не только врагов - «неарийцев» (евреев и цыган), не только «низших рас» (славян), не только всех инакомыслящих – от коммунистов и социал-демократов до масонов, священников и адвентистов седьмого дня, но и соотечественников, - начал размышлять вслух Ницше.

- Голословное обвинение! - вспыхнул фюрер. - Гуманнее меня людей в природе не существует! «Я проехал в автомобиле два с половиной миллиона километров, ни разу не навредив ни одному единственному человеку! Мориса, моего водителя, я всегда заставлял ездить с умеренной скоростью, которая позволяет быстро остановить автомобиль в случае необходимости. Когда один из моих водителей наезжает на ребенка и при этом ссылается на то, что он давал сигнал, я говорю: «Да о чем вы говорите! Ребенок не думает, думать должны вы!» Я считаю недопустимым, когда автомобиль едет мимо стоящих на тротуаре людей прямо по лужам, так что брызги летят; особенно отвратительно, когда запачканными оказываются простые крестьяне в праздничной воскресной одежде!» И я рад, что мой друг и помощник Генрих разделяет мои гуманные взгляды!

- Вы Гиммлеру не особенно верьте! - влез в разговор Геринг. - Я на этого дохляка в пенсне целое досье собрал! Треть моих ребят из «Исследовательского центра», как я назвал свою техническую разведку, его телефон прослушивали. Он далеко не такой малахольный, каким пытается себя представить!

В начале 1919 года Гиммлер жил в Берлине с проституткой по имени Фрида Вагнер, которая была старше его на семь лет. Они снимали номер в подозрительном отельчике в бедняцком районе Моабит. 2 апреля 1919 года полицейский Франц Шторм сообщил, что соседи этой парочки жаловались на вечные скандалы. Гиммлер, писал в своем рапорте страж закона, живет на средства этой шлюхи, в чем и признался. Однако в начале 1920 года внезапно исчез – как раз тогда, когда Вагнер нашли мертвой. Полиция объявила розыск. Гиммлера обнаружили в Мюнхене и арестовали по подозрению в убийстве. 8 сентября его судили, однако из-за недостатка улик оправдали.

Затем он познакомился с изменником – капитаном Ремом, которого Вы, фюрер, приказали растрелять. Стал другом Хорста Весселя, сутенера и совершенно разложившегося субъекта, из которого Геббельс сделал национального героя.

Майн фюрер! Гиммлер – двоедушный человек, он стесняется порученного ему Вами дела. Среди тысяч его фотографий очень мало снимков на фоне созданных им и мною концлагерей. Не снимался он ни у рвов с трупами, ни у секретных зданий, где умерщвляли стариков и психически больных по программе «эвтаназии» - уничтожения «лишних ртов». А когда его в Белоруссии привезли посмотреть на расстрел – он едва в обморок не упал!

- Это так, Гиммлер?! - во внешне спокойном голосе Гитлера прорезалось горловое рычание волка, готового растерзать жертву. Генрих понял, что пришла пора спасать шкуру!

- Это все – клевета, основанная на неверном толковании нескольких действительно реальных фактов! Я на самом деле не люблю кровавых сцен, да и всем моим подчиненным они нервы портят – но именно поэтому я изобрел и усовершенствовал «индустрию массового обезлюживания» и методы «расовой селекции».

На первом этапе войны наши доблестные воины убивали гражданских и военнопленных недолюдей где попало и как попало: в населенных пунктах, на полянках в лесу, за околицами деревень, на краю рвов, вырытых самими же будущими жертвами. Мертвецы там лежали ярусами, слегка присыпанные землей. Одним словом, ликвидировали их «неорганизованно». Однако я скоро понял, что так не годится – и дал команду сконструировать «душегубку», автомобиль-фургон, герметически закрытый. В него запихивали по нескольку десятков мужчин, женщин, детей, стариков, запирали их и пускали выхлопные газы. В целях маскировки на машинах рисовали окошки и писали: «Хлеб», «Молоко». Тут, честно признаюсь, мы копировали советские энкавэдэшные фургоны, разъезжавшие по городам. Однако и немцы, и унтерменши мгновенно стали различать эти «автомобили смерти» и при их появлении разбегаться. Опять возникли проблемы для моих эсэсовцев.

Еще большие трудности появлялись при разгрузке фургонов – недолюди в «душегубках» умирали мучительной смертью, трупы были зачастую перепачканы экскрементами, кто-то еще жил, их надо было приканчивать выстрелами. Мои сотрудники в черных без пятнышка мундирах и в надраенных до блеска сапогах брезговали заниматься таким грязным делом. Следовало придумать какую-то молниеносную казнь и как-то поставить весь процесс на промышленную основу, ибо уничтожать я, по Вашему, майн фюрер, указанию, обязан был одновременнено сотни тысяч «врагов нации» и неарийцев. И «фабрики смерти» были созданы в Освенциме, Риге, Собиборе, Треблинке. Я перечислил только самые известные и «высокопроизводительные»!

По совету гениальных наших химиков был пущен в дело газ «Циклон Б», убивающий за несколько минут. Коробки с ним перевозились на машинах со знаком Красного Креста. Но необходимо было также сконструировать помещения, куда этот газ пускали. Первое время их маскировали под душевые, и раздетых унтерменшей заводили туда партиями. С увеличением заказов на «обезлюживание» маскировать уже было некогда. Жертв просто-напросто загоняли в огромные залы, бросали кристаллы «Циклона Б» на специальные решетки и смотрели в окошко – все ли убиты. Пришлось также создать специальное устройство, чтобы трупы - без участия эсэсовцев – попадали в крематорий (заходить в зал, где происходило «загазирование», было опасно). Наконец, пришлось сконструировать огромные печи – обычные не годились: они были рассчитаны на одного покойника, а не на сотни и тысячи, говоря «индустриальным» языком, печи с «высокой пропускной способностью». И такие изделия были изготовлены фирмой «Топф и сыновья». А Геринг клевещет, будто я стесняюсь своих грандиозных деяний на благо национал-социализма!

- Вам было поручено «решить вопрос» с 11 миллионами евреев, а Вы едва с шестью миллионами управились! - не уступал жирный Герман.

- Я просто не успел! Да как же можно меня – меня! - в нерадивости обвинять! А почему забыли о моей скромности и неприхотливости? Однажды меня пригласили в поезде пообедать в вагоне-ресторане. Я отказался, заявив, что «не настолько буржуазен, чтобы обедать в ресторанах; простому немцу достаточно бутербродов». А Вы, Геринг, сами чистоплюй и защищали евреев!

- Вранье! Еще в 1933 году я сказал своим подчиненным – сотрудникам прусской полиции:

- «Сначала стреляйте, потом допрашивайте, а если вы ошибетесь, я вас прикрою...»

- Мы знаем и ценим ваши выдающиеся заслуги, господа Геринг и Гиммлер, - успокоил сподвижников фюрер. - Будем принимать экс-президента России в СС?

- Если Вы считаете это возможным...

- Считаю! Будете приносить клятву эсэсовца, герр Ельцин?

- Не дождешься!

- Не хотите – и не надо! А в нордический орден мы Вас примем – заслужили!

Под мышкой у ЕБН стало нестерпимо больно. Он глянул, увидел там цифровую татуировку – знак принадлежности к СС – и заплакал от стыда и унижения. Потом попытался отомстить за позор:

- Как же вы все забыли, что у меня жена – еврейка!!!

Тут послышался голос его матери, повторившей фразу, однажды сказанную журналистам ею про свою невестку:

- «Но она – хорошая еврейка!»

- Как же Вы упустили это, Гиммлер?! - фюрер обрушил свой гнев на шефа имперской безопасности.

- Так ведь Вы сами мне приказали... - забормотал Генрих. Потом его осенило: - Да ведь супруга-то теперь у него бывшая! Смерть – всё равно что развод!

- Справедливо! Все-таки мы верно поступили, приняв Вас в СС, герр Ельцын! Кто-нибудь хочет продолжить опрос? - промурлыкал Гитлер, не рискнувший яснее выразить свое довольство, чтоб Дьявол не услышал.

- Майн фюрер, позвольте мне задать герру Ельцину вопрос, - щелкнув несуществующими каблуками, вытянулся во фрунт Гудериан.

- Пожалуйста, герр генерал-полковник.

- Как Вы, может быть, знаете, я – один из инициаторов и ведущих теоретиков и практиков применения бронетехники в современной войне. Хотел бы попросить Вас, господин экс-президент, поделиться со мной Вашим уникальным опытом в сфере воинского искусства...

- Каким таким опытом? - забормотала душа экс-гаранта, чуя подвох. - Про военные дела лучше у моего министра обороны спроси...

- О действиях генерала Грачева при взятии города Грозного я наслышан... Он изобрел самый действенный способ избавления от собственной боевой техники – думаю, с целью получить деньги на покупку новой... И причитающиеся при этом комиссионные от производителей оружия... И Вам, и ему чеченские боевики должны поставить памятник с надписью «Лучшим истребителям российских танков и личного состава». Загнать бронетехнику и необученных новобранцев в каменный мешок крупного города... Каким местом он думал?

- Тем, на котором одна извилина! - не упустил случая отпустить шуточку философ.

- Между ягодиц, что ли? Фи, как вульгарно, герр Ницше!

- Каждый понимает в меру своей испорченности, герр Гудериан! Я подразумевал голову: у многих российских военных на ней только одна извилина – вмятина от фуражки! Если, конечно, верить их соотечественникам-простым гражданам...

- Господин экс-президент, я имею ввиду Ваше неслыханное решение расстрелять собственный рейхстаг из танковых пушек... Нигде в мире такого не было! Разве только полковник Пиночет в Чили... Да нет, парламент вроде и он не обстреливал. Наполеон, Кромвель, Ленин в свои учредительные собрания просто ввели солдат и «уставший караул» - и избранников народа разогнали. А вот использовать артиллерию никто не додумался. Браво! - Гудериан явно издевался.

Душа ЕБН побагровела. При жизни он никому не позволял спрашивать себя про этот самый постыдный эпизод своей не в меру бурной жизни, в своих мемуарах нагло врал. Хотел было солгать и здесь. Но это был ад, а не отчизна...

- Ну, тут такая загогулина: эти козлы из Думы вознамерились отобрать у меня полномочия. Люди в верхах не так сидели, панимаш, а всякие там Хасбулатовы, Руцкие и прочие лезли в расстановку кадров. И в распределение госфинансов... Кроме того, я в очередной раз положил хр... то-есть наложил вето на закон о коррупции, который думцы приняли, а они собрались мой запрет преодолеть. Я и дал указание набрать на них компромат... Компромат – он успокаивает, снижает активность, в общем, благоприятно действует на политиков...

- Как бром на распутников? - блеснул остроумием философ. - Но в данном случае оппозиция от твоего «релаксанта» перевозбудилась и решила тебе импичмент устроить?

- Ну, в общем, да. И тогда я подумал: дай-ка я их слегка пугну! И пугнул! Пострелять, правда, немного пришлось...

- Должен констатировать, что представляемый к награждению в этом отношении меня переплюнул, – завистливо вздохнул Гитлер. - Я долго и успешно боролся с рейхстагом. Этот придурок Ван дер Люббе даже, как вы помните, его поджог...

- Майн фюрер, это я его поджог! - обиделся Геринг. - Я как председатель парламента жил в квартире, соединенной с рейхстагом потайным ходом. Через него я пропустил спецкоманду эсэсовцев с бензином и тряпками...

- Прошу прощения, рейхсмаршал, я на секунду забыл, что мы не на земле и врать не надо. Продолжаю. Мы пытались свалить вину на коммунистов, однако, к сожалению, не преуспели. А вот у господина Ельцина светлая голова: без всяких раздумий прямой наводкой из танковых пушек по парламенту - бабах! - и никакой оппозиции! Ах, как же я не докумекал!

- Хасбулатов, Руцкой и иже с ними препятствовали развитию страны!

- Я уверен, что никто в мире не забыл мой тезис: «Если естественному развитию народа насильно создается смертельно опасное препятствие, то искусственно прерванная эволюция может актом насилия опять открыть себе русло свободного естественного развития». Я считаю Вас своим учеником, герр Ельцин, - и весьма способным! С легкой грустью признаю: Вы меня превзошли. Я к германской конституции пытался приспособиться, как-то обойти ее. А Вы российскую конституцию просто сломали... раздолбали снарядами. Вполне в моем духе! «Если уж нарушать условия договора, то совершенно неважно, в каком масштабе...»

К разговору подключился высокий, представительный, холеный, благообразный господин с лицом знатного холопа – министр иностранных дел Риббентроп.

- Какая гениальная мысль! Помните, майн фюрер, наш диалог на эту тему? «Когда война кончится, - сказал я, - я заведу себе красивую резную шкатулку. И спрячу туда все государственные договоры и прочие соглашения между правительствами, которые я за время своей служебной деятельности разорвал и которые разорву в будущем». Моя образность очень понравилась Вам, и Вы шутливо добавили: «А я подарю Вам еще одну шкатулку, если первая окажется недостаточно вместительной».

- Как точно сформулировано! - зааплодировал Ницше (хлопков, правда, слышно не было). - «Кто может повелевать, кто по природе «господин», кто выступает насильственно в действии и осанке, - какое тому дело до договоров!» Мыслим мы одинаково, герр рейхсканцлер!

Гитлер хотел было счастливо улыбнуться, но глянул вниз, где располагалось Управление дел Дьявола, - и передумал.

- Да я это сделал не для себя, а для России! - надрывался, будто на митинге, ЕБН.

- Ага, конечно! Главное – свою деятельность прикрыть демагогическим лозунгом, который народные массы должны принять как руководство к действию, и здесь основное – «правильно указать тенденцию». Опираться надо на государственность и национализм. «Во время Первой мировой войны разве наши молодые полки шли во Фландрии на смерть с лозунгом «Да здравствует всеобщее избирательное право!» на устах? Нет, неправда, они шли на смерть с кличем «Германия превыше всего!» И Вы поступили именно так, как сделал бы я! За Великую Россию из танковых стволов по Государственной Думе пли! Перефразируя фразу Лигачева про Вас, скажу: «Борис, Вы правы!» Кстати, если это Вас заинтересует, замечу: Вы действовали не только как истинный нацист, но и как образцовый большевик – и Ленин, и Сталин Вас бы похвалили...

- Еще как похвалим, дай только Дьявол встретиться лично! - с угрозой прорычал дуэт классиков ленинизма-сталинизма.

- Опять подслушивают, - с огорчением махнул рукой Адольф. - А где же госбезопасность и контрразведка? «Я никому не могу доверять и ни на кого не могу положиться».

- Майн фюрер! В аду невозможно обеспечить скрытность, - заклацал в страхе челюстью Гиммлер, а остальные начальники спецслужб утвердительно закивали призрачными головами. - Мы не понимаем, как Вы можете отдавать заведомо невыполнимые приказы.

- «Если фюрер прикажет, то дважды два будет равно пяти», - вставил шпильку конкуренту жирный Геринг.

- Верно, герр рейхсмаршал. «Я вовсе не требую, чтобы подчиненные понимали скрытый смысл моих приказов. Достаточно, если они будут усердно их выполнять». Какая там программа была для меня намечена в Бухенвальде? Завтра руководство всех спецслужб за нерадивость туда – в командировку! Гелена с ними – пусть не пишет клевету на Бормана! И обязательно включите в список мероприятий услаждение душ российской «попсой».

Продолжу. Господа, хотел бы вернуться к вопросу о моих отношениях с рейхстагом. Тот факт, что я не приказал расстрелять его из пушек, вовсе не означает, что я позволил этим ничтожествам – депутатам сесть себе на голову. Я оказался пророком! Еще сидя после путча в крепости Ландсберг, я сказал: «Если я снова займусь политикой, то это будет новая политика. Вместо того, чтобы завоевывать власть с помощью оружия, мы к неудовольствию депутатов – католиков и марксистов – сунем нос в райхстаг. Правда, понадобится больше времени, чтобы их переголосовать, нежели на то, чтобы их перестрелять... Но под конец их же собственная конституция приведет нас к успеху. Каждая легальная процедура длится долго... Но рано или поздно мы завоюем большинство и тем самым Германию».

Уже 23 марта 1933 года на заседании рейхстага нового созыва в здании Берлинской оперы я выступил с програмным заявлением, облачившись в партийную коричневую рубашку: «Духу национального возрождения и поставленной цели не отвечал бы порядок, когда правительство просило бы одобрения своим мерам у рейхстага от случая к случаю, торгуясь и выпрашивая». И добавил, возражая лидерам социал-демократов, протестовавшим против фактической ликвидации рейхстага: «Отныне мы, национал-социалисты, будем выразителями его интересов. Вы, господа, мне больше не нужны...» Примерно то же герр Ельцин сказал своим депутатам!

По моему настоянию был принят закон, по которому правительству на четырехлетний срок передавались все права парламента. За него проголосовал 441 депутат, против – 94 социал-демократа. К тому времени все парламентарии-коммунисты и 26 социал-демократов были арестованы. Правительство так и не вернуло никаких полномочий рейхстагу, отныне превратившемуся в чисто декоративный орган – совсем, как российская Государственная Дума при Ельцине. Так реализовалось то, о чем Геббельс писал еще 30 апреля 1928 года в своей газете «Ангрифф». Вам слово, герр рейхсминистр!

- «Мы вступаем в рейхстаг, чтобы добыть в этом арсенале демократии оружие против нее самой. Мы становимся депутатами рейхстага, чтобы подавить веймарский дух, пользуясь его же собственной поддержкой. Если демократия настолько глупа, чтобы за эту медвежью службу снабжать нас бесплатным проездом и питанием, то это ее дело... Нам подходит любое законное средство, чтобы внести революционный дух в сегодняшнюю ситуацию... Не следует думать, что парламентаризм примирит нас... Мы приходим как враги, как волк, ворвавшийся в овечье стадо».

Я очень рад, что на протяжении двух сроков своего правления герр Ельцин обращался со своей Государственной Думой, словно серый хищник с отарой. Именно так нас и его учил великий Гитлер, вождь мирового национал-социалистического движения! - по стилю было видно, что свою политическую карьеру Геббельс начинал коммунистом. - Ельцин настолько одурачил свою демократию, что она за поистине медвежьи услуги снабжала навязанные им правительство, парламент и бесчисленных чиновников так, что они словно сыр в масле катались! Да здравствуют гениальный учитель и его достойный ученик!

- Зиг хайль! - рейхсканцелярия чуть не обрушилась от восторженного рева толпы фашистских главарей.

- Впрочем, не стоит перехваливать нашего претендента на награду, - заревновал Адольф. Подобно Ельцину, он не любил ни с кем делиться славой.

- С такими людьми, как ты и Гитлер, хорошо есть дерьмо – вы сами все схаваете, другим ничего не оставите, - сделал вывод Ницше.

- Главный грех нашего агента влияния унтерменша Ельцина – признание им, пусть и на словах, парламентской демократии. А я ее решительно отвергаю! «Парламентарный принцип решения по большинству голосов уничтожает авторитет личности и ставит на ее место количество, заключенное в той или другой толпе. Этим самым парламентаризм грешит против основной идеи аристократизма в природе, впрочем, конечно, аристократизм вовсе не обязательно должен олицетворяться современной вырождающейся общественной верхушкой. К личностям же парламентариев, будь то германские, австрийские или какие-либо другие, я питаю безграничное презрение. Чем мельче этакий духовный карлик и политический торгаш, чем ясней ему самому его собственное убожество, тем больше он будет ценить ту систему, которая отнюдь не требует от него ни гениальности, ни силы великана, которая вообще ценит хитрость сельского старосты выше мудрости Перикла. При этом такому типу ни капельки не приходится мучиться над вопросом об ответственности. Это тем меньше доставляет ему забот, что он заранее точно знает, что независимо от тех или других результатов его «государственной» пачкотни конец его карьеры будет один и тот же: в один прекрасный день он все равно должен будет уступить свое место такому же «могущественному» уму, как и он сам.

Для сборища таких «народных представителей» всегда является большим утешением видеть во главе человека, умственные качества которого стоят на том же уровне, что их собственные. Только в этом случае каждый из этих господ может доставить себе дешевую радость время от времени показать, что и он не лыком шит. А главное – тогда каждый из них не имеет права думать: если возглавлять нас может любой икс, то почему же не любой игрек, чем Стефан хуже Иоганна?»

Вот чем объясняется ужасающая серость общей массы наших думцев да и всего правящего класса, наконец-то понял Ельцин.

- Но народ хочет выбирать своих лидеров, - тем не менее возразил он.

Фюрер охотно поддерживал любую дискуссию, которая давала ему возможность вещать:

- «Такого права требует не весь народ, а лишь отдельные его представители, склочники и критиканы по натуре.

Тот факт, что масса охотно подчиняется руководству, объясняется тем, что она женственна по природе своей. Подобно тому как женшина то и дело пробует, сможет ли она вопреки мужу настоять на своем, но на самом деле в глубине души даже и не помышляет о том, чтобы верховодить в браке, народ или – если ... приводить примеры из жизни армии – рота отнюдь не желает, чтобы вождь или соответственно командир по каждому поводу спрашивали мнение толпы или соответственно своих солдат. Только этим можно объяснить тот факт, что народные массы отрубили голову такому ничтожеству, как Людовик XVI, хотя его политика далеко не так сильно ударила по ним, как политика Наполеона, которого они глубоко почитали, ибо он имел все данные для вождя.

Нужно сознавать: народ ждет, что государственное руководство будет не только властвовать над ним, но еще и заботиться о нем. Ведь величайшая сила офицера в том, что он, заботясь о благополучии своих солдат, завоевывает тем самым их доверие. И если он заботится об их пропитании, о том, чтобы у них была возможность выспаться, интересуется их семейными делами, то, каким бы он ни был жестоким и властным, его люди по первому зову пойдут за ним в огонь и в воду...

Дикие лошади резво бегут вслед за вожаком. Точно так же обстоят дела в любом обществе, объединяющем живые существа. Когда нет вожака, сообщество распадается, даже просто атомизируется, и наступает конец всему. Поэтому обезьяны затаптывают до смерти любого чужака, считая его чуждым своему сообществу. Те же правила поведения, что у обезьян, только в гораздо большей степени, действуют и у людей. Бисмарк был абсолютно прав, когда заявил, что человеческое общество само себя погубит, если из страха перед возможными судебными ошибками откажется от смертной казни как высшей формы борьбы с чуждыми сообществу элементами». Так что правильно Вы, герр Ельцин, поддерживали в России мораторий на смертную казнь! Это быстрее приведет Вашу страну к распаду!

- А вдруг из-за судебной ошибки погибнет невинный?

- «Всю жизнь человека постоянно подстерегают ошибки; куда придут индивидуум и общество в целом, если они из страха перед ошибками опустят руки и не будут предпринимать каких-либо решительных шагов?» Повторюсь: отмена смертной казни в России объективно играет на руку ее врагам, так как благодаря такому положению в Вашей стране преступники совсем потеряли страх и фактически захватили власть. А ведь преступность – одно из сильнейших средств разрушения общественного порядка, без которого государству не выжить. «Для сохранения общественного порядка важно иметь не только голову, но и кулак, иначе однажды объявится сила, отделенная от духа, и размозжит всем головы».

- А как же свобода личности? - применил свои выдающиеся демагогические навыки ЕБН.

- «Без ограничения свободы личности любое народное сообщество вскоре распадается! Индивидуум обязан считаться с другими и терпеливо сносить определенные ограничения своих прав; ведь если каждый будет жить, как он хочет, то это приведет не только к распаду народного сообщества, но и к гибели всего народа...

Без организации, то есть без принуждения, а значит, без подавления личности, ничего не получится. Вся жизнь – это непрерывный отказ от индивидуальной свободы. И чем выше поднимается человек, тем легче ему это дается. Ведь по мере продвижения наверх кругозор его расширяется и дает возможность осознать необходимость отказа. Этим человек, занявший высокие посты в здоровом государстве, выделяется из толпы: свершения способствуют его росту и зрелости его мировоззрения.

Если подметальщик улиц не может и не желает отказаться от курения трубки и потребления пива, то тогда ему остается только сказать: «Ну хорошо, поскольку у тебя отсутствует высокое осознание необходимости такого отказа, то ты, мой друг, стал подметальщиком улиц, а не главой государства!» Но и к подметальщику улиц можно относиться с уважением в той мере, в какой его склонности и способности приносят пользу всему обществу».

- А вот Ленин нас учил, что и «кухарка может управлять государством», - экс-гарант применил знания, которые в него вдалбливали на лекциях по научному коммунизму, забыв, что он не в обкоме или ЦК КПСС.

- Теоретически может. На практике вряд ли... Кто ж ее к кормилу-то пустит? Назовите, кто из кухарок Советским Союзом или Россией управляла?

Ельцин прецедента в истории отечества не нашел, а вот фюрер проявил большую эрудицию:

- Супруга вашего Петра Великого Марта Скавронская, работавшая экономкой, стала императрицей Екатериной Первой. Но и она по происхождению была дворянкой, пусть и захудалой.

В России Ленин и Сталин уничтожили дворянство и привели к власти люмпенов, которые переродились в новую форму барства. Вы, герр Ельцин, заменили их новой буржуазией. Но в России сейчас создалась ситуация, абсолютно схожая с той, которая наблюдалась в Германии в начале 1930-х годов: страна потерпела поражение в «холодной войне», пережила период исключительно плохого – Вашего! - правления, теперь пытается подняться с колен под руководством авторитарного лидера. И поэтому перед сменившим Вас президентом Путиным и его преемником Медведевым стоят те же задачи, что и передо мной, когда я возглавлял Рейх. Главная из них – определить и утвердить у кормила российского корабля новый класс господ, которых я называю «верхние слои».

И в Германии при мне, и в России сейчас «буржуазия сыграла свою роль... У этих исторически уполномоченных «верхних слоев»... осталась только одна задача - «красиво умереть»... Новые «верхние слои» создают, и есть только одно средство для их создания: борьба. Отбор нового класса вождей – вот моя борьба за власть... Великое революционное значение нашей долгой, упорной борьбы за власть, что в ней родится новый класс господ...» Он сейчас, образно выражаясь, вылезает из лона российского общества.

- Классный классовый уродец будет! - скаламбурил Ницше.

Гитлер тем временем продолжил свой словесный оргазм:

- «Вот как будет выглядеть грядущий социальный порядок. Будет класс господ – исторически сложившийся, созданный из различных элементов посредством борьбы. Будет множество иерархически организованных членов партии». У вас она называется «Единая Россия» - отражение КПСС в кривом зеркале. «Они станут новым средним сословием. И будет большая масса безымянных, вечно немых – класс служащих... Их экономическое положение и прежняя общественная роль не будут иметь ни малейшего значения... А на самом верху будет новая высшая аристократия, особо заслуженные и особо ответственные лидеры». Вы именно такую систему и создали! Причем следовали моему принципу: «Не устранять неравенство между людьми, но усугубить его, поставив непроницаемые барьеры». Вы создали такой барьер — финансовый!

- Я ничего подобного не планировал! - заорал Ельцин.

- Да Вы вообще ничего не планировали, а делали все так, чтобы страну погубить, к моей вящей радости! «Берите самостоятельности столько, сколько сможете!» - так сказали Вы своим областям и национальным республикам?! Замечательно! Это – лучший путь к разрушению любой империи. «Самоуправление ведет к самостоятельности. С помощью демократических институтов невозможно удержать то, что было некогда добыто силой». А именно силой Вы и сохранили за собой власть в 1993 году! Но потом разрушили систему управления государством, предоставив своим гаулейтерам слишком много самостоятельности!

- Майн фюрер, может быть, герр Ельцин исходил из однажды высказанной Вами мысли: «Нет ничего более вредного для системы управления Рейха, чем чрезмерное ограничение самоуправления», - заступился за новоявленного нацистского героя министр пропаганды.

- Я вообще Гитлера не читал, - пытался возразить ЕБН, но его никто и слушать не стал.

- Нельзя выдергивать цитаты из моего литературного наследия и тем самым искажать общий смысл. Я далее вполне внятно объяснил, что имел ввиду. «Нужно предоставить органам самоуправления самое широкое пространство для деятельности, но одновременно иметь гарантию дисциплинированного выполнения поступивших сверху директив. Если вышестоящая инстанция считает своим долгом вмешаться, все должно быть подчинено ее воле. Все распоряжения, отданные от ее имени, должны быть беспрекословно выполнены.

Практически в данном случае под «самоуправлением» я подразумевал самостоятельные действия партийного руководства на местах, призванного выполнить директивы вышестоящих партийных инстанций, не считаясь с формальными законодательными ограничениями компетенции местных органов власти». К этому привело фактическое слияние государственных и партийных органов на уровне гау (областей) и ниже. То же самое на десятилетие раньше произошло в Советском Союзе. Фактически в обеих странах руководители всех уровней опасались не суда, а прежде всего ответственности по партийной линии, которая одна могла дисциплинировать их в отсутствие правового государства и независимой судебной власти. А кара партии могла быть разнообразна: от выговора до смертной казни. Правда, стоит отметить, что в Германии при мне лишь один гаулейтер был казнен: губернатор Галиции Карл Лам за казнокрадство. А в Советском Союзе при Сталине руководителей территориальных образований расстреливали тысячами!

- Фюрер так поступал отнюдь не из человеколюбия, - пояснил Шпеер. - «Вообще ему нравилось, когда его сотрудники допускали какой-нибудь огрех, как это тогда называли. Его камердинер Ханке как-то сказал: «Всегда лучше, если у сотрудников есть некоторые изъяны и вдобавок они знают, что их начальству эти изъяны ведомы. Вот почему фюрер так редко производит замены среди ближайших сотрудников. С такими ему легче работать. Почти у каждого есть свое темное пятно, и это помогает их держать в узде. К огрехам причислялись: безнравственный образ жизни, отдалённые еврейские предки или малый стаж пребывания в партии».

- Это мелочи! - осклабился Гиммлер. - В биографии каждого нашего крупного функционера на заре его карьеры обязательно есть какое-то темное пятно, чаще всего преступление, раскрытое или нераскрытое. Функционер либо попадал под суд, либо бежал. Например, Роберт Лей, председатель Трудового фронта, наших профсоюзов, обвинялся в изнасиловании. Юлиус Штрейхер соблазнил малолетнюю девочку. Эрнст Рем и его ближайшие сатрапы-штурмовики преследовались юстицией за гомосексуализм... Борман организовал убийство ни в чём не повинного человека. Гаулейтер Гамбурга Карл Кауфман ещё до нашего прихода к власти украл партийные деньги, был вымогателем и носил Железный крест, который ему никто не жаловал. В 1930 году его исключили было из НСДАП, но потом он снова занял свой почетный пост. Кстати, почему, Борман?

- Мне приходилось лавировать: некоторых гаулейтеров и других крупных партийных чиновников я подсиживал, других – выгораживал. У меня скопились горы компрометирующих материалов на всю эту братию, непрофессиональность, азачастую прямые преступления почти всех «старых бойцов» были видны невооруженным глазом. Но снимать этих бонз команды мне не давали. Шеф предпочитал «товар с гнильцой», людей с изъянами, ими было легче манипулировать. Поэтому вместо карательных акций я тушил скандалы.

- Не поймите меня неправильно: я карательные меры целиком и полностью одобряю! - Гитлер возобновил свой монолог. - «Того, кто выступает против общественного порядка как такового, я, ни на секунду не задумавшись, расстреляю... Любой, кто попытается силой потрясти основы этого государства, захлебнется в собственной крови. Но зато все, что необходимо сделать для поощрения порядочных людей, будет сделано с чувством глубокой ответственности перед всем народным сообществом.

Лично я верю, что пока в государстве обнаруживается 9000 человек, готовых ради идеи сесть в тюрьму, то дело еще не проиграно. Лишь когда последний из них впадет в отчаяние, вот тогда всему конец. Но если есть хоть один человек, который с верой в сердце высоко держит знамя, то еще не все потеряно». И очень хорошо, что в России, во многом благодаря Борису Ельцину и ему подобным, таких идейных смельчаков становится все меньше!

- Майн фюрер, не прольете ли Вы свет на загадку, которую так и не смогли решить самые светлые умы человечества: какая форма правления наилучшая? - эстафетную палочку подхалимажа подхватил Геринг, вызвав завистливый взгляд Геббельса.

- «...Если мы возьмем республику, где все бразды правления держит в своих руках клика из нескольких семей, то ее можно уподобить концерну, акционеры которого выбирают своим руководителем какое-нибудь ничтожество, а сами за его спиной вершат всеми делами». Этот как раз Ваша модель управления, господин экс-президент России.

«Монархический принцип государственного устройства, когда власть передается по наследству, неверен с биологической точки зрения, ибо когда энергичный человек регулярно спаривается с женщиной с ярко выраженными женскими свойствами, то их сын унаследует мягкий, пассивный характер матери.

Если мы возьмем республику, где глава государства избирается пожизненно, то там существует опасность проведения им эгоистичной, тиранической политики.

Если же в республике срок пребывания на посту главы государства ограничен 5 или 10 годами, то там совершенно невозможно обеспечить стабильность руководства и сомнительна любая программа, для осуществления которой потребуется период, превышающий среднюю продолжительность человеческой жизни». Это понял Ваш преемник Путин.

«Если же во главе государства поставить просвещенного старца, то он будет только представительствовать, а править будут совсем другие люди. Все эти соображения побудили меня прийти к следующему выводу:

Первое. Свободные выборы действительно дают больше шансов не сделать главой государства полного идиота. Наилучшие доказательства этому – германские императоры, избиравшиеся знатью и оказавшиеся поистине гигантами мысли. Среди них не было ни одного кретина, в то время как при наследственной монархии из десяти правителей восьми даже мелочной лавки доверить нельзя».

- Приукрашиваете историю, герр рейхсканцлер, - поморщился Ницше. - Среди императоров придурков тоже хватало! И каждый из них был посредственным монархом в собственной стране!

Гитлер продолжал самозабвенно вещать, не обращая внимания на внешние раздражители, среди которых известный философ был не из последних:

- «Второе. При выборах главы государства следует подбирать личность, которая сможет на долгий срок гарантировать определенную стабильность в руководстве государственными делами. Это необходимо не только для организации успешного управления государством, но и для осуществления любой широкомасштабной государственной программы.

Третье. Нужно позаботиться о том, чтобы глава государства был свободен от влияния экономических структур и не был вынужден принимать какие-либо решения под их давлением. Поэтому ему должна оказать поддержку политическая организация, черпающая силу в самой гуще народной и стоящая выше экономических интересов». К счастью для нас, немцев, подобного в России не наблюдается. Сама правящая там партия представляет как раз экономические интересы исключительно «верхних слоев».

«Две системы государственного устройства выдержали испытание историей:

а) Ватикан, и это несмотря на множество кризисов, самые серьезные из которых были ликвидированы именно германскими императорами, и совершенно безумную идейную основу, лишь благодаря такой грандиозной организации, как церковь;

б) конституция Венеции, которая предусматривала авторитарную форму правления и обеспечила небольшому городу-государству владычество над всем Восточным Средиземноморьем. Эта конституция упрочила положение Венецианской республики и вместе с ней просуществовала 960 лет.

А то, что дожа имели право избирать только 300-500 семей, считавшихся опорой государства, не беда. Ибо таким образом семьи, наиболее тесно связанные с государством, выдвигали из своей среды самого достойного.

И совершенно ясно, чем эта система отличается от наследственной монархии. Она предоставляет возможность стать главой государства не болвану, а тем более двенадцатилетнему мальчику – как это часто бывало в истории наследственных монархий, - но лишь тому, кто выдержал суровые жизненные испытания».

К моему огорчению, могу констатировать, что Россия идет в правильном для нее направлении. Как в Священной Римской империи или Венеции в Средние века, в Вашей стране, герр Ельцин, глава государства будет отныне выбираться из числа 300-500 семей элиты – а не исключаю, что и из всего-навсего десятка самых знатных родов, подобных княжеским на Руси. Вместо Рюриковичей, Гедеминовичей и Романовых будут Ельциновичи, Путиновичи, Медведевичи, Ивановичи, Абрамовичи и так далее. По моему убеждению, это – верный шаг, хотя он меня печалит...

- А Вас, герр Гитлер радует, что большинство россиян такой поворот к феодализму вовсе не порадует? - тут же встрял философ.

- Уж во всяком случае не огорчает! Терпеть не могу русских!

- На Ваш взгляд, восстановление царско-боярских родов на Руси под псевдодемократической личиной будет проходить легально или нелегально? - продолжил играть в интервьюера Ницше.

- Как знает весь мир, в своей книге «Майн кампф» я обосновал интересами народа необходимость использовать как легальные, так и нелегальные методы борьбы. В этом я следовал за своими учителями – социал-демократами и большевиками. «Раз создается такое положение, которое угрожает свободе или даже самому существованию народа, - вопрос о легальности или нелегальности играет только подчиненную роль».

- Я вижу в Ваших взглядах серьезное противоречие, господин рейхсканцлер, - церемонно заявил автор «Заратустры». - То Вы говорите от имени правящей группы, то – народа, то – революционеров. А где же индивид? Где та «белокурая бестия», которая из моей философии откочевала в идеологию национал-социализма?

- Не абсолютизируйте понятие «народ» и не смешивайте «личности» с «индивидом»! «Широкие массы народа – это только кусок самой природы». Следовательно, народ как часть природы требует покорения. И делать это приходится через индивида. «Необходимо создать структуры, в которых будет проходить вся жизнь индивида. Любая деятельность и потребность каждого отдельного человека будет регулироваться партией, представляющей всю общность. Не будет больше никакой самодеятельности, не будет никаких свободных пространств, где индивидуум принадлежал бы сам себе... Время личного счастья кончилось...»

Мой бессмертный афоризм, господин экс-президент унтерменшей, кстати сказать, полностью описывает и конечные результаты Вашей деятельности! При Вас время личного счастья для большинства россиян кончилось!

- Но я разогнал Коммунистическую партию!

- Заменив ее олигархической элитой!

- Что в этом плохого?

- Для Вас и для элиты – ничего плохого, даже слишком много хорошего. Но такой порядок приводит к печальным последствиям – в этом убеждает нас история. «Я часто размышляю над тем, что послужило причиной гибели античного мира. Правящий слой слишком уж разбогател. С этого момента все его помыслы были направлены на то, чтобы обеспечить своим наследникам беззаботную жизнь».

Созданный Вами в стране государственный порядок, а точнее, беспорядок, отличается тем, что Вы лишили элементарных прав большинство населения, предоставив их в избытке ничтожной кучке. Разрушению страны это способствует в огромной степени. Напротив, для сохранения государства «решающее значение имеет то, что ограничение в правах в равной степени касается всех... К мерам по ограничению свободы личности, поскольку они в равной степени затрагивают всех без исключения, подавляющее большинство населения относится с пониманием, ибо сознает всю их необходимость. Кое-кто, правда, выражает недовольство по поводу ограничения своих прав. Но до тех пор, пока эти ограничения в равной степени касаются всех соотечественников и все делается по справедливости, государство и партия вправе предъявить в этой связи еще более суровые требования. Впрочем, ровное и справедливое отношение ко всем исключает любые мелкие поблажки, любые мелочные придирки, как, впрочем, и предоставление кому-либо ничем не оправданных привилегий».

- В России хоть расшибись, все равно всем не угодишь. Большинство будут недовольны в любом случае, - возразил Ельцин, исходивший из богатого личного опыта. К его удивлению, Гитлер в этом вопросе оказался идеалистом:

- Позвольте с Вами не согласиться. «Постоянно недоволен любым ограничением прав личности только крайне незначительный процент населения! Эти люди вообще отвергают почти все, что делают государство или партия, как, впрочем, и все их требования. Те, кто входит в эту клику, уверены, что они все знают, и убеждать их в чем-либо совершенно бесполезно, даже если это делать с должной настойчивостью и вразумительностью. И любое ограничение свободы личности они приемлют лишь в том случае, если для них самих будет сделано исключение.

Им противостоит – я еще раз повторяю – основная масса народа. Призывы к массе проявить благоразумие во все времена дают желанный эффект лишь при условии, что народ в должной мере доверяет своим вождям. А доверие это в основном основывается на том, что ни для кого не будет сделано никаких исключений и вожди тоже подчинятся этим требованиям».

- Странно, что у тебя фамилия Гитлер, а не Гримм или Перро, - вдруг влез в беседу Сталин.

Нацист №1 так удивился, что не успел даже возмутиться:

- При чем тут эти сказочники?!

- А при том, что ты куда лучше их сказки рассказываешь! Особенно про себя! Лаврентий, поведай, как бесноватый Адольф и его свора «ограничивали» себя в жизненных радостях. Используй собранное нашей разведкой досье на главарей Третьего рейха.

- Как Вы, генералиссимус, смеете влезать в мою зону!

- Дьявол разрешил замочить... тьфу, замучить тебя правдивыми фактами! Приступай, Лаврентий Палыч!

- С удовольствием, батоно! Хваленый аскетизм Гитлера на самом деле - атрибут его выдуманного образа, как говорят сейчас на земле – имиджа. Едва партия нацистов начала субсидироваться «телками» из высшего общества и их богатыми мужьями, Адольф сел в роскошную машину, завел себе шофера, снял семикомнатную квартиру в центре Мюнхена и загородный дом в Берхтесгадене, курортном местечке в Баварских Альпах. Он уговаривал братьев Штрассер «продать свою аптеку и не крохоборствовать, брать из партийной кассы столько, сколько им нужно для безбедной жизни».

Посмотрите на резиденцию фюрера в Берхтесгадене: огромный холл, терраса, зал для гостей, гигантских размеров салон со сплошной стеклянной стеной, сквозь которую открывался великолепный вид на горы, цветы (он очень любит орхидеи), картины, ковры (их Адольф тоже обожает). Экспозиция картин каждые несколько месяцев менялась. Предпочтение Гитлер отдавал большому рисунку Дюрера – мужскому портрету. Картины у «аскета» - музейные!

А вот показания его камердинера Линге:

«Гитлер решил построить в своем поместье в Оберзальцбурге второй чайный домик (один уже был). С этой целью на высоте в 1000 метров над уровнем моря, где находились многочисленные постройки для фюрера и его штата, провели шоссе сквозь тоннель к площадке на высоте 1700 метров. А отсюда еще один тоннель к лифту в скале, поднимавшемуся на 120 метров. И там возвели чайный домик, из которого открывался особенно красивый вид. Идея выстроить это сооружение, которое... стоило тридцать миллионов марок, принадлежала Борману».

В Берхтесгадене «на партийные деньги» (то есть на средства немецких налогоплательщиков), - продолжил Берия, - были построены казармы для охраны фашистских бонз, гостевые виллы, имение «Гутсхоф» - государственное сельскохозяйственное предприятие под началом Бормана, кормившее всю эту гигантскую свору челяди и сторожей, загородные дома для Геринга, Шпеера, Бормана.

Мои сотрудники добыли копию киноленты (цветной!), которую в эпоху черно-белого кино снимала Ева Браун для собственного удовольствия. Там запечатлен нацистский «рай» - сотни мужчин и женщин из окружения бесноватого фюрера, резвящихся на фоне восхитительной природы: гор, ручьев, водопадов, «царские охоты», купанья, пикники, прогулки. Блаженствует и сама Ева - в одних трусиках, с обнаженными сиськами, вах! Похвалю ее: она опередила пресловутую «сексуальную революцию» на Западе! Оказывается, эта революция началась в «аскетической» нацистской Германии - в имении Гитлера!

Миллионы марок стоили и помпезные партийные здания, которые воздвигал фюрер, считавший себя великим архитектором и желавший увековечить в граните и мраморе свой «Тысячелетний рейх». Эти «партийные храмы» с виду - гибриды казарм и публичных домов. С последними они могут соревноваться роскошью и безвкусицей. Можете мне поверить: я и в борделях, и в воинских помещениях разбираюсь!

- Верю, Лаврентий! Продолжай!

- Так же, как власть государства, партии и фюрера не была разграничена, не разграничивалась и государственная, партийная и гитлеровская казна. Это привело к парадоксальному положению: финансовые возможности Адольфа были практически безграничны, а наличных денег у него за ненадобностью никогда не водилось. Кстати, как и у тебя, батоно Иосиф!

- За сравнение с бесноватым фюрером я тебя, по твоему же любимому выражению, в лагерную пыль сотру!

... В ящиках столов и в шкафах у Сталина всегда было много пакетов с деньгами. Их он не считал нужным хранить в сейфах, они ему не были нужны. За каждую из десяти официальных должностей Сталина (Председатель Совета Министров СССР, Секретарь ЦК КПСС, член Политбюро, депутат Верховного совета СССР и РСФСР, депутат Моссовета, член Президиума Верховного Совета СССР, Верховный главнокомандующий, член ЦК КПСС, а до 1947 года еще и министр обороны) полагалась зарплата. Эти оклады, как было принято тогда в СССР, платили налом два раза в месяц. Наличные деньги тирану не требовались, и он откладывал регулярно приносимые ему конверты с банкнотами, даже не раскрывая, в различные столы и шкафы. При случае он одаривал большими суммами свою дочь Светлану и других родственников, которые иногда навещали его на даче, а также отправлял деньги жене погибшего в плену старшего сына Якова, которая жила с дочкой, родившейся в 1938 году, первой внучкой Сталина.

- Прости, отец родной, больше не буду! - испугался Берия своей оплошности. - Камердинер Линге как-то проговорился насчет своего шефа: «Гитлер не знал счета деньгам». Не только фюрер, но и его приближенные не видели разницы между собственным кошельком и государственными финансами. После банкета, устроенного Гитлером для крупных промышленников, по кругу пустили лист для сбора денег на так называемую «зимнюю помощь» (вспомоществование бедным «солдатикам» в окопах). Богатеи-промышленники вписали значительные суммы, а фюрер же начертал: «Гитлер – 1 000 000».

Тем не менее в сознании немцев успешно внедрялся образ их вождя – бессребреника, «простого человека», доступного всем истинным арийцам, отзывчивого к чужой беде, доброго, чуткого...

- А как же фюрер без денег обходился?

- Борман покупал для шефа все, включая подарки его любовницам. А когда Гитлеру надо было бросить несколько марок в копилку «зимней помощи», это делали за него его спутники: Геринг, Геббельс, камердинер Линге или адьютант Брюкнер. Но вообще финансами патрона распоряжался Борман. Его называли «кошельком фюрера». Даже недвижимое имущество Гитлера было записано на его заместителя по партии.

В июле 1936 года Борман «преподнес» вождю роскошный подарок: тридцатикомнатный дом в Берхтесгадене, в горах. Там пришлось заново создавать сеть дорог, мосты, прокладывать кабели, строить электроподстанции, возводить целый комплекс зданий: казармы для СД и «Лейбштандарта СС», дома для обслуги, филиал партийной канцелярии, отель для гостей, подсобное хозяйство с коровниками, конюшнями, огромными теплицами, чтобы у Гитлера круглогодично были к столу свежие овощи и фрукты, и с оранжереями для цветов. Всего было построено 37 зданий стоимостью 1,5 миллиона марок. В годы войны еще были вырыты гигантские подземелья - бомбоубежища. Этим занимались 6 тысяч иностранных рабочих.

Если в первые годы правления Гитлера к его резиденции в Берхтесгадене еще приходили местные жители и даже «паломники», и фюрер время от времени появлялся и говорил со «своим народом», то уже в 1936 году поместье обнесли колючей проволокой, и без пропуска туда входа не было. Внутри действовали «бормановские» законы, например, обслуге запрещали держать собак и кошек, дабы «не распугать дичь». Целую деревню неподалеку Борман снес, чтобы «не портила вид». Разумеется, все это содержалось за партийно-государственный счет. Неподалеку от «хором» шефа его заместитель по партии построил для себя и своего семейства дом. И, конечно, тоже не на деньги из своего кармана.

Не одна лишь строительная деятельность вокруг Оберзальцберга связывала лидера НСДАП и начальника партийной канцелярии: последний исхитрился одновременно прибрать к рукам все финансовые дела. Личные адъютанты фюрера зависели от благосклонности Бормана, и даже Ева Браун, потому что ее любовник возложил на Мартина удовлетворение ее более чем скромных запросов.

Это все написал Шпеер. Да пусть он лично скажет!

- «Гитлер не уставал нахваливать финансовые таланты Бормана. Он рассказывал, как в тяжелом 1932 году тот оказал партии значительную услугу, основав принудительное страхование от несчастных случаев при выполнении партийных заданий. Доходы от страхования оказались много выше, чем выплаты по нему, а разницу партия могла расходовать на другие цели. Да и после 1933 года Борман оказал Гитлеру не меньше услуг в окончательном решении его денежных проблем. Он нашел два богатых источника: вместе с Гофманом, личным фотографом Гитлера, и министром почт Онезорге они выдвинули идею, согласно которой Гитлер как лицо, изображаемое на почтовых марках, является праводержателем своего изображения и может рассчитывать на выплаты. Процент, правда, выплачивался весьма ничтожный, но, поскольку голова фюрера красовалась на всех марках, в личный сейф, ключи от которого были у Бормана, потекли миллионы.

Основав Фонд Адольфа Гитлера для поддержки немецкой промышленности, Борман приобрел еще один источник доходов. С предпринимателей, процветающих в результате хозяйственного подъема, без обиняков потребовали добровольными взносами выразить свою признательность фюреру. Поскольку и другие руководящие функционеры самостоятельно до этого додумались, Борман выбил из шефа указ, согласно которому получал монопольное право распоряжаться доходами фонда. Впрочем, у него хватило ума, чтобы, якобы «по распоряжению фюрера», возвращать добытые суммы различным боссам НСДАП. Почти каждый представитель партийного начальства получал дотации из этого фонда. Право определять жизненный стандарт различных рейхс- и гаулейтеров хотя и казалось с виду не слишком значительным, но, по сути, наделяло Бормана куда большей властью, чем какая-нибудь высокая должность.

С типичным для него упорством Мартин с 1934 года следовал и другому, весьма простому правилу: всегда и везде находиться в непосредственной близости к источнику благ и милостей. Он ездил с Гитлером в Бергхоф, сопровождал его в других поездках, да и в рейхсканцелярии оставался рядом до самого рассвета. Так он мало-помалу сделался усердным, надежным и – под конец – незаменимым секретарем Гитлера. Даже его непосредственному начальнику Рудольфу Гессу казалось весьма удобным, что его сотрудник столь близок Гитлеру.

... Даже среди многих облеченных властью и лишенных совести нацистов Борман выделялся своей жестокостью и полной эмоциональной глухотой: он не получил никакого образования, которое бы как-то его сдерживало, и всякий раз умело осуществлял то, что либо ему приказывал Гитлер, либо сам он счел нужным вывести из намеков шефа. Будучи от природы угодлив, он обходился со своими подчиненными так, словно то были быки и коровы, недаром он пришел из сельского хозяйства».

- Э-э, а чего Вы, Шпеер, только про меня рассказываете?! Давайте я Вам лучше на колченого Иозефа компромат дам! - завопил Борман.

- Ладно, Лаврентий, отбой! Пусть между собой отношения выясняют! - скомандовал Сталин. - А мы пока послушаем!

- Став министром пропаганды, Геббельс немедленно приобрел для своей семьи шикарный дом, который в Берлине именовали «Особняк Леопольда». Он был возведен знаменитым архитектором Карлом Фридрихом Шинкелем на площади Вильгельма. Здание окружал чудесный парк. Обустройство стоило огромную, по тем временам, сумму в 3,2 миллиона немецких марок. Внутренняя обстановка была изъята из различных музеев и государственных фондов культуры.

Геббельс не выдержал:

- Мое жилище должно было быть особенно представительным, поскольку его посещали не только сам фюрер, но и многочисленные высокопоставленные гости Германии!

- Ага! - «согласился» Борман. - Значит, это специально для русских «красных» свой кабинет Вы выдержали в красных тонах и поставили туда изумительную мебель из красного дерева! Ваша супруга изъяла из запасников музеев огромное количество антикварного хрусталя, серебра, фарфора, естественно, для гостей – любителей искусства, для кого же еще!

В 1936 году семейка Геббельсов сменила место жительства: переехала на полуостров Ванзее, в роскошную кирпичную виллу «Лебединый островок», которая была экспроприирована у арестованного еврейского предпринимателя. Официально виллу купили за 350 тысяч марок – гораздо меньше, чем она стоила в действительности. При этом 80 тысяч марок были выписаны в качестве аванса за публикацию дневников доктора Геббельса, которые он писал с безумной скоростью в огромных количествах, – куда там Александру Дюма - папе! Еще 100 тысяч Геббельс оформил как ипотечный сертификат. 70 тысяч марок ему дал из партийной казны сам фюрер, сопроводив дар формулировкой «за многолетнее гостеприимство».

Чуть позже чета приобрела «небольшой бревенчатый дом на тихом озере», который стал загородной резиденцией. Скромное строение на самом деле являлось дворцовым имением Ланке, старинного прусского дворянина. Его приобрел муниципалитет столицы, потом, под нашим «легким» нажимом, подарил гаулейтеру и почетному гражданину Берлина доктору Геббельсу. Ремонт планировался на 500 тысяч марок, но в конечном итоге сумма перевалила за 2 миллиона. Только один корпус имел 21 комнату с современными кондиционерами, многочисленными ваннами и автоматически закрывающимися окнами.

Министр пропаганды неоднократно устраивал там пышные приемы с многочисленными гостями. По случаю Олимпийских игр в Берлине семья дала бал, на который прибыли более трех тысяч человек. Праздник испортили лишь старые товарищи по партии, учинившие пьяную драку. Геббельсы вообще любили устраивать большие приемы. Особенно шумно праздновали каждый день рождения супругов.

- Чего Вы, Борман, ко мне прицепились, будто репей? - выразил недовольство Геббельс. - Да я – скромный нищий по сравнению с нашим жирным Германом!

Сразу же после 1933 года Геринг начал тратить гигантские суммы на обустройство тех казенных зданий, куда вселялись его ведомства (прусское правительство и министерство авиации), на перестройку казенных квартир, на возведение собственных дворцов. В главном здании министерства авиации почти 3000 комнат. Соединив четыре зала, Геринг сделал себе кабинет размером с аэродром; его письменный стол величиной в пять квадратных метров, кресла, обитые вишневым бархатом и украшенные золотой тесьмой, также имели необыкновенные габариты.

Кроме того он захватил, или купил, или взял в качестве «подарка» множество других крупных владений, в частности, огромный кусок земли в Оберзальцбурге (Бавария), неподалеку от Бергхофа, имения фюрера. Баварское правительство «подарило» ему еще одно поместье в Хохрейте. Заграбастал он и замок Вельденштайн, в котором жил в юности.

Купив (за взятки) поместье Вальдхоф в 80 километрах от Берлина, он переименовал его в «Каринхал» (в память о первой жене Карин), возвел там дворец, поражавший всех роскошью и безвкусицей, - чрезмерно огромный, вульгарный, гротескный – совсем как его хозяин!

Для постройки Герман затребовал 15 миллионов марок (по тем ценам нечто небывалое!) от министерства авиации и прусского правительства. В этом поистине уникальном дворце вестибюль был шириной 50 и длиной 150 метров. Кроме огромного салона министр авиации построил две гостиных – золотую и серебряную.

- В них я выставлял подарки, «преподнесенные моим народом», - успел вставить словечко Геринг, который слушал про свои роскошества с нескрываемым удовольствием.

- Дизайнеры проектировали не только мебель для дворца (на каждом предмете был «герб» Геринга, который дипломаты прозвали «сборная солянка»), но и униформы для его лесников и ливреи для челяди. Камердинеры рейхсмаршала носили золотистые камзолы, штаны до колен и гамаши – все а-ля XVIII век. Обои были из пергамента, хрустальные люстры – огромных размеров, канделябры – золотые, настенные ковры – неслыханной ценности. Во внутреннем дворе били фонтаны, подсвеченные прожекторами. В аллеях на каждом шагу стояли мраморные статуи. Из всей Европы сюда свозился антиквариат – старинные вазы и ковры, скульптуры и безделушки, слоновая кость, золото, янтарь. Эмиссары Геринга сперва скупали полотна старых мастеров, потом просто крали их из частных коллекций, музеев и картинных галерей.

Одна из секретарш Германа, фройляйн Грудтман, вставила словечко:

- Я вела толстые конторские книги, в которых записывала все сокровища, попадавшие тем или иным путем в руки моего патрона. В них – нескончаемые списки «дарителей»: немцев и иностранцев, послов и шпионов, аристократов и министров, издателей и промышленников масштаба Фрика, Тенгельмана, Круппа, бургомистров буквально всех немецких городов.

- Нетрудно догадаться, что подарки эти – попросту взятки, - прокомментировал Геббельс. - Во всех домах, где жил Геринг, обязательно предусматривались клетки для львов: за 12 лет этот хапуга «воспитал» 7 хищников. Время от времени в присутствии почетных гостей (однажды это были сыновья Муссолини и их жены, в другой раз – министр иностранных дел Австрии Гвидо Шмидт) новоявленный укротитель появлялся в сопровождении крупного льва и с ухмылкой наблюдал, как визжат дамы и бледнеют мужчины. Даже в прусский совет министров его председатель зачастую приводил своих желтых кошек. Не зря Геринга подхалимы окрестили титулом «Король - Солнце», как Людовика XIV!

- И я горжусь этим! - напыжился рейхсмаршал почище индюка. Столь неприкрытая наглость обозлила Геббельса того пуще!

- Чтобы еще раз подчеркнуть свое величие, эта «слоновья задница» создала к северу от Берлина в Шорфхайде роскошную резиденцию, строительство которой обошлось в десятки миллионов марок. В «Каринхале» он достроил кинозал, спортзал, огромный зал для приемов и русскую баню...

- Почему, кстати, именно такую, а не финскую или турецкую? - встрепенулся рейхсфюрер СС. - Может, Герман – тайный русофил или советский шпион?

- Не смешите меня, Гиммлер! - подал голос фюрер.

- Все мы, лидеры рейха, не пренебрегали роскошью, но до Геринга всем нам далеко! - министр пропаганды не уставал резать правду-матку. - Для поездок «на фронт» он оборудовал специальный поезд (кодовое название «Азия»). В вагонах были деревянная обшивка, настенные ковры; в одном вмонтировали огромную ванну. В нескольких вагонах везли личные вещи рейхсмаршала. Наконец, к поезду прицепили товарную платформу для его автомашин: двух «бьюиков», двух «фордов-меркуриев», «ситроена», «форда»-грузовика и двух «даймлер-бенц» - одного спортивного типа, второго – вездехода. В специальном вагоне помещалась парихмахерская, сильно смахивавшая на туалет примадонны: там было все необходимое для макияжа, а также «горное солнце», лампы «солюкс» и т.д.

Вскоре к спецпоезду прибавились новые вагоны, поскольку Геринг поместил рядом с собой свой «малый генеральный штаб», куда входили либо старые летчики, асы Первой мировой войны, очень мало смыслящие в совеременной тактике воздушных боев, либо молодые прохвосты, славящие таланты своего босса и помогавшие ему пополнять его коллекции. В спецпоезде царили «демократические» порядки: в вагоне-ресторане №1 генералов кормили икрой и поили дорогими винами совершенно бесплатно, зато в вагоне-ресторане №2 офицеры попроще ели куда более скромную еду за собственные деньги.

- Совсем как у нас в обкоме или в ЦК КПСС! - громко понастальгировал Ельцин.

- Могу поспорить: то, что Вы услышите дальше, не мог придумать никто другой ни в рейхе, ни в СССР, - тожественно заявил Геббельс, всем своим видом показывая, что готовит сюрприз. - Уборная в поезде была... одна – для Геринга, и важные особы бегали по нужде в лес за колючую проволоку, где для них были устроены отхожие места типа «нужник»...

- Я их приучал к суровым боевым условиям! - радостно захохотал жирный Герман.

- Может быть, только вот Ваш поезд на фронт не ездил, его постоянное место оказалось поблизости от... Потсдама. «Азия» курсировал между Берлином, Берхтесгаденом, Парижем, Римом, Гаагой, Амстердамом. Жирный Геринг вызывал генералов и показывал им свои парчовые халаты, перстни, его вторая супруга Эмми приглашала сотни приятельниц «на чашку кофе». В голодной стране говорили, что столы у нее ломятся от самых изысканных угощений...

- Клевета! В январе 1942 года я лично занимался военными действиями!

- Поехали на фронт, сели за штурвал самолета? - предположил Ницше. Его тут же опроверг министр пропаганды:

- Как бы не так! Герман стал бороться с «изменниками», которые, дескать, виноваты во всем, возглавил военный трибунал и присудил к смерти генерала Штумме и его начальника штаба полковника Франке, потерпевших поражение в Северной Африке. И наконец, когда гестапо в сентябре 1942 года раскрыло шпионскую советскую организацию «Красная капелла» под руководством Шульце-Бойзена, служившего в геринговском министерстве авиации, «слоновья задница» предложила одного из подпольщиков повесить на глазах у его товарищей, а всех остальных расстрелять и приговор обнародовать. Вот и все «военные заслуги» командующего люфтваффе! Как опозорилась авиация в войну, я рассказывать не стану, чтобы не расстраивать фюрера и товарищей по партии. Зато никто в Германии не жил так роскошно, как ее премьер-министр! - воскликнул лейб-пропагандист рейха.

- Я никогда не был в восторге от образа жизни своего премьера, - с горестным видом изобразил вздох Гитлер. - Как-то я заметил: «Мой Бергхоф, конечно, не может сравниться с этими домами Геринга. В лучшем случае, он мог бы служить ему садовым домиком».

- Какое образное сравнение, майн фюрер! - восхитился Геббельс. - Но, с Вашего разрешения, я продолжу свою филиппику, то бишь обличение. Помимо наркотиков и удовлетворения своих прихотей у Геринга было еще несколько любимых занятий. Он являлся заядлым охотником и обожал появляться на публике в охотничьем костюме из кожи с луком и стрелами. Много времени уделял своему «грандиозному» проекту – электрической железной дороге. Все остальное время рылся в «бриллиантовой корзине» - перебирал коллекцию наворованных драгоценных камней и украшений.

Его супруга Эмми блистала на бесчисленных вечеринках и балах, где играла роль великосветской хозяйки. Самым грандиозным являлся ежегодный «Праздник лета» во дворце премьер-министра. В этот день на крышах соседних домов устанавливались прожектора, которые всю ночь заливали ярким светом парковые аллеи, где танцевал балет берлинской оперы. Все бассейны покрывались привезенными цветущими водяными лилиями. Хозяин дома с супругой встречали гостей в специально сшитых для вечера костюмах времен Ренессанса. Под высокими старыми деревьями накрывался длинный стол. Затем огромная передвижная стена отступала, и взору присутствующих открывалась большая венская ярмарка, созданная по проекту самого Германа. Там были горки для катания, старомодная карусель и сцена, на которой юные актрисы в костюмах из фильма «Конгресс танцует» приветствовали гостей. В «Каринхал» почитали за честь приехать на праздник многие титулованные лица.

- Праздник служил не столько развлекательным мероприятием, сколько поводом собрать множество коронованных и влиятельных в политике и бизнесе особ, чтобы провести с ними неофициальные встречи и переговоры, - уточнил жирный Герман.

- Геринг очень любил воровать чужие ценности. Он без зазрения совести посещал музеи с записной книжкой, куда записывал понравившиеся ему предметы. Почти все они рано или поздно конфисковывались и оказывались у него дома. Причем премьер-министр не ограничивал себя только Германией, а грабил в масштабах Европы. Вот одна из его записей: «Проверить настенный ковер в рейхстаге: подойдет ли он как экран для показа фильмов или для зала приемов».

- Не стыдно чужие личные документы оглашать? Ладно, я тоже обнародую записи Ваших телефонных разговоров, которые сделал мой Исследовательский центр - техническая разведка!

Душенька Йозефа пошатнулась, по обличительный пыл не убавила:

- Бывший летчик – герой войны, ставший клептоманом и вором, обожал ходить по бесценным коврам, сделанным в Древнем Китае или Персии. Герман – самый большой музейный грабитель среди всей верхушки Третьего рейха!

А сколько времени и внимания уделял он своей внешности! На неимоверно толстое тело напяливал совершенно фантастические одеяния. Вот несколько примеров.

Охотничий костюм – ярко-зеленая кожаная куртка, коричневые бриджи, высокие сапоги, кинжал в красных ножнах, поверх всего – короткое пальто, отороченное мехом, на голове зеленая шляпа с плюмажем. Типичный павлин!

Костюм домашний: алая шелковая рубаха навыпуск, рукава с буфами, копье. Петух!

Костюм рыцарский: сафьяновые сапоги с позолоченными шпорами, шелковая блуза, мантия до пола, как у французских королей. Индюк!

Костюм нарядный: древнегреческая тога и сандалии, украшенные драгоценными камнями. Фазан!

На официальных приемах он появлялся в чрезвычайно странных белых мундирах, иногда даже в бархатных. Под плечи ему подкладывали большие подушки, чтобы «сбалансировать» ширину плеч с шириной жопы, - не удержался Йозеф от грубости. - Ваши российские «металлисты», герр Ельцин, наверняка позавидовали бы количеству металла, которым украшал себя Геринг, - массивные золотые перстни с бриллиантами, сапфирами, изумрудами, броши, цепи... И награды. Ордена и медали на шее, на груди. У него их было больше, чем у любого другого человека за всю историю планеты!

- Шо такое?! Дарагые таварышы, не верьте фрицу! У меня наград было больше! - прошамкал издалека обиженный Брежнев. Геринг довольно оскалился и показал непонятно кому неприличный жест.

- Ногти на огромных ручищах нашего командующего авиацией были наманикюрены, он душился, красил щеки, губы... Сей разукрашенный и раскрашенный монстр устраивал время от времени какие-то полуязыческие церемонии... 20 июля 1934 года он перенес из Швеции в специально построенный в «Каринхале» мавзолей (из бранденбургского гранита, толщина стен почти два метра) останки своей первой жены Карин. Железнодорожные станции на всем пути поезда по Германии украшали траурные флаги. На перронах торчали парни из гитлерюгенда, играли духовые оркестры, охотники трубили в охотничьи рога... Со времен фараонов никто не устраивал своим женам таких похорон! Когда гроб с останками Карин прибыл в «Каринхал», Герман сошел в мавзолей по ступенькам вдвоем с фюрером...

- Первая фрау Геринг была замечательной женщиной, истинной арийкой. Я не мог не почтить ее память, - объяснил Адольф.

- Не менее «оперной» (а точнее, опереточной!) оказалась свадьба «слоновьей задницы» с актрисой Эмми Зоннеман. Движение в Берлине было остановлено. 30 тысяч солдат очищали дорогу, по которой в открытой машине, украшенной нарциссами и тюльпанами, ехали жених и невеста. Перед домом министр-президента Пруссии развевались флаги. Над собором, где проходило венчание, кружили самолеты, за штурвалами которых сидели немецкие асы – дружки жениха. Далее был «скромный» завтрак в отеле «Кайзергоф» на 320 персон. Все расходы по этой свадьбе взяла на себя Имперская палата ремесел (объединение ремесленников). Остальные не поскупились на подарки: уникальные сервизы из королевских мануфактур, сапфиры, ордена, спальни и так далее и тому подобное!

На следующий день после свадьбы в тщательном охраняемых комнатах дворца премьер-министра журналистам – как это было некогда принято при королевских дворах – продемонстрировали, совершенно без стеснения, многочисленные подарки, которые, как скромно заметил Геринг, ему с супругой «подарил мой народ». Директора знаменитых музеев и бургомистры крупных немецких городов получили однозначные инструкции о том, что следует дать Герману и Эмми и на какую сумму. Музеи перетрясали свои фонды, отыскивая максимально редкие и дорогие подарки для нашего любителя антиквариата. Бургомистры прошерстили свои городские кассы. Все крупные предприятия и учреждения Германии тоже обязали преподнести свадебные дары. Например, гамбургскому сенату пришлось оплатить знаменитый символ города – серебряный корабль, которым Эмми с детства любовалась в городском музее. Это роскошное произведение искуства заняло почетное место в доме Герингов. Болгарский царь Борис преподнес молодожену орден, а невесте – сапфировый браслет, который тоже хранился в одном из музеев Болгарии. Британский посол Эрик Фиппс тогда написал: «Кто посетил Берлин в эти дни, мог подумать, что востановлена монархия и что он попал в разгар королевской свадьбы».

- «Я – человек Ренессанса. Люблю великолепие!» - нагло ухмыляясь, заявил летчик-гиппопотам. - Что касается воровства... Этот профессиональный брехун Геббельс меня просто оговаривает! - подобно Ельцину, жулик и пройдоха Геринг никогда не сдавался и пытался врать даже в аду.

- Геббельс говорит правду, как это ни противоестественно звучит! - поддержал министра пропаганды Гиммлер. - Мы с Борманом каждый вели на рейхсмаршала досье – и обнаружили немало преступлений: незаконное присвоение картин, покупка за бесценок огромного количества алмазов в Амстердаме. Не буду утомлять Вас, майн фюрер, длинным списком его прегрешений, расскажу лишь о том, что он натворил за три месяца 1945 года.

Накануне нашего краха этот «крупнейший в истории клептоман», как его прозвали западные публицисты, украл 15 ящиков из итальянских музеев – статуи, старинную бронзу, серебро, золото, картины Питера Брейгеля, Тициана, Рафаэля, Тьеполо. Будучи лицемером и жестокосердечным негодяем, в январе он вынес смертные приговоры молодым офицерам за трусость и за... воровство. Супервор и казнокрад начал карать мелких воришек!

Параллельно Геринг занимался вывозом имущества из «Каринхала». В марте он попросил у Вас, майн фюрер, разрешения съездить в Берхтесгаден, дабы проинспектировать... зенитную артиллерию. На самом деле он проверял, как доехали транспорты с награбленным им добром. 7 апреля рейхсмаршал провел акцию «Вервольф»...

- Я назвал ее «операцией самопожертвования»! 184 молодых летчика под громкие марши, под германский гимн, исполненный сводным женским хором, и под выкрики «Умрем за родину, за фюрера!» - все это передавалось специально для юных героев нашими радиостанциями - с грузом взрывчатки спикировали на скопления войск союзников. Я утер нос хваленым японским камикадзе! - встрял Геринг.

- Бессмысленное истребление молодежи! - гневно заявил Ельцин, на него зашикали. Геринг повернул к нему лобастую голову:

- Национал-социалисты ведь Вас не ругают, что Вы необученных новобранцев под пули чеченских боевиков послали? Чего ж Вы ко мне вяжетесь?! Молчали б, пока Вас стыд не скрутил!

Как раз в этот момент экс-гаранта крутило от стыда...

- А вы все, за исключением фюрера, - жирный Герман презрительно оглядел своих соратников, - просто мне завидуете. При подписании капитуляции Франции 23 июня 1940 года все наше руководство вошло в исторический вагон в Компьене в таком порядке: впереди фюрер, за ним я, потом Риббентроп, Гесс и адмирал Рундштедт. В этот день я объявил, что Гитлер - «самый великий полководец всех времен». В ответ на это 19 июля фюрер присвоил мне чин рейхсмаршала. Таким образом, я вторым в истории Германии получил это высочайшее звание! Первым был принц Ойген. Ругайте меня сколько хотите! Но все вы можете повторить мою фразу, которую я произнес в одиночной камере в Нюрнберге, когда принял яд за несколько часов до повешения: «И все же двенадцать лет я прожил хорошо!»

Никто не возразил. В наступившей тишине Ельцин заполнил еще один пробел в своем знании истории:

- Что за принц?

- Великий австрийский полководец XVIII века Евгений Савойский, - просветил неуча автор «Заратустры».

- Вот, значит, как «скромно» жили главари рейха! Чего же ты, бесноватый, тут мне заливался соловьем про аскетизм и равенство верхов и низов?! - не преминул съязвить Ельцин.

- А что, мы должны были нищенствовать? - возразил Гитлер. - Хотя, кстати, я никогда не давал команды строить себе такие хоромы, это Борман расстарался. Я сожалел о подобной суете, но говорил: « Это делает Борман, и я не хочу вмешиваться. Когда все будет готово, я отыщу себе тихую долину и там снова выстрою себемаленький деревенский домик, такой же, как и первый». Но дело ведь в уровне жизни не элиты, а всего народа. Немцы все поголовно до войны жили весьма неплохо, куда лучше, чем советские люди при Сталине или при Вас, поэтому и я, и Геринг были невероятно популярны в народе. А вот Вы роскошествовали не хуже нас, а россияне при Вас – нищенствовали! Поэтому Вами и были недовольны девяносто девять из сотни Ваших подданных.

- Что-то уж больно ты печешься о россиянах! - дурной пример язвительного Ницше оказался заразителен для его подопечного.

- Чепуха! Вовсе я о них не забочусь! «Я никогда не соглашусь, чтобы другие народы были равноправны с немецким, наша задача – поработить иные народы. Немецкий народ призван дать миру новый класс господ». Свои тезисы я провозглашаю лишь для того, чтобы всем стало понятно: своими действиями в отношении россиян Вы осуществляли чаяния злейших врагов Вашего отечества, особенно меня!

- Ну как тут не порадоваться! Правда, Адольфушка? - послышался ласковый голос Дьявола. - «Наку» хочешь?

- Нет, не хочу! - заорал Гитлер с опаской в голосе.

- А мне по фигу! На-ка тебе! Обожаю портить удовольствие!

В вязкой и в то же время прозрачной атмосфере из темного адского огня вдруг возникли весьма нехарактерные для в общем-то аскетичного Гитлера любовные сцены. Естественное любопытство своего спутника удовлетворил всезнайка Ницше:

- На фронте Первой мировой войны Адольфа поразила стрела Амура. А должность посыльного позволяла ему длительное время пребывать в одном и том же населенном пункте, где размещался штаб полка - в городке Фурнес-ин-Вепп, к западу от Лилля. Там он имел возможность регулярно встречаться со своей любовницей. Ее звали Шарлотта Лобжуа. Она родилась 14 мая 1898 года во французской деревне Секлен недалеко от бельгийской границы, в семействе мясника. Встречалась она с будущим германским вождем в 1916-1917 годах. Шарлотта отличалась «не слишком тяжелым» поведением, мужчин и до Гитлера, и после него у нее было, как блох у собаки. Грядущий фюрер нарисовал портрет маслом этой довольно миловидной пухленькой девушки, восемнадцатилетней в то время. На нем она выглядела, как цыганка, красный платок покрывал голову, а блуза расстегнута и открывает пышную грудь. Выразительные, большие, лукаво-вызывающие глаза являются центром притяжения на широковато-плоском лице. Гордость обладания сквозит в картине. В марте 1918 года Шарлотта родила от Гитлера сына Жана Мари и впоследствии дала ему фамилию Клемана Феликса Лоре, за которого в 1922 году, уже в Париже, вышла замуж. Только перед смертью, 13 сентября 1951 года, она сообщила сыну, кто его отец.

«Как-то я косила траву вместе с другими женщинами, - рассказала Шарлотта - Мы увидели немецкого солдата, который что-то рисовал. Всем было интересно, что он рисует. Меня выбрали пойти и узнать».

Солдат, которым оказался Гитлер, не говорил по-французски, но Шарлотта свободно изъяснялась на немецком языке. Между ними начался мимолетный роман, плодом которого и стал Жан-Мари Лоре.

В школе Жан-Мари, как и тысячи других детей, рожденных француженками от немецких солдат, называли «сыном боша». Ему приходилось часто защищать в драках со сверстниками отца, так что в его лице Адольф Гитлер, который к тому времени уже основал нацистскую партию и готовился к захвату власти, получил неожиданного защитника во Франции.

Гитлер, хотя официально и не признал французского сына, какое-то время поддерживал контакты с Шарлоттой Лобжуа.

В 1940 году Жан-Мари защищал линию Мажино от немцев, а после капитуляции Франции сражался с нацистами в рядах Сопротивления под псевдонимом Климент.

Со временем он свыкся с мыслью, что его отец — Гитлер, и даже попытался доказать это документально в книге, написанной незадолго до смерти. Кроме сильного внешнего сходства, у них был очень похожий почерк. В архиве вермахта сохранились документы, из которых следовало, что Шарлотте Лобжуа во время Второй мировой войны регулярно передавали конверты с деньгами.

После смерти матери Жан-Мари обнаружил на чердаке ее дома рисунки, подписанные Гитлером, а в Германии тем временем нашли картину с изображением женщины, очень похожей на Шарлотту. Подпись - «Адольф Гитлер».

Жан-Мари Лоре скончался в 1985 году в возрасте 67 лет.

- В конце сентября 1917 года вы резко порвали с Шарлоттой свои отношения, воспользовавшись отпуском домой. Почему, герр Гитлер?

- По множеству причин. Разлюбил, посчитав, что она необразованна и слишком уж примитивна для меня. Не захотел брать ответственность за ребенка, узнав, что любовница беременна. Решил пока что не обременять себя семейной жизнью, тем более с иностранкой, полагая, что это помешает карьере, все равно – художественной или политической. Я обожаю высказывание Фридриха Великого: «Если от немецкого солдата требуют готовности умереть без всяких условий, то он должен иметь возможность и любить без всяких условий». А главное, я всю жизнь не хотел связывать себя узами брака, равно как и вообще принимать на себя какие-либо обязательства, сковывающие мою свободу воли.

Чуть позднее я так сформулировал эту мысль в письме к другу: «Моя семья – это моя замечательная овчарка. Непостоянная жизнь, которую я веду... и есть та причина, почему я не могу решиться на то, чтобы жениться».

В мае 1918 года от одного из сослуживцев я узнал, что Шарлотта родила от меня сына в Секлене. И в дальнейшем помнил о нем. Осенью 1940 года иностранный отдел СД по моему приказу разыскал в оккупированном Париже Шарлотту Лобжуа-Лоре и ее сына Жана Мари Лоре-Фризона (он был усыновлен неким предпринимателем Фризоном и одно время носил его фамилию).

Сын фюрера Жан Мари: «В октябре 1940 года я был очень вежливо допрошен в штаб-квартире абвера в парижском отеле «Лютеция». Здесь также провели мое антропологическое обследование – на предмет соответствия критериям германской расы. Фюрер так и не решился вновь встретиться с бывшей любовницей и со мной, своим сыном, которого так никогда и не видел. Когда в 50-х годах я с делегацией посетил концлагерь Дахау, то смущенно сказал, что не выбирал себе отца».

Душенька Адольфа буквально сгорала от стыда, который, как понял Ельцин, и был одним из основных видов адского наказания. ЕБН поразился перемене, вдруг произошедшей с фюрером. В 1939 году Гитлер говорил вполне нормально, выглядел полным сил и уверенным в себе. Весил около 70 кг при росте 176 см. Он умело скрывал свои физические недостатки. Слишком высокий лоб уменьшал знаменитой косо висящей прядью. Чтобы смягчить неприятное впечатление от «неарийского», с широкими вздернутыми ноздрями, носа, укоротил усы. Теперь же он постарел до 1944 года. Ему с трудом удавалось держаться прямо из-за проблем с позвоночником. Лицо – сероватого оттенка. Когда он хотел сесть, то не мог сам, без посторонней помощи, придвинуть стул. Походка у него стала шаркающая, а яркий свет резал ему глаза. Но дух его в тот момент все еще пребывал на подъеме, хотя и продолжался этот прилив бодрости весьма недолго.

- Я очень хотел взять к себе своего сына. Но так и не решился на этот шаг. Не хотел признавать свою связь с представительницей пусть арийского, но не германского народа. Да и по отношению к Еве я оказался бы тогда в весьма двусмысленном положении. Ведь я не раз повторял, что фюрер не может посвятить себя семейной жизни до достижения полной победы. А тут выясняется, что у меня уже есть взрослый сын! Я решил остаться отцом всех германцев, а не одного полуфранцуза-полунемца, мать которого к тому же стала спившейся певичкой третьеразрядного кабаре в Париже (так Шарлотта зарабатывала на жизнь). Когда я увидел ее одутловатую физиономию на фото, то с отвращение отбросил. Тем не менее, во время оккупации Франции моя бывшая любовница и ее сын находились под наблюдением немецкой военной администрации, которая следила, чтобы их никак не притесняли.

- И не стыдно тебе проповедовать святость брака, а самому иметь любовницу? - возмутился ЕБН.

- «Каждый великий человек должен держать около себя несколько женщин, которые будут предназначаться только для удовлетворения его сексуальных потребностей. Относиться к женщине нужно как к совершенно бесправному и несовершеннолетнему ребенку, без всяческого внутреннего к ней участия и тем более привязанности».

Альберт Шпеер процитировал свои мемуары:

- «Фюрер не стеснялся высказывать свою точку зрения на женщин даже при Еве Браун. В общем-то, ее чувства не особенно заботили его, он почти не обращал внимание на ее присутствие. Он, не стесняясь, говорил при ней о своем отношении к женщине: очень умный человек должен брать в жены примитивную и глупую женщину».

Ева возразила:

- Не совсем так, фюрер заявил, что мужчина «должен уметь наложить на любую девушку отпечаток своей личности». Ну, а мне ничего другого и не нужно.

Я никогда не собирался жениться и еще по одной причине, - оборвал их перепалку Адольф. - Я четко понимал, что как холостяк сохраняю гораздо больше притягательности для тех немок, для которых я стал символом самого лучшего мужчины в Германии. Боясь потерять свою привлекательность, а значит, и влияние на женщин, я избегал брака даже тогда, когда мои возлюбленные пытались в знак протеста покончить жизнь самоубийством. Я отвергал все, что могло бросить на меня хоть какую-то тень, пусть даже в мелочах. Например, я даже перед Евой старался не появляться в трусах, чтобы своим внешним видом не уронить собственного достоинства. По этой причине я избегал занятий спортом и купания на пляжах, о чем уже говорил...

Меня пугали и последствия брака. Я и в мыслях не мог допустить рождения ребенка, наследника! «Не хватало мне еще только жены, чтобы своей болтовней она отвлекала меня от работы! Я никогда бы не смог жениться. А если дети, какие проблемы! В конце она пыталась бы еще объявить сына моим преемником. Кроме того! У такого человека, как я, нет шансов получить достойного сына. Это почти закон в подобных случаях. Вот, смотрите, сын Гете – совсем никудышный человек!»

- Так-так, - цикнул клыком Гиммлер. - Вы, майн фюрер, издали закон, по которому иностранка, выходящая замуж за немца, если чистота ее арийского происхождения не подтверждена документально, обязана представить в числе документов для регистрации брака свою фотографию в полный рост – в голом виде! Не соизволите ли показать нам порнофотку Вашей Шарлотты? Или у нее есть письменные свидетельства, что она – арийка? Кстати, Вас не коробит, что она делила ложе с кем попало? Хотите почитать списочек ее секспартнеров, составленный по моему тайному приказу? Своих соперников в любви надо знать наперечет! Запомнить, правда, будет трудно: их сотни!

- Вы меня постоянно ругали за разгульный образ жизни! А сами-то в молодости тоже были не промах свой член куда ни попадя запихивать! - разинул громадную пасть грубый бегемот Геринг. - Да и беременную от Вас любовницу бросили, и ублюдка своего! Не стыдно, шеф?!

- Не сочтите это за проявление вражды к вам, мой вождь, - ласково, но укоризненно забормотал «обезьяна сапиенс» Геббельс. - Сколько раз Вы устраивали мне выволочки за мои невинные романы с певичками и актрисами! Ну, признаю, не все мои любовницы – немки и арийки. Но сами-то...

- Каюсь, мои товарищи по партии, - Адольф чуть не плакал.

- Странно, - удивился ЕБН. - Про Гитлера же писали, что он – импотент, а потому не может иметь детей. Какой-то его личный медик утверждал, будто у его пациента только одно яйцо... Я ему сразу не поверил: ведь у Адольфа брата-близнеца не было... А Гитлер, оказывается, и ребеночка заделал этой французской шлюшке, и до баб был охоч...

- А при чем здесь это? - теперь изумление выразил уже Ницше. - Какое отношение наличие близнеца имеет к деторождению и сластолюбию?

- Ну, панимаш, есть же термин: однояйцевый близнец...

- Интересный у русских подход к сексуальным проблемам, - прокомментировал Фрейд. - У вас есть фольклорный герой...гм, скорее антигерой, Кощей Бессмертный. Мне один ваш соотечественник рассказал, что у этого злого волшебника не было детей, потому что он с рождения обладал всего одним яйцом, да и то находилось от него за тридевять земель... Никак не пойму, к какому комплексу этот архетип отнести? Может, Гитлер – это и есть воплощенный в жизнь типаж Кощея Бессмертного? И потому ему тоже однояйцевость приписали? Кстати, на вашем телевидении была передача, где его пытались гомиком представить...

- Недоумеваю, Адольфушка, почему тебя еще и в скотоложестве не обвинили! - захохотал Дьявол. - Ты ведь собак куда больше людей любил, целовал своих оачарок в лобик на публике!

- Ну вот еще, - обиделся фюрер. - Мне своих настоящих грехов хватает, зачем мне выдуманные...

- Это ты зря, - серьезно сказал Сатана. - Грехов, как и денег, и баб, никогда слишком много не бывает. Нет предела несовершенству. Это я тебе авторитетно говорю!

- А как, кстати, обстоят дела на амурном фронте у нашего потенциального орденоносца? - «перевел стрелку» с любимого шефа на российского экс-президента Геббельс, который искренне преклонялся перед Гитлером и не изменил ему ни в последние дни жизни, ни даже в аду. - Что там говорится в его досье, Гелен?

- По показаниям одного из его студенческих друзей, «Бориса женщины обожали». Большую взаимную симпатию вызывала у Ельцина его лечащая молодая докторша. Журналисты как-то обнародовали историю, когда Борис Николаевич с загородной обкомовской дачи отправился провожать заезжую актрису в гостиничный номер и был застукан ее мужем в пикантный момент: «веселый» после застолья первый секретарь стягивал с деятельницы высокого искусства ее длинное театральное платье. И с моста он свалился во время похода «налево».

Наша разведка установила весьма любопытный факт. Жена этого, профессионально выражаясь, объекта, находящегося в нашей оперативной разработке, даже не пыталась бороться с пьянством мужа...

- Почему бы? - Гитлер, который начал приходить в себя после обсуждения его внебрачных связей на импровизированном нацистском партсобрании (оно, как убедился Ельцин, было таким же, как в КПСС), казался заинтригованным.

- Потому что бороться со мной бесполезно! - огрызнулся ЕБН. Гелен его – неожиданно – поддержал:

- Да, это – само по себе занятие весьма неблагодарное. Но имелась и еще одна – весьма необычная! - причина. Пусть выскажется его мать Клавдия Васильевна.

- Когда Боренька «принимал на грудь», он сразу же «терял интерес к противоположному полу». А он у меня был красавцем!

- Подтверждаю, что истинно мужская стать, импозантность, видимая невооруженным глазом сила и высокое общественное положение объекта разработки вызывали повышенный интерес у дам, - согласился генерал-разведчик.

- Хватит брехать-то! - затравленным зверем огрызнулся ЕБН. - Что вы на меня напраслину возводите!

- Стыдитесь, герр Ельцин! Вы были офицером, пусть и запаса, и Верховным Главнокомандующим. Тем не менее ведете себя неискренне. А ведь «неискренность есть признак нехватки мужества, и поэтому она затрагивает честь офицера... Ложь из соображений личной выгоды на суде офицерской чести есть признак бесчестного образа мыслей». Я подумывал над тем, чтобы наряду с орденом присвоить Вам офицерский чин вермахта. Не выше лейтенанта – на большее Вы не тянете. Но Ваше пристрастие к адюльтерам заставляет меня пока отложить свое решение. Ведь «... брак как основа семьи есть залог жизни и будущего народа. Сохранение в чистоте его устоев есть нравственный долг. Офицер, который уже в силу своего знания и положения является представителем руководящего слоя, через безупречное поведение обязан стать как бы эталоном нравственности и стремиться претворить в жизнь этот принцип в своей семье. Прелюбодеяние и разрушение чужой семьи есть осквернение чести, а измену собственной жене следует в общем и целом дополнительно квалифицировать как вероломство».

- Я от бесноватого фюрера выслушиваю проповеди о супружеской верности?!

- Вы уже в который раз пытаетесь меня оскорбить этим эпитетом. Напрасно – я не обижаюсь. В аду все – бесноватые. И раз Вас не вдохновили ни советский Моральный кодекс строителя коммунизма, ни православная этика, то хоть меня послушайте, адюльтерщик Вы этакий!

- А кто сам кобелировал?

- За всю мою жизнь у меня было всего несколько женщин – и к каждой меня тянули искренние чистые чувства, а не похоть! И позвольте заметить: я не был связан узами брака, как и мои подруги. Чужие семьи я не разрушал. После того как я женился, Еве не изменял...

- Да когда бы ты успел! - сиреной завопила взбешенная душенька Бориса. - Ты же через несколько часов после свадьбы себе пулю в голову пустил!

-Видимо, понял, какую ошибку напоследок совершил, - успел вставить шпильку Ницше.

- Поверьте, если бы я остался в живых, то госпоже Гитлер был бы верен до гроба. Я – истинный образец для подражания всему германскому народу и даже таким недочеловекам, как Вы! Берите с меня пример в семейной жизни, раз уж пытались имитировать меня в своей политической деятельности.

Редко когда на земле Ельцину так сильно хотелось ругаться матом, как сейчас, но он все же сдержался. Гитлер, завоевав плацдарм, принялся его расширять.

- Плохо, что наш агент влияния в России вел аморальный образ жизни, подражая не мне, а моим недостойным соратникам.

- Это с кого же из фашистских главарей я обезьянничал?!

- Это Вы сейчас сами определите! Мои приближенные, видимо, ошибочно считают, что я мало знаю про их неблаговидные делишки! Как бы не так! Я все ведаю! Геббельс поперепробывал чуть ли не всех актрис и балерин рейха. Был безнадежно влюблен в Анки Штальхерн, мать которой – еврейка. Из-за длительного романа с чешской актрисой Лидой Баровой чуть не развелся с женой – помогло только мое личное вмешательство. В отместку уважаемая мною фрау Геббельс сделала своим любовником Карла Ханке – секретаря своего мужа...

- Фюрер, умоляю Вас! - прошептал обиженный министр пропаганды. - Я ничуть не хуже прочих!

Адольф, который ценил колченогого Йозефа за преданность, вслух согласился с таким утверждением.

- А можно, я про Вашего зама по партии расскажу? - обрадовался рейхсфюрер СС, и наци №1 благосклонно кивнул.

- Борман терпеть не мог своих близких – отчима, воспитавшего его, родных и сводных братьев и сестер! Всех без исключения! Грубил даже матери, когда она давала ему какие-то советы, дескать, не влезай в мои дела...

- Такое хамство в немце, воспитанном в нашей благословенной стране с ее традициями почтения к старшим и безусловной сыновней любви к матери, совершенно непостижимо! - сокрушенно промолвил Гитлер с таким видом, буто он доселе ничего подобного не слышал про своего заместителя.

- Я из принципиальных соображений не желал выдвигать или даже хвалить родственников, дабы предотвратить непотизм, - оправдался Борман, тем самым дав Гиммлеру шанс уличить его во лжи.

- Как же тогда получилось, что именно наш «несгибаемый борец с кумовством», не признающий уз родства, сделал карьеру только благодаря родственным связям?! Он женился на дочери Вальтера Буха, главного партийного «судьи», председателя Комитета по расследованию и улаживанию при руководстве НСДАП. В 1929 году, когда состоялась свадьба Мартина с Гердой Бух, двадцатилетней бесцветной долговязой девицей (на 10 сантиметров выше жениха), Вальтер пользовался большим влиянием в партии и у Вас, майн фюрер.

За 16 лет брака Герда родила девять детей, твердо усвоив, что рейху нужны солдаты и солдатские матери. Образцовая жена! И как же муж к ней относился?! Он не устраивал приемов, не приглашал никого к себе, а сам ходил в гости без супруги, с ней и детьми обращался грубо. Герду подзывал свистом, как собаку. Детей бил. Они его боялись, радовались, когда он уезжал. И самое главное – он ей изменял! Сойдясь с актрисой Маньей Беренс, Мартин гордо сообщил об этом жене в письме от 21 января 1944 года. Ну-ка, Борман, процитируйте сами себя!

- «Я всегда считал Манью очень привлекательной, но никогда с ней не спал. Однако в октябре 1943 года, встретившись с ней после долгой разлуки, почувствовал неодолимое влечение к ней. Несмотря на сопротивление, поцеловал ее и увлек своей безумной страстью. Ты ведь знаешь мою волю! Сейчас она моя, и я счастлив. Как ни странно, я почувствовал себя дважды женатым мужчиной. Я доволен обеими женщинами – и тобой, и Маньей. Теперь я должен быть вдвойне и втройне осторожен, чтобы быть здоровым и сильным».

- Фрау Борман, как Вы отреагировали на супружескую измену? - озаботился Гитлер.

- «2 января 1944 года я ответила на письмо мужа пространным письмом. Я утверждала, что давно поняла: между моим мужем и Маньей, которая была частой гостьей в нашем доме, даже жила там, что-то происходит. К Беренс я испытывала самые теплые чувства, дети к ней тоже прекрасно относились, ведь Манья – такая хорошая хозяйка! Нельзя, чтобы одинокие женщины не имели детей. Но в случае с Беренс, написала я супругу, все будет в порядке, я тебя знаю»...

- Какой пикантный многозначительный намек! - восхитился философ.

- Не перебивайте даму, герр Ницше! - остановил его восторги фюрер. - Что было дальше, фрау Борман?

- Дальше я изложила супругу свои «обширные планы, как бы конструируя образец для будущих семейных отношений не только моих с Мартином, но и других идеологически выдержанных супружеских пар. Чтоб половая жизнь Мартина не прерывалась, я предложила такой план: я и Манья будем попеременно беременеть – один год беременна я, на другой год – Манья.

Я считаю, что каждый здоровый мужчина хороших кровей должен получить возможность состоять в браке с двумя или тремя женщинами. И второй и третий браки следует приравнять к первому, «основному». Государство обязано признавать их и создавать такие же условия второй и третьей жене, как и первой. Что касается Беренс, то я с радостью буду нянчить ее с Мартином детей и с неменьшей радостью предоставлю ее заботам своих детей. Я составила даже соответствующую официальную бумагу (образец), которую должны подписывать оба супруга: «Я, имярек, с согласия моей жены, имярек, желаю заключить чрезвычайный гражданский брак». Для себя я тоже составила официальную бумагу следующего содержания: «Я, Герда Борман, урожденная Бух, согласна с намерением моего мужа вступить в гражданский брак с М...».

- Это не нордический, а какой-то мусульманский брак! - с отвращением фыркнул рейхсфюрер СС.

- Гиммлер, Вам как профессиональному аграрию не мешало бы вспомнить сельскую мудрость: «Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала!» - окрысился партайгеноссе Борман. - Это Вы превратили СС в вертеп разврата – нечто среднее между инкубатором и борделем! Я имею ввиду так называемое учреждение «Лебенсборн» («Источник жизни»), где незамужние немки рожали детей от эсэсовцев «чистых кровей» для улучшения породы. И семейную жизнь Вы себе такую же устроили. - Ваша жена Маргарет осталась хозяйкой в доме, но паралельно с этой женщиной, намного старше вас, Вы завели себе другую.

- Узнав, что у Гиммлера есть любовница, я страшно удивилась, как это он осмелился, - призналась супруга вождя фашистской молодежи фон Шираха Генриетта, близкая знакомая фюрера. - Ведь жена Гиммлера страшно его третировала!

- И кто же стал избранницей? - заинтересовался Ницше. Борман удовлетворил его любопытство:

- Скромная учительница физкультуры, которую все в окружении рейхсфюрера СС звали «Хезхен» - «Зайчонок». Гиммлер купил Зайчонку квартиру, так сказать, вырыл норку. И попросил для этой цели из партийной кассы у меня 200 тысяч марок! Не так уж и много по сравнению с тратами Геринга и Геббельса, конечно. Но Генрих у нас по натуре – скромняга. Его не слишком интересуют женщины, он не развратник, как Гейдрих, и не пьяница, как Лей, начальник «Трудового фронта»», ибо страдал от спазмов в желудке, от которых врач Керстен лечил его массажами и снадобьями. Да и роскошь, как таковая, в отличие от Геринга, не прельщала его. Гиммлер жаждал одного – неограниченной власти.

- Да кто ж из нас ее не алчет?! - хором сказали вынужденную правду все присутствующие включая ЕБН, исключая Ницше.

- Ну, ладно, признаю, на земле я погуливал немного, - взял слово Ельцин. - Но сравнивать меня с Герингом несправедливо! Я тоже роскошествовал, но не так!

- Мы жировали, урывая от достатков нации, ведь немецкия экономика до начала войны была на подъеме! А Вы воровали у постоянно нищавшего под Вашим руководством народа, отнимали последние копейки у бедняков! - вынес обвинение Гитлер.

- Ложь!

- На ремонт московского Кремля Вы потратили сотни миллионов долларов. Только мебель для 1-го президентского корпуса обошлась в 90 миллионов, как говорят в России, «зеленых».

- Такие средства только на шкафы и стулья?! Я посрамлен! Как же я не додумался! - опечалился жирный Герман.

- В стране кризис, бюджетники годами не получают зарплату, а президент России не может обойтись без кресел ценою в миллион долларов! И Вы утверждаете, что в этом отношении лучше Геринга, и обвиняете меня в клевете?! - выразил недоумение вождь Третьего рейха. - Вы - мот! Да и другие худшие качества моих сподвижников унаследовали! Рем и его клика заказывали в свою берлинскую штаб-квартиру кучу деликатесов. Я, вегетарианец и трезвенник, такое гурманство презирал и говорил про них: «Нет, это никакие не революционеры! Для них наша революция слишком пресная!» То же самое могу сказать о Вас!

Я всегда проповедовал скромность в еде и ратовал за сыроядение. Подтвердите, Шпеер, что я делал это с большим тактом и юмором!

- Ага, конечно! - как бы согласился министр вооружений. - « Гитлер был очень доволен своей личной поварихой, высоко оценивал ее умение готовить вегетарианские блюда и часто предлагал мне отведать одно из них. Он очень боялся прибавить в весе: « Ни в коем случае! Вы только представьте меня с брюшком. Это было бы концом моей политической карьеры!» Если он чувствовал, что не может противостоять искушению, то вызывал ординарца: «Заберите, пожалуйста, тарелку, эта еда уж больно хороша на вкус». Гитлер позволял себе поиздеваться над теми, кто ел мясо...

Стоило подать на стол мясной бульон, и я уже не сомневался, что он сейчас заговорит о «трупном чае». Когда приносили вареных раков, он принимался рассказывать о том, как в одной из деревень умерла старуха и родственники сбросили ее труп в ручей, чтобы таким образом наловить больше раков. Если же он видел жареных угрей, то как бы между прочим замечал, что лучше всего эти рыбы клюют на дохлую кошку».

- Ну и застольные разговоры у тебя! Фу! - скривился ЕБН.

- Ну и застольные дела у Вас, пьяницы и чревоугодника! Фи! Хорошо хоть, что Вы с собой «дежурный чемоданчик» не носили, как рейхсмаршал!

- За мной всегда его носил офицер! - обиделся экс-президент.

- Да, но у Вас чемоданчик был с ядерной кнопкой, а у Геринга – с морфием! Впрочем, за Вами постоянно таскали сумки, набитые алкогольными напитками! Тоже своего рода наркозависимость! Но рейхсмаршала лечили в отделении для буйных, даже смирительную рубашку одевали! А Вас «откапывать» не осмеливались!

Душа потомственного русского пропойцы не выдержала столь явно выраженного презрения фрица-абстинента:

- Можно подумать, что ты сам спиртного в рот не брал!

- Был грех, - покорно (что было непохоже на него) вдруг согласился Адольф. - Расскажу об этом в назидание вам всем. В 1904 году я поступил в четвертый класс реального училища в Штайре. Учился, честно признаюсь, совсем плохо. А по случаю получения аттестата единственный раз в своей жизни напился пьяным.

«Мы получили свидетельства и решили отпраздновать это дело. «Мамочка», моя квартирная хозяйка из обедневших дворян, узнав, что все уже позади, была слегка растроганна. Мы потихоньку поехали в один крестьянский трактир и там пили и говорили ужасные вещи. Как все это было в точности, я не помню... мне пришлось потом восстанавливать события. Свидетельство было у меня в кармане. На следующий день меня разбудила молочница, которая... нашла меня на дороге. В таком ужасном состоянии я явился к своей «мамочке».

«Боже мой, Адольф, как Вы выглядите!» Я вымылся, она подала мне черный кофе и спросила: «И какое же свидетельство Вы получили?» Я полез в карман – свидетельства нет. «Господи! Мне же нужно что-то показать матери!» Я решил: скажу, что показывал его кому-то в поезде, а тут налетел ветер и вырвал из рук. Но «мамочка» настаивала: «Куда же оно могло пропасть?» - «Наверное, кто-то взял!» - «Ну тогда выход только один: Вы немедленно пойдете и попросите выдать дубликат. У вас вообще-то деньги есть?» - «Не осталось». Она дала мне пять гульденов, и я пошел. Тем временем четыре обрывка моего свидетельства уже доставили в школу. Будучи без памяти, я перепутал его... с туалетной бумагой. Это был кошмар. Все, что мне наговорил ректор, я просто не могу передать. Это было ужасно. Я поклялся всеми святыми, что никогда в жизни больше не буду пить. Я получил дубликат... Мне было так стыдно! Когда я вернулся к «мамочке», она спросила: «Ну и что он сказал?» - «Этого я вам не могу сказать, но скажу одно: я никогда в жизни больше не буду пить». Это был такой урок, что я никогда больше не брал в рот спиртного».

- В оправдание фюрера все же отмечу, что повод был весомый. Во многих странах, а не только в Австрии и Германии, школьники и студенты отмечали и отмечают окончание старших классов и сессий шумными попойками и ничего зазорного в этом не видят, - Геббельс сыграл в адвоката. - Борман, вон, с молодости – запойный пьяница, скрывающий от фюрера свой секрет и «заливающий глаза» в одиночку! В России же все пьют даже без повода!

- А Вам, герр Ельцин, сколько раз «зеленый змий» приносил несмываемый позор? Помните, как Вы публично пересмотрели результаты, как русские ее называют, Великой Отечественной войны?! Ваше дирижирование немецким оркестром навсегда вошло в историю! - Гитлер нанес нокаутирующий удар.

Если бы Ельцин мог провалиться в тартарары, то так бы и сделал. Беда заключалась в том, что он уже был там!

- Гелен, зачитайте выписку из досье! - решил добить Бориса фюрер.

- 30 августа 1994 года президент России отправился с визитом в Берлин, где в первую же ночь пригласил к себе в номер в гостинице «Маритим» министра обороны Грачева. Вот показания свидетеля – одного из его бывших советников:

«Для «лучшего министра обороны всех времен» каждая выпитая с президентом рюмка водки была как звезда на генеральском погоне. Никогда не перечивший президенту, он не мог ни остановиться сам, ни намекнуть, что хватит». Верховный Главнокомандующий и военный министр надирались до рассвета. Когда утром Ельцин вышел из своих покоев, всем стало ясно, что визит окончится бедой: «Глядел неприветливо. Лицо бледное, одутловатое».

Личный врач лекарствами кое-как привел его в полунорму, но выпитое вскоре для утоления жажды немецкое пиво в сановном желудке преобразилось в знаменитый русский коктейль «ерш», который напрочь свел на нет все старания медика. В результате конфузами были отмечены буквально все официальные мероприятия. Сначала Ельцин, выступая на уличном митинге, при скоплении тысяч берлинцев объявил, что «в войне России с Германией не было ни победителей, ни побежденных». Потом он чуть не встал на четвереньки, когда поднимался на холм к памятнику Воину-освободителю в Трептов-парке.

Откушав за обедом красного вина, что превратило «ерша» в «окуня», президент-пропойца направился в берлинскую ратушу, там духовой оркестр играл бравурные марши. Царь Борис немедленно отобрал у дирижера палочку – и давай размахивать ею, приплясывая в такт и издавая при этом звуки, которыми объясняются друг дружке в любви горные гориллы.

Опричники с большим трудом уволокли шефа в ратушу, но через полчаса он снова вырвался на улицу – и к огромной своей радости обнаружил на месте оркестра детский хор. Солист лет десяти старательно пытался воспроизвести «Калинку». Ельцин ринулся к микрофону, оттолкнул юнца-неумеху и дурным козлетоном замемекал свою любимую песню на потеху хохочущей публике. Большего позора Россия на немецкой земле никогда не переживала!

- Хох! Хох! - даже с женщинами нацисткие главари не испытывали подобного удовлетворения.

- Хочу добавить, господа, что именно в те дни Россия досрочно выводила из Германии свои войска. Никаких серьезных контрибуций Ельцин за это не потребовал. Обычно исполнителям платят гонорар. А наш герой сэкономил немецкому народу несколько миллиардов марок – за то только, что лично потешил его разнузданной комедией... Куда там Чарли Чаплину! - насмешничал «серый генерал».

ЕБН, как всегда, попытался закамуфлировать правду:

- «Это были тяжелые для меня дни. Со стороны такое поведение могло показаться диким, нелепым. Но я-то знал, чего не знали ни мои помощники, ни журналисты, ни все яростные обличители. Стресс, пережитый в конце 93-го года, во время путча и после него, был настолько сильным, что я до сих пор не понимаю, как организм вышел из него, как справился. Напряжение и усталость искали выхода. Там, в Берлине, когда вся Европа отмечала вывод наших последних войск, я вдруг почувствовал, что не выдерживаю. Давила ответственность, давила вся заряженная ожиданием исторического шага атмосфера события. Неожиданно для себя не выдержал. Сорвался...

Я помню, что тяжесть отступила после нескольких рюмок. И тогда, в этом состоянии легкости, можно было и оркестром дирижировать».

- Аргументация Ваша, - скривился разведчик-докладчик, - не выдерживает критики. Путч, на который Вы ссылаетесь, завершился 4 октября 1993 года, в Берлине же Вы ломали комедию 30 августа следующего года. То есть прошло без малого десять месяцев. Любому бы хватило, чтобы выйти из стресса! Да и рюмок было не «несколько» - Вы с Грачевым пили тогда, как лошади! Даже не как воспетая в песнях «пара гнедых», а как целая «русская тройка»!

- А декокт какой ты изобрел: водка, шнапс, пиво и красное вино! Это даже не коктейль «Кровавая Мэри», а посильнее смесь: «Динамитный Боря»! - облизнулся Ницше.

- Вы говорите как знаток, герр философ! - поморщился Гитлер. - Ваше отношение к спиртному?

- «Мальчиком я думал, что потребление вина, как и курение табака, вначале есть только тщеславие молодых людей, позднее дурная привычка. Чтобы верить, что вино просветляет, для этого я должен быть христианином, значит, верить в то, что является для меня абсурдом. Довольно странно,что при этой крайней способности расстраиваться от малых, сильно разбавленных доз алкоголя, я становлюсь почти моряком, когда дело идет о сильных дозах. Еще мальчиком вкладывал я в это свою смелость. Написать и также списать в течение одной ночи длинное латинское сочинение, с честолюбием в пере, стремящимся подражать в строгости и сжатости моему образцу Саллюстию, и выпить за латынью грог самого тяжелого калибра – это, в бытность мою учеником, ...не состояло вовсе в противоречии с моей физиологией... Позже, к середине жизни, я восставал, правда, все решительнее против всяких спиртных напитков: я, противник вегетарианства по опыту, ... могу вполне серьезно советовать всем более духовным натурам безусловное воздержание от алкоголя. Достаточно воды...»

ЕБН в мыслях послал философа очень далеко.

- Если хотите быть достойным эсэсовцем, с пьянкой надо кончать. «Мы с вами знаем, что только хорошая минеральная вода и замечательные фруктовые соки, равно как и хорошее дешевое молоко, могут вытеснить алкоголь», - назидательно сказал Гиммлер.

Экс-гарант послал рейхсфюрера СС туда же, куда и Ницше, - только уже вслух.

- Ладно, давайте вернемся к достойным качествам нашего недостойного претендента на Железный крест, - смилостивился Гитлер. - Как Вы относитесь к курению, герр Ельцин?

- Не переношу табачного дыма!

- Тут наши вкусы совпадают! Зарубите себе в памяти мой афоризм: «Курение – это месть краснокожих за то, что белые приучили их к спиртному и тем самым обрекли на вымирание».

- При чем тут индейцы? И почему это алкоголь приводит к вымиранию? Русские ведь не вымерли?!

- Ты, очевидно, не знаешь, что табак европейцы завезли из Америки. А насчет своих соотечественников не переживай: вымрут обязательно! Если, конечно, не бросят пить и курить. И если ими и дальше будут править подобные тебе, - «утешил» спутника Ницше.

Фюрер кинул в слишком говорливого философа леденящий взгляд, способный заморозить на лету струйку мочи, и продолжил разглагольствовать:

- «На доме одного нюрнбергского коммерсанта висела табличка: «Курильщиков просят не переступать этот порог». Я повесил такую же на дверях своей квартиры... Когда мой личный фотограф Генрих Хоффман привез осенью 1939 года из Москвы снимки Сталина с трубкой в руках, я запретил их публикацию, чтобы «не нанести ущерб монументальной картине бытия диктатора». Своей будущей супруге я запретил три вещи: танцевать, загорать и курить. «Если бы я заметил, что Ева курит, я тут же бы порвал с ней». Я заявил рейхсмаршалу: Геринг, Вы считатете, что фотографии, где Вы изображены с трубкой в зубах, производят хорошее впечатление? А если Вас увековечат с сигарой во рту, что Вы на это скажете?»

- Я бы сказал: курящий бегемот! - Ницше не уставал подтрунивать. Взгляд Гитлера охладился до температуры жидкого азота.

- «Было бы неверно считать, что солдату на фронте не обойтись без табака. По вине прежнего командования сухопутных войск мы в начале войны первым делом стали выдавать каждому солдату столько-то и столько-то сигарет в день. Теперь уже ничего сделать нельзя. Но как только наступит мир, с этим надо будет кончать. Валюту нужно тратить на что-нибудь полезное, а не на импорт яда».

Не согласен, - подумал Ельцин, - на привозном заграничном табаке мои хлопцы вон какие состояния делали – благодаря таможенным льготам, которые я для них состряпал!

- «А начну я с молодежи. Ей нужно только сказать: не берите пример со стариков, и все будет в порядке!» - продолжал токовать наци №1.

Я своим молодым людям тоже так говорил – и что толку? - продолжал ностальгировать экс-гарант.

- После смерти мамы деньги у меня кончились, работу найти было очень трудно. Ночевал на скамейке в парках, в ночлежках. Перебивался случайными заработками. «Мне долгое время было очень плохо в Вене. Несколько месяцев я не ел горячей пищи. Питался молоком и черствым хлебом. Но зато тратил тринадцать крейцеров в день на сигареты. Выкуривал от 25 до 40 сигарет в день. Но крейцер тогда был больше, чем сегодня десять пфеннингов. И однажды мне пришла в голову мысль: а что, если не тратить 13 крейцеров на сигареты, а купить масла и сделать бутерброды? На это уйдет 5 крейцеров, и у меня еще останутся деньги. Вскоре я выкинул сигареты в Дунай и никогда больше к ним не притрагивался.

Убежден, что если бы я курил, то никогда бы не смог вынести все эти тяжкие заботы, которые уже долгое время гнетут меня. Может быть, это и спасло немецкий народ. Я потерял столько выдающихся людей, которые отравили себя табаком». Герр Ельцин, Вы ведь не пытались бороться с курением в Вашей стране в государственных масштабах?

- Нет...

- И правильно! Пусть русские дохнут от рака легких! Не мы их убьем – так собственная глупость! Гиммлер, для облегчения «обезлюживания» неполноценных наций озаботьтесь, чтобы мое мнение о курении никогда не стало достоянием общественности в России и других неарийских странах. Чем больше у них любителей сигарет и папирос, тем больше их попадет в ад! Ладно, еще какой-нибудь компромат на награждаемого унтерменша у нас есть?

- А как же! - перещеголял зубастой улыбкой самого Дракулу рейхсфюрер. – Поставщики информации в компьютерную сеть, которые называют себя, кажется, факеры...

- Может, хакеры?! - невежливо перебил Гиммлера экс-президент России.

- А есть разница? - обозлился глава СС. Ельцин промолчал: он ее тоже не видел.

- Так вот. Группа неустановленных лиц внедрила в Интернет сведения о том, что наш претендент на Железный крест на самом деле – скрытый жид Эльцинд, один из руководителей сионистско-масонского всемирного заговора. Своим преемником он оставил еврея Путинда, а тот, в свою очередь, - Медведмана...

- Да Вы же называете исключительно искаженные русские фамилии! - возмутился Геббельс, ненавидевший шефа СС столь же люто, как и министра авиации.

- Это – маскировка! - отмахнулся от нацистского пропагандиста №1, словно от назойливой мухи, эсэсовец-упырь. - В России с советских времен завелись так назвываемые «евреи со знаком качества» - со славянскими фамилиями. Например, Березовский, Гусинский... Тех, кто не успел законспирироваться, кличут: «России верные жиды» - Абрамович, Фридман...

- А кто же тогда Чубайс, по-вашему? - не сдавался Геббельс.

- Даже затрудняюсь ответить, - Гиммлер (редкий случай!) стушевался. - Рыжий, как Иуда Искариот... фамилия какая-то прибалтийская... А вот деятельность – как у жидовского сапожника: всю страну обул и еще много чего себе, друзьям и родичам оставил! Подметки на ходу рвал – вместе с мясом и кожей! Ограбил всю Россию без ножа и кастета – только с помощью ваучеров!

Да еврей он! - хотел было выдать Анатолия Борисовича ЕБН, но благоразумно промолчал.

- Какой из Ельцина еврей – он же не обрезан, поглядите! - спровоцировал Ницше галдящих наци. Те опустили очи долу – и сконфузились: забыли, что у душ половых признаков нет – ни первичных, ни вторичных. Философ сардонически хохотнул и завершил триумф победной нотой: - Да ни один еврей не смог бы так пить - кишка тонка!

Со столь убедительным доводом согласились все. Однако Гиммлер все же уступать не хотел:

- Жиды при нем неплохо жили!

Тут не выдержал Канарис : начальник абвера всегда пытался подставить ножку конкурирующим службам Управления имперской безопасности, которое курировал Гиммлер:

- При Ельцине в России никто хорошо не жил, кроме его Семьи, чиновников, олигархов и бандитов, вне зависимости от национальности!

Данный аргумент тоже никто не мог оспорить. Командир СС выкинул свой последний козырь:

- Назло Вам, мой фюрер, во время своего правления президент России, не препятствуя эмиграции и создавая условия для ее усиления, практически работал на увеличение населения Израиля: бывших русских в этом государстве уже треть! Мы уже заводили об этом разговор ранее, но кто-то (и я еще выясню, кто именно!) свел его на нет.

- Да, это серьезный проступок! Я неоднократно предупреждал: «Евреи живут, как крысы, это раса живых существ, которые заполнили собой весь мир и в силу своей беспримерной наглости при любом климате способны проворачивать свои гешефты». Почему Вы не прислушались к моим предупреждениям?!

- Мало ли какую фигню ты болтал! - огрызнулся ЕБН.

Пока онемевший от такой беспримернойнаглости фюрер судорожно искал достойный ответ, свое реноме «возмутителя спокойствия и сеятеля раздоров» вознамерился укрепить Ницше:

- Герр Гитлер, Вы противоречите моим постулатам. Евреи – народ, «которому свойственна исключительная народно-нравственная гениальность: стоит только сравнить родственные по дарованиям народы, например, китайцев или немцев , с евреями, чтобы почувствовать, что первого и что пятого разрядов». Вдобавок позвольте напомнить, что Ваши любимые исторические деятели – король Пруссии Фридрих Второй и объединитель Германии Отто фон Бисмарк - относились к этой нации более чем благосклонно. Я прав, господин Бисмарк?

«Железный канцлер» немедленно отозвался:

- «В присутствии гостей, собравшихся за столом в Версале, я высказался за то, чтобы укрепить юнкерские семьи браками с еврейками, потому что полезно случить христианского жеребца немецкой породы с еврейской кобылой. Не существует плохих рас».

Душеньке Адольфа заметно поплохело, однако она быстро (взяла себя в руки? обрела боевой дух? можно ли так сказать о бесплотной сущности?) - назовем это следующим образом: оправилась от удара и пошла в наступление. Фюрер разразился длинной речью на излюбленную им тему.

- И Фридрих Второй, и Бисмарк «совершенно не осознавали, какую расовую опасность для немецкого организма представляют евреи». Эта проблема имеет много аспектов: и философский, и религиозный, и исторический, и политический, и экономический. Начну, как говорили римляне, «аб ово» - «с яйца», то есть с самого начала.

«Существующие на земле люди низших рас имеют лишь подобие человека (цыгане, негры, евреи и т.п.)... Они отстоят от нас дальше, чем животные... Сказанное мной вовсе не значит, что я считаю еврея животным. Еврей гораздо далее от животного, чем мы. Это просто существо, чуждое естественному порядку природы».

Именно я явился в этот мир свыше для воплощения мессианских расистских идей!

«Когда я увидел, что евреи являются и вождями социал-демократов, с моих глаз спала пелена... Я осознал наконец, кто те злые духи, что сбивают с толку мой народ». В поражении Германии в Первой мировой войне виноваты евреи! «Если бы в начале войны мы решились задушить ядовитыми газами 12-15 тысяч этих еврейских вожаков, марксистских вождей, губящих наш народ, как гибли впоследствии от ядовитых газов сотни тысяч лучших наших немецких рабочих различных профессий на фронтах, - тогда миллионные жертвы, принесенные нами на полях войны, не оказались бы напрасными...

Евреи держат уже сейчас в своих руках современные европейские государства. Они превращают эти государства в свои безвольные орудия, пользуясь для этого либо методом так называемой демократии, либо методом прямого угнетения в форме русского большевизма...

Наиболее крупные головы еврейства считают, что уже близок час, когда они увидят исполненной свою заветную мечту и смогут пожрать все другие народы».

Под тем же углом зрения я рассматривал и Вторую мировую войну. «Никогда еще не было войны настолько ярко выраженной и настолько исключительно еврейской. По крайней мере, я принудил их сбросить маски... Я открыл всему миру глаза на еврейскую опасность... Да, мы вскрыли еврейский нарыв, и мир будущего будет вечно благодарить нас».

- Что за хрень ты несешь о русском большевизме как еврейском орудии! - не удержался от выпада Борис Николаевич.

- «Русский большевизм есть только новая, свойственная ХХ веку попытка евреев достигнуть мирового господства... Чтобы провести успешную борьбу против еврейских попыток большевизации всего мира, мы должны прежде всего занять ясную позицию по отношению к Советской России».

Вот почему перед самоубийством я воззвал в своем завещании: «В первую очередь я обязываю лидеров нации и их подчиненных скрупулезно блюсти расовые законы и безжалостно противостоять всемирному отравителю всех народов, международному еврейству». Я всегда учил: «Мы должны суметь убедить наш народ сделать все необходимое для защиты чистоты расы. Мы должны добиться того, чтобы немцы занимались не только совершенствованием породы собак, лошадей и кошек, но пожалели бы наконец и самих себя... Что за жуткая картина, когда сотни тысяч девушек отдаются кривоногим еврейским ублюдкам... Я уверен, что действую вполне в духе Творца Всемогущего: борясь за уничтожение еврейства, я борюсь за дело Божие».

- Что за теологические изыски? - скривился антиклерикал Ницше.

- Именно еврей «принес эту скотскую идею о том, что жизнь продолжается в потустороннем мире: можно губить человеческие жизни, все равно на том свете их ждет лучшая участь, хотя на самом деле человек прекращает свое существование, как только теряет свое тело».

- Странно, что он и в пекле так считает, - сказал о фюрере в третьем лице ЕБН.

- Гитлер свои ошибки очень редко признает, - пояснил философ.

- «Тот же самый еврей, который некогда тайком протащил христианство в античный мир и погубил это чудо, он же вновь нашел слабое место: больную совесть современного мира. Он сменил имя, тогда из Савла стал Павлом, теперь из Мордухая – Марксом. Он протиснулся сквозь щель в социальной структуре, чтобы несколькими революциями потрясти мир».

Ницше одобрительно закивал головой:

- Герр рейхсканцлер, Вы расширяете мой тезис о том, что «с евреев начинается восстание рабов в морали: восстание, имеющее за собой двухтысячелетнию историю, и которое теперь бросается в глаза только потому, что оно было победоносно».

- Я Ваши теории превратил в практическую деятельность. «Мир наступит лишь тогда, когда воцарится естественный порядок. Он предусматривает, что нациями, которые столь тесно связаны между собой, руководят самые способные. Подчиненный получает при этом гораздо больше того, чего он мог бы добиться собственными силами. Еврейство разрушило этот миропорядок. Подлость, низость и глупость помогли ему одержать победу. 1400 лет потребовалось христинству, чтобы дойти до предела падения. Поэтому мы не имеем права говорить, что большевизм уже побежден. Чем решительнее будет расправа с евреями, тем быстрее будет устранена эта опасность. Еврей – это катализатор, воспламеняющий горючие вещества. Народ, среди которого нет евреев, непременно вернется к естественному миропорядку».

- Вы хотите, чтобы немцы жили, как индейцы Амазонии, среди которых уж точно нет евреев? - съязвил Ницше, но фюрер сделал вид, что его не слышит.

- «Вторая мировая война – это борьба не на жизнь, а на смерть, и поэтому никогда не следует забывать, что мировое еврейство, после того как Всемирный сионистский конгресс и его лидер Хаим Вейцман объявили нам войну, является ярым врагом национал-социализма, врагом № 1. Еврейство пытается проворачивать в Европе свои дела, но уже священное чувство эгоизма должно побудить европейцев отвергнуть все это, поскольку евреи как раса способны вынести гораздо более суровые испытания, чем они. После войны ничто не сможет заставить меня отказаться от намерения разрушать город за городом, до тех пор пока все евреи не покинут их и не отправятся на Мадагаскар или в какое-либо еще еврейское национальное государство».

- Слава Богу, что не все люди разделяют твои людоедские взгляды! - словно плюнул в лицо фюреру Ельцин.

- Это русские-то не разделяют мои взгляды на евреев? Да и «среди англоамериканцев, которые вынуждены скрывать свои чувства, антисемитизм гораздо сильнее, чем среди немцев, которые, несмотря на весь свой негативный опыт, до сих пор настолько сентиментальны, что никак не могут забыть выражение «он хоть и еврей, но порядочный человек». Ведь не кто иной, как немецкий драматург Лессинг прославил еврея как «Натана Мудрого», а именно Шекспир на все века заклеймил его как «Шейлока».

- Это – голословное утверждение! - скривился ЕБН.

- Фактов, подтверждающих мой тезис, - масса! С момента присоединения Австрии к Германии еврейское население буквально выдавливалось нами из страны с помощью то придуманных придирок, то террора. Доктор Левенхерц, президент культурного общества, вынужден был ездить по миру, обращаясь к разным странам с просьбой принять австрийских евреев. В Эвиане состоялась конференция, на которой представители 32 государств обсуждали проблему беженцев. В результате ни одно государство не приняло австрийских евреев! И мы их практически уничтожили!

Когда в 1939 году вермахт оккупировал пол-Европы и мы приступили к «решению еврейского вопроса», англичане, заигрывавшие с арабами, практически запретили иммиграцию евреев в Палестину. Суда с беженцами, добиравшиеся до Хайфы, они безжалостно разворачивали в обратную сторону - прямо к нам, в наши газовые камеры!

- Я насчет Запада опровергать тебя не буду, а вот на мою Родину ты клевещешь!

- Как бы не так! «Сталин в беседе с Риббентропом также не скрывал, что ждет лишь того момента, когда в СССР будет достаточно своей интеллигенции, чтобы полностью покончить с засильем в руководстве евреев, которые на сегодняшний день пока еще ему нужны».

- Простите, майн фюрер, но не Вы ли учили нас в своем бессмертном труде «Моя борьба», что «в русском большевизме мы должны видеть предпринятую в двадцатом столетии попытку евреев завоевать мировое господство...» А теперь сами себя опровергаете, - неуверенно промямлил Геббельс. - Народу это очень трудно будет понять...

- «Политика - вопрос целесообразности. И тут я не делаю исключения даже для своего кредо – для книги «Майн кампф»: значительные части ее больше не соответствуют действительности, и зря я так спешил застолбить свои взгляды... Рядовые люди не обязательно должны понимать миросозерцание данного течения, важно, чтобы они... понимали только самые основные идеи». А основная идея проста, как амеба: евреев надо уничтожать!

- Ты, сволочь, и славян, и цыган, и другие народы истреблял! - Ельцин не скрывал своей ненависти.

- Сразу видно, что Вы – не ариец, герр Ельцин. Сколько в Вас, оказывается, мягкотелости еще осталось! А главное, в простоте своей Вы не можете постичь гениальности моих замыслов. «Наши расовые законы очень суровы по отношению к отдельным лицам; это правда, но их ни в коем случае нельзя оценивать, исходя из судьбы отдельного человека: я пошел на этот шаг ради будущего и его уже не омрачат бесчисленные конфликты!

Я убежден, что среди наших евреев были люди порядочные в том смысле, что они воздерживались от участия в любых акциях, направленных против германской нации! Сколько их было – трудно сказать. Но ни один из них не выступил против своих соплеменников за германскую идею!» Вот почему все они – враги!

- Так евреи нацистское движение, оказывается, поддерживать должны были?! Митинги одобрения ваших действий в Дахау и Освенциме устраивать?! Ну, герр Гитлер, вот это сверхнаглость! Я сам – сплошной цинизм, но Вы со мной сравнялись! - душа Ницше была потрясена до своей глубины. Впрочем... «Цинизм есть единственная форма, в которой пошлые души могут выказать некоторую честность».

- «Многие евреи не сознают деструктивного характера своего бытия. Но тот, кто разрушает жизнь, обрекает себя на смерть, и ничего другого с ним не может случиться! Кто виноват, что кошка сожрала мышь? Может быть, мышь, которая ни одной кошке не причинила зла? Мы не знаем, почему так заведено, что еврей губит народы. Может быть, природа создала его для того, чтобы он, оказывая губительное воздействие на другие народы, стимулировал их активность. В таком случае из всех евреев наиболее достойны уважения Павел и Троцкий, поскольку они в наибольшей степени способствовали этому. Своей деятельностью они вызвали ответную реакцию. Они вообще действуют подобно бацилле, проникающей в тело и парализующей его! Дитрих Эккарт как-то сказал мне, что знал только одного порядочного еврея. Это был Отто Вейнингер, который, осознав, что еврей живет за счет разложения других наций, покончил с собой».

- А ты по той же причине застрелился? - душа Ельцина раскалялась от ненависти. Гитлеру было не до критических замечаний – он бился в оргазмических конвульсиях.

- «Разумеется, можно ужаснуться от того, что в природе все пожирают друг друга: стрекоза – муху, птица – стрекозу, большая птица – маленькую. И наконец, большая птица, состарившись, становится добычей бактерий. Но и этим тоже не уйти от судьбы.

Ясно одно: изменить здесь ничего нельзя! Даже если ты лишишь себя жизни, то все равно вернешься в природу в виде вещества или духа, души. Жаба не знает, кем она была прежде, и мы тоже этого не знаем о нас самих! Единственное, что остается, - это изучать законы природы, чтобы не действовать против них; ибо это значило бы восстать против воли неба. Если я и намерен уверовать в божественный закон, то лишь ради сохранения расы.

Не следует так уж высоко ценить жизнь каждого живого существа. Если эта жизнь необходима, она не погибнет. Муха откладывает миллионы яиц. Все ее личинки гибнут, но: мухи остаются. Останется прежде всего не индивидуальная мысль, но настоянная на крови субстанция».

То же самое касается человеческих существ. «Для создания более высоких культур одной из важнейших предпосылок было наличие людей низшего сорта... Наверняка первая культура человечества основывалась не на прирученных животных, а на использовании низших сортов людей. Только после порабощения покоренных рас подобная судьба ожидала и животных... Ибо сперва плуг тащил раб, а только потом лошадь...

Поэтому не случайно первые культуры возникали там, где арийцы, встретившись с народами низшего сорта, покоряли их, подчиняли своей воле... Человек гибнет не в результате проигранной войны, а из-за потери сопротивляемости, которая присуща лишь чистой крови. Все, что не является хорошей расой на этой земле, - отбросы».

Геббельс издал восторженный стон – лучше не прозвучал бы даже в исполнении самой опытной из тружениц службы «секс по телефону»:

- «Когда фюрер говорит, то это действует как богослужение... В раскатах возгласов одобрения и воодушевления, которыми миллионы выражали свою преданность Гитлеру и его идее, кажется, слышится клич, сотрясавший Германию во времена крестовых походов. Такова воля Божья!»

- Бабушка Ваша, герр Гитлер, Мария Анна Шикльгрубер состояла в связи с евреем, в чьей семье она была прислугой. В результате она родила внебрачного сына, ставшего Вашим отцом. После своего прихода к власти Вы сразу запретили арийским женщинам работать в еврейских домах. Не является ли Ваша юдофобия следствием скрытых опасений, что Вы сами – начетверть еврей? - по кабинету громом прозвучал тихий вроде бы, но хорошо поставленный голос профессионального интервьюера. Ельцин его узнал: он принадлежал Зигмунду Фрейду. - Согласно психоаналитическому закону, который я образно назвал «комплекс Эдипа», Вы свою детскую ненависть и сексуальную зависть к отцу - тайному полуеврею - воплотили в манию геноцида мирового еврейства. Да и вообще все ваши человеческие чувства, если использовать специальную терминологию, «сублимировались», то есть переключились на неуемное честолюбие и жажду власти.

- Во как! - то ли огорчился, то ли обрадовался жирный Герман. - Это что ж, наш чокнутый Ади – квартерон-полужидовчик?!

- Как и Ваш братец Герберт! - переключился на него основатель психоанализа. - Ваша мамочка Франциска основала «шведскую семью» или, как говорят французы, «ля менаж а ля труа - тройственный союз» с Вашим отцом и богатым врачом Германом фон Эпенштайном, крещеным евреем. Он купил замок Вельденштайн в 25 километрах от Нюрнберга, где эта несвятая троица и пребывала в добром согласии много лет. Герберт родился от еврея. Так что скажите спасибо случаю, что Эпенштайн и фрау Франциска Вас «полужидом» не сделали!

- Какой восхитительный компромат! - воскликнул Геббельс, потирая призрачные ручки.

- Заткнулись бы Вы! - осадил его премьер-министр рейха. - Вы-то сами только маскируетесь под антисемита! «Вы похожи на бифштекс: снаружи коричневый, зато внутри красный». Решающей в истории Вы всегда считали не расовую борьбу, как фюрер, а классовую – как Маркс и Ленин! «Классовая борьба – историческая необходимость», и «раздутый до слоновьих размеров антисемитизм», и уважительные статьи о Советской России – вот Ваше творчество до 1927 года, когда Вы пришли в наше движение. И тут же совершили поворот «полный назад»! И вписали в свой дневник абзац: я, дескать, физически не выношу евреев... Но ведь даже беглое знакомство с Вашей предыдущей жизнью свидетельствует об обратном! Профессор Гундольф был евреем – а Вы его почитали. Докторскую диссертацию Вы, «ярый юдофоб», писали у Макса фон Вальдберга, чистокровного жида. Ваша первая невеста была наполовину еврейкой, и только перед отъездом в Берлин Вы с ней порвали. Ваша будущая жена Магда Квандт воспитывалась в доме отчима – богатого еврея Фридлендера, и всю жизнь его любила. Потом она была любовницей одного из лидеров сионистского движения...

- Вас тоже еврей спас от смерти, когда Вас ранили в пах во время мюнхенского путча! - сделал слабую попытку сопротивления нацистский пропагандист.

- Бедро мне прострелили! - сделал в ответ слабую попытку соврать летчик-гиппопотам - совершенно зря. Опытный демагог Геббельс сразу же почуял ложь, которую в аду скрыть было невозможно.

- Да Вам яйца чуть не отстрелили!

Тут из толпы нацистских бонз вылез доселе неизвестный Ельцину персонаж – гаулейтер Франконии Юлиус Штрейхер.

- Абсолютная правда! Поэтому я и утверждал, что Геринг – импотент и его единственная дочь появилась на свет в результате искусственного осеменения!

- Как телка! - захихикал «аграрий» Гиммлер.

Душенька Германа буквально взорвалась:

- Штрейхер! Вы – позор нации и партии! В свое время своей газетенкой «Дер штюрмер», соединившей чистый антисемитизм и грязную порнографию, Вы страшно скомпрометировали Германию во всем мире! Мы не раз указывали фюреру на то, что Вы позорите рейх, мешаете дипломатам проводить внешнюю политику. Вы – уголовник с сексуальными отклонениями: насиловали и пытали заключенных по политическим мотивам женщин. Все знали, что гаулейтер Франконии нечист на руку! Но Борман избавился от Вас только в 1940 году, когда Вы окончательно обнаглели, оклеветали мою семью, и в дело вмешался лично я. К сожалению, полностью свалить Вас мне не удалось. Постыдную Вашу карьеру оборвал лишь Международный трибунал в Нюрнберге, приговорив к виселице.

- Как и Вас, и Бормана! - не унимался Штрейхер.

- Фюрер, да дайте же команду прекратить публичное полоскание грязного белья! - воззвал к нацистскому вождю его лейб-пропагандист.

Но тот оказался невменяемым и недееспособным в данный момент. Услышав наяву про тщательно скрываемый кошмар – наличие в себе еврейской крови, душенька Адольфа переживала свой упадок - такой же, как в середине февраля 1945 года после неудачного наступления в Арденнах против англичан и американцев и прорыва Красной Армией немецкого фронта на Висле.

Доктор Гизинг, не видевший своего пациента с октября 1944 года: «Он показался мне постаревшим и еще более сутулым, чем прежде. Лицо у него было неизменно бледным, и под глазами были большие мешки. Речь у него была хотя и ясной, но очень тихой. Мне сразу же бросилась в глаза сильная дрожь левой руки, которая сразу же усиливалась, если рука не имела опоры. Поэтому Гитлер все время клал руку на стол или опирался на скамейку... У меня сложилось впечатление, что он был рассеян и не мог сосредоточиться. У него был абсолютно изможденный и отсутствующий вид. Руки у него были тоже очень бледными, с синевой под ногтями».

Однако в немощном теле все еще скрывался кровожадный волк, который злобно зарычал и оскалил клыки:

- Как жаль, что Вас, Зигмунд Фрейд, виновника этого скандала, в свое время защитила никчемная мировая общественность – и гестапо выпустило Вас из Вены во Францию живым и невредимым! Я постараюсь заполучить Вас сюда – и во второй раз Вы так легко не отделаетесь!

Психоаналитик продлять дискуссию не стал, что Гитлер принял за его поражение:

- Вот так! «Карлик, у которого нет ничего, кроме знаний, боится силы. Вместо того чтобы сказать: знания без здорового тела ничто, он отвергает силу. Натура приспосабливается к жизненным условиям. И если бы мир на несколько веков доверили немецкому профессору, то через миллион лет нас бы окружали сплошные кретины: огромные головы на крошечных телах».

Возражать никто не стал: Ницше, который придерживался близких, но все же несколько иных взглядов, предпочел не метать бисера перед свиньями, а остальные, включая ЕБН, тоже следовали принципу «Сила есть – ума не надо». Из пятидесяти рейхс- и гаулейтеров лишь у десяти было законченное университетское образование, еще несколько так и не завершили курса, застряв на середине, но большинство не продвинулось дальше средней школы. Почти ни один не совершил чего-либо примечательного в какой бы то ни было области, и все отличались редкостной духовной апатией. Их образование никак не соответствовало тому, которого, казалось бы, можно было ожидать от руководящей элиты народа с традиционно высоким духовным уровнем.

Наступившую тишину нарушил мужской голос с характерным для российских вещевых рынков акцентом:

- Внимание, внимание, говорит пропагандистская станция «У желтого источника»...

- «Желтый источник» - китайское название подземного царства, - пояснил подопечному всезнайка Ницше.

- Прослушайте обращение Великого Кормчего, вождя всех обездоленных мира, Председателя Коммунистической Партии Китая товарища Мао Цзедуна!

Несколько баритонов и сопрано запели а-капелла гимн КНР.

- Кто-то из свежеупокоенных рассказал мне анекдот. Китайцы – те же русские, которые окосели от марксизма-ленинизма, - Ницше «оттягивался» по полной программе.

- Товарища...тьфу, обмолвился... господина Гитлер... Хотя Вы есть невежественный западный варвар, Вы неплохо усвоили сущность моего великого учения. Сводится оно к двум знаменитым лозунгам: «Чем больше читает человек, тем глупее он становится. Будешь читать много книг – императором не станешь!» А также: «Винтовка рождает власть!» Продолжайте изучать мое наследие. Живой цитатник моих работ, то есть мертвую душу я вам пришлю на днях... извините, не то сказал, на ночах...

- Желтомазый, а великий человек! - задумчиво покачала призрачной головой душенька Адольфа. - По числу убитых им не уступает ни мне, ни Сталину! Геббельс, распорядитесь послать в китайскую соцзону три пропагандистские души – чтоб наизусть знали сборник моих речей и обе части «Майн кампф».

- Что за ходячие цитатники? - выразил недоумение ЕБН.

- Здесь нет ни книг, ни газет, ни звукозаписей. Источниками информации служат души, которые помнят что-то конкретное и пересказывают, - обьяснил философ.

- Начинаешь национал - социалистическую революцию в Китае? - съязвил ЕБН. Гитлер к обвинению отнесся серьезно:

- «Было бы ошибкой экспортировать такие идеи, как национал-социализм. Это привело бы лишь к нежелательному укреплению других стран и, следовательно, к ослаблению собственной позиции. Меня тешит мысль, что в национал-социалистических партиях других стран нет равного мне фюрера». А теперь давайте вернемся все же не к недостаткам, а к заслугам нашего будущего орденоносца, - Гитлер снова принял позу оратора. - Я счастлив сообщить товарищам по партии, что именно этот русский недочеловек, возглавляя свою страну, воплотил в жизнь мое кредо, выраженное в моем знаменитом афоризме: «Я освобождаю человека от унижающей химеры, которая называется совестью. Совесть, как и образование, калечит человека».

Реализовал мои идеи герр Ельцин гениально просто: заразил коррупцией всю властную верхушку, которая в результате полностью избавилась от совести. Он делал абсолютно противоположное тому, что я пытался сделать в Третьем рейхе. И каков результат? Я за шесть лет, с 1933 по 1939 годы, превратил разбитую и разрушенную Германию в сильнейшее мировое государство. Он за восемь лет (правда, не без помощи своего предшественника Горбачева) опустил сверхдержаву СССР до «банановой республики» - к счастью для русских, с оставшимися от эпох Сталина, Хрущева и Брежнева атомными бомбами и ракетами.

Я всегда заявлял: чтобы сохранить порядок в стране, «ни один государственный служащий не имеет права быть владельцем пакета акций. Ни один гаулейтер, ни один депутат рейхстага, ни один партийный руководитель не должен в дальнейшем входить в состав каких бы то ни было наблюдательных советов, неважно, платят ему за это или нет. Ведь даже если он, будучи тесно связанным с такого рода экономическими структурами, сумеет преодолеть соблазн, станет столь же бескорыстен, как Катон, и будет блюсти и отстаивать исключительно интересы государства, народ ему все равно не поверит.

При экономических системах, которые существовали в недавнем прошлом, крупные предприятия просто не могли обойтись без поддержки государства. Поэтому они включали в состав своих наблюдательных советов или назначали на какие-либо еще доходные должности депутатов, высокопоставленных чиновников или титулованных особ, а выплаченные им в виде тантьем, директорских окладов и прочего деньги окупались получением одного-двух крупных государственных заказов».

- Только одного-двух? - удивился вслух экс-гарант. - Какие бескорыстные! У нас десятками лет бюджет сосут...

- «Поэтому ни под каким видом нельзя допустить, чтобы депутаты, партийные руководители или государственные служащие позволяли использовать себя в интересах частных предпринимателей.

У народа на такие вещи особенный нюх. Я поэтому доволен тем, что, когда мне предстояло решить, приобрести ли мои нынешние владения в Берхтесгадене или имение в Штейнгадене, я сделал выбор в пользу «Бергхофа». Ведь иначе мне пришлось бы закрыть знаменитую Штейнгаденскую сыроварню, и тогда имение перестало бы приносить доход. Но если бы я этого не сделал, а из-за какой-нибудь ерундовой причины сыр бы подорожал, то сразу же все в один голос заявили: чему ж тут удивляться, ведь фюрер лично заинтересован в повышении цен на сыр».

- Чего он из мухи слона раздувает? Обо мне вон чего только не говорили, а я плевал на всех с высокой колокольни! - поделился ЕБН сокровенным со своим гидом.

- Очевидно, что Гитлер больше заботился о своей репутации во мнении собственного народа и истории, чем ты!

- Мне как-то «фельдмаршал Кейтель... рассказал о фирме «Вита», производившей молочные продукты. Бывший имперский министр продовольствия Гугенберг оказывал ей всяческое содействие. Когда молочные фургоны из его имений, оклеенные соответствующими рекламными плакатами, везли на продажу молоко фирмы «Вита», то повсюду можно было слышать, как люди нелестно отзывались об этом, говоря, что он, устроив по всему рейху рекламу этой фирме, стремился создать благоприятные условия для продажи молока из своих имений».

- Безнадежно устаревший политик этот Гитлер! - продолжил комментарий Ельцин. - Современные экс-руководители государств, от Горбачева до Клинтона, не гнушаются зарабатывать «бабки», участвуя в рекламе.

- «Подчеркну: нельзя позволять чиновнику, намеревающемуся уйти с государственной службы, переходить в то частное предприятие, с которым он ранее поддерживал официальные отношения. Только из-за его связей, а вовсе не потому, что он прекрасно знает состояние дел в той или иной отрасли промышленности или разбирается в экономике, частные предприниматели хотят взять к себе этого человека. Иначе частные предприятия не платили бы такого рода директорам оклады в 36000 рейхсмарок и больше. Ведь тот, кто хочет сделать карьеру на своем предприятии, должен всю жизнь работать, чтобы при наличии способностей когда-нибудь занять директорский пост и – если ему особенно повезет – уже в пожилом возрасте получать такие огромные деньги. Уже хотя бы поэтому совершенно очевидно, что такой подход по сути своей абсолютно безнравственен».

- Слышь, а сколько у вас генералы получали? - ЕБН хотел было толкнуть в бок стоящего рядом Гудериана, да не вышло – призрачный локоть просто прошел через призрачное тело.

- Мое жалование генерал-полковника 3000 рейхсмарок в месяц.

- Это что, ваши военные уходили в бизнес с увеличение зарплаты всего в 12 раз?! - ужаснулся экс-президент. - Вот идиоты! Учились бы у моих, которые с тридцати-сорока тысяч рублей перескакивали на сотни тысяч «баксов» в месяц.

Гитлер продолжал токовать, словно тетерев перед дамой (точнее, самкой) сердца:

- «Промышленникам такие связи, что Дьяволу – душа еврея».

- Неправда, мне национальность души – по барабану! - сделал опровержение всеслышащий Сатана, однако Гитлер предпочел не реагировать:

- «И если закрыть глаза на то, что гаулейтер будет владеть пакетом акций или состоять в наблюдательном совете, то есть позволит использовать себя в чьих-либо экономических интересах, то тогда уже будет невозможно помешать крейслейтеру и бургомистру заниматься тем же самым. Таким образом, будут созданы все условия для коррупции».

- А почему, собственно, их не надо создавать? - все недоумевал ЕБН, который в аду начал привыкать говорить правду. - Чем плоха коррупция?

- «На основании всего этого необходимо позаботиться о том, чтобы государственный служащий, который намерен вложить свое состояние в пакет акций, в будущем мог вкладывать его только в облигации государственного займа. Так было... в старой армии. Офицер старой кайзеровской армии также не имел права вкладывать свое состояние или деньги, доставшиеся ему от жены в качестве приданого, в промышленные облигации, но имел право приобрести на эти средства исключительно государственные и государством гарантированные ценные бумаги. И совершенно справедливо! Ведь только так есть гарантия того, что интересы офицера, как и любого другого государственного служащего, будут неразрывно связаны с интересами государства. В конце концов, оно существует вовсе не для того, чтобы предоставить кому-либо возможность подняться до самых высот, где у него появится множество нужных связей, а потом взирать, как тот идет к своему падению».

- Во какая загогулина! А для чего ж еще существует государство, как не для моей личной карьеры и повышения благосостояния моей семьи?! - искреннему удивлению Ельцина не было предела. - Чего этот бесноватый там несет о каких-то чуждых мне интересах – государства, офицера, служащего?! В гробу я их всех видел! Что касается государственных облигаций... У нас десятки тысяч офицеров их приобрели – и обнищали, а потому пополнили ряды охранников, бандитов и просто лохов... Не, нацисткие государственные деятели - лишь мелкие мошенники по сравнению с моими подручными из правительства и Госдумы!

- Что это Вы нас так принижаете?! - возмутился Геббельс. - Неужто наш премьер-министр менее корыстолюбив и вороват, чем Ваши? Неужто меньше взяток брал? Неужто меньше лоббировал бизнесменов?

Еще в 1933 году став депутатом, а потом и спикером рейхстага, Геринг принялся «крышевать» крупных германских предпринимателей. Начал с авиационных фирм, которые в обход Версальского договора строили военные самолеты. Эти заводы получали огромные прибыли, но боялись, что их могут в любой момент прикрыть. И вот Геринг стал экспертом нацистской партии в рейхстаге по транспортным вопросам, в том числе по авиации. Он «заступался» за крупные самолетостроительные компании, уверяя, что они производят не военные машины, а пассажирские. Ему, как русские говорят, начали «отстегивать» «Люфтганза», «Мессершмит», «Юнкерс», «Хейнкель».

Чем дальше, тем больше росли его запросы. Если вначале он брал от «Люфтганзы» по тысяче марок, то скоро потребовал 50 тысяч на устройство своего бюро, секретаря и секретаршу, которые, надо отдать им справедливость, с завидной точностьюю регистрировали все награбленные рейхсмаршалом ценности. Расширилась и клиентура, ему стали «башлять» концерны «БМВ», «Кирдорф», «Тенгельман» и «Тиссен» – самые мощные монополии Германии. Табачный колосс «РЕЕМТСМА» ежегодно переводил ему миллион марок «на культурные цели, защиту природы и охоту», автомобилестроители – полтора миллиона в год на содержание яхты «Карин II».

В июле 1937 года был создан государственный концерн-гигант, руководителем которого стал наш жирный экс-летчик, под названием «Герман Геринг-верке» («заводы Германа Геринга»). Начав с капитала 5 миллионов марок, он уже через год раздулся до 400 миллионов. Концерн был столь же прожорлив, как сам Герман: заглатывал не только «ариизируемые» фирмы (их хозяев – евреев отправляли в концлагеря, если те не успевали бежать), но и чисто «арийские» (немецкие) предприятия. После начала войны он проникал во все оккупированные страны, захватывая горнорудные комбинаты, металлобрабатывающие, калийные заводы и т.д. Создавая свой гигантский управленческий аппарат, Геринг не отказывал себе в удовольствии издеваться над промышленными воротилами...

- И правильно я делал! «Немецкую промышленность губит бюрократизм. Приведу такой пример: одна немецкая экспортная фирма при торговом обороте 60 тысяч марок в месяц должна была получить на своих бумагах 1900 подписей и заполнить 15 тысяч формуляров!»

Надо было мне такое же бумажное море в России завести! - с завистью подумал ЕБН. - Вот бы наши буржуи недорезанные вопили!

- Я бы хотел кое-что добавить, - присоединился к беседе Шпеер. - «Я попытался узнать у Мильха, министра авиации, на какие средства тот позволяет себе вести такой роскошный образ жизни. Фельдмаршал рассказал, что совсем недавно по поручению близкого друга Геринга и не менее знаменитого, чем он, летчика-аса времен первой мировой войны Лерцера, ему доставили вагон с приобретенными в Италии, на «черном рынке», товарами. Предполагалось, что Мильх продаст на здешнем «черном рынке» дамские чулки, мыло и другие дефицитные предметы туалета. Прейскурант был составлен так, чтобы эта торговая операция не отразилась на ценах «черного рынка» Германии. Мильху пообещали солидную долю от прибыли, но он не поддался искушению, а приказал распределить товары среди сотрудников своего министерства. Как позднее выяснилось, содержимое многих других вагонов, пришедших из оккупированных нами стран, было все-таки продано. Провернувший эту сделку начальник интендантской службы министерства авиации Плагеман был вскоре переведен в непосредственное подчинение рейхсмаршала.

Я также на собственном опыте познал, как Геринг отмечал свои дни рождения. Каждый год накануне я получал извещение о том, что из полагавшихся мне как члену прусского государственного совета 6000 рейхсмарок весьма значительная часть израсходована на подарок рейхсмаршалу. Моего согласия никогда не спрашивали. Я рассказал об этом Мильху и в свою очередь узнал от него, что перед каждым днем рождения Геринга из резервного фонда министерства авиации выделялась крупная сумма и рейхсмаршал затем сам решал, какую картину на нее купить.

Мы оба прекрасно понимали, что эти деньги покрывают лишь небольшую часть огромных расходов Геринга».

- Поговорим лучше о российской коррупции, - прервал своего министра Гитлер. - В чем одна из ее причин? «Назначение лучших на высшие государственные посты – это труднейшая проблема, разрешить которую невозможно, не выявив источника ошибок.

Если взять республику, где весь народ выбирает главу государства, то с помощью денег, рекламы и тому подобных вещей на этот пост можно продвинуть просто шута горохового». Вроде Вас, герр Ельцин!

Кстати, скажу попутно об одной ошибке, кою допустили советские, а затем российские власти. Зачем они постоянно меняли титулование своих лидеров? Был царь. Потом – председатель Совета народных комиссаров. Затем – Генеральный секретарь ЦК КПСС. Теперь – президент. Безумие какое-то!

- Потому что менялась форма государственного правления, - отбрехнулся ЕБН.

- Чушь! Она по сути своей не изменилась: была монархия явная, стала – скрытая!

«Совершенно неправильно изменять наименование главы государства при сохранении соответствующей формы правления. Наряду с семейственностью в политической жизни величайшей ошибкой Наполеона было то, что у него не хватило вкуса сохранить за собой титул «первый консул» и он велел именовать себя «императором». Ведь именно титул «первый консул» дала генералу-республиканцу революция, которая потрясла мир, вознеся его над Директорией... и поставив во главе государства.

Отказавшись от этого титула и назвав себя «императором», он тем самым отверг и потерял прежних соратников – якобинцев – и оскорбил в лучших чувствах бесчисленное множество своих сторонников как в самой Франции, так и за ее пределами, которые видели в нем символ начатого Французской революцией духовного обновления. Достаточно представить себе – я привожу данный пример с целью наглядно продемонстрировать, к каким последствиям привел бы этот шаг, - какое воздействие на мюнхенцев и весь мир оказал бы неожиданный проезд меня, вдруг объявившего себя «кайзером», в золотой карете по улицам Мюнхена.

При этом Наполеон, проявив такое отсутствие вкуса, ничего не выиграл. Ибо монархические государства с давней традицией отказались признать этого выскочку...

Потрясение, вызванное в Европе принятием Наполеоном титула императора, лучше всего характеризует тот факт, что Бетховен разорвал партитуру посвященной Наполеону симфонии и принялся топтать ее обрывки ногами, восклицая: «Он не мировой дух, он всего лишь человек!»

Весь трагизм судьбы Наполеона заключается в том, что он так и не понял одной вещи: с титулом императора, пышным двором и придворным церемониалом он оказался в одном ряду с дегенератами и приобрел полную клетку обезьян. Я счел бы безумием, если бы мне предложили, к примеру, называться герцогом и встать на одну ступень с множеством полоумных носителей этого титула». Вы, кстати, тоже мечтали о царском троне, герр Ельцин!

- Тем не менее фюрером Вы не отказываетесь величаться, - и в эту бочку Ницше полез в качестве затычки. - И рейсхканцлером, и Верховным Главнокомандующим!

- Это должности, а не титулы или звания. Я остался ефрейтором, не назначил себя генералиссимусом, как Сталин или Франко. А фюрер... Да, это новый титул, но ведь и форма правления новая...

- Все же: чем Вы отличаетесь от кайзера? Только тем, что Ваша власть не ограничена даже парламентом?!

- Фюрер у Гитлера – это аналог первого консула у Наполеона! Я хочу быть, а не казаться! Поэтому громкие титулы и звания мне не нужны!

Собравшиеся зарукоплескали. Гитлер скромно раскланялся с подчиненными.

- А вот Борман желал иметь герб, и притом не новый, а старинный! - наябедничал Гиммлер. - До мая 1945 года мои архивариусы копались в церковных книгах, желая разыскать хоть одного знатного Бормана с гербом. Но так и не нашли! В их роду было много крестьян, ремесленников – и ни одного аристократа! И Мартин это отлично знал, но герб был его вожделенной мечтой. Я предлагал ему учредить новый герб.

Все присутствующие радостно засмеялись и начали тыкать в честолюбца пальцами.

- Веселится и ликует весь народ... Вернее, вся элита Третьего рейха, - на манер известной песни пропел Дьявол, чье изображение вдруг выскочило в кабинет из огромной табакерки. - Пому-пому-помучаемся на своем веку, - сменил он мелодию. Гитлер резко помолодел и вернулся во времена мюнхенского путча.

... 9 ноября 1923 года в недавно купленном домике фанатичной поклонницы будущего фюрера Хелены Ганфштенгль позвонили в дверь. Хозяйка открыла: снаружи стояли врач, санитар и Адольф. Хелена испугалась. Таким она своего кумира еще никогда не видела. Человек, обычно издававший только веселые звериные звуки во время игр с ее детьми, теперь стонал от боли. Его брюки свисали на бедрах клочьями, черный галстук был повязан на руке как жгут. Она пригласила его и сопровождающих зайти, быстро накрыла им поесть. Гитлер, как оказалось, маршировал по Мюнхену вместе с товарищами по партии, чтобы совершить государственный переворот. Их путь внезапно преградило полицейское оцепление и стало стрелять. Сосед Гитлера в строю, которого он держал за руку, смертельно раненый, упал, потянув его за собой. При этом Адольф неудачно приземлился на плечо, вывихнул его и расшибся... Из общей сутолоки шефа вытащили два телохранителя и посадили в машину, которая была припаркована неподалеку. Помощники предложили бежать в Австрию. Но Гитлер этого не хотел. Он поехал взамен к Хелене Ганфштенгль, которой доверял, как мало кому еще.

Во время попытки путча были убиты четверо полицейских, а также пятнадцать нацистов и один посторонний. Сидя у Хелены, Адольф показывал свою опухшую руку и жаловался на невозможные боли и на то, что потерял своего телохранителя. Поклонница заметила, как сильно он был разочарован неудачей. Она пошла наверх на чердак и постелила ему постель в маленькой комнатке, которая служила ее мужу спальней и кабинетом. Ганфштенгля в этот вечер дома не было. Он проспал попытку путча в своей мюнхенской квартире. Но так как Эрнст считался доверенным лицом Гитлера, то все же переехал на время к югу от Мюнхена, поближе к австрийской границе.

11 ноября, спустя два дня после бегства Гитлера, у свекрови Хелены Ганфштенгль зазвонил телефон. Полицейский, который обыскивал ее квартиру, услышал, как горничная сказала по телефону: «У нас полиция», и выхватил трубку из ее рук. После краткого допроса фрау Ганфштенгль по телефону полиция сразу же догадалась, что разыскиваемый организатор мятежа прячется у нее дома. Хелена пошла в каморку Гитлера и предупредила, что представители закона уже недалеко. «Эти свиньи никогда не схватят меня. Я застрелюсь!» - закричал будущий фюрер и схватился за свой браунинг. Хелена «спасла» ему жизнь (так, по крайней мере, описывал это ее муж в своих мемуарах): приемом джиу-джитсу (в Нью-Йорке она ходила на курсы) отняла у него оружие. Пистолет полетел по коридору и приземлился на мешок с мукой.

- Что это за мужик, у которого баба может «ствол» отобрать»? - с презрением проворчал Ельцин, считавший, что женщины сильны исключительно в борьбе лежа – в постели.

- У фюрера была повреждена рука, да и вообще-то он не хотел стреляться на самом деле, - заступился за любимого вождя Геббельс.

Затем хозяйка прочла нотацию своему гостю. Она говорила о великом национал-социалистическом движении, о множестве приверженцев фюрера, о том, что тысячи немцев верят ему. Достала несколько листков бумаги, ручку и заставила Гитлера продиктовать его политическое завещание, обещав передать его своему адвокату. Адольф продиктовал документ. Хелена быстро взяла бумагу и спрятала ее, в то время какполицейские уже стучали в дом. Потом она пошла ко входной двери и пригласила слуг закона войти. Гитлер молча стоял за ней на лестнице.

Пока Хелена собирала самые необходимые вещи для первых дней в тюрьме, Адольф снимал белый купальный халат Эрнста. Он отказался взять с собой это одеяние – оно было ему слишком велико – и спустился вниз в пижаме. Кто-то накинул ему на плечи его макинтош, к которому все еще был прикреплен Железный крест 1-й степени. Поклонница дала Гитлеру еще два шотландских дорожных покрывала, чтобы он не мерз в тюрьме. Полицейские повели его к машине.

За решеткой наци №1 объявил голодовку. Каждому посетителю он кричал в лицо: «Все! Конец!» Отговорить его не смогли ни тюремный психолог, ни председатель его партии. Хелена встретилась с его адвокатом, который взял завещание Гитлера и сказал: «Откройте ему глаза! Объясните ему, что Вы спасли его от смерти не для того, чтобы он сейчас заморил себя голодом». Поклонница навестила своего идола и уговорила его. Вскоре Гитлер закончил свой недельный пост и вновь начал есть с аппетитом. О самоубийстве речи больше не шло.

- Я ничуть не стыжусь, что верная поклонница поддержала меня в трудную минуту и спасла для истории гениального политического деятеля и полководца, - заявил Адольф, очухавшись. Вид у него, впрочем, был неважный – такой же, какой поразил молодого офицера Генштаба ротмистра Герхарда Больдта, впервые попавшего на совещание у фюрера в начале февраля 1945 года: «Сильно согнувшись и шаркая ногами, он идет мне навстречу. Он протягивает мне руку и смотрит на меня необычайным, пронизывающим взглядом. Его рукопожатие вяло и слабо, в нем не чувствуется силы. У него слегка трясется голова. Это стало заметнее для меня позднее, когда у меня было больше возможностей наблюдать за ним. Левая рука его висит как плеть, она сильно дрожит. Глаза его сверкают не поддающимся описанию огнем, взгляд почти страшен, неестественен. Лицо и мешки под глазами свидетельствуют о полном изнеможении. Он передвигается как старик. Это не тот излучающий энергию Гитлер, каким его знал германский народ в прежние годы и каким все еще изображает его Геббельс в своей пропаганде. Медленно волоча ноги, он в сопровождении Бормана подходит к письменному столу и садится перед картами Генштаба...»

Ему становится все хуже и хуже, понял Ельцин...

- Вернемся к теме, которая всегда привлекала российских политиков , – связи коррупции и предпринимательства. Герр Ельцин, когда Вы одной рукой возрождали частный капитал, а другой рукой гробили малый и средний бизнес, Вы не боялись опасных последствий? «Буржуа способен на подвиг, как только протянешь руку к его кошельку».

- Наши буржуины только пищат, когда их схватишь ниже пояса – за карманы, - не без удовольствия вспомнил Ельцин. - Чего их щадить, кулаков недобитых! Все равно, как сорняки, сами вырастут, как ты от них не избавляйся!

- Прекрасно, что Россия в данном отношении не последовала примеру Германии в период моего правления, что позволило мне всего за шесть лет подготовить государство к войне чуть ли не со всем миром. Отказываться от частной собственности в экономике я никогда не собирался, но стремился подчинить частный капитал интересам государства. 26 июня 1944 года, выступая перед промышленниками в Берхтесгадене, я торжественно заявил: «Вопреки утверждениям коммунистов процесс развития человечества завершится не претворением в жизнь их идеала всеобщего равенства, т.е. коммунизмом, но, напротив, именно потому, что одни добьются чего-то в жизни, а другие нет, первые в конце концов неизбежно возьмут под свою опеку последних... Единственно возможной предпосылкой для продвижения человечества на пути к своему процветанию является всемерное поощрение частной инициативы. И если эта война завершится нашей победой, для германской экономики настанет эпоха расцвета частного предпринимательства. Не верьте, что я собираюсь создавать какие-либо органы государственного управления экономикой... Как только наступит мир, я тут же предоставлю свободу действий выдающимся деятелям германской экономики и буду внимательно прислушиваться к их советам... Лишь благодаря вам мне вообще удается решать порожденные войной проблемы. В знак моей бесконечной благодарности я обещаю, что никогда не забуду ваших заслуг и что не найдется ни одного немца, который обвинит меня в невыполнении взятых на себя обязательств».

Делаю неоспоримый вывод: в ельцинской псевдокапиталистической России к бизнесу относились хуже, чем в национал-социалистической Германии! Вы своих буржуа и налогами давили, и законы постоянно меняли, и придавали этим законам обратную силу, и бюрократические барьеры создали, и число чиновников на душу населения в шесть раз увеличили, и спецслужбам с полицией свои собственные гешефты разрешили! Осталось только либо предпринимателей в концлагеря заслать, либо просто всех, как тараканов, дустом потравить! Как я рад!

Появился Дьявол в обличье ворона и накаркал:

- Рано радуешься!

...Помолодевший Гитлер рисовал красивую обнаженную девушку в непристойной позе и занимался с ней любовью. Оба выглядели необычайно счастливыми. Фашистские вожди (кроме Геббельса) хихикали и показывали пальцами. Фюрер стушевался, Ельцину было стыдно наблюдать за чужим интимом.

- Что-то непохожа эта девка на Еву Браун, панимаш! - задал вопрос в форме утверждения ЕБН.

- Это – племянница фюрера Гели Раубал. Она была ближе ему, чем даже Ева. Здесь есть, как сказал бы мой друг Фрейд, признаки сильной, по меньшей мере латентной сексуальной зависимости.

... 18 сентября 1931 года около трех часов дня будущий повелитель Третьего рейха покинул квартиру, которую снимал для себя и своей любимой племянницы на улице Принцрегентенплатц в Мюнхене. Перед домом уже стоял черный «Мерседес». Прежде чем открыть дверцу автомобиля, он быстро обернулся и кивнул Гели, смотрящей в окно, потом сел в машину, надел кожаную кепку и подал знак к отправлению. Племянница сразу же помчалась из своей комнаты в спальню дяди, по дороге столкнувшись с поварихой Анни Винтер, которая удивилась тому, как сильно возбуждена девушка. Спустя некоторое время Гели вышла из комнаты, поспешила в свою спальню и заперлась там. Анни еще ломала голову над тем, что искала хозяйка в покое Гитлера. Но догадалась она лишь на следующий день: это был его пистолет.

Гели колебалась. Еще раз подошла к окну и посмотрела вниз на улицу. На ее письменном столе полиция нашла позже начатое письмо одной подруге в Вене. Девушка сообщала в нем о запланированной поездке в столицу Австрии. О планируемом самоубийстве там не было ни слова.

Гели села на диван, взяла пистолет и приставила его к груди напротив сердца. Около пяти часов вечера она нажала на курок. Пуля из пистолета «Вальтер» калибра 6,35 миллиметра не попала в сердце, а прошла над ним, задела легкое и застряла в левой части спины, на два сантиметра выше бедра. Гели упала лицом на пол, прямо перед софой.

В момент смерти племянницы Гитлер ехал в машине в направлении Нюрнберга. Там он заночевал в отеле «Дойчер хоф». На следующее утро наци № 1 продолжил поездку, конечным пунктом которой был Байройт. Но туда будущий фюрер в тот день так и не добрался.

19 сентября 1931 года Анни Винтер вошла в комнату хозяина и заметила, что его пистолета в открытом шкафу, где он всегда лежал, нет. Тут женщина вспомнила, как возбуждена была Гели накануне, подозрения вдруг овладели ею. Она кинулась в соседнюю комнату посмотреть, все ли в порядке с Раубал. Но ее дверь была заперта. Винтер подняла на ноги своего мужа. Тот также постучал пару раз в дверь Гели, однако ответа не услышал. Тогда он взял отвертку и взломал замок.

Георг Винтер: «Когда я открыл дверь, я вошел в комнату и нашел труп Раубал, лежавший на полу. Я поспешил к телефону и позвонил в дежурную часть 5-го полицейского участка. Два комиссара из отдела убийств поспешили на место происшествия. Сразу после них прибыл полицейский врач и осмотрел рану. На лице Гели он обнаружил темные, синеватые трупные пятна, которые свидетельствовали о том, что Раубал скончалась от асфиксии, прижавшись лицом к полу, и пролежала в этом положении 17-18 часов. По мнению врача и полицейских, это было самоубийство».

Спустя несколько минут после того как Адольф выехал из Нюрнберга, в «Дойчер хоф» позвонили. Служащий отеля сел в такси и помчался вслед за «Мерседесом» Гитлера. Спустя небольшое время тот уже знал, что случилось с его любовницей, и велел своему шоферу развернуть автомобиль и мчаться назад в Мюнхен. По дороге машина попала под контроль скорости: два полицейских в районе Ингольштадта в 13 часов 37 минут позже установили, что «Мерседес» несся со скоростью 55,3 километра в час – почти в два раза больше разрешенной. Почти в то же время от дома на Принцрегентенплатц медленно отъехал катафалк на Восточное кладбище. Там находившийся в цинковом гробу труп Гели перенесли в зал траурных церемоний.

Гитлер велел отвезти себя домой. Приехав, он сразу отправил посыльного в полицейскую дирекцию и велел ему передать стражам закона, что он находится в их полном распоряжении. Спустя полчаса в его квартире появился обер-комиссар криминальной полиции и записал его показания. Адольф рассказал о запланированных для Гели уроках пения в Вене, о ее страхе перед первым выступлением в качестве певицы. Он также вспомнил, что племянница однажды участвовала в спиритическом сеансе. Толчки стола будто бы поведали ей о том, что она умрет не своей смертью.

21 сентября юридические органы выдали покойную для погребения. Спустя неделю полицейская дирекция Мюнхена представила свой окончательный отчет. Никто не подавал заявления на вскрытие тела, и потому оно произведено не было. По желанию матери ее мертвая дочь была удивительно быстро перевезена в Вену.

Реакцию Гитлера на самоубийство племянницы многие его современники – очевидцы события описывали по-разному. Комиссар полиции Сауэр считал: «Он делал вид, что ее смерть потрясла его, как будто она была единственной родственницей, которую он имел, а теперь у него никого не осталось». Потом добавил, что Гитлер очень быстро перестал проявлять сострадание, а думал только о том, как это может отразиться на его карьере. Другие единодушно говорили о том, что лидер наци крайне тяжело перенес смерть Гели и долгое время находился в глубокой депрессии. Историк Нойман пишет, что «в приступе депрессивного отчаяния Гитлер якобы попытался лишить себя жизни, чему в последний момент помешал Рудольф Гесс. Терзаемый горькими упреками совести за то, что ревнивыми собственническими притязаниями на ее молодую жизнь привел ее к этому акту отчаяния, он был психически не в состоянии принять участие в ее погребении в Вене. Лишь несколько дней спустя он инкогнито посетил ее могилу». Намерение Гитлера покончить с собой озадачило и сбило с толку большинство его сподвижников, хотя они считали, что хорошо знают своего вожака.

Похороны на центральном кладбище состоялись после полудня 23 сентября. Адольф не пришел на церемонию, потому что «физически и психически был не в состоянии сделать это» - так его поведение объяснил брат Гели Лео. Лидер нацистов послал руководителей СА и СС – Эрнста Рема и Генриха Гиммлера – возложить венок на могилу племянницы. Захоронить самоубийцу на освященной земле было невероятно трудно и должно было стоить очень больших денег. Это – с одной стороны, а с другой стороны, по непонятной причине Гитлер, который не испытывал нужды в деньгах, не помог матери своей возлюбленной, и Гели похоронили в склепе для бедных, в котором производились временные захоронения, пока не будет подготовлено постоянное место.

Сам фюрер провел первые дни после ее кончины в доме своего издателя Адольфа Мюллера. Там ему было совсем плохо, как после провалившегося путча 1923 года. Он почти ничего не ел, никого не хотел принимать, даже говорил о том, чтобы оставить политику. Тем не менее, несмотря на горе, в день похорон он уехал в Гамбург и 24 сентября смог произнести зажигательную речь перед стотысячной толпой сторонников.

- Хм, - прокомментировал услышанное незримый неугомонный Фрейд, - сдается мне, разговор о глубочайшей депрессии весьма проблематичен. Бесспорно, что Гитлер очень страдал, но с большой долей уверенности можно сказать, что элемент игры здесь тоже присутствовал.

- Фройляйн Гели, - обратился Ницше к душе юной самоубийцы, - почему Вы совершили суицид?

- Я очень страдала от опеки дяди и мамы, которая полностью находилась под его влиянием. Он не дал мне вступить в брак с его другом и помощником Эмилем Морисом, даже прогнал его от себя. Мне потом запретили обручиться с виолончелистом из Линца и даже общаться с ним...

- Причина? - продолжил опрос философ.

- Оба они превосходили по возрасту мою племянницу! - объяснил Гитлер.

- Врете вы оба! - сделал вывод Фрейд. - Вы любили друг друга, но фройляйн не могла бы стать женой своего дяди. Она хотела замуж – и выбирала мужчин куда старше себя, фактически сублимировала – пыталась найти Вам, герр Гитлер, замену, из числа похожих на Вас. Так что истинная причина здесь другая...

Вперед выступила душа домоправительницы Анны Винтер:

- Она совершила самоубийство из ревности. Я расскажу о последних минутах, когда видела девушку живой. «Прежде чем Гели застрелилась у себя в спальне, она помогла мне прибраться в комнате своего дяди. Я видела, как она обыскала карманы его курток и нашла при этом письмо. Позже я смогла прочитать письмо, написанное от руки на голубой бумаге. Гели разорвала его на четыре части и оставила на видном месте на столике, вероятно, с намерением обратить на него внимание своего дяди.

Письмо было написано Евой Браун, и я запомнила следующие строчки из него: «Дорогой господин Гитлер, еще раз благодарю Вас за Ваше милое приглашение в театр. Я не скоро, наверное, забуду этот вечер. Остаюсь с благодарностью за Вашу дружбу и считаю часы до нашей встречи. Ваша Ева».

Гели прочитала письмо, разорвала его и сказала мне: «Меня с моим дядей теперь действительно ничего не связывает». Это были последние слова, которые я слышала от Гели».

...Несмотря на достаточно сложные отношения с племянницей при жизни, после ее смерти Гитлер сделал из нее святую. Он назвал ее женщиной своей мечты, место которой не могла занять ни одна другая, объявил, что мог бы жениться только на ней, что она была единственной любовью его жизни. Комнату любовницы будущий завоеватель сделал часовней культа мертвой. Здесь больше ничего не разрешалось трогать или переставлять. Мебель Гели, ее одежда, даже ее письменные принадлежности – все должно было оставаться так, как в день, когда девушка застрелилась. Кроме фюрера входить в эту комнату разрешалось только Анни Винтер, чтобы поставить в вазу на столе свежие цветы. Вождь Третьего рейха велел написать портрет Гели с ее фотографии так же, как когда-то в случае с его матерью. С тех пор эта картина висела в его доме - «Бергхофе». Скульптор изваял бюст Гели, который был установлен в Берлине в здании новой Имперской канцелярии.

Гиммлер не упустил случая поделиться сомнениями насчет своего шефа:

- Всему миру рассказывалось о великой скорби фюрера по своей племяннице, но тем не менее никому не пришло в голову похоронить Гели с почестями или хотя бы купить хорошее место на кладбище.

Ангела Раубал была похоронена в помпезном склепе в левой аркаде номер 9. На этой огромной могиле стоял большой замурованный алтарь Девы Марии, место для двенадцати взрослых гробов и множества детских. Она служила, однако, лишь для временного захоронения в срочных случаях. Речь идет о склепе, который арендуется родственниками умершего на некоторое время, например, если окончательное место захоронения еще не может быть использовано по техническим причинам.

Именно эти причины стали решающими в случае с Гели, когда между несчастным случаем, унесшим жизнь девушки, и похоронами прошло всего несколько дней. Очень необычным был, однако, факт, что мать погибшей в последующее время не позаботилась о могиле и о надгробной плите для своей скончавшейся дочери. Также и Гитлер, который посетил Центральное кладбище по крайней мере трижды и который постоянно утверждал, как сильно он любил свою племянницу, не сделал ничего, чтобы упокоить ее подобающим образом. Тело много лет пролежало во временном месте. Администрация кладбища неоднократно продлевала срок использования «экстренного» склепа, что противоречило принятым нормам. Необходимую сумму за данную услугу всегда вносила ее мать – тем не менее, всегда только после напоминания, в последний раз 23 января 1938 года. После этого она вновь вышла замуж и переехала в Дрезден, и более от нее никаких платежей не поступало.

12 марта 1938 года подразделения вермахта вошли в Австрию. В последующие за этим годы национал-социалистической диктатуры городские власти, отвечающие за состояние кладбищ, предпочли не отягощать сестру фюрера и рейхсканцлера напоминаниями об оплате. Гроб Гели остался стоять незахороненным во временном склепе до падения Третьего рейха. После окончания войны администрация вновь обратилась с просьбой решить этот вопрос к госпоже Раубал-Гаммитцш. Но поскольку последняя не отреагировала, 11 марта 1946 года тело ее дочери было эксгумировано из склепа и вновь захоронено в ряду могил группы 23Е, ряд 2, № 73 на том же кладбище. Так Гели, самая большая любовь Гитлера, нашла свой последний покой в массовом захоронении бедняков...

Но и на этом трагедия не закончилась. Масла в огонь подлил близкий друг ее семьи, ее исповедник, который присутствовал на похоронах Гели в 1931 году и который благословил ее в последний путь. «Я никогда не разрешал, чтобы самоубийца был похоронен в освященной земле», - заявил святой отец Йоганн Пант. Таким образом, бедная девушка оказалась похороненной... незаконно.

И это еще не все. Этот ряд могил был – как и другие общие могилы – предусмотрен лишь на десять лет; группа захоронений между тем была перепланирована и переделана. В 60-е годы земляные холмики сравняли с землей, а участок был засажен цветами. Лишь энтузиасты теперь пытаются найти посмертное пристанище племянницы – главной любовницы фюрера...

Разговоры об этом самоубийстве в Третьем рейхе оценивалось как нежелательные. Администрация венского кладбища почему-то не возражала, что «единственная любовь самого великого человека на свете» совершенно противозаконно покоится во временном захоронении. Сам «чокнутый Ади» всем давал понять, что Гели была единственной женщиной, которую он любил, и теперь он себя чувствует женатым только на Германии. Однако о какой верности может идти речь, если уже с 1929 года он начал встречаться с Евой?

- Может, с Гели у него была еще и духовная связь, а фройнляйн Браун нужна была только для постели? - предположил людовед и душелюб Ницше.

- Нет, я установил совершенно точно, что близость между ним и Браун началась только после смерти племянницы, и то далеко не сразу.

- А правда, что именно после смерти Гели Гитлер стал вегетарианцем?

- Фюрер любил создавать впечатление, будто он так сильно любил мясо, что отказ от него являлся самым большим наказанием. Эти утверждения преувеличены. Сам Адольф как-то назвал совершенно банальную причину, почему отказался от мясоедства: «Если я ел мясо, то выпивал по 4 кружки пива, после чего ужасно потел и терял в весе до 9 фунтов. Когда я стал вегетарианцем, мне нужен был всего только глоток воды».

- А как родственники отреагировали на этот суицид? - автор «Заратустры» продолжал тешить свое любопытство, которое рейхсфюрер СС не отказывался удовлетворять.

- Позиция ее матери Ангелы непонятна. Она все так же продолжала работать у Гитлера, их отношения не изменились. Фюрер поддерживал связи и с Лео Раубал, хотя тот и открыто называл его виновным в смерти сестры. Когда началась война, он пошел на фронт и стал сапером. Под Сталинградом Лео попал в плен. Фюрер обратился в советское правительство с предложением обменять Якова Сталина, который был в немецком плену, на Лео. Сталин обещал подумать, но потом отказался, заявив: «Война есть война».

Это, кстати, не очень характерный жест для нашего Ади, который держался от родственников подальше, чтобы никто не обратился к нему с какой-либо просьбой. Когда в 1938 году умерла его тетя Терезия Шмидт, участие фюрера ограничилось тем, что он через свою сестру Ангелу передал конверт с деньгами на похороны.

- Ой, как же мне плохо, - простонал Адольф, отходя от шока, и Ельцину чуть не стало его жалко. Хорошо, что он вовремя вспомнил, кому собрался посочувствовать.

- Надо чуть-чуть улучшить себе настроение, - отряхнул перышки Гитлер. - Давайте поговорим, вернее, я поговорю, о вечном...

- О бабах или о «бухалове»? - проявил неподдельный интерес ЕБН.

- О религии и церкви! - разочаровал его Адольф. Хотя Ельцин в последние годы жизни и приобщился к православию, на религиозные темы он разговаривал не так часто – и только со священниками.

- Что, кроме гадостей, может сказать об этом безбожник?!

- Вы – жертва советской пропаганды. Я всегда верил в Бога, «как и большинство солдат, которые на фронте ежедневно подвергаются смертельной опасности. И то, что, пробыв четыре года на фронте, уцелел, я приписываю собственной богоизбранности. Провидение сохранило меня для великих дел».

Ницше никогда не отказывался от возможности что-то опровергнуть или уточнить:

- Только Ваш Бог - не христианский всепрощающий и жертвенный Иисус, даже не иудейский грозный Иегова, а скорее, Провидение, отмечающее своей печатью сильных и равнодушное и даже враждебное к слабым.

- Этого отрицать не буду.

- Чтой-то я не пойму: какая разница между Богом и Провидением? - выразил недоумение не слишком искушенный в теологии (да и вообще в любых гуманитарных предметах) ЕБН.

- Разница чисто философская, - Ницше начал было отвечать за наци № 1, но тот заткнул ему рот бешеным взглядом и снизошел до объяснения сам:

- «Провидение всегда одаривает победой того, кто умеет правильно распорядиться умом, которым наделила его природа. Иной раз уже прошлое дает ответ на вопрос, как прожить в этом мире, которым правят законы, данные нам свыше: помогай себе сам, тогда тебе поможет Бог! Это – сознание того, что человек сам кузнец своего счастья или, наоборот, своего несчастья...

Идея творения или Провидения нетленна и вечна. Однако люди по-разному трактуют ее... Если сориентироваться горизонтально, то образованные люди знают, что католические воззрения на образ Божий разделяют менее 10 процентов всего человечества: в один и тот же период созданные одной и той же Божественной рукой люди придерживаются тысяч различных верований. Но мы сейчас смотрим на положение вещей вертикально: мы знаем, что христианство – всего лишь недолгая эпоха в истории человечества».

- Почему же Вы не согласны с христианской трактовкой Всевышнего? - насел на фюрера «первый имморалист».

- Она кажется мне лишенной логики. «Бог сотворил людей. Людьми мы стали лишь благодаря смертному греху. Бог создал все предпосылки для этого. 500 000 лет взирает Он, как люди безобразничают. Наконец ему приходит в голову мысль послать на землю Сына Божьего. Неимоверно все усложнил, выбрав такой долгий путь. Но не все в это верят. Тогда нужно веру навязать им силой. Если Господь заинтересован в самостоятельном познании, к чему тогда «испанские сапожки» и тиски для пальцев?

К тому же большая часть этих католиков сама в это не верит. В церковь ходят только старухи, поскольку они лишены земных радостей. Из них уже песок сыпется и проку никакого. Но в этой компании кое-кто, а именно католические священники, заинтересованы во всей этой истории. Очень опасно, когда столь эгоистичные субъекты превращают идею творения в предмет для насмешек. Разве здесь над Богом не измываются самым наглым образом? Чистейшей воды идолопоклонство, вот что ужасно.

Зачем бороться, когда всего можно добиться молитвой? Во время испанского конфликта церковь должна была бы заявить, что мы защитим себя силой молитвы. Но она предпочла финансировать язычников-марокканцев, и благодаря им святая церковь вообще уцелела.

Если у меня нет ни гроша за душой, а в смертный час нет времени для покаяния, тогда – все, конец! Но если я отложил 10 марок и заранее заплатил церкви, тогда порядок! Этого хотел тот, кто сотворил мир? Если этому верит крестьянская девочка или какой-нибудь малолетний пророк, я слова не скажу. Но когда в достаточной степени образованные люди почитают такие дьявольские суеверия! Сотни тысяч из-за них подвергали пыткам! А эта лицемерная проповедь любви ко всем!

Ложь недолговечна. Я не верю в то, что истину можно надолго утаить. Она одержит победу!»

- Ты запретил церковь в Германии из-за этих вот никчемных рассуждений?! - привыкший к словесным баталиям экс-президент знал, что главное – обвинить соперника в чем либо грандиозно гнусном, чтобы тот начал оправдываться и, как говорят на Востоке, «потерял лицо». Номер не прошел: Адольф был не менее искушенным демагогом.

- Вы проявляете выдающееся невежество! Я не запрещал, а поддерживал церковь! При мне была даже попытка основать «немецкую национальную церковь». Под давлением национал-социалистов и при активном участии симпатизировавшей нам парламентской фракции «немецких христиан» синод евангелической церкви в Германии избрал 27 сентября 1933 года пастора Кенигсбергского военного округа Людвига Мюллера «епископом Рейха». Я «потребовал от него создать евангелическую автокефальную «церковь Рейха».

- Эта затея провалилась, встретив противодействие большинства германских лютеран, - не без ехидства вставил свою реплику философ.

- Не по моей вине! «Если бы только рейхсеп (так я сокращенно именовал рейхсепископа Людвига Мюллера) был сколько-нибудь значительной личностью... Евангелическая церковь стала бы благодаря мне государственной церковью, как в Англии!

Я полагаю церковь совершенно необходимой для государства. Я счел бы себя счастливым, найдись деятель, который изъявит готовность возглавить одну, а то и обе церкви, объединив их... Борьбу против церкви я при этом подвергаю резкой критике, как преступление против будущего немцев, ибо «партийная идеология» не может заменить церковь. На протяжении длительного времени церковь несомненно выучится приспосабливаться к политическим целям национал-социализма, видит Бог, в ходе истории она это уже делала, и не раз. Новая же партийная религия способствовала бы возврату в средневековый мистицизм. Об этом свидетельствует и миф СС, и невразумительный «Миф ХХ столетия», написанный Розенбергом».

- Здесь Вы ошибаетесь, майн фюрер, - стал возражать ему Борман.

- Если бы при таких монологах Гитлера хоть раз прозвучало более негативное отношение к церкви, Борман не преминул бы достать из кармана своего пиджака одну из тех белых карточек, которые он постоянно носил при себе, - прокомментировал происходящее Геббельс. - Ибо он записывал все высказывания Гитлера, которые представлялись ему важными, и не было ничего, что он записывал бы с большим удовольствием, чем пренебрежительные высказывания в адрес церкви. Я подозревал, что он собирает материал для биографии Гитлера.

- Не перебивайте меня! - заорал на обоих фюрер. - «В 1937 году, услышав, что по настоянию партии и СС мои бесчисленные сторонники вышли из церкви, поскольку церковь со зловредным упорством противилась моим намерениям, я из оппортунистических соображений приказал, чтобы мои ближайшие сотрудники, а прежде всего Геринг и Геббельс, опять вернулись в лоно церкви. Я и сам предполагал остаться в католической церкви, хотя не сохранил с ней никаких внутренних связей». И так шло вплоть до моего самоубийства.

Кстати, отмечу, что Гиммлер, воссоздатель варварского культа Вотана – Одина, а также прочих языческих богов древнегерманского пантеона, долго сохранял связь с католической церковью. Что в 1919 году Вы писали в одном из своих писем, рейхсфюрер СС?

- «Что бы ни случилось, я всегда буду любить Бога, буду Ему молиться, останусь верным католической церкви и буду защищать ее даже в том случае, если она меня изгонит из своего лона!» - с несчастным видом процитировала свою писульку душенька Генриха.

- Так что видите, герр Ельцин, я к христианству относился весьма терпимо, не то что русские коммунисты! - похвалился Адольф.

- А чего ж тебя еще при жизни пособником Сатаны считали? - не сдавался Ельцин.

- Потому что я не дал церкви подмять меня под себя, а оседлал ее сам. «Я не занимаюсь догматами веры, но и не потерплю, чтобы священник занимался земными делами. Надо так сломать организованную ложь (так я именовал церковное христианство), чтобы государство стало абсолютным властелином... У меня шесть дивизий СС, ни один из этих солдат не ходит в церковь, и тем не менее они со спокойной душой идут на смерть. Поэтому-то на ременных пряжках эсэсовцев выгравировано не: «С нами Бог», как у солдат вермахта, а: «Моя честь – верность». Я возмущался германскими министрами и генералами, которые убеждены, что «нам не победить без благословления церкви». Эсэсовцы умирали с моим именем на устах, а не с именем Бога». Как советские бойцы – с именем Сталина!

Объективно национал-социалистической партии и государству никакая церковь не нужна. Католическую церковь, более склонную к вмешательству в земные дела и следованию принципам гнилого гуманизма независимо от позиции светских властей, мы всячески принижали, к протестантским, как в большей мере «национально мыслящим», относились более терпимо. Впрочем, и католики под моим диктатом и в условиях победоносного шествия вермахта довольно быстро присмирели. Так, Ватикан даже не рискнул публично осудить истребление евреев. А во время второй свадьбы Геринга, хотя Эмми Зоннеманн была разведенной и по церковным канонам не могла второй раз венчаться, служители кафедрального собора не осмелились перечить воле моей и премьер-министра. Невеста исповедалась евангельскому рейхсепископу Мюллеру, который не только укоротил свою проповедь до пяти минут, но и по настоянию венчавшихся охотно поклонился мне и присутствующим на церемонии членам партии. До этого подобной почести не удостаивались даже императоры и кайзеры!

В случае победы Германии в войне и протестантам, и католикам я уготовил общую участь: слиться в полностью огосударствленной единой церкви. Как я говорил в кругу соратников, «война когда-нибудь кончится. Последней великой задачей нашего времени станет тогда решение проблемы церкви. Лишь тогда немецкая нация может считать свое будущее обеспеченным».

24 октября 1941 года, когда наши непобедимые войска рвались к Москве, я утверждал: «Большевики полагают, будто могут одержать триумф над Всевышним... Но мы, откуда бы мы ни черпали свои силы, будь то из катехизиса или философии, имеем возможность сделать шаг назад, в то время как они со своим материалистическим мировоззрением в конце концов съедят друг друга». Кстати, они действительно сожрали друг друга, а последних подъел герр Ельцин, так что я оказался, как всегда, прав. Я и мои соратники верили, что творили волю Бога, и хотели продиктовать судьбу всему человечеству.

- Верить в Бога без церкви?! Это похоже на лозунг наших повстанцев-махновцев и антоновцев: «Советы без коммунистов», - фыркнул Борис Николаевич.

- Сразу видно, что Вы не читали самую великую книгу всех времен и народов...

- Библию, что ли?

- «Майн кампф»! В ней я «провозгласил себя философом, чья вера в Бога носит внецерковный характер. В то же время... в нашем мире религиозные люди не могут обойтись без догматических обрядностей. Широкие слои народа состоят не из философов: для массы людей вера зачастую является единственной основой морально-нравственного миросозерцания... Если мы хотим, чтобы религиозные учения и вера действительно господствовали над умами широких масс народа, мы должны добиваться того, чтобы религия пользовалась безусловным авторитетом... Сотни тысяч более высоко развитых в умственном отношении людей отлично проживут и без этих условностей. Для миллионов же людей эти условности совершенно необходимы... Политику приходится прежде всего думать не о том, что данная религия имеет тот или другой недостаток, а о том, есть ли чем заменить существующую, пусть и не вполне совершенную, религию. И пока у нас нет лучшей замены, только дурак и преступник станет разрушать старую веру». К моему сожалению, герр Ельцин, нынешние российские власти отношения с вашей православной церковью строят согласно моим заветам, что способствует укреплению государства.

- А зачем ты хотел объединения всех христианских конфессий?

- Для борьбы с еврейской опасностью. «Сотни тысяч членов нашего народа гибнут в результате отравления крови, а мы проходим мимо всего этого, будто совершенно слепые. Эту свою гнусную работу евреи проводят совершенно планомерно. Эти черноволосые паразиты совершенно сознательно губят наших неопытных молодых светловолосых девушек, в результате чего мы теряем невосстановимые ценности. И что же?.. И католический, и протестантский лагери относятся совершенно равнодушно к этим преступлениям евреев и не замечают, как эти паразиты народов преступно уничтожают самые ценные, самые благородные дары Божии на земле. Судьбы мира решаются не тем, победят ли католики протестантов или протестанты католиков, а тем, сохранится ли арийское человечество на нашей земле или оно вымрет».

- Интересная у Вас идейная позиция, герр Гитлер. Национальное единство и взаимную терпимость немцев разных христианских вероисповеданий Вы сцементировали неприкрытой расовой ненавистью, - с одобрением почмокал губами автор идеи «сверхчеловека» в облике «белокурой бестии». - А как на практике Вы ее проводили в жизнь?

- «Христианские церкви я до поры до времени готов был терпеть как необходимый массам институт. Но не намерен был вступать в какие-либо устойчивые отношения с ними. И не скрывал своего презрения к тем, кто глубоко и искренне верует в христианского Бога. Я настаивал, что партия хорошо делает, что не вступает ни в какие отношения с церковью. У нас никогда не устраивались молебны в войсках. Пусть уж лучше – сказал я себе – меня на какое-то время отлучат от церкви или предадут проклятию. Дружба с церковью может обойтись очень дорого. Ибо, если я достиг чего-либо, мне придется во всеуслышание объявить: я добился этого только с благословения церкви. Так я лучше сделаю это без ее благословения, и мне никто не предъявит счет...

Если бы не националисты-добровольцы, то в 1918-1920 годах священники у нас стали бы жертвой большевизма. Попы опасны, когда рушится государство. Тогда они собирают вокруг себя темные силы и вносят смуту: какие только трудности не создавали римские папы германским императорам! Я бы с удовольствием выстроил всех попов в одну шеренгу и заставил побеспокоиться о том, чтобы в небе не появились английские или русские самолеты. ... Больше пользы государству приносит тот, кто изготавливает противотанковые орудия, чем тот, кто машет кропилом...»

- Ты че, не веришь в чудодейственную силу молитв? - изумился ЕБН. Как и всякий новообращенный, бывший кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС в старости старался если не быть, то хотя бы выглядеть святее римского папы.

- Практический опыт не дал мне никаких доказательств их могущества. «...Удивительное дело, но такие христианские народы, как англичане и американцы, несмотря на все их молитвы, получили столь мощные удары от японцев, этих отъявленных язычников. Очевидно, Бог стоит не за святош в Англии и США, а за героев-японцев.

И неудивительно, что их религия позволила японцам достигнуть гораздо больших успехов, чем исповедующим христианство англичанам и американцам. Ибо у них весь народ превыше всего чтит «героев», приносящих в жертву величайшую ценность – свою жизнь – во имя выживания и величия нации. В христианских же церквях наиболее чтят так называемых святых, то есть людей, которые, к примеру, много лет простоят на одной ноге или вместо того, чтобы хоть раз в жизни улыбнуться хорошенькой девушке, спят на шипах. И здесь, как, впрочем, и во многих других случаях, расчеты церкви не оправдались.

Неудивительно также, что распространяемое католической церковью христианское вероучение своими проповедями внушает людям не оптимизм, а пессимизм и в отличие от японской государственной философии не воодушевляет людей постоянными указаниями на то, что они обретут блаженство после кончины, но приводит их в уныние, все время описывая адовы муки.

При этом любой разумный человек, вникший в суть дела, сразу поймет, что все церковное вероучение просто чушь. Ибо как же это может быть, чтобы человека в аду насаживали на вертел, поджаривали или как-то еще мучили, когда тело человеческое не может ожить уже потому, что происходит естественный процесс разложения. Также ерунда – представлять небеса как место, куда необходимо стремиться попасть, хотя в соответствии с церковным учением туда попадут лишь те, кто никак себя не проявил в жизни, например, оказался умственно неполноценным и т.д. Воистину никакого удовольствия не доставит встретить там всех тех, чья глупость, несмотря на библейское изречение «Блаженны нищие духом», раздражала еще при жизни. И как можно увлечь человека, внушая ему, что на небесах он найдет только невзрачных и духовно немощных женщин?

Далее его уверяют, что на небеса попадет лишь тот, у кого меньше всего грехов на совести. Хотя количество грехов с возрастом увеличивается, никто из духовных лиц не только не выражает готовности уже в молодые годы уйти из жизни, но, напротив, даже шестидесятилетние кардиналы стремятся как можно дольше продлить свое пребывание на этой земле».

- Это тебя зависть гложет, что рай тебе не светит! - догадался ЕБН. Но фюрер слышал только себя:

- «Остается лишь констатировать, что все это католическое вероучение есть не что иное, как невероятная смесь ханжества и гешефта в сочетании с использованием приверженности человека своим застарелым привычкам. Не может образованный священнослужитель поверить той чуши, которую в наши дни несет церковь. И наилучшее доказательство – тот факт, что католическая церковь ныне вовсе не собирается обманывать народ путем продажи индульгенций и тому подобными вещами или же просто пытается умолчать о них.

Многие разумные люди в наши дни держатся за церковь только потому, что считают: человеку требуется опора в жизни и – пока нет ничего другого - церковь, несмотря на ее недостатки, все же лучше, чем ничего. Люди, которые руководствуются этими соображениями, к сожалению, забывают, что церковь отнюдь не воспитанием, а насилием заставила народы следовать моральным принципам. Если бы церковь, следуя законам любви, проповедовала одну лишь любовь, она бы, конечно, многого не добилась. И поэтому она в соответствии с давней церковной методой – левая рука не должна ведать, что творит правая, - насаждала свою мораль с особой жестокостью – помимо всего прочего приговорив к сожжению на костре тысячи достойнейших людей. Мы ныне действуем гораздо более гуманно, чем церковь.

Заповедь «Не убий» мы претворяем в жизнь, просто казня убийц, в то время как церковь, когда обладала исполнительной властью, мучила их до смерти, подвергая зверским пыткам, четвертовала их и так далее». А меня теперь церковники упрекают в жестокости!

Ельцин так долго не перебивал разболтавшегося фюрера, потому что не мог понять одной вещи. Свое непонимание он выразил вслух, когда Адольф на секунду замолк.

- Как ты, находясь в пекле, отрицаешь адские муки?!

- Я отрицаю не их, а их телесность. Где Вы видели здесь пытки для плоти? Какие-такие новые страдания терзают меня тут, каких я бы не испытал на земле?

ЕБН прекрасно умел демагогически разглагольствовать на общие отвлеченные темы (скажем, благе народа и прочих абстрактных вещах), но никак не о теологии и философии. Посему он смолчал. Эстафетную палочку этого соревнования в болтологии тут же подхватил Ницше:

- Герр Гитлер, Вы опять противоречите сами себе. Ругаете церковь – а ведь неоднократно посещали храмы...

- «Я иду в церковь не для того, чтобы слушать службу. Я только любуюсь красотой здания. Я бы не хотел, чтобы у потомков сложилось обо мне мнение как о человеке, который в этом вопросе пошел на уступки. Я знаю, что человек с его заблуждениями тысячу раз поступает неверно. Но даже и речи быть не может о том, чтобы поступать неверно вопреки собственным знаниям. Я лично никогда не покорюсь этой лжи. И не потому, что хочу кого-то разозлить, а потому, что считаю это издевательством над Провидением. Я рад, что у меня нет внутренней связи с верующими. Я себя превосходно чувствую в обществе великих исторических героев, к которым сам принадлежу. На том Олимпе, на который я восхожу, восседают блистательные умы всех времен.

21 марта 1933 года мы должны были идти в церковь, но я отказался. В партии меня никогда не интересовало, кто из моего окружения какой веры придерживается. Но я бы хотел, чтобы в радиусе 10 километров от моей могилы не было ни одного попа».

- Не получилось! - возрадовался ЕБН. - Полно церквей на той территории, над которой наши тайно развеяли твой пепел!

- Не перебивайте меня! Пусть мое посмертное желание не осуществилось, я все равно не верю в пользу попов. «Если подобные субъекты сумели бы мне помочь, я бы усомнился в Провидении. Я действую в соответствии с моими убеждениями и мыслями. Я не могу помешать кому-либо молиться; но я не потерплю проклятий с амвона.

Я отказался от их молитв. Если я для чего-то нужен, значит, меня послали сюда высшие силы. Не говоря уже о том, что она ужасно жестока, эта единоспасающая церковь. Мне еще ни разу не доставляло удовольствия мучить других, хотя я знаю, что в этом мире утвердить себя без насилия невозможно.

Время, в которое мы живем, являет нам крах этой веры. Это может продлиться еще 100 или 200 лет. Мне очень жаль, что я увижу это из недосягаемой дали, как Моисей страну обетованную.

Мы врастаем в светоносное, основанное на истинной терпимости мировоззрение... Мы должны лишь предотвратить появление новой, еще большей лжи: еврейско-большевистского мира. Его я должен уничтожить».

- Ни хрена у тебя не вышло! - обрадовался Ельцин: патриотом России, хотя и очень своеобразным, он все-таки был.

- Еще не все потеряно! И здесь, в преисподней, Четвертый рейх воюет с враждебными нам зонами. А если Дьявол победит Бога в битве при Армагеддоне, я истреблю в посмертии всех евреев и большевиков!

- В жопе мускулов не хватит! -захохотал ЕБН, очень довольный, что может уесть бесноватого наци. - Кто же захочет второй раз получить по морде из-за твоих зверских фантазий?!

- Напрасно Вы надеетесь на то, что мой народ, а тем более партия, меня не поддержат снова. «В ходе этой войны миллионы немцев воочию убедились, что такое коммунизм, ибо побывали на его советской родине. При свете облик коммунизма точно так же теряет свою привлекательность, как и женское лицо, на которое, если желаешь им восхититься, можно смотреть только при свечах и после 23 часов – когда взор мужчины уже слегка затуманен».

- Забудем на минутку о большевиках, - попытался прервать полемику Ницше, но фюрер не хотел прерываться:

- Я никогда о них не забуду! Как и о евреях!

- Вот я как раз о них и хотел спросить. Как конкретно Вы с ними намерены поступить в посмертии?

- Я всему адскому населению открою глаза (или что там у нас вместо них осталось) на сугубую вредоносность их мировоззрения! «Это просто несчастье, что Библия была переведена на немецкий язык и все это еврейское шарлатанство и крючкотворство стало доступным народу. До тех пор пока эти премудрости, в частности Ветхий Завет, передавались из поколения в поколение исключительно на церковной латыни, отсутствовала опасность того, что разумные люди, взявшись за изучение Библии, помутятся в уме. Но из-за того, что Библия сделалась всеобщим достоянием, множество людей получили возможность ознакомиться с религиозными идеями, которые – благодаря еще такому характерному свойству немцев, как склонность к размышлению, - способствовали тому, что большинство из них со временем впали в религиозное безумие. Учитывая также, что католические священники восхваляли безумцев как «святых», таких движений, как движение флагеллянтов в Германии в Средние века, избежать было просто невозможно.

Немец, наделенный разумом, должен был просто за голову схватиться, видя, как еврейский сброд и попы с их болтовней побудили немцев вести себя наподобие высмеиваемых нами завывающих турецких дервишей и негров. И особенно злит то, что – когда в других частях света такие религиозные учения, как конфуцианство, буддизм и мусульманство, бесспорно, представляли прочную духовную основу для верующих – немцы попались на удочку теологии, которая воистину лишена какой бы то ни было глубины».

- Как же это евреи, составлявшие ничтожную часть населения Германии, всего полтора процента, сумели оболванить 80 миллионов немцев? - опешил философ.

- «Если пытаться найти причины этого явления, то прежде всего следует указать на то, что человеческий мозг очень сильно подвержен влияниям извне. Если, к примеру, ребенка в те годы, когда он только-только начал соображать, напугать притаившимся в каком-нибудь темном помещении «черным человеком», то он весь свой переходный возраст, входя в темную комнату, подвал и т.д., уже не сможет избавиться от чувства страха. У женщин же, которых так в детстве напугали, оно зачастую остается на всю жизнь.

С другой стороны, человек не чувствует тех опасностей, которых ему не внушили. Ребенок, которому в подвергающихся бомбежкам местностях не объяснили, что это такое и почему они опасны, воспринимает налет вражеских самолетов и огонь зениток как шумный фейерверк и, как правило, не выказывает ни малейшего признака страха».

- То есть поголовно все евреи – эксперты массового гипноза?! Свежая идея! А как насчет христианской церкви? Что Вы намерены сделать с ней? - антиклерикал Ницше всегда был зациклен на этой теме.

- «В юности я признавал лишь одно средство: динамит. Лишь позднее я понял: в этом деле нельзя ломать через колено. Нужно подождать, пока церковь сгниет до конца, подобно зараженному гангреной органу. Нужно довести до того, что с амвона будут вещать сплошь дураки, а слушать их будут одни старухи. Здоровая, крепкая молодежь уйдет к нам.

Я ничего не имею против целиком государственной церкви, как у англичан. Но мир просто не может так долго держаться на лжи. Только в VII, VIII и IX веках князья, которые были заодно с попами, навязали нашим народам христианство. Раньше они жили без этой религии. Христос был арийцем...»

- Евреем Он был! - воскликнули в унисон эрзац-Данте, эрзац-Виргилий и, как ни странно, Борман, всегда опровергавший это утверждение шефа. Гитлер их проигнорировал:

- «Но Павел использовал Его учение для того, чтобы мобилизовать преступные элементы и заложить фундамент предбольшевизма. С его победой античный мир утратил красоту и ясность. Что это за Бог, которому нравится, как люди перед Его ликом умерщвляют свою плоть?»

- Что ж, тогда, если не христианство, Вас привлекает? - философ не ослаблял напора.

- «Ислам, пожалуй, еще мог бы побудить меня вперить восторженный взор в небо. Но когда я представляю, как пресно и скучно на христианских небесах! В этом мире есть Рихард Вагнер, а там только «Аллилуйя», пальмовые ветви, младенцы, старики и старухи. Дикарь поклоняется хотя бы силам природы. Христианство же стремится заставить уверовать нас в «чудо преображения», ничего более нелепого человеческий мозг в своем безумии и выдумать не мог; чистейшей воды издевательство над любым божественным началом. Да негр с его фетишем в тысячу раз выше того, кто верит в чудесное преображение. Подчас теряешь всякое уважение к человечеству. Не к массе: ее ничему другому никогда и не учили. Но когда министры – члены партии и генералы убеждены, что нам не победить без благословения церкви!

... Когда магометане в VIII веке намеревались через Францию проникнуть в Центральную Европу, их натиск был отбит в сражении под Пуатье. Доведись же им тогда выиграть битву, мир был бы магометанским. Ибо победой они навязали бы германским племенам религию, которая своим постулатом: «Мечом насаждать веру и подчинять ей народы» - была как по мерке скроена для германцев. По причине своей расовой неполноценности завоеватели не смогли бы надолго удержаться в борьбе против выросших среди суровой природы, а потому более сильных аборигенов, так что под конец мировую империю возглавили бы не арабы, а германцы, принявшие ислам.

В том-то и беда, что мы исповедуем не ту религию. Почему бы нам не перенять религию японцев, которые считают высшим благом жертву во славу отечества? Да и магометанская подошла бы нам куда больше, чем христианство с его тряпичной терпимостью.

...Наша религиозность – это вообще наш позор. У японцев-христиан религия преобразована применительно к их миру. Но им легче. Религия японцев возвращает их назад к природе. Христианский тезис о загробном мире я ничем не могу заменить, поскольку он совершенно несостоятелен».

Ельцин задохнулся бы от возмущения, если бы душа могла дышать:

- Да ты же в загробном мире находишься, а отрицаешь его существование!

- У нас разные определения этого термина. «...Вера в вечную жизнь имеет под собой определенные основания. Ум и душа возвращаются в общее хранилище, как, впрочем, и тело. Мы ляжем удобрениями в почву, на которой появится новая жизнь. Я не хочу ломать голову в поисках ответов на вопросы «почему?» и «отчего?». Все равно нам не дано проникнуть в глубину души». А, кстати, жаль! Уж я бы в глубине душ своих подчиненных поковырялся!

- Так что, Вы не можете найти вообще ничего хорошего в христианстве? - попытался извлечь практическую пользу из теоретических рассуждений фюрера Ницше.

- «Десять заповедей – это законы, на которых зиждется мироздание, и они полностью достойны похвалы».

- Чего ж ты заповедь «Не убей» не соблюдал? - вмешался ЕБН.

- Она касается людей, а я приказывал – заметьте, не сам убивал! - уничтожать унтерменшей! И перестаньте сбивать меня с мысли! «Церкви возникли потому, что у религии появилась организационная структура. Подсознание же у всех людей одинаковое, только понимание каких-то вещей происходит у них по-разному. Один сознает низменность своей натуры, лишь когда над ним нависла смертельная угроза. Другой же с самого начала понимал это, и ему не нужны были наводнение, пожар или землетрясение. В подсознании каждый чувствует ограниченность власти человека».

- Я тоже всегда подчеркивал определяющую роль подсознания! - торжественно произнес Фрейд, словно читая доклад в собрании коллег.

- Я от евреев ничего не приму – даже подтверждения своих выводов! «Вы уже составили завещание?»

- Это Вы меня, умершего уже человека, спрашиваете?

- Нет, это я повторяю любимый вопрос священников! «Вопрос считается бестактным, чем моложе, тем меньше думаешь об этом. Но старики просто как одержимые цепляются за жизнь. Большинство из них верующие. Церковь открывает им перспективу: уход из жизни ничего не решает, дальше все будет гораздо лучше. Как тут не завещать церкви свои тысячи!

...Авторитет церковных иерархов основывается на том, что их вероучение объявляется догмой, и церковь просто-напросто самоликвидировалась бы, не придерживайся она твердо основных догматов веры. Но то, что не радует глаз, должно или измениться, или исчезнуть. Таков закон вечного движения».

- А Вы, оказывается, диалектик, герр Гитлер, - не то удивился, не то съязвил Ницше.

- Я прежде всего национал-социалист, а уж потом все остальное! В том числе и скептик, и реалист!

- Будь ты реалистом, а не идиотом-фанатиком, ты бы еврейских ученых-физиков из Германии не вышиб! А они уехали – и атомную бомбу быстрее твоих недоразвитых арийцев сгандобили! - торжествовал Борис Николаевич.

- Объясните мою позицию в этом вопросе, Шпеер! - приказал Гитлер, чем немало удивил всех: он обычно предпочитал говорить о себе сам.

- Охотно. «Фюрер глубоко уважал физика Филиппа Ленарда, который в 1905 году получил Нобелевскую премию и в научной среде считался одним из немногих ярых сторонников Гитлера. Ленард сумел убедить Гитлера в том, что ядерная физика и теория относительности используются евреями для разложения германского народа. В узком кругу своих приближенных Гитлер со ссылкой на своего выдающегося ученого соратника именовал ядерную физику «еврейской физикой».

Со мной Гитлер иногда говорил о возможности создания ядерной бомбы, однако он совершенно не разбирался в этой проблеме. Этим и объясняется его неспособность оценивать эпохальное значение ядерной физики. Временами он, правда, пытался понять ее виды на будущее, но мои сообщения о беседах с физиками еще больше усиливали его желания не вникать слишком глубоко в эти дела. И действительно, профессор Гейзенберг так и не ответил на мой вопрос, может ли он гарантировать полный контроль над цепной реакцией. Вряд ли Гитлер стремился покорить мир, чтобы он затем снова превратился в раскаленное небесное тело. Такая перспектива уж никак его не устраивала. Как-то он даже в шутку заявил, что ученые слишком оторваны от жизни и ради раскрытия всех земных тайн готовы поджечь земной шар, однако он, к счастью, до этого не доживет.

Тем не менее Гитлер, не задумываясь, отдал бы приказ сбросить атомную бомбу на Англию. Подтверждение тому – его реакция на заключительные кадры документального фильма о бомбардировке Варшавы. Он пригласил Геббельса и меня на просмотр в свои жилые апартаменты в рейхсканцелярии – на экране горели дома, пикирующие бомбардировщики заходили на цели, можно было проследить всю траекторию полета бомбы и увидеть, как самолеты взмывают вверх, а снизу к ним тянутся огромные, снятые крупным планом языки пламени. Гитлер, как завороженный, смотрел на экран. В конце фильма на белом полотне неожиданно появились контуры Британских островов. Самолет с германскими опознавательными знаками спикировал на них. «Именно такая участь ожидает их! - с восторгом воскликнул Гитлер. -Именно так мы их уничтожим!!»

- Даже жажда победы и опасность поражения не удержали тебя от глупейшего антисемитизма! - торжественно провозгласил Ельцин. - Ну, не идиот ли ты?!

- Не могу поступиться принципами, - пожала призрачными плечами душенька Адольфа. Экс-гарант попытался припомнить, где же еще он слышал или читал эту фразу... - Сталин своих ученых расстреливал или ссылал в лагеря. А лично Вы, кстати, хоть своих ученых и не выгоняли, но так заморили их голодом, что они из России сами эмигрировали! - ударил в ответ фюрер.

- Туше! - изобразил аплодисменты Ницше.

- Не понимаешь ты истинной веры! - не сдавался Ельцин.

- «Среди двух с половиной миллиардов жителей Земли мы можем обнаружить 170 основных вероисповеданий, каждое из которых утверждает, что именно оно придерживается истинных представлений о потустороннем мире. Получается, что 169 религий – ложные и лишь одна истинная.

...Русские имеют право выступать против своих попов, но они не смеют использовать их в борьбе против высших сил. Мы жалкие, безвольные создания, это факт, но есть также созидательная сила. И было бы глупо отрицать это».

- Что ж ты, гад, то на евреев, то на русских постоянно бочку катишь? - обиделся ЕБН.

- Есть за что! «Второго такого ханжеского государства, как Россия, не найти. Там все построено на церковных обрядах. И тем не менее русские получили крепкую взбучку. К примеру, молитвы 140 миллионов русских во время войны с японцами в 1904-1905 годах принесли, совершенно очевидно, меньше пользы, чем молитвы гораздо меньшей по численности японской нации. Точно так же во время мировой войны наши молитвы оказались весомее, чем ихние. Но даже внутри страны попы не смогли обеспечить прочную опору существующему строю. Появился большевизм. Разумеется, этому способствовали также реакционные круги: они устранили Распутина, то есть единственную силу, способную привить славянскому элементу здоровое миропонимание».

- Давно я такой ахинеи не слышал! Японцев мы в 1945 году порвали, как Тузик - шапку. А Распутин – такой же слуга Дьявола, как и ты!

- Неправда! - опроверг сие утверждение голос «святого черта».

- Дайте же мне договорить! - зашелся в бешеном крике фюрер. - Делаю резюме своей речи. «В наши дни человек, знакомый с открытиями в области естествознания, уже не сможет всерьез воспринимать учение церкви: то, что противоречит законам природы, не может быть божественного происхождения, и Господь, если пожелает, поразит молнией также и церковь. Целиком основывающаяся на взглядах античных мыслителей, религиозная философия отстает от современного уровня развития науки. В Италии и Испании это закончилось резней.

Я не хочу, чтобы у нас случилось то же самое. Мы счастливы, что сохранились Парфенон, Пантеон и другие святыни, хотя с религиозной стороной этих сооружений мы уже не имеем ничего общего. Будь их у нас еще больше, это было бы просто великолепно. Мы ведь все равно не будем поклоняться в них Зевсу.

У нас такая же ситуация: лишь церковь сохранила весомые свидетельства о Средневековье. Теперь представьте себе, я становлюсь ярым иконоборцем и одним махом уничтожаю все, что у нас было создано в V-XVII веках. На этом месте возникает дыра. И как из-за этого обеднеет мир!» Большевики сделали преступление против человечества, взрывая здания храмов или превращая их в склады!

Уже в третий раз ЕБН ловил себя на мысли, что согласен с бесноватым фюрером.

- Разрушение храмов - хобби не только большевиков, - проявил завидную справедливость Ницше. - После освобождения Польши в 1918 году одним из первых актов нового правительства стал взрыв русского православного соборного храма в Варшаве. Местные жители – и города, и окрестных деревень – специально приходили, чтобы унести и выбросить хотя бы кусочек здания.

- Немцы - тоже не святые в этом отношении, - сыграл в объективность Шпеер. - В конце войны «я собирался предотвратить нависшую над разрушенными городами угрозу: настроенные враждебно к любым проявлениям свободного духа гаулейтеры намеревались под предлогом реконструкции снести обветшавшие памятники архитектуры, даже если они всего лишь нуждались в реставрации. Так, например, когда я приехал в подвергшийся накануне сильному воздушному налету Эссен и, поднявшись на высокую трассу, мрачно смотрел на раскинувшиеся внизу руины, то стоявший рядом гаулейтер как бы между прочим сказал, что теперь будет полностью снесен кафедральный собор: он, дескать, все равно очень сильно поврежден и только мешает придать городу современный облик...

Один из гаулейтеров следующим образом объяснял мне столь откровенное желание покончить с прошлым: «Замки и церкви – оплот реакции, и поэтому наша революция должна их смести!» В его словах чувствовался фанатизм, присущий партийным вождям на ранней стадии развития НСДАП».

- Вы, герр Гитлер, затронули тему послесмертия и отвлеклись, - напомнил философ.

- «Я ничего не знаю о загробном мире и достаточно честен, чтобы открыто признаться в этом. Другие же утверждают, что кое-что знают о нем, а я не могу представить доказательства, что это не так.

Крестьянке я бы не хотел навязывать свою философию. Учение церкви тоже своего рода философия, пусть даже и не стремящаяся отыскать истину. Но поскольку людям крупномасштабные материи недоступны, это не страшно. В итоге все, в общем-то, сводится к признанию беспомощности человека перед вечным законом природы. Не повредит также, если мы придем только лишь к выводу, что спасение человека – в его стремлении постичь смысл Божественного Провидения, а не в вере в свою способность восстать против закона. Это же просто замечательно, когда человек безропотно чтит законы».

Верно! - подумал ЕБН. - Законопослушных можно и стричь, и доить, и на мясо резать.

- Ну а с церковью-то все же как покончить? - не слезал с любимого конька антиклерикал Фридрих.

- «Поскольку любые потрясения суть зло, лучше всего будет, если нам удастся, просвещая умы, постепенно и безболезненно преодолеть такой институт, как церковь... Им, церковникам, нужно просто втолковать, что царство их не от мира сего... На дворе эпоха гибели церкви. Пройдет еще несколько веков, и путем эволюции свершится то, что не удалось сделать путем революции».

- В 1933 году широко практиковались организованные коллективные посещения штурмовыми отрядами церковных богослужений, во время которых Ваши головорезы совершали обструкции и хулиганские действия антирелигиозного характера. Это какой путь – эволюционный или революционный? - было опять непонятно: то ли философ смеется над фюрером, то ли поддерживает его.

- Да поймите же: я боролся не против церкви как таковой, а против ее служителей, враждебных нашей идеологии. Вот пример.

26 марта 1942 года со всех церковных кафедр нашей страны было оглашено «Пасторское послание немецких епископов о положении католической церкви в Германии», которое обвиняло «национал-социалистическое правительство в нарушении установленного конкордатом (моим соглашением с римским папой) принципа гражданского мира. И это, дескать, несмотря на то, что 93 процента германского народа исповедуют христианство, а бесчисленное множество католиков на передовых позициях черпают мужество из своей веры и отмечены наградами за свое героическое поведение. Те, кого их религиозное чувство приводит в церковь, подвергаются преследованиям; за священниками установлена слежка; в школах-интернатах (например, в национал-политических воспитательных заведениях) запрещено преподавание закона Божьего, всячески препятствуется воспитанию детей в религиозном духе; заповедь «Не убий!» нарушается организованным в соответствии с приказом правительства убийством неизлечимо больных и показом тенденциозных фильмов («Я обвиняю»); нарушается право собственности (конфискации монастырского имущества), и поэтому возвращающиеся с фронта члены монашеских орденов не находят себе приюта и вообще вынуждены в дальнейшем опасаться покушений на их частную собственность.

Я приказал, чтобы в прессе не только не велось никакой полемики с пасторским посланием, но, напротив, всячески подчеркивалось единение тыла и солдат... Противодействовать посланию следует лишь с помощью честной, объективной информации».

- А что там про убийство больных говорилось? - спросил Ельцин.

- 1 сентября 1939 года Гитлер издал секретный указ (так называемую программу эвтаназии) об умерщвлении «неизлечимо больных». Он не только распространялся на многочисленные категории инвалидов, хронических больных, умственно неполноценных, но мог также произвольно применяться в отношении политических противников режима. 28 июля 1941 года епископ граф фон Гален возбудил перед прокуратурой при Мюнстерском земельном суде и перед полицей-президентом Мюнстера дело о групповом убийстве душевнобольных людей. В результате этого и других подобных протестов выполнение «программы эвтаназии» (после того как к августу 1941 года число ее жертв уже составило более 70 000 человек) было несколько приторможено, но не отменено. Уже 26 сентября епископ вынужден был возобновить свой протест посредством оглашения его с церковных кафедр Ольденбургского округа, - лекторским тоном доложил Ницше.

- Как ты об этом спокойно говоришь!

- Почему спокойно? Я глаголю об этом с глубочайшим волнением – потому что наконец-то моя философия воплотилась в жизнь!

- Ты не упрекаешь гитлеровцев за их злодеяния?! Ты не признаешь ни Десять заповедей, ни Христова учения?!

- Конечно, нет! «Что ягнята не любят крупных хищных птиц – это понять не трудно, но это не является еще причиной ставить упрек большим хищным птицам, что они хватают маленьких ягнят. И если ягнята говорят между собой: «эти хищные птицы злы, и тот, кто наименее подобен хищной птице, кто, напротив, является их противоположностью – ягненком, разве тот не хорош»? то ничего нельзя возразить на такое построение идеала, хотя хищные птицы посмотрят на это с насмешкой и скажут: «Мы ничего не имеем против этих добрых ягнят, мы их даже любим, что может быть вкуснее нежного ягненка».

Требовать от силы, чтобы она не проявляла себя силою, чтобы она не была желанием одолеть, сбросить, желанием господства, жаждою врагов, сопротивлений и торжества, это столь же бессмысленно, как требовать от слабости, чтобы она проявлялась в виде силы...

Угнетенные, подавленные, подвергшиеся насилию в мстительном лукавстве бессилия говорят: «Будем иными, чем злые, т.е. добрыми. А добр всякий, кто не производит насилия, никого не оскорбляет, не нападает, не воздает злом за зло, кто месть предоставляет Богу, кто подобно нам скрывается, уступает дорогу всему злому и вообще немногого требует от жизни, подобен нам, терпеливым, скромным, справедливым». Относясь к этому холодно и беспристрастно, это значит, собственно говоря, только: «Мы слабые-слабые: хорошо, если мы не будем ничего такого делать, на что у нас не хватает сил»; но это резкое признание факта, это ум низшего порядка, свойственный даже насекомым (которые притворяются мертвыми, чтобы не делать «слишком многого» в случае большой опасности)...»

- А геноцид тебя не ужасает?!

- Когда я узнал о взрыве вулкана Кракатау на острове Ява в Индонезии, то был охвачен энтузиазмом: «Как это прекрасно, в один миг уничтожено 200 тысяч человек! Это великолепно! Вот конец, ожидающий человечество, вот конец, к которому оно придет!» Гитлер – начало этого конца!

Фюрер, обычно не дававший никому и рта раскрыть, слушал этот монолог, не перебивая, и покачивал прозрачной головой от удовольствия:

- Правильно, герр Ницше! «В вечной борьбе человек стал великим – в вечном мире он гибнет... Самый храбрый и прилежный получает, как любимец природы, право на существование, на господство... Сильнейший должен господствовать, а не растворяться в более слабом, жертвуя собственным величием... Стало быть, кто хочет жить, тот борется, а кто не хочет вражды в этом мире, кто не хочет вечных сражений, не заслуживает жизни. Даже если это жестоко, это так, а не иначе».

- Да вы все тут одним миром мазаны! - догадался Ельцин, вспомнив, что постоянно твердил его спутник: ницшеанство – идейная основа гитлеризма.

- Никто, наоборот, тут ни ладаном, ни смирной, ни елеем не помазан! - опроверг его Дьявол. - Ты, Боря, кстати, тоже в числе грешников. Адольфушка, ты на земле душ принимал?

- Да, Повелитель!

- А теперь пора принять муку!

... Ева Браун написала в мае 1935 года в своем дневнике о «Валькирии», которую Гитлер якобы нашел на замену ей. Не зря знакомство Адольфа с этой женщиной привело ко второй попытке самоубийства его будущей жены. Соперницу, к которой Ева так ревновала, звали Юнити Валькирия Митфорд. Она происходила из знатной британской семьи. Тогда ей было двадцать лет, и она выглядела именно так, как национал-социалисты представляли себе настоящую дочь германского народа: высокая голубоглазая блондинка – и пышная от ног до груди. Юнити – единственной в мире иностранке – удалось войти в ближайшее окружение наци №1.

В 2008 году в мировой прессе появилось много спекуляций о том, не родила ли Митфорд ребенка от Гитлера. Это – вымысел. Но она очень ему нравилась, и лидеры Третьего рейха несколько раз заводили с вожаком беседы о нежелательности интимной связи, а тем более женитьбы солнца германской нации на представительнице враждебного народа.

Смертельный крест на этих отношениях, которые грозили перерасти в нечто более серьезное, поставило начало Второй мировой войны. Девушке передали через английского генерального консула в Мюнхене телеграмму ее родителей: они просили дочь вернуться в Англию. В ответе Юнити ничего не писала о возвращении, а взамен попрощалась:

«Я как раз забрала вашу телеграмму и узнала, что началась война. Итак, я говорю вам до свидания. Консул возьмет с собой это письмо. Наверное, когда закончится война, вновь возобновится дружба между Англией и Германией, на которую мы так надеялись. Я желаю вам, что вы тогда часто будете видеть фюрера».

В тот же день Юнити разыскала гаулейтера Мюнхена, с которым ее познакомил Гитлер. Когда она спросила его, не могут ли ее интернировать из-за английского гражданства, тот однозначно ответил: «Нет». Она спокойно может остаться в Мюнхене, он даже обещал ей бензиновый паек. Юнити смотрела сквозь него и, казалось, не слышала ни одного из его дружеских слов. Девушка передала ему запечатанный конверт, адресованный господину рейхсканцлеру. Потом она покинула бюро.

У гаулейтера было в этот день много дел – ведь началась война. Он не открывал конверт, и письмо пролежало у него на столе несколько часов. После обеда он говорил с Гитлером по телефону и вскользь упомянул о письме Юнити. Затем он вскрыл конверт, вынул из него партийный значок Митфорд с подписью Гитлера, подписанную фюрером фотографию, которую поклонница хранила со дня своей встречи с обожаемым кумиром, и пробежался по строчкам прощального послания.

«Я разрываюсь между моей лояльностью к Вам, мой фюрер, и моим долгом англичанки... наши народы вверглись в пропасть... одно потянет за собой другое... моя жизнь не в счет...».

Это попахивало самоубийством. Гаулейтер еще раз позвонил Гитлеру, и тот приказал ему найти Митфорд. В то время как СС искало Юнити, она пришла к Английскому саду в Мюнхене и присела на скамейку. Вытащила из кармана маленький пистолет, поднесла дуло его к правому виску и нажала на курок. Пуля застряла в задней части черепа. Тонкая струйка крови потекла по правой щеке накрашенного лица Юнити...

За Митфорд уже давно следила германская военная разведка. По этой причине вскоре после выстрела на месте оказалась машина «скорой помощи», которая отвезла самоубийцу в хирургическую университетскую клинику.

Врачи установили, что Юнити жива, но находится без сознания. Ее лицо сильно опухло, однако повреждение, казалось, не было смертельно опасным. Спустя несколько дней пациентка пришла в себя, но не могла произнести ни слова. Рентгеновский снимок показал, что пуля не может быть удалена из головы.

Юнити положили в большую отдельную комнату, где за ней ухаживали несколько сестер. Пациентка была полностью беспомощна, ее нужно было мыть и кормить. Она не могла вставать, так как страдала нарушениями координации, что часто случается при тяжелых повреждениях головы. Врачи предполагали, что пуля повредила центр речи в мозге. Для них было ясно: Юнити молчала не потому, что не хотела говорить, а потому что не могла.

После того как Гитлер узнал о попытке самоубийства, он время от времени посылал ей цветы или звонил в клинику, чтобы узнать, как обстояли дела, несколько раз ее навещал. Юнити была в полукоме, ее состояние выглядело крайне серьезным. О возвращении в семью не могло быть и речи, она бы не пережила подобное путешествие.

На ее ночном столике стояло фото Гитлера в серебряной рамке, которое она передала в том самом письме гаулейтеру, рядом лежал партийный значок, но Митфорд не замечала ни того, ни другого. Однажды медсестра вдруг заметила, что значок исчез. Началась паника, комнату тщательно обыскали. Но пропавшее не нашли. Пришел главный врач и дал указание просветить пациентку рентгеном. Выяснилось, что она проглотила значок – наверное, чтобы предпринять вторую попытку самоубийства. Его достали при помощи желудочного зонда.

Спустя три месяца, в декабре 1939 года, состояние Юнити как будто стабилизировалось, и ее можно было перевозить. Тайно она была доставлена на Мюнхенский главный вокзал, где для нее приготовили отдельный вагон со специальной кроватью. Врач и сестра сопровождали ее в Швейцарию. На вокзале в Берне их ждала больничная машина, которая отвезла самоубийцу в клинику. Ее главный врач спросил на следующий день своих коллег из Германии: «Что все это означает, это так называемое нарушение речи? Она пела хвалебную песню Гитлеру».

Временами к Юнити возвращалось сознание. Но она была далека от выздоровления. Ее сестра Дебора была безмерно испугана, когда приехала в Берн, чтобы забрать свою сестру в Англию: «Это было ужасное зрелище. Она лежала в постели, два огромных темно-синих глаза на осунувшемся лице, которое трудно было узнать. Потому что это было уже не ее лицо, со свалявшимися волосами и желтыми зубами, за которыми после выстрела 3 сентября никто не ухаживал, потому что она не выносила, когда прикасались к ее голове. Из-за впавших щек ее зубы казались еще больше, еще желтее и потому еще ужаснее. Ее улыбка была удивительно пуста, ее тело было таким маленьким и тонким».

Дебора и ее мать арендовали у швейцарской железной дороги вагон 1-го класса, оснащенный медицинским оборудованием. На нем Юнити доставили в Кале на французское побережье Ла-Манша. Ее поездка продолжилась на пароме, который 3 января 1940 года прибыл в Фолкстоун. Британские власти во время прибытия Митфорд полностью перекрыли подходы к порту. Солдаты охраняли входы и выходы. Среди зевак находились полицейские в штатском, которые следили за тем, чтобы никто не приблизился к именитой пациентке.

Это был последний раз, когда Юнити привлекла к себе такое внимание. На следующий день многие статьи в газетах писали о ее возвращении, потом все затихло. Незаметно для общественности Митфорд продолжала жить в сумеречном состоянии. Свои последние годы поклонница фюрера провела на принадлежащем ее отцу уединенном острове в Ла-Манше. Она уже ничего не знала ни о войне, ни о своем кумире. Митфорд оставалась наполовину парализованной, а британские врачи не решались удалить пулю из ее головы. Иногда пуля двигалась и 20 мая 1948 года завершила то, что Юнити начала девять лет назад, - самоубийство.

- Это мой рок – видеть, как дорогие мне женщины или умирают от неизлечимой болезни, как мама, или кончают с собой, - прошептал потрясенный Гитлер. - Кроме Гели, Евы и Юнити, еще Мария Райтер совершила попытку самоубийства. Знаменитая актриса Рената Мюллер, с которой у меня был короткий роман, в 1936 году выбросилась из окна и разбилась. Жена предводителя Трудового фронта Лея, тайно в меня влюбленная, повесилась...

- Бог тебя наказывает за вражду к Нему, - вздохнул Ельцин. Радоваться или злорадствовать по поводу таких страданий его в общем-то незлая душа просто не могла.

- При чем тут Господь! - не преминул огрызнуться фюрер. - Ему я ничем не вредил, а вот некоторым, на мой взгляд, Его недостойным служителям – давал отпор! «...Церкви всегда удавалось пробираться к власти и подольститься ко всем германским императорам, начиная с Карла Великого. Ее приемы – это приемы коварных женщин, которые сперва прикидываются добрыми и хорошими, чтобы тем самым вкрасться в доверие к мужчинам, а затем постепенно натягивают вожжи и затем держат их в такой строгости, что мужчины вынуждены танцевать под их дудку и выполнять все их желания...»

Много раз церковники и со мной пытались «устроить нечто подобное. Епископат Богемии и Моравии обратился ко мне с просьбой разрешить им почтить память обергруппенфюрера СС Гейдриха колокольным звоном и прочитать реквием по нему. Но я заявил этим господам, что было бы гораздо лучше, если бы они в свое время молились о сохранении жизни исполняющего обязанности имперского протектора».

- Священнослужителям следовало молиться о сохранении жизни жесточайшего палача Чехословакии?! - ужаснулся Ельцин. - Хорошо, что его убили английские диверсанты!

- Какой замечательный цинизм с Вашей стороны, герр рейхсканцлер! - восхитился Ницше.

- За те деньги, что я им плачу, святоши могли бы непрестанно молиться о здравии и моем, и Гиммлера, и Геббельса, и прочих моих сподвижников! «... Это просто скандал, что у нас церковь в отличие от всех ярко выраженных католических стран – за исключением Испании – получает от Германского рейха чрезмерно большие субсидии.

Если я не ошибаюсь, церковь до сих пор получает 900 миллионов рейхсмарок. При этом попы преимущественно заняты тем, что подрывают основы национал-социалистической политики...

Я всерьез размышляю над тем, не следует ли миллионы, ранее выплачивавшиеся церкви, использовать для финансирования военных поселенцев на Востоке.

Католической церкви я намерен выплачивать самое большее 50 миллионов. И лучше всего передавать их князьям церкви, в обязанности которых входит распределять эти деньги, ибо тем самым будет «официально» гарантировано их «справедливое» распределение. И с помощью этих 50 миллионов можно будет добиться гораздо большего, чем с помощью 900 миллионов. Ибо: поскольку князья церкви могут распоряжаться ими по собственному усмотрению, они за эту сумму будут мне сапоги лизать. И если князей церкви можно купить, то это следует сделать. Я считаю, что, если князь церкви желает наслаждаться жизнью, то ради Бога, мешать ему в этом не следует. Опасны только фанатики-аскеты с глубоко запавшими глазами.

После этой войны я приму меры, которые очень сильно помешают католической церкви привлечь на свою сторону молодое поколение. Я больше не допущу, чтобы дети в возрасте 10 лет становились членами монашеских орденов, когда они еще толком не знают, как перенесут обет безбрачия и тому подобные вещи. После войны стать духовным лицом будет позволено лишь тому, кому уже исполнилось 24 года и кто отбыл трудовую повинность и отслужил в армии.

Когда шли процессы против монастырей, я неоднократно убеждался, что только жестокая нужда гнала безработных туда, и если они позднее пытались уйти из монастырей, то попы силой возвращали их обратно. Поэтому отрадно, что роспуск некоторых монастырей вернул свободу кое-кому из тех, кто может и хочет работать. Закрытие монастырей не потребовало слишком больших усилий, поскольку они в основном имели статус юридического лица и поэтому могли быть закрыты путем заключения договора с приором в частном порядке. Ему просто назначалась рента в 500, а его людям – в 200-100 рейхсмарок ежемесячно, и в большинстве случаев они выражали готовность отказаться от монашеской жизни. В Австрии после «аншлюса» таким образом было закрыто около 1000 монастырей».

- Что за процессы? - воспользовался паузой в монологе фюрера ЕБН.

- Антицерковная политика Гитлера в 1935-1936 годах выразилась в ряде скандальных судебных процессов, имевших своей целью дискредитировать католическую церковь. Подсудимые – священники, монахи – обвинялись в различных правонарушениях или аморальных действиях – незаконных валютных сделках, сексуальных извращениях и т.п., - не без удовольствия сообщил Ницше.

- Но давайте вернемся к нашему герою, который с таким нетерпением ждет Железный крест! - перебил его фюрер.

- Вранье, ничего я не жду!

- Это у Вас от молодости и недопонимания...

- Какой, к черту, молодости?!

- Здесь, в аду, Вы – еше ребенок: находитесь тут недолго. Не беда, я Вас воспитаю! Одно из самых моих любимых высказываний: «Нет ничего прекраснее, чем воспитание человека». А перевоспитывать душу – еще лучше. «Мы вырастим молодежь резкую, требовательную и жестокую. Я хочу, чтобы она походила на молодых диких зверей». Вам в России удалось взрастить именно такое новое поколение.

- Чушь!

- Не скромничайте. Ваши «скинхеды» отмечают каждый мой день рождения – 20 апреля - нападениями на «лиц кавказской национальности».

- Это – отдельные отморозки! Наша молодежь, в основном, торговлей занимается, «капусту квасит». И просто «квасит»... Ну, еще рэкетом балуется, - начал вспоминать Ельцин то немногое, что знал о подрастающем поколении. - Словом, сызмальства зарабатывает... как на Западе!

- Неправда! - взвыл миллионный хор голосов из современных американских и европейских зон ада. - Наша молодежь вовсе не такая, как в России!

Но Ельцин прислушивался к Западу только тогда, когда ему было выгодно, а на данный момент это было не так.

- Так пойдете воспитываться в «школу Адольфа Гитлера», герр Ельцин?

- Куда?

- Проект под таким названием был создан Леем, которому партия доверила организацию воспитательной системы. Путем создания «школ Адольфа Гитлера» для детей среднего возраста и «орденских замков» для более высокого образования мы воспитывали как профессионально, так и идеологически подкованную элиту, - пояснил Шпеер.

Ницше, как всегда, испортил ложкой дегтя бочку меда, любовно собранного фюрером:

- Характерно, что высокие партийные функционеры отнюдь не рвались отдавать своих детей в эти школы; даже такой фанатичный нацист, как гаулейтер Заукель, не позволил ни одному из своих многочисленных сыновей избрать эту карьеру. А Борман демонстративно определил туда одного сына – в наказание. Хотите возразить, герр рейхсканцлер?

Гитлер поморщился - однако от дискуссии воздержался:

- Подводим итоги. В любом случае – следовал ли герр Ельцин моим гениальным предначертаниям или поступал совершенно вразрез с ними – его деятельность разрушала Россию либо, по меньшей мере, создавала ей серьезные проблемы. Поэтому Железного креста I-й степени он достоин. Пусть награда найдет героя – с дьявольской помощью!

Главный орден Третьего рейха каиновым клеймом (или тавром на шкуре скотины) выжегся с невероятной болью на том месте души, где у ее земной оболочки когда-то билось сердце. На ее поверхности, и без того походившей на леопардовую шкуру благодаря сочетанию черных и белых пятен, Железный крест смотрелся особенно выразительно и жутко.

- Нет, не хочу! - орал в бешенстве и негодовании ЕБН.

- Похоже на крик проститутки, которая поняла, что ей придется отработать «субботник» - обслужить целую бригаду бандитов или стражей закона бесплатно, - сформулировал компетентное мнение философ. Видимо, он хорошо подготовился к роли ельцинского гида, так как отлично изучил порожденные его эпохой реалии.

- Предлагаю Вам стать гаулейтером одной из оккупированных нами территорий адского Советского Союза, - торжественно предложил Гитлер. - Я понимаю, Вы на земле руководили всей Россией, а здесь я предлагаю всего одну область. Но там Вы работали плохо, а тут придется трудиться как следует. Не бойтесь, мы все верим: Вы справитесь – и станете настоящим нацистским гаулейтером! Ведь задатки у Вас есть! «Человек растет вместе со своими задачами».

- Ты уговариваешь меня продаться Сатане таким образом? А Страшный Суд?

- У нас с Вами есть один любимый общий принцип: «Не бояться последствий!»

- Так то на земле было. Здесь я поумнел...

Гитлер хотел было дать ему отповедь, но вместо этого произнес:

- Прошу прощения, я должен отпраздновать свой 56-й день рождения...

Секретарша Гитлера Тройдель Юнге: «Самые важные сановники Рейха 20 апреля 1945 года пришли поздравить фюрера; они просили, чтобы Гитлер покинул Берлин и прибыл в группу армий «Юг» в Баварии. Он категорически отказался. Я в это время находилась вместе с другими секретарями в маленьком кабинете. Лицо фюрера было мертвенно-бледным. Он молчал. Он был похож на покойника. Мы осмелились переспросить его, действительно ли он хочет остаться в Берлине. «Конечно, я не уеду! - сказал он. - Я должен ускорить развязку или погибнуть».

Мы онемели от удивления. Впервые он говорил безапелляционным тоном, вслух сказав ту правду, о которой мы давно догадывались: он больше не верил в победу. Он потерял веру...

В последние дни я часто встречала фюрера, бродившего как привидение по темным лабиринтам бункера, молча пересекавшего коридоры, входящего в комнаты. В какие-то мгновения я спрашивала себя, почему он не положит конец всему этому. Теперь было ясно, что ничего уже не спасти. Но в то же время мысль о самоубийстве отталкивала. Первый солдат Рейха кончает с собой, в то время как дети сражаются у стен столицы. Я решилась задать ему вопрос: «Мой фюрер, не кажется ли Вам, что немецкий народ ждет, чтобы Вы стали во главе войск и пали в бою?» - «У меня дрожат руки, я едва могу держать пистолет. Если меня ранят, никто из солдат не прикончит меня. А я не хочу попасть в руки русских». Он говорил правду. Его рука дрожала, когда он подносил ложку ко рту; он с трудом поднимался со стула; когда шел, его ноги тяжело волочились по полу».

У Гитлера с раннего детства болел желудок, причем врачи считали, что это было не органическое, а нервное заболевание.

Фюрера всю жизнь преследовали колики в животе, и он соблюдал строгую вегетарианскую диету. Несмотря на это, Гитлера постоянно мучили газы, что часто приводило к весьма неловким ситуациям, особенно при сильных психических нагрузках. В молодости он переболел туберкулезом и постоянно страдал из-за болезни дыхательных путей. С возрастом развились еще и гипертония, сердечно-сосудистая недостаточность.

С самых ранних лет у Гитлера начались нелады с левой рукой, что заметно уже на первом кинохроникальном кадре, на котором он фигурирует. Кинокадры также безошибочно свидетельствуют, начиная с 1941 года, о болезни Паркинсона у фюрера; синдром этот носил левосторонний характер.

«Я до сих пор поражаюсь, с каким спокойным фатализмом мы обсуждали за едой самые удобные и наименее мучительные способы самоубийства. «Самый верный способ, -говорил Гитлер, - вставить ствол пистолета в рот и нажать спусковой крючок. Череп разлетается в куски, и смерть наступает мгновенно». Ева Браун ужаснулась. «Я хочу, чтобы мое тело было красивым, - запротестовала она, - я лучше отравлюсь». Она вынула из кармана своего элегантного платья маленькую капсулу из желтой меди. В ней был цианид. «Это больно? - спросила она. - Я так боюсь долгой и мучительной агонии. Я приняла решение умереть, но хочу, чтобы это было, по крайней мере, без мучений». Гитлер объяснил ей, что смерть от цианида безболезненна. «Она наступает через несколько минут. Нервная и дыхательная система сразу парализуется». Это объяснение побудило фрау Кристиан и меня просить у фюрера одну из таких капсул. Генрих Гиммлер, министр внутренних дел и глава гестапо, как раз только что принес несколько дюжин. «Вот капсула для вас, фрау Юнге», - сказал мне Гитлер».

...Это был самый жуткий день рождения, на каком когда-либо присутствовал Ельцин. Атмосфера «мероприятия» привела всех в трепет, им хотелось, чтобы она поскорее кончилась. Но конец празднества ознаменовался началом новых мук...

Вперед вышла Ева Браун:

- А теперь я хотела бы от имени фюрера и своего собственного пригласить всех находящихся в этом кабинете на нашу свадьбу...

Впервые о своем неизбежном печальном конце Ева догадалась, когда узнала о покушении на своего возлюбленного в июле 1944 года. Как только восстановили связь с штаб-квартирой фюрера, она позвонила туда. Затем написала письмо: «Я вне себя. Я умираю от страха, я близка к безумию. Здесь прекрасная погода, все кажется таким мирным, что мне стыдно... Ты знаешь, я тебе говорила, что, если с тобой что-нибудь случится, я умру. С нашей первой встречи я поклялась себе повсюду следовать за тобою, также и в смерти. Ты знаешь, что я живу для твоей любви. Твоя Ева».

С середины 1944 года начались интенсивные бомбардировки «Бергхофа». Обитатели прятались в бункере, у Евы и там была отдельная комната с ванной. Она бросила все – и ринулась в Берлин, в рейхсканцелярию, хотя и знала, что там ее ждет смерть. Адольф для вида поворчал, что она приехала (он велел ей оставаться в «Бергхофе»), но был доволен. Он чувствовал себя больным и очень одиноким. В начале 1945 года Шпеер предложил ей место в самолете фельдъегерской связи, чтобы улететь из столицы, но Ева отказалась. Гитлер тоже приказал ей спасаться. Его любовница отрицательно покачала головой.

«Ты же знаешь, что я останусь с тобой. Я никуда не поеду». И тогда Гитлер сделал то, чего никогда не делал: поцеловал Еву в губы при всех. Женщины, включая Магду Геббельс и секретарш, все решили остаться. Фюрер настаивал на их отъезде, но безуспешно.

... 22 апреля 1945 года Ева написала своей сестре Гретль:

«Не могу понять, как все это могло произойти, но мы больше не верим в Бога. Посыльный уже ждет письмо. Прими мою любовь и пожелания всего наилучшего, моя верная подруга! Передай привет родителям, они должны вернуться в Мюнхен или Траунштейн. Передай привет всем друзьям. Я умираю так же, как и жила. Мне не будет это тяжело. Ты знаешь это.

Всех люблю и целую,

Ваша Ева.

Сохрани это письмо, пока не узнаешь о нашем конце. Я знаю, я требую от тебя слишком многого, но ты храбрая. Может быть, все снова будет хорошо, но он потерял надежду, а мы, боюсь, надеемся напрасно».

Муж Евиной сестры Герман Фегелейн 25 апреля покинул Имперскую канцелярию и обратно уже не вернулся. На следующий день вечером он позвонил Еве, пытался уговорить ее покинуть Гитлера и бежать с ним, пока еще было время. Та отказалась. Вождь Третьего рейха послал по следам Фегелейна эсэсовцев, приказав им схватить группенфюрера. Его нашли в собственной квартире в Шарлоттенбурге, где он как раз готовился к побегу. На Фегелейне была гражданская одежда, с собой чемодан, в котором кроме других ценных вещей лежали 100 000 рейхсмарок. Эсэсовцы привели его в рейхсканцелярию, где Гитлер отдал приказ «строго» допросить его. Ева проявила сочувствие. Но не к Фегелейну, не к своей беременной от него сестре, а к Гитлеру. «Все покинули тебя, - в ярости кричала она, - все предали тебя!» Фюрер рассматривал возможность заменить расстрел для своего проштрафившегося фаворита отправкой на фронт, чтобы тот мог реабилитировать себя. Но Ева его переубедила. Казнь Фегелейна была тем самым предрешена...

В ту самую ночь, когда Ева Браун и Адольф Гитлер поженились, солдаты караульного взвода вывели Германа во внутренний двор Имперской канцелярии. Прогремели выстрелы; Ева знала, что произошло. Но смерть ее родича, произошедшая незадолго до ее собственной кончины, казалось, не сильно тронула ее.

Душа Фегелейна, черная, как сам мрак, показала пальцем на одинокое белое пятно у себя на груди:

- Ева, это – знак единственного светлого чувства во мне - любви к тебе. Не смея соперничать с фюрером, я женился на твоей сестре. Я хотел спасти тебя – а ты меня предала. Ведь могла бы попросить фюрера меня пощадить. Война уже фактически кончилась, моя казнь была бессмысленной жестокостью...

Ева Гитлер гордо вскинула голову и закусила губу, хотя из глаз ее катились слезы:

- Я хотела было за тебя заступиться, но узнала, что ты собрался бежать вместе с женой венгерского дипломата, бросив свою беременную супругу – мою сестру...

- Я всегда считал, что вся вина Евы в том, что она, глупая, полюбила монстра. Типа «Любовь зла – полюбишь и козла». А она, оказывается, с характером! И христианка плохая – загубила свою душу самоубийством, - сделал попытку горестно вздохнуть Борис.

Сестра жены Гитлера Илде возразила:

- «Ева была настоящей фашисткой, хотя редко себя проявляла в этом качестве. Когда я как-то покритиковала нацистов, она мне сказала: «Когда Гитлер бросит тебя в концлагерь, не думай, что я вытащу тебя оттуда».

Адольф в ночь своей свадьбы вызвал одну из своих секретарш и начал диктовку двух документов: политического завещания, которое растянулось на множество страниц и содержало сильнейшие выпады против евреев, а также личного завещания, меньшего по объему. Последнее начиналось словами:

«Так как я в годы борьбы верил в то, что не смогу нести ответственность за семью, то до окончания своей земной жизни я решил взять в жены ту девушку, которая после долгих лет верной дружбы по собственной воле приехала в почти осажденный город, чтобы разделить свою судьбу с моей. Она уйдет со мной как моя супруга. Смерть даст нам то, что не дала нам обоим моя работа на службе у моего народа.

То, что есть у меня ценного, принадлежит партии. Если партия больше не будет существовать, то государству, если же будет уничтожено государство, то нужно будет принять новое решение, от меня не зависящее.

... Сам я и моя супруга выбираем смерть, чтобы избежать позора оккупации или капитуляции. Это наша воля немедленно быть сожженными на месте, где я провел большую часть моей повседневной работы в течение двенадцатилетней службы моему народу».

Гитлер подписал оба завещания около четырех часов утра.

В полдень 29 апреля к Еве пришла служанка Лизль-Остертаг и поздравила ее со свадьбой. «Ты можешь спокойно называть меня фрау Гитлер», - ответила Ева. Потом она попросила Лизль сделать ей последнее одолжение. Она отдала служанке свое обручальное кольцо и платье, которое было на ней в ночь бракосочетания. Лизль должна была сохранить эти вещи и передать их позже подруге Евы – Герте. Во время разговора по коридору прыгали шестеро отпрысков Магды и Йозефа Геббельс. Ребятишки также поздравили «тетю Еву», которая часто укладывала их спать и пела им колыбельные. Та поблагодарила их. Она обменялась парой теплых дружеских фраз с детьми, которые были так же обречены смерти, как и она сама...

Гитлер захотел узнать, насколько быстро и надежно убивает цианид. Он приказал испробовать его действие на Блонди – своей овчарке.

Шофер рейхсканцлера Кемпка: «После измены Гиммлера фюрер засомневался, не подсунул ли тот вместо ампул с цианистым калием пустышки, и распорядился опробовать яд на собаках. Цианистый калий подействовал безотказно, отправив на тот свет любимую овчарку Гитлера, чтобы она не попала русским в качестве трофея. Ему тяжело было передавать для этой цели доктору Газе свою любимую собаку Блонди. Эта овчарка сопровождала его во многих поездках и в минуты одиночества была его самым верным другом».

Фельдфебель и врач заманили собаку в полночь в туалет бункера. Солдат раскрыл пасть животного, врач положил в нее ампулу с ядом и раздавил ее щипцами. Блонди умерла в течение нескольких секунд. Гитлер наблюдал недолго за трупом, не произнося ни слова, только плакал...

Шпеер стиснул призрачные губы:

- Иногда я начинал жалеть фюрера. Ведь, по правде, «между Гитлером и узником тюрьмы было очень много общего. Его бункер только летом 1944 года стал похож на мавзолей, но раньше он напоминал тюремную камеру – крепкие стены, низкий потолок, железные двери и задвижки. Заключенный, которого вывели ненадолго на прогулку по тюремному двору, и Гитлер, без всякого желания прохаживающийся по со всех сторон окруженной колючей проволокой территории, очень похожи».

Что касается Блонди... «В сущности, эта овчарка была единственным живым существом в ставке, способным воодушевить Гитлера и придать ему бодрость... Жаль только, что Блонди не умела разговаривать.

Гитлер все больше и больше утрачивал способность общаться с людьми,но происходило это постепенно и почти незаметно для окружающих. С осени 1943 Гитлер постоянно повторял слова, свидетельствующие о том, каким он чувствовал себя одиноким и несчастливым : «Поймите, Шпеер, когда-нибудь у меня останутся лишь два близких существа: фройлейн Браун и моя собака». В голосе Гитлера звучало откровенное презрение к людям, и я даже не пытался убедить фюрера, что также испытываю к нему теплые чувства или что слегка оскорблен его словами. На первый взгляд это было единственное сбывшееся пророчество Гитлера. Однако здесь не было никакой его заслуги; просто он по достоинству оценил стойкий характер своей фаворитки и преданность своей собаки».

- Если бы Шариков имел действительно собачье сердце, он был бы никому не опасен: собаки не делают ни революций, ни подлостей! - выказал знакомство с творчеством Булгакова эрзац-Виргилий.

В это время прозвучал женский голос. Последовавший диалог напомнил Ельцину «телемост» или «ток-шоу».

- Герр Гитлер, с Вами говорит Мария Райтер. В молодости я и моя сестра Анни встречались с Вами одно время. Вы еще предлагали мне стать Вашей любовницей, а я, когда поняла, что Вы на мне не намерены жениться, пыталась в 1927 году покончить с собой...

- Да, фройлейн Райтер, слушаю Вас.

- Помните, как-то мы с Анни хотели навестить одну знакомую и позволили Вам и Вашему спутнику Аману сопровождать нас. «По дороге Ваша собака набросилась на нашу собаку. Вы подняли свою плетку и ударили своего пса. Раз, два, три, вновь и вновь, как сумасшедший, Вы били и пинали собаку» так же, как Ваш отец бил и пинал Вас. «Животное взвыло. Незадолго до этого Вы еще рассказывали нам, что собака – самый верный Ваш друг, без которого Вы не можете жить. А тогда Вы схватили животное за ошейник и трясли его чуть не до смерти. Было видно, что Вы возбуждены, едва могли успокоиться. Я испугалась. Я никогда не поверила бы, что такой человек может так грубо и беспощадно обращаться с собакой. Когда Вы немного успокоились, я спросила: «Как можно быть таким грубым и бить свою собаку?» «Это было необходимо», - коротко ответили Вы. Тем самым тема была для Вас закрыта».

Вы же всегда утверждали, что любите животных. Плакали над трупом Блонди. Как же Вы могли так избивать Вашего любимца?

- Собака – стайное животное, как и человек. Самцы и мужчины стремятся захватить власть. Собаки это пытаются сделать примерно в двухлетнем возрасте. При первых попытках бунта или непослушания надо показать, кто хозяин. С собаками это достаточно сделать два-три раза. Людей надо бить постоянно, а если не поможет – убивать! И не беспокойтесь: ни песики, ни людишки от этого меньше вас любить не станут!

Торжество явно было испорчено. Но чета Гитлеров предпочла сделать вид, что ничего не произошло.

- Давайте все же вернемся на свадьбу! - жеманно повела призрачным плечиком Ева.

Эта церемония состоялась 28 апреля. Геббельсу каким-то образом удалось в разбомбленном и разрушенном Берлине найти чиновника, который был уполномочен временно выполнять обязанности сотрудника ЗАГСа: гауамтслейтера (начальника управления гау – областной парторганизации) Вальтера Вагнера. Он относился к тем немцам, которые даже в тот момент, когда повсюду рвались советские снаряды, носили коричневую партийную форму и нарукавную повязку фольксштурма – отрядов народного ополчения. Вагнер поспешил в бункер, находившийся под зданием рейхсканцелярии. Наряду с женихом и невестой там присутствовали в качестве свидетелей Геббельс и Борман.

Жених надел свою обычную одежду, которую носил с сентября 1939 года – полевую форму Верховного Главнокомандующего: серый мундир под белую рубашку с черным галстуком и темно-серые брюки, а вместо нарукавной партийной повязки со свастикой на рукаве мундира – орла вермахта. Из наград Гитлер обычно носил золотой партийный значок, Железный крест 1-й степени (образца 1914 года) и знак за ранение. На невесте было наглухо застегнутое черное шелковое платье, золотой браслет с зелеными турмалинами, ожерелье с подвесками из топаза, а в светлых волосах бриллиантовая заколка.

Вагнер открыл церемонию согласно протоколу словами: «Я начинаю торжественный акт бракосочетания. В присутствии вышеназванных свидетелей... спрашиваю Вас, мой фюрер Адольф Гитлер, согласны ли Вы взять в жены фройлейн Еву Браун. Если это так, то прошу ответить Вас «да».

Гитлер ответил «да», и Вагнер продолжал: «Я спрашиваю Вас, фройлейн Ева Браун, согласны ли Вы вступить в брак с моим фюрером Адольфом Гитлером. Если это так, то я прошу ответить Вас «да».

После того как жених и невеста ответили согласием на вопрос об их намерении вступить в брак, объявляю вас мужем и женой согласно существующему закону».

В завершение Вагнер попросил пару расписаться. Ева была так взволнована, что чуть было не подписала брачное свидетельство неправильным именем. Она уже написала букву «Б», как ей пришло в голову, что с этого момента ее фамилия Гитлер. Она зачеркнула букву «Б» и поставила правильную подпись. Сотрудник ЗАГСа указал дату и сложил обе бумаги. Слишком рано, как он вскоре заметил: чернила еще не высохли, потому дата смазалась. Вагнер посмотрел на часы. Было уже 00.35, то есть не 28, а 29 апреля. Он исправил дату на документе, так как во всем должен быть порядок.

Адольф дрожал – не от волнения, а потому что страдал болезнью Паркинсона. Ева взяла его под руку, и они направились в свои личные апартаменты. Потом состоялось празднование. Кроме свидетелей были приглашены Магда Геббельс и обе секретарши Гитлера. Это была очень тихая свадьба – одна из самых печальных за всю историю планеты. Подали токайское вино – даже непьющий жених пригубил его. Гости не поднимали бокалы за счастливое будущее молодоженов, а меланхолично вспоминали о прошедших временах. Для всех это было не празднеством, а пыткой. Принесли патефон с единственной пластинкой «Красные розы», и под нее молодожены приняли поздравления.

Затем Гитлер продиктовал свое политическое завещание, и после четырех часов утра молодая пара отправилась в спальню Евы. Еще день они собирались остаться в Берлине, после этого же отправиться в свадебное путешествие, которое увело бы их далеко отсюда, за пределы все более сужающейся границы Третьего рейха. Ева уже какое-то время знала, куда они с женихом отправятся после свадьбы. В загробный мир...

Ева любила Гитлера, хотя он был на 23 года старше ее, частенько пренебрегал ею, из-за чего она дважды покушалась на самоубийство, был жестоким диктатором. Все это она воспринимала как должное, ибо для нее фюрер олицетворял то, что многие немцы воспринимали как мистический идеал: казалось, что от него исходит совершенно особенное очарование. Но секрет его харизмы был на самом деле очень прост: Адольф говорил ей, что хорошо и что плохо, что ей делать, а от чего лучше отказаться. Именно поэтому Гитлер так просто находил общий язык с детьми. Он был отцом, который знал все и имел право руководить их жизнями.

Побелевшая после двух «праздников» - дня рождения и свадьбы – душенька Адольфа пришла в себя.

Шофер Гитлера Кемпке:

- Я увидел фюрера. «Он устало протянул мне слабую, дрожащую руку. Его физическое состояние было ужасным. Он лишь медленно и с трудом смог дойти из жилых комнат бункера в зал заседаний, наклонив вперед вернюю часть туловища и волоча ноги. Он постоянно терял равновесие. Если ему приходилось останавливаться на этом коротком пути в 20-30 метров, то он вынужден был либо садиться на одну из скамеек, которые были специально поставлены вдоль стен, либо держаться за своего собеседника... Глаза были налиты кровью... Из уголков рта постоянно капала слюна. Это была ужасающая и жалкая картина... В духовном отношении Гитлер был по сравнению с физическим состоянием значительно свежее. Правда, порой у него была заметна усталость, но он все еще часто демонстрировал свою достойную удивления память... Из множества сообщений, которые поступали к нему из самых разных источников и зачастую противоречили друг другу, он отбирал самое существенное, каким-то чутьем распознавал грозящие опасности и реагировал на них».

Кемпка и другие работники гитлеровской обслуги, будь то шоферы, секретарши, камердинеры, стенографистки, оставили о фюрере самые добрые воспоминания. Гитлер отнюдь не воспринимался ими как зверь в человеческом облике и умел производить на окружающих самое благоприятное впечатление. К тому же челяди льстила близость к великому человеку, о преступлениях которого они (якобы или взаправду?) узнали только после войны.

Душенька Адольфа собрала последний остаток сил:

- Кавалер Железного креста 1-й степени Борис Ельцин! Вы согласны присоединиться к нам?

- Никогда!

- «Этого человека я не сумел убедить»! Я глубоко разочарован Вашим отказом стать гаулейтером в оккупированной нами части советской зоны. Повторю в Ваш адрес однажды уже мною сказанное о сдавшемся в Сталинграде Паулюсе: «Его ждали горные выси Валгаллы, а он выбрал подвалы Лубянки...»

- Я ничего не выбирал!

- Верю, это Сталин Вас заказал. Что ж, передайте ему от меня большой привет...

- Что за лицемерие! Ты его терпеть не можешь! Как и вообще всех коммунистов!

- Что касается коммунистов, то Вы частично правы. «Тельман, председатель компартии Германии – типичный маленький человек, который и не мог действовать по-другому. Самое скверное в нем то, что он не так умен, как, к примеру, Торглер...»

- Я такого не знаю! - перебил Ельцин, который и о Тельмане слышал только, что тот погиб в концлагере.

- Эрнст Торглер - председатель коммунистической фракции в парламенте в 1932-1933 годах. Будучи обвинен нами в участии в поджоге рейхстага и оказавшись на скамье подсудимых, вел себя в ходе Лейпцигского процесса беспринципно, ограничившись доказыванием своей личной непричастности к поджогу и не защищая от клеветнических обвинений представляемую им партию. По суду был оправдан, в 1935 году исключен из КПГ. Так вот, Тельман - «очень недалекий человек. Поэтому Торглера я отпустил, а Тельмана – нет, и не из мести, а потому, что он опасен. И как только с той страшной угрозой, которую таит в себе Россия, будет покончено, пусть себе идет куда хочет.

Социал-демократов мне незачем было сажать за решетку, ни одно иностранное государство не могло стать им оплотом в их подрывной деятельности».

- Неправда: Тельмана в конце войны расстреляли! И сразу после поджога рейхстага, и позднее многочисленные руководители и активисты СДПГ подвергались репрессиям, заключались в тюрьмы и концлагеря, - опроверг фюрера Ницше. - Но я Вас за это вовсе не осуждаю!

- «Пакт с Россией не мог побудить меня по-иному отнестись к внутреннему врагу. Но сами по себе коммунисты мне в тысячу раз симпатичнее» предателей нашего движения. «У них здоровые натуры, и, побудь они подольше в России, наверняка бы вернулись домой исцеленными.

Если какая-нибудь страна, подобно России, отгораживается от всего мира, то лишь с целью лишить своих граждан возможностей для сравнения. Сталин установил в Балтии большевизм потому, что солдаты его оккупационной армии были просто ошарашены, сравнив тамошнюю жизнь со своей. Сперва он этого не хотел».

- Но, герр Гитлер, Вы ведь не станете опровергать тот неоспоримый факт, что антикоммунизм – родимое пятно гитлеризма?

- Не стану. Но вместе с тем в обеих наших доктринах, в их социальной и государственной практике очень много общего. «Вообще-то между нами и большевиками больше объединяющего, чем разделяющего. Из мелкобуржуазного социал-демократа и профсоюзного бонзы никогда не выйдет настоящего национал-социалиста, из коммуниста – всегда». В 20-30-е годы такие переходы из коммунистов в нацисты и обратно не были редкостью.

- Да, - согласился Фридрих, - в Вашей и сталинской империях многое поразительно совпадает. Как в Германии, так и в Советском Союзе царил тоталитарный режим с присущим такому общественному строю культом личности диктатора (фюрера или вождя), с занимавшей монопольное положение и игравшей «руководящую роль» единственной партией; с практически безвластными, в сущности, фиктивными и выполнявшими чисто демонстративные функции представительными органами – рейхстагом и Верховным Советом; с жесточайшей репрессивной системой и массовым террором вплоть до геноцида, осуществляемого через сети концентрационных лагерей «KZ» («кацет») и «ГУЛаг». Параллелизму в государственном устройстве соответствовало и сходство многих идеологических постулатов. В Советском Союзе все объяснялось и оправдывалось законами классовой борьбы, в Германии – расовой войны. Антирелигиозная политика большевиков в своих разрушительных и репрессивных проявлениях зашла, правда, дальше, чем в Германии, но враждебное отношение к христианским конфессиям в равной степени присуще и нацистам. И даже в художественной политике насильственно насаждавшиеся социалистический реализм в СССР и культурная программа «кровь и почва» вкупе с эпигонским неоклассицизмом в Третьем рейхе стоили один другого.

И Гитлер, и Сталин без конца льстили своим народам. Первый величал немцев расой господ. Второй громогласно объявлял советских людей первопроходцами, строителями коммунизма, прокладывавшими новые пути человечеству. А тихонечко, себе в усы, оба обзывали соотечественников дураками. Общество было обречено и слышать, и говорить только то, что разрешалось. Судьба инакомыслящих была одинаковой — их упрятывали в лагеря или уничтожали. Так что существовала единственная альтернатива верноподданничеству. Ну а те, кто попрактичней, поэластичней, вовремя перестроились. При Гитлере многие коммунисты стали нацистами. Вышли из одной партии и вошли в другую. Больше всего перестройщиков оказалось в рабочей среде. Как говорится, в гуще народной.

Даже в отношении оппонентов режима у вас схожая терминология. В рейхе: «член семьи врагов нации», в СССР: «член семьи врага народа». В обращениях к массам Вы со Сталиным копировали друг друга: «Победа будет за нами». В обеих империях праздновали 1 мая - День международной солидарности трудящихся и Праздник национального труда. Большие чистки оба тирана провели в 1937-1938 годах. Правда, Гитлер убил в тысячи раз меньше чиновников – в основном, отправлял их в отставку. Вы даже работали с советским диктатором в одно и тоже время: ночью, а днем спали – и свои команды заставляли подстраиваться под вас! Оба устраивали по ночам коллективные просмотры художественных фильмов.

- «В боевые времена я привык долго не ложиться. После собраний мне приходилось сидеть с товарищами по партии, и к тому же я так заводился от своих речей, что до утра не мог заснуть», - попытался оправдаться Гитлер. Но Ницше так же трудно было сбить со следа, как хорошую борзую.

- Эту родственность обеих политических и идеологических доктрин и Вы, герр Гитлер, и Сталин осознавали. И в то время как политическая необходимость, продиктованная данной исторической ситуацией, заставляла вас обоих в предвоенные и тем более в военные годы воспитывать своих граждан соответственно в антикоммунистическом и антифашистском духе и предавать друг друга пропагандистской анафеме, втайне вы испытывали чувство «профессиональной солидарности диктаторов» и за спиной своих народов, которым не положено знать «лишнее», в узком кругу приближенных лиц признавались в своих неофициальных симпатиях.

Альберт Шпеер в очередной раз вмешался в диалог:

- Вы правы, герр Ницше! «Симпатизируя режиму Сталина, Гитлер считал своим действительным врагом не Советский Союз, а западные демократии».

- Герр Шпеер не совсем точен. СССР я не любил – как и его правительство. Но лично Сталину я очень благодарен: ведь именно его политика в отношении германских социал-демократов привела меня к победе на выборах.

- Не может быть! - ахнул ЕБН.

- Очень даже может быть! Именно Сталин принудил Коммунистический Интернационал организовать конфронтацию между немецкими социал-демократами и коммунистами. Ведь советский вождь рассматривал Коминтерн не как объединение коммунистических партий, а как инструмент своей власти в разных странах. Да вот пусть свидетель – русский шпион сам расскажет!

Из сталинский зоны подал голос коминтерновский разведчик (а заодно известный советский публицист) Эрнст Генри:

- «Слова Сталина были таким же приказом Коминтерну, как его указания Красной Армии и НКВД. Они разделили рабочих друг от друга как бы баррикадой.

Везде, как будто спятив с ума, социал-демократы и коммунисты неистовствовали друг против друга на глазах у фашистов... Отказался Сталин от теории социал-фашизма только в 1935 году, но было уже поздно – Гитлер смеялся и над коммунистами, и над социал-демократами».

Правда, не один Джугашвили помог фашистам прийти к власти в Германии, а почти все советское руководство. Зиновьев, многолетний руководитель Коминтерна, еще в 1929 году писал, что «контрреволюционные вожди германской социал-демократии на деле готовят участие буржуазной Германии в войне против СССР». Лидеров левого крыла немецких эсдеков он называл «ренегатами коммунизма», утверждая, что они приносят гиганский вред германскому и мировому революционному движению, «служа прикрытием для самой контрреволюционной политики». Социал-демократия, по его словам, «все более и более превращается в партию социал-фашизма».

- А как же столько лет нам вдалбливали, будто задолго до 1933 года германские коммунисты призывали немецких трудящихся к единому фронту против фашизма? - все недоумевал Борис Николаевич.

- Так-то оно так, но делалось это в неприемлемой форме: социал-демократам предлагали объединиться с коммунистами через голову их собственных лидеров, - обьяснил Генри. - На состоявшемся в Москве VI конгрессе Коминтерна в 1928 году на первый план была выдвинута задача «борьбы против социал-демократии». Основной доклад делал Бухарин. В Москве с 3 по 19 июля 1929 года заседал X расширенный пленум ИККИ. Там уже говорят о социал-фашизме как о порождении социал-демократов. Бела Кун утверждал: фашизм Муссолини родился из идей социал-демократов. Куусинен заявил: «У фашистов и у социалистов одинаковые цели; разница только в девизах и методах». Мануильский, Лозовский, Молотов, Тельман и другие пели с ними в унисон.

- Чем же объясняется столь неверная стратегия руководителей Коминтерна? - в Ельцине проснулся крупный политик.

Ответил Гитлер, предварительно указав шпионской душеньке сгинуть:

- Прежде всего, конечно, диктатом Сталина, но также и слепотой многих так называемых вождей мирового рабочего движения. Раскол среди германских трудящихся, устроенный Советами и Коминтерном, привел меня к власти! Ведь абсолютного большинства голосов я на выборах ни разу не получил! Вместе социал-демократы и коммунисты в 1930 году имели 13 миллионов 169 тысяч голосов против нацистских 6 миллионов 409 тысяч, то есть вдвое больше! В июле 1932 года – 14 миллионов 242 тысячи против наших 13 миллионов 745 тысяч. А в декабре того же года 13 миллионов 228 тысяч против 11 миллионов 737 тысяч. Иными словами, перевес всегда был на стороне рабочих партий. Если бы они выступили единым фронтом, национал-социалистическое движение очутилось бы на задворках истории.

- По отношению к коммунистам германское социал-демократическое правительство вело себя враждебно: хуже, чем к фашистам! - огрызнулся издалека Сталин. - Даже первомайские демонстрации мирных рабочих расстреливали! Как я мог с этими предателями марксизма сотрудничать?!

- Выходит, тебе есть за что любить советское руководство, - задумчиво пожевала призрачными губами душенька Бориса.

- В общем-то, да. Но... «Нельзя забывать и того факта, что правители современной России - это запятнавшие себя кровью низкие преступники, это – накипь человеческая, которая воспользовалась благоприятным для нее стечением обстоятельств, захватила врасплох громадное государство, произвела дикую расправу над миллионами передовых интеллигентных людей, фактически истребила интеллигенцию и теперь осуществляет самую жестокую тиранию, какую когда-либо только знала история».

- Ну-ка, Борис, угадай автора этого страстного и вполне справедливого антисоветского пассажа, - подначил спутника философ.

- Солженицын? Автарханов? Оруэлл?.. - начал перечислять известных ему антисоветчиков ЕБН. - А это, случаем, не про Третий рейх написано? А про Россию только вставка?

- Не читаете Вы классиков! - обиделся Гитлер. - Это мой шедевр - «Майн кампф»!

Ницше тут же продемонстрировал свои незаурядные качества литкритика и аналитика:

- Цитата сия иллюстрирует характерную особенность тоталитарной идеологии. Друг про друга нацисты и коммунисты писали, в общем-то, правду, а врали в первую очередь про себя, про свои действия и намерения. Обе стороны выдавали себя за спасителей человечества от смертельного врага, и обе были правы только в моральной оценке противника. В этом и состояла идеологическая опасность нацистской пропаганды в СССР. Расовая теория не могла увлечь «унтерменшей» за пределами Рейха, но открыть глаза советским гражданам на собственный режим – вполне могла! Поэтому никакая нацистская литература не была доступна в СССР даже ученым.

Фюрер отобрал ораторскую трибуну у автора «Заратустры»:

- Я писал свою знаменитую книгу в тюрьме в 1923-1924 годах после провала путча. О грядущей победе я тогда мог только мечтать. «Майн кампф» - не пропагандистская литература, а партийная теория, которая должна была в будущем лечь в основу массового движения и решить судьбу Германии. Главная ее идея – отказ от борьбы за колонии в пользу завоевания новых земель в Европе. Вести войну одновременно на Западе и на Востоке для Германии невозможно физически. Победа будет обеспечена только при условии союза либо с Западом против СССР, либо наоборот. Оба варианта допустимы, если ведут к успеху.

Я высказался против Советского Союза по сугубо практическим соображениям. «С чисто военной точки зрения война Германии-России против Западной Европы (а вернее сказать, в данном случае, против всего остального мира) была бы настоящей катастрофой для нас. Ведь вся борьба разыгралась бы не на русской, а на германской территории, причем Германия не могла бы даже рассчитывать на сколько-нибудь серьезную поддержку со стороны России...» Потому что она – слабый, плохо вооруженный союзник. «Прибавьте к этому еще тот факт, что между Германией и Россией расположено Польское государство, целиком находящееся в руках Франции...

Совершенно наивно думать, будто Англия и Франция в таком случае стали бы спокойно ждать, скажем, десяток лет, пока немецко-русский союз сделает все необходимые технические приготовления для войны. Нет, в этом случае гроза разразилась бы над Германией с невероятной быстротой».

И еще важный аргумент: «Современные владыки России совершенно не помышляют о заключении честного союза с Германией, а тем более о его выполнении, если бы они его заключили».

Так что договор с Россией против Запада бессмыслен и опасен, а «действительно полезным и открывающим нам крупные перспективы союзом был бы только союз с Англией и Италией. ...Германия поступила бы гораздо более правильно, если бы, отказавшись от бессмысленной колониальной политики, от создания военного флота и усиления своей мировой торговли, она вступила бы в союз с Англией против России...

Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены».

- Выходит, нападение на сильную Россию не только без поддержки с Запада, но и в состоянии войны с ним, с твоей точки зрения, – безумие. Чего ж ты сначала с нами в 39-м союз заключил, а затем вдруг в 41-м на нас набросился? - этот вопрос всегда интересовал Ельцина, как и любого гражданина СССР, пусть и бывшего.

- Я начал Вторую мировую войну в полном соответствии со своей теорией – заключил союз с более мощной стороной. Поменялась только расстановка сил. Советский Союз из слабой страны превратился в могучую державу - с нищим и полностью бесправным населением, но вооруженную до зубов. Пакт Молотова – Риббентропа – прямая реализация моих теоретических разработок пятнадцатилетней давности. Этот союз вел к немедленной победоносной войне за завоевание жизненного пространства. Тем более что вопрос с Польшей был быстро решен к обоюдному удовлетворению сторон. Эффект этого альянса превзошел все, о чем я мог мечтать. К лету 1940 года я стал хозяином большей части Европы. Франция разгромлена и захвачена, часть европейских стран оккупирована, часть – наши надежные союзники-сателлиты. Жизненного пространства для освоения его германской нацией очень много. На западе – еще сопротивляющаяся, но блокированная и изолированная от континента Англия...

- Ну, отвечай по существу, не томи меня! - зарычала от нетерпения душенька Бориса.

- 22 августа 1939 года, за день до подписания Пакта о ненападении с СССР, я сказал в Оберзальцбурге, проводя совещание командующих всем видами вооруженных сил Германии:

«С осени 1938 года я решил идти вместе со Сталиным... Сталин и я – единственные, которые смотрим только в будущее. Так, я в ближайшие недели на германо-советской границе подам руку Сталину и вместе с ним приступлю к новому разделу мира... Генерал-полковник фон Браухич обещал мне войну с Польшей закончить в течение нескольких недель. Если бы он мне доложил, что потребуется даже два или один год для этого, я бы не дал приказа о наступлении, и договор бы заключил не с Россией, а с Англией. Мы не можем вести длительную войну... С Россией случится то, что я сделал с Польшей. После смерти Сталина, он тяжело больной человек, мы разобьем Советскую Россию. Тогда взойдет солнце немецкого мирового господства...»

Я верил, что советского тирана свергнет его же народ, как только он потерпит на фронте тяжелое поражение: «Надо только ударить сапогом в дверь, и вся прогнившая структура тотчас развалится».

- Вы считали, что репрессии и ограничение свобод так сильно восстановили сообщество советских граждан против режима? - заинтересовался Ницше.

- «...Вечная болтовня о сообществе может вызвать у меня лишь смех... Когда на моей родине крестьянские парни и батраки с близлежащих подворий встречались за кружкой пива, то возникшее у них было чувство общности по мере увеличения потребления алкоголя приводило в конце концов к драке и поножовщине. И лишь появление жандарма сплачивало всю эту компанию в единое сообщество.

Сообщество можно создать и сохранить только силой. И не нужно поэтому осуждать Карла Великого за то, что он путем насилия создал единое государство, столь необходимое, по моему мнению, немецкому народу...»

Гиммлер не выдержал и совершил редкий для себя поступок – пылко возразил шефу:

- Майн фюрер, как можете Вы постоянно хвалить этого франка – палача наших предков - саксонцев?!

- Да будет Вам известно, что «... гибель множества саксонцев вовсе не была историческим преступлением... Карл Великий хорошо поступил, ... истребив саксонцев, именно благодаря этому он приобрел власть над Франконией и сделал возможным проникновение в Германию западной культуры».

Меня вообще раздражает Ваш, Генрих, примитивный взгляд на исторические процессы. Вы не раз поручали ученым предпринимать археологические раскопки. «Почему мы наводим весь мир на мысль, будто у нас нет исторического прошлого? Мало нам, что римляне возводили гигантские сооружения, когда наши предки обитали в глиняных жилищах, так Гиммлер еще приказывает откапывать эти глиняные деревни и приходит в восторг при виде каждого глиняного черепка и каждого каменного топора, которые удалось выкопать. Этим мы лишь показываем, что метали каменные дротики и сидели вокруг костра, когда Греция и Рим уже находились на высшей ступени культурного развития. У нас есть все основания помалкивать насчет нашего прошлого. А Гиммлер трезвонит о нем на весь свет. Воображаю, какой презрительный смех вызывают эти разоблачения у сегодняшних римлян».

Только насмешки, господа, достойна и эсэсовская мифология Гиммлера. «Какая нелепость! Наконец-то нам удалось войти в эту эпоху, которая оставляет позади всякое мифотворчество, а он начинает все с начала. Тогда незачем было отказываться от религии. У церкви по меньшей мере есть традиции. Одна только мысль, что меня некогда причислят к лику «святых СС»! Вы только представьте себе! Да я в гробу перевернусь!

Вы, Гиммлер, в отличие от всех нас жили по своим собственным причудливым методам, которые слагаются из прогерманских расовых теорий, элитарного мышления, а также идеи здорового диетического питания, и постепенно приняли экзальтированные псевдорелигиозные формы...»

- Вы сами, майн фюрер, тому поспособствовали! Получив, к примеру, в подарок от японцев самурайский меч, Вы вдруг обнаружили черты сходства между японскими и германскими культовыми обрядами и при посредстве ученых долго мудрили над задачей привести это сходство к общему знаменателю с позиций расового учения!

- Не смейте перебивать меня и сбивать с мысли! Итак, я говорил о генералиссимусе. «...Если Сталин в минувшие годы применял по отношению к русскому народу те же методы, которые в свое время Карл Великий применял в отношении немецкого народа, то, учитывая тогдашний культурный уровень русских, не стоит его за это проклинать. Сталин тоже сделал для себя вывод, что русским для их сплочения нужна строгая дисциплина и сильное государство, если хочешь обеспечить прочный политический фундамент борьбе за выживание, которую ведут все объединенные в СССР народы... Гениальный Сталин вполне сознавал, что при осуществлении его планов мировой революции и нападения на страны Центральной и Западной Европы ему очень на руку может оказаться тот факт, что в конце XIX – начале XX века так и не удалось сделать философской основой христианства материализм вместо метафизики.

И если хорошенько осмыслить этот факт, то сразу же отчетливо представляешь себе, какая страшная опасность нависла бы над Европой, если бы я не нанес решительный удар. Ведь за спиной Сталина стоят евреи. И еврейский лозунг диктатуры пролетариата есть не что иное, как призыв к свержению руками пролетариата существующего строя и замене его господством кучки людей, состоящей из евреев и их пособников, поскольку сам пролетариат не способен руководить государством.

И если бы Сталин одержал победу, то мы бы имели во всех странах Центральной и Западной Европы коммунизм самого худшего образца...»

- Так, собственно, и произошло после поражения Германии, - вставил реплику Ницше.

- «Советы представляли бы для нас страшную опасность, если бы им удалось с помощью выдвинутого КПГ лозунга «Не бывать больше войне!» убить в немецком народе солдатский дух. Ведь в то же самое время, когда они у нас с помощью коммунистического террора, прессы, забастовок, короче говоря, всеми средствами боролись за победу пацифизма, у себя в России они создали невероятно мощную военную промышленность.

Невзирая на то что в Германии они всячески пропагандировали слюнявый гуманизм, у себя они удивительнейшим образом сумели использовать рабочую силу и, развернув стахановское движение, приучили советских рабочих работать не только быстрее, чем средний рабочий в Германии и капиталистических государствах, но так же и продолжительнее по времени».

- Ты сильно идеализируешь стахановскую систему, - скривил губы экс-гарант.

- Ни в коем случае! «Было бы глупостью пренебрежительно относиться к стахановской системе. Вооружение и снаряжение русских армий является лучшим доказательством ее эффективности в использовании промышленной рабочей силы. Сталин также заслуживает нашего безусловного уважения. По-своему он чертовски хороший парень! Он знает свои образцы, Чингисхана и других, очень хорошо, а масштаб его индустриального планирования превзойден лишь нашим Четырехлетним планом. И нет сомнений, что он очень решительно выступает за то, чтобы в СССР не было безработных, обычного явления в капиталистических государствах вроде Соединенных Штатов Америки...

Сталин – самый серьезный противник... Если дать ему время, Сталин сделает из России сверхиндустриального монстра, который будет полностью противоречить интересам масс, но существование которого будет оправдываться демагогической фразеологией. В действительности этот монстр будет предназначен для подъема уровня жизни лишь узкого слоя его собственных приближенных. Его конечной целью было бы поглощение всей Европы в большевистском кольце. Он – карлик, но карлик, стоящий на большой скале...

И чем больше мы узнаем о том, что происходит в России при Советах, тем больше радуемся тому, что вовремя нанесли решительный удар. Ведь за ближайшие десять лет в СССР возникло бы множество промышленных центров, которые постепенно становились бы все более и более непреступными, и даже представить себе невозможно, каким вооружением обладали бы Советы, а Европа в то же самое время окончательно бы деградировала и, оказавшись совершенно беззащитной, превратилась бы в объект советской экспансии, направленной на установление мирового господства».

Ельцин был весьма удивлен:

- В Советском Союзе всесчитали, что ты Сталина ненавидел и презирал...

- Я достаточно противоречиво высказывался по его поводу, но никогда не мазал его черной краской. Я считаю генералиссимуса «одной из самых необычных фигур в мировой истории... Сталин претендует на то, чтобы быть провозвестником большевистской революции. На самом же деле он отождествляет себя с Россией царей и просто-напросто возрождает традицию панславизма. Для него большевизм лишь средство, род ловушки, предназначенной для обмана германских и латинских народов».

Перед отъездом в 1939 году немецкой делегации на переговоры в Москву я поручил своему личному фотографу снять крупным планом мочки ушей Сталина. В результате такой проверки я убедился, что он евреем не был.

Сравнивая себя с ним, я не раз повторял, что присущие нам обоим «величие и непоколебимость не знают в своей основе ни шатаний, ни уступчивости, характерных для буржуазных политиков». Даже перед самым разгромом Германии я оставался при своем мнении о Сталине, считал, что с ним еще сумею договориться.

Геббельс подтвердил:

- Да, в марте 1945 года я отметил в своем дневнике: «Фюрер прав, говоря, что Сталину легче всего совершить крутой поворот, поскольку ему не надо принимать во внимание общественное мнение».

Но фюрер, несмотря на симпатии лично к Сталину, никогда не отказывался от агрессивных намерений в отношении Советского Союза. Даже в августе 1939 года, пойдя на соглашение о сотрудничестве с СССР, он вовсе не думал менять свою стратегию. В узком кругу приближенных он заявлял: «Все, что я предпринимаю, направлено против русских. Если Запад слишком глуп и слеп, чтобы понять это, тогда я буду вынужден пойти на соглашение с русскими, чтобы побить Запад, и затем», разгромив их, захватить Европу.

Тем не менее признаю: мы с большевиками во многом схожи. Я, и не только я один, «в годы борьбы почти торжественно заявлял о глубоком родстве национал-социализма и большевизма; подобное же мнение о большевиках развивалось и после нашего прихода к власти, хотя об этом уже не говорили в открытую». Вот почему «Штеннес говорит, что я - Сталин нашего движения, который оберегает чистоту идеи. Я не Сталин, я им стану... Я — национал-большевик!» А вот моя запись в дневнике от 1940 года: «Теперь мы связаны с Россией союзом. До сих пор это было нам выгодно. Фюрер увидел Сталина в фильме, и он тотчас показался ему симпатичным. С этого, собственно, началась германо-русская коалиция».

Ницше не привык долго молчать и перебил фашистского министра пропаганды:

- Никак нельзя забывать, что основатели обеих партий, нацистской и коммунистической, спекулировали на том, что они якобы защищают интересы трудящихся. Ленин с самого начала своей революционной деятельности решил создать «партию, опирающуюся на рабочее движение». Точно так же сформулировал свою задачу и Гитлер, создавая нацистскую партию. Забавно: обе партии прежде всего именуют себя рабочими, социалистическими и революционными. И обе, придя к власти, стали единственными партиями в своих странах!

Троцкий называл Гитлера и Сталина близнецами. То же самое можно сказать и об их партиях, которые, придя к власти, превратились просто в государственные структуры, вернее, в государственно-партийные мафии и нуждались поэтому не в политических лидерах, а в «крестных отцах». Сам факт наличия одной-единственной политической партии на всю страну — абсурд!

- Повторяешься, Фридрих! - оборвал своего гида Ельцин. - Дай Гитлерюге слово сказать!

- Я действительно не раз заявлял, что национал-социализм есть то, чем мог бы стать марксизм — с небольшими поправками. Ленин и Троцкий преподали мне уроки, как обманывать и вести за собой массы. «Я многому научился у марксистов, и я признаю это без колебаний. Я учился их методам».

- Да мне не это интересно! Зачем ты полез на Советский Союз несмотря на угрозу войны на два фронта?!

- Боялся, что СССР нападет первым! «Моим кошмаром был страх, что Сталин может перехватить у меня инициативу... Война с Россией стала неизбежной... Ужасом этой войны было то, что для Германии она началась и слишком рано, и слишком поздно...

Упреждающий удар по России был нашим единственным шансом разбить ее... Время работало против нас... На протяжении последних недель (май-июнь 1941года) меня не отпускал страх, что Сталин опередит меня».

Тем не менее я не делал ставку на полное уничтожение твоей страны.

В середине июля 1942 года, когда вермахт находился на вершине своих успехов, я надеялся, что Сталин пойдет на примирение со мною, уступив Германии всю европейскую часть СССР. И я готов был великодушно оставить во владении партнера по пакту 1939 года азиатскую часть Советского Союза.

Альберт Шпеер:

- Фюрер «говорил, ... что правильней всего было бы после победы над Россией доверить, разумеется под германским верховенством, управление страной Сталину, так как он лучше кого бы то ни было знает, как надо обращаться с русскими. Вообще, он, пожалуй, видел в Сталине своего коллегу».

- Ни «бездарному, спившемуся демагогу» Черчиллю, ни «сифилитическому паралитику и, следовательно, невменяемому» Рузвельту я бы роль своего наместника в побежденной стране не доверил».

Я часто поминал Сталина. В июле 1942 года я хвалил его за «чистку», которую тот провел в Генеральном штабе Красной армии, и в расстреле Тухачевского и других генералов видел проявление сталинского ума и проницательности. В июле 1944 года, на второй день после взрыва бомбы, произведенного полковником нашего Генштаба Клаусом фон Штауфенбергом, я жалел, что не последовал вовремя его «мудрому примеру» - не избавился заранее от военных, вызывавших подозрения. При расправе с руководителем штурмовых отрядов СА Эрнстом Ремом летом 1934 года я приказал уничтожить, по официальным данным, 77 человек, реально – вдвое больше. А генералиссимус расстрелял несколько сот тысяч старых большевиков и троцкистов. К сожалению, своих соратников я, в отличие от него, в концлагерь не бросал, полководцев за выдуманные измены не казнил! А ведь надо было!

В 1942 году я также дважды с похвалой отозвался о Сталине как о единомышленнике по части антисемитизма, в чем, кстати, меня счел нужным заверить сам генералиссимус через посредство Риббентропа и моего личного фотографа Генриха Гофмана. Все эти похвальные отзывы увенчиваются итоговой обобщенной оценкой: «Я считаю Сталина гением и открыто восхищаюсь им».

- А что Вы подразумеваете под словом «гений»? - скривился Ницше. - Стиль у советского вождя довольно примитивный...

- А Вы сами попробуйте напишите что-нибудь на русском языке – посмотрю я тогда на Ваш стиль!

- Однако ведь я – не русский...

- Так и Сталин – грузин! Но научился прекрасно – образно, кратко, внятно и даже афористично – говорить и писать на неродном для него языке! Тем более что литературные способности – признак всего лишь писательского гения, а не всемирно-исторического. Последний обладает другими преимуществами и достоинствами. По моим понятиям, такие исключительные качества, как жестокость и готовность с «ледяной холодностью» убивать или обрекать на гибель конкретного человека и миллионы людей, отсутствие «категорического императива» и всяких нравственных тормозов, лицемерие, хитрость, лживость (разумеется, не мелкие, бытовые, а крупномасштабные, когда счет идет на страны, народы и континенты) – вот непременные черты гения, составляющие его сущность. И тут мы со Сталиным равны! Рад всем это сообщить!

- Не, ну это прямо издевательство надо мной! - в бешенстве заорал появившийся (наяву или в проекции, не разобрать) Дьявол. - Опять радуешься?! А ну, живо иди кончать с собой!

- Владыка, - залебезил Гитлер, - дайте немного времени на напутствие герру Ельцину.

- Ну, хор... плохо. По рукам, то бишь по лапам... Сначала – напутствие, потом – суицид. До связи – сексуально-духовной и прочей.

Сатана испарился. Словесная команда фюрера заставила вытянуться во фрунт всю его нацистскую команду.

- Унтерменш Ельцин! К несчастью, я обделен официальным потомством. Детей от моего французского бастарда я не считаю своими внуками. Юнити, что бы там ни болтали, от меня не рожала. Мои внучатые племянники Бриан, Льюис и Александр, внуки моего старшего сводного брата Алоиса, которые живут в США, отказались заводить детей, чтобы на них окончательно оборвалось генеалогическое древо семьи Гитлеров. Четвертый мой внучатый племянник умер бездетным. Поэтому свое продолжение я вижу не в потомстве по крови, а в тех, кто следует по моим кровавым стезям. Я рад, что в Вашем лице обрел выдающегося союзника и продолжателя моего дела – успешного борца с коммунизмом, разрушителя Советского Союза, истребителя россиян! Мое предложение стать гаулейтером остается в силе до сорокового дня Вашего пребывания в аду! Не говорю «прощайте», а - «до свидания!»

- А не пошел бы ты... - отбрехнулась душенька Бориса, сгорая со стыда.

- Уже пошел! - горестно вздохнул Адольф и шагнул в последний день своей жизни...

... Свое самоубийство фюрер рассматривал как подвиг, призванный вдохновить вермахт и германский народ на борьбу до последнего человека. Обитателям рейхсканцелярии он объявил: «В этом городе у меня было право отдавать приказы. Теперь я должен повиноваться приказу судьбы. Даже если бы у меня была возможность спастись, я бы не сделал этого. Капитан тонет вместе со своим кораблем».

Для наци №1 непосредственным толчком к тому, чтобы избрать именно 30 апреля в качестве дня самоубийства, послужило известие о капитуляции германских войск в Италии 29 апреля. Он понял, что сдачу вермахта противнику не остановить, и если он промедлит с последним выстрелом, то ему придется либо попасть в плен, либо кончать с собой в положении полководца без армии, поскольку она уже склонила свои знамена перед неприятелем. Кроме того, Гитлер узнал, что 28 апреля Муссолини был расстрелян итальянскими партизанами вместе со своей любовницей Кларой Петаччи (ей предложили уйти, но она, как и Ева Браун, добровольно пошла на смерть вместе с дуче), и их тела были повешены вверх ногами на центральной площади Милана. Это укрепило решимость Адольфа ни при каких обстоятельствах не даваться в руки своих врагов живым и позаботиться о том, чтобы победители не смогли опознать его тело и надругаться над ним.

- Проиграв войну, я не хотел позора: выступать на суде, оправдываться или брать ответственность за свои деяния я не собирался. Страшными делами я пытался убедить мир в непреходящем величии германской расы и потерпел поражение, а теперь доказывать кому-либо свою правоту на словах было бессмысленно. Я боялся не смерти – унижения, - объяснил фюрер.

В последние минуты жизни Гитлер разрешил оставшимся в рейхсканцелярии прорыв из Берлина. Он сказал своему камердинеру Линге, когда тот попросил разрешения проститься с ним: «Я отдаю приказ пойти на прорыв». Удивленный слуга спросил: «Майн фюрер, а для кого нам теперь прорываться?» Гитлер объяснил: «Для грядущего человечества!» Ему очень хотелось, чтобы кто-то из очевидцев вырвался из кольца и поведал миру об обстоятельствах его смерти. Тогда это удалось сделать только двоим – его шоферу Кемпке и порученцу Аксману, которые охотно рассказали западным союзникам, как и когда погиб лидер Третьего рейха, а затем отразили это в собственных мемуарах. Другим повезло меньше: они оказались в советском плену и до возвращения на родину в 1955 году могли делиться известными им подробностями только с чекистами-следователями. Сталин старался доказать, что труп Гитлера так и не был обнаружен, и побудить мировую общественность искать будто бы сбежавшего из Берлина фюрера. Но показания Кемпки и Аксмана быстро разрушили эту легенду.

29 апреля 1945 года Адольф попросил всех обитателей бункера пройти в конференц-зал – попрощаться. Он шел вдоль рядов с бесстрастным лицом, пожимая каждому руку. На следующее утро встал, против обычного, рано. В то время как Ева оставалась в своей комнате, фюрер провел последнее совещание – обсуждение положения. Он узнал, что советские войска заняли Тиргартен, Потсдамерплатц и станции метрополитена близ бункера. Гитлер приказал достать двести литров бензина – достаточное количество, чтобы сжечь трупы – его и жены. Своему адъютанту Гюнше он объяснил: «Я не хочу, чтобы после моей смерти русские выставили меня в своем паноптикуме». Кемпке с большим трудом удалось слить для погребального костра несколько сот литров горючего из баков разбитых автомобилей.

30 апреля в два часа полудня Ева и Адольф Гитлер обедали с двумя секретаршами и поварихой. Он был спокоен. Почти сразу после трапезы супруги пригласилил Бормана, чету Геббельсов и еще несколько человек. Гитлер каждому пожал руку, а Ева обняла Траудль, секретаршу мужа, и сказала: «Пожалуйста, попытайтесь выбраться отсюда». Личный пилот фюрера предложил вывезти их на самолете в Южную Америку. Адольф отказался: «Нужно иметь мужество отвечать за последствия – я кончаю здесь. Я знаю, завтра миллионы людей будут меня проклинать. Ну что ж, такова судьба».

После этого Ева вместе с секретаршей ненадолго зашла в свою комнату. Она достала из шкафа свое манто из меха серебряной лисицы, подарила его Траудль и пожелала ей всего наилучшего.

Одним из последних говорил с Гитлером перед смертью вице-адмирал Фосс:

- Вот что сказал мне фюрер во время беседы, закончившейся в 15 часов 30 апреля 1945 года: «Я понял, какую непоправимую ошибку я совершил, напав на Советский Союз. Я никогда не думал, что так сильно свои идеи Сталин мог привить своему народу. Нужно быть гениальным человеком и в политике, и в стратегии, чтобы организовать свой народ в столь невыгодных условиях и беспримерной борьбе, которую русские показали в боях за свою родину, и особенно в боях за Сталинград, Москву и Ленинград, и таким человеком оказался Сталин». Гибель десятков миллионов людей в результате развязанной им грандиозной войны не имела для него никакого значения. Величайшую в истории трагедию фюрер воспринимал как схватку двух «гениев», стоящих над человечеством и над морально.

Затем Гитлер еще раз созвал своих самых верных сотрудников, среди них чету Геббельсов, Бормана и обеих оставшихся секретарш. Молча подал каждому руку. Потом он и Ева исчезли за дверью рабочего кабинета фюрера.

Около половины четвертого раздался выстрел. Услышав его, несколько челядинцев вошли в комнату. Там стоял запах пороха, как бывает после выстрела... На диване слева сидел Гитлер. Он был мертв. На правом виске зияла огнестрельная рана величиной с монету, на щеке – следы скатившейся двумя струйками крови, на ковре около дивана виднелась лужица крови величиной с тарелку. На стене и на диване – тоже красные брызги. Правая рука лежала на его коленке ладонью вверх. Левая висела вдоль тела. У правой ноги лежал револьвер системы «Вальтер» калибра 7,65 мм, у левой – револьвер той же системы калибра 6,35 мм. Мертвая Ева Гитлер сидела на диване, подобрав ноги. Ее светлые туфли на высоких каблуках стояли на полу. Губы ее были крепко сжаты. Она отравилась цианистым калием. Однако и у нее был наготове револьвер. Правая рука ее повисла, оружие лежало на полу рядом.

Еще не остывшее тело наци №1 уложили на пол и завернули в одеяло. Затем эсэсовцы из личной охраны понесли его через приемную к запасному выходу в парк. Стоявшие в приемной подняли для приветствия руки. Потом из кабинета вышел Борман и вслед за ним шофер Кемпка с телом Евы на руках.

Адъютант фюрера Гюнше: «Я подбежал к Кемпке, взял у него тело Евы Браун, которое не было завернуто в одеяло, и понес его к выходу. От Евы Браун исходил характерный острый запах цианистого калия... Завернутое тело Гитлера лежало на земле в двух метрах от запасного выхода. Рядом с ним, с правой стороны, я положил тело Евы Браун».

Трупы были сложены рядом с бетономешалкой.

«В этот момент Борман нагнулся над телом Гитлера, отвернул одеяло с его лица, посмотрел на него несколько секунд и вновь прикрыл одеялом. В парк рейхсканцелярии и на бомбоубежище с воем и свистом падали снаряды. Густые облака дыма неслись над растерзанными деревьями парка. Рейхсканцелярия и прилегающие здания были объяты сплошным пожаром. Борман и еще несколько человек взяли приготовленные бидоны с бензином и вылили на трупы Гитлера и Евы Браун все 200 литров.

Зажечь бензин долго не удавалось. От сильного ветра, вызванного бушующим пожаром, гасли спички. Я схватил лежащую у двери ручную гранату, чтобы с ее помощью поджечь бензин. Но я не успел вытащить запал, как Линге поджег бензин, бросив на трупы сожженную бумагу. Трупы Гитлера и Евы Браун были моментально охвачены пламенем. Дверь бомбоубежища плотно прикрыли, так как языки пламени пробивались через оставшуюся щель. Борман, Геббельс, Аксман,Кемпка и другие стояли еще несколько секунд на верхней площадке лестницы, и затем все молча спустились в бомбоубежище. Я пошел в кабинет Гитлера. Там все оставалось по-прежнему. На полу, около лужи крови, все еще лежали оба револьвера Гитлера. Я поднял и разрядил их. При этом я увидел, что выстрел был произведен из револьвера калибра 7,65 мм. Второй револьвер, калибра 6,35 мм, тоже был заряжен и снят с предохранителя. Я спрятал оба револьвера в карман и передал их потом адъютанту Аксмана лейтенанту Хаману. Я также передал ему собачью плетку Гитлера. Хаман хотел сохранить револьверы и плетку Гитлера в качестве реликвий для Гитлерюгенда».

Сожжение продолжалось до 19 часов.

- Сбылись мои пророчества! На первом митинге, состоявшемся сразу после выхода из тюрьмы, я предрек: «Либо враг пройдет по нашим трупам, либо мы пройдем по его!», после чего мне запретили произносить речи... - прохрипел Гитлер.

- Как Вы тогда мучились, - лицемерно посочувствовал Ницше. - Так долго хранить молчание!

- ... А второе предсказание я изрек своему шоферу в 1933 году, когда тот впервые вез меня в рейхсканцелярию: «Живым я отсюда не выйду!» - шептала душа фюрера, глядя, как по ветру летели отдельные клочья тел – его и Евы, как обугленные трупы спешно захоранивались в воронке у стены. - Что поделать... «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца...Любое существо, любое вещество, но также любой общественный институт подвержены процессу старения. Однако всякий общественный институт обязан считать, что он вечен, если только не желает самоликвидироваться. Крепчайшая сталь устает, все без исключения элементы распадаются. Поскольку Земле суждена гибель, несомненно, уйдут также в небытие и все общественные институты». И рейх, и я уходим в небытие...

Распространившееся среди обитателей бункера известие о самоубийстве вождя у многих вызвало облегчение. Самые отважные стали готовиться к прорыву. Рекой полилось спиртное, столбом повис табачный дым - эти забавы Гитлер категорически запрещал. Все хотели быстрее вырваться из окружения и сдаться в плен американцам. Один из охранников – Менгерсхаузен пробрался в кабинет фюрера и снял с его кителя партийный значок НСДАП, заявив: «В Америке за него дорого дадут».

После захвата бункера советские контрразведчики приступили к допросу немцев, задержанных при попытке прорваться из окружения в районе рейхсканцелярии. Имевшуюся информацию о самоубийстве Гитлера необходимо было подкрепить вещественными доказательствами. Эсэсовец Гарри Менгерсхаузен, который 30 апреля 1945 года при выносе трупов четы Гитлер стоял на посту у выхода из бункера, указал место, где сжигали и захоронили их останки. 5 мая одна из поисковых групп военной контрразведки сняла верхний слой земли, под которым обнаружились два сильно обгоревших мертвеца.

После обнаружения «предполагаемого трупа Гитлера» началась его идентификация. О визуальном опознании мечтать не приходилось – слишком сильно были повреждены огнем мягкие ткани, вдобавок частично отсутствовала крышка черепа. Контрразведчики разыскали Кете Гойзерман, которая работала в стоматологическом кабинете рейхсканцелярии ассистентом профессора Блашке – личного дантиста фюрера. Она подробно описала верхнюю и нижнюю челюсти Гитлера. Ее рассказ полностью совпал с тем, что увидели при исследовании трупа советские медэксперты. Челюсти были изъяты из тела в качестве вещественного доказательства.

Зарисовку зубов сделал также задержанный смершевцами зубной техник Фриц Эхтман, который по заданию профессора Блашке должен был изготовить основу протеза для Гитлера. Его показания также позволили идентифицировать труп Евы Браун: именно он изготовил и установил единственный в ее челюсти зубной мост своего собственного изобретения.

В 1946 году по страницам западных газет полетели «утки» - измышления о чудесном «спасении» фюрера. На сказки идеологических противников сотрудники МВД СССР ответили операцией «Миф». В ходе ее в яме, где в 1945 году обнаружили чету Гитлеров, нашли недостающую затылочную кость черепа с пулевым отверстием. Тогда же в качестве вещественных доказательств была изъята часть обшивки дивана Гитлера со следами запекшейся крови.

В мае 1945 года обнаруженные на территории рейхсканцелярии останки вождей Третьего рейха предали земле. В документе, подписанном комиссией в составе военнослужащих Третьей ударной армии, было указано:

«Местонахождение закопанных трупов: Германия, Бранденбургская провинция, район гор. Ратенов, лес восточнее гор. Ратенова: по шоссе с Ратенова на Штехов, не доходя дер. Ной Фридрихсдорф, что 325 метров от железнодорожного моста, по лесной просеке, от каменного стоба с числом 111 – на северо-восток до каменного 4-хгранного столба с тем же числом 111-55 метров. От этого 3-го столба строго на восток – 26 метров. Закопанная яма с трупами сравнена с землей, на поверхности ямы высажены из мелких сосновых деревьев число – 111».

После завершения операции «Миф» трупы были перезахоронены 21 февраля 1946 года на территории советского военного городка в Магдебурге по улице Вестендштрассе возле дома 36, где пролежали в земле вплоть до 1970 года.

Председатель КГБ при Совете Министров СССР Юрий Андропов:

- 13 марта 1970 года я направил в ЦК КПСС письмо следующего содержания:

«В феврале 1946 г в г. Магдебурге (ГДР) на территории военного городка, занимаемого ныне Особым отделом КГБ по 3 армии Группы советских войск в Германии, были захоронены трупы Гитлера, Евы Браун, Геббельса, его жены и детей. (Всего 10 трупов).

В настоящее время указанный военный городок, исходя из служебной целесообразности, отвечающей интересам наших войск, командованием армии передается немецким властям.

Учитывая возможность строительных или других земляных работ на этой территории, которые могут повлечь обнаружение захоронения, полагал бы целесообразным произвести изъятие останков и их уничтожение путем сожжения.

Указанное мероприятие будет проведено строго конспиративно силами оперативной группы Особого отдела КГБ 3 армии ГСВГ и должным образом задокументировано».

Получив согласие ЦК, Андропов утвердил план мероприятия «Архив» по физическому уничтожению останков. В качестве легенды прикрытия действий советских контрразведчиков на территории военного городка (установка палатки, раскопки) было принято объяснение, что работы ведутся в целях проверки арестованного в СССР преступника, по данным которого в этом месте могут находиться ценные архивные материалы. Раскопки производили ночью, обнаруженные останки 4 апреля 1970 года вложили в специально подготовленные ящики, которые на машине вывезли в район учебных полей саперного и танковых полков ГВСГ в районе Гнилого озера (Магдебуртский округ ГДР).

Советский военный городок находился в окружении немецких высотных домов, и вся территория просматривалась как на ладони. Да и свои не должны были знать, чем именно теплой апрельской ночью будут заниматься три офицера Особого отдела. Поэтому для всех окружающих троица якобы собралась на рыбалку.

Забросили в багажник удочки, снасти, надувную лодку. И лопаты – червей копать. Доехали до секретного места, разбили палатку прямо на месте раскопок. Рыли час, другой – никаких признаков захоронения. На этом выполнение сверхсекретного задания могло бы и прекратиться.

Может, в плане какая неточность? Или те, кто закапывал тела в 1946-м, ошиблись с ориентирами? Посмотрели еще раз секретный план. И тут старшего осенило:

- «Мы отсчитали 45 метров. А надо было 45 шагов. Это же в два раза меньше. Не там роем!»

Перенесли палатку на новое место, и вскоре лопата стукнула о дерево.

Некоторые ящики уже были сгнившие. Поэтому приготовили заранее новые. Останки давно пролежали в земле, поэтому особисты набрали с собой перчаток и резиновых сапог, спецкостюмов химической защиты. Думали, что запах будет ужасный, даже противогаз взяли. Но когда стали копать, ничего такого не было. Кости нашли, переложили в ящики, яму снова зарыли. Все заровняли, засыпали сухой землей, листьями для маскировки.

Согласно приказу, останки надо было вывезти за пределы военного городка, сжечь и развеять пепел по ветру. А в Германии ночной костер даже у реки – вещь совершенно необычная. Народ здесь живет дисциплинированный, костры на природе в ГДР жечь не разрешали. Как быть?

Пришлось дожидаться утра. Весной там светало рано, и на рассвете выехали из города. Попетляли по Магдебургу, проверили, нет ли наблюдения. Выехали к реке ( по легенде они – рыбаки). Поставили котелок с ухой. А рядом развели еще один костер. Вот в нем и жгли Гитлера... Целую канистру бензина на него извели. Потом пепел залили водой, чтобы быстрее остыл. Собрали в обычные вещмешки и поехали в заранее определенное место к утесу у маленькой, безымянной речушки. Подъехали, остановились, посмотрели – никого нет. 20 секунд – ветер повеял, и все разлетелось. Мешок вытряхнули, сели в машину и благополучно вернулись в гарнизон.

Лишь спустя много лет стало известно, что все извлеченные останки сожгли, а пепел развеяли над рекой Бидериц в районе города Шенебек в 11 километрах от Магдебурга. На хранении в Центральном архиве КГБ при СМ СССР остались в качестве вещественных доказательств только изъятые в 1945 году из трупов зубы Адольфа и Евы Гитлеров да часть фюрерского черепа.

- Странно, - пробормотал Гиммлер, - мне это напоминает нашу акцию прикрытия, когда эсэсовские компанды «тысяча и пять» взрывали в концлагерях могильники и рвы, заполненные трупами, раскапывали и сминали тела, а скелеты пропускали через костедробилки. Руководил операцией Ганс Блобер, штандартенфюрер из ведомства Эйхмана! Бесплодная была затея – все равно ничего не скрыли.

Душа «преступника №1 в мировой истории», как его окрестили СМИ, безмолвно стояла и смотрела, как пепел от его сгоревшей плоти, смешанный с прахом самых близких ему людей, развеивается над никому не известной речушкой...

- Как верно я в свое время предсказал, - бормотал он. - «Для меня существуют две возможности: либо добиться полного осуществления своих планов, либо потерпеть неудачу. Добьюсь – стану одним из величайших в истории, потерплю неудачу – буду осужден, отвергнут и проклят».

- Здесь, наверное, уместно было бы исполнить грустную песню, столь любимую у тебя на родине, - предложил философ Ельцину.

- «Реквием»? Но его не поют, а только играют...

- Названия я не знаю, а вот первую строчку запомнил: «И никто не узнает, где могилка моя», - пропел обладавший идеальным музыкальным слухом Ницше, для которого, как оказалось, не было ничего святого. - Герр Гитлер, не сожалеете ли Вы, что Ваш и Вашей супруги прах используется так нерационально, без всякой пользы для Рейха? Было бы правильнее сдать его на мыловаренный завод, как пепел сожженных в печах жертв концлагерей, не так ли?

- Заткнись! - душа Бориса Николаевича чуяла, что глумиться над покойником, даже над Гитлером, в такие минуты просто нельзя...

А вокруг фюрера бушевал вселенский катаклизм. Ломались судьбы отдельных личностей. Рушились государства. Пылали континенты. Маршировали фронты и армии. Летели в стороны кишки и оторванные конечности. Невинные падали под огнем расстрельных взводов, царапали ногтями стены «душегубок», горели в концлагерных топках, штабелями укладывались в братские могилы. И души десятков миллионов замученных истерзанных людей невиданно огромным роем клубились, заполняя близлежащее пространство, подлетали сверху, снизу, спереди, сзади, слева, справа и шептали, говорили, кричали, орали ему на ухо:

- Ты нас убил – ты разделишь с нами все наши муки! Придет час возмездия! Жди архангельского трубного гласа – и мы тоже будем ждать!

И несмотря на свое бесспорное мужество Адольф Гитлер терзался предчувствием своей неповторимо ужасной участи... Но повторял раз за разом свой девиз:

- «Я не сдамся, я не покорюсь!».

- «В вашей смерти должны еще гореть ваш дух и ваша добродетель, как вечерняя заря на земле, - или смерть плохо удалась вам», - процитировал себя посерьезневший Ницше. - Это я сказал душе Бонапарта - говорю напоследок и Гитлеру. «Наполеон был последним воплощением бога солнца, Аполлона». А фюрер – воплощение корсиканца...

- Какие там, панимаш, солнечные боги! Мрази они оба – и суперубийцы! Я не встречал личности более страшной, чем Гитлер, - прохрипел потрясенный, измученный чужими и собственными страданиями Ельцин. - И вряд ли встречу...

- Сейчас увидишь еще такого же, - разуверил спутника его инфернальный гид.

Зона третья. Светлое коммунистическое настоящее

Прямо из ниоткуда падая в никуда, эрзац-Данте и псевдо-Виргилию преграждал дорогу железный занавес. Метрах в пяти друг от друга на нем висели, словно охотничьи флажки, сотни серпасто-молоткастых красных стягов. В металлической гигантской стене имелись единственные открытые ворота, посередине которых торчали две души. Одна – в форме пограничных войск НКВД СССР, с полковничьими знаками различия – непоколебимо стояла, скрестив руки на груди. Вторая – в каком-то балахоне и с чалмой на голове – сидела на четвереньках, высунув длинный розовый язык и время от времени изображая, будто нюхает окружающий инфернальный воздух. Рядом с пропускным пунктом виднелось прорезанное в заборе окно, крест-накрест заколоченное двумя гробовыми крышками с красными пятиконечными звездами. Всю живописную, но мрачную картину венчала надпись «Лагерь победившего коммунизма», сделанная алой краской, подозрительно похожей на кровь.

- Про отверстие знаю, - предугадал незаданный вопрос спутника философ. - Это окно в Европу, прорубленное Петром Первым и забитое большевиками. А вот зачем столько красных тряпок понавешали, не соображу...

- На то есть четыре причины, - обрадованно превратила монолог в диалог явно скучавшая полковничья душа. - Первая: чтоб замаскировавшиеся волчары из нашей родной коммунистической зоны не выскочили. Вторая: чтоб хищники-буржуины к нам не лезли, остерегаем их заранее. Третья: чтоб подразнить «быков» из только что появившейся и быстро растущей ельцинской зоны. Четвертая: чтоб оградить территорию Второго СССР как особо опасное место для всех чужаков...

- Понимаю, - попытался по старой земной привычке кивнуть головой автор «Заратустры». - Как в городах окружали красными флажками ямы, люки, провалы и тому подобное...

- А ты кто будешь, служивый? - президентским баском спросил Ельцин, не любивший тянуть кота за хвост и понимавший, что, в отличие от полковника и философа, располагавшими вечностью для пустой болтовни, его собственное время было ограничено менее чем сорока днями. За этот срок нужно было собрать побольше информации и принять какое-то решение, чтобы предстать перед Христом более-менее подготовленным для первичного суда.

- Полковник пограничных войск НКВД СССР, Герой Советского Союза Никита Карацупа! - вытянулся во фрунт охранник советской зоны в пекле.

- А этот? - полюбопытствовал Фридрих, кивая на чалмоносца.

- Индус.

- Сам вижу, что не европеец. Кто он?

- Не «кто», а «что»! Это – мой сторожевой пес по кличке Индус!

- Погоди, так ведь всех твоих овчарок, начиная с первой, звали Ингус, - попытался опровергнуть собеседника Борис Николаевич, вспомнивший, с кем говорит. - Ты ведь знаменитый погранец, который поймал более четырехсот шпионов и диверсантов?

- Никак нет и так точно!

- Не понял...

- Я имею ввиду, что так точно, я – тот самый Карацупа. Но, никак нет, всех моих служебно-розыскных собак звали Индус. Однако в печати, чтобы не обижать товарищей из братской угнетенной Индии, в кличке меняли одну букву: ставили «г» вместо «д».

- Товарищи, - заговорил было объект обсуждения...

- Фу! Молчать! - заорал на него полковник. - Кто позволил голос подавать? Вот я тебя!

«Пес» униженно завертел задней частью тела и распростерся ниц перед хозяином.

- Вот так-то! Это - бывший сотрудник Коминтерна из Индии. Решением Политбюро ЦК ВКП(б) и лично товарища Сталина определен на охрану государственных границ Второго СССР в качестве моей сторожевой собаки...

- Как же можно?! - не то восхитился, не то вознегодовал Ницше. - Человека одним словом превратить в пса?!

- Чего тут такого! - возмутился невежеством своего гида бывший кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС. - Партийный орган любого ранга, панимаш, мог превратить кого угодно в дерьмо или в труп, не то что в какую-то там овчарку!

- Верно говорите! - подтвердил Карацупа. - Настоящую-то собаку здесь не сыщешь!

- Кстати, почему? - забормотал писатель. - Ведь многие представители рода «канис» куда лучше людей...

- Церковь учит, что у собак нет души, значит, ад или рай для них закрыты, - просветил неуча экс-коммунист, под старость обратившийся почти в святошу. - Такая вот загогулина. А этому, - Ельцин кивнул на индуса, - как я понял, не привыкать. В тридцатые годы все коминтерновцы – и советские, и иностранные - были сталинскими шавками, так что он просто свою давнюю роль теперь и в преисподней исполняет.

- Ладно, потехе – вечность, но и делу – час, - переиначил пословицу полковник. - Службу надо исполнять. Кто вы такие и чего хотите?

- Он заказан генералиссимусом Сталиным, а я его веду в Кремль, - показал призрачным пальцем на подопечного эрзац-Виргилий.

- Чего? Кого заказал товарищ Сталин, того можно везти только в морг! - захихикал Карацупа, явно довольный своей шуткой в стиле «черного юмора».

- Ваше остроумие плоско, как русский блин – конечно, не тот, что комом! - охладил его пыл Фридрих. - Вы не пытайтесь из себя конферансье изображать, а просто пропустите нас...

- Я никого никуда в жизни не пропускал – только не выпускал! Или ловил!

- Как так? - искренне удивился Ельцин. - Ты же шпионов и диверсантов сначала пропускал на территорию СССР, а на обратном пути хватал...

- А откуда, кстати, взялось столько нарушителей границы – иностранцев? - тоже выразил свое недоумение Ницше. - Кроме Вас ведь Ваши коллеги их тоже сотнями ловили.

- Гм, - смутился герой-пограничник. - Нарушители-то все были несознательными советскими гражданами, которые к буржуям перебежать пытались... Их куда тяжельше было отлавливать, нежели чужаков: те перешли распаханную землю – и очутились на нашей территории, где все против них. А наши перебежчики миновали контрольно-следовую полосу – и уже на Западе, где нам их не взять!

- И как же Вы ухитрились больше четырехсот своих сограждан от буржуазного образа жизни уберечь? - в вопросе философа подоплекой явно служил марксов девиз «Подвергай все сомнению».

- Весь советский народ помогал! Перебежчики-то были в основном либо ВН (враги народа, кто не понимает), либо ДВН, дети евонных, либо кулаки, либо инородцы сосланные, либо утеклецы из лагерей. Местные жители и в прилагерных, и в пограничных зонах охотно выдавали нам, доблестным чекистам, беглецов: за каждого пойманного мы платили поштучно – столько-то килограммов муки, столько-то метров мануфактуры.

- Неужто все друг на друга доносили? - удивился Ницше.

- Сначала — не все, только коммунисты, а потом и беспартийных приучили! Вот, пусть товарищ Гусев, секретарь Центральной контрольной комиссии, подтвердит!

- Товарищ Карацупа совершенно прав! Я откровенно заявлял еще в 1925 году: «... Каждый член партии должен доносить. Если мы от чего-либо страдаем, то это не от доносительства, а от недоносительства».

- А беспартийных как соблазнили? - продолжал допытываться философ.

- Поощряли морально и материально. В 1928 году за сообщение о спрятанном хлебе было обещано 25 процентов конфискованного зерна. Отобранное имущество раскулаченного поступало в колхоз как пай бдительного бедняка, сигнализировавшего о «затаившемся классовом враге».

Ну и, конечно, доносительство обосновывалось юридически. Знаменитая 58-я статья Уголовного Кодекса СССР о государственных преступлениях, принятая в 1926 году, имела специальный двенадцатый пункт о недонесении. Наказание — вплоть до расстрела.

Апофеоз доносительства наступил в 30-е годы, когда прокурором СССР стал товарищ Вышинский. Доносы и оговоры с его поощрения прочно внедрились в прокурорско-следственную и судебную практику, получили распространение в качестве одного из достоверных, не требующих тщательной проверки доказательств.

- Внимание, говорит нарком госбезопасности Ежов! - раздался голос. - Не только товарищ Вышинский добился успехов в этом деле! Главная заслуга — органов НКВД. «Мы со своим аппаратом всеми щупальцами опираемся на большинство нашей страны. На весь наш народ... Разведка наша народная, мы опираемся на широкие слои населения...»

- А я нарком Микоян, даже такой афоризм выдал: «У нас каждый трудящийся — работник НКВД»! - к разговору подключился еще один член сталинского Политбюро.

Ельцин содрогнулся. Выслушивать доносы и карать приближенных на их основании, без тщательной проверки, он тоже любил...

- И чего с пойманными делали? - попытался затаить дыхание (которого у него не было) Ницше.

- Чаще всего пристреливали их на месте и тащили тела на волокушах в лагеря или в приграничные поселения. Там их, истерзанных овчарками, должны были увидеть на утреннем разводе все бригады и население. Тех беглецов, что успевали уйти далеко, бросали, отрубив кисти рук, – для доклада по начальству. Однако кисти рук – скоропортящееся доказательствою, и спустя некоторое время нам поступило новое указание – доставлять уши погибших.

- Это что: закон такой был? - не поверил Ельцин.

- Закон был слишком мягким! Согласно статье 158 УК РСФСР, за побег из мест заключения полагалось до двух лет тюрьмы - дополнительно к прежнему сроку, за несанкционированный переход государственной границы – немного больше. В военное время, правда, наказание ужесточили: теперь беглецов судили по статье 58 пункт 14 – за «контрреволюционный саботаж». Кара – смертная казнь. Ну, на границе – как на фронте!

- И не жалко тебе было своих соотечествеников ловить и тащить на смерть? - спросил потрясенный Ельцин.

- А чего их жалеть? Какие они мне «свои»? Контры – поголовно! Вон, послушай, какую антисоветчину несут!

Из-за железного занавеса доносилось хоровое пение на мотив песни «Широка страна моя родная»:

Широка тюрьма моя родная,

Много в ней и мужиков, и баб.

Я другой такой страны не знаю,

Где любой из граждан – жалкий раб!

- Глас народа – глас Божий! - глубокомысленно заявил философ.

- Бога нет! - автоматически выпалил погранец. - И эти «певцы» - не народ. Народ у нас свернул языки в трубочки, засунул себе в задницы – и безмолвствует. А голос подают отдельно взятые... точнее, отдельные пока еще не взятые отщепенцы. Их у нас, впрочем, не так много... Но из-за них все время приходится вслух бубнить: «Ж-ж-ж, ту-ту-ту», чтоб заглушить эти «вражьи голоса» в себе.

- И жертвы, и палачи – в одной зоне?! - изумление Фридриха если и ведало пределы, то весьма плохо.

- Мучались, не восставая, там – пусть мучаются и здесь! - вынес приговор Карацупа. - Ладно, хватит болтать! - спохватился погранец. - Через границу я вас не пущу!

- Да нас сам ваш вождь вызвал! - гордо предъявил свой главный аргумент Ницше.

- Покажь документ!

- Да какие в аду могут быть документы! - заорал взбешенный «первый имморалист».

- Не мое дело! Есть пропуск, паспорт с советской визой, письменное распоряжение руководящих товарищей – тогда пропущу. Нет – идите туда, откуда пришли! И вообще, не клевещи на мою Родину. Здесь никакой не ад, а Второй СССР – зона светлого коммунистического настоящего!

- А что ты сделаешь, если мы мимо тебя сами пройдем без разрешения? - вкрадчиво поинтересовался ЕБН.

- Да я... Да я... Да я вас собакой покусаю! Вот этой! Индус, голос!

- Гав! - злобно пролаял чалмоносец.

- Уникальные в русском языке речевые обороты, - восхитился писатель. - «Рублем поклониться» - кстати, как это? «Языком погулять», «Бизнес кошмарить», «Замочить в сортире», «Собакой покусать»... Придумали же какие-то безымянные гении...

Тем временем Карацупа вдруг раздвоился. Один из двойников превратился в перебежчика, второй стал его преследовать. Были пройдены все этапы погони: от взятия следа до расстрела. Мучились обе половинки души неимоверно, их боль передалась и окружающим. Ельцин вновь почувствовал себя одиноким, отверженным, преследуемым...

Индус воспользовался образовавшейся паузой, чтобы заговорить просительным тоном:

- Так повторяется свыше четырехсот раз, по числу пойманных им, а потом все идет по новому кругу. Товарищи или господа, не знаю уж, как вас величать, ради Будды, когда будете у товарища Сталина, попросите его отправить меня в индийскую зону, я лучше среди своих страдать буду...

- Ты знал, чем рискуешь, когда на Коминтерн шпионил, - отбрил его вездесущий Дьявол. - Сталин тебя в награду расстрелял, но ты и в пекле от него не отрекся. Так что бедуй там, где место себе выбрал!

- Правильно невидимый товарищ издалека сказал! К ноге, Индус! - приказал отстрадавшийся полковник. А все присутствующие души стали переживать трагедию коминтерновцев...

Героя Гражданской и испанской войн (во время последней из них он носил прозвище генерал Лукач), а по совместительству - палач сдавшихся в 1920 году в Крыму белых офицеров Бела Кун был расстрелян НКВД вместе с двенадцатью бывшими комиссарами Венгерской республики.

Глава Коминтерна, герой процесса в Германии о поджоге рейхстага, руководитель болгарских коммунистов Георгий Димитров этой участи избежал. Взамен ему каждый день приходилось доказывать свое право на жизнь, санкционируя аресты своих сподвижников. В ответ напротесты он только беспомощно пожимал плечами:

- «Это не в моей власти, все в руках НКВД».

- После согласования с товарищем Димитровым, - радостно заявил руководитель НКВД Николай Ежов, - я «ликвидировал болгар, как кроликов»...

Фриц Платтен — основатель компартии Швейцарии, организовавший прибытие Ленина и его сподвижников в Россию, умер в советских лагерях. Из 11 лидеров компартии Монголии остался один Чойбалсан. Уничтожены руководители компартий Индии, Кореи, Мексики, Турции, Ирана. Из руководства германской компартии уцелели лишь Пик и Ульбрихт. Ежов пояснил:

- «Не будет преувеличением сказать, что каждый немецкий гражданин, живущий за границей, - агент гестапо».

Более тысячи немецких коммунистов после подписания советско-германского договора о ненападении в 1939 году были выданы Гитлеру. Ирония истории: многие из них выжили в фашистских лагерях, а оставшиеся за колючей проволокой в стране социализма погибли все. Отбыли на «станцию Могилевскую», как любил выражаться Берия, итальянские коммунисты, арестован был зять Тольятти, чтобы итальянский генсек висел на крючке...

Леопольд Треппер, еврейский коммунист, знаменитый советский разведчик:

- «В нашем коминтерновском общежитии, где были партийные активисты из всех стран, не спали до трех ночи. С замиранием сердца ждали. Ровно в три свет автомобильных фар пронзал тьму, скользил по фасадам домов... живот сводило от безумного страха, мы стояли у окна и ждали, где остановится машина НКВД... и поняв, что едут к другому концу здания, обретали успокоение до следующего вечера.

Беспощадно расправились с моими друзьями — еврейскими коммунистами. Один за другим ликвидированы все руководители палестинской компартии. Эфраим Лещинский, член ее ЦК, которого зверски избивали, чтобы он сознался и назвал соучастников по шпионажу, сошел с ума, бился головой об стенку и выкрикивал: «Какое имя я еще забыл? Какое имя я еще забыл?»

Даниэль Авербах, один из организаторов палестинской компартии, в 1937 году находился в СССР, работая в Коминтерне. «Уже погибли его сын, брат, а за ним все не приезжали. Он сходил с ума от жуткого ожидания. Брат его жены бегал по квартире и кричал: «Боже мой»! Узнаем ли мы когда-нибудь, за что нас хотят арестовать?»

Много лет спустя, уже в хрущевское время, я встретил жену Авербаха. Старуха прижимала к груди поношенную сумку. В ней были сокровища, пронесенные ею через все беды — семейные фотографии. Она сказала: «Мой муж, мои сыновья, брат и деверь — все были арестованы и убиты. Одна я уцелела. Но я, знаете ли, несмотря ни на что, верю в коммунизм».

- Зачем же Вы и Ваши товарищи шпионили на такой режим? Зачем создали и руководили «красной капеллой», советской развед сетью в Европе? - не выдержал Ницше. - Так же верили в коммунизм, как эта сумасшедшая старушка?

- Что мы могли сделать? Отказаться от борьбы за социализм? Но мы этому посвятили всю свою жизнь. Протестовать, вмешиваться? Но мы помнили ответ Димитрова несчастным болгарам». И, кроме того, фашизм еще хуже сталинизма — мы больше боролись против Гитлера, чем за СССР, хотя и за него — тоже.

… Один за другим гибли коминтерновцы. Исчез глава югославской компартии Горкич, его предал Иосип Тито, будущий президент Югославии.

Тито подал голос:

- В письме Димитрову я писал: «Его в стране никто не знает, кроме нескольких интеллигентов. Его случай (то есть арест Горкича) не будет иметь каких-либо серьезных последствий для партии».

В 1938 году я приехал в Москву — тогда же были арестованы 800 видных югославских коммунистов. В долгих беседах Димитров проверял мою верность идеям марксизма.

- Ты проверку прошел! - саркастически подтвердил издалека Георгий. - Ты тогда предал не только друзей, но и бывшую жену — ее арестовали как агента гестапо.

- «Я думал, что она проверенная, потому что она была дочерью бедного рабочего и потом женой видного деятеля германского комсомола, приговоренного к 15 годам каторги... Считаю, что я был здесь недостаточно бдителен... - и это является в моей жизни большим пятном. Я думаю, что разные вредители нашей партии могут это использовать против меня, и с этим надо считаться».

- Твое предательство близкого человека принесло тебе жизнь и выгоду, как и Куусинену, Тольятти, Калинину, Молотову, Буденному и другим. Тебе открылся путь в генсеки. Когда осенью 1939 года после многолетнего заключения приехал в Москву легендарный югославский коммунист Милетич, Сталин предпочел тебя. Милетич исчез в подвалах НКВД.

- Ты, Димитров, тоже не ушел от расплаты — уже при существовании лагеря социализма! - дал ответный удар Тито. - Ты непонятно почему умер в 1949 году. Сподвижник твой Трайчо Костов, один из лидеров Коминформа, был расстрелян по обвинению в шпионаже.

В Чехословакии состоялся процесс секретаря компартии Сланского. Вместе с ним на скамью подсудимых сели еще несколько крупных функционеров. Все они — евреи. Сланского расстреляли как агента международного сионизма. Это все были твои сторонники!

… Ни лже-Виргилий, ни эрзац-Данте не разделили совместных мучений с коминтерновцами, так как не знали за собой вины. Ельцин решил ускорить события.

- Значит, так! - гневно сдвинул брови и привычно сделал страшное лицо экс-президент. - Или ты нас пропускаешь, или я сейчас извещу товарища Сталина, что ты препятствуешь выполнению его приказа.

- Товарищ Сталин далеко, как ты ему сообщишь?

- Меня с детства учили, панимаш, что великий вождь мирового пролетариата знает абсолютно все, что происходит в стране, вплоть до мелочей...

- Так то в Первом Советском Союзе...

- А чем ад, то бишь Второй СССР отличается?!

Демагогический талант ЕБН достиг цели: Карацупа струхнул.

- Ладно! Вы хоть представьтесь...

- Борис Николаевич Ельцин...

У полковника нехорошо заблестели глаза:

- Тот самый?! Ух, и вмазал бы я тебе!

- Я бы тебе раньше фуфло набил! - не уступил ЕБН, любивший подраться.

- Ладно, с тобой все равно в Кремле расправятся! В случае чего отбрешусь, что ты представился как кандидат в члены Политбюро компартии, и я тебя не мог не пропустить. А ты кто?

- Вы мне не тыкайте, не заслужили такой чести, - одернул солдафона философ. Я – гениальный писатель Фридрих Ницше...

- До Великой Октябрьской революции концы отдали? - попытался стать вежливым Карацупа.

- Да...

- Во времена Маркса жили?

- Да...

- К буржуям как относились?

- Презирал и презираю!

- Годится. Свидетель рождения и становления марксова учения, литератор, враг капиталистов приехал посмотреть, как светлое коммунистическое будущее стало настоящим. Проходите!

Миновав так и не поднятый шлагбаум (они просто прошли сквозь него), Ельцин вдруг опомнился:

- Постой, ведь этот погранец признался, что соврет начальству. Но в пекле – то вранье сразу становится явным!

- Заслуги большевиков в распространении лжи так велики, что я разрешил им в своей зоне брехать беспрепятственно! - пояснил Сатана.

- Какая несправедливость! - горестно застонал подслушивавший Геббельс. - Не пойму, чем «комми» лучше нас?

- Вы врали про счастье немцев и открыто говорили о том, что сотворите со всем остальным миром. А сталинская команда обещала тотальное благоденствие человечеству – но при этом всех подряд гробила! Вот чем они хуже вас – лицемерия у них больше! А этот грех Распятый осуждал в людях пуще всего. Поэтому я и дал зонам коммунистических врждей особые привилегии в сфере брехнологии! - пояснил Сатана. - Так что добро пожаловать в адский вариант страны победившего советский народ социализма!

...Перед взором экскурсантов по инферно предстал Кремль.

- Самый роскошный и фешенебельный в мире дом для престарелых, - пробормотал Ницше.

- Смотри, такой же, как и там, на земле! - заностальгировал Ельцин.

- Здесь много дьявольских дел творилось, как и в рейхсканцелярии Гитлера, – чего ж изменять такие места! - дал свой комментарий всеслышащий Сатана.

- Глянь, Фридрих, вот он – мой президентский корпус! Первый по порядку в кремлевском комплексе! Его можно узнать по куполу со штандартом. В исторических реестрах значится как здание Сената, - экс-гарант хорошо знал историю своей бывшей резиденции.

- Ты тут на месте уничтоженных августейших особ жил? - заинтересовался Ницше.

- Не, цари своих апартаментов здесь не имели – например, «деловые покои» Николая II находились в Большом Кремлевском дворце. За исключением Екатерины II, которая облюбовала себе просторный, но уютный кабинет в полукруглой ротонде. Теперь там президентская библиотека, - на время увлеченный воспоминаниями ЕБН превратился в экскурсовода. - При советской власти первым новоселом в экс-Сенате стал Ленин – его рабочий кабинет (50 кв.м, 2 окна) был на третьем этаже.

Сталин здесь поселился в 1922-м – вскоре после того, как стал Генсеком. Его кабинет (более 150 кв. м, пять окон) находился на втором этаже. На первом этаже у него был еще один рабочий кабинет – домашний. Здесь же располагалась личная квартира, где жили также и его дети Светлана и Василий. Он переехал сюда после того, как 9 ноября 1932 года застрелилась его жена Надежда Аллилуева.

В кабинете Хрущева (100 кв. м, 4 окна, 3-й этаж) были те же дубовые панели и двери, что и при Сталине.

- А чего они все время с этажа на этаж прыгали?

- Все советские вожди, включая меня, ни за что не соглашались въезжать в апартаменты своих предшественников. Вот и Леньке Брежневу, когда он сверг Никиту, оборудовали кабинет (100 кв. м, 3 окна, 3-й этаж) подальше от хрущевского. Мы, партийцы высокого ранга, дали его резиденции прозвище «Высота». Потом в бывшем его кабинете сидели и Андропов, и Черненко. Изменить ничего не успели – слишком быстро отдали концы.

Горбатый, став в апреле 1985-го Генсеком, отказался въезжать в бывший брежневский кабинет, и для него оборудовали апартаменты (100 кв. м, 5 окон, 3-й этаж) между «Высотой» и «Хрущобой» - кабинетом Никиты. Разумеется, там сразу же началась «перестройка», то бишь перепланировка.

- А ты где сидел?

- Сидят в тюрьме, а я – пребывал у власти! Когда летом 1991-го стал президентом России, то сначала поселился в «Белом доме». Потом пару месяцев «квартировал» в Кремле, в 14-м корпусе (он находится сразу за Спасской башней). А в конце 1991-го, после развала СССР и выезда Меченого из Кремля, я вселился в его кабинет. Но чувствовал себя там не очень уютно, поэтому подыскал другие временные апартаменты в этом же здании. Впрочем, я пробыл там недолго – в 1993-м началась реконструкция (памятнику архитектуры – бывшему Сенату — решено было вернуть исторический облик), и я снова переселился в 14-й на 4-й этаж.

Лишь в 1996-м я обрел новый кабинет (75 кв. м, 3 окна, 2-й этаж), где и проработал до своей отставки. Мой тогдашний управделами Паша Бородин (именно он проводил реконструкцию), прежде чем определить «дислокацию» моего кабинета № 1, в Кремль специально пригласил биоэнерготерапевтов, которые подтвердили, что эти 75 «квадратов» на 2-м этаже в центре резиденции – лучшее по энергетике место в здании бывшего Сената!

- Православным себя называл, а сам бесовщиной увлекался! - радостно констатировал Дьявол.

Ельцин хотел было огрызнуться, но проглотил слова: они очутились в кабинете Сталина – просторной комнате с обшитыми мореным дубом стенами. На них – портреты Маркса, Энгельса, Ленина, во время войны к классикам присоединились Суворов и Кутузов. Длинный, покрытый зеленым сукном стол, рассчитанный на 20 человек, жесткие стулья, никаких лишних предметов. В глубине комнаты у закрытого окна – рабочий стол, заваленный документами, бумагами, картами. Телефон и стопка отточенных цветных карандашей: Хозяин обычно писал синим.

Вход в «святая святых» Кремля вел через проходную комнату секретаря Поскребышева и маленькое помещение начальника личной охраны Власика. За кабинетом – небольшая комната отдыха. В узле связи – телефонные аппараты для переговоров во время войны. В углу сталинского кабинета, как, впрочем, и ленинского, стояла печь, которую топили дровами – центральное отопление в Кремле появилось только в конце 30-х годов.

Ельцин обратил внимание на посмертную маску Ленина в футляре, на подставке, под стеклянным колпаком. Ничего себе украшеньице, подумал он.

- Некрофилия какая-то! - озвучил вслух его мысли Ницше.

Сталин проводил заседание. Выслушивал подходившие к нему души, вызывал Поскребышева и диктовал ему: как понял ЕБН, для того, чтобы секретарь запомнил и передал вниз по инстанциям. Он формулировал очень четко, очень быстро, очень кратко, и не просто основу – в большинстве случаев давал готовый документ. Потом вводил добавки, кое-какие изменения в окончательном тексте.

Новоприбывшие обратили внимание, что, в отличие от прочих душ, у которых фактически не видно ног, диктатор щеголял в сером френче из тонкого коверкота, брюках и черных кирзовых сапогах. На испещренном оспинами лице топорщились усы, к правой ладони, казалось, была приклеена знаменитая трубка, которая, впрочем, то и дело оказывалась у Вождя во рту.

- Господин Джугашвили, почему Вы постоянно носите сапоги? - воздержался от приветствия, но не удержался от вопроса неугомонный автор «Заратустры».

- «Это очень удобно. Можно так пнуть в морду некоторым товарищам, что зубы вылетят».

- А почему это курительное приспособление у Вас из руки в рот прыгает, словно лягушка?

- Да писаки проклятые придумали штамп – теперь не отвертишься. У меня – усы, сапоги и трубка, у Гитлера – усики и челка. Чтоб они ко мне в зону после смерти попали! Кстати, Лаврентий, ты выяснил, какие подлецы сидят, ничего не делают, кроме того, что анекдоты про нас сочиняют? - как ни странно, тот акцент, с которым Вождь говорил в гитлеровской зоне, здесь почти не ощущался.

- Конечно, выяснил: кто сидит, тот анекдоты и сочиняет!

- А где они концентрируются? Черт, люблю это слово, особенно в сочетании с термином «лагерь»!

- В Зоне Творческих Душ!

- Вымани их к нам!

- Пытался, но очень трудно, батоно. Многие из них в свое время вернулись в Первый СССР с Запада – и горько раскаялись в своей дурости. Во второй раз на грабли наступать не хотят!

- Это не оправдание! Пытайся! Кому как не тебе знать: попытка-не пытка! А в твоем случае пословица звучит так: «Не будет успешной попытки – будет успешная пытка»! Ха-ха!

- Товарищ Сталин, я же не говорю, что совсем не достиг результатов! Удалось переманить оттуда группу полуграфоманов, кропавших свои труды в стиле «социалистического реализма»: обещал дать им возможность читать их опусы вслух перед массовой аудиторией в качестве измывательства и истязания для слушающих!

- Вот-вот, пусть помучаются! Власик, ко мне посетители?

- Так точно, товарищ Сталин!

- Почему же не докладываешь?! Проинструктируй их – и ко мне!

К новоприбывшим подошел толстый генерал, в два раза перещеголявший двуличного римского божка Януса. У него на одной голове было сразу четыре лица, характеризовавших его главные качества: пройдоха, обжора, пьяница и бабник.

- Товарищ Сталин болезненно реагирует, когда к нему тихо подходят! Шагайте крепким шагом, не смущайтесь, не тянитесь. А то он говорит: «Что ты передо мной бравым солдатом Швейком вытягиваешься?» Говорить коротко, точно, по делу! Ясно? А теперь представьтесь!

- Гениальный философ, «первый имморалист» Фридрих Ницше!

- Экс-президент России Борис Николаевич Ельцин!

Власик явно испытал почти невозможное для пекла чувство – искренне обрадовался.

- Товарищ Сталин, к нам доставили арестованного агента мирового империализма Бориса Ельцина!

Вождь жутким взглядом посмотрел на разрушителя Советского Союза. Кто-то сказал про Джугашвили: «Он на чувстве страха играл лучше, чем Паганини на скрипке». Перед «дядюшкой Джо» отводили глаза даже Черчилль и Рузвельт. Ни Ельцин, ни Ницше даже призрачными бровями не повели, глядя на самого кровавого диктатора всех времен и народов с отчаянной наглостью.

- Смотри, какой спесивый! - оценил Вождь ЕБН (философа он пока демонстративно не замечал). - Знаешь, что мы с тобой за разрушение великой России сделаем?!

- Я Россию спас!

- Да ну? Ну-ка, Молотовошвили, - шутливо обратился он к плотного вида душе в пенсне, - напомни, как мы территорию нашей Родины увеличивали...

- Осуществляли, как ее называли на Западе, советскую политику «салями»: отрезали от Европы по кусочку и прилепляли к СССР? - вмешался Ницше, которого грозный коммунистический лидер запугать не сумел.

- «Салями»? А что, остроумно! - улыбнулся Иосиф Виссарионович, понимавший толк в юморе и шутках. - Давай, Вячеслав!

- Товарищ Сталин, - начал докладывать Молотов, слегка заикаясь, - я на всю жизнь запомнил Ваши слова: «Хорошо, что русские цари н-навоевали нам столько земли. И нам т-теперь легче с капитализмом бороться». Исходя из Ваших указаний, «свою задачу как м-министр иностранных дел я видел в том, чтобы как можно больше расширить пределы нашего Отечества. И кажется, мы с Вами неплохо справились с этой з-задачей...

Коммунисты и народы прибалтийских государств в-высказались за присоединение к Советскому Союзу. Их б-буржуазные лидеры приехали в Москву для переговоров, но подписать присоединение к СССР отказывались. Что нам было делать? Я в-выполнял очень твердый курс. Министр иностранных дел Латвии приехал к нам в 1939 году, я ему сказал: «Обратно вы уж не вернетесь, пока не п-подпишете присоединение к нам». Из Эстонии к нам п-приехал военный министр... Мы ему то же сказали. На эту к-крайность мы должны были пойти. И выполнили, по-моему, н-неплохо.

Нас очень волновал п-польский вопрос. И мы с-своего добились, хотя нас всячески старались ущемить, навязать Польше буржуазное правительство, которое, естественно, было бы агентом империализма. Но мы – товарищ Сталин и я за ним – держались такой линии, чтоб у себя на г-границе иметь независимую, но не враждебную нам Польшу. На переговорах и раньше споры шли о г-границах, «линии Керзона», линии «Риббентроп – Молотов». Товарищ Сталин с-сказал: «Назовите, как хотите! Но наша граница пройдет так!» Черчилль в-возразил: «Но Львов никогда не был русским городом!» - «А Варшава была», - спокойно ответил т-товарищ Сталин.

Узнали мы, что Бевин, английский министр иностранных дел, н-неравнодушен к картине Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Ну и мы перед одним из з-заседаний министров иностранных дел великих держав сделали ему сюрприз: привезли из Третьяковки эту картину и п-повесили перед входом в комнату заседаний. Бевин остановился и долго с-смотрел на картину. Потом сказал: «Удивительно! Ни одного п-порядочного человека!»

Товарищ Сталин иной раз в узком кругу в-вытаскивал из кармана письмо запорожцев турецкому султану – носил с собой несколько лет - и приговаривал:

«Е..ли мы эту Англию!». Все с-смеялись, конечно.

Но он п-придавал большое значение нашей дипломатии».

- Очень своеобразная дипломатия, - высказывание Ницше было, как всегда, двусмысленным.

- «Польский вопрос» - это катыньский расстрел? - гневно вопросил Ельцин. - И захват восточной части этой страны в 1939 году?

- Ух как мы знаем историю! - осклабился Генсек. - Да вот только однобоко. В 1920 году поляки первыми на нас напали, вдобавок заморили голодом около ста тысяч красноармейцев, попавших к ним в плен после битвы под Варшавой. А в 1938 году Польша вместе с Германией поделили между собой Чехословакию. Черчилль, как ты обозвал ее за это?

- «Польша» - гиена Европы».

- Но в 1919 году большевики первыми пытались напасть на только что освободившуюся Польшу с территории Украины! - возразил Ницше, имевший польские корни и неплохо знавший историю этой страны.

- Пилсудский поддерживал антисоветчиков и националистов, а во время Первой мировой войны создал целую армию, воевавшую на стороне Австро-Венгрии и Германии против нас, - не уступал «кремлевский тигр».

- Но Россия ведь оккупировала Польшу!

- А они в Смутное время Москву захватили! И чего вообще к этой катыньской истории цепляются?

- Да вы всех военнопленных, взятых во время захвата части Польши в 1939 году, расстреляли...

- Чушь! Кто ж тогда воевал против немцев в составе Польской народной армии? Я дал приказ шлепнуть офицеров и охранников, участвовавших в уничтожении советских военнопленных, ну еще классово враждебных элементов... Всего-то 14 тысяч ликвидировали... Под Волынью на Украине поляки убили 100 тысяч украинцев, те в свою очередь кокнули 200 тысяч поляков и евреев. Литовцы в деревне Понеры прикончили тоже 100 тысяч поляков и евреев. Несколько Катыней! Однако говорят только о нашем относительно скромном геноциде. Явная предвзятость! А почему молчат о зверствах поляков над евреями? Совершенных уже при Советской власти! В 1947 году произошли погромы в Люблинском, Кельнском воеводствах, Кракове и других местах. Были варварски растерзаны населением свыше тысячи евреев, вернувшихся в родные места из СССР, куда они успели убежать от фашистов. Убивали, кстати, и польских православных граждан! А ведь хлебнувшие гитлеровского террора поляки, казалось бы, доллжны были умилосердиться! В результате в 1945-1955 годах из Польши эмигрировали 200 тысяч евреев! Эй, министр общественной безопасности ПНР товарищ Радкевич, что ты ответил, когда Центральный комитет польских евреев потребовал от тебя расследования и наказания погромщиков?

- «Вы что, хотите заставить меня депортировать в Сибирь 18 миллионов поляков?»

- Вот так! Так что со шляхтой у нас счет «два-два»! Но в конечном итоге их победил СССР! Видишь, как мы старались! А ты, сволочь, по пьянке пытался Россию по кусочкам разбазаривать! - прорычал Сталин, глядя на Ельцина.

- Ничего подобного я не делал! - отбрехнулся ЕБН.

- У него тоже получается врать в а... во Втором СССР? - удивление Кобы было безграничным, как сама Вселенная.

- Чего изумляешься? - объяснил Сатана. - Он ведь тоже прирожденный коммунист. Но за брехню надо отвечать!

Экс-гаранта начало корчить. В Красноярске, на встрече с японским премьером Рю, пьяный в доску ЕБН объявил, что дарит ему Курильские острова. Первый зампредсовмина Немцов, узнав об этом, буквально упал перед президентом на колени. «А почему я не могу сделать приятное своему другу?» - искренне удивился тот. И лишь после долгих уговоров и апелляций к общественному мнению нехотя смирился: «Хорошо. Я их обману».

- Что-то у Вас смурное выражение лица? - всегда внимательный Сталин, оказывается, следил за мимикой Ницше. - Чем Вы недовольны? Я всегда полагал, что наше государство – осуществление Вашей мечты о сильной власти и сверхчеловеках, попирающих ногами мораль.

- Вы правы лишь частично. Я не люблю больших империй. «Когда государство не может достичь своей высшей цели, то оно растет безмерно... Мировая римская империя не представляет, в сравнении с Афинами, ничего возвышенного. Сила, которая должна принадлежать исключительно цветам, принадлежит теперь неимоверно вырастающим стеблям и листьям».

Вот почему, скажем, античный Рим чужой для меня; я его считаю позором древнего мира. «Рим – это типичное государство; воля неспособна достичь в нем никаких высоких целей. Организация его власти слишком сильна, мораль слишком тяжела... Кто же может поклоняться такому колоссу?» Это относится и к Советскому Союзу – фактически наследнику древнего Рима. Кстати, об империи. СССР эксплуатировал или содержал страны Варшавского договора?

- Эксплуатировал, но по-нашему, по-социалистически, так что приходилось содержать, - усмехнулся тиран. - Ладно, хватит разглагольствовать. Не люблю чинить расправу на пустой желудок. За стол, товарищи! - вдруг объявил «дядюшка Джо».

Вот так Ельцин узнал, что Вождь мирового пролетариата, как и фюрер национал-социалистов, значительное время уделял застольям. Впрочем, они у него проходили совсем не так, как у аскетичного Гитлера.

Появившийся из своей собственной зоны Хрущев поделился воспоминаниями:

- «Сталин перед войной стал как бы мрачнее, на его лице было больше задумчивости, он больше стал сам пить и стал других спаивать. Буквально спаивать. Мы между собой перебрасывались, как бы поскорее кончить этот обед, этот ужин. А другой раз, еще до ужина, до обеда, говорили:

- Ну как, сегодня будет вызов или не будет?

Мы хотели, чтобы этого вызова не было, потому что нам нужно было работать, а Сталин лишил нас этой возможности. Эти обеды продолжались целыми ночами, а другой раз даже до рассвета. Они парализовали работу правительства и партийных руководителей, потому что, уйдя оттуда, просидев ночь «под парами», накачанный этим вином человек уже не мог работать.

Водки и коньяку пили мало. Кто желал, мог пить в неограниченном количестве, но сам Сталин выпивал рюмку коньяку или водки в начале обеда, а потом вино, вино. Если пить вино пять-шесть часов, хотя и маленькими бокалами, так, черт его знает, даже если так воду пить, то и от воды опьянеешь, а не только от этого вина. Всех буквально воротило, до рвоты доходило, но Сталин был в этих вопросах неумолим.

Берия тут вертелся с шутками-прибаутками. Эти шутки-прибаутки сдабривали вечера и питие у Сталина. И сам Берия напивался, но я чувствовал, что Берия это делает не для удовольствия, что он не хочет напиваться. Он тоже другой раз выражался довольно резко, грубо, что приходится напиваться. Он так делал из угодничества к Сталину и принуждал других:

- Надо скорее напиться. Когда напьемся, тогда скорее разойдемся. Все равно он так не отпустит.

В этот предвоенный период, если кто-то на этих обедах говорил, что он не может или не хочет пить, то это считалось совершенно недопустимым, и потом завели в шутку такой порядок, что если кто не выпивает объявленный тост, то полагается ему в виде штрафа еще дополнительно один бокал, а может быть, даже и несколько. Потом и другие всякие были тут выдумки. Во всех этих «шуточках» очень большую роль играл Берия, и все они сводились к тому, чтобы как можно больше выпить и накачать всех. И это делалось потому, что Сталин этого хотел, именно Сталин».

- Что же, Сталин был пьяница? - обрадовался Ельцин, проглотивший продолжение фразы: «как я».

- «Можно сказать, что был и не был. Был в том смысле, что в последние годы не обходилось без того, чтобы пить, пить, пить. С другой стороны, никогда он не накачивал себя так, как своих гостей. Бывало, он наливал вино в небольшой бокал и даже разбавлял его водой. Но боже упаси, чтобы кто-либо другой сделал подобное. Сейчас же штраф за уклонение, за обман общества. Это была шутка, но пить-то надо было всерьез за эту шутку. А потом этого человека, который в шутку пил, заставляли еще всерьез выпить, и он расплачивался своим здоровьем...

После войны у меня заболели почки, и врачи категорически запретили мне пить спиртные напитки. Я Сталину об этом сказал, и он какое-то время даже, бывало, брал меня под защиту, но это было очень непродолжительно. И тут Берия сыграл свою роль, сказав, что у него тоже почки больные, но он пьет, и ничего. Так я лишился защитной брони в том, что у меня больные почки, что мне пить нельзя: все равно пей, пока живешь, пока ходишь...»

Милован Джилас, один из послевоенных руководителей Югославии:

«Сталин предложил, чтобы каждый сказал, сколько сейчас градусов ниже нуля, и потом в виде штрафа выпил бы столько стопок водки, на сколько градусов он ошибся...

Вдруг пахнуло на меня изоляцией, пустотой и бессмысленностью жизни, которой живет советская верхушка, собравшаяся вокруг своего престарелого вождя...

Сталин и раньше любил хорошо поесть, но теперь он проявлял такую прожорливость, словно боялся, что ему не достанется любимое блюдо...»

Он любил дунайскую сельдь, копченого рыбца, цесарок, уток, отварных перепелов, цыплят, с удовольствием ел тонкие ребра барашка, приготовленные на вертеле... стол ломился от снеди.

Бывший генеральный секретарь ЦК компартии Венгрии Матьяш Ракоши:

«Каждый обслуживал себя сам, в том числе и Сталин, который с любопытством приподнимал крышки блюд и обращал мое внимание на то или иное кушанье.

... Обстановка на таких ужинах была непринужденной, рассказывались анекдоты, нередко даже сальные, под громкий смех присутствующих...

Когда после трех часов утра Сталин вышел из комнаты, я заметил членам Политбюро:

- Сталину уже семьдесят три года, не вредят ли ему подобные ужины, затягивающиеся до поздней ночи?

Товарищи успокоили меня, говоря, что Сталин знает меру. Действительно, Сталин вернулся, но через несколько минут встал, и компания начала расходиться».

В отсутствие иностранных гостей застолья заканчивались чем-то непотребным. Перепившиеся члены Политбюро швыряли спелые помидоры в потолок и хохотали как сумасшедшие.

Первый секретарь ЦК компартии Белоруссии Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, любимец Вождя:

- «По ходу застолья отошел что-то положить в тарелку, вернулся и чувствую, что сел в нечто мягкое и скользкое. Обомлел, не шевелюсь. Все уже курят на террасе, а я остался за столом один.

Меня позвал Сталин. Я робко объяснил:

- Я во что-то сел.

Сталин взял меня за локоть и поднял. Позвал Берию:

- Лаврентий, иди сюда. Когда ты кончишь свои дурацкие шутки? Зачем подложил Пономаренко торт?

Судя по тому, что Сталин продолжал приглашать Берию к себе на дачу, эти шутки Вождя развлекали».

Его поддержал Хрущев:

- «Просто невероятно, что Сталин выделывал. Он в людей бросал помидоры, например, во время войны, когда мы сидели в бомбоубежище. Я лично видел это. Когда мы приезжали к нему по военным делам, то после нашего доклада он обязательно приглашал к себе в убежище. Начинался обед, который заканчивался швырянием фруктов и овощей, иногда в потолок и стены, то руками, то ложками и вилками. Меня это возмушало: «Как это вождь страны и умный человек может напиваться до такого состояния и позволять себе такое?» Командующие фронтами, нынешние маршалы Советского Союза, так почти все прошли сквозь такое испытание, видели это постыдное зрелище».

- Во, панимаш, житуха была! - пришел в восторг экс-гарант. - Вмазывали, сколько влезет, и никто над тобой не гундел: «Надо пить в меру!» Хоть Сталин и злодей, а на попойки я бы к нему с удовольствием ходил! Меня бухать заставлять не пришлось бы!

- Нашел чему завидовать, придурок! - осуждающе произнес Булганин. - «Едешь к Сталину в гости, там тебя поят, кормят, а потом и не знаешь, куда ты поедешь: сам ли домой или тебя отвезут куда-нибудь и посадят». Даже хмель был не в радость!

Анастас Микоян:

«В 1948 году я приехал к Сталину, который отдыхал на юге, вместе с Молотовым. За обеденный стол вместе с нами сел и всевластный помощник Сталина Александр Николаевич Поскребышев, который и к секретарям ЦК запросто обращался на «ты». Вдруг Поскребышев встал и сказал:

- «Товарищ Сталин, пока Вы отдыхаете здесь на юге, Молотов и Микоян в Москве подготовили заговор против Вас».

Я схватил стул и бросился на Поскребышева со словами:

- «Ах ты, мерзавец».

Сталин остановил меня:

- «Зачем так кричишь, ты же у меня в гостях?»

Я стал горячо говорить:

- «Это же невозможно слушать, такого не было и не могло быть!»

Сталин ответил совершенно спокойно:

- «Раз так – не обращай на него внимания».

Молотов сидел белый как бумага. Но молчал, не сказал ни слова.

Поскребышев, ясное дело, говорил не по собственной инициативе. Это была психологическая проверка».

- Ты не п-пытайся с товарищем Сталиным равняться, гнида! - окрысился Молотов на экс-президента России за его высказывание. - «Сталин много не пил, а других в-втягивал здорово. Видимо, считал нужным проверить людей, чтоб н-немножко свободней говорили. А сам он любил выпить, но умеренно. Редко напивался, но бывало. Бывало, б-бывало. Выпивши, был веселый, обязательно з-заводил патефон. Ставил всякие штуки. Много п-пластинок было. Во-первых, русские н-народные песни очень любил, потом некоторые комические вещи ставил, грузинские песни...» А ты-то к-кирял «по-черному», особенно когда был первым секретарем обкома в Свердловской области.

Ельцина снова перекосило от стыда. В Свердловске он, действительно, гулял до умопомрачения. Директора местных заводов по свой гробовой день с ужасом вспоминали выездные заседания обкома, заканчивавшиеся грандиозными театрализованными пьянками. Если кто-то отказывался пить наравне с Первым, тот легко мог вылить за шиворот «отступнику» непочатый стакан.

... Разгулье, которое могло бы легко перейти в оргию (если бы души имели возможность впасть еще и в грех прелюбодеяния), внезапно оборвалось с появлением Карацупы:

- Товарищ Сталин! Товарищи члены Политбюро! Разрешите доложить: на государственной границе Второго СССР появилась подозрительная темная во всех смыслах личность, которая называет себя Сатаной и требует оповестить всех советских людей о его приходе, чтобы они ему поклонились! Мерзкая, скажу я вам, рожа!

- Какой там Сатана! Очередной проходимец! - ощетинился усами Сталин.

- Он в доказательство своего могущества обернулся Змеем Горынычем!

- Ага, понятно! Это буржуазная гидра контрреволюции сует свое поганое хайло на священную территорию нашего коммунистического отечества! Гнать в шею!

- Дак у него аж три головы!

- Значит, гнать в три шеи!

Пограничник исчез – и тут же вернулся:

- Он смеется и спрашивает, куда ему деваться из своих собственных владений?

- Пошли его к чертовой матери!

Полковник снова испарился – и опять возник в инфернальном воздухе:

- Он говорит, что нет у него никакой матери!

- Так, что же делать? Где Суслов, наш главный идеолог?

- В брежневской зоне, сюда идти не хочет!

- Скверно. Жданов, сможешь по-научному и одновременно по-коммунистически ответить империалистической гидре?

- Рад бы, товарищ Сталин, да я научного коммунизма не знаю...

Хрущев: «Жданов был веселым человеком. Тогда он у нас выпил и еще до этого выпил. Вышел на подмостки и растянул двухрядную гармонь. Он неплохо играл на гармони и на рояле. Мне это понравилось. Каганович же о нем отзывался презрительно: «Гармонист»... Каганович часто ехидно говорил:

- «Здесь и не требуется большого умения работать, надо иметь хорошо подвешенный язык, уметь хорошо рассказывать анекдоты, петь частушки, и можно жить на свете».

Признаться, когда я пригляделся к Жданову поближе, в рабочей обстановке, стал соглашаться с Кагановичем. Действительно, когда мы бывали у Сталина (в это время Сталин уже стал пить и спаивать других, Жданов же страдал такой слабостью), то, бывало, он бренчит на рояле и поет, а Сталин ему подпевает. Эти песенки можно было петь только у Сталина, потому что нигде в другом месте повторить их было нельзя. Их могли лишь крючники в кабаках петь. А больше никто...

У Жданова было некоторое ехидство с хитринкой. Он мог тонко подметить твой промах, подпустить иронию. С другой стороны, чисто внешне, на всех пленумах он сидел с карандашом и записывал. Люди могли подумать: как внимательно слушает Жданов все на пленуме, записывает все, чтобы ничего не пропустить. А записывал он чьи-то неудачные обороты речи, потом приходил к Сталину и повторял их...»

- Да, нашел я, кого на научный диспут приглашать, - опомнился Сталин. Ладно, и с Сусловым, и с тобой потом разберусь. Товарищи Маркс и Энгельс, не выручите?

- Ни в коем случае, -ответили классики. - Мы в вашу зону один раз в гости пришли, лекции почитать, так нас обвинили в злостном искажении марксизма, еле спаслись!

Сталин призадумался:

- Не хотелось бы отвлекать Ильича от важных раздумий, но придется его вызвать. Товарищ Ленин, что сказать наглому пришельцу?

- Пошлите его к другой матери – той, к кому на Руси испокон веков незваных гостей посылают! Да позабористей мысль сформулируйте! - раздался голос Владимира Ульянова. Здесь, в его зоне, картавость Ильича была почти незаметна.

- Правильно я Вас охарактеризовал, - отозвался русский философ Николай Бердяев. - «Ленин — почти гений грубости».

- Молотов возразил:

- «Ленин матом не ругался. Ворошилов – матерщинник. И Сталин – не прочь был. Да, мог. Были такие случаи. Жданов мог иногда так, под веселую руку. От души. Душу отвести умеют люди именно таким образом. Но это так, незло».

- Господин Ульянов, - не преминул встрять в эти переговоры Ницше, - Вы же культурный человек, в быту не сквернословите, как же Вы учите своих последователей нецензурно и похабно выражаться?! Нет ли здесь принципиального противоречия с Вашим учением?

- Никоим образом, «мой мудрый Эдип», - съязвил в ответ основатель Советского государства. - Посылать к такой-то матери – это один из основных принципов и диалектического, и исторического материализма. Всех посылать, кто с нами не согласен! И Вас в том числе!

- Мне все же кажется, что между матом и диаматом огромная разница – и никакого сходства...

- «...Так могут думать только политические кретины и идиоты мысли, вообще скорбные главой и самые оголтелые реакционеры!» - с возмущением прервал философа буржуазного философ (не по происхождению, а по мировоззрению) пролетарский. - Разница, конечно, есть: матом кроют, диаматом прикрываются. Мат все знают, но притворяются, что не знают. С диаматом все наоборот. Но главное все же сходство: и мат, и диамат стоят на вооружении русского рабочего класса!

Великий философ - «первый имморалист» отнюдь не был слабым оппонентом в спорах. Однако до ответной грубости не снизошел:

- Ну, герр Ульянов, вы бы брали легче на поворотах, - внешне спокойно, но внушительным тоном сказал Фридрих. - Ведь, если и я применю Вашу манеру оппонировать, так, следуя ей, и я могу «обложить» Вас всякими ругательствами, благо русский язык очень богат ими, и тогда получится просто рыночная сцена... Но я помню, что, к сожалению, я в гостях в Вашей и господина Джугашвили зоне...

Последующие дискуссии открыли Ельцину очень много нового о Владимире Ильиче Ульянове.

Г. Соломон, один из старейших социал-демократов, близкий знакомый Ильича, разошедшийся с ним после Октябрьской революции и сумевший вовремя, а потому живым, смыться из России:

- «Нечего и говорить, что Ленин был очень интересным собеседников в небольших собраниях, когда он не стоял на кафедре и не распускал себя, поддаваясь свойственной ему манере резать, прибегая даже к недостойным приемам оскорблений своего противника: перед вами был умный, с большой эрудицией, широко образованный человек, отличающийся изрядной находчивостью. Правда, при более близком знакомстве с ним вы легко подмечали и его слабые, и скажу прямо, просто отвратительные стороны. Прежде всего отталкивала его грубость, смешанная с непроходимым самодовольством, презрением к собеседнику и каким-то нарочитым (не нахожу другого слова) «наплевизмом» на собеседника, особенно инакомыслящего и не соглашавшегося с ним и притом на противника слабого, не находчивого, не бойкого... Он не стеснялся в споре быть не только дерзким и грубым, но и позволять себе резкие личные выпады по адресу противника, доходя часто даже до форменной ругани. Поэтому, сколько я помню, у Ленина не было близких, закадычных, интимных друзей. У него были товарищи, были поклонники – их была масса, боготворившие его чуть не по-институтски и все ему прощавшие. Их кадры состояли из людей, главным образом духовно и умственно слабых, заражавшихся «ленинским» духом до потери своего собственного лица... Но наряду с такими «без лести преданными» были и многочисленные лица, совершенно, как-то органически, не выносившие всего Ленина в целом...

Ленин был особенно груб и беспощаден со слабыми противниками: его «наплевизм» в самую душу человека был в отношении таких оппонентов особенно нагл и отвратителен. Он мелко наслаждался беспомощностью своего противника и злорадно, и демонстративно торжествовал над ним свою победу, если можно так выразиться, «пережевывая» его и «перебрасывая его со щеки на щеку». В нем не было ни внимательного отношения к мнению противника, ни обязательного джентльменства. Кстати, этим же качеством отличается и знаменитый Троцкий... Но сколько-нибудь сильных, неподдающихся ему противников, Ленин просто не выносил, был в отношении их злопамятен и крайне мстителен, особенно, если такой противник раз «посадил его в калошу»... Он этого никогда не забывал и был мелочно мстителен...»

Свое мнение высказал и близко знавший пролетарского вождя философ Валентинов:

- «В своих атаках, Ленин сам в том признавался, он делался «бешеным».

Охватывавшая его в данный момент мысль, идея властно, остро заполняла весь его мозг, делала одержимым... За известным пределом исступленного напряжения его волевой мотор отказывался работать. Топлива в организме уже не хватало. После взлета или целого ряда взлетов начиналось падение энергии, наступала психическая реакция, атония, упадок сил, сбивающая с ног усталость. Ленин переставал есть и спать. Мучили головные боли. Лицо делалось буро-желтым, даже чернело, маленькие острые монгольские глазки потухали. Я видел его в таком состоянии...После лондонского съезда партии он точно потерял способность ходить, всякое желание говорить, почти весь день проводил с закрытыми глазами. Он все время засыпал... В состоянии полной потери сил он был и в Париже в 1909 году после очередной партийной склоки. Он убегал в деревушку Бон-Бон, никого не желая видеть, слышать, и только после трех недель жизни «на травке» превозмог охватившую его депрессию... Опустошенным возвратился он с Циммервальдской конференции в 1915 году, где истово сражался за претворение империалистической войны в гражданскую. Он искал отдыха в укромном местечке Соренберг; недалеко от Берна... Вдруг ложится на землю, вернее, точно подкошенный падает, очень неудобно, чуть не на снег, засыпает и спит как убитый.

В повседневной жизни болезненное состояние Ленина выражалось в таких руководящих наставлениях: «Ничто в марксизме не подлежит ревизии. На ревизию один совет: в морду!..» Здесь дело не в одном только расхождении в области философии. Здесь причиной — невероятная нетерпимость Ленина, не допускающая ни малейшего отклонения от его, Ленина, мыслей и убежденности... Философские дебаты с Лениным, мои и других, имеют большое продолжение, а главное — историческое заключение, похожее на вымысел, на бред пораженного сумасшествием мозга... «Философская сволочь», - так Ленин называл всех своих оппонентов в области философии.

Беснование сделало книгу Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» уникумом — вряд ли можно найти у нас другое произведение, в котором была бы нагромождена такая масса грубейших ругательств по адресу иностранных философов... У него желание оплевать всех своихпротивников; он говорит о «ста тысячах плевков по адресу философии Маха и Авенариуса...»

Свои наброски к портрету Ленина сделал также писатель Александр Куприн, которому довелось встретиться с вождем в 1919 году:

- «Ночью, уже в постели, без огня я опять обратился памятью к Ленину, необычайной ясностью вызвал его образ и испугался... В сущности, - подумал я, - этот человек, такой простой, вежливый и здоровый, - гораздо страшнее Нерона, Тиверия, Иоанна Грозного. Те, при всем своем душевном уродстве, были все-таки люди, доступные капризам дня и колебаниям характера. Этот же — нечто вроде камня, вроде утеса, который оторвался от горного кряжа и стремительно катится вниз, уничтожая все на своем пути. И при том — подумайте! - камень в силу какого-то волшебства — мыслящий! Нет у него ни чувств, ни желаний, ни инстинктов. Одна острая, сухая непобедимая мысль: падая — уничтожаю».

- А вот я, - отозвался еще один писатель, Леонид Андреев, - Ленина не видел, однако писал не только о нем, но и — пророчески! - о Сталине. «Ты суров, Ленин, ты даже страшен... Или ты не один? Или ты только предтеча? Кто же еще идет за тобою? Кто он, столь страшный, что бледнеет от ужаса даже твое дымное и бурое лицо?.. Густится мрак, клубятся свирепые тучи, разъяренные вихрем, и в их дымных завитках я вижу новый и страшный образ: царской короны на царской огромной голове. Кто этот страшный царь? Он худ и злобен — не Царь-Голод ли это? Он весь в огне и крови...»

Пожар этой дискуссии погасило новое явление Карацупы, который обратился к имевшемуся в наличии товарищу Сталину и всеслышащему, но отсутствующему Ильичу.

- Я этого Сатану-самозванца, как меня партия научила, послал к е...ой матери, а он хохочет и просит уточнить. Дескать, в физиологическом смысле все матери, что родились на земле, именно такие; их миллиарды, за исключением немногих, которых осеменяли искусственно. К какой именно из них он должен идти?

Душа Ленина сохранила свою гениальность, как и легендарную находчивость, и быстроту реакции даже в пекле – и ответ последовал сразу:

- Порекомендуйте ему отправиться к Божьей матери!

Карацупа испарился – и вернулся донельзя довольный:

- Он зашипел от злости – и исчез!

Впрочем, довольство тут же сменилось на полковничьем лице испугом – Дьявол возник в кабинете Сталина.

- Осатанели, исчадия ада! Возомнили о себе! Забыли, кто тут хозяин?!

- Это ты забыл! - прошипел Иосиф Виссарионович. - Ты – хозяин, а я – Хозяин! Так меня и там звали, и тут зовут! Понял разницу?!

«Князь тьмы» затрясся в злобных конвульсиях:

- Да я вас, да я...

- И что Вы с нами намерены такого ужасного сотворить, батенька? - в Кремль на броневичке въехал Ильич. Под мышкой у него была намертво вклеена синяя тетрадь, а к голове словно прибита кепка. Результат усилий все тех же писак и анекдотчиков, с которыми мечтал разобраться Сталин, понял ЕБН. - Что, товарищ Сатана, - спросил Ленин как-то, по обыкновению, наружно насмешливо, но с худо скрытой тревогой и в то же время с издевкой, - «как идет следствие? Скоро ли Вы отдадите распоряжение об аресте нас грешных?.. По старой дружбе предупредите заранее, чтобы мы велели присным заготовить провизию для передачи нам, когда Вы найдете нужным ввергнуть нас в узилище...» И поторопитесь, а то, честно говоря, Вы меня от очень серьезной работы отвлекли...

От такой наглости лукавый взбеленился еще больше – но самообладание себе вернул и уже не бился в истерике. В свою очередь, он прибег к иронии:

- Чем это ты таким важным занят? Готовишь трактат о Конце Света?

- Это что – доклад о деятельности Чубайса? - не преминул отпустить шуточку Ницше, но на него никто не обратил внимания – настолько накалилась атмосфера в и без того раскаленном пекле.

Обычно, говоря или споря, Ленин как бы приседал, делал большой шаг назад, одновременно запуская большие пальцы за борт жилетки около подмышек и держа руки сжатыми в кулаки. Прихлопывая правой ногой, он делал затем небольшой быстрый шаг вперед и, продолжая держать большие пальцы за бортами жилетки, распускал кулаки, так что ладони с четырьмя пальцами как бы напоминали растопыренные рыбьи плавники. Такие телодвижения он проделал и на сей раз, общаясь с лукавым.

- У меня к Вам две просьбы... - начал было Ильич, но Повелитель мух его перебил:

- С какой стати я должен их исполнять?

- Это будет более выгодно для Вас, чем для нас...

- Выкладывай!

- Сделайте так, чтобы наши дальнейшие переговоры могли слышать только те, кто находится в этом кабинете. Незачем смущать умы советских граждан – да и прочих — ненужной и непонятной им информацией о спорах в верхах... то бишь в низах...

- Разумно! Исполнено! Вторая твоя просьба?

- Не тыкайте мне, пожалуйста, я с Вами на брудершафт не пил!

- Ну, ты нахал! - не то восхитился, не то возмутился Дьявол. - Я все-таки придумаю для тебя и твоей со Сталиным шатии-братии какую-нибудь грандиозную пакость...

- Вы тем самым больше навредите себе, чем нам...

- Ну и пусть! У меня с вами, большевиками, разная анатомия: вам все по плечу, а мне все по хрену!

Такой отпор подействовал на Ленина. Он попытался похлопать Сатану по плечам, полуобнять, хихикая и все время повторяя «дорогой мой» и уверяя «князя тьмы», что, увлеченный спором, самой темой его, забылся и что эти выражения ни в коей мере не должно принимать как желание оскорбить уважаемого собеседника. Скандал прекратился, превратившись в интервью, в котором владыка преисподней играл роль журналиста.

- Что ты меня «батенькой» зовешь?

- Вы же не будете отрицать утверждений буржуазно-религиозной пропаганды, что мы, большевики, - «дьяволово семя»? Таким образом, Вы – если не наш физиологический, то уж точно духовный отец!

Люцифер опешил:

- Ну, если вопрос рассматривать с такой точки зрения... А почему ты препятствуешь тому, чтобы адозаключенные вашей зоны мне поклонились?

Ильич обрушился на Сатану со своим обычным арсеналом, постепенно опять переходя на завуалированные оскорбления:

- «Я не понимаю людей», простите, в данном случае падших ангелов, - резко напал он на пришипившегося Дьявола, соскочив с броневика и по своему обыкновению начав ходить взад и вперед по комнате, - «совершенно не понимаю, как умный» злой дух, - «а я надеюсь, имею честь говорить с таковым, - может лелеять мечты и не только мечты, а и рисковать и работать во имя немедленного» признания себя царем инферно сотнями миллионов атеистически и антимонархически настроенных душ. «Какие у Вас обоснования? - резко, остановившись перед Сатаной, в упор поставил он свой вопрос. - А?... но только не разводите мне утопий, - это, мил человек», то бишь, немил демон, «ни к чему... Ну, я слушаю, с глубоким (подчеркнул он) интересом...»

- Я - хозяин ада, и все здесь должны пасть передо мной ниц и поцеловать под хвост! Вот сюда! - и Люцифер, повернувшись ко всем задом, показал, куда именно.

- Ха-ха-ха! - злобно рассмеялся Ленин, заранее торжествуя легкую победу. - «Слыхали мы все это, господин мой хороший в сапогах, слыхали и не раз... Все это праздные измышления «скорбных разумом невтонов», или, вернее, ... маниловщина с ее мостами, лавками и прочими побрякушками... голая и вредная утопия... Неужели Вы не понимаете, что ставка на немедленное» Ваше признание повелителем преисподней гражданами Второго Советского Союза «не выдерживает даже самой поверхностной критики?! Неужели Вы не понимаете, что при современном соотношении общественных сил, при слабом развитии во всем мире, а не то, что в нашей заскорузлой «Рассее»-матушке, господин мой хороший, а именно и точно при слабом развитии во всем» аду атеизма «нас отделяют от момента» Вашего, так сказать, воцарения в нашей зоне «сотни, если не тысячи лет, но сотни-то во всяком случае... Надо обладать поистине гениальным узколобием, чтобы верить в немедленный», грубо выражаясь, дьяволизм... «Ха-ха-ха! Где там! Нам вынь да положи вот сию же минуту!»

- Что ты несешь! - попробовал дать укорот автору ленинизма Отец лжи, да не тут-то было!

- У Вас, товарищ Сатана, эта идея совершенно утопическая! Да и другие – тоже! Скоро Вы Небо захватите? Да, кстати, и царство свое на земле установите? «Пора бы, товарищ, пора, а то ведь душа засохла...»

Изобретатель греха под этим градом вопросов, что называется, осел.

Ленин остановился на минуту, подошел к своей посмертной маске, посмотрел в нее, словно в зеркало, передернулся от страшных воспоминаний о собственной кончине...

Никогда, в отличие от Гитлера и Сталина, не бывавший на войне, Ленин, тем не менее, был мужественным человеком. В 1911 году под влиянием известия о самоубийстве известных революционеров-супругов Лафаргов он сказал Крупской: «Если не можешь больше для партии работать, надо посмотреть правде в глаза и умереть так, как Лафарги».

За четыре года до этого Ильич едва не погиб, пробираясь по льду до ближайшего острова, чтобы там незаметно сесть на пароход. Дело происходило в Финляндии, где его выследила русская полиция.

Крупская: «До острова надо было идти версты три, а лед, несмотря на то, что был декабрь, был не везде надежен. Не было охотников рисковать жизнью, не было проводников. Наконец Ильича взялись проводить двое подвыпивших финских крестьян, которым море было по колено. И вот, пробираясь ночью по льду, они вместе с Ильичем чуть не погибли... Лишь случайность спасла... А Ильич рассказывал, что, когда лед стал уходить из-под ног, он подумал: «Эх, как глупо приходится погибать».

30 августа 1918 года на Ульянова было совершено покушение.

Профессор Б.С. Вейсброд: «Когда раненного Ленина привезли в Кремль, он «попросил выйти из комнаты всех кроме меня, и, оставшись со мной наедине, спросил: «Скоро ли конец? Если скоро, то скажите мне прямо, чтобы кое-какие делишки не оставить».

Из записки Л.Б. Каменеву: «... Если меня укокошат, я Вас прошу издать мою тетрадку: «Марксизм о государстве» (застряла в Стокгольме). Синяя обложка, переплетенная...»

Крупская: «В жизни часто Ленин стоял на краю смерти. Это тоже отпечаток свой кладет, тоже страхует от мелких чувств».

Он никогда не жалел себя. Работал по 16-18 часов в сутки, страдая постоянными головными болями. Питался раз в день, страдая язвой желудка. Спал на неудобной и твердой железной кровати, мучаясь от бессонницы и болей в позвоночнике. И это сказалось на его здоровье.

… 23 мая 1922 года Ленин с женой уехал в Горки. Пытался работать, ничего не получалось. Выглядел неважно. 25 мая после ужина у Ильича случилась изжога, а перед сном он почувствовал слабость в правой руке. Утром была рвота, болела голова. Ленин с трудом мог говорить, утратил способность читать («поплыли» буквы), не мог писать (получалась только буква «м»). Чувствовалась слабость в правой руке и ноге. Но примерно через час все симптомы исчезли. Врачи решили, что это следствие гастрита, прописали слабительное и покой. Однако вечером 27 мая все повторилось, теперь уже с полной потерей речи. Профессор Крамер констатировал тромбоз (закупорку) сосудов головного мозга. Позднее паралич правых конечностей повторялся многократно. Но быстро исчезал.

Состояние Ленина то ухудшалось, то вновь улучшалось. Память, речь и способность к письму периодически возвращались. Но он уже не верил в выздоровление, однако не хотел бросать политику, уходить от власти в частную жизнь. Через несколько дней после приступа Ленин писал Сталину: «Врачи, видимо, создают легенду, которую нельзя оставить без опровержения. Я требую Вас экстренно, чтобы успеть сказать, на случай обострения болезни». 30 мая 1922 года Иосиф Виссарионович откликнулся на просьбу и навестил больного.

Мария Ульянова: «... Сталин передал мне, что Владимир Ильич вызывал его для того, чтобы напомнить ему обещание, данное раньше, помочь ему вовремя уйти со сцены, если у него будет паралич. «Теперь момент, о котором я Вам раньше говорил, - сказал Владимир Ильич, - наступил, у меня паралич, и мне нужна Ваша помощь».

Владимир Ильич просил Сталина привезти ему яду. Сталин обещал, поцеловался с Владимиром Ильичем и вышел из его комнаты. Но тут, во время нашего разговора, Сталина взяло сомнение: не понял ли Владимир Ильич его согласие таким образом, что, действительно, момент покончить счеты с жизнью наступил и надежды на выздоровление больше нет? «Я обещал, чтобы его успокоить, - сказал Сталин, - но, если он в самом деле истолкует мои слова в том смысле, что надежды больше нет? И выйдет как бы подтверждение его безнадежности?» Обсудив это, мы решили, что Сталину надо еще раз зайти к Владимиру Ильичу и сказать, что он переговорил с врачами и последние заверили его, что положение Владимира Ильича совсем не так безнадежно, болезнь его не неизлечима и что надо с исполнением просьбы Владимира Ильича подождать. Так и было сделано. Сталин пробыл на этот раз в комнате Владимира Ильича еще меньше, чем в первый раз, и, выйдя, сказал нам с Бухариным, что Владимир Ильич согласился подождать и что сообщение Сталина о его состоянии, со слов врачей, Владимира Ильича, по-видимому, обрадовало. А уверение Сталина, что, когда, мол, надежды действительно не будет, он выполнит свое обещание, успокоило несколько Владимира Ильича, хотя он не совсем поверил ему: «Дипломатничаете, мол».

Не боясь смерти, он, тем не менее, опасался болезни, беспомощности и связанных с ними бессилия и мучений. Его худшие опасения оправдались...

Акт вскрытия: «Основой болезни умершего является распространенный атеросклероз сосудов на почве преждевременного их изнашивания. Вследствие сужения просвета артерий мозга и нарушения его питания от недостаточности подтока крови наступали очаговые размягчения ткани мозга, объясняющие все предшествовавшие симптомы болезни (параличи, расстройства речи). Непосредственной причиной смерти явилось 1) усиление нарушения кровообращения в головном мозгу и 2) кровоизлияние в мягкую мозговую оболочку в области четверохолмия».

Нарком здравоохранения Семашко: «... Склероз поразил прежде всего мозг, то есть тот орган, который выполнял самую напряженную работу за всю жизнь Владимира Ильича. Болезнь поражает обыкновенно наиболее уязвимое место, таким уязвимым местом у Владимира Ильича был головной мозг: он постоянно был в напряженной работе, он систематически переутомлялся, вся напряженная деятельность и все волнения ударяли прежде всего по мозгу.

Отсюда понятна и безуспешность лечения. Ничто не может восстановить эластичность стенок сосудов, особенно если она дошла уже до степени обызвествления, до каменного состояния; не пять и не десять лет, очевидно, этим болел Ленин, не обращая должного внимания в начале болезни, когда ее легче было задержать, если не устранить».

- А я что-то слышал насчет наследственного сифилиса... - пробормотал Ницше – но так, чтобы все его услышали.

Профессор Абрикосов: «... Были произведены тщательные микроскопические исследования. Заключение подтвердило данные вскрытия, еще раз было установлено, что единственной основой всех изменений является атеросклероз артериальной системы, с преимущественным поражением артерий мозга. Никаких указаний на специфический характер процесса (сифилис и др.) ни в сосудистой системе, ни в других органах не обнаружено».

Профессор Россолимо: «Еще до смерти Ленина в разговоре с Анной Ильиничной на другой день консилиума я заявил, что «положение крайне серьезно и надежда на выздоровление явилась бы лишь в том случае, если бы в основе мозгового процесса оказались бы сифилитические изменения сосудов». Так что ни о каком сифилисе речи не могло быть!

Оправившись, создатель СССР снова заходил по комнате.

- «Да, я говорю, несбыточные мечтания, - продолжил он свою отповедь Дьяволу. - И горе нам было бы, нам и всему» аду, «если бы каким-нибудь хоботом, какой-нибудь нелепой авантюрой Россия, или какой угодно, даже самый цивилизованный по нынешним временам народ», то бишь зона, «был бы ввергнут» в поклонение Дьяволу «в современную нам эпоху! Это явилось бы бедствием, мировым бедствием, от которого» инфернальное «человечество не оправилось бы в течение столетий! Да, прав Иисус Христос, - что ни говорите, а Он был не дурак, и Вам, милейший, следовало бы помнить, что Он говорил... «Блюдите, да не соблазните единого от малых сих»... А что такое народ, толпа?! Это именно те «малые», о которых Он говорил!.. Это соблазн - преступление перед всем миром, перед всем человечеством!! Да, именно. И сколько все мы, пишущие, и говорили, и писали, предостерегая от увлечения... утопиями, сколько мы доказываем, что всякого рода фурьеризмы (от Фурье – пояснил спутнику эрзац-Вергилий), прудонизмы (от Прудона) и оуэнизмы (от Оуэна) ведут только, в конечном счете, к реации, глубокой душной безысходной реакции, чреватой, знаете чем?!» - и он вплотную остановился перед Сатаной, как бы ожидая от него ответа...

Но тот, точно из-за угла мешком пришибленный, упорно молчал. Ильич ждал. Дьявол, как школьник, не приготовивший уроки, не зная, что сказать, стал откашливаться.

- «Хе, - злорадно снова заговорил Ленин, - «экхе-экхе», - передразнил он Повелителя мух, - вот то-то и оно, что «экхе»... Так вот я Вам скажу, мой мудрый и почтеннейший Сократ, чем это чревато. Неизбежная в таком случае реакция привела бы к тому, что здоровая сама по себе идея» борьбы с боженькой «погибла бы, если не совсем, то ее движение было бы застопорено на много десятилетий! Человечество надолго бы было иммунитировано (от слова иммунитет – снова сыграл в переводчика Ницше) этой предохранительной вакциной» от дьяволизма «и получило бы полнейший отврат к нему... Конечно, в конце концов наше дело восторжестует, но эта реакция, повторяю, задержала бы поступательное движение его и столь любезную Вашему сердцу, не говорю, уму – об уме не приходится говорить» – идею недопущения Божьего царства... «И мы, убежденные социалисты-диалектики не можем иначе, как с глубокой враждой, относиться к максимализму, под каким бы соусом он не подавался, как к самому реакционному течению...»

- Не мог бы ты объяснить, что имеешь ввиду? - попросил Дьявол, не решившийся обвинить собеседника в пустословии; чем-чем, а этим Ленин никогда не страдал. Тот, наконец, снизошел до расшифровки своих мыслей:

- Вы же не будете заставлять нас убеждать сотни миллионов атеистов в том, что Бог есть?

- Нет, конечно...

- Но если Бога не существует, то и Дьявол – выдумка попов?

- Логично.

- Чего ж Вы принуждаете нас советскому народу внушать гнилую идейку о Вашем существовании?! Хотите, чтобы, поклонившись Вам, они получили убедительное доказательство наличия во Вселенной ее Творца?! Вы же нам всю многолетнюю идеологическую работу разрушите! А наша подпольная... извините, подземная Коммунистическая партия? Вот мы, здесь присутствующие, - он обвел взглядом Политбюро, - так славно потрудились во имя наших общих целей – и Вы хотите все погубить?! «Нет, господа хорошие, - забываясь постепенно, продолжал он, упустив из вида, что в кабинете присутствовал лишь один его оппонент, - коллегия, руководящая партийным органом, стоит на страже партийной дисциплины, она охраняет единство партии от всяких поползновений демонстрировать какой-то разброд... И мы не потерпим никаких вылазок, от кого бы они не исходили, против ее цельности! Так и знайте, не потерпим!..»

Люцифер молчал, пораженный этим нахальством, всей нелепостью его диктаторского поведения... Но ведь Ульянов кругом прав, так что трудно было возражать. Сатане оставалось только смотреть Ленину прямо в глаза, выражение которых становилось, по мере того, как тот говорил, все более наглым и злым.

- «Быть великим – значит: дать направление», - восхитился Ницше, высоко ценивший в людях дар полемиста.

- «Ленинский стиль – это сочетание русского размаха с американской деловитостью», - не удержался от похвалы и Сталин.

- «Человек выпрямляет кривые пути; Гений идет кривыми», - процитировал одну из своих «пословиц ада» Вильям Блейк.

- Ты – мой достойный последователь, - только и нашел что сказать владыка преисподней. — Ладно. Согласен, до окончательной победы над Богом поклонение мне атеистов, включая ваших советских адозаключенных, отменяется.

- Вот и хорошо. «Опасны не ошибки, а упрямая их защита», - Ленин тоже сделал комплимент Дьяволу, от которого того перекосило.

- А теперь открой: каким таким важным делом ты все время занят?

- Думаю.

Ницше попытался зааплодировать.

… О высшей самодисциплине Ленина свидетельствуют 7000 листов, которые он написал только цитатами. Одни его конспекты заполнят большой книжный шкаф...

- Почему в одиночестве?

- Учась в гимназии, я никому и никогда не давал списывать. Когда приходили гости, убегал из дома через окно. Потому что при жизни «не любил глупых людей с глупыми разговорами».

Дьявол не уставал допытываться:

- Над чем размышляешь? Или это секрет даже от меня?

- Никаких секретов у меня нет, всю жизнь заранее предупреждал в своих книгах человечество о том, что собираюсь с ним делать. Тайны хороши в тактических вопросах: когда и где собрать съезд, сделать экспроприацию, раздобыть денег. Что касается стратегических целей, то их скрывать вредно. «Идея становится всесильной, когда она овладевает массами». Значит, главные замыслы прятать от мира нельзя.

- Так какие идеи ты вынашиваешь?

- Примитивно говоря, теологические...

- Да Вы что, товарищ Ленин? - охнул Жданов. - Теология – продажная девка небесного империализма...

- Заткнись, дурак! - резко оборвал своего идеолога Сталин.

- А поподробнее? - продолжил допрос Дьявол.

- Я пишу в уме книгу «О возможностях построения коммунизма в одном отдельно взятом аду».

- Ты же вроде что-то подобное там, на земле писал?

- Не путайте. Там он сочинил опус «О возможности построения социалистического ада в одной отдельно взятой стране – Российской империи» и претворил его в жизнь, - съехидничал Ницше.

Ленин среагировал на злую реплику совершенно неожиданным образом.

- «Ага, вот и Вы» подключились к дискуссии, - сказал он, - «давно бы пора... Будем вместе работать? Вы, надеюсь, притянете» и Вашего близкого друга, великого композитора и плохого философа Вагнера, «который глупо стоит в стороне и не хочет примкнуть к нам... Ну, а Вы? С нами, не правда ли?» Ведь Вы же против Бога и церкви? У нас ведь одинаковое презрение к буржуазной нравственности. «Революционер не может руководствоваться понятиями личной чести, для него существует лишь вопрос политической целесообразности. Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех ее побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции». Разве Вы не готовы подписаться под этими моими словми?

- Зачем Вам нужны я и Вагнер?

- «Когда мы перетянем на свою сторону всех архимедов, земля хочет не хочет — а перевернется».

- Фридрих, ты же по сути был совсем не злым человеком! Разве тебя не коробят цинизм большевиков, их стремление все вопросы решать репрессиями и войнами, их постоянное насилие над народом, их стремление создать и поддерживать милитаризм в странах, которые они захватили?! - воззвал к своему спутнику Борис Николаевич. - Это же варвары!

- Массовая политика — хаотический феномен. «Чтобы возвыситься над этим хаосом и придти к... организованности, надо быть приневоленным необходимостью. Надо не иметь выбора: либо исчезнуть, либо возложить на себя известную обязанность. Властная раса может иметь только ужасное и жестокое происхождение. Проблемы: где варвары ХХ века? Ясно, что они могут появиться и взять на себя дело только после потрясающих социльных кризисов; это будут элементы, способные на самое продолжительное существование по отношению к самим себе и гарантированные в смысле обладания самой «упорной волей». Мое определение полностью подходит и к фашистам, и к коммунистам. Далее — о войне.

«Самые благоприятные преграды и лучшие средства против современности:

Во-первых:

1)Обязательная военная служба, с настоящими войнами, которые прекратили бы всякие шутки.

2)Национальная узость, которая упрощает и концентрирует.

Поддержка военного государства — это последнее средство, которое нам осталось или для поддержания великих традиций, или для создания высшего типа человека, сильного типа». Такого как Наполеон, Гитлер, Ленин, Сталин...

- То есть Вы с нами? - обрадовался Ильич.

- Я ничего не могу пока сказать, герр Ульянов, мне надо оглядеться...

- «А вы видились уже с» Вагнером? «Ну, воображаю, сколько кислых слов он Вам наговорил о нас», учитывая его увлечение национализмом и расизмом. «Но и Вы, и он должны примкнуть к нам... Допустим, что не все укладывается в Ваше и его понимание... Что делать: для молодого вина старые мехи мало пригодны, слабоваты они, закон истории... Но нам нужны люди, как» Вагнер «и Вы, ибо вы оба люди практики и делового опыта. Мы же все, вот посмотрите на Менжинского, Шлихтера и прочих старых большевиков... слов нет, все это люди прекраснодушные, но совершенно не понимающие, что к чему и как нужно воплощать в жизнь великие идеи... Ведь вот ходил же Менжинский в качестве наркомфина с целым оркестром музыки не просто взять и получить, нет, а реквизировать десять миллионов... смехота... А посмотрите на Троцкого в его бархатной куртке... какой-то художник, из которого вышел только фотограф, ха-ха-ха!..»

- Как можно, Владимир Ильич! Мы столько буржуев и контрреволюционеров в могилу отправили! - возмутились начальник ОГПУ и создатель Красной Армии – хором. Ницше воспользовался их ответом как трамплином для прыжка в дискуссию:

- Вся деятельность большевиков у власти сводится к чисто негативной. Ведь пока что - не знаю, что будет дальше, - вы только уничтожали... Все эти ваши реквизиции, конфискации, ликвидации есть ничто иное, как уничтожение...

- «Верно, совершенно верно, Вы правы, - с заблестевшими как-то злорадно вдруг глазами, живо подхватил Ленин. - Верно. Мы уничтожаем, но помните ли Вы, что говорит Писарев, известный литературный критик-разночинец XIX века, помните? «Ломай, бей все, бей и разрушай! Что сломается, то все хлам, не имеющий права на жизнь, что уцелеет, то благо...» Вот и мы, верные писаревским, - а они истинно революционны – заветам, ломаем и бьем все, - с каким-то чисто садистским выражением и в голосе, и во взгляде своих маленьких, таких неприятных глаз, как-то истово, не говорил, а вещал он, - бьем и ломаем, ха-ха-ха, и вот результат, - все разлетается вдребезги, ничто не остается, то есть все оказывается хламом, державшимся только по инерции!... ха-ха-ха, и мы будем ломать и бить! Мы все уничтожим и на уничтоженном воздвигнем наш храм! - выкрикивал он, - и это будет храм всеобщего счастья!» Всех, кто не с нами, мы "уничтожим... сотрем... в порошок, ха-ха-ха, в порошок! Помните это и Вы, и Ваш друг... мы не будем церемониться!»

- Странно, - процедил Ницше. - Моя философия тоже базируется на разрушении старого и создании на руинах нового будущего. Но при этом я почему-то очень далек от марксизма... Хотя говорил с господами Марксом и Энгельсом и кое-что усвоил из их теории...

- «Быть марксистом – это не значит выучить формулы марксизма... выучить сможет и попугай... нужна соответствующая психология - то, что называют якобинством. Это – борьба за цель, не исключающая никаких решительных действий: борьба не в белых перчатках, борьба, не боящаяся прибегать к гильотине... Именно отношение к якобинству разделяет мировое социалистическое движение на два лагеря – революционный и реформаторской».

- А мне кто-то из демократов говорил, - вспомнил Ельцин, - будто Красный террор убил «живой дух революции»...

- Чушь! - опроверг Ильич. - Напротив, Красный террор учился у революции! Создавая ВЧК, я мечтал о якобинцах — о новом Фукье-Тенвиле, который уничтожит «зарвавшихся контрреволюционеров». Погибая в огне гражданской войны, мы, российские революционеры, смотрели из 18-го года ХХ столетия в XVIII век — в дни Французской революции... Вся Франция горела тогда в огне интервенции. Англичане заняли Тулон, австрийцы двигались вдоль берегов Рейна. В Лионе — второй столице Франции - поднялось восстание против республики. И тогда якобинцы ответили...

Ранним утром из тюрьмы в Лионе вывели 60 юношей, в десяти метрах от них поставили пушки. И по беззащитным, связанным веревками, палили ядрами, отрывая руки, ноги, куски тел... Склеенная кровью, трепещущая человеческая масса... Вечером 200 новых жертв были построены на берегу той же реки.

«Мы пролили немало нечистой крови, но лишь во имя человечности и исполнения долга... До тех пор мы будем непрестанно убивать наших врагов, пока не истребим их всех самым совершенным, самым ужасным и самым быстрым способом». Эти слова принадлежали вождю расправы — члену Конвента Жозефу Фуше, будущему министру Наполеона и христианнейшего короля Людовика XVIII. И мы, кто жил тогда, в 1918 году, легко узнали знакомые фразы: кровь во имя человечности...

- Но верные ученики якобинцев забыли про гильотину — где сложили головы почти все их французские учителя... И русские последователи повторили судьбу своих предтеч, - буржуазный философ дал урок истории философу пролетарскому.

Его примеру последовал английский писатель Сомерсет Моэм:

- «В революции на поверхность поднимается пена общества: негодяи и преступники».

- Это что ж: вы и мое подземное царство хотите разрушить? И меня свергнуть? - до Сатаны, наконец, дошел смысл ленинских речей.

Ельцин замер: будет Ильич врать или нет?

Тот сказал правду!

- Что за глупый вопрос, батенька! Конечно, хотим!

- А как конкретно свергать попытаетесь? Секрет?

- Отнюдь. Я ж Вам не раз повторял: я свои планы всегда в своих книгах предварительно излагал! Да и опыт Октября уже имеется!

- И как именно вы намерены меня сбросить? На что рассчитываете?

- Догадайтесь! – нехорошо улыбнулся Ленин.

- При чем тут догадка?

- «Сегодняшняя истина прежде была лишь догадкой», - выдал очередную цитату из своих «Пословиц ада» Вильям Блейк.

- Я, например, знаю, как эту проблему решить, - злобно усмехнулся Сталин. - Ты можешь потерять свою власть, а это для тебя хуже потери жизни – так что пораскинь мозгами!

- Что-то пораспустил ты, Ильич, своих приспешников, слабое у тебя ЦК,потворствует оно всяким болтунам типа твоего «чудесного грузина», как ты Иосифа своего сухорукого называешь, - обиделся повелитель преисподней. - Болтает невесть что!

- «Никакого тут потворства и слабости со стороны ЦК нет, - опроверг Отца лжи Ленин, - а есть просто стремление сохранить» наши лучшие кадры, «что выгодно партии, возглавляющей и выражающей революционные интересы пролетариата. И всякий, у кого мозги не заволокло туманом, должен это хорошо понимать».

- Хрен вы меня сбросите с трона! Мой ад – моя крепость! - переиначил Дьявол английскую пословицу о родном доме.

- «Нет в мире таких крепостей, которые большевики не могли бы взять!» - процитировал сам себя «дядюшка Джо».

- Вы бьетесь лбами в несокрушимую стену, тщетно надеясь ее разрушить! - напыщенно заявил «князь тьмы».

- Знаете, батенька, когда я впервые сидел в царской тюрьме, старый полицейский следователь сочувственно сказал мне примерно то же самое. Я ему ответил: «Стена – да гнилая, ткни – и развалится!». Я оказался прав тогда – окажусь и сейчас!

- На чем основана твоя уверенность? Как может бунт против меня – самого Дьявола – быть успешным?!

- Вы восстали против Самого Бога – и добились победы!

- Как это? - опешил Люцифер. - Честно говоря (к чему я не привык), мне дали такого пендаля, что я слетел с Небес и угодил под землю...

- Какой Вы все-таки догматик! Узколобый человек... то есть злой дух, не умеющий правильно оценивать политическую обстановку!

Ленин торжествовал. Его маленькие глазки светились лукавством кошки, готовой броситься на мышонка, перед которым путь к норе был отрезан. И он накинулся на Сатану, пересыпая свои слова совершенно ненужными оскорбительными личными выпадами... Ильич крикливо и демагогически построенными оборотами прочел владыке ада целую передовую статью о том, что сатанизму-дьяволизму предстоит еще широкое будущее, что Божье Царство на земле - химера, что победа над религиозным мракобесием есть реальная глубоко затаенная мечта всего населения Второго СССР, без различия классовых и иных перегородок, и что она является необходимым этапом к установлению того правления, которое будет угодно суверенному свободному народу.

- «Ну, а Вы, мой мудрый Эдип», уже прониклись пораженчеством! Какого черта готовиться к последней битве, когда главный Черт, простите за каламбур, сам уже решил все! Поражение, «говорите Вы? Великолепно, да здравствует пораженчество! Слава и Вам», товарищ Дьявол, «хотя... ах, «муж многоопытный, губит тебя твоя мудрость»...

- Хватит зубами размахивать – докажи, что я выиграл у Творца!

- У Вас своя огромная империя, где куда больше подданных, чем в Царствии Божьем; на земле Вы – полный хозяин, творите, что хотите. Есть перспектива скинуть Царя Небесного с Его трона и самому там усесться! Это – поражение?!

- Опять ты прав... - призадумался Люцифер. - Но за замысел восстать против меня не помилую!

- «Правильно, - ехидным тоном сказал Ленин, - принимаю и даже ставлю вопрос шире». Принимаю, что Ваш здравый смысл «отжил свое. Принимаю и приветствую глубокие заключения товарища» Сатаны... «Да здравствует максимализм, а следовательно, по-максималистки же и немедленная» расправа с самыми надежными своими сторонниками! «Так, верно я говорю? Черт с ними» и с атеистами - «пусть и они исчезнут также с лица земли, как рудимент... Хорош. Ну, а предлагаемый» дальнейший образ действий, «раз Вы изволите уничтожить» нас? «Ну, мудрый Эдип, разреши!!..»

- Будущее покажет, - с трудом выжал из себя «князь тьмы» трафаретный ответ.

- «Ну, вот мы, слава Богу, и договорились! - воскликнул Ленин, как-то провокационно ободряя собеседника. - Исполать тебе, детинушка, что умел ответ держать. Но вот еще один вопрос, который нам следует разрешить... Раз Вы так блестяще разрешили вопрос указанием на» авось, «может быть, Вы скажете мне, а как же быть – говорю под углом не всего человечества, а с точки зрения наших общих интересов, - нам уж не до всего человечества, где уж тут, дай Бог самих себя устроить... Так вот, как быть с идеей» избавления от власти Творца, «этой старой мечтой российского освободительного движения? Что ж и ее надо похерить?» Мда, не читали Вы моих работ. А я ведь предупреждал, что «идея бога всегда усыпляла и притупляла чувства» в классовом обществе.

- А где у нас классы? - удивился Дьявол.

- Тут надо разобраться. С одной стороны, правящие классы – это ангелы, а угнетенные – обитатели пекла. С другой стороны, бесы – нечто вроде помещиков и капиталистов, а адозаключенные – пролетарии и крестьяне.

- Ты меня совсем сбил с панталыку. Прикажешь тебя за мятежные мысли хвалить?

- Церковь в лице апостола Павла учит, что всякая власть от Бога?

- Да!

- Значит, все, кто бунтуют против существующих властей, работают на Вас и против Творца?

- Да.

- Чего ж тогда не похвалить тех, кто собираются поднять мятеж против ныне правящей власти в аду? То есть Вас?

- С Лютером куда легче было спорить, - вздохнул лукавый.

- Тот – тупой религиозный косный фанатик, а товарищ Ленин – гибкий марксист-диалектик, - глубокомысленно объяснил Сталин.

- Давай конкретнее, - помотал рогами Люцифер. - С чего вы начнете?

- С того же, что и Вы. Вы, как рассказал патриарх Енох в своем апокрифе, смутили двести ангелов – и произвели раскол в неприятельском стане.

- «Нельзя побороть Дьявола с помощью Вельзевула», - послышался голос Гитлера.

- Классики марксизма учили нас иначе! Товарищ Маркс, напомните этим Фомам Неверующим аксиомы нашего с Вами учения!

- Охотно, товарищ Ленин! «Можно заключить союз хоть с самим чертом; нужно только быть уверенным, что ты проведешь черта, а не черт тебя».

- И как вы обманете моих бесов?

- Так же, как обманули буржуев. В свое время я учил: «В погоне за прибылью капиталисты всего мира захотят завоевать советский рынок, ослепленные жаждой наживы, они будут готовы закрыть глаза на нашу действительность, превратиться в глухонемых. Таким путем мы получим от них продукты и деньги, чтобы создать армию, их капиталы доведут ее до совершенства для будущей победоносной атаки против наших же кредиторов. Заставим глухонемых трудиться для их собственного уничтожения, но для этого надо сначала окончательно превратить их в глухонемых». И тогда же я набросал план: нэп, фиктивное отделение правительства от партии, восстановление отношений со всеми странами - «сделать все, чтобы глухонемые поверили» - и прочее, и прочее... Что-то подобное и здесь проделаем, но это тактика, мелочи...

- А стратегия?

- А стратегия основана на диалектике. Вы ее знаете?

- Да уж Гоголя с Гегелем не путаю, как некоторые ваши идеологи.

- Знать мало. Вы в нее верите?

- Ну, есть такая философия. Как в нее верить – это же не религия? Я не раз беседовал с Гегелем. Признаю многие его постулаты верными, а уж тем более определения философских категорий, ставшие общепризнанными.

- А Ваше отношение конкретно к марксистко-ленинской диалектике?

- Вполне дьявольская философия...

- Так вот: один из гегелевских законов трактует единство и борьбу противоположностей – в данном случае, Ваше противостояние с Богом. Это ясно?

- Да.

- Согласно другому закону – отрицания отрицания, предполагающему развитие по спирали, – после победы одной из двух сил появится третья сила. Ею и будем мы – большевики! Если Господь Вас уничтожит, мы займем Ваше место! Творец отрицает Вас, мы - Его!

- А если выиграю я?

- Мы заменим Бога! Вы отрицаете Вседержителя, мы - Вас!

- Так ведь вы – злые!

- Добрее Вас, во всяком случае.

- Не знаю уж... - Сатана заколебался. - Надо крепко подумать....

- Чего думать! - возмутился Сталин. - Я говорил Молотову вскоре после Победы: «Первая мировая война вырвала одну страну из капиталистического рабства, вторая – создала социалистическую систему, третья – навсегда покончит с империализмом». Бог – это тоже империализм, только небесный! Мы начнем третью мировую – трехмировую, между Небом, землей и адом – войну! И свергнем либо Иегову, либо Люцифера!

- Позвольте, а как же знаменитые коммунистические принципы «борьба за мир», «мирное сосуществование»? Как они сочетаются с желанием развязать не мировую даже, а трехмировую войну? - проявил свое привычное любопытство автор «Заратустры».

Ему пространно ответил Молотов: это была его любимая тема:

- Данные термины – хрущевско-брежневские п-придумки для того, чтобы не проиграть «холодную войну» с Западом. Сразу после Гражданской, в «1921 году мы т-таким лозунгом не пользовались. Мы были за мир, мы были за развитие отношений с буржуазными странами. Мы ни на кого не собирались нападать. Но мы были против п-пацифизма. И в Программе об этом очень р-резко было сказано, очень хлестко. В ленинской п-программе. Я проверял, изучал Программу – там нет т-такого лозунга. И во время Брестского мира тоже, когда Ленин защищал н-необходимость мира, тоже никогда не употреблялось это выражение, по крайней мере, со стороны Ленина и б-ближайших его сторонников. Теперь это очень ш-широко и эклектично используется... Мы как бы п-просим о мире. А просить о мире – значит, показать свою слабость. А перед сильным показать свою с-слабость – невыгодно политически, нецелесообразно. Для б-большевиков не подходит.

У Сталина в печати, по-моему, нет таких скользких в-выражений, как мирное сосуществование».

- Я писал: «Мир будет сохранен и упрочен, если народы возьмут дело сохранения мира в свои руки и будут отстаивать его до конца», - уточнил «дядюшка Джо».

- То-то при Вас появилась новая трактовка термина «агрессия»: нападение одного государства на другое без разрешения СССР, - не преминул вставить шпильку Ницше. - Когда советские войска захватывали братские страны, их население вспоминало пословицу: дружба не знает границ.

- Наоборот, - возразил кто-то из зоны Варшавского договора, - мы русским всегда говорили: мы с вами не друзья, а братья – друзей выбирают. И делали для себя вывод в области географии: с кем граничит СССР? С кем хочет!

- Хрущевско-брежневская пропаганда создавала «впечатление, что мы укрепили м-мир, - ничего мы не укрепили, - не обращал на них внимания Молотов. - Можно ли так с империализмом, чтобы он остался п-при себе, а мы при себе? Но п-позвольте, тогда для чего мы живем? А если для свержения империализма, то как м-можно мирно сосуществовать без свержения? Так мы отказываемся от с-свержения? Нет, не отказываемся. Как же можно с-совместить мирное сосуществование и свержение империализма? В «Коммунистическом манифесте» н-написано: «Коммунисты не скрывают своих взглядов, они стоят за насильственное свержение всего существующего общественного строя», - это основа Маркса, Ленина...

Больше ста лет назад не боялись п-прямо сказать, и этим-то и подняли людей на восстание, а теперь мы, укрепившись, говорим про мирное сосуществование... Перспектива может быть т-только одна, если идти вперед, - только на международную революцию...

Еще у Ленина прямо сказано, что победивший п-пролетариат, если потребуется, поднимет вооруженное восстание в других странах и, если нужно, пойдет войной»...

- То есть вы намерены в аду повторить Вашу большевистскую тактику 20-х годов: экспортировать революцию с российской территории в Польшу, Венгрию, Германию, Финляндию, Китай, Монголию и прочие граничащие зоны? А затем в зоны развитых капиталистических стран? - резюмировал слушавший с огромным интересом Люцифер.

- Абсолютно верно, - промурлыкал Ильич. - Одну за другой будем их проглатывать. Есть у меня любимая русская пословица на сей счет: «Первая – колом, вторая – соколом, а остальные – мелкими пташечками»...

- Это же про выпивку! - облизнулся ЕБН. На него зашикали.

- Где же мы будем покупать хлеб, если в США построят коммунизм? - чуть не зарыдал Жданов. Его в очередной раз закидали (фигурально) какашками, объяснив, что во Втором СССР хлеб не нужен.

- Как вы намерены стать третьей силой? За счет чего? - вопросил лукавый.

- За счет набора сторонников, - снисходительно пояснил Ильич. - Сейчас за Вами идет куда больше живых людей и душ, чем за Творцом. Но и число наших последователей все растет – если не там, на земле, то здесь, в аду. Тут вступает в действие третий гегелевский закон: перехода количества в качество. Когда количество верующих в коммунизм превышает численность верящих в Бога, что происходит? Уже, собственно,происходило! И это на земле! А тут, в преисподней, может вообще случиться черт знает что!

- Да не знаю я, не знаю! - огрызнулся главный черт.

- Давайте поразмышляем, раз не знаете, - Ленин предложил падшему херувиму предаться своему любимому занятию. - Буддисты, как и атеисты, и агностики, и язычники в Дьявола не верят. Австралийские аборигены, индейцы Южной Америки до прихода христианских миссионеров вообще не имели представления о персонифицированном зле. Можно предположить, что, если в Сатану будет верить гораздо меньше людей, чем в коммунизм, то Вы вообще исчезнете! Или сильно ослабеете! Вспомним: помимо советского народа есть китайцы, вьетнамцы, корейцы, камбоджийцы! Мао Цзедун и Пол Пот вон сколько своих соотечественников угробили! Если мы с ними стакнемся...

- «Руководить — значит предвидеть!» - глубокомысленно изрек Сталин.

- Не смогут коммунисты разных мастей между собой договориться... Слишком мало у вас ума, слишком много амбиций, а желания работать нет вообще!

- «Это неверно! - резко закричав, оборвал Дьявола Ленин. - Люди делают, что могут и умеют. И это очень важно! Как Вы этого не понимаете?!»

- Я очень хорошо понимаю то, что ты говоришь, - сказал лукавый, - но в том-то и беда, что души бывших коммунистов очень мало могут и ничего почти не умеют, почему им и не место представлять мою сторону в войне с Богом.

- «А, вот что! - возразил Ленин. - Значит, надо их отозвать. Очень остроумное решение, делающее честь глубокомысленности и политической мудрости его автора! А я Вам скажу, господин мой хороший и сеньор мой сиятельный, что отзовизм – это не ошибка, а преступление». Все в аду «спит, все замерло в каком-то обломовском сне. Вы все удушили, реакция идет все глубже и глубже... И вот, цитируя слова старой революционерки Цебриковой, - надеюсь, это имя Вам известно, мой многоуважаемый, - напомню Вам, что «когда мутная волна реакции готова захлестнуть и поглотить все живое, тогда стоящие на передовых позициях должны во весь голос крикнуть всем падающим духом: «Держись!» Это ясно всякому, у кого не зашел еще ум за разум...»

- У вас не хватит сил, чтобы на равных состязаться ни со мной, ни с Богом!

Опять вмешался Молотов:

- «В 1918 году были в-выборы в Учредительное собрание... Большевики оказались там в м-меньшинстве». Как же они захватили власть? «А Ленин все объяснил. Да, в итоге б-большевики получили сорок с чем-то процентов, а антибольшевики – больше пятидесяти процентов. Ленин это п-признал, но он и говорит: посмотрите, во всех р-решающих местах – городах, армии, на фронте, в решающее время большевики оказались в большинстве. Они п-победили. Они повели за собой страну. Хотя б-большинство оставалось еще тухлым противником...

...Я доказываю такую вещь: Ленин обворовал эсеров. ...Они п-приняли на крестьянском съезде постановление о земле, не совсем правильное, но, в основном, против помещиков. Ленин в-взял его на свое вооружение. И п-победил этим в Октябрьской революции.

Меньшевики все время доказывали, какие т-торговые отношения должны быть. Ленин критиковал их: вы контрреволюционеры, сволочи, враги рабочего класса, а потом ввел в 1921 году нэп. Опять обобрал м-меньшевиков... Некоторые тогда говорили: вот, п-пошли к капитализму, все сдаем! За что б-боролись? Такие были н-настроения. Некоторые уходили из п-партии. Не понимали, думали: все п-пропало, уступили, пошли к капитализму, значит, ничего не вышло. А Ленин говорит: надо все это д-держать в своих руках». Так что для победы нужно не большинство, а удары по главным направлениям и правильные лозунги!

Теперь, товарищ Сатана, о Ваших выпадах против р-руководства нашей партии. Это – очень вредная п-политика, мешающая нашему общему делу. Ленин учит, «что сейчас направление нашей политики определяет не масса членов партии, а тончайший слой старой нашей п-партийной гвардии. Если там появится р-раскол, все погибнет. Поэтому надо б-беречь всеми силами единство этого слоя, который имеет громадный, безраздельный авторитет в народе. Этим авторитетом, г-говорит он, определяется политика партии. Если начнется р-раскол, мы ничего не удержим». Поэтому от имени членов нашего Политбюро п-призываю Вас прекратить раскольническую деятельность.

- Глянь, яйца курицу учат, - иронически заявил Повелитель мух.

За «каменную жопу», как он любовно окрестил усидчивого Молотова, вступился Старик (партийное прозвище Ульянова). Не говоря лично о Дьяволе, он обрушился на его Канцелярию в своей обычной манере: ругался и сыпал на собеседника свои любимые выражения «дубовые головы», «умственные недоноски», «митрофаны», - словом, оперировал целым набором оскорблений. Особенно ему не нравилось, что Люцифер отказался приказать, чтобы Адское Управление Делами согласовывало свои действия в коммунистической зоне с партийным и государственным руководством Второго СССР.

- «Да что же это, мил» злой дух, - возбужденно говорил он, - «неужели Вы стоите в государственных делах за бюрократическую систему, за канцелярскую тайну и прочие благоглупости? Вас, очевидно, тоже охватывает, по выражению Достоевского, «административный восторг». Как Вы не понимаете, что мне нужно знать все, что делается» Вашей Канцелярией у нас в зоне?

- Мои черти-бюрократы действуют по моим указаниям...

- «Ха-ха-ха! - с досадой отвечал Ильич, - это значит «прокуль профани!» («полный профан», в переводе с французского), так? А сами вы в тиши канцелярий будете вершить ваше великое дело, господа мои хорошие, бюрократы прореволюционной формации, а там, глядишь, вдруг и облагодетельствуете нас грешных каким-нибудь мероприятием вроде салтыковского помпадура». Это – персонаж сатиры Салтыкова-Щедрина «Помпадуры и помпадурши», если Вы вдруг забыли...

- Давай от теории ближе к делу, - прервал его Сатана. - Когда ты планируешь начать свою революцию в аду?

- «Самая трудная задача при крутых переходах и изменениях общественной жизни – это задача учесть своеобразие всякого перехода... Марксист в учете момента должен исходить не из возможного, а из действительного, ... об исторических событиях надо судить по движениям масс и классов, а не по поведению и заявлениям политических деятелей... Революции не делаются по заказу, не приурочиваются к тому или другому моменту, а созревают в процессе исторического развития и разражаются в момент, обусловленный комплексом целого ряда внутренних и внешних причин... Переворот может назреть, а силы у революционных творцов этого переворота может оказаться недостаточно для его совершения, - тогда общество гниет, и это гниение затягивается иногда на целые десятилетия»...

- Я правильно тебя понял – большевики намерены гнить еще с десяток-другой лет?

- Не мы, а Ваше реакционное адское общество!

- Ну, тогда погнием!

- Как же так, Владимир Ильич, - заныл Жданов, - на что Вы нас обрекаете?

- «Не хныкать, товарищи, мы непременно победим, потому что мы правы!» Мы все равно будем бороться! Вспомните, что я сказал, садясь в опломбированный вагон для поездки через Германию: «Мы должны во что бы то ни стало ехать, хотя бы через ад». Вот мы и едем через ад! Не забывайте главные слова нашего партийного гимна: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья...»

- А зачем? - успел вставить Ницше.

- Не ошибаешься ли ты, Ильич? Мне сдается, что ставка на межмировую войну - это «остров Утопия», только в колоссальном размере, - возразил лукавый.

- «Никакого «острова Утопии» здесь нет, - резко ответил Ленин тоном очень властным. - Дело идет о создании коммунистического государства. Отныне Россия будет первым государством с осуществленным в ней коммунистическим строем... Я люблю повторять: «Сделано неплохо, но может быть сделано лучше...» А, Вы пожимаете плечами! Ну, так вот, удивляйтесь еще больше! Дело не в России, на нее, господа хорошие, мне наплевать, - это только этап, через который мы проходим к мировой революции...». А потом и к революции на Небе и в аду...

Сатана сардонически улыбнулся. Ильич скосил на повелителя преисподней свои узенькие маленькие глаза монгольского типа с горевшим в них злым ироническим огоньком и сказал:

- «Вы улыбаетесь! Дескать, все это – бесплодные фантазии. Я знаю все, что Вы можете сказать, знаю весь арсенал тех трафаретных, избитых... в сущности, буржуазно-меньшевистских ненужностей, от которых Вы не в силах отойти даже на расстояние куриного носа... Вы торжествуете, Вы думаете, что вот, наконец-то Вам ясна закулисная сторона в наших стремлениях сохранить единство партии, ее цельность и проводить в ней железную дисциплину!.. Ну, мне плевать на Ваши сардоническую улыбку и прочее, просто наплевать...»

- Вот что, Ульянов, - не выдержал, наконец, владыка пекла, - молчи, я не хочу больше разговаривать с тобой... Мне это скучно и надоело, и вообще будем считать вопрос конченым. Я удовлетворен и притом вполне всеми твоими пояснениями, теперь мне все ясно... Точка и довольно!

- «Да, но я неудовлетворен, - запальчиво бросил Ильич, - мне хочется знать, мне нужно знать, - подчеркнул он «мне», - что скрывается в этом Вашем саркастическом «удовлетворен и притом вполне», и Вы должны мне это пояснить, слышите! И вообще меня раздражает Ваш дипломатический или, вернее, парламентский тон!.. Говорите же, ругайтесь, возражайте!..»

- Я сказал «довольно», - ответил Сатана, - и ты более слова от меня не услышишь по этому поводу. Мне это надоело и вновь повторяю, мне теперь ясна ваша роль и ваша политика - от квалификации я воздерживаюсь... И давай беседовать на другие темы...

- На другие? Извольте! Зачем своим вмешательством и дурацкими действиями Вашей Канцелярии Вы мешаете нам вести идеологическую работу в наших советских народных массах? Ваши черти – слабаки против нас! Кто придумал термин «враги народа»?

- Вообще-то я, Максимилиан Робеспьер, вождь Великой французской революции! - на мгновение в кабинете Сталина появился якобинец по прозвищу Неподкупный с головой под мышкой.

- Кто пустил? - заорал Сталин.

- Я разрешил, - бросил ему Дьявол, - за его революционные заслуги!

Ленин ничуть не смутился:

- Допустим! Но только большевики сделали борьбу с этими самыми врагами поистине массовой и длительной. Вы, товарищ Робеспьер, убрали тысяч сто контриков за пару лет, а товарищ Сталин – больше десятка миллионов за четверть века. Ладно, вопрос не к Вам!

Максимилиан исчез.

- Товарищ Сатана, Ваши приспешники пробовали вербовать души в обмен на взятых в заложники родичей? - продолжил Ильич.

- Не додумались...

- А наша партия миллионы людей так приобрела – и более половины Красной Армии из них сформировала в Гражданскую войну! А как неуклюже, по дилетантски Вы охотитесь за грешниками! Дурачки-эсеры и народовольцы гонялись за отдельными угнетателями, словно умственно отсталый мужик за тараканами – с тапком в руке. Примерно так и Ваши рогатые неумехи ловят заблудших... А надо всего-то закрыть окна и двери, законопатить щели, включить газовую плиту, не зажигая огня, - и выйти из квартиры на полдня, чтобы вообще все насекомые - и тараканы, и комары, и клопы, и мухи – окочурились. Вот мы, большевики, так и поступаем!

Так что видите, мы наше общее дело, сатанинско-ленинско-сталинское, лучше Вас делаем! А Вы на это совершенно неправильно реагируете! «Да-а, батенька, с такой идеосинкразией публичные выступления Вам абсолютно противопоказаны!»

- С чем? - не понял Ельцин.

- Идеосинкразия — болезненная реакция, возникающая у некоторых людей на раздражители, которые у большинства других не вызывают подобных явлений, - объяснил его гид.

Тем временем Ильич завершил словесную порку Дьявола:

- Поэтому позвольте ознакомить Вас с фразой, которую мы с братом Сашей в отрочестве любили говорить непрошенным гостям: «Осчастливьте нас своим отсутствием!»

Люцифер просто обалдел. Сталин так долго (непривычно для себя) молчал, что решил отыграться и вновь взять на себя роль первой скрипки в оркестре:

- Товарищ Дьявол, вообще твои действия в отношении нас напоминают мне одну историю. «Элибо был кизикенцем и слыл изобретателем. Когда крестьяне были доведены до отчаяния поборами помещиков и царских чиновников, Элибо решил защитить сельчан. Он видел царские пушки – они были невелики по размерам. Элибо решил изготовить большую пушку и выстрелить из Грузии... в Петербург. Он нашел огромный дуб с дуплом, срубил его и начинил дупло порохом и камнями. Крестьяне собрались около пушки. Элибо навел пушку и зажег фитиль. Раздался оглушительный взрыв. Несколько десятков крестьян было убито и покалечено. Уцелевшие напали на Элибо: «Что ты наделал?» Элибо гордо ответил: «Это что? Вы представляете, что теперь творится в Петербурге?»

- Ты меня с этим идиотом сравниваешь? - взбесился главный бес.

- А разве ты себя ведешь не так же, как Элибо?! Но мы об этом широким массам говорить не будем. Так что не бойся: твое реноме не пострадает. Даже если мы тебя свергнем, твои заслуги не будут нами забыты. Я тебя своим заместителем в правительство Объединенной Коммунистической Вселенной возьму. Вместо Лаврентия... Я уже дал команду органам: «Ищите большого мингрела». Они нашли, так что убрать Берию будет несложно. И не опасайся, ты справишься... Подучишься чуть-чуть... Смотри, как мы тебя ценим!

- Ну, сволочи! - чуть не заплакал от бессилия Отец лжи, - я устрою вам такие муки... Ты, Сталин, будешь ежедневно слушать речи Хрущева на XX съезде КПСС и выступления Ельцина и Горбачева о демократии!

Джугашвили скривился, словно от непереносимой зубной боли.

- Сильнее, чем мы себя в свое время наказали, избрав именно эту стезю, Вы нас не накажете, - печально покачал призрачной головой Ильич.

- Тьфу на вас! - и повелитель инферно исчез.

- Говоря о «стезе», Вы имели ввиду свою знаменитую фразу «Мы пойдем другим путем», сказанную, когда Вы узнали о казни Вашего брата Александра? - полюбопытствовал Ницше.

- Нет, я никогда не жалел, что выбрал дорогу, ведущую к революции. Все, кто тогда боролся с царизмом, были настоящими героями. Я – меньше других, потому что трудностей и несчастий на мою долю выпало меньше, чем большинству моих соратников. Судьбоносный перекресток возник перед нами тогда, когда большевики свергли Временное правительство. Прав был лорд Акстон: «Власть портит; абсолютная власть портит абсолютно».

- Простите, Владимир Ильич, к Вам обращается Генеральный Секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов...

- ... Ой, герр Андропов, я про Вас столько слышал! - Ницше проявил себя затычкой и для этой кстати подвернувшейся бочки.

- Возможно, но Вы ничего не сможете доказать...

- А я и не собираюсь! Да и ничего плохого я про Вас не скажу! Вы – любитель камерной музыки. Селекционер, вырастивший яблоко «андроповка», которая вяжет не только рот, но также руки и ноги. В Продовольственную программу добавили принцип: «Сажать, сажать, сажать...» Сделали важное открытие в физике: «Скорость стука должна опережать скорость звука». Вы изобрели лозунг «За мир и госбезопасность во всем мире» и переименовали ЦК КПСС в ЧК КПСС. Тем членам Политбюро, которые проголосовали за Вас, Вы разрешили опустить руки и отойти от стенки. Обо всем этом написано в книге «Россия от Рюрика до Юрика».

- Я написал также сборник «Мои встречи с диссидентами». Жаль, что там нет раздела о Вас, господин «первый имморалист». Но простите, я хотел бы поговорить о своем творчестве не с Вами, а с товарищем Лениным. Я не согласен с утверждением Акстона и даже написал свое возражение в стихотворной форме:

«Сбрехнул какой-то лиходей,

Как будто портит власть людей.

О том все умники твердят

С тех пор уж много лет подряд,

Не замечая (вот напасть!),

Что чаще люди портят власть».

- Архиправильное замечание, товарищ Андропов! Природа людская и общество антагонистичны по своей сути! Правы и Акстон, и Вы! Доказательство – наша судьба. Власть испортила нас, а мы – ее! Большевики претерпели метаморфозу, обязательную для борцов, которым удалось успешно сломать старый строй. Товарищ Маркс, как Вы ответили на вопрос: «Что случилось бы со Спартаком, победи он Красса?»

- «Поменялись бы местами».

- Архиверно! Так было с многочисленными китайскими вождями восстаний, с Кромвелем, якобинцами, Наполеоном. То же случилось с нами... и вот – расплата.

... Делегаты XIII съезда партии – первого, проходившего без Ленина, - совершили первую экскурсию в тогда еще деревянный Мавзолей, чтобы посмотреть на результаты бальзамирования. Все были потрясены. На вопрос изобретателя уникальной методики – биохимика Збарского: «Сохранилось ли сходство?» - брат Ленина ответил: «Ничего не могу сказать, я сильно взволнован. Он лежит таким, каким я видел его после смерти».

В гробу он покоился с орденом Красного Знамени: свой орден ему прикрепил управляющий делами совнаркома Н. Горбунов. Никаких наград величайший революционер в истории не имел...

Крупская, жившая на территории Кремля, часто заходила в Мавзолей. За полгода до смерти она пришла, долго всматривалась, потом сказала: «Он все такой же, а я так старею».

На Западе многие политики и ученые заявляли, что под стенами Кремля лежит восковая кукла. И в 30-е годы Сталин допустил в склеп группу журналистов из капстран. Биограф Ленина Луис Фишер, находившийся в их числе, описывал: «Збарский открыл витрину, содержавшую мощи, ущипнул Ленина за нос, повернул его голову направо и налево. Это был не воск. Это был Ленин».

Душа несгибаемого революционера, определившего ход истории на планете в XX веке, смотрела на это унижение – и по щекам у нее (него?) текли призрачные слезы... От мук его отвлек неугомонный автор «Заратустры».

- И охота Вам была, герр Ульянов, так зло спорить с Дьяволом, - ведь по сравнению с Вами и господином Сталиным он – будто мальчик, попавший в вихрь революции...

- «А черт с ним, - как-то подчеркнуто злобно ответил пришедший в себя Ленин, - дураков учить надо, ведь дураков, говорит пословица, и в церкви бьют, пусть он сам на себя пеняет, что я его отшлепал... Плевать я хотел на него!»

- Что-то не очень мне верится, будто Вы не определились с началом большевистской революции в аду, - не преминул попытаться получить новую информацию Ницше. - Небось от Дьявола скрываете, чтобы он контрмеры не принял? Ведь в пекле вы, коммунисты, можете лгать, а значит, прятать свои мысли, в том числе от бесов!

- Никакие контрмеры тут невозможны! А, Вы, господин буржуазный философ, должны понять: марксистская диалектика может определить сам ход исторического развития, но только не сроки отдельных его этапов.

К разговору подключилась появившаяся невесть откуда Крупская:

- Володенька еще «до революции говорил мне: «Доживем ли?» Тоже сомневался. А в январе 1917 года выступал перед швейцарской молодежью: «Мы, старики...» А старику-то было сорок шесть лет! Мы, старики, дескать, наверно, не доживем до революции, но вы-то, молодежь...»

Откровения жены вождя дополнил Молотов:

- «Ленин и в 1917 году не знал, чем это кончится. Нельзя человеку со своими масштабами исторические события точно оценить. Невозможно». Однако направление Ильич всегда выбирал верное. «У него в ряде выступлений так: либо мы должны по этому пути пойти, либо погибнем...»

- Но вы представляли себе хоть как-то новую жизнь, социализм в первые дни Октября? - не унимался Фридрих.

- «Представляли отрывочно, - признался Вячеслав Михайлович. - Такой цельной к-картины не было. Многое получилось не т-так, как думали. Ленин, например, считал, что в п-первую очередь у нас будут уничтожены три основных врага: гнет денег, гнет капитала и гнет эксплуатации. Серьезно г-говорили о том, чтобы уже в 20-х годах с деньгами покончить».

Так я в 1998 году действительно покончил с деньгами, которые имелись у «дорогих россиян», вспомнил с ужасом Ельцин. Что же это, панимаш, я ленинский завет в действительность воплотил?!

- Ну, товарищи и господа, мне некогда теоретические абстракции дебатировать, - бесцеремонно заявил практичный Ильич. - Дела ждут, пойду к себе в призрачный Разлив.

- Анекдот хотите услышать на эту тему, герр Ленин? - попытался задержать его Ницше.

- Конечно! - Ульянов был большим ценителем юмора и сатиры.

Молотов вспомнил:

- «Ленина вижу сейчас к-как живого. Между прочим, он с-смеялся очень ярко иногда. Как к-колокольчик. Ха-ха-ха-ха-ха! Раскатисто. Если в хорошем н-настроении... Раскатисто очень, да. Он человек был, ну, не то что в-веселый, но не надутый, чувство юмора у него было... Простой. В общении р-русский он был человек. Ну и п-пустых разговоров с ним я не знаю. У него и роль была такая в жизни. Но вместе с тем, он п-простой, душевный человек. Я имел возможность близко его н-наблюдать, конечно.

Ленину, я бы сказал даже, не столько чувство юмора было присуще, сколько присуще п-понимание веселости, да и юмора. Он сам р-реагировал очень вспыльчиво, можно сказать. От души... Человек колоссальной энергии, мало п-пожил. Немецкого в нем было мало, нет, но аккуратность, организованность – ч-чертовская. Чертовская организованность!»

- Ага, перенял у меня! - съехидничал Сатана.

- К Вашему столетнему юбилею в СССР выпустили вино «Ленин в розливе», - выдал свою байку Ницше.

- Ха-ха-ха! - звонким колокольчиком залился Старик. - А я Вам в ответ другой анекдот расскажу, которым меня некогда попотчевали: «Чем кончится большевистская революция? Прочтите слова «молот, серп» наоборот: получается «престолом». А ведь в точку, Иосиф Виссарионович! - основатель СССР опять покатился со смеху. - Ладно, делу время, потехе – час, пойду...

- Подождите, Владимир Ильич! - остановил его Сталин. - Примите, пожалуйста, ходоков...

- Сами не можете?

Они очень каверзные вопросы задают...

Придется задержаться: с простыми людьми надо общаться. «Вышли мы все из народа»...

Давно пора бы вернуться! - съязвил Ницше.

- Вам бы, господин философ, вспомнить притчи Соломона: «Кто хранит уста свои, тот бережет душу свою, а кто широко отворяет рот, тому беда»! - не замедлил с ответом Ульянов. - Впускайте ходоков!

В кабинет робко втиснулись чертова дюжина душ, точнее, душонок – до дрожи испуганных.

- Товарищ Ленин, мы – выборные от группы селян. Посланы Вас попросить: покажите нам «это»...

- Что именно?

- Ну, мы же пели: «И как один умрем в борьбе за это». Вот и хотим посмотреть, за что мы боролись и умерли.

- Смотрите вокруг себя – и вы не только «это», но и то, и другое увидите!

- Да мы смотрели, но так и не поняли: где все-таки мы сейчас находимся?

- А как вы сами считаете?

- Сдается нам, что в пекле...

- Так, так... Ну, а признаки ада, о которых вам попы рассказывали еще до революции, знаете?

- Да...

- Перечислите их...

- Ну, черти с вилами, котлы со смолой, рогатый Дьявол на троне...

- И вы всю эту бесовщину видите вокруг?

- Нет...

- Так причем здесь преисподняя?! Вы, товарищи, находитесь в том самом светлом коммунистическом будущем, о наступление которого «так долго говорили большевики!».

Г. Соломон: «Отмечу одно обстоятельство, которое, наверное, удивит читателя, не знавшего и не слыхавшего Ленина как оратора на публичных собраниях. Он был очень плохой оратор, без искры таланта: говорил он, хотя всегда плавно и связно и не ища слов, но был тускл, страдал полным отсутствием подъема и не захватывал слушателя. И если тем не менее, как это было в России и до большевистского переворота и после него, толпы людей слушали его внимательно и подпадали под влияние его речей, то это объяснялось только тем, что он говорил всегда умно, а главное, тем, что он говорил всегда на темы, сами по себе захватывающие его аудиторию... Естественно, что толпы, состоявшие из крестьян, рабочих, солдат, бежавших с фронтов, и матросов, впитывали в себя его слова с восторгом. Конечно, он был большим демагогом, и его речи на указанные темы и в духе, столь угодном толпе или толпам, вызывали целые бури и ликование, и толпа окружала его непобедимым ореолом».

- Помните, товарищи, что такое коммунизм?

- Так точно, - ответила душенька с замашками бывшего военного. - На политзанятиях в артиллерийской школе мы проходили тему «Наша цель – коммунизм».

Ницше радостно хихикнул. Старик поморщился, но так как никто из ходоков двусмысленности не понял, от комментариев воздержался.

- Давайте, товарищи, рассмотрим основные признаки коммунистического общества с точки зрения учения Маркса. Первое – это принцип: «От каждого – по способностям, каждому – по потребностям». Не будете отрицать, что руководство Второго СССР задействовало полностью все ваши способности? Не отрицаете, прекрасно. Пойдем дальше. Хоть у кого-либо из вас есть неудовлетворенные потребности? Есть, пить, спать, сходить в туалет хотите?

- Нет...

- Не дадут по потребностям – приворуем по способностям! - пообещал какой-то аноним.

- Не выйдет! При коммунизме воровать нечего – все украдено еще при социализме! - зашелся от смеха Дьявол. Ленин невозмутимо продолжал опрос:

- Женщин вожделеете?

- Нет... Но, кстати, насчет баб: вроде при коммунизме они должны быть общими?

- Какая чушь, товарищи. Речь идет не о введении общности жен, а об исчезновении буржуазной семьи! Отмирание ее предсказывалось товарищами Марксом и Энгельсом как один из итогов пролетарской революции – наряду со стиранием различий между городом и деревней, уничтожением частной наживы, наемного труда, провозглашением общественной гармонии. Заметьте, всего этого нет в нашем сегодняшнем обществе, что еще раз доказывает его коммунистическую сущность.

Теперь о новой форме семьи. Еще в ноябре 1917 года большевиками были изданы Декреты о равенстве мужчин и женщин, о гражданском браке. Под гражданским браком понималось не совсем то, что вам нравится: не сожительство без регистрации, а брак, зарегистрированный государством, без венчания в церкви. Но это ведь не «уничтожение семьи»...

- А как же у коммунистов какая-то баба выводила народ на улицу всех подряд голышом?

- Ну, это была теоретическая ошибка товарища Александры Коллонтай. Она еще в царское время организовала общество «Долой стыд». Члены его выходили на улицы голыми, с лентами через плечо и надписью: «Долой стыд». Но при чем тут обобществление баб, простите за каламбур...

- За что?

- Неважно...

- Товарищ Ленин, мы Вас готовы за любые слова обидные простить. Но ведь общие жены – вовсе не плохая идея, - заявила душонка, на которой стояла печать: «сексуальный маньяк». - Мы вот в конце 17-го в Саратовской губернии издали указ на этот счет. Разрешите огласить!

«Декрет Саратовского губернского совета народных комиссаров об отмене частного владения женщинами.

Законный брак, имеющий место до последнего времени, несомненно является продуктом того социального неравенства, которое должно быть с корнем вырвано в Советской республике. До сих пор законные браки служили серьезным оружием в руках буржуазии в борьбе с пролетариатом, благодаря только им все лучшие экземпляры прекрасного пола были собственностью буржуазии, империалистов, и такой собственностью не могло не быть нарушено правильное продолжение человеческого рода. Потому Саратовский губернский совет народных комиссаров с одобрения Исполнительного комитета Губернского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов постановил:

1. С 1 января 1918 года отменяется право постоянного пользования женщинами, достигшими 17 лет и до 32 лет.

2. Действие настоящего декрета не распространяется на замужних женщин, имеющих пятерых и более детей.

3. За бывшими владельцами (мужьями) сохраняется право на внеочередное пользование своей женой.

4. Все женщины, которые подходят под настоящий декрет, изымаются из частного владения и объявляются достоянием всего трудового класса.

5. Распределение отчужденных женщин предоставляется Совету рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, уездными и сельскими по принадлежности.

6. Граждане мужчины имеют право пользоватьсяч женщиной не чаще четырех раз в неделю, в течение не более трех часов при соблюдении условий, указанных ниже.

7. Каждый член трудового коллектива обязан отчислять от своего заработка два процента в фонд народного образования.

8. Каждый мужчина, желающий воспользоваться экземпляром народного достояния, должен представить от рабоче-заводского комитета или профессионального союза удостоверение о своей принадлежности к трудовому классу.

9. Не принадлежащие к трудовому классу мужчины приобретают право воспользоваться отчужденными женщинами при условии ежемесячного взноса, указанного в п. 7, в фонд 1000 руб.».

- Товарищи, из всего вышеуслышанного мною определенный интерес представляет лишь вопрос о финансовых отчислениях. Но, в связи с тем, что в нашем коммунистическом обществе денег больше не существует, и этот вопрос отпал! Остальное – архиглупость! Фактически получается, что женщин отдают в частную собственность мужчин!

- Правильно говорит Владимир Ильич! - по привычке впал в демагогию Жданов. - У частной собственности в половой сфере много недостатков. Вон в Китае не могут контролировать рождаемость, потому что орудия производства находятся в частной собственности.

- Товарищ Мао проблему уменьшения народонаселения успешно решил, следуя моему примеру! - поправил сподвижника Сталин.

- Товарищ Ленин, - не сдавался маньяк, - а почему ж при коммунизме нам теперь е..., то есть спать с бабами не хочется?!

Его дружно поддержали все души, принадлежавшие мужчинам.

- Да вы поймите, что все ранее существовавшее «уже отжило и сгнило! Да, господин мой хороший, сгнило и должно быть разрушено!.. Возьмем, например, буржуазию, демократию, если Вам это больше нравится. Она обречена, и мы, уничтожая ее, лишь завершаем неизбежный исторический процесс. Мы выдвигаем в жизнь, на авансцену ее, социализм, или вернее, коммунизм...»

- Да хрен с ними, демократией и коммунизмом, а как насчет баб?! - завопили несознательные ходоки. Очевидно, сексуальная революция куда больше занимала их умы, нежели пролетарская, а тем более буржуазная.

Ильич горестно вздохнул:

- Что же вы зациклились на половых вопросах? Зачем вам интимные сношения?

- Нам скучно!

- А кто мечтал, что при коммунизме работать будет не нужно, все машины делать будут? Вот ваша мечта и осуществилась!

- А где машины?

- Они есть, просто не здесь! Но они – работают, удовлетворяют ваши потребности!

- Как?

- Невидимо! Неосязаемо! Дистанционно!

- Не может быть!

- Но ведь потребностей у вас нет?

Ходоки задумались и начали обмусоливать тему между собой:

- Чего у нас при коммунизме только нет: еды нет, обуви нет, развлечений нет...

- Мяса тоже нет...

- Вы так быстро шли к коммунизму, что скот за вами не поспевал, - съехидничал Сатана. - Отсюда и перебои с поставками мяса.

- Правильно сказал невидимый товарищ! - привычно согласились ходоки.

- Мяса нет у соседей, у нас нет рыбы – так ведь с ними договорились...

- Надо дать объявление: «Сегодня в еде потребности нет»...

Заметив, что лицо Ленина становится все суровее, дети народа вернули свое внимание отцу нации:

- Ну разве что попиз... поговорить, пообщаться хочется от скуки...

- Так общайтесь на здоровье, что вам мешает!

- Занятия у нас нет...

- Проповедуйте в массах наши теории, проводите партсобрания, рассказывайте о коммунизме, боритесь с религиозным мракобесием, готовьтесь к очередной революции... Вот сколько дел! И раз уже речь зашла о машинах, заметьте: никто не владеет ими, то бишь средствами производства. Выходит, нет у нас классов ( напомню, если забыли: это – большие исторически сложившиеся группы людей, различающихся своим отношением к средствам производства и положением в обществе). А бесклассовое общество – это коммунизм!

Доселе молчавшая занюханная душонка, явно принадлежавшая гнилому интеллигенту, осмелилась воспарить над бытовухой и сексом, пытаясь подняться к высотам абстракции:

- Товарищ Ленин, да ведь без всех тех потребностей, которых мы ныне не имеем, это же не жизнь!

- А что, по Вашему, признаки жизни? Гадить, мочиться, пускать ветры? Вы хотите, чтобы все это вернулось?

Интеллигент смутился, однако не настолько, чтобы совсем заткнуться:

- Но хорошо покушать было так приятно! А по пути к коммунизму есть было почти нечего!

- Партия не обещала кормить вас в дороге! - бросил ему Сталин.

- Однако ведь мы же умерли, мы помним моменты наших смертей!

- Ну и что! - не растерялся Ильич. - Кто сказал, что после физической смерти мы не получаем вторую жизнь? Заметьте, не христианскую мистическую духовную, а вполне материальную! Впрочем, даже попы говорят о плотском воскрешении умерших. Что вообще Вас заставляет думать, что Вы мертвы? Какие доказательства бытия Вы знаете?

- Рене Декарт сформулировал одно из них так: «Я мыслю – следовательно существую».

- Архиверно сказано! Правда, есть одно уточнение... Товарищ Декарт, великий философ-богоборец, родился в средневековом обществе. Там, при наличии эксплуататорских классов и власти религиозного мракобесия, он мог только существовать. Но мы-то, товарищи, в коммунистическом обществе именно живем! По-настоящему! Доказательство-то, что мы мыслим! Давайте, товарищи, вместе помыслим и найдем еще свидетельства того, что социально-экономическая формация, которую мы построили, - действительно коммунистическая.

Любимому вождю на подмогу пришел Молотов, мнивший себя крупным теоретиком:

- «Не зря С-сталин занялся вопросами языкознания. Он считал, что, к-когда победит мировая коммунистическая система, а он все дела к этому вел, - главным языком на земном шаре, языком межнационального общения, с-станет язык Пушкина и Ленина». Мы сейчас г-говорим на одном – русском языке – и все друг друга понимаем, даже с иностранцами легко общаться, не как раньше, когда требовались переводчики!

- При коммунизме сохраняются ли национальные особенности? - заинтересовался интеллигент.

- «Ну, это сотрется», - ответил Молотов.

- Но это же плохо!

- «Почему плохо! Обогатимся. Вы что д-думаете, у немцев нет хороших качеств? У французов нет?»

- Но тогда у нас не будет своего нового Пушкина, Чайковского, Сурикова...

- «Нельзя свой к-кругозор ограничивать тем, что уже создано. Пора научиться более широко м-мыслить. А если Вы этому не научитесь, Вы останетесь ограниченным п-полукоммунистом, русским, не больше. Никто у Вас не отнимет н-национальное, но вы подниметесь на ступеньку выше». Так что отсутствие национальных особенностей – тоже п-признак того, что мы сейчас в а... гм-гм, к-коммунистическом обществе.

- А есть ли расовые противоречия при коммунизме? - заинтересовался Ницше.

- Нет. У нас нет ни черных, ни белых, ни желтых – только красные! А вот другой признак: «При коммунизме нет государства...»

- Чепуху городишь, Молотов! - прервал его разглагольствование Сталин. - Не зря я говорил, что ты - американский шпион!

... Вождь опасался конкурентов и всячески их прощупывал. Как-то раз у себя на даче Сталин завел разговор о пенсии:

- «Пусть Вячеслав теперь поработает. Он помоложе».

Это была откровенная провокация, и Молотов был достаточно умен и опытен, чтобы немедля отказаться от такой «чести». Но, прочитав однажды обзор иностранной прессы, Вождь заподозрил, что Вячеслав Михайлович и вправду подумывает о кресле № 1. И – в 1952 году последовал удар на пленуме ЦК КПСС!

- «Нельзя не коснуться неправильного поведения некоторых видных политических деятелей, если мы говорим о единстве в наших рядах. Я имею в виду товарищей Молотова и Микояна.

Молотов – преданный нашему делу человек. Позови, и, не сомневаясь, не колеблясь, он отдаст жизнь за партию. Но нельзя пройти мимо его недостойных поступков.

Товарищ Молотов, наш министр иностранных дел, находясь «под шартрезом» на дипломатическом приеме, дал согласие английскому послу издавать в нашей стране буржуазные газеты и журналы. На каком основании? Разве не ясно, что буржуазия – наш классовый враг и распространять буржуазную печать среди советских людей – это, кроме вреда, ничего не принесет?

Это первая политическая ошибка товарища Молотова. А чего стоит предложение Молотова передать Крым евреям? Это грубая ошибка товарища Молотова. На каком основании товарищ Молотов высказал такое предложение? У нас есть еврейская автономия. Разве этого не достаточно? Пусть развивается эта автономия. А товарищу Молотову не следует быть адвокатом незаконных еврейских притязаний на наш Советский Крым. Товарищ Молотов неправильно ведет себя как член Политбюро. И мы категорически отклоним его надуманные предложения.

Товарищ Молотов так сильно уважает свою супругу, что не успеем мы принять решение Политбюро по тому или иному важному политическому вопросу, как это быстро становится достоянием товарища Жемчужиной. Получается, будто какая-то невидимая нить соединяет Политбюро с супругой Молотова Жемчужиной и ее друзьями. А ее окружают друзья, которым нельзя доверять. Ясно, что такое поведение члена Политбюро недопустимо.

Теперь о товарище Микояне. Он, видите ли, возражает против повышения сельхозналога на крестьян. Кто он, наш Анастас Микоян? Что ему тут не ясно? С крестьянами у нас крепкий союз. Мы закрепили за колхозами землю навечно. И они должны отдавать положенный долг государству, поэтому нельзя согласиться с позицией товарища Микояна...»

Пока Сталин это говорил, в зале стояла мертвая тишина. Когда Вождь закончил речь, Микоян поспешно спустился к трибуне и стал оправдываться, ссылаясь на экономические расчеты. Генсек оборвал его и, погрозив указательным пальцем, угрожающе произнес:

- «Видите, сам путается и нас хочет запутать в этом ясном, принципиальном вопросе».

Микоян побормотал:

- «Товарищи, признаю, что и у меня были ошибки, но не преднамеренные...»

Сталин махнул рукой, и зал послушно отреагировал:

- Хватит заниматься самооправданием! Знаем вас, товарищ Микоян! Не пытайтесь ввести ЦК в заблуждение!

Ошеломленный Анастас Иванович замолчал и покинул трибуну.

Молотов тоже признавал свои ошибки, оправдывался, говорил, что он был и остается верным учеником товарища Сталина.

Тот резко оборвал Вячеслава Михайловича:

- «Чепуха! Нет у меня никаких учеников. Все мы ученики великого Ленина».

Это были только цветочки. Ягодкой стала телеграмма, направленная всему высшему руководству партии:

«... Я думал, что можно ограничиться выговором в отношении Молотова. Теперь этого уже недостаточно. Я убедился в том, что Молотов не очень дорожит интересами нашего государства и престижем нашего правительства, лишь бы добиться популярности среди некоторых иностранных кругов. Я не могу считать такого товарища своим первым заместителем».

Члены Политбюро пытались как-то выручить Молотова, написали Сталину, что Вячеслав Михайлович каялся, признавал свои ошибки, просил прощения и прослезился. Сталин брезгливо заметил:

- «Что он, институтка, плакать?»

Сам Молотов обратился к Вождю с покаянной телеграммой:

«Сознаю, что мною допущены серьезные политические ошибки в работе... Твоя шифровка проникнута глубоким недоверием ко мне, как большевику и человеку, что принимаю как самое серьезное партийное предостережение для всей моей дальнейшей работы, где бы я ни работал.

Постараюсь делом заслужить твое доверие, в котором каждый честный большевик видит не просто личное доверие, а доверие партии, которое мне дороже моей жизни».

Но подозрения Кобы не развеивались...

Хрущев: «Сталин, отдыхая как-то в Сухуми, поставил вдруг такой вопрос: Молотов является американским агентом, сотрудничает с США... Молотов тут же начал апеллировать к другим. Там был и я, и Микоян, и все сказали, что это невероятно.

- «А вот помните, - говорит Сталин, - Молотов, будучи на какой-то ассамблее Организации Объединенных Наций, сообщил, что он ехал из Нью-Йорка в Вашингтон. Раз ехал, значит, у него там есть собственный салон-вагон. Как он мог его заиметь? Значит, он американский агент».

Мы отвечали, что там никаких личных железнодорожных вагонов государственные деятели не имеют. Сталин же мыслил по образу и подобию порядка, заведенного им в СССР, где у него имелся не только салон-вагон, а и целый отдельный поезд...

Он резко отреагировал на недоверие, проявленное к его высказываниям, и сейчас же продиктовал телеграмму Вышинскому, находившемуся тогда в Нью-Йорке: потребовал, чтобы Вышинский проверил, имеется ли у Молотова собственный вагон? Тут же телеграмма была послана шифровкой. Вышинский срочно ответил, что, по проверенным сведениям, в данное время у Молотова в Нью-Йорке собственного вагона не обнаружено.

Сталина этот ответ не удовлетворил. Да ему и не нужен был ответ. Главное, что у него уже засело в голове недоверие, и он искал оправдания своему недоверию, подкрепления его, чтобы показать другим, что они слепцы, ничего не видящие. Он любил повторять нам:

«Слепцы вы, котята, передушат вас империалисты без меня».

Так ему хотелось, так ему нужно было. Он желал удостовериться, что Молотов – нечестный человек».

... Коба тем временем продолжил опровергать теоретически неверную, с его точки зрения, реплику «каменной жопы»:

- Я учил: «...При коммунизме не должно быть государства, но если останется капиталистическое окружение, армия и аппарат будут», значит, будет и государство! И люди хорошо и весело жить должны – без забот, с максимально удовлетворенными потребностями, словом, как у нас тут сейчас!

- «Какой же это к-коммунизм? - не унимался Молотов. - Х-хорошее жилье, хорошая жизнь, обеспеченность – этого, с обывательской точки зрения, достаточно. Если все бедняки б-будут жить более-менее хорошо, значит, это уже социализм, не капитализм. Это еще не п-полный социализм...»

- «Капитализм – неравное распределение блаженства, а социализм – равное распределение убожества», - подал реплику Черчилль.

- «При социализме даже убожество распределяется неравномерно!» - опроверг британского лорда советский писатель Василий Аксенов.

- Не обращать внимания на вражьи голоса! - скомандовал Сталин.

- Вы же о коммунизме, а не о социализме говорили, - интеллигент попытался остановить поток словоблудия, который извергал из себя Вячеслав Михайлович.

- Поясните товарищу, чем отличаются эти две социально-экономические формации, - подтолкнул «каменную жопу» на правильный путь Ильич.

- При социализме на все нужно записываться... - начал было один из ходоков, однако Молотов его сразу оборвал:

- Очень отличаются. «Видите, дело в чем. Когда не будет к-классов, не будет товарно-денежныхотношений, уровень производства еще не будет таким, что можно каждому...»

- Максимальное удовлетворение получить?

- При мне у всех советских граждан, в отличие от прочих людей, имевших всего пять чувств (зрение, слух, вкус, обоняние, осязание), было шестое – «чувство глубокого и полного удовлетворения», - попытался открыть «телемост» между зонами Брежнев.

Ницше тут же воспользовался моментом:

- Как у Вас дела, герр Брежнев?

- Неплохо, совсем как наверху: почти живой!

- А почему Вас в народе называют «бормотуха пять звездочек»? Почему «бормотуха», раз Вы мужчина? И какое отношение Вы имеете к лучшему французскому коньяку? А правда ли, что Вы отдали приказ в надписи над Мавзолеем в слове «Ленин» поставить две точки над буквой «е»? Действительно ли Вы уволили Подгорного за то, что тот слово «дубленка» произносил как «дуб Ленька»?

Брежнев обиженно замолчал. Молотов тем временем продолжал свой ликбез:

- «Нет, не м-максимальное – наибольшее. Максимального удовлетворения вообще никогда не будет. Это очень зря Сталин употребил, это, т-так сказать, заигрывание. Что значит – м-максимальное? Каждый заведет себе рояль, к-каждый заведет себе авто – это же абсурд. Значит, не м-максимальное, а удовлетворение всех основных потребностей. Все будут иметь, любой п-пользуйся – общественным. Вот раньше, я в том числе, и все м-министры и прочие пользовались столовой. Заплатил 60 рублей в месяц и п-получил все продукты. Выработал 100 дней тру-трудовых – получай. Маркс и говорит»: каждая б..., простите, «каждый б-будет получать за проработанное свое количество дней. Работал, в-вырабатывал башмаки, 100 пар, проработал 100 дней над этими башмаками, ты берешь пару лишь башмаков, а остальные 99 ты получишь другими продуктами, и выбирай, что тебе нужно».

- Это какой-то первобытный натуральный обмен, а не высшая формация! - выразил недоумение Ницше.

- Но какой-то учет будет? «Социализм есть учет», так Ленин учил... - вспомнил интеллигент.

- «... И контроль», - Ильич дополнил свое знаменитое изречение.

- «С-самый строгий. Самый строгий. Коммунизм дальше идет, потому что тогда будет такое изобилие, тогда надо не только уничтожить классы, а уничтожить разницу между физическим и у-умственным трудом. Меж г-городом и деревней можно уничтожить, но еще останется разница в уровне». Что мы и наблюдаем. Ясно ведь видно, что вы – с-селяне и интеллигенция, пролетарии таких дискуссий не затевают. И физический труд в н-нашем обществе исчез, он слился с умственным...

- Если уничтожить классы, как же останется разница между городом и деревней?

- «Энгельс г-говорил об этом, что крестьянства не будет, но жители гор б-будут жить в других условиях и не захотят у подножия жить. У них свои проблемы. Нельзя все это будет уравнять, и нет в этом н-необходимости, и никто этому мешать не будет. Хочешь в д-деревне жить – пожалуйста, но ты будешь в менее культурных условиях жить. И театров будет м-меньше у тебя. Возможно, у тебя б-будут кино и телевизор». А может, и не будут – как сейчас...

- Без них никак нельзя! - всполошился Ницше. - Как и без телефона! Ведь продукты заказываются при коммунизме по телефону, а выдаются по телевизору. Невиданный технический прогресс!

- А почему мы ни продпайка, ни зарплаты не получаем? - не унимался интеллигент.

- «...При социализме, Ленин говорил, никто из д-должностных лиц не будет получать выше среднего рабочего... включая и с-секретаря Генерального, и председателя Совнаркома, Совета Министров... Это осуществляла Парижская к-коммуна. Но разве у нас это есть?.. А главное в том, что нельзя п-преодолеть бюрократизм, пока один 100 получает, а другой 1000 в месяц...»

- Вам оклад платили или Вы были на государственном обеспечении? - философ не упустил возможности узнать нечто новое.

- «Оклад».

- А сколько?

- «Не знаю. Никогда не интересовался. Практически неограниченно. По потребности. На жизнь имеешь, вот и все. В этих пределах».

- Все-таки, наверное, герр Джугашвили здесь переборщил.

- «Безусловно. И не только Сталин, все мы тут... Я много думал над этим, между прочим. Никому нельзя. Никому нельзя».

Как это: никому? Мне – можно, подумал Ельцин.

Вячеслав Михайлович тем временем все предавался приятным воспоминаниям:

- «Зарплата у нас была, конечно. Видите, в отношении нас это нарушалось, потому что зарплата, а кроме того, все обеспечено. Фактически на государственном обеспечении. Я сейчас точно не могу сказать, сколько мне платили – менялось это несколько раз. После войны, кроме того, это уже инициатива Сталина, ввели так называемые пакеты. В закрытом пакете присылали деньги, очень большие деньги – военным и партийным руководителям. Нет, это было, конечно, не совсем правильно. Размеры были не только чрезмерны, а неправильны».

- А сколько Иосифу Виссарионовичу доставалось?

- «Сколько Сталин получал, никто не может сказать. Имел несколько дач... Ну как можно, сколько получал? А личного почти ничего не было. Заштопанный китель генералиссимуса.

Парторганизация у нас была, взносы платили. Я в последнее время состоял на учете в Министерстве иностранных дел. А когда исключать меня надо было, меня зачислили в ячейку Управления делами Совета Министров.

Сталин где состоял, не знаю. На собрания мы, конечно, не ходили. Должны были где-то числиться, взносы платили, и все. Получали гонорары за статьи, за речи... За официальные выступления не получали, а если статьи какие-нибудь... Но не брали».

- Не следует преувеличивать аскетизм товарища Сталина, - поморщился Ленин. - Я тоже в одном костюме пару лет ходил (уже после Октября, заметьте!). Нарком продовольствия Цюрупа в голодные обмороки падал. Это – правда, а не пропаганда! А Иосиф Виссарионович... Мне уже тут авиаконструктор Яковлев доложил, как ему поручили разработать новый тип самолета, - такой, чтобы мог садиться в долину длиной 300 метров. Как раз в таком месте у Сталина на Кавказе дача имелась, трудно ему было ежедневно свежую почту доставлять. Новый тип аэроплана разработать и построить – архиогромных денег стоит! А его постоянные пиры с дорогущими винами, продуктами. Он жил куда лучше, чем члены Политбюро при мне!

- У Вас неполная информация, товарищ Ленин, - возмутился Сталин. - Не судите всех по себе. В 20-е годы только мы с Вами жили скромно, Троцкий, Зиновьев, Каменев да и все почти остальные члены ЦК как сыр в масле катались – им было куда лучше, чем буржуазии при царе! А насчет моих дач... Раиса Горбачева как-то раз осмотрела одну из них, скривилась и уехала через двадцать минут. Так и простояла моя скромная халупа не востребованной ни одним из горбачевско-ельцинских прихватизаторов. А на дачке в Рице, фактически отдаленном высокогорном хуторе, я принимал Мао Цзедуна и Тито. Председатель КПК подарил мне огромный кимберлитовый алмазный стержень с богатейших россыпей драгоценных камней Китая. Когда сдохшие демократы узнали, что я не удосужился его спереть, то изумились до умопомрачения. Не в их это стиле. Им не понять, почему Хозяин не ворует в собственном доме, как и в своей стране.

- Я тоже вел скромный образ жизни, - похвастался Гитлер, - в одежде, еде, уходе за собой и т.п.

- Ой, какие мы неприхотливые! - засюсюкал Дьявол. - А я бы вам напомнил, что вы оба были безраздельными хозяевами своих стран и бюджетов, вам лично принадлежали все национальные богатства и жизнь каждого подданного, причем вы претендовали еще и на души своих граждан. Но самым главным, конечно, было то обстоятельство, что государственный бюджет был вашим собственным карманом. Во что обходилась бесчисленная охрана вождей? «Скромник» Сталин имел несколько поместий на юге, каждое из них всегда было готово к его приезду, то есть там содержались прислуга и охрана, все находилось в том же порядке, как и во время пребывания генсека. Делалось это не только из почтения к хозяину, но и по соображениям безопасности: никто не должен был знать, где он находится в данный момент. Во время его переездов (самолетов он боялся) гнали подряд несколько железнодорожных составов, тоже из соображений безопасности, а вдоль всего пути следования дежурили тысячи сотрудников карательных органов. Примерно так же жил-поживал и фюрер. Так что врать о своей сверхскромности нечего! А ты, «каменная жопа», продолжай брехать!

- Но у нас здесь при коммунизме такое изобилие продуктов, что мы перестали в них нуждаться, - вернулся к своему политическому ликбезу Молотов.

- Переход количества в качество, - объяснил Ильич.

- Какой-то непонятный вывод напрашивается, - попытался потереть себе призрачный лоб интеллигент. - Если человек не получает совсем никаких материальных благ – это свидетельство того, что он живет при коммунизме?!

- Именно, батенька! - подтвердил Ульянов. - С одним большим добавлением: никто вообще ничего не получает! У всех и так все есть!

- Мы до коммунизма, слава Господу, на земле не дожили, а вот детей жалко, - заплакал кто-то из зоны царской России.

- А вот я в Программе партии читал, что, если в других странах увидят, что мы лучше их живем, пойдут за нами, - не унимался интеллигент.

- «Вы п-повторяете хрущевщину, - поморщился Молотов. - Это п-потребительство, да еще национализм. Если б большевики ждали, когда все станут г-грамотными, у нас и революции не было бы. Рабочие в западных странах живут л-лучше, чем мы, потому что буржуазия ограбила другие страны, не только свои. Десять р-рабов на одного англичанина. Рабочая аристократия. Если мы б-будем ждать или рассчитывать, что прежде поднимем свой уровень, а потом будут на нас равняться, мы не коммунисты, а националисты, которые з-занимаются только своими делами. Это хуже, чем х-хрущевщина, это утопизм».

- Если у них так плохо, а у нас так хорошо, то почему у нас так плохо, а у них так хорошо? - задался вечным российским вопросом интеллигент.

- Все это очень интересно, товарищи, - не вытерпел сексманьяк, - но почему именно при коммунизме мы так мучаемся?! Ведь должны же быть счастливы и довольны, при таком-то строе, а нам так хреново!

Ходоки начали оживленный обмен мнениями на поднятую их товарищем тему:

- Мы сегодня, оказывается, уже живем лучше, чем завтра!

- Так плохо, но боюсь: будет еще хуже, - сформулировал мысль какой-то пессимист.

- Так плохо, что хуже быть не может! - опроверг его оптимист.

- Ишь, как запели! - прервала их какая-то женщина. - А зачем этот мерзкий Октябрьский переворот устраивали?! Я ведь русский народ предупреждала еще тогда, чем все кончится! Послушайте еще раз мое стихотворение «Веселье»:

«Блевотина войны – октябрьское веселье!

От этого зловонного вина

Как было омерзительно твое похмелье,

О бедная, о грешная страна!

Какому дьяволу, какому псу в угоду,

Каким кошмарным обуянный сном

Народ, безумствуя, убил свою свободу,

И даже не убил – засек кнутом?

Смеются дьяволы и псы над рабьей свалкой,

Смеются пушки, разевая рты...

И скоро в старый хлев ты будешь загнан палкой,

Народ, не уважающий святынь!»

- Действительно, я смеюсь! - загоготал довольный Сатана.

- Опять вещают вражеские голоса, - поморщился Сталин.

- Кто это? - спросил Ельцин.

- Великая поэтесса Зинаида Гиппиус, - ответил философ. - Постоянно из нашей с нею общей Зоны Творческих Душ обличает большевиков. Жаль только, что ее, как и при жизни, мало кто слушает. Видишь, вон, Молотов и бровью не повел, токует себе, как тетерев! Хотя и Ленин, и Сталин, знатоки поэзии, страдают от великих и, главное, справедливых стихов очень сильно...

- Какой н-несознательный товарищ! - критиковал тем временем сексманьяка Вячеслав Михайлович. - Расскажу вам х-характерный эпизод из своей жизни. «Помню: м-метель, снег валит, мы идем со Сталиным вдоль Манежа. Это еще охраны не б-было. Сталин в шубе, в-валенках, ушанке. Никто его не узнает. Вдруг какой-то нищий к нам п-прицепился: «Подайте, г-господа хорошие!». Сталин полез в карман, достал д-десятку, дал ему, и пошли дальше. А нищий нам в-вслед: «У, буржуи проклятые!»

- Я потом смеялся: «Вот и пойми наш народ! Мало дашь – плохо, много – тоже плохо!» И сделал для себя выводы, - многозначительно сказал Иосиф Виссарионович.

- Постойте, товарищи, не сводите все к национальным психологическим особенностям советских людей, здесь проблема гораздо глубже, и ответ должен быть теоретически обоснован. Скажите, друзья мои, - обратился Ильич к ходокам, - где вы слышали или читали, что отдельные индивидуумы при коммунизме не будут мучиться?! Не все общество в целом – оно будет архисчастливым, а конкретные его члены, рядовые звенья, так сказать. Я этого никогда и нигде не писал! Товарищи Маркс и Энгельс, а вы?

- Мы о таком не то что не писали – даже не думали, - отозвался классический во всех смыслах дуэт.

- Господа Маркс и Энгельс, у вас есть случай сказать: «Пролетарии всех стран, извините!» - призвал Ницше. Ленин взглядом попытался его уничтожить, не преуспел и продолжил опрос:

- Товарищ Сталин?

- Я о мучениях, конечно, много и плодотворно размышлял – но в несколько ином плане, и уж, естественно, свои мысли не обнародовал, - сделал полупризнание «дядюшка Джо».

- Видите, товарищи, в чем дело. Вы раньше совершили немало ошибок и скверных поступков, поэтому теперь страдаете от угрызений совести. И коммунизм здесь ни при чем...

- Мне явно требуется специалист по зрению и слуху, - пробормотал Ницше.

- Зачем? - удивился Ельцин.

- Слышу одно, а вижу другое!

- Все-таки сдается мне, товарищ Ленин, что мы в аду, а не в коммунистическом обществе находимся, - интеллигент собрал воедино всю небольшую порцию смелости, которой обладал. - Хорошо-хорошо, - увидев выражение лиц Ленина, Сталина и Ко, пошел он на попятную, - если Вы считаете, что я неправ, я не буду больше об этом говорить...

- «И не говорите! - крикливо и резко, и многозначительно перебил паникера Ильич, - и благо Вам, если не будете говорить, ибо я буду беспощаден ко всему, что пахнет контрреволюцией!.. и против контрреволюционеров, кто бы они ни были (ясно подчеркнул он), у меня имеется товарищ Урицкий!... ха-ха-ха, Вы, вероятно, его не знаете!.. Не советую Вам познакомиться с ним!..» Да и с Дзержинским не стоит! И с Менжинским!

И глаза его озарились фанатически-злобным огоньком. В словах его, взгляде все почувствовали и прочли явную неприкрытую угрозу...

- А у меня есть еще Ягода, Ежов, Берия, Абакумов, Игнатьев, - Сталин пополнил список наркомов и министров госбезопасности и внутренних дел. - Кстати, один из вас, товарищи ходоки (или правильнее величать вас: господа?), перед смертью клеветал на Советскую власть: «Мне сейчас семьдесят лет. Присудили «десятку». Хрен я им доживу!» Сказать: кто?

- Не надо! - съежилась одна из душонок.

- И остальных спрошу: были ли вы при социализме репрессированы, а если нет, то почему?

- Да мы ж что, - пошел на попятную маньяк. - У нас в народе ведь как? Сначала вроде посмотришь, так ... твою мать, а как приобвыкнешь, подумаешь, как следует, так и х.. с ним! Нет еды, развлечений, баб – ничего нет. И – ничего!

- Вот она, коллективная мудрость советских людей! И как образно, емко, эмоционально выражена! - пришел в восторг Ницше.

- Ну, мы, пожалуй, пойдем, - хором заявили ходоки. - Дел еще много...

- «За работу, товарищи!» - Ильич протянул руку вперед, изображая собственную статую.

- «Верной дорогой идете, товарищи!» - кинул знаменитую фразу и Сталин. - Коммунизм на горизонте!

- Вы правы, герр Джугашвили, если учесть, что горизонт – линия кажущегося соприкосновения неба и земли, удаляющаяся по мере приближения к ней, - как бы подтвердил слова Вождя философ.

Посетителей, кроме Ельцина и Ницше, тем временем словно ветром сдуло.

- «На баррикады! На баррикады!

Сгоняй из дальних, из ближних мест...

Замкни облавой, сгруди, как стадо,

Кто удирает – тому арест.

Строжайший отдан приказ народу,

Такой, чтоб пикнуть никто не смел.

Все за лопаты! Все за свободу!

А кто упрется – тому расстрел.

И все: старуха, дитя, рабочий -

Чтоб пели Интер-национал.

Чтоб пели, роя, а кто не хочет

И роет молча – того в канал!

Нет революций краснее нашей:

На фронт – иль к стенке, одно из двух.

...Поддай им сзаду! Клади им взашей,

Вгоняй поленом мятежный дух!

На баррикады! На баррикады!

Вперед, за «Правду», за вольный труд!

Колом, веревкой, в штыки, в приклады...

Не понимают? Небось поймут!» - прочитала из Зоны Творческих Душ свое стихотворение «Осенью (сгон на революцию)» неистовая Зинаида Гиппиус и добавила лозунг: «Да здравствует советский народ – вечный строитель коммунизма!».

Всем, кроме Ницше, никогда не бывшего коммунистом, стало плохо. Пользуясь этим, философ задал очередной вопрос:

- Странно, герр Ульянов, Вы так хамили Сатане, а с этими простыми людьми говорили очень спокойно, просто-таки мило, если не считать угроз в конце беседы. Почему бы?

Ему ответил Сталин:

- «Любой политический авангард бессилен без хотя бы молчаливой поддержки масс». Ее Владимир Ильич и обеспечивает. А Дьявол все равно будет на нашей стороне бороться с Богом, хоть в рожу ему плюй...

- Что касается угроз, - дополнил Ильич, - то я адресовал их не всем ходокам, а исключительно этому «скорбному главою» интеллигентишке!

- Как можно, герр Ульянов... Интеллигенция – это общенародный мозг...

- «Интеллигенция – не мозг нации, а говно нации»! Мы свою, народную интеллигенцию вырастим!

- Свои собственные фекалии чем же лучше чужих?! «... Тот, кто мнит: я обладаю истиной, - сколь много он не замечает!» Но вот хотелось бы сказать кое-что насчет России... Канцлер Бисмарк сочинил отличный афоризм: «Если хотите поставить эксперимент по построению социализма – возьмите страну, которую не жалко». А мне вот вашу страну жалко...

- У Вас «мозги туманом заволокло, сеньор мой сиятельный», - огрызнулся Ильич. - О социализме речь не идет, мы уже коммунизм здесь построили...

- В одной отдельно взятой за горло стране, успел вставить Ницше.

- ... а вскоре начнем экспортировать его в другие зоны ада, а потом и в Царствие Небесное...

- Я к 1980-му году коммунизм советскому народу обещал, - встрял в разговор Хрущев. - А Ленька Брежнев вместо него Олимпиаду устроил...

- Заткнись, кукурузник! - оборвал его Иосиф Виссарионович. - Забыл, как перед докладом о культе личности каждые полчаса бегал в Мавзолей: мне пульс щупал?!

Ницше не обратил на эту перепалку внимания и продолжал гнуть свое:

- Позвольте, герр Ульянов, не Вы ли сами в моем присутствии только что доказывали Дьяволу весь вред максимализма... и говорили очень умно и дельно...

- «Да, я так думал тогда..., а теперь другие времена назрели...»

- Ха, скоро же у Вас назревают времена для вопросов, движение которых исчисляется столетиями по крайней мере... Несколько минут всего миновало...

- «Ага, узнаю старую добрую теорию постепенства или, если угодно, меньшевизма со всею дребеденью его основных положений, ха-ха-ха, с эволюцией и прочим, прочим... Но довольно об этом, - властным решительным тоном прервал себя Ильич, - и запомните мои слова хорошенько, запомните их, зарубите их у себя на носу, благо он у вас довольно солиден... Помните: того Ленина, которого Вы знали,... больше не существует... Он умер... С Вами говорит новый Ленин, понявший, что правда и истина момента лишь в коммунизме, который должен быть введен немедленно... Вам это не нравится, Вы думаете, что это - сплошной утопический авантюризм... Нет, господин хороший, нет...»

- Оставьте меня, герр Ульянов, в покое, - резко оборвал его философ, - с Вашим вечным чтением мыслей... Я Вам могу ответить словами Гамлета: «...Ты не умеешь играть на флейте, а хочешь играть на моей душе»... «Я ценю философа в той мере, в какой он способен служить образцом», а потому не буду Вам говорить о том, что я думаю, слушая Вас...

- И не надо! Хватит разговоров! Или Вы присоединяетесь к нам, или пропадете! Чего Вы боитесь? Великих потрясений? Но Вы же сами кинули призыв: «Стройте жилища у подножья Везувия!» И еще: «Сорвать лучший плод бытия значит: жить гибельно».

- Я насчет этого не решил! Уж больно грязная у вас, большевиков, атмосфера! «Я погибаю в нечистых условиях... Мне свойственна совершенно сверхъестественная возбудимость инстинкта чистоты – в такой мере, что я физиологически ощущаю-обоняю - близость или тайные помыслы, внутренности всякой души». А внутренности у большинства большевиков, извините за каламбур, гнилые! И вообще: чего Вы на мне зациклились? Если Вам нужны сторонники - вербуйте Ельцина! Он ведь видный коммунист!

- Я с ренегатами и политическими проститутками дел не имею и иметь не буду! - Ленин окинул ЕБН очень-очень презрительным взглядом. - Пусть с ним Сталин разбирается, он умеет карать всяких сволочей и отщепенцев.

- Разберусь, Владимир Ильич, чуть попозже, - злобно оскалился Виссарионович.

- «Я ускользнул!» - прошептал «первый имморалист» свою любимую фразу. - Впрочем, Ульянов действует не вразрез с моим мировоззрением. «Для философа вредно быть прикованным к одной личности. Если он нашел себя, он должен стремиться время от времени терять себя – и затем вновь находить... Змея, которая не может сменить кожу, погибает. Так же и дух, которому не дают сменить убеждения: он перестает быть духом... Философ вынашивает и изнашивает убеждения».

- Итак, товарищи, - Ильич обвел взглядом присутствовавших в кабинете, - мы все согласны с тем, что коммунизм в нашей зоне фактически построен и надо победоносно нести его дальше – за границы Второго СССР. Следует немедленно, пользуясь тем, что здесь присутствуют многие члены Политбюро, обсудить наши тактические действия. Слово для короткого доклада предоставляется товарищу Сталину.

- Экспорт революции – единственный выход из сложившейся ситуации. Он требует серьезной коррекции не только курса большевистской партии, но и всей системы внутрипартийных отношений. Наша партия должна снова принять облик «ордена меченосцев», когда жесткая дисциплина и безусловное подчинение высшему партийному начальству является непременным условием членства в нашей организации. Не хотелось бы цитировать «врага народа», но еще в 1919 году, выступая на VIII партийной конференции РКП(б), Зиновьев заявил, что «право каждого члена партии «свое суждение иметь» не вяжется с ее историей». Очень верная мысль! Отношение к политике правящей партии – это мерило гражданской благонадежности. Нам следует повторить старые добрые начинания: в 1919 году ЦК РКП(б) рассылал всем губернским и уездным комитетам инструкцию, в которой исключение из партии рассматривалось не только как тягчайшая мера наказания для коммунистов, но и как гражданская и политическая смерть для исключенного, ибо каждая партийная организация должна была принять меры к тому, чтобы исключенный из РКП(б) не мог не только занять ответственный пост, но и получить простую работу в советском учреждении.

Товарищ Ленин предложил «поставить пулеметы» против инакомыслящих в партии. Мы должны превратить нашу партию в своего рода инквизиторский застенок, где с еретиками – то бишь оппозиционерами – расправлялись бы решительно и беспощадно. Такой опыт у нас есть: в 1950 году в Москве была создана «особая тюрьма» Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б), которую организовал Секретарь ЦК товарищ Маленков. Следственные дела в ней вели работники аппарата ЦК ВКП(б), и «партийный контроль» осуществлялся методом пытки, истязания и нередко заканчивался физическим уничтожением обвиняемых.

- Нет возражений, товарищи? - спросил Ленин. - Нет. Предложение товарища Сталина об усилении внутрипартийного контроля на период внедрения коммунизма в аду принимается.

Сейчас нам предстоит решить первостепенный вопрос: избрать орган, который будет вести конкретную работу. Предлагаю всем присутствующим здесь членам Политбюро войти в него всем составом на правах руководителей разных направлений. Должности поделим потом. Кто за? Против? Воздержался? Принято единогласно.

Итак, власть нами завоевана. Надо формировать правительство. «Как назвать его? Только не министрами: это гнусное, истрепанное название.

- «Можно бы – комиссарами, - предложил Сталин, - но только теперь слишком много комиссаров. Может быть, верховные комиссары?.. Нет, «верховные» звучит плохо. Нельзя ли «народные»?»

К обсуждению подключился Молотов:

- «Во Франции очень распространенное — комиссары. Комиссары полиции, муниципальные, прочие. Потом, Франция ближе к нам по своему духу, чем, скажем, Германия... Комиссары... Парижская коммуна...»

- «Народные комиссары? Что ж, это, пожалуй, подойдет. А правительство в целом... - Совет Народных Комиссаров, это превосходно: пахнет революцией». Но в связи с важностью задачи и гигантским объемом работы следует набрать в СНК большое количество членов. Какие предложения по персоналиям?

Внезапно в кабинете появилась неизвестная душа, потребовавшая, чтобы ее допустили к дискуссии: мол, на это у нее есть разрешение от самого Дьявола.

- Ну вот, Сатана начинает нам мелко подгаживать, - догадался Ленин. - Говорите уж, раз пришли, господин хороший, как Вас там звать-величать...

Я - Юрий Лутовинов, направивший 30 мая 1921 года на Ваше имя письмо из Берлина. До этого у меня была с Вами достаточно резкая полемика, в которой Вы меня бесцеремонно поставили на место. «...У меня сделалось впечатление такое, что Вас можно только слушать и не возражать, а не то попадешь в опалу и прослывешь сумасшедшим, клеветником и сплетником». Вас, помню, особо возмутило мое замечание, что дело не только в лицах, окружающих Вас, сколько в начинающей складываться системе партийного протекционизма. «...Одно дело сердиться, а другое опровергнуть неопровержимое:... что протекционистская система не существует... Кто такой Каменев, которого ЦК из кожи лез, вытягивая в председатели Московского Совета? Это типичнейший ленивый и никуда не пригодный бюрократ, влияние которого равняется нулю, а пролетарская масса без скрежета зубовного не может слышать его имени. Почему же он вновь очутился на посту председателя и членом ЦК, за какие такие заслуги? Потому что Каменев имеет гибкий позвоночник, никогда не имеет своего мнения и послушный батрак во всех отношениях, особенно при голосовании. Посмотрите повнимательнее, да подальше, выйдя из замкнутого круга бюрократов. Вы просто мало верите в творческие силы пролетариата...»

- Твое мнение покрыто налетом субъективности, но характеристика троцкиста Каменева вполне справедлива и о «гибких позвоночниках» сказано верно, - отдал должное оратору Хозяин. - Твердые хребты моя Система ломает беспощадно, нам нужны покорные служки и исполнители. А теперь проваливай отсюда! Не х... хрена чужакам давать возможность нас критиковать.

К удивлению всех присутствовавших, Вождю осмелился возразить Молотов:

- Товарищ Сталин, здесь Вы не правы. Когда я работал под Вашим руководством в Секретариате Центрального Комитета, Владимир Ильич «прислал мне записку следующего содержания: «т. Молотов, изучаются ли у нас в ЦК мнения отдельных групп партии, в частности, изучается ли мнение людей, которые не работают ни в каком учреждении нашего говеного аппарата? Если не изучается, как Вы думаете, нельзя ли поставить изучение этого вопроса?»

Сталин умел признавать свои ошибки:

- Ладно, в принципе, мнение врага полезно знать. Давайте вернемся к набору кадров в СНК. Думаю, будет правильным, если мы начнем с родственников Владимира Ильича. Они прошли вместе с ним три революции: 1905 года, Февральскую и Октябрьскую. Пусть они помогают ему совершить и Адскую Революцию! И первенство тут по праву принадлежит Надежде Константиновне!

Все, кроме Ельцина и Ницше, изобразили аплодисменты. Крупская безмерно удивилась:

- Странно, Иосиф Виссарионович, что Вы вносите такое предложение. Я считала и считаю, что Вы меня не любите, а наоборот, обожаете надо мной издеваться!

- Вы, Надежда Константиновна, совершенно не понимаете юмора. А сами клеветали на собственного супруга, более того, не просто мужа, а вождя! В 1926 году Вы заявили: «Если б Володя был жив, он сидел бы сейчас в тюрьме». Все мои нововведения Вы комментировали одной фразой: «Володе бы это не понравилось». Пришлось пошутить с Вами: «Если будете раскольничать, мы дадим Ленину другую вдову... Да-да, партия все может!»

- Это не юмор, а угроза, - охарактеризовал «остроумие» своего преемника Ленин. - Насколько мне известно, Вы планировали отдать эту роль старой большевичке Елене Стасовой...

- Вот, Владимир Ильич, Вы тоже, оказывается, иногда не понимаете моих шуток! Зачем искать Вам другую вдову, когда можно сделать Вас холостяком посмертно?! Еще одна шутка, ха-ха-ха!

… Люди, бывавшие у Сталина, неоднократно делились удовольствием, какое получали от его шуток. Внучка, Галина Яковлевна Джугашвили, в частности, настаивала:

- «У него было хорошее чувство юмора. У кого-то это может вызвать усмешки... А ведь у него действительно было тонкое чувство юмора».

Тонкое чувство сталинского юмора выглядит совсем иным в передаче Бориса Бажанова, его сбежавшего за границу секретаря:

- «Это было так. Товстуха и я, мы стоим и разговариваем в кабинете Мехлиса — Каннера. Выходит из своего кабинета Сталин. Вид у него чрезвычайно важный и торжественный; к тому же он подымает палец правой руки. Мы умолкаем в ожидании чего-то очень важного. «Товстуха, - говорит Сталин, - у моей матери козел был — точь-в-точь как ты; только без пенсне ходил». После чего он поворачивается и уходит к себе в кабинет. Товстуха слегка подобострастно хихикает».

- Прежде чем ввести мою супругу в состав СНК, надо разобраться в сути разногласий между ней и товарищем Сталиным. Я, честно говоря, не понимаю этого... Нелогично все как-то... Что им делить?

- Знаешь, Володенька, при всей твоей несомненной гениальности ты в повседневности иногда бываешь таким непрактичным! «Ты ведь не знаешь, как хлеб растет, ты видишь, как он булками на стол поступает, и думаешь, что он таким и родится!»

- Ну, не настолько уж я наивен, Наденька! Давайте назначим в этом споре третейского судью – пусть им будет Молотов. Кто против, товарищи?

Возражений не поступило.

- В чем все-таки причина ссоры Сталина и Крупской? - задал «каменной жопе» вопрос Дзержинский.

... Рвавшийся к власти генсек расценил поручение Политбюро следить за здоровьем Ленина и охранять его от волнений как подарок судьбы. Ведь он получал возможность контролировать каждый шаг больного Ильича, каждую его встречу, каждую строчку его переписки. И, что немаловажно, оградить Старика от контактов с Троцким, разрушить впечатление их особой близости в последний период жизни Ильича.

Крупская: «... Сталин позволил себе по отношению ко мне грубейшую выходку. Я в партии не один день. За все 30 лет я не слышала ни от одного товарища ни одного грубого слова, интересы партии и Ильича мне не менее дороги, чем Сталину. Сейчас мне нужен максимум самообладания. О чем можно и о чем нельзя говорить с Ильичем, я знаю лучше всякого врача, т.к. знаю, что его волнует, что нет, и во всяком случае лучше Сталина... Прошу оградить меня от грубого вмешательства в личную жизнь, недостойной брани и угроз».

За внешним проявлением со стороны Сталина заботы о здоровье Ильича стояло нечто иное. Больной Ленин диктовал свои последние заметки, и они били по Сталину. Не только знаменитое «завещание», а и другие, более ранние статьи. В частности, «Как нам реорганизовать Рабкрин» и «Лучше меньше, да лучше». В них Ленин резко критиковал наркомат РКИ, которым еще недавно руководил Сталин. Ленинские статьи вызвали глухое раздражение у Кобы, который усмотрел в них личный выпад против себя. Статьи были предназначены для печати, и Ильич настаивал на быстрейшей их публикации. Переговоры с тогдашним главным редактором «Правды» Бухариным вела Крупская. Сталин тоже не дремал – прилагал все усилия, чтобы не допустить выхода в свет статьи о Рабкрине, в которой о возглавлявшемся им наркомате говорилось, что хуже поставленных учреждений нет. Вопрос рассматривался на Политбюро. Куйбышев предложил напечатать статью в «Правде» и выпустить ее в одном экземпляре – специально для Ленина, чтобы не волновать его. Но это предложение не прошло. Статью решили публиковать, и она была помещена в «Правде» 25 января 1923 года.

... Сообщения о том, что Ленин диктует что-то для газет, вызвали взрыв ярости и страха, вылившийся в гневный телефонный звонок супруге Ильича.

... Западный исследователь Р. Такер: «Смерть Ленина, безусловно, принесла облегчение Сталину. Теперь можно было обожествить покойного. Сталину нужен был Ленин, которого не надо больше бояться и с которым не придется больше бороться».

Молотов, как всегда, начал говорить полуправду:

- «Врачи запретили п-посещать Ленина, когда он болел, когда его положение ухудшилось. А Крупская р-разрешила. И на этом возник к-конфликт между Крупской и Сталиным. Сталин поддерживал р-решение ЦК – не допускать к Ленину никаких людей. Он был п-прав в данном случае. Если ЦК, даже Политбюро решило и возложило на Сталина наблюдение за выполнением этого решения...»

- А то, что товарищ Сталин хамил мне, Вы оправдываете? - не выдержала и прервала его Крупская. - Владимир Ильич даже вынужден был ему по этому поводу гневное письмо написать!

«Уважаемый т. Сталин, Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное, но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, но нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения. С уважением: Ленин».

Это письмо Кобе передала ленинский секретарь Володичева. В своих воспоминаниях она воспроизвела некоторые оттенки поведения адресата:

- «Я просила Сталина написать письмо Владимиру Ильичу, т.к. он ожидает ответа, беспокоится. Сталин прочел письмо стоя, тут же при мне. Лицо его оставалось спокойным. Подумал и произнес медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, делая паузы между ними: «Это говорит не Ленин, это говорит его болезнь. Я — не медик. Я — политик. Я — Сталин. Если бы моя жена, член партии, поступила неправильно и ее наказали бы, я не счел себя вправе вмешиваться в это дело. А Крупская член партии».

Видимо, еще подумав, Сталин закончил:

- Раз Владимир Ильич настаивает, я готов извиниться перед Крупской за грубость».

- «То, что Ленин написал о г-грубости Сталина, - это было не без влияния Крупской, - высказал свое мнение Молотов. - Она невзлюбила Сталина за то, что он довольно б-бестактно с ней обошелся. Сталин провел решение секретариата, чтобы не п-пускать к Ленину Зиновьева и Каменева, раз врачи запретили. Они п-пожаловались Крупской. Та возмутилась, сказала Сталину, а Сталин ей ответил: «ЦК решил и врачи считают, что нельзя посещать Ленина». - «Но Ленин сам хочет этого!» - «Если ЦК решит, то мы и Вас можем не допустить».

Сталин был р-раздражен: «Что я должен перед ней на задних лапках ходить? Спать с Лениным еще не значит разбираться в ленинизме!» Мне Сталин с-сказал примерно так: «Что же, из-за того, что она пользуется тем же нужником, что и Ленин, я должен так же ее ценить и признавать, как Ленина?» Слишком г-грубовато».

Тем не менее п-призывать ее к отказу от раскольничества у Сталина были основания. На XIV съезде партии Крупская н-неважно себя показала... Она оказалась п-плохой коммунисткой, ни черта не понимала, что делала».

- Это что ж такого я делала?! Защищала ни в чем не повинных товарищей, в том числе Бухарина? Призывала всех к примирению в своем выступлении на съезде?

Надежду Константиновну корчили муки, пока она вновь переживала унижение, испытанное на партийном форуме...

«Крупская: «Нельзя успокаивать себя тем, что большинство всегда право. В истории нашей партии бывали съезды, где большинство было неправо. Вспомним, например, Стокгольмский съезд. (Голоса: «Тонкий намек на толстые обстоятельства»). Большинство не должно упиваться тем, что оно большинство, а беспристрастно искать верное решение, если оно будет верным». (Голос: «Лев Давидович, у Вас новые соратники!»)

Молотов заулыбался:

- «Это поглаживают с места. Она становится соратником Троцкого, переходит на троцкистские рельсы. После смерти Ленина она некоторое время фактически выступала против Ленина, но потом стала поддерживать линию партии, в том числе процессы над троцкистами и правыми. Крупская – она за Лениным шла всю свою жизнь, до революции и после, а в политике фактически не разбиралась... И уже в 1925 году запуталась, пошла за Зиновьевым. А Зиновьев выступал с антиленинских позиций. Не так п-просто быть ленинцем, имейте в виду». Но не станем преувеличивать масштабы ее раскольнической деятельности. «Крупская не играла в партии особой роли. С Зиновьем дружила. Это, конечно, плохо, но, если так судить, и Дзержинский голосовал за Троцкого. Так никого не останется. Нельзя этого не понимать».

- Ты, Вячеслав, всегда склонен преуменьшать вред, который женщины нанесли нашей партии, - опроверг своего опричника Сталин. - Взять хотя бы твою жену Полину Жемчужину.

Второй человек в СССР затрясся от страха и стыда... Супругу он искренне любил, ей не изменял (что было редкостью для советских лидеров), однако предал ее мгновенно...

Молотов: «Мне выпало большое счастье, что она была моей женой. И красивая, и умная, а главное – настоящий большевик, настоящий советский человек. Для нее жизнь сложилась нескладно из-за того, что она была моей женой... Когда на заседании Политбюро Сталин прочитал материал, который ему чекисты доставили на Полину, у меня коленки задрожали... Ее обвиняли в связях с сионистскими организациями, с послом Израиля Голдой Меир; в том, что хотела сделать Крым еврейской республикой... Были у нее хорошие отношения с Михоэлсом... Конечно, ей надо было быть разборчивее в связях. Ее сняли с работы, но какое-то время не арестовывали...

Это уже подозрительность была, явно завышенная. Ведь Сталин сам назначил Полину Семеновну наркомом рыбной промышленности — я был против! Она была единственным наркомом-женщиной по хозяйственным вопросам. На здравоохранении были, Крупская по народному образованию была замом, а по хозяйственным — не было.

Сталин, с одной стороны, как будто выдвигал и ценил Полину Семеновну. Но в конце жизни он... Тут могли быть и антиеврейские настроения. Перегиб. И на этом ловко сыграли... Сталин мне сказал: «Тебе надо разойтись с женой».

Полина все верно поняла. «Она мне сказала: «Если так нужно для партии, разойдусь». В конце 1948-го мы разошлись, а в 1949-м ее арестовали».

На заседании Политбюро, когда его ни в чем не повинную жену исключали из партии, Молотов героически... воздержался от голосования. Но уже вскоре струсил и покорился полностью.

«20 января 1949 года.Совершенно секретно. Тов. Сталину. При голосовании в ЦК предложения об исключении из партии П.С. Жемчужиной я воздержался, что признаю политически неверным. Заявляю, что, продумав этот вопрос, я голосую за это решение ЦК, которое отвечает интересам партии и государства и учит правильному пониманию коммунистической партийности. Кроме того, я признаю свою тяжелую вину, что вовремя не удержал близкого мне человека от ложных шагов и связей с антисоветскими националистами вроде Михоэлса. Молотов».

В это время его жену ломали на следствии: обвиняли в давних связях с сионистскими националистами. Громя Еврейский антифашистский комитет (ЕАК), Сталин на всякий случай дал указание набрать компромат и на своего ближайшего сподвижника. Следователи Берии разработали версию: через Жемчужину в агенты «Джойнта», международной еврейской организации, был завербован ее муж. А далее в заговор можно включать все новых и новых участников. Но Полина все отрицала, даже свои посещения синагоги.

Под Молотова и сам Вождь, и органы уже «копали» один раз. Летом 1938 года Сталин поручил Берии выявить и ликвидировать группу врагов народа, пробравшихся в аппарат ЦК. Жертвы, как обычно, Хозяин наметил заранее. От арестованных А.И. Стецкого, А.С. Якубова, А.Б. Халатова стали требовать признания, будто они еще в 1932 году вошли в преступный контакт с вождями оппозиции Рыковым, Бухариным, Томским, Каменевым, Зиновьевым и организовали в недрах самого ЦК «Контрреволюционный правотроцкистский центр».

В конце 1938-го к группе заговорщиков пристегнули бывшего редактора «Известий» Ивана Михайловича Гронского. Он пользовался ряд лет особым доверием Сталина. Лаврентий Павлович получил задание заготовить впрок показания против членов Политбюро, потенциальных соперников Иосифа Виссарионовича, которые могут покуситься на его власть. На допросах от Гронского потребовали подробных показаний: как он вербовал в «Центр» членов Политбюро Молотова, Калинина, Ворошилова, Микояна, какие задания им давал, скольких ценных работников партии – членов ЦК, наркомов – им удалось скомпрометировать, а затем убрать – во вред государству.

Начавшаяся Вторая мировая война остановила эту трагикомедию, грозившую обернуться драмой, но лишь на время. В начале пятидесятых охота на этих самых давних и преданных (точнее – оставшихся в живых) соратников Кобы, за исключением умершего Калинина, была открыта вновь.

В январе 1953 года оперативная группа МГБ выехала в Урицкий район, чтобы перевезти «объект 12» (Жемчужину) из ссылки в тюрьму. «Объект» отреагировал адекватно: «Как правительство решило, так и будет».

К тому времени арестованные по «делу врачей» евреи Виноградов, Коган, Вовси уже дали необходимые показания. И против Жемчужины материала набрали навалом. Ее привезли на Лубянку, вновь начались допросы. Членам ЦК разослали материалы из дела Жемчужиной. Там было много гнусных подробностей, придуманных следователями с явным желанием выставить Молотова на посмешище: якобы его жена была неверна мужу, и даже назывались имена ее мнимых любовников.

Особенно упорно выбивали показания на Полину Жемчужину из бывшего директора научно-исследовательского института. Просто пытали. Руководил этим тогдашний первый заместитель Берии, комиссар госбезопасности 3-го ранга Всеволод Меркулов.

«С первого же дня ареста меня нещадно избивали по три-четыре раза в день и даже в выходные дни. Избивали резиновыми палками, били по половым органам. Я терял сознание. Прижигали меня горящими папиросами, обливали водой, приводили в чувство и снова били. Потом перевязывали в амбулатории, бросали в карцер и на следующий деньснова избивали...

От меня требовали, чтобы я сознался в том, что я сожительствовал с гражданкой Жемчужиной и что я шпион. Я не мог оклеветать женщину, ибо это ложь и, кроме того, я импотент с рождения. Шпионской деятельностью я никогда не занимался. Мне говорили, чтобы я только написал маленькое заявление на имя наркома, что я себя в этом признаю виновным, а факты мне они сами подскажут...»

Уже после смерти Сталина, в 1955 году, генеральный секретарь ЦК компартии Израиля встретил Молотова в Кремлевской больнице и возмущенно спросил:

- «Почему же Вы, член Политбюро, позволили арестовать Вашу жену?»

На лице Молотова не дрогнул ни один мускул:

- «Именно потому, что я член Политбюро и был обязан подчиняться партийной дисциплине».

Дисциплина здесь ни при чем. Арест жены был для него колоссальной трагедией, но Молотов не посмел возразить Сталину, иначе он сразу бы отправился на Лубянку вслед за Полиной Семеновной.

4 марта 1949 года Вячеслава Михайловича освободили от должности министра иностранных дел. Словно в насмешку ему сначала поручили возглавить бюро Совета министров по металлургии и геологии, а потом – бюро по транспорту и связи.

Молотов правильно понимал, что не он из-за жены потерял доверие Сталина, а она из-за него сидела. Уже будучи на пенсии, Вячеслав Михайлович рассказывал:

- «Ко мне искали подход, и ее допытывали, что, вот, дескать, она тоже какая-то участница заговора, ее принизить нужно было, чтобы меня, так сказать, подмочить. Ее вызывали и вызывали, допытывались, что я, дескать, не настоящий сторонник общепартийной линии».

Полину Семеновну интенсивно допрашивали на Лубянке. Каждый день Молотов проезжал мимо здания министерства госбезопасности в черном лимузине с охраной. Но он ничего не мог сделать для своей жены. Не решался даже спросить о ее судьбе. Она, правда, была избавлена от побоев – судьба Вячеслава Михайловича еще не была окончательно решена, и чекисты не хотели рисковать.

Госбезопасность следила за каждым шагом Молотова. В 1949 году затеяли ремонт помещений его секретариата. При уборке обнаружили, как говорилось в рапорте, «портрет тов. Сталина очень странного изображения». Странность заключалась в том, что он не был нарисован по канонам социалистического реализма, не более того, но и отступление от канонов было смертельно опасно, коль речь шла о Вожде. О находке доложили Берии. Лаврентий Павлович обрадовался и поручил выяснить, кому же принадлежит эта картина. Один из работников секретариата Молотова признался, что, когда он работал в советском посольстве в Париже, этот портрет ему передал художник-эмигрант, который просился на родину. Берия страшно огорчился, что сомнительный портрет не удалось приписать самому Молотову.

Супруги уцелели только благодаря внезапной кончине Вождя. Но оба до самой своей смерти остались ему верны. «Она не только потом не ругала Сталина, а слушать не хотела, когда его ругают», - вспоминал Молотов.

… В многочисленных житейских случаях проявлялась сталинская склонность к игре с людьми. Он мог сегодня позвонить своему товарищу, справиться о здоровье, о семье, а на завтра товарищ навсегда пропадал, а родных оповещали о приговоре: «десять лет без права переписки». Это означало, что человека пустили в расход, чего несчастная семья не знала, продолжая ожидать окончания нескончаемого десятилетнего срока.

Несомненное удовольствие доставляло Генсеку, когда жена репрессированного мужа или муж репрессированной жены обращались с мольбой вмешаться в неправильные действия служб, взявших человека, бывшего верным ленинцем — сталинцем, ни за что. Страна, в своем подавляющем большинстве, отделяла Хозяина от его прислужников. «Сталин не знает» - аргумент — надежда тех, кто гнил в сталинских застенках, и тех, кто пытался достучаться до вождя, чтобы тот узнал и вмешался.

Иногда, изредка, он вмешивался. Это была игра в кошки-мышки. Человека могли даже вернуть домой. А потом, спустя срок, схватить его по новой.

Пригласив к себе на дачу в гости председателя Госплана Вознесенского, Сталин поднял тост за его здоровье. Ночью героя ленинградской блокады, коего Коба не так давно прочил себе в преемники, арестовали. Обычное развлечение товарища Сталина...

В ряду приближенных лиц, которых он планомерно уничтожал, оказался его личный секретарь Поскребышев. Но прежде была уничтожена жена Поскребышева. Прелесть ситуции для Сталина заключалась в том, что ордер на арест супруги должен был положить ему на стол муж. Избегая встретиться с глазами вождя, секретарь нашел в себе силы вымолвить несколько слов в защиту обвиняемой. Хозяин презрительно оборвал его и подписал ордер на арест.

Другие в этой обстановке помалкивали: к примеру, Калинин и Молотов.

… На вечеринке у «кремлевского тигра» сотрудник его личной охраны Паукер устроил представление, изобразив, как вел себя перед казнью Зиновьев, бывший соратник Ленина — Сталина, объявленный «врагом народа». Как жалко и постыдно бросался на колени перед своми палачами, упрашивая разрешить позвонить товарищу Сталину, который, конечно же, отменит казнь. Коба жадно вглядывался в позы, которые изобретательно демонстрировал Паукер, и громко хохотал. Гости, видя, насколько эта комедия забавляет Хозяина, стали в один голос просить повторить номер. Паукер повторил. На этот раз Сталин от смеха перегнулся пополам, схватившись руками за живот. И тут охранник позволил себе импровизацию. Вместо того, чтобы снова пасть на колени, он поднял руки вверх в еврейском молитвенном обращении:

- «Слушай, Израиль, наш Бог есть Бог единый!»

Генсек едва не задохнулся от смеха. Не в силах произнести ни звука, он знаком велел остановить комедию.

Артиста Паукера он уничтожил позже...

Ницше не вытерпел – и устроил блиц-интервью:

- Как Вы относились к ситуации, сложившейся после XIX съезда? Ваша жена была арестована, Вас не ввели в Бюро Президиума ЦК, Сталин сказал о Ваших ошибках конца 30-х годов. Видимо, Вас ждал арест.

Молотов сухо ответил:

- «Революции без жертв не бывает. Лес рубят – щепки летят».

- Жертвы революции – это люди, погибшие от рук врагов, погибшие от рук своих – это жертвы произвола.

Молотов повторил:

- «Революции без жертв не бывает. В 1937 году Сталин сделал великое дело – уничтожил 5-ю колонну».

- Фанатик – человек, удваивающий усилия в борьбе, когда цель борьбы потеряна, - сформулировал Фридрих свой очередной афоризм. - Но Вы все же ушли от прямого ответа на мой вопрос. Герр Джугашвили объявил шпионом Вас, второе лицо в государстве на протяжении стольких лет, чем Вы это объясните? Он что, вообще никому не доверял? Или его сознание пострадало? Как это может быть?

- «Мнительность была. Сталин пережил такие трудные годы и столько взял на свои плечи, что в последние годы все-таки стал страдать однобокостью. Однобокость в том, что та или иная ошибка могла показаться поводом к серьезному делу».

- После моей смерти ты, Микоян и Ворошилов риторически вопрошали: как мне могло прийти в голову называть вас шпионами? Но они сами-то называли своих товарищей по политбюро Троцкого, Зиновьева, Каменева, Рыкова, Бухарина агентами иностранных разведок, хотя знали, что это вранье. Почему же вы, зная меня, рассчитывали отсидеться в сторонке? - задал риторический вопрос Коба.

Ворошилов:

- В 1960 году я по поручению Хрущева беседовал с Василием Сталиным. Отчитав его за алкоголизм и выходки, заговорил о старшем Сталине: «В последние годы у твоего отца были большие странности, его окружали сволочи вроде Берии. Было же так, когда он спрашивал меня, как мои дела с англичанами. Называл же он меня английским шпионом... Это все мерзости Берии, ему поддакивали Маленков и Каганович. Я лишь потому уцелел, что он знал меня по фронту со времени гражданской войны. Мы жили в Царицыне рядом — он с твоей матерью, тогда известной, а я с Екатериной Давидовной и Петей. Он знал меня по делам. Когда на меня наговаривали мерзость, он гнал ее от себя, зная, что я не способен на это. Но меня могли и убить, как убили многих. Эта сволочь, окружавшая Сталина, определяла многое...»

- Не каждый мог выдержать такую жизнь, - дал психоаналитический комментарий Зигмунд Фрейд. - А члены сталинского Политбюро смогли. Они упивались властью, самым сильным из существующих наркотиков. Да, они боялись Сталина, лебезили перед ним, могли гопака сплясать, если Вождь просил, зато их боялась вся остальная страна.

- Вы себя абсолютно правильно вели, товарищ Молотов, - вдруг задребезжал голос Черненко. - И я это оценил! Мне было 72 года, а Вам – 90, когда я восстановил Вас в партии. Признаюсь, в Вашем лице я готовил себе преемника вместо этого Горбачева. Эх, не успели мы оба...

- Что касается Надежды Константиновны... - прервал старческие воспоминания Хозяин. - Помнишь, Молотов, я написал тебе в Москву из Сочи, где отдыхал: «Переговоры с Крупской не только не уместны теперь, но и политически вредны. Крупская раскольница...» Именно тогда я пошутил про «другую вдову»...

Душа Надежды Константиновны страдала от угрызений совести:

- Я не боялась смерти, царских тюрем и каторги, жандармов, бедности, пребывания вдали от Родины. Но этот «чудесный грузин», как ты его называл, Володенька, испугал меня до конца жизни. Он отправил меня заседать в Центральную Контрольную Комиссию, где я была вынуждена утверждать самые дикие вымыслы против наших бывших сподвижников... Тех, кого я сама некогда готовила для подпольной работы и отправляла в Россию из эмиграции... Мне нет прощенья!

... Не чувствовала себя в безопасности Надежда Константиновна после кончины мужа Из Горок ее выселили, правда, из кремлевской квартиры выставить не решились. Скоропостижная смерть Марии Ильиничны Ульяновой надолго вывела ее из равновесия. После кончины Владимира Ильича обе эти женщины продолжали жить все в той же квартире. И вдруг – трагическая развязка.

В конце 1937-го раздался звонок из комендатуры Кремля. Просили разрешения пропустить на квартиру к Надежде Константиновне человека, который якобы привез молоко из Горок. Начинают выяснять, в чем дело, звонят в Горки – никто молока не посылал. Крупская от него отказалась. Однако комендатура настаивает, звонят еще два-три раза. Такой настойчивости бедная женщина никогда не наблюдала...

Позвонили Власику, начальнику охраны членов правительства, сказали, что необходимо дать Надежде Константиновне телохранителей. Крупская как-то очень спокойно отнеслась к этому, сказав, что, раз полагается, пусть так и будет. На следующий день бодигард появился.

- Умею я остроумно и весело шутить, - ухмыльнулся в усы Вождь.

Вдове Ленина, несмотря на то, что она являлась депутатом Верховного Совета СССР, было запрещено принимать родственников репрессированных и тем более ходатайствовать за них.

Сталин санкционировал разгромную рецензию П. Поспелова в «Правде» на вышедшие воспоминания Крупской о Ленине. Надежда Константиновна обвинялась в неправильном освещении работы II съезда РСДРП, участником которого она была, в приписывании Ленину своих мыслей. Особенно негодовал суровый критик по поводу «неправильного освещения выдающейся роли товарища Сталина». По Поспелову, получалось, что он намного лучше, чем Крупская, знал, о чем думал, что говорил и что делал ее муж.

- Хорошо, что я никогда не упоминала о ленинских письмах, написанных в июле 1916 года. Письмо Зиновьеву: «Не помните ли фамилии Кобы?» И Карпинскому: («Иосиф Дж...? Мы забыли. Очень важно!!»), - содрогнулась Надежда Константиновна.

5 августа 1938 года Политбюро приняло постановление «О романе Мариэтты Шагинян «Билет по истории», часть I. Семья Ульяновых». В нем осуждалось и «поведение Крупской, которая, получив рукопись романа Шагинян, не только не воспрепятствовала появлению книги в свет, но, наоборот, всячески поощряла автора по различным сторонам жизни Ульяновых и тем самым несла полную ответственность за эту книжку».

- Не обращайте на жену внимания, Владимир Ильич, как я на своих не обращал! - призвал Сталин. - «Мы, русские, придумали пословицу: «Любая баба — дура. Не потому, что дура, а потому, что баба». Женщинам, если верить народной мудрости, Бог дал всего на одну мозговую извилину больше, чем лошадям: чтобы во время мытья полов из ведра воду не пили! И Ваша супруга, к сожалению, - не исключение! К старости она вообще умом тронулась! Руководя Главполитпросветом, изъяла из массовых библиотек сочинения Платона, Канта, Шопенгауэра, Ницше, Владимира Соловьева, Льва Толстого, Лескова, Достоевского и даже Алекандра Дюма, включая «Граф Монте-Кристо», как идеологически вредных авторов. Любопытно, что по поручению Льва Толстого она сама некогда исправляла перевод с французского вышеназванной книги... Не парадокс ли?

- Ладно, мои шедевры изъяли понятно почему. А Дюма-то за что? - проявил интерес Ницше.

- А за компанию! По глупости! Она и Корнея Чуковского считала опасным. Владимир Ильич, Вы «Мойдодыр», «Бибигон», «Муха-цокотуха», «Тараканище» читали?

- Дурацкий вопрос, Иосиф Виссарионович! Я все больше марксистскую, научную и прочую серьезную литературу штудировал! А из художественной — только хорошие книги для взрослых!

- Тогда спросите у своей супруги, почему она сочла эти безобидные аполитичные детские стишки идеологически враждебными? На «Тараканище» я лично еще мог бы обидеться: там главный антигерой усищами шевелит и обещает всех «не помиловать»... Можно, конечно, было Корнея Ивановича на всякий случай расстрелять, но, в отличие от «тараканища», я его помиловал! А вот Надежда Константиновна – нет!

Верная спутница Ленина была не в состоянии ответить – ее душил стыд.

- Ставлю на голосование кандидатуру товарища Крупской насчет принятия ее в СНК. Считаю, что, несмотря на некоторые политические ошибки, она достойна остаться помощником Владимира Ильича на время Адской Революции, - подвел черту под обсуждением Сталин.

Все проголосовали «за».

- Как насчет Анны Ильиничны и ее мужа Марка Елизарова? - спросил Дзержинский.

- «Из родственников Ленина, пожалуй, Анна Ильинична лучше других...», - выразил свое мнение Молотов.

Ильич согласно покивал фуражкой на призрачной голове:

- «Ну, это башкистая баба, - знаете, как в деревне говорят, «мужик-баба» или «король-баба»... Но она сделала непростительную глупость, выйдя замуж за этого «недотепу» Марка, который, конечно, у нее под башмаком... Елизаров ничего не понимает, хотя он и практик, но в голове у него целый талмуд, в котором он не умеет разобраться...»

Г. Соломон: «И действительно, Анна Ильинична – это не могло укрыться от посторонних – относилась к нему не просто свысока, а с каким-то нескрываемым презрением, как к какому-то недостойному придатку к их семье. Она точно стыдилась того, что он член их семьи и ее муж... После большевистского переворота он, по настоянию Анны Ильиничны и Ленина, стал народным комиссаром путей сообщения и не скрывал от меня, что не разделяет ленинизма и очень здраво критически относился к самому Ленину».

- Это не совсем так, - опроверг своего давнего оппонента Ильич. Намек был понят, и двое его родичей вошли в состав РВК.

- Дмитрий Ильич Ульянов, - назвал очередного кандидата Феликс Эдмундович.

- «Дмитрий Ильич был недалекий. «Питух» хороший. Выпить любил», - выдал новую сплетню Вячеслав Михайлович.

- Дмитрий, безо всякого давления с моей стороны, - вспомнил Старик, - получил пост заместителя наркома здравоохранения в Крыму. «Эти идиоты, по-видимому, хотели угодить мне, назначив Митю... они не заметили, что хотя мы с ним носим одну и ту же фамилию, но он просто обыкновенный дурак, которому впору только печатные пряники жевать...» Однако политически вполне благонадежен...

Члены Политбюро Митю, как и Аню, приняли...

- Мария Ильинична, - огласил Дзержинский еще одного родича вождя.

Г. Соломон: «Младшая сестра Ленина, Мария Ильинична Ульянова, с давних пор состоящая на посту секретаря коммунистической «Правды», всегда в своей собственной семье считалась «дурочкой», и мне вспоминается, как Анна Ильинична относилась к ней со снисходительным, но нежным презрением. Но сам Ленин отзывался о ней вполне определенно.

- «Ну, что касается Маши, она пороху не выдумывает, она... помните в сказке «Конек Горбунок» Ершов так характеризует второго и третьего братьев:

«Средний был и так и сяк,

«Третий просто был дурак...»

И тем не менее М.И. Ульянова, по инициативе самого Ленина, еще в добольшевистские времена была назначена секретарем «Правды». Впрочем, она является на этом «посту» лицом без речей, но, как сестра «самого», она все-таки окружена известным ореолом...».

Оппозиционера дополнил верный ленинец Молотов:

- «Мария Ильинична... Бухарину с-сочувствовала. Та совсем б-была под обаянием Бухарина, любовалась им, была ближе к нему, чем к Ленину, и, если бы не Ленин, п-перешла бы в правые. Но она не пошла за ним, хотя в душе б-была бухаринкой. А ведь сестра Ленина, п-преданная большевичка. Настолько сильна эта т-тяга вправо!»

Впрочем, негативные отзывы двух антагонистов не помешали Мане стать участницей нового грандиозного ленинского проекта.

- Что-то уж больно сурово Вы о своей семье отзываетесь, - сухо бросил Ницше.

- Я говорю только правду!

- «Правда, сказанная злобно, лжи отъявленной подобна», - прокомментировал Вильям Блейк.

- Неужели Вы ни о ком из своих родных, кроме казненного старшего брата Александра, не сказали доброго слова?! - не унимался автор «Заратустры».

- Мой отец был исключительно добрым и порядочным человеком. А мама... Она - святая! Она не была революционеркой, но помогала и мне, и сестрам, и братьям. Поэтому мои родители в отличие от всех своих детей там – НАВЕРХУ, - грустно ответил Ильич.

Г. Соломон: «...Вспоминаю, что он несколько раз говорил о своей матери, и, всегда резкий и какой-то злой, он, поразительно для всех знавших его, как-то весь смягчался, глаза его приобретали какое-то сосредоточенное выражение, в котором было и много теплой, не от мира сего, ласки, и просто обожания...»

Несмотря на такую замечательную характеристику, а скорее, именно благодаря ей, ни отец, ни мать Ленина в новый Совет Народных Комиссаров не попали... Родители Сталина тоже не удостоились этой чести – по обратной причине. Когда Жданов предложил их кандидатуры, его в очередной раз обозвали идиотом, а Хозяина (заодно со всеми собравшимися) стал нестерпимо жечь адский мучительный огонь.

... Семья сапожника Виссариона Джугашвили была обижена судьбой и Богом. Два старших сына умерли младенцами, Иосиф родился слабеньким. Чтобы выжил, мать обещала его Всевышнему – он должен был стать священником. Отец Бесо был алкоголиком и драчуном, бил жену и Сосо, как в детстве прозвали будущего диктатора.

Врач Н. Киншидзе: «Однажды пьяный отец поднял сына и с силой бросил его на пол. У мальчика несколько дней шла кровавая моча».

Сначала Кокэ убегала с ребенком, потом начала драться со слабеющим пьяницей – мужем. Он уехал в Тифлис из Гори.

Подруга матери Сталина Хана Мошиашвили: «Жуткая семейная жизнь ожесточила Сосо. Он был дерзким, грубым, упрямым ребенком».

- В детстве я действительно «был капризным, иногда плакал», - признался Вождь.

- Иосиф Виссарионович, - дал свой комментарий невидимый Троцкий, - «... порки, которые задавал Вам отец в детстве, изгнали из Вашего сердца любовь к Богу и людям... Незаслуженные ужасные побои сделали мальчика таким же угрюмым и бессердечным, как его отец».

Душе Ельцина при виде побоев, которые пьяный Бесо наносил маленькому Сосо, в очередной раз стало страшно и гадостно.

Детство-то у Сталина такое же проклятое, как у Гитлера и у меня... Неужели все тираны... а я-то, Боже мой, тогда кто? - с юных лет унижались своими отцами? - подумал он.

- Я так и не установил здесь какой-либо закономерности, - ответил читавший мысли Дьявол. - У Муссолини – схожая картина, Александр Македонский враждовал со своим отцом Филиппом. Царевич Иван Иванович, сын Грозного, не ладил с батюшкой, тот его и прикончил. А какой злодей грозил из него вырасти, задатки-то были многообещающие! Петр Первый тоже первенца уконтропупил.

А вот остальные... Аттила и Чингизхан папашек потеряли в детстве, правда, Чингиз своего старшего сыночка Джучи уделал. У Цезаря, Калигулы, Ганнибала, Наполеона, Ленина были прекрасные отцы, с которыми они ладили...

...С матерью отношения у Иосифа Джугашвили тоже были очень сложными – не как у Гитлера. О ней в Гори ходили грязные слухи: Кокэ работала прислугой в богатых домах. Отцом Иосифа упорно называли то известного путешественника Пржевальского, то одного из местных толстосумов. Иногда Сосо вгорячах ругал ее старой проституткой. Мать его часто лупила за непослушание, хотя его отличали необыкновенная память, большие способности к наукам, музыке и пению. Весьма характерный диалог состоялся у него при последнем свидании с матерью незадолго до ее смерти:

« - Почему ты так сильно била меня?

- Потому ты и вышел такой хороший. Иосиф, кем же ты теперь будешь?

- Царя помнишь? Ну, я вроде царь.

- Лучше бы ты стал священником...»

В разгар самых жутких репрессий, в середине раскаленного лета 1937 года 4 июня в 23 часа 5 минут у себя на квартире после тяжелой и продолжительной болезни скончалась Екатерина Георгиевна Джугашвили. Сын даже не приехал ее хоронить...

Еще раз символически оплевав (слюны-то не имелось!) пришипившегося идеолога-придурка Жданова, члены Политбюро приступили к обсуждению кандидатуры первой жены Вождя – Екатерины Сванидзе. При этом выяснилась пикантная деталь: Коба с ней... венчался, что считалось позором для революционера. Като была покорной женой. Даже если бы и захотела, за год совместной жизни, отведенный им судьбой, просто не успела осмелеть. Когда к Иосифу приходили товарищи, она от смущения пряталась под стол и ни за что не хотела вылезать. Она родила Якова, заболела – или тифом, или скоротечной чахоткой. На лечение у Кобы не было денег – опять страшный позор для грузина. Като скончалась у него на руках. Есть фото, сохранившееся в семье Сванидзе: новоявленный вдовец стоит над гробом – несчастный, с взъерошенными волосами... Яков до 1921 года жил у тетки Екатерины, и лишь потом Сталин забрал его в Москву...

Учитывая все эти факты, Като в СНК не пригласили...

Оживленную дискуссию и грандиозный приступ адских мук у Сталина вызвало обсуждение подробностей его личной жизни со второй женой – Надеждой, дочкой старого большевика Сергея Аллилуева. Когда-то, будучи еще девочкой, она чуть не утонула в море – ее спас Коба, близкий друг семьи, образцовый революционер. Детская влюбленность перешла в девичью любовь. Во время Гражданской она вышла за него замуж и работала его личным секретарем. Когда он стал Генсеком, решительно отказалась вести обычную беспросветную жизнь в кругу стареющих революционерок – жен кремлевских вождей. И чувствовала себя при живом супервлиятельном муже одинокой вдовой...

Надежда Аллилуева-Сталина: «Я в Москве решительно ни с кем не имею дела. Иногда даже странно: за столько лет не иметь приятелей, близких. Но это, очевидно, зависит от характера. Причем странно: ближе чувствую себя с людьми беспартийными, женщинами, конечно. Это объясняется тем, что эта публика проще, конечно. Страшно много новых предрассудков. Если ты не работаешь – то уже «баба». Хотя, может быть, не делаешь этого, потому что считаешь работу без квалификации просто не оправдывающей себя... Вы даже не представляете, как тяжело работать для заработка, выполняя любую работу. Нужно иметь обязательно специальность, которая дает возможность не быть ни у кого на побегушках, как это обыкновенно бывает в секретарской работе...»

Какое-то время Надежда работала в секретариате у Ленина. Однако вскоре ей пришлось уйти – она оказалась «в положении». Но постеснялась признаться, что беременна, объяснила уход желанием мужа. Ильич пожал плечами и выдал диагноз: «Азиат».

В 1921 году, во время очередной чистки ВКП(б), Надю исключили «как балласт, не интересующийся партией». Она объяснила свою неактивность рождением ребенка, но тщетно. Однако Ленин, продвигавший тогда Кобу, не позволил ударить по своему протеже. Он написал в декабре 1921 года письмо о заслугах Аллилуевых, ее оставили в ВКП(б), хотя и перевели в кандидаты.

Родив сына, она не трудилась, жила замкнуто. А супруг всегда горел на работе. Вечно окруженный соратниками, Сталин жил в мужском братстве, всех женщин называл «бабами». Эта пренебрежительность ранила ее.

Орджоникидзе взял Надю в свой секретариат, но эта скучная должность оказалась ей противна. Она никак не могла найти себя и опять сидела дома. Однако теперь этому было хоть какое-то объяснение – она вновь носила ребенка.

Дома Сталин вел себя как тиран, не раз Надя жаловалась, вздыхая: «Третий день молчит, ни с кем не разговаривает и не отвечает, когда к нему обращаются, чрезвычайно тяжелый человек».

«Маме все чаще приходило в голову уйти от отца», - писала Светлана Аллилуева.

Генсек стал погуливать. В отместку супруга приносила домой мнения о нем из Промакадемии, где она стала учиться и где большинство коллектива составляли оппозиционеры. У ее же мужа имелся лишь один критерий оценки человека - преданность лично ему. Оттого он начинал ее ненавидеть – и все чаще возникали его романы. И Надежда сходила с ума, кричала ему в глаза оскорбления: «Мучитель ты, вот ты кто! Ты мучаешь собственного сына, мучаешь жену, весь народ замучил...»

Светлана Аллилуева: «Все дело в том, что у мамы было свое понимание жизни, которое она упорно отстаивала... Компромисс был не в ее характере. Она принадлежала сама к молодому поколению революции – к тем энтузиастам-труженикам первых пятилеток, которые были убежденными строителями новой жизни, сами были новыми людьми и свято верили в свои новые идеалы человека, освобожденного революцией от мещанства и от всех прежних пороков. Мама верила во все это со всей силой революционного идеализма, и вокруг нее было всегда очень много людей, подтверждавших своим поведением ее веру. И среди всех самым высоким идеалом нового человека показался ей некогда отец. Таким он был в глазах юной гимназистки - только что вернувшийся из Сибири «несгибаемый революционер», друг ее родителей, таким он был для нее долго, но не всегда...

И я думаю, что именно потому, что она была женщиной умной и внутренне бесконечно правдивой, она своим сердцем поняла, в конце концов, что отец – не тот новый человек, каким он ей казался в юности, и ее постигло здесь страшное опустошающее разочарование».

... К праздничному вечеру 8 ноября 1932 года у Ворошиловых Надя особенно тщательно готовилась. Обычно строго ходила – с пучком, а тут сделала новую прическу, модную... Кто-то из Германии привез ей черное платье, и на нем была аппликации розами. Стояла поздняя осень, но она заказала к своему наряду чайную розу, вколола в волосы. Покружилась в этом убранстве перед своей сестрой Анной Сергеевной Аллилуевой и спросила: «Ну, как?»

Она собиралась, как на бал, на эту вечеринку. А нашла там гибель...

Молотов: «Причина смерти Аллилуевой – ревность, конечно... Была большая компания на квартире Ворошилова. Сталин скатал комочек хлеба и на глазах у всех бросил этот шарик в жену Егорова».

Надежда шла на этот вечер, чтобы доказать мужу свою привлекательность. Когда жена маршала Егорова, дама вовсе не тяжелого поведения, начала заигрывать с Хозяином, супруга последнего тоже начала с кем-то кокетничать. И в ответ получила грубость.

Дочь Сталина Светлана: «Он обратился к ней: «Эй ты!» Она ответила: «Я тебе не «эй». И ушла из-за стола».

Молотов: «Она была в то время немного психопаткой. С того вечера она ушла с моей женой. Они гуляли по Кремлю, и она жаловалась моей жене: «То не нравится, это не нравится... и почему он так заигрывал?» А было все просто: немного выпил, шутил, но на нее подействовало».

В Кремле на банкете, как рассказывал Бухарин, полупьяный Сталин бросал в лицо Надежды Сергеевны окурки и апельсиновые корки. Она не выдержала такой грубости, поднялась и ушла.

Надежда пришла домой, видно, все заранее продумала... Никто не слышал выстрела. Револьверчик-то был маленький, дамский... Говорят, она оставила Сталину письмо, но никто его не читал.

Есть еще одна - весьма экзотическая - версия причин ее самоубийства. Ровесница Иосифа, мать Нади, Ольга Евгеньевна, в чьих жилах текла горячая цыганская кровь, крутила, по слухам, роман при живом муже одновременно с двумя революционерами: Джугашвили и Курнатовским. Злые языки болтали, что Надя – дочь кого-то из двоих. Скорее всего, Иосифа. Отсюда грузинская внешность и мотив суицида: кровосмешение, о каком Надя узнала.

Внучка Сталина Надежда: «Утром, когда пошли к ней стучать в комнату и нашли ее мертвой... роза, которая была в волосах, лежала на полу перед дверью. Она уронила ее, вбежав в комнату. Именно поэтому на надгробной плите скульптор поместил мраморную розу».

Выстрел из пистолета нередко завершал жизнь коммуниста. Если тот был не согласен с партией или партия отказывалась от него – только самоубийство могло достойно разрешить ситуацию.

- «А тот, кто больше терпеть не в силах, - партком разрешает самоубийство слабым...», - прочел строчку из своего стиха поэт Борис Слуцкий.

Сталин предвидел, как будут объяснять причины гибели Надежды его враги: отказалась быть его женой, предпочла смерть. Генсек потерял не только супругу – он был опозорен перед соратниками и противниками.

Ее самоубийство тотчас сделалось государственной тайной. Хоронили торопливо. Уже вечером 9 ноября тело было перенесено из квартиры в Кремле в Большой зал в здании ЦИК на Красной площади (нынешнее здание ГУМа). Когда Сталин подошел к ней проститься, он якобы сначала в ярости оттолкнул гроб.

Молотов: «Я никогда не видел Сталина плачущим, а тут, у гроба, слезы покатились. Она очень любила Сталина – это факт... Гроб он не отталкивал, подошел и сказал: «Не уберег».

...Лошади медленно везли великолепный катафалк под бардовым балдахином от Кремля к Новодевичьему кладбищу – через весь город. Сталин шел рядом – с непокрытой головой, в распахнутой шинели.

Однажды он заговорил с дочерью о матери – впервые. Это случилось в день главного праздника страны – годовщины Октябрьской революции. «Это отравляло ему все праздники, - пишет Светлана, - и он предпочитал их теперь проводить на юге...» Дочь приехала к нему туда. Они сидели одни. «И ведь такой маленький был пистолет, - вдруг сказал он всердцах и показал, какой маленький... - Это Павлуша привез ей! Тоже – нашел, что подарить!» И замолчал. Больше они об этом не говорили...

- Ее самоубийство было предательством. Она нанесла мне удар в спину. Ведь самоубийца почти

всегда желает наказать своего обидчика, - их произнес Сталин. - «Как она могла застрелиться? Она искалечила меня»!

Кто-то из родственниц осуждающе заметил:

- «Как она могла оставить двух детей!»

Сталин прервал ее:

- «Что дети, они ее забыли через несколько дней, а меня она искалечила на всю жизнь».

Светлана Сталина:

- Отец «вновь и вновь возвращался к этой трагедии, пытаясь понять, почему его жена застрелилась. Он искал виновного, думал, кто же мог внушить ей мысль о самоубийстве. Но он не понимал мамы — ни тогда, когда она была с ним, ни тем более после ее смерти. Если бы мать осталась жива, то ничего хорошего ее не ждало. Рано или поздно она бы оказалась среди противников отца. Невозможно представить себе, чтобы она молчала, видя, как гибнут лучшие старые друзья... Она бы не пережила этого никогда.

Смерть мамы страшно ударила его, опустошила, унесла у него веру в людей и в друзей... И он ожесточился».

Мрачные черты постепенно брали верх. Бесстрашный ранее революционер боялся оставаться один, стал больше пить, просиживал за обеденным столом по три-четыре часа, пока алкоголь не отуманивал мозги. И не отпускал сотрапезников. Он неоднократно предлагал Микояну ночевать у него на даче. Потом у него оставался на ночь Сванидзе, брат его первой жены. Со временем он все-таки привык к одиночеству. А сначала было невмоготу...

- Надежда Аллилуева стреляется ежедневно, и Сталин каждый раз ее хоронит, - сообщил спутнику Ницше, на сей раз избегая своего обычного иронично-циничного тона. - От этой пытки даже Сатана не может его избавить...

Помня о работе Надежды Сергеевны в качестве секретарши Вождя во время страшных битв в Царицыне, члены Политбюро сочли нужным допустить ее к подготовке Адской Коммунистической Революции.

Для Ельцина стало откровением известие, что у Сталина, оказывается, была третья, пусть и неофициальная, жена, с которой тот прожил восемнадцать лет.

Через три года после самоубийства Надежды Аллилуевой, в ноябре 1935 года, в качестве обслуги самого известного в мире вдовца появилась Валентина Истомина. Валечка, Валюша, как звал ее 56-летний Вождь.

- Первой его жене было 16 лет; второй - 18, но он начал с ней жить еще до свадьбы, третьей – 17. Существовала еще 14-летняя любовница Лида Перепрыгина в селе Курейка Туруханского края, где 37-летний подпольщик отбывал ссылку. Можно сделать вывод, что юные девушки привлекали Сталина более всего, - сделал научный вывод Фрейд – во всеуслышанье. - А герр Джугашвили, будучи старше их, причем значительно, явно тоже привлекал их.

- «Сталин красивый был, - возразил Молотов. - Женщины должны были увлекаться им. Он имел успех».

- Возможно. Однако бесспорно, что к его мужскому обаянию прибавлялся гипноз власти, - завершил диагноз основатель психоанализа. - В эту общую картину вписывается и его официальная наложница или неофициальная жена... Как там ее?

- «Валентина Истомина... Это уже на даче. Приносила посуду. А если была

женой, кому какое дело? - огрызнулся Молотов. - Я вот читаю, как Энгельс к этому просто относился. У него не было формально жены. Он жил со своей хозяйкой, ирландкой. А жениться ему было некогда. Когда эта ирландка померла, Маркс не придал этому значения и очень обидел Энгельса. Энгельс завел вторую хозяйку, сестру своей бывшей жены...

У Ленина была история с Арманд – тоже не до этого ему было. У Сталина неудачно сложилось. И дети... Не до детей ему было. Его не хватало и на то, что делалось, - очень трудные условия».

... Начальник сталинской охраны Николай Власик взял Валечку Истомину на работу под свое начало с вполне определенными целями: уж больно был охоч до красивых баб.

Полуграмотный рядовой красноармеец-охранник вырос в важную персону. После смерти Надежды Аллилуевой ему поручили не только ведение всего хозяйства семьи, но и воспитание маленького Васи. Он дослужился до чина генерал-лейтенанта, начальника главного управления охраны МГБ СССР, осуществлявшего руководство всей охраной Вождя. Генерал Власик дошел до того, что диктовал «вкусы товарища Сталина» деятелям искусства, давая установки, какие работы осуществлять и кого из артистов в них занимать...

- Подобные сатрапы, приближаясь к первым лицам в государстве, обычно путают, где эти лица, а где они, - сделал обобщение философ.

- Ты прав, так и с моим Коржаковым было, - согласился ЕБН.

- Совсем не так! - возразил эрзац-Виргилий. - Коржаков потерял из-за тебя работу в КГБ, рисковал своим будущим, когда ты пребывал в опале, возил тебя на личном автомобиле, был предан тебе, как пес. А ты отплатил ему черной неблагодарностью, потому что он не нравился твоей дочери Татьяне и ее дружкам-политикам типа Березовского и Чубайса...

- Бориса Николаевича начал грызть стыд.

Вопреки распространенному мнению, что Истомина так никогда и не вышла замуж, она уже была замужней женщиной, когда очутилась на даче коммуниста № 1.

Геннадий Коломейцев, начальник кухни Сталина: «Ее девичья фамилия была Жбычкина. Два брата ее работали у нас в 6-м отделе на 501-й базе, которую скоро возглавил я». 501-я база снабжала питанием высшее руководство Советского Союза.

Тем временем начальник охраны попался на махинациях в первый раз. При подведении финансовых итогов за год Сталину сообщили, что на одну только селедку было потрачено десять тысяч рублей. Выходило, что за двенадцать месяцев Вождь сотоварищи съели тысячу банок соленой рыбки. Хозяин впал в бешенство. «Это Власик съел селедку!» - кричал он и был, как всегда, прав. Обольщая своих дам, охранник № 1 залезал в хозяйские закрома — редко какая барышня в те голодные годы ценила свое тело дороже продуктового дефицита. Вместо Власика в тот раз расстреляли коменданта Федосеева — генералу удалось выкрутиться. Однако Валечки он лишился: курносая хохотушка родом из Орловской области, голубоглазая, белокурая, с ярким румянцем на гладких щеках приглянулась самому диктатору.

Коба гулял и при жизни Надежды Сергеевны, и после ее смерти. Контингент любовниц составляли жены командармов, актрисы, балерины. Однако с появлением Вали он опять стал жить только с одной женщиной.

«12 декабря 35 г. в 4 часа утра Истомина вышла из спальни тов. Сталина и отправилась к себе. 13 декабря Истомина вышла из спальни тов. Сталина в 5.15 и отправилась на кухню». Донесения такого рода поступали непосредственно главному охраннику страны. То есть следили не только за наркомами, за сыном Вождя Васей и за подавальщицей Жбычкиной-Истоминой, а фактически за Самим.

Хозяин преобразился. Повеселел, чаще бывал в благоприятном расположении духа, шутил, смеялся. И даже переменил заношенное грубое солдатское исподнее, которому прежде не придавал значния, на французское шелковое белье. Валя каждый вечер постилала ему свежие простыни, убирала его комнату, гладила брюки и китель, стирала белье и сорочки, подавала еду.

По мнению дочери Сталина, ее отец не любил самостоятельных, «агрессивных», как она выражалась, женщин. Поэтому он в свое время выбрал робкую Като и у него не сложились отношения с Надеждой Аллилуевой. Восемнадцать лет тайной связи с Валей Истоминой показали, что третья жена тирана обладала живым, открытым, добрым и покладистым характером, знала свое место, ни на что не претендовала и ничего не требовала сверх того, что ее тайный муж и властитель давал ей по своей воле.

Она появилась на даче с узелком, в котором лежал нехитрый скарб: тетрадки с конспектами, пуховая шаль и открытка с портретом Иосифа Виссарионовича. Когда молодая женщина носит с собой чье-то изображение, можно предположить, что это ее кумир. Выходить поутру из его спальни — может ли быть большее счастье для простой, пусть и очень хорошенькой горничной!

Пуховой шали, кстати, суждено было занять особое место в этой истории. Иосифа Виссарионовича мучила жестокая простуда. Таблетки, которые прописывали врачи, не помогали. Да и не могли помочь, поскольку он их выбрасывал, так как не доверял медикам. Молоденькую официантку послали к нему с горячим чаем. Видя, как обожаемый Вождь мучается, она взялась за лечение: заварила мяту, ромашку, шалфей, напоила и плотно обернула торс больного принесенной пуховой шалью, подоткнув со всех строн. На утро лихорадка оставила Иосифа Виссарионовича.

Сталин, вопреки досужим рассуждениям «знатоков», не отличался крепким здоровьем. Его детство, отрочество, юность да и зрелые годы не дали сохранить и то, чем его весьма нещедро наградила природа. Ему было шесть лет, когда в праздник Крещения у моста через Куру в него врезался фургон, потерявший управление при спуске с горы. Ударил дышлом по щеке, проехал по ногам, на всю жизнь искалечил левую руку. Не имелось в семье Джугашвили денег на доктора, ушиб нагноился, рука скрючилась... Перенесенная в детстве оспа испещрила шрамчиками его лицо, в результате в полиции он был известен под кличкой Чопур — Рябой.

После смерти первой жены, тяжелого нервного потрясения последовали череда арестов, побегов, ссылки в Сибирь. В пересыльной тюрьме Коба заболел тифом. Выжил. 24 июня 1903 года бежал на Кавказ! Опять попался! В ноябре 1903 года побег из Иркутской губернии, в дороге отморозил нос и уши и вернулся. Удачно ушел от царизма в январе 1904 года, спрятался в Тифлисе, где 4 года продержался на нелегальном положени. В страшной (для того времени) Батумской тюрьме политических заключенных пропустили между двух шеренг солдат, избивая их прикладами. Коба, оправдывая свое прозвище (в переводе с турецкого — неустрашимый), шел, не сгибая головы, под ударами, с книжкой в руках! Вскоре он возглавил всех заключенных, включая уголовников. Установил себе железный распорядок: утром — гимнастика, затем — немецкий язык, чтобы читать Маркса в подлиннике. Язык он так и не выучил.

23 марта 1910 года — опять арест и третья ссылка в Сибирь. Снова побег — по вызову Ленина — в Петербург. Арест, ссылка в Вологду. Побег. В Петербурге арест в сентябре 1911 года. Ссылка в Пермский край. В 1913 году — ссылка в Туруханский край. Он нищенствовал, заболел. Не было ни хлеба, ни сахара, ни дров, ни денег... В 37-градусный мороз Коба пошел ловить рыбу — свою единственную пищу. Попал в пургу. Вешки, которыми отмечали путь, исчезли в снежном вихре. Он обледенел, дышать было невозможно, веки слипались. Но спасся благодаря несгибаемой воле...

В майские дни 1921 года Иосиф Виссарионович чуть не умер от гнойного аппендицита. Помимо его удаления пришлось сделать широкую резекцию прямой кишки.

Такие испытания не могли пройти бесследно. Как явствует из медицинских источников, Вождь страдал частыми инфекционными заболеваниями, сильными расстройствами желудка — иногда с ним случалось до двадцати поносов в день. При этом пил, курил, ел жирную и острую пищу, любил устраивать ночные пиры с соратниками. И не слушал врачей, относясь к ним с подозрением.

Как-то раз он, будто шутя, спросил своего терапевта Шнейдеровича, лечившего его до войны: «Доктор, скажите, только говорите правду, будьте откровенны. У Вас временами появляется желание меня отравить?» Тот молчал. После чего Сталин сказал: «Я знаю, Вы, доктор, человек робкий, слабый, никогда этого не сделаете, но у мня есть враги, которые способны это сделать».

Сталин любил «пошутить» с лечащим врачом. Вдруг спрашивал Шнейдеровича:

- «Скажите, доктор, Вы читаете газеты?»

- «Конечно, Иосиф Виссарионович».

- «Какие же газеты вы читаете?»

- «Центральные - «Правду», «Известия».

- «Вы думаете, эти газеты печатают для Вас? - изумлялся Сталин. - Вы же умный человек, доктор, и должны понимать: в них нет ни слова правды...»

Несчастного врача охватывал ужас. Он не знал, что ответить. Вождь наслаждался его растерянностью... Потом кремлевский тигр все же с ним расправился...

Когда говорят, что Сталин не заботился о своем здоровье, гнал докторов и лечил егоПоскребышев, это лишь частично соответствует действительности. Секретарь отвечал за приглашение врачей. И он первым глотал все таблетки, которые прописывались Сталину!.. Этот средневековый способ избежать отравления — еще одно свидетельство того, что Хозяин боялся за свою жизнь и никому не доверял — за редчайшим исключением. С появлением в его жизни Истоминой он если и принимал таблетки, то исключительно из ее рук.

Григорий Пушкарев, офицер личной охраны Вождя: «По наблюдениям охранников, у нее со Сталиным в последние годы его жизни были очень близкие отношения... Хозяин... ее обожал. Он любил, чтобы вечером только она подавала ему чай, а иногда просил: «Позови Валентину, пусть расстелет постель». Ему нравилось, когда это делала именно она. Обычно Сталин работал до полуночи, но часто засиживался и до трех часов. Не спала и Валентина. Только ей дозволялось беспрепятственно заходить в «главную спальню» страны. Надо сказать, что в Валентину была поголовно влюблена вся охрана... Она была очень хороша собой — красивое лицо, большие глаза, огромные ресницы, плотная фигура с хорошими формами. Каждый из нас считал своим долгом в какой-то мелочи помочь ей или просто лишний раз попасться на глаза».

Сергей Красиков, бывший офицер охраны: «Не знаю, точно ли сохранила память облик этой милой, обаятельной, невероятно стройной и опрятной женщины, которая умела сохранить такт и аккуратность во всем. Но при том еще и этические нормы поведения. Из-за секретности положения мало кто из военнослужащих знал, какую на самом деле должность занимала пригожуня. Дежурные постов нередко пытались заигрывать с красавицей, задерживая ее на постах разговорами, с желанием выудить номерок телефона для знакомства более обстоятельного. Люди эти были разными, корректными и развязными. Отбиваться от перезрелых ухажеров приходилось нелегко. Однако Валентина Васильевна с честью выходила из положения, охлаждая потоки изъявлений влюбленных точно найденным тихим и твердым словом. Никто из предполагаемых ухажеров взысканий не получал, как не получал и ожидаемых свиданий».

Секретность положения, о каком упоминал охранник Красиков, двойная: Истомина — и любимая женщина Хозяина, и — сержант госбезопасности.

Тем временем Власик жил кучеряво, пил и гулял на казенный счет, гонял машину на сталинскую дачу за коньяком и продуктами для пьянок со шлюхами. Привозил женщин на правительственные дачи, иногда устраивал стрельбу прямо за обеденным столом — палил по хрустальным бокалам. Обарахлился трофейным имуществом — собрал четырналцать фотоаппаратов, золотые часы, кольца, драгоценности, ковры, хрусталь в огромных количествах. Из Германии привез фарфоровый сервиз из ста предметов. Но в своей безнаказанности зарвался.

Весной 1952 года, через семнадцать лет вожделенй, на ближней даче в Кунцеве всесильный генерал госбезопасности, воспользовавшись тем, что Сталин болен, Валентина ночует не у него, а у себя, изнасиловал ее. Вождю доложили о случившемся немедля. Он вызвал любовницу на допрос. Та не отвечала, молчала и плакала. Ревнивец расценил ее молчание по-своему и избил ее. Раздавленная женщина была в отчаянии. Она боялась жаловаться на обидчика, считала, что Вождь поверит генералу, а не горничной.

Но занялись и Власиком — во второй и последний раз. В апреле 1952 года Сталин сказал, что в главном управлении охраны не все благополучно, и поручил Маленкову возглавить комиссию по проверке ее работы.

Власика сначала обвинили в финансовых упущениях: продукты, выделяемые для Политбюро, нагло разворовывались многочисленной челядью. Тот в оправдание жалко лепетал, что он малограмотный и не способен разобраться в финансовых документах. Потом — в служебных преступлениях...

- Вы выдавали пропуска для прохода на Красную площадь во время парадов своим друзьям и сожительницам?

- «Да, выдавал... Но я прошу учесть, что давал я пропуска только лицам, которых хорошо знал».

- Но Вами давался пропук на Красную площадь некоей Николаевой, которая была связана с иностранными журналистами?

- «Я только сейчас осознал, что совершил, давая ей пропуск, преступление...»

Его освободили от должности. Одновреенно разогнали почти все руководство главного управления охраны министерства госбезопасности. Обязанности начальника охраны взял на себя сам министр Игнатьев.

Следователи прочли записную книжку любвеобильного Власика. В ней нашли больше ста женских имен. Обнаружили наличие у генерала специального адъютанта по амурным делам.

Свидетель:

- «Власик спаивал меня, а когда я засыпал, сожительствовал с моей женой».

Власик:

- «Я действительно сожительствовал со многими женщинами, распивал спиртное с ними, но все это происходило за счет моего личного здоровья и в свободное от службы время».

Власика убрали из Москвы — отправили на Урал в город Асбест заместителем начальника Баженовского исправительно-трудового лагеря. В ноябре его вызвали в столицу, а 16 декабря арестовали уже по «делу врачей-отравителей». Его обвиняли в том, что он, получив письмо кардиолога Тимашук, не принял мер и покрывал враждебную деятельность «медиков-убийц», затеявших заговор против Политбюро и самого Вождя. В проекте обвинительного заключения, который был представлен Сталину, говорилось: «Абакумов и Власик отдали Тимашук на расправу иностранным шпионам-террористам». Коба отредактировал заключение и добавил: «Жданов не просто умер. А был убит Абакумовым...»

Еще в 1948 году был арестован офицер управления охраны – комендант ближней дачи подполковник И.И. Федосеев. Теперь он дал показания, что Власик приказал ему отравить Сталина. Следствием по делу Федосеева занимался Маленков. Он сам его допрашивал. Подполковника избивали и мучили, чтобы он поскорее дал нужные показания.

Следствие по делу Власика шло два с лишним года. В разработке министерства госбезопасности бывший любимец Хозяина фигурировал в качестве участника заговора с целью убить Сталина и члена шпионской сети британской разведки. С 1946 года в министерстве госбезопасности шел поиск людей, связанных с «Интеллидженс сервис», из непосредственного окружения Вождя. Игнатьев доложил Генсеку, что подозрения падают на Власика и Поскребышева.

Власик: «После вызова на допрос к Берии я понял, что, кроме смерти, мне ждать больше нечего... Они потребовали показаний на Поскребышева. Я отказался, заявив, что у меня никаких данных к компрометации Поскребышева нет. За отказ от показаний на Поскребышева мне сказали – подохнешь в тюрьме».

И Власик не выдержал, поскольку «получил нервное расстройство, полное потрясение и потерял абсолютно всякое самообладание и здравый смысл... Я не был даже в состоянии прочитать составленные ими мои ответы, а просто под ругань и угрозы в надетых острых, въевшихся до костей наручниках был вынужден подписывать эту страшную для меня компрометацию. В это время снимались наручники и давались обещания отпустить спать, чего никогда не было, потому что в камере следовали свои испытания...»

Дочь Власика: «Его все время держали в наручниках и не давали спать по нескольку суток подряд. А когда он терял сознание, включали яркий свет, а за стеной ставили на граммофон пластинку с истошным детским криком».

Бывший заместитель министра госбезопасности Рюмин:

«В феврале 1953 года т. Игнатьев, вызвав меня к себе и передав замечания по представленному товарищу Сталину протоколу допроса Власика, предложил применить к нему физические меры воздействия. При этом т. Игнатьев заявил, что товарищ Сталин, узнав, что Власика не били, высказал упрек в том, что следствие «жалеет своих»...»

Когда Сталин умер, интерес к Власику пропал. Его судили по статье 193-17 Уголовного Кодекса (злоупотребление властью, превышение власти, бездействие власти, халатное отношение к службе), приговорили к десяти годам ссылки в отдаленные районы без лишения гражданских прав, лишили генеральского звания и наград и выслали в Красноярск. Но буквально через полгода помиловали, освободили от отбытия наказания со снятием судимости. Однако воинское звание не восстановили.

Пришли чекисты и за «неверной». Дали пять минут на сборы, засунули в «воронок» и отвезли из Кунцева в Москву – во внутреннюю тюрьму на Лубянке. Неоднократно сержант госбезопасности слышала о том, как забирали людей из самого тесного окружения ее тайного мужа и как потом они пропадали бесследно. Она об этом помалкивала. Ее не касалось. И вот - коснулось! Валя отчетливо понимала, какая участь ожидает ее.

Несколько недель отвергнутая любовница не видела ни единого человеческого лица. Ей ставили в окошко одиночной камеры ежедневную баланду, и все. Даже не вызывали на допросы.

Стояло лето, когда однажды раздался окрик: «Истомина! С вещами на выход!» Она попрощалась с жизнью... Однако ее не казнили, а без суда и следствия отправили в самый зловещий лагерь – на Колыму, в Магадан.

Не было счастья, да несчастье помогло: на ближней даче у Сталина случился удар, вызванный «сильным склерозом и повышенным кровяным давлением». Вождю было 73 года – возраст немалый. Эскулапы предписали грозному пациенту лекарственное лечение и покой. Ни того, ни другого обеспечить ему они не могли. Охваченный беспокойством и тревогой, в тяжелом, подавленном настроении, Хозяин, как всегда, выбрасывал таблетки, не веря медицинским работникам. Тогда он понял, каким одиноким и потерянным чувствует себя без Валюши, как тоскует по ней, в какую бессмыслицу превратилась его жизнь. Понял, что не может без нее. Приказ об освобождении Истоминой поступил почти сразу, как она успела добраться до Магадана. На военном самолете ее доставили в Москву, затем – на дачу в Кунцеве.

Иосиф Виссарионович велел женщине зайти. Не помня себя от волнения, Валюша переступила порог его спальни и – бросилась в его объятия. Обоих душили слезы. Обнимая любимую, генералиссимус в последний раз в своей жизни плакал...

«Пригожуня» простила ему все: и неверие, и избиение, и тюрьму, и концлагерь. Она снова вылечила его тело и его душу. Он поправился. Их совместной жизни осталось меньше года.

В марте 1953-го последовал второй – роковой – инсульт. Врач, присутствовавший при последних минутах властителя, констатировал: «Сталин лежал грузный, он оказался коротким и толстоватым, лицо было перекошено, правые конечности лежали, как плети. Он тяжело дышал, то тише, то сильнее».

В смертный час никто не помог этому старому, больному, всеми отринутому и одинокому на своем Олимпе человеку, который пятерых из восьми своих внуков так и не удосужился ни разу увидеть. И они не видали его никогда. Жуткая, нечеловеческая трагедия...

Члены Президиума подходили к умирающему, те, кто рангом пониже, смотрели через дверь. Хрущев тоже держался у дверей. Иерархия соблюдалась: впереди — Маленков и Берия, далее — Ворошилов, Каганович, Булганин и Микоян. Молотов был нездоров, но два-три раза приезжал на короткий срок».

Молотов: «Меня вызвали на дачу... Глаза у него были закрыты, и, когда он открывал их и пытался говорить, тогда к нему подбегал Берия и целовал ему руку. После похорон Берия хохотал: «Корифей науки, ха-ха-ха».

Светлана Аллилуева: «Отец умирал страшно и трудно. Кровоизлияние в мозг распространяется постепенно на все центры, при здоровом и сильном сердце оно медленно захватывает центры дыхания и человек умирает от удушья. Дыхание все учащалось и учащалось. Последние двенадцать часов уже было ясно, что кислородное голодание увеличивалось. Лицо потемнело и изменилось, постепенно его черты становились неузнаваемыми, губы почернели. Последние час или два человек просто медленно задыхался. Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах. В какой-то момент, очевидно, в последнюю уже минуту, он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный и полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами врачей, склонившихся над ним. Взгляд этот обошел всех в какую-то долю минуты. И вдруг – это было непонятно и страшно – он поднял левую руку (которая двигалась) и не то указал ею куда-то наверх, не то погрозил всем собравшимся в комнате. Жест был непонятен, но угрожающ, и неизвестно, к кому и к чему он относился... В следующий момент душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела».

5 марта в 21 час. 50 минут сердце диктатора остановилось. Вскрытие показало обширнейший инсульт головного мозга.

Светлана Аллилуева: «Пришла проститься Валентина Васильевна Истомина – Валечка, как ее все звали... Она грохнулась на колени возле дивана, упала головой на грудь покойнику и заплакала в голос, как в деревне. Долго она не могла остановиться, и никто не мешал ей».

Начальник кухни Вождя Геннадий Коломенцев: «Когда Сталин умер, Берия всю сталинскую обслугу разогнал. Всю! Кого – куда! Единственная, кто ушел на пенсию, - сестра-хозяйка Валя Истомина. Кстати, именно она омывала тело Сталина перед положением его в гроб».

Пережив своего гражданского мужа на сорок два года, Валентина Васильевна Истомина умерла в 1995 году, унеся с собой в могилу любовь к гению и одновременно злодею – две вещи в данном случае совместные, вопреки утверждению великого поэта.

...Несмотря на протесты души Надежды Аллилуевой, Валентина Истомина тоже была введена в состав СНК в качестве помощницы Вождя – ни любовницы, ни горничные в аду не требовались. А Дзержинский назвал очередное имя – Яков Иосифович Джугашвили...

В 1921 году Киров доставил Кобе забытого первого сына, который воспитывался у родственников.

Убежавший на Запад секретарь диктатора Бажанов: «На квартире Сталина жил его старший сын, которого называли не иначе, как Яшка. Это был скрытный юноша, вид у него был забитый... Он был всегда погружен в какие-то внутренние переживания. Можно было обращаться к нему, но он вас не слышал, вид у него был отсутствующий».

«Знатоки» и «очевидцы распространяли «правдивые сведения» о том, что Надежда Аллилуева якобы жалела пасынка, чуть ли не роман имела с ним... На самом деле она не любила диковатого мальчика. Но жалела Иосифа и писала об этом Марии Сванидзе: «Я уже потеряла всякую надежду, что он (Яков) когда-либо сможет взяться за ум. Полное отсутствие всякого интереса и всякой цели... Очень жаль и очень неприятно за Иосифа, его это (при обших разговорах с товарищами) иногда очень задевает».

Яша рос нелюдимым, закомплексованным.

В. Буточников, который учился в Кремле в военной школе и дружил с этим неразговорчивым юношей:

- «Яша почти никогда не принимал участия в оживленном разговоре, исключительно спокоен и одновременно – вспыльчив».

Старший сын не мог терпеть постоянного презрения отца. Он рано решил жениться. Но Генсек не только запретил – посмеялся над ним. И Яша пытался застрелиться, но ... только ранил себя. После этого не захотел остаться в доме – бежал в Ленинград, к Аллилуевым. 9 апреля 1928 года Сталин написал супруге: «Передай Яше от меня, что он ведет себя как хулиган и шантажист, с которым у меня нет и не может быть ничего общего. Пусть живет где хочет и с кем хочет».

Молотов: «Я бы сказал, что Яков каким-то беспартийным был. Я его встречал у Сталина, но очень редко, и особой теплоты, конечно, не было. Сталин его суховато принимал. Был ли Яков коммунистом? Наверно, был коммунистом, но эта сторона у него не выделялась. Работал на какой-то небольшой должности. Красивый был. Немножко обывательский».

Из автобиографии Я. Джугашвили: «... До 1935 года жил на иждивении отца и учился, в 1935 году окончил транспортный институт... В 1937 году поступил в Артиллерийскую академию...»

Его поступление в Академию вызвало примирение с отцом, который всегда хотел, чтобы его сыновья были военными. Яков окончил этот вуз 9 мая 1941 года, за 42 дня до начала войны, и ушел на фронт в первый ее день. У него даже не оставалось времени увидеть Генсека. Яков позвонил ему по телефону с дачи младшего брата Василия. Там шли веселые проводы... Отец сказал: «Иди и сражайся».

Нарком обороны Тимошенко спросил Вождя: отправлять ли на передовую позицию Якова, который очень туда просится. «Некоторые, - молвил Сталин, сдерживая гнев, - мягко говоря, чересчур ретивые работники всегда стремятся угодить начальству. Я не причисляю Вас к таковым, но советую Вам впредь никогда не ставить передо мной подобных вопросов».

Командование полка, не зная, что Джугашвили из окружения не вышел, представило его к ордену Красного Знамени. Списки утвердил главнокомандующий войсками Западного направления маршал Семен Константинович Тимошенко. Член военного совета Николай Александрович Булганин сообщил Сталину, что его старший сын представлен к ордену.

Но награду Яков не получил. В Москве унали, что он в плену...

17 июля немцы разрешили ему написать короткое письмо, которое по дипломатическим каналам попало в столицу СССР.

«Дорогой отец! Я в плену, здоров, скоро буду отправлен в один из офицерских лагерей в Германии. Обращение хорошее. Желаю здоровья. Привет всем. Яша».

Его фотографии использовались в немецких листовках, которые сбрасывались над расположением советских войск. В одной из них говорилось: «По приказу Сталина учат вас Тимошенко и ваши политкомы, что большевики в плен не сдаются. Однако красноармейцы все время переходят к немцам. Чтобы запугать вас, комиссары вам лгут, что немцы плохо обращаются с пленными. Собственный сын Сталина своим примером доказал, что это ложь. Он сдался в плен, ПОТОМУ ЧТО ВСЯКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ ГЕРМАНСКОЙ АРМИИ ОТНЫНЕ БЕСПОЛЕЗНО!

Следуйте примеру сына Сталина — он жив, здоров и чувствует себя прекрасно. Зачем вам приносить бесполезные жертвы, идти на верную смерть, когда даже сын вашего верховного заправилы уже сдался в плен».

Когда его первенец попал в плен, Хозяин поверил в его измену. И когда немцы через Красный Крест предложили обменять Джугашвили-младшего на пленного Паулюса, он выдал знаменитую фразу: «Солдата на фельдмаршала не меняю». Не привлек его и вариант обмена Якова на племянника Гитлера Лео Раубаль. Правда, были созданы несколько диверсионных групп, которые должны были выкрасть Джугашвили-младшего из плена или убить, чтобы фашисты перестали его использовать. Все они погибли...

- Такое поведение доказывает, что Вы безжалостны и к своим детям, и к чужим, - начал очередной сеанс психоанализа Фрейд. - Герр Джугашвили мог спасти сына, обменяв на пленных немцев, и в этом не было бы ничего дурного. Но он не захотел. Вполне вероятно, что в этом человеке умерли даже отцовские чуства. Похоже, кстати, своего первенца он просто не любил. В 1934 году отец довольно зло сказал о Якове:

- «Его ничто не спасет, и стремится он ко мне, потому что ему это выгодно».

Сталину не нравилась и невестка. Когда Яков попал в плен, Сталин велел органам разобраться с его женой: не причастна ли она к сдаче мужа в плен? И это несмотря на то, что она — еврейка!

Василий Сталин презрительно заметил насчет старшего брата:

- Ваши стойкость и принципиальность вызывают уважение, - обратился Ницше к Вождю, - но почему Вы все-таки даже не попытались выручить сына?

- В то время было много солдат, сдавшихся в плен добровольно, и дезертиров. Я издал указ, в котором все военнослужащие, попавшие в плен, объявлялись вне закона, и их семьи подвергались репрессиям. Так я оставил своим солдатам только две возможности: или сражаться и победить, или - умереть. Но в это время с немецких самолетов сбрасывали листовки с фотографией моего сдавшегося в плен сына!

Согласно моему приказу, попавшим в окружение надлежало «сражаться до последней возможности, пробиваться к своим, а тех, кто предпочтет сдаться в плен, уничтожать всеми средствами, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственных пособий и помощи». Как бы я выглядел в глазах соотечественников, во мнении Истории, если бы спасал своего сына-предателя, а сыновей других людей наказывал бы за то же самое преступление?!

... И в лубянскую тюрьму отправилась Юлия Мельцер – жена его сына- «изменника», мать его внучки. Ее выпустили через два года, когда Хозяин окончательно узнал: Яков не предавал. Но это случилось потом... А тогда, в страшные дни, глава Политуправления армии Мехлис создал версию, которая распространялась в воинских частях: сын Сталина доблестно сражался, не имея никаких привилегий, был ранен и попал в плен. Немецкие листовки – всего лишь пропаганда.

Вопреки легендам о безразличии к сыну Хозяин очень переживал.

Маршал Жуков: «Я спросил: «Товарищ Сталин, я давно хотел узнать о Вашем сыне Якове. Нет ли сведений о его судьбе?» На этот вопрос он ответил не сразу. Пройдя добрую сотню шагов, сказал каким-то приглушенным голосом: «Не выбраться Якову из плена. Расстреляют его. Душегубы. По наведенным справкам, держат они его изолированным от других военнопленных и агитируют за измену Родине». Помолчав, твердо добавил: «Яков предпочтет смерть измене Родине...» Сидя за столом, Сталин долго молчал, не притрагиваясь к еде».

Из протокола допроса Я. Джугашвили в штабе командующего авиацией 4-й армии вермахта 18 июля 1941 года:

« - Вы добровольно пришли к нам или были захвачены в бою?

- «Я вынужден... Нас окружили. Это вызвало такую панику, что все разбежались. Я находился в это время у командира дивизии в штабе... Я побежал к своим, но в этот момент меня позвала группа красноармейцев, которая хотела пробиться к своим. Они попросили меня принять командование и атаковать ваши части. Я это сделал, но красноармейцы испугались, и я остался один... Если бы мои красноармейцы отступали, если бы я увидел, что моя дивизия отступает, я бы сам застрелился, так как отступать нельзя... Но это были не мои солдаты, это была пехота... Я хотел бежать к своим... В деревне я обменял у одного крестьянина одежду. Я отдал военную и получил гражданскую... Я зашел в избу, крестьянин говорит: «Уходи сейчас же, не то мы донесем на тебя». Крестьянка прямо плакала, говорила, что убьют ее, детей, сожгут ее дом... Выхода не было. Я увидел, что окружен, идти некуда, я пришел и сказал: сдаюсь...»

Густав Вегнер, командир батальона СС, охранявшего лагерь:

«В конце 1943 года... арестованные были на прогулке. В 7 часов... приказано было пойти в барак, и все пошли. Джугашвили не пошел и потребовал коменданта лагеря... Эсэсовец пошел звонить коменданту по телефону. Пока он звонил, произошло следующее. Джугашвили, идя в раздумье, перешел через нейтральную полосу к проволоке (с током). Часовой... крикнул: «Стой!» Джугашвили продолжал идти. Часовой крикнул: «Стрелять буду!» После этого окрика Джугашвили начал ругаться, схватился руками за гимнастерку, обнажил грудь и закричал часовому: «Стреляй!» Часовой выстрелил в голову и убил Джугашвили... Джугашвили одновременно с выстрелом схватился за проволоку с высоким напряжением и сразу упал на первые два ряда колючей проволоки. В этом положении он висел 24 часа, после чего труп отвезли в крематорий».

Яков Джугашвили был удостоен высокой чести нести знамя Коммунистической Революции во все зоны ада.

Затем наступил черед обсуждать Василия, который, в отличие от старшего брата, был любимым сыном и баловнем Генсека.

- Любовь к Василию у Сталина была весьма своеобразной, - раздался голос Троцкого. - Вот эпизод, рассказанный Бухариным в 1924 году, когда тот, сближаясь со Сталиным, сохранял еще дружественные отношения со мной.

«Только что вернулся от Кобы, - сказал он мне. - Знаете, чем он занимается? Берет из кроватки своего годовалого мальчика, набирает полон рот дыма из трубки и пускает ребенку в лицо».

- Да что Вы за вздор говорите! - прервал я рассказчика.

- «Ей-богу, правда! Ей-богу, чистая правда, - поспешно возразил Бухарин с отличавшей его ребячливостью. - Младенец захлебывается и плачет, а Коба смеется-заливается: «Ничего, крепче будет...» - Бухарин передразнил грузинское произношение Сталина.

- «Да ведь это же дикое варварство?!»

- «Вы Кобы не знаете: он уж такой, особенный...»

Сталину заниматься воспитанием второго ребенка (впрочем, как и первого, и третьего) было некогда, посему это трудное и важное дело поручили самым добрым в мире няням – сотрудникам НКВД. Эти людоведы и душелюбы выполняли его исправно. Главным здесь было не воспитывать, а сохранять в безопасности тело подследств..., простите, подопечного и вовремя отчитываться. Само собой разумеется, что доносы о поведении Васи-подростка ежедневно ложились сначала на стол Власика, затем перекочевывали в кабинет Самого. Позднее аналогичные документы стали отражать личную жизнь Василия взрослого. Один из них описал «ухаживания» высокородного обалдуя за популярной артисткой Людмилой Целиковской, к которой тот «беспардонно» приставал, «пытаясь утащить ее в уединенное место» на даче.

По-настоящему гнев Хозяина впервые обрушился на любимца, когда царевич привел в самодержавную семью известного киносценариста Каплера: именно на Васькиной бардачной квартире встретились Светлана и ее первый возлюбленный.

Во время войны, опасаясь потерять и второго сына, Верховный Главнокомандующий, хотя и не стал препятствовать отправке Васи на фронт, приказал его сохранить, и в боевые вылеты по возможности не пускать

Затем Вася получил ранение - но не на передавой, а на рыбалке, спьяну: авиаснарядом, которым он и его собутыльники глушили рыбу. «Красный принц» был ранен в щеку и в ногу. На войне он пробыл недолго – помня о трагической судьбе Якова, отец его берег и убрал в тыл. Это не помешало обалдую сделать головокружительную карьеру в авиации: он стал самым молодым и скороспелым генералом в истории Советской Армии да и всего мира. Личное дело генерал-лейтенанта В.И. Сталина свидетельствует о том, что войну он начал капитаном. В двадцать лет ему сразу присвоили звание полковника. Через четыре года он стал генерал-майором, а еще через год – генерал-лейтенантом.

Его тащили за уши наверх, не считаясь ни с его годами, ни со способностями, ни с недостатками, - старались угодить отцу. Самый молодой генерал на планете был хроническим алкоголиком. С семи до восьми утра с ним еще можно было обсуждать что-то на трезвую голову. Потом он приказывал обслуге: «Принесите». Все уже знали, о чем речь. Ему подносили 150 граммов водки и три куска арбуза. Это было его любимое лакомство. Больше Вася ничего не ел.

Эх, жаль, что я при жизни такого закусона не попробовал! - причмокнул фантомными губами ЕБН.

Вокруг Сталина-младшего постоянно крутились проходимцы, которые устраивали свои личные дела: «пробивали» себе квартиры, звания, служебное повышение. Молва о нем шла такая, что если попадешь к нему на прием, то он обязательно поможет.

Разномастные просители не давали ему прохода: Вася наивно выполнял бесчисленное количество просьб оборотистых людей, которые его использовали. Все вопросы обычно решались с помощью одного и того же приема – адъютант сообщал в телефонную трубку: «Сейчас с вами будет говорить генерал Сталин». Пока на другом конце провода приходили в себя от произнесенной фамилии, вопрос был практически решен. Василию нравилась роль вершителя судеб, в этом он пытался подражать отцу. Не приученный даже к минимальным умственным усилиям, он не был расположен к серьезной деятельности.

Обалдуй имел все – автомобили, конюшни, псарни, огромные дачи, где устраивались невиданные кутежи. Ему дано было право распоряжаться огромными суммами, и он не знал цены деньгам. Беспутный образ жизни, жестокость и несправедливость к сослуживцам и командирам, которых он убирал с дороги и нередко упекал в тюрьму, привели к полнейшей деградации личности.

«Венцом» и одновременно концом столь блистательной карьеры сделался эпизод, когда главком ВВС П. Жигарев отстранил пьяного генерала Сталина от командования парадом в Тушино.

Парад прошел великолепно. Хозяин объявил благодарность всем его участникам. Насосавшийся водки сынуля, с трудом держась на ногах, явился на традиционный прием после церемонии: присутствовали папаша, соратники, руководители ВВС.

- «Это что такое?» - спросил Вождь.

- «Я отдыхаю».

- «И часто ты так отдыхаешь?»

Наступила тишина.

- «Часто», - сказал Жигарев. Василий послал его матом весьма далеко. Тишина стала страшной.

- «Вон отсюда», - приказал Сталин-старший.

У него не осталось иного выхода: Василий был снят со всех постов и стал простым слушателем Военной академии. Но невенчаный император запомнил, с какой радостью его бояре и воеводы – надутые фанфароны, потерявшие страх перед Хозяином и обнаглевшие за время войны, — смотрели на унижение царевича. Даже не старались скрыть...

Он, конечно же, понимал, почему так пьет и безобразничает Вася. Его слабый сын смертельно боялся того, что с ним неминуемо должно случиться, когда не станет старого отца. И старался забыться – заливал страх хмельным. Несчастный Васька – блудливый кот, с детства лишенный женской ласки, пытался найти ее в бесконечных любовных похождениях... Конечно, его старые соратники тотчас избавятся от Васи – слишком много он о них знает. Может быть, это тоже было подсознательной причиной того, что Хозяин убирал сподвижников одного за другим?

«Чистки» не помогли. Наследником диктатора его сын не стал: кишка оказалась тонка. Его быстро, в возрасте 32-х лет, выкинули из армии, лишили званий, за длинный язык и прошлые унижения, которые от него многие претерпели, посадили в тюрьму. Спившийся еще в молодости, он не расстался с «зеленым другом» - змием и после выхода на свободу и отправился в отцовскую адскую зону сравнительно нестарым, оставив после себя четверых жен и семеро детей. Когда умер, приехала последняя супруга, но ее не допустили. Стали собираться люди. Милиция оцепила улицу и увезла гроб. В похоронах никто не участвовал. Жена с детьми приезжали на кладбище потом.

... На Арском (Ершовом) поле – кладбище Казани стоит небольшой черного мрамора памятник с надписью: «Василий Иосифович Джугашвили. 24 марта 1920 – 19 марта 1962». Справа ниже: «Единственному от М.Джугашвили». Это первая жена, Мария Григорьевна, мать его двоих детей. Сначала было: «Василий Иосифович Сталин».

В верхней части памятника в небольшом овале имелся барельеф – профиль Василия. Кто-то стрелял в него, и сейчас барельефа нет. Хотя «сын за отца не отвечает», худо быть сыном убийцы миллионов людей.

Папа это ты виноват, что я стал алкоголиком и курильщиком: ты поил меня вином и обкуривал табаком, когда мне был всего один год; а в детстве бил меня за курение и не пускал домой , хотя сам без своей трубки жить не мог!

Мы со Сталиным жили тогда в соседних квартирах, и Вася иногда у нас ночевал, - вспомнил Троцкий. - Он жаловался на отца, что тот сумасшедший...

Я из тебя настоящего мужчину хотел сделать! - пояснил Коба.

Из уважения к Самому в СНК его любимого Ваську приняли, с учетом того, что в аду пить невозможно...

Судьба Светланы оказалась более благоприятной с точки зрения долголетия – но самой позорной для ее отца. В детстве она была его любимицей. В юности теплые сердечные связи охладели чуть ли не до отрицательной температуры. В результате дочь бывала у грозного папы редко. Они не могли восстановить отношений, испортившихся из-за того, что Света выходила замуж не за тех, кто нравился Сталину, была своенравна, упряма и настойчива. За ней следили, как и за другими, и уже первый ее любовный роман в шестнадцать лет с военным корреспондентом, а позже известным киносценаристом Алексеем Каплером имел трагический финал...

Светлана влюбилась впервые... Еще девочка, она не понимала мир, где жила, не понимала человека, который был ее отцом. Сорокалетний мужчина ждал школьницу в маленьком подъезде напротив ее школы. Они ходили в нетопленую, промерзлую Третьяковскую галерею, слушали «Пиковую даму»... По черным улицам военной Москвы во тьме плелся за ними унылый охранник – и Каплер давал ему закурить, чтобы тому не было так скучно... Естественно, Хозяину сразу доложили. Сталин за собой признавал право спать с молоденькими девчатами – но никак не за другими. Литератор-еврей идеологически развращал дочь Вождя – уже за это новоявленный Ромео, которому было около сорока, подлежал уничтожению... Но Хозяин в те дни готовил свою величайшую победу под Сталинградом. И не оставалось времени на «операцию быстрого реагирования».

Каплер уехал на передовую в качестве военного корреспондента и написал очерк для «Правды»: «Письмо лейтенанта Л. из Сталинграда». В нем в форме письма к любимой рассказывалось о делах военных, а заодно и о прекрасных воспоминаниях – недавних походах автора со своей пассией в Третьяковку, об их прогулках по ночной Москве – все, о чем доносили папашке современной Джульетты. В конце обезумевший влюбленный написал: «Сейчас в Москве, наверное, идет снег. Из твоего окна видна зубчатая стена Кремля...»

Хозяин усиливал меры воздействия постепенно. Сначала один из руководителей его охраны позвонил Каплеру и вежливо попросил его уехать в командировку – подальше и подольше. Тот послал «третьего лишнего» к черту. Вождь решил еще немножко потерпеть: вдруг само «рассосется»? Ожидания не оправдались. Весь февраль Светлана и Каплер ходили по театрам, по ночной Москве, а сзади плелся охранник. В день ее семнадцатилетия они пришли на квартиру Василия, молча целовались в пустой комнате, стараясь, чтобы их не было слышно. А в другой комнате сидел несчастный «топтун» и мучительно вслушивался: он составлял ежедневные отчеты об их встречах.

Каплера арестовали через два дня. Отец приехал с бешеными, желтыми тигриными глазами – дочь никогда не видела его таким. Задыхаясь от гнева, он злобно бросил ей в лицо:

- «Мне все известно. Твои телефонные разговоры – вот они. - Он похлопал по карману. - Твой Каплер – английский шпион, он арестован...»

Но Светлана была дочерью своей матери и его дочерью. Она не испугалась.

- «А я люблю его», - ответила она и получила две пощечины – впервые в жизни. Но он понимал: болью ее не сломить. И выложил самое унизительное для нее - «домашнюю заготовку»:

- «Ты бы на себя посмотрела: кому ты нужна! У него кругом бабы, дура!»

Она не разговаривала с отцом несколько месяцев. Но и для него все было кончено...

- Цари обычно обезглавливали тех, кто пытался соблазнить царевен, – в такую изысканную форму облек свой вопрос автор «Заратустры».

- Нет, я его не расстрелял, - ответил догадливый Вождь. - Пришлось совладать с собой. Я помнил конец ее матери, знал, как опасно доводить до отчаяния этих сумасшедших Аллилуевых. «Шпиона» Каплера выслали на пять лет в Воркуту. Всего лишь.

... Светлане позвонили в первых числах марта 1953 года и известили, что с отцом плохо. Она примчалась на кунцевскую дачу, но он не узнал об этом, потому что больше не приходил в сознание... Потом были четыре неудачных брака, два из них - с иностранцами. Сталина отличала необъяснимая, прямо-таки патологическая страсть упрятывать своих родственников за решетку. Такая участь постигла отца первого мужа Светланы Григория Морозова.

С ним самим Вождь не встретился ни разу, твердо сказав, что этого не будет. И слово свое сдержал.

Закончилось все это для нее бегством с Родины.

Я предал Якова из-за своего недоверия, не спас его путем обмена, разрушил жизнь его жене и своей внучке, фактически довел до самоубийства. Я развратил Василия – и поплатился за это! Но самую большую рану уже здесь, в а... во Втором СССР, нанесла мне Светлана... Подумать только: дочь Сталина убежала из Советского Союза! Как она мне отомстила! - диктатор мучился неизмеримо.

А внебрачных детей «чудесного грузина» разве не будете принимать в ваш Совет народных комиссаров? - выразил притворное удивление Сатана.

А есть таковые? - непритворно удивился Ницше.

А як же! В 1956 году сотрудники госбезопасности по поручению Хрущева, тогдашнего главы партии и государства, собрали весьма неожиданную информацию о пребывании Сталина в сибирской ссылке в Курейке в 1914 году. Они разыскали там 56-летнюю местную жительницу П. (в официальной докладной записке указано ее полное имя). Записка эта подписана председателем Комитета госбезопасности И. Серовым. Ну-ка, Серый, процитируй документик!

«По рассказам гражданки П. было установлено, что И.В. Сталин, находясь в Курейке, совратил ее в 14 лет и стал сожительствовать. В связи с этим И.В. Сталин вызывался к жандарму Лалетину для привлечения к уголовной ответственности за сожительство с несовершеннолетней. И.В. Сталин дал слово жандарму Лалетину жениться на П., когда она станет совершеннолетней. Как рассказала... П., у нее родился ребенок, который умер. В 1914 году родился второй ребенок, который был назван по имени Александр. По окончании ссылки И.В. Сталин уехал, и она была вынуждена выйти замуж за местного крестьянина.., который усыновил родившегося мальчика Александра. За время жизни И.В. Сталин ей никогда не оказывал никакой помощи. В настоящее время Александр служит в Советской Армии и является майором».

И это еще не все! Во время ссылки в Сольвычегодске 10 января 1911 года Иосиф Джугашвили поселился в доме молодой вдовы Матрены Кузаковой. А в 1978 году на телевидении праздновали 70-летний юбилей одного из начальников — Константина Степановича Кузакова. Это был сын той самой Матрены Кузаковой. Все телевидение знало: он - сын Сталина! И был удивительно похож. Вскоре после возвышения Иосифа Виссарионовича вдову вызвали в столицу, дали квартиру в новом правительственном доме, юный Кузаков получил высшее образование и всю жизнь занимал высокие посты, соответствующие рангу заместителя министра. Отца он никогда не видел. В конце 40-х годов Кузаков уже работал в ЦК партии. В это время началась очередная волна репрессий. Очередь дошла до Кузакова. Его выгнали из ЦК. Казалось, дни его сочтены, но он написал заявление на имя Сталина, и его тотчас оставили в покое...

Полагаю, этим список не исчерпывается. У Вождя было немало кратковременных связей с разными женщинами. В свое время он похитил невесту у своего друга-грузина, совратил 16-летнюю племянницу Свердлова, Наталью Елагину, а затем отправил ее в ссылку. Сдал чекистам сотрудницу своего секретариата, отказавшуюся стать его любовнцей. Как и его коллеги по власти, грешил с актрисами... Согласно воспоминаниям врача Плетнева, которые удалось вывезти на Запад, у Сталина еще в 30-е годы возникли сложности с потенцией, и «Михаил Калинин, также член политбюро, порекомендовал ему сделать операцию омоложения, которая принесла блестящие результаты».

- Брехня! - отмахнулсяч Коба. - Не про баб, а про операцию, я ее сделать не успел... Детей моих нагулянных никуда принимать не станем!

- Ваши и Гитлера отношения с женщинами напоминают мне один советский анекдот, - Ницше не упустил возможности съязвить. - Сидят в камере заключенные и поют популярную песню: «Если радость на всех одна, на всех и беда одна». «За что в зоне?» - спрашивают их. «За изнасилование».

А истории Якова, Василия и Светланы приводят на ум изречение римского императора Августа насчет отпрысков иудейского царя Ирода; «Лучше быть свиньей Ирода, чем его ребенком».

- Не понял... - вытаращил на него глаза ЕБН.

- Ирод убил трех своих сыновей, а свиней не трогал, так как есть их иудейская религия запрещает.

- Чего ты меня с каким-то мелкотравчатым царишкой сравниваешь! - оскорбился великий тиран. - Подумаешь, на Христа покусился, младенцев в Вифлееме приказал зарезать... Вшивота! До моих масштабов ему расти и расти!

- Тем не менее примеру этого знаменитого царька Вы все же последовали – уничтожили почти всех родственников Ваших жен! - оспорил тезисы «дядюшки Джо» Фридрих, превосходно знавший античную и библейскую историю.

... Коснулась тотальная расправа даже старого чекиста Реденса, женатого на сестре Надежды Аллилуевой – Анне Сергеевне, к которой Сам вроде бы благоволил. Однако энкэвэдэшники, истребляя коллег, угадали потаенное желание Вождя избавиться от надоевших родственников. Сталин сначала кокетничал, указывал Берии: «Разберись тщательно... я не верю, что Реденс враг».

Задача всех, кто окружал Кобу, была одна: понять, чего хочет Хозяин, и сделать именно так. Но следует соблюсти приличия. И чекисты уговаривали, уверяли Вождя, что его близкий родственник и давний сподвижник – шпион!

Вскоре Реденса вызвали в Москву и арестовали. Анна Аллилуева через Васю попросила «доброго Иосифа», как она называла Генсека, о встрече, но тот заявил сыну: «Я ошибался в Реденсе. Принимать Анну Сергеевну больше не буду. Не проси».

Светлана Аллилуева: «Отец не терпел, когда вмешивались в его оценки людей. Если он выбрасывал кого-либо, давно знакомого ему, из своего сердца, если переводил в своей душе этого человека в разряд «врагов», то невозможно было заводить с ним разговор об этом человеке. Сделать «обратный перевод» его из врагов, из мнимых врагов, назад – он не был в состоянии и только бесился от подобных попыток».

Реденса расстреляли, и Коба сам безжалостно сообщил об этом его жене. После чего Анну Сергеевну перестали допускать в кремлевскую квартиру Сталина. Старики Аллилуевы, потрясенные смертью уже двоих детей, оплакивали зятя, пытались, как могли, поддержать старшую дочь. Наивная Анна Сергеевна просила помощи у старых друзей мужа – Ворошилова, Молотова, Кагановичса. Она не верила, что Реденс расстрелян. Ее принимали, угощали чаем, старались утешить - и только. Помочь никто не мог...

В 1947 году вышла написанная ею книга воспоминаний о революции, о семье Аллилуевых. Ознакомившись с ней, Вождь пришел в бешенство. Академик Федосеев разразился разгромной рецензией в «Правде». По резким формулировкам можно безошибочно догадаться, с чьих слов она сочинялась. Все испугались, кроме нее самой. Не обращая внимания на грубый окрик, она собиралась продолжить работу над воспоминаниями. Не удалось – в 1948 году вместе с вдовой брата Павла она получила десять лет одиночного заключения.

Вернувшись в 1954 году из тюрьмы, Анна Сергеевна не узнавала своих взрослых сыновей, сидела сутками в комнате, равнодушная ко всем новостям: что умер Сталин, что не существует больше заклятого врага их семьи Берии. Тяжелая форма шизофрении поразила ее. Она умерла в 1964 году в больничной палате. После десяти лет тюремной одиночки она боялась запертых дверей. В больнице, несмотря на протесты, ее запирали на ночь. Однажды утром ее обнаружили мертвой. До последних своих дней она верила, что Реденс жив, несмотря на то, что ей прислали официальное извещение о его посмертной реабилитации.

Злой рок будто преследовал семью Аллилуевых. Еще до трагедии с Надей судьба сломила ее брата Федора. Это был способный молодой человек, имевшийсклонности к математике, физике, химии. Его взял к себе Камо, знавший родителей Федора еще по Тифлису. Увы, то, что могли вынести сам руководитель боевых дружин и его друзья, другим оказывалось не под силу. Не выдержал и Федор Аллилуев: сошел с ума. Камо любил устраивать испытания своим бойцам. Однажды он инсценировал налет белогвардейцев на свой отряд. Все разгромлено, все схвачены и связаны, на полу – окровавленный труп командира, рядом валяется его сердце – окровавленный комок. Что будет делать боец, захваченный в плен? В результате сильнейшего нервного потрясения Федор стал полуинвалидом. Всю оставшуюся жизнь он не работал, получал пенсию.

Имя Алеши Сванидзе, старейшего кавказского большевика, было вытравлено из народной памяти, вымарано из всех учебников и книг. «Алеша» - его партийная кличка. Настоящее имя – Александр Семенович Сванидзе. Он был родным братом первой жены Сталина.

Сколько-нибудь крупных политических, партийных постов не занимал. Его сферой деятельности были финансы. Последние годы до ареста возглавлял в Москве Внешторгбанк. Арестованный в 1937 году вслед за Реденсом, он не признал за собой никакой вины, не просил прощения у Сталина, который знал его с детства и был с ним очень близок, не обращался к нему с мольбами. Одновременно арестовали и его жену, Марию Анисимовну. Обоим сначала дали по десять лет. Их сына Джоника приютила у себя его бывшая воспитательница, работавшая теперь на швейной фабрике, и этим спасла его. По свидетельству Светланы Аллилуевой, Джоника хотел было взять к себе ее брат Яков, но его жена возразила: мол, у него есть более близкие родственники. Но их уже не было: сестру Александра Семеновича Марико тоже арестовали, и она очень быстро погибла в тюрьме. Попал в заключение и брат Марии Анисимовны, на помощь которого она так надеялась.

Мария Сванидзе писала дневник. Уже сидели все коллеги ее мужа из руководства Внешторгбанка. Отправились к стенке их прежние знакомцы-грузины: Мдивани, Орахелашвили, Элиава... А она все славила бдительность «доброго Иосифа»...

Мария Сванидзе: «27.8.37... Беспрерывное изъятие людей с именами... Я часто иду по улице, всматриваюсь в лица людей и думаю: «Куда делись? Как замаскировались те миллионы людей, которые по своему социальному положению, воспитанию и психике не могли принять советского строя?»... И вот эти хамелеоны на 20-м году революции обнаружились во всем своем лживом обличии...»

Хамелеон Мария Сванидзе, обнаруженная в ее лживом обличии, поплатилась за это. В 1942 году ее муж Алеша, всеобщий любимец, некогда делившийся с нищим тогда Кобой последним куском хлеба, был расстрелян. Сообщение о его смерти Мария Анисимовна не перенесла: скончалась от разрыва сердца.

Женя, жена Надиного брата Павла Аллилуева, русская красавица, одно время состояла в тайной связи со Сталиным. «И. шутил с Женей, что она опять пополнела, и был очень с нею нежен. Теперь, когда я все знаю, я их наблюдала», - записала в своем дневнике Мария Сванидзе. Возможно, Евгения могла бы стать третьей супругой Самого после смерти ее первого мужа, но неразумно пренебрегла подвернувшимся шансом и вышла замуж за другого.

Почувствовавший изменения в отношении Сталина к этой красотке Берия сообщил Хозяину, будто вдова Павла Аллилуева распространяет слухи, что Павел был отравлен. Вождь не простил ее, торопливо выскочившую во второй раз замуж. И Берия получил возможность действовать, так что вскоре пополз ответный слух: Павел действительно был отравлен, но... женой! Дескать, жила с другим мужчиной и захотела избавиться от супруга. Нежные отношения Сталина со свояченицей не помешали ему посадить ее так же, как остальных родственников.

- Почему Вы разорвали свой ближний круг? Почему последовательно избавлялись от свидетелей прежних лет? - напрямую спросил Ницше.

- «Знали слишком много и болтали слишком много», - нехотя пробурчал тиран.

...В те опасные дни, когда Коба бьл террористом, его друг Сергей Кавтарадзе, рискуя собой, помог ему скрыться от охранки. В 20-е годы Кавтарадзе возглавлял правительство Грузии, потом – примкнул к оппозиции. После убийства Кирова его выслали в Казань. Оттуда Сергей написал покаянное письмо Кобе, и тот вернул его. В 1936 году он и его жена были арестованы по обвинению... в подготовке убийства когда-то спасенного им Сталина! Его приговорили к расстрелу.

Все это время его маленькая дочь пионерка Майя писала письма «другу всех советских детей» о невиновности своего папы. Прошло больше года – Кавтарадзе все держали в камере смертников. И вдруг его привели в кабинет Берии. Там его ждала весьма изменившаяся после лагеря жена. По приказу «друга Кобы» их обоих освободили. Сталин сделал его заместителем наркома иностранных дел. В этом качестве Кавтарадзе участвовал в Ялтинской и Потсдамской конференциях.

Кавтарадзе: «Однажды после какого-то заседания Сталин взял меня с собой на дачу. Был душный июльский вечер. Перед обедом мы гуляли по саду, Коба шел чуть впереди, напевая тенорочком свою любимую грузинскую песню «Сулико»: «Я могилу милой искал, но ее найти нелегко...» Я уже готовился тихонечко подпевать (Хозяин это очень любил), как вдруг тот прервал куплет, и я явственно услышал его бормотанье:

- «Бедный... бедный Серго...»

И опять Иосиф запел:

- «Я могилу милой искал...»

И опять раздалось бормотанье:

- «Бедный... бедный Ладо...»

Я облился потом, а Вождь пел и вновь бормотал:

- «Бедный... бедный Алеша...»

Я шел за ним, онемев от ужаса: это все были имена наших друзей-грузин, которых он погубил. Долго пел Хозяин «Сулико»... По многу раз пришлось ему повторять куплеты, перечисляя их всех... И вдруг он обернулся и зашептал:

- «Нету.. нету их... никого нету...»

В глазах его стояли слезы, и я не выдержал – тоже заплакал и бросился ему на грудь.

В мгновение лицо Сталина вспыхнуло яростью, и он зашептал, оттолкнув меня:

- «Нету их! Никого нету! Все вы хотели убить Кобу! Не вышло – Коба сам всех убил, бл...и дети!»

И он ринулся по аллее, ударив сапогом не успевшего отскочить охранника.

Больше Сталин не звал меня на дачу, но и не тронул...».

Кавтарадзе умер в 1971 году в возрасте 86 лет. Это был редчайший случай милосердия Иосифа Виссарионовича.

- Кто такой Серго? - поинтересовался Ельцин.

Ответа он не услышал: начался очередной приступ сталинских мук из-за того, что Александр Галич запел свою песню про Вождя:

- «Он один! А ему неможется,

И уходит окно во мглу...

Он считает шаги, и множится

Счет шагов – от угла к углу!

От угла до угла потерянно

Он шагает, как заводной!

Сто постелей ему постелено -

Не уснуть ему ни в одной.

По паркетному полу голому -

Шаг. И отдых. И снова шаг.

Ломит голову. Ломит голову

И противно гудит в ушах.

Будто кто-то струну басовую

Тронул пальцем – и канул прочь.

Что же делать ему в бессонную,

В одинокую эту ночь?

Вином упиться?

Позвать врача?

Но врач – убийца,

Вино – моча...

Вокруг потемки,

И спят давно

Друзья – подонки,

Друзья – говно!

На целом свете

Лишь сон и снег,

А он – в ответе

Один за всех!

И, как будто стирая оспины,

Вытирает он пот со лба:

Почему, почему, о Господи,

Так жестока к нему судьба?

То предательством, то потерею

Оглушают всю жизнь его!

«Что стоишь ты там, за портьерою?

Ты не бойся меня, Серго!

Эту комнату неказистую

Пусть твое озарит лицо.

Ты напой мне, Серго, грузинскую,

Ту, любимую мной, кацо!

Ту, что деды певали исстари,

Отправляясь в последний путь...

Спой, Серго, и забудь о выстреле,

Хоть на десять минут забудь!

Но полно, полно,

Молчи, не пой!

Ты предал подло -

И пес с тобой!

И пес со всеми -

Повзводно в тлен!

И все их семьи

До ста колен!»

Повсюду злоба,

Везде – враги!

Ледком озноба -

Шаги, шаги!..»

... Сталина власть и убийства сделали маниакально подозрительным. В разгар веселого ужина Вождь вдруг вставал и деловым шагом выходил из столовой в вестибюль. Оказавшись за порогом, он круто поворачивался и, стоя у прикрытой двери, напряженно и долго вслушивался: о чем без него говорят. Уловка не имела успеха. Все знали, что Сталин стоит за дверью и подслушивает.

Хозяин подозрительно всматривался во всякого, кто по каким-то причинам был задумчив и невесел. Почему он задумался? Что за этим кроется? Генсек требовал, чтобы все присутствующие были веселы, пели и даже танцевали, но только не задумывались. Положение было трудное, так как, кроме Микояна, никто из высших партбонз танцевать не умел, но, желая потрафить Хозяину, все пытались импровизировать.

Терзаемый страхами, Коба обычно ночь проводил за работой: просматривал бумаги, писал, читал. Перед тем как лечь спать, он подолгу стоял у окна: нет ли следов, не подходил ли кто-то чужой к дому? В последнюю зиму даже запрещал сгребать снег – на снегу скорее разглядишь следы.

Одержимый страхом, иногда ложился спать не раздеваясь. И всякий раз в другой комнате: то в спальне, то в библиотеке, то в столовой. Задавать вопросы никто не решался, поэтому ему стелили сразу в нескольких комнатах.

При выездах с дачи в Кремль и обратно он сам назначал маршрут движения и постоянно менял его.

Профессор Наумов: «Сталин существовал в мире уголовных преступников. Если он убивал, то почему же его не могли убить? Он и у себя на даче за столом не спешил чем-то угоститься. Каждое блюдо кто-нибудь должен был попробовать. Считалось, что это проявление заботы о госте.

В последние годы он у себя в комнате запирался изнутри. На его даче постоянно появлялись все новые запоры и задвижки. Вокруг столько охраны, а он боялся...»

Хрущев: «Я был свидетелем такого факта. Сталин пошел в туалет. А человек, который за ним буквально по пятам ходил, остался на месте. Сталин, выйдя из туалета, набросился при нас на этого человека и начал его распекать:

- «Почему Вы не выполняете своих обязанностей? Вы охраняете, так и должны охранять, а Вы тут сидите развалившись».

Тот оправдывался:

- «Товарищ Сталин, я же знаю, что там нет дверей. Вот тут есть дверь, так за нею как раз и стоит мой человек, который несет охрану».

Но Сталин ему грубо:

- «Вы со мной должны ходить».

Но ведь невероятно, чтобы тот ходил за ним в туалет. Значит, Сталин даже в туалет уже боялся зайти без охраны...»

Официальных заседаний бюро Президиума ЦК Сталин не проводил. Когда он ближе к вечеру приезжал с дачи в Кремль, то приглашал всех в кинозал. Они смотрели один-два фильма, а попутно что-то обсуждали.

Хрущев: «После кино Сталин как правило, объявлял, что надо идти покушать. В два или в три часа ночи, все равно, у Сталина всегда это называлось обедом. Садились в машины и ехали к нему на ближнюю дачу. Там продолжалось «заседание», если так можно сказать...»

В машину со Сталиным обычно садились Берия и Маленков. Хрущев ехал вместе с Булганиным. Кавалькада вдруг меняла привычный маршрут и уходила куда-то в сторону. Радиосвязи между машинами не было, и Хрущев с Булганиным недоумевали.

Хрущев спрашивал потом тех, кто садился со Сталиным:

- «Чего вы петляли по переулкам?»

Они отвечали:

- «Ты нас не спрашивай. Не мы определяли маршрут. Сталин сам называл улицы. Он, видимо, имел при себе план Москвы, и когда выезжали, то говорил: повернуть туда, повернуть сюда, ехать так-то, выехать туда-то... Он даже охране заранее не говорил, как поедет, и всякий раз менял маршруты».

«Потом, - вспоминал Хрущев, - мы злословили между собой, когда приезжали на «ближнюю» дачу, что там в дверях и воротах усиливаются запоры. Появлялись всякие новые задвижки, затем чуть ли не сборно-разборные баррикады. Ну кто же может к Сталину зайти на дачу, когда там два забора, а между ними собаки бегают, проведена электрическая сигнализация и имеются прочие средства охраны?..»

Одиночества Вождь не переносил, поэтому коротал вечера в компании членов Президиума ЦК. Но и им не очень доверял.

Микоян: «Он делал так, поставит новую бутылку и говорит мне или Берии:

- «Вы, как кавказцы, разбираетесь в винах больше других, попробуйте, стоит ли пить это вино?»

«Я всегда говорил, хорошее вино или плохое – нарочно пил до конца. Берия тоже. Каждое новое вино проверялось таким образом. Я думал: почему он это делает? Ведь самое лучшее – ему самому попробовать вино и судить, хорошее оно или плохое. Потом мне показалось, и другие подтвердили, что таким образом он охранял себя от возможности отравления: ведь винное дело было подчинено мне, а бутылки присылал Берия, получая из Грузии. Вот на нас он и проверял».

- Речь идет о Серго Орджоникидзе, близком друге и сподвижнике Сталина с юности, наркоме тяжелой промышленности, - пояснил Ницше экс-гаранту. - А Вы с ним ведь тоже приятельствовали, герр Молотов?

- Да. «Хороший товарищ. В 1917 году мы познакомились и всегда были в очень хороших отношениях... Серго был хороший, но близорукий политически. Это был человек чувства и сердца. Сталин часто говорил, что так нельзя. Серго нередко приближал к себе людей, руководствуясь только чувствами. У него был брат в Грузии, железнодорожник. Может быть у хорошего члена ЦК плохой брат? Так вот брат выступал против Советской власти, был на него достоверный материал. Сталин велел его арестовать. Серго возмутился. А затем дома покончил с собой. Нашел легкий способ. О своей персоне подумал. Какой же ты руководитель! Просто поставил Сталина в очень трудное положение. А был такой преданный сталинист, защищал Сталина во всем. Был на каторге, и это тоже поднимало его авторитет.

Есть разные мнения об Орджоникидзе. Хотя я думаю, что интеллигенствующие чересчур его расхваливали. Он последним своим шагом показал, что он все-таки неустойчив. Это было против Сталина, конечно».

...У Серго Орджоникидзе был старший брат Папулия. В начале тридцатых годов он служил начальником политотдела управления Кавказской железной дороги. Органы арестовали брата Серго в конце тридцать шестого вместе с женой, детьми. Орджоникидзе просил Сталина:

- «Слушай, вызови брата, допроси его сам, и ты увидишь, что он ни в чем не виноват».

- «Я полностью доверяю НКВД, - отвечал Хозяин, - и не приставай ко мне с этим делом больше».

- «Какой же он враг? Папулия принимал меня в партию. Значит, и меня надо заодно арестовать!»

Генсек остался неумолим. У чекистов, дескать, имеются проверенные не один раз доказательства вредительской деятельности Папулии. Он – пособник врагов народа. Партия не может прощать измену рабочему делу. Прошлые заслуги тут в расчет не берутся...

Тройка НКВД Грузинской ССР приговорила Папулию к смертной казни 9 ноября 1937 года.

Затем «самые надежные в мире органы» взялись за младшего брата Серго. Константин Орджоникидзе служил в Управлении гидрометеослужбы при Совнаркоме СССР. Взяли его, для начала дали пять лет. И уже не выпускали до осени 1953-го.

Теряя родственников, лучших своих помощников и специалистов, вдруг оказавшихся «врагами народа», Серго чувствовал глубокую внутреннюю тревогу. Жить стало невмоготу. Чего только не выдумывал Сталин, дабы ублаготворить, как он полагал, столь естественное в человеке тщеславие. Имя Серго было присвоено заводам и колхозам, школам и институтам, улицам и площадям... Генсек переименовал в его честь центр Северо-Осетинской автономной ССР - город Владикавказ. В распоряжение Орджоникидзе была отпущена крупная сумма денег на организацию художественной выставки «Индустрия социализма».

- Одной рукой гладил, другой душил..., - плакал несгибаемый революционер Орджоникидзе.

Все чаще в беседах с Калининым, Ворошиловым, Микояном Серго говорил о самоубийстве как о единственном исходе. В последний раз, в начале февраля 1937 года, гуляя с Микояном по Кремлю, он был очень подавлен и прямо сказал, что не выдержит более ни одного дня...

...Последняя попытка объяснить Сталину, другу многих лет, что на его болезненной, пронесенной через всю жизнь подозрительности сейчас играют самые темные силы, что из партии вырывают ее лучших людей, ничего не дала. Круг близких людей сужался, как шагреневая кожа. С обыском пришли и на квартиру Орджоникидзе. Оскорбленный, разъяренный Серго весь остаток ночи звонил Хозяину. Под утро дозвонился и услышал ответ:

- «Это такой орган, что и у меня может сделать обыск. Ничего особенного...»

Разговор со Сталиным состоялся следующим утром... Несколько часов с глазу на глаз. Второй разговор по телефону - после возвращения Серго домой. Безудержно гневный, со взаимными оскорблениями, русской и грузинской бранью. Уже ни любви, ни веры. Все разрушено...

День уже клонился к вечеру. Приехал его племянник Георгий Гвахария, директор Макеевского металлургического комбината (вскоре его тоже репрессировали). Серго любил его как родного сына, радовался каждому приезду. Гость застал Зинаиду Гавриловну в тревоге.

- «Серго с самого утра не выходит, не ест, не пьет ничего...»

- «Да ну!.. Ставь самовар, Гавриловна, скажи, что я приехал».

Она зажгла в гостиной свет. За дверью спальни раздался выстрел. Они вбежали туда. Серго лежал на кровати в нижнем белье. На белой рубахе расплывалось кровавое пятно. Жена бросилась к телефону, позвонила врачу, потом – сестре Вере. Врач уже ничем помочь не мог, вскоре пришла сестра. А еще через полчаса явился Сталин в сопровождении Молотова, Ворошилова, Кагановича, Ежова. Вера стояла возле бюро, перебирая в руках листы бумаги, исписанные неровными абзацами, лесенкой, - так покойный обычно набрасывал тезисы своих докладов. Сталин подошел к ней.

- «Дай сюда!» - и выхватил бумаги из рук женщины.

- «Вот, товарищ Сталин, - сказала Зинаида Гавриловна, - не уберегли Серго, ни для меня, ни для партии».

- «Замолчи, дура!»

Вождь прошел в гостиную, вслед – остальные.

- «Смотри какая коварная болезнь! Человек лег отдохнуть, а у него приступ, сердце разрывается... Надо дать сообщение в газеты»...

Директива Генсека была принята, как обычно, безгласно. В просторном доме уже шныряли чекисты. На другой день вечером вдова заметила в верхнем ящике бюро пропажу пистолетов, их у Серго имелось четыре – память революционных лет.

На всякий случай собрала Зинаида Гавриловна все фотографии мужа, сожгла их. Окровавленное белье свернула и спрятала под одеяло. Она сохранила его до 1956 года и показывала после XX съезда близким друзьям.

21 июня 1938 года была образована комиссия ЦК по наследию Серго Орджоникидзе. В нее вошли шесть человек, в их числе – секретарь Совета наркомата тяжелой промышленности Анатолий Семушкин. Председатель – Берия. Через неделю Семушкина пригласили на Лубянку. Он охотно поехал, ожидая от чекистов действенной помощи в розыске материалов к биографии Серго. Оттуда Семушкин уже не вернулся.

На другой день его жену Анну допрашивал следователь: « Вы знали, что Ваш муж убил товарища Орджоникидзе? Знали, конечно. Почему не донесли сразу?»

Анна Михайловна: «О чем Вы говорите?.. Спросите у сына товарища Сталина Яши. Мы в тот день были вместе на даче».

Следователь: «Нечего спрашивать, и так все ясно. Подпишите свои показания».

Не получив согласия, вызвал из коридора охранника: «Вот гражданка Семушкина не желает подтвердить данные ею же показания. Расписываюсь в вашем присутствии за нее». И расписался.

Семушкин погиб, Анна Михайловна отделалась восемью годами лагерей. В 1956 году, после XX съезда партии, она попала на прием к Генеральному прокурору СССР. От Руденко ей стало известно, что ее супруга застрелил на Лубянке Лаврентий Берия лично...

Автор биографии Сталина, оппозиционер и перебежчик Абдурахман Автарханов: «Я присутствовал на траурном митинге на похоронах Орджоникидзе вблизи Мавзолея... наблюдал за Сталиным. Какая великая скорбь, какое тяжкое горе... были обозначены на его лице. Великим артистом был товарищ Сталин».

- Вот именно: «великий артист - подтвердил старый революционер Гронский. - Вот он беседует с человеком: ласков, все искренне. Провожает до дверей и тут же: «Какая сволочь».

- Ни хрена Авторханов не понял! Я на самом деле скорбел о Серго, как и о Кирове. Сколько воспоминаний связано с ним – лучших воспоминаний.

- За что ж ты меня так, Коба? - со слезами на глазах спросил Серго своего самого старого и близкого друга. У души деспота лицо не дрогнуло, напоминая статую из черного мрамора:

- Ты, кацо, к сожалению, принадлежал к той части нашей партии, которая должна была исчезнуть. Зачем ты просил за врага народа Пятакова? На пленуме ЦК ВКП(б) ты «из соображений чести» не показал мне письма от «злобного оппозиционера Ломинадзе...» Да, на ноябрьском пленуме 1929 года ты набросился на правых, назвав заявление Бухарина, Рыкова и Томского «жульническим документом». Но тут же, после того, как из Политбюро был изгнан Бухарин, взял его в свой наркомат, а в замы пригласил бывших оппозиционеров Пятакова и Серебрякова. Еще раньше ты не голосовал за высылку Троцкого в Алма-Ату, за его выдворение в Турцию. Мог ли я позволить себе роскошь иметь рядом слабодушного наркома, хранившего секреты врагов?

- «Кремль – это драка бульдогов под ковром», - прокомментировал Уинстон Черчилль.

- Неужели в Вашем окружении, герр Джугашвили, работал один порядочный человек – господин Орджоникидзе?! Позвольте повторить реплику Станиславского: «Не верю!» - сыграл свою любимую роль скептика – Ницше.

- Ты прав, господин буржуазный философ! - выразил согласие Сталин. - Не столь уж сильно Серго отличался от остальных моих «опричников». До сих пор в закавказских республиках Орджоникидзе называют моим подручным, скрупулезно подсчитывая, сколько вреда нанесла его деятельность грузинскому, азербайджанскому, армянскому народам – и не им только. Подчеркивают безоговорочную поддержку им плана индустриализации и сплошной коллективизации. Осуждают за командно-приказной стиль работы, экономическую необоснованность ставившихся перед директорами заводов задач, отсутствие элементарной их проработки, волюнтаризм и «потолочный» принцип.

Как-то Серго поручил одному из директоров подсчитать, сколько машин может дать его предприятие. И когда тот доложил, нарком спросил: «А больше нельзя дать?»

- «Видите ли, сейчас трудно все учесть, может быть, еще тысячу натянем».

- «А больше нельзя?» - повторил свой вопрос нарком.

- «Если нужно, можно будет», - ответил директор.

- «Может быть, две тысячи машин можно добавить?»

- «Постараюсь. Все силы приложим к этому».

- «Тогда запишем три тысячи машин», - улыбаясь, заявил нарком.

На ответственном правительственном совещании, где присутствовал этот директор, обсуждали программу его завода. Серго предложил дать первое слово этому директору. Тот встал и заявил:

- «Посоветовавшись с товарищем Серго, мы решили взять программу на три тысячи больше ранее установленного плана».

Это что: пример порядочности? Скорее, вопиющей экономической безграмотности!

- Здорово Сталин разобрался со своим окружением, - не то с негодованием, не то с завистью пробормотал Ельцин. - Я своих только прогонял с глаз долой...

- «Если ты раб, ты не можешь быть другом. Если тиран ты, ты не можешь иметь друзей», - выдал очередной афоризм Ницше.

- Мы пропустили голосование, - невозмутимо заметил педантичный «железный Феликс».

Всех, кроме Светланы, в РВК взяли. Сталин высказался против Серго, однако вмешательство Ленина перевесило.

- Вы, герр Джугашвили, сильно изменились, - удивился Ницше. - Некогда Вы за друзей горой стояли. В свое время Вы руководили прогремевшими на весь мир террористическими акциями, многие из которых лично проводил знаменитый Камо. Все почти добытые Вами деньги отсылали Ленину, сами жили впроголодь, но много помогали товарищам.

- У Кобы – двойственная натура, - заметил председатель Бакинской коммуны Степан Шаумян. - В Баку на заседании комитета РСДРП я обвинил Сталина в том, что он – провокатор охранки, похитил партийные деньги... Тот ответил мне своими обвинениями. Выяснить, кто из нас прав, не удалось: его арестовали...

- Жаль, что тебе, как и еще 25 бакинским комиссарам, отрубили голову...

- Разве их не расстреляли? - удивился Ницше.

- Нет, их казнили именно так, - объяснил Сталин. - А то бы за те облыжные обвинения Шаумян так легко не отделался...

- Сталин, где у тебя совесть? Ты пылаешь местью даже к мертвому товарищу по партии, - грустно прошептал главный бакинский комиссар.

- Ты вряд ли читал Шекспира, Степан. Повышай свое образование: послушай, что сказал на сей счет герой его пьесы – король Ричард III:

«Да не смутят пустые сны наш дух:

Ведь совесть – слово, созданное трусом,

Чтоб сильных напугать и остеречь.

Кулак – нам совесть, и закон нам – меч».

- Когда-то ты читал нам совсем другие стихи... Свои... - печально сказал Серго.

...Юноша с черными, как смоль, всклокоченными волосами, пламенными желтыми глазами декламировал свое стихотворение восхищенным друзьям:

«Шел он от дома к дому,

В двери чужие стучал.

Под старый дубовый пандури

Нехитрый напев звучал.

В напеве его и в песне,

Как солнечный луч, чиста,

Жила великая правда -

Божественная мечта.

Сердца, превращенные в камень,

Будил одинокий напев.

Дремавший в потемках пламень

Взметался выше дерев.

Но люди, забывшие Бога,

Хранящие в сердце тьму,

Вместо вина отраву

Налили в чашу ему.

Сказали ему: «Будь проклят!

Чашу испей до дна...

И песня твоя чужда нам,

И правда твоя не нужна!» (Перевод Льва Котюкова).

Кровавый диктатор, переживавший те назабываемые минуты юности, когда он был озарен мечтой, поэзией, вдохновением, вдруг понял, как низко опустился – и теперь плакал, что делал очень редко в жизни...

- Журнал «Иверия» в 1895-1896 годах опубликовал семь стихов Сосо. Редактор, лучший грузинский поэт, князь Илья Чавчавадзе, верил в его талант и напутствовал его: «Следуй этой дорогой, сын мой». В 1907 году этот его стих был помещен в «Грузинскую хрестоматию, или Сборник лучших образцов грузинской поэзии». В те годы мальчик и взял себе псевдоним Коба – по имени героя повести известного писателя Казбеги «Отцеубийца». Это – кавказский Робин Гуд, - просветил Ницше своего спутника. - Правда, уже тогда в его поэзии отражалось стремление к высшей власти. Вот, например, послушай такие строки:

«И знай: кто пал, как прах, на землю,

Кто был когда-то угнетен,

Тот станет выше гор великих,

Надеждой яркой окрылен».

- И пророчества дар у него тогда же прорезался! - не упустил случая поиздеваться над Хозяином гогочущий Дьявол. - Он как-то нарисовал словесно мрачную картину:

«Ночью стояли за хлебом -

Не было ни света, ни хлеба».

Именно так в его царствование советский народ и жил!

Душа Сталина шаталась, как крепостная башня под ударами тарана... И его терзания ретранслировались окружающим.

- Что за загогулина, панимаш? - ЕБН попытался рассеять одолевшие его «непонятки». - В гитлеровской зоне все шло, как по расписанию: муки – отдых, муки – отдых... А здесь совсем наоборот: то болтаем подолгу, то погружаемся бесконечно в целое море пыток...

- Это – отголосок «планового ведения хозяйства в социалистическом обществе», - пояснил довольный Сатана. - Принцип известный: то нега, безделье, болтовня, то аврал и перенапряжение. А здесь и того хуже: большевики ведь у себя в зоне коммунизм построили! Теперь сами эту свежесваренную кашу и расхлебывают!

- Давайте вернемся к набору в СНК, - предложила несколько побелевшая в результате катарсиса - очищения страданием – душа тирана.

- А чего вы время тянете? - издевательски спросил Ницше. - Берите карту СССР и по названиям городов составляйте свой адский совет! В феврале 1923 года Гатчина стала Троцком. В 1924 году появились Зиновьевск, Сталино. Год спустя Царицын превратился в Сталинград. Позже возникли Ворошиловград, Буденновск, Калинин, Кагановическ, Молотов и другие города, названные именами живых вождей. Вот они – достойные кандидаты!

- Это еще как посмотреть... - задумчиво протянул Сталин. - Достойные чего: членства в СНК или мучений за недостаточную ко мне лояльность? Вот тот же Калинин, которого многие считают чуть ли не образцовым сталинцем, долго не хотел признавать меня вождем. «Этот конь, - говорил он про меня в тесном кругу, - завезет когда-нибудь нашу телегу в канаву». Лишь постепенно, кряхтя и упираясь, он повернулся против Троцкого, затем – против Зиновьева и, наконец, еще с большим сопротивлением – против Рыкова, Бухарина и Томского, с которыми был теснее всего связан своими умеренными тенденциями. А почему он метаморфозу претерпел? Я его перевоспитал: посадил его жену. Он среагировал правильно: покорился. По супруге, впрочем, не скучал: этот старый козел утешался с молоденькими балеринами.

- А я слышал, что с балетной труппой баловался Ваш старый друг и соратник Авель Енукидзе, крестный отец Надежды Аллилуевой, - удивился Ницше.

- А танцорками многие увлекались, - махнул призрачной рукой Вождь. - Авель, правда, и в самом деле был половым гигантом, уступал на сем поприще только Берии. Чтобы сильнее скомпрометировать Енукидзе, я ввел его в Центральную Контрольную Комиссию, которая призвана была наблюдать за партийной моралью. Я вообще любил распутников ставить на такие посты, чтоб они чистоту нравов блюли. К примеру, кандидат в члены Политбюро Рудзутак, изнасиловавший 15-летнюю дочку московского политработника, раздававший в Париже госвалюту проституткам, тоже был в течение нескольких лет председателем ЦКК, то есть чем-то вроде главного блюстителя партийной и советской морали.

- С дядей Авелем Вы поступили верно! - похвалила Хозяина Мария Сванидзе. - «Будучи сам развратен и сластолюбив, он смрадил все вокруг себя – ему доставляло наслаждение сводничество, разлад семьи, обольщение девочек... он с каждым годом переходил на все более и более юных и, наконец, докатился до девочек 9-11 лет, развращая их воображение, растлевая их, если не физически, то морально... Женщины, имеющие подходящих дочерей, владели всем, девочки за ненадобностью подсовывались другим мужчинам, более неустойчивым морально. В учреждение набирался штат только по половым признакам, нравившимся Авелю. Чтобы оправдать свой разврат, он готов был поощрять его во всем – шел широко навстречу мужу, бросавшему семью, детей, или просто сводил мужа с ненужной ему балериной, машинисткой и прочими... Под видом «доброго» благодетельствовал только тех, которые ему импонировали чувственно прямо или косвенно. Контрреволюция, которая развилась в его ведомстве, явилась прямым следствием всех его поступков...» Так что правильно Вы дали приказ расстрелять Енукидзе в 1937 году.

- За увлечение юными девушками или за то, что «знал слишком много и болтал слишком много»? - саркастически осведомился Ницше.

- Обвинение Авелю Енукидзе было предъявлено в подготовке сразу пяти террористических групп для покушения на главу государства, - дал официальную справку Берия. - А вообще: почему ты так много вопросов задаешь? - Лаврентий посмотрел на Фридриха, как попугай из клетки: сверху вниз, скосив голову и весьма подозрительно.

- «Как можно пребывать среди чудесной зыбкости и многозначности бытия и не вопрошать, не трепетать от вожделения и наслаждения вопроса?!» - закатил вверх фантомные глаза писатель в редком для преисподней порыве экстаза.

Восторженная Мария Сванидзе продолжала квохтать: «После разгрома ЦИКа и кары, достойной кары, которую понес Авель, я твердо верю, что мы идем к великому лучезарному будущему – это гнездо измен, беззаконий и узаконенной грязи меня страшило. Теперь стало светлее, все дурное будет сметено, и люди подтянутся, и все пойдет в гору».

- А ты, дура, вместо горы пошла в могилу, - не выдержал Ельцин. - Чего ты своему палачу и здесь задницу лижешь?

- Вроде ты сам не жмурился от удовольствия, когда тебе подхалимы массировали языками копчик! - огрызнулась Мария. - Сталина, по крайней мере, есть за что хвалить: он хоть и злодей, но великий. Про него верно говорили: «Был культ, но была и личность». А ты кто? Пьянь подзаборная, которой волей случая удалось к государственному кормилу пристроиться!

- Давайте закончим этот лай и продолжим обсуждение кандидатов, - прекратил свару «железный Феликс». - Владимир Ильич упоминал Менжинского, моего бывшего заместителя, а потом преемника на посту председателя ВЧК. Могу дать ему характеристику. Вячеслав – сибарит из богатой семьи, с юности вступивший в революционное движение. В 1909 году он написал в эсеровской газете: «Ленин – политический иезуит»...

- После Февральской революции, когда Менжинский сблизился с нами, я высказался о нем и ему подобных: «Наше хозяйство будет достаточно обширным, чтобы каждому талантливому мерзавцу нашлась в нем работа», - прервал главного чекиста Ильич. - Простите за вмешательство в Ваш рассказ и продолжайте, Феликс Эдмундович.

- После Октября, получив пост наркома финансов, Менжинский привел дело в такой хаос, что был вскоре снят. Но в 1919 году, вспомнив, что он – юрист, Ленин дал «талантливому мерзавцу» место в руководстве ЧК. Ильич угадал: Вячеслав оказался незаменим в разработке головоломных провокаций. Он очень интересовался психологией, писал эротические романы и стихи. Обожал допрашивать женщин, лез в самые интимные подробности личной жизни. Фактически для каждой придумывал своего рода «роман», полный темной и больной чувственности, принуждал признавать сексуальную подоплеку решительно всех поступков, убеждал в изменах мужей и любимых. Правда, имел слабину: принимал участие во всех страшных делах красного террора, но брезгливо отсутствовал при пытках и расстрелах. Совсем как Гиммлер. Тоже берег свои нервы. Работа ведь у нас была тяжелая. Случались и срывы. Главный ликвидатор московской ЧК Мага, к примеру, во время очередной акции свихнулся и набросился на коменданта тюрьмы Попова с воплем: «А ну раздевайся!» Еле скрутили. Товарищ Менжинский, может, скажете слово в свою защиту?

- На одном торжественном заседании в честь годовщины органов я вместо речи, которой от меня ждали, произнес всего шесть слов: «Главная заслуга чекиста – уметь хранить молчание». И еще я помню золотое сталинское правило: врага можно простить, но предварительно его следует уничтожить.

- Наш человек! - заулыбался «дядя Джо». - Берем! Енукидзе, кстати, тоже! И к нему ведь применимо выражение «талантливый мерзавец». И еще примем преемника Менжинского, бывшего фармацевта Генриха Ягоду. Пусть он – тайный сторонник Троцкого, пусть я его расстрелял, но он - мастер провокаций и палач что надо. Он собрал мне досье на всю кремлевскую верхушку. Сделал стукачами всю их прислугу. Ввел в число обвинений старых большевиков сотрудничество с царской охранкой. Расстрелял десятки тысяч оппортунистов!

- Раз уж речь зашла о шпионах и контрразведчиках, - воспользовался случаем неугомонный Ницше, - хочу спросить, почему Вы разгромили всю советскую разведку?

- Разведка формировалась в период владычества Зиновьева – Бухарина в Коминтерне, Троцкого-Берзина в ГРУ Красной Армии и Ягоды в НКВД. Как на разведчиков полагаться? Как им доверять? Так что они должны были исчезнуть. С исполнением приговора вышли трудности: шпионы – люди подозрительные. Мы вызывали их в Москву – якобы на повышение. Те не верили. Но надеялись: а вдруг пронесет? И ехали.

... Антонова-Овсеенко вызвали из Испании для назначения наркомом юстиции (и назначили, чтобы успокоить коллег за границей). Бывшего замнаркома, ныне посла Льва Карахана выманили из Турции, предложив должность посла в Вашингтоне. Оба были арестованы и расстреляны в Москве.

Сокамерник: «Когда его вызвали на расстрел, Антонов стал прощаться с нами, снял пиджак, ботинки, отдал нам и полураздетый ушел на расстрел».

21 год назад, в шляпе набекрень, с волосами до плеч, он объявил низложенным Временное правительство. Теперь его босого отвели к расстрельной камере.

Карахана казнили в славной компании «немецких шпионов», куда входил и бывший секретарь ВЦИК Авель Енукидзе. Оба пожилых красавца были весьма неравнодушны к балету, а точнее – к балеринам. Имена их часто упоминались вместе в эротических рассказах о жизни Большого театра.

- Как ты нам сказал, Ницше? «Если радость на всех одна, на всех и беда одна»? Вполне применимо к этим двум развратникам! Впрочем, в СНК я рекомендую их взять! А Антонова-Овсеенко – особенно! Мы его пошлем низвергать Адскую Канцелярию, ха-ха-ха! - развеселился Генсек.

- Теперь я понимаю, почему СССР оказался не готов к войне с Гитлером, - пробормотал Ницше.

- Раз уж речь зашла об органах, - продолжил «железный Феликс», - как быть с Ежовым?

- «Ежов – мерзавец! - бросил реплику Вождь. - Был хорошим парнем, хорошим работником, но разложился... Звонишь к нему в наркомат – говорят, уехал в ЦК. Звонишь в ЦК – говорят: уехал на работу. Посылаешь к нему на дом – оказывается, лежит на кровати мертвецки пьяный. Многих невинных погубил». А какие дурацкие ошибки допускал! Пятакова обвинил, будто тот тайно летал в Норвегию на встречу с иностранным шпионом. Зарубежные газеты подняли скандал: в те годы в эту страну ни один аэроплан не летал... Мы его за это расстреляли...»

- Я к тому моменту был и так полумертв, – прошептал бьющийся в адских муках массовый убийца по прозвищу «кровавый карлик».

... В середине 1938 года появилось заявление в ЦК от начальника одного из управлений НКВД А. Журавлева о том, что он не раз докладывал Ежову о подозрительном поведении некоторых работников органов, преследующих невинных людей. Но нарком его доклады игнорировал. Заявление было немедленно обсуждено на заседании Политбюро. Хозяин, конечно же, возмутился и дал команду создать комиссию. В ее отчете Ежов подвергся резкой критике.

В кабинете Сталина его бывший любимец накатал покаянное письмо: «Даю большевистское слово учесть свои ошибки...» Но уже велась проверка деятельности НКВД. Как когда-то Ежов проверял Ягоду, теперь его «просвечивал» вызванный из Грузии Берия, которого назначили заместителем наркома внутренних дел.

В декабре 1938 года Вождь поставил Лаврентия во главе НКВД. «Кровавый карлик» остался секретарем ЦК и председателем Комиссии партийного контроля. Но уже пошли аресты его помощников. Имя самого популярного соратника Сталина исчезло со страниц газет. Некогда грозный палач тихо приходил в свой кабинет и целыми днями сидел там один в прострации. Его портреты еще висели во всех учреждениях, даже в здании ЦК, но к нему никто уже не заходил, его обходили, как зачумленного.

В марте 1939 года на XVIII съезде партии Хозяин заявил насчет НКВД: «Ошибок оказалось больше, чем можно было предположить». И страна возликовала, славя очередную царскую милость – ослабление террора.

Жданов веселил участников форума примерами дурацкого поведения чекистов: «От врача требовали справку: «Товарищ имярек по состоянию своего здоровья не может быть использован никаким классовым врагом для своих целей»... «Я выбился из сил в борьбе с врагами народа, прошу путевку на курорт»...

В деле Ежова есть письма к нему сталинских соратников – он сохранял эти доказательства горячей любви к нему. Вся страна славила тогда «замечательного коммуниста», пела гимны казахского поэта Джамбула в честь «батыра Ежова». «Ежовые рукавицы» - этот каламбур повторяли песни и газеты... Множество партийных титулов и регалий носил этот лилипут с незаконченным низшим образованием.

Из речи Микояна: «Учитесь у товарища Ежова сталинскому стилю работы, как он учился и учится у товарища Сталина».

Ежов был арестован 10 апреля 1939 года и помещен под стражу в Сухановскую особую тюрьму НКВД, где сам пытал свои жертвы.

Из обвинительного заключения от 1 февраля 1940 года: «Ежов изобличается в изменнических шпионских связях с польской, германской разведками и враждебными СССР правящими кругами Польши, Германии, Англии и Японии, возглавил заговор в НКВД».

- Хорошая шутка! - заулыбался Вождь. - Я перечислил все секретные службы, связь с которыми Ежов приписывал своим жертвам. Не забыл и о «заговоре против Сталина», которым любил пользоваться мой опричник: «Ежов и его сообщники практически подготовляли на 7 ноября 1938 года путч».

«Кровавый карлик» всю эту чушь признал. Правда, на суде отрекся: «По своей натуре я никогда не мог выносить над собой насилия. Поэтому писал всякую ерунду... Ко мне применяли самое сильнейшее избиение».

- Получил палач то, что с другими творил, - вынесла вердикт душенька Ницше.

- Но есть пункты обвинения, от которых Николай не отказался, - продолжил Сталин. - Рассказывай сам!

- «Имел половые сношения с мужчинами и женщинами, используя служебное положение. В октябре или ноябре 1938 года у меня на квартире я имел интимную связь с женой подчиненного и с ее мужем, с которым имел педерастическую связь...»

- И он всегда утверждал, что любил свою супругу, которую на самом деле довел до самоубийства! - прокомментировал Фрейд.

... Постоянная кровавая охота в конце концов помутила слабый рассудок второго Малюты Скуратова: он уже подозревал всех, изводил подозрениями собственную жену, готовясь ее арестовать. К делу Ежова подшито ее письмо: «Колюшенька, я тебя очень прошу проверить всю мою жизнь, всю меня, я не могу примириться с мыслями, что меня подозревают в двурушничестве»... В конце концов по его намеку она отравилась люминалом.

- Да вовсе она не невинна! - воскликнул всердцах «кровавый карлик». - Вы же не все про ее постельные дела знаете!

- Все я знаю! - сверкнул тигриными глазами Вождь. - Твоя супружница спала с летчиком Валерием Чкаловым, журналистом Михаилом Кольцовым, литератором Исааком Бабелем. Писатель Михаил Шолохов имел ее в номере 205 гостиницы «Националь». А ты в это время тоже занимался половыми сношениями и извращениями с мальчиками и девочками.

- Что ж Вы это терпели так долго?! - возмутился Ленин.

- А, Владимир Ильич, они все такие! При аресте предыдущего наркома госбезопасности Ягоды в его кабинете нашли четыре тысячи фривольных снимков и одиннадцать непристойных фильмов. Абакумов, Берия, Власик – все не ведали удержу в постельных делах, что не было секретом для меня. Но, конечно, это Ежова не оправдывает. Гадом был этот «крепкий, скромный работник», как ты отозвался о нем, Молотов! - Сталин злобно посмотрел на Вячеслава Михайловича.

- Но я действительно весьма скромный работник, товарищ Сталин!Однако полезный! «Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил. У меня было такое положение, я давал задания тому или иному начальнику отдела произвести допросы арестованного и в то же время сам думал: ты сегодня допрашивал его, а завтра я арестую тебя. Кругом меня были враги народа... враги везде... В отношении Слуцкого, начальника иностранного отдела НКВД, я имел от директивных органов указание: Слуцкого не арестовывать, а устранить другим путем... Так как иначе бы наша вся зарубежная разведка разбежалась. И Слуцкий был отравлен».

- Какой серый человечек – ни одной острой фразы, ни одного глубокого наблюдения, - сделал имитацию вздоха Ницше. - И Менжинский, и Ежов, и Ягода, и прочие – жалкие куклы в руках господина Джугашвили. Он дергал их за веревочки, а когда они отыгрывали свои роли, убирал со сцены, заменяя такими же марионетками. Поистине прав автор анекдота: «Сталин – великий химик. Он из любого выдающегося государственного деятеля может сделать дерьмо и из любого дерьма – выдающегося государственного деятеля».

- В последнем своем слове я попросил, - не переставал плакаться Ежов: «Передайте Сталину, что умирать буду с его именем на устах».

Не помогло. Приговор о расстреле Ежова Николая Ивановича приведен в исполнение в городе Москве 4 февраля 1940 года...

- Зря Вы меня так, товарищ Сталин, - рыдал «кровавый карлик». - Во многом благодаря моей деятельности Вы стали подлинным хозяином партийного и государственного аппарата, а значит – и всей страны. Взамен ликвидированных на руководящие посты было выдвинуто полмиллиона новых работников. Сменились 293 из 333 секретарей обкомов и крайкомов. 90 процентов новых руководителей -моложе 40 лет. Так ленинская квардия стала сталинской!

- Поступая так, я следовал заветам Ильича, - не то шутя, не то серьезно заявил Сталин. - В 1922 году на заседании Политбюро Ленин сказал: «Мы – товарищи 50-летние (он имел ввиду себя и Троцкого), вы – товарищи 40-летние (все остальные), нам надо готовить смену 30-летних и 20-летних: выбирать и готовить их к руководящей работе». Вот я их выбрал и подготовил!

Новая партия взяла новые вершины в почитании нового земного бога, что присутствующие в кабинете (кроме Ленина, Ельцина и Ницше) и продемонстрировали. «Гений новой эры», «мудрейший человек эпохи», - восславили они Вождя. Все следовали новому ритуалу: стоя приветствовали Генсека и устроили ему продолжительную овацию. Возгласы: «Ура!», «Да здравствует товарищ Сталин!», «Великому Сталину – ура!», «Нашему любимому Сталину – ура!» не кончались. Иосиф Виссарионович был близок к блаженству, хоть и находился в аду...

- Что это они так его приветствуют? - выразил свое недоумение Ельцин.

- Не могут же они вслух кричать то, что на самом деле думают: «Чтоб ты пропал!» - продал оптом всех почти большевиков Сатана, обрадовавшийся возможности отомстить. - А тебя твои клевреты, думаешь, искренне хвалили?!

- Товарищ Сталин, Вы и сами вели, как оказывается, мерзкий, недостойный настоящего большевика образ жизни, и соратников себе под стать подбирали нечистоплотных, - сказал Ильич не просто зло, а с нескрываемым омерзением.

Г. Соломон: «... В известных отношениях Ленин был очень чистый человек, с искренней гадливостью относившийся ко всякого рода эксцессам, как пьянство, половая распущенность и прочее».

- Единственный образцовый в личной жизни коммунист – это Вы сами! - огрызнулся Сталин. - Ну, еще, может быть, мой личный террорист и Ваш любимец Тер-Петросян, более известный под прозвищем Камо. Впрочем, в сей немногочисленный список включу еще и Феликса Эдмундовича. Контриков он уничтожал не хуже меня. К товарищам по оружию был внимателен, опекал молодежь, часто вел с начинающими чекистами долгие беседы о жизни, давал весьма разумные советы. Лично скромен, никогда не требовал себе почестей, не присваивал награбленного, не пировал, купаясь в шампанском. Детей очень любил – правда, почти всех их родителей ненавидел. Еще в 1918 году сказал: «Какой аргумент может быть лучше признания подсудимого!» Так что и его, и Камо рекомендую взять в СНК...

- Герр Дзержинский как член Политбюро не нуждается в голосовании, - напомнил Ницше.

- Ошибаетесь, в состав Политбюро Ленин его не ввел, чем сильно обидел. Отсюда пошли даже слухи об участии Феликса в заговоре левых эсеров и покушении Каплан на Ильича, - снизошел до опровержения Сталин. - Так что не совсем Вы правы, товарищ Ленин. Что ж поделать, если, в реальной жизни большевики были далеко не такие примерные, какими Вы хотели нас видеть! Значительную часть своих сподвижников, впрочем, я унаследовал от Вас! Взять, к примеру, Луначарского...

- Взять его? - встрепенулся Берия.

- Да нет, я сказал для примера...

- Так для примера и возьму! Точнее, в назидание...

- Остынь, Лаврентий! Так вот, Владимир Ильич, назначенный Вами нарком народного просвещения – хотя внешне и блестящий человек, на самом деле совершенно пустой малый и морально очень неразборчивый... Такие оргии устраивал в театрах с артисточками.

- Согласен с Вами! «Это, знаете, настоящий фигляр... По своим убеждениям и литературно-художественным вкусам он мог бы сказать устами Репетилова, персонажа комедии «Горе от ума» Грибоедова: «Да,водевиль есть нечто, а прочее все гниль...» Да и в политике он типичный Репетилов: «Шумим, братец, шумим!»... Не так давно его укусила муха богоискательства, конечно, также фиглярно, как весь он фиглярен, то есть просто стал в новую позу. Но, знаете, как тонко посмеялся над ним по этому поводу Плеханов... Это было во время партийного съезда в Лондоне в 1907 году... Плеханов в кулуарах, конечно, вдруг подходит к нему какими-то кротко монашескими мелкими шажками, останавливается около него, крестится на него и тоненьким дискантом пропел ему: «Святой отче Анатолий, моли Бога о нас!»... Скажу прямо, - это совершенно грязный тип, кутила и выпивоха, и развратник, на Бога поглядывает, а по земле пошаривает, моральный альфонс, а, впрочем, черт его знает, может быть не только моральный... Подделался к Горькому, поет ему самые пошлые дифирамбы, а того ведь хлебом не корми, лишь пой ему славославие... ну и живет у них на Капри и на их счет...»

- Несмотря на такое мнение о нем Вы назначили его руководителем образования и воспитания русского юношества! - возмутился автор «Заратустры».

- Так ведь другие еще хуже... - имитировала грустный вздох душа Ильича.

- В России так все время происходит, и я сам в этом деле грешил: назначал на важные должности всяких случайных проходимцев. Потом сложно было от них избавляться, - поддался ностальгии ЕБН.

- Ничего не сложно! - возразил Сталин. - С подчиненными надо обращаться, как с туалетной бумагой или кондомами: использовал – и выкинул! Кстати, Владимир Ильич, Вы только что Плеханова и Горького упомянули... Будем их привлекать к участию в новой революции?

Вмешался Молотов:

- Плеханов много лет против большевизма боролся. После Февральской революции «... выпустил сборник против Ленина. Тоже обвинял.

...Поносил Ленина за то, что он помогает немцам... Горький тоже заблуждался. Он против Октябрьской революции выступил».

Старик отозвался о своем бывшем кумире Плеханове с известным, хотя и недобрым почтением:

- «Он, знаете, склизкий и ершистый, - так голыми руками его не возьмешь. Но крупная личность с громадным значением в истории рабочего движения, настоящий апостол русского марксистского социализма, впрочем, с сильным креном в сторону буржуазии...»

«Великого пролетарского писателя» он охарактеризовал куда хуже:

- «Это, доложу я вам, тоже птица... Очень себе на уме, любит деньгу. Ловко сумел воспользоваться добрым Короленкой и другими, благодаря им взобрался на литературный Олимп, на котором и кочевряжется и с высоты которого ругает направо и налево и грубо оплевывает всех и вся... И подобно Анатолию Луначарскому, которого он пригрел и возложил на лоно, тоже великий фигляр и фарисей, по русской поговорке «спереди благ муж, а сзади всякую шаташеся»... Впрочем, человек он полезный, ибо, правда, из тщеславия дает деньги на революцию и считает себя так же, как и Шаляпин, «преужаснейшим» большевиком...

А знаете вы его жену, Андрееву? Знаете, у Горького есть один рассказ, где какой-то из его героев, говоря своему товарищу о лешем, так характеризует его: «Леший, вишь, вон он какой – одна тебе ноздря...» - «Как ноздря?» - спрашивает удивленный собеседник. - «Да так... просто ноздря и больше ничего, - вот он каков леший-то»... Так вот Мария Федоровна похожа именно на горьковского лешего, ха-ха-ха!» - и Ленин весело расхохотался, довольный своим действительно метким сравнением.

- Насколько я понял, мы их всех берем... - пробормотал первый чекист. - Как насчет Чичерина?

Свое мнение опять высказал кадровик Молотов:

- «Грамотных людей б-было мало, и Ленин старался каждого использовать. Чичерина он считал м-малопартийным, но ценил как работника. Нарком иностранных д-дел – и не член ЦК!

... Сохранилась такая з-записка Ленина на письме Чичерина от 20 января 1922 года: «т. Молотову для всех членов Политбюро:

Это и следующее письмо Чичерина явно доказывают, что он болен и сильно. Мы будем дураками, если тотчас и насильно не сошлем его в санаторий».

- Вот она, знаменитая ленинская забота о соратниках! - пришел в невольное восхищение ЕБН. - А я-то никогда ни о ком из своих подчиненных не радел! Чем Чичерин болен был тогда?

- Ничем особенным, - ответил Вячеслав Михайлович. - Просто «перед этим Чичерин п-писал Ленину, что «можно было бы за приличную компенсацию внести в нашу конституцию маленькое изменение». Речь шла о том, чтобы в Советах были представлены н-нэпманы, священники и т.п. Сделать это в угоду американцам. Ленин п-подчеркнул слова «можно было» и написал: «Сумашествие!»

- Этот случай особо показателен для менталитета Ленина. Большевик, настоящий марксист, в его понимании, не может быть нормальным человеком, коль у него зародилась мысль о возможности предоставления каких-то политических прав эксплуататорам. Такой человек подлежит лечению и изоляции, - сделал научный психологический вывод Фрейд.

- Изоляции и ликвидации! - уточнил Сталин.

- Чтоб не тратить время на отдельные голосования, давайте пройдем по всему списку, по ходу отсеивая недостойных, - предложил Старик. - Принимается?

Несогласных не оказалось, и Дзержинский следующим назвал легендарного Дыбенко. Участник самого первого советского правительства, затем командарм, все делал, как велел Хозяин: безропотно участвовал в суде над друзьями-военачальниками, преданно выявлял вредителей. Все равно его обвинили в том, что он – американский шпион. Полуграмотный командарм оправдывался: «Я американским языком не владею... Товарищ Сталин, умоляю Вас дорасследовать...» Не помогло... Расстреляли...

- Не понял герой революции, превратившийся в трусливого, сильно выпивающего немолодого «боярина»: уходил не лично он – герр Джугашвили отправлял в небытие весь его мир, - сделал вывод Ницше.

На июньском пленуме 1937 года были арестованы 18 членов ЦК. Они покорно пошли к стенке – и перед смертью дружно славили Вождя. Столь усердствовавший в репрессиях Рудольф Эйхе, признав все ложные обвинения, умер с криком: «Да здравствует Сталин!»...

- Мартин Лацис, - представил своего сподвижника Дзержинский. - Член коллегии ВЧК – и при том крупный ученый...

- Палач-теоретик... - пробормотал Ницше. «Железный Феликс» свирепо покосился на болтуна и продолжил:

- Лацис писал «научные труды» и публиковал в своем журнале «Красный меч». Он всерьез исследовал зависимость расстрелов по полу и возрасту, по социальному составу уничтоженных в зависимости от времени года и состояния погоды, по климату данной местности и направления ветров. Товарищ Лацис, представьте на суд собравшихся наиболее характерные свои высказывания.

- «Правила войны? Это смешно. Вырезать всех раненых в боях против тебя – вот закон гражданской войны.

... Для нас нет и не может быть старых устоев морали и гуманности, выдуманных буржуазией для эксплуатации низших классов... Мы не ведем войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал словом или делом против Советов. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, - к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, образования или профессии. Эти вопросы и должны решить судьбу обвиняемого. В этом – смысл и сущность красного террора».

- Замечательно! - в один голос воскликнули великий тиран и «первый имморалист».

- Иосиф Виссарионович, не кажется ли Вам, что у нас повторяется давняя история? - недовольно вопросил Ильич.

Сталин сразу понял, о чем речь, и разъяснил присутствующим:

- «Я как нарком пришел к нему и говорю: я назначаю такую-то комиссию. Перечисляю ему – того-то, того-то... Он мне говорит: «Ни одного еврейчика? Нет. Ничего не выйдет!»

- Почему, герр Ульянов? - не вытерпел Ницше.

- Я еще в 1918 году писал, что «русский человек – плохой работник. Русский человек – то у него подъем большой, то он на печь, и всем доволен».

Молотов опечалился:

- «Вот какая обида нам, русакам, т-тому же Ленину! Ленин говорил: «Русские ленивы», - и чувствовалось, что ему с-страшно обидно, что русские действительно ленивы, начнут дело, не кончат... «Поболтать, покалять – это мы мастера! А вот организовать...» «Покалякать» - любимое слово Ленина».

- «Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин – из Политбюро», - едко заявила душенька человечка с умным ироничным лицом, появившаяся в кабинете напоминавшая Геббельса.

- Врешь ты все, Карл Радек! - отмахнулся от него Вождь. - Каганович разве не в Политбюро? Вот за слишком длинный язык да еще за постоянную брехню я тебя и расстрелял!

- Разве за такое наказывают? Это же лучшие качества настоящего партработника! - проявил неподдельное удивление Ельцин.

- Ты в другую эпоху воспитывался, - пояснил автор «Заратустры». - При Сталине еще и трудиться надо было, и результаты реальные давать – не так, как при Брежневе, Горбачеве и тебе... А ведь Вас, герр Ульянов, вроде бы в антисемитизме обвиняли, - переключился на другого собеседника, решив поддержать свою репутацию «возмутителя спокойствия и сеятеля раздоров», Фридрих.

- Такую архиглупость могли придумать только «умственные недоноски»! - отмахнулся от обвинения Ильич. - Во мне помимо русской и немецкой течет немного и еврейской крови. Не хочу даже объясняться на такую тему!

На защиту любимого Ильича выступил Молотов:

- «Когда я работал в «Правде» в 1912 году, получили мы, п-помню, письмо Крестинского. Он писал в этом п-письме, что Ленин – антисемит. Что Ленин на антисемитских позициях стоял, так как он очень грубо ругал м-меньшевиков-ликвидаторов, которые поддерживали сомнительных людей... Письмо не было опубликовано. Так что Ленину не п-пришлось отвечать. А меньшевики п-почти сплошь были одни евреи. И среди большевиков было много, среди р-руководителей. Вообще, евреи – самая оппозиционная н-нация. Но больше шли к м-меньшевикам. А как же! Очень разбирались, п-потому что идти на большевистский путь – так и голову свою можно потерять! А тут – что-то п-получим. Синица в руках, а у б-большевиков – журавль в небе. Ленин критиковал главных т-теоретиков-меньшевиков, а они – сплошь евреи. Поэтому Крестинский изобразил его антисемитом».

Вообще при Ленине главное обвинение против п-партии звучало так: «Евреи правят». В какой-то м-мере это было справедливо. «Ленин объединил Политбюро: сам русский, Сталин – грузин и три еврея – Троцкий, Зиновьев и Каменев... В то время евреи занимали многие р-руководящие посты, хотя составляли невысокий процент населения страны».

- Говорят, евреи сделали Октябрьскую революцию, а не русские, - провоцировал скандал Ницше.

- «Ну, в это мало кто в-верит. Правда, в первом правительстве, в Политбюро

б-большинство составляли евреи... У многих жены еврейки – у Ворошилова, Андреева, Рыкова, Кирова, Калинина... Бухарин, когда был исключен, с-сменил семью, женился на молодой девушке, очень красивой, еврейке. Не дали ему п-пожить. А первая жена р-русская была... Это неспроста. Среди евреев оппозиционных и р-революционных элементов было больше в массе своей, чем среди русских. Обиженные, п-пострадавшие, притесненные, и они более изворотливые, они, так сказать, всюду проникали... Это городские люди – в-веками жили в городах. Жизнь их так вышколила, что они стали очень активными, не в п-пример русским, которым сначала надо в голове почесать... Евреи, я думаю, наиболее п-подвижный народ».

- Странно, что потомки Авраама так плотно прибились к коммунистам при царизме. В советские времена, как мне говорили некоторые адозаключенные, евреи сами не хотели идти в партию: боялись, что обязанности у них будут, как у коммунистов, а права – как у евреев, - не унимался «первый имморалист».

- «Мы, русские», - начал было Сталин говорить, как он всегда делал, выступая от имени советского народа...

Светлана Аллилуева: «Брат мой Василий как-то сказал мне в те дни: «А знаешь, наш отец раньше был грузином?» Мне было лет 6, и я не знала, что это такое быть грузином, а он пояснил: «Они ходили в черкесках и резали всех кинжалами».

В биографиях Вождя отчество его родителя Виссариона Джугашвили неизменно писалось в русской транскрипции: Иванович. Отец народов изживал свое грузинство, желая утвердить принадлежность к титульной нации.

Молотов: «Ленин очень хвалил то, что Сталин писал по национальному вопросу, и все эти нелегкие дела поручал ему. Но и к-критиковал. О нем и Дзержинском говорил, что инородцы п-порой бывают более русскими, чем сами русские. В Сталине, конечно, это очень п-проявилось, особенно, в последние годы даже чересчур. Он не любил, когда п-представитель другой национальности менял фамилию на русскую, спрашивал: «А русской нации он не изменит?» Считал, что на высокие посты надо д-допускать в основном русских, украинцев и белорусов.

Надо учесть всю с-сложность характера Сталина... Насчет русскости он считал, что п-правительство должен возглавлять русский. Долго не с-соглашался Председателем Совнаркома стать... Мы, русские, стоим на п-первом месте, - но нельзя сводить к р-русскости все дело. Оно более широкое... Нельзя только р-русских считать хорошими... Сами русские тоже ничего бы не сделали, п-потому что у русских тоже много недостатков, да и не может не быть. Но никто другой не придумал социалистической р-революции, а русские первые придумали. Вот так. Русские, когда их р-раскачают евреи или напавший враг, тогда они стягиваются...»

- Еще раз прервешь меня, самого «раскачаю» и брошу в воспоминания обитателей концлагеря! - пригрозил Вождь. - Хотя насчет «стягивания» ты прав. В начале 50-х я дал команду «стянуться» - и началось «еврейское дело».

- Я пришел к тебе с приветом

Рассказать, что солнце село.

И теперь и я с рассветом

Жду ареста и расстрела, - спел анонимный хор лиц еврейской национальности.

... Стартом можно считать арест большой группы знаменитых врачей-евреев: Когана, Фельдмана, Этингера, Вовси, Гринштейна, Гинзбурга... Но по чекистскому сюжету острие заговора должно быть направлено лично против Вождя. Сталин согласился включить в состав заговорщиков и своего личного врача – профессора Виноградова.

- Я дал Игнатьеву минимальный срок для подготовки процесса и предупредил: «Если врачи не признаются, Вы будете там же, где они», - не без удовольствия окунулся в прошлое «дядюшка Джо».

13 января 1953 года страна прочла сообщение ТАСС «О раскрытии террористической группы врачей-отравителей». «Правда» напомнила читателям сказанное Хозяином в 1937 году: «Наши успехи ведут не к затуханию, а к обострению борьбы. Чем усиленнее будет наше продвижение вперед, тем острее будет борьба врагов народа». Но по сравнению с той волной террора эта была окрашена явным антисемитизмом, что должно было пробудить фанатизм толпы.

... Журнал «Крокодил» опубликовал открыто антисемитский фельетон «Пиня из Жмеринки»; «Огонек» в передовой статье «Бдительность и еще раз бдительность», перечислив еврейские имена арестованых врачей, называл их «извергами человеческого рода»; вся пресса печатала сообщения «об арестах шпионов в разных городах» с бесконечным рядом еврейских фамилий... Ночами по Москве ездили черные машины – забирали известных евреев. Тогда же арестовали следователя Генпрокуратуры Шейнина, в то время – палача, в будущем – одного из первых советских детективщиков. Еврея – руководителя Мавзолея Збарского не защитило даже то, что, в отличие от его коллег, он лечил не живых людей, а мумию.

- Давайте вечер воспоминаний перенесем на завтрашнее утро, - не без яда заявил Ленин. - Кого из евреев мы включим в СНК?

Дзержинский отозвался немедленно:

- Как насчет Литвинова?

- Разве он не русский? - сморщил призрачный лоб ЕБН.

- Его подлинная фамилия Валлахманс, - просветил спутника эрзац – Виргилий.

- Напомню, - продолжил Феликс Эдмундович, - что Иосиф Виссарионович сделал Литвинова наркомом иностранных дел и даже не «шлепнул», позволив умереть своей смертью. А Вы, Владимир Ильич, дали в свое время ему особую рекомендацию как одного из выдающихся товарищей, гонимого и международной полицией, и меньшевиками. Литвинов был тогда герой, имя которого довольно долго не сходило со страниц мировой печати. Я напомню вкратце эту историю.

26 июня 1907 года в Тифлисе состоялась крупная экспроприация: у банковских инкассаторов 200 000 рублей отобрали кавказские революционеры...

- Одна из моих лучших операций (грабежей – поправил Ницше) по добыче денег для партии, которую блестяще провел Камо, - похвалился довольный Сталин.

«Железного Феликса» воспоминания Вождя о своем славном бандитском прошлом с мысли не сбили:

- И вся захваченная при этом «эксе» сумма (состоявшая из билетов пятисотрублевого достоинства) была передана партии, или, вернее сказать, большевикам. Все участники этой героической эпопеи остались неуловимыми. Русская полиция рвала и метала и, конечно, приняла все меры к тому, чтобы арестовать тех, кто попытался бы разменять эти пятисотрублевки, номера которых были известны.

И вот в Париже арестовали Литвинова, причем прокуратура инкриминировала ему попытку разменять эти банкноты и участие в экспроприации. Он просидел в тюрьме всего около двух недель, все время подвергаясь допросам, однако в конце концов был освобожден за отсутствием улик.

Но, кроме властей, на него нападали особенно энергично охранявшие чистоту своих риз меньшевики в своем журнале «Социал-демократ». Они встретили его в Париже прямо в штыки. Правда, их вождь Мартов обещал молчать и не поднимать шума, если он поделится с ними частью экспроприированных денег, причем требовал для своей группы (меньшевиков) 15 000 рублей. Литвинов соглашался дать только 5 000 рублей, торгуясь дальше, соглашался, понемногу добавляя, дать 7 000 рублей. Здесь он уперся, и «сделка» не состоялась. Тогда Мартов открыл против Литвинова свирепую атаку, в чем можно убедиться, прочтя соответствующие номера «Социал-демократа» той эпохи. Мне лично вспоминается одна особенно недостойная статья Мартова, в которой тот, не стесняясь выдавать революционные, весьма конспиративные, псевдонимы Литвинова и обрушиваясь на него, писал об этом деле...

- К чему сей панегирик, Феликс Эдмундович? - спросил основатель СССР.

- Я просто отдаю дань стойкости и выдержанности Литвинова и его самопожертвованию.

Ленин поморщился:

- «Да, конечно, Вы правы... и стойкость, и выдержка... Но, знаете ли, ведь это все качества хорошего спекулянта и игрока, - они ведь тоже подчас идут на самопожертвование. Это все качества умного и ловкого еврея-коробейника, но никак не крупного биржевого дельца. И в его преданность революции я и на грош не верю и просто считаю его прожженой бестией, но действительно артистом в этих делах, хотя и мелким до глупости... Ну, подумайте сами, как можно было не сойтись с Мартовым? Ведь это глупо и мелочно, набавил бы еще три тысячи, и они сошлись бы... И я Вам скажу просто и откровенно: из Литвинова никогда не выйдет крупного деятеля – он будет гоняться за миллионами, но по дороге застрянет из-за двугривенного. И он готов всякого продать. Одним словом, – вдруг с бесконечным раздражением закончил он, - это мелкая тварь, ну и черт с ним!..»

- Следующий еврей – Иона Якир, командарм...

- Вы кого предлагаете? - завопил в ярости «дядя Джо». - Это же немецкий шпион, который во всем признался!

- Под пытками! На самом деле я – настоящий коммунист. Помните, что я написал Вам в своем посмертном, последнем письме: «Родной, близкий товарищ Сталин! Я умираю со словами любви к Вам, партии, стране, с горячей верой в победу коммунизма», - зарыдал появившийся в кабинете полководец.

- На этом «объяснении в любви» я начертал собственноручно: «Подлец и проститутка. Сталин». После чего отправил письмо соратникам... Они тоже отозвались: «Совершенно точное определение. Молотов». «Мерзавцу, сволочи и бл...и - одна кара: смертная казнь. Каганович».

- Лазарь, ты же был моим лучшим другом, - со страданием в голосе сказал герой гражданской войны.

- В первую очередь я был лучшим другом самому себе! - ответствовал Лазарь Моисеевич. - Одна дама очень любила при мне хвалить Сталина. Я поддакивал. Но после XX съезда она заявила: «Оказывается, Сталин был не столь уж гениален». Я тогда сказал сам себе: «Оказывается, она идиотка, а я думал – стукачка!» Ты же, Иона, подписывал доносы на своих друзей... И смертные приговоры им выносил...

- История тебе двурушничества не простит! Уже не простила!

... Кагановича комично выбросили из памяти потомков: издали указ о переименовании Московского метрополитена имени А.М. Кагановича в Метрополитен имени В.И. Ленина. Имя Кагановича дали станции «Охотный ряд», а затем переименовали ее в «Проспект Маркса».

- Если б меня история наказала только этим! - заплакал Лазарь Моисеевич.

Его брат Михаил Каганович был единственным заместителем наркома, который в 1934-1939 годах стал кандидатом в члены оргбюро ЦК. Высокое партийное звание делало его влиятельнейшим человеком.

В декабре 1939 года он возглавил наркомат авиационной промышленности – важнейший из всех оборонных ведомств, потому что Сталин особенно интересовался авиацией. Но через год был освобожден и получил назначение с большим понижением, а еще через полгода покончил жизнь самоубийством.

Лазарь Каганович: «Я пришел на заседание . Сталин держит бумагу и говорит мне:

- «Вот есть показания на Вашего брата, на Михаила, что он вместе с врагами народа».

Я говорю:

- «Это сплошное вранье, ложь, - так резко сказал, не успел даже сесть. - Это ложь. Мой брат Михаил большевик с 1905 года, рабочий, он верный и честный партиец, верен партии, верен ЦК и верен Вам, товарищ Сталин».

Сталин говорит:

- «Ну а как же показания?»

Я отвечаю:

- «Показания бывают неправильные. Я прошу Вас, товарищ Сталин, устроить очную ставку. Я не верю все этому. Прошу очную ставку».

Он поднял глаза наверх. Подумал и сказал:

- «Ну что же, раз Вы требуете очную ставку, устроим очную ставку».

Через два дня... Маленков, Берия и Микоян вызвали меня. Я пришел. Они мне говорят:

- «Мы вызвали Михаила Моисеевича на очную ставку».

Я говорю:

- «Почему меня не вызвали? Я рассчитывал, что я на ней буду».

Они говорят:

- «Слушай, там раскрыты такие дела, что решили тебя не волновать».

Вызвали Ванникова, который был заместителем у Михаила и показывал на него, других, и устроили очную ставку. Ну, эти показывают одно, а Михаил был горячий человек, чуть не с кулаками на них. Кричал: «Сволочи, мерзавцы, вы врете» и так далее. Вывели арестованных, а Михаилу говорят:

- «Ты иди, пожалуйста, в приемную, посиди, мы тебя вызовем еще раз. А мы тут обсудим».

Только начали обсуждать, к ним вбегают из приемной и говорят, что Михаил Каганович застрелился. Он действительно вышел, одни говорят, в уборную, другие говорят, в коридор. У него при себе был револьвер, и застрелился. Он человек был горячий, темпераментный. И кроме того, он человек был решительный и решил: в следственную тюрьму не пойду. И лучше умереть, чем идти в следственную тюрьму».

Берия: - После смерти Сталина, 6 мая 1953 года, я направил главе правительства Маленкову записку:

«Министерством внутренних дел Союза ССР произведена проверка архивных материалов по обвинению тов. Кагановича Михаила Моисеевича в принадлежности к правотроцкистской организации.

В результате проверки установлено, что эти материалы являются клеветническими, добытыми в бывшем НКВД в результате применения в следственной работе извращенных методов, а тов. М. Каганович, будучи оклеветан, покончил с собой.

На этом основании МВД СССР вынесено заключение о реабилитации тов. М. Кагановича...»

… Михаил Каганович был полностью реабилитирован, его вдове выдали единовременное пособие и установили персональную пенсию.

Ницше немедленно огорошил Кагановича вопросом:

- Почему же Вы не спасли брата?

- «Это обывательская, мещанская постановка вопроса. А если бы у меня были с ним политические разногласия? То есть если бы он пошел против партии, то почему я должен был его спасать? И должен ли брат брата спасать только потому, что он брат? Это чисто мещанская, непартийная, небольшевистская постановка вопроса. Я защищал его перед членами Политбюро, перед Сталиным, потому что я знал – он честный человек, что он за партию, за ЦК. Михаил поторопился, взял и застрелился. Надо было иметь выдержку...»

В 1941 году оказалось, что нарком путей сообщения Лазарь Моисеевич Каганович «не сумел справиться с работой в условиях военного времени». Его освободили от поста наркома. Он оставался членом Политбюро, членом Государственного комитета обороны, заместителем главы правительства, но это ничего не означало.

Сталин сослал Лазаря Моисеевича на незначительный пост члена Военного совета Северо-Кавказского (затем Закавказского) фронта. Пребывание Кагановича там оказалось счастливым для Леонида Ильича Брежнева. Именно Каганович занимался организацией десанта на Малую землю под Новороссийском, который в брежневские времена стал чуть ли не главным событием Великой Отечественной войны. Там члену ВС представили бравого бригадного комиссара Брежнева, назначенного заместителем начальника политуправления Черноморской группы войск. Экс-нарком дал толчок карьере Леонида Ильича.

- Лазарь Моисеевич, - прошамкал «бровеносец», - лично я приглашаю тебя в мою личную зону. Переходи! Я тебя каким-нибудь адским орденом награжу. Посмертно!

- Лучше я при Сталине страдать буду, чем при тебе! - отказался Каганович.

- Что-то не с тех вы начинаете, - вмешался в процедуру выдвижения кандидатур неугомонный Ницше. - Первым следует обсудить первого еврея...

- Иакова, что ли? Или его деда Авраама? - издевательски вопросил несостоявшийся поп Сосо Джугашвили.

- НЕ ПОЙДЕМ В ВАШЕ БОГОМЕРЗКОЕ ПОЛЧИЩЕ! - выразили протест с неба упомянутые патриархи.

- Ух, какие мы гордые! - окрысился бывший семинарист. - Ты, Авраам, был сводником: отдавал свою жену Сарру в чужие гаремы за плату, выдавая за сестру. Выгнал в пустыню на верную смерть свою наложницу Агарь с маленьким сыном Измаилом. Ты, Иаков, обманом отобрал первенство в роду у брата своего Исава, украл ценное имущество у тестя Лавана.

- С такими-то делами и чего бы им действительно к коммунистам не присоединиться? - удивился ЕБН.

- МЫ РАСКАЯЛИСЬ И ПОТОМ ЖИЛИ ПРАВЕДНО, А ТЫ – НЕТ! - заявили патриархи и смолкли.

- Я имел в виду первого еврея в российской революции – Мартова, - пояснил философ, довольный спровоцированным скандалом.

Ленин с лукавым видом сразу возразил:

- «Хотя Юлий Осипович, как известно, мой большой друг... вернее, бывший друг, но, к сожалению, он – великий талмудист мысли, и что к чему, - это ему не дано...»

- Я в большевистских авантюрах не участвую! - дал свой отказ невидимый Мартов.

- Да всем известно, что вы, меньшевики, согласны участвовать только в дележке денег, добытых большевиками! - усмехнулся Коба.

- Что вы там все глупости говорите?! Первый еврей в революции – это я!

В кабинете появился Троцкий: в пенсне, с бородкой клином. Из затылка у него торчал ледоруб. Лев Давидович передвинулся поближе к Сталину, выдернул объект альпинистского снаряжения из своей головы и попытался тюкнуть им Иосифа Виссарионовича по темечку.

- Меркадер! - возопил тиран. Тут же появился советский диверсант-испанец, убивший Троцкого, вырвал ледоруб из рук своей жертвы – и вернул орудие на его законное место.

- «Он и здесь меня нашел!» - пробормотал, корчась в конвульсиях, свои последние перед смертью слова создатель Красной Армии. (Троцкий это «сказал о Сталине», - пояснил всем присутствующим Молотов).

Новоприбывший тем временем принял облик трансвестита: в женском парике, с накладными грудями, в короткой юбке и обтягивающей кофточке, в черных чулочках с подвязками. В сочетании с бородкой и пенсне это смотрелось гротескно.

- Да Вы половой извращенец, оказывается, Лев Давидович! - ужаснулся целомудренный Ленин.

- Нет, это Вы – словесный извращенец, Владимир Ильич! - в бешенстве завопил Троцкий. - Кто навеки заклеймил меня как «политическую проститутку»?! Вот и маюсь теперь благодаря Вашему похабному злословию!

- А зачем Вы мой «план электрификации всей страны» обозвали «планом электрофикции»? - не замедлил с ответом Ульянов. - А зачем писали, будто я - «диктатор, будущий Робеспьер»?! Я ничего не забываю! Кто испражнялся в остроумии насчет меня: «... Диалектике нечего делать с тов.Лениным. Он обращается с марксистскими «положениями», как с несгибаемыми статьями «Уложения о наказаниях». Сперва находит «подходящую» статью, а затем копошится в материалах обвинительного акта, изыскивая там признаки преступления, формально отвечающие содержанию карательной статьи». Кто направил мне записку, в которой высказывал «очень большое сомнение по поводу Ваших (то есть моих) запретительно-ограничительных предложений насчет приема в партию»? Несмотря на весь Ваш авторитаризм, Вы все же сохранили в себе элементы меньшевистской фронды, это – нет-нет да и прорывалось в Ваших поступках. Разве все это – не шлюховатое поведение?!

- В виде политической продажной бл...ди не того пола ты как нельзя лучше иллюстрируешь то определение, которое я тебе некогда дал: «красивая ненужность», - промурлыкал Джугашвили, щуря свои тигриные очи.

- Слушай, почему в аду у всех такие выразительные глаза? - спросил Ельцин.

- Глаза – зеркало души, - объяснил философ. Пока он давал своему подопечному информацию, Троцкий дал своему главному врагу достойный ответ:

- Помолчал бы уж, «самая выдающаяся посредственность нашей партии»!

- Какие остроумные были люди! - выразил восторг великий мастер афоризмов. – Им бы литературой художественной, а не политикой заниматься!

- Владимир Ильич, - апеллировал Вождь к своему предшественнику, - выскажите, наконец, Ваше истинное мнение об этом враге народа!

- «Чтобы охарактеризовать вам Троцкого, - начал говорить Ленин, хитро щуря свои глазки с выражением непередаваемого злого лукавства, - я вам расскажу один еврейский анекдот... Богатая еврейка рожает. Богатство сделало ее томной дамой, она кое-как лопочет по-французски. Ну, само собой, для родов приглашен самый знаменитый врач. Роженица лежит и по временам, томно закатывая глаза, стонет, но на французский манер: «О, мон Дье»! (О, мой Бог, - тут же перевел с французского Ницше). Муж ее сидит с доктором в соседней комнате и при каждом стоне тревожно говорит доктору: «Ради Бога, доктор, идите к ней, она так мучается...» Но врач курит сигару и успокаивает, говоря, что он знает, когда он должен вмешаться в дело природы... Это тянется долго. Вдруг из спальной доносится: «Ой, вай мир, гевальт!» («Боже мой», - перевел опять Фридрих). Тогда доктор, сказав «Ну, теперь пора», направился в спальную... Вот вспомните мои слова, что, как революционер, Троцкий – страшный трус, и мне так и кажется, что в решительную минуту его прорвет и он заорет на своем языке «гевальт»...

- Я вспомнил это Ваше пророчество, когда при приближении к Петербургу армии Юденича в 1919 году Вы командировали туда Красина, ибо растерявшийся Троцкий (и Зиновьев с ним) обратился к жителям города с воззванием, рекомендуя им защищаться (это против регулярной и технически хорошо оснащенной армии!) постройкой баррикад. Тогда же один товарищ сказал мне, по поводу этой растерянности Троцкого, что «у него шея чешется от страха перед белыми», - мстительно добавил Сталин.

- Герр Бронштейн был трусливым? - не поверил Ницше.

- «Нет, он с-смелый был, – восстановил справедливость Молотов. - Был в ссылке, б-бежал, потом в тюрьме сидел. В Америке жил. В 1905 году п-приехал и стал председателем первого Совета рабочих депутатов в Петербурге, в шестом или в начале седьмого года уехал снова, и второй раз приехал в 1917-м. Средства у н-него имелись. Во-первых, он г-газету издавал, во-вторых, видимо, у него состояние было. Я читал его б-биографическую книгу. Он начинает с того, как с м-матерью поехал в гости к соседу-помещику на Херсонщину. Лет пять ему было, п-пишет, как он играл там с такой же девочкой и обсикался. Такое описывает – н-настолько самовлюбленный человек!

... Троцкий прекрасно в-выступал, очень хорошая дикция. Оказывается, искусству ораторства учился. Когда п-прислушаешься, чувствовался еврейский акцент, но так не очень заметно. Как оратор, сильнее Бухарина. Первого к-класса, конечно... Мог воздействовать на людей наивных в политике. Сильным оратором б-был Бухарин. Ленин послабее. Очень своеобразным оратором б-был Сталин. Он г-говорил тихо, но его всегда слушали – и до революции».

- Бронштейн получил деньги на революцию в России от банкиров Англии и США через своего брата — американского миллионера, - поделился чужими секретами Сатана.

Ленин, которому не чуждо было понятие справедливости, попытался ее восстановить.

- Товарищ Троцкий не поддается какому-то обобщенному определению. «Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК. Но и чрезмерно хвастающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела».

Я в свое время счел нужным напомнить партии о «небольшевизме Троцкого, оговорившись при этом, что небольшевизм так же мало может быть ставим ему в вину лично, как и октябрьский эпизод Зиновьеву и Каменеву». В этом я вижу проявление позиции не отдельного партийного лидера, а целого социального слоя, определенных настроений в партии, выразителем которых время от времени оказывался Троцкий.

Зиновьев, ободренный тем, что Ильич его упомянул, не упустил возможности поиронизировать над своим давным соперником:

- Товарищ «... Троцкий иногда создает такую политическую платформу, на которой может стоять только один человек: сам товарищ Троцкий, ибо на этой «платформе» буквально не остается места даже для единомышленников... Но было бы все же неверно видеть в позиции товарища Троцкого только индивидуальное. Он, несомненно, отражает и нечто более широкое из нашей обстановки».

Ленин счел целесообразным расширить свое пояснение:

- Когда он присоединился к нам, я сказал о Троцком: «... С тех пор не было лучшего большевика».

Лев Давидович комплимент отверг:

- «Не я перешел на позиции большевизма, а большевики «разбольшевичились», перейдя во главе с Лениным на платформу моей теории «перманентной революции».

ЕБН много раз слышал этот загадочный термин, который ассоциировался у него с переворотом в моде на женские прически, и рискнул спросить о его значении у автора теории. К его удивлению, ренегат Троцкий ответил ренегату Ельцину.

- Суть моего открытия: мировая революция возможна лишь в форме одновременного выступления пролетариев всех стран, которое должно продолжаться не иначе, как до полного торжества социализма во всем мире. «Завершение социалистической революции в национальных рамках немыслимо... Социалистическая революция начинается на национальной арене, развивается на интернациональной и завершается на мировой. Таким образом, социалистическая революция становится перманентной в новом, более широком смысле слова: она не получает своего завершения до окончательного торжества нового общества на всей нашей планете».

- Вот уж не знал, что ты – теоретик! - покачал призрачным лбом Борис Николаевич.

- Я - не просто плодотворный революционный писатель, оратор и теоретик, а больше того – революционный пророк! - высокопарно заявил Лев Давидович.

- Слишком с-себя перехваливаете! - не уступил Молотов. - Я вот сейчас Вас п-процитирую: «Можно ли представить себе, что в течение ближайших 40-50 лет европейский социализм будет загнивать, а пролетариат окажется неспособным совершить революцию...» Как раз уже п-прошло 50 лет. Тут Ваш основной, так сказать, недостаток. Европейский п-пролетариат власти не взял!

«Я утверждаю, что у меня нет никаких теоретических или политических оснований думать, что нам вместе с крестьянством легче построить социализм, чем европейскому пролетариату взять власть». А советские рабочие и к-крестьяне социализм построили!

- Лучше бы они этого не делали! - заявил Ницше.

- Тем не менее большевики у меня постоянно воровали идеи, - не уступал Троцкий. - Даже название газеты «Правда» слямзили – я выпускал такое издание за границей. И министров перекрестить в комиссары – мое предложение! И в руководство партии меня сразу же взяли!

- Это п-правда! - признал Вячеслав Михайлович. - «При Ленине не было Политбюро б-без участия Троцкого. Не мыслили даже Политбюро! Все п-подписались. Дескать, мы с ним с-спорим, но это такой человек, что мы не мыслим без него состав Политбюро... Вели идейную б-борьбу очень острую, одновременно говоря, что мы очень высоко ценим Троцкого!»

Биограф Льва Давидовича Дж. Кармайкл: «Троцкий открыл «зеленую улицу» жестокости, присущей всякой гражданской войне: все, вплоть до смертной казни, могло быть оправдано интересами дела. Полное слияние Троцкого с Великой Идеей делало его неумолимым; слово «безжалостно» стало его любимым выражением. Он казнил одного из адмиралов (Счастного) по обвинению в саботаже. Счастный был назначен самими большевиками; он спас Балтийский флот и, преодолевая огромные трудности, привел его в Кронштадт и в устье Невы. Он пользовался большой популярностью среди матросов; твердая позиция по отношению к новой власти делала его совершенно независимым. Это раздражало Троцкого, который самоличновыступил – к тому же единственным - свидетелем; не затруднив себя доказательствами, он просто заявил на суде, что Счастный – опасный государственный преступник, который должен быть «безжалостно» наказан... Троцкий ввел и другую варварскую меру – захват заложников; по его приказу был составлен список родственников офицеров, ушедших на фронт».

В августе 1919 года «иудушка», как его заклеймил некогда Ленин, подписал инструкцию армейским ответственным работникам: «Необходимо немедленно приступить к формированию заградительных отрядов... Каждый комиссар должен точно знать семейное положение командного состава... по двум причинам: во-первых, чтобы прийти на помощь семье в случае гибели командира в бою, во-вторых, для того, чтобы немедленно арестовать членов семьи в случае измены или предательства командира... Особый отдел... должен действовать в тесном сотрудничестве с политотделом и трибуналом, наказания должны следовать как можно скорее за преступлением».

Известен случай жестокой расправы Троцкого с одним из полков, который покинул без приказа линию обороны. Председатель Реввоенсовета приказал расстрелять командование полка. Но и этого ему показалось мало. Полк был выстроен в шеренгу, особисты выдергивали из строя каждого десятого красноармейца и здесь же, на глазах у всех, для острастки других казнили...

Он повинен не только в расправе над командующим 2-й Конной армией Ф. Мироновым, который был оклеветан и погиб в 1921 году в Бутырской тюрьме. Для него идеалы Октябрьской революции как революции мировой были высшей целью, во имя достижения которой он считал вполне моральным перешагивать через любые ценности, включая бесценное – человеческие жизни. Лев Давидович верил в эффективность насилия, террора как метода выправления положения на фронтах. «Полевые трибуналы приступили к работе. Произведены первые расстрелы дезертиров. Объявлен приказ, возлагающий ответственность за укрывательство дезертиров на совдепы, комбеды и домохозяев. Первые расстрелы уже произвели впечатление. Необходима дальнейшая посылка твердых работников», - докладывал он Свердлову с Воронежского фронта.

... В аду повторился уже раз произошедший в реальности скандал. Ворошилов обвинил Троцкого в чрезмерном пристрастии к репрессиям против командного и рядового составов, в расстрелах, в том числе и членов партии. Тот не выдержал и, перебив Клима, закричал: «Вы же лжете совершенно сознательно, как бесчестный каналья, когда говорите, что я расстреливал коммунистов».

Ворошилов: «Сами Вы каналья и отъявленный враг нашей партии...»

Голос: «Призвать к порядку. Канальями называют».

Другой голос: «Какие канальи здесь?»

Ворошилов: «Ладно, черт с ним».

Троцкий: «Что же, меня будут обвинять, что я расстреливал коммунистов, а я буду молчать».

Подвойский: «Вы расстреливали коммунистов. Я список расстрелянных представлю».

Я действовал всегда твердо, как настоящий революционер! - пафосно заявил Лев Давидович.

- Ты революционером настоящим никогда не был, потому что за власть бороться не умел! - выразил свое мнение его всегдашний оппонент. - Я ведь знаю, что многие твои сторонники после кончины Ильича предложили тебе, тогда еще руководителю армии, арестовать меня, Зиновьева и других, как якобы изменников делу революции. Разговор произошел вечером. Наступила ночь, но ты не давал ответа. В это время в моем лагере уже все знали. Это была жуткая ночь. Я тогда благоразумно исчез. Зиновьев в истерике требовал меня найти, меня искали, но безуспешно... На рассвете ты объявил сподвижникам: отказываюсь.

- Я не мог допустить, чтобы партия обвинила меня в самом страшном для революционера грехе - в бонапартизме. Ведь главный закон большевиков: политическая деятельность вне партии контрреволюционна. Обращение к народу или к армии привело бы к возникновению нового Наполеона и погубило бы страну, - объяснил Троцкий.

- Ты был и остался величайшим догматиком – повел себя как волк, не смеющий уйти за красные флажки и предпочитающий вместо этого пулю, - презрительно бросил Джугашвили.

... Сталин появился утром – так же внезапно, как и исчез. Дальше он делал ходы быстро. Во главе армии поставил Михаила Фрунзе. Тот не был человеком ни Троцкого, ни Сталина, поэтому Зиновьев и Каменев поддержали назначение. Политбюро поручило Фрунзе реформировать РККА. От прежней вольницы остались только командирские кадры, новая армия была создана из призванной осенью крестьянской молодежи. Михаил Васильевич страдал язвой. После обострения болезни по решению Политбюро ему сделали сомнительную операцию. Самый великий полководец Гражданской войны умер на операционном столе. Жена, убежденная, что его зарезали, покончила с собой.

Руководить Красной Армией стал верный клеврет Генсека - Ворошилов. Розовый, похожий на лавочника Клим терпеть не мог своего заместителя Тухачевского, которого называл Наполеоном. Схватка между ними была неизбежна. Ворошилов ненавидел и Троцкого. Так что было кому помочь Хозяину провести беспощадную чистку Вооруженных Сил СССР от троцкистов.

Льва Давидовича лишали – одного за другим – всех рычагов власти и видных сторонников. Пришлось идти на огромный риск: оппозиция приступила к отчаянным действиям.

23 сентября 1926 года Сталин написал Молотову: «Если Троцкий в бешенстве и он думает открыто ставить ва-банк, тем хуже для него...» Джугашвили оказался прав – и вопреки сопротивлению Льва Давидовича вывел из Политбюро всех вождей Октября. Зиновьев перестал руководить Коминтерном. С этого момента оппозиции терять стало нечего – и началась открытая яростная война. Накануне XV съезда партии и десятой годовщины организованного им Октябрьского переворота Троцкому в созданном им государстве пришлось организовывать... подпольную типографию, чтобы напечатать свою программу! Он предвидел: на съезде ему не удастся ее огласить – зал, послушный Сталину, заглушит его криками. Но шпионы «чудесного грузина» предупредили заранее об этой «антипартийной выходке». За подпольную типографию сторонников Троцкого тотчас выгнали из партии и арестовали.

На октябрьском (1927 год) пленуме ЦК Лев Давидович так толком и не произнес свою речь. Она была еле слышна - ее прерывали вой, проклятия и ругательства, неумолчные крики «Долой!», «Вон!». Под те же вопли покинул трибуну Зиновьев. В совместных муках Троцкий и собравшиеся в адском кабинете Сталина души пережили все перепитии того «товарищеского», партийного разговора...

«Троцкий. Вы рассказываете, что из партии выходил. Ложь, клевета... термидор... Голос с места. Ну, ну, болтун, помолчи. Троцкий. Грубость и нелояльность, о которых писал Ленин, уже не просто личные качества: они стали качествами правящей фракции, ее политики, ее режима... Основная черта нынешнего курса в том, что он верит во всемогущество насилия – даже по отношению к собственной партии. (Шум.) Бабушкин. «Соц. Вестник» читает. Мелкий буржуа в пролетарском государстве. Скрыпник. Еще одна статья из «Соц. Вестника». Возгласы. Меньшевик! Троцкий. Через Октябрьскую революцию наша партия получила в свои руки могущественный аппарат принуждения, без которого немыслима пролетарская революция. Средоточием диктатуры является Центральный Комитет нашей партии. (Шум.) При Ленине, при ленинском Центральном Комитете организационный аппарат был подчинен революционной классовой политике мирового масштаба. Правда, Сталин, в качестве Генерального Секретаря, внушал Ленину опасения с самого начала... Возгласы. Меньшевик, довольно! Троцкий. Но при ленинском руководстве, при ленинском составе Политбюро генеральный секретариат играл совершенно подчиненную роль. (Шум.) Положение стало меняться со времени болезни Ленина. Подбор людей через секретариат, аппаратная группировка сталинцев получили самостоятельный, независимый от политической линии характер. Вот почему Ленин, взвешивая перспективу своего отхода от работы, подал партии последний совет: «Снимите Сталина, который может довести партию до раскола и гибели». (Шум.) Степанов-Скворцов. Старая клевета! Тальберг. Ах ты, болтун, хвастун! Возгласы. Позор! Тальберг. А у вас правильная политика? Скрыпник. До чего дошел! Гнусность какая! Возгласы. Это ложь! Петровский. Презренный меньшевик Вы! Калинин. Мелкий буржуа, радикал! Троцкий. Изгоняя, лишая работы, арестовывая, правящая фракция действует дубьем и рублем против собственной партии. (Шум). Крики: Долой! Что за гнусность! Меньшевик! Предатель! Нельзя его слушать! Что за издательства над ЦК!... Ярославский.Заупокойная Троцкого. Олос. Похоронный марш!.. Голоса. Шпана ты этакая! Меньшевик!.. Скрыпник. Меньшевик, ступай прочь из партии».

- Вот как «демократически» проходила «борьба с троцкизмом», - заулыбался презиравший демократию «первый имморалист». - А по-моему, герр Бронштейн – никакой не враг социализма, а убежденный революционер. И высеченный на обелиске на его могиле символ - «серп и молот» -вполне отражает суть его личности!

Задумчиво слушавший всю эту перепалку Ленин изложил свою точку зрения:

- Лев Давидович и его сторонники предлагали собственные варианты развития России. Они отрицали возможность построения социализма в такой отсталой стране, как наша, до победы мировой революции. Но реальная практика опровергла это отрицание. Однако, то, что все «оппозиционеры» хотели строить социализм, - факт. И это главное. Отношение к крестьянству? Троцкистско-зиновьевский блок выступал не против крестьянства вообще, а против кулака. Но речь ведь шла не о физическом уничтожении, как это сделал товарищ Сталин, а только о большем налогообложении.

В главном Сталин и Троцкий очень близки. Вполне можно допустить, чтобы они до конца вместе управляли рычагами партийной диктатуры, строя социализм. Столкнула их борьба за личную власть. Волею судьбы один из них оказался на ее самой высшей ступени, а другому история отвела роль непримиримого критика.

Не стоит обольщаться «демократизмом» Троцкого и его сторонников. Это – демократизм оппозиции, своего рода орудие давления на политических противников. Находясь у власти, они демонстрировали иные качества.

... В январе 1929 года Троцкого изгнали из России. И Зиновьев справедливо отметил: протестовать уже не перед кем.

Молотов, улыбаясь, поделился воспоминаниями:

- «Сталин все шутил, что он п-плыл из Ялты в Закавказье, в Сочи, на катере «Троцкий». И говорит, что кто-то его с-спросил: «Долго ты будешь ездить на Троцком?»

- Я весьма удачно пошутил и позднее, - засмеялся Хозяин. - Этого, по меткому определению товарища Ленина, «иудушку», считавшего себя истинным ленинцем, вывозил из России пароход «Ильич».

- Почему Вы сразу не убили его? - тотчас спросил Ницше.

- Сделал огромную глупость: в кои-то веки проявил гуманность. Не ожидал, что и в эмиграции он мне будет так досаждать. Кроме того, Троцкий тогда нужен был живым: ему предстояло стать тем «контрреволюционным центром», в связях с которым можно было бы обвинять врагов. Все я рассчитал на много ходов вперед...

- Далеко не все! - оборвал его Лев Давидович. - Несмотря на твое сопротивление, я сумел развернуть свое движение во всем мире. Мои сторонники располагали 32 периодическими органами печати в 16 странах. Их материалы печатались на 15 языках.

Невзирая на все трудности, мне удалось осуществить задуманное: пусть и не в таких масштабах, как планировалось, но создать группы своих сторонников в ряде стран, которые были в 1938 году объединены в IV Интернационал, существующий и по сей день!

- Советские газеты не зря награждали тебя самыми негативными эпитетами: «предатель», «скользкий слизняк», «бездомная собака», «новый папа Лев XXX» - и напоминали о тридцати сребренниках Иуды Искариота, что и на самом деле являлось кодовым именем, которым обозначался ты на Лубянке! - прорычал кремлевский горец.

- «Так пишут люди, готовящиеся сменить перо на пулемет», - достойно ответил Лев Давидович.

- Слишком много горя ты Советскому Союзу принес, слишком много важных сторонников у тебя было! - патетически воскликнул Жданов. Создатель Красной Армии только презрительно усмехнулся:

- «Троцкому достаточно мигнуть глазом, чтобы ветераны революции стали агентами Гитлера и микадо. По «инструкциям» Троцкого... руководители промышленности, сельского хозяйства и транспорта разрушают производительные силы страны. По приказу «Врага народа №1», будь то из Норвегии или Мексики, железнодорожники пускают под откос поезда на Дальнем Востоке, а высокоуважаемые врачи травят своих кремлевских пациентов. Такая поразительная картина рисуется на московских процессах, но тут возникает трудность. При тоталитарном режиме диктатуру осуществляет аппарат. Но если мои наймиты занимают ключевые позиции в аппарате, то каким образом получилось, что Сталин в Кремле, а я в ссылке?»

Жданов захлопал губами, словно упустивший червяка карась.

- Я предсказал твое, Сталин, ниспровержение с пьедестала. Последняя статья, которую я написал за десять дней до гибели, заканчивалась так: «Нерон был тоже продуктом своей эпохи. Но после его смерти его статуи были разбиты, а имя стерто отовсюду. Месть истории страшнее мести самого могущественного генерального секретаря».

- Нет, моя месть была ужасней! - захохотал Вождь.

... Коба внимательно читал все, что выходило в мировой печати за подписью униженного, но не ставшего на колени злейшего врага. За книги и статьи, направленные против «выдающейся посредственности», «иудушка» расплачивался жизнями своих родных и близких...

Первая жена Троцкого, Александра Львовна Соколовская, с которой он девятнадцатилетним юношей обвенчался в Бутырской тюрьме, жившая в Ленинграде с внуками, была сослана в Сибирь и окончила свои дни в лагере. От первого брака у Троцкого остались две дочери – Зинаида и Нина. Нина умерла от туберкулеза еще во время алма-атинской ссылки отца. Зинаида была выслана из СССР и покончила жизнь самоубийством в Германии в 1933 году. Погибли в Гулаге и их мужья, участники гражданской войны Волков и Невельсон. В лагерь была отправлена сестра Троцкого Ольга, вышедшая замуж за Л.Б. Каменева, и даже сестра его первой жены Александры – Мария Соколовская.

От второго брака с Н.И. Седовой у Троцкого было два сына – Лев и Сергей.

Младший сын, Сергей, профессор Технологического института, ушел из дома, когда Троцкие жили еще в Кремле, заявив, что ему претит политика. Занялся техническими дисциплинами, много работал, выпустил книгу о двигателях. Отказавшись ехать с отцом в изгнание, он был обречен. В январе 1932 года в «Правде» появилась заметка «Сын Троцкого Сергей Седов пытался отравить рабочих». Сосланный к тому времени в Красноярский край, он был объявлен «врагом народа» и погиб в лагерях. Такая же участь постигла и его жену, с которой он развелся за полтора года до ареста.

Когда арестовали Сергея, жена Троцкого Наталья Седова обратилась за помощью к Ромену Роллану, Бернарду Шоу... Много имен прогрессивных деятелей насчитывалось в ее открытом письме. Но те не сказали ни слова, не написали ни строчки.

- Почему? - воззвал Ницше к коллегам. Ему ответил видный романист Теодор Драйзер:

- «Я поразмыслил серьезно, как на молитве, об этом деле, касающемся Троцкого. Я очень сочувствую его сторонникам... но тут встает проблема выбора. Какова бы ни была природа нынешней диктатуры в России – победа России важнее всего...» Словом, победа государства рабочих и крестьян ценнее отдельных человеческих жизней.

Пока тогдашние правозащитники молчали, Сталин, чтобы довести до отчаяния своего врага, физически уничтожил всех родственников Троцкого, включая самых отдаленных. Даже няню его внука!

При загадочных обстоятельствах в Париже скончался младший сын Троцкого Лев Седов (он, как и Сергей, взял фамилию матери). Лев принял неосторожное решение лечь на операцию для удаления аппендицита в клинику на парижской улице Мирабо, которую содержали русские белоэмигранты. Там он и погиб 16 февраля 1938 года. Его оперировал известный хирург, и операция прошла успешно. Тем не менее на следующий день медики застали его в коридоре клиники полураздетым и с высокой температурой: в районе раны у него был небольшой кровоподтек. Немедленно проводится вторая операция. Но она не помогла, и пациент умер.

В кровавом водовороте погибли все дети Троцкого. Из многочисленных родных и близких у него остались только жена да еще восьмилетний внук Сева, сын Зины. О смерти матери Лев Давидович знал и время от времени справлялся об отце, который стал для него мифом. Жена пережила Троцкого на двадцать два года и умерла во Франции в 1962 году.

На него совершали несколько покушений. В Осло группа неизвестных напала на дом, пыталась похитить архивы, а может, его самого. В Париже вскрыли сейф и уничтожили семьдесят килограммов документов. Приехав в Мексику, он поселился в доме художника Диего Риверы, а затем перебрался на виллу в Койоакане, в пригороде Мехико. Вилла, расположенная на улице Вена, была обнесена высокой стеной. Последнее убежище Троцкого охранялось днем и ночью.

20 мая 1940 года на рассвете около двадцати человек в военной и полицейской форме под командой пехотного майора проникли в жилой дом, уверенно, как будто они знали здесь расположение всех комнат, проследовали к спальне, увидели на широкой кровати под одеялами разбуженных выстрелами двух человек и открыли по ним огонь из автоматического оружия. Было выпущено около трехсот пуль. Троцкий и его жена спаслись чудом. Супруги ни за что не уцелели бы, останься они в постели. Оба вовремя забились в угол и упали на пол без движения. Пострадал только внук – пулей задело ногу.

Троцкий понял, что круг замкнулся. Он начал всерьез задумываться о самоубийстве. Каждый день начинался им с фразы: «Они нас не убили этой ночью. Они подарили нам еще один день».

- На самом деле в 1940 году это я сделал подарок товарищу Сталину: организовал убийство Троцкого, - Берия воплотил в жизнь народную мудрость «Себя не похвалишь – стоишь как оплеванный».

Бывший лейтенант испанской республиканской армии Рамон Меркадер раскроил «иудушке» череп...

- Я категорически против принятия этого «врага народа № 1» в состав СНК! - попытался стукнуть призрачным кулаком по фантомному столу Сталин.

- Что скажете, Лев Давидович? - обратился к объекту споров Ленин. Троцкий процитировал строчки из своего завещания:

- «Если бы мне пришлось начинать все сначала, я, конечно, постарался бы избежать той или этой ошибки, но главное направление моей жизни осталось бы без изменений. Я умру пролетарским революционером, марксистом, диалектическим материалистом, последовательным и непримиримым атеистом. Моя вера в коммунистическое будущее человечества не стала менее горячей, фактически сегодня она тверже, чем в дни моей юности... Мы идем навстречу столь трудным временам, что каждый единомышленник должен быть нам дорог. Было бы непростительной ошибкой оттолкнуть единомышленника, тем более группу единомышленников, неосторожной оценкой, пристрастной критикой или преувеличением разногласий».

Хочу также напомнить, что Вы, товарищ Ленин, чтобы подчеркнуть свое доверие ко мне, передали мне чистый бланк Председателя Совнаркома, написав в его нижнем углу: «Товарищи. Зная строгий характер распоряжений тов. Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден, в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело. В. Ульянов – Ленин». Я хранил этот бланк чистым всю свою жезнь».

Меня обвиняют в жестокости – и я не опровергаю эти обвинения. «Расстрел был жестоким орудием предостережения другим... Революционная война – неоспоримое условие нашей политики». Но сравнивать мои действия с теми невиданными репрессиями, которые обрушили на наш народ Сталин и его подручные, нельзя. Это несоизмеримо ни по масштабам, ни по коварству, ни по идеологическмоу прикрытию.

Оппозиция, которую я возглавлял, боролась против сталинской фракции за индустриализацию, за плановое начало, за более высокие хозяйственные темпы, против ставки на кулака, за коллективизацию. Да-да, представьте, все эти знакомые советским людям понятия, неразрывно связанные со сталинскими пятилетками, родились именно в рядах оппозиции. До февраля 1928 года сталинская фракция считала необходимым опираться на крепкого крестьянина и отказывалась жертвовать им в интересах индустриализации. Плановое хозяйство подвергалось осмеянию: мол, мы зависим от дождя, а не от плана. В 1927 году Сталин в борьбе против меня при поддержке Молотова, Ворошилова и других посредственностей заявлял, что «Днепрострой» нам так же нужен, как мужику граммофон вместо коровы». Подумать только: с 1923 года оппозиция требовала подготовки пятилетнего плана и сама намечала его основные элементы. Вот вам и первая «сталинская пятилетка»!

Выдворив меня за границу, Сталин полностью взял на вооружение мои планы. Провел насильственную коллективизацию, «трудовые армии» заключенных стоили города и заводы, страна превратилась в армейскую казарму с жестокой военной дисциплиной. Спрашивается, о чем же мы спорили в середине двадцатых годов, если развитие последующих событий показало, что сам Сталин на деле был троцкистом?!

Против таких аргументов было трудно возразить. Хотя голоса разделились, Троцкого допустили к организации переворота в аду.

- А я второй в революции еврей! - заявил Зиновьев.

- Нет, я! - опроверг его Каменев.

- И эти двое к нам лезут? - опять взбеленился Иосиф Виссарионович. - Враг народа Зиновьев, кто признался на суде: «Мой неполноценный большевизм трансформировался в антибольшевизм, и через троцкизм я пришел к фашизму»? Враг народа Каменев, кто предупредил Троцкого в 1926 году: «Вы думаете, что Сталин размышляет сейчас над тем, как возразить Вам по поводу Вашей критики? Ошибаетесь. Он думает о том, как Вас уничтожить, сперва морально, а потом, если можно, - физически. Оклеветать, организовать провокацию, подкинуть военный заговор, подстроить террористический акт... Сталин ведет борьбу совсем в другой плоскости,чем Вы. Вы не знаете этого азиата...»

- Но ведь я же был прав! - горячился Каменев.

- «Когда на XI съезде в марте 1921 года Зиновьев и его ближайшие друзья проводили кандидатуру Сталина в Генеральные секретари, с задней мыслью использовать его враждебное отношение ко мне, Ленин в тесном кругу... произнес свою знаменитую фразу: «Не советую, сей повар будет готовить только острые блюда». Какие пророческие слова!» - саркастически заметил Троцкий. - И вообще непонятно, чего ты прицепился к Зиновьеву?! Это же твой человек! 18 сентября 1918 года именно он на Петроградской партконференции впервые заявил во всеуслышание: «Мы должны повести за собой девяносто из ста миллионов человек, составляющих население Советской Республики. Остальным нам нечего сказать. Их нужно ликвидировать». Кто придумал сочетание: «Маркс – Энгельс – Ленин- Сталин»? Нет, не Молотов, не Каганович. Открыл эту формулу Зиновьев. А ты его за все благодеяния – к стенке...

- После смерти Ленина именно я и Каменев помогли тебе сохранить пост Генсека. А ты вышиб нас двоих из Политбюро! Я тогда на пленуме ЦК спросил тебя прилюдно: «Знает ли товарищ Сталин, что такое благодарность?» - с горечью вспомнил Зиновьев.

- А я тебе ответил: «Конечно, отлично знаю, это такая собачья болезнь!» - захохотал Вождь.

Но тут же его хорошее настроение от удачной, как ему казалось, шутки, сменилось яростью, когда все обсуждавшиеся кандидатуры были удостоены чести войти в РВК.

- Я, к сожалению, конечно, не еврей, хотя и женат на еврейке... - встрял в дискуссию появившийся в кабинете Бухарин, которого тут же перебил остроумец Радек:

- Коля, ты хочешь быть еще и жидом?! Тебе таки мало, что ты – враг народа?!

- «Бухкашка» прилетела! - сардонически изрек Сталин.

- Странная кличка! - выразил свое мнение вслух Ельцин. - Фамилия его так и подсказывает другое прозвище: Бухарик.

- Оно тебе куда больше подходит, ренегат-пьяница! - обратил на него внимание «дядя Джо».

- Чья бы корова мычала... - затеял перепалку ЕБН, никому не уступавший в разговорах с тех пор, как стал президентом, но обоих перебил новоприбывший Бухарин, который устал ждать своей очереди поговорить:

- Коба, как грубо! Не зря я окрестил тебя «Чингизхан с пулеметом»! Хотя, скорее, ты – Чингизхам! А когда-то ты обращался ко мне по-другому: «Мы с тобой – Гималаи, Бухарчик, остальные – ничтожества. Договоримся!»

- С тех пор много воды утекло... И – крови! - зарычал Вождь. Николай Иванович заметно струхнул и увял, но продолжал теоретизировать:

- Я вообще считаю постановку вопроса о национальности в данных условиях неверной. Может ли быть пятая графа анкеты при коммунизме?!

- Так она есть: «Был ли евреем при социализме?» - радостно встрепенулся Радек.

Хозяин резко прервал обмен остротами:

- Чего приперся?

- Я тоже хочу вершить Адскую Революцию! - объяснил цель своего прихода Николай Иванович.

- Опять ко мне под начало пойдешь? - изумился тиран.

- А что делать?! Я же некогда сказал о тебе: «Мы все стремимся в его пасть, отлично зная, что он нас сожрет!»

- Так-так... И это все, что ты обо мне говорил?

- Нет, конечно. Когда ты в последний раз выпустил меня в Европу, перед самым моим арестом, я в кругу близких знакомых нарисовал твой психологический портрет: «Сталин несчастлив оттого, что ему не удавалось убедить всех, и себя в том числе, что он - самый великий, и это его разочарование и есть его самая человечная черта, фактически его единственная человеческая черта; но вовсе не человеческой, а дьявольской является та черта его характера, что возникла как следствие его несчастливой жизни: он не может не мстить людям, всем людям, и особенно тем, кто выше его или в чем-то его превосходит. Если кто-то говорит лучше, чем он, то этот человек обречен! Сталин не даст ему жить, поскольку такой человек служит постоянным напоминанием о том, что Сталин не самый великий. Если кто-то пишет лучше, чем он, он - конченый человек, потому что только Сталин, только он имеет право быть первым русским писателем».

- И когда ж ты это понял?

- 14 апреля 1925 года в «Правде» была напечатана моя статья с лозунгом, обращенным к крестьянству: «Обогащайтесь, развивайте свое хозяйство и не беспокойтесь, что вас прижмут». Страна вздохнула с облегчением: с падением Троцкого явно наступали добрые перемены! Но после того, как ты при поддержке моей, Зиновьева и Каменева выгнал Льва Давидовича, ты взялся за разорение крестьянства, то есть фактически вернулся к военному коммунизму... А затем пошел дальше: заговорил о коллективизации!

...Это вызвало ярость Бухарина, которой Сталин не ожидал. «Самый значительный и самый ценный теоретик партии», но «мягкий, как воск», по определению Ленина, как считал Коба, должен был подчиниться. Ничего подобного! К изумлению Генсека, весной 1928 года Николай Иванович и его единомышленники – Рыков и Томский – написали записки в Политбюро об угрозе союзу пролетариата с крестьянством, естественно, ссылаясь на Ленина...

Сталин не собирался пока ликвидировать Бухарина. Грядущий диктатор только набирал силу, делал решительный исторический поворот, и ему нужен был теоретик, который все это объяснил бы с точки зрения марксизма. Джугашвили собрал пленум ЦК, и впервые в его докладе прозвучала формула: «Продвижение к социализму... не может не вести к сопротивлению эксплуататорских классов... не может не вести к обострению классовой борьбы». Население огромной страны, которое мало интересовалось политикой, докладов своих лидеров не читало (как и сейчас), не поняло, что это означает. Лишь одиночки сделали для себя жуткий вывод: «Если идет классовая борьба, значит, нужен террор. Если она должна усиливаться, должен усиливаться и террор».

Именно в тот период Сталин и уподобил себя с Бухариным высочайшим горам мира. Тот процитировал фразу Генсека про «ничтожества» остальным членам Политбюро, надеясь вызвать их гнев. Наивный... Они действительно были стаей товарищей, ничтожествами, испытывавшими только страх перед своим вожаком, и ненавидели Бухарина за эту унизившую их откровенность. Сталин в ярости заорал: «Врешь, ты это все выдумал!» - и поверили ему, а не разоблачителю. Так было удобнее всем.

Николай Иванович решил сменить тактику – привлечь на свою сторону двух членов Политбюро – Калинина и Ворошилова, пообещав им «смести Сталина». Калинин заколебался: он, бывший крестьянин, не приветствовал коллективизацию... Кобе пришлось образумить старичка.

Демьян Бедный, официальный поэт партии, проживал в Кремле, и его огромная квартира, мебедь красного дерева, гувернантка, повар и экономка были легендой в голодной писательской среде. Разбогатевший Бедный умел лизать кормящую его руку: в «Известиях» появился фельетон о неких «старичках», власть имущих, путающихся с юными артисточками из оперетки. Калинин, у которого был роман с молоденькой певицей Татьяной Бах (ставшей вдруг ни с того, ни с сего примадонной московской оперетты) все понял: в распоряжении Кобы новое оружие – досье ГПУ. И капитулировал. Ворошилов, весельчак и жуир, у которого морда тоже была в пуху по самые уши, последовал примеру «всесоюзного старосты».

Однако активность Бухарин не снизил. Он провел переговоры с руководителями ГПУ Ягодой и Трилиссером... А в июле 1928 года отправился к поверженному, на тот момент главному сталинскому врагу – Каменеву. «Бухарин, - написал тот Зиновьеву, - потрясен до чрезвычайности, губы прыгают от волнения». Теоретик партии признал прежние раздоры пустяком и призвал бывших супостатов заключить союз против Сталина. «Это Чингисхан... беспринципный интриган, который все подчиняет сохранению своей власти, меняет теории ради того, кого в данный момент следует убрать... Мы с ним разругались до «лжешь», «врешь» и прочее... Разногласия между нами, правыми, и Сталиным серьезней во много раз всех бывших разногласий с вами... Было бы гораздо лучше, если бы мы имели в Политбюро вместо Сталина Зиновьева и Каменева».

- Вот как ты якшался с врагами народа! - завопил величайший в истории деспот. - А вспомни XIV съезд! В своем выступлении Зиновьев объявил: «В партии существует опаснейший правый уклон. Это недооценка опасности кулака, деревенского капиталиста. Кулак, соединившись с городскими капиталистами-нэпманами и буржуазной интеллигенцией, сожрет партию и революцию». Метил он в первую очередь в тебя!

- Все эти мысли Зиновьева ты сам почти дословно высказал через несколько лет, когда уничтожал меня и правых...

- Верно, - согласился Сталин. - Тогда наступила очередь Зиновьева и Каменева. Но ты в то время поддерживал меня, и я тебя страстно защищал: «Крови Бухарина требуете? Не дадим вам его крови!»

- Ну да, ты оставил его кровь для себя, чтоб потом самому высосать, - блеснул остроумием Троцкий. Ницше заулыбался.

- Зачем ты затеял разорение крестьянства? Если бы не это, я шел бы с тобой до конца, - с мукой в голосе проговорила душенька партийного теоретика.

- Ты объявляешь себя марксистом-ленинцем, но ничего в этом учении не понимаешь. Свободное крестьянство и власть партии несовместимы. И рядовые партийные массы это чувствовали. Я уже тогда, на XIV съезде, заявил об этом во всеуслышание; «Если спросить коммунистов, к чему готова партия... я думаю, из 100 коммунистов 99 скажут, что партия более всего подготовлена к лозунгу «бей кулака». А ты хотел кулака спасти!

- А чего ты от него ожидал? - скривился «иудушка». - Его характеристика в моей интерпретации сводится к трем «п»: «полуистерический, полуинфантильный и плаксивый».

- Отзыв Троцкого правомерен? - обратился Ницше к Молотову.

- Не совсем. Бухарин – крупная фигура в п-партии. Был кандидатом, п-потом членом Политбюро, «редактором «Правды», потом был фактическим р-редактором «Коммуниста»... Определенные к-круги ему сочувствовали. Бухарин наиболее п-подготовленный... Был с нами до XVI съезда. Втроем – Бухарин, Сталин и я – все время вместе п-писали документы. Он был главный п-писатель». Я называл его «Шуйский».

Сталин Бухарина называл «Бухарчик», когда б-были хорошие отношения. Бухарин в период Брестского мира б-был левым, а после стал правым. В 1929 году он говорил о в-военно-феодальной эксплуатации крестьян...»

- А как человек какой он был?

- «Очень хороший, очень мягкий. Порядочный, б-безусловно. Идейный».

- Погиб за свою идею?

- «Да, потому что п-пошел против линии партии».

- Достоин уважения?

- «Достоин. Как человек – да. Но был опасный в п-политике. В жизни шел на очень к-крайние меры. Не могу сказать, что это доказано п-полностью, по крайней мере для меня, но он вступил в заговор с эсерами для убийства Ленина. Был за то, чтоб арестовать Ленина. А тогда, когда шла стенка на стенку, б-была такая острота, что Ленина бы казнили».

- Эти обвинения могли сфабриковать?

- «Не думаю... Учтите, в п-политической борьбе все возможно, если стоишь за другую власть. Бухарин выступал п-против Ленина и не раз. Называл его утопистом. И не только – предателем!» Повтори, Николай Иванович, свои п-признания на суде!

- «Сталин был целиком прав, когда разгромил, блестяще применяя марксистско-ленинскую диалектику, целый ряд теоретических предпосылок правого уклона, сформулированных прежде всего мною. После признания бывшими лидерами правых своих ошибок... сопротивление со стороны врагов партии нашло свое выражение в разных группировках, которые все быстрее и все последовательнее скатывались к контрреволюции... каковыми были и охвостья антипартийных течений – в том числе и ряд бывших моих учеников, получивших заслуженное наказание.

...Признаю себя виновным в злодейском плане расчленения СССР, ибо Троцкий договаривался насчет территориальных уступок, а я с троцкистами был в блоке...

Я уже указывал при даче основных показаний на судебном следствии, что не голая логика борьбы позвала нас, контрреволюционных заговорщиков, в то зловонное подполье, которое в своей наготе раскрылось за время судебного процесса. Эта голая логика борьбы сопровождалась перерождением идей, перерождением психологии, перерождением нас самих... которое привело нас в лагерь, очень близкий по своим установкам, по своеобразию, к кулацкому преторианскому фашизму.

Я около трех месяцев запирался. Потом стал давать показания. Почему? Причина этому заключалась в том, что в тюрьме я переоценил все свое прошлое. Ибо, когда спрашиваешь себя: если ты умрешь, во имя чего ты умрешь? И тогда представляется вдруг с поразительной яркостью абсолютная черная пустота. Нет ничего, во имя чего нужно было бы умирать, если бы захотел умереть, не раскаявшись. И наоборот, все то положительное, что в Советском Союзе сверкает, все это приобретает другие размеры в сознании человека. Это меня в конце концов разоружило окончательно, побудило склонить свои колени перед партией и страной. Я обязан здесь указать, что в параллелограмме сил, из которых складывалась контрреволюционная тактика, Троцкий был главным мотором движения. И наиболее резкие установки – террор, разведка, расчленение СССР, вредительство – шли, в первую очередь, из этого источника».

- Чушь, - прокомментировал Лев Давидович.

- «Чудовищность моих преступлений безмерна, особенно на новом этапе борьбы СССР. С этим сознанием я жду приговора...

Еще раз повторяю, я признаю себя виновным в измене социалистической родине, самом тяжком преступлении, которое только может быть, в организации кулацких восстаний, в подготовке террористических актов...

Я признаю себя далее виновным в подготовке заговора «Дворцового переворота»... Я был руководителем, а не стрелочником контрреволюционного дела».

- «Хороший оратор, - одобрил Молотов бывшего друга. - Умеет г-говорить. Речь чистая. Сейчас эти п-процессы сумели затоптать ногами, не переиздают. А ведь все открыто п-печаталось. В зале были иностранные к-корреспонденты, буржуазная пресса левая и гитлеровская, дипломаты, послы присутствовали... Еще и потому были ошибки и большие жертвы, что мы оказались чересчур д-доверчивы к тем людям, которым уже нельзя было доверять. Они уже п-переродились, и мы поздно от них избавились».

- Личные отношения Бухарина и Сталина тоже здесь примешиваются? - поинтересовался Ницше.

- «Личное – я с этим не м-могу согласиться. Это сводит дело, по существу, к м-мелочам. Потому что личное – у к-каждого есть личное, у хороших и у плохих, а почему именно эти люди, которые шли по одному пути, потом повернули в совершенно противоположном направлении? Личный к-карьеризм – это было бы очень мелко, узко. А вот то, что они уже не верят, п-потеряли веру – им нужен другой выход. А другой выход могут указать т-только непримиримые враги Советской власти. Либо я защищаю Октябрьскую р-революцию, либо против нее и ищу сторонников в тех, кто против...

Никуда не удерешь, т-ты уже на виду, ты уже Троцкий, ты уже Бухарин, ты уже должен говорить то, что и раньше говорил, и они повторяли, а в душе уже не верили. Вот это и п-превратило их потом в такие тряпки...»

- Но у обвинения не было никаких фактов, кроме признания обвиняемых, что еще не является доказательством вины, - стоял на своем «первый имморалист».

- «Какое нужно было еще д-доказательство вины, когда мы и так знали, что они виноваты, что они враги! Почитайте Бухарина – это же оппортунист!».

- То, что они не были виноваты, об этом речи не может быть?!

- «Безусловно».

- Я после процесса над ними назвал Зиновьева и Каменева «слизняками». И Бухарин такой же! - безапелляционно вынес приговор Троцкий.

- Хотели б мы на тебя посмотреть, если б ты оказался на нашем месте! - хором заорали все трое.

- А уж как я бы хотел... - облизнулся тигр в человеческом облике по кличке Коба. - И вообще, «бухкашка», чем ты недоволен? Я ведь в реальности применил на тебе твои же теоретические разработки...

- Какие еще разработки?

- Ну, к примеру, вот такую... «Пролетарское принуждение во всех его формах, начиная с расстрела... является методом выработки коммунистического человека из человеческого материала коммунистической эпохи». Вот я из тебя путем расстрела и выработал «коммунистического человека». Ты на суде вполне по-коммунистически заговорил, отбросив свои правые, эсеровские и прочие мелкобуржуазные замашки...

- Чем я тебя породил, тем и убью, сказал Тарас Бульба своему изменнику-сыну, - отпустил очередную шуточку Радек. Ницше глянул на него одобряюще: распознал родственную душу. Любил он остроумных личностей!

- ...А насчет того, что ты – слизняк, с Троцким (в кои-то веки!) я согласен, - продолжал добивать Николая Ивановича его прежний друг. - Вспомни, что произошло на пленуме ЦК, когда тебя решили исключить из партии.

... Микоян предложил Бухарину и Рыкову сразу признаться в антигосударственной деятельности, на что Николай Иванович прокричал: «Я не Зиновьев и не Каменев и лгать на себя не буду!» Недавний их обличитель знал, что «бандиты», которых он так клеймил, - невинны...

По указанию Сталина для подготовки решения насчет новых «отщепенцев» была создана комиссия из 30 человек. Туда вошли и те, кого Хозяин оставил жить (Хрущев, Микоян, Молотов, Каганович, Ворошилов), и будущие смертники (Ежов, Постышев, Косиор, Гамарник, Петерс, Эйхе, Чубарь, Косарев). Все пришли к выводу: Рыков и Бухарин достойны расстрела.

Лишь «добрый» Коба предложил полумеру: «Исключить из членов ЦК и ВКП(б), суду не предавать, а направить дело в НКВД на расследование». Это означало не быструю, а долгую гибель. Крупская и Мария Ульянова, тоже члены комиссии, поддержали «соломоново решение»...

Особую муку принесла Бухарину разыгравшаяся на пленуме безумная сцена.

Ежов: «Бухарин пишет в заявлении в ЦК, что Ильич у него на руках умер. Чепуха! Врешь! Ложь сплошная!»

Бухарин: Я тогда простудился, поехал лечиться в санаторий в Горках и случайно оказался свидетелем этой величайшей трагедии. «Вот же они были при смерти Ильича: Мария Ильинична, Надежда Константиновна, доктор и я. Ведь верно, Надежда Константиновна?»

Та молчала, близкая к обмороку: боялась говорить правду...

Бухарин: «Я его поднял на руки, мертвого Ильича, и поцеловал ему ноги!»

Собравшиеся по-лошадиному ржали над «лжецом». Во исполнение решения комиссии Бухарин и Рыков были арестованы. Пленум постановил, что оба «как минимум» знали о террористической деятельности троцкистов-зиновьевцев. Все их письма и объяснения в ЦК были названы «клеветническими». В это время они уже находились на Лубянке – на первом допросе.

- «Бухкашка, ты как-то признал: «ГПУ свершило величайшее чудо всех времен. Оно сумело изменить саму природу русского человека», - напомнил Сталин.

- И он прав, - вмешался Ницше. - Впервые в России доносительство объявлено доблестью, а тайная полиция – героической организацией.

- Господин философ, ты мне мешаешь. Еще раз влезешь в разговор – пеняй на себя!

- И что ты мне сделаешь, предсказанная мной бестия – жаль, что не белокурая? - с издевочкой осведомился великий литератор. Сталин не сумел придумать достойный ответ (никаких мер воздействия по отношению к неподчиненной ему душе он принять, естественно, не мог) и продолжал мучить Николая Ивановича:

- Так вот, ГПУ совершенно изменило твою природу!

- До такой степени, что встала под сомнение гетеросексуальная ориентация господина Бухарина, - сделал психоаналитический вывод Фрейд.

- Чего-чего? - не понял ЕБН. - Бухарин что, «голубым» стал?

- Да как Вы смеете! - возмутился партийный теоретик.

- Ты лучше почитай свои письма ко мне из тюрьмы и дай товарищам сделать собственные выводы! - не уставал изгаляться Сталин. Бухарин, как почти всегда в жизни, ему подчинился.

- «Ночь 15 апреля 37 года. Коба!.. Вот уж несколько ночей я собираюсь тебе написать. Просто потому, что хочу тебе написать, не могу не писать, ибо и теперь ощущаю тебя как какого-то близкого (пусть сколько угодно хихикают в кулак, кому нравится)... Все самое святое превращено для меня, по словам выступавших на пленуме, в игру с моей стороны...

Хочу сказать тебе прямо и открыто о личной жизни: я вообще в своей жизни знал близко только четырех женщин. Ты напрасно считал, что у меня «10 жен», - я никогда одновременно не жил...»

- Врешь, - оборвал его Сталин. - Это в последние годы ты остепенился – с молодой красавицей-женой. А прежде... Да каждый твой шаг, каждая баба были на счету в НКВД. И вообще, на хрена ты мне все это писал? Я ж тебе не любовник-педераст!

- «Все мои мечты последнего времени шли только к тому, чтобы прилепиться круководству, к тебе в частности... («Прилепиться к руководству» - какая замечательная и откровенная фраза! - прищелкнул фантомным языком Ницше). Чтобы можно было работать в полную силу, целиком подчиняясь твоему совету, указаниям, требованиям. Я видел, как дух Ильича почиет на тебе. (Так может думать только религиозно настроенный «скорбный главою идиот мысли»! - вскипел Ленин). ... Мне было необыкновенно, когда удавалось быть с тобой... Даже тронуть тебя удавалось. (Вот она, педерастическая симптоматика! - предупредил Фрейд). Я стал к тебе питать такое же чувство, как к Ильичу, - чувство родственной близости, громадной любви, доверия безграничного, как к человеку, которому можно сказать все, все написать, на все пожаловаться... И что же удивительного в том, что я за последние годы даже забыл о тех временах, когда вел против тебя борьбу, был озлоблен...»

- Опять брешешь! Ты же столько гадостей наговорил обо мне за границей незадолго до того, как сочинял эту слезливую муру!

- «Книгу я задумал написать. Хотел ее тебе посвятить и просить тебя написать маленькое предисловие, чтобы все знали, что я целиком признаю себя твоим. До чего же ужасно противоречиво мое здесь положение: ведь я любого тюремного надзирателя-чекиста считаю «своим», а он... смотрит как на преступника, хотя корректен. Я тюрьму «своей» считаю... Иногда во мне мелькнет мечта: а почему меня не могут поселить где-нибудь под Москвой, в избушке, дать другой паспорт, дать двух чекистов, позволить жить с семьей, работать на общую пользу над книгами, переводами (под псевдонимом, без имени), позволить копаться в земле, чтоб физически не разрушиться (не выходя за пределы двора). А потом в один прекрасный день X или V сознается, что меня оболгал...»

- Есть у меня любимый анекдот, - захихикал Радек. - В трамвае пьяный навалился на женщину. Та ему заявила: «Может, ты на меня еще и ляжешь?!» «Размечаталась, дура!» - ответил алкоголик. Как будто про тебя сказано, Колюшок!

- «И вот гибну здесь. Режим здесь очень строгий, нельзя даже в камере громко разговаривать, играть даже в шашки или шахматы, нельзя, выходя в коридор, говорить вообще, нельзя кормить голубей в окошке – ничего нельзя. Но зато полная вежливость, выдержка, корректность всех, даже младших надзирателей. Кормят хорошо. Но камеры – темные. И круглые сутки горит свет. Натираю полы, чищу «парашу» - все это знакомо. Но сердце разрывается, что это – в советской тюрьме. И горе и тоска моя безграничны».

На конверте надпись: «Прошу никого до И.В. Сталина данного письма не читать». Но «друг Коба» написал: «Вкруговую» - и с фельдъегерем отослал письмо всем членам Политбюро.

- Так в твою эпоху бандиты на «субботниках» проституток «вкруговую» пускали, - напомнил экс-президенту России его безжалостный гид. Ельцин не ответил: он мучился вместе с Бухариным и со всеми остальными, кто вынужденно разделял страдания жертвы. Сталинских соратников как будто било током, когда зачитывались их реплики на том письме. «Читал. По-моему, писал жулик. Молотов». «Все жульничество: я не я и лошадь не моя. Каганович, Калинин». «Безусловно жульническое письмо. Чубарь».

А Бухарчик все строчил 43 письма – безответных объяснений в любви.

«Здравствуйте, Иосиф Виссарионович! (Уже поумнел – отбросил фамильярность, - одобрительно сказал Сталин). В галлюцинаторном состоянии (у меня были такие периоды) я говорил с Вами часами... К сожалению, это был только мой бред... Я хотел Вам сказать, что был бы готов выполнить любое Ваше требование без всяких резервных мыслей и без всяких колебаний. Я написал уже (кроме научной книги) большой том стихов. В целом – это апофеоз СССР... Первые вещи кажутся мне теперь детскими (но я их переделываю, за исключением «Поэмы о Сталине»)... Я 7 месяцев не видел ни жены, ни ребенка. Несколько раз просил – безрезультатно. 2 раза на нервной почве лишался зрения и раза 2 -3 подвергался припадкам галлюцинарного бреда... И.В.! Разрешите свидание! Дайте повидать Анюту и мальчика! Ну уж если это никак нельзя, разрешите, чтоб Аннушка хоть свою с ребенком карточку принесла... Пусть Вам покажутся чудовищными мои слова... что я Вас люблю всей душой! Как хотите, так судите!»

- Что ты так скептически смотришь на Бухарина? - спросил Ельцин своего проводника по аду. - Вроде ведь искренне мучается, и человек великий...

- «Пафос позы не служит признаком величия; тот, кто нуждается в позах, обманчив... Будьте осторожны с живописными людьми!»

- Архискверно даже я себя чувствую, хотя ко всему происходящему не был причастен. А остальным-то каково! - описал Ильич общее настроение в кабинете. Однако Вождь был неумолим – и коллективная пытка длилась, длилась, длилась...

«10.12.37. Пишу это письмо, возможно, последнее, предсмертное свое письмо. Поэтому прошу разрешить мне писать его... без всякой официальщины...

Я не могу уйти из жизни, не написав тебе последних строк, ибо меня обуревают мучения, о которых ты должен знать. Я даю тебе честное слово, что я невиновен в тех преступлениях, которые подтвердил на следствии...

Мне не было никакого выхода, кроме как подтверждать обвинения и показания других и развивать их: ибо иначе выходило бы, что я не разоружаюсь. Я, думая над тем, что происходит, соорудил примерно такую концепцию: есть какая-то большая и смелая политическая идея Генеральной чистки:

а) в связи с предвоенным временем, б) в связи с переходом к демократии эта чистка захватывает а) виновных, б) подозрительных, с) потенциально подозрительных... Без меня здесь не могли обойтись. Одних обезвреживают так-то, других по-другому, третьих по-третьему... Ради бога не думай, что здесь скрыто тебя упрекаю. Даже в размышлениях с самим собой я настолько вырос из детских пеленок, что понимаю, что большие планы, большие идеи и большие интересы перекрывают все. И было бы мелочным ставить вопрос о собственной персоне наряду с всемирно-историческими задачами, лежащими прежде всего на твоих плечах.

Я не христианин. Но у меня есть свои странности – я считаю, что несу расплату за те годы, когда я действительно вел борьбу... больше всего меня угнетает такой факт. Летом 1928 года, когда я был у тебя, ты мне говорил: знаешь, почему я с тобой дружу? Ты ведь не способен на интригу? Я говорю – да. А в это время я бегал к Каменеву. Этот факт у меня в голове, как первородный грех иудея. Боже мой, какой я был мальчишка и дурак, а теперь плачу за это своей честью и всей жизнью. За это прости меня, Коба. Я пишу и плачу, мне уже ничего не нужно...»

- Ха-ха! - зашипел объект бухаринской любви. - Запись твоего разговора с Каменевым я получил тотчас. И чтобы тебя, дурака и предателя, помучить, спрашивал: «Ты ведь не способен на интригу?» Я дал команду ГПУ передать содержание этой беседы Троцкому, рассчитывая, что он тебя ненавидит и не пожалеет – немедленно опубликует запись. И точно: оказавшись за границей, «иудушка» обнародовал разговор, дал мне в руки бомбу – доказательство сговора правых с прежней оппозицией. А как нагло ты со мной в начале 30-х разговаривал!

... Осенью 1932 года на квартире у Горького на встрече писателей с руководителями партии мастера пера попросили Вождя рассказать что-то о Ленине. Подвыпивший Бухарин, который сидел рядом с Кобой, взял его за нос и предложил:

- «Ну, соври им что-нибудь про Ленина».

Сталин был оскорблен. Горький, как хозяин, растерялся. Коба дал отпор:

- «Ты, Николай, лучше расскажи Алексею Максимовичу, что ты на меня наговорил, будто я хотел отравить Ленина».

Бухарин ответил:

- «Ну, ты же сам рассказывал, что Ленин просил у тебя яд, когда ему стало совсем плохо, и он считал, что бесцельно существование, при котором он точно заключен в склеротической камере для смертников – ни говорить, ни писать, ни действовать не может. Что тебе тогда сказал Ленин, повтори то, что ты говорил на Политбюро».

Сталин неохотно, но с достоинством произнес, отвалясь на спинку стула и расстегнув свой серый френч:

«Ильич понимал, что он умирает, и он действительно сказал мне – я не знаю, в шутку или серьезно, но я вам рассказал как серьезную просьбу, - чтобы я принес ему яд, потому что с этой просьбой он не может обратиться ни к Наде, ни к Марусе, то есть Марии Ильиничне. «Вы самый жестокий член партии», - эти слова Вождь произнес даже с оттенком некоторой гордости.

А как я за твои выходки, «бухкашка», над тобой издевался, играл, будто кошка с мышкой! «Остроумно и весело шутил»!

... 7 ноября 1936 года на Красную площадь, чтобы отметить 19-ю годовщину Октября, супруги Бухарины прошли по пропуску «Известий» на соседние с Мавзолеем трибуны. Сталин заметил их. Неожиданно Ларина, молодая жена Николая Ивановича, увидела, что через густую толпу людей к ним протискивается часовой. Она подумала, что им предложат немедленно покинуть Красную площадь. Но молодой красноармеец отдал честь и сказал: «Товарищ Бухарин, товарищ Сталин просил передать Вам, что Вы не на месте стоите, и просит Вас подняться на Мавзолей».

Николай Иванович обрадовался: неужто опала миновала? Но уже через несколько дней после праздника его ожидали еще более тяжкие испытания. Его не вызывали на Лубянку, но прямо в Кремле в одном из помещений «любимцу партии» (по определению Ленина) начали устраивать очные ставки и с арестованными ранее бывшими троцкистами, и с молодыми учеными и политиками из так называемой школы Бухарина. Г. Сокольников, К. Радек, Л. Серебряков и другие – все говорили о своих «преступных связях» с Бухариным, о существовании подпольного контрреволюционного и террористического центра, во главе которого стоит Николай Иванович. Ефим Цетлин, любимый ученик, в присутствии следователя рассказал, что Бухарин лично дал ему свой револьвер и поставил на углу улицы, по которой должен был проехать Сталин. Вождь избрал в этот день другой маршрут, поэтому покушение не состоялось.

Придя домой после этой очной ставки, Бухарин достал свой револьвер. На золотой пластинке, прикрепленной к рукоятке, было выгравировано: «Вождю пролетарской революции Н.И. Бухарину от Клима Ворошилова». Николай Иванович решил, что ему ничего не остается, как покончить с собой, попрощался с женой и, запершись в кабинете, долго держал оружие в руке, но так и не смог выстрелить в себя. Позднее это повторялось несколько раз. Иногда при жене Бухарин держал револьвер в руке, подбрасывал его немного вверх, а потом прятал в стол. Часто такие вспышки отчаяния кончались истерикой, после которой он долго и трудно приходил в себя.

- Не понял ты, дурак, моего намека! - презрительно бросил ему Сталин. - Не будь ты трусом, легко бы отделался, пустив себе пулю, как Серго!

Бухарин уже не выполнял никаких дел по газете «Известия», хотя и считался по-прежнему ее главным редактором. Он находил в себе силы писать статьи, но только на антифашистские темы. Однако все эти материалы оставались у него в ящиках письменного стола.

В самом конце ноября 1936 года к нему пришла группа незнакомых ему людей из хозяйственного управления Кремля. Он решил, что состоится обыск, которые в кремлевских квартирах не являлись в те месяцы редкостью. Но дело обстояло хуже: ему предъявили предписание о выселении. Он растерялся и не знал, что делать. Особенно его беспокоила судьба огромной библиотеки и архива. Как и куда их перевозить? Неожиданно раздался телефонный звонок по внутреннему кремлевскому телефону - «вертушке». Звонил Сталин. «Ну, как у тебя дела, Николай?» - как ни в чем не бывало спросил Коба. «Бухкашка» не знал, что ответить, потом промямлил, что к нему пришли с предписанием о выселении. Вождь громко посоветовал: «Да гони ты их всех к черту». Непрошенные гости, конечно же, немедленно удалились...

На душу несчастного «любимца партии» было жалко смотреть. Однако, бессильный устоять против воли Хозяина, он продолжал пытать себя и других:

- «... Господи, если бы был такой инструмент, чтобы ты видел всю мою расклеванную и истерзанную душу! Если бы ты видел, как я к тебе привязан... Ну, да все это психология, прости. Теперь нет ангела, который отвел бы меч Авраамов, и роковые судьбы осуществятся. Позволь мне, наконец, перейти к последним моим небольшим просьбам:

а) мне легче тысячу раз умереть, чем пережить предстоящий процесс: я просто не знаю, как я совладаю с собой... я бы, позабыв стыд и гордость, на коленях умолял бы тебя, чтоб этого не было, но это, вероятно, уже невозможно... я бы просил тебя дать возможность умереть до суда, хотя знаю, как ты сурово сморишь на эти вопросы;

в) если... вы предрешили смертный приговор, то я заранее прошу тебя, заклинаю прямо всем, что тебе дорого, заменить расстрел тем, что я сам выпью яд в своей камере (дать мне морфий, чтобы я заснул и не проснулся). Дайте мне провести последние минуты, как я хочу, сжальтесь».

...На суд его, конечно, отправили, там он оболгал и себя, и своих подельников, постоянно прибегая к казуистике. Пытаясь отвертеться от дурацкого обвинения в неудачной попытке убить Ленина, Бухарин извивался, словно змеюка под вилами.

- «Мы поднялись против радости новой жизни, используя крайне криминальные методы. Я отвергаю обвинение в попытке убийства Ленина, но я руководил бандой контрреволюционных приспешников, которые пытались уничтожить дело Ленина, с таким грандиозным успехом претворяемое товарищем Сталиным...

Я признаю себя виновным в том, что был руководителем, а не стрелочником контрреволюционного дела. Из этого вытекает, как это всякому понятно, что многих конкретных вещей я мог и не знать... но ответственности моей это не снимает». Его прошение заканчивается так: «Я стою на коленях перед Родиной, партией, народом и его правительством и прошу... о помиловании».

Ему вторил подельник - Генрих Ягода: «Перед всем народом и партией стою на коленях и прошу помиловать меня, сохранить мне жизнь».

- Как интересно, - забормотал Ницше, - теоретик и практик террора, интеллигент и палач, оба – марксисты-атеисты, стоят на коленях, словно перед Богом... Перед партией?!

- Какой, к черту, партией?! Людовик XIV изрек: «Государство – это я». Маяковский написал: «Партия и Ленин – близнецы-братья». А я говорю: «Государство и партия – это я, Ленин и Сталин – близнецы-братья». Вот передо мной потому все и встали на колени!

- Когда за мной пришли, я понял: история с прошениями была лишь последней пыткой – пыткой надеждой, - прошептала душенька Николая Ивановича.

... Всех приговоренных расстреляли.

- Так берем Бухарина или нет? - вопросил практичный Дзержинский. Он умер гораздо раньше всех этих событий, за них и их последствия лично не отвечал, а потому страдал куда меньше других. Ему не ответили: почти все болтали между собой, испытывая «отходняк» после мук.

- Прекратить треп! - возмутился Старик.

Молотов: «Ленин не любил, к-когда во время заседания разговаривают... хотя сам он успевал переводами заниматься с английским словарем, пока прения идут. Да, да. А Троцкий, например, читал к-какую-нибудь книгу во время заседания Политбюро. Но, когда во время з-заседания шушукались, Ленин очень не любил. Не п-признавал совершенно курения. Сам не курил. Шепот, р-разговоры всякие его страшно раздражали».

Технический секретарь председателя правительства Фотиева: «На одном из заседаний Совнаркома я, как всегда, ведала протоколами заседания, подписывала постановления, ко мне подошел один из участников совещания и стал что-то спрашивать, а Ленин мне записку: «Я Вас выгоню, если Вы будете продолжать разговоры во время заседания».

- Мне кажется, - заявил Троцкий, - что мы ошибочно набираем в СНК только политиков. А ведь без военных в любой революции не обойтись. Предлагаю включить в комитет товарища Тухачевского!

«Красный Наполеон» возник в кабинете.

- Это немецкий шпион! - зарычал кремлевский тигр.

- Он – великий полководец! - возразил «иудушка».

- Он проиграл сражение под Варшавой!

- Я потерпел поражение из-за Вас, товарищ Сталин. Вы развернули Первую конную армию на Львов, хотя она должна была помочь моему фронту разбить поляков!

- Молчи, ты умирал с моим именем на устах!

- Я верил Вам до последнего! Считал, что мои заслуги перед партией и страной меня спасут!

- Какие там заслуги! - не сдавался Вождь.

- Победы над Колчаком, теми же белополяками, подавление мятежа в Кронштадте, а особенно – антоновского восстания. Доложите об этой своей кампании подробнее, товарищ Тухачевский, и пусть члены Совета Народных Комиссаров сами рассудят, достойны ли Вы стать их коллегой, - предложил бывший председатель Реввоенсовета.

- В связи с тем, что находившиеся в зоне восстания советские бойцы были сагитированы бунтовщиками и потому небоеспособны, по моему предложению в Тамбовскую губернию ввели свежие, не подвергавшиеся пропаганде со стороны повстанцев полки Красной Армии, отряды ЧК и ЧОН, курсантов и «интернационалистов», в том числе китайские и венгерские. Общая численность наших войск превысила 150 тысяч человек. Прибыло 9 кавалерийских дивизий и бригад, 6 бронеотрядов, 5 автоотрядов с крупнокалиберными пулеметами, несколько бронепоездов. Два авиаотряда насчитывали больше 40 самолетов.

Антоновцы дрались храбро. «Они не щадят себя в бою, а также своих жен и детей, бросаясь на пулеметы, как волки», - докладывал я в ЦК. Именно тогда появилась поговорка «тамбовский волк».

«В районах прочно вкоренившегося восстания приходится вести не бои и не операции, а, пожалуй, целую войну, которая должна закончиться прочной оккупацией восставшего района... ликвидировать самую возможность формирования населением бандитских отрядов. Словом, борьбу приходится вести в основном не с бандами, а со всем местным населением». Я опасался, что, если затянуть войну, Красная Армия начнет переходить на сторону повстанцев.

Я приказал сжигать дотла мятежные деревни, конфисковывать имущество и угонять скот. Стоит сравнить карту Тамбовской губернии 1913 года и после 1921 года: на первой отмечены населенные пункты, которых нет на остальных. И не маленькие «неперспективные» деревни – а села с населением в тысячи человек. Бунтовщики были уничтожены, а населенные пункты сожжены.

Антоновцы ушли из деревень, базировались в лесах. Они не хотели подвергать риску своих близких. Тогда ВЦИК издал постановление № 130 о создании концентрационных лагерей для членов семей повстанцев. Это были просто участки луга, огражденные колючей проволокой. Если концлагерников и кормили – то лишь сырой картошкой и гнилыми овощами. Детей, которые могли ходить, сразу отделяли от матерей и гнали в другие лагеря. Уборных не имелось. Охрана – в основном нерусские.

Согласно приказу № 130, если партизан не выходил из лесу и не сдавался через две недели после заключения семьи в концлагерь, его близких отправляли в Северные лагеря («на переработку»). Фактически в этом не было необходимости, мерли и здесь.

- Гляньте, насколько вы, большевики, опередили Гитлера с идеей концлагерей! - удивился Ницше. - Почему я об этом ничего не слышал?

- Не знаю, - пожал плечами Тухачевский. - Операции Красной Армии не скрывались. В газетах печатались списки расстрелянных, необходимость и полезность красного террора обсуждалась в прессе, так же подробно сообщалось и про восстание. Газеты выходили с заголовками: «Губерния объявлена на положении Кронштадта!», «Мы уничтожаем семьи бандитов – они должны отвечать за них!», «Травить их удушливым и отравляющим газом!».

Я исполнил этот наказ партии. 12 июня я подписал приказ об использовании газов. На Тамбовщину направили химический полк, пять химкоманд, специальные снаряды. У одного только села Пахотный Угол газами было убито 7 000 крестьян, в том числе женщин и детей, прятавшихся в лесу. Послушайте свидетелей.

... Вскоре после газовой атаки ребятишки пошли в лес за ягодой: «После красных у нас в деревне с едой было плохо»... Войдя в лес, мы заметили, что листва и трава имеют какой-то красноватый оттенок, мы никогда такого не видели... кругом лежали трупы людей, лошадей, коров в страшных позах, некоторые висели на кустах, другие лежали на траве, с набитым землею ртом, и все в очень неестественных позах. Ни пулевых, ни колотых ран на их телах не было. Один мужчина стоял, обхватив руками дерево. Кроме взрослых, среди трупов были дети».

Придя в себя после газовой атаки и дав оклематься всем присутствующим в кабинете, маршал продолжил доклад:

- К октябрю 1921 года восстание было почти полностью подавлено. Отдельные отряды уже не имели связи друг с другом, но сопротивлялись до осени 1922 года.

- Сколько ж Вы людей в могилу отправили? - поинтересовался «первый имморалист».

- Всю 70-тысячную Единую армию Антонова можно смело считать покойниками. Число истребленных крестьян – порядка 100-150 тысяч. Потери Красной Армии – не менее 10 тысяч.

- Подумаешь! - поморщил нос Сталин. - У меня есть вояка покруче! Где товарищ Жуков?

- В хрущевской зоне проходит курс страданий от лучевой болезни, - доложил Берия.

- Как это его угораздило?

- Будучи первым заместителем министра обороны, он отдал приказ 40-тысячной дивизии пройти через эпицентр ядерного взрыва сразу после его проведения...

- Зачем такие сложности? Проще было бы взорвать бомбу прямо над ними...

- Я хотел проверить, как личный состав выживет в зоне радиационного поражения и какое время после этого похода сможет сражаться, - объяснил появившийся Маршал Победы.

- И каков результат?

- Сражаться могли еще пару недель. Половина затем умерла быстро, остальные – медленно и достаточно долго... Теперь вот я вместе с каждым из этих сорока тысяч умираю от лучевой...

- Долго еще?

- Двадцать тысяч осталось. Но, как закончится, все начнется сначала...

- Ерундой занимались, товарищ Жуков! И опыты на животных, и разведданные по атомному проекту, добытые у американцев, и сведения о последствиях взрывов в Хиросиме и Нагасаки дали столько информации, что вполне можно было бы обойтись без подобного эксперимента. Не бережете Вы людей...

- Кто бы говорил! - хмыкнул Троцкий.

- Вот, видите, товарищ Жуков и есть истинный большевистский Наполеон! Наглядный, так сказать, пример бонапартизма! - Коба выразил «иудушке» ноль внимания и фунт презрения, одновременно поддев своего заместителя по Верховному Главнокомандованию.

Жуков обиделся и повторил фразу, сказанную им на пленуме ЦК КПСС, когда он, разжалованный из министра обороны СССР в пенсионеры, покидал зал:

- «... Бонапарт, Бонапарт! Бонапарт войну проиграл, а я- выиграл!»

- Как смеете Вы равняться со мною! - раздраженно прошипел император.

- Чего с тобою равняться, когда ты мне не ровня! - отбрил французишку Георгий Константинович. - Тактик ты был хороший, не отрицаю. А стратег – никудышный! Треть всех своих кампаний профукал! Войну в Египте вчистую проиграл, всего с несколькими сотнями людей домой вернулся! Булонский лагерь устроил на берегу Ла-Манша, полтора года просидел - Англию так и не атаковал! Не закончив кампании в Испании, кинулся очертя голову на Россию. Ты, самоназванный гений, не знал о гибельности войны на двух фронтах?! В результате был разгромлен и там, и там! О кампаниях 1813, 1914 и 1915 годов и говорить не хочу – результат известен: русские с союзниками оказались в Париже, а ты – на островах, сначала на Эльбе, затем на Святой Елене. Выигрывал ты только у бездарей, когда же мерился силами с действительно великими полководцами – Кутузовым, Веллингтоном, проигрывал. И в решающих своих баталиях получал по сусалам: вспомни Бородино, Лейпциг, Ватерлоо!

- В битве под Москвой восторжествовали мои войска! Мы потеряли 29 тысяч солдат, русские – 52 тысячи. Вдобавок твои соотечественники ушли с поля боя, да еще 20 тысяч раненых бросили на нашу милость, они потом чуть ли не все погибли...

- Это – всего лишь тактический перевес, пиррова победа! Бородино сломало хребет и дух твоей Великой армии. Твоя слава – во многом результат хорошей пропаганды!

- Да как ты смеешь! Я больше половины из своих 60 сражений выиграл с меньшим количеством войск, чем у неприятеля, и почти всегда терял меньше личного состава. А ты во всех своих битвах имел двух-трехкратное численное преимущество, солдат и офицеров не жалел, за что на фронте тебя жутко боялись! Ты – просто мясник в маршальском мундире!

- Зато я остался непобедимым!

- Врешь! Под Вязьмой 5-я армия, входившая в состав твоего фронта, была почти полностью уничтожена! И разве ты не несешь ответственности за поражения летом и осенью 1941 года, когда служил начальником Генерального штаба?

- Тебе хорошо говорить – ты на протяжении почти всей своей карьеры был сам себе начальник, а я выполнял дурацкие и самоубийственные приказы партийного руководства, ничего не смыслящего в военном деле!

... Через несколько дней после начала войны члены Политбюро приехали в наркомат обороны. Войдя в кабинет Тимошенко, Сталин тут же заявил, что они прибыли для ознакомления на месте с поступающими сообщениями с фронтов и выработки дополнительных мер. По знаку наркома в кабинете остались Жуков и Ватутин, заместитель Георгия Константиновича.

- «Ну что там под Минском? Положение не стабилизировалось?» - спросил Генсек начальника Генштаба.

- «Я еще не готов докладывать».

- «Вы обязаны постоянно видеть все как на ладони и держать нас в курсе событий, сейчас Вы просто боитесь сообщать нам правду».

Жуков, будучи еще до приезда членов Политбюро во взбешенном состоянии, не выдержал:

- «Товарищ Сталин, разрешите нам продолжать работу».

- «Может, мы вам мешаем?» - съехидничал Берия.

- «Вы знаете, обстановка на фронтах критическая, командующие ждут от наркомата указаний, и потому лучше, если мы сделаем это сами – наркомат и Генштаб».

- «Указания можем дать и мы», - огрызнулся Лаврентий Павлович.

- «Если сумеете – дайте», - не уступал Георгий Константинович.

- «Если партия поручит – дадим», - стоял на своем Берия.

- «Это если поручит, - не меняя резкости тона, ответил начальник Генштаба, - а пока дело поручено нам».

Наступила пауза. Жуков подошел к Хозяину:

- «Извините меня за резкость, товарищ Сталин, мы безусловно разберемся, приедем в Кремль и доложим обстановку».

Генсек посмотрел на Тимошенко.

- «Товарищ Сталин, мы обязаны сейчас в первую очередь думать, как помочь фронтам, а потом уже вас информировать», - сказал Тимошенко.

- «Вы делаете грубую ошибку, отделяя себя от нас... о помощи фронтам надо думать вместе, - ответил Коба. Затем обвел удрученным взглядом членов Политбюро и сказал: - Действительно, пускай они сами сначала разберутся, поедемте, товарищи».

И первым вышел из кабинета. Выходя из наркомата обороны, он всердцах бросил: «Ленин создал наше государство, а мы все его просрали».

- Вот откуда наши поражения – истинные катастрофы, крупнейшие в мировой истории! - разгорячился Маршал Победы. - Под Сталинградом попали в окружение 230 тысяч немцев, итальянцев, румын, в плен – 93 тысячи. Это все знают. Но у нас предпочитают не вспоминать, что под Киевом оказались в «котле» почти 2 миллиона советских солдат, а в плену – 660 тысяч! Ненамного меньше потери были под Минском в том же 1941-м году и под Харьковым – летом 1942-го! И это все – благодаря Вашему «мудрому» руководству, товарищ Сталин! За то, что я настаивал на отводе войск из киевской западни, Вы меня сняли с должности начальника Генштаба!

- Никто не отрицает Ваших способностей и заслуг, товарищ Жуков, - в бешенстве процедил Хозяин, - но нельзя отрицать то, что Вы любите привирать и преувеличивать свои достижения. Почему Вы в своих мемуарах нарисовали меня подлинно великим стратегом, раз сами так не считаете?

- В начале войны Вы были скверным военачальником и не знали военной науки. Доказательство тому – Ваша критика в адрес выдающихся немецких генералов. «Мы обязаны с точки зрения интересов нашего дела и военной науки, - писали Вы, - раскритиковать не только Клаузевица, но и Мольтке, Шлиффена, Людендорфа, Кейтеля и других носителей военной идеологии в Германии». Перечисленные Вами генерал-фельдмаршалы были не только идеологами германского милитаризма, но и высшими военными руководителями Германии от франко-прусской до Второй мировой войны, одержавшие множество побед. «Нужно покончить с незаслуженным уважением к военным авторитетам Германии, - отмечали Вы. - Что касается, в частности, Клаузевица, то он, конечно, устарел. Смешно теперь брать уроки у Клаузевица». Учиться не смешно ни у кого, кто обладает знаниями и опытом, и в годы Отечественной войны мы, советские полководцы многому научились у своих противников. Весьма небрежно Вы отозвались даже об Энгельсе, «ошибочные оценки которого незачем отстаивать с пеной у рта».

На практике Ваше невежество привело к катастрофам 1941-1942 годов. Ваша жесткая система контроля над армией не допускала самостоятельных действий генералов и маршалов. Полководцем в этой системе могли быть только Вы сами, равно как и Гитлер лично принимал все важнейшие стратегические решения. Но Вы, к несчастью, полководческим опытом в 1941 году не обладали, и это увеличило жертвы Красной Армии. К Вашим принципиальным ошибкам следует отнести и нерациональную дислокацию наших войск в 1941 году, когда они были сосредоточены в пограничных выступах и легко попадали в окружение, и свойственную Вам гигантоманию, когда масса боевой техники никак не соотносилась с количеством специалистов, способных этой техникой управлять. Ваше стремление во что бы то ни стало наступать и следовать принципам стратегии сокрушения приводило только к неоправданным потерям, потому что состояние Красной Армиии требовало преимущественно оборонительного способа действий и стратегии измора. - В те дни Вы часто вызывали к себе руководителей наркоматов, ставили им большие задачи и требовали их выполнения в короткие сроки, не считаясь с реальностью.

Начиная с середины войны Вы стали поступать более мудро, так как поднабрались опыта, и уже на равных со мною могли принимать участие в разработке сложных стратегических операций.

- Да вы, военные, меня сами дезинформировали в 1941-м! С фронтов слали донесения, где, как правило, занижались наши потери и преувеличивались потери немцев. Все это вселяло в меня убеждение, что, неся такой урон, враг не может это долго выдержать и скоро потерпит поражение.

Вы, товарищ Жуков, как и Наполеон, во многом всего лишь – результат, как сейчас говорят в России, хорошей «пиар-кампании». Вы столько чужих заслуг себе приписали! Лаврентий, зачитай приказ министра Вооруженных Сил от 9 июня 1946 года!

«Совет Министров Союза ССР постановлением от 3 июня с.г. утвердил предложение Высшего Военного Совета от 1 июня об освобождении Маршала Советского Союза Жукова от должности Главнокомандующего Сухопутными Войсками и этим же постановлением освободил Маршала Жукова от обязанностей Заместителя Министра Вооруженных Сил.

...Маршал Жуков, утеряв всякую скромность и будучи увлечен чувством личной амбиции, считал, что его заслуги недостаточно оценены, приписывая при этом себе в разговорах с подчиненными разработку и проведение всех основных операций Великой Отечественной войны, включая те операции, к которым он не имел никакого отношения.

Более того, Маршал Жуков, будучи сам озлоблен, пытался группировать вокруг себя недовольных, провалившихся и отстраненных от работы начальников и брал их под свою защиту, противопоставляя себя тем самым Правительству и Верховному Главнокомандованию.

Вопреки изложенным заявлениям Маршала Жукова на заседании Высшего Военного Совета было установлено, что все планы всех без исключения значительных операций Отечественной войны, равно как планы их обеспечения, обсуждались и принимались на совместных заседаниях Государственного Комитета Обороны и членов Ставки в присутствии соответствующих командующих фронтами и главных сотрудников Генштаба, причем, нередко привлекались к делу начальники родов войск.

Было установлено, далее, что к плану ликвидации сталинградской группы немецких войск и к проведению этого плана, которые приписывает себе Маршал Жуков, он не имел отношения: как известно, план ликвидации немецких войск был выработан и сама ликвидация была начата зимой 1942 года, когда Маршал Жуков находился на другом фронте, вдали от Сталинграда.

Было установлено, далее, что ликвидация Корсунь-Шевченковской группы немецких войск была спланирована и проведена не Маршалом Жуковым, как он заявлял об этом, а Маршалом Коневым, а Киев был освобожден не ударом с юга, с Букринского плацдарма, как предлагал Маршал Жуков, а ударом с севера...

... Признавая заслуги Маршала Жукова при взятии Берлина, нельзя отрицать, как это делает Маршал Жуков, и того, что без удара с юга войск Маршала Конева и удара с севера войск Маршала Рокоссовского Берлин не был бы окружен и взят в тот срок, в какой он был взят.

Высший Военный Совет, рассмотрев вопрос о поведении Маршала Жукова, единодушно признал это поведение вредным и несовместимым с занимаемым им положением...»

- Товарищ Жуков, бесспорно, способный п-полководец, - признал Молотов. - Но приврать любит. Вот, в одном интервью ему «корреспондент В. Песков задает в-вопрос: «Не было ли опасным держать управление решающим сражением так близко от фронта?» Речь идет о штабе Западного фронта в деревне Перхушково во время Московской битвы. Жуков отвечает: «Риск был. Ставка мне говорила об этом. Да и сам я разве не понимал? Но я хорошо понимал и другое: оттяни штаб фронта – вслед за ним оттянутся штабы армейские, дивизионные. А этого допустить было нельзя...»

- «Врет! - резко заявил сталинский любимец, Главный маршал авиации А.Е. Голованов. - Он ставил перед Сталиным вопрос о том, чтобы перенести штаб Западного фронта из Перхушково за восточную окраину Москвы, в район Арзамаса. Это означало сдачу Москвы противнику. Я был свидетелем телефонного разговора Сталина с членом Военного совета ВВС Западного фронта генералом Степановым – тот поставил этот вопрос перед Сталиным по поручению командования фронтом. Сталин ответил: «Возьмите лопаты и копайте себе могилы. Штаб Западного фронта останется в Перхушково, а я останусь в Москве. До свидания». Кроме Степанова об этом знают Василевский и Штеменко. Жуков есть Жуков, но факт есть факт».

- Лично Жукову «Сталин ответил, что, если Жуков перейдет к Белорусскому вокзалу, то он займет его место». И это – не единичный случай, - продолжил Вячеслав Михайлович. - «В книге Жукова есть не с-совсем объективные места. Там, где на фронте дела шли хорошо, это как будто з-заслуга Жукова и его предложение. Там, где мы терпели п-поражение и допускали ошибки, якобы виноват Сталин.

В Варшаве п-произошло восстание. На улицах этого города лилась кровь п-польских патриотов. О начале и намерении этого в-восстания мы не знали. Оно было спровоцировано Миколайчиком с той целью, чтобы до прихода с-советских войск в Варшаву сформировать правительство и тем самым поставить Советский Союз перед фактом. После того, как мы узнали о в-восстании в Варшаве, была спланирована операция. Операция оказалась н-неудачной. Жуков в своей книге пишет об этой операции, что к ней не имел отношения, что она проводилась по п-предложению Сталина. Прочитав книгу Жукова, я в Генштабе п-поднял материалы. Оказалось, что Жуков грешит искажением истины: там с-стоит его подпись».

- И о твоем, Жуков, моральном облике не мешало бы вспомнить, - влез в разговор Берия. - Я не стану упоминать твоих ППЖ, походно-полевых жен, в этом деле кто из нас, мужчин, без греха... Но вот мародерствовать народному герою, советскому маршалу, коммунисту – стыдно... Послушайте показания твоего дружка. Генерал Крюков, опускаясь все ниже и ниже, ты превратился по существу, в мародера и грабителя. Можно ли считать, что таким же мародером и грабителем был Жуков, который получал от тебя подарки, зная их происхождение?

Крюков: - «Жукову... я отправил дорогие отрезы, ковры, посуду и много чего другого. А также и многим еще генералам».

- При каких обстоятельствах твоя супруга, певица Лидия Русланова преподнесла жене Жукова бриллиантовую брошь, присвоенную ею в Германии?

Крюков: - «В июне 1945 года, на следующий день после парада Победы Жуков устроил банкет на своей подмосковной даче. Русланова произнесла тост за верных жен, восхваляла жену Жукова и преподнесла ей брошь. При этом она сказала: «Вот – правительство не придумало орденов для боевых подруг». И вместо этого преподнесла ей брошь».

- Вы оба раболепствовали перед Жуковым, зная его любовь к лести. И вами было пущено выражение «Георгий Победоносец»! Жаль, товарищ Сталин, что после войны (хорошо хоть на короткий срок) Вы отменили смертную казнь. Благодаря этому Крюков получил только 25 лет лагерей, а Русланова – 10 лет. Не считаешь, что они это заслужили, дав на тебя показания, Георгий Константинович?! - веселился Берия.

Жуков ответил достойно, как подобает великому человеку:

- Я Крюкова простил. Мне не привыкать к вероломству друзей. Узнав о смещении меня с поста Минобороны, я спросил: «Кого назначили вместо меня?» - «Малиновского». - Хотелось выругаться. Ведь он за меня не заступился, наоборот – топил, желая занять мое место. Но я просто пошутил: «Хорошо, что не Фурцеву».

- Откуда такое христианское всепрощенчество? - изумился Ницше.

- Да при моем снятии вообще никто из моих соратников за меня не заступился! Потом во время застолий я всегда их приглашал и произносил тост: «В трудную минуту вы предали меня. Однако вы – мои боевые друзья, других у меня не будет, и я пью за ваше здоровье и успехи». Но это уже потом было, при Брежневе, когда мне режим ослабили, ведь при Хрущеве я фактически сидел под домашним арестом...

- Жаль, что я не сумел уговорить товарища Сталина тебя расстрелять! - пожалел вслух Берия. - Он всего лишь назначил тебя на второстепенный Одесский военный округ. Я доказывал Иосифу Виссарионовичу, что опальный маршал горит местью и готовит вместе с преданными ему офицерами военный заговор. Ряд «заговорщиков» уже отправили в тюрьму...

Сталин вспомнил былое:

- Я, выслушав предложение об аресте, сказал: «Нет, Жукова арестовать не дам. Я его хорошо знаю. Я его за четыре года войны узнал лучше, чем самого себя».

... Жуков командовал округом, а по всей стране одного за другим брали его бывших подчиненных и людей из его окружения. Арестованных обвиняли в том, что они участвовали в заговоре, во главе которого стоял Георгий Константинович.

Оказавшись в руках бериевских «забойщиков», маршал Новиков подписал показания, в которых говорил, что Жуков «очень хитро и в осторожной форме... пытается умалить руководящую роль в войне Верховного Главнокомандования, и в то же время Жуков, не стесняясь, выпячивает свою роль в войне как полководца и даже заявляет, что все основные планы военных операций разработаны им».

В общей сложности по делу Жукова сидели около сотни генералов – без суда. Новый министр госбезопасности Семен Денисович Игнатьев, принимая после своего арестованного предшественника Абакумова дела, спросил Сталина:

- «Что с ними делать? Может быть, пропустить их через Особое совещание и отправить в лагерь?»

Вождь ответил министру через Лаврентия Павловича. Игнатьев добросовестно записал – товарищ Сталин, как передал товарищ Берия, сказал: «Пусть еще посидят».

Эти генералы были арестованы только на основании материалов прослушивания их разговоров. Аресты среди окружения Жукова шли почти до самой смерти Генсека.

Кобе принесли запись разговора «Георгия Победоносца» с женой. Маршал считал, что на него «капает» министр обороны Булганин:

- «Я раньше думал, что Сталин принципиальный человек, а он слушает, что ему говорят его приближенные. Ему кто-нибудь скажет, и он верит. Вот ему про меня сказали, и я в немилости. Ну, х... с ними, пусть теперь другие повоюют».

На самом деле этот конфликт был связан не столько с ревностью Сталина к военной славе, сколько с его недовольством мародерством: хищением трофейного имущества из Германии, главным образом картин известных мастеров и других ценностей, которые не сдавались в Государственное хранение (Гохран), а присваивались в личную собственность. Даже любимец Хозяина маршал Голованов был уволен из армии за то, что вывез по частям весь загородный дом-виллу Геббельса, причем это было сделано с помощью находящейся под его командованием авиации дальнего действия. Крюков и его жена Русланова украли из побежденной страны 132 подлинных живописных полотна и огромное количество других ценностей. Агенты МГБ, осуществившие по личному распоряжению Сталина тайный обыск квартиры и дачи Жукова, обнаружили там склад трофейных ковров, мехов, золотых часов и прочей «мелочи», «55 ценных картин классической живописи в художественных рамках», часть которых, как было определено, была «вывезена из Потсдамского и других дворцов и домов Германии».

Для Сталина, который украшал стены комнат на даче в Кунцево фотографиями-репродукциями картин, которые он вырезал из журнала «Огонек», этот грабеж трофеев оказался неожиданным. В нем участвовала партийно-государственная элита. Немалое число высших чиновников заменяли в своих квартирах и дачах казенную мебель на роскошные немецкие гарнитуры.

Серьезно наказывались лишь крайние проявления этого мародерства. В умеренных размерах он прощался. Картины известных мастеров, безусловно, приходилось сдавать в разные секретные фонды галерей. В еще большем масштабе германское имущество конфисковывалось без всяких регистраций в резервы государственной казны, и это делалось с согласия Хозяина.

- Нашли в чем меня обвинять – в мародерстве! - возмутился Маршал Победы. - Да все великие полководцы трофеи брали!

Мои генералы, хоть и не великие, а тоже хапали будь здоров – что в Германии, что в Чечне! - подумал Ельцин.

- Когда после взятия Измаила казаки привели Суворову роскошного арабского скакуна, тот отказался, заявив: «Меня привез суда простой казачий конь, на нем я отсюда и уеду». После перехода через Чертов мост изголодавшиеся русские солдаты реквизировали у местных швейцарских крестьян двух быков. Узнав об этом, Суворов заплатил за скот из своего кармана, - блеснул своими знаниями истории Коба. - «К сожалению, Александра Васильевича Суворова у меня нет», поэтому я всех вас, мародеров в маршальских и генеральских погонах, пощадил. Никого не расстрелял, самых наглых отправил в тюрьму, остальных просто понизил в должности.

- Все равно Вы отнеслись ко мне предвзято, товарищ Сталин! - не согласился Жуков. - В 1945 году генерал Иван Серов, начальник контрразведки СМЕРШ, отвечал в Германии и за судьбу трофейного имущества. Серов был человеком Хрущева, а не Берии, так как с 1938 года и до начала войны служилначальником НКВД Украины. В 1954 году Никита назначил Ивана председателем вновь созданного КГБ. В 1958 году обнаружилось, что исчезнувшая среди трофейного имущества корона бельгийской королевы была присвоена в 1945 году Серовым вместе с многими другими ценностями. После этого его всего-навсего перевели с должности председателя КГБ на должность начальника Главного разведывательного управления Генштаба!

- Что ж, в данном случае я оказался принципиальнее Никиты, - пожал плечами Вождь. - На тебе, кстати, это тоже проявилось!

- Действительно, Вы меня пощадили, оставил на высокой должности, а Никита, которому я помог стать Генсеком и разгромить антипартийную группу, – нет, - с удивлением сделал для себя открытие маршал. - «Когда меня сняли при Хрущеве, мы с Галиной Александровной думали, что у нас много денег. Оказалось – ничего. Пришлось баян продать. Солдат отнес в «комиссионку», принес 500 рублей. Я, конечно, мог бы ездить на трамвае, но ведь меня будут снимать для иностранных журналов, я же одиозная фигура».

- Я Вас оставил живым, здоровым и при власти потому, что Вы были верным сталинцем и во многом походили на меня, - снизошел до объяснения Вождь. - Вступив в командование Ленинградским фронтом, 18 сентября 1941 года Вы инициировали постановление Военного совета фронта об усилении борьбы с дезертирством и проникновением вражеских элементов на территорию Ленинграда и поручили создание трех заградительных линий подчиненным Берии...

- Меня «палачом» окрестили, однако никто не обвиняет Жукова в том, что у него руки тоже по локоть в крови, - огорчился Лаврентий Павлович. - Когда у Суворова в битве с французами при Нови бросил поле боя один полк, он побежал впереди беглецов, приговаривая: «Заманивай неприятеля, заманивай!», а потом повернул их назад, атаковал и разбил врага. А наш доморощенный Бонапарт за малейшие провинности своих «чудо-богатырей» расстреливал! И еще он признавался, что «всегда мечтал быть похожим на этого замечательного большевика, чудесного товарища и талантливого командующего», имея ввиду японского шпиона и пьяницу Блюхера!

- Хватит на меня доносить! У всех есть ошибки молодости! Главное – в другом! «Я всегда честно и добросовестно выполнял все поручения товарища Сталина. Я даю крепкую клятву большевика – не допускать подобных ошибок и глупостей. Я уверен, что еще нужен буду Родине, великому вождю товарищу Сталину и партии... Я исправлю допущенные ошибки и не позволю замарать звание члена Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков)». Прошу допустить меня к участию в трехмировой революции.

В СНК маршала приняли...

- По моему, мы не тем здесь занимаемся, - сказал Сталин. - Развели, понимаешь, демократию. Надо избрать вождя, который подберет себе команду – поконсультировавшись, конечно, с Политбюро. А так мы веками будем СНК набирать!

- Какие будут предложения по персоналиям? - в очередной раз спросил Дзержинский.

- «Что-то у вас не в порядке, и притом в большом непорядке; «непорядок» сидит где-то глубоко внутри самой бюрократии, вернее, даже внутри правящей верхушки». Переворот в аду могут удачно совершить только те революционеры, которые с успехом уже проделали это в России, - начал свою очередную лекцию Троцкий. - Условия, согласитесь, весьма схожие. Один большевик среднего калибра в статье, которая была опубликована в «Правде» в первую годовщину революции, написал: «Вдохновителем переворота от начала до конца был ЦК партии во главе с Лениным... Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета тов. Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом пролетариата на сторону Советов и умелой постоянной работой Военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и главным образом Троцкому».

- И какой дурак и предатель это накатал? - возмутился Коба.

- Под статьей стояла подпись: И. Сталин! И включалась она в сборники работ И. Сталина! Ты тогда «... не мог никак приписать себе ни руководство Октябрьским переворотом, ни руководство гражданской войной. Но... с первого дня неутомимо подкапывал авторитет тех, кто участвовал в руководстве, неутомимо, осторожно, шаг за шагом, сперва без какого-либо общего плана, лишь повинуясь основной пружине своей натуры».

- Я тоже был руководителем Октябрьской революции! - зашипел кремлевский тигр, распушив усы и выпустив когти.

- «На фоне грандиозных митингов, демонстраций, столкновений ты политически едва существовал! - злорадствовал Лев Давидович. - Но и на совещаниях большевистского штаба ты оставался в тени. Твоя медлительная мысль не поспевала за темпом событий. Не только Зиновьев и Каменев, но и молодой Свердлов, даже Сокольников занимали большее место в прениях, чем Сталин, который весь 1917 год провел в состоянии выжидательности. Позднейшие попытки наемных историков приписать Сталину в 1917 году чуть ли не руководящую роль (через посредство несуществовавшего «Комитета» по руководству восстанием) представляют грубейшую историческую подделку.

Сталин – не мыслитель, не писатель и не оратор. Он – серая посредственность и завладел властью до того, как массы научились отличать его фигуру от других во время торжественных шествий по Красной площади. Сталин завладел властью не при помощи личных свойств, а при помощи безличного аппарата. И не он создал аппарат, а аппарат создал его. Сталин не был теоретиком: при жизни Ленина его не включали в комиссию по подготовке проекта Программы партии».

Поэтому предлагаю: во главе РВК поставить Владимира Ильича, а меня сделать его заместителем по военным делам!

- Принимается, - согласился Ленин, - но с одним архиважным непременным условием: вторым моим заместителем – по организационным вопросам – будет товарищ Сталин.

- Почему господин Ульянов все же доверяет такой важный пост герру Джугашвили? - спросил Ницше Молотова. - Он же с ним ссорился...

- «Сталин – это такой член п-партии, такой деятель, говорил Ленин, на которого можно положиться в любом деле, он наиболее надежный при проведении нашей линии... Но и его Ленин к-критиковал. Вы возьмите в-всю историю Ленина. Рисуют его теперь извергом, злым и п-прочее. А потому что он, как скала, вооруженная з-знаниями, наукой и колоссальным умом... может, не все, но основное он в-видел хорошо.

К нему подходили очень т-талантливые люди, и все не то. Кого хотите, в-возьмите. Ленин в 90-х годах и даже п-после 1900 года верил в Плеханова. А вскоре он по Плеханову хлещет и п-прав. После Плеханова наиболее близким к Ленину из видных м-марксистов был Богданов. Малиновский его фамилия, д-да. Очень авторитетный в п-политэкономии. В 1897 году Ленин дал р-рецензию на первую книгу Богданова «Политэкономия». А потом его б-бил... Он был заведующим л-лабораторией, куда дали на исследование мозг Ленина. Богданов п-попросил как директор. Беспартийный, чуждый всей п-политики революции. Дали ему мозг, он что-то т-там изучал...

А возьмите Троцкого. Сначала Ленин к нему б-благоволил. Возьмите Зиновьева, Бухарина, Каменева – это наиболее б-близкие люди к Ленину. Временно, на определенном этапе, они п-поддерживали, а последовательности, так сказать, революционности на всю жизнь у них не хватило...

У Маркса – Энгельс т-только остался. Остальных Маркс бил н-направо и налево. Учил, учил, а кто сопротивлялся, тех п-приходилось бить. Ну там была другая, так сказать, область, б-больше теоретическая. Политической д-деятельности было меньше. А у нас была п-практическая политика».

- А почему Ленин дал всем, кого ни возьмешь, такие убийственные характеристики?

- «... Он очень м-меткие характеристики дал. Он не мог обывательские выводы д-делать. Ленин не случайно в-выделил двух – Сталина и Троцкого как главных. Два человека, которые выделяются как самые т-талантливые».

- Но в завещании он всех критикует, даже тех, кого выделил.

- «Да, всех. Видно, он с-сознавал, что у него не осталось времени для того, чтобы поправлять. А что-то надо сказать, чтобы люди д-догадывались, в каком направлении идти...

Под видом ленинцев много с-сомнительных людей было. Было такое в-вроде анекдота. Ленин очнулся, открыл глаза, п-посмотрел и снова закрыл – кругом окружение было полувраждебным или просто враждебным. У Ленина противников было, к-конечно, немало.

В 1917 году Ленин назвал Зиновьева и Каменева п-проститутками за их предательский шаг в Октябрьской революции, не только проститутками, но и штрейкбрехерами, - мешают нам и прямо помогают врагу».

- Зиновьев и Каменев выступили предательски, а их все-таки в партии оставили, а потом даже и в Политбюро ввели?

- «Сталин помог Зиновьеву и Каменеву, к-конечно. Почему? Потому что л-людей очень мало было подготовленных. Доверять им нельзя и обойтись без них т-трудно. Очень сложное д-дело – политика. Ленин т-требовал тогда исключить их из партии, но Сталин и Свердлов стали возражать. Пришлось пока п-подождать. А они потом снова п-повторяли... А когда не на что уже было рассчитывать, тогда с ними и п-покончили!

... Надо п-правильно оценивать ошибки, но не перебарщивать, не проявлять полного доверия к тем людям, кто грубые ошибки допустил, тут полного доверия не может быть. И Ленин писал в своем так называемом п-прощальном письме, что ошибки Зиновьева и Каменева не случайны.

С кем-то же надо р-работать! И если человек мало-мальски п-поддерживал Ленина, он его брал к себе».

- Говорят, что ВЧК-ГПУ всесильным сделалось именно при Ленине...

- Верно, – влез в диалог Берия. - При основании Главного политического управления все переданные ему безграничные функции ЧК остались неприкосновенными. Коллегия ГПУ сохранила право бесконтрольного расстрела всех без исключения граждан России. Такое же право казни без суда позднее получила и «тройка», состоящая из председателя ГПУ, его помощника и следователя, ведущего данное дело. Решение «тройки» принималось без участия подсудимого и его защитника, о нем осужденный узнавал прямо перед расстрелом.

ГПУ тут же было включено товарищем Сталиным в наступление на оппозицию. Сначала его использовали для борьбы с конкурентами – другими революционными партиями. Туда брали на работу бывших сотрудников царской охранки как имеющих большой опыт охоты за революционерами. Принялись и за собственных инакомыслящих: новое постановление ЦК предписывало партийцам информировать ГПУ о всех «непартийных» разговорах, о всех партийных оппозициях. Так товарищи Ленин и Сталин включили ГПУ во внутрипартийную борьбу. Коммунистов обязали доносить на своих товарищей.

Члены коллегии ГПУ были включены в номенклатуру ЦК. Таким образом, товарищ Сталин стал контролировать и их назначение.

Высшее руководство партии после лишений дореволюционного времени жадно наслаждалось жизнью. ГПУ регулярно докладывало Генсеку об их «шалостях»: похождениях Калинина и Енукидзе с балеринами; приездах в актерский клуб наркома просвещения Луначарского (под утро после многократных тушений света, сопровождаемых женскими визгами, главу культуры выносили на руках в автомобиль); скандальных похождениях юного сына Каменева Лютика... Да и то, что сам Каменев завел любовницу, знали ГПУ и товарищ Сталин. На всех руководителей страны заводились досье.

- Все это было вызвано необходимостью защиты нашего дела! - не выдержал долгого молчания Молотов. - «Когда дело касалось революции, Советской власти, к-коммунизма, Ленин был непримирим. Да и если бы мы выносили по каждому в-вопросу демократические решения, это бы нанесло ущерб государству и партии, потому что вопрос тогда бы затянулся надолго и ничего хорошего из такого формального демократизма не вышло бы. Острые вопросы Ленин нередко р-решал сам, своей властью».

- Выходит, герр Ульянов не останавливался ни перед чем? - продолжал далее допытываться автор «Заратустры». - А ведь советская пропаганда рисовала его этаким «добрым дедушкой»...

Сталин издал звук, средний между рычанием и смехом:

- Летом 1918 года, когда возникла угроза захвата Баку турецкими войсками, Ленин предлагал сжечь город целиком. А 9 октября 1918 года приказ Нижегородскому губкому «навести тотчас массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т.п.». Учитывая, что при военном коммунизме красноармейцы были одними из немногих, кто всегда получал сносный паек, они становились лакомой добычей для шлюх. А в условиях, когда голодало едва ли не все население, в той или иной степени проституцией вынуждены были заниматься чуть ли не большинство баб. Таким образом, под действие ленинского указания попадала значительная часть женского населения.

В середине августа 1920 года Ильич предлагал следующим образом покарать государства Прибалтики за строптивость: «Под видом «зеленых» (мы потом на них и свалим) пройдем на 10-20 верст и перевешаем кулаков, попов, помещиков. Премия 100000 руб. за повешенного». А Троцкому в Петроград 22 октября 1919 года, в самые напряженные дни борьбы с Юденичем, писал: «Если наступление начато, нельзя ли мобилизовать еще тысяч 20 питерских рабочих плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулеметы, расстрелять несколько сот и добиться настоящего массового напора на Юденича?» Так татаро-монголы поступали при взятии русских городов, но Чингизханом Бухарин почему-то обозвал меня, а не Ильича! 10 августа 1918 года Ленин послал записку наркому продовольствия А.Д. Цюрупе: «Проект декрета – в каждой хлебной волости 25-30 заложников из богачей, отвечающих жизнью за сбор и ссылку всех излишков».

Нечто подобное он писал и в феврале 1920 года: «Наличный хлебный паек уменьшить для неработающих на транспорте; увеличить для работающих. Пусть погибнут еще тысячи, но страна будет спасена».

Ницше вошел в состояние экстаза:

- «Радуйтесь, демоны! ... Радость уничтожения сравнима для меня только с моей способностью к уничтожению». Идея насчет того, что для построения нового коммунистического общества потребуется истребить часть населения, очень живуча. Достойный продолжатель дела российских большевиков Пол Пот, глава «красных кхмеров», заявил, что из семимиллионного населения Камбоджи только два миллиона достойны светлого будущего, а остальные пять должны умереть, и чем скорее, тем лучше. Герр Ульянов, кстати, как Вы теоретически обосновываете террор?

- «Террор служит тому, чему должен служить... Мы должны найти какой-то путь, как избавиться от буржуазии, высших классов. Они не дадут нам совершить никакие экономические перемены, на которые они не пошли бы до революции, поэтому их надо вышибить отсюда... Единственное решение я вижу в том, чтобы угроза красного террора способствовала распространению ужаса и вынуждала их бежать. Как бы это ни делалось, сделать это необходимо...»

- Насколько я знаю, чтобы напугать «высшие классы», почему-то пришлось за компанию отправить на тот свет изрядное количество представителей классов средних и низших: интеллигентов, офицеров, крестьян, а порой и «несознательных» пролетариев. Например, в Ижевске и Воткинске, где они предпочли с оружием в руках воевать на стороне комитета Учредительного собрания, а позднее Колчака, и где расстрелы заложников и репрессии против рабочих семей со стороны красных были особенно жестокими.

- Это делалось во имя Революции! - патетически воскликнул Дзержинский.

- Да?! А не ради своекорыстных интересов партийной верхушки? - не унимался Фридрих. - В начале 1922 года всем членам Политбюро поступила информация из Самарской губернии: «едят трупы, детей не носят на кладбище, оставляя для питания», похороненных вырывают из могил и употребляют в пищу. Интересное совпадение: именно в это время утверждается смета ЦК РКП на золотую валюту (взятую, кстати, из золотого запаса Наркомфина). По ней сотни тысяч золотых рублей, на которые можно было бы закупить хлеб для голодающих, отдавались на нужды Коминтерна, а также на содержание заграничных домов отдыха для партийной номенклатуры, валютных пособий для партбоссов и членов их семей на лечение за границей.

В том же 1922 году, когда в России свирепствовал голод, специальная медицинская комиссия обследовала состояние здоровья «ответственных товарищей». Почти все оказались больны: у Сокольникова – неврастения, Курского – невралгия, Зиновьева – припадки на нервной почве... Ленин – известно. Здоровы – Сталин, Крыленко, Буденный (небольшое повреждение плеча – рубил кого-то, руку сорвал), Молотов (всего лишь нервность), у Фрунзе – зарубцевавшаяся язва. (Зарезали меня врачи, - горестно доложил Михаил Васильевич).

- Что такого важного в этих диагнозах? - выразил недоумение Ельцин.

- Важны не столько диагнозы, сколько предложения о лечении – Висбаден, Карлсбад, Киссинген, Тироль... Что это – целебный пир во время чумы? О какой нравственной основе партийных лидеров можно вообще говорить? Как могло получиться, что с первых лет Советской власти, наряду с призывами к народу идти на максимальные жертвы ради социалистического выбора, «ответственные товарищи» обрели льготы и привилегии? Тебя, Борис, это тоже касается! - упрекнул он спутника.

- Ко мне это не относится! - сразу открестился Ильич.

Его заявление неожиданно получило поддержку бывшего президента Франции Жискар д'Эстена:

- Посетив кабинет Ленина, я сказал: «Теперь я понял, в чем сила Ленина: в его бескорыстии. Он всего себя отдал народу. И такой человек не мог не победить, было бы несправедливо, если бы он не победил!»

Сталин, как питбуль, вцепился в тему террора:

- Объявив нэп «всерьез и надолго», Владимир Ильич, что Вы в это же время написали наркому внешней торговли Красину?

- «Величайшая ошибка думать, что нэп положил конец террору. Мы еще вернемся к террору, и к террору экономическому. Иностранцы уже теперь взятками скупают наших чиновников... Милые мои, придет момент, и я вас буду за это вешать...»

Врешь, моих чиновников ты бы не перевешал – в России вообще бы никого не осталось, подумал разрушитель СССР. - А экономический террор против предпринимателей Я, оказывается, унаследовал от большевиков... Как и взятки от иностранцев...

Троцкий, выражая полное согласие, воздел очи долу:

- Признаю, что Владимир Ильич, как и во многих других случаях, прав! «После Октября Каменев, заискивая перед солдатами, предложил издать декрет об отмене смертной казни для военнослужащих. Я согласился. Ленин возмутился: «Вздор! Как же можно совершить революцию без расстрелов? Неужели же вы думаете справиться со всеми врагами, обезоружив себя? Какие еще есть меры репрессий? Тюремное заключение? Кто ему придает значение во время гражданской войны, когда каждая сторона надеется победить?» У Ленина террор был оправдан – не то что у Сталина.

Молотов, будто в старые добрые (или недобрые?) времена, кинулся в словесный бой с «иудушкой»:

- «Сталина топчут для того, чтобы подобраться к Ленину. А некоторые уже начинают и Ленина. Мол, Сталин его продолжатель, в каком смысле? В худшем. Ленин начал концлагеря, создал ЧК, а Сталин продолжил...»

- Нельзя в России без принуждения, без террора, - пояснил свою позицию Ильич. - «У нас такой характер народный, что для того, чтобы что-то провести в жизнь, надо сперва сильно перегнуть в одну сторону, а потом постепенно выправлять. А чтобы сразу все правильно было, мы еще долго так не научимся. Но если бы мы партию большевиков заменили, скажем, партией Льва Николаевича Толстого, то мы бы на целый век могли запоздать». В наших рядах толстовцы (то есть люди, «отягощенные» буржуазной моралью и нравственностью) не нужны! Сущность диктатуры пролетариата – «... ничем не ограниченная, никакими законами не стесненная, на насилие опирающаяся власть революционного народа». Здесь не подходят люди, «забитые нравственно, например, теорией о непротивлении злу насилием...»

Ницше многозначительно закивал призрачной головой:

- «Мы, воздухоплаватели духа», отлично понимаем друг друга, хотя и не всегда соглашаемся. И ни на что не надо закрывать глаза! В области познания «слепота – не заблуждение, а трусость». Я, как и большевики, - «разрушитель бурого покоя»! Человек у Вас выступает не в его гуманистическом, а лишь в классово-социологическом смысле. Для Вас нравственно все, что служит делу мировой революции. Безнравственно и преступно все, что мешает. Вот почему Вы, герр Ульянов, не постеснялись дать в 1905 году совет московским боевикам: обливать кипятком правительственные войска, брызгать серной кислотой в лица городовым. Нужно – ограбили банк, нужно – прибегали к финансовым махинациям! Ведь цель оправдывает средства!

- С Вашей философией, господин Ницше, у марксизма есть весьма схожая идея: «морали и нравственности в политике не бывает, а есть лишь целесообразность».

- Коли так, - спросил Ельцин своего гида, - то чем Ленин и Сталин лучше Гитлера, который тоже искренне хотел любыми средствами обеспечить величие Германии? И почему об одном говорят как о величайшем преступнике, а на примере жизни и деятельности двух других обучали будущих граждан демократического общества?

- Это вы, россияне, так поступаете – и не смейте приписывать свою глупость остальным! - осадил экс-гаранта «первый имморалист».

- Ваша «главная ошибка в том, что не понимаете, так сказать, нутра, ленинского подхода, - снизошел до разъяснения (не Борису, а Фридриху) Молотов. - У того все время подкоп под капитализм, под буржуазную идеологию с самых разнообразных позиций и так метко и в такой форме. Возьмите вы Ленина – у него каждая работа, каждая строчка – бомба про империализм. Это главное в Ленине».

Философ сразу же ухватился за подвернувшийся шанс получить новую информацию:

- Какая наиболее яркая черта господина Ульянова Вам запомнилась, герр Молотов?

- «Целеустремленность. И умение бороться за свое дело. Ведь в Политбюро почти все б-были против него – Троцкий, Каменев, Зиновьев, Бухарин. Тогда в Политбюро Ленина п-поддерживали только Сталин и я».

- Не слишком ли Вы его возвеличиваете? Признайтесь: совершал ли герр Ульянов ошибки?

- «Безусловно. Я как первый кандидат в Политбюро при голосовании б-был полноправным членом «пятерки», и был единственный раз, когда я голосовал против Ленина...

Летом 1921 года Ленин п-предлагал закрыть Большой театр. Говорит, что у нас голод, такое т-трудное положение, а это – дворянское наследство. В порядке с-сокращения расходов можем пока без него обойтись...

И п-провалился Ленин. Большинство – против. Сталина не б-было. Я помню, что я т-тогда и голосовал в числе тех, которые не согласились. А убытка большого нет. Тут, видно, он п-перенервничал. «На черта нам!...» Один из самых т-трудных годов. Переход к нэпу».

- А почему его преемником стал именно герр Джугашвили?

- После Гражданской войны в России образовалось м-множество «оппозиционных групп всевозможных. Ленин считал это очень опасным и - т-требовал решительной борьбы, но ему и нельзя было выступать в качестве прежде всего борца против оппозиций, против разногласий. Кто-то должен был остаться н-несвязанным всеми репрессиями. Ну, Сталин взял на себя фактически громадное б-большинство этих трудностей и преодоление их. По-моему, в основном, он с этим делом п-правильно справился. Мы все это п-поддерживали. В том числе, я был в числе главных п-поддерживающих. И не жалею об этом.

Сталин не раз г-говорил, что если бы сейчас Ленин был бы жив, наверно, д-другое сказал бы – куда там нам! Он бы, наверно, что-то п-придумал то, чего мы пока не можем. Но то, что Сталин после н-него остался – громадное счастье. Громадное счастье, б-безусловно. Многие р-революции погибли. В Германии, в Венгрии... Во Франции – Парижская коммуна. А м-мы удержали».

- Но ведь сколько крайностей допущено было!

- «Без к-крайностей ни Ленина, ни Сталина представить нельзя. Нет, н-нельзя жить, не только представить...»

- Но говорят, что в последние годы жизни герра Ульянова господин Джугашвили его не любил?

- Это неправда! - пылко вмешался в интервью революционер Р. Арсенидзе. - Сталин «преклонялся перед Лениным, боготворил Ленина. Он жил его мыслями, копировал его настолько, что мы в насмешку называли его «левой ногой Ленина».

- Следя за действиями Владимира Ильича, я всегда повторял про себя: «Учимся понемногу, учимся», - успехнулся в усы Коба.

- И Ленин п-платил ему взаимностью! - опять перехватил эстафету разговора Вячеслав Михайлович. - «На XI съезде появился так н-называемый «список десятки» - фамилии предполагаемых членов ЦК, сторонников Ленина. И против фамилии Сталина рукой Ленина б-было написано: «Генеральный секретарь». Ленин организовал фракционное с-собрание «десятки». Где-то возле Свердловского зала Кремля комнату н-нашел, уговорились: фракционное собрание, троцкистов – нельзя, рабочую оппозицию – нельзя, демократический централизм тоже не п-приглашать, только одни крепкие сторонники «десятки», то есть ленинцы. Собрал, по-моему, человек д-двадцать от наиболее крупных организаций перед голосованием. Сталин д-даже упрекнул Ленина, дескать, у нас секретное или полусекретное совещание во время съезда, как-то фракционно получается, а Ленин г-говорит: «Товарищ Сталин, Вы-то старый, опытный фракционер! Не сомневайтесь, нам сейчас нельзя иначе. Я хочу, чтобы все были хорошо подготовлены к голосованию, надо предупредить товарищей, чтобы твердо голосовали за этот список без поправок! Список «десятки» надо провести целиком. Есть большая опасность, что станут голосовать по лицам, добавлять: вот этот хороший литератор, его надо, этот хороший оратор – и разжижат список, опять у нас не будет большинства. А как тогда руководить!»

А ведь на X съезде Ленин з-запретил фракции.

И голосовали с этим п-примечанием в скобках. Сталин стал Генеральным. Ленину это б-больших трудов стоило. Но он, конечно, вопрос д-достаточно глубоко продумал и дал понять, на кого равняться. Ленин, видимо, п-посчитал, что я недостаточный политик, но в секретарях и в Политбюро меня оставил, а Сталина сделал Генеральным. Он, конечно, г-готовился, чувствуя болезнь свою.

- «Умение оказать давление – вот то, что Ленин высоко ценил в Сталине», - бросил реплику Троцкий. Молотов его проигнорировал и продолжил рассказ:

- «Сталин был п-предпочтительнее для Ленина не только по причине большей дисциплинированности и исполнительности. Но и по своей судьбе, х-характеру убеждений ближе к той Системе, которую спроектировал и начал строить вождь большевиков». А вообще они во многом очень п-похожи. «Микоян ведь с-сказал к его 70-летию: «Сталин – это Ленин сегодня».

- Тем не менее герр Джугашвили скрыл от партии и народа завещание своего предшественника?

- Что за вранье! - возмутился Вождь. - Его читали (правда, по делегациям, а не в зале) на партийном съезде! А в 1936 году оно было издано, с моими комментариями, в «Сборнике произведений к изучению истории ВКП(б)», Политиздат, тиражем 305 тысяч экземпляров!

Ницше в очередной раз попробовал спровоцировать скандал:

- А кто из этой великой пары сильнее как личность?

Душа Молотова с испугом посмотрела на Кобу, но кривить собою не стала:

- «Конечно, Ленин в-выше Сталина. Я всегда был т-такого мнения. Выше в т-теоретическом отношении, выше по своим личным данным. Но как практика Сталина никто не п-превзошел».

- А кто был более суровым?

- «Конечно, Ленин. Строгий б-был. В некоторых в-вещах строже Сталина. Почитайте его записки Дзержинскому. Он нередко прибегал к самым крайним мерам, когда это было необходимо. Тамбовское восстание приказал п-подавить, сжигать все. Я как раз б-был на обсуждении. Он никакую оппозицию т-терпеть не стал бы, если б была такая возможность. Помню, как он упрекал Сталина в м-мягкотелости и либерализме. «Какая у нас диктатура? У нас же кисельная власть, а не диктатура!»

- А где написано о том, что он упрекал Генсека?

- «Это было в узком кругу, в н-нашей среде.

Вот телеграмма Ленина на свою р-родину в Симбирск в 1919 году губпродкомиссару: «Голодающие рабочие Петрограда и Москвы жалуются на вашу нераспорядительность... Требую максимальной энергии с вашей стороны, неформального отношения к делу и всесторонней помощи голодающим рабочим. За неуспешность вынужден буду арестовать весь состав ваших учреждений и предать суду... Вы должны немедленно погрузить и вывезти два поезда по 30 вагонов. Телеграфируйте исполнение... Если подтвердится, что вы после четырех часов не прислали хлеба, заставляли крестьян ждать до утра, то вы будете расстреляны. Предсовнаркома Ленин».

... Я вспоминаю еще один п-пример, как Ленин получил письмо из Ростовской области от бедняка-крестьянина; плохие порядки, на нас, бедняков, не обращают никакого внимания, никакой помощи, а наоборот, притесняют. Ленин сделал что: п-предложил собрать группу... поручил этой группе поехать на место и, если подтвердится, на месте расстрелять виновных и поправить дело.

Куда конкретнее – на месте с-стрелять, и все! Такие вещи были. Это не по закону. А вот п-приходилось. Это диктатура, сверхдиктатура.

Ленин – надо в-выдержку его иметь, это черт знает как! Колоссальный характер и упорство...

Сталин в практических делах был не то чтобы с-сильней, но был более упорным – это ему немного мешало».

- Я признаю величие Владимира Ильича, - усмехнулся Коба, - но по сравнению со мной он – очень мягкий человек и политик. Все эти призывы - «повесить», «расстрелять» - в основном, угрозы и теоретические рассуждения. А на практике... Плеханова он в живых оставил. Мартова из страны выпустил; когда тот умер в эмиграции, Ленин плакал. Всех интеллигентов, артистов, буржуев, за которых заступались Горький и прочие мягкотелые либералы из нашего стана, он отпускал за границу. Вожак левых эсеров Мария Спиридонова в 1918 году пыталась совершить переворот, организовала убийство германского посла, чуть не втянув нас в войну с немцами, арестовала Дзержинского, велела схватить Ленина и расстрелять на месте – а с его согласия ей присудили всего один год тюрьмы! Хорошо, что я о ней 19 лет спустя вспомнил – и ее постигло справедливое возмездие.

Мнимую «суровость» и «беспощадность» Владимира Ильича иллюстрирует такой эпизод. Как-то на заседание Совнаркома явился Дзержинский. Ленин передает ему записку: «Сколько у нас в тюрьмах злостных контрреволюционеров?» Дзержинский пишет ответ: «Около 1500». Ленин поставил крестик – в знак того, что уже прочитал, чтобы не читать второй раз. Феликс Эдмундович несколько удивил присутствующих: кивнул и молча вышел из комнаты. Оказалось, Дзержинский понял Владимира Ильича так, будто тот вынес этим 1500 буржуям смертный приговор. И тут же отправился в ЧК, чтобы отдать соответствующее распоряжение.

- Я не против террора, но уничтожать надо только явных врагов, а не всех подряд! - укоризненно сказал Ленин. - А лучше всего так буржуев запугать, чтоб сами за рубеж убежали!

- Это что ж получается: я один кругом во всех убийствах виноват? - то ли возрадовался, то ли вознегодовал Сталин.

«Автор Заратустры» предался любимому делу - начал размышлять вслух:

- Если виноват один Генеральный секретарь или даже вместе со всем тогдашним руководством, то какой же демонической, всесокрушающей силой обладает этот человек или горстка людей! Вот он – моя «белокурая бестия»! Нет, один или несколько сверхчеловеков такое бы сотворить не смогли без железной партии и поддержки большинства населения страны... Я слышал не раз, что Сталину удалось обмануть народ, запугать, устрашить... Но какова тогда цена народу, который так легко можно обмануть и запугать? И если бы герр Джугашвили умер сразу после господина Ульянова, разве СССР пошел бы по иному пути?

Троцкий поддержал буржуазного философа:

- В свое время я сказал: «Даже если удастся устранить Сталина, его место займет один из кагановичей, который будет объявлен великим и мудрым вождем». Дело не столько в одной личности, сколько в желании большинства населения.

- Мои так называемые «репрессии» - всего лишь продолжение общепартийной линии, - торжественно заявил Коба. - «Я утверждаю, что нынешний режим в партии есть точное выражение того самого режима, который был установлен в партии при Ленине во время X и XI съездов». И берусь это доказать с фактами и цифрами в руках!

26 июня 1918 года товарищ Ленин написал Зиновьеву: «Мы грозим даже в резолюциях совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную. Это не-воз-мож-но! Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров».

Декрет СНК Северной области от 19 августа дал ЧК право немедленного расстрела «за контрреволюционную агитацию, за призыв красноармейцев не подчиняться распоряжениям Советской Власти, за явную или тайную поддержку того или иного иностранного правительства, за вербовку сил для чехословацких или англо-французских банд, за шпионство, за взяточничество, за грабеж и налеты за саботаж».

- Уже 21 августа, - успел вставить Дзержинский, - газета «Северная Коммуна» опубликовала первый список расстрелянных по этому декрету. В их числе были двое чекистов: они присваивали вещи приговоренных. Владимир Ильич нас тогда предупредил: «Я лично буду проводить в Совете Обороны и в Цека не только аресты всех ответственных лиц, но и расстрелы...»

- После убийства руководителя петроградского ЦК Урицкого, - продолжил Сталин, - ВЦИК принимает во всеуслышание решение о начале красного террора: «Расстреливать всех контрреволюционеров. Предоставить районкам право самостоятельно расстреливать... Устроить в районах маленькие концентрационные лагеря... Принять меры, чтобы трупы не попали в нежелательные руки. Ответственным товарищам ВЧК и районных ЧК присутствовать при крупных расстрелах. Поручить всем районным ЧК к следующему заседанию доставить проект решения вопроса о трупах...»

5 сентября принято такое же по смыслу решение Совнаркома. В газетах ведутся дискуссии о допустимости пыток. «Известия» в 1918 году, «Правда» в 1919-м сочувственно писали о коммунистах, которые сами попали под пытки за какие-то пустяковые преступления. То есть сам факт применения пыток не отрицается, выражается лишь сожаление, что обидели «своих».

Владимир Ильич попрекнул Дьявола, что бесы не догадались брать заложников, чтобы приобретать души взамен. Мы их брали уже в декабре 1917 года! А в сентябре 1918 года нарком внутренних дел Петровский издает «Приказ о заложниках»: «Из буржуазии и офицерства должно быть взято значительное количество заложников. При малейшей попытке сопротивления или малейшем движении в белогвардейской среде должен применяться безусловный массовый расстрел». Заложники, обычно «бывшие люди», на политические действия не способные, уничтожались с единственной целью – запугать население.

- Да вы – нелюдь! - раздался голос вождя сибирских восставших крестьян Соловьева. - «Мы всегда полагали, что эта власть, кроме обмана и жестокости, кроме крови, ничего не может дать населению, но все-таки полагали, что правительство состояло из людей нормальных, что власть принадлежит хотя и жестоким, но умственно здоровым. Теперь этого сказать нельзя... Разве вообще допустимо, чтобы психически нормальному человеку пришла в голову мысль требовать ответа за действия взрослых – у человека малолетнего...

Граждане, вы теперь видите, что вами управляют идиоты и сумасшедшие, что ваша жизнь находится в руках бешеных людей, что над каждым висит опасность быть уничтоженным в любой момент».

- Товарищ Дзержинский образцово организовал расправу с классовыми врагами, - похвалил «железного Феликса» Коба. - Реальных контрреволюционных организаций, правда, чекисты раскрыли немного, и главные из них – Союз защиты родины и свободы Савинкова. Национальный центр в Москве и Петрограде. Но зато ЧК расстреливала по малейшему подозрению сотни офицеров, чиновников и духовенства. По спискам. К примеру, в Петроград спустили «разнарядку» на истребление 500 человек. Но верный сын РКП(б), глава питерской ЧК Глеб Бокий перевыполнил план партии: отправил в могилу 900 человек в Питере и еще 400 – в Кронштадте. При этом в способах казни проявил немало сметки и изобретательности, даже юмора. В Кронштадте сталкиваемых в воду связывали проволокой по 2-3 человека вместе: это называлось «гидра контрреволюции». Топили в баржах сотнями.

Впрочем, Феликс Эдмундович, расскажите сами о своей работе в годы Гражданской войны и после.

- Вообще за вторую половину 1918 года расстреляно больше 50 тысяч человек. Не меньше дополнительно убили в октябре этого года, после восстания командира 11-й армии Сорокина. Сразу же после этого мятежа началось массовое избавление от заложников – духовенства, купечества, интеллигенции, офицерства. В те дни в Пятигорске были зарублены 160 заложников из аристократии и офицерства, в том числе генерал Рузский. Всех их вывели на склон горы Машук, раздевали до белья, ставили на колени и приказывали вытянуть голову. Глава местной ЧК Атарбеков лично резал гадов кинжалом!

В начале официального террора казнили публично: считалось, что таким образом народ запугать можно сильнее. 5 сентября в Москве в Петровском парке расстреляли 80 деятелей царского режима, арестованных еще Временным правительством. Потом «шлепали» на Ходынском поле, под звуки военного оркестра. Трупы развозили по моргам и анатомическим театрам.

Но мы скоро убедились – как раз таинственное исчезновение человека пугает и парализует больше. Тогда казни сделались закрытыми.

С осени 1918 года Чрезвычайная Комиссия получила и чисто хозяйственные функции: мы додумались использовать дармовую рабочую силу. ЧК надзирала за всеми принудительными работами, на которые гоняли буржуев. В частности, нам поручали заготовку дров. Так что эксплуатировать зеков на лесоповалах начали вовсе не в 1930-е годы, при товарище Сталине, а в 1918 году при товарище Ленине.

В феврале 1919 года я объявил во ВЦИКе, что массовое сопротивление в основном подавлено, но классовый враг проникает в советские учреждения поодиночке для саботажа. Надо искать отдельные нити, а для этого в каждом учреждении за кадрами должен следить чекист. Так появился «первый отдел», он же - «особый». Одновременно мы создали разветвленную сеть секретных осведомителей...

Ницше не выдержал долгого молчания:

- А правда, что в 1919 году в Москве сочли, что бойскауты – организация контрреволюционная? И несколько сотен мальчиков-бойскаутов, от 12 до 16 лет, были расстреляны?

- Правда, - не моргнув призрачным глазом, ответил друг детей Дзержинский.

- Их мучали, пытаясь выведать какие-то секреты?

- А вот это – ложь! Их не пытали – слишком было очевидно, что никто из них ничего не сделал и даже не замышлял. Просто они были «лишними», «буржуазными элементами».

- А верно ли, что именно чекисты изобрели первые концлагеря?

- Нет, их придумали англичане в начале XX века для пленных буров в Южной Африке. Мы лишь 8 сентября 1918 года официально создали концентрационные лагеря: с колючей проволокой и штатом охраны. В агусте 1918 Владимир Ильич дал нам конкретное указание: «... провести массовый террор... сомнительных запереть в концентрационный лагерь». Как хорошо, что товарищ Ленин великолепно знает мировую историю и умеет выбирать из нее ценный положительный опыт!

Правда, осенью 1918 года заключенных содержалось там немного: около 35 тысяч. Но прошло через концлагеря больше. Это было разумно. Зачем тратить боеприпасы, если «бывшие люди» сами подыхали от голода?

Тем временем все присутствующие приняли участие в процедуре расстрела, описанной очевидцем...

«Больно стукнуло в уши. Белые серые туши рухнули на пол. Чекисты с дымящимися револьверами отбежали назад и тут же щелкнули курки. У ресстрелянных в судорогах дергались ноги... Двое в серых шинелях ловко надевали трупам на шеи петли, отволакивали их в темный загиб подвала. Двое таких же лопатами копали землю, забрасывали дымящиеся ручейки крови. Соломин, заткнув за пояс револьвер, сортировал белье расстрелянных. Старательно складывал кальсоны с кальсонами, а верхнее платье отдельно... Трое стреляли, как автоматы, и глаза у них были пустые, с мертвым стеклянистым блеском. Все, что они делали в подвале, делали почти непроизвольно... Только когда осужденные кричали, сопротивлялись, у троих кровь пенилась жгучей злобой... И тогда, поднимая револьверы к затылкам голых, чувствовали в руках, в груди холодную дрожь. Это от страха за промах, за ранение. Нужно было убить наповал. И если недобитый визжал, харкал, плевался кровью, то становилось душно в подвале, хотелось уйти напиться до потери сознания... Раздевшиеся живые сменяли раздетых мертвых. Пятерка за пятеркой. В темном конце подвала чекист ловил петли, спускавшиеся в люк, надевал их на шеи расстрелянным... А в подвал вели и вели живых, от страха испражняющихся себе в белье, от страха потеющих, от страха плачущих».

Придя в себя (организацию подобных «фабрик смерти» санкционировал именно он), «железный Феликс» пустился в описание технических деталей:

- ЧК требовалось много «обслуживающего персонала» - тех, кто охраняет подвалы, выводит обреченных, надевает петли на шеи трупов, тащит их наверх, грузит на подводы, вывозит и закапывает. Самым главным чином из технического персонала был «помучтел» - «помощник по учету тел»: тот, кто вел статистику и представлял ее начальству.

В 1920 году создаются Северные Лагеря Особого Назначения. Позже СЛОН переносится на Соловецкие Лагеря Особого Назначения. Но Соловки – это позже, с конца 1920-х. А первоначально Северных лагерей было два: в Архангельске и в Холмогорах. Опыт нашего выдающегося сотрудника товарища Кедрова, которого потом стали изображать как «сталинскую жертву», по истреблению остатков Северной армии и интеллигенции на Севере понравился всем. Сюда стали слать буржуев из Крыма, а потом и со всей России. Массовые казни летом шли на реке, а зимой пулеметы на морозе заедало. Восставшие матросы из Кронштадта в массе своей попали именно сюда. В СЛОН погнали и крестьянских повстанцев, забастовщиков, «агитаторов».

В 1921 году мы принялись за офицеров, которые перешли из белой армии в красную. 950 офицеров из ранее служивших у Колчака, а потом перебежавших к Фрунзе, сперва отправили в Москву на «политические курсы красных командиров». Но тут война с Польшей кончилась, военные кадры оказались не нужны. Весь состав курсов отправили на «переработку» - так официально называлось уничтожение в СЛОНе. Впрочем, и 300 «чисто красных» офицеров Балтфлота, которые всю Гражданскую войну воевали в наших рядах, тоже «переработали».

Потом мыпринялись за социалистов. 28 декабря 1921 года пленум ЦК РКП(б) объявил партию эсеров вне закона, и десятки тысяч социал-революционеров были истреблены. В 1923 году пришел черед меньшевиков... Вообще годились любые поводы. В Феодосии расстреливали гимназистов за связь с «зелеными». В Евпатории – мусульман за «контрреволюционные собрания в мечети». В Петрограде 32 женщины убиты за «недоносительство» на мужей или любовников. В Майкопе - 68 женщин и подростков как родственников «зеленых».

В Педагогическом институте в Киеве устроили выставку достижений местного исполкома за 1921 год. Среди ее экспонатов – стенд ЧК с диаграммой расстрелов. Наименьшее число за месяц составило 432...

- Верно ли, - перебил чекиста № 1 Ницше, - что после разгрома Врангеля, тем более при нэпе, красный террор несколько ослаб?

- Это не так. Маховик истребления классовых врагов, наоборот, развернулся еще шире после взятия Крыма в ноябре 1920 года. Фрунзе обещал дать амнистию и право свободного выезда с полуострова всем сдающимся. ЦК его одернул: «Расправиться беспощадно!» Причем принимались все меры для того, чтобы поменьше людей уехали: распространяли листовки об окончании красного террора, засылали агитаторов. После взятия Крыма вся власть на полуострове была передана «особой тройке»: Бела Кун, председатель ЧК Михельсон, секретарь Крымского обкома РСДРП(б) Розалия Землячка. Перекоп перекрыли, выезд разрешался только по личному распоряжению Белы Куна. «Крым – это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выйдет», - говаривал наш достойный венгерский товарищ.

Сначала объявили регистрацию офицеров, и те в массе своей явились – ведь остались в Крыму те, кто не хотел уезжать из России и кто поверил нашим обещаниям. Все эти наивные золотопогонники (их набралось 40 тысяч) были уничтожены.

Потом погнали на расстрел членов их семей. На улицах арестовывали всех, кто прилично одет, кто говорит, как образованный человек. Устраивали облавы, сгоняли в концлагеря, «сортировали», истребляя «классово неполноценных» по спискам: «за дворянское происхождение», за «работу в белом кооперативе», «за польское происхождение». Всего «шлепнули» до 120 тысяч.

Не меньше социально чуждых элементов сдохли сами – от голода. Три, а местами четыре года работы продотрядов разорили кулаков и середняков, а у бедняков и до этого вообще ничего не имелось. Многие поля остались незасеянными, запасов зерна не было, а весной случилась засуха. В 1921 году собрали урожай в половину уровня военного 1915 года. Разразившийся мор часто называют «голод в Поволжье»... Но голодало вовсе не одно Поволжье, а 37 губерний: еще и Приуралье, Кубань, Украина, Ставрополье, Крым...

- Мне рассказывали, - вспомнил Ницше, - что тогда мировую прессу облетели снимки умирающих детей-скелетов и известия о людоедстве, призывы о помощи голодающим. Американское управление помощью АРА в августе 1921 года заключило с советским правительством соглашение и с октября 1921 года по июнь 1923 г. кормило до 11 млн. человек (половину из них детей), снабжало медикаментами, одеждой и семенами. Комитет норвежского полярного исследователя Фритьофа Нансена и другие европейские организации помогли еще около 3 млн. человек. К лету 1922 года сведения о смерти от голода прекратились.

- Еще бы! - усмехнулся Феликс Эдмундович. - Мы не выпускали наружу ни людей, ни информацию о бедствии. 1 июня 1921 года вышло постановление Совета Труда и Обороны «О прекращении беспорядочного движения беженцев». На станциях и дорогах выставили вооруженные кордоны, а всем органам власти категорически запретили выдавать пропуска на выезд из голодающих губерний...

- Правду, тем не менее, вы не утаили! - перебил его философ. - В пострадавших губерниях недосчитались 5,1 млн. человек. Стряслась крупнейшая в Европе демографическая катастрофа! От подобной засухи в 1891/92 годах погибло 375 тысяч человек - в 15 раз меньше! И самое главное в другом! Принимая гуманитарную помощь от иностранцев, РСФСР одновременно продавала зерно на экспорт. Узнав об этом, американцы прекратили ее!

- Слушай сюда, Фридрих! - возмутился – позавидовал Ельцин. - Почему, понимаш, нас всех корчит здесь, а тебе хоть бы хны?!

- У меня другая психология, и в злых делах я не повинен – только в злых мыслях. «Я бросил вызов богам: на мне испытать высшую меру опасности, которой живет человек... Что не убивает меня, то меня укрепляет... Я не дух, и не тело, а что-то третье. Я страдаю всем существом и от всего существующего». Но сейчас-то материально мы не существуем, что бы там герр Ульянов ни говорил, - и я не страдаю...

- Слушайте, что вы тут антимонии вселенские развели?! - возмутился Молотов. - Разве неясна теоретическая база всех наших так называемых репрессий? Давайте я объясню, почему нас обвиняют в ненужной жестокости и отсутствии гуманизма.

Наши идеологические противники поют: «... надо быть гуманистами, надо соблюдать законы – вот их мораль. Но эта мораль не революционная, она не двигает вперед...

... Возьмите Ленина. Он говорит, что у нас не какая-нибудь идеология за боженьку или против боженьки, за одну религию или за другую, наша идеология такая: свергай капитализм социалистической революцией!

... Если держаться этой идеологии, тогда вся наша мораль будет революционной, направленной к осуществлению этих задач. Наш гуманизм – марксистский, он не может походить на гуманизм буржуазный. Их гуманизм такой, чтоб никого не обижать – вот их гуманизм. Христианский, антихристианский, но это гуманизм буржуазный. Не трогать буржуазного строя, воспитывать людей – Толстой проповедовал, да потому что он был помещик, не мог понять, что без изменения строя человека не изменишь.

Если мы мораль направим на то, чтобы воспитывать в человеке добрые качества, а строй оставим, какой есть, - со взятками, с хищениями, если мы это оставим, то вся эта мораль останется гнилой». Вот что случилось в России во время твоего правления, гнида Ельцин! «А если мы поставим задачи революционные, ломающие строй, доделывающие, тогда нужно приспособить мораль к победе, к борьбе за победу. Это другая мораль. Это все хотят обойти. Поэтому все разговоры о морали, о гуманизме, они насквозь фальшивы.

... Те или иные слова и фразы около правды были и у буржуазных философов, пока они верили в свои силы, они за революционные действия были. Словом, сорвали голову Карлу этому в Англии, уничтожили Людовика, не жалели, когда нужно было. Но на этом революция не кончается. Помещиков, значит, вышибли – это большое революционное дело. А дальше-то им не подходит... Вот в этом все дело, что надо теперешние революционные задачи понять, в чем они заключаются, - не в словах о коммунизме, не в благих расположениях о мирном сосуществовании, а в уничтожении классов».

- А классы, в марксистской интерпретации сего понятия, - это большие группы людей. Соответственно, уничтожение классов – это истребление людей большими группами, - коротко выразил суть молотовской тирады Ницше.

- Вы хорошо понимаете марксизм! - одобрил Ленин.

- Это я его хорошо понимаю! - восславил себя Сталин.

- Да, после окончания Вашего правления пришлось провести перепись оставшегося в живых населения.

- Я заботился о пропитании народа: при наших скудных запасах продовольствия чем больше становилось жмуриков, тем больше доставалось живущим!

Ельцин никак не мог понять: то ли Вождь серьезен, то ли шутит в своей обычной людоедской манере.

- Не надо на себя даже в шутку наговаривать, товарищ Сталин! - залебезил Молотов. - Так называемые репрессии «... мотивируют злоупотреблением властью». Врут, будто «... в период 30-х годов было произведено 1 миллион 370 тысяч арестов – слишком много... Действительно были незаслуженно пострадавшие, но и без этих суровых мер мы не могли обойтись». И еще важный момент... На отдельных стадиях расследование попадало в руки тех, кто затем сам был разоблачен в предательстве и разных враждебных антипартийных и антисоветских делах. Эти запоздало разоблаченные перерожденцы – предатели в органах госбезопасности и в парторганизациях, как это очевидно, иногда сознательно толкали к некоторым неправильным мерам, направляя их против честных партийцев и беспартийных. Партия, Советское государство не могли допускать медлительности или задержек в проведении ставших совершенно необходимыми карательных мероприятий. Одновременно решительно устранялись обнаружившиеся злоупотребления властью и другие неправильности в ходе многочисленных расследований, о чем партийные организации были подробно информированы в специальном письме ЦК. За грубые злоупотребления властью нарком внутренних дел Ежов, разоблаченный в некоторых грубых искажениях политики партии, был тогда же осужден к высшей мере наказания».

- Да какой же я перерожденец! - заплакал «кровавый карлик». - Я – плоть от плоти и кровь от крови нашей партии!

- Да, крови ты понавыпускал нашей партии много! - мечтательно закатил глаза Берия.

- Все это правильно, - продолжил атаковать вопросами Молотова автор «Заратустры». - Ежова расстреляли, однако невиновных-то не выпустили.

- «А ведь там же много было и правильно арестованных. Разобрались, кой-кого выпустили».

- Но большинство-то осталось! - возразил Ницше. - И вообще, каково Ваше отношение к политике 30-х годов?

- «Я несу ответственность за эту политику и считаю ее правильной. Я признаю, что были допущены крупные ошибки и перегибы, но в целом политика была правильной».

- Как же Вы допустили гибель ряда известных Вам людей, не говоря уже о тех тысячах, что пострадали на местах?

- «Посмотрел бы я на вас на нашем месте, как бы вы справились», - огрызнулся Молотов.

- Что, Вы отрицаете, что сотни тысяч людей были уничтожены зря?

- «Что значит – зря? Слишком вольно» трактуете... Хотя... «Я думаю, Вознесенского зря расстреляли».

- И Кузнецова, наверно?

- «Кузнецова, да. Кузнецов ленинградский, по-моему, неплохой парень, был неплохой. Он мне нравился. Его я всячески поддерживал. Из тех, которых я знаю, он очень хороший. К нему Сталин хорошо относился, но вот эта группа Вознесенского... Запачкался ли он тут, я не знаю, а может быть, и некоторая торопливость была. Мне говорили, еще немного и я бы тоже не уцелел».

- А почему, на Ваш взгляд, герр Джугашвили уничтожил практически всех героев гражданской войны?

- Каких таких героев? - удивление Сталина было безмерным. - Не было таковых и нет!

- Может ты, Борис, назовешь тех, кого считаешь настоящими героями гражданской войны? - апеллировал эрзац-Виргилий к лже-Данте.

Ельцин был озадачен:

- Не знаю, что и сказать, панимаш. Сразу после войны ими считались все, кто уцелел и попал во власть. Во время террора – все, кто погиб на гражданской, типа Чапаева, Щорса, Лазо... После разоблачения культа личности – все, кто был репрессирован. При Горбачеве и мне – беляки... Кто из них настоящие герои – фиг разберешь.

- Мда, - пожевал призрачными губами философ.

- Я и забыл, что Россия – единственная в мире страна с непредсказуемым прошлым. Однако вернемся к нашим баранам, то есть к Вам, герр Молотов. Буржуазные демократы называют большевиков «антилюдьми». Вы расстреливали за взгляды. В буржуазном парламенте никогда сенаторов не уничтожают физически...

- «Потому что там не делают то, что нужно делать! - пылко возразила «каменная жопа». - Мы не все учитывали сначала, не все понимали. Не думали, конечно, что пойдет гладко, но не все охватывали... И вот, когда вредительство пошло, тут уже стали понимать. Если коммунист Рухимович, по нашим данным, участвовал во вредительстве, а я его лично знал очень хорошо, Рухимовича, и очень хороший он человек, а вот видите, он настолько уже был колеблющийся... Я на пленуме ЦК в 1937-м цитировал Рухимовича как вредителя. Он признавался в этом. Были показания. Возможно, что вымышленные показания, но не все же доходили до того, что признавали себя виновными. Рудзутак – он же ни в чем себя не признал! Расстреляли. Член Политбюро. Я думаю, что он не был сознательным участником, но либеральствовал с этой братией и считал, что все это чепуха, все это мелочи. А простить нельзя было. Он не понимал опасности этого. Он до определенного времени был неплохой товарищ. Довольно умный человек, безусловно... Отличался известной гибкостью мысли, этим выделялся, поэтому и попал в Политбюро. Бывший каторжанин, четыре года на каторге был. Как большевик попал на каторгу... Заслуженный человек.

Неплохо вел себя на каторге и этим, так сказать, поддерживал свой авторитет. Но к концу жизни – у меня такое впечатление сложилось, когда он был у меня уже замом, он немного уже занимался самоублаготворением. Настоящей борьбы, как революционер, уже не вел. А в тот период это имело большое значение. Склонен был к отдыху».

- Если отдыхом можно назвать насилие над молоденькими девчонками и трату государственной валюты на парижских проституток, то да, к этому был склонен, - Берия обрадовался случаю обнародовать имевшийся у него компрамат...

Молотов согласно покивал призрачной головой:

- Ну, насчет женщин да... Но, «... выпивать он не выпивал. Куйбышев тоже мой зам, он наоборот, выпивоха порядочный был. Эта у него слабость была: попадет в хорошую компанию и тут же рубаха-парень делается. И стихи у него появляются, и песни – немножко поддавался компанейскому влиянию.

А у Рудзутака свои компании появились – из обывательской публики. И что он там делал, даже трудно понять. Он так в сторонке был, в сторонке. Со своими людьми, которые тоже любят отдыхать. И ничего не давал такого нового, что могло помогать партии».

- За что же тогда его убрали? - вслух удивился ЕБН.

- «Трудно сказать, на чем он погорел, но я думаю, на том, что вот компания у него была такая, где беспартийные концы были, бог знает какие. Чекисты, видимо, все это наблюдали и докладывали. Меловероятно, чтоб это было состряпано, маловероятно... Но надо сказать, он держался крепко при чекистах. Показал характер. Мы пришли в Госбезопасность. Там я был, Микоян, несколько членов Политбюро...

Он жаловался на чекистов, что они применяют к нему такие методы, которые нетерпимы. Но он никаких показаний не давал. «Я не признаю ничего, что мне приписывают». Это в НКВД!

... 1937 год – без него бы мы тоже не могли обойтись. Поставьте у власти самых святых людей, и пусть бы они прошли так, одними разговорами мимо этих периодов, ничего бы у них не вышло, развалилось бы все. Тут без жестоких мер против ярых врагов не обойтись. Но попало и не врагам».

- «Да, - встрял в разговор маршал Голованов, - 37-й год, он при борьбе с пятой колонной перерос, перехлестнулся, конечно... Если взяли, скажем, Тухачевского, ну тыщу, ну две, ну десять тысяч, ну сто тысяч – тут число перевалило, а самое главное, перевалило оно против всякого желания сверху, люди же стали писать друг на друга, и черт-те кто, уже и сволочь всякая...

В 1938 году ведь сам же Сталин вынужден был сказать, что тут что-то не то, надо разобраться... Я сам являюсь человеком, который оказался, так сказать, не в стороне от этих ударов. Меня исключили из партии, я чудом избежал ареста, был безработный, всей семьей голодали, буханку хлеба делили на неделю; мужа моей сестры, известного чекиста, расстреляли... У меня было такое мнение, что Сталин все вершит, крушит. А вот когда встретился с ним, поработал не один год, увидел, что это совсем не то... И то, что именно я, или Константин Константинович Рокоссовский, тоже пострадавший в 37-м, да еще как! - такого высокого мнения о Сталине, особенно неприятно для многих, не дает полностью затоптать его.

Когда Хрущев попросил Рокоссовского написать какую-нибудь гадость о Сталине, тот ему ответил: «Товарищ Сталин для меня святой». На другой день Константин Константинович пришел на работу, а в его кабинете, в его кресле уже сидит Москаленко и протягивает ему решение о его снятии. Вот так делается. Рокоссовский говорит: «Встану утром, сделаю зарядку и вспоминаю, что мне некуда идти. Мы сейчас никому не нужны, даже кое-кому мешаем изобразить все по-своему».

А если о 37-м годе хотите узнать мое мнение, я считаю, что это было народное бедствие. Пострадали миллионы людей, но то, что Сталин на сто процентов виноват, сказать нельзя. Кто у него были главные помощники? В армии Мехлис, а по гражданским делам, по московской партийной организации – Никита Сергеевич Хрущев, и 54 тысячи человек на Украине он на тот свет отправил, он же был председателем тройки, он подписывал эти документы! Конечно, Сталин как главный руководительл нашего государства несет политическую ответственность за это, но сказать, что это творилось персонально, по каждому человеку, с его санкции, такого мы сказать не можем...»

- Если Сталин все знал, но полагался на глупые советы, то значит несет прямую ответственность за невинно расстрелянных, - возразил Ницше. Голованов не уступал:

- «Немножко иначе. Одно дело – понимать идею, а другое – как проводить ее в жизнь. Надо бить правых, надо бить троцкистов, дается указание: наказать решительно. За это Ежов был расстрелян. Если отказаться от жестких мер, есть большая опасность, что в трудную минуту страна может расколоться, и тогда черт знает что выйдет, будут гораздо большие жертвы, миллионы жертв и – крах. Во всяком случае, острый кризис».

- «В последний период у него была мания преследования, - перехватил эстафету разговора Молотов. - Настолько он издергался, настолько его подтачивали, раздражали, настраивали против того или иного – это факт. Никакой человек бы не выдержал. И он, по-моему, не выдержал. И принимал меры, и очень крайние. К сожалению, это было. Тут он перегнул... Все-таки у него была в конце жизни мания преследования. Да и не могла не быть. Это удел всех тех, кто там сидит подолгу».

- «Я такой точки зрения держусь, - Голованов вновь влез (фигурально) на трибуну оратора. - Петр Первый стоял во главе государства, верно, он Ленинград на костях построил, об этом, правда, много не говорят, говорят, что прорубил окно в Европу. Если б Сталин был живодером, ради своего садизма убивал людей, жрал их, это одно дело...»

- Некоторые так и считают, - брякнул Ельцин.

- «Но я-то его знал хорошо – никаким кровожадным тираном он не был, - гнул свое Голованов. - Шла борьба, были разные политические течения, уклоны. При строительстве социализма нужна была твердость. У Сталина этой твердости было больше, чем у кого бы то ни было. Была пятая колонна? Была, и речи быть не может! И, конечно, были не стрелочники, а определенные деятели. Я себе не представляю такого положения, чтоб меня сегодня посадили, как Тухачевского, а завтра я дал такие показания, что я немецкий разведчик или польский резидент! Били? Да черт с ним, пускай бьют, пускай калечат! Людей подвешивали на крюки, а люди в морду плевали. И если б Тухачевский таким не был, он бы сказал. Если бы у него была воля, я думаю, дальше дело бы не пошло. И все сразу бы открылось. А если человек все сразу признал и на стольких людей в первый же день показал, да еще бенешевская фальшивка спровоцированная... А дальше все пошло своим чередом.

Вон Рокоссовский – как его ни истязали, все отрицал, ни на кого не показал, ни одного не арестовали больше, в Шлиссельбурге сидел, выпустили. Константина Константиновича еще и за это особо уважают в армии. И у Сталина Рокоссовский был на особом счету. Кстати, после Сталинградской битвы он стал вторым человеком после Шапошникова, которого Сталин стал называть по имени-отчеству. Он считал Рокоссовского великим полководцем. Неспроста он командовал парадом Победы – честь по заслугам! Сталин спрашивал: «Константин Константинович, там били?» - «Били, товарищ Сталин». - «Сколько у нас еще людей «чего изволите», - сказал Сталин.

И у меня Сталин пытался выяснить, кто меня исключил из партии. Я подумал: скажу ему сейчас, и завтра этого члена Политбюро не будет. Так и не сказал... Ведь как в народе – пишут, пишут. Я видел тогда людей таких и сейчас знаю людей, которые прямо говорят: «Александр Евгеньевич, я писал на того-то, на того-то». - «Почему писал?» - «Боялся».

Были и такие, что никто их не заставлял, а писали. Но вопрос рассматривается в общем. А если так, то надо и на частные вещи смотреть. Почему тот же Хрущев так себя вел? Выявлял врагов народа. К командиру дивизии на Украине, мне товарищи рассказывали, приезжает в гарнизон Хрущев, собирает народ: «Товарищи, кругом враги народа!» К командиру дивизии обращается: «Сколько ты врагов народа разоблачил?» Сажают, арестовывают. Вот вам подручные.

Хрущев принес Сталину списки врагов народа, Сталин усомнился: «Неужели так много?» - «Их гораздо больше, товарищ Сталин, вы не представляете, сколько их!»

- Все это правда, - раздался голос Никиты Сергеевича. - На мне тоже, как на вас, тяжелейшая ноша – десятки тысяч трупов. «У меня руки по локоть в крови». Но я раскаялся и изобличил Сталина и всю нашу шатию-братию, фактически разоблачил самого себя. И когда после разгрома антипартийной группы в 57-м мне позвонил Ворошилов и попросил: «Никита, не надо больше крови», я внял ему. А вы? Раскаялись? Задавили в себе кровожадность? Эх, товарищи...

Товарищи пристыженно молчали.

- Что-то мы отвлеклись, совсем про набор в СНК забыли, - вернулся к сути вопроса Дзержинский.

- Да, пора подвести черту! - в приказном тоне заявил Сталин.

- Как? А про меня не вспомнили! - всполошился Лаврентий Павлович.

- Напротив, я тебя никогда не забывал! - огрызнулся Сталин. - И всегда старался не оборачиваться к тебе спиной. И органам намекал: «Ищите большого Мингрела» Жаль, времени не хватило, чтобы тебя найти, умер я слишком рано. Ты, кстати, вроде хвастался, что убил меня?

- Я всегда был Вашим вернейшим соратником, товарищ Сталин! Если и делал какие-то ошибки, то непреднамеренно!

- Ха! «Мингрел не скажет, что украл лошадь – лошадь меня унесла!» Да я тебе знаешь, сколькими анекдотами обязан. Водят Сталина по аду, чтоб выбрал нару. Черти кого жарят, кого варят. Вдруг видит: Берия с кинозвездой на коленях. «Хочу такую кару!» «Нет, это кара для звезды! Или: идет Хрущев по преисподней и видит, как члены Политбюро в море крови купаются. Берия стоит по горло, меня не видно. «Чтой-то ты, Лаврентий, мелко плаваешь!» - удивляется Никита. «Да я на плечах Иосифа Виссарионовича стою!» - оправдываешься ты. А на самом деле про тебя кто-то из наших писателей метко сказал: «Берия был той гнилой банановой коркой, которая была брошена под ноги народу, несшему в руках портреты Сталина!»

- Это клевета, причем анонимная!

- Ах, тебе свидетели нужны! Ладно. Первый секретарь ЦК Компартии Грузии Мгеладзе, говори:

- «Я встретился с Берией сразу после Ваших похорон. Берия хохотал, крыл Вас матом: «Корифей нации! Ха-ха-ха!»

Маршал Голованов:

- «Я никогда ни от кого такого не слышал. Берия Сталина боялся, по-моему, больше, чем кто-либо другой. Я считаю, что Берия был величайшим интриганом. Верно, ему было далеко до Талейрана, но он мог творить все эти дела. Все члены Политбюро Берию физически боялись. Хрущев, Маленков и Берия во время войны были приятелями».

- Но это была неглубокая дружба, - уточнил Молотов.

Маститый советский кинорежиссер Михаил Чиаурели, создатель нескольких киноэпопей о Сталине, приближенный Вождя, даже его собутыльник, начал ябедничать ему:

- «Через месяц после Вашей смерти я написал в соавторстве с драматургом Семеном Нагорным новый сценарий о Вас. Поехав на дачу к Берии, с которым я был на короткой ноге и который подхалимничал передо мной, потому что я мог замолвить за него словечко перед Вами, я попросил его прочитать сценарий. Но Берия грубо отшвырнул сценарий и совсем по-мужицки, употребляя матерные слова, рявкнул:

- Забудь об этом сукином сыне! Сталин был негодяем, мерзавцем, тираном! Он всех нас держал в страхе. Кровопиец! Он весь народ угнетал страхом! Только в этом была его сила. К счастью, мы от него избавились. Царство небесное этому гаду!»

Я чуть было не лишился разума. Вернувшись домой, сказал своей жене, актрисе Верико Анджапаридзе:

- Мой час пробил. Я погиб...

И я был прав. Не прошло и года, как я был исключен из КПСС и сослан в Свердловск, где исполнял какие-то незначительные обязанности на местной киностудии».

- К чему все эти сплетни и наветы? - возразил пришедший в себя после первого шока Лаврентий Павлович. - Всем известно, что меня оклеветали и расстреляли, чтобы Хрущев и его клан могли прийти к власти. Это теперь все признают. Вот, несколько адозаключенных... тьфу, граждан Второго СССР цитировали мне введение к сборнику «Лаврентий Берия. 1953. Документы», изданному фондом «Демократия»:

Образ кровавого палача, агента международного империализма, карьериста, интригана и властолюбца, хама и законченного развратника Лаврентия Берии, созданный коллективными усилиями на июльском (1953 г.) Пленуме ЦК КПСС, не претерпел с тех пор каких-либо существенных изменений... Фальсификация происходившего на пленуме начиналась уже на первой стадии подготовки стенографического отчета, когда авторы речей редактировали неправленную стенограмму своих выступлений...»

- Ах ты, гад, немецкий шпион! - воскликнул Маленков.

- Я еще на суде сказал: «Если бы я был шпионом, разве я допустил бы создание советского атомного оружия? Ведь я руководил всем нашим атомным делом!» Вспомни мое письмо тебе из камеры 1 июля 1953 года:

«Особо должен отметить нашу совместную активную многолетнюю работу в Специальном Комитете при Совете министров по созданию атомного оружия, а позже по системе «Комета» и «Беркут» - управляемых снарядов». Хотя, по правде сказать, ты-то особенно не утруждался. Это я пахал....

- А я на другой день, 2 июля, на Пленуме ЦК как пример «преступных антигосударственных действий» привел решение Берии (члена Бюро Президиума ЦК КПСС и первого заместителя председателя Совета министров СССР) «без ведома ЦК и правительства... организовать взрыв водородной бомбы».

- Что за идиотизм! Ты мне ставишь в вину такие действия, которые надо лишь одобрять! Ведь не было бы этих действий, не было бы в такие быстрые сроки и испытания РДС-6с! Не пуганули бы мы американцев советской водородной бомбой! Да без меня вообще ни ядерного, ни ракетного оружия в стране не было бы! Ну вот хоть ты, академик Альперович, расскажи о моей роли в создании московской ПВО!

Альперович: - «Особое положение Лаврентия Берии в руководстве страной и его особый «характер»... обеспечивали привлечение неограниченных материальных и людских ресурсов... Когда мы, например, обращались со своими просьбами в какое-либо министерство, отказа нам никогда не было – никто не хотел почувствовать на себе гнев Лаврентия. То есть нахождение под эгидой этого человека позволяло нашим руководителям решать любые вопросы без задержек... Что же касается существа решавшихся нами проблем, то о них Берия никакого представления не имел и активно не хотел знакомиться с ними даже на максимально упрощенном, «мурзилочном» уровне...»

- Твои обвинения в мой адрес смешны! Они доказывают полное непонимание тобой, Карл Самуилович, сути моей, как теперь модно говорить, «менеджерской» деятельности. Недаром ведь сейчас меня справедливо называют «лучшим менеджером XX века». Это Хрущев мог «благосклонно» вникать в технические детали специфических проблем на «мурзилочном» уровне и на том же уровне принимать уже управленческие решения! А я, напротив, ругал подчиненных мне управленцев за попытки залезать в детали. «Вы – организаторы», - учил я их и требовал умения организовать дело. А не изрекать «глубокомысленные» предложения. Да я потому и не хотел «знакомиться» с «существом решавшихся» тобой проблем, что, будучи высоким профессионалом управления, видел свою задачу в обеспечении тебя и твоих коллег всем необходимым для решения этих проблем вами! А эту задачу я всегда решал блестяще!

- А говорят, Вы, герр Берия, загубили кибернетику в СССР в 40-е годы, - как всегда, влез с вопросом Ницше.

- Это неправда! На самом деле в конце 40-х годов в соответствии с правительственными заданиями Министерство машиностроения и приборостроения приступило к организации проектирования и производства счетно-аналитических и математических электронных цифровых машин. Министр П.И. Паршин сообщал об этом мне 29 апреля 1949 года и просил помочь в составлении технических условий на проектирование ЭЦМ. Такие машины нужны были и для расчетов термоядерных зарядов, и для систем ПВО. Систему «Беркут» разрабатывали ударно по многим причинам, главной из которых была реальная угроза атомной агрессии США. Но то, что ее разрабатывали быстро, объяснялось моим руководством!

Хотя, правда, именно тогда партия давила «лженауку кибернетику...» ЦК, аппарат как всегда были далеки от реальных вещей...

Их болтовня мне не мешала, потому что к таким серьезным вещам, как ядерный, ракетный проекты, партийных работников я и близко не подпускал. В других отраслях, где они имели возможность вмешиваться, они, конечно, мешали здорово... А товарища Сталина интересовало дело. Цену аппарату ЦК он знал, поверьте... Он ему нужен был для контроля...

- Возвеличиваешь себя слишком! - фыркнул Молотов.

- Моя роль в становлении ракетной отрасли была тем более значительной, что у нее, кроме меня самого в высшем руководстве страны был лишь один влиятельный сторонник – товарищ Сталин. Авиационные конструкторы, исключая Лавочкина, к ракетной технике относились плохо. Как, впрочем, на первых порах и к реактивной авиации. Александр Сергеевич Яковлев «недружелюбно относился к... работам по БИ (ракетный перехватчик Березняка и Исаева с жидкостным ракетным двигателем Душкина) и к работам А.М. Люлька по первому отечественному варианту турбореактивного двигателя и даже опубликовал в «Правде» нашумевшую статью, где характеризовал немецкие работы в области реактивной авиации как агонию инженерной мысли фашистов. А я ракеты поддержал сразу.

Что касается твоей роли, Вячеслав Михайлович, в самой главной отрасли нашей оборонки, то о ней можно говорить только отрицательно. Впрочем, пусть свое мнение выскажет академик Ю.Б. Харитон:

- «Почва для различных домыслов появляется... тогда, когда правда замалчивается из-за политических установок... как... в случае Л.П. Берии. Нет правды сегодня – значит, будут мифы завтра... Известно, что вначале общее руководство советским атомным проектом осуществлял В.М. Молотов. Стиль его руководства и соответственно результаты не отличались особой эффективностью. И.В. Курчатов не скрывал своей неудовлетворенности.

С переходом атомного проекта в руки Берии ситуация кардинально изменилась... Берия быстро придал всем работам по проекту необходимый размах и динамизм. Этот человек... обладал... огромной энергией и работоспособностью. Наши специалисты, входя в соприкосновение с ним, не могли не отметить его ум, волю и целеустремленность. Убедились, что он первоклассный организатор, умеющий доводить дело до конца. Может быть, покажется парадоксальным, но Берия... умел по обстоятельствам быть вежливым, тактичным и просто нормальным человеком. ... По впечатлению многих ветеранов атомной отрасли, если бы атомный проект оставался под руководством Молотова, трудно было бы рассчитывать на быстрый успех в проведении столь грандиозных по масштабу работ».

- Когда ты, Молотов, завалил производство танков, я это тоже взял на себя – и преуспел! - добил «каменную жопу» Берия.

Сталин не мог переносить, когда подчиненный в его присутствии самовыхвалялся, поэтому решил вмешаться:

- Твой «управленческий стиль» характеризовался грубостью, на что мне неоднократно жаловались! Ты, например, сказал зампреду Совмина Грузии и одновременно министру пищевой промышленности ГССР Бакрадзе: «Консервщик ты, а не политик», или генералу МВД: «Ты чиновник в погонах».

- Это свидетельствует о редком умении дать точную и сочную оценку, - заступился за Берию Ницше, любивший острое словцо.

Тезис Вождя тут же попытался развить и углубить министр среднего машиностроения Вячеслав Мылышев:

- «Стиль руководства Берия – диктаторский, грубый, непартийный.

Кстати, о партийности. Я работал во время войны, руководил танковыми делами... не было у него партийности никогда. Он как-то настраивал или толкал не прямо, а косвенно, что партийная организация должна услуги оказывать... Ты то-то сделай, другое сделай.

Не было положения, чтобы он нас учил, у партийной организации попросил помощи организовать партийную работу и так далее. Он считал секретарей областных комитетов партии диспетчерами...»

- А кем же еще должны быть во время войны секретари обкомов в областях, производящих вооружения, как не диспетчерами Государственного Комитета Обороны? - огрызнулся Берия.

Малышева опроверг все тот же академик Харитон:

- Берию характеризует образцовый стиль руководства... «Проводившиеся им совещания были деловыми, всегда результативными и никогда не затягивались. Он был мастером неожиданных и нестандартных решений... Берия был быстр в работе, не пренебрегал выездами на объекты и личным знакомством с результатами работ...»

- Что мы в технические детали углубляемся! Надо о политике говорить, о «непартийности» Берии! - подключился к обвинителям управляющий делами Совмина СССР М.Т. Помазнев. - «Берия нетерпимо относился к партийным и общественным органам, работникам и мероприятиям. Он культивировал неуважение к аппарату ЦК. Участие в общественных мероприятиях считал бездельем. Когда приходилось присутствовать на парткоме, на собрании или заседании и в это время был звонок от Берия, всегда был скандал. Он много раз говорил, что это могут допускать лишь бездельники».

- Вот-вот! Партийности у Берии было очень мало! - влез в разговор какой-то генерал.

- Представьтесь, я Вас не знаю! - оборвал его Сталин.

- Пониженный Берией до поста начальника областного управления МВД по Львовской области генерал Строкач! Берия «на одном из совещаний после своего возвращения в МВД сказал: «Нам нужны хорошие работники, чекисты, а не такие люди, которые только с трибун умеют болтать: «Ленин-Сталин». Он хотел поставить МВД над партией! Кроме того, он организовал массовый отзыв из-за границы легальных резидентов внешней разведки!

- Я это сделал потому, что очень многие из них не знали не то что языка страны пребывания, но вообще ни одного иностранного языка! - объяснял Берия. - Что касается Министерства внутренних дел, то я хотел его реформировать.

Избавившись от производственной деятельности, МВД, по моему замыслу, должно было стать эффективно функционирующим комплексным силовым ведомством по охране государственной и общественной безопасности, государственных границ СССР, общественного порядка, борьбе с уголовной преступностью с сохранением обязанностей по противопожарной безопасности, регистрации актов гражданского состояния, государственному геодезическому контролю и т.п., включая выполнение специальных заданий правительства СССР.

Располагая колоссальными возможностями, МВД республик могли стать аналитическими органами и работать в интересах народного хозяйства. Партийный аппарат, который всегда все знал, никогда не давал полной картины происходящего. А МВД такой объективный анализ был по силам. «Не с пистолетом надо гоняться, а головой думать!»

- Сути обвинения в попытке поставить партию под контроль тайной полиции я не понял, - выразил недоумение Фридрих. Берия объяснил:

- Избрание кого-либо освобожденным партийным секретарем чаще всего воспринималось новым партбоссом и его окружающими не как новый уровень обязанностей, а как новый уровень прав – в лучшем случае. А в худшем (и все более частом случае) – новый уровень привилегий.

Для подобного партийного руководителя и его аппарата честная информация «наверх» о недостатках и провалах была смертельно опасной. А для кого такая информация не только являлась прямой обязанностью, но и не грозила неприятностями? Конечно, только для «органов». Вот я и хотел наладить поток информации с мест в Москву по каналам МВД, в том числе сведений о поведении принципиальных вождей. Этого мне и не простили!

Кадровый аппаратчик Помазнев:

- Я обвиняю Берию в саботаже важнейшего дела – сохранения за партийными, профсоюзными и комсомольскими работниками преимуществ и льгот, установленных для важнейших отраслей народного хозяйства, если они были выдвинуты на партийную или комсомольскую работу из промышленности. «Этот вопрос рассматривался много раз и в конце концов был снят ввиду нежелания решать его и протестов со стороны Берии»!

- Льготы, - объяснил Лаврентий Павлович, - связаны с определенной работой... Шахтер получал «подземные» потому, что работал во вредных условиях. Но, став, например, инструктором горкома партии, он уже под землей не трудился. Так за что же ему теперь выплачивать деньги? Нет вредных условий – нет и льгот. К тому же – что это за идейный партиец, если он только о материальном благополучии думает? Тем более что, перейдя на партработу, он без благ не оставался...

Однако партийцы требовали льгот, привилегий... На сто десять квартир в сдаваемой в эксплуатацию секции высотного здания на Котельнической набережной было подано полторы тысячи заявлений! Я тогда приказал тебе, Помазнев, сделать на каждую просьбу справку об ее авторе, после чего доложить мне. Узнав об этом, заявление забрали назад... все!

И это в Москве, под присмотром ЦК. А что в национальных республиках творилось! Первый секретарь Львовского обкома Сердюк облюбовал под жилье особняк, в котором размещался детский сад МВД, а главный чекист Мешик воспрепятствовал и выставил там охрану. Секретарь Киевского обкома Шелест взял для охоты катер пожарного надзора и не вернул, а Мешик доложил в МВД СССР и в Совмин Украины.

- У простых людей это называется честностью и принципиальностью. У большевиков – глупостью и склонностью к склокам, попыткой поставить полицию над народом и партией, - сделал беспристрастный вывод Ницше.

- А тебя, идеолог фашизма, никто не спрашивает! - грубо оборвал его Сталин. - Андреев, чего ты руку тянешь, словно первоклашка на уроке! Говори.

Член Президиума ЦК партии Андреев:

- «Я считаю, что не без влияния Берии было принято такое решение, которое мы читали в протоколах, о том, чтобы демонстрацию проводить без портретов, не вывешивать портретов. Почему? На каком основании?»

... Берия на первом же после смерти Сталина заседании президиума ЦК внес очень необычное предложение, и партократы – как ни странно - его приняли! Видимо, понимали: установившееся в СССР портретопочитание стало иконопочитанием. 9 мая 1953 года появилось постановление Президиума ЦК КПСС «Об оформлении колонн демонстрантов и зданий предприятий, учреждений и организаций в дни государственных торжественных праздников», где предлагалось: «... отказаться от оформления портретами колонн демонстрантов, а также зданий предприятий, учреждений и организаций в дни государственных праздников... отменить практику провозглашения с правительственной трибуны призывов, обращенных к демонстрантам».

- Зачем Берия пошел на такой беспрецедентный шаг? - начал размышлять вслух экс-президент России. - Ведь это не являлось попыткой завоевать дополнительную популярность лично себе! Отказ от славословий в адрес руководства, от приветствий, на которые массам полагалось радостно кричать «Ура!», популярности и авторитета власти прибавили бы, да. Но – Советской власти в целом! Кто из 150 миллионов тогдашних граждан СССР узнал бы, что это предложил Берия? Во дурак! Народ должен знать своих вождей не по портретам, а ПО ДЕЛАМ!

- Постыдился бы болтать такое! - осадил спутника Ницше. - Забыл, как любовался своей физиономией на плакатах на всех праздниках?!

- «Народ должен знать своих вождей по портретам, по выступлениям, - как бы опроверг Ельцина Андреев. - Это было неправильное решение».

Ворошилов:

- «Неправильное решение».

Андреев:

- «Это была уступка врагу».

Каганович:

- «Андрей Андреевич, это решение отменили».

Все присутствующие, кроме Ленина, Берии, Ельцина и Ницше, разразились бурными аплодисментами.

- Политически неверным было и бериевское «... предложение о том, чтобы установить две группы орденов: первая... - союзная, вторая – республиканские; затем установить ордена великих людей национальных республик... У таджиков Низами, у узбеков – Алишер Навои...».

- Весьма разумно! Это и есть рациональная национальная политика! - одобрил идею Ницше. Но Андреев его не слушал:

- Еще пример. Присланный из Москвы украинец Павел Мешик вызвал на заседании ЦК КПУ общее негодование, обратившись к присутствующим на украинском языке и посоветовав учить его русским, работающим на Украине, включая первого секретаря Мельникова. Его поддержал лишь драматург Александр Корнейчук.

Национальная политика Берии вообще порочна в своей основе! Насчет Западной Украины он заявил, что «... бестолковое применение там репрессий лишь вызывает недовольство населения»! Как будто мы должны думать о том, чтобы мятежники были довольны!

Андреев замолчал, чтобы дать аудитории почувствовать «гениальность» своей мысли. Возникшей паузой тотчас воспользовался автор «Заратустры»:

- Интересно, кто на самом деле «садист и палач» - Берия или Андреев? А как замечательно сконструирована фраза «бестолковое применение репрессий»... А Вы, значит, их хотели использовать лишь с толком, герр Берия?

- Репрессии там, где пионеров вешали на их красных галстуках, необходимы. Но – не бестолково тотальные, а прицельные, толковые! И они – не единственный способ установления порядка в национальных республиках!

Павел Судоплатов, один из руководителей советской разведки:

- Берия считал: на руководящие должности надо ставить местных, а в заместители им назначать приезжих. «... Его заботила проблема воспитания нового поколения национальной интеллигенции, для которой были бы по-настоящему близки социалистические идеалы».

В Литве «лесные братья» были так же активны, как бандеровцы на Украине. И 16 мая 1953 года Берия представил в ЦК записку по Литве. Там содержалось много конкретных данных – для литовского руководства просто убийственных! В Вильнюсском обкоме из 16 заведующих отделами и секторами всего 3 литовца; из 22 лекторов ЦК и обкомов литовцев 6; из 87 начальников районных отделов МГБ – 9; из 85 начальников райотделов милиции – всего 10; из 92 директоров совхозов литовцев только 27; из 132 директоров МТС – 53 ... Делопроизводство на литовском языке в республике отсутствует, что «отдаляет власть от народных масс».

Президиуму ЦК пришлось принимать постановление по Литве. 1-й секретарь ЦК КП ЛитвыСнечкус при личной встрече с Берией попросил его помочь забивать «все передачи вражеских станций на литовском языке». Тот ответил, что он готовит предложения ликвидировать и ту «забивку», которая уже существует.

- «Какая же это помощь в ликвидации буржуазного националистического подполья?» - злобно вопросил Снечкус.

- С идеями надо бороться делом и идеями же. Враг ведет пропаганду – веди контрпропаганду. Враг тычет в глаза людям твоими ошибками и недостатками – исправляй их! - огрызнулся Лаврентий Павлович. - Хрущев, Снечкус, Брежнев, Андропов своими «глушилками» достигали как раз того эффекта, который нужен был Западу. И прибегали к «забивке» потому, что не умели ни работать во имя масс, ни убеждать народ!

Все они неправы, - подумал Ельцин. - Надо было просто плевать на то, что о тебе говорят – и пить водку! Как это делал я! А то: пропаганда вражеская, клевета, компромат... Пару бутылей на грудь взял – и пусть газеты пишут, а ТВ показывает, что хотят.

Тем временем травля Берии продолжалась.

Маленков:

- Лаврентий инициировал и добился принятия постановления Совмина «Об упразднении паспортных ограничений и режимных местностей»! 13 мая 1953 года он подал объемную записку в Президиум ЦК КПСС: «... В настоящее время в Советском Союзе паспортные ограничения распространяются на 340 режимных городов, местностей, железнодорожных узлов, а также на пограничную зону вдоль всей границы страны шириной от 15 до 200 километров...

Таким образом, если взглянуть на карту СССР, то можно видеть, что вся страна пестрит режимными городами и различными запретными зонами, где запрещено проживать гражданам, имеющим судимость и отбывшим наказание.

При существующем положении граждане, отбывшие наказание в местах заключения или ссылки и искупившие тем самым свою вину перед обществом, продолжают испытывать лишения и обречены на мытарство...»

Через семь дней паспортные ограничения были сняты...

А еще он вредил народному хозяйству: всех обязывали не превышать сметы, не тратить свыше предусмотренного! Уже через шесть дней после назначения первым заместителем предсовмина 21 марта 1953 года он направил в Президиум Совмина СССР записку с предложениями о прекращении строительства или ликвидации 20 крупных объектов, возведение которых «в ближайшее время не вызывается неотложными нуждами народного хозяйства».

- Позвольте, я объясню, - попросил Берия. - Товарищ Сталин с начала 50-х годов поддался определенной гигантомании, и это сказалось в разработке ряда невыгодных для страны в экономическом смысле проектов — среди них канал Амударья – Красноводск; орошение и обводнение земель южных районов Прикаспийской равнины Западной Туркмении, низовьев Амударьи и западной части пустыни Каракум; самотечный канал Волга-Урал; железнодорожный тоннель под Татарским проливом с материка на Сахалин; железная дорога Чун-Салехард-Игарка; Кировский химический завод...

Вначале стоимость Большого Туркменского канала, к примеру, оценивалась в несколько миллиардов рублей, но потом выяснилось, что реально необходимо будет затратить тридцать миллиардов.

«Прекращение или ликвидация таких объектов строительства целесообразна также вследствие того, что эти стройки требуют значительного количества металла, строительных и других технических материалов, оборудования, а также рабочей силы... Считаю необходимым прекратить или полностью ликвидировать строительство... общей сметной стоимостью 49,2 млрд. рублей...»

Экономические предложения я увязывал с внутриполитическими. 17 марта я в записке в Совмин предложил «передать из МВД в ведение других министерств главные производственно-хозяйственные управления, строительные управления, промышленные предприятия со всеми входящими в их состав промышленными и строительными подразделениями, служебными помещениями, подсобными хозяйствами, научно-исследовательскими и проектными учреждениями, с материальными ресурсами...»

Как министр внутренних дел я также отказался и от ГУЛАГа – его в свое ведение получил министр юстиции Горшенин. За МВД остались лишь особые лагеря и тюрьмы, где содержались «особо опасные государственные преступники, осужденные к лишению свободы».

Непохоже на действия властолюбца и себялюбца, мечтающего загнать в ГУЛАГ всю страну, подумал Ельцин.

Тем временем травля Берии продолжалась.

Маленков:

Лаврентий инициировал и добился принятия постановления Совмина «Об упразднении паспортных ограничений и режимных местностей»! 13 мая 1953 года он подал объемную записку в Президиум ЦК КПСС:

«... В настоящее время в Советском Союзе паспортные ограничения распространяются на 340 режимных городов, местностей, железнодорожных узлов, а также на пограничную зону вдоль всей границы страны шириной от 15 до 200 километров...

Таким образом, если взглянуть на карту СССР, то можно видеть, что вся страна пестрит режимными городами и различными запретными зонами, где запрещено проживать гражданам, имеющим судимость и отбывшим наказание.

При существующем положении граждане, отбывшие наказание в местах заключения или ссылки и искупившие тем самым свою вину перед обществом, продолжают испытывать лишения и обречены на мытарство...»

Через семь дней паспортные ограничения были сняты...

А еще он вредил народному хозяйству: всех обязывал не превышать сметы, не тратить свыше предусмотренного! Уже через шесть дней после назначения первым заместителем предсовмина 21,марта 1953 года Берия направил в Президиум Совмина СССР записку с предложениями о прекращении строительства или ликвидации 20 крупных объектов, возведение которых «в ближайшее время не вызывается неотложными нуждами народного хозяйства».

Позвольте, я объясню, - попросил Лаврентий. - Товарищ Сталин с начала 50-х годов поддался определенной гигантомании, и это сказалось в разработке ряда невыгодных для страны в экономическом смысле проектов: Главного канала Амударья - Красноводск, об орошении и обводнении земель южных районов Прикаспийской равнины Западной Туркмении, низовьев Амударьи и западной части пустыни Каракум, самотечного канала Волга-Урал, железнодорожного тоннеля под Татарским проливом с материка на Сахалин, железной дороги Чун-Салехард-Игарка, Кировского химического завода...

Вначале стоимость Большого Туркменского канала, к примеру, оценивалась в несколько миллиардов рублей, но потом выяснилось, что реально необходимо будет затратить тридцать миллиардов. Я пришел к выводу, что «прекращение или ликвидация таких объектов строительства целесообразна также вследствие того, что эти стройки требуют значительного количества металла, строительных и других технических материалов, оборудования, а также рабочей силы... Считаю необходимым прекратить или полностью ликвидировать строительство... общей сметной стоимостью 49,2 млрд. рублей...»

Экономические предложения я увязывал с внутриполитическими. 17 марта я в записке в Совмин предложил «передать из МВД в ведение других министерств главные производственно-хозяйственные управления, строительные управления, промышленные предприятия со всеми входящими в их состав промышленными и строительными подразделениями, служебными помещениями, подсобными хозяйствами, научно-исследовательскими и проектными учреждениями, с материальными ресурсами...»

Как министр внутренних дел я также отказался и от ГУЛАГа - его в свое ведение получил министр юстиции Горшенин. За МВД остались лишь особые лагеря и тюрьмы, где содержались «особо опасные государственные преступники, осужденные к лишению свободы».

Непохоже на действия властолюбца и себялюбца, мечтающего загнать в ГУЛАГ всю страну, -Подумал Ельцин.

- А еще он , - наябедничал Андреев, - с югославским Титой предлагал помириться!

- Так история доказала, что я был прав! - попытался оправдаться Берия. - И партия так считала! Зря, чтоли мне присвоили вскоре после окончания войны, в июле 1945 года, звание Маршала Советского Союза? Руководство страны никогда не жалело для наркома внутренних дел высших отличий. Я - генеральный комиссар государственной безопасности, Герой Социалистического Труда, у меня четыре ордена Ленина и два - Красного Знамени. И даже есть полководческий знак отличия - орден Суворова 1- й степени. Как сказано в указе, «за образцовое выполнение специального задания правительства». -

Знаем мы, за что тебе орден Суворова дали, - хмыкнул Ельцин, - за выселение народов Северного Кавказа и Крыма!

Берия действовал согласно «языковедческому закону Сталина»: провинившийся язык уничтожается вместе с его владельцем, сильно провинившийся - вместе со всем народом! - поиграл словами Троцкий.

Лаврентий лишь тряхнул головой, словно отгоняя надоедливую муху:

Да, это была блестящая операция! Несколько тысяч оперативных работников НКВД, НКГБ и «СМЕРШа» и до 100 тысяч военнослужащих внутренних войск под моим руководством в считанные сутки переселили с родных мест в восточные районы страны около 650 тысяч человек! А ты с чеченцами справиться не смог! Да обо мне слагались песни: «О Берии поют сады и нивы, он защитил от смерти край родной. Чтоб голос песни, звонкий и счастливый, всегда звучал над солнечной страной». Детвора на школьных утренниках декламировала стихи: «Что за праздник у ребят? Ликует пионерия: это к нам пришел в отряд Лаврентий Палыч Берия». Защищались кандидатские диссертации на тему: «Лаврентий Павлович Берия - верный друг и соратник товарища Сталина». И вдруг - враг советского народа...

Я всегда подмечал за тобой какую-то двойственность, Лаврентий, - сыграл в детектива «кремлевский горец». - То ты на пользу Родине работаешь, то на пользу себе. То ты против репрессий, то активно их используешь. То ты врагов народа «на станцию Могилевскую», используя твое выражение, вагонами отправляешь, то личных недругов в гроб укладываешь. То сажаешь, то освобождаешь. Пора бы определиться...

Да я давно определился, батоно! Моя линия всегда совпадала и с Вашей личной, и с линией

партии!

Да? Я, что ли, тебе поручил убирать Ханджяна и Лакобу?! Эй, пусть кто-нибудь сообщит подробности!

Член коллегии комитета партийного контроля Иван Короткое:

Для начала прочту одно официальное извещение: «Заккрайком ВКП(б) извещает о смерти секретаря ЦК КП(б) Армении тов. Ханджяна, последовавшей 9 июля 1936 года в результате акта самоубийства. Рассматривая акт самоубийства как проявление малодушия, недопустимого особенно для руководителя парторганизации, ЗКК ВКП(б) считает необходимым известить членов партии о том, что тов. Ханджян в своей работе за последнее время допустил ряд политических ошибок, выразившихся в недостаточной бдительности в деле разоблачения националистических и контрреволюционных троцкистских элементов. Осознав эти ошибки, тов. Ханджян не нашел в себе мужества по- большевистски исправить их на деле и пошел на самоубийство».

А вот как было на самом деле. Как раз в те дни в здании Закавказского крайкома, рядом с кабинетом первого секретаря (им был Берия) работала комиссия КПК по проверке деятельности партийных организаций Закавказья. Я был председателем, членом - старая большевичка Анна Иванова.

Рабочий день шел к концу. Вдруг в кабинете Берии прогремел выстрел. Я кинулся на звук, открыл дверь. Лаврений бросил на стол пистолет, на ковре в луже крови лежал с простреленной головой Агаси Ханджян, первый секретарь ЦК Армении. Я вернулся к себе, сообщил о случившемся Ивановой и добавил: «Никогда, нигде, никому об этом не рассказывай. Если хочешь жить». В поезде, на обратном пути в Москву, я повторил: «Смотри, Анна, ни слова. Иначе мы с тобой погибнем».

Записка, которую Агаси Ханджян якобы оставил жене перед «самоубийством»: «Я запутался в своих связях с врагами партии. Жить так больше не могу. Не вини меня. Прощай», - оказалась ловкой подделкой.

...Схожая пьеса разыгралась в Абхазии. Ее антигероем стал первый секретарь местного ЦК, личный друг Сталина Нестор Лакоба, тоже «покончивший с собой», а на самом деле отравленный Берией. Основные обвинения те же: отторжение автономной республики от Советского Союза, подрыв колхозного хозяйства, шпионаж и самое важное, ставшее уже дежурным, - организация террора против вождей.

Спектакль был поставлен Берией в Сухуми, где совсем недавно еще стоял памятник Нестору Лакобе. В числе тринадцати обвиняемых был его брат Михаил Аполлонович. Перед казнью Михаила от него добивались провокационных показаний против погибшего брата. Несчастному «свидетелю» была обещана жизнь.

Заседания велись на трех языках: русском, абхазском, мингрельском, при двух переводчиках. В зрительном зале - 400 рабочих, колхозников. На сцене - судьи, прокурор, адвокаты и 13 обвиняемых. Время от времени председательствующий зачитывал телеграммы от трудящихся: «Раздавить гадов!», «Стереть с лица земли матерых врагов а6хазского народа!». Было устроено и закрытое заседание: обвиняемые дружно сознавались в связях с «одной иностранной разведкой».

Бывший нарком земледелия Абхазии, а ныне вредитель Михаил Чалмаз покаялся: «Вся контрреволюционная работа была направлена против политики ЦК КП(б) Грузии и секретаря ЦК Лаврентия Берии. А ведь эта линия полностью соответствует генеральной линии ЦК ВКП(б)».

Все обвиняемые охотно давали предусмотренные сценарием показания, свидетели тоже знали свои роли назубок. Десятерым из тринадцати дали расстрел, остальных отправили на истребление в лагеря...

Мифической организации Нестора Лакобы инкриминировали еще и срыв снабжения Абхазии продовольствием. Катастрофические последствия погрома, устроенного Сталиным и Берией в грузинских селах в годы насильственной коллективизации, были у всех на виду. Выдался хороший шанс свалить вину за скудость жизни, за постоянные нехватки с больной головы на здоровую.

Когда чекисты пришли за вдовой Лакобы, его четырнадцатилетний сын Рауф сорвал со стены портрет Сталина и начал топтать его ногами: «Отца погубили, теперь маму забирают!..» Мальчика тоже арестовали.

Берия никогда не затруднялся в выборе обвинений, какими бы нелепыми они ни выглядели. Оказывается, Нестор в двадцать девятом году помог Троцкому бежать из Сухуми в Турцию. Сарии Лакобе предложили признаться в том, что она содействовала осуществлению этого плана, и обещали пощадить, отправить в ссылку, помочь устроиться на новом месте, позаботиться о сыне. Но женщина отказалась, избиения ее не сломили. Берия приказал привести Рауфа и пытать при ней, на ее глазах. Мальчик кричал: «Мама, не подписывай! Не подписывай ничего, мама!» Жену Лакобы замучили насмерть. Ведь она осмелилась заподозрить в отравлении мужа самого Лаврентия Павловича... Сестру Сарии отправили в Карагандинский лагерь.

Летом 1937 года в Сухуми пришло распоряжение: гроб врага народа Лакобы выбросить из могилы, памятник уничтожить.

Но я не только личные счеты сводил! А еще и выполнил Ваши пожелания, товарищ Сталин! - залебезил Лаврентий. - И высказанные вслух, и тайные, но угаданные...

Зачем при этом ты с детьми и родичами арестованных расправлялся? - бросил Хрущев.

... Рауфа Лакобу отправили в детскую колонию - один из худших видов лагеря. Оттуда мальчик осмелился послать письмо наркому, бывшему другу их семьи: «Дорогой дядя Лаврентий! Все дети учатся, а я не могу. Умоляю Вас, переведите меня в такую колонию, где есть школа, чтобы я мог получить среднее образование».

Берия получил это письмо - и принял меры. Хотя и не сразу. В день совершеннолетия Рауфа поставили к стенке и расстреляли. Вместе с двоюродным братом...

28 ноября 1938 года, будучи первым заместителем наркома НКВД, Лаврентий лично прибыл на квартиру генерального секретаря ЦК ВЛКСМ Александра Косарева. Когда арестованного уводили, его жена крикнула: «Саша, вернись! Простимся...» Берия приказал забрать и ее. Женщину увезли без ордера на арест, он был подписан прокурором задним числом - спустя два дня. Вернулась она из лагерей через 17 лет.

Знаменитый советский летчик Яков Смушкевич после возвращения из Испании, где он был прозван генерал Дуглас, стал начальником Военно-Воздушных Сил Красной Армии. Его арестовали перед самым началом войны, в июне сорок первого, прямо в госпитале, где он находился после сложной операции ног. В тюрьму дважды Героя Советского Союза транспортировали на носилках. В августе его дочь прорвалась к хозяину Лубянки. Он успокоил ее, сказав мягко, даже ласково:

«Не волнуйся, ни о чем плохом не думай. Ты ведь веришь, что он ни в чем не виноват, значит, он скоро вернется».

А через некоторое время юную посетительницу вместе с матерью отправили в тюрьму. Постановление об аресте подписал Берия: «Ученицу средней школы Смушкевич Розу, как дочь изменника Родины, приговорить к пяти годам лишения свободы с отбыванием срока в трудовых исправительных лагерях Карлага с последующей пожизненной ссылкой».

Маршалу Блюхеру, герою гражданской войны, первому кавалеру ордена Красного Знамени, полководцу, недавно разбившему японских агрессоров у озера Хасан, инкриминировали шпионаж в пользу... Японии. И еще его обвиняли в подготовке отторжения Дальнего Востока и передачи этой территории императору Страны Восходящего Солнца. В заговоре участвовал летчик Павел Блюхер, брат Василия Константиновича, который якобы должен был организовать перелет к врагу.

Арестованному дали очную ставку с комкором Хаханьяном и командармом Федько. Он настойчиво просил друзей дать против него показания: хотел избавить их от мучений. Сам же ни в чем не признавался.

По показаниям очевидцев, здоровяк-маршал был похож на человека, по которому не один раз прошел трактор. Следователи пытали его зверски. Блюхер положил на ладонь вырванный ими глаз: «Что вы со мной делаете?».

Будешь в молчанку играть - и второго глаза лишишься!

Василия Константиновича застрелил лично заместитель наркома Берия в своем кабинете.

Жену маршала на второй день тюремного заключения вызвал Лаврентий. Он ничего не спрашивал о враждебных замыслах ее мужа, не угрожал расправой. Глафире было всего 23 года, может быть, молодость и спасла ее от худшего. Отсидев пять с половиной месяцев в одиночке, она попала в Бутырки и - на этап, в Карагандинский лагерь. Особое совещание оценило ее «вину» в 8 лет.

Детей Блюхера - пятилетнюю Воиру и маленького Василина - отправили в детские дома... Племянницу Нину, дочь сестры маршала, - туда же. Старшего сына от первого брака, Всеволода, продержали два с половиной года в Нальчике, в политизоляторе. Он отказался сменить фамилию. Отечественную войну прошел рядовым, сражался храбро, но наград сыну «врага народа» не дали. Умер он в 1978 году.

Вдову Блюхера после отбытия лагерного срока еще долго подвергали преследованиям. Лишь в 1957 году она приехала в Москву. В КПК ее принял партследователь Крылов. Он готовил документы по реабилитации Блюхера в 1955 году и знал дело детально. Оказывается, маршала даже не успели исключить из партии, так спешили с ним расправиться! Жену тоже приговорили к высшей мере, но в последний момент кто-то проявил «милосердие»...

Поступая так, я всего лишь выполнял указания партии и лично товарища Сталина! - возразил Лаврентий Павлович.

... Во время первых процессов проблему - как быть с ЖВН и ДВН (женами и детьми врагов народа) решали относительно гуманно: их заставляли отрекаться публично от отца семейства. Но воспитанный на Кавказе, где царит кровная месть, Коба боялся воспитать своих будущих убийц.

По инициативе Ежова, угадавшего его потаенное желание, было принято секретное постановление Политбюро от 5 июля 1937 года. Теперь жены осужденных «врагов народа» заключались в лагеря сроком до 8 лет. Их дети в возрасте до 15 лет передавались на государственное обеспечение (то есть в ужасающие детские дома). О подростках после 15 лет «вопрос решался индивидуально» (то есть их отправляли в те же лагеря).

В июне 1937 года жена и дочь Гамарника были сосланы в Астрахань, вместе с ними семьи Тухачевского, Уборевича и других. Там все жены вскоре были арестованы, детей отправили в астраханский детский дом. Совсем маленькие Мирра Уборевич, Вета Гамарник и Света Тухачевская попали в ад на земле после домашней жизни с экономками и няньками. Арестованы были и подросшие отпрыски ленинских сподвижников - те, кого когда-то ласкали Ильич и Коба, - дети Зиновьева, Каменева и других. И сгинули в лагерях.

Секретарь Курского обкома ВЛКСМ П. Стукалов:

- Правильно с ними поступили! Я призывал «гнать из комсомола детей «врагов народа», требовал, «чтоб ненависть к ним кипела, чтоб рука не дрогнула»Боже мой, как же изощренно издевались над этими несчастными в детдомах... - прошептал Ельцин.

Литератор А. Виноградов: - «Когда двое детей слесаря-ударника свалили под трамвай своего школьного товарища, потому что он сын врача и классовый враг, значит, разбушевались далеко не человеческие стихии».

- Мое воспитание! - захохотал довольный Сатана. - партийно-комсомольско-пионерское!-

- Да ведь не только я исполнял такие приказы! - продолжал оправдываться Берия. - Никита, расскажи, что творил наша «каменная жопа».

Хрущев: - «Принесли список женщин, осужденных на 10 лет. Молотов зачеркнул и написал около

одной: «высшая мера наказания».

«Такой случай был» - признал Молотов.

А что же это за женщина - не упустил случая пополнить свои знания Ницше.

- «Не имеет значения, - ответил Молотов и пояснил: - Они должны были быть в какой-то мере изолированы, а так они были бы распространителями жалоб всяких, суеты и разложения...»

Ельцину стало совсем плохо.

Никита Сергеевич, ты - единственный, кто среди сталинских людоедов оказался человеком с совестью, - обратился ЕБН к Хрущеву. - Ты не стыдился говорить, что знал многое о неблаговидных делах, творившихся при Сталине, но боялся поднять голос критики и протеста. Как ты, член Политбюро, мог допустить, чтобы в стране совершались столь тяжкие преступления?

Никита Сергеевич печально посмотрел на Ельцина:

- Хоть ты и предатель, я тебе все же отвечу. На одном из партактивов я получил из зала записку аналогичного содержания. Я громко прочитал ее и также громко спросил: «Записка не подписана. Кто ее написал - встаньте!» Никто в зале не поднялся. «Тот, кто написал эту записку, - сказал я, - боится. Ну вот и мы все боялись выступать против Сталина».

Другим членам Президиума ЦК было труднее, чем мне, отвечать даже на такие вопросы, ибо они входили в ближайшее окружение Сталина не с середины 30-х годов, как я, а с начала 20-х годов. Именно их поддержка позволила Сталину укрепиться у власти. Они, таким образом, - соучастники и творцы многих преступлений режима. Я, к несчастью, также был во многих делах и в Москве, и на Украине не только молчаливым свидетелем...

Берия опять напомнил о себе:

- Да, признаюсь я зачастую сажал и расстреливал невиновных! В том числе детей! Но именно я, человек, по определению вдовы Бухарина A.M. Лариной, «изначально бывший преступником», сменив Ежова, поставил на заседании Политбюро вопрос: «Может, пора уже поменьше сажать, а то скоро вообще некого будет сажать?!» И после моих слов миллионы советских граждан, жившие в постоянном страхе, что за ними вот-вот «приедут», вздохнули с облегчением. А кого-то даже начали выпускать.

Не пытайся уйти от справедливых обвинений в жестокости! - оборвал его Хрущев. - Заменив Ежова, ты унаследовал его методы ведения следствия, беззаконие и безнаказанность, жестокое обращение с арестованными. При пересмотре 300 архивных дел в архиве МВД Грузии Прокуратура СССР обнаружила более 120 твоих резолюций на протоколах допросов и на бланках служебных записок. Вот некоторые образчики: «Крепко излупить Жужанова Л. И», «Взять крепко в работу», «Взять в работу... и выжать все», «Взять его тоже в работу, крутит, знает многое, а скрывает». Вопиющие нарушения правил ведения следствия, пытки и издевательства! И ты все это лично санкционировал! Кобулов, повтори, что ты показывал на судебном заседании!

«Да, я бил заключенных по указанию Берии, так как он был полновластным хозяином- диктатором. Он давал указания Гоглидзе, тот мне - «крепко допросить». Если Берия дал указание «крепко допросить», то следователи знали, как это делать, и ни я, ни следователи не могли не выполнить этих указаний. Берия сам приезжал на допросы, допрашивал, приказывал дожать допрашиваемых...»

Лаврентий стоял на своем:

Все равно, хотя карательные органы, конечно, не сидели без работы, однако такого безумия, как в 1937-1938 годах, в стране больше не было. В общественном сознании мой приход на Лубянку связывался с постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17 ноября 1938 года «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», где прямо говорилось о перегибах в ежовском ведомстве. А после XVII съезда партии реабилитировали немало невинно осужденных людей. Справедливость была восстановлена прежде всего в отношении лиц, связанных с обороной страны. Из тюрем и ссылок вернулись армейские командиры, ученые и конструкторы, посаженные при Ежове: К.К. Рокоссовский, А.В. Горбатов, И.В.Тюленев, С.Н. Богданов, Г.Н. Холостяков, А.Н. Туполев, Л.Д. Ландау.

«Вы же честный человек, зачем Вы оговорили себя?» - спрашивал я в своем кабинете привезенного ко мне из тюремной камеры генерала армии Кирилла Мерецкова.

«Мне нечего Вам добавить, уже имеются мои письменные показания», - ответил тот.

- «Идите в камеру, отоспитесь и подумайте. Вы - не шпион».

На следующий день состоялось продолжение нашего разговора:

«Ну как, все обдумали?»

Мерецков заплакал: - «Я русский, я люблю свою Родину».

Его выпустили из тюрьмы, вернули генеральское звание. Так что невиновных я щадил...

Мерецков у тебя агнцем прямо-таки получается, - захохотал Коба. - Зачем брехать зря! Ты же присутствовал 2 июня 1937 года на расширенном заседании Военного совета под председательством наркома обороны Ворошилова, где Мерецков топил своего друга Уборевича...

Неправда, я его защищал перед Вами!

Так ты в своих мемуарах написал. Но если познакомиться со стенограммой твоего выступления на том совете, то можно сделать лишь один вывод: Уборевича следует расстрелять только на основании твоей тогдашней оценки его деятельности и личности...

Мерецкова душили остатки совести...

- И все равно я сделал много полезного! - не уступал Берия. - После августа и до конца 1938 года было принято еще четыре постановления по репрессивным делам. Признавалось наличие фактов извращения советских законов, совершения подлогов, фальсификации следственных документов, привлечения к уголовной ответственности невинных людей. Запрещалось производство каких-либо массовых операций по арестам и выселению, предписывалось производить аресты только по постановлению суда или с санкции прокурора. С моим приходом на Лубянку были упразднены судебные тройки. Повышалась требовательность к лицам, нарушающим законность.

Узники отметили некоторое ослабление режима в местах отбытия наказания. Именно я разрешил заключенным пользоваться в камерах книгами и настольными играми. В тюрьмах - невиданная при Ежове картина! - начали появляться прокуроры, интересоваться житьем-бытьем зэков.

Ключ к понимаю такой двойственности прост, - заулыбался Ницше, любивший и ставить, и объяснять парадоксы. - Слегка выпустив пар из котла, сказав что-то о «перегибах», взвалив вину на Ежова, Вы герр, Берия, спокойно продолжали совершенствование карательного механизма, сделав его всемогущим и универсальным.

Твоя деятельность в годы Великой Отечественной войны омрачена расстрелом 28 октября 1941 года группы видных военных - Григория Штерна, Павла Рычагова, Якова Смушкевича и других, всего 22 человек. Немцы стояли у ворот Москвы, срочно высвобождались тюрьмы. Заключенных вывезли из столицы, и вблизи Куйбышева, где расположились эвакуированные центральные учреждения и дипломатические миссии, они встретили свои последние минуты. Зачем нужно было губить военачальников, которые рвались на фронт, где так остро нехватало командиров?! - упорствовал в своих обвинениях Хрущев.

Это был приказ Верховного Главнокомандующего! И вообще, это вы, ваш строй меня извратили! Я - чувствительный человек! Я прекрасно рисовал и пел (как Гитлер и Сталин, - подумал Ельцин), очень любил музыку, особенно классическую и оперную. Я плакал, когда слушал прелюдии Рахманинова! Я хотел строить, созидать! За время моего не столь уж долгого руководства Грузинская ССР, бывшая одной из беднейших, стала чуть ли не самой зажиточной! Я увеличил производство цитрусовых в семь раз, а чая - в пятьдесят!

Знаем мы, как ты этого добивался! - пробурчал Молотов. - Раздавал импортные чайные кусты директорам совхозов и грозил, что, если они погубят растения, то будут расстреляны!

Так ведь эти руководители иначе все бы загубили! Я ведь саженцы получал из-за границы по каналам внешней разведки - специально заказывал! А эти чинуши и пьяницы пропили бы бесценные образцы и заболтали бы все дело!

Это правда: русский да и в целом все советские народы работать как следует можно заставить только кнутом и под угрозой смерти! - подтвердил Сталин. - Поэтому я и вынужден был всю страну в единой концлагерь превратить! Впрочем, я не только силой действовал. И уговорами, и хитростью, и личным примером. Мгеладзе, помнишь, как я тебя убедил выращивать в Грузии лимоны просто одной милой и веселой шуткой?

Молотов пояснил:

Товарищ Сталин «... лимонник завел на даче. Большой лимонник, специально здание большое отведенное...»

Акакий Мгеладзе, бывший Первый секретарь ЦК Грузии:

«Сталин пригласил меня к себе на дачу, отрезал кусочек лимона, угостил. «Хороший лимон?» - «Хороший, товарищ Сталин». - «Сам выращивал».

Погуляли, поговорили. Сталин снова отрезает дольку: «На, еще попробуй». Приходится есть, хвалить. «Сам вырастил и где - в Москве!» - говорит Сталин. Еще походили, он опять угощает: «Смотри, даже в Москве растет!»

Когда мне уже стало невмоготу жевать этот лимон, меня осенило: «Товарищ Сталин, обязуюсь, что Грузия будет обеспечивать лимонами всю страну!» И назвал срок. «Наконец-то додумался!» - сказал Сталин».

А я присутствовал на торжественном обеде во время войны, когда Вы, генералиссимус, особым образом, с момощью тостов, обучали своих полководцев, - вдруг подключился к беседе генерал, позднее французский президент Шарль де Голль: - «Обращаять к Новикову, командующему авиацией, Вы сказали:

Это ты используешь наши самолеты. Если будешь использовать их плохо - должен знать, что тебя ждет.

Указав пальцем на одного из присутствующих, Сталин заметил:

А вот начальник тыла. Он обязан доставлять на фронт материальную часть и людей. Пусть постарается делать это как следует! Иначе он будет повешен, как это делается в нашей стране.

Заканчивая тост, Сталин кричал тому, кого называл:

Подойди!

Тот торопливо подходил к Сталину, чтобы чокнуться с ним.

В какой-то момент Сталин вдруг сказал:

Ох уж эти мне дипломаты! Какие болтуны! Есть только одно средство заставить из замолчать: расстрелять из пулемета. Булганин, сходи-ка за пулеметом.

И вдруг, заметив рядом с собой Подцероба, переводчика, который присутствовал при всех беседах и переводил каждую реплику, Сталин, нахмурившись, сказал ему:

Ты слишком много знаешь! Мне очень хочется отправить тебя в Сибирь.

Вместе с моими спутниками я вышел. Обернувшись на пороге, я увидел Сталина, в одиночестве сидевшего за столом. Он снова что-то ел.

Спасибо, господин президент, что на всю жизнь запомнили мои уроки! Вот и тебе, Лаврентий, следовало быть погибче и помягче! А ты, будто мясник, все норовил топором орудовать! - начал учить своего Малюту Скуратова Генсек. - Созидать надо, а не ломать!

Я мечтал быть строителем! - закатил призрачные очи долу Лаврентий Павлович. - Все почти лучшие здания в Тбилисси — от стадиона до театра - я проектировал, лично руководил их постройкой. Да и в Москве два полукруглых здания на нынешней площади Гагарина, увенчанные наверху статуями, построены по моему проекту. И не только они!

Чего ж об этом теперь никто не знает? - удивился Ельцин.

А я этой своей роли никогда и никак не выпячивал и до саморекламы охоч не был. После моего ареста, Помазнев, ты в записке в ЦК от 2 июля 1953 года что

написал?

«Высотные здания Берия считал своим детищем. Однажды я слышал, как он говорил, другие уже десять раз сфотографировались бы на фоне этих зданий, а тут строим, и ничего», - процитировал сам себя Помазнев.

Так что ж получается: Берия - предшественник перестройки и моих реформ? И никакой не палач?! - удивлению Бориса Николаевича не было границ.

Вот-вот! - обрадовался неожиданной поддержке, пусть даже от ренегата, Лаврентий Павлович. - А то вот товарищ Сталин меня обижает! На конференции в Ялте Рузвельт спросил:

«Скажите, маршал, а кто этот господин в пенсне, который мне так и не был представлен?»

«А это наш Гиммлер. Его фамилия Берия», - ответил товарищ Сталин.

Что ж Вы меня позорили, Иосиф Виссарионович, сравнивая с гитлеровским живодером?! Совсем меня не уважаете?!

Я тобой горжусь! - захохотал Вождь. - Потому что ты - самый настоящий палач, причем лучший из лучших! Самый нужный мне управленец - и одновременно кат! Очень полезный! Товарищ Жуков, как Вы выразили суть бериевской натуры и особую роль Лаврентия в моем окружении?

«Он был готов выполнить все что угодно, когда угодно и как угодно. Именно для этой цели такие люди и необходимы».

А что мне оставалось делать? - попыталась вздохнуть душа Берии. - Я сразу нашел правильные ответы на два вопроса, судьбоносных для абсолютно всех граждан СССР...

Это какие ж? - тут же заинтересовался Ницше.

Что лучше: стучать или перестукиваться? Выгоднее смотреть на происходящее вокруг сквозь пальцы или через решетку? Но все же старался быть честным, насколько это возможно...

Кончай брехать! - обозлился Хрущев - Ты в первую очередь работал на себя - и ни о ком другом не заботился!

Неправда! Я радел о моих сотрудниках! И всегда делал так, чтобы они были главными в любом деле, каким занимались!

Как Вам это удавалось? - залюбопытствовал Ницше.

Я обеспечил все стройки НКВД приоритетным снабжением. Охранники, чекисты, инженерно- технический персонал, эксплуатационники получали лучшие куски скудного государственного пирога. Но лагерным начальникам всегда всего было мало. Они тащили со складов предназначенные зекам валенки и медикаменты, мясо и спирт, белье, телогрейки, муку, сухофрукты, жиры... Из зоны пополняли свои запасы дров, угля, брали инструменты, гвозди, цемент и олифу. Зачем тратиться, если можно так взять? И труд заключенных крали, пользуясь услугами врачей и портных, учителей и художников...

Мои чекисты жестко контролировали всю так называемую культурно-воспитательную работу в лагерях и тюрьмах, вместе с политотделом делили власть над остальными отделами управления. Если особисты почему-либо не взлюбят иного лагерного чиновника, то его не спасет сам начальник управления, будь это даже его заместитель. Мои люди всегда находили предлог для ареста: «превышение власти», присвоение государственных ценностей, изнасилование заключенных женщин... А кто из начальников гуаага, больших и малых, не избивал, не насиловал, не стяжал? И вот уже бывший офицер или ответственный инженер-строитель сидит перед столом следователя, потом - суд и срок. Такое случалось постоянно. Зеки трепетали перед начальниками всех мастей, но и на тех находились, в свою очередь, специалисты, наводившие страх и трепет... Мои специалисты...

Не буду отрицать очевидного. Многие работники госбезопасности боготворили тебя и были готовы идти за тебя в огонь и в воду. Ведь на протяжении многих лет ты обеспечивал им особые условия жизни. Они получали большую зарплату, пользовались специальными льготами и, главное, считали себя сверхчеловеками...(Ницше при этом термине встрепенулся) -При НКВД был открыт спецмагазин для реализации конфискованных у «врагов народа» вещей, которые приобретали за бесценок сами работники внутренних органов. Был даже случай, когда заместители министра и их жены подрались между собой за «конфискат». Иногда дорогие предметы становились причиной гибели ни в чем не повинных людей. Фельдъегеря Монтяна расстреляли для того, чтобы завладеть его хорошей охотничьей собакой и ружьем. Твои замы Деканозов и Мороз, будучи в подпитии, избили одного рабочего. Он начал жаловаться. Тогда его арестовали и расстреляли решением тройки. Гражданин Слизков случайно стал свидетелем одной спецоперации, проведенной Меркуловым. Слизков был расстрелян, впоследствии на вопрос суда Меркулов ответил: «Жалею, что невинный человек погиб по моей вине».

Что ты мне приписываешь проступки моих замов, Никита?

Ты и сам грешил подобным! Своего эмиссара Николая Гегечкори ты послал в Париж на связь с грузинскими эмигрантами, а по возвращении расстрелял по обвинению «в связи с меньшевиками и попытке убийства Л. Берия».

Ослепленный собственной значимостью и жаждой персонального возвеличения, ты, по признанию одного из твоих подручных, Савицкого, «с целью раздутия своего авторитета и преувеличения своих мнимых заслуг перед партией и государством в строительстве Грузии» распространял слухи об опасности, которой ты якобы подвергался ежедневно и ежечасно со стороны врагов Советской власти. С этой целью ты через Гоглидзе и Кобулова, а также лично давал указания добывать у арестованных по подозрению в принадлежности их к правотроцкистскому и националистическому подполью показания о покушениях на тебя и на Сталина!

«Добытые следователями показания о террористической деятельности против Берии, - уточнил тут же возникший в кабинете Савицкий, - всячески поощрялись». В конце концов все чекисты, ориентируясь на ложную установку и настоятельные указания министра МВД, принялись рьяно «выколачивать» подобные сведения, увязывая любой случай террористического акта с угрозой для жизни Берии и Сталина.

И служебное положение ты в личных целях использовал! - продолжал громить своего давнего врага Никита Сергеевич. - Накануне денежной реформы 1947 года ты, зная о ней, чтобы избежать переоценки, внес в сберкнижку 40 тысяч рублей своих денег. После ареста в твоем особняке на улице Качалова, 23 нашли свыше ста тысяч рублей," 40 стволов огнестрельного оружия, 4 автомашины. Из сейфа сына изъяли 269 тысяч рублей, много облигаций и драгоценностей. Ну-ка, генерал Шаталин, ты же делал обыск, расскажи подробнее!

«Выполняя это задание, просматривая содержимое сейфов... мы натолкнулись на необычные для служебных кабинетов вещи и предметы. Наряду с документами мы обнаружили в больших количествах всевозможные, как уж там назвать, атрибуты женского туалета... Напоминаю и повторяю, что это в служебном кабинете в Совмине, здесь: дамские спортивные костюмы, дамские кофточки, чулки дамские иностранных фирм - 11 пар, женские комбинации шелковые - 11 пар, дамские шелковые трико - 7 пар, отрезы на дамские платья - 5 отрезов, шелковые дамские косынки, носовые платки иностранных фирм, шелковые детские комбинации, еще некоторые детские вещи и т.д., целый список...

Нами обнаружены многочисленные письма от женщин самого интимного, я бы сказал, пошлого содержания. Нами также обнаружено большое количество предметов мужчины-развратника. Эти вещи говорят сами за себя, и, как говорится, комментариев не требуется...»

А все же ты их сам прокомментируй, Лаврентий! - с угрозой процедил Сталин.

Берия начал каяться:

«... Самым тяжким позором для меня, как гражданина, члена партии и одного из руководителей является мое бытовое разложение, безобразия и неразборчивая связь с женщинами. Трудно представить все это. Пал я мерзко и низко... Я настолько падший человек, что вам трудно теперь мне верить, а мне что-либо опровергать... Истинная причина моего «самоослепления» - похотливость (я имел близкую связь более чем с двумястами женщинами)».

Начальник охраны полковник Саркисов:

- «Мне известны многочисленные связи Берии со всевозможными случайными женщинами... Берия сожительствовал со студенткой института иностранных языков Майей. Впоследствии она забеременела от Берия и сделала аборт. Сожительствовал Берия также с 18-20-летней девушкой Лялей. От Берии у нее родился ребенок, с которым она сейчас живет на бывшей даче генерал-лейтенанта Бориса Павловича Обручникова, которого наш министр сделал начальником управления кадров МВД.

По указанию Берия я вел специальный список женщин, с которыми он сожительствовал. (Смех в зале). Впоследствии, по его предложению, я этот список уничтожил. Однако один экземпляр я сохранил. В этом списке указаны фамилии, имена, адреса и номера телефонов более 25 таких женщин. Этот список находится на моей квартире в кармане кителя.

Год или полтора тому назад я совершенно точно узнал, что в результате связей Берия с проститутками он болел сифилисом».

Вы разберитесь все же, сколько у меня было любовниц: 25, как в списке Саркисова, 200, как я вынужденно признал на следствии, или 800, как писали в газетах. На самом деле в молодости я любил погулять, но после войны ограничился одной постоянной любовницей - Лялей Дроздовой.

В 1948 году я сильно влюбился в 16-летнюю девочку. Позже она родила от меня дочь, которую назвали Мартой. После Ляли у меня больше никого не было. Последние два года мне было не до похождений. Я работал сутками и жил на две семьи. Я и Дроздова прожили четыре с лишним года. У Ляли имелись квартира на Тверской, 4, и дача.

А слухи о том, что Вы долго сожительствовали с матерью Ляли, а, постарев, она подложила Вам в постель дочку, правдивы? - влез в интимные детали Ницше.

Чушь!

... Маршал Советского Союза, член Президиума ЦК КПСС, министр внутренних дел СССР Лаврентий Берия был арестован 26 июня 1953 года. Его обвинили в том, что он являлся агентом сразу трех разведок - английской, турецкой и иранской. Так как все понимали полную вздорность такой версии, параллельно следствие продвигалось по другой дороге: морально-этической. Ему вменили растление нескольких сотен женщин.

Прочитав в «Правде» об аресте любовника, практичная Ляля решила спасаться и написала заявление об изнасиловании. В зале суда ее попросили рассказать, как имено она была растлена.

Дроздова подробно, с чувством выдала следующую историю;

-«Когда мне было 16 лет, я гуляла по улице. Ко мне подъехала машина, оттуда вышел человек и сказал: если ты согласишься посетить вечером особняк «одного влиятельного человека», то он готов помочьтвоей маме (она на тот момент лежала в больнице с язвой желудка)».

Легенда о том, что я ездил по улицам и буквально затаскивал в машину понравившихся девиц, подтверждается только слухами, - заявил Берия. - Скорее всего, что информация пошла после Лялиного заявления.

Но Вы подтверждаете слова Дроздовой?»

«Я ее не насиловал, я ее любил».

После суда Ляля вышла замуж, интервью не давала и вела тихую жизнь. Она умерла в 1990-е годы. Маленькая Марта, став взрослой и красивой, в семидесятых годах вышла замуж за сына члена Политбюро брежневской эпохи Гришина.

- Все эти истории про изнасилования - сплошная липа! - подвел черту разговору на сексуальные темы Лаврентий Павлович. - Да, я гулял от жены! Но все мои любовницы спали со мной добровольно. Все женские вещи в моем кабинете - для подарков. Я ведь очень добрый человек...

Ага, очень добрый! - перевел обвинение на другие рельсы Хрущев. - Как ты лично пытал и расстреливал задержанных, все знают. А вот еще интересный факт. С 1938 по 1950 годы функционировала созданная по твоей инициативе секретная лаборатория, изучавшая «проблемы откровенности». Возглавлял ее врач Майроновский. Там проводились эксперименты на людях с применением смертельной дозы наркотических веществ с целью заставить подозреваемых говорить только правду. Туда были доставлены в разное время 150 человек, и все они погибли. Никакой персональный учет жертв не велся. Кроме того, в лаборатории изобретали и испытывали на заключенных новые виды ядов. Чем не нацистские опыты в концлагерях! А твой Майроновский - двойник доктора Менгеле!

Все это делалось в интересах СССР, особенно разведки...

Ах, ну да, помню, кем ты мнил себя... Я после твоего ареста знаешь что сказал про тебя? «... Интриган и, главное, что он за дураков считает всех, думает, что он великий разведчик, он все понимает... Но не такие простаки оказались, как он думал».

Это касается твоего заговора против меня? - осведомился Лаврентий.

Да! А также и твоей роли в разгроме Красной Армии в первые два года войны. Именно ты руководил всей разведкой.

Правда. Но оценивал разведданные не я, и не я принимал политические решения на основе этой оценки...

... Сталин тешил себя надеждой на отсрочку начала войны, и окружение не смело противоречить вождю. Формально военная разведка подчинялась наркому обороны Тимошенко, однако в действительности Берия контролировал и это управление НКО. На Лаврентии Павловиче лежит особо тяжкая вина за военную катастрофу сорок первого года: он располагал самой полной и достоверной информацией о готовящемся вторжении. Один из его давних подручных Владимир Деканозов, посол в Германии, регулярно отправлял из Берлина свои доклады шефу тайной службы. Но тот думал лишь об одном - как угодить Генсеку.

Равняясь на высшее руководство, начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба Ф.И. Голиков не столько информировал правительство о военных приготовлениях Гитлера, сколько занимался дезинформацией. В одной из сводок, представленных Сталину, он привел данные плана «Барбаросса», но указал, что этот план является провокацией англичан, которые сговорились с американцами столкнуть СССР с Германией. Пользуясь добытой схемой дислокации немецких войск близ советской границы, Голиков, лично докладывая Генсеку, значительно уменьшал число дивизий вермахта.

Положение дел встревожило начальника информационного отдела разведуправления подполковника В.А. Новобранца. Тщательно изучив обстановку, он еще в декабре 1940 года составил объективную сводку и на свой риск разослал ее всему начальствующему составу Красной Армии. Сталина эта сводка привела в ярость. Начальник Генштаба Мерецков был снят с должности, а не по чину умного подполковника отправили на «бериевский курорт» - так называли специальный дом отдыха, куда отправляли «паникеров войны».

21 июня 1941 года советское полпредство в Берлине сообщило, что нападение начнется завтра... То же радировал и генерал-майор В.И. Тупиков, военный атташе в Германии, ссылаясь на свою берлинскую агентуру: подпольную организацию Шульца - Бойзена и Харнака.

На этих донесениях Лаврентий Павлович в тот же день наложил резолюцию: «В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников... за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль, как пособников международных провокаторов, желающих поссорить нас с Германией...» И тут же написал Сталину: «... Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня «дезой» о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР Он сообщил, что это «нападение» начнется завтра... Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 году Гитлер на нас не нападет!.. Л. Берия, 21 июня 1941 года».

Я не виноват! Я верил в мудрость товарища Сталина, а тот, к сожалению, ошибся. Зато во время войны я реабилитировал себя, образцово поставив разведку, в том числе атомную.

Что-то много о моих ошибках говоришь, Лаврентий, - оборвал его вождь. – надо тебя одернуть. Товарищи Маленков, Жуков и Москаленко, впустите его в ваши воспоминания об его аресте, суде и казни...

Шли первые месяцы жизни без Сталина. Раздражение «коллег» Берии накапливалось.

Хрущев был недоволен тем, что Лаврентий не ставил аппарат ЦК выше того, что этот аппарат заслуживал.

Молотов был задет активностью Берии во внешнеполитической сфере, которую считал своей епархией, хотя самостоятельной фигурой здесь никогда не являлся.

Маленков был уязвлен тем, что он, «премьер-министр», проигрывал по сравнению с Берией даже в собственных глазах.

У Булганина, Ворошилова, Кагановича, Микояна тоже накопились свои претензии - не деловые, но какая разница...

26 июня 1953 года Лаврентий Павлович Берия как заместитель председателя Совета министров СССР подписал свой последний правительственный документ - распоряжение о проектном задании на строительство завода «СУ-3» комбината № 813, предприятия по первичному обогащению урана. В этот же день он был арестован. Почему?

Секретарь Генсека Поскребышев:

«Берия добивался всяческими путями занять при жизни тов. Сталина место первого заместителя тов. Сталина по Совмину, считая, что только он один является действительным преемником тов. Сталина».

Член Политбюро ЦК КПСС Шепилов:

«За трон Сталина схватились два самых кровавых сталинских палача - Берия и Хрущев. Победил тот, кто успел выстрелить первым. Никита Хрущев тоже был кровавым палачом если не в прямом смысле слова, то уж в политическом смысле - вполне. В бытность первым секретарем Московского горкома и первым секретарем ЦК КП(б) Украины».

Генерал К.С. Москаленко:

«... В 9 часов утра 25 июня 1953 года... мне позвонил по телефону АТС Кремля Хрущев Н.С. Поздоровавшись, он спросил:

Имеются в нашем окружении близкие вам люди и преданные нашей партии так, как Вы преданы ей?

Подумал, я ответил:

Такие люди имеются, и партии они преданны беззаветно.

После этого Хрущев сказал, чтобы я взял этих людей с собой и приезжал с ними в Кремль к Председателю Совета Министров СССР т. Маленкову Г.М., в кабинет, где раньше работал Сталин И.В.

Тут же он добавил, чтобы я взял с собой планы ПВО и карты, а также захватил сигары. Я ответил, что заберу с собой все перечисленное, однако курить бросил еще на войне, в 1944 году. Хрущев засмеялся и сказал, что сигары могут потребоваться не те, которые я имею в виду. Только тогда я догадался, что надо взять с собой оружие».

Маршал Жуков:

- «Меня вызвал Булганин — тогда он был министром обороны — и сказал:

Садись, Георгий Константинович.

Он был возбужден, даже не сразу поздоровался, только потом подал руку, однако не извиняясь.

Помолчали. Затем Булганин, ни слова не говоря но существу дела, сказал:

Поедем в Кремль, есть срочное дело.

Поехали. Вошли в зал, где обычно проходят заседания Президиума ЦК партии.

Потом я узнал, что в тот день было назначено заседание Совета Министров. И министры действительно были в сборе. На заседании информацию должен был делать Берия. И он готовился.

Я оглянулся. В зале находились Маленков, Молотов, Микоян, другие члены Президиума. Берии не было.

Первым заговорил Маленков — о том, что Берия хочет захватить власть, что мне поручается вместе со своими товарищами арестовать его.

Потом стал говорить Хрущев, Микоян лишь подавал реплики. Говорили об угрозе, которую создает Берия, пытаясь захватить власть в свои руки.

Сможешь выполнить эту рискованную операцию?

Смогу,— отвечаю я.

Знали, что у меня к Берии давняя неприязнь, перешедшая во вражду. У нас еще при Сталине не раз были стычки. Достаточно сказать, что Абакумов и Берия хотели в свое время меня арестовать. Уже подбирали ключи. Однажды, возвращаясь из командировки, я обнаружил, что мой личный архив — дневники, записи, фотоальбомы — все куда-то исчезло. Как ни искал — не нашел. Только позже, года три-четыре назад, звонит мне Малиновский и говорит:

- Георгий Константинович, найдены в архиве МВД какие-то два альбома. Фотографии твои, где ты сфотографирован с американскими, французскими и другими видными персонами. Не передали тебе?

Вот по этим альбомам, которые тоже хранились в моем домашнем архиве на даче и тогда же исчезли, я понял, что это дело рук Абакумова и Берии. Обложки и подбор самих фото были переделаны так, чтобы меня скомпрометировать в глазах Сталина. Кстати, мне Сталин прямо однажды сказал, что они хотели меня арестовать. Берия нашептывал Сталину, но последний ему прямо сказал: «Не верю. Мужественный полководец, патриот и - предатель. Не верю. Кончайте с этой грязной затеей». Поймите после этого, что я охотно взялся его арестовать. За дело.

Решено было так. Лица из личной охраны членов Президиума находились в Кремле, недалеко от кабинета, где собрались члены Президиума. Арестовать личную охрану самого Берии поручили Серову. А мне нужно было арестовать Берию.

Маленков сказал, как это будет сделано. Заседание Совета Министров будет отменено, министры отпущены по домам. Вместо этого он откроет заседание Президиума».

Заседания правительства и Политбюро вплоть до 1958 года проходили в зале Совнаркома на «ленинской половине» - фактически в музее. Именно там по приказу Хрущева был арестован Берия.

Жуков: - «Я вместе с Москаленко, Неделиным, Батицким и адъютантом Москаленко должен сидеть в отдельной комнате и ждать, пока раздадутся два звонка из зала заседания в эту комнату.

Меня предупредили, что Берия физически сильный, знает приемы «джиу-джитсу» (рукопашной схватки).

Ничего, справлюсь, нам тоже силы не занимать.

Уходим. Сидим в этой комнате. Проходит час. Никаких звонков. Я уже встревожился. Уж не произошло ли там что без нас, не перехитрил ли всех Берия, этот изощренный интриган?

Немного погодя (было это в первом часу дня) раздается один звонок, второй. Я поднимаюсь первым...

Идем в зал. Берия сидит за столом в центре. Мои генералы обходят стол, как бы намереваясь сесть у стены. Я подхожу к Берии сзади, командую:

Встать! Вы арестованы.

Не успел Берия встать, как я заломил ему руки назад и, приподняв, эдак встряхнул. Гляжу на него — бледный-пребледный. И онемел.

Ведем его через комнату отдыха в другую, что ведет через запасной ход. Тут сделали ему генеральный обыск.

Да, забыл. В момент, когда Берия поднялся и я заломил ему руки, тут же скользнул по бедрам, чтобы проверить, нет ли пистолета. У нас на всех был только один пистолет. Второй взяли уж не помню у кого. Нам же не говорили, зачем вызывают в Кремль. Поэтому приехали невооруженными. Но и Берия, оказывается, не взял пистолета. Когда Берия встал, я смахнул его набитый бумагами портфель, и он покатился по длинному полированному столу».

Генерал Москаленко:

- «Все это произошло так неожиданно для Берии, что он полностью растерялся. При аресте в его портфеле был лист бумаги, весь исписанный красным карандашом — «Тревога, тревога, тревога», и там много раз повторяется это слово па листе бумаги.

Видимо, когда начали говорить о Берии на заседании да еще критиковать его действия, он сразу почувствовал опасность и имел в виду передать этот лист охране Кремля.

Кроме членов Президиума Булганина, Маленкова, Молотова и Хрущева, по-видимому, никто не знал и не ожидал ареста Берии.

После всего происшедшего заседание длилось еще минут 15—20, потом все члены Президиума ЦК и Жуков уехали домой. Остались мы, пять человек: я, Батицкий, Баксов, Зуб и Юферев с глазу на глаз с Берией. Снаружи, со стороны приемной, все двери охраняли т. Брежнев, Гетман, Неделин, Пронин и Шатилов.

Берия нервничал, пытался подходить к окну, несколько раз просился в уборную, мы все пять человек с обнаженным оружием сопровождали его туда и обратно. Видно было по всему, что он хотел как-то дать сигнал охране, которая всюду и везде стояла в военной форме и в штатском платье, но с оружием. Долго тянулось время, мы были голодны, помощник Маленкова Суханов был все время в приемной и организовал чай. Но темнота все еще не наступала, чтобы вывезти Берию из Кремля незаметно.

В ночь с 26 на 27 июня, примерно около 24 часов, с помощью Суханова (помощника Маленкова) я вызвал пять легковых машин ЗИС-110 с правительственными сигналами и послал их в штаб Московского округа ПВО на ул. Кирова. К этому времени по моему распоряжению было подготовлено 30 офицеров-коммунистов штаба округа под командованием начальника оперативного управления полковника т. Ерастова. Все они были вооружены и привезены в Кремль без проверки на пяти машинах и, как только прибыли, сразу же заменили охрану в Кремле внутри здания, где под охраной находился Берия. После этого, окруженный охраной, Берия был выведен наружу и усажен в машину ЗИС-110 на среднее сиденье. Двумя этими машинами мы проехали без остановки через Спасские ворота и повезли Берию на гарнизонную гауптвахту г. Москвы...

Хрущев:

- «Тут же мы решили назавтра или послезавтра, так скоро, как это было технически возможно, созвать пленум ЦК, где и поставить вопрос о Берии. Одновременно было решено освободить Генерального прокурора СССР, потому что он не вызывал у нас доверия и мы сомневались, что он может объективно провести следствие. Новым Генеральным прокурором утвердили товарища Руденко и поручили ему провести следствие по делу Берии.

Тут возник новый вопрос. Берию мы арестовали, а куда его девать? Министерству внутренних дел мы немогли доверить его охрану, потому что это было его ведомство.

Тогда договорились, что лучше всего поручить это дело командующему войсками противовоздушной обороны Московского округа Москаленко. Москаленко принял его, поставил своих людей, перевез Берию к себе на командный пункт, в бомбоубежище. Я видел, что он это дело делает, как нужно, в интересах партии, в интересах дела. На этом заседание закончилось.

Когда изолировали Берию, он попросил карандаши и бумагу. Мы посоветовались между собой, у некоторых были сомнения, а потом решили дать, может быть, у него появились какие-то побуждения рассказать искренне, что он знает о том, в чем мы его обвиняли. Он начал писать записки.

Сначала Маленкову: «Егор такой-сякой, ты же меня знаешь, мы же друзья, зачем ты поверил Хрущеву? Это он тебя подбил, и прочее».

Ко мне он тут же обращался с запиской, где писал, что он честный человек. Так он послал две или три записки.

Маленков очень волновался, когда читал эти записки. Потом он стал говорить, что они вместе с Берией предложили идею относительно сворачивания строительства социализма в Германии. Поэтому он боялся, что акция, направленная против Берии, обернется и против него. Ведь это он вместе с ним вносил предложение. К сожалению, так и было. Но мы ему сказали, что сейчас не этот вопрос обсуждается, что ситуация с Берией глубже, чем вопрос о Германии. Эти его предложения только глупо характеризуют его политическое лицо.

Когда Руденко встретился с Берией, стал его допрашивать, перед нами раскрылся ужасный человек, человек-зверь, который ничего святого не имел. У него не было не то что коммунистического, но и вообще морального облика человеческого. Я уж о преступлениях и говорить нечего, сколько он загубил людей».

Генерал (впоследствии — маршал) Павел Батицкий, в 1953 г. обеспечивавший охрану бункера, в котором содержался арестованный Лаврентий Павлович, дневал и ночевал на охраняемом объекте. И вот однажды ему доложили, что узник отказался от пищи и объявляет голодовку. Гененрал рассвирепел и отправился в бункер. Перед ним открыли стальные тяжелые двери. Батицкий нервными шагами спустился по лестнице в чрево подземного командного пункта Московского военного округа, и его басовитый командирский рык разносся под сводами:

- «Берия, е... твою мать! Не будешь жрать, в цепи закую!»

Угроза «заковать в цепи» звучала нелепо, смысл ее увязывался только с далеким прошлым. Почему именно эта мысль пришла на ум генералу, сказать трудно. Но даже Берия продолжать голодовку не рискнул.

- С Вами поступили куда гуманнее, чем Вы в свое время со своими «подопечными», - прокомментировал Ницше.

Следствие по делу бывшего наркома и министра растянулось на полгода; суд проходил с 18 по 23 декабря. В приговоре судьи не нашли ничего лучшего, как объявить Берию иностранным шпионом (правда, упомянув и другие преступления). Некоторое время после вынесения приговора (смертная казнь) Лаврентий находился в реактивном, возбужденном состоянии. Но затем успокоился и в день расстрела вел себя достаточно хладнокровно.

Казнили его 23 декабря 1953 года в том же бункере штаба МВО, где он содержался после ареста. Присутствовали маршал Конев, генерал Москаленко, первый заместитель командующего войсками ПВО Батицкий, подполковник Юферев, начальник Политуправления Московского военного округа полковник Зуб и ряд других военных, причастных к аресту и охране бывшего наркома.

С него сняли гимнастерку, оставив белую нательную рубаху, скрутили веревкой сзади руки и привязали к крюку, вбитому в деревянный щит, который предохранял присутствующих от рикошета пуль. Руденко зачитал приговор.

Берия: — Разрешите мне сказать...

Руденко: — Ты уже все сказал. (Военным) Заткните ему рот полотенцем.

Москаленко (Юфереву): — Ты у нас самый молодой, хорошо стреляешь. Давай.

Батицкий: — Товарищ командующий, разрешите мне (достал свой «парабеллум»). Этой штукой я на фронте не одного мерзавца на тот свет отправил.

Руденко: — Прошу привести приговор в исполнение.

Батицкий вскинул руку. Над повязкой сверкнул дико выпученный глаз, второй Берия прищурил. Палач нажал на курок, пуля угодила в середину лба. Тело повисло на веревках…

После врачебного освидетельствования пришлось некоторое время подождать, пока тело увезут в крематорий. Батицкий решил еще раз взглянуть на казненного.

- «Как он там?» - спросили генерала, когда тот вернулся.

- «Все в порядке. Чаю просит», - пошутил будущий маршал. Все оцепенели…

- Вот как меня даже мертвого боялись! – похвасталась душенька Лаврентия Паловича. – Однако осудили несправедливо – совсем не за то, в чем я действительно был виноват. И семью мою подвергли репрессиям – безвинно…

- За что боролся, на то и напоролся! – резонно заметил Ельцин. – Сам так действовал, чего ж негодуешь, когда с тобой поступили согласно русской поговорке «Твоим же добром – тебе и челом»!

…Из Грузии - по предложению республиканского ЦК - выселили около двадцати родственников Берии и его жены. Причем его матери и теще было уже за восемьдесят, но их все равно вывезли в глухие места. Мать репрессировали за то, что она каждый день молилась «за здоровье врага народа Берии». Остальных родственников обвиняли в том, что они ведут антисоветские разговоры, в том числе глухонемую сестру Лаврентия Павловича (видимо, она антисоветчик думала , съязвил Ницше). Такая же судьба постигла родных Богдана Кобулова, Гоглидзе и Деканозова.

Генеральный прокурор СССР Руденко и министр внутренних дел Круглов обратились в президиум ЦК с предложением «запретить членам семей и близким родственникам указанных врагов народа проживание в городах Москве, Ленинграде, Тбилиси и других режимных городах и местностях Советского Союза, а также на территории Кавказа и Закавказья». Маленков и Хрущев одобрили это предложение.

«Социально опасных» родственников по списку, составленному в МВД, выслали в Красноярский край, Свердловскую область и Казахстан. Органам госбезопасности было приказано взять их под надзор.

В сентябре 1955 года председатель КГБ генерал Серов докладывал в ЦК, что «некоторые родственники Берии продолжают и ныне восхвалять Берию, утверждать о его невиновности и высказывать недовольство решением об их выселении... Настроены явно антисоветски, допускают злобную клевету по адресу руководителей партии и Советского государства, изыскивают способы для установления связи с остальными высланными родственниками врага народа Берия с целью проведения организованной враждебной деятельности, направленной против Советского государства... Принято решение привлечь их к уголовной ответственности за злобную антисоветскую агитацию».

Жену Берии и его сына арестовали.

Душа Нины Геймуразовны Гегечкори-Берия вспонила прошое:

После расстрела мужа, в начале 1954 года, я отправила письмо Хрущеву. Я написала, что меня исключили из партии и обвинили «в антисоветском заговоре с целью восстановления капитализма в Советском Союзе». Кроме того, мне вменили в вину переписку с якобы моим родственником, грузинским меньшевиком Гегечкорией.

«Я его не знала, никогда не видела, он не является моим родственником, и я ни в какой переписке с ним не находилась и не могла находиться...

Действительно страшным обвинением ложится на меня то, что я более тридцати лет (с 1922 года) была женой Берия и носила его имя. При этом, до дня его ареста, я была ему предана, относилась к его общественному и государственному положению с большим уважением и верила слепо, что он преданный, опытный и нужный для Советского государства человек... Я не разгадала, что он враг Советской власти, о чем мне было заявлено на следствии. Но он в таком случае обманул не одну меня, а весь советский народ, который, судя по его общественному положению и занимаемым должностям, также доверял ему...

С 1942 года, когда я узнала от него же о его супружеской неверности, я отказалась быть ему женой и жила с 1943 года за городом сначала одна, а затем с семьей моего сына.

Я тяжело больна, проживу недолго. Прошу не дать мне умереть одинокой, без утешения сына своего и его детей в тюремной камере или где-либо в ссылке».

Серго сидел в Лефортовской тюрьме, я - на Лубянке. После 16 месяцев заключения нас освободили и выслали в Свердловск. Затем разрешили жить в Киеве.

Каждый раз меня вызывали на допрос, и следователь требовал, чтобы я давала показания против мужа. Он говорил, что народ возмущен действиями Лаврентия Павловича. Я категорически заявила, что никаких показаний - ни хороших, ни плохих - давать не буду.

В тюрьме я просидела больше года.

Какие Вам предъявили обвинения? - спросил Ницше.

Абсурдные! Например, меня «обличили» том, что из Нечерноземья я привезла ведро... краснозема. Но так как самолет был государственный, то получалось, что я использовала государственный транспорт для личных целей. Действительно, когда-то по моей просьбе на самолете привезли ведро красного грунта. Я тогда работала в сельскохозяйственной академии и занималась исследованием почв.

Еще одно обвинение - в использовании наемного труда. В Тбилиси жил известный портной Саша. Он приехал в Москву и сшил платье, за которое я заплатила.

Берия страдал неимоверно:

- С моей семьей поступили так же, как я - с семьями «врагов народа».

С моим арестом мой сын Серго вообще перестал бывать на ракетном предприятии, где он работал. И к нему, и к моей семье применили сталинские методы. Серго тогда был... арестован, а затем изгнан из Москвы, но даже в этих условиях через годы обрел вполне достойный профессиональный статус - в отличие от другого ракетчика, Сергея Хрущева. Интересно, кстати, Никита, как ты относишься к своему сыну, укатившему в Штаты, в то время как мой сын до конца жизни служил своей стране?

Любопытно, - принялся размышлять вслух Ницше. - Сын «агента международных разведок» Берии так и умер на родной земле, никуда с нее не подавшись в поисках счастья. А его антипод, сын «верного ленинца» Хрущева, живет в Америке, коей герр Хрущев некогда обещал показать знаменитую в России «кузькину мать». Хотел бы я ее повидать... Она - как привидение или истинная любовь: все о ней говорят, но никто нигде ее не видел...

Никита Сергеевич пристыженно молчал: ответить ему было нечего. Потом буркнул:

Сталин как-то сказал: «Сын за отца не ответчик». А я скажу наоборот: «За сына не отвечаю».

Чушь ты городишь, - презрительно бросил Хозяин. - В СССР все за всех отвечали головой! А то, что я говорил, - попытка отвести глаза мировой общественности.

Так что насчет меня решили? - возопил Берия.

Будешь моим замом и правой рукой, как и раньше, - утешил сподвижника Вождь.

Уставший от долгой бюрократической процедуры большевистского кадрового набора экс-президент России не выдержал:

Вы чего меня в свою зону вызывали? Долго еще я тут терпеть ваш треп буду, понимаш?

Только тут Сталин официально обратил внимание на гостей:

Ничего, Христос вон терпел - и нам велел! Господин Ницше, Вы этого предателя привели из гитлеровской зоны, не так ли? Как там душа фюрера?

Когда мы его покидали, он как раз кончал жизнь самоубийством...

«Доигрался, мерзавец! Жаль, что не удалось взять его живым...»

За что Вы меня так обзываете, генералиссимус? Мы ведь с Вами, по образному выражению Вашего поэта Маяковского, как партия и Ленин: близнецы-братья... Даже неясно, «кто больше матери - истории ценен», - Гитлер обиделся не на шутку и выразил свое чувство негодования вслух.

Какие мы с тобой к черту близнецы?! - не принял родства с фюрером Коба.

Как раз для меня вы оба - любимые детишки, самые настоящие близняшки, - с отеческой заботой прокурлыкал Сатана. - Посудите сами. Почти ровесники по возрасту. Оба - третьи сыновья в семье, причем дети, родившиеся до вас, умерли. Оба ненавидели своих отцов, были биты ими. Оба рождены и провели детство в бедности. Про обоих ходили слухи, что они - незаконнорожденные. Отец Гитлера тоже одно время подрабатывал сапожником, как и Виссарион Джугашвили. Оба в юности писали стихи, любили музыку. Оба занимались журналистикои, организовывали мятежи: писали книги о политике, руководили вооруженными силами своих государств во время войны.Оба считали себя знатоками искусства и литературы. Оба не были основателями своих партий, пришли к власти путем интриг. Оба создали сети концлагерей, широко использовали рабский труд, уничтожили десятки миллионов невинных,захватывали путем агрессии чужих территорий. Оба создали профессиональные организации писателей, ремесленников, актеров и тд. - в Германии они назывались палатами и гильдиями, в СССР - союзами. Оба возглавляли социалистические государства. Оба праздновали Первомай. И, наконец, после смерти обоих перетаскивали из могилы в могилу!

Почти все это - случайные совпадения, а кое-что вызвано реальным жестким, а потому схожим подходом к решению политических, экономических и военных проблем! - возразил Коба. - Есть же законы истории, политика выживания того, кто стоит на самом верху, одинаковая для всех общественно- экономических формаций! «Кровавая борьба должна приводить к скорейшим «решениям», а самый скорый путь - правовой!

- Согласен! - вскричал Гитлер

«Демократизм - не демократию, понимаш. - почекнул нас ЕБН. - есть утопия. Мы окружены врагами».

Готов подписаться под каждым словом! - заявил фюрер.

Но зачем проливать столько крови?! - обличил Обоих Ельцин.

У страны тоже бывают, как при тебе рекламщики любили говорить, «критические дни» - и тогда льется много крови! - «пошутил» Сталин.

Скабрезно выражено, но по сути верно! - оценил «остроумие» близнеца-врага Адольф.

Мы, тут в разговор влезли представители законных революционеров Гитлера и Сталина,французские революционеры, придерживались схожего мнения. Я, Эбер, известен своим афоризмом: «Пока у палача много работы, республика в безопасности!»

А я, жирондист Вернью, на эшафоте предупредил: «Революция, как Сатурн, пожирает своих детей».

Это - частности. Главное в том, что вы оба создали очень схожие политические системы, - подключился к дискуссии советский поэт Твардовский. - При сопоставлении сталинского СССР и гитлеровской Германии «возникает неприкрытый параллелизм, сближение «двух миров» в их единой по существу «волкодавьей» сути. Там несвобода, и тут несвобода, там сажают и мучат, и тут не меньше, и, пожалуй, похлеще, там взваливают на плечи народа - исполнителя - безмерный, бесчеловечный груз страданий, гибели, и тут то же самое».

Лучше бы и я сам не сказал! - восхитился Сатана. - А вот зачитываю отрывок из одной газеты: «Каждого рабочего заставляют шпионить за своими соседями, сыновья должны доносить на своих отцов, отцы - на сыновей до тех пор, пока последний враг... не будет уничтожен... Директора предприятий либо изгнаны, либо ждут в застенках своей участи... Деморализация перекинулась из городов в деревни». О какой из двух стран речь?

О Германии! - изрек Сталин.

О России! - отбрил Гитлер.

Прав фюрер: эта характеристика общества списана из газеты «Фелькишер беобахтер» от 5 июня 1937 года и относится к СССР. Видно, что журналист хорошо знал - и не понаслышке, к чему приводит массовый террор. Ваше сходство привело к тому, что в 1939 году вы очень легко и охотно стали союзниками, поделив между собой Европу.

С этой фразой лукавый исчез. Ницше повернулся к Молотову:

На Западе упорно пишут о том, что в 1939 году вместе с договором было подписано секретное соглашение...

«Никакого».

Не было?

«Не было. Нет, абсурдно».

Сейчас уже, наверно, можно об этом говорить.

«Конечно, тут нет никаких секретов. По-моему, нарочно распускают слухи, чтобы как-нибудь, так сказать, подмочить. Нет, нет, по-моему, тут все-таки очень чисто и ничего похожего на такое соглашение не могло быть. Я-то стоял к этому очень близко, фактически занимался этим делом, могу твердо сказать, что это, безусловно, выдумка».

Что ж ты врешь! - завопил возмущенный Ельцин. - Я это секретное соглашение видел собстенными глазами вместе с приложенной картой, и на них стоит твоя подпись!

Сам, что ли, не лгал? - равнодушно пожал плечами Вячеслав Михайлович, бывший завзятым брехуном.

Не надо спорить, - задипломатничал Риббентроп. - Мы действительно очень похожи. Давайте вспомним 1939-й...

Министр иностранных дел Германии Риббентроп, проклинаемый советскими газетами, просится в Москву. Фашисты предлагают большевистскому государству делить Европу. Гитлер спешит: чтобы напасть на Польшу, ему нужна полная ясность относительно позиции СССР Риббентроп забрасывает посла в Москве Шуленбурга шифрограммами. Вермахт не может более ждать: начнутся дожди, размокнут дороги. И Адольф безоговорочно принимает все предложения кремлевского горца. 19 августа он посылает Сталину телеграмму о приезде Риббентропа.

Для меня этот поворот в политике был непринципиален, - пояснил Вождь. - И Гитлер, и западные демократии - враги, и союз с любым из них - не более чем ход в политической шахматной партии. Сдавая архив вражду к Гитлеру, я жертвовал ферзя. Союзнику рейха трудно быть Вождем мировой демократии - так что пришлось закрыть лавочку под названием Коминтерн. Я верил: в будущем верну отданное. А пока получу территории...

«Мы хорошо поругали друг друга, не правда ли?» - этими словами я встретил в Кремле Риббентропа. Три часа при полном единодушии мы делили Восточную Европу. Все наши дополнительные предложения были приняты немцами поразительно легко. Пакт о ненападении и секретный протокол были подписаны: не мною, естественно, я ведь только глава партии, а главой государства - Молотовым. В ней определялась цена, которую Гитлер платил нам за пакт: свобода «территориальных и политических преобразований в Прибалтике», право «реализовать свою заинтересованность в Бессарабии», Польши.

... Церемония закончилась приемом - столь любимой русскими обильной едой и столь же любимыми тостами. Закаленный в застольях Молотов поразил гостей умением пить, не пьянея. Хозяин поднял бокал за Гитлера, рейхсминистр - за Сталина. После чего немецкой делегации пришлось много пить - и за пакт, и за новую эру в отношениях.

Эх, мне бы туда, - подумал ЕБН, я бы им показал, как надо бухать!

На следующий день Ворошилов с усмешкой сообщил все еще присутствующим в Москве английской и французской делегациям: «Ввиду изменившейся обстановки нет смысла продолжать переговоры». 29 сентября Риббентроп вернулся после своего второго визита в Москву, имея при себе немецко-советский договор о границах и о дружбе, призванный подтвердить четвертый раздел Польши.

Риббентроп: - «За столом у фюрера я рассказал, что никогда еще не чувствовал себя так вольготно, как среди сотрудников Сталина. Русские были очень милы, я чувствовал себя среди них как среди старых национал-социалистов...» Представьте себе: Сталин провозгласил здравицу не только в честь фюрера, но также и в честь Гиммлера как гаранта порядка в Германии!

Гиммлер истребил коммунистов, то есть тех, кто верил Сталину, а тот - без всякой на то необходимости - провозглашает здравицу в честь убийцы своих приверженцев! Вот это цинизм! - восхитился Ницше.

«Когда мы принимали Риббентропа, он, конечно, провозглашал тосты за Сталина, за меня- это вообще был мой лучший друг, - раздвинул губы в призрачной улыбке Молотов. - Сталин неожиданно предложил: «Выпьем за нового антикоминтерновца Сталина!» - издевательски так сказал и незаметно подмигнул мне. Подшутил, чтобы вызвать реакцию Риббентропа. Тот бросился звонить в Берлин, докладывает Гитлеру в восторге. Гитлер ему отвечает: «Мой гениальный министр иностранных дел!» Гитлер никогда не понимал марксистов.

Так что мне приходилось поднимать тост за Гитлера как руководителя Германии. Немцы поднимали тост за Сталина, я - за Гитлера. В узком кругу. Это же дипломатия. Во время приема в честь Риббентропа стол вел я. Когда я предоставил слово Сталину, тот проявил редкое чувство юмора: произнес тост «за нашего наркома путей сообщения Лазаря Кагановича», который сидел тут же за столом, через кресло от фашистского министра иностранных дел!»

- «И Риббентропу пришлось выпить за меня!» - вспомнил Лазарь Моисеевич. - Правда, и мне пришлось пить за здоровье... фюрера».

Тот день, когда Коба произнес шокировавший даже фашистов тост, Сталин ознаменовал еще одним поступком.

Альберт Шпеер: - «По словам Риббентропа, Сталин был доволен соглашением о разграничительной линии и по окончании переговоров собственноручно отметил на карте на границе отведенной России зоны территорию, которую в качестве огромного охотничьего угодья подарил Риббентропу. Этот жест раззадорил Геринга, который не желал согласиться с тем, что сталинский довесок предназначается лично министру иностранных дел, и заявил, что он должен достаться всему рейху и тем самым ему, рейхсъегермейстеру. Последовал бурный спор между обоими охотниками,

имевший следствием глубокую мрачность министра иностранных дел, ибо Геринг оказался и более энергичным, и более пробивным соперником».

На десерт Вождь преподнес новым союзникам подарок: ради лояльного сотрудничества с «гарантом порядка» Гиммлером выдал на растерзание гестапо большую группу немецких и австрийских коммунистов, находившихся в эмиграции в Советском Союзе.

Герр Джугашвили, на что Вы рассчитывали, идя на сговор с господином Гитлером? - поинтересовался философ.

У меня был собственный взгляд на будущее Европы. Очень похожий на гитлеровский. Только, в отличие от фюрера, я не публиковал свои тайные замыслы миллионными тиражами. Еще 2 сентября 1935 года я написал Кагановичу и Молотову:

«Старой Антанты нет уже больше. Вместо нее складываются две антанты: антанта Италии и Франции, с одной стороны, и антанта Англии и Германии - с другой. Чем сильнее будет драка между ними, тем лучше для СССР. Мы можем продавать хлеб и тем и другим, чтобы они могли драться. Нам вовсе невыгодно, чтобы одна из них теперь же разбила другую. Нам выгодно, чтобы драка у них была как можно более длительной, но без скорой победы одной над другой. Почему выгодно? Потому что возникнет возможность вмешаться в драку в удобный момент, когда все ослабнут».

То есть Вы были вовсе не против новой мировой войны, хотя советская пропаганда твердила иное?

«Большевики не пацифисты, которые вздыхают о мире и берутся за оружие только в том случае, если на них напали. Неверно это. Бывают случаи, когда большевики сами будут нападать... Большевики вовсе не против наступления, не против всякой войны. То, что мы сейчас кричим об обороне, - это вуаль, вуаль. Все государства маскируются: с волками живешь, по волчьи приходится выть».

В 1939 году на секретном совещании руководства Коминтерна я предупредил: «Война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т.д.) за передел мира, за господство над миром.

Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если руками Германии будет расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расстраивает, подрывает капиталистическую систему... Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались.

... В мирное время невозможно иметь в Европе коммунистическое движение, сильное до такой степени, чтобы большевистская партия смогла бы захватить власть. Диктатура этой партии становится возможной только в результате большой войны. Мы делаем свой выбор, и он ясен. Мы должны принять немецкое предложение и вежливо отослать обратно англо-французскую миссию. Первым преимуществом, которое мы извлечем, будет уничтожение Польши до самых подступов к Варшаве, включая украинскую Галицию.

В то же время мы должны предвидеть последствия, которые будут вытекать как из поражения, так и из победы Германии. В случае ее поражения неизбежно произойдет советизация Германии и будет создано коммунистическое правительство. Мы не должны забывать, что советизированная Германия окажется перед большой опасностью, если эта советизация явится последствием поражения Германии в скоротечной войне. Англия и Франция будут еще достаточно сильны, чтобы захватить Берлин и уничтожить советскую Германию. А мы не будем в состоянии прийти на помощь нашим большевистским товарищам в Германии.

Таким образом, наша задача заключается в том, чтобы Германия смогла вести войну как можно дольше, с целью, чтобы уставшие и до такой степени изнуренные Англия и Франция были бы не в состоянии разгромить советизированную Германию... По этой причине СССР будет оказывать помощь нынешней Германии, снабжая ее сырьем и продовольственными товарами.

В то же самое время мы должны вести активную коммунистическую пропаганду, особенно в англо-французском блоке и преимущественно во Франции. Мы должны быть готовы к тому, что в этой стране в военное время партия будет вынуждена отказаться от легальной деятельности и уйти в подполье. Мы знаем, что эта работа потребует многих жертв, но наши французские товарищи не будут сомневаться в целесообразности этих жертв. Их задачами в первую очередь будут разложение и деморализация армии и полиции. Если эта подготовительная работа будет выполнена в надлежащей форме, безопасность советской Германии будет обеспечена, а это будет способствовать советизации Франции.

Рассмотрим теперь второе предположение, т.е. победу Германии.

Некоторые придерживаются мнения, что эта возможность представляет для нас серьезную опасность. Доля правды в таком утверждении есть. Но было бы ошибочно думать, что эта опасность будет так близка и так велика, как некоторые ее представляют. Если Германия одержит победу, она выйдет из войны слишком истощенной, чтобы начать вооруженный конфликт с СССР, по крайней мере, в течение десяти лет.

Ее основной заботой будет наблюдение за побежденными Англией и Францией с целью помешать их восстановлению. С другой стороны, победоносная Германия будет располагать огромными территориями, и в течение многих десятилетий она будет занята их эксплуатацией и установлением там германских порядков. Очевидно, что Германия будет очень занята в другом месте, чтобы повернуться против нас... Позже все народы, попавшие под «защиту» победоносной Германии, также станут нашими союзниками. У нас будет широкое поле деятельности для развития мировой революции.

Поэтому в интересах СССР - Родины трудящихся, чтобы война разразилась между рейхом и капиталистическим англо-французским блоком. Нужно сделать все, чтобы эта война длилась как можно дольше в целях изнурения двух сторон. Именно по этой причине мы должны согласиться на заключение пакта, предложенного Германией, и работать над тем. чтобы эта война, объявленная однажды, продлилась максимальное количество времени».

- А я примерно в то же время сказал своим приближенным: - «Германия никогда не станет большевистской, - прервал пространную речь Сталина фюрер. - Скорее большевизм станет чем-то вроде национал-социализма. Между нами и большевиками больше сходства, чем различий. Я всегда принимал во внимание это обстоятельство и посему отдал распоряжение, чтобы бывших коммунистов беспрепятственно принимали в нашу партию. Национал- социалисты никогда не выходят из бывших либералов, но превосходно получаются из коммунистов...»

-Мало ли что ты там болтал! - возобновил свой монолог Вождь. - Часть Германии долгое время оставалась коммунистической! Но закончу характеристику своих предвоенных планов. «Нападение на СССР сулило Германии в 1941 году безнадежную войну в одиночку против всего мира. Как раз то, против чего он предостерегал в «Майн Кампф». Нападение же Советского Союза на Гитлера сулило нам блестящие перспективы завоеваний в Европе при поддержке, по крайней мере на первых порах, западной коалиции. При том, конечно, условии, что нам удалось бы напасть первыми. К сожалению, в 41-м мы к войне былинеготовы... А уж раньше - тем более. Вот почему я так хотел этого союза! Хрущев: - Вот почему «Сталин после подписания пакта радостно восклицал в кругу соратников: «Обманул, обманул Гитлера!»

А не фюрер Вас обманул? - усомнился Ницше.

Нет, я - его! Гитлер, как ты в 1924 году описывал перспективы войны против Западной Европы в союзе с нами? - и говорить о России как о серьезном техническом факторе в войне совершенно не приходится. Всеобщей моторизации мира, которая в ближайшей войне сыграет колоссальную и решающую роль, мы не могли бы противопоставить почти ничего. Сама Германия в этой важной области позорно отстала. Но в случае такой войны она из своего немногого должна была бы еще содержать, Россию. Ибо Россия не имеет еще ни одного своего собственного завода, который сумел бы действительно сделать, скажем, настоящий живой грузовик. Что же это была бы за война? Мы подверглись бы простому избиению». К несчастью, я ошибся! В октябре 1941 года захваченные советские территории представляли собой «не что иное, как единую фабрику по производству оружия, построенную за счет снижения уровня жизни населения». Я даже не представлял себе, как далеко зашла подготовка СССР к войне против Германии и Европы. Цифры уничтоженной или захваченной в результате нашего внезапного нападения техники говорят сами за себя: 18 тысяч танков, 22 тысячи орудий, 14,5 тысячи самолетов. Плюс два с половиной миллиона пленных. Легко понять мое потрясение: вермахт начал поход на Восток всего с тремя с половиной тысячами танков!

Так что, несмотря на некоторое сходство, разница между нами, генералиссимус, все же есть!

-Конечно, есть! - согласился Сталин. - Да вот пусть Молотов про фюрера скажет, он его лучше знает, мы же с Гитлером никогда лично не встречались!

«Гитлер - крайний националист, - сообщил с важным видом Молотов, - ослепленный и тупой антикоммунист... внешне ничего такого особенного не было, что бросалось бы в глаза. Но очень самодовольный, можно сказать, самовлюбленный человек. Конечно, не такой, каким его изображают в книгах и кинофильмах. Там бьют на внешнюю сторону, показывают его сумасшедшим, маньяком, а это не так. Он был очень умен, но ограничен и туп в силу самовлюбленности и нелепости своей изначальной идеи. Однако со мной он не психовал. Во время первой беседы он почти все время говорил один, а я его подталкивал, чтоб он еще что-нибудь добавил.

Гитлер говорит: «Что же получается, какая-то Англия, какие-то острова несчастные владеют половиной мира и хотят весь мир захватить - это же недопустимо! Это несправедливо!»

Я отвечаю, что, конечно, недопустимо, несправедливо, и я ему очень сочувствую.

«Это нельзя считать нормальным», - говорю ему. Он приободрился.

Гитлер: «Вот вам надо иметь выход к теплым морям. Иран, Индия - вот ваша перспектива». Я ему: «А что, это интересная мысль, как Вы это себе представляете?» Втягиваю его в разговор, чтобы дать ему возможность выговориться. Для меня это несерьезный разговор, а он с пафосом доказывает, как нужно ликвидировать Англию, и толкает нас в Индию через Иран. Невысокое понимание советской политики, недалекий человек, но хотел втащить нас в авантюру, а уж когда мы завязнем там, на юге, ему легче станет, там мы от него будем зависеть, когда Англия будет воевать с нами. Надо было быть слишком наивным, чтобы не понимать этого.

Я проанализировал все попавшие в мое распоряжение сведения и пришел к выводу, что советская система была гораздо тотальнее германской, - начал философствовать автор «Заратустры». - Со мной вполне согласен один из соратников генерала Власова - Вильфрид Штрикфельдт. Не так ли?

Яволь! «И нацистский режим стремился к тоталитарной, всеобъемлющей власти, но она еще не достигла дьявольского совершенства сталинизма. В Третьем Рейхе все же сохранялись какие-то основы старой государственной и общественной структуры; еще не были задушены полностью частная инициатива и частная собственность; еще было возможно работать и жить, не завися от государства. Немцы еще могли высказывать свое мнение, если оно и не сходилось с официальной догмой, могли даже до известной степени действовать так, как считали лучшим. Хотя партийное давление и увеличивалось все более ощутимо... но эта форма несвободы в Германии оценивалась подавляющим большинством бывших советских граждан мерками сталинского режима насилия и поэтому воспринималась все же как свобода. И в этом была большая разница между нами».

Ницше оседлал своего любимого конька - теоретизирование - и не хотел с него слазить: - Еще одна разница между Сталиным и Гитлером идеологические основы установленных ими режимов. В относительно мононациональной Германии нацисты могли себе позволить строить свою политику на тезисе об «избранности» германской нации. В многонациональном Советском Союзе стабильной могла быть только та диктатура, которая опиралась на классовый признак разделения общества, а не национально-расовый. Гитлер сделал «врагами народа» и изгоями прежде всего евреев и иных эмигрантов цыган. Большинство же тех, кто поддерживал социал-демократов и коммунистов, либо были вынуждены покинуть Германию, либо были «перевоспитаны» пропагандой и репрессивными органами. Поэтому число казненных антифашистов исчислялось десятками тысяч, а не миллионами, как это было в СССР в отношении тех, кого сочли противниками коммунизма или линии партии, причем массовый террор начался еще в 1918 году, задолго до прихода герра Джугашвили к власти. Так или иначе, действия большевиков ущемили интересы десятков миллионов людей, и репрессиям подверглись представители самых разных слоев общества. Поэтому тех, кто досадовал на Сталина, в СССР было гораздо больше, чем в Германии - ненавистников Гитлера. Ведь фюрер, устранив Рема и его ближайшее окружение, не стал проводить в партии кровавую чистку. Не сажал в тюрьмы и лагеря рядовых коммунистов и социал- демократов. Вплоть до 20 июля 1944 года вообще не трогал вермахт. Не расстреливал и не отправлял за решетку без крайней на то нужды ни фабрикантов, ни помещиков, ни пролетариев, ни крестьян. И в результате обеспечил морально-политическое единство германского народа накануне войны и искреннюю любовь миллионов, не ведающих толком ни того, что творят сами, ни того, что вообще творят в рейхе фюрер с партией. Ибо информация тщательно фильтровалась министерством пропаганды, а «окончательное решение еврейского вопроса» проходило в условиях глубокой тайны.

А вот царская Россия не имела серьезных демократических традиций, которые могли бы повлиять на мораль населения в плане роста индивидуального сознания. К тому же национал-социализм провозглашал роль личности, тогда как коммунизм опирался на коллективизм. Кроме того, частнособственническая экономика России накануне революции 1917 года была развита гораздо хуже, чем в Германии в 1933 году, и здесь у большевиков было меньше материала, который они могли наследовать. Еще важнее было то, что идеология коммунизма в качестве главной цели провозглашала полную ликвидацию частной собственности. Последовательно проведя этот постулат в жизнь, Сталин так и не осознал, что тем самым существенно ослабил обороноспособность страны, понизив качественный состав армии и эффективность военной экономики. Обедненные вооруженных сил компенсировались количеством жертв на поле боя и в тылу.

Интересно, кстати, сравнить обе эти страны с Англией и США.

Черчилль и Рузвельт без малейших колебаний заставляли соотечественников нести все тяготы войны, в то время как Гитлер стремился по возможности облегчить участь немцев. Тотальная мобилизация рабочей силы в демократической Англии и довольно небрежное отношение к решению этой проблемы в Германии свидетельствовали о том, что, как ни странно, именно авторитарный режим стремился привлечь на свою сторону симпатии населения. Его руководители, не желая жертвовать собственным благополучием, не считали возможным вынуждать свой народ в полной мере переносить тяготы и лишения и старались путем уступок поддерживать у него хорошее настроение. Гитлер и большинство его соратников принадлежали к поколению солдат первой мировой войны. В ноябре 1918 года, когда вспыхнула революция, они сражались на фронте и с тех пор так и не смогли изжить в себе страх перед ней. Боязнь вызвать недовольство масс заставляла их тратить на производство товаров народного потребления, выплату пособий участникам войны и компенсаций женщинам, потерявшим в заработке из-за ухода их мужей на фронт, гораздо больше средств, чем тратили правительства демократических государств.

Сталин же в этом отношении переплюнул всех, превратив незавоеванные территории СССР в один военный лагерь!

И, наконец, последнее различие между двумя величайшими в истории тиранами. Господин Джугашвили искренне считал себя выдающимся полководцем, позволил себе облачиться в маршальский мундир, а также разрешил присвоить себе звания генералиссимуса и Героя Советского Союза и наградить полководческими орденами Победы и Суворова. Следовательно, ему требовалось внешнее признание своих полководческих качеств, - видимо, в глубине души он таил сомнения по поводу собственных заслуг. Герр Гитлер так и не присвоил себе никакого воинского звания, ни фельдмаршала, ни рейхсмаршала, да и без новых наград обошелся. Он остался ефрейтором с двумя Железными крестами, заслуженными на полях сражений Первой мировой, а в ставке облачался в мундир без знаков различия.

Коба отреагировал на последнее замечание весьма болезненно:

- Когда зашел разговор о присвоении мне звания Героя Советского Союза после войны, я возразил, что «не подхожу под этот статус. Героя Советского Союза присваивают за лично проявленное мужество. Я такого мужества не проявил и не взял Звезду. Меня только рисовали на портретах с этой Звездой. Когда я умер, Золотую Звезду Героя Советского Союза выдал начальник наградного отдела. Ее прикололи на подушку и несли на похоронах.

«Сталин носил только одну Звездочку - Героя Социалистического Труда. Я иногда надевал орден Ленина, - добавил Молотов. - Упорно предлагали одно время Москву переименовать в город Сталин. Очень упорно! Я возражал. Каганович предлагал. Высказывался: «Есть не только ленинизм, но и сталинизм!»

Сталин возмущался.

Сталин жалел, что согласился на Генералиссимуса. Он всегда жалел. И правильно. Это перестарались Каганович, Берия... Ну и командующие настаивали. Сталин был против. Сожалел: «Зачем мне все это?» Для чего ему какие-то внешние отличия, когда он был всем известный человек! Военные - это одно дело, а Сталин - политик, государственный руководитель. Суворов же не был государственным и партийным деятелем! Ему это звание было нужно. А Сталин - руководитель коммунистического движения, социалистического строительства. Это звание ему было не нужно. Нет, он очень жалел!»

А чего ж он согласился? - не выдержал Ельцин.

А ты бы отказался? «Сталин только один, имейте в виду, а генералов-то много. Потом, было, ругался: «Как я согласился?» Вождь всей партии, всего народа и международного движения коммунистического и только Генералиссимус. Это же принижает, а не поднимает! Он был гораздо выше этого! Генералиссимус - специалист в военной области. А он - и в военной, и в партийной, и в международной. Два раза пытались ему присвоить. Первую попытку он отбил, а потом согласился и жалел об этом». Обиженный Коба продолжал борматать:

- «Зачем это нужно товарищу Сталину? Подумаешь, нашли ему звание! Чан Кайши - генералиссимус, Франко - генералиссимус... Хорошая компания...»

Чего переживать из-за этого? Замечательное звание! Мне вот не успели присвоить! - с сожаление прошамкал подслушивавший Брежнев.

Но Сталин все же стал генералиссимусом, принял высочайшее звание царских полководцев и стал чаще изображаться в маршальской форме с красными лампасами на брюках - одной из главных примет формы царской армии... Он не только переименовал наркоматы в министерства, но и ввел форменные мундиры для чиновников - опять как при царе... - позлорадствовал Троцкий. - А как его бандиты старались изобрести какую-нибудь эксклюзивную награду к 70-летнему юбилею своего атамана! Проект указа «Об учреждении ордена Сталина и юбилейной медали», «О медали лауреата международной Сталинской премии»... Ничего нового они так и не придумали. Маловато мозгов у руководителей СССР!. От ордена Сталина, который по проекту «размещается за орденом Ленина»», наш генералиссимус отказался. Хватило мозгов...

Это — симптом внутреннего, тщательно скрываемого и от себя, и от других комплекса неполноценности, - выдал очередной диагноз Фрейд. - Это, кстати, касается и господина Брежнева. А герра Гитлера, как ни странно, нет, хотя они с господином Джугашвили и правда очень схожи!

Мне совсем не нужны внешние отличия власти в виде погон, позументов, лампасов и орденов, - пояснил Адольф. - Я прекрасно знал, что моя власть простирается и на рейхсмаршала Геринга, и на рейхсфюрера Гиммлера, и на других генералов и маршалов. И нисколько не сомневался, что я - великий полководец...

При этом отлично сознавая, что никто все равно не рискнет открыто утверждать обратное, - не преминул съязвить Ницше. - Но вернемся к нашим баранам сиречь тиранам. Морально-психологически они представляют собой два различных типа: фанатика преступных идей и принципов, каким был Гитлер, и беспринципного циника Сталина.

Главного различия между нами Вы, хоть и философ, все же не подметили. Я - победитель, он - побежденный! И этого уже не исправить! - гордо заявил Коба.

Будь у меня такие историки, как у тебя, да, впрочем, - и у Ельцина, или как в ваших новоявленных самостоятельных республиках Украине и Грузии, победителем во Второй мировой считали бы Третий рейх с Италией и Японией, а не СССР, США и Великобританию! - вслух размечтался Гитлер. - Но насчет Вас, генералиссимус, я, конечно, сделал ошибку. Хотя, почему, собственно, я?! Это мои генералы виноваты!

Генерал Гальдер:- В какой-то мере Вы правы майн фюрер! «Колосс-Россия, который сознательно готовился к войне... был нами недооценен... К началу войны мы имели против себя 200 дивизий... К 11 августа 1941 года после кровопролитных потерь Красной Армии мы насчитываем против себя уже 360 дивизий. И даже если мы разобьем дюжину таких дивизий, русские сформируют новую дюжину».

Генерал-полковник Гудернан не поддержал ни коллегу, ни фюрера:

- Военачальники рейха в проигрыше войны абсолютно не виноваты! Ответственность за это - на фюрере! Дело тут не только в недооценке противника, даже не в войне на два фронта, а в грубейшей политической ошибке, приведшей к катастрофе!

У Гитлера был единственный шанс добиться победы в России: выступить в роли освободителя ее народов от сталинской диктатуры, восстановить независимость Украины, государств Прибалтики и кавказских народов и сформировать антикоммунистическое российское правительство. Однако он не собирался сохранять СССР в качестве независимого государства, по крайней мере в европейской части страны. А Бероруссию, Украину и Прибалтику фюрер рассматривал лишь как жизненное пространство для германского народа. На этих территориях он не собирался создавать государства, пусть даже зависимые от Германии. А такая политика не позволяла сформировать массовые армии коллаборационистов и, наоборот, обеспечивала пополнение Красной Армии и антигерманских партизанских отрядов. Вот только один пример. Вскоре после занятия нашими войсками Львова капитан Теодор Оберлендер, занимавшийся формированием «восточных легионов», сумел добиться аудиенции у Гитлера. Он пытался убедить фюрера пообещать украинцам создание их национального государства. Гитлер прервал его доклад: «Вы в этом ничего не понимаете. Россия - это наша Африка, русские - это наши негры». Оберлендер позднее так суммировал свои впечатления от беседы: «С этим мнением Гитлера война проиграна».

А ведь были у нас шансы, были! Если бы не зверства гестапо и СД, не истребление евреев и славян, население СССР могло бы поддержать нас, выступи мы в роли их спасителей от Сталина! Ведь ни в одной другой войне, кроме Великой Отечественной, ни в одной другой стране, за исключением Китая, не воевали против своей Родины более полутора миллионов граждан!

- Расстрелять бы всех жителей СССР следовало - да ведь кем-то надо править! - зарычал кремлевский тигр.

Слушайте, давайте со мной заканчивать! - опять напомнил о себе ЕБН, слишком долго остававшийся даже не на вторых, а на десятых ролях.

Верно, давайте с ним, точнее, его кончать! - проявил энтузиазм Берия.

Ну что ж, приступим, - согласился Вождь. - Досье с компроматом на него составили?

Обижаешь, батоно, - закокетничал Лаврентий Павлович.

«Объективку» сочинили?

Заполнили. Специально двух экстрасексов... тьфу, экстрасенсов с эйдетической памятью нашел. Они все абсолютно помнят, что слышали, читали и видели!

Ты, Лаврентий, на плотских мыслях свихнулся. Щас Жукова позову с тобой разбираться!

Не надо, с меня одного раза хватит! К тому же не меня судить собираются, а этого ренегата!

Сталин в упор посмотрел на Ельцина - и сделал типичный вывод, приведший к смерти не однбй,

тысячу человек:

«Глаза бегают - значит, на душе нечисто!» Ты, отродье не нашего рода...

Я - природный русак! - оборвал его ЕБН.

Беляк ты! Совсем как Мао Цзедун. Тот «похож на редиску: снаружи он красный, а внутри -

белый».

Хватит ерунду пороть, понимаш! Говори, зачем вызвал меня в свою адскую зону?

«Какая сволочь! Лаврентий, прими меры» к товарищу... тьфу, господину Ельцину, - объединил две свои любимые фразы в одну Хозяин.

Берия тоже начал изрекать собственные цитаты, видимо, следуя примеру Генсека:

«Погоди, мы сейчас завяжем твои кишки в узел!» Товарищ Сталин, предлагаю провести оперативно-следственные действия в отношении подозреваемого свежеупокоенного экс-президента России Бориса Ельцина!

Основание?

- Серьезное подозрение в том, что он - агент влияния чеченских сепаратистов, который помог им многократно громить наши войска, что нанесло неизмеримый ущерб экономике, международному престижу страны и национальной гордости россиян!

От такого обвинения трудно отвертеться, - прокомментировал Ницше. - Даже лучшим адвокатам будет трудно доказать, что причина случившегося - не предательство, а обычная пьяная глупость.

Пропустить подозреваемого через следственно-судебный конвейер! - приказал генералиссимус.

Хор «вражьих голосов» запел «сталинские философские» частушки:

«Эх, подружки, ё-моё,

Пропою страдания.

Было раньше бытиё,

А потом сознание,

А теперь пошло битьё

А потом признание».

Для начала - в мой кабинет его! - распорядился Лаврентий Павлович. - Без иностранного свидетеля!

Почему без меня? Пытать его будете? - спросил философ Молотова.

И Вы поддались буржуазной антисоветской пропаганде?

Я слышал, что Сталин и Вы дали директиву органам НКВД применять пытки.

«Пытки?»

Было такое?

«Нет, нет, такого не было».

Обвиняют главного прокурора Вышинского, что он отменил юридическое право, людские судьбы решались единолично.

«Ну, его нечего обвинять, он ничего не решал. Конечно, такие перебарщивания были, но выхода другого не было».

Человека могли засудить по воле секретаря райкома...

«Могло быть. Настоящие большевики не могли перед этим остановиться в такой момент, накануне Второй мировой войны. Это очень важно».

Опять врешь, как сивый мерин! - донесся издалека голос Ельцина. - Я же читал постановление Центрального Комитета на этот счет! В секретном архиве нашел!

Не, он брешет, как мой верный пес! - то ли опроверг, то ли подтвердил Сатана. - Цитирую: «ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК... ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружившихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод».

Чего от своих-то прятаться? - закинул себе трубку в рот кремлевский горец. - Товарищ Ницше - душа близкой нам идеологии, пусть, как говорил Христос, познает истину. Только вот сделает ли она его свободным, как утверждает евангельское высказывание Иисуса, - это вряд ли! Ха-ха! Министр госбезопасности Абакумов, повтори, в чем ты признался на допросе!

«Мы можем бить арестованных. В ЦК меня и моего первого заместителя Огольцова многократно предупреждали о том, чтобы наш чекистский аппарат не боялся применять меры физического воздействия к шпионам и другим государственным преступникам, когда это нужно.

В следственной части у меня было разделение труда. Одни, малограмотные, выбивали показания из арестованных. Другие, с образованием, писали протоколы. Они так и назывались: «забойщики» и «писари».

...Тем временем экс-гарант очутился в адской мясорубке, присущей именно сталинскому режиму. Он даже не мог понять, в чьи именно воспоминания попал, - слишком много было тех, кто перенес все эти муки. В кабинете наркома госбезопасности Борис Николаевич знакомился с чекистскими методами дознания, что называется, на своей шкуре.

Пол был устлан ковром. На длинном столе для заседаний стояла ваза с апельсинами: Берия

угощал ими тех, кем был доволен. В глубине комнаты находился письменный стол, за которым сидел нарком и беседовал с расположившимся напротив своим замом Кобуловым. Ельцина поместили на стул рядом с Кобуловым, а слева от него уселся какой-то лейтенант...

Кобулов официальным тоном доложил:

Товарищ народный комиссар, подследственный Ельцин на первом допросе вел себя дерзко, но признал свои связи с врагами народа.

Борис Николаевич прервал Кобулова:

Это неправда! Меня не допрашивали! Яне признавал никаких связей с врагами народа... Преступником себя не признаю, так как никаких преступлений не совершал!

«Дайте нам человека, и мы найдем преступление», - Лаврений Павлович произнес любимый слоган сотрудников НКВД.

В тот же миг Кобулов со всей силой ударил Ельцина кулаком в правую скулу, тот откачнулся - и получил от сидевшего рядом лейтенанта удар в левую скулу. Хуки следовали быстро один за другим. Кобулов и его помощник довольно долго обрабатывали голову допрашиваемого - так боксеры стучат по подвешенному кожаному мешку. Берия сидел напротив и со спокойным любопытством наблюдал, ожидая, когда знакомый ему «эксперимент» даст должные результаты...

Убедившись, что у экс-президента «замедленная реакция» на примененные «возбудители», член Политбюол ЦК ВКП(б) Л.П. Берия поднялся с места и приказал кандидату в члены Политбюро ЦК КПСС Б.Н. Ельцину лечь на пол. Уже плохо понимая, что с ним происходит, тот опустился на пол и лег на спину.

- «Не так!»

Ельцин лег ногами к письменному столу наркома.

- «Не так!» -повторил оберпалач.

Допрашиваемый переместился головой к столу. Его непонятливость раздражала, а может быть, и смутила наркома. Он приказал своим подручным перевернуть арестованного и подготовить для следующего номера задуманной программы. Когда палачи (их уже было несколько) принялись за дело, Берия предупредил:

«Следов не оставляйте!..»

Они лупили жертву дубинками по обнаженному телу. Борису Николаевичу почему-то казалось, что дубинки резиновые, во всяком случае, когда его били по пяткам, что было особенно болезненно, он повторял про себя, может быть, чтобы сохранить ясность мыслей: «Меня бьют резиновыми дубинками по пяткам». Он кричал, - и не только от боли, но наивно предполагая, что громкие вопли в кабинете наркома, близ приемной, могут побудить палачей сократить пытку. Но они остановились, только когда устали.

Давай его в Гагры кинем! - дал указание Берия.

Заместитель начальника райотдела НКВД в Гаграх В.Н. Васильев (начальником отдела был будущий министр госбезопасности Грузии Рухадзе):

«Арестованных на допросах били до смерти, а затем оформляли как умерших от паралича сердца и по другим причинам... Арестованного били по несколько часов подряд по чему попало... Делалась веревочная петля, которая надевалась на его половые органы и потом затягивалась... Майор Рухадзе дал сотрудникам установку: «Кто не бьет, тот сам враг народа!»

Однажды я зашел в кабинет следователя, который допрашивал арестованного эстонца по подозрению в шпионаже на немцев. «Как он ведет себя?» - спросил я. «Молчит, не хочет признаваться во вражеских намерениях», - ответил следователь, заполняя протокол. Я внимательно посмотрел на арестованного и понял, что тот мертв. Обойдя вокруг него, я заметил кровь на разбитом затылке... Тогда я спросил следователя, что он с ним делал, и он мне показал свернутую проволочную плеть, пальца в два толщиной, которой он бил этого арестованного по спине, не заметив того, что тот уже мертв...

Словом, в помещении райотдела днем и ночью стоял сплошной вой, крик и стон...»

Рухадзе вознегодовал:

«Мой бывший заместитель преувеличивает: избивали только по ночам, днем в райотдел приходили посетители, и бить было невозможно».

Перебросьте арестованного в Сухановку! - приказал нарком.

В системе центральных тюрем подмосковная Сухановская занимала особое место - следователи недаром пугали ею своих подопечных. В подвальных камерах этого особорежимного заведения применялась новейшая пыточная техника, хотя тамошние костоломы не отказывались и от традиционных способов добывания признаний. Именно с нее началась томительная одиссея ельцинской души по архипелагу ГУЛАГ.

Для пыточной приспособили стовяшую вблизи церковь. Это был адский конвейер, на котором арестант проходил, за исключением судебной процедуры, все стадии - «оработки», начиная со следствия, кончая казнью. Тех, кого не расстреливали на месте, отправляли в Суханово на консервацию, сажали надолго в камеру-клетку. Койку на день надзиратель привинчивал к стене, но и тогда нельзя было двух шагов сделать без помех: табуретка, столик, параша тоже привинчивались. Узкое окошко закрыто козырьком, прогулки отменены. Ночной сон походил на пытку: койка, опускавшаяся от двери вдоль стены, имела наклон в сторону изголовья...

Дни, недели, месяцы без движения, без воздуха и света, без общения с людьми. Иногда к упорствующему узнику подсаживали соседа-провокатора. В этом случае приходилось целый день сидеть на краешке табуретки. Надзиратель поминутно заглядывал в глазок. За малейшее нарушение распорядка - карцер.

Потом экс-президент был переброшен в другое воспоминание.

... Летней ночью 1938 года агенты НКВД арестовали руководство труболитейного завода в Могилеве. Инженеров обвинили в организации диверсий, шпионаже, терроре, антисоветской агитации. Бросили в тесную камеру, закрыли наглухо окна, дверь и начали усиленно топить печь. Через несколько дней арестанты потеряли сознание, шестеро лишились ума. Местные следователи были изобретательны: упорствующим надевали на головы противогазные маски и нещадно били резиновыми дубинками. На ночных допросах переворачивали табуретку и сажали подследственного на заостренную ножку. Через две недели все, кроме Ельцина, подписали чистосердечные признания в контрреволюционной деятельности.

Тогда Борису Николаевичу усилили режим. В строго режимной камере № 6 - шестьдесят человек на 16 квадратных метрах. Стояли сутками, упасть на пол никто не мог, а небольшие нары у стены занимали уголовники. Они избивали «политических», отнимали последний кусок хлеба.

Весной 1939 года заводских перевели в тюрьму, большое трехэтажное здание, и начали по одному вызывать на заседание тройки. Первый вопрос задавали каждому: «Подтверждаете свои показания, данные на предварительном следствии?» Что они могли ответить? Подтвердишь - расстреляют, откажешься - забьют до смерти. И все же начальник заводской химической лаборатории отказался. Его тотчас вернули в тюрьму. Все сгинули - директор, главный инженер, конструкторы, мастера. И начальник лаборатории...

Ельцин, умирал с каждым из них. Но не сдался!

Пока Берия придумывал ему новые истязания, его отправили куда-то по этапу на поезде. В 4- хместное купе набили 25 человек. В дороге голодали, приехали скелетами в Москву в, так сказать, VIP- тюрьму для самых опасных «врагов народа» - ответственных работников государственного и партийного аппарата. К ним применялась особая технология. Нет, побои, пытки не упразднялись. Арестованных били, но не добивали, калечили, но не до смерти. Эта категория подследственных представляла собой ценный исходный материал для чекистских игр «Заговор», «Антисоветский центр», «Шпионское гнездо»...

И еще одно важное обстоятельство имели в виду Ягода, Ежов и Берия, сохраняя им жизнь (на время). Ответственные работники могли дать показания на самых близких Сталину людей, над головами которых дамоклов меч висел постоянно. И следовало быть готовым в любой момент выдать Хозяину компромат на попавшего в немилость родича или друга.

Следователей сюда подбирали из образованных, способных даже к вежливому обращению, обученных психологическим методам ведения допроса. Именно такой «добряк» доверительно объяснил Борису Николаевичу:

Мы знаем о Вас все. Нас интересуют лишь детали. Так что рассказывайте. И учтите при этом вот что. Лагеря бывают разные - дальние и ближние, тяжелые и не очень. Не поймите меня превратно: лагерей-санаториев у нас нет, но от Вас лично зависит — пошлем мы Вас на север, на лесоповал, или еще дальше - в Заполярье, где и леса нет.

Пожалуйста, подумайте о жене - Вы ей снились вчера - и о детях. Не надо смотреть на меня как на заклятого врага. У меня тоже есть дети, и я смотрю на них открытыми глазами, я честно исполняю свой долг, свой служебный и партийный долг.

Мои жена и дети, слава Богу, живы! - отбрил его Борис Николаевич.

Не надо всуе упомянуть Творца в ад... во Втором СССР. Учитывая прошлое и настоящее поведение членов Вашей Семьи, они все попадут к нам. И от Вашего решения сейчас зависит их будущее, когда они окажутся здесь!

И вообще: проявите сознательность. Вы ведь член партии, Вы меня понимаете. Я всего-навсего старший следователь, но докладывать наркому будут по моим материалам... И оставьте свои страхи. Да, мы применяем физические методы воздействия. Иногда. Это право нам дано для выявления опасных вражеских замыслов. Но Вас никто больше пальцем не тронет. Вы же остались патриотом, я верю, что Вы хоть и оступились, но готовы помочь родному государству... Ведь так? Я вижу - Вы никак не можете успокоиться. Я оставлю Вам несколько листов бумаги, вот ручка. Папиросы, пожалуйста, спички. Не курите? Ну тогда вот бутылка водки. А хотите, мы запустим Вас в воспоминания какого-нибудь алкоголика? Такого же, как Вы сами...

Это был самый сильный искус. Борис Николаевич на земле мог терпеть все: боль, страх смерти, позор, но не алкогольную ломку. В аду он выдержал даже ее.

Находились среди жерт|в НКВД люди, отважившиеся заявить на следствии и на суде о применении пыток. А иные из прокуроров, не успевшие освоить новейшую технологию государственного террора, предлагали занести заявления истязаемых в протокол. Когда об этом стало известно наркому внутренних дел, он потребовал от Вышинского пресечь все попытки оклеветать органы. В архиве сохранилось письмо Генерального прокурора на имя Берии, в котором он сообщает, что дал указание не фиксировать провокационные заявления.

Ельцин, стоически переживший на земле физическую боль и болезни, держался геройски: дерзил, заявлял о принуждении, пытках, писал жалобы, которые никто не рассматривал...Тогда к нему применили своего рода «метод контрастного душа: от «хорошего следователя» передали «плохому» - полковнику Лихачеву, который сразу ему заявил:

«Помни, что ты теперь уже не кандидат в члены Политбюро, а арестант, и разговоры с тобой будут коротки. Если будешь запираться в своих показаниях, будем бить тебя, как «Сидорову козу».

МГБ мне партийные должности не присваивало и не оно меня их будет лишать! А применять избиения подследственных в Советском Союзе никому права не дано. Лихачев заявил:

«Этот вопрос согласован где надо, мы самостоятельно не избиваем.

Но позволь, я же пока только подследственный и никем не разжалован, не приговорен!

«Иди сюда, - и Лихачев подвел допрашиваемого к окну, из которого была видна улица. - Вон видишь там народ, вон где подследственные, а ты уже осужден, от нас на свободу возврата нет, дорога одна - только в исправительные лагеря». Или в магилу!

Затем экс-предизента повели к министру МГБ Абакумову. Тот тоже посчитал своей обязанностью прежде всего предупредить арестанта:

«Будешь упорствовать, будем бить и искалечим на всю жизнь».

Но в Советском Союзе не допускаются подобные методы ведения следствия, это напоминает «ежовщину».

«Я тебе покажу «ежовщину», еще раз говорю, не будешь давать показания, искалечим на всю жизнь и все равно добьемся от тебя нужных показаний».

На протяжении месяца Ельцин проводил бессонные ночи в кабинете следователя Самарина. Обычно вызывали на допрос часов в 10-12 дня и держали до 5-6 часов вечера, затем в 10-11 часов вечера до 5-6 часов утра, а подъем в тюрьме был в 6 часов утра. Арестант понимал, что это тоже один из методов следствия, чтобы заставить говорить то, что нужно чекистам. Экс-президента обвинили в участии в заговоре, во главе которого стоит Жуков, против Сталина.

Я этого маршала никогда лично не встречал, ни в каком заговоре не принимал участия и точно знаю благодаря своему посту президента России, что Жуков никогда не был организатором несуществующего заговора против Сталина.

«Бывал на банкетах у Жукова и Буденного и других?»

-Нет!

«Врешь, перестань упорствовать, нам все известно».

Если вам все известно, что же вы от меня хотите? Уличайте меня тогда фактами.

«Я буду тебя уличать не фактами, а резиновой палкой».

Капитан Самарин схватил подозреваемого за плечи, ударил по ногам и повалил на пол. И началось зверское избиение резиновой палкой, причем били по очереди, один отдыхает, другой бьет, при этом сыпались различные оскорбления и сплошной мат. Ельцин так и не узнал, сколько времени они калечили его. В полубессознательном состоянии Бориса Николаевича унесли в «бокс». И так продолжалось в течение четырех дней и днем, и ночью.

На пятый день его опять вызвал заместитель начальника следственной части полковник Лихачев.

В кабинете присутствовал и следователь Самарин.

- «Ну, и после этого ты будешь упорствовать?»

Я ложных показаний давать не буду!

«Ну, что же, начнем опять избивать. Почему ты боишься давать показания? Всем известно, что Жуков - предатель, ты должен давать показания, и этим самым ты облегчишь свою участь, ведь ты посторонний во всей этой игре. Подумай о своей участи и начинай давать показания».

Сколько бы вы меня ни били, я никаких ложных показаний давать не буду. Я категорически вам заявляю, что я ни в какой организации не состоял и ни о каком заговоре ничего не знаю. И никогда антисоветскими делами не занимался. Я только не понимаю, где я нахожусь - в МГБ или у врагов Советской Родины, которые, прикрываясь партийными билетами и авторитетностью МГБ, творят такие преступления. И сколько бы вы меня ни били, из меня вы врага Советской власти и партии не сделаете. Моя совесть чиста перед партией и Советским правительством, я никогда антисоветским человеком не был, каким вы пытаетесь меня сделать искусственно. Ваши избиения я принимаю не от Советской власти, это не она меня избивает, а люди, которые забыли, кто они, где находятся и что творят. Так что я не знаю, кто из нас враг Советской власти - вы или я?

При этом Ельцин с ужасом осознал, что насчет антисоветчины нагло врет - благо палачи об этом не знали.

Самарин предложил Лихачеву:

«Видите, какой он, ему надо сейчас вломить так, чтобы он не очухался». Лихачев оказался более благоразумным:

«Сегодня мне некогда возиться с этой сволочью, а завтра «вложим» ему, если он до утра не образумится».

В течение последующего месяца почти ежедневно Самарин все время угрожал избиениями. За это время был составлен ряд протоколов, и все так, как считал нужным сам следователь.

Ничего у тебя, Лаврентий, с твоим ставленником Абакумовым не получается! - злобно констатировал Сталин. - Давно ты не имел тесных отношений с органами, занимался «оборонкой», подрастерял навыки. Тебя пока пощажу, а вот министр госбезопасности пусть в свои тюремные воспоминания отправляется. На его место поставим Игнатьева - и поручим ему «расколоть» этого предателя.

Далее ЕБН побывал во многих других тюрьмах, где испробовал на себе новые орудия пыток. В Лефортово использовались самые специализированные и изощренные инструменты наподобие хирургических. В Ростове действовали попроще: били по животу мешком, набитым песком, - в случае смертельного исхода врач удостоверял, что подследственный умер от злокачественной опухоли. В Баку специализировались на вырывании ногтей, в Ашхабаде били по половым органам...

Ельцин все выдержал - и не признался, чем очень огорчил Сталина и его свору. Впрочем, они куда больше горевали не оттого, что их новая жертва оказалась такой стойкой, а оттого, что им приходилось мучиться наравне с ним.

Игнатьев тоже не оправдал ожиданий Вождя. Он был обыкновенный партийный чинуша. Хозяин надеялся, что найдет в его лице второго Ежова, который разогнал органы, сформированные Менжинским и Ягодой, привел новых людей, сам ходил по камерам, допрашивал арестованных и калечил их. Игнатьев оказался слабаком: пунктуально исполнял все указания Генсека, требовал от подчиненных, чтобы те выбивали нужные показания, а сам сидел за письменным столом. Разочарованный Сталин ему пригрозил:

«Ты что, белоручкой хочешь быть? Не выйдет. Забыл, что Ленин дал указание расстрелять Каплан?»

Не давал я такого указания. Я после ранения практически без сознания лежал! - возразил Ильич. Генсек его не слушал:

«А Дзержинский сказал, чтобы уничтожили Савинкова. Будешь чистоплюем, морду набью. Если не выполнишь моих указаний, окажешься в соседней камере с Абакумовым... Если не добьешься признания, то с тебя будет голова снята».

Не получив нужного результата, Вождь, как он обычно поступал в таких важных случаях, сам вызвал следователя, сам его инструктировал, сам ему указал метод следствия, а метод единственный - бить... Бесполезно. Вот тут Игнатьева и свалил инфаркт.

Хрущев: - «Я лично слышал, как Сталин не раз звонил Игнатьеву... Это был крайне больной, мягкого характера, вдумчивый, располагающий к себе человек. Я к нему относился очень хорошо. В то время у него случился инфаркт, и он сам находился на краю гибели. Сталин звонит ему (а мы знаем, в каком физическом состоянии Игнатьев находится) и разговаривает по телефону в нашем присутствии, выходит из себя, орет, угрожает, что он его сотрет в порошок. Он требовал от Игнатьева: надо бить и бить, лупить нещадно, заковать их в кандалы. Если бы Сталин не умер, Игнатьев последовал бы в тюрьму за Абакумовым».

Пытаясь сломать Ельцина, как до этого Каменева, Зиновьева, Бухарина, Тухачевского и прочих,

Сталин фактически на общественных началах исполнял обязанности начальника следственной части по особо важным делам министерства госбезопасности. Новым следователям по его указанию предоставили номенклатурные блага, которыми одаривали чиновников высокого ранга, например, их прикрепили к Лечебно-санитарному управлению Кремля, хотя это им по должности не полагалось.

Черный нал, раздачу денег в конвертах, тайком, придумал Сталин: в его правление всему высшему чиновничеству и особо угодившим инквизиторам и палачам выдавали вторую зарплату в конвертах, с которой не платились не только налоги, но и партийные взносы...

Вот от кого «в наследство» я этот «обычай» получил! - подумал с отвращением Борис Николаевич. А вслух заявил:

Раз я перед самим Берией не спасовал, то уж Игнатьеву и подавно не поддамся!

Его продолжали всячески пытать. Но он, привыкший держать характер даже при сильной боли, не уступал, хотя страдал, как в те дни, когда его валили с ног инфаркты или когда он повредил позвоночник при авиакатастрофе в Испании.

Почему на меня здесь действуют адские муки?! - недоумевал ЕБН. - Я ведь в сталинские времена еще не жил, в его преступлениях не повинен. Нелогично как-то...

Все логично. Все жертвы того периода - не лично Сталина, точнее, не только его, а всего режима, прямым наследником которого явился твой режим... - Сообщил его гид по инферно.

Ложь! Я постарался создать совершенно противоположный социализму режим!

Теми же коммунистическими методами...

Неправда! Я никого не убивал, не сажал, даже не высылал насильно за рубеж...

Я имею ввиду, что твои якобы антикоммунистические реформы принесли твоей родине не меньше вреда, чем большевистские новации...

Вождь слушал эту дискуссию, досадливо морщась:

Здесь во втором СССР, все неправильно. Там, на земле, «есть человек - есть проблема; нет человека - нет проблемы». А тут ненужных или опасных личностей никак не истребишь! Только помучить можно! Впрочем, в твою эпоху, ренегат Ельцин, популярная российская пророчица Пугачева предупредила: «Если долго мучиться, что-нибудь получится». И у тебя тоже получилось дать нам довольно показаний, чтобы мы могли отдать тебя под суд...

Слово «довольно» едва ли уместно в сочетании со словом «суд», - сострил Ницше. - Ведь в любом судебном споре одна из сторон всегда остается недовольной.

Бывает, что и обе: судьи в России времен Ельцина часто бывали недовольны или малым размером, или полным отсутствием взяток, - проявил завидную осведомленность в новейшей истории Отечества Лаврентий Павлович.

А я слово «довольно» считаю вполне уместным в данной ситуации, - продолжил игру в остроумие не чуждый изящной словесности Вождь. - Ельцина судить - одно удовольствие. Многие процессы, которые я устраивал, заканчивались осуждением невиновных. Значительная часть - казнью виновных, но не в тех преступлениях, за которые их осудили. А ты-то на самом деле виноват в том, за что тебя сейчас судят! Лаврентий, будешь за прокурора, главное, четко формулируй обвинения! Если ты верно их изложишь, подсудимого начнет корячить!

Судья, естественно, - Вы? - догадался оберпалач.

А то ж!

А адвокат? - поинтересовался Ельцин.

Адвокаты в СССР были только на бумаге. Бумаги у меня нет, а то бы я тебя защитника нарисовал! - пошутил Хозяин. - Как там тебя намитингах призывали, предатель? "Борис, борись!", кажется? Товарищ Берия, берись за дело - и борись за его успешное завершение!

Ельцин - тайный агент империалистического лагеря! - нарком госбезопасности залез в привычную проверенную коллею.

Душенька экс-гаранта ничего не почувствовала.

Мимо! - злобно прошипел Коба, как будто играл в «морской бой».

Ельцин - союзник тех сил на Западе, которые хотели развалить СССР, и он в этом им помог, - перефразировал свое обвинение Лаврентий.

ЕБН затрясся, как при землетрясении. Но, верный своему принципу «Врать не стесняясь», все отрицал.

Да тебе вон даже Гитлер высшую награду рейха дал! - торжествующе заявил Берия, пальцем указывая на выжженное на астральной сущности экс-гаранта клеймо в виде Железного креста.

Против моей воли!

Врешь! Ад - самое справедливое место во Вселенной, тут каждый получает лишь то, что заслужил! Будешь отрицать, что деньги тебе империалисты давали на твои президентские выборы?

Буду!

Вызываю в качестве свидетеля обвинения товарища Сатану!

В кабинете явился повелитель преисподней - дьявольски довольный во всех смыслах слова.

Ага, Джугашвили, я все же тебе понадобился!

Сделай так, чтобы подсудимый сам себя разоблачил - лиши его возможности врать, как мы!

Нечестно заставлять обвиняемого свидетельствовать против себя! - попытался изобразить сторонника правосудия Борис Николаевич, но его робкая попытка была тут же оборвана лукавым:

Это ты будешь учить меня честности?! Ладно, раз захотел честности, будет тебе честность! Говори честно!

Запад действительно активно давал мне деньги под выборы. Миллиард долларов обещал Гельмут Коль. По полмиллиарда скинулись Ширак и Мейджор. Все переговоры с ними вел управделами Кремля Бородин. Весной 1996 года мой главный охранник Коржаков, Бородин и министр внешней экономики Давыдов летали в Рим на переговоры с итальянским премьером Берлускони. Встреча проходила на какой-то закрытой, чуть ли не конспиративной квартире. В итоге Берлускони выделил миллиард долларов - без отдачи. Все остальные давали деньги как бы в долг.

Но основную часть средств «отслюнявливали» под прикрытием инвестиций. Именно к началу предвыборной гонки над Россией буквально пролился золотой дождь иностранных кредитов. Полмиллиарда дали французы. Десять миллиардов - МВФ. Только за первое полугодие 1996 года наш внешний долг вырос на четыре миллиарда «зеленых», а внутренний - на шестнадцать.

Самую оригинальную помощь оказали американцы. Официально они не выделяли никаких кредитов: их вклад в дело демократии поступил к нам в виде... дипломатического груза. В марте 1996 года в Москву дипбагажом прибыла партия туго набитых мешков. Внутри их находились банковские упаковки на общую сумму в полмиллиарда долларов. Из аэропорта «Шереметьево-2» груз был доставлен в здание посольства США. Это был якобы специальный банковский резерв, присланный «на случай возникновения чрезвычайной ситуации, когда возникнет необходимость удовлетворить повышенный спрос на новые банкноты» - цитирую письмо посольства США в российский МИД.

В те дни как раз вводились в обращение стодолларовые купюры нового образца. Вот американцы будто и забеспокоились: а вдруг россияне бросятся в банки и обменные пункты, для того, чтобы обменять свои старые стодолларовые банкноты на новые. Тогда и было решено заранее приготовить достаточное количество новых банкнот, чтобы российские граждане не сталкивались с какими-либо проблемами на начальном этапе их ввода в обращение.

А что, ожидалась проблема в связи с получением новых купюр? - заинтересовался философ.

Никакого ажиотажа вокруг замены долларов, конечно же, не случилось, потому что вводу свежих ассигнацй предшествовала мощная пропагандстская кампания. Правительство США разъяснило, что старые доллары никто отменять не собирается: они будут иметь хождение наравне со свежими и лишь постепенно вытесняться из обращения.

А что заставило американцев размещать полмиллиарда в своем посольстве, гораздо проще ведь было отправить их в денежное хранилище Центробанка? И почему Россия оказалась единственной страной на планете, где подобный резерв почему-то потребовалось держать именно в дипломатическом представительстве? - не унимался автор «Заратустры».

Все дело в том, что полмиллиарда в посольстве долго не залежались. Официальные его представители потом признались, что купюры были проданы ряду российских банков. Деньги вывозились прямо из посольства, а расплата якобы шла уже по безналу, на территории США. Всей операцией лично руководил американский посол Томас Пикеринг. При переговорах с российскими ведомствами он прямо ссылался на указания Вашингтона, говоря, что американская сторона придает исключительное значение гладкому ее проведению. Банки - покупатели были те же самые, которые спонсировали мои выборы. А расплатились они с правительством США или нет - никто, понятно, проверять тогда - да и потом - не стал. Я таких указаний естественно, не давал...

Зачем нужно было именно таким хитроумным способом «растворять» полмиллиарда долларов на просторах СССР? - задал резонный вопрос Берия.

В тот момент в США тоже намечались выборы. Положение президента Клинтона было крайне сложным. Симпатии народа делились ровно поровну между демократами и республиканцами. В такой ситуации рисковать Биллу было не с руки. Окажи он прямую помощь мне, его противники обязательно использовали бы этот козырь против него. К вышеописанной же схеме придраться практически невозможно: следов нет, концы - в воду... Деньги, кстати, тоже.

Хочу заметить, - заявил новоявленный «прокурор», - что подсудимый Ельцин в той махинации рисковал еще больше, чем Клинтон. Статья 45 Федерального закона «О выборах Президента РФ» прямо гласит: «Не допускаются пожертвования в избирательные фонды со стороны: иностранных государств, организаций и граждан». Уже одного этого вполне хватило бы, чтобы снять Ельцина с дистанции или оспорить результаты голосования. Но... Кто же мог осмелиться поднять руку на гаранта Конституции?

По данному пункту обвиняемый виновен! - сразу вынес вердикт Коба. - Излагай далее, Лаврентий!

Я обвиняю бывшего президента России Ельцина в моральном разложении, выразившемся в систематическом и беспробудном пьянстве!

Да все члены сталинского Политбюро бухали не меньше меня! - завопил ЕБН.

Меньше! - хором заявили руководители СССР. - И хлебали мы вино, а не водку. Да еще при этом ухитрялись работать!

Все равно это - не обвинение советскому начальнику! - убежденно потряс призрачной головой

ЕБН.

С ним неожиданно согласился Молотов:

«Среди партийцев немало случаев морального разложения, злоупотребления спиртными напитками, хотя сразу после революции в стране были полностью запрещены производство и продажа алкогольных напитков».

Да? Был «сухой закон», как в США? - удивился Ницше.

«Был. Как будто. Я не ручаюсь. Да, пожалуй, был. Ленин же говорил на одном из съездов: «Не допустим никогда продажи водки и продажи икон». А мы продаем. Спорили об этом и пришли к выводу, что надо водку продавать. Другого выхода нет, надо было собирать деньги. Промышленность находилась в загоне».

Оказывается, истоки российского алкоголизма - в слабохарактерности Советской власти, то боровшейся с пьянством, то отпускавшей вожжи, - сделал аналитический вывод философ.

«А насчет алкоголизма - это дело мы слишком запустили, - признал Вячеслав Михайлович, - и поправлять его очень трудно, а необходимо... Крестьянская страна, а правый уклон преобладает. Социализм многим не нравится...

Почему пьет народ? Тут много истории, много и географии. Мы - северный район. Очень много пьют. Никогда так не пили. Богаче стали - раз. Более нервные - два. Наркотики нужны. Раньше пили меньше».

Смотря кто! - огрызнулся Ельцин. Взяв на себя роль адвоката, он судорожно искал аргументы в свою защиту, кляня себя за то, что в свое время плохо учил историю отечества. Наконец, подобно петуху из крыловской басни, ЕБН нашел в навозной куче фактов из жизни сталинского СССР «жемчужину», которая, как он верил, могла помочь ему опровергнуть обвинение в чрезмерном пьянстве - тем более, что он в качестве пункта обвинения воспринять свое любимое развлечение никак не мог:

А вы-то все сами с иностранными политиками как пили! И с немцами! И с английскими дружками: Бевином, Иденом, Черчиллем!

Никакие они нам не «дружбаны», - опроверг его Молотов. - «Бевин - это черчилливец. Враждебный... С Иденом можно было ладить. А с Бевиным - это такой, что невозможно. Этот Бевин был у нас на вечере в Лондоне. Ну, наша публика любит угощать. Мои ребята его напоили, изощрились так, что когда я пошел его провожать, вышел из дома, а он был с женой, такая солидная старушка, она села первой в автомобиль, он за ней тянется, и вот когда он стал залезать туда, из него все вышло в подол своей супруги. Ну что это за человек, какой же это дипломат, если не может за собой последить? Его напаивали, ему нравилось, а русские любят напоить».

На помощь советскому руководству пришел Главный маршал авиации А.Е. Голованов:

Вспоминаю эпизод, когда меня пригласили в Кремль на обед по случаю приезда Черчилля. «За столом было всего несколько человек. Тосты следовали один за другим, и я с беспокойством следил за Сталиным, ведь Черчилль - известный выпивоха, устроил за столом как бы состязание со Сталиным, кто больше примет спиртного.

Сталин пил на равных и, когда Черчиллся на руках вынесли из-за стола отдыхать, подошел ко мне и сказал: «Что ты на меня так смотришь? Не бойся, России я не пропью, а он у меня завтра будет вертеться, как карась на сковородке!»

А ты-то Россию едва не пропил! Согласен, мы были пьяницами, но ты-то - алкоголик. А я всегда утверждал, что «алкоголизм - это визитная карточка безволия», - заявил Вождь. - Так что, Лаврентий, перефразируй этот пункт обвинения: ренегат Ельцин обвиняется не в моральном разложении и пьянстве (этим грешило практически все советское руководство), а в том, что из-за своего пагубного пристрастия запустил работу и тем самым едва этим не загубил страну. Виновен!

Ельцин снова забился в конвульсиях.

Третий пункт обвинения, - огласил Берия, - предательство коммунистических идеалов и развал партии, в которую он вступил в 1961 году.

Не было у меня никаких таких идеалов! - завопил ЕБН.

А что же ты писал обратное в своей «Исповеди на заданную тему»?

Я сделал это, потому что в то время «искренне верил в идеалы добра и справедливости, которые несла в себе партия».

Зная биографию родителей Бориса - его раскулаченного деда, репрессированного отца и высланного в захолустное село Березники «как политически ненадежного» дядю, где следом за ним оказались попав в страшные лишения и барачную грязь, и сам Николай Ельцин с маленьким Борисом, можно усомниться в искренности слов моего подопечного, - опроверг своего спутника Ницше. - Вряд ли беды его родных

подтверждают «добро и справедливость». Просто партия была для Бориса, решившего сделать служебную карьеру, необходимым условием.

- Не ври! - напомнил Сатана.

Я вступал в ряды КПСС, затаив в глубине души жажду мести за своих близких, и вовсе не «с восторгом перечитывал Маркса и Энгельса» (как некогда заявлял прессе). Компромисс со своим мировоззрением был необходим. Перспективы имелись только у тех, кто готов был влиться в партийный аппарат. Потому, скрывая свои истинные чувства, я громко рассуждал с партийной трибуны о верности генеральной линии партии.

Мой расчет оправдался. Уже спустя два года после вступления в КПСС, а именно в 1963 году, я получил новую квартиру. Меня резко повысили по службе, сделав начальником Свердловского домостроительного комбината. Наша семья с радостью покинула «скворечник» с закопченной печкой-«буржуйкой» и холодной комнатой в «хрущобе» и переехала в центральную часть города, на проспект Ленина, в новую пятиэтажку.

Позднее, в книге «Записки президента» я открыто признался, что никогда коммунистом не был.

«Когда я вернулся из своей первой поездки по США - это было осенью 89-го года, - против меня развернулась известная кампания травли в газетах, на телевидении. В Америке во время одного из интервью я сказал такую фразу: пролетев над статуей Свободы, я сам стал внутренне свободным. В Москве это вызвало переполох. Моей поездкой занялась специально созданная парламентская комиссия... Да, тогда я изменил свое мировоззрение, я понял, что КОММУНИСТ я по исторической советской традиции, по инерции, по воспитанию, но НЕ ПО УБЕЖДЕНИЮ».

Короче, ты стоял за компартию, чтоб не сидеть, - выдал новый афоризм Ницше.

Так что, когда 12 июля 1990 года на XXVII съезде КПСС на меня накинулась горбачевская свора, я был уже готов к решительному шагу: демонстративно положил партбилет и объявил о своем уходе из партии. Шла прямая трансляция съезда, и эти кадры видела вся страна. Они стали прекрасной рекламой мне как будущему президенту.

Что ж, ты доказал, что вступил в КПСС не из-за веры в ее идеологию, а ради карьеры. Но это

твоей вины в разрушении партии и в предательстве ее идеалов не снимает! - зашипел Коба. - Карл Маркс и Фридрих Энгельс, основоположники марксизма, написали: «Призрак бродит по Европе - призрак коммунизма!» Теперь же по территории бывшего Советского Союза и социалистического лагеря тоже бродит призрак коммунизма - убитого тобой. С одной стороны, исполнилось еще одно предсказание классиков марксизма. С другой стороны, за то, что оно исполнилось, тебя, господин Ельцин, следует, с моей точки зрения, осудить на вечные муки. И мы попросим товарища Дьявола их тебе обеспечить!

- Разве Ленин только что не утверждал, что борьба с любой властью, данной от Бога, - сатанинское дело?! Почему же Сатана меня за борьбу с властью КПСС наказывать должен? - съязвил ЕБН.

Суд и обвинение не сумели отразить этот демагогический выпад подсудимого.

Туше! - порадовался остроумному парадоксу лже - Виргилий.

Берия все тщился задать неожиданный вопрос, который бы поставил обвиняемого в тупик, и, кажется, придумал:

Ты зачем в России транспорт развалил?

От нокаута экс-президента спасла многолетняя привычка отвечать бессмысленным враньем на дурацкие упреки:

-Гитлер же говорил, что бесперебойная работа транспорта - обязательное условие для захвата страны. Вот чтоб ни китайцы, ни американцы не соблазнились, я на него хрен и положил!

Почему утечку мозгов допустил?

А ну их, ученых! Ходят, денег просят. Тут для своих не хватает, понимаш! Пусть яйцеголовых америкосы кормят, а результаты их исследований мы потом в готовом виде за нефть купим!

От таких откровенных ответов все присутствующие опешили. Сталин на время взял себе роль также и обвинителя:

На предвыборном собрании избирателей Сталинского избирательного округа Москвы 11 декабря 1937 года я сказал:Если капиталистические страны, то там между депутатами и избирателями существуют некоторые своеобразные, я бы сказал, довольно странные отношения. Пока идут выборы, депутаты заигрывают с избирателями, лебезят перед ними, клянутся в верности, дают кучу всяких обещаний. Выходит, что зависимость депутатов от избирателей полная. Как только выборы состоялись и кандидаты превратились в депутатов, отношения меняются в корне. Вместо зависимости от избирателей получается полная их независимость. На протяжении четырех или пяти лет, то есть до новых выборов, депутат чувствует себя совершенно свободным, независимым от народа, от своих избирателей. Он может перейти из одного лагеря в другой, он может свернуть с правильной дороги на неправильную, он может запутаться в некоторых махинациях не совсем потребного характера, он может кувыркаться как ему угодно, - он независим». Зачем обвиняемый уготовил советскому народу столь пагубную участь, введя так называемую демократию?!

Лучше моя демократия, чем твоя диктатура!

Когда несколько банд, представители которых неизбежно составляют правительство, грызутся между собой, гражданам куда легче жить, чем при режиме, в котором правит одна банда во главе с несменяемым вожаком, - развил мысль своего спутника Ницше.

Ага, значит, я узурпировал власть! - захохотал Хозяин. - А вот послушайте одну цитату: «Происходило немыслимо сосредоточение власти в руках одного должностного лица, действия которого почти не ограничивались ни законом государства, как замышлялось романтиками демократического переустройства России, ни партийным уставом, как при коммунистах. Парламент, правоохранительные и судебные системы, независимая пресса стали фикциями. Зажиревшие «новые русские» поддерживали вождя, каким бы он ни был, ибо при нем ничто не угрожало их кошельку...» Это про тебя или про меня, Сталина, сказано?

Я, по крайней мере, никого не расстреливал!

При мне весь народ (за редким исключением) засунули свои языки трубочкой себе в задницы. После моей смерти «дорогие россияне» языки из анусов извлекали лишь во время кухонных разговоров да рассказывания анекдотов. А при тебе все болтали всякую ерунду без опаски, пока ты пребывал в пьяной дреме. «Нельзя зевать и спать, когда стоишь у власти!» Царствовать, лежа на боку, только у пушкинского царя Додона из «Сказки о золотом петушке» получалось!

У меня тоже получалось! - отбрехнулся ЕБН. - И тем не менее я ухитрился разрушить ваш дурацкий «социалистический способ ведения хозяйства»! - Ельцин прибег к стратегическому принципу «лучшая защита - это нападение».

Выйдя из Первой мировой и Гражданской войн, за кратчайшее время, с 1922 по 1925 годы, СССР встал на ноги и сумел добиться очень впечатляющих результатов. К 1923 году были восстановлены дореволюционные посевные площади. Два года спустя валовый сбор зерна на 25 процентов превысил наиболее удачный сбор за предыдущее пятилетие. К 1928 году по основным экономическим показателям, в том числе и по национальному доходу, страна достигла довоенного уровня. Зарплата рабочих поднялась на 94 процента. В плане денежной реформы золотой червонец сразу завоевал твердое место на международной бирже и стоил 5 долларов. (Вот бы нам такой курс! - с завистью подумал ЕБН.) Даже после 1945 года СССР смог быстро восстановиться. А ты разрушил вполне функционировавшую экономику!

Ты почему тогда голодоморы допускал?! Твой режим добился успехов, уничтожив множество народа! По некоторым подсчетам - 90 миллионов!

Глупость1 Давай посчитаем. Население России в 1913 году - 145 миллионов. Перепись 1939 - уже 190 миллионов. В 70-е годы в Советском Союзе жило под триста миллионов. Если были такие массовые репрессии, то как же население сумело вырасти вдвое за столь короткий период - да еще с учетом военных потерь!

Кроме того, я заботился о повышении рождаемости, о снижении детской смертности. А ты? Нашим соотечественникам, живущим за рубежом, по сраведливости надо было платить, чтобы они в твою Россию переселялись, а ты им препоны всяческие ставил: семь лет надо ждать, дабы получить гражданство РФ! Я вон всех эмигрантов приглашал, власовцев забирал - и в лагеря. Пусть трудятся на благо социалистической Родины!

А чего ж ты устраивал переселение целых народов во время и после войны?!

За онемевшего от такой наглости Вождя ответил Молотов:

«Это сейчас мы стали умные. Все-то мы знаем и все перемешиваем во времени, сжимаем время в одну точку. Во всем были разные периоды. Так вот, во время войны к нам поступали сведения о массовых предательствах. Батальоны кавказцев стояли против нас на фронтах, били нам в спину. Речь шла о жизни и смерти. Разбираться было некогда. Конечно, попали и невиновные. Но я считаю, сделано это было в то время правильно». Ты-то сам чего войну в Чечне затеял? Мы чеченцев депортировали, а ты их бомбил!

Я бандитов усмирял! А невинные мирные жители попутно страдали!

Так и мы не только невинных вывозили с родных мест, врагов Советской власти среди депортированных тоже насчитывалось достаточно!

Почувствовав, что вопрос исчерпан, Берия изложил новый пункт обвинения:

Прячась за демократическими принципами и заявляя о ликвидации социального неравенства и лишении партийных и госруководителей всех привилегий, подсудимый обеспечил себе лично и своей семье царский образ жизни!

Я всего лишь подражал товарищу Сталину и членам евонного Политбюро! - съязвил ЕБН. - Я посетил все его госдачи на Кавказе - у озера Рица на самом устье реки Лашупсе, в Сочи, под Гагрой - на Холодной речке, в Мюсерах (около Пицунды), в Цхалтубо. И еще в Кисловодске. Посмотрел их, восхитился и решил: а чем я хуже?

Хуже тем, что я пьянствовал, но тем не менее правил. А ты пил - но страной не управлял! Обвинение в роскоши - снять, хоть оно и соответствует действительности, потому что для нас, партийцев, роскошь - это обычный стиль жизни. По остальным пунктам обвинения - виновен. Что там дальше, Лаврентий?

Полное разрушение монополии на внешнюю торговлю, что позволило перевести огромные валютные потоки из госказны в частные карманы.

Молотов при этих словах пустился в воспоминания:

«Был зампредсовнаркома Грузии Мдивани, оппортунист. Он допускал ввоз иностранных товаров в Батуми. Я присутствовал на Политбюро, когда его Ленин спросил: «На что Вы ориентируетесь?» Мдивани ответил: «Ориентируемся на дешевый товар!» Это марксист - на дешевый товар!

Ленин был против всякого ослабления монополии внешней торговли. В первые годы революции фактически допускался приход иностранных кораблей. Они могли завалить нас товарами. Вот тут был спор. Ленин был горячий сторонник безусловного закрытия такой «внешней торговли». Можно в частном порядке, но надо твердо держаться монополии внешней торговли. А грузины, вот Мдивани, вывозили черную, паюсную икру... Он явно оппортунист был. Старый коммунист, большевик считался, но гнилой такой». Как ты, Ельцин.

А зачем спиртовую, нефтяную, газовую монополии отдал буржуям? - вопросил Берия. - Теперь вон твои преемники пытаются их обратно вернуть!

Это они для населения комедию ломают - уточнил Сталин. - На самом деле такой порядок их весьма устраивает. Ладно, хватит возиться с этим ренегатом, времени жалко, нужно срочно организовывать адскую революцию. Объявляю приговор: виновен по большинству пунктов. Осужденный Ельцин, «Ленин оставил нам великое государство», а ты и твои приспешники «его просрали». Я предлагаю в качестве наказания просить товарища Сатану направить тебя во Второй СССР на вечное перевоспитание!

Есть другие мнения?

Есть! Давайте предложим товарищу Ельцину добровольно вступить в Совет Народных Комиссаров, - слова долго молчавшего Ленина прозвучали, как гром среди ясного неба.

Как это, Владимир Ильич? - опешил даже «кремлевский горец».

Помните, я учил: «Революция - дело тяжелое. В беленьких перчатках, чистенькими ручками ее не сделаешь. Да и партия - не пансион для благородных девиц... Иной мерзавец может быть для нас именно тем и полезен, что он мерзавец...» Товарищ Ельцин вполне под это определение подходит.

Но он же ренегат?!

А Вы сами, Иосиф Виссарионович, разве не ренегат, предавший идеалы революции?! А Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Каменев и прочие, которые столько раз заставляли буксовать колесо революции, мешали мне?! Ельцин, конечно, фигура не такого масштаба, но все равно величина в коммунизме крупная. Пить в аду невозможно, так что всю его неуемную энергию можно перевести на работу. Ведь он наш до мозга костей - наше воспитание, наша идеология, наши методы (ну, за исключением террора ). Де-факто он последовал Вашему примеру, товарищ Сталин: воспользовавшись слабостью существующего правительства, сверг его и установил свой режим. И главное: реально наказать его мы все равно не сможем.

Коба умел мгновенно менять курс, когда чувствовал выгоду:

А что, отличная идея! У тебя есть шанс реабилитировать себя, Ельцин! Присоединяйся к нам! Да не беспокойся. Получишься немного, постажируешься у Ягоды или Ежова, или Берии, - справишься! Дело-то палаческое несложное! А вербовать шпионов и агентов влияния ты умеешь превосходно. Что касается демагогии, то и Жданова, и Суслова ты переплюнешь. Так что, лады, оставайся с нами. Мы тебя примем в СНК...

Так я же предатель, если тебе верить?!

Ну, если Владимир Ильич нашел возможным Троцкого взять... И тебя порекомендовал...

Не пойду! Я в аду оставаться не собираюсь!

Смотри! Когда твои жена и дочки пойдут к нам, они ответят за твои грехи.

Если бы душа могла бледнеть, Ельцин бы побелел. Тем не менее он мужественно выдержал удар:

Их не за что в пекло... - и тут же осекся. Потом собрался с духом: - Я надеюсь, что они искупят добрым поведением на земле и мои, и свои прегрешения.

Ха-ха-ха! - издевательски засмеялся Сталин. - С их-то миллионами наворованных тобой долларов?!

Я передам им наверх свое послание, - не уступал ЕБН. - В вещем сне... A если уж случится самое худшее, возьму в свою зону - она, как я понял, начинает формироваться...

Ельцинская Россия - это только искореженное отражение СССР, - объяснил Иосиф Виссарионович. - Ты мучил своих родных там - будешь мучить и у себя в зоне.

Это все же куда лучше, чем над ними будут издеваться ты или Берия!

Спорный тезис, - зафилософствовал Ницше. - По-моему, от своих терпеть муки куда обиднее и больнее, чем от чужих.

Ельцин тоже был мастером выдавать неординарные решения и никогда не боялся менять курс. И сейчас доказал это:

А почему бы вам всем вместе со мной не раскаяться, не обратиться к Богу, не попросить прощения у Него - и восстать против Дьявола? Тогда я к вам с радостью присоединюсь...

Так мы и готовим революцию в аду! - заявил Ильич.

Вы собираетесь совершить ее для установления своей власти, а не Божьей!

Ленин в очередной раз доказал, что как полемисту ему не было равных:

Если любая власть от Творца, то, если и когда мы захватим власть, она сразу станет Божьей!

Ельцин не смог ответить толком, поэтому прибег к излюбленному приему: обвинил собеседника в

демагогии. Укор этот тут же вернулся к нему бумерангом:

Не Вам, господин перебежчик в буржуазный стан, уличать кого-либо в демагогии! Это все равно что шакалу ругать лису за мясоедство!

Ладно, не будем спорить о терминологии, понимаш! Вы по сути принимаете мое предложение или нет?

Тут в разговор встрял российский философ Владимир Соловьев:

- «Христианство учит отдавать свое, а социализм - брать чужое». По плану Вседержителя из хаоса был создан мир. По плану Ленина-Сталина из мира возродится хаос. Так что их обращение к Христу совершенно невозможно!

В кои-то веки господин буржуазный философ архиправ, и предложение мне перейти в религиозный стан мог сделать только «идиот мысли», у которого «туманом голову заволокло». Всю жизнь я боролся с религией, этим, по меткому выражению Маркса, «опиумом для народа» - и теперь вдруг поворот на 180 градусов? Это невозможно. Что подумают о Ленине сотни миллионов российских граждан и зарубежных пролетариев, убитых и убивших ради моих богобоческих идей?

М-да, смешно даже представить себе такое, - разулыбался Ницше.

«Я вовсе не нахожу ничего смешного в заигрывании с религией, но нахожу много мерзкого...»

Если вы раскаетесь, мы вас простим и будем молить за вас Господа, - заявили с неба 28 мучеников-епископов, погибших в первые четыре года после революции.

Ленин и Сталин молчали...

В январе 1918 года население Святой Руси, кстати сказать, почти поголовно православное, начало осквернять храмы и монастыри. Впрочем, в Москве местные «якобинцы» и «санкюлоты» положили тому пример еще во время захвата Кремля в ноябре 1917 года. «Летучие отряды» во время «продовольственной диктатуры» истребляли сельских священников. К концу 1918 года закрыли 600 монастырей. Монахов перестреляли. И в 1919 году продолжали в том же духе.

Молотова «прошибло» на ностальгию:

«1921 год, начало нэпа, голод. Зашел разговор - нужно покупать хлеб за границей. Для этого необходимы ценности. Ленин говорит: надо, чтоб церковники помогли. Если эти ценности мы заберем, попы будут поспокойней себя вести. Если начнут сопротивляться - опять-таки нам выгодно, они на этом подорвут свой авторитет: держатся за свои богатства, когда народ голодает. В любом случае мы выиграем с точки зрения борьбы с религиозными настроениями».

Оказывается, это Вы, герр Ульянов, подложили идеологическую антицерковную базу под грабительскую практику российских народных масс! Похвально! - одобрил великого пролетарского трибуна - безбожника великий буржуазный философ-антиклерикал - И логично! Поскольку идеологии марксизма придается характер Священного Писания, то религия становится силой враждебной.

Наиболее характерной в этом аспекте явилась написанная в марте 1922 года моя работа «О значении воинствующего материализма», - похвастался Ленин. - На долгие годы она стала каноническим пособием по охоте за «идеалистическими еретиками». Самое главное в ней - слово «воинствующий». Уже там у меня были конкретные личности - профессоры Р. Виппер и П.Сорокин. С ними и целой армией им подобных господ я призвал вести священную войну. Как раз в это время мы вели операцию по изъятию церковных ценностей.

Церковь хотела сотрудничать с «Помголом». Ей запретили. Зато 23 февраля 1922 года вышел декрет ВЦИК о насильственном изъятии церковных ценностей - в помощь голодающим. В секретном письме членам Политбюро я писал: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией^ не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления».

19 марта 1922 года я уточнил: «Чем большее число представителей духовенства и реакционной буржуазии нам удастся по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы они на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении не смели и думать... Крестьянские массы будут либо сочувствовать, либо окажутся не в состоянии поддержать духовенство».

Мы сознательно провоцировали: не разрешая отдать ценности добровольно, устраивали погромы храмов. Это вызвало сопротивление во многих местах. В ответ в марте 1922 года по моему приказу начались групповые аресты, показательные процессы и расстрелы духовенства. В 1922 году только по суду уничтожили священников 2691, монахов и монахинь - почти 6 тысяч. В СЛОНе без всякого судебного фарса ликвидировали не меньше 15 тысяч церковнослужителей.

Конфискованное церковное имущество было вместе с другими драгоценностями царского времени продано для закупки оборудования и оружия за рубежом, для поддержки неудавшейся немецкой революции 1923 года.

В ноябре 1921 года компартия Германии получила 5 тысяч марок золотом. Товарищ Фрунзе увез миллион рублей золотом Кемалю Ататюрку на развитие революции в Турции. В марте 1922 года (когда начиналась кампания по изъятию церковных ценностей) по бюджету Коминтерна распределили 5 536 400, а через внебюджетные фонды - 600 тысяч золотых рублей на революцию в Корее, 13 тысяч - компартии Эстонии, 15 тысяч - компартии Финляндии, 20 тысяч - компартии Латвии. Ну, и еще нужно было кормить 2 с половиной миллиона «совслужащих».

В 10 раз больше всего «аппарата» царских времен! - охнул Ницше.

Оказывается, моя политика увеличения числа чиновников как оплота решида - ленинская! - подумал с ужасом ЕБН.

Но ведь продажа за бесценок сокровищ за границу не спасла положения, - Ницше пытался спровоцировать Ильича на откровенность, но тот и не собирался скрывать своего мнения:

Мне и товарищам важно было подавить церковь, лишить ее возможности конкурировать с марксистской идеологией в умах и сердцах людей, а заодно и материально подкрепить власть большевиков. Я так и писал членам Политбюро: «Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы сможем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности, совершенно не мыслимы. Взять в свои руки фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс...»

Лев Давидович пустился в воспоминания:

Товарищ Ленин умел говорить Афористично. «Газеты особенно ухватились за его слова «грабь награбленное» и ворочали их на все лады: и в передовицах, и в стихах, и в фельетонах.

И далось им это «грабь награбленное», - с шутливым отчаянием говорил раз Ленин.

Да чьи это слова? - спросил я. - Или это выдумка?

Да нет же, я как-то действительно это сказал, - ответил Ленин, - сказал да и позабыл, а они из этого сделали целую программу. - И он юмористически замахал рукой».

Как просто и как цинично! - восхитился Фридрих. - Грабить церкви, оказывается, надо вовсе не для того, чтобы спасти голодающих Поволжья. Есть гораздо более важная задача: обеспечить советскому правительству золотой запас, чтобы оно могло увереннее разговаривать с «империалистами» на Генуэзской конференции! И одновременно попытаться поднять крестьян против церкви. Все очень верно рассчитано: голодные легче поверят пропагандистским утверждениям, что подлецы-церковники не хотят поделиться с погибающими от неурожая своими сокровищами. Хотя церковь не раз предлагала сама организовать помощь голодающим, но власти это было не нужно. Лучше было изъять все, до последнего, силой. Страху навести, да и больше достанется!

И мы начали грабить, - продолжал откровенничать Ленин. - С икон сдирали драгоценные оклады, изымали священные сосуды, другую церковнаую утварь. Сопротивляющихся прихожан арестовывали - всего произошло почти полторы тысячи столкновений верующих с милицией и чекистами.

Был ли постигший тебя удар Божьей карой за все это или нет? - прервал его ликующие разглагольствования Ельцин.

С ним в спор тут же вступил его «Виргилий»:

Если принять версию с Божьим наказанием, возникает вопрос: почему инициированный Ульяновым «красный террор» не вызвал немедленной негативной реакции Небес? Может, Божьему терпению пришел конец, только когда вождь большевиков залез к церкви в ее карман? Да и Сталин почему получил смертельный инсульт только в 73 года?

А за что нас Творцу карать? - начал ерничать Коба. - Освобождая церковь от собственности, мы действовали в полном соответствии с заветами Христа и святых отцов! «Святой Франциск учил жить без собственности. Один монах его спросил: «Можно ли мне иметь хотя бы мою Библию?» И он ответил: «Сегодня у тебя - «моя Библия». А завтра ты уже прикажешь: «Принеси-ка мне мою Библию». Евангельские притчи на сей счет даже цитировать не буду - их все знают.

Возникшее неловкое полчание заполнил Молотов, любивший поболтать на исторические темы:

«К Владимиру Мономаху ходили многие - евреи, христиане и прочие. Это по тому не подходило, это по другому... Магометанство не подходит, потому что «веселие Руси есть питие» - вот откудова пошло. А православие допускает и благолепие большое, значит, украшение».

Не мешало бы Вам историю собственной страны получше проштудировать, герр Молотов, - не преминул уличить «каменную жопу» в невежестве Ницше. - Византийскую религию выбрал не Мономах, а его тезка и прадед Владимир Красное Солнышко, живший веком раньше!

Вячеслав Михайлович, ни [чуть не смутившись, продолжил разглагольствовать:

«В общем, конечно, это было не так фактически, а было желание быть поближе к Западу, к культуре, чем к мусульманам на Востоке. И вот повернули на Запад - там культура была выше, казалось, это единственное, что может поднять нас, - именно поворот на Запад.

Надо сказать, и Сталин не был воинственным безбожником. Конечно, прежде всего, он был революционером и продолжал линию Ленина против поповщины».

Это так, - согласился Коба. - К примеру, после опубликования Закона о всеобщей воинской обязанности в сентябре 1939 года в тюрьмы и лагеря начали поступать верующие, которые отказывались брать в руки оружие по религиозным убеждениям. Изданный еще в 1919 году Декрет СНК РСФСР об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям давно на практике не соблюдался, но верующие могли все же находить в нем оправдание и защиту перед властями. Теперь же выбор оказался сведен до дилеммы: или служба в армии, или тюрьма. Тогда же, в сентябре тридцать девятого, Ворошилов заявил на сессии Верховного Совета, что в СССР нет людей, не желающих брать в руки оружие.

А в остальном я ленинскую линию в отношении религии продолжал и даже ужесточил. Некоторые послабления сделал лишь во время войны.

Ну, ладно, если отношения с Русской Православной Церковью у вас безнадежно испорчены, то почему не привлечь в союзники Римско-Католическую? - сделал еще одно уникальное по своему цинизму предложение Ельцин. - Ведь Ватикан и РПЦ во многом не согласны друг с другом.

«Ватикан, - воспроизвел свою старую речь Сталин, - это центр реакции, орудие на службе капиталу и мировой реакции, которые поддерживают эту диверсионную и шпионскую международную организацию. Это факт, что многие католические священники и миссионеры Ватикана являются заядлыми шпионами мирового масштаба. Через них империализм старался и старается осуществить свои цели.

Как-то в Ялте, беседуя о проблемах антигитлеровской войны, Рузвельт, Черчилль и другие сказали

мне:

«Давайте не будем больше бороться с римским папой. За что Вы обрушиваетесь на него?!»

«У меня нет ничего с ним», - ответил им я.

«Тогда - пусть сделаем папу союзником, - сказали они, - включим его в коалицию великих союзников».

«Согласен, - ответил им я, - но антифашистский союз - это союз для ликвидации фашизма и нацизма. Как вам известно, господа, война эта ведется солдатами, пушками, пулеметами, танками, самолетами. Пусть нам папа скажет, или скажите вы, какой армией, пушками, пулеметами, танками и т.д. располагает папа для войны, и мы сделаем его союзником. Союзников для разговоров и ладана нам не надо».

Словом, если патриарх или папа согласятся помочь нам организовать революцию в аду, мы пойдем на союз с ними, - подвел итоги дискуссии Ленин - и все засмеялись парадоксальности такой идеи, даже Ельцин.

Думаю, ни главам церквей, ни мне с вами не по пути, - объявил свое окончательное решение Борис Николаевич. - Я готов свергать дьявола, но не для того, чтобы на его трон сели вы.

Нелогично. Свергнув КПСС в России, Вы же не стали возражать против того, что клика беспринципных людей, в основном тех же бывших коммунистов, оседлала страну? - метко подметил демагогизм Бориса Николаевича основатель СССР.

ЕБН промолчал: сказать в ответ было нечего. Правда была не на его стороне, а просто отбрехиваться - из любви к этому вовсе не изящному искусству - ему не хотелось...

Уйду я от вас. Злые вы, - неожиданно он процитировал фразу из фильма.

Идите! - отпустил его Ильич. - Я тоже, пожалуй, пойду к себе...

Зачем? - заволновались члены Политбюро.

Поработать, товарищи! Подумать.

Зачем? Вечная же ночь?!

А вы помните стихи:

«Душа обязана трудиться

И день, и ночь, и день, и ночь»? Это лозунг не только большевиков, а всякого человека творческого труда!

Сталина с собой не возьмете? - с надеждой спросил Троцкий.

Это еще зачем? Когда его захоронили в Мавзолее, я огорчился: «Никогда не думал, что ЦК подложит мне такую свинью».

Что Вы несете, товарищ Ленин! - взрычал кремлевский тигр.

Шучу, следуя Вашему примеру! Знаете, как на разоблачение Вашего культа страна отреагировала? Пусть Вам граждане Второго СССР расскажут!

Тут же отовсюду посыпалиь анекдоты:

«Чем кончился XXII съезд КПСС?».

«Выносом тела».

«Сталина положили в Мавзолей рядом с Лениным - как в коммунальной квартире. Но жировка выписана все-таки на одного».

«Ленин спрашивает:

Тут рядом лежал один грузин. Куда он делся?

Уехал, Владимир Ильич.

Безобразие. Превратили Мавзолей в гостиницу».

Сталина вынесли из Мавзолея и похоронили рядом с Фрунзе. Тот спросил: «Куда дальше пойдете?» Тот ответил: «Куда пошлет партия!»

«А надолго Вы здесь?»

«До следующего партсъезда!»

«После перезахоронения Сталин обрел статус перемещенного лица».

«На могилу Сталина положили венок: «Посмертно репрессированному от посмертно реабилитированных».

«В Волгоград пришла телеграмма: «С переименованием согласен. Иосиф Волгин».

«После отставки Хрущев в Мавзолей с раскладушкой пробирался».

Троцкий не мог не воспользоваться счастливым шансом примкнуть к народному осмеянию своего злейшего врага:

Я предсказывал, что «на месте памятников Сталину будут памятники жертвам сталинизма». Хорошо, что твои монументы и бюсты поубирали со всей страны: сразу смертность от инфарктов понизилась.

Почему?

А люди, если на них натыкались, особенно ночью, сразу от разрыва сердца умирали.

Про Ленина в Мавзолее тоже немало шуток было! - попытался хоть как-то перевести «стрелки» с себя Коба.

В подавляющем большинстве своем - не про меня, а про Baше Хрущевым! - опроверг его

Ильич.

Правильно ли сделали, что положили Ленина в Мавзолей? - тут же поинтересовался Ницше у Молотова.

«Для того периода это нужно было. Крупская же была против. Решением ЦК это сделали. Сталин настаивал, да. Мы поддержали. Нужно было, нужно было».

После моей смерти люди другое про меня говорили! - не сдавался Хозяин. - Ну же, поднимите голоса в мою защиту!

«Я сомневаюсь, что в мире был убийца, о котором плакали бы так много», - согласился с утверждением Вождя великий поэт Иосиф Бродский.

Светлана Сталина: - «Отца любили все - прислуга, охрана. Он был прост в обращении, ничего не

требовал особенного от прислуги, всегда выполнял просьбы, помогал...»

-В 1956 году в Грузии детей расстреляли. Портрет Микояна сняли и в уборной повесили - там он должен занять свое место. Портрет Хрущева к трамваю прицепили, а два портрета вперед понесли: Их Центральный Комитет во главе с Иосифом Виссарионовичем Сталиным и Вячеславом Михайловичем Молотовым! - было такое!

Погибли дети, и погибли, знаете, какие ребята? Дети тех, чьи родители в 37-м сидели. И похоронить их не разрешили. И люди плакали, не понимали: «Твои родители погибли от рук Сталина, а ты за него?» Вот как меня любили! И не только в СССР, но и за рубежом! Правда, товарищ писатель Анри Барбюс?

- Да. «Сталин установил и поддерживает контакты с рабочим, крестьянским и интеллектуальным народом в СССР, как и с революционерами мира, у которых в сердце их родина, - следовательно, более чем с 200 миллионами человек... Этот прозорливый и остроумный человек, скромен. ... Он по-детски улыбается... Во многих отношениях Сталин похож на необыкновенного В. Ильича: такое же овладение теорией, такая же деловитость, такая же решительность... В Сталине, больше, чем в кем бы то ни было, найдешь мысль и слово Ленина. Он - Ленин сегодня».

А теперь послушайте моих врагов!

Хрущев на Пленуме ЦК КПСС:

- «Что вы все о Сталине да о Сталине! Да все вместе мы не стоим сталинского говна».

«Президент Рузвельт думал, что в Москве сидит джентльмен, а там сидел бывший кавказский бандит», - американский посол в России Уильям Буллит не преминул высказаться.

Хм, это немножко не из той оперы, да ладно, - опешил Сталин. - Бухарин обозвал меня «Чингисхан с пулеметом». Обидел. Я - Чингисхан с атомной бомбой. Это даже мои недруги признали. Эй, господин Черчилль, как ты про меня писал?

«Большим счастьем было для России, что в годы тяжелейших испытаний страну возглавил гений и непоколебимый полководец Сталин. Он был самой выдающейся личностью, импонирующей нашему изменчивому и жестокому времени того периода, в котором проходила вся его жизнь.

Сталин был человеком необычайной энергии и несгибаемой силы воли, резким, жестоким, беспощадным в беседе, которому даже я, воспитанный здесь, в Британском парламенте, не мог ничего противопоставить. Сталин прежде всего обладал большим чувством юмора и сарказма и способностью точно воспринимать мысли. Эта сила была настолько велика в Сталине, что он казался неповторимым среди руководителей государств всех времени и народов.

Сталин произвел на нас величайшее впечатление. Он обладал глубокой, лишенной всякой паники, логически осмысленной мудростью. Он был непобедимым мастером находить в трудные моменты пути выходу из самого безвыходного положения. Кроме того, Сталин в самые критические моменты, а также в моменты торжества был одинаково сдержан и никогда не поддавался иллюзиям. Он был необычайно сложной личностью. Он создал и подчинил себе огромную империю. Это был человек, который своего врага уничтожал своим же врагом. Сталин был величайшим, не имеющим себе равного в мире, диктатором, который принял Россию с сохой и оставил ее с атомным вооружением.

Что ж, история, народ таких людей не забывают».

Чего не скажешь во время войны про союзника, чтобы сохранить его верность, - фыркнул Троцкий.

Это - мой спич в палате общин 21 декабря 1959 года, в день 80-летия Сталина, - разочаровал его английский премьер.

«А ведь это говорит наш «враг № 1», по выражению того же Черчиллся, - вмешался Молотов. - Я считаю Ленина выше Сталина, но если б тогда не было Сталина, не знаю, что с нами и было бы. Роль Сталина исключительна. Сталин руководил не только армией, но и воюющей страной. Ленин и Сталин останутся на века».

Несмотря на их различия и разногласия? - усомнился философ.

«Я считаю, что Ленин был прав во всех своих оценках Сталина. И я об этом сказал на Политбюро сразу после смерти Ленина. Я думаю, Сталин запомнил, потому что после смерти Ленина, когда собрались у Зиновьева в Кремле человек пять, в том числе Сталин и я, и что-то около завещания начали, я сказал, что считаю все оценки Ленина правильными. Сталину, конечно, это не понравилось. Но несмотря на это, мы с ним очень хорошо жили многие годы. Я думаю, он меня за это и ценил, что я ему прямо говорил некоторые вещи, которые другие не говорят, а хитрят, а он видит, что я попроще подхожу к этому делу. Сложный был человек. Критику Ленина учел. Безусловно, учел. Он был очень сдержанным в первые годы, а потом, по-моему, немного зазнался. Зазнался. Я всегда был такого мнения. Для людей такого масштаба это как раз очень нежелательно.

Сталин на себя взял такой груз, что в последние годы очень переутомился. Почти не лечился - на это тоже были свои основания, врагов у него было предостаточно. А если еще кто-нибудь подливал масла в огонь... Думаю, что, поживи он еще годик-другой, и я мог бы не уцелеть, но, несмотря на это, я его считал и считаю выполнившим такие колоссальные и трудные задачи, которые не мог бы выполнить ни один из нас, ни один из тех, кто был тогда в партии».

- А можно я скажу? - попросила дочь Вождя. - «При всей своей всевластности, он был бессилен, беспомощен против ужасающей системы, выросшей вокруг него как гигантские соты, - он не мог ни сломать, ни хотя бы проконтролировать... Генерал Власик распоряжался миллионами от его имени...», к примеру... «Он дал свое имя кровавой единоличной диктатуре. Он знал, что делал, он не был ни душевнобольным, ни заблуждавшимся. С холодной расчетливостью утверждал он свою власть и больше всего на свете боялся ее потерять, поэтому первым делом всей его жизни стало устранение противников и соперников».

Можно я вольюсь в сей хор высказываний? - сыронизировал Троцкий. - «Самая выдающаяся посредственность нашей партии» весьма эффективно использует советский герб. Крестьянам - серпом по яйцам, рабочим - молотком по голове. Пшеничные снопы дает тем, кто на сегодня ему угоден. Вместе с соломой сжигает трупы. Безотходное производство.

Вождь зарычал от унижения и бессилия: второй раз убить Льва Давидовича он не мог.

А ты сам что думаешь о Сталине, Фридрих? - вдруг задал своему спутнику вопрос Ельцин, куда чаще на них отвечавший.

«Гениальный человек невыносим, если, кроме гениальности, не обладает по меньшей мере еще двумя качествами: способностью быть благодарным и чистоплотностью». Ни того, ни другого у герра Джугашвили и в помине нет. Но свершения его поистине грандиозны. Его история - это история жизни смертного творца, вылепившего по своему образу и подобию огромнейшую Советскую мировую державу. И это государство Ленин и он создали в полном соответствии с моей теорией! «Я употребил слово «государство»... орду белокурых хищных животных, расу завоевателей и господ, которая, обладая военной организацией и способная организовать, без размышлений налагала свои ужасные когти на население, которое, быть может, во много раз превосходило ее по численности, но еще было бесформенно, еще было бродячим. Таким ведь образом получает свое начало государство на земле: я думаю, уже покончено с мечтой, согласно которой оно начиналось договором».

Собственно, ты свое государство создал точно так же, только по пьянке чуть не допустил его окончательный распад.

И в отношении советского человека Ленин и Сталин превратили мои идеи в действительность! «Проблема заключается в том, чтобы возможно больше утилизировать человека и чтобы по мере возможности приблизить его к машине, которая, как известно, никогда не ошибается; для этого его надо вооружить добродетелями машины, его надо научить переносить огорчения, находить в тоске какое-то высшее обаяние; надо, чтобы приятные чувства ушли на задний план... Высокая культура должна зародиться на обширной почве, опираясь на благоденствующую и прочно консолидированную посредственность. Единственною целью еще очень на много лет должно быть умаление человека, так как сначала надо построить широкое основание, на котором бы могло возвыситься сильное человечество. Умаление европейского человека - это великий процесс, которого нельзя остановить, но который надо еще более ускорить».

А на чем, как не на умалении индивидуума ради появления расы (ну, или класса новых господ основана была советская система - как, впрочем, и гитлеровская?!

Далее я упомяну использование войны в целях аннексии территорий: у большевиков - с Финляндией, захват части Польши, Бессарабии и Прибалтики в 1939-40 годах, у национал-социалистов - Вторая мировая. Сталин и Гитлер явно исходили из моего совета: «Для того, чтобы дух спекуляции не поглотил самого государства, есть только одно средство - война и опять война. В момент всеобщего возбуждения войною человеческий ум явно понимает, что государство создано не для того, чтобы сберегать эгоистичных людей от демона войны, а совсем наоборот: любовь к родине и преданность королю помогает войне вызывать в людях нравственный подъем, служащий знаменем гораздо более высокой судьбы... Итак, мы можем сказать: война необходима для государства так же, как раб для общества. Никто не может противоречить этому вызову...»

Ладно, пора идти в следующую зону. Но на прощанье - несколько вопросов. Господин Маркс, Вы будете поддерживать грядущую адскую революцию?

Ни в коем случае!

Почему?

Я как-то сказал: «Пускай жизнь умрет, но смерть не должна жить». Смена власти в инферно, русские большевики вместо Дьявола, - это все равно смерть. Какой смысл творить ненужные сущности? Да и шансов на победу нет... Не понимаю, на что Вы рассчитываете, комрад Ленин?

На открытые Вами законы классовой борьбы, товарищ Маркс! На основе Вашей теории я постулировал, что одной из главнейших причин социальных переворотов и недовольства масс является не абсолютная степень обнищания народа (пролетарий при капитализме жил все-таки лучше раба, но бунтовал ничуть не меньше), а «ножницы», разрыв между уровнем жизни «верхов» и «низов».

«Ножницы» эти в «демократической» России на рубеже XXI века открыли свои лезвия куда шире, чем в царской имерии начала XX столетия. Правительство, являющееся ставленником новоявленных «нуворишей», перекачивает общенародное достояние в карманы себе и своим партнерам-олигархам. «Верхи», как муж-мпотент, не могут удовлетворить не то что желание, а даже насущные потребности «низов»... Простите за небольшую скабрезность такого сравнения. При любом внешнем потрясении - глобальном экономическом кризисе, крупной технической или экономической катастрофе, войне, природном катаклизме - революция станет неизбежной. Таким толчком, к примеру, может стать захват Китаем Дальнего Востока и Сибири. Кроме того, подрастают миллиарды азиатов - буддистов, индуистов и мусульман, готовые погибнуть в боях с белой цивилизацией, которые присоединятся к нам, коммунистам. А движение антиглобалистов? А вымирание европеоидов?

Нет у вас ленинского оптимизма, его решительности и твердости, товарищ Маркс! - упрекнул классика Молотов. - Впрочем, не у вас одного. «До нэпа многие шли за Лениным, а вот мы переломили этап, и эти люди уже не годятся, на них нельзя уже положиться. Говорили: «Завтра будет коммунизм, а мы перешли на капитал, на фирмы!» У них уже разочарование, сдают партбилеты, пьянствуют... А Ленин - этот всегда оптимист, повернул назад и говорит: «Мы сейчас отступим, подготовимся и еще лучше наступать будем!» Конечно, не всегда Ленина понимали».

Словом, «победа будет за нами!» - вставил Сталин.

Архиверно, Иосиф Виссарионович! Вы на меня, пожалуйста, не обижайтесь. С Вами работать очень хорошо, но только в двух случаях: или когда Вы ходите в подчиненных, или когда находитесь вдалеке. Все остальное время с Вами общаться весьма опасно.

Ну, не такой уж я зверь. Просто был вынужден действовать «огнем и мечом», как все наши отечественные великие исторические деятели, которые сумели добиться больших свершений: Святослав, Владимир Красное Солнышко, Владимир Мономах, Александр Невский, Дмитрий Донской, Иван III Великий, Иван IV Грозный, Екатерина II, Вы, Владимир Ильич. Все народы России я сумел заставить работать быстро и хорошо, с минимальной болтовней и допустимым размахом пьянки...

Сделав их холопами, - перебил его Ницше.

А почему бы и нет! - не стал спорить Вождь. - Церковь учит нас быть рабами Божьими. А я сделал из жителей СССР и Восточной Европы рабов коммунизма! В Ветхом Завете Господь устами пророка изрек фразу, которую я с полным основанием могу применить к себе. Исаия, повтори!

«Я топтал точило один, и из народов никого не было со Мною; и Я топтал их в гневе Моем и пожирал их в ярости Моей; кровь их брызгала на ризы Мои, и Я запятнал все одеянье Свое»!

Кто-то из отцов церкви сказал про таких, как ты: «Не завидуй творящим беззаконие, ибо лукавый будет истреблен... Посмотришь на место его и не найдешь», - вспомнил Ельцин рассказы священников.

Ницше не любил, когда его лишали роли интервьюера, и сразу восстановил статус-кво:

Герр Ульянов, «быть народным вождем - значит заставить страсти служить идее». В какой момент Вы, объединив страсти с идеологией, миновали «точку невозврата», после которой уже нельзя было ни остановиться, ни свернуть, ни пойти назад? Когда Вы сказали: «Мы пойдем другим путем»?

Нет, я не жалею, что совершил революцию, царизм надо было уничтожить. Пожалуй, когда я приказал революционным матросам разогнать Учредительное собрание, а потом не попытался хоть как- то ограничить «красный террор» восставших пролетариев, бедных крестьян и люмпенов, даже поощрил их пыл. Вот тогда-то я навеки простился с совестью и Богом... Как не поется в песне, «Наши беды - славные победы...»!

За что и наказаны пребыванием в аду, где, верю, и останетесь вечно, господин-товарищ Ульянов- Ленин! - дала свой гневный комментарий Зинаида Гиппиус. - Про Вас и Вам подобных 12 января 1918 года в голодном, трясущемся от страха Санкт-Петербурге я написала стихотворение «Боятся». Заметьте: речь не о моих, а о Ваших друзьях и сподвижниках!

«Щетинятся сталью, трясясь от страха,

Залезли за пушки, примкнули штык.

Но бегает глаз под серой папахой,

Из черного рта - истошный рык...

Присел, но взгудел, отпрянул кошкой...

А любо! Густа темь во дворе!

Скользнули пальцы, ищи застежку,

По смуглым пятнам на кобуре...

Револьвер, пушка, ручная граната ль, -

Добру своему ты господин.

Иди, выходи же, заячья падаль!

Ведь я безоружен! Я один!

Да крепче винти, завинчивай гайки.

Нацелься... Жутко? Дрожит рука?

Мне пуля - на миг... А тебя нагайки,

Тебе хлысты мои - на века!»

Гениально изложено, но мировоззрение Ваше неверно в корне, фразу Гиппиус, - не преминул возразить Ницше, так как Ленин молчал. - Удел слабых - быть рабами, жребий сильных - быть рабовладельцами. Так было, есть и будет!

Звериная у Вас философия, герр Ницше!

Не буду оспаривать Ваше утверждение, госпожа, ибо «человек есть прикрытый тонким слоем лака прирученный дикий зверь». Так что мое мировосприятие вполне соответствует сущности гомо сапиенса. Помните римлян? «Человек человеку волк»!

Хватит разглагольствовать. Нам пора делать отсюда ноги! - прервал своего словоохотливого проводника по преисподней лже-Данте.

Да, пожалуй. Мне и самому тут обрыдло. Возьму последнее мини-интервью - и улетучиваемся. В прямом смысле слова, ха-ха! Герр Джугашвили, а Вы когда навсегда ушли от Бога в революцию?

Неожиданно для себя Коба разоткровенничался:

У меня выбор пути произошел в детстве. Постепенно, ступень за ступенью, шаг за шагом. Сначала я жалел Спасителя, но поведение апостолов меня раздражало. «Бабушка моего друга, когда я был в гостях у него, читала нам об аресте Христа в Гефсиманском саду. Я негодовал:

Но почему Иисус не вынул сабли?

Этого не надо было делать. Надо было, чтобы Он пожертвовал собой ради нашего спасения».

Я не понимал, зачем надо жертвовать собой, чтобы кого-то спасти? Драться надо! И я научился драться!

Моей любимой игрой был «криви», а по-русски драка «стенка на стенку». В Гори было две команды боксеров - те, кто жили в верхнем городе, и представители нижнего. Мы лупили друг друга беспощадно, и я, маленький и тщедушный, заслуженно считался одним из самых ловких драчунов. Я умел неожиданно оказаться сзади сильного противника. Но упитанные дети из нижнего города были крепче нас, вечно голодных, а потому тщедушных и слабых.

И тогда Михаил Церадзе, самый сильный боксер города, позднее мой однокурсник по духовному училищу и друг, предложил: «Переходи к нам, наша команда сильнее». Но я отказался - ведь в той команде я был первым, а здесь стал бы в лучшем случае вторым!

Церадзе: - «Сосо умел подчинять. Он организовал компанию из самых сильных мальчишек, назвал их - «Три мушкетера». Петя Капанадзе, я, Гриша Глурджидзе - имена мальчиков, безропотно выполнявших все приказания малорослого д'артаньяна» Иосифа Джугашвили.

В 1888 году, - продолжил Вождь, - я поступил в Горийское духовное училище. На 2-м этаже там имелась домовая церковь. У меня был прекрасный голос, и я там пел. На вечернем богослужении три мальчика в стихарях, в том числе я, пели молитву в неземном восторге.

Все четыре года там я - первый ученик. Нам не резрешалось выходить из дома по вечерам. Надзиратели, которых посылали проверять, всегда находили меня дома занятого уроками. Пока мать прибиралась в чужих домах, я прилежно учился. Мама была счастлива: сын будет священником!

Разные учителя преподавали в училище. Одного из них, Дмитрия Хахуташвили, я запомнил на всю жизнь. Он ввел на уроках палочную дисциплину. Мы должны были сидеть не шевелясь, положив руки на парту перед собой и глядя прямо в глаза учителю. Если кто-то отводил глаза - тотчас получал линейкой по пальцам. Он любил повторять: «Глаза бегают - значит, мерзость затеваешь». Эту мудрость, силу пристального взгляда и страх человека, не смеющего отвести глаза, я запомнил навсегда. И моей любимой фразой стала: «Глаза бегают - значит, на душе не чисто».

Сурово воспитывали в нашем училище. Но были исключения: Беляев, смотритель заведения, - добрый, мягкий. Но мы его не боялись и оттого не уважали. Я сделал соответствующие выводы...

Однажды Беляев повел нас в Пещерный город - загадочные пещеры в горах. По пути бежал мутный, широкий ручей. Я и другие мальчики перепрыгнули, а тучный Беляев не смог. Один из учеников вошел в воду и подставил учителю спину. И я ему прошептал: «Ишак ты, что ли? А я самому Господу спину не подставлю».

Согласно христианской теории, Вы с детства впали в самый тяжелый из смертных грехов гордыню, - с уверенностью врача сделал свой диагноз Ницше. - А ты что думаешь, Зигмунд? Небось, Эдипов комплекс приплетешь?

Фрейд применил свой психоанализ к Джугашвили:

Несомненно. Отца он ненавидел, желал защитить от него мать, которую и любил, и презирал одновременно. А еще важную роль сыграли и социальные условия, в которых он провел детство, и внешность, и увечье, которое он получил.

Он был болезненно горд - это практически всегда бывает с теми, кого много унижали. И вызывающе груб, как многие дети с физическими недостатками. Мало того, что он тщедушен и мал, с кривой рукой, так еще и его лицо покрыто оспинами - следами болезни, перенесенной в шестилетнем возрасте. Чопур, по-русски в переводе с грузинского. Рябой - такова будет его кличка в жандармских донесениях. Тот факт, что в детстве и отрочестве девочки избегали его, вызвал у него стремление доказать всем, и себе в первую очередь, что он может их завоевать. Отсюда его пристрастие к любовницам, по возрасту близким к нимфеткам. А весь этот опасный коктейль из негативных чувств и бунтарских стремлений, замешанный на бурной горской крови, сделал его врагом существующей власти всех уровней - от отца до царя, от директора семинарии до мирового капитализма.

Хоть ты, Фрейд, и мыслишь антинаучно, но на сей раз прав! - признался Коба. - В 1894 году я «по первому разряду» окончил духовное училище и поступил в первый класс Тифлисской духовной семинарии. Там у меня и произошел разрыв с православием. Помню мою реакцию на прочитанную книгу «Происхождение видов». Я всем одноклассникам шептал: «Знаешь, они обманывают нас! Бога нет... Все это доказано Дарвиным». И «в революционное движение я вступил в 15 лет», учась в семинарии. И потом всю жизнь придерживался принципа: «Даже Господу спину не подставлю».

Уже в юности вместо евангельских заповедей, вместо блаженства общения с Богом я вывел для себя свой собственный принцип: «... Высшее наслаждение в жизни - это зорко наметить врага, тщательно все подготовить, беспощадно отомстить, а затем пойти спать».

- И Вы счастливы этим?. Ваши товарищи по партии заменили Вам Бога, церковь, семью? - тихо спросил Ницше.

Мои так называемые «сподвижники»? «Все великие! Все гениальные! А чаю выпить не с кем».

Такие скучные, неинтересные?

Такие опасные! Отравят в мгновение ока!

...Вождь, которого окружение смертельно боялось, сам жил в постоянном страхе: боялся покушений. Зная это, следователи госбезопасности на всех процессах, даже над школьниками, включали в обвинительное заключение подготовку террористического акта против Генсека. Если можно было организовать убийство Троцкого, то почему кто-то не возьмется устроить ликвидацию Сталина? Поэтому в последние годы на ближней даче в Волынском он сменил всю охрану и прислугу, за исключением трех человек: хотел убрать людей, связанных с теми, кого он выгнал или репрессировал, ведь они могли затаить ненависть и отомстить.

Адмирал Иван Степанович Исаков:

«Однажды я удостоился чести ужинать у Сталина в Кремле. Шли по коридорам, на каждом повороте охранник, деликатно отступающий в проем, как бы упуская из глаз проходящих, но на самом деле передающий их за поворотом глазам другого охранника, который стоит у другого поворота.

Не по себе мне стало, я возьми и брякни:

Скучно тут у вас...

Почему скучно?

Да вот - за каждым углом...

Это вам скучно, а мне не скучно: я иду и думаю, кто из них мне в затылок выстрелит...»

Хрущев:

«Однажды Сталин вышел из дома, без интереса посмотрел на поджидавших его гостей и вдруг сказал:

«Пропащий я человек. Никому не верю. Сам себе не верю».

«Великий человек отталкивается, оттесняется, мукой возносится в свое одиночество», - понимающе закивал головой Ницше. - Но для меня оно отнюдь не трагедия. «О ты, одиночество, отчизна моя, одиночество!»

А мне невмоготу, - признался Иосиф Виссарионович, на миг превратившись из негодяя планетарного масштаба в усталого старика.

В конце жизни Вождь по-прежнему придерживался раз и навсегда заведенного распорядка... С одной стороны, он очень заботился о своем долголетии. Он верил в миф о том, что кавказцы живут особенно долго благодаря горному климату, талой ледниковой воде и особенностям своей диеты, богатой мясом, молочными продуктами, овощами и фруктами, но бедной хлебными изделиями. «Живую» воду ледниковых ручьев регулярно привозили Хозяину на его дачу в столице. Он также считал, что испарения древесины улучшают качество воздуха. Поэтому все комнаты, где жил и работал Генсек, в Кремле и на дачах, были обшиты деревом и не покрывались краской. Во всех его местах отдыха имелись личные русские бани с парной и русские печи. Несмотря на центральное отопление, зимой часто разжигались камины. При появлении болей в суставах или в мышцах Коба прибегал к самолечению теплом, забираясь полежать на русской печи.

С другой стороны, он вел гибельный для здоровья образ жизни: постоянные застолья в ночи, мешающейся с рассветом. И клевреты после трудового дня в Кремле должны ехать с ним на дачу на муку - бессонную пьяную ночь. Но все рады: зовет, значит, пока не убьет. Пытка ожиданием неминуемой расправы...

Во время застолья к каждому блюду прикладывают акт: «Отравляющих веществ не обнаружено...»

Чистые тарелки, приборы, хрустальные фужеры стоят рядом с пиршественным столом. Здесь самообслуживание - чтобы обслуга не слушала их разговоры. Иногда он командует: «Свежую скатерть!» И тогда появляется обслуга, скатерть вместе с посудой поднимают с четырех сторон, сворачивая кульком, - и звенит битый драгоценный хрусталь, мешаясь с остатками еды...

В большом зале дачи, где собиралась его свита, висели портреты членов Политбюро. И Хозяин любил, чтобы каждый сидел под своим изображением.

Портреты постепенно исчезали: Вознесенского Кузнецова... Уже не зовет он на дачу Молотова, но тот уныло приходит сам - как верный пес. А вождь с холодной успешкой называет бывшего главу правительства американским шпионом. И все гадают: скоро исчезнут и другие портреты - чьи именно?

Анекдоты с матом. Спаивание гостей. «Шутки»: подкладывают помидор на стул, когда жертва стоя произносит тост; сыплют соль в бокал с вином; толкают зазевавшегося в мелкий пруд посреди участка. И все счастливы: издевается, значит, не расстреляет. А унижение - не дым, глаза не выест...

«Вечеринка» кончается в четыре утра - он разрешает обессиленным членам Президиума отправляться спать.

А сам еще работал в кабинете или в саду. Он любил ночью срезать цветы. В свете фонаря орудовал секатором, срезанные головки цветов собирала охрана. Но руки уже дрожали от старости, и он часто ранил пальцы. Тогда вызывали фельдшера, однако и у того дрожали руки - от страха. И Вождь, успехаясь, сам перевязывал порезы.

Под утро он немного спал. Летом - на топчане, закрыв лицо фуражкой, чтоб не тревожило утреннее солнце. Зимой ездил в санках по аллеям. В последнюю зиму любимой привычке изменил: из-за ревматизма болели ноги, и он стал очень раздражителен.

Из всех комнат резиденции Хозяин выбирал одну и жил практически только в ней. Спал там же - на диване, который ему стелила Валечка. Ел на краешке стола, заваленного бумагами и книгами. На стене висел портрет Ленина, под ним круглосуточно горела лампочка - словно лампада под иконой.

Мучаясь от одиночества, он разговаривал с охраной. Полуграмотные стражи становились его друзьями, с ними он беседовал, рассказывал случаи из времен своих ссылок.

«Одинокий, жалко его было, старый стал», - признался бывший его охранник.

Однако старость не умерила его кровожадности. По-прежнему исчезали руководители, в том числе его собственной охраны. И он печально говорил об очередном исчезнувшем: «Не сумел оправдаться старик».

Паукера сменил Власик - и тоже был арестован...

По-прежнему шли тайные убийства: расстреляны десятки военачальников - генералы Гордов, Рыбальченко, Кириллов, Крупенников, маршал авиации Худяков, сотни арестованных по ленинградскому делу. Напряженно работал крематорий близ Донского монастыря, и прах расстрелянных сбрасывали в бездонную общую «могилу № 1» Донского кладбища...

Адская мука одиночества, которую он разделял с теми, кто его окружал...

То есть Вы пришли к выводу, что неверно выбрали свою жизненную стезю, разочаровались в себе?! Вам же новоприбывшие докладывали, как страшно Вас клянут там, на земле? - не прекращал допрос Ницше.

Кто проклинает, а кто и благославляет! - возразил Молотов. - Вот «с Василевским у него была интересная история. Мне Александр Михайлович рассказывал, как Сталин пригласил и стал расспрашивать о родителях. А у него отец - сельский священник, и Василевский с ним не поддерживал отношений. «Нехорошо забывать родителей, - сказал Сталин. - А Вы, между прочим, долго со мной не расплатитесь!» - подошел к сейфу и достал пачку квитанций почтовых переводов. Оказывается, Сталин регулярно посылал деньги отцу Василевского, а старик думал, что это от сына. «Я не знал, что и сказать», - говорит Василевский.

Сколько у Сталина терпения было и на эти вещи! Звонит мне: «Вы там не спите? У Вас ведь охраны нет, мы Вам чекистов поставили».

Генералы начальству всегда задницу лижут! - брякнул Ельцин. - По себе знаю!

Пусть тогда скажут простые советские... теперь уже российские граждане!

В. Каланга из города Ильичевска: - «Сколько бы ни говорили плохого за товарища Сталина, Ягоду, Ежова и Берию, я никогда не поверю! Да, товарищ Сталин был жесток и власть его была жестока. При ней расстреливали - и правильно делали. Стреляли-то кого? Врагов народа. И за это ему большое спасибо. Никто из простых людей - пусть даже и отсидевших в лагерях - не упрекает товарища Сталина в несправедливости».

А. Рыбин из Москвы: - «Потоки сомнительных обвинений в адрес И. Сталина льются со страниц печатных изданий. В прошлом я работал у него - был офицером охраны. На мой взгляд, Сталин никого не шельмовал. Его всегда ставили перед свершившимся фактом. Так было с Михаилом Кольцовым, Королевым и другими. Не Сталина надо винить в репрессиях. К арестам приложили руку все тогдашние руководители партии - Молотов, Маленков, Каганович и другие. Особо хотел бы выделить негативную роль Ежова и Берии. Первый основательно засорил аппарат НКВД карьеристами, сам разложился, стал пьянствовать и в пьяном виде подписывал списки на аресты. Берия же был человеком подлым и коварным. Он постоянно обманывал Сталина.

Пора сказать о нашем вожде доброе слово. Он заслужил это своей жизнью».

Рабы телом и духом! - презрительно буркнул Ельцин. - Помню, Некрасов о них здорово написал. Прочитай, пожалуйста.

Извольте, сударь! - отозвался поэт:

«Люди холопского звания -

Сущие псы иногда.

Чем тяжелей наказание,

Тем им милей господа».

Отличные стихи, но сама их идея устарела, - дал свой комментарий Ницше. - Я - создатель новой философии, противоречащей современной морали: «Восстание - это доблесть раба. Вашей доблестью пусть будет послушание».

Что-то на христианское смирение смахивает, - метко подметил Сталин.

Чисто внешнее сходство, - смутился Фридрих. - Но давайте вернемся к Вашей личности. Знаете, многие ученые сомневаются, были ли Вы вообще коммунистом.

Валерий Чалидзе, автор книги «Победитель коммунизма»:

«Сталин реставрировал Российскую империю в гораздо более деспотической форме, чем это было до 1917 года. При этом он реализовывал тайный план, который существовал у него уже в начале 20- х годов».

Американский советолог Роберт Даниель:

«Сталин проводил систематическую контрреволюцию, убив больше коммунистов, чем все фашисты, вместе взятые... В терминах классического революционного процесса, Сталин значительно превзошел бонапартизм. Конечным результатом его контрреволюции было возвращение страны к функциональному эквиваленту имперского восстановления».

Дурацкие умствования буржуазных недоучек, далеких от ленинизма! - презрительно бросил Вячеслав Михайлович.

А верно ли говорят: такие, как Сталин, Молотов, только себя считали ленинцами, а других - нет?

«Но выхода другого не было. Если бы мы не считали себя ленинцами и не нападали бы на тех, которые колебались, тогда могли бы ослабиться в какой-то мере».

Сталин попытался вернуть внимание к своей драгоценной персоне:

Во время войны я предсказал: «Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора. Но ветер истории безжалостно развеет ее!» И это уже происходит! Все, кому ни лень, рассуждают о моих личных качествах, не пытаясь даже вспомнить, что я сам говорил и писал по сему поводу. Пусть заглянут в книгу из моей библиотеки - «Материализм и эмпириокритицизм» Ленина. Я такую надпись оставил там прямо на форзаце: «1)слабость, 2)лень, 3)глупость - единственное, что может быть названо пороками. Все остальное, при отсутствии вышесказанных, добродетель».

«Я от Сталина не раз слышал, - поддержал своего кумира Голованов, - категорически подтверждаю, что основа всего - это как живет народ...»

Советские граждане при нем не жили, а гибли! - прервал его Ельцин. - Удивляться надо тому, что кто-то сумел выжить!

«Я удивляюсь не тому, сколько погибло при нем народу, - не дал сбить себя с мысли маршал, - а как он сумел еще это остановить! Ведь общее настроение было такое, что могли полстраны уничтожить сами своими руками. И думаешь, черт побери, как у нас, в нашей России бывает! Думаешь о прошлых временах, о Петре Первом и видишь: все повторяется. История, по-новому, но повторяется. Не раз я вспомнил, сколько Сталин говорил, что бытие определяет сознание, а сознание отстает от бытия! И думаю: ведь по сути дела, мы должны мыслить коммунистически. А мыслится XVII веком: как бы кого спихнуть!»

«Ленин боялся силы денег. - вставил Молотов. - Высокое жалованье развращает людей».

«При Сталине тоже жалованье давали, деньги, все, - продолжил Голованов. - Но такого, как сейчас, кто из нас мог подумать, слушайте! В мыслях не было. А сейчас, только занял какой-нибудь пост, скорей строить дачу. Каждый хапает кругом. Ленин, я часто думаю об этом, говорил следующее дело, что ни одна сила Советской власти не подломит, кроме бюрократизма. Но этот бюрократизм, оказывается, порождает целую серию всяких других пороков...

Но ведь ни у Маркса, ни у Энгельса не сказано, что когда народ придет к власти, будут воровство, прогулы, пьянство, взятки, - подразумевалось, что общество будет без этого. Двадцать миллионов тонн зерна в прошлом году сгнило на полях. Покупаем за границей, платим золотом. Если не будет второй сталинской руки, никакого коммунизма мы не построим. Я считаю, что Сталин шел по правильному пути, и нам эту линию надо продолжать. Надо вскрывать язвы. А у нас?..» Что творилось в России при Ельцине?!

Внимание, внимание, говорит китайское радио «у Желтого источника» - вдруг прозвучало из адского эфира. - Послушайте, пожалуйста, обращение председателя Коммунистической партии Китая товарища Мао Цзедуна.

«Заслуг у товарища Сталина гораздо больше, чем ошибок, и многие из ошибок Сталина могут быть даже полезными, так как они обогащают «исторический опыт диктатуры пролетариата».

Главная моя заслуга в том, - решил похвалить сам себя Коба, - что я сумел заставить весь советский народ работать, как я сам - тридцать лет подряд по 12-14 часов в сутки! Отсюда - все достижения СССР!

Нашел, чем гордиться! - бросил вызов тирану Ельцин. - Я, когда стал президентом, и сам мало работал (по крайней мере, весь свой второй срок), и народ не заставлял!

Потому и страна чуть не погибла - и сейчас еле дышит! Кто не работает - тот не ест!

У меня «дорогие россияне» едят в обе щеки! И пьют!

Проедают то, что насобирали Я и мои преемники!

Да, попробуй заставить их работать!

Но я же сумел! Те, кто в лагерях, трудились из-под палки, те, кто на свободе, - чтобы не попасть за колючую проволоку. А у тебя ни в тюрьмах, ни на воле никто ничего не делал!

Так ты же десятки миллионов убил!

Чушь! Как же тогда при мне население СССР росло? Миллиона три я расстрелял... Ну, еще в ГУЛАГе несколько миллионов поумирали...

И этого мало?!

Мало! Тебя вот, к сожалению, не шлепнули!

Да я совсем малец был!

Неважно. В отношении тебя не проявили мы революционную бдительность, не распознали в щенке будущего матерого цепного пса мирового империализма. Проморгали! И кое-кто мне за это ответит!

Если я - пес, то ты - вампир!

А любят тебя куда меньше, чем меня! - уложил соперника на лопатки тиран. - Так что ни о чем я не жалею! Там, на земле, я бросил вызов Небу - и победил! И во второй раз бросаю его здесь, в аду! Слышишь, Христос!

Коба задрал голову вверх. Его пафосное торжество испортило появление Александра Галича, который заявил деспоту в лицо:

- «... Я твердо верю в то, что стихи, песня могут обладать силой физической пощечины». Вот тебе моя пощечина - песня о твоем обращении к Христу!

Вы обратились к Христу, товарищ Сталин? - запаниковал Жданов.

Дурак, этот писака имеет в виду не обращение к вере, а мой монолог, обращенный к Распятому! - вразумил своего идеолога Вождь.

«...Где твоих приспешников орава

В смертный Твой, в последний час земной?

И смеется над Тобой Варавва...

Он бы посмеялся надо мной!..

Был Ты просто-напросто предтечей,

Не творцом, а жертвою стихий!

Ты не Божий сын, а человечий,

Если мог воскликнуть: «Не убий!»

Душ ловец, Ты вышел на рассвете

С бедной сетью из расхожих слов –

На исходе двух тысячелетий

Покажи, велик ли Твой улов?

Слаб душою и умом не шибок,

Верил Ты и Богу, и царю...

Я не повторю Твоих ошибок,

Ни одной из них не повторю!

В мире не найдется святотатца,

Чтобы поднял на меня копье...

Если я умру - что может статься, —

Вечным будет царствие мое!»

Слышали все? Слышали, Владимир Ильич? Даже мои враги признают мое величие и меня воспевают! Потому что в XX веке только два человека - Ленин и я - знали, как всегда и во всем поступать правильно! А что мы заставили человечество бояться нас - это же хорошо! Боятся - значит уважают!

А Галич запел другую песню:

- «И все-таки я, рискуя прослыть

Шутом, дураком, паяцем,

И ночью, и днем твержу об одном:

Ну не надо, люди, бояться!

Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,

Не бойтесь мора и глада,

А бойтесь единственно только того,

Кто скажет: «Я знаю, как надо!»

Кто скажет: «Идите, люди, за мной,

Я вас научу, как надо!»

И, рассыпавшись мелким бесом

И поклявшись вам всем в любви,

Он пройдет по земле железом

И затопит ее вкрови.

И наврет он такие враки,

И такой наплете трассказ,

Что не раз тот рассказ в бараке

Вы помяните в горький час.

Слезы крови не солонее,

Даровой товар, даровой!

Прет история - Саломея

С Иоанновой головой.

Земля - зола, и вода - смола,

И некуда вроде податься, Неисповедимы дороги зла.

Но не надо, люди, бояться!

Не бойтесь золы, не бойтесь хулы,

Не бойтесь пекла и ада,

А бойтесь единственно только того,

Кто скажет: «Я знаю, как надо!»

Кто скажет: «Всем, кто пойдет за мной, Рай на земле - награда!»

Не верьте ему!

Гоните его!

Он врет!

Он не знает - как надо!»

И разверзлась зона Второго СССР, и показалась во всей своей огромности. Десятки миллионов загубленных душ слушали эти жуткие стихи, понимающе кивали и плакали о совершенной ими некогда фатальной ошибке: они поверили... или убоялись. Но сотни миллионов продолжали смотреть с обожанием на двух злых гениев, стоявших рядом друг с другом, на два профиля, с детства знакомых по портретам, знаменам, лозунгам, фронтонам зданий. И они, эти потерянные души мертвых, передавали свои эмоции и привязанности наверх - еще живым своим родичам, друзьям, единомышленникам...

- Они слушают, но не слышат, - прокомментировал Ницше. - Таковы судьбы людского стада и бремя сильного. «В Норвегии называют период, когда солнце не показывается на горизонте, порою тьмы; в течение этого времени температура медленно и непрерывно снижается. Какой чудесный символ для тех мыслителей, для которых временно скрылось солнце человеческого будущего!» Что в Первом СССР, что во Втором период тьмы длится и длится...

Ленин и Сталин не замечали его - их взор притягивала к себе бесконечность адской зоны, которую они сами создали, и они не могли от нее оторваться.

- Как я вас понимаю! - прошептал Фридрих. - «Если долго смотреть в бездну, то бездна начинает смотреть в тебя». Пойдем отсюда,Борис. Тебе предстоит короткий отдых.

Зона четвертая. Отстойник творческих душ

Внезапно, с исчезновением коммунистической зоны, Бориса Николаевича охватило блаженство – так он воспринял отсутствие мук.

- Как здорово, панимаш! - прошептал экс-гарант. - Словно в молодость вернулся, снова себя сильным и здоровым ощутил!

- В пекле о душевном здоровье и не мечтай! - предупредил спутника философ. - Просто мы очутились в моей, четвертой зоне – Отстойнике творческих душ. Ее обитатели мучаются куда меньше, чем сидельцы всех остальных адских кругов, исключая один. Но тебе пребывание здесь не светит! Ты попал сюда только потому, что тебя заказали несколько местных авторитетов!

- Почему я не могу остаться здесь?!

- Потому что ты – политик!

- Это несправедливо! - раздался картавый голосок Ильича. - «Настоящие политические деятели не умирают для политики, когда наступает их физическая смерть», как и находящиеся в Отстойнике души литераторов, композиторов, актеров, певцов. Они ведь тоже грешили немало!

- Это справедливо, герр Ульянов, - возразил Ницше. - Творцы грешат против отдельных людей, а политики – против всего человечества. Писателями и поэтами были Ашшурбанипал, Эхнатон, Соломон, Давид, Сулла, Цезарь (при нем впервые, кстати, стали выходить газеты), Нерон, Марк Аврелий и другие известные цари и тираны. Но ни они, ни Черчилль, ни Гитлер с Геббельсом, ни Вы с Джугашвили и Бухариным, ни Маркс с Энгельсом, несмотря на бесспорные литературные дарования, сюда не допущены! А уж тем более Ельцин!

- Не тяни кота за хвост, Фридрих! - прервал своего гида ЕБН. - У меня времени нет слушать твой треп с Ильичем! Почему адские страдания тут намного слабее, чем в других частях преисподней?

- Когда покойных писателей и поэтов кто-либо читает или вспоминает, они оживают там - на земле, и в это время мучениям они неподвластны. То же относится к актерам и певцам – но часто ли мы слушаем старые песни или смотрим немые черно-белые фильмы? Композиторам повезло больше – они приравнены к людям пера. Но такая льгота дана только подлинным творцам...

- «Поэты или умирают при жизни, или не умирают никогда», - подтвердил Борис Пастернак.

- «Кто не способен светить, тот не станет звездой», - заявила душа Блейка, явившись перед лже-Виргилием и эрзац-Данте.

- Как Вы, Вильям? - заботливо спросил его Ницше.

- «Всю жизнь любовью пламенной сгорая,

Мечтал я в ад попасть, чтоб отдохнуть от рая», - так я некогда писал.

Ошибся. Не надо было ерничать... К сожалению, наш профессиональный принцип «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать» здесь не действует. Однако вдохновение помогает забыться..., - прошептал Блейк.

- Несправедливо как-то все тут устроено! - попытался горько вздохнуть ЕБН.

- А, по-моему, все правильно, - не согласился философ. - Не буду брать седую древность, но в последние два столетия картина такова. Писателей и поэтов при жизни редко приветствуют такие же толпы поклонников, как певцов, музыкантов, спортсменов. Мало кто из нас богатеет за счет трудов своих. Нам воздается после смерти. Кто назовет спустя почти три тысячелетия первого победителя в гонке на колесницах на Олимпийских играх? Или модного в конце XIX века певца? А Гомера и Толстого помнят и будут помнить. В этом – наша награда. В посмертии. Потому и в аду мы куда меньше страдаем, чем все остальные.

- Это, по-твоему, по-божески?!

- Вспомни притчу Христа о богаче и бедняке Лазаре...Телеведущие, поппевцы, кинозвезды получают свою порциюсчастья там, наверху, литераторам остаются жалкие крохи славы, денег, уважения... А ведь наши труды куда более достойны бессмертия... Скажи, какому императору служил Сервантес? Кто его почитает, в отличие от автора «Дон-Кихота»?

- Но есть многие великие писатели и поэты, которых все человечество читает и цитирует чуть ли не круглые сутки! Что ж, они совсем не мучаются?

- Да нет, участь сия печальная полностью не минует даже их — и меня в том числе. Любой человек, даже гений – это полузверь, полуангел, его природа двойственна, он равно устремлен и в рай, и в пекло. Мы создаем в своих творениях искусства образцы любви, чести, порядочности, идеалы, прославляем их, клянемся им в верности. Но в жизни своей, да и в творчестве порой опошляем и разрушаем их – и превращаем свое существование в пытку: и во время пребывания на земле, и после смерти.

Впрочем, мы в данный момент не страдаем совсем по другой причине. Просто нам повезло: наступила так называемая адская льгота отдыха. Раз в году в течение всего воскресного дня и двух заключающих его ночей, по просьбе Пресвятой Девы Марии, Господь избавляет всех пребывающих в пекле от терзаний душевных – мук. Об этом, кстати, рассказано и в русском апокрифе «Хождение Богородицы по мукам».

- Спасибо, Матерь Божия! - искренне заплакала от благодарности и радости свежеупокоенная душа экс-гаранта...

Так, в благости, они двигались в адской тьме, пока не увидели вдруг вдали перед собой очертания странной земли... Или города... Или страны...

- Мы уже в Отстойнике, Фридрих? Кстати, почему такое презрительное название?

- Здесь творческие души отстаиваются перед Страшным Судом, пока Спаситель не решит, куда им идти: на небеса или в геенну огненную...

Тем временем перед их глазами предстала живописная картина. Два черта с клеймами на груди «Цензор» и «Литературный критик» держали за грудки (фигурально, конечно) какую-то мятущуюся душу. Та истошно орала:

- Пустите! Я – тоже писатель! Причем великий!

- Чем докажешь?

- Щас я вам свои шедевры зачитаю!

- А сколько их у тебя?

- Два. Фантастический роман «Планета инопланетян», документальная повесть «История из доисторических времен».

- Какие ж документы в доисторические времена? Исторические-то документы появились с возникновением письменности!

- Из текста все станет понятно...

- Ну, давай, читай.

- А ничего, что повесть длинная?

- Нам все равно делать нечего, впереди – вечность... - фыркнули бесы.

- Итак, глава первая. «Эта приключенческая история приключилась в те полные доисторических приключений доисторические времена, когда в джунглях и дёбрях, равно как в степях, лесостепях, пампасах, саваннах, долах, весях, полях и лугах в высоких маморотниках бродили огромные папонты»...

- Графоман пробирается в наши ряды! Чтоб тебя черти взяли! - закричали сотни встревоженных голосов.

- Исполняем! - завопили демоны, поставили на душеньке клеймо «графоман» и начали волочь куда-то...

- Оставьте! Куда вы меня тащите? - вопил незадачливый писатель.

- Сейчас определим куда. Грешил ли ты рукоблудием?

- Я лично нет, а вот моя правая рука занималась... Пописываю, знаете ли...

- Значит, к половым извращенцам тебя отправим! - заявили бесы. Все трое исчезли под громкий вопль графомана:

- Что вы творите, империалиствующие империалисты!

- Что хуже – рукоблудие или словоблудие? - задумчиво спросил Борис Николаевич.

- Естественно, второе. От мастурбации, кроме библейского Онана, никто серьезно не пострадал. А вот от словоблудия – миллионы!

- Приветствую Вас в Зоне творческих душ, господин экс-президент! - перед спутниками возник поэт Владислав Ходасевич. - Я - в некотором роде Ваш крестный отец в царстве мертвых, так как именно я пел Вам отходную. Позвольте вкратце описать Вам суть небытия в нашем адском кругу:

«Века, прошедшие над миром,

Протяжным голосом теней

Еще взывают к нашим лирам

Из-за стигийских камышей.

И мы, заслышав стон и скрежет,

Ступаем на Орфеев путь,

И наш напев, как солнце, нежит

Их остывающую грудь.

Былых волнений воскреситель,

Несет теням любой из нас

В их безутешную обитель

Свой упоительный рассказ.

В беззвездном сумраке Эреба,

Вокруг певца сплотясь тесней,

Родное вспоминает небо

Хор воздыхающих теней.

Но горе! Мы порой дерзаем

Все то в напевы лир влагать,

Чем собственный наш век терзаем,

На чем легла его печать.

И тени слушают недвижно,

Подняв углы высоких плеч,

И мертвым предкам непостижна

Потомков суетная речь».

Так что не надейтесь на наше понимание Ваших современных проблем. Каждый из нас застрял в своей эпохе. Хорошего Вам отдыха в этот дареный Богородицей день!

И поэт исчез. А вокруг возникла местность, подобной которой Ельцин и вообразить не мог.

Похожие на крысиные или на лисьи норки. Котлы с говном, оборудованные брандспойнтами и насосами... Башни из слоновой кости... Гадюшники... Непонятного вида конюшни...

- Что это, Фридрих?! - вырвался вопль души.

- Жилища разных творцов. Кто где хочет, тот там и обитает. Вот – стойла Пегасов... Бордель для продажных муз... Серпентарии – сборища творческих союзов...

- Зачем у бочек брандспойнты?!

- Дерьмом друг друга поливать!

- Творцы и здесь, в аду, враждуют, как на земле? - удивился ЕБН.

Тут же отозвались несколько душ.

- «Собрание литераторов – это республика волков, всегда готовых перегрызть глотки друг друга», - это утверждал я, Беранже.

Появился Гете и развил тему:

- «Где рифмач, не возомнивший,

Что второго нет такого?

Где скрипач, который мог бы

Предпочесть себе другого?

И ведь правы люди эти:

Славь других — себя уронишь.

Дашь другому жить на свете -

Сам себя со света сгонишь».

Сверху, с Небес, раздался голос Киплинга:

- «НО, КАК ПРЕЖДЕ, ЗДЕСЬ И ТАМ

ДЕЛЯТ БРАТЬЯ ПО СТИХАМ ТУШУ ЗУБРА В ДРАКЕ МЕЖ СОБОЙ...»

- Ладно, Борис, пойдем. Тебе будет интересно. По дороге встретим очень много талантливых и даже гениальных душ!

Экс-президент стал впитывать в себя адские картинки, сливавшиеся в невероятный калейдоскоп.

... Группа обнаженных юношей внимала благообразному старцу, который вещал им:

- «Конца души не найдешь, пройдя весь путь, - так глубоко».

- Это – великий древнегреческий философ Гераклит, - дал пояснение Ельцину его гид.

- Блаженный Августин, что делал Бог до того, как создал Вселенную? - задал каверзный вопрос какой-то бес.

- «СОЗДАВАЛ АД ДЛЯ ТЕХ, КТО ЗАДАЕТ ТАКИЕ ВОПРОСЫ!» - ответил из рая святой.

- Остроумно, но не убедительно! - прокомментировал Дьявол.

... Вильям Шекспир спорил с толпой литературных критиков:

- Да сам я все писал – мои пьесы и сонеты! Сам! Почему все, кому не лень, пытаются исказить историческую правду?!

- «Чем менее история правдива, тем более она доставляет удовольствия»! - ответил великий философ и ученый Фрэнсис Бэкон.

- Что может сказать умного человек, чья фамилия в переводе означает «копченая свинина»?! - огрызнулся кто-то из литшавок.

Ельцин не успел услышать отповедь Бэкона, его отвлек Вольтер:

- Я очень хотел стать академиком. Был уже в зените славы, меня знал весь мир, лучшие люди Европы ходатайствовали за меня. Однако академия была непробиваема. Но вот мне устроили аудиенцию у любовницы короля. Пятнадцать минут провел я у нее и стал академиком. И я сказал: «Любовница короля может больше, чем сто томов моих сочинений!»

«Перед смертью я испугался, что Бог есть, и исповедался, объявил, что умираю верным католиком, и подписал просьбу о церковном прощении. Однако, подписав, прошептал: «Но если там ничего нет, эти жалкие три строчки не смогут отменить тысячи исписанных мною страниц»...

- И действительно не отменили! - захохотал Сатана. - Ты же у меня в пекле!

- А вот идут мои самые любимые авторы - Шиллер, Байрон, Гельдерлин, - представил подошедшую тройку душ Ницше.

- Слышь, Байрон, как ты сюда попал? - изумился Ельцин. - Нас в советской, панимаш, школе учили, что ты – чуть ли не святой: борец за свободу, демократ, защитник рабочих и крестьян!

- Все верно, - ответствовал лорд, - но в инферно я не только за это... Так, грешил по пустякам. Совершал содомию с женой (у вас в стране, господин Ельцин, сейчас это называют ласково: анальный секс), за что она, узнав, чем именно мы занимались, подала на меня в суд. Ну, еще был слишком интимный контакт с сестрой – ребеночка ей сделал...

Экс-президент опешил – и чуть не вошел внутрь душеньки, одетой в камзол, с большим париком. Она оказалась вежливой:

- Простите, сударь, за мою неловкость. Позвольте представиться: я – Глюк!

- Какой там глюк! Я их сотни раз видел. Ты – вполне обычная с виду душка. Глюки знаешь какие бывают?! У-у-у!

- Да я композитор Глюк!

ЕБН сконфузился, что бывало с ним чрезвычайно редко. А Ницше уже указывал ему на очередную знаменитость:

- А вот этот художник – Ге!

- Зачем так грубо? Может, у него есть и хорошие картины! - заступился экс-гарант за живописца. Ницше странно на него посмотрел (ЕБН не понял, почему) и продолжил экскурсию:

- Посмотри, вон Оскар Уайльд со своим любовником Альфредом Дугласом.

- Эй, Уайльд, - нашел чего спросить Ельцин, - ты и вправду любил мужика?!

- «Как я мог не любить его – ведь он погубил мою жизнь!»

- А вот и мой друг Фрейд! - обрадовался философ. - Зигмунд, ты чем прямо сейчас занимаешься?

- Даю краткие определения теориям, которые изобрели мои ученики. Вот, например, психоанализ Юнга: наш мозг так устроен, что обязательно породит какую-то фигню. Карл дал сей фигне имя - «коллективное бессознательное». А другой мой ученик Адлер все объясняет физическими повреждениями мозга. Если на картине Гойи сон разума рождает чудовищ, то у Адлера травмы головы создают неврозы и психозы. А я утверждаю: все беды с психикой – из-за подавляемых обществом естественных сексуальных желаний!

- Все психоаналитики – такие фантасты! Куда там Уэллсу и Жюль Верну! - восхитился Ницше. - Внимание, Борис, мы вступаем в российский сектор нашей зоны.

... Вокруг расхристанной души с пьяной и тем не менее умной овальной рожицей, губками бантиком, буйным огнем в очах, с несколько растрепанными волосами крутились чертова дюжина субтильных женских душенек. Они явно принадлежали окололитературным барышням, чьи имена остались забытыми потомками. Впрочем, эти давно впавшие в безвестность поэтессы и прозаички особо не мучились в инферно, ибо при жизни грешили лишь адюльтером (не все) и поголовно - страстью к особой, бабской псевдоромантической литературе.

- Ах, Иван Семенович, нам скучно – недостает настоящих куртуазных увеселений!

- А не усладить ли слухи ваши, прелестницы, некиими виршами моими?

- Ох, сударь, мы бы рады, да как бы не пришлось нам клясть Вашу неблагопристойность, - прошептала наименее робкая душенька. - Слывете Вы, Иван Семенович, пиитом сугубо дерзновенным! Слыхивали мы, будто вирши Ваши для женских нежных ушек ну совсем никак не пригодны!

- Помилуйте, сударыня! В опусах моих встречаются и строчки без единого худого слова!

- Извольте Вам не поверить!

- Да чтоб мне в тартар провалиться! Впрочем, я уже здесь... Прошу пардону... Припадаю к Вашим ножкам – и извольте навострить слух! Внимайте: «Горюет девушка, горюет день и ночь,

Не знает, чем помочь:

Такого горя с ней и срода не бывало:

Два вдруг не лезут ей, а одного так мало».

Не правда ли: вполне благопристойно!

Душеньки отвернулись и безуспешно попытались зардеться малиновым цветом – впрочем, с весьма довольным видом.

- Намедни узнала я французскую термину современную, подходящую весьма для Ваших экзерсисов пиитических: «скабрё – ё - ё – зно!» - протянула с отвратительным не то гасконским, не то лангедокским прононсом все та же дамочка.

- Ах, душа моя, «переменяешь свой вид, сердишься ты вспыльчиво»... Но вместе с тем усматриваю я, «ты смеешься внутренне, тебе любо слышать вожделение сердца твоего». А про переписку мою с государыней Екатериной Великой поведать?

- Просим, просим!

- Матушка-императрица на спор с неким вельможей своим поручила Вашему покорному слуге тост сочинить, чтоб с виду был пристойным, а по сути – нет. Я прислал ей письмецо с такими виршами:

«Я пью за здравие тех ворот,

Откуда вышел весь честной народ!»

Прелестницы захихикали...

- Ее Величество изволили премного смеяться и пожаловали меня ответным тостом:

«Я пью за здравие того ключа,

Что открывает эти ворота, не стуча!»

Дамы заулыбались и изобразили книксен.

- Как Вас зовут, несравненная? - обратился галантный кавалер к той, что служила рупором гласности для компании мадамок.

- Белинда, сударь!

- А можно почитать Вам начало некоей душеспасительной книжицы моей?

Дамочка подозрительно на него глянула, однако не отказала.

- Начну рецитацию свою с предисловия - «Приношения Белинде».

«... Тебе, благосклонная красавица, рассудил я принесть книгу свою, называемую «Девичья игрушка»... Ты охотница ездить на балы, на гулянья, на театральные представления затем, что любишь забавы, но если забавы увеселяют во обществе, то игрушка может утешить наедине, так, прекрасная Белинда! Ты любишь сии увеселения, но любишь для того, что в них или представляется, или напоминается, или случай неприметный подается к...»

Автор сделал затяжную паузу, слушательницы, да и Ельцин с Ницше попытались было затаить дыхание (его у них просто не имелось), вовлеченные в интригу повествования. Декламатор не ударил в грязь лицом и завершил свою речь весьма неожиданным, можно даже сказать, феерическим финалом, возопив громко:

«... е..ле»!!!

Все остолбенели, не веря ушам своим, а рассказчик, сально ухмыльнувшись, продолжил:

- «... Оставь, красавица, глупые предрассуждения сии, чтоб не упоминать о х..е, благоприятная природа, снискивающая нам и пользу и утешение, наградила женщин п...дою, а мужчин – х...ем»...

Дамочки с визгом разлетелись, словно снесенные порывом сильного ветра бабочки...

- Куда ж вы, душечки?! - скорбно завопил охальник, хотя на его физиономии было прямо-таки написано совершенно противоположное чувство.

- Вы в своем амплуа, герр Барков: весьма остроумны, но еще более похабны! - поклонился незнакомцу Ницше.

- «Пышность целомудрия ввела сию ненужную вежливость, а лицемерие подтвердило оное, что заставляет говорить околично о том, которое все знают и которое у всех есть...» Ах, милсдарь, все тайком читают оную книгу; однако «... в то ж самое время, не взирая ни на что, козлы с бородами, бараны с рогами, деревянные столбы и смирные лошади предадут сию ругательству, анафеме и творцов ея»! Не уподобляйтесь сим!

Наконец-то Ельцин понял, кто эпатировал девиц!

- Да ты ж Барков, автор «Луки...» - матерную фамилию он произносить побрезговал.

- Не имею чести, сударь, ни знать Вас, ни быть автором сей забавной поемы, в коей, как и в моей «книге, ни о чем более не написано, как о п...здах, х...ях и е.. лях».

- Не стыдно тебе похабщину все время нести?

- «... Чего ж, если подьячие говорят открыто о взятках, лихоимцы о ростах, пьяницы о попойках, забияки о драках, без чего обойтись можно, не говорить нам о вещах необходимых - «х...е» и «п...зде»?! Впрочем, я сей момент лучше побеседовал бы о радостях Бахуса, нежели Венериных забавах....

- Да ты ж тоже был любитель бухать! - ЕБН сразу воспылал товарищеским чувством к единомышленнику.

Самый популярный жаргонизм в лексиконе россиян на рубеже второго и третьего тысячелетий не входил в словарный запас поэта екатерининских времен, но чуткий к слову, а главное – сильно пьющий Барков сразу ухватил его смысл:

- Какая сочная термина! Да Вы, милсдарь, по всему видать, - изрядный пиит! Как я!

- Он действительно, как Вы – изрядный пиак! - откуда только Ницше откопал этот анахронизм, впрочем, пришедшийся вполне к месту.

- Да я вообще-то президент! - заявил экс-гарант, которому вовсе не хотелось слыть бумагомаракой или выпивохой.

Должность эта, в эпоху Баркова, еще не имела в отечестве того статуса, которое обрела впоследствии, а потому ввергла Ивана Семеновича в ступор:

- Какого клуба президент? Немецкого, Голландского или Аглицкого? Не припомню, чтобы видел Вас там, сударь!

- Президент России, правда, бывший...

- Нешто матушка – Расея клуб?

Ельцин попытался сделать уточнение, однако только усугубил обстановку:

- Ну, раньше такую роль играл у нас Генеральный секретарь партии...

- Партии бывают у товаров: соленой рыбы, вина... Еще бывают партии в играх: карты, шахматы, шашки... Секретарь партии шампанского, да еще генеральный... Ничего не соображу! - мотал призрачной головой знаменитый матерщинник. - Чтобы Вас понять, милсдарь, надо как следует бухнуть... Или бухать... или побухать... Как правильно?

- По всякому верно! - утешил его ЕБН.

- Ах, сколь изрядный и многозначительный глагол! Жаль, при жизни не знал! Так мы с Вами, оказывается, коллеги! Я ж тоже восемнадцать лет секретарем был у гордости нашей науки господина Ломоносова. Как же мы с ним вакхическими возлияниями беса тешили...

- И не одного, а целый легион! - загоготал Повелитель мух.

- Молчи, Плутон! - отмахнулся от него Барков. - Бывалочи, испьем мы с любезнейшим Михал Васильевичем бутылей по пять вина или по штофику водочки...

- У нас говорили: «принять на грудь», - пополнил образование собеседника Борис Николаевич.

- Ах, сколь славная метафора! - опять пришел в восторг Иван Семенович. - Век бы Вас слушал, сударь! Так вот, отдав должное Бахусу, берем мы с господином академиком, значит, оглобли...

- Я тоже оглоблями драться любил! - прослезился ЕБН.

- ... или дубье какое-либо крепкое - и идем в немецкий квартал профессоришек чужеземных поучить уму-разуму, чтоб расейской науке не гадили... Ну, перила там сломаем с калиткою и забором, стекла в окнах побьем – а если повезет, то и морды тем, кого поймать удастся... Гуляли, пока околоточные нас не вязали. Ох, золотое было времячко... Еще, конечно, вирши сочиняли, обсуждали их вместях... Михал Васильевич, правда, успевал изрядно наукой заниматься, а я ему бумаги переписывал, переводы делал... А опусы свои нравоучительные декламировал в кружке вельмож знатнейших, что собирались у их сиятельства графа Григория Алексеевича Орлова...

- Ух, и надрался бы я вместе с тобою и Ломоносовым с радостью! - Ельцина переполняли старые добрые чувства. - Сообразили бы на троих! Да вот только в аду и выпить нечего! А скажи, как ты умер? - вдруг перешел он от радостных воспоминаний к грустным. - Про тебя такие анекдоты рассказывали, панимаш!

- Про то, будто меня нашли мертвого, засунувшего голову в печь, а на моей голой жопе было написано:

«Жил Барков - грешно,

А умер – смешно!»

Эпитафию сию незадолго до кончины я и вправду сам для себя сотворил. А сгинул хоть и смешно, и грешно, однако приятно: под хмельком и на бабе...

- Уникальная эпитафия, вполне соответствующая способу ухода в мир иной, - пожевал призрачными губами философ.

- Лучший посмертный отзыв обо мне дал Пушкин! - гордо воскликнул запрещенный на века пиит. - Эй, Александр Сергеевич, повторите свои слова для почтеннейшей публики!

- «Однажды зимним вечером

В бордели на Мещанской

Сошлись с расстриженным попом

Поэт, корнет уланский,

Московский модный молодец,

Подъячий из сената

Да третьей гильдии купец,

Да пьяных два солдата.

Всяк, пуншу осушив бокал,

Лег с бл...дью молодою

И на постели откатал

Горячею ел...ою...»

- Если можно, без вступления! Не надо про попа, лишившегося силы мужской! Обо мне расскажите! - взмолился Барков.

- «... Готов с постели прянуть поп,

Но вдруг остановился.

Он видит — в ветхом сюртуке

С спущенными штанами,

С х...иной толстою в руке,

С отвисшими м...дями

Явилась тень — идет к нему

Дрожащими стопами,

Сияя сквозь ночную тьму

Огнистыми очами.

- «Что сделалось с детиной тут?!» -

Вещало привиденье.

- «Лишился пылкости я м...д,

Е...дак в изнеможении,

Лихой предатель изменил,

Не хочет х...й яриться».

- «Почто ж, е...ена мать, забыл

Ты мне в беде молиться?»

- «Но кто ты?» - вскрикну Е...аков,

Вздрогнув от удивленья.

- «Твой друг, твой гений я — Барков!» -

Сказало привиденье».

- Упоительно! - утонул в неге матерщинник. - А какой неожиданный подход к теме! «Х...ина толстая» … Мужской уд, воспетый в женском роде! Это скачек — нет, это революционный прорыв в отечественной словесности! Браво, маэстро! А какое богохульство! Ах, душа моя, Александр Сергеевич, Вы же меня к Творцу приравняли или, на худой конец, к святым! Мне оказывается, можно молиться об усилении «пылкости м...д»! Вы — не просто мой наследник, Вы превзошли меня в тысячу раз! Какой шедевр! У меня нет слов — одни выражения!

- И все наверняка неприличные, - уверенно прокомментировал Ницше.

- И че, с таким, с позволения сказать, отзывом Пушкина ты, Барков, рассчитываешь на века в памяти благодарного потомства остаться, панимаш?! - не удержался от сарказма Борис Николаевич,

- Не, есть ведь не только поэма «Тень Баркова», есть еще и официальный панегирик мне «от солнца отечественной поэзии»! Изложите, господин Пушкин!

- «Барков – это одно из знаменитейших лиц в русской литературе; стихотворения его в ближайшем будущем получат огромное значение... Для меня... нет сомнения, что первые книги, которые выйдут в России без цензуры, будет полное собрание стихотворений Баркова».

- Прав Пушкин! - признал ЕБН. - Теперь вспомнил, что упомянутое собрание издали в 1992 году, сразу после того, как я стал президентом РСФСР... Признаюсь, правда, я его не читал, только слышал о нем – доложили мне, панимаш... Во какая загогулина! Слышь, Фридрих, а почему Дьявол разрешает нам с классиками общаться? Ведь, несмотря на личные грехи, они, ну, многие из них, учили народ высокой морали...

Объяснение он получил от самого хозяина преисподней:

- Чтение классиков весьма порицалось средневековым духовенством и, наоборот, было угодным мне. В X веке грамматику Вильгарду из итальянского города Равенна явились однажды ночью три беса, отрекомендовались Виргилием, Горацием и Ювеналом, благодарили за прилежание, с которым он комментирует их сочинения, и обещали в награду, что после смерти он разделит их славу. Грамматик призадумался... Явившись в сонном видении Блаженному Иерониму, Христос велел ангелам высечь его за любовь к древнеримскому великому оратору Цицерону. Дальше объяснять?

... Поэта – матерщинника сменили несколько куда более великих его коллег, родившихся позже.

- Постыдились бы с такими, как господин Барков, дружбу водить! - заявил один из них. - Впрочем, что с Вас взять, Вы из дьявольской эпохи! Это про нее я написал, как бы предвидя: «Бывали хуже времена, но не было подлей!»

- Что ты имеешь против моей эпохи?! - воспылал гневом ЕБН.

- В Ваше время под декламацию моих строк «Сейте разумное, доброе, вечное!» и в прямом, и в переносном смыслах закапывали в землю учителей, врачей, ученых, писателей и поэтов – и напрасно ждали, что на этой почве вырастет нечто достойное!

- Ты ж Некрасов! - обрадовался Борис. - Я в школе твое стихотворение учил: «Есть женщины в русских селеньях»...

- При Вашем правлении их практически уже не осталось!

Ельцин вспомнил классический ответ американцам на любую критику советского строя: «А у вас негров бьют!» - и интерпретировал его в соответствии с ситуацией – благо, в памяти всплыла информация, полученная в предсмертной беседе с Дьяволом:

- Помолчал бы уж, игроман!

Поэта упрек не оскорбил: он представлял из себя, пожалуй, единственный в отечественной истории пример, когда выдающийся литератор был еще и удачливым игроком. Несмотря на то, что он делал лишь крупные ставки, проигрывал редко. Свой знаменитый журнал «Современник» Некрасов содержал на карточные деньги. Поэтому на выпад пришельца он не обратил внимания, благо как раз к нему подошла душенька критика Белинского:

- Господин Некрасов, помнится, однажды приехавший из провинции купец попросил меня свести его с Вами. «Что, хороша была игра?»

- «Да он у меня восемь тысяч украл!» - возмутился Некрасов.

- «Как украл! Ведь Вы его обчистили!»

- «Да, обчистил. Он умудрился потом в другой дом пойти и там еще восемь тысяч проиграл – не мне! Не мне!»

- Господин Некрасов, я слышал, Вы сформулировали свои собственные методы достижения успеха за карточным столом? - как всегда, не удержал своего любопытства Ницше.

- Верно! Всего их пять – и они всегда приносили мне выигрыш. Внемлите.

«Первое. Никогда не следует играть с партнером, имеющим длинные ногти (чтобы исключить возможность крапления карт).

Второе. Если в игре удача не катит, упорствовать не стоит. Не везет в преферанс – переходите на пикет; не везет в пикете – сыграйте в винт, но никогда не пытайте судьбу.

Третье. Перед игрой надо посмотреть партнеру в глаза: ежели он взгляда не выдержит, игра ваша, но если выдержит – лучше больше тысячи не ставить.

Четвертое. Расчетливого, умного игрока надо брать измором: играть час, два, три, сутки, пока он не начнет ошибаться.

Пятое. Играйте только на те деньги, которые у вас заранее на это дело отложены».

Так что, господин как-вас-там, я – азартный игрок – но не более того! Ваше новомодное ругательство «игроман» применимо скорее к господину Достоевскому.

... Оказываясь вблизи от казино, Федор Михайлович просто терял волю. Он не мог отойти от рулетки, пока не проигрывал все, что имел в кармане. Этим нещадно пользовались издатели, ссужавшие ему деньги на игру под будущие романы. То есть в известной степени богатством творческого наследия Достоевского мы обязаны его страстью к игре: чтобы восполнить колоссальные дыры в семейном бюджете, он безостановочно писал.

Тут кстати появилась чета Достоевских. Федор Михайлович объяснял горько вздыхавшей супруге, не позволяя ей вставить ни слова:

- «Я проиграл вчера все, все до последней копейки... Решил писать тебе поскорей, чтоб ты прислала мне денег на выезд. Но вспомнил о часах и пошел к часовщику их продать или заложить.

... Я пошел в игорную залу; у меня оставалось в кармане всего-навсего двадцать гульденов... Я употребил сверхъестественное почти усилие быть целый час спокойным и расчетливым, и кончилось тем, что я выиграл 300 гульденов. Я был так рад, что, не дав себе отдохнуть и опомниться, бросился на рулетку, начал ставить золото и все, все проиграл. Осталось всего два гульдена на табак.

... Аня, милая, я хуже чем скот! Вчера к десяти часам вечера был в чистом выигрыше 1300 франков. Сегодня – ни копейки. Все проиграл!

... Милый мой ангел Нютя, я все проиграл, как приехал, в полчаса все и проиграл. Ну что я скажу тебе теперь, моему ангелу Божьему, которого я так мучаю. Прости, Аня. Я тебе жизнь отравил! Пришли мне как можно больше денег. Не для игры (поклялся бы тебе, но не смею, потому что я тысячу раз тебе лгал)...»

- Минуточку внимания, господин Достоевский! - вежливо обратился к каящемуся грешнику какой-то черт. - Радостная новость для Вас! Мы поставили Вам памятник с надписью на постаменте: «Автору «Бесов» - от бесов». Ха-ха-ха!

- Мало я молился в свое время, - пожалел о прошлом Федор Михайлович.

- «Всякая молитва сводится, в переводе на обыкновенный язык, к просьбе божества о том, чтобы дважды два не было четыре», – отозвался подошедший Тургенев.

- Какие душевные разговоры! Душа поет! - блеснул игрой слов Ницше. - А сейчас осторожнее: мы вошли в сектор поэтов-богохульников!

Несколько неизвестных Ельцину литераторов эпатировали небожителей:

- «Адам Еву

Прижал к древу,

Ева запищала,

Древо затрещало...»

- НЕ БЫЛО ТАКОГО, ОХУЛЬНИКИ! - закричал сверху первочеловек.

- Молчи, развратник! Ты же за это в аду побывал!

- НЕ В АДУ, А В ЛОНЕ АВРААМОВОМ!

- Это Авраам из твоего лона вышел! И вообще: какое у мужика лоно?! Покажи нам его! Или у вас там наверху это порнухой сочтут?

- ДА ЧТОБ У ВАС ЯЗЫКИ ОТСОХЛИ!

- Сам заткнись! Ты в раю фруктами и бабой наслаждался, а теперь все человечество из-за тебя первородным грехом мается!

Праотец человечества обиженно смолк.

- Кого еще подразнить? А давай Соломона! Эй, Экклезиаст! Как правильно говорить: «Суета сует» или «Суета суёт»? Кстати, куда суёт? И кому? Суета – это он или она?

- «... ГЛУПЦЫ ТОЛЬКО ПРЕЗИРАЮТ МУДРОСТЬ И НАСТАВЛЕНИЕ... МЕРЗОСТЬ ПРЕД ГОСПОДОМ РАЗВРАТНЫЙ...» - ответил притчей иудейский царь.

- Да что у вас тут творится? Бедлам какой-то! - не сдержался ЕБН.

- Все, как в России при тебе, – беспорядок. Только у вас там – обычный бытовой, а здесь – творческий, - профилософствовал философ.

- Да тут все перевернуто!

- «Счастлив, кто падает вниз головой:

Мир для него хоть на миг, а иной», - подал реплику Ходасевич.

... Творческие души все умножались и гудели, будто пчелы в улье. Ельцин едва успевал краем уха улавливать отдельные диалоги.

- «Хрен получишь» и «ни хрена не дам», как ни странно, синонимы!

- Эй, слушай туда!

- Куда «туда»?

- А куда «сюда», ты никогда не спрашивал?

Насмешники тем временем переключились с небесных авторитетов на земных:

- Давайте-ка приколемся над Маяковским!

- Может, лучше над Ельциным?

- Сразу над обоими! Задаю тему! Какой смысл имели бы стихи поэтов 20-30-х годов в годы 90-е? Поехали!

- «Но тут словно лимоном рот

Скривило господину,

Это господин чиновник берет

Мою краснокожую паспортину...»

Твои стишки это, Маяковский?

- Да.

- А чего ж не добавил, что пограничник иностранный при этом шептал: «Боже мой, опять русская мафия!»

- Эй, Ельцин, расскажи Володе, как в твое царствие, заменив всего одну запятую на точку, превратили в свою противоположность содержание его чуть ли не самого известного стиха:

«Ешь ананасы, рябчиков жуй,

День твой последний. Приходит буржуй»!

- Граждане преисподней! «Не делайте под Маяковского – делайте под себя».

- Он еще огрызается! Знаешь, какие стихи ты бы писал при Ельцине? Слушай!

Зимой в Куршавеле

снега не густо,

Но шубы прилипли к потненьким: :

Тусят здесь олигархи – квасят капусту

На буржуйском своем

субботнике.

Дяденьки, что вы делаете тут -

Столько богатых дядей?

Строим капитализм – свободный труд:

Бабло отбирать у людей!

- А также нанимать бл...дей! - продолжил рифму Сатана. - Володя! Достань что-нибудь «из широких штанин дубликатом бесценного груза» и покажи насмешникам!

- Эй вы, инвалиды умственного труда, не завидуйте мне! Бесполезно. «Я сумел научиться не писать обыкновенных стихов… И вообще, кто хочет получить бесплатно в морду, выстраивайтесь в очередь в фойе!»

- «Маяковский, каким местом Вы думаете, что Вы поэт революции?»

- «Местом, диаметрально противоположным тому, где зародился этот вопрос».

- «Маяковский! Ваши стихи не греют, не волнуют, не заражают!»

- «Мои стихи не печка, не море и не чума!»

- «Маяковский, Вы считаете себя пролетарским поэтом, коллективистом, а всюду пишите: я, я, я...»

- «А как Вы думаете, Николай Второй был коллективистом? А он всегда писал: «Мы, Николай Вторый...» И нельзя везде во всем говорить «мы». А если Вы, допустим, начнете объясняться в любви к девушке, что же, вы так и скажете: «Мы вас любим»? Она же спросит: «А сколько вас?»

- А что там Вы накарябали про поэтессу Веру Инбер?

- «Ах, у Инбер,

Ах, у Инбер

Что за глазки, что за лоб!

Все смотрел бы, все смотрел бы

На нее б!»

- А по поводу нецензурных надписей на Доме-музее Герцена?

«Хер цена

Дому Герцена».

Заборные надписи плоски.

С этой — согласен.

В. Маяковский».

Дьявол, как всегда, решил подгадить великому поэту:

- Володя, расскажи лучше про своих любимых женщин!

Маяковскому стало плохо. Любовниц у него было немало, но настоящую страсть он питал к двум. Обе оказались его недостойны...

Лиля Брик расценивала нормальную семью как мещанство. «Вы представляете, - говорила она, - Володя такой скучный, он даже устраивает сцены ревности!», имея в виду их брак на троих: Лиля и Осип Брики и Маяковский.

Любила ли она поэта? Наверное, да, но очень непродолжительное время. «Какая разница между Володей и извозчиком? - спрашивала она своих подруг. - Один управляет лошадью, другой — рифмой». Переживания гения мало трогали ее, но она видела их «пользу»: «Страдать Володе полезно, он помучается и напишет хорошие стихи».

Самоубийствоо поэта восприняла эта дамочка с искренним удивлением, огорчением, но без трагизма. После похорон у Бриков пили чай, шутили, говорили о разных разностях...

Лиля забыла его, как и всех своих поклонников. Восьмидесятилетней старухой она завершила свою жизнь в одном из европейских отелей — покончила с собой из-за несчастной любви... Какая гримаса истории!

Ничуть не лучше была Вероника Полонская — последняя любовь поэта. В то роковое утро 14-го апреля 1930 года Маяковский просил ее стать его женой, остаться с ним, начать новую и счастливую жизнь... Но она, ссылаясь на то, что опаздывает на репетицию, ушла, в очередной раз пообещав, что все решится вечером... Не пройдя и нескольких шагов от его двери, услышала звук выстрела. Вернулась — уже к умирающему — и через несколько минут... побежала на репетицию. «Простите, - оправдывалась она перед режиссером. - Только что застрелился Маяковский. Я прямо оттуда». И... осталась репетировать.

Через месяц Вероника вышла замуж — за театрального рабочего...

Друзья проявили себя столь же изменчивыми и жестокосердными, как любовницы...

За два месяца до его кончины поэт Кирсанов, бывший друг, написал о Маяковском: «Пемзой грызть, бензином кисть облить, чтобы все его рукопожатья со своей ладони соскоблить!» 17-го апреля, в день похорон, он со слезами на глазах на траурном митинге читал с балкона «Во весь голос». Председательствовал в похоронной комиссии Артемий Халатов, за десять дней до смерти приказавший вырвать портрет Маяковского из всего тиража журнала «Печать и революция»...

В 1925 году гениальный поэт завершил одно из стихотворений такими строками:

«Я хочу быть понят моей страной,

а не буду понят — что ж?!

По родной стране

пройду стороной,

Как проходит косой дождь».

- Пророческие вирши, - пожевал козлиными губами хозяин инферно. - Они относятся не только к тебе, но и ко всем советским деятелям литературы и искусства. Целый пласт российской культуры, созданный за 70 лет, канул в небытие... Чем не новая Атлантида!

Замечание Люцифера было настольоко серьезным, что хулители Маяковского притихли...

- Ладно, фиг с тобой. Давайте под Блоком поиздеваемся:

«Стоит буржуй, как пес голодный,

Стоит безмолвный, как вопрос.

И старый мир, как пес безродный,

Стоит за ним, поджавши хвост».

Ельцин, в твое время так предприниматель себя вел при вызове в налоговую инспекцию или при встрече с твоим чиновником.

- «Я задыхаюсь... Мы задохнемся все. Мировая революция превращается в мировую грудную жабу», - прошептал Блок свои предсмертные слова...

- А этой жабой стал Ельцин! - захохотал кто-то. И тут же переключился на еще одного великого советского поэта…

Есенин предавался любимому занятию: сочинял экспромтом частушки.

Екатерина Есенина, сестра поэта:

- «Сочинять Сережа начал еще до поступления в школу. Так, к примеру, придут к нам в дом девушки — Сережа на печке; попросят его - «Придумай нам частушку». Он почти сразу сочинял и говорил: «Слушайте и запоминайте». Потом эти частушки распевали на селе по вечерам». За свою жизнь Есенин соберет почти 5000 народных частушек.

А больше всего он обожал играть на гармони в кругу друзей и петь частушки... про каждого из присутствующих. В своих воспоминаниях поэт как раз переживал один из таких вечеров.

Новый год встречали в Доме печати. Есенина упросили спеть его литературные частушки. Василий Каменский взялся подыгрывать на тальянке. Каменский уселся в кресле на эстраде, Есенин — у него на коленях. Начали:

- «Я сидела на песке

У моста высокого,

Нету лучше из стихов

Александра Блокова!..

Ходит Брюсов по Тверской

Не мышой, а крысиной.

Дядя, дядя я большой,

Скоро буду с лысиной!..

Ах, сыпь! Ах, жарь!

Маяковский бездарь.

Рожа краской питана,

Обокрал Уитмана!..

Ох, батюшки, ох-ох-ох,

Есть поэт Мариенгоф.

Много кушал, много пил,

Без подштанников ходил!..»

И, хитро глянув на Каменского, прижавшись коварнейшим образом к его груди, запел во весь голос припасенную под конец частушку:

- «Квас сухарный, квас янтарный,

Бочка старо-новая,

У Васятки, у Каменского,

Голова дубовая!..»

Зал затрясся от хохота. В руках растерявшегося Каменского поперхнулась гармошка.

- Пошло и неостроумно, - скривился Ницше. Завистники тут же накинулись на частушечника:

- Слышь, Есенин! «Да, мне нравилась девушка в белом...» - твои строки?

- Мои.

- А продолжение какое?

- «А теперь я люблю в голубом...»

- Неверно. В нынешней России оно звучит по-другому: «А теперь я люблю голубого!» Ха-ха!

- «Снова вспомнил я боль былую...» - прошептал гений.

- Чего пристала к нему?! - кинулся на защиту ЕБН. - Человек ведь был хороший!

- Чушь! Он был «очень тяжелый человек», - не согласился Дьявол. - Как-то, сидя в кабаке, твой кумир схватил со стола тяжелую пивную кружку и опустил ее на голову

Ивана Приблудного — своего приятеля. Обливающегося кровью, с рассеченной головой Приблудного увезли в больницу. У кого-то вырвалось:

- «А вдруг умрет?»

Не поморщив носа, Есенин сказал:

- «Меньше будет одной собакой!»

А когда «певец русской деревни» слышал критические замечания по поводу своего творчества, то приходил либо в бешенство, либо в глубочайшее уныние: несколько раз после чьих-то резких слов даже был близок к самоубийству. Тем не менее и сам не щадил ничьего самолюбия. Однажды раскритиковал в пух и прах новое произведение своего знакомого — молодого поэта Шварца. Той же ночью Шварц отравился...

- Во какая загогулина! А я слышал, что он очень щедрым считался...

- У него весьма своеобразная щедрость! Сорил деньгами налево и направо, в ресторанах и кафе всегда сам платил за всех, раздавал милостыню не монетами, а пачками купюр. Однажды, выйдя из редакции, в которой только что получил гонорар, увидел худющую бездомную дворнягу. Не раздумывая, купил в ближайшей мясной лавке несколько колец колбасы и стал угощать ею собаку. Вскоре прибежала еще одна собака, за ней другая, третья... Пришлось несколько раз бегать в лавку. Покончив с угощением, Есенин, без гроша в кармане, но довольный, отправился к приятелю. Занять денег...

А вот совсем иной случай опишет тебе сейчас поэт Анатолий Мариенгоф, близкий друг Есенина;

- «К отцу, к матери, к сестрам ( обретавшимся тогда в селе Константинове Рязанской губернии) относился Есенин с отдышкой от самого живота, как от тяжелой клади. Денег в деревню посылал мало, скупо, и всегда при этом злясь и ворча. Никогда по своему почину, а только — после настойчивых писем, жалоб и уговоров». Когда из деревни приезжал отец и робко заговаривал про нужду, про недороды, про плохую картошку, Есенин взрывался криком:

- «Я вам что — мошна?! Сдохну — поплачете о мошне, а не по мне!»

«Вытаскивал из-под подушки книгу и в сердцах вслух читал о барышнике, которому локомотивом отрезало ногу. Несут того в приемный покой, кровь льет — страшное дело, а он все просит, чтобы ногу его отыскали, и все беспокоится, как бы в сапоге, на отрезанной ноге, не пропали спрятанные двадцать рублей.

- Все вы там такие...»

- А я думал, он бедняков воспевал... - бормотал ЕБН.

Галина Бениславская, гражданская жена Есенина:

- Это не так! «Надо сказать, что С.А. любил деньги, не раз говорил: «Я хочу быть богатым!» или «Буду богатым, ни от кого не буду зависеть — тогда пусть поклоняются!» «Богатый» для него был синоним силы и независимости, свободы.

… Тут общее внимние отвлек другой литератор.

- Глянь, Гайдар нарисовался! Аркаша, выслушай свежие новости из ельцинской России. Чука и Гека сменили Чип энд Дейл. Тимура, кстати, тоже: эти мультяшные герои теперь вместо него спешат на помощь. А какой кошмар приснился Геку, тьфу... твоему внуку Тимуру, знаешь?

Гайдару снится страшный сон:

Навстречу пьяный Ельцин - он

Грозит Дудаю кулаком

И обзывает дураком.

Кругом пожар, блестят штыки,

Идут буржуйские полки...

Тимур опешил: вот те на -

Грядет чеченская война!

- А вон Платонов прибыл! Классик, ты – член КПСС или Союза писателей?

- «Я ничего не член». Не надо обзываться!

- Не огорчайтесь! «Меня Жданов публично блудницей назвал – и то ничего», - утешила его Анна Ахматова.

Под ручку с директором издательства пролетела душенька Ходасевича, ласково напевая тому в ушко:

- «Издатель! Друг! С лицом веселым

Мне чек скорее подмахни

И пресс-папье своим тяжелым

Автограф милый промокни».

... Опять зашелестели, словно опадающие осенние листья в лесу, короткие диалоги:

- Пишу роман, листов на тридцать...

- Смотри, на ногу не урони!

- Внимание, опасное место! - снова предупредил философ-экскурсовод. Входим в сектор социалистического реализма!

- А что это такое? - спросил ЕБН, знавший термин, но не его суть.

- Это формалистически – натуралистически – абстракционистическое искажение реальности...

- Переведи на русский, - мотнул седой прядью Борис Николаевич.

- Ну, чтоб даже тебе было понятно: восхваление советских властей на доступном языке и в доступной для них форме, - объяснил Ницше. - Именно то, что, начиная с господина Джугашвили про таких, как ты, а затем для тебя и про тебя карякали в российских газетах, брошюрах, книгах.

- Про меня другое писали, чем про Сталина! - обиделся Ельцин.

- По сути – то же самое. Хотя разница есть. При его культе личности вся литература соцреализма печаталась на бумаге, изготовленной из древесины лагерного лесоповала. При твоем культе безличности — на бумаге, изготовленной из древесины, срубленной дома, переработанной за границей и закупленной там втридорога.

- «Философия хромая

Ухмыляется, не зная,

Как ей с мерой муравьиной

Сочетать полет орлиный», - вдруг подал голос Блейк.

- На марксизм-ленинизм намекаешь, что ли? - вопросил экс-президент.

-Мы прибыли на заседание съезда советских писателей! - объявил автор «Заратустры».

- «Москву метель заметала

порошею.

Как катафалк,

пылал

Колонный зал.

О литературе говорили

только хорошее,

И зал, привыкший

к знатным покойникам,

скорбно молчал», - дал свое описание этому важному событию один из присутствующих.

- Союз писателей СССР на три четверти состоит из неписателей. Но производить чистку нельзя, ибо эти три четверти легко вычистят писателей! - крикнули членам президиума с галерки. Там не обращали внимания ни на реплики, ни на скучную речь докладчика. Аудитория тоже, как принято в таких торжественных случаях, болтала и сплетничала.

- Слышали, в СССР наконец-то выпустили Бабеля!

- Сейчас многих реабилитируют.

- Ты уже получил корочки САПа?

- Так это же лошадиная болезнь! Неужели от нее остаются оспины?

- Сам ты недуг общероссийский! Я имел ввиду удостоверения Союза Адских Писателей! Собственно, Союзов два – Тихий и Буйный, совсем как в ельцинской России.

- Там, наверху, говорят, Регистан и Михалков получили звания Заслуженных гимнюков Советского Союза – за свои многочисленные гимны!

- Товарищ Ливанов, Вы же известный актер, почему Вы никогда не заходили в худчасть театра?

- Художественное целое не может входить в художественную часть!

- Товарищ Булгаков, что Вы напеваете?

- Свое любимое: «Он рецензент – убей его!»

- Эй, докладчик! Почему Вы говорите одними цитатами? У Вас что, своего мнения нет?

- У меня есть свое мнение, но я с ним не согласен.

- Вы писатель или читатель?

- Я цитатель.

- Что такое телеграфный столб?

- Хорошо отредактированная сосна.

- Товарищ Шкловский, как у Вас дела?

- Как обычно. «Один редактор издательства «Советский писатель» отверг мою рукопись потому, что, как он сказал, в ней «много сведений и фактов, которые даже я не знаю».

- Удивляюсь, как при такой нервотрепке Вы достигли преклонных лет?

- «Я прожил долгую жизнь только потому, что никогда не читал рецензий на свои книги».

- Светлов, о чем размечтались?

- «Хочу, чтобы на моем доме повесили мемориальную доску: «Здесь жил и никогда не работал поэт Михаил Светлов».

... Новоприбывших окружили несколько литдушенек.

- А, господин Ницше! Позвольте Вам представить коллегу: академик-философ Мрак Мутин!

- Перестаньте издеваться! Меня зовут Марк Митин!

- Интересные разговорчики! - душе экс-гаранта было непривычно.

- Давай подойдем к великому поэту – вон сидит Пастернак, твой тезка, - предложил его спутник. Но еще до них к Пастернаку подскочил какой-то хлыщ:

- «Что Вам больше всего понравилось в моей книге?»

Поэт вспыхнул:

- «Неужели Вы думаете, что я могу заниматься микрометрией?!»

Простите, отвлекусь: приближается критик Тарасенков, мой друг, знаток и любитель моих стихов. При этом по намеку партбонз опубликовал в «Культуре и жизни» разгромную статью обо мне!

Подойдя к Пастернаку, Тарасенков не решился протянуть ему руку. Поэт с доброй улыбкой заметил:

- «Толя, не стесняйтесь, Вы же не человек, а бобовое». А я на растения не обижаюсь...

Подлетела еще одна душенька.

- О таких, как ты, Тарасенков, я, Александр Раскин, написал эпиграмму:

«Принципиален до конца,

Голосовал за подлеца

И говорил: «В конце концов,

Я видел худших подлецов».

- Когда два критика спорят о литературном произведении, возникает не менее трех мнений, - начал оправдываться Тарасенков. Его почти никто не услышал, так как на трибуну взобралось молодое дарование и поделилось тревогой о наболевшем:

- В Англии запретили публичные дома! Капитализм утратил свое единственное и последнее преимущество перед социализмом!

- «Современные молодые поэты напоминают мне немецких девушек, которые зарабатывают себе на приданое проституцией», - пробормотал Илья Эренбург.

- «Многие молодые писатели хотят не писать, а печататься», - согласился с ним Михаил Светлов. - А в твое правление поэты хорошие вообще исчезли? - грустно вопросил он Ельцина.

- Неправда! Таланты на Руси не переводились и в самые тяжелые времена. Даже при таких правителях, как Ельцин, загнавшим культуру в скотский загон! - возразил какой-то свежеупокоенный. - Вот я вам прочитаю стихи моего друга Николая Игнатенко. Он умудрился описать мои нынешние переживания, хотя сам живой, дай Бог ему здоровья!

«Настанет время, и меня не станет.

Смешную верность больше не храня,

Любимая, поплакавши, обманет

Еще недавно жившего меня.

Я одного мучительно не знаю,

И потому узнать не суждено:

Боль от измены там я испытаю

Или, увы, мне будет все равно?»

Оказывается, мне не все равно! Мне нужно, чтобы меня помнили и любили – даже мертвого! И еще одного поистине великого русского поэта ельцинских времен я встретил здесь – Владимира Корнилова. Вот, кстати, и он! Володя, прочти мое любимое...

- «Считали, что дело в строе,

И поменяли строй.

И стали беднее втрое

И злее, само собой.

Считали, что дело в цели,

И поменяли цель.

А цель, как была доселе, -

За тридевятью земель.

Считали, что дело в средствах.

Но только дошло до средств,

Прибавилось повсеместно

Мошенничества и зверств.

Меняли шило на мыло

И собственность на права.

А необходимо было

Себя поменять сперва».

Ельцина зашатало...

- Эти стихи – каиново клеймо на лоб твоей эпохе, - объяснил философ.

- Не станем мучить Бориса Николаевича в прощеный день, - пожалел экс-президента свежеупокоенный. - Володя, давай что-нибуль душеспасительное...

- «Евангелья от Матфея,

От Марка и от Луки

Читаю, благоговея,

Неверию вопреки.

И все-таки снова, снова

Четвертым из всех задет,

Поскольку мне тоже слово

Начало всего и свет».

- Не сметь в моем царстве поповщину разводить! - заорал Дьявол.

- А пошел ты! - отозвались Корнилов и его поклонник. - Жаль, что мы раньше не верили ни в тебя, ни в Бога, а то бы тут не оказались! Но ни слушать тебя, ни слушаться тебя не будем!

- Да я вам такое устрою! – взъярился Люцифер.

- Ты против нас бессилен!

- Это еще почему?

Владимир Корнилов ответил в поэтической форме:

- «Тому, кто любит стихи,

Они не дадут пропасть

И даже скостят грехи -

Не все, так хотя бы часть.

Стихи не могут пасти,

Рубить и головы сечь,

Но душу могут спасти

И совесть могут сберечь».

К тому же мы раскаялись и верим: Господь на Страшном суде нас помилует! Сгинь, исчадие ада!

- Молодцы, ребята! - одобрил ЕБН смельчаков. Тут он вдруг опомнился, что опять теряет время зря. - Слушай, Фридрих, неужто меня заказали в твою зону соцреалистические козлы?

- Ты зря их так обзываешь. Все они были по-настоящему талантливыми людьми, но служили пером всяким сволочам или - в лучшем случае – верили в ложные идеалы. Вот почему они в Отстойнике - и с ужасом ждут, когда их забудут потомки. Ведь тогда они станут обычными грешниками, и их переведут в другие зоны. Но ты здесь не по их запросу. Тебе предстоит встреча с мемуаристами и биографами.

- А где их искать?

- Шляются где-нибудь вокруг истинно великих - кормятся на их радостях и муках, как и там, на земле.

- Тогда пойдем, поищем гениев. Хочу на них посмотреть...

Первым они встретили баснописца Крылова. На набережной Фонтанки в Cанкт-Петербурге, по которой он шел, его нагнали три студента. Один, почти поравнявшись с очень тучным незнакомцем, громко сказал товарищам:

- Смотри, туча идет.

- «И лягушки заквакали», - спокойно ответил Иван Андреевич в тот же тон.

Затем он попал на Невский проспект, что была редкость, и столкнулся с императором Николаем I, который, увидя его издали, ему закричал:

- «Ба, ба, ба, Иван Андреевич, что за чудеса? - встречаю тебя на Невском. Что же это, Крылов, мы так давно с тобою не видались!

- «Я и сам, государь, так же думаю, кажется, живем довольно близко, а не видимся».

Царь без охраны по Питеру ходил! Во житуха спокойная была! - удивился ЕБН.

- Иван Андреевич, напомни, как ты пошутил насчет Семеновой после окончания твоей комедии? - не унимался император.

... В одном из бенефисов знаменитой трагической актрисы Катерины Семеновны Семеновой вздумалось ей сыграть вместе с оперною певицей Софьей Васильевной Самойловой в комедии «Урок дочкам» И.А. Крылова. В ту пору они были уже матери семейства, в почтенных летах и довольно объемистой полноты. Крылов не поленился прийти в театр взглянуть на своих раздобревших «дочурок».

- «Что ж, государь, и Семенова, и Самойлова обе, как опытные актрисы, сыграли очень хорошо; только название комедии следовало бы переменить: это был урок не «дочкам», а «бочкам».

- Ну, пойдем со мной на обед к императрице Марии Федоровне в Павловск.

Гостей за столом оказалось немного. Великий поэт, воспитатель наследника трона Жуковский сидел возле своего друга. Крылов не пропускал ни одного блюда.

- «Да откажись хоть раз, Иван Андреевич, - шепнул ему Жуковский. - Дай императрице возможность попотчевать тебя».

- «Ну а как не попотчует!» - отвечал баснописец и продолжал накладывать себе на тарелку.

- Мда, избаловали Вас царские повара... - пошутил Ницше.

Крылов, оглядываясь и убедившись, что никого нет вблизи, ответил:

- «Что царские повара! С обедов этих никогда сытым не возвращался. А я также прежде так думал – закормят во дворце. Первый раз поехал и соображаю: какой уж тут ужин – и прислугу отпустил. А вышло что? Убранство, сервировка – одна краса. Сели – суп подают: на донышке зелень какая-то, морковки фестонами вырезаны, да все так на мели и стоит, потому что супу-то самого только лужица. Ей-богу, пять ложек всего набрал. Сомнение взяло: быть может, нашего брата писателя лакеи обносят? Смотрю – нет, у всех такое же мелководье. А пирожки? - не больше грецкого ореха. Захватил я два, а камер-лакей уж удирать норовит. Попридержал я его за пуговицу и еще парочку снял. Тут вырвался он и двух рядом со мною обнес. Верно, отставать лакеям возбраняется. Рыба хорошая – форели; ведь гатчинские, свои, а такую мелюзгу подают, - куда меньше порционного! Да что тут удивительного, когда все, что покрупней, торговцам спускают. Я сам у Каменного моста покупал. За рыбою пошли французские финтифлюшки. Как бы горшочек опрокинутый, студнем облицованный, а внутри и зелень, и дичи кусочки, и трюфелей обрезочки – всякие остаточки. На вкус недурно. Хочу второй горшочек взять, а блюдо-то уж далеко. Что же это, думаю, такое? Здесь только пробовать дают?!

Добрались до индейки. Не плошай, Иван Андреевич, здесь мы отыграемся. Подносят. Хотите верьте или нет – только ножки и крылушки, на маленькие кусочки обкромленные, рядушком лежат, а самая-то та птица под ними припрятана, и нерезаная пребывает. Хороши молодчики! Взял я ножку, обглодал и положил на тарелку. Смотрю кругом. У всех по косточке на тарелке. Пустыня пустыней. Припомнился Пушкин покойный: «О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?» И стало мне грустно-грустно, чуть слеза не прошибла... А тут вижу – царица-матушка печаль мою подметила и что-то главному лакею говорит и на меня указывает... И что же? Второй раз мне индейку поднесли. Низкий поклон я царице отвесил – ведь жалованная. Хочу брать, а птица так неразрезанная и лежит. Нет, брат, шалишь – меня не проведешь: вот так нарежь и сюда принеси, говорю камер-лакею. Так вот фунтик питательного и заполучил. А все кругом смотрят – завидуют. А индейка-то совсем захудалая, благородной дородности никакой, жарили спозаранку и к обеду, изверги, подогрели!

А сладкое! Стыдно сказать... Пол-апельсина! Нутро природное вынуто, а взамен желе с вареньем набито. Со злости с кожей я его и съел. Плохо царей наших кормят, - надувательство кругом. А вина льют без конца. Только что выпьешь, - смотришь, опять рюмка стоит полная. А почему? Потому что придворная челядь потом их распивает.

Вернулся я домой голодный-преголодный... Как быть? Прислугу отпустил, ничего не припасено... Пришлось в ресторацию ехать. А теперь, когда там обедать приходится, - ждет меня дома всегда ужин. Приедешь, выпьешь рюмочку водки, как будто вовсе и не обедал...»

- Крылов, ты тут Пушкина помянул, - приготовил какую-то каверзу Сатана. - Знаешь, какой монолог тебе Александр Сергеевич прописал?

- Где?

- В «Песне о вещем Олеге».

- Какой монолог?

- «Так вот где таилась погибель моя...»

- При чем тут я?

- Ты это декламируй и себя по брюху хлопай! Ты ведь из-за обжорства преждевременно умер!

Очень остроумный человек и талантливый стихотворец не замедлил с достойным ответом:

- Согласен, мой грех – чревоугодие, а твой куда горший – гордыня! Я спасусь, а вот ты – вряд ли!

- В отличие от тебя я спасаться не желаю! - отбрехнулся повелитель подземного царства.

Ельцину было страшно слушать такие разговоры: своей-то учести он не знал.

- А давай пойдем к Пушкину! - предложил ЕБН своему гиду. - Редкий случай представился его живьем... то-есть в посмертии увидеть.

... «Солнце русской словесности» хмурилось: душа поэта, если можно так выразиться, была не в духе.

- «... Закружились бесы разны,

Словно листья в ноябре.

Сколько их? Куда их гонит?

Что так жалобно поют?

Домового ли хоронят?

Ведьму ль замуж выдают?» - шептал смуглокожий черноволосый небольшого роста мужчина, в котором по характерным бакенбардам (а вовсе не по стихам) Борис Николаевич признал Пушкина – уж больно тот смахивал на портрет, который висел в школе на стене. Тем временем бесы изображали описываемую поэтом картину: кружились; отчаянно сопротивляющегося домового живьем запихивали в гроб, а сотни ведьм предлагали себя в невесты всем желающим (последних, впрочем, не находилось)...

- Скучно тут, - прошептала душа гения. - Как писал Грибоедов, «Пойду искать по белу свету, где оскорбленному есть чувству уголок»... Сплошное у меня «Горе от ума». «Карету мне, карету!»

Появился экипаж – и Александр Сергеевич запрыгнул в него. Путешественники по аду последовали за ним – и очутились на ямной станции. Пушкин торопливо выпрыгнул из тарантаса, вбежал на небольшое крыльцо станции и закричал:

- «Лошадей!...»

Заглянув в три комнатки и не найдя в них никого, нетерпеливо произнес:

- «Где же смотритель? Господин смотритель!...»

Выглянула заспанная фигурка лысого старичка в ситцевой рубашке, с пестрыми подтяжками на брюках...

- Чего изволите беспокоиться? Лошадей нет. И Вам придется обождать часов пять...

- «Как нет лошадей? Давайте лошадей! Я не могу ждать. Мне время дорого!»

Старичок хладнокровно прошамкал:

- Я Вам доложил, что лошадей нет! Ну и нет. Пожалуйте Вашу подорожную.

Приезжий серьезно рассердился. Он нервно шарил в своих карманах, вынимал из них бумаги и обратно клал их. Наконец подал что-то старичку и спросил:

- «Вы же кто будете? Где смотритель?»

Старичок, развертывая медленно бумагу, ответствовал:

- Я сам и есть смотритель... По ка-зен-ной на-доб-но-сти, - прочитал протяжно он. Далее внимание его обратилось на фамилию проезжавшего.

- Гм!.. Господин Пушкин!.. А позвольте Вас спросить, Вам не родственник будет именитый наш помещик, живущий за Камой, в Спасском уезде, его превосходительство господин Мусин-Пушкин?

Приезжий, просматривая рассеянно почтовые правила, висевшие на стене, быстро повернулся на каблуке к смотрителю и внушительно продекламировал:

- «Я Пушкин, но не Мусин!

В стихах весьма искусен,

И крайне невоздержан,

Когда в пути задержан!»

Давайте лошадей...

И опять исчез. Лже-Данте и эрзац-Вергилию застигли его в Екатеринославе, где он застрял на пару недель. Пушкин скучал там; к скуке присоединилась жестокая простуда от раннего купания в Днепре. Жил в какой-то избенке, в обстановке самой непривлекательной... Но и в захолустном тогда Екатеринославе уже знали знаменитого пиита, и пребывание его в городе не только огласилось, но и стало событием для людей, восторженно к нему относившихся. Выражаясь современным языком, поклонники его изрядно доставали.

Ельцин и Ницше тоже отправились к нему. Вошли в лачужку, занимаемую поэтом, который, как заметно, пребывал в раздраженном состоянии. Александр Сергеевич встретил непрошенных гостей, держа в зубах булку с икрою, а в руках стакан красного вина.

- «Что вам угодно?» - спросил он вошедших.

И когда последние сказали, что желали иметь честь видеть славного писателя, славный писатель отчеканил следующую фразу:

- «Ну, теперь видели?.. До свиданья!..»

- Мда, характерец! - прошептал смущенный ЕБН: редко кто осмеливался давать ему такую отповедь. - Но все равно давай последим за ним, Фридрих, хочу узнать, как он жил на самом деле.

А на самом деле «российский поэт № 1» очень редко испытывал хандру. Все современники отмечали его чрезвычайно веселый характер. Один из них писал: «Я не встречал людей, которые были бы вообще так любимы, как Пушкин; все приятели его скоро делались его друзьями». В спорах — живой, острый, неопровержимый, он быстро переубеждал своих друзей. Однако умел выслушивать и критику, и упреки, и горькую правду — и смирялся.

Друг великого поэта Пущин:

- «Он, бывало, выслушает верный укор и сконфузится, - а потом начнет щекотать, обнимать, что обыкновенно делал, когда немножко потеряется... Или — даст несговорчивому собеседнику подножку, повалит на диван, вскочит на поваленного верхом и, щекоча и торжествуя, вскрикивает: «Не говори этого! Не говори этого!» - а сам хохочет до упаду...»

Жандармский чиновник III отделения Попов:

- «Он был в полном смысле слова дитя, и, как дитя, никого не боялся».

Его литературный враг Фаддей Булгарин, опозоренный пушкинскими эпиграммами:

- «Скромен в суждениях, любезен в обществе и дитя по душе».

Смех Пушкина производил столь же чарующее впечатление, как и его стихи. Художник Карл Брюллов:

- «Какой Пушкин счастливец! Так смеется, что словно кишки видны».

Сам поэт всю жизнь утверждал, что все, что возбуждает смех, - позволительно и здорово, а все, что разжигает страсти, - преступно и пагубно.

Страсть к проказам заразила его с детства. Во время своего пребывания в Царском селе задумал он убежать в Петербург — совершить самоволку. Отправился за разрешением к гувернеру Трико, тот не пустил и обещал еще и проследить за ним. Пушкин махнул рукой на это заявление и, захватив лицейского приятеля Григория Кюхельбекера, помчался в столицу. В догонку за ними устремился и Трико.

На первой заставе постовой спросил у Пушкина фамилию. «Александр Однако!» - ответил тот. Постовой записал фамилию и поднял шлагбаум. Через десять минут к заставе подкатил Кюхельбекер. «Как фамилия?» - «Григорий Двако!» постовой записал, с сомнением качая головой. Вскоре появился и гувернер. «Фамилия?» - «Трико» - «Э-э, нет, брат, врешь! - теряет терпение страж порядка. - Сначала Однако, потом Двако, а теперь и Трико! Шалишь, брат! Ступай-ка в караулку!..» В итоге бедняга Трико просидел целые сутки под арестом при заставе, а Пушкин с приятелем от души погуляли в столице.

Розыгрышами и забавами он развлекался на протяжении всей жизни. В Михайловском устраивал представление водяного: забирался незаметно в колодец и пугал оттуда «страшным» голосом проходящих мимо девушек. В Кишиневе по утрам, лежа в постели, стрелял в потолок... хлебным мякишем, рисуя им восточные узоры. Играя с детьми в прятки, залезал под диван и там застревал, да так, что вытаскивать его сбегались все слуги. Или устраивал дома игру «сумасшедшего» - все дети вместе с ним изображали помешанных, пускали слюни и валились со стульев на пол, изображая эпилептические судороги... «Хоть святых выноси!» - огорчались гости.

Проказы и остроумие снискали ему множество друзей, но еще больше — врагов. Однажды в Екатеринославе поэта пригласили на бал. В тот вечер он был в особенном ударе. Молнии острот слетали с его уст. Представительницы прекрасного пола наперебой старались завладеть его вниманием. Два гвардейских офицера, недавние кумиры местных дам, не зная Пушкина и считая его каким-то провинциалом, решили во что бы то ни стало «переконфузить» его. Подходят они к Александру Сергеевичу и, расшаркавшись, задают вопрос:

- Миль пардон... Не имея чести Вас знать, но видя в Вас образованного человека,

позволяем себе обратиться к Вам за маленьким разъяснением. Не будете ли Вы столь любезны сказать нам, как правильно выразиться: «Эй, человек, подай стакан воды!» или «Эй, человек, принеси стакан воды!»?

Пушкин понял издевку и, ничуть не смутившись, ответил:

- «Мне кажется, вы можете выразиться прямо: «Эй, человек, гони нас на водопой!»

В одном литературном кружке, где собиралось больше врагов, чем друзей Пушкина, и куда он сам иногда заглядывал, один из завсегдатаев сочинил пасквиль на Александра Сергеевича — стихотворение под заглавием «Обращение к поэту». Пушкин приехал. Литературная беседа началась чтением «Обращения». Автор, став посередине комнаты, громко провозгласил:

- «Обращение к поэту», - и обернувшись в сторону, где сидел гость, начал: - «Дарю поэта я ослиной головою...»

Пушкин, повернувшись в сторону зрителей, быстро перебил:

- «А сам останется с какою?»

Автор, смешавшись:

- «А я... А я останусь со своею»

Пушкин (лично к автору):

- «Да вы сейчас дарили ею!»

К сожалению, молнии его остроумия постоянно били и по близким ему людям. Александр Сергеевич очень любил своего лицейского товарища Кюхельбекера, но часто устраивал ему розыгрыши. Кюхельбекер часто навещал поэта Жуковского, донимая его своими стихами. Однажды Жуковский был зван на какой-то товарищеский ужин и не пришел. Потом его спросили, почему он не был, поэт ответил: «Я еще накануне расстроил себе желудок, к тому же пришел Кюхельбекер, и я остался дома...»

Александр Сергеевич тут же выдал эпиграмму:

«За ужином объелся я,

Да Яков запер дверь оплошно -

Так было мне, мои друзья,

И кюхельбекерно, и тошно...»

Кюхельбекер был взбешен и потребовал дуэли! Оба, правда, выстрелили в воздух...

Впрочем, врагов он разил чаще.

... Пушкин, гуляя по Тверскому бульвару, повстречался со своим знакомым, с которым был в ссоре. Тот, будучи в подпитии и увидя недруга, идущего ему навстречу, громко крикнул:

- Прочь, шестерка! Туз идет!

- «Козырная шестерка и туза бьет» - преспокойно ответил находчивый гений и продолжал путь дальше.

Тут его одиночество решили скрасить приятели. Один из них – Дельвиг — предложил:

- «Пойдем к девкам!»

Рылеев отказался:

- «Я женат».

Дельвиг премного удивился:

- «Так что же, разве ты не можешь пообедать в ресторации потому только, что у тебя дома есть кухня?»

- Остроумно замечено, но я тоже пас! – отказался и Пушкин.

- Раньше ты придерживался иного мнения!

- «Меня упрекают в изменчивости мнений. Может быть: ведь одни глупцы не переменяются».

- Ладно, позову Дениса Давыдова, он гусар, от похода — на войну ли, к дамам ли - никогда не отказывается. Кстати, Пушкин, как ты к нему относишься?

- «Военные уверены, что он отличный писатель, а писатели про него думают, что он отличный генерал».

Тут появился предмет их обсуждения и пожаловался:

- Моя работа о партизанской войне была отдана на цензурный просмотр – кому бы вы думали?! Михайловскому-Данилевскому!

Пушкин отреагировал немедленно:

- «Это все равно, как если бы князя Потемкина послали к евнухам учиться у них обхождению с женщинами».

- А может, Вы бы взяли на себя эту комиссию, Александр Сергеевич?

- Не обижайтесь, нет. Мне как-то предлагали написать критику исторического романа господина Булгарина. Я отказался, говоря: «Чтобы критиковать книгу, надобно ее прочесть, а я на свои силы не надеюсь».

И извините, мне надо прочесть письмо. Участвуя в одном журнале, я обратился письменно к издателю с просьбою выслать гонорар, следуемый мне за стихотворения. Вот пришел ответ. Каков нахал! Спрашивает меня: «Когда желаете получить деньги, в понедельник или во вторник, и все ли двести рублей вам прислать разом, или пока сто?»

Так, пишу: «Понедельник лучше вторника тем, что ближе, а двести рублей лучше ста тем, что больше».

К беседе подключился граф Завадовский:

- «Однако, Александр Сергеевич, видно туго набит у Вас бумажник!»

- «Да ведь я богаче Вас, Вам приходится иной раз проживаться и ждать денег из деревень, а у меня доход постоянный – с тридцати шести букв русской азбуки».

Какой-то юный литератор подошел к гению отечественной словесности. Тот, увидав на нем лицейский мундир, спросил:

- «Вы, верно, только что выпущены из Лицея?»

- «Только что выпущен с прикомандированием к гвардейскому полку, - ответил юноша. - А позвольте спросить Вас, где Вы теперь служите?»

- «Я числюсь по России»!

Один помещик пристал к Александру Сергеевичу, чтобы тот написал ему стихи в альбом. Поэт отказывался, так как с подобной просьбой его осаждали слишком многие. Помещик выдумал стратегему, чтобы выманить у него несколько строк. Он имел в своем доме хорошую баню и предложил ее к услугам дорогого гостя.

Пушкин, выходя из бани, в комнате для одеванья и отдыха нашел на столе альбом, перо и чернильницу. Улыбнувшись шутке хозяина, он написал: «Пушкин был у А-ва в бане».

... Сидит Пушкин у супруги обер-прокурора. Во все времена эта должность считалась доходною. Огромный кот лежал возле поэта на кушетке. Тот его гладил, котофей выражал удовольствие мурлыканьем, а хозяйка приставала с просьбою сказать экспромт. Александр Сергеевич уступил – и обратился к домашнему любимцу:

«Кот-Васька плут, Кот-Васька вор,

Ну, словно обер-прокурор».

- Ах, сейчас бы «Бенкендорфа» выпить! - повел плечами поэт.

- Пушкин, почему ты жженку называешь по имени начальника Третьего отделения?

- «Потому что она, подобно ему, имеет полицейское, усмиряющее и приводящее все в порядок влияние на желудок».

- «Как ты здесь?» - спросил граф Орлов у Пушкина, встретясь с ним в Киеве.

- «Язык и до Киева доведет», - отвечал тот.

- «Берегись! Берегись, Пушкин, чтобы не услали тебя за Дунай!»

- «А может быть, и за Прут!»

- Ох, услышит тебя государь!

- А что государь Николай Павлович. «Хорош-хорош, а на 30 лет дураков наготовил».

Подошел Дмитриев:

- «А помнишь, Пушкин, наши посещения Аглицкого клуба на Тверской? Заметь: «Ничего не может быть страннее самого названия: Московский Английский клуб».

- «У нас есть названия более еще странные».

- «Какие же?»

- «А императорское человеколюбивое общество!»

- Болтай, Пушкин, болтай, я не гневаюсь! - проявил терпимость появившийся царь Николай Первый. - Знаешь, «мне бы хотелось, чтобы король нидерландский отдал мне домик Петра Великого в Саардаме».

- «В таком случае, - подхватил поэт, - попрошусь у Вашего Величества туда в дворники».

- А что за шутку ты выдал в доме графа С.?

... Однажды Пушкин сидел в кабинете этого аристократа и читал какую-то книгу. Хозяин лежал на диване. На полу, около письменного стола, играли его двое детишек.

- «Саша, скажи что-нибуль экспромтом... - попросил вельможа. Тот мигом, ничуть не задумываясь, скороговоркой ответил:

- «Детина полоумный лежит на диване».

Граф обиделся не на шутку:

- «Вы слишком забываетесь, Александр Сергеевич»!

- «Ничуть... Но Вы, кажется, не поняли меня... Я сказал: «Дети на полу, умный лежит на диване».

Николай Первый, неподдельный ценитель юмора (недаром он благоволил и к самому поэту, и к Крылову, и к Гоголю), изволил посмеяться:

- Изрядно! А расскажи-ка курьез с казанской «музой»!

Казанская поэтесса, девица А.А. Наумова, перешедшая уже в то время далеко за пределы подростков, сентиментальная и мечтательная, баловалась писанием стихов, которые она к приезду Пушкина занесла в довольно объемистую тетрадь, озаглавленную «Уединенная муза закамских берегов», и поднесла ему для прочтения, прося его вписать что-нибудь.

Поэт бегло посмотрел рукопись и под заглавными словами Наумовой: «Уединенная муза

Закамских берегов»

быстро дописал:

«Ищи с умом союза,

Но не пиши стихов».

- А не слишком ли вам всем хорошо?! - к честной компании присоединился раздосадованный Дьявол, который и в этот день отдыха стремился всячески портить настроение своим подданным. Все, кроме Пушкина, Ельцина и Ницше, исчезли. - Ну-ка, Сергеич, ответь быстро: какое сходство между мной и солнцем?

Поэт удовлетворил его желание:

- «Ни на тебя, ни на солнце нельзя взглянуть не поморщившись».

Сатана обиделся:

- Для такого закоренелого грешника ты очень высокомерен и нагл! «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» - процитировал Сатана гениального поэта, мастерски изобразив его голос и манеру речи.

- «Толпа в подлости своей радуется унижению высокого, слабости могучего: «он мал, как мы, он мерзок, как мы!» Врете, подлецы: он мал и мерзок – не так, как вы – иначе!»

- Чем это ты «иначе грешен», чем другие?! Набор слабостей и пороков у тебя тот же, что и у всех почти гениев литературы. Среди вас девять из десяти - словно малые дети перед карточным или рулеточным столом!

... Страсть к игре у Пушкина превосходила даже его страсть к женщинам. Просаживая огромные суммы в карты, он порой ставил на кон все, что было под рукой, включая собственные стихи. Однажды таким образом Александр Сергеевич проиграл только что написанную пятую главу «Евгения Онегина». Правда, на следующей ставке – дуэльных пистолетах – фортуна ему улыбнулась, и Пушкин отыграл и «Онегина», и еще полторы тысячи рублей, большие по тем временам деньги.

Друг поэта П.В. Анненков:

- «Юный Гоголь, трепетавший перед гением Пушкина, был потрясен, узнав о пороках своего кумира. Впервые попав в Петербург, начинающий литератор отправился прямо к нему. Позвонил в дверь и на вопрос: «Дома ли хозяин?» - услыхал ответ слуги: «Почивают!» Было уже поздно на дворе. Гоголь с великим участием спросил: «Верно, всю ночь работал?» «Как же, работал, - отвечал слуга. - В картишки играл».

- «Это был первый удар, нанесенный школьной идеализации его», - признался Николай Васильевич.

- Неужели «отец российской литературы» сидит в пекле за банальную игроманию?! - поразился Ельцин.

- Не только и не столько. Еще и за «Гаврилиаду», и за цинизм, и за двуличие, - ответил Дьявол. - Он объявил гений и злодейство несовместимыми, а сам ухитрился совместить гений и аморализм. А пусть его дружки расскажут о его похождениях!

М.А. Корф:

- «Начав еще в лицее, он после, в свете, предался всем возможным распутствам и проводил дни и ночи в беспрерывной цепи вакханалий и оргий, с первыми и самыми отъявленными повесами. Должно удивляться, как здоровье и самый талант его выдерживали такой образ жизни, с которыми естественно сопрягались частые любовные болезни, низводившие его не раз на край могилы...»

А.И. Тургенев:

- «... Пушкин по утрам рассказывает Жуковскому, где он всю ночь не спал; целый день делает визиты бл...дям, мне и кн. Голицыной, с ввечеру иногда играет в банк...» В лицее мы его прозвали Сверчок. «Сверчок прыгает по бульвару и по бл...дям. Но при всем беспутном образе жизни он кончает четвертую часть поэмы «Руслан и Людмила». Если еще два или три х...я, так и дело в щляпе. Первая х...ева болезнь была и первою кормилицей его поэмы».

Удивляюсь, как он не боится недугов Венеры?! Сам же остерегал:

«И то-то, братец, будешь с носом,

Когда без носа будешь ты».

Правда, эти болезни помогали ему остаться поэтом. «Венера пригвоздила Пушкина к постели и к поэме».

- Подумаешь, беда какая – баб любил! - пробурчал Александр Сергеевич.

- Прелюбодеяние – смертный грех. А у тебя еще и массовый: почти полторы сотни женщин, большинсто - замужних - совратил. Скольких мужей рогами наделил, а когда самого рогоносцем назвали, бросил вызов Дантесу... Кстати, я вот – рогоносец! И горжусь этим!

- Аморализм — понятно, - встрял Ницше. - Признаю господина Пушкина в некотором роде предшественником меня, «первого имморалиста». Но в чем проявлялись его цинизм и двуличие?

В. Вересаев ответил вместо Сатаны:

- «... Для мужчины дело элементарной порядочности, если он вступил в тайную связь с женщиной, - молчать об этом, не разглашать тайны. Пушкин же, после долгих домагательств добившись, наконец, благосклонности Анны Керы, спешит в циничной форме похвалиться победой перед своим другом Соболевским».

Великий польский поэт Адам Мицкевич добавил:

- «Однажды весною 1829 года за завтраком у издателя Погодина Пушкин держался так, что я дважды вынужден был съязвить: «Господа! Порядочные люди и наедине, и сами с собою не говорят о таких вещах!»

- «Много было сального, которое не нравилось», - подтвердил Погодин.

- «Пушкин держал себя ужасно, гадко, отвратительно», - вспомнил и Е.Т. Аксаков.

Будучи гениальным поэтом, он был еще и великим бабником. С 14 лет начал посещать публичные дома и оставался их постоянным завсегдатаем до конца жизни. Даже женившись, он одновременно имел связь с двумя-тремя замужними любовницами (а также с сестрой жены, жившей в их доме), и при этом регулярно наведывался к «веселым девкам». Вернувшись домой под самое утро, любил рассказывать «женке», как и кого он там пользовал... Живя в деревне, не пропускал мимо ни одной хорошенькой крестьянки. Одна из его деревенских наложниц родила ему сына: барич прогнал молодую мамашу к ее батюшке и намекнул в письме к нему, чтобы тот не поднимал шума, так как в будущем отец ребенка (т.е. сам Пушкин, сын хозяина усадьбы) станет его барином...

В жизни Александр Сергеевич считал своим первым долгом соблазнить жену врага. Это доставляло ему настоящее удовольствие. Впрочем, он и друзьям с одинаковой легкостью ставил рога. Победив очередную жертву, на следующий же день великий литератор докладывал всем подряд о своем триумфе, делясь пикантными подробностями любовного свидания, публично описывая все физические недостатки своей очередной жертвы обольщения.

Парадокс: непревзойденный автор удивительно нежных и проникновенных строк, посвященных любви, в реальной жизни обращался с предметами своей страсти (которые, кстати, и вызывали к жизни его поэтические шедевры) как законченный циник и эгоист. С женщинами, которые влюблялись в него, он не церемонился. Так, например, одной не блещущей умом, но отчаянно влюбленной в него поклоннице Александр Сергеевич записал в альбом:

«Глазки прекрасны, прекрасен и бюст,

Одно лишь грустно, чердак ваш пуст».

Это — одна из самых невинных его шуток... Однажды, в ответ на оклик старушки-няни и нескольких девушек, с которыми он в лесу собирал грибы — «Барич, ау-у! Где Вы?», он заорал: «Вам х...я!». Обидевшись, женщины убежали домой. Через час возвратился счастливый шутник и, глядя на кислые лица любимой няни и девиц (их ведь могли выпороть кнутом из-за заблудившегося подопечного) объяснил:

- «Вы же кричали: «Где Вы?»! Я вам и ответил - «Во мху я!»

И повалился со смеху на пол, и задрыгал ножками...

- Герр Пушкин, Вы осознаете всю гнусность своего поведения? - скривился Ницше.

- Да, конечно. Но я ничего не мог с собой поделать!

«И с отвращением читая жизнь мою,

Я трепещу и проклинаю,

И горько жалуюсь, и горько слезы лью,

Но строк печальных не смываю».

- Мда, Пушкин, ты — мой истинный последователь! - сделал вывод Сатана. - Посвятил любимой женщине шедевр «Я помню чудное мгновенье», а потом написал приятелю Соболевскому: «... Ты ничего не пишешь мне о 2100 р., мною тебе должных, а пишешь мне о м-м Керн, которую я с божьей помощью на днях вы...бал». Хвалю! Похоть ухитрился совместить с богохульством! Это я тебе помогал, а не Всевышний! И для «Гаврилиады» некоторые пикантные эпизоды лично я тебе подсказывал: конкретно, как архангел Гавриил с Богоматерью баловались. А, брат Пушкин? Как сейчас говорят на твоей родине, клевую мы поэму сбацали?

- Нет, ну ты, Сатана, гад! Все настроение испортил, меня опять муки совести грызть начали!

- Конечно, я — гад! Да еще какой! - радостно оскалил клыки лукавый. - Уел я тебя?

- «Ох, уел ты»! - Пушкин бросил Дьяволу в морду неприличную двусмысленную остроту, как некогда – одному оскорбившему его графу.

- Зачем ты на дуэли стрелялся? - не выдержал Ельцин.

- Я защищал свою честь – Вам этого не понять! Вы свою честь пропили!

- Опять тебя гордыня заносит! - покачал башкой Люцифер. - Ты назвал Дантеса и его приемного отца Геккерна содомитами - и чего ждал? Дантес всего лишь просил тебя извиниться...

- Они и есть мужеложцы!

- Пусть так, но ты этого точно знать не мог, у ложа их со свечкой не стоял! Надо было просто попросить прощения за оскорбление у своего родственника – ведь Дантес был женат на сестре твоей супруги... Ну, пытался он приударить за Натальей (хотя чего он в ней нашел, ты ведь четверых детей ей уже смастерил). Но она-то тебе верна оставалась... А ты ее обзывал: «Какая Вы дура, мой ангел!» - опять сымитировал поэта Повелитель мух.

- Она была влюблена в Дантеса и открыто флиртовала с ним! Когда я перед дуэлью спросил ее, по ком она будет плакать, она ответила: «По тому, кто будет убит».

- Да, но твоя благоверная никогда не спала с ним! А ты ей изменял направо и налево, в том числе с ее собственной сестрой Александриной, которая с вами вместе жила!

Поэта колотила дрожь, тем не менее он не сдавался:

- Натали при жизни моей любезно принимала ухаживания государя Николая Павловича, а после кончины моей родила от него ребенка — дочку Александру. Царь выдал ее замуж за 44-летнего подполковника Петра Петровича Ланского. Тот сразу вместо обычного армейского стал командиром лейб-гвардии конного полка, шефом которого состоял сам государь. Блестящая карьера! В угоду императору Петр Петрович, только зимой 1844 года познакомившись с Натали, уже в июле сыграл свадьбу с моей вдовой. Царь прислал новобрачной бриллиантовый формуер в подарок, велев при этом передать, что от будущего кумовства не позволит так отделаться. Он крестил первого ребенка Ланских, часто приходил к ним в дом, брал девочку на руки, целовал в щечки и ласково с ней говорил... Хранил два портрета Натальи Николаевны...

- Это было после твоей смерти! - резонно заметил Дьявол. - Тебе не все равно?!

- Нет! - заявил поэт.

- Ты не ответил на вопрос Ельцина — зачем стрелялся?

- Гордость меня заставила!

- Не гордость, а гордыня!

- Пойдем отсюда, мне надоел этот спор, - предложил ЕБН. - Не могу смотреть, как мучается Пушкин... Жалко его... Давай искать тех, кто заказал мою доставку сюда... Бог ты мой, до чего я дошел – меня заказывают с доставкой на дом, словно пиццу!

- Ладно, - согласился «первый имморалист». - Я тебя представлю первой группе твоих заказчиков. Это – еврейские деятели науки и культуры.

Души наших антигероев попали в водоворот диалогов, дискуссий, споров, опросов и вопросов, характерных для этой категории советского населения.

- Рабинович, почему Вы уехали? Плохая зарплата? - допрашивала еврея душа в гэбистском мундире.

- Нет, хорошая.

- Плохая квартира?

- Хорошая.

- Не было машины?

- Была.

- Вас не печатали?

- Со скрипом, но печатали.

- Так чего тебе, жидовская морда, не хватало?

Рядом другой свежеупокоенный выражал свое негодование демону-вертухаю:

- Почему меня в преисподнюю? После такой жизни я заслужил рай!

- После жизни в СССР и России ад тебе покажется раем! - утешил его бес.

Еще одна парочка литераторов с характерными горбатыми носами юморила:

- Печально закончилась для казаков-подростков обычная игра в шашки: порубали друг друга на хрен!

- Ха-ха-ха!

- А знаешь, Изя, один израильский автор написал книгу о том, что Илья Муромец – на самом деле хазарский богатырь, исповедывавший иудаизм, а вовсе не славянин-русский...

- Почему же к нему обращались: «Ой ты, гой еси, добрый молодец»?!

- Ну, вопрошавшие же вначале не знали, что он – наш. Да и вообще они, судя по всему, умом таки не отличались. Как может гой быть добрым, да еще и молодцем?!

- Но ведь один гениальный испанский художник вдруг осознал свое нееврейское происхождение и издал крик души?

- Какой?

- Гой - я!

- Может быть, ошибка в тексте или в переводе, «гой» следует понимать как «гей»?

- То есть лозунг «Гей, славяне!» надо переводить как «геи-славяне»? Или «гои-славяне»?

- А какая, в сущности, разница?! Давай кинем в массы лозунг: «Вступайте в гой-клуб»! И устроим гой-парад.

Оба радостно заржали.

- За что ты любишь евреев, Фридрих? - спросил ЕБН.

- За их отношение ко мне. «Напрасно я ищу хотя одного признака такта, деликатности в отношении меня. Евреи давали их мне, немцы – никогда». А ты?

- Не могу сказать, что я их люблю. Я к ним отношусь так же, как к другим народам. Представители всех национальностей бывают хорошими и плохими...

- «Нет вещей хороших или плохих – их делает такими только наше мышление!» - Зигмунд Фрейд выразил свое мнение, как всегда, издалека.

- Ну, пусть только в моем представлении хорошие или плохие, - согласился ЕБН.

- Очень банальная мысль, - поджал губы Ницше. - К несчастью, многие люди настолько глупы, что даже ее не понимают!

Тем временем толпа литераторов – и не только еврейской национальности – росла.

Глеб Семенов читал эпиграмму на отца и сына Воеводиных:

- «Чувствуешь ли, родина,

Нестерпимый зуд,

Когда два Воеводина

По тебе ползут?»

А вот еще одна:

«Взирая на свое творенье исподлобья,

Сказал Господь, стирая хладный пот:

«Ну, если он мой образ и подобье,

То я последний идиот».

- За что Вы их так? - не преминул поинтересоваться Ницше.

- В 60-х годах адресат этой эпиграммы Евгений Воеводин стал общественным обвинителем на моем процессе, - пояснил поэт Иосиф Бродский, Нобелевский лауреат.

- Как Вам тут, герр Бродский?

- «Исходя из личного опыта, я дал определение: тюрьма – это недостаток пространства, компенсируемый избытком времени». Ад – тюрьма с избытком и времени, и пространства... И без всяких компенсаций...

В толпе появились знаменитости, которые исповедывались и каялись перед собратьями по перу и преисподней...

- «Я, Рудольф Бершадский, заведовал отделом фельетонов «Литературной газеты» и опубликовал знаменитый антисемитский фельетон Василия Ардаматского «Пиня из Жмеринки». Но и это не спасло меня от обвинения в сионизме и тюрьмы. По освобождении после смерти Сталина я потребовал от Симонова, давшего санкцию на арест, извинений. Симонов отказался.Леонов сказал: «Извиняйся, Костя, ты виноват». Симонов извинился. Я же вскоре решил, что виноват в данном случае Симонов не больше, чем винтик в колесе паровоза, переехавшего человека».

- «В 1961 году я, секретарь Союза писателей Воронков, предложил Леониду Леонову подписать письмо, клеймящее Пастернака за роман «Доктор Живаго». Леонов, которому не было еще и семидесяти, отказался: «У меня уже не осталось времени замаливать грехи». В 1990 году он почему-то поставил свою подпись под письмом семидесяти трех писателей, дышащим непримиримостью к жидомасонам и прочим иноверцам».

- «Идея осудить Пастернака редколлегией «Нового мира» принадлежит мне, Борису Лавреневу. Я же написал и первый вариант текста. Сотрудница журнала объезжала членов редколлегии и собирала подписи. Все молча – кто охотно, кто не очень – подписывали письмо, сокрушался лишь один человек -я, Борис Лавренев».

- «Поэт горбат,

Стихи его горбаты...

Кто виноват?

Евреи виноваты!» - процитировал себя какой-то анонимный автор.

- «Малограмотный следователь, увидев, что я, писатель Абрам Коган, правлю ошибки в тексте собственного допроса, избил меня: знает, подлец, русский язык, а пишет на еврейском! Забота о национальной культуре признавалась вредной и антипатриотичной. Но расстреливать за это, слава Богу, меня не стали...»

Чтобы еще сильнее испортить всем настроение, Сатана подослал к собравшимся Берию, который охотно дал пояснения:

- 13 марта 1952 года следственная часть по особо важным делам МГБ СССР постановила начать следствие по делу двухсот тринадцати человек, на которых были получены показания в ходе следствия по делу Еврейского антифашистского комитета. В тот же день помощник начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР подполковник Гришаев вынес постановление, в соответствии с которым был взят в «разработку» «активный еврейский националист и американский шпион», а в реальности писатель Василий Гроссман.

Рад вам доложить, что после убийства председателя ЕАК, режиссера и актера Михоэлса и до смерти Сталина было уничтожено все, что можно было уничтожить: еврейские театры, газеты и журналы, книжные издательства. Предполагалось «стереть в лагерную пыль» и всех носителей еврейской культуры.

- Герр Джугашвили и Вы были антисемитами и поэтому затеяли все это дело? - вновь сыграл роль интервьюра Ницше.

- Товарищ Сталин не был антисемитом, как и я: мы ликвидировали всех подряд, кто только мог представлять для нас опасность – действительную или мнимую, сиюминутную или потенциальную, - невзирая на национальность. Кроме того, для многих неевреев борьба с «сионистами» и «космополитами» оказалась выгодным делом. После подметных писем и открыто антисемитских выступлений освобождались места и должности. Карьеры стали делаться почти так же быстро, как и в 1937 году, когда расстреливали вышестоящих, открывая дорогу их подчиненным.

- Удар пришелся не только по евреям, – признался композитор Тихон Николаевич Хренников. - Я многие годы возглавлял Союз композиторов СССР и каждый день находил в своем почтовом ящике мерзкие письма: «Тиша – лопух, Тиша попал под влияние евреев, Тиша спасает евреев».

- Даже создание советской атомной бомбы едва не сорвалось – по той же причине, по какой Германия лишилась ядерного оружия, - продолжил Лаврентий Павлович. - У нас, как и у нацистов, нашлись «ученые», которые выступили против теории относительности Альберта Эйнштейна и квантовой теории. Произошло разделение яйцеголовых на тех, кто понимал современную физику и мог поэтому работать в атомном проекте, и на тех, кого я не взял туда по причине профессиональной непригодности. Люди с высокими учеными степенями отрицали квантовую теорию, теорию относительности как чуждые советской науке. Они утверждали, что «для советской физики особое значение имеет борьба с низкопоклонством перед Западом, воспитание чувства национальной гордости», своих противников обвиняли в отсутствии патриотизма.

Эти горе – физики сконцентрировались в Московском университете и жаловались идеологическому начальству. Особенно их раздражало обилие еврейских фамилий среди создателей ядерного оружия. Они надеялись, что их праведный гнев будет услышан наверху. Я при поддержке товарища Сталина прекратил эту глупость! Евреев – деятелей культуры можно было отправлять «на станцию Могилевскую». Евреев – деятелей техники и науки уничтожать было нельзя.

- В Академии наук все равно ряды пожидели! - возразил кто-то.

- Нет, это жиды поредели! - загоготал Берия. - Впрочем, антисемитизм в науке передался от идиотов нашего времени к брежневским идеологам! Официальные службы СССР в 70-80-е годы распространяли слух, будто настоящая фамилия Солженицына – Солженицер, а Сахарова – Цукерман. Лучшего средства компрометации эти кретины во власти не знали.

С этими словами Лаврентий исчез...

Академик Мигдал продолжил тему:

- Какая глупость! «Сахаров - из русских дворян, и по этой причине у него были трудности с поступлением в вуз».

... Президент Академии наук Александров воспроизвел свое выступление на заседании президиума:

- «Сегодня нам предстоит решить беспрецедентный вопрос о выводе Сахарова из членов Академии».

- «Почему беспрецедентный? - не согласился академик Капица. - В свое время Гитлер лишил звания академика Эйнштейна».

- «Переходим к следующему вопросу» - объявил Александров.

... На дачу к Ростроповичу, где нашел приют Солженицын, прибыл офицер милиции. Великий музыкант заявил: «Если вы можете из дома лауреата Ленинской премии выселить лауреата Нобелевской премии – действуйте». Страж закона ретировался.

Тогда к делу подключился министр культуры СССР, кандидат в члены Политбюро Демичев. Он пригласил Ростроповича к себе. Входя в просторный министерский кабинет, дирижер, опережая хозяина, заговорил: «Петр Нилович, я благодарен за приглашение и с интересом с Вами побеседую, но если Вы собираетесь говорить со мной о том, что у меня на даче живет писатель Солженицын, то разговора не получится. Он мой друг и будет жить в моем доме столько, сколько ему понадобится».

- Еврей защитил русского! - тонко подметил автор «Заратустры».

Тут собравшиеся обратили внимание на новичков в их обществе:

- Смотрите, как похож на бывшего президента России! Один в один! Да это же он! Слышь, Абрам, оказывается, Ельцин умер!

- А нашим за это там наверху ничего не будет?

- Зачем этот краснобай и пьяница к нам пожаловал?

- Как вы смеете! - мгновенно вспыхнул экс-президент. - У меня заслуги перед Родиной!

- Какие заслуги? Ты похож на крошку Тухес...

- Хаим, умоляю тебя! Не позорь нацию! Тухес – задница по-нашему, а гофмановского героя звали Цахес. Да и крошкой Ельцина не назовешь...

- Ты прав только насчет размеров тела. А имя ему годится...

- Кто такой Цахес? - спросил обиженный ЕБН своего проводника.

- Главный персонаж романа немецкого писателя Гофмана «Крошка Цахес по прозванию Циннобер» - уродливый карлик, которого добрая фея наделила золотым волшебным волоском, благодаря чему все достоинства и достижения окружающих приписывались этому недомерку, отчего произошло много несчастий. Хм, говорят, что любое сравнение хромает, но это – лишь чуть-чуть...

- Да за что ж, евгеи, вы на него скопом накинулись! - пришел Борису Николаевичу на выручку какой-то интеллигентный тип. - Скажите, это Вы – евгейский писатель Эльцинд, которого Гиммлер гугал?

- Ничего в аду не скроешь! - восхитился Ницше и тут же пошутил: - Нет, он в зоне у Гитлера урок биологии белокурой бестии давал - как наглядное пособие!

- Неуместные шутки! - тряхнул призрачными пейсами интеллигент еврейской национальности. - Повтогяю вопгос: Вы – евгейский писатель Эльцинд?

- Не писатель я, а президент страны!

- Наши уже в Кгемле?! Первый евгейский пгезидент Госсии! Уга!

- Да русский я, российский президент! И фамилия моя Ельцин! - зашлась душа от ярости.

- Тьфу, какая мегзость! Так о чем мы с Вами говогили, Соломон Давидович, пока сюда не пгипегся этот шлемазл-самозванец?! До чего дошло! Какой-то вшивый госсийский пгезидентишка выдает себя за евгейского писателя!

- Ни за кого я себя не выдавал!

- А Вы еще здесь? Вы, слава Богу, уже уходите, или, не дай Бог, еще остаетесь?

- Странные дела творятся! - протиснулась сквозь толпу душенька с клеймом «антисемит» на узком лбу. - Своя своих не познаша! Кого из собственных рядов гонят! Будто не знают, что Ельцин – жидомасон! Он еврея Путинда президентом сделал! А тот свой пост намерен передать еврею Медведману! За это им всем надо воинский чин «еврейтор» присвоить!

- Уймитесь, убогий Вы наш, - участливо произнес Ницше. - При всех достоинствах господ Путина и Медведева они к семитической расе ну никак не относятся!

- Путин и Медведев – евреи со знаком качества: с русскими фамилиями! - не уступал юдофоб.

- А ну, пошел отсюда1 – зарычал медведем на него экс-президент.

Тот изрядно струхнул, однако не послушался:

- А ты молчи, еврейский покровитель! Зачем на жидовке женился?!

- Что в этом плохого?

- Главная угроза России – это смешанные браки, потому что в результате рождаются их дети!

- Беда в России при твоем, Борис, правлении приключилась, - сделал вывод философ. - Уже можно ходить на двух ногах, а многие еще ползают на четвереньках.

- Я,что ли, их из позы рака должен был поднимать?! - пробурчал ЕБН.

- «До того ль, голубчик, было...» - процитировал строчку из своей басни Крылов.

- Господин Ельцин, Вы же исконно русский человек, зачем Вы с жидами якшаетесь? - предъявила претензии экс-президенту душа невысокого темноволосого человечка, в котором ЕБН с ужасом узнал одного из величайших гениев отечественной словесности.

- Герр Гоголь, Вы – образцовый правоверный христианин, почему же Вы в пекле? - тут же подбросил Николаю Васильевичу свой контрвопрос Ницше.

- Попал он сюда за рукоблудие (женщин ведь избегал всегда) и юдофобство, а пуще всего – за то, что слишком слушался всяких святош, которые и загубили ему всю жизнь! - изложил свой вердикт лукавый.

... Мария Ивановна Гоголь, вследствие тяжелой судьбы, стала истеричной, сверхподозрительной религиозной фанатичкой. Боязнь ада, которая терзала ее сына всю жизнь, внушила ему именно она.

Николай Васильевич обратился к возникшей в Отстойнике душе своей родительницы.

- Маменька, «... я живо, как теперь, помню этот случай – я просил Вас рассказать мне о Страшном суде, и Вы мне, ребенку... так страшно описали вечные муки грешников, что это меня потрясло и разбудило во мне всю чувствительность».

После этого я начал слышать какие-то странные голоса, неизвестно откуда исходившие и называвшие меня по имени. «Признаюсь, мне всегда был страшен этот таинственный зов. Я помню, что в детстве я часто его слышал: иногда вдруг кто-то явственно произносил мое имя. День обыкновенно в это время был самый ясный и солнечный; ни один лист в саду на дереве не шевелился; тишина была мертвая... Я тогда бежал с величайшим страхом и занимавшимся дыханием из сада и тогда только успокаивался, когда попадался мне навстречу какой-нибудь человек, вид которого изгонял эту страшную сердечную пустыню», - прошептал гениальный писатель.

- Здесь ключ к разгадке твоей тайны, Гоголь, - ты всю жизнь готовил себя к встрече со мной! - загоготал довольный Повелитель мух. - Вот и встретились! Накаркал!

- Вся сила твоя, Сатана, - «в умении казаться не тем, что ты есть. Будучи тварью, ты стремишься казаться творцом, будучи ползучим, кажешься крылатым, будучи смешным, предстаешь смеющимся. Ты страшен не своей всемогущей необычайностью, а элементарными пошлостью и невежеством. Ужас же в том, что лицо твое при этом «слишком человеческое». Это – лицо толпы, лицо «как у всех» и даже наше собственное лицо в те моменты, когда мы трусим быть самими собой и соглашаемся быть «как все».

- Что же делать? - взволнованно вопросил друг писателя С.Т. Аксаков.

- «Вы эту скотину (черта) бейте по морде и не смущейтесь ничем. Он щелкопер и весь состоит из надувания. Он точно мелкий чиновник, забравшийся в город будто бы на следствие. Пыль запустит всем, распечет, раскричится. Стоит только немножко струсить и поддаться назад – тут-то он и пойдет храбриться. А как только наступишь на него, он и хвост подожмет. Мы сами делаем из него великана; а в самом деле он черт знает что».

- Эка ты меня принизил! - скептически усмехнулся адский властелин. - Но как же такая, по твоему определению, мелочь, как я, может быть олицетворением мирового зла? Выходит, виноват во всех бедах человечества только Создатель?!

- Я не признаю ответственности Господа за всемирное зло!

- Значит, зло в самих людях и особенно – в тебе?! - продолжал издеваться Люцифер. - Зло умножается по мере твоего описания, и поэтому весь грех увеличения моей силы ложится на твои плечи!

- Изыди, Сатана! - заплакал гениальный писатель от бессилия...

- Таким я Гоголя не знал! - душа Ельцина была потрясена до самых своих глубин.

- Герр Гоголь подобен Сфинксу, - согласился философ. - При его жизни лишь единицы могли разгадать его загадку. И оценки твоего времени не совпадают с выводами его современников...

Русский философ Василий Васильевича Розанов:

- «При Карамзине мы мечтали. Пушкин дал нам утешение. Но Гоголь дал нам неутешное зрелище себя, и заплакал, и зарыдал о нем. И жгучие слезы прошли по сердцу России. И она, может быть, не стала лучше. Но тот конкретный образ, какой он ненавидел в ней, она сбросила, и очень быстро. Реформ Александра II, в их самоуверенности и энергии, нельзя себе представить без предварительного Гоголя. После Гоголя стало не страшно ломать, стало не жалко ломать».

В принципе, наяву Николай Васильевич довольно мало видел Россию. В Москве бывал остановками, в Петербурге жил недолго, по губерниям только проехался... Но при этом изобрел такое зеркало, в которое вся страна и канула.

- Что же ты по заграницам-то шлялся, патриот ты наш квасной?! - изгалялся лукавый.

- «... На Руси есть такая изрядная коллекция гадких рож, что невтерпеж мне пришлось глядеть на них. Даже теперь плевать хочется, как о них вспомню. … Долее, как можно долее буду в чужой земле. И хотя мысли мои, мое имя, мои труды будут принадлежать России, но сам я, но бренный состав мой будет удален от нее».

- В школе меня учили, - признался ошарашенный Ельцин, - что Гоголь – образец патриота.

- При жизни его взгляд на Родину вызывал резкое осуждение современников, причем вне зависимости от их мировоззрения, - ответил Ницше.

- Ваша правда, герр философ! «Никогда еще нация не подвергалась такому бичеванию, никогда еще страну не обдавали такою грязью», - написал на выход «Ревизора» я, уже объявленный к тому времени сумасшедшим, - к беседе подключился П.Я. Чаадаев.

С известным философом-демократом согласился издатель Н.И. Надеждин:

- «Больно читать эту книгу, больно за Россию и русских».

Славянофил Ф.В. Чижов внес свою лепту:

- «... Я восхищался талантом, но как русский был оскорблен до глубины сердца».

Н.И. Греч заявил, глядя душе Гоголя в глаза:

- Я нахожу в Вашей, Николай Васильевич, поэме «какой-то особый мир негодяев, который никогда не существовал и не мог существовать»!

О.И. Сенковский тоже не удержался от упрека:

- «Вы систематически унижаете русских людей»...

Еще злее говорили о писателе его самые близкие друзья.

М.П. Погодин: - Я с дружеской откровенностью назвал Вас «отвратительнейшее существо!».

- «Вообще в нем было что-то отталкивающее, - подтвердил С.Т. Аксаков. - Я не знаю, любил ли кто-нибудь Гоголя исключительно как человека. Я думаю – нет; да это и невозможно».

С.П. Шевырев, еще один старый друг и отчасти ученик:

- Я вижу в нем «неряшество душевное, происходящее от неограниченного самолюбия».

Ницше вознамерился восстановить справедливость:

- Но те же самые люди, которые называли герра Гоголя плутом и сумасшедшим, считали его пророком, учителем, даже «святым» и «мучеником».

С.Т. Аксаков:

- Это правда. В 1847 году при жизни его я написал «Я вижу в Гоголе добычу сатанинской гордости». А через пять лет после смерти его: «Я признаю Гоголя святым; это – истинный мученик христианства».

Писатель попытался самооправдаться:

- «С юных лет я горел страстью быть полезным России на каком угодно месте. В каком угодно звании. У меня даже была мечта стать министром юстиции и, повсеместно пресекая неправосудие, все в своем Отечестве исправить.

Однако я изменился, едва поселился в Петербурге – городе, где сам демон зажигает лампы для того только, чтобы показать все не в настоящем виде. Мой взгляд стал останавливаться и прилипать к уродливым и пошлым сторонам жизни, принимая их порой за истинную жизнь. Я стал задаваться вопросами: «Лучше ли мы других народов? Ближе ли жизнью ко Христу, чем они? - Никого мы не лучше, а в жизни еще неустроенней и беспорядочней всех их. Хуже мы всех прочих – вот что мы должны всегда говорить о себе», - к такому выводу я пришел».

На откровения своего кумира отозвался Некрасов:

- На Вашу смерть я откликнулся такими стихами:

- «И веря и не веря вновь

Мечте высокого призванья,

Он проповедует любовь

Враждебным словом отрицанья, -

И каждый звук его речей

Плодит ему врагов суровых,

И умных и пустых людей,

Равно клеймить его готовых.

Со всех сторон его клянут

И, только труп его увидя,

Как много сделал он, поймут,

И как любил он – ненавидя!»

- Я хотел бы ответить на ваш вопрос о моем патриотизме, господин Ельцин. Весной 1848 года перед отъездом в Иерусалим я написал своему духовнику: «Скажите мне, зачем мне, вместо того чтобы молиться о прощении всех прежних грехов моих, хочется молиться о спасении Русской земли?»

И молитву о спасении Русской земли я сочинил в Земле обетованной и разослал всем, кого считал друзьями: «Исправи молитву и дай мне силу помолиться у Гроба Святого о кровных своих, о всех людях земли нашей, о ее мирном времени, о примирении всего в ней враждующего и негодующего, о водворении в ней любви и воцарении в ней Твоего царствия, Боже!..»

- В советской школе о религиозности Вашей крайней говорили мало, - вспомнил ЕБН. - Но всячески подчеркивали, что Вы боролись против царизма и крепостного строя, которые олицетворял собой царь Николай «Палкин».

- Как я мог сражаться против государя, который всячески меня поддерживал?! - вознегодовал писатель. - Именно Николай Павлович утвердил к постановке «Ревизора», присутствовал на премьере и от души смеялся (даже реплику бросил после спектакля: «Все получили по заслугам, и я больше всех»). Позже дал добро на печать «Мертвых душ», застрявших в цензуре... Кроме того, император назначил мне приличное пособие для работы над вторым томом «Мертвых душ» и повелел выдать такой заграничный паспорт, какового в природе никогда не существовало (беспошлинный).

Так что куда более справедливо считать меня монархистом и певцом самодержавия. Я самолично писал государю: «...Я равномерно возблагодарю Бога, внушившего Вам мысль вразумить меня, и облобызаю мысленно, как руку отца, Вашу монаршую руку, отведшую меня от неразумного дела». И в финале «Мертвых душ», по моей задумке, должен был явиться Павел Иванович Чичиков, изменившийся к лучшему при непосредственном участии царя...

... Государева помощь спасла меня, хотя бы потому, что у «Ревизора» было огромное количество влиятельных противников, которые мгновенно усмотрели в пьесе нападки на российскую государственность.

Бывший начальник Гоголя по Департаменту уделов, действительный статский советник В.И. Панаев согласно закивал призрачной головой:

- Я в ужасе от того, что «Ревизора» дозволили играть на сцене. Это - «безобразная карикатура на администрацию всей России, которая охраняет общественный порядок, трудится для пользы отечества, и вдруг какой-то коллежский регистраторишка дерзает осмеивать не только низкий класс чиновников, но даже самих губернаторов».

- Такие вот обвинения вызвали у меня настоящую манию преследования, которая донимала меня до самой смерти. Под напором критиков я приделал к пьесе эпилог, где объяснил, что «настоящий ревизор, который маячит в конце последнего действия, - это человеческая совесть. А остальные персонажи – это страсти, живущие в нашей душе».

- Фи, как примитивно, герр Гоголь! - скривился «первый имморалист». - Такому гению, как Вы, следовало бы «отделаться от дурного вкуса хотеть быть согласным со многими»!

- Я погиб не от критики, не от дурновкусия, а от конфликта между двумя людьми, которых я любил больше, чем родную мать, чье влияние на меня было безмерным...

- И кто это? - у Ницше сразу взыграл интерес.

- Первый из них – Пушкин! «Моя жизнь, мое высшее наслаждение умерло вместе с ним... Ничего не предпринимал, ничего не писал я без его совета. Все, что есть у меня хорошего, всем этим я обязан ему... »

Когда же он погиб, моим пастырем и утешителем сделался мой духовник, отец Матфей Ржевский (Матвей Александрович Константиновский).

- Он-то тебя и погубил! - объявил Дьявол радостным голосом.

- Я с твоим тезисом не согласен, лукавый! «По-моему, это умнейший человек из всех, каких я доселе знал, и если я спасусь, так это верно вследствие его наставлений». Его письма я всегда носил при себе! «Всякий раз, когда их в тишине перечитываю, вижу новое в них... Не забывайте меня в молитвах ваших. Знаете и сами, как они мне нужны... Одна мысль о том, что Вы молитесь обо мне, поселяет в душу надежду...».

Тут появилась душа рокового для писателя священника.

Когда они познакомились в январе 1849 года в Москве, отцу Матфею было лет под шестьдесят. Большую часть жизни он провел в деревенской глуши, среди простого народа. Духовник гения оказался не высок ростом, немножко сутуловат... По наружности и по внешним повадкам это был самый обыкновенный мужичок, которого от крестьян отличал только покрой его одежды... Правда, во время проповеди, а также при совершении литургии лицо его озарялось... Гоголь считал его чистейшим представителем чистейшего православия.

Появившись, поп изложил свое кредо:

- «Жить в Боге значит жить вне самого тела». А коли так, то святость – это бестелесность. А плоть – грех. Дух противостоит плоти, как начало божеское началу бесовскому, как вечное добро вечному злу – в неразрешимом противоречии. Как рек Господь наш Иисус Христос: «Не любите ни мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей; ибо все, что в мире – похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, - не есть от Отца, но от мира сего. Весь мир лежит во зле».

Итак, мир есть отрицание Бога, а Бог есть отрицание мира.

Гоголь попробовал возразить:

- Нельзя в мире уйти от мира. Христианство вовсе не требует, чтобы мы ушли от мира в том смысле, как этого требуете Вы, отец Матфей. Да, мир весь лежит во зле – это с одной стороны; но, с другой – Бог так возлюбил мир, что Сына Своего Единородного принес за него в жертву.

- Умствуешь в гордыни своей, сын мой! Покайся и отрекись от мира – оставь стезю литератора и иди в монастырь!

- «Признаюсь вам, я до сих пор уверен, что закон Христов можно внести с собой повсюду, даже в стены тюрьмы, и можно исполнять его, пребывая во всяком звании и во всяком сословии; его можно исполнить также и в звании писателя... Если бы я знал, что на каком-нибудь другом поприще могу действовать лучше во спасение души моей и во исполнение всего того, что должно мне исполнить, чем на этом, я бы перешел на то поприще. Если бы я узнал, что я могу в монастыре уйти от мира, я бы пошел в монастырь. Но и в монастыре тот же мир окружает нас, те же искушения вокруг нас... Словом, нет поприща и места в мире, на котором мы бы могли уйти от мира... Не знаю, брошу ли я имя литератора, потому что не знаю, есть ли на это воля Божия».

Этот отказ привел к последнему – в прямом смысле слова смертельному – конфликту...

Накануне нового, 1852 года Гоголь остановился в московском доме графа Толстого. Сюда же спешно приехал его духовник. В те дни гений писал второй том «Мертвых душ».

Протоиерей Ф.И. Образцов:

- «Отец Матфей, как духовный отец Гоголя, взял на себя смелость очистить совесть Гоголя и приготовить его к христианской непостыдной кончине...

- «Отрекись от Пушкина, - потребовал отец Матфей. - Он был грешник и язычник...»

- «Я не могу отречься от того, кто оказал столь сильное влияние на меня как на писателя. Отречься от Пушкина значило бы отречься от творчества вообще».

- «Не забывай, что за эти слова ты будешь отвечать перед Господом! Пушкин был великий грешник!»

Гоголь упал на колени и заплакал. Однако священник продолжал дожимать его:

- «Твоя плоть слабеет, что с того? Что за ненужная печаль? Зачем нам силы? Много званных, а мало избранных...». И потом начал в красках рассказывать Гоголю об ужасах Страшного суда (он знал о детском испуге писателя). Рассказывал священник медленно и долго. Прошло немало времени - и раздался истошный вопль Гоголя:

- «Довольно! Оставьте, не могу далее слушать, слишком страшно!»...

Поп – фанатик победил. После этого разговора Николай Васильевич решил сжечь все свои рукописи и больше не писать. На первой неделе Великого поста, в ночь с понедельника на вторник, за девять дней до смерти, Гоголь велел своему мальчику-слуге раскрыть печную трубу и затопить печку. После этого он собрал все свои рукописи и бросил их в огонь. А когда почти все сгорело, долго сидел, задумавшись. Потом горько навзрыд заплакал и велел позвать хозяина дома, которому показал догорающие углы бумаги:

- «Вот что я сделал!.. Как силен лукавый! Вот он до чего меня довел...».

- Не горюй, Николай Васильевич1 – попробовал утешить его душу Булгаков. - «Рукописи не горят»!

- Если бы! - вздохнул Гоголь, вспоминая себя, еще (и еле) живого, кидающего в очаг второй том «Мертвых душ»...

С той ночи писатель стал еще мрачнее. Сидел в креслах по целым дням в халате, протянувши ноги на другой стул, перед столом, не пускал к себе почти никого и почти не говорил. Вот только А.А. Хомякову бросил при встрече:

- «Надобно же умирать, и я уже готов...».

Вскоре он начал морить себя голодом. Врачи, решившие общаться с Гоголем как с человеком, не владеющим собою, пытались лечить его насильно, чем превратили его последние часы в жесточайшую пытку.

Лекари-костоломы погружали жалкое и бессильное тело в горячую ванну и поливали ему голову ледяной водой. Потом его укладывали в постель, прилепив к нему полдюжины пиявок. Он стонал, жалобно плакал, пытался вырваться, когда его иссохшее тело (можно было через живот прощупать позвоночник) окунали в глубокую деревянную бадью. Его била дрожь, когда, голый в кровати, он умолял, чтобы сняли пиявок, - они свисали у него с носа и заползали в рот. Дрожащий, мокрый, он стонал: «Снимите, уберите!» - но здоровенный лекарь по фамилии Клименков крепко держал его за руки, а тучный доктор Овер в это время раздирал ему ноги, чтобы влить клизму...

- «Нет, я больше не имею сил терпеть. Боже! Что они делают со мною!.. Они не внемлют, не видят, не слушают меня. Что я сделал им? За что они мучат меня? Чего хотят они от меня, бедного? Что могу дать я им? Я ничего не имею. Я не в силах, я не могу вынести всех мук их, голова горит моя, и все кружится предо мною. Спасите меня!»

... 21 февраля 1852 года около восьми часов утра гениального писателя не стало.

- «Как сладко умирать», - таковы были его последние слова.

- Только не хороните меня живьем! - много раз просил он друзей. Судя по тому, что голова трупа в гробу (это увидели при эксгумации) была повернута набок, так оно и произошло. А сама голова куда-то пропала: второй раз Николая Васильевича закопали безголовым...

- Это – твое наказание! - торжественно заявил властелин преисподней Гоголю. - Твое счастье, что тебя на земле читают и любят сотни миллионов, поэтому ты так мало страдаешь! А ты, святоша, - обратился он к отцу Матфею, - тоже наказан пребыванием здесь за гордыню. Ты осмелился уравнять себя с Творцом Небесным и указывать творцам земным, что и как им делать! Ты забыл завет Христа, что грешников надо спасать и прощать в первую очередь, а потому Он и пришел к ним, а не к праведникам!

- Я верно служил Господу – и шел по стезе, которую Он указал мне! - упорствовал священник.

- Чего же тогда твой путь окончился в преисподней?! - загоготал Сатана.

Слушая эту перепалку, ни Ельцин, ни его гид мук не испытывали – только жалость к величайшему из прозаиков...

- Почему Дьявол его пытает, несмотря на прощенный день? - вопросил Борис Николаевич своего спутника.

- Его не Сатана, а совесть грызет – а это муки не слаще адских...

- Завидую тебе, Фридрих, - признался ЕБН. - Ты в пекле – но почти не мучаешься. Почему?

- Я слишком страдал при жизни. И общемировая слава, и признание пришли ко мне только после смерти – сейчас мои книги читают во всем мире. И жил я почти как праведник – только говорил и мыслил, будто демон!

- Выходит, ты сам не знаешь, кто ты?

Ницше запротестовал – в стихах:

- «Да, я знаю, знаю, кто я:

Я, как пламя, чужд покоя,

Жгу, сгорая и спеша.

Охвачу – сверканье чуда,

Отпущу – и пепла груда.

Пламя – вот моя душа!»

- «Гении суть метеоры, которые должны сгорать, чтобы освещать свой век», - заявил издалека Наполеон.

- О, месье Бонапарт, как Вы меня понимаете! Недаром я считал Вас своим кумиром, воплощением солнечного бога Апполона!

- Почему Вы не титулуете меня, как подобает? - огорчился корсиканец.

- Для Наполеона титул императора слишком мал; Вы принизили себя, приняв его...

- Ну, и на том спасибо... - несколько разочарованно протянул знаменитый завоеватель и прервал разговор.

- Как и пламя, я изменчив. Посмотри, Борис, на меня внимательнее – и на мои портреты! Хотя бы на тот бюст, что стоял на столе у Гитлера!

... Упрямо устремленная вперед голова героя, высокий, выпуклый лоб, испещренный бороздами мрачных размышлений; ниспадающая волна волос над крепкой, мускулистой шеей. Из-под нависших бровей сверкает соколиный взор, каждый мускул энергичного лица напряжен и выражает волю, здоровье, силу. Усы, низвергаясь на мужественные, суровые губы и выдающийся подбородок, вызывают в памяти образ воина варварских полчищ, и невольно к этой мощной львиной голове пририсовываешь грозно выступающую фигуру викинга с рогом, щитом и копьем. А Ельцин нашел сходство с фотографиями молодого Максима Горького.

- Так любят изображать меня скульпторы и художники, чтобы сделать доступным для маловерных, школой и сценой приученных узнавать трагизм лишь в театральном одеянии. Но истинный трагизм никогда не бывает театрален, и в действительности мой облик несравненно менее живописен, чем портреты и бюсты, - и куда более трагичен. Добро пожаловать в воспоминания тех, кто меня видел. Извини, но придется помучаться вместе со мной!

Гюстав Флобер:

- «... Скромная столовая недорогого пансиона в Альпах. Безразличные обитатели дешевой гостиницы – преимущественно пожилые дамы – развлекаются легкой беседой. Трижды звонит колокол к обеду. Порог переступает неуверенная, сутулая фигура с поникшими плечами, будто полуслепой обитатель пещеры ощупью выбирается на свет. Темный, старательно почищенный костюм; лицо, затененное зарослью волнистых, темных волос; темные глаза, скрытые за толстыми, почти шарообразными стеклами очков. Тихо, даже робко, входит он в дверь; какое-то странное безмолвие окружает его. Все изобличает в нем человека, привыкшего жить в тени, далекого от светской общительности, испытывающего почти неврастенический страх перед каждым громко сказанным словом, перед всяким шумом. Вежливо, с изысканно чопорной учтивостью, он отвешивает поклон собравшимся; вежливо, с безразличной любезностью, отвечают они на поклон немецкого профессора.

Осторожно присаживается он к столу – близорукость запрещает ему резкие движения, - осторожно пробует каждое блюдо – как бы оно не повредило больному желудку: не слишком ли крепок чай, не слишком ли пикантен соус, - всякое уклонение от диеты раздражает его чувствительный кишечник, всякое излишество в еде чрезмерно возбуждает его трепещущие нервы. Ни рюмка вина, ни бокал пива, ни чашка кофе не оживляют его меню; ни сигары, ни папиросы не выкурит он после обеда; ничего возбуждающего, развлекающего: только скудный, наспех проглоченный обед, да несколько незначительнгых, светски учтивых фраз, тихим голосом сказанных в беглом разговоре случайному соседу (так говорит человек, давно отвыкший говорить и боящийся нескромных вопросов).

И вот он снова в маленькой, тесной, неуютной, скудно обставленной комнатушке; стол завален бесчисленными листками, заметками, рукописями и корректурами, но нет на нем ни цветов, ни украшений, почти нет даже книг, и лишь изредка попадаются письма. В углу тяжелый, неуклюжий сундук, вмещающий все его имущество – две смены белья и второй, поношенный костюм. А затем – лишь книги и рукописи, да на отдельном столике бесчисленные бутылочки и скляночки с микстурами и порошками: против головных болей, которые на целые часы лишают его способности мыслить, против желудочных судорог, против рвотных спазм, против вялости кишечника и, прежде всего, ужасные средства от бессонницы – хлорал и веронал. Грозный арсенал ядов и снадобий – его спасителей в этой пустынной тишине чужого дома, где единственный его отдых – в кратком, искусственно вызванном сне.

Надев пальто, укутавшись в шерстяной плед (печка дымит и не греет), с окоченевшими пальцами, почти прижав двойные очки к бумаге, торопливой рукой часами пишет он слова, которые потом едва расшифровывает его слабое зрение. Так сидит он и пишет целыми часами, пока не отказываются служить воспаленные глаза: редко выпадает счастливый случай, когда явится неожиданный помощник и, вооружившись пером, на час-другой предложит ему сострадательную руку.

В хорошую погоду отшельник выходит на прогулку – всегда в одиночестве, всегда наедине со своими мыслями: без поклонов, без спутников, без встреч совершает он свой путь. Пасмурная погода, которую он не выносит, дождь и снег, от которого у него болят глаза, подвергают его жестокому заключению в четырех стенах его комнаты: никогда он не спустится вниз к людям, к обществу. И только вечером – чашка некрепкого чаю с кексом, и вновь непрерывное уединение со своими мыслями. Долгие часы проводит он еще без сна при свете коптящей и мигающей лампы, а напряжение докрасна накаленных нервов все не разрешается в мягкой усталости. Затем доза хлорала, порошок от бессонницы, и наконец – насильственно вызванный сон, сон обыкновенных людей, свободных от власти демона, от гнета мысли.

Иногда целыми днями он не встает с постели. Тошнота и судороги до беспамятства, сверлящая боль в висках. Почти полная слепота. Но никто не подойдет к нему, чтобы оказать какую-нибудь мелкую услугу, нет никого, чтобы положить компресс на пылающий лоб, никого, кто бы захотел почитать ему, побеседовать с ним, развлечь его...

В каждой местности он отмечает температуру, атмосферное давление, гидроскопом и гидростатом измеряет в миллиметрах - количество осадков и влажность воздуха, - до такой степени превратился его организм в ртутный столб, до такой степени уподобился реторте. Та же преувеличенность и в отношении диеты. И тут целый перечень предосторожностей, целый свод медицинских предписаний: чай должен быть определнной марки и определенной крепости, чтобы не причинить ему вреда; мясная пища для него опасна, овощи должны быть приготовлены определенным образом. Постепенно это непрерывное самоисследование и самоврачевание приобретает отпечаток болезненного солипсизма, до предела напряженной сосредоточенности на самом себе. И самое болезненное в болезнях Ницше – это постоянная вивисекция: психолог всегда страдает вдвойне, дважды переживает свое страданье – один раз в реальности и другой – в самонаблюдении.

Бесчисленны вопли истерзанного тела. Бесконечный перечень всех возможных недугов, и под ним ужасный итог: «Во все возрасты моей жизни я испытывал неимоверный излишек страданья». И действительно, нет такой дьявольской пытки, которой бы не хватало в этом убийственном пандемониуме болезней: головные боли, на целые дни приковывающие его к кушетке и постели, желудочные спазмы, с кровавой рвотой, мигрени, лихорадки, отсутствие аппетита, утомляемость, припадки геморроя, запоры, ознобы, холодный пот по ночам – жестокий круговорот. К тому же еще «на три четверти слепые глаза», которые опухают и начинают слезиться при малейшем напряжении, позволяя человеку умственного труда «пользоваться светом глаз не более полутора часов в сутки». Но Ницше пренебрегает гигиеной и по десять часов работает за письменным столом. Разгоряченный мозг мстит за это излишество бешеными головными болями и нервным возбуждением: вечером, когда тело просит уже покоя, механизм не останавливается сразу и продолжает работать, вызывая галлюцинации, пока порошок от бессонницы не остановит его вращения насильно. Но для этого требуется все большие дозы (в течение двух месяцев Ницше поглощает пятьдесят граммов хлорал-гидрата, чтобы купить эту горсточку сна), - а желудок отказывается платить столь дорогую цену и подымает бунт. И вновь - ... спазматическая рвота, новые головные боли, требующие новых средств, неумолимое, неутомимое состязание возбужденных органов, в жестокой игре друг другу перебрасывающих мяч страданий. Ни минуты отдыха... ни одного гладкого месяца, ни одного краткого периода спокойствия и самозабвенья; за двадцать лет нельзя насчитать и десятка писем, в которых не прорывался бы стон. И все ужаснее, все безумнее становятся вопли мученика до предела чувствительной, до предела напряженной и уже воспаленной нервной системы. «Облегчи себе эту муку: умри!» - восклицает он, или пишет: «Пистолет служит для меня источником относительно приятных мыслей», или: «Ужасные и почти непрестанные мучения заставляют меня с жадностью ждать конца, и по некоторым признакам разрешающий удар уже близко». Он уже не находит превосходных степений выражения для своих страданий, уже они звучат почти монотонно в своей пронзительности и непрерывности, эти ужасные, почти нечеловеческие вопли, несущиеся из «собачьей конуры его существования».

... Другие забывают себя: их внимание отвлечено работой и беседой, игрой и утомлением; другие одурманиваются апатией и вином. Но такой человек, как Ницше, гениальный диагност, постоянно подвергается искушению в своем страдании найти пищу для своей психологической любознательности, сделать себя самого «объектом эксперимента, лабораторным кроликом». Непрерывно, острым пинцетом – врач и больной в одном лице – он обнажает свои нервы и, как всякий нервный человек и фантазер, повышает их и без того чрезмерную чувствительность. Не доверяя врачам, он сам становится собственным врачом и непрерывно «уврачевывает» себя всю свою жизнь. Он испытывает все средства и курсы лечения, какие только можно придумать, - электрические массажи, самые разнообразные диеты, воды, ванны: то он заглушает возбуждение бромом, то вызывает его всякими микстурами. Его метеорологическая чувствительность постоянно гонит его на поиски подходящих атмосферных условий, особенно благоприятной местности, «климата его души».

... Одному богу известно, сколько тысяч километров изъездил вечный странник в поисках этого сказочного места, где прекратилось бы горение и дерганье его нервов, вечное бодрствование всех его органов...»

- А я-то наивно считал, что безмерно мучился от моих болячек... - душа Бориса Николаевича была охвачена состраданием. - Бедняга...

- Нельзя его так называть, месье экс-президент, - обратился к нему великий фразцузский романист. - «... Ницше – гений мощных поворотов... Ницше отважно встречает опасность лицом к лицу и не боится схватить быка за рога. Психология, духовное начало... приводит его беззащитную чувствительность в глубины страдания и бездну отчаянья, но та же психология, тот же дух восстанавливает его здоровье... И болезни, и выздоровления Ницше проистекают из гениального самопознания. Психология, над которой ему дана магическая власть, становится терапией – образец беспримерной «алхимии, создающей ценности, из неблагородного металла». После десяти лет непрерывных мучений он достиг «низшей точки жизнеспособности»; казалось, что он уже вконец растерзан, разъеден своими нервами, жертва отчаяния и депрессии, пессимистического самоотречения. И тогда в духовном развитии Ницше внезапно наступает столь характерное для него молниеносное, поистине вдохновенное «преодоление», одно из тех мгновений самопознания и самоспасения, которые сообщают истории его духа такую величественную, потрясающую драматичность».

- Месье Флобер прав! - прервал монолог француза объект его анализа. - «Совершанная ясность, прозрачность, даже чрезмерность духа... уживалась во мне не только с самой глубокой физиологической слабостью, но и с избытком чувства страдания. Среди пытки трехдневных непрерывных головных болей, сопровождавшихся обильной рвотой, - я обладал ясностью диалектика par excellence, очень хладнокровно размышлял о вещах, для которых, в более здоровых условиях, не нашел бы в себе достаточно утонченности и спокойствия, не нашел бы дерзости поднимающегося на высоту.

... Все болезненные нарушения интеллекта, даже полуобморок, следующий за лихорадкой, оставались до сего времени совершенно чуждыми для меня вещами, о природе которых я впервые узнал лишь научным путем. Моя кровь бежит медленно. Никому никогда не удавалось обнаружить у меня жар. Один врач, долго лечивший меня, как нервно-больного, сказал наконец: «Нет! Больны не ваши нервы, а я сам болен нервами». Конечно, хотя этого и нельзя доказать, во мне есть частичное вырождение; мой организм не поражен никакой гастрической болезнью, но вследствие общего истощения я страдаю крайней слабостью желудочной системы. Болезнь глаз, доводившая меня подчас почти до слепоты, была не причиной, а только следствием: всякий раз, как возрастали мои жизненные силы, возвращалось ко мне в известной степени и зрение». Словом, «ум мой не болен, все здорово, кроме моей бедной души...»

- Как же ты все эти пытки переносил, - продолжал сострадать Борис Николаевич.

- Как испытание, как духовное упражнение. «Я сравниваю свою судьбу с судьбами других людей, которые были велики в своем несчастии; например, Леопарди; но он не был мужественен; страдая, он проклинал жизнь. Я же открыл суровую истину: больной не имеет права быть пессимистом. Христос, вися накресте, пережил минуту слабости. «Отец мой, зачем ты меня оставил!» - воскликнул он. У меня нет Бога, нет отца, нет веры, нет друзей; я намеренно лишил себя всякой поддержки, но все-таки не согнулся под тяжестью жизни. Самая мимолетная жалоба все равно свидетельствовала бы о поражении. Страдания не могут сломить моей воли, напротив, они воспитывают ее и оплодотворяют мои мысли.

Напрягая свой ум для борьбы со страданием, мы видим вещи в совершенно ином свете, и несказанного очарования, сопровождающего каждое новое освещение смысла жизни, достаточно иногда для того, чтобы победить в своей душе соблазн самоубийства и найти в себе желание жить. Тот, кто страдает, с неизбежным презрением смотрит на тусклое жалкое благополучие здорового человека; с тем же презрением относится он к своим бывшим увлечениям, к своим самым близким и дорогим иллюзиям; в этом презрении все его наслаждение; оно поддерживает его в борьбе с физическими страданиями; и как оно ему в этой борьбе необходимо! Гордость его возмущается как никогда; радостно защищает она жизнь против такого тирана, как страдание, против всех уловок физической боли, восстанавливающих нас против жизни. Защищать жизнь перед лицом этого тирана – это ни с чем не сравнимый соблазн.

... Ужасные непрекращающиеся муки моей жизни заставляют меня призывать смерть, и некоторые признаки указывают мне на то, что я близок к последнему, спасительному припадку. Я уже так страдал, от стольких вещей уже отказался, что, я думаю, во всем мире вы не найдете такого аскета, который мог бы со мной сравняться, и чья жизнь была бы похожа на мою жизнь в течение этого последнего года. Но тем не менее я многого достиг. Моя душа приобрела много мягкости и нежности, и для этого мне не понадобилось ни религии, ни искусства. (Вы замечаете, я немного горжусь этим, мне нужно было дойти до полного изнеможения, чтобы найти в самом себе тайный источник утешения). Я думаю, что настолько хорошо сделал дело своей жизни, насколько мне это позволило время. Но я знаю, что для многих людей я внес каплю хорошего меда, что, благодаря мне, многие люди обратились к более высокой, чистой и светлой жизни...

Только великая боль приводит дух к последней свободе, только она позволяет нам достигнуть последних глубин нашего существа, - и тот, для кого она была почти смертельна, с гордостью может сказать о себе: «Я знаю о жизни больше потому, что так часто бывал на границе смерти».

- Противоречишь сам себе – вместе с Богом ты отрицал и вечную жизнь! - затеял дискуссию Дьявол.

- «Не в вечной жизни суть, а в вечной жизненности»! И ее я проявляю даже здесь, в адских – во всех смыслах слова – условиях, несмотря на все препятствия, которые Вы передо мною ставите, Ваше инфернальное величество! «Трудно разрывать каждую цепь, но вместо каждой цепи у меня вырастают крылья»!

- Что же помогает тебе оставаться самим собой и там, и здесь, не сдаваться обстоятельствам ни при жизни, ни в посмертии? - Ельцину вдруг захотелось перенять чужой полезный опыт.

- Ты уверен, что действительно хочешь это знать?

- Кто же откажется узнать правду?

- «Выше правды нет ничего», - подтвердил Достоевский.

- «Какую меру истины может вынести человек?» Не хуже ли тебе станет от подобных знаний? Может, лучше у других спросишь? «Людям постоянно нужна акушерка, и почти все идут разрешаться от бремени в кабак, в коллегии, где мелкие мысли и мелкие проекты прыгают, как котята».

- У Вашего спутника, герр Ницше, есть уникальное достоинство - независимый дух, - к парочке присоединился на миг гениальный философ Гегель. - «Свободный человек совсем не завистлив. Он с радостью принимает великое».

- Вы правы, герр Гегель. «В наше время никто не умирает от горьких истин: слишком велик выбор противоядий». Что ж, Борис, попробую дать тебе несколько советов, которые способны помочь тебе сохранить свою целостность даже в инферно. Но учти. Такие тайны, как, впрочем, «...должности и почести, не достаются даром... Видеть глубину вещей – очень неудобное свойство. Это заставляет держать глаза в постоянном напряжении, и в конце концов ты видишь больше, чем хотел бы».

Урок первый – откажись от стремлений. «Я не помню, чтобы я когда-нибудь старался, - ни одной черты борьбы нельзя указать в моей жизни. Я составляю противоположность героической натуры. Чего-нибудь «хотеть», к чему-нибудь «стремиться», иметь в виду «цель», «желание» - ничего этого я не знаю из опыта. И в данное мгновение я смотрю на свое будущее – далекое будущее! - как на покойное море: ни одно желание не пенится на нем, я ничуть не хочу, чтобы что-нибудь стало иным, чем оно есть; я сам не хочу стать иным... Но так жил я всегда. У меня не было ни одного желания. Едва ли кто другой на сорок пятом году жизни может сказать, что он никогда не заботился о почестях, о женщинах, о деньгах!...»

Впрочем, я отвлекся. Урок второй: учись, набирайся знаний, как делал я, но при этом умей выбирать то, чему стоит учиться; и сразу отбрось представления об этике и морали; подобно мне, стань «по ту сторону добра и зла». Не жалей о содеянном! «Что есть само освобождение? - Отсутствие стыда перед самим собой!» Избавься от тщеславия, хотя это так же трудно, как снять с себя кожу. «Как кости, плоть, внутренности и кровеносные сосуды покрыты кожей, которая позволяет человеку выглядеть благопристойно, так и тревоги и страсти, терзающие душу, облечены тщеславием; это кожа души...

Почему я о некоторых вещах знаю больше? Почему я вообще так умен? Я никогда не думал над вопросами, которые не вопросы, - я себя не расточал. Истинных религиозных затруднений, например, я не знаю по опыту. От меня совершенно ускользнуло, как я мог бы быть «склонным ко греху». Точно так же у меня нет положительного критерия для того, что такое угрызение совести: судя по тому, что об этом слышно, угрызение совести не представляется мне ничем достойным уважения... Я не хотел бы отказываться от поступка после его совершения, я предпочел бы дурной исход последствия совершенно исключить из вопроса о ценности. При дурном исходе слишком легко теряют правильный глаз на то, что сделано; угрызение совести представляется мне родом «дурного глаза». То, что не удалось, чтить тем выше, ибо оно не удалось – это уже скорее принадлежит к моей морали. «Бог», «бессмертие души», «избавление», «потусторонний мир» - все это понятия, которым я никогда не дарил ни внимания, ни времени, даже ребенком, - быть может, я никогда не был достаточно ребенком для этого?».

- Что-то ты в философию ударился...

- Ага, ты начал вгрызаться в мясо проблемы! Урок третий, самый главный: спасение – в философии!

«Тот, кто умеет дышать воздухом моих сочинений, знает, что это воздух высот, здоровый воздух. Надо быть созданным для него, иначе рискуешь простудиться. Лед вблизи, чудовищное одиночество – но как безмятежно покоятся все вещи в этом свете! Как легко дышится! Сколь многое чувствуешь ниже себя! - Философия, как я ее до сих пор понимал и переживал, есть добровольное пребывание среди льдов и горных высот, искание всего странного и загадочного в существовании всего, что до сих пор было гонимого моралью. Долгий опыт, приобретенный мною в этом странствовании по запретному, научил меня смотреть иначе, чем могло быть желательно, на причины, заставлявшие до сих пор морализировать и создавать идеалы. Мне открылась скрытая история философии, психология ее великих имен. Та степень истины, какую только дух переносит, та степень истины, до которой только дерзает дух – вот что все больше и больше становилось для меня настоящим мерилом ценности. Заблуждение (вера в идеал) не есть слепота, заблуждение есть трусость. Всякое завоевание, всякий шаг вперед в познании вытекает из мужества, из строгости к себе, из чистоплотности в отношении себя...»

- Марксисты учат, что любая философия имеет конкретную цель...

- «Цель моя заключается в том, чтобы дать критику необъятному множеству нравственных суждений, предрассудков, косной рутины, которые сковывают мир; оценить их жизненную ценность, т.е. выражаемое ими количество энергии, и определить, таким образом, порядок добродетелей. Я намерен реализовать переоценку всех ценностей, на меньшее моя гордость не соглашается...

Положения, в отношении которых был в сущности согласен весь мир, – не говоря уже о всемирных философах, моралистах и о прочих пустых головах, – у меня являются, как наивности человеческого заблуждения: такова, например, вера, что «эгоистическое» и «неэгоистическое» суть противоположности, тогда как само ego есть только «высший обман», «идеал»... На самом же деле нет ни эгоистических, ни неэгоистических поступков: оба понятия суть психологическая бессмыслица».

- Это и есть суть твоей теории?

- Нет, сие – только преамбула! «То, что человечество до сих пор серьезно оценивало, были даже не реальности, а простые химеры, говоря строже, ложь, рожденная из дурных инстинктов больных, в самом глубоком смысле вредных натур – все эти понятия «душа», «добродетель», «грех», «потусторонний мир», «истина», «вечная жизнь»... Но в них искали величие человеческой натуры, ее «божественности»... Все вопросы политики, общественного строя, воспитания извращены до основания тем, что самых вредных людей принимали за великих людей, - что учили презирать «маленькие» вещи, это значит, самые основные условия жизни... Когда я сравниваю себя с людьми, которых до сих пор почитали, как первых людей, разница становится осязательной. Я даже не отношу этих, так называемых, «первых» людей к людям вообще, - для меня они отбросы человечества, порождение болезней и мстительных инстинктов: все они нездоровые, в основе неизлечимые чудовища, мстящие жизни... Я хочу быть их противоположностью: мое преимущество состоит в самом тонком понимании всех признаков здоровых инстинктов. Во мне нет ни одной болезненной черты: даже во времена тяжелой болезни я не сделался болезненным; напрасно ищут в моем существе черту фанатизма».

- Ужасные вещи ты говоришь... Теперь понимаю, почему застольными книгами Адольфа Гитлера были твои опусы!

- «Возможно, что такое познание ужаснет нас, но чувство ужаса – это необходимое последствие каждого более или менее глубокого познания. Природа всегда таит в себе ужас, даже когда из ее рук выходят самые прекрасные творения. Закон природы состоит в том, что культура в своем триумфальном шествии одаряет только ничтожнейшее, привилегированное меньшинство, а для того, чтобы искусство достигло своего полного расцвета, необходимо, чтобы массы оставались рабами».

- Но мы же не в древней Греции, где общество делилось на свободных и рабов! - возразил великий демагог Ельцин.

- «Наше поколение имеет обыкновение противополагать грекам два принципа, кстати сказать, оба измышленные, для того, чтобы успокоить общество, рабское по своему духу, но не могущее без страха и тревоги слышать самое слово «раб». Мы говорим о «достоинстве человека» и «достоинстве труда».

Совсем иной язык у греков. Они простодушно заявляют, что труд унизителен, ибо невозможно, чтобы человек, занятый добыванием хлеба, стал когда-нибудь артистом. Признаем же следующую истину, как бы жестоко она ни звучала в наших ушах: рабство необходимо для развития культуры; это – истина, не оставляющая никакого сомнения...»

- Но рабы жили, как животные! - экс-гарант никак не мог избавиться от популистских лозунгов.

- Сильно ты волновался насчет того, как скверно жили ограбленные тобой и твоей сворой «дорогие россияне»?! Напротив – совсем не волновался, тебе было наплевать! И правильно! Твои-то близкие не тужили! «Страдания людей, живущих в нищете, должны быть еще сильнее, чтобы самое ограниченное число жителей Олимпа могло создать мир искусства. Ценой труда низших классов, путем так называемого неоплаченного труда, привилегированный класс должен быть освобожден от борьбы за существование и, тем самым, получить возможность творить, удовлетворять все новым потребностям. И если можно сказать, что Греция пала оттого, что носила в себе рабство, то гораздо справедливее будет другое мнение: мы погибаем потому, что у нас нет рабов». А в СССР почти все жители были рабами! И при тебе этот класс остался!

- Неправда!

- Нет, это – непреложная истина! Суть ведь не в терминологии, а, как правильно открыл Маркс, в отношении к средствам производства и владении продуктами этого производства. Что при Сталине, что при Брежневе, что при тебе все созданные рабским народом ценности захапала кучка преступников, как ты их ни называй – большевиками, коммунистами или демократами. Я лично определил их как высший класс! И вообще, задайся глобальным вопросом: «каково происхождение рабства? Как создалось подчинение раба, слепого крота культуры? От греков мы узнаем: побежденный принадлежит победителю, с женою и детьми, с имуществом, плотью и кровью. Власть дает первое право, и нет такого права, которое, по существу своему, не было бы присвоением, захватом, насилием...

Перед нами постыдное по своему происхождению Государство; для большинства людей оно служит источником неистощимых бедствий и в своих постоянно повторяющихся кризисах оно пожирает людей, как пламя.

Но при звуках голоса душа наша забывает себя; на его кровавый призыв откликаются тысячи, поднявшихся до героизма, людей. Да, для слепых масс предметом самого высшего поклонения является, может быть, государство, которое в часы своего подъема кладет на все лица отпечаток особенного величия!..

Какая-то таинственная связь существует между государством и искусством, между политической деятельностью и художественным творчеством, между полем битвы и произведениями искусства. Какую роль играет государство? Это – сталь, скрепляющая общество».

Мой вывод равно справедлив и для Спарты, и для Рима, и для Османской державы, и для СССР, и для ельцинской России! Хотя в твою эпоху искусство было заброшено, а художественное творчество либо превратилось в фарс, либо было вытеснено зарубеж!

Спорить с великим философом было неимоверно трудно, особенно потому, что насчет России времен правления царя Бориса Второго тот был совершенно прав. По старой привычке ЕБН постарался перевести разговор на другую тему:

- Когда упоминают твою фамилию, почему-то сразу всплывает в памяти понятие «белокурая бестия»...

- Это – один из самых гениальных придуманных мною терминов! Но он имеет реальное историческое обоснование. Доарийцы в Италии отличались... «цветом от получившей господство белокурой, именно арийской расы завоевателей. Галльский язык дал мне по крайней мере точно соответствующий случай – слово fin (например, в имени Fin Gal),отличительное слово, обозначающее дворянство, затем доброе, благородное, чистое, означает первоначально белокурого, в противоположность к темным черноволосым первобытным жителям».

- У меня слово «фингал» вызывает совсем другие ассоциации, - признался Борис Николаевич.

- На то ты и варвар!

- Ты чего обзываешься?! - обиделся ЕБН.

- Наоборот, я тебя хвалю! - объяснил философ. - Но дослушай последний мой урок. Некогда я так сформулировал правила своей будущей жизни:

«Ты не должен ни любить, ни ненавидеть народа.

Ты не должен заниматься политикой.

Ты не должен быть ни богатым, ни нищим.

Ты должен избегать пути знаменитых и сильных.

Ты должен взять себе жену из другого народа.

Своим друзьям ты должен поручить воспитание твоих детей.

Ты не должен исполнять церковных обрядов».

Ты исполнил только одну мою заповедь: женился на еврейке...

- Я свой народ любил! - возразил экс-гарант.

- Ты «дорогих россиян» в физиологическом смысле любил! - заржал Отец лжи. - Имел их! Трахал во все дыры! А все остальное время хрен на них положил, чтоб им тяжелее жилось!

- Заткнулся бы ты! - грубо оборвал лукавого предмет его насмешек. Ельцина корежило: значит, Дьявол говорил правду...

- Глупо как-то получается, Фридрих: единственная причина, по которой я мог бы стать философом, - это мой брак?!

- Ты неверно понимаешь этот феномен...

- А у тебя, что, другое понятие?!

- «О том, как понимаю я философа, как страшное взрывчатое вещество, перед которым все находится в опасности, как отделяю я свое понятие философа на целые мили от такого понятия о нем, которое даже Канта включает в него, не говоря уже об академических «жвачных животных» и других профессорах философии: обо всем этом дает мое сочинение бесценное указание...»

- А можно конкретно, без словоблудия?!

- Философа, настоящего, разумеется, можно только услышать! «Прислушайтесь только к звуку, каким говорит ум, когда он говорит, каждый ум имеет свой звук, любит свой звук. Вот тот там, наверное, агитатор, подразумеваю пустую голову, пустой котел: что бы в него ни вошло, всякая вещь выходит из него глухой и грубой, отягощенной эхом великой пустоты.

Но ум, который уверен в себе, говорит тихо: он ищет скрытого места, он заставляет себя ждать. Философа узнают потому, что он избегает трех блестящих и шумных вещей: славы, государей и женщин, но этим еще не сказано, что они не приходят к нему. Он избегает слишком яркого света: поэтому он избегает современности и ее «дня». В этом отношении он подобен тени: чем более садится его солнце, тем более растет его величие...

Его «материнский» инстинкт, тайная любовь к тому, что растет в нем, указывает ему положения, которые его избавляют от необходимости думать о себе, подобно тому, как инстинкт матери в женщине поддерживал до сих пор ее зависимое положение. В конце концов они не требовательны, эти философы; их любимая поговорка «обладающий имуществом – сам находится в его власти».

... Такого рода люди не любят, когда их тревожат враждой, а также и дружбой: они легко забывают и презирают. Им кажется дурным вкусом разыгрывать мучеников, «страдать за правду» - это они предоставляют честолюбцам. ... Они бережно употребляют великие слова, говорят, что им претит даже слово «истина»: оно звучит хвастливо...

Что касается «целомудрия» философов, то этого рода дух имеет очевидно иную плодовитость, чем в детях: может быть, иначе как-нибудь продолжает жить и их имя, их маленькое бессмертие (еще более нескромно выражались философы в древней Индии: «для чего потомство тому, чья душа мир?»). Здесь нет и следа целомудрия, обусловленного аскетическим сомнением и ненавистью к чувственному, точно так же, как мало общего иметь с целомудрием, когда атлет или наездник воздерживается от сношений с женщинами... Всякий артист знает, как вредно отзывается сожительство во время сильного умственного напряжения и подготовки».

- Ну, если философия обязывает отказаться от баб, на фиг она нужна! - сделал безапелляционный вывод Ельцин.- Но, насколько я помню, ты всех философов ни в грош не ставил...

- Неправда! Не всех!

- Ну, назови, кого ты признаешь!

- В первую очередь приходят на память великие французы, которых я «так любил за их прямодушие, - Паскаль, Ларошфуко, Вовенарт, Монтень... Все мы готовы скорее согласиться на гибель человечества, чем на гибель познания... По их примеру я хочу оставить свои заметки в беспорядочном виде, ничем не прерывать их свободного течения, написать самую простую книгу, призывающую к благоразумию несколько поспешное воодушевление современников. ... Я выбрал следующее заглавие для своей новой книги: «Человеческое, слишком человеческое».

- Ты сам себе противоречишь! То заявляешь, что свободен от стремлений; то пишешь книги, чтобы открыть людям глаза!

- Тут ты меня поймал! Я бываю иногда не очень честен по отношению к себе. «Там, где покидает меня честность, я становлюсь слеп; там, где я хочу познать, я хочу быть честен, то есть строг, жесток, неумолим». Но у меня есть оправдание! «Я, как настоящий корсар, охочусь за людьми, не для того, чтобы взять их в плен, но чтобы увести их с собой на свободу». Однако мне, как истинному философу, не удается осуществить свою великую миссию!

- Только тебе?

- Никому из нас! «Поэтов и пророков люди охотно слушают, философы же не трогают их своими анализами и дедукциями. Проследим целый ряд гениев и философов трагической Греции, удалось ли им осуществить что-нибудь? Для их народа жизни их пропали даром... Ни один из великих философов не увлек за собой народа! Они потерпели неудачу, но кто же, наконец, будет иметь успех? На одной философии нельзя основать народной культуры.

Какое же будущее ждет эти исключительные души? Неужели их, порою необъятная, сила гибнет даром? Неужели философ навсегда останется для человечества парадоксальным и бесполезным существом? ... Если для того, чтобы сражаться, у меня в руках нет другого оружия, кроме моих философских мыслей, то какую же я представляю из себя реальную ценность?»

- И какую же?

- «... Я могу помогать. Сократ не создавал истин, которые по невежеству внедрялись бы в умы его слушателей, он претендовал только на звание акушера. В этом и должна заключаться задача философа; как творец – он бессилен, но как критик – может принести громадную пользу. Он должен проанализировать, как окружающие его силы действуют на науку, на религию и на искусство, он должен указывать направление, определять ценность вещей и ставить границы. В этом будет состоять и моя жизненная задача. Я изучу души моих современников и буду в праве сказать им: ни наука, ни религия не могут спасти вас, обратитесь к искусству, могучей силе будущего... Я должен быть верховным судьею эстетической культуры, цензором всех заблуждений! Я не охотник за мухами... Я – авантюрист духа, я блуждаю за своею мыслью и иду за манящей меня идеей».

- «Все прежние философы пытались объяснить окружающий мир; задача состоит в том, чтобы изменить его», - поделился мыслями Маркс. - Мне и моим последователям, да и Вашим, герр Ницше, если говорить о гитлеровцах, это удалось!

- Лучше бы не удалось! - пылко воскликнули несколько любомудров, внезапно окруживших двух скитальцев по инферно. - Никто не отрицает Ваших дарований, господа Ницше и Маркс; но лучше бы вы употребили их на другие, менее разрушительные дела!

Карл смолчал, Фридрих – нет:

- Послушав вас, я наконец-то постиг значение таинственного русского глагола «трындеть». Оказывается, «иметь талант – еще недостаточно. Надо еще получить ваше разрешение на обладание им, не так ли, друзья мои?»

- Кстати, герр Ницше, сюда обещал вскоре прийти Заратустра - для расправы с Вами. Он бегал по нашей микрозоне и кричал: «Так я не говорил!»

- «Ослиное остроумие!» - зашипел Фридрих. - Стыдились бы, месье Ренан, если Вам еще не стыдно за Ваши писульки типа «Жизнь Иисуса» и прочие опусы того же масштаба!

- Ай, как мы оскорбились! Но и Вам советую лететь отсюда, душа моя!

- Пойдем дальше, Борис... Ох, уж эти братья-любомудры! Не столь уж малое их число «... находят, что у меня неуживчивый характер и настроение чесоточной собаки. Это правда, но я ничего не могу с собою поделать. Некоторых людей я предпочитаю видеть издалека, но не вблизи». В том числе Зороастра...

- Это кто?

- Греки, а вслед за ними европейская цивилизация под этим именем знают великого Заратустру, основателя религии магов-огнепоклонников. А я написал гениальную книгу «Так говорил Заратустра».

- Ну и что? Чего тебе бояться?

- Да пророк обещал мне лицо попортить заодно с репутацией за то, что, по его словам, я напридумывал в своем сочинении...

- Так ведь это же в аду невозможно!

- Для пророков - основателей религий все может быть возможным... Но я все равно его уважаю, как и любых деятельных философов! «Во сто раз хуже «созерцательные» историки – я даже не знаю, что могло бы вызвать большее отвращение, чем такое «объективное» седалище, чем такой раздушенный похотливец, посягающий на историю, полу-поп, полу-сатир... Ренан! Один уже высокий фальцет его одобрения выдает, чего у него не хватает, где у него не хватает, где применила в этом случае Парка, - увы! с слишком большим хирургическим искусством, - свои жестокие ножницы!» Парка — это богиня судьбы у древних греков, которая обрезает людям нити жизни, - объяснил Ницше, видя недоумение на лице своего спутника. - «Пусть сохраняет свое терпение, кто ничего не теряет от этого, - меня же в ярость приводит такой вид, такие «созерцатели» ожесточают меня против «зрелища» и даже более, чем зрелища (самой истории, поймите меня!) ... Природа, давшая быку рога, а льву клыки и когти, дала мне ногу. Для чего же дала она мне ее?.. Для того, чтобы... растаптывать гнилые седалища, трусливую созерцательность, похотливое евнушество пред историей, кокетничанье с аскетическими идеалами, облекающееся в тогу справедливости тартюфство импотентности!»

- Ты презираешь аскетов, хотя сам вел такую же жизнь?! - удивился ЕБН.

- «Глубочайшее почтение аскетическому идеалу, поскольку он честен! насколько он верит в себя и не делает штук! Но терпеть не могу я всех этих кокетливых клопов, страдающих ненасытным честолюбием вонять бесконечностью, до такой степени, что в конце концов бесконечность начинает вонять клопами; не люблю я гробов повапленных, притворяющихся живыми; не люблю усталых и изношенных, когда они окутываются в мудрость и глядят «объективно»; не люблю выряженных героями агитаторов, напяливающих волшебную шапочку идеала на свои головы, головы соломенных чучел; не выношу честолюбивых художников, которым бы хотелось слыть аскетами и жрецами, когда они в сущности всего лишь трагические шуты Петрушки; не выношу также и этих новейших спекулянтов идеализма – антисемитов, которые в настоящее время с христианско-арийскою добропорядочностью закатывают

глаза и стараются взбудоражить все носорожьи элементы народа превышающим меру всякого терпения злоупотреблением самым дешевым агитационным средством, моральной позой.

... Европа в настоящее время богата возбудительными средствами, она их изобретает прежде всего, по-видимому они более всего нуждаются в возбудительных средствах и водке: отсюда чудовищное подделывание идеалов, - этой самой крепкой водки для духа, отсюда и противно скверно пахнущий, пролганный, псевдо-алкогольный воздух повсюду. Хотелось бы мне знать, сколько грузов кораблей поддельного идеализма, костюмов для героев и трескучей жести звонких слов, сколько тонн подсахаренного спиртного сострадания (фирмы: религии сострадания), сколько ходулей «благородного негодования» для помощи духовно-плосконогим, и сколько наконец комедиантов христианско-морального идеала пришлось бы вывести из современной Европы, чтобы хоть немножко прочистить ее воздух...

Тем не менее признаю: в их наглой откровенности скрыта польза для истинных философов. Молчащего глупца распознать невозможно; но легко это сделать, когда он открывает рот. В самом деле, что такое было бы «прекрасное», если бы не дошло до собственного сознания противоречие, если бы уродливое не сказало бы себе самому: «я уродливо»?..

- Какой-то ты злобный, не похож на самого себя. Против водки и спирта выступаешь, - не на шутку забеспокоился лже-Данте, не понявший смысла даже половины тирады своего гида.

- На то есть серьезная причина... «Могу ли я осмелиться указать еще одну последнюю черту моей натуры, которая в общении с людьми причиняет мне немалые затруднения? Мне присуща совершенно тревожная впечатлительность инстинкта чистоты, так что близость – что говорю я? - самое сокровенное или «внутренности» всякой души я воспринимаю физиологически – обоняю... В этой впечатлительности содержатся мои психологические усики, которыми я ощупываю и овладеваю всякой тайною: большая скрытая грязь на дне иных душ, обусловленная, быть может, дурной кровью, но замаскированная воспитанием, становится мне известной почти при первом соприкосновении. Если мои наблюдения правильны, такие непримиримые с моей чистоплотностью натуры относятся со своей стороны с предосторожностью к моему отвращению: но от этого запах от них не становится лучше... ... Это делает мне из общения с людьми не малое испытание терпения; моя гуманность состоит не в том, чтобы сочувствовать человеку, как он есть, а в том, чтобы переносить, что я чувствую его подле себя... Моя гуманность есть постоянное преодоление самого себя».

- Странное понимание гуманности... Да еще злоба какая-то болезненная...

- Не путай причины и следствия! «Болезненное состояние само есть вид злобы. Против него есть у больного только одно великое целебное средство, - я называю его русским фатализмом, тем фатализмом без возмущения, с каким русский солдат, когда ему слишком тяжел военный поход, ложится наконец в снег...»

- Наши мужики в сугробы валятся не от усталости, а только от водки и самогонки, - попытался было раскрыть отечественные тайны Борис, но проводник его не слушал, продолжая токовать, словно тетерев в лесу:

- «Ничего вообще больше не принимать, не допускать к себе, не воспринимать в себя, - вообще не реагировать больше... Глубокий смысл этого фатализма, который не всегда есть только мужество к смерти, но и сохранение жизни при самых опасных для жизни обстоятельствах, выражает ослабление обмена веществ, его замедление, род воли к зимней спячке. Несколько шагов дальше в этой логике, и приходишь к факиру, неделями спящему в гробу... Так как люди истощались бы слишком быстро, если бы реагировали вообще, то они уже вовсе не реагируют: это логика. Но ни от чего не сгорают быстрее, чем от эффектов злобы. Досада, болезненная чувствительность к оскорблениям, бессилие в мести, желание, жажда мести, отравление во всяком смысле – все это для истощенных есть несомненно самый опасный род реагирования: быстрая трата нервной силы, болезненное усилие вредных выделений, например, желчи в желудок, обусловлены всем этим. Злоба есть нечто запретное само по себе для больного – его зло: к сожалению, также и его самая естественная склонность...»

- Я лично всего больше гневался от бессилия, - вспомнил свою биографию ЕБН.

- Это ты зря! «Злоба, рожденная из слабости, всего вреднее самому слабому, - в противоположном случае, когда предполагается богатая натура, злоба является лишним чувством, чувством, над которым остаться господином есть уже доказательство богатства. Кто знает серьезность, с какой моя философия предприняла борьбу с чувством мести и злобы вплоть до учения о «свободной воле» - моя борьба с христианством есть только частный случай ее – поймет, почему именно здесь я выясняю свое личное поведение, свой инстинкт-уверенность на практике. Во времена упадка я запрещал их себе, как вредные; как только жизнь становилась опять достаточно богатой и гордой, я запрещал их себе, как нечто, что ниже меня. Тот «русский фатализм», о котором я говорил, проявлялся у меня в том, что годами я упорно держался за почти невыносимые положения, местности, жилища, общества, раз они были даны мне случаем, - это было лучше, чем изменять их, чем чувствовать их изменимыми, - чем восставать против них...

Принимать себя самого, как фатум, не хотеть себя «иным» - это и есть в таких обстоятельствах само великое разумение».

- Ты так разумно говоришь, вел себя чуть ли не как ангел во плоти (я имею ввиду, конечно, твое пребывание на земле). Но посмотри: сколько людей настроены против тебя!

- «Я никогда не знал искусства восстанавливать против себя даже, когда это представлялось мне очень ценным... Можно вертеть мою жизнь во все стороны, и редко, в сущности один только раз, будут открыты следы недоброжелательства ко мне, - но, может быть, найдется слишком много следов добрых отношений ко мне... Мои опыты даже с теми, над которыми все производят неудачные опыты, говорят скорее в их пользу; я приручаю всякого медведя; я делаю канатных плясунов все еще благонравными. В течение семи лет, когда я преподавал греческий язык в старшем классе базельского педагогического училища, у меня ни разу не было повода прибегнуть к наказанию; самые ленивые были у меня прилежны...»

- Ага, тебя бы в российское ПТУ! - возразил Ельцин. - Их питомцы любого учителя-херувима массовым детоубийцей сделают!

Ницше только отмахнулся от него:

- «Я всегда выше случая: мне не надо было быть подготовленным, чтобы владеть собой. Из какого угодно инструмента, будь он даже так расстроен, как только может быть расстроен инструмент «человек», если я не болен, мне удается извлечь нечто, что можно слушать. И как часто слышал я от самих «инструментов», что еще никогда они так не звучали...

Моя природа хочет, чтоб я в отношении каждого был мягок и доброжелателен – у меня есть право на то, чтобы не делать различий: это не мешает однако, чтобы у меня были открыты глаза. Я не делаю исключений ни для кого, меньше всего для своих друзей, - я надеюсь, в конце концов, что это не нанесло никакого ущерба моей гуманности в отношении их... Несмотря на это, остается верным, что ... в доброжелательстве ко мне больше цинизма, чем в какой-нибудь ненависти...»

- Опять опровергаешь свои собственные утверждения! То ты безразличен ко всему, как философ – стоик; то фанатичен, как мусульманин-ваххабит; то нетерпим к чужим идеалам, как крестоносец, - Ельцин, видимо, поднабрался у своего гида поэтических сравнений...

- Мы говорим о разных вещах. Я миролюбив в мирное время. «Иное дело война. Я по-своему воинственен. Нападать принадлежит к моим инстинктам. Уметь быть врагом, быть врагом – это предполагает, может быть, сильную натуру, во всяком случае, это обусловлено во всякой сильной натуре. Ей нужны сопротивления, следовательно, она ищет сопротивления: агрессивный пафос так же необходимо принадлежит к силе, как чувство мести и злобы к слабости. Женщина, например, мстительна: это обусловлено ее слабостью, так же как и ее чувствительность к чужой беде. Сила нападающего имеет в противнике, который ему нужен, род меры; всякое возрастание проявляется в искании более сильного противника – или проблемы; ибо философ, который воинственен, вызывает и проблемы на поединок. Задача не в том, чтобы победить вообще сопротивление, но преодолеть такое сопротивление, на которое нужно затратить всю свою силу, ловкость и умение владеть оружием, - равного противника... Равенство перед врагом есть первое условие честной дуэли...

Нападение есть для меня доказательство доброжелательства, при некоторых обстоятельствах даже благодарности. Я оказываю честь, я отличаю тем, что связываю свое имя с вещью, с личностью: за или против – это мне безразлично.

... И ныне я также любезен со всеми, я даже полон внимания к самым низшим: во всем этом нет ни зерна высокомерия, ни скрытого презрения. Кого я презираю, тот угадывает, что он мною презираем: я возмущаю одним своим существованием все, что носит в своем теле дурную кровь...»

Давай заглянем в мое детство и юность...

... Нескольким школьным товарищам показался неправдоподобным рассказ о древнеримском герое Муции Сцеволе, и они заявили: «Ни у одного человека не хватило бы мужества положить в огонь руку». Фридрих вынул из печи раскаленный уголек и положил себе на ладонь. Знак от этого ожога остался у него на всю жизнь, тем более, что он искусственно поддерживал и растравлял рану, вливая в нее расплавленный воск.

... В университете Ницше захотел драться на дуэли, чтобы стать настоящим «закаленным» студентом. Не найдя реально врага, выбрал одного из безобиднейших своих товарищей.

- «Я – новичок, я хочу драться. Вы мне симпатичны, хотите драться со мной?»

- «Охотно», - ответил тот.

И Ницше получил удар рапирой.

- Драться с теми, кто тебе симпатичен, а не с врагами... Какое извращение! - пробормотал потрясенный любитель кулачных боев...

- Ты же сам часто действовал по принципу «Бей своих, чтоб чужие боялись!» - поддел собеседника философ.

- При таком мировоззрении неудивительно, что ты всю жизнь страдал от одиночества!

- Возражаю против терминологии! «Страдать от одиночества есть также возражение, - я всегда страдал только от множества... Великий человек отталкивается, оттесняется, мукой возносится в свое одиночество».

- Ты свое несчастье пытаешься выдать за свои добродетели и преимущества! - догадался ЕБН.

Гюстав Флобер поддержал его:

- Вы правы, герр экс-президент! «... И за все эти долгие годы скитания ни минуты бодрящего отдыха в веселом дружеском кругу, и ночью ни минуты близости к нагому и теплому женскому телу, ни проблеска славы в награду за тысячи напоенных безмолвием, беспросветных ночей...

... Его одиночество простирается... через всю его жизнь от края до края.

Изредка гость, чужой человек, посетитель. Но слишком уже затвердела кора вокруг жаждущего общения ядра: отшельник облегченно вздыхает, оставшись наедине со свои одиночеством. Способность к общению безвозвратно утрачена за пятнадцать лет одиночества, беседа утомляет, опустошает, озлобляет того, кто утоляет жажду только самим собой и постоянно жаждет только самого себя. Иногда блеснет на краткое мгновение луч счастья: это – музыка. Представление «Кармен» в плохоньком театре в Ницце, две-три арии, услышанные в концерте, час-другой, проведенный за роялем. Но и это счастье сопряжено с насилием: оно «трогает его до слез». Недоступное уже утрачено настолько, что проблеск его причиняет боль.

Пятнадцать лет длится это поддонное странствование... незнаемый, неузнанный, им одним лишь познанный, ужасный путь в стороне от больших городов, через плохо меблированные комнаты, дешевые пансионы, грязные вагоны железной дороги и постоянные болезни, в то время как на поверхности эпохи до хрипоты горланит пестрая ярмарка наук и искусств».

Неоднократно «... Ницше переживал тот серьезный момент, когда всякий человек, как бы ни желал он не знать правды о себе, должен, наконец, увидать, что дает ему судьба и в чем она ему неумолимо отказывает; пора было вырвать из своего сердца последнюю надежду».

Как бы в доказательство сказанного Ницше процитировал несколько отрывков из своих писем:

- «Где же они, те друзья, с которыми, как мне когда-то казалось, я так тесно был связан? Мы живем в разных мирах, говорим на разных языках! Я хожу среди них как изгнанник, как чужой человек; до меня не доходит ни одно слово, ни один взгляд. Я замолкаю, потому что меня никто не понимает; я могу это смело сказать: они никогда меня не понимали. Ужасно быть приговоренным к молчанию, когда так много имеется сказать... Неужели я создан для одиночества, для того, чтобы никогда не быть никем услышанным? Отсутствие связей, отрезанность от мира – это самое ужасное из всех одиночеств; быть «другим» это значит носить медную маску, самую тяжелую из всех медных масок – настоящая дружба возможна только между равными...

О, внезапное безумие этих минут, когда одинокому казалось, что он нашел друга и держит его, сжимая в своих объятиях, ведь это для него небесный дар, неоценимый подарок. Через час он с отвращением отталкивает его от себя и даже отворачивается от самого себя, чувствуя себя как бы загрязненным, запятнанным, больным от своего собственного общества. Глубокому человеку необходимо иметь друга, если у него нет Бога; а у меня нет ни Бога, ни друга».

Я отнюдь не скрывал того, как тяжело мне жилось. «Я один дерзновенно берусь за разрешение громадной проблемы, это девственный лес, в котором я затерялся... Мне нужна помощь, мне нужны ученики, мне нужен учитель. Как бы приятно было мне повиноваться. Если бы я заблудился в горах, то слушался бы человека, которому знакомы эти горы; я повиновался бы врачу, если бы я был болен; и если бы я встретил человека, который уяснил бы мне ценность наших моральных идей, я послушал бы его и пошел за ним; но я не нахожу никого: ни учеников, ни еще меньше учителей, я – один...

Ах, если бы вы знали, как в эту минуту я одинок на земле! И какую надо играть комедию, чтобы время от времени не плюнуть от отвращения кому-нибудь в лицо. К счастью, некоторые благовоспитанные манеры моего сына Заратустры существуют и у его несколько тронувшегося отца...»

- Да, одиночество невыносимо! - посочувствовал Ельцин, старавшийся даже пить только в компании.

- Нет, к нему я привык и даже успел его полюбить! Есть чудища куда кошмарнее! «Настоящая и прошедшая жизнь на земле, друзья мои, вот что для меня самое невыносимое; и я не мог бы существовать, если бы мне не было открыто свыше то, что роковым образом должно случиться...

Я брожу между людьми, осколками будущего, я созерцаю это будущее в моих видениях... На самом деле даже зло имеет свое будущее, и самый знойный юг еще не открыт человеку... Когда-нибудь на земле появятся огромные драконы... Ваша душа так далека от понимания великого, что Сверхчеловек с его добротой будет для вас ужасен».

- А ты сам ужасен для окружающих?

- Да. Хотя многим из них это не мешало стать моими друзьями, даже женщинам...

- Нет, - возразил Флобер, - «название друзей не подойдет к тем русским, английским, швейцарским, еврейским дамам, которые, встречая каждый сезон этого очаровательного, всегда одинокого и больного человека, не могли отказать ему в быстро зарождающейся симпатии. Он избегал разговоров, которые могли удивить и огорчить их, он хотел в их присутствии быть (и умел это делать) любезным собеседником, образованным, утонченным, сдержанным. Одна, очень хрупкого здоровья, англичанка, которую Ницше часто навещал и развлекал, сказала ему однажды:

- «Я знаю, мистер Ницше, что Вы пишете, я хотела бы прочесть Ваши книги».

Он знал, что она - горячо верующая католичка.

- «Нет, я не хочу, чтобы Вы читали мои книги. Если бы в то, что я там пишу, надо было верить, то такое бедное, страдающее существо, как Вы, не имело бы права на жизнь».

Другая знакомая дама однажды сказала ему:

- «Я знаю, мистер Ницше, почему Вы нам не даете Ваших книг. В одной из них Вы написали: «Если ты идешь к женщине, то не забудь взять с собой кнут».

- «Дорогая моя, дорогой мой друг, - отвечал Ницше упавшим голосом, взяв в свои руки руки той, которая ему это говорила, - Вы заблуждаетесь, меня совсем не так надо понимать... Мои книги говорят только о моих преодолениях».

Они уважали, любили своего знакомого и ценили его странную талантливую беседу. Они искали соседнего стула с ним за столом: этого было мало для того, что называется обыкновенно славой, но значит, это было очень многим для Ницше».

- Ах, дорогой месье Флобер, оказывается, как мало даже Вы знаете и понимаете меня и мои шедевры! «Я говорю в лицо каждому из моих друзей, что он никогда не считал достаточно стоящим труда изучение хотя одного из моих сочинений: я узнаю по мельчайшим чертам, что они даже не знают, что там написано. Никто в Германии не сделал себе долга совести из того, чтобы защитить мое имя против абсурдного умолчания, под которым оно было погребено...»

- Вы сильно переживаете из-за этого?

- Нисколько! «Совершенно необходимо, чтобы я был непризнан,и даже больше того, я должен идти навстречу клевете и презрению. Мои «ближние» первые против меня...» Я даже свою мать предупреждал: «Не читай мои книги, я их пишу не для тебя»! ... Я дал людям глубочайшую книгу, но это дорого стоит... иногда для того, чтобы стать бессмертным, надо заплатить ценою жизни!... Для того, чтобы выносить мои произведения, надо иметь великую душу. Я очень счастлив, что восстановил против себя все слабое и добродетельное».

- И как ты этого «достиг»? - спросил Ельцин, однако Ницше предпочел не заметить сарказм:

- «Что может глубже обидеть, более основательно оттолкнуть, как если дать что-нибудь заметить относительно строгости и высоты, с которой относишься к самому себе? А с другой стороны, как предупредительно, как любовно относятся к нам все, если мы поступаем и ведем себя, как все!..» А я не веду себя, как все – вот мой секрет!

- Как Вы не похожи и в то же время похожи на свои книги! - вдумчиво произнес Флобер.

- «Я одно, мои сочинения другое. Здесь, раньше чем я буду говорить о них, следует коснуться вопроса о понимании и непонимании этих сочинений. Я говорю об этом со всей подобающей небрежностью, ибо это отнюдь не есть своевременный вопрос. Я сам еще не своевременен, некоторые рождаются после смерти. Некогда нужны будут учреждения, где будут жить и учить, как я понимаю жизнь и учение; будут, быть может, учреждены особые кафедры для толкования Заратустры. Но это было бы совершенным противоречием себе, если бы я теперь же ожидал ушей и рук для моих истин: что теперь не слышат, что теперь не умеют брать от меня, это не только понятно, но даже кажется мне справедливым. Я не хочу, чтобы меня смешивали с другими, - а это требует, чтобы и я сам не смешивал себя с другими.

... Мне кажется, что если кто-нибудь берет в руки мою книгу, он этим оказывает себе редкую честь, какую только можно себе оказать... Когда однажды доктор Генрих фон Штейн откровенно жаловался, что ни слова не понимает в моем Заратустре, я сказал ему, что это в порядке вещей: кто понял, т.е. пережил хотя бы шесть тезисов из Заратустры, тот уже поднялся на более высокую ступень среди смертных, чем какая доступна «современным» людям. Как мог бы я при этом чувстве расстояния хотя бы только желать, чтобы меня читали «современники», которых я знаю!»

Впрочем, не стоит впадать в скорбь. К счастью, и в нашей серой повседневности уже «... есть люди, с некоторыми можно делиться собою. Мой Заратустра, например, еще ищет их – ах, он будет еще долго искать их! Надо быть достойным, чтобы слушать его... А до тех пор не будет никого, кто бы понял искусство, здесь расточенное: никогда и никто не расточал еще столько новых, неслыханных, поистине впервые здесь созданных средств искусства. Что нечто подобное было возможно именно на немецком языке, - это еще нужно было доказать: я сам раньше решительно отрицал бы это. До меня не знали, что можно сделать из немецкого языка, что можно сделать из языка вообще. Искусство великого ритма, великий стиль периодичности для выражения огромного восхождения и нисхождения высокой, сверх-человеческой страсти, был впервые открыт мною... Я поднялся на тысячу миль над всем, что когда-либо называлось поэзией».

- Что ты из себя супермена, панимаш, изображаешь! - Ельцин был не прочь бахвалиться сам, но в других этого не выносил.

- «Слово «сверхчеловек» для обозначения типа самой высокой удачности, в противоположность «современным» людям, «добрым» людям, христианам и другим нигилистам... почти всюду было понято в полной невинности... как «идеалистический» тип высшей породы людей, как «полусвятой», как «полугений»... Другой ученый рогатый скот заподозрил меня из-за него в дарвинизме...»

- Немудрено, что в целомудренном XIX веке тебя мало кто читал! А почти все, кто читал, - ругали!

- «Надо простить мне, что я отношусь без всякого любопытства к отзывам о моих книгах, особенно в газетах. Мои друзья, мои издатели знают об этом и никогда не говорят мне ни о чем подобном».

- Вы приукрашиваете действительность, месье Ницше! - запротестовал Флобер. - Я помню другое! «Убийственная пустота позднего Ницше, мертвая тишина. Ни один затворник, ни один пустынник, ни один столпник не чувствовал себя таким покинутым: у них, у фанатиков веры, остается бог, тень которого пребывает в их келье или падает от их столпа. Но у него, «богоубийцы», не осталось ни людей, ни бога. Чем ближе он к самому себе, тем дальше он от мира, чем обширней его путь, тем обширней и его «пустыня». Обычно даже самые одинокие книги постепенно и незаметно излучают магнетическую энергию воздействия: будто скрытая во мраке подземная сила расширяет ее пределы вокруг пока не замечаемого центра. Но произведения Ницше действуют репульсивно: они оттесняют от него все дружески расположенное и его самого вытесняют из современности. С каждой новой книгой он утрачивает друга, с каждым новым произведением обрывается какая-нибудь связь. Один за другим погибают в ледяном холоде скудные ростки интереса к его деятельности: сперва теряет он филологов, затем Вагнера и его круг, наконец – друзей своей юности. Не остается в Германии ни одного издателя, который бы согласился напечатать его книгу: пятнадцатипудовым грузом лежит в подвалах, сваленная непереплетенными кипами, его продукция за двадцать лет; для того, чтобы печатать книги, он вынужден пользоваться своими скудными сбережениями и подаренными деньгами. Но мало того, что никто их не покупает, - даже для экземпляров «от автора» Ницше, поздний Ницше, не находит читателей. Четвертую часть «Заратустры» он печатает на собственный счет всего в сорока экземплярах – и в семидесятимиллионой Германии он находит ровно семь человек, которым он может послать книгу, - так чужд, так непостижимо чужд стал Ницше эпохе на вершине своего творчества. Он не встречает ни крохи доверия, не видит благодарности хотя бы с горчичное зерно: напротив, для того, чтобы сохранить последних друзей... он должен извиняться в том, что пишет книги, просить у них прощения. «Старый друг, - вы слышите робкий голос, видите встревоженное лицо, поднятые руки, жест покинутого, в страхе ожидающего нового удара, - читай эту книгу с начала и с конца, не смущайся и не покидай меня. Собери всю силу своего расположения ко мне. Если книга будет для тебя невыносима, то, может быть, ты примиришься с сотней отдельных мест».

Так в 1887 году величайший гений столетия дарит своим современникам одно из величайших произведений современности, и доказательством самой героической дружбы для него служит то, что разрушить ее ничто не может – даже «Заратустра». ... Такой тягостью, таким бременем стало творчество Ницше для его ближайших друзей, так неизмерима пропасть между его гением и уровнем эпохи. Все разреженнее становится атмосфера, которой он дышит, все глуше, все тише.

Эта тишина превращает в ад... одиночество Ницше: об ее металлическую стену разбивается его мозг. «На такой призыв, каким был мой «Заратустра», призыв, вырвавшийся из глубины души, не услышать ни звука в ответ, ничего – ничего, кроме беззвучного, теперь уже тысячекратного одиночества, - в этом есть нечто ужасное, превышаюшее всякое понимание; от этого может погибнуть самый сильный человек», - так стонет он и прибавляет: «А я не из самых сильных. С тех пор мне кажется, будто я смертельно ранен». Он жаждет не успеха, не сочувствия, не славы – напротив, его боевой темперамент готов встретить гнев, негодование, даже насмешку - «в состоянии почти до разрыва натянутого лука всякий аффект благотворен для человека, при условии, чтобы это был сильный аффект», - но лишь бы какой-нибудь ответ, горячий или холодный, или даже теплый, лишь бы что-нибудь подтвердило ему его существование, его духовное бытие. Но даже друзья робко уклоняются от ответа и в письмах тщательно избегают всякого отзыва, как тягостной повинности. И эта рана въедается все глубже в его тело, разъедает его гордость, воспламеняет его самосознание, зажигает пожар в его душе - «рана от неполученного ответа». Она-то и делает его одиночество таким отравленным и лихорадочным.

... Черты беспокойства, нервности окрашивают до тех пор спокойное, полное достоинства поведение Ницше: «длительное молчание ожесточило мою гордость» - он хочет, требует ответа во что бы то ни стало. Он торопит издателя письмами и телеграммами – только бы скорей, скорей вышла книга, - как будто он боится опоздать. Он уже не заканчивает «Волю к власти», свой капитальный труд, а, нарушая план, в нетерпении вырывает из него отдельные части и, как факел, бросает их в эпоху. «Ослепительный звук» погас; стон звучит в этих последних произведениях, стон, срывающийся со сжатых губ, стон безмерного язвительного гнева; бичом нетерпения выгнаны из его души эти разъяренные волки с пеной у рта и оскаленными зубами. «Ожесточена» гордость равнодушного к эпохе мыслителя, и он начинает провоцировать эпоху, чтобы она откликнулась ему – хотя бы воплем гнева. И для того, чтобы придать вызову еще большую дерзость, он с «цинизмом, которому суждено стать историческим», в «Ecce homo» рассказывает свою жизнь. Нет книги, которая была бы написана с такой жаждой, с таким болезненно-судорожным, лихорадочным ожиданием ответа, как последние монументальные памфлеты Ницше; подобно Ксерксу, повелевшему бичевать непокорное бездушное море, он в своем безумном вызове пытается разбудить тупое равнодушие скорпионов своих книг. Ужасный страх, что он не успеет снять жатву, демоническое нетерпение сквозит в этой жажде ответа. И после каждого взмаха бичом он медлит мгновение, изгибается в нетерпимом напряжении, чтобы услышать вопль своих жертв. Но ни звука вокруг. Не слышно отклика в мире «лазурного» одиночества. Словно железный обруч, стискивает молчание его горло, и самый ужасный вопль, какой раздавался на земле, не в силах его сломить. И он чувствует: нет бога, который мог бы вывести его из темницы последнего одиночества.

Тогда, в последние часы, овладевает изнемогающим апокалиптическая ярость. Как ослепленный Полифем, мечет он вокруг себя огромные камни, уже не видя, задевают ли они кого-нибудь: и, так как у него нет никого, кто бы сострадал, кто бы сочувствовал ему, он хватается за свое судорожное сердце. Всех богов он убил, - и себя самого он делает богом: «разве не должны мы сами стать богами, чтобы явиться достойными подобных деяний?» - Все алтари он низверг – и себе самому воздвигает алтарь... чтобы прославить того, кого не прославляет никто».

- Как я Вас понимаю, господин Ницше! - к их группе присоединилась Марина Цветаева. - Я в юности тоже отчаивалась... Но верила:

- «... Рассеянным по магазинам,

Где их никто не брал и не берет,

Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед!»

Так и случилось – и со мной, и с Вами!

Гениальная поэтесса исчезла.

- Вы правы лишь отчасти, фрау Цветаева! – крикнул ей вслед философ. - Вас признали еще при жизни, а меня – лишь после смерти. Впрочем, опять не так! Иные рассказывали обо мне нечто великое. Однажды в одном отеле со мной жили хорошие музыканты; они нашли в моем лице прекрасного слушателя и хотели, чтобы я слушал их музыку. Подобное желание меня тронуло: «Я замечаю, что наши артисты поют и играют только для меня. Если это будет так продолжаться, то они меня испортят». К несчастью, меня понимали только простые души – и лишь как интересного человека, а не как пророка, философа, писателя...

- Что же тебя так долго спасало? - Ельцин и сам не заметил, как поменялся ролью со своим гидом и превратился из интервьюирущего в интервьюера.

- Творчество - и свое, и чужое! «Никогда мне не было так тяжело жить. Я совершенно не могу приспособиться к реальной жизни. Когда я не могу забыть обо всех меня окружающих мелочах, они угнетают меня. Бывают ночи, когда я не знаю, куда деваться от тоски. А сколько мне осталось всего сделать и столько же почти сказать! Значит, надо взять себя в руки. С таким благоразумием я рассуждаю по утрам. Музыка, за эти дни, дает мне такие ощущения, о которых я и понятия не имел. Она освобождает меня от самого себя; мне кажется в такие минуты, что я откуда-то с вышины смотрю на самого себя, и чувствую себя очень высоко; я делаюсь сильнее, и регулярно после каждого музыкального вечера (я четыре раза слышал «Кармен») для меня наступает утро, полное бодрых настроений и всевозможных открытий. Удивительно прекрасное самочувствие. Такое ощущение, будто я выкупался в более естественной стихии». Ведь я сам — прекрасный музыкант, сочинил для своих стихов «Ночная песня» и «Баркаролле» замечательные мелодии. Я пел эту последнюю песню перед смертью! «Здесь достиг я пристани: музыка! Музыка!... Для меня жизнь без музыки – это просто ужас, мучение, изгнание».

- А еще он забывал обо всем, когда писал сам! - восхитился Флобер. - Видели, как усталые борцы или боксеры собирают последние силы и справляются-таки с противником? «Так создает и Ницше произведение за произведением, без остановки, без передышки, с той же неповторимой ясностью и быстротой. Десять дней, две недели, три недели – вот сроки создания его последних произведений; зачатие, созревание, рождение, первоначальный набросок и окончательная форма – все эти стадии пролетают здесь с быстротой пули. Нет инкубационного периода, нет остановок, исканий, нащупываний, нет изменений и поправок; все выливается сразу в окончательную, неизменную, совершенную, горячую и тут же застывающую форму. Никогда не развивал человеческий мозг такого мощного электрического напряжения, сверкающего в каждом судорожном слове, никогда не сплетались ассоциации с такой волшебной быстротой; едва возникшее видение – уже слово, мысль – сама прозрачность, и, несмотря на эту неимоверную полноту, не чувствуется ни малейшего труда, ни малейшего усилия – творчество давно перестало быть для него деятельностью, работой; это – чистое... непроизвольное тайнодеяние высших сил.

... «Быть может, вообще никогда и ничто не создавалось таким избытком силы», - в экстазе говорит Ницше о своих последних произведених; но ни одним словом он не обмолвился о том, что эта сила, так щедро его одаряющая, так ярко его озаряющая, исходит от его существа».

- Эту силу, месье Флобер, проще обозначить одним словом! «Имеет ли кто-нибудь... ясное представление о том, что поэты сильных эпох называли вдохновением? Если нет, то я это опишу. Действительно, при самом ничтожном остатке суеверия в душе почти невозможно отказаться от представления, что являешься только воплощением, только мундштуком, только посредником сверхмощных сил. Понятие откровения, в том смысле, что внезапно, с невыразимой достоверностью и тонкостью нечто становится видимым, слышимым, нечто такое, что глубоко потрясает и опрокидывает человека; - только описывает факты. Не слушаешь, не ищешь; берешь – и не спрашиваешь, кто дает; будто молния сверкнет мысль, с необходимостью, уже облеченная в форму, - у меня никогда не бывало выбора. Восторг, неимоверное напряжение которого иногда разрешается потоком слез, восторг, при котором шаг то бурно устремляется вперед, то замедляется; полный экстаз; пребывание вне самого себя, с самым отчетливым сознанием бесчисленных тончайших трепетов и увлажнений, охватывающих тело с головы до ног; глубина счастья, в которой самое болезненное и мрачное действует не как противоположность, а как нечто обусловленное, вынужденное, как необходимая краска среди такого избытка света; инстинкт ритмических отношений, оформляющий обширные пространства, - протяженность, потребность в широком ритмическом охвате может почти служить мерой для силы вдохновения, как бы противовесом давлению и напряжению. Все происходит в высшей степени непроизвольно, но как бы в урагане ощущения свободы, безусловности, божественности, мощи... Самое замечательное в этом – непроизвольность образа, сравнения; утрачивается всякое понятие об образе, о сравнении, все дается как самое точное, самое верное, самое естественное выражение. Действительно, кажется, ... будто предметы сами приходят к тебе и сами сочетаются в сравнения... ласкаясь, приходят в твою речь и льнут к тебе; ибо они хотят ездить на твоей спине. Здесь раскрываются перед тобой все слова и все ларцы слова; всякое бытие здесь хочет стать словом, всякое становление хочет учиться у тебя речи. Вот мой опыт вдохновения; я не сомневаюсь, что нужно вернуться за тысячелетия назад, чтобы найти кого-нибудь, кто скажет: и мой тоже».

- Я завидую тебе, Фридрих, - вдруг признался Борис Николаевич, осознавший внезапно, чего был лишен (по своей вине!) всю жизнь. - Я никогда не испытывал ни мук, ни счастья творчества... А в экстаз приходил от водки...

- Ах, мой адский спутник, не становись в позу кающегося или сожалеющего. «... Кому нужны вообще позы, тот лжив... Берегитесь всех живописных людей! Жизнь становилась для меня легкой, легче всего, когда она требовала от меня самого тяжелого. Кто видел меня... когда я, без перерыва, писал только вещи первого ранга, каких никто не создавал ни до, ни после меня, с ответственностью за все тысячелетия после меня, тот не заметил во мне следов напряжения; больше того, во мне была бьющая через край свежесть и бодрость. Я знаю только одно отношение к великим задачам - игру: как признак величия, это есть существенное условие...» Что же касаемо радости творить...

«Вот я сижу у камина вечером в первый день Пасхи, закутавшись в халат. Идет мелкий дождь. Нас двое – я и одиночество. Листок белой бумаги лежит передо мной на столе, я смотрю на него и бесцельно вожу пером. Множество образов, чувств и мыслей теснится в моей голове, давит ее и стремится вылиться на бумаге. Одни из них громко требуют, чтобы я высказал их, другие противятся этому. Первые – молоды, они торопятся жить, другие же – зрелые, хорошо осознанные мысли, как старики, с неудовольствием смотрят на вмешательство новой жизни, ворвавшейся в их мир. Ведь только в борьбе новых и старых начал способно определиться наше настроение; ведь только момент борьбы, победа одной стороны и поражение другой могут в любую минуту нашей жизни называться состоянием нашей души...

Постоянная борьба питает и укрепляет душу, от этой борьбы вырастают нежные прекрасные плоды; она разрушает старый мир в жажде новой жизни; душа умеет отважно бороться, и какою вкрадчивой делается она, когда завлекает противника; она заставляет его слиться с нею воедино, неотступно держит его в своих объятиях. Подобное ощущение в такую минуту составляет все наше счастье и все наше горе, но оно уже спадает с нашей души через мгновение, как покрывало, обнажая другое переживание, еще более глубокое и возвышенное, перед которым оно растворяется и исчезает. Таким образом живут впечатления нашей души, всегда единственные, несравнимые, несказанно молодые, ежеминутно углубляющиеся и быстролетные, как принесшие их мгновения.

В такие минуты я думаю о любимых мною людях, в моей памяти воскресают их имена и лица; я не хочу сказать, что на самом деле их природа непрестанно делается глубже и прекраснее; верно только то, что, вставая передо мною, картины прошлого производят на меня более тонкое и острое впечатление, потому что рассудок никогда не переступает во второй раз уже пройденную грань. Нашему уму свойственно стремление постоянно расширяться. Я приветствую вас, дорогие мгновения, чудесные волнения моей мятущейся души; вы так же разнообразны, как природа, но вы величественнее ее, так как вы непрестанно растете и боретесь, цветок же – наоборот; он благоухает сегодня так же, как и в первый день творения».

И в такие минуты я ощущаю в себе бессмертные силы и потенцию великих свершений, воплощающих мою мечту: «Я мечтаю о союзе совершенных людей, не знающих пощады и желающих, чтобы их называли «разрушителями», ко всему существующему они подходят с острием своей критики и посвящают себя исключительно служению истине. Мы не оставим невыясненным ничего двусмысленного и лживого. Мы не хотим строить преждевременно, мы не знаем даже, окажется ли в нашей силе дело созидания, может быть, даже лучше не приступать ни к чему. Жизнь знает трусливых, безропотных пессимистов; такими мы быть не желаем... Этот человек будущего, который избавит нас от прежнего идеала, точно так же, как от того, что должно было вырасти из него, от великого отвращения, от воли к ничему, от нигилизма, этот полуденный удар колокола, удар великого решения, который вновь освободит волю, который вернет земле ее цель и человеку его надежду, этот противник христианства и антинигилист, этот победитель Бога и ничего – он должен некогда явиться...»

И его предсказал, больше того, призвал – я! «О, предначертанное моей душе, ты, что называю Роком! Ты, что во мне! Надо мной! Сохрани меня, сбереги меня для великой судьбы!»

- Слава Богу, что Вы долго не прожили и при жизни Вашей к Вам не прислушивались! - подал издалека реплику писатель Готфрид Бени. - «Гегель, Дарвин, Ницше – вот кто стал действительной причиной гибели многих миллионов людей. Слова преступнее любого убийства, за мысли расплачиваются герои и толпы».

- Меньше слушай филистеров и консерваторов, боящихся новых слов и идей, Борис!

- А кого же слушать?

- Меня! «Единая заповедь да будет тебе: останься чист».

- Поздно! Уже не подходит... - с тоской признал Ельцин.

- Тогда другая: «Стань тем, кто ты есть».

- Уже стал – и где я очутился?!

- Как можно было жить на земле, если даже разрушители не прислушиваются к моим заветам? - загоревал «первый имморалист». - Никому не нужны ни мое вдохновение, ни мои труды, ни мое самопожертвование...

- Такие мысли и привели Вас, месье, сначала к сумашествию, затем – к гибели, - выразил скорбь Флобер. - Я плакал, когда писал о Вашей страшной кончине!

«Удивительно ли, что в этом вихре скоростей вдохновения, в этом безудержном водопаде гремящих мыслей он теряет твердую, ровную почву под ногами, что Ницше, разрываемый всеми демонами духа, уже не знает, кто он; что он, безграничный, уже не видит своих границ? Давно уже вздрагивает его рука (с тех пор, как она пишет под диктовку высших сил, а не человеческого разума), подписывая письма именем «Фридрих Ницше»: ничтожный сын наумбургского пастора – подсказывает ему смутное чувство – это уже давно не он, - переживающий неимоверное, существо, которому нет еще имени, колосс чувства, новый мученик человечества. И только символическими знаками - «Чудовище», «Распятый», «Антихрист», «Дионис» - подписывает он письма – свои последние послания, - с того мгновения, как он постиг, что он и высшие силы – одно, что он – уже не человек, а сила и миссия... «Я не человек, я – динамит». «Я – мировое событие, которое делит историю человечества на две части», - гремит его гордыня, потрясая окружающую его пустоту.

... Гибель Ницше – огненная смерть, испепеление самовоспламенившегося духа.

Давно уже пылает и сверкает в судорогах его душа от этой чрезмерной яркости; он сам, в магическом предвидении, нередко пугается этого потока горнего света и ярой ясности своей души. «Интенсивности моего чувства вызывают во мне трепет и хохот». Но ничем уж не остановить экстатического потока этих соколом низвергающихся с неба мыслей; звеня и звуча, жужжат они вокруг него день и ночь, ночь и день, час за часом, пока не оглушит его гул крови в висках. Ночью помогает еще хлорал, возводя шаткую крышу сна – слабую защиту от нетерпеливого ливня видений. Но нервы пылают как раскаленная проволока; он весь – электричество, молнией вспыхивающее, вздрагивающее, судорожное пламя.

... В течение пятнадцати лет восстает Ницше из гроба своей комнаты и вновь умирает; в течение пятнадцати лет переходит он от муки к муке, от смерти к воскрешению, от воскрешения к смерти, пока не взорвется под нестерпимым напором разгоряченный мозг. Распростертым на улице Турина находят чужие люди самого чужого человека эпохи. Чуждые руки переносят его в чужую комнату... Нет свидетелей его духовной смерти, как не было свидетелей его духовной жизни. Тьмой окружена его гибель и священным одиночеством. Никем не провожаемый, никем не узнанный, погружается светлый гений духа в свою ночь».

- Ой, как они мне все надоели – и там, наверху, и тут, внизу! - признался Фридрих. - Пойдем, наконец, к тем, кто тебя заказали, - в Литгетто...

- Куда? - опешил ЕБН.

- Ну, это часть Зоны Творческих Душ, где живут «литературные негры» или «рабы» - на Западе их называют «теневыми писателями». Попросту говоря, это те, кто пишут книги и статьи за важных персон, прикрываясь термином «литературная запись» или «литобработка». Ну, вроде твоего зятя Юмашева...

«Гетто» оказалось довольно большим кварталом из комфортабельных коттеджей.

- Видать, неплохо тут «негры» устроились! - сделал вывод ЕБН.

- Материально они и на земле (не все, естественно, но многие) неплохо жили. И тут особо не мучаются, и в зону нашу попали по справедливости – в основном-то люди были талантливые. Да вот беда – забудут их скоро, ведь политические деятели, за которых они творили, очень быстро уйдут из памяти народной... Кто, к примеру, тебя лет через двадцать-тридцать будут вспоминать, уж тем более – добром?!

Душенька Бориса аж съежилась...

- Эй, господа «литнегры», я исполнил ваш заказ! - громко возвестил эрзац-Вергилий.

Обитатели гетто высунулись из своих личных микрозон, словно червячки из яблок.

- Герр Ницше, Вы неверно называете нашу зону. Наши остроумцы любовно окрестили ее «Пи-пи» на английский манер. По-русски это – сокращение ПП. Полный П... Догадайтесь, что дальше?

- Матерное обозначение окончательного разрушения! - скривился Фридрих. - Русские так характеризовали правление Бориса!

- А вот и не угадали! Полный Парнас! Мда, права пословица: «Каждый понимает в меру своей испорченности», ха-ха!

Философ не замедлил с достойной отповедью:

- Видно, что Вы достаточно испорчены, чтобы меня понимать!

- Ого! Он за словом в карман не лезет! Тем более, что карманов нет!

Посмеялись.

Затем кто-то из «рабов» соизволил обратить внимание на экс-президента:

- Борис Николаевич, при взгляде на Вас у меня возникают определенные ассоциации. Как правильно говорить: «меч-кладенец» или «хрен-кладенец?»

- А хрен почему? - удивился ЕБН.

- А Вы его на всех клали!

- Тогда уж: «хрен-леденец»! - подключился еще один остроумец. - Царь Борис Второй давал его сосать всем, на кого клал! Тем и сыты были!

- Атас, Киплинг из рая спустился! - завопил кто-то. Все присутствующие притихли...

- Не бойтесь, господа, вы же не политики! - успокоил их гениальный английский поэт и прозаик.

- Вы ко мне, герр Киплинг? - насторожился Ницше.

- Нет, к Вашему спутнику. Пусть послушает мою эпиграмму о нем. Называется «Политик»:

«Я трудиться не сумел, грабить не посмел,

Я всю жизнь свою с трибуны лгал доверчивым и юным,

Лгал – птенцам.

Встретив всех, кого убил, всех, кто мной обманут был,

Я спрошу у них, у мертвых, бьют ли на том свете морду

Нам-лжецам?»

- Бьют, бьют! - радостно завопили окружающие.

- Я сам кому угодно физию начищу! - огрызнулся ЕБН.

Вокруг него тут же началась перепалка.

- Ницше, Вы кого с собой приволокли? Какого козла, точнее?

- Да вы что! Это же фигура – бывший президент России!

- Это он там фигура! А здесь – фуфло!

- Какие у вас, писак, ко мне могут быть претензии?! - возмутился Борис.

За «литрабов» ответил Сатана:

- Все почти великие злодеи – Ашшурбанипал, Сулла, Цезарь, Нерон, Тамерлан, Иван Грозный, Наполеон, Ленин, Сталин, Троцкий, Гитлер, Геббельс, Муссолини – и сами отлично писали, и о писателях радели. А ты – нет!

- Он в меня пошел! «Много книг читать - императором не станешь», - заступился кто-то за экс-гаранта из другой, невидимой зоны.

- Это же Мао Цзедун! Борис Николаевич, оказывается, ты – маоист!

Ельцин по разведданным неплохо представлял политическое, военное и социально-экономическое состояние КНР, но с древнейшей из сохранившихся в мире культур соприкоснулся только несколькими своими местами – теми, куда ему втыкали иголки во время сеансов восточной медицины при визите в Китай уже после отставки. Про Мао он помнил только его сравнение Сталиным с редиской («снаружи он красный, а внутри белый»), поэтому тезис о своих маоистских взглядах опроверг начисто.

Тем временем из соседних микрозон понабежало еще творцов, которые явно вообще никого не любили и не стеснялись в выражениях.

- О, Ницше прискакал! Белокурая бестия с черной шевелюрой! Сверхчеловек! А это что еще за хмырь свежеупокоенный с тобой?

- Трепещите, коллеги! Сам писатель-президент лично явился!

- Президент чукотского отделения Союза писателей? Тот самый чукча, который не читатель, а писатель?

- Нет, избранный глава всея Руси!

- Не глава он, а главный член правительства всея Руси, га-га! Из которого вытекли целые литературные потоки!

- А ты читать-то умеешь, мемуарист?

Сквозь толпу роящихся (будто пчелы, на чей улей напал медведь) литераторов прорвался автор либретто – сценариев для музыкальных произведений, судя по его вопросу.

- Борис Николаевич, а Вы знаете, что в программу концерта в честь Вашей второй инагурации была поставлена ария князя Галицкого из оперы «Князь Игорь» Бородина, но ее сняли?

- Это еще почему?

- А там такие слова:

«Только б мне дождаться чести

На Путивле князем сести.

Я б не стал тужить,

Я бы знал, как жить.

Уж я княжеством управил,

Я б казны им поубавил.

Пожил бы я всласть,

Ведь на то и власть...

Пей! Пей! Гуляй!»

Ельцина закорежило. Литературные пчелки заржали табуном лошадей.

- Да за что ж вы меня так невзлюбили? - удивился ЕБН.

- Россияне перестали при тебе читать!

- А я при чем? Я читать начал!

- Когда?

- Когда бухать после ухода на пенсию перестал!

- Странно. Россияне бухать при тебе не бросили, а читать перестали!

Лидерство в улье захватил какой-то горлопан:

- Ша, братва! Шапки долой перед великим мемуаристом! Он навсегда вошел в ряды гениев! Вспомним нетленные шедевры Брежнева «Малая земля», «Целина», «Возрождение». За ним последовала дилогия Андропова «Мои отношения с диссидентами», «Россия от Рюрика до Юрика». А венец всего – опусы Ельцина: трилогия «Майн кайф» и - «Устав от партии»!

- Как вы посмели на святое ножку задрать, на мою книгу «Майн кампф»! - возмутился издали Гитлер.

- Да хватит же издеваться! – в тон фюреру завопил ЕБН. - Изложите толком, за что меня ругаете!

- И Ленин, и Сталин, и Гитлер, и Геббельс – творческие люди, «литрабов» не использовали. Не то что ты, Борис! А метишь в классики! Вот за это кости тебе и моем!

- Правильно утверждаете, товарищи литераторы! - похвалил «негров» появившийся Молотов. - Мы, руководители большевистской партии, сами за себя писали! Притом по-русски, хотя как раз русских среди нас было ничтожное меньшинство!

- Сталин в совершенстве владел русским? - тут же задал вопрос Ницше.

- «Да. Он хорошо выступал, много читал, очень много, чутье имел художественное. Сталин все писал сам. Аппарат никогда ему не писал. Это ленинская традиция. Зиновьев сам писал, Каменев – сам. О Троцком и говорить нечего»

- А Вы сами?

- «Он через все это прошел, и его учить в этом отношении не приходится, - Молотов заявил о себе в третьем лице. - ... Мне иногда снилось, что завтра мне делать доклад, а я не готов. Тогда все сами писали».

- А Берия – свою якобы книгу о первых революционерах Закавказья? - поймал «каменную жопу» на лжи – не в первый уже раз – Борис Николаевич.

... В 1934 году, идя навстречу пожеланиям Сталина, которому нужно было поднять свой авторитет в партии и доказать, что он стоял у истоков ее основания, Берия поручил подготовить такое исследование главному помощнику ректора Тифлисского университета Малакию Торошелидзе. Тот передоверил эту важную задачу историку Эрнесту Бедия, который начал со сбора воспоминаний участников революционных событий. Дело весьма непростое, если учесть, что рассказы очевидцев должны были стать основным источником для создавания книги, поскольку других материалов: картотек, протоколов, стенограмм – не сохранилось в силу конспиративных условий, в которых протекала деятельность большевиков. В помощь Бедии отрядили несколько расторопных аспирантов. Они находили покладистых (и нуждающихся) кавказских стариков - «свидетелей» и «участников» революционной борьбы. А сам Бедия вручал каждому пакет с деньгами, 200-300 рублей, с лестным присловием: дескать, товарищ Сталин все помнит, вот просил вам передать...

Скоро сладкоречивые воспоминания наполнили все папки на столе Торошелидзе. Коба в них представал великим вождем трудящихся уже в начале века, большевиком от рождения, а ленинцем - задолго до знакомства с трудами Ленина и личной встречи с ним.

Внимание Вождя к создаваемой в Тифлисе книге не отвлекло даже убийство Кирова. Погруженный в важнейшие партийные и государственные дела, Сталин не забывал о поручении, данном Берии. Последний, чувствуя нетерпение Хозяина, торопил группу. Наконец, в начале января 1935 года Торошелидзе повез рукопись – 250 страниц – в Москву.

Сталин оставил ее у себя. Через несколько дней он вызвал Торошелидзе и вернул текст со своими пометками. Там, где упоминалось его имя, Хозяин усилил эпитеты: «с блестящей речью», «исключительная принципиальность», «беспощадно боролся» и тому подобное. Много пометок в духе: «по инициативе товарища Сталина», «товарищ Сталин развертывает борьбу»...

В угоду Генсеку автор одного из «воспоминаний» обвинил Авеля Енукидзе в искажении исторических фактов и преувеличении собственной роли в революционном движении. Кобе этого показалось мало, и он перед словом «преувеличил» вписал: «чрезмерно»...

В конце беседы Сам поднялся из-за стола и, будто только что вспомнив, спросил:

- «Слушай, а как быть с авторством? Знаешь что, пусть автором будет Лаврентий Берия. Он молодой, растущий... Ты, Малакия, не обидишься?»

Вождь отечески потрепал Торошелидзе по плечу. Так Лаврентий Павлович стал еще и писателем-историком...

Содержание «своей книги» Берия бодро изложил на собрании актива Тбилисской парторганизации 21 июля 1935 года. Чтение длилось пять часов. Докладчику приходилось то и дело останавливаться и вместе со всеми участвовать в овациях в честь Великого Вождя. Актив поручил тбилисскому комитету начать глубокое изучение доклада товарища Берии во всех парторганизациях, кружках и учебных заведениях. Текст этого сообщения занял два номера журнала «Заря Востока».

Это было только начало. А потом полетели один за другим газетные и журнальные заголовки. «За большевистское изучение истории парторганизаций Закавказья!», «Учиться круглый год!..» Передовица «Правды» от 10 августа 1935 года: «Вклад в летопись большевизма». Вслед за сим выступили «Ленинградская правда» и другие газеты. Затем увидела свет отдельная брошюра.

Чтобы придать фальсифицированной истории видимость достоверности, нашли рабочих-ветеранов. Тенгиз Жгенти рассказал читателям «Зари Востока» о событиях 1903 года, когда в Кутаисской тюрьме Коба бесстрашно предъявил губернатору петицию. Он всегда первым запевал «Марсельезу», а когда его этапировали в Батуми, вся тюрьма протестовала против отправки любимого атамана, простите, вожака...

Другой «очевидец» поведал о Баиловской тюрьме. Перед отправкой из Баку партии осужденных товарищ Коба так напутствовал их: «Берегите кандалы. Они пригодятся нам для царского правительства!»

В. Бибинейшвили описал рыцарское бесстрашие и подавляющую всех эрудицию товарища Кобы. В Баиловской тюрьме (Баку, 1908) Сталин неустанно дискутировал с эсерами и меньшевиками, «то в качестве докладчика, то в роли оппонента разил политических противников своей неумолимой логикой». Джугашвили сумел организовать там нечто вроде тюремной партийной школы...

- Я действительно не писал сам эту книгу, хотя явился ее идейным инициатором и, выражаясь по-современному, лоббистом, - выступила в свою защиту тут же вернувшаяся в ЗТД душенька Лаврентия Павловича. - Но я решил куда более важную проблему: что делать с воспоминаниями и выступлениями таких признанных революционеров, как Филипп Махарадзе, Авель Енукидзе, Мамия Орахелашвили? Их свидетельства никак не вязались с содержанием моего сочинения!

По моему указанию была напечатана статья Н. Горделадзе в «Заре Востока» об «ошибках» М. Орахелашвили.

Филипп Махарадзе, один из старейших социал-демократов, 4 января 1936 года выступил с большой покаянной статьей «В порядке самокритики». Автор воспел великие заслуги товарища Сталина, а заодно и мой скромный вклад. Ведь, по словам Махарадзе, именно я «впервые поставил изучение истории большевиков в Закавказье на настоящие большевистские рельсы», осветил «ту исключительную роль, которую играл товарищ Сталин в закавказских организациях», открыл глаза ему, несмышленому Филиппу, на его ошибочные представления в «Очерках революционного движения в Закавказье»: примиренческое отношение к меньшевикам и замалчивание Сталина как руководителя революционного подполья.

Журнал «Пролетарская революция» в статье «Крупнейший вклад в сокровищницу большевизма» перечислил достоинства моей брошюры, не скупясь на самые восторженные эпитеты и восклицательные знаки, вскрыл и изобличил фальсификацию истории в трудах Махарадзе, Енукидзе и Орахелашвили. Однако главная моя заслуга – показ необычайно значительной и разносторонней деятельности товарища Сталина, «который никогда не расходился с Лениным».

Миллионы экземпляров этой брошюры легли на столы миллионов советских граждан! Отныне за мною была закреплена роль историографа. И когда кто-то из читателей обратился в редакцию «Зари Востока» с просьбой разъяснить то место в книжке товарища Берии, где автор повествует о Пражской конференции, я тотчас откликнулся статьей «К вопросу о Пражской конференции». Не мною, правда, написанной, но это ведь не столь важно. Статья была опубликована в «Правде», затем в «Заре Востока» - дважды!

Прошло совсем немного времени, и цитирование моей книги стало политической модой. Эрик Бедия горячо рекомендовал разъяснять и популяризировать такие мои классические работы, как доклад «О мерах по дальнейшему укреплению колхозов Грузии», статей «Новая Конституция и Закавказская федерация» и «Развеять» в прах врагов социализма!»

Сочинение мое получило невиданно широкую рекламу – на собраниях, конференциях, съездах, в периодической печати, в учебных заведениях, музеях. Повсюду устраивались соответствующие выставки. Одна из них открылась повторно в январе 1937 года в Галерее Союза художников под девизом «К истории большевистских организаций Грузии и Закавказья». Другая - в здании филиала Института Маркса – Энгельса – Ленина. И на каждом шагу, на каждом метре экспозиции - Сталин, Сталин, Сталин. И в центре внимания – книга Берии, боевого соратника Вождя.

- Что ж Вы не догадались картину заказать «Товарищ Сталин принимает у себя в кабинете видных деятелей революционного движения товарищей Маркса и Энгельса»? - с огромным интересом спросил Ницше.

Лаврентий попытался силою мысли стереть философа в лагерную пыль — безуспешно. Тогда он продолжил:

- Вслед за мною все газетные рецензии ставили Сталина в центр самых значительных событий революционного движения Закавказья. А ведь каких-нибудь десять лет назад, в апреле 1924 года, та же «Заря Востока» писала совсем, совсем другое!

Подвожу итог! Все вы, товарищи литераторы, знаете: самое трудное – не написать книгу, а протащить ее через цензуру, напечатать и раскрутить! Что я и сделал, причем блестяще!

- Какой самопиар! - то ли восхитился, то ли поиздевался Ницше.

- Поведай-ка лучше, что ты сделал с истинными авторами книги! - Ельцин оборвал самовосхваление Берии.

... В 1936 году составителей бериевской фальшивки арестовали и обвинили в террористическом заговоре против Сталина. Поскольку разговоры о подлинных авторах книги не прекращались, Лаврентию Павловичу пришлось бросить в подвал Эрика Бедию, того самого, которого ранее он принимал в партию, приблизил к себе. Но на свободе оставалась жена историка, несдержанная на язык, с независимым характером, мингрельская княжна Нина Чичуа. Когда за ней пришли, она достала из-под подушки браунинг и приказала сотрудникам НКВД: «Руки вверх!» Потом засмеялась: «Я в таких не стреляю. Видите, я уже приготовила вещи...»

В камеру ее приводили после допросов избитую, истерзанную. Допрашивал Берия лично, начиная с одного и того же вопроса: «Ну, кто написал книгу о революционном движении в Закавказье?» Нина неизменно отвечала: «Эрик, мой муж». И получала очередную порцию побоев. Однажды она схватила со стола тяжелую, оправленную в металл стеклянную пепельницу и бросила в мучителя... Берия пристрелил ее на месте. Та же учесть постигла всех авторов-составителей «шедевра» о Сталине...

- Жаль, что ты, Борис, так не поступил с Юмашевым! - «пошутил» Лаврентий. И тут же оскалился на «литрабов». - Вы чего ко мне прицепились?! Над абсолютно всеми выступлениями кремлевских руководителей по случаям любых памятных дат трудились большие группы крупнейших академиков, работников партийного аппарата, публицистов, в числе которых были многие из вас! После оглашения на торжественном собрании доклады обычно издавались отдельными брошюрами и затем включались в сборники избранных трудов членов Политбюро. Таким образом готовились книги Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненко, Суслова, Кириленко, Громыко, Тихонова, Полякова, Лигачева. После Ленина и его интеллигентской гвардии, а затем Сталина, тексты своих выступлений самостоятельно писали единицы, последним из них был Александр Яковлев.

То же самое творилось в союзных республиках! Пишущий самолично первый секретарь ЦК союзной республики или обкома партии столь же редок, как снежный человек: его никто никогда не видел, хотя разговоров о нем много! Почему я, вождь кавказских коммунистов, должен быть исключением из общего правила?! Но именно мне и предъявили бывшие соратники обвинение в присвоении результатов чужого труда – сами будучи «авторами» бесчисленного количества докладов, речей, брошюр и книг, сочиненных за них «неграми».

- Правильно! - вынужденно поддержал кремлевского палача ЕБН. - Литзаписчики, кстати, помимо основной зарплаты еще и гонорары получали! И - «доступ к телам»...

Борис Николаевич основывался на собственном опыте: его «литраб» Валентин Юмашев получил доступ (фигурально) не только к телу Самого, но и (вполне реально) – дочери Ельцина Татьяне, на которой он женился.

… Друг на друга мнимый «автор» ельцинской трилогии и ее действительный сочинитель вышли по счастливой (для последнего)случайности. Известный журналист Андрей Караулов как-то взял развернутое интервью у опального трибуна, и Ельцину очень понравился его стиль изложения. Помощник ЕБН Суханов попросил Андрея написать за его шефа книгу, даже принес какие-то наброски. Но в тот момент Караулов уже делал воспоминания Чурбанова (зятя Брежнева, генерала МВД, попавшего в тюрьму), и это казалось ему намного интереснее.

И тут совершенно случайно к нему зашел Юмашев: он тоже работал в журнале «Огонек» и сидел в кабинете напротив. Караулов без всякого умысла рассказал коллеге о предложении Суханова. Валентин аж подпрыгнул: «Слушай, а ты не можешь познакомить меня с Ельциным?» И Андрей привел его в дом на Тверскую-Ямскую, свел с Борисом Николаевичем.

Юмашев превратился постепенно чуть ли не в его приемного сына... Именно этот спокойный улыбчивый молодой человек в вечно растянутом свитере и потертых джинсах оказался для ельцинской семьи змием-искусителем, который ввел их во грех.

Среди родных и близких ЕБН Юмашев занял место наряду с личным врачом, парикмахером и массажистом. Он стал личным «литрабом».

Первой книгой, написанной им за шефа, оказалась «Исповедь на заданную тему» - название он позаимствовал из своей же заметки десятилетней давности о школьных проблемах, с которой дебютировал когда-то в «Комсомолке». Книгу все хвалили, и Борис Николаевич как-то очень быстро почувствовал себя ее истинным автором: в те времена такое отношение называли синдром «Малой земли». Осознавать себя писателем было весьма приятно, а потом выяснилось, что еще и крайне прибыльно.

Гонорары за первую книгу Ельцин направлял исключительно на благотворительность: тоннами закупал для больниц одноразовые шприцы. А вот начиная с «Записок президента», появившихся в 1994 году, доходами уже ни с кем не делился. С этого момента в его налоговых декларациях неизменно красовалась гордая запись: авторские гонорары за книгу. В 1994 году они составили 280 тысяч долларов – это только официально.

- Поистине президентские гонорары! - позавидовал кто-то из «литнегров». - Настоящим писателям, будто они трижды гении, таких сумм в России не платят!

… Ельцин все больше и больше проникался к Юмашеву симпатией. Тот часто бывал у президента в гостях – это называлось «сбором материала». Наконец, пришел долгожданный миг: ЕБН понял, что Валентин ему нужен постоянно. И «литраб» прописывается вместе со своей женой Ириной и дочкой Полиной в элитном доме на Осенней улице – том самом, куда в конце 1993 года въехали не только Ельцины, но и почти все ключевые фигуры российской политической элиты. Именно там Юмашев поближе познакомился с Татьяной Дьяченко, своей будущей супругой.

Впрочем, свою первую «вторую половину» он оставил не ради президентской дочки. С Ириной он расстался не по-мужски. Однажды сказал ей, что уезжает в командировку на месяц, а может, и на два, поэтому должен собрать все свои вещи. Жена собственноручно помогла ему набить имеющиеся в доме чемоданы и сумки. Потом проводила супруга до машины, набитой сверху донизу барахлом. Валя завел джип, приоткрыл дверь и скороговоркой сообщил: «Ира, я от тебя ухожу». Резко газанул и уехал к любовнице – Светлане Варве, работавшей когда-то вместе с ним в «Комсомольской правде». Впрочем, так же легко, как супругу, он бросил и сожительницу...

Ельцина его любвеобильность не волновала. Юмашев обладал одним очень важным для ЕБН свойством: нигде не кичился своей «близостью к телу», всегда оставался в тени. На фоне ельцинских собутыльников, дравшихся за место «ближе к солнцу», это было особенно заметно. Валентин сумел стать полезным Борису Николаевичу, превратив «семейных олигархов» в «дойных коров»...

Начало этому положило историческое знакомство персонального президентского журналиста с мало кому тогда известным автоторговцем Борисом Березовским. Змий – искуситель нашел для Ельцина персонального демона. Впрочем, последний сначала соблазнил самого змея — весьма банальным образом: Береза дал команду своим работникам бесплатно ремонтировать журналистский джип.

Юмашев в 1994 году сумел убедить начальника президентской охраны Коржакова, что Березовский – лучшая кандидатура для финансирования «Записок президента» (о том, чтобы просто заключить договор с издательством, в Кремле почему-то не додумались).

- Ну, Боря, и лох же ты! - засмеялись обитатели литературного гетто. - Валя и Береза обвели тебя вокруг пальца: на самом деле никаких проблем с книгой у тебя быть не могло! Директор любого издательства с великой радостью продал бы душу Сатане, только чтобы подписать с тобой контракт! Хитрый Юмашев просто навешал Коржакову и тебе лапши на уши: мол, книжный бизнес – сплошные убытки, по доброй воле никто мемуаров печатать не станет...

Так бывший доктор физико-математических наук Березовский тоже пролез к президентскому телу... Впрочем, поначалу его кремлевское общение блокировалось Коржаковым и Юмашевым, который очень быстро стал лучшим другом и партнером Березы. Но стараниями «литраба» Бориса Абрамовича приняли в Президентский клуб (тот самый, где все время «соображали» – и не только на троих!). Он начал обрастать связями, заводить отношения с нужными людьми и подружился с Татьяной Дьяченко.

В награду за выпуск книги Березовскому отдали главный телеканал страны – ОРТ. В 1995 году позволили купить одну из крупнейших нефтяных компаний - «Сибнефть». Тогда, по указу Ельцина, он с компаньоном своим Романом Абрамовичем приобрели ее всего за 100 миллионов долларов. Через 10 лет государство выкупило фирму обратно уже... за 13 миллиардов «баксов».

- «Во дают!» - говорят обычно про продажных женщин! - заворчали «литрабы». - Но к тебе это относится куда больше, Боря, щедрый ты наш!

- Я действительно помог Березовскому – однако совершенно бескорыстно!

- Не ври! - вмешался Дьявол. - Тебя и вправду обманули, за твои благодеяния отплатили мелочью – но все же отплатили!

... Первый литературный опыт сотрудничества с Ельциным огорчил Юмашева – книга разошлась огромным тиражом, тем не менее дала маловато. Второй раз этого допустить было нельзя. ЕБН очень надеялся, что издание «Записок президента» за рубежом принесет ему существенную прибыль.

Как назло, за границей книга продавалась еще хуже, чем в России. Во-первых, она была рассчитана только на местного читателя, к тому же хорошо разбирающегося в политике. Во-вторых, была достаточно лживой, что соотечественники сразу поняли. В-третьих, она оказалась скучной. Почувствовав недовольство президента, Юмашев и Березовский догадались, что надо исправлять ошибку. Они стали пополнять личный счет Ельцина в лондонском отделении банка «Barclays», объясняя, что это – гонорары за книгу. К концу 1994 года на счету «автора» насчитывалось уже около трех миллионов долларов. Березовский неоднократно хвастался, что это он обеспечил накопление личных средств ЕБН. На протяжении 1994 и 1995 годов Юмашев каждый месяц приходил к Ельцину в Кремль. Никто не мог понять зачем. Он регулярно навещал президента, разговаривал с ним один на один и через несколько минут покидал кабинет. Дело в том, что Юмашев приносил деньги за проценты, накопившиеся на счету: примерно 16 тысяч долларов наличными каждый месяц. Ельцин складывал «баксы» в свой сейф.

- При тебе, Боря, было запрещено иметь счета в иностранных банках и получать гонорары «черным налом», да еще и в «баксах». А того, кто выдал такой запрет, он, значит, не касался! — раздался общий вопль негодования.

Юмашев, делая «Записки президента», ухитрился подзаработать на «пи-пи»! - захихикал кто-то из литзаписчиков. Никто, даже Ницше, его не понял.

- «Пи-пи» - это же или «полный п...ц», или Полный Парнас, - вспомнил Ельцин расшифровку этой аббревиатуры, которую ему дала какая-то творческая душа.

- А еще и призыв к младенцу облегчиться! Эх, темные вы! - начал насмехаться над ними «литраб». - Это сокращенно: «продакт плейсмент», что в переводе с английского значит «размещение продукции» – вид скрытой рекламы, которую вставляют в текст, или, напротив, антирекламы. Валя совал в рукопись или, наоборот, изымал из нее небольшие куски «под заказ». Например, про бизнесмена Петра Авена в книге написано хорошо, потому что тот сумел с Юмашевым вовремя вопрос решить. Позже Авен похвастался удачей Александру Шохину, про которого в книге – ни слова: «Надо было с Валей договориться, он бы и про тебя упомянул...»

Самым существенным образом счет Юмашева в лондонском банке «Barclays» пополнило знакомство с партнером Березовского по «Сибнефти» Романом Абрамовичем. Именно тогда Валя и Таня прозвали Рому «кассиром» Семьи, именно в те золотые времена приобрели они дорогостоящие дома за границей.

Юмашев никогда не был бизнесменом. Однако за короткий период стал реальным – долларовым – миллионером. Он умел полезные контакты и связи обращать в наличные... Открыть Президентский клуб на Воробьевых горах придумал президентский «писака» - и убедил будущих членов сего политического «сходняка» – Ельцина, Черномырдина, Коржакова, Барсукова, Тарпищева и других – в том, как важно иметь неформальное место для встреч, где можно поплавать в бассейне, поиграть в теннис или бильярд, а потом за ужином в тесном кругу обсудить какие-то дела. Все одобрили идею, сдали весьма немалые членские взносы Валентину Юмашеву и начали посещать клуб. Взносы, кстати, бесследно исчезли, зато на «сходняке» появился первый протеже Валентина - Борис Березовский.

… Обитатели литературного гетто еще долго бы полоскали грязное белье экс-президента России и его Семьи, но тут их прервали трубный глас и вопль демона-глашатая, заменявшего в инферно сирену тревоги:

- Внимание, внимание, работают все вещатели преисподней! Говорит Сатанинская Канцелярия! Прослушайте сообщение! На сегодня объявляется Адский день изящных искусств, который состоится в Отстойнике Творческих Душ! В программе: лекция нашего повелителя, поэтический конкурс «Лучшие стихи о Дьяволе». В завершение - публичные моральные пытки советской творческой интеллигенции. Дополнительное мероприятие – визит товарища Сталина к товарищам ученым.

- Чего сюда так много бесов – охранников нагнали? - вслух удивился ЕБН.

- Наше стадо гениев и без того буйное, а когда халявный праздник – нам и вовсе удержу нет! - похвастался какой-то абориген.

Зона тем временем превратилась в огромный зал лучшего советского образца: с галеркой, сценой, трибуной, за которой стоял Сатана, и двумя столами для президиума – пустыми. Внизу, под сценой, зачем то разверзлась оркестровая яма, набитая какими-то душами, по виду музыкантами из разных эпох, начиная со Средневековья – без инструментов.

Зачем бы это? - едва успел подумать Ельцин, как вдруг лицом к оркестрантам встала душа в камзоле и взмахнула дирижерской палочкой. Обитатели ямы ту же запели а – капелла до боли знакомую мелодию. Лукавый мгновенно преобразился в сценического Мефистофеля – щеголя XVII века в коротких, как бы раздутых штанах, бархатной курточке – колете, берете с пером, сквозь который торчали рога, и шпагою.

Певцы быстро остановились, прокашлялись – видно, опробывали голоса. Повелитель мух раздулся, будто павлин перед своей самочкой.

- Сатана стремится испортить всем адозаключенным настроение даже в прощенный день, - пояснил Ницше. - Вот и устраивает подобные, как говорили в твою эпоху, мероприятия. Впрочем, никто не возражает. Какое-никакое, а развлечение! Тем более учитывая, кто выступает! Дирижер – сам автор произведения, хор – лучшие певцы всех времен и народов.

Сей миг Гуно взмахнул палочкой, музыкальные души грянули а-капелла мелодию арии Мефистофеля из оперы «Фауст». И тут Дьявол запел – да как здорово! Удивление ЕБН еще больше усилилось, когда он понял, что уже слышал где-то именно такое исполнение.

- С чужого голоса поет, - заметила какая-то литературная душа. - Не сам, нет, не сам! Я чужие голоса профессионально отличаю, недаром столько лет, хоть и писателем считался, а стучал...

- В барабан? - тут же спросил обожающий музыку Фридрих.

- В КГБ! - пояснил стукач.

- То есть он поет под древесину? - блеснул знаниями попкультуры атомного века философ.

- Под фанеру, - поправил его экс-президент. - Замолкаем. Давай слушать...

А послушать было что. И музыка, и исполнение оказались просто гениальными. Но только здесь, в посмертии, Борису стало понятно, насколько потрясающим был и текст этой великой арии.

- «На земле весь род людской

Чтит один кумир священный,

Он один царит над всей вселенной,

Тот кумир – телец златой!»

Тут же по сцене проскакал герой песни, весело помахивая хвостом, из-под которого валился навоз в виде золотых слитков и монет. Бычок топтал и нанизывал на рога несметное число душ, кинувшихся собирать неожиданное богатство. Правда, те немногие счастливцы, которым удалось остаться целыми с халявой в руках, страшно разочаровывались: драгоценный металл с их ладоней тут же стекал вниз жидким дерьмом... правда, золотистого оттенка.

А Люцифер пел, заходясь в экстазе:

- «Этот идол золотой

Волю Неба презирает,

Насмехаясь, изменяет

Он Небес закон святой.

В угожденье богу злата

Край на край встает войной,

И людская кровь рекой

По клинку течет с булата...»

Телец превратился в многорукого идола, давившего поклоняющиеся ему души. Вокруг, как в фильме 3D развертывались картины гнусного и страшного зрелища – самого популярного на земле соревнования, известного как «пожизненный бег за длинным рублем». Впрочем, с тем же успехом его можно было бы назвать и боями без правил, и массовым избиением...

И тут адским крещендо грянул припев, потрясший всех слушателей:

- «Люди гибнут за металл,

Сатана там правит бал!»

Усилив финал своим фирменным хохотом, Дьявол сменил образ Мефистофеля на свое изображение из какой-то средневековой рукописи и почему-то загрустил вслух:

- Действительно, сколько уже веков правлю бал и тут, и там... Сплошное удовольствие. Скучно... Ничего не надо делать – людишки все делают сами за меня. В преисподней уже места не хватает... Надо новые зоны создавать... А ты чего лезешь в оркестровую яму? - вдруг он вытаращился на Ельцина, который пытался добраться до дирижера.

- Да я так расчувствовался, как в Германии, что захотел отобрать у Гуно палочку и подирижировать оркестром сам, - пояснил смущенный (что бывало с ним чрезвычайно редко) ЕБН. - Тряхнуть стариной, панимаш, захотелось...

- Ты в моих владениях чем-нибудь другим тряси! Хотя... Ведь нечем... Да и идея твоя, собственно, хорошая, потому что дурацкая и грешная! - одобрил Отец лжи. - Признай мою власть, поцеловав меня под хвост, - и дирижируй хоть целую вечность!

- Черта лысого! - отказался опомнившийся и устыдившийся (опять необычная для него реакция) Ельцин.

- Но я вовсе не лыс! - оскорбился Люфицер. - Это древние (кстати, хоть и белой расы, а весьма темные) русские изображали нечистую силу в виде черного человека с лысой яйцеобразной головой. И звали его – шиш! А это на самом деле - аллюзия на фаллос! Ладно, не хочешь - и не надо... Эй ты там, - закричал он на невидимого конферансье, - давай уже объявляй первую часть художественной программы!

- А сейчас лекцию «Моя роль в мировом искусстве» нам прочитает ... сам... Дь... я... а.... а... вол! - проорал глашатай на манер эннаунсера – ведущего, который объявляет о боксерском матче на звание чемпиона мира среди профессионалов.

Все зааплодировали, хотя беззвучные удары призрачных рук друг об друга выглядели комично. Сатана очутился за трибуной и требовательно поднял лапу. Зал замолк.

- Я прекрасно понимаю, что вы будете хлопать в ладоши до конца прощенного дня, лишь бы меня не слушать. Но я вам такого облегчения не предоставлю! Злитесь, что даже в часы избавления от страданий от Дьявола вам не избавиться! Внимайте: щас я дам вам мастер-класс!

- Учил рыбу топор, как плавать надо, - съехидничал кто-то из толпы.

- Лекцию свою я начну с понятия вкуса. Вкус – великое дело. Вот английский король Яков I приказывал живьем варить подозреваемых ведьм в котле и потом, попробовав на язык несколько капель получившегося бульона, безошибочно определял, действительно ли погибшая была колдуньей или пострадала безвинно. Вот это вкус! За такое мастерство он теперь правит в пекле своей собственной зоной!

А вот у тех, кто занимается изящными искусствами, вкуса подчас недостает. Это, впрочем, полбеды. Беда, если это касается лично меня! Причем, беда и для меня, и для тех, кто меня оболгал!

Возьмем конкретный пример. На средневековых картинах меня часто изображают с пенисом в виде змеи. Извращенцы! Ведь я им не позировал, кстати! И почему никому не пришел в голову вопрос: а может, Люцифер, бывший херувим, бестелесный и бесполый? А может, у меня женские гениталии?

Так нет, люди решили этот вопрос за меня и за всех бесов. В результате их измышлений получилось так, что отныне способность к сексу и деторождению у демонов есть! Вспомните ангелов, которые сошлись с земными девами и породили исполинов. Каббалисты придумали, будто помимо мужских и женских форм, которые бесы могут принимать, они и сами делятся на мужчин и женщин, сочетаются между собою и размножаются, как люди. Отсюда чертовы бабушки и матушки - не особо злые существа, охотно вступающиеся за людей перед своими свирепыми внучатами и сыновьями. Вот чем вызвана их популярность у славян, особенно русских и украинцев.

Вынужден вас разочаровать – родителей женского пола у нас нет, есть, правда, демоницы и бесицы... бесины... бески... словом, бесы-фемины. Или чертовки. Но посылать друг друга к ним бесполезно.

Однако вернемся к теме, которая волнует человечество вот уже много тысячелетий: есть ли у меня гениталии и какие они - пенис или вагина? Поразмышляем над этой глобальной проблемой.

Хорошо было богам древности: то они какую-нибудь богиню плодородия выкрадут, то к ним сами красотки прыгают на ложа, - мечтательно вздохнул Сатана. - А меня сначала вообще бесплотным задумали! И хотел бы плотски согрешить – а нечем! Спасибо, в Средневековье какие-то суперумные монахи придумали суккубов и инкубов, которые трахаются с людьми обоих полов. Я их и создал! И мне изобретательные христиане приделали детородный уд. Смотрите, какой!

Дьявол продемонстрировал свой извивающийся член - змей: до того длинный и толстый, что при виде такого синий кит, самое большое существо на планете, утопился бы от зависти, а все людские мачо получили бы грандиозный комплекс неполноценности.

- Ишь, чего придумали, охальники, безобразники, пошляки сексуально озабоченные! Одобряю! - закончил лукавый свою тираду неожиданно для всех.

Аудитория от радости, что хозяин инферно не гневается, расхохоталась.

- Почему в аду смеются почти так же часто, как плачут? - вслух удивился Ельцин. - Вроде бы не место здесь для веселья.

Сатана услышал его и снизошел до объяснения:

- Насколько бесоугоден смех, настолько же богоугодны слезы. Хорошие монахи никогда не смеялись, но часто плакали. Святой Авраамий Сирийский не проводил ни одного дня без слез. Вспомни, что Христос в евангелиях иногда плакал, но никогда не смеялся.

Ну, раз у вас смешливое настроение, - вернулся он к слушателям, - вот вам парочка забавных случаев из моей дьявольской практики. Однажды я подкинул советскому художнику Кроткову идею нарисовать картину «К. Ворошилов вместе с Л. Берией осматривают чайные плантации Аджарии». Он ее осуществил! Сей шедевр экспонировался в Москве, в Третьяковской галерее, на выставке художников Грузии! Народный художник СССР Джапаридзе создал монументальное полотно «Сталин, Молотов, Берия, Микоян на Черноморском побережье». Другой лауреат Сталинской премии, Налбандян написал картину «Для счастья народа»: члены Политбюро – в их числе Берия – задумались... Естественно, над тем, как сделать народ еще счастливей!

Газета «Советская Абхазия» опубликовала песню Киазима Агумаа о родном человеке с «глубоким и бесстрашным разумом». Исполни ее, Киазим!

- «... О Берии поют сады и нивы,

Он защитил от смерти край родной.

Чтоб голос песни, звонкий и счастливый,

Всегда звучал над солнечной страной».

- Авторов на сцену! - приказал Люцифер.

Соратники по искусству радостно закидали «осчастливленных» художников и поэта невесть откуда взявшимися какашками. Отец лжи продолжил лекцию:

- Другая моя идея – установить на Красной площади мемориал пионеру Павлику Морозову, донесшему на отца-кулака. Но Сталин вспомнил историю о Хаме (тот увидел своего пьяного отца Ноя нагим и рассказал об этом, за что был проклят) – и ограничился установкой памятника во всех парках СССР. Статуй мальчика-отцеубийцы потребовалось великое множество. История кончилась трагифарсом: скульптора Викторию Соломонович, которая на них специализировалась, подвел каркас, и один из гипсовых Морозовых обрушился на женщину и убил ее гипсовым горном! Ха-ха-ха!

Души изобразили собой иллюстрацию к строчке известной песни: «Веселится и ликует весь народ...»

- Ну, посмеялись – и хватит! - предупредил рогатый лектор. - Теперь о серьезном – о моей роли в мировом искусстве.

Технические способности мои беспредельны. Я ведаю все искусства, ремесла и мастерства, но, разумеется, не размениваюсь на пустяки, а предпринимаю только работы, достойные моей ловкости и силы. В Западной Европе, где искони люди живут в каменных зданиях, мне придумали страсть к архитектуре и строительству. Великое множество мостов, башен, стен, акведуков и тому подобных построек приписываются мне – гениальному зодчему и инженеру. Это я сложил знаменитую стену между Англией и Шотландией, воздвигнутую на самом деле по повелению римского императора Адриана. Я же перекинул мост через Дунай в Регенсбурге, через Рону в Авиньоне и другие, так называемые «чертовы мосты». В варварские и бедные Средние века громадные римские постройки, включая и великие военные дороги, казались превосходящими силы человеческие и, кроме дьявольского художества, народ не находил, кому их приписать. На Руси и в других славянских землях старинные оборонительные рвы длиною в сотни километров слывут «змиевыми валами». С этими «чертовыми стенами» люди соединяют такое предание: после долгих споров Бог и Сатана поделили между собою Вселенную, и вслед за тем я провел границы своего владения.

Страннее всего, что я, по их мнению, употреблял нередко свои архитектурные таланты также на возведение церквей и монастырей. Но, конечно, в этом случае я либо преследовал какие-либо свои тайные цели, либо был побуждаем волею, сильнейшею, нежели моя собственная. Так, мною были сделаны планы и другие рисунки для Кельнского и Ахенского соборов, а последний даже отчасти, если не весь, мною выстроен. В Англии считается постройкою Дьявола аббатство Кроулэнд. Я настолько горжусь своим зодческим талантом, что однажды вызвал анхангела Михаила, старого своего неприятеля, на состязание, кто возведет красивее церковь на горе Сен-Мишель в Нормандии. Архангел, как и следовало ждать, победил, но и я не ударил лицом, то бишь рылом, в грязь.

В результате всех этих людских придумок ни я, ни мои слуги совершенно не боимся находиться внутри христианских храмов!

Епархий, епископ альвернов, во времена короля Гильдеберта нашел однажды свою церковь полною демонов. И сам князь их, то есть я, восседал на епископском месте в мерзостном виде публичной девки!

Почему, кстати, мерзостном?! Ну, показал я народу срамные части — что тут такого? Дело обычное, например, для ельцинской России — не так ли, Борис? Ты ведь не стеснялся принародно и мочиться, и мокрые трусы выжимать?

Монах-летописец Цезарий, со справедливым возмущением к произведенному соблазну, рассказывал, как мои демоны ворвались в одну церковь стадом грязных хрюкающих свиней. Ельцин, сколько чиновников, соблазненные твоим примером, теперь просто ломятся в святые здания?!

Было и есть много «одержимых бесами» храмов. Не ошибся тот художник, который над порталом Собора Парижской Богоматери поместил статую Дьявола, опирающегося на парапет в удобной позе особы, которая совсем не стеснена тем, что забралась в место, для нее запретное, а, напротив, чувствует себя по-домашнему. Прав был и немецкий писатель Лессинг, по замыслу которого не оконченный им «Фауст» начинался собранием демонов в церкви. Напоминает прощание «новых русских» с застреленным «держателем общака».

В «Золотой легенде» американского поэта Лонгфелло Люцифер, одетый священником, входит в церковь, становится на колени, насмешливо удивляется, что домом божиим слывет такое темное и маленькое помещение, кладет несколько монет в церковную кружку, садится в исповедальню и исповедует князя Генриха, отпуская ему грехи с напутственным проклятием, а потом уходит дальше «по своим делам». В русских сказках черт нисколько не боится селиться в церкви и даже питается отпеваемыми в ней покойниками. Вот ведь придумали, падлы! Стану я жрать такую гадость! Мне души подавай!

Валаамский игумен Дамаскин любил рассказывать, как в молодости своей он видел Дьявола купающимся в водах святого пролива у самых стен скита, в котором юный Иоанн отбывал свое послушание. Это – правда. Однако он забыл добавить, что купался я голым в образе весьма аппетитной девахи. То-то он до старости этот случай запомнил!

Теперь о некоторых чертах внешности, мне приписываемых. Черный цвет ворона сделал его символом демона в католическом искусстве, особенно в архитектурных украшениях средневековых церквей. В его образе часто является бес. По святому Евкру, птица сия обозначает черную душу грешника, а святой Мелитон считает его моим символом. Это так и не так. Помимо сей птицы моими символами выступают и пес, и дракон, и летучая мышь, и змей, и вообще любое животное, которого люди боятся.

Еще одно заблуждение. Черта всегда почти изображают хромым – вследствие падения с неба. Это на самом деле – падение на меня мифа о хромом огненном божестве: скинутый эллинским Зевсом с Олимпа кузнец Гефест, скандинавский хитрован Локи. Русским крестьянам и монахам в Средневековье я частенько являлся под именем Анчутки Беспятого (с отшибленной пятою). Будучи хромым сам, я якобы ищу компаньонов по несчастью и потому обожаю портить ноги людям, мне вверяющимся или, наоборот, покушающимся на мои богатства (какие, кстати?!). Вообще-то я хромаю только, когда сам захочу.

Следует понять, наконец, что облик, в котором я являюсь людям, - всего лишь маскировка. На самом деле я обычно пребываю внутри человека! Средневековые монахи это знали – и постоянно плевали, чтобы выплевать как можно больше Дьявола, которого предполагали внутри себя. В «Откровениях» святой Бригитты говорится, что я сижу в сердце человека, как червь в яблоке; в детородных частях, как кормчий на корабле; между губ, как стрелок с натянутым луком. Таким образом, даже и у крещеных тело дает мне много приюта. Засев в нем, я сперва одолеваю его ленью, обжорством, сонливостью, а уже потом бросаюсь в душу. Вероятно, именно поэтому многих бесноватых легко излечивали не только молитвы и заклинания, но и хороший прием слабительного и диета или, напротив, улучшение в пище. Мужикам неплохо помогали клизмы, истеричным бабам – плетка. Впрочем, истинно благочестивые правоверы принимали эти средства как грубые, материальные и недостойные религиозного, а уж тем более святого человека. Аутодафе, виселица — куда лучшие лекарства для «одержимых бесом», хотя Христос лечил их словом...

Повторюсь: внешнее мое явление – всегда иллюзия! Чтобы опозорить святую Кунигунду, я однажды вышел из ее спальни в виде рыцаря. Приняв образ святого Сильвана, я волочился за одной девицею и нарочно дал поймать себя у нее в спальне под кроватью. Фома Кантипратийский видел однажды меня в образе монаха, который с нарочитою непристойностью обнажился, будто бы по естественной нужде. Когда святой окликнул бесстыдника, я тотчас изчез. Тот же Фома жаловался на бесов, которые компрометировали кельнское монашество, устраивая по ночам пляски на пригородных полях и одеваясь для этих балов в свои белые рясы.

Твоего генерального прокурора Скуратова и министра юстиции Ковалева скомпрометировали не кувыркавшиеся с ними путаны, а суккубы, принявшие облик шлюх. «Невинно обвиненные» чиновники зря не догадались на бесов сослаться... И полетели со своих высоких постов!

И, наконец, самое дурацкое представление обо мне и моих слугах. Одна страдающая галлюцинациями дама оделила демонов, на нее нападавших, странным именем «человекоживотных». Полная безвкусица!

- Но все же каковы Вы на самом деле? Красивы или безобразны? - не побоялся проявить интерес какой-то художник.

- Народная демонология и в Средние века, и сейчас настойчиво желала и желает соединить красоту с понятием добра, а зло воплощает в отталкивающее уродство, либо, в виде снисхождения, презрительно одевает его искаженными формами смешного шутовства. Вообразить Сатану отвратительным требовали ненависть и страх ко мне, которые внушала и которых требовала церковь. Авторы житий, святых, сказочники, поэты, художники и скульпторы усердно тратили вдохновение и силы на изображение меня в самом гнусном виде и иногда преуспевали в сем настолько, что я выходил из терпения, находя, что это уж слишком. За подобный пасквильный портрет я даже столкнул одного художника с лесов, на которых тот работал. К счастью сего паршивца Мадонна, которую он незадолго пред тем написал совершеннейшею красавицей, протянула руку с картины и удержала его в воздухе. Несправедливо!

Знаменитый художник XIV века Спинелло, человек крупного дарования и чрезвычайно живой фантазии, рисовал для церкви Сан-Анжело в своем родном городке Ареццо картину, изображавшую падение ангелов, причем придал Люциферу такой ужасный вид, что сам не выдержал созданного им зрелища. Старику всюду начал представляться я, упрекающий его за безобразие, в котором художник меня изобразил. Постоянная галлюцинация эта так подействовала на Спинелло, что тот заболел. Живописец попробовал искупить свою вину предо мною, придав мне, - первый из художников, - более приличный образ, но опоздал с этим своим покаянием, потому что я не давал ему покоя и замучил-таки бедного галлюцината до смерти.

Вообще-то человекоподобность Дьявола признавали все визионеры, удостоившиеся чести меня лицезреть, но о точной моей наружности, даже о росте, не только каждый из них, но часто один и тот же говорили разно. Святой Антоний видел меня однажды черным гигантом, который головою касался облаков, другой раз – в виде голого негритенка. Манихеи, еретики второй половины III века, приписывали князю тьмы гигантские размеры. Анахореты пустыни Фиваидской встречали главного беса обыкновенно в виде эфиопа, что естественно для белых людей, поселившихся среди чернокожих. В Средние века негр этот перекочевал из Африки в Европу, и таковым видел меня даже святой Фома Аквинат. В русской церковной литературе, а в особенности в старообрядческой, «эфиоп» и «мурин» играют весьма важную роль - настолько, что оба имени, потеряв свое этническое значение, стали нарицательными кличками Дьявола, обратились из эпитетов в синонимы предмета.

Всем этим качествам я обязан не замыслу Творца, а фантазиям людишек! Черный цвет естественно приличен мне как князю тьмы. Исполинский рост я получил по наследству от языческих и библейских гигантов, воплотителей злой, антикультурной силы, враждебной идеям божества и религиозной цивилизации. Титанов греческой мифологии Данте нашел нужным перенести на мучение и в свой христианский ад, хотя последнему, казалось бы, совершенно бесполезна расправа с врагами Иисусом низверженного Зевса. Злая воля в средневековом эпосе всегда воплощается в великана, и колосс этот – либо сам черт, либо сын черта. Дантов Люцифер – гигант, горе подобный. В видении Тундала (XII век) князь демонов, осужденный вечно жариться на раскаленной решетке, имеет, подобно эллинскому колоссу – Гекатонхейру Бриарею, сто рук. Таким же сторуким и стоногим видела Сатану в XIV веке святая Бригитта. Иногда, впрочем, фантазеры воображают меня карликом, в чем проявляется влияние германской мифологии.

Данте дал Люциферу три лица, подражая подобным же средневековым изображениям в виде человека с тремя лицами Троицы небесной. Как обезьяна божества и вечный контраст его, Сатана должен (конечно, по представлению убогих человеческих умишек) изобрести свою собственную дьявольскую черную троицу, пародируя ипостаси и отражая благодать их в карикатуру обратно пропорциональных пороков. Я с тремя лицами изображался много раз в скульптуре, в живописи на стекле, в миниатюрах на манускриптах, с головою, то украшенной венцом, то обезображенной рогами, а в дланях – скипетр, иногда меч, а то и два меча. Такое тринитарное изображение владыки подземного царства гораздо старше и Данте, и художника Джотто, который дал ему место в одной своей фреске. Сатану писали так уже в XI веке. Более того: еще в апокрифическом евангелии от Никодима, памятнике VI века, упоминается «трехглавый» Вельзевул.

По мере того, как в христианском мире рос внутренний страх к Дьяволу, все страшнее воображалась и моя наружность. Понятно, что результаты воображения варьировались – сообразно верованиям той или другой местности и субъективно-художественному темпераменту воображавшего. Самый обычный и частый образ мой – высокий изможденный человек с лицом черным, как сажа, или мертвенно бледным, необыкновенно худой, с горящими глазами навыкате, всею мрачною фигурою своею внушающий ужасное впечатление призрака. Таким не раз описывал меня в XII веке цистерцианский монах Цезарий из Гейстербаха.

Другой мой вид, бесконечно воспроизведенный искусствами, - черный ангел. Лицо у него обгорелое и безобразное, тело сухое и волосатое, крылья – как у летучей мыши, на голове рога – и хорошо, если только пара, а то и больше, нос крючком, длинные острые уши. Для совершенной «красоты» усердствующие придавали мне еще свиные клыки, когти на лапах и ногах, хвост с змеиным жалом или стрелою на конце. Страшные морды, подобные фантастическим маскам на фонтанах, разевали пасти на коленях, локтях, груди, брюхе и, в особенности, на заду; половой орган принимал громадные размеры и безобразно изощренные формы, напоминая бесстыдные карикатуры античного художества. Ноги – иногда козлиные, на память о сатирах языческой древности, либо – одна человеческая, другая лошадиная; ступни то вооружены ястребиными когтями, то – как гусиные лапы. Этот европейский Сатана с рогами и с хвостом получил распространение гораздо более широкое, чем даже, казалось бы, позволяло непосредственное европейское влияние.

Тело Дьявола предполагается человекоподобным, однако оно не тождественно человеческому. В результате своего падения «создание великой красоты», по свидетельству Данте, огрубело и уплотнилось телом, а прелесть лица моего превратилась в позорное безобразие. Та же судьба постигла моих сообщников. Демоны стали чудовищами, в которых человеческое смешано со звериным, и часто второе берет верх над первым. Если бы мы подлежали зоологической классификации, то могли бы составить отдельную семью антропоидов. Таким образом дьяволопоклонников справедливо можно считать зоофилами, то бишь скотоложцами!

Русские бесы – вообще какие-то земноводные люди, подверженные, как и гомо сапиенсы, условиям материальной жизни: они едят, пьют, имеют половое сообщение, родятся и умирают; они безобразные и по наружности скорее похожи на зверей, чем на людей; они, как люди, мыслят и говорят, имеют общественные связи, ибо сознают между собою братство, имеют религию и поклоняются божеству, называемому Сатаною; отличаются от людей тем, что могут принимать различные образы, способность, которой, однако, не лишены безусловно, по народному верованию, и люди – если они колдуны; бесы, кроме того, что они звери по наружности и люди по жизни, еще все как бы чародеи, то есть, все, по природе своей, способны на то, что доступно между людьми только некоторым, обладающим таинственною наукою.

Уловить общий тип князя тьмы тем труднее, что меня часто путают с моими подчиненными. А ведь каждый демон имеет свою индивидуальную наружность, соответственную его характеру, рангу в адской иерархии и специальности. В человекоживотном смешении Сатаны иногда зверь подавляюще берет верх над человеческим составом.

Но людские измышления и этим не ограничиваются! Некоторые додумались, будто у меня телесна только внешность, а внутри я пустой, вроде дерева, изъеденного дуплом. Святой Фурсей видел однажды толпу демонов с головами, подобными медным котлам на длиннейших шеях. Бесы в видениях святого Гутлака имели огромные головы, длинные шеи, лица тощие и отвратительные, бороду, колючие уши, свирепо наморщенные лбы, зверские глаза, лошадиные зубы и гривы, огромные рты, высокую грудь, волосатые руки, узловатые колени, кривые ноги, толстые пятки, вывернутые ступни; говорили они крикливыми и хриплыми голосами и с каждым словом изрыгали пламя изо рта. Эту способность сохраняли все отверствия на их телах. Если нечистые духи святого Фурсея немного смахивали на котлы или кубы для кипячения воды, то еще более хозяйственно устроенного беса видела однажды святая Бригитта: голова его была подобна раздувалу, снабженному длинным дулом, руки были как змеи (веревки), ноги как педаль, а вместо ступни – крючки.

Иногда в тупых людских мозгах животное вытесняет из Сатаны человеческое подобие – и тогда является адский зверь, чудовище, зародившееся в мифологическх образах Вавилона и Египта, а также на страницах Апокалипсиса и получившее необычайно подробное развитие в видениях средневековых аскетов и дидактически-благочестивых романах. Бредовые звери эти, созданные воспаленным воображением из обрывков действительных животных, сложены самым фантастическим образом, совмещая в себе признаки всех видов животных, словно нарочно затем, чтобы символизировать, как каприз и злоба Дьявола ругаются над законами природы и насилуют ее строй.

В результате возникла гнилая идейка, будто животные – не просто мои символы, а прямые орудия или даже воплощения! Дескать, в собачьем виде я обыкновенно сторожу свои подземные сокровища и клады. Черным козлом вожу ведьм на сборища и председательствую на шабаше. Котом мурлычу в кухне колдуньи и, мало того, по чешскому поверью, каждый черный кот – только до семи лет кот, а потом обращается в Дьявола. Надоедливою мухою пристаю к монаху, разбивая его молитвенное внимание. И в виде красного шмеля заставляю переживать сладострастные ощущения и писать таковые же стихи талантливую русскую поэтессу М.А. Лохвицкую. С чего ты это взяла, Мирра?

- Ваше адское величество, - поклонилась ему в пояс первая русская сатанистка. - Имя Вельзевула, как древнего бога филистимлян, обозначает - «князь мух... О, Вельзевул, о, царь жужжащих мух»!

- Вообще-то в оригинале оно звучит Баал-зебуб... Но по сути все верно... Хвалю за усердие и изобретательность! Продолжу. Средние века строили мост между демонологией и зоологией с искренней верою. Целый ряд животных в христианской символике объявлен был как бы иероглифами Дьявола: змей, лев, обезьяна, жаба, ворон, нетопырь и другие. И, наоборот, меня часто зовут «скотом» – не только в ругательной метафоре, как показывает один средневековый «бестиарий» (зоологический сборник), в котором Сатана классифицируется как животное, подобное другим зверям. Бесовских зверей видели не только тайновидцы в аду, мистики признавали их и на земле - и не только в легендарных драконах и василисках, но и, например, в реальнейшей и невиннейшей по существу жабе. Злополучная амфибия эта горько поплатилась за свое безобразие. Бесовская репутация установлена за ней в христианстве еще Апокалипсисом. Апостол Иоанн Богослов, будь любезен, процитируй свое пророчество!

- «И ВИДЕЛ Я ВЫХОДЯЩИХ ИЗ УСТ ДРАКОНА И ИЗ УСТ ЗВЕРЯ И ИЗ УСТ ЛЖЕПРОРОКА ТРЕХ ДУХОВ НЕЧИСТЫХ, ПОДОБНЫХ ЖАБАМ:

ЭТО – БЕСОВСКИЕ ДУХИ, ТВОРЯЩИЕ ЗНАМЕНИЯ; ОНИ ВЫХОДЯТ К ЦАРЯМ ЗЕМЛИ ВСЕЙ ВСЕЛЕННОЙ, ЧТОБЫ СОБРАТЬ ИХ НА БРАНЬ В ОНЫЙ ВЕЛИКИЙ ДЕНЬ БОГА ВСЕДЕРЖИТЕЛЯ».

- Интересная идея: правители устраивают войны по призыву жаб! Ельцин, какая жаба подвигла тебя бросить армию на Чечню? Впрочем, не буду отвлекаться... Начиная со II века, устами Мелитона Сардийского, и сквозь все Средние века жаба несет свое проклятие, зачатое еще в языческой магии и зоологическом баснословии знаменитого римского натуралиста Плиния. В XII веке у Алэна Великого, у Петра Кануанского жаба – образ похабных поэтов, еретиков и... философов-материалистов, обращающих ум свой только к земным предметам!

- Марксисты, оказывается, жабы! - вслух сделал неожиданный для себя вывод Ельцин.

- Верно! - поддержал его лукавый. - И ты тоже в их числе! Но отвлечемся от конкретных земноводных. Остановимся на обобщениях. Затем жаба сделалась эмблемою жадности и распутства, а отсюда и бесом, карающим за смертные грехи этой категории. В кафедральном соборе в Пуатье и во множестве старинных церквей Франции можно видеть изображение казней, ждущих женщин за жадность, скупость, роскошь и кокетство: жабы и змеи кусают их за груди. На великолепном южном портале в средневековом аббатстве города Муассака интереснейшая скульптурная группа изображает Дьявола, со всеми отличительными моими признаками, выплевывающего жабу – по направлению к нагой женщине, к грудям которой присосались две змеи, а нижнюю часть живота грызет другая жаба. И за что только несчастное земноводное так обидели! В одной старинной заклинательной формуле мы встречаем моление к Богу об охране земных плодов от жаб, равно как и от червей, мышей, кротов, змей и... других нечистых духов. Патрикий, Готфрид, Бернард и многие другие святые предавали анафеме мух и прочих вредных насекомых или гадов, избавляя от них дома, города и провинции. Процессы против животных возбуждались не только в Средние века, но и в расцвете Возрождения. В 1474 году в Вазеле формально судили и сожгли... Дьявола-петуха, который надумал снести яйцо. Меня опетушили! - взвыл лукавый, выказывая недюжинные знания российских тюремных «понятий». - Вызывались на суд обвиняемыми и свидетелями животные, вызывались и демоны. Еще в XVII веке иезуит Синистрари д'Амено доказывал, что инкубы и суккубы суть животные особого рода, почему и грех прелюбодеяния с демоном, так интересовавший казуистов Возрождения, он подводит под рубрику скотоложества.

С тою же легкостью, как в животный мир, обращаюсь я в неодушевленные предметы. Святой Григорий Великий сообщает о монахине, котораястала бесноваться от того, что проглотила меня, обратившегося в листик салата. Одного из учеников святого Алария, епископа галатского, я дразнил в виде аппетитной кисти винограда. Другим я представлялся стаканом вина, слитком золота, туго набитым кошельком, деревом, катящеюся бочкою, кто-то догадался узнать меня даже в виде коровьего хвоста.

Могу сообщить, что авторами подобных измышлений (их немало попало сюда ко мне!) я занимаюсь индивидуально!

Из животных я в старину охотнее всего являлся драконом или змием. Но дракон не всегда метаморфоза черта, иногда он – сам черт и есть, в подлинном своем виде. В румынском языке оба они – и демон, и дракон – совершенно совпадают в моем нарицательном имени: дракул. Так что румынский князь Влад Цепеш, что означает Сажающий на кол, в настоящее время работающий вампиром, фактически носит мое имя: Дракула! В Апокалипсисе Иоанна и видениях многих святых Дракон или Змий несомненно тождествен мне. В VIII веке Иоанн Дамаскин описывал демонов как драконов, летающих по воздуху. Змий, как истинный образ Сатаны, весьма привился к фантастическим представлениям как в старинной церковной литературе, так и в духовных стихах и сказочной словесности. В конце концов, именно змей соблазнил Еву! Еще бы — ведь он — ходячий... то есть ползучий фаллический символ!

Одни фантасты получали сатанические галлюцинации, разбивая свои нервы алкоголем и пороками, другие, наоборот, взвинчивали себя до них аскетическими подвигами. В препятствиях им я не жалел метаморфоз и доходил в последних до дерзости невероятной, перенося превращения свои из мира вещественного в мир невещественный, принимая на себя вид святых, ангелов света и даже Девы Марии, Христа и Саваофа, симулируя пред каким-либо честолюбивым подвижником, чтобы погубить его грехом гордости, полное видение горних Небес.

Как можно перепутать с Люцифером, никак не могу понять! Но спасибо придуркам-людишкам: польщен!

- И что: все художники Вас уродуют? - посочувствовал какой-то дьяволофил.

- Не все. Оступления от правила изображать меня безобразным в Средние века редки, но они есть. В одной латинской Библии IX века, находящейся в Парижской национальной библиотеке, я, искушающий Иова, сохранил еще свой прежний ангельский вид – крылья и даже ореол вокруг головы; падение мое характеризуется только когтями на ногах и сосудом с пылающими углями в левой руке. В одной французской героической поэме двенадцатого века я выведен совсем красавцем: меня портят только большой рот и горбатый нос. Эстетическое направление Возрождения сказалось и на представлении о Дьяволе. Вот как описывает меня Федериго Фрецци (умер в 1416 году), епископ в Фолиньо. Расскажи-ка сам, Федериго!

- «Я думал увидеть злое чудовище, ждал увидеть погибшее и унылое царство, а нашел его торжествующим и славным. Сатана оказался велик, прекрасен и имел такой благосклонный вид, такую величественную осанку, что казался достойным всякого почтения. На голове его сиял великолепный тройной венец, лицо было веселое, глаза смеялись, в руках он держал скипетр, как прилично великому властителю. И, хотя ростом он был в три мили вышины, надо было удивляться, как соразмерны его члены и как он хорошо сложен. За плечами его шевелилось шесть крыльев из таких нарядных и блестящих перьев, что подобных не имеют ни Купидон, ни Килленийский бог (Гермес)».

Правда, все это оптический обман: «взглянув на Сатану вооруженным взглядом, сквозь адамантовый щит Минервы, своей вожатой, я увидел адского царя свирепым чудовищем, чернее негра, с дико горящими глазами; голова его украшена не венцом, а переплетающимися драконами, он оброс по всему телу как будто волосами, но в действительности это ужасные змеи, руки у него с когтями, а брюхо и хвост – как у скорпиона».

- Фи, все впечатление испортил! Но тем не менее почин украшать Сатану был сделан и пришелся по вкусу века.

Из художников первым придал мне «ужасную красоту» Спинелло Аретинский. В «Страшном суде» Микельанджело демоны уже мало чем отличаются от грешников: художник достигает в них впечатления не внешним безобразием, но ужасною экспрессией внутренних страстей. Демоны Мильтона в «Потерянном рае» сохранили и после падения немалую долю прежней своей красоты и величия. Однако злые духи в стихах Торквато Тассо, наиболее народного из четырех великих классических поэтов средневековой Италии, имеют чудовищные и ужасные формы и воспроизводят все страшные призраки античной мифологии.

Восемнадцатый век, погасивший костры ведьм и обративший повелителя зла в философскую идею, увенчанную, после многих второстепенных немецких «Фаустов», гениальным синтезом в «Фаусте» Гете, окончательно очеловечил Сатану. А протестующий романтизм XIX века усилиями Байрона, Альфреда де Виньи, Лермонтова и других настолько облагородил и возвысил меня, что Люцифер, Демон, Мефистофель стали излюбленными владыками-символами людской мысли, решительно торжествующими в воображении бунтующего человека над своими исконными небесными врагами. Сообразно с этим моральным повышением стал я физическим красавцем. Эй, Майков, прочитай мое любимое!

- «Господень ангел тих и ясен,

На нем горит блаженства луч,

Но гордый демон так прекрасен,

Так лучезарен и могуч!»

- Это эстетическое отношение ко мне как олицетворению прекрасной и гордой мысли нашло себе, уже в XX веке, конечное и блистательное увенчание в гениальных творениях кисти и пера - «Демоне» Врубеля и «Мастере и Маргарите» Булгакова.

И даже когда Дьявол атомного века некрасив, он сохраняет в наружности своей ту значительность и, как говорится, «интересность», которая привлекает к нему уважительное внимание больше самой блистательной красоты. Мефистофель в мраморе Антокольского, в сценическом гриме Эрнста Поссарта и Шаляпина сделал европейскому обществу близкою и фамильярною зловещую фигуру кавалера в бархатном колете, шелковом плаще, в берете с тонким, колеблющимся петушьим пером и длинною шпагою на бедре...

Этот мой образ – несомненно, из всех художественных самый популярный, несмотря на то, что появился в XVI веке. Но он сразу так фантастически полюбился и привился к поверьям Европы после ею пережитой Реформации, что этот вид Дьявола надо считать как бы средним между собственною моею формою и теми излюбленными моими метаморфозами, о которых теперь будет речь.

Имея свой собственный индивидуальный образ, я сверх того обладаю способностью изменять свою наружность по желанию, причем в этом я совершенно неограничен и вполне заслуживаю название адского Протея - древнегреческого бога, который мог менять свой облик. Так прозвали меня иные богословы. Но пусть за меня лучше скажет Мильтон!

- Злые духи «принимают по своему желанию тот или иной пол или сливают их вместе. Так мягка, так проста бестелесная сущность, что, будучи свободною от мускулов и сочленений и не прикрепленная, подобно телу, к бренной поддержке костей, она может вливаться, следуя планам воздушных существ, в любую форму, ясную или темную, жидкую или твердую и, таким образом, приводит к намеченным результатам деяния своей любви и злобы».

- Замечательно! - одобрил великого английского поэта лукавый. - Если верить человеческим фантазерам, куда реже случалось, чтобы я являлся в своем собственном виде. Таков был я, искушая Иисуса. Десятки, если не сотни художников пробовали свои силы над этим сюжетом, одинаково находя камень преткновения как в образе Христа, так и в лике Сатаны. Самая известная картина – Ари Шеффера – балетна, а огненный Дьявол Репина хоть и оригинален, но надуманно груб.

Ну, и последняя из придуманных людьми моих мелких гнусных привычек. Не всегда искушение Дьявола направляется на цели крупного греха. Весьма часто злой дух ограничивается просто тем, что разобьет человеку молитвенное настроение, не даст ему сосредоточиться в благочестивом размышлении, либо просто рассердит или выведет из терпения. Это я якобы повторяю гулким эхом слова читаемых молитв, заставляю чихать проповедника в чувствительнейшем месте его проповеди, это я назойливою мухою сажусь десять раз на лицо засыпающего, покуда тот не обозлится и не заругается.

Обидно, право! Буду я размениваться на мелочи, когда мне предстоит грандиознейшая задача – совершить Вселенскую Революцию, свергнуть Царя Небесного... Тьфу, набрался большевистской фразеологии... Надо меньше с Лениным и Сталиным общаться...

От изобразительного искусства перейдем к литературе. Сейчас мы подведем итоги очередного инфернального поэтического конкурса. Все знают, что у нас, как в Вестминтерском аббатстве в Лондоне, есть свой собственный «Уголок поэтов». Только у меня их похоронено в тысячи раз больше, чем там, ха-ха-ха! Но, чтобы оттянуть приятную процедуру награждения, вспомним о тех, кто заслуженно уже стали лауреатами!

... Зал горестно вздохнул. Дьявол обрадовался:

- Обманул, обманул! - по-детски захлопал он в ладоши. - На сей раз мы не будем читать гениальные, но чертовски длинные поэмы Данте Алигьери «Божественная комедия», то есть, конечно, ее первую часть - «Ад», или Джона Мильтона «Потерянный рай». Я сделаю краткий обзор тех, кто выиграл в последних конкурсах, и тех, кто претендует на победу в нынешнем. Засим обнародую четырех победителей.

- Подождите, а кто в жюри? - возопил кто-то.

- Какое еще жюри? Здесь, как на земле, - победителей заранее определяют устроители творческих соревнований! Правда, Борис, ведь в России 90-х так было и на выборах, и в литературных конкурсах?

Итак, в период Возрождения, в Новое время, не говоря уже о современности, мое восприятие человечеством изменилось к лучшему. Борьба против тирании церкви увенчалась успехом, и я стал фактически идеологическим… нет, скорее теологическим знаменем этой великой войны между Землей и Небом!

Цивилизация не забыла в победе своей этой моей заслуги и отблагодарила меня устами своих поэтов, превративших Дьявола в светлый и могущественный символ бесстрашного и неутомимого знания. «Дух отрицанья, дух сомненья» рушит догматы и искореняет предрассудки, бунтует мысль и страсть, поражает все виды духовной тирании и утверждает свободу, под широкими крыльями которой нарождается жизнь нового человечества.

Великий французский поэт Бодлер, призвал меня на помощь тоске своей звуками божественной молитвы. Он также описал мою окончательную викторию над человечеством. Бодлерчик! Вспомни свое предисловие к сборнику «Цветы зла»!

- «... Вельзевул на подушке сладчайшего зла

Убаюкать торопится разум наш пленный,

И, глядишь, нашей воли металл драгоценный

Этот химик премудрый сжигает дотла.

Он по ниточке водит нас, вечный наш враг.

С каждым днем, с каждым шагом мы близимся к аду,

В отвратительном тайную видим отраду

И бесстрастно бредем сквозь зловонье и мрак».

- Аплодисменты гению! - распорядился Дьявол. Все послушались, даже Ельцин, которому стихи понравились.

- Продолжаем разговор! Весьма упрямым и свирепым являет себя Андрамелех в «Мессиаде» Клопштока - непонятно, правда, почему нельзя было употребить какое-либо из моих более известных имен. Зато всех затмевает гордый и неукротимый Люцифер Байрона. Лорд гениально сумел превратить схоластическое доказательство в чудные мысли и краски в мистерии «Небо и Земля» и трагедии «Каин».

Вообще фантазия поэтов-байронистов немало поработала во славу моих порождений: инкубов и суккубов. Чтобы не ходить далеко за примерами, достаточно назвать Лермонтова, который возился с этим сюжетом всю свою недолгую жизнь: описал суккуба («Ангел смерти»), затем инкуба («Демон») и принялся было за другого («Сказка для детей»), но умер.

После него уже никто из русских классиков не потянул эту тему, исчерпанную волшебною страстью лермонтовского стиха. «Сон», «Клара Милич» и «Призраки» Тургенева – довольно слабые рассказы с печатью той внешне красивой и сложной придуманности, которою в авторах-реалистах всегда выдается отсутствие фантастического настроения и недостаток веры в свой собственный искусственный замысел.

А вот на Западе традиция не умерла! Особо отмечу произведения Вильяма Блейка «Длинный Джон Браун и малютка Мэри Бэлл», «Ворота рая», «Бракосочетание рая и ада» и другие.

Сатанизму отдали дань все мало-мальски крупные поэты и прозаики рубежа XIX-XX веков: Мерешковский, Гиппиус, Бальмонт, Брюсов, но особенно – Мирра Лохвицкая.

Хочу обратить ваше внимание на одного поэта и его весьма необычный подход к теме. Побежденный обращается в победителя, возвращается на небо, откуда был изгнан, и уничтожает своего вечного врага. Марио Раписарди (умер в 1912 году) описал эту конечную победу Люцифера удивительными стихами...

Поэтические символы и мифы неосатанического культа не могли не вызвать обратного поэтического движения. В «Армондо» Прати я умираю от истощения сил. В небольшой поэме Максима Дюкама «Смерть Дьявола» я прошу у Бога небытия, как милости, и погибаю под пятою Евы, когда-то мною обманутой, причем последняя совершает акт не мщения, а милосердия.

В развеселой песенке Беранже я откидываю копыта, отравленный святым Игнатием Лойолою, основателем ордена иезуитов. Монахи и попы от известия о моей кончине пришли в великое отчаяние: кому они теперь нужны с их мессами и молитвами? Как там, Беранже?

- «Все кардиналы возрыдали:

Прощай богатство, власть, комфорт.

Отца, отца мы потеряли!

Ах, умер черт! Ах, умер черт!»

- В точку! - изобразил клыкастую улыбку лукавый. - Но Игнатий Лойола поправил дело, попросившись на место покойного и, в качестве наследника, устроив инферно лучше прежнего. Нельзя не признать, что эта злая поэмка куда остроумнее «Воскрешения Ада», написанного приблизительно на ту же тему Львом Николаевичем Толстым с какою-то совсем не толстовскою грубостью и аляповатостью... Это едва ли не самая неудачная из всех его сказок.

Забавный факт: мало того, что я отдал концы, но в Германии Вильгельм Гауф, во Франции Фредерик Сулье издали «Замогильные записки Черта»... Покойся с миром, Сатана! - фальцетом пропел сам себе реквием Дьявол. - Ну, еще есть как бы нейтральные по отношению ко мне художественные сочинения. Они написаны в соответствии с русской пословицей: «И Богу свечка, и черту кочерга».

Виктор Гюго, поэт латински рассудительный и без чутья к фантастическому, описал в одной из своих поэм «Легенда веков» страшный труд и натугу, с которыми я, поспорив с Яхве о том, кто создаст более красивое существо, выковал в своей кузнице... саранчу, тогда как Творец одним взглядом своим обратил паука в солнце. Поэма Гюго многословна и холодна, но критик Артуро Граф напрасно упрекает автора, что, изображая Сатану бездарным тружеником, работающим в поте лица своего, поэт погрешил против, если можно так выразиться, «мифологической истины». Гений, ловкость и сила Дьявола необыкновенны только по сравнению с человеческими, божественный контраст обращает их в ничто. Тема Гюго – парафраз старинных народных преданий, в том числе славянских. Отношение их к соперничеству двух сил, «подъемлющих спор за человека», то же самое, что у Гюго. В «Песнях о творении» Генриха Гейне Сатана смотрит на создания Божии и смеется:

«Эге! Господь копирует самого себя. Сотворил быков, а потом, по их образу и подобию, фабрикует телят!»

Создатель отвечает:

«Да, я, Господь, копирую самого себя. После солнца я творю звезды, после быков я творю телят, после львов со страшными лапами я творю маленьких милых кошечек, - ну, а ты, ты ничего не сотворил!» Клевета, между прочим! Я создал зло и миллиарды грешников!

Ну, а теперь перейдем к номинантам. Первым представляю англичанина Роберта Саути. Произведение его, сразу предупреждаю, совсем не новация. Еще раньше него Елинанда и Пассаванти, а до них совершенно схожую историю рассказывал Петр преподобный (1094-1156 годы) в книге «О чудесах». Эти легенды о Дьяволе-коне дали сюжеты нескольким балладам: Саути, которую он сейчас представит, и Уланда («Рыцарь Роллен»), - а также гениальному рассказу Эдгара По «Метцгерштейн». Похожа и баллада сэра Вальтера Скотта «Замок семи щитов».

Итак, Роберт Саути, на сцену! В связи с тем, что наш конкурсант занял только четвертое место, я на его примере обучу вас всех, господа поэты, как стоит и как не надо писать стихи обо мне.

На сцену вышел английский джентльмен XIX века и, откашлявшись, объявил:

- Роберт Саути. «Баллада, в которой описывается, как одна старушка ехала на черном коне и кто сидел впереди».

Дьявол его оборвал:

- Заметим, начало банальное... Старушенция на смертном одре призывает сынка-монаха и признается ему... Читай с этой строчки, Роберт!

- «Вся жизнь моя в грехах погребена,

Меня отвергнул Искупитель...

Здесь вместо дня была мне ночи мгла;

Я кровь младенцев проливала,

Власы невест в огне волшебном жгла

И кости мертвых похищала.

И казнь лукавый обольститель мой

Уж мне готовит в адской злобе;

И я, смутив чужих гробов покой,

В своем не успокоюсь гробе».

- Остановись! - скомандовал Сатана. - Дальше следует, так сказать, описание традиционной церковной техники безопасности: гроб из свинца, вокруг семь обручей, прибивается к помосту в храме цепями. Святая вода, естественно... Третья ступень защиты: молитвы, запертые двери храма. Это – противоугонное устройство «Антибес». Затем – секьюрити: священники, дьячки. И так — три ночи...Думала дура: если продержится, то я ее не заберу.

Ну, посылаю своих дьяволят устроить этим святошам бурную ночь... Надо было отправить суккубов, может, на секс их развели бы... Не выходит у рогатиков ничего! Импотенты – с... Вторая ночь – еще хуже! Тут уж престиж мой на карту поставлен, приходится самому идти... Как в СССР любили говорить: лично Генеральный секретарь ЦК КПСС... тьфу ты, Дьявольского Центрального Комитета...

- А что, есть такой? - влез с вопросом ЕБН.

- Пока нет, но обязательно будет, ты мне мысль хорошую подложил, как сутенер – шлюшку клиенту... В самом деле, на монархии что, свет клином сошелся?! «Царство тьмы, империя зла, королевство ночи...» А чем Республика Сатаны или Демократия нечистой силы хуже? Впрочем, ты меня отвлек. Вот как Саути описывает кульминацию – мой триумф. Давай, читай!

- «... И он предстал весь в пламени очам,

Свирепый, мрачный, разъяренный,

И вкруг него огромный божий храм

Казался печью раскаленной!

Едва сказал: «Исчезните!» - цепям -

Они рассыпались золою,

Едва рукой коснулся обручам -

Они истлели под рукою.

И вскрылся гроб. Он к телу вопиет:

«Восстань, иди вослед владыке!»

И проступил от слов сих хладный пот

На мертвом, неподвижном лике».

- Видишь, не только Распятый умеет мертвяков из могил поднимать! Я – тоже! А как меня боятся – даже жмуриков пот прошибает! А теперь – финал!

- «... И на коне с добычей прянул враг;

И труп завыл; и быстротечно

Конь полетел, взвивая дым и прах;

И слух о ней пропал навечно».

- Вот вам пример сочетания высокой художественности и дурновкусия! Четвертое место, Роберт! Надо было больше строчек мне посвящать, а не бабке зловредной или антиугонным устройствам типа гроба в обручах и цепях! Ну, ныне черед обладателя, образно выражаясь, «бронзы». На сцену!

Еще один безупречный джентльмен поклонился толпе и представился:

- Сэмюэль Тейлор Кольридж. «Мысли дьявола».

«Дьявол утром, с ложа серного встав,

Покинул пределы Ада:

На Землю – на ферму свою – поглядеть

И узнать, как живет его стадо.

По горам он шел, по долам шагал,

Полезной прогулке рад,

И длинным хвостом непрестанно махал,

Как тростью машет фат»...

Дьявол раскрутил свой хвост на манер каратиста, орудующего нунчакой.

- «... Он увидал: у конюшни бьет

Палкой змею адвокат,

И черту припомнились в тот же миг

Авель и его брат».

Наши юристы не то что брата прикончат – родную маму продадут в угоду начальству или за взятку, подумал экс-гарант.

- «... Ехал аптекарь на белом коне

По делу, и, как ни странно,

Дьявол припомнил друга: Смерть

В Откровениях Иоанна»...

Бесплатная страховая (а где тут ударение ставить?) медицина, панимаш! - кивнул головой ЕБН. - Сколько народу загнулось после того, как совесткая система здравоохранения была при мне уничтожена...

- «... Черт увидел, как рыла яму свинья

И сама же в нее попала;

«Она похожа, - нечистый изрек, -

На коммерцию Англии в нынешний век -

Меж ними разницы мало»...

На российскую экономику тоже похожа, - мысленно признался себе Ельцин.

- «... Ряд одиночных камер предстал

В Колд-Батской тюрьме перед ним,

И нечистый был рад: он способ узнал,

Как усилить в Аду режим».

Попал бы он в наши тюрьмы – обзавидовался бы! - посетила ЕБН неутешительная мысль. Кольридж продолжал:

- «... Он видел, как один министр,

Давно уж им любим,

В Палату некую прошел,

А большинство – за ним.

И вспомнил из Писанья черт

О том, как в оный век

В сопровожденье гадов Ной

Прошествовал в ковчег»...

Прямо первый заход новоизбранных депутатов в Госдуму и прочие советы, - опять пришло Борису Николаевичу в голову неприятное сравнение.

- «... Увидев, как некий генерал

Багровеет, накачан вином,

Нечистый в пекло заспешил;

Ошибся дьявол: он решил,

Что все горит кругом».

Видел бы он моих генералов, накачанных водкой и коньяком, – сразу бы подумал об извержении вулкана, - хмыкнул про себя экс-президент России.

Зал откровенно веселился и аплодировал. Сатана показал когтистым пальцем на Кольриджа:

- Весьма остроумно, но здесь больше сарказма в адрес людишек, а меня ты не хвалишь. Поэтому – только третье место. «Серебро» же я присуждаю Белой Дьяволице! На выход, маэстро!

С большим недовольством к трибуне вышла молоденькая девушка – изящная, хрупкая, какая-то светящаяся; в ее душе было мало черноты.

Как же она в пекле-то очутилась? - спросил себя ЕБН.

- Зинаида Гиппиус, - гордо вскинула головку гениальная поэтесса. - Стихотворение называется «Божья тварь», написано в 1902 году – я как раз сейчас в том возрасте, в каком его сочиняла.

- Дамские душки, читая свои труды, меняют возраст и облик, как некогда меняли платья, - объяснил Ницше. - Такая тут нынче мода...

А Гиппиус начала декламировать:

- «За Дьявола Тебя молю,

Господь! И он – Твое созданье.

Я Дьявола за то люблю,

Что вижу в нем – мое страданье.

Борясь и мучаясь, он сеть

Свою заботливо сплетает...

И не могу я не жалеть

Того, кто, как и я, - страдает.

Когда восстанет наша плоть

В Твоем суде, для воздаянья,

О, отпусти ему, Господь,

Его безумство – за страданье».

Пожалуйста, не принимайте мое девическое, по сути, стихотворение за выражение подлинной любви к врагу рода человеческого! Мне на самом деле его жаль, как жаль любое великое существо, демона или человека, пошедшее по ложному пути и причиняющее зло другим. Правда, грешна: я сочувствую ему, потому что он страдает больше всех!

- Какая-то двусмысленность в твоем признании, Зинаида! - раздосадовался лукавый. - «Влюбленной Сатана» у Казота, вынуждавший у любовника слова: «Я люблю тебя, мой дьявол!», был гораздо порядочнее. Он хотя прятал под масками то хорошенькой танцовщицы, то красивой собачки - болонки чудовищные формы получеловека-полуверблюда, но не скрывал своей демонической натуры и желал быть любимым в качестве подлинного Дьявола, а не как заимствованный призрак женщины.

А вообще-то, видимо, сама того не ведая, ты своим опусом напомнила мне фламандскую легенду о милосердной Жанне – девушке, которую я поймал на жалости, показав ей сперва – каким я был до падения, а потом – каким отвратительным стал теперь, и уверив доверчивую бедняжку, что своею любовью она приведет меня к раскаянию, а, следовательно, и возвратит мне прежнее великолепие...

- Этот сюжет ближе к лермонтовскому «Демону», чем к моему! - возразила Гиппиус. - У меня идея оригинальная, ни у кого не украденная! Это я вам объясняю вовсе не потому, что претендую на какую-то там премию, - тут же пошла она на попятный.

- «Золота» я тебе не дам! Ты писала о себе и о страданиях человечества, я - только пристежка, повод для философствования! А потому первое место я отдаю Мирре Лохвицкой. По таланту она тебе сильно уступает, зато любит меня искренне и бескорыстно. Плохо, что теперь совсем забыты ее произведения – драмы «Бессмертная любовь», «In nomine Domine» («Во имя Божие»), а также мелкие баллады о шабашах и демонессах. Миррочка, дьявололюбица, почитай свои стишата!

- Баллада «В час полуденный», - объявила сатанофилка:

«У окна одна сидела я, голову понуря.

С неба тяжким зноем парило. Приближалась буря.

В красной дымке солнце плавало огненной луною.

Он – нежданный, он – негаданный, тихо встал за мною.

Он шепнул мне - «Полдень близится; выйдем на дорогу.

В этот час уходят ангелы поклоняться Богу.

В этот час мы, духи вольные, по земле блуждаем,

Потешаемся над истиной и над светлым раем.

Полосой ложится серою скучная дорога,

Но по ней чудес несказанных покажу я много».

И повел меня неведомый по дороге в поле.

Я пошла за ним, покорная сатанинской воле.

Заклубилась пыль, что облако, на большой дороге,

Тяжело людей окованных бьют о землю ноги.

Без конца змеится-тянется пленных вереница,

Все угрюмые, все зверские, все тупые лица.

Ждут их храма карфагенского мрачные чертоги.

Ждут жрецы неумолимые, лютые, как боги,

Пляски жриц, их беснования, сладость их напева.

И колосса раскаленного пламенное чрево.

«Хочешь быть, - шепнул неведомый, - жрицею Ваала,

Славить идола гудением арфы и кимвала,

Возжигать ему курения, смирну с кинамоном,

Услаждаться теплой кровью и предсмертным стоном?»

... Бойтесь, бойтесь в час полуденный выйти на дорогу;

В этот час уходят ангелы поклоняться Богу,

В этот час бесовским воинствам власть дана такая,

Что трепещут души праведных у преддверья рая».

Всех присутствующих заколдобило....

- Ай, хорошо! Еще, змеючечка моя ненаглядная! - засюсюкал Отец лжи.

- Отрывок из стихотворения «Праздник Забвения».

«И арфу он взял, и на арфе играл.

И звуками скорби наполнился зал.

И вздохи той песни росли и росли,

И в царство печали меня унесли.

Он пел о растущих над бездной цветах,

О райских, закрытых навеки вратах;

И был он прекрасен, и был он велик,

В нем падшего ангела чудился лик».

- Победа за тобой, Лохвицкая! Так держать! - одобрительно похлопал свою фанатку по фантомному плечику Повелитель мух. - Конкурс закончен! - объявил он.

- А награда? - робко прошептала Мирра, с обожанием глядя на своего кумира.

- А ты ее уже получила – я тебя похвалил и даже до тебя дотронулся! – загоготал Люцифер.

- У-у-у! - зарыдала разочарованная фифа.

- Вот-вот! Помучайся! - выразил удовольствие предмет ее почитаний.

- А почему меня опять к состязанию пиитическому не допустили? - на сцену выскочил всклокоченный Барков. - Я уже пять раз заявки подавал!

- Да ты ж непристойности читать будешь! - объяснил хозяин инферно.

- С каких пор ты, Плутон, стал бояться матерщины? - от удивления глаза Ивана Семеновича чуть не вылезли из орбит.

- Но стихи должны быть про любовь ко мне!

- Про нее и буду декламацию делать! - осклабился Барков.

- Я с тобой – читай! Только у тебя все опусы длинные, как твой член, а у меня времени мало: вскоре пойду участвовать в эфиропередаче «Вечность славы».

- Да я с купюрами буду...

- Валяй!

Барков по привычке попытался набрать воздуха в грудь, не сумел. Прошептав: «Господи, благослови!», чем вызвал негативную реакцию у нечистой силы, объявил:

- «Приапу». Поема...

- Приап – древнегреческий бог плодородия, изображался обыкновенно с гигантским мужским достоинством, а то и с несколькими сразу, - пояснил Ницше своему спутнику.

Тем временем знаменитый ругатель начал декламировать:

- «Нельзя ль довольну в свете быть

И не иметь желаньев вредных?

Я захотел и в ад сойтить,

Чтоб перееть там тени смертных.

Мне вход туда известен был,

Где Стикса дремлющие воды,

Откуда смертным нет свободы

И где Плутон с двором всем жил.

... Я смело в крепость ту сошел,

Насколь тут дух был ни зловонен,

К брегам который Стикса вел,

И сколь Харон был своеволен,

Без платы в барку не впускал,

Со мною платы не бывало,

Мне старого еть должно стало

И тем я путь чрез Стикс сыскал.

Потом, лишь Цербер стал реветь,

Лишь стал в три зева страшно лаять,

Я бросившись его стал еть,

Он ярость должен был оставить

И мне к Плутону путь открыть.

Тут духов тьмы со мной встречались,

Но сами, зря меня, боялись,

Чтоб я не стал их еть ловить.

... Я муки в аде все пресек

И там всем бедным дал отраду,

Ко мне весь ад поспешно тек,

Великому подобясь стаду.

Оставя в Тартаре свой труд,

И гарпии, и евмениды,

И демонов престрашны виды -

Все в запуски ко мне бегут.

Я, их поставя вкруг себя,

Велел им в очередь ложиться,

Рвался, потел, их всех е... я,

И должен был себе дивиться,

Что мог я перееть весь ад...»

- Может, ты наконец к теме перейдешь – ко мне? - проявил сарказм князь тьмы.

- Сей миг, Твое адское величество! - разулыбался Барков:

- «... Но вдруг Плутон во гневе яром

Прогнал их всех жезла ударом,

Чему я был безмерно рад.

... К Приапу станьте днесь пред трон,

Свидетели моим трудам,

Плутон е...ан был мною сам,

Вы зрели, что то был не сон...»

- Размечтался! - прервал его Дьявол. - Вот за такую похабщину и хамство по отношению ко мне ты, Иван Семенович Барков, и попал в геенну!

- Я это предвидел, когда сочинил афоризм: «Геена там, где х... я нет». Жаль, что он у меня отсутствует! А то б я тебя отъе...ал не в виршах, а наяву!

- Дьяволохульствуешь?!

- Боле того: дьяволох...йствую!

... Если бы мертвые души могли уйти в мир иной вторично, то все присутствующие сдохли бы со смеху. Гоготали, опасливо поглядывая на Люцифера, даже бесы.

Дьявол обожал, когда его хвалят или ругают, но не переносил, когда над ним смеялись:

- Ну, Барков, погоди!

- Что сотворить еще с душой моей грешной окаянной можешь, Плутон? Свои муки здесь я заслужил еще на земле, пия, прелюбодействуя, озоруя! А из памяти российской нет у тебя, царь подземный, могутности, чтоб меня выкинуть!

- Да я... Да я... Ладно, предрекаю: тебя забудут, когда в России исчезнет мат!

- Запомни, супостат рода человеческого: покуда стоит Русь-матушка, матерщина (ведь оба слова – корня единого, ни в одном другом языке такого родства нет) будет в ней пребывать вовеки – до Светопреставления! А сразу после него ты еще не такое услышишь, когда мои соотечественики узнают вердикты Страшного Суда и поймут, что это ты их на грехи подбил!

Сатана бессильно заскрипел клыками от злобы. Запретный поэт соскочил со сцены и слился с толпой литературных душ, символически утиравших слезы от смеха.

- А сколько у меня времени осталось? - спросил сам себя хозяин инферно, и по мановению его лохматых, похожих на гусеницы, ресниц над залом возникла невообразимо огромная и невероятно сложная с виду конструкция, на деле оказавшаяся примитивными песочными часами. Только вместо обычного песка средством измерения в них служил песок золотой, густо перемешанный с золотыми же слитками, монетами, ювелирными изделиями, самоцветами, валютами всех времен и народов в купюрах разного достоинства, чеками, векселями, акциями и прочими ценными бумагами...

- Во какая загогулина! - вспомнил Борис свое любимое выражение. - Что это?

- Наглядное воплощение пословицы «Время- деньги» специально для «новых русских», - снизошел до объяснения Дьявол.

- А зачем так все наворочено?

- Физики с математиками экспериментировали, пытались изобразить пространственно-временной континуум, - фыркнул от отвращения Черт № 1. - Хрен знает чего придумали! Ладно, несколько минут отдыха у вас еще есть. Так я вам их сейчас испорчу... Давно пора поиздеваться и над «сладкой парочкой» Ленин-Сталин, а то они мне давеча хамили... Творцы социализма, явитесь-ка сюда... в президиум... Прекрасненько...Сулейманчик, на сцену... Быстрее читай свой опус...

Перед огромным залом возник литератор восточного вида с западными замашками.

- Сулейман Стальский, - представился он. - Стихотворение «Ленин».

« О Ленине я говорю – слушайте!

Что делал он, я говорю – слушайте!

Когда Николай свалился с трона,

Пошел воевать Ленин.

Некто Керенский выскочил против,

Но ему от народа попало в морду.

Хвост он поджал и удрал к морю,

Вперед зашагал Ленин.

Взмахнул богатырским мечом Ленин,

Переступил через волны Дона.

Керенский к нам шептунов отправил:

«Спасайтесь, идет Ленин!»

Но Ленин был полководец видный,

Собрал бедняков большое войско.

Тогда богатые испугались,

Прогнал шептунов Ленин.

Потом от рабочих пришла помощь,

Крестьяне пришли укрепить войско.

Погас для богатых свет славы,

Их с грязью смешал Ленин.

Кольчугу, доспехи надел Ленин,

Сердца кулаков застучали громко.

И тут началось богачей бегство -

Без промаха бил Ленин!

Вошел в Петроград со своим войском,

Метлу взять в руки не погнушался,

Вымел чисто направо, налево,

Поставил советскую власть Ленин.

На царское место принес молот

И начал для бедных ковать счастье.

Инглизы и франки пришли грабить,

Встал с молотом и мечом Ленин,

Врагов повернул лицом к пустыне,

Врагов он лицом обратил к морю

И гнал до самого Стамбула.

Страну бедняков защитил Ленин.

Вдруг узнали мы – Ленин умер...

Нет, никогда умереть не может!

На прощание Сталину в сердце

Душу свою вложил Ленин.

Сталин дал нам свободу и силу,

Дал нам колхозы и совхозы,

Хлеб и мир и радость -

Все, что нам обещал Ленин.

Старый Аршак говорит правду:

Ленин, товарищи, не умер!

Да здравствует Сталин долго-долго!

Да здравствует в сердце его Ленин!»

- Слава великим батырам! - начал изгаляться над вождями большевиков Сатана.

- А мы-то с Вами, товарищ Сталин, все, бывало, удивлялись в Мавзолее: с чего это нас, выражаясь современным русским отнюдь не литературным языком, колбасит? - обратился Ильич к своему преемнику. - Помните, как нам постоянно хотелось в гробах перевернуться?! При людях, пришедших на нас взглянуть, было неудобно: черт знает какая поповщина могла им в голову придти! Приходилось ночью наверстывать: вертелись – куда там вентиляторам! Такие вот, значит, мягко выражаясь, «авторы» и сделали из нас «перпетуум мобиле» - «вечные двигатели»! И не стыдно Вам, товарищ Стальский? Чем я или Иосиф Виссарионович Вам так навредили, что Вы такую галиматью про нас сочинили?!

- Да я ж творил для жителей среднеазиатских республик СССР, - заплакал акын. - Они тогда только такую поэзию, похожую на их народное творчество, понимали!

- А знаете, Иосиф Виссарионович, - призадумался Ульянов, - в этом что-то есть. Сейчас ведь в России вообще никакую поэзию не понимают и не воспринимают. Господин Ельцин, в качестве свежеупокоенного Вы можете являться во сне своим преемникам. Подскажите им, чтобы все новости, особенно политические, рифмовались на манер частушек, можно даже матерных, и передавались по телевизору и через интернет – вдруг это поможет вновь приобщить россиян к литературе и политике?

- Стрелять всех надо, а не приучать! - буркнул Сталин. – Невежд, как и горбатых, только могила исправляет! И тебя, Стальский, не успел я вовремя шлепнуть, чтоб потом в посмертии от твоих опусов не мучиться!

- Ага, проняло! - загоготал донельзя довольный Люцифер.

И тут вдруг всех охватило прежнее мучительное томление – прощенный день закончился...

- Пому-пому-помучаемся на своем веку! - пропел лукавый пародию на песенку про мушкетеров голосом актера Михаила Боярского.

- Может, помолимся? - с издевкой спросила его какая-то остроумная и бесстрашная душа.

- Попробуй! - в тон ему ответил Люцифер. - А коли не сможешь - помучайся! Итак, Сталин, давай приступай к издевательствам над своими писателями!

- Фридрих, ты ж говорил, что творческие души вроде бы не испытывают тут мук... - вспомнил Ельцин.

- Когда и если их читают и помнят на земле, - объяснил Ницше. - Но советских-то литераторов все больше охватывает забвение...

- «Ну, как у вас дела? - обратился Коба к литбратии. - Всех врагов разогнали? Или остались еще?»

В зале раздался пристыженный смех.

- Так, - зловеще прошипел «кремлевский тигр». - Скопом отвечать не желаете, значит, займемся вами по одиночке. Где там у нас Несладкий? Который на самом деле проходная фигура?

- Кто? – заблеяли несколько душ из толпы.

- Ну, Горький – Пешков!

- Я здесь! - откликнулся создатель Союза писателей.

- «Буревестник революции», вылетай на сцену и публично кайся! За роман «Мать» ты получил звание «отец советской литературы». Расскажи, как ты не принял Октябрьский переворот и заклеймил своего вчерашнего друга товарища Ленина «авантюристом, готовым на самое постыдное предательство интересов пролетариата!» Весь 1918-й год твоя газета «Новая жизнь» нападала на большевистский террор. «Русская революция ниспровергла немало авторитетов, мы боимся, что лавры этих столпов не дают спать Горькому, мы боимся, что Горького смертельно потянуло в архив, что ж, вольному воля! Революция не умеет ни жалеть, ни хоронить своих мертвецов», - заявил тогда я. - Но тебя это не остановило – ты написал пьесу о мерзостях новой власти. Хозяин Петрограда Зиновьев распорядился повторить то, что уже делал с тобой «проклятый царизм»: пьеса была запрещена, на твоей квартире провели обыск. Зиновьев грозил пойти дальше – арестовать твое окружение...

- Но я продолжал свои разоблачения! «Ничего другого не ждем от власти, боящейся света гласности, трусливой и антидемократической, попирающей элементарные гражданские права... посылающей карательные экспедиции к крестьянам». Вот как я тогда писал!

«Новая жизнь» была закрыта Зиновьевым. Ленину пришлось посоветовать мне, «отцу пролетарской литературы», отбыть из первого пролетарского государства. В 1922 году я покинул Родину под предлогом лечения...

- А чего ж вернулся? - не выдержал Ельцин.

- Да вот, товарищ Сталин обратно заманил обещаниями денег, власти и свободы творчества...

- Обманул?

- Не совсем. Деньги и власть дал, свободу – нет...

- Да, из тех писателей, кто остались после революции в России, все продались большевикам, - изобразил вздох Ницше.

- Не все! - раздался возмущенный голос. - Я, Николай Гумилев, был расстрелян в 1921 году.

- В чем была Ваша вина? - заинтересоваля Фридрих.

За поэта ответил Сталин:

- Не донес органам Советской власти, что ему предлагали вступить в заговорщическую офицерскую организацию, от чего он категорически отказался... Предрассудки дворянской офицерской чести, как он заявил, не позволили ему пойти «с доносом». Еще один «невольник чести»! Брал бы пример со своих коллег-инженеров человеческих душ!

- С моих бесов, что ли? - встрепенулся Дьявол.

- Да нет, с советских литераторов! Таких, как драматург Трепов, скажем. В 1925 году появилась знаменитая его пьеса «Любовь Яровая». Муж и жена оказались по разные стороны баррикад. Яровую, пытавшуюся похитить в белогвардейском штабе секретные документы, схватили. Офицер Яровой все свел к ревности супруги, ищущей повсюду любовную переписку. Спас ее. Когда же в город пришли красные, Любовь выдала мужа, хотевшего скрыться в чужой одежде. Знаменателен финал. Глядя, как патруль красногвардейцев уводит супруга, героиня заявляет комиссару: «Я только с нынешнего дня верный товарищ».

- Верность ценой предательства близкого человека?! Совсем моя философия! - заявил Ницше.

- И моя! - кивнул Сталин.

- И моя! - крикнул Гитлер издалека.

- Как же Вы, господин Пешков, ухитрились воспитать таких, с позволения сказать, писателей? - опять было непонятно, выражает ли Ницше одобрение или совсем противоположное чувство.

- С помощью партии и органов ГПУ-НКВД нам удалось выработать «Заповеди советского литератора». Их вдвое меньше чем библейских. Называю их!

1.Не думай.

2.Думаешь – не говори.

3.Думаешь и говоришь – не пиши.

4.Думаешь, говоришь и пишешь – не подписывайся.

5.Думаешь, говоришь, пишешь и подписываешься – не удивляйся.

- Мда, хороши советские литераторы, - опять двусмысленно выразился автор «Заратустры».

- К сожалению, «других писателей у меня нет», - Сталин пожевал фантомную трубку, - приходится обходиться этими. А теперь давайте прогуляемся на строительство нашего великого Беломорско- Балтийского канала...

- Легендарной советской стройки? - вспомнил Ельцин. - Я бы не назвал ее образцовой. Читал я о том, как на бетонных работах вместо арматуры порой укладывали хворост и на шлюзы вешали деревянные ворота, как перенесли в сторону участок Мурманской железной дороги, когда выяснилось, что она «мешает» трассе канала... О злоупотреблениях... О гибели трехсот тысяч зеков, ее возводивших...

- Это все – мелочи! - перебил его «отец народов. - Зато ББК проложили всего за 20 месяцев: из отпущенных на строительство 400 миллионов рублей «каналоармейцы» истратили на все про все – в том числе и на собственные нужды – лишь 95 миллионов 300 тысяч рублей! При тебе на любой стройке воровали больше половины выделенных средств!

- Темпы строительства, отчетные показатели и величины сэкономленных сумм впечатляют – но только тех, кто не знает, не хочет знать правду о том, как строили канал! - возразил экс-президент России. - Его прокладывали подконвойные российские скептики, позволившие себе усомниться в твоей гениальности, Сталин. Самая дешевая в мире рабочая сила!

- Клевещешь ты на нашу социалистическую действительность, ренегат и германский шпион, обладатель Железного креста от фюрера Ельцин! Слушай, как было на самом деле!

5 августа 1933 года постановлением СНК Беломорско-Балтийский канал, нареченный, естественно, моим именем, был объявлен открытым. Первым (в сопровождении Ворошилова, Кирова, партийного куратора стройки, и высоких чинов ОГПУ) инспекционную поездку по каналу совершил я. Мои отзывы обувиденном стали, как водится, руководством к действию для средств массовой информации и всех прочих органов партпропаганды. Строительство канала было приказано считать еще одной практической победой на начертанном мною пути ко всеобщему счастью. К тому факту, что его копали заключенные, предлагалось относиться как к частности: есть враги – значит есть необходимость их идеологической перековки путем привлечения к общественно-полезному труду; выбор средств продиктован объективными реальностями жизни.

В СССР тему преимуществ моей модели социализма, можно сказать, закрыли. Оставалось убедить скептический капиталистический мир, на который мы всегда глядели свысока, но сотрудничества с которым – тоже всегда – искали. Запад в лице своей передовой гнилой интеллигенции продолжал упорствовать: какой же социализм строится руками подневольных? О каком полнокровном сотрудничестве с моим режимом можно говорить, когда Россия, будто язвами, испещрена густой, все прирастающей россыпью концлагерей?

И на этом участке работы по неустанному утверждению единственно верных (моих!) идей и через них – режима личной власти (моей!), я все продумал на много ходов вперед.

Несколькими годами позже я организовал «агитпоездки» товарищей Лиона Фейхтвангера и Андре Жида, ведущих зарубежных литераторов. Им показали, «что положено», и дали поговорить с предварительно отобранными и проинструктированными людьми. А пока я принял решение: западную элиту должна «распропагандировать» элита отечественная, в первую очередь – советские писатели, особо опекаемые мною «инженеры человеческих душ».

Сделать это следовало не мешкая: скоро должен был открыться XVII партсъезд - «съезд победителей». К этому форуму нужно уже иметь в багаже признание Западом происходящих в СССР перемен – после чего критиканов, если таковые еще останутся, можно будет изымать из обращения со всей решительностью и без оглядок.

Как раз в это время в Москве работал оргкомитет по подготовке I съезда советских писателей – полным ходом шло формирование придуманного мною «министерства литературы», подконтрольного и послушного мне как всякая другая государственная структура.

Не без моей подсказки Ягода организовал для членов оргкомитета ознакомительную поездку по ББК. Затем я подкинул им идею увековечить эту очередную строку моего великого плана монографией, поручив ее создание лучшим мастерам слова и поставив во главе редакторского коллектива товарища Горького.

Книга «Беломорско-Балтийский канал им. Сталина. История строительства», как и канал, была сооружена в кратчайшие сроки, выйдя в свет в январе 1934 года – через пять месяцев после того, как была задумана. Писаки вполне оправдали мои ожидания и те огромные затраты, которые обеспечили им роскошное времяпровождение в ходе той поездки: коньяки, водки и дорогие вина лились рекой, икра и копчености не исчезали со столов... Напомню, страна в те годы голодала...

Правда, эффект этого мероприятия оказался недолгим: вскоре не оправдавший доверие партии Ягода, а с ним и «герои» строительства ББК, высшие чины ОГПУ, оказались «врагами народа», разделив участь тех, кого сами «стирали в лагерную пыль». Монография о ББК на долгие годы легла на полки спецхрана.

А потом наступили горбачевская и твоя эпоха, Ельцин - «время перемен», популистской переоценки ценностей, безоглядного низвержения вчерашних кумиров. И Горький из «знамени советской литературы» превратился в «холуя тоталитарного режима». И авторов книги принялись скоренько распределять по группам и группочкам, неустанно наклеивая и переклеивая конъюнктурные ярлыки; доопределялись до того, что одни и те же писатели оказались одновременно и «левыми», и «правыми», и «певцами режима», и его обличителями.

Давай послушаем их личные отзывы о посещении стройки Беломорканала: и определим, как любил выражаться Меченый, «кто есть ху»!

На сцену по очереди выходили известные всему миру писатели, поэты, драматурги, публицисты и, трясясь от стыда, повторяли вранье, которым они в свое время кормили население планеты...

Евгений Шварц:

- «Настоящего мастера всегда узнаешь по работе. Работа мастера и хороша и характерна для него. Беломорский канал и великолепен и поражает особой точностью, целесообразностью и чистотой работы.

ОГПУ, смелый, умный и упрямый мастер, положил свой отпечаток на созданную им стройку.

То, что мы увидели – никогда не забыть, как не забыть действительно великое произведение искусства».

Николай Чуковский:

- «Я был в Карелии несколько лет назад. Блуждая по безмерным пространствам диких каменистых пустынь, я думал о том, сколько надо еще поколений, чтобы этот край стал обжитым, чтобы подчинились человеку эти леса и воды. Я был неправ. Я не знал тогда, что труд, организованный большевиками, может за двадцать месяцев преобразить страну и людей».

Александр Малышкин:

- «Я видел страшную воду, чудовищную силу воды, обузданную камнем, деревом и бетоном; эта разрушительная сила работает теперь на человека, разумно направившего ее в новое русло. И в лагере я видел людей - вчера еще необузданную, темную, враждебную нам силу, - сейчас эти люди, перекованные морально в процессе трудового перевоспитания, с энтузиазмом работают на социалистическое строительство. И самое главное – это то, что ОГПУ достигло этого не какими-то необычными, таинственными методами, а именно теми же самыми, которыми вся наша страна строит и построила свои Магнитострои и Днепрогэсы. Привет ОГПУ, строителю нового человека!»

Лев Кассиль:

- «Об этих пяти днях буду помнить, думать многие ночи, месяца, годы. Каждый день, проведенный на канале, вмещал столько впечатлений, что к вечеру мы чувствовали себя как-то повзрослевшими, «углубленными» и... немножко обалдевшими.

Хочется тотчас откликнуться своим трудом, собственным делом. Но все виденное за эти дни так огромно, сложно, необычно, что хлынувший напористый поток новых мыслей, решительных утверждений готов смести все установившиеся представления о людях, вещах, делах... И хочется об этом новом написать по новому.

Потрясающее путешествие!..»

Евгений Габрилович:

- «Мы видели на канале десятки замечательных сооружений, каждое из которых эмоционально воздействует с силой подлинного художественного произведения.

Мы видели, также, бывших воров, недавних преступников, вчерашних врагов революции – строителей канала, ставших полноценными гражданами социалистической родины.

Все это – сделала наша партия, сделали чекисты, которым партия поручила строить величайший канал и перевоспитать десятки тысяч людей.

Нам, советским писателям, которые призваны «перестраивать души» – следует поучиться этому труднейшему и ответственнейшему мастерству – у ОГПУ».

Вера Инбер:

- «Товарищу Ягоде.

С быстротой, невиданной ни разу,

В срок, который легендарно мал,

На крепчайшей базе диабаза

Беломорский выстроен канал.

И не знаешь, видя эти скалы,

Что же тверже: дух или гранит,

Что великолепней – мощь канала

Или тех, кто им руководит».

Илья Ильф, Евгений Петров:

- «Очень нас поразило то, что перед Маткожнинской плотиной, ревущей и громадной, лежала маленькая комнатная решоточка для вытирания ног.

Эта, казалось бы, только трогательная подробность, на деле начинает новую главу в истории нашего строительства.

Строители канала показали, как надо строить вещи. Они сделали свою работу сразу, от начала до конца – вывезли миллионы кубометров земли, взорвали скалы и не стали от этого высокомерными. Раз нужна решоточка для вытирания ног – сделали и решоточку.

Вот эта законченность и есть замечательный стиль работы чекистов».

- И они тоже! - огорчился Ельцин за эту парочку - коллективного гения мировой сатиры... Он любил их бессмертные творения «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок»...

А на сцену влез Бруно Ясенский:

- «Мы были вчера в Надвойцах

на слете ударников сплава.

Слова просил заключенный.

Чекист сказал: «Говори!»

Он говорил о труде,

о деле чести и славы.

Зал аплодировал стоя, -

одни кулаки и воры.

«Товарищи, я был бандитом,

убийцей, судимым дважды.

На труд воспитателя худших

я прошлое променял.

Я перекую их досрочно

в полноценных советских граждан,

Как этот чекистский лагерь

перековал меня...»

Вода гремит на плотинах

и грохот ее неистов.

С зеркальной лестницы шлюзов

в сумерки сходит день...

Я знаю: мне нужно учиться, -

писателю у чекистов, -

Искусству быть инженером,

строителем новых людей».

- А чего он написал? - вопросил по привычке ЕБН своего гида.

Ему ответил кто-то из присутствовавших в зале:

- Роман «Человек меняет кожу»...

- С моей жопы на твою рожу! - быстро добавил его сосед, явно не выказывая христианской любви к ближнему, конкретно — к Ясенскому.

- Вот я вас! - пригрозил болтунам Вождь – и все прикусили языки...

- Новых советских людей мы действительно построили! - похвастался Ягода. - В шеренги, колонны, каре. Вообще мы их в любые позы ставили! И писатели учились у чекистов. А мы их учили!

- Это точно! - подтвердил фельетонист газеты «Правда» Рыклин. - «В начале 30-х годов состоялась встреча журналистов с руководителями партии и правительства. В конце ее мы коллективно сфотографировались, и я был запечатлен рядом с Вождем.

Шли годы, и шли аресты. Хранить фотографии врагов народа было опасно. И я начал резать: брал в руки ножницы и отхватывал то одного, то другого. Вожди и журналисты постепенно исчезали с фото. В конце концов остались только Сталин и я. После XX съезда я отрезал Сталина и остался один».

На всю жизнь партийную науку запомнил – и в посмертии не забыл!

- Хорошая шутка! - одобрил Хозяин. - Я тоже любил учить литераторов, шутя. Помнишь, товарищ Ильичев?

... Однажды, когда в СССР шла навязанная Генсеком дискуссия о проблемах языкознания, Коба позвонил главному редактору «Правды»:

- «Ильичев?»

- «Да, товарищ Сталин».

- «У Вас готова газета с листком по языкознанию?»

- «Уже готова, товарищ Сталин».

- «Давайте приезжайте ко мне на ближнюю дачу».

- «Немедленно выезжаю».

Через две минуты Хозяин звонит опять:

- «Нет, лучше в ЦК».

Центральный Комитет партии располагался на Старой площади. Сталин еще с довоенных времен сидел в Кремле, но, видимо, полагал, что ЦК там, где он находится.

Кремлевский горец стал нахваливать Ильичеву анонимного молодого автора:

- «Он просто гений. Вот он написал статью, она мне понравилась, приезжайте, я Вам покажу. Сколько у нас молодых и талантливых авторов в провинции живет. А мы их не знаем. Кто должен изучать кадры, кто должен привлечь хороших талантливых людей с периферии?»

Когда Ильичев приехал, Вождь в одиночестве прогуливался по кабинету. Дал рукопись. Редактор главного партийного органа быстро ее прочитал, дошел до последней страницы. Внизу стояла подпись: И. Сталин.

Ильичев с готовностью произнес:

- «Товарищ Сталин, мы немедленно останавливаем газету, будем печатать эту статью».

Хозяин по-детски радовался тому, как разыграл журналюгу.

- «Смешно? - спросил он. - Ну что, удивил?»

- «Удивили, товарищ Сталин».

- «Талантливый молодой человек?»

- «Талантливый», - согласился Ильичев.

- «Ну что же, печатайте, коли так считаете», - сказал довольный Вождь.

На следующий день «Правда» вышла со статьей «Марксизм и языкознание». Потом ее пришлось изучать всей стране...

- А я тоже помню шутки товарищи Сталина! - поделился своими воспоминаниями личный доктор Хозяина Володинский. - Как-то Иосиф Виссарионович приболел. «К концу лечения приехал к Сталину Алексей Максимович Горький, как раз в тот момент, когда мы пили кахетинское вино на террасе. Сталин предложил ему выпить вина. Горький шутливо ответил:

- Ну что же, и курицы пьют.

Сталин сразу же представил, как пьют курицы, то есть поднимал голову после каждого глотка.

Встреча этих двух титанов мысли произвела на меня неизгладимое впечатление...»

Бесхитростные слова эскулапа тоже произвели на присутствующих неизгладимое впечатление. Ницше заулыбался, Ельцин засмеялся, литературные души и черти-вертухаи загоготали.

- Издеваешься?! - прошипел разъяренный тиран.

- Да как бы я осмелился... - прижух несчастный доктор.

- Герр Джугашвили, - пришел ему на помощь Фридрих, отвлекая на себя внимание деспота, - а как Вы относитесь к такому современному философскому понятию, как плюрализм?

- В отношении плюрализма двух мнений быть не может! Плюрализм в одной голове – это шизофрения. А вообще плюрализм – это два мнения: мое и неправильное.

- То есть его не должно быть даже в искусстве?

- Я рассматриваю произведения искусства с социально-прагматической, сиюминутно-политической точки зрения: а нужно ли сегодня такое произведение?

- То есть Вы являетесь прямолинейным последователем Сократа, для которого прекрасное есть полезное? - удивился Ницше.

- Корзина с навозом прекрасна в том отношении, в каком она полезна. Именно поэтому товарищу Сталину нравились пьесы Суркова и Софронова, - дерзко осмеяла тирана какая-то отчаянная душа.

- О! - обрадовался Сталин. - Гражданин Мандельштам подал голос! Товарищ Ягода, освежите тюремно-ссылочные воспоминания нашего собеседника!

- «Дело № 4108 по обвинению гр. Мандельштам О.Э. начато 17.5.34 года, - стал зачитывать по памяти бывший фармацевт. - Протокол обыска в квартире: «изъяты письма, записки с телефонами, адресами и рукописи на отдельных листках в количестве 48».

Цитирую протокол первого допроса 18 мая в тюрьме на Лубянке.

- Признаете ли Вы себя виновным в сочинении произведений контрреволюционного характера?

... В конце 1933 года Мандельштам сочинил свое, ставшее позднее знаменитым стихотворение о Сталине, которое не было записано на бумаге самим поэтом, но которое он читал отдельным своим друзьям. Об этом, по свидетельству жены Мандельштама Надежды, знало не более десяти человек.

- «Да, я являюсь автором следующего стихотворения:

Мы живем, под собою не чуя страны.

Наши речи на десять шагов не слышны.

А коль хватит на полразговорца,

Так припомнят кавказского горца.

Его толстые пальцы, как черви жирны,

А слова, как пудовые гири верны.

Тараканьи смеются усищи,

И сияют его голенищи.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей.

Он играет услугами полулюдей.

Кто смеется, кто плачет, кто хнычит,

Он один лишь бабачит и тычит.

Как подковы, кует за указом указ

Кому в бровь, кому в пах, кому в лоб, кому в глаз.

Что ни казнь для него, то малина.

И широкая грудь осетина».

- Кому Вы его читали или давали в списках?

- «В списках я не давал, но читал следующим лицам: своей жене, своему брату, Хазину – литератору, Анне Ахматовой – писательнице, ее сыну, Льву Гумилеву...»

- Как они реагировали? - спрашивает следователь.

Мандельштам подробно рассказал все... Никаких пыток не понадобилось: поэт заговорил сам, ибо был уничтожен морально. Во время свидания с женой несчастный, находившийся от своих признаний на грани помешательства, передал ей имена всех упомянутых, умолял, чтобы она их предупредила.

Его сослали. В ссылке он психически заболел, будил среди ночи жену, шептал, будто видел: Ахматова арестована из-за него. И искал труп Ахматовой в оврагах...

Еще не наступила эпоха Большого Террора, и поэтому еще были возможны если не протестные действия, то попытки актов спасения. Их осуществили два знаменитых поэта: Анна Ахматова добилась приема у главы ЦИКа Енукидзе, а Борис Пастернак попросил защиты у Бухарина. Тот очень ценил Мандельштама и много раз в прошлом защищал и от властей, и от придирчиво-грубой «пролетарской» критики.

Жена поэта тоже обратилась к Бухарину за поддержкой. Главный редактор «Известий» крайне обеспокоился, вскочил из-за стола и начал быстро ходить по кабинету.

- «Не написал ли он чего-либо сгоряча?»

- «Нет, так, отщепенские стихи, не страшнее того, что Вы знаете», - солгала Надежда Мандельштам.

Успокоенный, Николай Иванович начал хлопотать об освобождении поэта. Но дело не двигалось с места. Никто даже ничего не мог объяснить по поводу причин ареста. Наконец Бухарин отправил письмо Сталину:

- «Я решил написать тебе о нескольких вопросах. О поэте Мандельштаме. Он был недавно арестован и выслан. Теперь я получаю отчаянные телеграммы от жены Мандельштама, что он психически расстроен, пытался выброситься из окна и т.д. Моя оценка Мандельштама: он первоклассный поэт, но абсолютно не современен, он безусловно не совсем нормален. Так как все аппелируют ко мне, а я не знаю, что и в чем он наблудил, то решил тебе написать и об этом... Постскриптум: Борис Пастернак в полном умопомрачении от ареста Мандельштама, и никто ничего не знает».

Сталин не ответил, но Бухарин был приглашен к Генриху Ягоде. Народный комиссар внутренних дел встретил Николая Ивановича, своего старого знакомца, довольно приветливо, но вышел из-за стола и прочел наизусть стихотворение Мандельштама о Вожде. Главред «Известий» впал в ужас.

«Он, испугавшись, отступился, - писала позднее Надежда Мандельштам в своих мемуарах. - Больше я его не видела».

- Я не только испугался, но и понял, что всякие хлопоты в сложившихся условиях бесполезны. К тому же я был явно оскорблен тем, что меня вполне сознательно обманули! - объяснил издалека Бухарин.

- «Я действовала с холодным расчетом, - призналась Надежда Мандельштам. - Нельзя отпугивать единственного защитника».

Сталин все же явил тогда милость к поэту. Тот отделался сравнительно легкой ссылкой в Воронеж и продолжал писать стихи, не подозревая о том, какие новые испытания готовит ему судьба.

- Я сказал в 1934 году, решая его судьбу: «Изолировать, но сохранить», - снизошел до объяснения Коба. - Я тогда оставил резолюцию на письме Бухарина: «Кто дал им право арестовывать Мандельштама? Безобразие». Я же сам – бывший поэт и признаю чужой талант, несмотря на оскорбление.

Приговор Мандельштаму был тотчас пересмотрен. А потом Хозяин сам позвонил Пастернаку. Поэт растерялся: разговаривать со Сталиным – совсем не то, что просить Бухарина.

- «Дело Мандельштама пересматривается, все будет хорошо, - сообщил Сталин. - Почему Вы не обратились в писательскую организацию или ко мне? Если бы я был поэтом и мой друг попал в беду, я бы на стену лез, чтобы помочь.

- «Писательские организации не занимаются этим с двадцать седьмого года, а если бы я не хлопотал, Вы бы, вероятно, ничего не узнали», - ответил Пастернак и далее начал уточнять смысл слова «друг», указав, что его отношения с Мандельштамом, как он считает, не вполне подходят под дружеские.

- «Но ведь он же мастер? Мастер?» - спросил Сталин.

- «Да дело не в этом», - уклонился Пастернак, стараясь понять, куда ведет беседу кремлевский горец..

- «А в чем же?»

- «Хотелось бы с Вами встретиться, поговорить».

- «О чем?»

- «О жизни и смерти».

Хозяин бросил трубку...

Молотов сделал реплику:

- «О Пастернаке. Сталин позвонил мне и сказал: «Не сумел защитить своего друга».

- Почему Вы достаточно часто щадили литераторов и прощали им всяческие выходки? Ведь на них жаловался даже Генеральный секретарь Союза советских писателей Фадеев? - не удержался от вопроса Ницше.

- «... Это единственные писатели, которые у меня есть. Других у меня нет. Пусть научатся обходиться этими... Так Фадееву и передай». И еще. «... Только по тому, как эти писатели нашу эпоху отразят, и мнение потомков по ней сложится. Другого-то источника у них не будет... Историю нельзя ни улучшить, ни ухудшить». Но записать ее и передать потомкам можно по-разному!

… Отняв свободу, Хозяин с кавказской щедростью наградил членов новых Союзов. Великолепные бесплатные мастерские и продовольственные подачки в то голодное время получили художники. Но особенно щедро он одарил писателей – отдельные квартиры, загородные дома и сытые пайки подчеркивали особую важность в идеологии «инженеров человеческих душ». В обмен на это деятели культуры стали одной из самых престижных, самых высокооплачиваемых групп в СССР.

На встрече с Вождем в особняке Горького писатели, еще не зная о грядущих льготах, клянчили блага. Унылый намек Леонида Леонова о том, что у него нет подходящей дачи, вызвал двусмысленную реплику Генсека: «Дачи Каменева и Зиновьева освободились, можете занять».

Дачи в это время действительно освободились... И потом освобождались еще не один раз...

Константин Симонов, член Комитета по Сталинским премиям:

- Вспоминаю, как Сталин присутствовал на заседании во время обсуждения литературных произведений, выдвинутых на премию его собственного имени. «Неслышно ходит... за спинами членов Комитета. Это его обычная манера – чтобы не видели лица бога, чтобы в напряжении старались угадать, угодить... Ходит, посасывая трубку...

Секретарь объявляет: «Писатель Злобин представлен на Сталинскую премию 1-й степени за роман «Степан Разин». Но тут Маленков выдает неожиданную реплику: «Товарищ Сталин, Злобин был в немецком плену и вел себя нехорошо». Воцаряется изумленная тишина, все знают: кандидатов старательно проверяли. Значит, это испытание для них, членов Комитета?

И тогда в тишине раздается тихий голос Сталина: «Простить или не простить?» Все молчат – боятся. А он медленно проходит круг за кругом. И опять: «Простить или не простить?» В ответ та же мертвая тишина: ведь предъявлено страшное обвинение! Какая там премия – голову бы спасти Злобину! Хозяин проходит еще круг. И опять: «Простить или не простить?» И сам себе отвечает: «Простить...» И Злобин вместо лагерей становится лауреатом – вмиг вознесен на вершину славы и богатства!»

- Герр Джугашвили — настоящий маятник судьбы! - съязвил Ницше.

Тут же отозвалась Мариэтта Шагинян:

- «Сталин – гений, и при нем был порядок».

Ей возразили:

- Но ведь он сажал безвинных!

- «Да, сажал. Так ведь и от чумы, и от войны – погибали!»

- Сталин уделял много внимания искусству и культуре, потому что сам был высокообразованным человеком! - высказал свое мнение Молотов. - Он «античный мир и мифологию знал очень хорошо. Эта сторона у него очень сильная. Он над собой много работал...»

- Вот почему, оказывается, он стал самым популярным автором! - издевательски заметил кто-то из толпы. - Весь советский народ читал его, с позволения сказать, произведения...

Молотов предпочел не заметить сарказма:

- Ошибаетесь, товарищ! Сталин, конечно, много печатался. Тем не менее... «Самые читаемые книги во всем мире – теперь книги Ленина. И враги, и друзья – все изучают... Все, даже те, кто не сочувствует Ленину, вынуждены ссылаться на Ленина».

- Я не согласен, что Ленин понятен рабочим и крестьянам. Ленин, конечно, для подготовленного читателя, - тут же возразил Ницше Молотову.

- «А я думаю, что он понятен, - ответил Молотов. - Вот «Государство и революция», там сказано очень ясно. Не надо только лениться.

Чтобы понять Ленина, нужно много других книжек прочитать. Думаю, что у Сталина можно учиться читать Ленина. Он обращает читателя к Ленину. А почему? Очень точен.

Надо, чтобы были опубликованы и получили распространение все произведения Сталина. Ленин трудноват, но он и поглубже. Очень справедливо».

- Слухи о начитанности герра Джугашвили справедливы? - уточнил философ.

Ему ответил – к общему удивлению – Ельцин:

- Да. Я читал справку на сей счет. Сталин имел в своей библиотеке все изданные в 20-40-е годы произведения Маркса, Энгельса и Ленина. По книгам Ленина видно, что Сталин читал их очень внимательно. У него была почти полная коллекция книг Карла Каутского, РозыЛюксембург и других немецких теоретиков социализма. В библиотеке сохранялись и книги его непосредственных политических противников: Троцкого, Бухарина, Каменева и других. В 20-е годы Сталин выписывал для чтения или просмотра до 500 томов в год. Он обладал редкой способностью так называемого быстрочтения и феноменальной памятью. В 30-е годы скорость пополнения его библиотеки несколько снизилась. В период войны он продолжал много читать, но в его заявках библиотекарю преобладали произведения военного характера.

Эти книги, общим числом около 11 тысяч, были переданы в Государственную библиотеку им. В.И. Ленина и растворились в ее фондах. Около 500 томов были переданы в ближайшую школу и на агитпункт.

- А я все их читал! - гордо заявил Коба. - И еще все новые художественные произведения всех более-менее известных авторов, особенно тех, которые претендовали на какую-либо премию! А вот ты, Ельцин! Ты же читать начал только после отставки! Звонил ли хоть раз какому-либо писателю или поэту по телефону? Приглашал к себе на обед? Устраивал посиделки с литераторами? Помог хоть кому-то из них? В Россию Солженицин из Америки вернулся – как ты его встретил?

- Я ему орден предложил!

- Который он не принял! А ты его из памяти выбросил – своей! И попытался лишить народной памяти! Не давал ему возможности выступать на телевидении, обрек на одиночество! Вообще-то правильно сделал! - неожиданно выпалил тиран. - Рот ему заткнул – это умно. Хотя лучше было бы расстрелять...

- Гнилая политика оставлять в живых творческих людей — врагов народа особенно процветала при Брежневе, - наябедничал Молотов.

- Да, ведь именно при нем диссидент Синявский впервые был отправлен за границу - во Францию, - проявил неожиданные познания в новейшей российской истории Коба.

- «Вот это уж зря отпустили. Евреев еще можно выпустить, черт с ними, не хотят, а русского выпускать – это, по-моему, слабость. У тех есть своя родина – пожалуйста», - начал сокрушаться Вячеслав Михайлович.

- Какая родина? Израиль – буржуазное государство!

- «Пускай, наплевать на них. Они сами буржуазные, если они с нами не мирятся. Но назад не принимать – что у нас страна, гостиница что ли?.. Вот пришлось Троцкого отпустить, а он антисоветчину там разводил. Я считаю, что все-таки правильно, что отпустили. Он бы больше будировал...»

- В 1928-29-м можно было убить его? - влез в беседу тирана с его подручным Ницше.

- «Нельзя. Еще было бы пятно. И так с противниками... Все надежды на какие-то технические средства, а политика на втором плане. А политика – она решает. Да и сейчас убить Солженицына было бы нетрудно. Я считаю, что посадить было бы лучше».

- Так он фактически в ссылке был! - стал оправдываться Ельцин – и осекся: понял, что сболтнул...

- Не понимаю, чего литераторы, пережившие мое правление, меня не любят? - закокетничал Сталин. - Я о них заботился куда больше, чем все остальные правители СССР вместе взятые!

- Потому и не любят, что еле выжили! - пояснил Ницше.

- Однако большинство советских граждан меня боготворили! - торжествующе объявил Коба. Да и сейчас моих поклонников не так мало!

- Странности русского менталитета, - объяснил философ.

- Вы правы, господин Ницше! - вперед вышла душа гениального барда Булата Окуджавы. - Позвольте, я охарактеризую эти особенности...

«Давайте придумаем деспота,

Чтоб в душах царил он один

От возраста самого детского

И до благородных седин.

Усы ему вырастим пышные,

Тигриные вставим глаза,

Оденем в сапожки неслышные

И проголосуем все – за!

Давайте придумаем деспота,

Придумаем, как захотим.

Потом будет спрашивать не с кого,

Коль вместе его сотворим.

И пусть он над нами куражится

И пальцем грозится из тьмы,

Пока наконец не окажется,

Что сами им созданы мы!»

Великое стихотворение потрясло всех...

- «Эта штука будет посильнее «Фауста» Гете» - процитировал своего приемника Ленин.

- Чертовски правдивое стихотворение! - затряс козлиной бородой Люцифер. - Ты, Сталин, ухитрился наплодить в СССР себе подобных, а непохожих истреблял. Вот твои духовные детки тебя до сих пор и чтят! Желают возвращения расстрелов, лагерей, ночных «черных воронов», доносов, допросов – только чтоб «в стране был порядок!»

- Самый идеальный порядок царит на кладбищах, - сделал философский вывод Ницше.

- Только не на российских! - опроверг своего гида ЕБН.

- За что ты так меня ненавидишь, Окуджава? - прямо спросил Хозяин.

- Загляни в воспоминания твоего бывшего друга, видного кавказского революционера Мдивани.

... Когда его судили, он, один из немногих в те времена, не побоялся говорить правду. Палачи за судейским столом пытались остановить смельчака, однако он не подчинился.

- Вы собираетесь приговорить меня к расстрелу. «Меня мало расстрелять, меня четвертовать надо! Ведь это я, я привел сюда XI армию, я предал свой народ и помог Сталину и Берии, этим выродкам, поработить Грузию и поставить на колени партию Ленина!»

Председатель сделал знак конвоирам, «преступника» скрутили. Вместе с ним повезли на казнь еще пятерых смертников со связанными руками. На окраине Тбилиси водитель остановил машину, приговоренных высадили, подвели к свежевырытой яме. Возле стояли два грузовика с негашеной известью и цистерна с водой. Старший конвоир подошел к Мдивани с пистолетом в руке.

- «Послушай, расстреляй меня потом, последним», - попросил тот.

- Зачем тебе это? - удивился палач.

- «Я хочу подбодрить товарищей...»

- Ах так!

Конвоир выстрелил ему прямо в грудь, в сердце, и подошел к следующему. Когда кончал шестого, услышал за спиной легкий стон, обернулся. Мдивани был еще жив: пальцы рук шевелились. Убийца подошел к распростертому на земле телу, достал патроны, зарядил пистолет и добил жертву несколькими выстрелами. Трупы сбросили в яму, засыпали известью, залили водой.

- Ну, а ты, Окуджава, тут причем? - удивился великий тиран.

- Среди казненных в тот ранний час был Михаил Окуджава, брат моего отца Шалвы, которому это испоганило всю жизнь...

- Ну, я в том деле замешан лишь косвенно. История погрома в Грузии, в том числе в местной литературе, связана с именем Лаврентия. Истребление честных писателей и поэтов, преследование тех, кто хотя бы пытался сохранить свое творческое лицо, - ко всему этому приложил руку свою он. Товарищ Берия, зачем ты ликвидировал коренную грузинскую интеллигенцию?

- Чтобы избавиться от старья и создать взамен нечто другое. И я своего добился! «У нас появилась совершенно новая советская интеллигенция. Она состоит на 80-90 процентов из выходцев из рабочего класса, крестьянства и других слоев трудящихся».

- Ну, крови народу пустить никогда не мешает, - кивнул головой Коба. - Но ты же доходил до абсурда! Твое бдительное око постоянно выискивало врагов в среде преподавателей и научной интеллигенции. Так, директор Батумского ботанического сада оказался «обнаглевшим буржуазным националистом». Чем тебе ботаник-то помешал?

- А не хотел сотрудничать! Как можно без стукачей работать? Литераторы в этом плане вели себя правильнее! Например, еврейского писателя Бабеля арестовали по доносу коллег Якова Эльсберга и Льва Никулина. Но Вы же, товарищ Сталин, тоже избавлялись от старой интеллигенции и поощряли шизофрению в поисках «врагов народа»!

... По приказу Генсека было ликвидировано знаменитое «Общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев», вокруг которого группировались старые большевики, и журнал «Каторга и ссылка». Членам «Общества» и сотрудникам журнала предоставилась возможность познать ссылку и каторгу в основанном ими государстве. И сравнить с царскими...

- Какую шизофрению ты имеешь ввиду? - нахмурился Вождь.

Берия объяснил на примерах:

- «Нам известны факты, когда вражья рука в обыкновенный снимок тонко врисовывала портреты врагов народа, которые отчетливо видны, если газету или снимок попытаться внимательно просматривать со всех сторон», - писал журнал «Большевик» в августе 1937 года.

По всем областям бдительные коммунисты вооружились лупами – и было много достижений. Скажем, на Ивановском текстильном комбинате секретарь парткома забраковал годами выпускаемую ткань, потому что «через лупу обнаружил в рисунке свастику и японскую каску».

Так что повсюду Вы могли видеть одно похвальное рвение.

- Несмотря на всеобщую, порожденною пропагандой любовь ко мне, не все советские граждане, оставшиеся на свободе, были мною довольны... - начал размышлять вслуг тиран. - Почему?

- Вас, я имею ввиду Вас лично, было слишком много. «Сталин туда, Сталин сюда, Сталин тут и там. Нельзя выйти на кухню, сесть на горшок, пообедать, чтобы Сталин не лез следом: он забирался в кишки, в мозг, забивал все дыры, бежал по пятам за человеком, звонил к нему в душу, лез в кровать под одеяло, преследовал память и сон», - процитировала свою запись в дневнике одна из женских душ.

- В возвеличивании Вождя переусердствовать невозможно! - оборвал ее Коба. - Недаром русская пословица гласит: «Себя не похвалишь – стоишь как оплеванный». И в поисках врагов, кстати, тоже! Каков главный лозунг наших чекистов, Лаврентий?

- «Лучше перебдеть, чем недобдеть!»

- Правильно!

- Да Вы, товарищ Сталин, своих друзей и почитателей почему-то очень часто принимали за врагов народа – и превращали в трупы! - пожаловался с горечью известный журналист и публицист Михаил Кольцов. - Вернувшись из Испании, провел три часа у Вас. Помните наш диалог? Вы «... остановились возле меня, прижали руку к сердцу и поклонились.

- «Как Вас надо величать по-испански, Мигуэль, что ли?»

- «Мигель, товарищ Сталин».

- «Ну так вот, дон Мигель. Мы, благородные испанцы, сердечно благодарим за Ваш интересный доклад. До свиданья, дон Мигель».

Я начал уходить, но у двери Вы меня окликнули, и произошел какой-то странный разговор.

- «У Вас есть револьвер, товарищ Кольцов?»

- «Есть, товарищ Сталин».

- «Но Вы не собираетесь из него застрелиться?»

- «Конечно, нет», - еще более удивляясь, ответил я.

- «Ну вот и отлично, - ответили Вы, - отлично. Еще раз спасибо, товарищ Кольцов, до свиданья, дон Мигель...»

17 декабря 1938 года я был арестован и затем расстрелян. За что?

- Ха! А кто в числе прочих деятелей советской печати создал вокруг Ежова ореол «талантливого человека», «вернейшего ученика Сталина», «человека, который видит людей насквозь»... Ты, Миша, находясь в плену общественной слепоты, характеризовал в «Правде» этого аморального карлика как «чудесного несгибаемого большевика... который дни и ночи, не вставая из-за стола, стремительно распутывает и режет нити фашистского заговора». Что ж, я Кольку на «станцию Могилевскую» отправил, а тебя, его приспешника, да еще и побывавшего за границей, должен был в живых оставить? Шалишь, брат.

- Но вместе со мной Вашими жертвами сделались гениальный реформатор сцены Всеволод Мейерхольд и выдающийся мастер слова Исаак Бабель. Все мы обвинялись в чудовищных вещах: антисоветской деятельности, терроризме, в связях чуть ли не со всеми иностранными разведками... Но они-то к «ежовщине» никакого отношения не имели!

- Лаврентий, объясни ему!

- Я готовил тогда громкий процесс знаменитостей. И загодя составлял списки очередных «вредителей», «шпионов», «террористов». Ими должны были стать самые известные писатели, режиссеры, артисты – Леонид Леонов и Валентин Катаев, Всеволод Иванов и Юрий Олеша, Сергей Эйзенштейн и Григорий Александров, Леонид Утесов и многие другие. Но отказ Мейерхольда, Кольцова и Бабеля признаться в «злодеяниях» сорвал этот сладостный для меня замысел. Эх, времени не хватило! А с писателями мне еще и Фадеев мешал!

... Генеральный секретарь Союза советских писателей пользовался особым расположением Генерального секретаря ЦК ВКП(б). Сталину он нравился даже чисто по-человечески.

Фадеев: - Я был в качестве гостя на съезде партии Грузии в 1937 году и покритиковал потом в письме Сталину культ первого секретаря Берии. Тот это запомнил. Прошло время, Лаврентий стал наркомом внутренних дел. Аресты продолжались. Я был очень лояльным к режиму человеком, но иногда пытался вступиться за кого-то из тех, кого знал и любил.

Сталин тяжело посмотрел на него:

- «Все ваши писатели изображают из себя каких-то недотрог. Идет борьба, тяжелая борьба. Ты же сам прекрасно знаешь, государство и партия с огромными усилиями вылавливают всех тех, кто вредит строительству социализма, кто начинает сопротивляться. А Вы вместо того, чтобы помочь государству, начинаете разыгрывать какие-то фанаберии, писать жалобы и тому подобное».

... Тем не менее, когда однажды арестовали женщину, которую он хорошо знал, Фадеев поручился за нее. Прошло несколько недель, прежде чем ему ответили. Позвонили ему домой:

- Товарищ Фадеев?

- «Да».

- Письмо, которое Вы написали Лаврентию Павловичу, он лично прочитал и дело это проверил. Человек, за которого Вы лично ручались своим партийным билетом, получил по заслугам. Кроме того, Лаврентий Павлович просил меня – с вами говорит его помощник – передать вам, что он удивлен, что Вы как писатель интересуетесь делами, которые совершенно не входят в круг Ваших обязанностей как руководителя Союза писателей и как писателя.

Секретарь Берии повесил трубку, не дожидаясь ответа.

- «Мне дали по носу, - заключил Фадеев, - и крепко».

... Но совсем ссориться с писателем номер один Берия не хотел и однажды позвал Фадеева в гости на дачу. После ужина пошли играть в бильярд. Лаврентий заговорил о том, что в Союзе писателей существует гнездо крупных иностранных шпионов.

Гость поругался с Хозяином, стал возражать, что вообще нельзя так обращаться с мастерами пера, как с ними обращаются в НКВД, что требования доносов нравственно ломают людей.

Оберпалач зло обронил:

- «Я вижу, товарищ Фадеев, что Вы просто хотите помешать нашей работе.

Литгенсек отбрил его не менее жестко:

- «Довольно я видел этих дел. Таким образом всех писателей превратите во врагов народа».

Нарком госбезопасности разозлился. Фадеев улучил минуту и сбежал с дачи, пошел в сторону Минского шоссе. Внезапно он увидел автомобиль, отправленный ему вдогонку:

- «Я понял, что эта машина сейчас собьет меня, а потом Сталину скажут, что я был пьян».

Писательский вождь спрятался в кустах, дождался, когда преследователи исчезнут, потом долго шел пешком и сел в автобус...

- Это – неправильное поведение! - резюмировал Сталин. - «Слушайте, товарищ Фадеев, Вы должны нам помочь. Вы ничего не делаете, чтобы реально помочь государству в борьбе с врагами. Мы Вам присвоили громкое звание «генеральный секретарь Союза писателей СССР», а Вы не знаете, что Вас окружают крупные международные шпионы».

- «А кто же эти шпионы?»

Сталин улыбнулся одной из тех своих улыбок, от которых некоторые люди падали в обморок и которые, как все знали, не предвещали ничего доброго.

- «Почему я должен Вам сообщать имена этих шпионов, когда Вы обязаны были их знать? Но если Вы уж такой слабый человек, товарищ Фадеев, то я Вам подскажу, в каком направлении надо искать и в чем Вы нам должны помочь. Во-первых, крупный шпион Ваш ближайший друг Павленко. Во-вторых, Вы прекрасно знаете, что международным шпионом является Илья Эренбург. И наконец, в-третьих, разве Вам не было известно, что Алексей Толстой английский шпион? Почему, я Вас спрашиваю, Вы об этом молчали? Почему Вы нам не дали ни одного сигнала?..»

Литературного генсека трясло...

- Я же подписывался на чекистских документах - буркнул он.

... Подпись Фадеева была обязательной при аресте любого литератора. Поэтому, когда он покончил с собой, все подумали: вот, больше не смог человек жить с осознанием своей страшной вины. Так верили, пока не опубликовали предсмертное письмо писательского главнокомандующего.

В нем выражалась досада, что новые правители невежественны, усиливают гонения на литературу и вот уже три года – с марта 1953 по май 1956-го - не принимают его. Фадеев сетовал, что его не ценили в меру его таланта и обременяли множеством мелких, ниже его достоинства, поручений. Правда, одна фраза из того письма била не в бровь, а в глаз: писателей «низвели до положения мальчишек, уничтожали, идеологически пугали и назвали это - «партийностью».

- Почему Вы считали меня крупным шпионом, товарищ Сталин? - заблеяла одна испуганная душонка.

- Молчи, Петька! Сам знаешь, почему под расстрельной статьей всю жизнь ходил...

... Одним из самых признанных в СССР писателей являлся Петр Павленко. Четырежды Хозяин присуждал ему высшую литературную награду – Сталинскую премию 1-й степени. Счастливейший лауреат на самом деле был несчастнейшим человеком. В 1920 году он вступил в партию, был связан со многими репрессированными – и всю жизнь боялся своего прошлого, всю жизнь замаливал его...

После войны Павленко написал сценарии двух кинофильмов, которые Генсек официально объявил «шедеврами советского искусства»: «Клятва» и «Падение Берлина». Но в этих сценариях у Павленко был соавтор. «Клятва» - фильм о клятве Сталина над гробом Ленина. Рукопись этого опуса была изукрашена пометками... самого героя! И все пометки касались лишь его одного. Сталин правил образ Сталина!

Павленко пояснил:

- «Берия, передавший сценарий со сталинскими пометками, объяснил режиссеру Чиаурели: «Клятва» должна стать возвышенным фильмом, где Ленин – как евангельский Иоанн Предтеча, а Сталин – сам Мессия».

В «Падении Берлина» эту тему успешно продолжили. Конец фильма венчал апофеоз: мессия Сталин прибывает в поверженный Берлин – прилетает на самолете. Одетый в ослепительно белую форму (белые одежды ангела, спускающегося с неба), он является ожидавшим его смертным. И все народы планеты славят безбожного антипода Христа. «Возникает мощное «ура». Иностранцы, каждый на своем языке, приветствуют Сталина. Гремит песня: «За Вами к светлым временам идем путем побед» - так записано в сценарии...

- Это — отличный сценарий, - почмокал трубкой Вождь. - Но, чтобы такие хорошие литературные произведения получать, приходилось очень много работать — в первую очередь, органам...

- Половым?! - не удержался и съязвил по примеру своего спутника Ельцин.

- Нет, партийным и госбезопасности! - проигнорировал подначку кремлевский горец. - Особенно сложно было после войны. Интеллигенты наши гнилые принесли с фронта «личные мысли». «Дым Отечества, ты — другой, не такого мы ждали, товарищи», - написал тогда один бумагомарака. Они посмели желать перемен! Война, близость смерти и краткий союз с капиталистами породили в них смелость и насмешливое отношение кмарксизму-ленинизму-сталинизму. Пришлось заняться идеологией всерьез!

… Генсек попросил привезти ему на просмотр только что законченную вторую серию фильма Эйзенштейна об Иване Грозном. (Первую серию по его команде объявили шедевром, картина получила Сталинскую премию). Автор лежал в больнице, и Хозяин смотрел фильм о своем любимом историческом деятеле вдвоем с руководителем кинематографии Большаковым. Тот вернулся на работу неузнаваемым: правый глаз у него дергался, лицо в красных пятнах. От пережитого он не мог ни с кем весь день говорить. Все потому, что «лучший друг кинематографистов» назвал фильм «кошмаром» и на прощание сказал Большакову: «У нас во время войны руки не доходили, а теперь мы возьмемся за вас как следует».

Когда Эйзенштейн выздоровел, Коба позвал его в Кремль. Целых два часа он беседовал с ним и с актером Черкасовым.

- Я тогда им сказал вот что, - вспомнил тиран. - «Одна из ошибок Ивана Грозного состояла в том, что он не дорезал пять крупных феодальных семейств. Если бы он их уничтожил... не было бы Смутного времени... Мудрость Ивана в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в страну не пускал... У вас опричники показаны как «ку-клукс-клан». А опричники — это прогрессивная армия».

В целом наша беседа была благожелательной. Я разрешил переделать свирепо обруганный фильм. Причем просил не спешить и переделывать основательно. Эйзенштейн все понял...

- Я понял — и вскорости сам умер, - подтвердил великий кинорежиссер.

… Та беседа о киноискусстве оказалась только началом. Далее последовало знаменитое постановление по литературе - «О журналах «Звезда» и «Ленинград». Для разгрома были выбраны две знаменитости: Анна Ахматова и Михаил Зощенко.

- Почему именно они? - спросил Ницше.

- Я этого юмориста ценил. Своим детям даже иногда читал... его фельетоны вслух... и приговаривал: «А вот тут товарищ Зощенко наверняка вспомнил об ОГПУ и изменил концовку». Любил я пошутить! – вспомнил Коба.

Константин Симонов:

- «Выбор Зощенко и Ахматовой был связан... с тем головокружительным триумфом (отчасти демонстративным), в обстановке которого протекали выступления Ахматовой и Зощенко в Ленинграде. Присутствовала демонстративная фронда интеллигенции».

… И в Северной столице собрали интеллигенцию. Андрей Жданов произнес речь, где назвал «блудницей» великую Ахматову, поносил Зощенко. А для острастки задал вопрос, приведший зал в трепет: «Почему они до сих пор разгуливают по садам и паркам священного города Ленина?» Но Хозяин их пощадил.

Павленко:

- «Сталин лично не дал тронуть Ахматову: поэт Сосо когда-то любил ее стихи».

- И что, все отмежевались от великих мастеров пера? - не поверил Ницше.

- «Вы же понимаете, когда врачи были объявлены отравителями... Не было и доверия к аптекам; особенно к Кремлевской аптеке: что, если все лекарства отравлены?! - ответил ему Корней Чуковский. - ... Были даже в литературной среде люди, которые верили, что врачи — отравители!!!» Как же можно было доверять собратьям-литераторам?!

- Так что «инженеров человеческих душ» я выучил как следует! - облизнул клыки «кремлевский тигр». – И после моей смерти перед властью прогибались!

… В 1964 году за публикацию своих книг на Западе арестовали писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля. Из десятков тысяч советских литераторов только шестьдесят два подписали протест против этой неосталинской акции. В начале апреля 1966 года с трибуны XXIII cъезда КПСС автор «Тихого Дона» заклеймил авторов письма.

- Что ты тогда сказал, Шолохов? Повтори! - предложил Хозяин.

- «Мне стыдно не за тех, кто оболгал Родину и облил грязью все самое светлое для нас. Они аморальны. Мне стыдно за тех, кто пытался и пытается брать их под защиту, чем бы эта защита ни мотивировалась. Вдвойне стыдно за тех, кто предлагает свои услуги и обращается с просьбой отдать им на поруки осужденных отщепенцев... И еще я думаю об одном. Попадись эти молодчики с черной совестью в памятные двадцатые годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи Уголовного кодекса, а «руководствуясь революционным правосознанием», ох, не ту меру наказания получили бы эти оборотни! А тут, видите ли, еще рассуждают о суровости приговора».

Съезд бурно и продолжительно аплодировал...

- Трудно поверить, что это сказал лауреат Нобелевской премии, описавший трагедию братоубийства в гражданской войне, - покачал призрачной головой Борис Николаевич.

- Это что! - радостно вскричал Дьявол. - Герой Социалистического Труда Катаев написал памфлет на Героя Социалистического Труда Чаковского. Последний и Герой Труда Шолохов публично одобрили вторжение в Чехословакию. Мои люди!

- Прямо песня! - замурлыкал «кремлевский тигр». - Кстати, о музыке. Идеологически укрепив литературу, журналистику, театр, кинематограф, я занялся и этим видом искусства. В специальном постановлении от февраля 1947 года досталось двоим главным любимцам Запада — Прокофьеву и Шостаковичу.

… Творческая интеллигенция в ужасе ждала дальнейшего. На даче Прокофьев, запершись в кабинете, жег книги любимого Набокова вместе с комплектом журнала «Америка». Однако Хозяин и их всего лишь предупредил...

Прокофьев в то время жил на даче с молодой женой. Его прежняя супруга, итальянская певица Лина, проживала в Москве с двумя его сыновьями. В конце февраля на даче появились оба сына. Композитор все понял, вышел с ними на улицу. Там они сказали ему: мама арестована.

Сразу же он написал покаянное письмо, которое опубликовали, прочли вслух на общем собрании композиторов и музыковедов, где «вместе со всем советским народом горячо приветствовали постановление ЦК». В это время Лина в лагере возила на тележке баки с помоями. Евгения Таратута, писательница, сидевшая с ней, вспоминала: «Иногда она бросала тележку и, стоя у помоев, с восторгом рассказывала нам о Париже...»

Сын Прокофьева Святослав:

- «После всего у отца были изнурительные приступы головных болей и гипертонические кризы. Это был уже другой человек, с печальным и безнадежным взглядом».

Чтобы выжить, Шостакович писал музыку к самым «идеологически выдержанным» кинофильмам - «Встреча на Эльбе», «Падение Берлина», «Незабываемый 1919-й» и так далее. А еще - симфонии под названием «1905 год» и «1917 год». Уже после смерти Сталина он попросился в партию.

- «За прошедшее время я почувствовал еще сильнее, что мне необходимо быть в рядах Коммунистической партии. В своей творческой работе я всегда руководствовался вдохновляющими указаниями партии...» - процитировал свое заявление величайший композитор века.

- Тоже испугался — навсегда, - сделал вывод Ницше.

- Он лишь чуть-чуть испугался, - хмыкнул Хозяин. - Ты вот послушай действительно объятых ужасом: они продолжали выскуливать мне дифирамбы даже после моей смерти!

Николай Голованов, директор Большого театра:

- «Мудрое слово Сталина не раз спасало Большой театр от формалистических извращений, от всяких шатаний, от творческого кризиса. В 1936 году была подвергнута резкой и справедливой критике опера Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда». Эта критика учила нас, музыкальных деятелей, любить правду, реализм, человечность. Сталину мы обязаны и другой поддержкой — постановление ЦК об опере «Великая дружба» вернуло театр на правильный путь, предохранив наше искусство от вялости, серости, от приспособленчества и примитивизма. Примерно три года спустя товарищ Сталин поправил еще одну нашу ошибку, вскрыв пороки и слабости оперы «От всего сердца», которую до того уже успели провозгласить неким эталоном советского оперного искусства. Устами Сталина говорил сам народ, который не хочет и не будет терпеть в искусстве лжи, фальши, отсутствия ярких идей, настоящего таланта и мастерства. Глубочайший мыслитель всех времен и народов, Сталин всегда ясно видел столбовую дорогу нашего искусства и всегда мог ее указать, предостеречь от ошибки, вывести на правильный путь.

Познания его были изумительны. «Я не профессионал-музыкант, - говорил он работникам Большого театра, имевшим величайшее счастье встречаться с ним, - вам об этом лучше судить». А затем тут же из уст товарища Сталина мы слышали конкретные указания, глубина, меткость и точность которых поражали профессионалов-музыкантов. Именно И.В. Сталин обратил внимание на необходимость изменить, обогатить в соответствии с традициями русской оперной классики партитуру «Тихого Дона». Великий вождь требовал, чтобы уровень мастерства артистов, хора и оркестра возрастал от постановки к постановке и чтобы в лучшем театре мира зрители могли слышать свои любимые произведения, всегда исполняемые талантливо, вдохновенно и мастерски лучшими силами его творческого коллектива. Товарищ Сталин всегда проявлял чуткость и внимание к этим силам, его отеческую заботу всегда чувствовали артисты Большого театра.

Каждый из нас горд и счастлив тем, что живет в эпоху этого великого человека. Мне вспоминается исторический день, когда Сталин принял в свои руки непобедимое знамя Ленина, вспоминается клятва Иосифа Виссарионовича, из стен Большого театра разнесшаяся по всему миру. Мне довелось тогда дирижировать траурным маршем Вагнера, исполненным после выступления товарища Сталина. В словах Сталина звучала не только безмерная печаль миллионов, но и могучий призыв — твердо, непоколебимо, плечом к плечу следовать вперед по ленинскому пути. И сейчас мы теснее смыкаем свои ряды вокруг партии Ленина — Сталина и клянемся самоотверженным трудом обеспечить процветание отечественного искусства, приумножить его мировую славу.

Вечно будут жить в сердцах и памяти нашей светлые идеи, бессмертные дела и прекрасное имя великого Сталина!»

Писатель и драматург Николай Вирта:

- «Среди наших современников не было другого человека, наделенного такими воистину легендарными свойствами, какими обладал от рождения и развивал в беспрерывной борьбе Иосиф Виссарионович Сталин. Сочетание гения философа с гением полководца, гения государственного мужа с гениальными познаниями во всех областях наук возвышает Сталина над всеми его современниками. После Ленина Сталин — величайший человек нашего века. Он был феноменальным созданием природы и истории, она вложила в него все, что можно вложить в одного человека, и он постоянно, в напряженном труде совершенствовал в себе эти поистине титанические качества, перед которыми склоняемся все мы, все честные люди земли.

Он и в человеческом своем существе представлял собой образец совершенства. Склад его фигуры, львиная голова, благородное спокойствие, разлитое по лицу, пристально-мудрый взор из-под чуть-чуть приспущенных век, необыкновенной тонкости и красоты руки, неторопливая, осанистая походка, преисполненная внутреннего достоинства, неторопливая, слегка глуховатая речь, искрометный юмор, умение двумя-тремя словами, сказанными походя, выразить громадный смысл, чарующая улыбка или непередаваемо тончайшая усмешка, благородство каждого жеста, исключительная внимательность к собеседнику, необыкновенная глубина и трезвость мысли — таким он был, наш Сталин...

Этот образ, эти великие черты величайшего характера стояли передо мной, когда я писал «Сталинградскую битву», пьесу «Великие дни», и теперь, когда я пишу роман «Раздел», где молодой орленок Сталин развертывает для полета свои могучие крылья. Я наблюдал за ним страстно, ловил каждое слово, отмечал каждое движение руки, каждый поворот головы, манеру ходить, говорить, слушать, - никогда в жизни я не испытывал такого внутреннего волнения, никогда в жизни не видел такого удивительного сочетания мудрости и замечательной непосредственности, величия и простоты, такого всеохватывающего ума и такого бурного веселья.

В ту памятную ночь 22 апреля 1941 года я слышал его речь, сказанную им в заключение торжественного финала декады таджикского искусства. До боли жаль, что никто из нас не записал этой речи. Она была посвящена памяти Ленина. Иосиф Виссарионович, называя себя и своих соратников учениками Ленина, сравнивал своего великого друга с вечно горящим, вечно бурлящим пламенем, освещающим ему путь в будущее. Сердце то замирало, то начинало глухо и учащенно биться, когда мы слушали эту речь, столь же короткую, как и гениальную. Казалось, что каждая фраза вылита из стали, а каждое слово огненными буквами впечатывалось в сознание...

… Впоследствии много рассказывали мне маршалы и генералы, во время войны работавшие в непосредственной близости с Иосифом Виссарионовичем, о его бесконечной выдержке, о гигантской, ни с чем не сравнимой трудоспособности, о гениальной, неповторимой памяти, об исключительном внимании к советам специалистов, о его непревзойденных знаниях в области техники — мирной и военной, о презрении к невеждам и зазнайкам, о неиссякаемой бодрости духа в тяжелейшие дни борьбы с гитлеровскими ордами.

… Запечатлеть образ Сталина видевшим, слышавшим его, знавшим в годы расцвета его величия и мудрости, запечатлеть для поколений, воплотить в новых книгах, пьесах, сценариях, песнях великие черты этого величайшего, неповторимого характера - не только наш святой долг, но и прямая обязанность».

- Уж и не знаю, Борис, что хуже: твое наплевательское отношение к деятелям культуры или чрезмерное внимание к ним герра Джугашвили, - признался Ницше.

- У Вас при жизни, господин Сталин, не было проблем с дефекацией? - задал издалека очень странный вопрос Фрейд.

- Были... - от неожиданности открыл свой секрет Вождь.

- Теперь понятно, отчего...

- Отчего же?

- Вам подхалимы анальное отверстие зализали!

- Ох, твое счастье, что ты жил вне зоны моей досягаемости! — заорал деспот.

- А я вот его выпустил из захваченной во время аншлюсса Вены — послушался эту дурацкую мировую общественность! Зря! - посетовал Гитлер.

- В кое-то веки я с фюрером согласен. Нельзя давать поблажек яйцеголовым! Щас я наукой займусь!

- Правильное намерение, герр Джугашвили! - возликовал Ницше. - Я преклоняюсь перед этой сферой человеческого творчества! «О, чего только не скрывает в настоящее время наука! Сколько она по крайней мере должна скрывать! Дельность наших лучших ученых, их безумное прилежание, их день и ночь дымящаяся голова, самое их ремесленное мастерство — как часто все это имеет свой истинный смысл лишь в том, чтобы не допустить самого себя увидеть что-нибудь!

Наука как средство самоодурманивания: известно ли вам это?.. Иногда их можно невиннейшим словом уязвить до глубины души — каждому, кто имел дело с учеными, доводилось замечать это, - можно ожесточить против себя своих ученых друзей в момент, когда полагаешь особенно почтить их, они из себя выходят именно потому, что ты был настолько груб, что угадал, с кем собственно имеешь дело. Это страждущие, которые сами себе не хотят признаться в том, что они собою представляют, одурманенные и лишившиеся сознания, боящиеся лишь одного: как бы не придти в сознание...»

- Что-то ты тумана, Фридрих, напустил! - хохотнул лукавый. - Хотя ты кое в чем прав: «Темна вода во облацех». Ад и наука в христианской догматике связаны одной цепью. Мои глубокие научные познания заставляли церковь подозревать в сношениях с нечистой силой каждого ученого и, по возможности, сжигать его, как ученика сатанинского, живым. Особенно это касалось астрономов...

- О, со звездочетами у моих членов Политбюро вышло несколько забавных шуток! - ударился в воспоминания Хозяин.

… В Ленинграде арестовали почти всех знаменитых астрономов, составлявших гордость Пулковской обсерватории. Как раз в это время Сталин стал работать исключительно ночью - и вместе с ним не спали начальники всех учреждений страны. Глубокой ночью в Московский планетарий, где еще оставались на свободе несколько звездочетов, позвонили с Ближней дачи. Там в ходе застолья Молотов и Каганович поспорили. Молотов утверждал, что звезда над дачей — это Орион, второй считал ее Кассиопеей. Хозяин велел позвонить в Планетарий.

Бодрствовавший директор этого научного заведения был не астрономом, а офицером НКВД (директор — профессионал уже сидел). Чтобы не обсуждать по телефону столь ответственный вопрос, директор рассудил по-солдафонски и велел немедленно привезти в Планетарий известного астронома А. Тот был другом недавно арестованного ленинградского астронома Нумерова и поэтому по ночам теперь не спал — ждал. Когда за окном услышал звук подъехавшей машины, понял — это за ним. В дверь позвонили... Он пошел открывать — и умер на пороге от разрыва сердца.

Пришлось отправлять авто ко второй оставшейся знаменитости. Астроном Б. тоже был ближайшим другом того же Нумерова. Звук подъехавшей машины он услышал в половине третьего — самое любимое время арестующих команд. Когда в его дверь позвонили, он, открыв окно, прыгнул вниз...

Только в пять утра, потеряв к тому времени еще одного астронома, директор узнал название звезды и позвонил на дачу:

- «Передайте товарищам Молотову и Кагановичу...»

- «Некому передавать — все спать давно ушли», - ответил дежурный.

- В моем духе история! — выказал довольство Люцифер. - Вот до чего доводят научные дискуссии высокопоставленных дилетантов! И страх их прислуги!

- Да, проредил и звездочетские ряды, твои подчиненные, Лаврентий! — похвалил своего обер-палача Генсек.

- И не только их, батоно! Другие категории яйцеголовых мы тоже вниманием не обделили!

… 6 августа 1940 года лично Берией было утверждено постановление на арест академика Николая Вавилова — основоположника отечественной генетики и селекции. Как «руководителя шпионской антисоветской организации» его сначала приговорили к расстрелу, но затем высшую меру заменили 20 годами лишения свободы. Умер Вавилов в Саратовской тюрьме...

В начале войны очередному погрому подверглась интеллигенция многострадального Ленинграда. Среди первых жертв репрессий — Н.В. Ковалев, А.И. Мальцев, К.А. Фляксбергер. Член-корреспондент АН СССР цитолог Г.Д. Левитский был арестован первый раз в январе 1933 года. Из ссылки вернулся благодаря стараниям мировой научной общественности. Второй арест — в тридцать седьмом. Вновь выпустили. Третий, 28 июня 1941-го, оказался роковым. Левитского вместе с группой крупных ленинградских ученых этапировали на Урал, в Златоустовскую тюрьму. Там они вскоре и погибли.

Несколько больших этапов направили в Саратов. Доктор биологических наук Михаил Семенович Мицкевич был арестован на пятый день войны, попал на этап, ехал в знаменитом столыпинском вагоне, где в четырехместное купе набивали до двадцати пяти человек.

- «До Саратова поезд шел недели две, - вспомнил Мицкевич. - В дороге голодали так, что к концу пути стали настоящими скелетами».

… В одном купе везли горного инженера Шиффера, генералов авиации Кленова, Птухина, дважды Героя Советского Союза Я.В. Смушкевича, недавнего начальника Военно-воздушных сил Красной Армии, и еще двух крупных хозяйственников — директоров московского завода «Динамо» и Ковровского авиазавода.

… 7 лет провел в заключении выдающийся советский конструктор, создатель новой ракетной техники Сергей Королев. Он был арестован еще при Ежове. Берия начал новое расследование, главный упор сделав не на вредительстве, а на участии в антисоветской организации. После второго приговора Королев обратился лично к Берии, просил выслушать его показания и допросить нескольких свидетелей. Но эта просьба так и осталась без ответа. Правда, Сергея Павловича перевели в систему спецслужб НКВД, где он, оставаясь в заключении, работал над новой техникой. Начавшаяся война с фашистами и острая необходимость в таком специалисте и таланте спасли его. В 1944 году он был освобожден...

… В 1936 году только в кремлевском кабинете Сталина Туполев побывал три раза. Однако не прошло и года, как главного инженера и заместителя начальника Главного управления авиационной промышленности Наркомата тяжелой промышленности СССР «взяли».

В стране и до его ареста, и после него специалистов различных отраслей осуждали к различным срокам заключения (расстреливали инженеров и ученых редко, давая им, как правило, возможность и далее работать по специальности). Но случай с Туполевым оказался уникальным в том смысле, что были арестованы и несколько лет провели вместе с ним «в особых условиях» несколько десятков его сотрудников.

Конкретных материалов для обвинения в распоряжении НКВД не имелось, и все следствие строилось лишь на показаниях арестованных, оговоривших друг друга. От Туполева выколотили признание, что он из числа сотрудников ЦАГИ создал антисоветскую группу, участники которой занимались саботажем и вредительски сконструировали почти все самолеты.

Вскоре были «взяты» все ведущие работники ЦАГИ — Мясищев, Петляков, Некрасов и другие. Все они на допросах подтвердили, что занимались организованной антисоветской деятельностью.

В 1938 году все они, не будучи осужденными, были направлены на работу в Особое техническое бюро при НКВД СССР... С приходом в наркомат внутренних дел Берии он для того, чтобы использовать специалистов для пользы дела, добился от Сталина осуждения 307 авиаспециалистов заочно на разные сроки, указав, что «рассмотрение этих дел нецелесообразно, т.к. это оторвет специалистов от их работы и сорвет план работы Особого технического бюро»...

- Все авиаконструкторы потом отказались от своих показаний как от вымышленных, - заявил Ельцин, читавший некоторые материалы по сфабрикованным делам. - Но в чем состояла истинная причина арестов Туполева, Стечкина, Королева?

Ему ответил Молотов:

- «Много болтали лишнего. И круг их знакомств, как и следовало ожидать... Они ведь не поддерживали нас...

… Насчет Туполева были сведения, что он был тесно связан с парижским комитетом антисоветским, который создали эмигранты, богачи в Париже и в других городах Франции и Германии. Но потом он все-таки сблизился с советскими людьми и вел себя очень неплохо...

В значительной части наша русская интеллигенция была тесно связана с зажиточным крестьянством, у которого прокулацкие настроения, страна-то крестьянская.

Тот же Туполев мог бы стать и опасным врагом. У него большие связи с враждебной нам интеллигенцией. И, если он помогает врагу, и еще благодаря своему авторитету втягивает других, которые не хотят разбираться, хотя и думает, что это полезно русскому народу... А люди попадают в фальшивое положение. Туполевы — они были в свое время очень серьезным вопросом для нас. Некоторое время они были противниками, и нужно было еще время, чтобы их приблизить к Советской власти.

Иван Петрович Павлов говорил студентам: «Вот из-за кого нам плохо живется!» - и указывал на портреты Ленина и Сталина. Этого открытого противника легко понять. С такими, как Туполев, сложнее было. Туполев из той категории интеллигенции, которая очень нужна Советскому государству, но в душе они — против, и по линии личных связей они опасную и разлагающую работу вели, и даже если и не вели, то дышали этим. Да они и не могли иначе!

… Теперь, когда Туполев в славе, это одно, а тогда ведь интеллигенция отрицательно относилась к Советской власти! Вот тут надо найти способ, как этим делом овладеть. Туполевых посадили за решетку, чекистам приказали: обеспечивайте их самыми лучшими условиями, кормите пирожными, всем, чем только можно, больше, чем кому бы то ни было, но не выпускайте! Пускай работают, конструируют нужные стране военные вещи. Это нужнейшие люди. Не пропагандой, а своим личным влиянием они опасны. И не считаться с тем, что в трудный момент они могут стать особенно опасны, тоже нельзя. Без этого в политике не обойдешься. Своими руками они коммунизм не смогут построить».

К дискуссии подключился Герой Советского Союза, летчик С.А. Леваневский:

- «... После неудачной попытки перелета через Северный полюс в США моего экипажа в 1935 году состоялось совещание у И.В. Сталина. Выступил я и сказал: «Товарищ Сталин. Я хочу... официально заявить и прошу записать мое заявление. Я считаю Туполева вредителем. Убежден, что он сознательно делает самолеты, которые отказывают в самый ответственный момент». Туполев был здесь же, за столом. Побелел...

- В те времена многие считали, будто Вы, герр Джугашвили, ничего не знали о массовом терроре, его скрывали от Вас шпионы, пробравшиеся в НКВД. Это так? - спросил Ницше.

Сталин на сей раз не стал лукавить:

- Чушь. Интеллигенция изобрела этот миф, чтобы хоть как-то примириться с совестью. Раболепствуя и славя меня, они хотели еще и себя уважать. Мне докладывали, как Пастернак говорил Эренбургу: «Если бы кто-нибудь рассказал про все Сталину...» И Мейерхольд часто повторял: «От Сталина скрывают...» Комиссар Ф. Стебнев утверждал: «Похоже, что партийные кадры уничтожают сознательно. Я голову даю на отсечение, что Иосиф Виссарионович не знает об этом». На самом деле «шарашки», где «пахала» научная и техническая интеллигенция, были решением важнейшей проблемы — где взять даровую рабочую силу.

- Да они и так готовы были работать! - возразил Ельцин.

- Не так интенсивно! И за деньги! А у нас финансов не имелось столько, чтобы прокормить этих волов!

- Что ж Вы так презрительно отзываетесь об ученых, герр Джугашвили? - полюбопытствовал философ.

- Они добрых слов не заслуживают! Рабы — они и есть рабы!

- Почему Вы их к этому классу причисляете?

- А чего ж они на меня работали? Я их - в каталажку, а Королев мне — ракеты, Яковлев с Туполевым — самолеты. Меня бы посадили — я бы им наработал! Я бы «родной» власти сделал такие ракеты и самолеты, что все бы повзрывались и попадали!

- Мы хотели служить Отечеству и науке! - хором возразили обиженные ученые.

- Что это за Родина, которая тебя и твою семью гноит в лагере без вины?! Мы вон с товарищем Лениным боролись против собственной страны в Первой мировой! Даже деньги от немцев на революцию брали! Не боялись ни расстрела, ни обвинений в предательстве! А вы?! Трусы вы все и легковерные придурки!

- Мы за свои семьи боялись!

- Вы прекрасно знали, что родственники осужденных все равно пострадают! Брали бы с меня пример — я своей семьей пожертвовал ради достижения своей цели — захвата и сохранения власти! А вы за жизни свои цеплялись!

- Мы о Родине заботились, чтобы она получила первоклассную военную технику!

- О своем благе вы заботились! О том, чтобы стать академиками, иметь свои КБ, персональные авто и самолеты! А насчет качества техники... Вы постоянно интриговали друг против друга, чтобы в производство взяли именно ваши изделия, хотя знали частенько, что продукция конкурента куда лучше! Вот что стояло за вашими «научными спорами»!

- Ты не смеешь так говорить о гордости советской науки! - не выдержал ЕБН.

- Чья бы корова мычала! Я многих из них сажал, но кормил исправно, большинство выпустил, наградил, создал рабочие и бытовые условия куда лучше, чем у обычных граждан СССР. В результате добился такого научно-технического прогресса, что в науке и оборонной отрасли мы догнали США! А за твои девять лет правления двести тысяч ученых убежали из России — ты их голодом заморил и работы лишил! Наука и оборонка при тебе приказали долго жить!

Ельцина начало крючить...

- Не могу я с этим гадом без мук общаться! - пожаловался он своему гиду.

- Пойдем в следующую зону, куда ни Гитлеру, ни Джугашвили, ни даже мне хода нет... Я туда смогу попасть только вместе с тобой — а очень хочется там побывать, - Фридрих в первый раз в завуалированном виде снизошел до просьбы.

- Айда! - согласился экс-гарант. Его съедало любопытство: что же это за место такое, куда даже Ницше может пройти только по блату...

Зона пятая. Чистилище

Любопытство экс-президентской души сменилось страшным удивлением и отвращением, когда Ельцин и Ницше попали в столь желанное для философа место. Это был клочок глинистой почвы с одинокой осиной, торчащей посередине и напоминающей древнеримский крест для преступника. Весь в ямах, участок выглядел неприглядно: как испещренная оспинами рожа прокаженного со стрелой во лбу. Осина непрерывно и как-то очень болезненно дрожала — и листочками, что в общем-то обычно для этого вида дерева, и всем стволом, что выглядело весьма странным. На вершине древа висела табличка с надписью «И Богу свечка, и черту кочерга». Под осиной бился в конвульсиях явный самоубийца: с разорванной веревкой на шее и с внутренностями, выпавшими от удара об землю.

Что это? - чуть ли не пролепетал вообще-то весьма бойкий на язык ЕБН.

Акелдама, - неожиданно ответил конвульсирующий кандидат в мертвецы.

Да неужто?! - восхитился ни с того ни с сего Фридрих. - То самое легендарное поле горшечника?

А что значит — Акелдама? - не удержался от вопроса Ельцин.

В этом страшном магическом названии сокрыта игра слов на древних языках! - пустился в пространное объяснение эрудит Ницше. - Арамейские и схожие с ними по звучанию древнееврейские термины «дама» - «кровь», «доме» - «цена, стоимость», «акал» - «пища», «хакал» - «поле», сливаясь в причудливые комбинации, породили фразы — близнецы: «хакал дама» - всем известное «поле крови» и «акал доме» - «стоимость пищи, компенсация». Оба этих словосочетания превратились в одно название — Акелдама. Видимый его смысл - «поле крови», глубинный - «возмещение за искупительную жертву»... За принесенного людьми в жертву Богу-Отцу Бога-Сына...

Некоторые историки полагают, будто Иуда Искариот купил себе это поле около старого погоста близ Иерусалима. На самом деле кладбище образовалось здесь после того, как сей участок земли обрел всемирную известность: жрецы просто не могли использовать его для других целей. Он находился на юго- востоке долины Гионской, на юге от холма Сион, за городскими стенами, первоначально назывался землею горшечника, так как тут копали особую глину, годную для горшечного производства. Гончары античности, как и кузнецы, считались колдунами, а их земельные участки — зачарованными. Служила местом погребения Акелдама очень долго. Еще в VII столетии здесь хоронили армянских христиан, живших в Иерусалиме. В Средние века верили, будто земля, взятая с этого поля, владела особенным свойством разлагать тела покойников за несколько дней, поэтому отсюда вывозились целые корабли почвы для кладбищ города Пизы в Италии. До конца XIX века в Акелдаме стояло каменное полуразрушенное здание с дугообразною кровлею, глубоко вросшее в землю, но без всякого выхода. Якобы это и была та самая усыпальница «для погребения странников», задуманная служителями Храма. Если верить преданию, именно на этом кусочке земли под Иерусалимом (ныне он внутри города) самый страшный предатель в истории планеты нашел свой злосчастный конец и здесь же был первым похоронен...

Как много, оказывается, ты обо мне знаешь, враг церкви Христовой! - умирающий вдруг встал, вправил свои внутренности в живот, рана на котором мгновенно затянулась — как и странгуляционная полоса на шее. Полутруп преобразился в рыжеволосого бородатого взлохмаченного старика с огромными глазами. На его исполненную небесного света фигуру в белоснежном хитоне было невозможно смотреть. Впрочем, на сияющем фоне выделялись два черных пятна: губы и середина лба.

Ты — Иуда Искариот?! - ужаснулся экс-президент своей догадке.

Ты сказал, тезка, - ответил архипредатель древней фразой — формулой, подтверждавшей правоту собеседника.

А почему от тебя исходит райское сияние?

Потому что я — один из Двенадцати апостолов Христа и пребываю подле Него в Чертогах Небесных...

Но ведь ты предал Спасителя!

Верно. И потому я частенько спускаюсь в преисподнюю, дабы получить воздаяние за свой великий грех, очиститься муками…

Во какая загогулина! Ничего не понимаю! - затряс призрачной седой гривой Борис Николаевич. Душенька Фридриха тем временем аж приплясывала от нетерпеливого любопытства.

Ладно, я вам постараюсь объяснить свою тайну, - снизошел до них двенадцатый апостол. - Помните предупреждение — обещание Иисуса нам, Своим ученикам? «... Потерявший душу свою ради Меня сбережет ее». Ради кого я потерял душу? Ради Христа — а значит, сберег ее!

Обо мне в том числе сказал Учитель: «И будете ненавидимы всеми за имя Мое; претерпевший же до конца спасется». Первая часть пророчества исполнилась: все христиане ненавидят меня - предателя. Но сбылась и вторая часть: Бог-Сын дал команду Цутэлю - херувиму с огненным мечом, охранявшему вход в рай (пока его не сменил Петр), впустить туда душу Иуды, прозванного Искариотом!

Не может быть! - ахнул Ельцин.

Может! Ведь Христос дважды обещал мне, что в числе Двенадцати я буду сидеть на троне и судить колена Израиля в Царстве Небесном! Причем во второй раз это случилось на Тайной Вечере, после моего сговора с первосвященниками — и Он ведь знал о том, что я предал Его! Значит, понимал истинные мои мотивы — и не осудил!

А почему тогда Вы покончили с собой? И почему сведения о Вашей гибели так противоречивы? - Ницше перевел инициативу в беседе на себя.

Какие-такие противоречия? - вознегодовал ЕБН. - Да спроси любого: как умер Искариот? Ответ один: повесился.

Общепринятое мнение базируется на сообщении апостола-евангелиста Матфея, - пояснил Иуда. - Брат Матфей, процитируй свое евангелие!

Раздался голос свыше:

- «КОГДА ЖЕ НАСТАЛО УТРО, ВСЕ ПЕРВОСВЯЩЕННИКИ И СТАРЕЙШИНЫ НАРОДА ИМЕЛИ СОВЕЩАНИЕ ОБ ИИСУСЕ, ЧТОБЫ ПРЕДАТЬ ЕГО СМЕРТИ:

И СВЯЗАВШИ ЕГО, ОТВЕЛИ И ПРЕДАЛИ ЕГО ПОНТИЮ ПИЛАТУ, ПРАВИТЕЛЮ.

ТОГДА ИУДА, ПРЕДАВШИЙ ЕГО, УВИДЕВ, ЧТО ОН ОСУЖДЕН, И РАСКАЯВШИСЬ, ВОЗВРАТИЛ ТРИДЦАТЬ СРЕБРЕННИКОВ ПЕРВОСВЯЩЕННИКАМ И СТАРЕЙШИНАМ.

ГОВОРЯ: СОГРЕШИЛ Я, ПРЕДАЛ КРОВЬ НЕВИННУЮ. ОНИ ЖЕ СКАЗАЛИ ЕМУ: ЧТО НАМ ДО ТОГО? СМОТРИ САМ.

И БРОСИВ СРЕБРЕННИКИ В ХРАМЕ, ОН ВЫШЕЛ, ПОШЕЛ И УДАВИЛСЯ.

ПЕРВОСВЯЩЕННИКИ, ВЗЯВШИ СРЕБРЕННИКИ, СКАЗАЛИ: НЕ ПОЗВОЛИТЕЛЬНО ПОЛОЖИТЬ ИХ В СОКРОВИЩНИЦУ ЦЕРКОВНУЮ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО ЦЕНА КРОВИ.

СДЕЛАВШИ ЖЕ СОВЕЩАНИЕ, КУПИЛИ НА НИХ ЗЕМЛЮ ГОРШЕЧНИКА, ДЛЯ ПОГРЕБЕНИЯ СТРАННИКОВ:

ПОСЕМУ И НАЗЫВАЕТСЯ ЗЕМЛЯ ТА «ЗЕМЛЕЮ КРОВИ» ДО СЕГО ДНЯ».

То есть Вы повесились 7 апреля 30 года сразу после осуждения, но еше до распятия Христа. Землю купили жрецы Храма уже после Вашей смерти. Так получается, если верить евангелисту Матфею, - в задумчивости произнес Ницше.

Совсем иное рассказал Кифа-Петр вскоре после Вознесения, - продолжил объяснение Иуда. - Брат Лука, пожалуйста, повтори свое повествование об этом событии!

«И В ТЕ ДНИ ПЕТР, СТАВ ПОСРЕДИ УЧЕНИКОВ, СКАЗАЛ, -

БЫЛО ЖЕ СОБРАНИЕ ЧЕЛОВЕК ОКОЛО СТА ДВАДЦАТИ: МУЖИ

БРАТИЯ! НАДЛЕЖАЛО ИСПОЛНИТЬСЯ ТОМУ, ЧТО В ПИСАНИИ ПРЕДРЕК ДУХ СВЯТЫЙ УСТАМИ ДАВИДА ОБ ИУДЕ, БЫВШЕМ ВОЖДЕ ТЕХ, КОТОРЫЕ ВЗЯЛИ ИИСУСА;

ОН БЫЛ СОПРИЧИСЛЕН К НАМ И ПОЛУЧИЛ ЖРЕБИЙ СЛУЖЕНИЯ СЕГО;

НО ПРИОБРЕЛ ЗЕМЛЮ НЕПРАВЕДНОЮ МЗДОЮ, И, КОГДА НИЗРИНУЛСЯ, РАССЕЛОСЬ ЧРЕВО ЕГО, И ВЫПАЛИ ВСЕ ВНУТРЕННОСТИ ЕГО;

И ЭТО СДЕЛАЛОСЬ ИЗВЕСТНО ВСЕМ ЖИТЕЛЯМ ИЕРУСАЛИМА, ТАК ЧТО ЗЕМЛЯ ТА НА ОТЕЧЕСТВЕННОМ ИХ НАРЕЧИИ НАЗВАНА АКЕЛДАМА, ТО ЕСТЬ «ЗЕМЛЯ КРОВИ».

Ницше опять приступил к любимому занятию — истолкованию и разъяснению чужих мыслей:

- То есть Лука в «Деяниях» утверждает, что Искариот возглавлял целую группу тех, кто обрек Спасителя на смерть; что апостол-предатель лично купил землю за «кровавые» деньги и умер от выпадения внутренностей. Срок не назван, однако не вызывает сомнений вывод, что конец Иуде пришел уже после Распятия. Христа казнили в пятницу и похоронили до субботы. За одну пятницу Иуда не успел бы увидеть мучения Учителя и раскаяться, отдать в Храме сребренники жрецам (те к тому же были на Голгофе), приобрести поле и совершить самоубийство, а в субботу сделки с недвижимостью не совершались, так как не допускалась вообще никакая работа. Есть несоответствия. На какие средства он купил «землю крови», если вернул шекели первосвященникам? Тридцать сребренников слишком мало для такой покупки, где он взял остальные деньги? А если поле горшечника приобрели священники, то почему на имя Иуды?

Очень ясно изложено, и вопросы поставлены точно, - одобрил философа-атеиста ученик Христа. - Поясню то, что было понятно моим современникам и неясно их далеким потомкам. Все дело в «корбане» (в русскоязычной Библии - «корван»). Эта шкатулка с милостыней, которую я носил с собой как апостол-казначей, была не просто деревянным кошельком, а сакральным символом, которому придавал огромное значение Сам Господь. «Корбан» - дары Богу, которые были священны. Деньги, полученные за выдачу Кроткого Агнца, тоже были священными, их нельзя было оставлять в руках частного лица, они предназначались для храмовой казны. Ужас и парадокс ситуации заключались в том, что жрецы официально не могли их принять в корбан, так как тридцать шекелей были запятнаны кровью вовсе не ягненка, а человека, который, по их мнению, с равным успехом мог быть правоверным иудеем, колдуном, еретиком, пророком или Мешиахом! Но иереи не имели права допустить и тени сомнения, если дело касалось ритуальной чистоты приношений Яхве. Вот почему мы вместе купили поле горшечника на мое имя и назвали его Акелдамой!

Все-таки вернемся к сроку Вашей смерти, - бестактно прервал рассказчика автор «Заратустры». - Помнится, есть и третья версия, приведенная в раннехристианских преданиях. Согласно ей, Вы жили еще долго, заболели слоновой проказой, и Ваше чудовищно распухшее тело лопнуло, когда его переехала повозка.

Наиболее распространена все-таки версия о самоповешении, причем иконописцы и авторы книжных миниатюр изображают Вас висящим на дубе или на финиковой пальме, а также на перекладине ворот.

Так кому верить: апостолу Петру в изложении евангелиста Луки или апостолу-евангелисту Матфею? Если бы речь шла о простых мемуарах, не стоило бы копья ломать: мало ли в каких книгах воспоминаний концы с концами не сходятся! Но церковь категорически настаивает на боговдохновленности канонической Библии, а как же Господь может противоречить Сам Себе?

Искариот снизошел до пояснения:

Сведения Петра, изложенные в «Деяниях», более точные, потому что более ранние. Он рассказал братиям о моем конце сразу после моего самоубийства. Матфей написал свое евангелие куда позднее. Но и он не допустил ошибок. Просто не упомянул, что при падении с дерева веревка порвалась, и мои внутренности выпали.

Но ведь, если верить Луке, Петр сообщил о Вашей смерти и решил подобрать Вам замену в день Вознесения! - воскликнул атеист — знаток Библии. - Да.

Значит ли это, что все сорок дней пребывания воскресшего Иисуса на земле Вы были живы?

Не просто жив, а еще и встречал Господа в Его явлениях! Иоанн Златоуст утверждал, будто Христос при личной встрече простил меня!..

В распоряжении святого Иоанна, конечно, имелось больше первоисточников, чем у нас, - проявил свое критическое настроение Ницше, - но одного его свидетельства маловато...

А есть еще и свидетельство Павла! Брат Савл, что ты там писал в «Послании к коринфянам»?

«... ЯВИЛСЯ КИФЕ, ПОТОМ — ДВЕНАДЦАТИ».

Вот доказательство того, что Христос явился также мне, причем когда я был вместе с собратьями! Ведь Матфий был сопричислен к апостолам после моего самоубийства и Вознесения, значит, речь могла идти только об одиннадцати учениках. Павел же говорит о целой Дюжине! Послание его боговдохновленно, значит, ошибка немыслима! И Лука также подтверждает мои слова! Брат, поведай про явление Учителя в доме Тайной Вечери на горе Сион, когда туда пришли Клеопа и Симеон, видевшие Иисуса в Еммаусе!

ТАМ «.... НАШЛИ ВМЕСТЕ ОДИННАДЦАТЬ АПОСТОЛОВ И БЫВШИХ С НИМИ,

КОТОРЫЕ ГОВОРИЛИ, ЧТО ГОСПОДЬ ИСТИННО ВОСКРЕС И ЯВИЛСЯ СИМОНУ.

И ОНИ РАССКАЗЫВАЛИ О ПРОИСШЕДШЕМ НА ПУТИ, И КАК ОН БЫЛ УЗНАН ИМИ В ПРЕЛОМЛЕНИИ ХЛЕБА».

КОГДА ОНИ ГОВОРИЛИ О СЕМ, САМ ИИСУС СТАЛ ПОСРЕДИ ИХ И СКАЗАЛ ИМ: МИР ВАМ».

Лука утверждает, что апостолов было одиннадцать, а ведь Фома в тот вечер отсутствовал. Он даже не поверил нам и заявил, что хочет вложить персты свои в разверстые раны Распятого. Но на следующей встрече и он вместе с остальными собратьями, включая меня, увидел Учителя и осуществил свое намерение.

Это было предпоследнее (последнее — Вознесение) явление Спасителя в Иудее, остальные произошли в Галилее. Там я тоже был, и о том написал Петр в своем апокрифическом «Евангелии». Кифа, прочитай!

«... БЫЛ ПОСЛЕДНИЙ.ДЕНЬ ОПРЕСНОКОВ, И МНОГИЕ ВОЗВРАЩАЛИСЬ В ДОМА СВОИ, ПОТОМУ ЧТО НАСТУПИЛ КОНЕЦ ПРАЗДНИКА (ПАСХИ). МЫ ЖЕ, ДВЕНАДЦАТЬ, СКОРБЕЛИ И ПЛАКАЛИ; И КАЖДЫЙ ИЗ НАС ВОЗВРАТИЛСЯ В ДОМ СВОЙ».

Петр-Камень тоже говорит о Дюжине, а не об Одиннадцати, подтверждая, что я по-прежнему оставался членом апостольского братства!

Так что Лука, Павел, Петр в своем апокрифическом евангелии, Иоанн Златоуст свидетельствуют, что я встречался с Христом и общался с Одиннадцатью после Воскресения!

А почему Вы выбрали именно повешение как способ ухода из жизни? - иногда Ницше в своем любопытстве бывал близок к хамству. Однако Иуда не обиделся:

Да, конечно, я мог бы пасть на меч, перерезать себе горло ножом, броситься со скалы, утопиться, кинуться с оружием на римский конвой... Я же предпочел сук и веревку...

Быть повешенным на дереве — наистрашнейший позор для потомка Иакова. Так утверждает Тора, наш главный Закон. Но именно этот способ смерти Яхве избрал для Сына Своего единственного. Значит, годилось повешение и для меня! Кстати, такой же логикой руководствовались Петр и Андрей, когда позволили себя распять. Оба могли ведь покончить с собой заранее, дабы не попасть в руки врагов, а Кифа даже имел возможность уйти из Рима. Но они, как позднее образно выразился Павел, «сораспялись» Христу. И все же не забудьте: вторым после Спасителя христианином, который избрал для себя запрещенную Торой смерть, был я — повесился на дереве за шею. А подсказало мне этот способ самоубийства само Святое Писание: предавший своего повелителя Давида ради сына его Авессалома царский советник Ахитофел Гиленянин, когда разрушились замыслы его, «...сделал завещание дому своему, и удавился, и умер...».

Но ведь христианские священники учат, что лишение жизни себя самого - зло и грех! – ЕБН решил показать себя истинным православным.

«То, что делается ради любви, происходит вне сферы добра и зла», - вдруг возразил лже-Виргилий своему эрзац-Данте. - Так что слово «зло» здесь неуместно...

Как и понятие «грех»! - продолжил его мысль Искариот. - Иоанн Златоуст писал, что Спаситель простил меня, но я все же попал в ад, потому что совершил величайший грех - убил себя.Святой отец судил меня с христианских позиций своих дней. Для иудеев, как и германцев, римлян, греков, в I веке суицид был не грехом, а актом личного мужества. Самоубийство первого израильского царя Саула и его верного оруженосца, не перенесшего гибели повелителя, ни современники, ни более поздние иудеи никогда не осуждали. Девятьсот шестьдесят зелотов, покончивших с собой в крепости Масада в 74 году, чтобы не попасть в рабство к римлянам, до сих пор считаются национальными героями Израиля.

Я ничего не понимаю! - в который раз возопил Борис Николаевич, редко признававший такое. - Господь тебя простил?

Простил...

За предательство?

Да...

Почему?

Он знал причины... Я предавал Его не сердцем, а умом... Видишь на моем челе черную адскую отметину? Она обозначает логическую ошибку, допущенную мною, из-за которой я и отдал Учителя первосвященникам... А губы мои черны от поцелуя в Гефсиманском саду...

Роль следователя перехватил у экс-президента его гид:

Поведайте мне коротко и ясно: в чем Ваша ошибка?

Она характерна для подавляющего большинства христиан, иудеев и мусульман и называется: обрядоверие. Из-за нее мы все, верящие в единого Бога, вот уже две тысячи лет убиваем и терзаем друг друга в угоду Дьяволу!

А конкретнее?

Ты ведь не соблюдал обряды?

Нет, конечно! Какой разумный человек может считать, будто попадание в ад или рай зависит от того, крестится человек двумя перстами или тремя, делает обрезание или нет, верит ли, что Дух Святой исходит и от Бога-Отца, и от Бога-Сына или только от Творца... Это придумали церковные власти, чтобы разделить паству между собой и стричь своих овечек, а точнее баранов, исключительно самим...

А ты почитал обряды, чадо? - Иуда перевел свой взор с немца на русского.

А как же! Свечки в церкви ставил, молитвы читал, на причастие и исповедь ходил...

А зачем? Разве тебе недостаточно просто верить в Бога?

-Ну, церковь учит: если обряды исполнять правильно, Господь быстрее и лучше услышит наши просьбы к Нему!

Вот-вот! Мы иудеи, тоже так считаем — и, начиная с времен Соломона, на протяжении тысячи лет молили Всевышнего, дабы Он послал на землю Мессию. Мы соблюдали все обряды, исполняли все указания, учитывали все пророчества Святого Писания. А когда Совершенный удовлетворил наше желание, мы, вместе с римлянами, отдали ипостась Божью в человеческом теле Иисуса в жертву Его Отцу!

Почему?! - воскликнули хором оба слушателя.

Потому что мы не знали иного способа отблагодарить Творца и избавиться от грехов! Потому что у нас был такой обряд: закалывать ягненка или козленка и кропить его кровью алтарь, дабы искупить грех. То же самое мы проделали с Агнцем Божиим! Его заклание — это тоже грандиознейший за всю историю Вселенной обряд, в котором должны были присутствовать Жертва — Иисус; принимающие жертву — служители Храма; убивающие жертву (обычно это делали сами жрецы ритуальным ножом, но на сей раз в качестве оружия они избрали римлян)... И главное - жертвователь, которым Самим Учителем был назначен я... Второй по рангу Его ученик после Петра — казначей апостольской общины. Он Сам мне на это неоднократно намекал, говоря: «В одном из вас диавол», «Чисты, но не все»... И прямо указал, давая мне хлеб на Тайной Вечере: «Что делаешь, делай скорее»... И в Гефсимании: «...Целованием ли предаешь Сына Человеческого?»

А зачем Вы целовали Иисуса? - прервал скорбные излияния двенадцатого апостола Ницше.

Дурацкий вопрос! - вознегодовал Ельцин. - Чтобы римляне и иудеи, пришедшие в Гефсиманский сад, опознали Его!

Очень странно! - фыркнул философ. - Перепутать Мессию с кем-либо из Его окружения было невозможно, как нельзя спутать гору с растущими на ней травинками. Кроме того, при Вшествии в Иерусалим, во время проповедей в Храме Иисуса видело почти все население города. Уж конечно, среди сотен слуг первосвященников и легионеров нашлись бы несколько, кто опознал бы Назаретянина без помощи Иуды!

Ты прав, чадо! Поцелуй после приветствия — обязательный ритуал встречи и прощания ученика и учителя религиозной школы. Недаром троекратный поцелуй является отныне весьма распространенным христианским приветствием. Кроме того, прикосновением губами прощаются с мертвым — а я тогда мысленно похоронил Христа...

Так в чем ошибка-то? — гнул свое философ.

Вместо того, чтобы приносить Агнца в жертву, надо было просто попросить Его взять нас с собою в Царствие Небесное! Как это сделал распятый рядом с Ним на Голгофе мятежник по имени Дисмас! И стал первою человеческою душою, попавшею в рай!

Мне надо было всего-навсего отказаться выполнить волю Учителя! Пусть это бремя взял бы на себя кто-нибудь иной — Петр, Иоанн... А лучше всего было бы всем взмолиться: не надо больше жертв, Господи! Ты ведь нас Сам неоднократно укорял: «Милости прошу, а не жертвы!» Но мы не услышали! Не поняли! И рай мне теперь не в радость... Нет, что я говорю! В радость, конечно... Но совесть заставляет регулярно спускаться сюда, именно в этот круг ада, чтоб хоть как-то выразить свое раскаяние, искупить ошибку и позор... Мне трудно это выразить словами... Боюсь, Вы меня не понимаете...

Я Вас прекрасно понимаю! И даже написал стихотворение, которое описывает Ваше состояние! - раздался издалека голос поэта Ходасевича — Вот, послушайте!

«Я не знаю худшего мучения –

Как не знать мученья никогда.

Только в злейших муках — обновление,

Лишь за мглой губительной — звезда.

Если бы всегда — одни приятности,

Если б каждый день нам нес цветы, -

Мы б не знали вовсе о превратности,

Мы б не знали сладости мечты.

Мы не поняли бы радости хотения,

Если бы всегда нам отвечали: «Да».

Я не знаю худшего мучения –

Как не знать мученья никогда».

Какое странное это место, - пробормотал в задумчивости Ельцин. - Сюда нет доступа даже творческим душам...

Тут пребывают те души, которые или заслужили райское блаженство, но временно по тем или иным причинам от него отказались, или почти его заслужили, - пояснил возникший на Акелдаме Дьявол - Иногда, как Иуда, они спускаются сюда на пару часов, дабы вкусить моих даров — мучительств и истязаний. Иногда обитают здесь подолгу, впадая в муки только тогда, когда самим заблагорассудится. Этот сектор, который я называю мигрантским, довольно мал...

Его католики называют чистилищем? - бесцеремонно прервал лукавого Ельцин.

Так точно, господин экс-президент! - Сатана издевательски поднес когти к маршальской фуражке, выросшей у него на рогах. - И, кстати, это самый любимый мною уголок преисподней. Задай, Ницше, свой любимый вопрос: почему? Потому что здесь мучаются те, кто мне неподвластен!

Как этот сектор возник? - продолжал утолять свое любопытство автор «Заратустры».

Философский подход! - загоготал Люцифер. - Возникновение чистилища — результат глупости и лицемерия некоторых так называемых святых. Поясню подробнее.

Главное мучение грешников состоит в том, что они навеки лишены лицезрения Божия и знают о блаженстве святых. В последнем пункте, впрочем, мнения отцов церкви расходятся. Некоторые из них утверждают, что святые-то видят муки грешников, но последние не видят счастья первых. Святой Григорий Великий находит, что страдание грешников приятно для праведных, а его коллега Бернард Клервосский даже основывает это положение на четырех причинах: первое — святые радуются, что столь ужасные муки не выпали на их долю; второе — они успокоены, что, раз все виновные наказаны, им, святым, уже нечего бояться никаких козней, ни дьявольских, ни человеческих; третье — в силу контраста их блаженство кажется еще более совершенным; четвертое — то, что нравится Богу, должно нравиться и праведным.

Отвлекусь. Веков этак шесть назад продавцы индульгенций — это, если тебе, Ельцин, неизвестно, нечто вроде партбилета или удостоверения сотрудника КГБ в СССР, то есть документ, заранее отпускающий неблаговидные поступки и грехи...

Да знаю я!

Так вот, эти изворотливые церковники-негоцианты додумались продавать претендентам на попадание в рай вместе с индульгенциями билеты на видовые места, откуда из Царства Небесного можно любоваться мучениями грешников. Ныне и продавцы допусков на эти шоу, и покупатели пребывают в местах не столь от нас отдаленных — здесь, в преисподней! И отнюдь не в чистилище! Знаешь, почему? Потому что ад — отрава для обитателей рая! Разве можно полностью отдаться блаженству, зная, что твои близкие, да вообще люди горят в огне?! Разве может настоящий христианин радоваться чужому мучению? Тем более, что в инферно палачи и жертвы сливаются, а причинно-следственные связи их вины или невиновности установить очень- очень трудно!..

Впрочем, вам, «несладкая парочка», пребывание в мигрантском секторе не светит! Так что губы не раскатывайте! Прощевайте пока!

Врет Отец лжи на сей счет или все-таки говорит правду? - такая мысль пришла одновременно в голову обоим странникам по преисподней.

Боюсь, что Сатана прав, тезки! - печально вздохнул Искариот. - Тут его собеседники наконец-то обратили внимание на то, как именно он к ним обращается.

Да какой я тебе тезка! - зарычал ЕБН. И осекся: вид Акелдамы сменили две картинки из недавнего прошлого экс-президента. В 1991 году множество московских фасадов и заборов украсили граффити: «Ельцин — да!» Два года спустя те же самые художники добавили к этому призыву всего две буквы — и получилось «Ельцин-иуда!»

Насчет Бориса не спорю, - согласился философ. - Но я-то никого не предавал!

Никого — кроме своих идеалов! - бросил ему в лицо обвинение двенадцатый апостол.

... В детстве будущий «первый имморалист» был серьезным уравновешенным мальчиком. Его восхищали военные парады, церковная служба с органом и хоровым пением, и церемонии, которыми сопровождались большие праздники.

Фридрих не забывал рано умершего отца; следуя его примеру, он, как и все мужские представители их рода, собирался стать пастором, одним из избранников Божьих, говорящих от Его имени. Мальчик не знал более высокого и соответствующего его желаниям призвания. Несмотря на молодые годы, совесть его была чрезвычайно требовательной и боязливой. Страдая от малейшего выговора, Фридрих не раз хотел заняться самоисправлением. Товарищи прозвали его «маленьким пастором» и с почтительным вниманием слушали, когда он читал вслух какую-нибудь главу из Библии.

Ницше – младший знал, что пользуется среди друзей престижем. «Когда умеешь владеть собой, - поучал он важно сестру, - то начинаешь владеть всем миром».

Прощание учеников со школой сопровождалось церемонией. В последний раз все ученики собирались на общую молитву; выпускники вручали своим наставникам письменную благодарность. Ницше написал ее с пафосом и в торжественном стиле. Вначале он обратился к Богу: «Моя первая благодарность принадлежит Ему, всем меня одарившему! Что, кроме горячей благодарности всего моего сердца, полного любовью, принесу я Ему? Этою чудною минутой моей жизни я также обязан Его благости. Да будет милость Его всегда со мною!»

В молодости будущий враг церкви уважал веру в Спасителя: «Христианские тенденции... нужны всем страдающим, слабым, они необходимы для здоровой жизни человеческих обществ, чтобы страдания и неизбежная слабость были приняты покорно, без возмущения и даже, если возможно, с любовью... Что бы мне ни приходилось говорить о христианстве, я не могу забыть, что я обязан ему лучшими опытами моей духовной жизни; и я надеюсь, что в глубине своего сердца никогда не буду неблагодарным по отношению к нему»...

Твое последующее творчество и идеи — разве не предательство Всевышнего и христианской веры? - с грустью молвил Иуда. - А ведь в жизни ты фактически уподобился монаху-аскету...

Я воспринимаю аскезу не так, как ваши церковные святоши! Вот к чему, «в известном смысле, относится весь аскетизм: несколько идей необходимо сделать неизгладимыми, постоянными, незабвенными, «неподвижными», в целях гипнотизации всей нервной и интеллектуальной системы посредством этих «неподвижных идей», - и аскетические приемы и образ жизни служат к тому, чтобы освободить эти идеи из общей связи с другими, чтобы сделать их «неизгладимыми».

Что означают аскетические идеалы? У художников ничего или слишком многое; у философов и ученых нечто вроде предчувствия и инстинктивного стремления к наиболее благоприятным предпосылкам высокой духовности; у женщин, в лучшем случае, лишний шанс соблазнительности, немного томности на прекрасном мясе, ангельский вид красивого, жирного животного; у физиологически несчастных и расстроенных (у большинства смертных) попытка казаться в своих глазах слишком хорошими для этого мира, святую форму распутства, их главное средство в борьбе с медленным страданием и скукой; у духовенства их настоящую веру, лучшее орудие власти, ... у святых, наконец, ...их последняя жажда славы, их покой в ничто (Боге), их форма помешательства!»

Искариот глядел на философствующую душу с неприкрытой жалостью:

Бред больной совести...

Ницше ринулся в бой:

«Больная совесть — болезнь, это не подлежит сомнению, но болезнь в том виде, в каком болезнью является беременность». Как и зачем первобытный человек создал в себе эту вредную штуку? «Гордое сознание чрезвычайной привилегии ответственности, сознание этой редкой свободы, этой власти над собой и судьбою, проникло его до глубины и стало инстинктом, преобладающим инстинктом. Как назовет он этот инстинкт, предполагая, что ему нужно для себя слово для этого? В этом нет сомнения: этот суверенный человек называет его своей совестью...

Как создать человеку-зверю память? Каким образом в этот, частию тупой, частию слабый мимолетный разум, в эту воплощенную забывчивость, внедрить нечто таким образом, чтобы оно сохранилось?.. Эта старая первобытная проблема... была разрешена не особенно нежными ответами и средствами; может быть, во всей первобытной истории человечества не было ничего более ужасного и более жуткого, чем его мнемотехника.

«Вжигать, чтобы сохранилось в памяти: только то, что не перестает болеть, сохраняется в памяти» - такова основа древнейшей (к сожалению, и продолжительнейшей) психологии на земле...

Никогда не обходилось без крови, мучений, жертв, когда человек считал нужным создать память. Ужаснейшие жертвы и залоги (куда относятся жертвы первенцев), отвратительнейшие изуродования (например, кастрация), самые жестокие ритуальные формы всех культов (а все религии, в глубочайшей основе своей — системы жестокостей) — все это коренится в том инстинкте, который в боли находит лучшее вспомогательное средство мнемоники.

Чем менее человечество было «в памяти», тем ужаснее бывало всегда зрелище его обычаев. Жестокость карательных законов в особенности является мерилом того, сколько необходимо было усилий, чтобы победить забывчивость и сохранить в постоянной памяти у этих рабов минуты эффекта и страсти несколько примитивных требований социального сожительства».

Вполне моя философия! - загоготал издалека Дьявол. - Совесть — порождение инстинкта выживания, созданное сознательной жестокостью! И это касается всех религий и этических учений! И правда: как жестоко Творец наказал Адама и Еву за непослушание, уничтожил почти все живое на земле Великим потопом! А сколько зверств творил народ его избранный — и сколько зверств творилось против евреев! Продолжай в том же духе, сын мой!

-Я — не Ваш отпрыск, Ваше адское величество! - отбрил его Ницше, не терпевший панибратства, - и в Ваших понуканиях не нуждаюсь! Итак, вернусь к теме образования совести. Это произошло на заре человечества. «Все инстинкты, не находившие внешнего применения, - обратились вовнутрь. Это то, что я называю уходом человека вовнутрь: вместе с тем в человеке растет то, что впоследствии стали называть «душою»...

Те ужасные укрепления, какими государственная организация защищалась от старых инстинктов свободы — к таким укреплениям, прежде всего, относятся наказания, — повели к тому, что все эти инстинкты дикого, свободного, бродячего человека обратились обратно против самого человека. Вражда, жестокость, страсть к преследованию, к нападению, к перемене, разрушению, - все это, обратившись на обладателя таких инстинктов, явилось источником «нечистой совести». Человек, за отсутствием внешних врагов и препятствий втиснутый в узкие рамки обычая, нетерпеливо рвал, преследовал, грыз, терзал самого себя. Этот в кровь разбивающийся о решетки своей клетки зверь, которого хотят «укротить»... этот безумец, этот тоскующий, приходящий в отчаяние невольник стал изобретателем «нечистой совести». А с больной совестью началась величайшая и ужаснейшая болезнь, от которой поныне не исцелилось человечество, страдание человека от человека, от себя, явившееся следствием насильственного разрыва с животным прошлым...

Соединение необузданного до той поры и бесформенного населения в твердую форму, как началось насильственным актом, так и было доведено до конца путем непрерывных насилий. Соответственно этому, древнейшее «государство» выступало и действовало в виде ужасной тирании, в виде сокрушающего, беспощадного механизма, пока такой сырой материал, какой представляет народ, эти полуживотные, не был, наконец, не только вымешан и связан, но и сформован».

То есть мать совести — жестокость, а отец - насилие? Не слишком ли парадоксально? - возразил Иуда.

«... Деликатность, а еще более лицемерие, не позволяет ручным домашним животным (хочу сказать современным людям, нам) представить себе во всей силе, каким празднеством, какой радостью древнейшего человека была жестокость, до какой степени эта жестокость входила, как составная часть, почти в каждое их развлечение. ... Наслаждение жестокостью в сущности еще не исчезло...»

Жестокость одних приносит страдания другим! - заметил апостол.

Ницше обрадовался, что может придать теме новый поворот:

«В страдании возмущает, собственно говоря, не само страдание, а его бессмысленность. Но ни для христианина, вдвинувшего в него своим истолкованием целую тайную спасительную махинацию, ни для наивного человека древнейших времен, умевшего объяснять себе все страдания с точки зрения зрителя или лица, причиняющего страдания, - не существовало вообще такого бессмысленного страдания. Чтобы скрытое, необнаруженное, не имеющее свидетелей страдание могло быть устранено из мира и честно отрицаемо в те времена, почти неизбежно было изобрести богов и промежуточные существа всякой высоты и глубины, одним словом, Нечто витающее в тайне, видящее во мраке и неохотно упускающее интересное зрелище страдания...

«Всякое зло оправдано, если при виде его бог наслаждается»: так выражалась первобытная логика чувства — и действительно, первобытная ли только? Боги, представляемые в виде друзей жестоких зрелищ — как далеко это первобытное представление проникает еще в нашу все более гуманизирующуюся европейскую культуру!... Еще греки не умели доставить лучшей услады в дополнение к счастью богов, как радость жестокости. Какими глазами, думаете вы, боги смотрели у Гомера на судьбы человеческие? Какой окончательный смысл имели Троянские войны и подобные трагические ужасы? В этом не может быть никакого сомнения: их считали как бы праздничными играми для богов и в той мере, в какой поэт более других людей обладает божественным даром, они были праздничными зрелищами и для поэта.

... Я указывал уже на все возрастающую одухотворенность и «обожествление» жестокости, которая проходит на протяжении всей истории высшей культуры (и, строго говоря, даже составляет ее). Во всяком случае недавно еще нельзя было бы себе представить государевой свадьбы и народных торжеств высшего стиля без казней, пыток или сожжений еретиков на кострах, а также нельзя было бы себе представить знатного дома без существ, на которых можно было без размышлений срывать свою злобу и позволять себе жестокие шутки. (Вспомните, например, Дон-Кихота при дворе герцогини: мы в настоящее время читаем всего Дон-Кихота с горечью на языке, нам это почти мучительно. И в этом отношении мы показались бы очень странными и непонятными его автору и его современникам — они читали это со спокойнейшей совестью и как самую веселую из книг, и хохотали чуть ли не до смерти).

Видеть страдания доставляет наслаждение, причинять их — еще большее. Это жестокое правило, но старое, могучее, человеческое, слишком человеческое основное правило, под которым, впрочем, может быть, подписались бы уже и обезьяны: потому что говорят, что в измышлении жестоких забав они уже в значительной степени предвещают появление человека, как бы дают репетицию. Без жестокости не может быть торжества: это видно из древнейшей, наиболее продолжительной истории человечества — и в самом наказании так много торжественного!»

Пусть так — и что тут хорошего? - вопросил апостол. - Жить, что ли, стало лучше с ее появлением?

«... Я утверждаю, что в те времена, когда человечество еще не стыдилось своей жестокости, жизнь на земле была веселее, чем теперь, когда существуют пессимисты. Небо над человеком становилось все мрачнее, в связи с тем, как человек все более стыдился человека.

... Животное - «человек» научился наконец стыдиться всех своих инстинктов. Стремясь в «ангелы» (чтобы не выразиться грубее), человек приобрел себе испорченный желудок и обожженный язык, благодаря чему ему не только опротивела радость и невинность животного. Но и сама жизнь утратила вкус: так что он сам перед собой затыкает нос и хуля составляет с папой Иннокентием список сквернот своих. («Нечистое зачатие, отвратительное питание во чреве матери, мерзость вещества, из которого развивается человек, отвратительная вонь, выделения мокроты, мочи и кала»). Теперь, когда страданию приходится всегда маршировать первому среди аргументов против существования, в качестве серьезнейшего вопросительного знака, было бы полезно вспомнить о тех временах, когда судили наоборот, потому что не желали отказаться от причинения страдания и в этом видели главное очарование, главную приманку жизни».

Как хорошо, что твоя философия вовсе не оставляет места для идеалов! - порадовался хозяин преисподней. Ницше, естественно, не мог оставить такую реплику без соответствующей реакции:

«Не желает ли кто-нибудь ...подсмотреть, как на земле фабрикуются идеалы?

... Здесь осторожное, хитрое тихое бормотанье и шептанье во всех углах и закоулках. Мне кажется, что врут; каждый звук липнет от сладкой нежности. Слабость нужно переврать в заслугу... А бессилие, которое не воздает, — в доброту; боязливую подлость в «смирение»; подчинение тем, кого ненавидят, в «послушание» (именно тому, про кого они говорят, что он повелевает, подчинение — они зовут его богом). Безобидность слабого, даже трусость, которой у него так много, его стояние у двери, неизбежная для него необходимость ждать, - получает здесь хорошее название: «терпение» - и зовется также добродетелью. Невозможность отмстить называется нежеланием мстить, может быть, даже прощением («не ведают бо, что творят, - одни мы знаем, что они делают!»). Толкуют также о «любви к врагам своим» - и потеют при этом.

Удивляться надо ловкости фальшивомонетчиков, с которою здесь подделывается чекан добродетели, и даже звон, золотой звон добродетели. Теперь они уже сняли добродетель в монопольную аренду, эти слабые и неисцелимо-болезненные. В этом нет никакого сомнения: «мы одни только добрые, хорошие, справедливые», - так говорят они...

Есть между ними, и очень много, жаждущих мести, которые переоделись судьями и у которых слово «справедливость» постоянно на устах, точно ядовитая слюна. Они всегда готовы заплевать все, что не имеет недовольного вида, все, что бодро идет своим путем. Нет недостатка между ними и... тщеславных, изолгавшихся уродцев, которые изо всех сил стараются казаться «прекрасными душами» и, например, выносят на рынок, как «чистоту сердца», свою изгаженную, исковерканную чувственность, закутанную в стихи и другие пеленки, - это вид моральных онанистов и «самоудовлетворяющихся». Больные хотят проявить превосходство в какой бы то ни было форме, у них инстинкт окольных тропинок, ведущих к тирании над здоровыми, - и где только ни встретишь именно у наислабейших этого стремления воли к мощи...»

Ты выражаешь взгляды неверующих, причем не всех, а очень малого числа, - сделал вывод Иуда. - Это люди, лишенные счастья.

«Мы, познающие, недоверчивы как раз по отношению ко всякого рода верующим; наше недоверие понемногу приучило нас делать выводы, обратные тем, которые делались прежде: именно, во всех тех случаях, где на передний план чересчур выступает сила веры, мы привыкли заключать об известной слабости доказательств и даже о невероятности предмета веры.

Мы тоже не отрицаем, что вера «делает блаженным»; но именно поэтому мы и отрицаем, чтобы вера что-нибудь доказывала, - сильная вера, делающая блаженным, внушает подозрение к тому, во что человек верит, она обосновывает не «истинность», а известную вероятность — иллюзии.

Так что несчастными являются именно верующие; их синоним — слабые, больные! «... Когда же собственно пришли бы они к своему последнему, тончайшему, высочайшему триумфу мести? Несомненно тогда, если бы им удалось вдвинуть в совесть счастливым свое собственное бедствие, все бедствия и страдания вообще, так что счастливые начали бы вдруг стыдиться своего счастья и, может быть, стали бы говорить друг другу: «стыдно быть счастливыми! На свете слишком много бедствий!..»

Пусть больные не делают здоровых больными... - таков должен бы быть верховный принцип на земле».

Господь учил помогать больным и слабым — а ты призываешь бороться с ними! - возмутился апостол. - Христианская любовь позволяет нам не опасаться ни сильных, ни бессильных; всех нас уравнивает вера в Спасителя! Это наше достоинство признают даже наши противники! Ты выступаешь против Евангелия!

«Вы угадали, я не люблю Нового Завета. Меня почти беспокоит, что я стою в такой степени одиноко со своим вкусом по отношению к этой наиболее ценимой, наиболее преувеличенно ценившейся книжке (вкус двух тысячелетий против меня): но что делать? «Здесь я стою, я не могу иначе», — у меня есть мужество держаться своего дурного вкуса. Ветхий Завет — да! Это совсем другое: полное уважение Ветхому Завету! В нем я встречаю великих людей, героический ландшафт и нечто наиболее редкостное на земле, несравненную наивность сильного сердца: более того, я нахожу в нем народ.

В Новом Завете, напротив, только и есть, что маленькое хозяйничанье маленькой секты, рококо души, вычурность, угловатость, причудливость, воздух тайных собраний, с налетом свойственной эпохе (и римской провинции) и не столько иудейской, сколько эллинистической буколической слащавости. Смирение и тут же совсем рядом кичливость: почти ошеломляющая болтливость чувства; страстность при отсутствии страсти; мучительная игра жестов; тут очевидно полнейшее отсутствие хорошего воспитания. Ну как-таки можно подымать столько шуму по поводу своих маленьких недостатков, как это делают эти благочестивые человечки! Ведь об этом петух не закричит, не говоря уж о Боге. И в конце концов все эти маленькие провинциалы хотят еще получить «венец жизни вечной»: к чему? Ради чего?

... У них честолюбие, заставляющее смеяться: свои самые личные дела, свои глупости, печали и заботы они пережевывают так, как будто бы об этом обязана была заботиться и беспокоиться сама сущность вещей: они неустанно запутывают самого Бога в свое самомалейшее горе. А это постоянное панибратство самого дурного вкуса с Богом! Эта еврейская, не только еврейская назойливость, сующаяся к Богу со своим и рылом и копытом!.. На востоке Азии живут маленькие презираемые «языческие» народы, у которых эти первые христиане могли бы научиться кой-чему существенному, именно некоторой тактичности в благоговении. По свидетельству христианских миссионеров, эти народы вообще не позволяют себе произносить Имя Божие. По-моему, это довольно деликатно...»

Вообще-то запрет сей существует не у мифических «языческих народов», а именно у моих соотечественников, создавших христианство! - наконец-то уличил знаменитого атеиста в невежестве Иуда. - Я мог бы возражать тебе без конца, но не хочу тратить время на греховные разговоры... Я испытываю душевную боль, когда предвижу твою участь...

Вот Вы и употребили этот туманный термин! «... «Душевная боль» для меня вообще не является фактическим состоянием, а только истолкованием (причинным истолкованием) еще не поддающихся точной формулировке фактических состояний... Если кто-нибудь не может справиться с «душевною болью», то это, грубо говоря, зависит не от его «души», а, вероятно, от его брюха...

Он борется только с самим страданием, с дурным самочувствием страждущего, а не с причиною его, не с самой болезнью, - в этом принципиальнейшее наше возражение против жреческого врачевания. Но стоит только стать в перспективу, которую знает и которую занимает единственно лишь священник, то не легко справиться с изумлением перед тем, что он в этой перспективе видел, искал и нашел. Смягчение страдания, «утешение» всякого рода — в этом его гений; как изобретательно понял он свою задачу утешителя; как без колебаний смело выбрал он средства для нее! Христианство в особенности можно было бы назвать великою сокровищницею умнейших утешительных средств...»

Признавая за религией лишь лекарскую функцию, ты отказываешься от, может быть, главного в вере — идеала и святыни...

«... Спрашивали ли вы себя сами в достаточной степени, какой дорогой ценой оплачивается на земле создание всякого идеала? Сколько истин подвергается ради этого поруганию и отрицается, сколько освящается лжи, сколько теряется совести, сколько «бога» приносится каждый раз в жертву?

Чтобы было возможно воздвигнуть святыню, должна быть уничтожена святыня: это закон — пусть укажут мне случай, когда он был нарушен!..

Везде же, где идет суровая, могучая работа духа, работа всерьез, без фальши, там он обходится без этого идеала — популярное название этого воздержания есть «атеизм»...

Что, собственно говоря, ...победило христианского Бога? ...Сама христианская нравственность, все строже и строже принимавшееся понятие правдивости, исповедническая тонкость христианской совести, переведенная и сублимированная в научную совесть, в интеллектуальную опрятность во что бы то ни стало».

С твоей стороны глупо хоронить Всевышнего и церковь — ведь, попав в ад, ты убедился, что христианское учение верно, - не без ехидства заметил Иуда.

Я подразумеваю не Провидение, в которое верю, а образ того Бога, которого создали для себя христиане. Он просто обязан исчезнуть! «Все великие вещи погибают сами собою, благодаря какому-нибудь акту самоуничтожения: такова воля закона жизни, закона необходимого «самопреодоления» в сущности жизни... Такая же предстоит теперь погибель христианству, как нравственности, - мы стоим на пороге этого события».

Ты лично стоишь на пороге вечного осуждения на Страшном суде и пребывания в геенне огненной с бесконечным скрежетом зубовным! Все добрые души скорбят о тебе! По своим душевным качествам, талантам, благодаря твоей аскетической, почти праведной жизни на земле ты мог бы освободиться от гнета атеизма и цинизма... Присовокупиться к сонму благочестивых...

«На этом месте я не могу подавить вздоха... Что мне до такой степени невыносимо? С чем я не могу совладать, что меня душит, отчего я изнемогаю? Скверный воздух! Скверный воздух! Ко мне приближается нечто неудавшееся; мне приходится обонять внутренности неудавшейся души!..»

Ты называешь неудавшимся то, чего не понимаешь... Ты изуверился не столько в Боге, сколько в людях...

«... Предположив, что по ту сторону добра и зла существуют небесные небожительницы, -дайте мне взглянуть, только взглянуть на что-нибудь совершенное, до конца удавшееся, счастливое, мощное, торжествующее, чего еще можно было бы опасаться! Покажите мне человека, который оправдывал бы название человека, дополнительный искупающий счастливый образец человека, чтобы, благодаря ему, можно было бы сохранить веру в человека!.. Потому что дело обстоит так: в измельчании и уравнении европейского человека таится наша величайшая опасность... Мы не видим теперь ничего, что стремилось бы стать больше, можно предполагать, что падение будет все ниже и ниже... Вместе со страхом перед человеком мы утратили и любовь, уважение к нему, надежду на него, даже желание его. Вид человека утомляет — что же иное современный нигилизм, если не это?.. Нам надоел человек... Люди становятся все меньше и меньше».

Ты не прав! Взгляни, сколько в мире было и есть (и я верю, что будет!) добрых людей — даже вне христианской церкви!

В том-то и беда! Увеличение числа таких, как Вы говорите, «добрых людей» - величайшее зло для человечества!

Обоснуй свой тезис!

«Условие существования добрых есть ложь: выражаясь иначе, нежелание видеть, во что бы то ни стало, какова в сущности действительность...»

В чем же, по-твоему, мы ошибаемся?

«Смотреть на бедствия всякого рода как на нечто, что должно быть уничтожено, есть вообще истинное несчастие по своим последствиям, роковая глупость, - почти столь же глупая, как глупа была бы воля, пожелавшая уничтожить дурную погоду — из-за сострадания, например, к бедным людям... В великой экономии целого ужасы реальности (в страстях, желаниях, в воле к власти) в неизмеримой степени более необходимы, чем эта форма маленького счастья, так называемая «доброта»...

Кроме того... «Добрые люди никогда не говорят правды. Обманчивые берега и ложную безопасность указали вам добрые; во лжи добрых были вы - рождены и окутаны ею. Добрые все извратили и исказили до самого основания. К счастью, мир не построен на таких инстинктах, чтобы только добродушное, стадное животное находило в нем свое узкое счастье: требовать, чтобы всякий «добрый человек», всякое стадное животное было голубоглазо, доброжелательно, ... альтруистично, значило бы отнять у существования его великий характер, значило бы кастрировать человечество ...И это пытались сделать! Именно это называлось моралью...»

Словом, добрые - «самый вредный род людей, ибо они отстаивают свое существование за счет истины, так же как и за счет будущего».

Ты, оказывается, не просто ненавистник, а истинный враг добрых!

Я, как и мой «Заратустра, первый психолог добрых, есть — следовательно — друг злых. Когда упадочный род людей восходит на ступень наивысшего рода, то это может произойти только за счет противоположного им рода, рода сильных и уверенных в жизни людей. Когда стадное животное сияет в блеске самой чистой добродетели, тогда исключительный человек должен быть оценкою низведен на ступень злого. Когда лживость во что бы то ни стало овладевает... словом «истина», тогда все действительно правдивое должно носить самые дурные имена... Мой тип человека есть сравнительно сверхчеловеческий тип, сверхчеловечен он именно в отношении добрых, добрые и праведные назвали бы его... дьяволом...»

Ты льешь бальзам на мою израненную душу! - захохотал Сатана.

Не перебивайте, пожалуйста! - не принял комплимента Ницше. - Сбиваете с мысли! Итак, продолжу. «Те самые люди, которые так строго удерживаются в границах обычаями, почтением, привычками, благодарностью, еще более ревностью..., которые с другой стороны проявляют себя по отношению друг к другу столь снисходительными, сдержанными, нежными, гордыми и дружелюбными, - по отношению к внешнему миру там, где начинается чужое, чужие, немногим лучше необузданных диких зверей. Здесь они свободны от всякого социального воздействия, они на диком просторе вознаграждают себя за напряжение, созданное долгим умиротворением, которое обусловлено мирным сожительством. Они возвращаются к невинной совести хищного зверя, как торжествующие чудовища, которые идут с ужасной смены убийств, поджога, насилия, погрома с гордостью и душевным равновесием, как будто совершена только школьная шалость, уверенные, что поэты будут надолго теперь иметь тему для творчества и прославления. В основе всех этих благородных рас можно уловить хищного зверя, великолепную, жадно ищущую добычи и победы белокурую бестию. Эта скрытая основа время от времени нуждается в освобождении, зверь выходит наружу, стремится опять на дикий простор: эта потребность одинаково присуща римскому, арабскому, германскому, японскому дворянству, гомеровским героям, скандинавским викингам.

Всюду, где проходили благородные расы, они оставили следы понятия «варвара». Это относится, кстати, и к русским, Борис.

Утверждая это, ты противоречишь Божественной воле! - пробормотал его потрясенный спутник.

«Очень часто подчинение Божественной воле и приниженность являются только плащом, накинутым на низкое малодушие, охватывающее нас в момент бравурного столкновения с судьбой». Вся мораль, весь героизм моей философии — ницшеанства - заключается в этих немногих словах.

Но так ты никогда не попадешь в Царствие Небесное! - Ельцину стало жалко своего проводника по инферно.

«Мой рай покоится «под сенью моего меча». В сущности я применил правило Стендаля: он советует вступить с обществом в поединок». Даже со здешним — адским и небесным обществом!

Да смилуется над тобой Пантократор в Судный день! - грустно произнес Иуда. - Прощайте, я возвращаюсь наверх. Меня здесь сейчас сменит Петр, но тебя, Фридрих, он видеть не хочет, а с тобой, Борис, он уже говорил...

А что делают здесь другие апостолы? - удивился Ельцин.

Добровольно страдают за свои грехи!

Так они же святые!

Это-не синоним безгрешных! Все бросили Его в Гефсиманском саду! Кифа трижды от него отрекся... Никто, кроме Иоанна, не пришел на Голгофу... Да что перечислять... Только Магдалина сюда не спускается: перед Иисусом лишь она ни в чем не повинна... Я буду молиться за вас, тезки!

С этими словами самый известный за историю человечества предатель

исчез.

А нам куда? — озадаченно спросил лже-Данте своего эрзац-Виргилия.

Не знаю... Думаю, если тебя заказал еще кто-то, мы сами к нему придем. Давай пока просто побродим тут... Здесь, насколько я понял, собраны святые грешники... или грешные святые, называй как хочешь...

Покинув Акелдаму, они вдруг очутились в настоящем земном раю и увидели ангельски прекрасную пару — обнаженных юношу и девушку, которые смотрели на дерево со странными плодами. На ветке перед ними висел Сатана, принявший облик змея.

Позвольте представить вам прародителей человечества, навлекших на своих потомков первородный грех! - радостно объявил Дьявол. - Ну-ка, любовнички, пока не одели еще фиговые листочки, покажите потомкам первородный секс! Как я люблю это зрелище! Это же первая порнуха в истории людишек!

Не порти нам часа нашего раскаяния, Люцифер! - оборвал лукавого Адам. - Спаситель вывел нас из ада, но мы снова и снова приходим в твои владения, чтобы ценой мук и раскаяния очиститься от греха.

И правда, отстань от них! - заявили вдруг два седобородых старца (живых, а не душ!), тоже неведомо как очутившихся в мигрантском секторе.

Енох и Илья - пророк живее всех живых! Да здравствуют патриархи! - спародировал советские лозунги на парадах повелитель преисподней.

Как Ленин, что ли? - не понял ЕБН.

Нет, бери выше! Эти двое живыми взяты в рай! И шастают в моем мире везде, как у себя дома, поучают! - выразил недовольство падший херувим.

Библейских персонажей сменили похожие на них старики, которые представились как Арий, Василид, Валентин.

Так вы же - величайшие ересиархи! - Ельцин был шокирован.

Мы тоже любили Христа и страдали за Него, а потому — в раю... Однако часть времени проводим здесь, наказывая себя за свои заблуждения, - объяснил Арий.

Но это же противоречит букве христианского учения! - возразил новообращенный прихожанин Русской православной церкви. Как и всякий прозелит, он старался быть святее и римского папы, и патриарха РПЦ — жаль, что только в конце жизни.

НО НИКАК НЕ ДУХУ ЕГО! - возразил сверху апостол павел. - «БУКВА УБИВАЕТ, А ДУХ БОГОТВОРИТ!» НЕЛЬЗЯ ЛИШАТЬ БРАТЬЕВ ВО ХРИСТЕ РАЙСКОГО БЛАЖЕНСТВА ТОЛЬКО ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ОНИ СЧИТАЛИ СЫНА НЕ ЕДИНОСУЩНЫМ, А ПОДОБОСУЩНЫМ ОТЦУ!

Их же извергли из лона церкви! - в спорах Ельцин по старой дурной привычке старался не уступать никому и никогда.

«Так случается иногда, что те, кто изгнал, на самом деле внутри церкви, а те, кто внутри, на деле — снаружи», - пояснил еще один появившийся старец — без бороды, с несколько женскими чертами лица.

А ты кто? — грубо оборвал незнакомца ЕБН.

Недостойный слуга Божий Ориген.

Тебя, что ли, отлучили от церкви? - догадался Борис Николаевич.

«ОРИГЕН И В РИМЕ, И В АЛЕКСАНДРИИ ОСУЖДЕН БЫЛ НЕ ЗА НОВОСТЬ ДОГМАТОВ, А ПРОСТО БЕЗО ВСЯКОЙ ПРИЧИНЫ ИЗ ОДНОЙ ЗАВИСТИ К СЛАВЕ ЕГО ИМЕНИ!» - заступился за собрата отец церкви Блаженный Иероним. - ОН УМЕР В МИРЕ С ЦЕРКОВЬЮ И НЕ ОСУЖДАЛСЯ КАК ЕРЕТИК ПРИ ЖИЗНИ. ЕГО ОТЛУЧИЛИ СПУСТЯ ТРИ СТОЛЕТИЯ ЗА НЕКИЕ ВЫДУМАННЫЕ БОГОСЛОВСКИЕ ОШИБКИ, ПРИЧИСЛИЛИ К ЕРЕСИАРХАМ... ЭТО БЫЛО, КАК СЕЙЧАС ПРИНЯТО ГОВОРИТЬ, ПОЛИТИЧЕСКОЕ РЕШЕНИЕ ВИЗАНТИЙСКОГО ИМПЕРАТОРА ЮСТИНИАНА.

На самом деле я претерпел два церковных прещения, то есть наказания: лишение сана на соборе в Александрии в 231 году и отлучение от церкви в 543 году — через триста лет после моей смерти! Правда, ни сам я, ни покровительствовавшие мне епископы не признавали решение александрийского собора (а фактически — только епископа Димитрия), и я продолжал нести пресвитерское служение.

А за что тебя лишили сана? — заинтересовался экс-президент России.

Поводов было два: во первых, евнух; во-вторых, принадлежал к александрийской общине, а рукоположился в палестинских: назаретской и иерусалимской.

Причем тут евнух?

Согласно древнейшему сборнику канонического права - «Апостольским правилам», «Сам себя оскопивший да не будет принят в клир. Самоубийца бо есть и враг Божия создания».

Тут к разговору подключился еще один небожитель — святитель Василий Великий:

«В скопчестве нет никакого подвига, потому что евнухов целомудренными сделало железо».

«Мой поступок — дело ошибочной юношеской ревности», - вздохнул Ориген.

Словом, незаслуженно тебя обидели, - посочувствовал Борис Николаевич, вдруг осознавший некоторую схожесть судеб с великим христианским проповедником и писателем. - Меня вон из Политбюро выгнали и президентский срок не дали закончить...

«... Это и мне довелось испытать в церкви.Многие, потому что любят меня более, чем заслуживаю, и на словах, и на деле превозносят слова мои и учение мое, чего, однако, не одобряет моя совесть. А другие поносят мои трактаты и обвиняют меня в таких мыслях, о которых и не знаю. Но и те, которые слишком любят, и те, которые ненавидят, не на пути правды; одни ошибаются по любви, другие — по ненависти!»

А мои хулители исходили либо из зависти, либо из холодного расчета, - пожаловался ЕБН. - Из ненависти, впрочем, тоже, - вынужденно признал он.

- Тебе больше повезло: никто превратно тебя не понимал. Ты, чадо, получил то, что заслужил. А со мной все было наоборот. «Если кто верит мне, который говорит перед лицом Самого Бога, тот пусть верит и в том, что говорю я о вымыслах и вставках, внесенных в письмо мое; а кто не верит, но хочет говорить о мне худо, тот будет лжесвидетелем перед Богом». А в чем-то наши первосвященники при Юстиниане походили на это ваше Политбюро — да и на твой кабинет министров. «Даже в церкви Христовой находятся люди, которые организуют пиры и любят восседать на первых местах, которые интригуют, чтобы стать диаконами, затем домогаются священнических кафедр. И, неудовлетворенные этим, интригуют, чтобы народ выкрикнул их в епископы». Сыны Адама, даже христиане, мало меняются...

Так ты в пекле сидишь все же? - попробовал нащупать еще одну общую нить между собою и отлученным пресвитером опальный коммунист и неудавшийся демократ.

Я вообще-то пребываю в райских кущах! Всевышний видит правду вопреки церковным властям! Я схожу в ад, чтобы утешать тех, кто отлучил меня, мертвого уже 300 лет, от церкви. И все время молю Господа простить их!

Проповедника сменил средневековый трубадур, распевавший весьма свободомысленную песенку:

«Пускай мои стихи меня спасут И от кромешного избавят ада!

Я Господу скажу:

«Ужели надо,

Перетерпев при жизни столько бед,

В мучениях держать за все ответ?»

Наш император мнит,

Что всюду он царит,

Король свой трон хранит,

А граф владычит с ним

И с рыцарством своим,

Поп правит без парада,

Но поп неодолим...»

Вы не Пейре Карденаль? - вежливо обратился к поэту Ницше, почувствовавший родственную душу.

Он самый!

Я читал Ваши стихи, но почти ничего о Вас не знаю!

Ничего о себе особо интересного поведать не могу. Детство и юность мои (а родился я около 1225 года от рождества Христова) опалили жестокие альбигойские войны, приведшие к опустошению нескольких французских провинций. Я, как мог, боролся с сеньорами и попами, угнетавшими «жаков» - простой народ, чтил Бога и грешил не сильно. За то и удостоился чистилища! Впрочем, и тут справедливости столь же мало, как и на земле! Иначе я не пребывал бы здесь вместе с такими вот кровожадными монстрами! - Пейре пальцем показал на нескольких католических монахов - в рясах и с нимбами вокруг голов. - Только посмотрите на этих так называемых «святых»! Торквемада, осудивший на пожизненное заключение 80 тысяч и сжегший на костре 8 тысяч ни в чем не повинных людей, которых он объявил еретиками, чтобы испанский король забрал их состояния себе в казну. Доминик - первостолп инквизиции. Игнатий Лойола - создатель ордена иезуитов. Аббат Бернард Клервосский - вдохновитель и руководитель крестового похода против катаров, разрушитель моей родной провинции Лангедок. Звери в человеческом облике, но-канонизированы! Молю Всевышнего, чтобы в Судный день Он все же бросил их в геенну огненную! Спасения они не заслужили!

Мы любим Господа не меньше тебя и все делали во славу Его и Церкви! - хором возразили грешные святые.

Дьявол не преминул поиздеваться над своими подопечными:

- Вот-вот! Мефистофеля (это мой литературный псевдоним, если кто не знает) Гете обозвал частью «силы той, что без числа творит добро, всему желая зла». А вы, значит, творили жуткое зло во имя добра?! Правильно вас к святым причислили! Как и Жанку д’Арк, которую, оказывается, Сам Господь устами святой Катерины и архангела Михаила призвал убить как можно больше англичан и бургундцев, дабы на французский трон мог сесть политический импотент Карл Седьмой! А где же заповеди «Не убий» и «Подставь другую щеку»?! Они особенно хорошо применимы к вашим единоверцам, которых христиане посчитали еретиками!

Ты неправ, враг рода человеческого! - появилась душа величайшего проповедника Августина из Тагаста, прозванного Блаженным. - Еретики повинны казни! «Неужели спокойствие смерти хуже, чем распутство заблуждения?» Уничтожение еретика - акт милосердия, который призван спасти остальных от вечных мук, уготованных всем впадшим в ересь! Точно так же я одобрял декреты о смертной казни для любых последователей многобожия...

Которое лишь несколько поколений назад было официальной религией Римской империи и последователей которого обращал Павел! - оборвал его Дьявол. - Тебя, кровожадный святоша, Христос учил сжигать на кострах тех, кто с тобой не согласен?!

Я настаивал на том, чтобы духовенство было отчуждено от осуществления казней, это — задача гражданских властей...

Вы еще худший лицемер, нежели Понтий Пилат! - вспылил Ницше. - Сколько раз Вы умывали руки?

Августин собрался ответить, но его перебила еще одна возникшая душа:

Ты искажаешь истину, Блаженный Августин! Уже на исходе четвертого столетия священнослужители сами предавали еретиков смерти!

Пример?! - возмутился первый инквизитор веры.

Я сам - испанский теолог Присциллиан! Руководствуясь изречением святого апостола Павла «Разве вы не знаете, что вы и есть Храм Божий?», я требовал чистотой и безгрешием достигать рая. На сем постулате я построил учение сурового аскетизма и настаивал на запрещении браков для духовенства... Меня объявили еретиком!

И ПРАВИЛЬНО! - донесся с небес голос апостола Петра. - ГОСПОДЬ НИКОГДА НАМ ЭТОГО НЕ ЗАПОВЕДЫВАЛ. И Я, И АПОСТОЛ ФИЛИПП, И МНОГИЕ ДРУГИЕ ПЕРВОУЧЕНИКИ ИИСУСА БЫЛИ ЖЕНАТЫ!

Но меня сожгли живьем в 380 году!

Истинное исполнение заповедей Моисея и Христа! - загоготал Сатана.

Ты знал, на что шел, нарушая законы Церкви, полагавшие обет безбрачия необязательным, - сурово сдвинул призрачные брови Августин.

Но всего через пять лет после того, как я превратился в пепел, декрет папы Сириция ввел строгий целибат для священников всех рангов выше подъячих и расторгнул все браки духовных лиц, заключенные к тому времени...

Что явилось одной из главных причин раскола между греческой и латинской церквями, - заявил эрудит Ницше. - Впрочем, и в греко-русском православии черное духовенство, включая высших иерархов, практикует целибат, о котором основатель их религии ничего не говорил!

Так кто же я - еретик или пророк? - не унимался Присциллиан.

Утешься: ты - первый мученик, которого сожгла испанская инквизиция! - торжествовал лукавый. - А твои палачи попали ко мне в гости. Они нарушили одно из фундаментальных правил ранней Церкви, запрещавшее христианину в любом качестве - судьи, конвоира, экзекутора - способствовать смерти своего единоверца. Отчасти благодаря неуклонному следованию этому наставлению христиане привлекали к себе сторонников и вызывали недовольство римских властей. Так что еретик и вероотступник - это ты, Августин!

Господь нас рассудит! - только и смогла прошептать душа знаменитого проповедника. - Порой творишь зло во имя добра...

Что-то я не вижу здесь ни одной царственной особы, - заметил Ельцин, чтобы отвлечься от тяготившей его мысли о том, что фраза о творении зла во имя добра относится и к нему лично.

«Когда я слышу, как добр был такой-то король, я говорю: какое неудачное было правление», - выдал афоризм Наполеон из своего сектора. - Поэтому великих правителей в чистилище очень мало. А в раю — так вообще считанные единицы!

Во какие дела, панимаш, творили «забугорные» святые! - для Бориса Николаевича новые знания стали шокирующим откровением.

А твои канонизированные соотечественники ничуть не лучше! - «обрадовал» его Повелитель мух. - Взгляни на «могучую кучку» равноапостольных: римский император Константин Великий, чешский король Вацлав, венгерский король Стефан, русский великий князь Владимир (имеет, кстати, два погонялова — Красное, панимаш, - передразнил он Ельцина, - Солнышко, а еще — Святой). Редкостные были при жизни дьяволоугодники: все поголовно сыно — и братоубийцы, насильники, прелюбодеи, губители десятков тысяч безвинных людей... Казалось бы — моя добыча без всякого сомнения! Но они оказались хитрованами: сделали христианство официальной религией своих государств — и благодарная церковь уравняла их с апостолами! Теперь вот дожидайся Светопреставления, чтобы лапы на них наложить, - а пока ни-ни...

Так они ж вроде раскаялись... - бывший рьяный демократ неожиданно вступился за души монархов.

Это определит только Страшный суд! - рявкнул раздосадованный Отец лжи.

А ты, что, после Конца света все еще будешь иметь силу? – удивился ЕБН.

А як же! На земле наступит Царствие Небесное (это, кстати, мы еще посмотрим), а грешники будут зубами скрипеть в геенне огненной — под моим, естественно, присмотром!

Все равно наши святые лучше западных! - упорствовал бывший кандидат в Политбюро ЦК КПСС.

Это смотря кто! — то ли согласился, то ли возразил ему Сатана. - Поговори вон с кое-какими кумирами русского народа...

К новоприбывшим подошли три души в богатырских доспехах и в красных корзнах — особых плащах, которые дозволялось носить только князьям. У двоих на головах были нимбы, у третьего — шапка Мономаха. Каждый по очереди представился— кратко, без титулов:

Святой Александр Невский.

Святой Дмитрий Донской.

Владимир Мономах.

Почему Вы здесь, великий князь? - Ницше опередил своего спутника, собиравшегося задать тот же вопрос победителю битв на Неве и Чудском озере. - Из-за того, что подчинились Батыю? Из-за того, что с помощью татар разгромили народное восстание против захватчиков, которое возглавил Ваш брат Андрей? Из-за того, что подавили мятеж новгородцев против ханской переписи и баскаков?

Нет, это было необходимо свершить, дабы Русь не сгинула окончательно. Я плакал, когда делал это, но поступить иначе не мог. Я не поднимаюсь в рай и остаюсь в пекле из-за моей бессмысленной жестокости. Когда мой сын Василий сбежал от моего гнева из Новгорода, я приказал выколоть глаза его дружинникам, которые не остановили своего князя. Не могу забыть и после смерти, как они протягивали ко мне руки, молили меня: «Княже! Смилуйся! Не вынай нам очи — лучше убей!» Совесть грызет...

Ну, а Вы-то, великий князь Дмитрий, думаю, страдаете за то, что жгли города Тверского и Рязанского княжеств, убивали и в холопов обращали соотечественников десятками тысяч? - обратился философ ко второму властителю в нимбе.

Нет, то была война, мои соперники поступали так же с московскими градами и весями... Не из-за того мучаюсь... Я и мой духовный наставник, митрополит, святой Алексий крест целовали в том, что никаких обид не будем чинить князю Тверскому Михайлу если он согласится приехать в Москву на переговоры о мире. Мы клятву нарушили и посадили недруга в узилище, едва не убили! Владыка грех мне отпустил, а совесть — нет! И сам Алексий здесь со мной из- за клятвопреступления пребывает...

А вот Вас-то я никак не ожидал здесь встретить! - чуть ли не упрекнул третьего князя немецкий всезнайка. - Я считаю Вас героем №1 в российской истории. Вы — величайший русский полководец, совершивший 83 похода и не знавший поражений! Вы дважды спасли Русь от нашествий половцев, которые представляли почти такую же опасность, как татаро-монголы! Вы, пусть и ненадолго, сумели объединить страну и, получив корону византийского императора Мономаха, унаследовали его прозвище и фактически стали первым русским царем. Вы никогда не дрались за власть со своими родственниками, которые грызлись между собой, будто стая псов, и покорно ожидали своей очереди на престол великого князя Киевского. Вы внедряли образование, были высокообразованным и мудрым человеком, отличным писателем. Вы — образцовый семьянин, не имели никаких пороков! Почему Вы в чистилище?!

Я тоже громил русские дружины и брал с боем города. Не из корысти, а для защиты своей вотчины или по приказам старших по роду и Великого князя Киевского. Однако не только это гнетет меня... Однажды я нарушил слово...

Знаю! - перебил его Ницше. - Вы дали его на переговорах двум половецким ханам, которые сами всегда преступали свои клятвы и пытались захватить Ваш город, напав врасплох огромной силой... Вы их обманули и убили, а затем разгромили их полчище...

Как говорят мои потомки — великие князья Александр и Дмитрий, это было необходимо для победы и спасения Родины... Я умом это признаю... Но сердцем понимаю: клятвопреступнику не место в раю... Пока не место...

За всю историю человечества на самой вершине власти побывали всего семь человек, которых можно назвать порядочными. По крайней мере, больше я не нашел, - промолвил Фридрих, провожая взглядом уходящую душу Мономаха. - Гордись, Борис! Этот твой соотечественник — один из них. Видно, из-за своей порядочности он не так популярен в России, как негодяи и кровожадные тираны Иван Грозный, Петр Первый и Сталин, хотя по своим достижениям им ничуть не уступает, а как полководец превосходит на голову... Книжек о нем почти нет, даже фильма не сняли...

А кто остальные шестеро? - заинтересовался экс-президент, надеясь услышать собственное имя.

Афинянин Перикл, V век до Рождества Христова; Шан Вей, главный министр царства Цинь, IV век до нашей эры; англосаксонский король Альфред Великий, IX век новой эры; Вильям Маршал, величайший рыцарь Средневековья, канцлер Англии, XII век; албанский князь Георгий Кастриот по прозвищу Скандербег, XV век; и последний император Австро-Венгрии Карл. Он жил в 1887-1952 годах и — единственный из названных мною властителей — причислен к лику блаженных. Какая несправедливость! Альфред и Скандербег — величайшие защитники христианства от язычников-викингов и мусульман-турок. Албанец еще и лично спас папу римского. А вот благодарности церковников не заслужили! Как и Мономах, кстати!

Нашел у кого благодарности искать! - издевательски прокомментировал Сатана.

Никого из них не знал... - удрученно пробормотал ЕБН.

Ничего удивительного. Властители о своих порядочных коллегах предпочитают не знать... Сравнения с собой не выносят!

А почему ты назвал Мономаха лучшим русским полководцем? Я всегда считал им Суворова, - экс-президент России, как всегда, когда касался неприятной темы, ушел от нее.

С охотой уступаю эту честь великому князю! - к странникам по инферно подскочила маленькая сухонькая душа. - Он дал вдвое больше сражений, нежели я, - и все выиграл! Правда, в одной из битв с половцами наша рать претерпела полнейшую конфузию — но Мономах там не командовал, а просто участвовал, более того, бой дали вопреки его совету. А главное, его воинская доблесть дважды спасала Отечество от полной гибели. Все мои кампании и войны не были столь судьбоносными, они не решали судьбы государств. Виват Мономаху! - генералиссимус склонил седую голову.

О Суворове бывший президент кое-что читал — и теперь был рад показать всезнайке Фридриху, что и он тоже не лыком шит.

Слышь, Александр Васильевич! - панибратски обратился он к гениальному полководцу. - Ты-то как тут очутился? Неужто за расправы с пугачевцами, восставшими крымцами, чеченцами, поляками?

Не за это... Я приказ государыни исполнял, да и мятежники окаянствовали похуже моих чудо-богатырей...

Насколько я знаю, - вмешался Ницше, - при штурме Измаила Ваши солдаты и казаки вместе с сорокатысячным турецким гарнизоном перерезали также все мирное население. При взятии Праги — предместья Варшавы — русские уничтожили всех — и тех, кто держал оружие, и гражданских лиц... У матерей отнимали младенцев и бросали в огонь...

Так было... Я плакал, видя это, но ничего поделать не мог. Жители Праги в начале мятежа зверски погубили весь русский гарнизон, жгли солдатиков живьем, резали на куски... Вот мои чудо-богатыри и не сдержались... Измаильского же Осман-пашу я предупредил ультиматумом: «Добровольная сдача — воля, штурм - смерть», так что он сам беду накликал... Я вынужден был отдавать взятые с боем города своим войскам на три дня на разграбление, как и все прочие полководцы... Иначе армия не слушает командующих...

Я тебя несколько другим представлял, - пробормотал Ельцин.

«... Черты лица моего — они видны; но внутреннее человечество мое сокрыто. Итак, скажу вам, что я проливал кровь ручьями. Содрогаюсь. Но люблю моего ближнего; во всю жизнь мою никого не сделал несчастным; ни одного приговора на смертную казнь не подписывал; ни одно насекомое не погибло от руки моей. Был мал, был велик; при приливе и отливе счастья уповал на Бога и был непоколебим...»

Так за что ж Вы в чистилище, все-таки? - Ницше не мог терпеть, когда кто-то другой вел опрос знаменитости слишком долго. - В личной жизни Вы были безупречны, как слуга Ваших императриц и императора — выше всяких похвал. Зверства Ваших войск были по тем временам, в сравнении с армиями других государств, редки — да и остановить Вы их не могли. Ваше место на небесах...

Из всех великих военачальников Нового времени туда попал лишь господин адмирал Ушаков Федор Федорович, причисленный к лику святых... По заслугам! И флотоводец был знатнейший, и муж благороднейший... А я зверств, о коих Вы, сударь, глаголите, даже остановить не пытался... В чем каюсь... О солдатах заботился, а к крепостным своим относился как к скотам безмысленным... Прибыв в ссылку в селение свое Кончаковское, обнаружил, что там много холостых, вдовых и безмужних мужиков и баб. Велел всем крестьянам обоих полов построиться по росту в две колонны, мужскую и женскую - и шагом марш в церковь под венец! Не спросил даже, кто кому люб или ненавистен... Проклятия этих несчастных до сих пор меня мучают! А ведь я хотел как лучше! Разве мог такое учинить истинный христианин...

А ведь я тоже искренне считал, что делаю все лучшим образом, никого при этом не спрашивая, - с горечью признала душа экс-президента. – И порядочным себя считал...

Не переживай особо! - «утешил» его Ницше.- Порядочных среди представителей власти, особенно высшей, набирается всего какие-то доли процента... Как, кстати, и творцов прекрасного — деятелей искусств... Потому и так мало их в чистилище... А в раю совсем никого из них нет — разве что Киплинг...

Я тоже частенько спускаюсь сюда! - вдруг опровергла философа душа гениального британского поэта и писателя. - Чтобы очиститься угрызениями совести — в Царствии Небесном они, как сами понимаете, недоступны...

А какова причина, герр Киплинг?

Я с детства был слаб здоровьем, особенно — глазами, в юности даже на время совсем ослеп. Однако постоянно участвовал во всех войнах, которые вела Британская империя, — правда, только как журналист и писатель. Мой единственный сын Джон унаследовал мои физические недостатки - плохое здоровье и зрение. Во время Первой мировой войны его освободили от военной службы. Я почел несправедливым, что миллионы английских юношей были призваны в армию и флот, а мой сын — нет. Он тоже так считал, ибо я воспитал его истинным патриотом. Как говорят в России, я «по блату» устроил его в действующие войска, и он отправился на фронт. И — пропал без вести! Мой бедный мальчик! Я сам обрек его на гибель!

Великий литератор заплакал...

Даже и грех твой - следствие твоей порядочности, Киплинг! Тьфу на тебя! - прошипел, словно обозленная кошка, подслушивающий Дьявол.

Я бы такой поступок грехом не назвал, - высказал свое мнение ошарашенный Ельцин. - У нас на чеченскую войну только двое-трое генералов и политиков своих сыновей отправили, причем те были кадровыми офицерами. А остальные детишек не то что от фронта — вообще от службы в армии отмазали...

А я вообще не признаю понятия «грех», - гнул свое автор «Заратустры».

Мне нравятся и Ваш литературный стиль, и многие Ваши идеи, мистер Ницше, - обратил на него внимание Киплинг. - Я тоже всегда воспевал сильных. Но, в отличие от Вас, не призывал уничтожать слабых и больных...

«Больные — величайшая опасность для здоровых; не от сильных идет беда на сильных, а от слабейших. Известно ли это? - начал читать очередную лекцию «первый имморалист». - От рождения неудачники, побежденные, надломленные, это они, это наислабейшие больше всего подтачивают жизнь среди людей, это они опаснее всего отравляют наше доверие к жизни, к человеку, к самим себе, это они заставляют нас сомневаться во всем этом».

Теперь воздам должное самообману по имени «грех». «Греховность» в человеке не является фактическим состоянием, а только истолкованием фактического состояния, а именно некоторого физиологического расстройства, причем последнее рассматривается в религиозно-нравственной перспективе, не представляющей уже для нас ничего обязательного; - тем, что кто-нибудь чувствует себя «виновным», «грешным», еще совсем не доказано, что его чувство действительно основательно; все равно, как нельзя утверждать, что кто-нибудь здоров, только потому, что он чувствует себя здоровым. Стоит только вспомнить знаменитые процессы о ведьмах; тогда и самые проницательные и гуманные судьи не сомневались, что здесь имеется вина: «ведьмы» сами не сомневались в этом — и однако же, вины не было...»

Что за чушь ты несешь! - возмутился даже повелитель инферно. - С XII по XVII века в Европе было уничтожено более 9 миллионов ведьм и колдунов – это историки подсчитали по материалам судебных процессов и летописям. Свидетельствую: мало кто из казненных действительно считал, что служит мне...

Они же сознавались! - перебил лукавого Ницше.

Под пытками и ты бы признал что угодно!

Ладно, не цепляйтесь к словам, Вы уводите разговор в сторону! - философ стал дерзить Люциферу пуще прежнего. - Продолжаю прерванный полет моей мысли...

Это не полет, а падение мысли! - прервал разглагольствования «первого имморалиста» появившийся Артур Конан-Дойл. - «Наш долг по отношению к слабым превышает любой другой долг и стоит превыше других обязательств!»

- Слова, слова, слова... - сразу отреагировал Ницше, процитировав Шекспира.

Вся жизнь моего друга сэра Конан-Дойля — воплощение этого девиза! -

пылко возразил Киплинг. - Врач по образованию, он долгое время лечил больных, многих — бесплатно, хотя в те времена все медики занимались частной практикой. Подобно своему литературному персонажу Шерлоку Холмсу он нередко расследовал сложнейшие преступления, дабы защитить невиновных. Всегда помогал просящим. Он безумно влюбился в одну очень достойную женщину, которая отвечала ему взаимностью. Но его жена серьезно болела — и он не позволил себе прикоснуться к любимой даже пальцем, ничем не выдавал своих чувств. Четырнадцать лет ухаживал за страдающей супругой, тратил огромные деньги на врачей и лекарства — и поддерживал ее жизнь несмотря ни на что! Лишь овдовев, он женился на любимой, которая тоже ждала его!

Невероятная история, - брякнул Ельцин, который понятие «супружеская верность» не очень-то жаловал.

Слушайте, слушайте! - Сатана сымитировал призыв спикера в британском парламенте. - К сожалению, вынужден признать, что Киплинг и Конан-Дойл — единственные великие литераторы, которые ускользнули из моих лап! И вдобавок — самые высокооплачиваемые писатели в истории Земли! Киплинг получал, к примеру, по шиллингу за слово!

Порядочность окупается, - потупил глаза автор «Маугли».

Не стоит меня так восхвалять, дорогой Редьярд, - мягко упрекнул друга предмет его комплиментов.

Вы их заслужили, Артур!

А чего ж ты тогда не в раю? - бестактно брякнул экс-президент России

впрочем, без злого умысла. Создателя образа величайшего сыщика всех времен и народов он уважал.

- Я основал новое вероучение, которое несколько отступает от канонов христианской церкви...

- И кто там у тебя заместо Бога? - поразился ЕБН.

- В центре моего вероучения стоит Новый Завет с Христом и Его учениками.

- Так ты еще одну ересь изобрел?!

- «Куда ни пойдешь, - пожал плечами Конан Дойл, - повсюду встречаются два типа критиков. Один — материалист, отстаивающий свои права на вечное небытие. Другой — джентльмен, так глубоко преклоняющийся перед Библией, что никогда в нее не заглядывает». Вы, по-моему, ближе ко второму типу!

В моей философии нет места тому, что мы зовем смертью. Когда человек умирает, в общепринятом смысле слова, не материальное тело его сохраняется и не материальное тело лежит в могиле в ожидании воскрешения и Страшного Суда. Переживает смерть эфирное тело: то есть душа, одетая в телесную оболочку лучшего периода своей земной жизни. Именно оно — иногда сразу, иногда после краткого сна — переходит в иной мир... В том ином, потустороннем мире можно через душевное совершенствование вознестись, переходя от сферы к сфере или от цикла к циклу, к той высшей сфере, где обитает Христос.

Мое учение «...вытесняет представление о жуткой преисподней и фантастическом рае концепцией постепенного возвышения по лестнице бытия без чудовищных падений или взлетов, превращающих нас в один миг из человека либо в ангела, либо в дьявола».

- Сплошная религиозная экклектика, - тут же приклеил ярлык на услышанное Ницше. - А как Вы относитесь к другим культам?

- Мое вероучение, будучи христианским по принадлежности, ни в коей мере не означает борьбы с иными верованиями. «Чудовищное убеждение, будто Бог благоволит к одной группе человечества в ущерб другой, не имеет под собой никаких оснований. ...Вера и верования ничто в сравнении с нравственными качествами и поведением, и ...это последнее определяет место души в потустороннем мире.

Всякая вера — христианская или нехристианская — имеет своих праведников и своих грешников. И если человек добр и праведен, при переходе в загробный мир ему нечего опасаться, что он не был членом Церкви, признанной на земле».

Человек и человеческая душа суть одно целое как на том, так и на этом свете. «Вся жизнь на земле есть тренировочное поле для жизни душевной. Это лоно, из которого выходит настоящий человек, когда он умирает для всего земного. Второе рождение, которое проповедовал и явил Христос, может случиться в любой момент, даже еще в течение земной жизни...»

- Насколько я помню, Вы назвали свое учение спиритизмом. За отступление от канонов и новый термин хвалю. Однако почему Вы не сбросили с себя тягостного ярма христианства? - продолжал атаковать собеседника философ-богоборец.

«Спиритизм утверждает выживание личности, но не может взрастить вечного человека. Чтобы возрасти до вечности, следует жить согласно с духовными законами, так же как цветок в своем росте подчиняется законам природы. Эти духовные законы дает христианская Библия. А Церкви следует объяснять их как данность и наставлять людей для жизни благородной и вечной. Спиритический сеанс доказывает существование жизни после смерти, и жизнь эту может даровать один лишь Бог, когда человек сам вылепит в себе сосуд, способный принять и сохранить ее».

Моя религиозная философия расходится с христианством «... лишь в том, что касается... общения с мертвыми...»

Вот за это кое-какие святоши и объявили тебя моим пособником! - замурлыкал Люцифер.

«Во все времена в религиозных разногласиях каждая сторона стремилась доказать, что ее противники связаны с дьяволом. Высшим примером тому может служить обвинение, выдвинутое фарисеями Самому Христу, который ответил им, что видно будет по плодам. Мне не понятен ход рассуждений тех, кто связывает с дьяволом желание доказать существование жизни после смерти. Если деятельность дьявола такова, то он определенно переменился к лучшему».

Во-во! Становлюсь добрее и гуманнее с каждым веком! - хозяин инферно откровенно забавлялся.

А кроме Вас, пребывают ли в чистилище основатели иных вероучений? Пророк Мухаммед, к примеру, где?

В мусульманском секторе рая, - буркнул Сатана.

А Моисей, Иисус Навин, Самуил, Давид? Неужто на небесах? Если так, то где тогда окажется бен Ладен? Ведь все они — массовые убийцы на религиозной почве...

Давай соблюдать политкорректность, - оборвал своего гида искушенный политик Ельцин. - Ведь все эти пророки и царь — не только иудейские, но и христианские и даже мусульманские святые. Всевышний Сам разберется, куда кого поместить.

Ладно, вон я вижу группу великих мусульманских шейхов — суфистов и философов, а заодно и великих поэтов. Послушаем их, - прекратил свои вопросы немец, всегда стремившийся узнать нечто новое.

Меня зовут Фаридаддин Аггар, я жил в XIII веке по вашему летоисчислению. Расскажу вам вкратце свою притчу. Один поэт молил Аллаха, чтобы в Судный день Творец вверг его в ад и сделал его тело столь огромным, дабы в преисподней не осталось больше места ни для одного человека...

Ельцин был потрясен и восхищен:

Вот это гуманист! Что сделать, чтобы стать таким?

«Возведи крепость из добрых дел, и не будет на свете ее прочнее», - предложил великий проповедник Бахааддин Велед.

Хороший совет, а конкретнее...

«Зашей глаза, пусть сердце станет глазом!» - посоветовал сын Веледа, еще более гениальный философ и поэт Джалаладдин Руми.

Легко сказать — сделать трудно, - пришел к печальному выводу ЕБН.

Так ничего и не делай! - послышалось от восточного вида души, сидевшей в позе лотоса.

Ты кто? - по своей привычке ляпнул Борис Николаевич.

Последователь Будды...

И чего ты делаешь в христианском чистилище?

А ничего... В рай мне нельзя — в Христа не верил. В ад не за что — безгрешен! Медитировать нет смысла — я уже получил то, чего добивался, то есть небытия, выпал из цепи перерождений. Сейчас вот решаю вселенскую проблему: как научить навозного червя жить столь достойно, чтобы он сумел снова стать человеком?

И не простом сыном Адама, а ницшеанской «белокурой бестией»! - не преминул поиздеваться лукавый.

Борис Николаевич вдруг почувствовал, что устал от этой круговерти чуждых ему душ.

- Что-то никого из соотечественников никак не встречу, - пожаловался он вслух.

Черт №1 мгновенно принял облик анекдотического одесского еврея:

- Земляков хочешь? Их есть у меня! «Серебряный» призер поэтического конкурса сатанофилов Зинаида Николаевна Гиппиус к вашим услугам!

Когда путешественники по инферно увидели душу гениальской поэтессы впервые, та пребывала в том виде, какой имела в молодости: очень хороша собой, несколько угловата, но грациозна. Одета оригинально: то в мужском костюме, то в вечернем платье с белыми крыльями, голова обвязана лентой с брошкой на лбу.

Сейчас же она была старухой, внешность и шик которой сгубило не столько время, сколько революция, эмиграция и потеря любимого мужа: очень худа, почти бестелесна. Огромные, когда-то рыжие волосы странно закручены и притянуты сеткой. Щеки накрашены в ярко-розовый цвет промокательной бумаги. Косые, зеленоватые, плохо видящие глаза. Одета тоже очень странно. Видимо, с годами оригинальничанье перешло в выпендреж. На шею она натянула розовую ленточку, за ухо перекинула шнурок, на котором болтался у самой щеки монокль. Зимой Зинаида Николаевна носила какие-то душегрейки, пелеринки, несколько штук сразу, одна на другой. Когда ей предлагали папироску, из этой груды мохнатых обверток быстро, как язычок муравьеда, вытягивалась сухонькая ручка, цепко хватала ее и снова втягивалась.

- Я же встречал Вас в зоне творческих душ, фрау Гиппиус, - удивился Ницше.

- Я там постоянно и обитаю. Сюда попала по приглашению моего мужа Дмитрия Мережковского, который находится здесь. Мы с ним не расставались ни на день более полувека. Но смерть нас разлучила — и посмертие тоже! Я так скучаю по нему!

- Вы же были порядочным человеком, как и Ваш супруг. Почему Вы не с ним? Из-за того, что поддались в свое время идее «брака втроем» - жили в одной квартире вместе с вашим общим другом Философовым? Причиняли страдания супругу? Когда Маяковский осуществлял этот «менаж а труа» с парочкой Бриков, Лиля, перед тем как заняться любовью (с законным мужем!), запирала поэта в ванной. Там он плакал, скребся в дверь, молил, чтобы его выпустили... Вы проделывали нечто подобное?

Что за гадости слышу от такого целомудренного джентльмена, герр Ницше! Философов был чудесный человек, но, как теперь выражаются, «голубой», и я его совсем не интересовала. Он скорее симпатизировал Диме, но тот тоже нормальный и любил меня. Не плотский, а духовный союз существовал между нами тремя!

Тогда почему Вас пускают в чистилище лишь на краткое время?

Из-за моего поганого характера. Когда-то мне дали прозвище Белая Дьяволица. Мне это очень нравилось: хотелось быть непременно злой, поставить кого-нибудь в неловкое положение, унизить, поссорить.

Зачем?

«Так. Я любила посмотреть, что из этого получится». В одном из моих стихотворений я написала, что люблю игру. «Если в раю нет игры, то я не хочу рая». Вот эти некрасивые выходки и были моей «игрой», которая лишила меня не только райского блаженства, но даже близости с мужем... Душа была виновата — и теперь страдает!

«В своей бессовестной и жалкой низости

Она, как пыль, сера, как прах земной.

И умираю я от этой близости,

От неразрывности ее со мной.

Она шершавая, она колючая,

Она холодная, она змея.

Меня изранила противно-жгучая

Ее коленчатая чешуя.

О, если б острое почуял жало я!

Неповоротлива, тупа, тиха.

Такая тяжкая, такая вялая,

И нет к ней доступа — она глуха.

Своими кольцами она, упорная,

Ко мне ласкается, меня душа.

И эта мертвая, и эта черная,

И эта страшная — моя душа!»

Вы так стремитесь к супругу, хотя Христос утверждал, будто в мире ином нет мужей и жен...

Так ведь мы обвенчаны с Димой — значит, наша близость получила благословение Божие!

И все-таки непонятно, почему Вы так страдаете...

А мне, напротив, понятно! - к разговору присоединился давний друг семьи Мережковских Георгий Адамович. - «... Между нею самой и тем, что она говорила и писала, между нею самой и ее нарочитым литературным обликом было резкое внутреннее несоответствие. Она хотела казаться тем, чем в действительности не была. Она прежде всего хотела именно казаться. Помимо редкой душевной прихотливости тут сыграли роль веяния времени, стиль и склад эпохи, когда чуть ли не все принимали позы, а она этим веяниям не только поддавалась, но в большой мере сама их создавала.

... Она хотела казаться человеком с логически неумолимым, неизменно трезвым, сверхкартезианским умом. Повторяю, она была в самом деле очень умна. Но ум у нее был путаный, извилистый, очень женский, гораздо более замечательный в смутных догадках, чем в отчетливых, отвлеченных построениях, в тех рассудочных теоремах, по образцу которых написаны многие ее статьи. Она хотела казаться проницательнее всех на свете, и постоянной формой ее речи был вопрос: «А что, если?..» А что, если дважды два не четыре, а сорок семь, а что, если Волга впадет не в Каспийское море, а в Индийский океан? Это была игра, но с этой игрой она свыклась и на ней построила свою репутацию человека, который видит и догадывается о том, что для обыкновенных смертных недоступно.

Она знала, что ее считают злой, нетерпимой, придирчивой, мстительной, и слухи эти она усердно поддерживала, они ей нравились. Как нравилось ей раздражать людей, наживать себе врагов. Но это тоже была игра. По глубокому моему убеждению, злым, черствым человеком она не была, а в особенности не было в ней никакой злопямятности. (Еще меньше было этого в нем, в Мережковском. Прекрасная его черта: ему можно было сказать что угодно, он сердился, махал руками, возмущался, а через полчаса все забывал и говорил с обидчиком, как с приятелем). Однажды Милюков заявил Зинаиде Николаевне, что не может больше печатать в «Последних новостях» ее статьи:

«Я слишком стар и слишком занят, чтоб уследить за всеми шпильками, которыми Вы каждую свою статью украшаете!»

Она была искренне удивлена: «Ну, подумайте, у меня шпильки! У меня!» Она не придавала своим язвительным выпадам значения, она забывала о них, как о чем-то третьестепенном и в худшем случае только забавном.

Другое воспоминание. В самом начале революции Троцкий выпустил брошюру о борьбе с религиозными предрассудками. «Пора, товарищи, понять, что никакого Бога нет, ангелов нет, чертей и ведьм нет»,. - и вдруг, совершенно неожиданно, в скобках: «Нет, впрочем, одна ведьма есть —.Зинаида Гиппиус». Мне эта брошюра попалась на глаза уже... в Париже, и я принес ее Зинаиде Николаевне. Она, со своим вечным лорнетом в руках, прочла, нахмурилась, пробрюзжала: «Это еще что такое? Что это он выдумал?» - а потом весело рассмеялась и признала, что, по крайней мере, это остроумно.

К беседе подключилась еще одна хорошая знакомая поэтессы — писательница Тэффи:

С Зинаидой Николаевной мы... «как-то заговорили об эпохе Белой Дьяволицы.

«Мы с моей маленькой сестрой были потрясены Вашим стихотворением»:

«Но люблю я себя, как Бога.

Любовь мою душу спасет».

Я ошиблась — не спасла! - призналась Гиппиус с горечью.

«Какие-то немцы, - продолжила Тэффи, - большей частью выходцы из России, писали ей почтительные письма. Как-то она прочла мне:

«Представляю себе, как Вы склоняете над фолиантами свой седой череп». Этот «седой череп» долго нас веселил.

Последние месяцы своей жизни Зинаида Николаевна много работала, и все по ночам. Она писала о Мережковском. Своим чудесным бисерным почерком исписывала она целые тетради, готовила большую книгу. К этой работе она относилась как к долгу перед памятью «Великого Человека», бывшего спутником ее жизни. Человека этого она ценила необычайно высоко, что было даже странно в писательнице такого острого, холодного ума и такого иронического отношения к людям. Должно быть, она действительно очень любила его. Конечно, эта ночная работа утомляла ее. Когда она чувствовала себя плохо, она никого к себе не допускала, ничего не хотела. Я очень жалела ее, но часто приходить не могла. Она почти совсем оглохла, и надо было очень кричать, что для меня было очень трудно.

Одно время она почувствовала себя лучше и даже сделала попытку снова собирать у себя кружок поэтов. Но это оказалось слишком утомительным, да и глухота мешала общению с гостями.

... В. Мамченко подарил Зинаиде Николаевне кошку. Кошка была безобразная, с длинным голым хвостом, дикая и злая. Культурным увещеваниям не поддавалась. Мы называли ее просто «Кошшшка», с тремя «ш». Она всегда сидела на коленях у З.Н. и при виде гостей быстро шмыгала вон из комнаты. З.Н. привыкла к ней и, умирая, уже не открывая глаз, в полусознании, все искала рукой, тут ли ее Кошшшка..

Последние дни она лежала молча, лицом к стене и никого не хотела видеть. Дикая кошка лежала рядом с ней... Настроение у нее было очень тяжелое.

Вспоминалось ее чудесное стихотворение, написанное давно-давно. Она говорила о своей душе:

«... И если боль ее земная мучит,

Она должна молчать.

Ее заря вечерняя научит,

Как надо умирать».

Ну что ты, дорогая, не надо так переживать! - утешил жену появившийся Мережковский — и она помолодела, превратившись в писаную красавицу, какой осталась в памяти людской. - Не огорчайся, я ведь тоже не в раю, хотя любил Христа и написал про него книгу «Иисус Неизвестный». Я верю: Творец нас помилует и обоих допустит к Себе, пусть мы и представляли Его не совсем таким, каков Он есть!

Ах, Дима, до Конца света ждать еще так долго! И в те минуты, когда на земле обо мне никто не говорит, а мои творения никто не читает, я вспоминаю все самое худшее в моей жизни — и страдаю, страдаю!

Как-то зашел у нас с Тэффи разговор об одной общей знакомой, очень религиозной и чрезвычайно боящейся Страшного суда.

«А Вы? - спросила меня она — Вы боитесь Страшного суда?» Я выразила и лицом и жестами исключительное возмущение:

«Я? Вот еще! Скажите пожалуйста! Очень нужно!» А теперь признаюсь: боюсь! Еще как боюсь!

«О, эти наши дни последние,

Обрывки неподвижных дней!

И только небо в полночь меднее

Да зори голые длинней...

Хочу сказать... Но нету голоса.

На мне почти и тела нет.

Тугим узлом связались волосы

Часов и дней, недель и лет.

Какою силой обездвижена

Река земного бытия?

Чьим преступленьем так унижена

Душа свободная моя?

Как выносить невыносимое?

Чем искупить кровавый грех,

Чтоб сократились эти дни мои,

Чтоб Он простил меня — и всех?»

Я тоже страдаю, милая, и не только о нас... Помнишь наш разговор о Родине? Я тогда спросил тебя:

«Зина, что тебе дороже: Россия без свободы или свобода без России?

«Свобода без России, и потому я здесь, а не там», - ответила ты.

«Я тоже здесь, а не там, потому что Россия без свободы для меня невозможна. Но... на что мне, собственно, нужна свобода, если нет России? Что мне без России делать с этой свободой?»

Ты после того разговора написала замечательные стихи... Прочти...

«РОДИНЕ

Не знаю, плакать иль молиться,

Дождаться дня, уйти ли в ночь,

Какою верой укрепиться,

Каким неверием помочь?

И пусть вины своей не знаем,

Она в тебе, она во мне;

И мы горим и не сгораем

В неочищающем огне».

«ТАМ И ЗДЕСЬ

Там — я люблю иль ненавижу, -

Но понимаю всех равно:

И лгущих, И обманутых,

И петлю вьющих,

И петлей стянутых...

А здесь — я никого не вижу,

Мне все равны. И все равно».

А я думал, герр Мережковский, что Вы больше всего переживаете из-за того, что какое-то время одобряли нападение Гитлера на СССР? - Ницше не боялся резать правду-матку.

За любимого писателя вступилась его коллега Тэффи:

«Снисходительность Мережковского к немцам можно было бы объяснить только одним - «Хоть с чертом, да против большевиков». Прозрение в Гитлере Наполеона затуманило Мережковского еще до расправы с евреями. Юдофобом Мережковский не был. Я помню, как-то сидел у него один старый приятель и очень снисходительно отзывался о гитлеровских зверствах. Мережковский возмутился:

«Вы дружите с Ф. Вы, значит, были бы довольны, если бы его как еврея арестовали и сослали в лагерь?»

«Если это признают необходимым, то я протестовать не стану». Мережковский молча встал и вышел из комнаты. Когда его пошли звать к чаю, он ответил:

«Пока этот мерзавец сидит в столовой, я туда не пойду».

После смерти Мережковского этот самый гитлерофил просил разрешения у Гиппиус прийти к нейвыразить свое сочувствие. Она ответила:

«Это совершенно лишнее».

Для меня тогда все было лишним и ненужным, - сказала Зинаида Николаевна, с нежностью глядя на мужа. - Мое тогдашнее, да и теперешнее настроение отражено в стихе:

«Пустынный шар в пустой пустыне,

Как Дьявола раздумие...

Висел всегда, висит поныне...

Безумие! Безумие!

Единый миг застыл — и длится,

Как вечное раскаянье...

Нельзя ни плакать, ни молиться...

Отчаянье! Отчаянье!

Пугает кто-то мукой ада.

Потом сулит спасение...

Ни лжи, ни истины не надо...

Забвение! Забвение!

Сомкни плотней пустые очи

И тлей скорей, мертвец.

Нет утр, нет дней, есть только ночи...

Конец».

Больше оптимизма! - подбодрил поэтессу Ницше. - Вас мало вспоминали и совсем не цитировали в СССР по понятным причинам. Вашим соперницам на поэтическом поприще Цветаевой и Ахматовой, первая из которых вернулась в Россию, а вторая ее не покидала, казалось бы, повезло больше: их печатали. Тем не менее кончили они куда более трагично, чем Вы, так что радуйтесь хотя бы этому!

Чужому несчастью? Горю двух гениальных женщин?

Своему счастью! Вы полвека жили с любимым человеком, не теряли детей, не покончили с собой, умерли своей смертью! А в посткоммунистической России и Гиппиус, и Мережковского узнала широкая публика...

Но эти проклятые компьютеры...

Дело не только в них... Россияне, всегда бывшие самой читающей нацией, разлюбили книги и прессу... Это ведь касается и моего творчества...

Надеюсь, Господь устроит Светопреставление именно тогда, когда люди (не только мои земляки) окончательно перестанут читать, - прервал ницшенские разглагольствования Мережковский. - Зиночка, наше время истекло. Тебе пора...

Прощай...

Не говори так! Скажем друг другу: до свидания!

Гениальная — и очень трогательная пара, - позавидовал Фридрих, что было ему совсем не свойственно. - Если бы меня так полюбила там, на земле, такая женщина, вряд ли я стал бы «первым имморалистом». Впрочем, Борис, нам пора двигаться еще к одному обитателю чистилища, который тебя заказал, как и Иуда...

Во какая загогулина... что, есть еще кто-то?

Обязательно! Иначе мы были бы давно уже в твоей новой зоне!

Ну тогда, как Гагарин сказал, поехали!

... И они очутились перед зданием, которое Ельцин сразу узнал...

В самом начале 1918 года известный екатеринбургский предприниматель, капитан Горного корпуса инженер Николай Ипатьев, наживший капитал на торговле черными металлами, приобрел добротный особняк в центре города на углу Вознесенской площади и одноименного переулка. Белый оштукатуренный дом в псевдо-русском стиле с тесовой зеленой крышей находился на спуске с косогора, поэтому первый этаж, в котором новый хозяин разместил конторские помещения, получился полуподвальным. На площадь выходил лишь второй этаж, отведенный для жилых комнат.

27 апреля того же года к только что обставившему дом владельцу пожаловал комиссар жилотдела городской администрации Жилинский и потребовал «из совершенно секретных государственных соображений» освободить здание, оставив, однако, всю обстановку и закрыв и опечатав ценные вещи в одной из комнат. Перепуганный Ипатьев сразу переселился на свою пригородную дачу, откуда смылся в Прагу.

...ЕБН задрожал: понял, с кем предстоит встретиться... И худшие его опасения сбылись: он увидел перед собой душу, которую ну никак не хотел видеть. И хотя узнал этого человека сразу по фотографиям, из-за природного лицемерия «запустил дурку» и задал свой любимый идиотский вопрос:

Ты кто?

Во время национальной переписи в графе «занятие» я написал: «Хозяин земли русской», - с тонким юмором ответил Николай II.

Во, панимаш, а я-то не додумался! — выпалил ЕБН.

Встреча властительных ничтожеств, - едко прокомментировал эту сцену Ницше.

А что ты тут делаешь? - продолжил свое глупое интервью экс-гарант Конституции РФ.

Непозволительное амикошонство с Вашей стороны! - оборвал его царь.

Чего?

Панибратское поведение с людьми выше тебя по рангу, - расшифровал французско-русский термин лже-Виргилий. - Извините, что перебил Вас, Ваше императорское величество!

Я от такого обращения давно отвык, ныне откликаюсь на «гражданин Романов», - горько вздохнул монарх. - Однако даже большевики мне не «тыкали»...

А я со всеми на «ты», даже со святыми и с Дьяволом, - выпятила призрачную грудь экс-президентская душа.

С Дьяволом на «ты»... Нашел, чем хвастаться! - поморщился Николай. - Ладно уж, попал в стаю — лай не лай, а хвостом виляй. Хоть мы и не пили на брудершафт, я тоже перейду с тобой на «ты» - не из любви и уважения, а чтобы быть вежливым — на твоих условиях...

Ваше Величество, а ведь Борис задал весьма уместный вопрос... - «первый имморалист» тоже не церемонился с теми монархами, которых не уважал, хотя внешне соблюдал этикет. - Ведь Вы же причислены к лику святых мучеников...

Что я делаю в чистилище вместо пребывания в раю? Страдаю за все грехи и глупости, которые совершил при жизни! Мне гореть бы в аду за то, что я разрушил великую Россию! Как и тебе, Борис, - ты сделал то же самое с преемником моей империи — СССР! А еще молюсь за тех церковных иерархов, которые из политических соображений поставили меня в неудобное положение: я — великомученик, а врач Евгений Боткин, камердинер Алоизий Трупп, повар Иван Харитонов, горничная Анна Демидова, уже не слуги, нет, а верные друзья и спутники нашей семьи, которые могли бы оставить нас, но предпочли умереть вместе с нами, такой чести не удостоились...

Они получили награду на небесах — сразу попали в Царствие Божье! - сообщил Ельцин.

Я, Аликс и дети тоже очутились там после канонизации, дочки и сын — вполне заслуженно, мы с женой — нет... И на земле пусть посмертно, пусть через семьдесят лет, однако мы прославились... А те, кто лучше, благороднее, святее нас, - нет! Мне стыдно перед ними! А еще мне стыдно перед Карлом I и Людовиком XVI - их ведь тоже казнили... Тем не менее святыми признали только членов моей семьи... А ведь мы трое как монархи проявили себя полными бездарностями... Как все несправедливо...

«... Несправедливость не зависит от строя, это свойство рода человеческого. И монархисты, и революционеры, когда они во власти, одинаково гадки», - «утешил» последнего русского императора драматург Бамарше, подав голос из Зоны творческих душ.

Тут Ельцин вспомнил о суде сорокового дня и сообразил, что совершенно к нему не готов, а времени остается мало...

- Хватит мерихлюндии тут разводить, панимаш! Зачем ты меня сюда вызвал?

Чтобы взглянуть в глаза душе моего последнего наследника!

Какого еще наследника? - опешил видавший виды политический интриган: ну не ожидал он такого титула.

Царя-самозванца Бориса Второго! Кажется, Маркс утверждал, что история начинается с трагедии, а заканчивается фарсом! Верная мысль! Извольте увидеть гримасу истории: самозванец Дмитрий Первый, царь Борис Первый Годунов и самозванец — царь Борис Второй Ельцин! И со мной, впрочем, у тебя сходство есть. Как правители мы потерпели полное фиаско — и оба отреклись от престола!

А ведь ты прав — в кои-то веки! - развил эту мысль русского царя царь преисподней. - У тебя, Николаша, был позорный Портсмутский мир с Японией; у Бориски — не менее позорный Хасавюрт: когда победившая уже российская армия, запершая боевиков в Грозном, неожиданно была уведена из Чечни. Через пару лет, окрепнув и вооружившись на деньги от выкупов заложников, бандиты устроили новую войну.

Всей твоей кадровой политикой заведовала твоя жена, бывшая Гессен- Дармштадская принцесса Алиса: отстраняла и назначала министров, царедворцев, даже премьер-министров. Последним русским премьером стал по ее прихоти 70-летний князь Голицын, заведовавший прежде благотворительными учреждениями Ее Величества. На вопросы друзей, зачем согласился на этот хлопотный пост, что ты ответил, князюшка?

«Чтобы было одним приятственным воспоминанием больше!».

У тебя же, царь Борис, имелась великовозрастная дочь Татьяна, без соизволения которой ни одно серьезное решение в Кремле не принималось. Без «Татьяниной точки», поставленной в условленном месте, не подписывались никакие документы! И даже аналог Распутина у тебя тоже завелся: Березовский. Правда, до Гришки Борька не дотягивал, но ему помогали Абрамович и Юмашев.

И к своим свитам оба вы относились одинаково скверно. «Он смотрел на своих министров как на обыкновенных приказчиков», - писал о тебе, Николай, один очевидец событий. Назначая министром Коковцева, ты спросил его прямо: «Надеюсь, Вы не будете заслонять меня так, как это делал Столыпин?» Премьер-министр Витте, что ты говорил о своем государе?

«Ничтожный, а потому бесчувственный император. Громкие фразы, честность и благородство существуют только напоказ, так сказать, для царских выходов, а внутри души мелкое коварство, ребяческая хитрость, пугливая лживость».

А ты, министр Дурново?

«Убожество мысли и болезненнось души».

Когда в 1905 году ты, Никола, велел министру внутренних дел Святополк-Мирскому вступить в переговоры с лидерами земского движения, то одновременно приказал подготовить проект рескрипта о его отставке: за «уступчивость» в переговорах с оппозицией. Ну не мразь ли ты после этого?! Впрочем, Борис Второй тоже постоянно тасовал своих министров, словно колоду карт! И выбрасывал на помойку верных слуг!

Ельцина затрясло от стыда. В первые годы своего владычества ему очень льстили сравнения его с монархами: Царь Борис. Он пытался демонстрировать черты, присущие государям-реформаторам, крутым норовом своим и самодержавными замашками стараясь походить то на Ивана Грозного, то на Петра Великого. А фактически смахивал исключительно на беспомощных и слабых императоров.

Масла в огонь подлил неожиданный новый участник дискуссии — Пушкин:

О, государь Борис Второй! О, мой герой! Ты во время своего последнего президентского срока осуществил мечту моего персонажа — царя Салтана, жившего под девизом «Царствуй, лежа на боку»! Не сей ли славный властитель — твой настоящий предок?

Ельцина заколдобило еще сильнее. Когда его с легкой руки Павла Бородина, кремлевского завхоза, в глаза стали величать «царем», ЕБН прилюдно начал рассуждать на тему: не на самом ли деле он — царских кровей? То ли наследник августейшей династии, то ли мессия, посланный сверху. Чем это подтверждалось: у него тело было абсолютно лысое. Если он не брился пару дней, щетина почти не росла — пробивались какие-то смешные кустики. Под мышками торчали две волосинки. Борис Николаевич вполне серьезно утверждал, что это особый знак свыше. Потому что, если б у него и голова тоже была лысой — это одно дело. Но шевелюра-то у него росла нормально... И так же серьезно он понукал своими холуями: «Иди и делай, что тебе царь велел!»

Дьявол ликовал... Ох и любил он поиздеваться над грешниками!

- Знаешь, в России всегда действовал принцип «Ученым можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан»! Подкину-ка я людишкам оригинальную мыслишку: накропать диссертацию на тему «Может ли обыкновенный подзаборный бомж править великой страной?» Пример двух российских царей — Николая и Бориса Вторых — доказывает: может!

Неоспоримым достоинством (или недостатком: как смотреть) Ельцина было умение не давать спуску своим хулителям и платить им той же монетой, независимо от того, правду они говорили или нет. Поэтому он повел ответную атаку на своих собеседников:

Слушай, Николай Кровавый, раз тебя святым объявили, может, и не зря я про себя болтанул, что я — святой президент? Может, и меня еще причислят к лику, панимаш? И тогда в сражении на поле Армагеддон я тебя, Люциферишка, змей ты подколодный, порешу, как святой Георгий поразил дракона! Помнишь стишок?

Святой Жорий во бою

На гнедом сидит коню,

Держит в руцех копие,

Тычет змия в жопие!

Дьявол хмыкнул:

Ну, ты хотя бы не размазня, как этот немецкий хлюпик, выдающий себя за Романова.

Николай II редко приходил в бешенство — но на сей раз пришел:

Ты что несешь, мерзавец! Я — законный наследник династии Романовых и во мне течет чистейшая русская кровь... - и тут же осекся...

Ага! Дошло! - забулькал утробным смехом Сатана. - Не русский ты и не Романов! Хотя гордиться принадлежностью к этому боярско - царскому роду смешно! Послушай, что люди думают о ее представителях!

Это я, чукча Никифор, говорю. Однако будь проклят род Романовых за то, что Аляску они американцам продали, а Чукотку — нет!

А я, представитель колхозного крестьянства, бросаю обвинение бездельникам Романовым: за 300 лет правления не могли запасти продуктов на каких-нибудь 70!

Романовы всегда были чужими русскому народу! - вдруг подал голос Ленин. - Большевиков обвиняют в получении денег на революцию от немцев. Но Екатерина II свергла мужа на 100 тысяч рублей (огромные по тем временам деньги!), которые ей дал англичанин — купец Фельтон. Этот дворцовый переворот, кстати, современники называли «революцией».

А вообще-то Вы, товарищ Дьявол, архиправы: Николай II — никакой не Романов, а русский крови в нем еще меньше, чем во мне!

Последним истинным представителем этой династии был Петр I. Убив своего сына Алексея, родившегося от законной русской царицы, он фактически пресек свой род. Женившись на литовской прачке Марте Скавронской и сделав ее императрицей Екатериной I, он положил начало традиции для русских царей брать в жены иноземок. Брак Николая и Александры — 33-й по счету союз так называемых Романовых (их следует величать династией Голштейн — Готторнов) с немками! Русской крови в их артериях течет малая доля процента!

- Этим в том числе объясняется плохое отношение населения России к своим владыкам, - прервал пролетарского вождя «первый имморалист». - «Глубокое ледяное недоверие, возбуждаемое немцем и теперь, как только он захватывает власть, - и в настоящее время является отражением того неугасимого ужаса, с каким Европа в течение столетий смотрела на неистовства белокурой германской бестии (хотя межлу древними германцами и теперешними немцами едва ли имеется и родство понятий, не говоря уж о кровном родстве)».

Вы правы, герр Ницше, но прошу меня не перебивать! Династия Романовых существует только на бумаге — в фамилии! Последним ее представителем по мужской линии был сын Алексея и внук Петра — тоже Петр, умерший в младенчестве. Остальные мужчины были Романовыми только по женской линии. В их числе был последний законный император Иван Антонович, которого свергла Елизавета I, а потом убила Екатерина II.

Петр III тоже принадлежал к Романовым по женской линии — но царствовал уже незаконно, так как получил престол от узурпаторши власти — Елизаветы. И на нем эта династия прервалась совсем! Отцом Павла I был не он, а граф Салтыков!

Катька, это правда? - спросил хозяин инферно самую великую российскую императрицу.

Не скажу!

Ты чего выкобениваешься, ведь никогда своих любовников миру показывать не стеснялась!

А я и не стесняюсь! Просто не знаю! Мужу давала по необходимости, милому графушке - по любви. Что правда, то правда - Лизка специально его мне подсунула: беспокоилась, что наследника престола никак не рожу. Петрушка-то вроде бесплодным первое время считался - только в те времена мужскую бесплодность не признавали, лишь женскую... Хотя потом от полюбовницы своей дочку прижил…

Николай II всеми этими разоблачениями был не просто потрясен - раздавлен.

Не Романов, не русский... - бормотал он. - Кто же я?

Ничтожество, как и Ельцин! Оба вы - разрушители России! - дал им окончательную характеристику Ленин и замолк.

Слушай, - решил одобрить своего новоявленного «двойника» Борис Николаевич, - вспомнил я еще кое-что, что нас объединяет!

Что? - машинально спросил Николай Александрович, уже не обращая внимания на панибратство.

В выпивке мы с тобой оба знали толк!

Оба самодержца чуть не пустили слюни - чуть, потому что души этого делать не могли. Хотя им очень хотелось...

...Получая с детства военное образование, в молодости наследник престола обязан был послужить в гвардии. Жизнь там шла далекая от христианской морали: главными развлечениями являлись бретерство, амурные похождения, игра в карты, пьянство.

В довершение всего в 80-х годах XIX века среди офицеров гвардии широко распространился гомосексуализм. Александр III, считавший свою венценосную особу эталоном нравственности, с омерзением относился к носителям сего порока, но изгонять их со службы не мог, ибо их насчитывалось слишком много. И ограничивался отставками офицеров, чьи похождения получали особо громкую скандальную огласку.

Особенно славился «голубизной» Преображенский полк, где командиром был Великий князь Сергей Александрович, устроивший там настоящий содом — причем в прямом смысле слова. Император вынужден был отставить от службы сразу двадцать офицеров-преображенцев, не предавая их суду только из-за того, что это бросило бы тень на его родного брата.

Племянник Сергея Александровича - Великий князь Александр Михайлович вспомнил к месту:

«Некоторые генералы, которые как-то посетили офицерское собрание Преображенского полка, остолбенели от изумления, услыхав любимый цыганский романс Великого князя в исполнении молодых офицеров. Сам августейший командир полка иллюстрировал этот любезный романс, откинув назад тело и обводя всех блаженным взглядом!»

В Лейб-гусарском полку почти не имелось гомосексуалистов, зато царило патологическое пьянство. И здесь тон тоже задавал командир - один из самых горьких пьяниц страны Великий князь Николай Николаевич. Его подчиненные, собираясь в офицерском собрании, гуляли неделями, допиваясь до зеленых чертиков и белой горячки.

Николай II пустился в приятные воспоминания:

Водку пили не рюмками, а «аршинами» - нужно было опустошить не менее аршина рюмок, поставленных в ряд!

А что такое аршин? - заинтересовался Ельцин.

71 сантиметр! Другой забавой была «лестница», когда следовало подняться на второй этаж, выпивая по одной рюмке на каждой ступеньке. А еще пили «локтями»: ставили рюмки на длину локтя и враз опорожняли.

Частенько гусары играли «в волков»: раздевшись донага, становились на четвереньки и начинали выть. Тогда старик-буфетчик выносил лохань, наполнял ее шампанским или водкой, и вся «стая», стоя на карачках, с визгом отталкивая друг друга и кусаясь, лакала спиртное. Чемпионом в этом виде офицерского «спорта» был наш командир, Великий князь Николай Николаевич. Бывало, дядюшка голышом залезал на крышу собственного дома и, как и его офицеры, тоже выл на луну, а то и пел серенады своей возлюбленной купчихе, невенчанной супруге, жившей с ним в Царском Селе, где квартировал Лейб- гусарский. полк.

Во гуляли баре! - завистливо вздохнула экс-президентская душа. - Ах, черт...

Что? - мгновенно подскочил к нему искуситель.

Что ж ты мне не подсказал в свое время, как можно по-царски квасить?! У меня-то воображалки не хватило... И похвастаться теперь нечем... Во какая загогулина... Впрочем... Слышь, Николай, а «двустволку» не пробовал?

А как это? - оживился царь. Его некоронованный преемник с довольным видом объяснил.

Как всегда бывало на Руси, двойка пьяниц очень быстро и совершенно волшебным образом увеличилась до тройки: Барков попытался воплотить в реальность свою давнюю мечту «сообразить на троих» с самодержавными особами — хотя бы в мыслях.

О, сколь затейливо Вы, Ваше императорское величество, предавались увеселениям Бахуса! Какая августейшая изобретательность! А я-то, скудоумный, просто и незатейливо бухáл, используя термину и подражая примеру сударя Ельцина...

Бýхал, что ли, то бишь кашлял? - царь впал в недоумение.

Нет, именно бухáл, как Борис! - поставил правильное ударение в полюбившемся словце поэт-матерщинник.

Чего ты делал? - наморщила брови от недоумения монаршья душа.

То же, что и ты, и Барков... Наливал да глотал! - признался экс-гарант.

Но, в отличие от тебя, я вовремя остановился и алкоголиком не стал! - царь попытался поставить окончательную точку над i. - Хотя, если честно признаться, водочку любил до конца жизни и потреблял ее постоянно: утречком по рюмочке, обязательно сто граммов в обед, так сказать, официальная доза аппетита для... Иногда добавлял — тайком от Аликc. Для этого носил за отворотом сапога специальную плоскую фляжку — в саду или где-нибудь в ином потайном месте потреблял ее содержимое вместе с самыми верными мне придворными. Тем не менее искуситель не довел меня до такого состояния, чтобы я управлял Россией, как говорится, на пьяную голову...

Подтверждаю! - помотал рогами черт №1. - Ты управлял не пьяной, но все равно дурной головой! А ты, Борис — и пьяной, и дурной!

Вы неправы, Ваше адское величество, - заступился за обиженных Сатаною душ философ. - Оба они — совсем не дураки, хотя государственным умом не блистали, его им заменяла любовь к дворцовым интригам и перетасовкам своей камарильи... Борису, тем не менее, не хватало того, что, бесспорно, являлось преимуществом императора России — блестящего образования...

До девяти лет цесаревича воспитывали, как обычно, няни и бонны — у маленького Ники, по желанию его родителей, это были преимущественно англичанки. Затем появились учителя-наставники, обучавшие мальчика чтению, письму, арифметике, началам истории и географии. Особое место занимал законоучитель — протоиерей И.Л. Янышев, прививший наследнику престола глубокую и искреннюю религиозность.

В 1877 году Николаю исполнилось девять, и он перешел из женских рук в мужские. Его главным воспитателем стал генерал Данилович, директор военной гимназии, составивший, а затем и осуществивший программу обучения своего питомца, рассчитанную на 12 лет: 8 лет — гимназический курс и 4 года — университетский. Потом пришлось увеличить срок обучения еще на один год.

«Данилович, - вспомнил видный дипломат А.П. Извольский, - не имел других качеств, кроме ультрареакционных взглядов».

Действительным наставником и воспитателем Николая являлся учитель английского языка Хетс — очень одаренный и очень обаятельный человек, преподававший еще и в Царскосельском лицее. «Карл Осипович», как обычно называли его, выполнял роль еще и няньки, ибо он глубоко был предан царской семье, приютившей его, и искренне любил своего воспитанника. Он был чистейшим идеалистом, прекрасно рисовал и занимался многими видами спорта. Особенно Хетс увлекался конным спортом и сумел передать любовь к нему Николаю.

Цесаревич прошел усложненный курс гимназии, где, помимо всех обычных предметов, изучал не два живых языка, как в гимназии, а четыре: английский, немецкий, французский и датский. Последний был родным языком его матери, и он хотел, чтобы, когда рано или поздно окажется у своих родственников в Копенгагене, мог бы с ними общаться и по-датски. Языки давались Николаю легко, и он с удовольствием занимался ими. Особенно же любил он английский и владел им, благодаря Хетсу, настолько безукоризненно, что лингвисты полагали: Николай думает по-английски, а потом переводит свои мысли на русский.

В семнадцать лет цесаревич закончил среднее образование и перешел к изучению серии дисциплин, предусмотренных программами Академии Генерального штаба и двух факультетов университета — юридического и экономического. Высшее образование заняло еще пять лет. Преподавателями стали ведущие политики и ученые страны, включая министра финансов.

Вторую половину всего обучения занимали военные науки. Курс стратегии и военной истории читал начальник Академии Генерального штаба, фортификацию вел инженер-генерал. В числе преподавателей военных наук входили выдающиеся генералы. Для изучения пехотной службы цесаревич провел два лагерных сбора в Преображенском полку, первый год исполняя обязанности взводного, второй - ротного командира. Следующие два летних лагерных сбора служил уже в Лейб-гвардии гусарском полку, приобщаясь к кавалерии, — опять сначала младшим офицером, а потом командиром эскадрона. Его дяди — командиры этих полков развращали его по мере сил. Педерастом он в гвардии не стал, а вот поклонником Бахуса — да.

Девятнадцати лет получил Николай чин штабс-капитана, двадцати трех — капитана и наконец 6 августа 1892 года стал полковником и в этом звании оставался до конца своих дней, даже после того, как стал императором.

Войдя в возраст, наследник престола обрел тягу к прекрасному полу. Началось все с конфуза. Как-то на прогулке он с первого взгляда влюбился в красивую девушку-еврейку. Его отец, ярый антисемит, немедленно выслал ее из столицы вместе с родней. Николай попытался протестовать, но под напором августейших родичей легко предал свою первую любовь... Потом он встретил свою будущую жену и искренне полюбил ее. Что не помешало ему сделаться любовником знаменитой впоследствии балерины Матильды Кшесинской, которую подсунул ему сам батюшка-царь, опасаясь, видимо, что его отпрыск, подобно библейскому Давиду, увидит еще одну Вирсавию...

Роман с Кшесинской оказался серьезным - настолько, что перед свадьбой цесаревича с принцессой Алисой танцовщица написала счастливой сопернице письмо. Заранее предупрежденная женихом, который, как истинный джентльмен, покаялся невесте в своих прегрешениях, Аликс его простила. Надо отдать должное им обоим, венценосная пара (они обвенчались и короновались вскоре после смерти Александра III) являла собой пример идеального брака — ни измен, ни каких-либо серьезных конфликтов.

После того как «обломалась» ее мечта стать матушкой-царицей, предприимчивая балерина досталась по наследству, точнее, отдалась по наследству другим половозрелым членам царской семьи. Матильда в прямом смысле слова пошла по рукам и постелям. Начала со старшего, затем, видимо, в результате собственного взросления перескочила на младшее поколение дома Романовых.

Великий князь Сергей Михайлович сделал карьеру артиллериста, стал генерал-инспектором этого рода войск и на протяжении сорока лет был одним из самых близких друзей Николая II. Когда цесаревич оставил Кшесинскую, первым ее унаследовал именно он - по прямой и недвусмысленной просьбе самого Николая. Великий князь безгранично любил ее и столь же беспредельно был верен ей, не зная, кроме «божественной Матильды», ни одной другой женщины. Сердце артистки безраздельно принадлежало этому ухажеру аж целых шесть лет. Немалую роль тут играл тот факт, что ее любовник в 1894 году был избран первым президентом Российского театрального общества, что сделало Кшесинскую некоронованной королевой отечественной сцены. Директор Императорских театров князь С.М. Волконский полностью зависел от капризов и прихотей всесильной фаворитки, и когда однажды дело дошло до конфликта между ними, то вельможе не осталось ничего другого, как подать в отставку.

Результат этой амурной истории весьма печален. Как выразился один современник, «Россия имела очень хороший балет, но, к сожалению, не имела артиллерии».

Сергей Михайлович был смиренным рабом Матильды Феликсовны, послушно выполняя все ее причуды. Он купил для нее на берегу Финского залива в 20 верстах от Петербурга великолепную дачу, а в 1904 году (в разгар войны с Японией!) начал строительство знаменитого особняка, получившего имя его хозяйки. Сей шедевр архитектуры в стиле «модерн» представлял собою настоящий дворец с анфиладой парадных залов и большим зимним садом, только на отопление которого уходило до двух тысяч рублей в зиму.

Ситуация с его постройкой оказалась не лишена известной пикантности, ибо возникла после того, как Матильда родила сына, но не от Сергея Михайловича, а от... его двоюродного племянника Великого князя Андрея Владимировича, который был на семь лет младше балерины.

Актриса продолжала жить с Сергеем Михайловичем, сохраняя в тайне роман с его молодым племянником. Однако, забеременев, она должна была признаться в своей связи старшему любовнику.

- «У меня был тяжелый разговор с Великим князем Сергеем Михайловичем, - призналась появившаяся Кшесинская. - Он отлично знал, что не он отец моего ребенка, но он настолько меня любил и так был привязан ко мне, что простил меня и решился, несмотря на все, остаться при мне и ограждать меня, как добрый друг. Он боялся за мое будущее, за то, что может меня ожидать... Ятак обожала Андрея, что не отдавала себе отчета, как я виновата была перед Сергеем Михайловичем».

Любовь Сергея Михайловича ко мне воистину не знала предела. Он не только простил мне этот роман, но и искренне полюбил моего сына, посвящая ему все свои досуги.

«Переходящая подстилка поздних Романовых», - огорошил ее дьявол, - что ж ты умалчиваешь, что была еще и любовницей Великого князя Владимира Александровича - отца твоего младшего хахаля Андрея, от которого родила ребенка?! Собственно, в честь деда мальчика и назвали Владимиром.

Послышались возмущенные вопли августейших участников этой неприглядной истории. Николай II досадливо поморщился. Кшесинская изменила женской привычке оставлять последнее слово за собой и исчезла.

Как хорошо, Ники, что ты избавился от этой ветреной особы! - сказала присоединившаяся к честной компании императрица. - Твои отношения с ней доставили мне немало горя!

Но это было до нашей женитьбы!

Однако уже после того, как ты поклялся мне в вечной любви! А не приведи Господь, она бы родила от тебя!

Слаб человек... - опустил повинную голову самодержец.

На мое счастье! - довольно осклабился Сатана.

Давай не будем тешить беса своими грустными мыслями, - продолжил царь. - Вспомним о хорошем. Например, о нашей свадьбе и восшествии на престол... - и вдруг осекся.

Да уж, коронация у вас вышла на загляденье! Почаще бы так! - торжествующе загоготал хозяин инферно.

Не дай Бог! - прошептала еще одна императрица – Мария Федоровна, мать Николая. - Впрочем, 17 мая, первый день коронации, прошел хорошо. «Час с четвертью шли поздравления дам. Началось с великих княгинь, потом фрейлины, городские дамы... Ноги немного побаливали...

Поехали в Большой театр на торжественный спектакль. Давали по обыкновению первый и последнй акт «Жизнь за царя» и новый красивый балет «Жемчужина»... И тут началось! К изумлению публики, на сцену вышла... Кшесинская!

В тот вечер я окончательно убедилась, как мягок Ники. Ведь он поразил жену в самое сердце!

Следующее утро, 18 мая, стало одним из страшных дней царствования моего сына.

... По ритуалу после коронации на Руси всегда проходит народное гулянье с раздачей бесплатной еды, сладостей, пряников...

Оказывается, наш народ обожал халяву и при тебе, Николай Александрович, и при мне! - сделал логичный вывод ЕБН.

И при мне, Рюрике! - отозвался из адских глубин основатель первой русской правящей династии.

... Место для гулянья выбрали за чертой города, на Ходынском поле. Там поставили палатки, цветастые, со сладостями. И кружки должны были давать — коронационные, с гербами. И все - бесплатно. Но между палатками и собравшейся в ночь с 17-го (!) толпой находились рвы - их забыли засыпать, благодаря разгильдяйству московских властей. Пришли на даровое угощение не менее полумиллиона. Спрессовались - как обычно в российских очередях. Все ждали, когда начнется раздача подарков. Вместо них начали раздаваться крики - задыхались люди в толпе. Кто-то решил - лакомства дают! И поднаперли. Сдвинулась груда тел, и попадали халявщики в ямы, а по головам, по раздавленным грудным клеткам побежали ноги числом чуть не в миллион...

На рассвете вывозили на телегах трупы раздавленных.

Когда днем министр Сергей Юльевич Витте садился в карету - ехать на продолжение празднеств, ему уже сообщили о двух тысячах погибших на Ходынском поле. Но когда блестящие экипажи прибыли к месту происшествия, следы катастрофы уже были тщательно убраны. Сверкало солнце, в павильоне - вся знать Европы, и гигантский оркестр исполнял кантату в честь коронации. На поле толпилась разодетая публика, присутствовал и государь. Около него вертелся генерал-губернатор Москвы Великий князь Сергей Александрович, устроитель торжеств.

Николай, смущенный и подавленный, процитировал свой дневник:

-«18 мая 1896 года. До сих пор все шло как по маслу, а сегодня случился великий грех: толпа, ночевавшая на Ходынском поле в ожидании начала раздачи обеда и кружек, наперла на постройки, и тут произошла страшная давка, причем ужасно прибавить — потоптано около 1300 человек. Я об этом узнал в десять с половиной... Отвратительное впечатление осталось от этого известия. В 12 с половиной завтракали, а затем отправились на Ходынку, на присутствование на этом «печальном народном празднике»...

Смотрели на павильоны, на толпу, окружавшую эстраду, музыка все время играла гимн и «Славься».

Переехали к Петровскому замку, где у ворот принял несколько депутаций... Пришлось сказать речь. Обедали у мама. Поехали на бал к Монтебелло, французскому послу...»

Императрица-мать Мария Федоровна решила дать пояснение:

Я, чувствуя настроение общества, посчитала нужным, как всегда делали на Руси святой, прежде всего найти виноватого. Виноват великий князь Сергей Александрович, родной брат моего мужа? Пусть.

Я предложила немедленно создать следственную комиссию и наказать виновных. Николай согласился. И еще я потребовала отмены всех увеселений и вечернего бала у французского посла Монтебелло.

И тогда впервые против меня выступила невестка! Она не позволила ни отдать на растерзание мужа своей любимой сестры, ни отменить увеселения.

- Я считала, - объяснила свой поступок царица, - что прав Сергей Александрович: все должно происходить, будто ничего не случилось. Коронация бывает раз в жизни, бал должен состояться... У меня хватало дурных воспоминаний еще со свадьбы, игравшейся сразу после похорон Никиного отца... Я надеялась, что бал и музыка, и эти торжества прогонят воспоминания...

Николай и с ней согласился! - возмутилась вдовствующая царица. - К ужасу друзей нового императора Ники и Аликс танцевали на балу французского посла. А рядом выплясывал Сергей Александрович: его уже прозвали «князь Ходынский»!

В следующие дни я попытался искупить вину! - слабо запротестовал Николай. - «19 мая в 2 часа поехали с Аликс в Старо-екатерининскую больницу, где обошли все бараки и палатки, где лежали несчастные, пострадавшие вчера... 20 мая... в 3 часа поехал с Аликс в Мариинскую больницу, где осмотрели вторую по многочисленности группу раненых...» Я щедро жертвовал на пострадавших.

Но страна отметила только одно: «Поехали на бал к Монтебелло». Я оказалась права! - возразила Мария Федоровна.

Непоследовательно ты себя вел, Николашка! - продолжал изгаляться над святым великомучеником дьявол. - А причина такой двуличности непонятна. Одни о тебе говорили: «рыхлая жалость», другие - «паралич воли», третьи - «коварен». А что на самом деле? Фрейд, ты любишь ставить диагнозы, исследуй-ка этого субъекта...

С пациентом все предельно ясно... - начал было Зигмунд, однако его прервал истошный вопль самодержца:

Я не больной!

Это Вам только так кажется, Ваше императорское величество, - поставил его на место основатель психоанализа. - Если говорить о психике, то здоровых людей вообще нет, есть плохо обследованные. Царственных особ это касается в большей степени, чем рядовых обывателей! Большинство, причем подавляющее, правителей всяких рангов и званий - хорошо если просто психопаты и сумасшедшие! Куда хуже, если они маньяки, и полбеды - если просто сексуальные!

Но вернемся к объекту исследования. Все его вышеназванные качества наличествуют. Я бы добавил еще одну, пожалуй, самую главную характеристику: он упрям, как осел. Вкупе со слабостью натуры это создает трагедию: он не умеет сказать четкое «нет» в лицо просителю. Вместо отказа пациент предпочитал молчать. И, как правило, проситель принимал безмолвие за согласие. Николай же лишь выжидал того, кто разделил бы его точку зрения, и тогда тотчас принимал решение. В результате первый проситель клял коварство государя.

Подтвердим фактами. Именно так случилось с Кшесинской. Когда вдовствующая императрица и министр вычеркнули имя балерины из коронационных торжеств, государь промолчал — не мог обидеть мать. Но ждал. И когда его дядя Владимир пришел просить за бывшую царскую метрессу, а ныне — любовницу его самого и его брата Сергея, племянник тотчас же согласился.

Такая же история с Ходынкой. Он сам, понимая состояние жены, решил продолжить праздник, но не посмел возразить своей матери. А потом как бы уступил требованиям Сергея Александровича.

Дальше — то же самое. Государь назначил следственную комиссию и во главе ее поставил графа Палена, протеже вдовствующей императрицы. Тут же последовал контрудар: Владимир и Павел, дяди царя, сообщили, что немедленно покидают двор, если Сергей Александрович пострадает в результате следствия. Безопасный ультиматум: они знали — им не придется подавать в отставку. За спиной их стояла царица.

В это время Николай пытался всех примирить: доклад Палена исчез в недрах архивов. Взамен обер-полицмейстер Москвы, человек Великого князя Сергея Александровича, был уволен. Зато сразу после Ходынки, к ужасу матери, царь отправился в имение «князя Ходынского».

Он не хотел огорчать матушку. Не хотел, чтобы были убитые, не хотел, чтобы супруга горевала... И все сделал, чтобы именно так и произошло...

Ну, своего-то дядю, виновного в трагедии, он «отмазал», - сообразил Ельцин.

«Князь Ходынский» не ушел от возмездия! - выпятил шерстистую грудь падший херувим. - В дни революции 1905 года у Большого театра встал с бомбой эсер Каляев в ожидании экипажа Великого князя. Но мой ставленник оказался хлюпиком: увидел в карете вместе с Сергеем Александровичем посторонних женщин и детей — и не посмел бросить бомбу. Идиллический террорист XIX века, не дорос он еще до чеченцев и «Аль-Каиды»! Но в другой раз, когда виновник Ходынки поехал один, Каляев не промахнулся...

Вы страдаете патологическим недержанием речи! - на сей раз великий психолог продиагностировал самого владыку ада. - Поручили мне сделать медицинский доклад, а сами прерываете. Я могу и помолчать...

Ладно, я сам пока помолчу, - пошел на попятную лукавый.

Вторая определяющая черта царского характера — зависимость от жены. Ей не требовалось даже лично присутствовать, чтобы управлять своим любезным Ники — а через него всей страной. Отдам ей должное: делала Александра Федоровна это не столько из жажды власти, сколько из любви к супругу. Вот пример.

22 февраля 1917 года Его императорское величество в последний раз уезжал из Царского, будучи еще носителем сего титула. И в последний раз в поезде он нашел традиционное письмо супруги. Зачитайте, государыня!

«Мой драгоценный! С тоской и глубокой тревогой я отпустила тебя одного без нашего милого Бэби. Какое ужасное время мы теперь переживаем! Еще тяжелее переносить его в разлуке — нельзя приласкать тебя, когда ты выглядишь таким усталым, измученным; Бог послал тебе воистину страшный тяжелый крест...

Только, дорогой, будь тверд, вот что надо русским. Ты никогда не упускал случая показать любовь и доброту. Дай им теперь почувствовать кулак. Они сами просят об этом — сколь многие мне недавно говорили: «нам нужен кнут!» Это странно, но такова славянская натура... Они должны научиться бояться тебя. Любви одной мало. Ребенок, обожающий отца, все же должен бояться разгневать его... Крепко обнимаю и прижимаю твою усталую голову. Ах одиночество грядущих ночей... Чувствуй мои руки, обвивающие тебя, мои губы, нежно прижатые к твоим. Вечно вместе, всегда неразлучны».

Русским нужны только кулак и кнут. Так что царица права, - сделал многозначительную мину на козлиной морде бес №1. - Царизм есть сама Россия. Россию основали цари. И самые жестокие, самые безжалостные были лучшими. Ты, Борис, этого не понял!

Я не хотел крови. И не желал повторить судьбы Ивана Грозного, Петра Великого и Сталина. Их люто ненавидели миллионы при их жизни...

А тебя не только ненавидели - вдобавок еще и презирали! - фыркнул Дьявол.

Ну, мы сейчас исследуем не Бориса Второго, а Николая Второго! - повернул поток речи в нужное ему русло Фрейд. - Кто еще хочет дополнить психологический портрет моего августейшего пациента? Премьер-министр Великобритании, господин Уинстон Черчилль? Прошу!

«Он не был ни великим полководцем, ни великим монархом. Он был только верным, простым человеком средних способностей, доброжелательного характера, опиравшимся в своей жизни на веру и Бога».

Как Вы правы, мистер Черчилль! — прослезился Николай. - Бог олицетворяет для меня Высшую Правду, знание которой только и делает жизнь истинной, в чем я уверился еще в юности... Вера наполняла жизнь мою глубоким содержанием, помогала переживать многочисленные невзгоды, а все житейское часто приобретало для меня характер малозначительных эпизодов, не задевавших глубоко душу. Вера освобождала от внешнего гнета, от рабства земных обстоятельств.

Высказался еще один свидетель - протопресвитер армии Г.И. Щавельский:

«Государь принадлежал к числу тех счастливых натур, которые веруют, не мудрствуя и не увлекаясь, без экзальтации, как и без сомнения. Религия давала ему то, что он более всего искал — успокоение. И он дорожил этим и пользовался религией, как чудодейственным бальзамом, который подкрепляет душу в трудные минуты и всегда будит в ней светлые надежды».

Еще одним качеством — продолжил психоаналитик, - в какой-то мере врожденным, а в значительной степени благоприобретенным и развитым под влиянием окружающих и его собственными усилиями, была пресловутая «обольстительность», столь свойственная Романовым, особенно мужчинам.

«Император Николай II, - засвидетельствовал русский историк-эмигрант С.С. Ольденбург, - обладал совершенно исключительным личным обаянием... В тесном кругу, в разговоре с глазу на глаз, он умел обворожить своих собеседников, будь то высшие сановники или рабочие посещаемой им мастерской. Его большие серые лучистые глаза дополняли речь, глядели прямо в душу».

«Эти природные данные еще более подчеркивались тщательным воспитанием. Я в своей жизни не встречал человека более воспитанного, нежели... император Николай II", - дополнил граф Витте. - Я утверждал это даже в ту пору, когда, по существу, являлся личным врагом государя.

А еще он был фаталистом и пессимистом, - Фред снабжал августейший портрет все новыми мазками.

Вынужден с Вами согласиться, - не стал спорить царь. - Беда втом, что я появился на свет в день святого праведника великомученика Иова, предание о котором сильно напоминает жизнь мою...

Иову довелось безропотно пройти все испытания — он потерял все, что нажил, и был свидетелем гибели всех своих детей. То же самое было написано на роду и мне, тоже родившемуся 6 мая. И когда в день моего рождения я читал в Библии «Книгу Иова», то не раз бросались в глаза мне такие строки из IV главы ее: «Погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек! Для чего не умер я, выходя из утробы, и не скончался, когда вышел из чрева? Нет мне мира, нет покоя, нет отрады, постигло несчастье».

В какой-то мере это обстоятельство сделало меня фаталистом, убежденным, что моя судьба предопределена самим временем моего появления на свет.

Мне государь говорил нечто подобное, - вспомнил премьер-министр Столыпин. - Я возразил:

«Славу Богу, царствование Вашего величества завершится со славой, так как Иов, претерпев самые ужасные испытания, был вознагражден благословением Божьим и благополучием». Однако император меня опроверг!

«Нет, поверьте мне, Петр Аркадьевич, у меня более чем предчувствие. У меня в этом глубокая уверенность. Я обречен на страшные испытания, но я не получу моей награды здесь, на земле... Сколько раз я применял к себе слова Иова: «Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня. Чего я боялся, то и пришло ко мне». – И ведь я оказался прав, Петр Аркадьевич! - грустно улыбнулась царская душа.

- К сожалению, государь, - поклонился его самый талантливый и верный слуга, которому при жизни господин завидовал.

В подтверждение моей теории психоанализа могу привести тот факт, что многими худшими чертами своего характера Николай II обязан своему отцу! - заявил Фрейд.

Ничего плохого в батюшке моем не было! - запротестовал монарх. - Большевистские историки рисуют его тупым, необразованным мужланом, начисто лишенным как интеллекта, так и чувства юмора. Это - клевета! Был он и образован прекрасно, и умен, и остроумен. Так, например, однажды командующий Киевским военным округом М.И. Драгомиров забыл поздравить его с днем рождения и вспомнил об этом лишь на третий день. Недолго думая, генерал послал телеграмму: «Третий день пьем здоровье вашего Величества», на что сразу получил ответ: «Пора бы и кончить». А когда Великий князь Николай Николаевич подал ему прошение о разрешении женитьбы на петербургской купчихе, батюшка учинил такую резолюцию: «Со многими дворами я в родстве, но с Гостиным двором в родстве не был и не буду».

Он был совершенно безукоризнен в вопросах семейной морали, жил в честном единобрачии с Марией Федоровной, моей матушкой, не заводя себе ни второй морганатической жены, ни гарема любовниц. Разумеется, он не был ангелом, но сидел ли ангел когда-нибудь на русском престоле?

Уволь: папочка твой меня, беса, тешил немало! - облизнулся Сатана. - Более всего меня в нем устраивал воинствующий национализм, вскоре переросший в шовинизм, что в условиях многонациональной Российской империи было совершенно недопустимо. Насильственная русификация, запрет обучения многих «инородцев» на их родных языках, откровенный антисемитизм Александра III, - как тут не порадоваться!

Вы архиправы, товарищ Дьявол! — влез с комментарием Ленин. - 3 мая 1882 года были изданы «Временные правила об евреях», запрещавшие им приобретать недвижимость в черте оседлости — территории, где только и разрешалось им проживать. Пять лет спустя появилась процентная норма приема еврейских детей в средние и высшие учебные заведения, городские уездные училища. В черте оседлости она составляла 10 % от общего числа учащихся, вне черты — 5 %, в столицах — 3 %. В 1889 году ограничили доступ евреев в адвокатуру; в 1890 — запрещены выборы их в земства и городское самоуправление. В 1891-1892 годах из Москвы было выселено 20 тысяч евреев — отставных солдат и ремесленников вместе с их домочадцами, а во многих городах страны прошли кровавые еврейские погромы, когда на глазах у бездействовавший полиции пьяные бандиты убивали детей, женщин и стариков, порою истребляя целые семьи.

Тупая антисемитская политика была не только гнусной, она оказалась роковой, потому что приблизила революцию. Только короткий период — при Александре II — русские евреи чувствовали себя людьми. Отец Николая и он сам вернули государственный антисемитизм. Сынов Авраама загнали за черту оседлости. Толкали на эмиграцию. Десятки тысяч самых предприимчивых граждан уехали из России. «Некормящие груди родной матери» - так они воспринимали Отечество. Этот огромный невостребованный запас ума, энергии и одержимости взяла себе на службу наша революционная партия...

К сожалению, хотя мы и политические враги, вынужден признать Вашу правоту, господин Ульянов, - прервал Ленина граф Витте. - Я лично неоднократно докладывал Александру III об опасности положения евреев для будущего страны... И чуть за это не поплатился!

- Правда ли, что Вы стоите за евреев? - спросил меня государь. Я ответил вопросом на вопрос:

- «Можно ли потопить всех русских евреев в Черном море? Если можно, то я принимаю такое решение еврейского вопроса. Если же нельзя — решение еврейского вопроса заключается в том, чтобы дать им возможность жить. То есть предоставить им равноправие и равные законы...» И какой страшный результат дал антисемитизм! «Из феноменально трусливых людей, которыми были почти все евреи лет тридцать тому назад, явились люди, жертвующие своей жизнью для революции, сделавшиеся бомбистами, убийцами и разбойниками... ни одна нация не дала России такого процента революционеров».

Тенденция сия усугубилась при следующем монархе. Николай II с детства воспитывался в духе «государственного антисемитизма». «Эти мерзкие евреи», «враги Христовы» - вот какова была лексика дворца!

Тем не менее, когда мне полиция дала книгу «Протоколы сионских мудрецов», состряпанную в охранке, для одобрения к повсеместному распространению, я написал на полях: «Нечистыми методами пользоваться не желаю». И опус сей объявил фальшивкой!

- И при этом добавил, что авторы лже-протоколов «загрязняют светлую идею антисемитизма»! - уел его Ленин.

Все же юдофобство не помешало тебе желать трахнуть еврейку! - обличил царя в непоследовательности Дьявол. - Ельцин, вон, на еврейке женился, а ты не посмел! А какой ты был легковерный! Погромы, организованные полицией, представлялись тебе как святой взрыв народного негодования против революционеров. Сборище извозчиков, темного отребья - «Союз русского народа» - объявили народной стихией: движением простых людей в защиту своего царя. И ты, полудурок, верил!

Позвольте, я все-таки продолжу! - гнул свое Фрейд. - Вернемся опять к недостаткам отца, унаследованных сыном. Другой такой негативной чертой был сословный обскурантизм.

Я считал, - заявил Александр III, недовольный тем, что его особу обсуждают заочно, - что «образование не может быть общим достоянием и должно оставаться привилегией дворянства и зажиточных сословий, а простому народу, так называемым «кухаркиным детям» - подобает уметь читать, писать и считать». В этом вопросе я полностью резделял взгляды моего наставника Победоносцева, утверждавшего, что истинное просвещение не зависит от количества школ, а зависит от тех, кто в этих школах учит. Если в школах засели длинноволосые нигилисты и курящие папиросы дамочки, то не просвещение, а лишь растление могут дать они детям. Истинное просвещение начинается с морали, а в этом случае гораздо лучшим учителем будет не «ушедший в народ» революцинер, а скромный, нравственный и верный царю священник или даже дьячок.

Тут я с батюшкой полностью согласен! - склонил голову последний самодержец.

Вполне самостоятельной чертой, роднящий нашего пациента не с его родным отцом, а с господином Ельциным, является крайняя непоследовательность в поступках и частая смена своего окружения, - Фрейд не дал сбить себя с избранного пути. - Свидетели, выскажитесь!

Министр внутренних дел князь Святополк-Мирский:

«Царю нельзя верить, ибо то, что он сегодня одобряет, завтра от этого отказывается».

«Он увольнял лиц, долго при нем служивших, с необычайной легкостью, - подтвердил начальник канцелярии министерства двора генерал Мосолов. - Достаточно было, чтобы начали клеветать, даже не приводя никаких фактических данных, чтобы он согласился на увольнение такого лица. Царь никогда не стремился сам установить, кто прав, кто виноват, где истина, а где навет... Менее всего склонен был царь защищать кого-нибудь из своих приближенных или устанавливать, вследствие каких мотивов клевета была доведена до его, царя, сведения».

Полбеды, что он менял своих придворных, словно капризная баба — перчатки. Присущие ему доверие к клеветникам и доносчикам, а также легковерие привели его к катастрофе — Кровавому воскресенью! - возвысил голос психоаналитик.

... В 1905 году в Петербурге появился священник Гапон и призвал рабочих пойти к государю с петицией, рассказать о бедствиях простых людей, о притеснениях фабрикантов. Шествие назначили на 9 января. Идея этой манифестации была воплощением заветной мечты Николая - «народ и царь». Теперь она должна была осуществиться: простой народ сам шел за защитой к самодержцу.

За три дня до намеченного шествия праздновали Крещение... На Дворцовой набережной была воздвигнута «Иордань» - место для освящения воды. Под нарядной сенью - синей с золотыми звездами, увенчанной крестом, монарх стоял рядом с митрополитом. После освящения по традиции с другой стороны Невы торжественно произвели салют холостым зарядом из пушки Петропавловской крепости, находившейся как раз напротив «Иордани». Последовал выстрел... к ужасу собравшихся, боевым снарядом! Чудом не угодил он в царя. Пострадал полицейский по фамилии... Романов!

Полиция, обычно раздувавшая подобные дела, объявила происшествие досадной случайностью. Но желаемый кем-то эффект был достигнут: Николаю напомнили страшный конец деда, а фамилия полицейского прозвучала предзнаменованием.

Департамент полиции был отлично осведомлен о верноподданических настроениях шествия, потому что его зачинщик - Гапон - состоял на службе охранки. Тем не менее стражи закона обманули царя: донесли, что якобы во время манифестации произойдут кровавые беспорядки, подготовленные революционерами. Возможен захват дворца. Великий князь Владимир, командующий петербургским гарнизоном, напомнил племяннику о событиях начала Французской революции. Николай уехал в Царское Село.

В ночь шествия в казармах раздали патроны. Маршрут, намеченный Гапоном, оказался чрезвычайно удобен для обстрела. Были подготовлены лазареты. В это время поп держал последнюю речь к рабочим - полицейский агент призывал идти к государю-батюшке.

Утром тысячи людей направились к Дворцовой площади с хоругвями, царскими портретами, со множеством детей. Впереди Гапон. На подступах к площади их встретили войска и приказали расходиться. Но люди не желали — вожак в рясе обещал: царь их ждет. И они вступили на площадь... Раздались выстрелы. Убито более тысячи, ранено - две тысячи... Детские трупы на снегу... Днем по городу разъезжали сани - в них мертвецы, связанные веревками, как на Ходынке...

Ночью после расстрела Гапон обратился к рабочим:

- «Родные, кровью спаянные братья! Невинная кровь пролилась! Пули царских солдат... прострелили царские портреты и убили нашу веру в царя. Так отомстим же, братья, проклятому народом царю и всему его змеиному отродью, министрам и всем грабителям несчастной земли русской. Смерть им!»

«Проклятому народом царю» - как славно выразился провокатор царской охранки! - зашелся хохотом Сатана.

Императору доложили, что он избавился от смертельной опасности, что войска должны были стрелять, защищая дворец, в результате оказались жертвы - двести человек. Так были созданы полицейская версия события и официальные цифры для придворных летописцев.

Я тогда, - вспомнил Николай, - записал в дневнике: «9 января 1905 года. Тяжелый день! ...Господи, как больно и тяжело!» Потом в Царское Село привезли два десятка рабочих. Они сказали мне верноподданные слова. Я произнес ответную речь, обещал исполнить их пожелания, очень сокрушался о двухстах жертвах на Дворцовой площади, - оправдывался последний самодержец.

Ты так и не понял, что произошло! - презрительно бросил Ленин. - В то утро был создан твой новый образ - «Николай Кровавый». Отныне так тебя стали именовать революционеры.

При мне такого не происходило! - гордо вскинула голову экс- президентская душа.

К тебе шествия с твоими портретами ходили только до 1993 года, до расстрела Белого дома! - оборвал его Сатана.

Зато отречение мое... - Ельцин чуть было не ляпнул «от трона», да вовремя остановился, - оказалось совсем не таким, как у Николая!

Это точно! - не преминул вставить шпильку Дьявол. - Твое отречение спасло существовавший в стране строй, Николашкино — разрушило!

Оба самодержца зашатались - насколько издевка была справедливой.

Меня предали самые близкие мне люди — военачальники и родня, - только и прошептал себе в оправдание император. - Это был фактически заговор, и начался он с самого подлого и примитивного обмана. Командующий фронтом генерал Рузский, заявившись в мой вагон, сообщил, что мятежники захватили в свои руки дворец в Царском Селе и мою семью. Что не соответствовало действительности! Я был потрясен, и как раз в этот момент принесли телеграмму от главнокомандующего Западным фронтом генерала Эверта, гласившую, что, по его мнению, продолжать боевые действия можно только при условии, если я отрекусь от престола в пользу сына.

«Мне надо подумать», - сказал я и отпустил Рузского.

Когда я снова вызвал его к себе, тот явился с двумя помощниками, генералами Даниловым и Саввичем, которые сообща принялись убеждать меня в необходимости отречения. Рузский принес новые известия. В Петрограде поспешил явиться в Думу с предложением своих услуг мой собственный конвой; вверил себя в распоряжение парламента мой двоюродный брат Великий князь Кирилл Владимирович; на сторону Временного правительства перешел главнокомандующий Московского военного округа генерал Мрозовский. Тут же подоспели письма от главнокомандующих фронтами и флотами: все они единодушно поддержали требование об отречении. А многолетний сотрудник мой, начальник Генштаба генерал Алексеев одобрил все их решения...

«Я решился, - сказал я наконец. - Я отказываюсь от престола».

Я перекрестился. Перекрестились и генералы. «Благодарю Вас за

доблестную и верную службу», - сказал я Рузскому и поцеловал его. После этого написал две телеграммы об отречении: одну - председателю Думы Родзянко, другую — Алексееву. Было 3 часа дня 2 марта 1917 года...

Заговор против Вас, гражданин Романов, конечно, существовал, - раздался голос Ленина (лично он в чистилище явиться не мог). - Мы, революционеры, к сожалению, в нем не участвовали, но я внимательно изучил все события и теперь могу раскрыть их подоплеку.

Во всем случившемся виноваты только Вы сами!

К началу Первой мировой войны в российской правящей верхушке установились весьма сложные и запутанные отношения. Хотя официально и министры, и совет министров, и даже премьер имели соответствующие полномочия, Вы решали важнейшие вопросы, не обсуждая их с правительством и даже с министром, в ведении которого находилась данная проблема. Так, в июле 1905 года, катаясь на яхте с германским императором Вильгельмом II, Вы подписали Биоркский договор, фактически разрушавший союз с Францией и менявший соотношение сил в Европе. Только через пятнадцать дней об этом узнал министр иностранных дел, а премьер еще позже. Этот невыгодный для России договор еле удалось денонсировать! Вы, кстати, вели себя точно так же, ренегат Ельцин! То Курильские острова по пьянке японцам пытались отдать, то западным соседям все чего-то обещали!

Не менее вопиющий случай произошёл в 1911 году, когда военный министр Сухомлинов убедил царя упразднить русские западные крепости. Премьеру стало известно об этом, когда крепости были разоружены на 90 процентов, так что их потом пришлось экстренно восстанавливать.

Но это, так сказать, субъективные обстоятельства. Были и объективные. Самой серьезной проблемой в русском царствующем доме являлось наследование. Царица родила подряд четырех дочерей, а, по законам империи, престол передавался исключительно по мужской линии, поэтому наследником был объявлен родной Ваш брат, гражданин Романов, - Михаил. Вы недолюбливали его и отстранили от государственных дел. В 1900 году, когда Вы заболели и врачи не исключали летальный исход, группа вельмож с благословения властолюбивой императрицы составила заговор: в случае Вашей смерти короновать пятилетнюю царевну Татьяну, назначив регентшей царицу. Династии повезло: Вы выздоровели, а в июне 1904 года родился наследник. Это счастливое событие оказалось омраченным тяжелым наследственным заболеванием Алексея - гемофилией. В 1915-1916 годах у Вас появились сильнейшие сердечные боли, причинившие окружению немало беспокойств. Случись с государем смертельный приступ — и кто бы оказался на престоле! Неуравновешенная царица с больным сыном? Ведь Михаил Александрович к этому времени практически выбыл из игры: он и сам не стремился к власти, да и брак с дважды разведенной дочерью адвоката свел его шансы на престол к нулю.

В сущности, весь романовский клан, включая императрицу-мать, выступил против Распутина, и к 1916 году отношения Александры Федоровны с Вашей семьей накалились до предела. Подтвердите, Родзянко!

- Да, мать великого князя Кирилла Владимировича, беседуя со мной, обронила:

«Надо ее уничтожить!»

«Кого?» - спросил я.

«Императрицу!»

Еще пример, - продолжил Ильич. - В середине декабря 1916 года тифлисский городской голова вел переговоры о военном перевороте против Вас с Великим князем Николаем Николаевичем, командовавшим кавказской армией. Тот, правда, с рядом оговорок, согласился.

Еще один заговор начался с убийства Распутина. Вы, получив телеграмму Александры об исчезновении «святого черта», бросили ставку в Могилеве и экстренно приехали в Царское Село. Вам удалось подавить заговор «великокняжеской» группировки. Из Петрограда началась массовая высылка... Великих князей: Дмитрий Павлович отправился на Персидский фронт, Николай Михайлович — в свое имение Грушевку в Херсонской губернии, Кирилл Владимирович — в Мурманск, Борис Владимирович — на Кавказ...

Вам следовало посадить их в тюрьму и судить по закону за убийство и государственную измену, а Вы щадили своих родичей и назначали на важные посты в действующую армию! И результат не замедлил себя явить! Поражения наших войск как в 1904-1905 годах, так и в 1914-1917 годах в основном вызваны некомпетентностью высшего руководства страной – Ваших родичей!

В ставке и в центральных военных учреждениях имелось множество талантливых организаторов, но у них были связаны руки. На фронте не хватало снарядов, войска шли на пулеметы врага без артподготовки, а в тылу ржавели десятки миллионов снарядов... Как мне рассказывал товарищ Сталин, позже Красная Армия не смогла их утилизировать даже к 1950 году! В крупных городах возникали голодные очереди, а на железнодорожных станциях и складах гнили мясо и масло. Железнодорожный транспорт был якобы перегружен, а, по подсчетам генерала Маниковского, железные дороги были загружены от 30 до 95 процентов. Многочисленные устные и письменные обращения военных к Вам ничего не давали. Наконец, вмешательство императрицы и Распутина в дела армии лично оскорбляло многих генералов.

И тогда военщина выступила против Вас! Генералитет ухитрился все гвардейские полки (традиционную опору царской власти) отправить на фронт. А подавляющее большинство войск Петроградского гарнизона составляли запасные батальоны, которыми в основном командовали так называемые офицеры военного времени — бывшие студенты, инженеры, преподаватели. Вполне естественно, что первые не жаждали попасть на передовую, а вторые — не симпатизировали самодержавию.

В конце 1916 — начале 1917 годов Вы неоднократно выражали желание, чтобы полки гвардии поочередно приходили в Царское Село на «отдых». Но все эти пожелания бойкотировались подчиненными, спускались ими на тормозах, причем наиболее активную роль в противодействии этим планам играл генерал Гурко. Отсутствие надежных войск поблизости и сыграло роковую роль в Вашей судьбе! А еще близорукость и глупость — Ваша и царицы, не распознавших, что у них под носом зреет революция!

При чем тут Аликс? - возмутился ее любящий муж.

Ленин засмеялся своим звонким колокольчатым смехом:

В январе-феврале 1917 года начальник охранного отделения в Петрограде подавал бесконечные доклады министру внутренних дел Протопопову. Цитирую!

9 января: «Тревожное настроение революционного подполья и общая распропагандированность пролетариата».

28 января: «События чрезвычайной важности, чреватые исключительными последствиями для русской государственности, не за горами».

5 февраля: «Озлобление растет... Стихийные выступления народных масс явятся первым и последним этапом на пути к началу бессмысленных и беспощадных эксцессов самой ужасной из всех анархической революции».

Все эти доклады Протопопов с легкой душой клал под сукно. Почему, господин министр?

Ведь Ее величество категорически объявила: «Революции в России нет и быть не может. Бог не допустит...»

Царица заплакала:

Да, я виновата! Но меня можно простить: я болела! Вот пусть врач скажет!

Из рая спустился, как всегда, на выручку своей постоянной пациентки, Евгений Сергеевич Боткин, сын великого русского медика Сергея Боткина, лейб-медика Александра II и Александра III. Сыновья светила тоже стали врачами: знаменитый Сергей и куда более скромный, но необычайно добрый, душевный Евгений. 15 января 1914 года он перенес трагедию: его сын был убит, так как не хотел сдаться в плен немцам.

В то время императрица проводила часы в постели, пытаясь победить боль в сердце. У нее немели руки, она задыхалась. Приглашенные именитейшие европейские светила не нашли у нее сердечной болезни, определили расстройство нервов — и потребовали изменить режим.

Аликс не терпела, когда кто-то не соглашался с нею — это касалось и диагнозов ее болезни... Вот почему к ней был приглашен мягкий и в то же время очень талантливый Евгений Сергеевич. С одной стороны, это как бы продолжало традицию лейб-медиков Боткиных, с другой — покладистый врач тотчас прописал пациентке простейшее лекарство: лежать без движения.

Я сделал это не потому, что не понял ее истинного состояния, просто считал, что такой «рецепт» лечит нервы. Знакомый диагноз успокоил царицу, перечить ей — означало усилить губительное для нее возбуждение, - объяснил персональный эскулап императрицы.

- Вовсе не сердце больное заставляло её писать идиотские письма мужу, а инфантильность, полное незнание жизни народа и дурь! - фыркнул дьявол. - Почитай-ка свои опусы, дурында! - приказал он Александре Федоровне.

- «25 февраля... Бесценное, любимое сокровище. Стачки и беспорядки в городе более чем вызывающи... то хулиганское движение, мальчишки и девчонки бегают и кричат, что у них нет хлеба, - просто для того, чтобы создать возбуждение — и рабочие мешают другим работать. Если бы погода была очень холодная, они все, вероятно, сидели бы по домам. Но все это пройдет и успокоится, если только Дума будет вести себя хорошо...»

Свое полное согласие с подругой по несчастью тотчас выразила казненная французская королева Мария Антуанетта:

Правильно! Я тоже удивлялась, глядя на восставших из-за голода парижан: «У народа нет хлеба? Пусть кушают пирожные!»

Николай горестно вздохнул:

Как раз в тот день, 25-го вечером, мне доложили о беспорядках, которые третий день бушевали в городе... 26-го я получил телеграмму от военного министра: солдаты отказывались стрелять в бунтовщиков и переходили на сторону их. Я повелел Хабалову — начальнику Петербургского военного округа — немедля прекратить беспорядки. К несчастью, он оказался полной посредственностью из тех, кого списывают в тыл во время войны...

А какой дурак назначил слабака на эту важнейшую должность? - задал риторический вопрос Сталин.

Я... - со стыдом признался монарх.

А твоя супруга именно в этот день прислала тебе еще одно кретиническое послание! - добил его Сатана. - Читай, кулема!

«26 февраля... Какая радость, я получила твое письмо, я покрыла его поцелуями и буду еще часто целовать... Рассказывают много о беспорядках в городе (я думаю, больше 200 тысяч человек...), но я написала об этом уже вчера, прости, я глупенькая. Необходимо ввести просто карточную систему на хлеб (как это теперь в каждой стране, ведь так устроили уже с сахаром и все спокойны и получают достаточно), у нас же — идиоты... Вся беда от этой зевающей публики, хорошо одетых людей, раненых солдат и т.д., курсисток и прочее, которые подстрекают других... Какие испорченные типы! Конечно, извозчики и вагоновожатые бастуют. Но они говорят, это непохоже на 1905 год, потому что все обожают тебя и только хотят хлеба... Какая теплая погода. Досадно, что дети не могут покататься даже в закрытом автомобиле. Но мне кажется, все будет хорошо. Солнце светит ярко — я ощущаю такое спокойствие на Его дорогой могиле. Он умер, чтобы спасти нас...»

Это мама обо мне, покойнике, написала, - гордо заявил Распутин.

К обсуждению подключился Родзянко:

- 26 февраля я послал государю отчаянную телеграмму: «В столице анархия. Правительство парализовано, транспорт, продовольствие и топливо пришли в полное расстройство. Части войск стреляют друг в друга. На улицах — беспорядочная стрельба. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство... Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час ответственность не пала на венценосца».

28 февраля, в последний день зимы, в Царском Селе восстал гарнизон: 40 тысяч солдат. Во дворец позвонил я - теперь уже не «надоедливый толстяк Родзянко», как меня оскорбительно обзывали при дворе, а председатель Государственной думы, то есть единственная власть в восставшей столице. Единственный, кто мог тогда защитить царскую семью.

Я говорил с начальником охраны Бенкендорфом, просил передать государыне: она должна как можно скорее покинуть Александровский дворец.

«Но больные дети...» - возразил Бенкендорф.

«Когда дом горит - и больных детей выносят», - ответил я, думая: если бы вы меня раньше послушали!

«Никуда я не поеду! Пусть делают, что хотят», - ответила тогда я, - вспомнила императрица. - В то время вокзал в Царском уже был занят восставшими. Поезда не ходили. И тогда я направила в Петроград двух казаков конвоя. Они возвратились с известием: город окончательно в руках бунтовщиков. Центр запружен народом, и везде - флаги, флаги. Город покрыт кровавым кумачом. Тюрьмы открыты, громят участки, ловят полицейских.

Весь день 28 февраля мы во дворце слышали беспорядочную пальбу. Это восторженно стреляли (пока еще в воздух) мятежные солдаты царскосельского гарнизона. Оркестры играли «Марсельезу». Весь день эта музыка! В полукилометре от дворца — первая жертва: убит казак. Грозное предупреждение. Но этим пока ограничились: сорок тысяч восставших не пошли ко дворцу.

... Ленин продолжил свой анализ Февральской революции:

23 февраля 1917 года в Петрограде в различных частях города начались хорошо организованные демонстрации. Военные власти играли в поддавки. К примеру, вывели морально неустойчивых резервистов на подавление беспорядков. Причем офицеры сами приказывали солдатам переходить на сторону пролетариев. Интересно, что положение рабочих и солдат в других городах России было гораздо хуже, чем в столице. Но если в 1905 году наиболее активные вооруженные выступления против самодержавия состоялись в Москве, Одессе, Новороссийске при сравнительной пассивности Петербурга, то в феврале 1917 года восстание ограничилось лишь столицей. Ситуация на фронте и в тылу 23-25 февраля ничем не отличалась от ситуации 23-25 января то же года, когда народ еще верил в царизм. Поправлюсь: отличалось тем, что генералы Вас, гражданин Романов, еще не продали окончательно! Однако власть над всей страной и армией пока находилась в Ваших руках. Хотя поначалу Вы и не смогли правильно оценить ситуацию, тем не менее уже 27 февраля приказали генералу Иванову возглавить группировку войск для наведения порядка в Петрограде. Исход боя четырех отборных обстрелянных кавалерийских дивизий с перепившимися резервистами Петроградского гарнизона был предрешен.

Но Вы, гражданин Романов, допустили роковой просчет — лично выехали в Царское Село, не усилив свой конвой. И поплатились за беспечность! 1 марта царский поезд оказался в Пскове. Едва ступив на подножку, генерал Рузский заявил столпившимся на платформе придворным: «Господа, придется сдаться на милость победителя».

Царица, узнав, что супруг задержан в Пскове, писала 2 марта, что государь «в западне». Она, вопреки своему обычаю, на сей раз оказалась недалека от истины. В Пскове Вы действительно были блокированы генералом Рузским. Вся входящая и исходящая информация подвергалась его «цензуре». Поезд был загнан в глухой тупик.

Заодно с Рузским действовал и начальник Генштаба генерал Алексеев, который утром 1 марта разослал командующим фронтами и флотами циркулярную телеграмму о желательности отречения царя от престола. Вот итоги этого опроса: Великий князь Николай Николаевич (Кавказский фронт) — за; генерал Брусилов (Юго-Западный фронт) — за; генерал Эверт (Западный фронт) — за; генерал Сахаров (Румынский фронт) — за; генерал Рузский (Северный фронт) — за; адмирал Непенин (командующий Балтийским флотом) — за; адмирал Колчак (командующий Черноморским флотом) - «принял безоговорочно». Сам Алексеев — тоже за.

Против Вас объединились все великие князья, генералитет, Дума и либеральная буржуазия. Песенка дома Романовых (я не имею в виду гимн из оперы Глинки) была спета!

А дальше возник первозданный хаос! Идя на отречение императора, патриотически настроенные генералы хотели получить крепкий тыл, который позволил бы им победоносно закончить войну. Временное же правительство, чтобы ослабить власть генералитета и «заплатить» толпам пьяной солдатни, фактически согласилось с приказом № 1 Петроградского Совета, который воякам столичного гарнизона давал иммунитет от отправки на фронт, устанавливал двоевластие и даже приоритет солдатских комитетов в армии перед воинскими начальниками и т.д. Сей документ положил начало развалу армии и страны!

Задам риторический вопрос: а как же народ, который в январе 1917 года пел: «Боже, царя храни», а в марте кричал: «Да здравствует Временное правительство!»? Уже 12 ноября 1917 года после захвата власти нами народ на выборах в Учредительное собрание отдал большевикам только четверть голосов, а подавляющее большинство получили «демократические» партии: эсеры, кадеты, народные социалисты и прочие. Через год, когда вместо ораторов взял слово «товарищ маузер», народ послал к едрени фене все «демократические» объединения и пошел частью к нам, а частью к Деникину и Колчаку...

Тут император прервал своего главного врага:

Последней каплей, переполнившей чашу, для меня стала депеша от командующего Кавказским фронтом Великого князя Николая Николаевича... Прочитав ее, я сказал:

«Я принял решение. Я отрекусь в пользу Алексея». А потом, после долгой паузы спросил своего врача — долго ли проживет сынишка? И когда тот ответил отрицательно, я передумал: передал права на трон брату Михаилу.

Вечером 2 марта в Псков приехали председатель Военно-промышленного комитета А.И. Гучков и член Временного комитета Государственной думы В.В. Шульгин, уполномоченные принять из моих рук документ об отречении от престола.

Шульгин взял слово:

«Государь сидел, оперевшись слегка о шелковую стену, и смотрел перед собой. Лицо его было совершенно спокойно и непроницаемо. Я не спускал с него глаз... Гучков говорил о том, что происходит в Петрограде. Он не смотрел на государя, а говорил, как бы обращаясь к какому-то внутреннему лицу, в нем же, в Гучкове, сидящему. Как будто бы совести своей говорил.

Когда Гучков кончил, заговорил царь. Совершенно спокойно, как о самом обыкновенном деле, он сказал: «Я вчера и сегодня целый день обдумывал и принял решение отречься от престола. До 3 часов дня я готов был пойти на отречение в пользу моего сына, но затем я понял, что расстаться с моим сыном я не способен... Вы это, надеюсь, поймете. Поэтому я решил отречься в пользу брата». Затем он сказал:

«Наконец я смогу поехать в Ливадию».

…Он отрекся, как командование эскадроном сдал».

Я записал тогда в дневнике, - вспомнил Николай: «В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман!»

3 марта я приехал в Могилев и здесь узнал, что Михаил не принял корону и отрекся от царского сана.

9 марта я сделал запись в дневнике: «Скоро и благополучно прибыл в Царское Село... Но, Боже, какая разница — на улице и кругом дворца внутри парка часовые, а внутри подъезда какие-то прапорщики! Пошел наверх и там увидел душку Аликс и дорогих детей. Она выглядела бодрой и здоровой, а они все лежали в темной комнате.

Погулял с Валей Долгоруковым, гофмаршалом двора, и поработал с ним в садике, так как дальше выходить нельзя!».

...И с той самой поры и до близкой уже смерти «дальше выходить нельзя» стало для всех нас приговором, ибо с этого самого дня мы сделались арестантами...

Экс-монарх чуть не плакал...

Давай я тебя, Николаша, утешу! - радостно осклабил клыки хозяин инферно. - Ведь все знают: именно я мщу клятвопреступникам по велению Божьему! Кара за нарушение присяги не заставила себя долго ждать! 2 марта 1917 года Рузский с Алексеевым выдавили из тебя отречение, а уже через четыре дня первый телеграфировал второму, что начавшиеся в Пскове, Двинске и других городах в полосе Северного фронта «ежедневные публичные аресты генералов и офицеров, производимые в оскорбительной форме, ставят командный состав в безвыходное положение». Твой отказ от престола, вырванный нарушившими присягу генералами, разложил армию и погубил тысячи офицеров, в том числе пятерых из семи предавших своего государя военачальников...

Командующий Балтийским флотом адмирал Непенин был арестован и застрелен.

Генерал Эверт в марте 1918-го уволился в отставку, рассчитывая дожить свой век на покое. Но через несколько недель его убили взбунтовавшиеся солдаты.

Самой страшной оказалась судьба генерала Рузского, сыгравшего главную роль в искусно отрежиссированной драме твоего отречения. Выйдя в отставку в апреле 1917 года, старик поселился в Кисловодске, где вел тихую жизнь, далекую от политики. Но в сентябре 1918 года, когда по стране прокатилась волна красного террора, власти Северо-Кавказской республики объявили о взятии заложников. Рузского включили в группу заложников из 83 генералов, адмиралов, офицеров, чиновников, купцов.

Рано утром 31 октября 1918 года сторож и смотритель пятигорского кладбища по приказу чекистов вырыли большую могилу в северо-западной части кладбища, Когда заложников повели к могиле, Рузский с грустной иронией заметил, что свободных граждан России ведут на казнь, что всю жизнь он честно служил Отечеству, дослужился до генерала и теперь должен терпеть от своих же русских. Его ударили прикладом и заставили замолчать.

Предоставив матросам из карательного отряда «батальон смерти» расправляться с остальными заложниками, председатель Пятигорской ЧК Атарбеков лично «занялся» Рузским.

«На мой вопрос, признает ли он теперь великую российскую революцию, - поделился своими воспоминаниями из сталинского сектора Атарбеков, - Рузский ответил: «Я вижу пока лишь один великий разбой!» И я ударил Рузского вот этим самым кинжалом по руке, а потом — по шее...» Он отдал концы после пяти нанесенных ему ударов, не издав при этом ни единого стона.

В 1920 году, - продолжил Люцифер, - погибли еще два военачальника- предателя. Командующий Румынским фронтом генерал Сахаров, поверив обещаниям Советской власти об амнистии, остался в Крыму и был расстрелян в числе сорока тысяч белых офицеров, уничтоженных карателями в декабре 1920 года.

А десятью месяцами раньше в Иркутске расстреляли Верховного правителя России, адмирала Колчака...

Этот человек, не устававший подчеркивать свою приверженность монархическим взглядам, высказался не просто за твое отречение, но счел необходимым добавить в своей телеграмме: «принял безоговорочно». 5 марта 1917 года, всего через три дня после того, как ты отказался от престола, Колчак первым присягнул Временному правительству и организовал в Севастополе парад войск по случаю победы революции! Позднее он санкционировал торжественное перезахоронение останков лейтенанта Шмидта, предводителя мятежа на крейсере «Азов», а также домашние аресты членов императорской фамилии и обыски в их крымских имениях.

За предательство я наказываю предательством! Союзники-чехи выдали его и председателя Совета министров Омского правительства В.Пепеляева так называемому Политическому центру, захватившему власть в Иркутске.

Чрезвычайная следственная комиссия представила в ревком список из 18 политических заключенных, предназначенных к расстрелу. Начать решено было с Колчака и Пепеляева...

Их вывели из тюрьмы рано утром 7 февраля 1920 года и привели на берег заснеженной речки Ушаковки. Командовали экзекуцией председатель этой комиссии Чудновский и комендант города Бурсак. Последний велел Колчаку и Пепеляеву подняться на бугор, после чего предложил смертникам завязать глаза. Но адмирал презрительно отказался.

Бурсак не преминул рассказать о самом значительном событии своей жизни:

- «Перед расстрелом Колчак спокойно выкурил папиросу, застегнулся на все пуговицы и встал по стойке «смирно». Последовал короткий приказ: «Взвод! По врагам революции — пли!» После первого залпа сделали еще два по лежачим — для верности. Напротив Знаменского монастыря была большая прорубь. Там монашки брали воду. Вот в эту прорубь и протолкнули вначале Пепеляева, а потом Колчака вперед головой. Закапывать не стали потому, что эсеры могли разболтать и народ повалил бы на могилу. А так концы в воду».

Господи, прости их, как и меня, грешного! - взмолился царь. - Ясам их давно простил!

Это было сделано по моему приказу, переданному секретной телеграммой, - пояснил Ленин. - «Не распространяйте никаких вестей о Колчаке. Не печатайте ровно ничего. А после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснениями, что местные власти до нашего прихода поступили так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске. Беретесь ли сделать архинадежно?»

Очень предусмотрительно, товарищ Ленин! - осклабился лукавый.

Благодарю за комплимент, товарищ Сатана! - слегка поклонился Ильич.

Однако завершу свой рассказ, - объявил Дьявол. - В течение трех лет насильственная смерть настигла пятерых командующих-отступников. Двое оставшихся — Брусилов и Великий князь Николай Николаевич — хотя и дожили соответственно до 1926 и 1929 годов, но далеко не счастливо.

Возмездие настигло и большую часть остальной генеральской оппозиции. В августе 1917 года генерал Крымов неожиданно для всех покончил с собой. Бежал на юг и скоропостижно скончался в Екатеринодаре один из главных заговорщиков генерал Алексеев. А в 1938-м дошла очередь и до тех, кто переметнулся на сторону красных: были расстреляны генерал А. Свечин и бывший шеф жандармов генерал В. Джунковский, которого не спасли даже услуги, оказанные Советской власти в деле организации ВЧК, паспортной системы и системы виз...

Предателей надо уничтожать до, а не после предательства! - дал всем урок «дядюшка Джо». - Ишак ты и тюфяк, Николай! Тебе сообщили (пусть позднее оказалось, что наврали), будто твою семью захватили мятежники. Надо было сразу бросаться освобождать близких, а не переговоры с приближенными- изменниками вести!

Так меня же изолировали!

Чушь! Оружие у тебя было? Было! Вызвал бы Рузского к себе в вагон, пристрелил. Затем созвал бы охрану, всех казаков и матросов произвел бы в майоры-полковники, дворяне-графья. Поехал бы на поезде в Ставку, по дороге шлепал бы всех саботажников, которые пытались тебя остановить. В Ставку созвал бы генералитет — и всех к стенке! Назначил бы новых командующих из «черной кости» - чтобы были преданны только тебе! Заключил бы перемирие со своим кузеном — кайзером Вильгельмом, чтоб народ и армию успокоить и получить возможность вызвать в столицу верные тебе войска... В Петербурге всех бунтовщиков, включая большинство членов Госдумы, - на «станцию Могилевскую»!

Перемирие — нарушение соглашений с союзниками!

Плевать на союзников, соглашения и договоры, когда в опасности ты сам, твоя семья и вся страна! Ленин вон подписал позорный Брестский мир — и оказался прав!

Но расстрелы... Я и так за свое царствование приказал казнить более двадцати тысяч человек...

Всего двадцать тысяч! - возмутился Джугашвили. - А должен был двести тысяч или два миллиона! Или двадцать миллионов, если надо! Только тогда ты бы умер в своей постели, будучи подлинным властителем! Как я!

Абсолютно согласен с Вами, генералиссимус, - Гитлер не мог отказаться от обсуждения такой волнующей темы, как геноцид. - В свое время я много размышлял об инициированной русскими большевиками революции 1918-1919 годов в Германии. «...Приходишь к выводу, что ее основной движущей силой были отнюдь не идеи, а преимущественно всякий сброд, ранее освобожденный из тюрем и исправительных колоний.

Когда читаешь сообщение о том, как проходили революционные события в Кельне, Гамбурге или каком-нибудь еще городе, то постоянно сталкиваешься с тем фактом, что все так называемое народное движение на деле оборачивалось совершенно заурядными кражами и грабежами. И испытываешь лишь презрение к ничтожествам, сбежавшим от этого отребья.

Если теперь где-нибудь в рейхе вспыхнет мятеж, я в ответ незамедлительно приму следующие меры:

а) в тот же день, когда поступит первое сообщение, прикажу арестовать в своих квартирах и казнить всех лидеров враждебных направлений...;

б) прикажу расстрелять в течение трех дней всех заключенных концлагерей;

в) всеуголовные элементы вне зависимости от того, находятся ли они в тюрьмах или насвободе, я на основе имеющихся списков прикажу также в течение трех дней собрать в одном месте и расстрелять.

Расстрел этого насчитывающего несколько сот тысяч человек отребья делает излишними все остальные меры, поскольку ввиду отсутствия мятежных элементов и тех, кто смог бы выступить заодно с ними, мятеж с самого начала обречен на поражение.

Нравственно эти расстрелы, по моему мнению, будут оправданы тем фактом, что все немцы-идеалисты жертвуют своей жизнью на фронте или отдают все силы во имя победы Германии, работая на военных заводах или еще где-нибудь в тылу».

Вы, господа экс-президент и экс-император, тоже могли бы разделаться с оппозицией куда эффективнее, но побоялись.

Да ты на расстрелах помешан! - плюнул в фюрера несуществующей слюной Борис Николаевич. - Я почти никому не желал смерти!

И зря! Впрочем, поставленной цели Вы все равно достигли — остались у власти. А вот Николай II — нет! Кусайте теперь локти! Поступили бы иначе — сохранили бы и трон, и жизнь!

Вы, товарищ Сталин и герр Гитлер, недооцениваете революционные и антицаристские настроения русских народных масс, - возразил Ильич. - Восстановить монархию в разгар Февральской революции — утопия! Даже казни не помогли бы — армия не хотела воевать и в победе немцев винила царя и его камарилью!

Скорее всего, Вы правы, Владимир Ильич, - согласился Джугашвили. - Но Николай II тогда бы умер героем в бою, а не жалким пленником в подвале!

... В августе 1917 года Временное правительство Керенского перевело семью императора в бывший губернаторский дом в Тобольске. Предлогом стала переписка Николая II со своим кузеном, королем Англии Эдуардом. Экс-царь даже не просил политического убежища, а робко интересовался: как отнесутся правящий двор и общественность империи, если он поселится в их стране? Эдуард ответил весьма уклончиво — мол, не может же Британия стать прибежищем для его родственников.

Конечно, Николай мог бы выехать и в любую другую страну в качестве частного лица. Именно так жил в Аргентине двоюродный брат Франца-Иосифа, австрийского императора. Но Керенский, хотя и обходился с семьей Романовых довольно гуманно, не мог или не захотел их отпустить. А после Октября стало поздно...

При большевиках узники были по приказу из Москвы в апреле и мае 1918 года переведены из Тобольска двумя группами на более жесткий режим в Екатеринбург. Там их поселили в «доме особого назначения», бывшем раньше собственностью купца Ипатьева.

Первое время и охрана, и комендант этой своеобразной тюрьмы относились к заключенным без суровости и даже сочувственно. Советскую власть «мягкосердечие к врагам революции» не устраивало. И 4 июля состоялась смена коменданта. Им стал чекист Яков Юровский. Одновременно была заменена вся охрана внутри дома. Появились светловолосые молчаливые молодые люди - «латыши» из ЧК. Они заняли весь нижний этаж.

- Эй, царский убивец! - позвал Дьявол. - Чего отмалчиваешься! Расскажи- ка о делах своих великих!

Юровский явился и начал давать показания:

- Я вошел в Ипатьевский дом в облике избавителя: сначала врача, потом - борца с бесчестным воровством. Для затравки наврал Николаю о якобы бесконечных хищениях прежней охраны. В саду отыскал закопанные серебряные ложки и торжественно возвратил Семье.

- К чему такой благородный жест? - заинтересовался философ.

- Это был предлог, чтобы переписать имущество тирана. Естественно, я объяснил такую меру тем, что надо узнать размеры хищений. Перепись начали с драгоценностей. «Романовы арестованы, и они, конечно же, не должны носить драгоценности, такова участь всех арестантов, - объяснил я Романовым, - пока не должны». Кроме того, я усыпил их бдительность.

В ночь на 17 июля 1918 года, часов в двенадцать, я разбудил доктора Боткина, который не спал — писал письма. Объяснение дал такое: «Ввиду того, что в городе неспокойно, необходимо перевести семью Романовых из верхнего этажа в нижний»... Я предложил сейчас же всем одеться. Боткин разбудил остальных. Одевались они достаточно долго, вероятно, не меньше сорока минут... Когда они оделись, я сам их вывел по внутренней лестнице в подвальное помещение...

Внизу была выбрана комната с деревянной оштукатуренной перегородкой (чтоб избежать рикошетов), из нее была вынесена вся мебель. Команда была наготове в соседней комнате. Романовы ни о чем не догадывались».

Тут возник и прервал своего бывшего командира еще один участник расстрельной команды - Павел Медведев.

«Государь и наследник одеты были в гимнастерки с фуражками на головах. Государыня и дочери в платьях без верхней одежды. Впереди шел государь с наследником. При мне не было ни слез, ни рыданий и никаких вопросов. Спустились по лестнице, вошли во двор, а оттуда через вторую дверь в помещение нижнего этажа. Привели их в угловую комнату, смежную с опечатанной кладовой».

Не встревай в разговор! - осадил экс-подчиненного главный палач и продолжил. - «Николай нес на руках Алексея, остальные несли с собой подушечки и разные мелкие вещи. Войдя в пустую комнату, Александра Федоровна спросила: «Что же, и стула нет? Разве и сесть нельзя?» Комендант велел внести два стула. Николай посадил на один Алексея, на другой села Александра Федоровна. Остальным я велел встать в ряд».

Стулья не были капризом! - объяснила царица. - Я не могла долго стоять, у меня вечно болели ноги. Поэтому и привезли мое кресло-каталку. Не мог стоять и Лешенька, у которого был тогда приступ болезни.

Медведев опять полез поперек батьки (то есть Юровского) в пекло... Нет, в пекле он уже был, так что непонятно куда. Главное: высказаться первым и завладеть всеобщим вниманием.

«Государыня села у той стены, где окно ближе к заднему столбу арки. За нею встали три дочери. Государь... в центре, рядом наследник, за ним встал доктор Боткин. Служанка — высокого роста женщина — встала у левого косяка двери, ведущей в кладовую. С ней встала одна из дочерей. У служанки была в руках подушка. Маленькие подушечки были принесены царскими дочерьми; одну положили на сиденье стула наследника, другую государыне.

Юровский скорым движением рук направлял куда кому нужно становиться. Спокойно тихим голосом: «Пожалуйста, вы станьте сюда, а вы — сюда... вот так, в ряд...» Арестованные встали в два ряда, в первом ряду — царская семья, во втором — их люди»

Почему они так картинно построились? - решил удовлетворить свое любопытство Ницше.

Обер-палач ему помог:

Потому что надо было расставить семью тирана как можно удобнее для расстрела. Комната была узкая — я боялся, что сгрудятся. И тогда я придумал! Сказал, что им надо сойти в подвал, потому что есть опасность обстрела дома. А пока суть да дело — их должны сфотографировать. Потому что в Москве-де беспокоятся и слухи разные ходят — о том, что они сбежали. И вот они спустились вниз и встали, для фотографии, вдоль стены. Когда построились, я позвал команду — 12 исполнителей, из них 6 латышей. Впрочем, двое оказались слабаками — стрелять в девчонок отказались.

В воспоминания ударился еще один возникший в чистилище убийца - Ермаков:

«Тогда я вышел и сказал шоферу: «Действуй». Он знал, что надо делать, машина загудела, появились выхлопки. Все это нужно было для того, чтобы заглушить выстрелы, чтобы не было звука слышно на воле».

Юровский опять перетащил одеяло, то бишь инициативу в рассказе, на себя:

- «Когда вошла команда, я сказал Романовым: «Ввиду того, что ваши родственники продолжают наступление на Советскую Россию, Уралисполком постановил вас расстрелять. Николай повернулся спиной к команде — лицом к семье, потом, как бы опомнившись, обернулся... с вопросом: «Что? Что?» Я... наскоро повторил и приказал команде готовиться... ...Николай больше ничего

не произнес, опять обернувшись к семье, другие произнесли несколько бессвязных восклицаний, все это длилось несколько секунд».

Ермаков опроверг своего экс-начальника:

На самом деле царь сказал: «Вы не ведаете, что творите».

Да, - подтвердил Николай, - эти слова Господа написаны на кресте моего убиенного эсером Каляевым дяди - Сергея Александровича. Я повторил их. И через несколько месяцев их повторил другой Великий князь Дмитрий Константинович в Петропавловской крепости, когда повели его на расстрел...

Нам еще тут поповщины не хватало! - сморщил призрачный нос Юровский. Лукавый зааплодировал:

Так держать, мой верный слуга!

Будет исполнено, товарищ Дьявол! - вытянулся в струнку комендант ипатьевского дома. - Нам предстояло убить в общей сложности 11 человек: Николая, его жену, четырех дочерей, сына и четверых слуг: доктора Боткина, лакея Труппа, повара Тихомирова, комнатную девушку Демидову.

А их-то за что?! - не выдержал Ельцин.

А за лакейство! Не фиг пред царизмом пресмыкаться! Но вернемся к расстрелу... Сразу после чтения бумаги я рывком выхватил свой «кольт». «Команде заранее было указано, кому в кого стрелять, и приказано целить прямо в сердце, чтоб избежать большого количества крови и покончить скорее...» Я моментально выстрелил в царя. Царица и дочь Ольга попытались осенить себя крестным знамением, но не успели. «Николай был убит мною наповал... Затем сразу же умерла Александра Федоровна...»

Кстати, в тот день у меня с собою было сразу два пистолета. «Один системы «кольт» ...с обоймой и семью патронами и второй системы «маузер» ...с деревянным чехлом-ложей и обоймой патронов 10 штук... Из «кольта» мною и был наповал убит Николай».

Чекист Медведев возразил:

Николая Кровавого шлепнул я! «У нас было договорено, кто в кого стреляет. Ермаков — в царя. Юровский взял царицу, а — я Марию. Но когда они встали в дверях, я оказался прямо перед царем. Пока Юровский читал бумагу, я стоял и все рассматривал царя. Я никогда его не видел так близко. И сразу, как только Юровский повторил последние слова, я их уже ждал и был готов и тотчас выстрелил. И убил царя. Я сделал свой выстрел быстрее всех... Только у меня был «браунинг». У «маузера», «нагана» и «кольта» надо взводить курок, и на это уходит время. У «браунинга» - не надо...»

Ермаков, которому, по уговору, «принадлежал царь», опроверг всех:

«Я дал выстрел в него в упор, он упал сразу...»

Не ссорьтесь! Все вы его кокнули, все! Скопом! - заржал Сатана. - И торжествующая надпись по-немецки, оставленная на стене кем-то из «латышей» - «В эту ночь Валтасар был убит своими холопами», - является буквальной! И точно вас описывает! Расскажите лучше, как прикончили остальных. Припоминаю (я ведь в подвале присутствовал), что тогда пошла беспорядочная пальба...

Алексей Кабанов: - «Я хорошо помню: когда мы все участвующие в казни подошли к раскрытой двери помещения, то получилось три ряда стреляющих из револьверов, причем второй и третий ряды стреляли через плечи впереди стоящих. Рук, протянутых с револьверами в сторону казнимых, было так много и они были так близки друг к другу, что впереди стоящий получал ожог тыловой стороны кисти руки от выстрелов позади стоящего соседа».

Все присутствующие вдруг оказались в воспоминаниях царя. В крохотной комнате одиннадцать несчастных метались, как зверьки в клетке, а 12 стрелков, разобравших свои жертвы, непрерывно палили через проем двустворчатой двери, обжигая огнем выстрелов стоящих впереди.

Медведев: «У меня был ожог шеи, а Юровскому обожгло палец». Мы оба были в первом ряду!

Юровский: «Алексей и три из его сестер, фрейлина и Боткин были еще живы. Их пришлось пристреливать. Это удивило меня, так как целили прямо в сердце. Удивительно было и то, что пули от «наганов» отскакивали от чего-то рикошетом и как град прыгали по комнате...» Царь лежал, сраженный первыми выстрелами, и царица, убитая на стуле, и черноватенький слуга Трупп, который рухнул вслед за своим господином. И Боткин, и повар Харитонов. А девушки все еще жили... И Демидова металась с визгом... Она закрывалась подушкой, и пулю за пулей мы всаживали в эту подушку. В пороховом дыму еле была видна лампочка... Лежащие фигуры в лужицах крови... С пола протягивал руку, защищаясь от пуль, «странно живучий мальчик». И Никулин в ужасе, не понимая, что происходит, палил в него, палил. «Мой помощник израсходовал целую обойму патронов (причину странной живучести наследника нужно, вероятно, отнести к слабому владению оружием или неизбежной нервности, вызванной долгой возней с дочерями)».

И тогда я сам вступил в лютый, едкий дым. «Остальные патроны одной имеющейся заряженной обоймы «кольта», а также заряженного «маузера» ушли на достреливание дочерей Николая и странную живучесть наследника». Двумя выстрелами я закончил эту «живучесть». И мальчик затих.

Захотел подчеркнуть свою роль в бойне еще один палач — Кабанов:

«Две младшие дочери царя, прижавшись к стенке, сидели на корточках, закрыв головы руками, а в их головы в это время двое стреляли... Алексей лежал на полу, в него также стреляли. Фрельна, то бишь фрейлина, служанка Демидова, лежала на полу еще живая. Тогда я вбежал в помещение казни и крикнул — прекратить стрельбу, а живых докончить штыками... Один из товарищей стал вонзать в грудь фрельны штык американской винтовки «винчестер». Штык вроде кинжала, но тупой и грудь не пронзил. Она ухватилась обеими руками за штык и стала кричать... Потом ее добили прикладами ружей»...

Его перебил Павел Медведев:

«Кровь текла потоками. При моем появлении наследник был еще жив — стонал. К нему подошел Юровский и два или три раза выстрелил в него в упор. Наследник затих. Картина вызвала во мне тошноту. Когда я вернулся — подошел к уже лежащему царю. И разрядил револьвер. Многие потом в него револьверы разрядили».

Дым заслонял электрический свет. Стрельбу прекратили. Раскрыли двери комнаты, чтобы дым рассеялся... Начали забирать трупы... Надо было побыстрее их выносить. Поспешно переворачивали тела, проверяя пульс.

Юровский подвел итоги:

«Вся процедура, считая проверку (щупанье пульса и т.д.), взяла минут двадцать». Трупы нужно было нести через все комнаты нижнего этажа к парадному подъезду, где стоял грузовик с шофером Люхановым. Тащили их в простынях, чтобы кровью не закапать комнаты.

Павел Медведев:

Это я придумал! «Трупы вынесли на носилках, сделанных из простынь, натянутых на оглобли, взятые от стоящих во дворе саней». На дне кузова автомобиля постелили брезент, который лежал в кладовой, укрывая их вещи.

Стрекотин со страхом вспомнил:

- «Когда ложили на носилки одну из дочерей, она вскричала и закрыла лицо рукой. Живыми оказались также и другие. Стрелять было уже нельзя, при раскрытых дверях выстрелы могли быть услышаны на улице. По словам товарищей из команды, они были слышны на всех постах». И когда убитая княжна с криком поднялась в простыне и зашевелились на полу ее сестры — ужас охватил всех нас! Ермаков взял у меня винтовку со штыком и доколол всех, кто оказался живыми»...

Юровский пояснил:

«Когда одну из девиц пытались доколоть штыком, то штык не мог пробить корсаж...» В грузовик отнесли трупы. Перед этим обирали: снимали драгоценности и ценные вещи. Их потом передали в «неприкосновенный запас партии» - личный сейф товарища Свердлова. К сожалению, туда попало не все...

Почему? - спросил Ницше.

Вороватыми оказались отдельные чекисты, - пояснил Стрекотин. - «При выносе трупов некоторые из наших товарищей стали снимать находящиеся при трупах разные вещи, как-то: часы, кольца, браслеты, портсигары и другие вещи. Об этом сообщили тов. Юровскому, и он поспешил вернуться вниз. В это время уже выносили последний труп. Тов. Юровский остановил нас и предложил добровольно сдать снятые с трупов разные вещи. Кто сдал полностью, кто часть, а кто и совсем ничего не сдал...»

Юровский подтвердил обвинение:

«Тут начались кражи: пришлось поставить трех надежных товарищей для охраны трупов, пока продолжалась переноска (трупы выносили по одному). Под угрозой расстрела все похищенное было возвращено (золотые часы, портсигар с бриллиантами и т.д.)».

Ага, как же! - хмыкнул кто-то из палачей.

Медведев опять вмешался:

- «Когда в ипатьевском домеме снимали драгоценности с мертвых Романовых, моментально исчезли часы. И с убитого Боткина тоже успели снять часы. Тогда Юровский сказал: «Мы сейчас выйдем, а через 3 минуты вернемся. Чтоб часы были». И он вышел из комнаты вместе со мной. И через 3 минуты вернулся. И часы — на месте. Юровский тщательно следил, чтоб ничего не украли. Когда царь упал, его фуражка откатилась в угол. И один из охранников, выносивших трупы, взял фуражку царя... Юровский кивком головы тотчас указал мне. На следующий день я пошел за фуражкой. Оказалась — самая обычная, без инициалов... Я снял с нее кокарду. Кокарда долго была у меня в доме. Сын маленький с нею играл... Потом при переездах она куда-то делась».

А тогда царская семья лежала на грузовом автомобиле, укрытая брезентом... Кто-то нашел крохотную мертвую собачку - ее прижимала к себе одна из великих княжен... Она лежала на полу с этой собачкой. Трупик ее тоже зашвырнули в грузовик...

- У нас у всех были любимые песики, - вспомнила царевна Анастасия. - У Алексея был спаниэль по кличке Шут. А эта была моей. Порода редчайшая: кингс-чарльз, ее можно было носить в муфте. Ее подарил нам в госпитале раненый офицер...

Все присутствующие очутились в воспоминаниях Юровского.

...Открылись ворота «ипатьевского» особняка, и шофер Сергей Люханов вывел на улицу автомобиль. Было три часа ночи. Грузовик миновал пределы города и въехал в густой смешанный лес, который тянулся до деревни Коптяки. Дикие места, никаких строений, кроме железнодорожных будок... Затем дорога раздвоилась: грузовик свернул к железнодорожному переезду. Тут оказалось топкое болотистое место, где машина застряла. Люханов пытался выбраться. Но перегрелся мотор. Теперь были нужны вода для двигателя и шпалы, чтобы застелить болотце и проехать топь. К счастью для палачей, рядом находилась железнодорожная будка номер 184.

Красноармейцы взяли шпалы, сваленные около нее, настелили на болотце. По этому настилу и проехал «царский катафалк», добравшись лесной дорогой в конце концов до урочища «Четыре брата».

В это время у Коптяков на пригорке стояла застава красноармейцев и отправляла всех жителей обратно в деревню. Другая застава, неподалеку от будки номер 184, наоборот, никого не впускала на дорогу.

Юровский пояснил:

«Проехав Верх-Исетский завод в верстах пяти, наткнулись на целый табор — человек 25 верховых, в пролетках и т.д. Это были рабочие (члены исполкома Совета), которых приготовил Ермаков. Первое, что они закричали: «Что ж вы нам их неживыми привезли». Они думали, что казнь Романовых будет поручена им».

«Эх, девок-царевен нам не дали!» - послышался сожалеющий возглас кого-то из членов исполкома. - То-то бы потешились!

Юровский продолжил:

«Меж тем... начали перегружать трупы на пролетки, тогда как нужны были телеги. Это было очень неудобно. Сейчас же начали очищать карманы — пришлось и тут пригрозить расстрелом... Тут и обнаружилось, что на Татьяне, Ольге, Анастасии были надеты какие-то особые корсеты. Решено было раздеть трупы догола. Но не здесь, а на месте погребения».

Однако не всем телам хватило места на пролетках. Вот почему продолжил двигаться к шахте грузовик, на нем осталась часть трупов. «Но выяснилось, что никто не знает, где намеченная для этого шахта. Светало. Я послал верховых разыскивать место, но никто ничего не нашел. Выяснилось, что вообще ничего приготовлено не было, не было лопат и т.д.».

Правда, я не поверил, что местные верх-исетские сподвижники Ермакова заблудились. Они надеялись, что я устану и уеду - а они останутся наедине с трупами и заглянут в «особые корсеты». Но я терпеливо ждал. Пришлось им отыскать шахту. Мы двинулись дальше. Но, так как «...машина застряла между двух деревьев, то ее бросили и двинулись поездом на пролетках, закрыв трупы сукном. Увезли от Екатеринбурга на шестнадцать с половиной верст и остановились в полутора верстах от деревни Коптяки. Это было в шесть-семь утра».

До выбранной шахты оставалось 200 шагов. Пока одни красноармейцы вытаскивали грузовик, другие начали делать носилки — из молодых сосенок и кусков брезента, которым были покрыты трупы. «В лесу отыскали заброшенную старательскую шахту (добывали когда-то золото) глубиной три аршина с половиной. В шахте было на аршин воды...»

Около нее трупы сложили на ровную глиняную площадку. Я «... распорядился раздеть трупы и разложить костры, чтоб все сжечь. Кругом были расставлены верховые, чтоб отгонять всех проезжающих. Когда начали раздевать одну из девиц, увидели корсет, местами разорванный пулями, и в отверстия видны были бриллианты. У публики явно разгорелись глаза... Я решил сейчас же распустить всю артель, оставив на охране нескольких человек часовых и пять человек команды. Остальные разъехались...»

На каждый день рождения я дарила дочерям одну жемчужину и один бриллиант, чтобы в 16 лет у них составились два ожерелья. Эти камни мы и зашили в корсеты, - объяснила царица.

- «Команда приступила к раздеванию и сжиганию, - продолжил вспоминать Юровский. - На Александре Федоровне оказался целый жемчужный пояс, сделанный из нескольких ожерелий, зашитых в полотно... Бриллианты тут же переписывались, их набралось около полупуда... На шее у каждой из девиц оказался портрет Распутина с текстом его молитвы, зашитой в ладанки».

А чего я помню! – подключился к разговору видный большевик Василий Леватных. - Я ж в похоронной команде участвовал. Проверял расстрелянных — не живы ли? «Когда мы пришли, они были еще теплые. Я сам щупал царицу, и она была теплая... Я тогда сказал: «Теперь и умереть не грешно, щупал у царицы...»

Заткнись, мразь! - не выдержал Борис Николаевич.

Душа императрицы плакала...

Ах ты, мой некрофил! - засюсюкал владыка инферно.

Не все еще товарищи, даже старые большевики, революционную сознательность проявляют! - напустил на себя суровость Юровский. - Кто воровал, кто мертвых баб щупал... А надо было делом заниматься — от жмуриков избавляться! Но благодаря моим стараниям все оказалось в ажуре. «Сложив все ценное в сумки, остальное найденное на трупах сожгли, а сами трупы опустили в шахту. При этом кое-что из ценных вещей (чья-то брошь, вставная челюсть Боткина) было обронено...» Бриллиантов и жемчуга собралось очень много. И за мелочью уже не следили. Устали.

Царские драгоценности были похоронены «на Алапаевском заводе в одном из домиков в подполье. В 19-м году откопано и привезено в Москву».

Я позавтракал на пеньке яйцами, которые предназначались царевичу на завтрак. Пока ел, придумал: надо бросить в шахту несколько гранат... «При попытке завалить шахту при помощи ручных гранат, очевидно, трупы были повреждены и от них оторваны некоторые части — этим объясняется, нахождение на этом месте белыми (которые потом его открыли) оторванного пальца и т.д.»

После чего Ермаков с товарищами поехали в Верх-Исетск, а я позаботился, чтобы драгоценности отправились в Алапаевск. «Кончив операцию и оставив охрану, я часам к 10-12 утра (уже 17 июля) поехал с докладом в Уралисполком, где нашел Сафарова и Белобородова... Рассказал, что найдено, и выразил сожаление, что мне не позволили в свое время произвести у Романовых обыск». А так я все сделал образцово!

- Хреново ты все сделал! - уел его Медведев. - «Утром я пришел на базар — и от местных торговок услышал подробный рассказ, где и как спрятали трупы царской семьи. Пришлось делать второе захоронение трупов». А времени оставалось мало — белые стояли на пороге.

Но я же мгновенно исправил свою оплошность! - возразил Юровский. - «Я узнал от Чуцкаева, председателя горисполкома, что на девятой версте по московскому тракту имеются очень глубокие шахты, подходящие для погребения Романовых... Отправился туда, но до места не сразу доехал из-за поломки машины. Добрался до шахт уже пешком. Нашел действительно три шахты очень глубоких, заполненных водою, где и решил утопить трупы, привязав к ним камни. Так как там были сторожа, являвшиеся неудобными свидетелями, то решено было, что одновременно с грузовиком, который привезет трупы, придет автомобиль с чекистами, которые под предлогом обыска арестуют всю публику. На случай, если не удался бы план с шахтами, решено было трупы сжечь и похоронить в глинистых ямах, наполненных водой, предварительно обезобразив трупы до неузнаваемости серной кислотой.

Вернувшись, наконец, в город уже к восьми часам вечера (17 июля), начали добывать все необходимое — керосин, серную кислоту. Телеги с лошадьми без кучеров были взяты из тюрьмы...

Отправились только в двенадцать с половиной ночью с 17-го на 18-е. Чтобы изолировать шахты на время операции, объявили в деревне Коптяки, что в лесу скрываются чехи, лес будут обыскивать, чтобы никто из деревни не выезжал ни под каким видом. Было приказано, если кто ворвется в район оцепления, расстрелять на месте». В полночь мы вернулись к шахте...

Как сейчас помню! - вздрогнула душа Медведева. - «Светили факелами. Ваганов, матрос, влез в шахту и стоял внизу во тьме — в ледяной воде. Вода была по грудь. Спустили веревки. Он привязывал трупы и подавал наверх».

Да что ж ты меня все время перебиваешь! - заорал Юровский. - «Меж тем рассвело (это был третий день, 18-го). Возникла мысль: часть трупов похоронить тут же у шахты. Стали копать яму, почти выкопали, но тут к Ермакову подъехал его знакомый крестьянин, и выяснилось, что он мог видеть яму. Пришлось бросить дело, решено было везти трупы на глубокие шахты».

И вновь повезли расстрелянных Романовых. Сначала на телегах, потом на грузовике. «Так как телеги оказались непрочными, разваливались, я отправился в город за машинами — грузовик и две легких для чекистов. Смогли отправиться в путь только в девять вечера, пересекли линию железной дороги в полуверсте, перегрузили трупы на грузовик. Ехали с трудом, вымащая опасные места шпалами, и все-таки застревали несколько раз. Около четырех с половиной утра 19-го машина застряла окончательно. Оставалось, не доезжая шахт, хоронить или жечь... Хотели сжечь Алексея и Александру Федоровну, по ошибке вместо последней сожгли фрейлину. Потом похоронили тут же под костром останки и снова разложили костер, чтоб совершенно закрыть следы копанья. Тем временем вырыли братскую могилу для остальных. Часам к семи утра яма аршина в два с половиной глубины и три с половиной в квадрате была готова. Трупы сложили в яму и облили лица и все тела серной кислотой, как для неузнаваемости, так и для того, чтобы предотвратить смрад от разложения (яма была неглубока). Забросав землей и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали — следов ямы не осталось. Секрет был сохранен вполне — этого места погребения не нашли».

Жутко! - поежился Борис Николаевич, который в общем-то часто бывал жестким, но редко — жестоким. - Бедные вы, бедные! Расстреляли, добили штыками и прикладами, три раза хоронили, жгли, кислотой обливали... Пожалуй, справедливо, что Церковь признала тебя, Николай Александрович, и твою семью святомучениками,

Не мне судить! - сымитировала выдох душа царя. - Но чем я лучше других моих родичей, в том числе четырех Великих князей, тоже зверски убитых непонятно за что?!

Почему непонятно? - раздался голос Ленина. - Ваших кузенов и дядю казнили в ответ на убийство в начале 1919 года немецких революционеров Карла Либкнехта и Розы Люксембург...

Зверская логика, панимаш! - закричал экс-президент. - Их же немцы ликвидировали, при чем тут Романовы!

Не понимаете Вы революционной логики, ренегат Ельцин! Товарищ Дантон, объясните ему! - приказным тоном заявил Ильич.

Я еще во время Великой французской революции предупредил: «Мы будем их убивать, мы будем убивать этих священников. Мы будем убивать этих аристократов... и не потому, что они виновны, а потому, что им нет места в грядущем, в светлом будущем».

Все равно не понимаю! - тряхнул призрачной головой Николай. - Чем Вам, господин Ульянов, мог помешать Великий князь Николай Михайлович — либеральный историк, председатель Русского исторического общества (того самого, где почетным председателем был я сам)? Автор монументальной биографии Александра I, он увлекался таинственными легендами о странной смерти нашего предка и загадочным старцем Федором Кузьмичем, появившимся после смерти Александра в Сибири.

Возможный тайный уход с трона нашего прадеда и превращение царя в «Старца» волновали и меня самого. Но нам трудно было находить общий язык... Николай Михайлович — мистик, масон и вольнодумец. В Петербурге он одиноко жил в своем дворце среди книг и манускриптов. Мы его прозвали «господин Эгалите». Так когда-то окрестили либерального принца Орлеанского, брата Людовика XVI...

Очень похоже! - одобрил Сатана. - Либерал принц Орлеанский был гильотинирован Французской революцией, либерал Николай Романов расстрелян в Петропавловской крепости революцией Октябрьской... За него просил Горький, Ленин обещал рассмотреть его ходатайство, а сам дал приказ Зиновьеву: не выпускать Великого князя и поторопиться!

Не отрицаю! - гордо заявил Ильич.

В Перми был убит Великий князь Михаил Александрович, - продолжил мартиролог последний русский император. - В СССР рассказывали официальную сказку: Михаила... казнили местные рабочие Мотовилихинского завода. Прознали о его желании выехать за границу и - «приняли меры». В действительности же Михаила чекисты, специально приехавшие в Пермь из Москвы, выкрали у местной охраны и тайно застрелили в лесу.

В ночь на 18 июля 1918 года зверски расправились с другими членами нашей семьи. Погибли Елизавета Федоровна, настоятельница Марфо- Мариинской обители милосердия (сестра моей супруги); князя Иоанн Константинович, Константин Константинович, Игорь Константинович, Сергей Михайлович Романовы и Владимир Палей.

Все они содержались в заключении в городе Алапаевске близ Екатеринбурга. Их тайком увезли к заброшенной шахте на 110-й версте по дороге от этого городка на Синячихинские заводы. «Были расстреляны» - сообщалось при Советской власти. Но это ложь! Только один из них умер от пули: Сергей Михайлович сопротивлялся, схватил одного из большевиков, некоего Шишкина, и чуть не сбросил с собой в шахту. Он был убит выстрелом в голову.

Остальные Великие князья умерли от ударов по голове и груди каким- либо твердым тупым орудием или же получили такие повреждения при падении с высоты. Их живьем бросили в шахту и забросали бревнами! Возле нее выставили охрану: из-под земли доносились стоны, пение псалмов и молитв. Великая княгиня перевязала своим платком разбитую голову Иоанна Константиновича. Три дня Елизавета Федоровна еще жила и, как могла, помогала раненым. Потом ствол шахты забросали гранатами. Но и это не удовлетворило палачей! Последние мученики умерли только после того, как председатель Алапаевской ЧК Говырин взял у местного фельдшера большой кусок серы, зажег его и сбросил в шахту. А сверху наглухо завалил колодец.

Единственным членом династии Романовых, избежавшим смерти, стала княгиня Елена Петровна. Как гражданка Сербии, она была переведена в Московскую ЧК и позже выпущена из Советской республики.

И вот я спрашиваю вас, господа большевики: за что вы нас уничтожили? Никто никогда ни в чем не обвинял ни меня, ни Михаила Александровича, ни других членов нашей семьи.

Вы, Романовы, могли сделаться знаменем сопротивления, - пояснил издалека Дзержинский. - По данным нашей разведки, 6 июля в Симбирске, в гостинице «Троице-Сергиевская», заседала комиссия под руководством генерала Каппеля. Она составила достаточно реалистичный план освобождения семьи императора: накопить в Екатеринбурге силы боевиков, нанести внезапный удар и дожидаться быстрого подхода чехословаков... Мы не имели права рисковать!

Троцкий не мог допустить, чтобы столь важная тема обсуждалась без

него:

«Когда я вернулся с фронта, у меня состоялся разговор со Свердловым.

- Да, где царь?

Конечно, расстрелян.

- А семья где?

И семья с ним.

Вся?

Вся. А что?

А кто решал?

Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять им живого знамени, особенно в наших трудных условиях».

Я согласен с товарищами. «По существу, это решение было необходимо. Казнь царской семьи нужна была не просто для того, чтобы запугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что отступления нет. Впереди — полная победа или полная гибель... Никакого другого решения массы рабочих и солдат не поняли бы и не приняли. Это Ленин хорошо чувствовал».

В общем, «большевики выполнили справедливое требование народа, выдвинутое сразу же после свержения царского самодержавия», - пафосно процитировал советскую прессу хозяин инферно.

Незачем ерничать, товарищ Сатана! - одернул его Ильич.

А ты что, не желал смерти Романовым?

Конечно, желал! И не только из-за чувства личной мести за брата! Еще в молодости я восторгался удачным ответом революционера Нечаева - главного героя «Бесов» Достоевского... На вопрос: «Кого надо уничтожить из царствующего дома?» -он лаконично сказал: «Всю Большую Ектению». Это, кто не знает, молитва за царствующий дом - с перечислением всех его членов. «Да, весь дом Романовых, ведь это же просто до гениальности!» «Титан революции», «один из пламенных революционеров» - называл я Нечаева. Однако не буду врать: я не отдавал персонально приказа о казни царя - просто все свершилось слишком быстро. Но инициативу екатеринбурских товарищей одобрял и одобряю! Я вообще хотел стереть фамилию Романовых из памяти русской! По моему настоянию был издан «Декрет о снятии памятников в честь царей и их слуг». 9 июля 1918 года я поставил этот вопрос на Совнаркоме. А еще я боролся с каменными изваяниями Романовых!

Верно, товарищ Ленин, - подтвердил комендант Кремля Мальков. - Как сейчас помню наш субботник. «А вот это безобразие не убрали... ». Вы указали на памятник, воздвигнутый на месте убийства великого князя Сергея Александровича... Вы ловко сделали петлю и накинули на памятник. Взялись за дело все, и вскоре памятник был опутан веревками со всех сторон. Ленин, Свердлов, Аванесов... и другие члены ВЦИК и Совнаркома... впряглись в веревки, налегли, дернули, и памятник рухнул на булыжник...»

Уже после Вашей смерти, я рад доложить, традиция продолжилась. При уничтожении Вознесенского собора Кремля вскрыли саркофаги, раздели останки спеленутых московских цариц и свалили на телегу. И повезла их лошадка через кремлевскую Ивановскую площадь. На одной телеге — мать и жена Ивана Грозного, супруги первых Романовых, родительница Петра Великого. Через дыру по доскам спустили их в подвал Судной палаты...

А через семьдесят лет начали сбрасывать с пьедесталов уже твои памятники, Ленин! - не выдержал Ельцин.

Благодаря тебе, предатель наших идеалов! - отбрил его Ильич. - Впрочем, твоя не слишком-то выдающаяся личность здесь не сыграла роковой роли. Просто такова диалектика истории!

Не надо было коммунистам таких зверств творить! - сказал Николай.

Кто бы говорил! «Чувствительные люди, рыдающие над ужасами революции, уроните несколько слезинок и над ужасами, ее породившими», - отозвался французский историк XIX века Жан Мишле.

Царь пристыженно замолчал.

Ты бы, Ельцин, лучше объяснил, раз такой умный и добрый, почему ни при тебе, ни при твоих преемниках не реабилитировали Романовых? - подгадил бывшему президенту России лукавый. – Ведь выжившие представители их семейства обращались с официальными заявлениями во все компетентные органы. Но Генеральная прокуратура Российской Федерации отказалась реабилитировать последнего российского царя Николая Второго и его семью.

Ельцин почувствовал себя неловко и стал оправдываться:

Прокуратура мне объяснила, что ни канонизированный Русской православной церковью в 2000 году император, ни члены его семьи, расстрелянные большевиками, жертвами репрессий не являются...

А может, важнее другое? - перебил его Дьявол. - Если бы реабилитация состоялась, наследники Николая Второго имели бы основания претендовать на возвращение им огромного имущества царской семьи. Бабок пожалели?!

ЕБН гнул свое:

Была проведена прокурорская проверка на предмет заявления одной из представительниц царской династии Марии Романовой. Никаких достоверных свидетельств существования официальных решений судебных или внесудебных органов, наделявшихся судебными полномочиями, не обнаружили. А раз так, то ни о каких репрессиях в отношении царской семьи речи быть не может. Стало быть, и реабилитировать некого.

Умышленное убийство, да, было. Но убивали-то лица, не наделенные судебными и административными полномочиями. К тому же перед расстрелом официальный приговор не зачитывали. Выходит, речь идет всего лишь об обычном уголовном преступлении. Суд Линча, панимаш!

Как мне объяснили наши юристы, Николай II вообще не подпадает под закон о реабилитации жертв политических репрессий, поскольку он действует в отношении репрессированных с 20-х годов прошлого века, а император и его семья расстреляны в 1918 году. Кроме того, не существует решения Уралсовета о расстреле. Более того, сам факт смерти Николая II официально не подтвержден. Свидетельство о смерти, выданное загсом Центрального округа Санкт-Петербурга, юридически ничтожно: «Выдано Романову Николаю Александровичу, родившемуся 6 мая 1868 г. Место рождения - неизвестно. Образование - неизвестно. Место жительства до ареста - неизвестно. Место работы до ареста - неизвестно. Причина смерти - расстрел. Место смерти - подвал жилого дома города Екатеринбурга». Кому выдано это свидетельство о смерти? Бомжу! А какое отношение этот бомж имеет к Николаю II? Никакого!

И самое главное. С точки зрения Церкви, никакая справка из загса, из суда, из прокуратуры, не нужна. Потому что император и его семья канонизированы. Святые в реабилитации не нуждаются.

- А наследство никто современным Романовым не отдаст! - добавил ЕБН в редком для него порыве откровенности. - Наши его сами разворуют - если уже не разворовали!

Что-то вы все слюни пораспускали! - раздраженно заявил Ленин. - Вы, гражданин Романов, несете ответственность за 260 тысяч людей, погибших в японскую, 7 миллионов - в мировую войну, десятки тысяч - при подавлении революционного движения... Какая тут реабилитация! Слезы крокодиловы по таким, как Вы, могут лить только прохиндеи и слабаки!

Николай умер достойно! - заступился за царя Ельцин.

Мой брат закончил свою молодую жизнь еще достойнее! - отбрил его Ленин. - И никого не убил, хотя, правда, пытался! Почему-то никто его ни великомучеником не объявляет, ни пышных похорон не устраивает! А он за народ живот свой положил!

Володя, меня нельзя сравнивать с последним Романовым, - отозвался Александр Ульянов. - Он - только пешка, безвольное орудие своего окружения и дворянского класса. А я, как ты среди коммунистов, был главным теоретиком партии «Народная воля», составившим ее программу.

Внимательно читал я сей опус, - подал голос Александр III, - и даже оставил на полях свои замечания. «Главные силы партии, - писал Ульянов, - должны идти на воспитание и организацию рабочего класса и улучшение народного хозяйства. Но при существующем политическом режиме в России невозможна никакая часть этой деятельности». Я отреагировал так: «Это утешительно». Далее в программе говорится: «Между правительством и интеллигенцией произошел разрыв уже давно, пропасть увеличивается с каждым днем. В борьбе с революционерами правительство пользуется крайними мерами устрашения, поэтому и интеллигенция вынуждена была прибегнуть к форме борьбы, указанной правительством, то есть к террору». «Ловко», - написал я на полях. А общая резолюция, которую я оставил, прочитав весь документ, гласила: «Это записка даже не сумасшедшего, а чистого идиота».

Откуда знать ишаку, что за плод финик, - презрительно бросил Ленин. Царь не отреагировал на издевку и продолжил:

Когда же я прочитал показания Ульянова, данные им на следствии, - совершенно чистосердечные, без какой-либо утайки, - то моя реакция оказалась иной: «Эта откровенность даже трогательна».

О чем речь, Саша? - обратился младший брат к старшему.

Я заявил следователю: «Если в одном из прежних показаний я выразился, что я не был инициатором и организатором этого дела, то только потому, что в этом деле не было одного определенного инициатора и руководителя; но мне одному из первых принадлежит мысль образовать террористическую группу, и я принимал самое деятельное участие в ее организации, в смысле доставания денег, подыскания людей, квартир и прочего.

Что же касается до моего нравственного и интеллектуального участия в этом деле, то оно было полное, то есть все то, которое дозволяли мне мои средства и сила моих знаний и убеждений».

В разговор вступила Мария Александровна Ульянова:

Я узнала о случившемся в Петербурге из письма нашей родственницы Е.И. Песковской и поехала в столицу. Написала императору письмо, начинавшееся так: «Горе и отчаяние матери дают мне смелость прибегнуть к Вашему величеству, как единственной защите и помощи. Милости, государь, прошу! Пощады и милости для детей моих... Если у сына моего случайно отуманился рассудок и чувство, если в его душу закрались преступные замыслы, государь, я исправлю его: я вновь воскрешу в душе его те лучшие чувства и побуждения, которыми он так недавно еще жил!»

В этом месте, - вспомнил Александр III, - я оставил такую ремарку: «А что же до сих пор она смотрела!» Но все же разрешил ей свидание, написав: «Мне кажется желательным дать ей свидание с сыном, чтобы она убедилась, что это за личность — ее милейший сынок, и показать ей показания ее сына, чтобы она видела, каких он убеждений».

Свидание было дано, причем следователь хотел, чтобы Мария Александровна уговорила Александра дать откровенные показания о тех, кто стоял за спиной их организации, ибо полиция была уверена, что студенты являлись лишь орудием в чьих-то более страшных руках.

У меня состоялось несколько свиданий с Сашенькой, - заплакала материнская душа. - Я уговаривала его раскаяться и уверяла, что в этом случае ему сохранят жизнь, но он категорически заявил, что это невозможно и что он должен умереть. Уже на первом свидании он плакал и обнимал мои колени. Но заявил, что грядущая кара — справедлива, сказав мне:

«Я хотел убить человека — значит, и меня могут убить».

Вы тоже достойно встретили смерть! - признал Николай.

И не только он! - с гордостью заявил Ленин. - Вспомните эсера Каляева, который казнил Великого князя Сергея Александровича.

Это так! - отозваласьсупруга убитого губернатора Москвы Елизавета Федоровна. - Все дни до погребения моего незабвенного Сереженьки я не переставала молиться. На надгробье мужа я написала: «Отче, отпусти им: не ведают бо, что творят». Слова Евангелия я восприняла душой и накануне похорон велела привезти себя в тюрьму, где содержался Каляев. В камере я спросила:

«Зачем Вы убили моего мужа?»

Душа террориста воспроизвела тот давний диалог:

«Я убил Сергея Александровича, потому что он был орудием тирании. Я мстил за народ...»

«Не слушайтесь Вашей гордости. Покайтесь... а я умолю государя даровать Вам жизнь. Я буду просить его за Вас... Сама я Вас уже простила».

«Нет! Я не раскаиваюсь, я должен умереть за свое дело, и я умру... Моя смерть будет полезнее для моего дела, даже чем смерть Сергея Александровича». Когда меня приговорили к смертной казни, в последнем слове я заявил судьям: «Я счастлив вашим приговором. Надеюсь, вы исполните его так же открыто и всенародно, как я исполнил приговор партии социалистов-революционеров. Учитесь смотреть прямо в глаза надвигающейся революции!»

Каляев тоже бесстрашно встретил смерть, - согласился Николай. - Но он ее заслужил!

А Вы разве нет? - удивился Ильич. - Вспомните эпоху «столыпинских галстуков» - так революционеры называли веревки на своих шеях.

За это ответственность с государем разделяю я! - заявил присоединившийся к компании душ Столыпин. - За то, что вы, господа большевики, творили, вы заслужили куда большую кару! Окунитесь в мои воспоминания!

... Трое офицеров вошли в дом премьер-министра. Охранник заметил какой-то дефект в их военной форме и попытался задержать их. Тогда с криком «Да здравствует революция!» один из них бросил бомбу. Все, кто находился в комнате, и сами террористы погибли. От взрыва деревья на набережной Невы вырвало с корнем. Столыпин был опрокинут на пол взрывной волной, но совершенно не пострадал. Под обломками разрушенного здания копошились раненые люди, валялись куски человеческих тел... Еле спасли раненую дочь премьера. Своего четырехлетнего сына Столыпин сам извлек из-под груды обломков...

Николай Второй сжал призрачные зубы:

Какое унижение я испытал в те дни! Подумать только: государя Всея Руси сделали затворником в собственном доме! Я узнал, что в Петергофе, где наша семья проводила лето, появились террористы... «Мы сидели... почти запертые... Такой стыд и позор говорить об этом... Мерзавцы анархисты приехали в Петергоф, чтобы охотиться на меня... Но ты понимаешь мои чувства: не иметь возможности ни ездить верхом, ни выезжать за ворота куда бы то ни было. И это у себя дома в спокойном всегда Петергофе!»

Моя тогдашняя жизнь протекала под охраной, без прогулок, в постоянном ужасе за безопасность Аликс и детей! Я — отец и царь — не мог .защитить самых дорогих людей в собственном доме! Во мне произошел переворот. Я был обязан отплатить бомбистам за все муки и унижения и сохранить державу — усмирить мятежников, дать покой стране. «Должны быть истреблены чудовища!» - убеждала меня Аликс.

И я постарался быть беспощадным... Слова Богу, рядом со мной встал Столыпин! Еще в июне 1906 года Дума отменила смертную казнь. Но, пока Европа присылала поздравительные телеграммы, я принял закон о военно- полевых судах!

И виселицы по всей огромной стране задрожали, воспринимая судороги повешенных! Со времен Ивана Грозного Россия не видела такого количества смертных казней! - вспылил Ленин. - Когда экс-премьер Витте напомнил бывшему либералу Столыпину о прежних его взглядах, что Вы ответили, господин премьер-министр?

«Да, это все было... До взрыва на Аптекарском Острове». Почему я не останавливался ни перед чем в борьбе с мятежниками? «Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия».

Я полностью поддерживал моего верного сподвижника! - заявил царь. - 26 августа 1907 года я «высочайше соизволил объявить командующим войсками», что они должны «озаботиться», чтобы мне не представлялись телеграммы о помиловании! И сдержал свое слово! На адмирала Ф.В. Дубасова, московского губернатора, в 1906 году покушались дважды, оба раза неудачно. В ответ на просьбу Дубасова помиловать покушавшегося я ответил: «Полевой суд действует помимо Вас и помимо меня; пусть он действует по всей строгости закона. С озверевшими людьми другого способа борьбы нет и быть не может. Вы меня знаете, я незлоблив: пишу Вам, совершенно убежденный в правоте моего мнения. Это больно и тяжко, но верно, что, к горю и сраму нашему, лишь казнь немногих предотвратит моря крови и уже предотвратила».

Половинчатые меры - прорычал издалека «кремлевский тигр». - Надо было либо топить Россию в крови, как сделал я, либо вообще ничего не делать! А так ты только озлобил народ. По всей империи родичи убиенных клялись в ненависти к тебе. «Уж очень не хочется умирать: ночью поведут на задний двор, да еще в сырую погоду, в дождик. Пока дойдешь, всего измочит, а мокрому каково висеть... Встанешь утром и как ребенок радуешься тому, что ты еще жив, что еще целый день предстоит наслаждаться жизнью...» - такие письма читали в семьях. И все, кто потерял близких, вступили в наши ряды!

Вы все пошли не по тому пути! - сделала попытку горестно вздохнуть Великая княгиня Елизавета Федоровна. - Надо было помнить падших - и простить зло.

…Она купила на Большой Ордынке обширный участок земли и построила женский монастырь — Марфо-Мариинскую обитель сестер милосердия, центр благотворительности, сострадания и самоотвержения, ибо главным делом монахинь стала опека самых тяжелых больных Москвы, умалишенных, сифилитиков, впавших в старческое слабоумие. И когда кто-нибудь из сестер отказывался идти к трудному больному, к нему шла сама игуменья.

Ее живьем бросили в шахту на следующий день после казни царя вместе с другими Романовыми, а также монахиней Варварой Яковлевой, последовавшей за своей игуменьей, и слугой Федором Ремезовым. Свидетель — крестьянин, случайно оказавшийся на месте зверского убийства, рассказывал, что, когда чекисты уехали, из шахты долго доносилось пение молитвы «Спаси, Господи, люди твоя»...

…Колчаковская следственная комиссия установила, что Елизавета Федоровна умерла последней из всех от потери крови, жажды и голода, изорвав перед тем на бинты всю свою одежду и перевязывая умирающих. Тело ее вывезли в Читу, затем в Китай, а в 1920 году прах ее морем был переправлен в Палестину. В феврале 1921 года останки Великой княгини были преданы земле в Иерусалиме, в православном храме Святой Марии Магдалины. Ровно шестьдесят лет спустя она была причислена к лику святых Собором Русской православной церкви за рубежом, а в 1990 году - и Русской православной церковью.

Мне стыдно, тетушка, что меня уравняли с Вами, - Николай пустил фантомную слезу. - Я недостоин называться святым мучеником, как Вы!

Такого звания заслуживают и мой брат, и Каляев! - заявил Ленин. - Они - подлинные святые революции!

Они — не христиане! - бросил презрительно царь.

Они тоже умерли за свои идеалы, хотя могли бы спастись, предав их!

Они-убийцы невинных людей! - не уступал экс-император.

Они-то как раз пытались казнить виновных! - отмел его доводы Ильич. - Невинные, и в очень небольшом количестве, страдали по случайности. А вот Романовы, и Вы в том числе, загубили миллионы невинных. Причем революционеры гибли за благополучие всего народа, а монархисты - за сохранение собственного благополучия!

Вы будете мне рассказывать сказки о бескорыстии большевиков?!

Это не сказки! Сначала мы были чистыми и благородными! - признался Сталин. - Лишь после прихода к власти ожесточились, скурвились, перегрызлись между собой и начали гоняться за материальными благами.

Ваш бесконечный спор только Сам Господь рассудит... - подвела итог дискуссии душа Великой княгини и вознеслась на небо.

Я, наверное, заслужил свою участь, - признался император. - Может быть, и Аликс... Она меня постоянно подталкивала на неверные шаги и жестокие меры... Но детей-то вы зачем убили?!

... Все окунулись в воспоминания Николая — поначалу счастливые...

Зимы семья проводила в Царском Селе — старом любимом Александровском дворце. Все шло отлаженным государыней порядком: в 2 часа она выходила из комнаты с детьми; далее следовала прогулка в коляске. Александра Федоровна не любила ходить из-за слабых ног. Она выезжала в какую-нибудь дальнюю церковь, где никто ее не знал, и там усердно молилась, стоя на коленях на каменных плитах. В 8 часов — обед. Выходил Николай... Царица всегда надевала открытое платье с бриллиантами. В 9 часов она поднималась наверх в детскую помолиться с Алексеем. Монарх удалялся в кабинет писать свой дневник. Вечером — традиционное чтение вслух. В этой золотой клетке веками ничего не менялось: во дворце та же мебель, что при Екатерине Великой, царицу душили теми же духами, и те же скороходы в шапочках с перьями мелькали по коридорам.

В такой обстановке росли императорские отпрыски. С 8 часов утра и до обеда они занимались уроками. При них постоянно жили Гиббс и Жильяр, преподаватели английского и французского языков, а остальные учителя были приходящими. Иногда занятия ненадолго прерывались, и младшее поколение брала с собою на прогулку Александра Федоровна, катая их в экипаже по Царскосельскому парку. При детях состоял доктор Е.С. Боткин, а Алексея, кроме того, опекал доктор В. Деревенько. Когда же у цесаревича случались сильные приступы болезни, его носил на руках высокий и сильный моряк, бывший боцман императорской яхты «Штандарт», почти однофамилец доктора - Деревенко. Позднее еще один ему стал помогать дядька - матрос Нагорный.

Алексея все - и родичи, и обслуга - очень любили и жалели. Цесаревич был тихий, необыкновенно красивый ребенок - настоящий сказочный принц с длинными вьющимися светло-каштановыми волосами, ясными большими серо- голубыми глазами и необыкновенно нежной кожей.

Свой комментарий дал его воспитатель Пьер Жильяр:

- «Вкусы его были очень скромны. Он совсем не кичился тем, что был наследником Престола, об этом он меньше всего помышлял. Его самым большим счастьем было играть с двумя сыновьями матроса Деревенко, которые оба были несколько моложе его.

У него была большая живость ума и суждения и много вдумчивости. Он поражал иногда вопросами выше своего возраста, которые свидетельствовали о деликатной и чуткой душе... В маленьком капризном существе, каким он казался вначале, я открыл ребенка с сердцем, от природы любящим и чувствительным к страданиям, потому что сам он уже много страдал».

Я без слез не могу вспомнить один эпизод, - признался царь. - Как-то Бэби попросил меня:

«Подари мне велосипед».

«Ты знаешь, тебе нельзя».

«Я хочу играть в теннис, как сестры».

«Ты же знаешь, ты не смеешь играть».

И тогда, разрывая мне сердце, он заплакал, повторя: «Зачем я не такой, как все?»

Господи, за что Ты наказал нас еще и ужасной болезнью Алексея?! - тоже заплакали царственные родители.

Большим утешением, впрочем, для них были девочки. Царевны дружили, помогали друг другу и чаще всего находились вместе. Возле них были одни и те же учителя, воспитатели и воспитательницы, они обитали сначала в одной большой комнате, став старше, разделились на две пары, и только будучи уже взрослыми, начали жить каждая в своей комнате. Их не баловали роскошью, и как в семьях среднего достатка, младшие сестры донашивали платья, юбки, кофты, пальто и даже обувь старших.

Сначала девочки росли без надзора воспитательниц, только под опекой нянек. Когда же сестры покидали свои комнаты, лишь мать присматривала за ними. Постепенно надзор за Великими княжнами перешел к Екатерине Адольфовне Шнейдер. Та получила придворную должность гоф-лектрисы и учила принцесс, пока они были маленькими, по всем предметам. Она любила девочек, как своих родных детей, и была им бесконечно предана. Шнейдер доказала свою верность им, отправившись в 1918 году в Сибирь и разделив с ними их ужасную общую участь. Та же судьба постигла и двух нянь девочек — Анну Александровну Теглеву и Елизавету Николаевну Эроберг.

Принцессы, во многом отличаясь друг от друга, имели и много общего. Они были веселы, незлобивы, любили мать и отца, отличались искренней набожностью, не пропуская церковных служб и исполняя все предписания религии: постясь, исповедуясь, причащаясь, раздавая милостыню бедным и облегчая участь попавших в беду.

С детства, значит, поддались религиозному дурману, - съехидничал Ницше, которого увиденная картина ничуть не умилила.

«Смеющимся над детской верой

Сполна воздастся той же мерой», - неожиданно упрекнул его Вильям Блейк.

Банально! - скривился философ.

Да ты на чьей стороне, Вильям? - удивился Дьявол. - Нет такого стиха в «Пословицах ада»!

Зато есть в «Прорицаниях невинности!» И я не люблю издевательств над истинными чувствами!

... Когда началась война, девочки работали в госпитале медсестрами и санитарками, вместе с ними трудились все горничные и комнатные девушки. Коллектив самодеятельных медиков возглавляла царица...

Да, детки у нас были скромные и трудолюбивые, - вздохнул Николай. - Самыми безропотными были Таня и Настя. Ольга, старшая, была немного набалована, капризна, могла и полениться.

Из-за этого, батюшка, Вы не дали мне выйти замуж по любви — за Великого князя Дмитрия?! - несколько обиженно спросила Ольга.

Не глупи, доченька! - властно оборвала ее Аликс. - Об этом альянсе не могло быть и речи! Во-первых, Дмитрий выступал против нашего Друга, а потом участвовал в его убийстве. Во-вторых, он был содомитом или, как сейчас на земле выражаются, бисексуалом. Его любовником был князь Феликс Юсупов, еще один палач великого старца. Ты бы хотела иметь «менаж а труа» или, по-современному, «шведский брак» с этими двумя душегубами- педерастами?!

Все сестры содрогнулись...

- У меня для вас всех есть хорошая новость, которую вы, скорее всего, не знаете, - попытался хоть как-то исправить свою репутацию Ельцин. - В Екатеринбург привезли все, что осталось от вещей, которыми ваша семья пользовалась в последние дни жизни. Это обломок зубной щетки, серебряная иконка «Образ Божией Матери Козелыщанской», две бронзовые шпильки для волос, сапожный гвоздь, деревянное домино, булавка, серебряная брошка от туфельки, осколки чашки и кусочек обгоревшей материи. Они чудом уцелели, когда большевики сразу после расправы жгли ваши вещи.

А как их нашли? - полюбопытствовал Николай.

С этим повезло мне, Ваше императорское величество! — перед своим бывшим государем предстала душа в генеральском мундире. - Я, генерал Михаил Дитерихс, курировал расследование убийства августейшей семьи, которое приказал провести Верховный главнокомандующий адмирал Колчак...

Что ж он сам-то не доложит? - оборвал его царь.

Ему стыдно с Вами общаться, государь; ведь он Вас предал... Так вот, я нашел в камине Ипатьевского дома фрагменты полусгоревших вещей и оставил себе. Когда я эмигрировал, находки взял с собой. А спустя четверть века мой внук передал их в один из мюнхенских монастырей Русской православной церкви за рубежом. Монастырь же подарил их Храму-на-Крови, который построили на месте бывшего ипатьевского дома.

И что с ними теперь? - заинтересовалась императрица.

Царская семья — отныне святые. Поэтому ваши вещи выставлены как святыни, и верующие прикладываются к ним.

Жаль, ночные горшки не сохранились! - зло пошутил Дьявол.

В чем-то отдельные церковные иерархи переборщили, - заметил Николай. - Я и Аликс недостойны Царствия Божьего. Но дети-то, дети... И, господин Ульянов, Вы так и не ответили на мой вопрос: зачем большевики их убили? Или угнетенные народные массы (император произнес это словосочетание с иронией) считают детоубийство оружием классовой борьбы?

Лучше бы он в дискуссию с Лениным не ввязывался, так как историческая правда была вовсе не на его стороне, а основатель Советского государства по праву считался прекрасным знатоком истории и блестящим полемистом.

Детоубийство — это, в основном, батенька... тьфу, бес попутал...

Извини, Ильич! - заулыбался Сатана...

Так вот, гражданин Романов, это, в основном, орудие монархов в борьбе за власть. Причем осененное, так сказать, благословением всех мировых религий, даже буддизма и конфуцианства — последнее, впрочем, религией не является. Поэтому я ограничюсь примерами, имеющими отношение только к христианству и зоне его распространения.

Кровавой нитью проходит детоубийство через историю и мифы всех народов планеты — а с ним и чудесные спасения многих младенцев, на жизнь которых покушались. Саргон Аккадский у шумеров, сыновья царицы Канес у хеттов, Кир у персов, Персей, Ясон, Эдип, Геракл у эллинов, Ромул и Рем у римлян — самые известные.

Зачем мифических-то героев сюда вплетать! - возмутился Николай, тоже получивший великолепное классическое образование.

Саргон, Кир, Ясон, Геракл, Ромул — реально существовавшие личности! Впрочем, есть и другие примеры. Александр Македонский и его мать Олимпиада отдали приказ убить малолетнего сына погибшего царя Филиппа (пасынка царицы и родного брата великого завоевателя!), который был способен в будущем стать претендентом на престол. Собственного сынишку гениального полководца его «верные» воеводы тоже не пощадили в борьбе за власть, а Олимпиаду живьем забили камнями!

Незадолго до рождения императора Августа в Риме ходило предсказание: «Скоро над народом квиритов родится царь». Чтобы предотвратить эту опасность для республики, сенат издал повеление, по которому все дети мужского пола, рожденные в том году, должны быть заброшены или выданы правительству; но те сенаторы, жены которых были беременны, приняли все меры к тому, чтобы помешать утверждению этого повеления, так как каждый из них надеялся, что пророчество относится именно к его ребенку. Сам Октавий Август казнил своего кузена — юного Цезариона, сына Юлия Цезаря и Клеопатры, и многих детей своих политических противников. Любимый фаворит цезаря Тиберия, Сеян, был обвинен в заговоре против императора. Всю его семью уничтожили. По римским законам девственниц было нельзя лишать жизни, поэтому малолетнюю дочь Сеяна палач сначала изнасиловал и лишь потом удавил. Отрокам, еще не одевшим взрослую одежду, запрещалось рубить головы. Мальчика — сына Сеяна обернули тогой и обезглавили...

Это все язычники! - успел вставить экс-император.

В иудейской истории тоже немало удавшихся и неудавшихся детоубийств. Об Аврааме в апокрифах рассказано, что, когда он родился, звезда явилась на востоке и двигалась по небесам. Волхвы пошли к царю Нимроду и предсказали, что она означает рождение ребенка, которому суждено стать великим. Страх охватил владыку, и он послал за советниками, которые рекомендовали ему убить сына Фарры. Властелин приказал воинам казнить младенца, но Бог велел архангелу Гавриилу спрятать первого еврея в облаках и туманах. Затем Фарра, опасаясь за жизнь мальчика, тайно убежал из страны.

Схожая история случилась с Моисеем. Фараон приказал убить младенцев-израильтян мужского пола из-за сна, который придворные маги растолковали так: еврейский мальчик уничтожит Египет. Амрам, чья жена была беременна, испугался указа, но Саваоф предсказал ему во сне, что у него родится дитя, которого боятся египтяне. Он будет сокрыт от тех, кто хочет уничтожить его, и станет избавителем евреев. Войдя в зрелый возраст, Моисей действительно принес стране пирамид много горя, в том числе погубил всех местных первенцев мужского пола включая младенцев. Потом и он, и его преемник Иисус Навин поголовно уничтожили потомство Хананеев, Амалекитян, Аморреев и других народов Палистны включая грудных младенцев! А вспомним «кротного царя» Давида, в своем гимне призывавшего разбивать о камень вавилонских детишек!

Лжете! - встрепенулась царская семья.

Нет, безбожник прав! - в чистилище неведомо откуда возник царь Давид. - В 36-м псалме, в стихах 8-9 сказано: «Дочь Вавилона, опустошительница... Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!»

Воистину блажен! - елейным голосом святоши затянул Сатана вслед исчезающему Псалмопевцу.

Романовы были буквально убиты этим новым для них знанием. Ленин торжествовал:

Иудеи тоже практиковали детоубийство в древности по примеру соседних народов. А у тех было чему поучиться!

Особыми «выдумщиками» оказались жрецы Молоха — мужского идола моавитян, сирийцев, лидийцев и аммонитян. Его статуя изображала человека с головой быка, была вся бронзовая и колоссальных размеров; вытянутые руки идола ждали приношений. Служители брали дары и опускали в семь огромных ртов, выдолбленных в чреве истукана. Для жертвоприношений служили домашние животные, а иногда и дети. Основание статуи покоилось на огромной печи, на которой жарили жертву под звуки исполняемой иереями музыки. Когда бронза раскалялась, поклонники божества начинали кружиться вокруг идола, испуская дикие крики, которые заглушали вопли казнимых, и приходя в неистовое бешенство. Через некоторое время пляска прекращалась, и начинался самый разнузданный разгул, включая содомию.

Когда не хватало времени на «правильное» жертвоприношение, идолопоклонники прибегали к кратким его формам.

«И увидел царь Моавитский, что битва одолевает его...

И взял он сына своего первенца, которому следовало царствовать вместо него, и вознес его во всесожжение на стене. Это произвело большое негодование в Израильтянах, и они отступили от него, и возвратились в свою землю».

Так записано в Ветхом Завете в Четвертой книге Царств, в третьей главе...

И в Карфагене приносились в жертву дети правителей. Будущий великий полководец Ганнибал тоже был предназначен в юности для этой цели, но в последний момент его заменили рабом. И в Древней Греции, Риме, Дании…

Ну, про Христа и вифлеемских младенцев только ленивый не знает. Правда, церковное предание сильно преувеличило их число...

Набрехали! - категорическим тоном заявил пресловутый царь Ирод. - Сорок тысяч младенцев возрастом до двух лет не нашлись бы не только в Иудее, но и во всей Палестине, Сирии и Египте вместе взятых. Зарезали-то по моему приказу какую-то жалкую сотню — их трупики, кстати, еще во время твоей жизни, Ельцин, нашли в пригороде Вифлеема. О чем тут говорить? При любом штурме среднего или крупного города детей гибло куда больше!

Ницше не мог оставаться в стороне от любой дискуссии:

Просто, Ваше величество, всем, кто воспитан под влиянием христианства или современных гуманистических воззрений, кажется непостижимым и маловероятным преступление столь кровожадное, дикое и глупое. В конце концов, чего было торопиться, можно ведь было подождать с устранением конкурента, сперва найти и точно установить его личность...

Я ждать не хотел, а действовал так, как поступали в подобных случаях практически все земные владыки! Соперников надо устранять сразу! Правда, царь Борис?!

Я конкурентов не убивал! - огрызнулся ЕБН.

Потому что кишка у тебя тонка! Да и враги твои слабенькие были!

Последний русский монарх попытался вернуть течение разговора в русло

его главной темы:

Вы, господин Ульянов, исказили правду, говоря о детоубийствах среди евреев. Хоть и не люблю я их, но истина дороже...

Иегова истребил (за исключение семьи Ноя) весь род людской, включая детей, Всемирным потопом, потом всех первенцев египетских при Моисее. Иудеи во время завоевания Палестины уничтожили всех жителей 32-х городов, в том числе младенцев...

Царская душа пошатнулась, но устояла:

Тем не менее после того, как Авраам выказал готовность принести Богу в жертву своего любимого сына Исаака и Господь заменил отрока на овна, Творец воспретил народу избранному детя жертвоприношения.

Ленин презрительно улыбнулся:

Однако в случае с дочерью Иеффая изменил Свое решение! Идя на сражение, судья израильский Иеффай Галаадитянин дал обет Богу:

«... Если Ты предашь Аммонитян в руки мои,

То, по возвращении моем с миром от Аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение.

И пришел Иеффай к Аммонитянам — сразиться с ними, и предал их Господь в руки его.

И поразил их поражением весьма великим...

И пришел Иеффай в Массиру в дом свой, и вот, дочь его выходит навстречу ему с тимпанами и ликами: она была у него только одна, и не было у него еще ни сына, ни дочери.

... И он совершил над нею обет свой».

Так рассказывает глава одиннадцатая Книги судей.

Саваоф на сей раз не отверг девичьей крови, пролитой во славу Его на алтаре! Еще нагляднее история Иова. Бог отдал Сатане на растерзание всех детей праведника.

Ох, как весело было их мочить! - облизнулся лукавый. - А ты, Ильич, подробнее про «царя Давида и всю кротость его» не забудь рассказать!

Ленин процитировал строчки из 21-й главы Второй книги Царств:

«Был голод на земле во дни Давида три года, год за годом. И вопросил Давид Господа. И сказал Господь: это ради Саула и кровожадного дома его. За то, что он умертвил Гаваонитян... Гаваонитяне были не из сынов Израилевых, но из остатков Аморреев; Израильтяне же дали им клятву, но Саул хотел истребить их...

И сказал Давид Гаваонитянам: что мне сделать для вас, и чем примирить вас, чтобы вы благословили наследие Господне?

... И сказали они царю: того человека, который губил нас и хотел истребить нас... Из его потомков выдай нам семь человек, и мы повесим их пред Господом...

И взял царь двух сыновей Рицпы, дочери Айя, которая родила Саулу Армона и Мемфивосфея, и пять сыновей Мелхолы, дочери Сауловой, которых она родила Адриэлу, сыну Верзеллия, из Мехолы.

И отдал их в руки Гаваонитян, и они повесили их на горе пред Господом. И погибли все семь вместе; они умерщвлены в первые дни жатвы, в начале жатвы ячменя».

Это было типичное жертвоприношение богам плодородия, а не казнь преступников: все семеро были ни в чем не виновны, дети искупили грехи своего отца и деда Саула.

Про средневековье рассказывать не буду — достаточно свежие примеры, все их знают. Отмечу специально для монархистов. Детоубийства эхом отдаются в истории, зло оборачивается злом и злом же наказывается! Простые подозрения в таком преступлении Ричарда III (вроде бы погубил двух своих племянников) и Бориса Годунова (зарезал царевича Димитрия) сгубили карьеры и репутации этих двух венценосцев.

Так что все, что совершили уральские товарищи, вполне справедливо. Возмездие ждало династию Романовых триста лет. Расстрел Вашей семьи, Николай Кровавый, вызванный все той же «политической необходимостью», которой так легко оправдывается даже детоубийство, стоит в череде злодеяний, которые совершили Нимрод, фараон, Моисей, Давид, Александр Македонский и его эпигоны, Октавий, Тиберий, Ирод и все остальные Ваши, так сказать, коллеги по трону.

Русские цари неповинны в детоубийствах! - опрометчиво заявил экс- император и тут же стыдливо замолк.

В таком случае не стоит считать царями сыноубийц Ивана Грозного и Петра Первого! Кстати, одним из первых указов Михаила — основателя династии Романовых — было повесить шестилетнего сына Марины Мнишек и последнего из Лжедмитриев (а скорее всего, атамана Заруцкого), грозившего вырасти претендентом на престол. Впрочем, приказ отдал его отец-патриарх Филарет...

А еще более зверски поступали блудницы на троне — Елизавета и Екатерина Вторая.

Дочь Петра Великого получила престол в результате государственного переворота, произошедшего в ночь с 24 на 25 ноября 1741 года. Заговорщики арестовали законную императрицу Анну Леопольдовну и ее мужа Антона Ульриха, а младенца-наследника Ивана передали на руки Елизавете Петровне. Она бережно завернула ребенка в теплое одеяло и повезла к себе во дворец, приговаривая: «Бедный, невинный крошка! Во всем виноваты только твои родители!»

Родителей его «пощадили»: стали перевозить как арестантов из одного острога в другой.

Анна Леопольдовна умерла от неудачных родов. На руках Антона- Ульриха осталось пятеро детей — Иван, Петр, Алексей, Елизавета и Екатерина. Обращало на себя внимание то, что имена детей были родовыми, царскими, и даже это таило в себе определенную опасность для узурпаторши.

Мертвую Анну Леопольдовну, по приказу Елизаветы, увезли в Петербург и там торжественно похоронили, объявив, что причиной смерти была «горячка- огневица», а не роды, так как появление на свет еще нескольких претендентов на трон нужно было скрыть. А в 1756 году у Антона-Ульриха забрали «бедного невинного крошку» - шестнадцатилетнего сына Ивана и увезли в Шлиссельбург, в одиночный каземат, где впоследствии убили в возрасте 24-х лет с полного одобрения Екатерины II!

Его братья и сестры, проведя сорок лет в заточении и ссылке, были освобождены и отправлены из Ново-Двинской крепости в датский город Горсенс. Там они и доживали свой век, получая ежегодную пенсию от Екатерины по восемь тысяч рублей в год на каждого. Да только не всем им оставалось долго жить - все умерли рано.

Я потому так подробно об этом рассказываю, гражданин Романов, чтобы Вы уяснили себе: именно эти несчастные Ваши предки являлись законными наследниками трона Российской империи. Вы стали императором, на горе нашей стране, только потому, что их физически устранили, предательски отобрав у них власть!

Николай и Аликс плакали... Их попыталась утешить старшая царевна:

Утешьтесь, батюшка, матушка! Вы не виноваты в преступлениях, кои творили наши предки. И за былые жестокости вовсе не месть зверства нынешние... Впрочем, Господь рассудит, а нам всем надо поступать так, как подобает христианам...

И Ольга запела молитву в стихах, которую написала незадолго до расстрела:

«Пошли нам, Господи, терпенье

В годину бурных мрачных дней

Сносить народное гоненье

И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о Боже правый,

Злодейство ближнего прощать

И Крест тяжелый и кровавый

С Твоею кротостью встречать.

И в дни мятежного волненья,

Когда ограбят нас враги,

Терпеть позор и оскорбленье,

Христос Спаситель, помоги.

Владыка Мира, Бог вселенной,

Благослови молитвой нас...

И дай покой душе смиренной

В невыносимый страшный час.

И у преддверия могилы

Вдохни в уста Твоих рабов

Нечеловеческие силы Молиться кротко за врагов...»

...Словно очистительный вихрь пронесся по чистилищу. Ленин замолк. Ницше судорожно пытался вдохнуть несуществовавший воздух фантомными легкими. Ельцина трясло: врагов он прощать не умел. Хуже всех пришлось Дьяволу: его, выражаясь современным русским молодежным сленгом, колбасило, плющило и торкало.

-Господи, прости наших родителей за грехи их тяжкие, - хором взмолились убиенные царские дети...

Не-е-е-е-т! - заорал со всей мочи повелитель преисподней. - Замолчите! Не могу это слышать!

И тут вдруг компания пополнилась еще пятерыми девочками и одним мальчиком, озаренными райским светом.

Добрый Боженька, спаси из ада и наших папочку и мамочку! - вознеслись к Небу их ангельски чистые голоса.

Как же вы можете за них просить после того, что они с вами сотворили?! - удивлению Ницше не было предела.

Христос призывал прощать и врагов; как же не простить нам родителей наших?! - в свою очередь изумились детишки с нимбами.

Кто это? - спросил Ельцин.

Чада Йозефа и Магды Геббельс, - ответил Ницше. И замолк, потому что все они погрузились в воспоминания этой шестерки маленьких мучеников...

... 30 мая 1945 года незадолго до того, как Адольф Гитлер и Ева Браун покончили с собой, фрау Геббельс пыталась пройти мимо адъютанта, который с пистолетом охранял рабочий кабинет ее кумира. Магда кричала: «Мой фюрер, не покидайте нас! Мы умрем без вас жалкой смертью!»

Верная поклонница своего любимого вождя не переубедила...

А вечером следующего дня она выкупала своих шестерых детей, самой младшей из которых было пять лет, самой старшей — двенадцать. Надела на них светло-голубые ночные рубашки, рассказала, что вся семья скоро отправится в большое путешествие в Померанию на их любимый пляж. Они полетят туда на самолете, однако, чтобы хорошо пережить поездку, им нужно сначала сделать укол. Дети немного боялись уколов, но очень радовались поездке на Балтийское море. Оживившись, они сидели вокруг матери, старшие на стульях, младшие на столах, пока та расчесывала им волосы. Магда сделала это в тот вечер особенно основательно. Она расчесывала их, целовала и гладила. Каждый получил свой персональный поцелуй на ночь: двенадцатилетняя Хельга и девятилетний Хельмут, восьмилетняя Хольде и семилетняя Хильда, шестилетняя Хедца и пятилетняя Хейде.

Имена всех начинались с буквы X — в честь Адольфа Хитлера, так эта фамилия звучит по-немецки. Фюрер заметил это и отметил героизм женщины: фрау Геббельс стала первой немкой, удостоенной в 1938 году «Почетного креста немецких матерей». За четверых полагался бронзовый знак, за шестерых — серебряный, за восьмерых — золотой. При этом было необходимо, чтобы происхождение детей было чисто арийским. Матери награждались лишь в том случае, если могли дать потомству немецкую кровь, здоровую наследственность и чисто германское воспитание. Чтобы придать этой награде дополнительную престижность, знак очень смахивал на боевой орден, знаменитый «Железный крест», которого удостаивались особенно отважные солдаты и офицеры, проявившие мужество на поле боя. Грани между войной и миром сознательно стирались. Гитлер пытался сделать весь германский народ борцами за свою идею об избранности арийцев. Надо признать, эти действия принесли плоды. К числу этих «плодов» относились и чета взрослых Геббельсов, и их потомство.

В последний день их недолгих жизней дети оживленно говорили, перебивая друг друга. Только Хельга, самая старшая, сидела тихо. Слезы текли у нее по щекам. Она подозревала: что-то не так.

Как каждый вечер, Магда ложила своих чад в постель. Ранее врач в бункере посоветовал ей, что лучше отказаться от идеи с уколами морфия. Он стоял за сильное снотворное. Мать растворила средство во фруктовом соке и заставила детей выпить его. После этого подождала, пока они заснут или хотя бы задремлют.

Мать-убийца заранее приготовила шесть стеклянных ампул с синильной кислотой. Кончики капсул удалила маленькой специальной пилкой. После этого каждому ребенку закапала яд в рот. Пятеро умерли во сне. Хельга в последнюю секунду начала сопротивляться. Когда ее нашли, на ее голове обнаружили многочисленные повреждения — подтверждение того, что ее мать влила ей в рот синильную кислоту, удерживая силой...

Рокус Миш, телефонист в бункере фюрера:

«Спустя час из передней бункера вышла фрау Геббельс, она была одна; ее бледное лицо было лишено всякого выражения, глаза были красными. Я видел, как она, плача, раскладывала пасьянс».

Геббельс, оставшийся в бункере «за старшего», направил начальника штаба сухопутных сил Кребса в качестве парламентера к советскому военному командованию с известием о смерти Гитлера и предложением заключить перемирие и начать переговоры. Вернувшийся генерал сообщил, что руководство СССР настаивает на полной и безоговорочной капитуляции Германии.

Узнав об этом, Марта поговорила с Мартином Борманом и с кем-то еще, кто оставался в бункере после окружения Берлина. Вместе со своим мужем попрощалась со всеми. В последний раз пошла в спальню и посмотрела на дело рук своих - трупы своих детей...

Около половины девятого вечера 1 мая 1945 года Магда и Йозеф Геббельс поднялись по ступенькам сада Имперской канцелярии. Жена раскусила капсулу с синильной кислотой, муж выстрелил себе в висок. Адъютант министра пропаганды вылил две канистры бензина на трупы и поджег...

Ельцина, любившего своих дочерей, словно молотом по фантомной голове ударило:

Как же так, такая милая с виду женщина...

«Мужчина желал бы видеть женщину миролюбивой, тогда как она по существу своему неуживчива, как кошка, хотя и научилась представляться миролюбивой», - процитировал сам себя философ. - Впрочем, этот образчик так называемого прекрасного пола — типичный пример совершенной зависимости от пола сильного.

Тут неожиданно в чистилище появился древний грек, в котором по видимой им некогда скульптуре экс-президент опознал Гиппократа.

Некогда мою гипотезу том, что сперма образуется в мозгу и по специальному каналу спускается до тестикул, справедливо признали неверной. Но, глядя на сию особь женского рода, невольно приходишь к выводу, что у нее такой канал имеется. Только действует он в обратном направлении. Из мужчины семя попадает в лоно Магды, оттуда поднимается ей в голову и преобразуется в ее мысли и поступки. Так что в каком-то смысле я был прав, особенно если учесть, что и многие мужи часто руководствуются в деяних своих не головой, а головкой члена!

Загадав эту шараду, великий врач испарился.

А ведь отец медицины прав! - хмыкнул автор «Заратустры». - Все свои убеждения Магда Геббельс приобретала в основном в постелях своих мужчин: принимала точку зрения человека, близкого ей на данный момент. С первым мужем она — поклонница буддизма, с отчимом и любовником — сионистка, с фюрером и Геббельсом — антисемитка.

И тут все погрузились в воспоминания самой известной со времен Медеи матери-убийцы собственных детей.

Чистокровная немка по национальности, Магда была незаконнорожденной дочерью горничной и воспитывалась своим приемным отцом, еврейским фабрикантом Фридлендером, женившимся по любви на ее матери. Поскольку своего отчима грядущая фрау №1 фашистского рейха всю жизнь искренне любила, несмотря на его происхождение, то можно предположить, что ее оголтелый антисемитизм являлся всего лишь формой разделения взглядов супруга — доктора Геббельса. Последний, кстати, был знаком с Фридлендером и относился к нему с нескрываемым уважением. Еврейский фабрикант и будущий идеолог и проповедник теории уничтожения «жидов» провели немало часов в приятных беседах, проникнутых взаимными симпатиями.

Магда была обязана еврею тем, что жила в хороших условиях, получила прекрасное воспитание, овладела несколькими иностранными языками, училась в дорогих заграничных интернатах.

Ее будущий второй супруг тоже не родился антисемитом. До назначения гауляйтером Берлина Геббельс был многие годы обручен с одной женщиной, наполовину еврейкой, которая ему много помогала, в том числе устроила на работу на бирже. Его научным руководителем являлся еврей Фридрих Гундольф. Еврей Ионан выручал его деньгами.

Я всегда утверждал, что наш говорливый карлик — жидолюб! - раздался голос гауляйтера Восточной Пруссии Эрика Коха. - Я давно распознал эту гниду! Еще в 1927 году я написал памфлет против Геббельса «Последствия смешения рас», впрочем, не называя никаких имен. В моих словах сокрыта истина!

«Телесная гармония нарушается в результате уродств, нескладности отдельных частей тела. В этой связи я хотел бы указать лишь на нижнесаксонскую поговорку: «Берегись уродством отмеченного!» Английский король Ричард III из Йоркской династии был образцом подлости. Он приказал убить в Тауэре обоих своих племянников... задушить жену во время родов. И что же он, оказывается, был горбат и хромал...»

Из средневековой зоны донесся гневный вопль обвиненного Ричарда III:

Это ложь! Горба у меня не было — только одно плечо было выше другого!

Эрик Кох, нисколько не смущаясь, пробормотал:

Все равно подлец, раз англичанин. «Как и он, хромым был тоже придворный шут Франциска I Французского, пользовавшийся дурной славой и сомнительной известностью из-за своих глупостей, интриг и злословия... Талейран был колченогим. Характер его известен. Едва ли можно пользоваться по отношению к нему словом «характер».

Ницше не преминул блеснуть эрудицией:

Вы могли бы также с радостью сообщить, что, согласно действовавшему в раннем средневековье порядку избрания германских императоров, запрещалось избирать калеку; это, как известно, приводило к тому, что сторонники одного кандидата в императоры ухитрялись отрубать его конкурентам руку или выкалывать глаза, чтобы лишить их возможности оспаривать трон.

Да мне дадут слово сказать! - завопил Геббельс - «Нога моя была повреждена в результате несчастного случая, происшедшего со мной, когда мне было 13-14 лет, так что с расовой точки зрения нельзя делать отсюда никаких неблагоприятных выводов, какие были бы в противном случае оправданы».

Врешь, - позлорадствовал Кох, - ты родился колченогим! Ты самый тщедушный и низкорослый среди всего руководства Рейха! Ты — отец семейства, а весишь всего 45 килограммов, у тебя слишком большая голова по сравнению с телом. Народ называет тебя сморчком-германцем! А нога твоя постоянно в гипсовых шинах. Ты даже сапоги, как все истинные арийцы должны, одеть не можешь!

Министр пропаганды рейха вынужденно признался:

- «Тяжелейшее наказание, которое кто-нибудь может придумать для меня, - это заставить меня обойти строй почетного караула. И все-таки не всегда этого можно избежать. Когда по программе какого-нибудь мероприятия мне надлежит идти вдоль фланга солдат, накануне всю ночь мне снятся кошмарные сны». Но это не значит, что я — плохой фашист!

Кох не сдавался:

В ранней молодости ты, урод, написал: «Я — немецкий коммунист»!

Это именно была ошибка молодости! И я — не урод! Меня любили и любят самые красивые женщины... - тут он глянул на Магду и поправился — самая прекрасная и лучшая женщина Германии...

Ах, оставь, Йозеф, свою ложь, ты не перед аудиторией выступаешь! С тобой спали сотни актрис, певиц, балерин и прочих шлюшек, чтобы ты не испортил им карьеру. А я за тебя вышла замуж по настоянию фюрера. Потом, правда, полюбила тебя искренне. Как же ты ответил на мою любовь?! Делал мне детей одного за другим — а сам перескакивал из постели одной куртизанки в другую...

Я хотел бы дать свое заключение, - вмешался Фрейд. - Красивые дамы помогали доктору Геббельсу преодолеть комплекс неполноценности, а патологическим типом и лгуном он стал не из-за больной ноги, а в результате обладания властью.

Отвяжись от Йозефа, жид ученый! - заорал фюрер. - Он - «единственный оратор, которого я могу слушать, не засыпая».

И все же я хотел бы отмести обвинения в жидофилии, - вернулся к болезненной для него теме колченогий враль. - «В нынешней исторической схватке каждый еврей является нашим врагом... Разве евреи - тоже люди? Тогда то жесамое можно сказать и о грабителях-убийцах, о растлителях детей, сутенерах. Евреи - презренная раса, произрастающая, как гнилостная плесень, на культуре здоровых народов. Против них существует только одно средство — отсечь ее и выбросить. Уместна только не знающая жалости холодная жестокость!».

Глупости Вы изрекаете с умным видом, рейхсминистр! - возмутился Ницше. - Из евреев, составлявших менее одного процента населения Германии, вышло 25 процентов всех нобелевских лауреатов, приходившихся на эту страну. В 1914-1918 годах за фатерлянд пали в боях 12 тысяч евреев! Эти люди - гордость нашей нации!

Источник антисемитизма моего пациента, - поставил диагноз Фрейд, — личная неприязнь к отдельным индивидуумам этой национальности. Главный редактор одной из влиятельнейших газет, еврей Теодор Вольф не взял его на работу и не напечатал ни одну из пятидесяти статей, которые ему посылал Геббельс. Тот ему пренебрежения не простил: 57-летнего Вольфа, заблаговременно бежавшего от нацистов, депортировали из Франции в рейх, где он погиб в Заксенхаузене.

Магда, слушавшая всю эту перепалку, пришла в себя, и внимание собравшихся переключилось на ее жизненные перипетии.

Молодая красавица вышла замуж за немецкого фабриканта Гюнтера Квандта, годившегося ей в отцы. (А вы не верите в «Эдисов комплекс!» - торжествующе отметил основатель психоанализа). Но быстро разочаровались в браке. Пожилой супруг оказался скупцом: вынудил новобрачную вести книгу учета расходов по домашнему хозяйству и в ней точно записывать, сколько денег и на что она тратит. Магда не стала счастливой с этим мужчиной, который был больше женат на своих фабриках, чем на ней. Через семь лет семейной жизни у нее появился любовник, полный антипод ее благоверному: лишь на три года старше ее, брюнет приятной наружности и вдобавок ко всему — еврей! Его звали Хаим Виталий Арлозоров, он был приверженцем сионизма, выступал за создание свободного еврейского государства в Палестине.

Магда, восторженно принявшая идеи Арлозорова, не прилагала ни малейших усилий скрывать свои отношения с ним. Она встречалась с любовником в Бад-Годесберге в том же отеле, в котором они с Квандтом праздновали свою свадьбу. После того как последний узнал об адюльтере, он закрыл дверь своего дома и запретил ей преступать его порог. Изменница встала перед проблемой: как представить приближающийся развод, чтобы ее не признали виновной в нем. В противном случае она теряла право на содержание и право опеки над своим собственным сыном Харальдом.

Магда переехала к своей матери и обдумала стратегию: в доме Квандта она обнаружила несколько старых любовных писем, которые Гюнтер получил еще в молодости. Изменщица передала их своему адвокату, который обсуждал с Квандтом развод. Тот, чтобы избежать скандала, согласился выполнить все требования своей супруги: гарантировал ей единовременную выплату в размере 50 тысяч рейхсмарок, кроме того, месячное содержание в 4000 рейхсмарок — в четыре раза больше, чем к примеру, зарабатывал гауляйтер Берлина Йозеф Геббельс. Ей также обещали, что она будет принимать участие в воспитании Харальда. Брак был расторгнут по обоюдному согласию летом 1929 года.

- Какая хитрожопая! - восхитился Сатана.

Когда о разводе узнал ее близкий знакомый — племянник американского президента мультимиллионер Герберт Гувер, он немедленно поехал в Берлин, чтобы сделать ей предложение. Но сердцеедка осталась с Арлозоровым. Она часто сопровождала Хаима в его поездках, например, в Лондон, где тот работал над осуществлением своих сионистских целей. Если бы не колченогий Йозеф, Магда, скорее всего, вскоре стояла бы на посту перед кибуцем в Палестине с ружьем на плече и лозунгом из Ветхого Завета на устах.

На горе сионизму молодая дама, до сих пор не интересовавшаяся политикой, в 1930 году впервые услышала речь Геббельса, который из-за своего маленького роста, представлявшего резкий контраст по сравнению с идеалом высокого светловолосого немца, тогда носил произвище «крошка-германец». Уже на следующий день она записалась в члены Ниционал-социалистической германской рабочей партии и вскоре уже работала руководительницей женской нацистской группы в берлинском районе Вестэнд. Деловые отношения с гауляйтером Берлина с февраля 1931 года переросли в интимные.

Магда вначале и не думала о том, чтобы порвать с Арлозоровым. У обоих любовников она старалась зажечь ревность, рассказывала каждому, что у нее есть другой. Только не выдавала, кто это был. 12 апреля 1931 года ситуация наконец достигла своего пика - и «шведский брак» немца, немки и еврея распался.

Вечером того дня Геббельс сделал запись в своем дневнике о «глубочайшем разочаровании» и о «безумной ревности». Он описывал, как утром безрезультатно пытался дозвониться до своей пассии. Никто не брал трубку. Проходили часы, потом Магда наконец позвонила гауляйтеру. Геббельс не выдержал и высказал наболевшее:

«Человек, которого она любила до меня, тяжело ранил ее пулей в ее же квартире. Она была все еще там. Я слышал по ее голосу, что я могу ее потерять...»

К Магде пришел в то утро Хаим. Произошла ссора, во время которой дамочка сильно разозлила своего любовника. Арлозоров выхватил пистолет и выстрелил. Пуля застряла в дверном косяке. Никто не пострадал, но отношения между ними прекратились. Борец за сионизм отправился в Палестину, где в июне 1933 года в Тель-Авиве стал жертвой покушения... правого сиониста.

Мои убийцы предполагали, что я был связан с немецкими национал- социалистами, вел с ними переговоры о переселении немецких евреев в Палестину. Это не так! Шлепнули меня ни за что! Зато в мою честь сегодня названы улицы в городах Израиля и поселения: Кфар-Хаим, Кирьят-Хаим и киббуц-Хаим, - похвастался Арлозоров.

После разрыва с евреем вертихвостка охотно заменила его на антисемита.

Поначалу особой радости мне это не доставляло, - вспомнил Геббельс. - Конечно, Магда «пленительно дика» и любит так, как могут любить только великие женщины. Но уже на следующий день я понял: «Мое доверие к ней исчерпано. Она любила так много, мне же рассказывала об этом обрывками. И вот я лежу до утра. И меня бьет плеть ревности...»

Что случилось бы дальше, никто не знает, если бы в жизнь в буквальном смысле слова пошедшей по рукам женщины не вошел новый мужчина, жертвой очарования которым она стала: Адольф Гитлер.

Дочь горничной познакомилась с ним осенью 1931 года на чае в берлинском отеле «Кайзерхоф». Геббельс представил ее фюреру, правда, умолчав о том, что она его любовница. Гитлер прочитал Магде политический доклад, она же не отрывала взгляда от его губ. Это ему понравилось.

Адъютант фюрера Отто Вагенер:

- «Гитлер очаровался этой блондинкой с огромными серо-голубыми глазами. После их первой встречи мы поехали в оперу, позже он немного посидел со мной в салоне. Казалось, впечатления Гитлера от посещения оперы и знакомства с Магдой странным образом перемешались. Он говорил о неземных моментах, о божественности человека, о больших чувствах, которых ему недостает после смерти Гели и которые вновь с силой захлестнули его, когда он увидел Магду».

- Что ж ты, лопух, ее сразу не трахнул! - загоготал Люцифер. - Она ж - как сорока в детском стишке: «Этому дала, этому дала...» Никому не отказывала! Нацист №1 поморщился: не любил пошлостей. Его адъютант пояснил:

- Герман Геринг намекнул, что Магда - подруга Геббельса, «Гитлер был

потрясен. Его лицо исказилось, очевидно, он хотел засмеяться. Но это был не смех». Он вновь заговорил со мной после того случая с Магдой: «Эта женщина могла бы сыграть большую роль в моей жизни, даже не будучи моей женой. Она могла бы быть женским полюсом в моей работе, моих односторонних мужских инстинктов. Она могла бы быть для меня второй Гели. Жаль, что она не замужем».

«Платоническая любовь — это искусство ухаживать за женщиной, не делая ей детей», - процитировал Ницше чей-то афоризм. - У герра Гитлера платоническая любовь переросла в политическую интригу: он понял, что может использовать новую знакомую в своих целях. И не ошибся!

... В октябре 1931 года Геббельс послал своих сотрудников с важной миссией в землю Брауншвейг, которая имела собственное посольство в Берлине для представительства своих экономических интересов. В этой миссии оказался свободен пост правительственного советника дипломатической службы. Магда предложила на эту должность Гитлера и достигла своей цели: кандидат автоматически становился гражданином Германии, и в феврале 1932 года австриец наконец получил германское гражданство.

В этой дипломатической миссии участвовал и я, - рассказал Отто Вагенер, - сопровождая Магду в одной из ее поездок. Во время паузы между поездками я попросил ее о личном разговоре. В беседе с глазу на глаз Магда узнала от меня, как фюрер очарован ею, как важно для него иметь в своем окружении такую женщину, как она. Такие слова польстили этой честолюбивой даме. В то же время она поняла: вопроса о замужестве с Гитлером и быть не может. Тот постоянно подчеркивал, что его большие политические задачи не позволяют ему вступить в брак. Чтобы Магда все же смогла быть рядом с боссом, не вызывая общественного возмущения, я предложил ей выйти замуж за Геббельса. В первый момент она не поняла, почеу я делаю ей такое предложение, и спросила.

- «Как Вы додумались до этого?»

«Потому что Вы с Геббельсом и так уже хорошо знакомы, - ответил я, - потому что Гитлер хорошо относится к нему и потому что Геббельс — приличный человек, вместе с которым Вы должны и Вы сможете решить эту трудную задачу, которую Вы выполняете не только лично для Гитлера, но и для всего движения, для блага всего немецкого народа».

Магда после этого разговора, колеблясь, подала мне руку и, также колеблясь, сказала:

- «Господин Вагенер, так со мной не говорил еще ни один человек. Я все понимаю, и все же у меня голова кругом идет. Давайте пойдем обратно к машине. Вы не должны меня переоценивать. Я также борюсь против того, что я сама делаю. Но для Адольфа Гитлера я готова все взять на себя».

Спустя две недели после нашей доверительной беседы Магда и Иозеф праздновали свою помолвку.

Почему Вы пошли на эту сделку? - бестактно спросил Ницше.

Детоубийца не затруднилась с ответом:

Я тогда отчетливо поняла: «Если движение Гитлера придет к власти, то я стану первой леди Германии».

В декабре 1931 года Магда и Йозеф поженились, Адольф выступал свидетелем на свадьбе. Мировой антисемит №1 вел под руку мать невесты, все еще носившую еврейскую фамилию Фридлендер, которую, впрочем, под давлением своего нового зятя вскоре сменила на свою девичью. Некий национал-социалистический функционер сделал возможным то, что свадебные торжества прошли в усадьбе Квандта — конечно, в его отсутствие. Выйдя замуж, Магда теряла четыре тысячи марок, которые ей выплачивал экс-супруг после развода, но Гитлер проявил себя щедрым другом: удвоил жалование ее жениха, и тот стал получать 2000 марок в месяц.

Шикарная квартира Магды в берлинском Вестэнде после свадьбы стала конторой ее нового мужа. Когда фюрер приезжал в Берлин и останавливался в отеле «Кайзерхоф», фрау Геббельс посылала ему вегетарианские блюда, которые сама же и готовила. В знак благодарности он часто навещал ее.

И второй ее брак счастливым назвать нельзя. Роль жены состояла, по мнению национал-социалистов, прежде всего в том, чтобы подарить рейху как можно больше населения. И Магда старалась изо всех сил соответствовать этому идеалу. В течение своей жизни она родила семеро детей, кроме того, у нее было несколько выкидышей. Как-то она заболела сепсисом — заражением крови, от последствий которого чуть не умерла.

Заведя семью, Геббельс установил там феодальные правила. Жена даже не смела появляться ему на глаза, пока супруг трудился на благо нации. Дети не должны были входить в рабочий кабинет отца под страхом наказания. Все свое время главный пропагандист Третьего рейха предпочитал быть дома. Там он работал, отдыхал, проводил редкие минутки с супругой. Чтобы как-то «компенсировать» свою постоянную занятость и работу на благо германского народа, Йозеф завел себе моторную лодку, парусную яхту.

- Любимым моим видом отдыха, - признался министр пропаганды, - было читать супруге и отпрыскам вслух. В своих дневниках я писал: «Я не могу позволить себе ни ресторан, ни бар, ни варьете, я не могу гулять и не могу посвящать себя семье...»

В этих словах гораздо меньше лукавства, чем может показаться на первый взгляд, - прокомментировал Фрейд. - У Геббельса, как у многих людей с психическими отклонениями, была просто невероятная работоспособность. Он мог просиживать над своими выступлениями ночи, а утром снова отправляться на работу в рейхсканцелярию. Надо отдать ему должное, он очень много читал. Кстати, точно такими чертами обладали господа Джугашвили, Ульянов и Гитлер.

... Все домашние неприятности для фрау Геббельс компенсировались тем, что она постоянно находилась рядом с фюрером, которого с течением времени обожала все больше и больше. Она даже писала на пригласительных открытках, зазывая в свой дом гостей: «Фюрер и рейхсканцлер имеют честь пригласить». Магда вместе с Эмми Геринг играли роли первых дам Третьего рейха и откровенно наслаждались этим. Ей, дочери служанки, доставляло огромное удовольствие диктовать берлинскую моду, находиться в центре внимания и фотографироваться рядом с вождем нации. Нельзя отказать ей в том, что она действительно отличалась элегантностью.

Сублимация, - Фрейд выдал очередной психоаналитический термин. - Нацистка не могла спать с предметом своего обожания — и довольствовалась тем, что была с ним бок о бок!

Даже на небольших вечеринках, которые любил устраивать Адольф, встречаясь со знаменитыми деятелями искусств, постоянно присутствовала его платоническая любовь. Лишь однажды фюрер ненадолго изгнал ее из своего окружения. Переоценив свое значение для Гитлера, Магда как-то раз осенью 1935 года открыто осмелилась покритиковать Еву Браун. В тот же день нацист №1 ясно дал фрау Геббельс понять, где именно ее место. Больше та ни разу не позволяла себе подобных высказываний. Отношения с Евой у нее так и не сложились. Первая дама Третьего рейха никак не хотела воспринимать соперницу и уступать ей господствующее положение рядом с фюрером.

Магде все больше по вкусу приходились политические игры. Она увлекалась ими настолько, насколько ей это позволяли фюрер и супруг. Фрау Геббельс эксплуатировала образ настоящей арийской женщины. В первый же День материнства, который праздновался после прихода нацистов к власти 14 мая 1933 года, она обратилась с публичной речью к народу. Темой стала, естественно, «Немецкая мать».

«Полный восторгов по поводу речи своей жены, - восхитился Геббельс, - я в тот же день записал в своем дневнике: «Сегодня Магда выступала по радио». Моей гордости не было предела! Мы сделались настоящей семьей пропагандистов!»

Магда стала олицетворять собой «идеальную женщину Германии» и пожинать плоды этой славы. Вскоре после ее первого публичного выступления у нее взял интервью корреспондент английской газеты «Дейли мейл». Тема беседы — слабый пол при национал-социализме. Фрау Геббельс первым делом бросила обвинение, что английские газеты переврали ее фразу о том, что женщина вытесняется из общественно-политической деятельности страны.

Я сказала, - вспомнила Магда, - что в Германии «... для женщин стали запрещенными только три профессии: солдат, юрист и глава правительства. Истинная немецкая женщина всегда предпочтет семью карьере. Если перед ней будет стоять выбор между карьерой и замужеством, то она выберет именно последнее. Потому что именно как мать и жена она может наиболее полно себя реализовать и принести максимальную пользу немецкому народу».

Несмотря на удовлетворенное честолюбие, фрау Геббельс часто впадала в депрессию, как это отмечал ее муж в своих дневниках. Сам он и являлся виновником ее плохого настроения из-за многочисленных любовных историй. Ей попался на глаза список, в который ее супруг записывал всех женщин, с которыми хотел бы переспать. Перечень этот постоянно обновлялся.

Магда искала утешения в буддизме. Жена фашистского лидера читала книги, в которых говорилось о внутреннем спокойствии и невозмутимости, о медитации, о любви, о преодолении мелочного, эгоистического мышления, об абсолютном отсутствии насилия, о мире с самим собой и мире во всем мире. В Третьем рейхе было запрещено продавать книги о буддизме - Магда заказывала их в Швейцарии.

Учение Будды, впрочем, не спасало от нервных срывов. Она чуть не развелась с мужем, когда тот серьезно увлекся чешской актрисой Лидией Бааровой. Министр пропаганды настоял на том, чтобы продолжать отношения с любовницей даже после того, как Магда окончательно пригрозила ему разрывом. Он съехал с их общей квартиры и некоторое время жил в отеле. Покинутая супруга, в свою очередь, тоже завела себе хахаля.

Когда Гитлер узнал о семейном кризисе, то пригласил Магду к себе. Фюрер был очень обеспокоен и боялся публичного скандала, который поведение Геббельса вполне могло вызвать. В конце он категорично высказался против развода. Магда покорно кивнула. Ее мужу босс спустя два часа объяснил, как должен вести себя министр на людях. Вначале Геббельс возражал ему и заявил, что ради своих отношений с Лидой готов даже отказаться от поста министра и стать послом в Японии.

Гитлер подал голос:

Я тогда дал ему прекрасный урок, выдав бессмертный афоризм: «Люди, которые хотят попасть в учебник по истории, не имеют права на личную жизнь». Я приказал составить протокол об этом соглашении, который подписали Магда и Йозеф.

На людях несчастная парочка по-прежнему разыгрывали из себя счастливую немецкую семью.

Я подчинилась любимому фюреру, но не изменила мнения о Йозефе. «Он дьявол, которого я считала своим Богом», - заявила фрау Геббельс.

Супруги закрепили свое примирение тем, что произвели на свет шестого ребенка в октябре 1940 года. Спустя год у министра была уже новая пассия. На сей раз ею стала его секретарша, и их отношения удавалось скрывать намного легче, чем с чешской актрисой.

Несмотря на измены и отчуждение было нечто, что объединяло супругов:

их горячее, безграничное обожание Гитлера. Оба считали его своим спасителем, за него они были готовы умереть.

Я как-то, - напыщенно произнесла Магда, - охарактеризовала сущность фюрера так: «В определенном смысле Гитлер просто нечеловек — он недостижим, его нельзя потрогать».

Геббельс ничего не скрывал от жены, даже то, что люди сотнями

тысяч угонялись в лагеря смерти и уничтожались в газовых камерах.

«Ужасно то, что он мне рассказывает. Я не могу этого больше слышать», - жаловалась она сестре своего первого мужа и лучшей подруге Элеоноре Квандт, которую называла Элло. - «Ты просто представить себе не можешь, какими ужасающими вещами он меня загружает, а я никому не могу рассказать, что у меня на сердце».

Элеонора решила тоже поделиться воспоминаниями:

В начале марта 1945 года Магда в последний раз посетила меня. Она поразила меня первой же фразой:

«Элло, мы все умрем».

Позднее я поняла: она предсказала свое самоубийство. Я нашла это ужасным. Я считала, что есть выход, по крайней мере для Магды и детей.

«Нет, - ответила она, - для меня нет никакого другого выхода».

«Но ты не должна умирать ради этого человека, который так разочаровал тебя, дьявольская сущность которого тебе известна!»

«Жизнь, которая будет у вас после окончания войны, не будет достойной того, чтобы жить, - ответила мне подруга. - Рано или поздно вся Европа падет перед коммунизмом». У меня нет больше права жить. В конце концов, я сотрудничала с нацистами, верила Гитлеру и Геббельсу. «В случае, если я останусь жива, меня арестуют и будут допрашивать, будут спрашивать о Йозефе. Если я скажу правду, то я объясню всем, что это был за человек на самом деле, я опишу, что происходило за кулисами, то тогда от меня отвернется в отвращении любой порядочный человек. Каждый будет думать, что сейчас, когда мой муж мертв или сидит в тюрьме, я клевещу на него, отца моих шестерых детей, самым страшным образом. Для всех я ведь жила в роскоши и блеске рядом с ним и наслаждалась всей его властью. Как его жена я до последнего останусь с ним. Никто не поверит мне, что действительно перестала его любить и что я, может быть, все еще люблю его...»

«А дети?.. Что будет с бедными детьми?»

«Мы возьмем их с собой, потому что они слишком красивы и слишком хороши для того мира, который наступает. В этом мире Иозеф будет считаться одним из самых больших преступников, которые когда-либо были в Германии. Его детей будут мучить, презирать, унижать. Они должны будут заплатить за все то, что он сделал. Им отомстят вместо их отца...»

«Ты ведь не сможешь убить собственных детей?»

«Нет, я смогу, - все уже подготовлено».

В это время дети Геббельса гостили у своей бабушки. Я могла бы обратиться к ней, чтобы спасти их. Но об этом я, ошеломленная, даже не подумала! Вместо этого я записала оправдания Магды в шестикратном убийстве своих детей, которое она запланировала на эту неделю.

Она после разговора со мной поехала обратно в Берлин. Матери своей фрау Геббельс не сказала о том, что собирается сделать со своими детьми. Пожилая женщина отправила своих внуков 20 апреля 1945 года в бункер фюрера, где они, весело прыгая, поздравили дядю Адольфа с днем рождения.

Обитатели бункера в последующие дни взвешивали множество возможностей, как спасти детей. Министр вооружений Альберт Шпеер вспомнил:

Я «предлагал взять их с собой на юг Германии, а Лизль Остертаг, служанка Евы Браун, до своего отъезда в Баварию попросила Магду доверить ей детей. Но напрасно».

28 апреля, - сказала Магда Геббельс, - я написала последнее письмо моему старшему сыну Харальду, служившему рядовым на Восточном фронте...

Во какая загогулина! Министр пропаганды не устроил своего приемного сына по блату в какое-нибудь теплое место, отправил на самую страшную бойню и даже не присвоил ему офицерский чин! - Ельцин был ошарашен. Такого история современной России не знала...

На него шикнули, и Медея фашистского рейха стала читать письмо:

«Ты должен знать, что я против воли отца осталась вместе с ним, что еще в прошлое воскресенье фюрер хотел мне помочь выбраться отсюда. Ты знаешь свою мать — у нас одна кровь, для меня не могло быть раздумий. Наша замечательная идея гибнет, а с нею все, что прекрасного, удивительного, благородного и хорошего я знала в своей жизни. Мир, который придет после национал-социализма, для меня не стоит того, чтобы жить в нем, и потому я беру с собой и детей. Мне слишком жаль их для этой новой жизни, и милостивый Бог поймет меня, если я сама дам им спасение...

Дети чудесные. Без помощи они сами помогают себе в этих более чем примитивных обстоятельствах. Спят ли они на полу, смогут ли они помыться, поесть или что-то еще — никогда ни жалобы, ни плача. Бункер вздрагивает от взрывов. Старшие защищают младших. И их присутствие здесь является благословенным уже потому, что они время от времени заставляют улыбаться фюрера. Вчера вечером фюрер снял с себя свой партийный значок и приколол его мне. Я счастлива и горда. Бог даст, что у меня останутся силы, чтобы сделать самое последнее и самое трудное. У нас только одна цель: верность до смерти нашему фюреру, что мы сможем закончить нашу жизнь вместе с ним — это Божья милость, на которую мы никогда и не смели рассчитывать...»

Какая чудовищная глупость! - возразила ей душа Герды Борман. - Я и мои девять детей бежали к итальянской границе. Через год, 23 апреля 1946 г., я умерла от рака матки. Всех детей крестили, семеро из них стали набожнымип людьми - католиками... И твои детишки, Магда, могли бы жить счастливо!

Но ее никто не слушал — все страдали вместе с Геббельсами...

2 мая 1945 года в Берлине на территории имперской канцелярии рейхстага на Вильгельмштрассе, где в последнее время находилась ставка Гитлера, были обнаружены обгоревшие трупы, в которых были опознаны имперский министр пропаганды и его жена. На другой день на той же территории в бомбоубежище извлекли тела их шестерых детей...

Безбожники! Что же вы наделали! - патетически воскликнул Борис Николаевич.

Мы верим в Творца, — опроверг его Геббельс. - «В моем романе «Михаэль», опубликованном в 1925 году, есть такая фраза: «Чем более величественным и возвышающимся я сделаю Бога, тем более величественным и возвышающмся я стану сам...». А позднее, 7 января 1945 года я писал: «Кто имеет честь участвовать в руководстве нашим народом, может рассматривать службу ему как службу Богу».

И ты действительно веришь в это?!

«Не так важно, во что мы верим; важно только, чтобы мы вообще верили». И вообще я грешен не в том, в чем меня обычно обвиняют. Я «... часто ловил себя на том, что едва осмеливался смотреть в глаза кормившему меня с трудом (семья была многочисленной) отцу, а позже - в соответствии с истиной, что ненавидят того, кому бывают многим обязаны, - язвительно проходился насчет своего филистера-кормильца. Но я всегда с неподдельной нежностью писал о матери». И это меня немного обеляет в глазах Господа!

Продолжаешь врать и в посмертии! Одобряю! - когтистая лапа Дьявола похлопала хромоножку по фантомному плечу. - Правильно! Разве оболванивание миллионов людишек и организация геноцида - преступление? Пустяк! А вот что отца недостаточно почитал... Это - да, это - великий грех! Лицемер ты и подлец! И напрасно твои детишки молят Творца о милосердии к вашей «сладкой парочке»! Ни тебе, ни Магде райского блаженства не испытать никогда!

Добрый Боженька, прости наших мамочку и папочку! - опять взвились к небу голоски маленьких мучеников... И хозяин преисподней, и его подданные заколебались, как саманные домики при землетрясении.

Ельцина опять захватило чувство беспокойства: время уходит! Сколько уже прошло из сорока отпущенных ему дней?

Слушай, Николай, - не выдержала его душа, - чего ты меня вызвал-то к

себе?

Хотел получить ответ на мучивший меня вопрос: зачем ты снес Ипатьевский особняк?

Экс-гарант испытал невыносимую душевную боль: этот поступок стал одной из самых черных страниц в его биографии. Именно будущий демократический президент и сравнял с землей это здание...

После ликвидации семьи Романовых в нем разместили Музей революции, в «расстрельном» полуподвале развернули небольшую экспозицию о казни. Над лестницей в это помещение поместили огромную картину: передача Николая Кровавого и его близких мужественным, победоносным членам Уральского Совета. До 1945 года на особняке висела даже мемориальная доска, напоминавшая о происшедшем здесь великом событии.

После войны, когда Сталин, ознакомившись с подробностями дела, предложил своим сподвижникам помалкивать об убийстве Романовых, все переменилось. Музей закрыли, картину убрали в запасники, а в особняке разместили сначала областное отделение Союзпечати, а потом курсы повышения квалификации учителей. Но с 60-х годов что-то сдвинулось в народном сознании: в Екатеринбурге-Свердловске около Ипатьевского дома начал собираться городской и приезжий люд; у замурованного окна полуподвала каждый год в ночь с 16-го на 17 июля стали появляться цветы...

Бывший кандидат в члены Политбюро попытался объяснить свой поступок — и по старой коммунистической привычке принялся безбожно врать, забыв, что он не в СССР, не в России, а в аду, причем не в ленинско-сталинской зоне. В чистилище брехня не проходила!

Опасения, что к 60-летию умерщвления царской семьи около дома могут состояться митинги, побудили ЦК КПСС к действиям. По указанию главного идеолога партии Суслова в город был командирован министр внутренних дел Щелоков, который после ознакомления с делом на месте рекомендовал Политбюро срочно снести особняк. И в сентябре 1977 года исполнить это решение было поручено мне - тогдашнему секретарю Свердловского обкома партии.

«Читаю и глазам своим не верю: закрытое постановление Политбюро о сносе дома Ипатьевых в Свердловске. А поскольку постановление секретное, значит, обком партии должен на себя брать всю ответственность за это бессмысленное решение...

На снос дома давалось три дня. Я спрашивал у тех, кто спустил бумагу: «Как я объясню людям?» - «А вот как хочешь, так и объясняй». Бери, мол, все на себя...

Не выполнить постановление Политбюро? Я как первый секретарь обкома даже представить себе этого не мог. Но если бы даже и ослушался - остался бы без работы. Не говоря уж про все остальное. А новый первый секретарь обкома, который бы пришел на освободившееся место, все равно выполнил бы приказ.

Я хорошо себе представлял, что рано или поздно всем нам будет стыдно за это варварство...»

Ух, и горазд же ты брехать! - восхитился Дьявол. - Моя выучка! А ну, Андропов, расскажи, как на самом деле было!

26 июля 1975 года я как председатель КГБ направил в ЦК КПСС секретное письмо:

«О сносе особняка Ипатьева в городе Свердловске.

Антисоветскими кругами на Западе периодически инспирируются различного рода пропагандистские кампании вокруг царской семьи Романовых, и в этой связи нередко упоминается бывший особняк купца Ипатьева в г. Свердловске.

Дом Ипатьева продолжает стоять в центре города. В нем размещается учебный пункт областного управления культуры. Архитектурной и иной ценности особняк не представляет, к нему проявляет интерес лишь незначительная часть горожан и туристов.

В последнее время Свердловск начали посещать зарубежные специалисты. В дальнейшем круг иностранцев может значительно расшириться, и дом Ипатьева станет объектом их серьезного внимания.

В связи с этим представляется целесообразным поручить Свердловскому обкому КПСС решить вопрос о сносе особняка в порядке плановой реконструкции города».

Секретное решение Политбюро было принято 4 августа 1975 года, то есть спустя 9 дней после моего письма. Однако особняк был снесен... ровно через два года, в ночь с 27 на 28 июля 1977 года.

Так что у ренегата Ельцина концы с концами, то бишь даты, не сходятся. Решение Политбюро шло из Москвы два года — так получается, если верить его словам. На самом деле такие директивы выполнялись незамедлительно или сразу же отменялись; третьего не дано!

В августе 1975 года, когда постановление вышло, ренегат Ельцин не был еще первым секретарем. Тем не менее он утверждает, что получил секретную депешу, сидя уже именно в этом кресле - конкретно летом 1977 года. Врет! Пакет из Москвы был послан Свердловскому обкому в 1975-м! Однако тогдашний первый секретарь, Яков Рябов, указания центра не выполнил.

Тут вставил свою реплику давний покровитель Бориса Николаевича Рябов:

Я не спешил исполнять постановление, ссылаясь на то, что «сносу особняка противились местные историки и краеведы».

Выходит, - продолжил Андропов, - в 1977 году, когда директива пропылилась два года, Ельцин обнаружил ее. В ЦК о решении забыли, в противном случае Рябову не поздоровилось бы, чего не случилось. Так что процитирую Лигачева: «Борис, ты не прав!» Выкладывай, как все было!

И Ельцин начал давать правдивые показания:

Мне, молодому партийному вожаку, нужно было завоевать очки перед Москвой. И я, вспомнив о 60-летии расстрела, решил продемонстрировать начальству служебное рвение. «... В одну ночь срыли. И то место закатали в асфальт...»

Снос происходил в авральной спешке. Дом стерли с лица земли в июле, а из реестра памятников истории и архитектуры исключили лишь 3 августа: специальным постановлением Свердловского горисполкома. Официальное же решение о сносе приняли и вовсе через два месяца: 21 сентября. Причем в документе говорилось, что объект «в порядке плановой реконструкции города» ломаться будет поэтапно, за два месяца. Так что я обезопасил себя со всех сторон.

Зачем ты все время врал? - печально спросил Николай.

А как я должен был повести себя? Признаться в том, что, сгорая от служебного рвения, снес Ипатьевский особняк? В конце 1980-х это было подобно политической смерти. А потом поздно уже было отступать от выбранной версии...

Через двадцать один год, в июле 1998 года, я принял личное участие в торжественном перезахоронении останков твоей семьи, Николай. И свою вину я частично искупил. Энтузиасты монархического союза установили на памятном месте сперва деревянный крест, потом заменили его железным сварным. От горсовета добились выделения гектара земли под возведение сначала часовни, а потом, в 2003 году - и храма-памятника, в котором не бывает крещений, венчаний и отпеваний, а совершаются лишь богослужения. Он стал храмом всех Святых, в Земле Российской Просиявших!

Ты на церемонию его открытия даже не приехал! - упрекнул царь.

Я был уже пенсионером, а не президентом. И мне было больно и стыдно, - признался Борис Николаевич.

Становишься человечнее и благороднее, президентская душа! - одобрил французский поэт Беранже. - «Мерило благородства — это то страдание, которое испытывает человек, совершив низость».

У меня к тебе, Николай Александрович, тоже вопрос, - обратился бывший невенчанный царь к развенчанному. - Зачем ты с Распутиным связался?

А че ты, мужик, имеешь против меня? - гневно вопросил появившийся в чистилище «святой черт». Сатана махнул лапой — и хор бесов исполнил знаменитую песню ансамбля «Бони-М».

Это Дьявол меня дразнит, - печально молвила царица, на что злой гений Романовых лишь злобно ухмыльнулся.

Лже-Виргилий и его гид были поражены внешним видом авантюриста. Темные, длинные и плохо расчесанные волосы; черная густая борода; высокий лоб; широкий, выдающийся вперед нос, мускулистый рот. Но все выражение лица было сосредоточено в глазах льняно-голубого цвета, блестящих, глубоких, странно притягательных. Взгляд одновременно пронзительный и ласкающий, наивный и лукавый, пристальный и далекий. Когда речь его оживлялась, зрачки его словно заряжались магнетизмом. Они впивались в собеседника, как будто сразу до самого дна хотели прощупать, так настойчиво, проницательно смотрели, что даже как-то не по себе делалось.

Ты же грешник великий! - бросил обвинение ЕБН.

А ты - праведник?! Что такого сотворил я, чего ты не делал? Пил, блудил? За взятки министров назначал и менял их, как капризная дамочка — перчатки? По пьяни болтал всякую чушь? Разве я кого убил, ограбил? Разве я не выступал против войны - а ты ее устроил! Разве я не лечил Алешеньку, не утешал Божьим словом семью царскую и двор? Так за что же меня убили, а после смерти мою память очернили?! А ты умер своей смертью - и тебя, словно черного кобеля, пытаются отмыть добела!

Ельцин попытался вспомнить: а действительно, в каких таких смертных грехах, помимо пьянства, распутства и чревоугодия, был виновен старец Григорий - и не смог...

Я был послан Господом царице, дабы закончились ее постоянные метания и искания! - торжественно заявил Распутин.

...После рождения Ольги у августейшей четы появились на свет еще три дочери: Татьяна, Мария и Анастасия. Родители радовались, но с каждой новой дочерью им все больше хотелось мальчика — наследника трона. Изверившись в возможностях медицины, склонная к мистицизму Александра Федоровна все свое упование перенесла на оккультные силы.

Когда в сентябре 1901 года Ники и Аликс еще раз оказались в Париже, им был представлен маг и чародей, магистр оккультных наук месье Филипп, к услугам которого при лечении своего сына Романа прибегала Великая княгиня Милица Черногорская. Филипп, прослывший магнетизером и шарлатаном, не имел медицинского образования, и тем не менее Николай дал ему чин действительного статского советника, что соответствовало генерал-майору, и зачислил его военным врачом. «Лекарь» производил на своих августейших пациентов самое благотворное влияние, всемерно успокаивая их и внушая им, что все у них будет хорошо.

Русская церковь осуждает якшание с магами и колдунами, - сделал то ли вопрос, то ли утверждение Ницше.

Императрица тотчас возразила:

«Месье Филипп не являлся колдуном, как и старец Григорий, наш Друг. Колдун - это отщепенец Бога, он опасен, он не осеняет себя крестом, не причащается в церкви. Через него показывает свою силу Дьявол. Но иное - знахари. Знахарь - христианин. И потому он творит не от себя, но от Бога...»

Наивный самообман! - дал точное определение взглядам Аликс философ.

... Несмотря на сомнительное его образование и такие же рекомендации, пришедшие от французских властей, Филипп был поселен в царской спальне, дабы своими молитвами приблизить рождение наследника. Императрица-мать была вынуждена побеседовать с Ники и потребовать удаления «знахаря» из России. Как всегда, тот согласился, но «врач» остался. Царь не решился лишить любимую Аликс надежды - и шарлатан продолжал «целить».

И счастье - она почувствовала, что беременна. Филипп предсказал мальчика. Но государыня родила четвёртую дочь, Анастасию. Француз объявил - это особый знак: рождение девочки вместо мальчика, которого обещали звезды, лишь доказывает необычную судьбу новорожденной.

Все же с ним расстались...

Цивилизованного «лягушатника» сменил типичный русский дурак. Звали его, правда, не Ванька, а Митя Козельский. Косноязычный юродивый отчетливо произносил лишь два слова: «папа» и «мама», и именно с тех пор в интимном кругу Романовых так стали называть царя и царицу.

Что же Вы, Ваше величество, такая образованная и утонченная дама, нашли в этом несчастном имбециле? - проявил естественное любопытство Ницше.

Митенька - вовсе не дебил, а «юродивый Христа ради». Такие существуют только в России! Притворяясь безумными, они порой творят непотребство - ходят в рубище и даже голыми, чтобы посмеяться над жалким видимым миром, получить поношение от людей. Они открывают нам противоречие между глубокой Божьей правдой и поверхностным мирским здравым смыслом. Но в их устах, в их нечленораздельной речи надо искать слово Господа. Они - блаженные, им дано пророчествовать и свершать чудеса.

Чего ж Вы тогда от него избавились? - не унимался философ. Экс- императрица смутилась:

Грешна... Бессвязная речь Митьки утомляла меня...

Тебе юродивого заменила припадочная Дарья Осипова! - раскрыл тайну царицы Люцифер. - Как же — она ведь «пророчица»! Ха-ха!

Дарья на самом деле прорицала грядущее! - вступился за супругу Николай. - Когда Осипова билась в падучей, то выкрикивала пророчества. Фрейлины переписывали ее заклинания. Купаться в реке «во время грозы и новолуния» - это был ее рецепт для зачатия... Еще она рассказывала, как сделать зелье, чтобы превращаться в ведьму и летать по ночам. Я помню, она рассказывала это так бытово, так просто: «черемшина... дурман... ведьмина трава...»

Кстати, от нее пошло предсказание, что при последних трех русских царях каждое 12-летие будет переворачиваться отечественная история. И вот судите сами: 1894 — я вступаю на престол. На 12-м году моего царствования — Конституция 17 октября 1905 года, заканчивается русское самодержавие. Еще через 12 лет — 1917 год и конец империи. Еще через 12 лет, в 1929 году, к власти окончательно приходит ваш новый царь — Сталин. 1941 год — начинается война. 1953 год — тиран умирает, власть захватывает Хрущев. Через 12 лет его свергает Брежнев.

Однако дальше «принцип роковой дюжины» нарушается! - заметил обескураженный философ.

Ну, Ильич Второй - уже не царь, а пародия, кукла! - вмешался Ельцин. - Недаром про него анекдот ходил, что вместо Генсека в «членовозе» возили чучело!

Неправда! - прошамкал «бровеносец в потемках». - Возили не чучело, а на самом деле меня лично!

Неважно! - отмахнулся от него ЕБН. - Однако все же объясни, Александра Федоровна, как же ты, искренне верующая православная, якшалась со всякими сомнительными в духовном плане личностями? Церковь ведь подобное воспрещает!

Экс-императрица поморщилась от неподобающего обращения, тем не менее снизошла до ответа:

Я ж не только с юродивыми и пророчицами общалась! Господь благословил нашу семью тем, что с нами постоянно пребывал авторитетнейший иерарх Русской православной церкви - отец Иоанн Кронштадский. Он-то и склонил меня поверить в чудодейственную силу Серафима Саровского - пророка, чудотворца и целителя, умершего в 1833 году неподалеку от Арзамаса в Саровской пустыни и похороненного в Дивеевском монастыре.

С 18 лет, уйдя из дома, пошел тогда еще Прохор Мошнин (Серафимом он стал, придя в обитель) на поклонение в великий град Киев, в святую Печерскую лавру... А потом долго жил в безмолвии в Саровской пустыни... Он дал нам заповедь: «Душу надо снабдить Словом Божьим - это и есть хлеб ангельский, им и питается душа». Старец был кроток и светлорадостен. «Душа, исполненная отчаяния, делается безумной, кто победит страсти — победит и отчаяние». Уныние, отчаяние - грешны, учил он. И мне становилось легче от его учения.

Церковь хорошо его «отблагодарила»! - Сатана, как всегда, добавил ложку дегтя в бочку меда. - Духовные власти допросили Серафима, и тайна Святости сделалась предметом полицейского розыска. Вскоре дело прекратили - за отсутствием состава преступления, как у вас в России любят говорить юристы-коррупционеры. Но Серафим сказал тогда: «Сие обстоятельство и означает, что близок конец моей жизни». И вскоре тихо умер. А перед тем попросил, чтобы тело его бросили, как падаль, на съедение диким животным... Так людишки и сделали! Уж и поиздевались они над святым по моей указке! В 1920 году его мощи были вскрыты и конфискованы. Так, уже после смерти, вместе со всей русской церковью «он принял скорбь и унижение». След его мощей безнадежно затерялся - они считались уничтоженными.

Врешь, лукавый! - опроверг князя тьмы Борис Николаевич, кое-что знавший о судьбе Серафима. - Через 70 лет они обнаружились в подвалах Музея атеизма, разместившегося в Казанском соборе.

Один из сотрудников обратил внимание на большой прямоугольный предмет, обшитый холстом. Он стоял в углу, заваленный гобеленами. Вскрыли холст. Под ним оказался деревянный постамент, где под марлей и ватой глазам изумленных работников Музея атеизма предстали нетленные мощи. Это был полный остов человека: сохранились борода и волосы, частицы мышечной ткани. На черепе был монашеский куколь, на груди медный крест, на сложенных крестообразно руках атласные рукавицы, на которых было вышито золотом: «Святый отче Серафиме, моли Бога о нас»...

Через 70 лет после своей смерти старец был канонизирован. Еще через 70 лет после надругательства вернулись его нетленные мощи... И все это он предсказал!

Да, он был великим прорицателем! - кпрославлению покровителя царской семьи подключился премьер-министр Витте. - «Когда я уехал заключать мирный договор в Портсмут, мне вдогонку было послано рассердившее меня наставление: пусть-де я не волнуюсь, ибо Святой Серафим предсказал — мирный договор будет заключен».

Это я послал то письмо, - признался Николай. - Департамент полиции тоже представил мне некоторые удивительные предсказания старца. Одно особенно меня поразило. Оно касалось моего правления: «В начале царствования сего монарха будут беды народные, будет война неудачная, настанет смута великая внутри государства. Отец поднимется на сына и брат на брата. Но вторая половина царствования будет светлая, и жизнь Государя долговременная».

Ага, насколько же точной оказалась вторая половина пророчества! - не преминул съязвить Люцифер.

Изыди, Сатана! - оборвала его Александра Федоровна.

Оборзела ты, поклонница юродивых и бесноватых! - обозлился хозяин инферно. - Меня из собственных владений гонишь! Но я-то твоему примеру не последую, никуда тебя отправлять не буду: оставайся в аду!

Пусть сейчас я в преисподней — но тогда, узнав о святом, я поверила сразу: Серафим, находящийся у Божьего престола, заступится за нас, и Святая Русь получит наследника. Кроткий старец вошел в нашу жизнь навсегда. Я добилась причисления его к лику святых. И на торжества в Саров по случаю свершившейся наконец канонизации его мы отправились всей семьей — поклониться мощам святого и молить о продолжении рода.

16 июля 1903 года императорский поезд подошел к станции Арзамас, и оттуда мы двинулись в Саровскую пустынь и Дивеевский монастырь. В молитвах провела там наша семья три дня. Я ночами купалась в святом пруду, прося старца о рождении сына, Ники сидел на берегу.

- Мне не совсем ясно понятие «старец», - заявил любивший точные определения автор «Заратустры».

Аликс пояснила:

Слово сие не следует производить от слова «старик». Так на Руси называли странников, нищих, независимо от их возраста; иногда и монахов. И для мирян, и для иноков такое прозвание непременно предполагало, что человек, его носящий, имеет высокий моральный авторитет, истинную праведность, глубокий ум и постижение Христова учения. Их называли «божественной свечой».

«Старец, - уточнил Достоевский, - это берущий вашу душу, вашу волю в свою душу и в свою волю. Избрав старца, вы от своей воли отрешаетесь и отдаете ее ему в полное послушание, с полным самоотрешением... Обязанности к старцу не то, что обыкновенное послушание, всегда бывшее в наших русских монастырях. Тут признается вечная исповедь всех подвизающихся старцу и неразрушимая связь между связавшим и связанным».

Спасибо за подсказку, Федор Михайлович, - поблагодарила душу великого писателя Александра Федоровна. - Именно эти чувства я испытывала в Сарове. Серафим пребывал рядом с нами — мы ощущали его присутствие, слышали его тихий голос: «Человек по телу подобен зажженной свече, она должна сгореть, и он должен умереть. Но душа его бессмертна, и попечение наше должно быть более о душе, нежели о теле». Преподобный Серафим стал покровителем нашей семьи. И он доказал свою чудотворную силу: я родила мальчика!

Хреновый у тебя небесный покровитель! - позлорадствовал Повелитель мух. - Наследник-то престола оказался с брачком — смертельно больной!

Это не святой виноват, а моя дурная наследственность! - забилась в истерике несчастная мать. - Все мальчики в моем роду болели гемофилией!

Это - результат близкородственных браков! - дал научное объяснение Дьявол. - А не хрена с генетикой шутить!

Правильно, товарищ Сатана! - осмелился высказать свое мнение долго молчавший Жданов. - «Генетика - продажная девка империализма», чего с ней шутить! Ее е...ть надо, да покрепче!

Замолкни, идиот! - заорали тысячи голосов.

Ельцин и те, кто находился рядом с ним, перепалки уже не слышали: они мучились вместе с семьей последнего русского царя.

... Через шесть недель после рождения наследника Николай записал в дневнике: «8-го сентября. Среда. ...Аликс и я были очень обеспокоены кровотечением у маленького Алексея, которое продолжалось до вечера из пуповины».

Это был первый приступ гемофилии - роковой наследственной болезни гессенских герцогов, от которой во многих поколениях постоянно умирали их мужские представители. Страшный недуг сделал судьбу династии Романовых фатальной: по закону о престолонаследии царские дочери не имели права на трон, и будущее государства становилось весьма неопределенным. Несчастные родители с самого начала хорошо понимали это.

Великий князь Александр Михайлович:

«Николай потерял во все веру. Хорошие и дурные вести имели на него одинаковое действие: он оставался безразличным. Единственной целью его жизни было здоровье его сына. Французы нашли бы, что Николай II представлял собою тип человека, который страдал от его добродетелей, ибо государь обладал всеми качествами, которые были ценны для простого гражданина, но которые явились роковыми для монарха... Не его вина была в том, что рок превращал его хорошие качества в смертоносные орудия разрушения. Он никогда не мог понять, что правитель страны должен подавить в себе чисто человеческие чувства».

Американский биограф последних представителей русской правящей династии Роберт Мэсси:

«Это была ужасная гримаса Судьбы: счастливое рождение единственного сына оказалось смертельным ударом. Уже когда гремели салютующие пушки и развевались флаги, Судьба готовила ужасный сюжет. Вместе с проигранными битвами и потопленными кораблями, вместе с бомбами, революционерами и их заговорами, забастовками и бунтами царская Россия погибла от небольшого дефекта в организме маленького мальчика».

Именно я помог отдалить эту трагедию на десяток лет и мог бы вообще ее не допустить, кабы мне не мешали! - заявил Распутин, о котором все забыли.

Удивительная метаморфоза — деревенский пьяница и лентяй превратился для кого в праведника, для кого в грешника, а для кого — в «святого черта»! - тонко подметил философ.

... Родился Григорий Ефимович в 1869 году в Тюменском уезде Тобольской губернии, в слободе Покровской, в семье крестьянина-середняка. В начале жизни никто не замечал за ним ничего особенного, за исключением лишь огромной физической силы. Отличался он любовью к выпивке и прекрасному полу, но в сибирских селах это было не в диковину. Да и фамилия его никого не смущала - Распутиными называлась едва ли не половина его односельчан.

Один из самых загадочных людей в русской истории вспомнил беспутное начало своей жизни:

- «В 15 лет в моем селе в летнюю пору, когда солнышко грело, а птицы пели райские песни, я мечтал о Боге... Душа моя рвалась вдаль... Не раз, мечтая, я плакал и сам не знал, откуда слезы и зачем они... Так прошла моя юность. В каком-то созерцании, в каком-то сне... И потом, когда жизнь коснулась, дотронулась до меня, я бежал куда-нибудь в угол и тайно молился. Не удовлетворен был я, на многое ответа не находил, и грустно было. И стал я попивать»...

В двадцать с небольшим лет он женился на скромной и незлобивой девушке, которая родила ему двух девочек - Матрену и Варвару - и мальчика Дмитрия. Отец Распутина, по данному однажды обету, каждый год ходил в Верхотурье, в Николаевский монастырь, но как-то заболел и отправил вместо себя туда сына. Проделав неблизкий путь за Уральский хребет, сотни верст по Сибири, Григорий вернулся преображенным.

- До 30 лет я был блудодеем и вором, но вот к 30 годам, к возрасту, когда Господь Иисус начал Свое общественное служение, я переменился! Студент- семинарист встретился на моем пути и беседой своей наставлял заблудшую душу на истинный путь. С того времени начинается мое житие как «старца» Григория.

Во время молотьбы, когда над моей святостью смеялись домашние, я воткнул лопату в ворох зерна и пошел по святым местам... Ходил больше года, вернулся домой, в хлеву выкопал пещеру и молился там две недели. И опять пошел странствовать, поклоняться святым местам. Был в Киеве, как преподобный Серафим, и в самой Саровской пустыни, а потом на богомолье в Москве — и дальше по бесконечным российским городам и весям.

Вернулся домой после долгих странствий и, молясь в церкви, на глазах народа в усердии разбивал лоб об пол. С того времени было дано мне пророчествовать и исцелять. В Покровском я устроил под своим домом моленную и подолгу молился там и пел псалмы в окружении появившихся у меня поклонников и поклонниц. Они-то и стали первыми моими вестниками, распространив славу о великом чудотворце и праведнике далеко за пределы уезда, а потом и губернии.

...Вскоре в Петербурге о нем узнали многие иерархи церкви, в том числе духовник Великого князя Петра Николаевича и его жены Великой княгини Милицы Николаевны — отец Феофан.

Милица была одной из наиболее убежденных и знаменитых оккультисток и теософов Петербурга. Она и ее сестра встретились с Распутиным на богомолье в Михайловском монастыре, где у них зашла речь о разных болезнях, и они упомянули гемофилию. Старец ответил, что лечит все недуги и этот - тоже.

Милица Николаевна вскоре после того специально представила странника августейшей чете. Однако первая встреча на них особого впечатления не произвела, хотя оставила благоприятное воспоминание.

Только с 1908 года Григорий и «папа» с «мамой» стали встречаться почти регулярно. Виновницей этого стала фрейлина и лучшая подруга императрицы Анна Вырубова, в чей дом в Царском Селе часто наведывался старец.

Вечером 12 марта 1908 года, когда Распутин и ставший его другом Феофан в очередной раз сидели у Вырубовой, к ней заехали Ники и Аликс.

- Как это было славно! - ударилась в воспоминания императрица. - Поздний вечер. Мы с Аней играем Бетховена в четыре руки.

- Около полуночи по приказанию Ани Друг неслышно заходит в полуосвещенную комнату. Я сижу спиной к нему — продолжаю играть. Часы бьют полночь.

«Не чувствуешь ли, Саня: что-то происходит?»

«Да-да», - почти испуганно отвечаю я.

Аня медленно поворачивает голову, и я — послушно за ней вслед. Вижу в дверях, как видение, неясную фигуру мужика — и начинаю биться в истерике. Старец подошел ко мне, прижал к своей груди, тихо погладил, ласково приговаривая: «Не бойся, милая, Христос с тобой».

Встречи стали повторяться все чаще и чаще, а однажды старец впервые посетил дворец. Но впечатление, произведенное им на тех, кто его видел, оказалось весьма неблагоприятным. Распутина нельзя было показывать в застолье, потому что он оставался неотесанным лесовиком, которого не коснулась цивилизация.

Секретарь старца Арон Симанович:

«Сидя за столом, Григорий редко пользовался ножом и вилкой, а брал еду с тарелок своими костлявыми и сухими пальцами, правда, непременно чистыми. Большие куски он, как зверь, разрывал на части и запихивал в большой рот, где у него вместо зубов торчали черные корешки. Остатки еды и крошки застревали у него в бороде, и многие не могли смотреть на все это без отвращения».

Находясь за одним столом с царем и царицей, Распутин вел себя более цивилизованно, но все же больше приглашать его во дворец те не рискнули. И потому было решено видеться со старцем в доме у Вырубовой, куда они приезжали не только вдвоем, но и с детьми, которые, кстати сказать, сразу же безоглядно полюбили Григория. И наследник, и царевны росли глубоко религиозными, и их восхищали святость Распутина и его любовь к Богу, проявлявшаяся во время бесед с ними.

Эти отношения хранились и странником, и царской семьей, и Вырубовой в глубокой тайне. Однако уже в самом начале знакомства с Григорием связь августейшей четы с неграмотным мужиком оценивалась как монарший каприз, могущий привести к нежелательным скандальным последствиям. И потому дворцовый комендант В.А. Дедюлин, обеспокоенный появлением в окружении императора неизвестного мужика, который мог оказаться и переодетым революционером, сообщил о незваном пришельце начальнику петербургского охранного отделения генерал-майору А.В. Герасимову. Охранка быстро обнаружила, что опасных политических связей у Распутина нет, но наблюдение за ним установила, и, таким образом, полиции стало известно о другой стороне его жизни — чудовищном разврате, бесконечных оргиях и непомерном пьянстве. Ищейки не могли поверить, что простой смертный мог обладать такими воистину нечеловеческими силами в служении что Венере, что Бахусу.

Генерал Герасимов:

- «Одним из самых ценных материалов для освещения личности Распутина послужил журнал наблюдений негласного надзора, установленного за Распутиным агентами охранки. Наблюдение было наружное и внутреннее, и шло это наблюдение за квартирой непрерывно... В связи с тем, что в периодической прессе особенно много внимания уделялось разнузданности Распутина, ставшей синонимом его фамилии, следствием было обращено на этот вопрос надлежащее внимание...

При этом выяснилось, что амурные похождения Распутина не выходили из рамок ночных оргий с девицами легкого поведения и шансонетными певицами, а также с некоторыми из его просительниц... Что же касается близости к дамам из высшего общества, то в этом отношении никаких положительных материалов наблюдением и следствием добыто не было».

До поры до времени компромат этот охранка придержала у себя, но весной 1911 года довела до самого П.А. Столыпина.

- Я пришел к царю и откровенно выложил все, что узнал, желая раскрыть государю глаза на человека, который представлял серьезную угрозу репутации императора и его семьи, - сообщил премьер-министр.

Николай Второй прервал своего самого талантливого подданного:

Я «внимательно выслушал Петра Аркадьевича, поблагодарил за то, что тот искренне мне предан, но в заключение сказал: «Быть может, все, что вы мне говорите, - правда. Но я прошу вас никогда больше мне о Распутине не говорить. Я все равно сделать ничего не могу».

... Вскоре премьеру-правдолюбцу пришлось готовиться к отставке.

Не один Столыпин сообщал о темных делах старца. Его пробовала разоблачить воспитательница царских дочерей, фрейлина С.И. Тютчева, но добилась лишь того, что «святого черта» на некоторое время перестали пускать к ее воспитанницам, сама же она вскоре после этого получила отставку. Распутин же, узнав о случившемся, ушел паломником в Грецию на Афон — Святую гору, где располагались два десятка православных мужских монастырей, а оттуда еще дальше — в Святую землю, в Иерусалим.

Осенью 1911 года, вернувшись в Петербург, Григорий Ефимович опять встретил радушный прием в царской семье.

Анна Вырубова:

«Царь и царица верили ему, как отцу Иоанну Кронштадскому; страшно ему верили; и когда у них горе было, когда, например, наследник был болен, обращались к нему с просьбою помолиться».

А что значил наследник для несчастных родителей, любивших его больше всего на свете, все знали. Между тем ни один врач в мире не мог принести мальчику такого облегчения, как Григорий. И лечил он не только тело наследника, но и душу его матери.

В темно-синей тетради-дневнике императрицы сохранились каракули Распутина — без знаков препинания...

«Здесь мой покой славы источник во свете свет подарок моей сердечной маме Григорий»...

Он называл меня «мама» - Мать русской земли. «Папа» - Николай, - пояснила Аликс. - «Подарок сердечной маме» - это его устные поучения, старательно записанные лично мною. Я их взяла с собой в Тобольск и Екатеринбург. И перечитывала до дня своей гибели!

Нешто я чему плохому учил? - загрустил старец. - Вот, сами послухайте и рассудите!

«Кто занят собою, тот дурак или мучитель Света, у нас вообще министры заняты собой — ой, не надо! Родина — широка, надо дать ей простор работы, но не левым и не правым, левые — глупы, а правые — дураки. Почему? Да потому что палкой научить хотят. Уже я прожил 50 лет, шестой десяток наступает и могу сказать: кто думает, что он научен и научился, правду говорят мудрецы, - тот дурак».

«Матерь Божья умна была, а никогда о себе не писала. Но жизнь ее известна духу нашему».

«Никогда не бойтесь выпускать узников, возрождать грешников к праведной жизни. Узники через их страдания... выше нас становятся перед лицом Божьим».

«Любите рай, он от любви, куда дух — там и мы. Любите облака — там мы живем».

Из уст Друга изливался поток великих христианских истин, с ним я очищалась от суеты, отдыхала душой! - всхлипнула Аликс. - Григорий сумел стать для нашей семьи желанным старцем, о котором мы мечтали там, в Саратовской пустыни. Воскресшим преподобным Серафимом.

- Чушь! - фыркнул Ницше.

Если не так, то почему только он мог лечить Алексея и совершать другие чудеса? - царица сразила скептика фактами.

... Звонок из Царского Села на квартиру Распутина: мальчик страдает, у него болит ухо — он не спит.

«Давай-ка его сюда, - обращается по телефону старец к императрице. И уже совсем ласково подошедшему к телефону мальчику: - Что, Алешенька, полуношничаешь? Ничего не болит, ушко у тебя уже не болит, говорю я тебе. Спи».

Через 15 минут — ответный звонок из Царского: ухо не болит, он спит.

... В 1912 году наследник умирал - у него обнаружилась опухоль, началось заражение крови. Но Аликс с измученным ночными бдениями лицом торжествующе показывает врачам распутинскую телеграмму: «Бог воззрил на твои слезы и внял твоим молитвам. Не печалься сын твой будет жить». Знаменитости только печально качают головами: страшный финал неминуем. А мальчик... вскоре выздоровел.

... Во время войны Николай взял наследника с собой в Ставку. Алексей простудился, у него появился обычный насморк. Но мальчик - необычный: высморкался - и не выдержали сосуды, полилась кровь. И простое носовое кровотечение врачи не могли остановить... В императорском поезде Алексея отправляют в Царское. На перроне их ожидает императрица.

«У него остановилась кровь!» - торжествующе извещает ее наставник наследника Жильяр.

«Знаю, - спокойно отвечает мать, - когда это случилось?»

«Где-то в половине седьмого».

Аликс протянула телеграмму Распутина: «Бог поможет, будет здоров». Телеграмма была отправлена в 6.20 утра...

... В 1914 году Аня Вырубова получила смертельные увечья при крушении поезда. Она лежит без сознания в будке железнодорожного сторожа с раздробленными ногами, с трещиной черепа. Подходит Распутин. Стоит над кроватью, глаза лезут из орбит от страшного напряжения, и вдруг шепчет ласково: «Аннушка, проснись, погляди на меня». Она открывает глаза...

Как должна относиться я, - прошептала Александра Федоровна, - к тому, кто на моих глазах воскрешал из мертвых?! К единственному человеку, который мог спасти и столько раз уже спасал моего сына!

Мог ли я рисковать жизнью Бэби и душой Аликс? - вторил жене Николай. - Убрать Григория - означало убить обоих. И я все терпел. Покорно соглашался на просьбы Аликс съесть чудодейственную корочку со стола Распутина, причесаться его чудотворной расческой. Я, конечно, не верил в старца столь же фанатично, как моя дорогая супруга. Я понимал, что он неотесан, дик и груб. Но я также видел в Григории здравый смысл, доброту и веру. Голос его для меня - глас народный.

«Это только простой русский человек - очень религиозный и верующий, - объяснял я графу Фредериксу, министру двора, - императрице он нравится своей искренностью, она верит в силу его молитв за нашу семью и Алексея, но ведь это наше, совершенно частное, дело. Удивительно, как люди любят вмешиваться во все, что их не касается».

А люди вмешивались! С ужасом рассказывали в российском обществе об удивительном ритуале, ставшем обычным в государевом дворце: сибирский мужик целует руку у царя и царицы, а потом они — самодержец и императрица — лобызают корявую руку мужика. Забыли они Евангелие! Христос омыл ноги Своим ученикам - и целовал их! И апостолы целовали Его! И повелителям России незазорно целовать руки простолюдину, раз он имеет святую силу!

Но что до этого гадким глумителям! По всей стране к моменту революции ходило множество похабных рисунков. Бородатый мужик (Распутин), в его объятиях две крутобедрые красавицы (Аликс и Аня) на фоне бесстыдно отплясывающих девиц (великие княжны).

К несчастью, я сам дал повод клеветникам! Как-то в ресторане по пьянке похвастался, будто делаю с «мамой» все, что хочу! - покаялся «святой черт». – Летом 1912 года после паломничества в Святую Землю я под влиянием слухов о моих (наполовину вымышленных) оргиях и бесчинствах уехал к себе в Покровское. Потом то наезжал в Петербург и Москву, то снова жил у себя дома в Тобольской губернии. Однако независимо от того, где я был, волна ненависти не стихала, и по всей России упорно распространялись грязные и нелепые сплетни о моем тайном сожительстве с императрицей, которую эти же «обличители» обзывали немецкой шпионкой.

... Осенью 1914 года Григорий Ефимович приехал в Петроград и не покидал его до конца своей жизни, окружив себя сонмом фанатичных поклонниц из всех слоев общества, которые верили в то, что он - чуть ли Господь Саваоф, пили воду, оставшуюся после того, как они же омывали его в бане.

Несомненно, Распутин являл собою редчайший пример некоего феномена, в котором соединялись невероятные по своей силе гипнотические способности с невообразимой сексуальной мощью и сверхъестественным даром целителя, - сделал вывод Фрейд.

... Многие из фанаток старца были связаны с двором, правительством, генералитетом, банкирами и иерархами церкви. Один из примеров - фрейлина Лидия Владимировна Никитина - любовница старика Б.В. Штюрмера, который при поддержке старца 20 января 1917 года стал председателем Совета Министров. Другой пример - Ольга Валерьевна Пистолькорс, жена Великого князя Павла Александровича, просившая о даровании ей княжеского титула. Дело это успешно завершилось, благодаря протекции Распутина, и она из графини Гогенфельзен стала княгиней Палей.

Словом, вокруг старца возник тесный кружок «распутинцев», объединенный личной приверженностью к нему и стремлением сделать карьеру или же получить материальные выгоды для себя и своих ближних. Когда 22 августа 1916 года Николай II выехал в Ставку, то уже не мог уделять такого внимания многообразным государственным делам, ибо большую часть времени должен был отдавать войне. Из-за его отсутствия сильно возросла роль Александры Федоровны, а следовательно, Распутина и «распутинцев». Старец все чаще стал говорить о сепаратном выходе России из войны, что поставило бы Англию и Францию перед катастрофой.

Правление императрицы и распутинской клики ничего хорошего стране не принесло.

Министр внутренних дел А.Д. Протопов, занявший этот пост при активнейшем содействии старца: «Всюду было будто бы начальство, которое распоряжалось, и этого начальства было много. Но общей воли, плана, системы не было и быть не могло при общей розни среди исполнительной власти и при отсутствии законодательной работы и действительного контроля за работой министров».

Будто про твою Россию сказано! - подкольнул Ельцина Дьявол. Тот смолчал: крыть было нечем.

В начале 1916 года измотанная, истекающая кровью армия, потерявшая убитыми, ранеными и пленными около четырех миллионов человек, отступившая на сотни верст в глубь страны, перестала верить в победу и не понимала, почему и за что идет эта война. В равной мере ненавистной становилась она и для всего общества.

Историк, литературовед и издатель М.К. Лемке, ушедший на фронт в звании штабс-капитана и волею судьбы оказавшийся в Ставке:

«Когда сидишь в Ставке, веришь, что армия воюет, как умеет и может; когда бываешь в Петрограде, в Москве, вообще в тылу, видишь, что вся страна ворует. «Черт с ними со всеми, лишь бы сейчас урвать», - вот девиз нашего массового и государственного вора.

Страна, в которой можно открыто проситься в тыл, где официально можно хлопотать о зачислении на фабрику или завод вместо отправки в армию, где можно подавать рапорты о перечислении из строя в рабочие роты и обозы, - такая страна не увидит светлого в близком будущем... такая страна обречена на глубокое падение. Страна, где каждый видит в другом источник материальной эксплуатации, где никто не может заставить власть быть сколько-нибудь честной, - такая страна не смеет мечтать о почетном существовании.

Вот к чему привели Россию Романовы! Что они погибнут, и притом очень скоро, - это ясно».

Если династию Романовых заменить на семью Ельциных, можно было бы подумать, что это написано не в 1916 году, а, скажем, восемьдесят лет спустя! - продолжал издеваться Сатана. Душа экс-президента будто несуществующей в аду воды в фантомный рот набрала...

У многих россиян спасение Родины напрямую связывалось с уничтожением главного «демона зла» - Распутина. Против него, против группировавшихся вокруг него министров, против императрицы, изображавшейся немецкой шпионкой на русском троне, сплотились почти все оппозиционные самодержавию силы, в том числе многие из Романовых. Богобоязненная и милосердная Елизавета Федоровна, будущая святая, никогда не остававшаяся в стороне, если видела какую-нибудь несправедливость, в начале декабря 1916 года сказала Николаю Второму, мужу своей сестры:

«Распутин раздражает общество и, компрометируя царскую семью, ведет династию к гибели».

Присутствовавшая при сем Александра Федоровна решительно попросила сестру никогда более этого вопроса не касаться. Эта встреча оказалась последней в их жизни...

Против старца выступил даже великий князь Николай Николаевич, его прежний почитатель, понявший опасность, нависшую над династией. Верховный Главнокомандующий, ближайший человек, апеллировал к царю против сибирского мужика... Мужик оказался сильнее!

Враги старца каждый раз выдвигали против него одни и те же традиционные обвинения в разгуле и похоти. Они не знали, что он раз и навсегда замечательно объяснил Аликс и своим верным почитательницам таинственную причину своего странного поведения.

Мария Головина, фрейлина царицы:

«Если он это делает, то с особой целью - нравственно закалить себя». Старец, берущий на себя грехи мира и через грехопадение подвергающий себя добровольному бичеванию обществом (как это делали юродивые еще в Древней Руси), - так объясняются похождения Григория Ефимовича.

«У царицы хранилась книга «Юродивые святые русской церкви» с отметками в местах, где говорилось о проявлениях юродства в форме половой распущенности», - вспомнил отец Георгий Шавельский, протопресвитер императорской армии и флота.

Отчаявшись переубедить монарха, придворная камарилья решила физически устранить неугодного старца. Он это понял — и принял меры!

Секретарь Распутина Арон Симанович в 1921 году, находясь в эмиграции в Риге, опубликовал «Завещание», отданное ему старцем незадолго до смерти.

«Дух Григория Ефимовича Распутина — Новых из села Покровского. Я пишу и оставляю это письмо в Петербурге. Я предчувствую, что еще до первого января 1917 года я уйду из жизни.

Я хочу русскому народу, папе, русской маме, детям и русской земле наказать, что им предпринять.

Если меня убьют нанятые убийцы, русские крестьяне, мои братья, то тебе, русский царь, некого опасаться. Оставайся на троне и царствуй. И ты, русский царь, не беспокойся о своих детях. Они еще сотни лет будут править Россией.

Если же меня убьют бояре и дворяне, и они прольют мою кровь, то их руки останутся замаранными моей кровью, и двадцать пять лет они не смогут отмыть свои руки. Они оставят Россию. Братья восстанут против братьев и будут убивать друг друга, и в течение двадцати пяти лет не будет в стране дворянства.

Русской земли царь, когда ты услышишь звон колоколов, сообщающий тебе о смерти Григория, то знай: если убийство совершили родственники, то ни один из твоей семьи, то есть детей и родных, не проживет дольше двух лет. Их убьет русский народ.

Я ухожу и чувствую в себе Божеское указание сказать русскому царю, как он должен жить после моего исчезновения. Ты должен подумать, все учесть и осторожно действовать. Ты должен заботиться о твоем спасении и сказать твоим родным, что я заплатил моей жизнью. Меня убьют. Я уже не в живых. Молись, молись. Будь сильным. Заботься о твоем избранном роде».

Явная подделка! - усомнился «первый имморалист». - Симанович сам написал «завещание», чтобы подзаработать на его публикации!

Ничего подобного! - возмутилась Аликс. - Еще до своей смерти Друг через своего секретаря передал завещание мне! Легко понять, что я испытала! Я не показала это письмо Ники. Но охрану старца усилила. Просила Друга без моего ведома не принимать никаких приглашений. Мы даже запирали его одежду! Но простодушного старца перехитрили — и кто?! Мои же родственники — Романовы, гори они в аду!

Горят, милочка! Еще как! - подбодрил ее Черт № 1.

Пидарасы меня живота лишили! - со слезой в фантомных глазищах пробасил «святой черт».

Ругаться — недостойно! - укорил его Ельцин.

Так я же в прямом смысле слова, а не в переносном! - проявил удивительную грамотность старец.

Тогда надо правильно говорить: педераст! - философ решил все же улучшить образование сибирского мужичка-самородка.

А какая разница?!

Как я говорю — это медицинский термин, а как Вы — непристойность!

Не вижу все равно разницы! - тряхнул фантомными космами Гришка. - Мои убивцы — все поголовно пидоры, окромя Пуришкевича. Зато он — из-за угла мешком пришибленный!

...Главный виновник преступления — князь Феликс Юсупов, 27-летний выпускник Оксфордского университета, наследник знатной и богатой фамилии — попытался объяснить причины, по которым стал убийцей:

- «После всех моих встреч с Распутиным, всего виденного и слышанного мною, я окончательно убедился, что в нем скрыто все зло и главная причина всех несчастий России: не будет Распутина, не будет и той сатанинской силы, в руки которой попали государь и императрица...»

- Пидор ты гнойный, - оборвал его Григорий, - а не идейный борец! За

целительство мое ты мне мстишь!

... Воспитанный красавец Феликс имел странность: обожал носить женскую одежду. С детства князь Юсупов наряжался в платья дома, в двадцать лет в таком виде открыто посещал общественные места, рестораны и театры не только в России, но и за границей.

Однажды в Париже в театре, - с удовольствием вспомнил трансвестит, - я «увидел, что пожилой субъект из литерной ложи настойчиво меня лорнирует». Этим человеком оказался английский монарх Эдуард VII...

После такого успеха у первого донжуана Европы я вернулся на родину окрыленный и решил выступить на сцене модного петербургского кабаре. В женском платье, разумеется. Перед публикой я вышел в хитоне из голубого тюля, расшитого серебряной нитью. При этом костюм был декорирован большим количеством крупных семейных бриллиантов. По ним выступающую «звезду кабаре» и распознали знакомые моих родителей. Отец был в ярости, но, потихонечку остыв, решил подлечить меня и отправил к... Распутину.

Я его пользовал народным способом! - не без удовольствия вспомнил старец. - Укладывал его через порог комнаты, порол и гипнотизировал.

Специфический, тем не менее действенный метод терапии! - прокомментировал Фрейд.

Гришку я с тех пор возненавидел! - признался фетишист-гомосек.

А лечение-то помогло! - гордо объявил Распутин.

И действительно, в 1914 году Феликс отложил юбки и кринолины и женился на дочери Великого князя Александра Михайловича Романова, соединив венценосную фамилию со своими поистине несметными богатствами. Супруга его Ирина была не только красавицей, но и внучкой покойного императора Александра III и Николаю II доводилась племянницей.

Таков первый заговорщик — женатый на племяннице царя, богатый взбалмошный трансвестит и гомосексуалист, - не без яда начал счет убийцам Ницше. - И мотив у него серьезный! Бить аристократа — страшное унижение!

...Второй из заговорщиков — Великий князь Дмитрий Павлович Романов, любимец императора. Знал он об огромной роли Распутина в семье Николая Второго и о том, что тот спасает жизнь цесаревичу. Но это не смутило молодого вельможу. В благодарность за заботу и ласку царской семьи Дмитрий Павлович принял участие в заговоре с целью убить самого близкого человека «мамы» и основного советника «папы».

Только такое дерьмо могло так отплатить своим благодетелям за добро! - кивнул призрачной головой философ.

Милый князенька для меня важнее, - пояснил ничтоже сумняшеся Дмитрий. - Я - тоже «голубой». А любящий женскую одежду Феликс был мне больше, чем просто друг...

Мотив для ненависти к Распутину есть и у меня. В меня влюбилась царевна Ольга, но Гришка открыл ее родителям глаза на мои сексуальные предпочтения. Заодно он рассказал о том, кто пристрастил меня к «настоящей» мужской любви. Имя совратителя — Феликс Юсупов. Разочарованные и возмущенные император и его супруга больше и слышать не захотели о таком браке своей дочери!

Второй — тоже не только мужеложец, но и полное ничтожество, - продолжил список убийц Ницше.

... Депутат Пуришкевич не всегда дружил с головой. Например, на 1 мая в Госдуме он вставлял в ширинку алую гвоздику и в таком виде ходил меж рядов, издеваясь над левыми депутатами. К тому же он был ярым антисемитом и черносотенцем.

Третий — придурок! - считал далее автор «Заратустры».

Эх, не видел ты наших думцев! - подумал ЕБН.

Правда, Пуришкевич - единственный из всех, кто рисковал свободой и карьерой ради идейных соображений: личных счетов к старцу депутат не имел, - Ницше попытался соблюсти объективность.

Тогда он — идейный пидор! - дал определение своему палачу старец.

В.М. Пуришкевич, один из главных основателей черносотенных организаций «Союз русского народа» и «Союз Михаила Архангела», ударился в воспоминания:

Друзья вовлекли меня в свой заговор после того, как 19 ноября 1916 года я им сказал: «В былые годы, в былые столетия Гришка Отрепьев колебал основы русской державы. Гришка Отрепьев воскрес в Гришке Распутине, но этот Гришка, живущий при других условиях, опаснее Гришки Отрепьева».

Мы решили убить негодяя в ночь с 16 на 17 декабря, заманив его в дом Юсупова и отравив цианистым калием, положенным в пирожные. Кроме нас в деле участвовали еще двое — поручик С.М. Сухотин и военный врач С.С. Лазаверт.

- Не бреши! - взорвался Григорий Ефимович. - Есть еще и четвертый, самый главный убийца! Ведь душой заговора были не вы трое, а британская разведка! Смертельный выстрел в меня сделал английский шпион Освальд Рейнер: в упор, в лоб. Он, кстати, - тоже пидарас! Рейнер знал Юсупова по совместной учебе в Англии, был его другом и любовником. Именно через князюшку англичашки и сколотили группу заговорщиков!

И как меня, Юсупов, змея подколодная, в ловушку заманил — во дворец свой, логово гадючье! Через фрейлину Марию Головину начал как бы искать примирения со мной... Все делалось очень правдоподобно... Я знал: Феликс хотел поступить в гвардию, а царь, не любивший содомитов, противился. И вот через ничего не подозревающую бедную Маню, которая была уверена, что мирит меня со своим другом, Юсупов просит меня замолвить за него слово... И я соглашаюсь... В тот вечер я отправился во дворец к Феликсу на полное примирение. Мне были обещаны вино и пляски, до которых я страстный охотник. Как-нибудь потом расскажу вам, как я удивительно танцевал... В тот вечер я еще обещал лечить княгиню Ирину... Легенда о моем вожделении к ней была создана позже самими татями. «Грязные поползновения» старца к дочери самого Сандро - так прозвали Великого князя Александра Михайловича, друга юности Николая - должны были вызвать отвращение ко мне и оправдать убивцев.

Лучше я сам поведаю о своем подвиге! - в чистилище объявился Юсупов в женском белье, в котором он сам себе очень нравился и, правда, смотрелся куда лучше, чем «политическая проститутка» Троцкий. - 5 декабря я пригласил Распутина к себе во дворец, сказав, что с ним очень хочет познакомиться моя жена, якобы только что приехавшая из Крыма. На самом же деле ни Ирины, ни какой-либо другой женщины во дворце не было и не должно было быть. Я предложил заехать за старцем к нему домой «на моторе» на следующий вечер около 11 часов, объясняя столь позднее время тем, что у Ирины будет гостить ее мать, долго ее не видевшая, и потому женщины могут разъехаться очень поздно.

К 11 часам вечера все заговорщики собрались у меня, и я поехал за Распутиным.

«Я за тобой, отец, как было условлено. Моя машина внизу», - демонстрируя особое расположение, произнес я и даже обнял и поцеловал Гришку.

«Ну, целуешь же ты, меня, маленький! - столь же сердечно ответил тот, зная, что так, «маленьким», звали меня царь и царица и что это приятно мне. - Да уж, не Иудин ли это поцелуй?»

Я затрясся от страха: уж больно проницательным оказался мужик! Тем не менее себя не выдал!

Через десять минут мы приехали в мой дом. На втором этаже горели окна и слышались звуки граммофона.

«Это Ирэн и Ксения Александровна, а с ними еще несколько молодых людей, - объяснил я. - Скоро, кажется, теща поедет к себе, а мы пока посидим внизу».

Я провел жертву в одну из комнат первого этажа и предложил сесть в кресло рядом со столиком, на котором стояли две тарелочки с пирожными и бутылка с любимой Распутиным мадерой. В сладостях и вине содержались дозы цианистого калия, в десять раз превосходящие смертельную. Четверо моих друзей-заговорщиков ждали наверху.

Пятеро! - опять уличил его во лжи Григорий. Педераст и глазом не моргнул:

Я предложил вино и пирожные, но старец отказался и от того, и от другого. Когда часы пробили час ночи, а Ирина все не появлялась, Распутин начал нервничать и крикнул мне:

«Где твоя жена? Меня и мама не заставляет ждать! Иди за ней и веди сюда!»

Я, успокаивая его, попросил подождать еще несколько минут и снова предложил ему выпить. Разволновавшийся старец согласился, вино ему понравилось, и он выпил два бокала и съел два пирожных. Затем выпил еще — каждый бокал вина содержал не меньшую, чем пирожные, дозу яда, но на него ничего не действовало! Испугавшись чуда, я выскочил из комнаты, сказав, что иду звать Ирину. Взбежал на второй этаж и сообщил заговорщикам, что яд не оказывает действия. И тогда Великий князь Дмитрий Павлович дал мне револьвер. Я спустился вниз и дважды выстрелил в Распутина, тот мгновенно рухнул на пол. На выстрелы сразу же явились сообщники и, увидев, что старец мертв, выбежали во двор, чтобы подогнать автомобиль Дмитрия Павловича и отвезти труп к проруби на реке. Я остался в комнате с жертвой...

Тут его перебил Пуришкевич:

«И вдруг я слышу дикий крик Феликса:

«Он жив!»

Я вернулся в комнату, но Распутина в ней не было. Выскочив за дверь, я увидел, как Гришка, шатаясь, бежит к воротам. Я - отличный стрелок - послал ему вдогонку несколько пуль. С четвертого выстрела попал в голову. На упавшего шарлатана набросился Юсупов и нанес ему несколько ударов по голове тяжелым бронзовым канделябром».

- А чего ж тогда, коли стреляли мне в спину, у меня дырка во лбу появилась? - задал коварный вопрос старец.

Оторопевшие убийцы молчали...

- Пятый из вас — англикашка Рейнер - выпалил мне, лежащему, в лицо. Как на Руси сейчас глаголят, произвел контрольный выстрел!

... Заговорщики бросили бездыханного, как им казалось, Распутина в автомобиль и полным ходом помчались к Крестовскому острову. Там они спихнули тело в воду, не заметив, как с ноги трупа упала галоша и осталась на льду.

Они меня специально в прорубь затолкнули! - злобствовал старец. - Чтоб мама и папа не вздумали меня святым объявить! В русском народе существует поверье, что утопленники не могут быть канонизированы!

... Через три дня полиция, обнаружив галошу, отыскала и тело. Медэкспертиза установила причину смерти: попадание воды в легкие! Его утопили живым...

19 декабря Николай Второй, бросив все дела, приехал из Ставки в Петроград. Выслушав доклад министра внутренних дел Протопопова о результатах расследования, царь отдал приказ поместить Юсупова и Дмитрия Павловича под домашний арест.

Узнав о гибели ненавистного мужика, многие обнимали друг друга на улицах, шли ставить свечи в Казанский собор! Когда стало известно, что Великий князь Дмитрий состоял в числе убийц, стали толпиться у иконы Святого Дмитрия, чтобы поставить свечу.

- Молиться за подлых убийц – это мне по нраву! – причмокнул лукавый.

Тело жертвы преступления, как только вытащили из-подо льда, немедленно, не привлекая ничьего внимания, повезли через весь город в Чесменскую военную богадельню, стоявшую по дороге в Царское Село. Труп осмотрел профессор Косоротов, составил акт и ввел в зал молодую послушницу Акилину, некогда одержимую бесом и исцеленную старцем. Из сонма поклонниц, рвавшихся омыть тело Григория, удостоена была такой чести она одна. Ее, по совету Вырубовой, назначила сама императрица.

Жена Распутина, его дочери и сын находились в то время в Петрограде, но никого из них и ни одной его поклонницы проститься с покойным не допустили.

Полночи Акилина омывала тело, наполняла благовониями и ароматическими маслами его раны, а потом обрядила в новые одежды и положила в гроб. Затем возложила ему на грудь крест, а в руки — записочку от Александры Федоровны: «Мой дорогой мученик, дай мне твое благословение, чтобы оно постоянно сопровождало меня на скорбном пути, который мне остается пройти здесь, на земле. И вспоминай о нас на небесах в твоих святых молитвах.

Александра».

Одежду, которая была на убитом, Акилина отдала императрице, и та, веря в ее чудодейственную силу, оставила себе, надеясь, что окровавленная сорочка «мученика Григория» спасет династию. Аликс забрала вещи на следующий после омовения день, когда вместе с Вырубовой приехала к мертвому, покрыла его цветами и долго молилась и плакала. Около полуночи домовину увезли в Царское Село, где и оставили до утра в часовне Царскосельского парка. Там же и похоронили.

22 марта 1917 года (по старому стилю - 10 марта), через шесть дней после отречения Николая II от престола, гроб Распутина был тайно перевезен из Царскосельской часовни в Парголовский лес, в пятнадцати верстах от Петрограда. Там на проталине несколько солдат под командой саперного офицера соорудили большой костер из сосновых ветвей. Отбив крышку гроба, они палками вытащили труп, так как не решались коснуться его руками вследствие его разложения, и не без труда втащили его на костер. Затем все полили керосином и зажгли. Кремация продолжалась больше шести часов, вплоть до зари. Несмотря на ледяной ветер, на томительную длительность операции, несмотря на клубы едкого, зловонного дыма, несколько сот мужиковвсю ночь толпами стояли вокруг костра, боязливые, неподвижные, с оцепенением растерянности наблюдая святотатственное пламя, медленно пожирающее мученика-старца, друга царя и царицы, Божьего человека. Когда пламя сделало свое дело, солдаты собрали пепел и погребли его под снегом...

Через два года то же самое произошло с нашей семьей! - воскликнул последний русский император.

А через 28 лет - с нами! - хором произнесли Гитлер, Ева Браун и чета Геббельсов.

Так проходит слава мира! - припомнил к случаю древнеримскую сентенцию эрудит Фридрих.

А ты, папа, неблагодарным трусом по отношению ко мне себя проявил! - укорил Распутин своего бывшего повелителя и духовного сына.

В чем же, отец Григорий? - изменившимся голосом спросил монарх.

Чего ж ты не наказал убийц, как полагалось по закону?!

Я наказал... - заблеял козлиным голосом Николай Второй.

Издеваешься? - грустно промолвил старец. - А ведь я любил тебя, и маму, и чад твоих всем сердцем! А ты убивцев моих пощадил... Их даже не судили! Если б меня простые люди урыли — их бы ты на виселицу отправил! А своих родичей, значит, пожалел... И закона уголовного на них, выходит, нет... Подумаешь: царские родственники какого-то там мужика, как собаку, отравили, пристрелили, утопили! Это многим из вас потом аукнулось в 18-м году!

Царь молчал, склонив голову... Все, и даже Александра Федоровна, смотрели на него с презрением и осуждением...

Дмитрия и Феликса чествовала почти вся романовская семья. Когда их высылали, на вокзале Дмитрия провожал тесть, Великий князь Александр Михайлович. Как завидовал «бедный Дмитрий» всем оставшимся в любимом Петрограде. Скольких его родственников — из тех, кто остался «в любимом Петрограде», - вскоре убили! Уцелел также и Феликс.

Лиза, ты же истинная святая! Как же ты могла радоваться моей гибели и одобрять убийц? - Гришка укорил Елизавету Федоровну. - Нешто это по-христиански?!

Ненависть ослепила мне разум и душу! - заплакала Великая княгиня, ставшая настоятельницей женской обители.

А ты, мама, что ж ничего не сделала? - задал вопрос старец уже императрице.

В первые дни я будто окаменела. Сначала буйствовала, выкрикивала: «Повесить!», потом стала угрожающе спокойна, почти безразлична. Я поняла - конец! Конец, который предсказал ты, мой Друг. А Ники... Он всегда был слабым... Напрасно я пыталась сделать его сильным, наставляя в своих письмах. Вот, например, что я написала ему 4 декабря 16-го года:

«Покажи им, что ты властелин. Миновало время снисходительности и

мягкости. Теперь наступает царство воли и мощи! Их следует научить повиновению. Почему они меня ненавидят? Потому что им известно, что у меня сильная воля и что когда я убеждена в правоте чего-нибудь (и если меня благословил Друг), то я не меняю мнения. Это невыносимо для них. Вспомни слова месье Филиппа, когда он подарил мне икону с колокольчиком: так как ты очень снисходителен, доверчив, то мне надлежит исполнять роль твоего колокола, чтобы люди с дурными намерениями не могли к тебе приблизиться. И я бы предостерегла тебя...

Ты видишь, у них теперь есть время делать гадости... Будь Петром Великим, Иваном Грозным, императором Павлом, сокруши их всех, не смейся, гадкий, я страстно желала бы видеть тебя таким по отношению к этим людям...»

Бесполезно... Всех извергов он отпустил...

Пуришкевич беспрепятственно уехал на фронт. Рейнер ухитрился остаться «человеком-невидимкой» - уж не с него ли Уэллс написал свой знаменитый фантастический роман?! Юсупову царь приказал жить в имении Ракитное в Курской губернии, а Великому князю — отправляться в Персию, где находился русский экспедиционный корпус. Однако и это решение в отношении Дмитрия было оспорено многими нашими родственниками. Мать – императрица Мария Федоровна, четыре «Михайловича» и три «Владимировича» считали пребывание в Персии молодого и слабого здоровьем Дмитрия «равносильным его гибели» и просили заменить это наказание ссылкой в подмосковное Ильинское.

Вмешался император:

Я, прочитав письмо, наложил резолюцию: «Никому не дано право заниматься убийством, знаю, что совесть многим не дает покоя, так как не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь Вашему обращению ко мне.

Николай».

Это все, на что ты оказался способен?! - сплюнул Дьявол. - Политический импотент! Даже за духовного отца своего отомстить не мог!

Какова истинная причина, из-за которой Вас убили, господин Распутин? - Ницше, что называется, взял быка за рога. – Не за пьянки же?!

Я мешал сторонникам войны. Если бы не я, пушки загремели бы на два года раньше! В 1912 году, когда Россия в первый раз готова была вмешаться в балканский конфликт, я на коленях умолил папу не вступать в войну.

Граф Витте подтвердил:

«Распутин указал все гибельные результаты европейского пожара. И - стрелки истории повернулись по-другому. Война была предотвращена».

Почему же государь не послушал Вас в 1914-м? - продолжил интервью «первый имморалист».

Потому что в момент принятия этого рокового решения я находился при смерти!

15 (28) июня в Сараево убит австрийский наследник, через две недели, 30 июня (13 июля) 1914 года, в родном сибирском селе чуть не лишили жизни меня! Разница в две недели между двумя покушениями не случайна. Политическая ситуация накалялась не сразу, от момента убийства Франца Фердинанда до начала Первой мировой войны прошли месяц и три дня. В этот решающий момент я должен был быть мертвым, чтобы не мог удержать самодержца Всея Руси от гибельного шага. Вышла осечка, меня не убили, но я все же находился при смерти, без сознания. Только перед самым началом мирового конфликта, едва придя в себя, я начал слать телеграммы, умоляя государя «не затевать войну, потому что с войной будет конец России и самим царствующим особам»! Я специально предупредил: «Вы положите до последнего человека».

Но было поздно — Россию уже втянули в мировую бойню, которая окончилась крахом империи!

Кампания по дискредитации Григория Ефимовича была не случайна и целенаправленна, - заявила Татьяна Боткина, дочь расстрелянного вместе с царской семьей лейб-медика. - Папа мне говорил: «Если бы не было Распутина, то противники царской семьи и подготовители революции создали бы его своими разговорами из Вырубовой, не будь Вырубовой, из меня, из кого хочешь».

Философ-атеист не отставал от религиозного мракобеса:

- Но у меня есть и другие сведения! Поняв, что война уже началась, Вы быстро переменились. Оправившись от раны, вскоре вернулись в Петербург. И стали слать царице совсем иные телеграммы, в которых предсказывали победу России. Например, 20 июля 1914 года Вы написали: «Всяко зло и коварство получат злоумышленники сторицей... Сильна благодать Господня, под ее покровом останемся в величии».

А чего я мог поделать? - пожал могучими призрачными плечами старец. - Все хотели войны и победы, в том числе папа. Я просто вынужден был предсказывать то, что хотели в тот момент услышать мои покровители.

Но, вернувшись в Петербург, я попытался опять прорицать правду. И папа тотчас запретил мне посещать дворец. Как всегда, я снова сразу переменился. И заявил публично: «Я рад этой войне. Она избавит нас от двух больших зол: от пьянства и от немецкой дружбы».

Мама не хотела вражды с Германией, в чем я ее поддерживал. А «ястребы», как сейчас говорят, боролись против нас очень грязными методами, В шпионаже были обвинены военный министр Сухомлинов, бывший агент МВД Мануевич-Мануйлов и банкир Рубинштейн — ставленники мамы, близкие ко мне. Через Рубинштейна царица тайно от мужа переводила деньги в Германию своим обнищавшим родственникам. Ей был нужен преданный министр внутренних дел, чтобы сохранить тайну и прикрыть себя и меня. Она сделала ставку на Протопопова. Но и того наши недруги вскоре убрали!

Чего добивались Вы с императрицей?

Единственным шансом для России был сепаратный мир с немцами. Но папа категорически отказывался об этом даже слушать. Единственный, кто мог соединить Берлин и Петроград, был я. И сказать государю правду мог опять же только я.

Но сторонников войны оказалось слишком много. Даже вдовствующая императрица Мария Федоровна ко мне относилась скверно, хотя знала, что я помогаю ее несчастному внуку, останавливаю у него кровотечение.

Выходит, Вас зря прозвали «святым чертом»?

Я великий грешник, никакой не святой. Бабник, пьяница - да! Но и не убивец, не сребролюбец! Не черт! Я получал 10 000 рублей в год от мамы, от министерства внутренних дел. И эти деньги, и те, что приносили просители, я тут же раздавал людям, которые нуждались в средствах. Злата-серебра не копил, после своей смерти не оставил никаких капиталов. Слухи о моем сверхъестественном разврате не получили документального подтверждения. Комиссия Временного правительства через газету предложила откликнуться женщин, которых я якобы совратил. Никто не появился!

Я истово верил в Господа нашего Иисуса Христа! Я хотел спасти Русь и трон от военного разгрома и революции — и за это меня убили те самые Романовы, которых я защищал! Поистине: «Прости их, Господи, ибо не ведают, что творят!»

... Великий князь Дмитрий Павлович из России вовремя смылся. После Октября (случай небывалый для династии Романовых) официально перешел на британскую службу — помогло сотрудничество с разведкой в убийстве Распутина. Потом жил в Лондоне и Париже. В 1926 году женился на богатой американке Эмери. После чего он и его сестра Мария Павловна уехали в США, где Великий князь занимался торговлей вином, а Великая княгиня служила консультантом в фирме модной одежды.

Феликс Юсупов в октябре 1917-го, забрав из своего дома несколько полотен Рембрандта и ряд фамильных драгоценностей, тоже удрал. Жил в Крыму, а в апреле 1919 года вместе с оставшимися в живых членами династии уплыл на английском боевом корабле за границу.

В 1917 году Освальд Рейнер получил звание капитана - далеко не случайное совпадение! В 1919 году был награжден орденом и начал работу в Стокгольме. Именно из нейтральной Скандинавии тогда вела свою деятельность против России английская разведка. В 1920 году под прикрытием журналистского удостоверения он перебрался в Финляндию. В дальнейшем Рейнер не потерял связи с эмигрантом Юсуповым и помог перевести его книгу мемуаров на английский язык.

Любопытно получается! - подметил Сатана. - Тех их Романовых, кто особо в грехах не погряз (к тебе, Николашка, и твоей благоверной сие не относится), казнили мученически, как и тебя, Гришка. А пидоры уцелели и умерли своей смертью! Сейчас все вы - у меня в лапах! Не парадокс ли?! Хороши у Творца шуточки!

И - ладно, Колян, что ты им прощал грехи! Но ведь ты назначал их на ключевые должности в империи, прекрасно зная, что они неспособны ни к чему. История учит, но никак не научит: хочешь добиться успеха в любом деле - не допускай непотизма... Борька, тебя это тоже касается…

Чего? Какого такого «потизма»? Особая форма потения, что ли? Но какое отношение она имеет к политике? - Ельцин практиковал непотизм в малых размерах,м однако научного определения этой напасти не знал.

Непотизм - назначение родичей на выгодные должности, - сыграл в дешифровщика его эрзац — Виргилий.

Не, вы мне этот, панимаш, непотизм не шейте. Я родичам, конечно, помогал, но в меру.

Странно, - начал размышлять вслух Ницше. - Откуда в тебе, насквозь корыстном и вероломном человеке, такие качества?

Да ничего странного, - усмехнулся в ответ Фрейд. - Просто у герра Ельцина есть одно исключительное свойство: он легко обо всем забывает. Ни негативные, ни положительные эмоции, возникающие в процессе общения с другими людьми, не откладывались в его памяти. Был человек — и нет, словно и не было никогда.

К своему окружению подобным образом он относился всегда: еще с юности. Не то чтобы был он совсем уж черствой, бессердечной натурой. Нет, просто все вокруг имели для него исключительно временную ценность: как только человек переставал быть нужен, Борис забывал о нем враз... Даже о своих родителях почти никогда не вспоминал; уехав в город, редко виделся с ними, забывал поздравлять с днями рождения. Когда стариков потребовалось забирать из деревни — мать тяжело заболела, отца парализовало, – секретарь обкома и не подумал поселить их у себя.

«У тебя, Михаил, конечно, тесновато, - сказал он младшему брату, - но и у меня, пойми: двое детей, жена, ответственная партийная работа. Так что ухаживай за стариками, а я мысленно с тобой».

Михаил работал в то время простым монтажником и жил в однокомнатной квартире; старший занимал роскошные, по свердловским меркам, хоромы...

Мать Клавдию Васильевну, любовь к которой, уже будучи президентом, он всячески пропагандировал, Ельцин забрал к себе лишь в 1992 году, когда стало ей совсем худо и потребовался постоянный присмотр врачей. К тому же в Екатеринбурге пошли уже разговоры о неблагодарном, бросившем мать президенте... Ее поселили на даче в Барвихе, в боковом крыле, рядом с караулкой и комнатой охраны. Ее не звали никогда к общему столу, питалась старуха отдельно от всей семьи...

Похоже, родственные чувства вообще были ему чужды. До последнего времени Ельцин не общался ни с братом, ни с родной сестрой; сколько бы ни приезжал в Екатеринбург, никогда не навещал Михаила, тем не менее при этом - демонстративно - мог начать обниматься с шофером, который когда-то возил его, или отправиться с букетом цветов к врачу, лечившему мать, - разумеется, под прицелом журналистских камер.

Его главный охранник генерал Коржаков, который практически с ним никогда не расставался, к примеру, Михаила вообще никогда не видел, а Валентину - сестру шефа - только дважды: когда она переехала в Москву. Бородин дал Валентине квартиру в Проточном переулке, и Ельцин посылал телохранителя № 1 посмотреть дом: сам он, разумеется, ни тогда, ни после к ней не ездил.

Михаил Николаевич - еще в эпоху правления Ельцина - горячо уверял журналистов, что на московскую родню совсем не в обиде: просто брат сильно занят. Он даже пытался помочь ему - услышал по телевидению, что Ельцины вынуждены всей семьей копать себе на зиму картошку, и решил послать им два мешка. У него, пенсионера, времени чай больше - но высокие родственники от подарка почему-то отказались. «Говорят, у самих, мол, поспел хороший урожай», - объяснял бывший монтажник...

Люди - неважно: родственники, соратники, помощники, случайные встречные - были в восприятии Ельцина всего-навсего попутчиками...

Гитлер, конечно же, не упустил возможности изложить свои взгляды на такую животрепещущую тему, как непотизм.

- То, о чем Вы говорите, герр Ницше, - беда не только этих слабовольных Романовых. К примеру, «покровительственное отношение Наполеона к родственникам также свидетельствует об исключительной слабости его как личности. Человек, занимающий такое положение, как он, должен напрочь забыть родственные чувства. Вместо этого он посадил своих братьев и сестер на высшие государственные посты и оставил их на этих должностях даже после того, как увидел, что они никуда не годятся. Он — вместо того чтобы пойти единственно возможным путем и вышвырнуть всю свою родню вон вследствие ее совершенно очевидной непригодности — ежемесячно слал братьям и сестрам письма с наставлениями, что нужно, а чего не нужно делать, и полагал, что, обещая им крупные суммы денег или, наоборот, лишая их денежного содержания, сможет излечить их от врожденной бездарности.

Как только он в первый раз дал волю родственным чувствам, жизнь его дала трещину».

Вот почему я не назначил ни своих братьев и сестер, ни других родичей, ни Еву ни на какой пост — даже самый ничтожный. «Повсюду, где кумовство проникает в поры государственного организма (лучший пример этого — монархии), оно влечет за собой слабость и гибель его. Проявление кумовства — это отказ от талантов». Я в первую очередь намекаю на Россию! И времен Николая Второго, и времен Бориса Второго!

Вы, господин Гитлер, совершенно правы! Романовы оказались элементарными бездарями и взяточниками, чем бы они не занимались! А «батюшки-цари» им попустительствовали! - поддержал фюрера основатель СССР.

Голословное обвинение! - попытался огрызнуться последний русский самодержец. Зря. Ильич тут же закидал его фактами:

Будучи главнокомандующим в русско-турецкой войне 1877-1878 годов, Великий князь Николай Николаевич пробавлялся, используя термин ельцинской эпохи, «откатами» за поставку товаров для армии. Массовое завышение цен привело к судебному разбирательству, в ходе которого подследственные принялись давать прямые показания на высокопоставленного хапугу, посему дело благополучно было прекращено.

«Высочайший шеф» русского военного флота Великий князь Алексей Александрович попался на присвоении казенных миллионов из бюджета флота, а также из средств Красного Креста. Цитирую одного современника: «В карманах честного Алексея уместилось несколько броненосцев и пара миллионов Красного креста, причем он весьма остроумно преподнес балерине, которая была его любовницей, чудесный красный крест из рубинов, и она надела его в тот самый день, когда стало известно о недочете в два миллиона».

Я же убрал Алексея Александровича из высочайших шефов флота! - ляпнул царь.

А надо было судить и отобрать ворованное! - оборвал его Ленин. - Но продолжу!

Великий князь Сергей Михайлович, генерал-инспектор артиллерии, остро нуждаясь в деньгах, за взятку приказал закупать пушки французской фирмы Шнейдера, качество которых было отвратительным. Недостатки орудий прикрывались фальсификацией документов. В результате к началу Первой мировой войны русская армия осталась без тяжелой артиллерии.

В Первую мировую войну Великий князь Сергей Александрович и его любовница - балерина Кшесинская брали громадные взятки за размещение заказов на снаряды и пушки.

Тут дал свои показания известный богатей, спонсор большевиков Савва Морозов:

- «Московский генерал-губернатор, Великий князь Сергей Александрович в разгар нашей войны с япошками, найдя, что местное купечество слишком мало жертвует на нужды Российского общества Красного Креста, собрал главных золотых мешков Москвы и стал спрашивать их, почему они так мало жертвуют. Я встал и заявил, что в начале года сделал большое пожертвование (40 тыс. одеял для госпиталей) и что через несколько времени мои приказчики стали покупать их по дешевым ценам. После этого я решил больше ничего не жертвовать в данное учреждение.

Великий князь, патрон этого добровольного общества, страшно обиделся, и на другой день я был призван к московскому полицеймейстеру Крестикову, который заявил мне, что арестовывает меня.

Я ответил: «Хорошо, только позвольте мне распорядиться относительно своих дел и по телефону переговорить с братом». Крестиков предоставил телефон. «Брат, - говорю по телефону, - меня арестовывают, ввиду этого я больше не могу заниматься своими делами и потому прошу тебя завтра же прекратить работу на всех моих фабриках». Крестиков, конечно, в ужасе (у меня не менее 16 тысяч рабочих), просит меня отменить решение, но я стою на своем. Кончилось тем, что меня отпустили». Вот у кого мои чиновники и силовики рэкету учились! - понял Ельцин. - У Романовых!

Очень похоже на Россию 90-х годов двадцатого века, когда гуманитарная помощь сразу же оказывалась на рынках — преимущественно московских, - отметил Сатана. - Империя Николашки и ее остатки при тебе, Борька, очень схожи: власть воровала всегда!

К сожалению, сие исчадие ада, сиречь большевик Ульянов, абсолютно прав! «Все эти критические годы Романовы, которые могли бы быть прочнейшей поддержкой трона, не были достойны звания или традиций семьи, - призналась сестра последнего императора, Великая княгиня Ольга Александровна. - Слишком много нас, Романовых, погрязло в мире эгоизма, где мало здравого смысла, не исключая бесконечного удовлетворения личных желаний и амбиций».

Но не все ж из нас такие были! - не сдавался Николай Второй. - В 1896 году Великий князь Александр Михайлович написал по моей просьбе докладную записку о положении дел в нашем военно-морском флоте, беспощадно раскритиковав дядю — тоже Великого князя, генерал-адмирала Алексея Александровича и морского министра-адмирала Н.М. Чихачева. Сей документ, размножив тиражом в сто экземпляров, разослали всем морским начальникам высшего ранга, которые стали свидетелями неслыханного скандала, когда капитан второго ранга подвергает публичному разносу главнокомандующего флотом и морского министра...

И чем все закончилось? - выпалил свой вопрос философ. Последний русский самодержец замялся:

Ну, оба адмирала на следующий же день потребовали от автора записки официальных извинений, грозясь в противном случае подать в отставку, а критикана, даже если он и извинится, отправить на Тихий океан командовать броненосцем «Император Николай I». Александр Михайлович от извинения отказался и был уволен в отставку.

А Вы что же? - не унимался «первый имморалист». Монарх еще более смутился:

Я не поддержал его, сказав, что для меня «превыше всего поддержание дисциплины, соблюдение субординации и сохранение мира в семье».

Идиот! - хором воскликнула «несвятая троица»: Сталин, Ленин и Гитлер. - Стоит ли удивляться гибели российского флота в Порт-Артуре и в Цусимском бою!

А что, Ваше Величество, заставило Вас сначала послать войска в Китай - подавлять «боксерское восстание», а потом провоцировать японцев до такой степени, что они решились на войну с Россией? - продолжил интервью Фридрих.

Ну... - ушел от ответа Николай.

Я расскажу! - со злым огоньком в глазах предложил Ильич. - В Поднебесную он полез по той же причине, по какой гиены кидаются догрызать, еще живого, но смертельно раненого, а потому безопасного слона. Ведь мятеж ихэтуаней (так он правильно называется) подавляли все главные державы Европы: Великобритания, Франция, Германия. Как тут было не поживиться!

С Японией — то же самое, только теперь гиена напала на такую же гиену: добычу не поделили! Все началось еще в 1896 году, когда корейское правительство выдало владивостокскому купцу Бриннеру концессию на право эксплуатации казенных лесов на корейской стороне рек Тумэнь-Ула и Ялу- Цзян и на острове Дажелет. Через год императорский кабинет выкупил концессию у купца, а для того чтобы скрыть участие двора в коммерческих махинациях, она была фиктивно перепродана поверенному в делах русского посольства в Сеуле Матюхину. Уполномоченный царя по Дальнему Востоку Безобразов, Великий князь Владимир Александрович и другие приближенные «к августейшему телу» убедили Николая в том, что надо переодеть 20 тысяч русских солдат в форму лесных рабочих и захватить 5 тысяч квадратных верст территории, определенной концессией. Безобразов заверил самодержца, что уже в 1904 году будет выручен миллион рублей чистой прибыли. Японцы попросили не лезть на корейскую территорию, но Николашу его фавориты-авантюристы убедили не уступать каким-то макакам, и началась война. Вот тогда и сложилась пословица: «За дровишки идут на смерть людишки»!

У Бориса Второго война в Чечне началась из-за нефти! - наябедничал Сатана.

Не только! - огрызнулся ЕБН. - И другая причина имелась: нельзя было допускать, чтобы от России откололась хоть какая-то кавказская республика!

У меня тоже имелась веская причина ненавидеть япошек! - вспылил Николай Второй. - Видите шрам от удара мечом? Его я носил на своей голове всю жизнь! Во время кругосветного путешествия я посетил Японию, будучи еще наследником престола. А меня чуть не убил какой-то придурок, когда я ехал в коляске по древнему городу Оцу!

Тут честную компанию осчастливила своим присутствием душа самурая:

- Я - полицейский Цуда Санцо! Я решил прервать жалкую жизнь российского варвара, потому что он ехал с неправильным выражением лица, без уважительной улыбки, положенной благодарному гостю!

Жаль, что покушение не удалось! - выразили огорчение все та же «несвятая троица» и Сатана.

Ницше продолжил засыпать августейшего собеседника градом вопросов:

Но ведь самурая казнили, микадо в знак сочувствия и извинения прислал в порт Кобэ три парохода, заваленных подарками, однако Вы инцидента не забыли и, когда России срочно понадобилась «маленькая победоносная война», выбрали Японию, с чего и начались все неприятности и катастрофы Вашей империи. Почему сын царя Александра Третьего, прозванного «Миротворцем», так ненавидевший войну, если верить Вашим словам, все же решил воевать?!

В объяснения пустился премьер-министр Витте:

«Николая толкали на захваты земель в Маньчжурии, уговаривали, что

маленькая Япония никогда не осмелится напасть на Россию. Я и вдовствующая императрица объяснили ему опасность ситуации. Государь согласился и предложил мне составить проект урегулирования отношений с Японией.

Я составил проект, который исчез в недрах архива. Переговоры с Японией были провалены». Придворные лизоблюды уверяли Его величество: косоглазые воевать не умеют. И министры спорили: сколько японских солдат стоят одного русского солдата — два или полтора. Но уже вскоре ему пришлось записать в своем дневнике: «Больно и тяжело», когда последователи невиданные доселе поражения нашей армии и гибель флота.

Все, как у меня с чеченцами было... - с горечью подумал Борис Николаевич.

Вы говорите: царя «толкали на захваты земель в Маньчжурии». Кто «толкал»? - Ницше переключился с повелителя на его слугу Витте.

Придворная камарилья и полиция, заинтересованные в войне! Когда министр внутренних дел Плеве (Департамент полиции входил в состав его министерства) погиб от бомбы, в его архиве обнаружили копии всех бумаг, касавшихся Дальнего Востока. «Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война». Так Плеве сказал накануне войны одному из сановников.

Вообще полиция у нас была государством в государстве и вела свою политику! «В бытность премьер-министром я боролся с еврейскими погромами. Естественно, мне должен был помогать Департамент полиции. И помогал... Но в то же время от одного из чиновников Департамента я с изумлением узнал, что борющийся с еврейскими погромами Департамент полиции одновременно изготавливал прокламации, призывающие население... к еврейским погромам! Эти прокламации тайно переправлялись в провинцию. Страшный погром евреев в Гомеле начался именно с этих прокламаций!»

- Я не хотел войны! - продолжал нудить Николай. - Я даже предложил всем странам всеобщее разоружение и всеобщий вечный мир. Но собравшиеся на Всемирную конференцию в Гааге европейские политики боялись подвоха, подозревая друг друга в коварстве, которое приведет к ослаблению их военной мощи, да и другие страны — США, Япония — довольно прохладно отнеслись к моим предложениям. Хотя три конвенции о мире были все же приняты.

На самом деле ты хотел оттяпать чужой земельки! - опроверг его Дьявол. - Ну-ка, Куропаткин, выложи нам правду!

Военный министр, генерал от инфантерии Алексей Николаевич Куропаткин ослушаться не осмелился:

В голове у Николая II сформировался глобальный план захватить Маньчжурию, Корею и Тибет, а затем Иран, Босфор и Дарданеллы. Первым шагом в этом направлении стало создание русской лесной концессии на реке Ялу, в Корее. Инициатором ее стал полковник Александр Михайлович Безобразов, служивший в Восточной Сибири. В 1901 году, опираясь на поддержку статс-секретаря, а в скором будущем министра внутренних дел Плеве, князя Юсупова, князя Воронцова и группы крупных предпринимателей, он создал «Русское лесопромышленное товарищество», получив государственную субсидию в два миллиона рублей. Эта компания дельцов- авантюристов, прозванная «Безобразовской кликой», стала проводить откровенно агрессивную политику по отношению к Японии, что через три года привело к войне между двумя странами.

Безобразовское лобби в Петербурге добилось отставки своего главного противника — министра финансов Витте, окончательно развязав себе руки. Клика исходила из того, что удачная схватка с внешним врагом крайне необходима России для укрепления ее внутреннего положения. О том, что война с Японией не может быть иной, ни у одного из наших политиков не вызывало ни малейшего сомнения.

Японцы, зная это, стали усиленно готовиться к столкновению, ставшему к началу 1904 года неизбежным, и в конце января того года нанесли внезапный удар по нашей эскадре, стоявшей на внешнем рейде Порт-Артура. Дальнейшие события известны...

Как Вы могли допустить, чтобы Ваши личная неприязнь, жадность и наполеоновские планы по захвату Дальнего Востока погубили страну и Вашу семью? - удивился Ницше.

Куда в большей степени тут сыграло роль его желание захватить Дарданеллы! - поправил философа буржуазного философ пролетарский. - И какого хрена Вы с Германией стали воевать, гражданин Романов? Ведь Ваш родственник и друг кайзер Вильгельм чуть ли не на коленях умолял Вас не вмешиваться в его конфликт с Англией и Францией!

Войны желал весь русский народ! - напыщенно заявил царь. - И союзников я предать не мог!

Я отговаривала его! - заплакала царица. - Как сейчас помню тот проклятый 1914-й год. В жаркий июньский день мы, как всегда, ушли на яхте с детьми в финские шхеры. Днем к яхте причалила шлюпка с фельдъегерем из Петербурга. Ники прочел две телеграммы и торопливо ушел в свой кабинет- салон. Оказалось, что 15 июня в боснийском городе Сараево были застреляны из револьвера австро-венгерский престолонаследник эрцгерцог Франц-Фердинанд и его жена. Убийца — сербский националист Гавриил Принцип. Для нас событие это означало: война.

Вторая телеграмма была связана с первой. В Сибири в селе Покровском тяжело ранили Друга. Его ударила ножом бывшая почитательница Феония Гусева. Старец Григорий — активный враг противостояния с Германией.

Итак, одновременно возникла причина будущей войны и был устранен единственный, кто мог пытаться ее предотвратить и имел влияние на Ники. Теперь я оказалась беспомощна. Когда яхта причалила к Петергофу, я быстро прошла во дворец и, запершись в своем кабинете, зарыдала...

Ты была неправа, Аликс! - возразил ее супруг. - Вспомни, что началось после объявления войны! Жгли германские представительства, Литературно- художественный кружок изгнал людей с немецкими фамилиями, будущий премьер-министр Штюрмер думал, не поменять ли ему свою фамилию. Петербург стал называться Петроградом. «Все споры в Думе были забыты. Прекрасный порыв охватил всю Россию, без различия племен и народностей. Отсюда, из сердца Русской земли, я посылал моим храбрым воинам горячее приветствие. С нами Бог!»

У Успенского собора, у колокольни Ивана Великого — необозримые толпы. Колокольный звон заглушал восторженные крики толпы. И гофмаршал граф Бенкендорф, глядя на ликующую толпу, сказал победно-насмешливо: «Вот это и есть та самая революция, которую нам обещали в Берлине?»

Да, в Берлине предупреждали: если будет война — она закончится революцией в России, - прервала мужа императрица. - Впрочем, это тебе предсказывал и отец Григорий — но ты его не послушал!

Толчете воду в ступе, панимаш! - прервал затянувшийся семейный спор ЕБН. - Никудышний ты политик и полководец, Николай, хотя мужик, в общем- то, неплохой...

Я не мужик, а первый дворянин России! - возмущению царя не было предела. - А вот ты — действительно мужик, забывший о своем долге перед Отечеством! Я Россию не разрушал перед явными и потенциальными противниками...

Это с успехом делали другие Романовы! - вставил злую реплику Сатана.

Пусть! Но не я лично! А Ельцин за одно обещание США снять с дежурства стратегические бомбардировщики согласился уничтожить ракетные поезда России. Президент Буш только посулил ликвидировать тактическое ядерное оружие, а президент России сразу дал такую команду. И хотя русские сами себя лишили значительной части ядерного арсенала, американцы не ратифицировали договор по СНВ-2!

Ну, Россия ельцинская в отличие от Российской империи все же не погибла! - отбрил его ЕБН.

Чуть-чуть не погибла!

Чуть-чуть не считается! - замотал седой фантомной гривой Борис Николаевич. - И вообще, что мы с тобой спорим? Говоря «неплохой мужик», я имел в виду «неплохой человек»...

К несчастью, не могу сказать такого же о тебе! — не принял извинения царь.

Что-то разболтались вы тут! - проблеяла козлиная морда хозяина инферно. - А ну - по камерам! Ты, Колька, оставайся в своей, а ты, Борька, отправляйся в свою... Там ведь твоя собственная зона начала формироваться...

Зона шестая. Российский заколдованный криминальный круг

Когда перед глазами лже-Данте и эрзац-Виргилия замаячил все тот же Кремль — теперь уже не сталинский, а ельцинский, его бывшего хозяина охватила ностальгия:

- Вот оно — мое последнее и самое любимое место работы, панимаш! Как же я по нему соскучился! «Помню, как мы с Львом Сухановым, моим тогдашним помощником, впервые вошли в кабинет Воротникова, бывшего до меня Председателем Президиума Верховного Совета РСФСР.

Кабинет огромный, и Лев Евгеньевич изумленно сказал: «Смотрите, Борис Николаевич, какой кабинет отхватили!» Я в своей жизни уже успел повидать много кабинетов. И все-таки этот мягкий, современный лоск, весь этот блеск и комфорт меня как-то приятно кольнули. «Ну и что дальше? - подумал я. - Ведь мы не просто кабинет, целую Россию отхватили». И сам испугался этой крамольной мысли... Мне было не по себе от осознания этой бессмыслицы: главный оппозиционер страны возглавил грандиозный советский российский аппарат».

- А теперь ты снова возглавишь свой аппарат — но уже посмертно! - загоготал появившийся Сатана. - Ну-ка, бесы, приветственную песнь ему!

Чертов хор затянул:

- «Расцвела буйным цветом малина,

Разухабилась всякая тварь...»

- При чем тут группа «Любэ»? - удивился ЕБН.

- А это российский гимн, характеризующий твое правление! - объяснил хозяин инферно.

Экс-президент попытался произвести экзорцизм при помощи одного только презрительного взгляда.

- Не тужься! - съязвил Дьявол. - Все свое дерьмо ты оставил на земле. Тут ты его не из себя выбрасывать будешь, а хлебать его!

- Ничего, рогатый, двум смертям не бывать! - не уступал ЕБН.

- А знаешь продолжение этой пословицы здесь, в моем царстве? - усмехнулся Черт ?1. - «...Но семи миллионов смертей не миновать!»

- Ваше адское величество, а что за взрывы постоянно слышатся вокруг? - не преминул удовлетворить свое ненасытное любопытство Ницше.

- А, шахиды взрываются, как только пытаются перейти мост, ведущий в рай! Это у них наказание такое. Ладно, гуляйте. А ты, Борька, изучай хозяйство — может, твоим все же оно станет.

Кремль стал прозрачным, видимым насквозь — и тут обнаружилось, что весь он представляет из себя одну гигантскую тюрьму. Неожиданно для себя никогда не сидевший в местах лишения свободы экс-президент России проявил потрясающую эрудицию в отношении даже мелких деталей обиталища преступников, перечисляя их чуть ли не со слезой в голосе:

- Ты смотри: реснички, решки, намордники...

- Погоди, Борис! — прервал его философ. - Я же ни одного слова не понимаю! Переводи, пожалуйста...

- Ну, реснички - металлические наваренные жалюзи; решки - решетки; намордник — наваренный на окно лист железа с небольшими отверстиями для притока воздуха; шнифт — глазок в двери или глаз человека; шконка — кровать; шлемка - тарелка; шлюз - помещение между двух ворот для въезда в зону машин; ПКТ - помещение камерного типа; локалка - огороженные изолированные участки в зоне; запретка - ряд ограждений тюрьмы, зоны.

Ницше, обладавший феноменальной памятью и любовью к филологии, с восторгом запоминал новые для него блатные термины:

- Ух, как ты по фене ботаешь складно! Ой, что-то я сам не по-людски говорю! - неожиданно для себя испугался он.

- Не только ты, в насквозь криминальной ельцинской адской России все по-бандитски балакают! - «успокоил» его Сатана. - Вот и Борька никогда под блатного не косил, в честного человека играл. А здесь проявилась его подлинная сущность — и заговорил экс-президент на своем родном языке! И все в его зоне так базарят, показывая свое истинное воровское нутро!

- Ну, знаете ли, русский язык поистине прекрасен и без фени! - возразил великий литератор. - Только в нем возможна фраза из одних нейтральных глаголов, впрочем, могущих иметь и повелительное наклонение: «Додуматься договориться решить пойти найти купить выпить — закусить», к примеру.

- Тут есть изречения куда похлеще! - многозначительно пообещал повелитель инферно. - Слушай побольше Трехпалого (это Борькина кличка ) да его блатату — такому научишься!

- Эт точно! - подтвердила внезапно возникшая мрачно-угольная личность, в коей Борис Николаевич опознал своего персонального беса-искусителя. - Ну, пекельный тебе привет еще раз, свежеупокоенный! Горжусь! Твои великие грехи и возникновение твоей зоны — и моя немалая заслуга!

- А ты кем здесь? - спросила своего адского «некрестного отца» жертва его обольщений. - Цирик, дубак, пупкарь? Погоди, ты ведь раньше был вертухаем...

Ницше не понял, какова разница между названными категориями сотрудников системы исправительных учреждений, но уточнить не успел, потому что внимательно слушал беседу.

- Не, бери выше! Я теперь — дэпан! Специально для бано, то есть тупых, - бес злорадно ухмыльнулся Фридриху, который онемел от такой наглости, - объясняю: дежурный помощник начальника в исправительной колонии или в тюрьме.

Оскорбленная до самой своей глубины душа «первого имморалиста» не вынесла обиды и отреагировала в совершенно несвойственной для очень деликатного и утонченного немца манере:

- Это я — тупой?! Ах ты, мент поганый, рожа мусорская! Заглохни, чмо!

- Где ж ты так базарить наблатыкался? - удивился Ельцин.

Экс-вертухай тоже сначала обалдел от неожиданности и потому отреагировал вяло:

- Не возьми меня святые! Ты чего кипиш поднимаешь? В кондей захотел?!

- Чего я поднимаю? - уточнил пришедший в себя философ. - Куда захотел?

- Кипиш — скандал. Кондей — это, другими словами, кича, шизняк, трюм, - сыграл в переводчика его подопечный.

- А по-русски?

- Ну, карцер...

- Никуда я не попаду! - злорадно заявил писатель обозленному бесу.

- Эт еще почему?

- Он в другой зоне чалится, - объяснил ЕБН. - И его еще не окрестили и ничего ему не наболтали... То есть ты, Фридрих, сидишь в другом секторе преисподней, и тебе еще не дали окончательного срока на суде.

- А как насчет тебя, некрестник? - заулыбался искуситель. - Небось, воткнули вечность?

- Не, ПЖ, то есть пожизненного срока, пока не дали! Погодь, здесь надо говорить ВС — вечного срока! Может, еще не навсегда ушел на зону! Ничо! Жопа есть — отсижу! Я — пацан: сегодня здесь, завтра — там! Вору — передышка, лягавым — крышка!

Блатная мудрость и самоуверенность бывшего соблазненного клиента только озлобили дэпана:

- Ишь как раздухарился! Это тебе не СИЗО (следственный изолятор, перевожу специально для тебя, Ницше), не ИВС (изолятор временного содержания), не командировка (колония), не поселуха (колония-поселение). Тут — вечная крытка (тюрьма). Санаторий «Незабудка» - побываешь, не забудешь! Даже килишовок (перевод из камеры в камеру) тут не бывает! И в отличие от земли, на скачуху (амнистию) не надейся! Сделать ноги, сквозануть, совершить скок, качок, рывок, а попросту смыться тут не получится.

- Заливаешь, ментяра! - в разговор вмешался посторонний зэк. - Я уже две ходки сюда имею!

- Эт как? - оторопел рогатый мусор.

- Реанимация откашливала от зоны!

- Ну, эт временно! Отсюда до Страшного суда никто не откинется! Сюда вход — рупь, выход — два!

- Да я двести заплачу! Чем возьмешь? - Ельцин не уступал, мастерски используя блатной жаргон.

Бес на минуту задумался над достойным ответом, чем воспользовался его гид:

- Борис, ты зачем этого черта дразнишь?

Экс-диссидент отреагировал фразой, сказанной им в бытность первым секретарем Московского горкома КПСС:

- Иначе все блатные меня за дешевку посчитают, пульнут базар (ну, объявят всем): «Ельцин опять перед начальством задницей вертит». Я б этому чертову менту или, точнее, ментовскому черту еще и в жало (морду) заехал, да не получится! А вообще-то ты прав: все это — жеванина (пустой разговор). Кончаю баланду травить (пустословить)!

Ницше воспользовался окончанием перепалки для пополнения своих знаний:

- Господин дэпан, а в чем отличие этой зоны от других? И каких знаменитостей, кроме моего спутника, Вы пытаете и как именно?

- В этой зоне — как на земле в ельцинской России: почти все бесплатно горят на работе! - пошутил бес. - Ее особенности ты испытаешь на себе, побыв здесь подольше. А второй вопрос ты задал интересный... Дай-ка припомнить... Буддист-коммунист Пол Пот, уничтоживший четыре миллиона, то есть две трети своих соотечественников-камбоджийцев, по моей задумке превратился в червя-трупоеда...

- Ну что за наказание? - скривил фантомную губу Фридрих. - Он и при жизни форменным людоедом был!

- Да, но теперь-то он есть не может — и мучается страшно! Трупов вокруг навалом – а рот и зад зашиты! Большинство граждан соцлагеря и многие из каплагеря, кстати, по собственному желанию превращаются в навозных червей...

- Почему?

- Им так барно, то бишь комфортнее: привыкли, что их постоянно кормили дерьмом, причем как в прямом, так и в переносном смыслах! Наказание особое я для подхалимов изобрел — зализывание начальственного ануса, а для их боссов - участие в многодневных заседаниях без возможности облегчиться. Основателя антисемитского общества «Память» Васильева я придумал подвергнуть обрезанию, кормить исключительно мацой и заставить учить наизусть «Талмуд» - на иврите!

- Чем мучаются согрешившие священники? - не преминул спросить отъявленный борец с религией.

- Убеждаются в своей глупости: надо было самим верить в то, чему учили в церкви!

- А Брежнев в своей зоне сильно страдает? - заинтересовался Борис Николаевич. Участь Пол Пота он разделить не боялся (крови ведь не так уж много пролил), а вот посмертную судьбу генсека - «бровеносца» повторить опасался.

- Чертовски жаль, но не так чтобы очень. Грехи личные у него обычные, человек-то в общем он был незлой.К тому же в 1967 году его матери, которая ходила в храм, какой-то юродивый сказал: «Если твой сын церковь не обидит, будет править долго». Он и не обижал, и многие за него молились, свечи ставили... Потому здесь ему некоторое облегчение... И мучился бы куда меньше, если б не афганская война...

- А правду говорят, что Брежнева и Чапаева в аду вентиляторами сделали? Дескать, когда про кого из мертвых на земле анекдот рассказывают, тот в гробу переворачивается? - продолжил интервью Ницше.

- Раньше такое было! Они крутились и вырабатывали электричество, которое пропускали через языки журналистов и писателей, говоривших одно, думавших другое, а писавших третье... Сейчас эта парочка почти не вертится... Забыли их...

- Ну, мне судьба этих литераторов не грозит! - гордо выпятил фантомную грудь «первый имморалист». - Я-то как раз писал и говорил то, что думал!

- Харэ (ладно), кончай пустой базар, Фридрих! - оборвал разглагольствования своего гида экс-гарант. - Как я понял, играть на рояле тут не принято? А, дэпан?

- Сам врубись: на хрена у душ брать отпечатки пальцев?!

- Так что: двигаем на вокзал?

- Железная дорога в преисподней?! - изумился автор «Заратустры». - Откуда?!

- А еще философ! - презрительно хмыкнул ЕБН. - Вокзал — это зал для оформления арестантов!

Очутившись там, Ницше навострил уши: речь его обитателей могла ощутимо расширить не только скромные познания Фридриха в фене, но и полный словарь русского мата. Впрочем, и своих любимых персонажей — белокурых, а также черноволосых, седых и даже рыжих бестий - он тут встретил в большем количестве, чем на страницах собственных произведений. Разговоры «сверхчеловеков» образца «Россия 90-х годов» произвели на гениального писателя огромное впечатление, хотя понять их до конца он был способен только с помощью своего подопечного, который стал толмачом у собственного экскурсовода.

- Хавки (еды) хочется, особенно флеша (мяса)...

- А я б упал в тряпки - покемарил (поспал)...

- А я о приходе мечтаю...

- Этот герр хочет стать священником? - удивился Фридрих.

- Этот хер вожделеет о приятном действии наркотиков! - загоготал дэпан. - Смотри, какой шухер поднялся, как только я наркоту упомянул!

- Эй, пупкарь, ты че, колеса (таблетки) в зону прикатил? - кинулась к троице новоприбывших какая-то неприкаянная наркоманская душа.

- А ты че, убиться хочешь?

- Так он же мертвый? - поразился Ницше. - Как ему можно убить себя?

- Не себя убить, а принять дозу! - пояснил бес. - Дури (анаши) желаешь?

- Не, мне б чего покруче!

- Может тебе баян с герычем (шприц с героином) дать? - позлорадствовал бес. - Раскумариться захотел?! Адским воздухом подыши! Живчиков глотни вместо колес (сделай минет вместо приема таблеток)!

Русского бандита, да еще и подсевшего на иглу, смутить оказалось трудно, что незадачливый дэпан ощутил на себе.

- А ты что — мне судья?

- Да! - горделиво тряхнул рогами искуситель.

- В таком случае, Ваша честь, надуйте меня через член, как дирижабль, и запустите в небеса, поближе к Богу!

Все присутствующие заржали, захрипели, захрюкали, взвыли, засвистели от восторга.

- Ладно, я с вами еще разберусь! - пригрозил дэпан и замолк. Свежеупокоенные вернулись к своим разговорам.

- Я первый раз сел по карманке, второй — по бакланке (статьи за карманные кражи и хулиганство). Третью и четвертую ходку чалился за гоп-стоп (грабеж)...

- А как сюда кости бросил (попал)? И откуда?

- Да из земной зоны. За месяц до того, как мне звонок (освобождение) должен был выйти, двух фуфлыжников (нарушивших слово) у нас на отряде глушанули. А кум (начальник оперчасти) мне этот двойной мокряк и пришил. Раскрутили меня и на крытку кинули. Там я с одним авторитетом поспорил: что вкусней – омлет или яичница-глазунья? Не сошлись во мнениях, он на меня кинулся – и я его отоварил (избил). Он заточил весло (ложку) и на другой день на меня попер. Пока махались, он мне глаз выставил, а я ему пику засунул (ножом ударил). Ну и стал по мокрухе взаправду чалиться. А потом меня его корефаны с мойками (бритвами) в клешнях замочили... А ты за что сидел?

- Банк набздым поставили (вдвоем ограбили), кассу ломанули...

- А слам (добычу) большой взяли?

- Да по сто лимонов (миллионов) баксов на рыло. А тут хлоп — опера нас приняли. Пришлось договариваться-делиться. Обчистили они нас, да еще пришлось кое-кого из поделов сдать... Те мне киллеров и подослали...

- Так ты что — банкир?! А я думал, ты за гоп-стоп зону топчешь...

- А какая разница? - ухмыльнулся бывший финансист. - Взять кредит — лучший способ кинуть на бабки легально! Теперь на соседних шконках кемарить будем...

Ельцин и Ницше проследовали дальше и услышали еще несколько откровений.

- Вызвал меня начальник «на ковер» - и так вздрючил, у меня аж матка опустилась!

- Как может у мужчины быть женский детородный орган?! - ахнул Ницше.

- Значит, его так часто дрючили, что появилась! - прокомментировал дэпан. - Такова судьба чиновника ельцинской (да и не только его) России! Все стоят раком, а вышестоящие начальники их дерут! Все бюрократы – глиномесы (активные гомосексуалисты)! И одновременно манечки (пассивные)!

- А народ? - возмутился за своих избирателей ЕБН.

- А россияне всем своим паханам позволяют себя кернить, а сами гусю шею ломают (дают совершить с собой половой акт, занимаясь при этом онанизмом).

- ...Сечешь, брателло, святые-то тоже шантажом балуются!

- Фуфло гонишь!

- В натуре корешам никогда дуру не гнал (не врал)!

- Обоснуй (поясни, докажи)!

- Пришел к одному старцу за прорицанием о будущем, а он меня на бабки попытался поставить!

- Эт как?

- Говорит: я ничего не возьму за рассказ о будущем, но ты построишь церковь для нашего монастыря, чтобы я умолчал о твоем прошлом.

- И ты че?

- Ну, я ж все-таки депутат был! Выбил лавэ у государства, построил церквушку. Думал, от ада отмажусь... Не прокатило... Но компру на меня тот старец и вправду не запустил.

- Какой ужас! - долетел голос из соседней зоны. - Люди, с которыми рядом срать садиться нельзя, сидят в Госдуме!

Тут Ельцин отвлекся на заинтересовавший его разговор.

- А что матерно и постоянно ругал мэра, губернатора и президента, так ведь не при Советской власти живем! Теперь свобода слова — какими словами желаю, такими и обкладываю. Во всем остальном был неправ, а уж это — извините, - объяснял свое политическое кредо черту-следователю какой-то диссидент.

- За то, что на меня пасть разевал, я тебе ее порву, моргалы выколю! - пригрозил ему ЕБН для острастки. - Шнифт (глаз) на жопу натяну!

- Это же анатомически невозможно! - попытался опровергнуть своего подопечного лже-Виргилий.

- Для президента России все возможно!

- К вопросу о невероятном. Говорят, в твоей стране есть настоящее чудо: танцующие телки. Никогда не видел, чтобы коровы занимались искусством Терпсихоры! Наверное, изумительное зрелище?

- Когда телки танцуют — да; коровы — нет! - пояснил ему адский сиделец в малиновом пиджаке с толстой цепурой на шее. - Зуб даю!

- А Вы — кто? - поинтересовался вежливый немец.

- Что, сами не видите? - раздался голос Пушкина. - Один из героев моей поэмы «Руслан и Людмила»!

- А кто конкретно? - начал размышлять вслух выдающийся знаток литературы. - Не Руслан и уж, конечно, не Черномор... Рогдай? Ратмир?

- Не угадали! Я о нем так написал: «Златая цепь на дубе том...» - захохотал поэт.

- Ну, Пушкин, я тебя урою! - пообещал обозленный бандит.

- Куда ты на хрен из твоего заколдованного круга денешься!

- Я тебя Дантесу закажу!

- Ишь ты — историю знает! - удивился Александр Сергеевич. - Выходит, не такой уж дуб!

- А как Вы сюда попали? - Ницше отвлек нового русского от своего собрата по перу.

- Принял на грудь в кабаке. Залез в свой «мерин», дал по газам. Скоростенка так себе — где-то под двести. Врубил музон, ансамбля... бля...анспб... бля, типа группа запела:

«Еще чуть-чуть — и прямо в рай,

Ведь жизнь удалась!»

Ништяк! Алмазно! Балдел по-черному (очень хорошо)!

Вдруг врезаюсь в каких-то козлов на «Жопорожце» - и вместо рая я в аду!! Разве справедливо! За что мне сразу вышкарь-то (приговор к высшей мере)?! Я ведь только-только такую маклю придумал! Сечешь, бизнес на женах! Покупаешь своей благоверной дорогое авто, страхуешь обеих — типа и тачку, и телку. Обучаешь вождению кропаль (немного) - и в свободный полет по российским дорогам! Очень скоро трандец и той, и той – потому что дорогам песец наступил еще раньше! Только успевай получать бабки за двойную страховку! Затраты — пустяк: лишь на покупку телке прав и на похороны. А кайф тройной: меняешь старых жену и авто, когда хочешь, и тещам горе доставляешь!

- Клевый расклад (информация о преступлении), - оценил бывший кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС. - Как тебя зовут, бродяга?

Новый русский оказался исключительно наглым и невежественным - своего бывшего президента не узнал и начал выступать:

- Меня не зовут, я сам прихожу! И я всех знаю, и меня все боятся!

- «Эта шта... такое?!» Как твоя погремуха? - в своей медвежьей манере зарычал ЕБН.

- Чего? - не понял его гид.

- Ну, погонялово...

- Это что, кнут такой? - продолжал тупить философ.

- Кличка, короче...

Любитель быстрой езды с недоумением слушал этот многоступенчатый перевод с блатного на русский, точнее общеадский язык. Уверенный тон седого великана убедил его в том, что с таким опасно связываться, и он сбавил обороты и стал разговаривать более почтительно:

- Ты что — жулик? (Этот термин Фридрих знал: вор в законе).

- «Я — президент!» - хотел повторить свою любимую фразу Борис Николаевич, но у него вышло по-другому: - Бери выше, я — главшпан!

Нувориш испугался:

- Это что ж, ты теперь меня за гнилой базар гасить (убивать) можешь, а мне и гаситься (спрятаться) негде?!

- Вполне могу! - начал воспитывать его Ельцин. - Ты чего передо мной костопыжился, то бишь выпендривался? Ща скажу дэпану, он тебя в стакан посадит!

- Как это? - не выдержал философ. - Он же не поместится!

- Стакан — маленькая кабинка для содержания зэка, нередко таких размеров, что в ней можно только стоять, - пояснил бес-искуситель, с радостью принявший участие в издевательстве над незадачливым свежеупокоенным, который сдуру попер на главшпана. Чтобы его поняла жертва, он говорил на блатном, а для немца тут же переводил:

- Ща я маски-шоу (спецназ) позову, они тебе мастырку (членовредительство) устроят!

По свистку дэпана тут же появилась чертова дюжина бравых бесов-молодцев в трактористских комбинезонах со всевозможными нелепыми нашивками. На спине крупными буквами было написано: «Адский спецназ». На поясах – наручники, баллончики со слезоточивым газом, дубинки. На головах – глухие черные маски, но сквозь них все равно доносился запах перегара.

- Ну-ка пошерстите эту братию! - приказал дэпан. Бесы рьяно принялись за дело:

- Сразу предупреждаем: кто не сдаст запрещенные предметы добровольно, будет сильно избит. Если у кого найдут что-то криминальное при повторном шмоне в камере, «под молотки» пойдет вся хата.

И начали обыск: у арестантов отняли все, что понравилось спецназовцам – деньги, консервы, дорогую зубную пасту, мыло, новые вещи.

- Вот он, настоящий беззаконный грабеж! Даже рожи, как у разбойников, прикрыты! - прокомментировал Ницше. - Правда, маской закона!

После шмона несколько зэков кинули в переполненные подвальные камеры. На площади девять квадратных метров «разместили» восемнадцать душ.

- Ну, с тобой такое тоже сотворить? - вопросил незадачливого нового русского искуситель. - Чего завертелся, как мыло под жопой?!

- Слышь, верховод, ты меня прости, дурня! - повинился запуганный арестант. - Я искуплю! У меня память — ваще обалденная! Я перед тем, как копыта откинуть, прочитал только что вышедшую книгу, называется «Фольклор под градусом»...

- Слышал про нее, - вмешался автор «Заратустры», - это энциклопедия синонимов самого любимого русскими глагола « выпить»...

- Энциклопудия... - с натугой попытался воспроизвести незнакомый термин блудняк (провинившийся зэк). - Си-си-нонимов, - продолжил он с еще большим трудом. - Не, таких слов я там не встречал, там все про бухалово... Дай-ка припомню...

«Поехать в Бухарландию».

«Повысить уровень дрожестерина».

«Стерилизовать трубы».

«Лизнуть по писяшке» (по 50 граммов, не подумай чего дурного, -тут же перевел дэпан, когда целомудренный Ницше чуть было не покраснел).

«Вчехлить».

«Зашмандифрить».

«Дербалызнуть».

«Расширим сосуды и сузим их разом».

«Едят для себя, а пьют для людей».

«Блоцкать» (водку пить).

«Бусать по-черному» (в одиночку).

«Буснуть на халтон» (за чужой счет).

«Двигать от всех страстей».

«Банячить».

Ряд схожих терминов, описывающих любимое занятие, умиротворил разъяренного пахана, и он проявил милость:

- Харэ! «Надо пригасить критику. Зачем гусей дразнить?.. Иначе затопчут». Иди, пацан. У тебя просто «провинциальная простодырость. Следует от нее избавляться...» А нам, бес, нечего вола е...ать (тянуть время), у меня его до суда мало осталось. Где тут продол в Индию? Я на пальму хочу!

- Какой продол да еще в Индию? - взметнулся Фридрих. - Ты с ума сошел, Борис? Может, проход? И ты что — из человека обезьяной заделался вопреки дарвиновской теории эволюции? С какого перепоя тебя на деревья тянет?

- Ты меня не путай! Проход — это территория между двумя нарами! А продол или галера - коридор в тюрьме. Индия — камера авторитетов, пальма — второй или третий ярус нар, самый удобный и почетный! Там особый режим — наедимся и лежим!

- А я тут тебе отдельное ЕКПТ (единое помещение камерного типа) приготовил, - возразил его «некрестный отец». - С кормушкой (небольшой дверцей в двери).

Ельцин грозно показал ему пальцовку:

- Ты за меня не решай! Может, еще в Абиссинию (камера для отрицал) или гадиловку (комната милиции) пригласишь? Не гбуро (нехорошо)! Я с людьми завсегда быть хотел!

Люди – так называют себя блатные, вспомнил Ницше.

Индией оказался кремлевский кабинет экс-президента, заставленный нарами, на которых, словно пчелы в улье (тоже любят взятки, подумал Ельцин), роились постояльцы — бывшие министры, политики, чиновники и бандиты, отличить которых друг от друга было трудно. Общими для них являлись прижизненная зависимость от теперешнего главшпана да тот факт, что в преисподнюю они отправились раньше него. Лже-Виргилий шел впереди, и все «индусы» накинулись на него гневным жужжащим роем.

- Куда зарулил, чмо болотное?

- Здравствуй, хрен мордастый!

- Гнидняк, платить за место будешь?

- Кто рванул с пересылки, а тебя за корову с собой прихватил?!

«Первый имморалист» оскорбился не на шутку: в качестве буренки беглецы брали с собой самого никчемного товарища по несчастью, которого в голодные дни съедали. Его возмущение вырвалось наружу специфическим образом - на том языке, который в ельцинской зоне был общепринят:

- Заглохните, уроды! Что вы за меня знаете?!

У пахана появился прекрасный повод в очередной раз изобразить картину «Явление Ельцина народу»: и эффектно заявить о своих правах, и погасить конфликт, и защитить своего проводника по инферно.

- Начальник, руби дверь – пальцы не пролазят! - заорал он дурным голосом, изобразив своими ручищами немыслимых размеров распальцовку. Дэпан от него шарахнулся: не ожидал подобного поведения от своего «некрестника». Шагнув через проход, Трехпалый рухнул на пол, продолжая орать, как заправский рецидивист:

- Моя хата! Родной пол, родные стены! Сюда навек кости брошу!

И тут же вскочил.

Желаемого он добился: все – кто с ужасом, кто с почтением, кто с недоверием – уставились на новоприбывшего, громогласно объявившего о своем намерении править зоной.

- Здорово! - гаркнул главшпан. - Чо вы тут замутили с моей шестеркой?

Фридрих болезненно поморщился. Кто-то пояснил:

- Блудняка в стойло ставим (указываем никчемному зэку его место, перевел дэпан).

- «Исправить!» - рявкнул медведем снова разозлившийся Ельцин. - Мы вам не бакланы у бановского шалмана (хулиганы у вокзальной пивной)!

- Спокуха, адограждане заключенные! - вмешался инфернальный лягавый. - Это пассажир с экватора (простак, ничего не знающий о тюрьме). Но за него дает мазу очень уважаемый человек — ваш пахан...

- Волей клянусь! - просипел Ельцин, не желающий ботать по фене, однако не могущий изъясняться по-другому. - Федя — достойный арестант! Хоть и букварь (новичок)! Перед мусорами не кланяется, с петухами никогда не кантовался, корешей не закладывал, книг наизусть знает множество и треплется нехило...

Самая гнусная характеристика в моей жизни, опечалился Ницше.

Зэки довольно загудели: сиделец, знающий литературу и умеющий хорошо болтать, ценится если не на вес золота, то уж чая или табака — точно!

- Ну, если сам Трехпалый рекомендует.. Как твоя погремуха, брателло?

- Философ, - ответил за него новоявленный вожак.

Вот так дело жизни стало кличкой. Обидно! — еще сильнее расстроился Фридрих.

- Слышь, бес! - попросил эрзац-Данте своего искусителя. - Ты Феде растолкуй понятия, чтоб он в моей зоне косяк не упорол (серьезной ошибки не сделал). И объясни попроще, на ясном для него языке, а то он не врубится!

Ницше хотел было впасть в совсем уж глубокую обиду, но дэпан не дал ему на это времени, начав свой урок жизни в ельцинской инфернальной России:

- Общаясь с зэками, забудь обращение на «вы». И сам никогда не кричи урке: «Ты мне не тычь!» Он ответит: «Я тебя еще не тыкал», имея в виду гомосексуальный акт.

Заходя в хату, поприветствуй всех. Только не каждого за руку и не растерянно: «Здравствуйте». А нормально, уверенно: «Здорово!» Не добавляй «братва» или «мужики» - в камере могут находиться блатные, пидоры.

Нары и шконки часто заняты: число обитателей не всегда соответствует количеству спальных мест. Не топчись растерянно в дверях. Пройди вперед, присядь за стол или с краю нар. Баул не ставь на стол или шконку, лучше у ног.

Уронил на пол вещь — смотри по обстоятельствам. Ладно, если пачку курева на чистое место. Пошути, типа, «упало на газету» и подними. Но если подберешь сигарету у параши и сунешь ее в рот, уедешь в петушатник, то бишь к голубым.

- Какие баулы и вещи в инферно? - удивился Ницше.

- Ворованные, как и все в России! - пояснил дэпан. - Конечно, фантомные. Ладно, двигаем дальше.

Свободную шконку желательно занять подальше от параши. Не удивляйся, когда вместо имени спросят: «Ты за что?» или: «По какой статье?» Обитателям важно знать, с кем придется чалиться. Вдруг с педофилом. Назови номер статьи, но никаких подробностей о самой делюге. Дальше тебя расспрашивать нельзя. Если начнут — значит, перед тобой либо стукач, либо дурак...

Тут оба собеседника отвлеклись на обычный для пекла и ельцинской правоохранительной системы эпизод. Из служебного кабинета рядом с Индией раздались звуки ударов и крик: «А-а-а, хоть убейте, суки, ничего не скажу!..» Секунд через двадцать тот же голос заверещал: «У-у-у, все скажу, только не бейте!» Чертов опер пообещал допрашиваемому мужику «порвать зад на британский флаг». Ницше попытался вспомнить, как выглядит государственный символ Соединенного королевства, и представить, как арестант будет ходить с подобным украшением пониже спины, однако даже его изощренная фантазия дала слабину...

Тут же послышался еще один диалог.

- Что ж ты гонишь лажу, будто не знал, что это — смертный грех?

- А ты всегда говорил правду?

Бес-следак завизжал:

- Ты меня что, на порожняке поймал, за фуфло спросить хочешь?

Сразу последовал молниеносный ответ:

- С ментов и пидоров не спрашивают.

Дэпан взъярился:

- Ну, я этому черту покажу! Этот дурак доволен! Опытный бес порвал бы зэка за подобное сравнение...

Издевательства бывалого арестанта над простофилей — допросчиком тем временем усилились...

- Где мой адвокат?

Лягавый засипел от ярости:

- Какой на хрен адвокат в аду?

- Ну там ангел-хранитель или святой, в чью честь я назван...

- Не будет тебе защитника! Реально в России они только у богатых бывают, а сейчас у тебя в кармане блоха на аркане! Колись, падла, а то я тебя...

- Ты у меня только минет можешь! И вообще — заткнись!

- Ты мне не тычь!

- Я тебе еще не тыкал!

- Вот, я только что про эту подколку рассказал, - напомнил Фридриху его ментор. - Сотруднику я рога обломаю, чтобы впредь с арестантами разговаривал правильно...

- А почему Вы не урезоните зэка?

- Пусть болтает! Отрицалы сами себе хуже делают, когда хорохорятся! Однако продолжим. В камере могут попросить закурить или поделиться чаем...

- Откуда им взяться в инферно?!

- Реально их нет, они остались в твоих воспоминаниях... Как и вещи, кстати...

- Но это — приятные воспоминания! Где их взять в аду?!

- Не перебивай! Почти за любого покойника кто-то молится, ставит свечки, поминает добрым словом... По-здешнему: греет зону. В такие минуты на душу снисходит благодать. Ее не хватает на освобождение из пекла или избавление от мук, но немного счастья она приносит: воспоминания о любви, еде, питье... Ими можно делиться. Так вот, о куреве и чае. Если их попросят, не ври, что нет, но и не отдавай все. Угости сигареткой. Если есть чай, скажи: «Давай заварим!» После того как неспешно расположитесь, отсыпь на бумажку примерно большую ложку с горкой.

Иногда сокамерники могут предложить чифирнуть их чаем. Заварили, смотри по душам - стоит ли полоскаться с ними в одной кружке. Попросить отлить себе отдельно чифира нельзя! Если компашка не внушает доверия, просто откажись. Или отлей немного заварки себе в кружку и разбавь кипятком. Нормальный чай можно пить одному.

Бывает, что в камере нет розеток для подключения электроприборов. Тогда чиф кипятят на дровах — на факеле из бумаги или тряпки. Дрова — дефицит. Если пожелаешь, чтоб тебе на них заварили слабого чаю, не поймут.

Стали пить чифир — сделай два глотка и передай кружку дальше: ее гоняют по кругу. Будь готов, что с непривычки станет тошнить. Скажи: «Я — пас!»

Я потому так подробно описываю «чайную церемонию», что для зэков она имеет огромное значение. Чай у них— большая ценность, внутренняя валюта. Некоторые сидельцы отдают последние вещи, лишь бы чифирнуть. Чтобы достать заварушку, идут нередко на обман и подлость.

Жрать привезенные продукты в одиночку не очень принято. Возникнет желание — немного поделись. Выбери самого приятного тебе или авторитетного сокамерника, предложи перекусить. Тогда он будет на твоей стороне в споре, конфликте. Двое — уже коллектив. Одиночки начнут опасаться.

Голод вообще заставляет и людей, и души всячески приспосабливаться. Ради продуктов многие готовы идти на подлости.

Ну, а если тебе предложили потрапезничать, не отказывайся. Лишняя скромность может быть неверно истолкована. Подумают, ты за собой что-то чувствуешь, что-то по жизни «неправильное». Только не набрасывайся на еду, выложенную на стол, даже если очень голоден. Постарайся жрать, не чавкая. Не засасывай, как компрессор, пищу с ложки. Поел — поблагодари.

Длительное пребывание в зоне поднимает аппетит, но нельзя за один присест сжирать весь хлеб, выданный на сутки. Причем, не только свой, но и сокамерников.

Не ругай вслух качество выдаваемой баланды. Некоторые на ней живут годами — зачем же их сразу принижать?

- Спасибо большое за науку, - успел вставить философ, которому лекция поднадоела: долго пребывать в адской ельцинской России он не собирался.

- Забудь это слово! Замени на «благодарю». В отдельных хатах, то есть камерах, в ответ на «спасибо» можно услышать: «Спаси свою жопу от беспредельного члена!»

Также не говори «обиделся». Обиженные и педики — синонимы, как ты любишь выражаться.

Не матерись! Можно не только невольно кого-то оскорбить, но и поставить себя в смешное положение. Как-то один арестованный рассказывал: «Поехали мы в Москву. Папа, бл...дь, мама, бл...дь, сестра, бл...дь. И я, е...аный в рот...» Когда ему заметили: «Ну у вас и семейство!», он так и не понял, почему окружающие смеются.

Ницше хотел гордо заявить, что не выносит нецензурщины, но собеседник не дал ему и слова вставить:

- По возможности приведи себя в порядок. Побрейся, переоденься, почисти одежду и зубы. Внешний вид много значит. Только не переусердствуй. Да, в зоне чистота и опрятность — одно из слагаемых авторитета, но когда арестант делает из этого показуху или видно, что он замарашка по жизни, но всеми силами старается изобразить чистюлю, получается смешно и имеет обратный эффект.

Осмотри складки одежды под мышками и резинки трусов. В зоне легко подхватить бельевых вшей – ими становятся самые никчемные чиновники. Конечно, ты душа трудолюбивая, и тебе не лень чесаться, но в камере тебя не поймут. Сам прикинь: если там не хватает мест и спят по очереди, кто захочет делить постель с вшивцем?

Бельевых вшей и ман...авошек (лобковых вшей) от скопившихся в ельцинской России бюрократов и бандитов с олигархами можно подхватить в любой момент. Трагедии здесь нет, стесняться не надо. Наоборот — не скрывай. Завелись у тебя — могут завестись и у сокамерников. Пусть они себя тоже проверят. У нас имеется так называемая прожарка. По первому требованию вертухаи отведут тебя на дезинфекцию в средневековый сектор. Прожарят на кострах инквизиции, как стейк!

Держись естественно, не заискивай, но и не строй из себя крутого. Часто будут вызывать оперативники-бесы. Беседовать, предлагать сотрудничать. Если знаешь, что в этом учреждении содержится твой враг, которого боишься, или ты гомосексуалист, - скажи операм об этом сразу, чтобы в камере не было потом проблем. Учти, здесь очень много зависит от следователя. Не удивляйся, если он повесит на тебя более серьезную статью, чем ты заслуживаешь. Например, вместо тяжкого — особо тяжкое преступление. Ему нужно для статистики отчитаться, что прямо «преступление века» обнаружил.

- Вербуешь! - ухмыльнулся Ельцин. - Зря. Федя отсюда очень быстро откинется!

- Откуда знаешь?! - скривил козлиную морду дэпан. - Ты, Философ, вообще всяких паханов и смотрящих поменьше слушай. Ими всеми, в первую очередь, движет корысть. Прежде всего им интересны твоя материальная обеспеченность, отчисления с передачи в общак, ну и подношения им лично. Как не угостить тех, кто решают споры, приговаривая неправого к наказанию, распределяют спальные места и вправе положить у параши. Можно, конечно, ничего не давать, но тогда съедят тебя самого. В общем, здесь все то же, что и на земле.

Вообще, система управления, точнее воровское движение и в адской, и в земной ельцинской России — слепок с СССР! Создано при коммунистах, по такому же принципу, для поддержания порядка за решеткой. Структура партийная. Воры - политбюро (но под контролем нашим, чертовским). Их сейчас на земле пока больше осталось, они деньги делают и политикой занимаются. Здесь, в пекле, пока в основном руководят положенцы, ставленники жуликов, и смотрящие - выдвиженцы из среды блатных. Это то же, что раньше — секретари обкомов, райкомов, первичных организаций на предприятиях. Отчисления в общак — партийные взносы. Большая часть (как и в случае с налогами) оседает у тех, кто их собирает. Мужикам в колонии у них же взятые чай и сигареты дадут и кричат, что с общего подогрели. К желающим пролезть в уголовную знать (партийную номенклатуру), как и к кандидатам в члены КПСС, раньше предъявлялись определенные требования к биографии. Ворам запрещалось иметь семью, служить в армии, быть пионером или комсомольцем, сдавать подельников, купаться в роскоши, надо было сидеть в тюрьме, ну и так далее. Сейчас в блатные попадает всякая погань, лишь бы передачи получал.

У авторитетов свой язык, устав. Как и у партийцев: на словах одно, на деле — другое. Лозунги, конечно, зашибись: «Общак, братство, порядочность». Но рядовые уголовники понимают всю лживость и порочность этой системы. Шепчутся между собой, как шептались люди в СССР на кухнях про коммунистов, но открыто выступить не могут — задавят.

Криминальная верхушка друг друга тоже сжирает. Живут, как в курятнике - «Клюй ближнего, обосри нижнего, лезь вверх». До поры, конечно, держатся стаей — коллективно они сильны.

Все воры в законе, положенцы, смотрящие, авторитеты в камерах и зонах объединяются во временные группы, чтобы нормально провести срок. Это то же самое, что партии на земле. Цель - ничего не делая и даже не получая передач с воли, рассказывать мужикам о понятиях и есть их посылки, спать на хороших местах. Мы, бесы, позволяем им существовать не на общих основаниях — носить нормальную одежду, пьянствовать, употреблять наркотики. Взамен такие группировки, связав зэков понятиями, жестко поддерживают дисциплину. Ну, типа государство.

Сейчас случается, что в камере первоходы сидят вместе с ворами в законе. Совершенно не лишне свести с последними знакомство. Если потом в другой хате станут на тебя наезжать, можно сослаться на свои связи с жуликом. Так что хорошо, что ты с моим «некрестником» дружишь!

Есть еще гарантированный способ получить облегчение. Если за тебя поручатся два авторитетных беса, скажем, бывшие депутаты Госдумы, то следователь, пришив тебе более серьезную статью, выразит недоверие уже непосредственно им.

Так, что еще... Поначалу старайся не подходить к кабуре (отверстию в стене в соседнюю хату), не лезь к дороге (нитки за окном, по которым гоняют груз в соседние камеры). Ты не знаешь условного языка, на котором общаются, не умеешь отправлять и принимать грузы, а за их утерю с тебя жестко спросят.

В ельцинской России много мастей (каст). Каждый зэк знает свое место. Подняться в высшую масть можно только из первых четырех. Блатные. Приблатненные. Третий стол. Пацаны. Форшмаки (допустившие проступок по незнанию). Черти (ворующие у своих). Нехватчики (опустившиеся на кишке). Прачки (думаю, ясно). Шныри (слуги). Козлы (стукачи). Маслобойщики (дрочат член другим). Петухи (пассивные гомосексуалисты)...

- А поподробнее о местных социальных стратах можно рассказать? И Вы не упомянули воров в законе...

- Жулики сами сейчас не разберутся в собственных понятиях. Старые традиции вымерли, а новые не приживаются. Ушли в прошлое бессребренники, боровшиеся с произволом администрации. Сейчас носящие воровскую корону почти не сидят и занимаются бизнесом или политикой. Вот как Борис, например. Он, кстати, здесь — пока единственный политический вор в законе, более того — верховод.

Лучше коснемся тех групп заключенных, которые полностью представлены в ельцинской зоне.

Первая и высшая масть — блатные. Сюда входят: положенцы, назначенные лично вором в законе смотреть за учреждением (типа губернаторы). Смотрящие — как бы выдвиженцы из среды зэков, они смотрят за всем. Мэры, к примеру. Нет положенца — смотрят за хатой, за общим (общаком), отрядами, санчастью, столовой, ширпотребом, больницей (если она есть). Сейчас авторитетные души не идут на такие неформальные посты. Они остаются серыми кардиналами и рулят всем движением, а смотрящими, с которых, если что, снимут голову, ставят не поймешь кого: наркоманов и даже севших за изнасилование. Аналогия: депутаты всех мастей, руководство партий. Также в блатных ходят те, кто имеют вес в неволе, порой больший, чем у смотрящих и положенцев. Часто такие души подтягивают к себе богатых арестантов, чтобы сытно жить. Толстосумы благодаря этой крыше блатуют. Хотя почти всегда были погаными людьми.

В некоторых камерах еще можно изредка видеть прежних блатных, засиженных урок, в наколках и при понятиях, живущих за счет карточной игры. Но они сдают позиции. Сейчас авторитеты больше бандитствующего типа. Хотя зачастую за воровской уклад выступают и они, обеспечивая материальную и силовую поддержку, а уголовник забивает головы впечатлительным дуракам сказками про «понятия».

Есть еще приблатненные - те, кто крутятся около блатных, но им не ровня: чиновники, юристы, топ-менеджеры.

Хорошая и забытая сейчас масть - порядочные мужчины. Они не блатуют, то есть внешне не подчеркивают, что они суперкаста. Такие смогут поставить на место любого. Из-за этого все их опасаются и действительно уважают.

Есть просто мужики - никчемный народ. Раньше хоть были работой заняты, получали зарплату. Могли приобрести еду, курево. Сейчас валяются на шконках. У них одна задача — достать жратвы, сигарет, чая и тут же его счифирить.

Следующая масть — черти. Практически те же мужики, но совершенно не следящие за собой. Впавшие в прострацию типы, ущербные на голову.

Дальше следуют шныри — слуги, выполняющие роль уборщиков, прачек и личных холуев.

Потом козлы — вот здесь сложнее. На жаргоне так называют и просто стукачей, и зэков, занимающих определенные должности типа завхозов, дневальных, бригадиров, председателей самодеятельных организаций (секций). Если зона черная, где у власти смотрящие, - то можно назвать активиста козлом. Но в нашей красной зоне, где правит адская администрация, они сами рулят — попробуй их так обзови.

Затем идут обиженные. Живут они все отдельной кастой, но отличаются друг от друга. В нормальной, не беспредельной зоне, у них есть главпетух — свой смотрящий. Существуют рабочие петухи и нерабочие. Первые оказывают секс-услуги. Вторые — нет. Их просто опустили, и они попали в низшую касту.

В черных зонах нельзя силой принудить педика давать. С ним надо договориться, заплатить. Петух тоже может пожаловаться на беспредел смотрящему.

Есть еще крысы (ворующие у своих), негодяи (блатные, совершившие очень мерзкие поступки) и суки — отдельная масть. Это слово можно применить только к бывшему вору в законе, предавшему свою идею и близких.

Высшие масти, как и на земле, устанавливают такие порядки, что представителей низших каст можно опустить в любой момент. Западло делать многие вещи. Например, сходил в туалет и не помыл руки. Докурил после низшей масти — сам такой станешь. Нельзя поднимать упавшие предметы. Особенно зубную щетку, сигареты, в бане — мыло. Нормальным зэкам в падлу есть черный хлеб с чаем, тем более всухомятку. Также опустишься, если заштопаешь себе носки. Опустить может и вертухай — за нарушение дисцилины переложит с приличного спального места к чертям у выхода или к моченикам (которые писаются).

Могут блатные трахнуть, придравшись к словам. В нашей зоне, кстати, в бане моются двумя мочалками: одна — до пояса, другая- ниже. Нельзя ошибиться и назвать вафельное полотенце — вафельным (вафел — делает минет). Надо говорить: «полотенце в клеточку». Даже во сне нельзя расслабиться. Опустишь с кровати руку ниже локтя — окрестят чертилой.

Тебя пахан настроил против вербовки, а зря... Активистам (тем, кто сотрудничает с администрацией) в нашей красной зоне лучше, чем остальным. Они помогают нам поддерживать дисциплину и делать так, чтобы пребывание в пекле сидельцам манной небесной не казалось. К примеру, если днем я кому-нибудь сделал замечание (скверно работал, плохо себя вел), активисты его сильно изобьют. Мы это поощряем. Стукачи за лишнюю пайку стараются, часто даже придумывают зэкам нарушения. Скажут, что был конфликт или что плохо трудился. Ничего не докажешь, будем бить. Отомстить нельзя. Посадим в карцер, если тронул активиста...

Вообще у нас тебя будут часто мутузить: барабанить по едалам (зубам), бить по батареям (ребрам). Побои нужно сносить достойно — не скулить, не молить о пощаде, не жаловаться нам. Тогда отстанут. Дашь слабину — будут прессовать весь срок. Такой «естественный отбор» справедлив!

Встретишь тут хорошего знакомого по воле, помни: он был порядочным именно на земле. Здесь среда обитания заставляет душу избегать страданий. Будь осторожен: неизвестно, какая гниль из приятеля попрет. Потому при первой встрече с ним сошлись на плохое самочувствие и пообещай, что пообщаешься позже. За короткое время точно узнаешь, сколько косяков он упорол.

- Откуда у меня тут знакомые?

- Кто знает наперед...

Ницше надоела эта лекция о правилах поведения в месте, где он не собирался оставаться, о чем он и поведал собеседнику. Тот криво усмехнулся:

- Ладно, буду считать, ты прижился в нашей зоне и про тебя можно сказать, что «все идут, а он канает, все плюют, а он харкает». Посмотрим, так ли ты все усвоил... Оставляю вас, адозаключенные, на условную пекельную ночь...

Дэпан исчез, а кремлевская братва тут же окружила плотной стеной новоприбывших.

- Слышь, пахан, давай устроим прописку твоей шестерке.

- Что это такое? - спросил Ницше, ожидая какой-нибудь каверзы. Его лже-Данте снизошел до объяснения:

- Это когда новичок приходит с воли в камеру, и его как бы тестируют, что он за пассажир. Задают вопросы и за неправильный ответ банки ставят: со всей силы бьют кулаком в грудь. Если заранее не знать, как ответить (впрочем, даже если кое-что знать), придется туго.

- Ничего у вас не выйдет! - заявил философ. - Я никогда бандитом не был. И в ваши дурацкие игры играть не собираюсь!

Зэки сразу почуяли в щуплой на вид душе небывалую силу — и отступились. Прописку все же устроили нескольким другим свежеупокоенным, прибывшим с вокзала. Около двери поставили на шухер пацана. Блатной предложил новичку:

- В жопу дашь или мать продашь?

Пока ошарашенный бедолага думал, что ответить, его били в грудь.

- Нельзя ни на что соглашаться! - объяснил шепотом ЕБН, - правильный ответ на эту подначку: «Жопа не е..ется, мать не продается». Подобных загадок много. Отгадки — такие же идиотские.

В этом Ницше убедился сам, слушая серию задаваемых новичкам вопросов, на которые экс-президент России давал ответы, шепча ему в ухо.

- Кто тебе в камере мама и папа?

- Мама — кормушка (окошечко в двери), она меня кормит. Папа — шнифт (глазок в двери), он за мной смотрит.

- У длинного (вариантов несколько: горбатого, рыжего) в рот возьмешь?

- Имеется в виду водопроводный кран. Ответ: «Воду пить буду».

- Кто в хате хозяин?

- Паук, он всегда здесь живет.

Испытуемому дали веник: «Сыграй нам что-нибудь».

- Надо кинуть его обратно со словами: «Настрой — сыграю».

- Жопу за ботинки (тапки) поставишь?

- Вопрос подразумевает, что зад за тапками стоит, когда ты присел на унитаз. Если ответишь просто «Нет», не дадут пользоваться туалетом. Обделаешься — опустят, то есть изнасилуют.

Авторитетный зэк изобразил на стене мента и предложил: «Ударь его».

- Надо сказать: «Пусть первый заведется».

Нарисовали футбольные ворота, за штангой — мяч. «Загони мяч в ворота, будешь блатным».

- Отмазка (ответ): «Я зэк, а не футболист».

Хорошо еще, если знаешь ответ, - бьют не до бесконечночти, раз десять — двадцать. Таких подначек много. Так что грудь «экзаменуемому» все равно отобьют до огромной опухоли, и легкие будут хлюпать. Нельзя плакать. Издевательство в любой момент можно остановить, отказавшись от прописки. Тогда одна дорога — в петушатник.

Еще одному новичку завязали глаза и предложили прыгнуть вниз головой со второго яруса нар на кафельный пол. Испытуемый подумал, что покалечится, и отказался. Его тут же опустили.

- Однако, если бы он прыгнул, его поймали бы на растянутое сокамерниками одеяло. Во время такой экзекуции, - пояснил новоявленный главшпан, - проверяется не сообразительность, а мужество души. Смотрим, как она терпит боль, не станет ли жаловаться ментам. Если стойко выдержать посвящение в арестанты и потом не тормозить, будешь относительно нормально общаться с другими сидельцами. Тормозам в неволе худо. А еще хуже — голубым. Вот, гляди, как с этим петухом будут разбираться.

- Хочешь обратно стать путевым пацаном?

Пидор просиял с надеждой:

- А можно?

- Конечно, есть один ритуал — очищение огнем. Тебе осквернили задницу. Закапаем «шоколадный глаз» (анус) расплавленным полиэтиленом - и станешь чистым, даже в блатной мир сможешь выбиться. У нас тридцать три масти, ты — низшая. Капнем тебе на очко тридцать два раза, будешь пацаном.

- Ладно... - согласился несчастный, дрожа от страха: очень боялся боли.

Голубую душеньку раздели, связали, положили на живот. Заткнули рот, чтобы заглушить вопль. Подожгли полиэтиленовый пакет и закапали бедолаге в зад ровно тридцать две обжигающих капли.

- Хреново, что все его страдания напрасны — над ним, естественно, подшутили: в неволе из пидоров обратной дороги нет, - вздохнул Борис Николаевич, не одобрявший напрасной жестокости. - А эти козлы наслаждаются. Дай-ка я им подлянку сгандоблю...

Главшпан кинул пустую миску на пол и объявил:

- Кто подаст шлемку в кормушку, тот петух.

Чуть не полчаса орал надзиратель с галеры, грозил, но никто в камере до тарелок не дотронулся. Потом пришли корпусной с нарядом, открыли дверь, всех избили, дежурного посадили в карцер. И только тогда забрали посуду.

- Всю хату под раскрутку поставить — это круто! - засмеялся издалека Дьявол.

- Имбецильные у тебя затеи, - прокомментировал происшедшее «первый имморалист», которому тоже изрядно досталось за компанию.

- Какая страна, то бишь зона, такие и забавы, - объяснил экс-президент. - В России верховоды всегда гнобят своих шестерок, но в конце концов рикошетом достается и тем кастам, которые принадлежат к высшему свету. Те, кто ниже пацанов, - опущенные. С ними опасно связываться из-за их мстительности. Ведь им терять нечего. Они и пакостят. Можешь, обидев такого вечером, проснуться утром с «прокачкой» (вантузом для пробивки унитазов). Или кинут половой тряпкой в лицо. Этого достаточно для перевода в обиженку. На земле все это замаскировано под выборы.

- Вот почему российские власти заигрывают с электоратом! Весьма своеобразная социальная справедливость, - пробормотал философ. - Скажи, а в чем различие твоей зоны от других, скажем, брежневской? Вообще коммунистических?

Ельцин горделиво надул призрачные щеки:

- О, разница колоссальная, панимаш! До 1991 года заключенные проявляли обезличку к власти (игнорировали ее). «Комсомолец», «коммунист» среди них означали ругательства. Власть была красная, и они не признавали этот цвет. Нельзя было курить «Приму», потому что пачка красная. Даже если мать на свидание приезжала в кумачовой или алой кофте, сын отказывался от встречи. Потом переживал, конечно, но не показывал вида. Эти понятия исчезли после моего коронования в жулики.

- Мда, - съязвил Ницше, - настоящая революция!

Опытный политик почуял издевку и решил хоть как-то оправдаться:

- При Горбатом было кропаль хавки, что нашло свое отражение в целом своде правил-одностиший. «Сало, масло — западло. Колбаса — на членпохожа. Сыр — ман...ятиной воняет. Курицу — петух топтал. Хлеб — растили коммунисты. По картошке — мент топтался. Воду — рыбы обоссали». И так далее на все продукты питания. Это, конечно, шутка. Но в моей зоне не едят ячневую кашу: сечка считается петушиной пищей. И не употребляют капусту, она — козлиная еда.

- Мы другую капусту квасим, иначе зелень! - вмешался в разговор кто-то из блатных. ЕБН понимающе хохотнул и продолжил:

- При коммунистическом режиме на зонах процветала уравниловка. Зэки в борьбе за лучшие шконки (нары) имели равные шансы. Гревы разрешались через полсрока, были редки и весом не более пяти или восьми килограммов. Бабло не играло особой роли. Прикид у всех был единый: робы и сапоги-кирзачи. Из-за этого в высшие масти выбивались смекалистые души. В мое время стало сложнее. Ты можешь быть хоть каким умным, но если у тебя плохой прикид, нет нормальной хавки, постельного белья, лавэ, в глазах окружающих будешь босотой.

В моей зоне не выдают ничего — ни одежды, ни мыльно-рыльных, ни спальных принадлежностей. Только три раза в день — жидкое варево типа могилы (рыбного супа), которое нельзя назвать пищей, да купчик (слабо заваренный чай). Из-за этого грев разрешили хоть каждый день, без ограничения в весе. Естественно, тот, кто за счет знакомых и близких имеет такие подгоны, будет жить кучеряво.

- Словом, при тебе богатым стало существовать куда лучше... - подытожил философ. - Я бы разницу между тремя эпохами российской истории двадцатого века сформулировал следующим образом. При капитализме человек человеку — волк, при социализме — товарищ волк, а при тебе — господин волк... Ликвидировал ты СССР — тюрьму народов, взамен посадил Россию под домашний арест с голодным пайком.

Слышал я тут от одного свежеупокоенного современную частушку:

«А страна моя родная

Расцветает каждый год.

Расцветает, расцветает,

Но никак не расцветет»

- Если при мне было так хреново, чего ж обиженка (народ) меня короновала как главшпана? - возмутился ЕБН.

- По нехватке ума! «Безумие у отдельных личностей является исключением, у групп, партий, народов, эпох — правилом». Ладно, меняем тему... Здешние бесы чем-то отличаются от персонала других зон?

- Черти — они везде черти! Точно такие же! Кстати, ни в чем не верь им, особенно офицерам — демонам. Их в специальных учебных заведениях учат (как на земле юристов, журналистов и чиновников) врать осужденным. Чтобы добиться сиюминутной выгоды, чтобы зэк сделал, как им надо, или отстал от них, они дают обещания, легко клянутся погонами, рогами, копытами. Схожи с радио - их можно послушать, но нельзя с них спросить.

В пекле практикуется древнеримский испытанный метод «разделяй и властвуй». Начальник зоны (хозяин) и его зам по БОР (безопасности и оперативной работе) имеют разные «крыши» в Управлении делами Дьявола и стучат друг на друга. В свою очередь, на них и своих коллег сливают информацию в управу другие замы, начальники отделов и их подчиненные. Так что хоть бесы и делают общее дело, но между собой враждуют.

В зоне не всегда доминирует хозяин. По должности он главный, но если у него стали слабоваты «крыша» и собственная голова, то власть может перейти в лапы к любому хваткому заместителю.

- Откуда ты все это знаешь? Мы же с тобой только что попали сюда?

- Да здесь все, как при мне в земной России, - вдруг сделал печальный вывод ЕБН.

- Какими еще откровениями про свою родную зону поделишься? - продолжил иронизировать автор «Заратустры». Пахан воспринял его полушутливый вопрос вполне серьезно:

- Ты, Федя, при всей своей гениальности, по жизни — романтичный неприспособленный лох! Не дай себя кинуть!

Все базары про воровские понятия — блевотина (пустой разговор), ловушка для простаков. Здесь мало кто может жить кучеряво. Сильные и хитрые подавляют слабых и туповатых. Как говорится: «Кто кого поборет, тот того и порет!»

- Точное определение системы установления власти в России! - кивнул фантомной головой немец.

- И я про то же! Особенно трудно первоходам — они не знают понятий, нередко порят косяки и становятся чепушилами (презираемыми) не по собственной глупости, а потому что не догадываются об обычаях и порядках, царящих в камерах. Иногда безобидные на первый взгляд слова по укоренившейся годами традиции таят в себе скрытый смысл. Из-за этого приходится фильтровать базар и быть постоянно на шухере. Иначе ты можешь невольно приплыть в тупик - оскорбить собеседника или сам нарваться на грубость. Или поставить себя в смешное положение.

Морально слабого унижают скрытым смыслом прибаутки. Кранты тому, кто не знает, как правильно ответить на враждебные подколки. Защита должна соответствовать нападению. В каком-то случае надо посмеяться. В другом — ответить на грубость грубостью. В третьем — без промедления отбить острослову рога.

Вон, послушай базар двух урок.

- Сегодня видел сон, в нем ты меня от смерти спас. Идем мы по пустыне, меня змея укусила, а ты яд отсасывал. Змея-то меня в член цапнула.

Сокамерник не остался в долгу:

- Нравится мне в тебе одна черта. Та, что между булок (ягодиц) находится.

- И как реагировать в подобных случаях? - вопросил Ницше.

- Здесь надо смотреть на личность собеседника — насколько он тебе близок, какова его масть. Или обратить, в натуре, все в шутку, или вырубить, панимаш!

Особенно много прибауток у зэков насчет педерастов. Очень скверно, если ты в душе мыло уронил — нагнешься за ним и тут же услышишь: «О, это он, наверное, специально сделал!» Сотворено много одностиший в том же духе: «Лучше нет влагалища, чем очко товарища», «Жили-были два Ивана, жили-были без девчат, завалил Иван Ивана, только яйца и торчат».

- Какой изысканный стиль! - скривился великий литератор. - Выходит, что общение возможно только на скатологические темы?

- Ну, о скотоложестве шутят меньше...

- Скатологический - имеющий отношение к сексу, извращениям и испражнениям, - пояснил писатель.

- Арестанты вообще серьезные темы перетирают только с очень близкими товарищами, «семейниками». С остальными перекидываются шуточками. Хотя близкие знакомые, имеющие авторитет, могут позволить по отношению к равным себе любые фразы, заодно бросая и вызов толпе. Один кричит: «О, тебя еще не трахнули!» В ответ слышит: «Трахнуть-то трахнули, но доказать не могут».

Главное, на чем можно чисто конкретно опустить новичка, не прибегая к беспределу, это азартные игры. Все наслышаны, что, попадая на нары, играть «на интерес» не стоит. И поэтому напрямую осторожному зэку делать ставки не предложат. Но вовлечь в игру можно по-хитрому. Прислушайся вон к той парочке.

- Давай сыграем, а то скучно.

- Как можно играть в карты вслепую?

- А в шахматы можно?

- Да...

- А чем «бура» хуже?

- Я не хочу, - отнекивался вновь поступивший.

- Да не боись, мы на просто так перекинемся.

- Если согласишься и проиграешь — предъявят, - объяснил главшпан. - Фраза «просто так» означает «просто — в жопу», «так — в рот». Окружающие подтвердят, что это соответствует действительности. Или вот, смотри, садятся играть новичок и засиженный урка.

После первой партии блатной зевнул:

- Так неинтересно, давай на сигареты или спички играть, ставка — по одной.

После очередного кона спросил:

- Ну что, еще по штуке?..

Выиграв, заявил, что проигравший должен одну штуку (тысячу) баксов.

Ельцин опять дал свой комментарий:

- Такое, конечно, прокатывает лишь с туповатыми, запуганными, но в моей зоне их немало.

- Я не удивлюсь, - предположил философ, - если есть опасность и в честных играх.

- Типа да! Вот старожил-аристократ (правильный преступник) приглашает сразиться в шахматы — двадцать партий. Ставка — сигарета, в случае ничьей — ставка удваивается. Предложение поступает от очень клевого игрока. Он делает двадцать ничьих. И если первый взнос — одна сигарета, то в конце цифра вырастает до 588 608 штук. Арифметическая прогрессия!

Ссоры, драки нередко случаются из-за ерунды. Причины лежат на поверхности: девяносто процентов обитателей моей зоны имеют сдвинутую крышу (психические отклонения). Как сказал бы твой кент Фрейд, играют роль постоянные стрессы, половое воздержание, перенаселенность. Отсюда — нервные срывы. Невинный базар может перерасти в поножовщину-махалово.

Кремлевская братва слушала бодягу (нудный рассказ) с большим интересом и возрастающим негодованием. Наконец, вперед выступила какая-то авторитетная бандитская душа:

- Слышь, Трехпалый, чего ты с этим лохом не по-людски толкуешь?

- А твое дело телячье, с кем и как я базарю! - жестко ответил ЕБН. - С людьми — по-людски, с козлами — на их языке!

- Это про кого? - опешил бандит.

- Про тебя! Блеешь невесть что! Чего это ты ведешься, может, что-то за собой чувствуешь?

- За козла ответишь!

- А ху-ху не ха-ха?! Че ты мне предъявишь, чепушила (презираемый)?

Блатной опешил, но уступать не собирался и бросил козырное обвинение:

- А может, вы оба пидоры?

Фридрих, как ему показалось, ответил достойно:

- Нет!

Урка не отступал:

- Знаешь, мы в этом сомневаемся. Есть способ доказать, что ты не петух. Мы все здесь засиженные дворяне (рецидивисты), постоянно керним педиков. Кое в чем разбираемся. Покажи нам дырку в заднице, по ее структуре мы поймем, баловался ли ты под хвост или нет.

Философ понял уловку:

- Я не идиот, снимающий штаны и раздвигающий ягодицы!

Тут в дело вступила главная корабельная артиллерия — верховод:

- Слова, даже гладкие, заместо дел не канают! Легко проверить, трахаюсь я в жопу или нет! Я сяду в таз с водой, а ты мне в член дуй. Если пузыри пойдут, значит, я - петух!

Потрясенная таким беспроигрышным аргументом оппозиция отстала от пахана и его шестерки – на время.

- Слушай, Борис, не любитель я непристойности слушать! Скажи лучше вот что: бес-искуситель меня подбивал активистом стать. Что это такое и почему ты меня отговаривал?

- Это зэки-помощники администрации. Их еще называют шерстью и используют, чтобы держать под контролем массы спецконтингента. К тому же активисты соглашаются выполнять такие поручения, на которые правильный бродяга никогда не подпишется. Совсем борзеют всякие завхозы, председатели секций дисциплины и порядка в зонах, где начальство насаждает красное движение. Воровской ход там под запретом. Бесы лично за порядком не следят, а только направляют и поддерживают своих приспешников. Те навязывают дисциплину, доводя ее до беспредела. Честные воры с подъема до отбоя буквально не могут найти покой.

Зэков начинают ломать прямо в карантине. Пока не напишешь заявление о приеме в секцию (в черных зонах это в падлу), не вымоешь пол в туалете (в правильных колониях этим занимаются петухи) - в отряд не поднимешься. Но надо еще выучить колонистскую песню, правила поведения. Научиться маршировать, громко, хором и по одному приветствовать бесов.

Некоторые договариваются с администрацией и поступают на должности завхозов, ночных, дневальных, заведующих банями и столовыми, бригадиров, кладовщиков. Им дают отдельные комнаты, где тусуются они и их дружки, бойцы из группировки. Шерсть прессует мужиков — обычных зэков, держит их в страхе.

Вновь прибывших обыскивают в бане сотрудники и помещают в карантин. Тут же активисты начинают отнимать понравившиеся вещи. Недовольных избивают. Лупят за все. Калечат даже в том случае, если просто морда не понравилась.

Попадая в такой отряд, осужденный остается под властью беспредельщиков. Его могут поднять ночью, ради развлечения побить, забрать передачу. Можно, конечно, не стерпеть беспредела и убить обидчика...

- Разве в аду можно умереть?

- Фактически — нет, в воспоминаниях и ощущениях — можно, причем тысячи раз! Но вернусь к тому случаю, который описывал. Что ожидает зэка, который завалил активиста и успел добежать до штаба? Дежурный по колонии поместит его в штрафной изолятор, а ночью откроет двери карцера, и туда вломятся несколько кентов убитого. До утра они будут издеваться над мокрушником, а напоследок опустят. Так что решившийся на отчаянный поступок станет сразу и инвалидом, и гребнем.

Администрация всячески заботится об активистах. Они меньше мучаются, их не наказывают даже за грубые нарушения. Чтобы бойцы держали себя в форме и могли заниматься спортом, в столовой им готовят — отдельно от мужиков — качественную еду. В отрядах они занимают, потеснив остальных, спальные секции и устраивают в них спортзалы.

- Точно такие же порядки царили в наших концентрационных лагерях! - подал голос Гитлер. - Там немцы-уголовники притесняли остальной спецконтингент, получая дополнительное питание и другие поблажки.

- Ничего нового ты, бесноватый фюрер, не изобрел! - воспользовался возможностью принизить достижения своего заклятого врага Сталин. - Урок против других зэков, особенно политических, использовали еще в царской России. Но в массовых масштабах воровское движение в зонах первым устроил я. В концлагерях уголовников убеждали: «Вы хоть и временно изолированные, но члены общества, вы остались патриотами, строителями социализма. Вам с врагами народа не по пути. Чем больше их сдохнет здесь, за проволокой, тем лучше для государства». И криминальные элементы нас слушали! Инженеров, учителей, ученых, студентов урки — вместе с охранниками! - морили голодом, резали с особым удовольствием. Сотни тысяч латышей, эстонцев, литовцев, поляков, молдаван, украинцев, цыган, корейцев, чечен, евреев, спасшихся от фашистов, гибли ежегодно в ГУЛАГе вместе с пережившими войну германскими солдатами и немцами Поволжья. Смерть инородцам и иноверцам! Смерть интеллигентам! Смерть фраерам! Смерть фашистам! Лозунги смешались с кличем блатных, с воплями религиозных фанатиков и расистов. Учитесь, Гитлерюга и ты, ренегат Ельцин: вот как надо работать!

- А жулики что предпринимают по сему поводу? - гид продолжал допрашивать своего подопечного.

- Да ничего серьезного воры в красных колониях сотворить не могут! Пробовали присылать туда своих смотрящих. Тех избивали до увечий, а если не успокаивались — опускали.

«Первому имморалисту» надоела обычная уголовщина. И он попытался перейти к более высоким материям:

- Борис, а как в твоей зоне насчет религии?

- Как и на земле! Молись на здоровье, ходи в церковь, сколько влезет. Водолазы (попы) имеются. Не советую только вступать в так называемую общину, созданную с помощью администрации. Среди них много приспособленцев: педофилов, убийц, обиженных. Эти, типа, верующие просто желают выделиться — блеснуть чешуей. Прочитав по слогам часть Евангелия, пристают к народу и «проповедывают слово Божие» (на самом деле вколачивают баки - несут бред и ахинею). Утверждают, что приобщают осужденных к православию, хотя на самом деле агольчают (мешают) уверовать.

- А есть ли за решеткой истинно верующие?

Отозвался издалека Дьявол:

- Как и в ельцинской «православной» России, их фактически не более пяти процентов. Я не видел, чтобы в Пасху после слов «Христос воскрес» кто-то попытался троекратно расцеловаться. И ладно бы с петухом, так и с мужиком стесняются. Вот и получается, что христианство практикуют в пекле по уголовным понятиям, с оглядкой на братву.

Кстати, зэки очень суеверны и верят в приметы. Например, нельзя свистеть — денег не будет. Идиоты! Свисти не свисти в пекле — денег все равно не будет! Как и при живом Ельцине, если ты не чиновник, бандит или олигарх!

Ну, блудни, что впали в распятие (переживаете)? Чего заткнулись?! Почему я наблюдаю наличие отсутствия улыбок на ваших мордах? Если на земле только и слышишь “ха-ха, хи-хи” и высказывания, полные юмора, то в моем хозяйстве все (за редким исключением) вечно на “гуммозе” (грустные).

- А о чем можно говорить в таких в буквальном смысле слова инфернальных условиях, Ваше адское величество? - не утерпел Ницше.

- Не скажи, Философ! Находят темы! Кисляк сман...ячат (сделают кислую мину) – и давай вести умные разговоры (по их разумению, умные) о политике. Еще любят про понятия чесать - то не катит, это в падлу. Особенно преуспевают в таких речах помоечники. У кого-то на религии крыша съехала, у других – на колдовстве или рациональном питании. От дегенерата, пившего при жизни денатурат и барбитуру, как-то услышал: “Соль есть вредно!”

А то мода пошла в побеги уходить. Никто, правда, так и не убежал, но много раз пытались. То вскарабкаются на забор и в колючей проволоке с путанкой застрянут. То по доске через запретку пробуют перелезть – вниз сверзятся. Забавно!

А вообще что-то скучно тут у вас. Дэпан, устрой-ка им настоящий, а не поверхностный шмон. Во все дырки загляни, ха-ха-ха!

И с сатанинским хохотом Дьявол исчез. Бес-искуситель радостно потер лапы:

- Слышали, что Хозяин приказал?! Щас посмотрим, что там у вас внутри!

- Говно у них внутри, - подал реплику Ельцин, - до самого верха, оттого у всех них глаза только коричневого цвета!

- Это правда, некрестник, - согласился бес-оперативник. - Но для кого какашки, а для кого – вещь! Знаешь ведь, как система ценностей в твоей земной зоне изменилась. Что было достоянием, стало дерьмом. И – наоборот!

- Сатана заявил, что у вас скучно, - спросил его Ницше. - Это соответствует действительности?

- Что не веселит начальство, вполне может радовать подчиненных. Мы в зоне моего бывшего подопечного забавляемся от души... то есть над душами. Как говорится, и бесы не без греха. Частенько провоцируем зэков, устраиваем подлянки, особенно новичкам. Подговариваем активистов. Для души, только что прибывшей с вокзала, самая старая и популярная подначка – объявить, что менты отпускают на базар и сейчас ее очередь. Дать денег и вещей на продажу. Научить, чтобы новичок стучался в дверь и требовал отвезти себя на рынок. И ведь всерьез требуют!

Или вручить первоходу чайник в банный день и поручить, чтобы после помывки получил на всех квас. Тоже верят! Прикольно!

- Так только бесы поступают? - Ницше задал вопрос вслух, ни к кому конкретно не обращаясь. Ему ответил какой-то авторитет:

- Не, в камере мы над новичками тоже прикалываемся: и для смеха, и проверяем, кто перед нами. Особенно молодых разыгрываем. В день совершеннолетия (18 лет) малолеток поднимают на взросляк. Они наслушались про тюрьму ужасов и чуют за собой косяки. Ведь то, что у них там норма, в правильной хате – беспредел. Но с пацанов за это не спрашивают, если сам лично никого не трогал. Мы больше в процессе общения смотрим. Главное, чтобы не гомик - ведь некоторые не объявляются. На это (петух – или нет) мы с черным юмором тестируем. Заходит ванек (доверчивый) в хату, стоит в дверях, нервничает. Спрашиваем: “А у тебя по жизни все правильно? Ты не обиженный?” Он отвечает: “Нет”. Удивляемся: “А как ты к нам попал? Здесь же петушатник”. Начинает он в ужасе ломиться из хаты - значит, действительно правильный. Объясняем, что пошутили.

Или с порога не огорашиваем, а предлагаем чаю попить. Гоняем кружку по кругу. Приятель начинает на меня наезжать: “Ты чего три хапка (глотка) делаешь, когда два положено?!” А я, типа, оправдываюсь: “Да никак не пойму эти порядки! С блатными чифирим – две тяпки делаем. С петухами – четыре. Вот я и решил где-то посередине брать, три делать”. Надо видеть ужас новичка!

- Да, в твоей зоне обитать не менее тяжело, чем в коммунистической, - сделал вывод автор “Заратустры”.

- Это ты умозрительно говоришь! - укорил его авторитет. - Мы тут философами почище, чем ты, стали! Послушай, братан, старого битого вора. Многое осознаешь, когда тебя годами кормят тухлой капустой, залитой кипятком. Когда сидишь в карцере, где зимой нет стекол. Когда твоего сокамерника забили пьяные менты, а самого тебя запинали так, что кровь горлом пошла.

- И какую же философию ты из сего горького опыта себе создал? - с обидой и сарказмом вопросил “первый имморалист”.

- Ни о чем не жалеть! Это – первое и главное . Самое вредное для души и на воле, и за решеткой (то бишь на земле и под ней) - вторичные переживания. Вроде бы неприятное событие, оскорбление, унижение миновали, а ты месяцами накручиваешь себя, изводишь. Пойми: прошлого уже нет, будущее не наступило – живи настоящим, но, конечно, мечтай о хорошем. Вору и за забором воля.

- Примитивная, однако весьма практичная философия, - дал свою оценку великий знаток сей науки.

- И я под такой заявой подписываюсь! - заявил ЕБН.

- Это единственное, в чем мы, правильные мужики, с тобой согласны, Борис! - в разговор влезла какая-то душа, далеко не такая черная, как остальные. - А здесь в аду, ты тоже пришелся ко двору! Очутился, так сказать, на своем месте! Тебе бы еще твоих подручных воришек, Гайдара с Чубайсом, сюда затащить, так вообще от живого не отличишь!

- А ты кто такой? - начал возбухать главшпан, одновременно борясь с острым приступом склероза. - Помню, ты на заседаниях правительства с Гугнявым и Рыжим насмерть схватывался... А, вспомнил! Министр промышленности Александр Титкин. Ты когда-то по моей просьбе отказался от козырной ксивы - депутатского мандата, чтобы заняться реформами непосредственно. И чего ты с моими шестерками тогда не поделил?

- Они за моей спиной пускали в продажу лучшие заводы, обеспечивавшие безопасность страны. Многие предприятия через подставные фирмы были куплены иностранцами – и тут же по разным причинам закрыты.

“Вы действуете, как барсеточники”, - шумел я на них. Они бежали к тебе и тоже жаловались: не понимает, мол, Титкин сути реформ. И ты взял да и упразднил министерство промышленности!

Когда Пятый съезд депутатов дал президенту дополнительные полномочия, министр по делам СМИ Михаил Полторанин и я предложили тебе ввести временно госмонополию на внешнюю торговлю нефтепродуктами и зерном.

- Зачем? - не преминул сунуть свой нос в чужие дела Ницше.

- Горбачевские реформы загнали половину российской экономики в тень, прекратились экспортные поставки машин, оборудования, наукоемкой и другой промышленной продукции. Коммерсанты гнали за рубеж лишь нефть и зерно, присваивая выручку и оставляя голодной стране только крохи в виде обязательных валютных отчислений.

В 1988 году государственное внешнеторговое объединение “Союзнефтеэкспорт” поставило на мировые рынки 125,8 миллиона тонн нефти и 57,5 миллиона тонн нефтепродуктов, значительно пополнив казну. А в начале правления Ельцина в России уже орудовали 150 фирм-экспортеров горючего сырья, которые до предела сбили на него цену в отчаянной борьбе за покупателя. Ни одна нефтедобывающая страна не позволяла себе такой глупости. И вообще все нормальные государства, включая Швецию, Японию, Италию, Норвегию, Германию, Бразилию, Индию и т.д., старались жестко регулировать внешнеэкономическую деятельность в интересах своих народов.

Ельцин наше с Полтораниным предложение проигнорировал. А Гайдар с Авеном приготовили проект указа “О либерализации внешнеэкономической деятельности на территории РСФСР”. И Борис подписал его 15 ноября 91-го года. Произошло это в типичной обстановке. Шестерки приехали в рабочее время к нему на дачу, Наина Иосифовна показала рукой в дальний угол угодий, где старица Москвы-реки отгорожена от основного русла земляной дамбой: “Там он!” Спустились по мощеной дорожке, и вот он, президент – восседает на берегу в кресле с удочками. Рядом – подкормка, банки с дождевыми червями, тесто. В стороне автофургон с правительственной связью и дремлющей охраной. “Борис Николаевич работает с документами”, - описывали такое времяпрепровождение официальные СМИ.

“Что-то надо подписать?” - спросил нетерпеливо президент, искоса поглядывая на поплавки. Рыбаки не любят, когда возле них толкутся посторонние. Кому надо пропихнуть что-то свое – подписывали как раз в такие моменты.

- Чем был важен сей документ? - не унимался Фридрих.

- Указ давал полную волю торговцам нефтью. А шестой его пункт гласил: “Отменить на территории РСФСР все виды обязательных валютных отчислений, а также налоги на экспорт и импорт товаров (работ и услуг), установленные президентом СССР и органами Союза ССР”. Крохотные фирмы-экспортеры росли, как на дрожжах. Крысы в малиновых пиджаках помчались по планете, предлагая нефть по бросовым ценам.

Я помню твои выпученные глаза, Борис, когда мы стали подбивать итоги первого квартала 92-го. Еще вчера Россия имела положительное внешнеторговое сальдо – плюс полтора миллиарда долларов, а тут сразу получила минус 2,5 миллиарда. Валютные резервы на нуле – надо срочно бежать в МВФ за кредитами. Все доходы от внешнеэкономической деятельности сократились за квартал в семь раз! Для тебя это, конечно, были мелочи. Да вот беда – по стране катился ропот недовольства, а любая угроза личной власти беспокоила тебя и твою клику больше всего.

- А все-таки, герр Титкин, почему президент с министрами вредительствовали против собственной страны?

- Поспешный указ был нужен для ликвидации государственных внешнеэкономических предприятий.Они становились ненужными – и можно было приватизировать их зарубежную собственность. Аудиторы ведомства Авена прикинули, сколько взять со своих чиновников, чтобы не рассердить их, за тот или иной объект. Зарубежную собственность “Союзнефтеэкспорта” оценили в две тысячи долларов, хотя она стоила около миллиарда. Здания и имущество этого объединения находились в Великобритании, Франции, Дании и Финляндии. А еще была собственность за кордоном у объединений “Новоэкспорт”, “Техмашимпорт”, “Тяжпромэкспорт”, “Продинторг,” “Технопромимпорт”, “Технопромэкспорт”...

- Жулики эти господа, но смекалистые! - покачал фантомной головой “первый имморалист”.

- Не такие уж они умные! - скривился экс-министр. - Авен с Гайдаром были такими же марионетками, как и президент. Диктовали экономическую политику правая рука Ельцина, “комиссар”, приставленный к нему Международным валютным фондом, – Джеффри Сакс со своей группой советников. Именно поэтому даже после ухода Авена из правительства разворовывание страны пошло усиленными темпами. При приватизации “Союзнефтеэкспорта”, переименованного в “Нафта-Москва”, получили за необременительную сумму: юридические лица – 79,24 процента и физические лица – 15,76 процента акций. А хозяевам государственной собственности на миллиард долларов досталось: Министерству имущественных отношений – 0,0001 процента, Российскому фонду федерального имущества – 5 процентов акций! А какие деньги огребли ельцинские выкормыши при закрытии внешнего долга СССР!

- Насколько он был велик? - тут же уточнил автор “Заратустры”.

- А толком никто так и не знает до сих пор! - огорошил собеседника Титкин. - Гайдар обнародовал сумму внешней задолженности СССР в 110 миллиардов долларов, Касьянов – 95 миллиардов, ЦРУ США насчитало 70,2 миллиарда, представители Счетной палаты РФ – 37 миллиардов, последний премьер СССР Павлов – 35 миллиардов.

- Какие гигантские суммы и какой огромный разброс! - воскликнул немец, привыкший жить на копейки, то бишь пфеннинги, и потрясенный колоссальностью цифр. - Такие долги невозможно отдать!

- Вполне возможно! В то же время Советскому Союзу 49 государств должны были свыше 120 миллиардов долларов. Такому положительному сальдо можно только завидовать! Но деньги из страны отправляли не по ведомостям Счетной палаты, а по документам, составленным ельцинскими экономистами-финансистами. Куда, на какие счета – догадаться не трудно.

- А зарубежные дебиторы вам что-то платили? - поинтересовался Ницше.

- А ты у Бориса спроси!

- Пацайку (крохи) они нам вернули! - вынужденно признался главный вор в законе.

- Работа с долгами была превращена в сверхдоходную подпольную индустрию, - продолжил Титкин. - Именно благодаря ей так быстро выросли многие известные олигархи.

- Я не при делах, - попытался оправдаться ЕБН.

- А кто при делах – Пушкин?!

- Я – тем более нет! - поступил отказ от Александра Сергеевича. - Поганая национальная русская привычка – меня ко всему приплетать!

- Это была компетенция и обязанность финансово-экономического блока правительства - при объявлении правопреемства России подвести под активы и пассивы, доставшиеся в наследство, базу международного права. С участием МИДа, конечно. Но никто даже пальцем не пошевелил. Все заявления Борьки и его прихлебателей – ворюг о том, что долги Советскому Союзу – свыше 120 миллиардов долларов – дебиторы должны отдавать России, воспринимались в мире как чистая риторика.

- А как эти пустые слова должны были восприниматься? - заявил хор голосов из капиталистических зон ада. - СССР ликвидирован – возвращать кредиты некуда и некому. России? А с какой стати? Требовать можно все что угодно, однако где правовые основания? Россия должна была перезаключить муждународные договоры и перевести финансовые активы Советского Союза на себя, что не сделала и делать не собиралась. Зато потом команда Ельцина с завидной активностью втащила страну в Парижский клуб, который решил-таки судьбу тех самых долгов СССР.

- Зачем ты туда обратился? - в лоб спросил своего спутника Ницше. Тот не ответил.

Трибуну оратора снова занял Титкин:

- Там можно было с большим успехом обтяпывать темные дела! В Парижском клубе сделки ведут за закрытыми дверями. Сколько десятков миллиардов ушло направо, а сколько – налево, в том числе переговорщикам от России, посторонним знать не положено. Парижский клуб сразу же уполовинил обязательства других государств перед Советским Союзом (считай, перед Россией) – со 120 до 60 миллиардов. А потом стал пилить оставшуюся сумму.

- Но вы ведь тоже могли плюнуть на своих кредиторов? - уточнил философ.

- Могли. Но тогда арестовали бы нашу собственность за рубежом и перед нами замуровали бы все ходы к внешним займам. А Россия, как финансовый диабетик, уже была не способна жить без импортного долларового инсулина. В конце брежневского периода за Советским Союзом числился внешний долг всего в десять миллиардов долларов. А сколько заняла при Горбачеве сама центральная власть и сколько под гарантии Кремля набрали для самостийных союзных республик – вопрос сложный. Впрочем, его тоже можно было решить: достаточно было посчитать и юридически оформить договоры с каждой бывшей союзной республикой. Но и этого не сделали.

- Я тоже имею что сказать на сей счет, - стал давать свои показания бывший председатель Центрального Банка РСФСР Георгий Матюхин. - Когда мы начали в декабре 91-го работать с Внешэкономбанком, то обнаружили пропажу 12 миллиардов долларов валютного резерва и 300 тонн золота. В октябре-декабре 91-го на круизных теплоходах сначала по Волге, затем по Черному морю деньги и золото покинули пределы России. И это в то время, когда сама страна жила впроголодь. Информация о моем рытье в “грязном белье” нового режима дошла до Ельцина и стала одной из причин моего быстрого освобождения от работы.

А еще одну историю я слышал от министра по делам СМИ Михаила Полторанина. Ему позвонил по старой дружбе президент Казахстана Нурсултан Назарбаев – Ельцин был недоступен. Спросил: “Зачем вы принимаете самоубийственные решения?” Какие? Оказалось, что российское правительство запретило Магнитогорскому металлургическому комбинату принимать окатыши с Соколовско-Сарбайского горно-металлургического комбината. А других поставщиков у магнитогорцев не имелось. Чиновники Казахстана звонили нашим министрам экономического блока: “Вы же Магнитку остановите!” Им отвечали: “Ну и что! Ваше-то какое дело!”

- Идиотизм! - вынес свой вердикт “первый имморалист”.

- Это не глупость, а продуманная политика: задушить прибыльные стратегически важные госпредприятия – отказом в сырье, финансах и фондах , довести их до ручки, а потом продать за копейки нужным людям. И при этом бить себя в грудь на трибунах: “Госсобственность хуже чумы – мы с трудом спасаем экономику от краха”.

Полторанин тогда связался с президентом, а тот его отфутболил к Гайдару. Тот ничего делать, естественно, не стал. Так вот, Ельцин, ответь: зачем ты разрушил государственный сектор экономики?

- “Оставить в экономике значительную часть государственного сектора, да еще на много лет, как предлагал ты?.. Так не пойдет! - процитировал свои некогда сказанные слова ЕБН в своей резкой манере. - Не получится что-то у капиталистов, все начали бы сравнивать и кричать: “Давай назад!” Да еще со всероссийскими забастовками. Это была бы реальная угроза возврата к социализму”.

- А чем тебе не угодил социализм? И разве тотальный капитализм самоцель? Создать всем равные условия, и пусть конкуренция выявляет, что больше подходит нашему обществу.

- “Не было у нас времени на это. Совсем... Сковырнуть систему могут только решительные шаги. Надо было в массовом порядке и как можно скорее распродать все частникам. Провести, панимаш, черту между нами и прошлым”.

- Но это грозило привести к обрушению экономики, к обвалу рынка!

- “На время... Но под гарантии кое-каких наших уступок Запад готов был организовать для России товарную интервенцию. Продержимся с полгода – год, и все пойдет как надо”.

- У нашего народа – голодранца не имелось таких капиталов, чтобы выкупить все сразу! Приватизационных чеков на это дело не хватит.

- “Да что чеки – бумажки. Нужны деньги, большие деньги, чтобы обновлять производство”. Потому я решил: “Продадим тем, у кого эти деньги имеются. Таких совсем немного. И это к лучшему. Когда меньше хозяев – с ними работать удобнее. А все станут хозяевами – начнут власти приказывать. Какой тогда угол искать?”

- И чем все закончилось? - не выдержал Ницше. - Твои ожидания разве оправдались, Борис? Состоялась товарная западная интервенция – и все пошло, как надо? Экономическое положение твоей России улучшилось?

ЕБН не ответил: его опять тресло в адской лихорадке... Но он еще пытался сопротивляться...

- Если бы я не принял крайних мер, было бы еще хуже!

- Куда уж хуже! - завопили миллионы голосов обманутых и обиженных им душ.

- Россия стояла на краю гибели!

- Это ты ее туда поставил! За восемь лет твоего правления страна понесла в два с половиной раза больший ущерб, чем в Великой Отечественной войне! При тебе большинство россиян жили беднее, чем в 1991 году – и ничего, не восстали!

- А зря! – пробормотал Ницше.

- Себе противоречишь! - поддел его Дьявол. - Разве не ты писал: “Восстание – это доблесть раба. Вашей доблестью пусть будет послушание”?!

Философ молча сглотнул обиду и применил ельцинскую тактику - перевел разговор на другую тему:

- Борис, кто же насоветовал тебе такой ерунды? Кстати, - вдруг обнаружил он, - почему ты можешь лгать здесь, в инферно?!

- Потому что его зона по сути ничем не отличается от ленинско-сталинской, хрущевской и брежневской. Внешне обитатели этого заколдованного круга – демократы и капиталисты, а по сути – коммунисты и бандиты. Борис правду говорить не хочет, поэтому, чтобы его помучить, я за него отвечу сам, - объявил хозяин пекла. - Главным советником к Ельцину, как уже упоминалось, Запад приставил американского экономиста, профессора Гарвардского университета Джеффри Сакса. Он – творец политики шоковой терапии и до вашей страны опробовал ее с мандатом МВФ на нефтегазовой Боливии, перераспределив все богатства в пользу узкой кучки транснациональных олигархов. В результате за чертой бедности оказались около 70 процентов населения. Сакс был правой рукой Ельцина с ноября 91-го по январь 94-го, директивные указания его группы из двух десятков советников-америкосов шли к Гайдару, Чубайсу, Черномырдину и другим. Тем оставалось только переводить указивки забугорных инструкторов с английского, оформляя их в виде постановлений правительства, проектов президентских указов или федеральных законов, и принимать к исполнению.

- А Саксу и его компании какая корысть была в разорении России?

- Америке с кремлевской помощью удалось ликвидировать Советский Союз. Но осталась Россия с ее мощной промышленной базой, способной возродить державу за счет передовых отраслей народного хозяйства: электронной и радиопромышленности, станкостроения, гражданского авиа-и судостроения. Все это требовалось разрушить. Большие производственные объединения следовало раздробить на множество мелких заводиков, фирмочек, КБ и срочно отдать их в частные руки. Пусть новые хозяева выпускают на них продукцию по своему усмотрению, грызутся между собой за рынки. А иногда – и рвут друг другу глотки.

Государственный топливно-энергетический комплекс довели до банкротства искусственным разрывом связей, неплатежами, блокированием выходов на рынки сбыта. И затем по дешевке передали своим людям.

- А каким именно, известно? - Ницше не унимался.

- Конечно! Вот пара примеров. Под Юрия Петрова, первого главу кремлевской администрации и бывшего секретаря Свердловского обкома, была создана корпорация «Госинкор» с уставным капиталом в 1,25 миллиарда долларов. Предполагалось, что она займется привлечением в Россию иностранных инвестиций. Через 10 лет оказалось, что инвестиций не предвидится, полмиллиарда государственных денег и драгметаллов корова языком слизала.

Когда ельцинский любимец, столичный мэр Попов отправился в отставку, ему на прощание подарили бывшие брежневские угодья — многогектарный санаторий «Заречье». Для конспирации все было оформлено не на Попова, а на некий американский университет, который радостно принялся торговать участками под коттеджи. Возглавлял же вуз, естественно, бывший мэр-демократ.

А взять фактически колониальный закон о СРП — точнее, соглашение о разделе продукции, согласно которому юридические права на нефтезапасы России стали принадлежать Западу — главным образом США и Великобритании. В результате с каждого доллара, вырученного от продажи нефти, бюджет РФ получил... меньше 20 центов! Убытки от такой «добычи» составляли две трети от общего объема производства.

- Борис, а ты понимал, что такими гешефтами отбрасываешь Россию в средневековье? - продолжал терзать своего подопечного его гид по инферно. Тот молчал, как партизан под пыткой (он действительно испытывал муки). Сатана захохотал в своем фирменном стиле и продолжил издевательства:

- Конечно, понимал! Но жажда мести точила его душу.

- Права, к сожалению, нечистая сила! - огорчился Титкин. - Михаил Полторанин как-то сказал про своего бывшего друга Ельцина: “Маниакальное стремление вчерашнего правоверного коммуниста, исхлестанного и отринутого номенклатурными коммунистами, обессмертить свое имя в качестве могильщика коммунизма пережгло в нем все внутренние предохранители. А другим способам идейной борьбы и завоевания всемирной славы, кроме способа Герострата, он не был обучен”.

- То есть ты, Борис, решил отомстить советским коммунистам, пользуясь советами американцев? - сделал очередной вывод философ.

Экс-гарант не выдавил из себя ни слова...

- Не советами он пользовался, а выполнял указания “вашингтонского обкома”! - опроверг немца Титкин.- Когда в Беловежской пуще Ельцин, Кравчук и Шушкевич подписали документ о ликвидации СССР, Борька поручил своему переводчику, а по совместительству министру иностранных дел Козыреву доложить об этом президенту США. Шушкевич догадался позвонить Горбачеву. Тот обиделся, что Буша-старшего проинформировали раньше президента Советского Союза.

- Странно, Борис, ты же всегда выставлял себя истинным патриотом и самостоятельным политиком...

- Он – перевертыш, лжец, лицемер! - тут уже Дьявол выступил со своими обвинениями. - Перечитай его выступления, интервью, предвыборные обещания рубежа 90-х годов. Сегодня они звучат как издевка. Ну-ка, Борька, процитируй, что ты там брехал!

- “Пока мы живем так бедно и убого, я не могу есть осетрину и заедать ее черной икрой; не могу глотать импортные лекарства, зная, что у соседки нет аспирина для ребенка...

Если чего-то не хватает у нас, то нехватку должен ощущать в равной степени каждый без исключения.

Отменить все привилегии, включая использование государственного транспорта. Передать все государственные дачи, особняки и другие социальные объекты спецназначения для детей и наименее социально защищенным слоям населения”.

- Но ведь я и мои домочадцы в самом деле в начале 90-х имели кропаль бабок! - попытался оправдаться ЕБН. - Когда моя семья однажды навострила лыжи на отдых в Грецию, и я узнал, что поездка обойдется примерно в двадцать тысяч гринов, я базлал (орал), что это беспредел, топал ногами. Естественно, ни в какую Грецию никто не поехал.

Сатана не уступал:

- Не спорю, сначала так и было. Придя к власти, ты был исполнен самых радужных и идиллических надежд. В ноябре 1991 года, на первом же заседании «правительства мечты», Гайдар предложил всем министрам дать торжественную клятву; прямо как в рассказе его дедушки «Горячий камень»: не воровать, не участвовать в приватизации, жить исключительно чаяниями народа. Ты был очень доволен: всегда любил эффектные жесты. Но вдруг со стула приподнялся Козырев, глава МИДа:

- «Борис Николаевич... а можно... в порядке исключения... мы с мамой квартиру на Арбате разменяем... две маленькие — на одну большую...»

От недовольства ты аж зажмурился: «Можно... Меняйте», но тожественность момента была уже безнадежно нарушена; клятва застыла в горле, как рыбья кость...

Сам ты не был склонен к алчности и стяжательству. Тщеславие и властолюбие затмевали в тебе все остальные пороки. Если бы стояла перед тобой дилемма: миллиард долларов или вертушка с золоченым гербом, - не колеблясь, выбрал бы телефон.

Но те, кто окружал тебя, устроены были совсем по-другому. Они при виде пачки хрустящих банкнот полностью перерождались. Практически все призывники первого твоего набора из завлабов и второсортных клерков превратились вдруг в богачей. Министр внешней экономики Авен стал миллиардером. Знаменитый борец с тоталитаризмом демократ Станкевич — новоиспеченный советник президента — попался на ничтожной взятке в десять тысяч долларов! Герой обороны Белого дома генерал Кобец без зазрения совести поселился в роскошном замке, подаренном ему благодарными коммерсантами. Дьяков, первый министр топлива и энергетики, устроил зятя директором подведомственной себе компании-экспортера и купил за народные денежки самолет с переплатой в 3 миллиона долларов. Председатель комитета по драгоценным металлам Бычков за гроши отдал американской фирме золота и алмазов почти на сто миллионов баксов.

В гайдаровском правительстве нашелся только один растяпа, свято исполнивший клятву: Михаил Полторанин; да и того тыубрал раньше прочих.

И ты ведь, Борька, цену своим министрам отлично знал! Помнишь день рождения у коменданта московского Кремля? Собрался узкий круг людей — ты и ближайшие твои помощники. И Бурбулис произнес тост: «Мы все должны забыть о личном, думать только о государстве и о нашем командире, потому что когда мы с вами вернемся по ту сторону Стены, мы...» И тут ты его прервал: «Вы будете голожопниками!». И возникла тягостная пауза. Ты продолжил: «А смотрите: за Стеной — во-о такие карманы! Во-о такие кошельки! Я не вечен!»...

И чем больше времени проходило с момента твоего избрания, тем все сильнее засасывало твою семью болото роскоши. Ни о какой борьбе с привилегиями ты уже не помышлял. От былой скромности и показного аскетизма не осталось и следа. Твоя супруга Наина Иосифовна увозила теперь на дачу даже официальные подарки, вручаемые главе государства: при старом режиме они всегда оставались в Госхране. От Горбачева и Брежнева в Кремле сохранился целый музей даров. В твоей семье подношения складывались в специальной 60-метровой комнате в Барвихе, со стеллажами до самого потолка...

Став президентом, ты мгновенно занял бывшую дачу Горбачева “Барвиха-4” с участком в 66 гектаров, а вслед за ней еще и особняк “Горки-9” (более 80 гектаров). Через год приобрел бывшую дачу Максима Горького в Горках-10 с довольно скромным для гнезда “буревестника революции” наделом в 4 гектара. По тогдашним законам, кстати, максимальный размер земли, который мог выкупаться в личную собственность, не должен был превышать 15 соток. Исключение делалось только для военных пенсионеров: им дополнительно нарезалось еще по 10 соток. По счастью для тебя, еще в Свердловске ты был произведен в полковники запаса, а посему внешне все выглядело ништяк. А на самом деле это был обман: в законе речь шла об армейских отставниках, а вовсе не об офицерах запаса, коими являются все без исключения выпускники гражданских вузов.

И потом во всех своих книгах ты врал, занижая площади своих домов и угодий! Квартиру в Москве тебе дали не пяти - а шестикомнатную. Имелась еще детская комната, где-то метров десять. Но в Политбюро все, что меньше пятнадцати “квадратов”, за отдельную комнату не считалось.

То, что ты скромно называл “небольшая дачка на две семьи”, - на самом деле бывшая дача Буденного в поселке Вешки по Дмитровскому направлению. Одних спален там насчитывалось четыре, а кроме того кинозал, каминный зал, бильярдная, баня. Территория - четыре гектара. Даже домик для охраны имел прекрасные условия: у каждого постояльца по отдельной комнате, душ. А “две семьи” - это ты с Наиной и старшая дочь Елена с мужем, которых ты считал вроде как отдельной семьей.

Когда Горбачев предложил тебе переселиться на свою бывшую дачу, ты помчался туда сломя голову. Потом в Управделами проговорились, что это был первый в истории случай, когда человек переехал жить безо всякого ремонта. После Меченого там остались дырки в стенах, выцветшие обои, гвозди везде торчали. Но тебя это не остановило. После 1991 года ты ее Горбачеву вернул обратно. Там он до сих и живет, если и когда не летает по заграницам.

Как москвичей в булгаковском романе «Мастер и Маргарита», тебя особенно испортил квартирный вопрос.

24 декабря 1985 года московская партийная элита, с подачи Лигачева, избрала тебя первым секретарем горкома КПСС. Оказавшись на этой должности, ты первым делом потребовал для себя хорошее жилье. Сделать это оказалось непростым даже для представителя, как тут у вас говорят, высшей масти.

Ты получил квартиру в доме на Тверской улице. Вскоре дом стал известен многим. Около подъезда собирались твои сторонники, приходили журналисты. Жил ты на четвертом этаже в просторных хоромах. Считалось, что комнат всего четыре. На самом деле помимо большого холла там имелись еще две спальни, кабинет главы семейства, комната дочери Татьяны и ее мужа Алексея и восьмиметровая комнатка маленького Бори, внука.

В таких квартирах с двумя туалетами, огромными, по советским меркам, кухнями и лоджиями жили только высокопоставленные члены партии и правительства. Но это были пустяки по сравненению с теми дворцами, какие ты себе захапал, когда захватил Кремль! А как ты скрывал это от электората!

В Кунцево «президентский дом», к примеру, был «зашифрован под медицину» для местных жителей: на нем висела табличка, свидетельствующая о том, что это спецучреждение, принадлежащее Министерству здравоохранения. О том, что это за «спецлечебница», поначалу аборигены гадали: то ли поликлиника особая, то ли медицинская чиновничья контора, особо охраняемая сотрудниками ФСО... Ну да скоро все жители Крылатского узнали, что в «чазовской больнице» проживает президент страны!

- А чего тебя так тянуло в этот район? - решил в очередной раз удовлетворить свое ненасытное любопытство «первый имморалист».

ЕБН продолжал играть в молчанку. За главшпана ответил Дьявол:

- Жить в экологически чистом Кунцеве и престижно, и удобно. Престижно, потому что там строились спецдома. Удобно, потому что Кунцево находилось на правительственной трассе, соединяющей Кремль с Барвихой и Жуковкой. На трассе практически не имелось светофоров, а машин тогда в Москве насчитывалось куда меньше, чем сейчас. Даже не нарушая скоростного режима, оттуда до Старой площади можно было добраться за 15 минут. Из других столь же отдаленных окраин города — в лучшем случае за полчаса, а то и за 40-45 минут...

Мечта Ельцина иметь квартиру именно в Кунцеве осуществилась. Прямо напротив ЦКБ, на другой стороне Рублевского шоссе, на Осенней улице специально построили дом, куда и вселились Ельцины, а также семьи его дочерей и ряда других приближенных в тот момент к нему чиновников — Гайдара, Коржакова, Илюшина. Разумеется, сам президент там практически не появлялся, а лишь проносился мимо дома на Осенней, когда ехал со своей госдачи в Горках-9 в Кремль или обратно.

- А почему это здание называли «чазовской больницей», Ваше адское величество?- обратился философ к Люциферу.

- Из-за его истории. Однажды по дороге в Барвиху президент заметил недалеко от выезда на Рублевку миленький недострой, который затеял экс-начальник одного из управлений Минздрава Евгений Чазов. Рядом с огромным «чазовским домом» планировался еще один, маленький, двадцатидвухквартирный. По распоряжению Ельцина оба этих «дома Чазова» в Крылатском довели до ума в течение 1992-1993 годов. В большом, бордовом, квартиры раздали «людям из Минздрава». А в маленьком желтом доме на шестом (последнем) этаже решил обосноваться первый президент России.

Кандидатуру каждого соседа гарант утверждал персонально. Но коммунального рая на Осенней не вышло. Вскоре все обитатели перессорились настолько, что в лифте отворачивались друг от друга. А потом и вовсе разлетелись кто куда — главным образом по загородным виллам.

- Все менты — фуфлометы! Они постоянно лечат (врут)! Их хрюки предназначены только для того, чтобы нам кровь свернуть! А Хозяин — главный ментяра! Нет ему веры, пацаны! - воззвал к собравшимся прожженый демагог Ельцин.

- Как хрюканье влияет на свертывание крови?! - оторопел немец.

- Трехпалый имел в виду, что наши разговоры специально портят зэкам настроение, - пояснил Дьявол. - Что верно, то верно. Значит, я свободные уши нашел, то бишь надоедаю вам болтовней? Тогда послушайте беспристрастного свидетеля – рабочего Тихомирова!Он вам в уши ссать (врать) не будет!

- Я возмущался двуличностью Ельцина, который «будучи членом ЦК, позволял себе политически вредные заявления, вроде призывов к многопартийности и подчинения партии Советам. Да и борьба его с привилегиями была не что иное, как демагогия, ибо знатный этот борец продолжал пользоваться услугами 4-го главного управления Минздрава и даже попросил путевку в один сановный санаторий.

Вот как рождался миф “о демократизме” Бориса Николаевича. Будучи первым секретарем горкома партии, он однажды прибыл на завод трамваем. Но лишь немногие из тех, кто умилился этому, знали, что Ельцин и те, кто его сопровождал, пересели с машин в трамвай всего за остановку до проходной.

Или вот приехал он в Новые Черемушки осматривать одно из первых в городе кооперативных кафе. Но вместо заведения общепита местные жители потащили его по аварийным пятиэтажкам, демонстрируя ужасающие условия обитания. А на другой день “Мосправда” поведала о том, “какой замечательный у нас первый секретарь горкома партии! Он не побоялся приехать в район пятиэтажек, а прошел с жителями по чердакам и подвалам!»

Повторюсь: знаменитая борьба с привилегиями обернулась невиданным их ростом для новой знати. Еще вчера такие скромные и аскетичные демократы походили теперь на обитателей концлагеря, допущенных в ресторан. Дачи, квартиры, машины... На смену пресловутому 4-му управлению Минздрава пришел Медцентр президента. Управделами ЦК КПСС и хозу Совмина превратились в Управление делами президента со 100-тысячным штатом обслуги. Для проезда новоявленных вождей ГАИ перекрывала дороги, их сопровождал милицейский экскорт.

- Да чего вы ко мне одному прицепились! - попробовал отбрехаться ЕБН.- Действительно, - согласился Тихомиров. - Твои поделы старались от верховода не отставать! Премьер Силаев в декабре 1991 года выкупил дачу в Петрово-Дальнем (379.9 кв.м) за смешную сумму: менее чем тысяча долларов. Твои помощники Пихоя и Рюриков, пресс-секретарь Костиков, шеф президентского протокола Шевченко, министры Козырев и Сидоров, спикер Госдумы Рыбкин, руководитель администрации Егоров и другие “достойные” люди стали обладателями дач с огромными земельными участками в престижнейших уголках Подмосковья: Барвиха, Жуковка, Успенское. Сегодня стоимость одной сотки земли зашкаливает там за сто тысяч долларов. Они же приобретали здания и гектары по цене ржавых “Запорожцев”, ниже даже и без того низкой балансовой стоимости (больше десяти тысяч “зеленых” не платил никто).

- Ну, а я при чем? - обиделся Ельцин. - Это же они барыжничали!

- Ты был бы ни при чем, если бы все выкупы не оформлялись распоряжениями президента. Рублево-Успенское шоссе – это не только самое дорогое место в России. Это еще и живое свидетельство того, во что трансформировалась твоя борьба с привилегиями...

- Бедные Горбачев с Лигачевым! - сладеньким голоском пропел Сатана. - За что, спрашивается, твои, Боря, шавки облаивали и травили их? Они не имели и сотой доли той роскоши, которой окружили себя ты и твоя свора!

- Ну, коммуняки на самом верху тоже алмазно жили! - отбрехнулся ЕБН.

Дьявол захохотал:

- Однако, ты и наглец! Расскажи присутствующим, а какие собственно, привилегии полагались ненавистным членам Политбюро? Скажем, тому же треклятому Лигачеву? Он получал зарплату в 1200 рублей, спецпаек, имел персональную машину, охрану из трех человек, квартиру улучшенной планировки. Персонально закрепленных самолетов членам Политбюро не полагалось. Личной дачи – тоже: исключительно казенная, причем, после ухода в отставку или в мое царство, она отбиралась. И все! Сравни его даже не с собой, а с твоим протеже, думским смотрящим Русланом Хасбулатовым, который занял самую роскошную в столице квартиру на улице Щусева. От нее отказались когда-то и Брежнев, и Горбачев, и ты: постеснялись туда переезжать. В этих хоромах общей площадью 460 метров имелись даже танцевальный и каминный залы!

- Кстати, Борис, - не упустил своего шанса его гид, - а почему ты поссорился с ним?

- Когда я впервые повстречал профессора Плехановского института Хасбулатова, он мне показался чисто конкретным пацаном. Во время августовских событий Руслан вел себя как правильный бродяга, отказавшись в минуты махаловки покидать Белый дом. “Я не могу предать депутатов, - ответил он на предложение эвакуироваться. - Вы идите, а я останусь до конца”.

Именно моими стараниями черный (чеченец) получил портфель (стал смотрящим) в Верховном Совете, хотя сделать это было очень непросто. Я его фактически короновал в спикеры, сломав упорное сопротивление многих блатных (депутатов). Я надеялся, что верный Руслан чистоделом станет и будет чисто конкретно служить мне. Но я косяк упорол: не учел его кавказского ндрава.

Началось, в общем-то, с ерунды: я и Руслан договорились регулярно ходить в баню. Но уже на второй раз Хасбулатов, не спросясь, взял с собой личного массажиста и оборзел настолько, что затащил его в парилку, где находился я. Я предъяву ему не кинул, но перестал брать этого зверя (кавказца) с собой.

- Да это же пустяк! - поразился Фридрих.

- Дрэк (чушь)! Этот мелкий, казалось бы, косяк с его стороны очень важен. Явление массажиста означало, что какой-то хачик считает себя ровней мне – пахану! И в конечном итоге я оказался прав: в 1993 году этот гад криво насадил (плохо сделал), проявив свою подлинную сущность!

- Как легко ты отмежевался от твоего бывшего главного сторонника! - не то с одобрением, не то с осуждением произнес автор понятия “белокурая бестия”.

- Это что! - из брежневской зоны явилась душа первого секретаря Свердловского обкома КПСС Якова Рябова. - Я – крестный отец Бориса, сделавший из строительного начальника средней руки крупного руководителя; буквально за руку приведший Ельцина в обком; настоявший, чтобы его назначили на мое место! И в благодарность он меня снял с должности первым, еще в 80-е годы!

Потом он разобрался с демократами – членами межрегиональной депутатской группы. Даже тех немногих, кого взял поначалу в Кремль, - всех до единого убрал!

...Летом 1989 года демократически настроенные парламентарии создали межрегиональную депутатскую группу (МДГ). В ее состав вошли 270 человек. Дабы избежать соперничества, группа избрала сразу пятерых сопредседателей: Юрий Афанасьев, Гавриил Попов, эстонский профессор Виктор Пальм, возвращенный из горьковской ссылки академик Сахаров. И Борис!

Сахаров подал голос:

- Я тяготился сотрудничеством с Ельциным. Услышав однажды по радио, что в МДГ грядут перемены и вместо пяти сопредседателей к власти приходит один — Ельцин, я даже вздохнул с облегчением: «Вот и хорошо, мне можно уйти. Я в этой компании под руководством секретаря обкома не работаю».

Но не все разделяли мои взгляды. Однажды я услышал, как горбачевский помощник Георгий Шахназаров подошел во время заседания к Гавриилу Попову.

- «Что вы нашли в Ельцине? - откровенно поинтересовался он. - Вы же совсем разные люди».

- «Народу нравится, - цинично ухмыльнулся Гавриил Харитонович. - Смел, круче всех рубит систему».

- «А если он, что называется, решит пойти своим путем?»

- «Мы его в таком случае просто сбросим, и все тут».

Демократы явно недооценивали Бориса Николаевича, называя его партократом из плотников.

- И немудрено! - обрадовался Люцифер. - Из всех театральных произведений Ельцин предпочитал оперетту режиссера Курочкина. Классическую музыку — не слушал. В литературе понимал не больше, чем в высшей математике. Он никогда не читал какие-нибудь серьезные книжки. Только детективы типа Чейза, да и то — на отдыхе.

Хотя дома у него была хорошая библиотека. В основном собрания сочинений. Но он получал их по выписке. Это было тогда модно и престижно.Единственная книга, которую он обожал, была подарена Хазановым: томик произведений какого-то классика. Открываешь, а внутри — спрятана бутылка водки...

- Всех этих гнилых поделов я кинул! - огрызнулся Ельцин.

- Какая трагедия! - забормотал философ. - Умные, интеллигентные, начитанные эти профессора против драчуна и выпивохи оказались пустым местом...

- Из четырех сопредседателей МДГ (скоропостижно умерший Сахаров не в счет) в большой политике не остался ни один. Афанасьев удовлетворился местом ректора Историко-архивного института, Попов и двух лет не просидел мэром Москвы, эстонец Пальм вернулся к себе в Тарту, - дал историческую справку Сатана. - Ладно, для Борьки это были чуждые по духу люди! Но давайте вспомним его доверенных лиц — самую первую команду, работавшую на него на выборах и в союзный, и в российский парламент. Каждый готов был за него жизнь отдать! Их всего-то насчитывалось девять человек; казалось, чего проще, возьми с собой, они-то уж точно – заслужили. Куда там! Из девятерых трудоустроен был только один – Владимир Камчатов, назначенный полпредом президента в Москве. Впрочем, тоже ненадолго...

А как он кинул верного своего соратника Михаила Бочарова, популярного депутата, тоже, кстати, строителя, президента концерна “Бутэк”! В 1990 году, став спикером российского парламента, Ельцин обещал ему пост предсовмина республики. Однако в премьеры предложил Ивана Силаева.

Даже те, кто считали себя ближайшими его соратниками, кичились его дружбой, в мгновение ока исчезали: Бурбулис, Полторанин, Скоков.

Из состава первого ельцинского кабинета больше двух лет не проработали и половина министров!

Особенно он любил тасовать глав правительств. И не то, чтоб те не справлялись со своей работой. Причина их отставок проста, как амеба: как только Ельцину начинало казаться, что очередной премьер становится самостоятельной фигурой и что его популярность растет, президент мгновенно багровел и хватался за перо.

Так было с Черномырдиным, которого безо всяких объяснений уволили в марте 1998 года, а потом после дефолта, спохватившись, принялись возвращать обратно, да Госдума не допустила.

Потом был Примаков, взявший на себя неблагодарную роль ликвидатора последствий дефолта. В благодарность за наведенный порядок его тоже выгнали взашей.

Степашин продержался меньше всех — 82 дня. Пытался проявлять принципиальность: отказался начинать кампанию против «Мост-Медиа», не назначал рекомендованных ему Семьей министров, задрал ножку на Березовского.

«Мы с вами остаемся в одной команде», - ласково сказал ему на прощание Ельцин. Больше они никогда не встречались...

Большинство этих увольнений проходили со скандалами: с выбрасыванием вещей и отключением телефонов. Лебедя вообще едва не арестовали — боялись, что он увезет со Старой площади свои архивы.

Причем царь Борис не только вычеркивал изгнанников из памяти и сердца, но и запрещал общаться с ними другим. Главе кремлевской администрации Сергею Филатову президент выговаривал за Бурбулиса и Степашина: «Перестаньте с ними дружить, если хотите остаться в нашей команде».

А вскоре сам Филатов на собственной шкуре ощутил Борискину опалу: в январе 1996 года его сняли с должности! Он позвонил Илюшину, первому помощнику президента:

- «Я поеду на десять дней в Железноводск, можно бумаги мои из кабинета пока не выкидывать?»

- «Ну что Вы, Сергей Александрович. Все будет по-человечески. Отдыхайте, я прослежу».

Бумаги выкинули через полчаса после данного обещания...

- Ренегат Ельцин явно разделяет мое мнение: “Благодарность – это такая собачья болезнь”! - захохотал Сталин. Рябов на секунду замер, но продолжил:

- Равных себе Ельцин не терпел. Тех, кто слабее, - презирал. И проблема была вовсе не в профнепригодности этих чиновников: просто Борису неприятно было осознавать, что рядом с ним работают люди, помнящие его падения; видевшие его в опале и забвении; они были живым напоминанием его прошлого, о котором президент хотел позабыть как можно скорее.

А как он боялся конкурентов! Был один эффективный способ, как избавиться от своего врага в Кремле. Надо было прийти к Ельцину и сказать: “Борис Николаевич, а все-таки Вы не ошиблись с Ивановым! Такой замечательный деятель! Все про него говорят: “Второй Ельцин!” Многие даже спрашивают: “Не он ли будет Вашим преемником?” Повторять уже не требовалось: объект похвалы уходил в политическое небытие!

Весной 1993 года у выступавшего на “Эхе Москвы” вице-премьера Шахрая журналисты поинтересовались:

- “А Вы президентом хотите быть?”.

- “Очень хочу”, - честно признался тот, имея в виду 2000-й год.

Через неделю, на встрече с главными редакторами СМИ, президент рычал: “Не дождутся, панимаш, никакие Шахраи... Ничего они не дождутся!”

Вице-премьер написал заявление об уходе, пошел к шефу. Тот смутился: “Мне ж не сказали, что это через срок... Кругом одни сплетники, панимаш... Никому нельзя верить...” Тем не менее заявление подписал.

Осенью 1995 года министр иностранных дел Козырев прилетел в Мурманск.

- “Ты как отнесешься к моему выдвижению в президенты?” - поинтересовался он у местного губернатора Комарова, пока они ехали в машине. Никого, кроме них и водителя, в салоне не было. Стоило Козыреву вернуться в Москву, как Ельцин мгновенно перестал его принимать и в упор – даже на официальных мероприятиях – не замечал. Две недели спустя тот был уволен.

Время от времени царь Борис специально устраивал боярам проверки.

- “Вот такой преемник мне и нужен, - доверительно говорил он потенциальному конкуренту, похлопывая его по плечу. - Вы готовы... ежели чего...”

Несколько раз он даже изображал приступы, хватался за сердце, начинал хрипеть:

- “Болит, панимаш, сердце... в любую минуту могу умереть... на кого оставить Россию?”

От реакции испытуемого целиком зависела его будущая судьба... Если он соглашался стать преемником, то становился политическим нулем.

А как Борька поспешил расправиться с самым главным конкурентом – бывшим своим благодетелем Горбачевым?!

- Какой, на хрен, благодетель... - попробовал протестовать ЕБН, но Рябов не позволил ему лгать:

- Он тебя в ЦК взял, хозяином Москвы сделал, в Политбюро ввел, а когда ты на него взлаял, не уничтожил тебя политически, а оставил на посту фактически замминистра – заместителя председателя Госстроя СССР. И как ты его “отблагодарил”, когда он упал? Начал с того, что отобрал у него Барвиху... Зачем?

-Да меня Наина постоянно долбила: “Когда переедем, когда переедем?” Взамен Меченый попросил другую дачу - “Москва-река-5”: там, где он жил когда-то. Согласился: пусть забирает...” Забавно получилось. В 1986 году генеральный секретарь Горбачев уступил объект “Москва-река-5” кандидату в члены Политбюро Ельцину. А пять лет спустя все стало наоборот!

- Ну, это ты поначалу в доброту и демократичность играл. Но мы поняли, чем все кончится, когда рано утром, в 8.20 ты с прихлебалами вскрыли дверь горбачевского кабинета и прямо на рабочем столе бывшего президента бывшей державы распили бутылку коньяка под конфетку. Когда Горбачев узнал об этом, то отреагировал одной фразой: “Пир зверей”...

Через полгода выделенный ему лимузин ЗИЛ был заменен обычной “Волгой”, число охраны сократилось с двадцати человек до трех. К середине 90-х пенсия экс-президента СССР равнялась 2 долларам США, а в его бывшей представительской квартире жила дочка твоего держателя общака – олигарха Березовского...

- Ну ты, Яков, это... зря меня форшмачишь (опускаешь), - возразил своему экс-благодетелю ЕБН. - Не всех же я раскороновывал из-за ревности...

- Не всех, - согласился Рябов. - У тебя имелось очень выгодное для бестолкового начальника качество: ты всегда умел находить “крайних”. К примеру, виновником провала твоей экономической реформы ты назначил Егора Гайдара...

- Судя по описаниям его внешности, этот герр смахивает на жертвенную овцу, а, судя по его действиям во главе правительства России, он оказался настоящим бараном, - вмешался Ницше. - В каком скотском загоне ты его отыскал, Борис?

- Егорку мне на смотрины привел Бурбулис: в 1991 году привез этого правильного пацана ко мне на дачу, прямо в парилку. Как выяснилось впоследствии, Гугнявый не любил баню, не знал, как следует себя вести в ней, но на всякий случай сразу разделся и предстал передо мной голяком. Мне такая наглость понравилась, хотя сам кандидат в смотрящие впечатление на меня произвел двоякое. “У него вид, как будто его только что оторвали от корыта со сгущенным молоком”, - сказал я тогда тем блатнякам, кто за него мазу давал.

- А чего ж ты в мемуарах брехал? - уличил его в двуличии Сатана. - Ну-ка, повтори!

- “Гайдар прежде всего поразил своей уверенностью. Это просто очень независимый человек с огромным внутренним чувством собственного достоинства”.

- То, что ты обозвал уверенностью и независимостью, на самом деле – апломб книжного всезнайки! К своим 35 годам Егор руководил лишь им же созданным институтом с коллективом в 100 человек, а до того работал в газете “Правда” и журнале “Коммунист”, - начал выдавать чужие секреты хозяин преисподней. - Гайдар совершенно не представлял себе жизнь россиян, и экономические модели выстраивал исключительно по учебникам.

И вообще он по происхождению – наследственный сказочник! Оба его деда – Аркадий Гайдар и Павел Бажов – являлись главными писателями-сказочниками Страны Советов. Отец – Тимур Гайдар – со страниц “Правды” скармливал читателям байки о кубинской революции и успехах социализма. И даже тесть – Аркадий Стругацкий – и тот был знаменитым фантастом!

Законы этого мира сказов и мифов, бесконечно далекого от грубой действительности, он и привнес в жизнь России, придумывая экономические реформы. Однако попытка осуществить давнюю советскую мечту - “сказку сделать былью” - оказалась безуспешной – в отличие от попытки создания атомной бомбы. А вот результаты оказались схожи: все вокруг пошло к моей матери (которой, впрочем, у меня нет, у меня есть только папа – сам Творец)! - Дьявол открыто ликовал. - А как ты, Борька, любил находить и наказывать стрелочников, валить на них свои ошибки! Гайдар, Коржаков, Чубайс, Кириенко, Примаков, Черномырдин... Перефразируя высказывание одного из моих подчиненных (оно процитировано в евангелии – какая честь, блин!), имя им – легион!

Однако ты, как я замечаю, вообще-то слишком хорошо себя чувствуешь в своей зоне. Ничего, сейчас я это исправлю! Прописываю тебе коктейли из физической боли, перемешанной со стыдом!

... Совершая европейское турне, диссидент Ельцин в Испании летел на самолете из Кордовы в Барселону. Но в воздухе у двухмоторной консервной банки (так ее открыто обозвал экипаж) вышла из строя электрика, а следовательно, отказали и шасси. Не сумев опустить машину на воду, пилоты решили садиться на ближайший горный аэродром. И тут вдруг поднялся сильнейший ветер, самолет потерял скорость и буквально упал на брюхо.

Борис Николаевич все это время вел себя храбро, даже отказался пристегиваться, нарочито весело крикнув товарищам по несчастью: “Кому суждено быть повешенным, тот не утонет”. У него нашлись даже силы шутить: больше нет, мол, никаких привилегий, падаем все вместе; может, речку какую найдем – успеем выпрыгнуть...

При экстренной посадке его резанула острая боль в спине. Это заметили, спросили, в чем дело? Он лишь махнул рукой: ерунда, поболит и перестанет.

Только потом выяснилось, что много лет назад, когда Ельцин играл еще в волейбол, у него произошло смещение позвонков. И сейчас эта травма дала о себе знать. В больницу он не поехал, вызвал врачей в гостиницу. Те настаивали на немедленной госпитализации, однако Ельцин упрямился. Он даже умудрился поехать на радио, чтобы дать интервью, но по дороге потерял от боли сознание.

Помощники вернули полуживого шефа в отель, снова вызвали медпомощь. А Борис Николаевич, едва придя в себя, вновь пренебрег здравым смыслом. “На “скорой помощи” не поеду”, - прохрипел он, когда его убедили, что без госпитализации не обойтись.

Врачебный диагноз был неутешителен: сильный удар раздробил на мелкие кусочки один из межпозвоночных дисков. При малейшем движении острые, как лезвие, осколки защемляли нерв, причиняя невыносимые страдания.

Уже в больнице Ельцина парализовало почти на восемьдесят процентов. «Если срочно не приступить к операции, - предупредили специалисты, - наступит полный паралич».

Но Борис Николаевич продолжал оставаться верен себе: потребовал... отправить его домой, в Москву, сделав предварительно новокаиновую блокаду.

Операция длилась несколько часов и закончилась успешно. Уже через два дня больной встал с постели и сделал несколько первых шагов, отбросив костыли. А еще тремя сутками позже, 5 мая, несмотря на увещевания врачей, пациент улетел-таки в Москву. Он не успел до конца окрепнуть, но куда больше тревожило его не собственное здоровье, а предстоящие выборы.

До дня голосования в Верховный Совет оставалось всего 11 дней. ЕБН просто не имел права проиграть их, лежа на больничной койке...

Весть о постигшей Ельцина беде мгновенно разлетелась по Союзу. Сотни людей, прознав каким-то неведомым образом о времени его возвращения, пришли с цветами в «Шереметьево» встречать своего кумира.

Боль все еще одолевала его, но, заприметив восторженную толпу, Ельцин наотрез отказался садиться в карету «скорой помощи» и, стиснув зубы, ринулся в толпу.

- Народное признание действовало на меня сильнее, чем любое лекарство! - признался ЕБН.

- Мужественно ты себя вел! - оценил Ницше, сам всю жизнь боровшийся с болью.

- Но глупо! - испортил комплимент хозяин преисподней. - Гордыня его заедала! Даже в самые тяжелые минуты самым важным для него было сохранить величие: неровен час, какой-нибудь папарацци запечатлит, как выносят на носилках недвижимого Ельцина. Подобно большинству примитивных мужиков, царь Борис не терпел над собой никаких насмешек. Ему проще корчиться от боли, нежели показаться нелепым и жалким. Вот почему он так страдал, когда правда о его истинной сущности была обнародована. Ну-ка, сядь на колпак (попереживай) - вспомни про статью в “Правде” после твоего возвращения из Америки!

... Это была перепечатка из итальянской газеты. Ее автор - скандальный журналист Дзукконе писал не о произведенном Ельциным фуроре, не о его встречах со студентами и элитой, прочитанных лекциях и сделанных заявлениях, а совсем о другом.

“За пять дней и пять ночей, проведенные в США, Ельцин спал в среднем два часа в сутки и опорожнил две бутылки водки, четыре бутылки виски и несметное количество коктейлей на официальных приемах”. Он ухитрился заснуть прямо во время официального ужина, все свободное время проводил в магазинах, скупая ширпотреб на полученные за лекции деньги, и вообще вел себя как “пьяный, невоспитанный русский медведь, впервые очутившийся в цивилизованном мире.

... Поллитровые бутылки он выпивает в одиночестве за одну ночь в своем гостиничном номере в Балтиморе. Ошалевшего “почетного профессора”, который рано утром приехал за ним, чтобы отвезти его в конференц-зал университета, Ельцин одарил слюнявым пьяным поцелуем и наполовину опорожненной бутылкой виски. “Выпьем за свободу”, - предложил ему Ельцин в половине седьмого утра, размахивая наполненным стаканом, одним из тех, в которых обычно хранятся зубные щетки и паста в ванной комнате. Но выпил он в одиночестве”.

ЕБН страдал сильнее, чем от физической боли при травме спины...

- Ага, проняло! - завопил Люцифер. - А вот тебе еще воспоминаньице! Кто там у нас с моста упал?! Неужто ты? Ну, поведай сокамерникам об этом важном эпизоде твоей жизни, происшедшем 28 сентября 1989 года.

ЕБН нехотя принялся рассказывать:

- “Ехал к старому свердловскому другу. Недалеко от дома отпустил машину. Прошел несколько метров, вдруг сзади появилась другая машина. И... я оказался в реке. Вода была страшно холодная. Судорогой сводило ноги, я еле доплыл до берега, хотя до него несколько метров. От холода меня трясло”.

- Кто-нибудь чего-нибудь понял? - спросил лукавый нечестную компанию. Душеньки отрицательно покачали фантомными головами.

- На самом деле в тот день Ельцин перед выборами встречался с избирателями в столичном микрорайоне Раменки. Помощник Лев Суханов посадил шефа в служебную “Волгу”, а сам, с другими доверенными лицами, отправился домой. Водитель довез пассажира до Успенских дач, где тот вышел из машины и дальше потопал пешком. Зачем, Боря?

- Ну, я пошел “к старому свердловскому другу”, в правительственный дачный поселок.

- А около полуночи позвонил домой и дрожащим голосом попросил забрать его с контрольно-пропускного пункта в Успенском. Встревоженная Наина Иосифовна ринулась на выручку и застала благоверного на КПП. Родичам, а затем прессе он поведал жуткую историю. Давай, Боря, ври дальше!

- Когда я от поворота на Рублевке шел в сторону дач, сзади подъехали “Жигули”, и четверо выскочивших злоумышленников набросили мне на голову мешок. “Не успел я очухаться, как меня куда-то понесли, и очнулся уже в воде, под мостом”. Я выбрался и мокрый, клацая зубами (было холодно), добрел до КПП на входе в поселке. “Ребята-милиционеры, дежурившие на посту, сразу меня узнали... Пока пили чай, который ребята мне дали... про себя ругался – до чего дошли...”

- “До чего дошли” - это кагэбэшники, что ли? - продолжил допрос владыка преисподней.

- А кто ж еще? - пожал призрачными плечами ЕБН.

- Бля буду, мы не при делах! - опроверг экс-гаранта какой-то безымянный (они и в аду пытаются остаться анонимами, пояснил Дьявол) служащий Конторы Глубокого Бурения. - Лечит (врет) все этот ссученный (предатель)! Все его показания – пурга! Он с ними приплыл (попал в тупик)! Ему бы проредить штакетник (выбить зубы) – сразу бы раскололся!

- Не, точняк не стал бы! Ельцин бы скорее дал себя поставить на хор (подвергнуться групповому изнасилованию), чем признался! - опроверг чекиста повелитель мух. - Ты давай конкретику – и без фени!

Гэбэшник на время перешел на нормальный язык:

- Я это дело расследовал, так что подробности знаю. Потерпевший утверждает, что сбросили его с моста. Но ближайший мост расположен примерно в километре от проходной, по другую сторону Рублево-Успенского шоссе. И высота там десять метров. Эксперты установили: при ельцинском росте в 186 сантиметров и стокилограммовом весе прыжок с такой высоты смертелен. Чтобы затормозить падение, избежать перелома конечностей и позвоночника, требуется как минимум 6-метровая глубина водоема. Но в этом месте она не превышает полутора метров. Местные жители дали показания, что один деревенский мальчишка сиганул на спор с этого моста и разбился на месте.

Под мостом потерпевший явно подразумевал что-то иное – я думаю, мостки у пруда, что проходит по границе поселка. Там рядом действительно протекает ручеек, а под ним в одном, самом глубоком месте – метр с небольшим – заботливые дачники сколотили узкий дощатый мостик. Он, правда, огорожен перилами. Чтобы упасть с него, нужно здорово постараться.

Я осмотрел “место преступления”. Следов борьбы не обнаружил. Поразило другое: глубина пруда в этом месте – не более метра... А Ельцин рассказывал, что воды было с головой и он, пока развязывал мешок, прыжками добирался до берега, выныривая, чтобы вздохнуть...

Примечательно другое: пруд находится в трех минутах ходьбы от дачи № 38, куда потерпевший направлялся якобы в гости. Жил на ней бывший председатель Госстроя СССР Сергей Башилов, под началом которого Ельцин работал в Свердловске.

- Во-во, к нему я и хотел кости бросить! - тряхнул фантомной седой гривой ЕБН.

- Да вот незадача: в тот день и сам Башилов, и его супруга вот уже как несколько дней лежали в больнице на диспансеризации!

- К кому же тогда ты шел, Борис? - глубокомысленно вопросил Дьявол.

Допрашиваемый начал играть в молчанку. Слово снова взял безымянный чекист:

- По показаниям окружения Ельцина, он был выпимши, имел при себе букет цветов. Когда я подъехал днем к Успенскому, то действительно обнаружил недалеко от ворот брошенные, увядшие цветы...

- Какой галантный ты, оказывается, кавалер! - восхитился Ницше. - Едешь к старому другу и его жене – и обязательно берешь с собой букет. Однако почему цветы остались лежать у ворот?

Экс-президент не ответил...

- Знал ли Ельцин, что Башиловы лежат в больнице? - продолжил гэбист. - Вернее, не так: мог ли он это знать? Конечно, мог. Все дачи были оборудованы в Успенском городскими телефонами: поселок-то правительственный. Возникает интересный вопрос: почему он на ночь глядя едет из Москвы за город. Отпускает машину. Зачем? А вдруг никого не застанет? Как же возвращаться обратно? Куда логичнее доехать прямиком до дачи, убедиться в наличии хозяев, а водителя оставить – надо же как-то домой добираться потом, если только он не рассчитывал на ночевку.

Надо учесть, что водитель этот пришел к нему совсем недавно и не успел еще заслужить доверие. То есть он мог оказаться нежелательным свидетелем.

- Свидетелем чего? - не замедлил с вопросом философ.

- Банальной супружеской измены! Дачу № 38 в отсутствие хозяев сторожила башиловская сестра-хозяйка Елена Степанова, молодая и красивая. По ее уверениям, она осталась в ту ночь, дабы сделать генеральную уборку. Судя по всему, Ельцин шел именно к ней. Ей же и предназначался букет. Но она прогнала хмельного ухажера. Он с горя (и по пьянке) рухнул в ручей.

Степанову мы долго таскали на допросы, требовали признаться, что была любовницей опального политика. Она отнекивалась. В скором времени – и девяти месяцев не прошло – у нее родился сын Павел. Замуж Елена так и не вышла.

- Чего по пьянке не сделаешь! - пробурчал ЕБН. - И вообще, сколько мужиков ходили и ходят налево...

- А сколько из них пытаются свести счеты с жизнью... ножницами?! - добил его хозяин инферно.

... После скандального выступления на октябрьском (1987 года) пленуме ЦК КПСС над головой Ельцина сгустились тучи. Сразу после ноябрьских праздников его должны были снимать со столичного горкома. А 9 ноября опального первого секретаря Московского городского комитета партии срочно госпитализировали в “кремлевку”.

- Что тогда стряслось с тобой, Боренька? - участливо пролепетал Сатана.

- “Видимо, организм не выдержал нервного напряжения, произошел срыв. Меня сразу накачали лекарствами, в основном успокаивающими, расслабляющими нервную систему. Врачи запретили мне вставать с постели, постоянно делали капельницы, новые уколы. Особенно тяжело было ночью, в три – пять часов я еле выдерживал эти сумасшедшие головные боли. Ко мне хотела зайти проведать жена, ее не пустили, сказали, что беспокоить нельзя, слишком плохо я себя чувствую”.

- Как врет! - восхитился лукавый. - Но правду мы все равно узнаем от одной твоей близкой знакомой. Ну-ка, белочка, расскажи: ты приходила к своему любимцу в ночь с 8 на 9 ноября 1987 года?

Верная подруга всех российских алкоголиков правду скрывать не стала:

- Ну как я могла не прийти в такой день! То, что мой подопечный именует “нервным напряжением” и “срывом”, на самом деле похмельный синдром, отягощенный вдобавок жуткой депрессией. В таком состоянии многие за ножи хватаются, а он – за ножницы!

- Эй, чекист-аноним, поведай-ка нам истину о той Борькиной “болезни”. Только по фене не ботай – в моих владениях блатным жаргоном, конечно, пользуются – но куда меньше, чем в России!

- В первой половине дня 9 ноября в московском горкоме КПСС в комнате отдыха обнаружили окровавленного Ельцина. Вызвали бригаду врачей. Выяснилось, что первый секретарь канцелярскими ножницами симулировал покушение на суицид. Никакой опасности для жизни рана не представляла – ножницы, скользнув по ребру, оставили кровавый след. Неудавшегося самоубийцу госпитализировали.

- Если он в самом деле решил свести счеты с жизнью, то путь для этого выбран был дурацкий! - заявил какой-то средневековый тип из японской преисподней. - Харакири ножницами! Да за такое издевательство над священным обрядом сеппуку надо... Надо... - так и не найдя подходящего наказания для неслыханного святотатства, самурай замолк.

- Его рукой я управляла! - скромно потупилась белочка.

Гэбэшник терпеливо дождался, когда эта сладкая интернациональная парочка наконец заткнется, и продолжил.

- В то время 4-м Главным управлением Минздрава руководил бывший брежневский личный врач Евгений Чазов. Состояние Ельцина (в первую очередь злоупотребление снотворным и алкоголем: смесь гремучая) и раньше вызывало у него тревогу. Чазов даже устроил ему консультацию опытных психиатров во главе с известным профессором, членкором Академии медицинских наук Наджаровым. У пациента была констатирована появившаяся зависимость от алкоголя и обезболивающих средств... Рекомендации о необходимости прекратить прием бухла и наркоты Ельцин встретил в штыки, заявив, что совершенно здоров и в нравоучениях не нуждается. Его жена, Наина Иосифовна, поддержала врачей, но на ее просьбы последовала еще более бурная и грубая по форме реакция.

- Правда ли, что ты злоупотреблял алкоголем? - Ницше не упустил возможности задать каверзный вопрос.

Его адский подопечный начал извиваться, как ужака под вилами:

- “Скажу “да” - это будет неправдой. Скажу просто “нет” - тоже покажется неубедительным, у нас ведь пока сами не проверят, все сомневаться будут да еще скажут: “Какой же ты русский мужик, если выпить не можешь?” Так что скажу одно: выпить могу, но не злоупотребляю”.

Чекист-аноним не удержался от комментария:

- Этот гениальный по своей изворотливости ответ точно соответствует формулировке, изобретенной кадровиками в КГБ. Брать на службу в органы людей непьющих считалось зазорным (либо больной, либо придуривается). Пьющих – подавно. Тогда и родилось блестящее определение: выпить может много, но с отвращением и не пьянеет... Ты, Ельцин, у нас в конторе случайно не служил? Да нет, я бы знал...

- Борис пил даже не как лошадь, а как слон! - не преминул поиздеваться Сатана. - Окружающие из-за этого серьезно беспокоились за его здоровье. Доходило до того, что Коржаков прятал от него в Кремле спиртное, а потом раздобыл даже специальное приспособление для закручивания водочных пробок и нещадно разбавлял напитки, подаваемые к столу. (Это называлось “Операция “Закат”). Ельцина такой “Закат” очень удивлял. Он искренне возмущался тем, что с современной водки его не так сильно колбасит, как со стародавней, советской. “Разучились, что ли, делать?” - сокрушался Борис. Раз уж вы упомянули Коржакова, то вот его подлинные слова: «Сколько лет я знаю Бориса Николаевича, он пил каждый день. Его обычное утро начиналось всегда одинаково. Приезжаем в Кремль, он кричит: «Дима, ланч!» Повар Самарин на подносе выносит сто грамм водки в аэрофлотовском стаканчике, яичницу, маленькую баночку икры и несколько кусочков бородинского хлеба с обрезанными корками».

- Правильно я Коржакова раскороновал! - заявил взбешенный пахан.

- Конечно, правильно! - загоготал Дьявол. - Кровного побратима предать по совершенно надуманному поводу – милое дело!

- Какой он мне побратим, что ты мелешь, лукавый!

- Вы давали с ним клятву на крови дважды. В 1991-м, во время поездки в Якутию, ты спьяну полоснул Коржакова ножом по руке. Пошла кровь. Тебе стало неудобно, и ты предложил:“Давай ты меня тоже резани”. Лейб-охранник отказывался, но ты настоял. А потом, выпив еще, неожиданно загорелся идеей: побрататься кровью. Ну, вы и побратались.

Через несколько лет то же самое ты повторил уже в президентском клубе на Воробьевых горах. Следы от этих порезов сохранились у Коржакова до сих пор.

И как же хорошо ты ему отплатил за верность! Когда после увольнения он пришел на час на старое место службы, чтобы забрать свои личные вещи, ты устроил настоящую истерику. “Почему Коржаков в Кремле?!! - орал ты. - Немедленно опечатать кабинет, отключить телефон, отобрать машину и удостоверение!”

До самой твоей смерти ненависть к бывшему другу, с которым вы поклялись когда-то на крови быть вместе до последнего вздоха, оставалась такой же лютой. Когда пятеро кремлевских сотрудников – президентские повар, фотограф и врач, а также два офицера службы безопасности – отпраздновали победу Коржакова на выборах в Госдуму, ты их уволил со службы “за появление на работе в нетрезвом состоянии” - случай для Кремля уникальный...

- Хоть бы формулировку другую придумал, - упрекнул подопечного Ницше. - Тебе, значит, как ты любишь выражаться, бухать можно, сколько влезет, твоим собутыльникам – тоже, а этой злосчастной пятерке – нельзя?

- Древние римляне утверждали: “Что позволено Юпитеру, не позволено быку”, - ухмыльнулся ЕБН. Все оцепенели от удивления.

- Гля, с виду дурак дураком, а соображает! - восхитился гэбэшник.

Наступившей минутой молчания воспользовался Фрейд:

- О нынешнем объекте моего психоаналитического исследования – главным образом из-за его внешности и манер – сложилость мнение как о

человеке грубого ума. Это заблуждение, за которое полную цену заплатили все его политические противники, начиная с Горбачева. На самом же деле он в значительной степени наделен природным, остро реалистическим умом. У него отсутствуют всякие иллюзии и заблуждения на свой счет или на счет других. Борис - подлинный мыслитель в том смысле, как это определяет Ницше: “Он умеет воспринимать вещи проще, чем они есть”. Реалистический ум Ельцина способен вычленить суть проблемы из-под всех наслоений, уводящих людей с более изощренным мышлением от правильной оценки ситуации. Поэтому ему в его лучшие годы не было равных в стратегии политической борьбы...

К сожалению, его разум сгубило спиртное. Удивительно, как он поддался этому недугу при своей огромной силе воли...

- А чего вы хотите?! - не вынесла, наконец, душа Бориса позора мелочных обид. - Ну да, я пил давно и много, еще со времен строительной молодости. А чего тут удивительного? Все строители бухают! Ритм, в котором я существовал, был бы невыносим для любого. Я начинал работу в восемь, а заканчивал не раньше полуночи. Весь день был заполнен постоянными встречами, совещаниями, поездками, выступлениями. Моя “шахматка” - ежедневный график – разбивалась на каждые 15 минут.

Мне требовалось постоянно снимать стресс, отходить от дел, забываться хоть на короткое время. И нет здесь средства лучше выпивки! Наркотиками-то я не баловался! А седативные препараты просто помогали переносить боль! Что касается работы... На всю жизнь запомнил один анекдот:

- Иванов, ты после поллитры работать сможешь?

- Смогу.

-А после литры?

- Работать — нет, а руководить смогу.

- Согласен! - подал реплику Фрейд. - Спиртное – лучшая сублимация для россиян! В старости русский человек опирается на палку, в несчастье — на штопор. В результате алкоголизм стал стадией общественного развития между эпохами социализма и коммунизма. С другой стороны, вреднее всего пить, чтобы забыться. Ибо можно очень легко забыть момент, когда надо бросить пить!

Экс-сотрудника спецслужб снова перекосило от злобы, что его перебили, тем не менее от ругани он воздержался и опять стал говорить по делу:

- Когда, уже после избрания председателем Верховного Совета, Борис Николаевич начал формировать свою службу безопасности, меня вызвали на “смотрины”. Отбор проводил ельцинский помощник Валентин Мамакин.

“Валентин Иванович мне говорит: “Полтинник выпьешь?”

- Выпью, - уверенно отвечаю я.

- А сто? - тоже как бы между прочим спрашивает Мамакин.

- Выпью.

- А сто пятьдесят? - уже пристально глядя на меня, интересуется.

- Выпью.

- А двести? - заинтересовался Мамакин. Я глубоко вдохнул и на выдохе выдал:

- Выпью.

- Наш человек, - решил Мамакин и отправил меня на собеседование к Ельцину”.

То есть главные критерии для охранника в понимании первого президента России – не профессионализм, выносливость и физическая сила, а умение пить!

Бухать патрону первые годы приходилось тайком, специально выбирая в собутыльники кого-нибудь одного, помолчаливее. В субботу вмажут, в воскресенье соберутся вечером, отдыхают, добавят еще, а утром перегаром и разит. Ельцин глушил запах, от него всегда какими-то духами пахло.

Каждый вечер дежурства генерала Коржакова заканчивался одинаково. Ельцин приглашал его в кабинет, он закрывал дверь изнутри, доставал заранее припасенную бутылку — коньяк «3 звездочки». Бутылку они приговаривали ровно за 3 минуты — я засекал — безо всякой закуски. Уже в лифте Ельцин клал в рот леденцы: от запаха.

Его знаменитый скандал с поездкой в США — просто опьянение свободой. В Америке он больше мог не бояться Горбачева и КГБ. Не знал еще, что газетчиков нужно опасаться еще сильнее, чем агентов Лубянки.

Став полноправным владыкой страны, по существу — царем, Ельцин сразу же отбросил правила приличий.

- Я слышал, будто Наина Иосифовна обвиняла окружение своего мужа, что те его спаивают!

- Никто его не спаивал! Это он всех спаивал. Года до 1995 к нему без бутылки зайти было просто нельзя. Ельцин заставлял всех выпивать вместе с ним. Многие этим умело пользовались. Геннадий Бурбулис вывел даже целую методу: в какое время и с какими бумагами лучше всего заходить к шефу. Соратники замеряли по часам, сколько времени должно пройти после первой рюмки, чтобы президент подписал нужную бумагу. Именно в эти минуты он становился особенно щедр. Во хмелю, он отписал Михаилу Задорнову гостиницу «Метрополь»: под фонд помощи русским в Прибалтике. К счастью, осчастливленный вовремя успел обнаружить, что дом № 1 по проспекту Маркса, который безвозмездно передавался фонду, - не что иное, как знаменитый памятник архитектуры с врубелевскими фресками на фронтоне. Уже подписанный указ был отменен.

О расширении ельцинской души после принятия на грудь хорошо были осведомлены и иностранные лидеры. Во время поездок президента РФ на саммиты СНГ президенты братских республик специально подпаивали его, чтобы стал податливей и мягче. Единственным, кто мешал обрабатывать Ельцина, был Дмитрий Рюриков, на какие только ухищрения не приходилось идти, например, американцам, дабы отсечь шефа от его помощника!

В октябре 1995 года на саммите в Гайд-парке Клинтон пытался убедить Ельцина не выходить из договора по ограничению обычных вооружений в Европе, как того требовали российские военные. Сначала он обработал его за обедом, подливая «русскому другу» калифорнийское вино — бокал за бокалом. В прошлом он уже имел успех с захмелевшим Ельциным, так что снова решил попробовать... Первая попытка закончилась неудачей. Выпив три бокала подряд, ЕБН резко потерял интерес к делам, и вернуть его в рабочее состояние уже не представлялось возможным.

Тогда хозяин Белого дома пустился на новую хитрость: после обеда под благовидным предлогом отослал из комнаты неуступчивого Рюрикова и быстро схватил Ельцина за рукав:

- «Борис, посмотри на меня! Не важно, что говорит твой парень. Это касается только нас двоих... Мы должны сделать это быстро. Договорились?»

Ельцин мало что понял, но доверительный тон «друга Билла», его апелляция к личным их отношениям заставили его согласно кивать головой. Когда вернувшийся Рюриков попытался что-то возразить, американцы заткнули ему рот: «Ваш президент дал уже согласие на наши предложения».

Всякий раз, возвращаясь потом в Москву, Ельцин вместе с министром иностранных дел Козыревым неустанно рассказывали о новых внешнеполитических победах и неуклонности российского курса.

На пленарных заседаниях с большим числом присутствующих по обе стороны стола Ельцин играл решительного, даже властного лидера. Во время же закрытых встреч он становился восприимчив к уговорам и увещаниям Клинтона. Затем во время заключительных пресс-конференций Ельцин из кожи вон лез, чтобы скрыть, как уступчив он был за закрытыми дверями.

И ладно бы президент сдавал позиции и соглашался на заведомо невыгодные для России условия по какой-нибудь отвратительной, но уважительной причине, скажем, за миллиардные взятки. Самое обидное, что лидера сверхдержавы вербовали всякий раз за каких-то пару бокалов вина или виски!

Даже когда на переговорах обсуждались вопросы первостепенной важности — скажем, расширение НАТО на Восток — Борис Николаевич придерживался этой пагубной политики. В сентябре 1994 года в Вашингтоне Клинтон сумел убедить Ельцина, что бояться НАТО не надо, Америка и Россия — братья навек, а их, двух президентов, до конца дней будет связывать «великая дружба». С тех пор все официальные заявления Москвы об «абсолютной неприемлемости» расширения НАТО воспринимались в Вашингтоне исключительно с ухмылкой.

Вот почему заморские лидеры закрывали глаза на бесчисленные выходки русского царя. «По меньшей мере, он не агрессивен, когда пьян», - саркастически изрек как-то Клинтон.

А закрывать глаза тогда было на что! Еще когда Ельцин только позвонил поздравить Клинтона с победой на выборах, был он уже изрядно навеселе. Язык у Бориса заплетался, и он никак не мог уразуметь, что же отвечает ему собеседник.

А в апреле 1993 года на первом их совместном саммите в Ванкувере, где Клинтон по неопытности додумался организовать морскую прогулку, Ельцин мгновенно осушил три стакана виски, потом хлопнул столько же вина: не закусывал он принципиально. «Его речь становилась все более бессвязной... Его все больше нервничающие с каждой минутой помощники пытались отогнать официантов с напитками, но президент им не давал».

А потом пошло-поехало! Вся Британия ахнула, увидев в новостях, как во время визита Елизаветы II в Москву Ельцин, вопреки традициям и протоколу, поцеловал августейшей особе руку. А в ходе официальной поездки в Германию, когда супруга немецкого канцлера Гельмута Коля закурила на званом обеде, Борис Николаевич выхватил сигарету прямо из рук первой леди и затушил в пепельнице: табачного дыма он не переносил на дух.

Апофеозом, конечно, стало дирижирование оркестром в Берлине. Но с момента этого позорища не прошло и месяца, как разразился новый скандал. В сентябре 1994 года Ельцин отправился на переговоры в США. Уже в первое же утро окружение заметило, что президент совершил поклонение Бахусу. Во время совместного завтрака он целиком сосредоточился на вине, почти забыв о еде. Клинтона такая прыть немного смутила, но виду он не подал. Ельцин же с каждой минутой веселел все сильнее, беспрерывно и глупо шутил, громко хохоча над собственными остротами. По счастью, на сей раз обошлось без дебошей: с грехом пополам ЕБН отбыл, наконец, в аэропорт, где без особых инцидентов был загружен на борт личного самолета. Заместитель госсекретаря Строуб Тэлботт в аэропорт должен был отправиться в одном лимузине с Ельциным, но российский посол Воронцов объявил, что президент очень устал и хотел бы ехать вместе с супругой. «Усталость» была очевидной. Спускаясь по трапу, ЕБН крепко держался за перила и сосредоточивался на каждом шаге. На последнем, оступившись, он схватил за руку жену.

Следующим пунктом назначения должен был стать ирландский аэропорт Шеннон, где президенту РФ предстояло встречаться с премьер-министром Рейнолдсом. Однако в полете он устроил новый банкет — и в результате посреди ночи рухнул в салоне без чувств.

Насмерть перепуганная Наина Иосифовна позвала Коржакова. С трудом тот сумел поднять шефа с пола и переложить на кровать. Кое-как тот пришел в себя, но был еще очень плох: почти не говорил и с трудом мог шевелить руками. Это был второй микроинсульт (первый случился годом раньше, в Китае).

В таком состоянии встречаться с ирландским премьером было самоубийством, но Борис Николаевич, даже стоя одной ногой в могиле, оставался верен себе. Он раздраженно шипел на врачей, требуя привести в чувство, «сделать нормальным». Тем временем самолет приземлился уже в Шенноне, и премьер Рейнолдс в окружении журналистов подошел к трапу. Минут сорок он, как бедный родственник, переминался с ноги на ногу. Потом, без каких-либо объяснений к нему спустился вдруг совсем не Ельцин, а никогда прежде не виденный им первый вице-премьер Олег Сосковец, сообщивший об отмене встречи. Ирландец был человеком воспитанным, а посему сделал вид, что ничего странного не случилось...

- «Что будем делать, как объясним случившееся?» - спросил Ельцин у Коржакова перед приземлением в Москве.

- «Борис Николаевич, скажите, что очень сильно устали. Перелет тяжелый, часовые пояса меняются. Крепко заснули, а охрана не позволила будить. Нагло заявила, что покой собственного президента дороже протокольных мероприятий. И Вы нас непременно накажете за дерзость».

ЕБН согласился и все это повторил перед работниками СМИ. Вид у президента в Москве после сна был более или менее свежий, и мысль о том кошмаре, который на самом деле пришлось пережить, журналистом и в голову даже не пришла».

- Нечего мне давать по ушам (спрашивать за проступок с провинного зека)! - зарычал главшпан. - Я ж на самом деле болел, не косил под больного!

Дьявол презрительно хмыкнул:

- Все твои болезни исключительно следствие дурного образа жизни. Ты не щадил ни себя, ни окружающих, изнурял непомерными нагрузками. Проблемы с сердцем — последствие подхваченной еще в институте ангины: лечиться ты не желал, всю болезнь перенес на ногах. Ты не слышал на одно ухо, потому что, застудив его в Свердловске, вместо того, чтобы ставить компрессы, в ту же ночь помчался на совещание в Нижний Тагил, а потом еще и регулярно нырял в ледяную воду.

Там же, в Свердловске, ты посадил и печень — от чрезмерного употребления алкоголя, особенно 30-градусной «Можжевеловой», которую любил в то время больше всего.

И радикулит, который время от времени разбивал тебя, делая недвижимым и беспомощным, - тоже результат перенесенных в молодости травм.

- Это мое личное дело! - буркнул пахан.

- Ни хрена подобного! До тех пор, пока ты был просто Ельциным, твое здоровье являлось сугубо личной твоей проблемой. Но, став президентом страны, ты перестал принадлежать самому себе. Здоровье президента — дело государственной важности. Неслучайно после каждой твоей госпитализации цены на акции российских компаний резко падали вниз.

Достаточно исследовать хронологию твоих болезней, чтобы увидеть, насколько серьезно отражались они на судьбе всей страны.

Июнь 1990 года — принятие Декларации российской независимости. Накануне ты перенес операцию на спине.

Осень 1993 года - разгон парламента. Перед этим тебя разбил паралич.

Декабрь 1994 года — ввод войск в Чечню. Ты госпитализирован в ЦКБ.

О выборах 1996 года упоминать даже не буду!

Но все равно, стоило заговорить с тобой о твоем здоровье, как ты мгновенно менялся в лице, замолкал, пунцовел от злости. Эту тему не позволял поднимать даже самым близким соратникам, а уж политическим противникам и подавно...

Еще весной 1991 года, когда первая президентская кампания только-только набирала обороты, ты сделал все, чтобы не приняли предложенную депутатами поправку об обязательном медосвидетельствовании всех кандидатов. С твоей подачи автор поправки — председатель парламентского Комитета по конституционному законодательству Федосеев — был обгажен якобы за попрание норм демократии, хотя еще совсем недавно ты пел совсем по-другому. «В США есть президентский тест со времен Эйзенхауэра. Сдают его все... Я сейчас справляюсь с этими нормативами и активно занимаюсь спортом...» - это из твоего выступления перед слушателями Высшей комсомольской школы в ноябре 1988-го.

В 1992 году, 15 мая, на заседании Верховного Совета депутат Исаков заявил во всеуслышанье, что во время недавнего визита в Ташкент ты был пьян и, давая интервью, еле стоял на ногах. Исаков потребовал, чтобы парламент дал оценку случившемуся, и, вообще, настаивал на принудительном освидетельстовании президента...

Ты опять идею медосвидетельствования похоронил!

ЕБН трясло от стыда, однако он не сдавался:

- На хрена копаться в моих болячках!

- Дело не столько в недугах, сколько в их сочетании с главной твоей болезнью — алкоголизмом! Вспомни, как ты себя вел на людях! Я нарадоваться на тебя не мог! У тебя же не существовало никаких сдерживающих центров! Все представления о нормах приличия и этикете сводились у тебя к одной примитивной мыслишке: власть должна быть власть!

В 1992 году ты приехал в Дагомыс на встречу с главами СНГ. Друг Кравчук тебе налил, и, когда ты разомлел в конец, тебе на глаза попалась какая-то девушка из местной обслуги. Ты, ни слова не говоря, схватил несчастную и столкнул в море, прямо как Стенька Разин. А затем гоготал и глупо ухмылялся.

- Да мне никто и слова не сказал, даже эта купальщица!

- И пресс-секретаря твоего Вячеслава Костикова точно так же, по твоей команде, скинули с палубы в реку в 1994 году, когда ты совершал прогулку по Енисею.

- Чо, приколоться нельзя!

- А ложные самоубийства ты тоже ради шутки совершал?! - добил его Сатана.

Тут Бориса Николаевича заколбасило по-настоящему! Он все равно отбрехивался:

- Подумаешь, один разок в беспамятстве ножницами укололся...

- Ты кому врать пытаешься?! Я тебе что — российский народ или мировая общественность? Я — владыка двух миров — земного и подземного! Мне лапшу на уши повесить невозможно! Ну-ка, снова переживи все твои попытки суицида!

...9 ноября 1987 года, накануне горкомовского пленума, Ельцин пытался вспороть себе грудь канцелярскими ножницами.

28 сентября 1989 года прыгнул в воду, чтобы инсценировать покушение на себя.

9 декабря 1992 года, вернувшись со съезда, где его пытались лишить должности, затворился в жарко натопленной бане. «Заперся. Лег на спину. Закрыл глаза. Мысли, честно говоря, всякие. Нехорошо... Очень нехорошо».

Из парилки его вытащил, взломав дверь, Коржаков...

В начале 1993 года, когда ему впервые попытались объявить импичмент, Борис Николаевич устроил настоящую трагисцену перед Илюшиным, Барсуковым и Коржаковым, угрожая пустить себе пулю в лоб из подаренного ему накануне пистолета, а соратники уговаривали его не стреляться...

«Крестный отец» президента Яков Рябов не удержался от комментария:

- «Срывается очередная его авантюра с прорывом к власти — и он жалок, безволен, подавлен, впадает в депрессии и запои, а то и инсценирует попытку самоубийства или загадочно падает с моста в реку... Он такой смолоду».

- Все правильно! - мотнул рогами лукавый. - А ты, Борис, давай-ка снова поболей!

...Летом 1993 года Бориса Николаевича разбил микроинсульт во время визита в Китай. Среди ночи он резко перестал чувствовать ноги и руки, плакал — что было для него совсем уж непривычно — и приговаривал: «Все, это конец». Визит пришлось резко сворачивать. Хозяевам сбрехнули, будто президенту надо срочно возвращаться домой: политическая ситуация накалилась до предела. Против обыкновения отлет Ельцина из Китая проходил без участия прессы и почетного караула. Еле-еле его удалось поднять по трапу, не прибегая к носилкам, но во «Внуково» обойтись без них было уже невозможно.

Что делать? Как объяснить случившееся стране? Сказать правду? Но если бы оппозиция узнала, что Ельцин — пусть даже на время — оказался парализован, депутаты, несомненно, отрешили бы его от должности, передав всю власть Руцкому.

В итоге факт болезни попросту скрыли от народа, благо вскоре больной отошел и вернулся на рабочее место. Он раздухарился до того, что вышел даже на теннисный корт.

Летом 1995 года у Ельцина случился третий инфаркт: в Свердловске эта беда поражала ЕБН дважды. Об этом страна тоже не узнала.

10 июля 1995 года Ельцин пригласил на обед в Кремль двух ближайших соратников — Коржакова и Барсукова, чтобы объявить последнему о принятом решении: назначить его директором ФСБ. Застолье сопровождалось усиленной выпивкой. Президент в одиночку осушил литровую бутылку сорокоградусного ликера «Куантро», каковой попробовал тогда впервые, придя от напитка в восторг. Той же ночью, примерно в 3 часа, дежурный врач подошел к президентской спальне в Барвихе, дабы проверить, все ли у пациента в порядке. Однако в постели того не оказалось. Недолгие поиски привели к туалетной комнате. Взломав закрытую изнутри дверь, доктор обнаружил президента лежащим без чувств на кафельном полу. Кое-как Ельцина откачали. Померили давление: 90 на 60. Немолодой организм не справился с непомерным объемом сахара и алкоголя...

… Ельцина немного отпустило — и разговор в Индии возобновился.

- Депрессивно-похмельное состояние - вот причина всех выходок и попыток суицида, включая появление ножниц в ельцинской груди! - с неожиданным пафосом заявил Фрейд. - Это были нервные срывы, в общем понятные с учетом структуры личности Ельцина, типа его нервной системы. Для такого типа превыше всего власть. Все, что на пути к ней, должно быть преодолено или сметено. В обычных условиях эту особенность человек сдерживает, контролирует. Но алкоголь, особенно если им постоянно злоупотреблять, обязательно ее выявит, доведет до состояния патологии.

- Понятно, почему ты и твое правительство всегда терпели фиаско. Ты подбирал себе команду из алкоголиков, воров и блюдолизов, - сделал глубокий аналитический вывод Ницше. - А кстати, как на харакири ножницами реагировала партийная верхушка?

...Как всегда, вопрос философа угодил в самое больное место.

Политбюро и Горбачеву насчет неудавшегося самоубийства ясно было все с самого начала. Но как донести правду народу? Нельзя же официально заявить: кандидат в члены Политбюро, секретарь МГК, пусть и опальный, по пьянке сделал себе харакири? Ладно бы пустил пулю в лоб – это хоть выглядит благородно, по-партийному. Но резать грудь канцелярскими ножницами – моветон.

Горбачев тогда пощадил Ельцина. Ему было бы чрезвычайно выгодно выставить оппозиционера на всеобщее посмешище. Но он проявил благородство. По официально принятой версии, которую занесли в историю болезни, Борис Николаевич потерял сознание, упал на стол, а ножницы держал в это время в руках.

- Слышал я нечто подобное, - пробормотал Ницше. - В одном советском милицейском протоколе жертва несчастного случая поскользнувшись, упала на нож 20 раз кряду. Причем спиной!

Ельцина жег стыд... На словах он всегда осуждал самоубийц, заявляя: “Я другой, мой характер не позволяет мне сдаться”.

- Я тогда был невменяемый, - выдавил он из себя невольное признание. - И не столько из-за водки, сколько из-за лекарств. И так случалось несколько раз. Например, когда я лежал в больнице, туда приехал начальник 4-го управления Минздрава академик Чазов и сообщил: “Михаил Сергеевич просил вас быть на пленуме МГК, это необходимо”. А умру я или не умру после этого – не важно. Меня накачали лекарствами, посадили в машину. На пленуме чувствовал себя так плохо, что казалось – умру прямо здесь, в зале заседаний... Они накачали меня лекарствами так, что я практически ничего не воспринимал, и, может быть, я должен быть благодарен им за это, что они в тот момент спасли мне жизнь...”

- А если б не накачали Вас лекарствами мои коллеги? - обиделся Фрейд. - Не спасли? Если бы оставили умирать от потери крови или же допустили утечку информации, что Вы пырнули себя ножницами в приступе белой горячки? Это было бы лучше?

... Но ЕБН уже не слышал изобретателя психоанализа. Он находился в зале заседаний Московского горкома КПСС в те самые минуты, когда его свергали с престола. Подчиненные ушатами лили на него дерьмо. Еще вчера все они были вынуждены таиться, безмолвно сносить унижения и обиды. Но едва Политбюро дало команду “фас”, как радостная чиновничья свора тут же ринулась грызть недавнего хозяина.

Первый секретарь Бауманского райкома А. Николаев: “Очень быстро товарищ Ельцин обрел тот самый начальственный синдром, против которого он гневно выступал на съезде партии. Вот разрыв между словами и реальными делами. Быстро уверовал в свою непогрешимость, отгородил себя от партийного актива”.

Зам.председателя исполкома Моссовета В.Жаров: “Кадровые замены превратились в спортивные соревнования, о которых нам докладывали: на одном активе сменили 30 процентов первых секретарей, на другом – уже 50, на третьем – уже до 80 доехали”.

Член горкома Ф.Козырев-Даль: “На вооружение брались только разрушительные действия. Товарищ Ельцин уверовал в свою безнаказанность, поставил себя в исключительное положение, когда, распоряжаясь единолично судьбами людей, он не нес никакой ответственности ни перед ними, ни перед ЦК КПСС”.

Как и на пленуме ЦК, ни один из выступавших, даже те, кого он вознес к власти, в защиту Ельцина не сказали ни слова. Это было для него гигантским потрясением.

- Я думал, что за меня подпишется вся Москва, все первые секретари райкомов, которых я короновал... Но этого не случилось, стал получать оплеухи от корешей, от которых этого не ожидал... - признался ЕБН.

Секретарь МГК Юрий Прокофьев уточнил:

- “Это единодушие стало неожиданностью и для самого Ельцина. Он ошеломленный, весь почернел и уже не мог ничего говорить”.

- Прокофьев брешет! “Почернел” я не столько от “единодушия”, сколько от баралгина, которым щедро обкололи меня лечилы. Обычно препарат этот действует как болеутоляющее, но в больших масштабах вызывает торможение мозга. Я перестал реагировать на окружающих и напоминал загипнотизированного лунатика. В таком состоянии и выступил. Кратко и без бумажки. Когда же прочитал в газетах произнесенную на московском пленуме речь, испытал шок. Отказывался верить, что всю эту галиматью произнес с трибуны лично, без подсказок со стороны.

А мучение прошлым позором все длилось...

... 18 февраля 1988 года на пленуме ЦК Ельцина вывели из состава Политбюро. Он еще оставался членом ЦК и министром. Но охрану у него мгновенно отобрали, а с ЗИЛа пересадили – о, ужас! - на какую-то паршивую “Чайку”.

- Тогда я окончательно понял, - признался ЕБН, - что меня списали со счетов. “Часто в ночные бессонные часы я вспоминаю эти тяжелые, быть может, самые тяжелые дни в моей жизни. Горбачев не задвинул меня в медвежий угол, не услал в дальние страны, как это было принято при его предшественниках. Вроде бы благородно – пощадил, пожалел. Но немногие знают, какая это пытка – сидеть в мертвой тишине кабинета, в полном вакууме, сидеть и подсознательно чего-то ждать... Например, того, что этот телефон с гербом зазвонит. Или не зазвонит”.

- В чем, Борька, заключались твои страдания? В замене ЗИЛа на “Чайку”? В снятии персональной охраны? В том, что “телефон с гербом” не звонил? - начал издеваться Сатана. - Говорить о каком-то твоем уничтожении просто смешно. Пожелай система тебя раздавить, только мокрое пятно от тебя бы осталось! У тебя не отобрали ни-че-го. Кроме реальной (вместо мнимой, оставленной тебе) власти. Ну, так это – правильно. Надо быть полным идиотом, чтобы после всего случившегося сохранить такого смутьяна у кормила государства и партии.

Эх, не знаешь ты разницы между опалой и расправой! Впрочем, нет, знаешь! Четырьмя годами позже ты обошелся с Горбачевым куда безжалостней. И дня не прошло с момента отставки, как бывшего президента СССР не пустили даже в собственный кабинет. Там уже обосновался ты. И Михаилу Сергеевичу униженно пришлось подписывать последний в своей жизни указ, прикорнув в комнатушке помощника.

И из помещения спешно созданного им Горбачев-фонда ты его тоже демонстративно выгнал – чуть ли не с милицией. Унижения, которым ты подверг своего бывшего благодетеля, не идут ни в какое сравнение с его санкциями против тебя.

Ведь мог бы он тебя в бараний рог согнуть! В лучшем случае укатил бы ты послом куда-нибудь на восточный берег Африки. И из ЦК вылетел бы в одно мгновение. А вместо этого сделали тебя министром, никакой работы демонстративно не спрашивали. А должны были, наоборот, загрузить текучкой с головы до ног! Ты же целыми днями был посвящен самому себе. Масса свободного времени позволяла тебе продолжать активную общественную деятельность. Точно Ленин, ты принимал каких-то ходоков и калик-перехожих. Чтобы попасть к тебе на аудиенцию, достаточно было просто позвонить в приемную и попросить твоего помощника Льва Суханова о встрече...

- Это пациента и спасло! - перебил Дьявола Фрейд. - Ельцину постоянно требовалась эмоциональная подпитка. Он должен был чувствовать людское признание, массовую любовь. В дни, когда Борис не заряжался энергией народного почитания, он хватался за сердце, просил вызвать медсестру, которая делала ему внутримышечные уколы, чтобы снять боль. Лекарства, которые он всегда держал наготове в столе и носил с собой в кармане, уже не помогали...

В кабинете сидел весь согнутый – показывал, что судьба по нему еще раз стукнула. Голову поднимет – взгляд тяжелый, как будто головная боль мучает. Мог что-нибудь швырнуть в таком состоянии. В подобный момент лучше на глаза ему не показываться. Но даже и через двойную дверь было слышно, как бушует он один в кабинете...

- Это я от бессилия... - вынужденно признался ЕБН. - Ведь как жестоко со мной поступили, а я ничего не мог сделать...

- Во, а как ты сам поступал с подчиненными тебе московскими партийцами! - возмутился Рябов. - На всех пленумах с грязью мешал тех, кто тебе не был угоден. Уговоры, что удары эти попадают не только на самих провинившихся, но и на их родных, тебя не впечатляли. “У нас не должно быть зон, свободных от критики”, - гневно орал ты. А когда в соответствии с твоими же заветами “Мосправда” напечатала отчет с пленума МГК, на котором тебя снимали с должности, - целиком, со всеми обвинениями, - о былой принципиальности ты забыл враз и обвинил ЦК в жестокости и бессердечности!

- Так я ж по делу им по рогам давал! - попытался оправдаться пахан.

- Чушь! - не согласился Рябов. - Многие твои показательные порки были абсурдны! Утверждая нового начальника главного управления торговли, ты приказал ему наладить работу за две недели. Разумеется, сделать что-либо тот попросту оказался бессилен, и в указанный срок – ровно две недели спустя – его принародно сняли на бюро горкома как “не оправдавшего доверия”. И тут же – обязательная публикация в “Московской правде”, главном твоем рупоре....

Вот из-за этих унижений столичная элита и не принимала тебя. Если бы ты просто снимал людей за конкретные провалы и ошибки, к этому можно было б еще приноровиться. Но ты не любил, презирал аппарат и брезгливости своей не думал даже скрывать. Ты измывался над подчиненными, глумился, постоянно выдумывая новые издевательства.

Твой бывший верный пес Коржаков вот что написал про тебя: “Меня не удивляло, что Борис Николаевич вел себя как настоящий партийный деспот. Практически у всех партийных товарищей такого высокого уровня был одинаковый стиль поведения с подчиненными. Я бы больше поразился, если бы заметил у него интеллигентские манеры. Когда Ельцин приходил домой, дети и жена стояли навытяжку. К папочке кидались, раздевали его, переобували. Он только сам руки поднимал”.

- А чего аппарат любить? - возмутился ЕБН. - Трахать его надо!Чиновники – это шлюхи в публичном доме: они стремятся не к установлению порядка на предприятии и к хорошей работе, а к тому, чтобы лучше обслужить тех, кто сверху.

- Ленин из воров делал коммунистов, а Ельцин – наоборот! - бросил издалека реплику Сталин.

Хор бесов тут же исполнил песенку на обсуждаемую тему:

“Нет покоя у вождей

Долгими ночами:

Очень трудно всех людей

Сделать сволочами!”

- Ну, не так уж и трудно! - поправил своих подчиненных Сатана.

- Чтобы подобного не произошло, - подал голос академик Сахаров, “...страной должны править не партийные, а умные люди”. Это, кстати, касается не только государственной власти, но и обороны...

- Это ты блеснул чешуей (отличился - правильно сказал)! - ЕБН использовал подвернувшуюся возможность применить любимый прием – перевести неприятный разговор на другую тему. - Генералы у меня были – оторви да выбрось! Сколько раз я им предъявы кидал: “Все хапают и хапают, панимаш, как будто последний день живут! Разжирели, понастроили дворцов!”

- Вояки тоже были тобой недовольны! - загоготал Люцифер. - Парней призывного возраста при тебе становилось все меньше и меньше...

- А военным-то что с того? - удивился Ницше.

- Ну как же! Было некому генеральские дачи строить, плацы подметать, заборы и траву из краскопультов перед приездом начальства красить и заниматься другими столь же важными для обороны страны делами! Военные интенданты и прапорщики здесь очень страдают: в аду воровать почти нечего, а если что и стыришь, то продать некому.

- Ну-дак я всех в стойло ставил: и шестерок своих (чиновников), и торпед (охранников с вояками)! Чтоб не путали трактатульки (не наглели)! А то до чего доходило! Вот, к примеру, Борька Немцов, бывший нижегородский бригадир (губернатор), коронованный мной в блаткомитет, более того, в положенцы (ставший вице-премьером правительства) чего хрюкнул: «Ельцин сдавал всех и всегда. Президент уволил пятерых премьер-министров, сорок пять вице-премьеров и сто шестьдесят министров»; он еще забыл про восемь руководителей госбезопасности!

- Подумать только, - съязвил Ницше, - такие грандиозные достижения — и всего за восемь с половиной лет правления! Зачем это тебе понадобилось, Борис?

С ответом бывшего хозяина России опять опередил нынешний хозяин инферно:

- А затем, что такое положение дел его очень устраивало. Несмотря на смену флага и герба, нравы в Кремле остались теми же, какими были и при Советах, и при царях: истинная Византия. Чиновники сбивались в коалиции, интриговали друг против друга, наушничали и ябедничали. Сановники — не мелкота, а фигуры первого порядка — выходили в коридор, чтобы поделиться секретами. В ведомствах не успевали не то что к новым руководителям привыкнуть, даже вовремя таблички на дверях менять и обновлять справочники! Они ж менялись по два раза в год!

Большинство министров о своих отставках узнавали исключительно по радио; при такой политике — какая уж работа.

На втором сроке чехарда эта еще ускорилась. В 1998 и 1999 годах Ельцин поставил непревзойденный мировой рекорд: ежегодно он отправлял в отставку по два кабинета министров. Одобряю: нет лучшей политики, чтобы развалить государство! У кого только ты этому научился?

- У тебя! - огрызнулся ЕБН. - Кто, как не ты, учил древнеримскую братву: «Разделяй и властвуй».

Все онемели от вторично продемонстрированной им эрудиции.

- А вообще-то ты, Дьявол, беспредельничаешь, грузишь (оговариваешь) меня! Голимая жеванина — твои предъявы! Никого я без дела или по злобе не раскороновывал! Пацаны это усекли и зла на меня не держали. «Вот Виктор Степанович Черномырдин работал со мной бок о бок шесть лет, а потом я его сдал... Сдал его! ...Он не обиделся, потому что понял, что я это сделал, чтобы дать дорогу молодым». Потому что я умел угадывать наперед, из кого высшая воровская масть получится, а из кого — нет!

Дьявол злобно ухмыльнулся в ответ:

- Ага, ты здорово умел предсказывать будущее и отлично разбирался в людях. Помнишь, как Билл Клинтон показывал на тебя и смеялся: «Борис мне говорил, что я, наверное, хороший, порядочный парень, но я никогда не буду президентом США».

- Но согласись: я все ништяк организовывал!

- В России при тебе хорошо организованы были только ОПГ – организованные преступные группировки! Особенно те, что заседали в правительстве и Думе! Все твои организационные решения основывались на элементарном волюнтаризме и соображениях сиюминутной выгоды! Послушайте, пацаны, - обратился Люцифер к собравшимся душам, - вот такую историю.

Играли в футбол однажды команды двух правительств: Москвы и России. Последнюю возглавлял Ельцин. Когда он понял, что дела плохи, решил поставить нового вратаря-комментатора Владимира Маслаченко, много раз защищавшего ворота сборной СССР. Ему возразили: играть имеют право только члены правительства, а новый голкипер таковым не является. «Сейчас будет», - буркнул Боря и во время перерыва заставил премьера Егора Гайдара назначить Маслаченко замминистра культуры и спорта. Тот не пропустил ни одного гола — и команда Ельцина выиграла!

Вот так страна потеряла талантливого спортивного комментатора и приобрела никуда не годного замминистра.

- Так я же его вскоре уволил! - «защитил» себя ЕБН.

- Вот-вот! И я про то же! - обрадовался лукавый.

- Понятно, почему вся финансово-политическая элита при тебе была так разобщена и враждебно настроена к представителям конкурентных группировок, - проанализировал ситуацию философ.

- Вы не совсем правы, коллега! - отозвался из Зоны творческих душ немецкий драматург Бертольд Брехт. - Российские политики и крупные капиталисты, конечно, боролись друг с другом за теплые места под боком у господина Ельцина и связанные с этим блага. Однако их отношения никак нельзя назвать антагонистическими! Я эту ситуацию описал в стихах, под которыми, без сомнения, поставили бы свои подписи почти все простые граждане Российской Федерации:

«Они грызлись за добычу

И ломали лбы и ребра,

Звали прочих жадным быдлом,

А себя — народом добрым.

Мы их видим в драке и раздоре,

Вечно в споре. Стоит нам подняться

И кормежки их лишить, как вскоре,

Спор забыв, они объединятся».

- Справедливо, - буркнул Повелитель мух. Но вообще-то мы отвлеклись! Давай, Борька, продолжай мучиться! Вернись-ка ты во свою вторую выборную кампанию!

...Четыре месяца предвыборной гонки оказались для Ельцина сплошной мукой. Никогда еще власть не давалась ему такой дорогой ценой. Как заведенный, носился он по городам и весям, демонстрируя былую мощь и стать. Проводил встречи, выступал с трибун, даже танцевал: в Ростове были засняты знаменитые кадры его коленец в паре с Евгением Осиным под песню: ”Я-я-ялта-а-а, где растет золотой виногра-а-д”. Зрителям этот концерт напоминал русскую пословицу про корову (в данном случае быка) на льду.

Перед каждым выступлением главу государства пичкали таблетками и терзали уколами – для поднятия тонуса. Во всех поездках его неотлучно сопровождала отныне бригада медиков, при первом же недомогании в ход пускались все имеющиеся средства, включая реанимационные.

- “Врачи ходили по пятам, хуже, чем охрана, - с содроганием вспомнил ЕБН. - Все их специальные чемоданчики, бледные от испуга лица я уже спокойно видеть не мог. Слышать не мог одно и то же: “Борис Николаевич, что Вы делаете! Ограничьте нагрузки! Борис Николаевич, Вы что!”...

Всюду за спиной стояли с инъекциями и таблетками. И имели для этого веские основания: сердце прихватывало постоянно. Причем капитально, с комом в горле, с уплывающим горизонтом, все как положено”.

- После трех инфарктов – какие уж тут выборы? - пожалел лже-Виргилий своего лже-Данте. Однако последний не сдавался:

- “Никакое сердце, никакие предупреждения врачей не могли снизить мой эмоциональный тонус, мой огромный настрой и желание выиграть этот бой”.

- Занимаешься моим любимым делом? - спросил Сатана.

- Эт каким еще? - удивился Борис.

- Лукавишь! А это ведь мое, лукавого, самое главное занятие! И тонус, и настрой у тебя, конечно, были. Но очень важным фактором служила твоя Семья. Новоявленный член избирательного штаба - Татьяна - не выпускала тебя из поля зрения ни на минуту, твердила, упрашивала, писала записочки: “Папочка, ты можешь... Папочка, покажи им всем... Очень хорошо, папа. Молодец. Вел себя замечательно”.

- В кое-то веки признаю, что ты, Сатана, истину базаришь! Действительно, “Таня... была все время где-то рядом. Насколько спокойнее я стал себя ощущать!.. Подойдет, поправит галстук, застегнет пуговицу на рубашке – и у меня настроение улучшается”.

- А тебе и невдомек слова, сказанные одним из твоих же доверенных лиц: “Доведется, Татьяна и из гроба отца поднимет, лишь бы он помахал электорату ручкой...” - урыл его Дьявол.

Ельцину поплохело. И совсем худо стало, когда властелин инферно начал перечислять его нелепые промахи во время предвыборного турне.

- В Архангельске президент поприветствовал собравшихся словами: “Здравствуйте, дорогие астраханцы” - и принялся рассуждать о том, что добываемая в области черная икра – залог процветания и могущества региона.

На встрече с ветеранами в Краснодаре ему прямо в глаза было предложено немедленно уйти в отставку и снять свою кандидатуру с выборов. Порядком растерявшийся Ельцин спросил, все ли собравшиеся с этим согласны, и к ужасу своему услышал гул толпы: “Все!!!”

- Это – единичный случай! - не замедлил оправдаться верховод.

- Так тебя ж специально щадили! - не уступал повелитель ада. - Возили по образцово-показательным хозяйствам, всевозможным потемкинским деревням, где заранее проинструктированные граждане демонстрировали тебе любовь свою и признание.

В Подмосковье тебя доставили, например, в поселок Атепцево. Специально выписали молодоженов из соседнего села, в Атепцеве никто в те дни не вступал в законный брак. Подобрали образцового рабочего и ветерана – к ним, под светом софитов, президент зашел на огонек, погутарил за жизнь.

За несколько часов до твоего появления охрана была уже на месте. Молодожены, чтобы не опоздать, прибыли намного раньше намеченного. Чтобы не портили сценарий, их послали ехать на второй круг.

А как ты терялся в пространстве и времени, забывал имена приближенных, путался в должностях и фамилиях!

Нового премьер-министра, бывшего главу МИДа Евгения Примакова ты почти две недели упорно именовал “Сергеем Максимовичем”, а выслушав как-то доклад его сменщика – внешнеполитического министра Иванова – наклонившись к “Сергею Максимовичу”, громко, на весь зал произнес:

“Хорошо докладывает! Ну просто готовый министр иностранных дел. Нужно назначить!”

Попавшему к тебе на прием зам.руководителя кремлевской администрации Сысуева ты спутал с директором погранслужбы и долго объяснял, как важнодержать на замке границы. Лидера КНР, посетившего с визитом столицу РФ, принял за японского премьера. Обалдевший китаец никак не мог уразуметь, с чего вдруг российский глава восторженно вещает ему о стратегической оси Москва – Токио.

Ни один отечественный телеканал – даже НТВ – не осмелился показать кадры твоей встречи с Клинтоном, когда в разгар беседы ты повернулся вдруг к американскому президенту задом и устремился к своим министрам, стоящим поодаль, с одним-единственным вопросом: “А где журналисты?” Работники СМИ толпились в другом углу, но ты их почему-то не заметил.

И репортаж о твоем посещении одной столичной школы тоже прошел с серьезными купюрами. Телезрители так и не услышали откровения президента, который на голубом глазу поведал ученикам, что в детстве любимым его литературным героем был, оказывается, Пушкин и что каждые пять лет вместе с одноклассниками он путешествует по стране и до сих пор переписывается со своей первой учительницей (учитывая, что пошел ты в школу еще накануне войны, интересно, сколько лет насчитывалось тогда старушке, если вообще она была жива!)

Далее вспомним твои знаменитые признания, что вы всей семьей сажаете на зиму картошку, чем и кормитесь потом: “И я, и Наина Иосифовна, и дочки, и зятья, и внуки. Восемь мешков сажаем, восемь собираем, и нам на зиму хватает”, - точно сымитировал Ельцина Повелитель мух. - Ты самого Брежнева переплюнул!

- Несправедливо! - прошамкал Леонид Ильич. - Борька меня переплюнул, а анекдотов про него в сотни раз меньше сочинили!

... ЕБН не обратил внимания на генсека, чего никогда не позволил бы себе эдак четверть века тому назад. Его прошлое, возвращаясь, истязало его...

... При подлете к Балтийску президента разбил четвертый по счету инфаркт. Прямо в вертолете личному врачу Вторушину пришлось откачивать его, вводить наркотики. Собравшаяся на площади толпа недоумевала: уже 40 минут как Ельцин должен был приземлиться, а его все нет и нет.

Через три дня, 26 июня 1996 года, случился пятый инфаркт. Это произошло вечером, в Барвихе, когда он присел в кресло передохнуть, прежде чем подняться на второй этаж (даже это ему давалось тогда с трудом). Прямо в кресле Ельцин начал терять сознание. Он был практически обездвижен и лишь на следующий день сумел кое-как приподняться, сидя в постели. Кардиограмма и лабораторные исследования подтвердили диагноз.

Положение было ужасным. До второго тура выборов оставалась ровно неделя. Окажись кандидат сейчас в больнице, победа коммунистам стопроцентно была бы обеспечена.

И Семья в очередной раз рискнула. Вопреки требованиям врачей Ельцина не отправили в лечебницу, оставили на даче, в Барвихе, наспех переоборудовав гостиную под больничную палату. Из ЦКБ доставили необходимую технику, аппаратуру. При этом препараты, которые ему вводились (например, фибринолитики, растворяющие тромбы) могли применяться исключительно в стационарных условиях. Но в тот момент это мало кого тревожило.

- “Кроме семьи, об инфаркте, разумеется, знали только лечащие врачи, несколько человек из охраны и персонала, - разоткровенничался ЕБН. - Не то что ближний круг – ближайший!

Буквально на следующий день после приступа, 27 июня, Таня и Чубайс встретились в “Президент-отеле”, там, где работал штаб. Весь график встреч между первым и вторым туром, все акции, поездки на предприятия пришлось отменить под благовидным предлогом – изменение тактики: президент, мол, уверен в успехе. И ни в коем случае не допустить утечки информации о болезни.

Конечно, я и мои помощники ходили по лезвию бритвы: позволительно ли было скрывать такую информацию от общества? Но я до сих пор уверен в том, что отдавать победу Зюганову или переносить выборы было бы во много раз большим, наихудшим злом”.

...Вновь, как бывало уже не раз, мир принялись потчевать небылицами о том, что президент России всего лишь переутомился и решил отдохнуть. Его пресс-секретарь Медведев громогласно заявил, что у шефа “сел голос в связи с многочисленными публичными выступлениями”. Аналогичную сказку поведали Черномырдин, Илюшин, Лебедь.

“На второй тур выборов президенту хватит сил, - бодро врал журналистам министр спорта Шамиль Тарпищев. - Он здоровее всех нас, вместе взятых”.

Именно в эти дни родилась легендарная фраза о крепком президентском рукопожатии...

Однако брехня соратников не могла заменить собой живого кандидата. Его исчезновение с телеэкранов мгновенно породило вереницу самых страшных слухов и домыслов. Чтобы окончательно успокоить страну, нужно было предъявить народу целого и невредимого президента. И его, полумертвого, показали телезрителям. Жив он остался только чудом...

Власть свою Борис спас. Надо было срочно спасать здоровье. 5 ноября ему наконец сделали операцию. Но пост был важнее здоровья. Поэтому первое, с чего начал прооперированный, едва придя в сознание, в 6 утра другого дня, - подмахнул дрожащей рукой указ о возвращении себе президентских полномочий (на время анабиоза они были возложены на премьера Черномырдина).

Болезнь так ничему и не научила его. Уже 8 ноября, несмотря на протесты врачей, Ельцин добился перевода в ЦКБ. Тогда же медики застукали Наину Иосифовну, когда та пыталась пронести под халатом бутылочку коньяка. “Борис Николаевич очень просил”, - смущенно объясняла первая леди...

На седьмой день после операции Ельцин уже работал с документами и принимал посетителей. На семнадцатый – из ЦКБ переехал в санаторий. Через месяц – вернулся на дачу. И пяти недель не прошло, как поставили ему шунты, а президент уже охотился в Завидово.

Он постепенно возвращался опять к прежнему своему образу жизни: принимая сначала по 100 граммов водки, потом – по 200. И итог не замедлил себя ждать. 7 января 1997 года с диагнозом “пневмония” президент вновь попал в ЦКБ. Это произошло после того, как сходил он на радостях в баню, а потом прыгнул в бассейн с ледяной водой.

- Я заботился о своей зоне, то есть стране, без моего руководства она могла пропасть! - заявил ЕБН. - Потому и пахал, еще как следует не выздоровев! Бля буду!

- Не гони прогоны! Не бреши! - отмахнулся от него Сатана. - Бля ты был, есть и будешь! Тебя хватило после операции только на то, чтобы охотиться, ходить изредка в баню... А главное – бухать!

Больше 2-3- часов в день работать ты не мог! Твоя резиденция в Горках-9 превратилась в филиал ЦКБ с соответствующим оборудованием и постоянно дежурящей бригадой врачей. Для снятия боли тебе приходилось постоянно принимать наркотики (промедол, баралгин, препараты анальгетического ряда). Стоимость лекарств, которые специально выписывали тебе из заграницы, была сопоставима со всей внебюджетной прибылью ЦКБ. Помнишь свое знаменитое заявление: «Я не могу глотать импортные лекарства, зная, что у соседки нет аспирина для ребенка»?! Как у тебя эти таблетки в горле не застряли?!

Когда в марте 1997 года тебя первый раз после операции и болезней вывели в свет – прочитать послание Федеральному Собранию, для организации этого спектакля пришлось привлекать профессионального режиссера Иосифа Райхельгауза. Главная задача, которую поставили ему, – максимально сократить твое выступление и отсечь от микрофонов всех нежелательных депутатов.

Даже в первые годы своего владычества ты не пропускал ни одного отпуска, предпочитая устраивать по 3-4 перерыва в год. За 10 лет, когда у тебя служил Коржаков, ты отдыхал не менее 50 раз! А уж на втором сроке в ЦКБ и Завидово ты проводил времени больше, нежели в Кремле; недаром на даче в Барвихе тебе даже построили рабочий кабинет – точную копию кремлевского: специально для лохов-телезрителей.

Фрейд опять не утерпел:

- Большая политика страдает от плохого состояния здоровья и самочувствия ее лидеров. Известны самодурство и взбалмошность Хрущева, при нормальной психике их быть просто не могло. Последние годы своего правления был практически недееспособным Брежнев. Его многочисленные зарубежные поездки превращались в жалкие спектакли из-за его постоянного недомогания. Эту же дурную традицию развил и приумножил Ельцин!

- Ну, по крайней мере, на местном (да и общенациональном) самоуправстве это не сказалось! - оговорился ЕБН, попытавшись огрызнуться.

- Может, на самоуправлении? - поправил своего спутника его гид по инферно.

- А какая разница?!

- Действительно, - согласился Ницше, - в России между этими двумя терминами различия нет. Видно, именно поэтому при твоем правлении твои сограждане жили, как Адам и Ева в раю...

- Эт как? - Ельцин не ожидал такой похвалы и даже растрогался. Впрочем, Ницше тут же его разочаровал.

- Ходили голые и ели фиги!

- Не по понятиям корешей подъ...бывать! - озлился пахан. - Что, только я один косяк упорол?! Это меня мои хлебники - министры и аппарат – за паровоза пустили! Мои подельники на меня грузят (дают показания), а сами блудняки еще те! Герман Греф, смотрящий за министерством экономразвития, на встрече с цеховиками (предпринимателями) как-то не покубатурил (не подумал) и не профильтровал базар: “Наше правительство из любой ситуации постоянно выходит с наибольшим позором!” Эх, мало я их дрючил на наших кремлевских сходняках! И щас они там наверху обо мне порожняк гонят! Харэ, я на кипиш не ведусь. Базар их гнилой мне – до фени!

- Да кто ж там плохо про тебя говорил? - поразился Ницше – не столько самому признанию Бориса, сколько тому факту, что он это признание сумел перевести с блатного языка сам — без переводчика.

- Да были такие суки! Вон, смотрящий за средствами массовой информации Михаил Полторанин. Какой кореш был! Сколько мы с ним бухали! Ему даже кликуху дали «второй стакан России»! А взялся мне втыкать (обвинять)! Помню, на сходняке блаткомитета (заседании совета министров) меня били по голенищу (хвалили), а он начал выступать не по делу: “Перестаньте врать! Плохо мы все работаем – и президент в первую очередь!”

Я его тогда поставил в стойло: “Михаил Никифорович все еще хочет учить меня! - говорю со злостью. - И забывает, что я Президент! Повторяю: Пре-зи-дент!” Ох, любил я произносить эти слова! А Мишку я раскороновал (уволил)!

- Я российские министерства при жизни называл “департаменты государственных умопомрачений”, - вдруг неожиданно подал голос Салтыков-Щедрин. - А Ваши министерства, господин Ельцин, заслуживают еще более крепкого термина - “помешательств”.

- И ты косяки за мной нашел? - окрысился ЕБН. - Меня за лоха держишь?

- Так ведь Вы же этих министров назначили!

- У тебя не бестолковка (голова), а Дом Советов! - “похвалил” собеседника пахан. - Перелетай в мою зону, будем за первым столом корянку ломать... Прокантуемся тут вечность...

- Чего делать? - не понял гениальный сатирик.

- Ну, отламывать от одной буханки, это - знак дружбы. А за первым столом сидят только авторитеты... Только надо придумать, по какой статье тебе чалиться...

- Благодарю за такую “честь”, сударь, но с государственным преступником делить трапезу не желаю... Тем более, как в Вашей зоне принято выражаться, с синим, по-русски пьяницей...

Главшпана от обиды понесло:

- Чего на меня балан (бревно на лесоповале) катишь, в запале (противоправном действии) обвиняешь, фуфломет хренов?! Меня за пса держишь? Правилку хочешь? Заглохни! Я тебя, фраера, урою!

За собрата по перу заступился Ницше – и к своему ужасу обнаружил, что он сам набрался в ельцинской адской России блатных выражений, как породистый пес – блох на уличной собачьей свадьбе.

- Завари е...ало, Трехпалый! Знаешь, что за гнилой наезд бывает?! Брателло Салтыков-Щедрин порожняк не гонит, он не зашухарит, мы с ним в одной связке... И нечего втирать, что ты его закроешь! Ой, что это я несу?! Даю перевод. Замолчи, Борис! Он, как и я, великий литератор, говорит правду, поэтому нечего ему угрожать, что ты его в свою зону затащишь...

Ельцин, поняв, что неправ, утих, хотя извиняться не стал. Бросив угрожающий взгляд на гида-изменника, он придумывал убедительную отповедь, но в этот момент его отвлек чей-то робкий голос:

- Скажите, а Борис Николаевич сейчас может принять?

Обозленный философ среагировал быстрее оскорбленного политика.

- Хочет, но не может, хотя раньше бухал по-черному! А здесь, в аду - просто нечего принимать!

- Слышь, Фридрих, а пошел ты в п...ду!

- Почему не на мужской половой член, а в женские гениталии? - изумился немец.

- На х... по понятиям посылать нельзя, это — призыв опустить!

- Твоя, Борис, Россия — не страна, а сплошная почта!

- Эт как? Не по,ял... Выкладывай (поясняй)!

- Твои земляки все время посылают! Всех и вся! И везде!

- А мне «дорогие россияне» напоминают пациентов, только что сдавших кровь из вены, - бледные и держат одну руку на сгибе локтя второй руки. Символический жест, явно адресуемый властям! - начал изгаляться Дьявол. - Потому врачи в России считают пульс не на локтевом сгибе, как во многих странах, а на запястье!

Возразить ЕБН не смог: против правды не попрешь. Окончательно его добило высказывание Бисмарка:

- Ваше правление, герр Ельцин, как нельзя нагляднее подтверждает однажды высказанную мною мысль: «При плохих законах и хороших политиках управлять государством еще можно, но с плохими политиками управлять государством нельзя даже при хороших законах».

Впрочем, Россия под Вашим правлением и хорошие законы так же несовместимы, как социалистическая система и нервная система. Вы плясали под дудку Белого дома, а потому действовали, как говорят американцы, по принципу Билла Роджерса: стоит конгрессу отмочить хохму, как ее нужно делать законом, стоит конгрессу принять закон, как его сразу нужно делать хохмой. Только у Вас получилась не комедия, а трагикомедия, а то и трагедия...

- Ты чего на меня бочку катишь, чепушила фрицевская? - пахан попробовал взрыкнуть по-медвежьему. Однако «железного канцлера» на испуг взять оказалось невозможно:

- А Вы, губитель собственного народа, сбавьте тон! Не орите на меня — пупок развяжется! В фигуральном, естественно, смысле...

- Ты что вола вертишь (лжешь)?! Мокруху на меня даже мои ссученные подельники не вешали! Ну, до объявления моратория на смертную казнь я издал несколько указов, чтоб шестидесяти беспредельщикам лоб зеленкой намазали (расстреляли), но сам на мокряк не подписывался...

- Вы же не будете отрицать, что смертность при Вас в стране повысилась в разы?! А главная причина этого феномена — в неуверенности. При Вас ничто не осталось незыблемым. Деньги-дефолт, инфляция. Бизнес — захватывали рейдеры. Дачи, собственность — отбирали. Пост, должность — снимали. Даже пребывание во власти мало помогало — Вы постоянно «загогулины» устраивали под лозунгом: «Не так сидите!» Только бандиты ничего не боялись, кроме друг друга...

- Туфта! - не согласился ЕБН. - Земную братву мои торпеды-ментяры частенько пробивали на измену (пугали)!

- Порожняк гонишь, Трехпалый! - вмешался в дискуссию какой-то обитатель пальмы в Индии. - Воровской закон в твоей зоне наверху был посильнее мусорского, потому хрен кого из твоего блаткомитета (правительства) по обвинению в коррупции закрыли (посадили за решетку)!

- Кентяра истину базарит, - выразил согласие чекист-аноним. - У нас, ментов, поимки преступников и охрана общественного порядка отнимали много сил и времени, мешали бизнесу, а потому были не в кайф! А насчет законов, о которых Бисмарк рамс завел, то многие из них были хорошими — для нас, правильных пацанов. К примеру, терпил (жертв преступлений) они почти никак не защищали, а права братвы — вполне. А некоторые из них ваще могли бы выиграть в конкурсе самых идиотских законов! К примеру, советские военные награды нельзя ни вывозить из России, ни... ввозить в нее!

- Полностью согласен! - отозвался Сталин. - Киллерам за убийство воров в законе надо памятники ставить как спасителям нации, а их судят!

- Какой народ, такие и понятия! - не уступал ЕБН. - «Дорогие россияне» делятся на две категории: дармоеды и дерьмоеды. Первые кормят вторых сами поняли чем! Последние, впрочем, тоже хороши! Самая любимая пословица у них знаете какая? «Жить не работая трудно и скучно, но мы никогда не отступали перед трудностями и скукой».

- Ты не прав, пахан! - опроверг заявление главшпана какой-то мужик. - Самая популярная пословица у нас: «Правительство делает вид, что нам платит, а мы делаем вид, что работаем».

- На самом деле ни власти, ни народные массы ничего из заявленного ими не сотворяют! - в зоне повисла душа русского историка Карамзина. - И не платят, и не работают! В 1802 году, когда я находился за рубежом, меня попросили одним словом охарактеризовать ситуацию в России. Я дал хрестоматийный ответ: «Воруют». В 1902 и 2002 годах уже здесь, в пекле, пришлось отвечать на тот же вопрос. Однако одним глаголом я уже обойтись не мог, понадобились соответственно два, потом три слова!

- Какие же, герр Карамзин? - заволновался любознательный немец.

- «Еще воруют» и «Воруют пуще прежнего»...

- В 2002-м я уже был раскоронован! - напомнил ЕБН.

- Но именно Вы в 90-х положили начало тому грандиозному разворовыванию государственной казны и природных богатств, которое никак не остановится! - бросил упрек великий историк и исчез.

- «А где грабеж — закон и право,

Распродается вся держава», - поддержал коллегу по пиру Блейк, давно не подававший голоса.

- Сговорились, падлы! - озлобился ЕБН. - А я же не при делах! Обиженка (простые граждане) при Советах воспитывались! Ленин со Сталиным им мозги прополоскали, а на меня теперь грузят конкретно за чужие делюги (преступления)...

- Как не стыдно! - открыл полемику Ильич. - Ваша жизнь подтверждает правоту пословицы «После боя поле битвы принадлежит мародерам».

- Брешешь ты все, ренегат Ельцин! - зарычал кремлевский тигр. - Я с преступностью боролся по-настоящему, а не устраивал борьбу нанайских мальчиков, как ты! Лаврентий, помнишь, как в 40-м году я поручил тебе покончить с криминалом в столице?

- А как же, батоно! По Вашему указанию тогда я внес в ЦК конкретное предложение:

«1.Арестовать и решением Особого совещания НКВД заключить в исправительно-трудовые лагеря сроком до 8 лет нелегально проживающих в Москве и области 5-7 тысяч человек уголовно-преступного элемента.

2.Решением Военной коллегии Верховного Суда СССР расстрелять 300 человек профессиональных бандитов и грабителей, имеющих неоднократные судимости...»

Предложение было принято и исполнено.

- А ты Иванькова по кличке Япончик за что помиловал? - Коба продолжил допрос.

- Хорошие люди за него мазу давали: певец Иосиф Кобзон, врач Святослав Федоров, актер и режиссер Ролан Быков...

- Как такие одаренные творческие интеллигенты могли заступаться за отпетого бандита? - удивился Ницше.

- А зачем ты послал благодарственное письмо главарю ОПГ «Уралмаш» Александру Хабарову? - не унимался Сталин.

Ответил сам бандюк, лежавший на нижней шконке в Индии:

- В канун выборов 1996 года я собрал братву и организовал Движение рабочих в поддержку Трехпалого. Он мне маляву кинул, а губернатор Россель подгон подкнокнул (подарок сделал) — часы. А чо? «Меня отметили. Меня признали за человека...» главные воры в законе. «Это стоит того, чтобы помнить об этом».

- Вспомнил, - хлопнул себя по фантомному лбу призрачной рукой верховод. - Тебя закрыли, а ты повесился в следственном изоляторе...

- Ага, и при этом я ухитрился сломать сам себе позвоночник сразу в нескольких местах... Менты меня пришили! - пожаловался Хабар.

- Мда, Борис, твоя так называемая борьба с коррупцией оказалась фикцией! - разочарованно протянул автор «Заратустры».

- Да с ней никто никогда справиться не мог! - отбрехнулся ЕБН.

- Неправда! Я практически ее устранил! - заявил без спросу явившийся в ельцинскую зону Гитлер. Его сопровождали несколько лидеров Четвертого полувечного рейха.

- Майн фюрер, не согласились бы Вы дать всем присутствующим тут унтерменшам урок борьбы с коррупцией? - подластился к шефу сопровождавший его Геббельс.

- Вы, Йозеф, неужто хотите, чтобы о моих методах узнало руководство России и стало их использовать?!

- Заверяю, что русские всегда боролись и будут сражаться против коррупции, как, впрочем, и пьянства, только на словах. Этому нас учит история!

- Ну, если так... «Следует при заключении любых крупных сделок между государством и частнокапиталистическим сектором пресекать все попытки придать этим договорам монопольный характер. При заключении крупных сделок в конкурсе всегда должны участвовать три-четыре фирмы. Только так можно помешать государственным служащим, в компетенцию которых входит налаживание деловых контактов, проложить «золотой мост» к той или иной фирме. По той же причине нужно позаботиться о том, чтобы все вопросы, связанные с выдачей крупных заказов, решал консорциум, членов которого надлежит регулярно менять. К примеру, в Управление вооружений следует брать только фронтовиков, которые еще не успели обзавестись прочными связями с фирмами и компаниями. И их тоже следует заменять, как только будет предпринята попытка с помощью всевозможных приглашений, в частности на охоту, побудить их действовать в интересах определенной фирмы. Я не случайно упоминаю в этой связи именно охоту, поскольку для офицера это такой же соблазн, как для женщины кольцо с бриллиантом».

- Хорошо, что бесноватый фюрер никогда не парился. А то, помимо охоты, и баньки - этого кайфа да и лучшего места для обтяпывания делишек - всех бы лишил! - поделился мыслями ЕБН со своей братвой.

- Я фразу «устроить баню» понимаю только в иносказательном смысле, потому что сроду не бывал в ваших парилках, обходился ванной и душем, - не поддержал его философ.

Гитлер между тем продолжал заниматься любимым делом — вещать:

- «Частные предприниматели это прекрасно понимают. Ведь их утонченные методы подкупа разработаны на основе богатейшего опыта. Только этим можно объяснить, почему они так нагло и ничего не стыдясь пытаются подкупить должностных лиц. Даже меня самого пытались обманным путем побудить поставить подпись под одним документом, а взамен пообещали пакет акций — речь якобы шла исключительно о благотворительных целях!!! Но моя подпись давала им возможность с помощью умело организованной рекламы нажить на этом деле солидный капитал. Алхимик Таузенд, воспользовавшись тем, что великий полководец, генерал Людендорф поверил ему и не стал возражать против упоминания его имени в связи с проведением экспериментов по превращению простых металлов в золото, сумел выманить у нескольких промышленников не менее 3-4 миллионов...».

- Какие мелочи! Наши строители «пирамид» сотни миллионов гринов огребли! Они не рыжье (золото) из свинца, а баксы из воздуха обещали достать. И достали — только не для тех, кто им бабло ссудил, а исключительно для себя! - Ельцин испытывал к немецким горе-махинаторам искреннее презрение — как и к фюреру, который, оказывается не умел использовать служебное положение в личных целях так же лихо, как российские лидеры.

- «То обстоятельство, что даже такие офицеры, как Людендорф, легко могут попасться на удочку всяким мошенникам и темным дельцам, доказывает, что было бы крайне нецелесообразно разрешить уволенным по служебному несоответствию в отставку офицерам устраиваться на работу в частно-капиталистический сектор. Насколько офицеры не умеют заниматься такого рода делами, наглядно демонстрирует также неудачная попытка Людендорфа начать совместно с капитаном Вайсом издание собственной газеты».

- Тупые, оказывается, в вермахте генералы были! Только что воевать и умели! А мои-то вон какими прекрасными барыгами оказались! - с гордостью за свой тщательно подобранный персонал сообщил философу бывший Главнокомандующий Вооруженных сил РФ. - И газеты издавали, и военной техникой торговали, и цеховиков «крышевали»!

- Ты хочешь мне сообщить, что воевать в России умеют только чеченцы?

Душенька Бориса надулась от обиды и стала похожа на черный презерватив в процессе использования.

- Еще один основополагающий принцип войны с коррупцией: «нужно заменить всю судебную и правоохранительную систему, вообще всех юристов, на честных профессионалов».

- Утопия! Где их, честных, взять в таком количестве? - процедил слова сквозь клыки Гиммлер, будто кит — планктон через зубные пластины.

- Не скажите, рейхсминистр! У меня уже есть положительный опыт в этой сфере! Я всегда «опасался, что, когда меня уже не будет, юристы причинят немало вреда. Поэтому я недавно добился того, чтобе тех юристов, которые являются по сути подрывными элементами, можно было крепко ударить по рукам. Ранее эти субъекты отвечали за свои проступки только в дисциплинарном порядке, а здесь действовал старый принцип: «ворон ворону глаз не выклюет». Теперь с этим покончено... Уже само воспитание юристов ведется таким образом, что из них могут выйти только мошенники, и поэтому молодое поколение пойдет тем же путем. Кроме того, разве порядочный человек выберет себе такую профессию и согласится всю свою жизнь защищать каких-то темных субъектов? И вообще, будет ли адвокат пылко и страстно выступать в защиту своего клиента, напрямую зависит от имущественного положения последнего».

К стыду своему ЕБН поймал себя на мысли, что опять полностью разделяет взгляды фюрера по сему поводу.

- «О каком правовом мышлении господ юристов может идти речь, если они во время судебных заседаний нашептывают преступникам советы о том, как им надо себя вести, и, искусно задавая всякие хитрые вопросы, пытаются помочь клиенту избежать вынесения обвинительного приговора и справедливого наказания? И когда видишь все это, возникает чувство, что здесь просто лиса натаскивает лисят. И если раньше актеров хоронили только на живодерне, то нынче именно юристы заслуживают того, чтобы их там хоронили. Нет ничего ближе юристу, чем преступник, а если учесть, что оба — космополиты, то между ними просто нет разницы.

И не существует другой возможности вновь сделать юриспруденцию профессией порядочных людей, кроме как поставить ее на службу государству. Ведь, судя по нынешнему положению вещей, при всем желании невозможно понять, как юристы получают ученую степень доктора наук».

- Как, как... По блату или за лавэ, - просветил фюрера экс-президент России. - А вообще-то ты, Гитлерюга, прав в одном: честных ментов и вообще юристов надо мочить по черному! Правда, слава Бо... черт! Благодаря Сатане в моей России их было не так уж и много...

- Что значит «честных»? - залез в философские дебри Адольф. - И для меня, и для Вас к этой категории относятся те, кто верно нам служит. А таких ликвидировать не надо — по крайней мере, пока они полезны. Покидаю вас, уголовники-унтерменши...

С исчезновением нацистских реальных пацанов российские урки сымитировали облегченный вздох.

- Когда разговор зашел о выборах на твоей Родине, я хотел спросить кое о чем, да герры фашисты помешали, - обратился ведущий к своему ведомому. - У вас выборы проходят по двум избирательным системам: пропорциональная и смешанная, обе с закрытым списком кандидатов. Что это за список?

- Закрытый для тех, кто не может отслюнявить за место в Госдуме хотя бы три миллиона евро! В блаткомитетах в областях и городах башляют, естественно, меньше!

- А я думал, закрытые потому, что их не публикуют...

- Наоборот, публикуют, с ними можно познакомиться на избирательных участках. Вот только повлиять на этот список обиженные, то есть избиратели, не в состоянии. Либо за всех голосуй, либо плюй в урну-мусорную или которая для бюллетеней!

- А если я хочу за какого-то конкретного человека отдать голос?

- А купить отдельную шпротину вместо целой банки не хочешь? Коль желаешь голосовать за конкретного человека, дождись выборов, тебе этого человека укажут — за него и голосуй! И вообще: нельзя позволять избирателям фальсифицировать результаты выборов!

- Законы Борькиного Отечества, как видишь, не учитывают, а формируют настроения электората! - съязвил появившийся Дьявол. Ницше тут же переключил внимание с бывшего хозяина России на вечного владыку пекла:

- Ваше адское величество, позвольте спросить...

- Ты, Философ, неправильно его титулуешь, надо: бл...дское величество! - изволил пошутить ЕБН.

- И от такого титула не отказываюсь! Я для всех вас, бл...дей, действительно величество! Чего ты хотел спросить, Фридрих?

- Почему Вы не устраиваете выборы в инферно?

- Потому что в лицемерии я уступаю земным политикам! На хрена тратить время и деньги на достижение с самого начала предсказуемого результата?! На фига мне в моих владениях разводить гнилую демократию?!

- Ну как же, Люцифер! «Демократия есть лучший способ поставить нужных людей на нужные места», - пояснил из Отстойника творческих душ Бернард Шоу.

- И в аду, и в России это уже осуществлено! - отбрил драматурга лукавый.

- Но там же выборы проводят!

- Только для того, чтобы побольше бабла срубить! - авторитетно заявил ЕБН.

Тут вперед выступила группа адозаключенных и обратилась к Дьяволу:

- Слышь, Хозяин, тут к тебе общая заява есть. Раскоронуй Трехпалого! Или хотя бы объяви негодяем.

- Какая замечательная идея! - оживился Сатана. - Решили своему пахану спилить ноги (подставить и занять его место)? На каком основании? Обоснуйте!

- Не по понятиям он себя ведет, а жуликом числится!

- Ладно, давай устроим концевой разбор (суд) - все развлечение, а то в последнее время в моих владениях — сплошная скукота. Объ...бон приготовили?

- А как же!

- Что это такое? - Ницше в очередной раз обратился за разъяснением к своему подопечному.

- Объявить негодяем — признать совершившим жуткий проступок перед другими зэками. Объ...бон — обвинительное заключение по уголовному делу.

- Кто из вас будет предъяву кидать? - спросил Люцифер.

- Я сейчас — смотрящий, значит, я и буду о зехерях (нехороших делах) Трехпалого толковать! - вперед выступил один из представителей новообразовавшейся оппозиции против ЕБН.

- Колян Железнодорожный! Ну, и чего ты, козел, морозишь тут не по сезону? На кого прешь, чмо?! Я в свое время тебя отмазал, чтоб тебе не дали срок, а ты на меня бочку катишь?!

- Кажется, я вспомнил, кто это! - сообщил Ницше всем и никому. - Николай Аксененко...

- Так точно! - подтвердил чекист-аноним. - Он руководил Министерством железнодорожного транспорта, был первым вице-премьером. Составил себе огромное состояние, играя на тарифах, которые устанавливал по собственному усмотрению для различных клиентов — от жестких до средних, мягких и совсем пуховых — в зависимости от того навара, который получал сам. Незаконно продал Чечне 240 цистерн с бензином (10 тыс.тонн); эта миллионная сделка носила и политический характер. В 1997 году закупил в Японии партию железнодорожных рельсов на сумму 33 миллиона долларов, в то время как отечественные производители рельсов простаивали. Наши рельсы по качеству ни в чем не уступали японским и даже превосходили их, к тому же были дешевле. Но все расчеты с японцами велись через кипрскую офшорную фирму, и значительная часть комиссионных от этой сделки была «отстегнута» министру. Сын Аксененко возглавлял швейцарскую фирму «Транс-рейл», которая специализировалась на перевозке иностранных грузов по российским железным дорогам. Она была монополистом на этом рынке, потому что конкурировать с ней было невозможно. За все это Колян получил прозвище — министр путей обогащения.

- Сообщения, - поправил философа бывший ставленник Ельцина. - По старым маклям я из хомута вышел (оправдался перед законом) до того, как здесь стал висеть (отбывать срок). А ты Борис, не кипишись. Я все по понятиям делаю. Ты Меченого с трона скинул? Скинул! А я чо — в плечах уже тебя? Вон Пугачева про тебя песню пела...

- Эт какую?! - опешил пахан.

- «Все могут короли»! А про меня никто не пел! Ты побыл жуликом — теперь моя очередь!

- Так Вы всю жизнь жуликом были, насколько я слышал! - Ницше аж рот открыл от удивления.

- Ну, я имел в виду, что мой черед стать главшпаном, - пояснил Аксененко.

- В преисподней?!

- А хоть где!

- Так, давайте отложим вашу упоительную болтовню, - вмешался Дьявол, - и приступим к делу — судебному делу. Распределим роли. Я — судья, Колька Железнодорожный — обвинитель, Борька Трехпалый — обвиняемый, Федя Философ (Ницше скривился) — адвокат... Кого нехватает? А, присяжных... Кто ими станет? Хотите? - предложил он собравшимся.

- Не, нам западло...

- А если вас назвать народными заседателями?

- Еще чего! Присяжные иногда хоть что-нибудь решают, а народные заседатели были золотыми рыбками в аквариуме: только рот разевали... Сплошные Васи с парашютом (ротозеи)!

- Лады, тогда я приглашу независимых и посторонних — сотрудников моей администрации. Эй, крысы канцелярские, сюда!

Кремль в который раз испытал нашествие инфернальных юристов.

- Как дела, хвостатые?

Хор голосов ответил вразнобой:

- Перебираем!

- Подшиваем!

- Откладываем!

- Дела у прокурора, у нас делишки.

- Что-то вас слишком много... Эй, а кто-нибудь на приеме свежеупокоенных остался? - всполошился Повелитель мух.

- Не...е... Мы, как врожденные бюрократы, ушли, оставив на столах записочки: «Меня нет и больше не будет»...

- Не пойдет!

- Так ведь свежеупокоенные все равно мучаются — неизвестностью...

- Пекло — не Россия: здесь должен царить порядок! Двенадцать крыс — присяжные, остальные - обратно в канцелярию! Министр путей обогащения...

- Обижаешь, начальник! - возмутился Аксененко. - Перед корешами позоришь!

- Куда уж тебе дальше позориться-то... Ладно, назовем тебя: обвинитель. Давай, выступай по делу!

- Так я только по делу и выступаю!

- Клятву приноси!

- Варнацкое слово на варнацкую честь!

- Харэ воду гнать! - помнящий о сокращающемся сорокадневном сроке ЕБН решил ускорить процесс.- Я сказал — ты слышал! Выкладывай предъяву, а там посмотрим, кто за домом (тюрьмой) смотреть будет и кто тут будет держать масть (обладать реальной властью)! Не вывезешь (не докажешь обвинение) — дам команду поставить тебя на четыре кости (изнасиловать)!

- «И НАЧАЛ ТОМЛИНСОН РАССКАЗ ПРО СКВЕРНЫЕ ДЕЛА...» - процитировал с неба сам себя Киплинг.

Аксененко откашлялся и приступил к обвинению:

- Трехпалый — неправильный, нечестный вор! И все время на кочерге (пьяный)! Настоящий жулик в зоне ведет себя спокойно, с достоинством. Скромен, знает, в какой момент вступить в разговор, но чтобы последнее слово осталось за ним. Чувствует, кого нужно одернуть, поставить на место, в этом разбирается хорошо. Знает все о последних сходках. Называет тех, кто дал ему дорогу в воровскую жизнь. Через баландера передает по камерам маляву с наказом, чтобы поддерживали друг друга в хатах, серьезно относились к дорогам (способе передачи записок по натянутым веревкам), ставили его в известность о беспределе со стороны администрации, контролеров. Начинает собирать общак и как можно скорее направляет курево на больничку — в «тубанар» и «терапию»...

А что творит Трехпалый? Как откинулся к нам на зону, поднял кипиш, не дал устроить прописку Философу, сгандобил подлянку всей Индии — всех нас адский спецназ отоварил из-за никчемной шлемки. Грева никому никакого не дал. Маляв не отправил. Никто от него портфеля не получил (не стал смотрящим)... В общем, как на земле правил через жопу, так и тут!

- Ах вот в чем дело! - догадался Ницше. - А я-то сначала не понял Ваш заезд... извините, намек! Борис Ваши полномочия не подтвердил — и Вы сразу против него пошли... В защиту могу сказать только одно: Ельцин здесь пребывает очень малое время и неизвестно, останется ли — поэтому ничего не делал. Что за меня заступился — спасибо ему, значит, что-то человеческое в нем еще осталось...

- «Человеческое, слишком человеческое»! - передразнил немца Люцифер, используя название одной из книг Ницше. - Когда тебя самого за горло едва не взяли, сразу свою философию забыл. Оказывается, это хорошо, когда сильный бессильного защищает...

- Слаб человек... - потупился Фридрих.

- Это ж он церковников цитирует! - наябедничала канцелярская крыса.

- Точняк! Почему у него все отмазки на такой дальняк? - поддержал его Аксененко.

- Мда, Ницше, на земле ты прекрасно всех других обвинял, а свои взгляды защищал. Здесь же на адвоката не тянешь. Меняем защитника! Дэпан, что ты можешь сказать за своего «некрестника»?

Бес-искуситель пополнил собой толпу собравшихся в Кремле:

- Нельзя обвинять моего подзащитного в неправильном поведении! Потому что по-разному ведут себя авторитеты в камерах. Иногда их поведение противоречит общепринятым представлениям, но если оно объясняется логично, то никаких отрицательных последствий для нарушителя правил не несет. Всеми почитаемый Вася Бузулуцкий никому не поручал уборку камеры, все делал своими руками. А уж кому, как не ветерану каторги, знать ее законы и устав? Тем не менее он считал унизительным зависеть от сокамерников в вопросах санитарии, не доверял чистоту пацанам. Балашихинский Шурик Захар, знающий порядок не хуже, повел себя по-иному. Он первый раз вымыл все сам и сказал: «Так чисто должно быть каждый день». Так с тех пор и было...

Малявы Трехпалый отправить просто не успел - времени не хватило. Кстати, их надо послать прежде всего на волю-наверх. Слышь, некрестник, явись своим родным и поделам в вещем сне с таким посланием: «Оставляю вместо себя в тюрьме Вову Самбиста, он - парняга здравомыслящий и косяк, я думаю, не запорет лишний»...

- Незачем! - буркнул ЕБН. - Володя уже несколько лет как мой преемник. Какой смысл базарить о том, что весь мир и так знает?!

- Логично! - пожевал козлиными губами Дьявол. - Ладно, Колян, продолжай свою филиппику!

- Чего? - оторопел Аксененко. - Ты на кого из женщин Филиппа Киркорова намекаешь?

- Обвинительную речь! - на сей раз немец выступил в роли толмача.

- Объ...бон, что ли? - перевел для себя экс-министр — и повиновался приказанию Повелителя мух.— Вор, поставленный смотрящим на тюрьме, обязан уметь договориться с администрацией в случае необходимости решить выгодные для арестантов вопросы. Он должен не только контролировать ситуацию, но и при желании разморозить хату, то есть затеять бунт, устроить голодовку. Так, во время перебоев с теплоснабжением в СИЗО-2 (Бутырская тюрьма), воры в законе Бачука, Гиа, Мамука и Ваха замутили бунт и вызвали многодневные массовые беспорядки. В один из дней 4055 заключенных отказались от пищи. При этом следует учесть, что по понятиям, голодовка — дело сугубо добровольное...

- А ху-ху не хо-хо?! - загоготал Сатана. - Хрен вам моржовый, даже китовый вместо бунтов, заморозок, голодовок! Здесь вам не земля! А тебе, гад, за такие предложения, даже за мысли о них прописываю лекарство от дурости - десять тысяч падений во сне!

- О чем это он? - залюбопытствовал Ницше.

- Способ расправы с неугодными, - объяснил дэпан. - Их бросают с верхних нар спиной на бетонный пол (человек — не кошка, в воздухе не перевернется). После падений во сне (об истинной причине ни один пострадавший, разумеется, не скажет) несчастный надолго отправляется в лазарет и, если выживет, то вряд ли останется здоровым.

Вообще-то Колян Железнодорожный говорил о крайностях. Там, наверху, авторитетные законники без труда находят общий язык с администрацией, а те идут навстречу и допускают передачу грева для братвы — чая, курева, консервов, других продуктов, разрешают телевизоры, видеомагнитофоны, направляемые с воли нуждающимся каторжанам. Дружить с лидерами, контролирующими жизнь тюрем и колоний изнутри, предпочитают все. Потому что любая зона под влиянием смотрящего может пыхнуть, и за беспорядки, жертвы, разрушения и побеги спросят не с законника, а с начальника в погонах. Вор Якутенок, отбывавший очередной срок в колонии № 12 под Нижним Тагилом, чувствовал себя немногим хуже, чем на свободе. В его распоряжении имелись небольшой домик, вполне приемлемые удобства, телефон, по которому он мог звонить в любое время суток...

- Не все одобряют такое поведение! - прервал беса потрясенный Аксененко. - Сдержанность в желаниях и самоограничение только поднимают авторитет верховода!

Вот пример. Имея статус вора в законе, не позволяющий ему по понятиям трудиться, Япончик тем не менее обратился к администрации с заявлением: «Прошу предоставить мне физическую работу во вверенном Вам учреждении, так как у меня нет денег на лицевом счете и по состоянию здоровья работа мне необходима».

В то же самое время его подельник вор Асаф жил на зоне припеваючи: не работал ни единого дня, хотя по нарядам перевыполнял нормы и получал деньги. Ни разу не питался в общей столовой, всегда лопал черную и красную икру, осетрину, шоколад, пил французский коньяк и курил американские сигареты. Неоднократно получал разрешения на длительные свидания с женой. В сравнении со своим корефаном Япончик — несгибаемый боец, предпочитающий умереть, но не склонить голову перед ментами. О нем говорят как о подвижнике воровской идеи!

- Странно, что в России, - пробормотал Ницше, - термин «законник» ассоциируется не с судьей или прокурором, а с преступником...

- Ничего странного, - объяснил дэпан, - между ними разница небольшая. Иной раз сотрудников судебной и правоохранительной систем можно считать дважды ворами в законе...

- Ты, Колян, накидываешь на себя пуху (выставляешься в лучшем, чем есть, виде) перед братвой, а на самом деле ты — голимый фуфломет! - выразил свое презрение пахан. - О сдержанности и самоограничении пуляешь базар, а сам по жизни был самым настоящим насосом (олигархом), роскошествовал, как мог! Япончик, кстати, такой же!

- Вот что значат реклама и пиар — даже в уголовном мире! - разулыбался дэпан. - Действительно, Вячеслав Иваньков, пока сидел, в тюрьме взял верх, координировал любые действия осужденных, был полным хозяином. Япончик мог зайти в любую хату днем или ночью, так как с начальником тюрьмы был на короткой ноге. В камере он и его дружки ни в чем не нуждались, из продуктов ели то, что на свободе простой смертный даже не видел. Отмечая какое-либо событие, пили только коньяк. Когда его подельник Варламов освобождался, всю ночь не спали, отмечали проводы. Япончик дал ему инструкции, одел с барского плеча в спортивный костюм и лайковую куртку. На праздники Иваньков получал поздравления и посылки от известных певцов и поэтов, которых знала вся страна.

- А ты примеру Захара и Бузулуцкого разве не последуешь? Скажем, у меня поработать не хочешь? - начал изгаляться Дьявол над Ельциным. - Полы мыть, параши выносить?

- Пошел ты! - отбрехнулся тот. - Впрочем, к тебе, Сатана, у меня претензий нет. Авот с подлюгой Железнодорожным, коль меня в рай все-таки не пустят, когда и если вернусь сюда, устрою разборку.

Ницше опять потребовал разъяснений, которые и дал ему бес-искуситель:

- Вершат суд чести с ведома вора или положенца, которые отвечают за соблюдение порядка в доме. В случае непочтительного к себе отношения законник не имеет права отступить, склонить голову. В противном случае вопрос о его развенчании будет рассмотрен на ближайшей сходке. Он обязан доказать свое превосходство. Как, чем — его дело, но пасть в глазах других — позор, за которым следуют потеря авторитета и лишение титула.

В этом смысле показательна история одного вора в законе, крестным которого был Япончик. Калина (Витя Никифоров, музыкант, поэт и фанатик уголовной романтики) пользовался уважением не у всех, на настоящего жулика не тянул и, по мнению многих, получил корону по знакомству (мать Калины долго дружила с Иваньковым).

Как-то раз Витек гулял в ресторане «Олимп» в Лужниках. За соседним столиком отдыхал крутой авторитет Мансур Шелковников, имевший черный пояс по каратэ. Когда Калина особенно расшумелся, Мансур сделал ему замечание. Завязалась перебранка, пошли оскорбления и насмешки, которые для уважающего себя вора считались бесчестьем. Калина, понятно, в честной схватке с Шелковниковым не продержался бы и минуты. Он схватил со стола пику и с одного удара замочил Мансура. Пока суматоха и неразбериха, Витек скрылся. Его обвиняли в убийстве, задерживали менты — и хоть бы хны...

- Фигня! - возразил министр путей обогащения. - Через два года Калину кокнули выстрелом в упор в затылок!

- Превосходно! - облизнулся длинным, как шланг, языком Сатана. - Как только ты вернешься ко мне после свидания с Пантократором, мы устроим гладиаторский бой. Боря Трехпалый против Коляна Железнодорожного! И даже если пацаны тебя не поддержат, не ссы! Я тебя закрою! Ха-ха-ха!

Этот термин Ницше знал: закрыться означало при конфликте с зэками в зоне попросить сотрудников поместить в помещение личной безопасности (в отдельную камеру).

- Свою пасть закрой! - огрызнулся ЕБН.

- Не могу и не хочу! - Дьявол веселился все больше. - Тебя мучить — сплошное удовольствие. Внешне вроде без кайфа — а глюки ловишь!

- Ну, я с тобой когда-нибудь посчитаюсь! Сука буду!

- Будешь, будешь!

- А почему в будущем времени? - закартавил появившийся Ленин. - Он и был сукой, и сейчас таковым остается!

- Слышь, ты чо такой дерзкий? - завопил ЕБН. - Жаль я тебя из Мавзолея не вынес! Разлегся, панимаш, не выковырнешь!

- На тюремном жаргоне сука или ссученный означает предатель. Этот термин к Вам очень даже применим, ренегат Ельцин!

- Ильич, ты прав! - заявил Дьявол. - Хочешь кинуть Борьке предъяву? Зацени, тема клевая имеется. Согласно твоей бессмертной фразе, социализм есть контроль и учет. Ельцин закрыл его на переучет. Обнаружилась недостача: сначала продовольствия. С этим справились. А дальше пошло куда хуже — нехватка денег, правды, честных людей и так далее.

- Зря ерничаете, батенька, хотя по сути говорите архиверно. Я обвиняю бывшего кандидата в члены Политбюро Ельцина в предательстве коммунистических идеалов! В свое время я клеймил рабочую аристократию. А Ельцин создал нерабочую аристократию! «Как помочь делу, когда приобретаемые богатства богатых скрываются?»

- Кому и чему я изменил — понятно. А вот для чего, точнее, в чью пользу? - презрительно спросил ЕБН.

- В пользу царизма! Вы фактически вернули Россию в далекое прошлое в плане политики, а если говорить об экономическом положении — в Смутное время!

- С катушек съехал, Картавый? Я новый для России строй ввел — гуманный капитализм!

- Ваш так называемый гуманный капитализм — это задница горбачевского социализма с человеческим лицом. Ничего нового Вы в принципе не способны ни изобрести, ни внедрить! Действия Вашей придворной клики - так называемого правительства — отлично описываются фразой одного скандинавского писателя. Господин Бьернсон, напомните!

- «Люди переписывают все из старых книжек — и с каждым разом все хуже».

- Архиточно! Справедливости ради предлагаю Вам открыть свету, что нового Вы внесли в жизнь России.

- Новые партии разрешил!

- Ваш собственный премьер-министр Черномырдин рассекретил одну печальную для страны истину: «Какую партию не создаешь, все равно КПСС получается».

- Эномику новую ввел!

- Разорение народного хозяйства — совсем не новая экономика в России!

- Ага, - вмешался Салтыков-Щедрин, - я про царское правительство писал: «Они сидели и думали, как свое убыточное хозяйство превратить в прибыльное, ничего в оном не меняя». Вашему кабинету министров сентенция сия тоже подходит...

- Опять ты, писака хренов, лажу толкаешь! Как раз экономику-то я кардинально изменил!

- Из убыточной сделали полностью разорившуюся! Прекрасное изменение!

- У тебя крыша потекла!

- Скажи еще: его оборотень в погонах укусил — и он из писателя в мента превратился! — Сатана подбросил дровишек в огонь полыхающего скандала. - А теперь честного блатного парафинит, зашкваривает авторитета, панимаш!

- Вообще-то, Борис, брателло Салтыков-Щедрин в цвет базарит! - во второй раз поддержал собрата по перу «первый имморалист» — и испуганно попытался прикусить фантомный язык, поняв, что опять ботает по фене.

- Прекратите! - воззвал к ссорящимся основатель СССР.

В ответ — ноль внимания, фунт презрения.

- Они наш с вами язык — литературный — не понимают! - объяснил автор «Истории одного города» автору социалистического строя.

- Ша! Вяжите гнилой базар! - неожиданно для всех, и для себя в том числе, завопил Ильич. - Дальше будем понты крутить или рамсы вести по делу?! С тобой хрюк веду, Трехпалый! Чего ты пристебался к писателю?

- А если он фуфоломет?

- Ты сам, что ли, фуфло не гнал?! Все же знают, что ты за рыба!

- Не, я — честняга, блатной, соблюдающий понятия...

- Вот и давай по понятиям толковать!

- Ну, ты, Картавый, блудень! Только зарулил к людям, а уже все перебаламутил. Теперь понятно, как ты Коляна Романова развенчал и социализм России воткнул по самые гланды. Только непонятка вылезает: в чем твоя политика состоит?

- Все, перехожу на нормальный язык...«Наша политика отличается тем, что мы требуем прежде всего точной классовой характеристики происходящего. Основной грех мелкобуржуазного блока состоит в том, что он фразой заслоняет от народа правду о классовом характере правительства».

- А я причем?

- Твое правительство — по сути царское!

- Волну гнать не надо! Мои сторонники по жизни — либералы!

- Либералы «...фразерствуют об «учредительном» собрании, стыдливо закрывая глаза на сохранение силы и власти в руках царя. Пока власть остается в руках царя, любые решения каких угодно представителей останутся... пустой и жалкой болтовней». Так было при обоих самодержцах - и при Николае, и при тебе!

- Обиженка (простые россияне) с тобой не согласились бы!

- «Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов».

- Какие еще на хрен классы!

- Ты фактически возродил дворянство, превратив представителей крупной буржуазии в новую аристократию! «Какая безмерная наглость: подделали новую Думу, посредством подлогов набрали себе в подмогу реакционных кооператоров, деревенских кулаков, надбавили к ним капиталистов и помещиков... и хотят срывать с этой бандой волю народа, волю рабочих и крестьян»!

- Я ввел обычный капитализм, конкуренцию...

- «Конкуренция при таком капитализме означает неслыханно зверское подавление предприимчивости, энергии, смелого почина массы населения, гигантского большинства его, девяносто девяти сотых трудящихся, означает также замену соревнования финансовым мошенничеством... прислужничеством на верху социальной лестницы».

- При мне наступила демократия, какая вам, коммунякам, и не снилась!

- «Когда «господа» контролируют прислугу, капиталисты — рабочих, это считается в порядке вещей, частная жизнь трудящегося и эксплуатируемого не считается неприкосновенной, буржуазия вправе потребовать к отчету каждого «наемного раба», всегда вынести на публику его доходы и расходы. А попытку угнетенных контролировать угнетателя, его доходы и расходы, вывести на чистую воду его роскошь, раскрыть, хотя бы даже во время войны, когда эта роскошь вызывает прямой голод и гибель армий на фронте, - о, нет, буржуазия «сыска» и «доносов» не допустит!»

- При мне сам народ стал править!

- Чушь! «Самые лучшие буржуазные республики, как бы демократичны они не были, имеют тысячи законодательных помех, которые препятствуют участию трудящихся в управлении». А уж про Вашу, политическая проститутка Ельцин, вотчину и говорить нечего! При Вас страной управляли три категории людишек...

- Эт еще какие?

- Ельциноиды, чубайсоиды, гайдароиды!

- Лажу гонишь! Я всем, кроме коммуняк, давал порулить!

- Да Вы даже собственного вице-президента со света сжили, когда он выступил против Вашего антинародного курса!

Ельцину похреновело...

В октябре 1992 года Руцкой по прямому указанию президента возглавил Межведомственную комиссию Совета безопасности РФ по борьбе с преступностью и коррупцией. Сам он впоследствии утверждал, что этим поручением Ельцин намеревался его дискредитировать, так как оно имело «одно корневое сходство с сельским хозяйством: его невозможно выполнить, буть ты хоть семи пядей во лбу».

В итоге 16 апреля 1993 года было собрано 11 чемоданов компромата на высших чиновников, в том числе на бывшего исполняющего обязанности премьер-министра Егора Гайдара, бывшего государственного секретаря Геннадия Бурбулиса, министра печати и инфомации Михаила Полторанина, вице-премьеров Владимира Шумейко и Александра Шохина, председателя Госкомимущества Анатолия Чубайса и министра иностранных дел Андрея Козырева.

Уже 29 апреля Ельцин отстранил своего заместителя от руководства комиссией, запретил ему встречаться с силовыми министрами, так как они, дескать, находятся в подчинении президента. Нарушивший этот запрет главный российский контролер Болдырев, собиравшийся передать Руцкому результаты проверки Западной группы войск, был уволен. А Бурбулис, Полторанин, Чубайс и Козырев сделали официальное заявление о том, что «в стране зреет заговор против существующей власти во главе с А. Руцким».

7 мая 1993 года Ельцин лишил второе лицо в государстве всех поручений, а потом — атрибутов власти: персонального «мерседеса», охраны и личного врача. 16 июня Руцкой заявил, что передаст 11 чемоданов в прокуратуру. В ответ Ельцин уволил руководителя Министерства безопасности Баранникова по подозрению в помощи опальному вице-президенту по сбору компромата. Кроме того, межведомственная комиссия по борьбе с преступностью обвинила Руцкого в отмывании денег через счета в швейцарском банке (впоследствии Генпрокуратура это полностью опровергла). По результатам проверки Генеральной прокуратуры, из 51 обвинения Руцкого были подтверждены 45.

После того как указом Ельцина № 1400 от 21 сентября 1993 г. было объявлено о прекращении с 21 сентября «осуществления Съездом народных депутатов и Верховным Советом Российской Федерации их законодательных, распорядительных и контрольных функций», в ночь с 21 на 22 сентября Верховный Совет РФ принял постановление о прекращении президентских полномочий Ельцина и переходе полномочий, согласно конституции, к «исполняющему обязанности президента» вице-президенту Руцкому. Тот принес присягу президента.

3 октября Руцкой с балкона Белого дома призвал своих сторонников взять штурмом мэрию Москвы и захватить телецентр Останкино. Указом Ельцина пост вице-президента был ликвидирован, а Руцкой арестован по обвинению в организации массовых беспорядков.

- А чего я должен был поделать, если Руцкой — сука? На кой мне были рамсы (проблемы), которые он создавал? И вообще, чья бы корова мычала. При тебе и твоих поделах и преемниках вся почти зона была сплошной обиженкой...

- Верно подмечено! - перебил его Черчилль. - При коммунистическом режиме в России было «...почти все запрещено, а что разрешено, то строго обязательно».

- Кентяра Уильям истину базарит! - обрадовался нежданной поддержке пахан.

- Видите, Иудушка Ельцин, самый главный оплот империализма с Вами солидаризируется. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты... - презрительно скривил фантомную губу Владимир Ульянов.

- Меня за лоха держишь? Спроси корешей, с которыми я по малолетке бегал, стоял ли я за красное движение!

- В детстве Вы были типичным крестьянским пареньком. А вот, как у вас, бандитов, принято говорить, на взросляке стали отпетым негодяем...

- Кто бы вякал! Твоя кодла миллионам невинных зеленкой лоб мазала! Компартия деревянный клифт примерила (загнала в гроб) большему числу людей, чем все уголовные мокрушники двадцатого века, вместе взятые! С тобой и со Сталиным посоперничать тут могут только Гитлер, Мао и Пол Пот!

И ваще, я понял постановки твои и твоих шестерок и положенцев, Лысый... Моя братва накатом отбила у шоблы твоих наследников законную добычу! А теперь у моих поделов, что на земле остались, твои положенцы намерены все назад отобрать! Волчары позорные, крысы! Совсем охренели, клоуны голимые! Знаешь, что за такой беспредел (или передел) бывает?! И чего ты тут передо мной костопыжишься? Я, как и ты, навеки вошел в историю...

- Влип!

- Ах ты... Борзо базаришь, гнидняк! Под кем ходишь, козлина? Под Дьяволом? Сам-то ты кто? Знаешь, какой звон идет о твоей шобле? Как расшифровывается КПСС? Криминальная партия Старого Союза! Так что ничем вы нас не лучше!

- При Советской власти большинству населения жилось легче, чем при твоей!

- Да ну?! Послушай мнение пленсостава на сей счет! Расскажите ему!

Со всех сторон раздался глас народа в виде хора отдельных голосов.

- ...На конкурсе йгов победил советский йог: он не дышал 70 лет.

- ...Гражданин СССР — самый счастливый в мире: что ни сумел достать- счастлив!

- ...Наша партия борется за звание коммунистической, а магазин — за звание продовольственного.

- ...Денежно-вещевая лотерея - вот бы провести ее в СССР.

- ...Капуста есть?

- Нет.

- А картошка?

- Нет.

- А помидоры или огурцы?

- Слушайте, здесь овощной магазин, а не справочное бюро!

- А Вы можете мне отрезать колбасу?

- Могу. Давайте колбасу!

- Да у меня только безмясная-травяная...

- ...Советская власть сделала крупное открытие в геометрии: создала треугольник с тремя тупыми углами — директор, парторг, профорг.

- ...Социализм — самый долгий и трудный путь к капитализму.

- ...Как выйти из КПСС?

- Представить рекомендации двух беспартийных.

- ...Как урожай?

- Средний: хуже прошлого и лучше будущего!

- Будем собирать?

- Лучше соберем пленум!

- Почему вы ругает партию, товарищи? - огорчился Ильич.

- Да на хрена нам она сдалась, в гробу мы ее видели, чтоб ругать! - отозвались товарищи.

- Пусть на нас клевещут! - не сдавался Ленин. - Но давайте послушаем и другую сторону. Как жили до Ельцина?

Зазвучали новые голоса, тоже исходившие из народной гущи.

- Голод, бесквартирье, очереди, квоты...

- А при нем?

- Все стало еще хуже, но взамен пришло ощущение свободы.

- Какой свободы?

- Полной! Тебя посылают к е...аной матери, а ты идешь, куда хочешь!

- ...При Борьке произошла замена трудностей роста ростом трудностей.

- ...В СССР бюрократы затыкали нам рот, в России 90-х - себе уши.

- ...Ленин советовал: «...Когда идете с просьбой к начальнику, непременно идите с бумагой, чтоб он мог написать резолюцию, иначе потом забудется». При Борисе тоже надо идти к начальству с бумажкой, но уже другой — с купюрой.

- ...После ХХ съезда партии актеры, игравшие Сталина, рвали на себе волосы, чтобы походить на Хрущева. При Ельцине все стали бухать — и играть в теннис.

- ...Уценился анекдот: при Сталине за него давали 10 лет, при Никите — 5, при Брежневе — 3, а при Борьке всем плевать!

- Это ж ништяк! — заулыбался ЕБН.

- В самом деле неплохо. Худо то, что стране пришлось перейти на печное отопление...

- Почему?

- Слишком много ты дров наломал!

- Да я заставлял чиновников народ удовлетворять!

- Ага! Поэтому каждый «дорогой россиянин» вынужден был носить с собой вазелин! - съязвил какой-то особо злой экс-подданный Ельцина.

- Не думаешь ты о будущем, о потомстве своем! Вот скажи, кем твой внучок хочет стать?

- Японцем или американцем! Но станет, скорее всего, китайцем!

Ленин покачал фантомной лысиной:

- Послушайте только, какие антироссийские настроения у народа появились в Вашу эпоху, ренегат Ельцин... Безразличны Вы были к его нуждам! А «...равнодушие есть молчаливая поддержка того, кто силен, кто господствует». То есть олигархов!

- А при тебе что было?

- Совсем другое! Надежда на лучшее у народа имелась! Шел социальный рост! «Кто был никем, тот станет всем!» - провозглашено в нашем гимне «Интернационал».

- Кто был никем, тот стал ничем, - тут же отреагировал Ницше. - Так куда точнее!

- Базар не в тему! - окрысился ЕБН. - Это коммуняки вступаются за своих кентов...

- Ну, не только они, - защитил справедливость русский философ Николай Бердяев. - Я давным давно предупреждал: «В России после коммунизма воцарится невиданное доселе шкурничество». Как в воду глядел! А Вы, господин Ульянов, проиграли социалистическое соревнование с капитализмом!

- В этом виноваты набранные Ельциным кадры! - нашел объяснение Ленин.

- Какие-такие мои кадры? Да они все — бывшие коммуняки!

- Зачем же Вы их к себе приблизили? - удивился Бердяев.

- Да где ж иных было взять?! Вон Володе Путину повезло: он комсомольцев набрал!

- Повезло — не то слово! - заржал жеребцом Дьявол.

- Покидаю вас, - объявил Ильич. - А на прощание прочитаю один стишок, чтоб знали, что ждет всяких отщепенцев:

Товарищ, верь: пройдет она,

Эпоха бизнеса и гласности,

И в комитете безопасности

Запишут ваши имена.

Душеньки поежились....

- Чего Лысый ко мне пристебался?

- Назови хоть одного политика, которого он хвалил? - вопросом на вопрос ответил Ницше.

- Как же мне хреново... - пожаловался вслух Борис Николаевич. - Эй, Сатана, у тебя нет чего-либо выпить? Плеснуть под жабры надо — сил нет!

- Это все равно, что спросить Ноя, нет ли у него воды. Конечно, есть! Галушек хочешь? Специально для Ницше поясняю: это — галоперидол, успокоительное для буйных в психушке.

- Издеваешься, гад?! - зарычал по-медвежьи главшпан. - Я водку имел в виду...

- Конечно, издеваюсь! Знаешь, на какие категории делятся женщины? Дам, не дам, дам да не вам! Все имею, но тебе откашляю только тогда, когда ты мою власть признаешь и в знак верности меня под хвост поцелуешь!

- Тебе подчиниться? Да я б тебя даже за тальком (сухим бельем) не послал!

- А куда б послал?

- Только на х...й!

- Не по понятиям! Почему ж не в п...ду?

- Не заслужил! Тебе б только мотылей мыть (обворовывать пьяных)! Или садку давить (воровать в общественном транспорте)! На большее ты не годен! Лишь звякалом (языком) размахивать способен!

- Хватит воду гнать! Харэ, с зачинщика первый спрос... Отправляйся-ка ты в 1993-й — год твоего позора!

...Тот год ознаменовался большими неприятностями для россиян. Сначала на них селем свалился обмен денег. Никто не понимал, чего ради его затеяли так внезапно. Знали только, что на обмен купюр отводится всего две недели. Рублики не успел за это время поменять, значит, потерял их навсегда. Народ, у которого уже превратились в нули солидные суммы на сберкнижках, лихорадило.

- Да я сам пострадал! В натуре! Бля буду! «Денежный обмен застал врасплох моего зятя, летчика Валерия Окулова, собиравшегося с женой Еленой в Карелии, образцы купюр станут новыми. И останутся ребята совсем без денег...»

...А в Москве в это время разгорался скандал. Министр финансов Борис Федоров прямо во время визита в США потребовал немедленной отставки председателя Центрального банка РФ. СМИ набросились на власти с такой яростью, что только искры летели. На сей раз объединились и оппозиционные, и официальные, и правые, и левые, и центристские издания — все забыли об оттенках взглядов, поскольку ухватили ниже пояса — за карманы — абсолютно каждого. Правда, демократическая пресса брехала, что Ельцин не знал о готовящейся провокации с обменом купюр, это, мол, Геращенко и Хасбулатов натравливают на президента народные массы.

ЕБН продолжал вспоминать:

- «Люди, выстраиваясь в очереди к сбербанкам, проклинали Ельцина, Черномырдина и всю тупую власть. Состоялось экстренное заседание кабинета министров, на котором правительство еще раз подтвердило, что данная акция необходима, она проводится в интересах России. Руководство Центробанка объясняло разъяренным согражданам, что обмен купюр не ущемит ничьи права, все заработанные деньги будут обменены, не надо волноваться. Но никто не хотел ждать этого «в конце концов», на руках у людей были пачки старых денег, накопления на будущее, которые вот-вот превратятся в груду никому не нужных бумажек.

Надо было вмешиваться в этот грандиозный скандал, который потряс всю страну.

Я сказал Коржакову, чтобы он готовил к утру вертолеты — в воскресенье мы возвращаемся. Жена ахнула, проговорила как бы про себя: «Боря, опять ты не отдохнул», - не слишком надеясь на мой ответ. Она и сама понимала, что в такой момент оставаться на Валдае — отдыхать, удить рыбу, читать книжки, играть в теннис — я физически не смогу. Издергаюсь, будет только хуже».

- Тебе-то хуже не стало! — ухмыльнулся Сатана. - А вот «дорогим россиянам» - да! Мало им было первой — павловской — реформы. Кстати, для твоего сведения: в формирующейся горбачевской зоне свиноеж Павлов мучается, объясняя свои замыслы старикам и старушкам, которые не сумели обменять деньги, и жрет купюры, которые заработали он сам и подобные ему на этом «обмене». Тебе уготована та же участь!

- А я о герре Павлове стих вспомнил! — «обрадовал» присутствующих Ницше. - Сначала я его не понимал, а теперь, говоря по-вашему, врубился!

«На твой карман направил ножик

Мешок, подстриженный под ежик!»

ЕБН попытался воспроизвести вздох — не сумел. А у его страданий появилась еще одна причина...

Спикер Госдумы Руслан Хасбулатов спешно созвал внеочередной, Девятый съезд и поставил на голосование вопрос об отрешении президента. Если импичмент состоится, то власть должна перейти вице-президенту Александру Руцкому. Ельцин чудом спасся. Не хватило всего трех десятков голосов, чтобы скинуть царя Бориса с трона.

Однако положение все осложнялось. В стан оппозиции вслед за Руцким и Хасбулатовым перешли председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, министр безопасности Виктор Баранников, генеральный прокурор Валентин Степанков. Импичмент висел над ним, как Дамоклов меч.

В ответ Ельцин организовал общенациональный референдум. Он вошел в историю, как «да, да, нет, да» - именно такие ответы ждали от народа, и вопросы были сформулированы таким образом, чтобы люди именно так и отвечали. И вся страна проголосовала именно так, как Борису было нужно...

- Почему? - в сотый раз изумился Ницше. - Ведь экономический развал, в который вогнали Россию «младореформаторы» во главе с президентом, был очевиден всем и каждому. Конечно, при подсчете итогов голосования были подтасовки. Но не настолько же! Что за магический гипноз заставил миллионы россиян сказать «да» на вопросы «Доверяете ли вы президенту?», «Доверяете ли вы экономической политике Ельцина?» и «Нужны ли досрочные выборы парламента?»

- Пленсостав (никчемные зэки, избиратели) решили порядок в доме навести — во мне нужда и открылась. Потому и предпочли меня госдумовским браткам.

- Ты и порядок — вещи несовместимые, как гений и злодейство! - откликнулся Пушкин.

ЕБН отбросил лицемерие:

- Базара нет: порядок мне в лом. Но низшие масти оказались не в теме. И меня развенчать не дали. А отрицалы не сдавались, все пытались меня раскороновать. В Белом доме постоянный сходняк заседал, перетирая эту тему. И в начале сентября я «принял решение. О нем не знает никто. Даже сотрудники из моего ближайшего окружения не догадываются, что принципиальный выбор мною уже сделан. Больше такого парламента у России не будет.

Я знал, что утечка информации недопустима. Информация о том, что президент распускает парламент, может стать спичкой, поднесенной к бочке пороха.

Для начала необходимо было юридическое обеспечение указа о роспуске парламента. Я нажал кнопку прямой связи с Виктором Илюшиным и попросил его зайти. В голове у меня была готова и модель дальнейших действий и примерная схема указа.

… Пока Виктор Васильевич поднимается со второго этажа ко мне на третий, еще есть минута, я могу еще все остановить. Но даже мысли такой у меня не возникает. Заходит Илюшин, я в нескольких словах формулирую задание, внимательно смотрю на него. Он спокоен, как обычно. Будто получил задание подготовить указ о заготовке кормов к грядущей зиме. Он задает несколько вопросов: сколько человек подключать, до какой степени они могут знать общую суть документа, в какие сроки проект указа подготовить. Я отвечаю: количество людей — минимум, работают по отдельным разделам, общую суть не должен знать никто. Срок — неделя. Он кивает головой, уходит. Работа начинается».

Несколько дней — и отгулялись пацаны-депутаты! Зона из черной красной стала! Моей полностью!

- Любой законник ведает одно из главных понятий: махаться в хате западло! - осудил пахана смотрящий. - Говоря не по-нашему, нельзя гражданские войны устраивать!

- Это если тебя не пытаются развенчивать!

- Герр Аксененко прав! - против своего подопечного выступил его гид. - Все то, что еще два года назад, когда случился августовский «путч», ты, Борис, жестоко осуждал и критиковал, и все, что ты громко назвал с трибуны преступлением против народа, - именно это ты взял на вооружение! «Путчисты» вышли против политики Горбачева с армией без боевых патронов — они опасались случайно пролить невинную кровь. Ты же ничего не боялся и отдал приказ палить по Белому дому боевыми снарядами из танков!

- Фильтруй базар, Федя! Разжалую в шныри! «К власти меня вел Бог!»

- Я тебе не торпеда и не шестерка, не в твоей зоне чалюсь! - ответил литератор на местном диалекте. - Таких беспредельщиков, как ты, надо сливать! А Всевышний тут не при делах!

- Это я, а не творец, Борьку в верховоды окрестил, - признался Люцифер, скромно опустив блудливые глазищи.

- О чем базар?! Трехпалый - ваще не чистодел. Он форшмачник! Самозванец, а не главшпан!

- Слышь ты, Железнодорожный, у...бись об косяк (думай, что говоришь)!

- Тебя же раскороновали! Прошу прощения, братва, придется базарить на языке лохов, а то непонятки будут. Согласно статье 121.б Конституции РФ, «...полномочия президента Российской Федерации не могут быть использованы для...роспуска либо приостановления деятельности любых законно избранных органов власти, в противном случае они прекращаются немедленно».

Это решение огласил утром 22 сентября на пресс-конференции председатель Конституционного суда Валерий Зорькин. Оппозиционная пресса немедленно сообщила о нем... Но большинство газет Трехпалый уже купил или закрыл, и получилось, что за рубежом журналисты об этом факте дали информации больше, чем наши, отечественные.

Борис сделал вид, что ничего не слышал о решении Конституционного суда. Таким образом, он совершил двойное преступление против действующей законно избранной законодательной власти: распустил и расстрелял парламент, причем приказ о штурме Белого дома отдал, будучи уже никем. Называя себя президентом, реально он им уже не был!

- А кто ж я тогда?

- Самозванец! Новый Гришка Отрепьев, который ухитрился рулить зоной еще семь лет подряд! А решение Конституционного суда о твоем отстранении было столь тщательно засекречено, что в стране почти никто о нем не знал...

В 1996 году Борька опять хотел разогнать Думу вопреки Конституции за то, что она приняла решение о денонсации Беловежских соглашений. Рейтинг у него был 3%, до выборов - три года. От гражданской войны его отговорили министры.

ЕБН забился в муках, как на дыбе...

- А теперь вспомни про дефолт 1998 года! - промурлыкал Дьявол.

Ельцин ощутил себя лежащим на железнодорожном полотне. Над ним пролетел поезд — и его голова скатилась на шпалы...

- Ты ж обещал лечь на рельсы, если дефолт произойдет?! Теперь вот постоянно будешь башку терять подобным образом, чтоб брехал меньше! - торжествовал экс-министр транспорта. - Поездов я тебе с помощью Сатаны миллион обеспечу!

- Да кто ж виноват, что тогда бабла в стране не хватало?!

- Как смотрящий предлагаю разбор происшедшего зехеря. Объясни, Трехпалый, куда исчезли 275 миллионов долларов, выделенных Международным валютным фондом в 1996 году на реструктуризацию угольной промышленности? А также какова судьба 1,4 миллиарда баксов, направленных Международным банком реконструкции и развития в 1997 году? Не забудь 4,8 миллиарда «зелени», которые аккурат за неделю до дефолта — в августе 1998 года — МВФ прислал в Россию. Американский министр финансов Рубин прямо заявлял, что деньги эти «были использованы на другие цели неподобающим образом». Заткнул е...ало? Так я тебе напомню! Даже не дойдя до России, искомые миллиарды тут же были распылены по австралийским, швейцарским, американским и немецким счетам. Причем, часть денег очутилась на счетах некой мало кому известной австралийской компании. А принадлежала эта фирма одной весьма влиятельной кремлевской марухе...

Если бы летом 1998 года эти миллиарды пришли в страну, дефолта вполне можно было избежать. Он ведь появился не сам по себе, а стал вполне логичным итогом гигантской аферы под названием «ГКО».

- Что за сокращение? - тут же прервал его Ницше.

- Грандиозная криминальная объ...баловка! - встрял Сатана.

- По сути так, но вообще-то аббревиатура расшифровывается иначе: государственные казначейские обязательства, - поправил лукавого министр путей обогащения.

- Что это такое? - продолжал тупить философ.

- Правительство под предлогом острой нехватки средств (правильно: откуда им взяться, если воздух, то бишь лавэ, улетел в частные банки, под залоговые аукционы) брало у насосов (олигархов) в долг, расплачиваясь взамен долговыми бумагами. При этом доходность облигаций (есть еще наукоемкое словечко «ликвидность») была зашибись! На каждый вложенный доллар кредиторы получали уже два, но через год. Или не получали, предпочитая играть на повышение, ибо проценты по ГКО росли каждый месяц ровно в геометрической прогрессии.

- Это же классическая схема пирамиды, вроде «МММ» или «Властелины»! -

догадался немец.

- Точняк! С одной лишь разницей — организовали ее не проходимцы типа Мавроди и Соловьевой, а само государство в лице Борьки! Но пирамида имеет скверное свойство: в конце концов рушится, погребая под своими обломками чересчур заигравшихся вкладчиков. Вот так Трехпалый сотню миллионов лохов и похоронил, а точнее, ха-ха, погреб!

- А ты, значит, не при делах?! - разбушевался главшпан. - Ты ж мой дольщик был, в блаткомитет входил, а теперь целку из себя строишь?

Тут уже корчить стало Аксененко.

- А пошел ты... - только и сумел он пробормотать.

- Что-то вы друг друга стали слишком часто посылать на и в детородные органы, - задумчиво пробормотал Дьявол. - Соскучились по сексу, видать. А, дэпан?

- Наверняка, Хозяин! На земле почти у всех урок жизнь уходила в половую жизнь, как вода — в песок! Говоря по-здешнему, у них — сплошной чес! Ницше, перевожу для особо тупых: это — нездоровое желание вступить в половой акт!

- Почему же нездоровое? - не преминул спросить философ.

- Здоровое — это гетеросексуальное, а у них — всякое разное! - снизошел до объяснения лукавый.

- Это какое же конкретно?

- Сейчас увидишь! - злорадно пообещал владыка инферно.

- Слышь, Хозяин, ты бы хоть «мурзилку» нам тут давал поглядеть, а то скучно, - как нельзя невовремя спровоцировал Повелителя мух авторитет, издевавшийся над бесом — следаком.

- «Мурзилка» ведь — детский журнал в СССР? - наморщил фантомный лоб философ. Мгновенно взъярившийся Сатана не обратил на него внимания — обрушился на незадачливого просителя:

- Это ты над моим опером изгалялся?! Значит, тебе порнушку в ад подавай?! А вафельный знак не хочешь пару тысяч лет разглядывать? (Вафлер - членосос, вспомнил Фридрих). Щас я тебе мужской стриптиз устрою! С апофеозом — окончательным обнажением причиндалов! Ты у нас, кажется, не проткнутый пидор?

- Я ваще не обиженный! Я — воркута (зэк со стажем)!

- Щас обижу! Гребнем будешь отныне, причем проткнутым! Загоню в петушиный куток!

- Слышь, Хозяин, за что беспредел творишь?

- Чтоб больше братве горбатого не лепил к стенке (не врал)! Кто знает, что этот вот активный гомик раньше в ментовке служил?

- Какой зехерь! У нас объявился засухаренный! - пронесся шепот в Индии.

- Это скрытый петух, не объявивший, кто он есть, в новой хате, - пояснил ЕБН.

Немец уже отметил для себя одну положительную черту у русских братков: самые отпетые из них к властям относились с заслуженным презрением, которое новый кандидат в обиженку и проявил по отношению к Люциферу:

- Во, значит, я — пидор... Глухой форшмак мне устроил... Ну и блудень же ты, Хозяин! Ведь знаешь, что и будучи ментом, я жил по понятиям, а как меня из органов раскороновали, вообще отморозком заделался... Однако на голубизну не подписывался... А ты сам-то чьих будешь, сокол? Глиномес или манечка?

Пассивный или активный педераст, понял автор «Заратустры».

Дьявол опешил: название гордого небесного хищника, прославленного другой птицей — буревестником революции Горьким, на фене обозначало голубого.

- Это с чего ты меня в пидорки записывешь?

- А после пинка в жопу от архангела Михаила кто с небес сталинским соколом летел? Или орлом? (Этот эпитет приравнивался к предыдущим).

- Ты, мозгляк, еще о своих оскорблениях пожалеешь!

- Ух, напугал! - смельчак сделал распальцовку призрачными руками. - Можешь ты мне еще большой срок в этой зоне наболтать, чем Христос уже дал? Конечно, лучше крякать братком, чем кукарекать петушком! За тобой сила! Но ты ведь здесь сам — не более чем главпетух! Потому что твое пекло — самый большой петушатник во Вселенной! Сплошное сборище обиженных и опущенных! Дворец бракосочетаний (место сбора голубых)!

- Пойдешь по изоляции на этапе, как положено обиженке и бывшим сотрудникам органов! Лети, лети на свой насест, голосистый! - приказал обозленный Дьявол. - Эх, жаль, что тебя, куриный муж, нельзя сварить и съесть, как на земле! Ладно, другими способами помучаю! Батон будешь бездонный! Для горшка (тупого) Феди перевожу: это — манечка, способная к многократному сексу!

Братва подавленно молчала. Общее настроение выразила, как ни странно, совершенно посторонняя для них душа - «первый имморалист»:

- Это что ж — вот так любого в твоей зоне, Борис, могут ни с того, ни с сего скинуть с вершин в пропасть?

- В чем ты тут загогулину видишь? - не понял главшпан. - Ну, влетел этот дворянин (авторитет) на тигрятник (наткнулся на более сильного). А что, на земле по-другому? Или в остальных ломбардах (тюрьмах) преисподней? Везде и всегда либо тебя кернят, либо ты всех дрючишь. Лохи - те, да, с Дунькой Кулаковой забавляются...

- Это то же, что гусю шею ломать? - догадался литератор.

- Точняк! И в жизни, и в посмертии все зависит от понтов и фарта. По-иному базаря, с кем встретишься, насколько тебе повезет и как будешь себя вести. С кем поведешься, от того и забеременеешь! Скажем, если даже тебя и объявили негодяем — вовсе не обязательно, что опустят. Смотря на кого нарвешься. Во многих камерах никому ни до кого дела нет. А на зонах чаще менты рулят. В некоторых учреждениях вопреки понятиям взломщики мохнатых сейфов (насильники) сейчас даже в смотрящих ходят. Тем более, воры в правильных хатах запрещают наказывать членом и посылают прогоны об этом. Если зона черная, там такую установку соблюдают. Знаю единственный случай, когда по решению смотрящих опустили одного стукача (не считаю засухаренных петухов и любителей примерять бороду — заниматься куннилингусом). Этот козел всех просто достал: лазил по поселухе (колонии-поселении), подслушивал, подсматривал, выдумывал и бегал в штаб — сдавал шкурки (продавал). Сколько его ни били, мастырки ему делали — бесполезно. Вот и решили обезвредить — в обиженку определить: орлу везде летать никто не позволит. Поручили его форшмануть главпетуху с помощником. Когда кумовской шел по территории, они его схватили и расцеловали. После этого он переехал к гребням.

Кстати, раз уже мы стали перетирать эту тему, пара советов тебе — учти, бесплатных! Никогда не базарь ни с кем о сексе. Одного правильного мужика перевели в обиженку за то, что проболтался, как делал жене куннилингус.

- А я полагал, что сейчас на земле действует правило: в сексе норм не бывает.

- Так и есть, но в тюрьме такое мнение держи при себе. Здесь свои обычаи. Нырял в пилотку — значит, петух. Такая же участь ждет, если застукают с личняком (любовником). Под давлением сотрудников пассивный пишет заявление - активный едет на раскрутку.

- Но это же невозможно скрыть в местах лишения свободы!

- Надо соблюдать правила. На земле легче: есть массажные салоны, сауны, съемные квартиры. В зоне труднее, но тоже возможности имеются. Кернят гребней исключительно по ночам. Бродяга с нижней шконки велит обитателю второго яруса временно перебраться с матрасом на место обиженного. Петух идет в проход к глиномесу. Если во время дера в секцию заглянут сотрудники (считать зэков по головам), достаточно быстро лечь на свободную шконку — не надо далеко бежать.

- Идиотизм какой-то! - возмутился писатель, незаметно для себя переходя на феню, - если днем просто дотронешься до петуха, то оформишься (опустишься). Ночью же не в падлу лежать с ним в одной постели! Впрочем «Dura Lex sed Lex”, как утверждали древние римляне.

- Что за «лекс» такой? Может, «Лексус»?

- С латыни это слово переводится как «закон».

- Выходит, фраза означает «Закон — дурак, но он закон»?

- «Dura» - значит «суровый». Впрочем, для изданных тобой законов годится и такое толкование.

- Ты, Федя, запомни: ничто так не сохраняет здоровье, как тщательно отфильтрованный базар. Тверди сам себе двести раз на дню: у...бись об косяк, то есть думай, что говоришь. Зачем тебе лишние рамсы? Непонятные словечки приводят к гнилым разборкам. Вон мне один кореш хрюкнул, как в непонятку однажды влез. Он уже прижился в хате, лежал под одеялом, думал о своем о вечном — трех Б: бабле, бл...дях и бухалове. Молодой пацан с соседней шконки, желая завести базар, спросил его: «Гоняешь?» Мой кент подумал, что тот намекает на любовь с Дунькой Кулаковой. Естественно, чисто конкретно на наглеца наехал. Оказалось, на местном жаргоне «гоняешь» значит «переживаешь». Видишь: ни за что оскорбил человека...

Увлекшись беседой, лже-Данте и эрзац-Вергилий не заметили, как очутились у телебашни с вывеской «Универсальный общероссийский телевизионный канал «Достанкино». Зайдя в обширный вестибюль, обнаружили два холла, обозначенные «Гей-клуб» и «Петушатник».

Ницше сразу приступил к лингвистическим изысканиям:

- Я неважно владею английским, но знаю, что слово «гей» переводится как «веселый». То есть - «гей-клуб» означает «клуб веселых».

- Ага, и находчивых! - фыркнул ЕБН.

Так как философ ничего не ведал о КВН, шутки он не понял.

- Вы слишком буквально переводите, - обратился к литератору швейцар — смазливый молодчик в белокуром парике, облаченный в кожаный набор садо-мазо (лифчик с накладными грудями, стринги, высокие ботфорты со шпорами, кнут и вибратор). - Здесь все следует понимать фигурально. Вот, к примеру, взять наш девиз «Fuck yourself!» Как Вы его переведете?

- Это неприлично, джентльмен такие скабрезности не произносит...

- Какой Вы противный! И еще — испорченный... Это совершенно невинная фраза — знаменитый принцип античности «Познай самого себя!»

«Первый имморалист» опешил:

- Извините... Однако, какая у Вас эрудиция...

- Весьма специфическая! - не преминул встрять в чужой разговор Дьявол. - Подобная «эрудиция» заставляет ее обладателей в имени и прозвище франкского короля эпохи раннего Средневековья Пипина Короткого распознавать термин сексопатологии!

Привратник приклеил было на фантомное лицо улыбку, означающую, что он радуется шутке Хозяина, но тут же сменил ее на оскаленную морду сторожевого пса: перед ним появился супернаглый авторитет, переведенный Сатаной в обиженку.

- Quo vadis, infectia?! - вопросил он на латыни и тут же перевел на общеадский: - Куда прешь, зараза?!

Опущенный, хотя и сидел на гуммозе (имел кислое выражение лица), боевого задора и нахальства имел на пятерых:

- В ваш гей-клуб иду вступать!

- Зачем?

- Булдой (мужеложством) заниматься!

- По чьей рекомендации?

- Меня сам Хозяин направил!

Обладатель кожаных трусиков и бюстгалтера сделался более приветливым:

- Вы — министр, депутат, директор или крупный менеджер телеканала, артист, художник, олигарх?

- Не, я — честный фраер, - авторитет обозначил свою принадлежность к одной из уважаемых, но не главных каст в зэковской иерархии.

Голубой цербер аж зарычал от досады, что чуть было не купился на явный обман:

- Воду гнать (лгать) мне пытаешься?! Пошел отсюда, пидор мокрожопый! Сходи за баню (трахнись в зад)!

- Ты чего быкуешь, педрила? - не уступал авторитет. - Ну, опустила меня администрация. Почему ж мне голубым не стать?

- Ты не гей, а петух, если ты не член...

- Какой еще член?!

-Правительства, Госдумы, Союза художников или кинематографистов… Или хотя бы Рублевского клуба...

- Не слыхал про такой...

- Неужто есть клуб фанатов Андрея Рублева? - обрадовался Ницше.

- Что-то ты все время пальцем в небо попадаешь, мистер... точнее... герр... - скривился привратник. - В этот клуб входят те, кто имеют виллы на Рублевке...

- Слышь, ты, - не уступал авторитет, - а какая на хрен разница между геем и петухом?

- Та же, что между борделем и бардаком...

- Не поя, л…

- Бордель — заведение для сексуальных услуг, бардак — способ ведения хозяйства в России, - со скучающим видом знатока пояснилсадомазохист.

- Все равно не врублюсь, отчего мне к вам нельзя? - тупил отвергнутый.

- Мастью не вышел, барабанщик (попрошайка)! Знаешь, какие люди организовали голубое движение, высшей формой которого стали гей-клубы и парады? Вот, например, герой армянского эпоса Давид Сосунский...

- Вынужден Вас огорчить, - защитил историческую правду Ницше, - но, во-первых, Сасунский, во-вторых, никогда сей литературный персонаж к сексменьшинствам не принадлежал, хотя и был армянином.

- Да? Ну ладно, - швейцар отнюдь не огорчился. - Кстати, скоро мы станем, слава Дьяволу, сексбольшинством...

- Не допущу! — взвизгнул лукавый. - Род человечий прекратится — кого я искушать и мучить буду?!

- Как скажешь, Хозяин! - не стал спорить цербер в парике и вновь обратился к авторитету: - А вот еще был среди наших основателей гениальный физик Гей-Люссак...

- Сколько раз надо вбить в Вашу скорбную разумом голову: это — фамилия, а не сексуальное пристрастие! - возмутился знаменитый ученый.

- Во непруха прет! - пожаловался, ни к кому конкретно не обращаясь, привратник миниада под названием «Достанкино». - Не те примеры привожу... А вот на сей раз не промахнусь! Про Августа слыхал?

- Шо я, совсем тупарь, название месяца не знаю? - возмутился опетушенный.

- Это — не летний месяц, а римский император, жил на рубеже старой и новой эр, - подсказал Фридрих. - Его прозвище, точнее титул, вошло в мировой календарь.

- Да ну?

- Кентяра истину базарит, - авторитетно подтвердил Ельцин.

Швейцару надоел чужой исторический экскурс, и он пустился в свой собственный:

- Так вот, знаешь, почему знатный, но бедный Октавий стал всесильным Августом? Потому что его толкал в зад сам Юлий Цезарь!

- Не взад я его толкал, а вверх! - сделал поправку величайший из римлян, от своих легионеров получивший прозвище «муж всех жен и жена всех мужей». - Завидуешь, пролетарий сексуального труда? Могу и тебя толкнуть!

- Ой, как здорово! - восхитился садомазоцербер. - Это же моя голубая (вдвойне!) мечта! Одним махом... ну, не одним, несколькими десятками махов тазом Цезарь подбросит меня на вершину гей-иерархии!

- Здесь вам не земля! - взревел бешеным слоном Люцифер. - Это там можно стать кинозвездой или лордом, если позволить вышестоящему воткнуть себе в гудок (совершить анальное сношение). Ты — просто бельмондо (сумасшедший), если думаешь, что в пекле из манечки превратишься в глиномеса, коли тебе Цезарь под кожу вдует. Случаем, ты в натуралы обратно не хочешь?

- Не, я в детстве уже был натуральным блондином, а потом поработал на ТВ — и стал натуральным геем. А может, ты сам, Хозяин, мне вдуешь? У меня зад — волнующий!

- Размечтался!

- Ой, какой ты противный...

- От такого комплимента не откажусь! Однако базаришь ты много не по делу... Слушай, а давай я тебя бабой сделаю?

- Не в кайф! Мое место здесь, в гей-клубе!

- У параши твое место!

- Параша, кажется, старинное русское женское имя? - блеснул лингвистическими познаниями немец.

- Ага! - согласился Сатана и смачно заржал.

- Не, я баб чисто конкретно не люблю! Пощади, Хозяин! - зарыдал швейцар, но как-то вяло.

- Ладно, гитарой (женским половым органом) одарять не буду. Однако и не помилую. Приговариваю к наказанию: две сотни лет пребывания в женских банях...

- Как прикажешь... - изобразил печальный вздох объект дьявольской разборки — как показалось Ницше, не очень убедительно. Это заметил и Повелитель мух.

- Отставить! - скомандовал он сам себе, словно генерал — связистке, принявшей неудобную для него позу. - Пургу ты гонишь (притворяешься)... Это для активного педрилы — кара, а для тебя — самый кайф, ты ж секелишь…

- Чего он делает, Ваше адское величество? - не утерпел Фридрих.

- Выражаясь твоим высокопарным штилем, феминопритворяется...

- Это не высокий стиль, с Вашего позволения, а жалкие графоманские потуги! Почему не сказать точно и просто: корчит из себя женщину?!

- Ух, какие мы, философы, обидчивые и дерзкие! Где уж нам до ваших литературных парнасов долететь, мы-то книг не сочиняли! Кстати, зря... Скольких писак я вдохновил на шедевры! В ближайшие же пару столетий займусь... А пока решим, что делать с секелем-натуралом... Или натуралкой? Вот же поистине чертов язык! Ага, придумал... Значит, так: будем срочно тебя лечить — делать из тебя настоящего мужчину!

- В армию, что ли, отправишь? - с неподдельным интересом вопросил наказуемый.

- Пуркуа бы и па? - как не говорят французы. Люди в мундирах, как, впрочем, в кольчугах и латах, подобных тебе весьма ценят и очень активно – ха, ха - пользуют! Приговариваю тебя к ста годам пребывания в спартанской армии!

- Почему именно там? - шепотом осведомился у своего гида его подопечный.

- В античной Спарте все поголовно воины были педерастами, к женщинам их допускали лишь в возрасте тридцати лет — для продолжения рода.

- Ну ни хрена себе! - отреагировал ЕБН — и замолк под злобным взглядом Дьявола, коему посторонняя болтовня мешала закончить оглашение приговора.

- Однако не радуйся! — Сатана огорчил повеселевшего было достанкинского привратника. - Во время этого служения (какое точное словечко я нашел, а, Ницше!) по три... не... по пять раз в день у тебя будут менструации...

- Это анатомически невозможно! - попробовал отбрехнуться несчастный.

- У меня в инферно, как у Ельцина в России, все возможно! И это, и еще фригидность, совмещенная с бешенством матки! Пять... нет, десять абортов ежедневно! И не забудем про роды... Еженедельно! И не говори мне, что мужчины рожают только идеи, у меня здесь они производят на свет все, что я захочу! Так-так... Что еще? Ну, конечно, по два часа каждые сутки на гинекологическом кресле, истерики, головные боли... Страдания по поводу отказа в покупке шубы — на регулярной основе... Причем соседним манечкам всякие манто с кантами будут дарить!

- Пощади, Хозяин! - на сей раз секель зарыдал непритворно.

- Ладно, пока хватит с тебя! Лети в сектор древней Спарты!

Оба исчезли. Ельцин и Ницше вдруг услышали, как лощеный господин, одетый сверху в смокинг и бабочку, а внизу — лишь в намазанный вазелином презерватив, декламирует стихи новому русскому, который не так давно выпендривался перед паханом:

- «А жаль, что незнаком

Ты с нашим петухом:

Еще б ты боле навострился,

Когда бы у него немного подучился».

- Мне, правильному пацану, у пидора учиться предлагаешь?! Пасть порву!

- Кидай предъяву Крылову — его басня!

- Плохо этот герр стихи читает, без выражения, - прокомментировал Фридрих.

- Какие выражения, Федя? - удивился ЕБН. - Это же Крылов, а не Барков!

Великий писатель странно на него посмотрел, но смолчал. Тут сладкую парочку увидел носитель смокинга с презервативом — и просто-таки просиял, насколько это возможно для черной-пречерной души.

- Кто это к нам заехал? Неужто наш долгожданный заказанный? Вот алмазно (здорово)!

- Ты, что ль, меня сюда заказал? - опешил Борис.

- Ну, не один я, все мы...

- Зачем? Чтоб я тебя пустил спать под свою шконку?

- Ну, не только... Забыл спросить, как твое драгоценное здоровье?

- Горбачевский зам, а потом верховод ГКЧП Янаев, когда ему в Госдуме задали тот же вопрос, ответил: «Жена не жалуется». К сожалению, о себе такого перед смертью сказать не мог. Ты давай укорачивай базар! Ближе к телу...

- Ну, для начала в качестве здешнего главпетуха хочу приветствовать тебя от имени всех голубых и поздравить со званием почетного посмертного вечного члена нашего клуба!

Пахан взревел, словно буксующий танк:

- Мне предлагаешь опуститься?! Да я тебя!

- Ну, во-первых, в гей-клубы, даже самые элитные, строители и политики принимаются без очереди, без обсуждения и даже без заявления с их стороны. А ты — и президент, и строитель! Во-вторых, - главпетух закукарекал куда более нагло, - что ты мне сделаешь? Удовлетворения потребуешь? Так пошли, противный, удовлетворю. И не я один готов тебе отдаться, а весь наш народец голубой, как некогда «дорогие россияне» на референдумах и выборах. Хочешь — каждого из нас надень на кукан (отымей). Желаешь — сам дрочи булки (готовься стать пассивным партнером). Скажи только «да» - позволим стрельнуть в башню (дать член в рот), то есть сделаем АВ — АВ (минет). Возьмем за щеку! На клюв! На клык! Один намек — любой твоим личняком (тайным любовником) станет. Мы на все согласны. Как тебе, такому великому главшпану, замечательному красавцу, не потрафить... Верзохай, то бишь барай любого, как некогда «дорогих россиян»! Чего морщишься? На земле от своих шестерок и торпед и не такое выслушивал — и все было в кайф!

Ничто не в жилу? Тогда харэ, оставим пустые базары и приступим к самому главному, для чего мы тебя сюда и вызвали. По поручению всех представителей мирового голубого движения вручаю тебе наш самый почетный нагрудный знак!

Главпетух протянул руку к пахану, тот отскочил, словно ошпаренный, боясь офоршмачиться. Тем не менее на его груди, рядом с Железным крестом, появилась татуировка в виде надписи «Пидор — Ас».

- Сел петух на хату! Смотрите, орлы, какой у нас новый самый главный член! - радостно заголосил главгребень. - Огромный! Крепкий! Высоко стоящий!

- Величайший пидор современности! Ас просто! - с восторгом закудахтала обиженка. - Короновать его!

Ельцину это представление и ответная всеобщая хвала сильно напомнили президентские выборы.

- На хрена ты мне этот портак наколол?

- Это не портачка, не порчушка даже — а регалка! - возразил главпетух.

- Рыгалка? Неужто? Требуется перевод... - эрзац-Виргилий обернулся к лже-Данте.

- Портак или портачка — некрасивая, испорченная кольщиком татуировка. Порчушка — украшательная наколка, в то время как регалка — почетная, показывающая ранг зэка, - снизошел тот до объяснения.

- Что ж вы, пидорцы... или пидорчуки, как ласковее будет... столь низко цените своего пахана? Его ж надо как следует украсить! Почему бы не предложить ему шары, к примеру? - затеял тонкую провокацию лукавый.

- У него ж есть глаза? - удивился немец.

- Ты вроде канаешь за великого философа, а все время дурака включаешь, - укорил его Дьявол. — У тебя явно проявляется недостаток образования... Познакомься с новым здешним петухом и выполни совет Крылова: подучись у него! И тогда навостришься!

По указке Сатаны авторитетный дуб со златой цепью стал наставлять оскорбленную до самой своей глубины писательскую душу:

- Я тут, в зоне, начал составлять энцик...энциклопудию самых нужных слов. Составляю ряды из сисек…

- Из чего? - обалдел Фридрих.

- Ну ты и тормоз! Так я для краткости назвал эти твои си-си... нонимы... вот! Слушай! Красный микрофон, кожаный шприц, кракалыка, болт, шняга, банан, аппарат, деспоя, вафля, шляпа (это помимо всем известных хрена, хера и т.д.) - половой член...

- Какие необычные аллюзии с пенисом, - оценил изобретательность русских зэков прославленный мастер слова. - Впрочем, сходство очевидное — стержень с утолщением на конце... Хотя, шляпа и уж тем более кракалыка под это описание не подходят...

- У Ельцина еще более странный фаллический символ, - съязвил Люцифер, - четырехугольный!

- Как это?!

- Ядерный чемоданчик! Он даже во время операции на сердце не хотел с ним расставаться! Как только пришел в себя после наркоза, в 6 утра, тотчас забрал его у премьера Черномырдина!

ЕБН попытался, как в былые времена, побагроветь от возмущения, однако не преуспел. Дуб с эйдетической памятью терпеливо дождался, пока Хозяин инферно закончит свою шутку, и вернулся к обучению пассажира с экватора:

- Второй ряд сисек описывает анус... Странное слово иностранцы придумали! Нет, чтобы просто, без выпендрежа сказать: жопа! Задний карман, тухлая вена, туз, шоколадный глаз, очко, валторна, гударь, гудорван, верзоха, верзло, верзлуха, верзлэ...

- Ты мне про шары должен был объяснить! - прервал его новоявленный ученик, вовсе не желавший обсуждать скатологические темы.

- Это - шарики из оргстекла или пластмассы для вставления под кожу члена... Другое их название — спутники...

- И это Вы предлагаете Борису в качестве награды? - ужаснулся целомудренный Ницше.

- Почему только это?! - оскорбился главпетух. - Можем целую виноградную гроздь — сразу два или три шара... Можем шпалу: не круглую, а плоскую пластмаску... Прекрасное украшение — усы: леска, вставленная в уздечку шляпы...

- Уздечки у лошадей бывают, а не у головных уборов, это даже люди двадцатого века должны знать!

- Чего ты меня перебиваешь, дебильный фриц! Шляпа, естественно, не та, что на голове носят, а та, что промеж ног болтается! - командир гребней покрыл позором своего собеседника. - Леска в нее и продевается! Есть и более изысканная разновидность — вертолет, леска с бусинкой.

- На хрена мне в хрен всякие хреновины втыкать?! - заревел взбешенный главшпан.

Донесся восторженный вопль Баркова:

- О могучий русский язык! О его матерный диалект! Сколько абстрактных понятий можно выразить всего одним словом!

- Ну, если побрякушек в свой кожаный шприц не желаешь, можно без них обойтись. Давай тебе розочку заделаем: разрежем головку болта на четыре части, - все пытался угодить привередливому пахану смотрящий за петушатником.

- Какое ужасное членовредительство в прямом и переносном смысле... - пробормотал Фридрих.

- Не, настоящее членовредительство — это вред, который наносят народу члены правительства и парламента! - опроверг его Дьявол. - Кстати, отгадай пару загадок. Первая: почему чиновники и вообще представители власти не болеют СПИДом?

Один из самых эрудированных людей девятнадцатого века ошалел настолько, что рот разинул, как золотая рыбка в аквариуме. Падший херувим ощерил огромные клыки в улыбке удовольствия:

- Потому что все они — гондоны!

- Кроме тех, кто педерасты, если верить фольклору народов бывшего СССР, - все же нашелся с ответом «первый имморалист».

- Глянь, наука зэковская впрок пошла! - обрадовался Сатана. - Только надо говорить правильно: пидорасы! Вторая загадка: если они такие, образно говоря, противозачаточные, то как они размножаются?

Ницше опять превратился в безмолвного истукана.

- Эх, не видел ты западного мультфильма под названием «Джон из джунглей». Это - пародия на киносериал о Тарзане, человеке-обезьяне. Там младенцев ставили на конвейер: головы вдалбливали в тело так, что фаллосы выскакивали, и каждый ребенок становился одним большим х...ем. А для ходьбы они вместо ног использовали тестикулы в мошонке: очень похоже на бег в мешках.

- Это что ж, людям власть так в голову ударяет, что они становятся членами и в прямом, и в буквальном смысле? - уловил аналогию эрудит Фридрих.

- Сечешь! Знать, ты еще не совсем потерян для здешнего общества! Однако мы отвлеклись... Борька, какую побрякушку себе выберешь? Я б посоветовал сразу все... И про розочку не забудь — это тебе будет вместо поздравительного букета!

- Несправедливо... - зашамкал Брежнев. - Дарагие таварищи, мне никто экзотических наград не давал, разве что в Индии предложили золотое кольцо в нос, но Политбюро отсоветовало его принять... А какому-то Ельцину вон сколько навязывают!

- Какие проблемы, дорогой Леонид Ильич! - радостно пропел главпетух. - Приходите к нам вместе со всеми членами коммунякского блаткомитета, мы вас удовлетворим полностью... Чтоб все награды поместились, вам операцию по расширению грудной клетки делать придется! И по увеличению шляп — тех, что между ног!

«Бровеносец в потемках» на приглашение не отреагировал.

- Что-то ты не по-людски с Ленькой говорил, вот он и не согласился, - бросил упрек лукавый.

- Его зона не такая криминальная, как наша, хотя и более тоталитарная, - объяснил атаман гребней.

- Ладно, фиг с ним, с Брежневым. Но вот про нашего героя ты забыл! - продолжал обвинять руководителя петушатника руководитель ада.

- Твоя правда, Хозяин, хотя правду ты и не любишь! Пойдем, Трехпалый, посмотришь, как живут твои коллеги...

- Какие еще коллеги! - заступился за своего подопечного гид по инферно. - Борис — настоящий русский мужик, натурал, который терпеть не мог геев!

- Ах, какой ты непонятливый, Федя! - сморщил фантомный нос гребень № 1. - В России термин «пидорас» далеко не всегда ассоциируется с обидным для нас словосочетанием «сексуальные извращения». Так называют всех, кто имеет отношение к власти, точнее, тех представителей властных структур, которые все делают через жопу. В данном случае уместно сравнение с проктологом, но врачи этой специальности приносят людям пользу, а политики и чиновники — вред!

- Любопытно, - заметил Ницше. - Чем больше общаюсь с русскими, тем больше значений слова «педераст» узнаю!

Тем временем вся нечестная компания вступила на территорию петушатника. Вдоль длинного коридора были натыканы камеры с решетками вместо одной из стен. Находящиеся там зэки пели — каждая хата свое.

- «Если радость на всех одна,

На всех и беда одна...»

- Распутники, сдохнувшие от СПИДа, - пояснил главпетух.

- «Вставай, проклятьем заклейменный...»

- Импотенты!

- Странный гимн... - призадумался «первый имморалист».

- Это не гимн, а нечто схожее с буддистской мантрой типа «Ом мане падме хум», что означает «О, жемчужина в лотосе», - дал психоаналитическую консультацию Фрейд.

- Я окончание верно расслышал? Как-то не по-русски последнее слово «хум» звучит... И что такое мантра? - сразу начал допытываться немец, обожавший узнавать что-то новое.

- Окончание расслышал верно! А мантра - бесконечное повторение одних и тех же словосочетаний или звуков, которые в материальном плане ничего не приносят, но душу возбуждают. Словом, фраза - виагра, - ответствовал Зигмунд.

- Типа «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи»?

- Очень удачный пример. А песня, что поют импотенты, - не только квазирелигиозный обряд (его совершали на партсобраниях), но и одновременно своеобразная аутогенная тренировка, самовнушение, призванное повышать мужскую силу...

- Я «Интернационал» исполнял сотни раз на пленумах и съездах, но от этого у меня ничего не вставало... - опроверг психоаналитика ЕБН.

- Потому что Вы испытывали сексуальное удовольствие лишь тогда, когда сами обладали властью, а не тогда, когда кому-то подчинялись... И вообще Вы — не импотент, совсем наоборот!

- А вот еще одна знакомая песенка, - прислушался бывший кандидат в члены Политбюро.

- «Партия — наш рулевой...»

- Это воры и бандиты из числа руководства КПСС, которые Союз развалили... - представил исполнителей главпетух.

- «Исправить!» Они должны, панимаш, в горбачевской зоне чалиться! - вскипел ЕБН.

- Они к тебе вовремя переметнулись, а поэтому их главшпаном стал ты... А вот слушай, Трехпалый, твоя самая любимая песня!

- «На том и этом свете будем вспоминать мы,

Как упоительны в России вечера...»

- Точняк! Ничто так не спаивало пацанов, как вечерние застолья! - заностальгировал верховод.

Песнопения тем временем никак не кончались...

- «В царство свободы дорогу

Грудью проложим себе...»

- Положим, не столько грудью, сколько передком, - пробормотал педрила в смокинге.

- Там что — бабы?! - оживился Борис Николаевич.

- Точняк. И не простые женщины, а суперщедрые! Каждая из них отдаст всю себя (во всех смыслах и позах) любому, кто попросит — хоть кавалеру, хоть даме. И за сравнительно небольшие деньги! Лучшие профуры (шлюхи) адской России! Девочки 96-й пробы (молодые и опытные)!

- Обычный публичный дом, - скривился Фридрих.

- Не простой, а ЛДПР, Лесбийская Дерьмократическая Порнушная Раздача, - сделал еще более кислую мину главпетух. - Я туда — ни ногой! Мы, геи, для них конкуренты, бабы встречают нас хуже, чем мангуста на змеином конгрессе...

Великий литератор сделал полупоклон в его сторону.

- Чего ты странные телодвижения совершаешь? - подозрительно осведомился полупроводник по гей-клубу у полного проводника по пеклу.

- Выражаю свое восхищение твоей образной зоологической аллюзией...

- Значит, я, - животная образина? - превратно понял его руководитель обиженки. - Раз я главпетух, то можно меня безнаказанно оскорблять?!

- Не включай дурака. - заткнул ему рот пахан. - Федя никаких предъяв не кидал, не изгалялся, просто он по-людски базарить не умеет, потому что — карлан (новичок)! Так что не гоношись! А впрочем, если желание есть, можешь тут с ним разборки устроить. А я лично — к бабам!

- Глину им месить тебе не удастся! А букет - дуплет можешь подцепить (заразиться сифилисом или гонореей)! - закукарекал ему вослед гребень, но Ельцин его слушать не стал, рванувшись в закуток ада, носящий громкое имя ЛДПР. Фридрих кинулся за ним.

К удивлению новоприбывших, там встретили их не очень-то приветливо.

- Чего приперлись? - вопросило крупногабаритное непонятного пола существо, облаченное в армейский камуфляж и сапоги. - Пидорам, - оно глянуло на ельцинскую регалку, черневшую рядом с Железным крестом, - тем более фрицам тут не место!

- Завари е...ало! Видать, некому, кроме меня, тебя в стойло поставить! Я здесь главшпан, а ты кто?

- Главкобел...- растерянно ответило существо породы унисекс.

- Больше похоже на суку, чем на кобеля, - сострил философ.

- Кобел — мужеподобная баба, - ЕБН из туриста превратился в гида. - А настоящие женщины тут у вас имеются?

- Армянские королевы (лесбиянки) других видов? Конечно! Ковырялки, подлизы...

- А какая между ними разница? - не утерпел немец.

- Первые работают пальцами, вторые — языком...

- То есть вы — пидорасы женского пола... - попробовал сформулировать новую терминологию философ. - А можно ли называть вас пидорасками? Вообще, пидораски бывают?

- У нас — сколько угодно! Только они к розовому движению отношения не имеют. Это обычные обладательницы мохнатых сейфов, ворот, пилоток (женских половых органов), которые попали во власть и стали чиновницами и бюрократшами. Вон, ступайте налево за пределы петушатника в их закуток, у них там идет очередное заседание...

… Перед большим помещением, заполненным стульями, со сценой, столом для президиума висела табличка с надписью: «Актовый зал — место для половых и не очень актов». С трибуны выступала совершенно голая фифа. Ее живот украшала татуировка «Здесь был Вася», а лобок — подпись: «А тут бывали Коля, Петя и еще многие другие».

- Мда, - хмыкнул дуб со златой цепью, - ежли б я имена всех своих сосок на х... разместил, точняк места не хватило...

- Такой маленький? - пожалел Фридрих.

- Не, бабья навалом!

Выступающая тем временем, как часто бывает с дочерьми Евы, и не только с ними, несла в массы ахинею, выдаваемую за жизненную правду:

- А теперь — о международном интересном положении. Уточняю — речь идет не о беременности в результате смешанных национальных сношений... То есть сношений в смысле связей, а не интимных актов...

- Слушай, за..бала уже! К делу! - заорали из переполненного феминами зала.

- Меня зовут Изабелла, - поправила крикунов голышка с тату. - Простите, совсем запуталась в терминологии. Такие, понимаете, волнующие слова, которые обожают настоящие политики... Сношения, положения, связи, позиции, позы, акты, наконец... Я, когда слушаю речи иных политиков типа Михал Сергеевича или Борис Николаича (кстати, господин экс-президент, здрасьте!), чуть не кончаю...

- Сейчас мы тебя саму кончим! Говори по теме!

Фифа для успокоения вытащила из адского воздуха зеркальце, расческу и губную помаду, под гневный визг аудитории подкрасила губы и причесалась вверху и внизу — и наконец заговорила связно:

- Украинское правительство нашло новый способ улучшения экономического положения страны за счет, так сказать, природных ресурсов: добыча валюты из естественных скважин своих гражданок — самых гарних дивчин. Сперма течет струйками, деньги - рекой, налоги — ручейком. Наконец-то хохляцкие власти стали официально поощрять и расширять экспорт путанок во все страны мира, кроме России.

- Почему такая дискриминация? - возмутился зал — точнее, наверное, было бы сказать: возмутилась зала.

- Во-во, в самую точку попали! Когда северный сосед незалежной пожаловался в ООН на это вопиющее попрание дружбы братских народов, хохлы сослались на хрестоматийный запрет кобзаря Тараса Шевченко: «Чернобровые, любитесь, тай не с москалями...» Однако наши украинские подружки так же положили хрен на...

- Не могли они этого сделать! - вскочили сразу несколько рядов.

- Почему нет? Ах, да... Физиология не та... Но смысл-то одинаков! Перефразирую: они так же плюют на запреты своих властей, как и россиянки...

- Хватит фигню в массы нести! - незадачливую ораторшу взашей согнали с трибуны. - Подумаешь, хохляцкие профуры... Да наши девочки мировой рынок секс-услуг освоили куда раньше и в более грандиозных масштабах, чем все остальные... Лучше наших отечественных ансамблей сосулек (минетчиц) нигде нет! А ты чего вне очереди лезешь к микрофону, шлюшка?!

- Я не простая курва, а бывшая депутатка Госдумы!

- Раз так, дайте слово депутанке!

- Я хочу сказать о самом главном — о положении наших товарок там, наверху...

- А чего о них заботиться? Во-первых, в правительстве, сенате, парламенте и в местных властных структурах их меньшинство, во-вторых, все они прекрасно устроены... Не только блондинки, но также брюнетки и рыжие — в шоколаде! Простые бабы, правда, в говне, однако какое нам до них дело?

- Да погодите вы! Я же не обо всех пекусь, а только о настоящих бл...дях! Там, на земле, в Госдуме готовится страшное — законопроект о легализации проституции, рабочее название которого - «О регламентации оборота услуг сексуального характера»...

- А он коснется политиков?

- Всех профессионалов: от амор (шлюх) до бюрократов! Но я, с вашего позволения, продолжу. В качестве аргумента за выведение сексуального бизнеса из подполья называют прежде всего защиту прав самих путан. Проститутку в обществе, где она «нелегалка», обирают все: владельцы борделей, сутенеры, мамочки, милиция. Ее считают презренным существом, и она никуда не может обратиться за помощью. Если же этот промысел легализовать, то она получит права и определенную защиту от произвола.

Довод второй: бесконтрольная бедка (проститутка) — распространитель болезней, передающихся половым путем, то есть тех, что происходят не от нервов, а от удовольствия... Примерно каждая десятая путана - Спидоносица или Сифилиса Прекрасная. Ну, бывают, конечно, и некрасивые — обычные барабанные палочки (шлюхи с венерическими заболеваниями). Находясь под контролем, прислужницы Венеры обязаны будут регулярно проходить медицинское освидетельствование и перестанут быть источником заражения.

Довод третий: проституция — прибыльный теневой бизнес. Реальный оборот российского рынка интимных услуг составляет примерно 500 миллионов долларов в год. Понятно, что налогами эти деньги не облагаются, идут мимо государственного кармана — прямиком на подпитку криминальных структур. Легализация в корне изменит ситуацию в пользу госказны.

- Обложить каждую продажную п...зду не только матом, а еще и налогом! - с издевкой выкрикнула одна из собравшихся в зале.

- Государственные деятели налогов не платят! - поддержали шутку несколько ее товарок.

- Давайте сохраним серьезный тон, - не поддалась на провокацию докладчица. - И наконец, довод четвертый. Проституция живет сегодня по законам запрещенных рынков, главная особенность которых — контроль со стороны криминальных структур. Отличие и чисто российская особеность ее, однако, в том, что роль крыши исполняют зачастую сами органы правопорядка, исправно получающие за это мзду. Девицам достается примерно половина заработанного. 35 процентов получает организатор, 15 процентов идет на оплату ментовской крыши. Поэтому правоохрени... извините, правоохранительные органы выступают основным противником легализации нашей с вами сферы бизнеса.

- Да, я тоже слышала, что правоохранители обратили самое пристальное внимание на проблему проституции. Теперь для них не проблема устроить субботник - снять путану бесплатно!

- Давайте избегать избитых истин! Мой доклад закончен. Какие будут предложения: поддержать законопроект или нет?

Реакция зала оказалась единодушной и весьма бурной:

- Агальчить (помешать)! Провалить! Срочно явиться к нашим живым коллегам в кошмарных снах и убедить их, чтобы не допустили этого беспредела!

- А почему вы против, профурсеточки мои? - ласково поинтересовался ЕБН.

- Знаем мы, Трехпалый, какие ты налоги для частных предпринимателей устанавливал! Никакая п...да не выдержит!

Борис Николаевич смолчал: спорить было невозможно.

- Можно по-иному казну пополнять! - проявили все-таки патриотизм и государственный подход российские девчата. - Обложить налогами супершлюх!

- Я таких не знаю, - оторопел пахан.

- Знаешь! Половина твоих прихвостней прошли через брак с ними! Эти гипербл...ди выходят замуж, разводятся, а потом за три-четыре года законного секса с мужем получают сразу столько денег, сколько не заработает целый публичный дом за столетие! И пусть передком работают не только дома — организуй их экспорт за границу! Сможешь драть их... точнее с них не только «деревянные», но и баксы с евриками!

- А почему вы нормальным языком разговариваете? - ох, любил Ницше задавать вопросы.

- Мы — бл...ди, а не бандитки! Слушайте, что-то мы с мужиками заболтались... Эх, жаль, здесь в аду, как в СССР, секса нет! Ладно, слово предоставляется следующей ораторше...

- Подруги! Надо срочно что-то делать! Там, наверху, идет ужасная эпидемия спермотоксикоза! .

- Неужто мужики болеют? Им, что, бабы не дают?!

- Нет, заразу подхватывают путанки, которые обслуживают министров, депутатов и ментов орально!

Ельцин с огромным негодованием и еще большим интересом слушал этот разговор «о своем о женском», да тут некстати вновь объявился лукавый:

- Мысленным сексом занимаешься, Трехпалый?

- Эт как? - верховод остолбенел.

- Бабы тебе мозги е...ут! Собирайся, пойдешь со мной!

- Куда?

- На факультет брехнологии — назначу тебя главным брехнологом!

… В телестудии, до боли схожей с земными, одну из стен украшал слоган «Свои мозги штурмуем, чужие — засираем!» За компьютерами сидели сотни молодых людей и вели лихорадочные беседы.

- Прикинь, есть разница: «Пришли девочки по вызову» или «Девочки пришли по вызову»?

- От перестановки слагаемых сумма, может быть, и не меняется, а вот смысл — да!

- Как правильно: супермодель или спермодель?

- Оба варианта аналогичны!

- Как тебе фраза: «Если ты в России всем доволен, значит, либо бандит, либо чиновник, либо дурак, либо выпил, либо ширнулся»?

...Один из штатных сотрудников «Достанкино» дистанционно общался с лохом-телезрителем:

- Нет, сеансы пиаразма только платные, никто клиента не отпиаривает за так!

- А как же ваш культовый слоган «Хороший понт - дороже денег»?

- Одно другому не мешает, а, напротив, способствует. Потому что у нас есть еще один принцип: «Понтов не жалеть, а деньги беречь!»

Лох замолчал.

- Ну и жмот! Передачи с участием таких придурков обычно идут вслед за прогнозами погоды и бывают почти столь же интересными. Вдобавок они — халявщики. Уф, ну как вот с такими бабок нарубишь? - пожаловался тэвэшник окружающим.

Тут в студии появился Чапаев и, словно из пулемета, обстрелял всех градом вопросов:

- Почему в нынешней России так любят бабок рубить? За что старушек-то? И как их кончают? Шашками? Из маузера? Топят, не дай Бог, как меня?

- Гля, ни хрена не сечет! Рубят не бабок, а бабки, то есть воздух!

- Зачем воздух топором или саблей полосовать?!

- Это — синоним лавэ!

- По-аглицки вроде «лав» произносится... Зачем любовь рубить?

- Любовь не надо, надо капусту рубить или квасить!

- Ни фига не понимаю! Я квашеную капусту уважаю, особливо под самогон, да бабки-то здесь при чем? Разве что они ее готовят...

- Ну, ты бажбак (болван)! Бабки бывают: горящие, ломаные, общаковские, стоящие на переломе, стоящие столбом, хозяйские, чистые, отмытые...

- А какая разница?

- Объясняю в том порядке, в котором называл: заработанные проституцией, полученные обманом, собранные ворами для своих, вытащенные из кармана наполовину при краже, лежащие пачкой в кармане вертикально, заработанные на зоне, заработанные честно, легализованные...

Слова разные, суть одна: это — деньги! Понял, лузер?

- Лузер — это из бильярда?

- Ага, конечно! - «согласился» собеседник комдива. - Это — неудачник!

- Какой же я неудачник? Один из самых популярных героев российской истории! В памяти народной вечно жив буду, не то, что вы все!

- Ишь, раззвенелся, будто мандолина!

- Мандалина... Первая часть понятна, а вот вторая... Что за имя такое — Лина?

Дьявол не вытерпел:

- Здесь другой язык и другие нравы, Василь Иванович! Скачи отсюда!

- А я вот еще хотел спросить про одну фразу, которую от странноватого парня слыхал. Что такое: «Чпок - и взмедитнул!» и «мандала»?

- Это сленговое выражение недоумков, пытающихся выдать себя за истинных буддистов! А «манда-ла-ла» - их речитатив. Удовлетворил любопытство? Тебе что — делать нечего?

- Нечего. Раньше, пока из-за анекдотов вертелся, электричество производил, а теперь без работы сижу...

- Ну и продолжай сидеть дальше — только в своей зоне! Сгинь! Так, - обернулся лукавый к Ельцину и Ницше, - как говорят французы, вернемся к нашим баранам, то есть к висящим (отбывающим срок) в этой телестудии. Здесь расположен минианалог Отстойника творческих душ. Обитатели по роду занятий разбиты на несколько секций: пиарасты, пропагандоны, рекламастурбаторы, агитананисты. Деление условное, каждый из них занимается всем понемногу... Ах, забыл, есть еще культуристы...

- Пыжики, что ль? - пахан вспомнил тюремное прозвище качков.

- Вроде того, только занимаются они не бодибилдингом, а культурой...

- Почему ж они здесь, а не в моей зоне? - прервал Люцифера «первый имморалист». - Графоманы, бездари?

- Не все, есть и талантливые. Главная разница в том, что творческие души работали, в основном самовыражения для, а эти — исключительно корысти ради. Потому сейчас все гнут осину на верховода (работают на главаря), то бишь меня. Вот, кстати, познакомьтесь — типичный образчик сей породы.

За пультом сидел рокер и тихонько поскуливал:

- За что меня сюда? Я же в Бога верил... Ну, если честно, не так чтоб уж очень... Но — уважал!

Увидев повелителя инферно, он тут же сменил тему и тональность:

- Нашему спонсору Дьяволу — респект и уважуха!

- Что за чмо в моем доме? - оскалился верховод.

- Небесталанный автор молодежных песенок в стиле «рэп», слишком рано угодивший в мои угодья из-за передозы героина.

- Неужто он рассчитывает на частичное избавление от мук, как обитатели Зоны творческих душ? - задал вопрос философ.

- Таких, как он, фанаты помнят лет десять, хотя клянутся почитать вечно. Послушаем, что он запоет, когда все фэны его забудут! Ладно, мучайся пока. А я щас всех этих недоумков поставлю в стойло!

Кто из вас, бесогоны (идиоты), придумал выражение: «Девочки писают кипятком»? Чтобы писать кипятком, надо вместо мочевого пузыря иметь кипящий чайник. Это больно! Кстати, хорошая идея... Вы у меня вместо барышень сами будете так восторг выражать!

А кто подсказал автору строчку «Плачет девушка в автомате»? Кто юную фемину вместо телефонной будки в дуло автомата Калашникова засунул? Где этот волшебник?

Следуем далее... Кто перевел английское слово «stockings», означающее «чулки», как «сто королей»?! И благодаря кому в техническом переводе термин “track ball” (компьютерная мышь на колесиках) фигурирует как «гениталии на гусеницах»? А название одного из народов Индии «раджпутаны» кто переиначил в «царских бл...дей»?!

- Ой, Хозяин, но это же пи-пи, ка-ка, пикантно... Ты же сам учил гадить живым как можно сильнее! Мы выставили земных лохов на посмешище!

- Ах вот как вы ставите вопрос... Но тогда могли бы придумать что-нибудь позабористее! Земляне постоянно вас переплевывают! А еще канаете под творческие души! Как же вы тщитесь людей соблазнять, если у вас фантазии не хватает? Вон в США миллиардерша Леона Хемели (кстати, не так давно она ко мне попала в американскую зону) завещала своей семилетней болонке Трабл (по-английски — неприятность) 12 миллионов долларов!

- Подумаешь, такое мы уже многим внушали!

- А чтобы эта миллиардерша отказалась платить налоги — и сидела добровольно за это в тюрьме?! Сама ведь придумала, не вы ей подсказали. А бывшая служанка Леоны, которая подала на собаку в суд за то, что Трабл ее якобы несколько лет назад покусала. «У сучки есть деньги — и пусть платит!» - заявила истица. Болонка ничего на обвинение не ответила, что было расценено в США как неуважение к суду. Вот у кого вам, недоумкам, надо учиться! Нет, все, объявляю акцию: «Подражаем животным!»

- Мы все и так твои верные псы, Сатана! - завопили обитатели телестудии.

- Мда. Собачки любят пописать, а вы — пописывать... Тоже мне — кобели и сучки породы муди...

- Ваше адское величество, вы в окончании не ошиблись? Последнее слово вообще склоняется? - воспользовался ситуацией, чтобы сыронизировать, автор «Заратустры».

- Уже скабрезничаешь, Федя? Наблатыкался в ельцинской зоне? Одобряю! - Повелитель мух привел философа в смущение. - Ладно, козлы, показывайте, к чему привели ваши умственные потуги. Гоните поистине дьявольские или хотя бы просто дурацкие идеи! И побольше! И погнуснее! Первыми докладывают члены группы исторических изысканий.

- Историки — сплошные фуфлометы! - сообщил пахан зоны пахану ада.

- Сам знаю! За то их и ценю! Ты, Борька, кончай брехать, а вы, сказители... нет, исказители исторической правды, наоборот, начинайте!

- В каком порядке докладывать?

- В порядке древности!

- Начинаем кампанию: «Пора изучать библию»!

- Блеск! - восхитился Сатана.

- Да это же на руку церковникам! - возмутился Ницше.

- Гнилушки (мозги) напряги! Ах, да, ты же феню плохо знаешь. Библия у зэков — игральные карты! Что там дальше?

- Древнеримское выражение «Per aspera ad astra» («Через тернии — к звездам!») в России звучит как «Per aspera ad anus»: «Через колючки — в жопу!»

- Верно, но что это нам дает? Что тут нового? Следующий!

- Древнеегипетская страшилка! Проклятие гробниц фараонов действительно существует! Посмотрите на печальную судьбу их открывателей: и ста лет не прошло — а все мертвы! Причем — о ужас! — многие отдали концы непонятным образом: в своих постелях!

- В целом неплохо. Но мелковато. Где размах? Где кровища? Следующий!

- За Палестину должны бороться потомки хананеев и филистимлян, которых древние иудеи прогнали с родной земли три тысячи лет тому назад. Им надлежит резать и арабов, и евреев во всем мире!

- Замечательно! Поистине глобальный масштаб! Однако это к России слабо относится...

- Как — слабо? Да пол-Израиля населяют русские! И еще вспомни: на Руси испокон веков есть две любимые нескончаемые потехи: война с коррупцией и борьба с жидами. Обе кампании вечны, но безуспешны.

- Логика в твоих рассуждениях присутствует. Ладно, идея принимается. Тем не менее прошу все же строго придерживаться национальной тематики, иными странами и культурами (скорее, бескультурьем) у меня занимаются другие души...

- Я определил этимологию названий древних славянских племен, давших начало Руси!

Вятичи — вякали, когда пьянствовали, значит, вятшие ( по современному лучшие) люди.

Ободриты — ободряли всех криками «Пей до дна»!

Бодричи — все время бодрили себя винищем.

Лютичи - бухали люто.

Поляне - постоянно накрывали поляну.

Кривичи — кривели после первой же чаши медовухи, тем не менее пить не бросали.

- Забавно, - промурлыкал Люцифер.

- Надо бы запомнить, - пробурчал пахан.

- Какие вы мелкие, великие! - сделал вывод Ницше.

- Что там дальше? - помахал когтистой лапой падший херувим.

- Госдума должна объявить общенациональный...

- Референдум? - вмешался экс-гарант.

- Не мешай! Молебен! Россияне должны воззвать к Христу, дабы тот оживил Ивана Сусанина и направил в Польшу...

- Молебен, говоришь?! - оскалил клыки владыка инферно.

- Ой, не подумал! - автор идеи затрясся в ужасе.

- Слыхал я такой диалог. На митинге антисемитского общества «Память» в Москве два западных украинца видят перетяжку с лозунгом «Бей жидов — спасай Россию!» Один другому и говорит: «Дывысь, Мыкола, яка гарна метода и яка погана цель!» У тебя все наоборот: цель прекрасная, а способ — гнилой! Но полезное зерно в твоей задумке есть, потому пока драть тебя не буду! Додумай, как идею осуществить без поповства! Кто там дальше?

- Представляю твоему вниманию, Хозяин, ряд новых исторических героев, которые не упомянуты в летописях, но которые постоянно вредили России: Гемор Рой, Пан Ариций, Зар Аза, Ганг Рена, О.Мерзюк, баронесса Ла Худра, восточная принцесса Стер Ва, шейх Захер Куссейн, негритянский вождь Обор Мот...

- Все? - ледяным голосом вопросил Повелитель мух.

- Еще маркиз де Огород… Ну, и я установил, что герой англосаксонского фольклора Джон Ячменное Зерно — на самом деле персонаж древнерусского эпоса Ивашка Самогон...

- Не читал я такого эпоса!

- Его пока не создали... Но я его обязательно придумаю и подброшу на землю!

- Ладно, побудь пока без мук. Закрываю эту лавку древностей, давайте мысли про современность!

- Я установил разницу между парткомом и портками...

- Ого! И в чем она?

- В портках один хрен, а в парткоме много!

- Годится... Что-нибудь еще?

- Самая пьющая партия в мире - КПСС!

- Согласен. Однако — обоснуй.

- Там исповедывался главный кадровый принцип: «Кто не пьет — либо больной, либо стукач, либо подлюка».

- Нормально. Но мне нужны не хохмы, а конкретные предложения — подлянки!

- Россия должна выставить Грузии счет за ущерб, причиненный Сталиным и Берией, и посоветовать Украине свои жалобы насчет геноцида и голодомора адресовать туда же!

- Неплохо! Еще!

- Предлагаю наладить экспорт избирателей в страны НАТО!

Даже Дьявол опешил:

- Зачем?

- При большевиках сочувствующие им (многих к выборам не допускали) сами голосовали по убеждению. При Советской власти народ — по принуждению. В период перестройки — каждый по собственному хотению. При Ельцине многие — по влечению к деньгам! Благодаря ему в России тех, кто бесплатно отдает свой голос, почти не осталось. Надо организовать их ввоз в США и Европу. А что? В Америке вон самые активные избиратели — латиносы и черные. А ведь их в свое время ввезли! Мы получим двойную выгоду! Первая — нашиарбайтеры на ихних выборах будут зарабатывать баксы и евро и отсылать домой, где мы эти бабки скоммуниздим. Вторая — местные избиратели заразятся от наших и окончательно испортятся! Это — месть за то, что жители Нового Света «одарили» сифилисом и табаком население Европы, в том числе Руси!

- Великолепно! Есть еще идеи?

- На Западе появилась новая наука — нейромаркетинг, основанная на изучении реакций мозга, которая применяется в рекламе и на выборах. По их примеру у нас в России будет рублемаркетинг! Слоган: «Рублевыборы — выбирай самый длинный рубль!» Для олигархов «деревянный» можно заменить на валюту!

- Прекрасно! А что-либо из прежних идей уже осуществили, суки - кубы? Шучу: суккубы, сексуальные бесы-соблазнители!

- Конечно, Хозяин! Помнишь, принцесса Диана и мать Тереза умерли в один месяц. В годовщину их смерти добрую, но в общем-то достаточно легкого поведения бабенку поминал чуть ли не весь мир, а настоящую святую (хотя пока ее еще не канонизировали) практически никто не вспомнил! Вот что значит дьявольский пиар!

- Да здравствую я! - Сатана восславил самого себя, и все, кроме Ельцина и Ницше, его раболепно поддержали. Затем присутствующие исполнили в честь владыки пекла современную популярную молодежную песенку с припевом «Нам с тобою было супер»...

- Почему было?! - испортил всеобщее народное ликование объект хвалы. - А сейчас?

- А сейчас супер-пупер! Причем с каждым днем, как в СССР, все лучше и лучше!

- Мне кажется, Ваше адское величество, что в данном случае не менее подходит и другая попсня:

«Уси-пуси, уси-пуси, миленький мой,

Я горю, я вся во вкусе рядом с тобой!»

- Почему женский род?

- Так ведь «достанкинская» братва - она!

- Резонно! Ты что-то опять хочешь спросить?

- Что такое «во вкусе»?

- А хрен его знает!

- Какой чудесный овощ произрастает на бескрайних российских просторах! - восхитился немец. - Мало того, что разумный, так еще и всеведающий! И где бы его найти?

- Черт его знает! - признались сотрудники телестудии.

- Не, и я не в теме, - огорчил Ницше владыка инферно. - Наверное, только сам хрен ведает, как его встретить... Возможно, в парткоме знают! Га-га-га! Лады, чем порадуют меня пропагандоны?

- Какая на фиг пропаганда! - презрительно бросил ЕБН. - Несколько коробок из-под ксерокса с «зеленью» - и больше ничего для полного и окончательного ништяка не нужно!

- Это у тебя в земной зоне царил такой беспредел, - завистливо вздохнул Дьявол. - А тут мы вынуждены все же соблюдать кое-какие приличия...

- Чем история с коробкой закончилась? - не мог не спросить немец.

- Следствие закрыли, для чего из Уголовного кодекса РФ специально изъяли статью 162.7 - «незаконные валютные операции», - пояснил Дьявол. - Пропагандоны, валяйте!

- Я сочинил гимн чиновников:

«Мы не сеем, не пашем, не строим -

Мы гордимся общественным строем!»

- В целом верно, однако не совсем точно: они ведь в основном воруют!

- Хозяин, да ведь в гимнах про такое не пишут!

- И то правда... Продолжайте!

- Предлагаю сделать блок...

- Блок — из карате или бокса? - не утерпел Ницше.

- Волейбольный! - зашипел автор идеи. - Чего ты дурака включил! Конечно, политический блок нескольких партий...

- И чем будет сия эфемерная аггломерация заниматься? - не унимался Фридрих.

- Объяснять лохам, то бишь народу, как хорошо они живут! К примеру: «Дорогие россияне! Радуйтесь, что в нашей стране бушует финансово-экономический кризис!»

- Это ты, пацан, блеснул чешуей! - одобрил пахан. - Раз есть такой кризис, значит есть и бабло, и экономика! А коли, панимаш, нет лавэ - и проблем с бабками нет! Еще чего удумал?

- Надо заставить родичей жертв кормить находящихся в тюрьмах убийц, насильников, грабителей.

- Уже заставили, в том числе я! - буркнул главшпан. - Гуманизм, панимаш... И наши высшие масти пошли дальше тебя: принудили обиженку содержать за свой счет и тех правильных пацанов, кто на воле жируют! Присоветуй чего получше!

- Я нарисовал новый герб Украины (по аналогии с российским):двуглавый хохол... И герб СНГ: группа товарищей различных национальностей отбрасывают серп и молот, а освободившиеся руки протягивают к чужим нефти и газу...

- С чего тебя на международные проблемы потянуло?

- Люблю известия из-за рубежа. Приятно узнавать, что кому-то еще хуже, чем тебе.

- Ты что, африканские новости смотришь? Европа и Америка нас давно обогнали по житухе...

- А давайте дадим себя (естественно, на земле) оккупировать НАТО: сначала вернем себе деньги, которые вы за бугор вывезли (территория-то будет единой). Затем они, как от порченого яблока, от нас загниют!

- Прекрасная идея! — закивал рогами Черт №1. - Что-нибудь в загашнике осталось?

Польщенный пропагандон начал выстреливать мысли, как из пулемета:

- Основать тайную боевую секту лесбиянок «Розовые пантеры» - по аналогии с негритянскими «Черными пантерами» в США. Бренд благодаря мультфильму уже раскручен. Далее, Рублевку переименовать в Баксовку или в Европку — в зависимости от того, курс какой валюты лучше...

- Одобряю! Переходим к социальной агитации. Агитананисты, вам слово! Напоминаю, вам были даны три задания. Первое — помочь российским властям повысить деторождаемость, а то, как я уже говорил, скоро в стране будет некого в грех вводить. Сразу уточняю: не только в их собственных семьях, а у всего населения. Задача вторая — поддержать «зеленых»...

- Эт зачем? - опешил пахан.

- Иначе людишки устроят Конец света без моего участия и в ускоренные сроки! Наконец, третье задание — создать молодежное движение, аналогичное сатанистам.

- Рады доложить, Хозяин, что все твои указания выполнены! Разработана и внедряется в массы акция по увеличению народонаселения. Лозунги: «Трахайтесь чаще!», «Презервативам — нет!», «С кондомом - даже и не пробуй!», «Муж, вернись в лоно семьи — оно одно: у жены!», «Мужик, сделай свой вклад в ликвидацию демографического креста — бабе прямо во влагалище!»

Теперь о защите природы. Лозунги: «Носишь мех — гори в аду!», «Взорвать атомные станции к чертовой матери!»...

- Это - перебор! Такой акцией вы природу загубите куда быстрее, чем олигархи — промышленники! И сколько раз повторять: нет у меня ни матушки, ни бабушки!

- Снимаем слоган... Это ж все мелочи. А вот — самое главное. По нашему наущению «зеленые» всего мира активно и давно протестуют против медицинских экспериментов над животными. И получены первые грандиозные результаты! Международная общественность убедила правительство России отказаться от сей порочной практики и впредь проводить эти сомнительные эксперименты только над собственными гражданами. «Бессловесных тварей — жаль!» - объяснил такую позицию представитель президента.

- А словесных, значит, нет! - заржал Сатана.

- Мда, если бы большевики сначала провели предварительный тест на собаках, революции в Российской империи, скорее всего, не произошло, - пожевал фантомными губами философ.

- И, наконец, дьявольское молодежное движение — готы. Удалось переделать панк - движение в готику еще в 1983 году, но именно при Ельцине она расцвела махровым цветом. Имена у них вампирские, пьют кровь, верят в магию. Жрут горстями таблетки от головной боли — действуют как мухомор. Тушат об себя окурки и режут ножами тело. Лакают только слабоалкогольные коктейли, вредные для желудка. Сексом занимаются на кладбище — на венках.

- Это ж типичный депрессивно-суицидальный синдром! - ахнул Фрейд.

- Точняк, профессор! Готы таким диагнозом гордятся! Они всегда готовы к самоубийству. Если кому-то удается его совершить, говорят, что он (она) перестарался. По твоему, Хозяин, наущению мы им сленг придумали. Приветствие: «Покойся с миром!» Готично — красиво, правильно. Ботва — кружева на рубашках. Херки — малолетки 13-14 лет, кандидаты в готы, которых при просьбе о приеме в действительные члены секты очень долго гонят в шею с объяснением: не настрадались еще!

- Понятненько… - пожевал козлиными губами Черт № 1. - Слабовато, но на безрыбье и щуку раком ставят. Рекламастурбаторы коммерческие, к трибуне! Вдруг вы меня чем-то порадуете?

- Хозяин, мы уже внушили земным креативщикам сотни дурацких, а то и вовсе дьявольских идей и продолжаем активно трудиться над их внедрением в российские массы! Втыкаем по самые гланды!

- Конкретику хочу!

- Значительно увеличилось число покушений на доярок, работниц молокозаводов, продавщиц молока в результате телерекламы, призывающей избавиться от молочницы.

- В одной из крупнейших газет мы инициировали большую статью под заголовком «Кассир банка под гипнозом отдала 2 миллиона рублей». Цыганка выманила эти деньги на лечение порчи.

- Ну и что? - не выразил энтузиазма Люцифер.

- А на другой день кассирша совершенно случайно встретилась с той цыганкой и тоже ее загипнотизировала — и «чавела» вернула ей треть денег, еще треть дала тем, кто расследовал эту аферу. Об этом газета, естественно, не сообщила, так как не знала!

- Велики возможности психоаналитической науки, цыганского дара внушения, а куда больше их - наивность читателей газет и коррумпированность правоохранительных органов! - не удержался от анализа Ницше.

- А еще мы внедрили замечательную рекламную акцию, которую даже опубликовали в печатных СМИ: открытая демонстрация правильного использования тампексов в торговых центрах!

- Мне об этом докладывали, - вспомнил Ельцин, - это была ошибка копирайтера, неверная формулировка...

- Эту ошибку ему продиктовало его извращенное подсознание! - влез непрошенный Фрейд.

- Мы намерены усилить эту акцию — введем элемент соревнования. Только представьте себе: вставка тампекса на скорость! С призом для победительницы! - радовался рекламастурбатор. - Одновременно и сэмплинг (показ новых образцов), и продвижение продаж, и ТВ-конкурс!

- Что ж, изрядно! - милостиво кивнул рогами Повелитель мух. - Какие инновационные проекты?

Творческие идеи посыпались, словно козий горох...

- Расширенные каноны женской красоты: помимо «90-60-90» добавляем «12-2-2»!

- Первые три цифры — это «грудь-талия-бедра». А что означает вторая тройка? - спросил, конечно же, автор «Заратустры.».

- Размеры влагалища! А что? Еще поважнее грудей или бедер! А их почему-то не указывают! Кстати, о сиськах! В чем разница между футболистами и футболистками? Последние мягче принимают на грудь...

- Бухло? - возбудился ЕБН.

- Нет, мяч!

К диалогу подключились еще несколько креативщиков:

- Спонсор нового противозачаточного средства — презерватив «Гигант»!

- Миски мира, России или хотя бы Ухрюпинска, а также прочие спер-модели выходят на подиум с рекламным предложением: «Новые прокладки стали еще больше и теперь имеют такие огромные крылышки, что их можно отныне использовать как дельтаплан»!

- Лицо фирмы — солисты знаменитого ансамбля «Модерн стокинг» (в переводе с английского - «Современный чулок») Дитер Болен и Дитер Здоров!

Слоганы медицинской рекламы:

«Волшебная палочка Коха».

«Проверяем реакцию Вассермана. Она положительная! Ура! Поздравляем!»

«Болезнь Альц-Геймера» - самая распространенная среди любителей компьютерных игр».

«Я рассеиваю склероз — он получается рассеянный! Русский ведун Прох Хиндей!»

- В чем тут юмор? - скривился Ницше.

- Ах, да, в твое время этого не знали! - снизошел до него Дьявол. - Рассеянный склероз — ужасное неизлечимое заболевание! А вы, бесовы дети, продолжайте!

«Все, что вы хотите знать о СПИДе, вы узнаете, заразившись им!»

«Зри в корень – принцип деятельности андролога!»

«Программа похудения «Русский повар»: стопроцентный результат обеспечен! Две трети продуктов будет украдено, оставшееся — испорчено! Лучшая в мире диета — отечественная!»

«Параолимпийские игры для атлетов, принимающих допинг». Есть же состязания для инвалидов. Соревноваться будут не только спортсмены, но и фармацевтические компании. Ведь в «Формуле — 1» не только гонщики, но и автомобильные фирмы меряются силами.

- А деревянные клифты участники будут не слишком часто примерять? - обеспокоился Борис Николаевич.

- А в спорте или на автогонках разве не гибнут?!

Дьявол все более веселел:

- Хвалю! А как насчет других видов бизнеса?

Козьи горошинки опять посыпались...

- «Лучший нейминг делает фирма «3,14здец»!

- Что за новый вид деятельности?

- Придумывание кликух для фирм, товаров и услуг!

- Открыт универсальный новый интим-салон «Марья-искусница»!

- Гороскоп, пригодный на все века! «Стрельцы, Львы и Водолеи, завтра можете поставить Деву в позу... простите, в тропик Рака. Если положите на Весы побольше золота, она родит Близнецов. Но берегитесь: коли вы только словесный Водолей, Дева обернется Скорпионом, и тогда вы станете даже не Овном или Тельцом, а сразу Козерогом».

- Порадовали! Проблемы нерешенные есть?

- Да вот, чувствуем связь между названием «Ссан Янг» и крымским городом Ссаки, а как использовать в рекламе, пока не придумали...

- Старайтесь! Теперь пришел черед телевизионщиков-пиарастов и культуристов...

- Погоди, Хозяин! Разве мы не станем делать «пи-пи»?

- Как это души мочиться будут? - поразился «первый имморалист».

- Ну, ты и лошара! Неуч! - оскорбил Фридриха криэйтор из «Достанкино». - Деревня! «РР» - «product placement», то есть размещение товаров конкретных марок в фильмах, книгах и т.д., вид скрытой рекламы.

- Да как же вы такую акцию реализуете в инферно? - не уступал немец.

- Совсем у тебя фантазии нет! - душа одного из самых затейливых выдумщиков в истории планеты чуть не померла от обиды. - Оглашаю наш инновационный проект «Адский Пи-Пи». Призраки во снах являются живым с кошмарами по поводу чего-нибудь: отравился новым или старым сортом йогурта, разбился на автомобиле конкретной марки...

- Это ж антиреклама!

- А на земле она что — другая?! - возразил автор идеи, и никто даже не попытался его опровергнуть.

- Электронные СМИ, к ноге! - издал собачью команду Дьявол. У Ельцина кольнуло в том месте, где когда-то билось сердце. Его охватила ностальгия: вот так когда-то и он распоряжался командами ТВ-каналов.

- А теперь — внимание на экран! - торжественно заявил Сатана. - Ильич, что ты там брякнул насчет фильмов?

- «Из всех искусств важнейшим для нас является кино».

- Конгениально! Потому что так легко смотреть, не думая! Исходя из этого, я изобрел ТВ и Интернет, дабы отвратить землян от книг и прессы... А ведь газета полезнее электронных СМИ — в нее можно завернуть селедку!

- Не всякая литература заставляет шевелить мозгами! - возразил ему философ.

- И замечательно, что так! Фуфлометы, то бишь радиожурналисты, телевизионщики, веб-сетевики, докладывайте о содеянном! Как ты это образно выразил, Киплинг?

- «САДИСЬ, САДИСЬ СЮДА НА ШЛАК И ГОВОРИ СКОРЕЙ, ЧТО ЗЛОГО, ПОКА ЕЩЕ БЫЛ ЖИВ, ТЫ СДЕЛАЛ ДЛЯ ЛЮДЕЙ?»

… Сотрудники «Достанкино» продолжили перечень своих достижений.

- Передача «Ностальгия»...

- Да такого словечка девяносто россиян из ста не поймут! - оборвал журналюгу Дьявол.

- Виноват, исправлюсь:«Ретро-СС»...

- А как две последние буквы расшифровываются?

- «Смех и слезы».

- Годится! Пример какой-нибудь передачи хочу услышать!

- Говорит рязанское радио! Отвечаем на вопросы радиослушателей на темы культуры. Товарищ Серегин спрашивает, что такое сольфеджио? Отвечаем: товарищ Серегин, в стране жрать нечего, а Вы вы...бываетесь! Некультурно!

Это — самая паршивая передача на свете, которая только создана в последнее время!

- Не факт, - возразил Фридрих. - Кто знает, что показывают в Китае?

- Логично, - признал Люцифер. - Хватит про старину, давайте новости сезона. Просто перечисляйте названия и раскрывайте суть, а то мы так никогда не закончим. Начните с политики.

- «Я прогибаюсь и ползу. Из жизни пресмыкающихся. Признания кремлевских старожилов».

«Самый умный» - сборник выступлений президента.

«Монстры против пришельцев».

- Об инопланетянах? - загорелся Ницше.

- О борьбе российских властей с мигрантами! Не перебивай! Перечисляю дальше!

«Где была капуста, нынче стало пусто» - о банкротствах банков и казино.

«В мире мифов и легенд» - предвыборные обещания депутатов.

«Просто я работаю волшебником» - интервью с председателем Центризбиркома.

«Шакалы из Москвы» - о рейдерах.

«Капиталистический субботник» - о благотворительности тружениц панели по отношению к работникам органов охраны правопорядка.

«Детки в клетке»...

- О зверюшках в зоопарке? - умилился немец.

- О судебных процессах против малолетних бандитов! Хозяин, пусть он от меня отлипнет! Далее - «Хроника мутантов» - о вовремя преобразившихся и примкнувших к партии власти коммунистах, демократах и либералах.

«Ни дать, ни взять» - о муках милиции...

- Это как? - тут уже пришел в недоумение сам Сатана.

- Ментам дают взятку, а брать ее бессмысленно. Они бьют подследственных, а тем в кайф, потому что мазохисты! Шлюшки добровольно предлагают субботник, а — у них не стоит!

- Конечно, не стоит ничего, раз бесплатно! - нашел логическую ошибку Ницше.

- Чепушила, ударение правильно ставь!

- А про село забыли?! - всполошился падший херувим.

- Как можно! «ЧП районного масштаба» - о повседневной жизни сельской глубинки.

- Больно незатейливо звучит, - почувствовал какой-то подвох философ. - Неужто эта аббревиатура означает просто чрезвычайное происшествие?

- Начинаешь петрить! - похвалил продюсер. - ЧП — это Чернуха и Порнуха, два кита, на которых держится рейтинг телепередач.

- А как насчет ветеранов войны и труда? - продолжал беспокоиться о недостаточном, по его мнению, охвате социальных слоев владыка инферно. - Для них чего-нибудь придумали?

Докладчик от восторга аж призрачные глазки закрыл:

- «Щас!»

- Ты с кем таким хамским тоном базаришь, чмо?! - взревел Дьявол.

- Ты не понял, Хозяин! «Щас!» - название передачи о вечном ответе чиновников на просьбы этой категории граждан!

- Клево! - одобрил Люцифер. - Гони дальше...

- «Игра для чиновников — интеллектуалов»... Угадайте, какая?

- Шахматы, шашки, карты, домино, нарды? - перечислил немец.

- Слишком сложные для их тупых умов! Я организовал для них чемпионат России по «крестикам-ноликам»!

- Хорошо... Еще! - скомандовал лукавый.

- «Ночка алая, губы алые...» - про вампиров.

- А какое отношение это имеет к политике? - недоуменно выпятил нижнюю губу Повелитель мух. - Хотя... Ты вообще-то прав... Однако сексуальный оттенок в названии передачи присутствует, так что теперь давай «про это»!

- Могу похвастаться, что в одной из передач мы совместили политику и секс: «Хинди - руси пхай - пхай!»

- Переводится как индо-российская дружба? - выказал лингвистическую эрудицию блестящий мастер пера.

- Не угадал! Это — общение дипломата из Дели с путаной из Москвы! Но вообще-то пошлость в основном распространяется через уже существующие инициированные нами передачи. Мы, бесы, их авторов попутываем-подсказываем репертуар. Щас вот вместе сочиняем песенку:

«Стиль баттерфляй на водной глади

Нам демонстрируют три... девы»...

Особое внимание уделяем воспитанию в нужном нам духе... точнее, в бездуховности молодого поколения. То, что адозаключенные называют «Мурзилкой», на земле — журнал «Веселые картинки». Последний выпуск — дайджест «Кама-сутры» для детей в формате комикса. Сказочный цикл у нас широко представлен мультиками, документальными и художественными фильмами: «Старик Похабыч», «Змей Гонорреич», «Девочка — дерьмовочка», «Мальчик — переспальчик», «Белоснежка и семь гомов», «Огневушка — потаскушка», «Кощей Одно Яйцо». Просвещением подростков тоже занимаемся. «Первая кровь» - сериал о менструации и дефлорации. «Лишенный наследства»...

- Это же — девиз главного героя романа Вальтера Скотта «Айвенго»! - вспомнил Ницше.

- Верно. По мотивам произведения этого писателя мы и сделали передачу о мужском бесплодии. Мы вообще часто обращаемся к наследию классиков. Вот, к примеру, «Сногсшибательный «Зверобой»...

- Пропаганда знаменитого романа Фенимора Купера?! - немец аж встрепенулся от радости. Его пыл немедленно охладили:

- Реклама водки! Не отвлекай меня! Пушкинская «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» - повод для серьезного разговора с деточками о групповой некрофилии. Его же «Сказка о царе Салтане», равно как и «Чебурашка» - примеры типичной зоофилии, по-русски говоря, скотоложества! Князь Гвидон с лебедухой спал! А ушастое создание — плод связи крокодила Гены со старухой Шапокляк! Конечно, классических сюжетов не хватает, кое что самим приходится додумывать. Например, целиком наша идея — еще один инновационный проект: фильм инфантильных ужасов. Дитятку нашли в гнилой радиоактивной капусте, а аист был мутант - птеродактиль... Заголовка пока нет.

Про эстетическое воспитание, естественно, не забываем. «Чисто конкретное в натуре» - репортажи с выставок околохудожественных произведений кисти «новых русских» в стиле «ню». Сериал «Пятьдесят любимых поз любимцев публики». На бис у нас всегда проходит фильм «Любовь Эммануэль»...

- Там такая же любовь, как интимные отношения у кастратов! - фыркнул Фридрих.

- На всех не угодишь! - скорбно пожал фантомными плечиками докладчик. - Для вовлечения брутальной молодежи в половое воспитание стараемся внедрить в юные умы мысль, что принцип «боев без правил» «mount and pound» (оседлай и молоти) годится также в сексе. Натурные съемки производятся в салоне «Чудеса Светы» в рамках сериала «Чудеса света».

Еще кое-какие проекты предназначены для тех, кому обычная половая жизнь приелась. Кстати, Федя, спасибо за блестящую идею! Передача «Секс скопцов» без сомнения станет хитом! Открывать ее и завершать будет песня:

«Мы вам честно сказать хотим:

На девчонок мы больше не глядим!»

Еще намерены поставить драму «Двойная мастурбация»: про неутолимую страсть гермафродита к самому себе.

- Надо бы что-то модное-интерактивное внедрить, - подсказал Сатана.

- Гениально, Хозяин! Организуем телеигру «Что, кому, чем и как»...

- Перепев с «Что, где, когда?» - нахмурил мохнатый лоб Люцифер.

- Нет, там сплошная интеллектуальная жвачка, а у нас будет перчик с васаби вкупе! Название мы позаимствовали из английского лимерика...

- Это особая форма стихотворения, в основном юмористического, а часто и садистского содержания, - объяснил гид по инферно своему подопечному. - Господин Маршак, в качестве примера процитируйте какой-либо свой перевод!

Самуил Яковлевич охотно отозвался из своей зоны:

- «Улыбались три смелых девицы

На спине у бенгальской тигрицы.

А теперь же все три -

У тигрицы внутри,

А улыбка на морде тигрицы».

- Клевые стишата в стиле «хоррор», - оценил продюсер. - Однако порнушки явно не хватает! Чего не скажешь о нашем лимерике!

Лесбиянка по имени Мила

Голубого на секс пригласила.

«Что кому, чем и как

Будем делать, чувак,

Поразмыслим», - она предложила.

- Ну, и последнее, что осталось, - это сексуальный ужастик! Скажем, «Оно»...

- Неужто будете популяризировать фрейдовский и юнговский психоанализ? - обрадовался за друзей-ученых Ницше. - Оно - один из основных терминов психологии...

- Не, это будут секс-хоррор-фильмы!

- Как возможно совместить любовь и ужасы? - удивился Ельцин.

- А разве тебя не мучили эротические сны?

- Почему «мучили»?! Я — нормальный пацан! В смысле, конечно, половом, а не уголовном. По масти я куда выше!

- Ну, разве понятие «бесполый секс» любого обычного человека не бросит в дрожь?!

- Так это сериал про то самое человекоподобное существо в одежде унисекс, что служит главкобелом? - догадался «первый имморалист».

- В том числе...

- Американцы называют таких «Нечто»...

- Тоже подходит! Но это... в смысле «Оно» - не самое главное наше достижение в рамках вышеназванного телепроекта! Герой дня... нет, века - один извращенец, который хотел попасть в «Книгу рекордов Гиннеса» за самый экстравагантный половой акт — с акулой (многие из них живородящи и имеют соответствующие органы). Кстати, в пекле у него тоже совокупление с тигровой акулой, правда, оральное...

- Почти все мужчины на земле спали или с рыбами, или с хищницами, а то и с гибридами их обеих, - выдал вполне философскую мысль философ. Никто из присутствующих его опровергать не решился, а «достанкинец» продолжил:

- Не избегаем мы и оригинальных жанров. Один наш солист прославился в такой редкой дисцилине, как демонстрация мощи мочевого пузыря — струеиспускание в длину и высоту. Подбивая его на этот подвиг, бесы обещали занести его рекорд в «Книгу Гиннеса», да не успели: атлета выгоняли из всех цирков, а потом он умер от натуги...

- Как мне надоел этот скатологический юмор... - прошипел Фридрих.

- Скотоложеский? - переспросил докладчик, повторяя ошибку Ельцина.

- Почти...

- Да где ж вы его встречали?

- Практически везде! У вас даже в туалетах нередко можно увидеть надпись:

«Пусть стены этого сортира

Украсят юмор и сатира!»

- Так радоваться ж надо! - возликовал «достанкинец». - В такие, можно смело утверждать, жизненно важные, отвлекающие посторонние мысли моменты россияне не теряют остроумия и желания повеселить соотечественников!

- С этой целью, надо полагать, они еще и поют, сидя на унитазах! - съязвил немец.

- Кстати, о вокале! Не о кале, а именно о вокале! - встрепенулся слишком долго, на его взгляд, молчавший Дьявол. - Доложить обстановку!

Вперед выступила угольного цвета душа с лейблом-тату «Продюсер»:

- Основных успехов мы, бесы-искусители, добились в поп-музыке...

- Да ведь слова «попа» и «музыка» антагонистичны по своей сути! Этим органом приличные звуки воспроизвести невозможно! - отчаянно воззвал к здравому смыслу собравшихся Ницше. Его вопль мог бы остаться гласом вопиющего в пустыне, если бы не продюсер:

- А чо ты чисто конкретно имеешь против?

- На российской эстраде есть много красивых филейных частей (женских, конечно), а вот красивой музыки мало...

- Это же хорошо! Красоту в бабе пацану реальному гораздо легче определить, чем в какой-нибудь там симфонии или адажио! Еще что?

- Многие матом ругаются...

- Не ругаются, а поют! Слабый аргумент. Нельзя владеть русским языком в совершенстве, не зная мата. Вывод: любой культурный человек должен мастерски использовать нецензурщину — и как можно чаще! Еще претензии?

- Больше половины мелодий — ерунда.

- Пипл хавают! Ты что, умнее всех?!

Не тому задал он ехидный вопрос, предназначенный для преумаления достоинств собеседника!

- Конечно! Я — самый великий философ на Земле! И музыкант прекрасный, так что в этом-то я разбираюсь!

- Ты разбираешься как профессионал, а обычные люди — любители, точнее — потребители!

- Так что ж — они экскременты кушать должны вместо черной икры?!

Тут Сатана высказал свое авторитетное мнение:

- Большинство россиян, да и вообще землян во все времена именно говно и потребляли — во всех смыслах слова! Потому и я их кормил, как навозных червей, навозом! Они привыкли еще в первичном воплощении его принимать через рот и через уши. И сами изрыгали словесное дерьмо! И вообще, у говна есть неоспоримое преимущество: его невозможно отчистить! Чем его испачкаешь?

- Ну, хоть бы лапши им дали! - не уступал Ницше.

- Дают - вешают на уши.

- У червей — уши?

- Этим - специально вырастили! Чего ты ко мне пристал?

- В человеке масса дерьма больше массы мозга, но голова должна управлять телом, а не необорот!

- Ты это людишкам скажи! Подумаешь, эстет какой! Если обвиняешь, говори по существу, конкретно!

- Многие, как их на родине Бориса называют, попсюки петь не умеют, в ноты не попадают...

- Это — не причина, чтобы их не пускать на сцену! Есть фанера!

Тут Ницше выдал очередной афоризм:

- «Фанерщикам» пение… танцевать мешает!

- Ага, это ты знаменитую пословицу изменил! - догадался Сатана. - Кстати, навел меня на забавную мысль. Хорошему танцору известно что мешает. А танцовщице? Отсутствие хорошей фигуры? Слишком тесные стринги? А певцу? Плохое качество «фанеры»!

- Но главное даже не в этом! - не отступал Фридрих. - Согласитесь: как мало действительно новых вещей в шоу-бизнесе! Сплошные кражи у заграничных звезд! Причем авторы римейков - творческие импотенты: не могут породить свое и многократно перелицовывают чужое. Одни и те же сюжеты мусолятся не десятилетиями даже — веками! Вампиры, мушкетеры, астероиды, динозавры, пришельцы... Как будто других интересных тем нет!

- Неправда, некоторые у нас сами сочиняют! - заступился за своих питомцев «достанкинский» бес-искуситель.

- Так это ж куда хуже! Столько гениальных стихов еще не стали песнями. Хотя бы моих! А ваши юнцы и юницы с куриными мозгами кропают собственные бездарные вирши и кладут их на поганую музыку! Сочиненную ими же или их спонсорами — продюсерами!

Я тут послушал кое-каких фанатов, рано расставшихся с жизнью. Они мне продекламировали наизусть самые любимые строчки своих кумиров... Я чуть повторно не умер! Внемлите, души! Это же — бесспорные победители конкурса современной песни дебилов!

Хор вышеназванных фэнов исполнил попурри из репертуара нескольких ансамблей стран СНГ.

- «Попробуй муа-муа, попробуй джага-джага»...

- Опять сексуальные извращения предлагают с эстрады, - опечалился Ницше.

- «Ее изумрудные брови колосятся под знаком луны...»

- «Бог тебя выдумал для двоих, видимо, разделил пополам, словно реку — берегом».

- Это река берега разделяет, а не наоборот! - еще больше загрустил Фридрих.

- «Девчонки ямми - ямми».

- «Эта нежная любовь, похожая на ё,

Закружила у тебя и закружила мне...» .

- «Ах, люли мои, люли»...

- Шта за люли такие? - ЕБН опередил с вопросом своего гида.

- Разные органы — в зависимости от того, кто поет: мужчина или женщина, - пояснил Сатана.

- «Подумал, что мы — бл...ди».

- А что — правильно подумал! - одобрил лукавый.

«Каждый хочет иметь и невесту, и друга...»

- В твою эпоху все россияне стали бисексуалами, не так ли, Борис? - попытался подтвердить свою догадку у главшпана Ницше.

- Дрэк! Это просто наши фуфлометы, то есть поэты-песенники, перестали е...аться об косяк (думать), когда пишут тексты! Вот им и вырвало днище (поносит), гонят всякое дерьмо!

- Не скажите! - вмешался Фрейд. - Это у них подсознание работает!

- Я склонен согласиться и с тобой, Зигмунд, и с Борисом! Мальчики и девочки с цыплячьим интеллектом сочиняют свои опусы сами — отсюда и поносный эффект. Почему они не переводят на музыку существующие шедевры? Песни «Мне осталась одна забава» на слова Есенина, «За цыганской звездой» - Киплинга, «Свеча горела» - Пастернака, «Уж если ты разлюбишь» - Шекспира — великие произведения и в литературном, и в музыкальном планах! Про свои собственные гениальные творения из скромности даже не упоминаю...

- Может, роялти отслюнявливать им не в кайф? - попытался дать ответ пахан.

- Не в том причина! Авторские сроки давно истекли! - захохотал Дьявол. - Это — моя работа! Хочу, чтобы настоящая литература и музыка умерли! А название нового телеконкурса - «Песни дебилов» ты, Федя, хорошо придумал! Учитесь у Философа!

- Мы и сами с усами! - обиделись «достанкинцы». - Послушай, Хозяин, какие новые ансамбли мы придумали! Женский тяжелый рок - «Бешенство матки», мужской - «Воспаление уретры». Групежники попсюков - «Майский жук», «Афродизиак», «Фаллостимулятор», «Клиторовозбудитель», «Вибратор»...

- Это типа «ВИАгра» и «Глюкоза»? - догадался главшпан.

- Ага! И еще, по аналогии с «Адреналином» - «Пурген» и «Рвотное средство»...

- Это ко всему вашему шоу-бизнесу подходит! - саркастически заявил Ницше.

- Чего он нас хает?! - пожаловались культуристы.

- Наоборот, ругая, он вас хвалит, - утешил их Люцифер. - Я не умаляю ваших выдающихся заслуг. Особенно радуюсь бесовской «звездной» идее: «Фабрика звезд», «Звезды на льду», «Звезды на арене», «Звезды на ринге» и так далее... Продолжение будет?

- Конечно! Сейчас внедряем в их умишки новые темы: «Звезды в постели», «Звезды на панели», затем «Звезды у венеролога». Еще более востребована «Звезды в морге»... И — апофеоз: «Звезды в гробу»! Увидеть их там будут безмерно рады миллионы телезрителей... А в качестве предварительной подготовки будет «Звезды в боях без правил»...

- Не годится! В смешанных карьерных единоборствах они — бойцы очень опытные и закаленные! Куда там крысам до них! Есть запасной вариант?

- Обижаешь, Хозяин! Вскоре объявим конкурс «Остаться в живых на фабрике звезд». Молодняк сажают в российскую легковушку без тормозов и отправляют в путешествие по горным кавказским дорогам. Посмертные вопли кладут на музыку...

- А что-нибудь повеселее есть?

- Конечно! У нас весь шоу-бизнес — обхохочешься! Недавно создали пять вокальных дуэтов в соответствии с сексуальными пристрастиями участников: лесбийский «Та - Ту»; педерастический «Тот — Того», гетеросексуальный «Он — Ее», бисексуальный «Этот — Всех»... Пятый - «Не пара»...

- А кто участники последнего?

- Импотент и фригидная...

- «Нет пара», значит? - изволил пошутить Дьявол.

- Хозяин, спасибо за подсказку! Это будет шестой дуэт — столетние старик и старуха!

- Годится! Ладно, о песнях про мурку не спрашиваю, пол-России и так их поют... Самый популярный вокалист там, наверху — Хулио Бандитос!

- А я считал, что уголовная баллада «Мурка» одна... - растерялся немец.

- Эх, ты, темнота некультурная! - пожалел своего проводника скиталец по инферно. - Любая босота знает, что мурка — это понятия!

- А я считал, что это — блатная музыка...

- Блатная музыка — это воровской жаргон!

- В российском «голубом ящике» голубых с избытком, а вот уголовщины маловато! - указал на упущение владыка инферно.

- Упустили, Хозяин! Мы увлеклись американскими кино и ТВ — внушили их креативщикам мысль героизировать гангстеров. Отсюда — фильмы про Бони и Клайда, Дилинджера, Джонни Джеймса, Аль Капоне, сага о «крестном отце»... А про Отечество, каюсь, подзабыли...

- При Советской власти показывали ж картины про Пугачева и Разина! - возразил ЕБН. - А при мне - «Бригаду»...

- Атаманы — дела давно минувших дней, герои «Бригады» - образы собирательные и идеализированные. А вот реальные российские бандюки двадцатого столетия еще не... Как бы это точней выразить? Пушкин, что ты там сказал про папашку князя Владимира?

- «Тень Святослава бродит еще невоспетая...»

- Во-во! Сколько еще теней бандитов бродят невоспетыми! На ком же учиться молодому поколению?

- Исправим, Хозяин! Обещаем: в скором времени будут фильмы про Котовского, Махно, Мишку Япончика, Леньку Пантелеева...

- Слышь, Ницше, как мои борзописцы на критику реагируют? Мотай на ус — делай выводы!

- Мда, и какой же вывод из всего услышанного и увиденного я должен сделать, Ваше адское величество?

- Я возьму за Вас на себя эту тяжелую ношу, коллега! - подставил плечо собрату по перу поэт с философскими наклонностями Владимир Соловьев:

- «Гонима, Русь, ты беспощадным роком.

Наверно, в наказанье за бедлам

Заграждены уста твоим пророкам

И слово вольное дано твоим ослам».

- В российском политическом, информационном и культурном пространстве так оно и есть! - горделиво выпятил мощную шерстяную грудь лукавый. - Моя работа! Что ж, чертовы дети, потрудились вы на славу! Однако нет предела совершенству. Поэтому сейчас вам дадут мастер-класс куда более великие мастера охмуряжа, оболванивания и брехнологии, чем даже вы сами!

- Я что ль? - подозрительно буркнул ЕБН.

- Ты в том числе. Однако раньше тебя выступят еще более достойные!

- «Во какая загогулина»! Да чем это я хуже иных?!

- Тем, что ты только на пенсии начал книги читать, а деятелей культуры видел в гробу! Кстати, это не фигура речи: ты на них обращал внимание только тогда, когда их похороны показывали по ТВ...

- Не ссы в уши, Хозяин! А во время выборов?

- Ну, разве что еще тогда! Но все равно ты выбивался из общего ряда. Все почти цари были очень начитанны, почитали литераторов. Катька сделала Державина министром, Александр Третий — Салтыкова-Щедрина губернатором. Николай Первый был личным цензором Пушкина, помогал Гоголю. Ленин и Сталин привечали писателей, Коба установил для них премию своего имени, не гнушался позвонить им на квартиру...

- Так он же их еще и мочил по-черному! А как Екатерина Вторая разобралась с Радищевым и Новиковым?!

- Было такое... Но ты вообще на деятелей культуры и искусства хрен положил — отчего им было тяжело. Кого ты читал? Кому помог?

- Чего ты меня учишь! Я даже Солженицына слушать не стал! Будто я сам не знаю, панимаш, как обустроить Россию!

- Он поэтому и не принял из твоих рук орден Андрея Первозванного, потому что презирал тех, кто развалил страну! Лады, раз не прислушался к Солженицину, послушай Гитлера с компанией!

- Вы зря так обрушились на этого выдающегося унтерменша, Повелитель, - неожиданно выступил в защиту Ельцина появившийся в сопровождении свиты фюрер. - Я ведь не зря наградил его высшим орденом рейха! В области культуры и искусства мне его учить почти нечему, потому что в этой сфере он действовал фактически по моим заветам!

Я всегда уделял огромное внимание культуре и образованию, конкретно, их развитию у арийских народов и сведению их на нет у неполноценных народишек.

«Ни один учитель не должен приходить к ним и тащить в школу их детей. Если русские, украинцы, киргизы и прочие научатся читать и писать, нам это только повредит. Ибо таким образом более способные туземцы смогут приобщиться к некоторым историческим знаниям, а значит, и усвоят политические идеи, которые в любом случае хоть как-то будут направлены против нас.

Гораздо лучше установить в каждой деревне репродуктор и таким образом сообщать людям новости и развлекать их, чем предоставлять им возможность самостоятельно усваивать политические, научные и другие знания. Только чтобы никому в голову не взбрело рассказывать по радио покоренным народам об их истории; музыка, музыка, ничего кроме музыки. Ведь веселая музыка пробуждает в людях трудовой энтузиазм. И если люди могут позволить себе танцевать до упаду, то, это, насколько нам известно, широко приветствовалось во времена Системы».

Борис воплотил идеи германского фашизма в российскую дейстительность. При нем качество образования, по которому СССР в 50-70-е годы был на первом месте в мире, упало, как срубленный дуб. С медициной — и того хуже. Культура в загоне... Скотском загоне...

- «Когда я слышу слово «культура», мне хочется нажать на курок моего браунинга», - донеслось из толпы нацистских бонз. Адольф отреагировал немедленно:

- Русские власти, подобно Вам, министр культуры Иост, при этом слове тоже хватались... только не за оружие, а за государственный кошель — чтобы его закрыть и ни шиша на культуру из него не давать! В результате учитель, врач, артист, библиотекарь получили статус нищих. Как я и предначертал, в ельцинской России отечественная история была искажена, несколько раз переписывалась — и благополучно забылась. Мое указание о музыке тоже было осуществлено. Из-за технического прогресса гитлеровский репродуктор был успешно заменен на ельцинский телевизор. По нему — попса, попса, ничего, кроме попсы. Ну, еще духовная жвачка и реклама. Россияне (не все, конечно, а только избранные) могли позволить себе танцевать в казино, ночных клубах, ресторанах, шелупонь — на дискотеках. И Система это широко приветствовала!

Тут насмешник Ницше не выдержал и вмешался:

- Таким образом была осуществлена давняя мечта жителей этой страны, озвученная в крыловской басне «Стрекоза и муравей»: «Ты все пела? Это — дело. Так пойди же попляши!»

Гитлер кивнул, дав понять, что оценил шутку любимого философа, и продолжил:

- Итак, с культурой в России Вы, герр Ельцин, практически покончили!

- Лажу гонишь! - отбрехнулся пахан. - Я культуре криво не насаживал (плохо не делал)!

- Не лгите! Судя по нынешнему состоянию дел в России с культурой, в целом, и литературой, в частности, плевали Вы и Ваша клика на духовную сферу с высокой колокольни.Вы же сами — тот самый евангельский нищий духом, хотя Царствия Небесного Вам не видать!

- Ты на себя посмотри, мокрушник!

- Я хотя бы отлично знаю все 60 томов произведений Карла Мея, автора приключенческих романов на рубеже XIX-XX веков. «… Каждую ночь я прочитывал по новой серьезной книге и таким образом, начиная с 22-летнего возраста, успел изучить мировую литературу, историю, историю искусств, культуру, архитектуру и политические науки. Я... изучал Талмуд и поэтому могу судить о еврейском вопросе».

- Многие свидетельства доказывают, что Вы, герр рейхсканцлер, читали только антисемитскую литературу, где приводилось множество цитат из Моисеева пятикнижия, - возразил Фрейд. - Именно ими Вы и оперировали, рассуждая о сущности еврейского вопроса. Вы действительно могли достаточно бойко разговаривать на любые темы, без труда вдавались в проблемы палеонтологии, антропологии, любых областей истории, философии, религии, биологии и женской психологии. Этим Вы в выгодную сторону отличаетесь от, скажем, господина Ельцина...

- Не только этим, господин еврейский лжеученый! В отличие от всех здесь присутствующих, кроме Ницше и Геббельса, я обожаю искусство, особенно изобразительное и музыкальное, поэтому оно составляет одну из излюбленных тем в моих речах и разговорах. «Я ненавижу в искусстве все «чужеродное» и общечеловеческое и считаю, что германское искусство должно как в своем содержании, так и в форме выражать идею «народности», понимаемую в арийском духе. Оно должно, далее, соответствовать строго отобранным традициям и во всяком случае не выходить за их пределы. Почти всю линию развития нового искусства, начиная с импрессионистов, я решительно отрицаю; и все, что хотя бы отдаленно напоминает экспрессионизм, кубизм, сюрреализм, новую деловитость и т.п., вызывает с моей стороны даже не критику, а...»

- Поток брани, угроз и, более того, применительно к современным Вам художникам официальные запреты на творческую деятельность, - прервал его Ницше. - Ваше, герр Гитлер, отношение к авангарду выражено в обошедшей многие города Германии в 1937 году передвижной выставке под названием «Дегенеративное искусство», в которой работы таких крупных мастеров, как Оскар Кокошка, Макс Бекман, Отто Дикс, Карл Хофер, Эрнст Барлах, КарлФридрих, Шмидт-Ротдуф, Эмиль Нольде и другие, экспонировались рядом с картинами душевнобольных и фотографиями клинических уродов и калек и приравнивались к таковым. Рядом с каждой работой в залах висели таблички. К примеру: «Так видели больные мозги природу», или: «Немецкие крестьяне глазами жидов», или: «Музейные бонзы называли это немецким искусством».

- Ну и правильно! С моей точки зрения, «художники-авангардисты, деформирующие натуру в своих полотнах, являются либо психопатами, которыми должны заняться медики, либо мошенниками и злоумышленниками, которые это делают с какой-то неблаговидной целью и должны быть переданы во власть провоохранительных органов. Работы художников, не отвечающих здоровому национальному восприятию, представляют собой явления культурного распада или, по официальной терминологии Третьего рейха, «культурбольшевизм» - «кубо».

- Такое обозначение выглядит довольно странным, если учесть, что Ваши художественные вкусы и политика в сфере культуры полностью совпадали с официальной позицией большевиков в 30-40-х годах по отношению к авангардистам и «формалистам». Список подвергнутых шельмованию в Германии «дегенеративных художников» вполне соответствует аналогичному перечню в Советском Союзе: Малевич, Татлин, Шагал, Филонов, Гончаров, Ларионов, Кандинский и другие. В Вашем термине «культурбольшевизм» государственно-политическая вражда преобладает над чувством эстетической солидарности! - Фридрих не скрывал своего презрения ко всем политиканам, которые пытались «исправить» культуру в соответствии со своими личными пристрастиями. - Кстати, с Геббельсом и его экспертами случился неприятный казус: выяснилось, что немецкое население, не убоявшись издевательских надписей, валом валило на выставку «загнивающего искусства». Там побывало до 2 миллионов посетителей. Особенно это было заметно потому, что экспозиции нацистского искусства не собирали людей. Пришлось «загнивающую» выставку прикрыть.

Из немецких музеев были изъяты тысячи скульптур, картин и графических работ. В это же время были смыты «вредные» фрески, разрушены памятники и архитектурные макеты неугодных скульпторов и архитекторов. Кроме уже упомянутых художников ваши эксперты удалили из немецких музеев работы Брака, Сезанна, Шагала, Гогена, Ван Гога, Кандинского, Матисса, Пикассо, Мунка.

В 1938 г. был издан закон «Об изъятии продуктов загнивающего искусства». Согласно ему, Геббельс украл из музеев, в том числе и из австрийских, еще множество шедевров. А еще называете себя культурными!

- Вы, герр Ницше, уделяете недостаточно внимания политическому значению культуры и, в особенности, литературы. В книге «Моя борьба», имея в виду модерн и декаданс, я отметил: «Худшая черта нашей культуры в довоенные годы заключалась не только в полной импотенции художественного и общекультурного творчества, но и в той ненависти, с которой стремились забросать грязью все прошлое. Почти во всех областях искусства, особенно в театре и в литературе, у нас на рубеже XX века не только ничего не творили нового, но прямо видели свою задачу в том, чтобы подорвать и загрязнить все старое. Направо и налево кричали о том, что такие-то и такие-то великие произведения прошлого уже «превзойдены», как будто в самом деле эта ничтожная эпоха ничтожных людей способна была что бы то ни было преодолеть».

- Как созвучна эта Ваша ламентация взглядам нынешних российских необольшевиков о том, что поливают грязью российское и особенно советское прошлое! - не сдавался Ницше.

- Вмешательство государства в сферу культуры абсолютно справедливо и необходимо. «Наиболее эффективно культура может развиваться только в условиях строгой дисциплины и государственной организации. Ибо деятельность в сфере культуры — это сотрудничество, а сотрудничество требует организации. Что станет с фабрикой при отсутствии строгой организации, если каждый рабочий будет приходить, когда ему вздумается, и делать только ту работу, которая доставляет ему удовольствие?»

- Да у нас так в России почти всегда было, кроме как при Сталине, - хотел было почесать себе затылок ЕБН, да рука прошла насквозь. - Приходили на производство, когда хотели, зачастую под хмельком или с бодуна. А чтоб работа русскому удовольствие доставляла — это только в фильмах или сказках встретишь. И даже там Иван да Емеля больше любили подражать Илье Муромцу, который 33 года сиднем сидел и ни хрена не делал!

- «Даже Советы с пониманием относились к таким вещам и пытались, улучшив условия жизни актеров и режиссеров своих крупнейших театров, создать им возможности для нормальной творческой работы. Так, актрисы — это единственные женщины в России, которые имеют право не только на столько-то и столько-то метров жилой площади, но и на отдельную комнату», - размышлял вслух Адольф.

- Но господин Ельцин решительно отбросил все советские традиции! И теперь даже наиболее заслуженные «звезды» имеют только то, что сами заработали — или своим искусством, или телом, - вставил Геббельс, знавший суть вопроса досконально, поскольку имел множество любовниц из числа деятельниц культуры. - Не правда ли?

- Слушайте, вы, теоретики хреновы! - завопил Дьявол. - Вы сюда приглашены не Борьку обсуждать, а вести мастер-класс для пиарастов, пропагандонов, агитананистов, рекламастурбаторов и культуристов! Вот и приступайте к делу! Первым — Адольф!

- Политическая пропаганда сначала должна базироваться на практических делах, давших реальные результаты, потом, после завоевания доверия масс, - на старых делах и пустых словах, и в конце концов — на чистом вранье. Конкретный пример — мои выдающиеся достижения!

Германский народ сначала боготворил меня не за слова, а за дела: ликвидацию безработицы, преодоление экономического кризиса, отмену всех унизительных ограничений Версальского мирного договора, аннексию Австрии и Судет... Спустя некоторое время благодаря массовому промыванию мозгов уже мало кто задумывался над тем, что, хотя чудовищная безработица и ликвидирована, зарплата и уровень жизни практически не растут, поскольку все больше средств поглощает подготовка к войне. Большинство немцев о неизбежности войны и непредсказуемости ее исхода предпочитали не думать. Когда же неудачи на полях сражений создали потенциальную возможность для падения моей популярности, такого поворота дела не допустила хорошо отлаженная пропагандистская машина. Кроме того, война стимулировала патриотическое чувство, отождествляющее Германию и фюрера и побуждающее немцев сражаться даже в условиях безнадежности.

Какие отсюда можно сделать практические выводы? Они изложены в моих бессмертных афоризмах!

«То, что мы постоянно обозначаем словами «общественное мнение», только в очень небольшой части покоится на результатах собственного опыта или знания. По большей же части так называемое «общественное мнение» является результатом так называемой просветительской работы....

Пропаганда должна ограничиваться лишь немногими пунктами и излагать эти пункты кратко, ясно, понятно, в форме легко запоминающихся лозунгов, повторяя все это до тех пор, пока уже не останется никакого сомнения, что и самый опытный слушатель наверняка усвоил то, что нам нужно».

При этом необходимо использовать животное начало в человеке, точнее, в людских массах. «В толпе инстинкт выше всего, а из него выходит вера... Толпа — женщина, она любит, когда ее насилуют».

Глаза Ницше загорелись безумным огнем:

- Я рад и горд, герр рейхсканцлер, что Ваше мировоззрение сформировано моей философией! Значит, не зря я учил человечество! «Наши высочайшие идеи должны звучать как безумие, а при известных обстоятельствах как преступления, если они невзначай достигают слуха людей, которые не созданы, не предназначены для того». И Вы мастерски использовали мой постулат о большинстве населения Земли. «Эта порода людей нуждается в вере в безразличный, одаренный свободным выбором «субъект», вследствие инстинкта самосохранения, самоутверждения, ради чего освящается всякая ложь. Субъект (или говоря популярнее, душа) может быть был до сих пор на земле лучшим пунктом веры оттого, что давал большинству смертных, слабым и угнетенным всех видов возможность возвышающего самообмана, давал возможность самую слабость объяснять свободой, свое поведение заслугой».

- Да, герр Ницше, я не отрицаю, что Вы — мой духовный наставник! Иначе зачем бы я держал Ваш бюст на своем письменном столе!

Мой опыт пропагандиста берет свое начало с первых дней пребывания в нацистской партии. Определенного пика в своем развитии он достиг в тюрьме, где я написал величайшую книгу всех времен и народов...

- Но такой шедевр создал я - «Так говорит Заратустра»!.

- Не пыжьтесь, герр философ! Ваш опус хорош, но до моего творения ему далеко!

- Но это Ваше произведене с литературной точки зрения очень слабо! Взять хотя бы первоначальный заголовок «Четыре с половиной года борьбы против лжи, глупости и трусости». Скажите спасибо, что издатель сделал из этого названия краткое и запоминающееся - «Майн Кампф» («Моя борьба»)!

- Ваше тщеславие непомерно, герр Ницше!

- Не зря же я — Ваш учитель!

- Туше! Но сейчас я хотел бы вернуться к теме моего доклада и назвать других своих учителей. Я не стыжусь и никогда не скрывал, что перенял опыт социал-демократов и коммунистов по работе с народом.

«Психика широких масс совершенно невосприимчива к слабому... Да и масса больше любит властелина, чем того, кто у нее чего-либо просит. Масса чувствует себя более удовлетворенной таким учением, которое не терпит рядом с собой никакого другого, нежели допущением различных либеральных вольностей. Большею частью масса не знает, что ей делать с либеральными свободами, и даже чувствует себя при этом покинутой. На бесстыдство ее духовного терроризирования со стороны социал-демократии масса реагирует так же мало, как и на возмутительное злоупотребление ее человеческим правом и свободой. Она не имеет ни малейшего представления о внутреннем безумии всего учения, она видит только беспощадную силу и скотски грубое выражение этой силы, перед которой она в конце концов пасует.

Если социал-демократии будет противопоставлено учение более правдивое, но проводимое с такой же силой и скотской грубостью, это учение победит, хотя и после тяжелой борьбы...

Мне стало совершенно ясно самое учение социал-демократии, а также технические средства, при помощи которого она его проводит.

Я хорошо понял тот бесстыдный идейный террор, который эта партия применяет против буржуазии, неспособной противостоять ему ни физически, ни морально. По данному знаку начинается настоящая канонада лжи и клеветы против того противника, который в данный момент кажется социал-демократии более опасным, и это продолжается до тех пор, пока у стороны, подвергшейся нападению, не выдерживают нервы, и, чтобы получить передышку, она приносит в жертву то или другое лицо, наиболее ненавистное социал-демократии».

Уроки герра Ницше, а также моих врагов: социал-демократов и коммунистов — позволили мне стать непобедимым в политической борьбе. Уже в начале деятельности я заявил, что «главное не в том, чтобы привлечь на свою сторону жаждущее лишь порядка и спокойствия бюргерство, чья политическая позиция продиктована прежде всего трусостью, но в том, чтобы воодушевить своими идеями рабочих. И все первые годы борьбы ушли на то, чтобы привлечь рабочих на сторону НСДАП.

При этом использовались следующие средства:

1.Подобно марксистским партиям, я также распространял политические плакаты огненно-красного цвета.

2.Я использовал для пропаганды грузовики, причем они были сплошь оклеены ярко-красными плакатами, увешаны знаменами, а мои люди с них хором выкрикивали лозунги.

3.Я позаботился о том, чтобы все сторонники Движения приходили на митинги без галстуков и воротничков и не особенно принаряжались, дабы тем самым вызвать доверие к себе простых рабочих.

4.Буржуазные элементы, которые — не будучи истинными фанатиками моих идей — хотели примкнуть к НСДАП, я стремился отпугнуть громкими выкриками пропагандистских лозунгов, неопрятной одеждой участников митингов и тому подобными вещами, чтобы с самого начала не допустить в ряды Движения трусов.

5.Я всегда приказывал применять самые грубые методы при удалении из зала политических противников, так что вражеская пресса, которая обычно ничего не сообщала о наших собраниях, информировала читателей о причиненном там членовредительстве и тем самым привлекала внимание к митингам НСДАП.

6.Я послал несколько своих ораторов на курсы ораторского искусства других партий, чтобы таким образом узнать темы выступлений их представителей на дискуссиях и затем, когда те выступят на наших собраниях, дать им достойный отпор. Я всегда разделывал под орех выступающих в дискуссиях женщин из марксистского лагеря тем, что выставлял их на посмешище, указав на дыру в чулке, утверждая, что их дети завшивели и т.д. Поскольку разумные аргументы на женщин не действуют, а, с другой стороны, удалить их из зала нельзя, не вызвав протестов собравшихся, то это самый лучший метод обращения с ними.

7.Я, выступая в дискуссиях, всегда говорил свободно, без подготовки и приказывал членам партии подавать определенные реплики, которые — создавая впечатление - придавали силу моим высказываниям.

8.Когда же прибывали оперативные группы полиции, то я давал знак своим женщинам, и те указывали им на оказавшихся в зале противников или даже просто незнакомых людей, на которых полицейские бросались, ни в чем не разобравшись, как спущенные с цепи волкодавы. Это был наилучший способ отвлечь их внимание или даже просто избавиться от них.

9.Митинги других партий я разгонял, провоцируя там с помощью членов своей партии драки, потасовки и тому подобные вещи».

После захвата власти в Германии я передал большинство пропагандистских функций Геббельсу, но тем не менее самые важные направления курировал и контролировал лично.

В частности, я как-то заметил, что многие учреждения выполняют одну и ту же работу. «Я подчеркнул, что это никуда не годится, когда, к примеру, в каждом министерстве или в каком-нибудь еще руководящем органе есть свой собственный пропагандистский аппарат, ведающий прессой. Этим занимаются министерство пропаганды и отдел печати имперского правительства. Моя имперская канцелярия подает хороший пример, ибо я не стал организовывать при ней какой-либо специальный аппарат по вопросам печати и пропаганды. И тем не менее любые мои указания, касающиеся этой сферы, немедленно выполнялись. Даже во время поездок я мог с любой железнодорожной станции передать свои указания, и уже на следующее утро пресса, радио и т.д. подготавливали общественность к новым политическим установкам, например к тому, что Германия и Россия достигли взаимопонимания.

Только поставив всю прессу и весь пропагандистский аппарат под контроль одного государственного органа, можно обеспечить централизованное управление прессой. А централизованное управление прессой есть предпосылка того, что «общественность» будет верить прессе, а значит, она обретет силу воспитательного воздействия. Ибо только контролируемая пресса будет избавлена от того обилия противоречий в подаче информации, в освещении мотивов событий политической, культурной и прочей жизни, из-за которых она выглядит смешной в глазах населения, которые подрывают ее репутацию как провозвестника истины и лишают ее доверия, столь необходимого для формирования общественного мнения.

Насколько необычайно важным средством воспитания народа является пресса, этого так называемые националы никогда не понимали. При этом лишь немногие средства воспитания народа могут сравниться с прессой. Я, во всяком случае, приравнивал прессу к системе школьного обучения и отстаивал как в отношении прессы, так и в отношении школьного обучения ту точку зрения, что их управление и идейная ориентация ни в коем случае не должны определяться частнособственническими интересами».

Маленький пример того, к чему привел мой абсолютно верный подход к прессе как одному из главных инструментов пропаганды. В чем, вы думаете, «... секрет превращения «Фелькишер беобахтер» из маленькой газеты с числом подписчиков в несколько тысяч человек в издание с миллионными тиражами?

Заслуга в проведении реконструкции и расширения в первую очередь принадлежит рейхсляйтеру Аману, который, действуя по-армейски сурово, сумел заставить всех сотрудников работать с максимальной отдачей и с самого начала пресек все попытки смешивать административно-хозяйственную деятельность с журналистикой... Как часто Аман, передавая мне сведения о значительном улучшении финансового положения «Фелькишер беобахтер», настоятельно просил меня не сообщать их главному редактору Розенбергу и остальным сотрудникам редакции, ибо тогда они начнут вымогать у него более высокие гонорары.

А какими по-солдатски аккуратными и исполнительными сделал всех сотрудников «Фелькишер беобахтер» Аман с присущей ему суровостью! И хотя он все время делал вид, что рассматривает редакцию и тех, кто в ней трудится, лишь как неизбежное зло, но все же он тем самым проделал огромную воспитательную работу и воспитал такой тип журналиста, который нужен нам в национал-социалистском государстве. Именно здесь надо сделать так, чтобы журналистикой занимались не субъекты, при каждом высказывании собственного мнения думающие лишь о том, принесет ли это материальный успех ему, его газете, ее подлинным хозяевам, стоящим за кулисами, и т.д., но люди, которые, влияя на общественное мнение, сознают, что они являются слугами государства.

Одна из первых задач, к выполнению которой я приступил после взятия власти, - это унификация всей немецкой прессы (подобно тому как это сделал Сталин в СССР).

Я не остановился перед самыми решительными мерами. Ибо я в полной мере сознавал, что государство, которое в централизованном порядке управляет прессой с помощью множества редакторов и таким образом крепко держит ее в руках, обладает такой мощной властью, какую только себе можно представить.

Понятие «свобода печати» таит в себе смертельную опасность для любого государства. Ибо под ним понимается свобода отнюдь не для печати, а для отдельных субъектов, чтобы они могли делать все, что хотят и что соответствует их интересам. И делать даже в том случае, если это нарушает интересы государства». Вы, унтерменш Ельцин, получили немало плюх от «свободной прессы» и прочих СМИ, хотя, признаю, в конце концов почти всех перекупили и выборы-таки выигрывали! Однако, с моей бесспорной точки зрения, гробили на это слишком много сил и денег!

«Объяснить это журналистам и убедить их в том, что они лишь часть, которая служит целому, было вначале далеко не просто.

Мне поэтому постоянно напоминали о том, что пресса в конце концов сама себя опровергает и от этого один ущерб. Ибо если, например, в городе выходят 12 газет и каждая из них опишет одно и то же событие по-разному, то читатель в итоге придет к выводу, что все они лгут. Общественное мнение выйдет из-под контроля прессы, и их оценки в результате не будут совпадать.

… Иногда нам приходилось в течение трех дней менять позицию наших газет в освещении политических событий и поворачиваться на 180 градусов. Такое возможно лишь в том случае, если этот мощный инструмент целиком в твоих руках. Тому пример 22 июня 1941 года.

Более чем за год до этого мы были вынуждены круто изменить свою позицию и из ярых противников России превратиться в сторонников заключения соглашения между Германией и Россией, которое ветераны национал-социализма восприняли как пощечину. К счастью, все члены партии оказались настолько единодушно дисциплинированными, что безоговорочно смирились с такой переменой курса, произведенной политическим руководством.

22 июня 1941 года вновь совершенно неожиданно произошел полный поворот, и случилось это молниеносно, ранним утром, без всякой предварительной подготовки. Так можно действовать, лишь когда такое орудие духовного воспитания и управления народом, как пресса, в твоих руках.

Из такого понимания сущности и задач прессы вытекает, что и сама профессия журналиста представляет собой совершенно иную деятельность, чем раньше. Прежде профессия журналиста вовсе не требовала твердого характера, поскольку журналисту крайне редко предоставлялась возможность проявить свой истинный характер. Ныне он знает, что он не какой-нибудь там борзописец, а действует в интересах государства. Из-за того, что журналист в ходе развития событий после взятия власти действительно стал выразителем государственной идеологии, профессия журналиста обрела совершенно иной характер.

Вот несколько принципов, которые в этой связи должны быть неукоснительно доведены до сознания нации.

Проблемы, над которыми ломают головы выдающиеся представители народа и которые им еще не до конца ясны, не следует выносить на суд народа путем различного толкования их в прессе; напротив, пресса должна ждать до тех пор, пока не будет принято окончательное решение. Ведь перед военной операцией войскам не раздают приказы с целью сделать их предметом дискуссии перед их исполнением и затем, если возможно, подладиться под мнение солдат об этой операции. Это означало бы полный отказ от какой-либо ответственности, от любых методов управления войсками и, наконец, от здравого смысла. Точно так же в том случае, когда приходится выбирать из двух моделей танка, не солдатам доверяют решать, какую из них следует запустить в производство.

И если лучшие ученые не могут в чем-то договориться между собой, то окончательное решение принимает высшее руководство. Ведь народ хочет, чтоб им правили твердой рукой. И если народ вдруг почувствует. что руководство не знает, что ему делать, то он вообще не захочет никому подчиняться. Тот факт, что руководство одновременно берет на себя всю ответственность за принятие решений, делает ему честь. Народ скорее простит руководству ошибку, которой он в большинстве случаев даже не заметит, чем хоть какую-то неуверенность в его рядах. Ибо если верхи вообще не могут принять решение, низы начинают волноваться. Следовательно, и речи быть не может о том, чтобы верховное руководство резрешило критику снизу...»

- Ты, Гитлерюга, не сказал ничего такого, чего бы мы, большевики, не сделали раньше тебя в сфере пропаганды и агитации! - раздался торжественный голос Сталина.

- Я и не отрицал некоторых заимствований. Однако полагаю, что мы с доктором Геббельсом кое в чем советских специалистов переплюнули!

Ницше в очередной раз не совладал со своим ненасытным любопытством:

- Странно, герр Гитлер, почему Вы доверили столь важное дело человеку, который до того был полным неудачником во всех творческих начинаниях? Ни в одну из солидных газет на работу герр Геббельс попасть не смог. Не повезло ему и на театральной стезе: его пьеса «Иуда Искариот» не пошла. И вообще театры его отвергли. Печальная участь постигла на первых порах и повесть «Михаэль. Немецкая судьба на листках дневника». Только в 1929 году, войдя в силу у Вас, будущий министр напечатал эту скучнейшую прозу — рассказ об устремлениях некоего Михаэля и его друга русского анархиста Ивана Винуровски, почитателя Достоевского. Произведение было написано от первого лица, за которым скрывался автор, и сплошь состояло из излияний Михаэля, из его разговоров с любимой девушкой Гертой Хольк и из диалогов с Иваном. Я запомнил одну цитату из «Михаэля». Герой-фронтовик говорит: «Я надеваю каску, пристегиваю кортик и декламирую Лилиенкрона... Я вижу руины домов и деревень при свете вечерней зари... Я вижу остекленевшие глаза и слышу душераздирающие стоны умирающих. Я больше не человек. Меня охватывает дикая ярость. Я чую кровь. Я кричу: «Вперед! Вперед!» Я хочу стать героем».

Безвкусно и слишком патетично. Так солдаты не говорили.

И в политическом плане он поначалу делал ошибки: примкнул не к Вам, а к Штрассеру. К счастью для будущего министра, окружение Штрассера подвергло его остракизму, и он перебежал к Вам, герр Гитлер. В награду за ренегатство Вы в начале ноября 1926 года назначили его гаулейтером Берлина. Зачем?

- Пост этот был хотя и почетный, но сложный, - объяснил фюрер. - Берлин являлся «вотчиной» братьев Штрассер. Там они издавали свою газету. Там у них были опорные пункты. Тогдашний гаулейтер Берлина, чиновник, совмещавший свой партийный пост с работой в государственном учреждении, особых амбиций не имел и «ходил под Штрассерами». Что касается Геббельса, то ему был предоставлен шанс сокрушить братьев или, во всяком случае, сильно потеснить их. Именно этого желал я, делая бывшего сотрудника Грегора Штрассера руководителем партийной организации столицы. Впрочем, доктор Геббельс, расскажите о дальнейших событиях сами.

- Существует немало историков, которые ставят знак равенства между гитлеризмом и пропагандой. Они уверяют, что если нацизм и открыл нечто новое, то это была именно пропаганда. С ними никак нельзя согласиться. Фюрер (в первую очередь с моей помощью, хотя нельзя отрицать и вклад других наших товарищей) с самого начала создал модель всеобъемлющей тирании, систему тотального подавления личности. В этом было «новое».

- Это — гигантское преувеличение! - возмутился Ницше. - Такие же системы создавали все мало-мальски выдающиеся тираны начиная от Нерона и кончая Сталиным!

- Пусть так... Однако и Вы ведь не станете отрицать, что не страхом единым держался «третий рейх». Мы изобрели бесчисленное количество мифов, задурили 70-миллионный народ настолько, что большинство людей перестали понимать, где правда, а где ложь. И одним из тех, кто создал обстановку массового психоза в стране, был, конечно, я!

Я прибыл в столицу Германии, получив мандат от Гитлера — далеко еще не фюрера, а всего-навсего главы кучки полууголовников, которого только-только начали субсидировать крупные промышленники. Берлин был высокоцивилизованной столицей высокоцивилизованной державы, где процветали науки и искусства, жили и творили ученые, художники, писатели, артисты с мировыми именами. Наконец, это был город, где большую роль играли социал-демократы, коммунисты и рабочие профсоюзы. Притом они имели свои сплоченные, хорошо обученные организации для отпора контрреволюции: Рейхсбаннер у социал-демократов и Роткемпфербунд у коммунистов.

Между тем единственная цель, которую ставил себе я — это завоевание Берлина. Как говорили древние римляне: «Или Цезарь, или ничто!»

Что ждало меня в столице Германии?

Небольшой нищий офис, помещавшийся в полуподвале. Я окрестил его «опиекурильней» и жаловался на грязь, дым от дешевых сигарет, спертый воздух. И еще меня ждала тысяча членов НСДАП, безработных, выбитых из колеи людей. Плюс к тому кучка штурмовиков, опять же деклассированных громил, под руководством Далюге и Стеннеса, которые вообще не признавали никакой власти.

Начал с того, что поразгонял своих «партайгеноссен», благо такое право Гитлер мне дал. На первых порах у меня осталось немногим больше половины нацистов — 600 человек, из них надежных всего 200. Со штурмовиками я обошелся осторожнее, без охраны вооруженных молодчиков оставаться не желал. Правда, часть коричневорубашечников сама отсеялась с моим приходом. Проведя чистку, я заявил, что «можно начинать штурм Берлина».

- Что, собственно, это значило? - Ницше был в своем амплуа.

- Я как и Гитлер, под «штурмом» и «борьбой» подразумевал одно — заставить о себе говорить, получить известность, даже самую скандальную! А затем запугать. «Пускай они (враги) осыпают нас бранью, проклинают, борются с нами, убивают, - восклицал я, - но они должны о нас говорить. Нас в Берлине 600, через 6 лет должно быть 600 тысяч!

Но как заставить о себе говорить? На это был свой «рецепт»; устраивать побоища, погромы, резню. Чем больше жертв, тем лучше, уверял я и выбросил лозунг: «Вперед через могилы».

Приведу только несколько примеров моей «пропаганды» на первом этапе.

Зал для собраний «Маяк» в Веддинге, рабочем квартале Берлина, издавна считался местом коммунистических митингов. Недаром его называли «Красным Веддингом». Я пошел ва-банк: созвал в «Маяке» свое собрание! Естественно, оно кончилось небывалой дракой, о которой написали все берлинские газеты. Двенадцать раненых нацистов я водрузил на носилки и перенес на сцену.

То же самое отныне происходило на каждом собрании. А если жертв не оказывалось, на носилки клали здоровых молодчиков, предварительно забинтовав их с головы до пят.

Пример второй. 20 марта 1927 года на вокзал в Берлин прибыли 23 коммуниста. Их встретили 700 моих штурмовиков и жестоко избили. После чего мои ребята с дубинками отправились на главную столичную улицу Курфюрстендамм, где устроили погром: группами приставали к людям еврейской внешности, старым и слабым на вид. Я назвал это «концентрированной пропагандой».

«Концентрированная пропаганда» проводилась и на митингах. Если кто-то просил слова, возражал, выражал свое несогласие, на него набрасывались сразу несколько штурмовиков и избивали. Однажды мои подручные отдубасили... бывшего пастора за то, что тот сказал мне: «Вы тоже не очень-то похожи на арийца».

Митинги тщательно готовились. Город заблаговременно оклеивался огромными плакатами ярко-красного цвета. Их в нашей среде называли «обои». На плакатах писали всякую чушь, к примеру: «Император Америки говорит в Берлине». Это изображалось огромными буквами. Ниже буквами поменьше шли дежурные нападки на план Дауэса и план Юнга. Еще ниже, уже литерами побольше, сообщалось, что доктор Геббельс будет говорить по такому-то адресу: «Все желающие приглашаются на митинг».

Придумал я и ритуал митингов, всегда один и тот же - «как богослужение в церкви». Задолго до мероприятия в зал вносили флаги, штандарты. Штурмовики занимали заранее намеченные места, рассредоточивались. Я не показывался до тех пор, пока зал не заполнялся до предела. Но и после этого выжидал минут пятнадцать. Тем временем атмосфера накалялась, люди пели зажигательные нацистские песни и марши. Но вот наконец появлялся и я. Не со сцены, а из противоположной двери. И обязательно в сопровождении нацистов чисто арийской внешности. Клакеры устраивали овацию. И я медленно совершал «проход» из дальнего конца зала до трибуны.

Как-то в очередной раз собрание ждало опаздывавшего гаулейтера. Я подкатил к залу на такси. Этот болван Отто Штрассер сделал мне замечание: мол, бестактно заставлять публику ждать и непозволительно разъезжать на такси, если большая часть участников собрания безработные. На это я ответил: «Вы, по-моему, ничего не понимаете в пропаганде, милый доктор. Вы считаете, что я не должен был брать такси. Конечно, вы правы, надо было взять два такси, второе для моего портфеля. Ведь на людей следует производить впечатление... И надо заставлять их ждать...»

Бесконечне «зальные» и уличные побоища («кому принадлежит улица, тому принадлежит власть»), хулиганские выходки в публичных местах принесли мне скандальную славу. Но, увы, я перегнул палку: 5 мая 1927 года власти запретили партию нацистов и СА в Берлине, а потом наложили запрет и на мои выступления.

Этот сильный удар мне удалось преодолеть лишь с помощью хитрых уловок. Я без конца менял вывески штурмовых отрядов. То они назывались «Пинке-Пинке» (слово это имеет много значений, в частности, его можно перевести как жаргонное «бабки», «монеты», то есть деньги), то «Клуб игроков в кегли», то «Союз пловцов», то «Каждый девятый», то «Высокая волна», то «Рак в иле» (оба последних маскировались под общества рыболовов), то «Клуб путешественников», то «Старый Берлин».

Разумеется, все это делалось под носом у полиции и даже не так уж скрывалось. Но, как доказала куча политических авантюристов, включая Вас, герр Ельцин, далеко не всякая демократия умеет себя защищать. Формально рыболовы, игроки в кегли, путешественники и любители старины имели право собираться и создавать свои организации, но реально в них подвизались те же самые коричневорубашечники: боевики, ставившие своей задачей насильственное свержение существовавшей власти. Кстати, я продолжал проводить сборища нацистов и штурмовиков — только увозил их за город, где они, так сказать, на свежем воздухе продолжали произносить свои речи.

Большим подспорьем стала для меня газета, которую я начал выпускать после запрета партии. Я назвал ее «Ангриф», что в переводе означает «нападение», «атака», «штурм». Под заголовком стояли слова: «За угнетенных, против эксплуататоров». Под «угнетенными», безусловно, подразумевались немцы, а под «эксплуататорами» - все остальные народы, особенно евреи.

Кроме «Ангрифа», моей газеты (формально ее возглавлял Юлиус Липперт), в Берлине уже несколько лет выходило издание братьев Штрассер «Берлинер арбайтерцайтунг», имевшее своих постоянных читателей. Как же в этих условиях повел себя я? Очень просто. Объявил войну газетенке Штрассеров. Мои люди, в основном штурмовики, распространявшие «Ангриф», получили приказ преследовать и бить конкурентов. Таким образом, на улицах возникали жестокие драки между штрассеровцами и геббельсовцами!

В конце концов я пригрозил Штрассерам, что штурмовики «явятся в редакцию «Берлинер арбайтерцайтург» и все там сокрушат». Пришлось вмешаться фюреру, который, естественно, был на моей стороне. Но Штрассер сильно обескуражил нас, открыв ящик письменного стола, где хранился пистолет, и предупредив, что будет убивать любых напавших без пощады. На время на берлинских улицах, где продавались газеты, стало тихо.Честно признаюсь, что «Ангриф» был изданием малограмотным, к тому же совершенно неприличным. Только я смыслил в журналистике, остальные вообще не умели связать двух слов. Но и круг читателей у «Ангрифа» был соответствующий. Наглые передержки, грубые нападки на общественных деятелей, казарменный юмор, сальные остроты, откровенная ложь не только сходили с рук, но и вызвали полное одобрение.

- А была ли у ваших изданий, да и вообще у нацистской партии какая-нибудь программа культурной революции? - не бросал начатую тему великий писатель.

- Конечно. Однако она была сформулирована не в отдельных документах, а в письмах фюрера, моих, Розенберга и других вождей.

- И в чем она состояла?

- Во-первых, мы намеревались очистить германскую культуру от «неарийских» элементов. Из литературы, музыки, живописи, архитектуры, из физики, математики, биологии удалить всех до единого евреев. Не допускать в музыку «негроидов» - джаз, а также чуждую немецкому духу атональную музыку. То же, разумеется, относилось и к авангарду в других искусствах.

Во-вторых, насадить наглый шовинизм. Если можно так выразиться, шовинизм крови, расы.

В-третьих, вернуть культуру из «асфальтовых джунглей» (литературу 20-х годов я именовал «литературой асфальта») на родную немецкую почву. Чистая нордическая кровь должна была воссоединиться с чистой нордической почвой. «Blut und Boden» - кровь и почва, сокращенно «блюбо». В это понятие вкладывался мистический смысл: кровь, почва, древнегерманские руны, свастика — таинственные, связующие «арийцев» нити. Зов крови и зов предков, по нашему мнению, куда слышнее немцу-селянину, нежели немцу-горожанину.

В-четвертых, решительная милитаризация всей культуры. Воспитание в мальчике, юноше, взрослом немце солдатских качеств — слепого послушания, дисциплины, военного честолюбия, желания стать героем грядущих войн.

В-пятых, борьба с христианством, со всеми конфессиями, особенно — католицизмом. Оно пугало нас тем, что столетиями являлось организующей и просвещающей народы силой. Церковный дух в Германии мы намеревались вытравить раз и навсегда, памятуя, что это был неприемлемый для нас дух терпимости, доброты, милосердия. Главным борцом с церковниками, правда, были Борман и Розенберг, а не я. Именно Розенберг собирался уничтожить христианские праздники и обряды, а на их месте возродить новые, якобы древнегерманские (языческие) верования и ритуалы. Взамен христианского календаря был придуман новый, в частности, вместо пасхи - «праздник Солнцеворота». Свой вклад внес и Гиммлер, превратив эсэсовский замок в Падеборне в подобие языческого храма-капища. Борьба с христианством, умеряемая, впрочем, политическими соображениями (как-никак, фюрер заключил с папой Пием XII конкордат!), велась одновременно с войной против масонства. Масоны не устраивали нас своей «надгосударственной» организованностью, а главным образом космополитизмом — страшным грехом!

Но вернемся от теории к практике пропаганды. Самым большим успехом своей газеты я считал «концентрированную кампанию» против вице-полицайпрезидента Берлина, начальника столичной криминальной полиции Вайсса. Он в молодости был студентом-корпорантом (воякой), потом стал фронтовиком, получил Железный крест 1 класса, после войны вышел в отставку в офицерском чине.

- Человек без пороков! - удивился Ницше. - Чего Вы к нему прицепились?

- Недостаток Вайсса заключался в том, что он родился евреем, к тому же имел типичную внешность. Перво-наперво я переименовал Бернгарда Вайсса в Исидора. После чего начал его травлю. «Ангриф» был полон издевательств над ним. Кроме него выходили сотни листовок, а в 1928 году я выпустил «Книгу Исидора».

Большую помощь в выпуске газеты и в «деле Вайсса», а впоследствии и во всей пропаганде, оказывал мне художник-карикатурист под псевдонимом Мьелльнир!

- Что за хрень? - проявил интерес пахан.

Геббельс снизошел до объяснения, не дав его сделать Ницше:

- Это — в древнегерманской мифологии молот бога Тора. Все атрибуты древних богов, например копье Одина Гунгнир, золотое кольцо Драупнир, священный корабль Скидбладнир высоко почитались у германцев и были даже объектами войн. Таким образом, еще до захвата власти мы показывали свою приверженность к старине.

Так вот, под псевдонимом Мьелльнир скрывался Ганс Швейцер. Этот художник создал несколько, признаюсь, довольно примитивных и пошлых масок, которые, однако, продержались двенадцать с половиной лет нашего режима. Изо дня в день печатал «Ангриф» маски жирного Плутократа — иностранца, Еврея, уродливого карлика с плотоядным оскалом, Истинного арийца — широкоплечего мускулистого детины с ничего не выражавшим лицом, в рубашке с открытым воротом. Естественно, что Мьелльнир изо дня в день изображал Вайсса.

«Концентрированная пропаганда» против полицая принесла нужные плоды: он подал в отставку. А я доказал всей стране свою безнаказанность! Но настоящую победу я отпраздновал тогда, когда с нашей партии сняли запрет — 31 марта 1928 года, накануне очередных выборов в рейхстаг.

Я издевался над своими благодетелями, веймарскими политиками: «Им не хватило масштабности и брутальности для беспощадного и кровавого преследования». На выборах 1928 года я стал депутатом парламента от Берлина. «Мы приходим в рейхстаг, - заявил я тогда — не как друзья, даже не как нейтралы, а как враги... Мы приходим как волки в овечье стадо... Я не ЧР (член рейхстага), я ОН — обладатель (депутатской) неприкосновенности и бесплатного билета».

Ну, а когда я стал министром пропаганды, мне в 1937 году удалось переплюнуть инквизицию: она сожгла сотни книг, а я — тысячи! Это были чуть ли не самые счастливые дни моей жизни!

7 мая 1937 года, за три дня до «аутодафе», были опубликованы «черные списки» Общества немецких издателей. Согласно им, предлагалось изъять из книжных магазинов и библиотек 14 тысяч названий 141 автора. Мы рекомендовали разделить весь список «крамольных» книг на три раздела: группу I, подлежащую сожжению полностью, группу II, из которой надо спрятать в «ядовитый шкаф» хотя бы один экземпляр на случай полемики с противниками режима. И наконец, группу III - «сомнительные случаи». Последние предлагалось «тщательно изучить», с тем чтобы присоединить впоследствии либо к группе I, либо к группе II. В группу I — в качестве примера — входил Ремарк. В группу II — Ленин и Маркс. В группу III — известный немецкий писатель Травен, который, кстати, так же, как и Ремарк, был чистым арийцем.

Еще раньше, 6 мая, в рейхе стали распространять следующий документ:

«Комитет борьбы (против немецкого духа) уведомляет вас о том, что из вашей публичной библиотеки надо изъять книги, отмеченные в приложенном «черном списке». Но для того чтобы эта литература была действительно уничтожена, следует передать в ближайшие дни студентам — представителям комитета, которые появятся у вас, отобранные книги и брошюры, с тем чтобы 10 мая они были бы публично сожжены...»

Машины с книгами, предназначенными для сожжения, двинулись вперед. Сопровождавшее их факельное шествие с пением тянулось по направлению к Бранденбургским воротам, а потом вдоль лип к площади Оперы. Перед костром студенты образовали цепь и передавали эту макулатуру из рук в руки. При ликовании толпы в 11.30 первые из двух тысяч книг были брошены в огонь — символический акт состоялся.

- Сожжением лучших произведений мировой литературы не стоит хвастаться, доктор Геббельс, - осудил немецкого министра его великий соотечественник. - Вы пробудили к ним дополнительный интерес у сотен миллионов людей, а сами ничего не получили, кроме краткосрочного шока от скандальной акции. И чем еще Вы гордитесь?

- «Концентрированной кампанией» по посмертному возвеличению Хорста Весселя, приобщению его к лику святых мучеников. Миф этот я создал в 1930 году, но он оказал влияние на всю пропаганду в «третьем рейхе».

Хорст — недоучившийся студент, человек дна. С семьей он порвал, ибо его порядочные родители не могли примириться с образом жизни сына. Отец его был пастором. Вессель в 1926 году вступил в нашу партию. 14 января 1930 года Хорста убили в квартире его сожительницы, проститутки Эрны Енике. Любовник претендовал на заработки шлюшки, что не желал признавать другой сутенер. Между ними произошла поножовщина, убийца Весселя отделался на суде семью годами тюремного заключения. Словом, уголовщина! Единственный мой козырь заключался в том, что среди вещей жертвы преступления был найден вставленный в пишущую машинку лист с несколькими строфами. Сперва я читал стихи Весселя на всех собраниях и митингах, посвященных его «кончине от рук врагов». Потом их стали петь на мотив старой матросской песни. Наконец «Песня Хорста Весселя» моими стараниями превратилась в партийный гимн. После официального гимна «Германия, Германия превыше всего...» обычно пели этотопус «мученика за идею», «Великого героя» и «Великого поэта».

Естественно, Хорст удостоился пышных похорон, и легенда о безвинно убиенном «идеалисте» пошла гулять по Германии.

Надо признаться, что желание иметь своего «мученика» давно у меня зрело. Попытку создать такового я сделал еще в 1928 году после митинга, на котором выступал Гитлер. Кассир, продававший билеты на сие представление, напился и не вернулся домой. Труп его нашли в Ландверовском канале. Тщательное расследование показало, что пьяница Кутенмайер покончил жизнь самоубийством (он оставил соответствующую записку жене). Однако я сочинил свою легенду: будто бы Кутенмайера затащили в такси коммунисты и там зверски убили, а труп сбросили в канал. Однако эта сказка не получила распространения: время было не то. Зато миф о «загубленном Хорсте Весселе» оказался живучим. В 1930 году бушевал экономический кризис, кривая безработицы неудержимо ползла вверх, обстановка в стране снова дестабилизировалась, и озлобленные люди готовы были поверить любой чуши. Да и я поднаторел в своем деле. Кроме того, Хорста действительно убили, и он все же сочинил стишки, которые прекрасно пелись на незамысловатый маршевый мотив и давали пищу темным инстинктам.

После первого «мученика» дело у меня пошло. В январе 1932 года появился новый кумир — на сей раз подросток, мальчик из «гитлерюгенда» Герберт Норкус. Тут я особо обыграл то обстоятельство, что «коммунисты» и «плутократы» загубили невинного ребенка! Герберта сменил другой подросток — Вагниц, убитый в поножовщине, которую мы затеяли. Я возил юного бандита в гробу три часа по берлинским предместьям, а потом заставил своих штурмовиков до темноты дефилировать перед открытой могилой.

Вообще накануне прихода к власти похороны и создание посмертных мифов стали одним из моих главных пропагандистских приемов. Слабо Вы раскрутили случайную гибель тех троих ребят во время ликвидации путча ГКЧП, герр Ельцин!

- Не все ж такие некрофилы, как ты! - огрызнулся Борис Николаевич.

Геббельс обиделся:

- Ну, я не только над мертвыми измывался! Как не отметить мою безупречную по замыслу и исполнению диффамацию кинокартины, снятой по знаменитому роману Ремарка «На Западном фронте без перемен»! Произошло это 5 декабря 1930 года. В первый же раз, как фильм пошел на открытом экране (на просмотр люди приходили по приглашениям) в одном из крупнейших кинотеатров Берлина, мои парни начали бросать «бомбы» из нечистот и пускать белых мышей. Сеанс пришлось прекратить. Все было проще простого: я заранее скупил большое число билетов на фильм и, соответственно «вооружив» своих ребят, рассадил их по всему залу.

В последующие пять вечеров я окружил кинотеатр штурмовиками — их были десятки тысяч. 11 декабря 1930 года картину запретили во всей Германии из-за того, что она «наносит ущерб репутации страны». И якобы требование сие шло «снизу», «от народа».

Позже ведущая кинокомпания Германии УФА пыталась сделать купюры в этой американской ленте, чтобы хоть в урезанном виде познакомить с ней широкую публику. Но мы каждый раз вмешивались, и УФА, а с ней и вся так называемая прогрессивная общественность подчинились моему диктату. Особенно обидно то, что Ремарк, этот страстный пацифист, был не евреем, а «чистым арийцем», очень похожим на «классического германца».

В октябре 1932 года я просто подделал билеты на предвыборный митинг, где должен был выступать вместе с депутатами партии «немецких националов». Когда законные обладатели билетов на этот митинг явились, выяснилось, что их места в зале заняты! И эта моя выдумка тоже оказалась успешной!

- Вы все время себя хвалите и приводите примеры. Но ни анализа, ни выводов из Вашего доклада я не слышал! - опять вмешался Ницше.

- Основной вывод заключается в следующем. Никакой спонтанности, никаких неожиданностей! Никакой импровизации! Все митинги, сборища, манифестации, погромы, «взрывы чувств», все кампании должны быть заранее подготовлены, продуманы, инсценированы. Каждый штурмовик, каждый боевик должен стоять на своем точно указанном месте и в точно указанное время выкрикивать заученные лозунги. Если надо кого-то поколотить, припугнуть, а то и пырнуть ножом, то и тут все должно проходить по расписанию. Вскакивать с мест, кричать «Хайль» и устраивать овации следует по знаку, данному вышестоящим.

Мой фюрер и я первые в истории научились управлять толпой таким образом, что она этого даже не замечала. И не спонтанно, а по заранее созданному сценарию.

Кстати, историков почему-то удивляет, что я произносил свои пламенные речи, заранее их выучив и прорепетировав, иногда даже перед зеркалом. Конечно, я как и Гитлер, чувствовал аудиторию. Но в основе лежал холодный расчет. Будучи человеком несколько тщеславным, я иногда сообщал своим друзьям и любовницам, что в определенном месте скажу то-то и то-то. И все поражались, как среди потоков красноречия я и впрямь говорил именно это.

Второй, не менее главный принцип нацистской пропаганды — тотальный контроль над СМИ!

В Германии действовало одно-единственное агентство — ДНБ (Немецкое агентство новостей). Газеты, сохранив прежние названия, стали фактически одинаковыми — выражали точку зрения нашей партии. Для этого в министерстве ежедневно или дважды в день собирали редакторов, сообщая им очередные установки. Кроме того, журналисты имели на руках точные предписания — что можно печатать и что нельзя. Всего несколько примеров. Нельзя писать о нищих и несчастных детях-сиротах (их у нас в стране нет!) Запрещено упоминать, что Шуберт и Шуман сочиняли песни на слова Гейне. Нельзя намекать на то, что тайна вкладов в сберкассах и банках часто не соблюдается. Запрещено печатать, что Гете был масоном, а бабушка Иоганна Штрауса — еврейкой. Нельзя писать о поездках Гитлера без особого разрешения. И не положено касаться его юности. Не разрешено освещать уголовные процессы, связанные с коррупцией (нацисты не воруют!), а в траурных объявлениях упоминать о том, что усопший не перенес операции (в германских больницах всегда операции протекают успешно!). Даже в дни «дружбы» с Советским Союзом я не велел публиковать ни одного слова похвалы в адрес... русского балета!

Радио, которое было целиком в моем ведении, получало от меня еще больше указаний, нежели газеты. То программы должны были стать «серьезными», то - «жизнеутверждающими», а в годы войны - «развлекательными» (разрешалось даже исполнять по радио фокстроты и танго!). Радио я считал важнейшим идеологическим оружием. Посему радиоприемники в Германии были самыми дешевыми в мире. Неотъемлемой частью жизни немцев стали громкоговорители, установленные по всей стране и передававшие речи вождей, марши, а в годы войны сводки с фронтов. Самое главное, что никто не осмеливался их выключать — это грозило концлагерем!

Что касается «изящных искусств», то скажу лишь о двух нововведениях: я запретил всякую критику художественых произведений! Кстати, почти все партийные лидеры разделяли мою неприязнь к критике и критикам — этим «назойливым оводам», которые не способны заняться ничем путным. Юлиус Штрейхер однажды посадил критиков в машину, повез их в варьете и заставил заменить артистов, которых они драконили, - петь и ходить по канату!

Одновременно я установил для работников этой сферы различные звания: «профессиональный актер», «государственный актер», «сенатор культуры». И все это совершалось под лозунгом: «Мы хотим приблизить искусство к народу, а народ к искусству».

Я и мои «дрессированные интеллигенты» переделали немецкий календарь — взамен христианских праздников ввели новые. 30 января — День завоевания власти. 24 февраля — День основания партии НСДАП. Март — День памяти героев (в каждой провинции своя особая дата). 20 апреля — День рождения Гитлера. 1 Мая — День труда (украденный у коммунистов!). В мае же — День матери. 22 июня — праздник «летнего Солнцеворота». Сентябрь — ежегодные восьмидневные партийные съезды в Нюрнберге. Октябрь - праздник урожая и вместе с тем «крови и почвы». 9 ноября — главный праздник, годовщина «пивного путча» 1923 года. 25 декабря - «арийское Рождество», оно же — праздник «зимнего Солнцеворота».

В перерывах проходили всякого рода организуемые мною кампании. Перечислю несколько: «Неделя вежливости», «Все на борьбу с рахитом», «Все на борьбу с молью», «Просветительская кампания», «Долой никчемных людей», «Никакого повышения цен». В годы войны кампании стали иными: «Накажем расхитителей угля»... (То есть людей, которые не хотели зимой мерзнуть! - ввернул Ницше). А еще более зловещими были: «Долой подстрекателей», «Долой саботажников». Акция «Т-с-с» была связана со шпиономанией, охватившей весь рейх: гражданам внушали, что, если какая-нибудь бабка в очереди проболтается и назовет номер полевой почты внука, всему вермахту будет нанесен непоправимый ущерб. Горе попавшим под одну из этих кампаний — их неминуемо ждал концлагерь!

Философ не выдержал долгого молчания:

- Меня потрясает, что Вы, герр Геббельс, имевший в ту пору архироскошные особняки и загородные виллы, какие не снились даже немецким миллионерам, особо ратовали за бережливость! Объявили «неделю бережливости», а также «обед из одного блюда» - якобы все от рабочего до Гитлера ограничивали себя раз в неделю одним блюдом (фасолью с салом). Шла также кампания по сбору лыж и меха для солдат на германо-советском фронте. И наконец, постоянно проводилась акция под названием «зимняя помощь». Нацистские вожди, их жены, известные актрисы стояли на улицах с копилками, куда собирали пфеннинги и марки. И так из года в год. И все это было не милосердием, а сплошной мерзостью и фальшью, ибо в действительности верхушка, опьяневшая от умопомрачительных денег и неграниченной власти, плевать хотела на немецкий народ!

- Вы правы, герр Ницше. Однако что Вас возмущает? Разве именно так не должны себя вести сильные по отношению к слабым, белокурые бестии по отношению к недочеловекам?

- А я не возмущаюсь — просто констатирую факты...

- Прекрасно! Подвожу итог своему докладу — делаю окончательное заключение.

«Пропаганда сама по себе не обладает каким-то набором фундаментальных методов. Она имеет одно-единственное предназначение: завоевание масс. И всякий метод, не способствующий осуществлению данного предназначения, плох... Методы пропаганды приходят из повседневной политической борьбы».

Справедливости ради добавлю еще вот что. Ни гениальный фюрер, ни талантливый Геббельс, ни способные наши сотрудники не сумели бы создать в рейхе столь всеобъемлющую систему идеологического террора, какая там была создана. Мы не могли обойтись без десятков тысяч добровольных помощников. И что самое удивительное: эти наши доброхоты были чаще всего одеты в штатское, имели университетские дипломы и считали себя цветом нации.

Приспособив для своих целей за год-два большую часть этой интеллигенции («образованщины»), мы смогли перекроить психологию, мораль и человеческие качества 70-миллионного населения Германии!

- Аплодисменты, господа! - захлопал когтистыми лапами Дьявол. - И поблагодарим товарищей нацистов за науку. «Достанкинцы» дружно (впрочем, беззвучно) зааплодировали. - А теперь предоставим слово товарищам коммунистам!

В студии появился Молотов:

- Товарищи Ленин и Сталин заняты организацией вселенской революции, поэтому прислали меня. В принципе, Гитлер и Геббельс описали многие методы пропаганды, украденные у нас. Хочу, правда, подчеркнуть существенное отличие: мы, в отличие от фашистов, пришли к власти насильственным, а не демократическим путем, драться с конкурирующими партиями в рамках предвыборной борьбы нам не требовалось. Зато, наоборот, нам пришлось вести агитацию и пропаганду в условиях подполья. Так что толком и не знаю, чего уж вам рассказать...

Естественно, Ницше не выдержал:

- Давно хотел спросить, как «Правду» организовали?

- «Это долгий рассказ, - заулыбался Молотов. - … Был такой рабочий Полетаев, депутат Государственной думы, большевик, из питерских. Ему было поручено организовать «Правду», организовать группу, которая занялась созданием всего аппарата «Правды». Это дело Ленина».

- Троцкий возмущался, что вы у него украли название газеты.

- Было дело. «Письмо писал, что украли. Он издавал за границей «Правду» и сказал, что большевики у него украли название, - дескать, так как моя «Правда» популярная среди рабочих газетка, так вот, большевики украли у меня название и теперь хотят вроде как вывеской моей прикрыться... В 1910 году в Вене он выпускал.

Когда мы «Правду» выпустили, через полгода она получила большую популярность, первая ежедневная большевистская открытая газета. До этого была еженедельная «Звезда», но так как мы знали, что ее быстро закроют, то про запас писали губернатору прошение о разрешении на издание «Луча», скажем, или «Света», чтоб можно было газету другую открыть. Потом догадались — это наше изобретение, вместо того чтобы новое название брать, когда «Правду» закрыли, стали писать «Пролетарская правда», потом «Рабочая правда»...

«Рабочая правда» закрыта — выходила газета «За правду». Варьировали. Деньги были нужны. У Ленина, конечно, были связи большие...»

- А кто редактировал?

- «Редактор у нас всегда был подставной фигурой. В запасе было несколько таких людей. Одного посадят — другого назначим. Другого посадят — третьего назначили. Уже приготовлены. Разрешение подписывают на выпуск газеты...» Реально, конечно, выпуском руководили несколько наиболее видных членов ЦК во главе с Лениным.

«Нас старались упорно завалить, арестовать тех людей, которые работали в газете. Саботаж организовать. И «Правде» приходилось иметь редактора формального — его брали обычно из рабочих, сочувствующих, но не являющихся коммунистами, потому что когда применялась та или иная репрессия против «Правды» за текущие дела, за ту или иную статью или лозунг, революционный, немножко завуалированный, то, конечно, у «Правды» появлялись трудности. Я вот был членом редакции «Правды» и секретарем газеты, и мне приходилось находить тех рабочих, которые были готовы кое-чем пожертвовать из своих удобств, но поддержать существование газеты. Очень часто царская администрация накладывала на нас 500 рублей штрафу или три месяца отсидки. Мы держали таких редакторов, которые соглашались на три месяца отсидки, чтобы нам ничего не платить государству. Денег не было. Конечно, «Правда» не могла бы выжить, если бы она выплачивала все штрафы. Накажут — у начальства царского успокоение маленькое, что они нас наказали, а «Правда» продолжает жить дальше. Только меняли названия.

Как формировалась редакция? Конечно, это дело длительное, и постоянно этим занимались. Формировалась в обычном партийном порядке. Брали в редакцию простого рабочего, который соглашался в случае необходимости вместо уплаты штрафа отсидеть своей натурой... Настоящие редакторы не могли поставить дело под удар, не могли в тюрьму садиться...».

В мое время в России таких энтузиастов не находилось, вспомнил Ельцин.

- Вы рассказываете о дореволюционном периоде, а как обстояло дело после Октябрьского переворота?

- Тут мы начали действовать примерно так же, как позднее Геббельс. Помню, «... в ночь на 25-е, что ли, мне было поручено арестовать редакцию и захватить «Крестьянскую газету» эсеровскую... Я взял группу красногвардейцев и явился в редакцию: «Вы закрыты!» - «Ну, мы так и знали! От вас разве можно ждать чего-нибудь другого, хорошего?» - «Закрывайтесь, нечего вам тут делать!»

Вышибли редактора и его сотрудников, опечатали помещение. Это, значит, в ночь на 25 октября.

Через день-два является из Святейшего Синода сторож, говорит: «С кем можно поговорить?» А дежурили разные члены комитета. Кто уходил спать, кто в командировку послан, его заменяли. Этот сторож говорит: «У нас в Святейшем Синоде собирается стачечный комитет». Верней, он не сказал «стачечный комитет», а «какие-то подозрительные люди собираются и что-то там все время организуют, действуют».

Мне тогда поручили отряд красноармейцев довольно порядочный, человек двадцать — тридцать. Не помню сколько, но не меньше двадцати».

- На машине были?

- «Ну, еще бы, захватили власть, и машины у нас не было? Поехали туда. За большим, буквой П, столом сидят эти заговорщики, «Стачечный комитет саботажников» - представители министерств, человек сорок — пятьдесят.

«Руки вверх! - как полагается. - Обыскать!»

Обыскали и забрали всех. Оказалось — меньшевики и эсеры.

«Мы будем жаловаться в Петроградский Совет!»

«Хорошо», - я взял двух крикунов с собой в Петроградский Совет. Там же был и Военно-революционный комитет... Дальнейшей их судьбы не знаю, моя задача была — забрать их...»

- Замечательно! - восхитился фюрер. - Надо было только сразу расстрелять их!

- В тот момент было нельзя, - отозвался, не показываясь, Сталин. - Я отправил их на станцию Могилевскую позже, в конце 30-х...

- Своеобразные и весьма схожие были в Германии и СССР методы пропаганды, - подытожил Ницше. - Ну, а после 17-го года что большевики предпринимали в этой сфере?

- Тут надо Лаврентия спросить, я ушел на хозяйственную работу, главным пропагандистом стал Берия...

- Так это Вы, герр комиссар государственной безопасности, придумали кампанию по возвеличиванию господина Джугашвили?

- Если честно, сам Коба захотел стать вторым Лениным. Все окружение, включая тех, кого позже пустили в расход, идею поддержали. Кто первый озвучил идею? Каганович. Еще в 1929 году он объявил генсека Вождем, и с его легкой руки по стране потекла патока славословия. В общем хоре недоставало лишь голоса Закавказья, где заслуженные партийцы с удивлением и опаской взирали на выскочку, ставшего Белым царем. Вот тут уже пригодился я, вошел в оркестр — и вскоре заиграл первую скрипку. Ох и трудно было из говна конфетку сделать — я имею в виду не тебя, конечно, батоно, - на всякий случай оговорился Лаврентий, - а тот исходный материал, который приходилось перерабатывать.

Поистине собачий нюх требовался, чтобы выискивать столько исторических дат и случаев для каждодневного славословия Отца Народов! Поводом служило все: автопробег местного значения и 20-летие «Апрельских тезисов» Ленина, окончание строительства канала Москва — Волга и Первомайский праздник. 20-летию VI съезда партии газета закавказских партийцев «Заря Востока» отвела целую страницу, номер открыли две огромные фотографии Ленина и Сталина — их поставили рядом...

Благодаря в том числе мне процесс обожествления Кобы охватил все фабрики, шахты, заводы, школы, интернаты, театры, колхозы, детские сады. Дирижируя этим большим сложным оркестром, я часто проявлял инициативу, которую не мог не отметить товарищ Сталин. Так, приписав заслугу организации Авлабарской подпольной типографии (1904-1906 годы) лично ему, я провел через ЦК Грузии решение о ее реставрации. День открытия обновленной типографии был отмечен массовым митингом.

Я отправил в Москву выставку грузинского искусства, где Сталин был воспет кистью, пером, карандашом и резцом. Словом, именно я превзошел всех в деле прославления Величайшего Гения Всех Времен и Народов! Куда тебе до меня, Ницше, в пропаганде идеи сверхчеловека!

Умаление своего гения Фридрих не спускал никому:

- Знакомясь с вашими выступлениями герр Берия, ясно видно, что Вы - совершенно бесталанный сын своего времени! Речи и статьи, сочиненные Вашими референтами по устоявшимся образцам, единообразны, как ботва на свекольном поле! Канцелярская завершенность каждой пустозвонной фразы, предельная нудность поучений-приказов, дежурные обещания земного рая — все это в неиссякаемом потоке славословия выливалось, будто жидкие удобрения на вспаханную почву, к подножию трона красного царя. Ах, забыл добавить злобную ругань вперемешку с угрозами в адрес выдуманных к случаю врагов народа...

Я понимаю, конечно, что истерия непрерывной борьбы с внешними противниками служила дымовой завесой при уничтожении внутренних супостатов и — для устрашения масс... Но не так же бездарно!

Лаврентий превратился в очковую змею и зашипел:

- На чужую мельницу воду льешь, фашистский идеолог! Какой на хрен стиль, когда мне результат был нужен! И я его добился — тебе на зависть!

Задачей первостепенной важности я считал постоянное нагнетение страха перед врагами, кампанией тотальной бдительности я руководил лично. Вот газетные заголовки, которые заставляли дрожать сотни миллионов советских граждан!

«Стереть с лица земли подлых шпионов!»

«Хитрости шпиона».

«Шпионская агентура генерала Франко».

«О бдительности и торговых инспекторах».

«Вражеский лазутчик охотится за партбилетом».

«Враг под маской директора».

«Рука врага на художественном комбинате».

«Как шпион проникает в тайну».

«До конца выкорчевать контрреволюционное троцкистское охвостье на Закавказской железной дороге!»

В резолюции одного собрания партийного актива Тбилиси отражена суть моего рядового доклада: «... беспощадно громить врагов народа, троцкистско-бухаринских, меньшевистско-националистических наемных агентов фашизма, трижды презренных врагов и предателей грузинского народа!»

Развертывая массовый террор в Закавказье, а потом по всему СССР, я пользовался испытанным пропагандистским приемом, который издавна бытует в уголовном мире: «Держи вора!» Когда в Праге начался судебный процесс над членами коммунистической фракции палаты депутатов, газеты возмущались: «Фашистов — на свободу, коммунистов — в тюрьму!» Гремели проклятья в адрес буржуазного суда в Будапеште, приговорившего к пожизненной каторге вождя венгерских коммунистов Ракоши. Информация о процессе над румынскими товарищами в Бухаресте озаглавлена: «Палачи в мантиях судей».

Публикации такого рода аккуратно давали все наши газеты. На этом фоне кампания уничтожения внутренних «врагов народа» представлялась делом законным и даже высокогуманным.

Моя заслуга еще и в том, что я подключил к пропаганде и агитации карательные органы! Геббельс и Гиммлер не додумались вовлечь в это дело гестапо и руководство концлагерей, а я — допетрил! Давайте для конкретного примера заглянем, скажем, в управление Северо-Печорского железнодорожного строительства, типичное для всех лагерей этого рода.

Политический отдел числился под № 1. Он и был первым в управлении. Возглавлял его долгое время полковник Кузнецов. Он имел обыкновение вызывать в свой огромный — по чину! - кабинет начальников других отделов, и они, стоя навытяжку, с трепетным вниманием выслушивали его указания. В кабинете висели два портрета - Дзержинского и мой!

В ведении культурно-воспитательного отдела находилась редакция «Производственного бюллетеня», небольшого формата малотиражки, призывавшей зэков трудиться самоотверженно, любить Великого Вождя и чтить сталинского наркома Лаврентия Берию. И еще издание рекомендовало сидельцам чувствовать себя в лагере как дома, ибо только здесь им предоставлены все условия для исправления и перевоспитания. Печорский лагерь имел свой музыкально-драматический театр и несколько эстрадных ансамблей, до десяти кинопередвижек, на каждой колонне действовали инструкторы-воспитатели. В бытовой и производственных зонах, на трассе — наглядная агитация.

- Да, тут я недоработал... - промямлил Геббельс.

- На хрена я все это фуфло слушаю? - зевнул пахан.

- Чтобы учиться! - охотно объяснил Дьявол.

- Да мне на фиг такие козлы-наставники нужны!

- Загордился ты, Борька! Ленин, Сталин, Муссолини, Гитлер, Геббельс во многом сделали выдающиеся политические карьеры потому, что были блестящими журналистами...

- А у меня не ниже воровская масть - без всякой гребаной писанины!

- Не ври! - оборвал бывшего подопечного его благодетель — некогда первый секретарь Свердловского обкома Рябов. - Ты, сидя в московком горкоме партии, манипулировал журналюгами, как заправский кукловод! Помню, когда ты только сел на воеводство в столице, редактором «Московской правды» работал Владимир Марков. О профессионализме его мне судить трудно, но гибкостью мысли человек этот явно не отличался. При первом же посещении тобой редакции Марков позволил себе непростительную ошибку. Когда коллектив собрался в комнате для совещаний, первый секретарь, естественно, занял председательствующее место — сиречь кресло главного редактора. Марков возражать не посмел, но придвинул свой стул к тебе и уселся рядом с тобой, образовав этакий президиум.

Тебе это очень не понравилось. Ты кинул презрительный взгляд на редактора и ногой отпихнул его стул вместе с седоком в сторону. Журналисты переглянулись: они уже заранее поняли, что последует дальше.

И верно. Вскоре в «Мосправде» появился новый редактор — Михаил Полторанин, работавший до этого корреспондентом «Правды». Он стал одним из твоих ближайших соратников, в правительстве занял кресло министра печати, успел даже побыть вице-премьером. Потом, правда, ты его выкинул — подобно абсолютному большинству своих прежних наперсников...

- По крайней мере, я никому из пишущих шестерок лоб зеленкой не мазал, как все, кроме Ленина, названные Сатаной «блестящие журналисты»! Я просто на писак забил! Ну, если сильно гавкали, отгонял их от государственных кормушек — не более того...

Никто возразить не смог: одним из огромных достоинств Бориса Николаевича была его поразительная толерантность к нападкам СМИ.

- Это тебе зачтется на суде Пантократора, - обещал Ницше, приведя кого в недоумение, кого в негодование: как он мог решать за Христа?! Такая мелочь, однако, «первого имморалиста» не смутила, и он продолжил: - Неужели здесь, в твоей зоне, остались только вот такие, с позволения сказать, околотворческие души?!

- Не, - возразил пахан, - реальные писаки, а не босота, тоже имеются. Двоих я хорошо знал...

- А чего ж они здесь, а не в Отстойнике творческих душ?

Его прервали появившиеся две души — женская и мужская.

- Я, поэтесса Юлия Друнина, покончила с собой 20 ноября 1991 года...

- Я, писатель Владимир Кондратьев, выстрелил в себя 21 сентября 1993 года...

Фридрих, как и подобает джентльмену, проявил преданность принципу «Дамы — в первую очередь»:

- Я слышал, мадам, что Вас заслуженно называют фронтовой поэтессой?

- Не знаю, заслуженно или нет. Летом 1941 года я, московская школьница, прямо с парты ушла добровольцем на фронт. Нашу семью тогда эвакуировали из Москвы в Тюменскую область, мы едва успели кое-как там устроиться. Родители — школьные учителя возражали категорически против этого моего шага. Ведь я была единственным ребенком в семье, да еще очень поздним: отцу тогда уже перевалило за шестьдесят. Папа и мама уговаривали меня остаться, плакали, просили. Но я все-таки настояла на своем!

«Я ушла из детства в грязную теплушку,

В эшелон пехоты, в санитарный взвод.

Дальние разрывы слушал и не слушал

Ко всему привыкший сорок первый год.

Я пришла из школы в блиндажи сырые,

От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,

Потому что имя ближе, чем Россия,

Не могла сыскать».

И с тех пор эхо военных взрывов не умолкало в моей голове! Я всю жизнь словом и делом билась за моих фронтовых товарищей!

«... В котлован,

Где бульдозеры спят,

Собираются мертвые однополчане -

Миллионы убитых солдат.

Миллионы на марше,

За ротою рота,

Голоса в шуме ветра слышны:

«Почему, отчего

Так безжалостен кто-то

К ветеранам великой войны?

Дайте, люди,

Погибшим за Родину слово,

Чутко вслушайтесь

В гневную речь.

Почему, отчего

Убивают нас снова -

Беспощаден бездарности меч...»

- А как же Вы, бард социализма, приспособились к капиталистическим переменам? - устроил форменный допрос Ницше.

- Разумом пыталась примириться с этой контрреволюцией, потому что знала, во что превратились компартия и Советская власть. А душой — не могла...

«Живых в душе не осталось мест -

Была, как и все, слепа я.

А все-таки надо на прошлом -

Крест,

Иначе мы все пропали.

Иначе всех изведет тоска,

Как дуло черное у виска.

Но даже злейшему я врагу

Не стану желать такое:

И крест поставить я не могу,

И жить не могу с тоскою...»

Я мучилась. Я хотела, чтобы стало лучше. Не мне только — всем. Ради этого (с искренними надеждами!) я пришла в избранный на новой основе Верховный Совет СССР. Однако вскоре решила выйти оттуда!

- Почему?

- «Я не могу больше, понимаете, не могу! - ответила я на этот вопрос одному из моих друзей. - Ну зачем я там? Что могу сделать? Какой толк от всей нашей говорильни, если ни на что в жизни она по существу не влияет и все идет себе своим чередом?

… Главное, что побудило меня сделать это, - желание защитить нашу армию, интересы и права участников Отечественной войны, «афганцев». А когда поняла, что ничего реального сделать невозможно, терзалась, переживала всей душой. Сперва от депутатских денег отказалась: за что они? А потом и вовсе заявление подала о выходе...

В августе 91-го к Белому дому рванулась не как некоторые «предприниматели» - защищать свое нажитое или попросту наворованное. Я, как и тогда в 41-м, шла защищать идею справедливости и добра, которая казалась мне воплощенной в Ельцине, в новой российской власти. Однако вскоре поняла, что «как-то не так» оборачивается все вокруг. «Скверно. А я думала, что будет просвет».

«Мне стыдно и горько. Я, фронтовик, должна быть более выносливой к любым испытаниям, которые посылает судьба. Однако меня измучила бессонница — уже много лет не могла жить без снотворных и успокаивающих таблеток». Это у меня от войны.

И вот 20 ноября 1991 года я написала свои последние строчки:

«Ухожу, нету сил.

Лишь издали

(Все ж крещеная!)

Помолюсь

За таких вот, как вы, -

За избранных

Удержать над обрывом Русь.

Но боюсь, что и вы бессильны.

Потому выбираю смерть.

Как летит под откос

Россия,

Не могу, не хочу смотреть!»

Только здесь, в аду, я обнаружила, что самоубийством загубила свою бессмертную душу!

- Как я Вас понимаю, госпожа Друнина! Я за 73 года до Вашей смерти тоже написала схожие стихи! - утешила подругу по перу Зинаида Гиппиус:

- «Если гаснет свет — я ничего не вижу.

Если человек зверь — я его ненавижу.

Если человек хуже зверя — я его убиваю.

Если кончена моя Россия — я умираю».

Я знала, кого ненавижу, но уничтожить их не имела возможности. А Вы не смогли определить тех, кто достоин ненависти или смерти. А потому предпочли нырнуть в вечное забвение сами...

- Я тоже последовал твоему примеру, Юлечка! - признался Кондратьев. - Как и ты, я с ужасом обнаружил, что в стране «все, на мой обывательский взгляд, делается не так и не то!» Я довольно долго прозревал... Вспоминаю мысли, которые возникали у меня в начале ельцинской эпохи...

«Не хочется что-то мне умиляться и выражать восторги по поводу нашего демократического правительства. Не могу восхищаться и современными нуворишами и петь хвалу «рыночным» в кавычках реформам, ударившим по самому незащищенному слою нашего народа — по пенсионерам. Представляют ли наши молодые правители из команды Е. Гайдара, кто является ныне пенсионером?.. И вот на этих спасших Россию на фронтах Отечественной, восстановивших разрушенное войной хозяйство, честно трудившихся всю жизнь за нищенскую зарплату обрушились новые цены, сразу превратившие их в нищих, обесценившие их накопления, которые правительство не может, как выяснилось, компенсировать. Мало того, у ветеранов отнимается единственная значимая привилегия — освобождение от подоходного налога... Мне часто пишет один голландец. Так вот он, живущий в благополучной стране, чуть ли не в каждом письме говорит, как они обязаны русским, которые спасли их от фашистской чумы. А родное русское правительство не помнит этого. Позор!

… Грабить вообще плохо, а грабить нищих стариков — этому и слов не найти. Негоже и президенту, если он дорожит уважением народа, бросать слова на ветер... Непримиримая оппозиция оказывается права. Вопит она, что Ельцин не выполняет обещаний, что ограбил народ, а он действительно обещаний не выполняет.

… Реформу начали делать люди, которые очень хорошо питались в детстве, а потому и смогли без особых колебаний и сомнений изъять у населения то, что они годами копили, как говорится, на черный день. Этот день, увы, наступил, а то, что собиралось для него, превратилось в пыль.

… В первую очередь надо индексировать сбережения пенсионеров... Ветеранов-то войны, кстати, на всю Россию менее трех миллионов, наверное, осталось. Невелика цифра, к тому же с каждым годом уменьшающаяся на сотни тысяч. Если несколько лет промариновать, так и некому компенсировать будет, но как жить, господа, будете после этого, если, конечно, совесть какая-то есть в душе?»

- Отлично жили и живут! — загоготал Сатана. - Ты глянь на эти душонки: где они и где совесть?!

Кондратьев с жалостью посмотрел на падшего херувима, не прекращая своего монолога:

- «К сожалению, марксистский тезис о том, что бытие определяет сознание, оказался в определенной мере справедливым — когда тебе живется неплохо, ты не хочешь видеть недостатки и несчастья вокруг. А именно в таком состоянии явно пребывают новые власти, начавшие среди прочего и с установления себе приличных окладов, и обеспечения других условий комфортного существования. Когда основная масса народа нуждается, это выглядит безнравственно.

…. Повторяю: мы готовы терпеть, но, когда мы видим, что власть предержащие этого делать не собираются, мы их внутренне отторгаем. Не знаю, на кого будет дальше опираться Ельцин».

Да, мечталось о большей справедливости, а обернулось вопиющей несправедливостью. «Вот и вышло: для кого - «шок», для кого — коммерческий шоп».

- А что вы скажете о делах герра Ельцина?

- О развале СССР: «Мне и самому сговор в Беловежской Пуще показался не только малоэтичным, но и ведущим к непредсказуемым последствиям... Я сразу же написал об этом, но «Московские новости» не опубликовали, сказав, что поздно уже. Но происходящие события показали, что высказанные мной тогда сомнения в СНГ большей частью оправдались — ломать, как говорится, не строить».

О ваучерной приватизации: «Эта затея как раз и есть нагляднейший пример не слишком здравых, а еще и нравствено неразборчивых действий правительства. Здесь все удивляет и раздражает, начиная с келейности принятия решения...»

О штурме Белого дома. Хотя я покончил с собой за две недели до этого события, в моих невидящих и не видевших ужасной трагедии глазах снова и снова горит огонь, а в неслышащих ушах не смолкает грохот пушечных залпов, методично бьющих по белоснежному зданию, которое быстро становится черным. А за его стенами я чувствую смерть людей, чья вина лишь в том, что они сохранили верность Основному Закону страны...

Кто убивал их? Кто сидел в танках и вел прицельную стрельбу по законному парламенту, по зданию, где находились около 10 тысяч человек? Что чувствовали тогда эти вояки и что чувствуют они сейчас?

Ни одна газета, даже военная «Красная звезда», не поместила портретов тех, кто собственноручно стрелял в печально знаменитый дом на Краснопресненской набережной. А ведь, казалось бы, герои! Как формулировалось в официальных сообщениях, подавили вооруженный мятеж. Наверное, и награды получили! Какие? Указы тоже не опубликованы. Не появилось в прессе и очерков об этих людях или интервью с ними. Полное молчание. Тайна вокруг.

Был, впрочем, один момент гласности. Газета «Согласие» (скрывшаяся под измененным названием «День») напечатала фамилии офицеров Кантемировской дивизии, составивших добровольческие (якобы или на самом деле?) экипажи танков, стрелявших по Дому Советов. Утверждаю: у них одна фамилия на всех — палач!

Как все каты, они работали за деньги! Выплаты 12 офицерам, из которых были сформированы танковые экипажи, стрелявшие по зданию Дома Советов, - по 5 миллионов рублей каждому.

Когда они придут сюда, особенно если действительно были добровольцами, я их спрошу: деньги или идейные убеждения подвигли их сесть в тот день за танковые рычаги? Знали они, что в здании, наряду с депутатами и их защитниками, находятся безоружные старики, женщины и дети, оказавшиеся в положении заложников? Известно ли им, к чему приводит применение кумулятивных снарядов? У людей в обстрелянных помещениях вылетали мозги, стены были забрызганы серым веществом...

- Автоматные рожи (военные), - зарычал пахан, - 4 октября предотвратили гражданскую войну и не дали меня раскороновать!

- Это лишь попытка оправдать трагедию, - возразил Кондратьев. - Штурм Белого дома с предварительным массированным артобстрелом вовсе не был необходимостью, единственно возможным вариантом выхода из кризиса, как это представила тогда официальная пропаганда!

Очевидцы уже здесь рассказали мне хронику событий. Белый дом несколько раз был обстрелян танками и бронетранспортерами. Разгорелся огонь на 15 — 17-м этажах. Из окон валили клубы черного дыма. У левого торца здания произошел сильный взрыв, после чего там начал бушевать огонь. К парламенту продолжали подтягиваться крытые грузовики с солдатами.

Министр обороны Павел Грачев, окрещенный с чьей-то легкой руки Черным Грачом, отдал приказ стрелять на поражение. День близился к вечеру, и ему хотелось побыстрее добить непокорный парламент.

Говорят, стреляющим по Белому дому было дано негласное указание «Хасбулатова и Руцкого живыми не брать». Именно поэтому на крышах домов сидели снайперы. Сатана, сколько тогда погибло?

- Около двух тысяч человек!

- Но действующая - «законная» - власть, то есть ты, Ельцин, тщательно скрыли эти цифры!

Прежней страны больше не существовало. Был насильственно уничтожен ее последний символ — Государственный герб. Уничтожен не немецкими фашистами, не французскими завоевателями и другими иноземными захватчиками, а своими же, русскими людьми! Собственным президентом!

- Они сами бузу устроили, на меня и моих кентов поперли, замочить могли! - отбрехнулся пахан.

- Не лги! По материалам следствия, проведенного Генпрокуратурой РФ, было установлено, что из оружия, имевшегося в распоряжении сторонников ВС, не было убито ни одного человека. Совести у тебя нет!

- Ты к кому взываешь?! - опять запрыгал от восторга владыка инферно. - Знаешь, каких автоматных рож воспитал за короткое время наш, вернее, ваш главшпан? Гитлер, смотри, не умри от зависти! Один журналист задал примерно такие же вопросы, что и ты, Кондратьев, тем самым офицерам-танкистам. Какова же реакция? Может, у кого дрогнул голос или руки заерзали? Хрен тебе! Спокойно, уверенно, как о сданной на «отлично» стрельбе по мишеням, отчитались о количестве произведенных залпов. «Но ведь там были женщины, дети, обслуживающий персонал». - «А нечего им там было делать! - с бодрой улыбкой ответил вояка. - Моя вот жена дома сидела».

- Солдат и офицер не имеют выбора: обязаны выполнить приказ! - заявил Гитлер.

Тут же донесся ехидный голос из Зоны творческих душ:

- Правильно, Гитлерюга!

«А если что не так — не наше дело,

Как говорится, Родина велела.

Как славно быть ни в чем не виноватым,

Совсем простым солдатом...»

Кондратьев лишь презрительно пожал фантомными плечами:

- В 1905 году инженер-поручик русской армии Дмитрий Карбышев наотрез отказался выполнять преступный, по его мнению, приказ о расправе над взволновавшимися воинскими частями и не повел свою роту усмирять их. А на суде, обвиненный в том, что опозорил офицерскую честь, бросил судьям в лицо: «Не я, а те, кто заставляет войска стрелять в безоружных людей, пороть крестьян в селах, убивать рабочих в городах, позорят честь офицера». Уволенный со службы и вынужденный пробавляться случайными заработками, он не склонил головы. Как не склонил ее и сорок лет спустя — уже будучи генералом Красной Армии — перед фашистами в концлагере Маутхаузен, подвергнутый страшным пыткам и заживо замороженный...

К дискуссии неожиданно подключились сидельцы других зон:

- «Боже! Войска стреляют в толпы безоружного народа! И какие войска — русская гвардия, полки, созданные еще Петром Великим! Какое дьявольское наваждение поразило правителей России!» Так воскликнул я, генерал Брусилов, узнав о расстреле рабочих 9 января 1905 года у Зимнего дворца. Я всегда твердо отстаивал свою линию: «Армия должна воевать против внешнего врага, а не против рабочих и крестьян. Гвардейские части под моим командованием не участвовали в подавлении забастовок и крестьянских волнений...»

- Я, майор американских ВВС Клод Изерли, участник атомной бомбардировки Хиросимы в августе 1945-го, не вынес угрызений совести и попал в психиатрическую лечебницу. А потом стал активнейшим борцом против опасности новой войны!

Кондратьев потупил призрачную голову:

- Никто из обстреливавших российский Верховный Совет в октябре 1993-го и организовавших этот варварский обстрел, с ума не сошел, в монастырь замаливать тяжкий грех не удалился. К несчастью, порядочных офицеров и генералов в ельцинскую эпоху оказалось куда меньше, чем лизоблюдов в погонах!

Сразу после октябрьских событий в Генштабе начали составлять списки на поощрение его работников - «для поднятия духа»: досрочное присвоение званий, повышение в должностях, ценные подарки. За то, что 4 октября эти существа (людьми их назвать язык не поворачивается!) находились на своих служебных местах и героически смотрели, как армия расстреливала свой народ. Лишь несколько офицеров потребовали вычеркнуть себя из поощрительных реестров. Устыдились. А вот милицейский, генерал армии Ерин, когда его спросили, не стыдно ли ему носить звезду Героя России, вызывающе ответил: «Надеюсь, я не доживу до времени, когда будут интересоваться, какое у меня белье».

Ни в одной из газет никто из непосредственных расстрельщиков и главных виновников, организаторов массового убийства не сказал покаянного слова. Суд над ними еще впереди. Как и над тобой, Ельцин!

- В глубине своих душ, ныне обитающих в моих застенках, эти люди себя уже осудили еще на земле. Почему, ты думаешь, и Борис, и его автоматные рожи спились? Это — один из признаков пробудившегося раскаянья, в котором никто не сумел открыто признаться, - сделал вывод падший херувим. - А вообще-то, Николаич, тебе пора встретиться с тутошними отрицалами — они ведь тоже тебя заказали...

… На одной из тогдаеще ленинградских площадей митинг был в самом разгаре. С трибуны витийствовал высокий человек с длинными ногами, смахивающий на цаплю, - с виду вполне респектабельный, если бы не вороватый взгляд странно посаженных глаз. С мегафоном в руках оратор, подхихикивая и шмыгая красным на ветру носом, убеждал всех активно включиться и помочь ему одолеть его конкурентов в предвыборной схватке. Подобная форма агитации за самого себя была в то время сногсшибательной новацией, однако особого энтузиазма у собравшихся явно не вызывала. Речь перемешалась фразой — рефреном: «Скажу всем как профессор права...»

Вдолбив в головы уже осоловевшей публики, что является именно профессором, а не рабочим, демосфен сообщил, что добился в жизни чего хотел: заведует кафедрой в университете, вполне счастлив и благополучен. И вот теперь поставил пред собой задачу сделать всех такими же счастливыми, как и сам. Вот единственная причина, заставившая его выставить свою кандидатуру в Верховный Совет.

- Это мы в предвыборные воспоминания Собчака, моего смотрящего по Питеру, попали, - известил Трехпалый философа. - Как складно брешет, сука! Обиженке под шкурку лезет (входит в доверие к избирателям с корыстными целями). Сам же позднее признался в своей книге «Хождение во власть», что основным мотивом, толкнувшим профессора в депутаты, стала недорогая бутылка коньяка, на которую он поспорил со случайно встреченным в университетском коридоре партфункционером!

… Что-то щелкнуло - и Собчак, уже со значком депутата Верховного Совета СССР, обзывал вождей, портреты которых некогда носил на демонстрациях, «якутами» и «адыгейцами». Как понял Ницше, умевший извлекать (и создавать) из минимума слов максимум информации, слуга народа успел к тому времени собрать немало компромата на всех лиц из высшего эшелона власти и научился шантажировать их. Он умело ошеломлял слушателей лихими эскападами, порой заимствуя термины из блатного жаргона: спикера Совета Союза Лукьянова, к примеру, обозвал «наперсточником».

ЕБН было заинтересовался намеком на преступное прошлое своего политического врага, но его постигло разочарование: все переместились опять в Питер — на заседание Ленсовета, где Собчак убеждал депутатов избрать его своим главой. В свойственной ему манере «профессор права» сыпал обещаниями о том, что под его гениальным предводительством «демократический» свод крыши над внимавшими ему нардепами станет совершенно непромокаемым. Что же касается неизбежных протечек «демократии», то он поведет с ними решительную и беспощадную борьбу вместе с сидящими в зале. Затем оратор предложил проект моментального вывода города в зону процветания, сославшись почему-то на опыт слаборазвитых стран. Собчак был горд, напорист и страстен. Правда, старая закваска иногда прорывалась через прорехи нового мышления, а потому он изредка ошарашивал зал фразами о «бесспорных ценностях социлизма», видимо, почерпнутых из его же диссертаций. От пророчеств Собчак уклонялся, зная, что пророков бьют камнями, но упорно намекал о своем обладании истиной вкупе с желанием теперь причастить к ней всех, если уважаемые коллеги изберут его председателем Ленсовета.

Под конец он перешел к злобе дня, сообщив, что «наше общество состоит только из хапуг и воров, что наши недра поистрепались, а кадры подразболтались. Однако если у Ленсовета будет власть, то сразу появятся деньги и всевозможные блага мне внимающим». Свою речь он закончил призывом к несокрушимому единству вокруг кресла избираемого председателя.

- А не слишком ли тебе хорошо, Прохфессор?! - злобно зарычал Дьявол. - Ну-ка, посети судебное заседание о разводе с первой женой!

… На абсолютно формальный вопрос судьи о причине такого шага Собчак сослался на свою брезгливость, вызванную внешним физическим недостатком жены, образовавшимся после операции молочной железы.

- Крайне безнравственно! - восхитился Ницше. - Ведь речь шла даже не об инвалиде. Могу себе представить, что испытала Ваша тогда еще супруга, услышав подобное от недавно еще близкого человека, отца ее дочери, истинное лицо которого она смогла разглядеть только в суде! Вы, оказывается, мой последователь — имморалист!

- Первый брак оказался моей серьезной ошибкой! - огрызнулся Собчак. - Зато со второй женой мы жили душа в душу!

- Скажи лучше, ты во всем Нарусовой потакал! - вперед выступил Юрий Шутов, помощник и близкий друг питерского мэра, ставший его злейшим врагом, этакая миникопия Коржакова. - И она поддалась самому главному из семи смертных грехов — гордыне! «Уже на третий день после твоего избрания главой Ленсовета она категорически отказалась занять очередь в перенасыщенном хвосте бедолаг, стремившихся попасть в универсам «Суздальский». Нарусова громко всем объявила, что является женой самого Собчака и по этой причине очень торопится, после чего даже вслух удивилась, почему народ не пал ниц и не расступился. Кстати, ты, принародно будучи ярым сторонником мужского шовинизма и презирая эмансипацию, дома был под ее каблуком. Может, за это и платил ей невниманием на людях?

А она гордыню усугубила тщеславием и жадностью: безумно увлекалась обогащением и скупкой всякой недвижимости, а «изысканный» вкус «прославил» ее на всю страну. Внезапное богатство, неверие в будущее и зыбкость настоящего породили у нее непреодолимое желание разодеться в пух и прах на пару с супругом. Как она шокировала всех сочетанием тюрбана-чалмы с газовыми шальварами! Прямо одалиска из сексуальной сцены в «Тысяча и одной ночи»! А не стоило бы забывать: подобные «претенциозные» наряды — признак мелких, тщеславных, провинциальных обывателей. Причем такая вычурность — и твоя, и супруги — очень невыгодно контрастировала с окружавшей почти всех бедностью.

По частоте зарубежных вояжей жена старалась Собчаку не уступать и ползала на серебристых лайнерах от материка к материку, как навозная муха по глобусу. Кроме того, купленный за океаном дом требовал постоянного хозяйского пригляда. Правда, летала она, как правило, рейсовыми «бортами», зато не реже раза в месяц, пока не произошла известная встреча со съемочной группой «600 секунд», запечатлевшей ее очередной загранотлет. Невзоров тогда показал, как она в новой дубленке — счастливом воплощении ее многолетних местечковых грез, с брезгливо-заносчивым выражением лица... стоя на трапе специально выделенного для вояжа самолета, продемонстрировала зрителям кукиш, озвучив его текстом искренне сорвавшегося «ку-ку». Причем это «ку-ку» в паре с кукишем было показано во время всеобщего аэропортовского столпотворения, когда задержали все прочие рейсы по причине отсутствия керосина и самолетов. Собчак принял решение, дабы исключить репортерские наскоки, поручить начальнику отдела КГБ в аэропорту Воронину лично провожать мер... то есть мэрскую супругу до трапа, в обход таможенных и пограничных заслонов. Кроме такой предосторожности, собчачьей жене загранконсультантами было рекомендовано, в случае обнародования ее межконтинентальной «вертежки», прикрыться своей якобы кипучей деятельностью на благо умирающих в организованном одним, ныне англичанином, городском «хосписе», где наша «кандидатка исторических наук» наряду со званием «жены Собчака» совмещала не столь для куражу, но, главное, на потребу, пост председателя правления «дома обреченных». Не правда ли, странное совпадение названия дома с перспективой жителей всего нашего города? Жена патрона, находясь, в общем-то, на самой невысокой ступени биоразвития, была одержима идейкой стать во всем себе с мужем полезной».

А как ты испортил свою меньшую дочку! Ее даже в школу возили на машине и с личной охраной! По Московскому проспекту с ней носились, изумляя скоростью испекторов ГАИ! Когда вы с ней опаздывали на самолет, то рейс задержали...

- Ах, Ксюша-Ксюша, горе мое... - прослезился Собчак.

- Эт ты зря, - выразил недоумение пахан. - Она же — блондинка в шоколаде! Клевая бикса, неглупенькая, из «голубого ящика» не вылазит, матом ругается почище иного грузчика... Ништяк маруха!

- Ах, она, защищая меня, заклеймила себя позором навеки! Когда я откинулся с той зоны в эту, ей еще не было двадцати. Ее квартиру обчистили, взяли слама - рыжья (золото) и камешков — на 650 тысяч баксов. Фуфлометы из СМИ завизжали, что все было куплено мною за взятки! А бедное дитя встало за папочку грудью, заявив, что она — взрослая женщина и ей это подарили любимые мужчины.

- Да, чтобы передком в столь юном возрасте заработать такую сумму, надо быть отъявленной профурой, - сообразил ЕБН. - Впрочем, тебе-то чего сидеть на гуммозе? Во-первых, народ все равно верил больше в твои взятки, чем в Ксюшины постельно-денежные подвиги. Во-вторых, сейчас такая репутация для шлюх... не, гетер... куртизанок... точнее светских львиц очень даже выгодна.

- Ну, разве что так, - попытался задышать полной фантомной грудью успокоенный отец. - Значит, я все-таки правильно ее воспитал! Ладно, соглашусь, не все у меня было в порядке с семейной жизнью. Зато я прославился как общественный деятель и патриот…

- Чего? - фыркнул Ельцин. - Да ты ж свою державу (слово это ты всегда произносил с презрительным смешком) навеки опозорил, обозвав ее «отощавшей лахудрой — дворнягой».

- Помолчал бы уже! Ты ведь у нас — автор афоризма, что работа — это время, начисто потерянное для бухалова!

- А ты исповедывал принцип, что тот, кто не обворовывает государство, наносит непоправимый ущерб своей семье!

- Это - единственный принцип, которого и ты придерживался! Остальные ты предал, особенно коммунистические!

- Чья бы корова мычала! - заступился за Ельцина лукавый. - Вспомни, Собчак, свое заявление от 1988 года о приеме в КПСС! В нем ты пылко клялся в преданности идеалам партии, если только тебя туда примут! Оно, кстати, было зачитано на сессии Ленсовета и сильно взбодрило присутствующих, дружно потребовавших объяснить, почему их глава предал эти самые идеалы всего лишь полтора года спустя, если они, разумеется, были. Ты тогда попал в двусмысленное положение. Независимо от отношения к КПСС сидящих в зале, все понимали: предавать так быстро нехорошо и подло. Ведь чуть больше годика для полной политической перелицовки маловато человеку. Тебя выручил твой помощник Юрий Шутов. Ты позднее с ним рассорился — и он написал про тебя две злобные книги «Собчачье сердце» и «Собчачья прохиндиада». Ну-ка, Юрка, расскажи нам, как ты своего патрона спас!

- «... Мне пришла в голову простейшая мысль связать вступление в партию с каким-нибудь значимым событием, которое бы достойно украсило очередное предательство Собчака и вполне удовлетворило общественное мнение. Такая связь была вскоре найдена — начало вывода наших войск из Афганистана. Правда, сама дата вступления «патрона» в партию была намного раньше начала войсковой операции, но кому придет в голову их стыковать, решили мы. Вот тогда из уст Собчака, с пафосом посрамляя глупцов, пытавшихся его обвинить, и пошла гулять по свету легенда о том, что «патрон» предложил себя в услужение КПСС, потому как сильно зауважал партию после принятия ею исторического решения об окончании войны в Афганистане. Кстати, по-моему, он эту ложь увековечил в своей книге «Хождение во власть».

Причину же выхода из партии Собчак придумал сам, распустив слух, что якобы дал честное слово Ельцину поддержать его в аналогичном порыве. На самом же деле все оказалось обыденней и проще: когда надо ехать — сел в поезд, доехал до нужного места — сошел. И не было у «патрона» никаких запутанных, терзаемых сомнениями отношений с партией. Он просто попользовался ее могучими возможностями, пока она ему была крайне нужна и не ослабела окончательно».

- Зуб даю, вместе с Прохфессором мы на выход из коммуняк не подписывались! - подтвердил пахан.

- Не любим мы бывшего патрона, а, Юрец? - с издевательской заботливостью вопросил Люцифер.

- Я его терпеть ненавижу! Сколько добра я ему сотворил, а он меня выгнал, под надзор ментов и КГБ отдал, сделал все, чтобы я в тюрьму сел, довел меня до слишком ранней смерти.

- Ну так поведай нам о делишках своего шефа!

- С удовольствием! Вы уже упоминали Нарусову, так я добавлю одну пикантную деталь. «…Став всего еще только месяц назад «первой леди» города, Собчиха... к ужасу директрисы, «обнесла» музей фарфорового завода им. Ломоносова, забрав за бесценок хранившуюся в нем испокон века уникальную посуду, чем враз перещеголяла всех вместе взятых жен партбаронов прошлых лет». Благодаря моим усилиям «...наш город и страна о фарфоровых проделках Нарусовой не узнали.

Вскоре после «разграбления» музея будущая «дама в тюрбане» совершила еше один набег на небольшой складик городского Исполкома, где предшественники Собчака собирали и хранили разнообразные сувениры, в том числе янтарные ожерелья и другие украшения для одаривания высоких делегаций. Легко преодолев отчаянное сопротивление заведующей этим хранилищем, жена «патрона» и тут прибрала к рукам все, представляющее хоть какой-нибуль интерес».

- Признаю, что супруга немного переборщила... Однако, повторяю, сам я оставался честным человеком, несгибаемым демократом и истинным патриотом!

- О патриотизме помолчал бы! - заткнул рот бывшему патрону Шутов. - Ты Россию даже по телевизору не раз называл «страной дураков»! А народ презирал и в то же время его боялся!Помню, однажды «...Собчак, как-то в бане сильно распарившись и немного выпив, … ни с того, ни с сего угрюмо спросил сам себя: «Кому и зачем мы несем эту демократию и рынок? Очухается вся эта гоптолпа, когда мы, по ее просьбе, этот демократический рынок ей устроим. Но будет уже поздно! … Не дай Бог быть повешенным за то, что натворили с этой страной и ее народом». Зря, кстати, ты про Господа вспомнил!

- Я после своего перерождения из коммуниста в либерала всегда относился к церкви с огромным уважением и практически не пропускал крупных духовных праздников, особенно с участием Патриарха.

- При этом, - осклабился Шутов, - «... оставаясь человеком глубоко неверующим, «патрон» мог отважно и без разбору принародно облобызать разом предложенные символы разных религий, как и любую другую подвернувшуюся церковную утварь. Позже, вовсе не желая сознательно рушить сложившееся равновесие международных религиозных отношений, а просто не понимая, о чем идет речь, Собчак много сил отдал становлению в Ленинграде Русской Зарубежной Церкви и американской религиозной секты «Свидетели Иеговы», которая считает Православную Церковь сатанинской, а наших священников слугами дьявола. Я убежден: не было у него тогда никакого злого умысла, направленного на духовное разложение городской паствы и создание противоборствующих религиозных очагов, как, надо полагать, мог заподозрить Святейший Синод. На самом же деле это явилось еще одним доказательством его полной безграмотности и своекорыстности».

Те же отрицательные качества его личности подвигли питерского мэра на подражание твоим, Борис Николаевич, потугам на мемуарном поприще. «Собчак вместе с женой сам организовал написание «всемирно известных» впоследствии воспоминаний «Хождение во власть», где автором-дублером выступил молодой... несостоявшийся поэт А. Чернов... Тогда он работал корреспондентом «Московских новостей».

Коммерческий успех книги «Хождение во власть» превзошел все ожидания «патрона». Он враз стал, впервые в жизни, состоятельным человеком. Разумеется, наибольшую прибыль принесла не реализация этого «шедевра» внутри нашей страны. Дело в том, что рукописи таких субъектов испокон века использовали для покупки самих авторов. Важно было только найти покупателя. Забегая вперед, скажу: на Собчака покупатель нашелся сразу, и он, как товар, был вскоре приобретен.

Узнав, что его хотят купить иностранцы, Собчак враз побросал все дела и с женой умчался в Париж, прихватив с собой рукопись, укрытую во вместительном ридикюле от неясных тогда преград при случайном таможенном досмотре.

Вместе с ним отправился и автор текста книги А. Чернов, кровно заинтересованный в своей законной доле и поэтому решивший не отпускать далеко от себя жуликоватого партнера.

В Париже в первый выдавшийся вечер они встретились с одним из содержателей известной газеты «Русская мысль» А. Гинзбургом и постаревшим за годы эмиграции, сильно располневшим А. Синявским, происходившим, как и Гинзбург, из мутной волны первых диссидентов... Эти ребята, наиболее яркие и выдающиеся представители из плеяды злейших врагов СССР, без обиняков и пустой салонной болтовни, обожаемой женой «патрона», разъяснили Собчаку, «как родному», что издание его рукописи на Западе может принести автору максимальный доход до двух тысяч долларов. Но если заинтересовать солидное издательство, а вместе с ним крупный капитал, намекнули они, то тогда рукописная макулатура Собчака может потянуть на два и более миллиона долларов. Все зависит только от того, во сколько покупатели оценят самого автора, и будет ли он согласен исправно послужить своим новым хозяевам». Как говорил Горбачев, «консенсус» был достигнут.

«... После издания его первой книги «Хождение во власть» Собчаку кто-то навеял основания считать себя величайшим писателем современности и живым опровержением лживых слухов, распространяемых бессовестными прокоммунистическими критиками, о том, что у нас нет ни одного прозаика с мировым именем. Это собственное открытие позволило «патрону» увериться в необходимости помещать свои фото во всех журналах, иначе они, по его мнению, будут неинтересны для читателей.

Окрыленный первоначальным потрясающим финансовым успехом, Собчак быстро сляпал новый совместный «шедевр» под названием «Ленинград-Санкт-Петербург», в котором бегло рассказал о своей беспощадной борьбе с теперь уже ненавистным ему социализмом и коммунистическими вождями, имена которых клялся выжечь с названия самого города, улиц и памяти всех жителей.

Изготовив срочным порядком эту рукопись, он вновь умчался в Париж, где уже не спеша, обстоятельно и не волнуясь, торговался до конца относительно собственной, вредоносной России, стоимости...

Сочинения этого демиурга перевернутого мира, предлагающего любую нелепость всем считать за нормальную повседневность, пестрят новейшими эвфемизмами. Вместо слов «разгром», «уничтожение», «ликвидация» читаем, как в директивах гестапо времен войны: «меры по оздоровлению экономики», «очистка территории от преступных элементов», «реформирование промышленности» и т.п.

По узорам такого словесного блуда все равно можно легко определить, что желает скрыть «мемуарист». И пусть он называет русских - «россиянами», мошенников и воров - «новыми русскими», а ограбленных, обобранных и обманутых - «старыми русскими» или «бывшими в употреблении» (б/у) — суть остается неизменной.

… Собчак, повсюду публично и пылко распинаясь о собственном многотрудном, круглосуточном радении на благо ленинградцев, сам втихаря частил самолетами заокеанских компаньонов по личным коммерческим и иным делам до Америки и обратно. За ним прилетали прямо в «Пулково», где «патрон» дал указание заправлять американские самолеты за счет скудных валютных заначек из городского бюджета, столь необходимых для лавинно-нарастающих нужд его жителей даже по части закупки обычных лекарств. Порой, когда авиаторы категорически отказывались бесплатно заливать керосином баки чужого самолета, «патрон» в запальчивости мчался на летное поле и истерично кричал, требуя наказания неисполнительных заправщиков, готовый сам их тут же заменить».

- Не слишком ли часто мэр мегаполиса пребывал в заграничных вояжах? - даже циничный «первый имморалист» был поражен.

- «Слишком» - не то слово! - тотчас отозвался Шутов. - В иные годы он пребывал в командировках в целом до 190 дней! «Остается только гадать, почему его загранвояжи до сего дня не нарвутся на элементарный, пусть даже журналистский анализ, сопоставивший количество, продолжительность и стоимость этих турне с их пользой для города. Если же само понятие «польза» применительно к этим поездкам не будет учитывать его публичные заявления о «налаживании, расширении и углублении» якобы наметившихся за границей контактов, то результат, бесспорно, получится удручающий. В этом без всякого анализа нетрудно убедиться, видя крайнее обнищание большинства ленинградцев за время его невероятного обогащения. И порукой тому не какой-то особый, предпринимательский дар Собчака как бизнесмена. Нет! Его личному материальному успеху способствовали, прежде всего, обстоятельства и сама должность, а также, разумеется, отсутствие совести и элементарного понятия о чести. Так, например, вряд ли кто-либо догадывался, что американская корпорация «Проктер энд Гэмбл», создавшая у нас СП с собчаковским университетом (не ловко ли, а?) и много месяцев подряд через все СМИ настырно рекомендовавшая горожанам помыть волосы шампунем и кондиционером из одного флакона, на самом деле является деловым партнером Собчака, со всеми вытекающими отсюда коммерческими интересами и долей дохода от продажи в Ленинграде за прямо-таки бешеную цену огромной партии своего жидкого мыла, которым в Юго-Восточной Азии спасают животных от блох. Будучи в Америке, я по поручению «патрона» посетил штаб-квартиру этой корпорации и был немало удивлен полученным сведениям их совместного с Собчаком процветания.

Впоследствии Собчак организует в Ленинграде нечто, похожее на постоянно действующую выставку товара, импортируемого «Проктер энд Гэмбл». Под это вернисажное подворье «патрон» приспособит помещение парикмахерского салона, что над рестораном «Волхов» на Литейном проспекте, куда он сам частенько наведывался для обработки своих ногтей на руках и ногах».

- Все, Вами сказанное, наводит на мысль о коррупции, - пробормотал Фридрих.

- О ней, родимой! «Собчак отдал французскому банку «Креди Лионэ» за пустяковую для городской казны, почти призрачную цену огромный, роскошный дом на Невском проспекте под номером 12... Подозрения в коррупции сразу перерастут в уверенность, если станет известно, что задняя стена этого дома почти на всем своем протяжении примыкает к оперативным помещениям штаба Ленинградского военного округа. Подобное соседство с иностранной компанией исключено в любой стране мира. Знал это и Собчак. Как знал и то, что, набрав в рот воды, стыдливо отвернется от этого факта приобретенная им оптом «независимая» пресса и даже не пикнет бывшая государственной служба безопасности.

… Малознакомому американцу Марку Нейману Собчак предложил... управлять отделением «Фонда спасения Ленинграда» в Калифорнии... На мой осторожный, а скорее, недоуменный вопрос о пользе лично ему, Марку, от этого фонда, он, не сомневаясь, что беседует с доверенным лицом «патрона», поведал о прикарманивании Собчаком почти всех денег, жертвуемых американцами на нужды жителей Ленинграда. Я выразил аккуратные сомнения на сей счет, Нейман же, разгорячившись, стал доказывать, что имеет личные поручения Собчака приобрести на указанное «патроном» имя дом в Лос-Анджелесе и другую недвижимость. Определенный провизион, естественно, перепадает от каждой сделки управителю филиала этого подставного фонда.

… Из рассказанного Нейманом выходило, что этот фонд со звучным названием на высокой скорбящей, словно бухенвальдский набат, ноте «СОС», призывавшей к подаянию великому, но якобы «порушенному коммунистами» (это было личной агитационной находкой «патрона») городу-жемчужине в короне всемирных архитектурных ценностей... использовался Собчаком для прикрытия при получении личного дохода. То есть теперь, подписывая очередной документ по распродаже за бесценок недвижимости нашего города либо дающий одностороннюю выгоду иностранному инвестору, Собчак мог легко и непринужденно отказаться от естественно предлагаемой в подобных случаях взятки, небрежно предложив утроенную против взятки сумму передать вместо него Фонду спасения города. Демонстрация такого «рыцарского бескорыстия» не только спасала «патрона» от презрения дающих иностранцев и опасности разоблачения соотечественниками, но и, самое главное, резко увеличивала его доход. Кто мог заподозрить, что фактический владелец всех средств этого фонда — тот же Собчак... Причем деньги особенно охотно ссужались фонду за границей, если имелось его отделение в стране жертвователя, так как подобные перечисления не облагались там налогами в силу их благотворительности.

… Я долгое время никак не мог взять в толк причину бесспорной ущербности нашей стороны во всех предложениях «патрона». Так, например, Собчак дал мне задание переговорить в Америке с ответственным представителем крупнейшего гостиничного концерна «Мариотт» по поводу намерений «патрона» о продаже либо сдаче в аренду на 49 лет только что фактически вновь построенной знаменитой нашей гостиницы «Астория», причем за несуразно маленькую сумму — 100 млн. долларов с небольшим. Меня, как я помню, это обескуражило еще и тем, что даже в разговоре со мной «мариоттовец» пытался передать Собчаку намеки относительно размера его доли от будущих доходов. Дело в том, что месячная прибыль отеля типа нашей «Астории» может быть не ниже двух миллионов долларов. Таким образом, за четыре года арендатор полностью возвратит затраченное, а остальные 45 лет сможет выкачивать чистый доход, что даже в сегодняшней итоговой оценке намного превышает миллиард долларов».

Еще один пример. «... Многотрудно на болоте были возведены советской властью корпуса пивоваренного завода, укомплектованного чехословацким оборудованием. Эта стройка... обошлась нашей стране под сто миллионов американских долларов. Запустить этот завод к приходу «демократов», к сожалению, не успели. Не вошедшее в строй предприятие новейшей комплектации тут же захлестнула своекорыстная волна собчачьих проконсулов, которые к вящему непониманию масс с ходу заявили, что с настройкой оборудования нечего-де возиться, лучше все хозяйство скопом кому-нибудь продать, но почему «лучше», разумеется, как обычно, не пояснили. И пошел отлов любителей купить за бесценок. Наконец подвернулись более-менее сговорчивые шведы, предложившие за наш недострой, подвергшийся кое-какой разукомплектации в лихолетье так называемой «перестройки», 50 миллионов долларов, то есть около половины затраченного страной. Шведы довольно упорно торговались, терпеливо объясняя, что, мол, и этой суммы многовато для теперешней, огромной колонии с полоумным народом без будущего по прозвищу «Россия», которая, разумеется, не способна даже пиво самостоятельно варить без «новейшей шведской технологии». В общем, распродажа есть распродажа, поэтому собчата согласились на то, что дают. Однако втолковали шведам всю ненужность возврата даже этой малой суммы». Мэр распорядился «... указать в продажных документах стоимость заводика лишь в несколько десятков миллионов одеревенелых рубликов. Ну а остальную часть денег куда дели? Кому их лично передали шведы?

… Теперь этот завод, шустро и без особых затрат запущенный купившими, выпускает пиво под разными марочными номерами. Пьющие говорят, неплохое. Но бюджет страны, предназначенный не только для укрепления самого государства, но и на социальные нужды населения, не возвратив даже малой части затраченного, теперь перебивается крохами уже чужого пирога. Вот так или примерно так собчачья витага разграбила народное достояние нашего города, распихав по матрасам, загрансчетам и карманам доллары за продажу того, что им не принадлежало».

Прекрасную махинацию провел Собчак при помощи международного афериста, гражданина Британии индийского происхождения Чандрина Ша... «В декабре 1991 года этому «дружку» моего бывшего «патрона» удалось зарегистрировать в Ленинграде фирму со 100-процентным иностранным капиталом, что было тогда большущей редкостью. Кроме того, господин Ша вдруг умудрился обосноваться в роскошном особняке Елисеева, что на Мойке, за обладание которым боролись много именитых людей нашего города. Немногим позже британскоподданный проходимец подпишет договор с «патроном» о своем спонсировании Игр Доброй Воли или, как в народе шутили, «игр дяди Толи», которые сами по себе были задуманы Собчаком для небывало грандиозного ограбления казны. Затем распоясавшийся вконец Чандрик заключит еще один аналогичный контракт, возжелав стать «спонсором» фестиваля американского кино летом 1994 года.

Разумеется, этот индусик-обаяшка не подарит никому ни гроша и ни цента. Зато воспользуется всем спектром возможностей, предоставленных генеральному спонсору, и позволит себе обокрасть местных организаторов на огромную сумму. А в декабре 1994 года бесследно исчезнет с места происшествия, оставив своих кредиторов скорбеть о безвременной и внезапной утрате.

Не нужно быть прокурором, чтобы предположить: без личного участия профессора «права» Собчака в подготовке краснокожего магистра «криминальных» наук этот «блистательный» коммерческий забег по нашей территории не мог бы состояться».

Стараниями собчачьей своры «... был инициирован в середине 90-го года известный ленинградцам табачный бунт, когда, благодаря постоянным неосмысленным публичным сообщениям по чьей-либо вине не поставляемого в город табака до курильщиков наконец дошло, что в конечном счете команда, возглавляемая Собчаком, может их полностью оставить без курева. После чего все рванули по магазинам и в драку расхватали все попавшее под руку, превратив временный перебой с наличием табака в устойчивое его отсутствие, чем предопределили резкий скачок цен в следующий период, на котором кто-то заработал десятки миллионов долларов. Причем именно долларов, ибо массовое недовольство горожан, вылившееся в беспорядки даже на Невском, а также в ряде других мест вокруг табачных магазинов, враз сняло, ввиду срочности и важности проблемы, все разумные контрольные параметры и ограничения с закупочных цен при заключении контрактов на закупку сигарет за рубежом, чем тут же воспользовались проконсулы Собчака, которым он это поручил. В ту пору я был убежден, что этот табачный катаклизм возник в городе сам собой, ну уж во всяком случае без участия «патрона». Время указало на мою безграничную наивность и недооценку криминального дара Собчака вкупе с его почти что маниакальной страстью к получению любыми путями личных доходов, не облагаемых налогами по причине таинства их извлечения. Эта афера с табаком была организована и осуществлена безупречно. В анналах уголовных историй она сможет занять достойное место под кодовым названием «Операция «Дым», причем не только в связи с исчезновением курева в городе, но и с полной невидимостью следов организатора. После резкого повышения стоимости табака, связанного с его отсутствием (закон рынка), но спровоцированного самими же курящими, правда, управляемыми умелым и невидимым дирижером, можно лишь догадываться, кому утекла львиная доля денег от разницы цен, выуженной из карманов облапошенных курильщиков. Еще нужно добавить, что это дельце с «сигаретными долларами» могло не выгореть, если бы отечественная промышленность работала хотя бы в околоплановом режиме, поэтому деятельность ленинградской табачной фабрики имени Урицкого и других была в намеченное организатором время умело и полностью парализована».

- Мне, честно говоря, надоело слушать о гешефтах. Давно хотел спросить герра профессора: зачем было нужно так срочно переименовывать город?

На его вопрос ответил совсем уж неожиданный персонаж: генерал-предатель Андрей Власов:

- Это Собчак выполнял мой завет! Я предсказывал: «... Мы с помощью немцев освободим себя от большевизма, а Ленинграду и его улицам впоследствии возвратим их исконные названия...»

На дав бывшему работодателю шанса подтвердить или опровергнуть сие высказывание, Шутов снова, образно выражаясь, влез на трибуну оратора:

- «... Зачем «реформисты», придя к власти, решили все вокруг тут же переименовать? … Не секрет, такое переименование безумно дорого обходится налогоплательщикам. И главное — во имя чего? Поразмыслив и приглядевшись к их деятельности, приходим к выводу: возможно, мы в плену у агрессивно прогрессирующих идиотов... сделавших ареной своих кипучих полоумных развлечений весь наш город.

Оформив такое либо близкое к нему заключение, удивляться нормальный человек перестает. Все становится ясно. Даже наличие некоего историко-образовательного потенциала у безобразивших с данью памяти выдающимся людям. Порой, правда, возникали подозрения, что отдельные анафемы носили отпечаток личной неприязни переименователя к переименованному.

Например, Театр имени Пушкина новая власть велела впредь именовать Александринским (?!). Надеюсь, тут обошлось без ярко выраженной любви какого-нибудь депутатика к Александре Федоровне — давно почившей жене императора Николая II. Хотя черт их разберет. Некрофильство сквозь столетнюю надгробную толщу, что ли? А может, просто нашелся «нардеповский» тип, очень даже возможно сам пиит, только дворовый, не считавший Пушкина великим поэтом?... Поэтому — переименовать! Но что тогда делать с памятником этому писаке на площади, по-прежнему, Искусств и в других местах? Будем сносить? Или... Кстати, как быть с пушкинской квартиркой на Мойке? Может, отдать приватизаторам?

Кроме этого, у депутатов в абсолютно маниакальном варианте вспыхнула трогательно-нежная забота о памяти императоров давно минувших лет. Всех, кто подымал на царей когда-нибудь руку или даже замышлял поднять, решено было стереть немедленно с исторического городского полотна. Развенчанию подвергались Рылеев, Пестель, Герцен и другие неугодные герои их времени. Потом негодование перекинулось на Желябова, Халтурина, Каляева, Воинова и пр. Не пощадили даже бабу Перовскую. Не забыли также сбить с решетки Летнего сада табличку, почти сто лет определявшую место, с которого чахоточный мещанин Каракозов бабахнул из револьвера в царя-батюшку.

Затем ополчились (подозреваю, неспроста) на литераторов разных стилей, эпох, степеней и классов. Кому-то из «нардепов» зачесалось внести «историческую» ясность в поминания Гоголя, Достоевского, Чернышевского, Тургенева, Салтыкова-Щедрина и прочих Максимов Горьких. Их антидемократами и мерзавцами пока не объявляли, однако намереваются. А чего натворили с памятью о ленинских соратниках — уму не постижимо: Дзержинский стал Гороховым, Киров еще кем-то, да и самому Ленину досталось — язык не поворачивается. Но самым замечательным в этой небывало веселой блиц-игре «нардепов» со сменой городских названий было не только выискивание, видимо, неприятно звучащих для их сильно разреженных, забродивших мозгов достойных исторических имен и фамилий, а прямо-таки охота за одним лишь прилагательным - «красный».

Сам был тому свидетель, когда на сессии один оратор, прежде отовсюду изгнанный и всеми охаянный, ставший депутатом, похоже, исключительно благодаря черепно-мозговой травме, полученной в детстве, орал с трибуны, как столовский кот, по ошибке запертый на ночь в подвал с огромными крысами, и требовал принятия указа о перелицовке в нашем городе и в стране всех без исключения названий, содержащих слово «красное», вплоть до известной марки вина. При упоминании этого слова он сам разошелся, как испанский бык от вида тряпки такого цвета в руках тореадора. По всей видимости, для успокоения коллеги ему дружно пошли навстречу и повелели все «красное», «красногвардейское», «красноармейское», «красноперекопское», «краснопутиловское» и прочее тут же переименовать. Не обошлось, однако, без богохульства вокруг бытующего, расхожего названия кладбища — Красненькое. Оказалось, это название рождено цветом кирпичной стены вокруг него, а вовсе не большевистской любовью к конкретному месту захоронения...»

- Признайтесь: Вы над нами подшучиваете или, как теперь в России говорят, прикалываетесь? - проявил обоснованное подозрение автор «Заратустры».

- Отнюдь нет! Многие депутаты Ленсовета были явными психами! Один из самых оголтелых, «Васильев потешал меня своими теориями. Например, для экономии продовольствия рекомендовал иногда блюсти в стране общий великий пост вплоть до запрета собакам грызть кости в страстной четверг, несмотря на то, что псы были абсолютно непричастны к таинствам искупления. Васильев также поведал мне о политике, которая ему представлялась дамой далеко не первой свежести, но все еще трепещущей от неслыханной необузданности своих новых увлечений. Поэтому якобы в отношении ее не может быть вообще никаких принципов».

Однако завершу свое печальное повествование о переименовании. Объяснить его причину иначе, чем слабоумием, «... трудновато. То ли это было следствием раскрепощения их ультрасумасбродных мечтаний, выстраданных под одеялом никчемными человечками; то ли маниакально-навязчивая демонстрация перехваченных возможностей в духе: что хочу, то и ворочу. А скорее, все месте взятое плюс неудержимое стремление «демократов» испоганить и полностью переиначить труды предшественников. Например, если при коммунистах создали клуб, то «реформисты» сразу замыслили «перестроить» его под общественную уборную; музей — под пивную; дворец — под дискотеку; дом культуры — под казино; кинотеатр — под кабак; художественный театр — под биржу; филармонию — под коммерческий банк и т.п...» Причем Ленинград «... вряд ли можно считать исключением среди прочих областных центров разрушенной и поруганной страны».

Хотя... «Ничто не делается случайно. Собчак, взирая на буйное творчество вполне вероятных клиентов городских психушек, освобожденных избирателями от принудительной опеки докторов, сперва вхолостую веселился, пока не получил первый большой оплаченный Западом заказик по стиранию имени Ленина с городской вывески. После обтяпывания этого крупного дельца «патрон» сам увлекся игрой в мелкие переименования. Но, в отличие от обычных придурков, наш шумный и напористый узбекский провинциал всегда творил злонамеренно и небескорыстно». К несчастью, все они забыли известное изречение Абуталиба: «Кто выстрелит по прошлому из пистолета, по тому будущее выстрелит из пушки».

- Это вы, русские, у древних египтян переняли привычку памятники рушить, могилы переносить, надписи вырубать или закрашивать... Признак глупости! За пять тысячелетий не исчезли древние варварские привычки!

- Почему варварские?

- Потому что в цивилизованных странах такого не допускают! В Лондоне стоят памятники и революционеру-диктатору Кромвелю, и казненному им королю Карлу I, потомки которого правят Великобританией. Ладно, поговорим о другом... Судя по Вашим словам, герр Собчак очень быстро прошел несколько метаморфоз: интеллигент — коммунист — демократ- полубандит...

- Почему «полу»? Он «...быстро раструсит и так еле заметные жизненные принципы и моральные устои. После чего, уже не таясь, примется в роли «свадебного генерала», а по-ихнему - «крестного отца» гулять на именинах подвернувшегося махрового жулья в компании с начальником ГУВД и приятельницами, работающими у гостиниц, а также бедоносно пахнущей шпаной вместе с забубенными лидерами криминальных образований. Там он станет потреблять в неограниченных количествах черную икру, горячо любимую со времен студенческого жития, плясать гопачок и вместе с «главментом» чокаться со всеми подряд бандитами. Именно такие личные контакты и «гражданское согласие» между представителями прямо противоположных социальных групп и формирований образуют во всем мире понятие «организованная преступность».

«Профессор права» выступил в свою защиту:

- Я всегда любил цитировать Святослава Рериха: «Чем выше идеал, тем больше псов его облаивают». Но делал из этого высказывания знаменитого художника совершенно неожиданный вывод: «Если нет идела, то и лаять некому!» В данном случае идеал есть -я ! Есть и псы! Почему ты, Шутов, включаешь меня в криминальные слои, против которых я всегда воевал?

- Вранье! Ты говорил лично мне, что «... усиление борьбы с преступностью нужно лишь имитировать, и вообще с ней эффективно бороться не следует. Ею нужно пугать население, давая постоянно понять, что только существующая власть способна защитить всех от ее разгула, и чем сильнее разгул, тем безропотнее будут жаться к властям налогоплательщики». Поэтому власти «... периодически действительно нужно будет симулировать для отвода глаз свои достижения. Например, эффективный показательный арест какого-нибудь сверхизвестного прохвоста. Прохвост в тюрьме — народ в восторге, и работа налицо».

Я, помнится, тогда возразил: «... Да! Но таких известных мало, и они, надо думать, опытны, умны и осторожны, поэтому вряд ли дадут законный повод для ареста».

- «Опять не дотягиваем до уровня понимания задач, - заметил ты, с сожалением взглянув на меня, как на несвежий кусок говядины. - Главное, чтоб прохвост был, ну а повод всегда найдется! Ибо периодически нужно сажать всех известных преступников. Ну, а если таковых не окажется, то при помощи прессы создавать новые имена и потом сажать этих».

- «А кто же сумеет доказать, что они преступники, или снова обман ради обмана и старый судебный произвол? А как приоритет права, о котором постоянно всем внушают?» - не унимался я.

- «Если за основу принять, что преступления совершают преступники, то, как следствие, сперва нужно назвать кого-то преступником, а уж затем искать сами преступления. Эта мысль, воплощенная в жизнь, во-первых, сильно упростит следствие как таковое; а во-вторых, сведет к минимуму трудности с отправлением закона при судопроизводстве. Реализацию этого проекта нужно совместить с желанием градоначальника карать своих врагов, для чего все правоохранительные органы в городе должны быть полностью в руках главы. А чтобы судейские и разные прочие прокуроры никаких вольностей себе не позволяли, необходимо вообще всю эту махину так называемого правосудия подчинить подведомственному лишь городскому голове очередному комитету, или как он еще будет там именоваться... В общем, выходит что-то похожее на «демократию закрытого типа» с ограниченной определенным кругом лиц ответственностью, где хозяин города может карать кого ему будет угодно, независимо от желания либо нежелания, к примеру, судей».

- А как же закон?

- Запомни! Закон — это право сильного! - подытожил Собчак с наркотическим блеском в глазах. - И еще: все вышесказанное касается лично уголовной преступности, но отнюдь не попыток коммунистического реванша! Если же их лидеры попытаются мобилизовать народ против «демократии», то новой властинужно будет решительно с ними кончать!

- Как кончать — с массовыми жертвами представителей этих классов или без них?

- Это уж как получится, - бросил Собчак. - Во имя большого нередко приходится жертвовать малым. Скажем, во имя демократии необходимо поддерживать национальные правительства бывших союзных республик. Однако они не хотят иметь дело с русскими.

- Да ведь в большинстве из них русские составляют чуть ли не половину населения! - перебил его я.

- Неважно! Здесь нужно добиться компромисса, о котором я говорил во время своих выступлений в Прибалтике. .. Вместо безоговорочного изгнания следует создать временные резервации для русского населения на территориях прибалтийских республик. Заметь, как хорошо я запомнил тот наш спор!

- Затем ты многословил различными идеями государственного обустройства постсоветского периода в России, где нужно будет постоянно грабить население и периодически кое-кого убивать, дабы люди не думали, что о них новые власти перестали заботиться. Твое выступление было восторженно встречено, если так можно сказать о прибалтах», - съязвил Шутов.

- Весьма спорное мнение, - покачал фантомной головой Ницше.

- «Если в проводники избрать свинью, то путь неминуемо приведет к помойке», - усилил высказывание немца бывший помощник питерского мэра. - А вы бы послушали бредовые идеи нашего профессора, кои он мне однажды в порыве откровенности выложил!

«По Собчаку выходило: достаточно поменять общественные приоритеты человеческих устремлений, сыграв на своекорыстных рвениях, свойственных, в чем был уверен «патрон», всем без исключения людям, одновременно лишив их завоеваний социализма в виде защиты, опоры и опеки со стороны государства, как тотчас умственное одичание закончится, и звезда процветания культуры, науки и прочих прелестей прогресса непременно взойдет над нашим потускневшим небосклоном, ибо должен будет запуститься механизм борьбы за выживание одиночек среди голодной стаи, который враз заставит человека много, вдохновенно и качественно трудиться. Только уже на собственное благо, а это, само собой, послужит началом великого зарождения нового общества свободных от государственной соцповинности и потому очень цивилизованных людей, не в пример сегодняшним... Единственная сложность такого всенародного перерождения, по мнению Собчака, состоит в строгой идеологической дозировке пропагандирования самой этой идеи, дабы, как выразился «патрон», «не повторить ошибку коммунистов», долгое время махавших у всех перед лицом красной тряпкой, чем был вызван, несмотря на бесспорные для простого люда преимущества социалистической системы, массовый «бычий синдром». Для достижения этой «блестящей» цели необходимо будет подчинить себе все источники информации: радио, телевидение, газеты, чтобы с их помощью доводить до исступления народ подстрекательством к овладению государственной собственностью и воспитанию у каждого желания превратить свой дом в филиал художественных останков «Эрмитажа».

- Я заботился о народе по-иному, чем коммуняки, тебе, Шутов, застрявшему в советской эпохе, этого не понять!

- Твои способы проявления «заботы» ни один разумный человек постигнуть не в силах! «Собчак всерьез начинал рекомендовать всем жителям переходить на самодобычу пропитания в собственных огородах, публично разглагольствуя без тени улыбки о желаемом наступлении такого «прекрасного, деклассированного времени», когда свиньи с кроликами станут повсеместно жить на балконах и лоджиях городских квартир вперемешку с собаками и избирателями».

Пенсионеров он вообще в расчет не брал! «Нелишне напомнить, что и сами мы когда-нибудь окажемся пенсионерами. Я... некоторое время доказывал разумность управления городом с учетом нужд большинства его жителей, но после того как... Собчак назвал ветеранов войны «красными недобитками», резко прекратил разговор».

А как он прятался от того самого народа, который привел его к власти и в верности которому он клялся! И к чему это привело! «Пропускной режим в Ленсовет был срочно восстановлен и значительно усилен новыми, неведомыми коммунистам формами, до каких предшественники даже додуматься не могли либо не захотели, или убоялись, ограничивая желание каждого попасть в здание лишь предъявлением на входе любого документа, удостоверяющего личность. Модернизированную пропускную систему избиратели восприняли без особого протеста, хотя теперь даже с большими потерями времени и многократными приходами в бюро пропусков попасть простому человеку к своим обуянным принципиальностью избранникам стало очень проблематичным делом, так как дозвониться до не желающих этих встреч депутатов было практически невозможно. В общем, вдрызг разбитый после выборов старый бюрократический порядок спешно реставрировался, но в сильно искаженном, прямо-таки каком-то маниакальном варианте. Однако всех это почему-то устраивало. Я никак не мог свыкнуться и понять причину отсутствия всеобщего возмущения такой доведенной быстро до абсурда новой «барьеризацией», осуществленной одновременно с разрушительной «переделкой» вчерашнего советского аппаратного механизма, еще совсем недавно хотя и раздражавшего всех своей волокитой, но имевшего все же конкретные сроки рассмотрения и исполнения заявлений. Взамен родился злобный недоносок, полностью отторгающий любого обратившегося со своей бедой человека. Стало просто невозможно получить даже доступ к интересующему его чиновнику, а если это случайно происходило, и к тому же удавалось всучить новому «слуге народа» свою челобитную, то никто бы не удивился, обнаружив ее, спустя некоторое время, среди туалетных обрывков. Пошла какая-то доселе небывалая, с явным преимуществом свежечиновничьего аппарата игра в вопросы без ответов, но с громогласно-видимым желанием их дать. Стало образовываться некое недосягаемое для простых смертных депутатское могущество, как следствие присвоенных государственных возможностей, возложенных на них обществом».

Впрочем, чего можно было еще ожидать от собчаковской своры, состоявшей либо из казнокрадов, либо из непроходимых идиотов? Расскажу об одном из городских лидеров — Щелканове. Его любимое присловье - «молодые побеги плодоносных деревьев цветут вовсе не для шакалов». Он много раз «... довольно толково и убедительно доказывал, что слухи о его многолетнем наблюдении в районном психоневрологическом диспансере не лишены оснований. Так, например, на вопрос из зала о стратегических планах новой городской администрации по улучшению жизни населения Щелканов без тени улыбки, с пафосом и даже с некоторым кокетством поведал о своем «историческом» директивном указании руководителям торговли организовать сезонную продажу дынь не только поштучно, но и на разрез дольками для тех, кому купить ее целиком не по карману. От таких бредней и подобного «громадья» планов городского рыночного романтизма — новатора № 1 зал охватило легкое веселье...

Затем Щелканов ни к селу, ни к городу объявил о своем желании сравнять количество якобы очень нужных всем новых открывающихся коммерческих банков с числом самих вкладчиков, от чего, по мнению Щелканова, уровень жизни населения страшно подымется. Он также заверил транспортников, что этот акт по зачатию новых банков будет проводиться совместно с регулированием численности городского населения, дабы за счет коренных жителей случайно не осчастливить полстраны...

Ответами же на вопросы избирателей «...Щелканов пародийно смахивал на атамана банды — главного героя известной кинокомедии «Свадьба в Малиновке». Тот на сельском сходе, помнится, громогласно заявил, что «программа» его шайки — освобождение личности. «Значит, будут грабить», - заключили внимавшие атаману крестьяне».

Понятно, что во всех бедах ленинградцев виноват не один наш горе-профессор. «Ворье обычно не трудится в одиночку. Как правило, жулики сбиваются по отраслевому признаку в профгруппы и более-менее устойчивые «коллективы», делясь на карманников, домушников, медвежатников, угонщиков авто, рыночников, «управителей» чужим имуществом и т.п. Следовательно, Собчак просто обычный «солист» аналогичного «товарищества», называемого, и не только на блатном жаргоне, «городским правительством», сформированным из завсегдатаев студенческих закусочных среднего пошива, владельцев пороков, дорого оплачиваемых в подворотнях,... отжеванных КГБ «резервистов», рожденных устоявшимся внутри комитета правилом: отбросов в ГБ нет, есть только «резервы». Судя по «великолепным» результатам, «петербургское правительство» с городским имуществом и государственной собственностью управляется, словно долго не кормленные и оттого нервные пираньи со случайно сунутым в аквариум пальцем ротозея. Что же касается теперешнего состояния самого городского хозяйства, то оно доведено до коллапса».

На вечерних тусовках в советское время, с бокалами шампанского в руках и бутербродами с осетриной или красной икрой, будущие хозяева Питера соревновались в остротах по поводу никчемности тогдашнего руководства города и полагали: все, что у них на столах, в холодильниках; все, что на прилавках магазинов и на складах Ленинграда, появлялось само собой, поступало по распоряжению откуда-то свыше. И не догадывались, что манна с неба не валится и насколько трудна работа чиновников мегаполиса: ездить по регионам, заключать договоры на поставку зерна, мяса, молока, фруктов, овощей и всего остального.

А уже в 91-м году, когда затрещали прежние хозяйственные связи, команда Собчака обязана была мотаться так, чтобы пар валил из ноздрей. Казахстан, например, предлагал Ленинграду хлеб и мясо за продукцию Кировского завода, Узбекистан с Киргизией — фрукты и овощи, было что взять у хозяйств прилегающих областей. Но снимать галстуки-бабочки и заниматься такой мелочевкой новая власть Ленинграда не собиралась. Она вела сверхзатратную кампанию по срочному переименованию города (как будто нельзя было повременить), грызлась между собой за собственность и финансы. При этом надеялась: никуда не денется федеральный центр, обеспечит всем необходимым. Это новое поколение управителей с такой внутренней установкой карабкалось к должностям: «Взять власть значит все в свой карман класть».

И уже в январе 92-го над Петербургом нависла угроза голода. Горе-хозяевам потребовалось совсем немного времени, чтобы довести мегаполис до коллапса.

Собчак не вылезал из приемной Ельцина, и президент дал разрешение разблокировать для города на Неве стратегические запасы продовольствия на военных и других складах. Но этого не хватало!

Команда профукала возможности обеспечить продовольствием город, и Собчак лично обратился к президенту США Бушу-старшему и канцлеру ФРГ Гельмуту Колю с просьбой спасти Санкт-Петербург от голода. Словно мегаполис уже вышел из состава России, которая не в состоянии контролировать положение дел в своих регионах. Понятно, что Бушу с Колем составило немалое удовольствие утереть сопли Кремлю и откликнуться на SOS великих управленцев с Невы. Десятки тысяч тонн продовольствия пошли в город со складов американских войск, расположенных в Западной Германии...

Собчак сообразил, что молчал слишком долго:

- Неважно, какими мерами я выправил положение! «Мир верит только успеху. Это доказывается даже при помощи голосов покойников. И поэтому, подчеркиваю, главным является лишь конечная цель, во имя которой идет борьба. Отсюда следует, что всякие побочные дела по пути к этой цели, в принципе, являются пустой тратой времени. Успех ведь может быть и личным. Скажем, стать безгранично богатым. А?! Чем не достойная цель?».

- «Богатым? Но если начинать с нуля, то следует отдавать отчет и знать за счет чего либо кого, - возразил Шутов. - Как же тогда условности, которые преступать нельзя? Ведь общеизвестно, что капитал, превышающий официальный доход должностного лица, может возникнуть у него лишь по чьему-либо завещанию. В противном случае превышение дохода без завещания во всех странах одинаково называется преступлением, независимо от того, «демократическая» это страна либо «тоталитарная и не цивилизованная». И вообще ты слишком легко отбрасываешь принципы морали и порядочности. Что только стоит твоя максима «Новые времена требуют замен старых приятелей». Сколько раз ты приказывал мне гнать «прежнего сослуживца в шею»!

История тебя и твою свору никогда и ничему так и не научила! «Осмысление будущего методом использования даже элементарных знаний и накопленного человечеством опыта было признано всеми «реформистами» самым ненадежным средством для строительства «светлого завтра» и потому без всякого сожаления отброшено. «Демократы» решили: народ нужно не просвещать и подготавливать к грядущим переменам, а просто «освобождать», поэтому демпресса, задыхаясь, наперебой стала убеждать, что люди окажутся вмиг счастливыми, как только получат возможность свободно испытывать страх за завтрашний день. При этом все кто попало экспериментировали над жителями города, тем самым внося свою персональную лепту в чинимые измывательства и обман околпаченных избирателей. Именно тогда кто-то выдумал, а потом это стало расхожим лозунгом, что наша страна очень нуждается в «радикальных реформах», только в каких конкретно — никто не говорил. В итоге жизнь большинства населения оказалась более чем жестокой, ибо народные избранники, как они сами пояснили, пытались улучшить ее во имя какого-то, схожего с навязчивой идеей, «прогресса» за счет реформирования созданных ими же ужасающих неурядиц, хотя любому было ясно, что организованный «демократами» беспорядок не может способствовать вообще никакому прогрессу, так как нет страшнее врага для него, чем сам беспорядок. Демгазетки предлагали наперебой поддерживать возбуждение в народе, которое, по мнению демпропагандистов, должно было сильно ослабить правительство СССР. Причину же самой начавшейся разрухи и обнищания рекомендовалось валить на партию, чем добиваться ее полной дискредитации в глазах озлобевающего населения. В «демократиках» поражала одна, свойственная почти всем им черта: стоило только любому из них «выйти в люди» и получить депутатский мандат, как человек тут же начисто забывал о своих обещаниях вместе с желанием подавляющего большинства избирателей на расставаться с социализмом и смело, но без шума, бросался в строительство неведомого никому, а потому чуждого всем первобытного капитализма».

Подвожу итог. «Среди многих слышанных мною экспресс-оценок Собчака самая меткая принадлежала одному из сотрудников Белого дома (американского). Этот «янки» присутствовал на короткой встрече Буша с Собчаком и впоследствии радостно выразил мне сложившееся впечатление, сообщив, что мой «патрон» «ба-альшой романтик в политике». Когда же я не понял, что это означает даже в переводе, он лучезарно, по-американски улыбнувшись, добавил: «Это, надо полагать, похуже, чем подлец в быту!»

Ельцин, кстати, последовал твоему рецепту «гнать прежних сослуживцев в шею» - и попытался устроить показательный арест афериста по фамилии Собчак. Однако ты вовремя смылся...

- Проанализировав все Вами сказанное, герр Шутов, я могу сделать только один вывод: Собчак— несколько меньшая по масштабам копия Ельцина. У них поразительное сходство даже в деталях — упомяну хотя бы их любовь к написанию мемуаров. Отличие я могу назвать лишь одно — мэр Санкт-Петербурга алкоголиком не стал! Почему же они, начав с союзничества, стали политическими врагами?! Какой же Собчак отрицала?!

- Он — отрицала по отношению к власти Борьки, а не моей! - раскрыл тайну Дьявол. - В России оппозиция, точнее, ее верхушка, состоит из политиков, обвиняющих действующие власти во грехах, которые они сами хотели бы совершить, став хозяевами страны! И сейчас Прохфессор намерен раскороновать Трехпалого, чтобы самому заделаться главшпаном!

- Отношение Собчака к Ельцину менялось поэтапно, - пояснил Шустов. - Сначала он не брезговал пользоваться услугами президента. Когда питерское население, озлобленное голодухой, устроило главе Ленсовета несколько «товарищеских встреч», выработавших у «патрона» привычку постоянно опасливо, по-воровски озираться, на помощь ему пришел Ельцин, отрядивший из своей охраны бойцов числом, в несколько раз превышающим количество телохранителей бывшего члена Политбюро Романова, приснопамятного своими, по слухам, сногсшибательными привилегиями...»

А про Ельцина «профессор права» говорил, что тот «... в определенном смысле очень токсичный политик, однако ему странно везет. Тузы в его руках оказываются чаще, чем это допускает теория вероятности, и когда стены дома его карьеры рушились, он всегда почему-то оказывался снаружи. Несмотря на многолетний номенклатурный блеск и славную партийную карьеру, а также врожденную недопустимость, чтобы хоть малая доля власти и похвал перепадала другим лидерам, что, по всей видимости, воспринимается им как возмутительное личное оскорбление, укрепление его позиций до окончательного развала всей страны представляется неизбежным. Это укрепление, невзирая на его уверенность, что жизнь без пороков — сплошное томление и скука, основано на психологии все тех же «баранов», которые предоставляют себя охотнее стричь старому пастуху из опасения, чтобы другой неизвестный не принялся стричь их еще круче. От СМИ для поддержки Ельцина требуется тут лишь небольшая помощь в распространении забавной выдумки о том, что альтернативы ему нет, а есть только выбор между Ельциным и тем, кто будет еще хуже. Его непредсказуемость в будущем, разумеется, нужно подстраховать, окружив не только алчными кретинами-министрами, но и умными, делегированными... «демократами» придворными льстецами. Можно себе представить, что Ельцин не станет очень печалиться, если будет постоянно обнаруживать среди своих высших чиновников обычных воров, но с солидной рекомендацией. Еще не следует забывать: при смене режимов хитрость и вероломство остаются неизменными принципами управления, что Ельцину явно не претит, поэтому его личные качества... неплохо вписываются в предлагаемый сценарий, где... наконец на веки вечные утвердятся и на российской огромной территории настоящие «человеческие ценности», когда волчьи права меньшинства станут прочно соседствовать с овечьими возможностями остального населения. Важно Ельцина убедить, чтоб он сам поверил в благодетельные результаты законодательства с налета, в виде многочисленных разнокалиберных указов... по любому подвернувшемуся поводу. Тогда ему уже не придется подсказывать и уговаривать разрушать все, что подлежит сохранению. Согласно присущим подобному типу характерным чертам, его, словно лошадь, которая понесла, будет не остановить. Если удастся заставить Ельцина увлечься такой опасной творческой бездумной лжелогикой, то он сам не заметит, как с ходу перешагнет рубеж разумной целесообразности и пойдет плодить, скажем, указы о «наступлении лета» или «отмене инфляции». Этого вполне достаточно, чтобы для облегчения разрушения вконец разладить государственный механизм советской экономики и разгромить остатки конституционного строя социализма.

Как только в процессе разграбления страны из спекулянтов, фарцовщиков и прочей швали, названной «предпринимателями», сформируется новый устойчивый социальный слой нуворишей, в частные руки которых перекочует значительная часть государственных средств, для гарантии необратимости разгрома СССР все эти ельцины так же станут не нужны, ибо присвоившие под шумок чужое добро так называемые «бизнесмены» ни за что не захотят остаться вновь налегке и без боя его уже никому не отдадут».

- Хрен им всем! - по медвежьи взрычал ЕБН.

Шутов и призрачной бровью не повел:

- Вот почему Собчак поначалу дал команду прикормленной ленинградской прессе поддерживать все деяния будущего царя Бориса. «... Сильно причитали и голосили по поводу трех «защитников демократии», раздавленных в сутолоке августовской ночи у стен так называемого «Белого дома», только московского. СМИ приказали это печальное событие зачислить в разряд национальной трагедии. Спустя некоторое время, уже в октябре 93-го, на том же самом месте (Эх, полюбилось! Пристрелялись, видно) «реформаторы» грохнут прямиком из пушек несколько сотен своих однополчан-«демократов», причем многих из числа августовских «оборонцев». Но на этот раз никаких трагедий. Вроде ничего особенного не случилось. Похороны пройдут спокойно. Или вовсе не состоятся. Милиция будет разочарована. Убитых в великолепном белом здании демгазеты назовут «бандитами». Только вот зачем они под крышу парламентского корпуса забрались и когда разбойниками заделались, не всем ясно. То ли в августе 91-го, защищая этот пресловутый дом, то ли в октябре 93-го, отстреливаясь из него. Хотя, в общем, это и не важно. Все участники, как «атакующие», так и «защитники», уже мертвые или еще живые, абсолютно невиновны. Господь! Упокой их души. В поведении этих людей, то скорбящих и взывавших к сострадальному милосердию, то стрелявших друг дружку без разбору, логики нет».

А теперь, раз уже здесь состоялись мастер-классы по пропаганде, дайте мне возможность рассказать о вкладе, который внесла в эту сферу собчачья команда — каюсь, при моем непосредственном участии. В качестве сплетни поведаю, что эти «... планы мы стали с трудом внедрять, учитывая потрясающую неорганизованность и забывчивость, а посему необязательность Собчака. Он всюду опаздывал. А столкнувшись, скажем, в коридоре, любому назначал время приема и тут же, расставшись, забывал об этом начисто, чем порой ставил своих помощников в довольно сложное положение. Прибывшим посетителям, приглашенным самим Собчаком и от этого очень спесивым, бывало трудно, сохраняя вежливость, объяснить, что, несмотря на пустой кабинет, «патрон» их не обманул и не прячется от них. Просто у него возникли «непредвиденные обстоятельства», и поэтому встретиться с ними он сегодня не может, но имеет честь передать извинения и прочее. В общем, дальше начиналась сплошная «ламбада». Поэтому в итоге мы стали применять силовое планирование, разумеется, комплектуя рабочий день интересующими Собчака темами и встречами»...

- Кончай трендеть! - оборвал его разглагольствования пахан. - У меня от сорока досудебных суток кропаль времени осталось, панимаш... А ты, вишь, свободные уши нашел ( надоедаешь болтовней)...

- Перехожу к сути дела! Нужно было опорочить коллег-депутатов, выступивших против «самого». Ставку было решено сделать на ТВ, в частности на новую передачу «600 секунд». «Благодаря заранее просчитанному подходу, творческое самовозгорание Невзорова состоялось, и теперь уже он сам наперебой фонтанировал разные сценарии под единым названием сериала - «Власть».

После моей обычной наводящей идеологизированной обработки Невзоров сфантазировал в спешном порядке найти не менее 150 жутких крыс, причем чем противнее — тем лучше. Записным сценарием он пренебрегал всегда, полагаясь лишь на свое вдохновенное чутье и мгновенный экспромт. Поэтому весь черновой антураж пришлось дорабатывать мне. Он включал в себя равное крысам количество депутатских значков, сувенирную копию памятника Петру I и многое другое. Поиск крыс сразу зашел в тупик. Одновременный отлов такого числа трудящихся городских помоек трудно было даже себе представить, а не то, что организовать. Я, перебирая разные варианты, вспомнил о постоянном использовании этих пакостей для биоопытов в Институте экспериментальной медицины, куда тут же позвонил. Мне обещали помочь, хотя немало озадачились запросами советника нового председателя Ленсовета. Купленные вскоре институтские крысы оказались милыми белобрысыми тварями с красненькими бусинками глаз и носов, но с длинными хвостами и ровно откормленные. Невзоров, увидав их в клетке, охотно и с интересом разглядывающих его самого, запсиховал и стал кричать, что с такой «массовкой» ничего не получится, поэтому снимать он не станет, так как нужны серо-мерзкие отродья, схожие с их депутатскими сородичами из Мариинского дворца, а не реклама для прилежных юннатов. Во весь рост встал вопрос об искусственной перекраске отвергнутых телемэтром мирных крысок.

Мой стародавний, пожизненный друг, кандидат педагогических наук Гена Разумов, которого периодически арестовывали только за то, что мы знакомы, взялся изменить крысиную окраску цивилизованным методом окунания каждой в ведро с крепким раствором марганцовки. Однако крысы перекрашиваться таким симпатичным способом не пожелали, с обидой поглядывая на экспериментатора, фыркая и стряхивая со шкур даже не смачивающую ворс жидкость. Тогда кто-то притащил походный пульверизатор и банку черной масляной краски. А дальше пошло...

Невзоров, осмотрев въерошенных, перевалявшихся друг о дружку крыс не известной природе масти, взвыл от восторга и торжественно заявил, что ничего более схожего с персонажами задуманного сериала он представить себе не может.

К моменту съемки был изготовлен просторный аквариум с примыкавшей к нему клеткой, куда пересадили очумелых от насильственной перемены цвета грызунов, при кошмарном виде которых могли сдохнуть от страха их самые отважные и мерзопакостные аналоги, обитавшие всю жизнь в подвалах, на чердаках и в продовольственных складах. В аквариуме был размещен огромный красивый торт, с любовью сотворенный кондитерами гостиницы «Ленинград». На него водрузили большую сувенирную копию Медного всадника, полностью облитую шоколадом. Голодные крысы агрессивно оживленно наблюдали из клетки за приготовлениями к столу. Невзоров расставил аппаратуру. Тут я предложил для более полного отождествления надеть грызунам депутатские значки на резиночках. Но «отважный телерепортер» струсил сознательно подчеркивать и так явное сходство образа. По его команде препятствие между крысами и тортом с Петром I убрали. Что тут началось! Не обращая никакого внимания на софиты, съемку и окружающих, животные набросились на торт, как «демократические реформисты» и активисты разных преобразований на государственную казну нашей страны. Вмиг завалили Петра I и обглодали весь шоколад. От торта через несколько минут остались только одни дырки, из которых нагло поглядывали обожравшиеся и не желавшие даже двигаться, совсем еще недавно симпатичные, почти домашние твари.

После окончания съемки, предельно наглядно продемонстрировавшей полное совпадение низменных нравов и поведения известных животных с «реформатами», работник крысиного питомника сообщил нам, что внезапно объевшихся грызунов в нормальное состояние привести уже никак нельзя. Поэтому в дальнейшем они ни к чему путному пригодны быть не могут. Их нужно просто усыплять.

Реакция зрителей, просмотревших этот невзоровский крысиный политдебют, была непредвиденно ошеломляющей. Первый же показ частички задуманного сериала дал обнадеживающие результаты. Как мне сообщили, даже крысиные прототипы долго не могли прийти в себя от наглости и нахальства показать их в таком, мягко говоря, не только малопривлекательном, но и вовсе неприглядном виде. Тут же стали поступать смелые предложения от «демократов-гуманистов» касаемо ближайшего будущего Невзорова. Они настаивали сперва его повесить, а уже затем предъявить обвинение. Ну, а если уж придется зачитать ему приговор, то только ту часть, где указано имя «счастливчика-демократа», которому поручается Невзорова сопроводить к месту казни...

Наш ломщик привычного уклада городской жизни просидел не шелохнувшись все 600 секунд. Жена тоже замерла на месте после появления на экране мужа в крысином окружении. В ходе гениальной работы Невзорова внятно напрашивалась масса аналогий и сравнений Собчака то с Петром I, то со львом, то еще с кем-то, а «депутаты-демократы», даже под пристальным наблюдением, неизменно оставались крысами, только обожравшимися».

- Описанная Вами картина полностью относится и ко всей России, - как всегда, влез с непрошенным комментарием Ницше. - Поменяйте ленинградских депутатов на ельцинскую команду — никаких различий! А что случилось потом?

- Это был запуск компромата. А вскоре пришел черед операции по отмыванию добела черного кобеля, под коим я разумею вожака собчачьей стаи. «Первая политическая передача Невзорова... реабилитирующая Собчака в глазах горожан, застала «патрона» на гулянке в царском дворце. Такие маскарады с горячительными напитками еще только входили в моду. Почему «демократы», придя к власти, среди прочего, взялись осквернять не имеющие равных по великолепию наши дворцы, понять до сих пор» сложно. Вот почему патрон в конце концов проиграл Яковлеву и ушел в политическое небытие, - сократил Шутов свою речь, узрев гневное выражение на фантомном лице Ельцина.

- Слышь, Прохфессор, ты давай чисто конкретную предъяву мне кидай, раз меня заказал! - заревел пахан.

- Ты меня на крючке держал, дыхнуть не давал, раскороновать помог, в стойло поставил, с помощью ручных ментов закрыть хотел, так что я с больничной койки вынужден был с твоей зоны откинуться...

- Не фиг было с Черномырдиным к моему трону грабки тянуть! И если б я захотел, то тебя даже б на четыре кости поставил... А я тебя только поставил на лыжи (заставил перевестись) из хаты! А откинуться я тебе позволил не куда-либо, а в Париж! И «рыжье» твое не тронул, а ведь мог бы и отобрать! Ты за мою доброту еще передо мной в обязаловке!

- Так я ж ничего чисто конкретного против тебя и сделать-то не успел!

- Я с тобой, как с честнягой, а ты фуфлометом оказался! Я сук за километр чую! Ты почему, когда обо мне базарил, метлу не привязывал (язык не придерживал)? Кто чернуху гонит, тому язык обрезают! Я бы, может, всегда за тебя мазу тянул, но такие слова за пьяный рупь бросать нельзя. Так что в рот тебе ногу! Че я — волчара позорный, дьявол зачуханный, что ты не врубился, с кем финтами шпилишь?!

Все окружение пахана — положенцы, смотрящие, шестерки и торпеды — начали, совсем как в былые времена, воздавать укоризну чепушиле:

- Облажался, Прохфессор!

- Косишь, падла!

- Глянь, как трясется! С понтом, на кумаре...

- Харэ с ним базарить!

- Надо с него спросить как с гада!

- Пусть идет в шерсть (между мужиками и опущенными)!

- Какого клевого главшпана вломить (предать) пытался!

- За такой косяк на жало сажают!

- Ждем тебя на правилку!

- Очко на английский флаг порвем!

Какая странная любовь и у российских правоохранителей, и у урок к государственной символике Великобритании, в очередной раз удивился Ницше.

- Давай, пока люди тебя на правеж не поставили, кидай предъяву! - приказал ЕБН. - Считай, что у нас сейчас концевой разбор (высший тюремный суд)!

- «Я как профессор права...» - начал со своей привычной фразы Собчак, однако его тут же прервали:

- Хавало прикрой!

- Привяжи метлу!

- Мазево живешь, дядя!

- Гасить тебя надо!

Как похоже на дебаты в Госдуме! - подумал экс-гарант.

- Чего вы мне рот затыкаете?! - окрысился экс-мэр.

- Не коси, тут твои мастырки не канают (симуляция не проходит)! Ты ершом выставляешься (присвоил не принадлежащие ему регалии)! Ты такой же урка, как все!

- Харэ, буду по-российски базар вести. Трехпалый — непуть (плохой человек)! И главшпан бестолковый! Вы тут все время про людей рамсы ведете, а у россиян от постоянного держания в карманах кукишей уже пальцы свело! Ты, Борис, приучил народ к тому, что верхним мастям нижние касты верить не должны. Сказал, что дефолта не будет — а он через три дня грянул! Не по понятиям это! Слово вора тверже железа!

- Гля, как он лихо подельника грузит (дает показания против)! - загоготал Дьявол.

- Мою ветвь власти постоянно раздалбывали.. долбо...дятлы вроде тебя! - огрызнулся ЕБН. - А ты смотри, не загрузись, как Боинг (не бери на себя слишком много)! И ваще, падлой буду, не секу, что ты на меня наехал, в натуре?! «Паровозом» за все наши общие делюги хочешь сделать?!

- За державную зону мне обидно — вот я прилюдно и объявляю тебя негодяем. Я тебе спрос учиню! Наша зона нуждается в уходе — твоем уходе! Знаешь, что при твоей жизни низшие касты хотели бы сказать тебе в лицо, да боялись? «После Вас — хоть потоп!» И немудрено: ты превратил перестройку в катастройку; из-за твоих «загогулин» всю страну постоянно трясло, словно малярийного больного, бросало то в жар, то в холод. Все производство России в гражданской сфере благодаря твоему «умелому» руководству вкоре должно было ограничиться производством мочи и кала, так что торговать стало бы нечем.

- Дрэк! Как показал опыт и Брежнева, и Горбачева, и мой, у нас продается все! Даже такая гадость, какую ни в одной другой стране ни за что не купят!

- Не вижу, чтобы ты переживал из-за этого!

- А чего я должен садиться на колпак (сходить с ума) из-за обиженки?! На хрену я их видал! Да не так уж они и страдали, как ты тут трепешься! Я ж свои обещания выполнял!

- Брешешь! Ты в интервью заявил, что твоя главная цель - «укрепление экономики и постепенное улучшение жизни людей. Если этого не случится — лягу на рельсы».

Но время шло, а улучшения — как не было, так и нет. Даже напротив: уровень жизни катастрофически падал. Но президент уговаривал подождать еще чуть-чуть, обещал! Вот-вот. Еще немного.

Декабрь 1991 года: «Нам будет трудно, но этот период не будет длинным. Речь идет о 6-8 месяцах».

Апрель 1992 года: «Возможно, какое-то начало стабилизации может быть к концу года, а в дальнейшем, в 1993 году — улучшение жизни людей. В этом я убежден».

Октябрь 1992 года: «В прогнозах могут быть ошибки. Но это ошибки не на годы — на месяцы».

Ноябрь 1992 года: «В первом квартале будущего года начнется финансовая и экономическая стабилизация».

Апрель 1993 года: «Я уверен, что 1993 год будет годом переломным, годом стабилизации, поскольку вот уже три месяца уверенно идет снижение уровня инфляции, а производство становится на ноги».

К декабрю 2000 года, когда ты ушел в отставку, ни один из этих прогнозов так и не сбылся. Но на рельсы ты почему-то не лег...

- Эт никогда не поздно! - «утешил» Дьявол. - Радуйся, Борька: рельсы для тебя уже положены, миллион раз кидаться под поезд будешь! Выполнишь свое обещание здесь!

- Сам Трехпалый на суицид не пошел, а вот других фактически заставил! С 1991 года пошел рост самоубийств в России и продолжался до 2000 года. Это ведь — ельцинский период! В 1988 г. - 25 человек на 100 тыс. населения; 1991 — 38; 1994 — 41; 2000 — 40; лишь в 2006 году снизилось до 30.

А как изменилось к нему отношение в обществе! В начале 90-х его чуть ли не боготворили. Но уже год спустя из-за шоковой терапии стали ненавидеть. И двух месяцев после Нового года не прошло, а в центре Москвы состоялся уже шумный антиельцинский митинг, вышло на который аж сто тысяч человек. В мае по всей стране начался сбор подписей за отставку президента. Летом толпы оппозиции окружили кольцом телецентр «Останкино»: разгонять их было некому. Новый, демократический начальник столичной милиции Аркадий Мурашев укатил в тот момент на Филиппины: участвовать в каком-то неотложном шахматном мероприятии. А чего, собственно, я голос рву? У тебя ж здесь есть личный прокурор — бывший министр Титкин! Пусть он тебе объ...бон и огласит!

- Если летом 1991 года за Ельцина проголосовали 57 с лишним процентов россиян, то уже через год тебе доверяли лишь 24 процента респондентов соцопросов. А дальше все шло по нисходящей — ибо ты продолжал кидать пленсостав (простонародье). В ноябре 1995 года твоим указом был создан федеральный фонд защиты вкладчиков и пенсионеров, который должен был компенсировать потери от «пирамид». Но в указе была строка, разрешающая фонду... самим составлять список жертв! В результате их число оказалось близким к нулю!

В конце 1995 года в стране прошли парламентские выборы. Безоговорочную победу на них одержали коммунисты. Лидер Компартии Геннадий Зюганов сразу после этого триумфа отправился на экономический форум в Давос. Там его встречали как будущего русского президента. Именно с папой Зю все добивались встречи, именно его мнением интересовались. А Ельцин... Ну что Ельцин?.. Случайно оказавшийся во главе страны, ты должен был освободить место следующему поколению.

Совсем плохо стало перед выборами 1996-го года. Надо отдать тебе должное: ты не сдавался! Всеми своими речами и жестами президент демонстрировал несокрушимую волю и железную непоколебимость. «Мы победим, чтобы не допустить возврата к временам, когда Россию считали «империей зла», «У меня есть силы и воля к победе!», «Лучше я умру, чем проиграю!»

Ты подписал массу популистских указов: «О повышении стипендии студентам...», «О предоставлении бесплатных участков земли», «Об обеспечении прав вкладчиков и акционеров», «О государственной поддержке граждан в строительстве и приобретении жилья». Красивые предвыборные жесты. За исключением повышения студенческих стипендий, ни один из них выполнен не был. Да этого и не требовалось: главное показать, как президент заботится о чаяниях народа.

Перед вторым туром стране и вовсе было обещано, что всем обманутым вкладчикам вернут деньги. А получили они хрен!

Дело пахло керосином: потеря тобой президентства казалась неизбежной. С уходом благодетеля и приходом коммуняк олигархи повторили бы с точностью до наоборот метаморфозу, предсказанную в «Интернационале»: «Кто был всем, тот станет ничем». Ельцина нужно было переизбирать любой ценой! Но даже под угрозой смертельного риска просто так тратить деньги они не хотели, напротив, желали заработать! Семь главных насосов страны в конце 1995 года предложили свою помощь команде президента в обмен на осуществление их идеи залоговых аукционов.

- Что за гешефт? - не преминул уточнить Ницше.

- Фантастически прибыльная затея! Конкретное жульничество! Строго охраняемые государственные активы передавались банкам приблизительно в пятнадцать раз дешевле самой минимальной цены. Да еще и без всякого конкурса. Все, кто имел отношение к этим операциям, следующие десять лет только и делали, что оправдывались и пытались миллионными взносами на благотворительность хоть как-то оттереть заляпанную репутацию. Но Ельцин пошел на разграбление страны ради второго срока!

Накануне выборов его рейтинг составлял меньше трех процентов. В списке наиболее вероятных претендентов на пост президента он занимал пятую строчку. И плюс ко всему перед новым, 1996 годом пережил третий инфаркт. Казалось, нет силы, способной сделать из обрюзгшего, тяжелобольного, давно утерявшего контроль над ситуцией Ельцина победителя тяжелейшей президентской гонки. Но теперь это была проблема не его, а тех банкиров, которым не хотелсь терять только что приобретенные компании.

- А как они могли их лишиться?

- Очень просто! После залоговых аукционов банкиры вовсе не стали хозяевами предприятий. Они одолжили правительству денег, а оно дало им в залог акции. Но не насовсем, а только в залог, понимаешь? Официально предприятия переходили в их собственность только после президентских выборов 1996 года. А если власть в стране поменяется, то никаких компаний насосам и не видать!

Олигархи тяжело вздохнули и принялись решать проблему. 15 февраля 1996 года Борис отправился в свой родной Свердловск, чтобы заявить: он выдвинет свою кандидатуру на выборах. Президент еще не оправился после недавно перенесенного инфаркта. Его голос был слабым. Почти все считали: шансов на победу никаких.

Какой-то единой команды вокруг Ельцина никогда не существовало. К середине 1990-х за влияние на него боролись несколько групп с диаметрально противоположными интересами. Каждая предлагала разные пути выхода из тупика.

Самой влиятельной группой к началу 1996 года были старые офицеры еще советской закалки: телохранитель президента Коржаков, начальник спецслужб Барсуков, министр обороны Грачев. Любые затруднения эти вояки привыкли устранять с помощью отряда автоматчиков. Так они решили проблему Верховного Совета в 1993-м. Так же пытались решить проблему Чечни в 1995-м. Схожие планы строили и в 1996-м. Трезво оценив шансы шефа, они выступили с инициативой выборы отменить, а оппонентов арестовать.

Совершенно по-иному думали банкиры-победители залоговых аукционов. Оставить царя Бориса в Кремле, конечно, необходимо, однако устраивать переворот для этого совсем не нужно. Когда стреляют танки, бизнес сильно страдает. Запад может лишить финансирования и заморозить вклады в зарубежных банках. Да и потом, что такое российская армия против долларов?

Первым делом в Россию были приглашены западные имиджмейкеры: Тим Белл, проведший кампанию Маргарет Тэтчер в 1979 году, и американцы, работавшие на выборах калифорнийского губернатора в 1994 году. Именно эти пиарасты придумали кампанию «Голосуй или проиграешь!» Вернее, не придумали ее, а просто перевели на русский уже использованный агитационный слоган «Choose or Loose». Им казалось, что рок-н-ролл, летящие шарики и клипы на МТV — это все, что нужно для убедительной победы. Америкосы вообще плохо понимали, в какую страну приехали.

Клипы на музыкальных каналах, конечно, запустили и рок-группы отправили в тур по стране. Пожилой и больной Ельцин даже станцевал твист в компании певца Евгения Осина. На эти цели банкиры выделили несколько сотен миллионов долларов. Но постепенно насосы и их аналитики поняли: так в России дела не делаются. Необходим совсем иной путь, как Ленин и обещал.

К весне Ельцин подписал несколько популистских указов. Телевизор объявлял, что война в Чечне скоро закончится, а Союзное государство с Белоруссией (такой мини-СССР) появится буквально на днях.

Американцы от удивления разевали варежки: «Вы что, собираетесь все это выполнять?» Им объясняли: нет, конечно! Мы что — охренели совсем?! Это просто предвыборная технология! Рот у западных пропагандонов разевался еще шире. О подобных «технологиях» прежде они не слыхивали.

После 1996 года никакие западные имиджмейкеры в серьезных русских выборах больше не участвовали. У России собственная специфика, иностранный опыт у нас мало годится.

Банкирские пиарасты, пропагандоны и агитананисты использовали старый добрый опыт гитлеровских и сталинских коллег: брехали напропалую, мешая горькую правду со сладкими обещаниями. «Да! - вещали с голубого экрана светлые с виду личности в розовых очках. - Пока что всем нам живется не очень. Но зато мы стали свободными людьми! Зато теперь мы можем говорить то, что думаем!»

Аналитики из «Достанкино», успевшие с тех пор откинуть копыта, хором возмутились:

- Ерунда! Были мы тогда предельно честны и говорили то,что действительно думали!

- Еще бы вы думали иначе, получая такие гонорары от владельцев своих телекомпаний! Именно в те годы (а вовсе не в советские времена) зрители уяснили: все, что говорит русское телевидение, — наглая ложь!

Газеты и телеканалы, принадлежащие семерым банкирам, сыграли решающую роль в переизбрании Ельцина. Личной дружбы между этими насосами отродясь не водилось, и объединяло их лишь то, что все давали лавэ на предвыборную кампанию. Причем бабки серьезные: больше миллиарда долларов США. И после того, как Боря победил, власть стала всячески демонстрировать бизнесу свою признательность. Дошло до того, что двое из этих семи бобров (Потанин и Березовский) даже вошли в состав правительства. Пятеро других остались, так сказать, «в миру» - скорее всего, просто не захотели.

Но самое главное: великолепная семерка добилась желаемого. Через несколько месяцев банкиры-победители залоговых аукционов стали законными собственниками компаний, взятых в залог у государства за копейки! При этом, хотя торги формально и состоялись, были нарушены все законы — в пользу, естественно, членов «семибанкирщины»!

Нефтяная компания ЮКОС, вторая по величине в России, досталась банку «Менатеп», которым управлял Михаил Ходорковский. Стартовая цена акций составляла 150 миллионов долларов, а заплатил «Менатеп» 159 миллионов. Фридман и Авен из «Альфа-банка», объединившись с несколькими коллегами, предлагали заплатить 350 миллионов, однако их просто не допустили до участия в аукционе. Из банкира Ходарковский превратился в нефтяного магната.

Следующий аукцион был посвящен металлургическому гиганту «Норильский никель». Это была чуть ли не крупнейшая в мире компания по производству цветных металлов: треть мировых запасов никеля, больше половины мировых запасов палладия, пятая часть мировой платины, а также 95% всего кобальта и больше половины всей русской меди. Завод был богат настолько, что на собственные налоговые отчисления содержал весь бескрайний Красноярский край.

Купил «Норильский никель» «ОНЭКСИМ-банк» Владимира Потанина. При стартовой цене в 170 миллионов долларов он заплатил всего на сто тысяч баксов больше. Банк «Российский кредит» предлагал 355 миллионов долларов, но его не допустили до аукциона. Все возмущенные завывания незадачливых конкурентов власти пропустили мимо ушей. Когда на следующем аукционе решалась судьба нефтяной компании «СИДАНКО», банк «Российский кредит» опять подал заявку, и она опять не была принята, а победа досталась тоже «ОНЭКСИМу».

Компания «Сибнефть» имела крупнейшие в мире разведанные запасы углеводородов - столько же, сколько у американских гигантов «Аmосо» и «Mobil», вместе взятых. За нее боролись «Инкомбанк» и Борис Березовский. Первые предлагали 175 миллионов долларов, а второй — сто миллионов триста тысяч, но победа досталась, естественно, БАБу. Через какое-то время он передал компанию своему младшему партнеру Роману Абрамовичу.

В середине 1990-х в стране существовали шесть больших финансовых империй. Сперва все они шли голова к голове: успехи были почти равными. Но после залоговых аукционов судьба банкиров разделилась. У тех, кто смог обзавестись собственностью, дальше все пошло хорошо. Ходорковский, Потанин и Березовский со временем превратились в богатейших людей страны. Те, кого до аукционов не допустили, со сцены вскоре сошли. Банки «Российский кредит», «Столичный» или «Инкомбанк» тоже неплохо начинали, но до конца десятилетия ни один из них не дожил!

- После выборов ситуация улучшилась? - полубопытствовал философ.

- Ага, конечно! - «согласился» Титкин. - Все деньги из бюджета насосы-то откачали! Обиженные, то есть население, возмущались. А Борька от дел совсем отошел. Еще в 1991-м он достиг пенсионного возраста и, хотя официально уходить на пенсию не стал, все равно решил, что имеет право отдохнуть. В стране перераспределяли собственность, появлялись финансовые империи и менялся расклад политических сил. А Борис Николаевич ездил на рыбалку, отдыхал на озере Селигер, мог на пару часиков заскочить на работу, но после обеда каждый раз ложился вздремнуть. Никаких попыток хотя бы сделать вид, будто он контролирует ситуацию, президент не предпринимал.

- Резонный вопрос: а кто ж страной управлял?

- Пока папа попеременно то болел, то ловил рыбу или кайф, его обязанности стала понемногу выполнять младшая дочь Татьяна Дьяченко. Когда она родилась, Ельцину уже перевалило за тридцать. Дочку не баловали, но она всегда осознавала, что является папиной любимицей. В 1977-м Таня окончила школу и уехала в Москву поступать в МГУ. Там вскоре вышла замуж за одногрупника, родом из Башкирии, которого звали Вилен Хайруллин. У молодоженов родился сын Боря. Впрочем, брак продлился недолго.

Окончив математический факультет университета, Татьяна стала программистом в одном из московских НИИ. По работе тесно общалась с молодым конструктором Леонидом Дьяченко. Вскоре был зарегистрирован второй брак. Ну, а чтобы воспоминания о неудачном первом замужестве поскорее стерлись из памяти, маленькому внуку президента записали фамилию деда (Ельцин) и отчество отчима (Леонидович).

В первые годы папиного президентства Татьяна перешла на работу в банк «Заря Урала», а ее муж занялся торговлей нефтью. У супругов родился еще один сын — Глеб.

Выполнять кое-какие поручения отца младшая дочь начала еще до выборов 1996 года. Но тогда она ждала ребенка и полностью посвятить себя политике не могла. Зато после родов Татьяна оставила банк и перешла на государственную службу. Теперь ее должность официально называлась «Советник президента РФ».

Получить доступ к больному гаранту во второй половине девяностых могли только самые близкие люди: в основном жена или младшая дочь. Именно к Татьяне стали обращаться за помощью те, кому нужно было срочно решить тот или иной вопрос. Постепенно вокруг нее сложилась группа высокопоставленных чиновников и мультимиллиардеров, получивших кликуху Семья. Они-то и правили страной от лица недееспособного президента.

Самой Татьяне в тот момент исполнилось всего тридцать шесть. Она была молодой и привлекательной женщиной. Однако ее второй брак также начал давать трещины. Куда чаще, чем с супругом, она теперь общалась с людьми из правительства и бизнесменами. А ее ближайшим другом стал бывший журналист журнала «Огонек» Валентин Юмашев, литературный негр ее папочки. Начав как литзаписчик книг ЕБН, он вскоре сделал потрясающую карьеру и даже возглавил Администрацию президента. Татьяна общалась с ним довольно часто. Лишь они вдвоем да еще Наина Иосифовна имели почти свободный доступ к тяжелобольному главе Семьи. Были и чисто житейские поводы для общения: их дети вместе учились. И Борис Ельцин-младший, и Полина Юмашева окончили элитный колледж в Миллфилде (Великобритания), закрытое и очень дорогое учебное заведение. Туда отправляли своих чад многие высокопоставленные чиновники. Например, там учился сын Анатолия Чубайса от первого брака. Образование там давали очень серьезное, и если молодые люди решали потом поступать в университет, проблем никогда не возникало. Впрочем, молодая и симпатичная Полина Юмашева, окончив колледж, не стала продолжать образование, а быстро вышла замуж. Звали ее избранника Олег Дерипаска.

Несколько лет Татьяна Дьяченко и Валентин Юмашев старались не афишировать свои отношения. Однако в начале 2000-х они все же зарегистрировали свой брак официально. В 2002-м у супругов родилась дочка Маша. Дьяченко, Юмашевы и Дерипаски стали одной большой семьей. Кстати, раз Дерипаска женат на дочери Юмашева, который, в свою очередь, муж дочери президента, то молодой миллиардер — внук царя Бориса!

- Объ...бон твой не катит! - показал фигу пахан. - Дочь моя — никакая не чиновница, не барыня, а честная трудяга! Ничего такого сверх того, что другие творили, не делала!

- У дочки Брежнева Галины Леонидовны не возникало помыслов управлять страной. У Раисы Максимовны Горбачевой заграничных счетов и дворцов тоже не имелось... А насчет Таниных «чиновничьих комплексов» лучше у обслуживающего персонала спросить! Когда она появилась в Кремле, то первым делом заняла апартаменты Наины Иосифовны. Туда входили: кабинет, банкетный зал, буфет, кухня, парикмахерская и туалетная комната с ванной.

По поводу честности — вопрос к Абрамовичу, который после выборов ежемесячно приносил в Танин кабинет дипломат с деньгами — от 160 до 180 тысяч «зеленых». А также к тем, кому она была нужна прежде всего — Березовскому и Чубайсу. На заседаниях Совета по выборам Дьяченко тихо сидела в углу и старательно все конспектировала. Потом бежала в ЛогоВАЗ, а Береза определял, что рассказать Ельцину, а чего говорить не стоит.

Именно в своих апартаментах Татьяна и Березовский устроили встречу своего папаши с десятью банкирами. Туда пришли еще Юмашев и Бородин, больше никого не пустили. Даже охрану. На встрече насосы скинулись по 50 миллионов долларов на выборы, а взамен попросили гарантии по переделу собственности. Произошел обычный торг... Был подготовлен ряд указов: в частности, о запрещении компартии, о роспуске Думы, о переносе выборов президента на более поздние сроки!

«Честная» Таня и «честный» Боря продали Россию за 500 миллионов — это только в тот раз!

Таня оказалась дорогой принцессой. Ей щедро платили за услуги... Но еще дороже ее пребывание в Кремле обошлось России! Пока Семья и иже с ней жировали, большинство россиян нищали и бедствовали...

- Порожняк гонишь! - взревел пахан. - Гнилой базар обосновывать надо!

- Даже в период великой депрессии в США ВВП снизился на 30 процентов. А в России с 1992 года по 1998 год он сократился на 44 процента сразу! Производительность труда за эти годы упала в три раза! Страна скатилась на уровень 1945 года без всякой войны!

Зато можем «радоваться», что у нас к концу твоего правления насчитывалось 8 тысяч миллиардеров и миллионеров — долларовых, конечно. Эта цифра официальная, хотя я думаю, что еще много и тех, которые не преодолели комплекс Корейко и стесняются свои богатства обнародовать.

Это - один полюс. Другой — бедняки. Разница между ними такая: 10 процентов самых состоятельных имели 33 процента национального богатства. А где находился наш золотой запас и миллиарды, утекшие из бюджета? В российских банках? Хренушки! Так, может, тогда мы зря возникаем против американцев, которые хотят разместить свою ПРО в Чехии и Польше, - может, эти бравые мэны только лучше защитят наши бабки? Я не могу понять такую ситуацию, при которой я бы зарабатывал деньги, а потом прятал их у соседа. Странно, почему америкосы свои 8 тысяч тонн золота хранят не у нас, а в своем Форт-Ноксе?!

Ницше, само собой разумеется, не упустил повода затеять дискуссию с экс-министром:

- А вдруг власти просто не готовы рационально использовать средства, которые с неба упали на них в виде нефтедолларового ливня? Может, Борис намеревался потратить их на скорейшую модернизацию отечественного производства? И за рубежом закупать станки и технологии?

- Чушь! Общая изношенность основных производственных фондов при нем превышала 40 процентов. 51 процент промышленности работал на старье. Многие машины отработали от двух до трех сроков. Поэтому я никогда не удивлялся тому, что на каком-то заводе произошел взрыв или где-то загорелся цех. Все это не ЧП, а нормальный ход развития нашей экономики. Обновление мощностей не происходит, так как деньги или лежат в кубышке, или уходят сквозь пальцы, или, в лучшем случае, пропиваются. Те новации, которые необходимы для производства конкурентоспособной продукции, у нас совершенно не поставлены на поток. Всего инновационной продукции у нас не более 10 процентов. В то время как за рубежом 60-70 процентов. Поэтому их автомобили, холодильники, телевизоры, мотоциклы и т.д. постоянно обновляются. О какой конкуренции можно вести речь? Ни о какой!

- Вы намекаете на слабый профессиональный уровень ельцинских правительств?

- Боюсь, что о профессионализме не приходится говорить. Достаточно вспомнить такую эпопею, как приватизация. По ее итогам мы получили приблизительно в два раза меньше средств, чем такое «крупное» государство, как Латвия. Наша выручка составила 54 доллара на человека. В это же самое время Венгрия выручила 1800 долларов на нос, Чехия получила около 2000 долларов на человека. У нас что, нечего продавать было?

За 10 лет от приватизации 145 тысяч (!) предприятий государство выручило всего 9,7 миллиарда долларов! Такую сумму наши туристы ежегодно оставляют за рубежом!

Морские порты вместе со всей инфраструктурой и кораблями продавались по цене одной проржавевшей баржи. Валютоемкие, крепко стоящие на ногах предприятия уходили за сумму, равную размеру их месячной прибыли.

Северное морское пароходство досталось новым владельцам за 3 миллиона долларов.

Легендарный «Уралмаш», центр мирового тяжелого машиностроения — за 3 миллиона 720 тысяч.

Челябинский тракторный завод — за 2 миллиона 200.

Флагман автопромышленности легендарный завод «ГАЗ» со 140-тысячным коллективом — за 25 миллионов.

И примеров таких — тысячи. В иной день продавалось по десять крупнейших заводов кряду!

Собственно, удивляться этому не приходится. Сформированное Гайдаром «правительство реформ» состояло из таких же, как он, молодых, амбициозных мальчиков, воспринимавших Россию в качестве гигантского опытного полигона. Достаточно внимательнее присмотреться к экономическому блоку этого чудо-правительства, и все станет понятно. Это не кабинет министров, а какое-то вольное научное общество!

Егор Гайдар — вице-премьер, министр финансов. 35 лет, в прошлом — зав. отделом газеты «Правда».

Александр Шохин — вице-премьер, министр труда и занятости. 40 лет, зав. лаб. ЦЭМИ.

Анатолий Чубайс — председатель Госкомимущества. 36 лет, меньше года проработал зампредом Ленгорисполкома, до этого — доцент Ленинградского инженерно-экономического института.

Петр Авен — министр внешней экономики. 36 лет, старший научный сотрудник ВНИИ системных исследований.

Андрей Нечаев — министр экономики. 38 лет, ведущий научный сотрудник Института экономической политики.

Владимир Машиц — председатель Госкомитета по экономическому сотрудничеству со странами СНГ. 38 лет, зав.лаб. Института проблем рынка.

В советские времена прежде, чем стать министром, человек в обязательном порядке должен был пройти сначала множество административных ступеней. Существовала четкая многоуровневая система кадрового роста: комсомол, партия, народное хозяйство. Это был долгий, но зато надежный путь, по которому, кстати, прошел и Ельцин. («Стабильность кадров — залог успеха», - любил говаривать Суслов).

В борькиной России прежние заслуги и профессиональный опыт роли никакой теперь не играли. Сотни бездельников-горлопанов и очень средних научных сотрудников дружно ринулись во власть. Эти «мальчики в розовых штанишках», как окрестил их вице-президент Руцкой, не сумели даже составить бюджет на следующий год: впервые в новейшей истории страна входила в будущее без четкого плана расходов и доходов.

По такому принципу вчерашний сотрудник НИИ института высоких температур Мурашев стал начальником всей московской милиции, а горный инженер Савостьянов возглавил столичную госбезопасность.

У большинства ельцинских министров за спиной не было ничего, кроме непомерных амбиций и молодецкой удали. Каждый из этих новоявленных руководителей, по определению самого же Гайдара, никогда «ничем, кроме письменного стола, не заведовал».

Зато очень вскоре почти все вышеназванные типы (лицами, то есть личностями, назвать их у меня язык не поворачивается!) стали долларовыми миллиардерами. Да и остальные не бедствовали после отставки!

- Ну, молодость — единственный недостаток, который проходит с годами. А опыт, наоборот, приходит. С ним и профессионализм...

- Если бы кабинеты министров при Ельцине существовали в постоянном составе достаточно долго, я бы с тобой согласился. Но можно ли ожидать профессионализма от правительства, которое постоянно меняется? А нашей стране в 90-е годы кабинет министров напоминал проходной двор! Ведь спросить было не с кого: тот, кто проработал год (а то и меньше), всегда отвечал: от предшественника получил плохое наследство - так что, извиняйте, я ухожу, набив себе карманы деньгами.

- Может, это положение в стране таково, что властям приходится идти новыми, неизведанными стезями?

- Эти пути не такие уж неизведанные! Достаточно посмотреть на судьбу России. Вот она вышла из Первой мировой, из Гражданской войны.За кратчайшее время, с 1922 по 1925 год, встала на ноги и смогла добиться очень впечатляющих результатов. Несмотря на то, сколько погибло народу и какая воцарилась разруха. К 1923 году были восстановлены дореволюционные посевные площади. В 1925 году валовой сбор зерна на 25% превысил наиболее удачный сбор за предыдущее пятилетие. К 1928 году по основным экономическим показателям, в том числе и по национальному доходу, страна достигла довоенного уровня. Это создало условия для того, чтобы зарплата рабочих поднялась на 94%. Естественно, что тогда население почувствовало: власть есть. И она может не только разрушать, но и восстанавливать. Более того, в итоге денежной реформы 22-24-х годов — после того как была разрушена вся прежняя банковская система — золотой червонец сразу завоевал твердое место на бирже и стоил 5 долларов. Вот бы нам сейчас такой курс! Но у нас, несмотря на все золотые запасы и стабфонд, рубль может быть конвертируемым только в Москве и других городах-героях. Даже после 1945 года страна смогла очень быстро восстановиться и наращивать темпы роста, которыми справедливо гордились. После этого невольно возвращаешься к вопросу: кто же нами управляет? Что за дебилы, не изведавшие военных потрясений, отбросили нас к уровню послевоенного времени?

Посмотрите на сельское хозяйство — разрушено до основания. За годы реформ официально исчезли 13 тысяч сел. Ни Мамая не было, ни гитлеровских захватчиков, а люди сгинули. Страна постепенно опустошалась, рабочих рук не хватало. Более 20 миллионов га пашни заброшено и выведено из оборота. Земли, кстати, забрасываются ведь не в тундре, а в самом центре России. Сельское население резко сократилось, а качество оставшегося не позволяет надеяться, что в ближайшее время кто-то обработает эти 20 млн. га.

Проблемы сельского хозяйства должны быть поставлены, по крайней мере, на коллегии Министерства обороны РФ в Генеральном штабе. Ибо большая часть современной армии рекрутируется в деревнях. Попробуй городского затащи туда. Министерство обороны должно кормить армию — а каким образом, если сейчас мы завозим 40 процентов мяса и примерно столько же молочных продуктов. Если смахнуть с полок наших магазинов импортные пищевые товары, тут же образуются очереди, появятся талоны, социальное напряжение. Конечно, власти могли бы использовать богатый опыт тоталитарной системы и ввести в города войска. Но этот номер не пройдет: уже выросло не одно непоротое поколение.

Так что сельское хозяйство — это одна из бомб для нашей экономики. От нее зависят и гражданская оборона, и экономическая безопасность страны. Но, как говорится, не тот крестьянин, кто хорошо землю пашет, а тот, кто любуется своей пахотой. А где таких людей сейчас найти? Сколько машин, сколько железа ни завози, без специалистов проку не будет. А специалисты на селе в скотских условиях не появятся: дорог нет, газ только в центре. Нужно быть очень большим патриотом, чтобы из XX века вернуться в XVI.

Впрочем, в городах положение лишь немногим лучше.

Средняя зарплата в России раз в десять-двенадцать меньше, чем у среднего американца. И в три-четыре раза меньше зарплаты среднего корейца — южного, разумеется. А по уровню доходов на душу населения Россия шла сразу после Перу.

При Горбачеве власть пробовала побороться с традиционным русским пьянством. При Ельцине все запреты были сняты. Потребление алкоголя сразу же побило все мировые рекорды. Даже сейчас, когда эта волна пошла на спад, от алкогольных отравлений в стране умирают семь человек в час. Каждое лето десять тысяч россиян, хлопнув водки, идут купаться и тонут. Каждую зиму четыре тысячи пьяных насмерть замерзают на улицах.

Ну, а где водка, там и бабы! Еще в советские времена Россия занимала первое место в мире по количеству абортов. В девяностые же годы их количество достигло фантастического уровня: три миллиона только официально убитых детей в год!

Повсеместным явлением стала проституция. В небольших русских городах семь процентов молодых женщин выбирают в качестве профессии весьма интересное занятие: облизывать мужские члены. То есть в каждом выпускном классе средней школы три-четыре девушки не поступают в вуз и не выходят замуж, а сразу отправляются в сауны и на обочины дорог.

Многопьющие мужчины и постоянно делающие аборты женщины составляют треть жителей России, которые не могут иметь детей. А от тех чад, что все-таки рождались, родители отказывались в одном случае из десяти. Количество беспризорников в России — самое большое в мире: около миллиона мальчиков и девочек, живших на улице без родителей. При этом если каждая седьмая семья в Европе или США воспитывает усыновленного ребенка, то у нас усыновители — одна семья из четырех тысяч.

Все мною рассказанное — результат ельцинского пьянства и «загогулин», а особенно — дефолта! Саккумулированная отрицательная энергия дала ужасный разряд в 1998 году. Стартовала рельсовая война; зарплату бюджетникам и пенсии не платили месяцами; по всей России гремели забастовки (в апреле на улицы вышло более миллиона), в отставку отправилось сразу два правительста подряд. Закончился год дефолтом, который обесценил рубль в четыре раза, уничтожив на корню только-только зародившийся средний класс — становой хребет любой экономики.

А накануне кризиса ты ушел в очередной нескончаемый отпуск. Все мало-мальски грамотные экономисты, все министры и кремлевские советники знали, что сейчас разразится крах, но президент тем временем преспокойно отдыхал на Валдае.

«Твердо и четко заявляю: девальвации рубля в России не будет, - во всеуслышание объявил ты 14 августа, и не думая прерывать отпуск. - Это просчитано, это моя работа и мой контроль».

Через три дня - 17 августа — начался дефолт, обрушивший ВСЮ русскую экономику. Пытаясь хоть как-то удержать пирамиду от падения, государство полностью опустошило бюджет. Денег в казне больше не осталось — вообще. Национальная валюта отныне не имела никакой стоимости. А население потеряло все, что скопило за предыдущие годы. Полностью преодолеть последствия того августа Россия не могла и десять лет спустя.

Обманутым вкладчиком оказалось все население страны. Утром в понедельник, 17 августа, доллар стоил еще шесть рублей, а к обеду уже почти двадцать. Следующие три дня курс бакса побил все рекорды. К среде он возрос на 600 процентов. Впрочем, цена была чисто виртуальная: купить «зеленые» за «деревянные» было невозможно. Уже вечером в понедельник население бросилось вкладывать отложенные на черный день средства хоть во что-то. В магазинах сметали самые залежалые товары, ведь завтра рубль не будет стоить вообще ничего! Цифры на ценниках менялись раз в два-три часа. Подобной паники страна не видела с 1920-х годов. Банки не работали. Кредитные карточки нигде не принимали. Магазины пустовали, а таможенные склады были переполнены. Некоторые главы республик распорядились запереть границы. Стоит ли говорить о том, что любые виды зарплат тоже не платились?

Дума бросилась искать виноватого. Молодой тридцатишестилетний премьер Кириенко вылетел с должности. Одинокий, растерянный, он собрал личные вещи и, заперев свой кабинет в Белом доме, вышел к шахтерам, пикетирующим правительтво. В руках у него была бутылка водки «Кристалл». Премьер-расстрига предложил забыть старые обиды и хлопнуть по рюмашке. Шахтеры послали его подальше. Развенчанный «киндер-сюрприз» уехал домой, а на следующий день вылетел в Австралию понырять с аквалангом.

После этого правительства в стране не было почти месяц. Ельцин дважды предлагал Государственной Думе вернуть в кресло премьера Виктора Черномырдина. Парламент дважды ответил отказом. Если бы президент внес ту же самую кандидатуру третий раз и ее бы третий раз отвергли, то, по Конституции, после этого Думу следовало бы распустить. Но на это Ельцин не пошел. Оставить страну без денег, без правительства да еще без Думы — даже для безумных 1990-х это было перебором.

В регионах жители перекрывали автомобильные и железнодорожные пути. Забурлил в очередной раз Северный Кавказ. Окружение Ельцина паниковало. Высшие чиновники мучительно перебирали возможные кандидатуры на пост премьера. Встать во главе страны и начать разруливать ситуацию было некому. В конце концов предложили кандидатуру Евгения Примакова, бывшего шефа внешней разведки.

Впрочем, на своей должности тот продержался всего восемь месяцев и один день. В апреле его вызван в Кремль для доклада о состоянии дел. Примаков вошел в кабинет Ельцина и достал бумаги. Однако президент слушать его не стал, а с ходу заявил, что принято решение о его отставке. Примаков спокойно убрал бумаги обратно в папку и сказал, что не согласен с этим решением. «Указ уже подписан», - хмурясь, ответил самодержец.

- А за что конкретно его сняли?

- Есть несколько причин, - ответил Титкин. - Во-первых, царь Борис почувствовал в Примакове соперника. Во-вторых, тот сотрудничал с сенаторами в поисках ответственных за катастрофу. Совет Федерации создал специальную Временную комиссию по этому поводу. Вызванные Сергей Кириенко, Анатолий Чубайс и Егор Гайдар, несмотря на свою постоянно декларируемую приверженность демократии, отказались явиться на заседания комиссии и дать свои показания! Ясно, что они действовали так, заручившись поддержкой президента!

Комиссия получила письменные свидетельства на поставленные вопросы от Министерства финансов, Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг, Счетной палаты, Генеральной прокуратуры, Службы внешней разведки. Уклонился от предоставления информации только Центральный банк, при всех руководителях упорно отстаивающий свои претензии на «экстерриториальность».

В заключении комиссии, которое старательно замалчивается всеми средствами массовой информации и игнорируется всеми государственными правоохранительными структурами, говорилось, что решения от 17 августа принимались лично С. Кириенко и С. Дубининым при участии тогдашнего министра финансов М.Задорнова, первого заместителя председателя Центробанка С. Алексашенко, а также посторонних лиц — А. Чубайса и Е. Гайдара, не занимавших тогда должностей в государственных структурах, но приглашенных лично Сергеем Кириенко в качестве экспертов. Эти шесть человек приняли решение келейно, без какой-либо экспертизы, не согласовали его ни в каких правительственных структурах, как того требует «Закон о правительстве».

Комиссия сделала жесткий вывод: «По масштабу нанесенного ущерба и глубине негативных последствий для населения России, государства и экономического развития страны решения от 17 августа следует рассматривать как тягчайшее преступление против общества и государства».

Главный преступник здесь — несомненно, президент! Он назначил таких министров и экспертов! Он создал экономические причины дефолта!

- Какие именно?

- В свое время с его разрешения правительство решило пополнить бюджет с помощью так называемых ГКО (государственных краткосрочных обязательств). Это — финансовая пирамида. Государство продает желающим «обязательство», на котором написано, за какую сумму и когда оно выкупит бумагу обратно. Банк покупает «обязательство» за миллион, а правительство обещает, что через полгода (год...полтора...) выкупит ее за два (три...пять...) миллионов. Когда приходит время расплачиваться, государство печатает новую партию ГКО и из этих денег покрывает старые долги.

Каждая пирамида непременно рушится. Деньги, поступавшие от последних вкладчиков, идут на выплаты первым, и все неплохо работает, но только до тех пор, пока всей структуре не приходит каюк. В этот момент те, кто успел вытащить деньги, фантастически обогащаются, а остальные остаются с голым задом!

Государственная пирамида ГКО появилась в том же году, что и «МММ». Но, в отличие от частных мошенников, вовремя свернуть деятельность государство не успело. По идее, кончать с ГКО нужно было в 1995-1996-х. Но тогда сделать это представлялось невозможным: в стране шли выборы. Отталкивать банкиров было ни в коем случае нельзя. А затем ситуация вышла из-под контроля: в структуре крутились уже 15 миллиардов долларов. Обрушить пирамиду было, конечно, можно, но деньги потеряли бы слишком многие важные и нужные лица. Правительство продолжило выпускать свои «обязательства». Как из всего этого выкручиваться, никто не понимал.

К весне 1998-го долг, который правительство обещало выплатить, достиг 60 миллардов долларов. Взять такие фантастические средства было просто неоткуда. Весь доход государства составлял только три с чем-то миллиарда — в двадцать раз меньше, чем нужно. За неделю до дефолта Международный валютный фонд перевел в Россию $ 4,8 миллиарда, однако эти деньги таинственно исчезли. Хотя ситуацию они бы тоже не спасли.

Положение становилось катастрофическим. Однако первые люди государства упрямо верили, что все рассосется как-нибудь само. Накануне дефолта Ельцин уехал на Валдай на рыбалку, Чубайс отправился в отпуск на европейские курорты, а премьер Кириенко вылетел с визитом в Казань. Даже когда выяснилось, что расплатиться по «обязательствам» государство не сможет и игроки начали сбрасывать ГКО, а рынки охватила паника, даже тут руководству страны все еще казалось, что ничего особенного не происходит.

- А чего ж «семибанкирщина» вовремя не спохватилась?

- Более половины всех созданных в России в «демократическое время» коммерческих банков были втянуты правительством в эту финансовую пирамиду. Игра в ГКО для насосов на первых порах оказалась крайне выгодной. Даже в бюджет 1998 года была заложена доходность этих бумаг на уровне 15-18 %, но в действительности она превышала эти показатели в несколько раз и достигала 80%, а в критические моменты и 140%. Какой же финансист откажется участвовать в операции, которая удваивает капитал в год без всяких усилий, производственного риска, хлопот и треволнений? Тем более, что курс рубля был относительно стабилизирован в так называемом валютном коридоре, составлявшем примерно шесть рублей за один доллар. Госзнаковские печатные станки начали выдавать на гора один за другим выпуски ГКО, а правительство — получать под них живые денежки. Это занятие оказалось крайне увлекательным, и с помощью своих клиентов и агентов в эту рулетку стали играть зарубежные банки и финансовые корпорации. Уже в 1996 году в их руках находились 16% всех выпущенных ценных бумаг, а к началу 1998 года доля иностранцев возросла до 28%. Тем самым российское правительство незаметно для себя перешагнуло рубеж национальной безопасности в экономике, отдав в руки зарубежных инвесторов почти третью часть своих ликвидных ценных бумаг, т.е. более 20 млрд. долларов.

Так что крупные аферисты-олигархи молчали, как и Ельцин, до последнего, и только один жулик средних размеров распустил язык. Ровно за неделю до дефолта один из известнейших махинаторов столетия Сергей Мавроди, придумавший пирамиду «МММ», предсказал, что система ГКО рухнет в текущем месяце. За свои пророчества (в том числе) он поплатился. Его обвинили в мошенничестве в особо крупных размерах. Отдали ему более ста миллионов долларов до 15 миллионов человек, но официально признаны потерпевшими более 10 тысяч — те, кто обратился в следственные органы.

- Как же россияне купились на явную пустышку?

- Маркс в «Капитале» утверждал, что при 300 процентах прибыли капиталисты пойдут на любое преступление, даже под угрозой быть повешенным. Нормально капитал приносит 6-10 процентов прибыли. 15 — уже предупреждение о риске. Частные пирамиды обещали до 3000 годовых!!! Вот почему граждане закладывали квартиры, занимали деньги у друзей... но в конце концов, «жадность фраеров сгубила».

Тут, правда, погрели руки и многие госчиновники, включая милицию и прокуратуру. Они создали обстановку, при которой Мавроди не смог отдать деньги части вкладчиков, арестовали и продали за бесценок почти все его имущество, расхитили много налички...

В качестве итога поделюсь своим выводом: дефолт — явление уникальное! В мировой истории еще не было случая, чтобы государство объявляло дефолт не по внешнему, а по внутреннему долгу, номинированному в национальной валюте. А наш был по краткосрочным государственным обязательствам! Величайший новаторский вклад в экономику планеты! Правда, негативный, но Борис всегда был разрушителем!

- Вы, герр Титкин, упомянули об огромном кредите, который дал России Международный валютный фонд, и его связи с дефолтом...

- Пять миллиардов долларов «на стабилизацию российской экономики в период демократических преобразований» выделялись через швейцарский банк и под пристальным вниманием швейцарской судебной власти. Ельцин не понимал, что между представителями международного права и его личными «карманными чиновниками» существенная разница. И вот когда уже в России было многократно объявлено, что кредит бесследно пропал и следы от него найти не удается, Карла дель Понте, известный и уважаемый швейцарский прокурор, объявила о том, что ей известна вся схема увода кредита МВФ, в том числе и через австралийские банки, и через американский «Бэнк оф Нью-Йорк». И эта схема была передана тогдашнему генеральному прокурору России Юрию Скуратову.

На момент общения с Карлой дель Понте тот уже знал об этой афере непростительно много. Он готовил документы по отмене приватизации «Сибнефти» Романом Абрамовичем, на которой казна потеряла около 3 млрд. долларов, с тем чтобы вернуть фирму в собственность государства. Олигарх рисковал лишиться нефтяной компании, источника своего состояния в 7,5 млрд. долларов, так как следователи начали изучать его финансовые и политические дела. Прокуратура опиралась на результаты проверки высшего аудиторского органа России, который посчитал приватизацию «Сибнефти» и ряда других российских компаний недействительной, так как она проходила с многочисленными нарушениями закона.

- Борис решил защитить «ходячий кошелек» Семьи?

- Да. И себя тоже! Ведь именно бумаги о схеме увода кредита МВФ поставили точку в расследованиях Генпрокуратуры. Перепуганная Семья, которой доложили о бомбе в руках Скуратова, решила убрать генерального прокурора, но не знала, как это сделать без лишнего шума. Все-таки генеральный прокурор страны, у которого в руках компромат международного уровня на самого президента, - это не какая-нибудь чиновничья «шестерка», а известный юрист, доктор наук...

После финансового кризиса 17 августа 1998 года Юрий Скуратов начал расследование деятельности 780 крупных государственных чиновников, которые подозревались в игре на рынке ГКО с использованием служебного положения. В числе официально названных подозреваемых были Анатолий Чубайс, а также «младореформаторы» и некоторые официальные лица (вице-премьер Серов, экс-министр иностранных дел Козырев, замминистра финансов Вавилов и др.)... и даже дочери Ельцина, Татьяна и Елена.

- Дальше можете не рассказывать... Слишком рьяного правоохранителя убрали...

- Вы правы. Его мгновенно отстранил от должности Ельцин после того, как была продемонстрирована на ВГТРК пленка, где «человек, похожий на генерального прокурора» (формулировка, повторявшаяся в те дни многими изданиями), развлекался в обществе двух проституток. Качество записи не давало возможности утверждать, что на ней именно Скуратов. Однако тогдашний директор ФСБ Владимир Путин заявил по телевидению, что пленка подлинная.

- Почему возникли сомнения, что запись — фальшивка?

- Компромат был подготовлен на «компьютерной», то есть цифровой, а не на аналоговой камере (где «картинка» и «звук» пишутся так же, как и на магнитофон). На последней скрыть монтаж невозможно. На цифровой камере и при цифровом же монтаже (на компьютере) фальсификацию скрыть легко.

А вообще эта детективная история достойна пера Конан-Дойля или Агаты Кристи! Неизвестный благодетель кладет на стол секретаря Совета безопасности РФ Бордюжи (в Кремле!) пленку с компроматом на генпрокурора. Последний опровергает подлинность записи. Ельцин без расследования останавливает его полномочия. Через несколько часов после того, как парламент отказался проголосовать за отставку генпрокурора, телезрителям был показан порнофильм о человеке, похожем на Скуратова... В конце концов угрозами его все же заставили уйти. Впору пригласить Шерлока Холмса, Эркюля Пуаро, мисс Марпл, патера Брауна, комиссара Мегрэ, майора Пронина и прочих знатоков сыска, чтобы хоть они установили истину!

- И так все ясно! - усмехнулся Фридрих. - Я имею в виду, с герром Скуратовым. А вот про исчезновение кредита хотелось бы узнать подробнее, здесь и вправду какая-то чертовщина...

- Не чертовщина, а ельцинщина! - загоготал Дьявол. - Окунись в прошлое, Борька, открой свои воспоминания!

...Долгожданный транш по линии МВФ на сумму в 4,8 млрд. долларов, самый крупный кредит, предоставленный России с Запада, пришел 14 августа, в пятницу вечером. И тут же наступил выходной. О том, что бабки прибыли, знали только очень близкие к Ельцину финансисты. Важно было не терять ни минуты.

- Мы обязаны предварительно зачислить весь транш МВФ на счета Центробанка, - заявил финансист.

- А, я так и знал! - Ельцин хлопнул рукой по столу. - Мы должны обойтись без этой бумажной возни. У нас на грани срыва инвестиционные проекты, под которые мы ждали этих денег. Люди работают себе в убыток, панимаш. Я же не себе в карман кладу эти деньги! Наши производственники ждут этот транш! - Борис изобразил гнев на своем лице. - А сейчас Центробанк, панимаш, начнет свои загогулины...

Президент выдержал паузу:

- Значит, так, я сейчас же подписываю президентский указ о зачислении транша МВФ на счета Минфина, минуя счета Центробанка...

У челядинца морду перекосило от изумления.

- Я — президент! И отвечаю за свои решения!

- Какая разница, на чей счет перечислять? - спросил «первый имморалист» врага рода человеческого.

- Огромная! Каждой денежной сумме, пришедшей на счет Центробанка, присваивается определенный код, в соответствии с принятой системой. Фиксируется, к примеру, откуда поступили деньги и куда они перераспределятся. Система кодификации, принятая в Центробанке, помогает отследить движение каждого рубля на счетах.

Минфин же, в отличие от Центробанка, представляет собой «большой мешок», в котором средства обезличиваются. Пришедшие в Министерство финансов бабки никак не кодируются — откуда пришли, какова их специфика и на какие цели их предполагается направить. Неконтролируемый увод больших сумм из Центробанка невозможен! Неминуемо останутся следы, по которым деньги легко находятся. Увести же безнаказанно доллары из Минфина довольно просто. Раскидать по счетам фиктивных фирм за якобы проведенные работы, скинуть в свои банки на зарплаты мертвым душам и покупку фальшивых векселей...

Именно этого результата Ельцин и добился, когда отдал распоряжение зачислить на счета Минфина, минуя счета Центробанка, 4,8 млрд. долларов: транш бесследно исчез, причем его исчезновение загадочным образом совпало с дефолтом.

- Какая тут связь?

- Финансовый кризис стал прикрытием для увода Ельциным в личное пользование кредита МВФ. Начиная с 17 августа 1998 года, всю страну трясло от страха: что будет с производством, где работать, не наступит ли голод? На что жить? В панике, охватившей Россию, никто даже и не вспомнил о транше!

Швейцарская генпрокуратура установила, что «кредит МВФ от 14 августа был переведен через швейцарский банк на счет АО «Оствест-хандельфбанк» (Франкфурт-на-Майне), а средства были распределены с участием президента в узком кругу чиновников высшего ранга и особо доверенных лиц. 235 млн. были перечислены на банковский счет австралийской компании, в которой дочь Ельцина Татьяна Дьяченко через своего полномочного люксембургского представителя имеет 25% акций, то есть преобладающий пакет с правом решающего голоса.

Дефолт можно было объявить в любой момент. Почему же его объявили не 10-го, не 20-го, не 30 августа — а именно синхронно с приходом транша МВФ? Причем, чтобы организовать эту синхронность, президенту пришлось приглашать людей к себе в нерабочие дни на дачу, настолько важным для него было совпадение дат. Напрашивается закономерный вывод: объявленный дефолт и создавшаяся шумиха вокруг него выполнили роль «операции прикрытия» для того, чтобы можно было спокойо украсть почти 5 млрд. долларов!

Не было бы счастья, да несчастье помогло! Эта череда афер и преступлений, в отличие от предыдущих, все же привела к тому, что Борис, а потом и его Семья, лишились власти! Все западное сообщество, включая США, отвернулось от российского президента и объявило о том, что больше не намерено его поддерживать «на пути демократических реформ».

В американской прессе впервые стала звучать жесткая критика прогнившей ельцинской системы. Западные политики и журналисты наконец-то заметили то, что очевидно было многим россиянам. Эй, америкосы, процитируйте что-либо из высказываний ваших паханов!

- «Не было ни единого случая, когда интересы российского государства за рубежом превалировали бы над интересами российской мафии. Это создает огромные трудности для силовых структур Запада, так же как и для МВФ и других кредитных организаций. Если российское государство полностью коррумпировано, то борьба вместе с ним против преступности — это хуже, чем просто бесполезно. Любые данные, которыми Интерпол делится с российскими коллегами, могут быть переданы преступникам. И любые деньги, которые поступают в Россию из-за рубежа, могут уходить в руки российской мафии».

Близость своей политической кончины почувствовал и сам Ельцин. Хищение кредита МВФ стало «прощальным жестом отчаяния» - президент ощущал уже тогда, что под ним горит земля. Повторялся сценарий пятилетней давности — 25 августа 1998 года Государственная Дума приняла специальное постановление, которым рекомендовала Ельцину добровольно уйти в отставку досрочно. «За» проголосовали 245депутатов, т.е. больше половины, «против» - всего 32. Остальные по отработанной технологии не явились на заседание, уклоняясь от голосования, так что кворума не получилось.

Но уловки не спасали. В октябре 1998 года фонд «Общественное мнение» провел опрос населения о его отношении к импичменту президента. 75 процентов высказались в поддержку принудительного отрешения Ельцина от власти и только 15 процентов отвергли парламентскую инициативу.

... Пахана от всех разоблачений трясло и корежило, но никто, даже Ницше, не посмотрел на него с жалостью. Философ, которому поднадоели разговоры о политической карьере его спутника по инферно, переключился на близкую, но все же иную тему:

- Герр Титкин, правда ли, что в ельцинской, да и в послеельцинской России существует полуофициальная таблица расценок на коррупцию? Мне о ней один возвращенец с Запада поведал. Он вернулся в Россию, увидел в газете эту таблицу и от изумления, как у вас говорят, дуба дал!

- Точняк, я фуфло не гнал! - отозвался появившийся тут же дважды иммигрант. - Я ее запомнил не то что до конца жизни — до Страшного Суда. Вот она! Излагаю!

Отрасль

За что

Размер взятки

Политика

За место в партийном списке

2 — 5 млн. долларов

За вынесение законопроекта на рассмотрение

250 тыс. долларов

Банковская сфера

За рассмотрение документов Центробанком

500 тыс. долларов

За перевод бюджетных средств

5 % от суммы перевода

Гражданские и арбитражные суды

За выигрыш процесса

10 % от защищенной суммы

Таможня

За снижение пошлины

30-50 % от суммы, на которую снижена пошлина

Государственные монополии

За получение госзаказа

20 % от суммы проекта

За участие в нацпроектах

30 — 40 % от суммы проекта

Крупный бизнес

За получение госзаказа

30 % от суммы проекта

Малый бизнес

За осуществление сделки

30 % от суммы сделки

Налоговые органы

За списание недоимки

От 1000 долларов до 50 % от суммы недоимки

- Охренеть! - иными словами философ свое впечатление в этой зоне выразить не мог... - Борис может гордиться: ни в одной другой стране мира, даже там, где коррупция такая же, подобной таблицы нет... Вот, значит, почему с таким упорством сабатировал тогдашний президент Ельцин законопроект о противодействии коррупции...

Титкин отмалчиваться и на сей раз не стал:

- Впервые этот закон был принят Госдумой в июле 1992 года, а в августе 1993-го Борис наложил на него вето. В сентябре того же года депутаты собирались преодолеть запрет, но 3 октября произошел расстрел Белого дома, и стало не до того. К тому времени уже начал разрабатываться второй законопроект — по борьбе с организованной преступностью, который должен был идти в пакете с первым. В 1994 году их подготовили, они долго ходили по инстанциям и были наконец приняты — уже в 1995-м. Президент вновь наложил вето, теперь уже на оба закона. Через два года закон о борьбе с коррупцией снова был принят Госдумой, одобрен Советом Федерации, но Ельцин наложил на него вето в третий раз!

- А чем все-таки объяснить такое беспрецедентное сопротивление Бориса и его советников?

- Это закономерный ход вещей. Из-за того, что в то время продвигалась либеральная идея в ее крайнем варианте, борьба с коррупцией оказалась ненужной. Давайте вспомним ту же программу «500 дней» или книгу Егора Гайдара «Государство и эволюция». Там присутствуют два постулата. Первый: экономические преступники — это золотые головы нации. Если они сделали себя богатыми в тяжелых условиях тоталитаризма, то сделают богатыми всю нацию. Второй: зачем отнимать власть силой, если ее можно выкупить? Это Гайдар тоже четко сформулировал.

- А были ли люди, заинтересованные в неприятии этого закона?

- Да, безусловно, - вся наша новая бизнес-элита. В 90-е активной борьбы с коррупцией не велось вовсе! В результате за эти годы сформировался непрофессиональный и продажный госаппарат на коррупционной основе.

Ницше приступил к любимому занятию: филологическим изысканиям:

- А что мы вообще понимаем под словом «коррупция»? В переводе с латинского это - «подкуп», «разложение»...

Собчак вспомнил, что является профессором права:

- В основе собственно коррупции лежит подкуп, продажность. Коррупции не бывает без взаимного действия двух сторон. Одна подкупает, другая — продает.

С развитием рыночных отношений коррупция стала рассматриваться как вариант криминального рынка. После реформ туда были «выброшены» не только госсекреты, но также должности и полномочия. Это вид криминального бизнеса, который в условиях рынка не мог не расцвести.

Подчеркну: в коррупции очень важно, кто подкупает. Ведь именно ему начинают тогда служить госаппарат и чиновники. Не налогоплательщикам, не Конституции и закону — взяточник начинает служить тому, кто его перекупил. Что же это за фигура? Основной корруптор, то есть тот, кто подкупает, - это организованные преступники. Прежде всего экономические. То есть коррупция — это вторичное перераспределение криминального капитала, когда экономические преступники захватывают серьезные богатства, и часть из них - до трети — тратится на подкуп чиновников.

Закон о коррупции был страшен своей конкретикой. Он был написан в классическом правовом стиле: норма-предписание-санкция. Если человек собирался идти на госслужбу, то должен был отчитаться перед государством о своих доходах и доходах собственной семьи. Фиксируются материальное положение и доходы на момент поступления на службу, а далее ежегодно. Если появляется имущество, не соответствующее цифрам доходов в этот период, нужно четко объяснить, откуда оно.

- Любопытно... Но ведь такой закон погребет карьеры всех представителей не только действующей власти (Вашу при жизни, например, герр Собчак), но и оппозиции, например, ныне здравствующего герра Немцова, многие годы пробывшего на госслужбе. В своих мемуарах он заявил: «Мы люди не бедные». Откуда он может иметь столько денег, если находился на службе в 90-х годах, когда платили весьма незначительные суммы? Однако вернемся от конкретики к обобщениям. Способствует ли подобному незаконному обогащению отмена такой меры наказания, как конфискация?

- Отмена конфискации — это виртуозный правовой прием экономических преступников. Дело в том, что они умеют отстаивать свои права, и не только на уровне защиты по конкретным уголовным делам, а и на уровне стратегической политики, которую они разрабатывают. Давайте посмотрим: вот экономический преступник, набравший серьезные капиталы. Как их можно сохранить? Во-первых, существует концепция, что капиталы теневой экономики — это основной резерв реформ. Во-вторых, в обмен на политическую амнистию в феврале 1994 года они себе выторговали экономическую амнистию — и взяточники, и расхитители, добывшие преступным путем свои богатства до 1991 года. Затем возникла новая проблема: накопление криминального капитала продолжается! Надо как-то «отмываться». Была объявлена налоговая амнистия — пришли всего один-два человека.

- Отдавать захапанное, значит, не хотели?

- А на хрена?! - хором возопили все присутствующие, кроме Титкина и Ницше.

- Если воры гнутся, у них уши мнутся! - объяснил пахан. - Тех, кто лишает пацанов слама (добычи), бьют по ушам - раскороновывают... Это касается и действующих жуликов, вроде меня. И прошляков — развенчанных типа Прохфессора... Такая вот урканская мораль.

- «На свете нет моральных явлений, есть только моральное истолкование явлений», - процитировал сам себя философ. - Забавно, что у властей и руководства оппозиции истолкование сих норм одинаково...

Тем временем пахан начал разборку с бывшим поделом:

- Ты, Прохфессор, всего лишь нахватался верхушек — далеко еще тебе до крутого зэка! Щас я тебя гасить не буду, я тут в своей зоне пока на пересылке. Но, если после концевого разбора с Пантократором сюда вернусь, дам тебе по ушам, чтоб меня не грузил... Паханом отрицаловки тебе не быть, бля буду!

- Думаешь, если ты жуть гонишь (запугиваешь), я волну гнать буду (паниковать)? Я на тебя напраслину не возводил, правду базарил!

- Ну, наверху ты на меня частенько дул в ухо (ябедничал)...

- Так то на земле! И ты мне уже отомстил!

Тут в нечестной компании объявился еще один персонаж — с квадратной челюстью, в генеральской форме — и скептически уставился на двух спорящих — главшпана и прошляка:

- Мда, я всегда утверждал, что «двум пернатым в одной берлоге не жить!»

Афоризм вызвал бурное оживление в обеих свитах — и ельцинской, и собчаковской:

- Эту рыбу никто из честных бродяг не знает!

- Надо разборняк чинить!

Пришелец отреагировал весьма смело:

- Рылом не вышли! «... Я вам что, х...й собачий?»

- Судя по вашему высказыванию, сударь, Вы — просто хам! - сформулировал общее мнение Ницше.

- «Да, я — хам! Я — хам! И что?!» - хриплый бас пришельца бил по несуществующим ушам.

- Ты как с верховодом базаришь, чепушила? - обиделся за атамана какой-то урка.

- «Ельцин — безнадежный алкоголик, от которого уже не будет толку». Чего мне его уважать? А вы все, бандюганы, смирно! «Упал — отжался!»

- Вы, герр генерал, пребываете в ельцинской адской зоне, а разговариваете не как криминальный элемент, а как обычный человек... нет, скорее как типичный военный...

- Я грешен во многом, но бандитом отродясь не был! Не раз предлагал министру внутренних дел Куликову отстреливать воров в законе без суда и следствия!

- Так Вы, значит, сторонник массовых репрессий?

- Никак нет! Не массовых — выборочных! Зачем сталинские времена возвращать? Уже при Брежневе и Андропове стало совершенно ясно, что террор не нужен, а достаточно арестовать 50-60 человек, чтобы общество стало послушным.

- Верно! - откликнулся Андропов. - Я даже «развил теорию — мы должны поступать как сплавщик леса: посмотреть, какое бревно мешает движению других и выкинуть его». Рад, что Вы, товарищ Лебедь, разделяете мои мысли!

ЕБН не вытерпел:

- Ты конкретно за мокруху в ответе! При разгоне митинга в Тбилиси в ночь с 9 на 10 апреля 1989 года твои солдаты беспредел чинили! Газета «Заря Востока» писала, что один озверелый десантник почти три километра гнался по проспекту Руставели за старушкой, а потом зарубил ее саперной лопаткой...

- Наглая и глупая ложь! «Что же это была за старушка, которя бежала от солдата три километра? Вопрос второй: что это был за солдат, который не мог на трех километрах старушку догнать? И третий вопрос, самый интересный: они что, по стадиону бегали? На трех километрах не нашлось ни одного грузина-мужчины, чтобы заступить дорогу этому негодяю?» Я виноват лишь в том, что тебя поддержал!

- А, так Вы тот самый генерал, который в 1996 году занял третье место на выборах и во втором туре уступил свои голоса Ельцину в обмен на должность руководителя Совета безопасности, - наконец-то установил личность собеседника немец. - А почему он Вас так быстро согнал с этого поста?

- Он ко мне всегда обезличку (непризнание, игнорирование) проявлял! - объяснил пахан.

- А за что тебя было уважать?!

- Но Вы же помогли Борису стать президентом? - удивился Фридрих.

- Здесь сработали два моих поистине бессмертных афоризма. Обстановка в стране оказалась архисложной, и Борис последовал моему первому принципу: «Нужно найти козла отпущения, а если такого нет — назначить». Вот меня и назначили в СБ. А когда обстановка перестала быть такой накаленной, можно было следовать второму правилу: «Коней на переправе не меняют, а ослов — можно и нужно!» Таким ишаком и я оказался, вступив с Ельциным в союз. Впрочем, не уверен, что Зюганов на посту президента проявил бы себя лучше. Фактически он ведь и выиграл, да не захотел брать на себя бразды правления страной в такой сложный период. Брехать, сидя в вечной оппозиции, куда легче, чем дело делать!

А в целом насчет меня Ельцин прав. Он не выносил потенциальных соперников. До тех пор, пока рядом с ним находились яркие, неординарные личности — министры, советники, помощники, они хоть как-то могли еще на него влиять, даже осмеливались иногда спорить с ним, чего Борис не терпел категорически. Но с избранием его на второй срок любое свободомыслие, даже жалкие попытки оного были вытравлены из Кремля дустом. К концу 90-х годов возле президента не осталось практически ни одного из тех людей, с кем начинал он когда-то. Ни столь нелюбимых дерьмократами фаворитов: Коржакова, Барсукова, Сосковца, Грачева. Ни так называемых демократов. Я тем более не пришелся ко двору! «Трудно плавать в серной кислоте с отрезанными ногами»!

- Но ведь Вы тоже помогли Ельцину удержаться у власти в 93-м?

- Да. К сожалению, до сих пор не знаю, правильно ли я тогда поступил. Слишком уж сложная политическая ситуация в то время сложилась.

Под напором недовольства депутатов и народа Борька сдал первое «правительство реформ». Но с уходом Гайдара великое противостояние все равно не закончилось. На Восьмом съезде в марте 1993 года депутаты наложили мораторий на проведение референдума и предложили отрешить Ельцина от власти. Тот отреагировал бурно и крайне экспрессивно: демонстративно покинул зал заседаний, призвав своих сторонников-депутатов выйти за ним. Но его примеру последовали только считанные единицы, и это стало для президента ударом, может быть, даже большим, чем съездовская атака. Он был на грани поражения...

- А почему все-таки выиграл?

- Хасбулатов с Руцким избрали заведомо проигрышную тактику. С Ельциным нельзя говорить языком ультиматума: от этого он лишь заводится и еще сильнее рвется в бой. Если бы они не торопились, а просто смиренно выжидали, все могло бы разрешиться само собой. В команде Ельцина начались уже разброд и шатания. Президент, в привычной своей манере, регулярно начал пить по 10 дней подряд, когда связаться с ним никто не мог. Но оппозиции не хватало выдержки: она слишком жадно алкала власти.

Не в характере Бориса было сносить плевки и обиды. После обструкции, устроенной ему на Восьмом съезде, от угроз он приступил к делу. 20 марта неожиданно выступил с телеобращением к народу: объявил, что работа парламента приостановлена, в стране вводится особый порядок управления.

- И двух лет не прошло с августовского путча, а история повторилась! - подметил Ницше.

- Да, разница — только в именах путчистов — согласился Лебедь. - Все то, что Ельцин еще недавно публично разносил в пух и прах, он спокойно взял на вооружение. Разгон парламента, особый порядок управления — чем не ГКЧП? «Демонстрация двойной морали»…

Через месяц он повторил и еще одно деяние гэкачепистов: запретил любые массовые мероприятия на Красной площади и прилегающих территориях. А ведь его самого выгнали когда-то из Политбюро как раз за разрешение проводить манифестации и митинги в Москве; именно он на грубо сколоченных трибунах рвал глотку за свободу демонстраций!

Между тем Конституционный суд признал ельцинский указ незаконным. Хасбулатов спешно созвал внеочередной, Девятый съезд и поставил на голосование вопрос об отрешении президента. Для импичмента не хватило всего трех десятков голосов. Когда результаты стали известны, Ельцин вышел к своим сторонникам, митинговавшим на Васильевском спуске, — вопреки запрету им было можно. Выглядил он очень плохо. Его хватило лишь на то, чтобы хрипло выкрикнуть:

«Это победа!»

- Да, выигрывать Борис умел, - признал его гид.

- Тактически, но никак не стратегически, - возразил генерал. - После выигранногоо боя он не знал, куда вести страну. Ведь у него не имелось собственной программы преобразования России. Мне министр пропаганды Михаил Полторанин признался: «У Ельцина никогда своих идей не было. Помню, когда он пришел в МДГ, первое выступление было типичным выступлением партийного босса. Всем оно очень не понравилось. Но там Попов был, экономист, мозговитый мужик. Афанасьев, Пальм, Бочаров... Ельцин, как губка, все впитывал, а потом стал выступать с этими же идеями. Его программы чисто наше дело. Юра Афанасьев с ним работал, Гавриил Попов помогал, я. Но чужое — оно и есть чужое, не выстраданное. Сегодня в голове сидит, а завтра, когда начинает себя огораживать, улетучивается...»

Что такое экономические реформы, Ельцин не понимал. По своей ментальности он оставался полупрорабом, полупартократом, привыкшим любые проблемы решать нахрапом и накачками. (Не выполнишь к сроку — партбилет на стол!)

Сплошное обещание рая на земле — вот суть его программы. Дайте только свергнуть ненавистных коммунистов, которые мешают «рубль перевести в конвертируемый», и разом настанет тотальное благоденствие.

И народ верил. Зарплату в 4 тысячи долларов, из которой на еду всего-то уходит 120 «баксов», хотели все. Большинству и невдомек было, что в той же хваленой Америке квартплата и коммунальные платежи отбирают не менее трети всех доходов, а литр бензина, стоивший тогда в Союзе 35 копеек (при зарплате в 120 рублей), на Западе обходится в доллар. Это стало понятно лишь позже...

Даже Горбачев — уж на что великий сказочник — и тот собирался с подачи Гриши Явлинского возродить экономику за 500 дней — сиречь за полтора года. Ельцин же в своих обещаниях пошел еще дальше. На президентских выборах он клятвенно заверил, что уже через полгода начнутся снижение цен и всеобщее изобилие, а к осени 1992 года - «стабилизация экономики». Врал, как всегда...

- Однако Вы тоже ему поверили — и стали его подручным...

- Власть поманила: президентство ведь мне не светило! Да и войну в Чечне хотел побыстрее закончить...

- Вовсе это не война была, а контртеррористическая операция! - опроверг генерала ЕБН.

- Правильно говоришь! - поддержал его Дьявол. - Именно из-за демагогии ты у меня в любимцах ходил, пока по земной зоне топтался. А теперь кончай брехать и скажи свое истинное мнение о кавказском позоре!

- Клевая мясня, кайф в жилу! Сколько правильных пацанов на этой делюге баксов нарубили! Но обиженка глотку драла: пиковых надо унять!

- Это — прозвище кавказцев? - догадался Ницше.

- Точняк! А еще: звери, хачики, гургены, чурки, черные...

- Военные их духами звали, - вспомнил Лебедь. - Как бойцов мы их уважали, но кликуха «звери» им отлично подходила!

- Тем не менее на мир с ними Вы все же пошли...

- Авторство соглашения с чеченцами в Хасавюрте в 1996 году приписывается мне. Но я как секретарь Совета безопасности только провел первоначальные тяжелые и опасные переговоры с Масхадовым, а непосредственно текст таких соглашений писали Лукин и Рогозин. Но я, конечно, тщательно изучил историю вопроса и пришел к выводу: чеченскую проблему мы себе создали сами!

Чеченцы и ингуши, две ветви одного народа — вайнахов, которые всегда торчали занозой в теле России. Не стану говорить о царских временах, начну с Гражданской войны. Когда красные пришли на земли вайнахов, те собрали съезд, на котором согласились признать Советскую власть только формально. Но при неприменных условиях: если жители казачьих станиц будут депортированы в глубинные районы России, а их земли передадут вайнахам, и если центральное правительство не будет вмешиваться в дела республики. А ее основным законом Москва признает шариат и адаты.

Форменное издевательство. Сталин был против, но Политбюро приказало: уступить! Казачьи семьи вышвырнули безжалостно, без компенсаций, которые вайнахи получали в Казахстане в 1944 году.

Тем не менее совмещать в одном государстве современные цивилизованные и архаичные нормы закона не получилось. Ведь вайнахи придерживаются древних обычаев предков, строго соблюдая неписанные законы — адаты. У каждого клана, то есть тейпа, он - свой. Адаты 170 тейпов диктуют разные стандарты в отношениях с соотечественниками из соседних родов, в поведении с гостями, в расчетах за причиненный друг другу моральный и материальный ущерб.

Если ты столкнул с вершины горы булыжник, вызвавший камнепад на аул, то по одному адату должен заплатить десять быков, а по другому — двадцать. Если ты поджег дом горца из знатного рода, то по третьему адату выложишь намного больше, чем за такой же дом простолюдина. А если вор из знатного рода украл у тебя коня и, упав с него где-то, дал дуба, то по четвертому адату тебя как хозяина скакуна-бедоносца родственники погибшего обязаны тоже отправить на тот свет. Предварительно заплатив небольшой штраф за умыкнутое животное (у знатного рода больше силы). Что называется, полное торжество «справедливости»! И таких разночтений очень много. Даже процедуры кровной мести не всегда похожи друг на друга.

И только к государству и инородцам (иноверцам, гяурам) у всех адатов одинаковый подход. Истинному чеченцу не пристало уважать чьи-либо интересы, кроме лично своих и своего племени. Он должен презирать государство и всех инородцев, обворовывать их, грабить, заниматься разбоем. А если кто-то начнет мешать, того разрешается отправлять на тот свет. Адаты учат: «Государство — это ничто, клан — все», «Воровство — доблесть», «Все иноверцы — враги» и т.д. Вайнахам полагается с раннего возраста приучать своих детей к налетам и разбоям.

- И как же такое первобытнообщинное мировоззрение уживалось с советскими законами? - не мог не спросить Ницше.

- Очень плохо! Вот получили вайнахи после Горского съезда много казачьей земли на равнине — было выселено около 70 тысяч терских казаков. Но далеко не все желали браться за плуг — не привыкли работать. Куда проще было сбиваться в банды и устраивать набеги на сопредельные территории.

На базарах Шатоя, Ведено и Урус-Мартана открыто лежало оружие на продажу - пулеметы «Льюис», маузеры, наганы, кавалерийские и пехотные винтовки. Его доставляли контрабандисты из Турции горными тропами (чеченская диаспора в этой стране насчитывала десятки тысяч человек). С этим арсеналом вайнахи забирали скот у соседей, очищали магазины и склады, пускали под откос поезда и грабили их.

Два десятилетия центральная власть пыталась утихомирить бандитов. Горскую республику разделили на автономные образования, в них создали советские администрации из национальной интеллигенции — улучшения не последовало. Вайнахский бандитизм стал приобретать массовый характер: в походы за добычей пускались целыми аулами. Крупные вооруженные формирования чеченцев и ингушей безбоязненно совершали опустошительные рейды по Дагестану, Грузии, Ставрополью. Награбленным добром и русскими рабами открыто торговали на базарах.

Против бандгрупп чекисты организовали несколько локальных карательных акций. Они ничего не дали. Тогда центральная власть провела в конце августа — начале сентября 1925 года крупномасштабную операцию: стремительное разоружение крупными силами наиболее бандитски настроенных районов с применением максимума репрессий... Солдаты окружали плотным кольцом такие аулы, как Дай, Ачхой, Нахчу-Келой и другие, требовали в двухчасовой срок сдать оружие и выдать главарей. Если ультиматум не выполнялся, открывали огонь из артиллерийских орудий.

Репрессии выразились в воздушной бомбардировке 16 аулов, ружейно-пулеметном и артиллерийском обстреле 101 аула из общего количества 242. Среди населения во время обстрела были убиты 6 человек и ранены 30 (женщин и детей из кольца окружения предварительно выводили), ликвидированы 12 бандитов, взорваны 119 домов (уничтожали дома главарей). Изъяты более 300 человек бандэлемента, 25298 винтовок, 4319 револьверов, 1 пулемет и около 80 тысяч патронов.

Весной 1930 года пришлось вновь проводить чекистско-войсковую операцию. С 16 марта по 10 апреля изъяли 1500 единиц огнестрельного и 280 единиц холодного оружия, 122 человека бандэлемента, из них руководителей повстанческого движения — 9.

Через два года еще одна операция — подавление антирусского мятежа, начатого в Беное под предводительством имама Муцы Шамилева. Бандиты пытались уничтожить местные гарнизоны, нефтепромыслы Стерт-Кертча, разрушить станцию Гудермес и железнодорожные мосты. По наущению своих покровителей из Анкары вайнахи переключились с бытового разбоя на диверсионные акции. Мятеж был подавлен.

Даже в строгие сталинские времена не прекращался разбойный промысел. В архивах сохранилось немало жалоб с Северного Кавказа. Не случайно в дни операции «Чечевица» (с 23 февраля 1944 года) выселять вайнахов в Казахстан добровольно помогали оперативникам и грузины, и дагестанцы. Они отлавливали в горах беглецов, сдавали нквдэшникам. Так эти джигиты достали своих соседей!

Вайнахи всегда умели лавировать. Если центральная власть демонстрировала силу, башибузуки спускались с гор сдаваться. Амнистии тогда следовали за амнистиями (как и в наши времена). Легализовывались бандиты тысячами. Правда, оружие припрятывали в горах и, дождавшись благоприятной для себя ситуации, снова брались за разбойный промысел.

Подарком Аллаха вайнахи посчитали нападение на нашу страну фашистской Германии. Теперь-то руководству СССР не до них. А не им ли, казалось бы, защищать Советскую власть? Они жили богаче, чем остальные народы России: налогами их не давили, за спекуляцию не преследовали, скота разрешали держать сколько хочешь.

Но воевать пришлось бы с хорошо вооруженным противником. А чеченцы и ингуши привыкли нападать на безоружных людей или на сторожей, оснащенных дробовиками.

За первые три года войны около 63 тысяч вайнахов дезертировали из армии и уклонились от призыва, схоронившись в горах. Они по сути открыли второй фронт на Кавказе против нашей страны: принимали немецких диверсантов-парашютистов и помогали им, грабили тыловые обозы, стреляли из засад в спины красноармейцев. Только малая часть вайнахов участвовала в боях против фашистов — их семьи, как правило, не подлежали депортации.

Горцы думали: если победят немцы, они оценят их заслуги перед вермахтом. А если русские, то по своей ротозейской привычке начнут опять всех амнистировать и уговаривать жить честным трудом.

К их удивлению, Сталин, несмотря на тяжелые бои на фронтах, взялся за них основательно. На захваченной у гитлеровцев карте Чечено-Ингушской АССР на немецком языке были отмечены пункты, куда фашисты поставили своим союзникам-вайнахам крупные партии оружия для повстанческой деятельности. Пещеры с оружием нашли и разорили. Было уничтожено больше двухсот крупных банд.

А когда Красная Армия оттеснила врага, состоялась внезапная операция «Чечевица» - по выселению с Кавказа чеченцев и ингушей. Настолько внезапная, что горцы не успели распорядиться оставшимися у них стволами. Было изъято больше 20 тысяч единиц огнестрельного оружия, в том числе около пяти тысяч винтовок, а также 479 пулеметов и автоматов. В Среднюю Азию башибузуки, откормленные на разбойных хлебах, ехали под конвоем полуголодных солдатиков.

- Почему для депортации выбрали именно эту территорию?

- Вайнахи — это постоянная брешь в обороне страны на стратегическом направлении. Значит, они не вправе возвращаться на свою родину, а на их землях должны расположиться навсегда казачьи станицы, русские поселки, аварские аулы. Это будет надежная опора державы в том регионе. А сам Северный Кавказ перестанет быть проблемой. Так думали политики в Кремле, вынашивая идею создания в Казахстане Чечено-Ингушской автономной области. Меньше 400 тысяч вайнахов проживали в Казахстане и Киргизии. Простора и гор там — сколько душе угодно.

Казахстанский плавильный котел уже работал на полную мощность — этнографический продукт получался качественный. В республике преобладало русское население. Но сюда были сосланы немцы с Поволжья, корейцы с Дальнего Востока, турки-месхетинцы и греки из Грузии и Крыма, уйгуры, латыши и эстонцы. Места хватало и вайнахам. Власти надеялись, что они ассимилируются, научатся у соседей работать и уважать иную веру, отвыкнут жить по адатам. Их страсть к набегам и грабежам? Отвадятся и от этого. Месхетинцы, немцы или уйгуры себя в обиду не дадут, а двигать за добычей в соседний Китай — себе дороже! Да и оружие здесь не раздобудешь.

Конечно, не стоит идеализировать. Несправедливости и перегибов было много. Но иначе с бандитизмом справиться невозможно. И помимо кнута применялся и пряник. В 1950 году никого из спецпереселенцев, а только вайнахов освободили от обязательных поставок государству продуктов питания, стали выделять им льготную ссуду под строительство индивидуальных домов в Казахстане. Материальными поблажками московская власть давала понять, чтобы они укоренялись в республике.

- И они перестали разбойничать?

- А то б! Вайнахи, боясь получить отпор, нападали только на вдов и сирот, в основном, русского происхождения, из семей так называемых «вербованных».

В конце 40-х в Усть-Каменогорске и Лениногорске развернулось большое строительство. Начали возводить гидростанцию на Иртыше, Ульбинский завод по обогащению урана, полиметаллические комбинаты. С Украины и российских областей люди тысячами ехали в Восточный Казахстан, среди них много фронтовиков. «Вербованным» очень не понравился вайнахский террор.

Взрыв произошел летом 1950-го. Группа чеченцев ворвалась в избушку вдовы фронтовика Паршуковой, работницы нижнего склада Лениногорского леспромхоза. Мать была на работе, дома находилась ее малолетняя дочь. В избушке ничего путного не нашли, но во дворе взяли корову и стали ее уводить. Сопротивляясь, девочка схватила за хвост буренку, чтобы не отдать налетчикам кормилицу семьи. Они долго не могли ее отцепить, в конце концов убили и сбросили в речку Журавлиху. Кто-то из соседей видел эту сцену. По Лениногорску покатилось чудовищное известие.

Несколько сотен «вербованных» вооружились кто вилами, кто кусками арматуры, кто аммоналом с рудничных участков буро-взрывных работ и пошли громить чеченские поселения. Погром продолжался больше суток.

Милиция пыталась увещевать нападавших. Но «вербованные» все жгли и крушили на своем пути. Очень удивило поведение многих вайнахов с кинжалами на поясах: они сбежали в окрестные пихтачи, бросив семьи на произвол судьбы. Было убито 36 чеченцев и больше ста ранено. Остановить побоище помогла подоспевшая армейская часть.

И опять проявилась сердечность русских женщин: они прятали чеченок с детьми у себя в погребах и на сеновалах, а некоторых даже в холодных печках. Иначе жертв было бы значительно больше.

Грабежи и разбои в Лениногорске прекратились. А в Усть-Каменогорске, что в сотне километров от него, искрой для пожара послужил случай с израненным на фронте милиционером. Его обнаружили под деревянным мостом через реку Ульбу, подвешенным за ноги вниз головой, с перерезанным горлом. Так чеченцы свежуют баранов.

Это была середина апреля 1951 года. Только-только начался ледоход. Ульба, впадая в Иртыш, уже громоздила торосы. И в эту бурлящую кашу восставшие «вербованные» погнали всю чеченскую диаспору: мужчин, детей, стариков. Многие, спасаясь, смогли добраться до другого берега глубокой реки, а многие тонули под льдинами. Сколько погибло, не известно.

Недалеко от города стояла армейская часть, прокладывавшая железную дорогу на Зыряновск. Солдат срочно бросили на подавление бунта. Выстрелами поверх голов они остановили и рассеяли «вербованных».

На время вайнахские бесчинства прекратились. Что случилось потом, известно. Ингуши и чеченцы вернулись на Северный Кавказ — не как отбывавшие справедливое наказание за десятилетия грабежей, убийств, предательства Родины, пособничество ее врагам, а, с подачи Хрущева, как незаконно репрессированные центральной властью, как обиженные русским народом. Как жертвы, которым государство должно компенсировать их страдания в денежном эквиваленте.

Само решение о возвращении вайнахов — на первый взгляд благоразумное — на самом деле было чисто популистским шагом, пропагандистской акцией для поднятия авторитета Никиты Сергеевича. Власть поставила крест на интересах десятков тысяч русских, аварских, осетинских, лакских семей, которые в 1944 году по ее же призыву переехали в Чечено-Ингушетию на постоянное место жительства. А теперь были вынуждены уматывать оттуда в спешном порядке.

Россия сама вновь превратила вайнахскую территорию в очаг нестабильности. Русскоговорящее население Чечено-Ингушской АСС — русские, украинцы, белорусы, евреи — составляло в 1989 году 326,5 тысячи человек. А по переписи 2002 года их осталось 48 тысяч, на 278,5 тысячи меньше.

Да и самих вайнахов погибло в девяностые годы около 40 тысяч. Еще около 600 тысяч переехали жить в другие города России, подальше от Северного Кавказа. А многие вернулись в ставшие им родными Казахстан и Киргизию. Там сейчас такие большие диаспоры, что впору создавать автономные области.

- А кто остался в Чечне?

- Те, кому не по карману переезды, и две внушительные по численности группы мужчин. Одна из них бегает с автоматами по горам, называясь боевиками, а другая гоняется за ними с удостоверениями властных структур. Потом они меняются местами. А русские регионы снабжают их всем, что необходимо для жизни — прежде всего продуктами питания. Ну и деньгами, разумеется. Чтобы бегали веселее.

- Кто ж во всем виноват, помимо Хрущева?

- Почему-то считается, что антирусская вакханалия в Чечне началась с приходом Дудаева. Нет, Джохар вознесся к власти как раз на этой волне. Получив индульгенцию от хрущевской команды, горцы опять стали выстраивать жизнь по нормам адатов, от которых их отучил Казахстан. В детском учебнике «Родная речь» на чеченском языке было написано: русские свиньи, они наши враги. Когда ты вырастешь, научись убивать их при всяком удобном случае. И дальше — сплошные антирусские сентенции. Москва не контролировала издания на национальных языках, чем и пользовались башибузуки от просвещения.

В 80-е годы чечено-ингушский официоз усилил героизацию личности абрека Зелимхана Гушмазукаева. Колхоз имени Зелимхана, улицы имени Зелимхана, фильмы и книги о нем. Молодежь должна была ему подражать и следовать примеру героя.

А чем он прославился — еще в царское время? Застрелил начальника Грозненского округа Добровольского и начальника Веденского округа полковника Галаева, совершил налет на Грозненский вокзал, умыкнув из кассы 18 тысяч рублей, остановил со своей бандой пассажирский поезд и расстрелял 17 ехавших в нем русских офицеров с семьями. В Кизляре ограбил банк. Все это выдавалось чеченскими пропагандистами за решительную борьбу с проклятым царизмом. Под этой же маркой памятник генералу Ермолову задвинули в грязную нишу и обмотали колючей проволокой. Зато при въезде в ущелья стоял во всей красоте в гипсе и бронзе абрек Зелимхан — в бурке, папахе, держа под уздцы вороного коня.

- А экономика в автономной республике какой была?

- Нулевой! В соответствии с указанием центра: «Нам не важны показатели — нам нужна тишина в республике». Все тейпы требовали себе руководящие должности. Чтобы всех ублажить, приходилось дробить совхозы и предприятия, создавать новые начальственные посты.

Ну, а когда к власти пришел Ельцин, вялотекущая чеченская лихорадка стала национальной эпидемией. Началось все с несовместимости психологий. До объявления открытой войны Джохар был готов к переговорам. Но президенту какие-то идиоты или прямые вредители нашептали, что, мол, не дело главнокомандующему базарить на равных с генералом. И самовлюбленный Ельцин отказался встречаться с Джохаром, а слух, дискредитирующий Дудаева, пошел. Это сильно задело горца. К тому же из Москвы стали распространять информацию, что центральная власть готовит ввод танков в республику. Это на том этапе не соответствовало действительности, поскольку президент выбрал странную тактику: ни мира, ни войны. На словах сепаратистов пугали разными карами. А на деле сдавали им позицию за позицией.

От безнаказанности Дудаев обнаглел: захватил здания правительства, КГБ, оружейные склады. И уже разговаривал с московскими представителями через губу.

И наша власть заслужила такое к себе обращние — своей тупостью! В начале ноября для проведения операции в Грозный наконец-то забросили отряд десантников — около 300 человек. Но без личного оружия: только с ложками и котелками. А оружие другим самолетом отправили в Моздок — там оно и застряло.

Безоружные десантники потолкались в аэропорту, постучали котелками — тут им и пришел приказ из столицы: возвратиться домой. Хорошо, что Дудаев не догадался всех их пленить.

Вопреки всякому здравому смыслу министр обороны Грачев с согласия Ельцина передал позже Джохару тяжелое вооружение для нескольких мятежных полков — сотни танков и бронетранспортеров, самолеты, вертолеты, артиллерию.

Очень негативную роль сыграл главный на то время чеченец страны — Хасбулатов.

Осенью 91-го (в разгар мятежа) вспыхнул скандал вокруг нескольких КамАЗов с наличными, отправленными из Москвы в Грозный. Председателя Банка России Георгия Матюхина свирепые посланцы Дудаева встречали каждое утро у подъезда с угрозами и требовали выдать деньги Чечне. Матюхин вынужден был пробираться на работу через черные ходы, но на шантаж не поддавался. А едва уехал во Францию — Хасбулатов надавил на его замов, чтобы деньги Джохару отправили. Срочно, в многотонных КамАЗах — миллиарды рублей. Что и было сделано.

Как позже оправдывался Руслан Имранович, его команды не так поняли. Ага, конечно! Банк России тогда подчинялся Верховному Совету — Хасбулатов распоряжался в нем как хозяин. В то время, когда в Вайнахии грабили поезда, жгли русские дома вместе с людьми, республику накачивали кредитами и прочей финансовой помощью, регулярно отправляли туда деньги на выплату пенсий и зарплаты бюджетникам (другие российские регионы сидели без средств). Впрочем, ни до пенсионеров, ни до бюджетников эти деньги не доходили, Дудаев использовал их для найма боевиков.

И это еще не все! Когда Ельцин издал в ноябре 91-го указ о введении на территории Чечено-Ингушской республики чрезвычайного положения, Верховный Совет отказался его утверждать. И поручил правительству РСФСР решить вопросы путем мирных переговоров.

А кто дал команду Дудаеву на штурм здания КГБ, во время которого погибло много русских сотрудников? Хасбулатов! Местным русским контрразведчикам тогда удалось вывезти значительную часть архива, спасли агентуру. А вот оружие не успели забрать. Я имею в виду так называемые мобилизационные запасы — для оснащения всех чиновников и силовиков автоматами, пулеметами, гранатометами в случае восстания народа или войны. Этот арсенал достался Дудаеву.

- Какова была реакция президента?

- Информация подобного рода поступала, естественно, к Ельцину. А умерить чью-то прыть, используя данные своих спецслужб, — это Борис Николаевич умел отлично. Не мог он упустить такого случая и с Хасбулатовым. Проблемы Чечни его заботили меньше, чем позиция спикера по переводу плановой экономики — на клановую. Он нуждался тогда в поддержке Руслана — а потому игнорировал чеченскую проблему. Проиграл в обеих случаях — и Хасбулатова в союзниках не удержал, и войну просрал...

Ничем иным, кроме сговора между заинтересованными сторонами, не могу объяснить накачку Москвой режима Дудаева в течение всего 92-го. Джохар объявил о выходе Чечни из состава России (налоги в Центр перечислять прекратили раньше), небывалый размах приняли в республике грабежи поездов, издевательства над русскими семьями. Около тысячи боевиков-головорезов обучались в Турции и Пакистане. А гайдаровская команда гнала в Грозный российскую нефть и давала Дудаеву квоты на ее экспорт. За год мы подарили Джохару около семи миллионов тонн нефти!

На заседаниях правительства Михаил Полторанин не раз ставил вопрос о срочном прекращении поставок сырья в Вайнахию.

- «Видите ли, - мягким голосом втолковывал ему Гайдар, - в Грозном единственный на всю страну завод по выработке авиационных масел... Мы не можем его остановить».

- «Но Чечня не снабжает этими маслами Россию!»

- «Видите ли... - опять начинал Гайдар. И так все время: «видите ли...» да «видите ли...»

А не возвращал Дудаев нефтепродукты, потому что не должен был их возвращать. Продукцию на экспорт он гнал официально: в Прибалтику и Турцию, а вырученную валюту — около миллиарда долларов — тоже официально тратил на содержание бандформирований, закупку оружия и даже на премиальные боевикам (за убитого русского офицера платил от одной до пяти тысяч долларов). За год из Чечни было вывезено свыше четырех миллионов тонн дизельного топлива, полтора миллиона тонн бензина, 125 тысяч тонн осветительного керосина и 36 тысяч тонн масел.

Квоты на экспорт нефтепродуктов Дудаев получал от правительства РФ. Этот вопрос курировали лично Ельцин, Гайдар, Авен и Лопухин, с мая 92-го топливно-энергетический комплекс положили под Черномырдина. Последний кормил Дудаева нефтью еще несколько лет и усиленно помогал Борису в чеченизации страны — естественно, с учетом своих интересов. Оградив «Газпром» железным занавесом от общественности, Черномырдин превратил его в собственную кормушку.

Выдавались квоты, конечно, в режиме большой секретности. Но, как учил Христос, «Нет ничего тайного, чего не сделалось бы явным»!

- Не смей цитировать Распятого в аду! - взревел Дьявол.

- Пошел на х...й! - отбрил его Лебедь в своей любимой манере.

- Выходит, Борис и его свита сами помогали Чечне накачивать мускулы и создавать свои вооруженные силы... - сделал вывод Философ. - А что поделывала российская армия?

- Погибала! Верховный алкаш — главнокомандующий и его прихвостни проделали поистине колоссальную работу по развалу Советской Армии и оборонной промышленности страны. К несчастью, в Вооруженных Силах еще СССР сформировался усилиями партии и правительства великолепный слой высших офицеров, чудесно деградировавших, полностью безыдейных, трусливых командиров, но храбрых воров. Руководство страны создало все условия для их скорейшего назначения на высшие командные посты, вплоть до министра обороны. Эти генералы начинали шкодить и воровать с такой страшной разрушительной силой, что в результате без единого выстрела, своими же руками почти разоружили «непобедимую». Этот армейский слой образовался за счет многолетней раздачи в ЦК КПСС генеральских лампасов лишь родственникам да ублюдкам, грациозно открывавшим двери и бутылки, шустро удившим рыбу и ловко сервировавшим пни во время маршальской охоты. Таким способом были планомерно уничтожены необходимые для защитника Родины качества: мужество,рискованность, честь и, конечно же, ответственная смелость принимать решения по управлению войсками. Жуковы, рокоссовские и прочие чуйковы вместе с их фронтовой «наукой побеждать» перестали быть нужными в тяжкой номенклатурной возне, под мягкими кремлевскими коврами. Их сменил краснорожий, полупьяно-заискивающий, широкопогонный отряд швейцаров по призванию и неуклюже-застенчивых болванов — домогателей наград по профессии. Поэтому по мере сил эти столбовые идиоты способствовали разгрому СССР, возжелав остаться генералами, пусть без армии и государства.

- Ельцин как-то пытался остановить процесс разрушения?

- Он его усугубил, инициировав просто бездумное сокращение, а точнее — развал армии и флота. До маразма докатились войска из-за полного безденежья! Раньше летчика, если он побывал в отпуске, сразу к полетам не допускали. Он должен был с инструктором пройти восстановительный период. При Борьке лишний раз не полетишь — керосина нет. Потому и начали пилоты биться! То же самое у подводников: если не имеешь возможности тренироваться, то обречен на аварии.

А моральная сторона? Я почти всю жизнь прослужил в армии, воевал, тяготы переносил огромные. Но все время меня и моих товарищей по оружию грела мысль: мы делаем это не потому, что нас заставляют, а из чувства любви к Родине. Мы знали, что надо ее защищать. И люди шли на риск, на самопожертвование, на подвиг. Деньги и чины, не буду врать, тоже очень важны, но только ради них служить честно нельзя! И трудно сегодня тем людям в погонах, кто еще не потерял и честь и совесть, отделаться от вопроса: а какую Родину мы должны защищать? Господ Гусинского, Березовского, Ходорковского, Смоленского и иже с ними? Таких вот, прости Господи, президентов, как Трехпалый?!

- Возникает этот вопрос?

- Возникает! Особенно в ситуциях, когда действительно под угрозой жизнь. Люди у нас есть изумительные, бескорыстные, но если олигархи миллионы долларов сплавляют за рубеж, а у командира атомного ракетоносца зарплата меньше, чем у водителя троллейбуса, задуматься есть над чем. И что же, теперь насосы в самом деле чувствуют себя в безопасности? В случае народного бунта кто их будет защищать? Голодная армия и нищая коррумпированная милиция? Во-первых, не захотят! Во-вторых, мало кто способен на решительные боевые действия! Пример тому — Чечня!

- А что Вы вообще думаете об этой гражданской войне?

- И с военной, и с политической точки зрения - безумная авантюра! К несчастью, тогда лишь два члена Совбеза — Примаков и министр юстиции Калмыков — высказались против нее. Но их голоса утонули в гомоне победных реляций.

К началу первой кампании Генштаб даже не разработал мало-мальски сносного плана. У военных отсутствовали карты местности и данные о дудаевских укреплениях и линиях обороны. Силы противника разведка представляла весьма приблизительно, занижая их как минимум впятеро.

Немудрено, что операция провалилась, едва успев начаться. Ни к 13, ни к 20, ни к 25 декабря федеральные силы не сумели овладеть Грозным, даже не приблизились к нему на расстояние выстрела.

Штурм города, организованный бездарными «полководцами» в предновогоднюю ночь, закончился невиданной кровью. Генералы очень хотели преподнести Грачеву подарок ко дню рождения: 1 января ему исполнялось 47 лет. А главнокомандующий отмечал в Завидове Новый год. Поднял тост «за наших ребят», быстро набрался и стал дурачиться. Грачев в Ханкале тоже бухал... … Солдатики гибли ни за что, главнокомандующий со свитой веселились... 30 декабря 1994 года в Кремле гремел новогодний бал. Специально для президента устроители придумали праздничную забаву: притащили весы и начали взвешивать гостей. Тому, кто оказался самым тяжелым, присуждался приз — жареный поросенок. Ельцин, как и полагалось, потянул больше всех: 105 килограммов. Под раздавшиеся аплодисменты ему уже вынесли было тушку, но тут вылез адвокат Макаров и побил президентский рекорд: с результатом в 122 кило увел из-под борькиного носа приз. Весьма грубую политическую ошибку совершил: всегда и во всем Ельцин должен быть первым. Вскоре адвоката от кормушки кремлевской оттерли...

А в те самые часы, пока Ельцин и его окружение радостно отплясывали, в полутора тысячах километров от Кремля брошенная бездарными генералами на убой армия безуспешно пыталась овладеть чеченской столицей. В ночь на 31 декабря в Грозном погибли более полутора тысяч солдат и офицеров...

Столицу Чечни освободили только 6 марта ценой неимоверных человеческих жертв! А то, что происходило потом, можно назвать одним коротким словом: позор. Что толку оттого, что героически сражавшаяся армия брала город за городом, село за селом: ее победы оказывались никому и даром не нужны. В Кремле сидели предатели!

В мае 1995 года федералы зажали в горах крупную группировку противника. В тот момент, когда требовалось нанести последний, решающий авиаудар, из Москвы поступил вдруг приказ: «Грачеву, Куликову. С 00 часов 1 июня прекратить применение авиации. Причину не объяснять. Ельцин».

- В высшем политическом руководстве России находились предатели? Это не паранойя? - выразил сомнение «первый имморалист».

- Это правда. Во многом именно стараниями этих людей война искусственно затягивалась.

Начальник ГРУ Федор Ладыгин рассказывал мне, что военная разведка регулярно получала перехваты, когда полевые командиры звонили напрямую в Москву: в Белый дом, на Старую площадь.

Вместо маленькой победоносной войны Ельцин получил огромный позор. Страна с ужасом обнаружила, что хваленая российская армия не может победить горстку полудиких туземцев, как окрестили чеченцев правительственные СМИ.

Даже заблокировав со всех сторон боевиков Радуева в Первомайском (Ельцин уверял тогда всю страну, что за каждым шагом их следят 38 мифических снайперов), спецслужбы не сумели разгромить банду. Она прорвала окружение и ушла в Чечню, а шеф ФСБ Барсуков лишь стыдливо разводил потом руками: кто же мог представить, что боевики умеют бегать босиком по снегу.

В момент нападения Басаева на Буденновск Ельцин собирался вылететь на саммит в Галифакс. Его многие уговаривали остаться в России, но Борис даже и слушать этого не хотел: «Ничего серьезного. Пусть Черномырдин во всем разбирается».

- В чем суть чеченского конфликта?

- Никакой проблемы могло и не быть. Демократы создали ее сами, в пылу борьбы с Горбачевым. Когда в сентябре 1991 года дудаевские гвардейцы разгромили законный чечено-ингушский Верховный Совет, повыкидывав депутатов из окон (20 человек оказались в больнице, один — разбился насмерть), Хасбулатов — тогда еще верный ельцинский соратник — отбил бандитам восторженную телеграмму: «С удовольствием узнал об отставке председателя ВС республики».

Советский генерал Дудаев — это ельцинский Франкеншейн, порождение Кремля. Джохара специально привезли в Грозный, чтобы его руками скинуть с престола тогдашнего правителя Чечни Доку Завгаева, позволили ему разогнать парламент, захватить основные жизненно важные объекты и оружие, сколотить ополчение.

Даже когда дудаевцы ворвались в местный КГБ, ранив дежурного и похитив весь арсенал и секретные архивы, никто им и слова поперек не сказал. Напротив, спешно приехавший в Грозный зампред ельцинского КГБ Пятаков объяснил ошарашенным контрразведчикам, что противиться воле народа — преступно, сдавайте оружие и ищите новое место работы.

«Узнав о захвате здания, - рассказывал мне председатель КГБ РСФСР Иваненко, - в течение дня я безуспешно пытался связаться с президентом России, который в это время находился на отдыхе в городе Сочи... Можно было бы поднять группу быстрого реагирования, выехать с ней... Однозначной оценки, что это антироссийский режим, с которым надо бороться вооруженным путем, не было. Вообще, никаких установок не было спецслужбам».

Ельцин и его свита попросту просрали Чечню в пьяном угаре!

Если бы президент дал спецслужбам хоть какую-нибудь установку, чеченского катаклизма никогда бы не случилось. Ценой дюжины вылаканных им бутылок стали две войны и десятки тысяч человеческих жизней!

Потом он, конечно, спохватился, только уже было поздно. Дудаева избрали уже президентом, вся власть в Чечне окончательно вышла из-под контроля Москвы. В ноябре Ельцин выпустил указ о введении в Чечено-Ингушетии чрезвычайного положения, и тут же... ушел в очередной загул. Руцкой, которому поручена была вайнахская проблема, в течение пяти дней не мог с ним связаться. Борис Николаевич «отдыхал» в Завидово и беспокоить себя никому не велел. ЧП пришлось бесславно отменять, а крайним во всей истории был назначен вице-президент — единственный, кто действительно пытался изменить ход событий.

Когда исход стал понятен, Борис велел сделать заявление, что «... президент России всегда выступал и выступает за мирное решение чеченской проблемы. Только за столом переговоров... А то у нас есть, панимаш, такие, которым, что в Афгане деревню разбомбить, что Чечню танками подавить...»

Это абсолютно в его духе! Ни разу в жизни этот алкаш не признавался в собственных ошибках. У него всегда находился какой-нибудь мальчик для битья, который мог вообще к провалам этим отношения никакого не иметь. Еще он очень любил уличать и обинять других в своих же грехах. Когда в декабре 1991 года Борис разбирался с Горбачевым, «архитектор перестройки» Яковлев невинно поинтересовался: правда ли, что Вы собираетесь снять Примакова, незадолго до того назначенного главой внешней разведки? А Ельцин ему в ответ: «Примаков любит выпить. Это, панимаш, недопустимо...»

Для разведчика недопустимо, а для президента — вполне!

- Не могли бы Вы раскрыть кое-какие секреты второй кампании по выборам президента? - все никак не мог утолить свое ненасытное любопытство Фридрих.

- Почему нет? Дело прошлое... Расскажу немного о ее финансировании.

Если верить официальному отчету Центризбиркома, вся выборная кампания Ельцина обошлась в 14 миллиардов 428 миллионов рублей (по курсу того времени около 2,5 миллиона долларов). Это — максимальная сумма расходов кандидата, определенная законом о выборах.

Что такое 2,5 миллиона «баксов»? Всего-навсего — пять коробок из-под «ксерокса». Этих денег не хватило бы даже на одну только наружную рекламу. Реальный бюджет в сотни раз превышал официально установленные пределы: до 4 миллиардов долларов.

- Откуда такие средства?

- Добрые олигархи предложили, по выражению президента, «весь их ресурс — информационный, региональный, финансовый». Только банки выделили 500 миллионов долларов. Впоследствии каждый из них получил за это возможность скупить по дешевке прибыльнейшие казенные предприятия. Участвовали в «спонсорстве» и многие другие структуры: «Газпром», РАО «ЕЭС». Только из Национального фонда спорта — загадочной, полукриминальной организации, ставшей с позволения Ельцина крупнейшим импортером алкоголя и табака — в штаб перешло 10 миллионов «зеленых».

И америкосы, и британцы, и прочие западные друзья тоже расщедрились...

- Неужто все действительно на выборы ушло?

- Наивный ты человек, хоть и философом великим слывешь! Средства предвыборного штаба самым безбожным образом разворовывали! Никакого контроля, под предлогом секретности, не велось. Деньгами распоряжались те же самые люди, кто и давал их, и такой восхитительной возможностью они, естественно, воспользовались!

Моя личная разведка добыла сметы подлинных, а не нарисованных специально для ЦИКа затрат.

На 13 мая, например, общая смета предвыборного штаба составила 332,691 млн. долларов плюс 49 с небольшим миллиардов рублей. Курс тогда был примерно 5,5 тысячи «деревянных» за доллар, значит, всего 341,5 млн. баксов.

Она предусматривала финансирование 75 всевозможных проектов — от знаменитой акции «Голосуй или проиграешь» ($ 7 млн.) до экзотических сеансов Алана Чумака ($ 300 тыс.). Дороже всего обходилось, конечно, телевидение. «НТВ — 78 млн. у.е.; ОРТ — 169 млн. у.е.». К последней графе любопытная приписка: «Закрыто налоговыми освобождениями». Прекрасный путь наполнения избирательного фонда якобы частного кандидата!

Проследить за деньжищами при столь гигантских оборотах невозможно. Если воровать с каждой сотни хотя бы по доллару, все равно будет колоссальная прибыль!

Первый тур президентских выборов прошел 16 июня. Несмотря на все усилия и миллионные траты, Ельцин набрал всего 35,2 процента голосов, опередив Зюганова только на 3 процента.

Следующий, решающий тур был назначен на 3 июля. На самом деле Борька во втором туре проиграл, но помог административный ресурс. Во ВЦИКе ему «натянули» голоса: как минимум 15-20 процентов.

- И оппозицию этот подлог устраивал? - не поверил Фридрих.

- Оппозиция молчала, потому что понимала, что летящую в пропасть страну у нее уже не хватит сил остановить. Потому коммунисты так легко проглотили многие серьезные факты о подтасовках результатов голосования. А затей они серьезный судебный процесс — могло бы оказаться, что народ все-таки проголосовал не за Ельцина, а за Зюганова... Тот, кстати, первым поздравил соперника с победой — еще в 0 ч. 30 мин., когда избирательные комиссии еще подсчитывали голоса.

Жуткие проблемы России не хотел на свои плечи взваливать никто. И только Борис Второй, полубольной, полупьяный, в отличие от трезво мыслящего Зюганова, ничего не боялся; ему море было по колено! И не случайно, что довольно быстро после своей победы он чуть не схлопотал второй импичмент.

- Но как все же он остался на престоле?

- Две мощные политические силы хотели только его видеть у власти. Это — олигархи или семибанкирщина (по аналогии с семибоярщиной в Смутное время), так называемая Семья. А еще те, кто взяли Россию под внешнее управление и перекачивали через американское посольство полмиллиарда долларов, лишь бы Ельцин остался «добивать коммунистов».

Впрочем, и «любовь Запада» не выдержала наглости борькиной своры, когда в августе 1998 года, за день до дефолта, исчез кредит МВФ в 4,8 млрд. долларов. Тогда все подозрения в хищении пали именно на президента страны.

- Трудно в такое поверить... - прошептал ошеломленный «первый имморалист». - Даже Гитлер и Сталин не расхищали государственную казну...

- Что ж ты, Философ, такой тупорылый. - начал изгаляться Дьявол. - Столько времени корешишься с Трехпалым, а до сих пор не усвоил основные понятия российской политики времен Ельцина. Я щас их сформулирую, а ты запоминай!

Новые оппозиционные партии создают те, кто не попал в руководство старых партий, новые фиктивные (их организуют для оттока избирателей от оппозиции) — те, кто не получил доступа к кормушкам в уже существующей системе, но хотел бы сунуть туда свое рыло.

В названиях партий неизменно присутствует слово Россия (или его синоним — Родина). Это — клоны коммунистической партии. Премьер Черномырдин выдал великую тайну: «Какую партию не создаем, все равно КПСС получается!» Только все воспринимают сию фразу как констатацию факта, на самом же деле это — скрытое руководство к действию, образно выражаясь, рецепт успеха. Под влиянием политической радиации в этих клонах происходят мутации, но исходные клетки одни — раковые!

Все законы, не важно, принятые на федеральном, областном или муниципальном уровнях, сформулированы так, чтобы обеспечить безбедное существование законодателям и их хозяевам или партнерам. Поэтому они дурно пахнут...

- Кто: законодатели с властными структурами или законы? - задал резонный вопрос немец.

- Все они! Поэтому в состав законодательных органов, лучше всего — в комиссии по этике, нужно обязательно включать ассенизаторов — они и к вони привычные, и к правильному обращению с дерьмом.

Представители любых ветвей власти делятся на две основные группы: госдумены и андроиды. Менталитет у них сходный, разница — в образе действий. Первые сначала пытаются думать, вторые сразу приступают к делу. Результат, впрочем, один — хреновый.

Теперь об основных идеолухах ельцинских реформ — либерастах...

- Слышь, Сатана, - невежливо перебил его пахан, - привяжи метлу, а? Кончай базарить не по делу! Мне до концевой разборки у Христа кропаль времени осталось, а я тут из-за тебя вола е...у! Кто тут меня еще заказывал? - продолжил он, не обращая внимания на раскалившегося от бешенства владыку инферно.

- Да мы, вся местная братва, тебя заказали! - раздался хор голосов. - Нам тут не только хреново, но еще и скучно. Прокубатурь, че замутить, чтоб житуха опять стала кучерявой...

- В пекле хотите безбедного существования?! - еще сильнее обозлился лукавый. - Вы идиоты!

- Сам козел! Ишь, рога отрастил — и костопыжится! При Трехпалом на земле был сплошной ад для обиженки, а для жуликов, воров и бандитов — кайф во время балдежа! Слышь, главшпан! Тряхни стариной, напряги жбан, как нам, правильным пацанам, тут приподняться! И блаткомитет припаши!

ЕБН был польщен. Хотя он и не отличался тем, что рождал какие-то новые идеи, но сам считал, что самые грандиозные проекты исходят именно от него. Приближенные его в этом убеждении всячески поддерживали.

- «Во какая загогулина!» Ну что ж... Если народ... то есть люди (он вспомнил разницу между этими понятиями в блатном жаргоне) просят, быка врубать (упрямиться) не стану... Однако, чтоб любую делюгу придумать, надо сведения собрать с мест, полный расклад получить... Потому послушаем для начала провинциальную братву... Есть такие?

- Имеются... Из Пипецка, Стервятнинска, Курвска, Дурдомежа...

- Эт местные кликухи Липецка, Орла, Курска, Воронежа? - догадался Ницше.

- Начал просекать, Федя! - одобрил пахан. - Давай пусть дурдомежский смотрящий начнет тему перетирать... О чем хрюк вести будешь, бродяга?

- О ЖКХ...

- Это — аббревиатура словосочетания «женщины, коньяк, хата»? - блеснул эрудицией немец.

- Верняк, братан, только пленные называют его жилищно-коммунальным хозяйством. С помощью этого ЖКХ добываются бабки на то, что ты назвал...

- Кончай бодягу гнать, времени мало! Давай полный расклад — и поподробнее! А для Феди трудные слова переводи на лоховский язык.

- Провели мы не так давно в Дурдомеже выборы блаткомитета (властные органы). Все вышло чики-пуки: избрали главшпана, воров в законе, положенцев, смотрящих (различные категории слуг народа, как избираемых, так и назначаемых). Фраера и лохи (население, электорат) вели себя, как обиженцам (низшая каста отверженных зэков) и полагается по понятиям: не вякали и цидульки с нужными именами бросали в урны (избирательные или мусорные), как было указано. Воздуха (деньги), правда, ушло немало: кропаль (чуть-чуть) на сами выборы, остальное — скоммуниздили.

Однако лавэ недаром являетсмя синонимом воздуха: быстро кончается. И пришлось икряным и насосам (богатым и местным олигархам) собирать толковище, чтоб важную тему перетереть: как бабла нахапать, но при этом соскочить с прожарки (заработать, избежав наказания).

Тут поднялся правильный пацан, еще не коронованный, но уже в авторитете (ставший, к примеру, депутатом).

- Братва, - сказал он, - есть рамс о том, как не просто восстановить все затраты, но еще и приподняться, при том не получить тюремного загара (синюшная бледность от длительного пребывания в камере).

- Гони свой расклад (полная информация о преступлении), - согласились блатные (совпадает по значению с русским термином), ибо держали этого пацана за чистодела (грамотно работающего по криминалу), который криво не насадит (плохо для жуликов не сделает).

- Надо нам создать общак под названием Криминальная Поселуха (колония-поселение), сокращенно КП...

- Да у нас вся страна — Криминальная Поселуха!

- А че блаткомитет на это скажет?

- Мы их за свои бабки выбирали — пусть нам нашу долю вернут! Это — наш положняк (то, что дают в тюремной столовой)! Да и навар (прибыль) нам положен! Но — к теме! Все становимся хлебниками (зэки, ведущие совместное хозяйство). Каждый организует свою Уголовную Контору (управляющая компания), сокращенно УК. И превратим всех фраеров и лохов в терпил (жертв преступления).

- Всех фуцанов на гоп-стоп не возьмешь (прохожих не ограбишь), - возразил какой-то бродяга.

- Это — мышиное движение (мелкая возня)! Нам ни сажало, ни мойка (нож и бритва) не понадобятся! Обиженка (население) сама в наши УК лавэ потянет! Надо только барыжное движение (торговлю в неволе) хорошо устроить! Мы оседлаем коммуналку и начнем стричь баранов — типа мы за их загонами и стойлами (жилыми домами) приглядываем. За бабки, естественно. Наберем бабла — и передаем в другую созданную нами подставную фирму — лучше всего под видом займа...

- Зачем? - не выдержал какой-то барыга.

- Чтоб налогов не платить! Эта фирма переводит бабки в Псевдо-Общак (подрядная организация), сокращенно ПО... Та половину средств обналичивает и отслюнявливает нам, а половину возвращает в УК...

- Зачем? - продолжал тупить тот же барыга.

- Ну что ты дурака включил (разыгрывать непонимание)? Чтобы платить поставщикам за воду, электричество, тепло...

- Зачем? - в третий раз задал тот же вопрос тот же арестант. Чистодел на мгновение замер:

- Ну, тут ты блеснул чешуей (выставил себя в лучшем виде)! Действительно: на хрена бабло переводить на коммунальные услуги?! УК всегда можно обанкротить — и создать новую!

- А кто ремонт будет делать? - проявил непонятку молодой бродяга, еще мало чалившийся в Дурдомеже.

- А что это? - недоуменно вопросил правильный пацан. - В понятиях воровских и слова-то такого нет!

- Ну, ты нам не слабый подгон подкнокнул (подарок сделал), - похвалили чистодела его новые семейники (то же, что и хлебники). - Но за базар отвечаешь! В случае чего пойдешь паровозом (главный обвиняемый в группе подельников)!

- Век воли не видать! - поклялся депутат (авторитетный бизнесмен).

Осталось довести хрюк (он же — рамс) до конца, обсудив детали.

-А чего овцы и бараны будут делать, когда поймут, что их кинули?

- А чего они обычно делают? Блеют, хвостиками сучат да горошинками пол покрывают! - поделился своими познаниями в животноводстве жулик, захвативший десяток фермерских хозяйств.

- А если кипиш (скандал) поднимут?

- Раздайте своим торпедам (телохранителям) бейсбольные биты!

- По шарикам стучать?

- Кубатурь тыквой (думай головой)! Тем баранам, которые гоношиться будут, - по рогам! Можно еще и по тачкам (машинам).

- А если фуфлометы (работники СМИ) вмешаются? Им тоже кукушки встряхивать (бить по головам)?

- Не, это не в жилу. Они всей кодлой тогда кипишиться начнут: замахаемся всех кентов прятать от ментов (скрывать подельников от разного рода служителей закона). Им предъявы будем кидать в судах.

- А не западло (прилично ли для зэка)?

- Дрэк (ерунда)! С судьями в Дурдомеже у нас все в шоколаде (перевод не требуется), они правильных пацанов редко обижают. Так что фуфлометам просто некогда писать будет — только отписываться придется!

На том и порешили. Создали УК, объединились в КП, стали собирать лоховское бабло и перекачивать в подрядные организации. Поставщикам услуг когда платили, когда нет. Крыше своей (участникам КП) отстегивали по поллимона (500 тысяч) каждому в месяц, а то и больше. И поднялись пацаны, стали жить ништяк, прям как в деревне: в каждой хате бабки, тачки, телки (в любом особняке деньги, дорогие авто и шлюшки).

Однако тут вдруг пошла непруха (невезение). Сначала подкачало ПО с погремухой «СуперНавар» (по-русски — мегапрофит). Уголовные конторы перекатили ей 150 миллионов деревянных (рублей), чтоб она все же ремонт кой-какой сделала в отведенной зоне. Но так как слова такого в понятиях нет, Псевдо-Общак «СуперНавар» истратил на это гнилое дело лишь половину суммы, а остальное прилипло к жадным грабкам поделов (лапы нечестных предпринимателей). Все бы ничего, но получился блудняк (возникла ситуация, когда вскрылся гадкий поступок). Облом с ремонтом дошел до смотрящего края (губернатора) и даже до Москва-сити. Из столицы пригрозили лишить Дурдомежскую зону грева (не давать области инвестиций из федерального фонда), если главшпану и дольщикам КП не дадут по ушам (не спросят за проступок). А правильному пацану братва дала по глазам за то, что он упорол косяк (напомнила, что совершил ошибку).

Полный облом вылез в соседнем городке Ньюдурдомеже — самом икряном в зоне, потому как стоит там козырная электростанция, коя всех кормит, поит и энергией снабжает. А энергия, как Ломоносов учил, имеет свойство в бабло превращаться. В свое время бывший смотрящий с восточным погоняловом Акын в обход закона (антипод понятий) загасил (расформировал) муниципальное предприятие, обслуживавшее жилфонд. Заместо него барыга с погремухой Айсберг сварганил целых пять УК, а затем влез под шкуру (вошел в доверие с корыстными целями) к правильному пацану. Тот, соблазнившись, купил все пять Уголовных Контор и включил в Криминальную Поселуху.

Да вот беда: Айсберг оказался кидалой, а покупка — голимой (никчемной)! По бумагам все было ништяк, а на деле за конторами висели долги общей суммой 92 миллиона деревянных — ровно столько они недоплатили поставщику энергоресурсов. По понятиям правильному пацану надо бы крысу (ворующий у своих) гасить (убить), а несуну (то же, что крыса) — гаситься (прятаться). Однако первый взял второго в замы — стал теперь блудень (зэк, совершающий глупые поступки) украденное возвращать. Не энергоснабженцам или стаду (населению), конечно, а Криминальной Поселухе. Блаткомитет КП придумал, как от зехеря (дурной поворот дел) избавиться: кинул прогоны (разослал квитанции) обитателям всех камер (жителям обслуживаемых домов). Дескать, шантрапа, скидывайтесь помимо квартплаты еще по несколько тысяч деревянных, чтоб долги Уголовных Контор закрыть.

Однако сидельцы Ньюдурдомежа оказались не лохами и безмолвными терпилами пребывать не собирались. Они накатали маляву (открытое письмо) смотрящему края, и тот указал КП навострить лыжи (убраться) из икряного городка.

Братва костопыжиться (возражать, выпендриваться) открыто не стала. Пульнули базар (распустили слух), будто, типа, ушли, а на самом деле своего положенца (доверенное лицо) оставили. Заодно местного смотрящего, который дольщиком КП стать отказался и поставил чистодела в стойло (указать на место никчемному зэку), мстить начали: предъявами в суд его закидали, чтобы снять с поста и собственную шестерку вместо него назначить.

Потом я одел деревянный клифт из-за разборки и до сих пор не в курсе, чем закончились непонятки в зоне. Просочился базар, будто пока пацаны не горюют: лимонов по 30-40 грева получают из старого и нового Дурдомежей, несмотря на кипиш, который фуфлометы все же подняли. Бегают комиссии, пишутся отчеты смотрящему края и в Москву, а братва ждет, как карта ляжет. То ли короновать правильного пацана будет, то ли объявлять негодяем (признать зэка совершившим жуткий проступок перед другими сидельцами).

- Хорошие подставы для лохов вы придумали, - похвалил Сатана. - Надо внедрить в другие регионы!

- Так уже! - отозвался рассказчик.

- Познавательно, но бесполезно, - не согласился пахан с Дьяволом. - Че в нашей зоне такой опыт может дать? Как слам (добычу) в аду получить?

- Тут не простые пацаны, как мы, нужны, - начал размышлять вслух дурдомежский бродяга, - а козырные, типа тех, что с тобой в Кремле шконки делили...

- Насосы (олигархи) и впрямь могут чего-нибудь придумать... Но большинство из них живы... Как с ними связаться? Как наверх пулю закинуть? Это, для тебя, Федя, поясняю: свернутая конусом бумага, как снаряд для духового ружья, в ней выстреливают на волю записки; или закрепленные нитки на соседний корпус для установления дороги.

- А это что?

- Нитяная связь для передачи грузов через окно или унитаз между камерами.

- То есть нужна канализация между землей и преисподней?!

- Типа да... Харэ, не мешай жбан (голову) напрягать... Как же с землей-то дорогу навести?

Пока пахан кубатурил тыквой, Лебедь дал его гиду кое-какие пояснения:

- Что касается связи с внешним миром, то в земных зонах для воров и авторитетов преград нет, тем более в наши дни. По телефонам сотовой связи, доставляемым в тюрьмы и лагеря через подкупленных контролеров и обслуживающий персонал, они не прерывают деловые и дружеские контакты, решают споры, узнают новости. Парадокс, но «павловские» купюры в день печально известного обмена старых денег на новые появились в камерах Бутырки еще до того, как их смогли обменять вольные работники СИЗО.

Правильный вор, и выйдя на свободу, не забывает о тех, кто остался в доме. Общак позволяет ему греть зоны, ездить по знакомым, поддерживать их материально и морально. Подобная деятельность способствует укреплению авторитета. Вот почему Борис так бьется над этой проблемой!

- Слышь, Лебедь, встал бы ты на крыло — и летел отсюда, как в свое время из Совета безопасности! Не до тебя сейчас — с поделами и бобрами нужно срочно толковище устроить! Лучше подскажи: есть ли возможность загнать ноги (послать гонца) отсюда на землю? Чтоб собрать большую кодлу для разговора...

- Есть! Примеры известны...

- Кто?!

- Христос, Богоматерь...

- Издеваешься, гад! Заделать тебя вчистую (убить) надо было... Я ж про жмуров спрашиваю...

- Мертвыми Сатана распоряжается — это по его части.

- Не желаю я к Люциферу ни за чем обращаться! Я с ним в ссоре!

- Правильно, чадо! «Стоит Дьяволу ухватить тебя за один лишь волосок, и ты навсегда в его власти», - похвалил пахана основатель протестанства Мартин Лютер — почему-то не из рая, а из чистилища.

- Вот еще советчик выискался! Впрочем, к самому лукавому напрямую обращаться — большой грех, а к его подручным — куда меньший...

- «СИЕ ЕСТЬ НЕ ГРЕХ, НО ТОЛЬКО ПАДЕНИЕ», - прокомментировал сверху какой-то святой, однако главшпан не стал вникать в смысл небесного совета и все-таки осуществил свое намерение обратиться к нечистой силе:

- «Некрестный отец», могу я тебя спросить?

- Кто ж тебе запретит! - обрадовался тут же появившийся дэпан. - Только вспомни, какой ответ давали в подобных случаях твои чиновники? «Конечно, но Вы же понимаете, что я не имею права дать официальную информацию». Впрочем, ты ж не на хорошее дело насосов пытаешься собрать именно в аду — для того, полагаю, чтоб на земле ничего не узнали и не приняли превентивных мер. Совсем как в твои прижизненные времена... Ладно, раскрою кое-какие арестантские секреты. Непалимый загашник или задний карман, а короче, анус всегда используют как тайник, когда везут по этапу малявы (записки), деньги, наркоту и сотовые телефоны.

Для большинства адских сидельцев смысл существования сводится к тому, как достать покурить и заварить. Даже когда в хате кормят помоями, беспредельничают бесы, но если в общаке есть пачухи-заварухи (курево-чай), учреждение считается нормальным. И о смотрящих (кстати, как и о губернаторах в областях) судят по тому, как они греют братву. Вот почему смотрящие имеют в запасе запаянные в полиэтилен сигареты и чай. Причем такие колбаски бывают достаточно крупные. Но их же надо принести в зону — а это самое трудное. Применяется та же технология, что и на земле. Только какого-нибудь жмурика надумают сажать в трюм, то бишь в пекло, он еще мыльно-рыльные принадлежности собирает, а искуситель уже здесь: «На, земляк, заторпедируйся» (то есть засунь бандяк — кулечек с чем-нибудь — себе в задний карман-анус и пронеси бродягам — правильным преступникам). Так же протаскивают записки, наркоту. Причем, чай идет не в сухом виде — из него бодяжат, вываривая, густую массу. Так экономней заваривать: несколько капель — и кружка чифира готова. Накрайняк и кипяток не нужен — в холодной воде растворится.

Но мало пройти перед карцером шмон, приседая в голом виде и сжимая сфинктр, чтобы при этом не вывалилась торпеда — кулечек с грузом. Надо еще поделиться запретом с другими камерами. Хорошо, если есть кабура (отверстие в стене). Тогда мастерится конь (палочка или туго свернутая бумага с ниткой и тряпочкой или носовым платком на конце). В платок заворачивают грев и вслед за палочкой продевают в отверстие.

Если кабур нет, кулечки оставляют в прогулочных двориках. Зэкам положена часовая прогулка, хаты гуляют по очереди. Бывает, после выхода на прогулку устраивается жесткий обыск, тогда подгоны выносятся и заносятся в прямой кишке. Представь, каково это на морозе? Про гигиену молчу.

Такая веселуха бывает в нашей зоне! - поделился радостью дэпан. - Я обожаю делать гадости и обладаю замечательным черным юмором. Все мы, конечно, прекрасно знаем, как запрет попадает под крышу. Когда одна камера погуляла, расторпедировалась и спрятала кулечки, я нашел их и, намазав апизатроном (для тебя Ницше, поясняю: это лекарство применяется при растяжениях, при нанесении на кожу оно очень сильно жжет), положил в тайники. Вышла другая камера и, ничего не подозревая, загнала торпеды в задницы. Представьте, как саднили у них жопы! Некоторые вопили в голос и, несмотря на сбежавшихся охранников, спешили опорожнить кишечник. Мы хохотали до упаду!

Схожим образом ввозят спирт. Правда, так много не притащишь. Чаще для бухла используют иной метод. Осужденный глотает презерватив, держа его край руками, запрокидывает голову, и в гондон вливают до литра спирта. Затем горловину резинки завязывают ниткой, которая крепится на зубе. После неудачного для оперов шмона нитку развязывают, опять держат гондон за край два зэка, переносчика переворачивают вниз головой, и «огненная вода» стекает в подставленную емкость. Нередко случается, что латекс лопается в пищеводе. Тогда неминуема мучительная гибель. Что называется, упиваешься до смерти! Ха-ха-ха!

Да и с записками на этапах не легче. По двое-трое суток, пока торпедоносец не прибудет на пересылку и не пройдет обыск, ему нельзя опорожниться. Во забава! Сами ведь себя мучают — бесы ни при чем!

Философ тем временем в очередной раз проявил свою необразованность:

- Господин надзиратель, Вы упомянули торпеду. А Борис говорил, что у него много торпед. Почему нельзя одну из имеющихся использовать для пересылки сообщений?

Искуситель упал на адскую поверхность и засучил козлиными ногами в приступе хохота:

- Некрестник, а какова идея! Давай одного из твоих бодигардов кому-нибудь в жопу засунем!

- Эх, жаль тут Коржакова нет! - улыбнулся впервые за время пребывания в пекле озабоченный ЕБН.

Фридрих стоял, как оплеванный — вспомнил, что это слово имеет два значения: кулечек в целлофане с деньгами, наркотой, запиской, засунутый в зад, а также сильный зэк из «шестерок», исполняющий приговоры блатных.

ЕБН тем временем не прекращал допрашивать дэпана:

- Ты про известные вещи базаришь... А вот как из зоны маляву конкретно на волю кинуть? «Дорога» есть?

- Есть, да только в один конец — оттуда сюда, по ней души и попадают к нам.

- А «торпеду» на землю можно отправить?

- Ты «бандяк» куда будешь засовывать?! И где «ноги» возьмешь?

- А удочка (выставленная из окна палочка или туго свернутая бумага с крючком на конце, чтобы ловить кинутые нитки для установления дороги)?

- А как ты ее на землю закинешь?

Главшпан остался недоволен:

- Вот ты Феде-первоходу башку нужными только ему сведениями набил, а мне, тяжеловесу (бывалому арестанту, отсидевшему большие сроки), весь твой расклад не в новинку! Как я эти торпеды, бандяки, кулечки, прозервативы использую для проноса грева, если я даже не знаю, что именно надо сюда тащить?!

- Но зэки же волочат в пекло всякую контрабанду!

- Это просто хорошие воспоминания, которых на всех не хватит — они слишком личные и быстро кончаются! Надо что-то такое, чтобы всех грело!

- Я, да и никто из бесов, тут тебе не помощник. Спроси совета у шестерки своей, он в этой зоне считает себя самым умным...

- Чертов опер прав! - не стал скромничать философ. - «Люди измельчали и мельчают все больше». Лишь я не теряю своих гигантских размеров, хотя слабые умы и пытаются распять меня на прокрустовом ложе своих жалких выводов... Додуматься же надо: проводника по инферно превратить в банального гида, из Виргилия сделать куперовского индейца-следопыта!

- Кончай причитать, Федя! А то гуммозником — грустецом заделаешься!

- Ты задачу поставь, как у вас тут говорят, чисто конкретно!

- Икряным и насосам с земли надо в моей новой зоне стрелку забить! Только правильных пацанов, а не перхоть (презираемых), пригласить следует!

- Проще вашего любимого блюда!

- Какого же?

- Пареной репы!

- Ну, ты бельмондо (сумасшедший) совсем! Щас ведь не 17-й век! Шашлык, водка, икра да травка - современная арестантская хавка!

- Эдак ты стихи скоро начнешь сочинять! Снестись с твоими земными поделами совсем не трудно! Явись им в снах — только не кошмарь, как привык, а просто послушай их мнение.

- «Что тебе снится, крейсер «Аврора»... - запел Люцифер.

- Типун тебе на язык! - попытался сплюнуть Ельцин. - Еще одну красную революцию накликаешь! Ладно, Федя, попробую последовать твоему совету — им приснюсь, а вам буду транслировать их реакции...

- Гля, у вас настоящий телефон получается! - не унимался лукавый.

Ницше не понял, пахан нахмурился:

- Издевается, подлюга! Телефон означает разговаривать через «толчок» (унитаз) по трубам канализации с соседними камерами. Намекает, будто мы через дерьмопровод будем с земной братвой общаться! Ладно, я пошел мозги полоскать!

Привычное для тебя дело! - подумал его гид.

Содержание черепных коробок олигархов оказалось на удивление серым и однородным... Насосы и икряные в своих снах страдали от того же заболевания, что и во время бодрствования. Ницше определил его образно: амфибийная асфиксия, а когда его никто не понял, разъяснил: жаба их душила.

- Слышь, братиш, зацени: я себе новую мобилу отжал у одного фраера!

- Чо, неужто за лавэ приобрел?

- Ты меня за кухонного боксера (семейного хулигана) не держи! Я даже лопатник не стал скупать (вынимать бумажник)! Взял фуцана на гоп-стоп (ограбил богато одетого человека) — и в качестве слама (добычи) получил целую сеть магазинов сотовой связи!

- Четкий пацан! - собеседник аж заерзал от грызущей его зависти.

Однако на хищника нашелся свой охотник:

- Кто дал право рвать барыгу, не спросясь?!

- Да я ничо не делал... Так, прогнал фуфло для понтов, для авторитета...

- Не ссы в уши! Надо делиться сламом с братвой!

- Да у меня всего три виллы в Подмосковье! Что, последнее отдавать?!

ЕБН надоела перепалка, и он, словно стервятник на гниющий труп, перепорхнул в другой мозг.

- «Время собирать камни», - вспомнил я библйскую мудрость и начал коллекционировать алмазы, сапфиры и рубины... Короче, банду фикосную (ювелирный магазин) бомбанул...

- Так отдай свои ценные вещи!

- Какие там вещи: хрен да клещи! Живу на БАМе, кормлюсь углами (я — бомж, ворующий чемоданы на вокзале).

- «Торгаши», - пробормотал пахан и опять переключился. Этот бобер состоял в КПРФ, и ему снились коммунистическо-капиталистические кошмары.

- Товарищи господа! Президент Путин установил новый праздник — День предпринимателя — 26 мая. Давайте подрепетируем наши речевки на праздничном параде!

Пацаны! В авангардной шеренге стройными рядами идут наши передовики капиталистического производства — олигархи. Их капиталы растут небывало высокими темпами! Ура, господа товарищи!

Колонну замыкают мелкие предприниматели — такие мелкие, что их незаметно! Ни мы, ни власти их в упор не видим! Так держать, деловые!

Один из соратников смотрящего по зоне Гайдара предрек: «Мы вырастим капиталистов, чтобы они потом нас купили!» Ура, кореши! Мысля в кайф! Скупим членов правительства оптом и в розницу!

- Ничего не меняется... - огорчился верховод и продолжил шнырять по мозгам. На сей раз он попал внутрь черепа одного из своих бывших подчиненных. Тот сразу почуял экс-шефа и стал каяться:

- Трехпалый, прости! Я тебя наколол на 20 лимонов баксов — уговорил выделить их на добычу энергии из … из камней — базальта и гранита. Ты стал посмешищем у геологов и энергетиков. И мы, деловые, над тобой сытно приорали (хорошо посмеялись)!

- Попадешь сюда — дам по ушам! И по глазам заодно!

- Так я ж не только для себя — для целой банды! А к тебе, боюсь, попаду совсем скоро: я ведь проколол общак (истратил на наркотики)! Ладно, чего уж теперь... Тюрьма для вора — дом...

- А теперь домом будет ад!

Следующий икряной оказался коллегой философа – во сне размышлял исключительно лаконичными, схожими с афоризмами фразами:

- Быстро базары ведутся, да не скоро бабло делается. Жизнь прожить — не ларек бомбануть. Все хотят торговать, а — нечем... Пошел я тогда, помнится, на стопорки с волыной (на разбой с пистолетом). Сламу взял — сытный приор (курам на смех). Пришлось профессию менять... Барыгой заделался на время... Открыл шлюз на таможне... Того на бабки опустил, этого по процентам развел, третьего на счетчик поставил... Бизнес! А пацаны предъяву кинули: чего, мол, офоршмачился, барышничаешь. Можно подумать, они честные воры!

- Чего на гуммозе (грустишь)? - не удержался ЕБН.

- Как Диоген, днем с факелом честного жулика ищу! Нет, верно писал Чехов в одном своем рассказе. Пришел журналист в полицию для статьи материал взять. Те дали много фамилий воров, сутенеров, шулеров, бандитов. А вот назвать хоть одного порядочного человека не смогли!

- Ишь какой образованный! Какую академию (тюремную школу) кончал?

- Частную в Англии! А потом — Институт международных отношений! Теперь вот мучаюсь от излишней образованности и привычки думать... Есть ведь такой секрет успешной карьеры: будь всегда глупее пахана! Прав Грибоедов: в России горе — всегда от ума!

- Хуже всех бед, когда лавэ нет! - опровергли умника обитатели Индии.

Ельцин привык иметь дело с мозгами: он всю свою жизнь их пудрил. Так что теперь скакать по ним было не так уж трудно. Сейчас он попал внутрь головы одного из своих собственных советников-аналитиков. Тот сразу осчастливил бывшего патрона светлой и свежей идеей:

- Открытый канал откатинга предлагаю на условиях лизинга или в форме френчайзинга. Расшифровываю для профанов: чиновника, который взятки берет, сдам напрокат для решения вопросов! А метод оплаты разный: либо отстегиваешь фиксированную сумму за время доступа к телу; либо проценты от прибыли с провернутых делюг.

- Тьфу! - хотел с досады сплюнуть экс-работодатель, да по понятным причинам не преуспел. - Фуфломет голимый! Открытие, панимаш, совершил! Да еще за доступ к телу Леньки Бровастого воздух брали, не говоря уже обо мне! Поехали дальше!

… То, что он услышал, повергло его в некоторую оторопь.

- Все люди - братия,

У всех люблю брать я!

- Ты кто — коммунист?

- Скромный и верный, но, каюсь, корыстный служитель Родины и Церкви!

- Мне, а не им такие, как ты, чичи-гаги (приблатненные) служат! - оповерг попика появившийся вдруг бес очень высокого ранга.

- А ты кто?

- Маммона я, - ответил демон, попеременно превращающийся то в золотого тельца, то в человека со слоновьей головой. - Индусы, впрочем, предпочитают называть меня Ганеша — бог богатства. Слышь, Трехпалый, отличную идею задаром даю: как обогатиться. С землян за разговоры с адом бери лавэ. С россиян — по одному «деревянному» за минуту, со всех остальных — по сто баксов!

- Почему из России дешевле?

- Так разговор-то ведь местный, а там — зарубежный! - подколол его Маммона и исчез.

- Свернул кровь (испортил настроение) своей подъ...бкой! - пожаловался Трехпалый и продолжил скачку по мозговым извилинам.

- Меня подруга спрашивает так нагло: «Почему арбуз не ешь?» Пришлось честно признаться: «Ухи пачкает!»

- Блондинка! - произнес, как проклятие, Борис и метнулся дальше.

- ...Чего кости бросил в Англию, братан? Али ты не патриот?

- Я — патриот своих денег и буду служить той стране, в которой хорошо моим деньгам!

- ...А я себе гроб клевый заранее купил — со светом и кондиционером!

- Шутить изволит? - не выдержал Ницше.

- Не, многие пацаны так при жизни реально поступают. Над другими арестантами подняться хотят...

- В культуре, образованности?

- В воровстве, бизнесе и политике!

- Ничего у вас в конечном счете не выйдет!

- Эт еще почему?

- «Понятие о политическом превосходстве всегда переходит в понятие о духовном преимуществе».

- Метла чисто метет (язык хорошо подвешен) у тебя, Федя! - фыркнул ЕБН. - Однако гонишь ты воду! Жизнь тебя опровергает! Какое на хрен духовное преимущество у моих чиновников, олигархов, ментов и бандитов? А живут они кучерявее всех!

- Возможно, в применении этой идеи к России я не прав... Зато другая моя мысль вполне жизнеспособна. «Воспитать животное, имеющее право обещать — не является ли именно это той парадоксальной задачей, которую в отношении к человеку поставила себе природа?... Что проблема эта до высокой степени разрешена», доказывают российские политики и чиновники.

- Таких животных я воспитал действительно массу. Однако мы опять базарим не по делу. Пойду-ка я дальше... Только толку пока мало...

- Если чувствуешь, что твой реципиент — глупец, не задерживайся. Оставайся у мыслящих...

Первый же представитель этой духовной страты задал пахану загадку, которая ЕБНу, впрочем, оказалась вполне по силам.

- Путин заявил: «Россия должна стать самой привлекательной для жизни страной». Жаль, не уточнил: чьей жизни — его самого, его приближенных, всех пацанов или обиженных тоже?

- Мешком ты из-за угла пришибленный, а не мыслитель! Какой же российский главарь, будь то царь или президент, на деле, а не на словах за низшие касты на колпак садился (переживал)?! Плохо ты жбаном кубатуришь, нечего мне в твоей башке сидеть! Что-то, Федя, советы ты мне гнилые даешь!

- А ты ищи не членов своей банды, а оппозиционеров! Они тебе правду будут говорить!

- Отрицал, по-твоему, значит, стоит послушать? Харэ, поищем!

Ельцину повезло: он почти сразу наткнулся на философа, социолога и писателя Александра Зиновьева. Тот откликнулся на просьбу дать совет:

- «Могу взять... так называемых новых русских, всю эту проамериканскую публику у нас, измерить их интеллектуальный, творческий уровень и показать, что они на самом деле собой представляют».

- В том числе «светочи мысли», вроде Немцова или Хакамады?

- «Для кого-то они, может быть, и светочи, а для меня относятся к категории интеллектуальных дегенератов. ...Власть в России захватили интеллектуальные кретины и моральные подонки. Таков основной результат того переворота, который произошел...» Который Вы, Борис Николаевич, организовали...

- Я вообще-то сначала хотел создать социализм с человеческим лицом...

- Гибрид хомо сапиенса и гиены?!

- ...Потом передумал и внедрил, дай-ка вспомню, как это называл на земле... Ах, да, новую социально-экономическую формацию...

- Назовем ее точнее: рыночно-базарной. На самом деле Вы сварили питательный бульон, на котором выросли вредоноснейшие вирусы -олигархи, чиновники, бандиты... А еще — простейшие бактерии, сформировавшие быдл-класс. В России при вас было всего несколько честных людей! И то — кто в гробах, кто — за рубежом...Уходите лучше поскорей, противно с Вами общаться! Ступайте вон к Валерии Новодворской, она давно хотела с Вами поговорить, так что с ней Вам будет легко связаться!

Вечная оппозиционерка встретила давнего политического союзника, а потом - недруга в своей обычной манере — бурно:

- «Паразиты всех мастей, соединяйтесь!... Мы сожгли свои мосты. Я — в 1969 году (став диссиденткой). Ельцин — в Беловежской пуще. Пойдем против народа. Мы ничем ему не обязаны... Мы здесь не на цивилизованном Западе. Мы блуждаем в хищной мгле, и очень важно научиться стрелять первым, убивать, пока тебя не убили... История не знает исключений. Выбей гадину или заказывай себе гроб... Мы не можем честно выиграть выборы. Обмануть и запугать мы можем... Мы... вышли в абсолютизм. Явочным порядком наскоро построенный олигархический режим с либеральными выражениями и демократическими элементами, правда, занавешенный мафиозной паутиной».

- Ярко, но непонятно, - выразил общее мнение Ницше. - Эта фрау явно бунтарка, но далеко не интеллектуалка.

Следующей мыслительницей оказалась Елена Боннэр, супруга академика Сахарова, известная правозащитница. Через Бориса его гид попросил ее объяснить причину ее отъезда в США.

- «Ельцин да эти вокруг — сукины дети. Но у них в руках — дорогая для меня вещь, поэтому я их даже ругать не могу...»

- Пожалуй, хватит... Надоело... - заворчал пахан.

- Ну, еще немного попрыгай! Вдруг на путную мысль наткнешься!

Однако очередной мыслящий тоже оказался критиканом, причем не отечественным, а зарубежным:

- Русские привыкли считать, что все время стоят враскоряку: то одной ногой в развитом социализме, другой — в коммунизме; то одной стопой в социализме, другой — в капитализме. На самом-то деле они, конечно, все время стояли и стоят в говне раком... И эту позу их заставляют принимать такие, как Вы!

- Как к народу выхожу — так узнаю о себе что-нибудь новое, что и сам за собой не замечал! - сообщила всем и никому душенька верховода.

- Это представители не простого народа, а интеллектуальной элиты! - пояснил Фридрих.

- Достали эти гребаные духовные высшие масти!

- Попробуй касты пониже — честных фраеров или мужиков!

- Последний раз тебя слушаю!

Мысли этой категории россиян оказались прикольными, но целям главшпана явно не соответствовали.

- ...При Ельцине отменили ЛТП, теперь снова будут алкашей и наркошей лечить насильно!

- Бесплатно?!

- А то б тебе! За их же собственные бабки!

- ...На дорогах намерены ставить видеокамеры вместо сотрудников ГИБДД. Продавцы видеотехники в панике: при обилии ворованных камер им придется резко снизить цены!

- ...В России создается организация по противодействию работорговле. В нее намерены обратиться 95 процентов граждан за защитой от хозяев-рабовладельцев.

- ...На «Автовазе» меняются владельцы — ими станут французы. Все бракоделы, пьяницы и прогульщики намерены устроить предупредительную забастовку - чтоб их не уволили.

- Правильно! А то лягушатники перестроят производство на «Порше» и «Ситроен», а все равно «Жигули» с конвейера пойдут! Работников российского автопрома вообще надо держать в оплачиваемом отпуске, чтобы они в цеха не попадали: на хрена говно производить, портить нервы согражданам, а стране — имидж!

- Давайте реализовывать российские машины за рубежом...

- Кто их возьмет?!

- Да ты дослушай! Продавать не в автосалонах, а в секс-шопах: с ними обязательно натрахаешься, даже если сам не хочешь. Экономия на женах, любовницах и путанах!

- Ну, это только для извращенцев...

- ...Прибавочная стоимость в России превратилась в убыточную!

- ...Тишина! Идут занятия в школе новых русских! Где в предложении «Сегодня в наш гипермаркет опять не завезли пива» олигархи ставят неопределенный артикль «бля»?

- Перед словом «гипермаркет»?

- Перед словом «опять»?

- Неверно! Перед каждым словом!

- ...« Сначала будет трудно, а потом хорошо», - обещал Ельцин. Пророк, однако! Трудно стало всем, хорошо потом — немногим.

- ...Все новые русские — скотоложцы!

- Почему?

- Постоянно хвастаются, что спят с самыми клевыми телками.

- Так это они иносказательно!

- И я так же!

- ...Экс-банкир Александр Смоленский написал в соавторстве с Эдуардом Смоленским книгу «Дефолт совести»...

- Автобиографию?

- ...Советские бедняки — люди, у кого не было ничего своего: квартиры, машины, дом, дачи; все — государственное. Ельцинские нищие - те, у кого все свое: украденное у государства.

- ...Как понимать брошенную Ельциным мимоходом фразу: «Научиться у заграницы нужно, но верховодить им у нас не сметь!»

- Западные методы кидалова перенять надо, но стыренных с их помощью бабок им не давать!

- ...Образовалась новая партия: ККЕ!

- А как расшифровывается?

- Кремлевская клептократия Ельцина!

- Че за слово такое?

- От клептомании — неискоренимой тяги к воровству!

- ...Приходит президент в тюрьму, посмотрел на сидельцев и заорал:

- «Не так сидите!»

- А как правильно сидеть, Борис Николаевич? Укажите. Посидите с нами лет с десяток — и научите!

- ...Один святой в свою молодость, до того как стал монахом, был политиком в Александрии. Когда его спросили, почему он так не уважает правителей края, старец ответил: «Потому что я их знаю. Все их обещания превращаются в налоги». Тысячу лет назад сказано, за три тысячи верст отсюда — а будто про нас!

- ...Пятница в России всегда была полурабочим днем, а при Борьке и вовсе стала тяпницей: пить и гулять начали вдвое больше!

- ...Если бандит награбил больше миллиарда долларов, он уже — олигарх!

- ...Российская медицина верит в чудеса: что конечности у инвалидов могут отрасти - и потому чиновники от здравоохранения заставляют безруких и безногих проходить медкомиссии ежегодно.

- ...Слушай, а чего америкосам мы детей на усыновление отдаем бесплатно?

- Как бесплатно? Знаешь, какие бабки за это получают и органы опеки, и директоры детдомов? И другие чиновники?

- Так это частный бизнес, а то будет государственный...

- Но это же работорговля!

- Как ни называй, а лавэ будет!

- ...Когда россияне начнут от бескормицы есть траву, правительство предоставит в их распоряжение заливные луга, снимет солому с крыш домов в опустевших деревнях и, как крайний случай, реквизирует часть сена у конезаводов. Для любимого народа ничего не жалко — кроме, естественно, овса, ячменя, пшеницы и прочих зерновых, которые можно продать за границу за валюту, а остатки скормить племенным жеребцам и кобылам.

- Почему такое предпочтение лошадям?

- На них ездить можно!

- Как показал многовековой опыт, на россиянах — тоже!

- Они не так быстро скачут!

- С голодухи забегают лучше рысаков!

- ...Надо предложить Западу своих заключенных за плату содержать в российских тюрьмах. Ихние урки будут из наших зон шелковыми выходить! Петухами будут петь!

- А не внаклад америкосам и инглишам такое будет?

- Ты че?! На те баксы, что они на одного зэка тратят, у нас будут сотню содержать! Знаешь, сколько тюремщиков наших обогатятся? А адвокатов! Это же Бонанза, блин! Куда там Эльдорадо!

- ...Почему бы нам этого не сделать? Не вижу причин.

- А я вижу примерно двадцать. Каждая продолжительностью 365 дней. И все за решеткой!

- Но нет ни шанса, что нас поймают!

- По всей стране куча больших серых зданий, где полно умников, которые так говорили. Называются они — тюрьмы. Если ты там живешь, получаешь дерьмо вместо еды 3 раза в день. В дополнение — тараканы в каждой камере.

- Я понимаю, мы вступаем по другую сторону закона, а это «терра инкогнита», но что мы теряем?

- Интеллигенты тему перетирают, пытаются расклад сделать, да их на измену пробило (забоялись), - прокомментировал пахан.

- ...Говорят, в преисподней Ленин пишет сиквел к «Советам постороннего» и «Апрельским тезисам»: «Советы ветерана из ада» и «Апрельские пекельные тезисы». Суть: одновременный захват Кремля, Рублевки, Давоса и Куршавеля — и вся российская элита в заложниках!

- А это — старперы, пикейные жилеты!

- ...Какое будущее время у глагола «украсть» в английском языке?

- Сесть...

- А в русском? -

- Разбогатеть!

- Ну, Федя, щас спрос с тебя учиню: время потратил, толку - кропаль!

- Так ведь неглупые люди с тобой говорили, просто на другие темы! Ты их сюда пригласи и задачу поставь — может, и присоветуют что-нибудь полезное!

Ельцин быстренько поскакал по пройденному маршруту, говоря одно и то же:

- Нарисуйся побыстрее на стрелке, по,ял? Ну, гражданин мазурик, чего решать будем?

Никто, естественно, не пришел...

- На правилку, философ голимый!

Запугать Ницше было невозможно, однако своего спутника он пожалел:

- Погоди, Борис! Я нашел решение твоей задачи! Только сформулируй ее конкретно...

- Чем мне греть зону?

- Зачем? Мы тут и так сгораем в адском пламени!

- Дурака не включай! Ишь, шутильник нашелся, панимаш! Мне надо хоть какие-то блага давать арестантам, да чтоб при этом большая их часть доставалась жуликам, смотрящим и положенцам! Давай выворачивай (выясняй), что это такое!

- Ну, понятие «блага» я сформулировал — Божья благодать. Она даже грешников может греть небесным теплом. От адских мук избавлять...

- У тебя не бестолковка (голова), а Дом Советов! Блеск! А как ее заполучить?

- Способ один: живые должны за тебя и твоих поделов свечи ставить, молиться о спасении вашем. Благодать, то есть грев, вам и пойдет...

- Так делиться же с низшей мастью придется... Ихние ведь родаки и хлебники нас перед Богом отстаивать должны...

- Зачем? Ты хоть что-нибудь давал им на земле из того, что обещал перед голосованием? Так и здесь поступишь...

- А как землян заставить это делать? Как их на...бать?

- Я не специалист в таких делах... Собирай свою бывшую команду, устраивайте мозговой штурм...

- Да как я живых на толковище в преисподнюю затащу?! Придумай сам!

- Явись к ним во сне, позови...

- Это реально... А чем их сюда заманить? Они ж далеко не бельмондо, в пекло раньше времени не полезут... Разве что взять на пушку (запугать)? Чем вот только... Они ж там высоко стоят (имеют много денег)... Покубатурь тыквой, Федя! Амором (быстро)!

- Чтобы принять верное решение, надо иметь больше информации. Расскажи мне об олигархах...

- О каждом базарить — время займет, а у меня его кропаль осталось!

- А ты в общем, самую суть. Но — с начала.

- Лады. Короче, меня Меченый заставил упасть в тряпку, что было в падлу, чисто конкретно: из московского смотрящего сделал обычным бугром. После того, как снова поднялся, я в отместку, чтоб его, гнидняка, самого развенчать, устроил сходняк с двумя корешами — главшпанами в Беловежской малине. Нам удалось сминусовать одну большую красную зону и нарезать из нее целых пятнадцать черных...

Ницше начал переводить:

- Горбачев лишил тебя партийной должности... Упасть на тряпку — стать уборщиком, что настоящий преступник по понятиям делать не должен... Так, дальше: из первого секретаря Московского горкома партии он понизил тебя до заместителя председателя Госплана СССР... После того, как ты стал президентом России, чтобы его, негодяя, самого скинуть с руководящего кресла, ты собрался с двумя единомышленниками — президентами союзных республик в Беловежской пуще. Вам удалось разрушить Советский Союз и создать пятнадцать независимых государств... Ваше адское величество, позвольте Борису рассказывать на обычном языке, а то перевод много времени займет...

- Разрешаю. Хотя для бесед политиков и бизнесменов уголовная феня — самый подходящий язык, ибо он для них — родной, естественный...

- Ух, словно гора с плеч свалилась! - обрадовался Борис Николаевич. - Терпеть не могу этих блатных выражений, панимаш! Так вот... Создание рыночной экономики и, как следствие, появление клана настоящих капиталистов или, как их неверно называют, олигархов стало возможно после ухода от власти коммунистов...

- Борис, говорить, как на земле, не значит беспрерывно брехать! - прервал его разглагольствования Повелитель мух. - Не верь ему, Федя! Я тебе расскажу правду, хотя терпеть этого не могу!

Даже через десять лет после распада СССР власть в бывших советских республиках по-прежнему принадлежала членам последнего советского Политбюро. В Закавказье президентами стали первые секретари ЦК КПСС Шеварнадзе и Алиев. В Молдавии — секретарь ЦК Лучинский. В Средней Азии — член Политбюро Назарбаев, первый секретарь Компартии Ниязов,член ЦК Керимов. В России — бывший кандидат в члены Политбюро Ельцин. Решительно оттерли от власти экс-коммунистов только в Прибалтике. В остальных республиках рулить остались те же самые коммуняки!

И вот что интересно! После падения Третьего рейха бывшим нацистам запретили работать в государственных структурах. В России пытались собезьянничать. В 1992-м Конституционный суд даже рассматривал «дело КПСС»: признать ее преступной организацией или нет. Потрепались — и ничего не решили. В результате перекрестившиеся «красные» остались на тех же самых местах.

Бывшие члены ЦК возглавили республики. Чиновники рангом поменьше и кресла заняли поскромнее. Что, царь Борис, мне продолжать или сам будешь?

- Сам...

- Давай — только без брехни!

Пересилив себя, экс-гарант выполнил указание Сатаны, хотя без вранья он обходиться просто не умел:

- При Советах у чиновников имелись два пути улучшить свое материальное положение. Местная власть получала деньги со всех предприятий, расположенных в регионе. Глава республики мог богатеть на откатах с заводов, магазинов, нефтяных скважин, портов, хлопковых плантаций или что там еще было у него в управлении. Главы министерств питались с предприятий, раскиданных по всей стране, но относившихся к одной отрасли. Нефтяной министр богател на нефти, рыбный — на рыбе, ну и так далее. Кто на чем сидел, тот то и имел.

И вот Советский Союз развалился. Местные власти всегда хотели, чтобы Москва больше не вмешивалась в их бизнес, - теперь их мечта осуществилась. Бывшие советские республики отделились, экс-партбоссы стали президентами независимых государств. Средства от своих заводов, скважин и плантаций они отныне могли получать вполне легально. После них свою порцию экономической свободы возжелали получить и бывшие министры.

Самой прибыльной в России всегда была торговля природными богатствами: газом, нефтью и металлами. Именно они первыми из всей государственной собственности и перепрыгнули в частные руки.

В августе 1989 года Министерство газовой промышленности СССР было преобразовано в государственный концерн «Газпром». Ему принадлежала треть газовых запасов планеты, стоимость их оценивалась в сумму до 700 миллиардов долларов. Если бы «Газпром» стал полностью частным, то оказался бы богатейшей компанией планеты и Билла Гейтса с его «Майкрософтом» задушила бы жаба. (Точняк, - подтвердила фольклорная амфибия). Во главе гиганта встал, естественно, бывший газовый министр Виктор Черномырдин.

Точно так же была «реформирована» и вторая по доходности область: нефтяная. Замминистра этого вида промышленности Вагит Алекперов создал крупнейшую в стране нефтяную компанию «ЛУКОЙЛ». Одновременно с ним заместитель металлургического министра Олег Сосковец сгандобил на базе своего министерства корпорацию «Росчермет».

И пошло — поехало! Министерство тяжелого, энергетического и транспортного машиностроения превратилось в акционерное общество «ТЭНМА». Экс-министр Величко стал его генеральным директором, а также председателем совета директоров «Холдингтэмбанка», обслуживающего эту структуру. Руководство Министерства лесной и бумажной промышленности объединило все предприятия отрасли и занялось продажей сырья в Европу. Руководитель Министерства сельскохозяйственного машиностроения оформил на себя половину акций гигантского завода «КамАЗ».

Министерство транспортного строительства было преобразовано в концерн «Трансстрой», специального строительства — в корпорацию «Минмонтажстрой», станкостроения — в акционерное общество «Станкоинструмент», радиопромышленности — в корпорацию «Радиокомплекс», общего машиностроения — в корпорацию «Рособщемаш». Во главе встали бывшие министры. Люди, прежде управлявшие государственной собственностью, теперь сделались ее владельцами.

Схема во всех случаях была проста, как амеба. Министерство упразднялось, на его обломках создавался государственный концерн. Кабинеты, мебель и работники оставались прежними, лишь денежки плыли теперь не в государственный бюджет, а в лапы акционеров.

- Так олигархи — бывшие министры?!

- Не все из них, хотя и многие. Не торопись, слушай дальше... В Советском Союзе никакого бизнеса не было. Первые «новые русские» стали понемогу появляться только в 1988-9-х годах. У тех, кто собирался разбогатеть, было на тот момент несколько путей.

Во-первых, тот, о котором я рассказал только что.

Во-вторых, в мае 1988 года был принят закон «О кооперации». Теперь желающие могли вполне официально заниматься тем, за что раньше сажали в тюрьму: шить джинсы и кожаные куртки, за деньги показывать эротические фильмы или строить клиентам дачи.

Уже через полгода в кооперативах работали больше миллиона человек. При этом лишь некоторые фирмы были созданы действительно с нуля. В основном кооператорами стали те, кто раньше занимался тем же самым, но подпольно. В советские времена их называли «цеховщиками» или «теневой экономикой», отлавливали и надолго сажали. Теперь бывшим подпольщикам государство дозволило свой бизнес легализовать.

Именно в кооперативах начинали многие будущие миллионеры. Роман Абрамович имел небольшую фирму по изготовлению мягкой игрушки. Михаил Прохоров «варил» джинсы. Владимир Гусинский занимался частным извозом.

- Не верю! - сымитировал Станиславского Ницше. - Можно, конечно, разбогатеть и на куклах или панталонах для ковбоев, однако сколько это займет времени?

- Ты прав. Поэтому куда интереснее был путь номер три. Одновременно с кооперативами были разрешены новые формы собственности: аренда и совместные предприятия. Иначе говоря, заводы и фабрики больше не должны быть обязательно государственными. Рабочие какого-нибудь предприятия теперь могли сами распоряжаться тем, что произодят. И даже сбывать часть продукции за границу.

Ницше никак не мог расстаться с критическим настроем:

- Почти по господину Ульянову получается: «Земля — крестьянам, заводы — рабочим»...

- Не издевайся! Разумеется, никакой продукцией никакие работяги распоряжаться не могли. Зато, пользуясь этим законом, директор мог взять да и продать на Запад, скажем, выделенную ему государством солярку. Или под видом лома цветных металлов вывезти за границу все стоящие у него на предприятии станки.

- Шутишь?

- А то б! В 1989 году фирма «Ант» пыталась продать на металлолом даже партию новеньких танков!

- Куда?

- За рубеж, естественно! Бизнес стоило делать только там, где из кармана в карман лилось бабло. У жителей агонизирующего СССР каких-то особенных средств тогда не имелось. Денежные потоки текли либо за «бугром», либо в госказне. Именно на торговле с заграницей начали коваться дейстительно большие состояния. Первый русский миллионер Артем Тарасов гнал мазут на Запад тысячами тонн. Стартовый бизнес нынешнего мультимиллиардера Виктора Вексельберга состоял в том, что он по 300 долларов за тонну покупал списанные медные кабели и продавал их в Европе по 2300! Миллион долларов Вексельберг скопил еще при Советском Союзе.

Однако по-настоящему золотым дном в конце 1980-х стал четвертый путь: так называемый «комсомольский бизнес». Самые главные новые русские капиталы были созданы именно тут!

Еще в июле 1986 года ЦК КПСС принял решение разрешить комсомолу заниматься научно-техническим творчеством. При горкомах и райкомах начали создаваться так называемые «Центры научно-технического творчества молодежи». Под этим псевдонимом скрывались первые в СССР коммерческие фирмы.

Коммунисты остались решать вопросы большой политики. Вопросами экономики они поручили заняться младшим товарищам: функционерам не партии, а комсомола. Четыре миллиона советских чиновников разделились на две большие группы. Одна половина со временем превратилась в политическую элиту страны, а вторая (помладше) — в бизнес-элиту.

Центрам творчества ВЛКСМ старшие товарищи предоставили невиданную в СССР экономическую свободу. При этом налогами комсомольская экономика не облагалась. Только им было разрешено вести бизнес с иностранными фирмами. Только им были даны права заниматься банковской деятельностью и даже проводить валютные операции. Прочим категориям граждан за подобные проекты светили крупные тюремные сроки.

Всего через год в стране работали уже шестьдесят комсомольских фирм. К 1990-му — 4000 компаний и 17000 кооперативов! Среди них — коммерческий банк и собственный модный дом. Однако из всех видов деятельности комсомольцев больше всего увлекло обналичивать бабки.

- Почему?

- Хождение налички в СССР строго контролировалось государством. Предприятие могло быть очень рентабельным и иметь на счетах миллионы. Но снять эти деньги со счета и прибавить зарплату сотрудникам (или хотя бы отремонтировать собственную столовку) директор не имел права. Зарплаты в СССР имели жесткий потолок, а любая самостоятельная деятельность (типа нанять штукатуров) заканчивалась уголовной статьей.

Зато комсомольцы превращали цифры на бумаге в хрустящую наличность играючи. Право на обналичку было дано им вполне официально. Теперь чтобы отремонтировать ту самую столовку, директор завода обращался к комсомольцам, переводил им на счет безналичную сумму, те обналичивали деньги, часть брали себе, а на остальные нанимали бригаду штукатуров. И все были довольны: члены ВЛКСМ получали лавэ, директор — новую столовую, а партия была рада, что весь процесс остается под ее полным контролем.

К концу 1980-х комсомольский капитализм переживал расцвет. Суммы там вращались колоссальные! Именно этим бизнесом занимались в 1980-х будущие миллиардеры Михаил Ходорковский и Леонид Невзлин, владельцы шоу-империй Борис Зосимов и Сергей Лисовский, а также будущий замруководителя Администрации Президента Владислав Сурков. На Украине именно так ковались первые денежки «оранжевой принцессы» Юлии Тимошенко, а в Прибалтике — двух главных нынешних латвийских олигархов — Каргина и Красовицкого, владельцев пресловутого «Parex-Bank».

Мое правительство начала 1990-х было вообще кузницей кадров...

- Компетентных и порядочных министров?

- Хрен тебе! Будущих мультимиллиардеров! В нем отметился почти весь нынешний список журнала «Forbes». Михаил Ходорковский работал замминистра топлива и энергетики. Будущий металлургический король Владимир Лисин — заместителем вице-премьера. Петр Авен занимал кресло министра внешнеэкономических связей. Его замом тогда был Михаил Фрадков — впоследствии премьер-министр России, которого тоже бедняком не назовешь.

- Вот, значит, как родились ваши нувориши...

- Не лезь поперек батьки в пекло! Чего-то я не то сболтнул, ты ведь прежде меня здесь оказался. Я еще не рассказал про банки...

В СССР финансово-кредитная система была устрона примитивно: Госбанк, Сбербанк плюс еще два специализированных банка (один держал деньги, предназначенные на строительство, а второй занимался валютными расчетами). Никаких других в стране не имелось.

Однако в конце 1980-х ситуация изменилась. Советские экс-министры в те годы оперативно превратили свои министерства в акционерные общества. И чтобы не отставать от коллег, бывшие государственные банкиры в то же время и по той же схеме переделали свои учреждения в коммерческие банки.

Прежде у каждого из четырех советских банков-гигантов имелись тысячи филиалов по всей стране. Теперь руководители региональных отделений объявили себя самостоятельными структурами. Уже в 1991-м Промстройбанк, Агропромбанк и Жилсоцбанк отделились от государства и превратились в акционерные общества. Госбанк был переименован в Центробанк, и каждое его территориальное отделение стало отдельным коммерческим банком. Лишь Сбербанк сохранился. Одновременно возникли и банки совершенно новых типов...

- И ты наверняка знаешь этих типов?

- Не остри! Конечно, знаю! Горбачевский «Закон о кооперации» разрешил гражданам СССР в том числе и открывать собственные банки. 24 августа 1988 года был зарегистрирован первый частный коммерческий банк. К концу года их насчитывалось уже 41, а еще через год их число перевалило за полторы тысячи.

Сперва все эти финансово-коммерческие учреждения выглядели как шутка. Молоденький комсомольский функционер Миша Ходорковский имел под началом большой Центр творчества молодежи и собирался заплатить своим «творцам» зарплату. Для этого он обратился в советский Жилсоцбанк за кредитом, однако получил отказ. Государственные бабки государственный банк мог перевести только другому банку, но никак не частным лицам. Тогда Миша взял и просто зарегистрировал на свое имя банк «Менатеп», будущую наиболее мощную финансовую империю России в мою эпоху!

- Откуда частники брали деньги для своих банков, требуемые для их открытия и раскрутки?

- Хороший вопрос для философа — смотри, скоро ты у меня бизнесменом станешь...

- Никогда! Бандитом не был — и не буду!

- Не хорохорься! Ладно, продолжу... Итак, страна понемножку переходила на денежные отношения. Огромное количество организаций переводили туда-сюда огромное количество лавэ. И тут было никак не обойтись без банков. Потому что это ведь и есть такие структуры, которые занимаются хранением и перемещением бабла.

А больше всего средств, как и прежде, имело государство. Крупные заводы, торговые фирмы, мэрии городов, внешнеторговые организции и даже армия, милиция и школы с больницами — все теперь владели собственными счетами, куда переводили заработанные денежки и откуда снимали то, что собирались потратить. И очень важным был вопрос, на счетах каких именно банков все эти богатства станут храниться. Никаких посторонних здесь появиться не могло — и не появилось!

В начале 1990-х в России существовали приблизительно две тысячи банков. Часть из них — крупные, большинство — совсем небольшие. И только семьдесят восемь из них носили статус «уполномоченных». Это означало, что государство уполномочило эти финансово-кредитные учреждения вести для него (государства) те или иные операции. Например, хранить деньги российского правительства. Или средства правительства Москвы. Или получать выручку от продажи нефти за границу. Или вести расчеты на таможне. Причем тридцать из этих семидесяти восьми удостоились права вести сразу несколько таких операций. Уполномоченные банки очень быстро превратились в огромные и всемогущие финансовые империи.

Основные игроки на этом поле определились довольно быстро. Наиболее мощными из них стали «Менатеп» Михаила Ходорковского и «Мост-банк» Владимира Гусинского. Лишь немного отставали от них «ОНЭКСИМ» Владимира Потанина и «Альфа-банк», который возглавляли Михаил Фридман с Петром Авеном.

- Можно, я сам подведу итог твоего доклада? - загорелся Ницше. - Многомиллионная армия бывших советских чиновников разделилась надвое. Первая часть из них оставила начальственные посты и ушла в бизнес. Вторая часть должности за собой сохранила. В Европе и США власть и бизнес — две разные общественные группы. А в России наоборот — две части одной и той же сплоченной команды. Вот члены этой команды... нет, банды, и сделались олигархами.

- Точняк! - одобрил пахан, к своему огорчению опять перешедший на феню. - Я тебе полный расклад разложил, теперь напряги жбан и покубатурь, как моих поделов на толковище сюда заманить! Они ж не валенки (тупые), чтоб добровольно в пекло полезть!

- Ты «Одиссею» читал?

- Нет. Но фильм видел...

- Тогда вспомни, чем хитроумный басилевс Итаки приманивал нужную ему тень слепого прорицателя Тересия в царстве мертвых? Что неотразимо манило обитателей Аида? Не помнишь? Кровь жертвенного барана! А что является кровью экономики?

- Бабло!

- Вот его в любых количествах нуворишам и обещай! У олигархов такой нюх на наживу, что они ее запах даже в инферно с земли почуют!

- А где потом я лавэ достану для них?

- Так вместе и решите!

- А как я их сюда свалую (уговорю) кости бросить? Если каждому по одиночке объяснять, я не то что до концевого разбора с Христом — до Страшного Суда проваландаюсь!

- Устрой спиритический сеанс! Земляне же призывают души мертвых из пекла. А мы сделаем наоборот: затащим души живущих на время в преисподнюю. Здорово я придумал! Даже название менять не придется. Мы ведь сами — спириты, то есть духи! И дадим свой инфернальный спиритический сеанс! Вот Конан-Дойль порадуется!

- Думаешь, пойдут?

- Обязательно! - пришел на помощь своему обожателю-философу Наполеон. - «Есть только две силы, объединяющие людей: корысть и страх».

- Жадность — понятно, а чего им бояться?

- Что дармовую прибыль упустят!

Ельцин наконец решился:

- Ну, ты, Федя, просто красавчик! Ради лавэ они бутылку съедят (примут ложь за правду)! Варит у тебя котелок! Скорей базарь, как этот твой сеанс устроить!

- Собирай всю твою местную кодлу, образуйте круг, проникайте в сны тех своих подельников, кого сюда заманиваете, без устали повторяйте все названия денег или их эквивалентов, которые знаете. Ни один новый русский перед таким не устоит — за халявным богатством не побоится даже в инферно сойти!

- В цвет базаришь! Они ж все — гадины?

- Змеи?

- Не только! Гадины — профуры, дающие только за бабки! Почуяв возможный слам, прискачут выстукивать (вести воровскую разведку)!

Вдруг внезапно, как гром с ясного неба, грянул глас апостола Петра:

- БОРИС! «... ДЛЯ ЧЕГО ТЫ ДОПУСТИЛ САТАНЕ ВЛОЖИТЬ В СЕРДЦЕ ТВОЕ МЫСЛЬ... ИСКУСИТЬ ДУХА ГОСПОДНЯ» И ТОРГОВАТЬ БЛАГОДАТЬЮ? ПОБОЙСЯ ГНЕВА БОЖЬЕГО!

- Черт! - выругался ЕБН.

- Да? - охотно отозвался Дьявол.

- Выходит, я на раскрутку щас иду? Совершаю новое преступление в момент отбывания срока, чтоб ты понял, Федя!

- Ну и что? - спросил лукавый. - Ты ж из благих намерений это собираешься делать? Знаешь, что сказал по сему поводу пророк Магомет? «Деяния судятся по намерениям». Вот и проверь: осудит ли тебя за это Творец.

Ельцин, как всегда в минуты, требующие быстрых и решительных действий, стал отменным, хотя и рисковым руководителем:

- А, семь бед — один ответ! Ну-ка, братва, заделаем фокус — покус! Все шестерки, торпеды, арестанты высших мастей — ко мне! Амором! Ну, начнем с Сатаной! А вы чего застыли?!

- Так, Трехпалый, мы не совсем из твоей банды. Хотя и из твоей зоны. Мы — не чиновные, а уголовные воры в законе: бывалые Дато Ташкентский, Паша Цируль, Гиви Резаный, Гога Ереванский, Калина, авторитеты нового призыва — Роспись, Сильвестр, Марик, Отари Квантришвили, Слива, Балда...

- Потом до конца перечислишь! Все вы — порождение моей эпохи, мои сыны! В круг, братва!

- Ну-ка, детки, станьте в круг! - мальчишеским фальцетом пропел очень довольный владыка пекла. - Ну, ты, Ницше, порадовал! Новую дорогу из ада на землю придумал! Даже я не дотумкал!

- Сомнительный комплимент, - пробурчал «первый имморалист».

- Погодите! Дайте-ка я снимок вашей групповухи сделаю и отошлю в одно из российских издательств.

- Зачем? - осведомился Ницше, на что лукавый и рассчитывал:

- Для книги «Тысяча и одна ночь»!

- Как иллюстрация к одной из эротических сказок сие групповое фото никак не подойдет! - усомнился в дьявольской идее Фридрих.

- Это будет заставка к сказке «Али-Баба и сорок разбойников»! - загоготал совершенно счастливый Люцифер.

- Делать тебе не хрен, вот и прикалываешься над нами, - верно оценил ситуацию ЕБН. - Я б и сам братве и обиженке с удовольствием кровь попортил, да времени кропаль осталось... Арестанты, приступим!

Братаны, образовав нужную геометрическую фигуру, сосредоточились и начали скандировать:

- Земные пацаны, бродяги, сидельцы! Забиваем с вами стрелку! Много денег! Лавэ! Воздух! Бабки! Бабло! Баксы! Доллары! Зеленые! Евро! Рубли! Баблосы! Деревянные! Золото! Рыжье! Драгоценности! Слам! Добыча! Чеки! Аккредитивы! Инвойсы! Алмазы! Сапфиры! Изумруды! Ювелирные изделия! Тугрики! Иены! Швейцарские франки! Рупии! Зелень! Банкноты! Ценные бумаги! Платина! Драгметаллы! Нефть! Газ! Природные ресурсы! Серебро! Кроны! На толковище, корефаны! Деньги-деньги-деньги-деньги... Монеты! Нал! Безнал! Черный нал! Откаты! Галье! Юани! Башли! Бошни! Баллоны! Барашки! Грины! Гилье! Гроники!

- Здесь катятся валы денежного моря! - подкрепил усилия братвы своим поэтическим даром великий литератор.

- Ты чего такую бурную активность проявляешь, Борис? - Сатана заподозрил что-то неладное.

Вопреки своему обыкновению, пахан брехать не стал:

- Назло тебе хочу хоть что-нибудь доброе для всех сидельцев моей зоны сделать! Благодатью их обогреть! В крытки пойдет грев во славу дела воровского!

- Ты уже не раз пытался — и что получалось? - хмыкнул ничуть не обеспокоившийся Люцифер. - Очередное кидалово! Только меня радовал! Давай-давай, старайся, потешь себя, душенька! Кстати, а у кого-либо из местных звездочетов ты совета спросил, прежде чем сходняк по такой теме собирать? А то вдруг все вязалом (провалом) кончится?!

- Истинным православным гадания и гороскопы в падлу!

- Не заливай! А то я не знаю, что ты постоянно консультировался с астрологами — даже отменял по их совету встречи, которые были объявлены в прессе. Дни операций тебе назначал личный астролог Георгий Рогозин, бывший генерал КГБ.

Пахан сжал призрачные губы и молча вернулся в спиритический круг — и тут его обрадовали!

- Слышь, Трехпалый, ты подкинул пацанам приманку, как форели - сухую муху! И они попались! Только все мелочь пузатая идет! Дуром прут! Че с ними делать?

- Гоните в шею! Мне крупняк, а не белый мусор (бомжи) требуется!

- Да как их прогонишь! Тут люди высшего уровеня нужны! Сам попробуй!

- Кыш, босота! Арапы (наглецы)! Варганку курите (выдаете себя за блатных, не будучи ими)! Гнедые (хитрые) какие! Но вы плохо гнилушками (мозгами) раскинули! Вот я на вас душу Володи Самбиста призову, он вас, как Ходора, кинет и придушит!

- Гляди, помогло! Ну, ты, пахан, красавчик! - восхитились братки. - Шухер в цвет поднял! Шелупня прикинула му...е к бороде и валить сюда перестала! Поняли, сучня, чем пахнет! Бездарные фраера (легкомысленные)!

Сверху доносились панические вопли:

- Вована Питерского грозятся себе на подмогу на стрелку вызвать! Дергаем по-быстрому отсюда! Концы в воду — и рвем когти!

- Слышь, пахан, тут к тебе фраерок намылился, зуб дает, будто ты его знаешь... С Сильвестром, Япончиком и Михасем вроде знаком...

- Сверху?

- Да не, он нашу зону топчет, но до Индии не допущен...

- Пропусти!

- Я — председатель правления банка «Чара» Владимир Рачук.

- Сильвестр, ты за него мазу даешь?

- Барыга! Мои пацаны в 1994 году взяли его на юге Испании, неделю держали на яхте, пока не отжали восемь лимонов «зеленых».

- Не перебор?

- Его банк тогда кинул десять миллионов лохов, так что я с него взял меньше чем по баксу за одного терпилу.

- Ну, если он стольких на...бал, да еще кантовался с тобой, Михасем и Япончиком, значит, свой... Падай в круг, бродяга!

- Береза нарисовался!

- Пусть заходит!

- Да он сначала вперед себя какую-то торпеду пустил!

Ницше было запаниковал, потом вспомнил, что это слово в уголовном мире имеет другое значение - даже два. К тому же какой вред может причинить душе взрывное устройство?

Инфернальный самоназначенный то ли референт, то ли телохранитель Ельцина поделился сомнениями:

- Стремная какая-то душа. С виду черная — пречерная, а сияет, будто праведник в раю.

- Кто-то по ошибке вместо неба попал сюда?

- Кто-то радиоактивного полония переел! - предмет разговора не стал ждать, пока его представят. Я — Литвиненко!

- А, фээсбэшник, которому якобы поручили шлепнуть Березовского, а он взял — и сделал ноги в Лондон, чтобы там эти самые ноги и протянуть! Говорят, тебя коллеги отравили...или засветили?

- Какие коллеги? Он же из ФСБ давно ушел? - дэпан опередил Ницше с этим вопросом.

- Чекистов, как и бесов, бывших не бывает! А чего ты, шнырь Березы, в христианском пекле делаешь? Писали ж в газетах, будто ты перед самой смертью в ислам обратился. Это не базли (болтовня)? Как тебя угораздило?

- Мне во сне какой-то восточный старец явился — вылитый Усама бен Ладен! — и пообещал, что я обязательно попаду в место, где будет множество напитков в бокалах, а мужиков обслуживают красавицы-гурии. Ну, я польстился... Думал, в христианском раю мне ничего не светит... Попадаю в Адскую канцелярию, мусульманский отдел, представляюсь:только что обрезанный свежеупокоенный...Возмущаюсь: почему попал сюда, мне в рай положено?

- Где тебе чего положено? - переспрашивают.

- Ну, в смысле надо...

- Раз надо, иди. Перейдешь через мост испытаний — и сразу на седьмое небо попадешь.

Захожу на мост — а там как на минном поле! Шахиды едва на него вступят, так и подрываются! Я свалился в бездну огненную, меня по современной мусульманской зоне провели, показали, как там люди чалятся, — и сюда отправили! Тут я и просек, как ловко меня провели!

- По зоне?

- По жизни, точнее, в посмертии! Ваще, кинули конкретно! Обули!

- Чего, ни девок, ни бокалов?

- Все есть, только приборы для питья с дырами, а гурии — без! И джаханнам, пекло ихнее, у них со времен пророка Мухаммеда не меняется. Семьдесят тысяч стран, в каждой — по столько же городов, в каждом — семьдесят тысяч зинданов-тюрем, в каждой — семьдесят тысяч камер, в каждой — столько же орудий пытки — и ни одно из них не повторяет другое! Выбирай — не хочу! Я и не захотел! Говорю местным джиннам: всю жизнь в России провел, так что лучше там буду зону топтать.

- А чего ты светишься, будто праведник?

- От радиации! Хочешь, дам от себя откусить — иты сиять будешь!

- Какие у тебя с Березой завязки?

- Ну, так, шестерил для него потихоньку...

- Слышь, натоптыш, - обратился ЕБН к своему бывшему бодигарду, - дай-ка мне полный расклад по Литвину!

- Натоптыш — это мозоль, а я начинал чалиться в кэгэбэшной зоне как топтун — сотрудник наружного наблюдения! - ответил тот.

- А мне по хрену! Начинай базарить в тему! И пока — без фени!

И чекист-аноним стал грузить (давать показания против) бывшего товарища по плащу и кинжалу:

- Александр Литвиненко познакомился с Березовским еще в 1994 году, когда расследовал покушение на этого бизнесмена, а в ноябре 1999-го сыграл главную роль в скандале о якобы подготовке ФСБ к ликвидации Бориса Абрамовича. После пресс-конференции с разоблачениями Литвиненко стал помощником олигарха и фигурантом нескольких уголовных дел. В ноябре 2000 года подполковник таинственным образом сбежал в Великобританию, а в августе 2001-го в «Новой газете» были опубликованы фрагменты его книги «ФСБ взрывает Россию». Разоблачительные материалы Березовского о причастности спецслужб РФ к взрывам домов в Москве и Волгодонске осенью 1999 года — это те данные, на основании которых Литвиненко занимался литературным творчеством. Кроме того, он сотрудничал с английской и испанской разведками, зарабатывал тридцать сребренников. В 2006 году был отравлен полонием-210.

- Кто ж приказал его замочить? - заинтересовался пахан.

- Подозреваемых немало, два главных — Путин и Березовский... Правда станет известна, когда все фигуранты дела окажутся здесь.

- Харэ, я ведь не мент, чего мне чужие мокряки расследовать... Береза, пускай здесь корни! Давно не видались, хлебник — с тех пор как ты в Лондон ноги сделал.

Бочком в Индию вошла живая душа и в характерном для ее обладателя стиле быстро-быстро затрещала. Мысли намного опережали речь Бориса Абрамовича. Он говорил торопливо, мычал, не успевая подобрать нужные слова:

- Привет всем честным бродягам! Привет! Всем честным! Трехпалому — отдельный привет! Трехпалому! Уважение! Отдельное! Литвину в уши ссать себе не давайте — он засветился. Литвиненко засветился...

- Да уж видим!

- Не в том смысле! Не в том! Он — ломовой (сдавший зэков сотрудникам). Ломовой...

- А когда я в ФСБ и у тебя служил, ты меня корефаном называл! - обиделся радиоактивный светоч в темном царстве.

- Нет у меня корешей — одни поделы! Нет корешей! Поделы. Я — один на льдине (одиночка, не признающий никаких законов)! Один. И фраеров всегда прокатываю! Прокатываю...

- Честный Вы человек — честно в своих пороках признаетесь! - непонятно было, делает Фридрих упрек или комплимент.

- У меня о честных свое мнение: купить честного человека нельзя, а продать — можно! Тем и живу! Живу тем! Вот так...

- Даже если это неправда, это неплохо сказано! - признал великий мастер афоризмов.

Олигарх тем временем пугливо озирался по сторонам:

- Слышь, Борис Николаевич, как тут у тебя в гнезде (воровская малина) абвер (оперчасть) стойку держит? Оперчасть. Стойку держит. Наседок (осведомителей) много? Наседок...

- В аду кумовские только Сатане отчет дают!

- Не скажи! Не скажи! Вова Самбист, не к ночи будь помянут, и в пекле кого хошь достанет! Вован Питерский... Жуть... Харэ, я тут про денежное море услыхал... Океан лавэ...

- Искупаться в нем хочешь?

- Кто ж откажется! Никто не откажется. Дураков нет. Нет дураков. Кстати, не про сомалийское побережье речь? Там местные черножопые на бабки все торговые флоты мира поставили! Все страны отступные дают за каждый корабль, который ихняя морская братва захватывает! Отступные! За корабль! Есть тема: надо государства — членов ООН взять под крышу: пусть заранее платят, чтоб посудины на гоп-стоп не брали. Мир - под крышу! Но не красную, как Ленин со Сталиным сбацали, а нашу — черную... Криминальную крышу. Да, уголовную... Чур, я — посредник! Посредник... Как с чеченцами! А еще Госбанк хочу выставить! Госбанк! Грабануть кусок (получить долю) оттуда желаю! Кусман... И ваще на земле есть масса бобров и фраеров... Фраера, с которых можно слам нехилый взять: цеховики, фарца, спекулы, антиквары, бензоколонщики... Ушлые бобры с палеными бабками. Слам. Бобры. Зону они не топтали, но пытаются за людей канать! За настоящих людей! Типа нас... Типа нас...

- Грибоед (живущий за счет других) хренов! - рявкнул Лебедь.

- Ишь как заговорил! Заговорил... Втыкаешь (обвиняешь) мне! А как тихо себя вел, ожидая у меня приема! Как мышка... Тихо... Благостно... Словно весовой в сучьей будке (опытный зэк в камере-одиночке)!

...Присутствующие окунулись в одно из самых приятных воспоминаний олигарха. В доме приемов ЛогоВАЗа на Новокузнецкой перед кабинетом хозяина в углу сидел Александр Лебедь. Назначенное БАБом время аудиенции давно прошло, но секретарша все время повторяла, что Борис Абрамович вот-вот освободится. Березовский действительно был занят: стоял с обратной стороны двери и, глядя в замочную скважину, ловил кайф от зрелища того, как бравый вояка кипит от злости, но тем не менее терпеливо ждет встречи с ним...

- Терпеть таких, как ты, не могу! - заявил генерал.

- А я — таких, как ты! Ты... Как... И еще — воз (многих) других! Многих... Пришли — молодые, наглые, борзые, без понятия. Без понятия. Я полжизни зоны сначала Бровастого, потом Меченого, затем Трехпалого топтал... Топтал... Сроки волок... Никогда не гнулся, мне любая пересылка — дом родной. Дом родной! А они ко мне без уважения! Никакой уважухи!

- Какие там на хрен зоны! - завопил вор в законе Сильвестр, он же — банкир Тимофеев. - У тебя только один раз фарт вышел на кичу попасть — и то ты отмазался, зассал!

...Весной 1981 года Борис Абрамович решил подправить свое плохое материальное положение младшего научного сотрудника. Перекупив у знакомого продавца столичного универмага «Москва» 27 комплектов постельного белья и пару десятков покрывал сирийского производства, БАБ повез этот товар в Дагестан, где тот шел в три раза дороже. Но в Махачкалинском аэропорту начинающего барыгу задержали оперативники ОБХСС. По тогдашним советским законам неудачнику светила статья 154 ч.3 УК (спекуляция).

Услышав, что сидеть придется по этой статье 4 года, Березовский пал в ноги следователю. Говорил о поломанной научной карьере, о том, что мечтает быть полезным для своей страны. Ему крепко повезло. Следователь Северо-Кавказского управления МВД СССР Анатолий Коркмасов пожалел молодого ученого, закрыл дело. Попадись БАБ какому-либо буквоеду-законнику, еще неизвестно, как сложилась бы его судьба. Тогда же неудавшийся спекуль, зайдя попрощаться к следователю, благодарил за проявленное снисхождение, обещал никогда не забыть этого. Забыл. Спустя годы Коркмасов ради интереса позвонил в офис Бориса Абрамовича, но тот не стал разговаривать...

- Ну, был за мной грех — однажды помог мне мент... Но я же искупил вину дальнейшей честной воровской деятельностью! Воровской... С первого же прихода на теплое местечко начал тырить! Тырить... Втыкал рога (совершал преступления).

...В институте проблем управления Береза, хотя и обладал необыкновенной смекалкой, особых звезд в науке не хватал. Правда, в 1977 году получил премию Ленинского комсомола за коллективный труд по проблемам управления. Теория проблем управления, теория системности привлекала многих ученых своей неразработанностью в СССР и ограничением доступа к соответствующей иностранной литературе. Березовский же был членом комитета комсомола академического института, вошел в совет молодых ученых, неплохо проявил себя в производственном секторе парткома, что давало возможность ездить в зарубежные командировки. Многие его работы — компиляция статей из справок НИИ, забугорных научных журналов и монографий.

Олигарх заностальгировал:

- «Я был не последним человеком в науке. Член-корреспондент Российской Академии наук, в которой на весь Советский Союз было 800 человек, 500 академиков и 300 членов-корреспондентов. Это результат, к которому стремился любой честолюбивый ученый. Я рассчитывал стать академиком, лауреатом Нобелевской премии, хотя понимал, что я не лучший среди своих коллег, что есть люди, превосходящие меня в науке. Может, это был один из побудительных мотивов изменить мою жизнь...»

К беседе присоединилась живая душа — Юрий Дубов, заместитель Березовского в ряде фирм:

- Какой только фигней мы с Абрамычем вместе не страдали! «На ранних этапах развития капитализма в России мы занимались настолько фантастическими вещами... Например, был у нас кооперативчик в Орликовом переулке, к нам пришли физики и притащили лазер. Идея была проста: в сельском хозяйстве практикуется кастрация кабанов, чтобы они нагуливали мясо, не отвлекаясь на проблемы пола. Кастрация эта довольно мучительна, и многие кабаны так огорчаются, что худеют и даже умирают. Тогда как при кастрации лазером кабан не будет понимать, что с ним происходит, и стресс никак не скажется на его тонусе, мясе и прочая. Мы приехали в колхоз, договорились с председателем, взяли аванс, закрепили борова, установили лазер... Первые два борова у нас подохли на месте, а третий испустил дух ровно в тот момент, когда мы вскочили в автобус: за нами уже бежали с дрекольем. Естественно, аванс мы не вернули».

Вот так мы и сшибали ман...ышки (занимались мелочевкой), покуда Береза не напал на золотую жилу — автобизнес!

…К 1988 году тольяттинские автомобилестроители оказались в трудном положении. Будучи крупнейшим производителем легковушек, завод вдруг оказался перед фактом нарастающей конкуренции — его теснили на мировом рынке, несмотря на довольно-таки низкие цены. Нужно было что-то предпринимать, и заводчане обратились за помощью к ученым.

Программу для ВАЗа руководство института поручило подготовить сектору Березовского. Он встретился с директором автогиганта Владимиром Каданниковым и предложил перестроить «по западному образцу» сбыт продукции. На практике это означало подключение к отработанной системе продаж дилеров-посредников. Цепочку возглавил спешно созданный «ЛогоВАЗ», учредителями которого стали ПО «АвтоВАЗ», Институт проблем управления АН СССР и итальянская фирма «Логосистем». Дирекцию возглавил, конечно же, сам Борис Абрамович.

10 процентов всех сходивших с конвейера «Жигулей» пошли через этот первый доильный аппарат БАБа. Это стало для него золотой жилой. Получая от предприятия машину практически по себестоимости, он продавал ее по договорной цене. А спрос на «Жигули» тогда был сумасшедший. Только в 1992 году оборот «ЛогоВАЗа» составил 250 млн.долларов.

Вскоре схему сбыта поменяли. Упор сделали на реэкспорт автомобилей в Россию. Экспортная цена на вазовские легковушки была значительно ниже внутренней, так как вывозимые машины в те времена освобождались от акцизного сбора, в отличие от реализованных внутри страны. Но продаваемые через «ЛогоВАЗ» автомобили не покидали пределов России — за рубеж вывозились, а потом возвращались только бумаги. Завод отпускал машины за 4500 — 4800 долларов, а Береза загонял их за 7 — 7,5 тысячи. Причем, реализовав их, «ЛогоВАЗ» не спешил отдать деньги заводу, а «крутил» их месяцами, что в условиях гиперинфляции приносило доход, равный примерно половине стоимости «Жигулей».

«ЛогоВАЗ» также занялся масштабным ввозом в страну иномарок и стал ведущим дилером зарубежных автопроизводителей. К 1994 году он превратился в большую многопрофильную группу, включающую свыше 30 компаний, в том числе и далеких от автомобильного бизнеса.

Вспоминая те славные времена, душа БАБа ликовала:

- «Когда я пришел в бизнес, я почувствовал, - то, что я делаю в бизнесе, под силу очень немногим людям. В науке я знал: есть тысяча человек, которые могут делать то же, что и я. Но в бизнесе из моего окружения на это не был способен никто. Это потом появились какие-то новые имена, которых я прежде не знал: Миша Ходорковский, Володя Потанин, Володя Виноградов. Их совсем было мало, этих людей, которых потом назвали олигархами. Ощутив свою уникальность, я почувствовал себя комфортно. Ибо я действительно во многих проектах не видел себе равных...».

...На самом деле все проекты заслуживали одного определения — махинации! Березовский вкупе с генеральным директором «АвтоВАЗа» Каданниковым выдвинул идею выпускать «народный автомобиль», эдакий российский «фольксваген». Инициаторы «родили» для этого специальную фирму - «Автомобильный всероссийский альянс» («AVVA»), обещали построить в России совместно с концерном «Дженерал моторс» завод по производству в год 300 тысяч «народных автомобилей» ВАЗ-1116. Широко разрекламировали этот проект, выманивая деньги у доверчивых россиян, обещая быстро расплатиться с ними легковушками. В короткое время «AVVA» собрала у лохов более 30 млн.долларов. Плюс к тому активный БАБ сумел отщипнуть по указам президента РФ еще льгот за счет бюджета на 2 трлн. 788 млрд.рублей. Однако деньги эти компаньоны потратили не на проект, а на личное обогащение. Акционеры до сих пор ждут своих дивидендов. «Дженерал моторс», убедившись в ненадежности партнера, разорвала отношения с Березовским.

- Ну, конкретное кидалово ты замастырил, - согласился Сильвестр. - Клево взял на доктора (совершил аферу), однако ни на бандита, ни на вора в законе ты не тянешь!

- Это я-то не тяну? Я-то? Не тяну? - завопил БАБ. - Да ты ж меня сам крышевал, многие мои делюги знаешь! Делюги! Кстати, зря я тебе отстегивал! Зря бабки давал!

...Весной 1994-го к двери квартиры олигарха прикрепили гранату нажимного действия. Только по чистой случайности Борис Абрамович не дернул за ручку. 7 июня того же года возле офиса «ЛогоВАЗа» на Новокузнецкой взрыв буквально разворотил его «Мерседес». Погиб водитель, был ранен охранник, олигарха же слегка царапнуло.

- Заказчиком того «огонька» был я, - разоткровенничался Сильвестр. - Очко, небось, на минусе у тебя тогда было?

- «Было много смертельных трюков, когда, казалось, я должен был умереть. А вот остался жив, что, в общем-то, странно. Но один случай сильно подействовал, когда на меня было совершено покушение. В 15 сантиметрах от меня оторвало голову моему водителю, а должны были оторвать голову мне — взорвалась машина. После этого я посмотрел на мою жизнь по-другому».

Я понял: наглость — второй фарт! Счастье! И оборзел окончательно! Оборзел! Отныне ваще бабло никому не возвращал! Ни-ко-му! Любил я всех подряд бортануть! Наколоть! Всегда был и остаюсь антилопой (ищущий свою выгоду)!

- За что деревянный клифт примеривал на себя неоднократно! - заявил Сильвестр.

- Да я ж у тебя купил «вексель», то бишь крышу, когда стал тачками барышничать! А ты меня не прикрыл! Не спас! Наоборот, замочить решил! Замочить...

- За что ты мой «мерин» и взорвал вместе со мной!

- Не, я не при делах!

- Байду не гони (не обманывай)! Нечего понты бить (выдавать себя за честного)! Бадор, расскажи!

Авторитет Аркадий (Бадри) Патаркацишвили начал грузить своего подела:

- Ну, Береза, у которого я числился замом, поручил мне разобраться с конкурентами, а сам умотал на несколько месяцев в Швейцарию. Знал кому довериться! Я — аристократ (известный в криминальных кругах). Один мой брат Мераб — вор в законе, другой — Левон — «авторитет» грузинской братвы. Благодаря мне крышей Березы стали чеченцы. Возглавлявший личную охрану Джохара Дудаева Салмон Хасимиков одновременно числился и сотрудником службы безопасности «ЛогоВАЗа».

- Пиковые меня лишь прикрывали, а бегал (воровал) я сам! Причем так все обтяпывал, что ни один барбос (следователь) мне пришить ничего не мог! Пытались — но бесплатный номер (бесполезно)! Возьмите хоть бзик (план кражи) в «Аэрофлоте»!

…В мае 1996 года генеральный директор «Аэрофлота» маршал Шапошников с подачи Березовского отдал распоряжение 152 руководителям представительств крупнейшей авиакомпании России за рубежом переводить 80 процентов вырученных ими средств от продажи билетов на счет фирмы «Андава» в Лозанне (Швейцария). Главным учредителем этой и дочерних фирм являлся Березовский. «Андава», во-первых, получала свой весьма высокий процент за сбор денег, то есть за коммерческие услуги (хотя непонятно, в чем состоявшие), во-вторых, не спешила перечислять бабки в Москву «Аэрофлоту», а прокручивала их, придерживая на месяцы. За короткий срок на счета «Андавы» и ее «дочерей» упали более полумиллиарда долларов. Между тем деньги эти были российские, а у фирмы на первых порах не имелось лицензии Центробанка РФ на валютные операции. Правда, потом Березовский выбил ее у тогдашнего председателя ЦБ Дубинина.

Чуть раньше, в апреле 1996 года БАБ образовал при помощи «Андавы» фирму «ФОК» (Финансовая объединенная компания). Получив регистрацию в Москве, «ФОК» подписала контракт с «Аэрофлотом», обязуясь оплатить некоторые из его зарубежных долгов: 139 миллионов долларов в 1996 году и 82 миллиона за первую половину 1997 года. На самом деле «ФОК» не стала рассчитываться с долгами, «сбросив» их некой компании «Гранджленд Холдинг», зарегистрированной в столице Ирландии Дублине. Долговые операции «ФОКа» - «Гранджленда» дорого обошлись «Аэрофлоту». В первой половине 1997 года авиакомпания заплатила обеим 29 миллионов долларов «штрафов» по данным операциям.

Махинации Березовского были многоступенчаты. «Аэрофлот» задолжал компании «Бритиш Петролеум» за авиатопливо 500 тысяч долларов и переадресовал счет «ФОКу» в Москве, тот перебросил его в «Гранджленд», которая и оплатила его. За услуги «Гранджленд» запросил с «ФОКа» гонорар в размере 30 процентов. «ФОК» переложил эти платежи на «Аэрофлот», добавив собственные «издержки», что составило 50 процентов.

Подставная фирма БАБа процветала, а российская казна пустела. Согласно отчету за 1996 год, «ФОК» списал 97 процентов своих налогооблагаемых прибылей на «потери при обмене валюты». Ежегодная отчетность ее демонстрировала, что потери компании становились прибылями «Гранджленда». Но что представлял собой «Гранджленд»? Адрес — лишь абонентский ящик на почте. В составе акционеров две компании, зарегистрированные в Панаме, а два руководителя работали в маленьких швейцарских финансовых фирмах, обслуживающих «Андаву», то бишь в империи Березовского.

Береза также присвоил себе сборы, выплачиваемые «Аэрофлоту» иностранными авиакомпаниями за использование российских аэропортов и за право пролета над территорией России. Это ежегодно давало более 100 миллионов долларов. Большая их часть поступала либо непосредственно Березовскому в швейцарский банк, либо расплата велась наличными прямо в аэропортах. Когда представители иностранных авиакомпаний обращались за получением права перелета к официальным лицам, то на это уходило несколько дней или даже недель. Если они напрямую шли к БАБу, вопрос решался за несколько минут. Налогов с этих денег олигарх не платил.

«Приватизация доходов» «Аэрофлота» - одно из хитроумнейших изобретений Березовского. Он впрямую не нарушал закон, а использовал все лазейки: не подписывал никаких документов, оставляя это право директорам — генеральным, коммерческим, финансовым. Когда началось следствие, мошенник заявил журналистам: «А я в «Аэрофлоте» никогда не работал, так что следователи вряд ли предъявят мне обвинение». Так оно и получилось. К тому же дружба с президентской дочерью Таней Дьяченко служила для него охранной грамотой от налоговых органов и расследований Генпрокуратуры.

Его влияние еще усилилось, а богатство выросло с внедрением в телебизнес. Выгода, которую получил Березовский от контроля над ОРТ, выражалась не только в том, что он приобрел большое политическое влияние, но и получил доступ к громадным денежным потокам, которые поступали на первый канал в качестве оплаты за рекламу. Это понимал и генеральный директор ОРТ Владислав Листьев.

Олигарх привел на ОРТ своего партнера Сергея Лисовского, который владел компанией «Премьер СВ» - фактически монопольной рекламной структурой на первом канале. Именно через нее должны были проходить все рекламные деньги. Сам же первый канал практически ничего не получал от показа роликов. Именно эту ситуацию и попытался изменить Листьев, открыто объявив, что намерен положить конец монополии Лисовского и с 1 октября 1995 года отменяет размещение рекламы, пока ОРТ не выработает новые, «этические стандарты». Это для БАБа означало потерю миллионных прибылей. 1 марта 1995 года Листьева убили в подъезде собственного дома. После этого Лисовский возглавил вновь образованный консорциум «ОРТ-реклама», а Березовский упрочил свой контроль над ОРТ.

Пресса единодушно заявила, что преступление организовали Лисовский и Березовский. Последний перевел стрелки на своего конкурента: позвонил первому заместителю премьер-министра Олегу Сосковцу, исполняющему обязанности Генерального прокурора РФ Алексею Ильюшенко и записал на видеокассету свое обращение к Ельцину, в котором напрямую обвинил в убийстве Листьева... Владимира Гусинского.

- Это была попытка свалить все с больной головы на здоровую — а также способ отомстить, - объяснил Дьявол. - О мстительности БАБа ходят легенды. Так, во время защиты докторской диссертации в 1983 году ему вкатили несколько «черных шаров». Люди, осмелившиеся бросить их (он недоброжелателей вычислил), десяток лет чувствовали прессинг Березовского.

В своей книге Коржаков писал, что «Березовский после покушения на него 7 июня 1994 года начал преследовать Гусинского, хозяина НТВ, своего конкурента... Борис Абрамович неоднократно пытался убедить меня, что покушение на него организовал Гусинский, и поэтому его надо поскорее убрать».

Это был первый конфликт двух олигархов — брицев (евреев). Вторая мощная баталия произошла между ними в середине 1999 года. «Два еврея схватились, а вся страна вынуждена наблюдать этот балаган», - так охаректиризовал конфликт Виктор Черномырдин. Впрочем, ворон ворону глаз не выклюет. Войны у них были странные: пошумят, пошумят, да и заключат перемирие, а то и вообще объединятся и сообща атакуют более мелких предпринимателей, как, например, произошло с «Сибнефтью» или в Давосе, где олигархи договорились поддерживать Ельцина в предвыборной кампании на второй срок и выделили на это десятки миллионов долларов. После победы Борьки оба хвастались на израильском телевидении о своем личном вкладе в его избранние.

- «У нас с Владимиром Александровичем нет идеологических различий, - признался БАБ. - От Гусинского я отличаюсь тем, что не пытаюсь следовать за событиями. Я всегда пытаюсь их формировать... мы с Гусинским не первый раз выясняем отношения — вспомните конфликт вокруг влияния на «Аэрофлот». Потом сотрудничали, и ничего».

- Идеология идеологией, а бабло — баблом! - ухмыльнулся лукавый. - Второе махалово у них вышло серьезным. 13 июля 1999 года Береза на страницах газеты «Время М» заявил, что холдинг Гусинского на грани банкротства, задолжал кредит 1,5 млрд.долларов. Затем в действие вступил первый канал — вылил на белоснежные якобы перышки Гуся ушат грязи. В ответ «НТВ» начал разоблачать БАБа.

- Зачем понадобилась эта война Березовскому? - заинтересовался Ницше.

- Ларчик открывался просто. На ОРТ за первое полугодие 99-го года доход от рекламы упал, а на НТВ вырос. Это первое. Второе — БАБ пытался отлучить «банкрота Гусинского» от «Газпрома», куда на пост председателя Совета директоров пришел Черномырдин. И третье — Березе во что бы то ни стало надо было унизить Примакова, которого поддерживал Гусинский.

В период этой войны компроматов в СМИ была вброшена информация о том, как олигарх планировал провести кампанию, усиливающую напряженность в отношениях между премьер-министром и президентом. Направлениями главных ударов должны были стать следующие якобы имеющие место факты деятельности и биографии Примакова: его президентские амбиции; виновность в ухудшении российско-западных отношений; причастность к импичменту, к «делу Скуратова»; принадлежность к руководству КПСС.

- Но это же все неправда! - заступился философ за академика.

- Неважно! Береза питает страсть к закрытым материалам, конфиденциальности, слухам и сплетням. Умело собирает и использует информацию, компромат для достижения поставленных целей. В компании «Сибнефть» и фирме «Атолл» были обнаружены материалы, свидетельствующие об организации им незаконного прослушивания высших должностных лиц страны и членов семьи президента.

- Для этого надо иметь недюжинную наглость...

- Он ее имеет. А вот смелости ему подчас не хватает. После публикации сообщения в «Известиях» о его втором, израильском, гражданстве БАБ обвинил в «пещерном антисемитизме» тогдашнего главного редактора Игоря Голембиовского, а когда тот не испугался, стоял перед ним чуть ли не на коленях, оправдываясь, что это не так.

- Зачем ему все это?

- Ради лавэ! Он — маньяк денег. Они значимы для него не сами по себе, а как возможность жонглировать, постоянно, тайно и терпеливо плести заговоры, чтобы умножить свое богатство и влияние.

Однако БАБ — не просто бабочка (богатый), а очень хитрый. С прожарки всегда соскакивает! До конца ни перед кем не раскрывается. И первым обычно сходит с корабля. Скажем, ту же «Сибнефть» оставил в 1999 году, очень выгодно продав свои акции иностранным акционерам.

Его называли кремлевским «крестным отцом». И это близко к истине. Он стремился иметь своих людей на ключевых постах. Во имя этого водил дружбу с Валентином Юмашевым и Татьяной Дьяченко. После ухода ельцинского литраба с поста главы президентской администрации сделал все, чтобы свергнуть Николая Бордюжу и посадить в заветное кресло опять-таки своего, бывшего менеджера «AVVA» Александра Волошина. С его поддержкой и помощью Романа Абрамовича пост министра по атомной энергии занял Евгений Адамов.

- Зачем он был нужен Березовскому? - опять вылез с вопросом Фридрих.

- А затем, что атомная отрасль, весьма лакомый кусочек, оставалась еще неприватизированным островком в великом переделе российской собственности. В 1998 году Минатом произвел продукции на 7 млрд.долларов. Вот эти 7 «Зеленых арбузов» и не давали спокойно спать Березе. Из ядерного пирога ему удалось одно время взять под контроль многомиллиардные поставки в США низкообогащенного урана.

- А с Примаковым и Гусинским он воевал тоже из меркантильных соображений?

- Естественно! Он сделал все для свержения с Олимпа власти Примакова и вторичного прихода к государственному рулю Черномырдина! В частности, сумел убедить Ельцина, что его протеже — именно тот человек, который не даст в обиду президента и олигархов. Самым черным днем для Березы стало не 17 августа 1998 года, когда грянул дефолт, а месяц спустя, 10 сентября, когда Государственная Дума отвергла кандидатуру Черномырдина на пост премьер-министра и утвердила Примакова. Он долго и мастерски плел интригу, кругами ходил вокруг Ельцина, поставил всех олигархов на уши, но его кандидат через Думу не прошел. Это была звонкая оплеуха для БАБа, как впрочем, и для ЕБН. Влияние Березовского на Кремль сильно ослабло. А тут еще и Юмашева «ушли». Больше того, Примаков пригрозил упрятать за решетку олигархов. Березовский тут же пошел ва-банк!

Олигаршья душа разоткровенничалась:

- «Евгений Максимович серьезный противник, и он великолепно использовал свое влияние на Ельцина. Примаков сделал все, чтобы я перестал быть Исполнительным секретарем СНГ, и в этом мало чем отличался от Чубайса, который использовал те же приемы для того, чтобы я перестал быть заместителем секретаря Совета безопасности. Чубайса тоже нельзя назвать глупым и слабым человеком. И тем не менее, я это давление выдержал, во мне ничто не дрогнуло, когда Евгений Максимович сказал: «В тюрьму посадим».

- Не ври! - осадил его Дьявол. - У тебя очко сминусовало, когда глава кабинета министров объявил войну олигархам! И ты стал драться с ним, не гнушаясь ничем! Отдаю должное: ты мастерски вел информационные войны. В 1997 году нанес поражение Чубайсу и Потанину. «Независимая газета», «Огонек», «Новые Известия», ОРТ обвинили их в махинациях во время проведения конкурса по продаже 25 процентов акций «Связьинвест», вылили на противников столько компромата, что казалось, те никогда не отмоются. Чего стоила только обнародованная история с гигантскими гонорарами Чубайса, Коха, Бойко, Мостового за ненаписанную книгу о приватизации!

Вот и против Примакова ты развернул уничтожающую атаку. В начале ушат грязи выплеснул на премьера телеведущий Доренко, обвинив его во всех мыслимых и немыслимых грехах, приписав несуществующих жен, которых якобы тот двигает на руководящие посты. Затем в действие были введены «Независимая газета», «Новые Известия», «Коммерсант-Дейли», другие издания. Даже мужественный и благородный поступок Примакова, не полетевшего в США в день начала натовской бомбежки Югославии, проберезовские СМИ поставили в укор премьеру. Досталось и поддерживающему главу правительства московскому мэру Лужкову. Доренко с экрана день за днем обвинял его в убийстве американского бизнесмена Тейтума, одного из владельцев столичного отеля «Рэдиссон-Славянская», и незаконной конфискации собственности последнего в России.

Пол Тейтум был убит из огнестрельного оружия 3 ноября 96-го года на улице в Москве, после того как подверг открытой критике предпринятые Лужковым действия по экспроприации «Рэдиссон-Славянская», первоклассной, в западном стиле гостиницы в Москве, оцениваемой во много миллионов долларов. Через своих людей в близком окружении Ельцина — Татьяну Дьяченко, Валентина Юмашева и Александра Волошина – Березе удалось убедить президента в ненадежности Примакова и необходимости отправить его в отставку.

В знак благодарности БАБ пригласил дочку и литературного негра президента отдохнуть на Лазурный берег Франции на виллу Шато ля Гаруп, а заодно и обсудить план кадровых перетрясок. По итогам этой встречи на стол Ельцина легли два проекта Указов. На пост премьера России предлагались Николай Аксененко — человек БАБа — или Сергей Степашин. Пахан несколько дней раздумывал и отдал предпочтение Степашину, которого больше знал. Но, чтобы не обидеть Березовского, сделал Аксененко первым вице-премьером. А 21 мая БАБ был полностью ублаготворен: его протеже Владимир Рушайло занял пост министра.

- После Борьки я был вторым басивалой (вором в законе) в кремлевской блатхате! - выпятил фантомную грудь БАБ.

ЕБН возразил — но так, слегка, для порядка:

- Ну, ты пуху-то на себя не накидывай (не представляйся в лучшем, чем есть, свете)! Ты первым или даже вторым басилой не был, однако всегда умел получать масленку из буренки! Весь цимус (самое вкусное) один жрал! Я не осуждаю: кича, она, брат, жить учит. Но — ближе к телу. Я чего тебе стрелку забил? Блатному человеку западло работать и должно воровать. Так что давай общие дела замутим...

- Забилось (согласен!) Стать опять твоим поделом — это ж такая радость! Радость! А тема какая? Тема...

- Да вот чтоб тему придумать, я сходняк и собираю! А мы, пока братва подтянется, побазарим о былом... Ты чего в Англию смотался?

- «Я — другой. Такой страны не знаю,

Где так вольно дышит человек», - пропел олигарх, отчаянно при этом фальшивя. - Когда ты раскороновался... раскороновался, меня Самбист решил кинуть и придушить — а он это делает профессионально и в спорте, и в политике, и в бизнесе. Самбист... Вован Питерский...

- Чего ко мне не обратился? Я б за тебя как за хорошего человека мазу дал... У Володи я в авторитете был!

- А то он не знает, что мы семейники! Хлебники. Поделы. Не, если мент к тебе приклеился — надо хату менять! Хату менять! Да и если б он меня не закрыл, из положенца в шестерку упасть мне не в жилу. В шестерки не в кайф. Ты ж мой принцип знаешь... Принцип. Грабить — так банки, спать — так с королевой... Банков-то я, впрочем, очистил немало. Банков... А вот королев — не встречал. Пока. Пока. Британская тоже со мной встречаться не хочет... Аристократия, блин! Голубая кровь! Как у осьминогов! И спрутов! Головоногих!

- Лады, носа не вешай... Черт!

- Да? - с интересом и надеждой отозвался Дьявол.

- Да я не тебе конкретно, а ваще... Хотя... Слушай, мой тезка вечно голодный ходил ко всем, даже к людям высших мастей...

- Халяву слишком любит, - согласился Сатана. - Однажды он попросил разрешения привести в президентский клуб одного человека. Пришел с губернатором Омской области Полежаевым. Это был единственный случай, когда Березовский за свои деньги заказал пиво!

- Все знаешь, Люцифер! Надо б его подкормить... Ты мне не дашь какой-нибудь хавки и чифира?

- Я тебе что — официант? - обиделся владыка подземного царства. - Отбери у своей кодлы, у них есть запасы.

- Отличный расклад! Шныри, быстро два чая и бутерброды!

- Ой, благодарю, Борис Николаевич! Благодарю. Я и вправду с утра не жравши. Не жравши. Не евши. «Хорошо».

Послышались жевание и судорожный глоток.. Березовский умел отлично разговаривать с набитым ртом:

- «Вчера, - опять жевание. - Вчера опять была... тусовка. Очередная тусовка. Абрамович собирал тусовку. Тусовка. Опять. Они опять поливали Трехпалого. Ты не представляешь... Ты не представляешь, они все... Они все его ненавидят. Они все. Они все».

- Да ты поешь, поешь, Борис Абрамович. А то я штой-та не вникну, про что ты рамс завел... И чего про меня, как про жмура, в третьем лице базаришь?

- Так разве ж ты живой? Живой? Нет! Нет! И всегда про тебя так говорил. Говорил. Всегда...

Снова было слышно, как он усердно и с сопением жует:

- «Э-э-э. Да. Забыл — забыл сказать. И Гусинский там. Гусинский, это вообще. Это подонок. Это мразь. Это мразь. Это мразь. Он так. Он так, он так, он так говорил: старый хрыч, старый хрыч... Старый... Про тебя так... Он всегда, он всегда на каждом углу рассказывает, что это вы с Коржаковым замочили Отарика. Что это вы его застрелили. Что это вы, это вы все организовали...»

- Хм, я? Но ты-то, Борис Абрамович, знаешь, что я не при делах. Я с Квантришвили только один раз виделся — уже здесь, в пекле. А Коржак — тоже всего один раз, только наверху — на воле. Но это не повод для того, чтобы Отарика шлепнуть...

- «Нет. Нет. Они. Они вообще настраивают... и-и-и-... против тебя... Касса у них. Общак. Их общак общий... будут работать против президента». Бывшего... И Рома небритый с ними! Роме…

- А при чем здесь Абрамович?

- Борис Николаевич! Борис Николаевич, «... это самый опасный человек. Самый опасный... Надо мочить, надо мочить». Он выгоневый (двуличный)...

- Чего ты на него балан катишь? Вы ж набздым (вдвоем) отхватили себе «Сибнефть» всего за 110 лимонов баксов. Высосали ее, не вложив в производство ни шиша! А потом с позволения Володи государство в лице «Газпрома» выкупило компанию за 14,6 арбуза (миллиарда) зеленых! И ты еще недоволен!

- Абрамович со мной не поделился! Он — крыса! Крыса. Серогорбый!

- А ты, значит, теперь про...бун (ироническое название зэка, обворованного другим зэком), - захохотал Аксененко. - Настоящий вол (честный)!

- А ты, Колян Железнодорожный, за фуцана подписку кидаешь? За фуцана. За крысу. Подписку... - Береза выпятил рогатки (растопыренные пальцы) в сторону непрошенного заступника. - Вы че, вместе в дурке срок откашивали? В дурке? Срок?

- Кубатурь, че городишь! Я с ним делов не имел!

Пахану надоела жеванина:

- Борис Абрамович, пусть Рома Небритый тебе дорогу и перешел. Может, он тебе, как Сахаров — Советской власти, диабетом стал. Но меня-то ты чего в свои разборки втягиваешь? Ты ж не безответный фраер (беззащитный)...

- «Он связан с мафией»!

- С нами, что ль? Открыл секрет!

- Мы — это своя братва! А мафия — это чужеземная кодла...

- Ты, что ль?

- Береза — точно мафиози! - продал своего работодателя Литвиненко. - С 20 сентября 2001 года находится в розыске в РФ по обвинению в мошенничестве, отмывании денег, попытке насильственного захвата власти. Проживает в Великобритании в качестве политического беженца. С 2003 года имеет британский документ на имя Платона Еленина. Журнал «Forbes» оценивал его состояние в 3 млрд. долларов.

Березовский немного смутился, что бывало с ним крайне редко:

- Воздуха у меня теперь куда меньше. Меньше... Поистратился. А в Англию я амнистировал себя (побег совершил) не насовсем... Не навсегда... Просто так на время кости кинул... Кинул... Слово-то какое хорошее... А так я свой в доску...

- Гробовую доску! - съязвил Ницше, и Борис Абрамович пронзил шутника злобным взглядом.

- Абрамович и Гусинский — это мафия. Это мафия. Они все бабки в западных банках держат...

- А ты в каких?

Береза затрепетал, словно его деревянный аналог под порывом ветра:

- Так я — по нужде! Большой нужде...

- А может, малой? - душа ЕБН начала веселиться — от себя, если так можно сказать.

- Нет, по большой! Большой! У меня Самбист все мог отнять. Отобрать. Как у Ходора! У Ходора.

- Так ведь и у Гуся мог, он из-за этого на историческую родину и навострил лыжи.

- Ах, Гусь, Гусь... это э-э-э... мафия. «Его надо немедленно мочить, немедленно мочить». Как и Абрамовича. Абрамовича.

- Может, прежде чем их слить (убить), предупредить?.. Пригласим на правилку, разборку между вами устроим...

- «Зачем предупредить. Зачем предупредить. Они вместе. Они вместе. Они повязаны». Зачем разборку. Зачем разборку. «Немедленно мочить».

- Борис Абрамович, хорошь базарить. Давай про свои делюги изложи — может, хорошую тему найдем, как нам денежное море с земли в преисподнюю направить. Давай наколку (подскажи идею кражи)!

- Да у меня каждая строка в анкете - делюга!

- Полностью согласен! - подтвердил едок полония. - Хотя в России он поначалу — с детства! - отлично маскировался! К примеру, у него отец — еврей и мать — еврейка, но в советском паспорте по желанию самого Бориса Абрамовича в графе «национальность» было написано «русский».

Вот неполный список его преступлений.

Одним из флагманов русской экономики прежде был волжский автозавод, выпускавший главный отечественный автомобиль «Жигули». Спрос был настолько громадным, что в 1992-м очередь желающих приобрести машины растягивалась на десять лет. Казалось, уж это-то предприятие будет процветать. Однако уже в 1990-м торговля автомобилями перешла в руки Березовского. И к 1997 году завод стал крупнейшим в России налоговым должником, а Борис Абрамович — одним из самых богатых людей страны. И далее пошло-поехало!

С 1992 года — председатель совета директоров Объединенного банка. Наколол всех вкладчиков!

В 1994-1997 годах возглавлял «автомобильный Всероссийский Альянс» (AVVA), созданный для сбора средств на строительство завода по выпуску дешевых «народных автомобилей». В результате размещения своих акций AVVA выручила около 20 млн. долларов США. Предприятие так и не было построено, денежки вкладчиков уплыли налево...

В январе 1995 года участвовал в создании Общественного российского телевидения и вошел в совет директоров ОРТ, стал акционером Московской независимой вещательной корпорации (ТВ-6).

- Благодаря телику я сделался одним из семи насосов, которые Трехпалому помогли корону вора в законе сохранить на второй срок!

- Фуфло не гонит! - подтвердил Литвиненко. - Осенью 1996 года, почти сразу после выборов, Березовский как-то признался в интервью, что ему и нескольким его приятелям принадлежат две трети России. Газеты быстро придумали этой группе красивую кликуху: «семибанкирщина» (звучало похоже на «семибоярщину» - так называлась придворная клика, правившая Россией в Смутное время).

- Потом я этих поделов, спасибо Трехпалому, кинул. Трое из нашей семерки поучаствовали в залоговых аукционах и отныне жили в шоколаде (Ходорковский, Потанин и я). Четверых других туда не пустили (Фридмана и Авена из «Альфы», Гусинского из «Моста», а также Смоленского из «Столичного банка). Двое последних плохо кончили: Гусь эмигрировал, Смоленский свой банк обанкротил!

- С 1996 года Березе — член совета директоров «Сибирской нефтяной компании» («Сибнефть»), - продолжил Литвиненко. - С его нелегкой руки эта фирма стала менять владельцев, как шлюха — клиентов! Затем занялся политикой. В 1996-1997 годах — заместитель секретаря Совета безопасности РФ; 1998-1999 годах — Исполнительный секретарь СНГ; 1999-2000 годах — депутат Государственной думы России от Карачаево-Черкесии (от мандата, правда, отказался по собственной инициативе).

Философ превратился в журналиста:

- Зачем Вы решили стать депутатом? У Вас же был ручной президент?

- «Цель очевидна. Отвечу вульгарно. Я считаю, что в условиях рыночной экономики доминирующую роль в управлении страной играет капитал. Не в смысле денег и слитков золота, а капитал — как концентрированный потенциал нации. Капитал распределен по мощным финансово-промышленным группам, и их не так много в каждой стране. На Западе многие компании превратились в публичные, когда владельцами становятся миллионы, но у нас это произойдет еще не скоро. Капитал — это и интеллект, и деньги, и издания, и земля. Когда мы начали создавать рыночную экономику и у нас появились собственники того, что создали, или того, что купили, или...»

- Того, что украли.

- «И это происходило. Первоначальное накопление капитала — всегда очень сложный и противоречивый процесс, и справедливого перераспределения собственности не бывает. Помните, еще Форд сказал, что ему трудно объяснить происхождение только первых двух миллионов. Важно только одно — происходит при этом социальный взрыв или нет. В России его не было. Значит — результат положительный. Так вот, став собственником, мы стали одновременно управляющими своих компаний. Мы никому не могли это передоверить. Во-первых, законодательная база, защищающая собственность, была слабой. Во-вторых, никто не был готов иметь над собой хозяина. Не назначенного государством, а самостоятельно ставшего хозяином. Компанию могли просто разграбить, или неэффективно ею управлять, что в любом случае привело бы к ее гибели. А вот что касается государства, то мы почему-то думаем, что управление им можно передоверить другим».

- Но Ельцин как управляющий страной не посягал на капитал.

- «Не посягал, совершенно верно, но он его и не поддержал в той мере, в которой это было нужно, чтобы реформы продвигались быстрее. Да он и не давал никаких обещаний. Это же мы пришли к нему просить, чтобы он стал президентом, а не он пришел к нам с просьбой о помощи. Ельцин был очень нужен капиталу — как единственный гарант, что капитал выживет в нашей стране. Но Ельцин фактически прожил без опоры на капитал после выборов, весь этот второй срок».

- То есть Вы пошли в Думу, чтобы защищать капитал?

- «Капитал должен защищать себя сам, поэтому очень важно, чтобы те люди, которые считают себя предпринимателями — капиталистами, если угодно, самипошли на этот период во власть».

- Именно в законодательную?

- «Да, потому что они точно знают, какие законы нужны для экономического развития страны. Время, когда можно было покупать депутатов, прошло. Их покупают все — и левые, и правые, и отечественные. Понятно, что меня, если я буду депутатом, купить невозможно».

- Пожалуй, может не хватить денег.

- «Если совсем вульгарно, то так: власть нанимается на работу капиталом. Форма найма называется выборами. А поскольку выборы осуществляются в условиях конкурентной борьбы, то этот выбор рационален...»

- Какой из трех пороков: власть, деньги или слава Вам всего милее?

Березовский, не задумываясь, ответил:

- «Сегодня — власть. Хотя так было не всегда. Через пять лет после создания «ЛогоВАЗа» я заявил, что решил одну из двух своих стратегических задач — стал богатым человеком. И что теперь на повестке дня задача № 2 — обеспечить сохранность нажитого. А без власти этой задачи не решить».

Впрочем, скаламбурю: БАБ про бабки тоже никогда не забывал. С этой целью я и грел чеченскую братву!

- Террористов ты поддерживал! Есть архивы прослушек ФСБ, где ты общался с Басаевым и Масхадовым и призывал их двинуться на Дагестан! – заявил Литвиненко.

- Я сыграл решающую роль в приходе Путина в 1999 году к власти! Буквально на белых конях въехал в Думу созданный по моей инициативе блок «Единство — Медведь» или партия Путина, как ее потом назвали. Я не скрывал своей радости, узнав об итогах выборов: «Я счастлив, что я убедил не только свое узкое окружение, но и общество, которое поверило, что новая конструкция возможна».

Я провел огромную работу по созданию «Единства». Перед началом предвыборной кампании в качестве челночного дипломата облетел на своем самолете несколько десятков регионов, уломал 39 губернаторов подписать документ, который стал основой для этого предвыборного блока. Я и сам не ожидал такой оглушительной победы этого аморфного объединения с громким названием. Но людям надоел уже вконец развалившийся президент, который неделями не выходил на работу. Они соскучились по сильной руке и поверили в Путина.

- Кстати, он публично не бросился в твои объятия, когда ты предложил ему свою помощь, заявив, что остерегается данайцев, дары приносящих, - вставил реплику Лебедь. - Накануне выборов в Госдуму Березовский надавил на Таню Дьяченко и Путина и одержал еще несколько побед. Добился-таки, что уголовное дело в отношении его Генпрокуратура закрыла. Борис Абрамович тут же с шумом преподнес этот факт общественности как торжество справедливости и восстановления поруганной чести. Выступая в одной из телепрограмм, он заявил, что даже Юрий Лужков — и тот расчувствовался, позвонил своему врагу и попросил христианского прощения за все пакости в адрес БАБа. Разгневанный Лужок, правда, тут же пояснил: звонков Березовскому от него не было.

- Ты прав, Лебедь! - поддержал давнего соперника верховод. - Береза если не сбрешет, чешуей не блеснет — день зря прожил! Так и про Володю врет! Положенцем, а потом главшпаном его сделал я! А, вот и Рома нарисовался.

- Вернулся с покупкой (пришел с краденым)? Чемоданы принес? - генерал ошеломил Абрамовича вопросом в лоб.

- Какие? - опешил «кошелек Семьи».

- С баблом! О которых Коржаков рассказывал!

- Герр Абрамович носил деньги прямо в чемоданах? - конечно же, не утерпел Ницше.

- Прямо и ежемесячно.

- И кому?

- Тане и Юмашеву. Им не хватило совести, чтобы свой гешефт делать где-то в стороне. Они его делали прямо в Кремле, в первом корпусе. Рядом с президентом.

Небритый (прозвище Абрамовича) сделал вид, что не слышал этого диалога, и обратился к собравшимся:

- Здорово, бродяги, привет, мужики! Люди есть?

- А мы что, тебе не люди?! - хором завопили Ельцин, его ближайшие подручные и все остальные воры в законе.

- Да усомнился, когда Березу увидел, сохранились ли в пекле земные понятия? Вот и плохо покубатурил тыквой! Прощения прошу у всех высших мастей!

Борис Абрамович при виде супостата не удержался:

- Твоим родителям на свадьбу надо было подарить побольше презервативов, чтоб ты на свет не вылез! Гондонов! Да! Побольше! Впрочем, ты сам галоша (кондом)!

«Кошелек Семьи» не остался в долгу:

- Ты, конечно, росомаха (хирый опытный зэк), однако всю жизнь сидишь на баулах (иметь много вещей, но быть жадным и ни с кем не делиться). Ветошный кураж все время проявляешь (притворяешься честным)! А потом возмущаешься, что никто с тобой не кентует!

- Как в милиции говорят: «Мент гаишнику не кент»! И ты мне не кент! Да. Мне - не кореш!

- Постыдился бы по-ментовски базарить! - главшпан воздал укоризну главному поделу. - А ну, братва, хорош собачиться, грызть друг друга! Береза, ты ж сам за Рому лепил сухаря (ходатайствовал за молодых, недостойных короны) — и настоял на своем! Абрамович, кто, как не Абрамович (гля, почти твой тезка!) тебя на воровской путь поставил? Вероятие дал (натолкнул на верную мысль) жуликом стать?

- Я и до него высоко (умело) воровал!

- Пацайки (крохи) ты до меня собирал! Я для тебя погонялой был!

- Как Березовский мог быть прозвищем Абрамовича? - не выдержал Ницше.

- Не путай! Погонялово – кликуха, а погоняла – взрослый зэкав камере малолеток, - пояснил ЕБН и снова обратился к двум насосам, которые застыли в скорбном молчании, словно два незнакомца, размещенных рядом на поминках. - Небритый, ты ж в натуре был сначала шнырем, а затем и хлебником у Бориса?

- Базара нет. Был. «Наша дружба основывалась на том, что я платил Березовскому, она не была тем, что можно было бы охарактеризовать как «крепкая дружба», «мужская дружба». А влепливал (совершал преступления) я часто и без него!

- А зачем Вы с ним вообще связались? - не утерпел Фридрих.

- Вынужденно. По жизни мне сначала плохая масть легла. После школы я завалил вступительные экзамены в вуз, уехал обратно в Ухту, поступил в местный индустриальный институт, но через полгода бросил его — и меня забрили: стал автоматной рожей. «После армии я какое-то время работал в строительно-монтажном управлении. Должность называлась «начальник сварочного агрегата». Работа такая: утром пришел, включил. Вечером еще раз пришел — выключил».

- Совсем, как сейчас! - съехидничал его оппонент. - Как сейчас... Как сейчас...

- Рома его опроверг:

- Включил – выключил больше к Чубайсу подходит... Тьфу, перебил мысль! О чем я? Ах, да, после строймонтажки я типа из малолетки откинулся (освободился из колонии для несовершеннолетних) и на взросляк перешел. Типа, затеял первый бизнес: на деньги, занятые у родителей жены, открыл кооператив «Уют» по производству резиновых игрушек и женской бижутерии. Разумеется, это все была жеванина. Но даже слабый запах бабок заставил начать кубатурить тыквой. А еще услышал я зэковскую мудрость: «Не имей сто баксов, а имей сто поделов». Тут, правда, фарт пошел: будучи директором кооператива, я закорешился с несколькими пацанами, которые как раз окончили Московский институт нефти и газа имени Губкина. И решил сменить статью УК - профиль деятельности. Через несколько лет мои институтские корефаны уже качали бабло в западносибирской нефтянке, а я заключил первые контракты на поставку нефтепродуктов. Приходилось постоянно перемещаться: из Москвы в Сибирь, оттуда в США, на обратном пути нужно заскочить в Лондон, а потом, быстро переодевшись в Москве, опять мчаться в Сибирь.

В 1995 году Береза решил захапать себе долю в нефтянке. Прежде он делал лавэ в основном на торговле гнилыми тачками Волжского автозавода и на махинациях со счетами акиакомпании «Аэрофлот».

Вообще-то государство расставалось с нефтяными предприятиями очень неохотно. Барыгам-частникам было передано всего несколько месторождений и перерабатывающих компаний. Алекперов создал «ЛУКОЙЛ», Вексельберг — «ТНК». Но остальное государство хотело сохранить за собой. До эпохи залоговых аукционов доступ к торговле нефтью для частных лиц был категорически закрыт.

Однако в 1995 году Борис уломал власть поделиться нефтяными доходами. Сам он в нефтянке разбирался, как в китайских иероглифах. Ему был необходим хлебник, знающий отрасль изнутри. Таким семейником и стал я. Мне исполнилось всего двадцать девять, но последние несколько лет я добывал лавэ как раз махинациями с нефтью.

Вскоре главшпан подписал указ о создании компании «Сибнефть». На первых порах я занимал в ней скромную должность смотрящего - главы московского представительства. Но по ходу создания фирмы закорешился с несколькими ворами в законе — высшими государственными чиновниками. А с главой президентской администрации Валентином Юмашевым ваще стали корефанами. Короче, дела пошли ништяк!

В 2000-м Береза стал выступать против Вована Питерского, и ему пришлось сделать ноги. Активы, оставшиеся в России, достались мне — и я превратился в самого крутого бизнесмена страны и одного из двадцати самых богатых насосов планеты!

Тогда же я выставил свою кандидатуру на выборах положенца (губернатора) Чукотки. И победил с результатом девяносто процентов голосов!

- Какое событие! - съязвил Борис Абрамович. — Событие. Какое. Теперь на главной витрине музея в Анадыре хранятся два моржовых клыка. Два. Клыка. На одном вырезан Ленин с чукчами, Ильич. На втором — точно такого же размера - положенец Рома Абрамович! Со своими обиженными (избирателями). Два хрена моржовых, вырезанных на клыках моржовых. Два. Хрена моржовых...

Через несколько лет Небритый забомбил себе футбольный клуб «Челси». Клуб «Челси»... Еще три гигантские яхты. Три... Заключил контракт на постройку еще одной — самой большой в мире. Самой большой. Приобрел парочку дворцов в Европе и приценился к замку графа Дракулы в Трансильвании. Дракула. И Абрамович. Два вампира в одной хате. Два. Вампира. В хате... Потом за мной в Лондон переехал... В Лондон... Все делает, как я... Как я... Как я... Только я футбольной работорговлей не занимаюсь...

- Но с долгами у меня чисто! - отбрехнулся Рома.

- Конечно, чисто — ты их никогда не платишь! Не отдаешь... никогда.

- Так я ж, как и ты, галман (еврей)! Гнат! Но, в отличие от тебя, не скрываю своей национальности! Не ставлю себе, как ты, в паспорте «знак качества»: что я русский!

- Герр Абрамович, Вы производите впечатление человека без морали, совести и прочих тормозов... Видимо, потому Ваша карьера стала головокружительна и беспрецедентна! - в голосе Ницше слышалось явное одобрение.

- «Мир циничен, и чтобы добиться успеха, надо быть еще циничнее, чем сам мир! ...Жизнь — игра, нельзя к ней относиться слишком серьезно. Нельзя жить по книгам, бессмысленно вкладывать свои силы в фундаментальные науки — они не имеют ничего общего с жизнью! А все эти «бумажки» с гербами да печатями — пустые и глупые «фантики»!

- Зачем же ты покупал такие «бумажки»? Покупал. У тебя липовые дипломы о высшем образовании! Липовые! На них пчелы слетаются! Пчелы! И шмели!

- Про пчел — к Лужкову! А у меня дипломы подлинные!

- А какой именно институт ты окончил — Ухтинский индустриальный или Московский нефти и газа им. Губкина? Официльно ты указал только Московскую государственную юридическую академию. Недоучка ты! Недоучка.

- А сам-то!

- А я — крупный ученый, академик, доктор наук! Светило науки!

- Титул академика обошелся тебе всего в 16 автомобилей!

- Оба вы одинаковы! - «помирил» их философ. - Олигархи. Один — эмигрант официальный, второй — фактический. Блудные сыновья России. Впрочем, блудные отпрыски бывают только у блудливых отечеств... Вам нет дела до культурных ценностей, до истории России, тем более — до ее геополитической миссии. Вас интересуют только ее природные ресурсы. В первую очередь, нефть, на продаже которой вы сколотили себе капиталы!

А ведь во всем мире нефтяные ресурсы подконтрольны государству. В Арабских Эмиратах каждому новорожденному на счет кладется определенная сумма — подарок ко дню рождения нового гражданина, которая берется из прибыли от нефти. С подачи таких нуворишей, как ваша сладкая парочка, энергетика страны, ее нефтяные ресурсы стали частной лавочкой. Потому что от вас зависел президент страны.

Чекист — аноним решил внести свою лепту в обвинения:

- Еще и благодаря шикарным подаркам, которые оба делали кремлевской принцессе Татьяне, а это и европейские замки, и дорогостоящий отдых, и ювелирные украшения! А еще благодаря тому, что ваши соперники в бизнесе подозрительно часто погибали! Или садились за решетку. В начале 1995 года Абрамович вместе с Березовским начали создавать единую вертикально интегрированную нефтяную компанию на базе «Ноябрьскнефтегаза» и Омского НПЗ, входивших на то время в состав «Роснефти». Иван Лицкевич, генеральный директор Омского НПЗ, был против. 19 августа 1995 года, купаясь в Иртыше, он утонул. Уже через пять дней указом президента учреждается «Сибирская нефтяная компания» или «Сибнефть». В сентябре 1995 года был арестован и два года провел в заключении Петр Янчев, руководитель компании «Балкар-Трейдинг», которая могла составить конкуренцию при приватизации «Сибнефти».

А бороться было за что! Шестая по добыче и восьмая по запасам нефти (1092,8 млн. тонн) компания в стране. От разведки до реализации «черного золота» — все в одних руках! Но и это не все. Дело еще в геостратегическом положении. «Сибнефть» образует стратегическую ось через всю Западную Сибирь, на которую нанизывается весь нефтяной комплекс региона.

Предусматривалось закрепить 51 процент акций «Сибнефти» в федеральной собственности на три года, причем из них по 5 процентов акций передать в управление администрациям Ямало-Ненецкого автономного округа, Омской и Тюменской областей. Остальные разрешалось продать на аукционах.

Но дальше события развивались по криминально-детективному сценарию. Уже в день подписания президентом указа состоялось заседание комиссии по проведению аукционов на право заключения договоров кредита, залога акций, находящихся в федеральной собственности. Председательствовал исполняющий обязанности руководителя Госимущества Альфред Кох, который предложил выставить на аукцион весь 51-процентный пакет акций — собственность РФ. Начальная цена — 100 млн. долларов. Откуда она взялась — неизвестно.

Аукцион, если его можно так назвать, состоялся 28 декабря 1995 года. Комиссия по его проведению признала победителями группу заявителей, состоящую из АКБ «Столичный банк сбережений» - кредитор и ЗАО «Нефтяная финансовая компания» - залогодержатель. Они предложили 101,3 миллиона долларов, «положив на лопатки» остальных претендентов: «Инкомбанк», дававший 170 миллионов долларов, но не допущенный до конкурса в последний момент по каким-то формальным признакам, и ОАО «Самарская металлургическая компания («Самеко»), отозвавшая свою заявку в день аукциона.

- За что же такие привилегии?

- Уволенный руководитель Службы безопасности президента Александр Коржаков назвал Абрамовича казначеем ближайшего окружения Ельцина. Он оплачивал расходы Татьяны Дьяченко и ее будущего супруга Валентина Юмашева, финансировал предвыборную кампанию Бориса в 1996 году, лоббировал правительственные назначения.

- Я тоже был при делах — еще больше, чем Небритый! - оскорбился Береза.

- Никто и не отрицает! - успокоил его главшпан.

Генерал, Лебедь тоже выказал себя кладезем компромата:

- «Первый крупный подарок, который Таня получила от Березовского в 1994 году, - автомобиль «Нива». В машине с салоном «люкс» были установлены специальная аудиосистема, кондиционер, сигнализация. Рыночная цена составляла более 10 тысяч долларов. Когда «Нива» сломалась, Березовский тут же подарил ей джип марки «Шевроле Блазер» стоимостью уже 50 тысяч долларов. В 1996 — 1997 годах неоднократно передавал Татьяне Борисовне крупные суммы наличными, отправлял деньги на ее счета в зарубежных банках...

Наину Иосифовну наш олигарх сделал полновластной хозяйкой дома приемов «ЛогоВАЗа» на Новокузнецкой, где она могла принимать кого угодно, не думая о деньгах. Наконец, БАБ издал книгу Ельцина «Записки президента» и вручил ему доверенность на управление акциями ОРТ...

Постепенно завоевывавая симпатии Семьи, Борис Абрамович укреплял свое влияние в Кремле. Стал членом президентского клуба, который создал Ельцин для самых доверенных лиц. После избрания нашего алкаша на второй президентский срок Березовский потребовал для себя государственный пост. 30 октября 1996 года, несмотря на двойное гражданство, что противоречит Конституции РФ (он имел гражданство Израиля и вид на жительство в США), стал заместителем секретаря Совета Безопасности РФ.

- Для чего Вам все это понадобилось? - встрял с вопросом Фридрих.

- Я быстрее других оценил роль и значение взаимоотношений предпринимателя с государством для расширения бизнеса. Любая корпорация в России, других странах СНГ - неважно, частная или акционерная, полугосударственная - очень сильно зависит от власти. Порядок предоставления льгот и начисления налогов устроен так, что правительство любую фирму в один момент может осчастливить или обанкротить, потребовав уплатить все налоги. И другое — мне хотелось иметь непосредственное влияние на политику, быть на «кухне», где принимаются решения. На саммите глав СНГ в 1998 году Борис Николаевич огорошил всех глав государств Содружества:

- «Вот вам Исполнительный секретарь СНГ — Борис Абрамович Березовский. Проглотил эту пилюлю я, проглотите и вы», - заявил он, представляя меня.

Возразить осмелился только президент Белоруссии Александр Лукашенко. Но Борис Николаевич его грубо одернул. Спасибо, пахан!

- Нормально, Береза! Свои люди — сочлись!

- При таком счастье — и на свободе! - завистливо вздохнул кто-то из братков.

Анонимный боец невидимого фронта оказался тут как тут:

- В мае 2001 года Генпрокуратура России возбудила несколько уголовных дел в отношении руководства «Сибнефти» по запросу депутатов Госдумы на основании акта Счетной палаты о нарушениях в ходе приватизации этой компании, однако уже в августе расследование было прекращено в связи с отсутствием состава преступления...

- Обскакал я тебя, а, Береза?! - съехидничал Абрамович. – Тебя соскочить заставили, а я все еще в ворах хожу! Завидуешь теперь...

- А ты сам Биллу Гейтсу завидуешь...

- Ну дак ведь он — самый икряной на планете...

- Он — не насос, состояние не украл, а заработал! - возразил Ницше.

- Идею персонального компьютера он не сам придумал, а украл у своего компаньона - создателя компании «Аррle» Стива Джобса! - опроверг его всезнающий гэбэшник. - И весь мир на свою операционную систему натянул, как Чубайс Россию — на ваучер!

- И сравнивать нельзя! - горячился немец. - Ваучер — ватерклозетная бумага, а «Windows» - великое изобретение, хоть и не без недостатков!

- «В одном и том же дереве глупец и мудрец найдут не одно и то же», - поделился адской пословицей долго молчавший Блейк.

- Чего вы в чужие разборки лезете, со своими бы справились! - резонно заметил ЕБН. - Вижу, что жаба вас давит...

- Это я их издалека, - поделился секретом демон-амфибия. - А как они отсюда вернутся в Лондон, прилечу к ним — и совсем задушу! Чтоб им патологоанатомы диагноз поставили: амфибийная асфиксия!

- Погоди мочить этих бобров, они еще мне пригодятся! - одернул своего чересчур ретивого слугу Сатана.

- Так кто мне ответит, чего вы не поделили? - упорствовал пахан.

- Небритый меня обул! Обул! Меня...А я ж ему такую крышу делал! Такую! Крышу!

- Зачем герру Абрамовичу было нужно Ваше покровительство?

- «Крыша была нужна. Было бы невозможно удержать контроль над компанией без крыши. И политической, и физической крыши». И чем он мне отплатил?! «Абрамович — гангстер, который угрожал мне»! Небритый с ведома Самбиста вынудил меня в 2000-2003 годах продать ему за бесценок мои акции... Акции компаний «Сибнефть», ОРТ и алюминиевого гиганта «Русал». Обул, серогорбый, на десять арбузов (миллиардов) баксов! Обул, обул... Крыса! Серогорбый!

Главшпан наморщил фантомный лоб:

- Припоминаю, что в 1995 году Абрамович и ты хапнули контрольный пакет акций «Сибнефть» всего за сто лимонов зеленых. Неужто эта сумма выросла в десять раз?

- Это ж не их деньги, а украденные у государства! - констатировал немец. - Эти двое напоминают мне персонажей сказки про Алису: Лев и Единорог бьются за корону! Чужую корону!

- Береза нагло ссыт братве в уши! - опроверг предъяву Рома. - Я отслюнявливал ему и его поделу Бадри Патаркацишвили за политическую благосклонность и защиту в 90-е годы. Они, базара нет, помогли мне стать нефтяным и алюминиевым магнатом.

- Но ты же потом захапал 49 процентов телеканала ОРТ, 43 процента нефтяной компании «Сибнефть» и долю в алюминиевом монстре «Русал»! Все активы до этого принадлежали мне! Принадлежали. Мне! Мне! Ты отжал у меня... отжал... доли в компаниях задешево! За кропаль бабок! Через суд я тебе кину предъяву на предмет компенсации в четыре арбуза баксов!

- Да, в ходе «алюминиевых войн» я откачал 500 млн. долларов Бадри, тогда он был твой семейник. Он помог мне захапать алюминиевую промышленность. В той мясне многие управляющие комбинатами, торговцы металлом и журналисты часто одевали деревянные клифты!

Чтобы выиграть в 1995 году аукцион по приватизации «Сибнефти», я выделил тебе необходимую для развития телеканала ОРТ сумму. Ты взамен должен был повлиять на Трехпалого и добиться того, чтобы сделке было дано добро.

В 2001 году я в последний раз отчислил Березе 1,3 арбуза баксов. Тогда же рассчитался с Бадри, отстегнув ему 585 млн. долларов.

Еще раз повторяю: с тех пор никому ничего не должен. А тебя, Береза, за гнилые предъявы урою!

- Фуфломет ты! Англия — не Россия, беспредел не пройдет! Не пройдет! Все твои завязки там. Ты не пойдешь на мокряк, потому что лишишься визы, всего имущества и счетов. Мокрухи не будет! И в случае чего тебя выдадут Интерполу, потому что никто из российских смотрящих и ментов тоже не захочет потерять все, что спрятали на Западе. Выдадут… Из этих соображний я тебя заказывать не стал, а готовлю малявы для подачи в суд! В суд…

Тут без объявления явилась душа еще одного живого олигарха. Ельцин не дал ей и рта призрачного раскрыть, зарычал на торпед:

- Почему не доложили, что Гусь прилетел?

- Так этот кадр, как мент, по двери не шарашит, нагляком прет... Мы ж гуся не поджаривали (не поджидали лоха с целью ограбления)...

- Наше вам, братва! - поздоровался пришелец.

Березовский узрел своего второго врага и не упустил шанса над ним поиздеваться:

- Сегодня вдвойне зажигаем, бродяги! Зажигаем... Зажигаем... Мой кент приехал! Корефан хренов... Тащите чифирбак (большая алюминиевая кружка с очень густой чайной заваркой)! Чифиру на всех! Это будет гусиный взнос на общество! Взнос... Взнос...Гусь — он ведь на фене и значит: денежный! Гусей будем гонять (лгать)! А гусиную лапу (воровской инструмент) притащил с собой?

- За душевную щедрость — низкий поклон! - не растерялся бывший медиамагнат, сохранивший привычки профессионального театрального режиссера. - Как всегда, на чужом горбу в рай въехать пытаешься, Береза?! За чужие бабки себе авторитет набираешь! Сам езжай на точку и за свое лавэ подлечись «суховеем»! А ваще приезжай в Израиль, там твоему языку обрезание сделают, чем окажут обществу большую услугу! Жаль, вовремя обычное обрезание не сделали! Под самый корень! А еще лучше – по горло!

- Гля, едва соскочил с прожарки... с прожарки, лыжи навострил на историческую родину, на землю обетованную... опустился из высшей масти — а хорохорится! Костопыжится... Выпендривается... Ерепенится... Хотя прикид у тебя нехилый... Прикид. Нехилый. Вбился ты в робу (прилично оделся). Ходишь по шифре (в цивильной одежде)... По шифре. Кегли (часы) «Rolex», кацапеты (обувь) стильные... Стильные... Однако чего-то не хватает... Чего-то... Не хватает... А, по, ял... По, ял... Пейсов нет... Пейсов... Кипы нет... Кипы... Кипы... Покажись, обрезан ли... Обрезан. Ты ведь — председатель Еврейского конгресса...

- Ты, кстати, тоже! Только другого...

- Ну, я что... Я что... Я что...

- Чего под психа косишь?!

- Вы ж оба беговые (скрывающие от органов), а клыки друг на друга скалите, того и гляди, порвете... - прервал их главшпан.

- А тебе что за дело до наших зубов, Трехпалый?

- В зоне зубы не лечат — только удаляют! Так что, Гусь, перестань гоготать! Как там, в Святой земле?

- Место шухерное, того и гляди мусора нагрянут. Это в России урки могут ботве (обычным людям) спокойно жить не давать. А там не разбежишься... Вертухаи ходят везде, по рогам стучат... А как мент нарисовался, значит, место поганое. По идее перекантоваться бы надо, да некуда...

- Ты ж волчара зубастый, на самые рисковые дела ходил. Неужели в Израиле у тебя очко на минусе (боишься)? Спокуха, Гусь! Чего они тебе сделают?

- Пытался я замастырить пару-тройку разводок — теперь вот мои адвокаты от объ...бонов (обвинительных заключений по уголовному делу) отмахиваются. Там даже главшпанов (правда, бывших) закрыли. Одного верховода за ломку мохнатого сейфа (изнасилование), другого — за взятки... Тебе бы там тоже не в президентском кресле сидеть, а у параши!

- Ты совсем оборзел! Я ж тебя порву!

- А ху-ху не ха-ха?! Ничего ты мне не сделаешь, разве что в кошмарах будешь сниться! Так что зависни где-нибудь с местными бухарями, как на земле любил!

- Ну, попадешь ты сюда, ко мне!

- Я, если не в раю, то уж верняк в еврейской адской зоне чалиться буду, когда концы отдам!

- Не факт! Я Сатану попрошу, чтоб ко мне перевел! Ага! Пробило на измену (испугался)?! Эй, анонимный чекист, дай-ка нам полный расклад по Гусю! Без фени, чтоб на перевод Феде времени не тратить!

- Среди олигархов Гусинский занимает особое место, ибо, как сам заявлял, он в России — главный еврей, возглавлял Российский еврейский конгресс (РЕК) и претендовал на большее — стать лидером единоверцев во всем мире...

- Так Вы, герр Гусинский, фанат семитизма? Или телевидения? - не утерпел Фридрих.

- «Я не фанат телевидения! - Я — фанат зарабатывания денег».

- Так точно! - согласился боец невидимого фронта. - И ради этой цели Гусь не брезговал ничем! «Мост-группа» занималась специфическим бизнесом: по своему разумению формировала общественное мнение, стремилась влиять на власть. СМИ, принадлежащие Гусинскому, по всем правилам «науки убеждать» навязывали зрителям, слушателям, читателям, власти заказанную боссом точку зрения. В ход шли всевозможные опросы общественного мнения, слив компромата на неугодных, хорошо разыгранные акции...

- А откуда он брал данные для шантажа? - не унимался немец.

- Его холдинг занимался незаконными оперативно-следственными действиями, прослушиванием телефонных разговоров, в том числе и своих собственных сотрудников. Гусь использовал полученную таким образом информацию не только в своих целях, но и продавал ее другим для использования.

Этот бизнес приносил не только политические дивиденды. Одна лишь предвыборная президентская кампания 1996 года дала НТВ (то есть Гусинскому) около 100 млн. долларов чистой прибыли. А сколько других заказных сюжетов шло ежедневно! Но главный его доход — получение многомиллионных кредитов, которые потом не возвращались. Совсем ведь не случайно Гусь сменил амплуа: покинув ряды банкиров, сделал второстепенным свой «Мост-банк» и стал президентом основанного им же концерна «Медиа-мост».

- А как он разбогател?

- Свой мост к олигархии Владимир Александрович начал строить еще при социализме. В Тульском драмтеатре студент последнего курса ГИТИСа поставил дипломный спектакль «Тартюф» по пьесе Мольера. Но режиссером не стал.

- Почему?

Ответил сам объект обсуждения:

- Потому, что понял: на эту зарплату кучеряво жить нельзя. Вернувшись в Москву, стал мышковать: взялся за подготовку фестивалей, районных праздников, завел нужные связи. Не гнушался подрабатывать и частным извозом на своей машине.

Чекист продолжил рассказ:

- Владимир Александрович всегда стремился быть на виду, любил и умел производить впечатление. Став главой «Моста», срежиссировал свои маршруты по Москве. Обычно впереди, озаряя пространство всполохами мигалок, несся джип с охраной, за ним — бронированный, удлиненный 600-й «мерседес» самого, а сзади — еще два джипа с автоматчиками. Гусинский искренне наслаждался эффектом, который производил его экскорт.

Получив приглашение в Касабланку на конференцию по экономическому развитию в начале 90-х, он полетел туда отдельно от российской делегации на персональном самолете. Сколько было разговоров и завистливых взглядов! Одно время часто посещал роскошные рестораны: «Клуб Т», «Сирена», «Царская охота». Входил туда как вельможа и по-купечески размашисто заказывал самые дорогие блюда.

Характерные черты — самоуверенность, хитрость, изворотливость, не гнушается того, что называется «ловкостью рук». В разговорах любит подчеркивать, что всего в жизни добился благодаря собственным талантам и энергии, выдает себя чуть ли не за основателя кооперативного движения.

- Это правда? - тут же встрял немец.

- Не совсем. Он с журналистом Виталием Крюковым в 1986 году создали кооператив «Металл» по продаже женских браслетов из меди, другой бижутерии, укрытий для автомашин и прочих изделий. В обязанности Гусинского входило наводить мосты с нужными людьми. И он добросовестно справлялся со своей ролью через родственные и деловые связи, цеховиков.

Когда Крюков, чтобы не потерять голову из-за конфликтов с солнцевско-ореховской группировкой, бежал из СССР, Гусь взял дело в свои руки. В погоне за дензнаками он не всегда чтил Уголовный Кодекс. В октябре 1986-го чуть было в тюрьму не угодил — уголовное дело во всяком случае возбудили. Ему инкриминировалось мошенничество — пообещал продать автомобиль знакомому адвокату, получив с него в качестве предоплаты кругленькую сумму, но ни машины, ни своих денег тот не увидел. Тогда же в МУР поступило заявление и от инженера одного из НИИ, у которого Гусинский взял и не отдал тоже приличную сумму. В обоих случаях не вернул долги, потому что крупно проигрался за картежным столом. Свои люди в правоохранительных органах (среди них и тогдашний начальник РУОП Рушайло) похлопотали за приятеля и дело спустили «на тормозах».

Первые большие деньги Гусинский заимел благодаря активной торгово-посреднической деятельности: продавал компьютеры, офисное оборудование, а аткже антиквариат. Кооператив «Инфекс», который он создал уже сам, развернул торговлю сначала в Москве, а затем в Петербурге, Краснодаре, Перми, Тюмени, Ставрополе... Осуществлял экспортно-импортные операции: из Индии шли чай, одежда, из Германии — меха, кожгалантерея, из Испании — холодильники, из Китая — трикотаж, посуда...

Но не это сделало Гуся олигархом.

Первоначально кооператоров Гусинского и его подела Хайта приютило одно из подразделений Фонда культуры Раисы Горбачевой, жены первого президента СССР. Потом наш птах перелетел под крышу Моссовета, а затем московской мэрии. Получил выгодные контракты на реставрацию зданий в центре столицы, заимел несколько кирпичных заводов, предприятий, производящих строительные материалы. В 1989 году кооператив «Инфекс», чтобы иметь послабления в налогах, совместно с американской юридической фирмой «Арнольд и Портер», другими иностранными партнерами создали СП «Мост». Но когда срок льгот истек, а зарубежные поделы убедились, что не могут полностью контролировать финансовые потоки и уследить за действиями Гусинского, они вышли из состава учредителей. СП было преобразовано в ТОО «Группа Мост». Локомотивом ее сделали одноименный банк.

- Лужок тогда у них стал паровозом! - опроверг пахан.

- Лужкова и Гусинского свел и объединил бизнес Елены Батуриной. Жене мэра очень помогла при оформлении документов для создания своего кооператива тогда еще не жена Гусинского, а просто симпатичная юристка Елена. Занимавший в то время пост заместителя председателя Мосгорисполкома и отвечавший за развитие кооперативного движения в столице Лужков быстро оценил хватку молодого, энергичного предпринимателя, имевшего через свои родственные связи выходы на «деловых людей»...

Благодаря благосклонности власть имущих Гусинский и Хайт получили без конкурса 4 дома в Москве и 3 дома во Владимире общей площадью 21 тыс. кв.м, земельные участки под строительство новых жилых домов в столице и Московской области общей площадью 32 тыс.кв.м, административные и гостиничные объекты в Москве (34,5 тыс.кв.м), промышленные и складские здания — 18 тыс.кв.м. При этом было нарушено антимонопольное законодательство, т.к. имело место внеконкурсное предоставление объектов недвижимости.

На одной только сдаче офисов в аренду Гусь зарабатывал несколько миллионов долларов. Он активно тянулся к политике, пытаясь влиять на власть. Лужков передал «Мост-банку» права уполномоченного банка правительства Москвы. Минфин сделал его уполномоченным банком российского правительства и агентом по продаже «Золотых сертификатов». Дружеские отношения с Минфином остались и после ухода министра Федорова, с и.о. министра Сергеем Дубининым. По настоятельной рекомендации последнего «Мост-банку» передали на обслуживание такого богатого клиента, как «Аэрофлот», а вслед за этим и другого, не менее состоятельного - «Росвооружение». К тому же Минфин регулярно размещал в «Мосте» депозиты по 30 -50 миллионов долларов под 7 процентов годовых не на год, а на 5 лет. На конец 97-го года «Мост-банк» занимал 11-е место в списке крупнейших кредитно-финансовых учреждений, поднявшись за пять лет на 65 пунктов.

Владимир Александрович открыл свой офис в мэрии, купил квартиру в престижном районе Лондона (Челси), поселил там жену с ребенком. А чтобы близкие не скучали, навещал их по выходным. Позже приобрел дом и на Манхеттене в Нью-Йорке, в Испании — виллу «Крукеро», расположенную в фешенебельном поселке Сотогранд близ Марбельи. Ее общая площадь 536 кв.метров, а размер участка без малого 3,5 тысячи квадратных метров. По испанским меркам такое себе мог позволить не каждый прежний герцог. Кроме того на причале Марбелье к услугам Гусинского яхта, за которую он заплатил 215 тысяч долларов. Рядом с виллой специально оборудованный для серфинга пляж, поло-клуб, знаменитая площадка для гольфа Вильдерамма, где проходят чемпионаты мира. Есть у него и суперэлитное жилье на морском побережье Израиля, где он в последние годы и пребывает, а также на Гибралтаре - там держит свои деньги. Разумеется, и в родном отечестве Гусинский не мыкался в коммуналке — возвел огромное поселение для богатых под Москвой.

Впрочем, главный его козырь — не счета и недвижимость, а первенство в еврейской общине, купленное им...

- Бодягу гонишь! - закрякал Гусь. - Я президентом Российского еврейского конгресса без маклей, честно стал!

- Да: в том смысле, что честно заплатил за место больше всех! На форуме по выборам президента РЕК и четырех вице-президентов было открыто заявлено, что кресло №1 стоит 1 млн.долларов США, желающие стать вице-президентами должны уплатить по 500 тысяч баксов, а кандидаты в Совет директоров — от 100 до 300 тысяч гринов.

Возглавил РЕК ты!

Под твоим руководством еврейский капитал провел мощную атаку на страховой рынок России. Наибольший интерес для тебя представлял не самый большой, но очень важный его сегмент — обязательное страхование военнослужащих. Работа в этом направлении шла под постоянным контролем израильских спецслужб. Заметного успеха добилась страховая группа «Спасские ворота» во главе с Хайтом, получившая такого клиента, как ФАПСИ, что дало разведке Израиля выход на кадровый состав этой чрезвычайно важной для безопасности страны службы. Страховая группа «Спасские ворота» стремилась привлечь к обслуживанию и ФСБ РФ. Созданная на деньги «Российского кредита» страховая компания «РК-Гарант» занималась Министерством обороны. Третий же вице-президент РЕКа Фридман со своим «Альфа-банком» боролся за получение в качестве страхового клиента ФПС и ВМФ России.

Так что не зов предков позвал Гусинского в РЕК, а довольно прагматические соображения. Он наверняка не получил бы гражданства Израиля, если бы не возглавил конгресс. Дело в том, что его фамилия оказалась в списке тех, кто подозревался в незаконном получении израильского паспорта с помощью фальшивого брака. Но, поскольку данный документ появился уже после избрания Гусинского руководителем РЕК, ему хода не дали.

Второй раз РЕК стал палочкой-выручалочкой для олигарха во время наезда на него Генпрокуратуры, объявления в розыск через Интерпол и испанского заточения на собственной вилле. Тогдашний премьер-министр Израиля Эхуд Барак заявил, что сделает «все возможное, чтобы Гусинский смог оказаться дома, в Израиле».

- А я-то всегда думал, что быть лидером евреев в России — дело опасное, - пробормотал Ницше.

Гусинский его услышал:

- «Не думаю, что возглавить такое объединение в России — шаг вызывающий или героический. Ну да, в России есть антисемитизм. Но он есть во всех странах мира, кроме Израиля. И это значит только то, что назрело создание открытого неполитического объединения евреев, у которых есть вполне понятные и совершенно очевидные национальные цели — такие же, как в любой общине. Человек я неверующий, иудейских обрядов не знаю. У меня жена их изучает, ей это интересно. И на иврите, конечно, не говорю. Российское еврейство сегодня — это более трех миллионов человек, которые стесняются назвать себя евреями, потому что их приучили к тому, что это создаст им проблемы. Моя задача теперь сделать так, чтобы человек, который живет в России и боится либо боялся назвать себя евреем, больше так не делал».

Чекист-аноним выслушал это заявление со сведенными от скуки фантомными челюстями, затем продолжил:

- За деяниями Гусинского в еврейской общине пристально наблюдал Березовский, стараясь внедриться в РЕК. Тот же перекрыл все пути, чтобы не допустить туда соперника.

Позиции БАБа были слабее. На его имидже, во-первых, сказывался тот факт, что он принял крещение и перешел в лоно Русской православной церкви. Среди иудеев эти люди презрительно зовутся выкрестами. А во-вторых, стараниями Гуся Адольф Шаевич, русский еврей, всегда лояльный к власти, был избран главным раввином в 1993 году, за него стояли 85 общин традиционного иудаизма в разных регионах страны. Березу же поддержал заезжий Берл Лазар — представитель ультраортодоксального движения хасидов, которые ставят целью восстановление первоначальной чистой веры.

Поскольку Гусинский тратил немало денег на еврейское движение в России (это не просто слова и не крыша в виде РЕК — он устраивал и оплачивал еврейские фестивали искусств, издает в Израиле газеты), то у него имелась поддержка на исторической Родине. Многие обитатели Святой Земли лоббировали его на пост президента Всемирного еврейского конгресса, что является совершенно фантастическим прорывом для любого человека из еврейской среды, тем более для выходца из России.

БАБ попытался расколоть РЕК изнутри. Но ему не удалось. Тогда Береза зашел с тыла — с Кремля. Используя своего протеже — руководителя администрации президента Александра Волошина, он решил сменить главного раввина России Адольфа Шаевича. Тот был вызван к Волошину, который предложил ему добровольно уйти в отставку. Шаевич отказался. После чего возникла новая еврейская организация — Федерация, которая избрала главным раввином России Берла Лазара.

Таким образом два олигарха-еврея раскололи-таки общину своих одноплеменников надвое!

«Федерация еврейских общин России - «альтернативная» организация, созданная Борисом Березовским в противовес РЕК. Президент Конгресса — Владимир Гусинский, он же — вице-президент Всемирного еврейского конгресса. Выбить Гуся с этой позиции Береза пытается давно: Всемирный еврейский конгресс — лакомый кусок для нечистоплотного бизнесмена, пытающегося стать влиятельной фигурой в среде международных политиков и финансистов. Однако репутация у Бориса Абрамовича на Западе неважная. Поэтому цели своей он добивался из России.

«Федерация» Березовского состоит из хасидов — ортодоксальных евреев крайне экстремистского толка. Их и на родине не слишком привечают, поскольку они... не признают государства Израиль. Как следствие — не платят налоги, а их дети не служат в армии.

В отместку за неудачу БАБ вторично поссорил Гусинского с Кремлем. Путем интриг ему удалось убедить Семью, что московский мэр спит и видит себя президентом и что родне Ельцина от этого ничего хорошего ждать не приходится. «Лужков — президент, - заявил БАБ, - это опасно, а скорее всего, пагубно для России: будет кровь». Первым шагом к перекрытию кислорода для Лужка Береза считал отлучение его от Гусинского с его мощным «Медиа-Мостом».

День отставки правительства Примакова стал последним днем мира среди олигархов. Едва Евгений Максимович, собрав свои бумаги, уехал из Белого дома, Чубайс, Березовский, Абрамович, Гусинский взялись тасовать министерскую колоду, стремясь посадить на Олимп власти своих людей. Пока они вели толковище, выяснилось, что победу над Примаковым уже присвоили Небритый и Береза, бесцеремонно оттолкнув от пирога Гуся. Как чертик из табакерки выскочил кандидат в премьеры Николай Аксененко, главный железнодорожник страны. Не то, что Гусинский, даже Чубайс и тот рот раскрыл от удивления. Гуся огорчили, что не проходит его протеже — вице-премьер Булгак.

Словом, все договоренности, которые состоялись, когда разрабатывался сценарий отставки Примакова, были нарушены без каких бы то ни было объяснений. Несмотря на то, что Чубайсу удалось уговорить главу администрации Волошина не назначать премьером Аксененко, не прошла ни одна кандидатура Гуся.

Вот тогда он и начал новую информационную войну одновременно и с Кремлем, и с Березовским. Такой жесткой критики ельцинского окружения в программе «Итоги», как 30 мая 1999, не звучало даже в 1995 году. Рупор Гуся — Евгений Киселев познакомил зрителей со всей Семьей, арбатские художники рисовали по фотографии портрет Абрамовича — зрителям объясняли, что именно этот человек и формирует правительство. На самых оживленных улицах Москвы появились огромные рекламные щиты - «Роман любит Семью. Семья любит Романа». В наступление Гусинский бросил весь арсенал «Медиа-Моста». Журнал «Итоги» в качестве одной из иллюстраций к Кельнскому саммиту «восьмерки» дал фотографию немощного Ельцина, падающего на руки Наины Иосифовны.

Кремлевская администрация спешно проводила совещание за совещанием, стараясь найти противоядие. 9 июня впрограмме «Время» первый раз прошла информация о финансовых трудностях «Медиа-Моста». На следующий день ведущий аналитической программы ОРТ Павел Шеремет подробно рассказал обо всех долгах Гусинского «Газпрому».

Через пару дней Березовский в интервью газете «Время MN» сказал: «Кредиты, полученные группой «Мост» от «Газпрома», ВЭБа, ВТБ, составляют более одного миллиарда долларов. Это уже не бизнес, потому что вернуть эти долги группа не в состоянии». Таким образом, БАБ первым обвинил коллегу-олигарха в мошенничестве. Далее он заявил, что Гусинский открыто выступает против Кремля, против президента.

Апофеозом этого скандала стал арест вызванного на допрос в Генпрокуратуру медиа-магната. Сообщение повергло часть столичного бомонда в шок: впервые в новейшей истории один из олигархов, которых в народе давно и без оснований считали неприкосновенной кастой, оказался под стражей и был препровожден на тюремные нары в Бутырку. Ему инкриминировалось хищение госсобственности в крупных размерах группой лиц путем обмана и злоупотребления доверием. Речь шла о сделке по «Русскому видео», в результате приобретения которого Гусинский из собственности государства изъял имущества как минимум на 10 млн.долларов.

В санкции на арест, который подписал заместитель Генпрокурора Василий Колмогоров, значился следственный изолятор ФСБ «Лефортово», но по настоянию следователя олигарха отправили не туда, а в самую мрачную столичную тюрьму.

Задержанный не жаловался на содержание в изоляторе, тем более что ему подыскали вполне приемлемую трехместную камеру, его соседи были «вполне достойные люди — фальшивомонетчик и подозреваемый в экономических преступлениях. Ему выделили самое блатное место — койку на первом ярусе у окна. В знак особых заслуг назначили старшим по хате.

Ночь прошла спокойно. Его пытались кормить: на завтрак пшенная каша, чай; на обед — щи, гуляш; на ужин — жареная рыба с картофельным пюре, чай. Однако магнат не притронулся к тюремным харчам и попросил своих адвокатов принести с воли овощей и фруктов, колбасы, а также свежее белье, телевизор и холодильник.

- Чего вы все тут про меня воду гоните?! - закрякал Гусь. - Меня почти сразу же выпустили! А как меня Вова Самбист хвалил!

- Да неужто? - изумился Ницше.

- Правда! - подтвердил чекист. - Говоря о Гусинском, президент назвал его «человеком очень талантливым»: смог привлечь в свой бизнес 1 млрд. 300 млн.долларов в виде кредитов и «почти ничего не вернул». Путин напомнил, что многие кредиты взяты под гарантии «Газпрома». «Несколько дней назад Гусинский не вернул очередной кредит в объеме 200 млн.долларов, и в очередной раз «Газпром» проплатил за него невозвратные кредитные деньги. Почему «Газпром» должен тратить деньги на эту проблему, мне непонятно», - заявил Путин, отметив вместе с тем, что «это гражданско-правовая сторона дела». «Газпром» имеет за эти кредиты часть акций НТВ, которые, однако, ничего не решают. Президент РФ подчеркнул, между тем, что Гусинский и предприниматель, и общественный деятель, который возглавляет одну из международных еврейских организаций, однако там (в сей организации) никаких нарушений нет.

- Весьма своеобразный набор комплиментов, - сделал вывод автор «Заратустры».

После прозвучавшего компромата Гусинский мгновенно остыл, словно выставленный на мороз кипящий чайник:

- Ладно, пахан, извини...

- То-то же! И чего ты меня не любишь? Даже не поздоровался...

- Во даешь! Ты меня закрыть хотел, наркомовской пайки (то, что дают в зэковских столовых) лишил, фактически в отрицалы загнал, эмигрантом сделал, чуть ли не нищим — а я тебя приветствовать должен?

- Сам виноват! Кто хвастался: мы — такая свора, которой на фиг напряг! Мы не ссым перед маски-шоу! Вот я на тебя Коржака с его спецами (спецназом) и натравил.

- Не баклань! Причина совсем другая! Это тебя Береза развел, как последнего лоха! Я ж за тебя на выборах бился! А ты — мои шкурки сдал (меня предал)...

ЕБН поморщился: Гусь говорил правду.

- Ты в мои разборки с Лужком попал. Там огромные лавэ на кону стояли!

… В Москве в ельцинские времена сосредоточилось до 80 процентов всех финансов страны, значительная их часть — в столичном бюджете. Этими деньгами нужно было как-то распоряжаться. Выбор мэрии пал на «Мост-банк», принадлежавший Гусинскому. Счета в нем открыли Департамент финансов правительства Москвы, столичная милиция и ГАИ, а также еще несколько управлений. Офис банка теперь располагался прямо в зданиях мэрии на Новом Арбате, а его владелец стал председателем Совета представителей уполномоченных банков при Лужкове.

Успехи Гуся очень раздражали Березу. Если первый делал ставку на сотрудничество с московской командой, то второй был кошельком Семьи.

В ноябре 1994-го между банкирами началась война. Сперва «Российская газета» опубликовала материал, в котором Лужкова обвиняли в планах по захвату президентского кресла. Финансистом переворота в статье назвали Гусинского. Березовский проследил, чтобы этот номер газеты обязательно попал на глаза президенту, ну а дальше все уже покатилось само. Претендентов, даже мнимых, Борис терзал, как Тузик шапку.

ЕБН вызвал начальника своей охраны генерала Коржакова и распорядился привести зарвавшегося финансиста в чувство. 2 декабря Гусинский выехал с дачи и направился в центр Москвы. Его кортеж состоял из «мерседеса», джипа и «форда», в которых ехала его охрана. На въезде в город бодигарды заметили, что за их кортежем следует «хвост». Последовала погоня на бешеных скоростях. Машины президентской Службы безопасности пытались вклиниться между автомобилями Гусинского и его телохранителей. С грехом пополам кортеж добрался до здания группы «Мост».

Гусь влетел внутрь, а его торпеды остались держать оборону. Люди Коржакова окружили здание и перекрыли выходы. Водители и охранники олигарха закрылись в машинах. После многочисленных угроз их вытащили и велели лечь на землю.

Шофер бронированного «мерседеса» Гусинского тоже засел внутри. На предложение выйти категорически отказался. Тогда ему положили на крышу гранату. Он выскочил, как ошпаренный! Хотя граната была безопасной — в нее даже не вставили запал.

Из своего кабинета Гусинский начал звонить в московский РУБОП. Вскоре приехали спецы, бросились на нападающих, но те показали им удостоверения, и ментам пришлось долго извиняться. В отчаянии олигарх позвонил своему другу Евгению Савостьянову, начальнику столичного управления ФСБ. Чекисты прилетели мигом, разговаривать не стали: сразу открыли стрельбу, продырявили шины автомобилей и надавали рукояткой пистолета по голове одному из людей в масках. Но, увидев удостоверения, тоже предпочли не связываться. Гусинский с ужасом наблюдал, как они садятся в машины и уезжают.

Кончилось все только через несколько часов. Уже ночью спецы Коржакова сняли наконец осаду и уехали. Пленных сотрудников «Моста» увезли с собой. Трое из них попали в больницу. Сразу после этого эпизода Гусинский бежал из страны и пять месяцев прожил в Лондоне. А Савостьянов был уволен...

Некоторое время после инцидента Лужков еще пытался отстоять свое право самому выбирать себе друзей. Однако ему дали понять, что дело того не стоит. Деньги московской мэрии перекочевали из «Моста» на счета других банков.

Пахан, вспомнив с радостью этот эпизод, нахмурил фантомный лоб:

- По понятиям, имеешь право на разбор. Пиши маляву наверх!

- Кому — Путину или Христу? - озлился экс-медиамагнат. - Вован меня признал негодяем, а Иисус за меня не заступится — я ж теперь иудей. Да и как я с Небом свяжусь? Коня (записку) из трубочки в космос стрельну?

- По таким делам, как с Богом контактировать, только святые канают, - верно подметил ЕБН. - А тебя я на сходняк пригласил вот почему. Тема есть...

- С морем бабла связанная?

- Точняк!

- А у тебя набой есть, как из него лавэ черпать?

- Над тем тыквами и кубатурим... Чтоб расклад сделать, толковище и созвал...

- А лажа по новой не может у нас с тобой выйти? А то Береза опять разводку какую-нибудь замастырит...

- Не, волей клянусь, больше никаких подлянок!

- Тогда я подписываюсь... Еще кого ждем?

- Да наших всех... А, вон как раз Гугнявый явился...

- Фартовый он! Сотни миллионов лохов опустил под твоим мудрым руководством, до ручки их довел - и хоть бы хны! А все потому, что его крышевали то ты, то Самбист...

- Лучше сидеть под крышей, чем в тюрьме! - сообщил очередную банальность Егор Гайдар.

- Что-то Вы не по фене говорите, - подметил Ницше. - А почему Вас окрестили Гунявый? Ведь это значит: венерический больной?

- Прочисть уши! Не Гунявый, а Гугнявый — из-за манеры речи. Что касаемо фени, я ж только наполовину бандит, потому и говорю, как обычный интеллигент.

- Раз возглавлял правительство, значит — все равно вор в законе! - опроверг своего бывшего идеолога главшпан.

- Ваша должность, герр Гайдар, напоминает мне должность консиглиори при капо ди тутти капи - советника при доне сицилийской мафии или американской «Коза ностры». Сами они никого не режут и не бьют, в налеты не ходят, но дают такие советы, что до них далеко самым отъявленным головорезам по части причиненного горя и отобранного чужого добра!

- Согласен с вами лишь частично, - загугнявил Егор Тимурович. - Вы не учитываете российский менталитет, историю и особенности развития. «Просто мы должны понимать, что у нас свое государство, а не европейское. Оно со своей традицией, причем дурной традицией... Для многонационального государства, жители которого на протяжении многих поколений были подданными сначала царя, потом тоталитарного режима, трансформация в страну российских граждан — ограничить путь развития». Иначе говоря, нужно было метаморфизировать СССР в принципиально новое государство. Значит, Советскую власть надо было уничтожить не только политически, но и экономически...

- Зачем?

- «Когда власть теряет возможность делать все, что ей заблагорассудится, именно в это время — стратегически, исторически — и начинается беспрецедентное ускорение экономического роста».

- То есть при правлении Вашем и Ваших единомышленников Россия добилась беспрецедентного экономического роста? Вы ж ее в жесточайший кризис ввергли!

- «Мир выйдет из кризиса более жестким. Кризис — это механизм очищения экономики от слабостей»!

Братва восторженно зашептала:

- Все в цвет базарит, пацан правильный... Зря мы его бесогоном (дурнем) считали!

- С восторгом отмечаю, что Вы совершенно аморальны! Я, «первый имморалист», охотно бы взял Вас себе в ученики!

- Мне нечему у Вас учитья, я сам — ученый! А насчет Вашего отзыва обо мне могу только повторить свои слова. «Мораль и эффективность в политике? На мой взгляд, в подавляющем большинстве случаев моральные политики неэффективны!»

- «Есть люди, наблюдающие законы чести со стороны, как мы наблюдаем звезды, с большого расстояния», - прокомментировал диалог двух «имморалистов» Виктор Гюго.

- Законы... да, если честно признаться, и воровские понятия тоже мы пишем сами! Касаемо эффективности моих реформ, в свою защиту скажу, что моему кабинету министров просто не повезло. «Вы знаете, есть такая закономерность, которую нельзя, разумеется, доказать. В кругу московских экономистов она называется «закон Гайдара». Суть ее в следующем: есть сильно выраженная негативная корреляция между уровнем цен на нефть и интеллектуальным потенциалом россйского руководства.

- Так Вам, судя по всему, не повезло с ценами? А с мозгами проблем нет? - съехидничал великий мастер афоризмов.

- Отдаю должное Вашей язвительности, но все как раз наоборот — это Путину повезло в данном отношении...

- То есть Вы и Ваш кабинет все делали правильно, да судьба-злодейка подвела?

- «Если бы я знал все, что я знаю сейчас, если бы за мной был тогда опыт двадцати восьми стран на протяжении восемнадцати лет — конечно, я сделал бы массу вещей иначе. Если бы Вы меня спросили, жили бы мы после этого в другой стране, я бы Вам сказал: нет. У меня бы на совести было меньше, а страна была бы примерно та же». Вы поймите, перед нами стояли задачи, которые до нас никем не решались!

- Хватит врать! - отозвался экс-министр промышленности Александр Титкин. - Те же проблемы встали во всех освободившихся от нас странах Восточной Европы! И они справились с ними без разорения своих экономик и собственных граждан! Я Вам, господин Ницше, расскажу правду о гайдаровской прихватизации.

Огромная часть собственности в СССР принадлежала не государству, а Коммунистической партии. Ее чиновники оформили на себя в первую очередь. Раз никакой партии больше нет, то почему не захапать бесхозное? В 1989-1990-х годах секретариат ЦК КПСС был завален тысячами заявлений: прошу разрешить мне акционирование типографии, гостиницы, оптового склада, дома отдыха, книжного магазина или автомастерской...

Разрешение на все эти запросы ставилось автоматом. Именно в те годы возник зародыш «заповедника миллионеров» на Рублевском шоссе. Причем первыми хозяевами роскошных дач в самом дорогом месте страны стали не молодые бизнесмены, позднее превратившиеся в олигархов, а пожилые госчиновники: премьер-министр ельцинского правительства Иван Силаев, пресс-секретарь президента, муж ельцинского спичрайтера...

19 августа 1992 года Ельцин объявил, что в стране начинается всеобщая ваучерная приватизация. «Ваучер, — объяснил президент, - это билет в свободную экономику для каждого из нас. России нужны миллионы собственников, а не горстка миллионеров».

Все вышло наоборот!

К тому моменту наиболее выгодные части советского наследства уже были переведены под контроль бывших советских министров. То, что осталось, выглядело погано. По технологиям СССР отставал от Запада на десятилетия. Чтобы изготовить очень посредственный «Москвич», наши работнички тратили в сорок раз больше человеко-часов, чем американцы на создание «Форда»! То, что выпускало большинство наших заводов, продать было невозможно. Трактора, станки, комбайны, автомобили требовали ремонта сразу же, как сходили с конвейера.

Впрочем, конкурентоспособные предприятия тоже имелись: приблизительно одно из двадцати. В основном — военные заводы, а также несколько построенных иностранцами высокотехнологичных производств. Например, суперсовременная клиника «Микрохирургия глаза», которую сразу после открытия приватизировал ее гендиректор врач-офтальмолог Святослав Федоров. Или «Аэрофлот», захваченный зятем президента Валерием Окуловым.

А вот как создавалась банда, которая организовала разграбление страны!

Ельцин сказал нескольким членам правительства:

- «...Съездите в Архангельское — там на даче экономисты готовят концепцию реформ. Мне эту команду порекомендовали друзья России. Посмотрите на ребят, поговорите с ними, а потом позвоните мне — скажете свое мнение».

Я полагал, что «друзья России» оторвали от сердца для Ельцина каких-нибудь творцов японского чуда с мировыми именами. А увидел на даче с разбросанными по столам бумагами группу незнакомых молодых людей. Верховодили там Егор Гайдар с Петром Авеном. Гайдар сидел над бумагами по части финансовой политики в период реформ.

Это были предложения к законопроектам, добавляющим вольностей банкирам, а также об отмене любых налоговых льгот для производственников, об НДС и целый пакет других документов. Группа творила как бы по заданию Госсовета РСФСР, где секретарствовал Бурбулис, поэтому молва и приписала Геннадию Эдуардовичу грех в подсовывании Ельцину «мальчиков в розовых штанишках». А он их раньше знал столько же, сколько какую-нибудь Марьванновну из булочной в Магадане...

Гавриил Попов публично заявлял, что за назначение в правительство РФ Гайдара с его командой американцы обещали Ельцину 30 миллиардов долларов. На подъем России... О 30 миллиардах долларов в правительстве поговаривали. Дескать, вот-вот они посыплются на нашу страну в виде гуманитарной помощи. Так россияне и стоят до сих пор в ожидании с протянутыми руками...

Если гайдаровская братия по-черному грабила собственность министерств во главе с чужаками, то до активов своих ведомств посторонних не подпускала — берегла для раздела между собой. Особенно это касалось курицы, приносившей золотые яички — Министерства внешнеэкономических связей (МВЭС)».

- Как же они, выражаясь словами Бориса, сделали вместо миллионов собственников кучку миллионеров?

- Черт гнездится в деталях...

- Точняк! - подтвердил Дьявол...

- … На тот момент основные сбережения в стране лежали у граждан на сберкнижках в Сбербанке...

- Ну да, других-то банков в стране еще не существовало...

- Эти сбережения могли всерьез поучаствовать в намечавшемся процессе приватизации советской госсобственности. Конечно, каждый конкретный вкладчик Сбербанка не мог быть соперником нужному человеку, но все вместе вкладчики были вполне конкурентоспособными. Ликвидация сбережений граждан позволяла с нуля создавать супербуржуев. Из своих. Было несколько группировок, лепивших «своих» капиталистов: Гайдара — Чубайса, Коржакова — Сосковца, помельче - региональные. Им всем лишние люди оказались не нужны!

В целом их план удался. Разыграли как по нотам. Гайдар отпустил регулирование цен. Полностью. Организовал стихийный рынок. А поскольку в стране бушевал серьезный кризис, начались страшные проблемы. Предприятия не могли продать продукцию, потому что покупатели не имели средств. Но довольно большое количество заводов и фабрик носили стратегический характер. Кроме того, нельзя же закрыть единственный в регионе хлебокомбинат! Государство стало печатать деньги в большом количестве, чтобы поддержать то, что можно. Бабки выводились в нелегальный оборот и исчезали. Началась бешеная инфляция, и за год сбережения обесценились в сотни раз.

Вот, собственно, и все.

Когда пенсионерам стали выплачивать первые компенсации в 96-м (под выборы Ельцина), Сбербанк очень интересно действовал: требовал от вкладчиков закрыть счета. Коль счет закрыт, старые обязательства исчезают: все, мы договорились, никто никому ничего не должен. Тогда Сбербанком руководил один из соратников Гайдара и Чубайса - Казьмин. Его туда специально направили, чтобы околпачить население.

- Такой, значит, «рост экономики» обеспечили герр Гайдар и его команда? А ведь, когда он рассказывал о своих деяниях, было так же трудно не заразиться его энтузиазмом, как не отравиться ядом кобры, которая тебя укусила.

Титкин грустно усмехнулся:

- Целью «реформаторов» был не рост экономики в России, а создание класса капиталистов. Буржуев они действительно создали. Но те вкладываться в развитие российской экономики не стали. Это естественно. Потому что, с точки зрения капиталиста, куда интереснее вложиться в разработки в США, либо в производство в Китае, где прибыль выше, либо вообще заниматься спекуляцией. Что мы и видим. У нас отток капитала сегодня из России совершенно колоссальный.

Ельциноиды и гайдароиды внесли в экономическую науку абсолютно новое понятие: смутная (вместо сметная) стоимость проекта! В принципе, он и его подельник все описали сами...

- В нашумевшей книге Гайдара — Чубайса «Развилки новейшей истории России»? - спросил Ницше.

- Точнее ее следует назвать «Разводками...»

- Почему?

- В ноябре 1991-го V Съезд народных депутатов РСФСР проголосовал за чрезвычайные полномочия исполнительной власти для проведения экономических реформ. Это крупнейшая политическая ошибка. Такого не происходило ни в одной другой стране, ставшей демократической. Разговоры о том, что власть тогда получили демократы, - миф, сознательно запущенный и поддерживаемый. В том правительстве Ельцина не состояло ни одного члена «Демроссии», представителя демократического движения. Его сформировали номенклатурщики и технократы.

Уже на первом заседании 15 ноября 1991 года ключевые министры заявляли, что депутаты «не поймут» приватизацию. Поэтому не стоит об этом им пока говорить. Вскоре появляется решение Гайдара переподчинить Центробанк правительству. Но во всем цивилизованном мире ЦБ — независимый от исполнительной власти орган. Далее — Егорка решает снять Георгия Матюхина, очень достойного человека, и назначить главой Центробанка Виктора Геращенко. Ельцин взрывается: у меня на Геращенко тома компромата, а вы мне его подсовываете! Гайдар идет к Хасбулатову. Тот недоумевает: «Вы же либерал, зачем вы толкаете этого красного банкира? Это при его участии исчезли валютные резервы Советского Союза, пропали деньги КПСС!» Но через восемь месяцев, с пятой попытки, разыграв интригу с участием ряда членов правительства, Гайдар все же вынудил Ельцина убрать Матюхина и назначить именно банкира по прозвищу Геракл.

- Геращенко — яркий человек. В 28 лет стал директором Московского Народного банка в Англии. Почему?

- Неужели не ясно? Папа при Сталине долго работал первым замом главы Госбанка СССР! Стоит ли удивляться, что его сына, человека со скромным опытом, в 1965-м направляют в ключевую западную страну возглавлять один из крупнейших советских загранбанков. Через них руководство СССР финансировало зарубежные компартии, освободительные движения, прочие спецоперации. Много лет Виктор Владимирович руководил совзагранбанками в Англии, ФРГ, Ливане, Сингапуре. Принимал участие в продаже российского золота в Цюрихе. В 1982-м его отзывают в Москву, во Внешторгбанк СССР. Вскоре он стал там первым зампредседателя правления. И всю горбачевскую перестройку, до 1989 года, курировал ключевой для СССР ресурс — валюту! А в 89-м и до развала страны руководил Госбанком СССР.

- Понял. Герр Гайдар уверял, что его команда — камикадзе, спасают разоренную коммунистами страну, валюты нет. А сам проталкивал в Центробанк человека, который курировал исчезнувшую валюту.

- Дальше — еще больше странностей. Осенью 1992-го Россия получила первый кредит от МВФ — 1 миллиард долларов. Это было равно десятой части всего годового бюджета. И куда направил его Гайдар?

- На закупку лекарств, продовольствия, зарплату учителям, врачам?

- Весь миллиард ушел в Париж на спасение Евробанка, почти семьдесят лет служившего крышей для финансирования советских легальных и нелегальных операций в Европе. Похоже, даже другие члены правительства России того времени об использовании этого арбуза ничего не знали.

- А как герр Гайдар смог лично распорядиться такой суммой?

- Он был и.о. премьера в правительстве, которому дал чрезвычайные полномочия Съезд народных депутатов.

- Главная претензия российского общества к реформаторам — приватизация. Большинство россиян считают ее грабительской.

- Мало кто помнит, но в 1991-м приняли закон об именных приватизационных счетах. При этом варианте приватизация проходила бы медленнее, но справедливее. Ваучеры, акции, инвестиционные фонды — все это было непонятно для подавляющего большинства народа, вышедшего из СССР. Требовались усилия и время, чтобы разобраться, что к чему. Однако новая власть выбрала тактику кавалерийского наскока: быстрей, быстрей! Чтобы никто не успел опомниться, понять, что происходит. Принятый закон об именных счетах заменили безымянными ваучерами, обманув Верховный Совет. Чубайс любил рассказывать, как он «изящно» провернул операцию. Дождался августа 1992-го, когда депутаты ушли на каникулы. И Ельцин подписал указ о ваучерах.

- В чем хитрость?

- Согласно чрезвычайным полномочиям Указ президента вступал в силу, если в течение одной недели его не отвергал Верховный Совет. За семь дней, включая два выходных, вызвать депутатов с каникул в Москву голосовать против ваучеров было физически невозможно. На это и рассчитывал Чубайс. Так принципиально изменили идеологию приватизации, ее законодательство. В любой демократической стране такие действия были бы расценены как тяжелейшее преступление против конституционного строя и привели бы к немедленной отставке виновных. Но только не в России.

- Позвольте я объясню, - прописклявил Гугнявый. - Сбербанк не был готов к введению именных приватизиционных вкладов из-за технических сложностей.

- Но это не основание для нарушения закона! Сложно сделать за год? Делайте за три! Кто вас торопил? В Польше массовую приватизацию стали проводить лет через 7 после начала реформ. В Китае после 30 с лишним лет реформ массовая приватизация еще не начата. И где теперь Китай и где Россия?

Обратите внимание на дату введения ваучеров и начала приватизации по Гайдару — Чубайсу: 1992 год. Сбережения граждан, накопленные за прежние десятилетия, в том числе и бабушкины похоронные, были фактически уничтожены. У подавляющего большинства народа не осталось средств для участия в приватизации. Они стали нищими. Отказавшись от компенсации вкладов в Сбербанке, Гайдар показал: частная собственность граждан для него не значит ничего!

Плюс дикая инфляция в 1992-м и в последующие годы. Возникает вопрос: не потому ли так торопилась сладкая парочка Гайдар — Чубайс, что прежние сбережения большинства населения были уничтожены, а новые еще не появились? Если бы проводили приватизацию несколько лет спустя, как в той же Польше, появились бы другие собственники.

Чтобы понять замысел отцов приватизации, надо вспомнить другие их акции. Например, залоговые аукционы. В книжке Чубайса — Гайдара они представлены в качестве геройского действа. Хотя многим давно понятно, насколько аморальным оно было. Лучшие российские компании за символические, смехотворные цены отходили тем, кто тогда считался друзьями «приватизаторов».

А дефолт? Ельцин до последнего уверял народ, что никакой девальвации не будет. Он сделал это знаменитое заявление 14 августа 1998 года, прилетев в Новгород. Конечно, президент находился под впечатлением заверений Чубайса, Гайдара, Кириенко, Дубинина. А уже 16 августа «Киндер-сюрприз» прибыл в резиденцию Ельцина на Валдай и признался, что ситуация безнадежная. Выйти из нее без девальвации невозможно.

Был получен первый транш эмвээфского кредита в 4,6 миллиарда долларов. Минфин тогда находился в тяжелейшем положении, не имел средств расплачиваться по ГКО. Но по требованию Чубайса все деньги МВФ направили не в Минфин, с чьим руководителем у Анатолия Борисовича были прохладные отношения, а в жирный Центробанк, и без того имевший огромные ресурсы. Его возглавлял друг Рыжего — Дубинин, занимавшийся раздачей валюты для друзей-олигархов. Как только кредит МВФ поступил в Центробанк, Чубайс отправился в отпуск в Ирландию, Дубинин — в Италию. Практически все экономическое руководство России разъехалось на вакации за рубеж.

Тут всполошились американцы: куда уйдут их баксы? Первый замглавы МВФ Стэнли Фишер, игравший в гольф на Карибских островах, срочно прилетел в столицу России разбираться. В начале августа он обнаружил, что Москва пустая, разговаривать не с кем. На свой страх и риск перераспределил транш, чтобы хоть один млрд.долларов достался Минфину. Увы, его хватило расплатиться только за недельный выпуск ГКО. И лишь 14 августа, когда ситуация стала абсолютно катастрофичной, Фишер потребовал от Чубайса возвращения из Ирландии домой. Но спасти страну оказалось уже невозможно.

- Миллиард герр Фишер передал в Минфин. А остальные?

- Оставшиеся 3,6 млрд.долларов Дубинин раздал крупнейшим коммерческим банкам России, чьи руководители имели особые отношения с Чубайсом.

- Говорят, ельциновские чиновники сами заработали на ГКО.

- На этом рынке присутствовали коммерческие банки, компании, российские и зарубежные инвесторы, частные лица. Это нормально. Но совершенно ненормально, когда там играли Гайдар, Алексашенко, Кох и другие лица, работавшие во власти и с властью. Эти типы непосредственно создавали валютный коридор, в ежедневном режиме получали информацию о том, какова потребность страны в заемных ресурсах, сколько Минфин собирается погашать, какие ожидаются проценты. Это чистый инсайд.

- Инсайд тогда не считался у нас уголовной делюгой! - встрепенулся Гугнявый.

- Не был. Поэтому господин Алексашенко спокойно теперь заявляет: да, был первым заместителем главы Центробанка, сам создавал рынок ГКО, но я имел право участвовать в покупках этих ГКО. По юридическим правилам 1996-1998 годов имел. Но есть еще и моральное понимание, что может и чего не может делать чиновник, руководящий этим процессом. Это касается и тебя, Гугнявый!

- Но ведь Гайдар в ту пору уже не был у власти! - проявил объективность Фридрих.

- Гайдар был высокопоставленным правительственным экспертом, принимал активное участие во многих совещаниях в правительстве и администрации президента. Егор вложил в рынок ГКО примерно 1 млн.долларов. Согласитесь, для человека, никогда не работавшего в бизнесе, это немаленькие средства.

- Развеиваете вы миф о бессребренике Гайдаре. Это же икона реформаторов!

- У Егора Тимуровича и Анатолия Борисовича имелись все возможности, чтобы документально опровергнуть эту информацию и защитить свою репутацию. Однако ни на одно приглашение прийти в комиссию Совета Федерации по расследованию кризиса 98-го года они не ответили. Единственные из всех чиновников и экспертов, которых приглашали. Со времени дефолта у Гайдара было немало лет, чтобы дезавуировать информацию о его инвестициях в миллион долларов на рынке ГКО. Этого он не сделал, как и Чубайс, Алексашенко, Кох. Если таких покупок в ГКО не было, если Счетная палата и комиссия Совета Федерации их безосновательно оклеветали, почему они это не опровергли?!

Жаль, что расследование кризиса 1998 года осталось незавершенным. Если бы это сделали в свое время, то климат в России — и моральный, и политический — был бы сегодня гораздо здоровее. Я уж не говорю об экономике! В результате августовского кризиса 1998 года было уничтожено сбережений, частной собственности российских и иностранных граждан на сумму в 40 млрд.долларов! Нанесли страшный удар по среднему классу, о необходимости развития которого столько твердили Чубайс и Гайдар.

Скажу более: тогда произошел реванш советской бюрократии и спецслужб. Граждане России стали жертвами бюрократически-номенклатурной версии экономических реформ. Да, это были рыночные реформы. Но направленные на то, чтобы у одного относительно небольшого слоя — номенклатурной бюрократии, оставшейся от СССР, сложились исключительно благоприятные условия в новой системе. Отсюда и афера с указом о безымянных ваучерах, отказ от компенсации советских вкладов, скоростная приватизация, залоговые аукционы, пирамида ГКО, валютный коридор, кризис 1998 года, много других, казалось бы, не связанных между собой странных решений. Но каждое из них, каждая из рукотворных финансовых катастроф служили во благо союза номенклатуры и спецслужб. Эта группа хотела получить собственность, унаследованную от СССР. Для чего необходимо было уничтожить своих реальных и потенциальных экономических, политических конкурентов, закрепиться во власти и обеспечить тем самым защиту своей новой собственности и нового положения. И, надо признать, в целом им это удалось. В первую очередь — благодаря «несвятой троице»: Ельцину, Гайдару и Чубайсу.

Главшпан не удержался от похвалы своему поделу:

- Пытался ты, Гугнявый, накидать на себя пуху, да сдули его с тебя! Хотела кнопка приколоться, ан облом вышел! Но ваще ты — красавчик! Сто пятьдесят миллионов лохов помог мне подрезать (шулерский карточный прием)!

- Ты мне леща кидаешь (льстишь), Трехпалый! Я ж с тобой и другими корешами воровал, не в одиночку! Так о чем рамсы вести станем? Коляска будет?

- Детская, инвалидная, конная? - тут же встрял Фридрих.

- Чего ты лезешь со своими непонятками? - оборвал его ЕБН, - Тебе что: внапряг дослушать до конца?! Коляска, а также качели, качалово-разговор за понятия. Меньше базлай! Не, Егор, перетрем тему, как нам денежное море с земли в пекло слить! Тут твой жбан не лишним будет. А то у всех вилки (пальцы) чешутся в рыжье (золото) их окунуть, а еще лучше — целиком в нем искупаться...

- Лавэ здешнее, как я понимаю, благодать?

- Ну, ты даешь! Сразу просек! И ведь гонял (думал) всего минуту!

- Вспоминается мне одна фраза: «Мой голос звучал так же ровно, как за минуту до того, как я потерял разум». Стремно Божьим даром торговать... Спланировать надо все как следует... А то ведь получится, как в первый раз. Воровали тогда вшальную. Перли рогом, как последние бакланы. Фарт, что обиженные оказались лыком шиты! А то б поставили нас на четыре кости!

- Ну, щас мы наоборот, для доброго дела стараемся, грев для зоны добываем, без подлянок!

- Э, без подлянок в России ни бизнес, ни политика не проканывают!

Пахан рассердился:

- Постоянно ты бодягу (нудный длинный рассказ) затеваешь! Вечный у тебя шугняк (испуг)! Все тебя наблатыкивать (учить) надо! Если у тебя очко на минусе (боишься) крупные дела делать — верти углы (кради чемоданы)! Отжимай у лохов мобилы! Накрайняк поднимай бабки с игровых автоматов! Семки ( семечки) щелкай! Хочешь серьезную делюгу делать-делай, а метлой мести не хрен!

- Да ладно, не надо мне устраивать крестины (после водворения дежурным зэка в ШИЗО, до прихода «хозяина», на следующий день разбирательства у начальника в кабинете)! Маяк (цель) ты дал алмазный! Я в подписке (поддерживаю)!

- Так-то лучше! Кто следующий?

- Какой-то малахольный!

- Пусть зайдет!

Пришедшего все узнали, тем не менее набросились на него, как сказочные семеро волков — на героического козла.

- Гля, халамудник (мелкий воришка, не способный на серьезное дело)!

- По виду чистый лох!

- Нулевик (новичок) в натуре!

- Не, это Сидор Поликарпыч (неопытный, но богатый зэк)!

- Сладкий (сиделец с богатой передачей, которую можно постоянно хитростью забирать)!

- Лопарь (бумажник) у него возьмем?

- Знал я одного похожего пацанчика, блатоватый такой, с бакланами на районе терся...

- Давайте прокатим фраерка — прессанем его, чтоб сок брызнул! С такого набушмаченного бобра можно много снять!

- Гони рыжье! Если завтра не принесешь — включу счетчик!

- Хорош жути гнать! - заступился за пришельца Гайдар. - Стыд имейте, вы ж покойные члены правительства, банкиры, крупные бизнесмены, а ведете себя, словно уличные гоп-стопари! Че притворяетесь, будто не знаете, кто пришел!

- Глава барыжного движения! В неволе торговать может только специальный барыга, платящий в общак. Остальным зэкам что-либо продавать в падлу! И ваще: он — вор списочный (попавший в банду за услугу или по блату, не имеющий авторитета)! Дармовщик (пассивный подел, однако получающий равную долю)!

- Это ж — Зятек! Самого главшпана! Леня Дьяченко!

- Он — бывший зять! Татьяна теперь замужем за Валькой Фуфлометом!

- Все равно, он — кровный родич Трехпалого, ему внука сделал! Поэтому его на шармана не возьмете!

- Лично я, кроме лабаза (ларька для зэков) Зятьку ничего бы не доверил! - оскалил волчьи клыки Аксененко. - Пусть меня убьют, но кроме дачки (передачи) с него взять нечего! Типичный вертолет (пустой человек)! Посмотрите, братва, как он сюда вошел! Опытный вор знает, как назвать себя на перекличке по прибытии в новое место, как пройти по коридору, зайти в камеру, что сказать... А этот молчит! Очко на минусе: понимает, что мы не пионеры-первогодки, мгновенно почувствуем фальшь. Если появится самозванец, по камерам побежит молва: не вор он, а гонит ерша... И ваще, о прибытии жулика в зону зэки узнают заранее по только нам известным каналам. Причем нередко важная для каторжан новость в камерах и бараках начинает обсуждаться гораздо раньше, чем в кабинетах оперчасти тюрем и колоний. Была про него хоть какая малява? Как же его встречать? Как дорогого гостя, что ли?

- А как это? - не утерпел Ницше.

- Объясняю специально для тебя, Философ, на лоховском языке! Дорогого гостя встречают так: готовят угощение, предоставляют самое лучшее место, а то и отдельную комнату в санитарном блоке. Одежду — грубую робу и арестантскую шапку — подгоняют по размеру, пока он сидит на карантине. Однако титул вора вовсе не является пожизненной защитой, позволяющей пользоваться авторитетом братвы, жировать, заботясь только о собственном благе, и не выполнять сложные и рискованные функции «смотрящего», лидера и третейского судьи. Даже имеющий несколько ходок и судимостей законник, попав в дом, должен проявить себя, доказать, что он — личность. Любая ошибка, промах, слабина становится мгновенно известна в тюрьме и за ее стенами, и каждый прокол наносит удар по авторитету, восстановить который не так-то легко. Старый вор Султан Даудов даже не считал законниками тех, кто сидел у себя в области или недалеко от родного города. «Тюрьма — испытание, кто его прошел без поблажек, тот заслуживает уважения», - наставлял он сокамерников. Сам Султан — чеченец, отбывал срок четырежды — в Саратовской, Ростовской, Брянской, Тульской и Воронежской областях. А одним из любимых выражений Даудова была прибаутка: «Я за тюрьмой, как земля за колхозом».

А про Зятька что братва базарит?! Он же даже в одиночку работать не умеет! Нет тут для него вагонки (нар)! Никакой ему уважухи! Да хоть ты скажи, чекист уголовный!

- Колян фуфло не гонит! Нефтетрейдер Urals Energy Алексей Дьяченко подельничает с Георгием Рамзайцевым и Вячеславом Ровнейко (сейчас в рейтинге «Форбс» занимают места 308-309 с 3,2 млрд. долларов капитала каждый). Об успехах Зятька как бизнесмена его коллеги отзывались пренебрежительно: «Подумаешь, Леша Дьяченко — мальчик на побегушках. Помощник из президентской семьи в роли подай-принеси».

- И этот барыга приперся в зону, где главшпаном его близняк, и претендует, чтоб его встречали, словно он — жулик! Чтоб мы ему такой подгон (подарок) за так подкнокнули!Мне с ним волочь срок в одной хате западло!

- На что конкретно ты братву фалуешь (что делать уговариваешь)? - поинтересовался Березовский.

- Облом ему, а не купание в денежном море!

- Так, грозно зарычал ЕБН, - вы базлали, я слушал! Теперь уши развесьте — я говорить буду!

Леху знаю давно и мазу за него даю без раздумий! Понятия ведает, общество уважает, наш, деловой, так что в круг спиритический (слово-то какое хорошее, ведь еще и алкоголь означает, а, Федя!) принимать его будем! По возрасту он еще пацан, однако умеет катать наверняк — не хуже вора в законе.

Я его с молодости пестую, у него всегда одна мечта была по жизни — бабла побольше срубить! И благодаря женитьбе на моей Танюше мечта сбылась! Он стал совладельцем нефтетрейдера, захапал себе миллиард баксов! И роль «мальчика на побегушках», о которой брякнул наш вечный отрицала Колян, не помешала ему вляпаться в крупный международный скандал, связанный с отмыванием нефтерублей и нефтедолларов! А это в нашей банде дорогого стоит! Так что ты, Железнодорожный, - типичный маргарин (тупой, хоть и сильный человек)! Гэбэшник, давай про Леху расклад с подробностями!

- Имя Леонида Дьяченко, мужа дочери и советника Бориса Ельцина Татьяны, было в 1999 году упомянуто в ходе слушаний в конгрессе США...

- Почему речь идет о Леониде, в то время как в паспорте — Алексей? - тут же обнаружил непонятку дотошный литератор.

- Это просто его имя в официальных бумагах...

- Ага, в миру мы имеем дело с Алексеем, а в бизнесе — с Леонидом! Прямо раздвоение личности у господина Дьяченко!

- Слышь, Философ, дай досказать! Америкосы обнаружили связь между счетами на Каймановых островах и девятью или более счетами в Bank of New York, которые использовались для вывоза из России по крайней мере семи с половиной миллиардов долларов за последние три года. Леонид возглавляет компанию, торгующую нефтепродуктами, - East Coast Petroleum. Ее дочка — Belka Trading — имела отношение к договору на издание книги Ельцина за рубежом.

Глава Bank of New York Томас Реньи признал существование двух счетов Дьяченко в отделении банка на Каймановых островах, на которых находится около двух миллионов долларов. Деньги эти были выплачены ему нью-йоркской фирмой Belka Traiding Corporation. Изучение ее деятельности обнаружило связь между Кремлем, одной из крупнейших нефтяных фирм России «Сибнефть», которой рулили Роман Абрамович и Борис Березовский, а также руководством Омской области.

Belka Traiding Corporation, во главе которой стоит некто Виктор Кроленко, имеющий близкие связи с Дьяченко, занимался развитием системы спутниковой телефонной связи и спонсировал показ советского телевидения по каналу Discovery в США. Затем — модернизацией нефтезаводов и т.д.

- Поняли, братва?! Я за кого попало мазу не даю, родственник там или нет. Чего, Леня, так стоишь, типа тебе кости поставить негде? Иди сюда, родак! Да не меньжуйся, все ништяк будет! Я, как всегда, тебе буду маяки давать. В круг!

- А мне можно? - к спиритам мертвых людей попыталась присоединиться еще одна живая душа — невысокого человека в кепке. - Я тоже хочу в ваших гастролях (поездка воров в другое место на преступление) поучаствовать...

- Лужок, что ль? - брезгливо сморщил фантомный нос главшпан. - Сдается мне, ты — кумовской, наседка (стукач)... Явился баки вкручивать (отвлекать внимание)...

- Да чьим же подсадным я могу быть? - плеснул короткими ручками московский мэр.

- Чьим угодно! Ты мутил воду чуть ли не с каждым из моих политических врагов! Я с тобой сколько лет тер базар - и все время зехери вылезали. Я тебя пробивал по хатам — там все молчали, не могли точно определить, что ты за рыба. Я хатам верю! И нашим, и вашим угодить стремился... Если считаешь, будто я фуфло гоню, давай разведем концы в этом конфликте.

- Не с руки мне с верховодом базарить, тут человек в уровень нужен...

- За скромность хвалю! Однако непонятку все же перетереть надо!

- Ты же знаешь, Трехпалый, я давно болен воровской идеей, всегда шел на любую работу даже при минимальном наваре: ради авторитета. Баклашил (грабил) не хуже прочих. Жизнь провел на принудке: что при красных, что при Меченом, что при тебе. Блат в городе (должностные лица — взяточники) я холил и лелеял. Не просто ж так моя бикса Лена Батурина постоянно в «Форбсе» светится как самая богатая шмара России. Но дачками с братвой всегда делился...

- Он же польский (занимающийся торговлей и спекуляцией)! - выкрикнул кто-то из индейцев. - И с отрицаловкой на земле якшался! К чему наседку в хату запускать?

- В отношении тебя, Трехпалый, я всегда оставался гнутым (под давлением администрации изменял принципам). Я ж Гуся с его «Мостбанком» сразу кинул...

- Ага, как только мое «маски-шоу» по телеку увидел! А как ты моего смотрящего Рыжего на фиг послал!

… В 1992-м приватизация в стране началась официально. Управлял еюфедеральный чиновник Чубайс. Его распоряжения исполнялись от Камчатки до Кубани. И только московская команда заявила сразу: Толян нам не указ. Как именно жить у себя в городе, разберемся без него!

Еще в июле 1991 года Мосгорисполком (председателем которого был Юрий Лужков) принял «Решение о собственности города Москвы». Все, что только смогли вспомнить, объявили не федеральной, а столичной собственностью. Лужковская братва отгородилась от всей остальной страны и предупредила, что свое добро никому не отдаст. Для приезжих даже ввели обязательную регистрацию, нечто вроде визы. За нарушение этого положения Лужок предлагал ввести уголовное наказание. Приехал в Москву, задержался дольше, чем разрешено, - сразу в тюрьму.

- Но моя-то команда свое дело знала, в отличие от чубайсовской! От приватизации московской собственности мы получили в десять раз больше денег, чем Рыжий — от приватизации собственности по всей стране!

- И ты чешуей блестишь, что отдал всяким опущенным в десять раз больше бабла, чем они получили в других регионах?! - вспылил Аксененко. - Надо было все отслюнявить реальным пацанам! На правилку тебя за это следовало отправить!

- Да я ж высшим мастям все продал, а не фраеркам да мужикам! Но — за большее количество лавэ! С чего б, вы думали, мы с женой так поднялись?!

- Ты на моих положенцев хрен клал! - сыпал все новые обвинения ЕБН.

- Такие предъявы обосновывать надо! - обиделся мэр.

- Тут вот Боря Отрицала нарисовался. Ну-ка, Немцов, расскажи, какой лужковский блудняк ты вскрыл!

- «В 1997 году Ельцин предложил мне стать первым вице-премьером. Я приехал в Москву и поселился на даче в Архангельском. Постоянного собственного жилья не предвиделось, и чувствовал я себя в Москве, как в долгосрочной командировке. Правда, милиционеры регистрацию на входе в Белый дом не спрашивали.

Борис Николаевич несколько раз интересовался моими бытовыми условиями и социальным статусом. Он настаивал, что вице-премьер не может быть бомжом. Своим указом президент выделил мне квартиру... В доме, где к тому моменту уже поселились А. Починок, С. Ястржембский, А. Чилингаров, О. Сысоев, Н. Дементьева и прочие влиятельные особы, поскольку принадлежал он Управлению делами Администрации президента. Мне досталась не просто квартира, а суперквартира — шикарная, 180 квадратных метров. Правда, пользовался этим богатством не очень долго, поскольку оставил квартиру жене Рае и дочери Жанне. Но это детали.

… Ельцин примерно через месяц после моего назначения в правительство поинтересовался, прописался ли я. Удивительно, но моими бытовыми вопросами действительно занимался президент России. Только представьте на секундочку уровень внимания президента к своему ближайшему окружению. Например, Борис Николаевич поручил своей дочери подыскать школу для Жанны, и Татьяна Дьяченко действительно помогла найти...

Ельцин интересовался буквально каждой мелочью в моей жизни. Семья президента решала все, вплоть до того, в какую парикмахерскую мне ходить. Что ж, я приехал в Москву в 37 лет — ни коня, ни воза.

И все-таки о прописке. Ельцин как-то мне говорит: «Понимаете, пока Вы не прописаны, у Вас нет страховки, ребенок не может ходить в поликлинику, жена — тоже, милиционеры проверят документы — еще из города выдворят, в обезьянник посадят. Это жизнь, поэтому прописаться обязательно надо».

Я написал письмо Лужкову с просьбой предоставить московскую прописку. Ответа от Юрия Михайловича нет месяц, два, три... Самому звонить мэру и просить как-то неловко. Прошло полгода — прописки нет. Я молчу. Поскольку считаю вопрос мелким, а унижаться по мелочам не хочется.

По какому-то вопросу прихожу на доклад к президенту. Поговорили, все нормально — пьем чай, разговариваем за жизнь. Вдруг он спрашивает: «Вас прописали?» Я отвечаю: «Нет». Он сразу: «Да это беспредел! Что за страна, где первый вице-премьер — бомж!» Тут же при мне снимает трубку и просит соединить с Лужковым.

Буквально через несколько секунд — такое ощущение возникло, будто тот сидел и ждал звонка от Ельцина, - прозвучал текст, который я никогда не забуду! «Юрий Михайлович, мелковато Вы себя ведете». Сказав это, Ельцин, ничего не объясняя, положил трубку. Я — в шоке: «Борис Николаевич, что Вы ему сказали, он же ничего не понял». Ельцин: «Все он понял! Идите!» Я встал и ушел. Утром следующего дня в девять часов утра на моем рабочем столе лежало распоряжение мэра Москвы Лужкова о прописке гражданина Немцова в российской столице.

Я позвонил Ельцину, поблагодарил его, но не удержался и спросил: «А почему Вы решили, Борис Николаевич, что Лужков все понял, объясните мне». Ельцин: «Ну, прописка же есть! Есть. Вот смотрите, звонит Вам президент России и говорит: «Мелковато Вы, господин Немцов, себя ведете». Вы, естественно, в шоке. Что делать? Пытаетесь узнать, что происходит, кто накаркал. Как? Правильно, узнаете, кто у Ельцина сидит в данный момент. Лужков позвонил в приемную и узнал, что у Ельцина сейчас находится Немцов. Это же не государственная тайна. И тут же догадался, в чем дело». Вот она — высокая школа партийного и хозяйственного руководителя».

- Поистине ленинская забота о своих сотрудниках! - съязвил Дьявол.

- Кидаешь леща (льстишь) атаману, тезка! - подметил Борис Березовский. - А еще главой отрицаловки прикидываешься!

- Не любил и не люблю молодых борзых выскочек, плохо разбирающихся в понятиях! - объяснил свое поведение Лужок. .

- Это был мой положенец и возможный преемник! А еще ты меня раскрестить вместе с Женей Шпионом пытался! - продолжал вспоминать давние обиды верховод.

...История со сменой Горбачева Ельциным грозила повториться всего через семь лет! Моложавый, энергичный московский градоначальник опять должен был смести с дороги осточертевшего президента. То, что именно Лужков станет следующим царьком России, считалось аксиомой с середины 1990-х.

Уже во время выборов 1996 года по рейтингу Лужок значительно превышал Ельцина. В списке наиболее влиятельных политиков России он занимал вторую строчку и опережал даже премьер-министра Черномырдина. Однако тогда Юрий Михайлович не рискнул и выдвинулся только на пост московского мэра. Ему удалось добиться рекордных результатов: почти девяносто процентов голосов. Оставалось подождать четыре года, и никто уже не смог бы помешать ему занять трон.

После дефолта претендент понял: время пришло. В самом конце 1998 года в колонном зале Дома союзов прошел учредительный съезд его собственной партии «Отечество». Прекрасно понимая, куда дует ветер, туда начали вступать высокопоставленные госчиновники. Сперва робко, а потом так, что на всех не хватало членских билетов.

Столичный мэр пропагандировал населению свою программу. Видели, как хорошо идут дела в Москве? Скоро точно так же будет выглядеть и вся остальная страна. Сильная Россия! Крепкая власть! Рыночная экономика!

Через полгода «Отечество» объединилось с движением «Вся Россия». Во главе этого блока стояли петербургский губернатор Яковлев и президент Татарстана Шаймиев. Чиновники-крысы массово побежали с тонущего ельцинского корабля...

Власть тем временем вместо принятия срочных мер продолжала тасовать премьеров. За десять месяцев после дефолта их сменилось трое. Но опереться было все равно не на кого. В том, что следующего президента России будут звать Юрий Михайлович, уже сомневался мало кто.

9 августа 1999 года была назначена дата выборов в Государственную Думу. Кроме того, ЕБН объявил, что отправляет в отставку премьер-министра Сергея Степашина и назначает председателем правительства Владимира Путина. «Именно этого человека, - не торопясь, выговаривал Ельцин, глядя прямо в телекамеру, - я вижу своим преемником на посту президента».

Ситуация 1996 года повторялась один к одному: рейтинг Ельцина снова почти на нуле, население опять глухо роптало и требовало перемен, причем казалось, что уж на этот-то раз протащить в президенты ставленника Кремля точно не выйдет.

Однако все получилось, причем блестяще. На то, чтобы опустить Лужкова, были брошены лучшие силы. Для начала власть, как и в 1996-м, включила информационный ресурс. Программа Доренко выходила в субботу вечером, в эти часы улицы пустели, потому что оторваться от экрана страна была не в состоянии. В 1999-м политико-клеветническое шоу Доренко имело потрясающий успех. Противопоставить хоть что-то потоку дурацкой клеветы и клеветнической дури вперемежку с правдивым компроматом муж миллиардерши Батуриной не сумел. О президентстве пришлось забыть. В последний момент он выдвинулся опять в московские мэры, но даже здесь его успехи оказались куда скромнее, чем четыре года назад.

- Ну, я ж тогда костопыжиться не стал! - резонно объяснил Лужков. - И за фуфло, что на меня гнали, предъявы не кидал!

- Ладно, заметано! - смилостивился ЕБН. - Оставайся, рыбина (хитрый опытный зэк)!

- А можно я еще немножко поживу там, наверху?! - испугался мэр.

- Да я не в том смысле! В круг иди! Но если я тебя снова на вольтах или зехере заловлю….

- Слышь, пахан, а чего с Борей Отрицалой делать будем? - задал резонный вопрос Гусинский.

- Да он карманный отрицала! - успокоил всех главшпан. - Просто хочет откусить свой кусок. А я его из высшей масти вывел, вот он и сколачивает новую кодлу, чтоб наше место занять! Барину душно (реакция на изгнание из камеры осужденными).

- Зачем ты его ваще положенцем сделал? Он же такой, как Зятек, правда, более толковый и резкий.

- Понимаешь, пока мы тут в Москве делюги обтяпывали и промеж себя грызлись, в провинциях свои макли шли. И надо было хоть часть пацанов с окраин допустить в банду, чтоб конкретная мясня не началась...

ЕБН был разумным политиком, и даже его оппоненты признали его правоту.

Что могли противопоставить экспансии московской блоти (преступного мира) жители провинциальных областей? Молодняк, конечно, стариков Советская власть сражаться за себя отучила. Только опыт, вынесенный из подростковых драк район на район, умение собраться всем вместе и навалять пришлым по первое число.

Путь, который прошли провинциальные бригады, воспет сериалами и блатным шансоном. Несколько молодых спортсменов решают, что пора ловить момент с битой или ножом в руках. Для начала они ставят под контроль ближайший к их микрорайону кооперативный ресторанчик. Вскоре узнают пословицу «Лучше старое ТТ, чем дзюдо и карате» - и вооружаются волынами (пистолетами). Через пару лет ребята становятся по-настоящему крутыми. Теперь у них есть джип и мобильный телефон, а также автоматы и снайперские винтовки. Швейцары ближайшего казино называют их по имени-отчеству. Провинциальная блатная малина (притон) — готово, открылись!

В Москве или Петербурге карьера крутых на том и закончилась бы. Там подняться еще выше пацанам никогда в жизни не дали бы чиновники, СОБР и ОМОН: против спецназа шансов у братвы нет. Но в регионах в начале 1990-х руководители старой формации прежней силы уже не имели. И ребята стали брать под контроль не только магазины и кафе, но и стратегические предприятия. В офисы приходили «быки» в спортивных костюмах, говорили, что пора поделиться баблом. То, что упустили бюрократы, теперь забирали себе бандиты.

К примеру, сибирские «алюминиевые войны» середины 90-х обернулись жуткой кровью. Во время перераспределения отрасли погибло столько бандюганов, что в Красноярске под них отведен целый участок на главном местном кладбище. Одних только предводителей бригад там похоронено больше тридцати!

То же самое происходило по всей стране. Войны велись вокруг каждого из гигантов советской промышлености. Директоров заводов отстреливали дюжинами. А хозяевами предприятий становились каталы, еще вчера крутившие наперстки на рынке.

Впрочем, в регионах обиженные были рады и этому. После предыдущего беззакония появление местной блоти воспринималось как избавление от тягостного кошмара. Когда от иностранных жуликов бизнес переходил к своим доморощенным, бабки хоть и утекали за границу, но все же не в таком объеме, как раньше. Бандиты строили себе коттеджи — и платили деньги строителям. Они открывали найт-клабы и казино, но иногда и столовые для стариков. Бритоголовые спортсмены начинали дружить с областной и муниципальной властью, покупали местные газеты и телеканалы, и население видело, что наконец-то появились люди, способные хоть что-то противопоставить царящему беспределу.

Любой местный становился «своим», а любой приезжий - «чужаком». Дочери генералов милиции выходили замуж за городских смотрящих, а молодые менты ходили в те же самые качалки, что и их приятели-бандюки. Это для московских начальников братва была криминалом, с которым нужно бороться. На Урале и в Сибири местных урок воспринимали просто как силу, которая не пустит в город чужих. Защитит родной завод, построенный дедами, и наведет порядок. Странно ли, что очень скоро в мэры провинциальных городов стали выдвигаться типы с поломанными носами и татуировками на пальцах?

- Я бандитом никогда не был! - возмутился Немцов.

- А как же в ельцинское правительство попал? - изумился Фридрих.

- Борис Николаевич всегда мечтал иметь сына, но родились у него две дочки. Вот он меня и ассоциировал с нерожденным сынишкой...

- И что ж он тогда с Вами, как гоголевский Тарас Бульба с Андрием? — проявил в очередной раз незаурядное знание российской литературы немецкий писатель.

- Меня с ним постоянно ссорило его окружение! «...Семью президента в плотное кольцо взял Роман Абрамович с коллегами-олигархами. Они бесцеремонно навязывали всем свои правила игры, а мне играть в такой команде не хотелось. Из-за этого возникали большие и мелкие конфликты. Приведу только один пример. За пролет иностранных самолетов над территорией России авиакомпании обязаны платить, поскольку надо содержать метеослужбы, оплачивать работу службы навигации, диспетчеров и так далее. Авиакомпании, естественно, нам платили по установленному тарифу. По старинке платежи шли, как и во времена СССР, «Аэрофлоту», хотя «Аэрофлот» из государственной компании давно превратился в частную, подконтрольную Березовскому. Правительство приняло решение, согласно которому деньги за пролет иностранных самолетов над территорией России авиакомпании обязали перечислять в государственый бюджет. Тарифы при этом мы не изменили. Каково же было мое изумление, когда после выхода постановления мне с претензиями позвонила Татьяна Борисовна и обвинила в том, что я хочу разрушить «Аэрофлот». Таких примеров... было немало.

… Борис Березовский часами сидел в кабинетах то у Вали, то у Тани и, как в свое время Распутин, оказывал почти мистическое влияние на призидента и его окружение. Особенно меня умиляла кадровая политика. Приходит как-то Роман Аркадьевич Абрамович с просьбой назначить товарища Беспалова на должность генерального директора компании «Роснефть». Я спрашиваю: «Кто это — Беспалов?» Оказалось, не важно, какие у человека биография и способности, главное — он их человек. Олигархи не сумели приватизировать компанию, зато приватизировали менеджмент и денежные потоки. Назначить Беспалова - означало просто отдать огромную нефтяную компанию в руки Абрамовича и Березовского.

Признаюсь: родственники Б. Ельцина меня уговаривали не идти на конфликт с олигархами, войти в Семью. Но я отказался. В результате они ходили к Ельцину и постоянно жаловались: мол, Немцов скандальный, с ним невозможно договориться и прочее. Делалось это, в первую очередь, с подачи Березовского. А тут еще Гусинский подключился. Проиграл аукцин по «Связьинвесту» - и его раздражение достигло наивысшей точки, и демократическое телевидение НТВ присоединилось к яростной травле, профессионально маскируя истинные причины разоблачительного пафоса своего телеканала. Постепенно тактика олигархов начала приносить плоды. В августе 1997 года, через пару недель после знаменитого аукциона, меня вызвал к себе Ельцин. У президента было плохое настроение, и он раздраженно спросил: «неужели вы не можете как-то все это делать без шума? Я устал вас защищать». Я пытался объяснить: «Борис Николаевич, это война, в которой либо они победят, либо мы. В этой войне ваша позиция как президента имеет определяющее значение. Олигархи владеют государством. Один из них, кроме информационного ресурса, гигантского финансового ресурса и так далее, еще хотел захватить «Газпром». Если мы готовы дать этим людям возможность управлять страной, давайте тогда совсем уничтожим федеральное правительство и не будем тратить деньги на имитацию его деятельности. Назначайте на министерские посты олигархов, и пусть они делают то, что считают нужным...» Я говорил убежденно, страстно. Ельцин все это время молчал и угрюмо на меня смотрел. В конце произнес примерно следующее: «Они — никто, я их знать не знаю. Вы — правительство».

Так мы продержались до августа 1998 года. Черту под правительством молодых реформаторов подвел финансовый кризис»...

- Который они же сами и создали! - захохотал Сатана.

- ...Первое время Борис Николаевич к моим доводам прислушивался. - Но и Семья лила ему клевету в уши. Я насторожился, когда президент на мой вопрос о доверии ответил: «Верю, верю... На сто процентов... А другим, панимаш, верю на все двести процентов».

Сигнал был мною получен, однако я пер буром! «В конце 90-х годов мною был разработан закон о противодействии коррупции. Каждый чиновник и депутат должен был, согласно этому закону, заполнять декларацию о конфликте интересов. Ничего страшного, что у тебя есть бизнес. Сейчас капитализм, и деньги можно зарабатывать любым легальным способом, но, переходя на работу в государственные структуры, ты должен взять на себя обязательство и поклясться под страхом уголовного преследования, что, работая на госдолжности, не будешь помогать своему бизнесу. В противном случае действия такого чиновника будут расценены как мошенничество. Закон не приняли до сих пор. Кстати, в первом чтении за него проголосовали около четырехсот депутатов, включая коммуниста Шандыбина, который кричал, что Немцов — негодяй, но закон необходимо принимать, потому что он правильный. Второго чтения этого закона так и не было».

И насосам я спуску не давал! «1997 год. Я — первый вице-премьер правительства Российской Федерации. Молодой, амбициозный и бескомпромиссный. Реформы превыше всего. Те, кто мешают проведению реформ, должны отойти в сторону. В первую очередь — олигархи, для которых смутное время — идеальная пора для обогащения. Я заявил, что не хочу жить в стране победившего бандитского капитализма, и термин «бандитский капитализм» с тех пор вошел в политический лексикон.

Я написал президенту письмо, в котором сформулировал семь пунктов плана борьбы с олигархами. Предложения были разные. Например, я предлагал отобрать пропуска в Кремль у крупных бизнесменов. Пункт назывался: «Национализация Кремля». Я написал, что Кремль приватизирован олигархами и сейчас необходимо национализировать власть. Ельцину это очень понравилось, поскольку напоминало ему партийные методы руководства: отобрать пропуска, спецномера, мигалки...

Помимо этого в письме предлагалось прекратить залоговые аукционы и объявить приватизацию только на открытых аукционах. Это была революция. Как раз началась борьба за «Связьинвест», и мы с Чубайсом и Кохом решили провести открытый, прозрачный аукцион. На «Связьинвест», как известно, претендовал Владимир Гусинский. Практически одновременно случилась скандальная история с «Газпромом», когда совет директоров крупнейшей монополии захотел возглавить Борис Березовский. Я выступал категорически против. А Березовский, как известно, владел Общественным российским телевидением. Так и случилось, что мы с Чубайсом нажили злейших врагов в лице самых влиятельных медиа-магнатов.

Борис Ельцин сначала поддержал наш план борьбы с олигархами. Кстати, сам термин «олигарх» тогда еще не был в обиходе, он появился после конференции «Будущее России: олигархи или свобода». На конференцию мы пригласили всех известных магнатов, но пришел только Владимир Гусинский. Телекамер было около 100, журналистов аккредитовалось почти 200 человек. С этого момента слово «олигарх» у всех на устах. Но это так — лирическое отступление.

Мы с Чубайсом объявили, что очистим Россию от олигархов. Березовский с Гусинским в ответ объявили нам информационную войну. Война против нас заключалась в том, что телекиллер Сергей Доренко еженедельно в программе «Время» обливал нас грязью, рассказывая кошмарные небылицы. Например, ловил за 200 долларов проституток на Тверской, и они рассказывали в эфире общенационального канала, как развлекались в пансионате «Лужки» с Немцовым. Анонимные рассказы анонимных проституток с закрытыми лицами повторялись по ОРТ из недели в неделю.

Гусинский, правда, тему проституток посчитал неприличной. Для высмеивания и дискредитации меня он использовал кадры встречи в аэропорту Внуково Гейдара Алиева. Президент Азербайджана прилетел летом, в страшную жару, и я на официальном мероприятии оказался в легких белых штанах, что, конечно, является нарушением протокола».

- Вы, господин Немцов, так хорошо и образно про себя рассказали, - раздался голос Владимира Маяковского, - что мне хочется написать о вас поэму, взяв в качестве заглавия название другого моего произведения...

- Весьма польщен... И какой же заголовок?

- «Облако в штанах!» Вы — такой же белый и пушистый, правда, если судить по Вашим же словам. А на деле... Как может друг и подельник Чубайса быть порядочным человеком?

Индусы заволновались:

- Чувак истину базарит! Отрицала хочет за фраерка проканать!

- В который раз мы его на фуфле ловим! Не всегда в цвет попадает (умело врет)!

- Был по жизни брус шпановой (молодой, но подающий надежды урка), а теперь — росомаха, однако маскируется! Мурчать (быть блатным) пытается втихую!

- Воровское благо (поборы в общак) с америкосов стал получать — а тратит только на себя и на своих шестерок - отрицал!

- В московский киче и блаткомитет, и вертухаев подогревал, в высшую масть вышел, а как Трехпалый его в стойло поставил — ссученным заделался!

- Да не, он и с красной администрацией Вована Самбиста не в ладах!

- Судя по высказываниям окружающих, герр Немцов, они расценивают Вас как реального соседа по камере, но — конкурента...

- Алямс-трелямс (язвительный ответ зэка на замечания)! Я — не такой, как они!

- А чего ж Вы сюда на плесы денежного океана с моральных высот своих ринулись? Забыли, что деньги — бездонное море, в котором тонут честь и правда? Как Вы, губернатор, потом вице-премьер, сумели сделать крупное состояние?

Титкин опять приступил к обличениям:

- Немцова нельзя назвать истинным борцом с коррупцией. Он в свое время познакомил российского банкира Бориса Бревнова и американскую гражданку, члена Международной финансовой корпорации (звена Всемирного банка) Гретхен Уилсон. Те поженились. С помощью Немцова Уилсон сумела приватизировать Балахнинский ЦБК по бросовой цене в 7 млн.долларов. Из комбината выжали все соки, а потом продали банку CS First Boston. По некоторым данным, ежегодный оборот предприятия составлял 250 млн.долларов.

Тот же банк CS First Boston оплачивал поездки Немцова на дорогостоящий Всемирный экономический форум в Давосе. Когда Борис стал членом правительства, его протеже Бревнов был назначен председателем правления РАО «ЕЭС России». Позже сегодняшний «Мистер Антикоррупция» использовал все свое влияние, чтобы с Бревнова сняли обвинения в хищениях в особо крупных размерах.

Немцов также получал деньги от Ходорковского. Это было в 1999-м, когда тот пытался использовать свои средства, чтобы подкупить Думу.

Бориса совершенно не интересовали административный ресурс и злоупотребления на выборах, пока он вылезал из одного приватизационного скандала в той же Нижегородской области, которой руководил с 1991 по 1997 год, чтобы тут же вляпаться в другой!

Немцов молчал...

Ницше перенял у Титкина эстафету по добиванию Отрицалы:

- И заметьте, президент Путин пригрел на своей груди Чубайса, а Вас — нет! Почему?

- У меня с ним политические разногласия! «У Ельцина главным оружием, главным символом власти была ручка с золотым пером — этой ручкой он подписывал указы. На рабочем столе Бориса Николаевича ничего, кроме ручки, не было. Передавая власть, он и ручку подарил Путину, словно главный символ государственной и президентской мудрости. Когда я зашел потом в кабинет президента в Кремле, то бросились в глаза принципиальные изменения: на столе у Путина ручки не оказалось, вместо нее там лежал пульт от телевизора, который стоял прямо напротив рабочего стола. У Ельцина в кабинете телевизора никогда не было. Стало ясно, что со свободой слова в стране будут проблемы».

- Вы делаете слишком масштабные выводы на основании довольно мелких фактов...

- Отрицала прав! - заметил новоприбывший, в отличие от всех земных олигархов одетый не в костюм за сотню тысяч долларов, а в типичную зэковскую робу. Удивление главшпана было огромным, как Вселенная:

- Гусь прилетел, Береза корни вниз пустил, Лужок в моей зоне раскинулся, а теперь и Ходор скатал рубероид (свернул матрас) и из земной кичи в подземную перекантовался... Слышь, Миха, тебе что, зеленкой лоб намазали (расстреляли)?

- Не, я как Ленин...

- Замариновали тебя, пацан?!

- Не, я живее всех живых...

- Не знаешь ты правил безопасного политического секса, корефан! - проявил сочувствие Гусинский. - Не уберегся!

Ходорковский опешил:

- Это как?!

- Ну, ведь береженого Бог бережет, а не береженого конвой стережет! Как раз твой случай! Тебе не жарко?

- С чего ты взял?

- Но ты ж вспотел (арестован без надежды на освобождение)!

- Гусь, а знаешь, как часто здесь тебе шею ломают (это выражение означает «заниматься онанизмом», вспомнил Ницше и восхитился игрою слов)? Ты поэтому сюда приплыл?

Гусинский оценил подколку, напротив, со знаком «минус», и глаза у него стали, как у мертвой щуки:

- Ну, ты трататульки путаешь (обнаглел)! В Израиле и шалашовок, и шкирл (сожительниц преступников) хватает, да и семья у меня есть! А вот ты, полосатый (зэк с особого режима), только Дуньку Кулакову и гоняешь! Врезать-то (заниматься сексом) тебе там не с кем! Если только какую-нибудь Ваню-вафлистку (минетчика) наймешь! А ваще, судя по твоей наглости, живешь ты кучеряво! А чо? Машина у тебя личная есть...

- Откуда автомобиль в тюрьме? - проявил непонятливость философ.

- В болвана не играй! - оборвал его пахан. - Машина — самодельный кипятильник.

Обитатели Индии и залетные души земных олигархов дружно накинулись на Ходора.

- У него там диета особая! Каша «жуй-плюй» на закуску! А на первое — музыкальный (гороховый) суп! Или могила (рыбный суп)!

- На второе — хряп (вареная капуста)! На третье — вода с водой!

- На десерт — дробь 16 (перловка)!

- Для сугрева — дрова (тряпье или бумага для факела - топливо для разогрева кипятильника)!

- А по вечерам у него — купчик (слабо заваренный чай)! Он с ним беседует!

- А еще он жженку пьет!

- Это что — жженый сахар, залитый водой? - попытался подтвердить свою зэковскую квалификацию Ницше.

- Не, это жженая резина, разбавленная мочой, для нанесения наколок! - еле сумел выговорить гогочущий Гусь. - Он ее вместо вторяка (жижа, оставшаяся после заваренного чая) потребляет! А еще байкал (слабо заваренный чай) дует!

- Ошибаетесь все! Ходор в своей колонии — передовик производства! Лучший ложкомойщик (посудомой)! А потому пивасик (пиво) сосет. А может, кое-что иное! Сосешь, Миха?!

- Гляньте, какой у него классный загар! Тюремный (синюшная бледность от долгого пребывания в камере)!

- А как ты хотел? Ходор — тяжеловес (зэк с большим сроком)! Сейчас вот сразу в двух зонах чалится!

- Хреново вы меня встречаете...

- Нулевого смотрящего встречает нулевая хата!

- Да, приплыл (попал в тупик) я, - прошептал ошарашенный таким приемом бывший владелец бывшего «ЮКОСА». - Ну, ладно, за палево приняли меня (задержали за преступление). Но с вами-то я долго полоскался (есть из одной посуды, приятельствовать). А вы не высшая масть, а пленсостав (никчемные запуганные зэки)! Хуже того — шерсть (активисты)! Ну и, конечно, судя по тому, что о жратве в первую очередь речь завели, — кишкоблуды (обжоры)!

- Ты чего баланы катишь? Тебе кукушку встряхнуть (дать по голове) или штакетник проредить (выбить зубы)? Думаешь, если загрузился, как Боинг (получил большой срок), много плавал (сидел), так метлой махать можешь не по делу?! Почему это мы — ссученные?!

- А чего вы на честного бродягу, который в одиночку с красным Хозяином сцепился и за то пострадал, всей сворой набросились?! Вам за такие дела с чушкарями из одной миски хавать!

- Ишь, закатил святость! - окрысился Березовский. - Не тебя одного Самбист положняка (пайки в столовой) лишил, сидор (сумку) с лавэ отобрал, пытался в шизняк бросить...

- Так вас только пытался, а меня — уже! А у вас теперь вырвало днище (поносит) — и все дерьмо на меня выливаете! А на Вована — боитесь!

- Мы с Гусем — не боимся!

- Потому что вы — во льдах (в бегах)! А остальные языки себе в шоколадный глаз засунули!

- А если б вякать стали, то по соседству с тобой свободные шконки наверняка бы заняли! - объяснил Абрамович. - Будем бакланить не по делу — Вован нас быстренько рассует по зонам, как тебя! Ты вот не молчал — и зашкварился!

- Заткнулся бы... С нами ты духарик (отчаянный). А наверху с питерскими ты — обычный скокарь, хоть тебя чукотским положенцем и объявили...

- Хорош лаяться, братва! - главшпан выступил в роли примирителя. - Володя — нормальный пацан, хотя и из ментов. Слово держит, тех, кто его не задирает, щадит! Ну, а таких, как Ходор, кто по дурке попал, конечно, прессует по-черному. Я так не умел... Он может всю хату сминусовать (если тюремные авторитеты поставят камере минус, ее обитателей репрессируют). Так что, Миша, волну гнать не надо, раскручивайся на земле по полной! А коли надоест, милости прошу сюда, ко мне!

- Хата мне, конечно, чистая нужна. Та, где я сейчас кантуюсь, запалена. Нычка у тебя, Трехпалый, я смотрю, теплая, обжитая... Но пока погожу насовсем сюда переходить. Лады, ты меня на стрелку вытянул, стало быть, у тебя ко мне рамс... Выкладывай про тему...

- Ну да, я решил толковище устроить... Пока остальные воры подтянутся, давай я тебя чем-нибудь местным подогрею...

- Адским огнем, что ли?!

- Базар не в цвет! Я щас дам команду у местных маклаков чем-нибудь разжиться... Отоваримся...

Ницше не мог не влезть в чужие дела:

- Отоварить — значит избить?

- Отовариться — сделать покупки! - поправил проводника по инферно его спутник. - Не лезь, коли не сечешь! Чифирца б тебе, Миха, бедолага... Так, подмолодим…

- Но это же еще один синоним глагола «избить»!

- Это означает еще и добавить немного сухого чая к уже заваренному! Не, лучше отмутим...

- Как это?! - возопил писатель.

- Да не так, как вы, писаки хреновы, мутите в прессе! Прокипятим нефелю (уже использованный чай) и добавим немного сухой заварки...

«Первый имморалист», воспользовавшись тем, что пахан отвлекся, начал брать интервью у редкой птицы: олигарха-сидельца.

- На чем Вы заработали первые деньги, герр Ходорковский?

- Кооператив открыл...

- Чтоб с поганой статьи соскочить, простое маклачество на себя берешь, Ходор? - тут же вмешался Дьявол.

- Не бери на понт, начальник!

- Хорош лечить (врать), ты ж не лепила (доктор), который последние гроши отбирает у безнадежного больного... Хотя ты и впрямь такой же... Слышь, Философ, первую тяпку воздуха... выражаясь образно, как ты любишь, глоток денег...

- Слишком образно: разве можно деньги глотать?

- Хапать их можно?

- Вполне...

- А по фене хапать — значит глотать! Но — к теме! Ходорковский свой первый незаконный капитал создал, участвуя в ограблении крестьянства! Российским (что горбачевским, что ельцинским) так называемым реформам была присуща полная бесконтрольность: без нее воровать было бы опасно. Нерегулируемым вбросом бюджетных средств в деревню воспользовалась сельская бюрократия. Лжефермерами записались секретари райкомов КПСС, чиновники сельхозуправлений. Они получали «дешевые» деньги, предназначенные крестьянам, и путешествовали на них по миру, покупали себе шикарные легковушки. А земледельцам доставались объедки с барских столов.

Люди верили посулам правительства и раздирали даже крепкие хозяйства на доли — подавались в фермеры. А что их там ждало? Кредиты в коммерческих банках резко подорожали, стройматериалов нет, заказать технику для обработки земли или уборки зерна негде. Да еще рэкет стал брать их в оборот.

Больше 350 тысяч фермерских хозяйств выделились в 90-м из колхозов и совхозов. Но через несколько месяцев их число сократилось на 70 тысяч. И дальше откат продолжался. Помучились многие, помучились да и послали все к моей (выдуманной!) матери. Бросили землю зарастать сорняками, а сами кто в город уехал прислуживать новым русским, а кто ударился в пьянство. Получилось, что и коллективные хозяйства в России порядком разрушили, и фермеров не приобрели. Если к 90-му засевались 117 миллионов гектаров, то через несколько лет пашня уменьшилась на 47 миллионов гектаров. Сравните: вся сытая Франция имеет только 18 миллионов гектаров пахотной земли.

Не раз премьеру Силаеву задавали вопрос: ну почему мы тянем с созданием крестьянского банка на столыпинский манер (его в России нет до сих пор). «Специалисты работают», - успокаивал Иван Степанович.

- Какие специалисты? - не утерпел Ницше.

- У самого доверенного из них был большой кабинет в Белом доме. На двери висела табличка: «Ходорковский Михаил Борисович». Этого «советника» Силаеву внедрил Горбачев. Ходор имел покровителей в Кремле. Вчерашний комсомольский функционер вдруг получил в подарок активы государственного Жилсоцбанка и создал свой коммерческий банк «Менатеп». В нем с разрешения Меченого были открыты расчетные счета Фонда ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Контроля за деньгами никакого — хочешь, посылай облученным районам, а не хочешь — переводи в банки Швейцарии. В реальности Михаил Борисович — специалист по конвертации средств для высшего эшелона власти.

Технократу советской школы Силаеву, далекому от финансовых махинаций, нужен был поводырь в банковских делах. И Кремль его дал. Ходорковский делал то, что от него хотели. Поспособствовал будущим олигархам в раздербанивании государственных банков со всеми отделениями и филиалами и передаче их активов определенной группе товарищей. За 90-й год в России возникло 1300 коммерческих банков. Кто-то входил в финансовый бизнес со своими накоплениями, но большинство использовали присвоенный народный капитал. А для создания Крестьянского банка денег не нашлось. Пусть хлебопашцы поблагодарят за это в том числе и Ходора! Как и промышленники, и автомобилисты — за удорожание нефти и бензина! За дело тебя и твою шоблу Путин посадил!

- Почему ж только меня?! А остальные, вот эти (земной сиделец обвел ненавидящим взглядом всю нечестную компанию) чем меня лучше?!

- В ответ расскажу анекдотец. Один пацаненок задает другому вопрос: «Чем мент отличается от собаки?» В это время мощная волосатая лапа резко хватает его за плечо, в морду тыкается удостоверение, по ушам бьет громовой вопрос: «Так чем же?!» Чепушила со страху выдает правду: «Ой, дяденька, ничем! Ничем!» Так вот и с тобой, и с твоими поделами. Только тем и отличаетесь, что они там на свободе, а ты — за решеткой. Но здесь вместе будете зону топтать — и адский грев получать, ха-ха-ха! Зэковскую мудрость помнишь: «У кого лучше грев, тот и авторитет»? А кто в этом смысле сравнится со мной?

- Это все из-за Вовы Самбиста! - пожаловался Ходорковский. - Он на «ЮКОСе» крест поставил (вор в законе приговорил обитателей камеры или зоны к расправе за проступки)!

- Миха, ты не прав! - опроверг его пахан. - Вован, когда я его короновал, обещал: бобрам можно не очковать, шухера пусть не ожидают, я не буду им делать мичуринскую прививку.

Олигархам не нужно бояться, я не буду им делать никаких облав, ничего не стану им отрезать, - перевел для себя Ницше.

- Он и ВВП обещал увеличить вдвое, - скептически хмыкнул сиделец.

- Вдвое увеличить ВВП вполне реально, - влез с непрошенным советом Сатана. - Надо только откормить В.В. Путина так, чтобы он из дзюдо перешел в сумо!

- Чего буром на Вована прешь! - заступился за своего преемника главшпан. - Он — честняга! Когда Собчака раскрестили в Питере, Яковлев Путину предложил в его шайку перейти. Володя отказался, заметив: «Лучше быть повешенным за верность, чем за предательство»!

- Бессмертный афоризм, достойный моего пера! - выразил восхищение автор «Заратустры». - Если он на самом деле так думает и поступает, адский огонь ему не так уж сильно светит.

- Слова, слова, слова... - повторил Шекспира Ходорковский.

- Никакие не слова! - возмутился верховод. - Пацан мне обещал — пацан сделал! Даже больше того, что я просил! Едва Володя стал смотрящим (премьером), как были прекращены все ранее начатые уголовные дела по экономическим преступлениям. В Россию возвратился Собчак, который более двух лет находился в бегах в Париже...

- Куда ему помог уехать его бывший заместитель Путин! - прервал его Ходор.

- Пусть. Но вернулся и Смоленский — бывший владелец СБС-АГРОбанка, обвинявшийся в финансовом мошенничестве в особо крупных размерах. Стал появляться и Станкевич, кинувший кости в Польшу, после того как ему бросили ментовскую предъяву в получении взяток за предоставление Красной площади в качестве театральных подмостков!

- Кидаешь ты леща (льстишь) Вовану! - не согласился Немцов. - Он свои президентские возможности на все сто использует!

- «Власть без злоупотребления ею теряет свою прелесть», - отозвался из Отстойника творческих душ французский поэт Поль Валери.

- Но ведь «... прерогатива власти — защищать»! - возразил соотечественнику ученый — философ Блез Паскаль.

- Чего зарубежные фраера к нам со всякой блевотиной (глупый разговор) лезут? - возмутился Аксененко. - Давайте закончим с этим блуднем Ходором, а еще лучше — прикончим!

- Завершим тему по Путину и насосам, - примирил всех Лужков. - Я доложу!

Проблема обиженки (бедных) в российской зоне напрямую упиралась и упирается в проблему насосов (сверхбогатых).

Самые первые новые русские появились в списке «Forbes» в 1997 году. Тогда в сотню богатейших людей планеты попали шестеро наших: Борис Березовский, Владимир Гусинский, Владимир Потанин и Михаил Ходорковский, нефтяной магнат Вагит Алекперов и председатель правления «Газпрома» Рэм Вяхирев.

Семь лет спустя только что повенчанный Вован Самбист кинул им предъяву: мол, больше бобры не смогут влиять на политику. Бизнес- сам по себе, правительство — само по себе. Не важно, сколько у тебя бабла, для меня ты такой же правильный зэк, как и прочие, - и не более того! Словом, брал их на Бога (пугал).

Насосы сделали хи-хи. За десять лет привыкли, что лавэ решает все. Усмехнулся в свою очередь Вован и предупредил братву: Россия — такая зона, в которой слово главшпана весит куда больше, чем любые бабки. Ты можешь держать на откатах всех вокруг и верить, что купил себе счастье, а потом в твою дверь обязательно постучат те, кто за эти самые взятки тебя и арестует. И закроет в будку сучью (камеру-одиночку).

Команду Самбиста быстро окрестили «питерскими». По сравнению с ельцинской бандой все они были довольно молоды, спортивны, немногословны и почти все до прихода во власть были офицерами спецслужб. Словом, спортсмены. Гнуться под прежних воров в законе они отказались. Бобры растерялись. Как жить по новым понятиям, никто из них не петрил. Бузу (бунт) поднять — очко сминусовало!

Очень быстро после того, как Путин стал верховодом, сменилась высшая масть в «Газпроме». Создателя компании Виктора Черномырдина сослали послом на Украину, а бывшего директора Рэма Вяхирева отправили на пенсию. Смотрящим по «Газпрому» назначили Алексея Миллера. В те годы, когда Вован еще трудился в петербургской мэрии, Миллер у него шестерил.

Переподчинение «Газпрома» прошло чики-пуки, но дальше насосы пошли в отрицаловку: делиться воздухом с администрацией отказались.

Всего через два месяца после того, как Путин короновался, Гуся закрыли в следственный изолятор. Конкретные пацаны - депутаты Думы и деятели культуры - кинули малявы в его защиту. А беспокоиться нет повода, объяснили им в прокуратуре. Владимир Александрович, конечно, сидит, но - комфортно. Занимает самое престижное по тюремным меркам место: шконку на первом ярусе у самого окна. А его соседи по камере интеллигентные люди: казнокрад и фальшивомонетчик.

Из СИЗО Гуся выпустили через три дня, и он сразу же улетел в Испанию. Обломки его финансовой империи обрели новых хозяев.

Спустя несколько месяцев из страны выбросил корни Береза. Со смешным остатком состояния в жалкие сотни миллионов долларов. А ведь было время, когда вся политика России определялась тем, в каких отношениях друг с другом пребывали эти два ельцинских положенца!

К 2003-му из шести насосов, упомянутых «Forbes», в российской зоне чалились только половина. Последним в отказ ушел Ходор. Попер на Вована буром — а зря! Зато после того, как он получил свои девять лет тюрьмы, никаких вопросов у оставшихся бобров больше не возникало. Все стали один за другим брать на себя повышенные социалистические... тьфу! капиталистические социальные обязательства.

Рома добровольно и с песнями обустроил Чукотку: вложил больше двух миллиардов гринов. Богом забытая зона благодаря его греву зазеленела (долларами) и расцвела на глазах. Теперь у чукчей самая благоприятная по стране жилищная ситуация, а уровень компьютеризации — один из самых высоких в мире. Дважды Абрамович просил освободить его от оброка... то есть от поста губернатора, однако Самбист мыслил, что смотрящий может еще многое сделать для чукотских бродяг.

Другие бобры тоже очканулись — и стали слушать Вована, как родную маму! Дерипаска молча на свои бабки отремонтировал аэропорт в Адлере, начал строить несколько очень дорогих спортивных объектов. Сулейман Керимов вышел из думской фракции ЛДПР и вступил в «Единую Россию». И как только Самбист призвал вкладываться в развитие юга страны, без звука отслюнявил для экономики Дагестана 100 миллионов зеленых.

И так все насосы! Кто строит доступное жилье для малоимущих. Кто развивает детский спорт. Кто вкладывает в культуру и образование. Кто из собственныхсредств платит тренеру футбольной сборной российской зоны!

- Тратит деньги впустую, насколько я знаю, - дал комментарий Фридрих.

- Не скажи! - опроверг Лужок. - Сколько пацанов реально поднялись на футболе, хоккее и ваще на спорте — представить трудно!

- Вы атлетов имеете в виду?

- Спортсмены получают хрен с редькой по сравнению с бобрами и чиновниками, которые спортом руководят! Но мы отвлеклись, продолжу про насосов. Вон Вексель яйца добровольно отдал... Не Вовану лично, правда, а в общак страны...

Ницше был ошеломлен:

- Что ж за магическая держава Россия! Даже ценные бумаги, обозначенные существительным мужского рода, обладают соответствующими половыми признаками, причем первичными... Какая изысканность! Какой полет фантазии! А какова практическая польза таких новаций?

- Погоди трендеть, Федя! - остановил его ЕБН. - Это — погонялово насоса Вексельберга, который выкупил и отдал в госмузей яйца Фаберже...

- Я слышал краем уха про этого ювелира, который перебрался из Европы в Россию, а потом судьба его ускользнула от меня... Он, наверное, стал святым, раз его тестикулы покупаются для культурных учреждений... Но почему его мощи не передали церкви?

- Чего ты буробишь! Фаберже знаменит своими ювелирными пасхальными яйцами!

- Не могу себе представить мошонку в качестве украшения!

- Да не тупи! Яйца — подобия куриных!

- А при чем тут религиозный праздник?

- Ну, у православных есть обычай на Пасху красить куриные яйца и дарить друг другу! По,ял, да?!

- Не читал об этом ни в Ветхом, ни в Новом завете, - пробормотал потрясенный эрудит.

- Давай я тебе все объясню, - предложил московский мэр. - Еще до того, как суд вынес вердикт по делу Ходора, Вексель выкупил у западных владельцев национальное достояние России (коллекцию пасхальных яиц Фаберже и еще кое-какие ювелирные изделия, общим числом в сто девяносто наименований) и безвозмездно передал их в общак — то есть государству. Однако время идет, а у нас еще ни в одном глазу...

- Эт точно! - подтвердил Ельцин.

- Слышь, Трехпалый, так что с темой по денежному морю?

- Да вот никак не сообразим, как в него заплыть... Сколько хлебников собрал, а соображалки ни у кого не хватает... Даже у мозговитых типа Гайдара... Что предложишь, Гугнявый?

- Из всех финансовых операций типа лизинг, франчайзинг, фьючеринг в нашей зоне самый популярный - откатинг…

- Без тебя знаю! Что давать в качестве отката, кому, за что? Четкий расклад нужен! Чем вы тут все занимаетесь, панимаш? Чем ваши чердаки заняты?

- Что занято, Борис?

- Ну, макитры, жбаны, бестолковки, дыни, тыквы — головы, короче!

- Бестолковка тут — самый подходящий эпитет. Присутствующие здесь господа постоянно празднуют похороны своих только что рожденных и сразу умирающих от слабости и тупости идей. Ты ж пойми: твои клевреты знают только два арифметических действия: отнимать и делить. Даже складывать и умножать они не в состоянии. Где уж им придумать что-нибудь принципиально новое! Вот обанкротить что-нибудь, распродать по дешевке, на часть выручки купить очередную яхту или спортивную команду, а оставшиеся средства пустить на новый рейдерский захват подвернувшегося предприятия — на большее они не способны. Есть у тебя хоть кто-нибудь мало-мальски сообразительный?

- «Во всем виноват... Чубайс», - вспомнил Ельцин.

- Рыжий — чистодел (грамотно работающий по криминалу)! Он для воров криво не насадит (плохо не сделает)! - раздались похвалы обитателей Индии и приглашенных.

- И чем он от себе подобных отличается? - выразил скептицизм Ницше.

- Шибко хитрожопый! Сламу взял не меньше нашего — а «Forbes» его ни разу не упомянул!

- Черномырдин, - припомнил ЕБН, - так о нем отозвался: «Стоит только Чубайсу рот открыть, ему тут же насуют, будьте любезны!»

- Намек на оральный секс? - заинтересовался Фрейд.

- Да вы секс-маньяк, доктор! - подшутил над другом Фридрих.

Пока две самые целомудренные души из присутствующих в ельцинском секторе обменивались скабрезностями, пахан лихорадочно организовывал завершающую стадию спиритического сеанса в аду — вызов духа живого Чубайса с земли. На взгляд эрудированного «первого имморалиста» это походило на инкантацию демона из преисподней не очень умелым магом.

- Рыжий, снизойди до нас!

- Куда? - отозвался олигарх — скромняга за...нет, надмогильным голосом.

- В ад!

- Не пойду!

- Почему?

- Мне у вас не климатит! В пекле света нет, мне выключать нечего будет!

- «Во какая загогулина!» - задумался главшпан. - Непонятка вышла! Тут подходец особый нужен... Слышь, Толян, какие новости?

- В России, к несчастью, почти все новости плохие, как и выпивка. Но, к счастью, есть неограниченные запасы и того, и другого!

- А у меня для тебя хорошая новость! Давай к нам шементом (быстро)!

- Кто зовет меня? Ты, Трехпалый?

- Да! Хочу спросить: как там в России с коррупцией?

- С коррупцией все ништяк, а вот без нее может нам, братва, стать совсем плохо!

- А сам как?

- «Страдаю, как грешник в аду».

- Уже? Тогда тебе здесь ничего не грозит! Давай сюда!

- Рано еще мне!

- Да ведь не насовсем!

- Все равно. Я еще не насытился...

- Как я, кровушкой людской? - сочувственно спросил из средневековой европейской зоны валашский господарь Влад Дракула.

- Энергией... Баблом... Властью...

- Так всего этого здесь навалом! А лавэ сейчас есть шанс загрести столько, сколько и потратить не сможем! Не врубай быка (не упрямься)!

- Ладно, щас спущусь...

Прошло довольно много времени...

- Чего он никак сюда свои кости не бросит? - терялся в догадках пахан. Немцов пояснил:

- «Пунктуальность — проблема для многих российских политиков. Даже мой друг Чубайс — человек непунктуальный, хотя очень хочет исправиться. У него график расписан по минутам, например: встреча с министром с 18.30, затем переговоры с кем-то в 18.56, звонок в Красноярск — 19.03. Но график почти всегда срывается, Чубайс никуда не успевает. При этом оправдывается: «Ты не представляешь, как я замотался. Столько дел, что просто катастрофа». И так каждый день».

- Кентяра истину базарит! - подтвердил наконец-то появившийся изобретатель ваучеров.

- Раскумариться хочешь, Рыжий? - обрадовался ЕБН.

- Не, давай о деле перетрем сначала.

- Чего-то ты потолстел, - заметил Береза.

- Откуда у меня такие бабульки, чтоб толстеть?!

- Прибедняешься...

- Ничуть! Бабло для меня не главное. «... Я могу обеспечить себе необходимый уровень жизни, работая десять дней, ну месяц в году. Например, членом совета директоров какой-нибудь крупной компании...»

- Кончай брехать! - перебил его владыка преисподней. - Либералы упорно внедряют миф о бескорыстии реформатора, запросто передавшего богатства огромной страны кучке олигархов. Это туфта! Впрочем, ты берешь не только деньгами, но и услугами. Не зря же Гусинский лично выделил тебе просторный кабинет в своем «Мост-банке». Там ты, Гусь, Береза разрабатывали план по выдвижению больного Бориса на второй президентский срок. За пять месяцев работы олигархи официально заплатили тебе 3 миллиона зеленых. Коржаков считает, что тебе перепало значительно больше. Намекает он на коробки от ксерокса, в которые фасовали по поллимона бюджетных баксов якобы на гонорары выступавших в поддержку Ельцина певцов. «Артистам миллионы долларов не платили. Эти деньги предназначались Чубайсу. Деньги ворованные», - утверждает Коржаков.

В ситуацию тогда срочно вмешалась Татьяна Дьяченко. Именно она уговорила папу уволить главного бодигарда, а все руководство предвыборным процессом окончательно поручить тебе. «Честно говоря, я была им очарована», - это я цитирую Татьяну. Влюбленность дочери президента в Чубайса не скрылась даже от иностранных журналистов, освещавших работу штаба. Газеты едва ли не прямо писали о ваших отношениях. Вас и сейчас связывают самые теплые чувства.

А еще, только по официальным данным, ты получаешь около 50 миллионов рублей в год дохода от вкладов в ценные бумаги, в банки и иные кредитные организации. Учитывая особенности российской экономики, чтобы столько заработать, вложить надо в 20 раз больше.

Кстати, а не хочешь, как Ельцин, навестить Зону творческих душ, где собраны все писатели?

- Зачем?

- Ну, как же, ты у нас видный литератор, если мерилом успеха считать размер гонорара. Забыл про знаменитое «дело Союза писателей»? Анатолий Чубайс, Альфред Кох, Максим Бойко и еще пара «соавторов» получили по 90 тысяч баксов каждый за еще не написанную книгу «История приватизации в России». Вклад Анатолия Борисовича в «экономический труд» составил 12 страниц. По 7500 зеленых за страничку! Не хило, если учесть, что однокомнатная квартира в Москве стоила тогда 20 тысяч долларов!

- Слышь, Рыжий, ты ж тогда зуб дал, что соавторы перечислят гонорар на благотворительные цели, - возмутился пахан.

- Нассал я тебе в уши! - признался Анатолий Борисович. - На благотворительность я и мои подельники, то есть соавторы, не пожертвовали ни цента! Дело закончилось судом, а Альфреду Коху в конце концов даже пришлось уйти из правительства. «Из-за каких-то жалких девяноста тысяч баксов!»

- Выступая по телевидению, - опять перетянул одеяло разговора на себя лукавый, - Чубайс искренне горевал о потере полезного сотрудника, без которого экономику России точно не поднять. А Кох в это время давал интервью в Америке по русскому радио и говорил совершенно иное. Кох, ты здесь?

- Да я всегда вслед за Толяном на запах денег лечу, даже в ад!

- Ну, тогда пусти нас в свое воспоминание о том интервью!

- «Как Вы прогнозируете экономическое будущее России?» - спросил журналист.

- «Сырьевой придаток. Безусловная эмиграция всех людей, которые могут думать. Далее — развал, превращение в десяток маленьких государств».

- «Хаос в России может быть угрозой всему миру?»

- «Не понимаю, почему хаос в России может быть угрозой всему миру. Только лишь потому, что у нее есть атомное оружие? Я думаю, для того чтобы отобрать это атомное оружие, достаточно парашютно-десантной дивизии. Однажды высадить и забрать все эти ракеты к чертовой матери. Армия не в состоянии оказать никакого сопротивления. Чеченская война это показала блестящим образом».

- «Прогнозируете ли приход инвестиций в Россию?»

- «Нет, потому что Россия никому не нужна, не нужна Россия никому, как Вы не поймете!»

- Хорошие у Вас друзья, герр Чубайс, такие же «патриоты», как и Вы! И заработки у Вас, оказывается, не столь уж малы!

- «Цена менеджера растет, когда поставленные задачи реализуются. Сейчас я стою дороже, чем мне надо денег». Потому Трехпалый меня и подвел, нарушив мои планы своим вызовом сюда...

- Какие? - конечно же, не утерпел Ницше.

- «У почтальона Печкина было выражение: «Я только жить начал, на пенсию вышел». Вот это про меня. Очень надеюсь, что удастся немножечко пожить. Читать книги, встречаться с друзьями, посмотреть мир. Первое, что прочту, - Троцкий, «Моя жизнь». Великолепная книжка.

… А еще у нас с друзьями отвязанный такой поход в Монголию запланирован — сплав по рекам, по бездорожью на джипах, квадроциклах».

- Я иное имел в виду, - забормотал обескураженный философ.

- А, ты о бизнес-планах? Ну, думаю бросить энергетику...

- Надоело слышать постоянно подколку: «Рыжий, е...ни фазу (выключи свет)»? - вперед выступил Юрий Шутов.

- И это тоже. Кроме того, уже не в первый раз в моем присутствии люди накладывают на себя руки, а один даже выбросился из окна. Невезение какое-то...

- Чего ж ты хотел... Вся страна выстроилась в очередь, держа свернутые в трубочку ваучеры: Ельцину, тебе и Гугнявому будут их впихивать в задний проход. А сколько еще россиян к нам прибудут! Они достигнут астрала через анал! Ваш анал! А ведь есть еще другие твои «заслуги» - «реформирование» энергосистемы страны. Раздербанил ты ее и по частям продал нужным людям... Была одна организация, которая производила, реализовывала и переправляла электричество. Рыжий создал три вида компаний, каждая из которых забрала себе одну из трех названных функций. У каждой — свой аппарат, начальство с немеряным аппетитом, охрененные наценки.

- Конкуренция приводит к падению цен!

- Ага! Уже было «падение цен» - на бензин! И все никак не кончится! И тарифы по электроэнергии растут даже не как на дрожжях, а гораздо быстрее!

- Я стремился к тому, чтобы вся Россия была освещена!

- Если бы тараканы светились, многие российские деревни и города соперничали бы с Лас-Вегасом! Не в том направлении ты работал! Надо было вывести флюоресцентных кукарач, закупив предварительно насекомых в Мексике за миллиарды баксов!

- Не додумался! - огорчился Чубайс. - Но ничего: и на реформе РАО ЕЭС куча пацанов не хило приподнялась. А обиженные пусть платят!

- «... Нельзя обманывать там, где хочешь владеть ...» - предупредил Ницше.

- Фигня! - попытался сплюнуть Толян. - Российская практика такие гнилые базары опровергает. Впрочем, с освещением России я достаточно засветился...

- Да, я слышал такую похвалу Вам: «Если в Кремле горит свет, значит, работает Путин. Если не горит, то это — работа Чубайса». Впрочем, многие хотят, чтобы Вы иррадиировали фотоны, как Литвиненко...

- Типун тебе на язык! Я буду развивать совершенно новую отрасль! Нанотехнологии!

- Онанотехнологии?! Я не ослышался? - чуть не покраснел целомудренный немец.

- Без «о» в начале... Впрочем, эти два слова в современной России имеют примерно одно значение... - пояснил Шутов.

- Так, может быть, нана-технологии — методы раскрутки вашей пресловутой группы «На-на»?

- Такое объяснение тоже годится. Главное в другом: Рыжий на нанотехнологиях будет делать макронавар!

- Так все же что это?

- Ну, их можно описать выражением «тютелька в тютельку».

- Лилипутский секс? - попробовал угадать философ (опять попытавшись покраснеть).

- Пальцем в небо ты попал! Программа развития нанотехнологий дает нанорезультаты, а от отпущенных на нее 106,4 млрд. рублей останутся наносуммы.

- А во сколько раз «нано» меньше «мини»? И появятся ли наноюбки?

- Обязательно. Это такие юбки, которые где начинаются, там и кончаются. Но стоят максиденьги! Их будет выпускать Чубайсовская фирма «Роснано»! - предсказал Дьявол.

- Да скажете ли Вы мне, наконец, чем будет заниматься герр Чубайс? - возопил философ.

- Что Вы так волнуетесь, господин профессор? Никто в России этого точно не знает... Впрочем, задача перед ним поставлена чисто конкретная: на сверхмалых вещах сделать сверхбольшие бабки!

- А чего ж такие немыслимые деньги выделяют на эту химеру?

- Чтоб разворовать... В идеале это технологии, позволяющие создавать приборы и устройства чрезвычайно малого — чуть ли не на молекулярном уровне — размера, которые, тем не менее, решают задачи макромасштаба...

- То есть муравьи могут построить автостраду или пирамиду Хеопса? - в голосе немца звучало явное недоверие.

- Ну, мураши-то как раз куда лучше наших дорожников и строителей сгандобят все, что угодно, лишь бы им задачу правильно поставить и до них донести, - пожевал фантомными губами строитель-профессионал по кличке Трехпалый. - А вот наши пацаны (тут ты, Шут, прав!) с помощью нанотехнологий только максинавар получат...

- Выходит, что герр Чубайс, как все здесь присутствующие, помогал ограбить Россию, может, только чуть более искусно. К чему тогда такой ажиотаж вокруг его персоны? Неужто он - столь выдающийся менеджер?

Шутов аж затрясся радостно от возможности высказать все, что он думает о Рыжем.

- Я его знаю с самого начала его воровской карьеры. «Характеризуя среди прочих знакомых своего многолетнего друга А. Чубайса», один из близких ему людей «...заявил, что тот «обыкновенный туповатый академический шалопай», не способный ни говорить, ни, тем более, мыслить. Зато настроенный весьма агрессивно и активно при первой реальной возможности хапать все подвернувшееся. Хотя в институте, где он до этого трудился, Толю Чубайса отличало безупречное поведение и полная неспособность к любой конкретной работе, кроме разве что парткома, где он с успехом занимался идеологией, чем очень гордился, постоянно выражая жгучее желание расти по партийной линии и поэтому от всех скрывая, что у него в Москве ошивается бородатый брат, уже тогда заметно балаганивший в столичных трутневых тусовках и, самое ужасное, огрызавшийся властям «демократическими» лозунгами. Подобное поведение Чубайс в ту пору гневно и безжалостно клеймил на заседаниях своего парткома. А если же такие случаи имели место среди институтской интеллигенции, то Толя срочно бежал «советоваться» в ОК КПСС к заведующему отделом экономики Владимиру Архангельскому (это фамилия, а не кличка), под руководством которого Чубайс и вознамерился прошмыгнуть нудной тропинкой внештатного инструктора в кресло кадрового партийного функционера ленинградского обкома.

Сам Вова Архангельский принадлежал к предпоследним слоям партноменклатуры, успевшим сильно деградировать за счет ошибки, допущенной в теории кадровой политики ЦК КПСС. Он по любому поводу постоянно колебался вместе с линией партии и люто ненавидел в жизни только две категории сограждан: всех офицеров, независимо от рода войск и званий (эта ненависть была данью памяти о притеснениях Вовчика представителями ратной профессии во времена армейской службы); кроме военных Володя испытывал также мучительную неприязнь к людям, которые были умнее и компетентнее самого Архангельского, имевшего тематический кругозор не более двух автобусных остановок. К усиливающемуся с годами ужасу, Владимир обнаруживал этих людй не только всюду и в абсолютном большинстве, но просто глупее себя не находил.

Поэтому, присмотревшись к Чубайсу, он понял, что наконец-то выискал экземпляр, который в требуемом для Архангельского смысле конкуренцию ему в обкоме составить не сможет. После такого открытия Вова ухватился за рыжего Толю и принялся радостно протаскивать его в аппарат своего отдела, без разбору включая Чубайса на общественных началах в состав разных комиссий и секций, представляя Толю всем как «академического специалиста» по части правильного рационального использования основных производственных фондов социалистической промышленности. Дабы намозолить свое имя в памяти обкомовцев, Чубайс сам стал без устали мотаться по всем подряд кабинетам Смольного, натирая глаза о свою невзрачность даже партийной «мелкотуре» (занимающим незначительную номенклатурную должность). Желая понравиться, он всем встречным, блея, повествовал о том, что является активистом сбережения, приумножения и рачительной интенсификации основных фондов промышленности — главного богатства нашей страны. Кто бы мог тогда подумать, что уничтожать, разрушать и разворовывать их Чубайс сразу активно примется, став вице-премьером России. После многомесячной обкатки Чубайса в аппаратной среде, Архангельский отважился отнести секретарю обкома, ведающему кадрами, анкету Чубайса, или «объективку», как принято было тогда ее называть.

Не угадав с ходу основной причины Вовиных хлопот за кандидата в партновобранцы Чубайса, секретарь, пробежав глазами скудную Толину биографию, заслуживающую внимания лишь датой рождения, и выслушав пылкую устную рекомендацию ходока, хмуро воззрился на заведующего отделом:

- Где Вам удается подыскивать публику, начисто лишенную требуемых и нужных для работы в качестве инструктора обкома качеств? Или хотите заполнить вакансии отдела экономики неопытными болванами? Тем самым добиться 100-процентной кретинизации своих подчиненных? И зачем Вам нужны сотрудники без знаний, кругозора и опыта хоть какой-либо практической деятельности, единственное достоинство которых — пустозвон?»

Вот так Чубайсу «... в связи с полной профессиональной непригодностью, было суждено инструктором обкома не состояться. Спустя немного времени общая некомпетентность и отсутствие каких-либо професиональных навыков или, если хотите, професии вообще не помешает Толику Чубайсу занять высокое кресло первого заместителя главы правительства России».

Надо отдать должное моему бывшему шефу, тот быстро раскусил этого бездельника! «Когда при ликвидации Исполкома Собчак быстренько спровадил его в неведомо для чего созданный «Леонтьевский центр» по неприменимым в России исследованиям, было ясно: «патрон» не заблуждается относительно дееспособности и уровня умственной полноценности Чубайса». Его приютил депутат Щелканов. В то время «Толик Чубайс, в будущем один из главарей правительства «новой» России, позже метко прозванный «ваучером», изнывал от сознания скудности личных сбережений и собственных средств, при этом перманентно теснимый желанием сменить свой старый «Запорожец», ботинки и костюм на что-то более приличное, с первых же дней работы у Щелканова всерьез увлекся созданием приватного малого бизнеса, в частности, одного хитрого коммерческого банка, скромность первоначального оборота которого при возможностях его должности вызывала общие симпатии, убаюкивала конкурентов и пока не очень дискредитировала «демократов» в глазах нищающего населения.

Вообще же, начиная с первых дней прихода «демократов» к власти замышлялись великие дела, но творились невообразимые события». К ним можно отнести и тот невероятный факт, что человека, которого никак нельзя допускать в кабинет министров, особенно России, все же туда попал! «...Рыжий Чубайс это правительство почти возглавит, грубо нарушив завещание всуе и в розницу почитаемого нынешними «демореформистами» Петра Великого, заявившего летописцам о невозможности допущения до Сената рыжих, косых и бородатых, дабы не случилась беда». Беда-таки и случилась!

Почему его Ельцин взял — понятно. Почему Путин не выгнал поганой метлой — нет! Ведь еще будучи начальником контрольно-ревизионного управления администрации президента, ВВП прислал вице-премьеру Немцову справку о том, что в ведомстве Чубайса царят хаос, воровство и коррупция.

Участие в президентских выборах 2003 года Толяна в качестве одного из лидеров «Союза правых сил» привело партию к полному провалу: она не попала в парламент. Так люди ненавидели Рыжего! А он все равно в шоколаде, то бишь при власти! Вы приглядитесь, чем прославился этот человек, с которым столько связано в истории переломного времени? Залоговые аукционы, которые стали зачатием российской олигархии. Созданный им «Отдел технической помощи и экспертизы», в котором работали агенты ЦРУ. Поражение на выборах партии «Наш дом — Россия», одним из создателей которой он являлся. То же самое случилось еще с одним из его созданий — партией «Правое дело». Знаменитая «коробка из-под ксерокса», полная денег.

Но, пожалуй, наиболее важными процессами, связанными с ним, были ваучеризация и реформирование энергетической системы страны, проведенных через Госдуму по «темной схеме». На практике оно заключалось в демонтаже РАО «ЕЭС России» и создании на его основе новых компаний, но с более узким спектром задач. Это должно было привести к формированию свободного рынка электроэнергии и конкурентной борьбе на нем. А привело к многократному повышению тарифов и рождению новых олигархов!

После масштабной аварии энергосети в России в 2005 году Рыжий допрашивался прокуратурой как свидетель; оппозиционные правительству партии требовали его отставки. А с него все, как с гуся вода!

- Как он вообще попал во властные структуры? - полюбопытствовал Фридрих.

- Все началось в Ленинграде! - с охотой вспомнил Шутов. - «... В Исполкоме «регенерацией экономики» и изобретением новых «околорыночных концепций» занималась группа энтузиастов под управлением Чубайса, впервые в жизни испытывающего административное наслаждение. Этот рыжеволосый парень в замы к Щелканову попал чистым роком, трудясь до этого в институте, где даже написал никчемную кандидатскую диссертацию. Анатолий Чубайс, пользуясь поддержкой значительной части депутатского корпуса, совпадающей с ним по возрасту, полу, волосатости и образу мыслей, обладал редким в наше время даром внимательно слушать не перебивая, а потом от своего имени повторять услышанное. Он умел быть незаметным, но твердым, как асфальт, в доверенных ему новациях. И если судить по выбранному им кабинету, имел мощную тягу начинающего приватизатора к прекрасному. Хотя характерно заостренная в верхней части форма раковин чубайсовских ушей, особенно правого, убедительно свидетельствовала о его не людском происхождении»...

- Мой отпрыск! - загоготал лукавый.

- «Захваченный ирреальными идеями, сам Чубайс, будучи объектом дурных подстрекательств, иногда в спокойном, доброжелательном разговоре все же давал себя убедить в том, что городская экономика — капризный, тонкий инструмент и не прощает фантазии непрофессиональных настройщиков, после чего пытался доказать обратное всей своей, порой бурной, деятельностью».

- Вы упомянули какой-то вуз...

- Ленинградский инженерно-экономический. Именно там в те годы ковалась экономическая доктрина будущей России. Одним из преподавателей был молодой доцент Анатолий Чубайс. При институте он создал «свободные семинары», где обсуждал с приятелями модные западные экономические модели. Среди его приятелей были заметные фигуры: будущие руководитель Центробанка Игнатьев, советник президента Илларионов и петербургский вице-мэр Маневич.

Иногда из Москвы послушать умных собеседников заскакивали Егор Гайдар и Петр Авен. И когда в 1991-м эти двое вошли в правительство, то туда же они позвали поработать и Чубайса.

Еще важнее то, что Рыжий в 1990 году работал у Собчака вместе с Путиным, а потом подружился с дочерью Ельцина Татьяной. Вот кто подбрасывал его вверх по ступенькам карьерной лестницы! Удивительно, но он всегда плавал наверху даже при смене кабинетов!

- Вещества и сущности, плавающие на поверхности, всегда вызывают определенные ассоциации... - глубокомысленно протянул Ницше.

- Ничего подобного! - возразил Толян. - Я — рыжий и люблю рыжье (золото)! При коммуняках я был вынужден заниматься мышиным движением (мелкой возней), наводил тень на плетень за понюшку шмали. Потом понял: чтобы хапнуть реальные бабки, надо вместе с реальными пацанами конкретно прессовать терпил (население)! Попробовал — и сразу почувствовал: ништяк, захорошело!

Дьявол опять дал пояснения:

- Правительство Егора Гайдара продержалось совсем недолго. В 1992-м новым премьером стал бывший газовый министр Виктор Черномырдин. Выдвиженцы Гугнявого упаковали личные вещи и покинули кабинеты — все, за исключением Чубайса. Петербургский доцент не только сохранил свое место, но и принял на себя руководство приватизацией, передачей государственной собственности в частные руки.

Теоретически каждый владелец ваучера мог получить свой маленький кусочек страны. Но на практике собственниками стали те, кто на деле им давно уже являлся. В советские времена бюрократы имели огромное количество благ, но как только лишались места, тут же улетучивались и блага. Вылетев с должности, вчерашний полубог мог закончить дни в полной нищете.

Жить в вечном страхе чиновникам надоело. В конце 1980-х все, что раньше полагалось им только временно, стало наконец принадлежать им по закону — благодаря Ельцину и Чубайсу в первую очередь.

Новые русские миллионеры не создавали состояний с нуля, как легенды американского бизнеса. Половина современных крупных предпринимателей ранее работали в органах советской власти. А еще приблизительно треть — выходцы из семей номенклатуры. Тех, кто построил свою империю без участия государства, среди нынешних миллиардеров нет ни одного.

Богачами поколение новых русских стало взрывным способом, вне времени и пространства. Однако они мгновенно получили в собственность все то, что не создавали своим трудом и не могли легально приобрести в собственность, так как не обладали соразмерным денежным капиталом. Способ их деятельности и секрет их успеха...

- «Товар-деньги-товар», классическая формула? - философ захотел прослыть экспертом и в экономике.

- Нет! «Власть — деньги — власть — опять деньги!»

- А давайте я сам все объясню! - предложил Чубайс. - Цитирую свою книжку! После развала СССР «... стало ясно, что государственное имущество на определенных условиях должно передаваться в частную собственность. Тогда и появилось в русском языке слово «приватизация»... Закон о ней был принят в последних числах декабря 1991 года. Он определял стабильную основу приватизационного процесса. Но нужна была еще и государственная программа приватизации...

20 марта 1993 года мы официально внесли в Верховный Совет проект государственной программы приватизации на его Восьмом съезде. «... И парламентарии встречают нас в штыки! Депутат Тарасов живописует ужасы экономики — развал финансовой системы, дефицит, инфляция, развал производства. Что в таких условиях будет иметь наш народ после так называемой приватизации? А депутат Любимов без обиняков обращается к залу: «Убедительно прошу непарламентским языком провалить данный, так сказать, текст и данную программку». Но в результате мы победили...

Комитет по промышленности и энергетике возглавил депутат Еремин, который был в Верховном Совете одним из главных противников реформ президента: расстрелять реформаторов, повесить! Вот его лозунги.

… Надо было подписать указ президента, утверждающий основные положения приватизационной программы. Закавыка состояла в том, что ввести в действие основные положения указом можно было только до декабря 1993 года — если бы мы не успели этого сделать, надо было бы вносить документ на рассмотрение Верховного Совета, что имело бы самые непредсказуемые последствия. Именно тогда на протяжении небольшого отрезка времени — до формирования нового представительского органа — указы имели силу законов. И вот мы торопились, чтобы успеть до официального вступления в свои полномочия новой Госдумы. Кстати, едва-едва успели. За три дня до «времени Ч».

- Очень жаль, что успели! - сымитировал вздох Титкин. - Идея твоя, Чубайс, просто бандитская! Надо раздать госсобственность любыми путями и с любыми потерями — и при том сформировать класс крупных частных собственников. И это, по твоим словам, курс на демократизацию! Трудно придумать еще более заведомо порочный путь — неконтролируемая раздача собственности воспитывает не капиталистов, а жуликов!

А параллельно в общество ельцинской кодлой был вброшен тезис о том, что стране угрожает гражданская война. Он активно разыгрывался, и население в него верило.

- Как бы там обиженка не выступала, а цели своей я достиг: всех лохов околпачил! - гордо заявил Рыжий.

- Особо-то не хорохорься! При всей твоей значимости главной политической фигурой Октябрьской «революции» 1993 года был не ты! За тобой стояли другие люди. Когда ты возглавил Госкомимущество, фактически аппарат по приватизации страны, тебя окружали 70 зарубежных «консультантов». Все эти «эксперты» сидели на Старой площади, имели кремлевскую связь и доступ к базам данных. По спискам ФСБ они проходили как «штатные сотрудники госаппарата».

И вот что любопытно. Когда в 1994 году в Госкомимущество пришел на твое место Полеванов, бывший губернатор Амурской области, то первое, что он сделал, - отобрал пропуска у всех «американских консультантов». А через неделю всех их возвратили обратно — просто потому, что ты лично бегал к Ельцину с просьбой вернуть их на место. А еще через два месяца Полеванова уволили.

- А не хрена было внедрению ваучера мешать!

- Рыночная стоимость национального богатства России составляла в 1991 году примерно 4500 трлн. руб., поэтому ваучер должен был стоить около 30 млн. руб., тогда как реально он продавался за 22 — 24 тыс. руб., то есть по цене двух бутылок водки.

К 1995 году 500 крупнейших предприятий России с реальной стоимостью 200 млрд. долларов проданы за бесценок — 7,2 млрд. зеленых — и оказались в руках иностранных компаний и их подставных структур. Маргарет Тэтчер приватизировала в свое время 80 предприятий и получила 80 млрд. долларов! Самое масштабное преступление совершило государство против своих граждан. Весь ваучерный фонд составил 150 млн. приватизационных чеков по номинальной стоимости 10 тыс. рублей! Народ попросту ограбили!

Это было бы полбеды, если бы в результате приватизации промышленность обрела второе дыхание. На деле же большая часть оборудования, материальных ценностей акционированных предриятий оказались перепроданы, разграблены, а заводы и фабрики остановились.

То-то Запад радовался падению России! Американские спецслужбы стали твоей надежной «крышей», Чубайс! Иначе как объяснить, что ты не фигурируешь ни в одном из списков «Forbes», хотя денег у тебя немерено, и не только российских.

- Лажу гонишь!

- Но у тебя же есть банковские счета?

- Разве это плохо?

- Машины, катера, очень дорогие дома?

- Разве это плохо?

- Ты содержишь бывшую жену и двух детей от первого брака, а также свою нынешнюю семью, а еще любовницу — и всем даешь большие деньги...

- Разве это плохо?

- Но твоей официальной зарплаты не хватает на все эти траты!

- Разве это хорошо?!

- А ты мог бы прожить на одну зарплату?

- Не знаю: не пробовал! Чего ты ко мне прицепился, все равно ведь не в курсе того, откуда я бабло гребу!

- Ошибаешься! Порядка 350 млн. долларов американцы перекачали из госбюджета на «программу поддержки демократии», то есть на приватизацию в России. Это шло через Гарвардский университет, и, несмотря на то что «главный приватизатор страны» не отчитался по тому, как расходовались эти деньги, тебе все сошло с рук. Повздыхав и поохав над невесть где растворившимися в России миллионами, штатовские спецы решили искать «крайних» на своей территории. В итоге были посажены в тюрьму... «за нецелевое расходование средств» моськи из Гарвардского университета. А тебя оставили в покое — как же, ты ведь — священная корова демократии, несущая геополитическую миссию «добивания сверхдержавы».

Огромна твоя вина и в возникновении дефолта!

- Я не при делах! - отбрехнулся Толян. - Причины другие: кризис в Юго-Восточной Азии, снижение цен на нефть и т.п. Кроме того, дефолт оказал и оздоравливающее воздействие на экономику.

- Действительно, - возразил Титкин, — часто после поражения в войне наступает возрождение, но едва ли это уместно ставить в заслугу генералам, войну бездарно проигравшим, тем более если это было не без личной выгоды...

Кризис — следствие всей гнилой экономической политики государства с 1994 по 1998 год!

- Это был период «создания в стране основ рыночной экономики»! - патетически заявил Рыжий.

- Неправда! Это был период невиданного в истории разграбления государства, причем организованного самой же высшей госвластью.

Разграбление имело несколько составляющих: незаконное и крайне несправедливое присвоение основных производственных фондов; создание препятствий для товарного производства, приведшее к массовому разорению предприятий и занижению их рыночной стоимости на порядки, что облегчало даже и законную их скупку за бесценок; потворствование частным финансовым пирамидам, выкачивавшим средства у населения; выстраивание всей финансово-кредитной и бюджетной системы как насоса по перекачиванию госресурсов в карманы собственников банков.

Но просто разграбление — не вся правда. Важнейшей составляющей было и планомерное подчинение российской экономики Западу, прежде всего США.

Отдельно стоит остановиться на тогдашней «чудесной» финансовой системе. «Недостающие» в бюджете средства брались не прямо у Центробанка под процент, отражающий состояние экономики, а у частных банков на «свободном рынке» (путем продажи казначейских обязательств — ГКО) под сотни процентов годовых — условия, несопоставимые с возможностями самой успешной экономики. А банкам эти деньги ссуживал... тот же Центробанк (заодно прямо скупавший ГКО). Но где он брал для этого средства? Печатал банкноты, чем подстегивал инфляцию и рост процентов по ГКО — увеличивал свою безмерную прибыль, лишь ничтожную часть которой (если брать от всей прибыли, а не от того, что сам же ЦБ и насчитывал) он перечислял государству. Круг замкнулся за два-три года — к 1997 году пирамида уже высасывала деньги из бюджета.

А вот здесь уже важен и сам дефолт — как преступление Конфиденциальная информация была передана ряду зарубежных агентов (игроков), своевременно выведших свои активы из пирамиды...

В чем же состоял главный недостаток преддефолтовского финансового насоса? Он работал эффективно, но по природе своей конструкции не мог работать долго. Его нужно было заменить на новый, способный действовать существенно дольше. И с меньшими потерями на подкормку туземных операторов, с большим КПД для заказчика — единственной оставшейся сверхдержавы.

Новый насос работает (до сих пор!) следующим образом. Мы им — невозобновляемые природные ресурсы, они нам — зеленые фантики; мы и эти фантики — им обратно на хранение или в акции их же предприятий — с минимальными дивидендами; а они нам эти же фантики снова, но уже в кредит нашим предприятиям под процент, в три-четыре раза больший, чем получаем от них мы за ранее уже заработанные фантики. И наши предприятия — у Запада в долгу, совокупный объем которого примерно равен хваленой «подушке безопасности» (сумме всех наших резервов и фондов). Производительность насоса, выкачивающего деньги из России (только прямая), - до сорока миллиардов долларов в год. Косвенную же дополнительную производительность насоса как наше недостигнутое научно-технологическое и социальное развитие (а в мировом соревновании чей-то минус — это всегда чей-то плюс) даже и не подсчитать.

Такой насос может работать долго — пока расходы на его туземных операторов не покажутся заказчикам необоснованными. Следующий этап — замена операторов на своих, а заодно и замена насоса на еще более совершенный...

- Фуфло ты гонишь, Титкин! Я — сторонник либеральной экономики, а ты — нет!

- Либерализм по Чубайсу: это когда либерально относятся к твоим махинациям! Ох, накажет тебя за это судьба!

- При чем тут слепая Фортуна? - обоснованно возмутился Сатана. - Я лично его покараю, когда он в пекле окажется! Одну из пыток я уже для него придумал. Чубайса посадят на электрический стул!

- И будут током пытать?

- Нет! Для него чем больше электроэнергии через него проходит, тем лучше — тем больше денег он отмоет. Суть наказания в том, что рубильником он ворочать сможет, а вот отключить — хоть что-нибудь — никак! А он будет страдать: ток идет, а откаты проходят мимо него!

- Ну, Рыжий, ты в натуре даешь! - восхитился кто-то из «индусов».

- Я — не б...ядь, чтоб натурой отдавать! - огрызнулся Чубайс. - Я сам беру!

- А каково это, - Фридрих начал размышлять вслух, - чувствовать себя самым ненавидимым человеком в стране? Ну, может, после Ельцина...

Анатолий Борисович посинел - живой душе, в отличие от мертвой, смена цветов была доступна:

- Это преувеличение... Я люблю россиян...

- Да, больше тебя людей любят только каннибалы и акулы! - «согласился» Дьявол. - Отношение к тебе обиженки показывает неудавшееся покушение на тебя! Подозреваемого - инструктора диверсантов из ГРУ - присяжные оправдали! Он мог бы стать посмешищем: как же так, не мог обычное убийство организовать! А ты его всенародным любимцем сделал: подал протест — и опять обратил внимание всех на эту тему! А как ты в свое время Путина опозорил! На всю страну — об этом был репортаж в «Общей газете» после выборов в Думу! Ночью, когда подсчитывались голоса, будущий президент, а тогда еще премьер-министр пришел на торжество в штаб «правых». И вот в дружеском застолье ты с усмешкой заявил: «Говорят, я приватизировал всю страну. И даже премьер-министра приватизировал». Путин тебе в ответ: «Толян, ну это ты слишком». А ты: «Нормально, я знаю, что говорю».

А еще раньше ты Ельцина приватизировал — сначала, правда, его дочь, а потом уже и Самого. Даже твои страшнейшие провалы на портили тебе карьеры!

В январе 1996 года Ельцин отправил тебя в отставку с поста вице-премьера после поражения проправительственной партии «Наш дом - Россия» на выборах в Государственную думу II созыва. Борис при этом сказал: «Что партия набрала 10 % голосов — это вина Чубайса!» Формулировка «Во всем виноват Чубайс!» стала очень популярным выражением. Однако вскоре ты возглавил избирательный штаб Ельцина, а после выборов — его администрацию.

Испортил только твою репутацию, но отнюдь не карьерный рост скандал по «делу о коробке из-под ксерокса», когда в ночь с 19 на 20 июня 1996 г. члены предвыборного штаба Ельцина, возглавляемого тобой, А. Евстафьев и С.Лисовский были задержаны при попытке вынести из Белого дома коробку с 538 тысячами баксов наличными.

- Фуфло!

- Не вколачивай баки! - отмахнулся когтистой лапой лукавый. - На спешно собранной пресс-конференции ты тогда заявил, что вбит «последний гвоздь в крышку гроба иллюзии военного переворота»; никакой коробки с долларами не было — это «типичная гэбэшная провокация». Зачем же ты в таком случае попросил у зам.начальника СБП Георгия Рогозина вернуть полмиллиона назад?!

Кстати, забавно, после всего случившегося у Наины Иосифовны и Татьяны хватило совести позвонить Коржакову домой и выразить Ирине — его супруге — самое искреннее соболезнование. «Мы так переживаем, так переживаем, - чуть не плача говорили они той, чьего мужа сами же и подвели под монастырь. - Ты, главное, не отчаивайся. Все еще образуется...»

Под шумок ты разделался и с другими твоими политическими соперниками. К примеру, вице-премьер Сосковец никакого отношения к истории с «коробкой» не имел: он о ней даже не знал. Но его конфликт с тобой зашел слишком далеко. Как раз 18 июня — за день до скандала — после заседания штаба ты сказал своим тогдашним единомышленникам — Березовскому, Гусинскому, Малашенко: «Все, с Сосковцом надо кончать». Вот его, под надуманным предлогом, и кончил.

А тебе, Титкин, открою секреты непотопляемости Рыжего. Во-первых, много знал. Подлинный бюджет кампании Ельцина 1996 года превышал допустимые законом цифры и официально заявленные в прессе в сотни раз! В подлинной смете этих расходов в частности, значилось:

«Итого утверждено: 49 139 524 650 руб.

Эквивалент в долларах США: 332 691 742 у.е.»

Из этого огромного вымени Рыжий сосал сам и кормил многих других, в том числе Семью. Близость больших денег и людей, через руки которых эти бабки проходили, изменили мироощущениевсей ельцинской родни. Чубайс оказался священной (да еще и кормящей!) коровой, с одной стороны, для американцев, выбросивших на приватизацию в России миллионы долларов, а с другой — для Татьяны Дьяченко. Она стала для главного прихватизатора настоящей покровительницей. Самая сокровенная тайна Борисыча — технология, которую он использовал, дабы завоевать доверие у Ельцина, пробиться со всеми своими программами «к его телу». Она состояла в том, что Рыжий сумел убедить любимую дочку президента в своем величии. О том, какое влияние на Татьяну имел Толян, кем он для нее был, она сама не стесняясь рассказывала в официальных интервью.

Критикуемый попытался провести операцию по отмыванию добела черного кобеля — в данном случае, самого себя:

- Я всегда оставался на плаву, потому что хорошо кубатурил тыквой и никогда не ошибался!

Иронический хохот сопроводил данное заявление. Не вытерпел даже Немцов:

- Это ты, Толян, накидываешь на себя пуху! Ошибок у тебя было навалом! «Чеченская война стала и одним из наших расхождений с Анатолием Чубайсом. Мы серьезно дискутировали по этому поводу. Мы спорили почти сутки без перерыва. Чубайс настаивал на том, что в Чечне возрождается российская армия. Но надо побывать там, чтобы делать такие оптимистические выводы. Я несколько раз ездил в Чечню — и во время первой кампании, и после начала второй. Ужасное зрелище. Беспробудное пьянство на всех блок-постах, проститутки, обслуживающие военных за 300 рублей, сплошная коррупция с продажей топлива, торговля самодельным бензином, который производился там же на незаконных заводиках. Я все это видел. Это производило впечатление полной безнадеги. Очевидно для меня стало и то, что в умах, в головах военных и людей, прошедших через войну на Северном Кавказе, Чечня уже давно — суверенная территория».

- Кровавая бессмысленная бойня как метод возрождения армии? - восхитился Ницше. - Да у вас сдвинутое мышление, герр Чубайс! Удивительно, что Вам иногда все-таки удавалось обеспечивать кому-либо победу на выборах...

- Ну, здесь-то Рыжий все понимает правильно! - ухмыльнулся Люцифер. - Выборы — период, когда политики меряются рейтингами: у кого длиннее и толще!

- А если политик — она?

- Тогда у кого шире и глубже! А главное преимущество Чубайса в том, что он считает, будто может манипулировать людьми с помощью лжи, недомолвок, уговоров и утаивания фактов. Самое приятное для меня, что в этом он прав!

Чубайс растрогался:

- Ну, шеф, ловлю на добром слове! Я — пацан благодарный, отдарю тебе клевой идеей! Давай мы тебе собственный сайт сгандобим: «Дьявол — собака — точка — ru...» Тьфу, не «ru», а «ад», хотя это, впрочем, одно и то же... Представляешь: кликнул — и ты чалишься с Сатаной! Превед нечистый — людовед... Или людоед?

- Заманчиво, но опасно. Хакеры российские замучают, будут спам в виде молитв и житий святых забивать...

- Это ж хорошо! Хакерство — грех!

- Им атаку на мой сайт за благое дело зачтут!

- Святых бояться — на землю за добычей не ходить! Ретроград ты, шеф, сторонишься технического прогресса! Ведь это может сработать!

- Если нет, у тебя будет много времени, чтобы свою ошибку обдумать! Полвечности, по крайней мере!

- Слышь, Рыжий, - возмутился пахан, - ты в чьей кодле состоишь — моей или сатанинской?

- А есть разница? - хмыкнул Повелитель мух.

- Для меня есть! У меня кропаль времени осталось! Толян, давай конкретно расклад на делюгу, для того я тебя и призвал!

- Че, совсем дела хреновые?

- «Вообще-то успехов немного. Но главное: есть правительство!» То есть блаткомитет! «... Реформу делать будем! Там есть где разгуляться!»

- Не люблю непоняток, с ними можно впариться вблудную (попасть в неприятное положение), - пробормотал внедритель ваучеров. - Я не врублюсь, чего нужно-то...

- Я думаю, - начал было Аксененко, но главный прихватизатор быстро оборвал министра путей обогащения:

- Что ты думаешь, я уже давно обиженке впарил! Трехпалый, давай по порядку! Кто тут электоратный социум?

- Это что? - тут же влез Ницше.

- Ну, быдло голосующее...

- Те же, что и на земле: обиженные, опущенные и мужики...

- Дорога (связь с волей) протоптана? Или славиться (установить дорогу) заново надо?

- Частично протоптана — через сны и кошмары...

- Загнать ноги (послать гонца) наверх возможно?

- Да, - вмешался эрудированный немец. - Я слышал немало историй о грешниках, выходивших из преисподней на короткий срок с единственной целью предостеречь живущих о невоообразимых муках, которыми свирепствует инферно. Сэр Ло, профессор философии в Париже, имел ученика — острого и тонкого в диспутах, но гордого и порочного в жизни. Студент этот умер, тем не менее несколько дней спустя явился своему профессору и сообщил, что осужден и терпит муку в пекле. Чтобы дать бывшему наставнику ма-а-а-люсенькое представление об испытываемых им страданиях, угодливый мертвец стряхнул со своего пальца на ладонь любимого учителя капельку пота, и та прожгла руку насквозь со страшной болью, подобно пламенной и острейшей стреле.

В известных определенных случаях осужденные могут выйти из ада на более или менее долгий срок. Примеры тому есть, но грешнику мало радости от того, что он удаляется от обычного места своих мучений, так как инферно может быть и вне пекла, и терзания следуют за осужденным, будто тень за телом. Так что вряд ли кто согласится...

- А чтоб без мук наверх попасть?

- Только если упросить кого-то из апостолов, Богоматерь или Распятого к нам спуститься, а потом на землю вместе подняться...

- Не в жилу... Тут заход получше придумать следует, чтобы точно в чипь (цель). Так, надо объединить те мульки, которые на земле прокатывали. Прежде всего низшие касты должны добровольно снова избрать тебя здесь главшпаном...

- Как?! Они ж меня ненавидят!

- Пустяки! В 96-м у тебя рейтинг был 3 процента, а ведь выборы выиграл!

- Так тогда ж мы из Зюганова черта рогатого сделали!

- Так и во второй раз сделаем! Дождемся, когда он к нам прибудет — и вперед!

- У меня времени кропаль!

- Худо... Надо банду... то есть партию создать. Назовем себя ельциноиды...

- Почему?

- Ну, не ельцинонисты же? Хотя можно ельцинисты...

- Я бы предложил другое название: глистократы, - встрял в их беседу румынский писатель Илья Константиновский, долгое время проживший в СССР. - Ведь ваш строй — такая же глистократия, как и при Сталине, Брежневе, Горбачеве... Ельцинский дикий, нет, дичайший так называемый капитализм по сути ничем не отличается от породившего его опять же так называемого развитого социализма. «Множество людей заняты поиском единого признака, который не только наилучшим образом характеризовал бы «социалистическую формацию», но и объяснил бы ее удивительные, небывалые особенности. Все искали слово, в котором заключался бы ответ на вопрос: почему он такой, почему оно такое, что делает его таким?.. Я тоже придумал объяснение и даже изобрел особое слово: г л и с т о к р а т и я».

- А это еще что за хрень?! - с присущей ему прямотой вопросил пахан.

- «Очень просто: от слова «глиста». Я убежден, что «глистократия» намного ближе к действительности, чем «геронтократия» или даже «идеократия», о которой я прочитал в книжке одного француза, уверявшего, что Сталин устроил погром в собственной партии «для блага идеологии». Можно ли толковать о «преданности идеологической абстракции», «отчуждении» или «ирреальности» в годы Сталина или в эпоху «зрелого и всесторонне развитого социализма» при Брежневе с его всесторонне развитыми закрытыми распределителями и зрелой, хорошо налаженной системой привилегий и пайков? Привилегии нужны людям определенного склада, типа: идеи в пайках не нуждаются. Словом, я начал настаивать на глистократии».

Биологичекие законы, которым подчинены глисты, очень своеобразные паразиты, вполне совпадют с образом жизни той самой правящей в России верхушки, которую создал Ленин, довел до совершенства Сталин и сохранил Ельцин. Этот строй «... создает условия, при которых паразитизмом заражаются все без исключения члены общества, в том числе производители материальных благ и культурных ценностей. Паразит есть упрощенная и, быть может, идеальная форма жизни. Склонность к паразитизму присуща и человеческой натуре, но в обществе, где идет постоянная политическая и экономическая борьба, паразит не может долго существовать. А в глистократическом устройстве, где нет свободы политической или экономической инициативы и все находится в одних руках, паразитизм получает объективное поощрение, борьба идет лишь за захват мест, должностей, позиций, дающих наибольшую возможность для паразитирования... Неспособность видеть реальность и даже ближайшее будущее является необходимым условием для жизни «глисты». Но, разумеется, это не может спасти ее от неизбежного будущего».

Это, кстати, я написал еще до распада Советского Союза!

- Какое тонкое наблюдение! - восхитился «первый имморалист».

- «Ишь, какая загогулина!» Наплевать и забыть! — распорядился главшпан. - Пусть будет ельциноиды! Толян, а как за меня чисто конкретно агитировать станем?

- А как, к примеру, на муниципальных выборах на земле! Всем, кто поможет мне стать мэром, — двадцатипроцентная скидка во всех моих магазинах в течение года! Плюс бонус: скажу пацанам своим, чтоб в два раза меньше грабили в тех районах, где процент голосовавших за меня выше среднего!

Наркоманам: не проголосуете — доз не будет!

Алкашам: не пойдете на выборы — в магазинах будет только дорогая водка, «левак» перебросим в другой город, ни одеколона, ни технического спирта, ни даже клея не будет!

Далее, открываем Банк «Правительство России»: вы собираете деньги и отдаете правительству, а оно ими распоряжается. Отличие одно: бабки назад забрать нельзя, а дивиденды не выплачивают. Но лавэ остаются общенародными — по названию.

Еще одна идея! Стабфонд переименовать в Фонд стабилизации чиновничьих расходов. Перекидываем бабло под 3 процента в западные банки, которые откачивают воздух обратно российским банкам под 6 процентов, а те — нашим бизнесменам, но уже под 20 процентов. Из разницы 17 процентов 3 — западникам, 7 - нашим чиновникам, 7 — нашим банкирам. Все довольны — кроме россиян, разумеется. Ну и хрен с ними! Далее устраиваем мировой экономический кризис. Быстро возвращаем заемные лавэ Западу, а правительство просим из Стабфонда поддержать свои банки...

- А русские банкиры помогут этими средствами национальным промышленникам и сельхозпроизводителям? - проявил наивность немец.

- Х...й им в рот, чтоб голова не качалась! Правительственное бабло используем на покупку зеленых и евро и перекидываем в офшоры! А всякие цеховики и земледельцы пусть сами выкручиваются!

- Отличная идея! - облизнулся владыка инферно. - Обязательно внедрю через пару лет!

- Послушайте, - не выдержал Фридрих, - вы все время толчетесь на одном и том же месте! Даже ваши хваленые Гайдар и Чубайс кроме обычных обманов и надувательств ничего придумать не могут! А ведь все можно решить очень просто! В качестве, как тут, принято говорить, грева нужна благодать, поступающая от молитв тех, кто живет на земле. Так чего бы тем из вас, кто еще жив, не закупить по миллиарду свечей, поставить их в церкви, нанять священников, чтоб молились за тех, кто уже в преисподней? Свечки дешевые, придется потратить всего несколько процентов ваших капиталов. Если мало окажется, наймите молельщиков...

У всех олигархов вытянулись фантомные лица. Общее крайнее негодование вылилось в протестующий хор голосов:

- Вот как ты хочешь! На хрен!

- Мы так не можем! Не в жилу!

- Мы так не привыкли! Не в цвет!

- Мы лучше сдохнем!

- Не в кайф!

- Напрягает!

- Да подождите, харэ орать, как будто вам паяльником в шоколадный глаз (анус) тычут! Чего вы не можете? - навел порядок пахан.

- Бабки платить, как он предлагает! Воры — не дают, воры только отбирают или крадут!

- Порожняк не гоните, - согласился главшпан. - Федя, кубатурь тыквой другой расклад на нашу делюгу.

- Я - «первый имморалист», а не жалкий жулик! Уступаю эту сомнительную честь геррам Чубайсу и Гайдару, да и тебе, Борис!

- Из того, что философ придумал, цинус можно извлечь! - загорелась энтузиазмом чубайсова душонка. - Повторим старое — но по-новому! Выпустим опять ГКО...

- Грандиозная криминальная объ...баловка?! - радостно повторил свое определение Сатана.

- Типа да! Однако название будет такое: Гарантии от кары окончательной! Будем их продавать обиженке... Как индульгенции в Средневековье. Мы же тогда на той делюге, то бишь государственных казначейских обязательствах, неслабый слам взяли!

- В кои-то веки правду сказал! - удивился Лебедь. - Уже к началу 1998 года выплаты по ГКО превысили все доходы страны ровно вдвое. И когда по весне банки дружно принялись сбрасывать эти дутые бумажки, пирамида угрожающе затрещала. Часть банков — особо приближенных ко двору — бабки свои успели вытащить, заработав несметные барыши. Другие — зазевавшиеся — навсегда остались в прошлом.

Но ГКО баловались отнюдь не одни только банки. Через год после дефолта генпрокурор Юрий Скуратов объявил о том, что среди игроков значились как минимум 780 высокопоставленных чиновников, в том числе два вице-премьера (Чубайс и Серов), два федеральных министра (Козырев, Тихонов) и множество замминистров — преимущественно из Минфина и Минэкономики.

А еще, утверждал Скуратов, следствие задокументировало участие в означенных спекуляциях двух президентских дочек: Татьяны Дьяченко и Елены Окуловой. Они распоряжались миллионными суммами и деньги свои, естественно, благополучно успели вытащить.

«Все эти люди, - рассказал мне генпрокурор, - имели доступ к так называемой инсайдерской информации. То есть они сами же устанавливали правила игры, сами играли и, разумеется, выигрывали... Мы рассматривали версию того, что должностные лица, понимая, к чему приведет пирамида, сознательно не останавливали маховик. Возможность получить сверхприбыли, тем более если ты четко знаешь, что никогда не останешься в проигрыше, была для них важнее интересов страны».

Августовский дефолт надолго отбросил Россию назад. Рубль упал в четыре раза. Миллионы людей разорились. Тысячи предприятий оказались банкротами. И только 780 «лучших людей России», включая кремлевских царевен, довольно потирали руки. Чем беднее становилась страна, тем ширилось их богатство...

- Естественно, никто не был наказан? - задал риторический вопрос «первый имморалист».

- Ни единое мало-мальски серьезное коррупционное дело в Борькину эпоху до суда не доходило или заканчивалось полным пшиком. Апогеем ельцинского правосудия стал приговор, вынесенный министру юстиции Ковалеву: девять лет условно. С тем же успехом казнокрада могли условно приговорить к смертной казни...

- Время теряем, панимаш! - с сожалением констатировал главшпан. - Продолжай расклад, Толян. Мы племсоставу (никчемные обиженные зэки) - адское ГКО, а что они нам взамен?

- Будут молиться об освобождении нас из пекла...

- Ни хрена не выйдет! - предупредил Сатана.

- Ну, тогда об облегчении адской кары!

- Богу или Дьяволу молиться?

- А как получится!

- Как чисто конкретно все устроим?

- Как прежде! Низшим мастям нассым в уши, что будем их греть здесь, облегчим топтание твоей зоны. Они должны являться в снах своим родичам, знакомым, поделам и просить, чтоб те за них молились. Полученный грев они будут отдавать нам...

- А будут ли?

- А куда они на хрен денутся?! Будут выпендриваться — сразу дурь из них выбьем!

- Вы хотите получать от них наркотики? - Ницше решил показать, как хорошо он усвоил лагерный лексикон, но в сотый раз попал впросак.

- Дурь — не только анаша, а еще и бестолковость — вот как у тебя! - уел его Чубайс. - Накрайняк, если обиженные быка врубят, предъявы им бросим, типа, должки за ними. Нагоним жути, что ты им всем лоб зеленкой намажешь — как тем 60 бродягам, которые по твоему указу до выборов 1996 года одели деревянные клифты...

- Одно из немногих хороших дел в твоей жизни, Борис, - похвалил своего спутника его гид. - Кстати, давно хотел спросить про этимологию этого образного сравнения с использованием раствора бриллиантового зеленого...

- Перед расстрелом чекисты писали зеленкой на лбах смертников их номера для опознания, - пояснил верховод. - Напрягаешь ты, Федя, своими загогулинами, мы тут такие темы перетираем! Прикинь, Рыжий, а если опущенные все же кипиш поднимут, на измену не пробьются (не испугаются)?

- Ну, вернем им кропаль грева, который у них же забрали, фуфла нагоним! Не в первый раз! Не меньжуйся! Вспомни, что социум электоратный — сплошные лохи ушастые! На земле голоса отдавали, здесь делятся хорошими воспоминаниями... Да и Америка... тьфу! Дьявол нам подсобит...

- Как в таком воистину сатанинском деле не протянуть когтистую лапу помощи! - осклабил клыки Черт № 1.

- С чего начнем? - деловито осведомился пахан.

- Сначала надо блеснуть чешуей перед обиженкой. С чего начинает вор в законе, оказавшись в новой зоне? С большого курсового прогона.

- Какие курсы через что прогонять? - не понял Ницше.

- Ух, ну ты и валенок! Это — другое название портянки...

- Разве зэки носят сапоги?

- У тебя что ни слово — сплошная вода, Федя! - возмутился его подопечный. - Базаришь, словно блудень! Портянка или курсовой прогон — большая малява, отправленная известными жуликами для ознакомления во все хаты тюрьмы или во многие зоны. Лады, Рыжий, давай сочиняй прогон...

- А он уже есть готовый... Я его сгондобил по типу твоих президентских посланий. Вот, слушай:

«Мира и благополучия вам, Каторжане! Счастья, Здоровья, Процветания на Воровском ходу и Свободы Золотой! Мы, Воры, обращаемся ко всем порядочным Арестантам, достойным нашего Общего святого дела, с призывом донести содержание этого Прогона до каждого интересующегося Арестанта. С каждого, кто будет чинить препятствия для ознакомления с Прогоном, должно быть спрошено со всей строгостью.

В последнее время усилившийся мусорской террор выбивает из наших рядов лучших представителей Воровского движения. Из массы отверженных менты делают пресс-хаты, где ломают Воров и порядочных Арестантов.

Мы должны сплотиться перед угрозой мусорского хода, забыть междоусобные распри для достижения победы святых целей Воровского хода. Нет ничего выше Общего, и суд Воровской — самый справедливый суд.

Мы, Воры, решаем и решим общее положение в тюрьмах. Российские тюрьмы грелись и будут греться Ворами и братвой. Вся тяжесть лежит на мужицких плечах, в тюрьмах и лагерях. Мужики, Арестанты должны помочь в нашем движении навести порядок везде и всюду. Не надо поддаваться провокациям и провокаторам. Мы, Российские Воры, чисто русские, восстанавливаем наш основной Воровской закон, как оно должно быть и есть. И вы, Арестанты, Каторжане, Бродяги, должны помочь и содействовать в этом деле. Никакой крови не должно быть. А если понадобится — тогда от этого никуда не уйти. Хозяева в домах Мы.

Впервые попавшим в тюрьму объясните правильный образ жизни Дома Нашего.

Не спрашивайте за вольные дела за исключением мусорских.

Не спрашивайте строго с малолеток, до определенного возраста они ведут несознательный образ жизни.

Уделяйте внимание и интересуйтесь на этапах кто откуда и куда идет. Кто из людей где сидит.

В общем, если есть неясности, то обращайтесь к Ворам или достойным для решения вопросов. За несправедливость ответственен каждый.

Каждый порядочный Арестант должен способствовать процветанию Общего дела, препятствуя опорочению и искажению наших идеалов и ценностей, должен следовать традиции и обычаю Каторжан независимо от национальностей. С того, кто не следует этому закону, - спрос. Нельзя допускать самосуда над провинившимся. Мусора только и ждут повода поссорить нас между собой и одержать над нами победу. Любые проступки должны быть рассмотрены и оценены Вором или назначенным им доверенным. Никто не может чинить препятствия к свободному обращению к Вору.

Нельзя отпугивать от нас молодых, еще не полностью понимающих наши ценности, но интересующихся Арестантов, мы должны разъяснять им наше отношение к Общему, смысл и значение Воровского хода, нужно давать возможность исправить допущенные ошибки.

Нет проступка в том, чтобы привлекать в наших целях к нашим делам представителей администрации тюрем, лагерей, охраны и даже самих мусоров из руководящего состава независимо от их звания. Наоборот, надо всячески привлекать их к решению наших проблем, по возможности использовать всемерно любого из них.

Напоминаем, что нет и не может быть половых наказаний. В игре всегда придерживайтесь установленной нормы. Предел игры в долг — 200 молитв «Отче наш» или свечей. Выше планки играть запрещается. Не должно быть злоупотреблений отравой при решении серьезных вопросов. Смотрящим за положением следует обратить внимание всех Арестантов на должное отношение к греву, за надругательство над благодатью — спрос. Призываем всех порядочных Арестантов содействовать Общему благу.

На этом решили мы, Воры. По возможности с этой ксивой ознакомьте каждого, кому не чуждо Воровское. Удачи Вам в делах Ваших правых. Здоровья в духе свободы. С искренним пожеланием Всех Благ и скорейшего Освобождения.

С уважением к Вам достойной массе Арестантов, из неволи пекельной главшпан Борис Трехпалый, воры Колян Железнодорожный, Толян Прохфессор, Сильвестр, Дато Ташкентский, Паша Цируль, Гиви Резаный, Гога Ереванский, Калина, Роспись, Марик, Слива, Балда, Отарик, с воли — Береза, Гусь, Небритый, Гугнявый, Зятек, Лужок, Толян Рыжий».

- Клево! Алмазно! - выразили общее одобрение все участники спиритического сеанса. Ницше, как всегда, остался в одиночестве:

- Это же общие слова!

- Согласен, наш концевой прогон — сплошная жеванина, - согласился ЕБН. - Но это же для начала, чтобы пуху на себя накинуть. Нельзя сразу полный расклад делюги перед обиженкой делать — да и ваще нельзя! Их постепенно сажать на кукан надо!

- Разумная мысль! - проблеял Дьявол. - Так что, Борис, отказываешься от свидания с Распятым, коронуешься на своей зоне? А вы, бродяги, не хотите прям сейчас сюда перебраться? Ну че, замазали (договорились)?

- Не, - хором ответили насосы и бобры, - мы пока поживем! Но будем выпивать за пацанов, которых с нами нет! Как говорится, за тех, кто там, не дай Бог нам!

- Я, пожалуй, тоже еще погожу, - опомнился Ельцин. - Сюда ведь попасть никогда не поздно, а вдруг Христос даст мне шанс? Или «дорогие россияне» меня отмолят?

- Не надейся! Даже твоя ярая поклонница, тележурналистка Белла Куркова, разобравшись, обозвала тебя попом Гапоном!

Пахан огорчился:

- «Разлюбила! Разлюбила!»

- Не будет тебе прощения! - зашипел змей-искуситель. Ты ведь посещал иерусалимский музей Яд Вашем? Там в память о шести миллионах евреев, сгинувших в Холокосте, зажигаются звезды и звучат их имена. Постоянно. Каждые несколько секунд. Так и перед тобой будут звучать имена россиян, убитых в чеченской войне и преждевременно умерших из-за твоих загогулин! Если не послушаешь меня, все пребывание в пекле будет для тебя хуже, чем если бы ты сидел в «Белом лебеде»! Специально для Ницше поясняю: это особая колония для рецидивистов с очень жестким режимом! Выражаясь на понятном для тебя, Борька, языке, регулярно будешь у меня ездить под крышу (садиться в шизо, штрафной изолятор)! Поймать тишину (жить спокойно) или шпариться (прятаться) не сумеешь, гарантирую! Пойдет у тебя сплошная непруха (невезение)! Постоянные СУС (строгие условия содержания) тебе обещаю! На перережимку (смену режима) со строгого на общий не рассчитывай! Соскочить с прожарки (избежать наказания), откинуться с зоны, дождаться звонка (конца срока), получить волчий билет (справку об освобождении) — и не мечтай! Навострить лыжи (сбежать) тоже не получится! Не будет у нас с тобой расхода (расставания)! Так что определяйся (решай, кем будешь в неволе)!

- Слышь, Трехпалый, пока Сатана тебе объ...бон (обвинительное заключение по уголовному делу) будет оглашать, может, нас отпустишь? - взмолились живые души, поняв, что дело круто.

Ельцин повторил слова, сказанные им на его юбилее в Кремле:

- «Спасибо вам. Спасибо за то, что в этом зале сидят люди, которые меня любят..., - он внимательно посмотрел на своих бывших поделов, осознал, что слово «любовь» тут неуместно, и с горечью закончил: - ... Или хотя бы не ненавидят». Ступайте, пацаны! А ты, лукавый, чего ко мне пристебался? Я ж не со зла все натворил! Просто хотел изменить ход истории!

- «Толкать историю в спину не рекомендуется. Она не терпит насильственных понуканий. Как заметил когда-то мудрый Квинтилиан, история существует сама по себе, и ей безразлично, одобряют ее или нет», - процитировал свою книгу Шутов.

- Я хотел найти правду в жизни!

- Не тебе было это суждено! «Искать истину, сидя на престоле, так же бессмысленно, как искать на крыше дворца пропавшего в пустыне верблюда», - вспомнил восточное изречение автор «Заратустры».

- Да я ж ничего такого не делал! Сами ж утверждаете, что в основном болел и пил!

Тут не выдержали обитатели других зон!

- «Безначалие еще страшнее тиранства», - отозвался Карамзин. - При Вас Россия подыхала, подобно больному старику в доме призрения!

- Я, знаменитый рыбак, охотник и натуралист Сабанеев, когда-то пришел к выводу: «Размножение волка в России всегда совпадало с годами народных бедствий». При Вас эти хищники процветали - и обычные, и в людском обличьи!

- Да я хотел рай на земле создать!

Ему ответил Владимир Соловьев:

- «Государство не должно стремиться построить на земле рай, оно должно стремиться к тому, чтобы жизнь не превращалась в ад». А при Вас Россия стала преддверием пекла!

- Фуфло!

- По опросам, 39 процентов предпочли бы жить в России при Путине, 31 — в СССР при Брежневе, при Сталине — 6 процентов, а при Ельцине — 1 процент!

- Что-то ты совсем обнаглел, потому что настоящих мук в своей зоне почти не испытал! Пострадай!

И Ельцин попал в один из самых страшных дней своей жизни — день прощания с Кремлем...

Как он ни настраивал себя на дальнейшую борьбу, все же понимал: если останется президентом, страну ждет катастрофа, а его самого — неминуемое поражение на предстоящих выборах. Хоть Бог троицу и любит, но даже наивные «дорогие россияне» в третий раз себя околпачить не позволят. С такими горестными думами Борис Второй сдал позиции новому властителю России.

Без кресла и кабинета он — никто. Ельцин это понимал четко. А потому, обнявшись со своей дочерью, горько рыдал. Он перестал быть царем и стал живым человеком, который прощался с самым дорогим, что было у него на свете, - с властью.

«Большая политика — это удел сильных, волевых людей, - шептал он сам себе. - В конце концов, без воли к власти нет и не может быть руководителя государства. Власть держит человека, захватывает его целиком. Это не проявление какого-то инстинкта, лишь со стороны кажется, что власть — сладкая вещь, на самом деле уже после нескольких лет правления многие из нас, я уверен, испытывают полное эмоциональное опустошение. Нет, дело не в инстинкте. Захватывают борьба с обстоятельствами, политическая логика и тактика, захватывает огромная напряженная работа, требующая от человека всех физических и духовных сил... Да, моменты такой самоотдачи дано пережить не каждому человеку. Этим и притягивает власть».

Кресло № 1 он потерял, зато безбедное существование сохранил. Уже через считанные часы после его отставки вышел первый указ и.о. президента России Владимира Путина. И бумагу эту, подписанную рукой Владимира Владимировича, де-факто составил, конечно, сам бывший царь Борис. Он боялся уходить из Кремля и пытался с помощью листка бумаги с гербовой печатью и двуглавым орлом оградить себя от возможных расправ и актов мщения.

Текст указа гласил, что Ельцин получал пожизненные гарантии неприкосновенности. Он не может быть привлечен к уголовной или административной ответственности, задержан, арестован, подвергнут обыску, допросу либо личному досмотру. Неприкосновенность распространяется на занимаемые им жилые и служебные помещения, используемые им транспорт, средства связи, принадлежащие ему документы и багаж, на его переписку.

За счет федерального бюджета экс-президенту предоставлялось право содержать аппарат помощников, выделялось служебное помещение, оборудованное оргтехникой с правом подключения ко всем государственным информационным системам и оснащенное правительственной связью...

- «Владимир, я верю в то, что у Вас все получится. И, запомните мой главный указ: берегите Россию!» - громко и весомо произнес развенчанный самодержец. Даже теперь он работал на публику. В своем телевизионном обращении к гражданам экс-президент пытался вышибить слезу у многократно обманутого им населения:

- «... Я ухожу. Ухожу раньше положенного срока. Я понял, что мне необходимо это сделать. Россия должна войти в новое тысячелетие с новыми политиками, с новыми лицами, с новыми — умными, сильными, энергичными — людьми. А мы — те, кто стоит у власти уже многие годы, — мы должны уйти...

Я хочу попросить у вас прощения за то, что многие наши с вами мечты не сбылись. И то, что нам казалось просто, оказалось мучительно тяжело. Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторых надежд тех людей, которые верили, что мы одним рывком, одним махом сможем перепрыгнуть из серого, застойного, тоталитарного прошлого в светлое, богатое, цивилизованное будущее. Я сам в это верил. Казалось, одним рывком — и все одолеем. Одним рывком не получилось. В чем-то я оказался слишком наивным. Где-то проблемы оказались слишком сложными. Мы продирались через ошибки, через неудачи. Многие люди испытали в это время потрясение...

Я ухожу, я сделал все, что мог. И не по здоровью, а по совокупности всех проблем. Мне на смену приходит новое поколение тех, кто может сделать больше и лучше...»

Не только Россия, но и весь мир отреагировал на эту отставку как на долгожданный подарок небес. Самый быстрый и показательный индикатор: курс российских ценных бумаг на международных и отечественных биржах взвился на 30-50%, что побило все рекорды по сравнению с тем временем, когда Ельцин пребывал у власти...

- А все же есть какая-то справедливость в мире, - решил добить пахана лукавый.- Вспомни, как благодаря невиданной энергии Наины Иосифовны семейство Горбачевых убралось из Барвихи в рекордные сроки — ничего подобного в истории этой госдачи не помнили. Она не представляла тогда, что законы жизни подобны бумерангу, а земля круглая: вылитое тобою на запад дерьмо в конце концов зальет самого тебя с востока! Прошло несколько лет, и безутешной вдове на 40 дней смерти мужа, то есть сегодня, принесли официальную гербовую бумагу из администрации президента, предписывающую ей немедленное выселение из Барвихи... Даже путинская крыша не помогла!

И Сатана исчез...

- «Казалось: больше никогда

Молчания души я не нарушу.

Но вспыхнула в окне звезда, -

И я опять мою жалею душу.

Все умерло в душе давно.

Угасли ненависть и возмущенье.

О бедная душа! Одно

Осталось в ней: брезгливое презренье», - вынесла свой стихотворный вердикт ельцинскому правлению Зинаида Гиппиус. А Борис Николаевич корчился в адских муках...

Конец его страданиям был положен весьма неожиданным образом. По пеклу раздался глас демонских труб:

- Внимание! Говорит Управление Делами Дьявола! Временно исполняющий обязанности зонального пахана Российского криминального заколдованного круга Борис Ельцин! Немедленно явись в резиденцию повелителя инферно!

- Ну, началось! - прошептал ЕБН.

- Скорее, все заканчивается, Борис, - по своему обыкновению стал противоречить ему его гид. - Можно, я пойду с тобой? Во дворце Его адского величества мне удалось побывать лишь однажды...

- Валяй! - пожал фантомными плечами лже-Данте.

И Российский криминальный заколдованный круг исчез из вида...

Íó, ÷òî çàòêíóëèñü?! Ïî÷åìó ÿ âèæó íàëè÷èå îòñóòñòâèÿ óëûáîê íà âàøèõ ìîðäàõ? Åñëè íàâåðõó òîëüêî è ñëûøèøü “õà-õà, õè-õè” è âûñêàçûâàíèÿ, ïîëíûå þìîðà, òî â ìîåì õîçÿéñòâå âñå (çà ðåäêèì èñêëþ÷åíèåì) âå÷íî íà “ãóììîçå” (ãðóñòíûå). Êèñëÿê ñìàí...ÿ÷àò” (ñäåëàþò êèñëóþ ìèíó) – è äàâàé âåñòè óìíûå ðàçãîâîðû (ïî èõ ðàçóìåíèþ, óìíûå) î ïîëèòèêå.

- À î ÷åì ìîæíî ãîâîðèòü â òàêèõ â áóêâàëüíîì ñìûñëå ñëîâà èíôåðíàëüíûõ óñëîâèÿõ, Âàøå àäñêîå âåëè÷åñòâî? - íå óòåðïåë Íèöøå.

- Íå ñêàæè, ôèëîñîô! Íàõîäÿò òåìû! Ñêàæåì, ëþáÿò ïðî ïîíÿòèÿ ÷åñàòü - òî íå êàòèò, ýòî â ïàäëó. Îñîáåííî ïðåóñïåâàþò â òàêèõ ðå÷àõ ïîìîå÷íèêè. Ó êîãî-òî íà ðåëèãèè êðûøà ñúåõàëà, ó äðóãèõ – íà êîëäîâñòâå èëè ðàöèîíàëüíîì ïèòàíèè. Îò äåãåíåðàòà, ïüþùåãî íà ñâîáîäå äåíàòóðàò è áàðáèòóðó, êàê-òî óñëûøàë: “Òû ÷òî, ñîëü åñòü âðåäíî!”

À òî ìîäà ïîøëà â ïîáåãè óõîäèòü. Íèêòî, ïðàâäà, òàê è íå óáåæàë, íî ìíîãî ðàç ïûòàëèñü. Òî ïîëåçóò íà çàáîð è â êîëþ÷åé ïðîâîëîêå ñ ïóòàíêîé çàñòðÿíóò. Òî ïî äîñêå ÷åðåç çàïðåòêó ïðîáóþò ïåðåëåçòü – âíèç ñâåðçÿòñÿ. È ñìåõ, è ãðåõ!

À âîîáùå ÷òî-òî ñêó÷íî òóò ó âàñ. Äýïàí, óñòðîé-êà èì íàñòîÿùèé, à íå ïîâåðõíîñòíûé øìîí. Âî âñå äûðêè çàãëÿíè, õà-õà-õà!

È ñ ñàòàíèíñêèì õîõîòîì Äüÿâîë èñ÷åç. Áåñ-èñêóñèòåëü ðàäîñòíî ïîòåð ëàïû.

- Ñëûøàëè, ÷òî Õîçÿèí ïðèêàçàë?! Ùàñ ïîñìîòðèì, ÷òî òàì ó âàñ âíóòðè!

- Ãîâíî ó íèõ âíóòðè, - ïîäàë ðåïëèêó Åëüöèí, - äà ñàìîãî âåðõà, îòòîãî ó âñåõ íèõ ãëàçà òîëüêî êîðè÷íåâîãî öâåòà!

- Ýòî ïðàâäà, íåêðåñòíèê, - ñîãëàñèëñÿ áåñ-îïåðàòèâíèê. - Íî äëÿ êîãî êàêàøêè, à äëÿ êîãî – âåùü! Çíàåøü âåäü, êàê ñèñòåìà öåííîñòåé â òâîåé çîíå èçìåíèëàñü. ×òî áûëî äîñòîÿíèåì, ñòàëî äåðüìîì. È – íàîáîðîò!

ÅÁÍ óâèäåë ðàñêðûòûé îò óäèâëåíèÿ ðîò ñâîåãî ãèäà è ïðèíÿëñÿ îáúÿñíÿòü:

- Äëÿ áîëüøèíñòâà àäñêèõ ñèäåëüöåâ ñìûñë ñóùåñòâîâàíèÿ ñâîäèòñÿ ê òîìó, êàê äîñòàòü ïîêóðèòü è çàâàðèòü. Äàæå êîãäà â õàòå êîðìÿò ïîìîÿìè, áåñïðåäåëüíè÷àþò áåñû, íî åñëè â îáùàêå åñòü ïà÷óõè-çàâàðóõè (êóðåâî-÷àé), ó÷ðåæäåíèå ñ÷èòàåòñÿ íîðìàëüíûì. È î ñìîòðÿùèõ ñóäÿò ïî òîìó, êàê îíè ãðåþò áðàòâó. Âîò ïî÷åìó ñìîòðÿùèå èìåþò â çàïàñå çàïàÿííûå â ïîëèýòèëåí ñèãàðåòû è ÷àé. Ïðè÷åì òàêèå êîëáàñêè áûâàþò äîñòàòî÷íî êðóïíûå. Òîëüêî êàêîãî-íèáóäü æìóðèêà íàäóìàþò ñàæàòü â òðþì, òî áèøü â ïåêëî, îí åùå ìûëüíî-ðûëüíûå ïðèíàäëåæíîñòè ñîáèðàåò, à èñêóñèòåëü óæå çäåñü: “Íà, çåìëÿê, çàòîðïåäèðóéñÿ” (òî åñòü çàñóíü áàíäÿê – êóëå÷åê ñ ÷åì-íèáóäü - ñåáå â çàäíèé êàðìàí-àíóñ è ïðîíåñè áðîäÿãàì - ïðàâèëüíûì ïðåñòóïíèêàì). Òàê æå ïðîíîñÿò çàïèñêè, íàðêîòó. Ïðè÷åì, ÷àé èäåò íå â ñóõîì âèäå – èç íåãî áîäÿæàò, âûâàðèâàÿ, ãóñòóþ ìàññó. Òàê ýêîíîìíåé çàâàðèâàòü: íåñêîëüêî êàïåëü – è êðóæêà ÷èôèðà ãîòîâà. Íàêðàéíÿê è êèïÿòîê íå íóæåí – â õîëîäíîé âîäå ðàñòâîðèòñÿ.

Íî ìàëî ïðîéòè ïåðåä êàðöåðîì øìîí, ïðèñåäàÿ â ãîëîì âèäå è ñæèìàÿ ñôèíêòð, ÷òîáû ïðè ýòîì íå âûâàëèëàñü òîðïåäà- êóëå÷åê ñ ãðóçîì. Íàäî åùå ïîäåëèòüñÿ çàïðåòîì ñ äðóãèìè êàìåðàìè. Õîðîøî, åñëè åñòü êàáóðà (îòâåðñòèå â ñòåíå). Òîãäà ìàñòåðèòñÿ êîíü (ïàëî÷êà èëè òóãî ñâåðíóòàÿ áóìàãà ñ íèòêîé è òðÿïî÷êîé èëè íîñîâûì ïëàòêîì íà êîíöå).  ïëàòîê çàâîðà÷èâàþò ãðåâ è âñëåä çà ïàëî÷êîé ïðîäåâàþò â îòâåðñòèå.

Êîãäà êàáóð íåò, òî êóëå÷êè îñòàâëÿþò â ïðîãóëî÷íûõ äâîðèêàõ. Çýêàì ïîëîæåíà ÷àñîâàÿ ïðîãóëêà, õàòû ãóëÿþò ïî î÷åðåäè. Áûâàåò, ïîñëå âûõîäà íà ïðîãóëêó óñòðàèâàåòñÿ æåñòêèé îáûñê, òîãäà “ïîäãîíû” âûíîñÿòñÿ è çàíîñÿòñÿ â ïðÿìîé êèøêå. Ïðåäñòàâü, êàêîâî ýòî íà ìîðîçå? Ïðî ãèãèåíó ìîë÷ó.

- Ñîâñåì æóòü áûâàåò â íàøåé çîíå! – âëåç â ðàçãîâîð äýïàí. - ß îáîæàþ äåëàòü ãàäîñòè è îáëàäàþ çàìå÷àòåëüíûì ÷åðíûì þìîðîì. Âñå ìû, êîíå÷íî, ïðåêðàñíî çíàåì, êàê çàïðåò ïîïàäàåò ïîä êðûøó. Êîãäà îäíà êàìåðà ïîãóëÿëà, ðàñòîðïåäèðîâàëàñü è ñïðÿòàëà êóëå÷êè, ÿ íàøåë èõ è, íàìàçàâ àïèçàòðîíîì (äëÿ òåáÿ Íèöøå, ïîÿñíÿþ: ýòî íîâîå ëåêàðñòâî, ïðèìåíÿåòñÿ ïðè ðàñòÿæåíèÿõ, ïðè íàíåñåíèè íà êîæó î÷åíü ñèëüíî ææåò), ïîëîæèë â òàéíèêè. Âûøëà äðóãàÿ êàìåðà è, íè÷åãî íå ïîäîçðåâàÿ, çàãíàëà òîðïåäû â çàäíèöû. Ïðåäñòàâüòå, êàê ñàäíèëè ó íèõ æîïû! Íåêîòîðûå âîïèëè â ãîëîñ è, íåñìîòðÿ íà ñáåæàâøèõñÿ îõðàííèêîâ, ñïåøèëè îïîðîæíèòü êèøå÷íèê. Ìû âåñåëèëèñü äî óïàäó!

Òàêæå íåïàëèìûé çàãàøíèê èëè çàäíèé êàðìàí, à êîðî÷å, àíóñ èñïîëüçóþò êàê òàéíèê, êîãäà âåçóò ïî ýòàïó ìàëÿâû (çàïèñêè), äåíüãè, íàðêîòó è ñîòîâûå òåëåôîíû.

Òàêèì æå îáðàçîì ââîçÿò ñïèðò. Ïðàâäà, òàê ìíîãî íå âíåñåøü. ×àùå äëÿ ãîðÿ÷èòåëüíîãî èñïîëüçóþò èíîé ìåòîä. Îñóæäåííûé ãëîòàåò ïðåçåðâàòèâ, äåðæà åãî êðàé ðóêàìè, çàïðîêèäûâàåò ãîëîâó, è â ãîíäîí âëèâàþò äî ëèòðà ñïèðòà. Ïîñëå ãîðëîâèíó ðåçèíêè çàâÿçûâàþò íèòêîé, êîòîðàÿ êðåïèòñÿ íà çóáå. Ïîñëå íåóäà÷íîãî äëÿ îïåðîâ øìîíà íèòêó ðàçâÿçûâàþò, îïÿòü äåðæàò ãîíäîí çà êðàé äâà çýêà, ïåðåíîñ÷èêà ïåðåâîðà÷èâàþò âíèç ãîëîâîé, è “îãíåííàÿ âîäà” ñòåêàåò â ïîäñòàâëåííóþ åìêîñòü. Íåðåäêî ñëó÷àåòñÿ, ÷òî ëàòåêñ ëîïàåòñÿ â ïèùåâîäå. Òîãäà íåìèíóåìà ìó÷èòåëüíàÿ ãèáåëü. ×òî íàçûâàåòñÿ, óïèâàåøüñÿ äî ñìåðòè!

Äà è ñ çàïèñêàìè íà ýòàïàõ íå ëåã÷å. Ïî äâîå-òðîå ñóòîê, ïîêà òîðïåäîíîñåö íå ïðèáóäåò íà ïåðåñûëêó è íå ïðîéäåò îáûñê, åìó íåëüçÿ îïîðîæíèòüñÿ. Âî çàáàâà! Ñàìè âåäü ñåáÿ ìó÷àþò – ìû íè ïðè ÷åì!

Íó, ïðàâäà, è áåñû íå áåç ãðåõà. ×àñòåíüêî ïðîâîöèðóåì çýêîâ, óñòðàèâàåì ïîäëÿíêè, îñîáåííî íîâè÷êàì. Ïîäãîâàðèâàåì àêòèâèñòîâ. Äëÿ äóøè, òîëüêî ÷òî ïðèáûâøåé ñ âîêçàëà, ñàìàÿ ñòàðàÿ è ïîïóëÿðíàÿ ïîäíà÷êà – îáúÿâèòü, ÷òî ìåíòû îòïóñêàþò íà áàçàð è ñåé÷àñ åãî î÷åðåäü. Äàòü äåíåã è âåùåé íà ïðîäàæó. Íàó÷èòü, ÷òîáû ñòó÷àëñÿ â äâåðü è òðåáîâàë îòâåçòè ñåáÿ íà ðûíîê. È âåäü âñåðüåç òðåáóþò!

Èëè äàòü ïåðâîõîäó ÷àéíèê â áàííûé äåíü è ñêàçàòü, ÷òîáû ïîñëå ïîìûâêè ïîëó÷èë íà âñåõ êâàñ. Òîæå âåðÿò! Ïðèêîëüíî!

- Òàê òîëüêî áåñû ïîñòóïàþò? - çàäàë âîïðîñ âñëóõ Íèöøå, íè ê êîìó êîíêðåòíî íå îáðàùàÿñü. Íî åìó îòâåòèë êàêîé-òî àâòîðèòåò:

- Íå, â êàìåðå ìû íàä íîâè÷êàìè òîæå ïðèêàëûâàåìñÿ: è äëÿ ñìåõà, è ïðîâåðÿåì, êòî ïåðåä íàìè. Îñîáåííî ìîëîäûõ ðàçûãðûâàåì.  äåíü ñîâåðøåííîëåòèÿ (18 ëåò) ìàëîëåòîê ïîäíèìàþò íà “âçðîñëÿê”. Îíè íàñëóøàëèñü ïðî òþðüìó óæàñîâ è ÷óâñòâóþò çà ñîáîé êîñÿêè. Âåäü òî, ÷òî ó íèõ òàì íîðìà, â ïðàâèëüíîé õàòå – áåñïðåäåë. Íî ñ ïàöàíîâ çà ýòî íå ñïðàøèâàþò, åñëè ñàì ëè÷íî íèêîãî íå òðîãàë. Ìû áîëüøå â ïðîöåññå îáùåíèÿ ñìîòðèì. Ãëàâíîå, ÷òîáû íå ãîìèê - âåäü íåêîòîðûå íå îáúÿâëÿþòñÿ. Íà ýòî (ïåòóõ – èëè íåò) ìû ñ ÷åðíûì þìîðîì òåñòèðóåì. Çàõîäèò ïàöàí â õàòó, ñòîèò â äâåðÿõ, íåðâíè÷àåò. Ñïðàøèâàåì: “À ó òåáÿ ïî æèçíè âñå ïðàâèëüíî? Òû íå îáèæåííûé?” Îí îòâå÷àåò: “Íåò”. Óäèâëÿåìñÿ: “À êàê òû ê íàì ïîïàë? Çäåñü æå ïåòóøàòíèê. Íà÷èíàåò îí â óæàñå ëîìèòüñÿ èç õàòû - çíà÷èò, äåéñòâèòåëüíî ïðàâèëüíûé. Îáúÿñíÿåì, ÷òî ïîøóòèëè.

Èëè ñ ïîðîãà íå îãîðàøèâàåì, à ïðåäëàãàåì ÷àþ ïîïèòü. Ãîíÿåì êðóæêó ïî êðóãó. Ïðèÿòåëü íà÷èíàåò íà ìåíÿ íàåçæàòü: “Òû ÷åãî òðè õàïêà (ãëîòêà) äåëàåøü, êîãäà äâà ïîëîæåíî?!” À ÿ, òèïà, îïðàâäûâàþñü: “Äà íèêàê íå ïîéìó ýòè ïîðÿäêè! Ñ áëàòíûìè ÷èôèðèì – äâå òÿïêè äåëàåì. Ñ ïåòóõàìè – ÷åòûðå. Âîò ÿ è ðåøèë ãäå-òî ïîñåðåäèíå áðàòü, òðè äåëàòü”. Íàäî âèäåòü óæàñ íîâè÷êà!

- Äà, â òâîåé çîíå îáèòàòü íå ìåíåå òÿæåëî, ÷åì â êîììóíèñòè÷åñêîé, - ñäåëàë âûâîä àâòîð “Çàðàòóñòðû”.

- Ýòî òû óìîçðèòåëüíî ãîâîðèøü! - óêîðèë åãî àâòîðèòåò. - Ìû òóò ôèëîñîôàìè ïî÷èùå, ÷åì òû, ñòàëè! Ïîñëóøàé, áðàòàí, ñòàðîãî áèòîãî âîðà. Ìíîãîå îñîçíàåøü, êîãäà òåáÿ ãîäàìè êîðìÿò òóõëîé êàïóñòîé, çàëèòîé êèïÿòêîì. Êîãäà ñèäèøü â êàðöåðå, ãäå çèìîé íåò ñòåêîë. Êîãäà òâîåãî ñîêàìåðíèêà çàáèëè ïüÿíûå ìåíòû, à ñàìîãî òåáÿ çàïèíàëè òàê, ÷òî êðîâü ãîðëîì ïîøëà.

- È êàêóþ æå ôèëîñîôèþ òû èç ñåãî ãîðüêîãî îïûòà ñåáå ñîçäàë? - ñ îáèäîé è ñàðêàçìîì âîïðîñèë “ïåðâûé èììîðàëèñò”.

- Íè î ÷åì íå æàëåòü! - Ýòî – ïåðâîå è ãëàâíîå . Ñàìîå âðåäíîå äëÿ äóøè è íà âîëå, è çà ðåøåòêîé (òî áèøü íà çåìëå è ïîä íåé) - âòîðè÷íûå ïåðåæèâàíèÿ. Âðîäå áû íåïðèÿòíîå ñîáûòèå, îñêîðáëåíèå, óíèæåíèå ìèíîâàëî, à òû ìåñÿöàìè íàêðó÷èâàåøü ñåáÿ, èçâîäèøü. Ïîéìè: ïðîøëîãî óæå íåò, áóäóùåå íå íàñòóïèëî – æèâè íàñòîÿùèì, íî, êîíå÷íî, ìå÷òàé î õîðîøåì. Âîðó è çà çàáîðîì âîëÿ.

- Ïðèìèòèâíàÿ, íî âåñüìà ïðàêòè÷íàÿ ôèëîñîôèÿ, - äàë ñâîþ îöåíêó âåëèêèé çíàòîê ñåé íàóêè.

- È ÿ ïîä òàêîé çàÿâîé ïîäïèñûâàþñü! - çàÿâèë ÅÁÍ.

- Ýòî åäèíñòâåííîå, â ÷åì ìû, ïðàâèëüíûå ìóæèêè, ñ òîáîé ñîãëàñíû, Áîðèñ! - â ðàçãîâîð âëåçëà êàêàÿ-òî äóøà, äàëåêî íå òàêàÿ ÷åðíàÿ, êàê îñòàëüíûå. - À çäåñü â àäó, òû òîæå ïðèøåëñÿ êî äâîðó! Î÷óòèëñÿ òàê ñêàçàòü, íà ñâîåì ìåñòå! Òåáå áû åùå òâîèõ ïîäðó÷íûõ âîðèøåê, Ãàéäàðà ñ ×óáàéñîì ñþäà çàòàùèòü, òàê âîîáùå îò æèâîãî íå îòëè÷èøü!

- À òû êòî òàêîé? - íà÷àë âîçáóõàòü ãëàâøïàí, îäíîâðåìåííî áîðÿñü ñ îñòðûì ïðèñòóïîì ñêëåðîçà. - Ïîìíþ, òû íà çàñåäàíèÿõ ïðàâèòåëüñòâà ñ Ãóãíÿâûì è Ðûæèì íàñìåðòü ñõâàòûâàëñÿ... À, âñïîìíèë! Ìèíèñòð ïðîìûøëåííîñòè Àëåêñàíäð Òèòêèí. Òû êîãäà-òî ïî ìîåé ïðîñüáå îòêàçàëñÿ îò êîçûðíîé êñèâû - äåïóòàòñêîãî ìàíäàòà, ÷òîáû çàíÿòüñÿ ðåôîðìàìè íåïîñðåäñòâåííî. È ÷åãî òû ñ ìîèìè øåñòåðêàìè òîãäà íå ïîäåëèë?

- Îíè çà ìîåé ñïèíîé ïóñêàëè â ïðîäàæó ëó÷øèå çàâîäû, îáåñïå÷èâàâøèå áåçîïàñíîñòü ñòðàíû. Ìíîãèå ïðåäïðèÿòèÿ ÷åðåç ïîäñòàâíûå ôèðìû áûëè êóïëåíû èíîñòðàíöàìè – è òóò æå ïî ðàçíûì ïðè÷èíàì çàêðûòû.

“Âû äåéñòâóåòå, êàê áàðñåòî÷íèêè”, - øóìåë ÿ íà íèõ. Îíè áåæàëè ê òåáå è òîæå æàëîâàëèñü: íå ïîíèìàåò, ìîë, Òèòêèí ñóòè ðåôîðì. È òû âçÿë äà è óïðàçäíèë ìèíèñòåðñòâî ïðîìûøëåííîñòè!

Êîãäà ïÿòûé ñúåçä äåïóòàòîâ äàë ïðåçèäåíòó äîïîëíèòåëüíûå ïîëíîìî÷èÿ, Ïîëòîðàíèí è ÿ ïðåäëîæèëè òåáå ââåñòè âðåìåííî ãîñìîíîïîëèþ íà âíåøíþþ òîðãîâëþ íåôòåïðîäóêòàìè è çåðíîì.

- Çà÷åì? - íå ïðåìèíóë ñóíóòü ñâîé íîñ â ÷óæèå äåëà Íèöøå.

- Ãîðáà÷åâñêèå ðåôîðìû çàãíàëè ïîëîâèíó ðîññèéñêîé ýêîíîìèêè â òåíü, ïðåêðàòèëèñü ýêñïîðòíûå ïîñòàâêè ìàøèí, îáîðóäîâàíèÿ, íàóêîåìêîé è äðóãîé ïðîìûøëåííîé ïðîäóêöèè. Êîììåðñàíòû ãíàëè çà ðóáåæ ëèøü íåôòü è çåðíî, ïðèñâàèâàÿ âûðó÷êó è îñòàâëÿÿ ãîëîäíîé ñòðàíå òîëüêî êðîõè â âèäå îáÿçàòåëüíûõ âàëþòíûõ îò÷èñëåíèé.

 1988 ãîäó ãîñóäàðñòâåííîå âíåøíåòîðãîâîå îáúåäèíåíèå “Ñîþçíåôòåýêñïîðò” ïîñòàâèëî íà ìèðîâûå ðûíêè 125,8 ìèëëèîíà òîíí íåôòè è 57,5 ìèëëèîíà òîíí íåôòåïðîäóêòî, çíà÷èòåëüíî ïîïîëíèâ êàçíó. À â íà÷àëå ïðàâëåíèÿ Åëüöèíà â Ðîññèè óæå îðóäîâàëè 150 ôèðì-ýêñïîðòåðîâ ãîðþ÷åãî ñûðüÿ, êîòîðûå äî ïðåäåëà ñáèëè íà íåãî öåíó â îò÷àÿííîé áîðüáå çà ïîêóïàòåëÿ. Íè îäíà íåôòåäîáûâàþùàÿ ñòðàíà íå ïîçâîëÿëà ñåáå òàêîé ãëóïîñòè. È âîîáùå âñå íîðìàëüíûå ãîñóäàðñòâà, âêëþ÷àÿ Øâåöèþ, ßïîíèþ, Èòàëèþ, Íîðâåãèþ, Ãåðìàíèþ, Áðàçèëèþ, Èíäèþ è ò.ä., ñòàðàëèñü æåñòêî ðåãóëèðîâàòü âíåøíåýêîíîìè÷åñêóþ äåÿòåëüíîñòü â èíòåðåñõ ñâîèõ íàðîäîâ.

Åëüöèí íàøå ñ Ïîëòîðàíèíûì ïðåäëîæåíèå ïðîèãíîðèðîâàë.

À Ãàéäàð ñ Àâåíîì ïðèãîòîâèëè ïðîåêò óêàçà “Î ëèáåðàëèçàöèè âíåøíåýêîíîìè÷åñêîé äåÿòåëüíîñòè íà òåððèòîðèè ÐÑÔÑД. È Áîðèñ ïîäïèñàëåãî 15 íîÿáðÿ 91-ãî ãîäà. Ïðîèçîøëî ýòî â òèïè÷íîé îáñòàíîâêå. Ãàéäàð ñ Àâåíîì ïðèåõàëè â ðàáî÷åå âðåìÿ ê íåìó íà äà÷ó, Íàèíà Èîñèôîâíà ïîêàçàëà ðóêîé â äàëüíèé óãîë óãîäèé, ãäå ñòàðèöà Ìîñêâû-ðåêè îòãîðîæåíà îò îñíîâíîãî ðóñëà çåìëÿíîé äàìáîé: “Òàì îí!” Ñïóñòèëèñü ïî ìîùåíîé äîðîæêå, è âîò îí, ïðåçèäåíò – âîññåäàåò íà áåðåãó â êðåñëå ñ óäî÷êàìè. Ðÿäîì – ïîäêîðìêà, áàíêè ñ äîæäåâûìè ÷åðâÿìè, òåñòî.  ñòîðîíå àâòîôóðãîí ñ ïðàâèòåëüñòâåííîé ñâÿçüþ è äðåìëþùåé îõðàíîé. “Áîðèñ Íèêîëàåâè÷ ðàáîòàåò ñ äîêóìåíòàìè”, - îïèñûâàëè òàêîå âðåìÿïðåïðîâîæäåíèå îôèöèàëüíûå ÑÌÈ.

“×òî-òî íàäî ïîäïèñàòü?” - ñïðîñèë íåòåðïåëèâî ïðåçèäåíò, èñêîñà ïîãëÿäûâàÿ íà ïîïëàâêè. Ðûáàêè íå ëþáÿò, êîãäà âîçëå íèõ òîëêóòñÿ ïîñòîðîííèå. Êîìó íàäî ïðîïèõíóòü ÷òî-òî ñâîå – ïîäïèñûâàëè êàê ðàç â òàêèå ìîìåíòû.

- ×åì áûë âàæåí ñåé äîêóìåíò? - íå óíèìàëñÿ Ôðèäðèõ.

- Óêàç äàâàë ïîëíóþ âîëþ òîðãîâöàì íåôòüþ. À øåñòîé åãî ïóíêò ãëàñèë: “Îòìåíèòü íà òåððèòîðèè ÐÑÔÑÐ âñå âèäû îáÿçàòåëüíûõ âàëþòíûõ îò÷èñëåíèé, à òàêæå íàëîãè íà ýêñïîðò è èìïîðò òîâàðîâ (ðàáîò è óñëóã), óñòàíîâëåííûå ïðåçèäåíòîì ÑÑÑÐ è îðãàíàìè Ñîþçà ÑÑД. Êðîõîòíûå ôèðìû-ýêñïîðòåðû ðîñëè, êàê íà äðîææàõ. Êðûñû â ìàëèíîâûõ ïèäæàêàõ ïîì÷àëèñü ïî ïëàíåòå, ïðåäëàãàÿ íåôòü ïî áðîñîâûì öåíàì.

ß ïîìíþ òâîè âûïó÷åííûå ãëàçà, Áîðèñ, êîãäà ìû ñòàëè ïîäáèâàòü èòîãè ïåðâîãî êâàðòàëà 92-ãî. Åùå â÷åðà Ðîññèÿ èìåëà ïîëîæèòåëüíîå âíåøíåòîðãîâîå ñàëüäî – ïëþñ ïîëòîðà ìèëëèàðäà äîëëàðîâ, à òóò ñðàçó ïîëó÷èëà ìèíóñ 2,5 ìèëëèàðäà. Âàëþòíûå ðåçåðâû íà íóëå – íàäî ñðî÷íî áåæàòü â ÌÂÔ çà êðåäèòàìè. Âñå äîõîäû îò âíåøíåýêîíîìè÷åñêîé äåÿòåëüíîñòè ñîêðàòèëèñü çà êâàðòàë â ñåìü ðàç! Äëÿ òåáÿ ýòî, êîíå÷íî, áûëè ìåëî÷è. Äà âîò áåäà – ïî ñòðàíå êàòèëñÿ ðîïîò íåäîâîëüñòâà, à ëþáàÿ óãðîçà ëè÷íîé âëàñòè áåñïîêîèëà òåáÿ è òâîþ êëèêó áîëüøå âñåãî.

- À âñå-òàêè ïî÷åìó ïðåçèäåíò ñ ìèíèñòðàìè âðåäèòåëüñòâîâàëè ïðîòèâ ñîáñòâåííîé ñòðàíû?

- Ïîñïåøíûé óêàç áûë íóæåí äëÿ âûêëþ÷åíèÿ èç ïðîöåññà ãîñóäàðñòâåííûõ âíåøíåýêîíîìè÷åñêèõ ïðåäïðèÿòèé.Îíè ñòàíîâèëèñü íåíóæíûìè – ìîæíî ñìåëî ïðèâàòèçèðîâàòü èõ çàðóáåæíóþ ñîáñòâåííîñòü. Àóäèòîðû âåäîìñòâà Àâåíà ïðèêèíóëè, ñêîëüêî âçÿòü ñî ñâîèõ ÷èíîâíèêîâ, ÷òîáû íå ðàññåðäèòü èõ, çà òîò èëè èíîé îáúåêò. Çàðóáåæíóþ ñîáñòâåííîñòü “Ñîþçíåôòåýêñïîðòà” îöåíèëè â äâå òûñÿ÷è äîëëàðîâ, õîòÿ îíà ñòîèëà îêîëî ìèëëèàðäà. Çäàíèÿ è èìóùåñòâî ýòîãî îáúåäèíåíèÿ íàõîäèëèñü â Âåëèêîáðèòàíèè, Ôðàíöèè, Äàíèè è Ôèíëÿíäèè. À åùå áûëà ñîáñòâåííîñòü çà êîðäîíîì ó îáúåäèíåíèé “Íîâîýêñïîðò”, “Òåõìàøèìïîðò”, “Òÿæïðîìýêñïîðò”, “Ïðîäèíòîðã,” “Òåõíîïðîìèìïîðò”, “Òåõíîïðîìýêñïîðò”...

- Æóëèêè ýòè ðåáÿòà, íî ñìåêàëèñòûå! - ïîêà÷àë ôîíòîìíîé ãîëîâîé “ïåðâûé èììîðàëèñò”.

- Àâåí ñ Ãàéäàðîì áûëè òàêèìè æå ìàðèîíåòêàìè, êàê è ïðåçèäåíò. Äèêòîâàëè ýêîíîìè÷åñêóþ ïîëèòèêó ïðàâàÿ ðóêà Åëüöèíà, “êîìèññàð”, ïðèñòàâëåííûé ê íåìó Ìåæäóíàðîäíûì âàëþòíûì ôîíäîì, – Äæåôôðè Ñàêñ ñî ñâîåé ãðóïïîé ñîâåòíèêîâ. Èìåííî ïîýòîìó äàæå ïîñëå óõîäà Àâåíà ðàçâîðîâûâàíèå ñòðàíû ïîøëî óñèëåííûìè òåìïàìè. Ïðè ïðèâàòèçàöèè “Ñîþçíåôòåýêñïîðòà”, ïåðåèìåíîâàííîãî â “Íàôòà-Ìîñêâà”, ïîëó÷èëè çà íåîáðåìåíèòåëüíóþ ñóììó: þðèäè÷åñêèå ëèöà – 79,24 ïðîöåíòà è ôèçè÷åñêèå ëèöà – 15,76 ïðîöåíòà àêöèé. À õîçÿåâàì ãîñóäàðñòâåííîé ñîáñòâåííîñòè íà ìèëëèàðä äîëëàðîâ äîñòàëîñü: Ìèíèñòåðñòâó èìóùåñòâåííûõ îòíîøåíèé – 0,0001 ïðîöåíòà, Ðîññèéñêîìó ôîíäó ôåäåðàëüíîãî èìóùåñòâà – 5 ïðîöåíòîâ àêöèé!” À êàêèå äåíüãè îãðåáëè åëüöèíñêèå âûêîðìûøè ïðè çàêðûòèè âíåøíåãî äîëãà ÑÑÑÐ!

- Íàñêîëüêî îí áûë âåëèê? - òóò æå óòî÷íèë àâòîð “Çàðàòóñòðû”.

- À òîëêîì íèêòî òàê è íå çíàåò äî ñèõ ïîð! - îãîðîøèë ñîáåñåäíèêà Òèòêèí. - Ãàéäàð îáíàðîäîâàë ñóììó âíåøíåé çàäîëæåííîñòè ÑÑÑÐ â 110 ìèëëèàðäîâ äîëëàðîâ, Êàñüÿíîâ – 95 ìèëëèàðäîâ, ÖÐÓ ÑØÀ íàñ÷èòàëî – 70,2 ìèëëèàðäà, ïðåäñòàâèòåëè Ñ÷åòíîé ïàëàòû ÐÔ – 37 ìèëëèàðäîâ, ïîñëåäíèé ïðåìüåð ÑÑÑÐ Ïàâëîâ – 35 ìèëëèàðäîâ.

- Êàêèå ãèãàíòñêèå ñóììû è êàêîé îãðîìíûé ðàçáðîñ! - âîñêëèêíóë íåìåö, ïðèâûêøèé æèòü íà êîïåéêè, òî áèøü ïôåííèíãè è ïîòðÿñåííûé êîëîññàëüíîñòüþ öèôð. - Òàêèå äîëãè íåâîçìîæíî îòäàòü!

- Âïîëíå âîçìîæíî!  òî æå âðåìÿ Ñîâåòñêîìó Ñîþçó 49 ãîñóäàðñòâ äîëæíû áûëè ñâûøå 120 ìèëëèàðäîâ äîëëàðîâ. Òàêîìó ïîëîæèòåëüíîìó ñàëüäî ìîæíî òîëüêî çàâèäîâàòü! Íî äåíüãè èç ñòðàíû îòïðàâëÿëè íå ïî âåäîìîñòÿì Ñ÷åòíîé ïàëàòû, à ïî äîêóìåíòàì, ñîñòàâëåííûì åëüöèíñêèìè ýêîíîìèñòàìè-ôèíàíñèñòàìè. Êóäà, íà êàêèå ñ÷åòà – äîãàäàòüñÿ íå òðóäíî.

- À çàðóáåæíûå äåáèòîðû âàì ÷òî-òî ïëàòèëè? - ïîèíòåðåñîâàëñÿ Íèöøå.

- À òû ó Áîðèñà ñïðîñè!

- Ïàöàéêó (êðîõè) îíè íàì âåðíóëè! - âûíóæäåííî ïðèçíàëñÿ ãëàâíûé âîð â çàêîíå.

- Ðàáîòà ñ äîëãàìè áûëà ïðåâðàùåíà â ñâåðõäîõîäíóþ ïîäïîëüíóþ èíäóñòðèþ, - ïðîäîëæèë Òèòêèí. - Èìåííî áëàãîäàðÿ åé òàê áûñòðî âûðîñëè ìíîãèå èçâåñòíûå îëèãàðõè.

- ß íå ïðè äåëàõ, - ïîïûòàëñÿ îïðàâäàòüñÿ ÅÁÍ.

- À êòî ïðè äåëàõ – Ïóøêèí?!

- ß – òåì áîëåå íåò! - ïîñòóïèë îòêàç îò Àëåêñàíäðà Ñåðãååâè÷à. - Ïîãàíàÿ íàöèîíàëüíàÿ ðóññêàÿ ïðèâû÷êà – ìåíÿ êî âñåìó ïðèïëåòàòü!

- Ýòî áûëà êîìïåòåíöèÿ è îáÿçàííîñòü ôèíàíñîâî-ýêîíîìè÷åñêîãî áëîêà ïðàâèòåëüñòâà - ïðè îáúÿâëåíèè ïðàâîïðååìñòâà Ðîññèè ïîäâåñòè ïîä àêòèâû è ïàññèâû, äîñòàâøèåñÿ â íàñëåäñòâî, áàçó ìåæäóíàðîäíîãî ïðàâà. Ñ ó÷àñòèåì ÌÈÄà, êîíå÷íî. Íî íèêòî äàæå ïàëüöåì íå ïîøåâåëèë. Âñå çàÿâëåíèÿ Áîðüêè è åãî ïðèõëåáàòåëåé – âîðþã î òîì, ÷òî äîëãè Ñîâåòñêîìó Ñîþçó – ñâûøå 120 ìèëëèàðäîâ äîëëàðîâ – äåáèòîðû äîëæíû îòäàâàòü Ðîññèè, âîñïðèíèìàëèñü â ìèðå êàê ÷èñòàÿ ðèòîðèêà.

- À êàê ýòè ïóñòûå ñëîâà äîëæíû áûëè âîñïðèíèìàòüñÿ? - çàÿâèë õîð ãîëîñîâ èç êàïèòàëèñòè÷åñêèõ çîí àäà. - ÑÑÑÐ ëèêâèäèðîâàí – âîçâðàùàòü êðåäèòû íåêóäà è íåêîìó. Ðîññèè? À ñ êàêîé ñòàòè? Òðåáîâàòü ìîæíî âñå ÷òî óãîäíî, îäíàêî ãäå ïðàâîâûå îñíîâàíèÿ? Ðîññèÿ äîëæíà áûëà ïåðåçàêëþ÷èòü ìóæäóíàðîäíûå äîãîâîðû è ïåðåâåñòè ôèíàíñîâûå àêòèâû Ñîâåòñêîãî Ñîþçà íà ñåáÿ, ÷òî íå ñäåëàëà è äåëàòü íå ñîáèðàëàñü. Çàòî ïîòîì êîìàíäà Åëüöèíà ñ çàâèäíîé àêòèâíîñòüþ âòàùèëà ñòðàíó â Ïàðèæñêèé êëóá, êîòîðûé ðåøèë ñóäüáó òåõ ñàìûõ äîëãîâ ÑÑÑÐ – â 120 ñ ëèøíèì ìèëëèàðäîâ äîëëàðîâ.

- Çà÷åì òû òóäà îáðàòèëñÿ? - â ëîá ñïðîñèë ñâîåãî ñïóòíèêà Íèöøå. Òîò íå îòâåòèë.

Òðèáóíó îðàòîðà ñíîâà âçÿë íà ñåáÿ Òèòêèí:

- Òàì ìîæíî áûëî ñ áîëüøèì óñïåõîì îáòÿïûâàòü òåìíûå äåëà!  Ïàðèæñêîì êëóáå ñäåëêè âåäóò çà çàêðûòûìè äâåðÿìè. Ñêîëüêî äåñÿòêîâ ìèëëèàðäîâ óøëî íàïðàâî, à ñêîëüêî – íàëåâî, â òîì ÷èñëå ïåðåãîâîðùèêàì îò Ðîññèè, ïîñòîðîííèì çíàòü íå ïîëîæåíî. Ïàðèæñêèé êëóá ñðàçó æå óïîëîâèíèë îáÿçàòåëüñòâà äðóãèõ ãîñóäàðñòâ ïåðåä Ñîâåòñêèì Ñîþçîì (ñ÷èòàé, ïåðåä Ðîññèåé) – ñî 120 äî 60 ìèëëèàðäîâ. À ïîòîì ñòàë ïîòðîøèòü îñòàâøóþñÿ ñóììó.

- Íî âû âåäü òîæå ìîãëè ïëþíóòü íà ñâîèõ êðåäèòîðîâ? - óòî÷íèë ôèëîñîô.

- Ìîãëè. Íî òîãäà àðåñòîâàëè áû íàøó ñîáñòâåííîñòü çà ðóáåæîì è ïåðåä íàìè çàìóðîâàëè áû âñå õîäû ê âíåøíèì çàéìàì. À Ðîññèÿ, êàê ôèíàíñîâûé äèàáåòèê, óæå áûëà íå ñïîñîáíà æèòü áåç èìïîðòíîãî äîëëàðîâîãî èíñóëèíà.

 êîíöå áðåæíåâñêîãî ïåðèîäà çà Ñîâåòñêèì Ñîþçîì ÷èñëèëñÿ âíåøíèé äîëã – äåñÿòü ìèëëèàðäîâ äîëëàðîâ. À ñêîëüêî çàíÿëà ïðè Ãîðáà÷åâå ñàìà öåíòðàëüíàÿ âëàñòü è ñêîëüêî ïîä ãàðàíòèè Êðåìëÿ íàáðàëè äëÿ ñàìîñòèéíûõ ñîþçíûõ ðåñïóáëèê – âîïðîñ ñëîæíûé. Âïðî÷åì, åãî ìîæíî áûëî ðåøèòü: äîñòàòî÷íî áûëî ïîñ÷èòàòü è þðèäè÷åñêè îôîðìèòü äîãîâîðàûñ êàæäîé áûâøåé ñîþçíîé ðåñïóáëèêîé. Íî è ýòî íå áûëî ñäåëàíî.

ß òîæå èìåþ ÷òî ñêàçàòü íà ñåé ñ÷åò, - ñòàë äàâàòü ñâîè ïîêàçàíèÿ áûâøèé ïðåäñåäàòåëü Öåíòðàëüíîãî Áàíêà ÐÑÔÑÐ Ãåîðãèé Ìàòþõèí. - Êîãäà ìû íà÷àëè â äåêàáðå 91-ãî ðàáîòàòü ñ Âíåøýêîíîìáàíêîì, òî îáíàðóæèëè ïðîïàæó 12 ìèëëèàðäîâ äîëëàðîâ âàëþòíîãî ðåçåðâà è 300 òîíí çîëîòà.  îêòÿáðå-äåêàáðå 91-ãî íà êðóèçíûõ òåïëîõîäàõ ñíà÷àëà ïî Âîëãå, çàòåì ïî ×åðíîìó ìîðþ äåíüãè è çîëîòî ïîêèíóëè ïðåäåëû Ðîññèè. È ýòî â òî âðåìÿ, êîãäà ñàìà ñòðàíà æèëà âïðîãîëîäü. Èíôîðìàöèÿ î ìîåì ðûòüå â “ãðÿçíîì áåëüå” íîâîãî ðåæèìà äîøëà äî Åëüöèíà è ñòàëà îäíîé èç ïðè÷èí ìîåãî áûñòðîãî îñâîáîæäåíèÿ îò ðàáîòû.

À åùå îäíó èñòîðèþ ÿ ñëûøàë îò ìîåãî êîëëåãè ïî êàáèíåòó ìèíèñòðîâ Ìèõàèëà Ïîëòàðàíèíà. Åìó ïîçâîíèë ïî ñòàðîé äðóæáå ïðåçèäåíò Êàçàõñòàíà Íóðñóëòàí Íàçàðáàåâ – Åëüöèí áûë íåäîñòóïåí. Ñïðîñèë: “Çà÷åì âû ïðèíèìàåòå ñàìîóáèéñòâåííûå ðåøåíèÿ?” Êàêèå? Îêàçàëîñü, ÷òî ðîññèéñêîå ïðàâèòåëüñòâî çàïðåòèëî Ìàãíèòîãîðñêîìó ìåòàëëóðãè÷åñêîìó êîìáèíàòó ïðèíèìàòü îêàòûøè ñ Ñîêîëîâñêî-Ñàðáàéñêîãî ãîðíî-ìåòàëëóðãè÷åñêîãî êîìáèíàòà. À äðóãèõ ïîñòàâùèêîâ ó ìàãíèòîãîðöåâ íå áûëî. ×èíîâíèêè Êàçàõñòàíà çâîíèëè íàøèì ìèíèñòðàì ýêîíîìè÷åñêîãî áëîêà: “Âû æå Ìàãíèòêó îñòàíîâèòå!” Èì îòâå÷àëè: “Íó è ÷òî! Âàøå-òî êàêîå äåëî!”

- Êàêîé èäèîòèçì! - âûíåñ ñâîé âåðäèêò “ïåðâûé èììîðàëèñò”.

- Ýòî íå ãëóïîñòü, à ïðîäóìàííàÿ ïîëèòèêà: çàäóøèòü ïðèáûëüíûå ñòðàòåãè÷åñêè âàæíûå ãîñïðåäïðèÿòèÿ – îòêàçîì â ñûðüå, ôèíàíñàõ è ôîíäàõ – äîâåñòè èõ äî ðó÷êè, à ïîòîì ïðîäàòü çà êîïåéêè íóæíûì ëþäÿì. È ïðè ýòîì áèòü ñåáÿ â ãðóäü íà òðèáóíàõ: “Ãîññîáñòâåííîñòü õóæå ÷óìû – ìû ñ òðóäîì ñïàñàåì ýêîíîìèêó îò êðàõà”.

Ïîëòîðàíèí òîãäà ñâÿçàëñÿ ñ ïðåçèäåíòîì, à òîò åãî îòôóòáîëèë ê Ãàéäàðó. Òàê âîò, ãîñïîäèí Åëüöèí, îòâåòüòå: çà÷åì Âû ðàçðóøèëè ãîñóäàðñòâåííûé ñåêòîð ýêîíîìèêè?

- “Îñòàâèòü â ýêîíîìèêå çíà÷èòåëüíóþ ÷àñòü ãîñóäàðñòâåííîãî ñåêòîðà, äà åùå íà ìíîãî ëåò, êàê ïðåäëàãàëè âû?.. Òàê íå ïîéäåò! - ïðîöèòèðîâàë ñâîè íåêîãäà ñêàçàííûå ñëîâà ÅÁÍ â ñâîåé ðåçêîé ìàíåðå. - Íå ïîëó÷èòñÿ ÷òî-òî ó êàïèòàëèñòîâ, âñå íà÷àëè áû ñðàâíèâàòü è êðè÷àòü: “Äàâàé íàçàä!” Äà åùå ñî âñåðîññèéñêèìè çàáàñòîâêàìè. Ýòî áûëà áû ðåàëüíàÿ óãðîçà âîçâðàòà ê ñîöèàëèçìó”.

- À ÷åì Âàì íå óãîäèë ñîöèàëèçì? È ðàçâå òîòàëüíûé êàïèòàëèçì ñàìîöåëü? Ñîçäàòü âñåì ðàâíûå óñëîâèÿ, è ïóñòü êîíêóðåíöèÿ âûÿâëÿåò, ÷òî áîëüøå ïîäõîäèò íàøåìó îáùåñòâó.

- “Íå áûëî ó íàñ âðåìåíè íà ýòî. Ñîâñåì... Ñêîâûðíóòü ñèñòåìó ìîãóò òîëüêî ðåøèòåëüíûå øàãè. Íàäî áûëî â ìàññîâîì ïîðÿäêå è êàê ìîæíî ñêîðåå ðàñïðîäàòü âñå ÷àñòíèêàì. Ïðîâåñòè, ïàíèìàøü, ÷åðòó ìåæäó íàìè è ïðîøëûì”.

- Íî ýòî ãðîçèëî ïðèâåñòè ê îáðóøåíèþ ýêîíîìèêè, ê îáâàëó ðûíêà!

- “Íà âðåìÿ... Íî ïîä ãàðàíòèè êîå-êàêèõ íàøèõ óñòóïîê Çàïàä ãîòîâ áûë îðãàíèçîâàòü äëÿ Ðîññèè òîâàðíóþ èíòåðâåíöèþ. Ïðîäåðæèìñÿ ñ ïîëãîäà – ãîä, è âñå ïîéäåò êàê íàäî”.

- Ó íàøåãî íàðîäà – ãîëîäðàíöà íå áûëî òàêèõ êàïèòàëîâ, ÷òîáû âûêóïèòü âñå ñðàçó! Ïðèâàòèçàöèîííûõ ÷åêîâ íà ýòî äåëî íå õâàòèò.

- Äà ÷òî ÷åêè – áóìàæêè. Íóæíû äåíüãè, áîëüøèå äåíüãè, ÷òîáû îáíîâëÿòü ïðîèçâîäñòâî”. Ïîòîìó ÿ ðåøèë: “Ïðîäàäèì òåì, ó êîãî ýòè äåíüãè èìåþòñÿ. Òàêèõ ñîâñåì íåìíîãî. È ýòî ê ëó÷øåìó. Êîãäà ìåíüøå õîçÿåâ – ñ íèìè ðàáîòàòü óäîáíåå. À âñå ñòàíóò õîçÿåâàìè – íà÷íóò âëàñòè ïðèêàçûâàòü. Êàêîé òîãäà óãîë èñêàòü?”

- È ÷åì âñå çàêîí÷èëîñü? - íå âûäåðæàë Íèöøå. - Òâîè îæèäàíèÿ ðàçâå îïðàâäàëèñü, Áîðèñ? Ñîñòîÿëàñü òîâàðíàÿ çàïàäíàÿ èíòåðâåíöèÿ – è âñå ïîøëî, êàê íàäî?

ÅÁÍ íå îòâåòèë: åãî îïÿòü òðåñëî â àäñêîé ëèõîðàäêå... Íî îí åùå ïûòàëñÿ ñîïðîòèâëÿòüñÿ...

- Åñëè áû ÿ íå ïðèíÿë êðàéíèõ ìåð, áûëî áû åùå õóæå!

- Êóäà óæ õóæå! - çàâîïèëè ìèëëèîíû ãîëîñîâ îáìàíóòûõ è îáèæåííûõ èì äóø.

- Ðîññèÿ ñòîÿëà íà êðàþ ãèáåëè!

- Ýòî òû åå òóäà ïîñòàâèë! Ïðè òåáå áîëüøèíñòâó ðîññèÿí æèëîñü êóäà õóæå, ÷åì â 1991 ãîäó – è íè÷åãî, íå âîñòàëè!

- À çðÿ! – ïðîáîðìîòàë Íèöøå.

- Ñåáå ïðîòèâîðå÷èøü! - ïîääåë åãî Äüÿâîë. - Ðàçâå íå òû ïèñàë: “Âîññòàíèå – ýòî äîáëåñòü ðàáà. Âàøåé äîáëåñòüþ ïóñòü áóäåò ïîñëóøàíèå”?!

Ôèëîñîô ìîë÷à ñãëîòíóë îáèäó è ïðèìåíèë åëüöèíñêóþ òàêòèêó - ïåðåâåë ðàçãîâîð íà äðóãóþ òåìó:

- Áîðèñ, êòî æå íàñîâåòîâàë òåáå òàêîé åðóíäû? Êñòàòè, - âäðóã îáíàðóæèë îí, - ïî÷åìó òû ìîæåøü ëãàòü çäåñü, â èíôåðíî?!

- Ïîòîìó ÷òî åãî çîíà ïî ñóòè íè÷åì íå îòëè÷àåòñÿ îò ëåíèíñêî-ñòàëèíñêîé, õðóùåâñêîé è áðåæíåâñêîé. Âíåøíå îáèòàòåëè ýòîãî çàêîëäîâàííîãî êðóãà – äåìîêðàòû è êàïèòàëèñòû, à ïî ñóòè – êîììóíèñòû è áàíäèòû. Áîðèñ ïðàâäó ãîâîðèòü íå õî÷åò, ïîýòîìó, ÷òîáû åãî ïîìó÷èòü, òåáå ÿ îòâå÷ó ñàì, - îáúÿâèë õîçÿèí ïåêëà.

- Ãëàâíûì ñîâåòíèêîì ê Åëüöèíó Çàïàä ïðèñòàâèë àìåðèêàíñêîãî ýêîíîìèñòà, ïðîôåññîðà Ãàðâàðäñêîãî óíèâåðñèòåòà Äæåôôðè Ñàêñà. Îí – òâîðåö ïîëèòèêè øîêîâîé òåðàïèè è äî âàøåé ñòðàíû îïðîáîâàë åå ñ ìàíäàòîì ÌÂÔ íà íåôòåãàçîâîé Áîëèâèè, ïåðåðàñïðåäåëèâ âñå áîãàòñòâà â ïîëüçó óçêîé êó÷êè òðàíñíàöèîíàëüíûõ îëèãàðõîâ.  ðåçóëüòàòå çà ÷åðòîé áåäíîñòè îêàçàëèñü îêîëî 70 ïðîöåíòîâ íàñåëåíèÿ. Ñàêñ áûë ïðàâîé ðóêîé Åëüöèíà ñ íîÿáðÿ 91-ãî ïî ÿíâàðü 94-ãî, äèðåêòèâíûå óêàçàíèÿ åãî ãðóïïû èç äâóõ äåñÿòêîâ ñîâåòíèêîâ-àìåðèêîñîâ øëè ê Ãàéäàðó, ×óáàéñó, ×åðíîìûðäèíó è äðóãèì. Òåì îñòàâàëîñü òîëüêî ïåðåâîäèòü óêàçèâêè çàáóãîðíûõ èíñòðóêòîðîâ ñ àíãëèéñêîãî, îôîðìëÿÿ èõ â âèäå ïîñòàíîâëåíèé ïðàâèòåëüñòâà, ïðîåêòîâ ïðåçèäåíòñêèõ óêàçîâ èëè ôåäåðàëüíûõ çàêîíîâ, è ïðèíèìàòü ê èñïîëíåíèþ.

- À Ñàêñó è åãî êîìïàíèè êàêàÿ êîðûñòü áûëà â ðàçîðåíèè Ðîññèè?

- Àìåðèêå ñ êðåìëåâñêîé ïîìîùüþ óäàëîñü ëèêâèäèðîâàòü Ñîâåòñêèé Ñîþç. Íî îñòàëàñü Ðîññèÿ ñ åå ìîùíîé ïðîìûøëåííîé áàçîé, ñïîñîáíîé âîçðîäèòü äåðæàâó çà ñ÷åò ïåðåäîâûõ îòðàñëåé íàðîäíîãî õîçÿéñòâà: ýëåêòðîííîé è ðàäèîïðîìûøëåííîñòè, ñòàíêîñòðîåíèÿ, ãðàæäàíñêîãî àâèà-è ñóäîñòðîåíèÿ. Âñå ýòî òðåáîâàëîñü ðàçðóøèòü. Áîëüøèå ïðîèçâîäñòâåííûå îáúåäèíåíèÿ ñëåäîâàëî ðàçäðîáèòü íà ìíîæåñòâî ìåëêèõ çàâîäèêîâ, ôèðìî÷åê, ÊÁ è ñðî÷íî îòäàòü èõ â ÷àñòíûå ðóêè. Ïóñòü íîâûå õîçÿåâà âûïóñêàþò íà íèõ ïðîäóêöèþ ïî ñâîåìó óñìîòðåíèþ, ãðûçóòñÿ ìåæäó ñîáîé çà ñîáñòâåííîñòü. À èíîãäà – è ðâóò äðóã äðóãó ãëîòêè.

Ãîñóäàðñòâåííûé òîïëèâíî-ýíåðãåòè÷åñêèé êîìïëåêñ äîâåëè äî áàíêðîòñòâà èñêóññòâåííûì ðàçðûâîì ñâÿçåé, íåïëàòåæàìè, áëîêèðîâàíèåì âûõîäîâ íà ðûíêè ñáûòà. È çàòåì ïî äåøåâêå ïåðåäàëè ñâîèì ëþäÿì.

- Áîðèñ, à òû ïîíèìàë, ÷òî îòáðàñûâàåøü Ðîññèþ â ñðåäíåâåêîâüå? - ïðîäîëæàë òåðçàòü ñâîåãî ïîäîïå÷íîãî åãî ãèä ïî èíôåðíî. Òîò ìîë÷àë, êàê ïàðòèçàí ïîä ïûòêîé (îí äåéñòâèòåëüíî èñïûòûâàë ìóêè). Ñàòàíà çàõîõîòàë â ñâîåì ôèðìåííîì ñòèëå è ïðîäîëæèë èçäåâàòåëüñòâà:

- Êîíå÷íî, ïîíèìàë! Íî æàæäà ìåñòè òî÷èëà åãî äóøó.

- Ïðàâà, ê ñîæàëåíèþ, íå÷èñòàÿ ñèëà! - îãîð÷èëñÿ Òèòêèí. Ìèõàèë Ïîëòîðàíèí êàê-òî ñêàçàë ïðî ñâîåãî áûâøåãî äðóãà Åëüöèíà: “Ìàíèàêàëüíîå ñòðåìëåíèå â÷åðàøíåãî ïðàâîâåðíîãî êîììóíèñòà, èñõëåñòàííîãî è îòðèíóòîãî íîìåíêëàòóðíûìè êîììóíèñòàìè, îáåññìåðòèòü ñâîå èìÿ â êà÷åñòâå ìîãèëüùèêà êîììóíèçìà ïåðåæãëî â íåì âñå âíóòðåííèå ïðåäîõðàíèòåëè. À äðóãèì ñïîñîáàì èäåéíîé áîðüáû è çàâîåâàíèÿ âñåìèðíîé ñëàâû, êðîìå ñïîñîáà Ãåðîñòðàòà, îí íå áûë îáó÷åí”.

- Òî åñòü òû, Áîðèñ, ðåøèë îòîìñòèòü ñîâåòñêèì êîììóíèñòàì, ïîëüçóÿñü ñîâåòàìè àìåðèêàíöåâ? - ñäåëàë î÷åðåäíîé âûâîä ôèëîñîô.

- Ýêñ-ãàðàíò íå âûäàâèë èç ñåáÿ íè ñëîâà...

- Íå ñîâåòàìè îí ïîëüçîâàëñÿ, à âûïîëíÿë óêàçàíèÿ “âàøèíãòîíñêîãî îáêîìà”! - îïðîâåðã íåìöà Òèòêîâ. Êîãäà â Áåëîâåæñêîé ïóùå Åëüöèí, Êðàâ÷óê è Øóøêåâè÷ ïîäïèñàëè äîêóìåíò î ëèêâèäàöèè ÑÑÑÐ, Áîðèñ ïîðó÷èë ñâîåìó ïåðåâîä÷èêó, à ïî ñîâìåñòèòåëüñòâó ìèíèñòðó èíîñòðàííûõ äåë Êîçûðåâó äîëîæèòü îá ýòîì ïðåçèäåíòó ÑØÀ. Øóøêåâè÷ äîãàäàëñÿ ïîçâîíèòü Ãîðáà÷åâó. Òîò îáèäåëñÿ, ÷òî Áóø-ñòàðøèé áûë ïðîèíôîðìèðîâàí ðàíüøå ïðåçèäåíòà Ñîâåòñêîãî Ñîþçà.

- Ñòðàííî, Áîðèñ, òû æå âñåãäà ïðåäñòàâëÿë ñåáÿ èñòèííûì ïàòðèîòîì è ñàìîñòîÿòåëüíûì ïîëèòèêîì...

- Îí – ïåðåâåðòûø, ëæåö, ëèöåìåð! - òóò óæå Äüÿâîë âûñòóïèë ñî ñâîèìè îáâèíåíèÿìè. - Ïåðå÷èòàéòå åãî âûñòóïëåíèÿ, èíòåðâüþ, ïðåäâûáîðíûå îáåùàíèÿ ðóáåæà 90-õ ãîäîâ. Ñåãîäíÿ îíè çâó÷àò êàê èçäåâêà. Íó-êà, Áîðüêà, ïðîöèòèðóé, ÷òî òû òàì áðåõàë!

“Ïîêà ìû æèâåì òàê áåäíî è óáîãî, ÿ íå ìîãó åñòü îñåòðèíó è çàåäàòü åå ÷åðíîé èêðîé...

“Åñëè ÷åãî-òî íå õâàòàåò ó íàñ, òî íåõâàòêó äîëæåí îùóùàòü â ðàâíîé ñòåïåíè êàæäûé áåç èñêëþ÷åíèÿ.

“Îòìåíèòü âñå ïðèâèëåãèè, âêëþ÷àÿ èñïîëüçîâíèå ãîñóäàðñòâåííîãî òðàíñïîðòà. Ïåðåäàòü âñå ãîñóäàðñòâåííûå äà÷è, îñîáíÿêè è äðóãèå ñîöèàëüíûå îáúåêòû ñïåöíàçíà÷åíèÿ äëÿ äåòåé è íàèìåíåå ñîöèàëüíî çàùèùåííûì ñëîÿì íàñåëåíèÿ”.

- Íî âåäü ÿ è ìîè äîìî÷àäöû â ñàìîì äåëå òîãäà èìåëè êðîïàëü áàáîê! - ïîïûòàëñÿ îïðàâäàòüñÿ ÅÁÍ. - Êîãäà ìîÿ ñåìüÿ îäíàæäû íàâîñòðèëà ëûæè íà îòäûõ â Ãðåöèþ, è ÿ óçíàë, ÷òî ïîåçäêà îáîéäåòñÿ ïðèìåðíî â äâàäöàòü òûñÿ÷ äîëëàðîâ, ÿ êðè÷àë, ÷òî ýòî áåñïðåäåë, òîïàë íîãàìè. Åñòåñòâåííî, íè â êàêóþ Ãðåöèþ íèêòî íå ïîåõàë.

Ñàòàíà íå óñòóïàë:

- Íå ñïîðþ, ñíà÷àëà òàê è áûëî. Íî ÷åì áîëüøå âðåìåíè ïðîõîäèëî ñ ìîìåíòà òâîåãî èçáðàíèÿ, òåì âñå ñèëüíåå çàñàñûâàëî òâîþ ñåìüþ áîëîòî ðîñêîøè. Íè î êàêîé áîðüáå ñ ïðèâèëåãèÿìè òû óæå íå ïîìûøëÿë. Îò áûëîé ñêðîìíîñòè è ïîêàçíîãî àñêåòèçìà íå îñòàëîñü è ñëåäà. Òâîÿ ñóïðóãà Íàèíà Èîñèôîâíà óâîçèëà òåïåðü íà äà÷ó äàæå îôèöèàëüíûå ïîäàðêè, âðó÷àåìûå ãëàâå ãîñóäàðñòâà: ïðè ñòàðîì ðåæèìå îíè âñåãäà îñòàâàëèñü íà ãîñóäàðñòâåííîì õðàíåíèè. Îò Ãîðáà÷åâà è Áðåæíåâà â Êðåìëå ñîõðàíèëñÿ

öåëûé ìóçåé äàðîâ. Â òâîåé ñåìüå ïîäíîøåíèÿ ñêëàäûâàëèñü â ñïåöèàëüíîé 60-ìåòðîâîé êîìíàòå â Áàðâèõå, ñî ñòåëëàæàìè äî ñàìîãî ïîòîëêà...

Ñòàâ ïðåçèäåíòîì, òû ìãíîâåííî çàíÿë áûâøóþ äà÷ó Ãîðáà÷åâà “Áàðâèõà-4” ñ ó÷àñòêîì â 66 ãåêòàðîâ, à âñëåä çà íåé åùå è îñîáíÿê “Ãîðêè-9” (áîëåå 80 ãåêòàðîâ). ×åðåç ãîä ïðèîáðåë áûâøóþ äà÷ó Ìàêñèìà Ãîðüêîãî â Ãîðêàõ-10 ñ äîâîëüíî ñêðîìíûì äëÿ ãíåçäà “áóðåâåñòíèêà ðåâîëþöèè” íàäåëîì â 4 ãåêòàðà. Ïî òîãäàøíèì çàêîíàì, êñòàòè, ìàêñèìàëüíûé ðàçìåð çåìëè, êîòîðûé ìîã âûêóïàòüñÿ â ëè÷íóþ ñîáñòâåííîñòü, íå äîëæåí áûë ïðåâûøàòü 15 ñîòîê. Èñêëþ÷åíèå äåëàëîñü òîëüêî äëÿ âîåííûõ ïåíñèîíåðîâ: èì äîïîëíèòåëüíî íàðåçàëîñü åùå ïî 10 ñîòîê. Ïî ñ÷àñòüþ äëÿ òåáÿ, åùå â Ñâåðäëîâñêå òû áûë ïðîèçâåäåí â ïîëêîâíèêè çàïàñà, à ïîñåìó â * âñå âûãëÿäåëî íèøòÿê. À íà ñàìîì äåëå ýòî áûë îáìàí: â çàêîíå ðå÷ü øëà îá àðìåéñêèõ îòñòàâíèêàõ, à âîâñå íå îá îôèöåðàõ çàïàñà, êîèìè ÿâëÿþòñÿ âñå áåç èñêëþ÷åíèÿ âûïóñêíèêè ãðàæäàíñêèõ âóçîâ.

È ïîòîì âî âñåõ ñâîèõ êíèãàõ òû âðàë, çàíèæàÿ ïëîùàäè ñâîèõ äîìîâ è óãîäèé! Êâàðòèðó â Ìîñêâå òåáå äàëè íå ïÿòè - à øåñòèêîìíàòíóþ. Áûëà åùå äåòñêàÿ êîìíàòà, ãäå-òî ìåòðîâ äåñÿòü. Íî â Ïîëèòáþðî âñå, ÷òî ìåíüøå ïÿòíàäöàòè “êâàäðàòîâ”, çà îòäåëüíóþ êîìíàòó íå ñ÷èòàëîñü.

Òî, ÷òî òû ñêðîìíî íàçûâàë “íåáîëüøàÿ äà÷êà íà äâå ñåìüè” - íà ñàìîì äåëå áûâøàÿ äà÷à Áóäåííîãî â ïîñåëêå Âåøêè ïî Äìèòðîâñêîìó íàïðàâëåíèþ. Îäíèõ ñïàëåí òàì íàñ÷èòûâàëîñü ÷åòûðå, à êðîìå òîãî êèíîçàë, êàìèííûé çàë, áèëüÿðäíàÿ, áàíÿ. Òåððèòîðèÿ, - ÷åòûðå ãåêòàðà. Äàæå äîìèê äëÿ îõðàíû èìåë ïðåêðàñíûå óñëîâèÿ: ó êàæäîãî ïîñòîÿëüöà ïî îòäåëüíîé êîìíàòå, äóø. À “äâå ñåìüè” - ýòî òû ñ Íàèíîé è ñòàðøàÿ äî÷ü Åëåíà ñ ìóæåì, êîòîðûõ òû ñ÷èòàë âðîäå êàê îòäåëüíîé ñåìüåé.

Êîãäà Ãîðáà÷åâ ïðåäëîæèë òåáå ïåðåñåëèòüñÿ íà ñâîþ áûâøóþ äà÷ó, òû ïîì÷àëñÿ òóäà ñëîìÿ ãîëîâó. Ïîòîì â Óïðàâäåëàìè ïðîãîâîðèëèñü, ÷òî ýòî áûë ïåðâûé â èñòîðèè ñëó÷àé, êîãäà ÷åëîâåê ïåðååõàë æèòü áåçî âñÿêîãî ðåìîíòà. Ïîñëå Ìå÷åíîãî òàì îñòàëèñü äûðêè â ñòåíàõ, âûöâåòøèå îáîè, ãâîçäè âåçäå òîð÷àëè. Íî òåáÿ ýòî íå îñòàíîâèëî.

Ïîñëå 1991 ãîäà òû åå Ãîðáà÷åâó âåðíóë îáðàòíî. Òàì îí äî ñèõ è æèâåò, åñëè è êîãäà íå ëåòàåò ïî çàãðàíèöàì.

À âîò ïîñëóøàé-êà îäíîãî èç òâîèõ îáëè÷èòåëåé – ðàáî÷åãî Òèõîìèðîâà!

- ß âîçìóùàëñÿ äâóëè÷íîñòüþ Åëüöèíà, êîòîðûé “áóäó÷è ÷ëåíîì ÖÊ, ïîçâîëÿë ñåáå ïîëèòè÷åñêè âðåäíûå çàÿâëåíèÿ, âðîäå ïðèçûâîâ ê ìíîãîïàðòèéíîñòè è ïîä÷èíåíèÿ ïàðòèè Ñîâåòàì. Äà è áîðüáà åãî ñ ïðèâèëåãèÿìè áûëà íå ÷òî èíîå, êàê äåìàãîãèÿ, èáî çíàòíûé ýòîò áîðåö ïðîäîëæàë ïîëüçîâàòüñÿ óñëóãàìè 4-ãî ãëàâíîãî óïðàâëåíèÿ Ìèíçäðàâà è äàæå ïîïðîñèë ïóòåâêó â îäèí ñàíîâíûé ñàíàòîðèé.

Âîò êàê ðîæäàëñÿ ìèô “î äåìîêðàòèçìå” Áîðèñà Íèêîëàåâè÷à. Áóäó÷è ïåðâûì ñåêðåòàðåì ãîðêîìà ïàðòèè, îí îäíàæäû ïðèáûë íà çàâîä òðàìâàåì. Íî ëèøü íåìíîãèå èç òåõ, êòî óìèëèëñÿ ýòîìó, çíàëè, ÷òî Åëüöèí è òå, êòî åãî ñîïðîâîæäàë, ïåðåñåëè ñ ìàøèí â òðàìâàé âñåãî çà îñòàíîâêó äî ïðîõîäíîé”.

Èëè âîò ïðèåõàë îí â Íîâûå ×åðåìóøêè îñìàòðèâàòü îäíî èç ïåðâûõ â ãîðîäå êîîïåðàòèâíûõ êàôå. Íî âìåñòî çàâåäåíèÿ îáùåïèòà ìåñòíûå æèòåëè ïîòàùèëè åãî ïî àâàðèéíûì ïÿòèýòàæêàì, äåìîíñòðèðóÿ óæàñàþùèå óñëîâèÿ îáèòàíèÿ. À íà äðóãîé äåíü “Ìîñïðàâäà” ïîâåäàëà î òîì, “êàêîé çàìå÷àòåëüíûé ó íàñ ïåðâûé ñåêðåòàðü ãîðêîìà ïàðòèè! Îí íå ïîáîÿëñÿ ïðèåõàòü â ðàéîí ïÿòèýòàæåê, à ïðîøåë ñ æèòåëÿìè ïî ÷åðäàêàì è ïîäâàëàì!”

Ïîâòîðþñü: çíàìåíèòàÿ áîðüáà ñ ïðèâèëåãèÿìè îáåðíóëàñü íåâèäàííûì ðîñòîì ïðèâèëåãèé äëÿ íîâîé çíàòè. Åùå â÷åðà òàêèå ñêðîìíûå è àñêåòè÷íûå äåìîêðàòû ïîõîäèëè òåïåðü íà îáèòàòåëåé êîíöëàãåðÿ, äîïóùåííûõ â ðåñòîðàí. Äà÷è, êâàðòèðû, ìàøèíû... Íà ñìåíó ïðåñëîâóòîìó 4-ìó óïðàâëåíèþ Ìèíçäðàâà ïðèøåë Ìåäöåíòð ïðåçèäåíòà. Óïðàâäåëàìè ÖÊ ÊÏÑÑ è õîçó Ñîâìèíà ïðåâðàòèëèñü â Óïðàâëåíèå äåëàìè ïðåçèäåíòà ñî 100-òûñÿ÷íûì øòàòîì îáñëóãè. Äëÿ ïðîåçäà íîâîÿâëåííûõ âîæäåé ÃÀÈ ïåðåêðûâàëà äîðîãè, èõ ñîïðîâîæäàë ìèëèöåéñêèé ýêñêîðò.

- Äåéñòâèòåëüíî, - ñîãëàñèëñÿ Òèõîìèðîâ. - Òâîè ïîäåëû ñòàðàëèñü îò ïàõàíà íå îòñòàâàòü!

- Äà ÷åãî âû êî ìíå îäíîìó ïðèöåïèëèñü! - ïîïðîáîâàë îòáðåõàòüñÿ ÅÁÍ. - Ïðåìüåð Ñèëàåâ â äåêàáðå 1991 ãîäà âûêóïèë äà÷ó â Ïåòðîâî-Äàëüíåì (379.9 êâ.ì) çà ñìåøíóþ ñóììó: ìåíåå ÷åì â òûñÿ÷ó äîëëàðîâ. Òâîè ïîìîùíèêè Ïèõîÿ è Ðþðèêîâ, ïðåññ-ñåêðåòàðü Êîñòèêîâ, øåô ïðåçèäåíòñêîãî ïðîòîêîëà Øåâ÷åíêî, ìèíèñòðû Êîçûðåâ è Ñèäîðîâ, ñïèêåð Ãîñäóìû Ðûáêèí, ðóêîâîäèòåëü àäìèíèñòðàöèè Åãîðîâ è äðóãèå “äîñòîéíûå” ëþäè ñòàëè îáëàäàòåëÿìè äà÷ ñ îãðîìíûìè çåìåëüíûìè ó÷àñòêàìè â ïðåñòèæíåéøèõ óãîëêàõ Ïîäìîñêîâüÿ: Áàðâèõà, Æóêîâêà, Óñïåíñêîå. Ñåãîäíÿ ñòîèìîñòü îäíîé ñîòêè çåìëè çàøêàëèâàåò òàì çà ñòî òûñÿ÷ äîëëàðîâ. Îíè æå ïðèîáðåòàëè äîìà è ãåêòàðû ïî öåíå ðæàâûõ “Æèãóëåé”, íèæå äàæå è áåç òîãî íèçêîé áàëàíñîâîé ñòîèìîñòè (áîëüøå äåñÿòè òûñÿ÷ “çåëåíûõ” íå ïëàòèë íèêòî).

- Íó, à ÿ ïðè ÷åì? - îáèäåëñÿ Åëüöèí. - Ýòî æå îíè ïîêóïàëè!

- Äà, êîíå÷íî, áûë áû íè ïðè ÷åì, åñëè áû âñå âûêóïû íåèçìåííî îôîðìëÿëèñü ðàñïîðÿæåíèÿìè ïðåçèäåíòà.

Ðóáëåâî-Óñïåíñêîå øîññå – ýòî íå òîëüêî ñàìîå äîðîãîå ìåñòî â Ðîññèè. Ýòî åùå è æèâîå ñâèäåòåëüñòâî òîãî, âî ÷òî òðàíñôîðìèðîâàëàñü òâîÿ áîðüáà ñ ïðèâèëåãèÿìè.

- Áåäíûå Ãîðáà÷åâ ñ Ëèãà÷åâûì! - ñëàäåíüêèì ãîëîñêîì ïðîïåë Ñàòàíà. - Çà ÷òî, ñïðàøèâàåòñÿ, òâîè, Áîðÿ, øàâêè îáëàèâàëè è òðàâèëè èõ? Îíè íå èìåëè è ñîòîé äîëè òîé ðîñêîøè, êîòîðîé îêðóæèëè ñåáÿ òû è òâîÿ ñâîðà!

- Íó, êîììóíÿêè íà ñàìîì âåðõó òîæå íå õèëî æèëè! - îòáðåõíóëñÿ ÅÁÍ.

Äüÿâîë çàõîõîòàë:

- Íó, òû è íàãëåö! Ðàññêàæè ïðèñóòñòâóþùèì, à êàêèå ñîáñòâåííî, ïðèâèëåãèè ïîëàãàëèñü íåíàâèñòíûì ÷ëåíàì Ïîëèòáþðî? Ñêàæåì, òîìó æå òðåêëÿòîìó Ëèãà÷åâó? Îí ïîëó÷àë çàðïëàòó â 1200 ðóáëåé, ñïåöïàåê, èìåë ïåðñîíàëüíóþ ìàøèíó, îõðàíó èç òðåõ ÷åëîâåê, êâàðòèðó óëó÷øåííîé ïëàíèðîâêè. Ïåðñîíàëüíî çàêðåïëåííûõ ñàìîëåòîâ ÷ëåíàì Ïîëèòáþðî íå ïîëàãàëîñü. Ëè÷íîé äà÷è – òîæå: èñêëþ÷èòåëüíî êàçåííàÿ, ïðè÷åì, ïîñëå óõîäà â îòñòàâêó èëè â ìîå öàðñòâî, îíà îòáèðàëàñü. È âñå! Ñðàâíè åãî äàæå íå ñ ñîáîé, à ñ òâîèì ïðîòåæå. äóìñêèì ãëàâøïàíîì Ðóñëàíîì Õàñáóëàòîâûì, êîòîðûé çàíÿë ñàìóþ ðîñêîøíóþ â ñòîëèöå êâàðòèðó íà óëèöå Ùóñåâà. Îò íåå îòêàçàëèñü êîãäà-òî è Áðåæíåâ, è Ãîðáà÷åâ, è òû: ïîñòåñíÿëèñü òóäà ïåðååçæàòü.  ýòèõ õîðîìàõ îáùåé ïëîùàäüþ 460 ìåòðîâ èìåëèñü äàæå òàíöåâàëüíûé è êàìèííûé çàëû!

- Êñòàòè, Áîðèñ, - íå óïóñòèë ñâîåãî øàíñà åãî ãèä, - à ïî÷åìó òû ïîññîðèëñÿ ñ íèì?

- Êîãäà ÿ âïåðâûå ïîâñòðå÷àë ïðîôåññîðà Ïëåõàíîâñêîãî èíñòèòóòà Õàñáóëàòîâà, îí ìíå ïîêàçàëñÿ ÷èñòî êîíêðåòíûì ïàöàíîì. Âî âðåìÿ àâãóñòîâñêèõ ñîáûòèé Ðóñëàí âåë ñåáÿ êàê ïðàâèëüíûéáðîäÿãà, îòêàçàâøèñü â ìèíóòû îïàñíîñòè ïîêèäàòü Áåëûé äîì. “ß íå ìîãó ïðåäàòü äåïóòàòîâ, - îòâåòèë îí íà ïðåäëîæåíèå ýâàêóèðîâàòüñÿ. - Âû èäèòå, à ÿ îñòàíóñü äî êîíöà”.

Èìåííî ìîèìè ñòàðàíèÿìè ÷åðíûé (÷å÷åíåö) ïîëó÷èë ïîðòôåëü (ñòàë ñìîòðÿùèì) â Âåðõîâíîì Ñîâåòå, õîòÿ ñäåëàòü ýòî áûëî î÷åíü íåïðîñòî. ß åãî ôàêòè÷åñêè êîðîíîâàë â ñïèêåðû, ñëîìàâ óïîðíîå ñîïðîòèâëåíèå ìíîãèõ áëàòíûõ (äåïóòàòîâ). ß âåðèë, ÷òî âåðíûé Ðóñëàí ÷èñòîäåëàìè ñòàíåò è áóäåò âåðîé è ïðàâäîé ñëóæèòü ìíå. Íî ÿ êðèâî íàñàäèë (äîïóñòèë îøèáêó): íå ó÷åë åãî êàâêàçñêîãî ìåíòàëèòåòà.

Íà÷àëîñü, â îáùåì-òî, ñ åðóíäû: ÿ è Ðóñëàí äîãîâîðèëèñü ðåãóëÿðíî õîäèòü â áàíþ. Íî óæå íà âòîðîé ðàç Õàñáóëàòîâ, íå ñïðîñÿñü, âçÿë ñ ñîáîé ëè÷íîãî ìàññàæèñòà è îáîðçåë íàñòîëüêî, ÷òî çàòàùèë åãî â ïàðèëêó, ãäå íàõîäèëñÿ ÿ. ß íè÷åãî åìó íå ñêàçàë, íî ïåðåñòàë áðàòü ýòîãî çâåðÿ (êàâêàçöà) ñ ñîáîé.

- Äà ýòî æå ïóñòÿê! - ïîðàçèëñÿ Ôðèäðèõ.

- Äðýê (÷óøü)! Ýòîò ìåëêèé, êàçàëîñü áû, êîñÿê ñ åãî ñòîðîíû î÷åíü âàæåí. ßâëåíèå ìàññàæèñòà îçíà÷àëî, ÷òî êàêîé-òî õà÷èê ñ÷èòàåò ñåáÿ ðîâíåé ìíå – ïàõàíó! È â êîíå÷íîì èòîãå ÿ îêàçàëñÿ ïðàâ: â 1993 ãîäó ýòîò ãàä êðèâî íàñàäèë (ïëîõî ñäåëàë) ïðîÿâèâ ñâîþ ïîäëèííóþ ñóùíîñòü!

- Êàê ëåãêî òû îòìåæåâàëñÿ îò òâîåãî áûâøåãî ïåðâîãî ñòîðîííèêà! - íå òî ñ îäîáðåíèåì, íå òî ñ îñóæäåíèåì ïðîèçíåñ àâòîð ïîíÿòèÿ “áåëîêóðàÿ áåñòèÿ”.

- Ýòî ÷òî! - èç áðåæíåâñêîé çîíû ÿâèëàñü äóøà ïåðâîãî ñåêðåòàðÿ Ñâåðäëîâñêîãî îáêîìà ÊÏÑÑ ßêîâà Ðÿáîâà. - ß – êðåñòíûé îòåö Áîðèñà, ñäåëàâøèé èç ñòðîèòåëüíîãî íà÷àëüíèêà ñðåäíåé ðóêè êðóïíîãî ðóêîâîäèòåëÿ; áóêâàëüíî çà ðóêó ïðèâåäøèé Åëüöèíà â îáêîì; íàñòîÿâøèé, ÷òîáû íàçíà÷èëè åãî íà ìîå ìåñòî! È â áëàãîäàðíîñòü îí ìåíÿ ñíÿë ñ äîëæíîñòè ïåðâûì, åùå â 80-å ãîäû!

Ïîòîì îí ðàçîáðàëñÿ ñ äåìîêðàòàìè – ÷ëåíàìè ìåæðåãèîíàëüíîé äåïóòàòñêîé ãðóïïû. Äàæå òåõ íåìíîãèõ, êîãî âçÿë îí ïîíà÷àëó â Êðåìëü, - âñåõ äî åäèíîãî óáðàë!

À äîâåðåííûå åãî ëèöà – ñàìàÿ ïåðâàÿ êîìàíäà, ðàáîòàâøàÿ íà âûáîðàõ è â ñîþçíûé, è â ðîññèéñêèé ïàðëàìåíò; êàæäûé ãîòîâ áûë çà íåãî æèçíü îòäàòü. Èõ âñåãî-òî íàñ÷èòûâàëîñü äåâÿòü ÷åëîâåê; êàçàëîñü, ÷åãî ïðîùå, âîçüìè ñ ñîáîé, îíè-òî óæ òî÷íî – çàñëóæèëè. Êóäà òàì! Èç äåâÿòåðûõ òðóäîóñòðîåí áûë òîëüêî îäèí – Âëàäèìèð Êàì÷àòîâ, íàçíà÷åííûé ïîëïðåäîì ïðåçèäåíòà â Ìîñêâå. Âïðî÷åì, òîæå íåíàäîëãî...

À êàê îí êèíóë âåðíîãî ñâîåãî ñîðàòíèêà Ìèõàèëà Áî÷àðîâà, ïîïóëÿðíîãî äåïóòàòà, òîæå, êñòàòè, ñòðîèòåëÿ, ïðåçèäåíòà êîíöåðíà “Áóòýê”!  1990 ãîäó, ñòàâ ñïèêåðîì ðîññèéñêîãî ïàðëàìåíòà, Åëüöèí îáåùàë åìó ïîñò ïðåäñîâìèíà ðåñïóáëèêè. Îäíàêî â ïðåìüåðû ïðåäëîæèë Èâàíà Ñèëàåâà.

Äàæå òå, êòî ñ÷èòàëè ñåáÿ áëèæàéøèìè åãî ñîðàòíèêàìè, êè÷èëèñü åãî äðóæáîé, â ìãíîâåíèå îêà èñ÷åçàëè: Áóðáóëèñ, Ïîëòîðàíèí, Ñêîêîâ.

Èç ñîñòàâà ïåðâîãî åëüöèíñêîãî ïðàâèòåëüñòâà áîëüøå äâóõ ëåò íå ïðîðàáîòàëè è ïîëîâèíû ìèíèñòðîâ!

- Ðåíåãàò Åëüöèí ÿâíî ðàçäåëÿåò ìîå ìíåíèå: “Áëàãîäàðíîñòü – ýòî òàêàÿ ñîáà÷üÿ áîëåçíü”! - çàõîõîòàë Ñòàëèí. Ðÿáîâ íà ñåêóíäó çàìåð, íî ïðîäîëæèë:

- Ðàâíûõ ñåáå Åëüöèí íå òåðïåë. Òåõ, êòî ñëàáåå, - ïðåçèðàë. È ïðîáëåìà áûëà âîâñå íå â ïðîôíåïðèãîäíîñòè ýòèõ ÷èíîâíèêîâ: ïðîñòî Áîðèñó íåïðèÿòíî áûëî îñîçíàâàòü, ÷òî ðÿäîì ñ íèì ðàáîòàþò ëþäè, ïîìíÿùèå åãî ïàäåíèÿ; âèäåâøèå åãî â îïàëå è çàáâåíèè; îíè áûëè æèâûì íàïîìèíàíèåì åãî ïðîøëîãî, î êîòîðîì ïðåçèäåíò õîòåë ïîçàáûòü, êàê ìîæíî ñêîðåå.

À êàê îí áîÿëñÿ êîíêóðåíòîâ! Áûë îäèí ýôôåêòèâíûé ñïîñîá, êàê èçáàâèòüñÿ îò ñâîåãî âðàãà â Êðåìëå. Íàäî áûëî ïðèéòè ê Åëüöèíó è ñêàçàòü: “Áîðèñ Íèêîëàåâè÷, à âñå-òàêè Âû íå îøèáëèñü ñ Èâàíîâûì! Òàêîé çàìå÷àòåëüíûé äåÿòåëü! Âñå ïðî íåãî ãîâîðÿò: “Âòîðîé Åëüöèí!” Ìíîãèå äàæå ñïðàøèâàþò: “Íå îí ëè áóäåò Âàøèì ïðååìíèêîì?” Ïîâòîðÿòü óæå íå òðåáîâàëîñü: îáúåêò ïîõâàëû óõîäèë â ïîëèòè÷åñêîå íåáûòèå!

Âåñíîé 1993 ãîäà ó âûñòóïàâøåãî íà “Ýõå Ìîñêâû” âèöå-ïðåìüåðà Øàõðàÿ, æóðíàëèñòû ïîèíòåðåñîâàëèñü:

- “À Âû ïðåçèäåíòîì õîòèòå áûòü?”.

- “Î÷åíü õî÷ó”, - ÷åñòíî ïðèçíàëñÿ òîò, èìåÿ â âèäó 2000-é ãîä.

×åðåç íåäåëþ, íà âñòðå÷å ñ ãëàâíûìè ðåäàêòîðàìè ÑÌÈ, ïðåçèäåíò ðû÷àë: “Íå äîæäóòñÿ, ïàíèìàø, íèêàêèå Øàõðàè... Íè÷åãî îíè íå äîæäóòñÿ!”

Âèöå-ïðåìüåð íàïèñàë çàÿâëåíèå îá óõîäå, ïîøåë ê øåôó. Òîò ñìóòèëñÿ: “Ìíå æ íå ñêàçàëè, ÷òî ýòî ÷åðåç ñðîê... Êðóãîì îäíè ñïëåòíèêè, ïàíèìàø... Íèêîìó íåëüçÿ âåðèòü...” Òåì íå ìåíåå çàÿâëåíèå ïîäïèñàë.

Îñåíüþ 1995 ãîäà ìèíèñòð èíîñòðàííûõ äåë Êîçûðåâ ïðèëåòåë â Ìóðìàíñê. - “Òû êàê îòíåñåøüñÿ ê ìîåìó âûäâèæåíèþ â ïðåçèäåíòû?” - ïîèíòåðåñîâàëñÿ îí ó ìåñòíîãî ãóáåðíàòîðà Êîìàðîâà, ïîêà îíè åõàëè â ìàøèíå. Íèêîãî, êðîìå âîäèòåëÿ, â ñàëîíå íå áûëî. Ñòîèëî Êîçûðåâó âåðíóòüñÿ â Ìîñêâó, êàê Åëüöèí ìãíîâåííî ïåðåñòàë åãî ïðèíèìàòü è â óïîð – äàæå íà îôèöèàëüíûõ ìåðîïðèÿòèÿõ – íå çàìå÷àë. Äâå íåäåëè ñïóñòÿ òîò áûë óâîëåí.

Âðåìÿ îò âðåìåíè öàðü Áîðèñ ñïåöèàëüíî óñòðàèâàë ñîðàòíèêàì ïðîâåðêè.

- “Âîò òàêîé ïðååìíèê ìíå è íóæåí, - äîâåðèòåëüíî ãîâîðèë îí ïîòåíöèàëüíîìó êîíêóðåíòó, ïîõëîïûâàÿ åãî ïî ïëå÷ó. - Âû ãîòîâû... åæåëè ÷åãî...”

Íåñêîëüêî ðàç îí äàæå èçîáðàæàë ïðèñòóïû, õâàòàëñÿ çà ñåðäöå, íà÷èíàë õðèïåòü:

- “Áîëèò, ïàíèìàø, ñåðäöå... â ëþáóþ ìèíóòó ìîãó óìåðåòü... íà êîãî îñòàâèòü Ðîññèþ?”

Îò ðåàêöèè èñïûòóåìîãî öåëèêîì çàâèñåëà åãî áóäóùàÿ ñóäüáà... Åñëè îí ñîãëàøàëñÿ ñòàòü ïðååìíèêîì, òî ñòàíîâèëñÿ ïîëèòè÷åñêèì íóëåì.

À êàê Áîðüêà ïîñïåøèë ðàñïðàâèòüñÿ ñ ñàìûì ãëàâíûì êîíêóðåíòîì – áûâøèì ñâîèì áëàãîäåòåëåì Ãîðáà÷åâûì?!

- Êàêîé òàì áëàãîäåòåëü... - ïîïðîáîâàë ïðîòåñòîâàòü ÅÁÍ, íî Ðÿáîâ íå ïîçâîëèë åìó ëãàòü:

- Îí òåáÿ â ÖÊ âçÿë, õîçÿèíîì Ìîñêâû ñäåëàë, â Ïîëèòáþðî ââåë, à êîãäà òû íà íåãî âçëàÿë, íå óíè÷òîæèë òåáÿ ïîëèòè÷åñêè, à îñòàâèë íà ïîñòó ôàêòè÷åñêè çàììèíèñòðà – çàìåñòèòåëÿ ïðåäñåäàòåëÿ Ãîññòðîÿ ÑÑÑÐ. È êàê òû åãî “îòáëàãîäàðèë”, êîãäà îí óïàë – êàê ðàíåå òû ñàì?! Íà÷àë ñ òîãî, ÷òî îòîáðàë ó íåãî Áàðâèõó... Çà÷åì?

-Äà ìåíÿ Íàèíà ïîñòîÿííî äîëáèëà: “Êîãäà ïåðååäåì, êîãäà ïåðååäåì?” Âçàìåí Ìå÷åíûé ïîïðîñèë äðóãóþ äà÷ó - “Ìîñêâà-ðåêà-5”: òàì, ãäå îí æèë êîãäà-òî. Ñîãëàñèëñÿ: ïóñòü çàáèðàåò...” Çàáàâíî ïîëó÷èëîñü.  1986 ãîäó ãåíåðàëüíûé ñåêðåòàðü Ãîðáà÷åâ óñòóïèë îáúåêò “Ìîñêâà-ðåêà-5” êàíäèäàòó â ÷ëåíû Ïîëèòáþðî Åëüöèíó. À ïÿòü ëåò ñïóñòÿ âñå ñòàëî íàîáîðîò!

- Íó, ýòî òû òîãäà â äîáðîòó è äåìîêðàòè÷íîñòü èãðàë. Íî ìû ïîíÿëè, ÷åì âñå êîí÷èòñÿ, êîãäà ðàíî óòðîì, â 8.20 òû ñ ïðèõëåáàëàìè âñêðûëè äâåðü ãîðáà÷åâñêîãî êàáèíåòà è ïðÿìî íà ðàáî÷åì ñòîëå áûâøåãî ïðåçèäåíòà áûâøåé äåðæàâû ðàñïèëè áóòûëêó êîíüÿêà ïîä êîíôåòêó. Êîãäà Ãîðáà÷åâ óçíàë îá ýòîì, òî îòðåàãèðîâàë îäíîé ôðàçîé: “Ïèð çâåðåé”...

×åðåç ïîëãîäà âûäåëåííûé åìó ëèìóçèí ÇÈË áûë çàìåíåí îáû÷íîé “Âîëãîé”, ÷èñëî îõðàíû ñîêðàòèëîñü ñ äâàäöàòè ÷åëîâåê äî òðåõ. Ê ñåðåäèíå 90-õ ïåíñèÿ ýêñ-ïðåçèäåíòà ÑÑÑÐ ðàâíÿëàñü 2 äîëëàðàì ÑØÀ, à â åãî áûâøåé ïðåäñòàâèòåëüñêîé êâàðòèðå æèëà äî÷êà òâîåãî äåðæàòåëÿ îáùàêà – îëèãàðõà Áåðåçîâñêîãî...

- Íó òû, ßêîâ, ýòî... ñãóùàåøü êðàñêè, - âîçðàçèë ñâîåìó ýêñ-áëàãîäåòåëþ ÅÁÍ. - Íå âñåõ æå ÿ ñíèìàë èç-çà ðåâíîñòè...

- Íå âñåõ, - ñîãëàñèëñÿ Ðÿáîâ. - Ó òåáÿ èìåëîñü î÷åíü âûãîäíîå äëÿ áåñòîëêîâîãî íà÷àëüíèêà êà÷åñòâî: òû âñåãäà óìåë íàõîäèòü “êðàéíèõ”. Ê ïðèìåðó, âèíîâíèêîì ïðîâàëà òâîåé ýêîíîìè÷åñêîé ðåôîðìû òû íàçíà÷èë Åãîðà Ãàéäàðà.

- Ñóäÿ ïî îïèñàíèÿì åãî âíåøíîñòè, ýòîò ãåðð ñìàõèâàåò íà æåðòâåííóþ îâöó, à, ñóäÿ ïî åãî äåéñòâèÿì âî ãëàâå ïðàâèòåëüñòâà Ðîññèè, îí îêàçàëñÿ íàñòîÿùèì áàðàíîì, - çàêëþ÷èë Íèöøå. -  êàêîì ñêîòñêîì çàãîíå òû åãî îòûñêàë, Áîðèñ?

- Åãîðêó ìíå íà ñìîòðèíû ïðèâåë Áóðáóëèñ: â 1991 ãîäó ïðèâåç ýòîãî ïðàâèëüíîãî ïàöàíà êî ìíå íà äà÷ó, ïðÿìî â ïàðèëêó. Êàê âûÿñíèëîñü âïîñëåäñòâèè, Ãóãíÿâûé íå ëþáèë áàíþ, íå çíàë, êàê ñëåäóåò ñåáÿ âåñòè â íåé, íî íà âñÿêèé ñëó÷àé ñðàçó ðàçäåëñÿ è ïðåäñòàë ïåðåäî ìíîé ãîëÿêîì. Ìíå òàêàÿ ñìåëîñòü ïîíðàâèëàñü, õîòÿ ñàì êàíäèäàò â ñìîòðÿùèå âïå÷àòëåíèå íà ìåíÿ ïðîèçâåë äâîÿêîå. “Ó íåãî âèä, êàê áóäòî òîëüêî ÷òî îòîðâàëè îò êîðûòà ñî ñãóùåííûì ìîëîêîì”, - ñêàçàë ÿ òîãäà òåì áëàòíÿêàì, êòî çà íåãî ìçäó äàâàë.

- À ÷åãî æ òû â ìåìóàðàõ áðåõàë? - óëè÷èë åãî â äâóëè÷èè Ñàòàíà. - Íó-êà, ïîâòîðè!

- “Ãàéäàð ïðåæäå âñåãî ïîðàçèë ñâîåé óâåðåííîñòüþ. Ýòî ïðîñòî î÷åíü íåçàâèñèìûé ÷åëîâåê ñ îãðîìíûì âíóòðåííèì ÷óâñòâîì ñîáñòâåííîãî äîñòîèíñòâà”.

- Òî, ÷òî òû îáîçâàë óâåðåííîñòüþ è íåçàâèñèìîñòüþ, íà ñàìîì äåëå – àïëîìá êíèæíîãî âñåçíàéêè! Ê ñâîèì 35 ãîäàì Åãîð ðóêîâîäèë ëèøü èì æå ñîçäàííûì èíñòèòóòîì ñ êîëëåêòèâîì â 100 ÷åëîâåê, à äî òîãî ðàáîòàë â ãàçåòå “Ïðàâäà” è æóðíàëå “Êîììóíèñò”, - íà÷àë âûäàâàòü ÷óæèå ñåêðåòû õîçÿèí ïðåèñïîäíåé. - Ãàéäàð ñîâåðøåííî íå ïðåäñòàâëÿë ñåáå æèçíü ðîññèÿí, è ýêîíîìè÷åñêèå ìîäåëè âûñòðàèâàë èñêëþ÷èòåëüíî ïî ó÷åáíèêàì.

È âîîáùå îí ïî ïðîèñõîæäåíèþ – íàñëåäñòâåííûé ñêàçî÷íèê! Îáà åãî äåäà – Àðêàäèé Ãàéäàð è Ïàâåë Áàæîâ – ÿâëÿëèñü ãëàâíûìè ïèñàòåëÿìè-ñêàçî÷íèêàìè Ñòðàíû Ñîâåòîâ. Îòåö – Òèìóð Ãàéäàð – ñî ñòðàíèö “Ïðàâäû” ñêàðìëèâàë ÷èòàòåëÿì áàéêè î êóáèíñêîé ðåâîëþöèè è óñïåõàõ ñîöèàëèçìà. È äàæå òåñòü – Àðêàäèé Ñòðóãàöêèé – è òîò áûë çíàìåíèòûì ôàíòàñòîì!

Çàêîíû ýòîãî ìèðà ñêàçîâ è ìèôîâ, áåñêîíå÷íî äàëåêîãî îò ãðóáîé äåéñòâèòåëüíîñòè, îí è ïðèâíåñ â æèçíü Ðîññèè, ïðèäóìûâàÿ ýêîíîìè÷åñêèå ðåôîðìû. Îäíàêî ïîïûòêà îñóùåñòâèòü äàâíþþ ñîâåòñêóþ ìå÷òó - “ñêàçêó ñäåëàòü áûëüþ” - îêàçàëàñü áåçóñïåøíîé – â îòëè÷èå îò ïîïûòêè ñîçäàíèÿ àòîìíîé áîìáû. À âîò ðåçóëüòàòû îêàçàëèñü ñõîæè: âñå âîêðóã ïîøëî ê ìîåé ìàòåðè (êîòîðîé, âïðî÷åì, ó ìåíÿ íåò, ó ìåíÿ åñòü òîëüêî ïàïà – ñàì Òâîðåö)! - Äüÿâîë îòêðûòî ëèêîâàë. - À êàê òû, Áîðüêà, ëþáèë íàõîäèòü è íàêàçûâàòü ñòðåëî÷íèêîâ, âàëèòü íà íèõ ñâîè îøèáêè! Ãàéäàð, Êîðæàêîâ, ×óáàéñ, Êèðèåíêî, Ïðèìàêîâ, ×åðíîìûðäèí... Ïåðåôðàçèðóÿ âûñêàçûâàíèå îäíîãî èç ìîèõ ïîä÷èíåííûõ (îíî ïðîöèòèðîâàíî â åâàíãåëèè – êàêàÿ ÷åñòü, áëèí!), èìÿ èì – ëåãèîí!

Îäíàêî òû, êàê ÿ çàìå÷àþ, âîîáùå-òî ñëèøêîì õîðîøî ñåáÿ ÷óâñòâóåøü â ñâîåé çîíå. Íè÷åãî, ñåé÷àñ ÿ ýòî èñïðàâëþ! Ïðèïèñûâàþ òåáå êîêòåéëè èç ôèçè÷åñêîé áîëè, ïåðåìåøàííîé ñî ñòûäîì!

... Ñîâåðøàÿ åâðîïåéñêîå òóðíå, äèññèäåíò Åëüöèí â Èñïàíèè ëåòåë íà ñàìîëåòå èç Êîðäîâû â Áàðñåëîíó. Íî â âîçäóõå ó äâóõìîòîðíîé êîíñåðâíîé áàíêè (òàê åå îòêðûòî îáîçâàë ýêèïàæ) âûøëà èç ñòðîÿ ýëåêòðèêà, à ñëåäîâàòåëüíî, îòêàçàëè è øàññè. Íå ñóìåâ îïóñòèòü ìàøèíó íà âîäó, ïèëîòû ðåøèëè ñàäèòüñÿ íà áëèæàéøèé ãîðíûé àýðîäðîì. È òóò âäðóã ïîäíÿëñÿ ñèëüíåéøèé âåòåð, ñàìîëåò ïîòåðÿë ñêîðîñòü è áóêâàëüíî óïàë íà áðþõî.

Áîðèñ Íèêîëàåâè÷ âñå ýòî âðåìÿ âåë ñåáÿ õðàáðî, äàæå îòêàçàëñÿ ïðèñòåãèâàòüñÿ, íàðî÷èòî âåñåëî êðèêíóâ òîâàðèùàì ïî íåñ÷àñòüþ: “Êîìó ñóæäåíî áûòü ïîâåøåííûì, òîò íå óòîíåò”. Ó íåãî íàøëèñü äàæå ñèëû øóòèòü: áîëüøå íåò, ìîë, íèêàêèõ ïðèâèëåãèé, ïàäàåì âñå âìåñòå; ìîæåò, ðå÷êó êàêóþ íàéäåì – óñïååì âûïðûãíóòü...

Ïðè ýêñòðåííîé ïîñàäêå åãî ðåçàíóëà îñòðàÿ áîëü â ñïèíå. Ýòî çàìåòèëè, ñïðîñèëè, â ÷åì äåëî? Îí ëèøü ìàõíóë ðóêîé: åðóíäà, ïîáîëèò è ïåðåñòàíåò.

Òîëüêî ïîòîì âûÿñíèëîñü, ÷òî ìíîãî ëåò íàçàä, êîãäà Åëüöèí èãðàë åùå â âîëåéáîë, ó íåãî ïðîèçîøëî ñìåùåíèå ïîçâîíêîâ. È ñåé÷àñ ýòà òðàâìà äàëà î ñåáå çíàòü.  áîëüíèöó îí íå ïîåõàë, âûçâàë âðà÷åé â ãîñòèíèöó. Òå íàñòàèâàëè íà íåìåäëåííîé ãîñïèòàëèçàöèè, îäíàêî Åëüöèí óïðÿìèëñÿ. Îí äàæå óìóäðèëñÿ ïîåõàòü íà ðàäèî, äàâàòü èíòåðâüþ, íî ïî äîðîãå ïîòåðÿë îò áîëè ñîçíàíèå.

Ïîìîùíèêè âåðíóëè ïîëóæèâîãî øåôà â îòåëü, ñíîâà âûçâàëè ìåäïîìîùü. À Áîðèñ Íèêîëàåâè÷, åäâà ïðèäÿ â ñåáÿ, âíîâü ïðåíåáðåã çäðàâûì ñìûñëîì. “Íà “ñêîðîé ïîìîùè” íå ïîåäó”, - ïðîõðèïåë îí, êîãäà åãî óáåäèëè, ÷òî áåç ãîñïèòàëèçàöèè íå îáîéòèñü.

- Ìóæåñòâåííî òû ñåáÿ âåë! - îöåíèë Íèöøå, ñàì âñþ æèçíü áîðîâøèéñÿ ñ áîëüþ.

- Íî ãëóïî! - èñïîðòèë êîìïëèìåíò õîçÿèí ïðåèñïîäíåé. - Ãîðäûíÿ åãî çàåäàëà! Äàæå â òàêèå ìèíóòû ñàìûì âàæíûì äëÿ íåãî áûëî ñîõðàíèòü âåëè÷èå: íåðîâåí ÷àñ, êàêîé-íèáóäü ïàïàðàööè çàïå÷àòëèò, êàê âûíîñÿò íà íîñèëêàõ íåäâèæèìîãî Åëüöèíà. Ïîäîáíî áîëüøèíñòâó ïðèìèòèâíûõ ìóæèêîâ, öàðü Áîðèñ íå òåðïåë íàä ñîáîé íèêàêèõ íàñìåøåê. Åìó ïðîùå êîð÷èòüñÿ îò áîëè, íåæåëè ïîêàçàòüñÿ íåëåïûì è æàëêèì. Âîò ïî÷åìó îí òàê ñòðàäàë, êîãäà ïðàâäà î åãî èñòèííîé ñóùíîñòè îáíàðîäîâàëàñü. Íó-êà, âñïîìíè ïðî ñòàòüþ â “Ïðàâäå” ïîñëå òâîåãî âîçâðàùåíèÿ èç Àìåðèêè!

... Ýòî áûëà ïåðåïå÷àòêà èç èòàëüÿíñêîé ãàçåòû. Åå àâòîð - ñêàíäàëüíûé æóðíàëèñò Äçóêêîíå ïèñàë íå î ïðîèçâåäåííîì Åëüöèíûì ôóðîðå; íå î åãî âñòðå÷àõ ñî ñòóäåíòàìè è ýëèòîé, ïðî÷èòàííûõ ëåêöèÿõ è ñäåëàííûõ çàÿâëåíèÿõ, à ñîâñåì î äðóãîì.

“Çà ïÿòü äíåé è ïÿòü íî÷åé, ïðîâåäåííûå â ÑØÀ, Åëüöèí ñïàë â ñðåäíåì äâà ÷àñà â ñóòêè è îïîðîæíèë äâå áóòûëêè âîäêè, ÷åòûðå áóòûëêè âèñêè è íåñìåòíîå êîëè÷åñòâî êîêòåéëåé íà îôèöèàëüíûõ ïðèåìàõ”. Îí óõèòðèëñÿ çàñíóòü ïðÿìî âî âðåìÿ îôèöèàëüíîãî óæèíà, âñå ñâîáîäíîå âðåìÿ ïðîâîäèë â ìàãàçèíàõ, ñêóïàÿ øèðïîòðåá íà ïîëó÷åííûå çà ëåêöèè äåíüãè, è âîîáùå âåë ñåáÿ êàê “ïüÿíûé, íåâîñïèòàííûé ðóññêèé ìåäâåäü, âïåðâûå î÷óòèâøèéñÿ â öèâèëèçîâàííîì ìèðå.

... Ïîë-ëèòðîâûå áóòûëêè îí âûïèâàåò â îäèíî÷åñòâå çà îäíó íî÷ü â ñâîåì ãîñòèíè÷íîì íîìåðå â Áàëòèìîðå. Îøàëåâøåãî “ïî÷åòíîãî ïðîôåññîðà”, êîòîðûé ðàíî óòðîì ïðèåõàë çà íèì, ÷òîáû îòâåçòè åãî â êîíôåðåíö-çàë óíèâåðñèòåòà, Åëüöèí îäàðèë ñëþíÿâûì ïüÿíûì ïîöåëóåì è íàïîëîâèíó îïîðîæíåííîé áóòûëêîé âèñêè. “Âûïüåì çà ñâîáîäó”, - ïðåäëîæèë åìó Åëüöèí â ïîëîâèíå ñåäüìîãî óòðà, ðàçìàõèâàÿ íàïîëíåííûì ñòàêàíîì, îäíèì èç òåõ, â êîòîðûõ îáû÷íî õðàíÿòñÿ çóáíûå ùåòêè è ïàñòà â âàííîé êîìíàòå. Íî âûïèë îí â îäèíî÷åñòâå”.

ÅÁÍ ñòðàäàë ñèëüíåå, ÷åì îò ôèçè÷åñêîé áîëè ïðè òðàâìå ñïèíû...

- Àãà, ïðîíÿëî! - çàâîïèë Ëþöèôåð. - À âîò òåáå åùå âîñïîìèíàíüèöå! Êòî òàì ó íàñ ñ ìîñòà óïàë?! Íåóæòî òû? Íó, ïîâåäàé ñîêàìåðíèêàì îá ýòîì âàæíîì ýïèçîäå òâîåé æèçíè, ïðîèñøåäøåì 28 ñåíòÿáðÿ 1989 ãîäà.

ÅÁÍ íåõîòÿ ïðèíÿëñÿ ðàññêàçûâàòü:

- “Åõàë ê ñòàðîìó ñâåðäëîâñêîìó äðóãó. Íåäàëåêî îò äîìà îòïóñòèë ìàøèíó. Ïðîøåë íåñêîëüêî ìåòðîâ, âäðóã ñçàäè ïîÿâèëàñü äðóãàÿ ìàøèíà. È... ÿ îêàçàëñÿ â ðåêå. Âîäà áûëà ñòðàøíî õîëîäíàÿ. Ñóäîðîãîé ñâîäèëî íîãè, ÿ åëå äîïëûë äî áåðåãà, õîòÿ äî íåãî íåñêîëüêî ìåòðîâ. Îò õîëîäà ìåíÿ òðÿñëî”.

- Êòî-íèáóäü ÷åãî-íèáóäü ïîíÿë? - ñïðîñèë ëóêàâûé ÷åñòíóþ êîìïàíèþ. Äóøåíüêè îòðèöàòåëüíî ïîêà÷àëè ôàíòîìíûìè ãîëîâàìè.

- Íà ñàìîì äåëå â òîò äåíü Åëüöèí ïåðåä âûáîðàìè âñòðå÷àëñÿ ñ èçáèðàòåëÿìè â ñòîëè÷íîì ìèêðîðàéîíå Ðàìåíêè. Ïîìîùíèê Ëåâ Ñóõàíîâ ïîñàäèë øåôà â ñëóæåáíóþ “Âîëãó”, à ñàì, ñ äðóãèìè äîâåðåííûìè ëèöàìè, îòïðàâèëñÿ äîìîé. Âîäèòåëü äîâåç ïàññàæèðà äî Óñïåíñêèõ äà÷, ãäå òîò âûøåë èç ìàøèíû è äàëüøå ïîøåë ïåøêîì. Çà÷åì, Áîðÿ?

- Íó, ÿ ïîøåë “ê ñòàðîìó ñâåðäëîâñêîìó äðóãó”, â ïðàâèòåëüñòâåííûé äà÷íûé ïîñåëîê.

- À îêîëî ïîëóíî÷è ïîçâîíèë äîìîé è äðîæàùèì ãîëîñîì ïîïðîñèë çàáðàòü åãî ñ ÊÏÏ â Óñïåíñêîì. Âñòðåâîæåííàÿ Íàèíà Èîñèôîâíà ðèíóëèñü íà âûðó÷êó è çàñòàëà áëàãîâåðíîãî íà ÊÏÏ. Ðîäè÷àì, à çàòåì ïðåññå îí ïîâåäàë æóòêóþ èñòîðèþ. Äàâàé, Áîðÿ, âðè äàëüøå!

- Êîãäà ÿ îò ïîâîðîòà íà Ðóáëåâêå øåë â ñòîðîíó äà÷, ñçàäè ïîäúåõàëè “Æèãóëè”, è ÷åòâåðî âûñêî÷èâøèõ çëîóìûøëåííèêîâ íàáðîñèëè ìíå íà ãîëîâó ìåøîê. “Íå óñïåë ÿ î÷óõàòüñÿ, êàê ìåíÿ êóäà-òî ïîíåñëè, è î÷íóëñÿ óæå â âîäå, ïîä ìîñòîì”. ß âûáðàëñÿ è ìîêðûé, êëàöàÿ çóáàìè (áûëî õîëîäíî), äîáðåë äî ÊÏÏ íà âõîäå â ïîñåëêå. “Ðåáÿòà-ìèëèöèîíåðû, äåæóðèâøèå íà ïîñòó, ñðàçó ìåíÿ óçíàëè... Ïîêà ïèëè ÷àé, êîòîðûé ðåáÿòà ìíå äàëè... ïðî ñåáÿ ðóãàëñÿ – äî ÷åãî äîøëè...”

- “Äî ÷åãî äîøëè” - ýòî êàãýáýøíèêè, ÷òî ëè? - ïðîäîëæèë äîïðîñ âëàäûêà ïðåèñïîäíåé.

- À êòî æ åùå? - ïîæàë ïðèçðà÷íûìè ïëå÷àìè ÅÁÍ.

- Áëÿ áóäó, ìû íå ïðè äåëàõ! - îïðîâåðã ýêñ-ãàðàíòà êàêîé-òî áåçûìÿííûé (îíè è â àäó ïûòàþòñÿ îñòàòüñÿ àíîíèìàìè, ïîÿñíèë Äüÿâîë) ñëóæàùèé Êîíòîðû Ãëóáîêîãî Áóðåíèÿ. - Ëå÷èò (âðåò) âñå ýòîò ññó÷åííûé (ïðåäàòåëü)! Âñå åãî ïîêàçàíèÿ – ïóðãà! Îí ñ íèìè ïðèïëûë (ïîïàë â òóïèê)! Åìó áû ïðîðåäèòü øòàêåòíèê (âûáèòü çóáû) – ñðàçó áû ðàñêîëîëñÿ!

- Íå, Åëüöèí áû ñêîðåå äàë ñåáÿ ïîñòàâèòü íà õîð (ïîäâåðãíóòüñÿ ãðóïïîâîìó èçíàñèëîàíèþ), ÷åì ïðèçíàëñÿ! - îïðîâåðã ÷åêèñòà ïîâåëèòåëü ìóõ.ë- Òû äàâàé êîíêðåòèêó – è áåç ôåíè!

Ãýáýøíèê íà âðåìÿ ïåðåøåë íà íîðìàëüíûé ÿçûê:

- ß ýòî äåëî íåãëàñíî ðàññëåäîâàë, òàê ÷òî ïîäðîáíîñòè çíàþ. Ïîòåðïåâøèé óòâåðæäàåò, ÷òî ñáðîñèëè åãî ñ ìîñòà. Íî áëèæàéøèé ìîñò ðàñïîëîæåí ïðèìåðíî â êèëîìåòðå îò ïðîõîäíîé, ïî äðóãóþ ñòîðîíó Ðóáëåâî-Óñïåíñêîãî øîññå. È âûñîòà òàì äåñÿòü ìåòðîâ. Ýêñïåðòû óñòàíîâèëè: ïðè åëüöèíñêîì ðîñòå â 186 ñàíòèìåòðîâ è ñòîêèëîãðàììîâîì âåñå ïðûæîê ñ òàêîé âûñîòû ñìåðòåëåí. ×òîáû çàòîðìîçèòü ïàäåíèå, èçáåæàòü ïåðåëîìà êîíå÷íîñòåé è ïîçâîíî÷íèêà, òðåáóåòñÿ êàê ìèíèìóì 6-ìåòðîâàÿ ãëóáèíà âîäîåìà. Íî â ýòîì ìåñòå îíà íå ïðåâûøàåò ïîëóòîðà ìåòðîâ. Ìåñòíûå æèòåëè äàëè ïîêàçàíèÿ, ÷òî îäèí äåðåâåíñêèé ìàëü÷èøêà ñèãàíóë íà ñïîð ñ ýòîãî ìîñòà è ðàçáèëñÿ íà ìåñòå.

Ïîä ìîñòîì ïîòåðïåâøèé ÿâíî ïîäðàçóìåâàë ÷òî-òî èíîå – ÿ äóìàþ, ìîñòêè ó ïðóäà, ÷òî ïðîõîäèò ïî ãðàíèöå ïîñåëêà. Òàì ðÿäîì â ñàìîì äåëå, ïðîòåêàåò ðó÷ååê, à ïîä íèì â îäíîì, ñàìîì ãëóáîêîì ìåñòå – ìåòð ñ íåáîëüøèì – çàáîòëèâûå äà÷íèêè ñêîëîòèëè óçêèé äîùàòûé ìîñòèê. Îí, ïðàâäà, îãîðîæåí ïåðèëàìè. ×òîáû óïàñòü ñ íåãî, íóæíî çäîðîâî ïîñòàðàòüñÿ.

ß îñìîòðåë ìåñòî ïðåñòóïëåíèÿ. Ñëåäîâ áîðüáû íå îáíàðóæèë. Ïîðàçèëî äðóãîå: ãëóáèíà ïðóäà â ýòîì ìåñòå – íå áîëåå ìåòðà... à Åëüöèí ðàññêàçûâàë, ÷òî âîäû áûëî ñ ãîëîâîé è îí, ïîêà ðàçâÿçûâàë ìåøîê, ïðûæêàìè äîáèðàëñÿ äî áåðåãà, âûíûðèâàÿ, ÷òîáû âçäîõíóòü...

Ïðèìå÷àòåëüíî äðóãîå: ïðóä íàõîäèòñÿ â òðåõ ìèíóòàõ õîäüáû îò äà÷è ? 38, êóäà ïîòåðïåâøèé íàïðàâëÿëñÿ ÿêîáû â ãîñòè. Æèë íà íåé áûâøèé ïðåäñåäàòåëü Ãîññòðîÿ ÑÑÑÐ Ñåðãåé Áàøèëîâ, ïîä íà÷àëîì êîòîðîãî Åëüöèí ðàáîòàë â Ñâåðäëîâñêå.

- Âî-âî, ê íåìó ÿ è íàïðàâëÿëñÿ! - òðÿõíóë ôàíòîìíîé ñåäîé ãðèâîé ÅÁÍ.

- Äà âîò íåçàäà÷à: â òîò äåíü è ñàì Áàøèëîâ, è åãî ñóïðóãà âîò óæå êàê íåñêîëüêî äíåé ëåæàëè â áîëüíèöå íà äèñïàíñåðèçàöèè!

- Ê êîìó æå òîãäà òû øåë, Áîðèñ? - ãëóáîêîìûñëåííî âîïðîñèë Äüÿâîë.

Äîïðàøèâàåìûé íà÷àë èãðàòü â ìîë÷àíêó. Ñëîâî ñíîâà âçÿë áåçûìÿííûé ÷åêèñò:

- Ïî ïîêàçàíèÿì îêðóæåíèÿ Åëüöèíà, îí áûë âûïèìøè, èìåë ïðè ñåáå áóêåò öâåòîâ. Êîãäà ÿ ïîäúåõàë äíåì ê Óñïåíñêîìó, òî äåéñòâèòåëüíî îáíàðóæèë íåäàëåêî îò âîðîò áðîøåííûå, óâÿäøèå öâåòû...

- Êàêîé ãàëàíòíûé òû, îêàçûâàåòñÿ êàâàëåð! - âîñõèòèëñÿ Íèöøå. - Åäåøü ê ñòàðîìó äðóãó ñ æåíîé – è îáÿçàòåëüíî áåðåøü ñ ñîáîé áóêåò. Îäíàêî ïî÷åìó öâåòû îñòàëèñü ëåæàòü ó âîðîò?

Ýêñ-ïðåçèäåíò íå îòâåòèë...

- Çíàë ëè Åëüöèí, ÷òî Áàøèëîâû ëåæàò â áîëüíèöå? - ïðîäîëæèë ãýáèñò. - Âåðíåå, íå òàê: ìîã ëè îí ýòî çíàòü? Êîíå÷íî, ìîã. Âñå äà÷è áûëè îáîðóäîâàíû â Óñïåíñêîì ãîðîäñêèìè òåëåôîíàìè: ïîñåëîê-òî ïðàâèòåëüñòâåííûé. Âîçíèêàåò èíòåðåñíûé âîïðîñ: ïî÷åìó îí íà íî÷ü ãëÿäÿ åäåò èç Ìîñêâû çà ãîðîä. Îòïóñêàåò ìàøèíó. Çà÷åì? À âäðóã íèêîãî íå çàñòàíåò? Êàê æå âîçâðàùàòüñÿ îáðàòíî? Êóäà ëîãè÷íåå äîåõàòü ïðÿìèêîì äî äà÷è, óáåäèòüñÿ â íàëè÷èè õîçÿåâ, à âîäèòåëÿ îñòàâèòü – íàäî æå êàê-òî äîìîé äîáèðàòüñÿ ïîòîì, åñëè òîëüêî îí íå ðàññ÷èòûâàë íà íî÷åâêó.

Íàäî ó÷åñòü, ÷òî âîäèòåëü ýòîò ïðèøåë ê íåìó ñîâñåì íåäàâíî è íå óñïåë åùå çàñëóæèòü äîâåðèå. Òî åñòü îí ìîã îêàçàòüñÿ íåæåëàòåëüíûì ñâèäåòåëåì.

- Ñâèäåòåëåì ÷åãî? - íå çàìåäëèë ñ âîïðîñîì ôèëîñîô.

- Áàíàëüíîé ñóïðóæåñêîé èçìåíû! Äà÷ó ? 38 â îòñóòñòâèå õîçÿåâ ñòîðîæèëà áàøèëîâñêàÿ ñåñòðà-õîçÿéêà Åëåíà Ñòåïàíîâíà, ìîëîäàÿ è êðàñèâàÿ. Ïî åå óâåðåíèÿì, îíà îñòàëàñü â òó íî÷ü, äàáû ñäåëàòü ãåíåðàëüíóþ óáîðêó. Ñóäÿ ïî âñåìó, Åëüöèí øåë èìåííî ê íåé. Åé æå è ïðåäíàçíà÷àëñÿ áóêåò. Íî îíà ïðîãíàëà õìåëüíîãî óõàæåðà. Îí ñ ãîðÿ (è ïî ïüÿíêå) ðóõíóë â ðó÷åé.

Ñòåïàíîâó ìû äîëãî òàñêàëè íà äîïðîñû, òðåáîâàëè ïðèçíàòüñÿ, ÷òî îíà áûëà ëþáîâíèöåé îïàëüíîãî ïîëèòèêà. Îíà îòíåêèâàëàñü. Â ñêîðîì âðåìåíè – è äåâÿòè ìåñÿöåâ íå ïðîøëî – ó íåå ðîäèëñÿ ñûí Ïàâåë. Çàìóæ

Åëåíà òàê è íå âûøëà.

- ×åãî ïî ïüÿíêå íå ñäåëàåøü! - ïðîáóð÷àë ÅÁÍ. - È âîîáùå, ñêîëüêî ìóæèêîâ õîäèëè è õîäÿò íàëåâî...

- À ñêîëüêî èç íèõ ïûòàþòñÿ ñâåñòè ñ÷åòû ñ æèçíüþ... íîæíèöàìè?! - äîáèë åãî õîçÿèí èíôåðíî.

... Ïîñëåñêàíäàëüíîãî âûñòóïëåíèÿ íà îêòÿáðüñêîì (1987 ãîäà) ïëåíóìå ÖÊ ÊÏÑÑ íàä ãîëîâîé Åëüöèíà ñãóñòèëèñü òó÷è. Ñðàçó ïîñëå íîÿáðüñêèõ ïðàçäíèêîâ åãî äîëæíû áûëè ñíèìàòü ñî ñòîëè÷íîãî ãîðêîìà. À 9 íîÿáðÿ îïàëüíîãî ïåðâîãî ñåêðåòàðÿ Ìîñêîâñêîãî ãîðîäñêîãî êîìèòåòà ïàðòèè ñðî÷íî ãîñïèòàëèçèðîâàëè â “êðåìëåâêó”.

- ×òî òîãäà ñòðÿñëîñü ñ òîáîé, Áîðåíüêà? - ó÷àñòëèâî ïðîëåïåòàë Ñàòàíà.

- “Âèäèìî, îðãàíèçì íå âûäåðæàë íåðâíîãî íàïðÿæåíèÿ, ïðîèçîøåë ñðûâ. Ìåíÿ ñðàçó íàêà÷àëè ëåêàðñòâàìè, â îñíîâíîì óñïîêàèâàþùèìè, ðàññëàáëÿþùèìè íåðâíóþ ñèñòåìó. Âðà÷è çàïðåòèëè ìíå âñòàâàòü ñ ïîñòåëè, ïîñòîÿííî äåëàëè êàïåëüíèöû, íîâûå óêîëû. Îñîáåííî òÿæåëî áûëî íî÷üþ, â òðè – ïÿòü ÷àñîâ ÿ åëå âûäåðæèâàë ýòè ñóìàñøåäøèå ãîëîâíûå áîëè. Êî ìíå õîòåëà çàéòè ïðîâåäàòü æåíà, åå íå ïóñòèëè, ñêàçàëè, ÷òî áåñïîêîèòü íåëüçÿ, ñëèøêîì ïëîõî ÿ ñåáÿ ÷óâñòâóþ”.

- Êàê âðåò! - âîñõèòèëñÿ ëóêàâûé. - Íî ïðàâäó ìû óçíàåì îò îäíîé òâîåé áëèçêîé çíàêîìîé. Íó-êà, áåëî÷êà, ðàññêàæè: òû ïðèõîäèëà ê ñâîåìó ëþáèìöó â íî÷ü ñ 8 íà 9 íîÿáðÿ 1987 ãîäà?

Âåðíàÿ ïîäðóãà âñåõ ðîññèéñêèõ àëêîãîëèêîâ ïðàâäó ñêðûâàòü íå ñòàëà:

- Íó êàê ÿ ìîãëà íå ïðèéòè â òàêîé äåíü! Òî, ÷òî ìîé ïîäîïå÷íûé èìåíóåò “íåðâíûì íàïðÿæåíèåì” è “ñðûâîì”, íà ñàìîì äåëå ïîõìåëüíûé ñèíäðîì, îòÿãîùåííûé âäîáàâîê æóòêîé äåïðåññèåé.  òàêîì ñîñòîÿíèè ìíîãèå çà íîæè õâàòàþòñÿ, à îí – çà íîæíèöû!

- Ýé, ÷åêèñò-àíîíèì, ïîâåäàé-êà íàì èñòèíó î òîé Áîðüêèíîé “áîëåçíè”. Òîëüêî ïî ôåíå íå áîòàé – â ìîèõ âëàäåíèÿõ áëàòíûì æàðãîíîì, êîíå÷íî, ïîëüçóþòñÿ – íî êóäà ìåíüøå, ÷åì â Ðîññèè!

-  ïåðâîé ïîëîâèíå äíÿ 9 íîÿáðÿ â ìîñêîâñêîì ãîðêîìå ÊÏÑÑ â êîìíàòå îòäûõà îáíàðóæèëè îêðîâàâëåííîãî Åëüöèíà. Âûçâàëè áðèãàäó âðà÷åé. Âûÿñíèëîñü, ÷òî ïåðâûé ñåêðåòàðü êàíöåëÿðñêèìè íîæíèöàìè ñèìóëèðîâàë ïîêóøåíèå íà ñóèöèä. Íèêàêîé îïàñíîñòè äëÿ æèçíè ðàíà íå ïðåäñòàâëÿëà – íîæíèöû, ñêîëüçíóâ ïî ðåáðó, îñòàâèëè êðîâàâûé ñëåä. Íåóäàâøåãîñÿ ñàìîóáèéöó ãîñïèòàëèçèðîâàëè.

- Åñëè îí â ñàìîì äåëå ðåøèë ñâåñòè ñ÷åòû ñ æèçíüþ, òî ïóòü äëÿ ýòîãî âûáðàí áûë äóðàöêèé! - çàÿâèë êàêîé-òî ñðåäíåâåêîâûé òèï èç ÿïîíñêîé ïðåèñïîäíåé. - Õàðàêèðè íîæíèöàìè! Äà çà òàêîå èçäåâàòåëüñòâî íàä ñâÿùåííûì îáðÿäîì ñåïïóêó íàäî... Íàäî... - òàê è íå íàéäÿ ïîäõîäÿùåãî íàêàçàíèÿ äëÿ íåñëûõàííîãî ñâÿòîòàòñòâà, ñàìóðàé çàìîëê.

- Åãî ðóêîé ÿ óïðàâëÿëà! - ñêðîìíî ïîòóïèëàñü áåëî÷êà.

Ãýáýøíèê òåðïåëèâî äîæäàëñÿ, êîãäà ýòà ñëàäêàÿ èíòåðíàöèîíàëüíàÿ ïàðî÷êà íàêîíåö çàòêíåòñÿ, è ïðîäîëæèë.

-  òî âðåìÿ 4-ì Ãëàâíûì óïðàâëåíèåì Ìèíçäðàâà ðóêîâîäèë áûâøèé áðåæíåâñêèé âðà÷ Åâãåíèé ×àçîâ. Ñîñòîÿíèå Åëüöèíà (â ïåðâóþ î÷åðåäü çëîóïîòðåáëåíèå ñíîòâîðíûì è àëêîãîëåì: ñìåñü ãðåìó÷àÿ) è ðàíüøå âûçûâàëî ó íåãî òðåâîãó. ×àçîâ äàæå óñòðîèë åìó êîíñóëüòàöèþ îïûòíûõ ïñèõèàòðîâ âî ãëàâå ñ èçâåñòíûì ïðîôåññîðîì, ÷ëåíêîðîì Àêàäåìèè ìåäèöèíñêèõ íàóê Íàäæàðîâûì. Ó ïàöèåíòà áûëà êîíñòàòèðîâàíà ïîÿâèâøàÿñÿ çàâèñèìîñòü îò àëêîãîëÿ è îáåçáîëèâàþùèõ ñðåäñòâ... Ðåêîìåíäàöèè î íåîáõîäèìîñòè ïðåêðàòèòü ïðèåì áóõëà è íàðêîòû Åëüöèí âñòðåòèë â øòûêè, çàÿâèâ, ÷òî ñîâåðøåííî çäîðîâ è â íðàâîó÷åíèÿõ íå íóæäàåòñÿ. Åãî æåíà, Íàèíà Èîñèôîâíà, ïîääåðæàëà âðà÷åé, íî íà åå ïðîñüáû ïîñëåäîâàëà åùå áîëåå áóðíàÿ è ãðóáàÿ ïî ôîðìå ðåàêöèÿ.

- “Ïðàâäà ëè, ÷òî òû çëîóïîòðåáëÿë àëêîãîëåì?” - Íèöùå íå óïóñòèë âîçìîæíîñòè çàäàòü êàâåðçíûé âîïðîñ.

Åãî àäñêèé ïîäîïå÷íûé íà÷àë èçâèâàòüñÿ, êàê óæàêà ïîä âèëàìè.

- “Ñêàæó “äà” - ýòî áóäåò íåïðàâäîé. Ñêàæó ïðîñòî “íåò” - òîæå ïîêàæåòñÿ íåóáåäèòåëüíûì, ó íàñ âåäü ïîêà ñàìè íå ïðîâåðÿò, âñå ñîìíåâàòüñÿ áóäóò äà åùå ñêàæóò: “Êàêîé æå òû ðóññêèé ìóæèê, åñëè âûïèòü íå ìîæåøü?” Òàê ÷òî ñêàæó îäíî: âûïèòü ìîãó, íî íå çëîóïîòðåáëÿþ”.

×åêèñò-àíîíèì íå óäåðæàëñÿ îò êîììåíòàðèÿ:

Ýòîò ãåíèàëüíûé ïî ñâîåé èçâîðîòëèâîñòè îòâåò òî÷íî ñîîòâåòñòâóåò ôîðìóëèðîâêå, èçîáðåòåííîé êàäðîâèêàìè â ÊÃÁ. Áðàòü íà ñëóæáó â îðãàíû ëþäåé íåïüþùèõ ñ÷èòàëîñü çàçîðíûì (ëèáî áîëüíîé, ëèáî ïðèäóðèâàåòñÿ). Ïüþùèõ – ïîäàâíî. Òîãäà è ðîäèëîñü áëåñòÿùåå îïðåäåëåíèå: âûïèòü ìîæåò ìíîãî, íî ñ îòâðàùåíèåì è íå ïüÿíååò... Òû, Åëüöèí, ó íàñ ñëó÷àéíî íå ñëóæèë? Äà íåò, ÿ áû çíàë...

Áîðèñ ïèë äàæå íå êàê ëîøàäü, à êàê âåðáëþä! - íå ïðåìèíóë ïîèçäåâàòüñÿ Ñàòàíà. - Îêðóæàþùèå èç-çà ýòîãî ñåðüåçíî áåñïîêîèëèñü çà åãî çäîðîâüå. Äîõîäèëî äî òîãî, ÷òî Êîðæàêîâ ïðÿòàë îò íåãî â Êðåìëå ñïèðòíîå, à ïîòîì ðàçäîáûë äàæå ñïåöèàëüíîå ïðèñïîñîáëåíèå äëÿ çàêðó÷èâàíèÿ âîäî÷íûõ ïðîáîê è íåùàäíî ðàçáàâëÿë íàïèòêè, ïîäàâàåìûå ê ñòîëó. (Ýòî íàçûâàëîñü “Îïåðàöèÿ “Çàêàò”). Åëüöèíà òàêîé “Çàêàò” î÷åíü óäèâëÿë. Îí èñêðåííå âîçìóùàëñÿ òåì, ÷òî ñîâðåìåííàÿ âîäêà ïüåòñÿ, îêàçûâàåòñÿ ãîðàçäî ëåã÷å, ÷åì ñòàðîäàâíÿÿ, ñîâåòñêàÿ.

“Ðàçó÷èëèñü, ÷òî ëè, äåëàòü?” - ñîêðóøàëñÿ Áîðèñ.

- Ïðàâèëüíî ÿ Êîðæàêîâà ðàñêîðîíîâàë! - çàÿâèë âçáåøåííûé ïàõàí.

- Êîíå÷íî, ïðàâèëüíî! - çàãîãîòàë Äüÿâîë. - Êðîâíîãî ïîáðàòèìà ïðåäàòü ïî ñîâåðøåííî íàäóìàííîìó ïîâîäó – ìèëîå äåëî!

- Êàêîé îí ìíå ïîáðàòèì, ÷òî òû ìåëåøü, Ñàòàíà!

- Âû äàâàëè ñ íèì êëÿòâó íà êðîâè äàæå äâàæäû. Ãîäó â 1991-ì, âî âðåìÿ ïîåçäêè â ßêóòèþ. Òû ñïüÿíó ïîëîñíóë Êîðæàêîâà íîæîì ïî ðóêå. Ïîøëà êðîâü. Òåáå ñòàëî íåóäîáíî, è òû ïðåäëîæèë: “Äàâàé òû ìåíÿ òîæå ðåçàíè”. Ëåéá-îõðàííèê îòêàçûâàëñÿ, íî òû íàñòîÿë. À ïîòîì, âûïèâ åùå, íåîæèäàííî çàãîðåëñÿ èäååé: ïîáðàòàòüñÿ êðîâüþ. Íó, Âû è ïîáðàòàëèñü.

×åðåç íåñêîëüêî ëåò òî æå ñàìîå òû ïîâòîðèë óæå â ïðåçèäåíòñêîì êëóáå íà Âîðîáüåâûõ ãîðàõ. Ñëåäû îò ýòèõ ïîðåçîâ ñîõðàíèëèñü ó Êîðæàêîâà äî ñèõ ïîð.

È êàê æå õîðîøî òû åìó îòïëàòèë çà âåðíîñòü! Êîãäà ïîñëå óâîëüíåíèÿ îí ïðèøåë íà ÷àñ íà ñòàðîå ìåñòî ñëóæáû, ÷òîáû çàáðàòü ñâîè ëè÷íûå âåùè, òû óñòðîèë íàñòîÿùóþ èñòåðèêó. “Ïî÷åìó Êîðæàêîâ â Êðåìëå?!! - îðàë òû. - Íåìåäëåííî îïå÷àòàòü êàáèíåò, îòêëþ÷èòü òåëåôîí, îòîáðàòü ìàøèíó è óäîñòîâåðåíèå”.

Äî ñàìîé òâîåé ñìåðòè íåíàâèñòü ê áûâøåìó äðóãó, ñ êîòîðûì âû ïîêëÿëèñü êîãäà-òî íà êðîâè áûòü âìåñòå äî ïîñëåäíåãî âçäîõà, îñòàâàëàñü òàêîé æå ëþòîé. Êîãäà ãîäîì ïîçæå ïÿòåðî êðåìëåâñêèõ ñîòðóäíèêîâ – ïðåçèäåíòñêèå ïîâàð, ôîòîãðàô è âðà÷, à òàêæå äâà îôèöåðà ÑÁÏ – îòïðàçäíîâàëè ïîáåäó Êîðæàêîâà íà âûáîðàõ â Ãîñäóìó, òû èõ óâîëèë ñî ñëóæáû “çà ïîÿâëåíèå íà ðàáîòå â íåòðåçâîì ñîñòîÿíèè” - ñëó÷àé äëÿ Êðåìëÿ óíèêàëüíûé...

- Õîòü áû ôîðìóëèðîâêó äðóãóþ ïðèäóìàë, - óïðåêíóë ïîäîïå÷íîãî Íèöøå. - Òåáå, çíà÷èò, êàê òû ëþáèøü âûðàæàòüñÿ, áóõàòü ìîæíî, ñêîëüêî âëåçåò, òâîèì ñîáóòûëüíèêàì – òîæå, à ýòîé çëîñ÷àñòíîé ïÿòåðêå – íåëüçÿ?

- Äðåâíèå ðèìëÿíå óòâåðæäàëè: “×òî ïîçâîëåíî Þïèòåðó, íå ïîçâîëåíî áûêó”, - óõìûëüíóëñÿ ÅÁÍ. Âñå îöåïåíåëè îò óäèâëåíèÿ.

- Ãëÿ, ñ âèäó äóðàê äóðàêîì, à ñîîáðàæàåò! - âîñõèòèëñÿ ãýáýøíèê.

Íàñòóïèâøåé ìèíóòîé ìîë÷àíèÿ âîñïîëüçîâàëñÿ Ôðåéä.

- Î íûíåøíåì îáúåêòå ìîåãî ïñèõîàíàëèòè÷åñêîãî íàñëåäîâàíèÿ – ãëàâíûì îáðàçîì èç-çà åãî âíåøíîñòè è ìàíåð – ñëîæèëîñòü ìíåíèå êàê î

÷åëîâåêå ãðóáîãî óìà. Ýòî çàáëóæäåíèå, çà êîòîðîå ïîëíóþ öåíó çàïëàòèëè âñå åãî ïîëèòè÷åñêèå ïðîòèâíèêè, íà÷èíàÿ ñ Ãîðáà÷åâà. Íà ñàìîì æå äåëå îí â çíà÷èòåëüíîé ñòåïåíè íàäåëåí ïðèðîäíûì, îñòðî ðåàëèñòè÷åñêèì óìîì. Ó íåãî îòñóòñòâóþò âñÿêèå èëëþçèè è çàáëóæäåíèÿ íà ñâîé ñ÷åò èëè íà ñ÷åò äðóãèõ. Îí ïîäëèííûé ìûñëèòåëü â òîì ñìûñëå, êàê ýòî îïðåäåëÿåòå Âû, Íèöøå: “Îí óìååò âîñïðèíèìàòü âåùè ïðîùå, ÷åì îíè åñòü”. Ðåàëèñòè÷åñêèé óì Åëüöèíà ñïîñîáåí âû÷ëåíèòü ñóòü ïðîáëåìû èç-ïîä âñåõ íàñëîåíèé, óâîäÿùèõ ëþäåé ñ áîëåå èçîùðåííûì ìûøëåíèåì îò ïðàâèëüíîé îöåíêè ñèòóàöèè. Ïîýòîìó åìó â åãî ëó÷øèå ãîäû íå áûëî ðàâíûõ â ñòðàòåãèè ïîëèòè÷åñêîé áîðüáû...”

Ê ñîæàëåíèþ, åãî ðàçóì ñãóáèëî ñïèðòíîå. Óäèâèòåëüíî, êàê îí ïîääàëñÿ ýòîìó íåäóãó ïðè ñâîåé îãðîìíîé ñèëå âîëè...

- À ÷åãî âû õîòèòå?! - íå âûíåñëà, íàêîíåö, äóøà Áîðèñà ïîçîðà ìåëî÷íûõ îáèä. - Íó äà, ÿ ïèë äàâíî è ìíîãî, åùå ñî âðåìåí ñòðîèòåëüíîé ìîëîäîñòè. À ÷åãî òóò óäèâèòåëüíîãî? Âñå ñòðîèòåëè áóõàþò! Ðèòì, â êîòîðîì ÿ ñóùåñòâîâàë, áûë áû íåâûíîñèì äëÿ ëþáîãî. ß íà÷èíàë ðàáîòó â âîñåìü, à çàêàí÷èâàë íå ðàíüøå ïîëóíî÷è. Âåñü äåíü áûë çàïîëíåí ïîñòîÿííûìè âñòðå÷àìè, ñîâåùàíèÿìè, ïîåçäêàìè, âûñòóïëåíèÿìè. Ìîÿ “øàõìàòêà” - åæåäíåâíûé ãðàôèê – ðàçáèâàëàñü íà êàæäûå 15 ìèíóò.

Ìíå òðåáîâàëîñü ïîñòîÿííî ñíèìàòü ñòðåññ, îòõîäèòü îò äåë, çàáûâàòüñÿ õîòü íà êîðîòêîå âðåìÿ. È íåò çäåñü ñðåäñòâà ëó÷øå âûïèâêè! Íàðêîòèêàìè-òî ÿ íå áàëîâàëñÿ! À ñåäàòèâíûå ïðåïàðàòû ïðîñòî ïîìîãàëè ïåðåíîñèòü áîëü!

- Ñîãëàñåí! - ïîäàë ðåïëèêó Ôðåéä. - Ñïèðòíîå – ëó÷øàÿ ñóáëèìàöèÿ äëÿ ðîññèÿí! Ñ äðóãîé ñòîðîíû, âðåäíåå âñåãî ïèòü, ÷òîáû çàáûòüñÿ. Èáî ìîæíî î÷åíü ëåãêî çàáûòü ìîìåíò, êîãäà íàäî áðîñèòü ïèòü!

Ýêñ-ñîòðóäíèêà ñïåöñëóæá îïÿòü ïåðåêîñèëî îò çëîáû, ÷òî åãî ïåðåáèëè, òåì íå ìåíåå îò ðóãàíè îí âîçäåðæàëñÿ è îïÿòü ñòàë ãîâîðèòü ïî äåëó:

- Êîãäà, óæå ïîñëå èçáðàíèÿ ïðåäñåäàòåëåì Âåðõîâíîãî Ñîâåòà, Áîðèñ Íèêîëàåâè÷ íà÷àë ôîðìèðîâàòü ñâîþ ñëóæáó áåçîïàñíîñòè, ìåíÿ âûçâàëè íà “ñìîòðèíû”. Îòáîð ïðîâîäèë åëüöèíñêèé ïîìîùíèê Âàëåíòèí Ìàìàêèí.

“Âàëåíòèí Èâàíîâè÷ ìíå ãîâîðèò: “Ïîëòèííèê âûïüåøü?”

- Âûïüþ, - óâåðåííî îòâå÷àþ ÿ.

- À ñòî? - òîæå êàê áû ìåæäó ïðî÷èì ñïðàøèâàåò Ìàìàêèí.

- Âûïüþ.

- À ñòî ïÿòüäåñÿò? - óæå ïðèñòàëüíî ãëÿäÿ íà ìåíÿ, èíòåðåñóåòñÿ.

- Âûïüþ.

- À äâåñòè? - çàèíòåðåñîâàëñÿ Ìàìàêèí. ß ãëóáîêî âäîõíóë è íà âûäîõå âûäàë:

- Âûïüþ.

- Íàø ÷åëîâåê, - ðåøèë Ìàìàêèí è îòïðàâèë ìåíÿ íà ñîáåñåäîâàíèå ê Åëüöèíó”.

Òî åñòü ãëàâíûå êðèòåðèè äëÿ îõðàííèêà â ïîíèìàíèè ïåðâîãî ïðåçèäåíòà Ðîññèè – íå ïðîôåññèîíàëèçì, âûíîñëèâîñòü è ôèçè÷åñêàÿ ñèëà, à óìåíèå ïèòü!

- Äåïðåññèâíî-ïîõìåëüíîå ñîñòîÿíèå è ñòàëî ïðè÷èíîé ïîÿâëåíèÿ íîæíèö â åëüöèíñêîé ãðóäè! - ñ íåîæèäàííûì ïàôîñîì çàÿâèë Ôðåéä. - Ýòî áûë íåðâíûé ñðûâ, â îáùåì ïîíÿòíûé ñ ó÷åòîì ñòðóêòóðû ëè÷íîñòè Åëüöèíà, òèïà åãî íåðâíîé ñèñòåìû. Äëÿ òàêîãî òèïà ïðåâûøå âñåãî âëàñòü. Âñå, ÷òî íà ïóòè ê íåé, äîëæíî áûòü ïðåîäîëåíî èëè ñìåòåíî.  îáû÷íûõ óñëîâèÿõ ýòó îñîáåííîñòü ÷åëîâåê ñäåðæèâàåò, êîíòðîëèðóåò. Íî àëêîãîëü, îñîáåííî åñëè èì ïîñòîÿííî çëîóïîòðåáëÿòü, îáÿçàòåëüíî åå âûÿâèò, äîâåäåò äî ñîñòîÿíèÿ ïàòîëîãèè.

- Ïîíÿòíî, ïî÷åìó òû è òâîå ïðàâèòåëüñòâî òåðïåëè ôèàñêî ïîñòîÿííî. Òû ïîäáèðàë ñåáå êîìàíäó èç àëêîãîëèêîâ, âîðîâ è áëþäîëèçîâ, - ñäåëàë ãëóáîêèé àíàëèòè÷åñêèé âûâîä Íèöøå. - À êñòàòè, êàê íà õàðàêèðè íîæíèöàìè ðåàãèðîâàëà ïàðòèéíàÿ âåðõóøêà? -

Êàê âñåãäà, âîïðîñ ôèëîñîôà óãîäèë â ñàìîå áîëüíîå ìåñòî.

Ïîëèòáþðî è Ãîðáà÷åâó íàñ÷åò íåóäàâøåãîñÿ ñàìîóáèéñòâà ÿñíî áûëî âñå ñ ñàìîãî íà÷àëà. Íî êàê äîíåñòè ïðàâäó íàðîäó? Íåëüçÿ æå îôèöèàëüíî çàÿâèòü: êàíäèäàò â ÷ëåíû Ïîëèòáþðî, ñåêðåòàðü ÌÃÊ, ïóñòü è îïàëüíûé, ïî ïüÿíêå ñäåëàë ñåáå õàðàêèðè? Ëàäíî áû ïóñòèë ïóëþ â ëîá – ýòî õîòü âûãëÿäèò áëàãîðîäíî, ïî-ïàðòèéíîìó. Íî ðåçàòü ãðóäü êàíöåëÿðñêèìè íîæíèöàìè – ìîâåãîí.

Ãîðáà÷åâ òîãäà ïîùàäèë Åëüöèíà. Åìó áûëî áû ÷ðåçâû÷àéíî âûãîäíî âûñòàâèòü îïïîçèöèîíåðà íà âñåîáùåå ïîñìåøèùå. Íî îí ïðîÿâèë áëàãîðîäñòâî.

Ïî îôèöèàëüíî ïðèíÿòîé âåðñèè, êîòîðóþ çàíåñëè â èñòîðèþ áîëåçíè, Áîðèñ Íèêîëàåâè÷ ïîòåðÿë ñîçíàíèå, óïàë íà ñòîë, à íîæíèöû äåðæàë â ýòî âðåìÿ â ðóêàõ.

- Ñëûøàë ÿ íå÷òî ïîäîáíîå, - ïðîáîðìîòàë Íèöøå. -  îäíîì ñîâåòñêîì ìèëèöåéñêîì ïðîòîêîëå æåðòâà íåñ÷àñòíîãî ñëó÷àÿ ïîñêîëüçíóâøèñü, óïàëà íà íîæ 20 ðàç êðÿäó. Ïðè÷åì ñïèíîé!

Åëüöèíà æåã ñòûä... Íà ñëîâàõ îí âñåãäà îñóæäàë ñàìîóáèéö, çàÿâëÿÿ: “ß äðóãîé, ìîé õàðàêòåð íå ïîçâîëÿåò ìíå ñäàòüñÿ”.

- ß òîãäà áûë íåâìåíÿåìûé, - âûäàâèë îí èç ñåáÿ íåâîëüíîå ïðèçíàíèå. - È íå ñòîëüêî èç-çà âîäêè, ñêîëüêî èç-çà ëåêàðñòâ. È òàê ñëó÷àëîñü íåñêîëüêî ðàç. Íàïðèìåð, êîãäà ÿ ëåæàë â áîëüíèöå, òóäà ïðèåõàë íà÷àëüíèê 4-ãî óïðàâëåíèÿ Ìèíçäðàâà àêàäåìèê ×àçîâ è ñîîáùèë: “Ìèõàèë Ñåðãååâè÷ ïðîñèë âàñ áûòü íà ïëåíóìå ÌÃÊ, ýòî íåîáõîäèìî”. À óìðó ÿ èëè íå óìðó ïîñëå ýòîãî – íå âàæíî. Ìåíÿ íàêà÷àëè ëåêàðñòâàìè, ïîñàäèëè â ìàøèíó. Íà ïëåíóìå ÷óâñòâîâàë ñåáÿ òàê ïëîõî, ÷òî êàçàëîñü – óìðó ïðÿìî çäåñü, â çàëå çàñåäàíèé... “Îíè íàêà÷àëè ìåíÿ ëåêàðñòâàìè òàê, ÷òî ÿ ïðàêòè÷åñêè íè÷åãî íå âîñïðèíèìàë, è, ìîæåò áûòü, ÿ äîëæåí áûòü áëàãîäàðåí èì çà ýòî, ÷òî îíè â òîò ìîìåíò ñïàñëè ìíå æèçíü...”

- À åñëè á íå íàêà÷àëè Âàñ ëåêàðñòâàìè ìîè êîëëåãè? - îáèäåëñÿ Ôðåéä. - Íå ñïàñëè? Åñëè áû îñòàâèëè óìèðàòü îò ïîòåðè êðîâè èëè æå äîïóñòèëè óòå÷êó èíôîðìàöèè, ÷òî Âû ïûðíóëè ñåáÿ íîæíèöàìè â ïðèñòóïå áåëîé ãîðÿ÷êè? Ýòî áûëî áû ëó÷øå?

... Íî ÅÁÍ óæå íå ñëûøàë èçîáðåòàòåëÿ ïñèõîàíàëèçà. Îí íàõîäèëñÿ â çîíå çàñåäàíèé Ìîñêîâñêîãî ãîðêîìà ÊÏÑÑ â òå ñàìûå ìèíóòû, êîãäà åãî ñâåðãàëè ñ ïðåñòîëà. Ïîä÷èíåííûå óøàòàìè ëèëè íà íåãî äåðüìî. Åùå â÷åðà âñå îíè áûëè âûíóæäåíû òàèòüñÿ, áåçìîëâíî ñíîñèòü óíèæåíèÿ è îáèäû. Íî åäâà Ïîëèòáþðî äàëî êîìàíäó “ôàñ”, êàê ðàäîñòíàÿ ÷èíîâíè÷üÿ ñâîðà òóò æå ðèíóëàñü ãðûçòü íåäàâíåãî õîçÿèíà.

Ïåðâûé ñåêðåòàðü Áàóìàíñêîãî ðàéêîìà À. Íèêîëàåâ: “Î÷åíü áûñòðî òîâàðèù Åëüöèí îáðåë òîò ñàìûé íà÷àëüñòâåííûé ñèíäðîì, ïðîòèâ êîòîðîãî îí ãíåâíî âûñòóïàë íà ñúåçäå ïàðòèè. Âîò ðàçðûâ ìåæäó ñëîâàìè è ðåàëüíûìè äåëàìè. Áûñòðî óâåðîâàë â ñâîþ íåïîãðåøèìîñòü, îòãîðîäèë ñåáÿ îò ïàðòèéíîãî àêòèâà”.

Çàì.ïðåäñåäàòåëÿ èñïîëêîìà Ìîññîâåòà Â.Æàðîâ: “Êàäðîâûå çàìåíû ïðåâðàòèëèñü â ñïîðòèâíûå ñîðåâíîâàíèÿ, î êîòîðûõ íàì äîêëàäûâàëè: íà îäíîì àêòèâå ñìåíèëè 30 ïðîöåíòîâ ïåðâûõ ñåêðåòàðåé, íà äðóãîì – óæå 50, íà òðåòüåì – óæå äî 80 äîåõàëè”.

×ëåí ãîðêîìà Ô.Êîçûðåâ-Äàëü: “Íà âîîðóæåíèå áðàëèñü òîëüêî ðàçðóøèòåëüíûå äåéñòâèÿ. Òîàðèù Åëüöèí óâåðîâàë â ñâîþ áåçíàêàçàííîñòü, ïîñòàâèë ñåáÿ â èñêëþ÷èòåëüíîå ïîëîæåíèå, êîãäà, ðàñïîðÿæàÿñü åäèíîëè÷íî ñóäüáàìè ëþäåé, îí íå íåñ íèêàêîé îòâåòñòâåííîñòè íè ïåðåä íèìè, íè ïåðåä ÖÊ ÊÏÑÑ”.

Êàê è íà ïëåíóìå ÖÊ, íè îäèí èç âûñòóïàâøèõ, äàæå òå, êòî áûëè âîçíåñåíû èì ê âëàñòè, â çàùèòó Åëüöèíà íå ñêàçàëè íè ñëîâà. Ýòî áûëî äëÿ íåãî ãèãèíòñêèì ïîòðÿñåíèåì.

- ß äóìàë, ÷òî çà ìåíÿ ïîäíèìåòñÿ âñÿ Ìîñêâà, âñå ïåðâûå ñåêðåòàðè ðàéêîìîâ, êîòîðûõ ÿ ïîñòàâèë... Íî ýòîãî íå ñëó÷èëîñü, ñòàë ïîëó÷àòü îïëåóõè îò òîâàðèùåé, îò êîòîðûõ ýòîãî íå îæèäàë... - ïðèçíàëñÿ ÅÁÍ.

Ñåêðåòàðü ÌÃÊ Þðèé Ïðîêîôüåâ..

- “Ýòî åäèíîäóøèå ñòàëî íåîæèäàííîñòüþ è äëÿ ñàìîãî Åëüöèíà. Îí îøåëîìëåííûé, âåñü ïî÷åðíåë è óæå íå ìîã íè÷åãî ãîâîðèòü”.

- Ïðîêîôüåâ áðåøåò! “Ïî÷åðíåë” ÿ âîâñå íå ñòîëüêî îò “åäèíîäóøèÿ”, ñêîëüêî îò áàðàëãèíà, êîòîðûì ùåäðî îáêîëîëè ìåíÿ âðà÷è. Îáû÷íî ïðåïàðàò ýòîò äåéñòâóåò, êàê áîëåóòîëÿþùåå, íî â áîëüøèõ ìàñøòàáàõ âûçûâàåò òîðìîæåíèå ìîçãà. ß ïåðåñòàë ðåàãèðîâàòü íà îêðóæàþùèõ è íàïîìèíàë çàãèïíîòèçèðîâàííîãî ëóíàòèêà.  òàêîì ñîñòîÿíèè è âûñòóïèë. Êðàòêî è áåç áóìàæêè. Êîãäà æå ïðî÷èòàë â ãàçåòàõ ïðîèçíåñåííóþ íà ìîñêîâñêîì ïëåíóìå ðå÷ü, èñïûòàë øîê. Îòêàçûâàëñÿ âåðèòü, ÷òî âñþ ýòó ãàëèìàòüþ ïðîèçíåñ ñ òðèáóíû ëè÷íî, áåç ïîäñêàçîê ñî ñòîðîíû.

À ìó÷åíèå ïðîøëûì ïîçîðîì âñå äëèëîñü...

... 18 ôåâðàëÿ 1988 ãîäà íà ïëåíóìå ÖÊ Åëüöèíà âûâåëè èç ñîñòàâà Ïîëèòáþðî. Îí åùå îñòàâàëñÿ ÷ëåíîì ÖÊ è ìèíèñòðîì. Íî îõðàíó ó íåãî ìãíîâåííî îòîáðàëè, à ñ ÇÈËà ïåðåñàæèâàþò – î, óæàñ! - íà êàêóþ-òî ïàðøèâóþ “×àéêó”.

- Òîãäà ÿ îêîí÷àòåëüíî ïîíÿë, - ïðèçíàëñÿ ÅÁÍ, ÷òî ìåíÿ ñïèñàëè ñî ñ÷åòîâ. “×àñòî â íî÷íûå áåññîííûå ÷àñû ÿ âñïîìèíàþ ýòè òÿæåëûå, áûòü ìîæåò, ñàìûå òÿæåëûå äíè â ìîåé æèçíè. Ãîðáà÷åâ íå çàäâèíóë ìåíÿ â ìåäâåæèé óãîë, íå óñëàë â äàëüíèå ñòðàíû, êàê ýòî áûëî ïðèíÿòî ïðè åãî ïðåäøåñòâåííèêàõ. Âðîáå áû áëàãîðîäíî – ïîùàäèë, ïîæàëåë. Íî íåìíîãèå çíàþò, êàêàÿ ýòî ïûòêà – ñèäåòü â ìåðòâîé òèøèíå êàáèíåòà, â ïîëíîì âàêóóìå, ñèäåòü è ïîäñîçíàòåëüíî ÷åãî-òî æäàòü... Íàïðèìåð, òîãî, ÷òî ýòîò òåëåôîí ñ ãåðáîì çàçâîíèò. Èëè íå çàçâîíèò”.

-  ÷åì, Áîðüêà, çàêëþ÷àëèñü òâîè ñòðàäàíèÿ?  çàìåíå ÇÈËà íà “×àéêó”?  ñíÿòèè ïåðñîíàëüíîé îõðàíû?  òîì, ÷òî “òåëåôîí ñ ãåðáîì” íå çâîíèë? - íà÷àë èçäåâàòüñÿ Ñàòàíà. - Ãîâîðèòü î êàêîì-òî òâîåì óíè÷òîæåíèè ïðîñòî ñìåøíî. Ïîæåëàé ñèñòåìà òåáÿ ðàçäàâèòü, òîëüêî ìîêðîå ïÿòíî îò òåáÿ áû îñòàëîñü! Ó òåáÿ íå îòîáðàëè íè-÷å-ãî. Êðîìå ðåàëüíîé, à íå ìíèìîé, îñòàâëåííîé òåáå âëàñòè. Íó, òàê ýòî – ïðàâèëüíî. Íàäî áûòü ïîëíûì èäèîòîì, ÷òîáû ïîñëå âñåãî ñëó÷èâøåãîñÿ ñîõðàíèòü òàêîãî ñìóòüÿíà ó êîðìèëà ãîñóäàðñòâà è ïàðòèè.

Ýõ, íå çíàåøü òû ðàçíèöû ìåæäó îïàëîé è ðàñïðàâîé! Âïðî÷åì, íåò, çíàåøü! ×åòûðüìÿ ãîäàìè ïîçæå òû îáîøåëñÿ ñ Ãîðáà÷åâûì êóäà áåçæàëîñòíåé. È äíÿ íå ïðîøëî ñ ìîìåíòà îòñòàâêè, êàê áûâøåãî ïðåçèäåíòà ÑÑÑÐ íå ïóñòèëè äàæå â ñîáñòâåííûé êàáèíåò. Òàì óæå îáîñíîâàëñÿ òû. È Ìèõàèëó Ñåðãååâè÷ó óíèæåííî ïðèøëîñü ïîäïèñûâàòü ïîñëåäíèé â ñâîåé æèçíè óêàç, ïðèêîðíóâ â êîìíàòóøêå ïîìîùíèêà.

È èç ïîìåùåíèÿ ñïåøíî ñîçäàííîãî èì Ãîðáà÷åâ-ôîíäà òû åãî òîæå äåìîíñòðàòèâíî âûãíàë – ÷óòü ëè íå ñ ìèëèöèåé. Óíèæåíèÿ, êîòîðûì òû ïîäâåðã Ãîðáà÷åâà, íå èäóò íè â êàêîå ñðàâíåíèå ñ åãî ñàíêöèÿìè ïðîòèâ òåáÿ.

À âåäü ìîã áû îí òåáÿ â áàðàíèé ðîã ñîãíóòü!  ëó÷øåì ñëó÷àå óêàòèë áû òû ïîñëîì êóäà-íèáóäü íà âîñòî÷íûé áåðåã Àôðèêè. È èç ÖÊ âûëåòåë áû â îäíî ìãíîâåíèå.

À âìåñòî ýòîãî ñäåëàëè òåáÿ ìèíèñòðîì, íèêàêîé ðàáîòû äåìîíñòðàòèâíî íå ñïðàøèâàëè. À äîëæíû áûëè, íàîáîðîò, çàãðóçèòü òåêó÷êîé ñ ãîëîâû äî íîã! Òû æå öåëûìè äíÿìè áûë ïîñâÿùåí ñàìîìó ñåáå. Ìàññà ñâîáîäíîãî âðåìåíè ïîçâîëÿëà òåáå ïðîäîëæàòü àêòèâíóþ îáùåñòâåííóþ äåÿòåëüíîñòü. Òî÷íî Ëåíèí, òû ïðèíèìàë êàêèõ-òî õîäîêîâ è êàëèê-ïåðåõîæèõ. ×òîáû ïîïàñòü ê òåáå íà àóäèåíöèþ, äîñòàòî÷íî áûëî ïðîñòî ïîçâîíèòü â ïðèåìíóþ è ïîïðîñèòü òâîåãî ïîìîùíèêà Ëüâà Ñóõàíîâà î âñòðå÷å...

Ýòî ïàöèåíòà è ñïàñëî! - ïåðåáèë Äüÿâîëà Ôðåéä. - Åëüöèíó ïîñòîÿííî òðåáîâàëàñü ýìîöèîíàëüíàÿ ïîäïèòêà. Îí äîëæåí áûë ÷óâñòâîâàòü ëþäñêîå ïðèçíàíèå, ìàññîâóþ ëþáîâü.  äíè, êîãäà Åëüöèí íå çàðÿæàëñÿ ýíåðãèåé íàðîäíîãî ïî÷èòàíèÿ, îí õâàòàëñÿ çà ñåðäöå, ïðîñèë âûçâàòü ìåäñåñòðó, êîòîðàÿ äåëàëà åìó âíóòðèìûøå÷íûå óêîëû, ÷òîáû ñíÿòü áîëü. Ëåêàðñòâà, êîòîðûå îí âñåãäà äåðæàë íàãîòîâå â ñòîëå è íîñèë ñ ñîáîé â êàðìàíå, óæå íå ïîìîãàëè...

 êàáèíåòå ñèäåë âåñü ñîãíóòûé – ïîêàçûâàë, ÷òî ñóäüáà ïî íåìó åùå ðàç ñòóêíóëà. Ãîëîâó ïîäíèìåò – âçãëÿä òÿæåëûé, êàê áóäòî ãîëîâíàÿ áîëü ìó÷àåò. Ìîã ÷òî øâûðíóòü â òàêîì ñîñòîÿíèè.  òàêîé ìîìåíò ëó÷øå íà ãëàçà íå ïîêàçûâàòüñÿ. Íî äàæå è ÷åðåç äâîéíóþ äâåðü áûëî ñëûøíî, êàê áóøóåò îäèí â êàáèíåòå...

- Ýòî ÿ îò áåññèëèÿ... - âûíóæäåííî ïðèçíàëñÿ ÅÁÍ. - Âåäü êàê æåñòîêî ñî ìíîé ïîñòóïèëè, à ÿ íè÷åãî íå ìîã ñäåëàòü...

- Âî, à êàê òû ñàì ïîñòóïàë ñ ïîä÷èíåííûìè òåáå ìîñêîâñêèìè ïàðòèéöàìè! - âîçìóòèëñÿ Ðÿáîâ. - Íà âñåõ ïëåíóìàõ ñ ãðÿçüþ ìåøàë òåõ, êòî òåáå íå áüë óãîäåí. Óãîâîðû, ÷òî óäàðû ýòè ïîïàäàþò íå òîëüêî íà ñàìèõ ïðîâèíèâøèõñÿ, íî è íà èõ ðîäíûõ, òåáÿ íå âïå÷àòëÿþò. “Ó íàñ íå äîëæíî áûòü çîí, ñâîáîäíûõ îò êðèòèêè”. - ãíåâíî îðàë òû. À êîãäà â ñîîòâåòñòâèè ñ òâîèìè æå çàâåòàìè “Ìîñïðàâäà” íàïå÷àòàåò îò÷åò ñ ïëåíóìà ÌÃÊ, íà êîòîðîì òåáÿ ñíèìàëè ñ äîëæíîñòè, - öåëèêîì, ñî âñåìè îáâèíåíèÿìè è ýñêàïàäàìè, - î áûëîé ïðèíöèïèàëüíîñòè òû çàáûë âðàç è îáâèíèë ÖÊ â æåñòîêîñòè è áåññåðäå÷íîñòè!

- Òàê ÿ æ ïî äåëó èì ïî ðîãàì äàâàë! - ïîïûòàëñÿ îïðàâäàòüñÿ ïàõàí.

- ×óøü! - íå ñîãëàñèëñÿ åãî áûâøèé áëàãîäåòåëü. - Ìíîãèå òâîè ïîêàçàòåëüíûå ïîðêè áûëè àáñóðäíû! Óòâåðæäàÿ íîâîãî íà÷àëüíèêà ãëàâíîãî óïðàâëåíèÿ òîðãîâëè, òû ïðèêàçàë åìó íàëàäèòü ðàáîòó çà äâå íåäåëè. Ðàçóìååòñÿ, ñäåëàòü ÷òî-ëèáî òîò ïîïðîñòó áûë áåññèëåí, è â óêàçàííûé ñðîê – ðîâíî äâå íåäåëè ñïóñòÿ – åãî ïðèíàðîäíî ñíÿëè íà áþðî ãîðêîìà, êàê “íå îïðàâäàâøåãî äîâåðèÿ”. È òóò æå – îáÿçàòåëüíàÿ ïóáëèêàöèÿ â “Ìîñêîâñêîé ïðàâäå”, ãëàâíîì òâîåì ðóïîðå....

Âîò èç-çà ýòèõ óíèæåíèé ñòîëè÷íàÿ ýëèòà è íå ïðèíèìàëà òåáÿ. Åñëè áû òû ïðîñòî ñíèìàë ëþäåé çà êîíêðåòíûå ïðîâàëû è îøèáêè, ê ýòîìó ìîæíî áûëî á åùå ïðèíîðîâèòüñÿ. Íî òû íå ëþáèë, ïðåçèðàë àïïàðàò è áðåçãëèâîñòè ñâîåé íå äóìàë äàæå ñêðûâàòü. Òû èçìûâàëñÿ íàä ïîä÷èíåííûìè, ãëóìèëñÿ, ïîñòîÿííî âûäóìûâàÿ íîâûå èçäåâàòåëüñòâà.

Òâîé áûâøèé âåðíûé ïåñ Êîðæàêîâ âîò ÷òî íàïèñàë ïðî òåáÿ: “Ìåíÿ íå óäèâëÿëî, ÷òî Áîðèñ Íèêîëàåâè÷ âåë ñåáÿ êàê íàñòîÿùèé ïàðòèéíûé äåñïîò. Ïðàêòè÷åñêè ó âñåõ ïàðòèéíûõ òîâàðèùåé òàêîãî âûñîêîãî óðîâíÿ áûë îäèíàêîâûé ñòèëü ïîâåäåíèÿ ñ ïîä÷èíåííûìè. ß áû áîëüøå ïîðàçèëñÿ, åñëè áû çàìåòèë ó íåãî èíòåëëèãåíòñêèå ìàíåðû. Êîãäà Åëüöèí ïðèõîäèë äîìîé, äåòè è æåíà ñòîÿëè íàâûòÿæêó. Ê ïàïî÷êå êèäàëèñü, ðàçäåâàëè åãî, ïåðåîáóâàëè. Îí òîëüêî ñàì ðóêè ïîäíèìàë”.

- À ÷åãî àïïàðàò ëþáèòü? - âîçìóòèëñÿ ÅÁÍ. - ×èíîâíèêè – ýòî øëþõè â ïóáëè÷íîì äîìå: îíè ñòðåìÿòñÿ íå ê óñòàíîâëåíèþ ïîðÿäêà íà ïðåäïðèÿòèè è ê õîðîøåé ðàáîòå, à ê òîìó, ÷òîáû ëó÷øå îáñëóæèòü òåõ, êòî ñâåðõó.

- Ëþáîïûòíî, ÷òî ñåé ïàðòèéíûé ñòèëü òû, Áîðèñ, íå ïðîñòî ïåðåíÿë, à åùå è îñòàâèë â íàñëåäñòâî ñâîèì ïðååìíèêàì, - ïîäêëþ÷èëñÿ ê åãî ôèëîñîôñêèì ðàññóæäåíèÿì ôèëîñîô.

- Ëåíèí èç âîðîâ äåëàë êîììóíèñòîâ, à Åëüöèí – íàîáîðîò! - áðîñèë èçäàëåêà ðåïëèêó Ñòàëèí.

Õîð áåñîâ òóò æå èñïîëíèë ïåñåíêó íà îáñóæäàåìóþ òåìó:

“Íåò ïîêîÿ ó âîæäåé

Äîëãèìè íî÷àìè:

Î÷åíü òðóäíî âñåõ ëþäåé

Ñäåëàòü ñâîëî÷àìè!”

- Íó, íå òàê óæ è òðóäíî! - ïîïðàâèë ñâîèõ ïîä÷èíåííûõ Ñàòàíà.

- ×òîáû òàê íå ïðîèçîøëî, - ïîäàë ãîëîñ àêàäåìèê Ñàõàðîâ, “...ñòðàíîé äîëæíû ïðàâèòü íå ïàðòèéíûå, à óìíûå ëþäè”. Ýòî, êñòàòè, êàñàåòñÿ íå òîëüêî ãîñóäàðñòâåííîé âëàñòè, íî è îáîðîíû...

- Ýòî òû áëåñíóë ÷åøóåé (â äàííîì ñëó÷àå ïðàâèëüíî ñêàçàë)! - ÅÁÍ èñïîëüçîâàë ïîäâåðíóâøóþñÿ âîçìîæíîñòü ïðèìåíèòü ëþáèìûé ïðèåì – ïåðåâåñòè íåïðèÿòíûé ðàçãîâîð íà äðóãóþ òåìó. - Ãåíåðàëû ó ìåíÿ áûëè – îòîðâè äà âûáðîñü! Ñêîëüêî ðàç ÿ èì ïðåäúÿâû äàâàë: “Âñå õàïàþò è õàïàþò, ïàíèìàø, êàê áóäòî ïîñëåäíèé äåíü æèâóò! Ðàçæèðåëè, ïîíàñòðîèëè äâîðöîâ!”

- Âîÿêè òîæå áûëè òîáîé íåäîâîëüíû! - çàãîãîòàë Ëþöèôåð. - Ïàðíåé ïðèçûâíîãî âîçðàñòà ïðè òåáå ñòàíîâèëîñü âñå ìåíüøå è ìåíüøå...

- À èì-òî ÷òî ñ ýòîãî? - óäèâèëñÿ Íèöøå.

- Íó êàê æå! Áûëî íåêîìó ãåíåðàëüñêèå äà÷è ñòðîèòü, ïëàöû ïîäìåòàòü, çàáîðû è òðàâó èç êðàñêîïóëüòîâ * * íà÷àëüñòâà êðàñèòü è çàíèìàòüñÿ äðóãèìè âàæíûìè äëÿ îáîðîíû ñòðàíû äåëàìè! Âîåííûå èíòåíäàíòû è ïðàïîðùèêè î÷åíü ñòðàäàþò: â àäó è âîðîâàòü íå÷åãî, à åñëè ÷òî è ñòûðèøü, òî ïðîäàòü íåêîìó. Íî âîîáùå-òî ìû îòâëåêëèñü! Äàâàé, Áîðüêà, ïðîäîëæàé ñòðàäàòü! Âåðíèñü-êà òû âî ñâîþ âòîðóþ âûáîðíóþ êàìïàíèþ!

×åòûðå ìåñÿöà ïðåäâûáîðíîé ãîíêè îêàçàëèñü äëÿ Åëüöèíà ñïëîøíîé ìóêîé. Íèêîãäà åùå âëàñòü íå äàâàëàñü åìó òàêîé äîðîãîé öåíîé. Êàê çàâåäåííûé, íîñèëñÿ îí ïî ãîðîäàì è âåñÿì, äåìîíñòðèðóÿ áûëóþ ìîùü è ñòàòü. Ïðîâîäèë âñòðå÷è, âûñòóïàë ñ òðèáóí, äàæå òàíöåâàë: â Ðîñòîâå áûëè çàñíÿòû çíàìåíèòûå êàäðû åãî êîëåíåö â ïàðå ñ Åâãåíèåì Îñèíûì ïîä çàæèãàòåëüíûé òâèñò: !”ß-ÿ-ÿëòà-à-à, ãäå ðàñòåò çîëîòîé âèíîãðà-à-ä”. Ïðåçèäåíò âîîáðàæàë, ÷òî èìåííî òàê è òàíöåâàëè áóãè-âóãè óðàëüñêèå ñòèëÿãè 40-ëåòíåé äàâíîñòè, íî ñî ñòîðîíû ýòî áîëüøå íàïîìèíàëî ðóññêóþ ïîñëîâèöó ïðî êîðîâó (â äàííîì ñëó÷àå áûêà) íà ëüäó.

Ïåðåä êàæäûì âûñòóïëåíèåì ãëàâó ãîñóäàðñòâà ïè÷êàëè òàáëåòêàìè è òåðçàëè óêîëàìè – äëÿ ïîäíÿòèÿ òîíóñà. Âî âñåõ ïîåçäêàõ åãî íåîòëó÷íî ñîïðîâîæäàëà îòíûíå áðèãàäà âðà÷åé, ïðè ïåðâîì æå íåäîìîãàíèè â õîä ïóñêàëèñü âñå èìåþùèåñÿ ñðåäñòâà, âêëþ÷àÿ ðåàíèìàöèîííûå.

- “Âðà÷è õîäèëè ïî ïÿòàì, õóæå, ÷åì îõðàíà, - ñ ñîäðàãàíèåì âñïîìèíàë ÅÁÍ. - Âñå èõ ñïåöèàëüíûå ÷åìîäàí÷èêè, áëåäíûå îò èñïóãà ëèöà ÿ óæå ñïîêîéíî âèäåòü íå ìîã. Ñëûøàòü íå ìîã îäíî è òî æå: “Áîðèñ Íèêîëàåâè÷, ÷òî âû äåëàåòå! Îãðàíè÷üòå íàãðóçêè! Áîðèñ Íèêîëàåâè÷, âû ÷òî!”...

Âñþäó çà ñïèíîé ñòîÿëè ñ èíúåêöèÿìè è òàáëåòêàìè. È èìåëè äëÿ ýòîãî âåñêèå îñíîâàíèÿ: ñåðäöå ïðèõâàòûâàëî ïîñòîÿííî. Ïðè÷åì êàïèòàëüíî, ñ êîìîì â ãîðëå, ñ óïëûâàþùèì ãîðèçîíòîì, âñå êàê ïîëîæåíî”.

- Ïîñëå òðåõ èíôàðêòîâ òàêîå ñîñòîÿíèå – êàêèå óæ òóò âûáîðû? - ïîæàëåë ëæå-Âåðãèëèé ñâîåãî ëæå-Äàíòå. Îäíàêî ïîñëåäíèé íå ñäàâàëñÿ:

- “Íèêàêîå ñåðäöå, íèêàêèå ïðåäóïðåæäåíèÿ âðà÷åé íå ìîãëè ñíèçèòü ìîé ýìîöèîíàëüíûé òîíóñ, ìîé îãðîìíûé íàñòðîé è æåëàíèå âûèãðàòü ýòîò áîé”.

- Çàíèìàåøüñÿ ìîèì ëþáèìûì äåëîì? - ñïðîñèë Ñàòàíà.

- Ýò êàêèì åùå? - óäèâèëñÿ Áîðèñ.

- Ëóêàâèøü! À ýòî âåäü ìîå, ëóêàâîãî, ñàìîå ãëàâíîå çàíÿòèå! È òîíóñ, è íàñòðîé ó òåáÿ, êîíå÷íî, áûëè. Íî î÷åíü âàæíûì ôàêòîðîì áûëà òâîÿ Ñåìüÿ. Íîâîÿâëåííûé ÷ëåí èçáèðàòåëüíîãî øòàáà íå âûïóñêàëà òåáÿ èç ïîëÿ çðåíèÿ íè íà ìèíóòó, òâåðäèëà, óïðàøèâàëà, ïèñàëà çàïèñî÷êè: “Ïàïî÷êà, òû ìîæåøü... Ïàïî÷êà, ïîêàæè èì âñåì... “Î÷åíü õîðîøî, ïàïà”, “Ìîëîäåö. Âåë ñåáÿ çàìå÷àòåëüíî”.

- Â êîå-òî âåêè ïðèçíàþ, ÷òî òû, Ñàòàíà, èñòèíó áàçàðèøü! Äåéñòâèòëüíî, “Òàíÿ... áûëà âñå âðåìÿ ãäå-òî ðÿäîì. Íàñêîëüêî ñïîêîéíåå ÿ ñòàë ñåáÿ îùóùàòü!.. Ïîäîéäåò, ïîïðàâèò ãàëñòóê, çàñòåãíåò ïóãîâèöó íà ðóáàøêå – è ó ìåíÿ íàñòðîåíèå óëó÷øàåòñÿ”.

- À òåáå è íåâäîìåê ñëîâà, ñêàçàííûå îäíèì èç åãî æå äîâåðåííûõ ëèö: “Äîâåäåòñÿ, Òàòüÿíà è èç ãðîáà îòöà ïîäíèìåò, ëèøü áû îí ïîìàõàë ýëåêòîðàòó ðó÷êîé...” - óðûë åãî Äüÿâîë.

Åëüöèíó ïîïëîõåëî. È ñîâñåì õóäî ñòàëî, êîãäà âñïîìíèë ñâîè íåëåïûå ïðîìàõè âî âðåìÿ ïðåäâûáîðíîãî òóðíå.  Àðõàíãåëüñêå ïðåçèäåíò ïîïðèâåòñòâîâàë ñîáðàâøèõñÿ ñëîâàìè: “Çäðàâñòâóéòå, äîðîãèå àñòðàõàíöû” - è ïðèíÿëñÿ ðàññóæäàòü î òîì, ÷òî äîáûâàåìàÿ â îáëàñòè ÷åðíàÿ èêðà – çàëîã ïðîöâåòàíèÿ è ìîãóùåñòâà ðåãèîíà.

Íà âñòðå÷å ñ âåòåðàíàìè â Êðàñíîäàðå åìó ïðÿìî â ãëàçà áûëî ïðåäëîæåíî íåìåäëåííî óéòè â îòñòàâêó è ñíÿòü ñâîþ êàíäèäàòóðó ñ âûáîðîâ. Ïîðÿäêîì ðàñòåðÿâøèéñÿ Åëüöèí ñïðîñèë, âñå ëè ñîáðàâøèåñÿ ñ ýòèì ñîãëàñíû, è ê óæàñó ñâîåìó óñëûøàë ãóë òîëïû: “Âñå!!!”

- Ýòî – åäèíè÷íûé ñëó÷àé! - íå çàìåäëèë îí îïðàâäàòüñÿ.

- Òàê òåáÿ æ ñïåïèàëüíî ùàäèëè! - íå óñòóïàë ïîâåëèòåëü àäà. - Âîçèëè ïî îáðàçöîâî-ïîêàçàòåëüíûì õîçÿéñòâàì, âñåâîçìîæíûì ïîòåìêèíñêèì äåðåâíÿì, ãäå çàðàíåå ïðîèíñòðóêòèðîâàííûå ãðàæäàíå äåìîíñòðèðîâàëè òåáå ëþáîâü ñâîþ è ïðèçíàíèå.

 Ïîäìîñêîâüå òåáÿ äîñòàâèëè, íàïðèìåð, â äàëåêèé ïîñåëîê Àòåïöåâî. Ñïåöèàëüíî âûïèñàëè ìîëîäîæåíîâ èç ñîñåäíåãî ñåëà, â Àòåíöåâå íèêòî â òó ïîðó íå âñòóïàë â çàêîííûé áðàê. Ïîäîáðàëè îáðàçöîâîãî ðàáî÷åãî è âåòåðàíà – ê íèì, ïîä ñâåòîì ñîôèòîâ, ïðåçèäåíò, äîëæåí áûë çàéòè íà îãîíåê, ïîãóòàðèòü çà æèçíü.

Çà íåñêîëüêî ÷àñîâ äî òâîåãî ïîÿâëåíèÿ îõðàíà áûëà óæå íà ìåñòå. Ìîëîäîæåíû, ÷òîáû íå îïîçäàòü, ïðèåõàëè íàìíîãî ðàíüøå íàìå÷åííîãî. ×òîáû íå ïîðòèëè ñöåíàðèé, èõ ïîñëàëè åõàòü íà âòîðîé êðóã.

- À êàê òû òåðÿëñÿ â ïðîñòðàíñòâå è âðåìåíè, çàáûâàë èìåíà ïðèáëèæåííûõ, ïóòàëñÿ â äîëæíîñòÿõ è ôàìèëèÿõ!

Íîâîãî ïðåìüåð-ìèíèñòðà, áûâøåãî ãëàâó ÌÈÄà Åâãåíèÿ Ïðèìàêîâà òû ïî÷òè äâå íåäåëè óïîðíî èìåíîâàë “Ñåðãååì Ìàêñèìîâè÷åì, à âûñëóøàâ êàê-òî äîêëàä åãî ñìåíùèêà – âíåøíåïîëèòè÷åñêîãî ìèíèñòðà Èâàíîâà – íàêëîíèøâèñü ê “Ñåðãåþ Ìàêñèìîâè÷ó, ãðîìêî, íà âåñü çàë ïðîèçíåñ:

“Õîðîøî äîêëàäûâàåò! Íó ïðîñòî ãîòîâûé ìèíèñòð èíîñòðàííûõ äåë. Íóæíî íàçíà÷èòü!”

Ïîïàâøåìó ê òåáå íà ïðèåì çàì.ðóêîâîäèòåëÿ êðåìëåâñêîé àäìèíèñòðàöèè Ñûñóåâà òû ñïóòàë ñ äèðåêòîðîì ïîãðàíñëóæáû è äîëãî îáúÿñíÿë, êàê âàæíî äåðæàòü íà çàìêå ãðàíèöû. Êèòàéñêîãî ëèäåðà, ïîñåòèâøåãî ñ âèçèòîì Ìîñêâó, ïðèíÿë çà ÿïîíñêîãî ïðåìüåðà. Îáàëäåâøèé êèòàåö íèêàê íå ìîã óðàçóìåòü, ñ ÷åãî âäðóã ðîññèéñêèé ãëàâà âîñòîðæåííî âåùàåò åìó î ñòðàòåãè÷åñêîé îñè Ìîñêâà – Òîêèî.

Íè îäèí ðîññèéñêèé òåëåêàíàë – äàæå ÍÒ – íå îñìåëèëèñü ïîêàçàòü êàäðû òâîåé âñòðå÷è ñ Êëèíòîíîì, êîãäà â ðàçãàð áåñåäû òû ïîâåðíóëñÿ âäðóã ê àìåðèêàíñêîìó ïðåçèäåíòó çàäîì è óñòðåìèëñÿ ê ñâîèì ìèíèñòðàì, ñòîÿùèì ïîîäàëü ñ îäíèì-åäèíñòâåííûì âîïðîñîì: “À ãäå æóðíàëèñòû?” Ðàáîòíèêè ÑÌÈ ñòîÿëè â äðóãîì óãëó, íî Åëüöèí èõ ïî÷åìó-òî íå çàìåòèë.

È ðåïîðòàæ î òâîåì ïîñåùåíèè ñòîëè÷íîé øêîëû ? 1130 òîæå ïðîøåë ñ ñåðüåçíûìè êóïþðàìè. Òåëåçðèòåëè òàê è íå óñëûøàëè îòêðîâåíèÿ ïðåçèäåíòà, êîòîðûé íà ãîëóáîì ãëàçó ïîâåäàë ó÷åíèêàì, ÷òî â äåòñòâå ëþáèìûì åãî ëèòåðàòóðíûì ãåðîåì áûë, îêàçûâàåòñÿ, Ïóøêèí è ÷òî êàæäûå ïÿòü ëåò âìåñòå ñ îäíîêëàññíèêàìè, îí ïóòåøåñòâóåò ïî ñòðàíå è äî ñèõ ïîð ïåðåïèñûâàåòñÿ ñî ñâîåé ïåðâîé ó÷èòåëüíèöåé (ó÷èòûâàÿ, ÷òî ïîøåë îí â øêîëó åùå íàêàíóíå âîéíû, èíòåðåñíî, ñêîëüêî ëåò áûëî òîãäà ñòàðóøêå: åñëè âîîáùå îíà áûëà æèâà!

Äàëåå âñïîìíèì òâîè çíàìåíèòûå ïðèçíàíèÿ, ÷òî âû âñåé ñåìüåé ñàæàåòå íà çèìó êàðòîøêó, ÷åì è êîðìèòåñü ïîòîì: “È ÿ, è Íàèíà Èîñèôîâíà, è äî÷êè, è çÿòüÿ, è âíóêè. Âîñåìü ìåøêîâ ñàæàåì, âîñåìü ñîáèðàåì, è íàì íà çèìó õâàòàåò, - òî÷íî ñûìèòèðîâàë Åëüöèíà ïîâåëèòåëü ìóõ. - Òû ñàìîãî Áðåæíåâà ïåðåïëþíóë!

- Íåñïðàâåäëèâî! - ïðîøàìêàë Ëåîíèä Èëüè÷. - Áîðüêà ìåíÿ ïåðåïëþíóë, à àíåêäîòîâ ïðî íåãî â ñîòíè ðàç ìåíüøå ñî÷èíèëè!

... ÅÁÍ íå îáðàòèë âíèìàíèÿ íà ãåíñåêà, ÷åãî íèêîãäà íå ïîçâîëèë áû ñåáå ýäàê ÷åòâåðòü âåêà íàçàä. Åãî ïðîøëîå, âîçâðàùàÿñü, èñòÿçàëî åãî...

... Ïðè ïîäëåòå ê Áàëòèéñêó ïðåçèäåíòà ðàçáèë ÷åòâåðòûé ïî ñ÷åòó èíôàðêò. Ïðÿìî â âåðòîëåòå ëè÷íîìó âðà÷ó Âòîðóøèíó ïðèøëîñü îòêà÷èâàòü åãî, ââîäèòü íàðêîòèêè. Ñîáðàâøàÿñÿ íà ïëîùàäè òîëïà íåäîóìåâàëà: óæå 40 ìèíóò êàê Åëüöèí äîëæåí áûë ïðèçåìëèòüñÿ, à åãî âñå íåò è íåò.

×åðåç òðè äíÿ, 26 èþíÿ, ñëó÷èëñÿ ïÿòûé èíôàðêò. Ýòî ïðîèçîøëî âå÷åðîì, â Áàðâèõå, êîãäà ïðèñåë îí â êðåñëî ïåðåäîõíóòü, ïðåæäå ÷åì ïîäíÿòüñÿ íà âòîðîé ýòàæ (äàæå ýòî åìó äàâàëîñü òåïåðü ñ òðóäîì). Ïðÿìî â êðåñëå Åëüöèí íà÷àë òåðÿòü ñîçíàíèå. Îí áûë ïðàêòè÷åñêè îáåçäâèæåí è ëèøü íà ñëåäóþùèé äåíü ñóìåë êîå-êàê ïðèïîäíÿòüñÿ, ñèäÿ â ïîñòåëè. Êàðäèîãðàììà è ëàáîðàòîðíûå èññëåäîâàíèÿ ïîäòâåðäèëè äèàãíîç... óæàñàþùåé îò÷åòëèâîñòüþ.

Ïîëîæåíèå áûëî óæàñíûì. Äî âòîðîãî òóðà âûáîðîâ îñòàâàëàñü ðîâíî íåäåëÿ. Îêàæèñü êàíäèäàò ñåé÷àñ â áîëüíèöå, ïîáåäà êîììóíèñòàì ñòîïðîöåíòíî áûëà áû îáåñïå÷åíà.

È Ñåìüÿ â î÷åðåäíîé ðàç ðèñêíóëà. Âîïðåêè òðåáîâàíèÿì âðà÷åé, Åëüöèíà íå âåçóò â ëå÷åáíèöó, îñòàâëÿþò íà äà÷å, â Áàðâèõå, íàñïåõ ïåðåîáîðóäîâàâ ãîñòèíóþ ïîä áîëüíè÷íóþ ïàëàòó. Èç ÖÊÁ äîñòàâèëè íåîáõîäèìóþ òåõíèêó, àïïàðàòóðó.

Ïðè ýòîì ïðåïàðàòû, êîòîðûå åìó ââîäèëèñü (íàïðèìåð, ôèáðèíîëèòèêè, ðàñòâîðÿþùèå òðîìáû) ïðèìåíÿòüñÿ ìîãëè èñêëþ÷èòåëüíî â ñòàöèîíàðíûõ óñëîâèÿõ. Íî â òîò ìîìåíò ýòî ìàëî êîãî òðåâîæèëî.

- “Êðîìå ñåìüè, îá èíôàðêòå, ðàçóìååòñÿ, çíàëè òîëüêî ëå÷àùèå âðà÷è, íåñêîëüêî ÷åëîâåê èç îõðàíû è ïåðñîíàëà, - ðàçîòêðîâåííè÷àëñÿ ÅÁÍ. - Íå òî ÷òî áëèæíèé êðóã – áëèæàéøèé!

Áóêâàëüíî íà ñëåäóþùèé äåíü ïîñëå ïðèñòóïà, 27 èþíÿ, Òàíÿ è ×óáàéñ âñòðåòèëèñü â “Ïðåçèäåíò-îòåëå”, òàì, ãäå ðàáîòàë øòàá. Âåñü ãðàôèê âñòðå÷ ìåæäó ïåðâûì è âòîðûì òóðîì, âñå àêöèè, ïîåçäêè íà ïðåäïðèÿòèÿ ïðèøëîñü îòìåíèòü ïîä áëàãîâèäíûì ïðåäëîãîì – èçìåíåíèå òàêòèêè: ïðåçèäåíò, ìîë, óâåðåí â óñïåõå. È íè â êîåì ñëó÷àå íå äîïóñòèòü óòå÷êè èíôîðìàöèè î áîëåçíè.

Êîíå÷íî, ÿ è ìîè ïîìîùíèêè õîäèëè ïî ëåçâèþ áðèòâû: ïîçâîëèòåëüíî ëè áûëî ñêðûâàòü òàêóþ èíôîðìàöèþ îò îáùåñòâà? Íî ÿ äî ñèõ ïîð óâåðåí â òîì, ÷òî îòäàâàòü ïîáåäó Çþãàíîâó èëè ïåðåíîñèòü âûáîðû áûëî áû âî ìíîãî ðàç áîëüøèì, íàèõóäøèì çëîì”.

Âíîâü, êàê áûâàëî óæå íå ðàç, ìèð ïðèíÿëèñü ïîò÷åâàòü íåáûëèöàìè î òîì, ÷òî ïðåçèäåíò Ðîññèè âñåãî ëèøü ïåðåóòîìèëñÿ è ðåøèë îòäîõíóòü.

Åãî ïðåññ-ñåêðåòàðü Ìåäâåäåâ ãðîìîãëàñíî çàÿâèë, ÷òî ó øåôà “ñåë ãîëîñ â ñâÿçè ñ ìíîãî÷èñëåííûìè ïóáëè÷íûìè âûñòóïëåíèÿìè”. Àíàëîãè÷íóþ ñêàçêó ïîâåäàëè ×åðíîìûðäèí, Èëþøèí, Ëåáåäü.

“Íà âòîðîé òóð âûáîðîâ ïðåçèäåíòó õâàòèò ñèë, - áîäðî âðàë æóðíàëèñòàì ìèíèñòð ñïîðòà Øàìèëü Òàðïèùåâ. - Îí çäîðîâåå âñåõ íàñ, âìåñòå âçÿòûõ”.

Èìåííî â ýòè äíè ðîäèëàñü ëåãåíäàðíàÿ ôðàçà î êðåïêîì ïðåçèäåíòñêîì ðóêîïîæàòèè...

Îäíàêî áðåõíÿ ñîðàòíèêîâ íå ìîãëà çàìåíèòü ñîáîé æèâîãî êàíäèäàòà. Åãî èñ÷åçíîâåíèå ñ òåëåýêðàíîâ ìãíîâåííî ïîðîäèëè âåðåíèöó ñàìûõ ñòðàøíûõ ñëóõîâ è äîìûñëîâ.

×òîáû îêîí÷àòåëüíî óñïîêîèòü ñòðàíó, íóæíî áûëî ïðåäúÿâèòü íàðîäó öåëîãî è íåâðåäèìîãî ïðåçèäåíòà. È åãî, ïîëóìåðòâîãî, ïðåäúÿâèëè òåëåçðèòåëÿì. Æèâ îí îñòàëñÿ òîëüêî ÷óäîì...

Âëàñòü ñâîþ îí ñïàñ. Íàäî áûëî ñðî÷íî ñïàñàòü çäîðîâüå. 5 íîÿáðÿ åìó íàêîíåö ñäåëàëè îïåðàöèþ. Íî âëàñòü áûëà âàæíåå çäîðîâüÿ. Ïîýòîìó ïåðâîå, ñ ÷åãî íà÷àë ïðîîïåðèðîâàííûé, åäâà ïðèäÿ â ñîçíàíèå, ðàíî óòðîì äðóãîãî äíÿ (â 6 ÷àñîâ), - ïîäìàõíóë äðîæàùåé ðóêîé óêàç î âîçâðàùåíèè ñåáå ïðåçèäåíòñêèõ ïîëíîìî÷èé (íà âðåìÿ àíàáèîçà îíè áûëè âîçëîæåíû íà ïðåìüåðà ×åðíîìûðäèíà).

Áîëåçíü òàê íè÷åìó è íå íàó÷èëà åãî. Óæå 8 íîÿáðÿ, íåñìîòðÿ íà ïðîòåñòû âðà÷åé, Åëüöèí äîáèëñÿ ïåðåâîäà â ÖÊÁ. À ïàðàëëåëüíî ìåäèêè çàñòóêàëè Íàèíó Èîñèôîâíó, êîãäà òà ïûòàëàñü ïðîíåñòè ïîä õàëàòîì áóòûëî÷êó êîíüÿêà. “Áîðèñ Íèêîëàåâè÷ î÷åíü ïðîñèë”, - ñìóùåííî îáúÿñíÿëà ïåðâàÿ ëåäè, òèñêàÿ ðèäèêþëü...

Íà ñåäüìîé äåíü ïîñëå îïåðàöèè Åëüöèí ðàáîòàë óæå ñ äîêóìåíòàìè è ïðèíèìàë ïîñåòèòåëåé. Íà ñåìíàäöàòûé – èç ÖÊÁ ïåðååõàë â ñàíàòîðèé. ×åðåç ìåñÿö – âåðíóëñÿ íà äà÷ó. È ïÿòè íåäåëü íå ïðîøëî, êàê ïîñòàâèëè åìó øóíòû, à ïðåçèäåíò óæå îõîòèëñÿ â Çàâèäîâî.

Îí ïîñòåïåííî âîçâðàùàëñÿ îïÿòü ê ïðåæíåìó ñâîåìó îáðàçó æèçíè: ïðèíèìàÿ ñíà÷àëà ïî 100 ãðàììîâ, ïîòîì – ïî 200. È èòîã íå çàìåäëèë ñåáÿ æäàòü.

7 ÿíâàðÿ ñ äèàãíîçîì “ïíåâìîíèÿ” Åëüöèí âíîâü ïîïàë â ÖÊÁ. Ýòî ïðîèçîøëî ïîñëå òîãî, êàê ñõîäèë îí íà ðàäîñòÿõ â áàíþ, à ïîòîì ïðûãíóë â áàññåéí ñ ëåäÿíîé âîäîé.

- ß çàáîòèëñÿ î ñòðàíå, áåç ìîåãî ðóêîâîäñòâà îíà ìîãëà ïðîïàñòü! - çàÿâèë ÅÁÍ.

- Íå ìå÷è ïóðãó! Íå áðåøè! - îòìàõíóëñÿ îò íåãî Ñàòàíà. - Òåáÿ õâàòèëî ïîñëå îïåðàöèè òîëüêî íà òî, ÷òîáû îõîòèòüñÿ, õîäèòü èçðåäêà â áàíþ... À ãëàâíîå – ïèòü!

Áîëüøå 2-3- ÷àñîâ â äåíü ðàáîòàòü òû íå ìîã: Òâîÿ ðåçèäåíöèÿ â Ãîðêàõ-9 áûëà ïðåâðàùåíà â ôèëèàë ÖÊÁ ñ ñîîòâåòñòâóþùèì îáîðóäîâàíèåì è ïîñòîÿííî äåæóðÿùåé áðèãàäîé âðà÷åé. Äëÿ ñíÿòèÿ áîëè òåáå ïðèõîäèëîñü ïîñòîÿííî ïðèíèìàòü íàðêîòèêè (ïðîìåäîë, áàðàëãèí, ïðåïàðàòû àíàëüãåòè÷åñêîãî ðÿäà). Ñòîèìîñòü ëåêàðñòâ, êîòîðûå ñïåöèàëüíî âûïèñûâàëè òåáå èç çàãðàíèöû, áûëà ñîïîñòàâèìà ñî âñåé âíåáþäæåòíîé ïðèáûëüþ ÖÊÁ. À ïîìíèøü ñâîå çíàìåíèòîå çàÿâëåíèå:

“ß íå ìîãó ãëîòàòü èìïîðòíûå ëåêàðñòâà, çíàÿ, ÷òî ó ñîñåäêè íåò àñïèðèíà äëÿ ðåáåíêà?

Êîãäà â ìàðòå 1997 ãîäà òåáÿ ïåðâûé ðàç ïîñëå îïåðàöèè è áîëåçíåé âûâåëè â ñâåò – íà ïîñëàíèå Ôåäåðàëüíîìó Ñîáðàíèþ, äëÿ îðãàíèçàöèè ýòîãî äåéñòâà ïðèøëîñü ïðèâëåêàòü ïðîôåññèîíàëüíûõ ðåæèññåðîâ. Ïîñòàíîâêó ñïåêòàêëÿ îñóùåñòâèë ãëàâíûé ðåæèññåð Èîñèô Ðàéõåëüãàóç. Ãëàâíàÿ çàäà÷à, êîòîðóþ ïîñòàâèëè åìó – ìàêñèìàëüíî ñîêðàòèòü òâîå âûñòóïëåíèå è îòñå÷ü îò ìèêðîôîíîâ âñåõ íåæåëàòåëüíûõ äåïóòàòîâ.

Äàæå â ïåðâûå ãîäû ñâîåãî âëàäû÷åñòâà Åëüöèí íå ïðîïóñêàë íè îäíîãî îòïóñêà, ïðåäïî÷èòàÿ óñòðàèâàòü ïî 3-4 ïåðåðûâà â ãîä. Çà 10 ëåò, êîãäà ó íåãî ñëóæèë Êîðæàêîâ, øåô îòäûõàë íå ìåíåå 50 ðàç.

À óæ íà âòîðîì ñðîêå â ÖÊÁ è Çàâèäîâî ïðåçèäåíò ïðîâîäèë âðåìåíè áîëüøå, íåæåëè â Êðåìëå; íåäàðîì íà äà÷å â Áàðâèõå åìó äàæå áûë ïîñòðîåí ðàáî÷èé êàáèíåò – òî÷íàÿ êîïèÿ êðåìëåâñêîãî; ñïåöèàëüíî äëÿ äîâåð÷èâûõ òåëåçðèòåëåé.

- Íó, ïî êðàéíåé ìåðå, íà ìåñòíîì (äà è îáùåíàöèîíàëüíîì) ñàìîóïðàâñòâå ýòî íå ñêàçàëîñü! - îãîâîðèëñÿ ÅÁÍ, ïîïûòàâøèñü îãðûçíóòüñÿ.

- Ìîæåò, íà ñàìîóïðàâëåíèè? - ïîïûòàëñÿ ïîïðàâèòü ñïóòíèêà åãî ãèä ïî èíôåðíî.

- À êàêàÿ ðàçíèöà?!

- Äåéñòâèòåëüíî, - ñîãëàñèëñÿ Íèöøå, - â Ðîññèè ìåæäó ýòèìè äâóìÿ òåðìèíàìè ðàçëè÷èÿ íåò. Âèäíî, èìåííî ïîýòîìó ïðè òâîåì ïðàâëåíèè òâîè ñîãðàæäàíå æèëè, êàê Àäàì è Åâà â ðàþ...

- Ýò êàê? - Åëüöèí íå îæèäàë òàêîé ïîõâàëû è äàæå ðàñòðîãàëñÿ. Âïðî÷åì, Íèöøå òóò æå åãî ðàçî÷àðîâàë.

- Õîäèëè ãîëûå è åëè ôèãè!

- Íå ïî ïîíÿòèÿì êîðåøåé ïîäú...áûâàòü! - îçëèëñÿ ïàõàí. - ×òî, ÿ îäèí áûë âèíîâàò?! Ýòî ìåíÿ ìîè õëåáíèêè-ìèíèñòðû è àïïàðàò – çà ïàðîâîçà ïóñòèëè! Ýòè ìîè ïîäåëüíèêè íà ìåíÿ ãðóçÿò (äàþò ïîêàçàíèÿ), à ñàìè ñòîëüêî êîñÿêîâ óïîðîëè! Ãåðìàí Ãðåô, ñìîòðÿùèé çà ìèíèñòåðñòâîì ýêîíîìðàçâèòèÿ, íà âñòðå÷å ñ öåõîâèêàìè (ïðåäïðèíèìàòåëÿìè) êàê-òî íå ïîêóáàòóðèë (íå ïîäóìàë) è ïðîáîëòàëñÿ: “Íàøå ïðàâèòåëüñòâî èç ëþáîé ñèòóàöèè ïîñòîÿííî âûõîäèò ñ íàèáîëüøèì ïîçîðîì!” Ýõ, ìàëî ÿ èõ äðþ÷èë íà íàøèõ êðåìëåâñêèõ ñõîäíÿêàõ! È ùàñ îíè òàì íàâåðõó îáî ìíå ïóðãó ìåòóò! Õàðý, ÿ íà êèïåø íå âåäóñü. Áàçàð èõ ìíå – äî ôåíè!

- Äà êòî æ òàì ïëîõî ïðî òåáÿ ãîâîðèë? - ïîðàçèëñÿ Íèöøå – íå ñòîëüêî ñàìîìó ïðèçíàòüñÿ Áîðèñà, ñêîëüêî òîìó ôàêòó, ÷òî îí ýòî ïðèçíàíèå ñóìåë ïåðåâåñòè ñ áëàòíîãî ÿçûêà.

- Äà áûëè òàêèå ñóêè! Âîí, ñìîòðÿùèé çà ñðåäñòâàìè ìàññîâîé èíôîðìàöèè Ìèõàèë Ïîëòîðàíèí. Êàêîé êîðåø áûë! Ñêîëüêî ìû ñ íèì ñòàêàíîâ îïðîêèíóëè! À âçÿëñÿ ìåíÿ ãðÿçüþ ïîëèâàòü! Ïîìíþ, íà ñõîäíÿêå áëàòêîìèòåòà (çàñåäàíèè ñîâåòà ìèíèñòðîâ) ìåíÿ ïîõâàëèëè, à îí âîçìóòèëñÿ: “Ïåðåñòàíüòå âðàòü! Ïëîõî ìû âñå ðàáîòàåì – è ïðåçèäåíò â ïåðâóþ î÷åðåäü!”

ß åãî òîãäà ïîñòàâèë â ñòîéëî (óêàçàë åìó ìåñòî): “Ìèõàèë Íèêèôîðîâè÷ âñå åùå õî÷åò ó÷èòü ìåíÿ! - ãîâîðþ ñî çëîñòüþ. - È çàáûâàåò, ÷òî ÿ Ïðåçèäåíò! Ïîâòîðÿþ: Ïðå-çè-äåíò!”

Îõ, ëþáèë ÿ ïðîèçíîñèòü ýòè ñëîâà! À Ìèøêó ÿ ðàñêîðîíîâàë (óâîëèë)!

- ß ðîññèéñêèå ìèíèñòåðñòâà íàçûâàë “äåïàðòàìåíòû ãîñóäàðñòâåííûõ óìîïîìðà÷åíèé”, - âäðóã íåîæèäàííî ïîäàë ãîëîñ Ñàëòûêîâ-Ùåäðèí. - À Âàøè ìèíèñòåðñòâà, ãîñïîäèí Åëüöèí, çàñëóæèâàþò åùå áîëåå êðåïêîãî òåðìèíà - “ïîìåøàòåëüñòâ”.

- È òû êîñÿêè çà ìíîé íàøåë? - îêðûñèëñÿ ÅÁÍ. - Ìåíÿ çà ëîõà äåðæèøü?

- Òàê âåäü Âû æå ýòèõ ìèíèñòðîâ íàçíà÷èëè!

- Ó òåáÿ íå ìàêèòðà (ãîëîâà), à Äîì Ñîâåòîâ! - “ïîõâàëèë” ñîáåñåäíèêà ïàõàí. - Ïåðåëåòàé â ìîþ çîíó, áóäåì çà ïåðâûì ñòîëîì êîðÿíêó ëîìàòü...

- ×åãî äåëàòü? - íå ïîíÿë ãåíèàëüíûé ñàòèðèê.

- Íó, îòëàìûâàòü îò îäíîé áóõàíêè ýòî çíàê äðóæáû. À çà ïåðâûì ñòîëîì ñèäÿò òîëüêî àâòîðèòåòû... Òîëüêî íàäî ïðèäóìàòü, ïî êàêîé ñòàòüå òåáå ÷àëèòüñÿ...

- Áëàãîäàðþ çà òàêóþ “÷åñòü”, ñóäàðü, íî ñ ãîñóäàðñòâåííûìè ïðåñòóïíèêàìè äåë èìåòü íå æåëàþ... Òåì áîëåå, êàê â Âàøåé çîíå ïðèíÿòî âûðàæàòüñÿ, ñèíèì, ïî-ðóññêè ïüÿíèöåé...

Ãëàâøïàíà îò îáèäû ïîíåñëî:

- ×åãî âîëíó ãîíèøü, êèïèøèøüñÿ, ïèñàêà õðåíîâ?! Ïðàâèëêó õî÷åøü? Çàãëîõíè! ß òåáÿ, ôðàåðà, óðîþ!

Çà ñîáðàòà ïî ïåðó çàñòóïèëñÿ Íèöøå – è ê ñâîåìó óæàñó îáíàðóæèë, ÷òî îí сам íàáðàëñÿ â åëüöèíñêîé àäñêîé Ðîññèè áëàòíûõ âûðàæåíèé, êàê ïîðîäèñòûé ïåñ – áëîõ íà уличной ñîáà÷üåé ñâàäüáå.

- Çàâàðè å...àëî, Òðåõïàëûé! Çíàåøü, ÷òî çà ãíèëîé íàåçä áûâàåò?! Áðàòåëëî Ñàëòûêîâ-Ùåäðèí ïîðîæíÿê íå ãîíèò, îí íå çàøóõàðèò, ìû ñ íèì â îäíîé ñâÿçêå... È íå÷åãî âòèðàòü, ÷òî òû åãî çàêðîåøü! Îé, ÷òî ýòî ÿ íåñó?! Даю перевод. Замолчи, Борис! Îí, êàê è ÿ, âåëèêèé ëèòåðàòîð, ãîâîðèò ïðàâäó, ïîýòîìó íå÷åãî åìó óãðîæàòü, ÷òî òû åãî â ñâîþ çîíó çàòàùèøü...

Åëüöèí, ïîíÿв, ÷òî íåïðàâ, óòèõ, õîòÿ èçâèíÿòüñÿ íå ñòàë. Áðîñèâ óãðîæàþùèé âçãëÿä íà ãèäà-èçìåííèêà, îí ïðèäóìûâàë óáåäèòåëüíую отповедь, íî â ýòîò ìîìåíò åãî îòâëåê ÷åé-òî ðîáêèé ãîëîñ:

- Ñêàæèòå, à Áîðèñ Íèêîëàåâè÷ ñåé÷àñ ìîæåò ïðèíÿòü?

Îáîçëåííûé ôèëîñîô ñðåàãèðîâàë áûñòðåå îñêîðáëåííîãî ïîëèòèêà.

- Õî÷åò, íî íå ìîæåò, õîòÿ ðàíüøå áóõàë ïî-÷åðíîìó! À çäåñü, â àäó – ïðîñòî íå÷åãî ïðèíèìàòü!

- Слышь, Фридрих, а пошел ты в п...ду!

- Почему не на мужской половой член, а в женские гениталии? - изумился немец.

- На х... по понятиям посылать нельзя, это — призыв опустить!

- Твоя, Борис, Россия — не страна, а сплошная почта!

- Эт как? Не понял...

- Россияне все время посылают! Всех и вся!

- А мне «дорогие россияне» напоминают пациентов, только что сдавших кровь из вены, - бледные и держат одну руку на сгибе локтя второй руки. Символический жест, явно адресуемый властям! - начал изгаляться Дьявол. - Потому врачи у вас считают пульс не на локтевом сгибе, как во многих странах, а на запястье!

- Возразить ЕБН не смог: против правды не попрешь. Окончательно его добило высказывание Бисмарка:

- Ваше правление, герр Ельцин, как нельзя нагляднее подтверждает однажды высказанную мною мысль:

«При плохих законах и хороших политиках управлять государством еще можно, но с плохими политиками управлять государством нельзя даже при хороших законах».

Впрочем, ельцинская Россия и хорошие законы так же несовместимы, как социалистическая система и первая система. Вы плясали под дудку Белого дома, а потому действовали, как говорят американцы, по принципу Уила Роджерса: стоит конгрессу отмочить хохму, как ее нужно делать законом, стоит конгрессу принять закон, как его сразу нужно делать хохмой. Только у вас получилась не комедия, а трагикомедия, а то и трагедия...

- Ты чего на меня бочку катишь, чепушила фрицевская? - пахан попробовал взрыкнуть по-медвежьему. Однако «железного канцлера» на испуг взять было невозможно:

- А вы, губитель собственного народа, сбавьте тон! Не орите на меня — пупок развяжется! В фигуральном, естественно, смысле...

- Ты что пургу метешь? Мокруху на меня даже мои ссученные подельники не вешали! Ну, до объявления моратория на смертную казнь я издал несколько указов, чтоб некоторым беспредельщикам лоб зеленкой намазали (расстреляли), но сам на мокряк не подписывался...

- Вы же не будете отрицать, что смертность при Вас в стране повысилась в разы?! А главная причина этого феномена — в неуверенности. При Вас ничто не осталось незыблемым. Деньги-дефолт, инфляция. Бизнес — захватывали рейдеры. Дачи, собственность — отбирали. Пост, должность — снимали. Даже пребывание во власти мало помогало — Вы постоянно загогулины устраивали под лозунгом: «Не так сидите!» Только бандиты ничего не боялись, кроме друг друга...

- Туфта! - не согласился ЕБН. - Земную братву мои ментяры частенько пробивали на измену (пугали)!

- Порожняк гонишь, Трехпалый! - вмешался в дискуссию какой-то обитатель пальмы в Индии. - Воровской закон в твоей зоне наверху был посильнее мусорского, потому хрен кого из твоего правительства по обвинению в коррупции закрыли (посадили за решетку)!

- Кентяра истину базарит, - выразил согласие * -аноним. - Нам, ментам, поимки преступников и охране общественного порядка отнимали много сил и времени, мешали бизнесу, а потому были не в кайф! А что насчет законов, о которых Бисмарк ранее завел, то многие из них были хорошими — для нас, братвы. К примеру, терпил (жертв преступлений) они почти никак не защищали, а права братвы — вполне. А часть их могла бы выиграть в конкурсе самых идиотских законов! К примеру, советские военные награды нельзя ни вывозить из России, ни... ввозить в нее!

- Полностью согласен! - отозвался Сталин. - Киллерам за убийство воров в законе надо памятники ставить как спасителям нации, а их судят!

- Какой народ, такие и законы! - не уступал ЕБН. - «Дорогие россияне» делятся на две категории: дармоеды и дерьмоеды. Первые питают вторых сами поняли чем! Последние, впрочем, тоже хороши! Самая любимая пословица у них знаете какая? - «Жить не работая трудно и скучно, но мы никогда не отступали перед трудностями и скукой».

- Ты не прав, пахан! - опроверг заявление главшпана какой-то рядовой урка. - Самая популярная пословица у них: «Правительство делает вид, что нам платит, а мы делаем вид, что работаем».

- На самом деле ни власти, ни народные массы ничего из заявленного ими не сотворяют! - в зоне повисла душа русского историка Карамзина. - В 1802 году, когда я находился за рубежом, меня попросили одним словом охарактеризовать ситуацию в России. Я дал хрестоматийный ответ: «Воруют». В 1902 и 2002 годах уже здесь, в пекле, пришлось давать ответ на тот же вопрос. Однако одним глаголом я уже обойтись не мог, понадобились соответственно два, потом три слова!

- Какие же, герр Карамзин? - заволновался любознательный немец.

- «Еще воруют» и «Воруют пуще прежнего»...

- В 2002-м я уже был раскоронован! - напомнил ЕБН.

- Но именно Вы в 90-х положили начало тому грандиозному разворовыванию государственной казны и природных богатств, которое никак не остановится! - бросил упрек великий историк и исчез.

- «А где грабеж —закон и право,

Распродается вся держава», - поддержал коллегу по пиру Блейк, давно не подававший голоса.

- Сговорились, суки! - озлобился ЕБН. - А я же не при делах! Обиженка (простые граждане) при Советах воспитывались! Ленин со Сталиным им мозги прополаскали, а на меня теперь грузят конкретно за чужие делюги (преступления)...

- Как не стыдно! - открыл полемику Ильич. - Ваш пример подтверждает правоту пословицы «После боя поле битвы принадлежит мородерам».

- Брешешь ты все, ренегат! - зарычал кремлевский тигр. - Я с преступностью боролся по-настоящему, а не устраивал борьбу * мальчиков, как ты! Лаврентий, помнишь, как в 40-м году я поручил тебе покончить с криминалом в столице?

- А как же, батоно! По Вашему указанию в феврале того же года я внес в ЦК конкретное предложение:

«1.Арестовать и решением Особого совещания НКВД заключить в исправительно-трудовые лагеря сроком до 8 лет нелегально проживающих в Москве и области 5-7 тысяч человек уголовно-преступного элемента.

2.Решением Военной коллегии Верховного Суда СССР расстрелять 300 человек профессиональных бандитов и грабителей, имеющих неоднократные судимости...»

Предложение было принято и исполнено.

- А ты Япончика за что помиловал? - Хозяин продолжил допрос.

- Хорошие люди за него мазу давали: певец Иосиф Кобзон, врач Святослав Федоров, актер и режиссер Ролан Быков...

- Как такие одаренные творческие интеллигенты могли заступаться за отпетого бандита? - удивился Ницше.

- А зачем ты послал благодарственное письмо главарю ОПГ «Уралмаш» Александру Хабарову?

- Ответил сам бандюк, лежавший на нижней шконке в Индии:

- В канун выборов 1996 года я собрал братву и организовал Движение рабочих в поддержку Трехпалого. Он мне маляву кинул, а губернатор Россель подгон подкокнул (подарок сделал) — часы. А чо? «Меня отметили. Меня признали за человека...» главные воры в законе. «Это стоит того, чтобы помнить об этом».

- Вспомнил, - хлопнул себя по фантомному лбу призрачной рукой экс-гарант. - Тебя арестовали, а ты повесился в следственном изоляторе...

- Ага, и при этом я ухитрился сломать позвоночник сразу в нескольких местах... Менты меня пришили! - пожаловался Хабар.

- Мда, Борис, твоя так называемая борьба с коррупцией оказалась фикцией! - разочарованно протянул автор «Заратустры».

- Да с ней никто никогда справиться не мог! - отбрехнулся ЕБН.

- Неправда! Я практически ее устранил! - заявил без спросу явившийся в ельцинскую зону Гитлер. Его сопровождали несколько лидеров Четвертого полувечного рейха.

Зона седьмая: резиденция Сатаны

Седьмой круг ада представлял слбою невообразимых размеров дворец, в котором сочетались все стили: от японского, европейского и южноамериканского из античности Средневековья до роскошных особняков новых русских начала 21-го столетия. Над колоссальными воротами чернела надпись: «Все тщетно, все безразлично, все прошло».

- Моя строчка! - растрогался автор «Заратустры».

Нам же по этим чертовым хоромам пилить и пилить! - загоревал ЕБН — и тут же испытал некоторое облегчение, обнаружив, что снова обрел способность разговаривать нормально, а не на фене.

Идти далеко, однако, не пришлось: едва миновав ворота, путники очутились в огромном зале. Посередине его стоял трон, на котором Хозяин позировал группе живописцев в виде змея, вручающего Еве (ее изображала какая-то безумно красивая древнеримская стерва — императрица) плод с дерева познания добра и зла. Одновременно Повелитель мух вел нечто вроде селекторного совещания со своими подчиненными.

- Нет, обменивать душу на квартиру в центре Москвы запрещаю! Слишком дорого, даже мне не по карману! Предложи поселок городского типа в Черноземье!

Ельцин ринулся было к владыке тьмы, словно почуявшая труп гиена, однако его остановила ну очень-очень темная душа в набедренной повязке из волчьей шкуры.

- Личный секретарь Люцифера Каин. Куда прешь без приглашения?!

Падший херувим окинул их взглядом:

- У каждого великого злодея были и есть помощники-любимцы. У Нерона — Сеян, у Ивана Грозного — Малюта Скуратов, у Сталина — Берия, у Гитлера — Гиммлер, у Мао — Кан Шен... у меня — Каин!

Во время своей речи лукавый перелистывал гигантскую инкунабулу размером с авианосец.

- Что за книга, Ваше адское величество? - Ницше был в своем амплуа.

- Та самая, что ставит предел силе Творца! Помни атеистический прикол: «Может ли Бог создать такой камень, который Сам не может поднять?» В обоих случаях Он не всемогущ. Вот этот том Всевышний не может поднять, потому что даже дотрагиваться до него не хочет. Это — сводный список грехов человечества! Кстати, о Яхве... Поторчите здесь: меня наверх вызывает Сам. Наверняка очередное задание даст...

Борис Николаевич безмерно удивился:

- Дьявол допущен в Царствие Небесное?!

- Плохо ты знаешь Библию, царь Борис! Я являлся на небо, когда просил Создателя подвергнуть испытанию Иова, и сеять учеников Христовых, как пшеницу.

Ницше не утерпел:

- Ваше адское величество, возможно ли, чтобы допущение Вас в рай, где горние силы славят величие Божие и где блаженствуют ангелы, не просветило Вас, не исправило?

Сверху ответил апостол Петр:

- БЛАЖЕНСТВО ЦАРСТВИЯ БОЖИЯ НЕ ВНЕ, А ВНУТРИ, ИБО НАХОДИТСЯ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ВОСПРИИМЧИВОСТИ К ДОБРУ. ОГРАНИЧЕНИЕ, ИЛИ МРАК, КОТОРОМУ ПОДВЕРГЛИ САМИ СЕБЯ ЗЛЫЕ ДУХИ, ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ИХ НРАВСТВЕННОЙ СЛЕПОТЕ, ВСЛЕДСТВИЕ КОТОРОЙ ОНИ, ПОДОБНО ФИЗИЧЕСКИМ СЛЕПЦАМ, НЕ ВИДЯТ СТЕЗИ, ПО КОТОРОЙ ИДУТ.

- Петр забыл упомянуть, что я, помимо всего прочего, - оружие в дланях Творца! - гордо заявил Сатана. - Гете, как ты писал о моих свиданиях с Богом?

- «Охотно старика я вижу иногда,

Хоть и держу язык: приятно убедиться,

Что даже важные такие господа

Умеют вежливо и с чертом обходиться».

- В самую точку! Ну, я полетел, а чтоб вам тут скучно не было, поучаствуйте в моих дьявольских затеях! Я буду у шефа, а за меня тут голография сработает!

- Что за забавы такие? - пробормотал вслед воспарившему вверх Повелитель мух лже-Данте. Ему ответил эрзац-Виргилий:

- Коротко не объяснишь. Церемонии, обряды и увеселения бесовских игрищ менялись в зависимости от народности и эпохи, которые о них рассказывали. Подробностями их переполнены так называемые «Молоты и Бичи Ведьм» — специальные трактаты, написанные величайшими светилами святой инквизиции, составленные на основании личных показаний обвиняемых в бесчисленных колдовских процессах, а также и протоколы этих процессов. Сатана являлся своим подданным на троне или на алтаре в образе человека, старого козла, кабана, обезьяны, собаки, - как ему нравилось, смотря по случаю. В людском облике он бывал по большей части угрюм, казался сердитым и суровым, но иногда развеселялся: шутил с ведьмами, играл на музыкальных инструментах и пел песни.

А вообще-то бесовские игрища представлены двумя основными разновидностями. Первые из них — шабаши — устраивались ночью в каком-нибудь уединенном месте: в горах (Брокен — в Германии, Блокула — в Швеции, Лысая гора — возле Линца), в лесу или на пустынной равнине. С помощью Дьявола ведьмы и ведуны переносились туда по воздуху в мгновение ока. Часто они усаживались для этого на кочергу или метлу, иногда Сатана посылал им козлов и драконов...

Тем временем зал преобразился в заросший лесом холм, на котором развернулся самый настоящий шабаш.

… После традиционного поцелуя под хвост, коим колдовская рать изъявила свою преданность Люциферу, началась раздача адского зелья, из которого изготовлялись всевозможные отравы и приворотные средства. Для этого лукавый, у которого меж рогами играло синее пламя, сжег самого себя, а его подданные собрали образовавшуюся золу, крайне опасную для простого человека.

Представ вновь невредимым, увитый гирляндами роз, черный козел — иным он казался прекраснейшим принцем — вывел в центр круга обнаженную, сияющую красотой королеву бала, недавно изображавшую Еву. Совершив обход гостей, он завалил ее на алтарь, который тут же превратился в брачное ложе в буквальном смысле. Целомудренный немец отвернулся.

За сим последовала вторая разновидность игрищ — черная месса. При этом кусочки гостии, которые принесли в своих ртах колдуньи, смоченные брачной кровью королевы, были кощунственно выплюнуты в котел, где варились зародыши. Веселье закончилось роскошным пиром, на котором гости вовсю полакомились человечиной. В перерывах между возлияниями ведьмы и колдуны скакали, повернувшись друг к другу спинами, и орали:

- «Мессир, мессир, Дьявол, Дьявол, прыгни здесь, прыгни там, скакни здесь, скакни там, играй здесь, играй там».

Под эту разудалую песенку каждый бес находил приглянувшуюся ему ведьму. И они самым наглядным образом показывали, как именно плодилась и множилась на земле нечистая сила.

Ницше, не пожелавший ни участвовать в инфернальном разгуле, ни даже смотреть на самые пикантные его моменты, предпочел дать всему происходящему научный комментарий:

- Черная месса, как и прочие ритуалы сатанистского культа, представляет собой точное воплощение древнего принципа дуализма, зеркальное отражение церковного обряда.

Сердцевиной христианской литургии является, как известно, причащение к крови и телу Христову вином и хлебом. Этот магический акт способствовал распространению веры в реальное присутствие святого гостя во время богослужения. Оставалось сделать всего один шаг, чтобы попытаться навязать волю священнослужителя-теурга трансцендентным силам иной природы. Это и было достигнуто в черной мессе, коя противоположна заупокойной, предназначенной для страждущих в адской бездне душ.

Обряд материализации демона начинался с подобия мессы святого гостя, вернее, с пародии на нее, потому что соответствующая молитва читалась наоборот. При этом использовались оскверненные вино и облатки, а также слезы, взятые из глаз живого петушка. Весьма примечательная деталь, достойная кровавых обрядов воду!

Интересен пакт, который заключали с Сатаной его поклонники. Перечисленные в договоре 11 статей излагаются в следующем порядке: отречение от христианского учения; перекрещение в имя Дьявола, которое уничтожает прежнее имя; символическая перемена крестных святынь дьявольским прикосновением; отречение от крестного отца и матери и получение новых покровителей; приношение клочка одежды Люциферу как знак почитания; клятва верности Князю тьмы, данная в магическом круге посредством отречения от прежних идеалов; включение имени посвященного в «Книгу смерти»; обещание посвятить Дьяволу детей; обещание платить дань владыке ада в виде угодных ему предметов и деяний; ношение знаков посвящения Сатане; особого обряда клятва, включающая обещание хранить тайну шабашей и осквернения христианских реликвий.

Юридически документ составлен безупречно. С оглядкой на те времена, когда даже процессы над животными совершались с соблюдением всех подписанных процедур, его можно счесть и вполне логичным. В сущности, речь идет всего лишь о перемене хозяина, о переходе из одного ведомства в другое, равноправное.

- Как ты все хорошо знаешь! - порадовался вернувшийся повелитель инферно. - Может, ко мне во жрецы пойдешь?

- Благодарю за приглашение, Ваше адское величество, но я привык быть сам по себе...

- Зря. Ну, ладно. Только запомните оба: в моей резиденции действует тот же принцип, что и в России: «чувствуй себя, как дома, но не забывай, что ты в гостях, точнее, в тюрьме».

- Чего-то ты неправильно себя ведешь, - буркнул ЕБН. - То на небеса летаешь, то здесь торчишь...

- А чем, по-твоему, я должен заниматься?

- Рыскать по земле, совращать и тащить сюда грешников...

- Не, я ж тебе уже говорил, что только за VIP-ами вроде тебя являюсь лично. Я просто физически не могу попасть сразу ко всем грешникам! Даже, к примеру, только стриптизерок, извивающихся вокруг фаллического столба — шеста, в одной России слишком много! А чиновников, политиков, продажных ментов и писак - вообще не перечесть! Да и помимо россиян другие народы тоже в моем внимании нуждаются!

- Да хрен с ними со всеми, ты меня зачем сюда вызвал?

- У меня сегодня день приема по личным вопросам! Ты — в конце!

- Почему это я, российский президент, должен кого-то вперед пропускать, ждать, панимаш?!

- Ну, ты уже всего-навсего труп экс-президента. И вообще, тут злодеи почище тебя в очереди топчутся. Сам-то ты как над подчиненными издевался, пытая их ожиданием?!

… Ельцин любил назначать служебные совещания, а то и заседания бюро чисто по-сталински — после 12 ночи. И горе тому партийцу, кто осмелится хоть раз зевнуть! Сам он при этом успевал после обеда отдохнуть, восстановить утраченные силы, так что в горком приезжал бодрым и выспавшимся.

Экс-министр Титкин наябедничал из ельцинской зоны:

- Мне Миша Полторанин рассказывал: «Он утром даст всем указания, пообщается с начальством, потом пообедает, поедет (сам мне признавался) на Ленинские, Воробьевы горы подышать воздухом. Там воздух хороший, вид великолепный — Москва как на ладони. Едет отойти, оттянуться. Оттуда — в медцентр, ложился в барокамеру и насыщался кислородом. К вечеру возвращался в горком и начинал всем разгон давать».

Подобный стиль работы выдержать могли далеко не все. Вновь, как когда-то в Свердловске, эпидемия инфарктов и инсультов начала косить местную номенклатуру.

Некоторые пытались покончить жизнь самоубийством. Первый секретарь Перовского райкома Аверченко выбросился с четвертого этажа, но, к счастью, уцелел. Первый секретарь Киевского райкома Коровицын испытывать судьбу не стал: выпрыгнул уже из окна седьмого этажа.

Ельцину стало плохо. Он падал от усталости, а надо было терпеть. И еще ему остро — аж невтерпеж! - захотелось помочиться.

- Проняло?! - загоготал Дьявол. - Это ж твой способ издевательств над людьми! Ты неоднократно хвалился, что можешь целый день не ходить в туалет. Тебе доставляло удовольствие проводить многочасовые совещания — иной раз доходило до пяти часов — и наблюдать, как подчиненные мучаются: ты-то был еще молодой, а большинству твоих шестерок - далеко за пятьдесят.

- Почему какому-то варварскому консулу приписывают мои заслуги?! - возмутился древнеримский тиран Тиберий. - Это я придумал перевязывать неугодным члены и накачивать их жидкостью!

- Извини, запамятовал, - признался лукавый. - Охотно признаю: Бориска — всего лишь твой жалкий подрожатель! Понял, Ельцин?! Поэтому жди, пока я разберусь с жалобами тиранов былых времен!

- Да чем я хуже их?! - в запальчивости, не подумав, бросил ЕБН - и осекся, поняв, что сморозил глупость.

- В принципе — ничем, кроме размаха злодейств. В сути своей все деспоты одинаковы, - поделился мыслями один из величайших философов земли — грек Платон. – «Тиран возникает... из корня, называемого народным представительством. В первое время он улыбается, обнимает всех, с кем встречается... обещает многое... Но, став тираном и поняв, что граждане, способствовавшие его возвышению, осуждают его, тиран вынужден будет исподволь осуждать своих осудителей, пока не останется у него ни друзей, ни врагов».

- Аристотель, твой лучший ученик, в свое время тебя опровергал: «Платон мне друг, но истина дороже». Однако на сей раз ты полностью прав, Платоша! - фамильярно оборвал гениального мыслителя античности Сатана. - Впрочем, сейчас не до теорий. Эй, выдающиеся злодеи, подходите в порядке древности! Кто первый? Ты, Аттила?

- Каган подземного царства, что со мной на Украине клятые хохлы творят?! Книги пишут, будто я - их национальный гетман Богдан Гатила!

- Так они ж себя и самым древним народом на земле, потомками атлантов величают! А танец гопак объявили древнехохляцким кулацким, то бишь кулачно-ножным боем! Пусть болтают, что хотят! Дурацкое дело не хитрое!

- «... Ну сумасшедший, что с него возьмешь?» - пропел в адрес кого-то из авторов подобных теорий Владимир Высоцкий.

- Следующий!

- Я — эмир Тимур по прозванию Тамерлан или Железный Хромец, повелитель мира. Почему мне на Руси и в Европе памятники не поставили, как в Узбекистане?!

- За какие-такие заслуги?! - ощерился ЕБН.

- Я Русь спас от золотоордынского хана Тохтамыша, взявшего Москву всего через два года после Куликовской битвы, трижды разбив его! И Европу — разгромив под Анкарой и пленив османского султана, великого полководца Баязета Молниеносного, уничтожившего армию крестоносцев под Никополем и захватившего немало христианских земель! Если бы не я, ни России, ни европейских стран просто не существовало бы, на их территориях царил бы ислам!

- Я работаю над прославлением тебя и тебе подобных! Скоро, к примеру, фамилию Гитлера и его титул «фюрер» будут использовать как имена детей! - пояснил Сатана.

- Неужто? - удивился любитель созидать холмы из отрубленных голов.

- Называют ведь венгры своих сыновей Аттилами, среднеазиаты — Тимурами, европейцы - Наполеонами, русские — Святославами...

- Имя Тимур мне от предков досталось...

- Аттила — кстати, прозвище: по-готски слово сие означает «батюшка». Тамерлан — тоже кличка. Чингисхан — вообще титул. Но нынешние среднеазиаты зовут так своих чад. Они, да и монголы, объявили Аттилу, Чингиза, Батыя и тебя своими славными предками. Узбеки тебе памятник поставили, греки — Филиппу Македонскому, англичане — Ричарду Львиное сердце. Есть еще масса кровопийц всемирного масштаба, чьи души желают посмертного прославления — и получают его от идиотов-потомков.

- А Чикатилами детишек будут называть? - с надеждой вопросил из брежневской зоны серийный маньяк.

- Скорее уж обзывать! - хмыкнул Ницше.

- Вообще-то ты рылом не вышел, масштаб злодеяний у тебя несопоставим с другими претендентами... - начал размышлять вслух Черт № 1. - Но чем я не шучу? Возможно, и ты, как советская пресса писала, воплотишься в потомках. Лапу свою я к этому приложу, будь спок! Дракула, чего тебе?

- Я — валашский господарь Влад III по прозвищу Цепеш - Сажающий на кол! Мой родовой титул — Дракул (Дьявол или Дракон)! Я прославлен победами над турками и изощренными расправами над непокорными! Я — национальный герой Румынии! Я пробовал человечину, но кровь людскую ведрами не пил — так, лизал иногда! Почему же на земле эти дети свиньи вообразили меня вампиром, пишут десятки книг, снимают сотни фильмов?! Что, у них других тем нет?!

- Куриными мозгами что-то новое сложно придумать! - объяснил Ницше.

Сатана порадовал любимца:

- На самом деле тебе ликовать надо, что человечество буквально упивается твоей жестокостью, Влад! Так что успокойся и займись полезным делом! Ты ж ведь только что с Иваном Грозным опытом обменивался, новые пытки для адских сидельцев придумывали!

- А я, господин, тоже к тебе с челобитной пришел! - всполошился Иван IV. - Пошто дозволяешь холопу сиволапому Борьке сыну Ельцина величать себя царем?! Мало было Бориски Первого Годунова?! Так тот хоть боярского роду как и Петрушка Первый, а этот — мужик лапотный!

- Это про Петра Великого? - изумился Ельцин.

- Это для тебя он великий, пес смердячий!

- Ты, это, Грозный, кончай на меня орать! Я и сам фактически царем был — и страны посильнее твоей.

- Опять Бориска на царстве?! Да сколько можно!

- Да, России на владык с таким именем явно не везло, - согласился Дьявол. - Начинали с объявления, что служат народу, а кончали смутой и полной разрухой. Но ты, Ванька, все же успокойся! Никто Ельцина официально государем не признал, а в мечтах своих пусть хоть мной величается! Красиво воображать не запретишь!

- А помешать можно!

- Ты, Иван, чего против меня имеешь?! - возбух Борис Второй. - Что я такого сделал?

- В том-то и беда, что совсем ничего! «Праздность равносильна погребению заживо: ленивец так же бесполезен для целей Божества и людей, словно бы он мертв». Это я изрек почти за четыре века до твоего рождения - но будто про тебя!

- Хватит с Борькой препираться, Ванька! У тебя все?

- Нет! Пошто мне статуев на Руси, яко худородному Петрушке Романову, не поставили?! Нешто у меня заслуг перед тобой меньше, нежели у него?! Уж как я старался превзойти всех в окаянствах своих! А Петрушка просто повторил то, что творил я! Проигрывал я войн меньше, чем он. Прирастил державу тремя ханствами — Казанским, Сибирским да Астраханским. Полки иноземного боя ввел первым не Петрушка, а холоп мой Бориска Годунов! Я жен своих не только в монастыри отправлял, как он, но еще и казнил! А он чухонскую поб...ядушку императрицей сделал в умаление самодержавия. Людишек, он, правда, погубил куда более меня - за его правление каждый пятый на Руси сгинул. Он наследника своего по навету казнил, а я самолично во гневе царевича прибил до смерти! И еще больше ста своих незаконнорожденных детей я придушил сразу после их рождения: ублюдки неугодны Богу! А Петрушка своих бастардов дворянами делал! Дурной болезнью мы оба всех баб награждали, всех придворных и дворовых девок изрядно пое...ли! Пьянствовали оба люто! Так в чем же я ему уступаю?

- Петр Великий Русскую православную церковь обобрал и принизил, как никто другой! - покачал рогами Сатана. - Всепьянейшие соборы, самое изощренное глумление над христианством он, а не ты, придумал! Не ты, а именно он совсем отменил патриаршество, дал церковникам «Устав Святейшего синода»: «Вот вам патриарх! А, не нравится?!» И воткнул нож в столешницу: «Тогда вот вам булатный патриарх!» А как он священников и монахов в Тайной канцелярии пытал! Любо вспомнить!

- Эх, я не додумался! – закручинился Грозный. – Петрушка, как и Генрих VIII в Англии, церковь под себя подмял, как волк овцу, и стал ею править самолично! Но и я ж не лыком был шит! Мне митрополит Филипп слал свои подлые филькины грамоты (вот откуда фраза пошла, догадался Ницше) — а я его низложил и велел Малюте придушить! А монахов я в медвежьи шкуры зашивал и собакам и до смерти травил, когда же забава надоедала — топил!

- А с какой стати Вы, Ваше царское величество, так над своим народом издевались? - с огромным интересом и с полным одобрением вопросил Ницше.

- Некий немец, такой, как ты, «... по просьбе моей рассказал, что в странах иноземных считают меня тираном кровожадным. Я ответил ему, что ошибаются они, не ведая всего. Иностранные короли повелевают людьми, а я — скотами!... Аз есмь зверь — зверьми же и правлю!»

- Я от Иоанна Васильевича Четвертого, коего, невзирая на несправедливые поношения его, уважаю, отличался в первую очередь тем, что не считал себя умнее всех, не боялся у других знания перенимать! - выступил в свою защиту Петр. - «Я отдал бы пол-России тому, кто научил бы меня управлять оставшейся половиной». И еще я любил работать руками!

- Головы ты любил рубить руками и на дыбе подвешенных мучить! - ответствовал Грозный. - Как и я!

- Я еще и плотничал, и корабли строил, и пушки лил, и галеонами управлял!

- Не царское это дело!

- Молчите, щенки! - оборвал потомков Иван Третий. - Если бы не я, первый русский царь Иоанн Васильевич коего первым прозвали и Великим, и Грозным, то России вообще бы не было! Я объединил все удельные княжества в одну державу, утроив размеры Московского государства! От татарского ига избавился! Все войны выиграл! Боярство прищучил! Возвеличил веру христианскую. А меня мало того, что в ад упекли, так даже памятника ни единого мне не поставили! Идолища Петрушке, Ленину, Жукову по всей Руси стоят, Сталину — в Грузии, Чингисхану — в Монголии, Тимуру — в Узбекистане. Ведь кровопийцы — куда пуще меня! За что ж меня так?

- Ты тоже родичей кровных убивал ради сохранения власти своей... - пояснил Люцифер. - И расправы чинил! И пьянствовал! И блудил!

- Куда менее, чем мой внук Ванька или Петрушка! А для Руси сделал куда больше — я ее основал! Но на всяких празднествах — как теперь говорят, Днях города, юбилеях, презентациях — Петрушка Романов постоянный персонаж, а я – нет...

Тут не вытерпел Сталин:

- Меня тоже не представляют на праздниках! Памятники мои посносили, а Петру - которого я признаю Великим! - оставили. Грозному же не возвели ни единого монумента: жаль, я в свое время не додумался...

- Вы прямо зациклились на Иване Грозном, - прокомментировал Фридрих.

- Тонко подмечено, майн фройнд! - подтвердил Фрейд. - Тиран ХХ века старался походить на тирана XVI века. И добился сходства! «Ходит по Кремлю насупленный, как Иван Грозный», - говорила о Хозяине прислуга. По распоряжению Генсека великий режиссер Эйзенштейн создал фильм «Иван Грозный», который стал одним из шедевров мастера. Давая творцу указания, какой, по его мнению, быть картине, Сталин не стеснялся; «Иван был очень жесток. Вы можете показать, что он был жесток. Но вы должны показать, почему он должен был быть жестоким».

Секрет в том, что оба — отъявленные параноики. Опыт психиатрии свидетельствует, что паранойя обычно развивается в возрасте 30-40 лет — ужасы в царствование Ивана Грозного начались после того, как ему исполнилось тридцать.

В условиях постоянного поиска мнимых заговоров и кажущихся измен чрезвычайное распространение получили доносы. Царь ждал их. При таком его настроении появилась масса доносчиков, жаждущих ценой гибели других создать себе положение. Тем более, что обвинения никак не проверялись. Существовала единственная форма доказательства: признание подозреваемых под пыткой. В результате люди не только подтверждали свою мнимую вину, но и оговаривали других.

Число казненных, убитых и замученных в царствование Ивана IV исчисляется десятками тысяч, в том числе четыре тысячи бояр и дворян. Уничтожали не только осужденных, но и их близких и дальних родственников, друзей, слуг, малолетних детей. Многих ссылали в дальние места. Впрочем ссылка не освобождала от последующей казни.

Объектом преследования параноика легко становятся самые близкие ему люди — родственники, закадычные друзья. Иван Грозный, подозревая в измене, умертвил своего двоюродного брата князя Владимира Андреевича, его жену, старуху-мать (монахиню) и жену его брата (тоже монахиню). И наследника престола!

Как видим, если у обычного параноика бред может привести к жестокостям и убийствам, то у стоящего у власти влечет за собой массовые репрессии.

То же самое можно сказать и о Сталине, и о Гитлере... Все сходится, вплоть до возраста! Впрочем, господин Джугашвили, пожалуй, фюрера перещеголял: тот родственников не убивал, а своих подчиненных (в очень, кстати, небольших масштабах) казнил справедливо: из-за неудавшегося покушения на него. Это подметил русский народ. Есть такой анекдот. Сталин попросил у своих предшественников рекомендацию в рай. Иван Грозный отказал: «Я своих врагов убивал, но в лагерях не мучил». Петр I отказал: «Я открыл окно в Европу, а ты его закрыл». Александр II отказал: «Я раскрепостил крестьян, а ты их закрепостил». Только Екатерина II дала, так как вообще ни в чем не отказывала мужчинам...

- Ох, не добрался я до тебя! - выразил сожаление Сталин.

- Как я Вас понимаю! - выразил сочувствие Гитлер. - Позвольте, герр генералисимус, я дам Вам урок гуманизма...

- Да пошел ты!

- Вы что, у товарища Сатаны справедливости добиваетесь? - появившийся Ильич, казалось, был готов засмеяться. - Вон, Ленинград в Санкт-Петербург переименовали, но я же не жалуюсь! Хотя логики в смене названий не вижу! Петр Великий погубил (в процентном отношении, конечно) больше людей, чем я. Заслугами мы равны: он сохранил империю, созданную Иваном III, я — созданную им. На семьдесят лет!

- Вы, герр Ленин, совершенно правы! - согласился фюрер. - Какая к черту справедливость! Почему, к примеру, не я — злодей № 1 в истории?!

- В тебе меньше ханжества, поэтому ты на третьем месте. Первое — второе делят Сталин и Мао, - расставил злодеев по рангам Повелитель мух. - Людишек ты загубил не меньше, но они прикрывались общечеловеческими коммунистическими ценностями, лицемерили, притворялись. А ты вел себя как истинный национал-социалист, заявлял: жить достойны только представители арийской расы, остальных — в могилу! Что говорил — то и делал! И еще: ты от своих убеждений никогда не отказывался. А коммунисты во всех странах постоянно меняли лозунги, собственную историю... То военный коммунизм, то НЭП, то «большой скачок», то «всеобщее разоружение», то «мировая революция», то «культурная революция», то «мир во всем мире», то «перманентная революция». А учебники истории! В них вместо прежних проклятий «царской России — тюрьме народов» провозглашались идеи, от которых переворачивались в гробах старые большевики: все завоевания русских самодержцев объявлялись прогрессивными и отвечающими... интересам завоеванных народов! Впервые после Октября в учебниках появился длинный список царей, князей и полководцев — во время войны! Что творилось при Горбачеве и тебе, Борис, вообще не поддается законам логики...

- Ваше адское величество, Вы хотите сказать, что принцип «Если нельзя, но очень хочется, то можно» изобрели коммунисты?

- Его придумала я, императрица Юлия Домна! - донесся гневный протест из древнеримского сектора ада. - Я сказала своему сыну Каракалле, приглашая его разделить со мной кровосмесительное ложе: «Ты — цезарь! Если хочешь — можешь!»

- Подлинная трагедия, что такие взгляды пережили два тысячелетия... - пробормотал Фрейд.

- Ты не прав, Зигмунд! - заспорил «первый имморалист». - Мы, философы, считаем так: трагедия - это то, что находится в пределах нашей памяти или в пределах памяти детей. То, что не попадает в память внуков, становится историческим фактом. Жители Санкт-Петербурга или Воронежа разве скорбят о том, что десятки тысяч крестьян погибли при строительстве их городов?

Первый психоаналитик возразил:

- В твоих словах — лишь часть правды, Фридрих! Ведь забывать тоже ничего нельзя. В конечном счете, за все преступления гитлеровцы были наказаны после того, как состоялся Нюрнбергский трибунал. Воздаяние свершилось. История в каком-то смысле и состоит из злодеяний и преодоления этих злодеяний.

- Чушь все это! - изобразить козью морду козлиной мордой практически невозможно, тем не менее Дьяволу удалось это сделать. - Преступления и злодеяния по большей части остаются безнаказанными! Потому что со времен моего мятежа и свержения в преисподнюю мир природы был вполне отдан в добычу дьявольского одоления. Равно как и мир человеческий! Именно я вмешивался во все исторические события, вызывая и поддерживая злые, мешая и препятствуя добрым. Я сочинял ереси, возлагал тиару на главы антипапам, вселял гордость в сердца императоров, возмущал народы, подготовлял восстания и нашествия иноплеменников и направлял их. Я был крепким союзником сарацинов, а также церковных ретроградов и инквизиции как заклятых врагов христианства. Мною изобретены дурные нравы и законы, роскошь и блеск, нечестивые зрелища, деньги, за которые все продается и покупается. Я же - «первый винокур». Актеры, шуты, купцы модных товаров - все это мои подручные слуги. «Человек, вводящий в свой дом скоморохов и фокусников, - заметил духрвник Карла Великого монах Алькуин (726 — 804) в одном письме своем, - не подозревает, какая громадная ватага нечистых духов следует за ними». Пляска изобретена мною!

Словом, именно я — истинный царь мира сего! И подавляющее большинство землян служат мне, словно Богу, ибо принимают меня за Него!

- ВРЕШЬ, Н Е Ч И С Т Ы Й! - раздался голос с неба. - ВСПОМНИ, КАК ЯВИЛСЯ ТЫ КО МНЕ, СВЯТОМУ МАРТИНУ ТУРСКОМУ МУЖЕМ В ПУРПУРНОЙ ТОГЕ, С ВЕНЦОМ НА ГОЛОВЕ, В ЗОЛОТЫХ САНДАЛИЯХ И СКАЗАЛ:

- «НЕ УЗНАЕШЬ МЕНЯ? Я — ХРИСТОС!»

Я ВОЗРАЗИЛ:

- КАКОЙ ТЫ ХРИСТОС! СПАСИТЕЛЬ НЕ НОСИЛ НИ ПУРПУРА, НИ ВЕНЦА, Я ЗНАЮ ЕГО ТОЛЬКО НАГИМ, КАК БЫЛ ОН НА КРЕСТЕ. А ТЫ — ПРОСТО ДЬЯВОЛ!»

- Велика твоя сила, святой Мартин! Но моя — больше! Мы с тобой во многом схожи. Что ты делаешь, то делаю и я. Ты постишься, а я совсем не ем. Ты бодрствуешь, а я совсем не сплю. Одним ты от меня отличаешься — смирением. Но это не доблесть! Впрочем, счастье, что святых в мире — считанные единицы, - пожевал черными губами повелитель инферно. - Ведь они постоянно издеваются над нами!

Св.Доминику черт мешал в его научных занятиях. Тот, нимало не выходя из терпения, взял из подсвечника свечу и вложил в лапу моему слуге, приказав крепко держать ее, пока он будет читать. Заклятый демон вынужден повиноваться, но свеча догорела — и бедняга сжег себе все пальцы! То же самое проделали св. Антоний и св. Бернард. В более или менее подобном случае Лютер пустил в самого меня чернильницей! Впрочем, Мартин так и не стал святым.

- Любопытно, что, благодаря народной фантазии, Ваши подданные превратились из существ бестелесных во вполне телесные, - предался философствованию философ. - Напрашивается неизбежный вывод. Обмен веществ изнашивает материю. Все телесное должно стареть. В народных поверьях старость знает и нечистая сила: «Когда черт стареет, то он идет в монахи». Правда, Исидор Севильский отрицал, что черти старились. В раввинническом предании они даже умирают. Еще я слышал, будто Дьявол — существо весьма нервное и с перепуга слабое на желудок. Великое множество знаменитых виноградников Западной Европы приписывают свое происхождение тому обстоятельству, что, мол, черт над сим местом встретился с небесным воинством и с перепуга впал в «медвежью болезнь». О недугах падших ангелов много рассказали под пыткою ведьмы в колдовских процессах: когда они болели, бесноватые женщины должны были ходить за ними в качестве сиделок...

- Слышь, Фридрих, кончай трендеть! - не выдержал Ельцин. - Сатана, зачем ты меня сюда позвал?

- Ознакомить тебя со своим дворцом и придворными, их иерархией. Ее, кстати, не я, а сами люди придумали! Св. Фома и многие другие теологи из самых уважаемых нашли в дьявольском народе такую же иерархию, как и в сонмах ангелов, и даже более точную, так как у бесов есть их собственный, специально ихний глава, тогда как ангелы не имеют иного начальника, кроме Бога, который есть владыка всей Вселенной, а не только их одних.

Св. Фома, упомянув о демонах высших и низших, не входит в дальнейшие подробности. Но подобная сдержанность не могла удовлетворить демонографов, теоретиков магии и, в особенности, ее практиков. Для них было важно знать дьявольскую иерархию точно, а также способности и компетенцию каждого в ней чина и, по возможности, и каждого отдельного черта. Систему чинов строили двояко: одни демонологи — в зависимости от классификации грехов, вверенных бесам, другие — по степени общего могущества и влияния.

Данте называет Люцифера императором царства скорби. Для него мир симметрически делится на три великие монархии: вышнюю небесную — Божескую, среднюю земную — человеческую, нижнюю адскую — дьяволову. Но идея пекла, как царства, не принадлежит Данте, ни даже Средним векам, хотя именно тогда она достигает наивысшего развития. Старая на земле, как само государство, она свойственна всем историческим религиям, и христианство приняло ее из эллино-римского мира уже в весьма тщательно выработанном виде. Понятие об инфернальной империи находится уже в Евангелиях, и уже отцы церкви снабжали меня атрибутами верховной власти: скипетром, венцом и мечом. Во многих легендах Сатана изображается сидящим на высоком троне, окруженным царскою пышностью, возвышаясь над огромною толпою служителей и свиты. Таким путем народная фантазия выработала мало-помалу целый сатанинский двор, во всем подобный дворам великих государей земли. Весьма популярно такое расписание чинов: король ада — Люцифер, вице-король — Белиал, губернаторы — Сатана, Вельзевул, Астарот и Плутон. Мефистофель и еще шесть других — в титуле князей. При дворе Люцифера имеются пять министров, один статс-секретарь и двенадцать служебных демонов вроде флигель-адъютантов. В других же магических и демонологических книгах упоминается о демонах-герцогах, маркизах, графах, с точным исчислением, сколько легионов бесов каждый имеет под своей командой...

Здесь много неточностей. К примеру, Люцифер — это мое имя до падения...

- На хрена мне все это знать? - прервал пространные излияния лукавого ЕБН.

- Ты ж всегда желал быть царем. Давай я тебя сделаю сатрапом какой-нибудь из моих провинций! В любой из них душ больше, чем в твоей России, а власть твоя будет почти абсолютной — не как на земле!

- Не пойму, чего ты ко мне пристал: я ведь и так в твоих лапах... Чего ты меня все время испытываешь, соблазняешь? Кто ты, в конце концов, такой, чтоб в мою душу лезть?!

- Я — тот реактив, который показывает, что преобладает в человеке: сосуд ли он добра или мешок с дерьмом! Ты — отнюдь не первое, да вот закавыка: больно непокладистый и независимый...

- Да уж: мне сам черт не брат!

- Вполне справедливо: нет у меня братьев!

- Да я в переносном смысле...

- Вот еще! Буду я брататься со всякими! Ладно... Потом я с тобой разберусь, мне надо еще ходоков принять... Кто там первый? Ты, Мать-природа? На что жалуешься?

- Человечество растет численно, среди них все больше слабосильных и слабоумных. Я от них пытаюсь избавиться, а технический прогресс и гуманизм треклятый мешают!

- Это все земные дела! Чего ты ко мне с этим обращаешься?

- У тебя влияние на земле больше, чем у Бога! Смотри, хоть вот эти готы - пытаются, придурки, кончать с собой! А их с того (то есть твоего) света вытаскивают медики, реанимация! Либералы не нормальных людей, а дебилов поддерживают: мол, всем жить надо! А того, что у имбецилов, алкашей и наркоманов не может быть здорового потомства, замечать не желают! Войны с приростом населения уже не справляются! Мальтус вон весь извелся: что земляне жрать вскоре будут? И так ведь две трети жителей планеты уже голодают!

- Ничего, снова введем в моду людоедство...

- Да его на земле и так полно! - вставил «первый имморалист».

- Я ж не в буквальном, а в прямом смысле! - пояснил Сатана. - Возобновлю религиозные войны, стравлю христиан с мусульманами, болезни новые вроде СПИДа придумаю! Автомобили до бесконечности буду совершенствовать, чтоб скорости росли. Придуркам буду должности высокие давать, чтоб тачки престижные покупали — с номерами особыми, мигалками...

- Зачем? - не утерпел Фридрих.

- Чем выше пост у идиота, тем быстрее и безалабернее он ездит! Число VIPов, погибших в ДТП, в России в процентном отношении превышает показатели во всех остальных странах мира!

- Так ведь для простого народа это хорошо: чем больше высокопоставленных дебилов гибнут, тем меньше вреда они причиняют обычным людям ! - возразила Природа. - И последние начинают плодиться почище мух-дрозофил!

- Этого я не учел! - всполошился Люцифер. - Придется VIP - кретинов охранять как наиболее ценные кадры. Занесу-ка я их в «Адскую красную книгу»! Ладно, Мать, не переживай. Чем больше глупостей людишки допускают, тем короче и хуже живут! Следующий! А, привет, Зеленый Змий! Как идет борьба с тобой на земле?

- Весьма успешно! Меня истребляют, точнее потребляют все больше и больше! А я все расту! О, Ельцин здесь! Здравствуй, друг сердечный, душа алкогольная, терминатор спиртного!

- А кто это с тобой? - перебил его излияния лукавый.

- Неужто не узнаешь? Белая Горячка! Мы с ней поженились и усыновили множество зеленых чертиков — твоих любимцев! Да и не только твоих — всех, кто за воротник закладывает! На их приемных детишек они видят куда чаще, чем настоящих бесов!

- И как ты уживаешься со своей подругой?

- Частенько деремся в воспаленных мозгах алкоголиков, а так — ничего...

- С чем пришли?

- Зеленых чертиков уже не хватает, подбрось других — цвета хаки, например. Да и побольше розовых слонов не помешало бы. Для пущих зрительных эффектов...

- Мне тоже нужна помощь, - сообщила Белочка. - Алкашей столько, что белок на всех не хватает, разреши использовать хомячков, сусликов, мышек и так далее.

- Одобряю, разрешаю, благославляю! Чего ты, Каин?

- Да с земли судебное извещение пришло. Американский сенатор Эрни Чемберс, штат Небраска, подал в суд на Бога. Обвинил Создателя в пособничестве террористам, геноциде миллионов землян, стихийных бедствиях. Иск приняли. Ответчик на процесс почему-то не явился...

- А я при чем?!

- Просят помочь обеспечить присутствие Бога на суде...

- Они что, охренели совсем?!

- Конечно, охренели! Идиотам не у Всевышнего же помощи просить? И потом - земляне ведь твои подданные... Жители СССР в схожих случаях обращались за справедливостью и восстановлением законного порядка не в международный суд или ЦРУ, а в советский суд или КГБ!

- Ладно, попрошу Творца, пусть Христос к ним явится, Он привык по судам ходить! Чего здесь американец делает, Каин?

- Он на концевой разбор Сталина вызвал!

- Ну, здесь я! - взревел кремлевский тигр. - Когда ты, Кан, от меня отлипнешь?!

- Как только ты со мной рассчитаешься...

- Уж за этим я не постою! Рассчитаюсь сполна — попади только ко мне в зону!

- Хватит препираться! - оборвал их Дьявол. - Истец... Не, жалобщики своим словоблудием много времени отнимают. Каин, коротко изложи суть дела!

- Вплоть до начала тридцатых годов в СССР не существовало собственной тракторной промышлености. А следовательно, и танковой. Через 12 лет, к июню 1941 г., в Красной Армии на вооружении находились 24 тысячи танков собственного производства.

- Чудеса! — восхитился Ницше.

- Главную роль в этом чуде сыграла одна американская фирма, носящая имя своего основателя — Альберта Кана. Именно этому человеку европейская история ХХ века в большой степени обязана тем, что протекала именно так, а не иначе.

Альберт Кан (1869-1942) — один из крупнейших промышленных архитекторов ХХ столетия, разработал технологию, позволявшую проектировать сложнейший завод за несколько месяцев и так же стремительно его строить.

В апреле 1919 года фирма «Альберт Кан Инк» получила заказ от советского правительства. В тот момент между СССР и США не существовало дипломатических отношений. Предприятия, которые должен был проектировать Кан, были, по существу, военными, и скрыть это было крайне трудно. Но в условиях экономического кризиса американец был остро заинтересован в заказах из Советского Союза.

Фирма Кана спроектировала между 1919 и 1932 годами 571 объект! Это в первую очередь тракторные (то есть танковые) заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове, Томске; самолетостроительные — в Краматорске и Томске; автомобильные — в Челябинске, Москве, Сталинграде, Нижнем Новгороде, Самаре; кузнечные цеха в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле,Сталинграде; станкостроительные в Калуге, Новосибирске, Верхней Сольде; литейные в Челябинске, Днепропетровске, Харькове, Коломне, Люберецке, Магнитогорске, Сормове, Сталинграде; механические цеха в Челябинске, Люберецке, Подольске, Сталинграде, Свердловске; теплоэлектростанция в Якутске; сталелитейные и прокатные станы в Москве, Каменском, Коломне, Кузнецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Верхнем Тагиле, Сормове; Ленинградский алюминиевый завод; Уральскую асбестовую фабрику и многие другие.

Иными словами, Кан спроектировал и оснастил оборудованием едва не всю советскую военную промышленность, осуществив пакет заказов стоимостью в два миллиарда долларов. Это сумма, эквивалентная приблизительно 220 миллиардам долларов в наши дни!

- А каковы были источники финансирования?- вопрос задал, естественно, Ницше.

- Валюту для оплаты деятельности Кана получали, продавая в США хлеб в самый разгар массового голода в СССР. Миллионы жертв голодомора 1931-1933 годов - результат стремления Сталина как можно быстрее оплатить услуги в первую очередь этого концерна!

Его фирма играла роль координатора между советским заказчиком и сотнями западных (поначалу преимущественно американских) компаний, поставлявших оборудование и консультировавших строительство отдельных объектов. Через нее в СССР тек мощный поток американской и европейской военно-промышленной технологии, которым советских инженеров и рабочих обучали несколько тысяч иностранных специалистов.

Советская система проектирования в целом была реорганизована по образцу конвейерного производства проектов, принятому в фирме Кана. Была спроектирована и заложена сеть новых промышленных предприятий, заказы на технологическое оборудование были сформированы и могли быть переданы в любые другие западные фирмы, тысячи советских специалистов прошли обучение.

Но через некоторое время первую скрипку в сотрудничестве с СССР стали играть не американские, а европейские, в первую очередь немецкие фирмы. В 1932 году контракт с Каном не продлили. Попытка ее владельца лично добиться возобновления сделки успеха не имела, и сотрудники фирмы покинули Москву.

- Почему ты так поступил, Иосиф? - спросил Дьявол.

- Я писал Кагановичу 25 августа 1931 года: «Ввиду валютных затруднений и неприемлемых условий кредита в Америке... предлагаю воспретить дачу новых заказов на Америку, прервать всякие уже начатые переговоры о новых заказах и по возможности порвать уже заключенные договора о старых заказах с переносом заказов в Европу или на наши собственные заводы». К этому времени Кан выполнил свою задачу и был мне больше не нужен!

- Вы мне не доплатили! - заверещал делец.

- Вранье! Советские заказы помогли твоей фирме пережить тяжелые годы промышленного кризиса и инфляции в Америке, а потом, когда Великая депрессия миновала, опять занять ведущее положение в промышленной индустрии США! Ничего я тебе не должен!

- Выражаясь языком ельцинской России, это было чисто конкретное кидалово с Вашей стороны, герр Джугашвили! - не удержался то ли от комплимента, то ли от порицания Фридрих.

- Меня тоже кинули! - вперед выступила какая-то душа в рабочей спецовке. - Омская областная прокуратура отказалась принять решение о том, виновен я или нет, а если нет, то не требутся ли мне публичная реабилитация!

- А ты кто? - для порядка спросил Сатана.

- Николай Емельянов, осужденный НКВД на пять лет лишения свободы. Я вошел в историю тем, что летом 1917 года укрывал в своем шалаше на берегу озера Разлив особо опасного, с точки зрения Временного правительства, государственного преступника Ульянова-Ленина. А затем сам пострадал от тех, кого помог привести к власти!

- Твои проблемы! - пожал лохматыми плечищами падший херувим. - Не связывайся впредь с большевиками!

Тут возле лукавого появилась женщина, с первого взгляда — вылитая Медуза Горгона. Однако, присмотревшись, можно сразу было найти в ней отличие от древнегреческой змеедивы: она была не прекрасна, а безобразна, и гадюки росли у нее не с головы, как волосы, а изо рта, как языки.

- Чего тебе, Сплетня? - недовольно бросил Дьявол.

- Хозяин, губернатор Азазел поносил тебя...

- Как именно?

- Назвал вездесущим...

- Так это ж похвала — он уподобил меня Творцу!

- Азазел произносил это слово с двумя звуками «с»...

Сатана призадумался:

- Вообще-то это — синоним выражения «везде гадящий», что абсолютно соответствует действительности. Сочтем за комплимент и оставим без последстий...

- Он еще назвал тебя неудачником...

- А вот это уже оскорбление! Азазел, ко мне!

Появился демон престрашного вида.

- Клеветал?

- Говорил правду! У нас давно нет никаких успехов!

- Как это нет?! Даже один видный теолог, сторонник возрождения инквизиции Равиньяни признал: «Главный успех Сатаны заключается в том, что он уверил нашу эпоху, будто Сатаны нет». Здесь немалая доля истины: понятие обо мне появилось у многих диких народов только после знакомства с христианскими миссионерами. А сколько подарков сделали нам земляне! У католиков Рождество 25 декабря, у армян — 6 января, у русских православных — 7 января. Да еще протестанты празднуют Хэллоуин 1 ноября! Вспомни: в ночь перед Рождеством — нечисти самый разгул! Вместо одной такой ночи нам подарили аж три! Да еще Хэллоуин! И это только один пример! Какая тут неудача? Понял, козел?

- Ты че такое буробишь?

- А ты чего в болвана играешь?! Забыл, кто ты есть на самом деле? Аза-ель, бог — козел, демон пустыни у древних иудеев!

- Все равно за козла ответишь, хоть ты и верховод!

- Чего это я за тебя, природного козла, отвечать буду?

- Ты под своей гнилой заявой подписываешься?

- Да, и подписываюсь, и подкакиваюсь! Чего у тебя за рамс ко мне?

- Братва считает, надо толковище собрать... Или, точнее, научно-практическую конференцию!

- Какую тему перетирать?

- Засыл Антихриста на землю! Надоело уже только двумя мирами владеть! Пора небо захватывать, Бога свергать!

- От большевиков идей набрался?!

- А че, они правы! А то мы закисли тут! Скучно!

- И многие твое мнение разделяют?

- Да, почитай, почти все высшие масти. Тебе предъяву кидать боятся. Ты ж в плечах шире (сильнее) всех. Вот меня и послали как самого отчаянного... Я тебя раскороновывать не собираюсь, но и дальше так существовать нельзя! Все плохо в царстве нашем!

- Вы, господин Азазел, напомнили мне мое собственное изречение, - отозвался насмешник Бернард Шоу. - «Нам говорят, что, когда Иегова создал мир, Он увидел, что мир этот был хорош. Что бы Он сказал сейчас?»

- Уверен: то же, что и я!

- Слышь, Азазел: слетал бы ты на землю и вселился какому-нибудь президенту в жопу! Или в каком-либо королевском сортире поселись! Толку больше будет, чем мне всякую фигню предлагать!

Ницше ахнул:

- За что Ваше адское величество так оскорбляет своего слугу, пусть он и ропщет на Вас?

- Эх, Федя! Мало что ты понимаешь в инфернальных делах! Древние евреи и первохристиане были уверены, что нечистые духи, вследствие малого объема, вдыхаются с воздухом. Незаметно пробравшись в тело и действуя на внутренности, вредят здоровью и заставляют жертву выполнять их желания. Главным местонахождением их в теле считали жирные части. Раввины также полагали, что в каждом отхожем месте обязательно живет какой-нибудь злой дух. В Средние века бесы часто атаковывали христиан именно в нужниках.

«Теперь ты мой, потому что совершаешь смертный грех!» - заявил черт священнику, который читал требник во время отправления большой нужды. Однако находчивый патер возразил:

- «Молитва моя возносится ввысь и, следовательно, принадлежит Богу. Ну, а то, что падает вниз, бери себе!» Какой хам!

- А почему Вы сходу отвергаете с виду вполне разумное предложение Его темности герцога Азазела?

- Да я не отметаю идейку эту сходу... Понимаешь, мне, как и братве, тоже скучно. Все превратилось в рутину: ничего не надо делать, людишки идут на крючок сами собой, почище карпов в платном пруду, которых не кормили месяц. Никаких усилий прилагать не надо! Тоска зеленая! Я-то изобретал грех как подобие секса: участвуют соблазнитель и соблазняемый, постепенно превращающийся в грешника, как девственница — в шлюху. А у землян получается какое-то, использую неологизм, самоогрехование, то бишь нравственный онанизм. Никакого удовольствия для меня! Разве приятно грешить плотски с партнером, который предпочитает мастурбацию нормальному траханью?!

- Не любите Вы людей...

- Не совсем так. Людишки мне безразличны. Ты, когда мотылька надоедливого придавишь или наступишь на муравья, разве желаешь ему зла? Я стремлюсь выполнить указания Создателя — подвергаю род Адамов искусу.

- Врешь, отец лжи! Ты при этом кайф ловишь! - опроверг лукавого ЕБН.

- Не так и не столько, сколько хотелось бы! Вот почему Конца света жду с нетерпением и я. Во-первых, мне предстоит зачать Антихриста — приятное занятие! Во-вторых, перед Судным Днем власть моя возрастет многократно! А если я одержу победу, то Суда Божьего и Царствия Небесного вообще не будет!

- На чем Вы базируете такие предположения?

- Это обосновано еще первыми поклонниками Распятого и предсказано многими святыми! Когда христианство коснулось Рима, не мог же такой юридически подкованный народ оставить без анализа мои права на человека! Во втором веке святой Ириней Лионский рассмотрел это право и доказал, что хотя оно не существует более, но ранее существовало. Первородный грех законно предал людей в мои лапы. Чтобы законно выкупить человечество, не прибегая к насилию, Христос дал пролить Свою кровь. Я, добившись безвинной смерти праведника, потерял ранее принадлежавшее мне право. Эта теория была встречена очень благосклонно и долго повторялась в духовной литературе, внушавшей, таким образом, своим неофитам, с истинно римскою юридическою настойчивостью, весьма понятную для них метафору, что они как бы мои вольноотпущенники, выкупленные из моего рабства Спасителем за великую цену.

Я, конечно, ничего не имею против признания законности моего права в прошлом, но это не вознаграждает меня за потерю того же права в настоящем и будущем. И, не признавая своего права уничтоженным, я, проиграв свой мировой процесс пред судом Высшей Справедливости, не удовлетворяюсь и прибегаю к бунту и мятежу. В этих опытах проходит вся моя жизнь и деятельность. Ради них я устроил свое государство, свою армию, так точно копируя институты и устройство божественные, что заслужил от церковных писателей презрительное прозвище «обезьяны Бога». Церкви Христа я противопоставил свою собственную антицерковь и имею в ней своих служителей, свой культ и, по свидетельству святого Тертуллиана, свои таинства...

- Слышь, Вездессущий Люцифер, кончай тратить время на всякую годную только для лохов и терпил юридическую фигню! - разошелся Азазел. - Лучше скажи, когда Антихриста создавать и посылать на землю надо?

- Так это все ведют, - встрял Ницше, - перед Светопреставлением!

- А кто б знал, когда оно наступит! Католический мир ожидал Конца света в 1000 году — из-за «круглой» цифры. Православные на Руси — в 1792 году, 7000-м от сотворения мира. Седьмое тысячелетие — суббота Господня, конец истории. Еще дата: 25 марта 1492 года. На Руси расчеты пасхалий доводились до 1491 года. На следующий год делалась заранее запись: «горе, горе достигшим до конца веков». Различных придурков из хритианских сект, только в ХХ веке предсказывавшим Судный день раз двадцать, вообще упоминать не хочется! Обнадеживали нас — а мы потом разочарование испытывали!

- Его адское величество должен был знать точные сроки: он намного умнее людей!

- Был бы умным, против Бога не попер бы рогом! - возразил Ельцин.

- Весьма спорный вопрос — знаем ли мы будущее, - пустился в размышления Азазел. - Большинство теологов высказываются отрицательно: если бы Дьявол, зная прошедшее и настоящее, ведал еще и будущее, то всеведением был бы равен Богу! И как бы Творец потерпел, чтобы бесы заранее предвидели Его предначертания через веки веков? Подобной информацией мы не обладали и до своего изгнания из рая, так как иначе не подняли бы бесполезного восстания. Ведь и добрые ангелы не имеют непосредственного знания будущего, а ведают его лишь постольку, поскольку Бог допускает их читать мысли Его.

После падения разум наш затмился настолько, что еще

превосходит разум человека, но нам уже далеко до ангелов. Люцифер ведает прошлое, но о настоящем — только то, что Всевышний не считает нужным от него скрывать. Позор: Сатана не узнал в Иисусе вочеловечившегося Бога! Эта ошибка дорого обошлась ему, так как, добившись от людей безвинной казни Христа, он тем самым способствовал акту искупления и обеспечил свою собственную гибель! А с предводителем ада обречены на вечные муки и его приспешники — все мы! Так, по крайней мере, проповедывают церковники!

- Но ведь Дьявол очень часто предугадывал будущее? - продолжил свое интервью немец. - Как же объяснить предсказательные способности бесов?

Повелитель мух сам снизошел до ответа:

- Ориген говорит, что мы узнаем грядущее по движению планет; мнение, плохо примиримое со взглядами Лактанция, который именно астрологию признавал ложным изобретением демонов. Св. Августин полагал, что мы не имеем непосредственного и прямого знания будущего, но, благодаря способности переноситься с места на место быстрее молнии, а также благодаря изощренности своих чувств и интеллекта, мы облегчены в логической работе настолько, что по заключениям настоящего можем воображать и угадывать будущее чуть не наверняка. Св. Бонавентура считает, что мы не знаем будущего как возможности, а только угадываем ее как планомерность, так как бесы — великолепнейшие натуралисты и до тончайшего совершенства выучили все законы и тайны природы.

- Точного ответа на свой вопрос я так и не получил... - пробормотал «первый имморалист».

- «Лукавый спрашивать горазд,

А сам ответа вам не даст», - выдал очередной афоризм Вильям Блейк.

Тут в приемном зале вдруг появилась толпа журналистов из «Достанкино».

- Чего приперлись, бесовы дети? - грубо встретил их хозяин.

- Нас пригласил к тебе на пресс-конференцию Азазел. Задаем вопросы. Каким по счету твоим сыном будет Антихрист? Вообще, есть ли у тебя семья, жена, любовница?

- Пошли прочь, журналюги! О личной жизни я интервью не даю!

- Поняли... Ладно... Какова политическая программа Антихриста?

- Она общеизвестна! Он соединит в своих руках все сокровища мира и щедрою раздачею поравняет людей в богатстве, рузультатом чего будут ужасающий разврат и всемирное царство Зверя. Он разрушит великую северную стену и железные ворота Александра Македонского и выпустит на крещеный мир запертые завоевателем «дивии народы» Гога и Магога. С помощью их он зальет кровью города и царства, разрушит Церковь...

- А правду ли говорят церковники, что, когда Антихрист объединит все царства и венцы мира и станет единым владыкою Вселенной, настигнет его заслуженная кара: он будет убит или самим Христом, или архангелом Михаилом, и с ним падет и разрушится могущество Дьявола над человеком?

- Ну, это мы еще посмотрим!

- А экономическая программа у Антихриста есть?

- Сын и главный мой наместник получит все земные богатства в свое распоряжение, чтобы ценою их сделаться владыкою мира. Так как золото есть нерв войны!

- Вероятно, папы и патриархи собирали так усердно этот металл, грабя его со всей земли, - чтобы насколько возможно ослабить бюджет будущего мира! - съязвил Ницше, вызвав одобрительный взгляд Люцифера.

- А почему Зверь до сих пор не рожден?

- Не для печати! - сделал строгую морду Дьявол. - Мы не определились со многими деталями, без которых его не создать. Их знают только святые, которые не хотят участвовать в наших мероприятиях. Вот и сегодня Азазел и многие мои соратники убедили меня организовать научно-практическую конференцию «Как ускорить пришествие в мир Антихриста». Но небожители отказываются сотрудничать!

- А ты их приглашал?

- Сколько раз! Вот вам наглядный пример! «Эй, вы там, наверху...» - спел Дьявол голосом Пугачевой. - Святоши! Спуститесь в пекло и ответьте на вопросы: кто такой Антихрист? Как и когда его вызвать на землю?

- ЛЮЦИФЕР, ТЫ С УМА СОШЕЛ?! ЗАЧЕМ НАМ ПАЧКАТЬ СЕБЯ ПОМОЩЬЮ АДСКИМ ЗАМЫСЛАМ? - донеслись голоса с небес.

- Вот видите!

- Да кто же так приглашает, батенька! - захихикал появившийся без вызова Ленин. - Хотите, я их уговорю?

- Валяй!

- Господа святые, вы желаете, чтобы скорее свершилось Второе пришествие и на земле установилось Царство Божие?

- ВСЕМ СЕРДЦЕМ!

- Но ведь это, по вашим собственным пророчествам, произойдет только после воцарения и падения Антихриста?

- ТВОЯ ПРАВДА, БЕЗБОЖНИК!

- Так почему же вы противитесь замыслу Господню? Если вы своими советами поможете Дьяволу создать Антихриста, то тем самым ускорите приход Божьего Царства и спасете миллиарды душ человеческих от козней сатанинских!

- А ВЕДЬ ОН ПРАВ, БРАТИЯ! ПРИДЕТСЯ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В ЭТОЙ БОГОМЕРЗКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ! СПРАШИВАЙ, КНЯЗЬ МИРА ТОГО!

- Может, сюда спуститесь, чтоб телемост «рай-ад» не устраивать?

- МЫ НЕ СМЕЕМ УПОДОБЛЯТЬСЯ ГОСПОДУ ИИСУСУ И ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЕ И СХОДИТЬ В ПЕКЛО!

- Ленин, убеди их!

- Господа святые, ведь многие из вас уже находились несколько тысяч лет в преисподней без всяких дурных последствий?

- ДА, В ЛОНЕ АВРААМОВОМ.

- Так попросите патриарха снова взять вас в свое лоно и на часок перенести сюда! Товарищ Сатана ведь на небо допущен, так и вам незазорно до нас, грешных, снизойти!

Через мгновение шеренга светящихся фигур возникла вдоль одной из стен инфернального зала для приемов.

- Вот и ладненько! - гнусно ухмыльнулся козел на троне. - Авраам прям сумчатый, как кенгуру: своих потомков в брюхе переносит!

От имени небожителей ответил апостол Иоанн; голос его звучал обычно, а не так, как когда он говорил свыше:

- Воздержись от хулы и спрашивай поскорее, мы не хотим обретаться здесь ни одной лишней минуты!

Сатана, естественно, их не послушал — и начал с богохульства:

- Достаточно ли я силен, чтобы победить Творца?

- Власти у тебя ровно настолько, сколько Бог твоей злобе терпит, но нельзя не признать, что пределы этого терпения чрезвычайно широки. Все зло мира истекает из тебя, и чрезмерность зла дает понятие о гигантском могуществе источника. Искупительное воплощение Спасителя, конечно, нанесло тебе жестокий удар - настолько, что однажды ты, явившись к св. Антонию, протестовал, зачем люди продолжают осыпать Дьявола проклятиями и ругательствами, тогда как ты, после пришествия Христова, стал совершенно бессилен. Но ты хитрил. В язычестве умерла, быть может, твоя абсолютная власть над землею, но не умерла сила. Иисус победил тебя, но не отнял у тебя оружия, и ты сейчас же начал новую борьбу, отвоевывая у победителя человечество шаг за шагом, душу за душою. И по прошествии двух тысячелетий царство Сатаны опять полно рабами, а картина мира столько же печальна, как пред искуплением... Но все же Господа тебе не победить!

- Пропаганда! - фыркнули одновременно и лукавый, и «первый имморалист», и Ильич.

- Когда можно зачать сынулю? - задал Люцифер второй вопрос.

- Лишь ночью! При всем своем непомерном могуществе ты не только можешь быть обуздан в своей дерзости, но и укрощен, приручен и даже порабощен. Притом в самой природе есть условия и средства, в которых человек находит силу и защиту против тебя, а ты слабеешь и становишься безопасен. Главнейшее из них — дневной свет. Все подвиги своего могущества ты обыкновенно совершаешь ночью. Днем, за исключением часа полуденного, ты если и действуешь, то далеко не с такою силою и дерзостью, как в ночи. Утренний же час тебе совершенно несносен. Христианский фольклор не знает примера, когда бы Князь тьмы не бежал от первых лучей зари, от крика петуха, возвещающего утро, от благовеста к заутрени.

- Возражаю против такой постановки проблемы! - Ницше оказался в своей стихии — атмосфере научной дискуссии. - Если ангелы, в том числе падшие, бестелесны, как может бывший херувим Денница кого-то зачать?!

В спор вступил Азазел:

- Если, как утверждают многие теологи, ангелы — и злые, и добрые — бестелесны, а для зачатия суккубы берут сперму у настоящих мужчин, пролитую во время поллюций или мастурбации, то как тогда они вошли к дочерям человеческим и породили исполинов, как рассказывает библейская книга «Бытие»?! И если наш вожак воспользуется чужим семенем, то Антихрист будет только его духовным, но отнюдь не биологическим сыном! Адский характер всех порождений от инкубов и суккубов свидетельствует, что роль Сатаны в момент зачатия не чисто передаточная: он заранее отравлял собою будущий зародыш и, так сказать, делал его одержимым уже в чреве матери.

Послышались комментарии со всех сторон.

- Я — демонолог Синистрари д`Амено, живший в XVII веке, видел в инкубах и суккубах особую породу существ, среднюю между человеком и ангелом, и настаивал на том, что они, будучи человекоподобными, снабжены половыми органами и выделяют собственную сперму. Полагаю, таков же и Сатана.

- Я, французский король Людовик Добрый в своей комедии «Муж» заставил монаха Иеронима произнести весьма решительную тираду против тех, кто воображает, будто бестелесное существо может производить потомство, а крещеная женщина — зачинать от Дьявола.

- А некрещеная? - победоносно возразил непревзойденный полемист Ницше.

- «В наше время, - заметил библеист Бриер де Буамон, - сношения с Дьяволом стали гораздо реже, чем в старые времена; между сотнями женщин, подвергавшимся моему наблюдению, я ни у одной не замечал бреда этого рода. Теперь половые галлюцинации истеричек направляются на ангелов, на идеально прикрашенных воображением известных людей и очень часто на директоров лечебницы».

- Это - современные взгляды, - пояснил Азазел. - В древности люди весь материальный мир, включая животных, разделяли на мужской и женский роды. Русский народ повсеместно воображал бесов под образом двух полов; есть слово ч е р т о в к и; существуют рассказы видевших бесовских самок.

Раввины приписывали перводьяволу Самаэлю четырех жен, от которых и расплодилось бесчисленное демонское племя. Но, вообще-то, жена черта — существо, не определившееся в поверьях, хотя иногда и упоминаемое. Бес гуляет по свету холост, не найдя себе невесты под пару. Половую энергию, которую приписывали нам некоторые богословы и между ними особенно энергично Михаил Пселл, мы избываем в свободных союзах с женщинами человеческими — с ведьмами на шабашах, либо в том виде напущения, которое носит название инкубата.

Дьявол не выдержал долгого молчания и сменил в качестве оратора своего подданного:

- По определению специалистов черной мистики, инкубы — суть демоны, соединяющиеся плотской любовью с женщинами, а суккубы — дьяволицы, преследующие с той же целью мужчин. Угрюмо страстное это поверье восходит к древнейшим временам человечества. Змий, соблазнивший Еву, не кто другой, как инкуб Самаэль, на самом деле — я, Люцифер! По талмудическому преданию (рабби Илии), Адама в течение 130 лет посещали чертовки, которые и народили от него лавров и суккубов. Чтобы остепенить молодого человека, пришлось женить его на Еве...Которую до того соблазнил я!

- «У праотца — похождения с бесовками, праматерь — жертва влюбленного беса: нечего сказать, - заметил писатель Артуро Граф, - недурное начало для рода человеческого». Свирепого Каина почитали сыном Сатаны не только некоторые раввины, но и грек Суида (XI век) в знаменитом «Словаре» своем, толкуя в этом смысле «Евангелия от Иоанна»: «Ваш отец Диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего». ...Книга «Бытие» говорит о падении сынов Божиих в союзах с дщерями человеческими. От этих браков родились гиганты. Теологическая литература об этом приключении огромна!

- Говоришь дельно, но впредь не перебивай! - одернул Графа владыка инферно. - Существует также так называемая пневматическая доктрина, приписывающая обладание некоторой материальностью как ангелам, так и бесам. При этом отдельные теологи добавляют, что тело демонов плотнее и тяжелее ангельского, став таким после падения с небес, в силу приспособления к земной атмосфере. Зато, сравнительно с человеком, тело черта едва плотно. Однако, бес достаточно материален, чтобы тяжестью своей выдавливать следы на сыпучих веществах. Довольно распространен обычай сыпать золу на пол, чтобы видеть следы нечистой силы.

Во втором веке Татиан полагал плотность демонов равною воздуху (также Исидор Севильский в VII веке) или огню, а святой Василий Великий считал нас еще тоньше и легче. Наоборот, Данте наградил Люцифера, вмерзшего во льды Коцита, телом настолько крепким, и грубым, что поэт и вожатый его Виргилий взбирались по нему, как по скале.

Наличность тела обусловливает наличность физиологических потребностей и отправлений. Будучи телесными, демоны должны питаться. Ориген, Тертуллиан, Афинагор, Минуций, Феликс, Фирмик Матерн, Иоанн Златоуст утверждают, что любимая наша пища — пар и дым приносимых язычниками жертв. Некоторые равнины добавляют к этому кровь, на которую нечистая сила бросается всюду, где только может ее достать. А немецкая пословица уверяет, что голодный черт и мух жрет. Чувство вкуса мне, по их мнению, чуждо. Вот лживые суки!

Так что и простонародье, и попы за исключением некоторых яйцеголовых теологов верят, что падшие ангелы телесны и могут зачинать детишек с земными женщинами.

- Готов поспорить с тобой, отец лжи! Я, папа Римский, святой Григорий Великий, почитал тебя совершенно бесплотным, но мнение мое не нравилось народу.

- А я, святой Фома Аквинат (1227-1274), изложив голоса за и против, вывел заключение, что вопрос о телесности или бестелесности Дьявола для веры не важен.

- Врете, святоши! Еще как важен! Миллионы невинных женщин были загублены церковью в Средневековье и Новое время за «сожительство с нечистым». Сколько вы понаписали безумных и ужасных книг, наставляющих в святом искусстве, как открывать ведьму, допрашивать, пытать и, наконец, изжарить на костре, вопреки всем обманам и хитростям Дьявола, ее естественного друга и покровителя!

- А Вы не преувеличиваете цифры, Ваше адское величество? - спросил Ницше.

- Нисколько! Лишь в период с XII по XVII века в Европе и Америке было казнено девять миллионов ведьм и колдунов!

Никто тогда не был уверен, что завтра обвинение в колдовстве не обрушится на него и не поведет его на почти неизбежный костер. Никто не предвидел, какой именно повод даст толчок к его обвинению в связях со мной. Ведь даже простое сомнение в существовании волшебства уже вменялось в вину, бросало в тюрьму и застенок. Пытка делала чудеса, у самых закоснелых и упрямых вырывала она признания в гнусном общении со мною. Сами инквизиторы порою терялись. Не один из них в ужасе ставил себе вопрос: уж не перешел ли в служение Сатаны весь род человеческий? Чтобы обогнать противодействием злу распространение зла, регулярно сокращали и ускоряли порядок судопроизводства. Допросы чинились не по существу каждого отдельного дела, а по сборникам готовых формул, так составленным, что следователи сами вкладывали обвиняемым в уста признания в их преступлениях. Умножались пытки, беспощадно сжигалось на кострах все подозрительное: люди и животные, мужчины и женщины, старики и дети. В некоторых местах палачи, разбитые чрезмерною работою, переутомленные, одуревшие, отказывались от исполнения обязанностей и убегали с своих должностей. Бывали инквизиторы, которые от переутомления ужасами допросов с пристрастием не выдерживали систематически повторного нервного потрясения и расплачивались за свои зверства сумасшествием: начинали сами себя подозревать в сношениях с Дьяволом, гласно себя обвиняли и требовали себе костра!

Протестанты в этих ужасах ничуть не уступали католикам. Лютер верил в ведьм и одобрял аутодафе. Во главе особенно пылких пропагандистов этого ужасного суеверия и подстрекателей судопроизводства на отвратительнейшие свирепости первое место принадлежит королю Якову I (1566-1625), «английскому Соломону», толкователю Апокалипсиса, ученому демонологу-педанту и трусу.

В ведовском процессе имел суд пред собою не одного, но двух противников: видимую ведьму и невидимого Дьявола, так как я, по их мнению, не покидал свою подругу в постигшей ее беде и продолжал ей, сколько мог, покровительствовать. По утверждению опытных инквизиторов, я помогал жертве лгать и мужественно переносить пытку, отнимал память у свидетелей, затемнял соображение судей, наводил усталость на палачей. Все было от меня! Если ведьма умирала под пыткою, это я душил ее; если накладывала на себя руки, это я толкал ее, чтобы отнять у правосудия честь и славу процесса. В гессенской деревне Линдгейм несколько женщин подверглись обвинению в том, будто бы они вырыли труп ребенка и сварили из него «ведьмовский отвар». Пытаемые по всем правилам искусства, они сознались в преступлении. Но муж одной из них добился постановления о разрытии могилы, и трупик мнимо похищенного ребенка оказался на месте, нетронутым в своем гробу. Тогда инквизитор, ничуть не смутясь, объявляет, что тельце это — призрак, наваждение Дьявола! Что ответите на это обвинение, святоши?

- Палачи — у тебя; невинные жертвы — у Бога! - молвил апостол Петр — очень тихо и смущенно.

- Хороша справедливость! - фыркнул Ницше.

К дискуссии подключился Артуро Граф:

- Хотелось бы отметить, что с некоторыми дочерьми Евы бесы все же на самом деле спали! Избавиться от подобного любовника много труднее, чем получить его. Я «... нашел в одной из бесчисленных легенд о чудесах Святой Девы историю несчастной женщины, с которою Сатана устроился в совершенно супружеское сожительство, и не помогали ей против этого адского нахала ни крест, ни молитвы, ни мощи, ни святая вода. Наконец, однажды, находясь в обычной опасности, она простерла руки к небу, призывая святое имя Марии, - и что же? Адский любезник мгновенно потерял способность вредить своей жертве».

- Я, Цезарий из Гейстербаха хотел бы добавить, «... что в городе Бонне демон соблазнил дочь священника и жил с нею. Девушка призналась отцу, и священник, чтобы прекратить этот скандал, отправил дочь куда-то за Рейн. Является бес. Не найдя любимой девушки, он набросился на отца и с криком: «Злой поп! Как ты смел отнять у меня мою жену?» - дал несчастному такого пинка в грудь, что бедняга через два дня умер».

- Сопровождалось ли это чудовищное общение оплодотворением? - полюбопытствовал Фридрих.

Ответил Азазел:

- Почти все авторы это утверждают. Правда, писали они фигню: дескать, демон, не имея ни тела, ни костей, не мог иметь и семени. Но он собирал результаты мужских поллюций либо, во образе суккуба, похищал сперму особенно крепких мужчин. Затем, сделавшись инкубом, он переносил украденную сперму в матку женщины, которую хотел сделать беременной. Так утверждал Фома Аквинат в противность Михаилу Пселлу, который стоял на том, что Дьявол располагает всеми средствами для того, чтобы быть в данном случае самостоятельным агентом. Дети, рожденные от подобных сношений, отличались необычайною, сравнительно с другими, тяжестью, безобразною худобою и способностью высасывать хоть трех кормилиц, нисколько от того не толстея.

Философ прервал демона:

- И все же я возвращаюсь к вопросу, на который так и не получил ответа. Кто отец ребенка — демон или мужчина, у которого он украл семя? Подлинно ли нематериальный Люцифер зачнет Антихриста?

- Не занимайся словоблудием, козел! Ты что: не знаешь, как черти обретают материальность? Поясню. Мы сгущаем вокруг себя воздух, принимающий угодную нам форму, или же, сперва создав эту форму из какого-либо элемента, входим в нее, как душа в тело. И, наконец, мы можем вселиться уже в готовые чужие тела и, овладев ими, пользоваться, пока надо, как собственными. Проникая таким образом в живые тела, мы обращаем людей и животных в одержимых, бесноватых. Впрочем, демоны проникают и в мертвые тела, которые их силою получают всю видимость и деятельность жизни.

- Я, святой Ильдегард, живший в 1100-1178 годах, возражаю! Вселение дьявола в человека — куда более трудно понимаемый процесс и загадка, чем ты описываешь. Князь тьмы не проникает в душу собственным своим существом, но только помрачает ее своею тенью наподобие того, как при лунном затмении луна погружается в конус тени, бросаемой землей!

- Это мнение не очень популярно! - возразил кто-то из небожителей. - Больше верят в действительное проникновение и смешение двух духовных начал. Процесс вселения осуществлялся иногда с молниеносной быстротой.

- Для рождения Антихриста нужна женщина. Где ее найти и как ею овладеть? - прервал бесплодную, по его мнению, дискуссию Люцифер.

- Провокационный вопрос! - обиделся святой Цельз. - Мы что, должны учить тебя, как превращать людей в бесноватых?! Ты очень умело это делаешь уже не одно тысячелетие. Чтобы ворваться в слабо защищенную душу, бесы пользуются не только малейшим вольным грехом, но всякою невнимательностью, вводившею в грех невольный. Дитя хочет пить. Черт подсовывает ему кружку воды и сам в нее ныряет. Бедное чадо пьет, позабыв перекреститься, и вот — бес уже в нем.

- Я — святой Констанц, архиепископ Кентерберийский, хочу тебе кое-что напомнить, лукавый! Жертва напущения, как бы ни мучилась, сохраняет волю. Одержимый или бесноватый именно воли-то и лишается. Он творит волю беса, в нем сидящего, пропитавшего собою и тело его, и душу, так что последняя, если заклинания церкви не освободят ее от демонской власти, непременно должна пойти в ад.

- Невинных — в преисподнюю? - возмутился Ельцин.

- Свободную волю человека все богословы единогласно считают сильнее бесовских ухищрений. Раз поддался искусу — уже виновен! Правда, правило имеет исключения: во власти Сатаны остаются бесноватые, отлученные от церкви и некрещеные. Что касается первых, то в них душа отравляется как бы заразою от тела: проникнув в тело, демон понемногу просасывается и в душу, заставляя одержимого хотеть, думать, говорить и делать только то, что угодно ему.

Ницше не выдержал:

- Довольно трудно понять, как и почему, сталкиваясь в душе одержимого с всемогущим присутствием божественного начала, дьявольское начало может над ним восторжествовать и вытеснить его из души, подменив его собою? К несчастью, принципиальное возражение это не спасло злополучных от всех тяжких последствий, к которым приводили тела их благочестивые меры духовенства и так называемых набожных людей...

- Мы тоже скорбим о жертвах инквизиции, а пуще того — о загубленных душах самих инквизиторов! Ведь в душу нормального христианина — крещеного члена церкви и не бесноватого — путь дьяволу открывает совершенный грех. Поэтому естественная забота Сатаны — чтобы грешили как можно больше...

- Я про себя все сам знаю! Скажите про моего грядущего сына!

- Я, святой Ефрем Едесский, учил, что Антихрист родится от публичной женщины.

- Я, протопоп Аввакум, учил: «родился Антихрист от Галилеи, от колена Данова, от жены жидовки. Чти о сем Ефрема, Ипполита, тамо обрящеши пространно».

- А мы, - хором отозвались сразу несколько святых, - полагаем, что он выйдет из лона девушки или даже малолетней девочки!

- Это мнение оспариваю я, Ассон, в своем трактате «Об Антихристе»!

- Что касается отца Зверя, - вмешался апостол Матфей, - то некоторые из нас утверждают, что им будет человек, но Сатана вселится в ребенка в момент его рождения. Впрочем, у большинства теологов все же господствует мнение, что зачнет его сам Князь тьмы.

Собственный взгляд на предмет спора высказал святой Иоанн Дамаскин:

- О рождении Антихриста толкуют различно. Одни - что он родится от девы действием Сатаны. Сие мнение ложно. Что может быть сходного и общего между Светом и тьмою, между Христом и врагом Его? И кто уподобится Господу? Другие говорят, что Антихрист родится от женщины чрез смешение с Дьяволом. Но и это положение не достоверно! Каким образом злой дух может иметь естественные сношения с женщиной и как она зачнет от бесплотного? Глаголят некоторые и то, что Зверь, по естеству, будет настоящий Дьявол, и что тело его будет только мнимое — кажущееся. Последователей сего мнения опровергает апостол Павел. Он ясно называет Антихриста «человеком греха, сыном погибели».

По моему мнению, Зверь будет истинный человек, родится от беззаконного супружества, от мнимой девицы - скверной жены, в противоположность Иисусу Христу, родившемуся от Пресвятой Девы Марии. «Не сам Дьявол сделается человеком, но родится человек от блудодеяния и примет на себя все действие Сатаны; ибо Бог, предвидя будущее развращение Его воли, попустит Дьяволу поселиться в нем. Родившись от блудницы, воспитается тайно, неожиданно для всех объявится и воцарится».

Отцы и учители Церкви - святые Амвросий, Феодорит, Ипполит, папа Римский, и многие другие поясняют, что Антихрист произойдет из колена Данова.

- Потому, - сказал Иоанн Богослов, - что в моем «Откровении» ангел видел запечатленных из всех колен Израильских, кроме Данова, ибо оно, как породившее Антихриста, не удостоилось сопричислиться к избранным Божиим.

По достижении известного возраста Антихрист снизойдет в мир. Как Иисус Христос явился с Своею проповедью прежде всего к иудеям, так и Зверь, по происхождению — жидовин, придет сперва к евреям, а потом привлечет и другие племена. Неверующие в Спасителя иудеи примут его с радостью великой.

Дьявол выразил недовольство:

- Из вашего многословия делаю вывод: женщина может быть как очень, так и не очень юной, вдобавок - бесноватой. Еще лучше, если она — согрешившая христианка. Ну, таких на земле — сотни миллионов, какую только выбрать? А идеальный случай — соблазнить святую... Святая шлюха — клеветнический идеал, который я с помощью святого папы Григория Великого почти на четырнадцать веков приклеил к образу женщины — апостола Марии Магдалины. Где же взять такую? Не поймешь, какую бабу искать: то ли святую, то ли путану... А вот как ей ребеночка заделать — сам разберусь!

Впрочем, об этом будем думать, когда подойдут сроки... А пока надо узнать, как определить начало Светопреставления... Эй, святоши, что присоветуете на сей счет?

Отозвался евангелист Марк:

- Господь благоволил указать следующие признаки Своего пришествия, а, следовательно, и Кончины мира. Первый — проповедание Евангелия «всей твари». На всей земле не останется ни одного места, которое бы не было оглашено Благой вестью! Последует массовое обращение даже евреев в христианство! Но огонь веры, зажженный сей проповедью, начнет быстро гаснуть.

- С падением нравственности, - предупредил апостол - евангелист Матфей, - «во многих охладеет любовь», поколеблется основной закон христианской деятельности, а вместе с тем начнет уничтожаться и вера.

Потом произойдут на земле великие войны: восстанет народ на народ и царство на царство, и будут глады, моры и землетрясения по местам, и «тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира до ныне». Тогда небеса не дадут дождя, земля не будет приносить плоды, источники иссякнут, реки иссохнут. Трава не будет расти, не покажется на земле зелени; деревья померзнут в корнях и не дадут отпрысков; рыбы и киты в море изомрут. И море такое издаст заразительное зловоние и такой страшный шум, что люди будут падать без чувств и умирать от страха.

- На вопрос «когда?» так и не ответили конкретно... - выказал недовольство Повелитель мух.

Иоанн Богослов снизошел до объяснения:

- Вскоре после падения Иерусалима в 70-м году христиане, во главе с нами, апостолами, начали ожидать Кончины мира, ибо и признаки, указанные Спасителем, совпадали с обстоятельствами того времени, причем в лице Нерона, жестокого гонителя нашего, мы видели Антихриста. Мы ошиблись...

В последующие времена Светопреставление приурочивали к 1000 году по Рождеству Христову, на основании слов Апокалипсиса: «чрез 1000 лет дьявол выйдет из своей темницы и соблазнит народы, находящиеся в четырех странах земли».

Бесчисленные трактаты об Антихристе, оставленные Средними веками, свидетельствуют об ужасе, с каким католический мир ждал появления этого таинственного врага. Время от времени пробегали по Европе грозные вести, будто он родился или скоро родится. Бывало это, по премуществу, в переломные эпохи: в IV веке, около 1000 года, в XVI веке.

- В 380 году это утверждал я, - сказал святой Мартин Рурский.

- В 1080 году я — епископ Райнери Флорентийский.

- Я, Арнольдо из Вильнева, предсказывал то же событие на 1376 год!

- В 1412 году я — Винченцо Феррер — прознал из достоверных источников и известил о том антипапу Бенедикта VIII, что Зверь народился и ему уже девять лет. Перед священным трибуналом инквизиции многие колдуны признавались, что очень хорошо знакомы с Антихристом и имели с ним сношения...

Ожидали Судного дня и в 1584 году по предсказанию знаменитого астролога Леовициуса. Испуг тогда был так велик, что церкви не могли вмещать всех тех, кто искал в них убежища, а многие делали свои духовные завещания, не рассуждая, что это совершенно бесполезно, если мир должен погибнуть.

Встречали Конец света в 1812, 1881, 1885 — и даже в 1899 году произошли в некоторых местах России беспорядки, так как в ноябре этого года должна была, по предсказанию Фальба, совершиться Кончина мира.

Слово взял Матфей:

- Но если все эти предсказания не сбылись, то отсюда нельзя заключать, что пророчество Иисуса Христа не исполнится. Все ошибки разных предсказателей зависели главным образом от того, что они старались постигнуть тайну, неизвестную даже ангелам, и забыли о том, что все их вычисления никому не нужны, ибо, по слову Спасителя, Господь вовремя предупредит всех земнородных о Своем пришествии — в явлении Антихриста, который настолько определенно представлен в св. Писании и в творениях Отцов, что его при появлении нельзя будет не узнать.

- Что точно означает это имя? - спросил заскучавший Ельцин.

- Слово сие греческое и переводится на русский язык как «противник Христу», - пояснил Иоанн. - Антихрист, по учению св. Писания, - всякий супостат Иисуса, отвергающий Его Божество и учение, но в собственном смысле так называется тот именно враг, который явится пред Кончиною мира для противодействия св. Церкви Христовой.

Ницше не упустил возможности внести раздор:

- Русские раскольники-старообрядцы утверждают, будто царство Антихриста уженаступило, конкретно в 1666 году он воцарился в грекороссийской Церкви «духовно». В 1666-7 годах проходил Большой Московский Собор, на котором исправленные патриархом Никоном книги были признаны правильными, а на крестящихся двуперстно произнесена анафема. Невежественный народ в книжном исправлении увидел нарушение канонов православия, и про Никона стали говорить, что он «веру переменил», следовательно, — Антихрист. Но так как Зверь, если верить Новому Завету, должен быть царем, то раскольники стали считать таковым государя Алексея Михайловича, потому что, говорили они, перемену в вере произвел патриарх, но сделал это с согласия самодержца.

С воцарением Петра I они стали считать и этого государя за Зверя и в брадобритии и немецкой одежде видеть печать антихристову. Но так как и тогда Кончины мира не последовало, то они поменяли свое мнение. Мол, Антихрист — не человек, а совокупность ересей, содержимых грекорусскою Церковью; под женою, от которой должен родиться антипод Спасителя, следует разуметь общество нечестивых людей, а под рождением — отступление их от Евангелия, начавшееся еще при Никоне, когда были введены «новые обряды и книги»; учение Антихриста — незначительные отступления в обрядах; печать антихристова заключается не в одном каком-либо предмете, а в разных. Например, начертание имени Спасителя «Иисус» вместо «Исус», пятипросфорие, троеперстное крестное знамение и прочее.

Есть между раскольниками немногочисленный толк странников или бегунов, которые утверждают, что в грекороссийской Церкви царствует «чувственный Антихрист», под которым разумеют преемственный ряд царствующих особ.

- Я с ними вполне согласен! - заулыбался Ленин. Ницше не обратил на него никакого внимания:

- Кроме старообрядцев отличного от общепринятого мнения об Антихристе держатся штундисты, пашковцы и другие сектанты, появившиеся на Руси под влиянием протестантского Запада. Все они в Звере видят не лицо, а вообще противохристианское направление.

- Обрядоверие — мое главное изобретение для умаления веры! - похвалился Сатана. - Миллионы тех, кто считал себя христианами, убивали друг друга из-за того, что одни почитали иконы, а другие — нет; одни крестились двумя пальцами, вторые — тремя; одни считают, что белое духовенство может жениться, другие — что нет. И так далее!

- «Глупость и суеверие — тоже титаны», - дали свой комментарий Маркс и Энгельс.

Святые, разгоряченные дискуссией, яростно выступили против безбожников.

- Здесь не о чем спорить! - вспылил апостол Иоанн. - Учение об Антихристе как определенном лице изречено святыми устами Самого Иисуса! «Я пришел, - сказал Он неверующим, - во имя Отца Моего, и не принимаете Меня, а если иной придет во имя свое, его примете».

Святой Иоанн Златоуст дополнил:

- «Здесь Он намекает на Антихриста и вместе представляет неопровержимое доказательство неблагомыслия Иудеев».

- Правильно, брат! - подтвердил Богослов. - Господь в моем присутствии сказал нам: «Дети! И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов: то мы и познаем из того, что последнее время». В данных словах различается антихрист двоякого рода: как одна определенная личность, которая еще придет; как многие антихристы, которые уже появились. Что это за многие антихристы? Объясняю! «Кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? Это антихрист, отвергающий Отца и Сына», то есть это лжеучители, искажающие учение Христа, и этот дух противления воплотившемуся Сыну Божию - «дух антихриста... и теперь есть уже в мире», а сам антихрист еще придет в последующее время.

- Вы толчете воду в ступе! - поморщился автор «Заратустры». - Его адское величество желает знать признаки и сроки прихода антипода Иисуса, а вы все время талдычите одно и то же...

- Я отвечу! - вызвался апостол Павел. - Стремясь успокоить солунских

единоверцев, смущенных лжеучителями о скором будто бы пришествии Христовом, я написал им, что «день тот не придет, доколе не придет прежде отступление, и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом, или святынею, так что в храме Божием сядет он, выдавая себя за Бога».

Философ не уступал:

- А что понимать под отступлением? Не обычное ведь отступление от веры, господин Савл?

На помощь собратьям пришел третий евангелист — Лука:

- Речь идет об отступлении всеобщем, которое еще придет, т.е. будет пред Кончиною мира, «так что Сын человеческий обрящет ли веру на земле». Необходимым следствием этого отступления будет явление человека греха — Антихриста.

- Сей явится непосредственно пред Вторым пришествием Христовым, но тайна беззакония уже деется, - разъяснил апостол Павел, - то есть, распространяющееся в мире зло подготовляет его пришествие. Уже в наши времена были «мнози антихристи», то есть еретики и раскольники: так, Симон Волхв выдавал себя в Самарии за великую силу Божию, а впоследствии выступил Арий, отрицавший Божество Христа. И в государственной жизни также являлось немало противников Иисуса, каковы мы были римские императоры — гонители христиан. Тайна беззакония деется и сейчас.

- Из Ваших слов, апостол, можно заключить, что все готово к пришествию Антихриста. Почему ж он не явился до сих пор?

- «Нечто удерживает» его...

- Что именно?

Блаженый Августин признался:

- «Что разумеет Апостол под удерживающим, я не знаю».

- А я догадываюсь! - сообщил Иоанн Златоуст. - «... Под «удерживающим» нельзя разуметь благодати Св. Духа, ибо, по словам Спасителя, Церковь неодоленна и, следовательно, благодать никогда не оскудеет, и значит, Антихрист никогда не мог бы явиться. Нельзя считать удерживающим то, что проповедь еще не распространена между всеми народами, по словам Спасителя, потому что непринятие проповеди язычниками не есть что-либо существующее в самой Христовой Церкви, могущее препятствовать пришествию Антихриста. Что же такое «удерживающее»? Римское государство — предмет удерживающий, а лицо удерживающее — римский император. Потому что, Апостол говорит Солунянам: «вы удерживающее знаете», а не называете его по имени, чтобы не навлечь на христиан нападок со стороны патриотов римского государства, которое пред пришествием антихриста должно было пасть».

Ницше чуть было не зарделся от восторга, вызванного предоставившейся возможностью уесть настоящего святого!

- Ваше мнение, патриарх византийский, разделяемое блаженным Феодоритом и другими, не может быть принято хотя бы по той причине, что Римская империя давно окончила свое существование!

Златоуст не уступал:

- Мы можем принять его с некоторым ограничением! Удерживающее есть существование государственной власти, только не римской, а вообще всякой. Кем бы ни управлялось государство, будь оно республика или монархия, но пока религия, нравственность, общественное благо и спокойствие считаются коренными основами государства, до тех пор Зверь не может явиться. Но чуть только подрывается государственная власть - церковь и государство попадают в величайшую опасность! Примеры этого мы видим в Англии в 1640-50-х годах, во французской революции 1798 года, в русском перевороте 1917 года и в правлении нечестивца Ельцина. Когда Божиим попущением на земле воцаряется повсеместное безвластие, наступает подходящее время для пришествия Антихриста!

- А как будет выглядеть мой сын? - поинтересовался Дьявол, решивший сменить тему.

- Его описал в своей книге я, пророк Даниил, в видении четырех зверей! «...Страшный и ужасный и весьма сильный с железными зубами. У него десять рогов. Между ними один рог, незначительный в начале. В этом роге были глаза и рот человеческий, который стал произносить высокомерное».

- Какой замечательный уродец! - умилился будущий папаша.

Слово снова взял Богослов:

- Подобным образом — в виде зверя — изображен сын погибели и в моем «Откровении». Он будет великим завоевателем, которому Сатана даст «власть над всяким коленом и народом, и языком и пламенем. И поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не записаны в книге жизни у Агнца». Поклонятся они, говоря: «Кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним».

Средством, при помощи которого Антихрист привлечет многих, будут служить ложные знамения и чудеса. Например, он будет смертельно ранен, но исцелеет, так что удивится вся земля. Совершение сих чудес будет основано на знании сил природы, подобно тому как, например, некогда волхвы египетские совершали пред фараоном чудеса. Это знание будет усилено действованием в Антихристе Сатаны, который воздвигнет в помощь ему лжепророка. Этот последний сотворит такие удивительные знамения и чудеса, что даже будет сводить огонь с неба. Кто не поклонится Зверю, будет убиваем, а признавшим его будет положено «начертание», или имя зверя, или число имени его на правую руку, или на чело».

Впрочем, Антихристу только удастся завладеть нечестивыми, а что касается святых, ему будет дано в войне победить и убить тела их, а не души. И первыми жертвами его нечестия окажутся два великих свидетеля, которые будут посланы Богом для предупреждения людей о пришествии супостата. Один из них — пророк Илия, взятый некогда живым на небо, а другим, основываясь на послании апостола Иуды, следует считать патриарха Еноха, подобно Илии, в бренном теле взошедшего на небеса.

Власть Антихриста над земнородными будет продолжаться сорок два месяца, то есть три с половиной года, после сего «зверь пойдет в погибель». «И схвачен был зверь» ...и с ним лжепророк, производивший чудеса пред ним... оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою», куда к ним брошен и Дьявол, «и будут мучиться день и ночь во веки веков».

- Я бы хотел кое-что добавить, - предложил святой мученик Ипполит, епископ Остии, портового города близ Рима. - Как Сатана — обезьяна Бога, так Антихрист — кривое зеркало Христа, показывающее все наоборот!

«Господь Иисус Христос, Бог, по царскому достоинству Своему и славе, предсказан был как лев в «Апокалипсисе». Подобным образом Антихриста священное Писание предъявило львом, по его тиранству и насилию. И по всему имеет уподобиться сей обольститель Сыну Божию. Лев Христос, лев и Антихрист; царь — Христос, царь и Антихрист; Спаситель показал Себя агнцем, подобным образом и он явится, как агнец, будучи внутри волком». В обрезании пришел Спаситель в мир, так и он придет; Господь послал Апостолов во все языки, подобным образом пошлет и он лжеапостолов. Спаситель собрал расточенные овцы, и он также соберет расточенный народ. Господь дал печать верующим в Него, и он также даст; в образе человеческом явился Спаситель, и он придет в образе человека. Спаситель воздвиг (от смерти) и показал святую плоть Свою, как храм. И он воздвигнет в Иерусалиме каменный храм».

- Ты упомянул обрезание... Значит, мой сын должен притворяться либо евреем, либо мусульманином? - удивился Сатана. - Я думал, он будет изображать христианина...

- Он должен быть иудеем и происходить из колена Данова!

- Что ты несешь?! Я — падший херувим, а не потомок Дана, сына патриарха Иакова!

- У евреев, напомню, происхождение считается по матери! Выслушай, дух погибший и погибельный, до конца мое объяснение!

«Моисей говорит так: «Дан молодой лев, который выбегает из Васана». Но дабы кто не погрешил, думая, что это слово сказано о Спасителе, пусть обратит на него внимание. ...Назвав колено Даново, объявляет, что из него имеет родиться антихрист. Ибо, как от колена Иудова рождается Христос, так от колена Данова родится антихрист. А что это так — Иаков говорит: «Дан будет змеем на дороге, аспидом на пути, уязвляющим ногу коня, так что всадник его упадет назад». Какой же это змий, как не антихрист, обольститель, о котором говорится в книге «Бытия», обольстивший Еву и запнувший Адама?»

- Это я совратил перволюдей! - возмутился Дьявол.

Его поддержал «первый имморалист»:

- Антихрист ведь еще не рожден? Как мог он стать библейским змием тысячи лет назад? Где логика?

Святой отец не обратил внимания на возражение грешников:

- «Что действительно от Данова колена имеет родиться и восстать тиран и царь, судия ужасный, сын дьявола, об этом говорит пророк: Дан будет судить народ свой, как одно из колен Израиля».

- Это сказано о Самсоне, который, родившись от колена Данова, судил народ двадцать лет, - запрекословил знаток Библии Фридрих.

- «Это сбылось на Самсоне только отчасти, и вполне сбудется на антихристе. Ибо Иеремия говорит...»

Тут древний пророк процитировал сам себя:

- «От Дана слышен храп коней его, от громкого ржания жеребцов его дрожит вся земля; и придут, и истребят землю и все, что на ней...»

- Очень зыбкие какие-то предположения, - начал зубоскалить автор «Заратустры».

- Хрен с ним: еврей так еврей, потомок Дана так потомок Дана, - согласился Дьявол, уставший от однообразных и темных пророчеств, многие из которых к тому же не сбылись. - Лучше подскажите, как мне сыночка-то родимого назвать?

Богослов вспомнил свое «Откровение»:

- «Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть».

- Ну, ты мастер шарады придумывать! - озлился Сатана. - Уже двадцать веков лучшие умы человечества и бесовства ее не разгадали!

Ницше решил блеснуть эрудицией:

- Я немало читал по сему поводу и могу поделиться приобретенными знаниями.

Большая часть толкователей полагают, что имя Антихриста греческое, так как «Апокалипсис» первоначально был написан на койне — распространенном по всей Римской империи диалекте древнегреческго языка. Поэтому следует изумляться невежественным изъяснителям, которые в славянских наречиях подыскивают имена, соответствующие числу 666.

Эллинские писатели дают следующие варианты: Римлянин, Тейтон (Солнце), Пресветлый, Победитель, Злой вождь, Истинно вредящий, Агнец неправедный, Магомет, Противник, Сос или Самсончик, Благословенный.

На мой взгляд, подобные расшифровки неубедительны. Можно ведь найти еще многие имена, равные этому числу, например, Титан или Епанфас. Есть и другое мнение: Латинян.

Многие исследователи утверждают, что 666 означает не имя Антихриста, а время пришествия и смерти его. Толкуют и так, что звериным числом знаменуется троякий дьявольский грех, имеющий совершиться в Звере. Ибо шесть есть число создания разумного, впадшего в грех и лишившегося покоя и блаженства, которые заключаются в числе совершенном — седьмом.

Некоторые церковные светила единодушны в том, что имени сего никто знать не может, ибо неисследимы суть пути Господни. Да и так ли важно знать его?

Ипполит Мученик ринулся в бой:

- Очень важно! Из «Апокалипсиса» известно, что враг даст начертание своего имени всем последователям. И «дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя... действовал так, чтоб убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя. И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их, или на чело их. И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет сие начертание или имя зверя или число имени его».

А имя Зверя 666, потому что он восстановляет в себе самом смешение зла, бывшее пред потопом и происшедшее от ангельского отступничества. Ибо Ной был шестисот лет, когда потоп нашел на землю, чтобы истребить нечестивое поколение, бывшее во время Ноя. И Антихрист восстановит все бывшее после потопа заблуждение, выдуманных идолов и убиение пророков и сожжение праведных. Ибо воздвигнутое Навуходоносором изображение имело в вышину 60 локтей, а в ширину 6 локтей, и из-за него Анания, Азария и Мисаил, не поклонившиеся ему, были брошены в огненную печь, чрез свое приключение пророчески показывая имеющее быть в конце сожжение праведных. Ибо все то изображение было предзнаменованием пришествия его и указывало, что ему одному должны поклоняться все люди...

Итак, 600 лет Ноя, при котором был потоп по причине богоотступничества, и число локтей изображения, из-за которого праведные были брошены в горящую печь, означает число имени того, в ком восстановляется все тысячелетнее отступничество! Одинаковое повторение числа указывает на восстановление всего богоотступничества (Антихриста), которое было в начале и средине и будет в конце времен.

Из всех нами находимых имен Титан — наиболее вероятно, ибо оно содержит вышеозначенное число и состоит из шести букв, в каждом слоге его греческого оригинала по три буквы; оно неупотребительно, потому что никто из царей не назывался так и ни один из идолов. Но у многих оно почитается за божественное, так что и солнце называется Титаном, содержит некоторый намек на мщение и на мстителя; так и Антихрист представляет вид, будто бы мстит за угнетенных. Кроме того, оно древнее, правдоподобное, царское и более идущее к тирану. Посему если имя Титан имеет в свою пользу так много оснований, то очень много вероятности заключать, что грядущий Антихрист будет его носить!

В приемном зале вдруг появился незваный и совершенно нежданный гость — Фридрих Энгельс — и заговорил с присущими ему и его другу Марксу остроумием, изяществом и цинизмом:

- О, эти три шестерки, которыми в старину няньки пугали детей! Толстовский Пьер Безухов, прибегнув к гематрии, пришел к тому, что Зверь, чье имя 666, — Наполеон.

Но это — чушь! Я давно доказал, что «число Зверя», так волновавшее целые поколения богобоязненных обывателей, скрывает не имя грядущего Антихриста, как утверждали и продолжают твердить мистики, но древнееврейское словосочетание «кесарь Нерон». Это подтверждается не только наглядным суммированием численных значений букв, но и текстом самого «Откровения». Апостол Иоанн, прочтите, пожалуйста!

- «И Зверь, которого ты видел, был, и нет его... Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена, и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть. И зверь, который был и которого нет, есть восьмой, и из числа семи... Жена же, которую ты видел, есть великий город, царствующий над темными царями».

- Из этого описания легко выводятся Рим, построенный на семи холмах и «царствующий над земными царями», время действия и действующие лица. «Шестой царь» - это Гальба, который наследовал гонителю христиан Нерону, покончившему с собой 6 июня 68 года. Тот, кто «еще не пришел», - Отон. А «зверь, который был и которого нет», - Нерон, потому что в тот период разнесся слух, будто цезарь жив и вскоре вернется на страх врагам. Вести о чудовищных злодеяниях деспота-артиста, который не только бросал толпы людей на растерзание хищникам и поджег собственную столицу, но и велел умертвить мать, жену, многих родственников, друзей, достигли самых отдаленных уголков огромной империи.

В глазах первых христиан император-злодей был дейтвительно «зверем», а Рим - «блудницей вавилонской», как иносказательно говорит автор «Апокалипсиса». Иоанну Богослову было чего страшиться. Неудивительно поэтому, что он прибегнул к тайнописи.

Засим откланиваюсь!

Философ - имморалист, отдав должное изяществу речи своего тезки- философа матероиалиста, согласился с ним далеко не во всем:

- Сводить все к одному Нерону — значит упрощать предмет исследования! Если придерживаться библейской и евангельской хронологии, во весь почти шеститысячный период с сотворения мира у Сатаны было семь главных сотрудников в созидании тайны беззакония: строитель вавилонской башни Нимрод, фараон египетский, преследовавший Моисея; разрушитель Иерусалима Навуходоносор Вавилонский, гонитель иудеев Антиох Епифан IV Сирийский, императоры — истребители христиан Нерон, Домициан и Юлиан Отступник Римские. По «Откровению» Иоанна, в конце времен будет еще восьмой — тоже Римский, имя его неизвестно, но число имени — 666. Их еще позывают силами Дьявола.

- Ты многих других не упомянул, в том числе Аттилу, - напомнил Азазел.

Сатана хмыкнул:

- К рождению сего злодея не прилагал ни рук, ни других органов. Хотя в каком-то смысле царь гуннов - мое создание. Несправедливо: римляне назвали его Бич Божий! Почему не Дьявольский?! Могу перечислить исторических и полуисторических «сыновей», которых Средние века и Возрождение ставили на мой счет.

1.Каин. Ну, представлять не буду, все его знают.

2.Основатель зороастризма (огнепоклонничества) Зороастр — Заратустра (тут Ницше было встрепенулся, однако Люцифер остановил одним взглядом готовый вырваться из философа поток словоизлияния).

3.Аттила, по одним преданиям, прижит матерью от меня, по другим — от меделянского пса. На самом деле его отец — вождь Гуннский Мундзук.

4.Теодорих Великий, король готов. Обнаруживал свое происхождение способностью изрыгать изо рта пламя и заживо провалился в преисподнюю к отцу своему, то есть ко мне. Чушь, конечно, но красиво!

5.Мерлин. Его легенда весьма сложна, подробна и замечательна, как не только романтическая, но и философская концепция. Ад, побежденный и опустошенный Христом, ищет средств оправиться от своего бедствия. Сатана решает, что единственный способ к тому — ускорить пришествие Антихриста. Я должен родить сына, который, будучи бесочеловеком, распространит на людей власть пекла и уничтожит дело искупления.

Совместными усилиями демонов некая почтенная и знатная семья впадает в нищету и бесчестие и вымирает в позоре. Из двух уцелевших дочерей одна предается самому бесстыдному распутству. Другая, прекрасная и целомудренная, долго противостоит всем искушениям. Но однажды ночью она, ложась в постель, забыла осенить себя крестным знамением, вследствие чего временно лишилась охраны небес, а я тут как тут — овладел ею и осуществил предначертанный план. Сознавая свое несчастие и ужасаясь ему, девушка старается искупить грех свой трудами тяжкого покаяния. В положенный природный срок она дала жизнь сыну. Чудовищная волосатость тела сразу выдала его демоническое происхождение. Мальчика окрестили, - о моем согласии при этом, понятно, никто не спрашивал, вот же суки! - и нарекли Мерлином.

Тогда в небесных сферах возникла мысль, что было бы немалым торжеством отнять у инферно сына самого Сатаны, - и милосердный Бог принимает к тому нужные меры. Киднеппинг какой-то! Беспредел!

Я якобы преподал сынуле знание прошедшего и настоящего. Всевышний убивает этот опасный дар, награждая Мерлина знанием будущего и, таким образом, сделав его непроницаемым для обманов света и моих козней. Возрастая, Мерлин совершил много чудесных дел, как о том повествуют Бэда преподобный, древние хроники и повести Круглого Стола, и изрек много прекрасных пророчеств, из которых многие уже исполнились, а остальные, надо думать, тоже исполнятся когда-нибудь. Ничто в нем не напоминало о грозном отце его, а сам волшебник родителя своего и знать не хотел. Время и образ смерти мага неизвестны в точности, но все позволяет думать, что дух его отправился в обитель не кары, но блаженства.

6. Роберт Дьявол, герцог нормандский.

Некая герцогиня нормандская сгорала жаждою иметь детей — напрасно. Отчаявшись в помощи невнемлющих небес, обратилась ко мне, и я ее желание немедленно исполнил. Герцогиня рождает сына — богатыря и буяна. Он совершил много ужасных злодеяний, однако в конце концов раскаялся.

7. Несомненным вариантом Роберта-дьявола является седьмой претендент в мои отпрыски - Эццелин да Романо, тиран падуанский (1215-1256). О нем даже стишок сложили:

«Тиранов лютых всех лютейший, Эццелин

Заставил верить мир, что Дьявола был сын».

Мать изверга, Аделаида, сама посвящает свое чадо в страшную тайну: он и брат его, Альберик, зачаты ею от меня, ради этого приключения принявшего, подобно Юпитеру в романе с Европою, вид быка. В противовес Роберту нормандскому, Эццелин весьма счастлив и горд своим происхождением и дает слово, что покажет себя миру достойным сыном столь замечательного папы. Сатана - большой неудачник в потомстве, но на этот раз ему повезло. Завладев Падуей, Эццелин и брат его свирепствовали подобно фуриям. Но кара, слишком заслуженная, не заставила долго ждать себя. Побежденный в битве при Понте ди Кассано, злодей погиб в отчаянии. Брат его последовал за ним.

8.Мартин Лютер.

Паписты считали великого религиозного реформатора сыном Дьявола, обольстившего в Виттенберге мать его, служанку в гостинице, приняв для того вид коммивояжера по ювелирной части. Хотел бы я, чтобы это было правдой!

Множество других исторических лиц, враждебных церкви, выдавались святошами за Антихриста: Нерон, Магомет, император Фридрих II и т.д; в России, в старой вере, - Никон, Петр Великий.

Но моим самым замечательным и властным сыном будет настоящий Антихрист!

В одной англосаксонской поэме IХ века утверждается, будто он однажды приходил уже, и я пытался не только противопоставить его Христу, но подменить им Иисуса как чаемого Мессию. Проделать на живых лицах эту замысловатую подмену было бы на самом деле здорово! Ладно, хватит об именах, давайте вернемся к сроках! Мы их так и не установили!

Лука выступил от имени всех небожителей:

- Ты, падший дух, уже в который раз задаешь сей вопрос – а зря! Ничего ты не узнаешь! Писание не только не открывает нам времени Второго пришествия Христова, а, напротив, неоднократно напоминает нам о его неизвестности и запрещает допытываться об этом. «Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти, - сказал Иисус Своим ученикам, когда мы вопросили Его о наступлении последнего времени. - О дне же том и часе никто не знает, ни ангелы небесные, а только Отец Мой один». Если и для такого ума, как у ангелов, недоступно знание точного времени Конца света, то тем более недоступно оно для слабого умишка человеческого.

Поэтому-то Спаситель внушал апостолам, а в лице их и всем верующим всех времен, не дремать в ожидании Его Второго пришествия, чтобы страшный день не застал кого либо неготовым: … «И так бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш придет».

- Имя точно не известно, сроки рождения неведомы, - пробурчал Черт № 1. - Поведайте хоть, не утаите, что сынуля мой делать-то станет?

Апостол-евангелист Матфей сделал шажок вперед:

- Изображая времена пред Концом мира, Спаситель изрек: «Тогда если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там; не верьте. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, избранных. Вот, Я наперед сказал вам. И так, если скажут вам: вот Он в пустыне, не выходите; вот, Он в потаенных комнатах, не верьте». В этих словах говорится об имеющих придти перед Концом мира Звере и его лжепророках.

- Чем конкретно он все же займется? - продолжал допытываться Сатана.

Матфея сменил пророк Даниил:

- Явившись, Антихрист пойдет войною. Первое его нападение будет на Тир и Берит и окрестную страну. И взявши сперва эти города, в прочих он вселит страх.

Он призовет к себе весь народ иудейский от всех стран, в которых он рассеян, усвояя их себе как собственных чад, обещая им возвратить их землю и восстановить их царство и народ, дабы они поклонились ему как богу.

- Евреи купятся на сию хохму? - выразил недоверие Ницше, очень уважавший этот народ. Его стал разуверять Иоанн Богослов:

- При мне Иисус говорил неверующим Ему: «Я пришел во имя Отца Моего, и вы не приняли Меня. Когда придет другой в свое время, то примете его», под другим разумея Зверя, коий есть неправедный судья, о котором сказано Господом, что он ни Бога не боялся, ни людей не стыдился. Он переселит царство в Иерусалим и сядет в храме Божием, обольщая поклоняющихся ему, как будто он Христос.

- Как именно мой сынулечка будет править? - сюсюкая, изобразил любящего папочку лукавый.

Его любопытство удовлетворил святой Иоанн Дамаскин:

- О характере царствования Антихриста замечу следующее. Зверь не получит корону по наследству от деда или отца; но, как лукавый обольститель овладеет ею посредством коварства. «Он, родившись от блудницы и воспитавшись тайно, появится для всех неожиданно, вознесется и воцарится». Его держава откроет брань с тремя могущественными царями — Египетским, Ливийским и Ефиопским - и победит их.

Опять вмешался пророк Даниил:

- Я описал эти четыре царства под образом четырех зверей. «Четвертый зверь был страшный, ужасный и весьма сильный; он отличен был от всех прежних зверей, и десять рогов было у него. Я смотрел на эти рога, и вот выше между ними еще небольшой рог, и три из прежних рогов с корнем исторгнуты были пред ним, вот в этом роге были глаза, как глаза человеческие и уста, говорящие высокомерно».

Теперь растолкую вам, что означает сие видение. Четвертый зверь — Рим; десять рогов — десять царей или царств, на которые распалась впоследствии держава латинян; малый рог, появившийся между другими рогами — Антихрист, исторгнувший три рога, то есть поразивший трех царей — Египетского, Ливийского и Ефиопского.

- Сколько ему царствовать? - не унимался Люцифер.

- «Святые Всевышнего преданы будут в руки его до времени и времен и полувремени».

- Что за система счисления? - стал изгаляться повелитель инферно. - Хрен кто чего поймет!

Положение спасли церковные учители Кирилл и Ипполит:

- «Временем считают год, временами — два года и полувременем — полгода». Итак, Зверь будет царствовать три с половиной года.

- Более точно время властвования его определил я, - пояснил апостол-евангелист Иоанн. - «И дана ему власть действовать сорок два месяца». Замечено об Енохе и Илии, что они «будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней... Со времени прекращения ежедневной жертвы пройдет тысяча двести девяносто дней».

Убежден, что Антихрист не может царствовать долее трех с половиною лет, потому что именно столько времени проповедывал Господь для нашего спасения.

- В ваших скучных проповедях я расслышал кое-что приятное и интересное для меня, - всколыхнулся Повелитель мух. - Сынуля вроде должен уконтропупить парочку святош. Какой кайф: убить двух единственных на земле людей, которые избежали смерти, попав на небо живыми! Нельзя ли поподробнее?

На его призыв отозвался святой Андрей, архиепископ Александрийский:

- Пришествие Антихриста должно быть предворено проповедью двух великих свидетелей — пророка Илии Фесвитянина и патриарха Еноха. И они будут иметь власть заключить небо, чтобы не сошел дождь на землю во время проповеди их, будут в состоянии превратить воду в кровь и поразить землю всякими болезнями.

- Вообще-то такие злодеяния — моя прерогатива, - нахмурил козлиные брови лукавый. - А как их можно будет распознать? Словесные портреты есть?

- Илия и Енох будут одеты во вретища (древнеиудейское покрывало, часть верхней одежды); будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней; обратят сердца отцов к детям, то есть еврейскую синагогу ко Господу нашему Иисусу Христу; по окончании своего служения вступят в борьбу с Антихристом и, как побежденные, будут им убиты; в их смертный миг сделается землетрясение, от которого разрушится десятая часть города; тела их без погребения будут лежать в Иерусалиме на улице три дня с половиной; после того на глазах у всех они воскреснут и на облаках вознесутся на небо.

- Хоть какое-то удовольствие кровиночка моя нечистая получит... - пригорюнился падший херувим. - А это точно в нынешней столице Израиля произойдет?

Иоанн Богослов подтвердил:

- Енох и Илия сделают брань с Антихристом именно там. Зверь «сразится с ними и победит их, и убьет их, трупы их оставит на улице великого города... где и Господь наш распят»... Он обновит Иерусалимскую церковь и «сядет в ней как Бог».

- Что за святилище такое чисто конкретное? - уточнил Сатана.

- Святые отцы Киприан, Кирилл Иерусалимский, Григорий, Ипполит и Иоанн Златоуст церковью Божиею и святым местом называют храм Соломонов.

Святой Иоанн Дамаскин продолжил мысль:

- «Антихрист поставит престол свой не в нашем храме, но в Иудейском, ибо он пришел не к нам, но к Иудеям, и не за Христа, но против Него».

Святой Андрей внес свою лепту:

- «Он оснует свое царство в Иерусалиме, по подобию Давида, сыном которого, по плоти, был Христос, наш истинный Бог, соделает же сие ради того, чтобы уверить всех, что он есть Христос, исполняющий пророческие слова Амоса «восстановлю скинию Давидову падшую, заделаю трещины в ней и разрушенное восстановлю».

Существует, не скрою, и другое мнение, по которому престол Антихриста будет в ветхом Риме, напоенном кровью Христовых мучеников и изображенном в «Апокалипсисе» под видом прелюбодейки. «И видел я жену, сидящую на звере с семью головами... Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена».

- С какой стати иудеи да и другие народы поверят Зверю? - проявил скептицизм «первый имморалист». - Люди совсем не так теперь доверяют политикам, как в былые времена.

- Лохов в процентном отношении меньше не стало! - опроверг его Повелитель мух.

Ответ дал апостол-благовестник Матфей:

- Антихрист и его лжепророки «дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных». Зверь будет великим чародеем и волхвом. Дьявол, пребывающий в нем с рождения, сотворит чрез него ложные чудеса — одни мнимо, другие — естественным образом, как некогда творили египетские жрецы.

Для обольщения множества людей Антихрист сведет с неба огонь, схожий с тем, что попалил стада Иова. Вложит дух в образ Зверя, отчего сей образ будет говорить. Демоны нередко глаголят посредством статуй и изображений, вод и деревьев, неживые тела. Например, Симон Волхв при апостоле Петре показал римлянам мертвеца движущимся. Антихрист притворится мертвым и потом воскреснет. Указанными чудесами он удивит весь мир!

- Так, так... А что дальше?

Слово взял святой мученик Ипполит:

- «Во времена Антихриста перестанут приносить Богу святую бескровную жертву; церкви Божии будут разорены, обратятся в вертепы разбойничьи и непристойные хлевы; не слышно будет псалмопений, ибо угаснет всякий чин, всякое церковное благолепие».

К стенаниям мученика присоединился Даниил:

- «И будет поступать царь тот по своему произволу, и вознесется и возвеличится выше всякого божества, и о Боге богов станет говорить хульное, и будет иметь успех, доколе не совершится гнев. И о богах отцов своих он не помыслит, и ни желания жен, ни даже божества никакого не уважит: ибо возвеличит себя выше всех». Повелит всем творить обрезание и хранить субботы. Принятый иудеями за Мессию и сам примет все иудейское; как иудеи не веруют в Иисуса Христа, Сына Божия, так и мессия их — Антихрист — восхулит и возненавидит Его.

Назвав себя Богом, Зверь сам будет иметь над собою некоего крепкого бога, то есть Дьявола. «Этого бога, которого не знали отцы его, он будет чествовать золотом и серебром и дорогими камнями, и разными драгоценностями».

- На хрена мне рыжье? - призадумался лукавый. - Хотя все равно приятно...

- Все евреи — тертые калачи! - не слезал со своего любимого конька философ. - С чего вдруг они так возлюбят Антихриста?

- Они уверуют в него как в Мессию, обещанного пророками, - объяснил Богослов.

- Хотелось бы побольше услышать о военных предприятиях моего отпрыска. В частности, на его стороне должны выступить таинственные народы Гог и Магог. Я таких не знаю!

Пояснение дал святой Андрей Кесарийский:

- «Некоторые думают, что Гог и Магог суть скифские народы или, как мы их называем, гунны, самые воинственные и многочисленные из всех народов и царств. Только Божественною рукою они удерживаются, до освобождения дьявола, от завладения всей вселенной. По переводу с еврейского, некоторые говорят, что Гог обозначает собирающего или собрание, а Магог — возвышенного или возвышение. Итак сими именами обозначается или собрание народов, или их превозношение. Иезекииль пророчествовал об этих народах, что придут «они с большою силою и падут на земле Израильской».

Святой Амвросий и Августин под бранью Гога и Магога разумеют гонения антихристовы на Церковь. Гогом они называют самого Зверя, а Магогом его бесчисленные воинства или скифов, которые живут в той стране, где, по свидетельству Моисея, первоначально обитал сын Иафета — Маго.

Собрата сменил евангелист Иоанн:

- Я так описал эту последнюю битву: «...Когда же кончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей, и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань. Число их как песок морской. И вышли на широту земли, и окружили стан святых и город возлюбленный; и ниспал огонь с неба от Бога и пожрал их. А дьявол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и сырное».

- И никто, кроме Творца, не ведает, когда это начнется и с чего! - восхитился великий писатель.

Ему тут же ответил коллега — поэт Владимир Ходасевич:

- Когда — не знаю, с чего — попытаюсь предугадать!

«Все жду: кого-нибудь задавит

Взбесившийся автомобиль,

Зевака бедный окровавит

Торцовую сухую пыль.

И с этого пойдет, качнется:

Раскачка, выворот, беда,

Звезда на землю оборвется,

И станет горькою вода.

Прервутся сны, что душу душат,

Начнется все, чего хочу,

И солнце ангелы потушат,

Как утром — лишнюю свечу».

Сатана с интересом выслушал стихи, пытаясь найти в них что-нибудь конкретное и полезное для себя, не преуспел и огорченно махнул когтистой лапой:

- Все равно я не понял, что это за народы и где они сейчас обитают?

К удивлению всех вместо кого-то из святых ему ответил Ницше, которому осточертело долго молчать и находиться вне эпицентра внимания:

- Я слышал на сей счет несколько спорных, тем не менее весьма занятных исторических гипотез, одну из которых рискну изложить.

В свое время вошла в пословицу религиозность пуритан-англичан, выражавшаяся в частом чтении Библии и в чествовании недельного дня. То и другое напоминают фанатизм евреев. Самые эти факты намекают на происхождение англосаксонских, а может быть, и германских рас от тех колен Израилевых, которые ранее прочих удалены были из Обетованной земли и могли заселить Западную Европу. В Англии существует на сей счет убеждение, что их страна сродни Израилю. Напомню, что десять колен народа избранного ушли из той земли, куда они были выселены Салманассаром во дни царя Осии в VIII веке до Рождества Христова, и предположительно переселились в Европу. Там они могли принять христианство, сохранив тем не менее преимущественную верность закону о субботнем покое, чем так отличаются англосаксы от прочих народов.

Некоторым из числа этих же племен, не принявших христианства, предстоит, как говорит пророк Ездра, в будущем обратное переселение в Землю обетованную, где они составят один народ истинных израильтян и послужат примером ревности к закону Иисуса. Тут, как предсказал Ездра, совершатся над ними великие чудеса. Одно из этих десяти колен, Даново, приобретет в конце времен печальную известность, ибо из него выйдет противник Бога и всего святого, восьмой из числа бывших до него богохульных властителей, имеющих соединить в себе отрицательные качества Навуходоносора, Нерона и Домициана. Число имени его 666 соответствует в сотнях — первому, в десятках — второму и в единицах — третьему из числа его прототипов. Получается 600+60+6! Поясню, что Навуходоносор царствовал в шестисотых годах до нашей эры; Нерон в шестидесятых после Рождества Христова, а Домициан - в 96 году новой эры и числится в «Откровении» шестым.

- И каких же европейцев поведет в антикрестовый поход на восток мой сын? - Сатана проявил явную заинтересованность.

- В первую очередь угров или венгров - потомков скифского племени от Магога и единоплеменников гуннов. Вспомним: гунны, после поражения в Европе на полях Каталаунских в V веке, поселились частью на равнинах Венгрии и частью в горах Трансильвании. Не они ли, как потомки Магога, упоминаются в «Откровении» Иоанна и пророчестве Иезекииля?

- Я с этим согласен! - кивнул седой главой святой Андрей Кесарийский, толкователь «Апокалипсиса» в V столетии.

Вдохновленный философ продолжил:

- Не столь уж трудно мысленым взором проникнуть в ту эпоху и увидеть Гога или нового Аттилу, захватывающего угнетаемые им народности сарматского происхождения, а также грузин, армян, персов, эфиоплян, ливийцев, тевтонов, кимвров, кельтов и другие народы, находящиеся на четырех углах земли.

Если верить Иезекиилю, нашествие Гога совершится на Палестину. Могила Гогова полчища, или Гамона, расположена в долине на восток от моря. Она будет, предрекал пророк, задерживать прохожих. Это значит, что поражение Гоговых войск произойдет не под самим Иерусалимом, так как он отстоит на 70 верст от моря и находится на холмах. В настоящее время вышеупомянутая долина в Палестине не найдена.

В виду изложенного можно предположить, что в последние времена Малая Азия сделается театром великих походов, направленных против Иерусалима и Палестины и обитающих там израильтян, возвратившихся в Святую землю. Ее жители отразят нападение несметных полчищ Гога и погребут их в земле, как в древности фараоновы полчища сами погребли себя в море.

Есть в этой гипотезе еще один аспект, особенно интересный для тебя, Борис! Англичане верят, что Иезекиилев Гог, князь Роша, Моссоха и Тувалла, - русский (второе и третье названия — Москва и Тобольск)! Россияне, тоже потомки гуннов, с новым Аттилой во главе двинутся на юг, предварительно овладев Константинополем. Эти завоевания будут совершаться в пользу того дерзновенного еврея, который восстановит Римскую империю — и назовется Антихристом!

Не исключаю, что новый Аттила восстанет с берегов той самой реки (скорее всего, Тиссы), где погребены останки его древнего исторического предшественника, и что он будет одним из апокалипсических, то есть последних лжепророков, коего церковники называют оруженосцем Антихриста.

Если так, то твоей, Борис, державе предлежит обратиться в орудие завоевательных планов на Востоке, но не для себя, а ради еврея, Римского Кесаря, по счету восьмого из числа богохульных владык земных.

Лжепророку или самому Антихристу удастся свергнуть турок и овладеть Константинополем. Следующие его победы будут: покорение Египта, Ливии и Ефиопии, Сирии, Палестины и всей Малой Азии. Затем он обратится на Рим и исполнит над ним предсказание: «Вечный город уничтожит и царство (видимо, Италию) искоренит, и земли оного Антихрист присоединит к своей державе. Тогда все цари земные предадут Антихристу власть свою».

После этогодерзновенный еврей воссядет на троне Давидовом в Иерусалиме, восстановив Соломонов храм, как явившийся миру обещанный пророками Мессия и Бог.

Весьма вероятно, что Антихрист и отец его, Сатана, хотели бы ознаменовать свое полное торжество миром и излиянием всевозможных благ на род человеческий, признавший их власть. Но мир окажется невозможным, ибо евреи станут настоятельно требовать у Зверя полного искоренения христианства. Он будет вынужден сбросить весьма скоро маску подобия Богу - придется уступить упорной настойчивости своих подданных.

- Тебе бы, Фридрих, самому апокалипсисы сочинять! - ощерился Ельцин.

- Успокойся, Борис, насчет твоей Отчизны я пошутил! Кивания английских исследователей «Откровения» в сторону России опровергаются достаточно тем фактом, что твоя Родина в составе Римской империи не состояла, следовательно, в восстановлении ее участвовать не может! Ибо известно, что царство всемирного обольстителя будет включать только части бывших четырех монархий: Вавилонской, Персидской, Греческой и Римской. Сюда входят территории Малой Азии, северной Африки, южной и западной Европы, но ни одной пяди земель державы Российской.

- Давно я не слышал такого бреда! - восхитился хозяин преисподней.

- Я — тоже! - согласился ЕБН.

Философ опомнился: он любил поговорить, но не менее — слушать:

- Хотелось бы узнать мнение святых, особенно автора «Апокалипсиса», насчет декадентского Вавилона...

Святой Иоанн Богослов привел подробности:

- «И видел я жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами. И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее. И на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям. Я видел, что жена была упоена кровью свидетелей Иисусовых. Здесь ум, имеющий мудрость. Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена».

- Какой именно город Вы называете Вавилоном? В мою эпоху мнений на сей счет имелось немало. Одни считали им или общую совокупность всех нечестивых, или весь видимый греховный мир с его славою и прелестями. Другие обзывали Вавилоном магометан, «злочестивая и богопротивная вера которых учит всяким мерзостям и допускает многоженство». Относили ее название и к турецкой столице — Константинополю, основанному на семи холмах и «на водах многих». Еще говорили о древнем Вавилоне, в котором царствовали прообразы и предтечи антихристовы — Нимрод, Навуходоносор и Антиох. Еще один вариант — Иерусалим, отвергший Спасителя...

- А ты как мыслишь, чадо?

- Я полагаю, это - древний Рим, имеющий пасть при Кончине мира.

С философом — атеистом согласился отец церкви святой Андрей:

- Истину глаголишь! «Из многих мест Священного Писания можно знать, что городам даются имена соответственно их деяниям. По сей причине Вавилоном назван Рим».

- Все вышесказанное — детали, - рассудил Люцифер, - а мне хочется знать главное. Где нечистым силам предстоит сразиться с Творцом? А, Богослов?

- «И видел я выходящих из уст дракона и из уст зверя и из уст лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам: это - бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в оный великий день Бога Вседержителя. И он собрал их на место, называемое по еврейски Армагеддон». С древнеиудейского это — рассечение или рассекаемое.

- «Ибо нужно думать - уточнил святой Андрей Кесарийский, - что будут посечены собранные там народы, предводимые на брань дьяволом».

- А во время битвы, - продолжил апостол Иоанн - «... произошли молнии, громы и голоса, и сделалось великое землетрясенме, какого не бывало с тех пор, как люди на земле. Такое землетрясение! такое великое!»

- И каковы же последствия столь чрезвычайного события? - успел вставить словцо немец.

- «Город великий (Иерусалим) распался на три части, и города языческие пали, и Вавилон великий (Рим) воспомянут пред Богом, чтобы дать ему чашу вина ярости гнева Его. И всякие острова убежали и гор не стало». Неисчислимы беды, причиненные стихией разбушевавшейся, - падение всех городов, уничтожение накопленных веками богатств, пышных дворцов, словом, всего того, чем так дорожит и тщеславится род людской.

- А че народ? - заулыбался Дьявол.

- «И хулили люди Бога за язвы от града, потому что язва от него была весьма тяжкая», - не скрыл Богослов.

- Насчет места сражения со Светом понятно, - поджал козлиные губы Сатана, - это - поле Мегиддо в Северной Иудее. А где пройдет Последний суд?

Древний пророк Иоиль просветил нечистого на сей счет:

- «Пусть воспрянут народы и низойдут в долину Иосафата; ибо там Я воссяду, чтобы судить все народы отовсюду». Так обещал Всевышний! Долина Иосафата в Иерусалиме прилегает к Елеонской горе, с которой Иисус вознесся на небо.

- Но почему именно в тех местах, где совершено искупление людей, произойдет и судилище над ними?

Иоиль объяснил:

- Весьма естественно, чтобы там же, где было уничижение Спасителя, совершилось и прославление Его; и там же, где Он был судим как злодей, Он Сам явится Судьей земли!

- Откуда известно, что судить будет именно Пантократор, а не Творец? - усомнился лукавый.

- В моем «Откровении», - сообщил Иоанн, - Сын Человеческий при Втором пришествии изображается не только судящим, но и воинствующим. «И увидел я отверстое небо, и вот — конь белый и Сидящий на нем называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует. На одежде и на бедре Его написано имя: Царь царей и Господь господствующих». Так как вслед за этим на моих глазах произошло великое истребление народов, собранных под предводительством Зверя и лжепророка на месте, называемом Армагеддон, а чрез некоторое время и сожжение полчищ Гоговых в окрестностях Иерусалима (в долине Иосафатовой), то этим совершается низложение врагов, возвещенное три тысячи лет назад царем Давидом Псалпопевцом: «Ты поразишь их жезлом железным; сокрушишь их, как сосуд горшечника... Сядь одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих».

Когда все враждовавшие против Иисуса цари земные и народы во главе с Антихристом, и сам начальник зла — Дьявол — будут низложены, тогда останется еще одно: упразднить последнего врага — смерть. И я узрел, как «... смерть и ад повержены в озеро огненное»!

- Заболтались мы, - засуетился Князь мира сего, кому обещания и подробные описания грядущих лично ему бед были явно неприятны. - Давайте, святоши, как говорил один безграмотный подчиненный Ельцина, «подводить ремюзе»...

Резюме взялся подвести апостол-благовестник Матфей:

- Не касаясь признаков общих, укажу несколько частных, относящихся собственно к явлению в мир Антихриста. Для удобнейшего исследования разделяю их на три категории.

Предваряющие: падение Римского владычества; проповедание Евангелия всей твари, в том числе иудеям.

Сопутствующие: явление в мире Илии и Еноха; убиение их Антихристом; принятие зверя евреями за Мессию; ложные чудеса; гонения и мучения Христовых исповедников; сооружение Антихристом своего престола в Иерусалимской церкви; начертание им своего имени; кратковременность царствования Зверя и погибель его.

Последствующие — Страшный суд и Конец мира: необычайное помрачение солнца и луны; падение с неба звезд; движение сил небесных; обновление твари и очищение огнем; воскресение мертвых; установление Царствия Божьего на земле.

- Все?! - недовольным тоном осведомился Сатана.

- Я бы хотел добавить кое-что, - выступил вперед какой-то мусульманский теолог. - Мои коллеги — правоверные долго ломали головы над тем, как примирить различные противоречащие друг другу традиции с реальной топографией, особенно учитывая тот факт, что Антихрист, согласно «Апокалипсису», придет с востока и, достигнув берегов Иордана, будет поражен Исой (мир ему!), который снизойдет с минарета мечети Омейядов в Дамаске и в сопровождении толпы верующих покинет град сей, дабы сразиться со своим противником.

Придет Зверь либо из Ирака, либо из Хорасана, сопровождаемый 70 тысячами евреев, которые, признавая в нем Мессию, сына Давида, понадеются на восстановление их царства под его правлением. Из Иерусалима Иса принесет три камня, которые бросит в убегающего врага Аллаха со словами: «Первый камень — во имя Бога Авраама, второй — во имя бога Исаака, третий - во имя Бога Иакова». Удары его будут верными и смертельными. Евреи, чьи планы будут таким образом разрушены, попытаются спрятаться, однако их убежище будет чудесным образом разоблачено, потому что каждый камень, лежащий неподалеку, будет кричать: «Евреи прячутся за мной». Так как Иордан находится к востоку, а Лидда — к западу от Иерусалима, мои братья по исламу никак не могут соединить все эти события в единую картину!

- Мне бы ваши заботы! - пробурчал Сатана. - Подведу итог для себя. Чтобы породить драгоценное чадо, придется совершить нечто сродни двенадцати подвигам Геракла. Среди этих заданий есть приятные, скажем, найти блудницу, а еще лучше святую — и соблазнить! Процесс зачатия хорош! Убийство Илии и Еноха, прельщение людишек, геноцид во время войн — замечательно! Возвести себе храм — прелестно!

А теперь — другая сторона медали! Разыскать потомка колена Данова, исчезнувшего 2800 лет тому назад, точнее, женщину из этого племени. Снова воссоздать Римскую империю и опять разрушить ее. Превратить республики в Ливии, Египте, Италии и Греции снова в монархии, захватить их, собрать там армии, двинуться на Палестину... Обеспечить проповедь Евангелия во всем мире... Брр…Даже думать об этом противно! Создать Гоговы полчища из венгров, румын, а, возможно, и русских... Захватить Стамбул и Иерусалим, созвать туда евреев со всей планеты... Установить точное имя сынули и срок зачатия — за девять месяцев плюс три с половиной года до Второго пришествия Распятого.

И все это для того, чтобы рискнуть всем, что имею сейчас! Могу ведь и проиграть битву под Армагеддоном — и угожу навсегда в озеро огненное! Да на хрена мне это все надо?! Я сейчас правлю двумя царствами из трех — земным и подземным, только небесное мне неподвластно! А могу стать лягушкой, варящейся в пылающей луже! Что, Азазел, что, чертовы дети — будем ускорять приход Антихриста или побесимся еще с вечность?

- Пожалуй, ты прав, Люцифер, - согласились его подданные. - Пусть Творец Сам устраивает подобное махалово, нас такие дела напрягают.

- Что ж, ждите Божьей кары в установленные Им сроки! - пожали плечами святые.

- А я не тороплюсь, - позлорадничал Царь тьмы.

- Тебя до сих пор не ввергли в геенну, потому что пока ты служишь неведомым целям Господа, - объяснил святой Григорий Турский. - Я как-то рассказал о священнике Паннакии. Во время обета тот узнал черта в мухе, жужжавшей над его стаканом и намеревавшейся нагадить в вино. Опытный пастор прогнал беса крестным знамением. Но при этом — опрокинул стакан, так что, по интриге дьявольской, все-таки остался без выпивки.

- А глазищи алкоголем заливать вообще не надо было! Насчет моего предназначения апостол Павел, мой бывший слуга Савл, превратившийся в святошу, хорошо высказался: «Дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтоб я не превозносился». И ваще, чего вы меня обсуждаете? Я сюда Ельцина вызвал, чтобы убедить его не встречаться с Пантократором, а остаться в моем царстве...

- Нечего мне тут делать!

- Да что ты говоришь?! А вот все зоны в российском секторе пекла готовы тебя принять! Значит, дело для тебя найдется...

- Зачем меня уподоблять вожакам других кругов ада!

- По сравнению с вампирами, которые тут чалятся, ты — комар. Но и москиты бывают разносчиками малярии, и ты заразил ею все постсоветское пространство. И создал массу гнили, в которой выросло множество всяческих кровососущих мошек. Киплинг, что ты писал о таких людишках?

- «ДУША БЛОХИ У НЕГО, ОН СКАЗАЛ, НО Я ВИЖУ В НЕЙ КОРНИ ЗЛА».

- Не было во мне зла!

- А чего ж ты его «дорогим россиянам» в таком количестве принес?!

- Время наступило такое!

- «Никогда не жалуйся на свое время, ибо ты рожден, чтобы сделать его лучше», - произнес поучение русский философ Иван Ильин.

- Ну, панимаш, иногда я глупил, выдавал загогулины...

- «Если кто-то спасся от глупости, значит, и мы можем», - поделился очередным афоризмом Вильям Блейк.

- Самый лучший способ поумнеть — обнаружить в себе дурака! - Ницше не хотел отдавать английскому поэту первенство в острословии. - Ты, Борис, никогда этого не делал! И вообще, нельзя смотреть в будущее, стоя к нему задницей!

- Чего все ко мне прицепились?

- Определяем напоследок, какой ты...

- Почему именно здесь и сейчас?

Дьявол ответил анекдотом:

- Вовочка спрашивает:

- Папа, Ленин хороший?

- Хороший.

- А Сталин плохой?

- Плохой.

- А Черчилль коварный?

- Коварный.

- А Брежнев глупый?

- Глупый.

- А Ельцин какой?

- Не приставай. Вот умрет — узнаешь!

Мы все делаем, чтобы Вовочка узнал про тебя правду!

- Нельзя меня сравнивать с кровопийцами! - раздался вопль ельцинской души. - Я лично никого не убивал!

- Опять врешь! - обозлился Сатана. - Летом 1989 года ты задавил человека. Вы с Коржаковым поехали на дачу твоего бодигарда в деревню Молоково. Попарились, употребили бутылку вонючего китайского спирта. Твой телохранитель и по совместительству шофер его разбавлял, а ты — пил чистый. Ночью заснуть не смог. Едва рассвело, в 6 утра, ты заставил своего водителя завести его «Москвич», выгнать на улицу и сам сел за руль: развеяться. Как на грех, на выезде из деревни у обочины стояли «Жигули» и мотоцикл: водитель легковушки, распахнув дверь, беседовал о чем-то с мотоциклистом.

Ты на всем ходу врезался в них. От удара у «жигуленка» отлетела дверь, а мотоцикл просто вынесло с дороги. Когда Коржаков примчался на место, там была уже полная каша. Кое-как вы уговорили пострадавших не писать заявлений, сами отремонтировали машину.

Но мотоциклист, которого ты сшиб, оказался в тяжелейшем состоянии. От удара у него повредился позвоночник, надорвались почки. Твой бодигард с друзьями, как могли, пытались его спасти. Покупали самые лучшие лекарства, возили по больницам. Но через полгода мужик скончался. Хоронить его пришлось тоже Коржакову, потому что родственников у него не имелось: обычный деревенский пьянчужка...

Самое дикое в этой истории даже не то, что будущий президент лишил, пусть и неумышленно, человека жизни. Но ты ни разу не поинтересовался судьбой своей жертвы! Даже когда Коржаков объявил тебе, что тот умер, ты преспокойно пропустил это мимо ушей...

- Спас тебя твой бодигард, Борька, - заметил Ницше.

- А он «поблагодарил» своего верного телохранителя соответственно! - продолжал обличения Сатана. - 21 июня 1996 года генерал-лейтенант Коржаков последний раз в жизни переступил порог своего кремлевского кабинета. Напоследок он попросил твоего адъютанта Анатолия Кузнецова отнести тебе прощальное письмо. Но ты не стал его читать; взбесился настолько, что ударил даже — случай беспрецедентный! - Кузнецова по лицу!

- Еще раз всем напоминаю, что благодарность - «это такая собачья болезнь»! - засмеялся Сталин.

Экс-гаранта заколдобило...

Блейк не мог оставить сложившуюся ситуацию без комментария:

- «О благодарности».

«От дьявола и от царей земных

Мы получаем знатность и богатство.

И небеса благодарить за них,

По моему суждению, - святотатство».

- Я всегда был благодарен Всевышнему и от Него никогда не отказывался!

Лев Толстой не выдержал:

- «Меньшинство нуждается в Боге, потому что у них все есть, а большинство, потому что ничего нет». Вы принадлежали к меньшинству...

- Опять ты, как на твоей зоне говорят, пуху на себя накидываешь — представляешься лучшим, чем есть! - обличил Ельцина лукавый. - Состоя в компартии, ты о Творце и не думал!

- Я уничтожил КПСС и принял Бога!

Возмутился еще один известный россиянин — Антон Иванович Деникин:

- «Как-то во время второй мировой войны эсэсовский начальник в своем кабинете свел двух русских генералов — Власова и меня.

- «Не знаю такого генерала», - сказал я, когда мне представили Власова.

- Разумеется, - объяснил эсэсовец, - вы в разное время боролись с одним и тем же врагом — большевиками.

- Но я им не служил! - ответил я».

Ельцина корежило, однако он не сдавался:

- История определит, чего я после себя оставил больше — славы или позора!

Тут же отозвался великий восточный философ и поэт Джелаладдин Руми:

- «О позоре напрасно ведешь со мной речь.

Ведь позор — моей славы опора.

И напрасно велишь ты мне славу беречь:

Моя слава — источник позора...»

- Изящно! - оценил Фридрих. - Так нечаянно разрезанный желчный пузырь портит вкус изысканного рыбного блюда...

- Не понял я, о чем ты, - буркнул экс-гарант.

- Есть пословица: «Когда цыган родился, черт повесился», - заметил Люцифер. - Под ромалой следует подразумевать тебя...

Ельцина в очередной раз охватило отчаяние:

- Почему все так враждебно настроены против меня? Неужели некому за меня заступиться? - простонал он.

Черти и святые молчали, но тут шеренга праведников пополнилась личным ангелом-хранителем обсуждаемого грешника:

- Я нашел одну живую душу, которая выступит в твою защиту!

И в штаб-квартиру нечистой силы вступила задержавшаяся после спиритического сеанса душа Бориса Немцова:

- У меня нет причины особенно любить Бориса Николаевича. Он меня, образно выражаясь, поматросил и бросил. Однако я не питаю к нему ненависти и испытываю уважение. Объясню, почему.

«Однажды в разгар скандала вокруг «Связьинвеста» президент Ельцин пригласил меня в Шуйскую Чупу (резиденцию в Новгородской области). В девять часов вечера сели пить чай и включили информационную программу «Время». С первой же секунды в программе начали чехвостить Ельцина в хвост и в гриву, с таким издевательством и презрением рассказывали о президенте, что я вжался в кресло. Мне настолько было неловко и неудобно находиться рядом с ним в этот момент, что готов был просто провалиться сквозь землю. Я следил за Ельциным и ждал его реакции. Ожидал всего... Вот он досмотрит программу и прикажет разыскать Березовского и наказать его или вообще разгонит Первый канал... А он посмотрел минут десять и говорит: «Выключите телевизор!» Потом полчаса возмущался, каким подлым способом его критиковали. Я сидел и думал: почему он попросил выключить телевизор, а не выключил того же Березовского из бизнеса и политики, - он же советский партийный начальник, который не привык к сопротивлению. Но Ельцин не мог позволить себе показаться слабым и уязвимым.

Потом мы ужинали, и Наина Иосифовна возмущалась: «Боря, ты смотрел программу «Время»? Это же был настоящий кошмар»! Но президент жену не поддержал и будто вообще не обратил внимания на ее слова. Он помнил, что пришел к власти на волне гласности, защищая свободу слова как фундаментальную ценность. Он из принципа не мог позволить себе затыкать рот журналистам, даже если они откровенно лгали, выполняя указания своих хозяев. Он считал заказную ложь для страны меньшим злом, чем государственную цензуру.

Он, конечно, не любил критику — это понятно, кто ее любит, – но он понимал, что надо терпеть, это мне нравилось. Он не боялся сильных людей, он вообще людей не боялся. Он мне один раз сказал: «Вы с Чубайсом смеетесь надо мной, думаете, какой я пьяный, глупый, а я ведь все понимаю... Но только вы имейте в виду — я президент, а вы бояре просто. Да, вы умные, да, вы образованные, но бояре просто. Я вас не боюсь, это вы меня должны бояться». То есть у него было абсолютное понимание своей роли, исторической роли. Он не верил в теорию заговоров, не был мнительным. Конечно, власть делает людей подозрительными — это понятно, но он никогда не относился к нам как к злодеям, он уважал наше мнение».

Теперь относительно международных дел. Будет неправдой утверждать, что он всегда пренебрегал интересами Родины. «В Швеции был... серьезный момент. В составе делегации полетел руководитель «Газпрома» Рэм Вяхирев. Это как раз был тот самый момент, когда правительство отказало в приватизации газового монополиста и не позволяло Вяхиреву за бесценок купить акции компании через трастовый договор. Ельцин взял Вяхирева за руку, подвел ко мне и спокойно так сказал: «Немцов прав. Трастовый договор надо разорвать. Это грабеж России. Будут проблемы, если не выполните».

Ельцин свое дело всегда, в любом состоянии знал хорошо».

И еще: он был исключительно храбрым человеком. «В мае 1996 года Борис Ельцин пригласил меня с собой в Чечню. Жители Нижегородской области собрали миллион подписей против войны, Ельцин обиделся, но когда он понял, что ему необходимо там каким-то образом решать проблему, позвонил мне: «Поедете со мной в Чечню. Будем устанавливать мир».

Поездка обещала быть тревожной и напряженной. Боевики грозили убить Ельцина и вообще много чего заявляли. В аэропорту «Внуково-2» Барсуков, тогдашний начальник ФСБ, показал красную папку с грифом «совершенно секретно», где лежало донесение ФСБ: «Агент по кличке «Кума» докладывает, что в районе села Знаменское во время пребывания президента России Бориса Ельцина на него будет совершено покушение бандой Басаева с использованием ракет «Стингер». Рекомендация: отказаться от поездки». (Никогда не забуду: «агент по кличке Кума»). Барсуков говорит мне: «Тебя Ельцин любит, скажи ему, чтобы он не ездил. Ты должен уговорить его остаться в Москве».

Без одной минуты девять к трапу подъезжает Ельцин, а вылет самолета назначен на девять утра. Выходит. Мы стоим — Коржаков и я. За нами полный самолет бойцов спецназа и «Альфы».

- Чего стоите? - спрашивает Ельцин.

- Борис Николевич, Александр Васильевич и Михаил Иванович считают, что лететь не надо. Какой-то агент написал донесение, - говорю я и даю президенту бумажку.

Ельцин прочитал и произнес: «Идите в самолет, Борис Ефимович, а вы, трусы, оставайтесь здесь».

Барсуков остался, Коржаков втихаря, через второй трап все-таки пробрался в самолет. Мы прилетели в Чечню, здесь нас встречали 19 вертолетов, и в котором из них кто находится, понять было просто невозможно. Прилетаем в какое-то село. Ельцин меня увидел и приказывает: «Чтобы ни на шаг от меня не отходили. Где я — там и вы. Поняли?»

Встреча с чеченцами получилась бурной. Толпа кричит: «Дайте нам автомобили, постройте школы и детсады, дайте денег». Ельцин, обращаясь ко мне: «Записывайте! Будем решать!»

Вернулись на аэродром в Моздок, сели в самолет, и тут президент командует: «Давайте быстро стол накрывать». Все уже было готово: возле каждого кресла стояло по бутылке водки «Юрий Долгорукий», а каждая бутылка — по 0, 75 литра.

«Тоста будет два, - говорит Борис Николаевич. - Первый за Россию, второй — за президента. В принципе, можно не пить».

У трапа в Москве в иллюминатор я увидел Наину Иосифовну и Татьяну Борисовну, они встречали Бориса Николаевича с цветами и плакали.

- Прям панегирик у тебя получается, - съязвил Сатана. - Как в пословице: «О мертвом либо ничего, либо только хорошее». Хотя Чечня — это, конечно, сплошной кайф для меня! А вот замоченный в сортире террорист — какая гадость! - Люцифера передернуло от отвращения. - Пора закругляться, ельцинский адвокат, сорок дней твоего бывшего президента истекут весьма скоро...

- Заканчиваю и подвожу итог. Первый президент России во многих смыслах на самом деле был первым. У него имелось несколько основополагающих принципов: свобода лучше цензуры; рынок лучше плановой экономики; самодеятельные люди полезнее чиновников.

Сегодня невозможно даже в страшном сне представить, что какой-нибудь губернатор может собрать подписи против, скажем, поддержки Путиным кровавого режима Каримова в Узбекистане, или криминального соглашения с Туркменбаши «газ в обмен на людей», или против той же войны в Чечне. Я не могу себе представить, что хоть кто-то из высших чиновников осмелится даже просто выступить с критическим замечанием в отношении президента. И уж тем более невероятно, чтобы после такого демарша смельчак не пострадал. Если бы сегодня какой-то губернатор привез протестные подписные листы прямо к воротам Кремля, это расценили бы как террористический акт со всеми вытекающими последствиями.

Когда в последний раз мы все читали открытое письмо российского губернатора, например, о коррупции в высших эшелонах власти? Трудно вспомнить. Невозможно представить и такую ситуцию: открываешь газету, а там опубликовано обращение к Путину, например, губернатора Свердловской области Росселя (при Ельцине очень смелый был губернатор) с требованием разобраться, сколько государство (или конкретные чиновники) получили от сделки с Абрамовичем по покупке компании «Сибнефть»... Сегодня такое невозможно. Но еще недавно мы жили в другой стране...

Душа Ельцина растрогалась до самой своей глубины:

- Не знал я на земле истинных своих друзей! А кого знал — предал, как тебя, Борис, или Коржакова! Винюсь за все! Мой поединок с Горбачевым чуть не привел к гибели страны — теперь я это понимаю. Но, видит Бог, я этого не хотел! Я не был кровожаден, я не убивал, я не подписывал смертных приговоров, за исключением одного, когда казнили 64 бандита. Я не желал смерти даже злейшим врагам. И «я понимаю, - повторил он как-то сказанную в телеинтервью фразу, - что в раю мне не быть... Слишком много грехов...»

- Сколь печально, чадо, что все твои «достоинства» заключаются в «не», - покачал головой апостол Петр. - Хорошо, хоть теперь начал раскаиваться...

- Зинаида, ты всегда ненавидела и большевиков, и предателей, - обратился Дьявол к Гиппиус. - Что скажешь о Борисе? Он ведь и тот, и тот!

- Мне его жалко, тем не менее я его не прощаю. Таким, как он, я в свое время посвятила свое стихотворение «Свеча ненависти».

«Рабы, лгуны, убийцы, тати ли -

Мне ненавистен всякий грех.

Но вас, Иуды, вас, предатели,

Я ненавижу больше всех.

Со страстью жду, когда изведаю

Победный час, чтоб отомстить,

Чтоб вслед за мщеньем и победою

Я мог поверженным - простить.

...Ревниво теплю безответную

Неугасимую свечу.

И эту ненависть заветную

Люблю... но мести не хочу.

Пусть к черной двери искупления

Слепцы-предатели идут...

Что значу я? Не мне отмщение,

Не мой над ними будет суд.

Мне только волею Господнею

Дано у двери сторожить,

Чтоб им ступени в преисподнюю

Моей свечою осветить».

Ельцин дрожал, как крепостная башня под ударами тарана, однако держался мужественно.

- Мне и тебя жалко, Дьявол... Я об этом писала. Ты страдаешь, как люди, и, как многие из нас, все дальше удаляешься от Бога...

С гениальной русской поэтессой согласился гениальный немецкий поэт Генрих Гейне:

- «... В одном своем сонете я написал, как однажды, вызвав черта, узнал в нем одного своего знакомого. Еще вернее было бы сказать, что, приглядевшись к черту, мы обыкновенно узнаем самих себя». И потому подчас жалеем нечистую силу и придаем ей некоторые черты добра.

Коллег поддержал Артуро Граф:

- «Если бы народ имел в том право голоса, то некоторые черти преотлично были бы спасены и оказались бы даже святыми». «Святой черт» - великолепно прозвал бывший инок Илиодор своего сотоварища - «старца» Григория Распутина. В этом случае народ близок к восточным идеям. Возвращение демонов в ангельский вид пророчат и учение раввинов, и Коран, и отдельные христианские мистики и литераторы.

Желание возвратить себе утраченное небо и раскаяние в нелепом возмущении высказывали многие демоны, если верить фольклору и литературе. Об одном из них, весьма достойном сожаления, сообщает Цезарий. В старой английской поэме Дьявол сперва борется против Христа, пришедшего освободить души из ада, но, убедившись, что не в силах Ему противостать, молит:

- Освободи же и меня вместе с ними!

Из стремления к искуплению, естественно, родится воля к поступкам, к искуплению ведущим. Понятно, однако, что эти покаянные средства иногда приходятся чертям не по вкусу и не один бес, попробовав их, отступал, махнув на судьбу свою лапою.

Святой Ипатий уговаривал однажды какого-то черта сотворить покаяние, но тот оказался таким остервенелым, что даже не пожелал признать себя грешником. Значит, не захотел сделать даже первого шага к спасению, потому что покаяние начинается с сознанием греха. В одном итальянском апокрифе о состязании между Христом и Сатаною последний упрекает Искупителя, что Он возлюбил род Адамов более, чем его, Люцифера, создание чина ангельского:

- Человека Ты искупил, а меня покинул в бездне отчаяния!

Христос возражает:

- Если Я не помогаю тебе, причина тому только та, что ты сам помочь себе не хочешь. Потому и помогаю Я человеку, что он сам себе помогает. Точно так же, как его, Я спас бы и тебя, если бы ты догадался помочь себе: покайся, обожай Меня, проси у Меня милости, признай свою вину и поклонись Мне, как владыке.

Дьявол с гордостью отвечает:

- Я скорблю и сокрушаюсь о том, что пал с неба, но не потому, чтобы я хотел поклоняться Тебе или признать себя виноватым. Скорее, чем поклониться Тебе, я согласен быть брошенным на дно ада, в муки, во сто тысяч раз злейшие моих нынешних!

В древнерусской литературе всем вышеприведенным историям соответствует «Повесть о бесе Зерефере», сохранившаяся в списке конца XV или начала XVI века. Демоны заспорили между собою, могут ли они быть прощены от Господа. Один из них, по имени Зерефер, берется узнать, как о том мыслит Сам Всевышний, и научает одного подвижника вознести о том молитву. Явившийся ангел предупреждает праведника, что его обманывает лукавый бес, но так как Бог не отвергает никакого грешника, ищущего с Ним примирения, то небесный вестник сообщает покаянный обряд, которым черт может возвратить себе прежнее ангельское состояние. И когда бес явился за ответом, «старец же ответил: «Заповедати тебе повелел Бог сице: яко да стоиши на едином месте три лета к востоком, взывая во дни и в нощи: «Боже помилуй мне древнее зло!»

Еще, говорят, представители нечистой силы могут исповедываться...

Все ожидали, что Повелитель мух начнет возражать, однако тот удивил всех:

- Исповедь для любого моего слуги совсем не трудное дело, потому что каждый, уже по природе своей, страшный болтун. Очень часто трепливые черти рассказывали святым мужам, без всякой в том нужды и спроса, самые сокровенные и плутовские ухищрения злобы своей. Цезарий повествует, что однажды якобы сам я пришел исповедываться, уповая на милость Господню. Духовник, священник жалостливый и умеренный, назначил мне в эпитимью всего лишь трижды в день преклонять колена и с сокрушенным духом читать молитву: «Господи Боже, сотворивший мя, согреших пред Тобою, помилуй мя!» Но я нашел, что такое унижение мне невместно. Тем дело и кончилось.

Вильгельм из Вадингтона, автор «Руководства прегрешений», сообщил про черта, который, заметив чудотворственное действие и спасительные результаты исповеди, сам решил испытать ее силу и принес некоему святому мужу бесконечный и ужасающий список грехов своих. Но исповедь осталась без последствий, потому что грехи-то черт сосчитал, но покаяться в них отказался.

К другим таинствам мы терпимее: они меньше уязвляют наше самолюбие. В одном шведском процессе 1669 года выяснилось странное обстоятельство: на шабаши местных ведьм я приглашал священника и приказывал себя крестить! Чушь, естественно, но какова идея!

Контрастом к грозным и свирепым демонам являются довольно многочисленные в поэзии бесы-покаянники, умевшие найти спасение в милосердии Божием и возвращенные в рай, так сказать, на вторичную службу. Таковы: Аббадона Клопштока, оплакавший смерть Иисуса на Голгофе; обращенный и искупленный Сатана в «Консуэло» Жорж Санд и «Искуплении» Монтанелли; «Спасенный Сатана» Альфреда де Виньи, недописанная поэма, в которой меня спасала любовь Эллоа, ангела-женщины, родившейся из слезы Христовой. Схожую мысль высказал россиянин Случевский - к сожалению, нельзя не признаться, в довольно-таки нескладной и топорной поэме того же названия. Осталась недоконченною и поэма Виктора Гюго «Конец Сатаны», имевшая сюжетом примирение с Богом.

Из семьи добрых чертей происходит и «Хромой бес» Гуэавры (1574-1646) и Лесажа (1668-1747). Вот, попробуй, объясни такие странности искусства!

- Я, пожалуй, попробую! - принял вызов автор «Заратустры». – Ясно, что добрый черт Средних веков — прямой потомок и ближайший родственник кротких стихийных духов древней языческой мифологии, таких как гномы, сильфы, эльфы. Но он, так сказать, редактирован христианством и, со своей стороны, вынудил у христианского богословия снисходительный компромисс, которым Дьяволу открывался путь к спасению уже во втором-четвертом веках новой эры. А вопрос о раскаянии Сатаны занимал умы мужей церкви, причем в его пользу высказывались такие силы, как Юстин Философ, Климент Александрийский, Ориген, а в IV веке — Дидим Александрийский и Григорий Нисский.

- Все логично, - признал падший херувим, - идея апокагостосиса — всеобщего спасения включая падших ангелов — соответствует духу христианства. Иисус ведь учил: «Любите ненавидящих вас». Мы тоже имеем право надеяться на милосердие Божие...

- Не надейся! - хором возопили святые. - Вспомни лучше анафему Вселенского собора 543 года: «Кто говорит или думает, что наказание демонов или нечестивых людей временно и что после некоторого времени оно будет иметь конец, или что будет после восстановления демонов и нечестивых людей, - да будет анафема».

- Чего ж вы тогда не отлучили сторонника апокагостосиса святого Ефрема Сирина? А Оригена отлучили — причем за идею, которую он не защищал?

- Ничего не понял, - признался ЕБН.

Ницше в очередной раз проявил себя выдающимся знатоком истории церкви:

- Теория всеобщего спасения вполне в духе Христова учения, как верно подметил Его адское величество. Однако одержало верх противоположное мнение: нечистый раскаяться не в состоянии, и осуждение его вечно и неизменимо. Начиная с IV века, это — догмат, суждение единственно православное. Обратное мнение — ересь. В Средние века оно, однако, находит защитника в Скотте Эригене (умер в 886). Наоборот, св. Ансельм (1033-1109) восстает на него самою яркою полемикою, а величайший светоч богословия, св. Фома Аквинат, категорически отрицает возможность для Дьявола улучшить свою природу и участь. В «Житии св. Мартина», написанном в VI веке Венанцием Фортунатом, говорится, что Сатана, если бы мог раскаяться, то, конечно, был бы спасен, но в том-то и дело, что раскаяться он никак не может. Чтобы доказать невозможность эту, но в то же время сохранить за лукавым свободу воли, которою он одарен не в меньшей степени, чем человек, сочинялись теории странные и тонкие. Например, утверждали, будто Люцифер потому неспособен к покаянию, что оно есть путь совершенствования от плоти к духу, а у Отца лжи не двойная натура, как у человека, но одна — духовная.

- А чего Дьявол упоминал Оригена? Мы ведь его в чистилище встречали?

- Учение, провозглашенное в третьем веке Оригеном, несомненно, одним из величайших умов, порожденных древним христианством, утверждало, что в конце концов все твари спасутся, и что от Бога изошло, то к Богу же и возвратится. Но это учение, хотя в следующем IV веке его поддерживали такие авторитеты как Григорий Назианзин и Григорий Нисский, было не только отвергнуто ортодоксальною догмою на Александрийском соборе 339 г., но и самую память Оригена подвело под анафему Константинопольского собора 553 г. Церковь настаивала на постоянстве угрозы, которую считала исправительно-полицейским орудием против человеческой распущенности, и стремилась не умягчать ее, а обострять.

Искусства наперерыв спешили на помощь религии: Джотто в падуанском Арене, Орканья в церкви Св. Марии во Флоренции, неизвестный художник на кладбище в Пизе и десятки других в иных городах воспроизводили пламя и ужасы адской бездны. В драматических мистериях появлялась на сцене бездонная пасть дракона, поглотителя душ. Данте описывал во всеуслышание народов всего мира царство мрака, на вратах которого высечена уничтожающая надпись: «Входящие сюда да оставят всякую надежду».

- Ты тут флорентийского поэта - гордеца упомянул, - обратил внимание на Фридриха владыка инферно. - Если его устройство моих владений соответствует действительности, то он послал меня самому к себе на ...уй!

- Объясни! — потребовал лже-Виргилий у своего проводника по преисподней.

- Центр Дантова ада занимают половые части Люцифера, а именно туда упал сверженный предводитель ангельского мятежа...

- Кстати, мой любимый философ, тебе бы самому давно пора определиться, чем заняться в моих владениях. Ведь пока что ты тут, как в России говорят, мичуринство практикуешь...

- Хреном груши околачивает? - догадался Борис Николаевич.

- Точняк!

На недвусмысленный намек своего тюремщика «первый имморалист» ответил уклончиво:

- «Чем именно я сейчас займусь? Я буду изучать естественные науки, математику, физику, химию, историю и политическую экономию. Я соберу громадный материал для изучения человека, буду читать старинные исторические книги, романы, воспоминания и переписки... Работа предстоит трудная, но я буду не один, со мною постоянно будут Платон, Аристотель, Гете, Шопенгауэр; благодаря моим любимым гениям, я не почувствую ни всей тяжести труда, ни остроты одиночества».

- Чего ты мне голову морочишь!

За своего героя вступился автор биографии Ницше — выдающийся французский романист Гюстав Флобер:

- «Он поэт, он хочет, чтобы его предсмертный крик был песнью; последний поэтический порыв волнует его душу и дает ему силы для того, чтобы лгать...

Если бы фантомные глаза могли слезиться, Фридрих бы заплакал:

- «День моей жизни! Ты приближаешься к вечеру; уже глаз твой светится наполовину истомленный; уже журчат капли твоей росы, рассеянные, как слезы; уже расстилается спокойно по твоему молочному морю твой любимый пурпур, твой последний поздний ясный свет. Кругом нет больше ничего, кроме играющих волн. Моя, прежде непокорная, лодка бессильно затонула в голубом забвении. Я забыл о грозах, о путешествиях, потонули все желания и надежды, и душа и море спокойны. Седьмое одиночество. Никогда я не чувствовал, что нежное успокоение так близко от меня, так жарки лучи солнца. Лед моей вершины, не блестит ли он уже вдали? Вдоль моей лодки скользнула и исчезла серебряная рыбка...»

- Очень слабенько ты страдаешь — сделал вывод Сатана. - Вернись в последние дни своей жизни...

… В чужом итальянском городе Турине гениальный писатель влачил жалкое существование в меблированной комнате, в семье небогатых людей, которые, по его желанию, и кормили его. Он поправлял отрывки своей последней книги «Ecce Homo», прибавив к основному тексту post-scriptum, потом дифирамбическую поэму; в то же время он готовил новый памфлет «Ницше против Вагнера». И очень быстро сходил с ума. То у него наблюдались просветления, всплески творческого вдохновения, накопленные, впрочем, тоской...

«Зачем я свет, увы, если бы я был ночью! Но мое одиночество в том, что я окружен светом! Почему я не тень и не мрак? Как жадно бы пил я у груди света... Но я живу в своем собственном свете и я пью пламя, исходящее из меня самого!»

Летним днем 1889 года он увидел, как пьяный извозчик полосует кнутом старую изможденную лошадь. И автор одной из самых жестоких философий в мире закрыл собой конягу, зарыдал — и окончательно упал в бездну безумия...

Он бредил наяву:

«Я Фердинанд Лессенс, я Прадо, я Шамбит (двое убийц, статьи о которых занимали все парижские газеты); я был погребен в течение осени два раза...» Все друзья Ницше получали такие письма...

«Друг Георг, - писал он Брандесу, - с тех пор, как ты открыл меня, теперь не чудо найти меня; гораздо труднее теперь потерять меня...

Распятый».

Петер Каст получил письмо, все трагическое значение которого он не понял:

«Моему маэстру Пиетро. Спой мне новую песню. Мир ясен, и все небеса радуются.

Распятый».

«Ариадна, - писал он Козиме Вагнер, - я люблю тебя». Его самый близкий друг Овербек тотчас поехал в Турин. Он нашел Ницше под наблюдением его хозяев; тот играл на пианино локтем своей руки, пел и кричал во славу Диониса. Овербеку удалось перевезти его в Базель без особенно тяжелых сцен; там он поместил его в лечебницу, куда вскоре приехала и его мать.

Ницше прожил еще десять лет. Первые годы были мучительны, последние более спокойны, минутами даже появлялась надежда на выздоровление. Иногда он вспоминал о своих произведениях: «Разве я не писал прекрасных книг?» - спрашивал он.

Когда ему показали портрет Вагнера, Фридрих вспомнил: «Этого я очень любил».

Светлые промежутки его сознания могли бы быть ужасными, но, кажется, они такими не стали. Однажды сестра, сидевшая около него, не могла удержаться от слез.

«Лизбет, - утешил он ее, - зачем ты плачешь? Разве мы не счастливы?»

Погибший интеллект спасти было нельзя; но нетронутая душа его осталась такой же нежной и обаятельной, восприимчивой к каждому чистому впечатлению. Однажды молодой человек, занятый изданием книг великого писателя, сопровождал больного в его недолгих прогулках. Ницше заметил на краю дороги прелестную маленькую девочку. Он подошел к ней, остановился, поднял упавшие ей на лоб волосы и, с улыбкой глядя в ее целомудренное лицо, сказал: «Не правда ли, вот олицетворение невинности?»

Фридрих Ницше умер в Веймаре 25-го августа 1900 года...

Лишь спустя десятилетие его творчество стало всемирно признанным...

- На что ты надеешься, Фридрих? - серьезно, без тени обычного для него ерничества спросил падший херувим. - Ведь Пантократор уже дважды наказал тебя...

- Как - «дважды»?

- Помнишь максиму древних римлян: «Кого боги хотят покарать, того лишают разума»? Иисус сначала сделал тебя безумным, потом оставил в аду до Конца света!

- Не согласен! Я считаю, Христос меня пощадил! До своего заболевания я только прославлял зло, но абсолютно ничего не сделал дурного. Повторюсь: я был демоном в мыслях, ангелом — в жизни! И на первичном суде Он определил меня в Зону творческих душ, где я почти не мучаюсь...

И вообще: если во время первого срока в пекле я не наделал грехов (пусть и не раскаялся до конца), не исключаю, что Христос на Страшном суде избавит меня от второго — вечного срока — инфернальных мучений...

- О чем тыглаголишь? - хором возопил сонм святых. - Посмертного раскаяния и отпущения грехов нет!

- Откуда это известно?

- Из писаний святых отцов! Наших писаний!

- А вы где это вычитали?! В Новом Завете ничего конкретного на сей счет не написано! И ответьте мне, многомудрые: если пребывание в аду до Светопреставления ничего не значит, зачем тогда Судный день? Чтобы еще раз подтвердить раз и навсегда уже вынесенный приговор?! Нет, я считаю, что милостивый Иисус дает душам второй шанс: если они верно оценят свои прижизненные поступки и искренне раскаются, Он пересмотрит приговор!

- Ты ошибаешься... - уже неуверенно забормотали праведники.

- Почему вы столь жестоки, светочи веры? Почему вы умаляете милосердие Бога-Сына? Почему вы так желаете лишить Царствия Небесного миллиарды потерянных не до конца душ?!

- Ты рая достоин?! Так ты считаешь?

- Это на Страшном суде выяснится... Можно сказать, я поставил над собой эксперимент, а Иисуса — перед дилеммой: можно ли осуждать на вечное пребывание в пекле всего-навсего за мысли и слова?

- Тебя, чадо, грызет червь самого страшного смертного греха — гордыни! - определил райский ключарь.

- Но я же сумасшедший! Можно ли одержимого манией величия судить за то, что он считает себя Наполеоном? А я ведь в философии и литературе — самый настоящий Бонапарт, этого никто не станет отрицать!

- Тяжелый случай! - вздохнул евангелист Иоанн. - Жалко-то как! Гений, а такая пропасть между бытом и творчеством. Труднейшая задача встанет перед Господом в день Светопреставления...

- А насчет меня чего Он решит? - робко (непривычно для себя) вопросил Люцифер. - Я ведь теперь почти что не при делах, сижу тут в подземном своем царстве потихоньку, грешников наказываю. Сама Церковь, которая во время оно карала людей за вымышленную связь со мной кострами, теперь молчит о них и старается забвением замять свое кровавое прошлое. Более того: она избегает много говорить и о самой нечистой силе. Еще сравнительно недавно святоши усердно напирали на то, чтобы держать память «человеческую под гипнозом имени, образа, могущества и ухищрений Сатаны». Сравните современную проповедь с проповедью 300 лет тому назад. В последней чуть не через слово — Дьявол и геенна огненная. В нынешней мельком скользнет мое имя. Сравните современную церковную архитектуру со средневековой. В старых храмах черт - столько же необходимая фигура, как святые, да и больше многих праведников в живописи, скульптуре, в резьбе глядит он с фресок, капителей, орнаментов, скамей, цветных окон, барельефов. В церкви нынешней мое изображение — величайшая редкость.

Никто уже, путешествуя мрачными лесами, пустынными горами, бездонными озерами или пучинами морскими, не боится вдруг попасть в предательские и убийственные лапы демонов. Если теперь безвестно пропадает закоснелый грешник, никто не предположит, что бес уволок его за волосы в ад, но полиция открывает следствие, печатаются объявления в твердой уверенности, что пропавший должен найтись живым или мертвым не на том, а на этом свете. Администрации не верят больше в людей, задушенных мною в постели; женщины не боятся, что черт навяжется им в любовники и сделает их матерями, либо выкрадет их ребенка, либо напросится в кумовья, чтобы потом потребовать к себе крестника. Больные (не все, но большинство) не воображают себя заколдованными и идут лечиться не к заклинателю, а к врачу. Умирающий не видит больше у одра (правильно это чертово слово произнес!) своего черных бесов, которые, щелкая острыми зубами, таращат глаза и тянут когтистые лапы в готовности схватить грешную душу. Наилучшее доказательство того, насколько пала боязнь Дьявола, - совершенное уменьшение так называемой демонопатии. Психоз этот стал клиническою редкостью, тогда как три века тому назад в бесноватость переходило почти каждое нервное заболевание и, в особенности, истерия.

Было бы ошибочно думать, что я почти погиб под рукою торжествующей цивилизации только потому, что она сознает во мне врага. Нет, я — просто жертва своей ненужности, жертва осознания, что Сатана отслужил свою службу.

И вообще я не такой уж плохой, каким меня рисуют! Кроме своих природных детей мои слуги любили брать приемышей. Доставались им дети либо через похищение, либо через проклятие или неосторожное обещание родителей, либо чрез неправильность в обряде крещения. Примеры Соломонии Бесноватой и Ельцина наглядно показали, что достаточно крестящему попу быть в пьяном виде, чтобы отдать ребенка во власть «чернородных демонов».

Английский летописец из Ховдена (около 1200) рассказывает, что одна девушка, забеременев, ушла из дому, чтобы скрыть приближающиеся роды. В открытом поле в час ужасной грозы схватили ее муки. Устав напрасно призывать помощь Божию, взмолилась она к Сатане. Я тотчас же появился в виде молодого человека и сказал ей: «Следуй за мною». Привел ее в овчарню, сделал из соломы постель, развел хороший огонь и ушел за едою. Шли мимо два человека, заметили огонь, вошли в овчарню, распросили лежащую родильницу и, ужаснувшись дьявольского коварства, побежали в ближайшую деревню за священником. Тем временем я возвратился с съестными припасами и водою, подкормил родильницу и, когда настал ее час, принял у нее младенца, как искуснейший акушер. А тут как раз подоспел священник с толпою прихожан и начал заклинания, которых я, конечно, не выдержал и бежал, умчав и новорожденного на руках своих. Добрая мать, мало о том заботясь, возблагодарила Создателя за избавление от лукавого и с миром возвратилась в дом свой.

- Нельзя не сознаться, что в удивительном этом происшествии Дьявол едва ли не единственное действующее лицо, которое вело себя, как прилично порядочному человеку, - прокомментировал Ницше, за что объект похвалы одарил его благодарным взглядом.

- В другой истории я в высшей степени заботливо воспитывал похищенного мною ребенка и путешествовал с ним по свету. Но в пятнадцать лет юноши святой Иаков отнял его у меня и возвратил родителям.

Люцифер вдруг на мгновение принял свой первичный облик — светоносного херувима — и обратился к сонму святых:

- Ответьте, почему Создатель обрек меня на участь стать Его врагом и делать пакости людишкам?!

Хор небожителей ответствовал:

- Господь вем! Неисповедимы пути Его!

Своими мыслями опять поделился Гейне:

- Лукавый, не теряй надежды на снисхождение! Я на смертном одре богохульно пошутил. Присутствовавший священник выразил надежду, что Бог простит меня. Я ответил: «Конечно, простит, ведь это — Его ремесло».

- Ладно, пошутили — и хватит! — сказал с грузинским акцентом Сатана, приняв облик Брежнева, потом содрал с себя брови, прилепил их на место усов — и превратился в Сталина. - Борис, решай, наконец, пойдешь ли испытывать судьбу к Пантократору или останешься у меня. Вариантов трудоустройства у тебя несколько. Вот только Ленька Бровастый тебя к себе взять отказался: у него в зоне забастовка началась, когда узнали о возможности твоего пребывания там...

- Мне при застое так хорошо было! Чем я этим душам не пришелся?

- Заявили, что всем скопом на землю убегут: лучше быть привидениями, барабашками и полтергейстами, чем с тобой в одной зоне чалиться!

- Слышь, Сатана, если меня в моей новоформирующейся зоне оставишь, я там такое устрою! «Отрицаловку» создам — и разрушу все к твоей матери, как СССР разрушил! Ты ведь со мной ничего сделать не сможешь - я и так мучиться буду! А Россию адскую я перекрашу: сейчас она красная, станет черная. В первой, напомню, управляют администрация и актив, во второй — пахан и блаткомитет! Все там раздолбаю почище, чем в Советском Союзе!

- Да что ж за души эти русские! - непритворно огорчился Люцифер. - Ленин собирается меня свергнуть, Сталин к себе в замы зовет, Ельцин грозит мою державу подорвать. Нет, чтобы, как Гитлер и Мао, сидеть спокойно и подданных мучить! Борис, ну почему у тебя на первом месте только разрушение, а не созидание?!

- «На первом месте у меня всегда была... - Ельцин надолго замолчал, вспоминая супругу. - Работа. А жена на втором. Последние 50 лет я ошибался насчет этого и понял это, только когда ушел с президентского поста. Я был неправ, потому что может ведь и жена, и работа быть на первом месте. Присуждают же в спорте два первых места». Но отныне на первом месте будет борьба с твоим дьявольским режимом!

- Выслуживаешься перед Небом?! Не сможешь ты в пекле добрые дела творить!

К сонму святых присоединился Ориген:

- Ошибаешься, лукавый! По моему скромному разумению, в христовой притче о бедняке Лазаре и богаче последний, находясь в аду, все же сострадает своим братьям, заботится о них. Значит, в инферно все же бывают добрые мысли, а потому можно надеяться на освобождение добра от зла и на посмертное раскаяние. Меня позднее обвинили в том, будто я утверждал, что спастись может и Дьявол. Такая мысль была вписана в мое письмо врагами, что подтвердило специальное церковное расследование. Но все же вдруг это возможно?

- Мысль о спасении обитателей ада высказывал и я! - признался святой Ефрем Сирин.

Внезапно в зале возникла еще одна душа — голого человека с пробитыми гвоздями руками и ногами. Он слегка походил на изображение Спасителя на Кресте:

- Я - разбойник Гестас! Я был сораспят с Иисусом на Голгофе! Я просто попросил - и Господь простил меня и сразу взял с собой в рай, так что я стал третьим обитателем Царствия Небесного после патриарха Еноха и пророка Илии. Проси и ты! Верь в милосердие Христово — и если твоя вера будет хотя бы с горчичное зерно, ты будешь спасен!

- Как мне выразить то, что я чувствую? - пробормотал раздираемый страстями Борис Николаевич.

- Я сделаю это за тебя! - пообещал Ходасевич. - В миг твоей смерти я прочитал тебе отходную. В самый важный миг твоего послесмертия я тоже подкреплю, ободрю тебя стихом!

«Что это? Что это? Толпы врагов?

Люди ли, призраки ль это?

Я ль не дойду к Тебе, Бог из Богов?

Вижу движенья запрета.

Мне вы мешаете к Богу идти?

Люди иль духи - пустите!

Вижу маяк я на дальнем пути...

Мне ль уступить не хотите?

Молча смыкаетесь? Эй, мертвецы!

Пусть ваши лица и строги -

Я не боюсь вас, немые бойцы!

Я нападаю! С дороги!»

- Вот это по мне! - восхитился Ельцин, который даже в пекле остался бойцом.

- Только не забудь, Борис: тот, кто живет лишь надеждой, умирает от разочарования! - предупредил его спутник по преисподней.

- Не слишком ли тебе хорошо, экс-президент? - забеспокоился Дьявол. - Приспущу-ка я тебя с небес в пекло! Знаешь, на земле какой-то щелкопер намерен написать сатирическую книжку о твоем пребывании здесь.

- За что он на меня ополчился?

- Сначала был тобой очарован, а потом разочаровался. Начал тебя изучать — и ужаснулся! Захотел свой ужас другим передать!

- Нехай клевещет! Сейчас безопасно нападать на мертвого льва!

- Какой Вы лев?! - раздался возмущенный голос Гитлера. - Лев — это я, хотя при жизни скромно именовал себя волком. «Сталин — тигр, Черчилль — шакал».

- Дьявол тогда тираннозавр, что ли? – ЕБН пустился в зоологические изыски.

- Бери выше! Сотню миллионов лет назад существовал такой китообразный водный динозавр - леопневмодонт. Самое огромное существо, которое когда-либо жило на нашей планете — 150 тонн весом, больше синего кита на пятую часть! И самый хищный зверь за всю историю земли! Всех жрал!

- А кто ж тогда я? Леопард?

- Не примазывайся к великим! - облил его презрением Дьявол. - Ты — муха цеце, ядовитый укус которой смертельно заразил огромную державу! А потом ты питался на остывающем полутрупе, не давая ему воскреснуть! Кстати, этот щелкопер считает, что твое имя останется незабытым в том числе и потому, что он о тебе напишет...

- Я и так буду пребывать в истории! Да мне монумент поставят!

- Тут ты не ошибся! Твои выкормыши, до сих пор жрущие из государственного корыта, об этом позаботятся! Я ведь умею предвидеть будущее!

В Уральском государственном университете (бывший политех) создадут музей Ельцина. Твое имя будет носить одна из главных улиц в селе Бугна Свердловской области, где ты родился ( сейчас это улица Карла-Маркса: именно так, через дефис!). Возникнет благотворительный фонд твоего имени. Библиотека имени Бориса Ельцина откроется в здании Синода в Санкт-Петербурге по инициативе Путина. В Ульяновской области губернатор объявит конкурс на лучший памятник Семье. Не сомневаюсь, что твои родичи пойдут позировать скульпторам...

Уже сейчас Туркменбаши приглашает тебя в свою зону для вручения ордена «За восстановление туркменского султаната путем ликвидации СССР». Обещает поставить твою золотую статую, которая будет всегда стоять лицом к тому месту в пекле, где в данный момент находится Иблис или, по-русски, Сатана. Впрочем, увековечить такую личность, конечно, следует в России! Какую тебе надпись на постаменте сочинить, чтобы прозвище звучным и в то же время правдивым было?

- В Англии жили короли Этельред Неготовый и Иоанн Безземельный, - блеснул эрудицией Ницше.

- И Карл I Безголовый, - съязвил Дьявол. - Есть хорошее русское словцо Окаянный....

- Так князя Ярополка прозвали! - возразил Фридрих.

- Бестолковый? Однако Борис ведь не дурак...

- Вечнопьяный! - подсказал Ницше.

- Ну, удружил! - ЕБН попытался уничтожить взглядом своего гида.

- Я уже предлагал идею монумента геррам Ельцину и Грачеву! Они возглавляют группу чеченских боевиков с фаустпатронами в руках. Надпись - «Лучшим истребителям российских танков. Благодарные моджахеды»! - вмешался Гудериан.

- Самой заслуженной на памятнике Ельцину будет надпись: «За разграбление России!» - предложил появившийся Лебедь. - Еще рядом нужно будет поставить сотню плевательниц, чтобы посетители не захаркивали сам мемориал...

- Однообразная у всех фантазия! - пожурил авторов идей лукавый. - На земле идейки посвежей. Там будет дан старт самому радикальному и самому политически ангажированному художественному проекту последних лет.

Маленький игрушечный зайчик держит огромную наклонившуюся стелу, на вершине которой стоит фарфоровая ваза. Почему именно зайчик? Потому что больше некому. Возможно, именно он раскачал ее, а может, просто оказался рядом, когда тумба стала падать. Что это такое? Ни за что не догадаетесь! Описание одного из будущих проектов памятника Ельцину в центре Москвы — конкретно на Лубянской площади — на «знаковом» месте, пустовавшем последние полтора десятилетия.

А музей актуального искусства под продвинутым названием ART4.ru откроет в своих стенах экспозицию, посвященную конкурсу «Монумент», одновременно дав старт акции «Голосуй за Ельцина» (победитель в соответствии с основным принципом демократии должен будет определиться через месяц в результате народного волеизъявления).

Там можно будет лицезреть массу любопытного. Вот, к примеру, просто рюмка в человеческий рост с торчащей из нее табличкой, разъясняющей, кому, собственно, воздается память. Или идея своего рода монументального флэшбэка — подогнать на площадь автокран с подвешенным на его стреле былым хозяином этого места - памятником Дзержинскому...

- Что это будет? Очередное «коллективное действие» веселых «актуальных художников»? Перформанс не в меру расшалившихся взрослых детей? - патетически вопросил Ницше. - Происки врагов первого президента России?

Дьявол загоготал:

- Нет! Эту затею поддержит Фонд Ельцина, возглавляемый Татьяной Дьяченко!

В литовском парке «Гругас» огромные фигуры Сталина, Ленина и советских солдат-освободителей соседствуют с зоосадом и игровой площадкой. Парк окружает ров со сторожевыми вышками. Туда надо бы и твой бюст поместить, Борис!

Ладно, успокойся. Тебе поставят статую в Свердловске — самую стандартную, при очень небольшом скоплении простого народа — помимо начальства, человек сто придет. И потом на нее внимание будут обращать только голуби. Причем, как и «дорогие россияне», они будут тебя постоянно обсирать! А вообще-то сей монумент надо бы сделать ядовито-зеленым: как та краска, которой несчастные свердловчане в бытность твою первым секретарем покрывали все городские заборы при каждом приезде важных московских гостей! Ты тогда еще получил от народа кличку Волшебник изумрудного города!

- Давай, злопыхательствуй! Меня сегодня только исход на Небо волнует!

- Там тоже не сахар! — заржал Люцифер. - Апостол Павел, подтверди!

- «Рая вы не боитесь? - страшно впасть в руки Бога живого!»

- В последний раз предлагаю: присоединяйся ко мне! Опыт по злодеяниям в одной отдельно взятой стране у тебя уже есть. Он в пекле пригодится.

- Чего ты с ним цацкаешься, - скривил козью морду Азазел. - Разрушителей у нас здесь и без него хватает. Верни его назад на землю — пусть он Россию до конца развалит! Он будет наше секретное биологическое оружие!

- Не верю, что Бог решит еще раз так страшно наказать эту страну! - покачал фантомной головой Ницше. - С другой стороны, Борис, если ты здесь станешь править своей зоной, отсюда многие убегут обратно на землю — хоть бы и в виде привидений.

- Куда они на хрен денутся с моей подводной, то бишь подземной лодки! - выразил несогласие Черт № 1.

- Борис Николаевич, не слушай искусителя! - поддержал мятущуюся душу Ходасевич. - Верь в Бога, верь в чудо!

- «Слабость всегда спасалась верой в чудеса; она считала врага побежденным, если ей удавалось победить его в своем воображении», - подал реплику Маркс. - Впрочем, герра Ельцина в чем в чем, а уж в слабости натуры упрекнуть нельзя!

- Разве у алкоголика может быть сильный характер? - не унимался Сатана. - Не ходи к Христу, Борис! Если добровольно станешь сотрудничать со мной, то почти не будешь страдать всю вечность...

- Не поддавайся! - еще раз призвал Ходасевич. - Осталось всего несколько минут до конца сорокового дня. Читаю тебе последнюю отходную!

«Друзья, друзья! Быть может, скоро -

И не во сне, а наяву -

Я нить пустого разговора

Для всех нежданно оборву

И, повинуясь только звуку

Души, запевшей, как смычок,

Вдруг подниму на воздух руку,

И затрепещет в ней цветок.

И я увижу и открою

Цветочный мир, цветочный путь, -

О, если бы и вы со мною

Могли туда перешагнуть!»

- Мы возвращаемся на Небо, чадо, - сообщил райский ключарь. - Можешь лететь с нами!

- Не обращай внимания на святош, Борис! - Сатана никак не сдавался. - Решай! Даю отсчет последних секунд, как на космодроме! Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Две! Одна! Ноль!

- Я иду к Христу! — сделал окончательный выбор экс-гарант российской Конституции. И перед ним открылся цветочный путь в цветочный мир. И черная душа грешника с белыми пятнами, обозначавшими его немалые прижизненные достоинства, успела с ужасом подумать только об одном: увижу ли я рай в первый и последний раз — или только в первый? Сейчас узнаю...

И разрушитель СССР, первый президент России Борис Николаевич Ельцин предстал перед Грозным Судией...

Оглавление

Явка с повинной вместо предисловия

Зона первая. Адская Канцелярия

Зона вторая. Четвертый Полувечный Рейх

Зона третья. Светлое коммунистическое настоящее

Зона четвертая. Отстойник творческих душ

Зона пятая. Чистилище

Зона шестая. Российский заколдованный криминальный круг

Отрасль

За что

Размер взятки

Зона седьмая: резиденция Сатаны