Тень средневекового лекаря [Аллан Фревин Джонс] (fb2) читать онлайн

Глава I ОБВАЛ

— Фу, ну и вонища, ничего отвратительнее в жизни не нюхала!

Голос Риган Вандерлинден прозвучал пронзительно и гнусаво — она зажимала нос большим и указательным пальцами.

— Подумаешь, неженка! — усмехнулся Том Кристмас, спускавшийся по лестнице следом за ней. — Давай-давай, двигай вперед, не загораживай дорогу.

Но тут и его коснулось зловонное дыхание подвала.

— Тьфу-у!

Он прикрыл ладонью лицо. На этот раз ему пришлось согласиться со своей американской приятельницей — запах здесь действительно стоял кошмарный.

— Чем это так несет? — ахнула Фрэнки Фицджеральд, когда зловоние достигло и ее носа. — Как может нормальный человек здесь работать?

Джек Кристмас, старший брат Тома, спускался по каменным ступенькам подвала последним. Отвратительным смрадом пахнуло и на него.

— А кто сказал, что археология — это сплошные розы? — сдавленно засмеялся он. — Хотя это уж немного чересчур. Противогаз случайно никто не захватил?

В глубине подвала из-за длинной гряды земли появилась какая-то фигура. Это оказалась молодая женщина с короткими светлыми волосами, яркими голубыми глазами и круглым веселым лицом. На ней была испачканная грязью рабочая одежда. Лицо тоже было в грязи.

— Ага, пришли! Ну, здравствуйте! — крикнула им блондинка. — Как я понимаю, вы друзья Дэррила?

— Вроде того, — ответила Риган, все еще зажимая нос. — А вы Реа?

— Попадание в точку! — улыбнулась девушка. Джек решил, что ей должно быть лет девятнадцать-двадцать. — Вам может показаться, что здесь пованивает, — добавила она, хотя это и так уже было очевидно.

— Вы так считаете? — фыркнула Риган.

Белозубая улыбка Реа стала еще шире.

— Ага, значит, заметили. Извиняюсь, наверное, мне надо было вас предупредить. Ну, если сможете это вынести, спускайтесь сюда.

Друзья друг за другом, гуськом спустились в подвал. На всех четверых были непромокаемые куртки. Дело происходило жарким августовским днем, но в этот момент наверху разбушевался внезапный ливень, затопивший улицы. Вода ручейками стекала с волос ребят, а сзади них на каменных ступенях лестницы оставались мокрые следы. Войдя в дверь, друзья были рады спрятаться от неистового ливня, пока не наткнулись на этот смрад.

Подвал представлял собой ничем не примечательное помещение с неоштукатуренными кирпичными стенами. Он располагался под рядом стандартных, прокопченных домов викторианской постройки. На потолке подвала за толстыми балками можно было разглядеть доски, покрытые паутиной и вековой пылью. Пол был бетонным, но на доброй половине его бетон был снят вместе со слоем грунта, отчего уровень пола понизился почти на метр. Вырытая черная земля громоздилась грядой вдоль одной из стен.

— Ничего, к запаху вы скоро привыкнете, даже замечать перестанете. Много вам успел рассказать Дэррил?

— Дэбдого, — ответил Том с плотно зажатым носом.

Реа имела в виду Дэррила Пеппера, несколько чудаковатого молодого человека лет двадцати, с которым подружились члены школьного археологического клуба школы Святого Колумба.

Этим клубом — для краткости его называли ШАК — руководила их учительница, миссис Тинкер. Дэррил в прошлом тоже учился в школе Святого Колумба и был членом клуба. Его не__ скончаемая страсть к археологии и привела к нему Джека, Тома, Фрэнки и Риган, несмотря на то что сейчас он почти не поддерживал связи с клубом. По мнению миссис Тинкер, после окончания школы некоторые суждения Дэррила стали несколько странноватыми. Четверо друзей разделяли это мнение, но у них были основания полагать, что странный — не обязательно неправильный. Однако у них хватало ума не говорить об этом миссис Тинкер. Для администрации школы их отношения с Дэррилом не афишировались.

Несколько дней тому назад Дэррил рассказал Фрэнки об интересных раскопках, которые проводились в их городке Личфорде. Руководил ими местный университет, и, как обычно, археологи делали все возможное, чтобы держать в секрете происходящее, пока работы не будут завершены. Известно, что одной из главных проблем, не оставляющих археологов в покое, были «любители старины» с загребущими руками и металлоискателями. Слишком часто ценные находки оказывались поврежденными или даже похищенными теми, кто в этом ничего не понимал. А если и понимал, то пренебрегал всякими правилами. Им только намекни, к примеру, о древнеримских монетах, и они будут тут кружить, как стервятники, дожидаясь, когда археологи прервут работу на ночь, чтобы тут же взяться за свое черное дело. Хотя маловероятно, что в ходе этих раскопок обнаружилось бы что-нибудь столь экзотическое, как древнеримские монеты. Раскопки производились под современной фабрикой и относились к средним векам. Когда-то здесь была сыромятня. Ее обнаружили случайно — во время ремонта канализации. Дэррил узнал об этом от своей хорошей приятельницы Реа Пик, студентки археологического факультета, работающей на раскопках. Как-то Дэррил упомянул, что Фрэнки и ее друзьям хотелось бы посмотреть раскопки. Реа была уверена, что профессор Полсон, руководитель раскопок, откажется их допустить. Поэтому она согласилась провести ребят тайком, устроив им нечто вроде закрытого предварительного просмотра утром в субботу, когда, как правило, раскопки не ведутся.

— Ладно. — Реа решила, что ответ Тома «дэбдого» следует понимать так: Дэррил предоставляет ей возможность рассказать ребятам подробности. — Я сама введу вас в курс дела. Для начала такой вопрос: вы знаете, что такое сыромятня?

— Это место, где шкуры животных превращают в выделанную кожу. Правильно? — сказала Фрэнки, которая кое-что узнала по этой теме с помощью своего компьютера.

— Правильно, — кивнула Реа. — Мы полагаем, что эта мастерская была построена примерно в тринадцатом-четырнадцатом веке.

— Извините, а почему она располагается так глубоко? — удивился Том. — Они что, всегда устраивали такие мастерские под землей?

— В те времена она вовсе не располагалась под землей, — объяснил ему Джек. — Просто уровень земли за эти сотни лет повысился.

Тринадцатилетний Джек был больше увлечен археологией, чем его брат, который был на год моложе. Сначала Том пришел на заседание ШАК лишь потому, что братья все делали вместе. Но события, произошедшие после. этого, убедили его, что археология вовсе не такая сухая, скучная наука, как он представлял себе поначалу. Все оказалось далеко не так!

— Абсолютно верно, — согласилась с Джеком Реа. — Люди выбрасывали из дома мусор, и слой этого мусора постепенно, на протяжении столетий делался все толще и толще. В те времена его не вывозили из города. — Она улыбнулась. — Просто берешь и вываливаешь мусорное ведро из окна на задний двор! А потом этот участок по какой-то причине оставался заброшенным, пока не приходил кто-то еще. Он сносил то, что оставалось от прежних строений, и строил все снова. Это называется напластованием. Разумеется, по мере того как современный уровень земли постепенно повышается, более ранние слои уходят все ниже и ниже. — Реа посмотрела на ребят: — Я понятно объясняю?

— Вполне, — кивнула Фрэнки, взглянув на темные балки. — Выходит, это здание было построено на руинах старой сыромятни?

— Возможно, — сказала Реа. — Но между четырнадцатым веком и концом девятнадцатого, когда было построено это здание, прошло много времени. Можно предположить, что в этом интервале тут могли находиться и другие строения. Профессор Полсон сейчас проверяет это по старым картам города.

— И что же вы нашли? — спросила Риган, косясь на черный квадрат раскопок, в котором стояла Реа. — По-моему, там ужасно противно и липко.

— Ты права, — улыбнулась девушка. — Почва в сыромятнях обычно черная и липкая. А нашли мы то, что и следовало ожидать, — коровьи рога и копыта. Как правило, других костей в таких местах не бывает. Сюда привозились только шкуры, без туш. Их привязывали за ноги к длинным шестам. — Реа с интересом посмотрела на ребят. — Вы хотите, чтобы я вам описала весь процесс? Это не слишком приятно.

— Ничего, продолжайте, — твердо сказала Фрэнки. — Мы переживем.

— Ладно, сами напросились… Сначала шкуры отмывали от крови, навоза и соли, которая употреблялась при разделке туш. Это обычно делали в ближайшем ручье.

— Замечательно! — воскликнула Риган. — Очень гигиенично!

— А ты бы, конечно, предпочла это делать в кухонной раковине, — съязвил Том.

— Нет, — ответила Риган. — Я бы вообще не стала этого делать. Я бы использовала пластик вместо натуральной кожи.

Том насмешливо уставился на нее:

— Полная чушь. Тогда пластика и в помине не было. Его изобрели только через сотни лет!

— Правильно. Но лишь потому, что были слишком заняты выделкой шкур, понятно? — парировала Риган. — А если бы они бросили эту возню с кожей, то, думаю, изобрели бы пластик гораздо раньше.

— Ты просто чокнутая! Никогда еще не слышал такой…

— Том! — прервал его Джек. — Она же тебя прикалывает!

Риган улыбнулась. Том исподлобья посмотрел на нее. Риган всегда так поступала. И он всегда на это попадался. Это его ужасно раздражало. Он на целый год ее старше, а она каждый раз его ловит, как сопливого мальчишку. Ехидина!

— Не обращайте на них внимания, Реа, — махнула рукой Фрэнки. — Они всегда так. Это потому, что обожают друг друга.

— Заткнись! — выкрикнул Том.

— Еще чего не хватало! — одновременно с ним заорала и Риган.

— Может, дадим Реа закончить? — предложил Джек и посмотрел на девушку. — Итак, они отмывали шкуры в ручье. А дальше что?

Никто из четверки не догадывался, почему Реа так улыбается, пока она не продолжила свое объяснение:

— А дальше чистые шкуры сбрызгивали мочой, чтобы с них легче сходила шерсть.

— Простите, я не ослышалась? — воскликнула Риган, вскинув вверх руки с поднятыми указательными пальцами.

— Нет, — рассмеялась Реа.

Риган закрыла глаза и передернула плечами.

— Ничего. Все нормально. Я это переживу. Продолжайте, пожалуйста.

— Потом шерсть соскребали. После этого шкуры погружали в корыто с теплым птичьим пометом или собачьими испражнениями. Иногда вместо этого употребляли перебродивший ячмень или рожь, перемешанные с прокисшим пивом или мочой в качестве дополнительного чудодейственного ингредиента. Так что если вы находите, что сейчас здесь плохо пахнет, то попытайтесь представить, какой тут стоял запах, когда работа шла полным ходом.

— Нет уж, лучше не будем, — фыркнула Фрэнки. — Неужели никто не протестовал, не жаловался?

— Еще как жаловались, — усмехнулась Реа. — Громко и часто, если мы можем доверять существующим документам.

— Их можно понять, — посочувствовал далеким предкам Джек. — Гм-м… наверное, этот вопрос покажется дурацким, но где они брали столько мо…

— Ну уж, в такие детали вдаваться не обязательно, — быстро проговорила Фрэнки. — И что происходило потом, Реа?

— Несколько этапов промывки и подготовки. На это уходило около года. Затем шкуры отправлялись для окончательной выделки. И после этого кожа была готова и ее можно было превращать в обувь или что-то еще.

Повернувшись, она указала на дальнюю стену раскопа:

— Вон там видно отверстие, через которое когда-то сюда подавалась вода. Выделыцикам шкур нужно было много воды.

Ребята проследили за направлением ее указательного пальца. Примерно на высоте метра из земляной стенки торчал разбитый обод трубы.

— Пожалуйста, извините меня еще раз, — робко начала Риган. — Конечно, дурацкий вопрос… Но если все, что вы ожидаете найти, это грязь, коровьи рога да копыта, то какой смысл здесь копаться? Я спрашиваю только потому, что… Конечно же, я считаю, что археология — это круто, но вот этого, убейте меня, не пойму.

— Все это полезная информация, разве не так, Реа? — нравоучительно сказал Том в надежде отомстить Риган. — Каждое место раскопок имеет что-то свое и может рассказать свою собственную уникальную историю, правильно? — вспомнил он то, что говорила им миссис Тинкер.

— Все это, безусловно, так, — кивнула Реа. — Каждый кусочек головоломки, которую вы складываете, необходим и полезен хотя бы для того, чтобы подтвердить ваши предположения.

— Можно мне спуститься и рассмотреть получше? — поинтересовался Том.

Он был явно в ударе. Обычно Риган первой включалась в любое дело. Но сейчас был тот единственный случай, когда она не рвалась опередить его.

— Полезешь со мной? — Том с вызовом посмотрел на Риган.

— Очень мне нужно шлепать по колено в этой черной жиже, — поморщилась девочка. — Лезь сам, если тебе так хочется.

— Ха-ха! Струсила!

Том обежал яму до того места, где у края была оставлена куча земли, образующая довольно крутой, но не отвесный спуск.

— Кто со мной? — Он посмотрел на Джека и Фрэнки.

— Нет, пожалуй. — Фрэнки с сомнением глядела на жидкую грязь. — Ты там за нас разгляди все хорошенько, а потом расскажешь.

— Жалкие людишки! — победно выкрикнул Том. — Боятся… ой! Тьфу, гадость!

Он ступил в жидкую грязь, которая доходила ему до щиколоток. Холодное месиво начало просачиваться в кроссовки. Только сейчас он заметил, что Реа была в резиновых сапогах.

— Мама будет в восторге! — засмеялся Джек.

Закусив губу, чтобы тоже не рассмеяться, Реа провела Тома на менее топкое место.

— Здесь, внизу, грязи больше, — объяснила она. — Наверное, вода просачивается из-за дождя. Не исключено, что еще осталось что-то от старых водостоков, возможно, они отводят дождевую воду сюда. Надеюсь, земля не превратится целиком в грязь, а то нам понадобятся черпаки, а не совки и лопаты.

— Или дыхательные трубки для подводного плавания, — фыркнула Фрэнки. — А что, может, когда вы закончите, стоит превратить это в подземный плавательный бассейн?

Риган подошла поближе к разбитому краю бетонного пола и заглянула в черную дыру.

— Эй, Том! Ну как тебе в этом болоте? Нравится? — ехидно спросила она.

Том не удостоил ее ответом. Чавкая по грязи, он подошел к неровному ободу трубы, на который показывала им Реа. Струйка коричневой воды сбегала из него по земляной стенке. Зловоние здесь было почти непереносимым, но Том был полон решимости не останавливаться ни перед чем.

Присев на корточки, он заглянул в трубу. Ему представлялось, что сейчас он выглядит настоящим археологом. Осталось еще только сказать что-нибудь умное. Например, сделать какое-нибудь меткое замечание, чтобы доказать, что он знает все, что можно знать о средневековых сыромятнях.

— Понятно… Вода, значит, текла по этой трубе? И наполняла корыта, где лежали шкуры… — проговорил Том, прислушиваясь.

Из трубы доносился какой-то странный шум. Том заглянул в черное отверстие. Шум становился все громче.

Он открыл рот и только успел сказать:

— Э-э… я думаю, можно допустить, что…

В этот момент из трубы вырвался поток темно-коричневой жидкости и ударил ему прямо в лицо. Его сбило с ног, отвратительная жижа залилась в рот, в нос, в глаза и в уши.

Пока Том барахтался в черной грязи, сверху послышался смех. Конечно же, это была Риган!

Том кашлял, отплевывался, брыкался и молотил в воздухе руками, пытаясь выбраться из ямы. Реа схватила его за шиворот и оттащила от грязного водопада.

— Ох, Том! — воскликнула Фрэнки. — Ну и растяпа!

Пошатываясь, Том поднялся на ноги. Вымокший в отвратительной вонючей воде и вымазанный жидкой грязью, он таращил глаза, сверкая белками на черном лице.

— А-а-гр-рр… кхе-кхе… — закашлялся он. — Гр-р-ха…

Риган давилась от смеха.

— Отлично выглядишь, Том! — покатывалась она, хватаясь за бока. — Кто сказал, что археология — это не прелесть?

— Это не смешно! — оборвал ее Джек. — Посмотри, на что он похож.

Вытащив Тома из-под уже убывающей струи, Реа встала за его спиной и, прикрыв ладонью рот, испуганно глядела на мальчика. И по виду, и по запаху он представлял собой жуткое зрелище.

Том не просто был весь в грязи, вонючей и отвратительной, он еще и чувствовал^- себя полным идиотом. И все из-за Риган, это она виновата! Если бы ему не нужно было выставляться перед ней, ничего бы не случилось.

Подчиняясь внезапному порыву гнева, он повернулся к стене и изо всей силы пнул ее ногой. Будто бы это стена была виновна в его унижении.

Последствия этого оказались гораздо более драматическими, чем он ожидал.

От удара, должно быть, разрушилась какая-то хрупкая опора, удерживающая стену, и вся эта конструкция внезапно выпучилась в его сторону. Том ахнул, застыв от ужаса. Долю секунды стена висела над ним раздувшимся брюхом, потом появились и побежали в стороны трещины и начали падать крупные комья земли. Послышался треск, грохот, и новая, еще более мощная струя грязной жижи сбила Тома с ног.

— Том! — в испуге вскрикнул Джек.

Он бросился вперед и спрыгнул в яму в тот момент, когда Тома почти поглотила черная лавина.

Из-за рухнувшей стены ударил отвратительный смрад, и вместе с потоком грязи показалось нечто еще более ужасное.

Фрэнки вскрикнула от ужаса. Расползающаяся жижа несла с собой страшный груз. Среди грязи то и дело мелькали кости и черепа, вертясь и переворачиваясь в этой отвратительной каше.

Но это не были черепа животных. Это были человеческие черепа.

Десятки черепов, извергнутых вместе с лавиной липкой черной грязи, под слоем которой уже полностью исчез Том.

Глава II ЧТО С ТОМОМ?

Том проснулся от ужаса. Ему снился кошмарный сон с дергающимися в жуткой пляске скелетами, ползущей коричневой грязью и неописуемым смрадом.

Было непереносимо жарко, но лоб ощущал прикосновение холода, а пот, затекавший в волосы, обжигал, как лед.

Том лежал в кровати, на спине. Сверху его что-то придавило, растянувшись, как мертвое животное, мешая двигаться. Мир, черный и беспокойный, кружился перед его воспаленными глазами. Его тошнило.

— Джек?..

Том не узнал свой надтреснутый голос — это было какое-то карканье. С трудом он заставил себя разлепить веки.

Взгляд уперся в пятнистый потолок, окутанный клубящимся мраком. Он попробовал поднять руку, но давящая на него тяжесть помешала это сделать. Эта попытка совсем лишила его сил. Он провел языком по губам, язык был сухим и шершавым, как наждачная бумага.

Повсюду стоял отвратительный запах. Том повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую, пытаясь укрыться от этого запаха и ища глоток свежего воздуха.

Будто поднимаясь из ночного тумана, помещение, в котором он находился, начало понемногу принимать более четкие очертания. Это была длинная темная комната — вроде коридора. Бледно-серые продолговатые пятна полосами лежали на закопченных стенах — это были высокие окна, сквозь которые просачивался тусклый свет. Еще были черные балки. И какие-то низкие темные предметы. Целые ряды длинных низких темных предметов.

В полумраке деловито сновали неясные фигуры. Слышался кашель и стоны.

Том вновь попытался сесть, но непонятная тяжесть прижимала его к постели.

Он вгляделся. Ему почудилось, будто на его груди кто-то сидит. Горбатая фигура, тяжелая, как свинец, и бесформенная, как черная туча.

Плоское широкое лицо повернулось к нему, большой черный рот растянулся в ухмылке. Красные глаза сверкнули.

Том закричал, отчаянно пытаясь освободиться.

Послышался смех.

Одна из кружащихся фигур появилась из клубящегося тумана и медленно двинулась к Тому.

Том уставился на нее. Казалось, приближаясь, фигура колышется на волнах и ее контуры дрожат и расплываются. Он не мог сконцентрировать на ней взгляд. Пот тек с него ручьями.

Черная фигура склонилась над ним. В нос ударил тошнотворно-приторный запах. Фигура оказалась большой черной птицей с длинным острым клювом. Чудовищной птицей. Конец огромного, массивного клюва завис над его сердцем.

Том понял, что сейчас будет пронзен этим клювом. Зажмурившись, он стал ждать смертельного удара.

— Миссис Кристмас! По-моему, он очнулся.

Этот голос прозвучал четко и ясно, как колокольчик в непроглядном тумане. Том открыл глаза и увидел над собой лицо. Улыбающееся лицо с резкими чертами и седой шевелюрой в облаке ярко-белого света.

— Том! — В поле зрения появилось еще одно лицо.

— Мама?

Том почувствовал слабость. Страшную слабость. И тошноту. Голова раскалывалась от боли.

Но, по крайней мере, он был уже не там, в другом месте — чужом и внушающем ужас.

Мама взяла его за руку. Она улыбнулась, но Том видел тревогу в ее глазах.

— Ну, заставил ты нас поволноваться!

Том моргнул — из света возникло лицо отца. Он взял Тома за другую руку.

— Я, конечно, знаю, что грязевые ванны улучшают цвет лица, но всему есть предел, не так ли?

Том попробовал улыбнуться.

— А где Джек?

— Здесь, рядом.

Том оторвал голову от подушки. Джек стоял в ногах его кровати. Он улыбался, утирая тыльной стороной ладони лоб в театральном жесте облегчения.

— Что со мною было? — спросил Том.

— А ты разве не помнишь? — ответил вопросом на вопрос Джек.

— Я помню… большую птицу… ворону… или еще какую-то…

Встревоженные лица повернулись к седому мужчине.

— Он еще немного не в себе, — объяснил тот. — Надо немного подождать. Думаю, через несколько минут все пройдет, не волнуйтесь.

Мужчина наклонился к Тому:

— Том, меня зовут доктор Фэрфакс. Ты знаешь, где находишься?

— В Оукхерст Гроув?

— Мы жили там до того, как переехали в Личфорд, — удивленно сказала миссис Кристмас. Том, дорогой, мы больше не живем в Бэннертоне. Теперь мы живем в Личфорде. Мы здесь уже несколько месяцев. Ты не помнишь?

Том огляделся. Четкость зрения наконец вернулась к нему. Из ослепительного света проявились очертания маленькой, по-больничному ярко освещенной палаты.

— О-о! Я оказался под лавиной вонючей грязи. И все из-за Риган.

Родители вопросительно посмотрели на Джека.

— Риган здесь ни при чем, — помотал он головой. — Ее и близко не было.

— Я не хотел сказать, что она это сделала, — поправился Том. Слабость дрожью пробежала по его телу, его неудержимо потянуло ко сну. — Я хотел сказать, она… Ладно, неважно. — Он закрыл глаза. — Я все еще чувствую этот запах, — пробормотал он. — Фу-у!

Том заснул.

Услыхав, что Том проснулся, Джек поднял глаза от книги.

— Привет еще раз! Ну, как тебе, получше? — спросил он.

Том поднял тяжелую руку, чтобы прогнать остатки сна. Джек сидел возле его кровати. В его руке была зажата раскрытая книга. Настольная лампа на шарнирах освещала страницы. За опущенными жалюзи синели сумерки.

— Да, — неуверенно произнес Том.

И попытался сесть. Но это оказалось ему не под силу.

— Нет… — простонал он. — Я весь разбит, руки — как ватные. А родители где?

— Пошли тебе за пижамой и всем остальным. Они скоро вернутся. Есть хочешь? Или, может, пить?

— Пить? Да, хочу.

Джек налил Тому стакан воды из кувшина, стоявшего на тумбочке возле кровати. Тому понадобилось собрать все свои силы, чтобы поднести стакан к губам.

— Почему я так ужасно себя чувствую? — спросил он.

— А что ты помнишь из случившегося? — в свою очередь поинтересовался Джек.

— Да вроде все помню. — Том улыбнулся. — А что? Вы уж решили, что у меня отшибло память? Я что, головой ударился, что ли? — Он нахмурился. — Голова у меня и вправду немного болит. Хотя у меня сейчас такое ощущение, что болит все тело, от головы до кончиков пальцев на ногах. Ничего удивительного, так, наверное, и должно быть, когда на тебя валятся стены. Слушай, Джек…

— Что?

— Если мне опять захочется обрушить стену… Не помню, как я это сделал, но неважно… Скажи, чтоб я этого не делал. Если только заметишь, что я опять собираюсь это сделать, сразу же скажи. Ой, меня тошнит.

— Позвать нянечку?

— Нет.

— Реа очень переживает из-за этого случая, — сказал Джек.

— Как же, переживает она! — проворчал Том. — Приглашает людей, чтобы их потом стенами придавливало. Замечательно!

— Она не виновата.

— Когда меня отпустят домой?

— Пока что полежишь здесь.

Том перевел взгляд на окно.

— Уже почти стемнело.

— Знаю. Тебя оставят здесь на ночь, для наблюдения. Доктора Фэрфакса немного беспокоит, что ты наглотался этой поганой жижи. Он считает, что ты мог проглотить вместе с ней каких-нибудь микробов.

— Еще бы не проглотить! Галлонов десять микробов, наверняка! Риган небось до сих пор помирает со смеху, не может остановиться.

— Вряд ли, — покачал головой Джек. — Она перепугалась не меньше, чем остальные, когда тебя накрыло этой гадостью. Ты это хорошо помнишь? — Джек посмотрел на брата.

— Помню, как стена начала валиться. И как я подумал, что «у-у-упс! — промашка вышла». — Том сдвинул брови, перебирая свои мысли, но с падением стены воспоминания обрывались. — Не-а, после этого уже ничего не помню.

— Я вытащил тебя из-под земляной кучи, — начал рассказывать Джек… — Ты отключился, совсем. Реа помчалась звонить в «Скорую». Фрэнки бросилась оказывать тебе первую помощь. Она была на высоте. И Риган тоже.

Том бросил на брата подозрительный взгляд.

— Надеюсь, они не делали мне искусственное дыхание «рот в рот»?

— Нет, не волнуйся.

— Ну, ты меня успокоил!

— Они убедились, что ты и так нормально дышишь, — произнес Джек, посмеиваясь над Томом. — Потом мы вынесли тебя из ямы, и Фрэнки уложила тебя в более удобное место. «Скорая» приехала минут… минут через пятнадцать, пожалуй. Тогда это нам показалось целой вечностью, — грустно улыбнулся Джек. — А потом, через несколько часов ты пришел в себя и заявил, что во всем виновата Риган. После что-то говорил о больших воронах или еще какой-то ерунде. Доктор Фэрфакс испугался, что ты немного того… Но я его успокоил, объяснив, что ты всегда такой, когда просыпаешься.

— Ворона, — пробормотал Том.

В голове его шевельнулось какое-то смутное мрачное воспоминание. Большая черная ворона… И еще… — но тут воспоминание, мелькнув, исчезло, скрывшись за гранью его сознания.

Джек посмотрел на брата:

— Ты помнишь еще что-нибудь о том, как обрушилась стена? — осторожно спросил он.

— Что-то помню… Да, кости! — Глаза Тома округлились от страха. Он уставился на Джека. — Когда стена обвалилась, то в земле было полно… костей!

Сдвинув брови, он хмуро глядел на Джека.

— Но ведь Реа говорила, что костей не должно было быть. Она сказала, что там только рога и копыта, ведь так?

Джек внимательно посмотрел на брата. Рассказать ему сейчас или не стоит?

Брови Тома еще сильнее сошлись на переносице.

— Что? — резко спросил он, заметив что-то в широко поставленных светло-карих глазах Джека.

— Том, это не были кости животных, — тихо произнес Джек. — Я понимаю, что тебе будет неприятно узнать, но это были человеческие кости. Реа считает, что сыромятня располагалась рядом с каким-то старым кладбищем, о котором все забыли.

Джек ожидал, что реакцией брата будет отвращение, но в объятых ужасом глазах Тома зажглось нечто другое — это было внезапное понимание. Протянув руку, он схватил Джека за запястье. Капли пота бусинками выступили на лбу, в глазах появился лихорадочный блеск. Том поднял голову.

— Это не так, — прошептал он хрипло. — Это было не обычное погребение, Джек. Совсем не обычное. Это было массовое захоронение. Яма, куда кидали трупы людей, умерших от чумы.

— Какая ерунда, — встревоженно произнес Джек. — С чего ты взял?

Голова Тома откинулась на подушку.

— Не знаю, — сказал он, и в голосе его послышалась дрожь.

Повернувшись, он пристально посмотрел в лицо брата.

— Джек, — прошептал он. — Я что, заразился чумой?

Глава III ЗАПАХ УКСУСА

Риган резко села в кровати. Утренний свет пробивался в спальню сквозь плотные плюшевые занавеси. Вчера вечером она полностью сменила одежду и полчаса простояла под душем, чтобы избавиться от подвального смрада, который преследовал ее. А теперь что опять за запах?

— Уксус! — произнесла она вслух. — Что за чертовщина? Я же чувствую, воняет уксусом!

Выскользнув из кровати, она обследовала свою просторную комнату. Запах как будто исчез. Она понюхала постельное белье. Ничего! Подошла к окну, отдернула тяжелые занавеси.

Окно ее спальни выходило в огромный, ухоженный опытным садовником сад, принадлежавший большому особняку, который снимали ее родители. Риган всегда удивлялась, зачем родители селятся в таких больших домах? Ведь все равно мама проводит большую часть недели в Лондоне, занимаясь своими дипломатическими обязанностями, общаясь с министрами иностранных дел, другими высокопоставленными чиновниками. А отец находится где-нибудь в Дубае, или в Куала Лумпуре, или в Петербурге, или же летит в реактивном самолете бог знает куда еще.

Риган уже привыкла, что родители то и дело бросают ее в каком-нибудь шикарном особняке, и она остается предоставленной самой себе. Прежде она часто думала о том, что было бы, если бы родители постоянно присматривали за ней. И несколько лет назад решила, что ничего хорошего. Такой образ жизни имел свои преимущества. Единственное, перед кем ей приходилось отчитываться, была помощница по хозяйству. Про последнюю из них, Дженни, с первого взгляда можно было сказать, что она из тех, кого интересуют лишь кавалеры и развлечения.

Риган натянула на себя черные джинсы и свитер — черный — ее любимый цвет, — бросила быстрый взгляд на себя в зеркало. Жесткие прямые, цвета воронова крыла волосы были расчесаны на прямой пробор и спускались ниже плеч. Глаза на широком бледном лице поражали неожиданной синевой.

— Неплохо выглядишь! — подмигнула она своему отражению.

Риган открыла окно и полной грудью вдохнула свежий воздух. Жарко. Даже в такую рань воздух уже неподвижен и горяч. Последние две недели Личфорд напоминал раскаленную духовку. Вчерашние грозовые тучи медленно уползали, оставляя за собой клочки ярко-голубого неба.

Риган родилась в северной части Нью-Йорка, но всю свою жизнь переезжала вместе со своими богатыми и влиятельными родителями из одной страны в другую. Личфорд стал для нее первым местом, где она почувствовала себя дома. Она не могла этого объяснить, просто было такое ощущение, и все. Если повезет, возможно, родители на некоторое время перестанут кружить по миру и она сможет пустить здесь какие-то корни.

Риган направилась вниз по лестнице, ведущей на кухню. До нее донесся резкий, как скрежет ногтями по стеклу, голос Дженни:

— …в общем, ты понимаешь, я говорю, извините меня, я как бы не вижу, чтоб здесь висел знак «остановка запрещена». А он мне типа того, что никто не останавливается у перекрестка на зебре…

Сделав глубокий вдох, Риган двинулась по лестнице дальше. Дженни, по своему обыкновению, висела на телефоне, болтая со своим парнем из Калифорнии по имени Брэд.

— Что? Ну да, прямо на зебре. Так они здесь называют место для пешеходов, где можно переходить. Что? Да! Полная чушь! И, представляешь, ты не поверишь, у них тут нет платных стоянок… То есть платные есть, но…

Риган вошла на кухню. Дженни сидела на столе, худая как палка, со светлыми вытравленными волосами. Удерживая трубку телефона плечом и подбородком, она одновременно красила серебристым лаком ногти.

— Ох, и не говори. Пришлось ставить машину самой. Не понимаю, какая-то отсталая страна… — Она скользнула по Риган равнодушным взглядом. — Подожди секунду, Брэд. — Дженни фальшиво улыбнулась: — Риган, привет. Я тут с Брэдом разговариваю.

— Неужели? Ты меня удивила. — Риган прошла к холодильнику. — А как насчет завтрака?

— Спасибо, я уже поела, — ответила Дженни.

Это было совсем не то, что имела в виду Риган. Но если бы когда-нибудь Дженни всетаки приготовила что-нибудь поесть, Риган просто упала бы замертво от удивления.

Она открыла холодильник. На нее пахнуло запахом уксуса.

— Фу, что это? — захлопнула она дверцу. — Чем ты тут занималась? Весь дом провонял!

Дженни втянула носом воздух.

— Ничего не чувствую, — пожала она плечами.

— Ты шутишь? — уставилась на нее Риган.

Дженни еще раз принюхалась и покачала головой.

— Ничего, абсолютно. Может быть, кому-то просто нужно принять душ? — ехидно улыбнулась она.

— Я говорю не про свой запах! — вышла из себя Риган. — Это уксус! Все провоняло уксусом! Что с тобой такое? Может, твой нос взял выходной вместе с мозгами?

— Извините, маленькая мисс Невежа, но я не обязана выслушивать подобные высказывания! Я немедленно удаляюсь!

Соскользнув со стола, она вышла из кухни, стуча каблуками.

— Брэд! — раздалось из коридора. — Да, я опять… — послышалось хихиканье. — Нет, дело совсем не в этом. Всего лишь Риган. Так о чем это мы говорили?..

Риган была не на шутку испугана.

Уксус! В чем же тут дело? Она тряхнула головой. С ума можно сойти! Может, от вчерашней ужасной вони у нее навсегда испортилось обоняние?

Риган налила себе апельсинового сока, но, поднеся стакан ко рту, почувствовала резкий запах уксуса. Она выплеснула сок в раковину. Неужели всю оставшуюся жизнь ей будет казаться, что от всего разит уксусом?

В коридоре зазвонил телефон. Она дала ему прозвенеть несколько раз, проверяя, не возьмет ли трубку Дженни. Нет, не взяла.

Звонила Фрэнки.

— Привет, привет! — поздоровалась Риган, усаживаясь на ступеньке лестницы. — Твой нос как, нормально работает?

— Что-что? — не поняла Фрэнки.

— Мне все время кажется, что воняет уксусом, — пояснила Риган. — Это меня сводит с ума. Я просто подумала, может, с тобой то же самое?

— Да вроде нет, — ответила Фрэнки. — Мне только что звонил Джек.

— Как Том? Ему лучше? — Риган не смогла скрыть тревоги.

Воспоминания о том, как на Тома обрушивается лавина грязи и костей, стали для нее самым ужасным потрясением, какого она не испытывала за всю свою жизнь.

— Да, в определенной мере, — уклончиво ответила Фрэнки. — Его оставили на ночь в больнице.

— Наверное, правильно сделали, — сказала Риган. — Он выглядел кошмарно, когда мы его выудили оттуда. Они не думают, что он чем-то заболел?

— Скорее всего, доктора проявляют осторожность, — возразила Фрэнки. — Я уверена, что с ним все в порядке. И они просто перестраховываются.

— Их можно понять, — вздохнула Риган. — Зачем нарываться на судебный процесс из-за того, что они выписали его при смерти?

— Риган! Иногда у тебя такие шуточки! Слишком черный юмор. С Томом ничего ужасного не случилось. Можешь мне поверить, с ним все будет нормально!

Волна резкого запаха снова коснулась носа Риган. Она фыркнула — опять этот уксус!

— Вообще-то я позвонила узнать, не хочешь ли ты пойти со мной в больницу, — продолжила Фрэнки. — Я собиралась навестить Тома около двенадцати. Тебя это устраивает?

— Годится. — Риган принюхалась к телефонной трубке — не оттуда ли идет этот запах. — А ты уверена, что мы его застанем? К тому времени его уже могут выпихнуть.

— Не выпихнут, — успокоила подругу Фрэнки. — Джек говорил, что его продержат там по крайней мере еще пару дней.

— Пару дней? — повторила Риган. — Как-то не похоже, что с ним все в порядке. Людей не задерживают в больнице на два дня, если только…

— Риган! Может, поговорим о чем-нибудь другом?

— Хорошо, пожалуйста. Я только хотела сказать…

— Я знаю, что ты хотела сказать. Но я не хочу даже думать об этом. Ты меня поняла?

— Ну, поняла, только…

— Послушай, я и так волнуюсь. А ты мне не только не помогаешь, ты…

— Ох, извини. — Только сейчас Риган вспомнила кое-что о Фрэнки. Эта мысль ударила ее в лоб, словно падающий самолет. Когда-то в больнице умерла мама Фрэнки. Правда, в то время Фрэнки было всего два года, и она не могла знать все подробности. Но именно этим объяснялось, почему Фрэнки не хочет обсуждать то, что могло случиться с Томом. Все, имеющее отношение к больнице, отпугивало ее!

Риган резко изменила тактику.

— Пожалуй, ты права. — Она старалась изо всех сил, чтобы в голосе звучал оптимизм. — С Томом все будет нормально. Так как договоримся? Ты хочешь, чтоб мы встретились в больнице?

— Да, так будет лучше, — согласилась Фрэнки. — Я буду ждать тебя в главном вестибюле часов в двенадцать.

— Нет проблем, — откликнулась Риган. — Ты приносишь виноград, а я беру на себя цветы.

Тут в голове Риган мелькнула неприятная мысль.

— Слушай, Фрэнки, ты не знаешь, Реа удалось узнать что-нибудь еще про… эти кости? — Холод пробежал у нее по спине. — Черт, это было ужас что, правда?

— И не говори, — с содроганием в голосе ответила Фрэнки. — Ни за что бы не согласилась опять такое увидеть. Ни за что и никогда! — Она постаралась прогнать воспоминание о кружащихся в грязевом потоке человеческих костях. —

Джек ничего об этом не говорил, когда звонил. И, честно говоря, мне не очень-то хочется это знать и абсолютно не хочется туда возвращаться. Если останки тех несчастных нужно опять захоронить, Реа с этим справится и без нас.

— С моей стороны никаких возражений, — согласилась с подругой Риган. — А что касается Тома, думаю, мы должны радоваться. Ему еще повезло. Его ведь могло и… Ну, ты понимаешь.

— Да уж. — Фрэнки поежилась.

Она отлично понимала, что имела в виду Риган. Тому еще повезло, что он так легко отделался.

Очень повезло.

Глава IV КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН

Джек стоял, глядя на пустую кровать брата.

Обычно воскресным утром в это время под одеялом вырисовывалось длинное тело Тома. А если он был на ногах, то носился по дому, наводняя его запахами своих химических опытов или создавая жуткий хаос не до конца продуманными физическими экспериментами.

Еще вчера Джек жаловался, что ему приходится делить комнату с Томом и мириться с постоянным грохотом. А сегодня он отдал бы что угодно за то, чтобы вернуть Тома обратно.

Семейство Кристмасов переехало в Личфорд всего несколько месяцев назад. В их новом доме было достаточно комнат, чтобы Том мог иметь свою собственную спальню, но для этого нужно было сделать кое-какой ремонт — во многих помещениях были сырые стены. А пока что Том и Джек жили вместе. Это временами раздражало Джека. Однако при данном повороте событий Джек согласился бы делить со своим младшим братом все, что угодно, только бы Том не лежал сейчас в больнице, а был бы опять дома.

Несмотря на сдержанность доктора Фэрфакса, Джек почувствовал, что тот обеспокоен лихорадочными симптомами, последовавшими после того, как Том наглотался грязной воды. Джек никому не говорил об этом, но когда вчера вечером Том заподозрил, что заразился чумой, это его потрясло. Конечно, можно было предположить, что Том просто бредит от сильного жара, но Джек опасался, что за этим могло быть что-то еще.

Некоторые представители семьи Кристмасов обладали чем-то вроде шестого чувства. Это свойство передавалось по материнской линии. Оно было у бабушки — мамы их мамы. Мама тоже этим обладала: она за несколько дней вперед могла предсказать, какая будет погода, могла найти потерянные вещи, просто подумав о них.

Эти странные способности проявились и в Джеке, хотя в нем они были непредсказуемыми и неуправляемыми. Иногда он ощущал то, чего не замечали другие. Например, сейчас он ощущал тревогу доктора Фэрфакса за Тома. Но бывало и так, что шестое чувство не помогало. Ведь не смогло оно предсказать, что эта стена в подвале может обрушиться на Тома!

Этот дар — если это можно было считать даром — никогда не проявлялся в Томе. И Джека это искренне радовало. Ведь в действительности столь необычная семейная способность была скорее бременем, чем даром. Джек объяснил это своему любопытному младшему брату таким образом: «Представь, что ты родился слепым, но время от времени, без всякой на то причины, на мгновение ты прозреваешь. А потом опять все темнеет без всякого объяснения. Представь, как это обидно — видеть всего несколько секунд. Недостаточно того, чтобы насладиться этим или воспользоваться, но вполне достаточно, чтобы понять, чего ты лишен. Это хуже, чем вообще не видеть. Гораздо хуже».

Джек почти ненавидел свой непрошеный дар, и единственными людьми за пределами его семьи, кто знал о нем, были Фрэнки и Риган. Но с них была взята клятва хранить это в тайне. И вот теперь у Джека возникло тревожное подозрение, что в Томе тоже проявляются признаки наследственной способности. Обрывочные воспоминания Тома об огромной черной птице, о массовом захоронении жертв чумы пугали. Так же как пугали те смутные видения, которые иногда случались у самого Джека — видения мрачного жуткого мира своего шестого чувства. Джек очень надеялся, что это лишь последствия жара. Потому что эту сумасшедшую непостижимую способность он не пожелал бы и врагу.

Оторвав задумчивый взгляд от аккуратно застеленной кровати Тома, Джек уставился в окно на их разбитый на скорую руку сад. В дальнем конце сада он увидел маму, которая вскапывала необработанный клочок земли. Весной мама что-нибудь посадит на ней, если эта земля еще способна давать жизнь. Эту работу можно было бы отложить на несколько месяцев, но мама сказала, что это помотает ей отвлечься, пока они ждут результаты обследования Тома.

У верхнего края газона рос большой старый дуб, в корявых ветвях которого порхали птички.

Чей-то образ просочился в сознание Джека. Реа Пик. Она шла по дорожке к дому.

Раздался звонок в дверь. Отца Джека в это время не было дома. Он был дизайнером садовых ландшафтов, и на это утро у него была назначена встреча с важным заказчиком. При известном везении это могло означать солидный выгодный контракт. Беспокоясь о Томе, отец на всякий случай захватил с собой мобильный телефон. «Думаю, все обойдется», — сказала тогда мама. Хотелось ли ей так думать или это было шестое чувство — Джек не знал.

В конце сада звонок не был слышен, и Джек пошел открывать дверь.

— Джек, привет! — Вид у Реа был усталый и измученный. Глаза прятались за темными очками. — Извини, что беспокою в воскресное утро.

— Ничего. — Джек посторонился, приглашая Реа войти.

Но она задержалась у порога.

— Да нет, спасибо, я ненадолго. Просто хотела узнать, как дела у Тома. — Ее лицо страдальчески исказилось. — Это я во всем виновата.

— Вы не могли заранее знать, что случится, — начал утешать девушку Джек. — Это же Том ударил ногой в стену.

— Да, но я не должна была вас туда пускать, пока не проведена проверка на безопасность и отсутствие болезнетворных микробов. Понимаешь, существуют определенные правила, а я… можно сказать, нарушила все, что можно было нарушить.

— И все-таки это была случайность, — твердо сказал Джек. — А с Томом все будет впорядке. — Он ободряюще улыбнулся. — Это послужит ему уроком, в следующий раз не будет выходить из себя.

В ответ Реа грустно улыбнулась.

— Профессор Полсон исключил меня из своей команды. Я только что с ним говорила. В данный момент я для него не самый желательный человек. И еще мне придется рассказать обо всем своим родителям. Они будут не в восторге, можешь мне поверить. Они платят за мою учебу и квартиру, пока я работаю с профессором Полсоном. Отца удар хватит. Он купил мне машину и все, что нужно… чтобы я могла… — Она виновато, словно провинившийся спаниель, посмотрела на Джека. — Да зачем тебе слушать о моих проблемах…

Джек неопределенно хмыкнул. Ему не хотелось показаться черствым — Реа была прямо-таки убита происшедшим. Но, с другой стороны, если бы она тогда не предложила им пойти посмотреть раскопки, этой неприятности с Томом не произошло бы.

— Ладно, хватит обо мне, — вздохнула Реа. — Как Том?

— Его оставили в больнице. Проводят обследование. Результаты должны быть сегодня во второй половине дня.

Реа наморщила лоб, превратив его в море мелких морщинок.

— Ты можешь сказать, в какой он палате? Мне хотелось бы навестить его.

— Думаю, вам лучше пока этого не делать, — возразил Джек.

Он догадывался, что сейчас Тому меньше всего захочется видеть Реа.

— А я так надеялась. — Реа почти что плакала. — Понимаешь, для меня очень важно сказать ему, как я огорчена тем, что произошло.

Джек колебался. Казалось, Реа действительно необходимо все объяснить Тому и извиниться перед ним.

— Ну хорошо, если уж вам так хочется. Только будет лучше, если я пойду с вами. — Уголки его рта растянулись в насмешливой улыбке. — На тот случай, если он вздумает вас поколотить.

— Я не хочу причинять тебе неудобства, — сказала Реа. — Защитники мне не нужны, я и сама прекрасно справлюсь.

Джек нахмурился.

— Вы не причините мне неудобства. Он же мой брат. Я все равно собирался пойти к нему сегодня.

— Да, конечно. Извини. — Реа закусила нижнюю губу. — А что говорят врачи? Что с ним такое?

— Может, и ничего, — тряхнул головой Джек. — Они просто хотят все проверить. Вчера ночью его немного тошнило и голова кружилась. Хотя, учитывая, что с ним произошло, удивляться нечему. Он столько наглотался этой гадости. — Джек посмотрел на Реа. — А профессор Полсон что-нибудь говорил об этих… ну, об этих костях?

Реа сокрушенно кивнула:

— Да. И, похоже, я была права. Джек, я чувствую себя такой идиоткой. Помнишь, я вчера сказала вам, что профессор Полсон занимается изучением старых карт, чтобы определить, что здесь было между четырнадцатым и девятнадцатым веками?

— Да, помню.

По спине Джека пробежал холодок. Сейчас Реа расскажет ему что-то, что очень встревожит его. Но что именно?

— Он это выяснил, — уныло произнесла Реа. — И, боюсь, новость малоприятная. Не могу понять, как эти сведения потерялись или забылись. Но, кажется… — Реа тяжело вздохнула, — кажется, участок земли, прилегающий к месту, где мы обнаружили остатки сыромятни, использовался в семнадцатом веке для массовых захоронений жертв бубонной чумы.

Джек задохнулся, словно его ударили под дых.

Реа испуганно посмотрела на него.

— Судя по записям, найденным профессором Полсоном, могилу выкопали летом 1665 года. Эти скелеты… эти люди… — она судорожно сглотнула, — они умерли от чумы. Это была чумная яма, Джек.

Фрэнки летела на велосипеде по уходящему под уклон шоссе, которое должно было привести ее к больнице. Ее золотистые волосы развевались по ветру, который бил в лицо, приятно охлаждая щеки. Прикосновение свежего ветра доставляло наслаждение, особенно после двухнедельной удушающей жары. Высокая, спортивная, живая, Фрэнки любила ощущать солнце на своей коже, но в этом году лето вело себя отвратительно. Долгое время не было ни ветерка, который всколыхнул бы оцепеневший воздух на изнемогающих от жары улицах. Лето бездельничало, развалившись в ленивой позе, словно пьяница, слишком отупевший от алкоголя, чтобы сдвинуть тяжесть своего неподъемного тела.

Колеса велосипеда легко катились по дороге. Больше никого на ней не было. Фрэнки зажмурила свои яркие зеленовато-серые глаза. Длинный спуск с холма Лоренс-хилл с бьющим в лицо ветром был таким же освежающим, как ныряние в прохладную воду.

Приближаясь к подножию холма, Фрэнки осторожно нажала на тормоз. От кольцевой транспортной развязки расходилось несколько дорог. Прямо перед ней лежал центр города. Шоссе направо вело в Лондон. Налево располагалась церковь Святого Иуды, а в полумиле от нее, там, где город граничил с полями, размещалась больница.

Фрэнки выбрала узкую дорогу, проходящую мимо церкви. Высокие деревья в летней зелени отбрасывали на дорогу пятнистую тень. В воздухе таяли печальные звуки одинокого колокола.

Бо-о-м-м…

Фрэнки прожила в Личфорде всю жизнь. Ей был хорошо знаком громкий, мощный перезвон колоколов церкви Святого Иуды, но никогда прежде не слышала она этот одинокий, низкий глухой тон.

Бо-о-м-м…

Горестный звук тяжело повис в воздухе.

Фрэнки резко затормозила.

Бо-о-м-м!..

Утренняя служба наверняка уже закончилась. Тогда по какой причине звонит этот одинокий колокол? И почему звук его так невыносимо печален?

Бо-о-м-м!..

Прислонив велосипед к дереву, Фрэнки прошла к крытому проходу на кладбище, располагающемся при старой церкви. Это строение шестнадцатого века было недавно отреставрировано, и высокая колокольня из белого камня сияла на солнце. Его лучи вспыхивали на витражах высоких окон.

Бо-о-м-м!..

Казалось, воздух вибрировал от этого звона. Однако звук был приглушенным, будто колокол обернули войлоком.

Фрэнки вошла под навес ворот. Она знала, зачем он устроен, во многих церквах до сих пор есть такие крытые ворота. Когда-то, в давние времена их использовали во время похорон как временное пристанище для гроба. Такие ворота называются лич-гейтс, от английского «лик», что означает «труп».

Бо-о-м-м!..

Воздух под скошенной крышей был прохладным.

Фрэнки прошла через ворота на церковное кладбище. Как ни странно, воздух здесь был по-прежнему прохладен. Она посмотрела наверх. Легкое облачко прикрыло солнце.

Девочка пошла по усыпанной бурым гравием дорожке, обрамленной с обеих сторон аккуратными газонами. Возле поросшего лишайником могильного камня, согнувшись, стоял какой-то человек. Щелкая садовыми ножницами, он подстригал траву. На ближайшем камне Фрэнки увидела дату: 1864.

— Добрый день! — поздоровалась она.

Человек выпрямился, приложив руку к пояснице. Фрэнки видела его раньше много раз: пожилой мужчина присматривал за церковным кладбищем. Он был в бесформенной коричневой шляпе. Длинные седые волосы падали на глаза.

Мужчина вытер лоб.

— Добрый день. Слишком жарко сегодня для работы, а?

— Да, это заметно, — улыбнулась Фрэнки. — Вы не знаете, что это за колокол звонит? Никогда раньше не слышала.

Пожилой мужчина вытаращил на нее глаза:

— Какой колокол, моя милая?

— А вы разве не слышите?.. — Фрэнки замерла на полуслове. Задрав голову, она посмотрела на уходящую в небо колокольню. Колокол молчал. — Ой, он теперь уже не звонит! — Девочка робко взглянула на смотрителя. — Но только что звонил. Знаете, вот так: бом-м… — Она сделала длинную паузу. — Бом-м… — Пауза. — Бом-м… Что-то вроде этого. — Фрэнки убрала с лица волосы, закинула их за спину. — Это было как-то необычно. Он звучал очень печально.

— Никакой колокол здесь не звонил с тех пор, как закончилась служба, — покачал головой старик. — А это было с час назад.

— Да? — удивилась Фрэнки.

Может, старик глухой? Как будто не похоже. Если он слышит ее, то, уж конечно, услышал бы и этот скорбный звон.

— Наверное, что-нибудь по телевизору передают, — сказал старик. — Или по радио. В наше время ребятня включает их в машинах на полную громкость, ни до кого им дела нет. Удивительно, как у них мозги от этого не превращаются в суп. — Старик усмехнулся над этой странностью человеческого поведения. — Только и слышишь низкие звуки. Грохают — бух, бух, бух. Они называют это музыкой. А я бы назвал криком и грохотом, вот чем. Ни мелодии, ни смысла. Орут, как свиньи при спаривании. А я-то знаю, как они орут, можешь мне поверить.

— Гм-м… н-да, — неопределенно произнесла Фрэнки.

Возможно, у нее дома тоже есть записи такой музыки, которую так красочно описал смотритель. Фрэнки любила хэви-метал. У нее даже была своя электрогитара. Но то, что она слышала, определенно не было басовой рок-музыкой, доносящейся из чьей-то машины. Она не доносилась и из ближайшего дома, где был включен телевизор, в этом Фрэнки не сомневалась. Звуки, которые она слышала, были совсем другими. Это не были электронные звуки. Это были реальные звуки, от которых вздрагивал вокруг воздух: бо-о-м-м… Скорбный погребальный звон, хватающий за сердце.

Но старик его не слышал.

Как странно.

Просто очень странно…

Глава V ПОЯВЛЕНИЕ УИЛЛА ХИЛИАРДА

Довольно улыбаясь, Риган оглядывала охапки срезанных цветов в ведерках, продававшиеся в вестибюле больницы. Она решила принести Тому букет цветов. Будь что будет: он или обалдеет от восторга, или выскочит из кровати, как пружинный чертик из коробки.

Пока Риган выбирала цветы, рядом появилась женщина с широкой улыбкой на треугольном лице.

— Вот эти, пожалуйста. — Риган указала на небольшой букетик ярких веселых цветов в зеленой упаковке.

Женщина улыбнулась еще шире:

— Замечательно!

— Да, я тоже так думаю.

Риган уплатила и прошла в холл сквозь стеклянные двери. Здесь было множество указателей с надписями. Она взглянула на часы над стойкой регистратуры. Было десять минут первого.

Фрэнки нигде не видно. Может, она поднялась наверх?

Риган оглядела указатели. Сложновато. Она решительно подошла к важного вида мужчине в белом халате и спросила, как найти нужную ей палату. Решая любую проблему, Риган всегда выбирала самый прямой путь.

Через пять минут она нашла маленькую палату Тома. В ней было четыре кровати, но занята была лишь одна. Том лежал на спине, повернув голову набок. Глаза его были закрыты. Риган сдвинула брови. Он показался ей очень бледным.

Фрэнки в палате не было. «Может, уйти на цыпочках или подождать Фрэнки в вестибюле? — подумала Риган. — Или лучше зайти в другой раз?»

Риган тихонько шагнула в палату, чтобы оставить цветы на кровати рядом с Томом. Пусть потом ломает голову, что это за неизвестный почитатель. Круто!

Карие глаза Тома внезапно открылись. Он громко вздохнул.

— Джейн! — его голос прозвучал слабо и хрипло. — Слава господу! Я думал, тебя уже нет в живых.

Риган замерла на месте.

— Джейн? — удивленно произнесла она.

Что это еще за Джейн?

Том нежно улыбнулся и протянул руку, будто ожидая, что она возьмет ее.

Риган коротко рассмеялась.

— Ты, может, и больной, приятель, но сидеть с тобой, взяв за руку, я не собираюсь. На вот, держи, — она сунула букетик ему в руку.

Но пальцы его не сомкнулись, и цветы упали на пол. Том по-прежнему смотрел на нее странным, чересчур любящим взглядом. Будто он в нее втрескался.

— Ладно, Том, спасибо, — растерянно сказала Риган и присела, чтобы поднять цветы. — Рада, что они тебе понравились.

Том неловко потянулся к ней, приподнявшись на кровати, и его горячая влажная ладонь прижалась к ее щеке.

— Мне приснилось, что вы все умерли, — произнес он. — И ты, и Молли, и Хуг, и Николас — все. — На его глазах появились слезы.

Риган отняла его потную руку от своего лица.

— Ладно, Том, хорошо. Ты… э-э… хорошо выглядишь. Как они тут с тобой обращаются?

— Кто, мама и папа? — спросил Том тем же напряженным, резким шепотом. — Они тоже живы? Джейн, весь этот ужас… Это что, привиделось мне во сне? Меня мучили ужасные сновидения. Я давно болен?

Риган пристально посмотрела ему в лицо. Похоже, он не разыгрывает ее. Ну и ну! Фрэнки не предупредила, что он настолько не в себе. Бедняга бредит, это очевидно.

Но все равно это как-то странно. Что все-таки происходит в голове у Тома? И почему он говорит так странно и старомодно?

— Ты знаешь, кто я? — мягко спросила Риган.

Том слабо улыбнулся.

— Не шути так со мной, Джейн. Я слишком слаб для твоих глупых шуток.

— Я, значит, Джейн, да?

— Нет! Ты Титания, королева волшебной страны! — Том засмеялся, но смех тут же перешел в болезненный кашель. — Мне так плохо, Джейн. Что за проклятье пало на наш род! — Его взгляд скользнул по комнате. — Где я? Я не узнаю эту комнату.

— Ты в больнице, Том.

— Не надо, не шути так больше, умоляю.

— Гм-м… Это ты про что?

— Не называй меня больше Томом, мне это не нравится. Ты знаешь, как меня зовут.

В его глазах вспыхнул болезненный блеск.

— Джейн, ты ангел? Ты пришла, чтобы отвести меня в рай?

Риган нахмурилась. Взяв бессильную руку Тома, она больно сжала ее. Сморщившись, тот отдернул руку.

— Похоже это на прикосновение ангела? — спросила Риган. — Давай, Том, соберись. Ты Том Кристмас, и сейчас ты в больнице в Личфорде. Ты проглотил целое ведро грязной воды из-за того, что пытался…

— Я Уилл Хилиард, — перебил ее Том. — Но ты — нет, ты не моя сестра! Ты дьявол, посланный, чтобы терзать меня.

С неожиданной силой он оттолкнул от себя Риган. Она повалилась назад, сев на холодный, твердый пол.

— Эй, кончай!

Том отшатнулся от нее, лицо его исказилось от ужаса.

— Изыди, дьявол! Я не заключу с тобой сделку. Я добрый христианин. — Его голос, и без того тонкий, поднялся до пронзительного визга. — Я понял, теперь я все понял. Они умерли! Все умерли! Мама и папа, Николас и Хуг, Молли и Джейн. Все умерли. Это был не сон. Это сейчас сон, и ты дьявол, посланный, чтобы терзать меня на моем смертном ложе!

Риган вскочила на ноги.

— Ага, конечно! — Она уперла руки в боки. — Знаешь что, Том, или кончай эту бодягу, или я сейчас позову ребят в белых рубахах и с большими сачками для бабочек. Они тебя увезут куда надо! Послушай, я — Риган Вандерлинден, а ты Том Кристмас, ясно? Уж этого ты не мог забыть! Проклятье, Том, мы же друзья. Прекрати это! Мы так с тобой оба свихнемся. — Она топнула ногой. — Прекрати немедленно! У меня от тебя скоро тоже крыша поедет!

Все это время Том сидел, закутавшись в одеяло, глядя на нее болезненно блестящими глазами. Его била дрожь. Лицо посерело. Казалось, ни одно из ее слов не доходит до него, будто она несет какую-то тарабарщину.

— Риган? Что происходит?

От внезапно раздавшегося голоса Риган подпрыгнула так, что чуть не пробила головой потолок. Она резко обернулась. В дверях стояли Джек и Реа. Взгляд Джека был устремлен мимо нее на Тома.

— Джек! Слава богу! — выдохнула Риган. —

Том совершенно сви… Ну, в общем, я… Ничего не могу понять, Джек. Он как будто в другом измерении. Честное слово! Он думает, что я злой демон или что-то в этом роде!

Джек и Реа вытаращили на нее глаза.

— Том! — Джек шагнул в палату. — С тобой все в порядке?

— А, Джек, привет! — сказал Том. — Я себя ужасно чувствую. — Он бессильно соскользнул на кровать и натянул на себя одеяло. — Холодина тут. А где мама? Принесли каких-нибудь журнальчиков почитать?

Риган медленно повернулась и уставилась на Тома.

Том в свою очередь вытаращился на нее:

— Чего ты на меня уставилась?

— Сама не знаю, — спокойно ответила Риган.

Том посмотрел на брата:

— Она что, чокнулась, что ли?

— Я?! Это я чокнулась?! — взорвалась Риган. — Ну, ты даешь, Том! Только что мне пришлось выслушать такую дурацкую болтовню, какой я в жизни еще не слыхала, и ты еще имеешь наглость говорить, что я свихнулась? Это не я, это ты свихнулся, приятель!

— Риган, не кричи на него, — остановил ее Джек.

— Я не кричу! — зло отмахнулась Риган.

— Думаю, все-таки кричишь, — мягко сказал Джек.

Риган закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Потом, растопырив пальцы, неловко пригладила вокруг себя воздух.

— Спокойствие, — проговорила она. — Только спокойствие.

Она открыла глаза и вперила в Тома неподвижный сердитый взгляд:

— Значит, это была просто дурацкая шутка?

— О чем это ты? — не понял Том.

— А ты не помнишь? — подозрительно спросила Риган.

Том посмотрел на брата:

— О чем она говорит? Мне сейчас не до того. Я весь будто избитый.

Риган перевела растерянный взгляд на Джека. Она была совершенно ошеломлена.

В дверях, на время всеми забытая, стояла Реа. Она внимательно наблюдала за Томом сквозь свои темные очки.

— Минуту назад он был другим, — пыталась убедить друзей Риган. — Говорил как-то странно, наплел с три короба всякой ерунды…

— Потом, Риган, — прервал ее Джек. — Забудь об этом. Наверное, ты потревожила его во время сна.

— Ничего себе сон, — фыркнула Риган.

Реа шагнула в комнату и остановилась возле кровати. Том посмотрел на нее, но ничего не сказал. Реа нервно облизнула губы.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Нормально. — Голос Тома был лишен всякого выражения.

На лице Реа промелькнула болезненная гримаса.

— Что-то не похоже, — грустно сказала она. —

Ты не представляешь, как я себя ругаю за то, что произошло. Лучше бы эта стена обрушилась на меня, честное слово!

— Я бы на это согласился, — буркнул Том.

Воцарилось неловкое молчание.

— Том, она просто хотела извиниться, — мягко укорил брата Джек.

— В конце концов, кто пнул ногой по этой чертовой стене? — добавила Риган.

Реа покачала головой.

— Я не могу повернуть время вспять, Том, — сказала она. — Но если бы могла, я бы так и сделала, правда. Если я могу тебе чем-то помочь… — Ее голос дрогнул.

Джек внимательно наблюдал за братом. Более или менее он стал похож на себя. Конечно, он вряд ли сейчас способен вскочить и пробежаться по палате, но маниакальный огонь в глазах пропал. И он уже не казался таким затравленным, как вчера, когда они остались вдвоем.

— Никто не догадался принести мне винограда? — спросил Том.

Джек улыбнулся. Риган рассмеялась.

— Фрэнки принесет, не волнуйся, — сказала она, — если когда-нибудь доберется сюда.

Наклонившись, она подобрала с пола цветы.

— На вот, болван, держи цветочки, — ворчливо произнесла она, — для поднятия настроения.

Она собралась уже сунуть букет Тому, но неожиданно в нос ей ударил до боли знакомый запах.

— Тьфу ты, опять, — простонала Риган. — Это просто кошмар!

От яркой охапки цветов шел ясно различимый запах уксуса.

Глава VI БЕШЕНЫЙ ТОМ

Риган ткнула злосчастным букетом в лицо Джека.

Риган! Осторожнее! — вскрикнул тот, отшатнувшись.

— Понюхай! — потребовала она.

Джек втянул носом воздух.

— Цветы. А в чем дело?

— Чем от них пахнет? — спросила Риган.

— То есть?

— Ты понюхай! — настаивала Риган. — Понюхай по-настоящему! По-твоему, чем от них пахнет?

Джек опять принюхался.

— Цветами, чем же еще? — усмехнулся он.

Риган сунула букет Реа, но получила тот же ответ.

Прищурившись, она уставилась на ни в чем не повинные цветы.

— Да?.. Ладно… Значит, что-то случилось… с моим носом…

— Почему ты так думаешь? Тебе кажется, чем от них пахнет?

— Уксусом!

С кровати Тома послышался короткий смешок.

— Мне все утро мерещится запах уксуса, — огорченно сказала Риган. — Наверное, тут все дело во мне самой. Давай поправляйся скорее. — Она бросила букет на живот Тома. — Держи. Надеюсь, они тебе нравятся.

— Спасибо, — сказал Том, глядя на цветы так, будто это была ядовитая змея. — Э-э… а что мне с ними делать?

— Поставь в воду, — улыбнулась Реа. — Сходите кто-нибудь за вазочкой.

— Уже иду. — Риган выпорхнула из палаты.

Реа подошла к кровати, взяла букет и принялась отдирать липкую ленту, удерживающую бумажную обертку.

— Я не шутила, — обратилась она к Тому. — Если я могу чем-то помочь… — Реа освободила цветы от бумаги и положила их на тумбочку. — Ты пить не хочешь? — вдруг спросила она и вытащила из кармана куртки бутылку какого-то темного пенистого напитка.

Том улыбнулся.

— Да, спасибо. А то мне здесь дают только воду, — он посмотрел на этикетку. — Черри-кола, отлично!

Непонятное предчувствие холодом обдало душу Джека — словно рука мертвеца коснулась его сердца.

— Я думаю, тебе не стоит это пить, — поспешно сказал он Тому, который уже отвинчивал крышку.

— Почему это?

— Тебе не стоит ничего пить или есть, не спросив сначала у врачей… Просто на всякий случай… — Джек внимательно посмотрел на брата.

— На какой такой случай? — Том, сдвинув брови, взглянул на бутылку. — Слушай, колпачок не чпокнул, как всегда, когда его откручиваешь. — Он перевел взгляд на Реа: — Вам нужно пойти туда, где вы это купили, и пожаловаться. Ее кто-то уже открывал.

— Вряд ли, — пожала плечами Реа. — Пей, не бойся, все будет нормально.

Покачав головой, Том поставил бутылку на тумбочку.

— Спасибо, но я лучше не буду. Что, если хозяин магазина из нее отхлебнул? Фу!

Джек присел на край кровати Тома.

— Ты помнишь, мы говорили вчера о том, что вывалилось из-за стены, когда она рухнула? — спросил он.

— Конечно, помню, — ответил Том. — Кости. — Его лоб сжался в гармошку. — Во всяком случае… я… — он озадаченно посмотрел на Джека, — нет, ничего не помню. Как странно, правда? Помню, что ты мне что-то рассказывал, но не могу вспомнить, что именно.

— Наверное, потому, что ты слишком устал, — сочувственно сказал Джек. — Так вот Реа все про это выяснила. — Он вскинул взгляд на девушку.

Реа пристально смотрела на Тома. Или только казалось, что смотрела. За темными стеклами очков это было трудно определить. Рот был сжат в тонкую линию.

— Верно, Реа?

— Да. — Девушка словно оторвалась от каких-то своих мыслей. — И новости не очень приятные. Том, это были останки людей из чумной ямы.

Том закрыл глаза. Лицо его на фоне белой наволочки стало пепельно-серым.

— Замечательно, — тихо выдохнул он.

Реа закусила нижнюю губу.

— Я говорила с профессором Полсоном, — сказала она. — Раскопки на этом месте закрыты. Но он говорит, что ты не мог… э-э… В общем, маловероятно, что ты мог чем-то заразиться, — она взглянула на Джека, — от этих останков, я хочу сказать. Они не являются распространителями инфекции… то есть не заразны, и по этому поводу волноваться не надо. Это просто… просто…

— Просто ужасно, — прошептал Том по-прежнему с закрытыми глазами.

— На самом деле, шестидесятые годы семнадцатого века, когда в Личфорде сильнее всего свирепствовала чума, это, знаешь… очень и-интерес-ный период для… э-э… для тех, кто увлекается историей и археологией.

Том мрачно уставился на нее.

— Интересный? — тихо переспросил он. Потом закрыл глаза и отвернулся. — Кому как!

— Извините, я, пожалуй, пойду, — пробормотала Реа. Она обратила к Джеку свои спрятанные за темными очками глаза: — Мне очень жаль…

Реа протянула руку к плечу Тома, но убрала ее, так и не дотронувшись.

— Можно мне еще как-нибудь навестить тебя? — спросила она.

Том что-то невнятно промычал.

Она взяла с тумбочки бутылку с мутным напитком и сунула себе в карман.

— Ну, я пошла.

— Всего хорошего, — буркнул Том.

Опустив голову, Реа вышла.

— Не очень-то вежливо ты с ней обошелся. — Джек похлопал Тома по руке. — Она и без того чувствовала себя паршиво.

— Так ей и надо, — проворчал Том. — Додумалась — такое ляпнуть! На человека валятся чумные трупы, а это, оказывается, интересно!

— Она не так сказала, — поправил его Джек. — И на самом деле это были не трупы.

Том открыл рот, собираясь возразить.

— Да-да, я знаю, — опередил его Джек. — Все равно для тебя это был настоящий кошмар. Но и для нас, Том, это был далеко не пикник, можешь мне поверить. И все же в каком-то смысле Реа права — это и правда интересный период для исследований.

— Ну-ну, давай, не стесняйся! Излагай свои теории, а я буду просто лежать здесь и болеть, если это тебя устраивает, — обиделся Том.

Джек посмотрел на него внимательным долгим взглядом.

— А как ты на самом деле себя чувствуешь? Вроде бы немного лучше… Да?

— Я себя чувствую как старая развалина, — тяжело вздохнул Том. — Все время голова кружится и забываю то, что делаю. — Он помолчал, а потом добавил: — Вот о чем Риган только что здесь говорила? Сказала, что я вел себя странно. А я этого не помню.

— Не знаю. Меня при этом не было, — пожал плечами Джек. — Но вчера ты, точно, вел себя непонятно. Заявил нечто совершенно удивительное. Когда я сказал тебе, что, по мнению Реа, эти кости с заброшенного кладбища, а ты ответил, что нет, они из массового захоронения… людей, умерших от чумы.

— Да ты что?!

— Именно так.

Том внимательно посмотрел на него.

— Это, наверное, ты что-то сказал про чуму.

— Нет. Я узнал об этом только сегодня утром. А ты знал уже вчера вечером.

— О-ох…

Оба надолго замолчали.

— Джек, а как я мог об этом узнать? — едва слышно спросил Том.

Ему не хотелось услышать ответ, который, по его мнению, скорее всего, даст брат.

Джек посмотрел в окно.

— Может, ты сам мне об этом скажешь, — вздохнул он.

Риган возвращалась в палату Тома с наполненной водой вазочкой, когда впереди по коридору раздвинулись двери лифта и из него вышла Фрэнки.

— Кого я вижу? Фрэнки! Опаздываешь, подруга! Где тебя носило?

— Дорога заняла больше времени, чем я рассчитывала, — ответила Фрэнки.

Она уже решила для себя, что колокольный звон, звучавший у нее в ушах, — просто игра воображения.

— Цветы-невидимки? Очень мило. — Она посмотрела на вазочку.

— Ага. Я их купила у цветочницы-невидимки внизу. Ты ее видела? — улыбнулась Риган.

— Нет. Та, что я видела, невидимкой не была, — рассмеялась Фрэнки. — А я вот что принесла, — она открыла бумажный пакет, — виноград.

Риган запустила в пакет руку, оторвала несколько ягод и кинула себе в рот.

— Как наш больной? — поинтересовалась Фрэнки.

— И не спрашивай! — с жаром произнесла Риган. — Нет, я серьезно, Фрэнки. Не спрашивай меня, как там этот парень. Я только что провела самые странные десять минут моей жизни. — Ее брови сошлись на переносице. — Этот виноград пахнет… — Ее рот захлопнулся, как дверца сейфа.

— Чем?

— Ничем. Пойдем посмотрим, как там поживает Бешеный Том, чемпион по прыжкам в грязи.

Подруги обнаружили братьев молчаливо сидящими в чистенькой небольшой палате Тома.

— Сюрприз! — нараспев произнесла Фрэнки, помахав пакетом винограда. — Угадайте, что я принесла?

Оба мальчика уныло посмотрели на нее. Рука Фрэнки с пакетом опустилась.

— Ну, можете не угадывать.

— А Реа уже ушла? — окинула взглядом палату Риган.

Джек кивнул.

— А вы знали, что кости, которые на меня свалились, были из чумной ямы? — Том в упор посмотрел на девочек.

Выражение лиц обеих все сказало без слов.

— Из чумной… ямы? — переспросила Фрэнки. — Как во времена Великой чумы?

— Вроде того.

— Вау! — выдохнула Риган. — Это, что ли, с черными крысами и блохами?.. Укусит, падаешь замертво и все такое? Бр-р-р, гадость! Неудивительно, Том, что ты спятил!

— Кто это спятил? — возмутился Том.

— Ты, конечно. Всего десять минут назад в этой самой палате ты мне твердил, что ты — Уилл Хилиард и что вся твоя семья умерла, — выпалила Риган. — Мало того, ты решил, что я какой-то злой демон.

— Насчет последнего похоже на правду, — невесело усмехнулся Том. — Но если ты не врешь, и все это на самом деле было, почему же я этого не помню? — Он посмотрел на брата: — Ты ведь помнишь все эти странности, которые иногда происходят у тебя в голове, правда?

— Да, — спокойно ответил Джек. — Я не всегда это понимаю, но помнить — помню.

— Ты думаешь, у Тома тоже проявляется это твое «второе зрение»? — спросила Риган. — Круто!

— Это не второе зрение, — отрезал Джек.

Обсуждение его странного дара всегда приводило его в смущение.

— Какая разница! — ничуть не смутилась Риган. — Из-за этого Том ведет себя как псих? То есть, я хочу сказать, больший псих, чем обычно.

— Не знаю. Но думаю, это не исключено, — пожал плечами Джек.

Том откинулся на подушку.

— Лучше бы вы сейчас ушли и оставили меня в покое, — слабым голосом сказал он. — Голова болит.

Его глаза устало закрылись. Запас сил был почти на нуле.

— Тебе хочется спать? — спросила Фрэнки.

Том открыл глаза.

— Здесь было не так. По-другому, — сказал он вдруг. — Темнее. И как-то душно. И еще была какая-то большая птица… — Глаза уставились куда-то вдаль, в то время как воспоминания возвращались в его больную голову. — Большая черная птица.

— Ты об этом уже говорил. — Джек внимательно смотрел на брата. — Как ты думаешь, Том, где ты был?

— Здесь, — твердо заявил Том. — Я был именно здесь, но это место выглядело совершенно по-другому. Ужасно. Кругом лежали умирающие люди. Я слышал, как они кашляют, стонут повсюду вокруг меня. Потом подлетела большая черная птица. — Он вперился в Джека немигающим взглядом. — Если так проявляется твой особый дар, он мне не нужен! — Он порывисто схватил брата за руку. — Джек, пожалуйста, избавься от него! Избавься ради меня! Я не хочу, чтобы со мной такое происходило.

В коридоре послышались голоса. Взгляды всех обратились к двери. Вошла миссис Кристмас в сопровождении доктора Фэрфакса. Оба улыбнулись Тому, но эти улыбки не показались Джеку обнадеживающими. Они как бы говорили: будем надеяться на лучшее.

— Здравствуйте, — поприветствовала всех миссис Кристмас. — Похоже, все друзья в сборе. — Она перевела взгляд на Тома. — Надеюсь, Том, они тебя не утомили?

Риган и Фрэнки посторонились. Миссис Кристмас подошла к кровати и поцеловала Тома в лоб.

— Как себя чувствуешь?

— Довольно паршиво. Можно мне вернуться домой?

— Скоро будет можно. — Доктор пощупал у Тома пульс.

— Как скоро? — уточнил Джек.

— Как только это станет возможно, — уклонился от ответа доктор. — Мы здесь без причины людей не задерживаем, чтобы они нам тут кровати зря не пролеживали. Но нужно сделать еще кое-какие исследования.

— А результаты тех, что вы делали раньше, уже получили? — поинтересовался Джек.

— Доктор Фэрфакс говорит, они не настолько убедительны, как бы ему хотелось. — Миссис Кристмас погладила Тома по прямым каштановым волосам. — Он считает, что ты подхватил из воды какую-то неопасную инфекцию. — Она ободряюще улыбнулась. — Ему осталось только выяснить, какие именно это бактерии, и тогда станет ясно, как тебя лечить.

— Это займет самое большее пару дней, — поспешно добавил доктор.

— Но я же себя отлично чувствую, — запротестовал Том.

— В этом я очень сомневаюсь, — покачал головой доктор Фэрфакс. — Я говорил по телефону с профессором Полсоном, и он меня подробно проинформировал, в какую гадость ты упал.

— Если точнее, гадость упала на меня, — тихо произнес Том.

Доктор улыбнулся.

— Послушай, Том. В лучшем случае ты наглотался грязной воды. А учитывая то, что мне сообщил профессор Полсон об этом подвале, ты вполне мог проглотить вместе с водой какие-нибудь неприятные бактерии. Вот почему мы должны внимательно понаблюдать за тобой.

Том чувствовал, что у него нет сил спорить. Последние сутки подействовали на него изнуряюще. Сначала его все время рвало, а потом он не вылезал из туалета. Все тело ныло, голова болела не переставая, будто череп сжимали железным обручем.

— Я хочу последить за твоей температурой, — продолжал меж тем доктор Фэрфакс. — И давление у тебя немного пониженное, за ним тоже нужен контроль. Кроме того, нам необходимо убедиться, не происходит ли обезвоживание организма. Это может привести к серьезным последствиям.

Том вскинул на него тревожные глаза.

— Но этого не произойдет, если ты останешься здесь и немного отдохнешь. — Доктор Фэрфакс одобрительно похлопал Тома по руке. — Все будет хорошо, Том, обещаю. А сейчас сядь и расстегни пижамную куртку.

Все заметили, каких усилий стоило Тому приподняться с подушки. Его и без того скудный запас энергии был исчерпан событиями сегодняшнего дня. Несмотря на свое заявление о прекрасном самочувствии, Том чувствовал себя ужасно и выглядел вялым, как выброшенная на берег рыба. Болезнь — хоть и не определенная врачами — сделала свое черное дело.

Доктор Фэрфакс прижал к груди Тома фонендоскоп.

— Пожалуйста, Том, сделай глубокий медленный вдох.

Осмотр занял всего несколько минут. Том был рад, когда ему позволили откинуться на подушку. Он так устал, будто ему пришлось взбираться на гору со свинцовыми гирями на ногах. Силы, казалось, вытекали из него, как вода из дырявого сосуда.

— Ты достаточно пьешь? — спросил доктор. — Тебе надо пить побольше воды. Это поможет возместить потерю жидкости.

На тумбочке возле кровати стоял графин с водой и стакан.

Доктор оглядел всех присутствующих.

— Теперь, думаю, мы должны дать ему возможность отдохнуть. — Он налил в стакан воды. — Мама может остаться, но остальным пора идти.

Он передал стакан Тому:

— Держи. И выпей прямо сейчас, чтоб я видел.

Глаза Тома гневно сверкнули.

— Оставь меня! Убирайся! — Его голос сорвался на пронзительный визг. Он замахал руками, выбив у доктора стакан. — Я не стану это пить! Не стану!

Вода из стакана выплеснулась на постель.

— Том! — в ужасе воскликнула мама.

Доктор попытался удержать Тома, но тот вырывался, продолжая размахивать руками с искаженным от страха лицом. Рывком освободив руку, он сбросил графин с тумбочки.

Риган едва успела отскочить, когда водяные брызги вместе с осколками стекла разлетелись в стороны возле ее ног.

— Том, ради бога успокойся! — уговаривал доктор.

Удерживая мальчика за плечи, он старался уложить его на кровать и унять яростные конвульсии.

Все, кто был в палате, застыли в недоумении.

Бешеная вспышка Тома прошла так же внезапно, как и началась. Его напряженное тело обмякло под руками доктора.

— Извините… меня… — выдохнул он, глядя на присутствующих невидящими глазами. — Извините…

Глава VII ТЫСЯЧЕЛЕТНИЙ УЖАС

— Что за чертовщина! Похоже, он спятил, как вы думаете? — испуганно спросила Риган. — Да, на все сто — спятил!

Трое друзей стояли возле здания больницы. Джек и Риган ждали, когда Фрэнки отцепит от стойки велосипед. Сразу же после своей безумной вспышки Том впал в беспокойный сон. Мама осталась с ним, а остальные ушли. Джеку тоже хотелось остаться, но ему нужно было поговорить с друзьями.

Фрэнки с беспокойством посмотрела на Джека. Взгляд его был устремлен куда-то вдаль, широко поставленные карие глаза словно заволокло туманом.

— По-твоему, что с ним такое? — спросила она.

Джек не ответил.

— Мне это непонятно, — тряхнула головой Риган. — То он вполне нормальный, а то через секунду уже витает непонятно где.

— Так бывает при лихорадке, разве нет? Галлюцинации и все такое. Может, у него какая-ни-будь лихорадка? — предположила Фрэнки.

— Лихорадка не заставит человека узнать то, чего он знать не может. Том знал, что эти кости из чумной ямы, еще тогда, когда никто об этом не знал. — Джек перевел взгляд на девочек. — Что произошло до нашего прихода? — спросил он Риган.

Риган как можно подробнее пересказала вызвавший у нее недоумение разговор с Томом, или, точнее, с человеком, называвшим себя Уиллом Хилиардом.

— А потом, когда пришли ты и Реа, он как будто щелкнул выключателем и опять вернулся в реальность, — закончила она.

— Он упоминал, отчего умерли другие люди? — снова спросил Джек.

— Нет, но по тому, как он говорил, можно было понять, что положение — хуже некуда. Он считал, что все в его семье уже умерли, и теперь пришла его очередь.

— А мне он говорил, что ему привиделось, будто он находится в каком-то месте, где люди все время кашляют и стонут, — вспомнил Джек. — В каком-то ужасном доме, где вокруг него лежали умирающие.

— И ты считаешь, что он как бы на время вернулся в прошлое, вроде «обратного кадра» в кино? — Фрэнки посмотрела на Джека. — Ты не думаешь, что это всего лишь лихорадка? Ты думаешь, здесь что-то еще?

— Я сам не знаю, что думать, — вздохнул Джек. — Но, по-моему, стоит попытаться узнать, существовал ли когда-нибудь человек по имени Уилл Хилиард.

— И когда именно он жил, — добавила Риган.

— И не умер ли он от чумы, — пробормотала Фрэнки.

— Ой, слушайте, а может, в Тома вселился призрак этого парня, который умер от чумы еще в семнадцатом веке? — выпалила Риган.

Друзья переглянулись. Еще несколько месяцев назад они бы посмеялись над этой идеей, но то, что им пришлось пережить совсем недавно, заставило их относиться гораздо менее скептически к тому, что называют сверхъестественным. Странное и непонятное таилось в тени даже при самом ярком летнем солнце. Иногда оно проникало в реальный мир, и тогда начинались неприятности.

Джек сделал глубокий вдох.

— Думаю, нам надо получше разобраться в том, с чем мы здесь столкнулись, — твердо сказал он. — Не знаю, вселился ли в Тома призрак и вообще возможно ли такое, но если ответ на оба вопроса — «да», тогда нам нужно узнать гораздо больше о событиях, которые происходили здесь в середине семнадцатого века. Потому что, похоже, все идет именно оттуда.

— Дэррил! — воскликнула Фрэнки. — Вот кто сможет нам помочь!

— Точно, — кивнула Риган. — К тому же он единственный, кто не отправит нас в психушку, как только мы откроем рты, — добавила она, усмехнувшись.

Все согласились — пора навестить Дэррила Пеппера. Фрэнки вновь пристегнула цепью свой велосипед — можно забрать его после.

Втроем они отправились на автобусную остановку.

Дэррил Пеппер жил уединенной, почти отшельнической жизнью в большой, напоминавшей лавку старьевщика комнате под самой крышей обветшалого дома, построенного в викторианском стиле. Комната напоминала пещеру Аладдина, забитую всякой всячиной: старой, частично отремонтированной мебелью, непонятными штуковинами из проволоки, металлическими стержнями и рычагами, недостроенными моделями, кипами журналов, газет и книг, пыльными деталями двигателей и других непонятных механизмов, которые боролись за свое жизненное пространство.

Среди этого хаоса обитал сам Дэррил — худой, угловатый, как аист, одетый в невообразимую старую кофту зеленого цвета, с узким галстуком на длинной тощей шее, из которой выпирал кадык размером с мячик для гольфа. Короткие светлые волосы торчком стояли на голова, тоскуя по расческе. Глаза остро смотрели из-за толстых стекол очков в роговой оправе. Дэррилу Пепперу было всего девятнадцать лет.

Купаясь в солнечных лучах, он сидел в маленькой нише у окна и работал на компьютере. Стены его жилища были сплошь обклеены какими-то обрывками газет, записками, листками — все они для него что-то значили, хотя могли показаться мусором для других.

Но никто другой и не заходил в это удивительное место — даже похожая на сумасшедшую колдунью хозяйка дома, проживавшая в нескольких комнатах где-то внизу, в задней части здания. Разумеется, никто, кроме четырех членов ШАКа, ставших верными друзьями Дэррила.

— Итак, вы подозреваете, что из этой ямы что-то выскочило и каким-то образом вселилось в Тома, я правильно понял?

Дэррил сидел на краешке своего вращающегося кресла, вытянув вперед шею и зажав руки меж костлявых колен. Джек, Фрэнки и Риган разместились на старых пыльных диванных подушках, которые Дэррил извлек откуда-то специально для них.

— Примерно так. Хотя, конечно, может быть, все это ерунда, — ответил Джек.

— Более чем вероятно, — заметил Дэррил.

— Ты тоже так думаешь? — спросила Фрэнки.

— Я? — Дэррил улыбнулся, и его ясные глаза сверкнули за стеклами очков. — У меня нет определенного мнения. Но я считаю, вы приняли правильное решение изучить этот период. Если хотите услышать мой совет, думаю, вам надо выяснить все, что можно, про чуму и про то, как от нее мог пострадать городок вроде Личфорда. Возможно, вам удастся откопать какие-нибудь сведения о семействе Хилиардов. Если я не переврал фамилию…

— Все правильно — Уилл Хилиард, — кивнула Риган, задумавшись. — Что мы знаем о чуме? То, что ее принесли крысы, а уничтожил Великий лондонский пожар. — Правильно?

Дэррил улыбнулся:

— Совсем неправильно.

— Как это?

— Великая чума в Лондоне была всего лишь особенно жестокой вспышкой болезни, которая свирепствовала в Европе многие века, — сказал Дэррил. — На самом деле ее история достаточно интересна. Чума, конечно же, существовала и во времена римлян, и некоторые даже полагают, что она способствовала крушению Римской империи. В четырнадцатом веке ходили рассказы об ужасных болезнях, косивших людей в Китае. — Дэррил рассеянно снял очки, протер их своим галстуком и снова водрузил на нос. — Разумеется, нужно принять во внимание, что в четырнадцатом веке Китай был… — он пожал плечами, — таинственной страной, настолько удаленной, что для большинства людей это расстояние просто не умещалось в голове.

— Большинство людей в то время не выезжали даже за пределы своей деревни, верно? — вставил Джек.

— Абсолютно, — подтвердил Дэррил, поправляя очки на длинном остром носу. — По торговым путям из Кэтхэя — так в те времена называли Китай — приходили ужасные сведения. Купцы рассказывали о засухах, голоде, наводнениях и землетрясениях. — Он хищно улыбнулся. — А кроме того, о болезнях и эпидемиях, нашествиях саранчи и прочих бедствиях. И, разумеется, в том числе о чуме. Но все это воспринималось как чистая теория, пока чума не появилась в портовых городах Европы.

— Правильно, я помню! Она приплыла вместе с крысами на кораблях, — поддакнула Фрэнки.

— Да, теперь нам это известно, — кивнул Дэррил. — Но следует учесть, что в те времена ни у кого не было ни малейшего представления о происходящем. Люди даже не знали о существовании микробов или бактерий. Лучшее объяснение, которое им могло прийти в голову, это заражение воздуха. Они называли это «нечистый ветер с юга».

— Вот тупицы! — вырвалось у Риган.

— Я бы не сказал, — возразил Дэррил. — Люди старались, как могли, объяснить то, что выходило за рамки их понимания. Одно из объяснений — мое любимое — заключается в том, что болезнь вызвана войной между морем и солнцем где-то в Индийском океане. Они полагали, что в ходе этой войны огромные массы воды засасывались наверх и повисали в воздухе в виде нечистых испарений, своего рода ужасного ядовитого тумана с частицами мертвой разлагающейся рыбы. Этот туман, по их представлениям, перемещался, заражая чумой каждого, к кому прикасался. Это облако ядовитогопара, которое бродило по свету, убивая людей направо и налево, они называли миазмом.

— А что? Пожалуй, теория не хуже других, — признала Риган. — Хотя нам трудно вообразить, как они все представляли в те времена.

— Существовало множество и других теорий, — продолжил Дэррил. — Одни говорили, что все это из-за движения планет. Другие утверждали, что это кара божья. Была даже теория, что причина в ядовитых испарениях из центра земли, которые выходят на поверхность во время землетрясения.

— А на самом деле все было из-за крыс, — ухмыльнулась Фрэнки. — Вот те на!

— Во всяком случае, из-за блох, переносимых крысами, — уточнил Дэррил. — Но если ты хочешь получить представление о том, что люди думали о Великой чуме, тебе надо найти книжку «Дневник Сэмюэля Пипса». Он жил в Лондоне, когда разразилась эпидемия.

— «Дневник Сэмюэля Пипса»! Я о нем слышала, — воскликнула Фрэнки. — У нас даже дома он, кажется, есть.

— Вам следует его прочесть, — наставительно сказал Дэррил. — А если вы, ребята, хотите найти точную информацию о том, как чума поразила Личфорд, в городской библиотеке есть несколько книг по истории нашего края. Не говоря уж о том, что можно копнуть в старом добром Интернете. — Улыбнувшись, он кивнул в сторону компьютера. Монитор работал в режиме «хранителя экрана» — в темном небе мигали бесконечные звезды.

— Давайте так и сделаем, — согласился Джек. — Мама говорила, что сегодня в библиотеке инвентаризация, так что там должен кто-то быть. Меня знают и наверняка впустят.

Мама Джека работала заведующей библиотекой, именно это ее повышение по службе привело семью Кристмасов в Личфорд.

— Думаю, они позволят мне тихонько полистать книжки, при условии, что я не буду мешаться под ногами. Кто хочет пойти со мной?

— Если Дэррил не против, я бы осталась и заглянула в Интернет, — заявила Риган. — Что скажешь, Дэррил? — Она улыбнулась ему. — Хочешь, пошарим по Интернету вместе?

— Почему бы нет? Уверен, это будет увлекательное занятие, — сказал Дэррил, блеснув стеклами очков.

— А я, пожалуй, схожу заберу свой велосипед, — решила Фрэнки. — Не стоять же ему у больницы целый день. Может быть, позднее я загляну в библиотеку узнать, как у тебя дела, — добавила она, обращаясь к Джеку.

— О’кей, значит, все определились. — Риган соскочила с подушки. — Ну? Вам что, делать нечего? — посмотрела она на все еще сидящих Джека и Фрэнки. — Нам с Дэррилом работать надо.

На лице Дэррила отразилось некоторое замешательство. Да, пошарить по Интернету с такой энергичной особой, как Риган, это, конечно, интересное предложение. Остается лишь надеяться, что и он сам, и его обожаемый компьютер переживут эту стремительную атаку.

Глава VIII ВЕЛИКАЯ ЛОНДОНСКАЯ ЧУМА

 В средние века слово «чума» использовалось для обозначения разных эпидемий смертельных болезней, но в наши дни его значение сузилось. Чума — это болезнь, вызываемая бациллами Yersinia pestis, — медленно прочла Риган вслух странное название и, хихикнув, посмотрела на Дэррила: — Ха-ха, pestis! Как в слове ^pest[1] что ли?

В компьютерной нише Дэррила было только одно кресло. Поэтому Риган сидела, а Дэррил стоял, наклонившись над ее плечом. Они уже нашли то, что хотели. Риган двинула по коврику компьютерной мышкой. Стрелка столкнулась с другим ярлыком. Риган «щелкнула» мышкой, и на экране появилась новая страница.

— Так, что у нас здесь? — задумчиво проговорила она. — «Первыми симптомами бубонной чумы являются головная боль, тошнота, рвота, боль в суставах и общая слабость. Затем распухают и начинают болеть лимфатические узлы, повышается температура. Учащается дыхание. Развивается воспаление головного мозга, которое может выглядеть как потеря рассудка, заставляя больных истерически смеяться. Возникает маниакальный синдром. При фатальном исходе смерть наступает через четыре дня. При легочной форме чумы больной кашляет кровью…» Фу, гадость!

— Я тебя предупреждал, — заметил Дэррил.

Риган решила, что с нее хватит этих противных подробностей, но Дэррил продолжил чтение с экрана:

— «…Смерть наступает через два-три дня. При первично-септической форме чумы у больного резко повышается температура, через несколько часов он становится темно-фиолетовым и умирает в тот же день. Синюшный цвет, характерный для всех трех форм чумы, вызывается дыхательной недостаточностью. Вот почему когда-то эту болезнь называли «черной смертью».

— Очень остроумно! — сказала Риган бесцветным голосом. — Значит, у них просто отказывают легкие, так? Я очень рада, что узнала все это! Не терпится поделиться информацией с ребятами. — Она обернулась к Дэррилу: — Хорошо, что чумы больше не существует!

Дэррил ничего не ответил. Наклонившись над ней, он вновь щелкнул мышкой — появилась еще одна страничка.

Риган молча прочла. Ее глаза округлились, рот приоткрылся.

— Что?!

Страничка содержала тревожные сведения. Повернувшись, она уставилась на Дэррила:

— Это правда?

Дэррил кивнул:

— Думаю, скорее всего, — да.

Последний зарегистрированный случай чумы произошел меньше десяти лет назад.

Фрэнки расположилась в почти всегда пустующей комнате для гостей в задней части дома, где она жила с отцом, его новой женой и их общей маленькой дочкой.

С Самантой, ее мачехой, у Фрэнки были довольно сносные отношения, хотя Фрэнки всегда казалось, что женщина ее недолюбливает. Однажды она слышала, как Саманта жаловалась отцу на ее преждевременное, не по годам, развитие. Непонятно, какой смысл она в это вкладывала? И еще Саманта терпеть не могла, когда Фрэнки играла на своей электрогитаре. Она говорила, что у нее из-за этого начинается мигрень. Подумаешь! А как насчет ора, который устраивает малышка Табита? Ну да, конечно, это совсем другое дело. Интересно, как, по мнению Саманты, должна чувствовать себя Фрэнки, когда совершенно незнакомая женщина вдруг поселяется в доме и пытается стать ее новой мамой?

К счастью, малышка Табита целиком и полностью занимала внимание Саманты, и, пока Фрэнки держалась от них подальше, ссоры удавалось свести к минимуму. Лучшей подругой Фрэнки за пределами компании из ШАКа была Кэти Марч. Она обожала маленьких детей и была в шоке, когда Фрэнки продемонстрировала свое полное безразличие к верещащему барахтающемуся младенцу. Сказала, что Фрэнки ведет себя странно. А Фрэнки нравилось быть странной.

Комната для гостей за последний год постепенно превратилась в свалку — сюда сносили все ненужные вещи, которые не нравились Саманте, но с которыми никак не мог расстаться ее муж.

Среди кучи барахла, отвергнутого Самантой, было несколько картонных коробок, валявшихся вперемешку с книгами.

Фрэнки заходила сюда в последний раз несколько месяцев назад, когда из гостиной вдруг таинственным образом исчезла каменная статуэтка дельфина. Фрэнки всегда нравился этот дельфин. Разумеется, это Саманта запихнула его в свободную комнату. Фрэнки забрала дельфина, и теперь он стоял в ее спальне на усилителе для гитары. Вне пределов досягаемости Саманты.

Именно во время поисков выброшенного дельфина Фрэнки наткнулась на «Дневник Сэмюэля Пипса».

Сейчас Фрэнки уселась в освещенном солнцем углу комнаты на куче старых пыльных занавесок и открыла книгу. На первом листе обнаружилась надпись: «Лиззи с любовью. Счастливого дня рождения. Мама и папа». Фрэнки уставилась на эти строки. Лиззи — так звали ее маму. Боль сдавила сердце, на глазах выступили слезы.

Фрэнки промокнула рукавом глаза и постаралась оттолкнуть от себя непрошеную печаль. Ни к чему сидеть здесь и жалеть себя, ведь она пришла сюда по делу.

И девочка принялась читать.

Шло время. Солнечное пятно на полу переползло к противоположной стене и начало взбираться наверх, немного задержавшись на картине, изображающей корабль с прямоугольными парусами и носом в виде головы дракона. Еще одна вещь, которая пришлась не по вкусу Саманте. Что за идиотка!

Время от времени Фрэнки меняла положение на своем самодельном сиденье, чтобы потянуться и размять онемевшие конечности. Чтение «Дневника» было занятием не из легких. Старина Сэмюэль не ломал голову над тем, как облегчить жизнь читателю. Но Фрэнки упорно продолжала свои поиски, пропуская большие скучные куски и выискивая любые упоминания о чуме. Дневник охватывал время с января 1659 года по 31 мая 1669-го — к этому моменту несчастный автор был уже почти слеп.

Первое упоминание о чуме проскользнуло 16 июня 1664 года: «Де Райтер умер, а также пятьдесят человек с его корабля — от чумы, в Кале». Далее следовала запись, датированная 23 сентября того же года: «Сегодня нам сообщили о голландском судне водоизмещением 300 или 400 тонн, на котором все члены команды умерли от чумы, а само судно выбросило на берег в Готтенбурге».

После этого Пипс не упоминал об этой болезни вплоть до 30 апреля 1665 года. Он писал о великом страхе перед этой болезнью, охватившей Лондон, и о том, что несколько домов уже закрыты, а жители их бежали. Глава заканчивалась словами: «Господь, спаси нас всех и сохрани!»

А потом началось: глава за главой, одна страшнее другой. Холодея от ужаса, Фрэнки читала, как разворачивалась трагедия. Это излагалось сухим и непривычно старомодным языком давно умершего человека, который вел свой дневник.

Двери домов, где свирепствовала чума, помечали крестами, грубо намалеванными красной краской, или словами: «Господи, смилуйся над нами», написанными на стенах. К концу июня люди умирали сотнями. Выпускался еженедельный бюллетень со списком умерших.

Бо-о-м-м!

Мягкий, как лебяжий пух. Едва слышный. Звук далекого колокола.

Фрэнки оторвала глаза от книги. И не сразу поняла, где находится. Ее так захватило чтение «Дневника», что стало казаться, будто она заглядывает через плечо Сэмюэля Пипса, склонившегося над своими записями о бедствии, поразившем беззащитный народ.

«13 июля. За неделю умерло семьсот человек.

20 июля. Тысяча восемьсот девять человек умерло за неделю.

27 июля. Тысяча семьсот человек умерло…»

Лондон в когтях чумы.

Бо-о-м-м!

Фрэнки опять оторвалась от книги. Один раз можно объяснить воображением. Но два — это уже реальность. С учащенно бьющимся сердцем она прислушалась, не раздастся ли третий тоскливый призыв прощального колокола. При этом руки ее так сильно вцепились в книгу, что костяшки пальцев и ногти побелели. Фрэнки попыталась сдержать дрожь и заставила пальцы расслабиться.

«31 августа. Шесть тысяч сто два человека умерло от чумы. Но есть опасение, что на самом деле число умерших на этой неделе приближается к десяти тысячам.

7 сентября. Шесть тысяч девятьсот семьдесят восемь умерших.

20 сентября. Семь тысяч сто шестьдесят пять умерших…»

Так много людей умерло!

Бо-о-м-м!

Фрэнки вскрикнула. Книга вывалилась у нее из рук. Звон колокола замер на долгой, пронзительной ноте, глубокой, как темная вода, и скорбной, как отчаяние. Он звучал так близко, будто звук летел с какой-то призрачной колокольни, которая отбрасывала свою мрачную тень на комнату, где сейчас сидела дрожащая Фрэнки.

— Бо-о-м-м!

Девочка не могла двинуться с места. Словно муха, попавшая в сироп. Словно кролик в свете фар. Словно мышь перед взглядом кобры. Единственное, что она могла делать, это ждать. Ждать, когда раздастся следующий наводящий ужас удар гулкого печального колокола.

Бо-о-м-м!

Он звал ее. Длинная вибрирующая нота звучала для нее одной. Дрожа всем телом, она поднялась, подошла к окну и негнущимися пальцами открыла задвижку. Окно распахнулось, и душный, тяжелый воздух хлынул в комнату.

Бо-о-м-м!

Внизу, двумя этажами ниже, серой простыней расстилался плохо вымощенный внутренний двор. Фрэнки вскарабкалась на подоконник.

В этот миг раздался звук, заставивший девочку остановиться. Сквозь липкую паутину, заполнившую ее голову, пробился нетерпеливый, настойчивый плач голодного или капризничающего ребенка. Табита!

Фрэнки обнаружила, что она стоит, прижав колено к подоконнику, вцепившись руками в раму, при этом другая нога болтается в воздухе снаружи.

С лицом в каплях холодного пота она ввалилась обратно в комнату.

Тяжело дыша, Фрэнки села на пол, обхватив колени руками. Затем отвела со лба мокрые пряди волос. Перед ней лежала открытая книга.

«30 июля 1665 года. Печально слышать, как звонят наши колокола, звонят сегодня так часто — либо по умершим, либо возвещая о похоронах, — думаю, пять или шесть раз на день».

Быстрым движением руки Фрэнки закрыла книгу. Вскочив на ноги, она бросилась к двери.

Оказавшись в своей комнате, Фрэнки заперлась на задвижку и упала на кровать, накрыв голову подушкой, чтобы спрятаться от этого звона.

Все, что она могла услышать в душной темноте, было биение крови в ее висках.

Колокол молчал.

Глава IX ЧЕРНАЯ ПТИЦА, ПРЕДВЕСТНИК БЕДЫ

Мальчик проснулся, попав из темноты в боль, дурноту и слабость. Он ощущал себя куклой из размокшей изорванной бумаги. Он не просто чувствовал, что смертельно болен, — ощущения были такими, словно его тело разрывается на части. На мелкие кусочки. На обломки и обрывки. Распадается на молекулы.

Вокруг висел зловонный запах. Отчаянные животные крики как будто вползали в уши. Повсюду кашель, стоны, хрипы умирающих.

Мальчик открыл глаза. Тусклый и агонизирующий свет острым лезвием полоснул его мозг.

Над ним висел грязный серый потолок. Нестерпимая боль терзала его тело.

Бубоны.

Чума.

Но тут в памяти всплыли другие воспоминания. Белая комната. Приветливые лица. Запах чистоты. Разбитость в теле, но боль неизмеримо слабее. Видение. Ангел, явившийся, чтобы отвезти его домой.

Джейн.

Его сестра Джейн! Она пришла, чтобы взять его за руку и вытащить из постели безнадежно больного. Его умершая сестра Джейн. Но вновь ожившая. Ее длинные черные волосы. Ее бледный, высокий лоб — полный умных мыслей. Ее широкий улыбчивый рот.

Но нет. Она умерла. Они все умерли. Он видел, как Джейн лежала в своей кровати с лицом, похожим на лиловую маску, с окоченевшими конечностями. С открытыми, пустыми глазами.

Белая комната.

Нет, то был сон. А это было реальностью.

Он лежал в чумном бараке, куда свозят больных чумой. Мама, папа и все родные умерли. Теперь умирал он, последний из Хилиардов.

Мальчик заметался, превозмогая слабость и сбросив с себя тонкие одеяла, приподнялся на локтях. Голова гудела. На соседней кровати закашлялась женщина. Кровь тонкой струйкой побежала вниз по ее подбородку. Лицо женщины было черным и опухшим.

Но мальчику нужно было успеть рассказать.

Нужно было сообщить кому-нибудь о том, что случилось в его доме. Он должен был предупредить людей о докторе Бладворте.

Мальчик издал крик отчаяния и упал на сырые простыни. Обессилевший, тонущий в море боли.

Из кровавого тумана возникла большая черная птица. Ее тяжелый черный клюв резко опустился, нацелившись в его сердце. Птица склонилась над ним.

Мальчик дернул за внушающий ужас клюв. Клюв отломился.

За ним он увидел лицо. Человеческое лицо.

Он узнал его. Волосы с проседью. Кожа как исхлестанный ветрами камень. Злобные прищуренные глаза. Мальчик отшатнулся от этих глаз.

— Господь, смилуйся над всеми нами, — произнесла какая-то женщина за пределами его затуманенного болезнью сознания.

Был ранний вечер, когда Джек приехал в больницу. Он провел несколько часов, забившись в угол справочного отдела библиотеки, в то время как вокруг полным ходом шла инвентаризация. Компьютер не работал, так что ему пришлось прибегнуть к старомодным методам, чтобы докопаться до книг, которые, по его мнению, могли оказаться полезными.

Личфорд в XVII веке. Об этом нашлось несколько книг. Издания, полные подробных сведений, но ни на шаг не продвинувшие Джека к разгадке тайны семьи Хилиардов. Он даже не смог узнать, существовали ли они вообще или были плодом болезненных фантазий Тома.

В большинстве книг имелись иллюстрации — рисунки и старинные, нечеткие гравюры. Примитивный характер грубо написанных картин еще больше усиливал впечатление тревоги. Ухмыляющиеся скелеты, бродящие по пустынным улицам. Священники, склонявшиеся над смертными ложами умерших, исполняющие последние обряды. Чума, изображенная в виде горбуна в капюшоне с косой на плече, крадущаяся в ночи. Врачи, в плащах и капюшонах, в странных масках с длинными носами, обвешанные цветами и травами, которые должны были защитить от болезни. По мнению Джека, они напоминали больших нелепых птиц.

Чуму в Личфорд занесли люди, бежавшие из Лондона. По крайней мере это теперь Джек знал точно. Несчастные беженцы покидали умирающую столицу, и болезнь висела над ними, словно темная туча. Как мрачный миазм странных рассказов Дэррила.

Но никаких упоминаний о семье Хилиардов Джек не нашел. Да и почему, в самом деле, они должны были встретиться ему? Во всяком случае, в городской библиотеке. «Может, мне позволят покопаться в церковных книгах, — подумал Джек. — Хилиарды вполне могут быть там упомянуты, если записи еще сохранились и уходят достаточно далеко в прошлое».

В больнице Джек встретил отца, сидящего у постели Тома. На коленях у него лежал открытый журнал, но спокойные глаза были устремлены на лицо спящего сына.

— Привет, папа! — прошептал Джек.

В ответ отец лишь махнул рукой. Потом встал и на цыпочках подошел к Джеку.

— Немного беспокоился во сне, — прошептал мистер Кристмас на ухо Джеку. — Вздрагивал, крутился. Думаю, видел какой-то сон. Только что успокоился.

— Ему лучше? — тихо спросил Джек. — Тебе удалось поговорить с врачом?

— Перекинулся парой слов с доктором Фэрфаксом перед тем, как он уехал после дежурства. Теперь его не будет до завтрашнего вечера.

— Том не объяснил, почему вел себя так странно?

Джек имел в виду случай со стаканом воды, происшедший в то утро.

— Доктор считает, что это следствие его болезненного состояния, — объяснил мистер Кристмас.

— Но они разобрались наконец, что с ним случилось?

— По их словам, они определили, чего с ним не случилось, — вздохнул мистер Кристмас.

Он вывел Джека в коридор и тихонько притворил дверь.

— Ну вот, теперь можно поговорить нормально, — сказал он.

Джек непонимающе взглянул на него:

— Что значит, чего не случилось? — спросил он. — Какой в этом толк?

— Они должны исключить возможные версии, — принялся объяснять сыну мистер Кристмас. — Например, исключить заражение холерой.

— Холерой! — ахнул Джек. — Они допускали, что у него холера? Этого еще не хватало!

— Успокойся, Джек. У него были некоторые симптомы, сходные с холерой. Ее ведь можно подхватить с грязной водой. Им надо было это проверить. Но теперь мы знаем, что это не холера. Еще они сделали анализ на болезнь Вейлса. Она распространяется с водой, в которой… гм-м… побывали крысы.

— Крысы?

— Именно, — кивнул мистер Кристмас. — Это не слишком приятно. Но они не думают, что у Тома болезнь Вейлса.

— А анализ на бубонную чуму они проводили?

Мистер Кристмас рассмеялся. Но, увидя, что Джек не шутит, положил руку ему на плечо.

— Не думаю, что у твоего брата бубонная чума, Джек. — Он посмотрел ему в глаза. — Ты из-за этого так волновался? Я понимаю, там, в подвале, было ужасно, но те люди умерли больше трехсот лет назад. Как уверяют врачи, они не могут быть до сих пор заразны.

— Да, конечно, — кисло улыбнулся Джек. — Но я просто не мог не…

— Не надо, — прервал его мистер Кристмас. — Выбрось это из головы. Том чувствует себя неважно из-за того, что наглотался поганой воды. Но скоро он поправится, вот увидишь. — Отец сжал плечо сына и ободряюще улыбнулся. — Ты не сменишь меня здесь, пока я съезжу домой пообедать? Я с утра не ел. Мой желудок уже опасается, что у меня зашит рот.

Джек тихонько сел у кровати Тома. Глаза Тома беспокойно двигались под закрытыми веками. Это выглядело очень странно. «Сон на стадии сновидений», — подумал Джек.

Он поднял журнал отца. «Ландшафтное садоводство». М-да, очень увлекательно!

Нельзя сказать, что Джек что-то услышал. Он просто почувствовал, что в комнате что-то переменилось. Он посмотрел на Тома и заметил, что глаза его открыты.

— Привет! — нарочито весело поздоровался Джек. — Ты только что избавил меня от необходимости читать папин журнал по садоводству. Как дела?

— Мне сон снился, — произнес Том. Голос его был слабым, но четким. Он сдвинул брови. — Или… мне снился чей-то чужой сон…

— Это как?

Том покачал головой.

— Не знаю. Не спрашивай.

Ему не хотелось говорить об этом отвратительном сновидении. Пусть лучше оно постепенно сотрется из памяти. Том опасался, что, если выразит его словами, оно может приблизиться к реальности.

— Так что же тебе снилось? — улыбнулся Джек. — Окатил только что кого-нибудь водой?

— Не только что, — буркнул Том.

— Значит, ты помнишь, что сделал это?

— Да.

— А как ты думаешь, почему?

Том чуть дернул плечом.

— У меня было какое-то предчувствие… Непонятное предчувствие… Не знаю. Ты подумаешь, я помешался.

— Очень вероятно. Но все равно расскажи.

— Я подумал… В общем, подумал, что это яд. Почему — не спрашивай.

— Это была вода.

— Да, я знаю. — Том криво усмехнулся. — У меня, видно, в голове не все в порядке, Джек. Могу спорить, уже все только об этом и говорят: Том Кристмас свихнулся.

— Если и говорят, то не со мной, — поморщился Джек. — Ты помнишь, что наговорил Риган? Про Уилла Хилиарда и все такое?

— Нет, я же сказал. Я ничего про это не помню.

— Я тут покопался в книжках. Хотел узнать, существовали ли на самом деле люди по фамилии Хилиард, жившие в этих местах.

Глаза Тома округлились:

— Ты думаешь, что этот Уилл Хилиард… реальный человек… и он там? — Том неуверенно поднес руку к голове.

— Не очень хотелось бы углубляться в эту тему, — грустно ухмыльнулся Джек. — Но, пожалуй, это можно принять за возможное объяснение твоих действий.

Том откинулся на подушку. Глаза его были открыты, но пусты.

— Интересно, что бы сказали врачи насчет этой идеи? — тихо проговорил он.

— А ты их спроси, — предложил Джек.

— Тогда уж они точно решат, что я псих. И ни за что отсюда не выпустят, — с кривой усмешкой сказал Том и, возвращаясь к теме, спросил: — Ты что-нибудь нашел?

— Много всего, но ничего такого, что объяснило бы, что с тобой происходит.

— Все равно расскажи, — попросил Том. — Мне вроде бы спешить некуда.

— Для начала я узнал кучу всяких вещей про чуму. Например, Великая чума в Лондоне была лишь одной из самых крупных эпидемий болезни, которая уже веками косила людей по всей Европе. Начиная с четырнадцатого века.

— «Черная смерть»! — воскликнул Том. — Это я помню из истории.

— Вот именно. А еще вот что: я всегда считал, что с чумой было покончено во время Великого лондонского пожара. Но на самом деле все было совсем не так. На самом деле никто не знает, почему тогда чума исчезла. Тут я кое-что выписал. — Джек достал из заднего кармана джинсов обтрепанную записную книжку. — Ты удобно устроился? — улыбнулся он брату. — Тогда слушай…

— Фрэнки! Ты долго еще собираешься там сидеть? Мне нужно купать Табиту!

Фрэнки очнулась от своих бешено несущихся мыслей. Оказалось, она в душе под яростно бьющимися струями горячей воды. Она понятия не имела, как давно стоит тут. Как будто ей необходимо было смыть с себя воспоминания о колоколе.

Испытывая головокружение, как после долгого сна, Фрэнки потянулась к крану, перекрыла воду и распахнула дверь душевой кабинки. Вся ванная комната была заполнена клубами влажного пара. Зеркало покрылось мелкими капельками воды.

— Уже выхожу! — крикнула она.

Голос из-за двери принадлежал Саманте.

Закутавшись в большое махровое полотенце, Фрэнки отодвинула щеколду.

У двери стояла Саманта с Табитой на руках.

— Наконец-то! — Она прошла мимо нее в ванную. — На полу сплошь лужи. Так ведь можно поскользнуться и упасть. Фрэнки, сколько раз тебе говорить, чтоб ты клала на пол коврик?

Но Фрэнки уже вернулась в свою комнату. Она взглянула на часы — было без четверти девять. Выходит, она простояла под душем по крайней мере час, а может, и дольше. А ведь собиралась зайти к Джеку в библиотеку. Теперь уже поздно. Он, наверное, уже дома или у Тома в больнице.

Фрэнки провела щеткой по волосам. Можно еще раз сходить к Тому. Узнать, что выяснил Джек. И может быть, рассказать ему о колоколе. А может, и нет.

Если поторопиться, через несколько минут она будет готова. Все еще стоит такая жара, что волосы высохнут на ветру, пока она будет ехать на велосипеде. Конечно, почему бы и нет?

До девяти оставалось несколько минут. Фрэнки сбежала по лестнице вниз и сунула свою мокрую голову в гостиную. Отец смотрел телевизор.

— Пойду навестить Тома.

Отец посмотрел на стенные часы.

— А не поздновато?

— Еще светло. Я быстро, — пообещала Фрэнки. — Поеду на велосипеде.

— Смотри, будь осторожна, — предупредил отец. — Только туда и обратно. И не забудь включить фары.

— Не забуду.

— Чтоб к десяти была дома. А то будет тебе на орехи, поняла?

Минут двадцать туда, минут двадцать у Тома и минут двадцать обратно. Прекрасно, этого вполне хватит. Запросто.

— Поняла! Пока.

Часы во всем Личфорде били девять раз, когда Фрэнки села на велосипед и покатила в больницу.

Но Фрэнки так и не доехала туда.

Глава X «ВСЕ МЫ ПАДАЕМ ВНИЗ!..»

Том лежал на спине с полузакрытыми глазами. Мир таял в тумане, но это не казалось неприятным. Он слышал успокаивающий голос Джека, который словно якорем удерживал его в реальности.

— «…В 1665 году мэр Личфорда встретился с влиятельными людьми города, и они приняли решение о девятичасовом вечернем звоне, — читал Джек свои записи. — Очевидно, люди, больные чумой, весь день сидели запертыми в своих домах. После девяти вечера все здоровые люди должны были оставаться в домах, а больным чумой разрешалось выйти подышать воздухом».

— Понятно, — пробормотал Том. — Очень мило. — Он тихо засмеялся. — Называется, ночная жизнь!

Часы показывали семь минут десятого.

Край неба еще пестрел обрывками облаков, оранжевых, пронзительно желтых и огненно-красных от закатного солнца. Фрэнки промчалась мимо призрачно белого паруса церкви Святого Иуды. Воздух был густ и неподвижен, как патока. Она обливалась потом, ее била дрожь. В любой момент она с ужасом ожидала услышать звук колокола.

«Зачем только ты поехала? Какая ужасная глупость! Возвращайся поскорее домой! Нет, это трусость. Нельзя. Надо проехать мимо церкви, и все будет хорошо. Вот увидишь», — убеждала себя Фрэнки.

Внезапно небо над ее головой затянуло густой клубящейся синевой. Мир будто закрыли стеклянной крышкой, плотно завинтили ее, лишив город свежего воздуха.

Фрэнки нажимала на педали, но усилия оказались напрасными. Дорога до больницы вздымалась перед ней непреодолимой преградой.

Она увидела, как кто-то бредет по тротуару — согнувшись, шаркая ногами, прижав руки к груди. Вместо одежды какие-то лохмотья. Человек качнулся в сторону, схватившись рукой за дерево. Голова его повисла. Фрэнки услышала слабый кашель.

Она затормозила и спрыгнула с сиденья.

— Извините, с вами все в порядке? — Ведя велосипед за руль, Фрэнки вошла под тень дерева. — Вам помочь?

Человек вскинул голову. Зияющая лиловая рана рта растянулась в жуткой улыбке. Раздался смех — горький, отчаянный. Протянулась костлявая, в багровых пятнах рука.

Вместе с этим ужасным смехом почувствовалось зловонное дыхание. Фрэнки попятилась и едва не упала, наткнувшись на свой велосипед. В следующее мгновение фигура исчезла.

Фрэнки не успела заметить, каким образом исчезла эта трясущаяся тень. Просто появилась, а потом вдруг исчезла, будто ее никогда и не было.

Но отвратительный запах так и висел в воздухе.

Фрэнки огляделась. Теперь уже множество закутанных в тряпье фигур двигалось вокруг нее, раздвигая густые сумерки.

Она почувствовала слабость и тошноту.

Сумасшедший смех бритвой полоснул густеющую темноту улицы.

Похожая на когтистую лапу рука потянулась к ней.

Фрэнки отпрянула назад. Велосипед упал на дорогу со звуком, похожим на лязг ножей.

Джек перелистнул следующую страничку своей записной книжки.

— Ага, вот! — произнес он. — Это мне кажется по-настоящему интересным. Например, ты знал, что детский стишок «Розочки в колечке…» напрямую связан с чумой?

— Да ну? — удивился Том. — Каким боком?

— В этой строчке — «Розочки в колечке…» — говорится о красных пятнышках, которые появляются на коже, когда человек заболевает чумой, — объяснил Джек. — А в строчке «Карман, полный цветов…» говорится о том, что люди носили с собой в карманах цветы, чтобы отбить отвратительный запах больных чумой.

— А при чем здесь «Ап-чхи, ап-чхи!»? — спросил Том.

— Я думаю, раньше симптомы чумы были похожи на грипп — чихание и все такое, — ответил Джек.

— Понятно, — согласился Том. — А «Все мы падаем вниз» и так ясно.

— Ага. Все падают — мертвыми! — подытожил Джек.

Эти детские голоса мешали Риган сосредоточиться. Казалось, десяток или больше малышей что-то повторяют нараспев. На экранчике ее игрового «гейм-боя» начали рушиться кирпичи стен «тетриса». Высший уровень. Ей приходилось напрягать все свое внимание, чтобы успевать за скоростью игры на этом уровне.

И вот эти пронзительные, тонкие детские голоса испортили ей все дело.

— Черт!

Она сидела на кровати, скрестив ноги. Напротив работал телевизор с приглушенным звуком. МТУ. Ей нравился бешеный калейдоскоп разноцветных образов, мелькающих на экране на этом канале, но музыка, которую они передают, была чаще всего кошмарной! По-настоящему Риган нравился только жесткий техно-хип-хоп. Все остальное, по ее мнению, было просто «отстой — максимальный»!

Риган уставилась в окно. Вечер кровавой зарей плавно перетекал в ночь. Облака низко висели в небе, как окровавленные куски бинтов.

Какие-то дети, что ли, играют там внизу и поют? Нет, этого не может быть. Участок вокруг дома огромный. Какие еще дети?

Риган вскочила с кровати, стараясь понять, откуда слышится это пение. Временами ей казалось, что оно доносится из-за окна, а временами будто раздается внутри дома.

Она рывком открыла дверь своей спальни.

Голоса долетали снизу.

— Эй! Дженни! Ты что? Убавь звук! — заорала Риган.

Голоса рассыпались колокольчиками смеха.

Риган нахмурилась. Наверное, телевизор. Хотя по звуку не похоже. Больше похоже, что Дженни наприглашала в дом кучу местной ребятни, чтобы поиграть с ними.

Послышался беспорядочный шум и гам, а потом снова раздалась песенка:

Риган начала медленно спускаться по лестнице. В воздухе витал запах уксуса. У нее закружилась голова. Стены на лестнице и в коридоре словно плавились в потоках раскаленного воздуха.

Дверь в гостиную была закрыта. Голоса доносились оттуда. Риган ощущала слабые вибрации от топота ног в такт громкой песенке.

Воздух вокруг нее сгустился. Пот струйками сбегал по лбу.

Голоса стали громче. Десяток детишек. А может, два. Она почти видела их. Хлопают в ладоши, поют, притоптывают и кружатся в бешеном хороводе.

Что-то тут не так.

Риган почувствовала, что ее движения как будто замедлились. Путь по кафельному полу коридора до деревянной двери гостиной занял целую вечность. Она следила, как ее рука тянется к ручке двери — как будто она смотрит на руку, принадлежащую кому-то другому. Реальность стремительно погружалась в бездну. Риган увидела, как коридор вокруг нее начал искривляться и искажаться. Дверь качнулась и словно выгнулась в ее сторону.

Риган уставилась на свои пальцы, которые ужасающе медленно ползли к бронзовой дверной ручке. Так она никогда не коснется ее. Никогда не дотянется.

Ап-чхи! Ап-чхи! Мы все падаем вниз — мертвыми!..

Пение и пляски достигли апогея. Раздались крики, визг, смех и глухие удары, словно хоро-.вод, кружившийся в воображении Риган, рассыпался и дети попадали на пол.

Дверь оказалась изуродована грубо намалеванным красной краской крестом. Красные капли упали на руку Риган. Теплые, как кровь.

Она схватилась за ручку и, толкнув, открыла дверь.

Налетевшим ниоткуда ветром голоса унесло прочь.

В гостиной, растянувшись на диване, лежала Дженни и смотрела телевизор. Там шла какая-то игра. Кроме перемещавшихся фигур на экране, в комнате ничто не двигалось.

Дженни бросила на Риган скучающий взгляд.

— «Колесо фортуны», если тебя это интересует, — лениво произнесла она. — Ты уже пропустила половину. Один парень только что хапнул полторы тысячи фунтов.

Риган медленно оглядела комнату, как будто только что очнулась после глубокого сна.

Она все еще ощущала запах уксуса.

— Большинство врачей того времени были убеждены, что чуму вызывает плохой воздух, — рассказывал Джек. — Они обращали внимание на то, как плохо пахнет вокруг больных чумой. И даже считали, что там, где больше всего свирепствует чума, воздух становится настолько тяжелым, что гаснет огонь.

— И они просто запирали людей в их домах, пока те не умрут. Очень мило, — заметил Том.

— Существовало несколько больниц для зараженных. Их называли чумными домами. Один такой был в Личфорде, но в книжке не было сказано, где именно. Вот что действительно было ужасно в этом заточении, так это то, что из инфицированных домов не разрешали выходить никому, даже тем, у кого не было симптомов этой болезни.

— Тоже замечательно, — вздохнул Том. — Выходит, даже если ты сначала не болен, то все равно заразишься, потому что не можешь от них уйти. Блестящая идея!

— Люди испытывали ужас перед этой болезнью, — возразил Джек. — Думаю, их нельзя в этом винить. Они считали, что болезнь переходит из глаз умерших прямо в глаза живых. Существовала теория, что можно даже увидеть, как этот дурной воздух висит над головами больных, как какой-то странный нимб. А некоторые говорили, что чума — это человек в плаще на большой черной лошади, который крушит все на своем пути…

Бредущие фигуры, казалось, не замечали Фрэнки, которая, тяжело дыша, лежала на дороге. Одно колесо упавшего велосипеда еще медленно крутилось. Ночь постепенно окрашивала небо в лиловые тона. Высокие деревья как будто почернели. Послышался смех и топот бегущих ног. Крики. Где-то вдалеке взвились желтые языки пламени. Кто-то упал, и беспрестанно движущиеся фигуры ускользнули прочь.

Фрэнки приподняла голову. Смрад стоял невыносимый. Она села, зажав одной рукой нос и рот, другой — нащупывая велосипед.

Вдали на дороге появилось какое-то неясное свечение. Отвратительное, зеленое, оно медленно двигалось вдоль шоссе. В центре пугающего огня Фрэнки разглядела темное пятно. Ее слух уловил медленный перестук копыт: цок… цок… цок… цок…

Огонь приближался. Изможденные фигуры людей шарахались в разные стороны со стонами и воплями. Люди бежали, прячась в тени и забиваясь по углам и щелям.

Фрэнки уставилась на все расширяющуюся черную сердцевину огня. Она прищурилась. Зловещий зеленый свет мешал различить очертания.

Цок… цок… цок… цок…

Человек, сидящий на лошади. Фрэнки вглядывалась в фигуру всадника, напрягая зрение.

Длинный широкий плащ. Необычной формы шлем. Одна рука сжимает древко стяга. Его раздвоенный конец безжизненно свисает вниз.

Всадник неумолимо приближался. На деревьях ярко вспыхнули отсветы огня. Фасад церкви Святого Иуды осветился и стал похож на отталкивающий череп.

Фрэнки отпрянула. Мерный перестук копыт был оглушающим. Она слышала тяжелое дыхание всадника. Он надвигался на нее. Огромный. Страшный. Таинственный.

Шлем окружен бледным зеленоватым свечением. Отвратительно белесые глаза светились в темноте.

Вот сейчас лошадь поднимет свое огромное копыто и раздавит Фрэнки в лепешку.

Всадник наклонил свой стяг, указывая на нее древком. Концы стяга коснулись земли.

Дрожа всем телом, Фрэнки с трудом поднялась на ноги. В горле стоял ком.

Гигантская фигура нависла над ней.

— Это все неправда! На самом деле вас нет! — крикнула Фрэнки.

Ее голос дрожал. В бесконечности этой невероятной ночи он прозвучал слабо и сдавленно. Но Фрэнки заставила себя повторить эти слова:

— На самом деле вас нет!

Фрэнки вновь закрыла глаза, защищаясь от чудовищного света, и наугад ринулась вперед, выбросив перед собой обе руки.

— Вас нет! Нет! Нет! НЕТ!

Она упала, больно ободрав ладони.

Дорога тонула в полумраке. Тускло горели уличные фонари. В воздухе пахло цветами. Колокольня Святого Иуды была белой, как снег.

Колесо ее упавшего велосипеда медленно крутилось.

Зло исчезло.

Фрэнки подняла велосипед, развернула его в сторону дома и медленно поехала объездным путем к длинному пологому подъему на Лоренс-хилл.

Она не оборачивалась.

— Так что, неужели против чумы не было никакого средства? — спросил Том. — Совсем-совсем никакого?

Джек покачал головой.

— Вот послушай, — сказал он. — Этот кусочек я выписал полностью.

Он начал читать свои поспешные записи:

— «Это самая ужасная из всех болезнь, потому что, когда кто-то заразившийся умирает, все, кто видел больного, навещал его, как-то общался с ним или просто отнес его в могилу, вскоре следуют туда же, и нет никаких средств от этого уберечься».

— Да, звучит совершенно безнадежно, — горько усмехнулся Том.

— Единственное, от чего люди могли себя хоть как-то защитить, был отвратительный запах, — продолжал меж тем Джек. — Судя по всему, больные чумой воняли просто невообразимо.

— И как же они защищались? Спрыскивали больных противочумным дезодорантом?

— Не совсем так. Люди повсюду носили с собой букетики цветов. Знаешь, как в песенке: …карман, полный цветов. А если не могли найти цветов, использовали разные травы и специи. Существовала еще так называемая «вода от чумы», которую пили в качестве противоядия. Еще одним средством от вони — хочешь верь, хочешь нет — был уксус.

Риган наклонилась над раковиной и плеснула себе в лицо холодной водой из крана. Потом еще. Густые черные пряди сосульками свисали со лба, их концы крысиными хвостами болтались в прозрачной воде.

Она все еще не могла оправиться от потрясения.

Пение этих несуществующих детей произвело на нее такое жуткое впечатление. А еще дом словно бы деформировался вокруг нее. Нет, ребята, шутки шутками, но с ума сходить совсем не обязательно.

Запах уксуса перебивал все. Даже самые дорогие, самые изысканные мамины французские духи из флакончика, который она нашла на полке, — даже они пахли уксусом. Причем на этот раз запах не исчезал так просто.

Риган подставила лицо под струю холодной воды. Просчитав до двадцати, она подняла его и сделала глубокий вдох. После этого раздраженно закрутила кран и, ухватившись за края раковины, поникла головой.

— О господи! Что же это со мной происходит? — прошептала Риган.

Потом подняла глаза и посмотрела на себя в зеркало.

Лицо, которое она увидела там, было сплошь испещрено красными рубцами. Кожа серая, землистая. Ввалившиеся глаза лихорадочно блестят из темных глазниц.

Риган открыла рот, чтобы закричать, но не смогла. На губах появились капли крови. Зубы стали красными от крови.

Стены вокруг нее заходили ходуном, и все поглотила темнота.

Глава XI ЧЕРНЫЕ ТЕНИ ЛЕТНИМ ДНЕМ

Джек в одиночестве сидел за длинным столом на кухне, рассеянно глядя в окно на старый корявый дуб. Он был в недоумении.

Утро началось с панического звонка Риган. Она не объяснила, в чем дело. Бросила только: «Сиди и не двигайся. Я сейчас приеду».

Джек уже успел достаточно подвигаться, готовя себе завтрак. Потому что отец рано утром уехал к новому клиенту, чтобы оформить заказ по обустройству ландшафта, а мама собирала вещи, готовясь к длинному рабочему дню в библиотеке.

Вот за ней с шумом захлопнулась входная дверь. Видавший виды «Моррис-Майнор» закашлялся, запыхтел, и только после этого заработал двигатель.

Опять зазвонил телефон. Сквозь стеклянную дверь с «морозным» рисунком Джек видел, как мамина зеленая машина покатила по шоссе. Джек взял трубку.

— Ну, что опять?

Он решил, что это Риган — панический звонок, часть вторая.

— Что? Алло, Джек? Это ты?

— Ой, извини, Фрэнки. Я думал, это Риган.

— Нет, это не Риган. Это я. Слушай, — она говорила взволнованно, почти задыхаясь. — Мне надо с тобой поговорить. Я сейчас приеду. Никуда не уходи.

— Что случилось?

— Расскажу, когда встретимся.

В трубке раздались короткие гудки.

Джек сел и стал ждать, глядя на дерево. Он не знал, что и думать.

Фрэнки и Риган появились с интервалом в две минуты. Втроем друзья вышли из дома и расположились на газоне. Джек видел, что девочки очень взволнованы. Обе все время думали о чем-то, их лица были растерянны и испуганны. Можно было подумать, что у них перед глазами копошится клубок змей.

— Так, ребята. Сейчас я расскажу, что случилось со мной вчера вечером, — начала Риган, переводя взгляд своих ярко-голубых глаз с Джека на Фрэнки. — И не вздумайте вставить хоть слово, пока я не закончу. Даже если это вам покажется полной чушью, — подчеркнуто четко произнесла она.

Риган рассказала им все. Медленно, с долей сомнения восстанавливая в памяти события вчерашнего пугающего вечера.

— …а потом, похоже, я упала в обморок. Представляете — я! Я в жизни не падала в обморок. А очнулась на полу в ванной. — Она поежилась. — Опять смотреть в зеркало я не стала, как-то не захотелось!Просто вышла оттуда и заперлась в своей комнате. — Она выпрямилась. — А теперь, ребята, скажите мне честно, у меня что, крыша поехала или как?

— Прежде чем мы приступим к голосованию по этому вопросу, думаю, вам стоит послушать, что происходило со мной в то же самое время, — серьезно сказала Фрэнки.

В кронах деревьев мелькали птицы. Со стороны шоссе слышался далекий шум машин. По небу летели рваные облака. В соседнем саду по радио передавали поп-музыку. Что-то бубнил диджей.

Птицы улетели. Облака затянули солнце. Когда Фрэнки закончила свой рассказ, трое друзей переглянулись.

Никто не проронил ни слова.

Небо давило на сад гигантской потной ладонью.

— Ну-у?.. — не смогла выдержать молчание Риган. — У кого-нибудь есть объяснение?

— Что-то выбралось на свет из этой чумной ямы, — тихо произнес Джек. — Что-то вырвалось оттуда, и оно… не знаю, каким образом, заразило нас. Больше всего Тома, но и нас тоже.

— А ты видел какие-нибудь странные вещи? — спросила его Фрэнки.

Джек покачал головой.

— Ничего? — удивилась Риган.

— Ничего.

— Что же это может быть? — не унималась она. — Какой-нибудь ужасный мозговой вирус?

Ведь всего этого нет на самом деле, правда? Нам просто все это кажется.

— Всадник исчез, как только я попыталась дотронуться до него, — нахмурилась Фрэнки. — Я думаю, это означает, что он был лишь у меня в голове. Галлюцинация.

— Хочется надеяться, что ты права. — Риган печально вздохнула. — Вопрос только в том, как нам выбросить весь этот мусор из головы? Джек, ты у нас самый башковитый. Как нужно поступать, чтобы выбросить из головы всю эту пугающую ерунду?

Взгляд Джека был устремлен в пространство.

— Эй, Джек! — Риган помахала рукой перед его носом. — Скажи что-нибудь умное. Нам бы это сейчас пришлось кстати.

Он наконец посмотрел на нее.

— С чего ты решила, что я могу что-то сделать?

Риган сделала удивленное лицо.

— А как же твое знаменитое шестое чувство?

Джек засмеялся, тихо и печально.

— Я уже сто раз говорил — оно мне не подчиняется. Я не могу им управлять. Не могу использовать. Если бы я мог, ты думаешь, я бы не предупредил Тома, чтоб он держался подальше от этой ямы? Все происходит у меня в голове само по себе. Или не происходит. Вот и все, сказочке конец.

— А сейчас? Сейчас у тебя в голове ничего не происходит? — поинтересовалась Фрэнки. — Совсем ничего?

— Совсем ничего. — Джек покачал головой.

— Потрясающе, — пробормотала Риган.

— Думаю, нам не стоит впадать в панику, — произнесла Фрэнки.

— А кто впадает? — насмешливо фыркнула Риган. — Когда дело дойдет до паники, вы это сразу поймете. Я начну бегать кругами по саду, визжать и драть на себе волосы.

— Ключ ко всему Том, — вдруг сказал Джек. — И то, что с вами обеими происходит, все эти видения, это просто… — Он тряхнул головой. — Это страшно, отвратительно, но я не вижу в этом какой-то определенной цели. Разве что испугать вас до потери рассудка? Это как превращение в реальность ночного кошмара. Понимаете, что я хочу сказать? За тем, что случилось с вами, нет никакой конкретной цели. Вас просто случайно зацепило это зло.

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — согласилась Фрэнки. — Но Том, похоже, увяз в чем-то гораздо более серьезном.

— То есть Том принял на себя прямой удар, а мы просто страдаем от побочного эффекта. Так получается? — сказала Риган.

— Да, вроде того, — кивнул Джек. — Я думаю, может, Уилл Хилиард использует Тома, чтобы передать через него какое-то послание.

— Прекрасно, — хмыкнула Риган. — Пошли спросим, чего ему надо. Тогда, может, вся эта ерунда прекратится.

— Не думаю, что он захочет разговаривать со всеми нами, — покачал головой Джек и посмотрел на Риган: — Ему нравишься ты.

— Не болтай, чего не знаешь. В последний раз он решил, что я какой-то демон из ада, — возразила Риган.

— Значит, тебе надо убедить его, что ты не демон, — не сдавался Джек.

Фрэнки кивнула.

— Тебе нужно убедить его, что ты и правда его сестра Джейн. Тогда он все расскажет, я уверена.

Риган с сомнением посмотрела на них:

— Не знаю, ребята. А если я все испорчу?

— Не испортишь, — уверенно сказал Джек.

Риган вопросительно подняла бровь:

— Спорим?

— Э-э… привет, — улыбнулась Риган Тому, остановившись в дверях его больничной палаты.

Том спокойно лежал в кровати. Рядом валялся открытый журнал. Он смотрел в окно. При звуках знакомого голоса его голова повернулась.

— Ну, как дела? — спросила Риган, натянуто улыбаясь. — Жизнь бьет ключом… или… не очень?

Том отвел от нее взгляд. Лицо его ничего не выражало.

Джек и Фрэнки остались в коридоре, чтобы Том их не видел. Риган с тревогой взглянула на Джека. Он чуть дернул головой, приглашая ее войти.

Она перешагнула порог палаты.

По дороге в больницу Риган выслушала от друзей множество советов о том, что ей нужно говорить, когда она окажется с Томом наедине. Как ей лучше вытащить из него Уилла Хилиарда.

С застывшей улыбкой на лице Риган подошла к кровати. Она не была уверена в успехе этой затеи. И, честно говоря, чувствовала себя довольно глупо.

— Ты… ты выглядишь уже гораздо лучше… э-э… Уилл, — проговорила она. — Э-э… врач говорит, через пару дней ты совсем поправишься.

Том протянул к ней руку. Ее первой реакцией было ударить по ней, но вместо этого она взяла его ладонь и тихонько сжала. Ладонь была горячая, липкая и на ощупь напоминала сырое мясо.

Риган присела на краешек кровати. Том лежал, глядя на нее.

Молчание стало невыносимым.

— Значит, так… — начала Риган, — ты здорово болел… Уилл. Расскажешь мне об этом?

Том сдвинул брови, как будто не вполне понимал, о чем она говорит.

— Джейн? — прошептал он. В его глазах было смятение.

— М-м… да, — неуверенно произнесла Риган. — Совершенно верно, я Джейн.

Его пальцы на мгновение сжали ее руку.

— Я рад, — пробормотал он.

Таким образом первая часть миссии была выполнена — она установила связь. Теперь ей предстояло самое сложное.

— Уилл, — тихо произнесла она. — Врачи считают, что ты будешь поправляться куда быстрее, если начнешь понемногу говорить.

Он уставился на нее пустыми глазами.

— Расскажи что-нибудь… о себе, — попросила она. — Или… о нас. О нашей семье. — Она держала его руку в своей. — Ты Уилл Хилиард.

Я Джейн Хилиард. Я твоя сестра, понимаешь, — подсказывала она. — Ну, а кто еще есть, Уилл?

— Папа, — сказал Том. — Еще есть папа.

— А что он делает?

Уилл-Том озадаченно сдвинул брови.

— Николас будет совладельцем компании, когда станет взрослым.

— Какой компании, Уилл? Чем она занимается? Что-нибудь изготавливает? Или торгует?

Пальцы мальчика сжались сильнее, почти впились в руку Риган.

— Ты должна сказать им, — тихо произнес он, и его голос прозвучал хрипло и тревожно. — Ты должна предостеречь их, Джейн. Предупредить о докторе Бладворте. — Он приподнял голову с подушки. Глаза его блестели. — Доктор Бладворт задумал погубить нас, Джейн. Он хочет убить нас всех.

Глава XII «ВОДА ОТ ЧУМЫ»

Стены комнаты были обшиты панелями из темного дерева. Над камином висел портрет. Отец. Очень влиятельный человек в Личфорде — мистер Чарльз Хилиард. Импортер текстиля, знатный купец, известный повсюду на юге Англии. Человек, встречавшийся с королем Карлом Вторым лично.

Комната сияла от солнечного света, но глухой ужас отравлял воздух. Ужас бился в двери дома. Он разъедал стены и гнездился на стропилах крыши. Он звякал засовами и скребся в окна. Бусины его налитых кровью глаз заглядывали во все щели. Клацали острые, как иглы, зубы.

Джейн Хилиард сидела на резном дубовом сундуке, со страхом глядя на улицу сквозь окно. Ее одежда была проста, но хорошо скроена. Волосы черной волной сбегали по спине. Высокий, терзаемый грустными мыслями лоб был бледен.

Отец сидел за письменным столом. Нетерпеливо барабаня пальцами, он то и дело поглядывал на часы в деревянном корпусе в ожидании обещанного визита. Гость опаздывал уже на два часа. Возникали опасения, что он не придет вообще.

Мама и Молли сидели перед окном, где было светлее, и шили, чтобы хоть как-то подавить тревогу и дурные предчувствия. Николас — молодой мужчина, первенец в семье — неподвижно стоял спиной к камину, сцепив пальцы рук.

— Он не придет, — пробормотал Николас. — Сегодня не придет. Уже слишком поздно.

Молчание. Джейн глянула на него и закусила нижнюю губу.

— Он придет. — Голос отца прозвучал глухо, как далекий гром. — Раз сказал, что придет, — значит, придет.

Стены были украшены вышитыми картинами в рамках: двенадцать правил хорошего тона Карла I. Совсем недавно они были отреставрированы. Раскрытые парадные веера на панельной обшивке красного дерева напоминали огромных спящих бабочек. Молли, сидевшая в своем крутящемся кресле, переменила позу и подняла глаза от работы, чтобы посмотреть на пустынную улицу.

Он не придет.

Внизу зазвонил колокольчик. Папа вздохнул и уронил голову на руки.

Взгляды всех обратились к двери.

Горничная провела врача в дом. Следом за ним в комнату как будто влетел дух тревоги и спешки. Доктор снял плащ, широко взмахнув им. Поднявшись, отец пожал ему руку.

— Мне пришлось задержаться, — проговорил доктор после того, как горничная ушла.

Лицо доктора с резкими чертами было грубым, как валун на вересковой пустоши. Волосы подернулись сединой. Глаза темно-карие, почти черные.

— Вы пришли! — воскликнул отец. — Слава Господу!

— Слава Господу, в самом деле, — мрачно произнес доктор. — Такие времена, что дожить до конца дня в добром здравии причина вполне достаточная, чтобы благодарить Господа.

— Сколько умерло сегодня народу?

— Не могу сказать. Слишком много. И нет этому конца. Возле старой сыромятни роют большую яму. Боюсь, она заполнится слишком быстро.

— Доктор Бладворт! — Голос мамы дрожал. Она была на грани истерики. — У вас есть средство?

Доктор порывисто повернулся к ней.

— Есть, — сказал он и достал из саквояжа маленький глиняный сосуд, покрытый зеленой глазурью. Сосуд был закрыт пробкой. Доктор поднял его вверх, как чашу Грааля. — Выпейте все этой целебной воды, и болезнь минует вас. Меня она хорошо защищает. — Его взгляд вновь обратился к отцу семейства. — Деньги при вас?

— Да.

Отец выдвинул ящик стола и достал из него мешочек с монетами. После завершения сделки доктор вновь завернулся в свой плащ и поспешно вышел из комнаты, словно боясь слишком долго дышать одним воздухом с собравшимся семейством.

У двери он обернулся и окинул взглядом комнату.

— Выпейте! — воскликнул он. — Выпейте до конца и не падайте духом. Пусть это избавит вас от всех страхов. — По его лицу скользнула едва заметная кривая усмешка. — Выпейте побольше, друзья мои, и от чумы вы не умрете — в этом можете на меня положиться.

Дверь хлопнула, закрывшись, — доктор ушел.

Отец подошел к матери и дал ей сделать несколько глотков. Следующей снадобье выпила Молли. На ее лице появилась гримаса недовольства. Джейн вскрикнула от отвращения, когда жидкость коснулась ее языка. Николас сделал большой глоток и остался стоять с плотно сжатым ртом.

Последним папа поднес сосуд Уиллу, который тихонько сидел в углу:

— Выпей, мой мальчик.

Уилл покачал головой, не разжимая губ.

— Не будь глупым, выпей! Мы все должны выпить это!

Уилл набрал в рот хваленого средства от чумы. Жидкость была густая, кисловато-горькая. Он сделал вид, что проглотил. Пока папа пил из сосуда, Уилл тихонько вышел из комнаты и, никем не замеченный, все выплюнул.

Ему не нравился доктор. Причин для этого не было, но Уилл Хилиард ненавидел этого человека всем сердцем. Ненавидел его грубое лицо, его быстрые, злые черные глаза.

Папа собрал прислугу и позволил каждому сделать по глотку.

В ту же ночь Молли проснулась в лихорадке.

В доме царило смятение. Заболела мама.

Рано утром пришла проверяющая. Она поставила диагноз — чума.

Следующим слег Николас.

Дом был заперт, и у дверей поставлен сторож. Он дежурил круглые сутки. Пищу и лекарства приносить в дом разрешалось. Вскоре начали заболевать слуги.

Отец не проявлял признаков болезни. Лишь на третий день он упал, как большой срубленный дуб, и умер через несколько часов. Его лицо и руки стали багрово-фиолетовыми.

Мама умерла на следующий день.

Джейн сражалась с болезнью, как дикая кошка. Но все равно болезнь победила и ее.

Один за другим начали умирать слуги.

Уилл забился в какой-то угол, глодая черствые корки и запивая их затхлой водой.

Последние звуки мучительного кашля прекратились в полночь на пятый день. В доме стало тихо.

Когда стражники пришли, чтобы забрать тела и отвезти их в большую яму возле сыромятни, Уилл, съежившись, сидел в своем тайнике. Если они его найдут, то наверняка отправят в чумной дом, и он умрет там.

В холодный предрассветный час в покинутый всеми дом Хилиардов явился доктор Бладворт. Он был один. Доктор переходил из комнаты в комнату, обшаривая дом в поисках ценностей. Уилл тайно и бесшумно следил за ним. В тот момент, когда Бладворт смахнул мамины драгоценности в свой бездонный мешок, Уилл готов был броситься на него и расцарапать мерзкое лицо ногтями.

Снадобье Бладворта было отравой. Доктор убил всю семью Уилла и теперь после своего ужасного преступления прибирал к рукам добычу. В конце концов, кто спросит с него за какие-то девять смертей, если умирает весь город?

Уилл незаметно выскользнул из дома и забарабанил в дверь соседей.

Они выслушали его, пришли в дом Хилиардов и обнаружили доктора Бладворта в кабинете отца. У его ног лежал мешок с награбленным, а сам он попивал лучший отцовский бренди.

Правосудие и месть — быстрая и суровая — не замедлили свершиться над убийцей. Судебного разбирательства не было. Уилл отыскал сосуд с ядом и принес его соседям. Там еще оставалось несколько капель. Бладворта заставили выпить их, после чего заперли в доме смерти и стали ждать.

Пять дней спустя его изуродованное тело вынесли из дома и бросили в чумную яму возле сыромятни. Потом могильщики божились, что, когда они начали забрасывать землей переполненную до краев яму, глаза доктора вдруг открылись. Они говорили, что он был похоронен заживо.

Уилл надеялся, что так оно и было.

— Ох, ну и дела!

Прошло минут пять, прежде чем Риган пришла в себя. До этого она молча сидела на краю кровати Тома, вперив взгляд в его лицо.

В течение всего невероятного повествования глаза его были закрыты. Голос по ходу рассказа становился все тише и тише, пока не перешел в еле слышное бормотание.

Теперь было слышно лишь дыхание, ровное и глубокое.

Том спал.

Риган осторожно высвободила свою руку из его горячей и потной ладони и вытерла ее о джинсы.

В комнату неслышно вошли Джек и Фрэнки.

Риган вскинула на них глаза. Судя по выражению на их лицах, они все слышали. Риган поняла, что вид у нее такой же ошарашенный, как и у двух ее друзей.

Джек быстро дотронулся до руки Тома, после чего жестом показал девочкам, что пора уходить.

В коридоре царила обычная больничная суета, туда-сюда сновали люди, кого-то везли на каталке, пожилая женщина ковыляла с помощью костылей.

— Ну, что вы на все это скажете? — Риган только что начала приходить в себя после рассказа Тома.

— Здесь нельзя разговаривать, — предупредил Джек.

Они прошли к лифту. В этот момент его металлические двери раздвинулись.

— Реа! — удивленно воскликнула Фрэнки.

Молодая женщина шагнула из лифта. В руках у нее были цветы, глаза прятались за темными очками.

— Это я Тому принесла, — немного смутилась она. — Как наш больной?

— Спит, — ответил Джек.

— Ну что ж. Вряд ли ему хотелось меня видеть, — улыбнулась Реа. — Мне казалось, что я должна попытаться. Понимаете?

— Давайте сюда букет, — Фрэнки протянула руку. — Думаю, я не разбужу его, если просто оставлю их на тумбочке. Вы это хорошо придумали, — улыбнулась она Реа.

Реа передала ей цветы, и Фрэнки направилась обратно в палату Тома.

— Ну как? Что нового? — со вздохом спросила Реа.

— Судя по всему, они определили, чего у него нет, — ответила Риган. — Проблема в том, что они не знают, что у него есть. Замечательно, да?

— Неужели для этого им нужно столько времени? — удивилась Реа.

— Похоже на то, — кивнул Джек.

— Раз уж я здесь, может, нам выпить по чашечке кофе или кока-колы? — предложила Реа. — Возле главного входа есть кафе. Я угощаю.

— Извините, мне надо домой, — вежливо отказался Джек.

— И мне тоже. Знаете, полно всяких дел, — присоединилась к нему Риган. — Мама проводит прием для премьер-министра Саудовской Аравии, и понадобится много времени, чтобы принарядиться для такой тусовки. Тоска!

Реа удивленно посмотрела на нее.

— Да. Наверное. Ну ладно, как-нибудь в другой раз, — пожала она плечами.

Из палаты Тома вышла Фрэнки.

— Не проснулся, — сообщила она.

— Реа пригласила нас всех в кафе. Но я сказал, что нам некогда, — быстро проговорил Джек.

Фрэнки поняла его с полуслова.

— Ой, да! Я договорилась посидеть с ребенком. — Для большей убедительности она взглянула на часы. — Уже опаздываю.

— Ну что ж, — развела руками Реа. — Кстати, у меня есть для вас кое-что любопытное. Вы, конечно, занимались делами поинтереснее, а я корпела в библиотеке, изучая историю Личфорда. Если честно, я стараюсь опять попасть в любимчики к профессору Полсону, — невесело усмехнулась она. — Дело в том, что я просматривала старые документы семнадцатого века… То есть как раз то время, когда… э-э… когда была вырыта яма. И знаете, что я выяснила? Оказывается, эта больница была построена на том самом месте, где когда-то был чумной дом. Удивительно, не так ли?

Реа спустилась с ребятами в больничный вестибюль. Трое друзей изо всех сил старались не выдать свои мысли, будоражившие их головы. Они понимали, что нельзя обсуждать подобные вещи перед посторонними.

Реа села в машину. Они помахали ей. Потом подождали, когда машина вольется в общий поток на шоссе.

— Ну, теперь-то мы можем наконец поговорить? — не выдержала Риган. — Или вы хотите, чтобы мои мозги взорвались?

Подъехало такси, и им пришлось посторониться.

— Не здесь, — опять сказал Джек.

— А где? — спросила Фрэнки.

— Давайте у меня дома, — предложила Риган. — Он ближе всех. Зубная боль уехала в Лондон. У нее приступ магазинной лихорадки. И пока все они не закроются, она не вернется. Так что нам никто не помешает.

Все поняли, что «зубная боль» — это Дженни.

— Но ты вроде говорила, что твоя мама готовит какой-то прием? — напомнил Джек.

— Я была так убедительна? — улыбнулась Риган. — Здорово! У нее и правда встреча с каким-то важным саудовским магнатом, но они будут беседовать в Лондоне.

— Ха, смотрите! Это же доктор Фэрфакс! — вдруг воскликнула Фрэнки. Друзья проследили за ее взглядом. — Может, он скажет нам что-нибудь новенькое?

Доктор стоял, разговаривая с кем-то, у бокового входа, недалеко от них. В тот момент, когда Джек и Риган обернулись, он сел в синий «BMV» и захлопнул дверцу.

— Кажется, уезжает, — сказала Фрэнки. — Пошевелитесь, если хотите с ним поговорить.

Джек рысцой подбежал к машине и помахал сидевшему за рулем доктору. Боковое стекло скользнуло вниз.

— Ну, здравствуйте, — улыбнулся доктор Фэр-факс, когда трое ребят подошли к машине.

— Извините, что мы вас беспокоим, — начал Джек. — Но нет ли у вас новых данных о Томе?

— Извини, Джон, — перепутал доктор имя Джека, но тот не стал его поправлять. — Я здесь не по службе. Мое дежурство только вечером, а сейчас просто заехал поговорить с одним человеком. О Томе можешь не волноваться — на вечер я запланировал для него еще одно исследование. Думаю, после этого мы с ним закончим.

— И он сможет поехать домой? — не поверил Джек.

— Вне всякого сомнения, — подтвердил доктор. — Но после анализа, который я хочу провести сегодня, он может почувствовать некоторую слабость и головокружение. Думаю, будет лучше, если вы предупредите всех, чтобы вечером его не навещали. Тем более раз утром его все равно выпишут.

— Здорово! Просто замечательно! — воскликнул Джек. — Вот родители обрадуются!

Но, внимательно посмотрев на обветренное, изборожденное морщинами лицо доктора, он вдруг почувствовал, как в голове зазвенели тревожные колокольчики.

— Вы знали, что когда-то в старину на месте этой больницы был чумной дом? — вдруг спросил он. — Понимаете? Дом, куда свозили больных чумой?

Джек сам не понимал, почему задал доктору этот вопрос, просто чувствовал, что должен об этом спросить.

Доктор кивнул.

— Честно говоря, да, знал. В моем роду многие поколения мужчин были лекарями. — По его лицу пробежала непонятная усмешка. — Вы не поверите, но я могу проследить свою родословную вплоть до эпохи Стюартов! До самого правления Карла II. — Он вскинул глаза на ребят. — Приятно было поговорить с вами, но мне пора. — Стекло плавно поползло вверх. — Не забудьте, сегодня для Тома никаких посетителей!

— Да, мы поняли.

От стекла отразился луч света.

— Всего наилучшего, — сказал на прощание доктор. — Завтра увидимся, может быть. — Он коротко махнул рукой, и машина укатила.

Джек стоял, глядя вслед автомобилю, ощущая в груди беспокойный трепет, будто там билась пойманная бабочка. Король Карл II правил во времена Великой чумы.

— Вы знаете, — произнесла Риган, и ее голос заставил Джека очнуться от гнетущих мыслей. — Этот доктор мне кого-то напоминает… Только не могу понять кого.

Глава XIII «ГОСПОДЬ, СМИЛУЙСЯ НАД ВСЕМИ НАМИ!»

От больницы до Уэйнс-лейн, улицы шикарных особняков, в одном из которых жила Риган, ходу было минут двадцать. Этот район считался самым престижным во всем Личфорде. В другом месте Вандерлиндены и не поселились бы. Трое друзей решили, что, добравшись туда, смогут наконец обсудить события этого дня в спокойной обстановке.

Чтобы добраться до особняка Вандерлинденов, ребятам пришлось миновать район захудалых магазинчиков ношеной одежды и безликосерых, запущенных домов. Трое друзей в молчании шли по грязным улочкам, подавленные унылой нищетой, которая, казалось, сочится из земли. Может быть, дело просто в душном жарком воздухе этого знойного лета? А может, в безрадостном захолустье этих кварталов?..

В давно минувшее лето 1665 года Личфорд был так же распят под солнцем, столь же палящим и безжалостным.

Сухой ветер ворошил кучи мусора и вздымал пыль. Газетный лист, похожий на сгорбленную, уродливую птицу, хлопал на ветру.

Ребята прошли мимо прачечной. Горячий, как из печи, пропитанный мыльными испарениями воздух вырывался наружу. Риган поглядела на запыленное окно. На стекле красной краской было небрежно написано объявление:

Два предмета по цене одного. Специальный тариф для курток с утеплителем. Возможна стирка с полной обработкой.

Пыльный ветер ударил в глаза Риган. Буквы на объявлении причудливо изменились, и Риган прочла:

Господь, смилуйся над всеми нами.

Она уставилась на красные поблескивающие слова. С букв по стеклу стекали капли крови.

— Ой… что это? — хрипло вырвалось у нее. Она схватила Фрэнки за рукав. — Ты только погляди на это!

Фрэнки и Джек переглянулись.

— И что? — спросил Джек.

— Не видите, что ли?

— Нет. А что мы должны видеть? — не понял Джек.

Фрэнки взяла Риган под руку и оттащила ее от дверей прачечной.

— Не смотри, — прошептала она. — Не обращай внимания.

Голос Фрэнки был сдавленным и измученным.

Риган выдернула руку, повернула голову, глядя назад через плечо.

— Но…

— Не смотри! — прошипела Фрэнки. — Не думай об этом. Не замечай.

— Ты тоже видишь, что там написано? — спросила Риган.

— Да.

— А я ничего не вижу, — признался Джек.

— Тогда тебе чертовски везет! — криво усмехнулась Риган и уставилась на Фрэнки. — Это на самом деле там написано? Или мне просто мерещится?

— Не знаю, — замотала головой Фрэнки. — Только мне хочется поскорее убраться отсюда. — Она подняла голову и втянула носом воздух. — Этот запах… Ты чувствуешь?

Риган принюхалась. Она ожидала ощутить запах уксуса, но вместо этого ей ударило в нос совсем другое.

— Как в том подвале, — прошептала она. — Когда обрушилась стена.

— Еще хуже, — добавила Фрэнки. — И запах все усиливается.

Джек застыл посреди улицы. Он ничего не ощущал. Ничего не видел. Не чувствовал никакого запаха.

Бо-о-м-м!..

Воздух колыхнулся, и на мгновение солнце будто вздрогнуло на растянутой простыне неба. Фрэнки оглянулась на Джека, в ее глазах появился ужас.

— Я слышал, — произнес Джек. — Что-то случилось.

— Надо выбираться отсюда. — Риган была не на шутку испугана.

Бо-о-м-м!..

Колокол звонил, и звуки его скорбных ударов прокатывались над крышами домов, как голос смерти.

Послышался крик. Он доносился из узкого проулка между двумя магазинами. Темная фигура, спотыкаясь, вышла из проулка и рухнула, на мостовую.

Это был мужчина в темно-синем костюме.

Друзья подбежали и помогли ему, когда он попытался сесть. Застонав, мужчина прислонился спиной к стене. На нем была белая рубашка и синий полосатый галстук. Очки косо висели на вспотевшем лице. Волосы слиплись. Лицо было изуродовано красными рубцами. Мужчина слабо кашлянул.

— Помогите! Ради бога, помогите нам! — раздалось откуда-то сверху.

Молодой голос, женский. Фрэнки подняла голову и похолодела.

Из окна верхнего этажа высовывалась молодая женщина с прической а-ля панк. Ее руки тянулись вниз, рот широко открыт в крике ужаса. Кожа землисто-серая, с красными пятнами.

Под окном на двери дома красной краской был намалеван крест.

Улица вдруг оказалась полна народу. Кругом бесцельно бродили люди. Спотыкаясь, вытянув вперед руки, скользя и падая, натыкаясь друг на друга, словно изображали слепых в какой-то нелепой пьесе.

Но это не были люди из мрачного прошлого — они были одеты в современную одежду. Это были обыкновенные люди, но с лицами, изуродованными следами чумы, с лиловой кожей, провалившимися глазами в черных глазницах, впалыми щеками и кровавой слюной на губах.

Спотыкаясь, люди падали, стонали и вскрикивали, когда на них, лежащих на дороге, кто-то падал сверху. От всех исходил омерзительный смрад.

Задыхаясь от этого смрада, Джек отшатнулся.

Риган в ужасе смотрела, как цепочка детей, взявшись за руки, пробиралась сквозь толчею. Их голоса были тихими и безрадостными, лица обезображены губительной багровой сыпью чумы.

— Бежим! — крикнул Джек.

Длинноволосый мужчина с уродливыми пятнами на лице неожиданно встал перед Фрэнки. Он кивнул ей, как бы приглашая на этот жуткий танец смерти.

Джек схватил Фрэнки за руку и потащил сквозь толпу. Риган старалась не отставать.

Отвратительные люди толкали их, преграждали дорогу, но друзья пробивались дальше, не обращая внимания на вопли и крики, раздававшиеся вокруг.

— Это не на самом деле! Этого нет! — задыхаясь на бегу, выкрикивала Фрэнки. — Вы все только кажетесь!

И тут толпа пораженных чумой исчезла.

Улица была пуста.

Обрывок газеты, хлопая на пыльном ветру, скользил низко над дорогой.

— Если в них не верить, они не существуют! — выдохнул Джек. Он посмотрел на девочек. — Всегда помните про это!

Бо-о-ом-м!.. — вновь послышался печальный удар колокола.

Риган искоса посмотрела на Джека:

— А это как же?

— Это в наших головах, — пояснил Джек. — И не может повредить нам.

— Как бы не так! — пробормотала Риган. Она посмотрела на своих друзей и неуверенно улыбнулась. — Бежим до дома наперегонки?

Вдруг послышался стук колес по мостовой и топот копыт. Зазвенели колокольчики, скрипнула кожаная упряжь, щелкнул кнут.

Из-за угла вылетела черная карета, запряженная парой вороных лошадей. Они неслись галопом, дико вытаращив глаза, роняя с губ пену. Высоко на козлах сидел кучер, закутанный в огромный черный плащ. Глубоко надвинутая шляпа затеняла лицо. Его рука с кнутом поднялась и упала.

Когда экипаж выезжал из-за угла, два его колеса поднялись над мостовой. Мгновение карета балансировала на двух оставшихся колесах. Потом вновь с грохотом опустилась на четыре. Окна кареты были занавешены черными занавесками.

Лошади, резко изменив направление, неожиданно ринулись прямо на трех друзей. Черная карета подпрыгнула, грозя сбросить кучера с его ненадежного сиденья.

Фрэнки отреагировала первой. Она бросилась в сторону, успев схватить Джека и оттащить его вместе с собой. Джек попытался ухватить Риган, но не сумел.

Оставалось всего одно мгновение. Риган остолбенела. Лошади неслись прямо на нее с оглушительным грохотом.

— Риган! — крикнула Фрэнки.

Риган закрыла лицо руками.

Карета с лошадьми пролетела прямо сквозь нее и исчезла за спиной.

Риган открыла глаза. С ней ничего не случилось. Карета не затронула ее.

— Не на самом деле… — Она ошеломленно посмотрела на друзей. — Я к этому никогда не привыкну, — проговорила она.

Тут ее ноги подкосились, и она без сил опустилась на дорогу.

Джек и Фрэнки помогли ей подняться.

— Пойдем, — сказала Фрэнки. — Мы уже почти пришли. Это ведь там, да? — указала она на уходящую вправо улицу.

Риган кивнула. Нужно пройти до конца этой улочки, пересечь еще одну, потом по узенькому проулку, и через минуту они будут на Уэйнс-лейн в безопасности. По крайней мере, они надеялись, что так и будет.

Без новых приключений друзья добрались до конца первой улицы. Печальный колокол молчал. У них появилась надежда, что, может быть, этот ужас прекратился.

Затем они пересекли другую улицу, встретив на всем пути с полдюжины прохожих: женщину с детской коляской, нескольких пожилых дам, беседующих на углу, мужчину, бросающего письмо в почтовый ящик, девушку на велосипеде. Все было абсолютно нормально.

Первой этот звук услышала Фрэнки. Он появился, как раз когда они подошли к началу проулка. Негромкий, но резкий звук, как будто вдалеке кто-то скреб ногтями по металлу.

Проулок извивался между высокими кирпичными стенами.

Фрэнки огляделась, стараясь определить источник непонятного шума.

— Что? — спросил Джек.

— Ничего… — пробормотала Фрэнки. — Не думаю, что…

Ребята быстро двинулись по проулку. Стены сменились высокими деревянными заборами. Зеленые ветки кустов перевешивались через их края. Стебли вьюнов раздвигали в стороны доски. Сквозь щели были видны поникшие от жары белые колокольчики. В трещинах каменной мостовой пробивались сорняки. Буйно разрослась крапива. Местами заборы, оставленные без присмотра, покосились. На месте сгнивших досок зияли дыры, сквозь которые виднелся заросший сорняками пустырь.

Шум усиливался.

— Что это? — огляделась Риган.

— Не знаю, — пожала плечами Фрэнки. — Похоже на чью-то возню. Я уже несколько минут это слышу.

Звуки усиливались. И тут раздался еще один звук. Шипящий, порывистый, почему-то вызывающий тревогу.

Казалось, шум исходит отовсюду. Ребята остановились, недоуменно оглядываясь вокруг, а шум все нарастал.

— Что же это такое? — испуганно выдохнула Риган.

Шум стал похож на журчанье стремительно бегущей воды. Нет. Не воды, а чего-то… другого…

Что-то неслось на них сплошной массой, царапаясь, толкаясь, щелкая зубами.

Трое ребят прижались друг к другу спинами.

Черная лавина, состоящая из миллиарда крыс.

Джек успел на долю секунды раньше увидеть это в своем воображении.

Суматошное движение черных существ. Кишащая масса маленьких черных теней. Тощие, голодные, с длинными голыми хвостами. Блестящие бусинки глаз. Острые, как иглы, зубы. Загнутые крючками когти.

— Это не на самом деле! — крикнул Джек, перекрывая шум.

Фрэнки взвизгнула.

Крысы прорывались повсюду, перелезая через деревянные заборы, протискиваясь сквозь дыры и заполняя проулок будто кипящим потоком.

— Этого нет! — выкрикнула Риган.

Кишащая масса сцепившихся в клубок крыс перекатилась через забор впереди нее. Упав на землю, клубок разлетелся в стороны визжащими брызгами.

— Вас нет на самом деле! — шарахнулась в сторону Риган.

Одна из крыс кинулась ей в лицо. Девочка едва успела отбить кулаком отвратительное существо. Его налитые кровью глаза сверкнули. Щелкнули острые зубы.

— Ой!

Риган отшатнулась, едва не споткнувшись о бурлящий ковер живых существ. На тыльной стороне ладони остались белые вдавленные полоски — следы зубов. Она глядела на них, не веря собственным глазам. Из ранки проступили капельки крови.

Крысы были настоящими.

Глава XIV КРЫСЫ

Джек метнулся к забору. Это была их единственная надежда. От удара плечом о гнилое дерево доски разлетелись в щепки.

Джек ткнулся носом в колючие ветки, а щепки просвистели мимо ушей. Забор буквальнр развалился под его натиском. Мальчик поднялся на ноги, продираясь сквозь впивающиеся в тело колючки.

Говорить ничего было не нужно, девочки уже последовали его примеру, перебираясь через развалины забора. Риган на ходу облизывала ранку. Вокруг них повсюду сновали крысы.

Джек прокладывал дорогу сквозь доходящие до колен заросли сорняков и молодую поросль деревьев. У него не было времени выбирать направление. В голове билась только одна мысль — убежать от этих отвратительных черных тварей.

Девочки следовали за ним в кильватере. Гибкие ветки кустов цеплялись за ноги. Жесткая трава царапала щиколотки. Острые шипы впивались в кожу. Сухая, как пыль, цветочная пыльца, поднимаясь облаком, прилипала к вспотевшим лицам, но они упрямо пробивались вперед.

Джек заметил, что начался небольшой подъем. Он поднял голову. Впереди виднелись дома и забор из железных прутьев. Повсюду слышалось лихорадочное шуршанье. Трава была как будто в движении. Показалась черная крысиная спина. Крысы преследовали их.

Риган оглянулась. Протоптанная ими тропа была сплошь заполнена крысами.

Ребята подбежали к забору. Невысокий, где-то по плечо. Перелезть можно, но не без труда. Они совсем выбились из сил.

Фрэнки не стала долго раздумывать. Она бросилась к забору. Подпрыгнув и уперевшись руками в верхнюю планку, перекинула ноги и спрыгнула с другой стороны.

Джек тоже перелез, но упал, ободрав колени и локти о каменные плиты на другой стороне.

Риган была пониже ростом своих друзей. Ухватившись за верхнюю планку, она подтянулась, но не смогла забросить ногу. Пальцы ее соскользнули, и она упала обратно. Девочка сжалась в комок, ожидая, что крысы набросятся на нее.

— Риган! Вставай скорее!

Это был голос Фрэнки. Риган подняла голову. Крысы окружили ее со всех сторон, но не нападали. Риган встала, прижимаясь спиной к решетке из прутьев.

Тысячи блестящих глаз следили за ней.

Повернувшись, она при поддержке Джека и Фрэнки перелезла на другую сторону.

Как только Риган оказалась по ту сторону решетки, черное море крыс опять пришло в движение. Оно просочилось сквозь прутья решетки и окружило троих друзей.

Но в налитых кровью крысиных глазах сквозил разум.

— О боже! — выдохнула Фрэнки. — Вы это видите?

С одной стороны сплошной покров крыс раздвинулся, освободив узкий проход, достаточный для того, чтобы ребята могли пройти друг за другом.

Вдоль забора с железной решеткой тянулась улица. Ветхие домишки. Разбитые уличные фонари. Брошенные машины. Разворошенные ветром кучи мусора. Свалка ржавого железа.

И совсем нет людей.

— Выбора у нас все равно нет, — пробормотала Риган и, отодвинув локтем Джека, пошла по тропе, оставленной для них крысами.

Фрэнки и Джек переглянулись. Риган была права — что еще они могут сделать? Крысы уже продемонстрировали свою способность наносить раны. Риган все еще зализывала кровоточащую ранку.

Они медленно двинулись вперед. Крысы передвигались вместе с ними, смыкая за их спинами живое покрывало злобной настороженности.

Таким образом ребята добрались до свалки, миновали штабеля из ржавого металла и подошли к проволочной ограде. В одном месте ограда была прорвана. Крысы подвели их прямо к дыре, сквозь которую виднелся вымощенный камнем проулок. Стены из уродливого желтого кирпича. Пустынная улица. Дальше еще один проулок.

Каким-то образом крысы точно знали, как провести троих друзей по заброшенным потаенным артериям старого города. Но куда их все-таки ведут?

Джек попытался собраться с мыслями.

Безжалостно палящее солнце било прямо в глаза. Это означало, что их ведут на запад. Он попытался представить карту города. Запад. Что там располагается? Нет, бесполезно. Он вовсе не так хорошо знал город, чтобы догадаться, куда их ведут.

— Ребята, знаете что? — прошептала Риган.

— Что? — безнадежно спросила Фрэнки.

Она уже сделала одну попытку сойти с этой узкой тропы, но крысы сбились теснее, полные решимости остановить ее. После этого у нее не осталось сомнения в том, что может случиться, если они попытаются прорваться на свободу. Их трое. А крыс тысячи и тысячи. Плохо дело.

— Не знаю, как вы, а я считаю, что мы поступаем как идиоты, позволяя этим чертовым грызунам руководить парадом. — Риган оглянулась на друзей. — Давайте посмотрим на вещи реально… Эти твари ведь не собираются вести нас на пикник, верно? Понимаете? — Она понизила голос, будто опасаясь, что крысы могут подслушать ее. — Значит, мы должны вырваться.

Джек давно пришел к тому же выводу.

— Фрэнки! Ты знаешь Личфорд лучше нас. Ты хоть немного представляешь, куда нас ведут?

Фрэнки сдвинула брови. Ее мысли были парализованы отчаянием, и она еще не успела подумать о цели их похода.

Фрэнки попыталась сосредоточиться.

Трудно было рассчитать, сколько времени их уже вот так конвоирует эта черная стая. Минуты? Часы? Солнце скользило по верху крыш. Фрэнки казалось, что они идут по этой губительной тропе уже целую вечность. И что эти крысы были здесь всегда. И будут всегда.

— Наверное… — Она пожала плечами. — Наверное, мы идем к… — Ее голос оборвался. Правда о грозящей опасности оглушила ее, как удар молнии. — О господи! Я знаю, куда они нас ведут! Стой! — Она схватила Риган за руку. — Остановись немедленно! Мы всего в нескольких кварталах от Мэрлоу-роуд.

Риган растерянно вытаращила глаза:

— Э-э… Я не врубилась…

— На Мэрлоу-роуд фабрика! Та фабрика, где проводятся раскопки! Ты что, не поняла? — выдохнула Фрэнки. — Нас ведут обратно к чумной яме.

— Пф-ф-ф… — громко выдохнула Риган, будто выпустила пар.

— Это нужно прекратить немедленно, — сказал Джек. — Мы должны вырваться, пока еще не поздно.

Ребята остановились. Крысы сбились теснее вокруг их ног, оставив тропу только в одном направлении — на запад. К яме, к кошмару, который их там ждет.

— Так, ребята, — медленно проговорила Риган. — Настал момент, когда один из нас должен сказать: «Эй, у меня есть классный план, как отсюда выбраться».

Воцарилось молчание.

— М-да… Понятно… — мрачно констатировала Риган.

— Погоди, — сказала Фрэнки, — это не то чтобы план, а так — соображения… Может, нам просто попробовать выбраться куда-нибудь, где люди? Мы ведь не встретили ни одного человека с того момента, как вошли в проулок. Если мы сможем попасть на оживленную улицу, тогда… — Она со страхом и отвращением уставилась на крыс. — Может, тогда нам удастся от них оторваться.

— То есть просто попробовать дать деру? — посмотрела на нее Риган. — В надежде, что попадем в людное место раньше, чем… гм-м…

Ей не было необходимости продолжать. Все было и так ясно — прежде чем крысы нападут на них. Ребята посмотрели вокруг. В какую сторону бежать?

Они находились в очередном проулке, ограниченном кирпичными стенами.

— Думаю… думаю, надо бежать туда, — Фрэнки указала на кирпичную стену справа. — Если я правильно ориентируюсь, дома, что там виднеются, стоят вдоль Джунипер-стрит. Там много магазинов и всего такого. И должно быть много народу.

— Годится, — решила Риган. — Даже если крысы кинутся за нами, там будет легче отбиться от них.

Крысы начали беспокойно сновать вокруг ног. Тысячи глаз-бусинок уставились на них в ожидании. Острый коготь проскреб по кроссовке Фрэнки. В воздухе повис настойчивый писк. Резкий и пронзительный, он царапал по мозгам, как гвоздь по классной доске.

Джек указал на дверь в стене, расположенную немного впереди. По всей длине стены через равные промежутки виднелось несколько таких дверей. Джек решил, что они должны вести на задние дворы или сады. Было видно, что высокие дома за стеной стоят на некотором расстоянии друг от друга. Боковые проулки! Да, проулки должны вывести их к улице.

— Туда! — решительно сказал он.

Девочки кивнули.

— Дай я пойду первым, — Джек удержал Риган за рукав. — Я сильнее. Дверь может быть заперта.

— Может, ты и сильнее, но решительности у тебя меньше, это уж точно. Так что, если ты не возражаешь, первой пойду я.

Крысы подняли визг. Острые зубы вцепились в край джинсов Риган. В кишащей массе отвратительных тварей ощущалось явное беспокойство. Они уже приближались к концу своего длинного путешествия. Скоро все должно было кончиться.

— Хорошо-хорошо, не надо нервничать! — прошипела в их сторону Риган. — Я иду, уже иду.

Как только Риган двинулась дальше, крысы немедленно угомонились. Они бежали рядом с ребятами, негромко попискивая, стуча тысячами острых коготков. От этого стука пробирала дрожь.

Риган попыталась отвлечься. Нельзя было позволять себе рисовать картину того, что может случиться, когда они попытаются прорваться. Так можно сойти с ума!

Наконец ребята приблизились к двери.

— Так, — решительно прошептала Риган. — Шоу начинается!

Она сделала глубокий вдох и, собрав все силы, бросилась на дверь. Дверь скрипнула, но не поддалась. Риган рикошетом отбросило назад. Крысы издали дикий многоголосый визг и обступили троих друзей, как черный штормящий океан.

Риган второй раз бросилась на дверь. Крысы в бешенстве сновали у нее под ногами.

Ее вновь отбросило назад.

Дверь выдержала натиск.

Глава XV СТОЛКНОВЕНИЕ РЕАЛЬНОСТЕЙ

Из-за двери раздались свирепое рычание и собачий лай.

Остервенелый лай своры разъяренных собак.

Едва эти пугающие звуки успели отразиться в сознании Риган, как сзади нее произошло какое-то движение.

Это одновременно вступили в действие Фрэнки и Джек. Риган одна не могла вышибить дверь,это было совершенно ясно. Нужна была большая масса. А крысы уже сбивались в кучу, готовясь к нападению. Трое друзей, не раздумывая, рванулись к двери.

На этот раз дверь не выдержала натиска.

С треском ломающихся досок все трое ввалились в огражденный стенами задний двор — узкий и длинный. Внутри располагался ряд деревянных загонов, загороженных проволочной сеткой, за которой бесновалась дюжина или полторы собак. С бешеным лаем они бросались на сетку. Собаки были громадные. Черные и темно-коричневые — вроде ротвейлеров, с горящими глазами и слюнявыми пастями. От шума, который они подняли, закладывало уши.

Джек быстро оглянулся, проверяя, как там девочки, после чего устремился к узкой дорожке, огибающей дом.

Фрэнки, отставая от него всего на шаг, перепрыгнула через мешки с кормом. Собаки выходили из себя, бросались на сетку и драли ее когтями. Полчища крыс уже захлестывали двор, вливаясь сплошным потоком через выбитую дверь.

Споткнувшись, Риган едва не упала. Она поддала ногой черное существо, которое с визгом отлетело в сторону. Одно очко в ее пользу!

На какое-то мгновение в первых рядах крысиного батальона произошла заминка: они увидели и услышали своих вечных заклятых врагов — собак. Но те твари, что были сзади, проталкивали их вперед. Такую лавину нельзя было остановить сразу.

Риган заметила мелькнувшее в окне верхнего этажа рассерженное лицо. Возмущенно жестикулируя, мужчина смотрел на Риган, Фрэнки и Джека и что-то кричал им, стучал по стеклу. Казалось, он даже не замечает крыс, которые наводнили его задний двор.

Джек подбежал к воротам, резко отдернул щеколду и, потянув на себя ручку, распахнул калитку. Перед ним была оживленная улица.

Машины. Люди. Магазины. Вся эта обычная, но такая благословенная сейчас суета главной улицы. На другой стороне у обочины стоял автобус.

Джек вылетел на мостовую.

— Эй ты, осторожнее!

— Извините.

— Бросаются прямо под колеса!

Джек перебежал улицу. Фрэнки не отставала. Вокруг надрывались пронзительные сигналы машин.

— Малолетние идиоты!

Риган последовала за ними. Она быстро оглянулась через плечо. Проулок казался бурлящим потоком черных тел.

Джек обежал автобус спереди. Водитель сердито уставился на него. Двери с шипением закрылись. Джек бросился к узкой двери и забарабанил кулаками в стекло.

Водитель покачал головой.

Он и так уже выбился из графика и не собирался терять время из-за каких-то глупых ребят. Каждый раз одно и то же. Выскакивают какие-то нахальные подростки как раз в тот момент, когда ты закрываешь двери. Придумали себе дурацкое развлечение.

Фрэнки бросилась к дверям, крича и колотя в стекло вместе с Джеком.

— Впустите нас! Пожалуйста!

Крысы уже выбегали из открытой калитки на улицу.

Но никто вокруг как будто не замечал их. Риган ожидала, что люди будут визжать, кричать. Но, казалось, они не видят отвратительных существ, волнами вздымающихся у их ног.

Демонстрируя огромное раздражение и неохоту, водитель открыл двери.

Трое друзей вскочили на ступеньки.

— По одному! По одному!

Двери лязгнули, закрываясь. Риган едва успела отдернуть ногу. Между жесткими резиновыми челюстями дверей корчилась зажатая крыса. Ее собратья остервенело бросались в стекло. Раздался омерзительный визг — двери полностью сомкнулись, пойманная крыса была раздавлена.

Крысы сбились вокруг автобуса.

Но никто их не видел.

Казалось, будто две картины — две независимые реальности — оказались наложенными друг на друга. В одной — люди занимались повседневными делами, в другой — мостовая, тротуары, вся улица кишела крысами.

Джек сунул несколько монет водителю.

— Три… до… Белл-грин… — выдохнул он.

Это было невероятно — крысы бросались на автобус! Трое друзей слышали частые, похожие на град, глухие удары их тел о железный корпус.

— Одна дурацкая выходка, и я вас высажу, — пригрозил водитель, приняв, видимо, друзей за хулиганов. Но он не допустит у себя в автобусе никаких глупостей!

Джек провел девочек в конец салона. Несколько пассажиров скользнули по ним равнодушными взглядами. Снаружи крысы с писком царапали автобус, отчаянно пытаясь пробраться внутрь.

Автобус тронулся с места.

Ребята плюхнулись на длинное заднее сиденье.

Они молча посмотрели друг на друга. Слова были излишни. Все трое и так понимали, что они единственные, кто видит эту неисчислимую армию черных крыс.

Постепенно, по мере того как автобус набирал скорость, омерзительный бурлящий поток начал отставать и наконец остался позади.

Риган откинулась на спинку сиденья, забросив руки за голову. Ее голос прозвучал как бессильное бормотание:

— Разбудите, когда мы въедем в реальность, ребята!

В доме Риган девочки сразу отправились в ванную комнату.

Фрэнки и Джек никогда еще не бывали в этом огромном особняке. Риган не слишком стремилась приглашать гостей к себе домой. Ей казалось, что это было бы хвастовством. Приходите, мол, посмотрите, как живут в своем поместье богачи Вандерлиндены!

Ванная комната по размеру превосходила среднюю гостиную. Риган сидела на краю ванны, в то время как Фрэнки прилепляла ей пластырь на тыльную сторону ладони. Неглубокие ранки немного щипало из-за какого-то антисептика, которым помазала их Фрэнки.

— Ну, вот и все, — сказала Фрэнки. — Но если начнет болеть или распухнет, пластырь придется снять. Туда могла попасть инфекция.

Они проверили, нет ли на теле других укусов или царапин. Большого физического вреда крысы им не причинили. В основном они царапали обувь. Низ одной штанины джинсов Риган оказался изодранным в клочья.

— Авторская модель, — вздохнула она, глядя на лохмотья. — Пять сотен баксов коту под хвост! — Она нервно засмеялась. — Не коту — крысе!

Джек стоял у небольшого окошка, выходящего на длинную подъездную аллею с аккуратно укатанным гравием и ухоженными кустами роз по краям. Отдернув занавеску, он смотрел на дорогу, пролегающую за высокой живой изгородью. Его переполняло ощущение опасности, но он не мог определить, отголоски ли это прошлого или страшное предчувствие новой угрозы.

С того момента, как друзья вышли из больницы, прошло несколько часов. После этого они находились в каком-то ужасном полуреальном мире, где время и расстояние ничего не значили.

Фрэнки вымыла в раковине руки. Откинув за спину волосы, она посмотрела на подругу.

— Знаешь, в половине случаев я не узнавала тех мест, по которым вели нас эти… твари. Кое-где это было похоже на Личфорд… а где-то… — Она пожала плечами. — Не знаю. Но только не Личфорд. Во всяком случае, не Личфорд, который знаком мне.

— Давай перейдем куда-нибудь в более удобное место, — предложила Риган. — Я бы предпочла находиться в сидячем положении, когда мы будем выяснять, что за чертовщина с нами происходит. Тогда я хотя бы не ухнусь опять носом вниз, — невесело пошутила она.

Риган повела ребят в пышно обставленную парадную гостиную.

— Не обращайте внимания на все эти штучки-дрючки, — сказала Риган, плюхаясь в кресло. — Дом сдавался со всей обстановкой.

Она перекинула ногу через подлокотник. Джек и Фрэнки сели на большой мягкий диван.

Воцарилось напряженное молчание.

— Этих крыс больше никто не видел, — наконец проговорила Фрэнки. — Но одна из них укусила Риган. Я тоже чувствовала, как они крутятся вокруг ног. Они были настоящими.

— Для нас настоящими, — поправил Джек.

— И как тогда это понимать? — спросила Риган. — Ведь если вещь настоящая, то она настоящая, верно?

— Так ли? — посмотрел на нее Джек.

Риган закрыла глаза.

— О’ кей! — Она резко взмахнула ребром ладони. — Что ты хочешь сказать, парень? Что реальность существует только в глазах того, кто ее видит? Так, что ли?

— Возможно, — кивнул Джек. — Возможно, именно в этом мы здесь и увязли. Разные реальности, которые как бы… сталкиваются между собой. А может быть, все дело в нас? Мы оказались зажатыми между двумя реальностями. Одной ногой тут, а другой… Ну, не знаю… в семнадцатом веке.

— Ну, спасибо тебе, объяснил! Теперь все понятно, — усмехнулась Риган.

— Что-то ужасное смогло освободиться, когда обрушилась стена чумной ямы, — тихо проговорила Фрэнки. — И похоже, что оно с каждым днем становится все сильнее. Сначала был просто колокольный звон… и запах, который ощущала Риган. А теперь уже… — Она посмотрела на высокое окно с плюшевыми занавесками. — Что будет дальше? Что сейчас там, за окном? — Она передернула плечами. — Как мы сможем отсюда выбраться в целости и сохранности? И куда можем обратиться? Как все это остановить?

— Нам нужна помощь, — твердо сказал Джек и посмотрел на Риган. — Помнишь, что ты говорила раньше? Что настоящая жертва — это Том, а мы просто задеты побочным отрицательным эффектом.

— Ну, помню. И что?

— А то, что все дело в Томе. Или, по крайней мере, в Уилле Хилиарде. Том выпустил… его сознание… из той ямы, когда пнул ногой стену. И это сознание настроено не лучшим образом.

— Еще бы, — поежилась, словно от холода, Риган. — Я бы, наверное, вообще свихнулась, если бы вся моя семья умерла из-за какого-то маньяка-врача, который решил поживиться чужой собственностью. — Она нахмурилась. — Ты считаешь, во всем этом сумасшествии виноват Уилл? Потому что он в ярости из-за случившегося?

— Я считаю, что Уилл в центре всех этих событий, — сказал Джек. — Но меня всерьез беспокоит другое — тут происходит что-то еще.

— Что именно? — спросила Фрэнки.

— Точно не знаю, но… Это имеет какое-то отношение к доктору Бладворту. — Джек поежился. — Я это чувствую. Он где-то здесь.

— Замечательно, — простонала Риган. — Мало нам крыс, так еще и этот чокнутый мертвый отравитель вырвался на свободу.

— Это еще не все, — продолжил Джек. — Доктор Фэрфакс говорил, что в их роду все были врачами в Личфорде, начиная с эпохи Стюартов.

— Так. — Серые глаза Фрэнки были устремлены на Джека. — Во времена Великой чумы на троне был король Карл II, а он, как известно, из династии Стюартов. Пока что все понятно. Излагай дальше.

— Доктор Бладворт дал всем членам семьи Уилла выпить яд, — задумчиво произнес Джек. Говоря, он старался по ходу дела упорядочить свои мысли. — Помните реакцию Тома, когда доктор Фэрфакс дал ему стакан воды?

— Он просто рассвирепел! Как будто совсем спятил! — воскликнула Риган.

— Вот именно. И мы все решили, что у Тома что-то с головой. А что, если была и другая причина?

— Какая же? — не поняла Фрэнки.

— А ты подумай. — Джек сделал паузу и продолжил: — Том — это Уилл, так? Из-за того, что мы были там, когда появился Уилл, мы и попали в эту историю. Мы как бы… заразились. Хотя… наверное, этим могли заразиться и другие, правда? Даже те, кто там не был.

— Ты хочешь сказать, что этим мог заразиться прямой потомок человека, убившего всех Хилиардов? — выдохнула Фрэнки. — Ты к этому клонишь? Думаешь, доктор Фэрфакс это прапра-пра — не знаю сколько раз — правнук Бладворта?

Риган вдруг выпрямилась, шлепнув себя ладонью по губам.

— Ох, черт! Джек, до меня только что дошло! Его лицо. Лицо Фэрфакса! Он выглядит точно так, как Том… то есть Уилл… описал Бладворта! — Она откинулась на спинку кресла. — Нет, погодите. Погодите… Это еще ничего не доказывает. Это может быть простым совпадением.

— Возможно, — согласился Джек. — Но что, если это не совпадение? Что, если появление Уилла в теле Тома что-то пробудило в докторе Фэрфаксе? — Джек порывисто вскочил. — Он сказал мне, что закончит с Томом сегодня вечером! И еще велел передать всем, чтобы до завтра Тома никто не навещал.

— То есть на сегодняшний вечер он что-то задумал! — воскликнула Фрэнки. — Что-то плохое для Тома. Но зачем ему нужно вредить Тому? Отравление семьи и весь этот кошмар… Это произошло сотни лет назад. Не вижу никакого смысла.

— Не видишь смысла? — Джек посмотрел на нее встревоженными глазами. — Тут и не нужно искать никакого смысла. За этим может не быть никакой цели. — Он перевел взгляд с Фрэнки на Риган. — Разве не понятно? Чума не нуждалась ни в цели, ни в смысле. У нее их не было. Это просто происходило.

Наконец его мысли прояснились, путаница в голове исчезла.

— Чумой заражались тысячи людей. Она убивала их. А Бладворт заразил доктора Фэрфакса, то есть подчинил его себе. И теперь Фэрфакс собирается убить Тома! Он хочет сделать это сегодня вечером!

Глава XVI В ПОИСКАХ ВЫХОДА

Прошло несколько секунд, прежде чем Фрэнки и Риган смогли что-то ответить на слова

Джека. И не потому, что они усомнились в его правоте. Убежденности в его глазах было достаточно, чтобы отбросить любые сомнения.

— Нам нужна помощь, — пробормотала Фрэнки. — Одни мы с этим не справимся.

Риган подумала, подошла к антикварному столику у стены, где стоял телефон. Взяв аппарат, она положила его на колени Фрэнки.

— На, звони, — с усмешкой в голосе сказала она. — Звони тому, кто в это поверит.

Фрэнки уставилась на телефон. Риган была права. Кто им поверит?

— Дэррил бы поверил, — убежденно произнес Джек. — По крайней мере, попытался бы.

— Но у него нет телефона, — возразила Риган. — И он живет на другом конце города. — Она посмотрела в окно на густеющие сумерки. — Кто из вас согласен пойти к нему сейчас? Добровольцы есть?

Одно из чудачеств Дэррила заключалось в том, что у него была линия к модему, но не было нормального телефона. Дэррил не очень умел разговаривать с людьми напрямую.

Хотя трое друзей и подшучивали друг над другом, но дом Риган казался им убежищем, маленьким раем здравомыслия среди хаоса, который еще более усиливался с наступлением ночи. Никому не хотелось опять столкнуться с крысами или еще какими-нибудь мерзкими созданиями, которые могли выползти из темноты.

— Реа! — воскликнула Фрэнки. — У нее есть телефон. Можно позвонить ей!

Она схватила трубку и начала нажимать кнопки. Фрэнки хорошо запоминала телефонные номера. Цифры прилипали к ее мозгам, как варенье к скатерти. Еще на прошлой неделе Дэррил попросил позвонить Реа, чтобы договориться о дате и времени их экскурсии на раскопках в Мэрлоу-роуд.

— А что ты ей скажешь? — спросил Джек.

— Не знаю. Что-нибудь придумаю. Гудки уже идут. — Она скрестила указательный и средний пальцы. — Хоть бы Реа была дома. Хоть бы, хоть бы, хоть бы…

Послышался звук снимаемой трубки, и знакомый женский голос произнес:

— Алло!

— Реа? Это Фрэнки. Фрэнки Фицджеральд.

— А, Фрэнки, привет! Что-нибудь случилось?

Фрэнки совершенно растерялась от такого вопроса. Как можно на него ответить после того, что они пережили за этот день? Полчища крыс, столкновение реальностей, древняя вражда, ожившая вновь, смертельная опасность, грозящая Тому… Как рассказать об этом?

— Гм-м… понимаете, дело в том… Нам надо… надо связаться с Дэррилом. Это очень срочно. А у него нет телефона. Я понимаю, это ужасное нахальство с нашей стороны, но мы подумали, не могли бы вы… э-э… заехать к нему и передать несколько слов? Это, правда, очень важно, честное слово! — ей хотелось добавить «вопрос жизни и смерти», но это было бы уже чересчур. И скорее походило бы на шутку.

— Где вы? — В голосе Реа появились тревожные нотки. — Что случилось?

— Это… трудно объяснить, — замялась Фрэнки. Она бросила на Джека и Риган беспокойный взгляд. — Да, кое-что случилось, и нам нужна помощь Дэррила. Не знаю, что еще я могу сказать вам прямо сейчас.

— Хорошо, хорошо, — послышалось из трубки, — я не требую, чтобы ты мне сейчас все растолковывала. Я буду у Дэррила через… десять минут. Что ему передать?

Фрэнки облегченно вздохнула.

— Ох, Реа, спасибо. Огромное спасибо. Просто скажите ему, что мы все у Риган. И что нам нужно, чтобы он отвез нас в больницу. Это очень срочно.

Голос Реа резанул ее слух:

— Что-нибудь с Томом?

— Вообще-то нет, мы так не думаем. Пока нет. Но не исключена возможность. И мы должны забрать Тома из больницы как можно скорее.

Джек замахал руками, беззвучно шепча: «Не надо! Не говори ей об этом!» Реа никогда не поймет, почему им нужно похитить Тома из больничной палаты.

Фрэнки бросила на Джека виноватый взгляд. Язык мой — враг мой!

— Хорошо, Фрэнки, можешь на меня положиться, — сказала Реа. — Оставайтесь на месте. Дэррил будет у вас… самое большее через полчаса. Устраивает?

— Отлично! Вы даже не представляете, как мы вам…

— Все в порядке, Фрэнки, не беспокойся. Я уже выезжаю.

Фрэнки положила трубку и с улыбкой облегчения на лице откинулась на спинку дивана.

— Ох!

— Она согласилась? Даже после того, как ты проболталась, что нам надо забрать Тома из больницы?

— Да, она согласилась. Сказала, что Дэррил будет через полчаса.

Риган тяжело опустилась на широкий подлокотник дивана и скрестила на груди руки.

— Послушай, Джек. Как я понимаю, ты уже составил какой-то хитрый план, как освободить Тома из лап доктора Фэрфакса… или Бладворта, или кто он сейчас есть, этот парень.

Джек внимательно посмотрел на нее.

— Да, составил. Нам нужно выманить Уилла Хилиарда из Тома.

Фрэнки вперила в Джека вопросительный взгляд.

— Да? И как же именно мы это сделаем? — Она наклонила голову набок.

— Как именно?

— Ну да.

— Не имею ни малейшего представления, — тряхнул головой Джек.

Риган открыла рот, но закрыла его, так ничего и не сказав.

Б-о-о-м-м!..

Тихо, едва слышно начал звонить далекий, покинутый всеми колокол.

Фрэнки стояла у окна, глядя, как сгущаются сумерки. Знойное небо еще светилось глубокими зеленовато-синими тонами, как бирюзовый занавес в кинотеатре, подсвеченный изнутри. Кое-где уже поблескивали звезды. Ей не понравился этот блеск. Он напомнил огоньки крысиных глаз.

Усыпляющие далекие удары колокола нагоняли тоску. Звук был таким тихим, что любое произнесенное слово заглушало его. Проблема была в том, что никому не хотелось говорить. Тихий колокольный звон приковал к себе внимание всех, как пульс притаившегося чудовища, которое набиралось сил по мере того, как угасал день.

Радость по поводу ожидаемого приезда Дэррила быстро испарилась.

Риган предложила задернуть занавески, но Фрэнки напрочь отвергла эту идею. Если что-то крадется там, снаружи, уж лучше это видеть. Массивные кусты живой изгороди почти закрывали собой обзор в конце подъездной аллеи. Время от времени мимо ворот, примерно в двадцати метрах от них, проходили люди. По шоссе пролетали машины. Зловещие тени стали похожи на ходы в мир тьмы, которые расширялись с каждым мгновением. Они выбрасывали все новые ростки, постепенно захватывая пространство. Тьмы становилось все больше.

Фрэнки вглядывалась в эти зловещие тени, пока не заболели глаза.

Что-то там происходило. Они все чувствовали это.

Джек сидел на диване, наклонившись вперед и обхватив голову руками. Предостережения об опасности вспыхивали в мозгу кроваво-красным фейерверком. Когда он закрыл глаза, то единственное, что он увидел, была пульсирующая краснота.

Риган мерила шагами длинную комнату, как оголодавший в клетке тигр. То и дело она бросала взгляд на часы. Ну где же Дэррил?

Все с нетерпением ждали, когда раздастся тарахтение его старенького фургона. Этот фургон был его единственным источником дохода. Дэррил выполнял небольшие поручения, развозя что-нибудь по городу или доставляя покупки. Доход был не ахти какой, но этого хватало, чтобы заплатить за жилье, купить еду и оплатить непомерные счета за электричество, которое пожирал его компьютер. Но где же он?

Фрэнки замерла.

Она услышала далекий смех. Пронзительный, печальный смех, который вдруг резко оборвался.

Джек вскинул голову и посмотрел в окно. Риган остановилась как вкопанная. Все трое слышали это.

Из тени выплыло темное облако, и медленно двинулось над подъездной аллеей.

Два человека несли на плечах гроб. За ними шла согбенная рыдающая фигура.

Фрэнки услышала неторопливое цоканье тяжелых копыт.

Неожиданно что-то ударило в окно. Вскрикнув, Фрэнки отскочила от страшного, ужасающего видения. Это был истощенный грудной ребенок, прижатый к стеклу изуродованной чумой женщиной. Ребенок был мертв. Горе в глазах женщины было оглушительным, душераздирающим.

Женщина прижала мертвого младенца к груди. Ее в кровавых подтеках рука ударила в стекло, и женщина завыла в отчаянии.

Через мгновение они исчезли — и мать, и ребенок. Но кровавые следы на стекле остались.

Джек поднялся. Ноги его дрожали.

Фрэнки, скорчившись, лежала на ковре, прикрыв голову руками.

Джек присел на корточки рядом с ней и дотронулся до ее плеча. Фрэнки вздрогнула от его прикосновения. Он не мог найти слов, чтобы успокоить ее.

Фрэнки подняла голову.

— Ничего, все в порядке, — пробормотала она.

Подошла Риган и встала рядом с ними.

— В порядке? — горько усмехнулась она. — Так я и поверила.

Раздался звук подъезжающего автомобиля. Машина остановилась перед подъездной аллеей, невидимая за живой изгородью.

Фрэнки вскинула голову.

— Дэррил?

— По звуку не похоже, — покачал головой Джек.

Друзья слышали, как хлопнула дверца. Темная фигура направилась к воротам и отворила их. Это не Дэррил. По очертаниям Дэррил был похож на отощавшего аиста, а этот человек был пониже и поплотнее.

Фигура вновь исчезла. Опять хлопнула дверца, и машина с шумом въехала в ворота. Было слышно, как шуршат по гравию шины. Машина медленно подъехала к дому. Вспыхнули огни охранной системы, осветив приближающийся автомобиль.

— Это Реа! — воскликнула Риган.

Фрэнки вскочила на ноги.

— Дэррил с ней?

— Нет, не похоже.

Они бросились к парадной двери. Реа уже стояла там.

— Дэррила нет дома, — с порога сказала она. — Хозяйка не знает, когда он вернется.

Она внимательно оглядела ребят.

— По вашему звонку я поняла, что вам действительно необходима помощь. Что я могу для вас сделать?

— Мы думаем, что доктор Фэрфакс собирается убить Тома! — выпалила Риган. — И мы должны забрать его из больницы.

— Риган! — одернул ее Джек.

Реа не поймет их. Он с опаской посмотрел на молодую женщину.

— Это трудно объяснить… — начал он.

— Тогда и не пытайся, — жестом остановила его Реа. — Дэррил говорил мне, что вы славные ребята. Если Дэррил вам доверяет, значит, доверяю и я. Едем? — кивнула она в сторону своей машины.

— Спрашиваете! — воскликнула Риган.

Трое друзей побежали к машине. При каждом шаге Фрэнки ждала, что кто-то схватит ее за щиколотку и утащит вниз. Они нырнули внутрь машины и захлопнули дверцы. Фрэнки села впереди, Риган и Джек сзади. Джек щелкнул внутренними замками.

Ему казалось странным, что Реа демонстрирует к ним такое доверие. Любой на ее месте захотел бы услышать хоть какие-то объяснения.

— В больницу? — спросила она.

— Да! — торопливо подтвердил Джек.

Выплевывая гравий из-под колес, машина направилась к воротам и выехала на улицу. Реа нажала на газ. Машина рванулась вперед так резко, что ребят отбросило на спинки сидений.

Фрэнки посмотрела в окно, вновь ожидая увидеть еще какие-нибудь признаки столкновения разных реальностей. Но ничего такого не было. Шум автомобильного двигателя заглушал удары погребального колокола, и улицы Личфорда не хранили видимых следов ужасов.

— Полагаю, вы не хотели бы, чтобы кто-то узнал о том, что вы делаете, — сказала Реа, плавно ведя машину. — Я имею в виду, когда вы будете забирать Тома.

— Прежде всего мы не хотим, чтобы об этом узнал Бладворт, уж это точно! — с жаром произнесла Риган.

— Бладворт?

— Она имеет в виду доктора Фэрфакса, — пояснил Джек. — Если я прав, сегодня вечером он попытается каким-то образом навредить Тому. Нам обязательно нужно забрать его, а потом уж мы решим, что делать дальше. — Джек постарался придать убедительность своим словам.

— О’кей, — соглашалась Реа. — Тогда мы поступим так: я пойду через главный вход и скажу, что мне нужно поговорить с… как его… с Фэрфаксом. И пока я буду отвлекать его разговором, вы втроем подниметесь по задней лестнице и заберете Тома.

— Если бы мы еще знали план больницы, — заметила Фрэнки. — Как бы нам там не заблудиться.

— Я покажу вам вход, через который вы пройдете к задней лестнице, — сказала Реа. — Подниметесь на пятый этаж, только и всего. Вам нужен коридор Д. В конце повернете налево, мимо лифтов, а дальше уже сами разберетесь — обстановка будет вам знакома.

Джек сдвинул брови. Похоже, Реа хорошо знает план больницы. Он поднял голову и увидел, что Реа наблюдает за ним в узкое зеркальце. Глаза ее казались темно-карими, хотя он хорошо помнил, что они голубые.

— Я отлично там ориентируюсь, — она словно читала его мысли. — Один мой друг недавно лежал там.

— Вот мы и приехали. — Фрэнки посмотрела в окно.

Реа провела машину через главные ворота больницы. Фасад ее сиял огнями в сгущающейся ночи. Реа остановила машину перед ним.

— Так, — сказала она. — Я поставлю машину вон там, где не так ярко освещено. Вам надо пойти туда, — она указала на дорожку, ведущую к главному зданию. — Войдете во вторую дверь. Если меня не будет, когда вы вернетесь, ждите. Понятно?

Она повернулась к девочкам:

— Все будет нормально, не волнуйтесь. Все будет просто замечательно.

Реа подъехала к более темному месту и остановилась. Все вылезли из машины.

Реа направилась к главному входу, а трое друзей, обогнув автостоянку, двинулись вдоль торца здания. Никто их не заметил.

«Что-то не так», — стучало в мозгу Джека, как молотком. Опять и опять. Не так. Он остановился и посмотрел назад, откуда они пришли.

— Ну, что ты встал? Давай, двигай! — прошипела Риган. — У нас нет лишнего времени.

Фрэнки испуганно посмотрела в его встревоженное лицо.

— В чем дело, Джек?

— Что-то идет не так, как надо, — нерешительно произнес Джек, качая головой.

— Что? Ты думаешь, Тома уже…

— Нет, дело не в этом. — Джек сощурил глаза.

Не так! Не так! Не так! Это стучало у него в голове. Но что же не так?

— Пойдемте, ребята, — заторопила их Риган.

— Это как-то связано с Реа, — сказал Джек.

Риган уставилась на него.

— Каким боком?

— Я не знаю. Она слишком… слишком… — «Ну, давай же, сконцентрируйся», — велел он себе. — Она слишком легко на все соглашается. Что, если Реа собирается рассказать доктору Фэрфаксу о нашем плане? Разве не так поступил бы любой взрослый? Нет, правда, что, если она решила нас переиграть?

Глаза Риган сузились.

— Ты нехорошо о ней подумал, Джек, — произнесла она.

— Но это объясняет, почему она не спросила, по какой причине мы решили, что доктор Фэрфакс хочет навредить Тому, — сказала Фрэнки. — Если она не поверила нам с самого начала.

— В таком случае тем более надо поторопиться. — Риган повернулась и побежала к двери. — Шевелись, народ! — крикнула она, оглянувшись. — Рейдеры Риган — вперед!

Фрэнки и Джек побежали следом за ней. Риган была права. Если Реа собиралась предать их больничной администрации, им надо действовать быстро.

Нельзя терять ни секунды.

Глава XVII СПАСЕНЫ?

Джек появился в палате первым. Риган и Фрэнки теснились за ним.

Постель Тома была пуста. Одеяло отброшено, открытый журнал валялся на полу.

Опоздали!

— Что же делать? — выдохнула Риган.

Руки Джека сжались в кулаки. Они опоздали, Тома уже забрали отсюда.

— Не знаю. — Джек старался не терять присутствия духа. — Дай подумать.

— Может, попробовать… — Фрэнки оглядела палату, словно надеясь увидеть какую-нибудь подсказку, объясняющую, что здесь произошло. — Может быть, если… — Ее голос смолк.

Но что они могли сделать?

— Привет, ребята. Не поздновато ли для посещения, а?

При звуках этого голоса все трое резко обернулись.

— Том! Ты полный, беспросветный и безнадежный идиот! — обрушилась на него Риган. — Что за дурацкие игры ты тут устраиваешь?

Том, одетый в свою пижаму, стоял в коридоре прямо за их спинами. Брови его взметнулись вверх.

— Мне понадобилось сходить в туалет, если тебя это так интересует!

Тут из-за плеча Риган протянулась рука Джека, и Тома бесцеремонно втащили в палату. Фрэнки захлопнула дверь.

— Поаккуратнее, — недовольно произнес Том, вырываясь и сердито глядя на брата. — Что вы опять придумали?

— Одевайся, — скомандовал Джек.

Он подбежал к тумбочке, стоящей у кровати, открыл дверцу и вытащил оттуда джинсы, рубашку и кроссовки. Это была чистая одежда, которую принесла для Тома мама к выписке. — Надевай это быстро!

— Нет, погоди…

— Том, времени нет. Делай, что тебе говорят, — серьезно сказала Фрэнки.

— Риган, следи за коридором, — распорядился Джек.

Риган чуть приоткрыла дверь и выглянула наружу.

— Пока все спокойно, — сообщила она.

Том стоял посреди палаты и глядел на них, разинув рот.

— Кто-нибудь объяснит мне, в чем дело? — произнес он.

— Дело в докторе Бладворте, — сказал Джек.

Том оцепенел, глаза его округлились.

— Бладворт. — Он задрожал всем телом и, казалось, готов был упасть. — Он… он всех нас… отравил.

Фрэнки бросилась к нему, обхватила его руками.

— Том! Эй, Том, послушай! Не отключайся, пожалуйста! — Она легонько шлепнула его по щеке. — Том!

В глазах Тома вновь появилась осмысленность.

— Перестань меня колотить! Мне нехорошо.

— Одевайся, или мы уведем тебя прямо так, — Джек протянул брату джинсы.

— Ты что, чокнутый? Я не буду переодеваться перед этими двумя, — заявил Том.

Риган, стоя на своем наблюдательном посту у двери, повернула к нему голову:

— Или одевайся, или мы заставим тебя все это съесть, выбирай!

— Вы хоть объяснили бы толком, — пробормотал Том, забирая из рук Джека джинсы и натягивая их прямо на пижамные штаны. — И даю слово, вам придется придумать объяснение поубедительнее, потому что…

— Атас! — прошипела Риган, вновь прильнув глазом к щели. — Фэрфакс в конце коридора! Он идет сюда.

— А Реа с ним? — спросила Фрэнки.

— Нет, он один. Что будем делать, ребята? Забаррикадируемся здесь?

— Нет! Бежим! — решил Джек.

Он сунул остальную одежду Тома себе под мышку. Том все еще застёгивал джинсы, когда Джек схватил его и потащил к двери.

— Считаю до трех, — прошептала Риган. — Раз… два… три — пуск!

Она рывком открыла дверь, и все четверо вылетели в коридор. Даже Том наконец понял, что дело нешуточное.

— Эй! Куда?! Стойте!

Не обращая внимания на грозные крики из дальнего конца коридора, они бросились вперед, используя пятнадцатиметровую фору.

Со всех ног они неслись по коридору. На повороте Фрэнки оглянулась. Фэрфакс с лицом темнее тучи бежал за ними в развевающемся белом халате.

Вот и лестница.

Это была дикая гонка. У Тома закружилась голова. Ступени как будто зашатались, и он споткнулся. Риган успела подхватить его под руку, предотвратив падение.

Они добежали до последнего пролета. Фрэнки одним прыжком проскочила последние пять ступенек и бросилась к двери.

Машина стояла напротив, через дорожку. И Реа была в ней!

Фрэнки выбросила назад руки, пытаясь предупредить остальных. Их путь к спасению заблокирован!

Но тут Реа распахнула дверцу.

— Быстрее! Прыгайте! — крикнула она. — Фэрфакса я не нашла, его не смогли найти!

— Он гонится за нами! — задыхаясь, проговорила Фрэнки.

Она рывком открыла заднюю дверцу, и все четверо ввалились внутрь машины. Раздался звук включенного двигателя, и машина рванулась вперед со стоянки. Риган видела, как в дверях бокового входа появился доктор Фэрфакс.

Они выехали на шоссе. Реа крутанула руль, и всех тряхнуло, как горошины в погремушке.

— Ой-е-ей! — вскрикнула Риган, когда Том и Джек чуть не расплющили ее о боковую дверцу. — Отлично, Реа! Гонки на выживание!

— Надеюсь, мы их выиграем. — Реа бросила быстрый взгляд назад, на своих помятых пассажиров. — Привет, Том! Все четверо в порядке?

— Нормально, — выдохнул Джек, похлопав рукой по спинке сиденья Реа. — Но мы чуть не влипли!

Проскочив пулей еще несколько поворотов, Реа сбавила скорость до более разумного предела.

— Куда едем? — глянула она на Джека.

— Хороший вопрос, — усмехнулась Фрэнки и повернулась к Джеку: — Действительно, куда мы едем?

Джек был так озабочен тем, как забрать Тома из больницы, что совсем упустил из вида другое — что они будут делать дальше.

— Знаете что? Поехали ко мне, пока вы это обдумываете, — предложила Реа. — Там Фэрфакс вас не найдет.

— Да, — кивнул Джек, радуясь, что при таком варианте у них будет время хотя бы перевести дух. — Да, это было бы здорово.

Он бросил одежду Тому на колени:

— Держи. Можешь закончить переодевание здесь.

— Большое тебе спасибо, — буркнул Том. — Что все-таки происходит?

Риган закатилась от смеха.

— Ты хочешь всю историю целиком или только особо острые моменты?

Джек посмотрел на Реа.

— Я не уверен, что стоит говорить об этом прямо сейчас, — сказал он.

Он готов был признать, что ошибся, заподозрив Реа в предательстве, но полностью посвящать ее во все детали их сумасшедшей ситуации — это уже совсем другое дело.

— Да ладно, чего там! — воскликнул Том.

— Извините, что вмешиваюсь, — заговорила Реа, — но до сих пор я делала все, что вы просили, не задавая никаких вопросов. Может быть, теперь пришло время мне кое-что объяснить?

— Она права, — сказала Фрэнки. — Мы должны ей рассказать, Джек. Возможно, она даже сумеет помочь.

Машина летела сквозь ночь.

Джек кивнул. Фрэнки права. Эту историю нужно рассказать.

Голова Тома лежала на плече Джека. Глаза его были открыты, но взгляд неподвижен, устремлен в никуда. Трудно было сказать, что он понял из рассказа Джека. Казалось, он то улавливал смысл слов, то вдруг терял его.

Когда Джек закончил, наступило напряженное молчание.

За несколько минут до этого Реа остановила машину, но никто не двинулся с места. Было темно. Лишь тусклый свет уличного фонаря просачивался в салон. С одной стороны улицы располагался прямоугольный газон, окаймленный черной изгородью. С другой — высокие безликие дома.

Риган посмотрела на Реа.

— Невероятно, да?

— Не каждый день слышишь такие истории, — медленно покачала головой Реа.

— Но это правда, — добавила Фрэнки.

— Я этого и не отрицаю, — кивнула Реа.

— Я только одного не понимаю, — Риган взглянула на Реа, — как получается, что за вами крысы не гоняются и люди с изуродованными лицами не кидаются… Ничего такого нет! Почему только мы? — Она обернулась к друзьям.

Фрэнки сдвинула брови.

— Да, правда. Хотя вы были там так же, как и мы.

— Может, у меня иммунитет, кто знает? — пожала плечами Реа. — Пойдемте в дом. Чашка чаю мне бы сейчас не помешала.

— А я бы сейчас раздавила пару банок «коки», — сказала Риган.

Они вышли из машины. Том был словно в каком-то оцепенении. Джек и Фрэнки под руки провели его по ступенькам к двери, на которой располагались в ряд дюжина, а то и больше звонков.

Реа впустила их в дом. Они поднялись вслед за ней по лестнице до площадки, на которую выходило три двери.

— У меня тут немного не убрано, — предупредила Реа, отпирая дверь.

Квартира была маленькой и необустроен-ной — как будто хозяин только что въехал или, наоборот, собрался выезжать. Повсюду лежали картонные коробки, стопки книг, кучи всяких мелочей и даже открытый чемодан, из которого вываливалась одежда.

— Проходите прямо в гостиную, — сказала Реа. — Я приготовлю чего-нибудь горяченького. Кто что хочет? Кофе? Чай? А может, апельсиновый сок? Кажется, там было несколько банок.

— «Коку», если есть, — попросила Риган. — А если нет, сойдет и водка с «мартини». Встряхнуть, но не перемешивать.

— Да, отличная шутка! — засмеялась Реа, направляясь в тесную кухню.

Риган сделала большие глаза.

— Я не шутила, — пробормотала она.

Тома провели в гостиную, похожую на лавку старьевщика. Фрэнки убрала с кресла какие-то вещи, и Том рухнул в него.

Джек с тревогой посмотрел на брата. Тот был очень бледен.

А потом Фрэнки сказала нечто такое, отчего у Джека шевельнулись волосы на затылке.

— Знаете, могу поклясться, глаза у Реа раньше были голубыми. А теперь они карие.

Риган уже сунула нос в диски, стоявшие на полке.

— В этом ничего хитрого нет, — отмахнулась она. — Цветные контактные линзы, вот и весь фокус. Может, ее потянуло на перемены. Ага! Молодец, Реа! — оглянувшись, она улыбнулась ребятам. — У нее есть новый альбом «Трансбоп». Обалденная музыка! — Она поискала глазами плеер. — Джек? Ты куда это?

— Просто хочу помочь Реа, — отмахнулся Джек.

Из гостиной в кухню вел узкий коридорчик. Дверь на кухню была прикрыта. Почему-то Реа не зажгла в ней свет.

Джек бесшумно прошел по ковровой дорожке. Темная щель двери зияла как голодный рот. От ощущения, что он приближается к чему-то опасному, гудело в ушах. Каждый волосок на его теле встал дыбом, как будто сквозь него пропустили мощные заряды электричества.

Джек сглотнул. Под ребрами образовалась какая-то пустота. Он чувствовал присутствие чего-то ужасного. Старого. Вышедшего на поверхность из далекого мертвого прошлого, переполненного жаждой мщения.

Джек бесшумно встал у двери. Ему была видна темная фигура Реа, склонившейся над чем-то, скрытым от его глаз.

Ее голова была окружена слабым зеленоватым свечением, будто ореолом болезни. Как тот миазм, который, как говорили, прилипал к черепам зараженных чумой. И еще был запах. Ужасающий запах.

Страх сковал Джека. Голова его пошла кругом, и самое большее, на что он был способен, — это устоять на ногах.

Глава XVIII ДОКТОР БЛАДВОРТ

Хохот Риган, донесшийся из гостиной, вырвал Джека из тьмы, которая засасывала его.

— Ха, посмотрите, что я обнаружила!

Какая-то находка показалась ей очень забавной. Ее беспечный голос вернул Джека к реальности. Он сосредоточился, подавив в себе ужас, грозивший поглотить его.

Медленно, осторожно он проскользнул в дверь кухни и нащупал на стене выключатель. Вот он!

С тихим щелчком комнату залил свет.

Реа с шипением обернулась. Лицо ее было искажено злобой. На кухонном столе стояли в ряд пять стаканов. Реа держала в руке небольшой глиняный сосуд. Густая желтая жидкость стекала по стенкам одного из стаканов. Джек мгновенно понял, что это была за жидкость — яд!

Реа капала яд в их стаканы.

Ему мгновенно стал понятен его ужасающий промах. Ведь у него было предчувствие, что мстительный дух доктора Бладворта на свободе. Но он совершенно неправильно определил, откуда исходила опасность. Не доктор Фэрфакс был тем сосудом, в который Бладворт излил свою злобу. Им была Реа!

— Нет! — Голос Реа прозвучал, как хриплый вой. — Нет! Я не допущу, чтобы мне помешали во второй раз!

Она швырнула глиняный сосуд в Джека, но мальчик увернулся.

Сосуд разлетелся, ударившись о стену. Яд цвета желчи медленно стекал по стене.

Джек схватился за ручку двери. Если бы ему удалось закрыть дверь, задержать страшный дух там, за ней, то, может быть, это дало бы остальным шанс на спасение.

Но Джек не успел. Реа кинулась на него. Она обрушилась как лавина, сбив его с ног. Он не смог удержать дверь. Джек попытался схватить ее за ноги, но она яростно брыкнула его.

— Что за… Джек!

Лицо Фрэнки мелькнуло в дверях гостиной.

— Она — Бладворт! — заорал Джек. — Это она!

Реа неслась по коридору. Лицо Фрэнки побледнело от страха. Она отшатнулась и что-то крикнула, видимо, предупреждая Риган об опасности. Джек вскочил на ноги и, спотыкаясь, ринулся за Реа.

Реа ворвалась в гостиную. Джек видел, как она с кулаками набросилась на Фрэнки. Видел, как Фрэнки упала.

Реа — или тот ужасный дух, что в нее вселился, — издавала жуткое рычание и вопли.

Потом Джек услышал голос Риган:

— Еще один шаг, и я тебя по стенке размажу! Можешь не сомневаться!

Джек, шатаясь, вошел в комнату. Риган стояла возле Тома, охраняя его. Обеими руками она сжимала хоккейную клюшку, занеся ее над головой, — напряженная, встав на цыпочки, готовая нанести удар.

Тяжело дыша, Реа стояла посреди комнаты, злобно глядя на дерзкую девчонку.

Том с серым от ужаса лицом смотрел на Реа.

Раздался скрипучий голос Реа:

— Уилл… подойди сюда, мой мальчик. Уилл Хилиард, подойди ко мне… не бойся. Я ничего тебе не сделаю.

— Ни с места, парень, — прошипела Риган.

Но Том уже пытался встать с кресла.

— Том! — крикнул Джек. — Послушай меня. Ты не Уилл Хилиард! Ты Том Кристмас. Эй! Том! Слушай меня!

— Он лжет, — прорычала Реа и протянула к. Тому руки. — Иди сюда… Я отведу тебя к твоей маме и отцу. Они хотят встретиться с тобой, Уилл. И твои братья, и сестры тоже. Ты ведь не покинешь их?

Голос Реа был повелительным. Гипнотизирующим. Вопреки всякому смыслу, Том почувствовал, что его сила воли слабеет. Он с трудом поднялся — бессмысленное лицо, полуоткрытый рот.

— Том! — раздался голос Фрэнки. — Не верь ей… ему …этому! Слушай Джека!

— Ложь! — прорычала Реа. — Коварная, подлая ложь.

Риган предупреждающе взмахнула клюшкой. Реа попятилась.

— Том! — закричал Джек. — Ты болел. Наглотался грязной воды. Разве не помнишь? На раскопках.

— Ты должен это помнить! — выкрикнула Фрэнки. — Должен!

— Нет… — прошептал Том. — Я… Уилл…

— Осел, вот ты кто! — рассердилась Риган.

Реа сделала шаг вперед. Риган опять взмахнула клюшкой. Вжик! Клюшка резанула воздух.

— Вот что, Том, послушай теперь меня, — громко и отчетливо произнесла Риган, не сводя глаз с Реа. — Ты не Уилл Хилиард, что бы тебе эта кретинка ни говорила. Ты Том Кристмас, и если ты немедленно не возьмешь себя в руки, я засуну эту клюшку тебе в нос и вытащу ее из уха! А потом буду колотить лбом об пол, пока ты не придешь в себя. Нравится такая перспектива? — Она вперила сердитый взгляд в Реа: — А ты угомонись. Ничего тебе здесь не светит.

Лицо Тома изменилось, словно какая-то подавляемая часть его вырвалась на свободу. В глазах появилось осмысленное выражение, сконцентрировавшись на происходящем.

— Ух ты! Ну и ну! — растерянно огляделся Том. — Что?..

Реа взвизгнула.

Том с выпученными от страха глазами опять упал в кресло, чувствуя слабость в ногах и руках.

Визг стал еще громче. Тело Реа стало корчиться. Визг как бы раскололся, одновременно усиливаясь и в верхних, и в нижних тонах. Как будто два голоса визжали в унисон. Женский и мужской.

Вокруг извивающейся фигуры сгустился зеленоватый туман.

Риган попятилась назад — в ее глазах отражалось отвратительное свечение.

Джек прижался к дверному косяку. Фрэнки шаг за шагом пятилась назад, пока ненаткнулась на стену.

Все задыхались от отвратительного зловония. Что-то происходило с корчащейся, словно раздваивающейся фигурой. Она как будто начала терять очертания, словно тая в воздухе. Потом одна ее часть отделилась и рухнула на пол, как содранная шелуха. Высокий голос захлебнулся и смолк.

Там, где только что была Реа, стояла высокая темная фигура, окутанная зеленоватым миазмом болезни. Это был мужчина в черном, как вороново крыло, плаще. Его изуродованное лицо было резким и морщинистым. Седые волосы, темные, почти черные глаза.

Это был доктор Бладворт.

Он отмахивался от обволакивающего его тумана и вопил от ужаса.

Хоккейная клюшка выпала из рук Риган.

Мужчина зашатался, молотя руками туман, и метнулся через комнату к окну. Риган едва успела отскочить в сторону. Но мужчина, казалось, даже не заметил ее, он принялся стучать кулаками в окно, крича:

— Нет! Не оставляйте меня здесь. Только не здесь!

Он обернулся с дикими глазами, с лицом, искаженным отчаянием. Потом подбежал к Джеку. В облаке безжалостного тумана его кулаки обрушились градом на грудь Джека. Джек ничего не почувствовал.

Тогда доктор упал на колени.

— Помогите мне!

Но он не видел Джека. Он видел только какую-то неумолимо закрытую и запертую на засов дверь.

— Я умираю!

Его лицо начало распадаться на части.

На теле появились багрово-красные рубцы, глаза провалились. По всему лицу распространилась синюшность, открылись кровоточащие язвы. Из угла рта вытекла струйка крови. Бладворт издал последний хриплый крик и упал лицом вниз.

Туман взметнулся, собравшись в одно большое облако, а потом стал бледнеть.

Темная фигура на полу начала растворяться. Размягчаясь и растекаясь, она впитывалась в ковер до тех пор, пока на нем не осталось и следа.

Риган судорожно сглотнула. Ее взгляд был прикован к тому месту на ковре, где только что лежал Бладворт.

— Кошмар, — прошептала она. — Лучше бы я этого не видела.

Реа, застонав, шевельнулась и приподнялась на локте. Ее голова тяжело поникла.

— Ох! Слава, богу! — выдохнула она. — Он исчез! Наконец-то он исчез!

Нежный запах летних цветов ворвался в комнату.

Все зло, страдание и отчаяние ушло.

Прошла неделя.

Четверо друзей сидели в мансарде Дэррила. Здесь, по крайней мере, они могли говорить свободно. Да и кто еще, кроме Дэррила, мог хотя бы попытаться поверить в то, что с ними произошло.

Безусловно, не Реа. У нее не осталось никаких воспоминаний о том, что происходило тем дождливым днем в черном подвале и на ковре гостиной. Она объясняла это стрессом и переутомлением.

Друзья приняли решение не заполнять этот пробел в ее памяти. Реа пришла бы в ужас, узнав, что она пыталась убить Тома. Лучше оставить ее в неведении о событиях последних дней и вообще не упоминать о том, что чуть не заставил ее совершить Бладворт.

Объяснить всем, почему Том был похищен с больничной койки, было непросто. Несмотря на то что Джек, Фрэнки и Риган в тот же вечер отвезли его обратно, доктор Фэрфакс уже успел позвонить родителям Тома и Джека. Те были рассержены и крайне взволнованы. Том сказал им, что неожиданно вдруг запаниковал — клаустрофобия или что-то в этом роде, что все случилось по его вине, а ребята думали, что помогают ему, и они очень сожалеют.

Им грозили бы неприятные последствия, если бы не то обстоятельство, что странные симптомы болезни Тома к утру бесследно исчезли. А к ланчу он уже был дома — свеженький как огурчик.

Дэррил захотел узнать все подробности. Разумеется, Реа — а точнее, Бладворт, как им теперь было известно, — даже не пытался дозвониться до Дэррила в ту невероятную ночь. Единственным его желанием было уничтожить мальчишку, ставшего причиной его смерти. И он надеялся, что трое друзей помогут ему добраться до Тома — Уилла Хилиарда.

— В то время мы об этом даже не догадывались, — сказала Риган. — Откуда нам было знать? Именно поэтому Реа без конца приходила к нему в больницу — хотела расправиться с ним.

— Но, к счастью, в палате всегда был кто-то еще, — добавил Том.

— Лучше бы ты говорил не «она», а «он», — вставила Фрэнки. — Это же был Бладворт, а не сама Реа. Она тут ничего не решала.

— Мы думаем, что та бутылка вишневой колы, которую она принесла Тому, скорее всего, тоже была отравлена, — сказал Джек. — Поэтому и не было хлопка, когда отвинтили колпачок. Она ее уже открывала раньше, чтобы влить яд.

— Хорошо еще, что я это заметил, — гордо произнес Том. — Не каждый бы обратил внимание на такую мелочь.

— Ага. И не каждому бы пришло в голову полезть в этот вонючий подвал и сунуть нос в канализационную трубу, — язвительно усмехнулась Риган. — У большинства людей хватило бы мозгов этого не делать. Это из-за твоих идиотских штучек мы влипли в историю, парень. Мы там все могли коньки отбросить.

— Правильно! Давай-давай, сваливай все на меня! — обиделся Том. — Может, еще скажешь, я это нарочно сделал?

— Нет. Скажу, что ты это сделал, потому что у тебя соображения меньше, чем у умственно отсталого тритона.

— Прошу прощения! — Голос Дэррила положил конец разгорающемуся спору. — Здесь демилитаризованная зона. Никаких войн! — рассмеялся он. — У меня есть для вас кое-какая информация, которая, думаю, вас заинтересует. О тех костях из чумной ямы.

— Да, я как раз об этом думал, — сказал Джек. — Что с ними сделали?

— Профессор Полсон со своими людьми проработал в том подвале несколько дней. Когда они рассортировали и сфотографировали все кости, каждым останкам был дан свой номер. Потом их в особых мешках отправили к специалистам для определения пола и возраста.

— А как они это делают? — спросил Том.

— По форме таза, как правило, можно определить, принадлежало тело мужчине или женщине, — сказал Дэррил. — А длина костей поможет определить возраст умершего. Но это сложная процедура и занимает много времени.

— И что произойдет, когда специалисты все это закончат? — спросила Риган.

— По каждому скелету напишут отчет, — сказал Дэррил. — И тогда останки будут перезахоронены как положено.

— И на этом, я думаю, все закончится, — кивнул Том.

— Не совсем, — возразил Дэррил с хитрой улыбкой. — Есть еще кое-что, возможно, для вас интересное. То, что мне, по вашему выражению, удалось раскопать.

— Про семью Хилиардов? — догадалась Фрэнки. — Вы нашли что-нибудь про них?

Дэррил кивнул.

— Я подключился к файлам исторического факультета университета, у них там масса материалов по истории Личфорда, включая копии старинных документов вплоть до семнадцатого века.

— И вы нашли что-нибудь про Уилла? Он тоже заболел чумой? — взволнованно спросил Том.

— Да. В записях о больных, попавших в чумной дом, встречается упоминание о некоем У. Хилиарде, который лечился там.

Том поник головой.

— Так я и думал. — Он был подавлен. Печально было узнать, что мальчик, обитавший в его сознании в течение нескольких странных дней, умер в чумном доме. — Это объясняет мои сновидения о том, что я болен чумой!.

— Не торопись, — остановил его Дэррил. — В записях говорится, что он выздоровел!

— Да ну! — вытаращила глаза Риган. — Молодец, Уилл!

— Но все остальные члены его семьи умерли, ведь так? Бедняга! — сказал Джек.

— Да, умерли. Но в приходских архивах того времени записано, что мальчик по имени Уилл Хилиард был усыновлен одной личфордской семьей вскоре после того, как эпидемия пошла на убыль.

— Его усыновили? Замечательно! — обрадовался Том.

На лице Дэррила появилась лукавая улыбка.

— И в этих архивах есть подтверждение тому, что Уилл вырос и стал доктором. — Глаза Дэррила блеснули за стеклами роговых очков. — Кто хочет попробовать угадать фамилию семейства, которое его усыновило?

Ребята озадаченно молчали.

— Знаю! — выдохнула Фрэнки. — Я знаю, что ты нам скажешь! Это были Фэрфаксы, правильно? Уилл вырос и стал доктором Фэрфаксом!

Дэррил кивнул.

— И с тех пор род Фэрфаксов занимался в Личфорде врачеванием. Отличный ход, а? — по-лягушачьи, во весь рот улыбнулся он.

— Отличный?! — воскликнул Том. — Не отличный, а прямо-таки блестящий!

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Бубонная, легочная и первично-септическая чума — это три формы болезни, которая существует уже более трех тысяч лет. Сведения об эпидемиях чумы в Китае датируются 224 г. до н. э. Болезнь вызывается бациллами Yersinia pestis — крайне неприятным маленьким микробом, находящимся в желудках крысиных блох.

Бубонная чума приводит к смерти в 30–50 случаях из ста. Легочная чума неизлечима в 95 % случаев. Первично-септическая чума практически неизлечима.

В последние часы жизни кожа больного чумой становится фиолетовой. В средние века именно этот симптом дал болезни еще одно название — «черная смерть».

Чума — это жестокий убийца. В XIV веке «черная смерть» уничтожила почти треть населения Великобритании. Еще одна эпидемия привела к страшному опустошению во второй половине XVII века. Одну из самых ее жестоких вспышек до сих пор называют Великой лондонской чумой. Не меньше 70 ООО человек погибло в городе только за 1664–1665 годы.

Распространенным заблуждением является утверждение, что Великий пожар в Лондоне положил конец Великой чуме. Это было не так. Хотя новые жилища, появившиеся после пожара, и улучшенные санитарные условия, возможно, помешали возврату чумы.

Считалось, что тела умерших во время Великой чумы в Лондоне сбрасывались в общие могилы — чумные ямы. Это неправда. Исследования археологов показали, что тела укладывали аккуратными рядами и похороны устраивались по возможности достойные, насколько это позволяло огромное число умерших.

Последняя большая эпидемия чумы началась в Китае в 1894 году. Она распространилась на запад, в Африку, а на востоке, прежде чем угасла, достигла Сан-Франциско, США. В 1950 году Всемирная организация здравоохранения подготовила программы борьбы с чумой во всем мире. Самая последняя вспышка этой болезни произошла в Индии в 1994 году.

Чума все еще существует в мире.

Примечания

1

Pest — надоеда (англ.).

(обратно)

Оглавление

Глава I ОБВАЛ

Глава II ЧТО С ТОМОМ?

Глава III ЗАПАХ УКСУСА

Глава IV КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН

Глава V ПОЯВЛЕНИЕ УИЛЛА ХИЛИАРДА

Глава VI БЕШЕНЫЙ ТОМ

Глава VII ТЫСЯЧЕЛЕТНИЙ УЖАС

Глава VIII ВЕЛИКАЯ ЛОНДОНСКАЯ ЧУМА

Глава IX ЧЕРНАЯ ПТИЦА, ПРЕДВЕСТНИК БЕДЫ

Глава X «ВСЕ МЫ ПАДАЕМ ВНИЗ!..»

Глава XI ЧЕРНЫЕ ТЕНИ ЛЕТНИМ ДНЕМ

Глава XII «ВОДА ОТ ЧУМЫ»

Глава XIII «ГОСПОДЬ, СМИЛУЙСЯ НАД ВСЕМИ НАМИ!»

Глава XIV КРЫСЫ

Глава XV СТОЛКНОВЕНИЕ РЕАЛЬНОСТЕЙ

Глава XVI В ПОИСКАХ ВЫХОДА

Глава XVII СПАСЕНЫ?

Глава XVIII ДОКТОР БЛАДВОРТ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

*** Примечания ***