КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Брачное слияние [Дженнифер Пробст] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Дженнифер Пробст

Брачное слияние

«Замужем за миллиардером» – 4


В первую очередь, я мама, а уже во вторую – писатель. И я от всей души благодарна той поддержке, которую мне оказала группа таких же мамочек, как и я, которых я знала ещё далеко до того, как стала известной миру. Они всегда развлекали меня, мы проводили вечеринки, организовывали школьные поездки, дни рождения, в то время, как наши дети играли вместе: Даниэль Нельсон, Патти Тёрнер, Сьюзен Хансен и Аманда Уинтерс.


И, как всегда, спасибо моей семье и родному правдивому северу.


Перевод подготовлен группой вконтакте: http://vk.com/club_marriage_to_a_billionaire.

Переводчики: Мартьянова Ксения; Сапрыкина Юлия;

Копирование без ссылки на группу запрещается!


Приятного чтения! Спасибо, что скачали наш перевод!


Глава 1


Это было официально.

Она провалилась.

Джульетта Конте, не замечая вокруг совершенно ничего, смотрела на кремовые стены своей квартиры. Забавно, но она никогда не жалела времени на то, чтобы повесить какие-нибудь картины или фотографии. Неискаженные от любых знаков стены или отверстия от многочисленных ногтей, чистые линии, как правило, всё это успокоило её и напомнило ей о стройном, контролируемом стиле жизни, который она гордо вела. Но сегодня вечером, нетронутые совершенства были унылыми, и стены заставляли её чувствовать себя пустой, как самозванку или призрака.

Истошный стон слетел с её губ. Её семья потеряла крупнейшую сделку, которую только могла бы получить их пекарня, но терять рассудок в данный момент она просто не имела права. Месяц исследований, бесконечной бумажной работы, нехватка сна, и многоплановые общественные мероприятия привели лишь к тому, что такой ценный партнер, как отель Палаццо, просто напросто отказался от сделки. А она была так уверена в успехе! И вместо этого, она осталась ни с чем, и более того, не смогла признаться в провале своим сотрудникам.

Завязывая свой коричневый халат потуже, она пересекла шикарный ковёр, направляясь на свою не менее шикарную кухню, сооруженную по последней моде, и налила себе бокал вина. Низкий голос на телевидении громко звучал за её спиной, но суровая тишина дома всё равно мучительно давила на неё.

Что случилось с ней сегодня вечером? До этого, она никогда не упускала предлагаемые ей возможности, потому что редко позволяла себе оступаться – она научилась быть сильной для того, чтобы достойно руководить компанией, и умело получала желаемую прибыль. Находиться в финансовом затруднении – не было привычным для «Ла Дольче Фамилия». Всё это, конечно же, не ставило её перед выбором между жизнью и смертью, но желание оставить свой след в мире бизнеса и в своей семье, было единственным, чего она, действительно, хотела, и к чему она шла. И теперь, она не смогла сделать даже этого.

И тут раздался звук, прервавший её размышления. Джульетта взяла телефон и открыла смску. Её сестра. Опять. Она уже не знала, какое по счету сообщение она прислала ей за этот вечер: третье или четвертое?

Ты это сделала?

Их нетерпение действовало ей на нервы. Её младшая сестра пребывала в счастливом браке с любовью всей своей жизни и теперь настаивала на смехотворном привороте, которое, по её мнению, помогло ей в этом.

Ой, ну конечно. Насколько проще было бы жить, если бы вы просто взяли и написали список всех необходимых качеств, которые хотели бы видеть в человеке, сожгли его в огне и предали Матери-Земле, а потом, просто откинулись бы на спинку стула и ждали? Это была полнейшая ерунда. Конечно, Джульетта пыталась мягко объяснить своей сестре, что, вероятно, во всей их истории виновата не какая-то книга, а тот простой факт, что они созданы друг для друга. Но Карина отказывалась в это верить.

Поэтому, во время своего последнего визита, Карина передала Джульетте фиолетовую книгу «заклинаний» и заставила её поклясться, что она попробует совершить этот чокнутый обряд. Карина наивно считала, что, если Джульетта последует её совету, то непременно в её дверь постучится Господин Судьба и круто изменит её жизнь. Целый час Карина читала ей мораль о том, что её старшая сестра неспособна видеть ничего дальше своих таблиц. Джульетта решила, что правильным решением будет просто согласиться с ней в этом, понадеявшись на то, что Карина вскоре забудет этот смешной и бестолковый разговор.

Прошло две недели. И в итоге она имеет при себе двадцать смсок и дюжину телефонных звонков. И не видно конца «забывчивости» её сестры.

Её пальцы пробежались по кнопкам, набрав лишь одно слово.

НЕТ.

Она сделала глоток вина: приятное тепло разлилось по её горлу, а свежий фруктовый вкус заставил её немного расслабиться.

Открыв дверцу холодильника, она взяла тарелку с виноградом и направилась обратно в гостиную. Почему никто не может понять и принять тот факт, что одинокая женщина тоже может быть счастливой? Да, она была счастлива. Счастлива, чёрт возьми. Но с тех пор, как эта смешная фиолетовая книга появилась в их жизни, её сестры только и делают, что издеваются над ней и пытают её без остановок. Карина поклялась, что заклинание сработало с ней, с Алексой и с Мэгги, поэтому, нужно определенно попробовать и Джульетте.

Её мгновенно окатила холодная волна безнадежности.

Она стала бороться с внезапно одолевшей её паникой, пытаясь выровнять сбившееся дыхание и перекрыв все свои эмоции. Конечно, она немного завидовала своим братьям и сестрам. Все они купались в блаженстве супружеской жизни, болтая о своих семьях, о теплоте и уюте. Она же рассматривалась как отдельная одинокая женщина, которая должна была развлекать их рассказами о своих любовных похождениях, будоражащих её кровь.

Но в её ноутбуке мигала заставка с рекламным логотипом «Ла Дольче Фамилия» и Джульетта всё также говорила о цифрах, продажах и будущих сделках, и всё для того, чтобы вывести их семейное дело на достойный уровень, чтобы завоевать ему имя. Теперь даже мама стала смотреть на неё с беспокойством и, возможно, с малейшим сожалением.

Она закинула в рот горсть винограда. Фруктовый сок взорвался на её языке. Боже. Кого это волнует? Разве она не жила в то время, когда женщины не нуждаются в мужчинах столь остро? Секс был явно сильно переоценен, в любом случае, она не была в нём сильно заинтересована. Многие годы она не испытывала классного оргазма и не чувствовала глубокой связи ни с одним мужчиной, поэтому, разочаровавшись, она дала себе твердое обещание, что напрочь удалит эту часть своей жизни, чтобы окончательно не потерять еще оставшийся у неё здравый смысл. Её разум, возможно, желал физической близости, но её тело, напротив, было полностью погружено в лёд и холод. После множества неудачных попыток наладить свою интимную жизнь, чтобы чувствовать себя желанной мужчинами, она остановилась и просто пошла дальше, начав новую жизнь.

Без секса.

Её стильное жилище свидетельствовало о богатстве, вкусе и успехе. Несмотря на то, что её сестры предпочитали теплые тона, Джульетта отдавала предпочтение современным жестким линиям, которые означали для неё структурированный порядок. Слепящая белая краска стен гармонировала с резкой черной, сочетаясь с изящными стеклянными столами, сливовой мебелью и высокими потолками. Огромные окна позволяли яркому солнечному свету проникать в её квартиру в дневное время и открывать завораживающий ночной вид на освещенный луной Милан.

Её кухня была выполнена в черном граните, оттеняясь барными стульями из красной кожи. Большой стол не был для неё необходимым, так как ела она всегда в одиночку. Если на рынке появлялся новый современный гаджет, она тут же покупала его. Её квартира была местом, оборудованным по последней технологии, начиная от разнообразного вида компьютеров, молниеносного доступа в интернет, новейших звуковых систем и заканчивая самыми дорогими телевизорами с музыкальным каналом в каждой комнате.

Может, у нее и нет такого чувства стиля, как у ее сестры Венеции, но ее костюмы всегда сделаны на заказ и являются прекрасно скроенной дизайнерской одеждой. Она высоко ценила хорошо сделанную одежду, её гардероб был полон кожи, замши, шелка и атласа, что раскрывало её женскую натуру. Она могла бы с легкостью купить особняк, но предпочитала свои роскошные апартаменты в центре Милана – её подкупали близость к работе, людям и суете. Обилие тишины в конечном итоге просто свели бы её с ума.

Она закинула в рот очередную горсть винограда и почувствовала, как её телефон снова завибрировал.

Чего ты боишься?

Джульетта схватила телефон и сделала невероятное: нажала на кнопку «отключить», тем самым наказав свою сестру единственно верным способом, который знала – она заставила её говорить с пустотой.

Ничего сильнее, чем отказ не могло вызвать в ней непреодолимое чувство страха. К счастью, она поняла, что только тяжкий труд и безжалостный, ледяной контроль могли привести к стопроцентному успеху.

Единственное, чего она была не в состоянии изменить в своей жизни, это своё тело и отношение к нему. Но решение относительно этого было принято и нужно было двигаться дальше. Теперь, сообщения её сестры были для неё как гром среди ясного неба: они мешали ей сосредоточиться.

Её взгляд забегал по комнате и остановился на книге. Этот тканевый переплет будто завораживал, притягивая к себе, её пульс участился, став каким-то требовательным, будто умоляя её пересечь комнату. Она затолкала эту бесполезную вещицу на полку рядом с другими книгами, но, как ни странно фиолетовый цвет этой книги отказывался сливаться с другими рукописями. Может ей стоит пролистать эти страницы и сказать Карине, что она прочитала заклинание? Тогда она смогла бы наконец-то жить спокойно, раз и навсегда закрыв эту нелепую тему.

Она поставила свой бокал на стол и подошла к полке, одним легким движением вытащив книгу из ряда ей подобных. Небольшая прямоугольная книжонка казалась достаточно безобидной. Книга заклинаний. Хм, и ни слова о том, кто её написал. Она пролистала изношенные, но достаточно нежные страницы, но не почувствовала ни тряски, ни холодного ветра в лицо.

Джульетта откинулась на подушки. Странно, что только один единственный приворот составил целую книгу: напишите список всех необходимых качеств, которые вы хотели бы найти в своей второй половинке. Вряд ли всё это гарантирует удачный брак и долгую счастливую жизнь. Копию списка положите под подушку, а исходный листок бросьте в огонь. Произнесите какую-нибудь глупость с упоминанием Матери-Земли. Готово.

И это всё?

Джульетта покачала головой и, пробормотав проклятье, освободила место рядом со своим ноутбуком, положив на него чистый белый лист.

Темные чернила на абсолютно белоснежных страницах выглядели как-то пугающе, но она набросала все ценные для неё качества очень быстро и яростно, заставляя себя не думать о том, что она делает. Нет времени размышлять или анализировать, на этот раз всё это совершенно точно было не к месту. Это был простой эмоциональный разряд, который она столь редко себе позволяла, список всего того, что она желала обнаружить в мужчине своей мечты и, что совершенно определенно было просто мечтой.

Джульетта отказалась читать то, что сама написала, поэтому она просто сложила листок, расположив один под своей подушкой, и побрела на кухню. Она достала миску из нержавеющей стали, взяла спички и подожгла бумагу.

Края тут же почернели и свернулись. Она дула на небольшой костер у себя в миске, смотря, как список медленно исчезает. Её губы задвигались в обращении к Матери-Земли, а щеки запылали от чувства унижения и бесполезности в данном культе. Она как никогда сильно хотела придушить свою сестру за то, что она заставила её почувствовать себя полной идиоткой, но, по крайней мере, она честно сдержала своё обещание. Несколько глубоких вдохов и чаша с пеплом, вот всё, что осталось при ней.

На неё вдруг нахлынуло странное чувство обреченности. Её сердце колотилось с бешеной скоростью. Почему она написала именно такой список? Она должна была сосредоточиться на расчетливости и выгоде, выбирая качества для своего партнера, а не на том, что заставляло её сердце так стучать, а пульс учащаться. Не имеет значения. Об этом всё равно никто не узнает. А поскольку Мать-Земля не может рассказать того, что только что здесь произошло, то Джульетта в полной безопасности.

Она взяла телефон в руки и включила его, начав писать сообщение.

Это произошло. Теперь оставьте меня в покое.

Спустя секунду, на экране всплыл смайлик.

Слава Богу. Теперь она может вернуться к своей обычной жизни, оставив этот неприятный инцидент позади.

Джульетта проигнорировала пустоту, которая отозвалась в её теле и прибавила громкость телевизора, лишь бы только не слушать тишину.


Глава 2


Джульетта поправила серо-зеленый шарф, пригладила юбку и открыла позолоченные двойные двери. Она подошла к стойке регистрации, где почтенная дама спросила ее имя и попросила присесть. Хм, удивительно.

Она ожидала увидеть юную старлетку на убийственных шпильках, которая развлекает босса во время обеда. Позор ей за такое предположение.

Возможно, Сойер Уэллс будет для неё приятным сюрпризом.

Она сняла зеленовато-желтое пальто и поставила свой портфель на пол. Трель телефонов пронизывала воздух с тех пор, как она появилась в пышных корпоративных окрестностях Уэллс интерпрайзис. Гигантский логотип W@E из полированной латуни висел на стене, на ресепшене располагались удобные кожаные кресла и королевский синий ковер. Массивная стойка регистрации была выполнена из стекла и могла похвастаться различным высокотехнологичным оборудованием наряду с различными ящиками и отделениями.

Джульетта пыталась узнать больше о Сойере Уэллсе, но информации оказалось очень мало. Позвонив, своему «брату» Максу она узнала, что Сойер его друг, он всегда верен своему слову и обладает острыми как бритва бизнес-навыками. Его имя хорошо известно в мире гостиничной индустрии, где роскошные отели передавали ему управление своими заведениями на определенное время. Сойер вмешивался, направлял компанию в нужное русло и изящно уходил, не говоря ни слова. Его штаб-квартира была расположена в Нью-Йорке, но десять месяцев назад появилось новое отделение в Милане, что вызвало беспокойство в гостиничной индустрии.

Она могла поспорить, что даже знаменитый отель Principe di Savoia пристально следил за ним. Его имидж был безупречен, он мог даже из самого разрушенного курорта сделать настоящее сокровище.

Таинственный телефонный звонок застал ее врасплох. Почему крупнейший знаток отелей просит ее встретиться с ним в 9.30 утра в понедельник?

Она попыталась узнать что-нибудь еще, но отрывисто-грубый голос сообщил ей, что у неё буде шанс встретиться с Сойером, и он объяснит все условия при их личной встрече.

Джульетта презирала секреты и бизнес, покрытый тайнами. Она согласилась на встречу и тут же начала капать. Забавно, что такой влиятельный человек, который путешествует по миру, спасая дорогие отели, казалось бы, совсем не имел прошлого. Как будто он был призраком почти до 23 лет. Его влияние за последнее десятилетие значительно возросло, и в отличии от ликующей прессы, интересующейся его яркой любовной жизнью, её это совсем не интересовало. Бесконечная череда женщин вполне ожидаема, когда становишься богатым бизнесменом. Ее не волновало, с кем он спал и когда. Она заботилась только о том, что он хочет от ее компании. К сожалению, Макс только посоветовал встретиться с ним, поклявшись, что ничего не знает о намерениях своего друга.

- Вы можете войти, мисс Конте.

Джульетта улыбнулась и схватила свой портфель фирмы Pineider. Она прошла по короткому коридору к резной двери из вишневого дерева. Она потянулась к ручке, но дверь бесшумно распахнулась. Дрожь пробежала по ее спине, и она начала колебаться. Она почувствовала, что если переступит порог, то ее жизнь уже не будет прежней. Это почти как быть приглашенной в дом с привидениями владельцем, который хочет заполучить твою душу.

- Входите.

Она сделала три шага и вошла. Дверь бесшумно закрылась за ней.

Ее руки сжались вокруг портфеля. Что с ней не так? Обычно она доминирует на встречах с первого момента, но сейчас она будто приросла к полу, глядя через комнату на одного из самых сексуальных мужчин, которых она когда-либо встречала.

Неудивительно, что администратор была «бабушкиного» типа. Это была женщина, которая могла работать с ним, не лишаясь дара речи, и не спотыкаясь, желая угодить ему.

Его святая святых была декорирована темным деревом цвета красного вина с богатой золотой отделкой. За ним на стене от пола до потолка располагались книжные полки с бесчисленным количеством книг, среди которых были странные фигуры и скульптуры из разнообразных материалов. Гладкий мрамор, мерцающее серебро, витая медь. Левая стена была покрашена в красный цвет, на ней был выставлен ассортимент искусства с эротическим оттенком. Ей хотелось ближе изучить произведения искусства, но она спрятала эту мысль подальше. Его стол цвета вишни занял полкомнаты в попытке запугать. Его кресло, должно быть, было поднято, чтобы производить доминирующее визуальное представление, потому что мужчина не может быть таким высоким. Расположившись на своем красном кожаном троне, он изучал ее, оценивая внешний вид, ей казалось, что она обнажена и уязвима. Его волнистые светлые волосы были разного оттенка, свет танцевал и играл на прядях, словно создавая нимб. Этот нимб касался его плеч и искушал женщину вплести свои пальцы в их длину.

Она занесла его черты во всех деталях в свой личных список: изящно изогнутые брови, высокие скулы, сильный подбородок с небольшим количеством расщелин. Ангел или сам Бог, должно быть, дали ему эти глаза, потому что они были цвета чистого золота, сияли и пронизывали до глубины души. Эти глаза, казалось, видели вещи, которые ни одна женщина не хотела бы раскрыть. Джульетта могла поспорить, что у большинства женщин не было иного выхода в любом случае. Этот мужчина брал, что хотел и как хотел, без оправданий.

Его рот был чувственным с грешной усмешкой, которая намекала на горячий секс без правил. Жестокий шрам пересекал правую сторону его лица ото лба до подбородка. Линия была чистой. Она представила себе кусок острого лезвия, который разорвал его кожу, и постаралась не выдать своего сочувствия. Этот человек определенно не нуждался ни в чем подобном.

Это действовало на женщин, как мышеловка. Холодное осознание добралось до нервных окончаний.

Хорошо, что мужчины на нее не влияют. Она сгорит, прежде, чем узнаем о чем эта чертова встреча. Джульетта расправила плечи и встретилась с ним взглядом.

- Доброе утро мистер Уэллс. Рада встретиться с вами.

Она уменьшила дистанцию между ними и протянула руку. Он встал и сжал ее руку в своей. Рукопожатие было безличным, будучи слишком интимным. Его кожа была теплой и грубой на ощупь, он сжал её руку так, будто претендовал на ее тело, причем на своих собственных условиях.

Поражаясь своим странным мыслям, она не заметила, как затаила дыхание. Эти великолепные губы изогнулись вверх в полуулыбке. Она не знала, был ли он удивлен или доволен, или вовсе злился на неё. Джульетта сразу почувствовала, что этот человек привык побеждать.

Ему было комфортно в своем теле. И развлечение человечества напоминали поставленное на сцене шоу, в котором он отказался принимать участие. Хммм. Ей надо переходить в наступление.

Джульетта села, скрестила ноги и откинулась в кресле, она не почувствовала спокойного духа товарищества.

- Я вижу, вы любите игры.

Он склонил голову. Вспышка удивления успокоила ее.

- Зависит от игры.

Она холодно улыбнулась.

-Шахматы. - Она указала на красиво вырезанные фигуры короля и королевы стоящие на полке среди впечатляющих кожаных книг. Фигурки из слоновой кости и черного дерева были изысканными и сделанными на заказ человеком, помешанным на сложных задачах. – Они довольно красивы.

Сойер уперся локтями в полированную поверхность и сцепил пальцы. Она отказалась сжиматься под его взглядом, который угрожал разорвать все в клочья. Когда он наконец-то заговорил, его глубокий голос затронул такие темные места, о которых она даже не подозревала.

-Вы играете?

-Нет.

-Почему?

Она сказала резким голосом:

- Игры меня не интересуют. Я предпочитаю простой обмен информацией для взаимной выгоды.

Он приподнял золотую бровь.

- А ещё, вы генеральный директор мощной компании. Вы определенно должны признать, что всегда должен быть победитель и проигравший.

Ах, да, он любил работать в паре. Глубокое удовлетворение прошло сквозь нее. Очень редко выпадает возможность посоревноваться с человеком, который совершенно не боится. Большинство съеживались от ее холодных слов или ревели, как идиоты, пытаясь донести свою точку зрения. Нет, она предпочитала тонкий ум, как прекрасный и острый меч самурая. Она увиливала от прямого ответа.

-Если вы делаете свою работу достаточно хорошо, ваш оппонент даже не поймет, что он потерял.

-Я не согласен. Если ваш противник достоин, он всегда будет смотреть правде в глаза, что одна сторона берет верх над другой. Королева должна быть украдена, чтобы выиграть все.

Она щелкнула портфелем, сделав вид, что этот разговор ей надоел. Шелест бумаг прорезал пульсирующую тишину, она поняла, что ее ладони были влажными.

Как странно. Нет нервов. Чего-то другого она и представить не могла.

-Королевой можно пожертвовать. Она сильный игрок, но все зависит от короля. С достаточно умным резервным планом, королева не должна уничтожить всю доску.

Его глаза потемнели, о да, нет ни единого шанса, что женщина может работать с этим мужчиной. Его должны изображать на постерах «Чего нужно избегать, чтоб избежать подростковой беременности». Баланса между светлым и темным было достаточно, чтобы соблазнить женщину и возвысить ее, не важно как тяжело восстановиться после падения. К счастью Джульетта презирала высоту и избегала ее любой ценой.

-Я думал, вы не играете в шахматы,- пробормотал он.

-Я и не играю, - она подняла подбородок. – Но это не значит, что я не учила правила. На всякий случай.

Его низкий смех скользнул по комнате и будто погладил ее между ног. Она признала физическую реакцию своего тела, но ее ум всё равно остался беспристрастным.

- Вы очаровательная женщина, Джульетта Конте.

Его голос придал её имени совершенно новый смысл. Обычно она съеживалась при упоминании имени, которая она получила при рождении.

Слишком много людей использовали романтику и интимность, чтобы унизить женщин в бизнесе. Но Сойер соединил уважение и чувственность, сохраняя равновесие.

- Я рад, что последовал своему инстинкту и дал вам возможность первой работать на меня.

Она закрыла свой ​​портфель и поставила его обратно на пол, листая файл, она обдумывала игру.

- Я ценю, что я была первой, но я предпочла бы знать детали предложения. Я ненавижу тратить свое утро на сделку, которая недостойна моего времени. Я уверена, что вы это понимаете, мистер Уэллс.

- Сойер,- он положил подбородок на пальцы. - В конце концов, я уже встречался с большей частью вашей семьи. Мы хорошие друзья с вашим зятем. Меньшее, что мы можем сделать, это называть друг друга по имени.

-Хорошо.

-Скажите его.

Она подняла глаза.

-Извините?

Странное напряжение появилось между ними, как если бы началась игра, и она не знала ставок.

- Мое имя,- приказал он тихо. - Скажите его.

Джульетта моргнула. Теплота, охватившая ее тело, вызвала кожный зуд. Ее желудок сжался, потом успокоился. Она не хотела открывать рот, но обнаружила, что отвечает на его команду.

- Сойер.

Его имя сорвалось с ее губ, и она прокляла себя за это. Удовлетворение и нечто более глубокое промелькнуло на его лице, но он только кивнул в знак одобрения.

- Спасибо.

Она откашлялась и сосредоточилась на файле.

-Теперь, когда мы наконец-то во всём разобрались, я была бы признательна, если бы мы продолжили. Кажется, ваша репутация опережает вас.

- В хорошем смысле, я надеюсь, – протянул он.

- По большей части.

Еще один короткий смешок.

- Вы совершенно отличаетесь от других членов вашей семьи.

Она проигнорировала пульсирующую рану, и ей удалось натянуто улыбнуться.

- В хорошем смысле, я надеюсь.

Он нахмурился и наклонился немного ближе.

- Мои слова обеспокоили вас? Я только хотел сказать, ваша сосредоточенность это ценное качество для Майкла. Ваши сестры не предназначены для того, чтобы управлять семейным бизнесом. Им повезло, что у них есть вы.

Рана превратилась в небольшой синяк. Почему он кажется таким обеспокоенным тем, что расстроил ее? Как будто он обладал способностью вселять ей неуверенность без того, чтобы подвергнуть её опасности и причинить ей боль? Он просто хотел знать.

- Я ни сколько не обеспокоена. Я считаю, что мне повезло, что я руковожу Ла Дольче Фамилия. Я не знала, что вы встречались с большей частью моей семьи.

Суровые линии его лица смягчились.

- Макс и я крутились в одних и тех же кругах, и поэтому мы стали близки. Он рассказывал мне о Венеции, и я был достаточно удачлив, чтобы встретить Карину в Лас-Вегасе в прошлом году. Я присутствовал на их свадьбе.

Воспоминания о быстрых свадьбах ее сестер остались в прошлом.

У нее не было времени прилететь, и она всегда сожалела, что ее там не было. Мама была единственной в семье, кто мог быть свидетелем торжества, но мысль о том, что Сойер видел такую личную церемонию, ее обеспокоила.

-Интересно,- пробормотала она.- А моя мать?

Все выражение слетело с его лица.

- Я имел удовольствие познакомиться с вашей матерью много лет назад. Я ее очень уважаю.

За его словами была какая-то история, она решила, что он мастер секретов. Джульетта жестом указала на манильскую папку, лежащую на ее коленях.

-Похоже, у вас есть преимущество. Моя информация о вас ограничивается временем, когда вы начали брать отели и превращать их в прибыльные отрасли. Там нет упоминания о вашей семье, о том, где вы родились, или что-нибудь еще. Почти как если бы вашей жизни до двадцати трех лет никогда не существовало.

Темнота вспыхнула и поглотила свет в его глазах цвета виски. Ее дыхание прервалось от ярости и сырой боли, которую она увидела на его лице, но очень быстро все эмоции слетели с него.

-Это не так,- сказал он. – Этого должно быть достаточно для вас.

Джульетта уважала его демонов. В конце концов, она прятала своих собственных.

Она медленно кивнула.

- Этого достаточно для меня.

Он улыбнулся. Его зубы были ослепительно белыми, но немного кривыми спереди, что не давало ему выглядеть мило.

-Хорошо. Давайте поговорим о бизнесе. У меня есть предложение для вас. Своего рода слияние.

Она скрестила руки на груди и не ответила. Он, казалось, был заинтригован ее контролем и терпением. Джульетте было интересно, с каким типом женщин он привык иметь дело в своем мире.

- Я собираюсь открыть свою собственную сеть фирменных дорогих отелей. За последние несколько лет, я купил недвижимость в престижных местах в крупных городах по всей Европе и США. План является амбициозным и начинается с открытия отелей в Милане, Риме, Венеции и Флоренции. Я буду двигаться в Англию, в три города, включая Лондон. Затем Соединенные Штаты, где я буду строить в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Чикаго.

Он ждал комментария. Она молчала.

- Сеть отелей будет называться Purity. Я работал над этой идеей годами – мечта, так сказать - и у меня есть команда, которая готова двигаться быстро. Я решил начать в Италии из-за целого ряда причин. По статистике в этих областях очень высокий уровень туристов, необходимо что-то особенное, особенно для многих американцев. Я буду объединять линию эксклюзивных курортов и общественного питания. Я предпочитаю работать с конкретными поставщиками, которые могут подписать эксклюзивный контракт с моей сетью. Мое намерение – делать бизнес с наиболее востребованными компаниями в мире. Путешественники будут просить изведать уникальность активов Purity. Я начну с трех главных компонентов: первый, постельное белье ручной работы и эксклюзивно для Purity. Роскошные халаты, тапочки, полотенца, кровати, и простыни. Подобно Фретте, но мы смогли создать новую линию, которой Армани не может похвастаться. Там не будет ни одной вещи, в которую не захочется завернуться, после того, как к ней прикоснешься. Второй компонент – спа-центр и рестораны. Я уже подписал контракты, объединяющие лучшие рестораны и лучшие методы релаксации в мире. Двое поваров, которых я украл, отказались от телевизионных сделок, чтобы пойти со мной. Третий компонент – это деликатесы: магазины с чистым золотом, ремонт ювелирных изделий, модные дизайнеры и, конечно же, десерты.

Джульетта наклонилась немного вперед. Ее сердце гулко забилось от его следующих слов.

- Я хочу подписаться на цепочку пекарен, чтобы обеспечить исключительное обслуживание для всех отелей Purity. Это будет включать в себя кейтеринговые мероприятия всех видов, в том числе свадеб. Мне нужны эксклюзивные, высококачественные хлебобулочные изделия, которые могут поставлять продукцию для всех ресторанов, комнатного обслуживания, и магазинов для импульсивных покупок.

Ее ум тщательно исследовал такую возможность. План был рискованным. Почти сумасшедшим из-за состояния экономики. Тем не менее, простая исключительность и месторасположение кричали о гениальности.

Если компоненты сложатся вместе, Сойер сможет запустить один из самых успешных брендов в мире. Она поджала губы.

- Повара, с которыми вы подписали контракты, понимают условия? Большинство хотят контролировать все продукты питания, в том числе десерты.

-Они все знают правила. Мне не нужно иметь нескольких хороших поваров, которые делают хорошие десерты, или одного шефа-кондитера. Мне нужна хорошо смазанная цепь, которая может дать моим клиентам все, что они хотят в различных торговых точках. И я хочу лучшее. Ла Дольче Фамилия является лучшим.

Удовлетворение накрыло ее, но она его проигнорировала. Этот человек был гением, но она рано узнала, что всегда были подводные камни в сделке на всю жизнь.

- Я впечатлена. Конечно, мне нужно посмотреть планы вашего развития, расписание и местонахождение, чтобы получить полную информацию, будет ли это правильно для нас.

- Конечно.

- Общая рентабельность являются ключевым моментом.

- Да.

- Только одно слово беспокоит меня в вашем предложении.

- Какое?

- Эксклюзивный.

Его взгляд перешел на ее рот. Взгляд голодного хищника удивил ее. Она не была женщиной, которую вдохновляла похоть. Вызов, да. Но во время деловой встречи, она всегда была в состоянии отделить свою женскую часть, поэтому притяжение не было проблемой. Впервые соответствующее желание вспыхнуло глубоко в животе.

Он потер подбородок, пока изучал ее. Эти конические пальцы, чисто выбритая челюсть. Была ли его кожа такого же загорелого золотисто-коричневого цвета и под костюмом от Гуччи? Играют ли его пальцы с женским телом и задабривают ли восхитительную реку желания между ее бедер?

Она выдохнула. Просто фантастика. Когда он ее поцелует, и обнаружит, что она не обычная слабовольная женщина, которых он предпочитал, он потеряет к ней интерес. Они все так делали. И она их не обвиняла. Господи, что она творит, думая о нем голом так или иначе? Может ей обратиться к специалисту?

- У вас проблемы с тем, чтобы быть эксклюзивными?

С мужской грацией он откинулся на спинку стула и по-мужски закинул ногу на ногу. Небрежный жест противоречил суровому вопросу, завернутому в пушистый хлопок. У нее пересохло в горле. Почему ей вдруг, показалось, что они говорили о чем-то совершенно другом?

Джульетта слегка пожала плечами.

- Иногда. Множественные партнеры одинаково рискуют.

Волчий оскал появился на его губах.

- Точно. Риск неудачи. Сотрудничество с правильными партнерами поднимает процент успеха на более высокий уровень.

-Или привязанность приведет к банкротству. – Кровь стучала и бродила по венам, будто они сражались во втором раунде их психологической игры. – Это случалось очень много раз.

Сойер снизил голос. Липкий мед и горячее масло смешались и заскользили вместе, что стало наслаждением для ее ушей и пульсирующего центра между ног.

- Раньше вы выбирали не то и попадали в тиски. Но это не произойдет со мной.

Ее кожу защипало, и ее грудь заболела внутри приличного белого лифчика. Джульетта ощутила внезапное желание сорвать с себя одежду и предложить ему себя на его столе. Распахнуть свои бедра и покориться его воле. Ужас и удивление смешались в ней, из-за ее примитивной реакции на его задабривание. Слава Богу, что она заранее научилась контролировать дыхание, чтобы успокоить нервы в общественных местах. Она натянула легкую улыбку.

- Вы крайне уверены в себе, не так ли? Хорошо, я рассмотрю вас в качестве партнера. Я полагаю, у вас есть официальное предложение, которое я могу изучить?

Он толкнул черную кожаную папку через стол. Она взяла ее, пробежалась взглядом по содержимому и засунула ее в портфель.

- Я вернусь к вам на этой неделе.

- Нет. Завтра.

Джульетта нахмурилась.

- Невозможно. Мне нужно дать юристам изучить это. Я должна доложить членам совета директоров. Поговорите с Майклом.

Он вскинул руку вверх.

- Майкл управляет Милой Мэгги, и я намерен предложить ему такую же сделку с местными отделениями в Нью-Йорке. Чтобы это сработало, мне нужно знать, что вы мой человек для всего. Вы принимаете решения. Демократия это хорошо, но иногда монархия достигает лучших результатов. - Что-то мелькнуло в его глазах – глубокое, и сексуальное, и грешное. – Мне придется доказать вам это вскоре.

Джульетта не захотела очистить горло или действовать робко.

- Вы рискуете, говоря мне нет на все это.

- Да, но мне все еще нужен ответ завтра. Я приглашаю вас на ужин.

Она покачала головой.

- Нет необходимости, мистер Уэллс. Я…

-Сойер.

Ее желудок сжался от его командного тона.

- Сойер. До пяти вечера я буду занята.

- Прекрасно. Независимо от вашего решения, мы будем праздновать вином и пастой. Я заеду в семь.

Ситуация становилась шаткой и она схватилась за опору.

- Я не думаю, что это необходимо.

- Я думаю. Независимо от того, будем ли мы работать вместе, я провел много времени с вашей семьей и хотел бы поужинать с вами. Поговорим о Максе, ваших сестрах. Я о многом прошу?

Она чувствовала себя идиоткой. Как она могла отклонить такую разумную просьбу, не выглядя сукой? Но что-то подсказывало ей, что она не захочет остаться с ним наедине, особенно в своей квартире. Приглашать его было бы смертельно.

- Прекрасно. Вы можете забрать меня из офиса. Я буду работать.

Он склонил голову, будто это была ее идея с самого начала.

- Очень хорошо. Я буду с нетерпением ждать вашего ответа.

Она встала со стула и решила предотвратить пожатие рук. Ее трусливый шаг, заставил его усмехнуться, но он остался за столом и смотрел ей вслед. В очередной раз дверь бесшумно открылась, будто он позволил ей сбежать. У него был пульт под столом, чтобы он мог давить на своих клиентов? Всю встречу, ее обычно спокойные нервы гремели.

Джульетта глубоко вдохнула, расправила плечи и вышла из кабинета, не обернувшись.

***

Он хотел ее.

Сойер посмотрел на закрытую дверь и попытался найти смысл в бунтующих эмоциях. Ее запах задержался в воздухе.

Он сделал вдох и попытался поймать ее запах.

Сладость ванили. Экзотическая нотка кокоса. Пьянящее противоречие, как и сама женщина.

Дерьмо. Это будет сложнее, чем он думал.

Он поднялся и прошелся.

Интересно, он должен отозвать предложение. Он ожидал определенных качеств от старшей сестры семьи Конте. Защитное поведение. Острый ум. Безжалостное чувство организации и лидерства. Ценные качества, которыми он восхищался, и которыми должен обладать бизнес-партнер в долгосрочной перспективе. Его беседа с Максом и Майклом убедила его, что Ла Дольче Фамилия была бы идеальным вариантом, и Джульетта полностью способна принимать все решения.

Он никогда не ожидал, что она привлечет его.

Сойер знал, что он обладал сверхъестественной способностью во всём, что касалось женщин. Часть была от природы, а чему-то он научился. Каждый оттенок выражения анализировался. Язык тела, слова, жесты. Особенно глаза, которые он считал зеркалом души.

Кроме его глаз. Располагающий золотистый цвет был игрой света, означающий желание застать противника врасплох. Если кто-то нырнет, он обнаружит, что попал в черную пропасть ада.

Он отогнал от себя мрачную мысль и заставил себя вернуться к проблеме. Как только она вошла и поприветствовала его прохладным, властным тоном, он захотел заполучить ее. Ее внешность кричала – смотри, но не трогай. Быстро взгляни, но не изучай. Спрашивай, но не размышляй.

Ее голос напомнил ему звон льда с пьянящим теплым итальянским акцентом. Ее волосы были стянуты сзади, только несколько прядей свободно спадали на щеки. Когда она повернула голову, свет поймал проблеск прядей цвета красного вина.

Эти темные глаза были большими и управляли ее лицом, но завиток настоящего золота вокруг радужки глаз блестел, скрываясь в глубине, он мог поспорить, что ни один мужчина не поймал его. Сильный нос, подбородок, определенные скулы, он отметил рот, мягкие и пухлые губы, он хотел бы проводить часы с ней, не отрываясь от её манящих губ. Тот факт, что она даже не пользуется помадой, сделал ее рот еще более соблазнительным.

Она была женщиной, которая любила классическую, дорогую одежду и знала, как ее носить. Ее длинное гибкое тело было облачено в кремовый костюм от Веры Вонг: юбка карандаш обтягивала ее бедра и достигала середины икры.

Она с уверенностью прошла через комнату, будто ее тело плыло как отдельный объект. Как будто ее разум и тело были полностью сосредоточены на дуэльной битве. Ее маленькая высокая грудь под пиджаком и гладкая теплая коричневая кожа, то, как она скрестила ноги, все это заставило его тело немедленно отреагировать. Полный набор. Слава Богу, стол был высоким, иначе это было бы неудобно. Он не мог вспомнить последний раз, когда женщина возбуждала его, просто зайдя в комнату. Не после Карины.

Воспоминания о младшей сестре Джульетты вспыхнули перед ним. Перед тем как его друг Макс предъявил свои права, он был очарован невинностью Карины проявившейся в Вегасе, но он сразу понял, что она влюблена в Макса. Он бы никогда не согласился на второе место, он отпустил ее, потому что она не была предназначена для него. Не на долгий срок. Возможно ненадолго, но она никогда не смотрела на него так, как на его друга. Сойер был рад, что они были счастливы в браке после такого долгого путешествия. Но даже его реакция на Карину была небольшим шумом по сравнению с ревом его члена после того, как Джульетта вошла в комнату.

Ее пальцы были сильными, гладкими и чуть-чуть дрожали в его руках. Она доминировала в сложном разговоре, чему большинство мужчин были бы не в состоянии следовать, и она никогда не теряла равновесие. Когда он сделал комментарий о том, что она отличается от ее семьи, она напряглась и боль вспыхнула в ее глазах цвета какао.

Под этим сжатым, чопорным поведением скрывался клубок страстей, эмоций и беспорядок. Лучшее решение лежало перед ним. Отменить ужин. Отказаться от сделки. Двинуться дальше.

Такая женщина, как Джульетта была способна сорвать его концентрацию, повлиять на его бизнес, и сделать его жизнь несчастной.

Еще что-то притягивало его к ней. Он хотел стереть все ее барьеры и посмотреть на нее настоящую. То, как она ответила на его требование, чтобы она сказала его имя, говорит о многом. У нее были естественные задатки покорных, которые заинтриговали его доминирующую сторону.

Что она любит в постели? Ее ум был повернут на постоянном контроле, он готов поспорить, что ей было тяжело найти время, для удовлетворения собственного тела. Но он мог научить ее.

Его кровь стучала и нагревалась в его жилах. Но он никогда не сдается так легко. Она будет одной из заноз в заднице. Есть ли у него сейчас на это время? Его давняя мечта о строительстве собственной гостиничной империи лежала прямо перед ним. Связывать ее со своим бизнесом рискованно. Но черт возьми, мысль связать ее любым способом, образом и формой была чертовски заманчивой.

Сойер понял, что последние несколько лет, он бегал по краю с женщинами. Он играл в отношения, но никогда не распознал бы настоящей связи, даже если бы она горела ослепительным неоном. Работа была его движущей силой в течение последнего десятилетия, и она оставалась его единственной требовательной любовницей. Его набеги на удовольствие были установлены заранее и с твердыми правилами. Но многие женщины влюблялись в него, а он не мог ответить им, и быстро разрывал отношения. Джульетта могла быпредложить ему немного больше глубины, с возможностью сохранить бизнес отдельно от удовольствия.

Большинство женщин не могли справиться с ограничениями.

Он мог поспорить, что Джульетта Конте могла справиться с любым вызовом, брошенным ей.

Сойер постучал пальцем по губам и проанализировал все варианты. Такая тонкая грань была между бизнесом и удовольствием. Змеи свернулись в яме под ним, ожидающие хотя бы одну его оплошность. Надо начать мягко и элегантно, а потом он перейдет на жесткий кнут. Ему нужно было узнать, что заставило ее поставить эти барьеры, что она скрывала и как держаться подальше от этих барьеров. Было ли это слишком рискованно, особенно когда он собирался обнародовать свою мечту и его единственную причина выживания все эти годы?

Ответ он прочувствовал всем телом, можно было и не спрашивать.

И он принял решение, о котором он думал с того момента как увидел ее.


Глава 3


Джульетта взглянула на часы: 4:58 вечера.

Бумаги аккуратно лежали перед ней на столе переговоров. В комнате было тихо, и только гул низких разговоров за дверью и телефонных звонков нарушали тишину. Она проинформировала своих коллег. Поговорила с адвокатами. Позвонила Майклу. Она размышляла почти всю ночь, отказываясь засыпать. И приняла окончательное решение.

Она будет идиоткой, если не согласится на сделку.

Это станет для неё возможностью, которую она так ждала, возможностью, сделать что-то глобальное для их компании. Хотя она и являлась исполняющей обязанности генерального директора уже несколько лет, это не давало ей полного контроля.

Её брат преследовал благие намерения, но всегда держал свои поводья на её руководящей роли, не давая ей самой принимать решения, слава Богу, он женился на Мэгги, благодаря которой, понял неправильность своего поведения. Наконец-то, она сделала существенный шаг вперед и начала проводить сделки самостоятельно. Когда Майкл начал внедряться в лучшие отели в Штатах, Джульетта загорелась желанием протолкнуть их бизнес и вывести его на новый уровень и на их родине, в Италии. Она уже завоевала уличный рынок, но ей хотелось пойти дальше, она хотела проникнуть в притягательный мир гостиниц. В мир её надежд и желаний. Её провал от последней сделки с Палаццо всё ещё не давал ей покоя. Она была полностью подготовлена к подписанию контракта, и каждая клеточка её тела жаждала окончательно решения, которое они подкрепили бы официально.

Она ненавидела их необоснованные заявления о том, что женщина не сможет дать им того, чего они хотели бы получить от этой сделки. О, вот в постели – дело другое. Но в бизнесе?

Нет. Вместо этого, они заключили сделку с её конкурентами, которые не могли похвастаться своей дальновидностью.

Джульетта слишком поздно поняла, что Палаццо просто хотело полного контроля над ней. Как только бы они поняли, что у такой маленькой женщины, как она, есть право голоса и сила воли, они моментально расторгли бы с ней контракт, не сказав при этом ни слова.

Но сейчас она оказалась лицом к лицу со своей мечтой. Контракт Сойера может стать для Ла Дольче Фамилия визитной карточкой в мир роскошных отелей.

Безусловно, эта сделка имела свои риски, но всё же, она являлась уникальной возможностью, это предложение было подарком судьбы. Она будет связана с ним всеми возможными нитями, будет связана с «Purity» и, если Сойер провалиться, то, то же самое ждет и её.

Эта азартная игра расстилалась перед ней во всех своих оттенках. Волнение нарастало в ней, пульсируя во всём теле.

Когда в последний раз она так загоралась от предложенной ей сделки? Она отчаянно нуждалась в вызове, который бы избавил её от мучительной жалости к себе, которую она испытывала каждый вечер. И для этого невозможно было найти ничего лучше, чем всплеск адреналина, направленный на новый контракт.

Пять вечера.

Её телефон загудел. Она нажала на кнопку:

- Да?

- Госпожа Конте, Сойер Уэллс сейчас на линии. Вас соединить?

Она покачала головой и улыбнулась:

- Да, спасибо.

Раздался звук соединения. Его шелковый голос зазвучал в телефоне:

- Вы приняли решение?

- Вы нетерпеливый, не так ли?

- Всегда. – он сделал паузу. – Мы может сыграть ещё один раунд и перенести наше обсуждение на вечер, скажем, за ужином. Я смогу убедить вас в том, что вам это нужно. Поверьте, я обладаю врожденным даром убеждения.

Его высокомерие было исключительным и сексуальным, как у самого дьявола.

Чёрт, а с ним было бы интересно работать.

- Нет необходимости. Лучше просто выпить вина и пообедать. Иные методы вряд ли подведут нас к принятию правильного решения.

Его звонкий смех раздался, как тонкий намек на угрозу:

- Вы не знакомы с моими методами.

- Я обнаружила, что обычно большинство мужчин значительно переоценивают свои способности.

- Восхитительно. Это вызов.

Джульетта вздохнула. Наверное, будет лучше разъяснить ему всё за ужином. Если Сойер думал, что он получит какие-либо преимущества, пока они будут работать вместе, то он очень ошибался. Она надеялась, что он не будет таким же сумасшедшим и невежественным, как те, кто обычно получал от неё отказ.

- Поверьте мне, я сказала вам то, что является проверенным фактом, я не хотела обидеть вас и уж тем более я не хотела начинать наши отношения с неприязни. Мой ответ: да.

Между ними воцарилась тишина. Она ждала его ответа.

- Да?

- Мне нужно повторить своё решение? Я подпишу контракт. Вы всё ещё можете встретиться со мной здесь, в моём офисе, скажем, в семь, чтобы мы могли оформить сделку и отметить наше будущее сотрудничество. Я получила огромное удовольствие от беседы с вами, мистер Уэллс.

С этими словами она нажала на кнопку, выключив наушник. Она была чертовски довольна собой. Её небольшой спектакль, возможно, казался ребячеством с её стороны, но ей было плевать. Очевидно, Сойер Уэллс пользуется слишком большой популярностью среди особ женского пола, которые, не стесняясь, сбрасывают с себя всю одежду по одному его зову. Она сразу же дала ему понять, что с ней такой номер не пройдет только потому, что кто-то свыше наградил его даром обольщения.

Она почувствовала сожаление к этим женщинам. Что бы она чувствовала к самой себе, если бы имела такое же сильное физическое влечение к человеку, и не беспокоилась при этом о том, что будет потом? Просто обнажиться перед человеком, получая при этом бесконечные оргазмы, а потом сбежать из квартиры ранним утром.

Жалость. Если бы нехватка секса была единственным дефицитом в её жизни, то она с легкостью и гордостью могла бы назвать себя счастливой. Но, по крайней мере, впереди её ждал новый выгодный контракт, который сулил ей долгие часы работы и глубокое удовлетворение.

Успех.

Торжество.

Победа.

Этого было достаточно.

Она повторила эти слова про себя и вернулась к работе. Часы летели незаметно. В последние пару минут она успела привести в порядок свою прическу и убрать папки со стола. Он пришел как раз вовремя, представ перед ней во всем своем мужском великолепии. Её взгляд приобрел нотки комичности, а он просто стоял в дверях, не говоря при этом ни слова. Он излучал спокойствие, его внешний вид был полон высокомерия, а она боролась с желанием провалиться сквозь землю. Полный абсурд.

Он был одет в темно-серый полосатый костюм, который украшал элегантный фиолетовый галстук. Его роскошный и суровый внешний вид создавал притягательную противоречивость со светлыми волосами, завязанными сзади в небольшой хвостик, оттеняя прекрасные линии его четко очерченных скул и большой алый шрам. Сочетание голого секса и скрытого мужского изящества заставило её на мгновение затаить дыхание. Джульетта мысленно встряхнулась. Никаких слюней, не будь дурой. Ты сама затеяла эту игру, теперь, держи планку.

- Вам нравится быть у власти, не так ли, Джульетта?

Её имя в его устах прозвучало слишком интимно, что сразу же возымело свой эффект.

Она изобразила легкую непринужденную улыбку:

- Как и любой женщине.

- Вы не позволили мне увидеть свою скромную обитель. Не дали взглянуть даже на свой личный кабинет. Мне пришлось придти как на собрание в конференц-зал, чтобы вы согласились со мной поужинать.

Джульетта ловко взяла свою красную сумочку от Фенди и медленно подплыла к нему, сократив расстояние между ними. Его тело отдавало жаром, а для того, чтобы встретиться с ним взглядом ей пришлось запрокинуть голову назад. Боже, как же до безумия вкусно от него пахло: смесь кофе и корицы, совсем не похоже на то, как пахло от большинства богатых мужчин. Её рост обычно давал ей большое преимущество. Высотой почти в шесть фунтов, она всегда возвышалась над своими конкурентами, но этот мужчина был выше её на несколько дюймов. Теперь она поняла, что лишь ширина его массивных плеч, растягивающих его роскошный пиджак, была одним большим противоречием. Он был типичным сексом, облаченным в изящный костюм. Его внешний лоск мог моментально свести с ума, поэтому она поняла, что ей ни в коем случае нельзя находиться с ним в интимной обстановке. Она должна была сразу очертить четкие границы между ними, или он просто выбьет её из привычного ритма жизни.

- Возможно, между нами и завязываются деловые отношения, потому что мы подписываем контракт, но это совсем не означает, что теперь я должна впустить вас в своё личное пространство.

Сойер не сдвинулся с места:

- Может, в другой раз? – мягко спросил он.

- Наши деловые отношения совсем не означают, что мы с вами стали друзьями, Сойер. Вы, возможно и являетесь другом моей семьи, но дело в том, что лично я не знаю вас достаточно хорошо.

Он, казалось бы, прокручивал в голове её слова, после чего, просто кивнул:

- Хорошо. Я подумал, что мы можем сходить в «Piazza repubblica».

- Прекрасный выбор.

Он вывел её из офиса так, будто бы вся власть была сосредоточена именно в его руках. Он подставил ей свой локоть, как истинный джентльмен, его пальцы были сильные, но безумно нежные, и она даже не ощущала неровностей дороги, которой они шли к ресторану.

Знакомые достопримечательности и ароматы Милана проносились мимо неё.

Она вдыхала тяжелый, затуманенный воздух, который и делал этот город уникальным, и была счастлива, что не поселилась где-нибудь в уединенном и тихом месте. Суматоха города, рев автомобилей, шум от пешеходов, заполнявших улицы и тротуары, создавали чарующую атмосферу, которая притягивала её, заполняя её целиком и успокаивая.

Ревели мотоциклы. Красиво одетые женщины в дизайнерских костюмах и туфлях на высоком каблуке двигались в толпе с элегантным изяществом, или сидели в кафе, из которых доносились дивные ароматы эспрессо и свежей выпечки.

Наконец-то они подошли к элегантной арке ресторана.

Зал был уже почти полностью заполнен, но как только они появились, их моментально проводили за красный диванчик в углу, Сойер сразу же заказал шампанского. Джульетте очень нравился интерьер ресторана: простые чистые линии, полированные полы, высокие потолки и свечи, создававшие немного тусклое освещение. Она мило болтала с официантом, заказывая закуски, и почувствовала, как расслабляется.

- Вы без портфеля? – он отметил, подняв свой бокал с шампанским, приготовившись сделать глоток. Движение его губ заставило её невольно поежиться. Ей стало жарко, она расстегнула пиджак и повесила его на стул.

- В нем нет необходимости. Я почти всё держу в голове.

Сойер усмехнулся:

- Могу поспорить, что так и есть. Ваши коллеги поддерживают наше сотрудничество?

- Вполне. По крайней мере, достаточное количество людей, чтобы можно было идти к прогрессу. Конечно, это рискованно, но я считаю, что риск оправдан. У вас весьма претенциозный стратегический план. Можно ли рассчитывать, что всё будет готово в течение следующих шести месяцев?

- Да.

Она наклонила голову, потянувшись за куском черного хлеба, он был ещё теплым, она намазала его оливковым маслом и потянула в рот.

- Очень велик процент того, что всё пойдет не так, как запланировано.

Он смотрел на неё с той пылкой горячностью, к которой она совсем не привыкла. Большинство мужчин никогда не привлекали к себе её внимание подобным образом, по крайней мере, у них это редко получалось. Интересно, не было ли это одним из его фирменных ходов, которые он предпринимал, чтобы соблазнить женщину?

- У меня всё тщательно просчитано и предусмотрено, - сказал он наконец, - не будет никаких ошибок.

Его слова были сказаны очень твердо, он нуждался в этой уверенности так же, как и она. Уверенность в будущем всегда успокаивающе действует на расшатавшиеся нервы. Она потянулась за бокалом. Возможно, в чём-то они и были похожи, и первое впечатление о нем было не совсем верным. Сойер не терял бдительности, сосредоточив свой вызывающий взгляд, который так и приглашал её в его постель.

- Хорошо. Тогда, мы оба сможем получить выгоду от нашей сделки и получить гарантии успеха.

- Да, кажется, этого мы добьемся. – его золотые глаза блестели. – Вопрос состоит в том, зачем нам это?

Её пальцы сжали кусок хлеба. Она очень надеялась, что он не заметил внезапно нахлынувшую на неё дрожь.

- Разве не каждый в здравом уме захочет сорвать большой куш, занимаясь бизнесом? Стать известным по всему миру? Это естественное состояние человека.

Сойер не стал соглашаться с ней:

- Это то, чего вы хотите, Джульетта? Оставить свой след в этом мире? – его взгляд прожигал её насквозь. – Скажите мне, почему сорвалась ваша сделка с «Палаццо»?

Она не поднимала на него своих глаз, полностью сосредоточившись на хлебе в своей руке.

- Я удивлена, что вы до сих пор не знаете всех деталей этого инцидента. Тем более, что вы хорошо знакомы с прошлым Ла Дольче Фамилия и уже исследовали её возможности.

- О, я знаю все детали, не стану скрывать. Но мне бы очень хотелось услышать вашу версию произошедшего.

Она была готова вот-вот сорваться, но ответила ему как можно спокойнее:

- Они решили, что женщина не способна руководить компанией, и что сотрудничество с такой фирмой не принесет им ничего хорошего. Они просто хотели подмять нас под себя, другими словами, моя компания не имела бы права голоса, как и сама я.

- Но вы бы получили всё то, чего так желали: известность, прибыль, развитие.

Его лоб нахмурился, у неё возникло непреодолимое чувство, что он что-то пытался узнать, вот только что именно, она не могла понять.

- Разве это всё, что нужно? По-вашему, это стоит таких жертв?

- Нет. Я сам ещё не дошел до того состояния, чтобы сделать шаг назад, позволив другим взять на себя полный контроль над собой.

Она сделала глоток шампанского, чтобы успокоить нервы:

- Мы найдем компромисс. Но я не стану отказываться от своих прав на руководство фирмой.

Ей показалось, что его глаза загорелись желанием, которое исчезло так же быстро, как и появилось, поэтому, она успокоила себя тем, что это было просто действие свечей, которые создавали интимную обстановку.

Она была не из тех женщин, которые уступали мужчинам при малейшем проявлении их крепкой силы.

- Я не намерен сотрудничать с теми, у кого нет своего мнения и кто не имеет стойкости и выдержки, Джульетта. Как я уже говорил, мне нужен лидер, который обладал бы всеми необходимыми человеческими качествами и знал бы все аспекты достойного ведения бизнеса. Я буду использовать каждую клеточку вашего ума и таланта. Окружив себя подобными людьми, я буду иметь огромную возможность выйти на передовую. Но имейте ввиду: решающее слово всегда будет за мной.

Её сердце бешено стучало, она свела свои ноги вместе, почувствовав волну накатившего на неё возбуждения. Святой Боже.

Что это была за ненормальная реакция на его шовинистические требования? Она всегда ненавидела мужчин, которые думали только тем, что находится у них между ног. Проигнорировав своё тело, она произнесла:

- Я так поняла, что наш разговор напрямую касается развития Ла Дольче Фамилия.

- Конечно. И однажды, мы покажем «Палаццо», какими дураками они были, что упустили такую возможность. Этого будет достаточно для вас, не так ли?

У неё сжалось горло. Как ему удалось понять её? И вообще, какое право он имел вторгаться в её мысли, в её личные мысли? Когда она, наконец-то смогла привести в порядок свою голову, её голос стал твердым и холодным:

- Вы по-прежнему пытаетесь вторгнуться в моё личное пространство. Мои мысли и мотивы – не ваше дело. А как насчет ваших ценностей? Вы же тоже будете весьма удовлетворены, если «Purity» достигнет успеха, не так ли?

Пустота в его глазах говорила красноречивее любых слов. Джульетта потянулась через стол и сжала его руку в надежде хоть как-то поддержать его, успокоив то, что так в нем болело, хотя она и ничего об этом не знала. Что он скрывал? Что так разрывало его изнутри? Может, было бы лучше, если бы она оставалась в неведении.

- Боже, я очень на это надеюсь. – сказал он. – Но я не узнаю об этом, пока это не произойдет.

Официант прервал их, поставив перед ними блюда.

Прекрасного вида осьминог в паре с сыром моцарелла под соусом и соленые каперсы; аппетитные равиолли с кусочками говядины в изумительном сливочном соусе; овощное рагу из кабачков и баклажанов политое ароматным маслом и приготовленное на гриле. Но за всей этой чудесной едой, Джульетта всё равно замечала напряженность, которая витала в воздухе. Они были слишком близки сегодня вечером, непозволительно близки, так, будто бы они знали друг друга очень давно и просто сидели в уединенной теплой обстановке. Да что, черт возьми, происходит? Она посещала сотни деловых обедов, подписывала сотни выгодных контрактов, встречала дюжину привлекательных и амбициозных мужчин, которые заинтересовывали её моментально.

Исход всегда был чисто деловым. Но Сойер бросал ей вызовы на каждом шагу, будто бы жаждал чего-то большего, нежели остальные мужчины, с которыми она проводила деловые встречи. Ей казалось, что он хотел не только оголить её тело, но и обнажить её душу.


Забавно.

Она пыталась бороться с дрожью, которая завладела всем её телом, поэтому решила полностью сосредоточиться на своём рагу. Ароматы поджаренных баклажанов с острыми кусочками чеснока и томатным соусом, заставили её немного расслабиться.

- Почему для своего первого проекта вы выбрали именно Милан? Разве вы не будете чувствовать себя комфортнее, если вернетесь домой?

Он молчал, немного выжидая с ответом, при этом явно наслаждаясь едой, что давало ему дополнительные очки. Большинство американцев ценили в еде именно её количество, они любили множество, если это выражалось в деталях. Они предпочитали более простые, но более богатые ингредиентами блюда, чтобы удовлетворить даже самое глубокое чувство голода.

- У меня нет дома.

Его неожиданное откровение вызвало у неё удивление и интерес одновременно. Её вилка застыла в воздухе.

- Макс говорил мне, что в течение некоторого времени вы жили в Лас-Вегасе и в Нью-Йорке.

Он пожал плечами:

- Я живу там, где работаю. Это позволяет мне вести роскошный образ жизни, я свободен и ничем не обременен. – его лицо было невозмутимым. – Я жил в Милане, когда только обучался бизнесу. Так же, несколько лет я провел в Карлтоне, в Нью-Йорке вполне комфортно. Но я решил, что поэтичнее будет начать развитие своего бизнеса именно здесь, там, откуда он возымел свои корни. Обычно, я не живу на одном месте долее года. Это большее, на что я способен.

Её сердце екнуло. Семья и дом всегда были неотъемлемой частью её жизни, и она даже не могла представить себе, как можно не иметь такую необходимую каждому человеку поддержку. Её брат и сестра, возможно, и уехали в Нью-Йорк, но Джульетта получала свои силы именно здесь, от такого родного ей миланского тротуара под ногами и тосканского неба над головой. У неё не было совершенно никакого желания проживать свою жизнь в ином месте.

Случайные высказывания Сойера о своих скитаниях лишь укрепили её в утверждении о том, что этот мужчина безумно одинок, но его, казалось бы, это совсем не волновало.

Значит, и не было причин для того, чтобы она проявляла свою заботу. Этому человеку не нужна была её поддержка. Иначе он мог бы использовать её слабости, которые играли бы определенно лишь в его пользу, в том числе и сексуальную притягательность. Джульетта подавила свою ухмылку. Если бы он только знал, что это ни к чему его не приведет.

- А вы никогда не хотели чего-то большего? – спросила она. – Такого места, которое бы вы смогли назвать своим?

Она сразу же пожалела о бездумно сказанных словах. В его янтарных глазах вспыхнули пламенные огоньки, а чувственные губы Сойера изогнулись в притягательной усмешке.

- Поймите, я научился ценить настоящее во всех его проявлениях: вкус, зрение, обоняние, осязание. Я наслаждаюсь всем, что мне дано, потому что нет никакой гарантии, что всё это останется у меня после сегодняшнего дня. Мой дом там, где я нахожусь – ни больше, ни меньше. – голая страсть в его глазах чуть не довела её до полного безрассудства. – За исключением «Purity». Это единственное, что остается для меня неизменным, всё остальное просто увядает.

- Даже любовь?

Эти слова сами сорвались с её губ. Она чуть не задохнулась от ужаса, когда осознала, что именно натворила. Её щеки приобрели пунцовый оттенок. Боже мой, что она наделала?

Её контроль просто куда-то испарялся в присутствии этого человека. Она ждала его реакции на столь интимный вопрос и очень боялась, что он придет в ярость. Его вилка задержалась в воздухе:

- Извините?

Джульетта выдавила из себя смех:

- Простите меня за этот вопрос, я сама не знаю, что на меня нашло.

- Все в порядке. – его взгляд просто сверлил в неё огромную дыру. – Я ценю женщин, которые говорят всё то, что думают. Для меня честность намного сильнее любых красноречивых слов, она является для меня залогом хороших отношений и никогда не исказит реальность.

- Нет необходимости продолжать этот разговор…

- Но я это сделаю. Нет, Джульетта, я не верю в любовь. Никогда не верил. Я верю в страсть и вожделение, в честность и верность. Я верю в тяжелый труд и жертвы. Я верю в то, что приносит мне наслаждение. Но я не верю в любовь.

Её пальцы дрожали. Она потянула руку за стаканом и моментально осушила его, стараясь не показывать ему, как его слова на неё подействовали.

Сможет ли она когда-нибудь ещё встретить мужчину с таким же властным характером? Который будет с такой же готовностью и таким же удовольствием изучать каждый скрытый от чужих глаз уголок её души и тела? Он совершенно спокойно поделился с ней частью своей жизни, будто преподнося ей подарок.

Он не верит в любовь.

Джульетта ожидала, что вздохнет с облегчением, однако её одолевали совсем иные чувства. Почему его признание так беспокоит её? Ответы на эти вопросы колко отзывались у неё внутри, её тело реагировало на человека, которого она совсем не знала, человека, который утверждал, что он не может испытывать нежные чувства. Она до боли в сердце хотела знать больше, но понимала, что это может нехорошо кончиться. Он пристально смотрел на неё, будто ожидая её реакции. Наконец, она приняла решение.

Их отношения должны основываться только на бизнесе.

Ничего большего.

Пришло время всё расставить по местам.

Она отодвинула от себя тарелку и откинулась на стул, полностью сосредоточившись на разговоре:

- Спасибо за ответ, но мой вопрос был не совсем корректным, и я прошу за это прощения. Я думаю, что нам нужно двигаться дальше: впредь, мы будем обсуждать только то, что будет связано с нашей работой.

Его губы изогнулись в усмешке, а в его глазах снова заиграли нотки наслаждения и веселья.

Черт, он совершенно её запутал.

Какого черта она вообще делает?

- Это так вежливо с вашей стороны. Я уверен, что вам не совсем комфортно говорить со мной о вещах, которые… скажем так, внесут беспорядок в вашу до краёв спланированную жизнь.

При его словах ей удалось не вздрогнуть, но она была на грани:

- Вся наша работа обещает быть нелегкой и долгой, нам придется тесно сотрудничать. Поэтому, я считаю, что ни я, ни вы не должны отвлекаться от нашей истинной цели. Некоторые вещи, просто нежелательны в нашем общении.

- Например, секс?

На этот раз она дернулась, и сдержать себя ей не удалось. Её бокал чуть не опрокинулся, но она сумела его удержать. Слава Богу.

Его нахальное чувство юмора начинало её раздражать:

- Любите потрясать женщин, Сойер? – она усмехнулась. – Спешу заверить вас, что очень скоро вы убедитесь в одной интересной вещи: мною нелегко управлять. Я имела дело с огромным количеством мужчин. Я опытная женщина, я видела всё это достаточно много раз, чтобы не справиться с этим. Я предпочитаю держать наши отношения взаимовыгодными, но если вы хотите играть в игры, что ж, прекрасно, мы можем и поиграть, Capisce?

***

Сойер внимательно изучал эту женщину. Её великолепные карие глаза совершенно убивали его, причем так, что ему приходилось не слабо себя сдерживать.

Это было однозначно.

Она сводила его с ума.

Её ум и спокойствие кружили ему голову. В то время, как его интеллект пытался сосредоточиться на их деловом разговоре, его тело просто взрывалось вспышками возбуждения, которые создавало её присутствие. Она была воплощением самой женственности, и всё в ней было прекрасно, кроме одного единственного недостатка: она отказывалась признавать, что хочет его.

Но она хотела.

Каждый вздох и усталый взгляд она пыталась скрыть под маской, это было настолько же фантастично, как игра самого Моцарта. Она определенно контролировала себя, но он заметил, что её броня не так уж и непробиваема, как сама она считает. Быстрая вспышка возбуждения в её глазах при упоминании о сексе, незначительная дрожь в пальцах, когда она держала вилку.

Знала ли она, что её белый бюстгальтер, выглядывающий из-под белой шелковой блузки, был смелой фантазией любого зрячего мужчины? Её соски, натягивающие ткань её белья так и просились вырваться на свободу.

Она имела невероятно соблазнительную привычку проводить языком по нижней губе, что побудило бы абсолютно любого мужчину пойти дальше, чтобы узнать, какова она на вкус. А этот проклятый красный шарф? Он знал ему гораздо лучшее практическое применение, чем просто носить его, обернув вокруг шеи. А именно, привязать её этим самым соблазнительным лоскутом ткани так, чтобы обездвижить на то время, пока он будет расправляться с её роскошной блузкой и бюстгальтером, освобождая её прелестные груди. И делать это он будет медленно, на своих условиях.

Конечно, наиболее увлекательной частью стало бы её нежелание признаваться в том, что она тоже этого хочет.

Её тело было недоступно. Мог бы он позволить себе погрузиться в этот сладострастный мир, нарушая, при этом, все запреты, и стать тем, кто получит от этого незабываемое наслаждение? Его интересовало, какой мудак, заставил её так бесчестно игнорировать свои физические желания: да, в этом, определенно, был виноват мужчина, другого варианта у него просто не было. Иначе, зачем бы такой привлекательной и глубокой женщине скрываться за повседневной рутинной работой, когда она может получать бесчисленное количество оргазмов ежеминутно.

Он заставил её согласиться на эту встречу, потому что должен был во всем разобраться. Но в одном она была определенно права. Он никогда не станет рисковать контрактом, даже если у него зудит в одном месте, и он бился об заклад, что она имела дело с мужчинами, которые относились к ней, как последнее дерьмо. Возможно, пришло время сказать ей всю правду, чтобы она знала и понимала его истинные мотивы.

Сейчас, она этого заслуживает.

- Я никогда не хотел обидеть вас, Джульетта. – её имя таяло на его устах как теплый шоколад. – Давайте напрямую. Я не нуждаюсь в уговорах или шантаже, чтобы затащить женщину в постель. Мне очень нравится секс, и я люблю доставлять удовольствие. Я считаю вас привлекательной женщиной, непростой и горячей, и думаю, что вы запросто могли бы посоперничать с дьяволицей в аду. Я так же думаю, что вы, возможно, единственная женщина, которую я встретил за последние несколько лет, настолько сильно возбудившая во мне желание нарушить к чертям все правила и просто получать удовольствие. Но, если вы решите, что я веду нечестную игру и преследую вас, то я тут же вежливо отойду в сторону, оставив вас в покое. Вы меня слышите? Теперь можете дышать.

Джульетта резко выдохнула. Она сидела в своём кресле, как обездвиженная, на её лице отображалась растерянность и страх, страх, который смешивался с глубокой грустью. Да, она определенно тоже хотела его. Интересно. Почему она так реагирует? Почему такой некрасивый мужчина с уродским шрамом так её заинтересовал?

Официант подошел к ним совершенно бесшумно и, убрав со стола, спросил, не хотели ли они десерта.

- Нет. – сказала она твердо.

- Тирамису, пожалуйста. – возразил он. – И два эспрессо с ликером.

Она бросила на него полный недовольства взгляд, и он понял, как сильно хочет впиться поцелуем в её губы. Как может женщина, не использующая губную помаду, иметь такие сочные губы? Пухлые и бледно-розовые.

- Я надеюсь, что вы не станете уверять меня, что я нуждаюсь в подобных вещах. – сказала она. – Безусловно, я ценю вашу прямоту в отношении моей привлекательности, но уверяю вас, это вскоре пройдет. У меня нет времени крутить романы.

Её серьезный тон спровоцировал в нём прилив неконтролируемого возбуждения. Он поерзал в кресле и поправил салфетку.

- Почему вы так уверены, что это пройдет?

Её взгляд остановился на нём. Она пожала плечами, но он заметил, что она была напряжена.

- Всегда проходит.

- Вы хотите меня?

На этот раз она не смогла сдержать вздоха.

- Мы только вчера познакомились. Я не прыгаю в постель к первому встречному мужчине и не принимаю решения относительно секса после первого же ужина.

- В такие моменты, нужно доверять своим инстинктам. Как только мы начинаем рационализировать происходящие в нас химические реакции, мы рискуем потерять эту привлекательность навсегда.

Его слова, казалось бы, нашли свой отклик в её сердце, сомнение вдруг зажглось в её глазах. В нем проснулась незнакомое ему ранее желание просто заботиться об этой женщине. Он хотел сжимать её в своих объятиях, гладить её по волосам, успокаивать её, прогоняя все печали и узнать, что скрывается под ледяной стеной, которую она возвела вокруг себя. Но она не принадлежит ему, поэтому, он просто не имел на это никакого права.


Пока что.

Им принесли десерт. Она стала есть его, видимо только для того, чтобы сохранить молчание. Они смаковали мягкий шоколадный бисквит и наслаждались нежным кремом. Жжение ликера в черном эспрессо разливалось теплом по всему его телу. Сойер заметил, что Джульетта была очень сосредоточенной, что выдавало её выражение лица. Когда им предоставили счет, Сойер незамедлительно заплатил, игнорируя её удивленный взгляд, когда она уже было открыла рот, чтобы возразить. Когда с десертом было покончено, она похлопала по своим губам салфеткой и подняла на него свой взгляд.

- Я думаю, что вместе мы сможем многого достичь. – сказала она медленно. – Но я не заинтересована сводить наши отношения к постели. Я ценю вашу откровенность, но для моего отказа есть свои причины. Вы, несомненно, привлекательный мужчина, и при других обстоятельствах я бы, возможно, и поддалась своим инстинктам. Но, в данный момент, прошу вас, уважайте мое решение и больше не заводите подобных разговоров. Я этого не хочу.

На последнем слове её голос слегка дрогнул. Его сердце необъяснимо сжалось при мысли о том, что он должен что-то предпринять, но он знал правила. Правила, которые сам же и создал. Они оба должны беспрепятственно двигаться вперед. Элемент доверия был очень важен для них сейчас, он являлся необходимым ключом к поддержанию нормальных отношений между ними. Альфа самец разрывал его изнутри, побуждая его изменить своё дурацкое решение и сделать так, чтобы она сама умоляла его о том, от чего только что отказалась.

Сойер терпеливо ждал, пока закончится борьба его хаотичных эмоций, после чего, он взял себя в руки, отогнав посторонние мысли.

Его губы расплылись в улыбке:

- Как вам будет угодно. – пробормотал он.

Она заметно расслабилась. Её язык снова прошелся по её нижней губе, и она ослепительно улыбнулась ему:

- Спасибо.

Он кивнул, и она поднялась со стула, набросив пиджак на плечи.

Сойер подставил её свой локоть и вывел из ресторана, пытаясь успокоить нарастающий в нем прилив возбуждения, которое душило его изнутри.

Свою последнюю мысль он повторял как заклинание, она вертелась в его голове снова и снова.

Он должен принять этот вызов.


Глава 4


Джульетта обхватила голову руками и потянула шею. Множество файлов были разобраны только на половину, и ее чашка капучино давно остыла. Тупая пульсация в глазах предупреждала, что уже поздно. Боже мой, как долго она работает? Быстрый взгляд на часы подтвердил, что она работает уже четыре часа без перерыва. Мучительный вздох сорвался с ее губ и удивил ее. Обычно она всегда наслаждалась утром субботы в своей квартире, заботилась обо всех хвостах, которые не успевала закрыть в течение недели.

Кофе, бумага, ее ноутбук, немного музыки, и она была довольна. За исключением…

Она посмотрела в окно. Блеск солнца редко можно увидеть в унылом феврале, полном густых облаков.

Джульетта встала со стула, подошла к окну и выглянула на улицу. Рев мотоциклов и мопедов слышился с улицы в попытке получить от этой езды все, что возможно в такой хороший день.

Она прижала ладонь к прохладной панели и обдумала идею. Забавно. С момента её последней встречи с Сойером, её необузданная страстная натура начала брать верх над рассудительной, рациональной её частью, разрушая жизнь, к которой она так привыкла, и непосредственно влияя на её теперешнее настроение.

К черту все. Работа может подождать.

Она приняла решение и не передумает. Она собирается покататься до конца дня. Ее пальцы зачесались, в желании обхватить руль байка и перестать думать на некоторое время. С ее стойкими тенденциями трудоголика и обсессивно-компульсивным расстройством, она много раз перетягивала чашу весов в сторону истощения.

По крайней мере, она нашла приемлемый выход, помимо терапии.

Мотоциклы.

Она сделала паузу, чтобы поправить три фотографии на каминной полке, которые стояли под неправильным углом, и направилась в спальню. Она переоделась в рекордно короткое время, надела мягкие штаны от Прада, сапоги и простой кашемировый свитер. Она схватила кожаную куртку, взяла шлем в нижней части шкафа, положила телефон в сумку хабо и ушла.

Она прошла несколько кварталов, пока не подошла к маленькому гаражу, где держала свой байк. Ветер был резвый, но она оделась достаточно тепло, чтобы не замерзнуть в поездке. Точно рассчитав, сколько миль она хочет проехать, она решила, что доедет до Навальи.

Джульетта встала перед своей скрытой одержимостью, и ее кожу покалывало так, как будто она смотрела на любовника.

Совершенство.

Техника была сделана из голого витого гладкого черного метала. В новом Moto Morini Corsaro были все элементы, которыми она восхищалась, и которые были нужны мотоциклу. Скорость. Легкость. Ловкость. И грубое сексуальное рычание.

Ее желудок сжался, и она натянула свои кожаные перчатки. Ее тайная одержимость быстрыми мотоциклами передалась ей от Майкла, но ее сестры не понимали этого её увлечения. Особенно потому что она была самой чопорной в семье. Как много раз она выносила Майклу мозг из-за его гоночных машин и пыталась украсть его мотоцикл, чтобы прокатиться? Она мечтала о своем собственном байке, и, наконец, достигла своей цели.

Она подняла ногу, чтобы скользнуть на сидение, и ее сотовый зазвонил.

Porca vacca (ит. Святая корова). Она почти что проигнорировала его, но многолетняя привычка всё таки взяла над ней верх, так что ей надо было, по крайней мере, взглянуть на определитель.

Она покопалась в сумке и достала телефон. Посмотрев, она позволила своему пальцу замереть на секунду над кнопкой, перед тем как ответить.

- Да.

- Здравствуй, красавица. Почему бы тебе попробовать быть чуточку веселее, когда я звоню?

Она укротила свое нетерпение и напомнила себе, что это была сделка века. Вежливость была прежде всего.

- Мне очень жаль, Сойер, я только приготовилась отвлечься от работы на некоторое время. Чем я могу помочь?

- О, хорошо. Мне надо подправить кое-что в контракте. Почему бы тебе не зайти ко мне, и мы все закончим?

Джульетта нахмурилась на телефон.

- Сейчас не лучшее время. Может, завтра?

В трубке повисло молчание. Раздражающая мужская тишина.

- Я не из тех, кто влезает в личную жизнь своих бизнес партнеров, но это огромная возможность для Purity. Мне нужно знать, что ты на борту в это нелегкое время. На сто процентов.

Она практически шипела в трубку.

- Я только что провела большую часть субботы за компьютером. Я полностью на борту, так сказать. Мы можем решить все вопросы по телефону?

- Нет. Куда ты идешь? Я могу встретиться с тобой?

Она посмотрела на свой ​​байк с похотливым желанием, которое заставило ее задрожать.

- Я собиралась немного покататься. Что если я зайду позже и мы все решим?

- Покататься? На велосипеде?

Она не могла не усмехнуться.

- Нет. На мотоцикле.

Он ненадолго замолчал.

- Прекрасно. Дай мне 15 минут, я буду ждать тебя возле собора Дуомо.

Джульетта была удивлена.

- Что? Нет-нет. Ты не можешь пойти со мной. Я собираюсь покататься на мотоцикле.

- Я с первого раза тебя понял. Я обещаю, что не буду пугать тебя своим байком. До скорой встречи.

Телефон щелкнул.

Она моргнула и отчаянно попыталась сохранить рассудок.

Это не должно было случиться. Ее мирная, успокаивающая поездка на байке превратилась в бизнес поездку с мужчиной, которого ей необходимо было избегать любой ценой. Она проанализировала варианты: не приходить или позвонить и отменить, но она чувствовала, что этот властный мужчина не ответит. И если она не появится на этой импровизированной встрече, он может разорвать контракт.

Джульетта выдохнула от отвращения и села на байк. Она завела его и направилась в центр города, уверенно двигаясь между машинами и поддерживая низкую скорость, пока не попала на свободный участок и перестала сдерживаться.

Она отдала ему должное. Стрелка на ее часах только перешла на пятнадцатую минуту, когда она увидела его. Джульетта старалась не показать никакого удивления в его выборе мотоцикла. Она ожидала увидеть дерзкий американский Харлей, но будь он проклят, он умел управлять игрой, при этом, даже не стараясь.

Она подняла визор вверх и кинула на Сойера холодный взгляд.

- Милый байк. Где твой Харлей?

Горячее мужское совершенство на MV Agusta F4CC напоминало ей отъявленного преступника. В выцветших, обтягивающих джинсах, кожаной куртке бомбер и винтажных ботинках, он был похож на плохого парня с телом серфингиста, что почти убило ее. Почти. Он медленно расстегнул шлем, снял его и обхватил рукой. Затем встряхнул лохматыми светлыми волосами. На его губах мелькнула быстрая улыбка.

- Ты же не критикуешь такое американское явление, как Харлей, не так ли, дорогая? В Америке тебя бы расстреляли.

Она слегка пожала плечами. Он не должен узнать, что она тайно любила американскую классику.

- Хорошо, что я не там. Как ты получил его? Было сделано всего сто экземпляров.

Он понизил голос до шепота.

- Я знаю нужных людей. Они сделали мне одолжение.

Ее позвоночник покалывало от нетерпения. Голодный взгляд, который скользил по ее телу, сбивал ее, но она собралась.

- Что нам надо обсудить?

Он низко рассмеялся.

- Ничего на данный момент. Куда мы едем?

Она свела брови и старалась выглядеть решительной.

-Никуда. Мы обсудим дело, а затем я собираюсь покататься.

- Где?

Она пожала плечами.

- Везде, где захочу.

- Похоже на план. Позже мы сделаем перерыв и обсудим дела. Ты ведешь.

Джульетта испытывала неловкость от желания стереть самодовольный взгляд с его лица.

- Я пытаюсь быть вежливой, но ты затрудняешь этот процесс. Я не настроена на разговор сегодня.

- Кто говорил о разговоре?

Эти полные губы скривились, как будто он знал реакцию ее тела.

- Если ты не будешь успевать за мной, ждать я не буду. Это мое время,- сказала она.

Его медленно улыбка дразнила и нажимала на нужные кнопки. Или ненужные.

- Признаюсь, я удивлен, что ты выбрала Пирата. Но сможешь ли ты с ним справиться, девочка? Возможно, это я буду тем, кто будет ждать.

Джульетта опустила визор, завела мотоцикл и бросила на него взгляд полный жалости.

- Увидимся на другой стороне.

Онасорвалась с места.

Они ехали по городу, пытаясь победить движение, и наконец, вырвались вперед. Улицы расширились, и дали им свободу, город пролетал вокруг, и великолепные холмы Альп мерцали на расстоянии, как мираж. Солнце сражалось и одерживало победу над серостью в течение нескольких часов. Движение было легче, чем обычно в субботу, и она направилась в Навалью. Джульетта мчалась во весь опор, гнала на полном приводе, выдавливая все больше лошадиных сил. Проблеск дороги под колесами, холодный воздух, проносящиеся мимо яркие синие, зеленые и желтые красочные здания, все это смешивалось и создавало гармонию в ее душе. На некоторое время, на своем лихом байке, на своей любимой земле, она была по-настоящему свободной.

Они сделали перерыв в небольшом кафе рядом с каналом и купили обед. Они припарковали свои байки и размяли ноги в неторопливой прогулке. Рынок был открыт и шумел, лодка медленно качалась на воде, очаровывая туристов ​​чешским влиянием старого мира.

Заполненный бесконечными безделушками, одеждой, продуктами питания и ювелирными изделиями, Навилья хвастался одним из самых замечательных рынков в Милане. Вечером место оживало с помощью различных ночных клубов, кафе и магазинов. С приближением заката, толпа будет увеличиваться, так что Джульетта положила воду и недоеденные продукты в седельную сумку и вновь отправилась в путь.

Она отдала ему должное. Сойер не сказал ни слова.

Но его взгляд отмечал каждое движение ее бедер и ловил ее трусливые полу взгляды. Задница этого человека была как у Давида, а статуя Микеланджело всегда доводила ее до слез.

Джульетта посмотрела на небо. До темноты осталось немного времени. Она желала дозы адреналина, которую обычно получала с закрытием хорошей коммерческой сделки. Но она только что нашла другой способ получить свою дозу.

Джульетта остановила байк, оперлась на бедро и сделала предложение.

- Я направляюсь к замку Сфорца. Там хорошая, свободная дорога, для мотоциклов самое то. Давай посмотрим, кто окажется расторопнее.

Удивление скользнуло по его лицу.

- Предлагаешь гонку?

- Называй это как хочешь. Я планирую поприветствовать тебя у ворот.

Он запрокинул голову и долго смеялся. Звук был слаще Моцарта и сексуальнее Паваротти.

- Ты, наверное, шутишь. У этой крошки больше яиц, чем у большинства байков на рынке.

Она мило улыбнулась.

- Я уверена, что у вас обоих. Увидимся там.

Кожу Джульетты защипало от нетерпения, и кровь нагрелась и запульсировала в ее жилах из-за вызова.

Она помчалась к замку Сфорца, чтобы победить угасающее солнце и мужчину рядом с ней. Джульетте это не нравилось, но она должна признать, что он ехал как профессионал и управлял массивным байком с безупречной грацией. Она ездила со многими мужчинам в своей жизни: кое-кто из семьи, некоторые друзья и любовники. Обычно она была разочарована агрессией и эгоизмом водителя.

Но не Сойер – другое дело. Он уважал мощь ценного творения Клаудио Кастильони, не пытался достичь 196 миль в час, этот мотоцикл был с хорошей репутацией. Сойер обращался с техникой как с любовницей, задабривая лучшими навыками соблазнения, что делало Джульетту мокрой. Он также был доминирующим водителем, полностью контролировал каждый изгиб дороги, отчаянно концентрируясь на своей цели.

Дерзость за дерзость, он должен был победить. Но Джульетта гоняла в течение многих лет, знала улицы, словно старого любовника, и преуспела в обходе препятствий в шумном городе. В конечном счете, она взяла инициативу на себя и крепко держала её, используя предельную скорость и маневренность.

Когда она, наконец, достигла замка, она была на несколько корпусов впереди. Возвышающиеся каменные руины доминировали, но тихий парк позади строения был ее основным направлением. Она выключила байк, расстегнула шлем, и подождала, когда он заглушит мотор.

Сойер соскользнул с уже тихого байка. Она ждала его реакции и подготовилась к язвительному замечанию. Или шутке. Или оправданию.

Но он не говорил. Просто схватил седельную сумку с их обедом и позволил ей вести его по мощеной дорожке, ведущей к открытой площадке. Земля все еще была холодной, поэтому они расположились на одной из резных скамеек, разбросанных среди возвышающихся деревьев, они выбрали ту, с которой можно идеально рассмотреть замок.

Она любила ездить по дороге, где потрясающая башня с часами тянулась в небо, в окружении массы резных камней. Массивный фонтан встречал гостей, многочисленные потоки воды выплескивались в мраморный круг и ловили последние лучи света. Мощеные дорожки образовывали сложный узор, где туристы могли прогуляться, сделать покупки или перекусить. Нахождение рядом с такой старинной красотой, напомнило ей, что жизнь долгая и многие вещи не последние, но вещи, которые имели значение, будут всегда.

Сойер молчал, как будто он тоже был под впечатлением от хорошей езды. Он развернул бутерброды, и они разделили еду: черствый зерновой хлеб, жирные соленые маслины, восхитительные кусочки салями Строльгино ди Кулателло, сливочный голубой сыр Горгонзола. Булочка с клубничным маслом добавила немного сладости, чтобы завершить обед.

Ее плечи расслабились еще больше, она ела в отличном уединенном месте, оглядываясь вокруг. Ее ум, наконец, очистился, как будто она только что вышла из ашрамов Индии после недельной медитации.

- Дьявольский байк для дьявольского гонщика. Поделись, как ты научилась обращаться с этой штукой, не говоря уже о том, чтобы делать это в одиночку?

Гордость отразилась на ее лице.

- Мой брат Майкл был профессиональным гонщиком. Его любовь к хорошей и быстрой технике распространилась и на мотоциклы, и я подсела. Он был достаточно любезен, чтобы не сказать мне, что хорошие девочки не ездят на плохих байках, и он научил меня всему, что знал.

Сойер покачал головой и сделал большой глоток воды.

- Хорошо. Большинство женщин компенсируют этим отсутствие грубой силы. Но ты использовала его в своих интересах. Это было похоже на поэтический слэм. Тепло, красота, и грация на максимальной скорости. Какой твой самый лучший байк?

- У меня он до сих пор есть. Moto Morini 3.5 Vintage.

- Не. Может. Быть.

Она наклонилась вперед.

- Да, может. Ярко-красный, классические линии, и если бы ты когда-нибудь услышал бы, как он ревет, то поклялся бы, что это все, о чем ты только мог бы мечтать. Потребовались годы, чтобы восстановить его, и люди постоянно умоляют меня его продать. – Джульетта поджала губы. – Как я могу продать его человеку, который не будет на нем ездить. Это была бы трагедия.

Его взгляд опустился и остановился на ее губах. За свой следующий вдох ей пришлось побороться, но она впилась ногтями в ладонь, чтобы опустить себя с небес на землю. Этот человек был опасен, и она отказалась смешивать бизнес с удовольствием. Даже если он любил и уважал байки.

- Я согласен. Красивые вещи, которые не используются – это преступление.

Двойной смысл этой фразы украл ее здравомыслие и ее соски сразу потребовали внимания. Он наклонился вперед и поднял руку. Медленно, он сократил расстояние, почти касаясь ее. Завороженная охотником, коим он был, она застыла на несколько секунд, перед тем как отреагировать на его намерения.

- Не надо. – Она дернула подбородком в сторону. - Я думала, мы договорились придерживаться деловых отношений.

Он поднял ладонь вверх.

- Извини. У тебя масло на щеке. Я собирался стереть его.

Она опустила голову, чтобы скрыть слабый румянец и схватила салфетку. Опять его аура излучала сдержанное веселье. Будто он заботился. Но нет. Как и прежде он был беспорядком эмоций и драмы, а она была нынешней игрушкой.

- Так что там с контрактом?

- Раздел Б пункт 3. Ты забыла про инициалы.

Она посмотрела на него.

- Ты преследовал меня, задирал во время поездки, а проблема была всего лишь в моей подписи? Наши юристы могли это решить за секунду.

- Мне нравится использовать руки. Во всех аспектах.

Джульетта фыркнула.

- Как ты это делаешь? Почему все, о чем мы говорим, приводит к сексу?

Это его заинтересовало. Он поднял бровь и переместил свой вес на скамейке.

- Что-то не так с сексом?

Она ничего не могла с собой поделать. Вызов отражался на его лице, и его желание играть с ней, используя бизнес как предлог, сжигали ее изнутри. Джульетта медленно приблизилась к нему и остановилась в нескольких дюймах от его рта. У него перехватило дыхание, затем он выдохнул, и сладкое дыхание мяты, сахара и греха, попало на ее губы. Она лизнула свою нижнюю губу, и крошечный стон сорвался с его губ. Ее рука лежала на жестком мускулистом бедре, она сжала его.

- Нет ничего плохого в сексе. Если ситуация позволяет.

Его голос звучал, как скрип гравия.

- Что насчет этой ситуации?

Хриплый смех вырвался из нее.

- Этого не случится, пока мы работаем вместе.

- Ты не расписалась. Технически, контракт недействителен.

Она погладила его выше джинсовой ткани, ударила пряжку его ремня и просунула руку под кожаную куртку.

Это было настоящее удовольствие. Дразнить мужчину и уходить, это была игра, в которую она редко играла, но ему нужен был урок.

Его пресс затвердел от ее прикосновений, и эти янтарные глаза потемнели.

- Все равно, не случится.

- Не хочешь сказать почему?

Она усмехнулась с чувством удовлетворения.

- Тот, у кого большие яйца не всегда выигрывает, Сойер Уэллс.

Он тихо выругался.

- А кто побеждает?

Джульетта поджала губы.

- Тот, кто может сойти с дистанции.

Удовлетворение пронзило ее. Опьяненная тем, что сказала последнее слово, она начала отступать от опасной зоны.

Слишком поздно.

Он двигался так быстро, что у нее не было ни шанса. С силой, поразившей ее, он поднял ее со скамейки и посадил себе на колени, держа ее руки плотно по бокам, чтобы она не сопротивлялась. Ее борьба была инстинктивной, но быстро исчезла из-за его спокойного, неумолимого поведения.

Она сделала роковую ошибку.

И теперь она должна была заплатить.

***

Эта женщина свела его с ума.

Ему было некомфортно, его эрекция мучилась в жестких джинсах и рвалась на свободу. Ветер подхватил ее запах, полный кожи, мускуса и какао, и залил его ноздри, разрушая его мозг, и его член застыл в одном эффектном положении. Ее тело было в полном порядке, от изгибов груди до пышной выпуклости сзади, которая сейчас располагалась на его бедрах. Ее лицо отражало неуверенность из-за ее положения и небольшое сожаление. Хорошо. По крайней мере, женщина почувствовала его необходимость доминировать и брать. Сумасшедшая похоть охватила его из-за умопомрачительной иронии, скрытой чувственности, холодной элегантности и остроумия женщины, сидящей на его коленях.

Он почти упал на землю, когда подъехал на своем байке и увидел ее. Одетая в крутую черную кожу, высокие ботинки и волосами, заправленными в красный шлем, она была сногсшибательной. Он не знал ни одной женщины, которая ездила бы на мотоциклах, не говоря уже о том, чтобы ценить их. То, как она вела себя в их гонке, показало твердый дух женщины, которая наслаждалась победой, и ее способность обходить препятствия, не сбавляя скорости, почти поставила его в неловкое положение.

Почти.

И она выиграла. Он уважал хорошую конкуренцию и редко терялся. Мысль, что она пересечет финишную черту перед ним, вызвала у него желание сорвать ее одежду и выиграть по-другому. Гораздо более приятным способом.

Он усилил хватку. Он полагал, что она насмехается над ним, но теперь его целью было свести ее с ума, чтобы она потеряла часть своего драгоценного контроля. По некоторым причинам, его интуиция подсказывала ему, что раздражение сломает ее барьеры и позволит части кипучей сексуальной энергии выйти наружу. Она сдерживала себя большую часть времени, и кроме препятствия бизнеса было что-то еще. И он не будет спокойно спать, пока не узнает что именно.

Ее волосы развязались, ее заколка сломалась.

До этого Сойер видел эти угольно-черные пряди аккуратно скрученными на макушке. То, что он увидел сейчас, укрепило его желание, заполучить ее в свою постель любой ценой.

Мерцающий водопад из шелка рассыпался по плечам и достигал талии. Волосы Рапунцель. У него были непристойные видения, как он держит её за волосы, пока она стоит перед ним на коленях и глубоко его принимает, как эти глянцевые прямые пряди касаются его бедер, живота, груди, пока она сверху, на нем.

На секунду его разум затмился, он не знал, настолько ли он силен, чтобы не взять ее прямо в общественном парке. Ее обрезанные слова, вернули его в реальность.

- Как думаешь, что ты делаешь? Отпусти меня. Это непрофессионально.

Черт, она была горячей. Он все еще держал ее и усмехнулся.

- А то, что ты делала, было профессиональным? Провоцировать меня?

Она вздернула подбородок.

- Ты это заслужил. Ты должен прекратить говорить о сексе со скрытым смыслом.

- Достаточно честно. Ты мокрая, не так ли?

Смесь шока, негодования и похоти мерцала в ее глазах.

- Ты не мог сказать это мне, - прошипела она. – Ты заходишь слишком далеко.

- Твое тело выдает тебя.

Он скользнул рукой по ее спине под курткой, дошел до переда, где обхватил грудь. Ее соски вонзались в его ладонь через ткань свитера, через лифчик, и требовали свободу.

- Я могу видеть твой пульс, который чеканит на шее. Твои соски жесткие, зрачки расширены, и ты не можешь отдышаться.

- Холодно, и поездка была жесткой.

Его член дернулся. Она была чертовски великолепной, отказываясь сдаться даже чуть-чуть. Она может стать его большой проблемой.

- Я знаю кое-что еще жесткое, - пробормотал он.

- Видишь! Еще один намек. Отпусти меня.

- Один поцелуй.

Она замерла. Это страх или сожаление было на ее лице? Почему она так нервничает из-за этого?

- Зачем?

- Докажи это. Докажи, что ты не заинтересована прямо здесь, прямо сейчас.

Она закатила глаза.

- Ты встречался со слишком большим количеством блондинок. «Простофиля» написано на всем этом.

Сойер скрыл усмешку.

- Ты целуешь меня. Только один раз. Я не буду подталкивать тебя. Ты управляешь.

- Ты не будешь пытаться прикоснуться ко мне?

- Нет.

К своему сожалению, он убрал руки с ее груди, и опустил их по бокам. Она перенесла вес, чтобы не потерять равновесие, и Сойер проглотил болезненный стон.

- Мои правила? Тогда ты оставишь меня в покое?

- Да.

Она хмурилась. Он терпеливо ждал, пока она, наконец, не кивнула.

- Хорошо. Потом мы станем деловыми партнерами. «Нет» странному поведению.

- Согласен.

Как будто, готовясь к испытанию, она вдохнула, закрыла глаза и наклонилась вперед. Ее губы коснулись его, очень мягкие и сладкие, как сладкая вата, которую он жаждал, когда был ребенком. Неуверенный. Честный. Чистый.

Ее тело расслабилось на его коленях, и все признаки возбуждения вернулись к жизни. Ему пришлось контролировать всего себя, чтобы принять поцелуй на ее условиях, но когда она отстранилась, удивление в ее темных глазах сказало ему больше, чем он узнал о ней до этого.

О да, она боялась. Его. Своей реакции. Она хотела его также сильно, как и он ее. И она не знала, что с этим делать, и это было главным препятствием на пути ее физической реакции, как если бы она не позволяла себе скользить по краю, когда у нее нет полного контроля.

Другой кусок головоломки скользнул на место.

Она отшатнулась. Ее язык скользнул по нижней губе и, вероятно, она поймала его вкус, так как ее тело слегка содрогнулось. Сойер понял, что этот целомудренный поцелуй был сексуальнее, чем тот, в котором спариваются языки, потому что это был первый раз, когда она дала ему что-то сама.

Он поклялся, что она даст ему намного больше.

- Хорошо? Удовлетворен?

- Да.

Она колебалась, как бы не веря, что он сдастся так легко. Но она быстро взяла себя в руки, вскочила с его колен и начала упаковывать сумку.

- Нам лучше уйти. Скоро стемнеет.

Он не ответил. Он выбросил мусор, подошел к байкам и надел перчатки.

- Спасибо, что разрешила поехать с тобой. Я отправлю страницу в твой офис, и мой помощник заберет ее, когда ты закончишь.

- Хорошо.

Она пыталась запихнуть свои великолепные волосы обратно в шлем, и Сойер заметил, что ее пальцы дрожали.

- Я полагаю, ты будешь придерживаться своего слова, и не будешь беспокоить меня снова личными отношениями?

- Нет.

Она вскинула голову.

- Что?

Он качнулся на пятках, наслаждаясь моментом.

- Я сказал, что если ты не отреагируешь на поцелуй, на своих условиях, я оставлю тебя в покое. Но ты это сделала. Ты хочешь меня, также сильно, как я хочу тебя.

Ее рот открылся, а потом резко закрылся. Ее руки сжались в кулаки.

- Я не отреагировала! Я сказала тебе, что не заинтересована в том, чтобы перенести наши отношения в спальню, и ты должен уважать это. Porca vacca, ты невыносим!

Он усмехнулся.

- Этот поцелуй рассказал мне о многом, в том числе о том, что ты в этом тоже заинтересована. Что-то тебя сдерживает. Я просто не уверен, что именно. Однако твой комментарий объяснил мне кое-что. Не тот, о наличии яиц.

- Что?

Он подмигнул.

- О дистанции, с которой мы сойдем вместе. Увидимся в понедельник.

Он скользнул на свой мотоцикл, завел его и уехал, оставив ее стоять возле замка в свете уходящего солнца с шокированным выражением лица.


Глава 5


Сойер остановился в засраной дыре, в которой когда-то ранее располагалась его кухня, и подавил нарастающее в нём раздражение.

Опять.

Лимонад пролился на столе. Открытый пакетик чипсов с каждым часом всё больше черствел. Его когда-то блестящая из нержавеющей стали плита, теперь напоминала ему помойку со смесью темных отвратительных пятен сгоревшего сыра. Под его ботинками захрустело, когда он сделал шаг по белому мраморному полу, он засунул чипсы обратно в шкаф, выбросил пустые бутылки и провел губкой по плите. Разве родители обычно не считают до десяти, когда вот-вот готовы взорваться. Ладно, он очень любил чистоту, несмотря на то, что он был парнем, ему тоже было не просто терпеть всё это. С тех пор, как его подопечный переехал к нему, его ангельское терпение достигло невероятных размеров.

Он сразу подумал, что останавливаться в гостинице было бы глупо. В его планы не входило пробыть в Милане долго, он просто должен был проследить за строительством Purity, поэтому, он снял апартаменты недалеко от офиса. Вернувшись в Нью-Йорк его новый ученик остановился в пятизвездочном отеле, так, они оба сохраняли частную жизнь, но были достаточно недалеко друг от друга, а Сойер беспрепятственно играл роль опекуна. Конечно, пользы от отеля было больше, потому что туда включены услуги горничной и постоянное обслуживание номеров, поэтому, он редко беспокоил парня по пустякам, если только он правильно питался.

Когда он добрался до Милана, то решил арендовать роскошную квартиру и мальчик переехал к нему. В конце концов, он был ещё слишком молод, чтобы жить совсем самостоятельной жизнью. План был достаточно хорош, и должен был вместить их обоих, без ущерба друг другу.

Какое заблуждение.

Сойер бросил губку обратно в раковину и впервые задумался о том времени, когда он взял мальчика к себе, тогда он ещё совсем он не знал улиц Нью-Йорка, и, поэтому парень переехал жить к Сойеру и теперь работает вместе с ним.

В конце концов, в списке его «добрых дел» итак было достаточно хороших вещей, он не включал в себя ещё и помощь бездомному подростку с саркастическим остроумием, которым тот бросался ему в лицо при каждом удобном случае. Возможно, этот злой, потерянный взгляд напоминал Сойеру о его прошлом, поэтому он решительно хотел доказать, что может насрать на всё в этом мире. Что он, возможно, мог бы помочь ему изменить ситуацию. Бог знал, что его приемный брат Дэнни никогда не получит такой шанс.

Сойер планировал помочь Вульфу и поставить его на ноги в течение пары недель. Вместо этого, пролетело уже восемь месяцев, и Сойер ни на шаг не продвинулся в своем «проекте», парень до сих пор был с ним. Но, безусловно, паренек оказался очень смышленым и оказывал ему большую помощь в развитии «Purity». В ближайшее время, Сойер планировал нанять его в качестве постоянного работника в роли его помощника и посмотреть, что из этого получится.

Если первым делом, они не поубивают друг друга.

Сойер прошел мимо своей гостиной, выполненной в простых мужских тонах бежевого и коричневого, которая в данный момент была завалена грязным мужским бельем, джинсами и носками – и проследовал в небольшую заднюю комнату. Его встретила тишина, но он знал, что у Вульфа в ушах снова воткнуты наушники от айпода, и он, в любом случае ничего не услышит. Поэтому, вместо того, чтобы стучать, он просто толкнул дверь.

Пара неприветливых голубых глаз поднялись на него.

Сойер проигнорировал его взгляд и постучал в ухо, показывая тому, чтобы он вынул свои наушники.

Винсент, которого теперь называли Вульфом, привстал с кровати и тихо выругался. Отрывая наушник от своего правого уха, над которым его волосы были чисто выбриты, он посмотрел на опекуна.

- Что?

- Как насчет того, чтобы прибраться?

Он фыркнул.

- У тебя есть уборщица, так какая разница?

- Она приходит только раз в неделю, а здесь уже воняет. Ты когда-нибудь слышал о корзинах для белья?

- Вы тоже оставляете свои вещи.

Сойер тяжело вздохнул; неудачный пример.

- Да, но моя одежда не имеет свойство размножаться. Я позволю тебе всё здесь крушить только при условии, что ты будешь платить за комнату. Самое малое, что ты можешь сделать, это покупать еду время от времени.

Ответом Вульфа стал долгий вздох.

- Конечно. Простите.

- Почему бы тебе не покинуть свою комнату хотя бы на какое-то время? Прогуляйся. Сходи в магазин. Не знаю, займись чем-нибудь.

Парень посмотрел на него так, как будто только что получил награду «пустышка года». Золотые кольца в его брови и на его ухе выглядели довольно насмешливо. Почему Сойер вдруг ощутил такую заботу о нем? Как, девятнадцатилетний парень мог так неохотно выбираться из дома? Он напомнил себе, что нужно проявить терпение.

Именно терпение и понимание, в конце концов, позволят ему выиграть. Этому пареньку пришлось многое пережить, и он должен был помочь ему.

- Почему я должен носить ту нелепую одежду, которую вы мне купили, устраивая из всего этого такой маскарад, будто бы я какая-то декорированная игрушка? Или пить эспрессо и делать вид, что я не помню всего своего дерьма и просто вести себя, как какая-нибудь супермодель? Нет, спасибо. Я останусь здесь.

Сойер бросил взгляд на его повседневную одежду, которая почти никогда не менялась. Выцветшие джинсы с дыркой на колене. Потрепанные черные ботинки. Белая футболка.

Соответствующая кожаная куртка. Образ довершал решительный взгляд, ну, просто молодой Джонни Депп, только в наши дни. В общем, его не волновало, что носит этот болван, пока он не заявлялся к нему в офис. Он попытался переменить тему.

- Ты не должен носить то, что тебе не нравится. Я думал, что тебе нужно будет усердно учиться. Но твой Итальянский – удивителен, ты освоил его гораздо быстрее, чем я в свое время.

- Это бабский язык.

Сойер откинулся назад и расхохотался. Этот парень мог заговорить кого угодно.

- Ладно. Оставайся здесь, но, только попробуй тронуть мою последнюю бутылку «Peretty» - ты ещё несовершеннолетний. И не используй мой дом в качестве наживки, чтобы заманить сюда какую-нибудь красавицу. Ты связался с отделом продаж по тем вопросам, которые я указал?

- Да, всё сделано.

- Спасибо, Винсент.

Это имя слетело с его губ, прежде, чем он успел сообразить, что оплошал. Горячие голубые глаза сузились от ярости, мальчик сжал кулаки. Перед Сойером по-прежнему стоял ребенок, но ребенок, который боролся со своими внутренними демонами. Про демонов Соейру было известно очень многое и не понаслышке.

- Больше никогда не называйте меня так, - он почти что шипел, - никогда. Меня зовут Вульф.

Он вскинул свои руки кверху.

- Прости. Еще не привык к этому.

Сойер резко повернулся и вышел из комнаты, оставив мальчика в покое. Дерьмо, разговоры с ним вечно напоминали ему чертову яму со змеями. Один неверный шаг и ты можешь потерять свою хренову ногу. Он должно быть совсем свихнулся, думая, что может сосуществовать с этим парнем мирно. Что и того хуже, его внушительное самолюбие сподвигло его притащить этого болвана из Нью-Йорка в Италию и попробовать его в бизнесе. Они не были родными. Но он должен был ему помочь. И Вульф, который теперь мог почувствовать себя свободным, проявлял такую крайнюю враждебность, будто его заднице снова угрожало тюремное заключение.

В судебных записях он значился как Винсент Солдана. Три месяца назад, парень заявил своему опекуну, что больше не станет откликаться на свое настоящее имя, и попросил называть его Вульфом.

Глубокий смысл его просьбы сжигал его изнутри и пробуждал неприятные воспоминания, с которыми Сойер всё ещё боролся. Дьявол, он поступил бы точно так же, изменил себя и стал жить под новым именем в попытке начать всё заново. Создание новой личности могло бы ему помочь, пусть дерьмово, но идти дальше, идти вперед. До сих пор, старое имя его подопечного невольно слетало с его губ, именно поэтому, совершив такую ошибку сегодня снова, он просто сбежал. Ему нужно было постараться запомнить.

Легкая усмешка тронула его губы. Но, черт возьми, Вульф был таким же как, и он, в нем тоже горел адский огонь.

Сойер понял это сразу, словно тот самый огонь вел этих людей лишь двумя путями: преступной жизнью, где нужен был острый ум и знания о том, где и как можно взять достаточное количество денег для того, чтобы заглушить внутреннюю боль. Или большой дорогой, которая обычно представляется не в столь выгодном свете, и боли в ней намного больше, чертовски много.

Он предложил ему большую дорогу. И Вульф её выбрал. Оставив всё остальное далеко в прошлом. Оставив свой сраный дом.

Его сотовый телефон резко зазвонил, прервав его мысли. Он не узнал входящего номера, но все равно ответил на звонок.

Знакомый голос зазвучал на линии и Сойер замер. Мимо него тотчас же пронеслись воспоминания: те, что заставляли его улыбаться и те, что заставляли его чувствовать тупую боль, и тот переломный момент, который он никогда не забудет.

Он перешел на итальянский, и они обменялись парой вежливых слов.

Он слушал её до тех пор, пока она не замолчала, ожидая от него ответа. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Напряжение давило на виски, но он боролся с собой, отчаянно отказываясь вновь погружаться в воспоминания, которые напоминали ему страшные истории Тима Бёртона, нежели добрую диснеевскую сказку.

- Да, спасибо за приглашение. Я буду там.

Он повесил трубку и пошел переодеваться.

***

Джульетта шла вверх по мощеной тропинке, и впервые за многие дни почувствовала, как расслабляется. Мышцы её шеи и плеч становились слабее с каждым прикосновением её босых ног к земле, её окружало тепло её семьи и крепкие объятия близких ей людей.


Их трехэтажная вилла сочетала в себе простые изящные линии и взмывающие ввысь арки. Майкл настаивал на продаже дома, чтобы построить Матушке красивый замок, как и подобает их происхождению, но Матушка лишь засмеялась и сказала, что умрет в этом доме, потому что здесь жил их отец. Джульетта не винила её.

Их владения составляли более пяти акров земли, расстилаясь по всему периметру, что позволяло любому созерцать потрясающую красоту Альп. Бергамо был идеальным местом для семьи, он открывал невероятный пейзаж старого и нового миров, разделенных на два города: нижнего - Citta Bassa и верхнего - Citta Alta. Их имение было завидной собственностью, с выразительными железными балконами, большим теннисным двориком и бесконечными садами лимонных и оливковых деревьев. Джульетта открыла дверь и направилась в сторону кухни.


Повсюду располагались резные сосновые столы и стулья невероятно тонкой ручной работы, они были своеобразным свидетелем тех былых времен, когда они собирались все вместе на семейные ужины и традиционные семейные собрания. Ковры с роскошной вышивкой застилали полы в доме. Теплые тосканские цвета красного, золотого и зеленого манили и притягивали, заставляя её сердце бешено колотиться. Резкий запах цитрусовых, соленых оливок, базилика и красного помидора. Невообразимо длинная гранитная столешница занимала всю правую сторону кухни и открывала взору различные кувшины и корзины со свежими фруктами. Из кастрюли с кипящей водой валил пар; на тарелке красовалось запеченное мясо; ломтики ещё горячего хлеба довершали эту картину. Улыбка тронула её губы, на душе стало ещё теплее.

Она была дома.

- Мама?


Матушка Конте отвернулась от плиты, развернувшись к дочери.


- Боже, я не слышала, как ты вошла. Проклятый слух. Совсем недавно, я поймала твою сестру в нескольких милях отсюда, когда она собиралась незаметно улизнуть из дома через окно, чтобы встретиться с Домиником. Сейчас, я не в состоянии услышать, даже как хлопает входная дверь.

Джульетта рассмеялась и обняла её. После рождения четверых детей, успешного продвижения их пекарни и похорон любимого мужа, её мать по-прежнему обладала огромной жизненной силой, которая горела в ней негасимым огнем. Её длинные седые волосы были всегда завязаны сзади в тугой узел, она ходила с палкой, которая помогала ей держаться на ногах, потому что её больная спина часто давала о себе знать. Уже несколько лет Джульетту сильно пугают проблемы с маминым сердцем, хотя, она и стойко переносила все свои болезни.

Каждое воскресенье она надевала свой любимый вязаный передник, он был уже старым и заношенным, но всегда чистым и отглаженным. На нем виднелся логотип Ла Дольче Фамилия, а сам он являлся подарком их Отца Маме, после открытия первой пекарни. В то время, в детстве, когда их семья была полная, Джульетта чувствовала себя по-настоящему счастливой. И в безопасности.

Она отложила свою сумку, натянула на себя фартук и села за стол, чтобы помочь маме с помидорами и перцем.

- Дядя Брайан придет на обед? – спросила она, мастерски строгая овощи.

- Нет, после службы он занят с детьми.

- Ты всё это приготовила для меня? – подразнила она. – Прекрати пытаться откормить меня, мама. Иначе, в конечном счете, мне придется покупать себе новый гардероб.

Её мать сделала паузу, словно обдумывала что сказать.

- Мы ожидаем гостя к обеду.

- Кого?

- Увидишь. А теперь, расскажи мне, как твои дела на работе. С Палаццо всё прошло так, как ты рассчитывала? Я знаю, что ты работала над этим много месяцев.

Джульетта попыталась подавить вновь появившееся разочарование от постигнувшей её неудачи и расправила плечи.

- Нет, они приняли решение несколько недель назад. Я потеряла сделку.

- Сожалею, милая. Я знаю, как много это значило для тебя, но, у всего случившегося в этом мире есть своя причина. Лишив тебя этой возможности, судьба предоставит тебе другую, и она, поверь мне, будет намного лучше той, что ты упустила.

Истина этих слов пронзила все стены в доме, отдаваясь в её теле. Перед её глазами возник образ Сойера: его изящные губы, губы самого дьявола, которые каждый раз изгибались в усмешке так, как будто он точно знал, что, в конечном итоге, она все равно окажется в его постели. По крайней мере, он отступил, и не пытался толкать её на это безрассудство. Но, несмотря на все это, она должна была быть начеку. Она не доверяла ему игру не по своим правилам.

Джульетта откашлялась.

- Ммм, на самом деле, я подписала достаточно большой и выгодный контракт. Это новый комплекс отелей, который будет называться «Purity». Мы станем самой эксклюзивной сетью гостиниц, первая из которых откроется в Милане в течение этого года.

На лице её матери отразилась непреодолимая гордость.

- Это замечательно. Почему бы нам не отпраздновать это с бокалом Moscato? У меня как раз есть лишняя бутылочка в холодильнике, мы могли бы открыть её на обед. Может быть, после заключения такой сделки, ты, наконец-таки, станешь уделять своей работе меньше времени?

Джульетта опустила глаза вниз, избегая взгляда матери. Конечно. Работа никогда не была достаточным смыслом в её жизни, если сравнивать брак, любовь и детей. Она сглотнула комок в горле, прогоняя внезапно нахлынувшие на неё слезы, интересно, прошла ли её жизнь мимо всего этого? Да что с ней творилось в последнее время? Она была слишком эмоциональной и… безрассудной.

- По правде говоря, мне нужно больше работать. – сказала она как можно более легкомысленнее. – Но я не забываю наслаждаться каждым мгновением. Я делаю то, о чем всегда мечтала.

Матушка Конте отрезала кусочек свежего сыра и потянула её хлеб. Богатая кремовая текстура помещения создавала тепло и уют, и Джульетта наслаждалась этим.

- Я знаю, что тебе нравится твоя работа. Ты любишь свой бизнес. Без тебя, Ла Дольче Фамилия вряд ли достигла бы подобных высот, даже с Майклом у руля. У тебя есть дар, милая. И я просто хочу, чтобы ты могла разделить его с кем-то особенным.

Она выпрямила свои внезапно напрягшиеся плечи. Типичные материнские мечты. Это по-прежнему было высказывание о том, что всё, чего Джульетта, так или иначе достигает в своей жизни, не достаточно. Это было не так, но если бы она только нашла в себе силы признаться маме в том, что с ней не всё было в порядке, что она просто не могла сближаться с людьми. Она оттолкнула все эти депрессивные мысли и решила просто наслаждаться этим днем.

- Возможно, однажды. – весело сказала она.

- Si. Однажды.

Стук в дверь спас её от этого мучительного разговора.

Она вытерла руки о полотенце и усмехнулась.

- Ах, а вот и наш таинственный гость. Я просто уверена, что это отец Ричард, он всегда с удовольствием ест приготовленную тобой еду.

Она двинулась к входной двери и открыла её.

Её челюсть отвисла.

В проеме стоял Сойер. Его деловой костюм исчез, уступив место удобным брюкам цвета хаки, мягкому вязаному кремовому свитеру и кожаным сапогам от Версаче из крокодиловой кожи.

Его волосы свободно падали на его крепкие плечи в восхитительном беспорядке золотых волн. В руках он держал красивый букет цветов и бутылку красного вина.

- Привет.

Она молча уставилась на него.

Он склонил голову набок, видимо, забавляясь её реакцией.

- Гм, я могу войти?

Она тут же пришла в себя, опустив свой голос до низкого шепота, напоминавший шипение.

- Что ты здесь делаешь?

Его брови поползли вверх.


- Меня пригласили на обед.

Она моргнула.

- Что?

- Это твоя любимая фраза вне офиса, не так ли? Твоя мама позвала меня.

Джульетта отшатнулась.

- Исключено.

Внезапно голос из прихожей вернул её в реальность.

- Джульетта, перестань мучить человека и дай ему войти. Это неприлично.

Сойер улыбнулся.

- Я же говорил.

Он обошел её, чуть не сбив с ног. Её пальцы сжались вокруг дверной ручки, не давая ей упасть.

После нескольких глубоких вздохов она последовала за ним.

- Как красиво! – напевала Матушка Конте, вдыхая аромат лилий и роз. – Джульетта, не могла бы ты поставить цветы в вазу? Сойер, а ты пока можешь открыть бутылочку Moscato. Она в холодильнике. Я сказала Джульетте, что мы должны обмыть её новую большую сделку.

Сойер приподнялся на пятках, явно забавляясь происходящим представлением.

- Большое дело, значит? Конечно.

- Мама, что происходит? Я не знала, что ты и Сойер… близки.

Её мать резко повернула голову.

- Он друг Макса, и сейчас воскресенье. Конечно, я была бы счастлива пообедать с таким человеком. Мой дом открыт абсолютно для всех, особенно для тех, кого знает моя семья. Я уверена, что ты согласишься со мной, верно?

Джульетта облизнула пересохшие губы. Ой-ой-ой. Приближающийся гнев в глазах её матери означал только то, что нужно с ней согласиться, ничего не расстраивало её больше, чем неприветливость. О, Mio Dio, ну, почему это случилось с ней именно сегодня? Ей так хотелось тишины и спокойствия, и теперь её расстраивало то, что она стала яблоком раздора.

Она заставила себя улыбнуться.

- Конечно. Я принесу вазу.

Пока Сойер разливал шампанское в бокалы, она разглядывала подаренные им цветы. Между ними не было ничего непозволительного, обычная светская беседа, но она ощущала, как горит её кожа под его знойным взглядом. Как этому мужчине удается так на неё действовать? Он был ходячим сексом, о чем говорил спертый воздух вокруг неё. Внезапно она почувствовала себя безумно уязвимой. Ей невыносимо сильно хотелось снова облачиться в строгий деловой костюм и туфли на высоких каблуках. Её же нынешний воскресный наряд состоял из джинсов, фиолетовой футболки, джемпера и черных замшевых балеток. Её волосы свободно падали ей на плечи и были немного спутаны из-за ветра. Сейчас на ней не было макияжа, потому что она редко пользовалась им, когда приезжала к маме. Она плотно сжала свои губы вместе и поклялась, что не позволит ему заставлять её чувствовать себя неуютно. Он был для неё посторонним человеком, не более того.

- Вам обоим необходим отдых. Идите, у меня всё под контролем. На столе есть закуски. – Поднос с ветчиной, крекерами, сыром и пепперони выглядел очень аппетитно. Во всем этом даже было что-то интимное. Большой сосновый стол выглядел тяжелым, но само место создавало тепло и уют. Из огромных белых окон проливался солнечный свет, открывая взору животных, гуляющих на природе и неподвижные золотистые холмы. Богатые цвета жженого апельсина, алые и золотистые оттенки отражались от массивных сосновых полов, цветные чаши и посуда ручной росписи.

Дивные ароматы запеченного мяса с чесноком и лимоном висели в воздухе, обволакивая их домашним уютом.

Джульетта знала, что её мать ни за что не позволила бы ей помогать ей на кухне при гостях, поэтому, она доверху наполнила свою тарелку, собираясь в прямом смысле этого слова, лопнуть, налила себе бокал вина и только после этого решилась взглянуть на своего бизнес-партнера.

Он, похоже, вовсе не был напуган. Даже более того, кажется, её внешний вид, большой аппетит и неприветливость умудрились его очаровать.

- Я так польщен вашим приглашением, Матушка Конте. Насколько я понял, Джульетта уже поделилась с вами хорошими новостями по поводу нашей сделки?

- Нет, я не знаю подробностей. Боже, ты имеешь в виду, что вы оба вместе работаете?

Сойер улыбнулся.

- Да. Я нацелен на открытие новой сети отелей, которая получила название «Purity», и Ла Дольче Фамилия станет моим эксклюзивным поставщиком. Конечно же, Макс позаботится об этом в США, но больший упор я делаю именно на Милан. Джульетта станет той, кто окажет мне в этом неоценимую помощь и поможет достигнуть успеха.

Она постаралась сохранить спокойствие и невозмутимость. Да как он вообще смеет об этом судить? А если он думает, будто бы его контракт стал божьим даром для неё, и она не станет участвовать в решении деловых вопросов, то он ошибается. Она подскочила.

- Конечно, прежде чем подписать контракт, мы проведем переговоры. Некоторые пункты в договоре меня не устраивают.

- Как скажешь.

Его резкое согласие только ещё больше разозлило её. И почему он постоянно её раздражает?

- Мы сделали это нашей семейной гордостью. И ты сделаешь тоже самое, Сойер. Расскажи мне об этом проекте.

Когда он говорил о «Purity» она видела, как счастливо сияло его лицо. Это было необъяснимо, но иногда она прекрасно понимала его. Например, в необходимости преуспеть и проявить себя. Ни с чем несравнимое удовлетворение от строительства чего-то своего в мире, где не было ничего постоянного. Она редко анализировала, откуда появляется этот драйв. Она просто боялась знать правду.

Эта неделя стала для неё слишком чувственной. Он, как будто знал, что она хочет отступить, позволил ей уйти на некоторое расстояние, напомнив о себе лишь парой телефонных разговоров и коротким визитом, который был исключительно деловым.

Но и этого было достаточно, чтобы она надломилась.

Она всё время думала о том поцелуе. Форма его губ, запах кожи, его манящий рот и голодный взгляд не выходили из её головы. Всю ночь она не находила себе места, осыпая его проклятиями. Как мог такой невинный поцелуй вызвать у неё такую ошеломительную реакцию? Если бы она не знала реакции своего тела, то плюнула бы на все предрассудки и принципы и уже была бы в его постели.

К сожалению, она прекрасно знала, что случится. Взрыв возбуждения и неутомимая похоть. Обещанное удовлетворение. И, в конце концов, её тело просто перестает реагировать и превращается в ледяную неподвижную статую. Вряд ли Сойер стал бы для неё исключением, и она ни за что не допустила бы, чтобы он узнал её тайну.

Ей было необходимо что-тобольшее.

Джульетта решила полностью сосредоточиться на разговоре.

- Как вы встретились с Сойером, мама?

Она сделала так, что её прямой вопрос абсолютно не оставлял ему возможности ответить. Он напрягся. В его тигриных глазах промелькнула смесь самых разнообразных эмоций, но они все исчезли так же быстро, как если бы она решила, что это был просто плод её воображения.

На кухне воцарилось молчание. Джульетта была просто уверена, что её ждало что-то увлекательное и, поэтому, она сосредоточила свой взгляд на маме, ожидая её ответа.

Тогда, она, возможно, наконец-то получила бы тот самый, недостающий кусочек головоломки, которую представлял из себя этот загадочный мужчина, и, может, начала бы хоть что-то понимать.

- Мы встречались с матерью Макса на Prospect Hotel. Сойер сидел в баре вместе со своим боссом. Боже мой, как это было давно, я уже толком ничего и не помню, но думаю, что разговаривали они весьма холодно и резко. Его начальник показался мне весьма неприятным джентльменом. Сколько тебе тогда было? Двадцать два?

- Да.

Его тог был ровным, а лицо не выражало совершенно ничего.

- Во всяком случае, когда его начальник уехал, я, наконец, смогла заполучить внимание бармена. Сойер угостил меня выпивкой и у нас завязался разговор. Он напоминал мне Макса: такой же молодой, амбициозный, готовый покорять мир.

Джульетта ждала. Наступило молчание.

- Это всё?

Матушка Конте взглянула на неё с удивлением.

- Да. Почему ты думаешь, что нет?

Её взгляд остановился на Сойере. Она почувствовала, как невыносимый жар прошелся по её телу, проникая прямо под кожу, и сосредоточился где-то между её ног. Его мощная сексуальная энергия, которая заставляла её так дрожать, была слишком огромной для неё, но будь она проклята, если позволит ему выиграть этот, ещё только начавшийся матч.

- Сойер был весьма загадочен при первой нашей встрече. Я просто подумала, что за этим скрывается что-то большее.

- Не то что бы. Тогда что-нибудь произошло, Сойер?

Он помедлил лишь мгновение. Всё её естество кричало ей, что в баре произошло нечто ещё, нечто значительное, но она позволила ему самому решать. Наконец, он плотно сжал губы и улыбнулся.

- Нет. Ничего не было.

Её плечи резко опустились. Черт, ей нужны были хоть какие-то зацепки. Неважно, как сильно она копала, его прошлое так и оставалось для неё чистым холстом, как и было до того, как он ворвался в её жизнь. Её злила одна лишь мысль о том, что он знает о ней намного больше.

Что было хуже всего?

Что он прекрасно это знал.

Мама продолжала говорить.

- Удивительно, какие сюрпризы порой преподносит нам жизнь. Ты вел дела с Максимусом, когда вы занимались венчурным бизнесом, а теперь ты станешь частью нашего фамильного дела, будешь с Джульеттой. Почти, как если бы тебе было суждено быть рядом со своей семьей.

Ей в голову моментально ударил сильный звон, как от самых громких колоколов. Черт, нет. Она решительно не желала делить свой тихий воскресный обед с мужчиной, который только и ждал момента, чтобы нажать на её секс-кнопку. Их отношения должны были развиваться только в рамках офиса, где им и было самое место. Она прочистила горло.

- Мм, Сойер, наверное, любит, когда его работа и личное свободное время четко разграничены. Мы должны уважать это.

Матушка Конте фыркнула, разведя руками воздух.

- Чепуха. А я просто уверена, что и тебе и Сойеру необходимо как можно больше времени проводить вне работы. Обед с друзьями и с семьей является важной частью в жизни любого человека. Деньги и успех – это не все, что образовывает для него счастье.

Джульетта набила свой рот крекерами и пепперони, чтобы уберечь себя от протестующего вопля.

Сойер стучал своими пальцами и смотрел на неё. В его глазах плясали веселые огоньки.

- Я согласен. – сказал он медленно. – По правде говоря, я уже говорил Джульетте, что хотел бы проводить с ней больше времени вместе, вне работы. Я почти никого не знаю в Милане.

Она сглотнула сухие крошки, которые чуть не застряли у неё в горле, её обуяла паника.

- Замечательная идея. Отныне, ты будешь обедать вместе с нами по воскресеньям. Я уверена, что Джульетта будет рада выкроить немного времени для тебя и познакомить с некоторыми из своих друзей.

- Спасибо.

Её глаза расширились. Мама поставила перед ними на стол тарелки с manicotti (итальянская паста) и свежим салатом.

- Разве это не замечательно? Теперь, вы оба рядом. Manga.

Сойер подмигнул и взял вилку.

***

- Почему ты ко мне пристаешь?

Они сидели на заднем дворике с чашкой капучино и ели biscotti (итальянское печенье) с медом и миндалем. Им открывался вид на чудесный пруд и пышные сады, кованая мебель добавляла бессмертную привлекательность старинному миру Матушки Конте. Вдоль мощеных дорожек тянулись к небу различные растения и травы, которые сразу же начинали радовать глаз при первых признаках весны. Последние отголоски зимы всё ещё висели в воздухе, но укусы воздуха очищали легкие Сойера и обостряли его инстинкты. Вид красивых мужественных гор и звук бурлящей воды из мраморной скульптуры ангела, успокаивали его слух. Он закинул ноги на кресло напротив него и опустил печенье в свою чашку с кофе.

- Я не пристаю. Просто твоя мама меня любит.

Она закатила глаза.

- Моя мама любит всех. Она без проблем пригласила бы на обед серийного убийцу.

- Прекрасно.

- Что на самом деле произошло между вами двумя? Я чувствую, что было что-то ещё, чего вы оба мне не говорите.

Было. Но он не мог признаться в этом. Матушка Конте спасла его жизнь, поставив на новый путь, который полностью перевернул его жизнь. Их последняя встреча до сих пор всплывала в его памяти.

Она пришла посмотреть на него, когда он одержал свою первую большую победу с La Hotel Principe. Гордившись тем, что сделал с её помощью, опьяненный безоговорочной победой над тем, о чем он только мог мечтать, он нуждался в обеде с ней, как и её объятиях, нежных объятиях. Он говорил с ней по-итальянски, чтобы произнести священный обет, который исходил из его души, и прошептал в ухо:


La devo un grande debito. Se lei mai ha bisogno di me, farò che lei chiede.”

Я в большом долгу перед вами. Если, вам когда-нибудь что-либо понадобится, я сделаю всё, что будет нужно.


Он рассчитывал сдержать данное обещание, даже при условии, что этого никогда не произойдет. Сойер затолкнул свои воспоминания обратно, подальше от реальности.

- Давай просто скажем, что я сразу же понял, какая она необыкновенная женщина. Которая хотела работать, но при этом не забывала про семью.

- Слушай, я не хочу, чтобы наши отношения из деловых перетекали в личные. Я повторяю тебе это в тысячный раз, но ты, похоже, совсем меня не слышишь. Мне это не интересно.

- Это заметно. – он покачал головой, при этом, изучая её. В своей вполне обычной одежде, с распущенными волосами, такая легкая и сексуальная, она выглядела доступной и юной. Она поджала под себя свои босые ноги, которые казались слишком крошечными для такой высокой женщины.

Образ ледяной королевы испарился, и он дивился её беспечностью, чувствуя, как возбуждение теплом отдается в его животе. Ему до боли хотелось усадить её к себе на колени, запустить руки в её волосы и впиться в её сладкие бледно-розовые губы. Он целовал бы её до тех пор, пока её горло не сдавили бы стоны удовольствия, и она не стала бы просить ещё.

Эта женщина была сплошной комок противоречий. Смекалка деловой женщины смешивалась в ней с нежностью и лаской, с которой она держалась рядом с мамой. Когда она, пожав плечами, сняла свитер во время ужина, он заметил фиолетовый ремешок под её майкой, и ощутил, как рьяно отозвалось всё его тело. Святое дерьмо, это женщина носила невообразимо сексуальное белье.

Где-то, под всей этой надлежащей сдержанностью, скрывалась богиня соблазнительница, так и рвущаяся на свободу. Он мог бы поспорить, что она надела стринги.

Вероятно, того же фиолетового цвета. Был ли её островок наслаждений гладко выбрит? Или её сокровенное местечко покрывал шелковистый треугольник темных волос, который пытался скрыть все её тайны?

- Алло? Земля вызывает Сойера. – отрезала она и сердито посмотрела в его сторону. – Что с твоим лицом?

Она передвинула свои ноги, и Сойер поймал промелькнувший цвет спелой вишни на её ногтях. Не чистый глянец или умеренный персик. Огненно красный оттенок. Он понял, что окончательно пропал.

- Просто задумался.

Он протянул руку и отделил одну прядь её волос. Её волнистые кудри слились с его пальцами.

Её пряди обжигали и пьянили, играя с ним в сексуальную игру, игру в прятки.

- Твои волосы прекрасны. Такие длинные и мягкие. - Он разжал пальцы и позволил её темным волнам бесшумно вернуться в прежнее положение. Его пальцы коснулись её щеки. – И твоя кожа безупречна. Гладкая и сияющая. Если я проведу по ней языком, я почувствую вкус шоколада и кокоса?

Её дыхание сбилось, но не в её духе было сдаваться.

- Пойдем иначе. Мои глаза, как темный океан желания, который заставляет тебя утонуть в нем?

Сойер покачал головой. Дьявол, а она была резкой.

- Неплохо. Но я люблю шоколад, поэтому, я решил начать с него.

Е губы искривились.

- Ты перестарался.

- Может быть. Я слишком много думал о твоей груди.

- Хм, позволь мне попробовать. Млечные сочные сферы?

- Ужасно, просто ужасно. Нет, они высокие, упругие, с большими чувствительными сосками, которые так и борются с теснотой твоего бюстгальтера. Я давно мечтаю узнать их цвет. Бледно-розовые, как сладкая вата? Или рубиново-красные, как спелая клубника? – Её глаза мгновенно расширились, и он воспользовался этим, проведя пальцами вдоль линии её рта, нажав большим пальцем на её нижнюю губу. Как лань, загнанная в ловушку посреди травянистого поля, она сидела совершенно неподвижно, будто предчувствуя надвигающуюся опасность. – Я представляю, как они набухают и затвердевают, когда я накрываю их своим ртом и сжимаю зубами. Я бы с удовольствием покусывал твои соски, Джульетта. Тогда, когда ты стоишь на самом краю, стирается грань между наслаждением и болью, и поднимает тебя намного выше, к самому пику наслаждения. Я бы хотел узнать, что ждет меня на краю.

- Остановись.

- Почему? – он понизил свой голос до шепота и наклонился вперед. Его дыхание коснулось её рта, а кровь прилилась к его набухшему члену, желающему быть востребованным. – Ни один человек никогда не говорил тебе, что он хочет сделать с тобой? Словесная прелюдия является важным моментом, если ты хочешь, чтобы женщина стала твоей. Мозг - самый мощный сексуальный инструмент, но многие не пользуются его скрытым потенциалом. – Другая его рука опустилась к её ногам, погладив над коленом. – Твои ноги были созданы для того, чтобы обхватывать мужчину вокруг его бедер, пока он погружается в твою горячую глубину. Длинные и крепкие, с теми красными ногтями на ногах. За исключением того, что я могу попросить тебя остаться на высоких каблуках, которые ты так любишь. Я думаю, что я бы с удовольствием почувствовал твои острые шпильки на своем теле, чтобы только доставить наслаждение тебе.

Её щеки залились багровым румянцем. Он понимал, что она была полностью в его власти, по крайней мере, в течение нескольких секунд. Он вставил свой палец между её губами, будто ища туда потаенный вход. Она помедлила лишь мгновение. Затем, открыла рот.

Его палец скользнул внутрь, касаясь её влажного языка. Он втягивал спертый воздух.

- Но я бы заставил тебя ждать, - пробормотал он. – Потому что представляю, как долго ты меня мучила, слишком долго. Я бы запустил свои пальцы в твой тесный и влажный клитор, дразнил его, и ты бы умоляла меня не останавливаться.

Её зубы немного прикусили подушечку его большого пальца.

Всё внутри него моментально взорвалось, и возбуждение вырвалось наружу.

- Пошло все к черту. – проворчал он.

Он убрал палец, обхватил её голову и впился в её рот неистовым поцелуем.

Он вбирал и брал её так, как ему хотелось с того самого момента, как он впервые её увидел. Это была не игра мучений и поисков, не нежное прикосновение губ к губам. Сойер почувствовал, как невыносимое желание сжимает ему желудок и подталкивает его взять эту женщину так, чтобы она расплатилась за все сполна.

Она пахла сахаром и медом, а его язык проникал все глубже и овладевал всеми темными и тайными местами её прекрасного рта. Он заглушил её стон и утонул в женском тепле. В один миг она отдала все, она последовала ему навстречу, толкая свой язык в его рот, пока её руки впивались в его плечи. Всего мгновение в ней горел огонь, и ему показалось, что он вот-вот сорвет с неё всю одежду и возьмет прямо здесь, на заднем дворе её мамы.

И тогда она изменилась.

Он почувствовал эту перемену сразу же. Она охладела, а её мышцы, которые были мягкими и податливыми всего минуту назад, сейчас были напряжены. Он ослабил натиск, почувствовав её готовность защищаться. Пламя погасло, оставляя после себя лишь пепел и дым, как свидетельство умирающего тепла.

Он оторвался от неё и заглянул её в глаза.

Ненависть.

Не на него. Не на поцелуй. А разочарование и отвращение к самой себе. Вырывшееся чистое чувство было мгновенно заперто, и протолкнуто глубоко внутрь. Ледяная волна вновь окатила её, ему казалось, что он смотрит на чужую, незнакомую женщину, которая всего минуту назад не сгорала в его руках.

И тогда Сойер понял.

Осознание всего происходящего проникло в его разум, но он не успел его проанализировать. Она оттолкнула его со спокойным достоинством и вскинула подбородок.

- Прошу тебя, больше никогда не делай этого. – сказала она равнодушно. - Я уверена, что нам необходим был этот эксперимент, но, как я уже говорила тебе раньше, я не заинтересована в физической близости с тобой.

Он позволил себе отступить, потому что ему нужно было время, чтобы переработать ту информацию, которую она только что ему предоставила.

- Я приношу свои искренние извинения. Разговор о еде и частях тела просто лишил меня контроля.

Она выдавила из себя решительную улыбку, очевидно, отчаянно стараясь не замечать неловкости их положения.

- Извинения приняты. Но это не сработает, Сойер. Я хочу, чтобы ты не приходил к нам на обед по воскресеньям. Это единственный день, когда я, наконец, могу позволить себе по-настоящему отдохнуть и провести время с мамой. Ты должен уважать моё решение.

- Мне нравится видеть тебя такой, - пробормотал он. – Здесь ты нежнее, мягче, доступнее. Мне понравилось, как ты помогала маме на кухне, то, как ты много съела за обедом, и то, как ты смотрела на неё, с любовью и уважением.

Его мысли скользнули в прошлое. Он всегда хотел иметь любовь и семью. Семью, которая любила бы и его. Всё это было для него такой загадкой, которую он не мог разгадать, и, наблюдая за теплыми отношениями между Джульеттой и Матушкой Конте, он ощущал в груди эмоциональный пожар, который, тоскою отзывался внутри. Он вспомнил день, когда пришел домой из школы с подбитым глазом, подравшись с хулиганом на детской площадке. Вспомнил, как его приемный отец спросил, кто выиграл, и, когда Сойер сказал ему правду, он ударил его, почти выбив ему все зубы. Его лишили любой еды на два дня, потому что таков был удел проигравшего.

Что он делал?

Он хотел соблазнить Джульетту Конте и принять её счастливое прошлое. Он хотел её, умудренную опытом в бизнесе, чтобы поднять «Purity» до невообразимых высот.

Для этого ему совсем не нужно было входить в её семью или вспоминать о мягкости чувств, которым было не место и не время. Они существовали для неё, но не для него. Они ничего не значили для него.

Он должен был выбираться отсюда.

Когда он встал со стула, она дернулась от неожиданности.

- Конечно, ты права. Больше я не стану утомлять тебя на воскресных обедах. Я только попрощаюсь с твоей матерью, а тебя я жду завтра в офисе. Мне нужно, чтобы ты встретилась с другими партнерами «Purity», и мы согласовали наши первоначальные планы.

- Да, да, конечно.

- Очень хорошо. Buona sera, Джульетта. (с ит. Доброго вечера).

Он оставил её на террасе и старался не бежать так, как будто зловещие страшные зомби гнались за ним. Она была неизменно права в одном: их обед был ошибкой.

Но не поцелуй. Определенно, не он. Теперь он знал, в чем она нуждалась, чего жаждала и как дать ей это. Сойер даст ей возможность выбирать самой, он только покажет ей, что она нуждается в этом, что ей необходимо погрузиться в темный мир эротических удовольствий.

Он плотно сжал свои губы, полный твердой решимости, и отправился искать Матушку Конте, чтобы попрощаться с ней.


Глава 6


Что произошло прошлым вечером?

Джульетта сидела в конференц-зале за столом с другими членами команды Сойера и пыталась сосредоточиться. Ему удалось переиграть ее всего лишь на мгновение, но когда она взяла контроль в свои руки, что-то между ними изменилось. Уверенность, мерцающая в его глазах, испугала ее до чертиков. Внезапно, он напомнил ей голодного хищника, готового проглотить ее целиком. Самое пугающее во всем этом было то, что это не казалось ей таким уж плохим.

Она думала, что полностью контролирует ситуацию, но выражение его лица внезапно изменилось. Сожаление. С намеком на тоску. Он ушел очень быстро, она знала, что чем-то обидела его, но не понимала чем именно. Мысль о том, что она могла обидеть такого человека как Сойер Уэллс, не давала ей уснуть всю ночь. Она думала о поцелуе. В течение нескольких секунд, ее тело будто ожило, и она была готова поиграть. На мгновение она даже подумала, что он вылечил ее, и она с благодарностью бы встала перед ним на колени и приняла его, быстрее, чем он мог бы себе представить.

Мысль об оргазме приводила ее в восторг, его можно было бы сравнить с сияющим маяком, которого, казалось бы, ей никогда не достичь. Но, как и все остальное, ее разум, в конце концов, взял верх, и желание исчезло в одно мгновение.

Это был всего лишь мираж.

Ее неполноценность будто издевалась над ней, сжигала изнутри, пока она ворочалась в запутанных атласных простынях. Если Сойер не сможет заставить ее ощущать хоть что-то, то никто не сможет. Она это чувствовала.

Казалось бы, он был именно тем, кто так необходим ей для исцеления. По крайней мере, ей больше не придется мучить себя, думая «а что, если…». Они могли бы спокойно вернуться к деловым отношениям, и она больше не станет соблазняться. Конечно, было немного неловко думать, что Сойер жалел ее, но, может быть, она просто не привлекала его так, как другие женщины. Может быть, он рассматривал ее не как неполноценную, а как исключение из правил. Надежда.

Она обратила внимание на других членов команды, толпившихся вокруг стола. Таня, дизайнер интерьеров и эксперт в тканях, казалась немного чванливой, но чрезвычайно талантливой. Ее короткий красный боб, яркий макияж и тенденция носить все черное, говорили Джульетте, что у нее было врожденное чувство стиля, и она прекрасно знала, как сочетать вещи вместе. Рикардо, шеф-повар ресторанов Purity, всегда проявлял горячность в делах, которая была показательной чертой в гостиничной индустрии, он всегда конкретизировал свои идеи в исключительно деловой манере. Эвелин - спа эксперт со светлыми волосами до бедер была полностью одета в органические, дышащие ткани. Ее голос был низким и мелодичным, кожа свежая, светящаяся, тело стройное, она занималась йогой по несколько часов в день. Каждый привносил в их работу что-то новое, и, ей даже казалось, что все они смогут отлично сработаться в команде, в частности потому, что имеют свой индивидуальный стиль.

Она смотрела на Сойера из-под полуопущенных век.

Он был великолепен в действии. Полностью вовлеченный в работу, но одновременно такой непринужденный, он приветствовал мнения и дискуссии. Безжалостно организованный и подкованный в словах. Он напоминал ей Майкла, разве что, звучал он в более низком ключе, будто скользил по поверхности, при этом, сохраняя жесткий контроль. Шиферно-серый костюм обтягивал его точеные мускулы, фокусируя на себе всё внимание, и когда он повернулся к презентации PowerPoint , ее взгляд сконцентрировался на его крепкой, плотной заднице, которую ее пальцы так сильно хотели бы изучить.

Удивительно, как сильно она желала его прикосновений на таком расстоянии.

Ее трусики уже были мокрыми, и эта острая необходимость пульсировала между ног. Жаль, что она закрылась, как только подписала контракт.

Он повернулся и бросил на нее понимающий взгляд. Она попыталась не вздрогнуть и сосредоточиться на том, чтобы не покраснеть.

Как стыдно. Уставилась на его зад, как глупый подросток, сокрушающийся по преподавателю.

Дверь открылась, и вошел молодой человек. Он прошептал что-то Сойеру, кивнул и придвинул стул, присоединяясь к конференции.

Все пялились на него в шокирующей тишине.

Одетый в темно-синий костюм и галстук, он казался типичным работником от шеи и ниже. Вот где это заканчивалось. Его волосы были выбриты с правой стороны, открывая золотые спирали и всевозможные пирсинги в ухе и в брови. Левая сторона его волос была черная как смоль, они представляли собой массу шипов, которые застыли и тянулись вверх, будто в прическе что-то пошло не так. Неприветливые голубые глаза уставились на каждого в комнате, будто говоря «только попробуйте хоть что-то сказать о моей внешности». Татуировка какой-то змеи обвивала его шею как постоянный воротник. Джульетта решила, что ему лет девятнадцать или двадцать, не больше. Что он здесь делает?

Сойер откашлялся и заговорил.

- Я хочу представить вам своего помощника Вульфа. Он стажируется у меня, и я поручаю ему помогать вам во всем, что вам будет нужно. Я знаю, что у вас уже есть полный штат сотрудников, но он будет основным контактным лицом, которое будет решать все возникающие у вас вопросы.

Никто не сказал ни слова.

На губах Вульфа проскочила усмешка.

- Не скачите все сразу.

Он выстрелил. Предупреждающий взгляд Сойера прервал его, Вульф пожал плечами и откинулся на спинку стула.

Таня заговорила.

- Сойер, я не уверена, что молодой человек, все еще ищущий себя, сможет работать на меня. Мои коллеги хорошо обучены. Я буду делать все от меня зависящее, но если появится проблема, я приду прямо к вам.

Рикардо кивнул в знак согласия. Эвелин посмотрела на Вулфа с любопытством, словно изучая его для проекта.

- Очаровательно, - прошептала она. – Но я согласна с Таней. Мы имеем дело только непосредственно с руководителем проекта. Если вы не согласны, боюсь, у нас возникнут проблемы.

Вульф покачал головой.

- Я говорил тебе, - сказал он. – Это не сработает. Они хотят только тебя.

- Уверяю вас, Вульф вполне способен помочь и знает все, что нужно для успеха Purity. Я тренировал его несколько месяцев. Не позволяйте его внешнему виду сбить вас.

- Да, я могу считать, не используя пальцы, - добавил Вульф.

Джульетта закусила губу, чтобы сдержать смех. Черт, он был полон беспокойства. Она вспомнила Карину в этом возрасте, даже с ее мягкостью, она была неприветливой, печальной и ненавидела жизнь. Зачем Сойеру нанимать кого-то вроде него? Эта загадка очаровывала ее.

Таня слегка улыбнулась.

- Не обижайтесь, мистер Вульф, но мы отказываемся от посредников. Слишком много ошибок совершается таким образом. Примите это или оставьте, Сойер.

- Согласен,- сказал Рикардо.

- Я буду работать с ним.

Все замолчали и уставились на Джульетту с нескрываемым удивлением. Парень подозрительно прищурился.

- То есть, если мистер Вульф захочет работать со мной. Мне бы очень хотелось иметь кого-то, через кого я смогу передавать информацию. Сойер будет слишком занят реализацией проекта, так что помощь мне не помешает.

- Я Вульф. Не мистер Вульф.

Джульетта улыбнулась.

- Mi dispiace (ит. Мне очень жаль). Вульф, я имею в виду. Спасибо за вашу помощь.

Он кивнул, скрестил руки на груди и уставился в стол. Удовольствие и облегчение отразились на лице Сойера. Ее сердце воодушевилось. Как странно. Он, казалось бы, заботился об этом мальчике больше, чем об обычном работнике. Ей нужно было капнуть поглубже, чтобы узнать больше.

Они закончили совещание и прервались на обед. Джульетта прошла и встала возле Вульфа.

- Еще раз спасибо, что предложил свои услуги.

Она протянула руку. Он колебался, словно предчувствуя, что она в последнюю секунду опустит руку и начнет смеяться. Затем он крепко пожал ей руку и отпустил её так быстро, что она невольно стала спрашивать себя, а не была ли она потной.

- Всегда пожалуйста.

- Как долго ты работаешь с Сойером?

Он переступил с ноги на ногу.

- А что?

Она пожала плечами.

- Просто интересуюсь. Purity – всё для него. Если он доверяет тебе настолько, чтобы разрешить помогать, то значит, он верит в то, что ты хорош.

Вульф посмотрел через плечо на Сойера, разговаривающего с Таней.

- У меня фотографическая память, - признался он неохотно. – И странная способность к цифрам. Мы встретились в Нью-Йорке, и он спросил меня, не хочу ли я приехать и работать на него.

Его челюсть разжалась, и голубые глаза смягчились.

Интересно. Они заботились друг о друге. Оставляя остальные вопросы на потом, она кивнула.

- Я бы хотела, чтобы ты пришел в Ла Дольче Фамилия и встретился с некоторыми членами моей команды, у меня есть определенный список того, что нужно срочно сделать и тот, кто умеет складывать, не используя пальцы, был бы очень ценным кадром.

Его губы скривились.

- Круто.

- Увидимся позже.

Она резко развернулась на каблуках и направилась к двери, когда ее имя прозвучало в комнате. Ее ноги приклеились к ковру от повелительного тона, а внутренности перевернулись и опустились. Она повернула голову.

- Да?

Сойер пригвоздил ее своим горячим взглядом.

- Останься, пожалуйста. Нам нужно кое-что обсудить.

Она открыла рот, чтобы сказать нет, но он уже повернулся, чтобы закончить свой разговор с Таней. Джульетту так и подмывало уйти, но она решила, что позволит ему выиграть этот раунд. Он быстро выпроводил других членов конференции и Вульфа и нажал кнопку на своем столе.

Дверь закрылась без звука и заперла их тут.

О нет. Ну вот, опять.

Горячая и чистая кровь текла по венам. Как он смел запугивать ее? Она не была его лакеем, и он не имел права приказывать ей. Она склонила голову и подошла к нему.

- Магический замок – милый прием, но со мной это не сработает, - Кого волнует, что она соврала? – В следующий раз просто мило попроси меня остаться. Я и не из тех, кем ты можешь вертеть, как тебе захочется.

Он улыбнулся, переступил с ноги на ногу и прислонился к столу. Лениво он расстегнул пиджак и снял его. Свежая белая рубашка обтянула его грудь, а красный галстук делал его еще горячее.

- Забавно, я не согласен. Я думаю, что тебе не хватает мужчины, который скажет тебе, что делать. Что он захочет. И как он захочет.

Она резко выдохнула. Комната сжалась, затем стабилизировалась, когда до нее дошел смысл его слов.

- Разве я попала в плохо срежиссированный порно фильм? Слушай, я не одна из этих сдержанных феминисток, которым нужен тот самый единственный человек, который поможет разблокировать ее тайные желания. Будь там-то. Делай то-то. А сейчас открой дверь или я подам иск на тебя так быстро, что твоя голова взорвется.

Он покачал головой и улыбнулся.

- Это совершенно не касается работы, и ты это знаешь. Я думал, ты храбрее Джульетта. Не пытайся спрятаться за наш контракт.

Она возмущенно зашипела.

- Ты перекладываешь это на меня? О, это абсурдно. Позволь мне быть предельно честной с тобой. Ты поцеловал меня прошлым вечером. Я позволила тебе это. Фейерверк не взорвался, земля не перестала вращаться вокруг своей оси, и теперь мы движемся дальше. Как насчет того, чтобы заправить свое эго обратно в штаны, и оставить этот эпизод позади? Может ты нацелишься на Эвелин? Она выглядит так, будто знает про все эти тантрические штуки, которые могут вызвать у тебя настоящий рёв.

Очаровательный смех сорвался с его губ. Холодная изысканность, которой она так гордилась, соскользнула по пальцам и оставила ее с горячей смесью эмоций, с которыми она совершенно не знала, как обращаться.

- Черт возьми, ты идеальна для меня. Хорошо, давай оставим позади все эти ознакомительные фразы и перейдем к более приятным вещам.

Внезапно его расслабленное поведение изменилось.

Как будто кто-то нажал на переключатель, он быстро оттолкнулся от стола и сосредоточил свое внимание на ней.

Она вспомнила, как смотрела шоу со снежными барсами.

Гладкое изящество их тел, когда они преследуют свою добычу, немного дразня ее сначала, перед тем как увеличить напряжение до такой степени, что добыча не может убежать и просто стоит на месте и ждет, когда ее съедят.

Вот, как она ощущала себя. Джульетта даже не понимала, что отступает, пока не уперлась спиной в стену. Удовлетворенная ухмылка на его губах, сказала ей, что он знает, как влияет на нее и намерен сделать все возможное, чтобы доказать свою точку зрения. Медленно, он заключил ее в ловушку, уперев руки в стену по обе стороны от ее головы. Ее тело опьянело и так и упрашивало поиграть с ним. Кружево ее лифчика царапало чувствительные соски и посылало сигналы по всему телу.

Разъяренная своей слабостью, она собралась.

- Подвинься еще ближе и пожалеешь об этом.

Одна золотая бровь поднялась вверх.

- Как-то так?

Одним изящным движением он прижался своими бедрами к ее. Его мощная эрекция украла ее дыхание.

- Ты сволочь.

Она хотела скользнуть пальцами по этой толстой волне и сдаться. Знание, что, в конечном счете, ее тело застынет, заставило ее мигать, чтобы сдержать яростные слезы.

- Почему ты это делаешь? Покорение женщин, говорящих «нет», заставляет тебя чувствовать себя мужчиной? Прекрасно, покончим с этим. Давай повторим то, что было прошлым вечером, так я смогу доказать тебе, что между нами нет нужной химии.

Его взгляд немного смягчился, и он нежно погладил ее по щеке.

- Милая моя, между нами прекрасная химия. Я никогда не хотел женщину так сильно, как хочу тебя. Когда в последний раз ты что-то чувствовала рядом с мужчиной?

Она толкнула его в грудь, но он не сдвинулся с места.

- На прошлой неделе.

- Скажи мне правду.

Унижение душило ее. Mio Dio( ит. Боже мой), она не может больше это выносить. Зная, что ее честность, наконец-то, заставит его уйти, она выплюнула свои слова ему в лицо.

- Никогда! Я ни разу не чувствовала рядом с мужчиной того, что должна была, и никогда не смогу. Теперь ты удовлетворен? Ты оставишь меня в покое и прекратишь свои игры?

Он прижался своим лбом к ее успокаивающим жестом.

- Спасибо, Джульетта, - прошептал он ей в губы. - Спасибо, что сказала мне правду.

Она напряглась и ждала, когда он ее отпустит. Когда он начал оставлять крошечные поцелуи на лбу и щеках, она заглушила рыдание.

- Пожалуйста, отпусти меня.

- Нет. Не сейчас.

Он мучил ее, медленно лаская ее бедра, скользя руками под пиджаком, поглаживая тонкий шелк ее блузки. Его прикосновения были теплыми и властными, когда он мял ее тело. Его рот исследовал ее ухо и играл с мочкой, облизывал, мягко кусал, пока у нее все закипало под кожей.

- Ты была взвинчена, детка, и не в хорошем смысле. Эти придурки заставили тебя почувствовать, что с тобой что-то не так. Связали тебя таким количеством узлов, что твое тело просто застыло.

Она сделала глубокий вдох, быстро согнула и подняла колено. К сожалению, он предвидел такой исход, поэтому крепко держал ее. Его каменная жесткая эрекция прижалась к ее центру, и тихий животный стон сорвался с ее губ. Откуда он взялся? Его мягкий смех пошевелил пряди на ее виске, и, невероятно, но она стала еще более влажной.

- Я мог бы показать тебе вещи, которые ты пропустила, - издевался он.

Его язык лизнул внутреннюю раковину ее уха, и поток горячего воздуха вызвал мурашки на ее теле. Его руки массировали ее бедра и, скользнув назад, обхватили ягодицы, заставляя ее встать на цыпочки.

- Вещи, которые могут освободить твое восхитительное тело и позволят предаться удовольствию.

Она задыхалась.

- Вроде сексуальной дискриминации и преследования? Ох, положительный герой.

- Давай найдем для этого ротика занятие получше, как думаешь?

Его губы путешествовали по ее щеке и, наконец, достигли рта.

Он укусил ее за нижнюю губу. Быстрая боль пронзила ее, и она дала ему полный доступ. В этот раз он не требовал и захватывал. Нет, он дразнил и уговаривал, его язык играл и скользил то туда, то обратно, вторгаясь с небольшим покусыванием, что окончательно выбивало ее из равновесия. Автоматически, она протянула руки, чтобы оттолкнуть его, но он схватил ее запястья одной рукой и поднял их над головой. Его легкий захват был нерушим. Ее блузка натягивалась на груди, когда она пыталась восстановить дыхание. Она боролась за равновесие, но он держал ее ноги там, где это позволяли границы юбки карандаша. Сочетание удовольствия и боли, сдержанности и контроля, роились внутри и вокруг, пока ее чувства не получили полную власть. Ее мозг пробирался к ясности, но она не могла достать ее на поверхность. Его пальцы щипали ее плотные соски, вращая холмики через тонкую ткань и кружево, но этого было недостаточно, чтобы удовлетворить ее. Ее кровь закипела и бедра изогнулись еще больше.

- Вот и все, - пробормотал он. – Такой сильной женщине как ты нужен способ, чтобы как-то выключать свои мысли. Доверься мне полностью, и я сделаю тебе так хорошо, что ты будешь просить еще больше.

Она напряглась. Довериться? Что он имел в виду?

Она не была слабой, она …

- Ах, мы вернулись к мышлению, да? Моя ошибка, я позволю тебе побродить.

Он ловко расстегнул три верхние пуговицы ее блузки и положил руку на чашку бюстгальтера. Эти теплые пальцы задели ее кожу, и она еле сдержала вздох. Его большой палец сильно ударил ее ноющий сосок через кружево, заставляя её дрожать. Она желала большего давления, но он не давал ей этого, не давал ей полного контакта с телом, чтобы она почувствовала себя удовлетворенной. Назад и вперед, снова и снова, пока она не стиснула зубы и не пошевелилась в его руках, пытаясь освободиться.

Он только крепче сжал ее, и эротическая пытка стала еще более горячей. Снова этот сексуальный смех, будто он точно знал, чего она хочет и отказывался сдаваться.

- Тебе нравится, да? Но ты не готова к большему. Ты должна научиться просить о том, чего ты хочешь, детка. Просто любезно попроси.

Ее глаза расширились.

- Что?

- Ты слышала меня.

Его взгляд бурил ее, пока она была объята горячим золотым пламенем.

- Знаешь, чего я хочу? Я хочу поднять твою юбку, стянуть трусики и скользнуть своими пальцами в твои влажные владения. Я хочу, чтобы мой рот был на твоем соске, твои бедра были широко расставлены и твой мед тек на мои пальцы. Я хочу видеть твое лицо, когда ты так сильно кончаешь, что кричишь, а затем я хочу содрать с тебя одежду и делать это снова и снова.

Ее сердце гремело в страхе и похоти. Как он мог говорить такие вещи? Такие грубые, пылающие и … плотские. Никто не осмеливался говорить с ней таким образом. Это было неприлично.

- Не говори так.

Ее голос был хриплым и неровным.

- Почему? – пробормотал он, задабривая ее плотный сосок. Он следил за каждым ее движением, пока она чувствовала себя раздетой догола и уязвимой. – Потому что это неприлично? Но прилично мы уже пробовали, и это не сработало. Пора делать это грязно.

- Нет, это не сработает, это будет…Ох!

Он укусил ее за шею, затем облизал нежную плоть, в то же время, сжал ее сосок. Дрожь охватила ее тело, и ее мысли вышли из-под контроля.

- Ты мокрая, не так ли? Не будет ли это также хорошо, если я проскользну своими пальцами между твоих ног? Буду тереть твой клитор, пока все это напряжение просто не взорвется?

Его возмутительные слова должны были смутить ее, но социальные тонкости пали под внезапными сумасшедшими требованиями ее тела. Она задыхалась, но смогла предпринять одну заключительную отчаянную попытку вернуть здравомыслие.

- Я не могу достичь оргазма, хорошо? Отпусти меня.

- Нет.

То, что мужчина не подчинялся ее командам, выводило ее из себя.

- В течение следующих нескольких минут, твое тело находится под моим контролем.

В светло-карих глазах отражались четкое руководство и горячий азарт.

- Ты не обсуждаешь то, что я делаю. Ты не можешь прикасаться ко мне или беспокоиться о том, что будет дальше.

Его рука оставила ее грудь и медленно потянула края ее юбки вверх так, что она собралась вокруг верхней части ее бедер. Она не могла двигаться, полностью парализованная его словами, голосом и требованием.

- Ты не можешь думать о бизнес-решениях, твоем графике, или о том, что ты готовишь на ужин.

Он подтолкнул ее коленом так, что ее левая нога была приподнята и открыта для прикосновений.

- Теперь давай посмотрим насколько ты горячая и влажная.

Она задохнулась от его грубости, но он обрушил свой рот на ее.

Он вторгся одновременно в ее разум и тело. Его язык протиснулся между ее губами и глубоко нырнул, пока его пальцы нашли край ее трусиков, скользнули под них и отыскали потаенное местечко.

Странный звук вырвался из нее, но он только проглотил его с опытом, который лишил ее дыхания. Талантливые пальцы отпустили ее опухшую плоть и нырнули в промокший центр. Смущенная, Джульетта могла только реагировать на различные требования, так как ее соски требовали прикосновения его языка, и изысканный вкус кофе, специй и мужского голода заставлял ее рот открываться еще больше. Она сжалась вокруг его пульсирующих пальцев, пока невероятные ощущения надвигающегося оргазма не поразили каждую её клеточку. Она старалась оставаться в себе. Ее пальцы сплелись с его, и его большой палец прижался к ее пульсирующему клитору, нервы кричали об освобождении. Он оторвал от нее свой рот, пока она стояла на краю, пойманная между туманным местом, где логика была мертва и физической потребностью превзойти все, что она когда-либо знала.

Его взгляд сверлил ее и требовал капитуляции. Да.

Да, она сейчас получит все. Еще чуть-чуть и… Он исчез.

Джульетта моргнула, тяжело дыша, пока ее мозг пытался понять, что же произошло. Несколько дюймов пространства, которые отделяли их, принесли неожиданный холод ее перегретой плоти. Ее тело болело от чувственной необходимости, и она смотрела на него с растущим ужасом, будто сцена кристаллизуется перед ней.

Нет, это не могло произойти. Он хотел только попытать ее, преподать ей ужасный урок, а затем оставить, чтобы посмеяться и поиздеваться над ней. Неуклюжими пальцами она опустила юбку и поправила одежду.

Слезы унижения жалили ее, но она стиснула зубы и боролась со своими эмоциями, возвращаясь к безопасности, где ничто не может причинить ей боль.

- Не смей, - сказал он. – Ты не будешь больше унижать себя в моем присутствии. Посмотри на меня. Посмотри, как сильно я хочу взять тебя у этой стены, как животное.

Его эрекция казалась огромной и выпирала из плотной ткани штанов.

- Ты думаешь, это был чертов урок для моего эго? Мне нужно было показать тебе, что может быть между нами. Я могу продолжить, дойти до конца, но ты должна сама принять решение.

Разочарование разрывало ее.

- Я не какой-то твой проект, Сойер. Ты хотел показать бедной холодной старой деве, что можешь получить ее за раз? Поздравляю, достаточно близко. Спасибо за дегустацию, но я откажусь от блюда. А сейчас, оставь меня в покое, черт возьми.

Она направилась к двери, но он преградил ей путь так быстро, что это напомнило ей фильм Сумерки, где Эдвард проносился перед Беллой с вампирской грацией.

- Не раньше, чем выслушаешь меня, или я опять толкну тебя к стене, и к черту последствия.

Ее бедра задрожали от этой угрозы.

Что, черт возьми, с ней не так? Она слишком больна, чтобы быть вовлеченной в его пещерную игру.

- Ты не больна, - сказал он мягко.

Его умение читать ее мысли приводило в ярость еще больше.

Она скрестила руки на груди и подняла подбородок.

- Говори. У тебя есть 2 минуты, потом я выйду из этой комнаты. Клянусь, если ты снова попытаешься меня остановить, я буду кричать на все здание.

- Достаточно честно. Проще говоря, ты реагируешь на более доминирующую сексуальную манеру, чем другие женщины. Твой ум настолько силен и ответственен, что твое тело не получает нужный импульс. Тебя, вероятно, больше волнуют ограничения или любовник, которому ты можешь позволить полный контроль в спальне.

- И откуда ты знаешь все это?

Его лицо напряглось, словно вспомнил болезненные воспоминания.

- У меня были проблемы, которые нужно было решить, и я узнал немного о господстве и подчинении.

Она закатила глаза.

- Мне не нужно подчиняться всякому мужчине.

- Неподчиняться. Ты не можешь быть игрушкой или рабом для мужчины, детка. Хотя в традиционных ролях, один подчиняется, а другой держит власть. Нет, я говорю о простой капитуляции. Брось контроль, чтобы получить сексуальное возбуждение и остаться там.

Он шагнул к ней, и его запах окутал ее. Она боролась с желанием закрыть глаза и глубоко вдохнуть. Только его близость включала ее так, как ни один мужчина до этого.

- Я хочу показать тебе этот мир. Доставить тебе удовольствие. С тех пор, как я тебя встретил, я представлял тебя в своей постели, твои ноги обернуты вокруг моих бедер, пока я пронзаю тебя. Твое лицо, когда ты кончаешь. Но я хочу, чтобы ты сначала доверяла мне. Дай мне шанс.

Борьба ослабла в ее теле, и она осталась со слабым чувством, что не верит ему. Конечно, он был в состоянии приблизить ее к оргазму, но ей так и не удалось кончить. Вероятно, она просто поймала момент. Еще одна встреча все равно не поможет.

- Одна ночь, Джульетта.

Его голос погладил и исследовал каждый темный угол, как измельченный бархат.

- Я хочу тебя, и я сделаю все, чтобы получить тебя. Если ты не получишь оргазм в эту единственную ночь, то я оставлю тебя в покое. На самом деле, я даже дам тебе стимул.

Смешок сорвался с ее губ.

- Оргазм и стимул? Что еще я могу получить?

- Я передам тебе полный контроль.

Она замерла.

- Что?

- Я говорил, что ты будешь делать всё, что захочешь, но окончательные решения принимаю я. Если ты проведешь ночь со мной и не будешь удовлетворена, ты будешь полностью принимать решения во всем, что касается Ла Дольче Фамилия.

Последствия полного контроля, когда он перейдет к ее пекарне, затопили ее адреналином. У нее было так много идей, что он может бороться с ней постоянно. Таким образом, все, что она хотела сделать, она сможет осуществить. Если она будет не согласна с его действиями, она сможет переступить через его команды. Это была почти гарантия успеха, потому что не было ни шанса, что она проиграет, она никогда не будет зависеть от его одобрения.

Сойер рассмеялся.

- Ах, я знал, что тебе это понравится. Подумай об этом.

- Что ты получишь от этого? Ты потеряешь один из самых главных аспектов в этой сделке – возможность наложить вето на любое решение.

- Я получу тебя.

Его взгляд сцепился с ее. Джульетта была не в состоянии сдержать дрожь или замаскировать желание еще больше. Мысль заполучить его голого и требовательного в свою постель, подталкивала ее к местам, о которых она только мечтала. Mio Dio, что она собирается сделать?

- Только на одну ночь.

От ее быстрых слов разило поражением.

Он молчал и смотрел на нее. Джульетта переместила вес на другой высокий каблук и пыталась думать.

- Что, если я проиграю?

Его губа приподнялась.

- Тогда мы оба выиграем, не так ли?

Интерком загудел и прервал напряжение, летающее в воздухе.

- Мистер Уэллс, в 13:00 у вас назначена встреча.

Он не сдвинулся с места и не ответил. Она завидовала его контролю над ситуацией, даже когда она поняла, что он все еще возбужден. Время отступить и разобраться с собой. Мужчина источал феромоны, которые поджаривали ее мозг.

- Я подумаю об этом.

Сойер кивнул, словно они обсуждали деловое соглашение, а не ночь секса.

- Очень хорошо. Я подожду, пока ты не дашь мне ответ.

Джульетта обошла его вокруг и уступила маленькую победу.

Не важно. У нее будет время перегруппироваться, но прямо сейчас его близости надо избегать. Его низкий смешок подтвердил, что он это заметил, и она выругалась себе под нос, когда выскочила за дверь, трусливо отступая.

Черт с ним.

Что, черт возьми, она собирается делать?

***

Демоны вернулись.

Сойер потер затылок и оттолкнулся от своего компьютера. Часы работы обычно сосредотачивали его, сдерживая его пылкость, и нацеливали на главную цель. Но после встречи с Джульеттой, он постоянно пытается найти баланс между различными запросами в связи с приближающимся открытием Purity, что потрепало его нервы. Он не мог выкинуть ее из головы. Сколько времени прошло с тех пор, как женщина последний раз забиралась ему под кожу и прочно оседала там? Конечно, раньше он добивался конкретных женщин, которые интересовали его, но он никогда не испытывал такого напряжения, которое охватывает не только всё его тело, но и завладевает его разумом и эмоциями. Ее великолепный распыленный вид преследовал его. Сойер поднял руку и прижал пальцы ко рту. О Боже, он все еще пах ею. Мускусный запах с оттенком ванили и кокоса. Он вспомнил ее мягкие расслабленные губы, бедра, которые выгибались, желая большего, в тот момент она была полностью с ним и доверяла своему телу.

Сразу после их первого поцелуя он понял, что она нуждалась в мужчине, который будет полностью контролировать ее в постели. Неудивительно, что у нее были проблемы с ответом. Такая независимая женщина, отвечающая за огромную империю, будет ненавидеть саму идею подчинить кому-то свое тело, и он мог бы поспорить, что ее бывшие любовники не имели достаточно твердых яиц.

Черт возьми, ей просто нужно было бросить вызов, а у большинства мужчин было слишком хрупкое эго. Задабривание равнодушной реакции любовника обычно приводит к разочарованию для обеих сторон. Он уверен, что она пыталась убрать свою сдержанность, но получила только унижение за свои попытки. Такая женщина, как Джульетта, сократит свои потери и двинется дальше, принимая на себя всю ответственность за неудачи в постели.

Придурки. Они забрали все страстное в ней и заставили поверить, что она фригидна. Вместо этого она была чертовым спящим вулканом, который готов вот-вот взорваться, полностью горячая, как сливочная лава и, издавающая похотливые звуки. То, как она прикусывала губу, стараясь контролировать свои крики, и сжимала мышцы, сказало ему достаточно. Она отдавала ему все, что имела и даст намного больше, если отпустит себя.

Улыбка появилась на его губах, когда он вспомнил о ее внутренней борьбе. Ему нравилось, как она бросала ему вызов на каждом шагу и заставляла его работать на себя. Сойер рано узнал, что многие аспекты БДСМ взывали к нему, и он нырнул в этот опыт, как только у него появилось достаточно денег, чтобы побаловать свои эклектические вкусы. Приближаясь к 35 годам, он мог с уверенностью сказать, что любил аспекты дом/саб, но это не было тем стилем жизни, которого он хотел бы придерживаться. Его нормальная игра в личной жизни и некоторые эксклюзивные клубы приручали в нем зверя лишь на некоторое время, но работа начала поддерживать его ненасытный аппетит более успокаивающим образом. До сих пор женщины брались во временное пользование.

Пока не появилась Джульетта.

Он любил контроль. Он был необходим ему постоянно для того, чтобы наладить свою жизнь. Но на мгновение он чуть не потерял его, чуть не расстегнув ширинку, и не скользнув в ее влажный жар без единой мысли. А это, как он знал, было опасно. Сколько лет он потратил на то, чтобы, наконец, обуздать насилие и гнев? Как он мог быть зависимым от людей, единственной целью которых было подвести его? Только два человека в его мире когда-либо давали ему представление о большем.

Джерри Уайт.

И матушка Конте.

Знакомый приступ в животе заставил его встать и пройти к задней части его офиса. К двери, скрытой за массивным книжным шкафом, где находился кусочек мира и здравомыслия, который мог выдернуть его из этой бездны.

Ебать, он ненавидел такую слабость.

Сойер шагнул в комнату. Его окружала звукоизолированная комната физических пыток, поэтому никаких хрипов боли никто не слышал. Под ногами были толстые маты, различные инструменты были тут с единственной целью.

Пот.

Он снял ботинки, одежду, и переоделся в шорты и майку. Он связал волосы резинкой, сунул ноги в кроссовки и надел перчатки. Он решил начать с груши, разогреваясь несколькими ударами и позволяя мозгу выплеснуть яд через тело.

Раз. Два. Три.

Воспоминание вспыхнуло.

- Ты чертова киска, ты знаешь это.

Это был канун Рождества, но не было ни дерева, ни света, ни тепла в гадском помещении. Его приемный отец пил из стремительно пустеющей бутылки Clan MacGregor, и приторный острый запах дрейфовал и забивал его ноздри, создавая кляп. Он молчал, зная, что хитростью игры было сказать как можно меньше.

Он был прикован к стулу в грязной кухне. Дешевый желтый линолеум был весь в царапинах и пятнах. Он отпустил свой разум и сосредоточился на крошечном круге вокруг сломанной ножки стула. Круг за кругом его взгляд следовал той же схеме, и разум начал плыть по течению. Остальные дети спали в подвале. Он запер за собою дверь, так Ублюдок не мог зайти, праздники были его любимым временем для игры. Было легче разозлить его и заставить прийти за ним, чем жертвовать остальной частью команды для групповой вечеринки.

К сожалению, это работало лучше, чем он планировал.

Сойер почувствовал струйку паники. Его ноги все еще были свободны, и чем больше виски было выпито, тем хуже становились рефлексы у Ублюдка. Нет проблем.

Горящий кончик сигареты опустился на его предплечье, и заставил вздрогнуть, но он держал свой взгляд опущенным, смотря по кругу, круг за кругом.

Раздался смех.

- Ты любишь играть в героя, не так ли, мальчик? Ты всегда думал, что ты лучше нас. Пришло время преподать тебе пару уроков и сбить с тебя спесь.

Он проигнорировал насмешку. Первый удар сильно пошатнул его, и он знал, что это будет длинная ночь…

Сойер двигался, уворачивался от воображаемого оппонента и бил в грушу снова и снова. Быстрее молнии, он боролся с воспоминаниями, выдолбленными в его голове, пока пот не потек по его телу и лучина света не прошла сквозь гранж его прошлого.

Ох, Ублюдок заставил его заплатить за тот канун Рождества.

Сломанное ребро было записано на пленку, ожоги оставили свои шрамы, но ему было все равно. То, что он получил в тот вечер, было важнее всего остального.

Надежду.

Он рос все больше и опаснее. Конечно, если бы он не делал этого, младшие пострадали бы, что потом вечно жгло бы его изнутри, поэтому он выбирал терпение и боль. Нет, было легче принимать на себя удары, но время бежит. Он будет свободен через девять месяцев, пять дней и четыре часа. Восемнадцать лет означало свободу. Спасение.

Может быть, он сможет пойти в социальную службу, чтобы позаботится об остальных. Может быть…

Сырая ярость душила его, поэтому он ударил сильнее, пнул выше, наполненный жестокостью улиц, где победа была намного важнее участия. Это был вопрос выживания. Так глупо было думать, что он сможет убежать от прошлого.

Последняя толика наивности сорвалась с его души, когда знание того, что он провалился, почти убило его. Почти. Вместо этого он признал, что убил своего приемного брата Дэнни из-за своего жадного желания спастись. Собрав остаток сил, признался себе в этом в темном подвале и запер дверь. Затем, решил жить.

- Сойер?

Он развернулся и присел, все еще находясь где-то в воспоминаниях. Тяжело дыша, он узнал Вульфа, стоящего в дверях. Парень редко удивлялся чему-либо, но, казалось, открытие Сойера, выбивающего дерьмо из мешка, в своих личных покоях, поразило его. Сойер выпрямился и подошел к бару.

- Как ты сюда попал?

Парень вздернул подбородок.

- Дверь была не полностью закрыта. Я нашел странную выемку в шкафу, и проверил ее. Я не шпионил.

- Я знаю, - он жадно выпил полбутылки холодной воды, затем вытер рот тыльной стороной ладони. – Это мое личное пространство, никто другой о нем не знает.

Странное выражение появилось на лице паренька. Боль?

- Будто меня это волнует. Я не буду сплетничать об этом на следующем чаепитии. Я просто хотел сказать, что иду в Ла Дольче Фамилия на пару часов перед ужином, - он повернулся на полпути. – А всё же, что это? Твоя секретная пещера Бэтмена?

Сойер сдержал смешок и схватил полотенце.

- Вроде того. Ты тренируешься?

Вульф изучил стены со свободными весами, боксерскими грушами, и барами по периметру комнаты. Потрясная звуковая система была подключена к усилителю из жесткого металла, который так любил Сойер. Вспышка осветила его голубые глаза, больше похожая на тоску.

- Нет, не в таком.

Сойер вытер пот со лба и изучил парня.

Он был с ним почти восемь месяцев и до сих пор знал относительно мало о его прошлом. Конечно, он знал достаточно.

Плохое обращение было очевидно, как побитая собака, которая съеживается от громких звуков и рычит, чтобы отпугивать чужаков. Татуировки Вульфа, бритая голова и пирсинг показывают, что он ищет свое место в мире и, возможно, еще не нашел.

Сойер хотел только дать ему возможность попробовать себя в деловом мире и забрать его с улицы. Вместо этого он стал его наставником, потащил в Италию и поставил во главе своего крупнейшего проекта. Ради Бога, он даже жил с ним.

Воспоминание промелькнуло перед глазами и разыгралось в медленном темпе.

Он остановился в отеле Waldorf на Манхэттене – с королевским изяществом, он располагался на Парк-Авеню в центре города. Изысканное богатство и социальное положение жителей Нью-Йорка требовали от отеля высокого класса мраморные полы, антикварную мебель, богатые гобелены и золотые люстры с кристаллами. Он проводил консультации по проекту и шел по коридору на следующее совещание. Мимо проходил работник с опущенной головой, и, несмотря на то, что он был отвлечен, Сойер сразу понял, что его бумажник был вытащен из кармана пиджака.

Быстро, словно змея, он потянулся и схватил мужчину за руку. Кто-то другой, наверно, не заметил бы – парень был хорош - но Сойер, благодаря тому, что жил на улицах, имел преимущество. Быстрое дыхание и отчаянные рывки, заставили Сойера сжать его сильнее, пока пара пылающих голубых глаз не поднялись и не схватились с его.

Подросток. Лет восемнадцати, одетый в форму отеля.

Прежде, чем он смог обработать информацию, парень сильно толкнул его, и он упал. Паренек побежал к концу зала со своим призом. И врезался в одного из менеджеров отеля.

Следующие несколько часов были размыты, они обнаружили, что он живет в комнате уборщика, он украл форму и, в основном, жил за счет гостей. Брал еду из лотков обслуживания номеров. Мылся в различных ваннах по всему отелю. Поскольку история была знакомой, воспоминания о своем детстве беспощадно сдавили Сойера. Он пытался найти безопасное место для сна, он знал, что приюты были самыми опасными местами. Наконец, будучи достаточно умным, он нацелился на один большой отель, и изучил плюсы и минусы системы. Боже мой, если бы Джерри не взял его под защиту, он был бы в тюрьме. И теперь, годы спустя, он смотрел на другого подростка в том же положении. Он был бесконечной бедой и огромным осложнением, которое не нужно было Сойеру. Лучше всего избавиться от беспорядка, и не оглядываться назад. Он уговорит отель снять обвинения, а потом уйдет. И пожелает ему удачи.

Вместо этого он заключил сделку. Обвинения были сняты.

Тогда он предложил парню работу, где мог бы следить за ним.

Сойер никогда не думал, что это сработает. В конце концов, этот парень был неприветлив, как ад и полон шрамов. Он был как минное поле, готовое взрываться и взрываться. Он изучил документы парня, Винсент Солдано, был связан с огромным количеством приемных семей, прилагался также и список жалоб. Теперь, в восемнадцать лет, он был свободен, но ему некуда было идти. Сойер снял ему номер в отеле, где остановился сам и предложил обучить его в качестве своего помощника. Черт, он полагал, что парень сможет, по крайней мере, научиться подшивать и копировать файлы, и, вообще, быть мальчиком на побегушках. С его черными волосами, голубыми глазами и классическими чертами, он будет хорошо выглядеть в костюме и галстуке.

Сойер покачал головой, вспоминая.

О да, он хорошо помнил тот вежливый разговор. Винсент кивнул, и сказал, что даст ему ответ в течение суток. Когда он вернулся на следующий день, у него было золотое кольцо в брови, тату змеи на шее, и он сбрил половину своих волос. Он стоял напротив Сойера рычал и сказал фразу, которая навсегда изменила Сойера.

- Вот что ты получишь на самом деле. Я испорчен и внутри, и снаружи. Я все еще нужен тебе?

Сойер понял, что это вызов и мольба. Его желудок сжался, он взглянул на подростка с причудливой внешностью и восхитился его силой духа.

- Если ты будешь принимать наркотики, я выгоню тебя. Это касается и воровства. Это не подлежит обсуждению.

- Я не наркоман. И я не буду красть у тебя.

Правда отразилась в его глазах. И Сойер ответил ему.

- Да, ты все еще нужен мне. Мы должны купить тебе одежду. Ты начинаешь завтра.

Сойер понял, что поставит его на ноги, и парень будет двигаться дальше. Восемь месяцев спустя, они все еще были вместе, но оба облажались в отношениях, и боялись идти дальше.

Он попытался отвести его к психоаналитику, но парень почти что запрыгнул на него, так что Сойер решил просто держать его подле себя и посмотреть, что из этого получится. Глядя на свой домашний тренажерный зал, он понял, что может показать Вульфу другой способ убивать монстров. Он стиснул бутылку в руках и поставил её обратно в бар.

- Присоединяйся, мне нужен корректировщик.

Золотая полоска в брови Вульфа поймала свет, когда он выгнул ее.

- Нет, спасибо.

- Думаешь, не сможешь вытащить свой собственный вес?

Его губы скривились в рычании.

- Я мог бы поднять тебя в любое время, старик.

Сойер усмехнулся и бросил ему пару шорт и танк.

- Докажи это. Ты можешь носить несколько милых драгоценностей, но не думаю, что ты сможешь поднять это.

Его насмешки сработали. Парень ушел, чтобы переодеться, а затем побрел к жиму лежа. Сойер заметил, что он не надел танк, а заменил ее футболкой с длинными рукавами, которая полностью закрывала его руки. Вульф загрузил вес, лег на скамейку и поставил руки в перчатках на расстоянии локтя.

- Считай.

Он сделал подход, отдохнул, потом сделал еще один. Они включались и выключались, пока звуки классического Guns N’Roses гремели вокруг них, и сводили на нет любые попытки завести разговор.

Они работали вместе, толкали, тянули, кряхтя и потея, пока ум Сойера не стал ясным, а тело не обессилело. Он бросил Вульфу бутылку воды, и они жадно выпили все до конца.

- Ты был хорош, - сказал Сойер. – Эти тощие руки удивили меня.

Невероятно, но парень слегка улыбнулся. Сойер понял, что редко, а то и вообще никогда, не видел каких-либо эмоций на лице Вульфа.

Особенно намек на смех или счастье. Сердце Сойера сделало немного странный флип, что почти смутило его.

- Я удивлен, что мужчина твоего возраста все еще может боксировать.

Сойер фыркнул.

- Я учился боксировать в течение многих лет. Это больше, чем просто лупить паршивый мешок. Здесь речь идет о балансе, гибкости и контроле за силой.

Он вспомнил спарринг в этом тренажерном зале. Он создал сраные рабочие места, чтобы люди всегда были рядом. Чистка ванных комнат, стирка отвратительных полотенец, принятие ударов в качестве спарринг-партнера, все это для того, чтобы на несколько часов очутиться в месте, которое позволит ему почувствовать себя в безопасности.

Он практиковался по нескольку часов в день, чтобы убедиться, что он выжил на улицах.

- Я научу тебя.

Парень поднял голову. Его глаза подозрительно блестели.

- Почему?

Потому что ему нужно что-то, что поможет выпустить боль. Потому что он должен был начать жить, а не просто существовать. Потому что Сойер не знал, что еще сделать, чтобы достичь этого.

Он пожал плечами.

- Потому что одному мне скучно. Я здесь с пяти утра, затем иду в душ и переодеваюсь для работы.

- Пять чертовых утра?

- А ты любишь свой сон красоты, хм? Неудивительно, что ты немного нежный.

Рычание вернулось, но в этот раз с искрой.

- Ты сам захотел. Хорошо. Я присоединюсь к тебе, но только потому, что тебе нужен вызов, старик.

Сойер усмехнулся и подавил желание сжать плечо парня. Еще несколько месяцев назад он понял, что прикосновения к нему были под запретом.

- Добро пожаловать в джунгли.

Сойер бросил бутылку через всю комнату и сделал идеальный бросок прямо в мусорку.

- Давай вернемся к работе.

Они покинули зал вместе.


Глава 7


Джульетта посмотрела в окно на расстилающийся за ним серый туман. Мотоциклы, мчащиеся по дороге или по тротуару, боролись с тесным движением. Почти время обеда. Многие куда-то спешили с чашкой капучино в руке, яростно просачиваясь сквозь толпу, и пряча свои головы от моросящего дождя. Дуомо находился в глубоком отдалении, и на мгновение она пожалела, что она не одна из своих сестер. Венеция отличалась пристрастием к огромным торговым центрам, поэтому, она, несомненно, блуждала бы среди Prada, Armani, и Dolce & Gabbana. Карина прогуливалась бы по шероховатому асфальту, поедая вкусные булочки и наслаждаясь открывающимся перед ней пейзажем, особенно в дождь.

Откинувшись назад, она вздохнула и посмотрела на массивную кипу бумаг на своем столе. Не её. Ей придется снова обедать в своем кабинете и успокаивать совсем уж капризное самолюбие некоторых членов правления, поскольку она твердо решила позволить Вульфу участвовать в их проекте и считать набегающие цифры.

Их рекламный план необходимо было завершить как можно скорее, чтобы все быстро подготовить для открытия. Продажи во Флоренции сократились по непонятным причинам, и ей просто необходимо было связаться с их шеф-поваром.

Она прислонила свои ладони к прохладному стеклу и подумала об иного рода предложениях, которые бесконечно занимали её голову.

Одна ночь с Сойером.

С момента их встречи, прошла почти целая неделя. Пять полных дней без тесного контакта – просто обычные взгляды с другого конца стола во время переговоров. Целых пять дней назад он касался её, нежно целовал и предлагал заняться с ним сексом. Умом она понимала всю невозможность этого, она знала, что ей ни в коем случае, нельзя поддаваться порыву, отходя от тех правил, которые она сама же и установила.

Другая же её часть больше желала вкусить запретного удовольствия, познать темную сторону пьянящей свободы.

Она отвернулась от окна и поправила несколько рамок на столе, которые стояли непривычно неровно для неё. Да что же с ней происходит в последнее время? Обычно, её работа удовлетворяла её как ни что другое. Во время их вчерашней встречи с Сойером, она поймала себя на том, что неотрывно смотрит на него. Особенно на его превосходную задницу, упругие мышцы которой подчеркивал его безупречный костюм от Calvin Klein. И проклятье, она чуть не провалилась сквозь землю, когда он повернулся к ней, и на его лице появилась маленькая грязная ухмылка. Как будто он прекрасно знал, о чем она думала. Насчет чего мечтала и фантазировала.

И то, что он наотрез отказывался уступать ей до тех пор, пока она не согласится на его смехотворные условия.

Как же это некстати.

Она повторяла себе снова и снова, что он просто играл в игру, претенциозную и безжалостную. Почему он хотел заставить её почувствовать оргазм? Почему он так заботился о ней? И всё же… соблазнительная мысль всего лишь об одной ночи с ним просто насмехалась над её здравым смыслом. Может быть, если бы она дала ему хотя бы шанс, всё бы вскоре вернулось на свои места? Могло ли это быть победой или поражением для неё самой?

Она расхаживала взад и вперед, прокручивая в голове всю информацию.

Возможно, комната для переговоров дала ей тот самый толчок, который был ей необходим. Она поняла, что он сделает всё возможное, чтобы доставить ей истинное удовольствие, и если она не сможет… ну, достичь пика наслаждения… то, хотя бы, будет иметь полный контроль над управлением пекарней в Purity.

Это, несомненно, прерогатива номер один.

Конечно, ситуация могла бы получиться немного щекотливой, но она предупреждала его о своей неспособности расслабиться, и несколько часов дискомфорта заслуживали щедрого вознаграждения. Её мозг рассмотрел все возможные варианты и перешел в чертову оборону.

Что если она испытает оргазм?

Она почувствовала, как внизу у неё все сжалось, от одного лишь представления того, какое удовольствие она может получить.

Ладно, это было бы великолепно, не так ли? Может быть, она наконец-то получила бы назад свой здравый смысл, чтобы погрузиться с головой в работу, как и раньше. В конце концов, она ведь уже очень долгое время не испытывала настоящего оргазма, так?

Её тело станет более раскрепощенным, она получит удовлетворение, станет нормальной, и сможет просто двигаться дальше. Да, именно он, по-прежнему, будет принимать окончательные решения. Если только…

Что, если она повысит ставки? Сделает достижение цели более затруднительным?

В конце концов, если он сможет победить на новых условиях, то она безоговорочно примет свое поражение. Все её естество говорило ей, что эта задача, которую она перед ним ставила, просто невыполнима. Даже, если он сумеет заставить её почувствовать себя на краю пропасти один раз, то ни за что на свете, у него не получится провернуть это дважды.

Верно?

Она постучала пальцем по своей нижней губе, при этом, ещё раз прокрутив в голове все свои козыри. Могла ли она заставить его согласиться? Да, бросая вызов его самолюбию и ставя перед ним недостижимую цель, она определенно пробудила бы в нем чувство превосходства. По её спине мгновенно пробежала дрожь. Она знала, что проявлять свою доминантность он будет сугубо в приватной обстановке. Она помнила, как он держал её за запястья, и что один лишь взгляд его глаз, в которых горели огонь и возбуждение, заставили её стать влажной. Она чувствовала, что он примет её новые условия, и она проиграет. Возможно, она смогла бы получить один оргазм и внести коррективы в их контракт.

Они оба выиграют.

Её секретарша, казалось бы, прочла её мысли, потому что её голос внезапно заполнил кабинет:

- Мистер Уэллс здесь, он хочет видеть вас. Я могу впустить его?

Джульетта попыталась унять девчачью пульсацию внизу, проверила свою прическу и макияж в зеркале, хотя последнее она не использовала, и откашлялась.

- Да, пожалуйста.

Её дверь была не магическая, так что она просто уселась поудобнее в своем бордовом кожаном кресле, выпрямилась, и сделала вид, что занимается своими делами, опустив голову на папки. Он вошел настолько бесшумно, что казалось, будто бы в свободное время он занимается взломами, и только по теплу от его тела и вкусному запаху специй, который исходил от его кожи, она знала, что он стоял прямо перед ней. Она подняла голову вверх, заранее изобразив вежливую улыбку на своем лице, и замерла.

Он был так красив. Сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к этой безупречности?

Его дымчато-серое кашемировое пальто оттеняло красный клетчатый шарф и золотой ореол его волнистых волос. Его высокий рост и худощавое телосложение, держали в себе такую силу, которая одновременно и притягивала и отпугивала её. Будто бы ему вовсе и не нужно было притворяться в чем-либо, потому что он на самом деле этим обладал. Косая линия его шрама только подчеркивала изящные черты его лица, напоминая ей о том, что за его почтительным, элегантным лоском, притаился дикарь. Её горло пересохло, а когда она попыталась найти слюну, то поняла, что она безвозвратно исчезла. Не теряя темпа, Сойер пересек комнату, облокотился двумя руками на её стол из красного дерева, и наклонился. Его глаза цвета жженого сахара воззрились прямо на неё без колебаний или каких-либо объяснений. Как если бы он терпеливо ждал её ответа, и теперь она должна была его дать.

- Ну?

Какой-то странный звук вырвался из её горла. Она уронила папки, которые держала, и сморгнула.

- Что, ну?

Его губы растянулись в ухмылке.

- Ты утверждаешь окончательный план? Строители должны оборудовать проходную площадку для магазина.

Она почувствовала укол разочарования от его сосредоточенности на делах.

Глупо было полагать, что он пришел сюда ради чего-то другого. Она прогнала все ненужные мысли и прищурилась.

- Я предпочитаю правый угол. Исследования доказывают, что месторасположение подобных мест в лобби позволяют потребителям совершать более импульсивные покупки.

- Не в этом случае. Милая Мэгги владеет точкой в Венеции и продажи там стремительно растут.

- Это не Америка, – возразила она. – Милан – трудно подчиняемый город, особенно, если дело касается гостиниц с американским влиянием. Ты можешь заполучить туристов, но покупатели кондитерских изделий предпочитают витрины, расположенные справа.

Его зубы сверкнули в волчьем оскале.

- Возможно. Но у меня уже есть для этого первоочередная площадка. Ты можешь делать это другими способами – ты не должна полагаться только на большую прибыль с прохожих.

В ней начинало нарастать раздражение.

- Интересное, но совершенно бессмысленное заключение.

Одна его золотая бровь изогнулась.

- Бессмысленное, да?

Она медленно продолжила.

- Импульсивные покупки порой приносят высокий уровень прибыли, мы же не хотим потерять прибыль, не так ли? Поскольку, как вы, американцы, любите говорить, мы несем все яйца в одну корзину.

- Но это адская корзина.

Непослушный локон обольщения наклонился при его словах. Она проигнорировала его, несмотря на то, что сердце её бешено колотилось.

- Возможно. Хотя, маловероятно.

Его неожиданный смех поразил её. Джульетта залилась краской от удовольствия, что смогла его рассмешить. Он потянул руки за спину и развязал узелок своего шарфа. Затем, выскользнул из своего пальто и аккуратно повесил его на спинку стула. Почему этот незначительный жест снимать верхнюю одежду влияет на неё подобным образом? Будто бы она находилась в его спальне и ждала финала. Её взгляд проник под его одежду, и она задумалась о том, какое тело скрывалось за слоем этой тонкой ткани. Его мышцы, казалось, были крепкими во всех необходимых местах. Когда он припер её к стене, она почувствовала твердость и мощь его тела.

- Итак, это была интересная мысль, – пробормотал он.

На этот раз она покраснела. Поспешно хватаясь за мысли в своей голове, она делала вид, что приводит в порядок стопку бумаг, при этом, повернувшись на вращающемся кресле. Массивный рабочий стол прятал большую часть её тела, давая ей защиту, в которой она сильно нуждалась.

- Итак, мы можем подкорректировать наше исходное месторасположение?

- Нет.

Она напряглась.

- Почему бы и нет?

Он поправил манжеты на запястьях так, будто бы все время в мире было полностью в его распоряжении.

- Потому что я не хочу. Мой план будет работать лучше.

- Что если я не соглашусь с твоим мнением? – она усмехнулась на последнем слове, чтобы обозначить свою позицию.

Он пожал плечами.

- Меня это не волнует. Окончательное решение, помнишь?

Джульетта закипала.

- Ты используешь это в качестве рычага для своего смехотворного предложения?

В его глазах заиграли веселые огоньки.

- Я не нуждаюсь в рычагах, Джульетта. Мои личные отношения никогда не влияют на бизнес. Но в данной ситуации, я хочу тебя так сильно, что готов рискнуть. – Его очевидная легкость, с которой он признался, что хочет её, напомнила ей, что она затеяла игру с профессионалом. И на один безумный миг, ей вдруг захотелось сыграть на другом поле. Захотелось вскочить и воспользоваться шансом, который выбьет из неё все ненужное дерьмо.

Её оборонительная позиция за столом, внезапно показалась ей каким-то заточением. Она встала и задвигалась, при этом, соблюдая дистанцию между ними. Его самоуверенная ухмылка снова воскресила её раздражение, и она выпалила то, что определенно застало бы его врасплох.

- Давай обсудим условия.

- Я уже говорил тебе. Мое решение всегда будет являться окончательным.

- Я говорю о нашей совместной ночи.

Она сделала это. На его лице мелькнуло удивление.

- Ты хочешь обсудить всё по пунктам?

Она проигнорировала его вопрос и погрузилась в мир, где чувствовала себя спокойно и практично. Бизнес. Её каблуки стучали по полированному деревянному полу, пока она ходила взад и вперед - медленно, уверенными движениями.

- Конечно. Я думала о твоем предложении. На первый взгляд, кажется, что это основательный компромисс, потому что я не способна достичь определенных физических аспектов, которые, наоборот, получают большинство других женщин.

Он покачал головой, сложив руки на груди, и посмотрел на них.

- Я слышу «но» во всем этом.

- Но я чувствую, что это будет слишком легко для тебя. Я думаю, что повышение ставок до двух оргазмов, будет более справедливой конкуренцией, в любом случае, никто из нас не проиграет.

Он открыл рот, но не произнес ни слова. Её накрыла волна удовлетворения от того, что она лишила его способности говорить. От того, что наконец-то она, на какое-то время, взяла над ним верх. Наконец, он обрел дар речи.

- Теперь мы ведем переговоры о количестве оргазмов?

Она нахмурилась.

- Конечно. Я не ограничиваю тебя в выборе и использовании каких-либо игрушек, с помощью которых, действительно, можно достичь чего-то стоящего. И давай будем друг с другом честными, ладно? Достигнуть оргазма очень трудно, но возможно, если определить сроки, скажем, часов восемь. Достичь двух оргазмов будет гораздо сложнее и таким образом, это выведет нас на достаточно равные условия.

- Ах, ты черт. Ты не шутишь.

Раздражение вновь завладело ею.

- Прости, возможно, я ошиблась. Было ли это допустимым предметом для торга или нет?

Он залился глубоким смехом, который становился только сильнее и, который наполнял комнату невероятной жизнью.

- Боже, ты великолепна, – прошептал он. Внезапно смех стих и сменился волной мгновенной похоти. Пальцы её ног сжались, к ним прилила кровь. – Ты права, Джульетта, это являлось вполне допустимым предметом торга, и, несомненно, это подлежит обсуждению.

Её уверенность качалась из стороны в сторону. Почему она почувствовала, что он начинает брать верх? Она напомнила себе, что ей нужно вести дела, а не отвлекаться на его сексуальность. В конце концов, вероятно, он просто пользовался такими средствами сугубо в своих интересах.

- Очень хорошо, я считаю, что мы должны увеличить лимит с одного до двух.

- Сделано.

Она моргнула. Слишком легко. Почему он кажется таким опасным? Его язык облизнул нижнюю губу, будто бы он представлял, какая она будет на вкус, когда он набросится на неё.

- О-о. Ну, хорошо. Тогда, я думаю, мы договорились.

- О-о, мы не закончили. – Сойер придвинулся к ней ближе и посмотрел ей в глаза. – Я думаю, что, во-первых, наше соглашение не нуждается в заверении, ты согласна?

Она боролась со смущением и на этот раз, выиграла.

- Да, я вполне полагаюсь на твоё слово, поэтому в заверении нет необходимости.

- Договорились, – он сделал ещё шаг. Она отступила чуть назад, при этом, оставаясь совершенно непринужденной, увеличив расстояние между ними ещё на дюйм. – Важно время. Ты упомянула восемь часов. Я думаю, что мы должны немного прояснить этот вопрос – скажем, с восьми вечера. До восьми утра. Полных двенадцать часов.

- Ммм, я не думаю, что мне следует оставаться на ночь. Как насчет промежутка с восьми до двух?

- Не обсуждается. Мне нужно определенное время для интимной близости, чтобы сравнять наши шансы и дать тебе два оргазма. Ты остаешься на ночь.

Она ненавидела одну мысль об этом, и надеялась, что ей удастся ускользнуть ещё перед рассветом.

- Я согласна остаться до шести утра, но это моё последнее слово.

Ей показалось или на его лице она заметила гордость?

- Согласен. Разберемся на месте. Где же мы это сделаем, у тебя?

Джульетта нахмурилась.

- Нет. На нейтральной территории.

- Я забронирую гостиницу.

Она завела одну ногу назад.

- Я не хочу, чтобы пошли слухи. Осторожность - прежде всего.

- Я обещаю позаботиться об этом. Ты веришь мне?

Верит? Доверит ли она ему свою тайну и свое тело? Да. Слово вырвалось у неё само по себе, и она даже не сомневалась в нём. Джульетта научилась доверять своим инстинктам всегда, вне зависимости от того, хотела она этого или нет.

- Да.

В его глазах промелькнули искорки удовольствия. Он приблизился к ней ещё на три шага.

- Спасибо.

Её пальцы сжались в кулаки.

- Prego. (итал. «пожалуйста»). Что-нибудь ещё?

- Да, методы.

Mio Dio.

- Какие методы?

Соблазнительная улыбка тронула его губы.

- Имею ли я право использовать какие-либо игрушки? Или только свой рот и пальцы?

Её сердце стучало так громко, что она слышала, как «бум, бум, бум» отзывалось эхом в тесном помещении. Использование вибратора было бы чересчур простой победой. Она покачала головой.

- Нет, никаких игрушек. Это даст тебе несправедливое преимущество.

- Хм, мне не хочется бороться с тобой на данном этапе. Я могу доставить тебе ещё большее удовольствие и поднять тебя на самый верх.

Её ладони стали потными.

- Нет, спасибо.

- Что ж, хорошо. Есть над чем работать.

Не в состоянии более выносить его близости, она резко развернулась и практически побежала обратно к столу, к своей безопасности.

- Хорошо. Я думаю, что на этом всё. Я должна вернуться к работе.

Его голос опустился до мягкого шепота.

- Когда?

Она опустилась в своё кресло.

- В субботу вечером?

- Договорились. О, и ещё одно, Джульетта. Есть одно правило, я не стану его отменять.

Её желудок упал.

- Какое правило?

Медленно, он снова двинулся к ней. Её убежище, мгновенно стало для неё клеткой, когда он обошел стол, уперся руками в подлокотники кожаного кресла и развернул её к себе лицом. Все мысли в её голове моментально куда-то исчезли, и она широко по-идиотски раскрыла глаза. Его запах щекотал её ноздри, он пододвинул её стул на несколько дюймов ближе к себе. Наклонился. Остановился в невыносимой близости от её губ.

- Я буду решать. С того момента, как ты войдешь в ту самую дверь, твоё тело будет принадлежать мне. Я буду говорить тебе, что делать, и ты должна будешь беспрекословно исполнять мои приказы.

Она дрожала.

- Это смешно. Я не собираюсь делать всё, что ты скажешь.

- Тогда мы не договоримся.

Его взгляд прожигал её насквозь, подтверждая, что у неё нет выбора. Всё или ничего.

- А что, если это будет что-то неловкое или страшное?

Его лицо смягчилось. Он провел указательным пальцем по изгибу её губ.

- Я никогда не сделаю тебе больно. Я дам тебе возможность сделать паузу или вовсе всё прекратить, но ты должна доверять мне.

Снова это слово. Доверие. Доверять человеку с хищным шрамом, без прошлого, человеку, который обладал мощнейшей сексуальной силой. Её живот снова кричал за неё ответ, и это слово сорвалось с её губ.

- Va bene. (ит. «согласна»).

Триумф в его глазах почти подтолкнул её отказаться от своего ответа. Почти. Он, должно быть, понял, что она была практически в его власти, когда ещё раз коснулся её кончиками пальцев, а затем резко отстранился, давая ей полную свободу.

- В субботу вечером. Я дам тебе знать, где мы встретимся, – он пожал плечами, надел пальто, замотал шарф вокруг своей шеи и направился к двери. – Дай мне знать, если у вас с Вульфом возникнут проблемы. Я буду на связи.

Затем, он вышел, не сказав больше ни слова.

Джульетта вздрогнула и замерла, ей показалось, что она только что заключила сделку с самим Аидом.

***

- Я не хочу, чтобы этот ребенок участвовал.

Джульетта удержалась от вздоха и повернулась к перспективному, самоуверенному директору по маркетингу. Она никогда особо не любила его, даже, несмотря на то, что он хорошо выполнял свою работу. Она находила его немного заносчивым, разглядывая его дизайнерскую одежду, идеальную осанку и учитывая его склонность постоянно всех осуждать. Он, наверное, был самой огромной сплетней в этом месте, и большинство сотрудниц не могли отдышаться после его вида. Она взглянула на его ярко-синий костюм, ботинки от Гуччи и стильную бледно-розовую рубашку. Темные волосы были коротко подстрижены, делая акцент на больших зеленых глазах и скульптурном рте.

Джульетта обнаружила, что его, так называемые, чувственные губы были довольно угрюмы, а его голос жалобным. Он любил всегда вставить своё слово, просто чтобы показать, что он может.

Он поправил алмазные запонки и кивнул головой в сторону закрытой двери конференц-зала.

- Он выглядит, как преступник. Я не привык работать с подростками, у которых есть подобные проблемы.

Джульетта слегка приглушила своё нетерпение.

- Вам не придется работать с ним постоянно, Маркус. Он не будет заниматься маркетингом – он здесь, чтобы помочь нам осуществитьзадуманное и подняться на борт Purity со своей перспективной концепцией. Мы получаем прибыль с Purity, соответственно получаем прибыль и с Ла Дольче Фамилия. Простая математика.

Появились его знаменитые надутые губки.

- Я управляю своей командой и не хочу постороннего вмешательства. При вашей маме компания всегда выступала, как крупный продавец. Переезд из сферы питания в мир гостиничной индустрии – рискованный и сложный шаг, мы должны придумать что-то свежее. У меня есть парочка подходящих идей.

- Отлично. Мы сможем увидеть вашу презентацию на следующей неделе?

- Вне всяких сомнений.

Она кивнула.

- Дайте мне знать, если у вас возникнут какие-либо проблемы.

Он направился в сторону двери и остановился, когда перед ним распахнулась дверь. Вульф зашел внутрь. Его длинная золотая спираль в ухе и сумасшедшие волосы, состоящие из множества шипов, которые были устремлены вверх. Начисто выбритая половина его головы только добавляла ко всему этому странного эффекта. Забавно, но она уже начинала привыкать ко всему этому, и ей даже это нравилось. Кроме того, он прекрасно сочетал цвета в одежде, благодаря чему, казался весьма деловым и серьезным, что не имело совершенно никакого отношения к его самолюбию.

Маркус попятился назад, как будто увидел перед собой вора-карманника. Молодой человек изогнул губы в усмешке.

- Привет, Марк.

Маркус вздрогнул, причем деликатно.

- Маркус.

- Как угодно. – Вульф налетел на директора и, даже, не извинившись, просто занял место за столом. Маркус отряхнул свой костюм и свирепо взглянул на парня.

- Послушайте, Enzo не хотят работать со мной. Говорят, что не могут доверить мне цифры с последних продаж. Наверное, думают, что я продам их Королевскую Пекарню, а на вырученные деньги сделаю себе новые татуировки. – Джульетта закусила губу, чтобы сдержать смех, на лице у Маркуса застыло выражение ужаса. – Это не сработает. Я благодарю вас за попытку, но не хочу каждый раз бороться с людьми, приезжая к ним за информацией. Я вернусь в главный офис, дайте Сойеру знать.

Маркус пробормотал себе что-то под нос с явным облегчением.

- И речи быть не может.

Оба мужчин резко обернулись к ней. Джульетта придвинула ближе свой головной телефон и нажала на кнопку.

- Я хочу, чтобы начальники всех отделов срочно явились в конференц-зал. Прервите любые заседания, но ровно через пятнадцать минут они должны быть здесь.

Её секретарша ответила незамедлительно

- Да, г-жа Конте.

Джульетта переключила своё внимание на Маркуса.

- Вы думаете, что я швыряю кого попало в одну из самых важных сделок, которую мне приходилось когда-либо заключать? – Её ледяной тон попал в самую точку. Он побледнел и посмотрел на Вульфа с неприязнью. – Вы думаете, что меня волнует, что он моложе на десять лет и в прошлом имел пристрастие к ювелирным изделиям? Он работает с Сойером и желает помочь нам продвинуться вперед. Он знает все, что нужно, для того, чтобы попасть на борт.

Маркус напрягся.

- Я не попрекаю его грубость, непрофессионализм, или за ваше желание впустить незнакомца в наш узкий семейный круг.

Джульетта кивнула.

- И это справедливо. Я уважаю вас, Маркус, и я согласна с вами. Мы должны работать вместе и быть одной командой. – Её взгляд переместился на молодого человека, который, в данную минуту, развалился в кресле в спортивном консервативном черном костюме. И это выделяло его ещё больше. – Вульф, тебе совсем не обязательно должно что-то нравиться, но я очень надеюсь, что ты в любом случае будешь уважать позицию руководителя отдела. Договорились?

Она ждала. Думая, что в результате он обидится. Вместо этого, он, казалось бы, просто размышлял над её словами, оценивая всё происходящее. Он, несомненно, был бы великолепен в деловом мире, если бы начал использовать свои скрытые таланты. Своей сдержанной манерой со смесью дикости он был безумно похож на Сойера, но Вульф был ещё молод для того, чтобы вплести эти таланты в ткань общества.

Парень повернулся и обратился к её директору.

- Я приношу свои извинения.

Это было так. Больше никаких отговорок, нытья, или объяснений.

Маркус, по-прежнему, не был удовлетворен, но ответил парню кивком. Странный прилив гордости за такую смелость мальчика внезапно нахлынул на неё.

- Хорошо. Не могли бы вы, оставить нас наедине на пару минут, Маркус?

Он вышел из конференц-зала. Вульф заерзал на кресле так, будто бы ожидал какого-то возмездия. Повисло неловкое молчание. Джульетта учила мальчика. Как далеко она могла зайти? Между ними должно было быть доверие, если они хотели двигаться вперед.

Забавно, но работа сближала их всех не меньше, чем отношения личностного характера – иногда, даже больше. Долгие часы, стрессовые ситуации на работе, и нескончаемые решения, касающиеся денег и времени, не были ключевыми для неё. Она тщательно подбирала всех своих сотрудников и убеждалась, что они могут работать сообща, даже во время хаоса или беспорядков. У неё было всего лишь десять минут, чтобы принять решение, перед тем, как сюда придут её сотрудники.

Джульетта выключила головной телефон и села в кресло напротив него. Каждый мускул в его теле напрягся, как будто бы он готовился к тому, что его будут бить. Её сердце сжалось. Хватит ли у него мужества преодолеть расстояние, которое стоит между ними, и доверить ей свою тайну? Тайну, которая причиняет ему такую боль.

- Я хочу работать с тобой, Вульф. Я готова ввести тебя в свою команду и делать так, чтобы ты больше никогда не чувствовал, что тебя в чем-то ущемляют. Ты будешь частью группы и будешь участвовать в принятии всех решений, которые связаны с Ла Дольче Фамилия и Purity. Ты заработаешь их уважение, если поставишь перед собой такую цель. Но мне нужно знать, могу ли я доверять тебе.

Он горько усмехнулся.

- Ну да, конечно. Как будто кто-то здесь собирается мне доверять. Всё это было большой ошибкой. Мне здесь не место.

Опустошение в его голубых глазах подействовало на неё, как запрещенный прием. Но ему не нужны были её жалость или сочувствие.

Его прошлое было минным полем дерьма, и он выберется оттуда, если она поможет ему это понять.

- Я не знаю твоей истории. И знать не хочу. То, как ты ведешь дела со мной и с моими сотрудниками – это все, что меня заботит. Если это то, чем ты хочешь заниматься, я предоставлю тебе эту возможность.

Вульф поднял голову и оглядел её. Она заполучила его внимание и не планировала упускать такой шанс.

- Сойер, возможно, по мнению многих, был не такой, как все, но он нашел свой путь. Я в свое время столкнулась со стеной непонимания, где мужчины все как один твердили мне, что я не могу начать свое дело, потому что у меня нет пениса, и я не такая, как они. Я выбила себе это место. И ты сможешь.

- Как?

Его честный вопрос возродил в ней надежду.

- Я дам тебе свою полную поддержку при одном единственном условии.

Он нахмурился. В его словах промелькнуло подозрение.

- Какое условие?

- Ты назовешь мне хотя бы одну причину, почему я должна тебе доверять. Всё это останется только между нами, только в этой комнате. Почему я должна позволить тебе помочь мне провернуть многомиллионную сделку?

Он вздрогнул.

- Что вы хотите услышать? Вы либо доверяете мне, либо нет.

Она покачала головой.

- Нет. Доверие заслуживается. Дай мне хоть какой-нибудь маленький кусочек, честное признание, которого не знает никто. Скажи мне, почему ты должен остаться здесь по собственной воле, а не потому, что Сойер позволил тебе поиграть на бизнес-площадке.

Шли секунды. На его лице прослеживалась явная борьба, он хотел и одновременно не хотел чем-то делиться.

Он заерзал на стуле, затем вскочил на ноги, остановился и тихо выругался. Джульетта сделала то, что должна была, она дала ему толчок.

- Мне было двадцать два года, когда я начала работать со своим братом. Я знала, что должна ещё многое ему доказать, и поэтому я поклялась, что сделаю все, чтобы он гордился мною. Я работала больше и усерднее, чем кто-либо, училась технике ведения бизнеса, я вытерпела много дерьма от своих руководителей, которые так же думали, что я совершенно не принадлежу к их кругу. Однажды ночью я работала допоздна, когда один из них пришел в мой офис. – Боже, она до сих пор помнила запах его всепоглощающего одеколона и фальшивую улыбку на губах. Его глаза излучали холод и замораживали её так, что она прирастала к полу. Даже когда он притворялся, будто говорит с ней, он присаживался на край стола. Касался её волос. Жадным взглядом пожирал край её юбки. Его горячее дыхание напротив его рта и грязные руки на её бедрах.

- Он пытался изнасиловать меня. Мне повезло. Один из уборщиков услышал мои крики и остановил его прежде, чем он смог завершить то, что начал. – Её холодный тон полностью противоречил дрожи по всему её телу. – Я выдвинула обвинения, но дело замяли. Его уволили. А я усвоила урок. Неважно, была бы я умнее, работала бы усерднее, или даже стала бы достойнее. Значение имело только то, что он увидел во мне – просто сексуальный объект, не достойный этой компании и его уважения. – Она пожала плечами. – Этот эпизод заставил меня стать сильнее. Я поняла, что не могу изменить чье-либо мнение о себе, но, черт возьми, я не позволю им так поступать со мной только потому, что они думают иначе. Это моя правда.

Вульф не двигался. Она сцепилась взглядом с его глазами и ждала. Его пальцы сжались в кулаки, она видела, что он борется со своими воспоминаниями, которые снова выходят на поверхность. Он стиснул зубы.

- Я был в аду. Но я вышел. И больше никогда туда не вернусь. – он сглотнул. – Мне некуда идти, я пытался обокрасть Сойера и попался на этом. Любой богатый миллионер тут же засадил бы меня за решетку и потребовал бы моральной компенсации. Вместо этого, он предложил мне подняться. Дал мне работу, и возможность учиться бизнесу. Он даже ничего не знал обо мне, но сумел дать мне больше, чем любой другой в этой жизни. Шанс. Вы можете доверять мне, потому что любой другой путь для меня – это дорога обратно в ад.

- Это просто работа, между вами? Или нечто большее?

Он снова открылся ей.

- Всё началось с работы, но теперь то, что между нами, это что-то большее. Мы вместе уже почти год. Он самый умный человек из всех, кого я когда-либо встречал, и самый честный. – он опустил голову, его голос дрогнул. – Я не хочу разочаровывать его.

У неё внезапно защемило в груди, поэтому она осторожно выдохнула, пытаясь оставить своё лицо бесстрастным, и кивнула.

- Ты и не разочаруешь. Ты показываешь навыки человека, который намного старше и умнее, чем ты думаешь, ты видел обратную сторону монеты, так что ты никогда не будешь принимать что-либо на веру. Ты тот человек, которого я хочу видеть в своей команде.

Он посмотрел вверх и кивнул. Она поймала его слабую улыбку, когда он снова сел в кресло, приняв для себя какие-то решения для того, чтобы остаться.

- Grazie.

Черт, она понравилась ему. Колкая, честная и настоящая.

- Prego.

- Джульетта?

- Да?

- Как зовут того парня, который вас обидел? Может быть, кое-кто должен навестить его?

Вздрогнув от неожиданности, она рассмеялась, упоенная восторгом от его внезапного чувства заботы, которое было закоренелым у мужчин. Но он - другое дело, чтобы он проявлял заботу, он должен доверять человеку.

- Не волнуйся. Майкл разобрался с этим и обвинения с него были сняты по весьма уважительной причине. Давай просто скажем, что мой старший брат хорошо ладит с людьми. По крайней мере, в больнице тот человек остановился не так надолго, как мог бы.

- Хорошо. – он усмехнулся. – Итальянцы, безусловно, лучшие в области окупаемости. Я смотрел «Крестный отец» и «Славные парни» кучу раз.

Она бы всё ещё смеялась, если бы её сотрудники не начали заполнять зал. Они бросили на них обоих странные взгляды, когда заняли свои места и стали ждать, пока она заговорит. Джульетта села во главе стола и улыбнулась

Это будет весело.


Глава 8


Сойер быстро проверил номер, чтобы убедиться, что все было на месте. Отель Bulgari Milano был прекрасен для их первой встречи, предлагая старомодную роскошь, которая поражала как визуально, так и физически.

В гостиной располагался камин, сделанный из камня Brera, и богатых лесных деревьев тика и дуба, смешанных с глубокими ванильными и маслянистыми цветами, которые успокаивают чувства. Утонченная элегантность здания 18 века напоминала ему Джульетту. Различные декоративные украшения и антиквариат, подобранный со вкусом и, расположенные по всему люксу, добавляли дополнительный штрих. Открытая резная арка вела в спальню, где главное место занимала великолепная кровать с балдахином. Голубые шелковые подушки соответствовали смехотворно дорогой нити, пронизывающей простынь, стеклянные двери вели на балкон, откуда открывался вид на сады. Охлажденная бутылка шампанского находилась в серебряном ведре напротив подноса с канапе, предназначенного для того, чтобы держать голод в узде.

Он надеялся, наконец, вызвать другой вид голода.

Ожидание держало его в сладкой агонии, и его член напрягся. Их переговоры этим вечером оживили его. Он никогда еще не встречал женщину, настолько достойную удовольствия. Острота ее интеллекта возбуждала так же, как и ее сочное тело. Тело, которое она совершенно не знала, как использовать и как получать от этого удовольствие. Его доминирующая часть стонала, когда раньше он отпускал такой приз, и сейчас требовала полного возмещения.

Чувство собственничества удивило его. Он делился женщинами раньше, он не хотел делать им больно, только хотел убедиться, что у них нет напрасных ожиданий. Сойер давно понял, что не подходит для здоровых, долгосрочных отношений. Его прошлое, наполненное плохим обращением, отсутствием заботы и умственных игр, не дало ему ничего чистого и хорошего, что бы он мог предложить. Он убеждался, что женщины прекрасно понимали, что у них не было никакого совместного будущего, так что он никогда не давал ложных надежд. Но это было до Джульетты, а сейчас, его внутренний пещерный человек вырвался с примитивным желанием пометить ее.

Он должен покончить с этим.

Тем не менее, он не мог поверить, что уговорил ее провести с ним ночь. Когда она спокойно сообщила ему, что он получит ее всего на несколько часов, и она уйдет до рассвета, желание убедить ее остаться до утра потрясло его до глубины души. Обычно все было наоборот. Грустная улыбка коснулась его губ. И это было отстойно.

Раздался стук в дверь.

Его пальцы дрожали, когда он открывал ее и задавался вопросом, подчинилась ли она его первому требованию. Его неразборчивая записка с подарочной упаковкой, вероятно, испугала ее. Не зашел ли он слишком далеко? Сойер распахнул дверь.

Вместо трепещущей любовницы, он столкнулся с обозленной ледяной королевой.

Складка залегла между ее бровями.

- Ты, в самом деле, считаешь, что женщинам нравится носить эту хрень? Ты знаешь насколько это унизительно, когда люди думают, что у тебя ничего нет под пальто? Я ловила на себе взгляды таксиста и швейцара.

Она гордо ступала, одетая в короткое шерстяное пальто кремового цвета.

Туфли на шпильках. Черные чулки. И больше ничего.

Волны, цвета красного дерева, свободно спадали на плечи, по-прежнему достигая талии, подчеркивая наготу ее ключицы, дразня зрителя, чтобы ему захотелось заглянуть туда. Ее юбка была настолько короткой, что она исчезала под подолом и производила впечатление эротической игры в прятки.

О, да. Она отлично повиновалась. Его взгляд блуждал по ней с чистой жадностью, даже когда он пытался скрыть усмешку. Она так сильно отличалась от остальных женщин. Он был бесконечно очарован доверием и уязвимостью, которые она проявляла.

- Тебе не понравилось, что на тебя смотрят другие мужчины? – он бросил ей вызов. – Разве это не заставило тебя почувствовать себя желанной? Сексуальной?

- Грязной, - язвительно заметила она, бросив свой кошелек на стул и оглядываясь. Она, очевидно, не была готова снять пальто. - Puttana? (ит. Шлюха)

Он налил ей бокал шампанского и пересек комнату. Запах сочного кокоса и мокко окутывал ее тело.

- Шлюха, да? Ах, ты опять судишь по ожиданиям общества. Почему сильная женщина не может хотеть быть шлюхой в своей собственной спальне? Это такое негативное определение для женщины, которая просто требует удовольствия и сделает все, чтобы получить его.

Его слова вызвали легкую дрожь, пронзившую все ее тело. Хорошо. Ей нравились словесные образы, и это переводило ее на более глубокий уровень.

Она решила тут же переменить тему.

- Я не знаю, чувствую ли себя комфортно в этом отеле.

- Почему?

Она прикусила нижнюю губу.

- Номера слишком близко. Люди могут услышать нас.

Он протянул ей изысканный фужер. Боже, она была восхитительна. Один момент львица, следующий застенчивая девственница.

- Я рад, что ты думаешь, что будешь наслаждаться так сильно, что будешь кричать, но я позаботился об этой проблеме.

- Как?

Он улыбнулся.

- Я выкупил все номера на этом этаже. Мы в полном одиночестве.

Она моргнула.

- О. Хорошая идея.

- Спасибо, - он понизил голос. – Это необходимо. Потому что ты будешь кричать, Джульетта. Много.

Ее пальцы сжались вокруг ножки бокала, она решительно не собиралась садиться. Он поднял свой бокал вверх и сделал большой глоток. Затем встретился с ней взглядом.

- Если тебе повезет.

- Почему бы тебе не снять пальто?

- Пока нет. Сойер, скажи мне. Это, действительно, именно то, что мужчины мечтают увидеть на женщине? Потому что я хочу сказать тебе, что это чертовски неудобно, и очень не весело. Эти стринги врезаются в мой зад. А моя грудь сжата так плотно, что мне трудно дышать. Не лучший способ получить меня в настроении.

Он протянул руку и коснулся её глянцевого завитка. Тепло ее тела сжигало его и притягивало, насмехаясь над ее спокойным поведением. О да, она определенно была возбуждена.

Она просто не знала, что с этим делать и надеялась запереть это в аккуратном маленьком шкафу. Он с нетерпением ожидал, когда сможет вызвать у нее дискомфорт на несколько часов. Его член дернулся в штанах.

- Ты не ходишь вокруг да около, - пробормотал он. – За смутным дискомфортом скрывается возможность передать власть своему телу. Корсет, который я выбрал для тебя, сжимает твою грудь и делает соски более чувствительными. Каждый вдох, который ты делаешь, контролируется и зарабатывается, так что ты знаешь о важности воздуха в легких.

Он непрерывно скользил пальцами по ее волосам, мягко дергая их, стараясь разбудить ее ощущения.

- Когда ты возбудишься, твои соски затвердеют и уткнутся в кружево. Царапанье будет напоминать о том, что ты будешь чувствовать, когда моя щетина будет напротив твоей груди. Режущая кромка твоих трусиков отделяет ягодицы и слегка касается твоего холмика. Когда ты станешь мокрой, ты будешь осознавать каждое ощущение. Дискомфорт приносит понимание, Джульетта. Это все часть эротики.

Ее зрачки расширились. Да. Он знал, что она стала влажной от ласки в его голосе, ее тело, наконец, достаточно раскрепостилось для того, чтобы слиться с её сознанием. Он представил, как напрягутся ее соски под его языком, и сладкий изгиб ее бедер, когда она откроется для него. Но сначала ему нужно было лишить ее всех психологических защит.

Он отпустил ее волосы и преднамеренно сделал шаг назад.

- Теперь вернемся к моей первоначальной просьбе. Сними пальто.

Удивление скользнуло по ее лицу.

- Мне холодно.

Его губы дрогнули.

- Совсем скоро я согрею тебя. А сейчас, пусть это будет легкое напоминание об условиях нашего соглашения. Полное господство. Полное подчинение.

Его королева взяла себя в руки. Дерьмо, она была великолепна. Ее глаза, цвета горячего какао, потеплели, а пальцы потянулись к пуговицам.

- Это смешно.

Первая. Вторая.

- Не могу поверить, что согласилась на эту сексуальную сцену. Как ты знаешь, это не возбуждает меня, так что я надеюсь, что, по крайней мере, хоть ты получишь уйму острых ощущений от этого.

Третья. Четвертая. Она избавилась от помехи и бросила ее на бархатный стул поверх кошелька.

- Удовлетворен?

О, да.

Он выбрал тонкий черный кружевной корсет, который стягивал ее талию, сжимал ее грудь и поднимал ее вверх, как дар Богов. Очень маленькая черная юбка едва прикрывала ее задницу. Ее кожа была безупречной, золотисто-коричневого цвета, она умоляла мужчину прикоснуться к ней. Бесконечные ноги, одетые в прозрачные черные чулки, заканчивались парой четырехдюймовых трахни-меня каблуков, откуда выглядывали ее ногти цвета красной пожарной машины, выражая полное неподчинение.

Пришло время стать непреклонным любовником. Он переключился на свой голос Дома, который вибрировал с уверенной силой, пронизывая всю комнату словно плеть.

- Повернись.

Она дернулась. Моргнула. Но сразу повиновалась, делая полный оборот, чтобы он мог насладиться полными окружностями ее зада, где клочок ткани обтягивал ее самые интимные части тела. Его пальцы сжались, желая прикоснуться к пышной плоти и согреть ее до хорошего бледно розового цвета. Вместо этого, он скрестил руки на груди и изучил каждый ее дюйм. Легкий румянец расцвел на ее щеках. Хорошо.

- Мужчина когда-нибудь видел тебя в таком виде, Джульетта?

Она покачала головой.

- Ответь мне, пожалуйста.

Чистая обида и нечто более глубокое замерцало в ее глазах.

- Нет.

- Когда я задаю вопрос, я хочу услышать словесный ответ.

- Хорошо.

Он убрал веселье с лица и продолжил.

- Человек – это визуальное существо. Когда женщина снимает свою одежду, она убирает свои барьеры, отдавая драгоценный дар. Свою уязвимость. Знаешь ли ты, как я себя сейчас чувствую?

- Как?

- Почетно. Ненасытно. Как в преддверии открытия подарков, оберточная бумага, бантик и раскрытие сокровища. Позволь мне сказать, что я вижу, когда смотрю на тебя.

Его голос стал глубже и он позволил себе зевнуть, чтобы она посмотрела ему в глаза.

- Я вижу грудь, которая уже набухла и обострилась, выпрашивая мои пальцы и язык. Твой живот слегка трепещет. Я бы пробежался языком вниз по твоему животу поверх этого крошечного кусочка кружева. Я чувствую тепло, влагу и запах твоего возбуждения. Твои ноги длинные и изящные, и я могу представить, как они оборачивают мои бедер, крепко сжимают их, пока я пронзаю тебя.

Ее грудь поднималась, будто ей не хватало воздуха.

- Я хочу открыть все скрытые тайны твоего тела и тысячу способов, как заставить тебя выкрикивать мое имя.

Его глаза заблестели, и он двинулся вперед.

- Напоминаю остальные правила. Делай все, что я скажу. Не говори, пока я не задам вопрос. И абсолютно не думай. Я сделаю это за нас обоих сегодня.

Он сделал паузу, так что у его слов было время впитаться.

- Пора бы и начать, не так ли?

***

Джульетта горела. Ее кожу защипало, будто она стояла рядом с горящим камином, и порыв тепла ударял во все открытые части ее тела. Она извивалась в дискомфорте и пыталась заблокировать странное чувство, будто тело отделяется от разума и оставляет его позади. Ее соски ныли за сковывающими оковами корсета, а стринги между ног подчеркивали нездоровую пульсацию между ее бедрами. Странно, она была возбуждена раньше. Даже, полагала, что она приближалась к кульминации несколько раз. Никогда не было такого, что ее возбуждал мужчина, который даже не коснулся ее.

Он преследовал ее медленно, но верно, давая понять, что она будет под его командованием через несколько минут, и она ничего не могла сделать, чтобы его остановить. Трепет прошел сквозь нее.

На этом этаже никого не было, и никто не знал, что она здесь сегодня вечером. Она была полностью в его власти, он мог делать все что угодно с ее телом. И почувствовала, что не сможет вымолвить ни одного протеста. Она понятия не имела, каков будет его следующий шаг, будет ли он нежным или жестоким.

Знание одурманивало ее. Успех.

Он все еще был полностью одет, в снежно-белую рубашку с пуговицами, коричневые хлопчатобумажные брюки и босой. Она жаждала дотронуться до копны медовых волн, обрамляющих его лицо, плененная смесью блондинистых оттенков от светлого до темного. Она хотела увидеть его голую грудь и провести руками по его коже. Были ли там светлые волосы, или вообще ничего не было? От него пахло смесью богатых ароматов, которые вызывали у нее головокружение: кофе в зернах, специи и мускус.

Джульетта осталась на своем месте, отказываясь отступать. Если это было начало первого раунда, то будь она проклята, если сдастся очень легко. Он положил свои ладони на ее голые плечи и провел ими вниз по ее рукам, как будто он проверял мышцы у скаковой лошади, которую присмотрел для покупки. Эта мысль помогла ей вернуться на землю.

- Я прошла осмотр?

Ей удалось сохранить голос спокойным и хладнокровным.

- Уже нарушаем правила? Не говори, пока я не задам тебе вопрос.

Она закрыла рот и уставилась на него. Веселье горело в глазах цвета виски, но его лицо было бесстрастным, пока он прикасался к ней. Он переплел свои пальцы с ее и сделал каждому чувственный массаж. Ее мышцы напряглись в ожидании, но он не торопился. Он убрал руку с ее пальцев и перешел к выпуклости груди, которая выступала вперед. Ласкал неустойчивый пульс у основания ее шеи. Изгиб ее щеки. Чувствительную линию шеи. Каждый дюйм, подвергающийся рассмотрению, изучался с помощью его пальцев, пока что-то в ее животе не начало плавиться.

Она начала расслабляться.

Он встал перед ней на колени.

Странный звук журчал в задней части ее горла.


Что он делал? Dio Mio, он схватил ее за бедра, помассировал мышцы ног, исследовал заднюю часть ее коленей, скользнул вниз по голени к нелепым туфлям, которые кричали о сексе. Вверх вниз, пока мурашки не покрыли все ее тело, и каждый мускул не сжался, ожидая его следующего действия.

- Сними юбку.

Джульетта колебалась. Шум заполнил ее уши, и ей начало казаться, что ее одежда душит ее. Его взгляд бурил ее и приказывал слушаться. Прежде чем она успела проанализировать его требование, ее пальцы подцепили пояс, и она стащила ткань вниз по бедрам.

Юбка упала к ее ногам.

Его теплое одобрение омывало ее. Он поднял один каблук, затем другой, и отбросил юбку в сторону.

- Очень хорошо. Теперь не двигайся.

Вздох сорвался с ее губ, когда он поднял ее ногу и поставил один острый каблук себе на плечо. Он прижался губами к внутренней части ее бедра, проводя щекой вперед и назад по чувствительной коже. Ее центр пульсировал и просил большего, но он, казалось, просто довольствовался ее запахом и делал крошечные укусы то на одном, то на другом бедре. Она прислонилась к стене для равновесия, и ее пальцы автоматически легли на его голову. Ощущения были прекрасными: кружение его языка, покусывания, поднимающиеся все выше, к месту, где она хотела ощутить его больше всего. Почему он так медленно? Он хотел, чтобы она принимала участие? Она всегда сосала в этой части, интересно, как долго ей придется отвечать взаимностью на эти оральные ласки, потому что ей они на самом деле не очень нравились.

Если она побыстрее с этим закончит, может быть, они получат реальный секс быстрее.

Его рот двинулся выше к кромке кружева, и его горячее дыхание обдувало ее распухшие губы. Merda, им нужно двигаться туда вместе. Джульетта сжала в кулаке его волосы и направила его к тому месту, которое желало прикосновений больше всего.

Он попятился. Она задрожала и выпустила раздраженный вздох.

- Что ты делаешь? – спросила она. – Почему ты остановился?

Он покачал головой с неодобрением и поднялся с колен.

- Очевидно, ты не можешь подчиняться ни одному правилу. Так что мне надо помочь тебе в этом, не так ли?

Сойер подошел к небольшому письменному столу, открыл ящик и достал набор наручников.

Возмутительная сцена потрясла ее, и она всплеснула руками.

- Черт, нет, ты не используешь их со мной.

- Ты доверяешь мне?

- Мы не об этом говорим.

Одна золотая бровь поднялась.

- Вся эта ночь об этом. Доверие. Ты доверяешь мне в том, что я дам тебе то, что тебе нужно, и я верю, что ты будешь подчиняться.

- Но я, я…

- Так что, Джульетта?

Если она солжет, то сможет пойти домой. Разорвать контракт. Ей не нужен оргазм или больше бизнес-управления. Ее ум кричал ей, чтобы она схватила пальто и ушла. Вместо этого ее гормоны отправили мозг в нокаут.

- Да. Я доверяю тебе.

- Мы оденем наручники. Подними руки вверх, пожалуйста.

Ее язык прошелся по губе, и она протянула свои запястья. Каким-то сумасшедшим образом, она стала еще более влажной, ее соски приблизились к краю боли, ей необходимо было избавиться от корсета.

Он застегнул наручники, проверил как они сели и отступил назад, чтобы осмотреть ее.

- Намного лучше.

Меховая подкладка обрамляла ее кожу с наслаждением. Он приподнял ее подбородок и получил полный контроль над ее взглядом.

- Ты не можешь прикасаться ко мне. Ты не должна интересоваться, какое движение тебе делать или что тебе нужно делать, чтобы сделать меня счастливым. Я владею твоим телом, и я сделаю все что, черт возьми, хочу с ним сделать сейчас. Поняла?

Острое возбуждение пронзило ее. Она кивнула. Странное облегчение охватило ее мышцы, как будто они вышли на новый уровень, абсолютная правдивость его заявления потрясла ее фундамент. Внезапно, больше не осталось никаких вариантов. Нет решений, которые необходимо принять. Нет правильного и неправильного. Он украл все это и ничего ей не оставил.

Ничего, кроме свободы.

Удовлетворение и обнаженная похоть мерцали в его глазах.

- Это то, куда мы идем, - пробормотал он. – Это то, чего я хочу.

Он опустил голову и накрыл ее рот.

Она открыла рот, прятаться было некуда, потому что он использовал язык, покоряя каждую темную щель, засовывая и высовывая его, пока он держал ее голову. Джульетта стонала под этим жестким нападением, бессознательно стремилась прикоснуться к нему или помочь направить поцелуй. Ее наручники чокнулись друг с другом. Звон заполнил ее уши и вызвал прилив влажности, которая сочилась вниз по ее бедрам. Mio dio, у нее все ныло из-за него, но каждый раз, когда она пыталась скрестить ноги для облегчения, он крепко прижимал ее к себе, широко разводя ноги, и делая ее открытой для его прикосновений. Он управлял каждым ощущением, нарушающим покой ее тела, в то время как его язык переплелся и сцепился с ее. Его пальцы сдвинулись с ее волос и опустились на ее грудь. Он гладил и дразнил острие ее сосков, которые продолжали находиться в заключении тонких косточек корсета, пока она не начала дико извиваться в попытке получить больше.

Он прикусил ее нижнюю губу.

- Чего ты хочешь?

- Прикоснись ко мне.

Он поцеловал ее долго, глубоко, жестко, игнорируя ее просьбу. Затем, наконец, оторвался. Золотые глаза опалили ее и приказали достичь большего.

- Где? Если ты чего-то хочешь, попроси.

Смущение исчезло под страстным желанием получить то, чего она хотела.

- Сними корсет. Прикоснись к моей груди.

- Очень хорошо.

Он потянулся за нее и ловкими движениями расстегнул длинный ряд крючков, которые держали ткань вместе. Она сделала вздох, сладкий воздух ворвался в ее легкие, и ее грудь стала свободной. Он обхватил их своими теплыми ладонями и потер жесткие соски.

- Так?

- О, пожалуйста…

- Скажи мне.

- Соси их.

С похотливым стоном одобрения, он опустил голову и взял один сосок в рот. Он тянул и кружил вокруг него снова и снова, пока ее крик не вырвался из горла. Джульетта извивалась и еще раз протянула руку, чтобы держаться за что-то, но она была связана и в его власти.

Так как она этого хотела.

Мысль скользнула мимо. Ее соски пульсировали под его талантливым ртом, когда он перешел от одного к другому, но осознание того, что она любила быть скованной и опустошенной как своего рода слабая жалкая женщина, взорвалось в ее сознании. Что она делала? Как могла исполнительный директор самой мощной пекарни в мире вымаливать у мужчины делать с ней грязные вещи в то время, пока она беспомощна? Холодный шар льда появился в ее кишечнике, и она вернулась к знакомой сцене. Ее тело прекращало работать, ее возбуждение уменьшалось с каждой секундой, пока небольшой отрывистый звук не зазвучал в воздухе, когда он оторвался от ее груди. Сойер изучил ее лицо.

- Боже, ты упрямая. – Его нижняя губа изогнулась. – Снова думаешь слишком много, детка? Лучше сыграй в мою игру.

- Сойер, я не думаю, что это… О…

Без промедления, мягкости или предупреждения его рука скользнула под кружево ее стрингов и погрузилась внутрь.

Ее бедра извивались от потребности, а тело покрылось капельками пота. Восхитительное трение пальцев, пульсирующих внутри ее узкого прохода, контрастировало с легкими, дразнящими поглаживаниями по ее клитору. Она попыталась закрыть глаза, чтобы скрыть свою чувственную реакцию, но он удержал ее взгляд неистовым желанием, которое не позволило ей сжиматься. Каждое откровенное выражение и стоны были для него. И он напоминал ей об этом каждым поглаживанием этих талантливых пальцев.

Это сочетание толкнуло ее к краю. Джульетта напряглась из-за быстро приближающегося оргазма, желая ухватить его, перед тем, как он исчезнет. Ее клитор набухал с каждым движением. Наручники чокнулись. Сойер убрал свою руку, изогнулся и одним резким движением запустил её ещё глубже.

О, да. Прямо здесь.

- Mio Dio! – Она вздрогнула, приблизилась к краю и… Он попятился.

Кульминация ускользнула.

Она покачала головой от разочарования и гнева.

- Почему ты это сделал? Я была так близка!

- Не говори, иначе я вставлю тебе кляп. – Ее глаза расширились. – Ты даже близко не готова. Как бы великолепно ты не выглядела прямо сейчас, мне нужно больше. Давай вытащим тебя из этой одежды.

Раздражение закипало в ней и сворачивалось как обозленная змея.

Она подняла связанные руки.

- Я не могу сделать это с ними.

Небольшое хныканье в ее голосе наполнило ее унижением. Он, казалось, не возражал, на самом деле, он выглядел вполне удовлетворенным ее реакцией.

Корсет свисал на ее связанных запястьях. Она ожидала увидеть, что он отпустит ее, но он взял кусок ткани и разорвал ее пополам.

- Он был дорогой!

Выражение его лица заставило ее закрыть рот. Ни в коем случае она не хотела, чтобы ей вставили кляп.

- Твоя одежда принадлежит мне, также как и ты. Я делаю с ней то, что хочу.

Он отбросил корсет в сторону. Затем схватил края ее промокших стрингов и стянул их вниз по ногам. Сильный запах ее возбуждения наполнил воздух. Он отступил и оглядел ее обнаженное тело, его взгляд исследовал каждый ее дюйм, пока она стояла под его исследующим взглядом, как рабыня на аукционе.

Ее живот сжался от желания. Она почувствовала странную необходимость угодить ему, отдать себя полностью для всего, чего он захочет и как. В конце концов, у нее и не было другого выхода. Каждый шаг приводил ее глубже в темноту, сплетаясь с миром, о котором она не знала.

- Черт, ты прекрасна. Красивее, чем я себе представлял.

Правдивость его слов проявилась и на нем. Эрекция, которая выпирала из его брюк. Горящий огонь в его глазах, когда он смотрел на нее. Первый раз в своей жизни она знала, что этот мужчина хочет ее также сильно, как и она его. Ранее она только знала о движениях в сексе, мыслях о возбуждении и компромиссе. Сейчас не было ничего, кроме голых костей желания, беспорядка, уязвимости и жизни. Ее грудь сжалась от странной тоски и печали.

Сойер не дал ей время, чтобы проанализировать свои эмоции. Одним быстрым движением он наклонился, перебросил ее через плечо и пошел по коридору в спальню. Он положил ее на кровать. Прохладные атласные простыни прижались к ее разгоряченной коже. Ее ноги свисали с края, все еще обутые.

- Подвинься назад, детка. Голова к спинке кровати. Туфли не снимай.

Джульетта потихоньку доползла до места. Он одобрительно кивнул, поднял руки и приковал ее наручниками к цепи, выступающей из стены. Это произошло так быстро, что она и не думала протестовать, пока не обнаружила свои руки, связанными высоко над головой. У него были цепи над кроватью? Это была респектабельная гостиница.

- Я не думаю, что…

- А я думаю, - отрезал он, и она замолчала. Этот сумасшедший прилив сильного возбуждения снова запульсировал в ее киске от его доминирующего тона. Он открыл прикроватную тумбочку и достал презерватив и резинку для волос. Отложил их в сторону и забрался на кровать. Она напряглась, но он только схватил резинку и медленно связал ее волосы сзади. Ее ноги были сложены вместе, но он усмехнулся и покачал пальцем перед ней.

- Плохая девочка. Ты никогда не должна закрывать себя для меня. Никогда. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я связал тебя, раскинув на кровати.

Жар обжег ее центр. Стон вырвался из нее.

Сойер обхватил ее лодыжки и разжал ей ноги. Он опустился на колени между ее разведенных бедер.

- Хм, я думаю, тебе бы понравилось. Может в следующий раз.

Следующий раз? Это было безумие, она должна была выбираться отсюда.

Она не могла быть той, кем он хотел, дать ему удовлетворение, которое он хотел получить от своих партнерш. Она только играла роль, и вскоре ее тело истощиться, как всегда это делало. Ее кожу защипало от осознания этого. Эта дорога приведет ее лишь к еще большему разочарованию, унижению и боли. Ей надо убираться отсюда, надо…

- Посмотри на меня, Джульетта. Глаза на меня. – Ее панический взгляд повернулся к нему, и она сглотнула. – Тебе не надо меня бояться. Я никогда, никогда не сделаю тебе больно.

Страх исчез, оставив только неопределенность.

- Я не могу быть такой, какой ты хочешь, - прошептала она.

Его глаза сверкнули огнем. Как ни странно, его лицо, казалось, смягчилось, она никогда не видела у него такого выражения.

- Ты не должна быть кем-то, детка. У тебя нет никакого выбора, я от них избавился. Я собираюсь играть с твоим восхитительным телом, и ты ни черта не можешь сделать.

Она расслабилась. Ее руки ослабели в оковах.

Она ничего не могла сделать…

Что бы она ни чувствовала, это больше не имело значения. Пока она принимала этот факт, Сойер медленно расстегнул рубашку. Она с чистой жадностью оценила великолепные линии груди и плеч. Его грудные мышцы были четко выражены, мускулы на его мясистых бицепсах и руках, сказали ей, что он тренируется. Упорно. Белоснежная рубашка исчезла, и она резко вдохнула из-за плотных шести кубиков на животе. Волосы слегка покрывали верхнюю часть груди, но большая часть его кожи была светло-коричневой и голой. Она заметила несколько странных следов и шрамов, разбросанных в разных местах, но у нее не было времени задумываться. Он опустился на локтях между ее раздвинутыми ногами. Посмотрел на ее голое тело. И улыбнулся.

Комната наклонилась из-за его волчьей, чисто мужской усмешки. Ох, он, верно, собирался полакомиться. Ею. Каждой частью. Знание блестело на его лице, и обещание мерцало в глазах. Явная уязвимость ее позиции приводила ее в ужас и волновала ее. Ее мокрые внутренние губы распахнуты для него. Ее пульсирующий клитор готов ко всему, что он соизволит дать: пальцы, язык, зубы, губы. Ее кожа натянулась так сильно на костях, что она боролась с желанием подергать свои оковы и изгибаться от острой необходимости, чтобы он сделал с ней все самое худшее.

- Я проводил ночи, интересуясь, какова ты на вкус. Томился в желании окунуть свой язык в твое возбуждение, и заставить тебя кончить от моего рта. Но это не будет легко для каждого из нас. – Он сделал паузу в пульсирующей тишине. – Ты должна будешь просить долго и упорно, прежде чем я дам тебе то, что ты хочешь, детка. Я это заслужил.

Он опустил голову.

Джульетта и раньше пробовала оральный секс. Главным образом, она вспомнила, как готовилась к каждому действию, постоянно беспокоилась о том, как она пахла, и какова она на вкус и как её любовник будет наслаждаться всем этим. Она подделывала оргазмы в полсилы, слабыми способами, которые мужчины моментально замечали, и тогда, единственным способом получить облегчение оставалось только порвать с ними.

Сойер ласкал ее дрожащую внутреннюю поверхность бедер, уткнулся носом в ее щель, двигая лицом назад и вперед по небольшому участку влажных лобковых волос. Скольжение его шероховатой щеки жгло достаточно, чтобы вызвать приятный ожог. Ее влагалище сжалось вокруг пустоты, прося больше, но он только играл с ней в течение долгого времени, дыша в нее, бормоча ругательства напротив ее киски, и потирая ее клитор легкими движениями равномерно с каждой стороны.

Джульетта втянула воздух и боролась с ускользающим спокойствием. Она хотела беспокоиться о тысяче различных вещей, но ее тело все больше покрывалось влагой, что-то забрало растущую напряженность, котораяскручивала ее мышцы и пульсировала под кожей. Ее огромный мир начал сжиматься до крошечных шагов, пока все, на чем она могла сосредоточиться, это было следующее действие Сойера. Казалось, много часов прошло до его первого взмаха влажным языком вверх-вниз, слегка, что только вызывало ещё больше раздражения.

Джульетта застонала и потянула наручники.

- Ты так просто не сдаешься, да? – Он дразнил её, используя свои пальцы, открывая её ещё больше. – Ах, твой клитор это мешочек в капюшоне, желающий большего. Ты хочешь большего?

Она сжала пальцы, отчаянно хватаясь за здравомыслие.

- Я знал, что ты достойный противник. – Его глаза сверкали безумной похотью. – Я был прав. На вкус ты такая же, как Almond Joy (батончик, похожий на Баунти).

Он открыл рот и вкусил ее.

Длинный, высокий крик вырвался из ее горла. Все ожидания того, каким был и должен быть оральный секс, исчезли под требовательными ударами его языка. Он чередовал различные удары таким образом, что ей пришлось сжать пальцы в ее трахни-меня туфлях. Облизывая свой путь по всей ее киске, он уделял особое внимание ее клитору, но никогда не подводил свой язык туда, где она его хотела больше всего. Его зубы покусывали так мягко, что вызывали только преимущество боли, что приближало ее к кульминации, но не достаточно, для того, чтобы достичь ее.

- Пожалуйста. – Ее голос сломался, но ей было все равно. – О, пожалуйста, мне нужно больше.

- Пока нет. – Она издала длинный ряд вульгарных ругательств, из-за которых ее мать тут же выпорола бы ее. Его шаловливый смех заполнил ее уши. – Я только что узнал несколько новых слов. Ты только что назвала человека, который управляет твоим оргазмом идиотом?

Ее голова молотила из стороны в сторону по пухлой подушке. Его большой палец снова прошелся по ее опухшему бугорку в наказание. Пот колол ее кожу.

- Mi dispiace (ит. Сожалею об этом). Пожалуйста, Сойер. Мне нужно, о Боже, мне нужно…

- Я знаю, что тебе нужно.

Он погрузил два пальца в ее промокшее влагалище. Она сжалась вокруг них и попыталась втянуть их, но он двигался очень медленно, используя ее влажность, чтобы покрыть ее клитор и нежно массировать ее ноющую плоть. Безумие под угрозой. Она нуждалась в этом оргазме больше, чем в дыхании. Больше, чем ей нужен бизнес-контракт. Больше, чем что-либо другое. Ее соски пронзали воздух в мольбе о помощи.

- Попроси меня, Джульетта.

Она моргнула и покрутила бедрами в очередной волне желания, и возбуждение нахлынуло на нее. Ее каблуки зарылись в простыни.

- Что?

Сойер поднял голову. Его взгляд удержал ее, прощупывая каждый барьер, когда-либо возводимый ею, и достиг самого темного уголка ее души. В тот момент ее это не волновало. Она позволила ему это в тот краткий момент и дала ему все.

- Попроси меня, - прошептал он.

Всхлип сорвался с ее губ.

- Пожалуйста, Сойер, пожалуйста, дай мне кончить.

Чувственная одержимость отпечаталась на его лице, и чистое удовлетворение волнами исходило от его тела.

- Хорошая девочка.

Он погрузил три пальца глубоко внутрь, скрутил их, достиг места, которое он нашел раньше, и ударил крепко и сильно.

В то же время, его губы сомкнулись вокруг ее клитора, и он провел своим языком прямо по ее вершине. Один раз. Второй.

Она взорвалась.

Джульетта закричала, удовольствие волнами накатывало на нее. Ее тело беспомощно тряслось под бурным натиском, освобождение происходило очень глубоко в ней, взрываясь слоями. Она знала, что он жестко контролировал ее бедра, он держал ее открытой и продолжал лизать, бросая ее в мини судороги, которые длились бесконечно.

Она опустилась на матрас, вялая и удовлетворенная. Ее мышцы тряслись, глаза были затуманены. Она никогда не испытывала такого интенсивного, физического опыта за всю ее жизнь.

Она, наконец, поняла, чего ей не хватало. Как она могла себе представить, что такой тип секса был возможен? Такое дурманящее удовольствие для всего тела, которое украло ее здравомыслие и заставило ее душу парить выше, чем ей когда-либо было известно?

Ее мозг был полностью пустым, Джульетта изо всех сил пыталась открыть глаза.

Сойер смотрел на нее.

Зловещий шрам на его лице только подчеркивал классическую привлекательность его черт. Высокий лоб и определенные скулы. Сочные губы и сильная челюсть. Янтарное тепло его глаз. Он навис на ней, колеблясь на входе, ее ноги высоко подняты в воздухе, близко к его плечам. Внезапно, ее уязвимое положение и то, что они собирались сделать, вернуло ее к реальности.

Его огромная эрекция пульсировала и угрожала вторжением, с которым она не могла справиться. Mio Dio, она все еще связана. Беспомощна.

Джульетта потянула наручники и боролась с дыханием. Она запаниковала.

- Полегче, детка. – Он поцеловал ее долго и страстно. – Ты великолепна. Я не видел никого красивее тебя во время оргазма.

Его лицо осветилось внутренним светом, которое очаровало ее.

- Ты отдаешь все, не думая сдерживаться. Такой редкий дар. И я буду беречь его всю свою жизнь.

Его слова смягчили ямы в ее душе и исцелили то, что она даже не думала, что оно сломано. Ее тело смягчилось, и она перестала сопротивляться. Он не причинит ей боль. Осознание пульсировало в ее животе и отразилось на ее лице, все еще немного напряженном, поскольку он сохранял свою позицию, не двигался. Она сглотнула.

- Ты еще не выиграл.

Очаровательный смех сорвался с его губ. Он поцеловал ее глубже, кружа своим языком вокруг, обмениваясь пикировками. Его член увеличился еще на дюйм.

Влага стекала по ее бедрам, и острая пульсация в ее центре сказала ей, что она была готова к очередному раунду. Это было возможно? Опять?

- Я выиграю. – Его голос вернулся к высокомерному требованию, который заставил ее живот упасть. – Вернемся к игре?

Он качал бедрами вперед и назад, будто обладал всем временем мира. Черты его лица были напряжены, но он все полностью контролировал. Абсолютный контроль над ее телом, которым он обладал, и беспомощность ее позиции окатили огнем ее киску. Сладкая боль крепко сплелась с изображением этой полной, толстой длины, погруженной глубоко в нее. Как давно это было? Месяцы? Больше похоже на годы. Но что если она не сможет достичь кульминации снова? Что если она замерзнет, как это обычно происходило, и они оба разочаруются? Изображение ударило ее в полную силу.

- Тебе снова скучно, не так ли?

Ее внимание внезапно улучшилось.

Прежде чем она успела собраться с мыслями, он наклонил голову и взял ее сосок в рот. Он сильно сосал ее ноющий бугорок, Джульетта застонала от восхитительных ощущений. Его член возле ее входа, его нагретое тело прижимается к ее, его язык скользил по ее соску. Она плотно стиснула зубы и истошный крик сорвался с её губ, а затем, невероятно, но она стала еще более влажной.

- Перед тем, как ты снова набросишься на меня, позволь мне задать новые условия. Я дам тебе еще два оргазма, поскольку я в очень великодушном настроении сегодня.

Ей удалось фыркнуть, хотя она жаждала больше его восхитительных пыток. Его рука легла на ее другую грудь, подготавливая ее.

- Невозможно. Тебе просто повезло в первый раз.

- Еще два. И ты будешь извиняться за все гадкие вещи, которые сказала обо мне сегодня вечером.

- Никогда.

-Будешь. И я получу маркер.

Ей не хватило воздуха, когда он продвинулся к ней ближе. Ее бедра сжались.

- Тебе нужен маркер, чтобы писать?

- Нет. Маркер будет использован позже. Когда я смогу наказать тебя должным образом за твою дерзость.

Сексуальное возбуждение плавило ее мозговые клетки.

- Наказать? Ты хочешь еще одну ночь?

Его зубы сомкнулись вокруг одной плотной вершины и потянули. Она ахнула.

- Да, я хочу тебя еще на одну ночь.

Он слегка вошел в ее влагалище. Еще один сильный толчок и он заполнил бы ее.

Внезапно, она захотела почувствовать принадлежность к мужчине, вторжение и владение, больше, чем следующий вдох. Больше, чем проиграть.

- А сейчас скажи да.

Его глаза и голос требовали и отказывались принять что-то меньшее, чем её всю.

Она заскрипела зубами.

- Да.

Сойер скользнул домой.

Когда он полностью вошел в нее, ее тело приветствовало его так, будто там ему самое место. Приукрашенная соками, ее напряженность едва ли вызывала сомнение, но тот факт, что она беспомощна, снова поразил ее с кристальной ясностью и в полном объеме.

Он заполнил все ее пространство, борясь за него и не позволяя какой-либо части скрыться. Руки связаны над головой, ноги открыты для него, его рот на ее груди, Джульетту волновало слишком много эмоций и ощущений, нуждающихся в обработке, что вызвало временную чувственную перезагрузку.

- Нет, нет, нет, - скандировала она, качая головой.

Она боролась, чтобы удержаться от разговора с ним об этом, но было поздно. Слезы кололи глаза.

- Джульетта, посмотри на меня.

- Пожалуйста, нет, я не могу.

- Ты можешь. Дыши, детка. Да, вот так. Еще раз. Ты можешь принять от меня все, просто позволь себе чувствовать. Еще один медленный вдох. Поверь мне.

Она цеплялась за его слова: спокойные, сильные и уверенные. Воздух дошел до ее легких и страх медленно исчез.

Внезапно, как если бы черно-белый фильм превратился в цветной, ее тело ожило. Ограничения ослабели и вернулись к восхитительному трению. Он двигался крошечными толчками, вперед и назад, вызывая у нее прилив влажности и возбуждения.

- Вот так, расслабься и позволь мне взять тебя так, как мы оба хотим.

Напоминание о том, что ее руки связаны, и она не могла контролировать темп и угол, увеличило возбуждение, и она пылала в предвкушении. Ее мышцы расслабились, и он скользнул еще глубже.

Сойер застонал.

- Иисус, ты такая узкая. Так чертовски хорошо.

Он схватил ее за лодыжки и забросил их на свои плечи. Ее острые шпильки впились в его сильные мышцы, и острые ощущения пронзили ее.

Он двигался. Выходил одним гладким скольжением. Останавливался.

Затем медленно, восхитительно скользил назад, снова и снова, когда он хотел и как. Джульетта подготовилась к знакомой спешке перед финишем. По ее предыдущему опыту, ее любовники бешено качались, в то время как она пыталась заставить себя нагнать их и не разочаровать. Оргазмы были стрессом, который она решила оставить позади. Но не теперь.

Но Сойер не думал о времени. Он играл с ее грудью после каждого вращения его бедер, иногда нежно, иногда глубоко и жадно. Неустойчивый ритм не позволял ей предвидеть и вычислить реакцию. Внезапно, она захотела больше, намного больше. Ее клитор ныл от потребности чувствовать его член внутри себя, и она сильнее вжала свои шпильки в его плечи, чтобы достичь большего. Карающие укусы зубами и его грязный смех сказали ей, что он точно знал, чего она хотела, но отказывался дать ей это.

- Больше, - простонала она.

-Нет.

Она потянула свои наручники. Его член погрузился еще глубже в нее, и, казалось, стал неотъемлемой ее частью. Он изменил угол. Остановился. И нежно укусил ее сосок.

В то же время он достиг особого места, которое заставило взорваться фейерверк за ее закрытыми веками. Она задыхалась. Так близко. Она нуждалась…

- Ах, тебе нравится это, да? Прямо тут?

Он снова пронзил ее, и какой-то животный звук раздался в воздухе. Это была она? Он усмехнулся.

- Да, это место. А что, если я сделаю это?

Он протянул руку между их телами и надавил на ее опухший клитор. Джульетте было интересно, могла ли она умереть от сексуального напряжения, она была так близка к освобождению, но он не давал ей этого, держа на её краю уже бесконечно долго. Он слегка терся о неё, вперед и назад, сохраняя мелкие и острые толчки, достигающие того места, от которого она была готова взорваться, что доводило ее до белого каления.

- Ты готова ко второму оргазму, Джульетта?

Гордость и рациональность пали под дикими желаниями ее тела.

- Да, пожалуйста, Сойер, пожалуйста.

- И ты проведешь со мной еще одну ночь?

Он щелкнул пальцами. Она вскрикнула.

- Да! Все, что угодно, только… пожалуйста.

- Открой глаза. Я хочу видеть твое лицо, когда ты кончаешь.

Эти слова скинули ее с обрыва, также как и его следующее жесткое погружение. Его пальцы и член работали быстрее, в отличном тандеме, так как она и желала, и она взорвалась второй раз за ночь.

Оргазм начался с пальцев ног и прошел через каждую часть ее тела. Джульетта освободилась, выгибаясь под страстными спазмами, и сдалась. Всхлипы вырвались из ее горла от мучительного удовольствия. Сойер ни разу не оторвал от нее свой взгляд, принимая каждое выражение и крики, будто бы она принадлежала ему. Когда она, наконец, пришла в себя, она поняла, что он все еще находится в ней, полностью возбужденный.

Не до конца придя в себя, Джульетта взбодрилась достаточно, чтобы оторвать голову от подушки.

- Что ты делаешь? – кое-как пробормотала она.

Он достал ещё один презерватив. Это слишком впечатлительные, последовательные оргазмы для неё, она чувствовала себя на грани боли и затуманенного удовольствия.

- Мы еще не закончили. Ты должна мне еще один.

- Нет, я не могу. Я не хочу, чтобы…

Низкий смех заполнил ее уши. Он перешел на легкий темп, давая ей достаточно трения, чтобы заинтересовать ее спокойными, медленными движениями. Влага просочилась вниз по ее бедрам, и она снова выгнулась в остром удовольствии.

- Mio Dio, не опять.

- Договор есть договор, любимая.

Он развел ее ноги шире и перешел к коротким, сильным толчкам, которые погружали его яйца глубже. Слишком уставшая, чтобы думать или двигаться, она могла только отвечать на его команды, и он снова довел ее до пика и снова держал её там. Увеличивая жесткий темп, он входил в нее с грубой силой, которая возбудила ее, влажные хлопки их тел, резкий запах возбуждения, потное скольжение кожи. Ее желудок сжался и она горела.

Он нежно сжал ее клитор.

- Кончи для меня, детка. Сейчас.

Его команда охватила ее и ее тело взорвалось. С ревом, Сойер качнул бедрами и крепко сжал ее, изливая свое семя. Явное удовлетворение на его лице успокаивало, как если бы он отдался всему этому так же сильно, как и она. Оргазм нахлынул, нарушая покой каждого дюйма ее тела, пока, наконец, он не обрушился.

Полностью слабая и беспомощная, Джульетта забыла об ограничениях. Пустота внутри неё, которая была полностью заполнена всего минуту назад, внезапно снова настигла её, неся собой бездну и хаос. Она вспомнила про слезы, которые ранее собирались политься, и повернула голову, сгорая от стыда.

Ее запястья были освобождены, Сойер снял наручники. Потирая воспаленные мышцы, он снял напряжение из ее ладоней, пальцев и рук, затем притянул к себе.

Прижав ее к груди, он натянул на них одеяло и уютно устроил ее в своих объятиях.

- Отпусти меня.

Она попыталась отодвинуться, но почувствовала себя как новорожденный жеребенок с неуклюжими ногами и потеряла равновесие. Джульетта сражалась за свою внутреннюю силу, и боролась с его объятиями.

- Тсс, милая девочка, ты никуда не пойдешь.

Его хватка была стальной, но его голос и прикосновения были нежными, когда он гладил ее волосы и бормотал нежные слова ей на ухо.

- Ты обессилена, тебе нужно отдохнуть. У меня есть ты.

Тепло его кожи, удобный кокон защиты и безопасности, которые она не испытывала так долго, что уже и не верила, что они существуют. Может только на минутку. От него так хорошо пахло, его нежные поглаживания заманивали ее в туманный сон, необходимый ее мышцам, и перетягивали ее на темную сторону. Всего одна минута. Когда она отходила ко сну, его шепот долетел до ее подсознания.

- Что ты сделал со мной? – прошептала она.

Затем она заснула.


Глава 9


Сойер крепко сжал её в своих объятиях и посмотрел на её лицо. Влажные, спутанные волосы прилипли к её лбу и щекам. Дыхание ложилось на распухшие губы.

С мягкой светящейся кожей и длинными ресницами, на которых блестели невыплаканные слезы, она напоминала ему спящую принцессу, которая ждала своего принца. Очень хорошо оттраханную, удовлетворенную принцессу.

Его член зашевелился.

Что произошло?

Обычно, он всегда держит полный контроль во время таких сцен. Он запирает свои физические потребности на замок и сосредотачивается на том, что его любовницы хотят от него. У него никогда не было проблем с самоконтролем, не важно, как сладко они просили его, как обхаживали, или что обещали. Он позволял себе делать все это только на его собственных условиях, когда эмоции полностью отключались.

Но не с Джульеттой. С того самого момента, когда он прикоснулся к ней, он каждую минуту, изо всех сил пытался сохранять нейтралитет. Её удовольствие жгло его, но никогда прежде он не желал копать глубже, исследовать, наблюдать, как она обнажается эмоционально и физически, что было для него так рискованно. Он никогда не сомневался, что она способна испытывать оргазм. Все те идиоты, которые были рядом с ней, были просто мусором, засорившим её голову. Он знал, что она нуждалась в мужчине, который позволил бы ей подчиниться, и заставить её тело управлять её мощным мозгом. Сойер чувствовал, что её душа жаждала покорения в спальне, просто ей нужен был кто-то доминирующий, кто смог бы взять под контроль её тело.

Другие её действия просто доводили его до исступления.

То, как она отдалась ему во время самого пикового момента. Сладкий плач на её губах, когда она умоляла его взять её. Доверие и мужество позволили ему сдержаться в их первую ночь. То, как её тело горело под его и плотно прижималось к его члену, как если бы он уже был внутри неё, когда она обвивала ногами его бедра.

Она затмила каждую женщину, которая была до неё. Он ждал следующего взрыва наслаждения, как наркотика, несмотря на то, что изливал своё семя всего мгновение назад. Всё его естество кричало, чтобы он брал её снова и снова, привязал к кровати и не отпускал, пока она не признается, где именно она хочет быть.

Он ожидал разбитых эмоций после столь сильного напряжения. Как правило, он предпринимал определенные шаги, чтобы избежать всякого рода укутывая в одеяло, успокаивающих слов и утешительных объятий. Но в тот момент он заметил её слезы, её внутреннюю слабость, и желал только одного: прижать её к себе, стереть поцелуями её слезы и никуда не отпускать.

Для него это определенно точно не нормальная реакция.

Мучительный запах кокоса, мускуса и секса снова ударил в его ноздри. Под предлогом ещё одного оргазма он заставил её согласиться ещё на одну ночь. Зачем он это сделал? – шептал ему голос истины, и ледяной страх пробежал по его позвоночнику.

Потому что не хотел её терять.

Всего через несколько часов он окончательно подсел на Джульетту Конте. Заинтригованный своей откровенностью, напряженностью и уязвимостью, он хотел большего. Но, конечно, это было невозможно.

Совместная работа, да. Возможно, роман в течение некоторого времени для них обоих и возымел какой-нибудь результат. Но долгосрочные отношения? Никогда.

Дрожь внезапно проникла глубже. Наверное, она росла в любящем доме, в то время, как он применял свои кулаки, ножи и смекалку для того, чтобы просто ни в чем не нуждаться. Его побег из двух предыдущих домов, после того, как погибли его родители, сделали его в системе «трудным ребенком». В особенности потому, что его девятилетие стало началом незаинтересованности в нем, как в ребенке. Приемные семьи и родители хотели взять младенцев или малышей, ну, или даже детей семи лет, которые ещё имели шанс вернуться к нормальной жизни. В одиннадцать стали проявляться гормоны, строптивость, развязность в поведении. Он знал, что если бы не попал в свою третью приемную семью, все было бы совсем иначе.

В этом доме пахло страхом, который витал в воздухе, мужчина с мясистым кулаком, раскрасневшимся лицом и раздувшимся животом был тому причиной. Социальные работники так и не смогли учесть этого дерьма.

И вот однажды он вошел в новую семью, правила в которой он сразу же четко уяснил, начиная с избиения ремнем по голой спине.

Удар. Не сбегать. Они нуждались в деньгах.

Удар. Не являться причиной всех проблем.

Удар. Не вмешиваться в воспитание других детей.

Удар. Только один прием пищи в день. Воровство будет означать наказание.

Удар. Молчать. Со всеми. Всегда. Наказание?

Удар.

Такого он не мог придумать даже в самом страшном сне.

Этот Ублюдок бросал ему полотенце, чтобы он смог вытереть свою кровь, и чистую футболку. Он вспомнил ноющую кожу, прилипающую к ткани и то, как с каждым шагом он боролся с тошнотой и головокружением. Он так же знал, что это будет задавать тон на будущее. Если он будет становиться проблемой, Ублюдок будет приходить к нему ежедневно. Сила и контроль были его ключом к выживанию.

После одного такого дня начался ад, он продержался много лет, пока ему не исполнилось восемнадцать, и, наконец, сбежал.

И осознал, что, спасая себя, он убил другого.

Своего приемного брата.

- Привет.

Он сморгнул воспоминания и улыбнулся. Её низкий голос был сексуальным, как у дьяволицы, слабый румянец окрашивал её щеки. Очаровательна. Его эрекция прижалась к её бедру, её глаза расширились.

- Привет, - он пробежался пальцами вниз по её теплой коже. – Как ты себя чувствуешь?

- Хорошо, - она издевательски закатила глаза. – Это ложь. Я чувствую себя невероятно. Как липкая карамель – такая же теплая и тающая.

Его член дернулся. Что было точным повторением того, как она чувствовала себя, когда он скользнул в неё – окунаясь в богатый мир тепла. Он думал о том, что бы взять её сзади и дать ей ещё больше оргазмов, но знал, что ей нужно время. Время, которое было необходимо, чтобы она привыкла.

- Есть турецкая баня и паровой душ в ванной комнате. Я включу для тебя воду.

Он поцеловал её в висок, затем соскользнул с кровати и голым побрел в ванную. Огромные стеклянные двери душевой кабины были обрамлены богатой позолотой, а стены могли похвастаться сложной мозаикой, выполненной в коричневых тонах. Пар зашипел и образовал густое облако. Он рванул за другую ручку и опрыскал кабинку теплой водой с потолка и до плитки на полу. Он приготовил белоснежные полотенца и халаты, и затем направился обратно в спальню.

Его губы тронула усмешка. Она сидела на краю кровати, завернувшись в простыни как самая настоящая мумия. Её лицо выражало смесь робости и нагнетания. Если бы она вспомнила, кто из них руководил, то сразу же потеряла бы все свои дурацкие комплексы.

Он завел одну ногу за другую и прислонился к двери. – Душ готов.

Её взгляд невольно задержался на его эрегированном члене и наготе.

Её зубы стянули губы вместе, затем она резко встала, расправила плечи, её глаза блестели упрямством. Она направилась через всю комнату, словно царица Савская, пока простыни волочились вслед за ней по полу. Когда она остановилась в нерешительности, он даже и не подумал сдвинуться с места, гадая, что же она сделает.

С надменным видом, она гордо прошествовала мимо него, сбросила простынь и шагнула в душ. Двери закрылись с облегчающим звуком, и он еле сдержался, чтобы не расхохотаться вслух.

Его королева вскоре поймет, что ей совершенно нечего от него скрывать. В любом месте.

Он позволил ей несколько минут побыть одной, поэтому вернулся в их главные апартаменты и налил два стакана воды.

Затем, поместил их на поднос с крекерами, сыром и овощами и поставил его на стол рядом с креслом.

Он добавил два бокала пенистого шампанского и направился в душ.

Выражение её лица, когда он распахнул стеклянные двери и шагнул внутрь, было бесценно. Пытаясь выглядеть достойно со своими мокрыми волосами и ароматным обнаженным телом, она повернулась в пол-оборота, стараясь скрыть своё смущение. Сойер терпеливо наблюдал, ожидая, когда он сможет развеять все её поверхностные представления о сексе. В том числе их купание вместе и то, что он мог сделать с душевой насадкой.

Он усмехнулся. – Нужна помощь?

- Нет, спасибо.

На этот раз он рассмеялся. Выхватил у неё мочалку, которую она держала мертвой хваткой, и налил немного геля на руки.

- Плохо.

С пустыми руками она набралась достаточно мужества, чтобы фыркнуть и отвернуться от него, очевидно, выбирая, наименее неловкое положение. Её великолепный зад и изящные изгибы позвоночника только лишний раз заставили его поблагодарить Бога за то, что он мужчина. На свете не было ничего чувственнее, чем женщина сзади, и стройное тело Джульетты и её мягкая кожа были сделаны его руками.

Он сделал шаг и потянул её за бедра к себе так, чтобы она оказалась напротив него.

Она втянула воздух.

- Я могу помыться сама, - её тело напряглось. – Я сделала абсолютно всё, что было нужно, так что извини…

- Ты когда-нибудь принимала душ с мужчиной после секса? – он провел мыльной мочалкой по её груди.

- Конечно.

- Лгунья, - его рука поползла вниз, делая широкие круги на её животе, талии и бедрах. Его член пульсировал, почти касаясь её тела. – Я рад, что у тебя этого не было. Я стану первым, кто заставит тебя почувствовать это.

Температура упала на несколько градусов, каждая мышца напряглась.

- Я не неопытная дева, Сойер, - сказала она хладнокровно. – И я не нуждаюсь в благотворительности.

Он резко развернул её и схватил за длинные мокрые волосы. Она ахнула, подняв свои руки к груди, чтобы если что иметь возможность оттолкнуть его. Он наклонил её голову вниз и навис над ней.

- Никогда не говори ничего подобного снова, - в его голосе послышались нотки раздражения. – Ты страстная, красивая женщина, которая имела печальный опыт повстречать кучу придурков, ни один из которых даже не знает, как найти свой член в темноте. Твой комментарий оскорбляет нас обоих.

Её зрачки расширились, сначала в них был страх, но вскоре он сменился похотью. Он ослабил свою хватку, отмечая её прерывистое дыхание и затвердевшие соски. О, да. Его властной женщине нравится, когда мужчина рассказывает ей, что он делает с ней в спальне, когда они совсем одни. Сойер опустил голову и продолжил прямо в её распухшие губы. – Может быть, я должен чем-то занять твой ротик так надолго, как это потребуется.

Он подавил её губы своими, упиваясь их вкусом и мягкостью, захватывая её рот всё больше и больше. Каждый толчок его языка внутрь только напоминал ей о том, что она полностью принадлежит ему.

Она ответила ему. Он застонал под её сладким подчинением, его язык неистово путался с её. Она схватила его за скользкие плечи и повисла на них в то время, как Сойер прижался к её бюсту своей грудью и откинулся слегка назад, чтобы никто из них не потерял равновесие. Когда она стала податливой и практически обмякла в его руках, он медленно наклонил её лицо к себе и прервал поцелуй.

Её прекрасные темные глаза поблескивали в водовороте голых эмоций. Он прекратил процесс лишь на мгновение, чтобы иметь возможность остановить её, если она захочет поспешно бежать.

- Я чувствую себя глупой.

Удивление заставило его немного отступить назад. – Почему, детка?

Она зажмурилась и ухватилась за ниточку мужества.

- Мне тридцать два года, и раньше я никогда не делала ничего подобного. Я не знаю, как делать это надлежащим образом.

Её честность потрясла его. Что-то необъяснимое глубоко внутри него вспыхнуло, но он не смог понять этих эмоций, поэтому просто толкнул их обратно вниз. В этой маленькой женщине было больше мужества, чем у большинства мужчин, которых он знал лично.

Сойер притянул её к себе и уперся своим лбом в её. Он поднял её руки и поцеловал каждую ладонь. – Ты не должна делать что-то по каким-то стандартам. Твоя задача – только чувствовать и больше ни о чем не беспокоиться. Я сам буду заботиться о тебе.

Она содрогнулась. Стрела выстрелила в него, как шальная пуля, пробив насквозь уязвленную плоть. Он не знал, откуда взялось это напряжение, поэтому просто сосредоточился на обнаженной женщине, которую он держал в своих руках, и том, что он может сделать, чтобы доставить ей удовольствие. На этот раз, когда он начал прокладывать дорожку по её мыльной коже, она дала ему полный доступ. Удовлетворительное урчание доносилось из её горла, когда он мыл каждый дюйм её тела, используя нежные вращательные движения, которые успокаивали и возбуждали. Медленными движениями он натирал её соски, которые тут же приобрели красивый рубиново-красный оттенок, соответствующий её губам, словно у Белоснежки.

Он опустился на колени. Её тело было создано, чтобы быть потерянным в её длинных ногах, округлых бедрах, совершенном треугольнике её темных волос, который скрывал её секс, в алых пальцах её ног. Он мыл её с нежностью, которую никогда не испытывал ни к одной другой женщине, призывая её раздвинуть свои ноги.

С шипящим дыханием она повиновалась.

Её возбуждение вызывало в нем примитивный прилив победы, её розовые внутренние губки блестели от воды и её собственной влаги. Он нажал мочалкой на её холмик и потер его, убеждаясь, что это всё ещё действует на неё, и медленно ритмично задвигался. Она выгнула спину и застонала; её грудь подалась вперед, как самый прекрасный подарок. Боже, он должен был дать ей отдохнуть, но сейчас он зашел слишком далеко, чтобы останавливаться. Он должен был заставить её пройти через это снова, почувствовать, как она взрывается вокруг него и подчиняется тому, что он делает.

- Повернись.

Её пауза дала ему всё, что ему было необходимо. Одним жестким ударом он шлепнул её по заднице. Она дернулась в ответ, её глаза горели возмущением. Сойер отвел свой взгляд и стал ждать.

Да. Её соски сжались плотнее, а пульс на шее забился чаще. Он мог бы поспорить, что эта эротическая порка доставила ей огромное удовольствие, но он хотел быть уверен в том, что это не пугает её. Нахмурившись, она вскинула брови, но он смотрел на неё невозмутимо и лишь повторил свою команду.

- Повернись. Сейчас.

И она повернулась. Её красивые пышные ягодицы стали ярко-розового цвета от пара и его руки. Сойер начал массировать ей спину, водя мочалкой то вверх, то вниз и иногда задерживаясь на её бедрах. Он выпрямился и провел мочалкой по её плечам, щекоча ей затылок, переворачивая мочалку то гладкой, то шероховатой стороной, так, что ей постоянно приходилось удерживать равновесие. Небольшая дрожь в её ногах и напряженность мышц, говорили ему, что она была полностью готова.

Он опустился на колени. Отставил её ноги как можно дальше друг от друга и нажал на чувствительный бугорок.

Она дрожала и пыталась как можно дольше оставаться в таком состоянии, но он продолжал свои пытки, теребя грубой стороной её чувствительный клитор, и в то же время, кусал её за её сочную задницу.

Её руки потянулись вверх, чтобы схватиться хоть за что-то и нашли гранитную стену. Пар и горячие брызги обдавали их со всех сторон, что только добавляла ко всему этому эротизма. Сойер прорычал что-то низкое, умирая от желания. Он раздвинул её щеки шире и провел языком вдоль её щели, одновременно прокручивая бугорок против её клитора.

Она кричала, как от оргазма, тяжело и долго. Он никогда не останавливался, удлиняя ей удовольствие, и её крики смешивались с шипением пара. Наконец, она взорвалась и обмякла на фоне стены. Сойер поднялся и притянул её к себе. Он прижался губами к её виску и погладил её по спине. Она все ещё билась в небольших конвульсиях, и прижалась к нему так, словно нашла свой дом.

- Да, ты самая настоящая благотворительность, - проворчал он, пытаясь вовлечь свою голову обратно в игру и отвлечься от своего разбушевавшегося затвердевшего члена. Её хрипловатый смех ласково пронесся у него в ушах.

- А ты упрямый.

- Никогда.

- Sei un maniaco sessuale. (ит. Ты сексуальный маньяк).

Его брови взлетели вверх. – Поверь мне. Если я выполню свою работу так, как надо, то сексуальным маньяком окажешься ты.

Облака пара плыли над её лицом, и она слегка склонила подбородок, чтобы взглянуть на него. – А у меня есть работа, Сойер?

Ответ на её откровенный вопрос требовал от него больше усилий, чем прежде. Он отбросил в сторону дискомфорт и ответил.

- Нет. – Следующие слова высохли, и он был рад этому. Он не был готов ни для чего большего.

Её мышцы ослабли, и она позволила себе расслабиться, дразнящая улыбка играла на её губах. – Хорошо. Теперь, что насчет тебя?

Он посмотрел на свой разбухший член и пожал плечами.

- Я забыл презерватив, а мы играли в водные виды спорта. Не большая проблема.

- Ты, действительно, думаешь, что я болтливая?

Он дернул её мокрую прядь волос. – Дьявол, да.

- Тогда, возможно, мой ротик нужно чем-то занять.

Он и понятия не имел, что она задумала, пока она не опустилась перед ним на колени с грацией балерины, которая заставила его затаить дыхание. Сойер протянул руку, чтобы остановить её – эта ночь была не для него, но когда её губы раскрылись и обхватили его пульсирующий член, он понял, что пропал. Он поклялся, что не позволит ей экспериментировать до тех пор, пока она не почувствует себя комфортно, зная, что Джульетта полностью уверена в том, что делает, и что она доверяет своим инстинктам. Этот урок ударил ему в самое сердце. Длинными, ловкими толчками она сосала и лизала его с пьянящим восторгом и легкостью, что окончательно лишило его последних сил на сопротивление. С помощью своей руки, которой она обхватила его член, она водила вверх и вниз, продолжая свое служение, пока он, наконец, не взорвался, оргазм поглотил его с невероятной силой, проникая в каждую клеточку его тела.

Когда комната перестала вращаться, маленькая распутница встала на ноги. Затем она улыбнулась ему чисто по-женски, удовлетворенно.

Она вышла из душа, её голые ягодицы подмигивали ему, издеваясь над всем его существом.

О, черт, кажется, он попал.

Сильно попал.

Он покачал головой, выключил воду, и вышел вслед за ней.

***

Кто бы мог подумать, что ледяная королева превратится в неистовую Нимфу?

Джульетта завернулась в махровый халат. Её мышцы напоминали вареную лапшу, и она вся светилась изнутри. Это было то, что секс делал с женщиной? Превращал её мозг в кашу и заставлял её ходить с глупой улыбкой на лице?

Это было слишком опасно в реальной жизни. Неудивительно, что женщины вели себя, как чокнутые дурочки, находящиеся под воздействием заклинания. Сойер лишь только изогнул свой палец, как она тут же оказалась перед ним на коленях. Счастливая.

Как ни странно, её реакция больше не беспокоила её так, как раньше.

Возможно, она была так сексуальна в эти моменты, что просто не беспокоилась о том, что разум совсем не заполняет клеточки её мозга. Завтра, она, скорее всего, проснется в приступе паники. Ну, может быть.

А может, и нет.

Джульетта наблюдала, как Сойер выходит из душа. Его лицо было расслабленным, а его член обмякшим и удовлетворенным. Она билась об заклад, это ненадолго. Этот мужчина был секс-машиной, и на какое-то время принадлежал только ей.

На мгновение, собственнические мысли захватили её, но она отказывалась анализировать это. Сойер подхватил полотенце. Обернул его вокруг своих бедер и отвернулся.

Она выдохнула.

Его спина и верхняя часть ягодиц были покрыты шрамами, некоторые из которых уже выцвели, а остальные были красными и ядовитыми. Казалось, там нет никаких логически выстроенных знаков. Прекрасно сформированные круги омрачали его бицепсы. Неожиданно, он замер на месте, будто бы забыл, что собирался скрывать от неё свою наготу. Джульетта вернулась к прошлому вечеру. Он всегда оставался в рубашке до самого последнего момента. Он никогда не представал перед ней со спины – только передом.

Её горло стянуло. Почему ей кажется, что они отличаются от его шрама на лице? Как будто его совершенно не волновало, что скажут о его метке в обществе. Это было тату, которое придавало ему особенный шарм и делало из него плохого мальчика. Но эти скрытые шрамы были гораздо глубже. Она чувствовала, что он прятал их от всего мира, чтобы никто не узнал о той боли, которая жила внутри него. Боли, которой он отказывался делиться.

Рационально мыслящая женщина внутри неё знала правильный ответ.

Быть хладнокровной. Игнорировать знаки, делая вид, что её это не волнует, и двигаться дальше. Женщина на одну ночь неустанно повиновалась одним и тем же правилам – никаких чувств или эмоций, или обмена болезненным прошлым.

Просто удовольствие, оргазм, алкоголь и поспешное бегство с рассветом.

Она боролась за то, чтобы просто быть женщиной, но глупые слезы лишь увеличивали риск её падения. Мысль о сильном мужчине, который мог бы успокоить её беспомощность и боль от различных людей, разрывающих её душу. Она направилась в его сторону и нежно положила руки ему на спину.

Сойер вздрогнул. Легкими движениями она водила по каждому шраму на его теле. Он так и не пошевелился.

Ни слова. Наконец, она нарушила молчание.

- Мне жаль, что кто-то причинил тебе боль, - Джульетта убедилась, что в её голове не было жалости. Никто не должен жалеть человека, который проявил такую силу и такой характер, и добился колоссального успеха. Возможно, именно эти шрамы заставили его стать лучше. Она не стала налетать на него с кучей вопросов, но и не стала притворяться, что не видела, что кто-то с ним сотворил. – Я рада, что ты победил.

Он наклонил свою голову. Вдохнул воздух. И заговорил.

- Я никогда не говорю о своем прошлом, Джульетта. Я слишком долго шел и бился слишком много для того, чтобы оставить его позади. Он был дьяволом, с которым я провел очень многие годы. Он пытался сломать меня, но я не предоставил ему подобного удовольствия. – Его голос снова вызвал его прошлых демонов, которых она даже и не могла себе представить. – Я делал некоторые вещи. И не стану извиняться за них. Я пойму, если ты не сможешь справиться с этим или принять это. Я тот час же расторгну сделку.

Она смотрела на спину мужчины, который дал ей море удовольствия и заставил её почувствовать себя женщиной первый раз за всю жизнь. Все эти часы он ничего не брал, а только отдавал, расширяя её границы. Он заставил её почувствовать себя в безопасности. Однако, он на самом деле верил, что она настолько хрупка, что, увидев несколько шрамов и, услышав его признание, сразу же сделает не те выводы?

Джульетта прижалась губами к его спине. Он напрягся под её ласками, но она лишь поцеловала каждый его шрам с нежным смирением, чувствуя, как разрастается в ней ноющая боль. - Che idiota! (ит. Ты идиот!) Как ты только можешь говорить такие вещи? Всё, что ты сделал, было необходимо для того, чтобы выжить. Ты, действительно, думаешь, что во мне так мало веры, что я убегу при виде нескольких шрамов после самого величайшего секса в моей жизни?

Он повернулся и потянулся к ней. Его взгляд был настороженным, он изучал её лицо. Она проклинала эти предательские слезы на своих щеках, понимая, что никогда не научится скрывать своих чувств.

Сойер протянул руку и провел большим пальцем по её щекам.

- Ты плачешь?

Его тон окончательно сломил её терпение. – Я плачу не о том человеке, которым ты стал, - сказала она. – Я плачу за маленького мальчика, который никогда не знал, что такое любовь и забота.

Джульетта позволила своему гневу высушить её слезы.

- Я надеюсь, что он мертв. Я надеюсь, что тот, кто посмел приложить ко всему этому руку, умер ужасной и мучительной смертью.

Невыносимая тоска зажглась в янтарных глазах. Его пальцы прошлись по изгибу её щеки так, будто бы он был доброй феей, исчезающей в тумане. Медленно он отстранился, и Джульетта уловила дрожь в его руке. Он уже открыл было рот, но прежде чем слова слетели с его губ, Сойер затолкнул их обратно. Его нижняя губа изогнулась в усмешке, от его сексуальной полуулыбки её сердце затрепетало.

- Назвала меня идиотом, да?

Она шмыгнула носом. – Ты так ведешь себя.

Он ухмыльнулся. – Такое буйство спряталось под маской вежливой учтивости. Напомни мне, никогда не переходить тебе дорогу, детка.

- Мне нет дела до вежливой учтивости, когда кто-то трогает что-то моё.

Сойер замер. Эти слова выскользнули у неё прежде, чем она смогла это осознать. Mio Dio, что она наделала? Он не принадлежал ей. И никогда принадлежать не будет. Это была просто сделка, и хотя она продлится ещё одну ночь, это не повлечет за собой никаких отношений.

Ведь так?

Смесь эмоций циркулировала на его лице. Его голос стал грубоватым и скрипучим. – Я верю тебе. Человек, которого ты выбрала в качестве своей собственности – удачливый сукин сын. – Он прочистил горло, и напряжение в голосе ослабло, - Пойдем со мной. Должно быть, ты голодна.

Он переплел свои пальцы с её и повел её обратно в спальню. Они лакомились хрустящими крекерами, сливочным сыром, сладким перцем, запивая всё это вначале водой, а затем шампанским. Сойер положил её ноги к себе на колени и стал массировать её стопы, которые ужасно болели от высоких каблуков. Удивительно, что она не чувствовала неловкости послестоль многообразных интимных сцен, непринужденной беседы о работе, её воспитании и старшем брате-защитнике.

Смотря на бокал с игристой золотой жидкостью, она осторожно спросила: - Как давно вы с Вульфом знакомы?

Его пальцы замедлили темп, - Около года. – Она отчаянно боролась со стоном, когда он начал разминать тугие мышцы её подколенных сухожилий. – Я никогда не благодарил тебя за то, что ты дала ему шанс. Большинству людей достаточно взглянуть на него, чтобы подумать, что он совершенно бесполезен.

- Ты никогда бы не нанял на работу человека, у которого не было бы для этого определенных задатков, особенно в проекте, связанным с Purity. Он рассказал мне немного о своем прошлом.

Сойер рассмеялся, - Он сказал тебе, как сделал тату, не так ли? Он всем рассказывает эту историю. О своем настоящем прошлом он не говорит никогда.

- Он сказал, что ты спас его от тюрьмы, и взял его к себе. Что ты дал ему шанс доказать, чего он стоит.

Он удивленно взглянул на неё. – Я не могу в это поверить. Он никогда – никогда ни с кем не делился подобным.

Джульетта улыбнулась. – Он восхищается тобой. Но тщательно скрывает это за своим нагловатым видом. У него есть просто поразительные умения для ведения бизнеса, несмотря на то, что он достаточно молод. Неудивительно, что ты привез его в Италию.

Сойер покачал головой, словно пытался прочистить её. – Да, он умный малый. Потерялся в системе, и потом пытался выстроить свою с помощью улиц. Я поймал его, когда он попытался обокрасть меня, и дал ему выбор. Тюрьма или стажировка в компании. – Его глаза осветила вспышка боли. – Первые несколько месяцев он вылил на меня столько дерьма, что меня не покидало желание просто выставить его вон. Но он был чертовски умный, хоть и жуткий. Он обладает фотографической памятью, и знает, как разговаривать с людьми, молниеносно ломая всю неуверенность. Каждый раз, я ставил перед ним очередную задачу, и в итоге, он стал одним из моих постоянных оплачиваемых работников. – Сойер пожал плечами. – Итак, я продолжал увеличивать нагрузку, платил ему зарплату и ожидал, что он просто сбежит. Но он всё ещё со мной.

- Ты заботишься о нем.

Он вздрогнул и резко оторвал свои руки от её ног. Её кожу обдало холодом так же быстро, как и его тон. – Это не имеет ничего общего с эмоциями. Я решил взять его с собой, чтобы посмотреть, каков он в деле. Он слышал о существовании Розеттского камня (каменная плита с иероглифами, давшая ключ к расшифровке древнеегипетской письменности), и в рекордные сроки освоил итальянский. Но, если он провалится, я отпущу его.

Джульетта изучала человека, сидящего перед ней. Странно, что он был в состоянии столько отдать в спальне, но отказывался переключить эти эмоции на нормальные отношения. Сойер лгал. Вне всякого сомнения, он заботился о Вульфе намного больше, чем был готов это признать. Вероятно, он просто понятия не имел, как бороться с испорченным подростком, хотя, Джульетта и подозревала, что их прошлое было во многом похоже.

Но сейчас было не то время и не то место для того, чтобы продолжать этот разговор.

- Я поняла. В конце концов, бизнес есть бизнес.

Его взгляд потеплел, призраки прошлого моментально отступили. Она втягивала воздух в легкие, чувствуя, как знакомый жар снова начинает ею овладевать. Сойер обхватил своими пальцами её лодыжку и потащил её ближе к себе.

- Определенно. Я думаю, пришло время вернуться к нашим личным переговорам.

Джульетта проигнорировала порыв удовольствия и списала все на свои шальные гормоны.

- Я думала, что мы закончили с переговорами. Три оргазма – это, безусловно, победа.

На его губах заиграл волчий оскал. – Тогда, просто награди меня за отличную успеваемость.

Он накрыл её тело своим. Джульетта даже не догадывалась, что её поражение может стать таким сладким.


Глава 10


Сойер с командой прошел по недостроенному вестибюлю Purity. Рев электроинструментов раздавался в воздухе, а запах древесины, масла и краски забивал нос. Пустое здание популярного Le Méridien было заброшено в течение многих лет: одинокое, разваливающееся произведение архитектуры, которое создает ностальгию прямо в центре города. После нескольких лет работы, связанной с покупкой здания, он, наконец, победил. Он сделал первый шаг в создании своего следа в мире и получении кусочка бессмертия. Это было лучшее, на что он мог надеяться.

Строение обладало изяществом старого мира, и он должен был оставить здесь свой след. Мраморный крылатый конь у входа вел к элегантному зданию с разрушающимся белым фасадом на фоне ярко красных дверей, придающих ему отличительную особенность. Просторный ресторан и фойе будут оснащены усовершенствованным вариантом досуга и лучшими технологиями, привнесенными в доступные апартаменты для бизнеса. Каждая комната, уже меблированная, должна быть переделана снова и отремонтирована, когда его команда дизайнеров примет решение о том, какую мебель оставить, а какую убрать.

Гордость нахлынула на него, когда он вел команду через медленно совершенствующиеся помещения. Они болтали, пока Вульф делал заметки, а Сойер вел их по своей мечте, рассказывая, что и где будет располагаться. Когда он остановился перед зоной, где будет находиться пекарня Ла Дольче Фамилия, он нерешительно направил свой взгляд на Джульетту.

Она плакала о нем.

Воспоминание о ее слезах разрушило его концентрацию.

Кроме нескольких вспышек воспоминаний о том времени, когда у него ещё были родители, приятных воспоминаний, за которые он мог держаться, больше ничего не было. Прикосновения к нему обычно предвещали наказание или что-то другое, чего нужно было избегать любой ценой. Он рано усвоил, что слезы были бесполезны и рассматривались как слабость. Сколько раз его морили голодом, избивали до смерти, унижали и наказывали разными способами, и ни один человек не удостоил его взглядом? Даже его приемные братья и сестры, которые были слишком заняты заботой о себе, а любая доброта по отношению к нему всегда сурово наказывалась.

Сойер никогда не обвинял их. Он сделал бы то же самое. Но в тот момент, когда он увидел слезы Джульетты, странная зияющая пустота охватила его и попыталась задушить. Она на самом деле беспокоилась. Целовала его шрамы. Кричала на него, не упоминая о том, что, возможно, захочет уйти. Она продемонстрировала все самое доброе и хорошее, и он не знал, что с этим делать.

Бесконечная череда женщин, которая была до нее, расплывалась в линию безымянных лиц, которые, казалось, интересовались его шрамами только для того, чтобы узнать, как он их получил. Он никогда не был любителем нежных поцелуев, не говоря уже о слезах над чем-то, чего она не знала и не понимала. Его сердце сжалось от такого количества эмоций, он не мог обработать такой поток. Сойер отказывался анализировать слабость. Намного лучше сосредоточиться на гневе и обиде, чем на таком интимном подарке. Он никогда не сможет исцелиться.

Уже прошла целая неделя, и каждый вечер он был завален работой. Когда он, наконец, падал в кровать, сон не шел к нему. Образ ее обнаженного тела и влажного возбуждения, поднимал его закрытые веки, поэтому сон был просто невозможен. Он страстно жаждал их следующего совместного вечера, но пока что решил подождать. Следующей ночью, которую он проведет в ее компании, он может проиграть в своей же игре. Ему необходимо держать все под контролем, чтобы дать ей именно то удовольствие, которого она заслуживала.

Это также было полезно для его внезапно ускользающих эмоций. В самом деле, когда в последний раз он становился слащавым из-за женщины?

Интересовался, как проходил ее день, или что она ела на обед, или какое телешоу она смотрела перед сном?

Никогда.

Ответ был прост. Ненадолго отступить назад, а затем заняться следующей ночью, но только, когда он придет в себя. И подумать только, он был обеспокоен ее привязанностью.

Сойер откашлялся.

- Джульетта, как мы и обсуждали, Ла Дольче Фамилия возьмет на себя основную площадь проходной зоны. Тебе надо тщательно выбрать команду, поскольку основного оборудования на этаже не будет.

Она кивнула и осмотрела пустой магазин. Ее строгий черный костюм был его личным фаворитом. Он был очень консервативным, с тонкой юбкой карандаш и тужуркой, которая закрывала большую часть ее восхитительных достоинств. Из-за ее туго скрученных волос и пристойной белой блузки, его поглотило желание просто развратить это её чопорное поведение. Ему всегда нравилась фантазия об озорной библиотекарше. Может он заставит ее оставить костюм. Поднять юбку до бедер, положить ее спиной на стол, и сорвать с нее трусики. Он бы проверил ее самоконтроль, приказав не издавать ни звука, а затем заставил бы ее кричать с помощью своего языка и зубов.

Его член встал, и он быстро переключил свои мысли. Не хватало еще, чтобы Таня решила, что он возбудился из-за нее, тогда, он был уверен, у него появился бы ночной гость. Ее навыки дизайнера были безупречны, но она напоминала ему хищницу. Сойер содрогнулся от этой мысли.

Джульетта развернулась на каблуках.

- Я могу сделать эту работу. Хотя я бы предпочла другую площадку, которую мы обсуждали.

Его губы дрогнули. Черт возьми, она была дерзкой. Он так и думал, что она просто притворится, как будто этого эротического вечера никогда и не было.

Она без сучка и задоринки переключилась в режим полного бизнес-контроля. Не было пылких взглядов через стол для переговоров, или смущения, когда их взгляды встречались. Она относилась к нему, как к обычному бизнес партнеру, что делало его немного помешавшимся.

- На самом деле, я помню то обсуждение. Так как я довольно ясно продемонстрировал, почему это невозможно, то я удивлен, что ты подняла этот вопрос.

- Хм, полагаю я забыла. – Ее голос был вежливым. – Должно быть, разговор должен был быть более запоминающимся.

Он чуть не подавился от ее дерзости. Вульф бросил на него странный взгляд, затем вернулся к своим записям. Она обладала злым чувством юмора. Ох, она заплатит за это замечание. Только благодаря своей нескончаемой практике по скрытию эмоций, он смог подавить свое растущее возбуждение.

- Возможно, ты права. – Он пригвоздил ее своим взглядом. – В будущем я сделаю это более ясным для тебя.

Ее очаровательная улыбка трепала его нервные окончания.

- Хорошо. Практика приводит к совершенству, - прощебетала она. – Теперь, давайте проверим кухню. Я хочу быть уверена, что все установлено так, как мы договаривались.

Ее каблуки стучали перед ним в песне сирены. Ее изящно покачивающаяся задница соблазняла его следовать за ней, и Сойер понял, что Джульетта Конте расцвела в полную силу.

Господи помоги ему.

Они обошли место, изменили планы и, наконец, закончили в конце дня. Он убедился, что другие члены команды уйдут первыми. Последует ли она его примеру и позволит ли им остаться наедине? Действительно, Сойер заметил, что она задержалась с Вульфом. Также ли отчаянно она хотела прикоснуться к нему? Как возбужденный подросток, он хотел трогать ее, целая неделя целибата довела его до предела. Он быстро окинул взглядом комнату, пытаясь найти безопасное место, где бы он смог получить ее обнаженной, не радуя строительную бригаду чем-то захватывающим.

Он подошел сзади них и поймал легкую улыбку на губах Вульфа. Странно, он наблюдал, как Вульф взаимодействовал с женщинами, и редко видел, чтобы он проявлял какой-либо интерес. Что-то в Джульетте позволило парню расслабиться, и это было чудом.

- Спасибо за твой сегодняшний вклад, - сказала она своим обычным четким тоном. – Я надеюсь, ты сможешь выделить некоторое время для себя.

Вульф пожал плечами.

- Мне много не надо. Мне нравится работать.

- Мне знакомо это чувство. – Она колебалась и переступала с ноги на ногу. – Я хочу, чтобы ты пришел на обед в воскресенье. В дом моей мамы.

Сойер отшатнулся от удивления. У Вульфа была такая же реакция, и, казалось, что он запнулся на своих словах.

- Гм, спасибо, но я занят.

- Что ты делаешь?

Он сделал паузу и опустил голову.

- Работаю.

Эти коричневые глаза цвета какао заострились и сфокусировались на Сойере.

- Я уверена, что твой босс даст тебе выходной в воскресенье.

- Конечно, если я тоже приглашен.

Она поджала губы в раздражении.

- Я пригласила только Вульфа.

Сойер пожал плечами.

- Мы как пакет услуг. Я не пропущу домашнюю пасту, в то время как он будет её уплетать. – Он ткнул пальцем. – Кроме того, он даже не оценит хорошо приготовленную еду. Он ест одну лишь дрянь.

Вульф сердито посмотрел на него.

- Нет, не ем. Если бы ты, в самом деле, покупал продукты, вместо того, чтобы есть за рабочим столом каждую ночь, я бы и готовил.

- Ага, а ты прям чистенький, не так ли?

- А ты из службы Merry Maids (компания по уборке помещений), да? В следующий раз поработай над своим верхним броском. Я видел обертку от Биг Мака на полу.

Джульетта ахнула. Сойер свирепо посмотрел на него и попытался сменить тему.

- Забудьте об этом, давайте двинемся дальше.

- Ты ходил в Макдональдс? – прошептала Джульетта. – Это отвратительно.

Ах, дерьмо. Он собирался убить Вульфа.

- Хорошо. Да, я хотел гамбургер. Напоминание о доме.

Он держался изо всех сил, чтобы не рассмеяться над ее очевидным ужасом.

- Ты мог съесть настоящий гамбургер у Roberto. Он был бы счастлив, сделать его для тебя.

Как он мог описать необходимость в этом ужасном соусе и бесконечной соли, которая иногда возникала? Сойер вспомнил, как в первый раз попробовал его, в обертке была половинка гамбургера, он лежал поверх мусорного бака. Он никогда в своей жизни не пробовал ничего настолько вкусного, и каждый раз, когда ел его, он вспоминал о том, как далеко продвинулся. Конечно, он никогда не поделится этой историей. И почему он вдруг съежился? Он распрямился.

- Это не одно и то же. Я приглашен к матушке Конте?

- Хорошо, да.

- Гм, я пас, Джульетта. Хотя спасибо, что пригласила.

Сойер зачаровано смотрел, как она скрестила руки на груди и пронзила Вульфа острым взглядом.

- Ты придешь. В полдень. Приносить ничего не надо.

Паника загорелась в глазах парня.

- У меня, э-э, другие планы. Я не могу прийти.

Она никогда не отступала.

- Я приглашаю тебя на ужин со своей семьей, Вульф. Моя мать любит готовить для гостей, и это доставляет ей удовольствие.

Приступ симпатии прошел сквозь Сойера. Вульф редко проводил с кем-либо свое время за исключением обычных рабочих встреч. Каждый раз, когда Сойер предлагал ему присоединиться к нему за ужином, или другому виду социальной активности, он отказывался.

Вульф поднял голову и выпятил подбородок.

- Я не очень хорош с матерями. Они не любят меня.

Она улыбнулась, протянула руку и коснулась его руки. Вульф даже не вздрогнул.

- Ты не знаешь мою мать. Ты понравишься ей. Сделай мне одолжение, приди. Маме очень одиноко без своих детей дома, и ты сделаешь ее счастливой.

О, она хороша. Кто бы мог отказаться от такого сердечного приглашения. Он видел, как Вульф распадался по частям перед ним.

- Прекрасно. Я приду.

- Grazie.

- Я должен идти. Увидимся дома.

Он выбежал, не говоря ни слова, и, наконец, оставил их одних.

Улыбка исчезла. Появилась его ледяная королева и вышла поиграть.

- Я вижу, ты хулиган даже за пределами спальни.

Он посмотрел на строительную бригаду, и решил, что пришло время напомнить ей, кто здесь хозяин.

- Забавно, казалось, что ты отлично справилась с ролью. Бедный Вульф не знал, с кем он связался. Теперь, следуй за мной.

Он повернулся и направился к задней комнате. Сырье занимало большую часть пространства, но он заметил крепкий деревянный стол в углу, который и стал его целью.

Она поспешила за ним, подгоняемая спором.

- Он должен быть включен во что-то большее. Быть так долго изолированным вредно.

- Вульф рано узнал, что может доверять только себе. Ему нужно время, чтобы сблизиться. Смотри под ноги.

Она перепрыгнула через шнур и обошла электропилу.

- Хорошая еда за столом с людьми, которым он доверяет - это важно. Беготня к Макавто не приведет к успеху.

Он вздрогнул, схватил ее за руку и провел ее через арку.

- Я сделал ошибку, ладно? Это хороший повод, чтобы попытаться удержать меня от готовки Матушки Конте?

- Я думала, мы договорились, что ты не будешь присутствовать на воскресных обедах.

- Я передумал. Особенно если Вульф идет. Вот сюда.

В комнате было темно. Он провел ее вглубь помещения так, что ее спина уперлась в стол. Опилки и куски дерева были разбросаны по всей его поверхности.

- Он использует свой внешний вид, чтобы держать людей подальше. Mama будет смотреть вглубь его, и, возможно, он поймет, что не каждый будет судить его. Где мы?

- Или он будет волноваться из-за своих плохих воспоминаний о семейных обедах и отступит. Я пытаюсь не давить на него слишком сильно. – Он схватил тряпку, которая лежала рядом с ним, и вытер стол. – Сядь тут ненадолго.

- Замена плохих воспоминаний хорошими – это один из способов излечиться. Поверь мне, я знаю. Почему я сижу на строительном столе, Сойер?

Предвкушение прошло сквозь него.

- Потому что я хочу, чтоб ты кончила.

Он наблюдал, как эмоции меняются на ее лице. Шок.

Очарование. Страх.

И похоть.

Он встал между ее ногами и поднял подол юбки вверх. Она не оказывала сопротивления, очевидно, ее мозг работал, пытаясь придумать рациональное объяснение того, почему это не было хорошей идеей. Он воспользовался паузой, раздвинул ее бедра и толкнул назад так, что она потеряла равновесие.

Ее руки вцепились в его плечи. Пульс безумно бился у основания ее шеи, и ее запах дошел до его носа.

Кокос с налетом ванили. Дорогой кофе. Он опустил голову к открытому изгибу ее шеи и глубоко вдохнул.

Она втянула воздух и попыталась оттолкнуть его.

- Ты с ума сошел? – прошептала она. – Ты не можешь говорить такие вещи. Строительная бригада здесь. Это общественное здание. Может тебе и нравится разыгрывать порно фильмы на публике, но это не то, что меня заводит.

Он зарычал и укусил нежную кожу за ее ухом. Дрожь охватила ее тело.

- Я тоже не люблю публичные демонстрации. На самом деле, мысль о том, что другой мужчина будет смотреть на тебя голую, заставляет меня хотеть выбить все дерьмо из него.

Ее пальцы впились в его пиджак, и ее ноги задрожали. Господи, он любил делать из неё лгунью. Ей нравились острые ощущения, которые она испытывала, когда ей говорили, что нужно делать, и, хотя, он никогда не разделял её восторга, это чувство опасности только усиливало её возбуждение.

- Я дал тебе время и был хорошим, и все, что ты делала, это только мучила меня всю неделю.

Низкий стон вырвался из ее горла.

- Я не делала ничего подобного. Я даже не упоминала о нашей совместной ночи.

- Именно.

Он пробежался одной рукой под юбкой и обнаружил теплую кожу без каких-либо чулок или колгот, преграждающих ему путь.

Его палец прошелся по краю ее шелкового белья и понял, что она уже мокрая. Фригидная? Эта женщина была горячее, чем ад.

- Ты оделась так для меня? Ты надеялась, что я, наконец, сломаюсь и сделаю то, о чем мечтал каждый день на этом строительном столе?

Ее возмущение только увеличило его член в полную мощь.

- Конечно, нет. – Ее дыхание прервалось, когда он провел большим пальцем по тонкой ткани. – Я-я ждала тебя, чтобы поговорить об этом. Я отказываюсь быть одной из таких женщин. Прилипчивой, беспомощной и умоляющей мужчину.

Понимание того, что она была также несобранна как и он, успокаивало его. Он думал, что время и расстояние поможет ей. Теперь он понял, что должен был схватить ее на руки и страстно целовать уже на следующий день. Его ошибка. Он должен был исправить это сейчас.

- Детка, ты никогда не была беспомощна. Я умирал всю неделю, желая дотронуться до тебя, но хотел дать тебе время.

Она выгнулась еще больше.

- Это было очень любезно.

- Время вышло.

Он овладел ее ртом, как и фантазировал. Заявляя права на ее губы, поглаживая своим языком, вдыхая ее аромат, как алкоголик выпивку. Он прижал ладонь к ее центру и потер, она плотно обернула свои ноги вокруг его бедер и повисла на нем. Она излучала огонь, желание и похоть, и его тело напряглось от настойчивости, это затуманило его мозг и заставило податься вперед, чтобы взять, взять и взять…

- Эй, босс!

Его пальцы остановились в дюйме от ее промокшего лона.

Он оторвал свои губы от ее и пытался восстановить здравомыслие. Джульетта застыла, широко раскрыв глаза от беспокойства, ее влажные губы были слегка помяты из-за поцелуя.

- Да?

- Мы закончили тут. Вам нужно что-нибудь еще?

Он молился, чтобы его голос был ровным.

- Нет, все хорошо. Увидимся завтра.

Звук оборудования, которое тащили по полу, и бормотание мужчин залетало в комнату. Медленно, он вытащил руку из-под юбки и осторожно опустил ее вниз. Он пригладил непослушные завитки на ее щеках и оставил нежный поцелуй на ее бледно-розовых губах.

- Ты встретишься со мной в отеле снова?

- Да.

Облегчение пронзило его. Он не хотел напоминать ей, что она должна ему еще одну ночь. Ее собственное согласие, чтобы быть с ним, было приятным подарком. Сойер помог ей слезть со стола, взял ее за руку и повел наружу. Прежде чем отпустить ее, он наклонил голову и прошептал ей на ухо:

- Ты можешь не быть беспомощной и прилипчивой, но ты будешь умолять. Я обещаю.

Он укусил ее кулак, усмехнулся и отпустил ее. Ругательство, которое раздалось в вечернем воздухе, было разъяренным, но оно было заслуженным.

***

- Джульетта, ты хорошо себя чувствуешь?

Она перестала измельчать помидоры и посмотрела на мать. Подозрительно нахмуренные брови омрачили ее лоб, и ее взгляд исследовал поверхность. Mio Dio, могла ли ее мать знать, что она занималась сексом? Джульетта положила нож и поправила свитер, надеясь, что предательские синяки и укусы не бросаются в глаза. Ее прошлая встреча с Сойером той ночью продолжала напоминать о себе. Он оттолкнул каждую границу, которую она воздвигнула, с удовольствием доказывая, что она была не права, представляя кто она такая. Наручники. Секс в душе. А теперь игрушки. Ее бросало в дрожь, когда она думала обо всех потрясающих способах, которыми можно использовать вибратор. Вскоре, достигнутые оргазмы будут исчисляться двузначными цифрами. Кто бы мог подумать?

Она сглотнула и сосредоточилась на разделочной доске.

- Конечно. Почему ты спрашиваешь?

- Твоя кожа выглядит по-другому. И ты мурлыкала.

Ужас затопил ее. Она не пела и не мурлыкала.

Все становилось хуже.

- Умм, нет, я ходила в спа недавно. Делала массаж лица и тела. И чувствую себя лучше.

- Хм.

Помидор покатился по разделочной доске и она схватила его. Секс на самом деле заставляет женщину светиться? Конечно, она была холодна в течение многих лет, так что, возможно, её тело нуждается в небольшой тренировке перед тем, как она снова пойдет ко дну. Это имеет смысл. Время сменить тему.

- Ты говорила с Майклом или Кариной в последнее время?

Ее мать повернулась к плите. Запах чеснока, лука и салата эскариоль наполнил воздух.

- Да, они хотят приехать в гости.

- Все?

- Si. Они привезут всех bambinos (ит. Детей). Может также присоединяться Алекса с Ником.

Джульетта улыбнулась от чистого сердца. Ее мать выглядела такой счастливой и взволнованной, что она очень надеялась, что это действительно произойдет. Она представила себе их всех вместе с племянниками и своими сестрами.

Как в старые добрые времена, и даже лучше.

- Ой, Mama, это было бы замечательно.

Раздался стук в дверь. Ее мать вытерла руки о передник и прогнала ее.

- Не заставляй их ждать, Джульетта. Открой дверь.

Двое мужчин стояли бок о бок за ярким букетом цветов. Глаза Сойера потемнели от эротических воспоминаний, и ей понадобился весь ее самоконтроль, чтобы не покраснеть. Вульф выглядел неуверенным, его худенькая фигурка была одета в ярко синюю рубашку на пуговицах и кожаную куртку. Он перевел взгляд на свои строгие туфли, и ее сердце разбилось, когда она поняла, что он, на самом деле, одет немного консервативно для такого случая. Она пригласила их внутрь и провела на теплую кухню.

- Мама, это Вульф, помощник Сойера. Он нам отлично помог в подготовке этой совместной сделки.

Матушка Конте подарила Сойеру шумный поцелуй, поворковала над цветами и подошла к Вульфу. Он выглядел испуганным, стоя перед ней и ожидая ее комментария. Его серьги мерцали, а татуировка прокралась мимо консервативного воротника рубашки и пролила черные чернила на его шею. Ее мама все это заметила, ее острый взгляд оценивал, и радушная улыбка изогнулась на ее губах.

- Добро пожаловать в мой дом, Вульф. Это большая честь для меня, что ты нашел время в своем плотном графике, чтобы составить компанию старой женщине. - Она проигнорировала его «не трогай меня» ауру, протянула руку и поцеловала его в щеку. Затем повернулась и пошла назад к своему месту. - Я надеюсь, что вы оба принесли с собой свой аппетит.

Вульф моргнул и посмотрел на Джульетту. Через некоторое время его аура посветлела, и улыбка тронула его губы. Его сварливость была простой оболочкой, чтобы скрыть более мягкий центр, с которым он, вероятно, боялся иметь дело. Ему просто нужен кто-то, чтобы немного подтолкнуть его, тогда он смог бы добраться туда. Она улыбнулась в ответ и повела его в уютную кухню.

Большие деревянные миски со свежеприготовленными равиоли стояли вместе с хрустящим хлебом и бутылками красного и белого вина. Джульетта попросила их занять места за большим резным сосновым столом, и они погрузились в комфортный ритм еды и светской беседы.

- Расскажите мне побольше об этой сделке. – Матушка Конте откинулась и немного помедлила с присущей ей прецизионностью и наслаждением. – Я так понимаю, Ла Дольче Фамилия будет исключительно для отелей Purity. Когда открытие?

Джульетта заговорила.

- Секс месяцев. (В английском языке sex-секс; six-шесть)

Стояла мертвая тишина. Все трое уставились на нее, будто у нее выросли рога, и вдруг она поняла, что сказала. Святое дерьмо. Поговорим об эпических оговорках по Фрейду.

- Scusi? (ит. Извини?) – Матушка Конте прищурилась, как будто бы не веря своим ушам.

Сойер поджал губы, но эти янтарные глаза танцевали от восторга.

Она наклонилась и повысила голос.

- Я сказала шесть месяцев, мам.

- О. Очень амбициозно.

- Да, это амбициозный проект. – Сойер сделал глоток вина и провел пальцем по краю стекла. – Но вполне стоит затраченных усилий.

Ее желудок сжался. У него был тот же взгляд, когда он был полон решимости довести ее до оргазма. Его талантливый палец делал такие замечательные вещи с ее клитором, сосками и ртом, которые должны были быть признаны незаконными. Но, спасибо Господи, не были. Сильное возбуждение пробралось к ней под кожу и вызвало у нее зуд. Она скрестила ноги, чтобы попытаться уменьшить боль.

- У Сойера есть способ получить то, чего он хочет, – предложила она. – Он не принимает «нет» за ответ, когда у него есть свое определенное видение в голове.

- Твой папа был такой же. – Мягкая улыбка появилась на губах Матушки Конте. – Он верил, что мы добьемся успеха в пекарне, хотя мы начинали с малого. Если он сосредотачивался на какой-то цели, то проходил через любые препятствия.

Джульетта вздохнула.

- Я до сих пор помню, как была очарована кухней. Я сидела в кресле и смотрела, как Mama смешивала и замешивала тесто, в течение нескольких часов, в надежде попробовать все. Она всегда была покрыта белым порошком. Когда папа хотел пойти на какую-либо встречу в костюме, он всегда жаловался, что все уже догадываются, что он снова придет, принеся за собой облако из белой пыли.

Сойер усмехнулся.

- Он тоже пек?

Матушка Конте кивнула.

- Мы все помогали на кухне. Мои дети рано узнали, что ни у кого из них не было такой сильной страсти к выпечке, чтобы стать шеф-поваром. Венеция терпела это, но она всегда была больше заинтересована в одежде, обуви и макияже. Майкл делал это из-за ответственности. Карина была слишком молода в то время, и ее всегда привлекало искусство. – Ее мать посмотрела на нее с гордым блеском в глазах. – Джульетта показала большой талант, но она, скорее, как её папа. Они были очень близки, и, казалось, наслаждались деловой частью Ла Дольче Фамилия больше, чем созданием выпечки.

Джульетта съела свои последние равиоли и вытерла рот.

- Papa начал брать меня на работу, когда купил здание штаб-квартиры. Он всегда воевал с Майклом. Говорил, что я его последняя надежда, и что именно я должна быть самой рациональной в семье.

- Ты пошла работать сразу после колледжа? – спросил Сойер.

Она покачала головой.

- О, нет, у меня не было времени на обучение в колледже. Я окончила среднюю школу и сразу пошла на работу. Papa показал мне все, что нужно для запуска успешной пекарни. В то время мы расширялись, и он нуждался в ком-то, кому мог доверять.

- Ты когда-нибудь хотела заниматься чем-нибудь другим?

Джульетта повернула голову на голос Вульфа. Мальчик закончил есть свои равиоли и задал вопрос с любопытством, что озадачило ее. Она моргнула, думая о вопросе. Хотела ли она? Нет, у нее никогда не было выбора, чтобы она могла заняться чем-нибудь другим. Как много людей она знала, которые скулили и стонали, из-за того, что их родители выбирали их будущее? Конечно, иногда она хотела быть более беззаботной в молодости: вечеринки в колледже, ночные попойки.

Когда она вспомнила свои подростковые годы, то большинство из них были заняты обучением тому, как бороться в большом мире бизнеса. Быть уверенной в том, что она проявляла решительность, одевалась соответствующим образом, и заслуживала уважение к своей фамилии.

Вместо того чтобы ходить на свидания, она корпела над электронными таблицами, потому что Papa рассчитывал на нее. Там не было права на ошибку, она не могла разочаровать отца. Майк и Венеция уже разбили ему сердце, отказавшись работать в Ла Дольче Фамилия. Она всегда знала, что должна была стать лучше и заставить его гордиться ею.



Выбор?

Нет, не было никакого выбора. Но она отказывалась проявлять неуважение к памяти отца и ныть о чем-то, чего у нее никогда не было. Ее возможности и воспитание были подарком, которых не было у Сойера и Вульфа.

За столом была тишина, и она поняла, что ее мать и Сойер также ждали ее ответа. Был ли это отблеск сожаления в глазах матери или игра света? Джульетта гордо подняла подбородок и заговорила.

- Я никогда не была более довольной своим решением. Я не жалею.

Ее мать откашлялась и поднялась.

- Я подам secondo corso (ит. Второе блюдо).

Вульф посмотрел вокруг.

- Что? Еще одно?

Матушка Конте довольно захихикала.

- Глупые американцы. Паста – это только первое блюдо. Их еще три.

Джульетта подмигнула Вульфу и помогла убрать. Когда все блюда были поставлены на стол, молодой человек расслабился и Сойер больше доверился ситуации.

Жареная нежная баранина с оттенком мяты, миски с салатом эскариоль, заправленным чесноком и маслом, и сливочной полентой передавались по кругу, пока Матушка Конте рассказывала о своей молодости и выходках своих детей.

- Сойер, у тебя будет шанс снова увидеться с Максимусом. Он планирует приехать в ближайшее время. Ах, как Карина и Джульетта были увлечены им!

Джульетта фыркнула.

- Только чуть-чуть. Карина была без ума от него в течение многих лет. Они должны были быть вместе.

Сойер обратил все свое внимание на нее.

- Это так? – протянул он. – Кажется, мой старый друг Макс был бабником.

Она приняла вызов.

- О, ты, кажется, ушел от него не слишком далеко. Я слышала, что Сойер ухаживал за Кариной в Лас-Вегасе, Mama. Возможно, был даже старомодный поединок из-за твоей бедной дочери.

Матушка Конте с интересом оторвалась от своей тарелки.

- Да, думаю, Макс сказал мне об этом до свадьбы. Кое-что о драке.

- Ты проиграл? – спросила она Сойера. Он слегка пожал плечами, и Джульетта щелкнула языком в притворном сочувствии. Знание того, что однажды Сойер возжелал ее родную сестру и дрался с Максом, задевало ее глубже, чем она думала. Она пыталась выглядеть равнодушной, и не смутить себя. Сейчас, когда две их ночи были окончены, они не обсуждали новую встречу. Возможно, между ними все кончено. Это не были настоящие отношения. Не такой тип, какой он, вероятно, хотел с Кариной. – Очень жаль. Хотя я уверена, что ты нашел неплохой утешительный приз вместо этого.

Его вилка цокнула о тарелку. Она подняла взгляд. Его глаза светились мужским раздражением и горели возбуждением. Ее сердце протестовало, пока она пыталась оставаться нетронутой этим намагниченным сексуальным напряжением, которое втягивало ее. Ее непослушная часть фантазировала о том, чтобы проползти по столу, сесть на его колени и сильно объездить его.

Матушка Конте щелкнула языком.

- Джульетта, что на тебя нашло? То, что ты сказала нашему гостю, было очень грубо.

Она чувствовала себя неловко из-за выговора. Этот человек заставлял ее терять самообладание, чего никогда не происходило.

- Извини, - пробормотала она.

- Принято. – Он пронзил ее своим беспощадным взглядом. – Но позволь мне разъяснить кое-что. Я не соглашаюсь на утешительные призы, Джульетта, - мягко сказал он. –Понятно?

Скрытый смысл, скрывающийся за его словами, успокоил и возбудил ее. Тепло затопило ее щеки, поэтому она опустила голову и сосредоточилась на своей еде. Может быть, все это было плохой идеей. Она только хотела пригласить Вульфа на семейный обед, но теперь ее сложные эмоции в отношении Сойера, вызывали скрытое напряжение. Даже ее мать, казалось, заметила что-то, ее острый взгляд прыгал туда-сюда, пытаясь понять что именно.

Джульетта встала и принялась убираться, продолжая заниматься блюдами и сортировкой оставшейся еды по контейнерам. Ее мать болтала с Сойером и Вульфом, в то время, пока она делала эспрессо и вытаскивала различные фрукты, сыр, инжир и яблочные пироги.

Что с ней не так? Она хочет отношений с Сойером Уэллсом? Эта идея казалась невозможной, но ее тело жаждало его постоянно. Она никогда не думала, что будет тем типом женщин, которым удобно с чисто сексуальными отношениями, но опять же, у нее еще не было мужчины, способного дать ей оргазм. И даже если она была заинтересована в этом, то Сойер четко сказал, что желает избежать долгосрочных обязательств. Вероятно, лучше закончить все сейчас, прежде чем она втянется слишком сильно. Джульетта не допускала мысли, что может стать одной из тех безвольных женщин, выпрашивающих привязанность. У нее было слишком много гордости.

Если она станет зависимой от него, то это приведет к катастрофическим последствиям. Она была уверена, что продержится только на этих оргазмах в следующие года.

Джульетта напила кофе эспрессо и поставила чашки на стол, затем откусила от круглого инжира.

- Нам скоро пора уходить, Mama. У нас впереди длинная неделя.

- Конечно. Могу я немного поговорить с тобой, Вульф?

Парень выглядел удивленно.

- Да, конечно.

- Наедине, пожалуйста. Не могли бы вы подождать в гостиной, Джульетта? Сойер?

Джульетта остановилась. Но она доверяла своей матери, и если она хотела что-то ему сказать, то это было важно. Она кивнула.

- Конечно.

- Grazie.

Она провела Сойера в гостиную. Плетеный красочный ковер ручной работы покрывал сосновые полы и хорошо сочетался с уютными земными цветами дивана, кресла, вмещающего двоих, и тахты. Нежные кружевные занавески покрывали окна, связка пряжи лежала на журнальном столике, как проект принятия от своей матери любви к вязанию. Огонь потрескивал и нагревал комнату. Она обняла себя и прошлась по комнате, слишком расстроенная, чтобы сидеть.

- Не волнуйся. Mama никогда не заставит его почувствовать себя неуютно, я обещаю.

- О Вульфе я не волнуюсь. – Тепло его тела ударило сзади и затягивало ее. Восхитительный запах мускуса и специй окружил ее. Джульетта пошла быстрее, чтобы получить больше пространства. – Я больше переживаю о том, что происходит в твоей голове.

Она сосредоточилась на том, чтобы различные безделушки и фотографии на антикварном ящике, располагались в идеальной линии.

- Ничего, что мы должны обсуждать в данный момент.

- Я не согласен. Учитывая, что мой член был глубоко внутри тебя менее 12 часов назад, я думаю, что должен знать твои мысли.

Она остановилась и обернулась. Он двигался как тихий хищник, и ее тело размякло в бассейне сентиментальности.

Она бы отдала любые деньги, лишь бы сейчас оказаться фригидной.

Ее статус ледяной королевы был официально снят постоянным потоком похоти, что адски раздражало ее. Она вцепилась в раздражение и попыталась не обращать внимания на свои гормоны.

- Не говори такие вещи, - прошипела Джульетта. – Мы находимся в доме моей матери.

- Где никто нас сейчас не подслушивает. Ты пытаешься рационализировать то, что происходит между нами, не так ли?

Она ненавидела его проницательность. Почему он должен выглядеть так горячо все время? Узкие черные брюки демонстрировали все его имущество, а его темно-серая рубашка подчеркивала золотой блеск в его глазах. Его волосы были идеально взъерошены, выглядели, будто он только встал с постели, и пахли как после душа. Ее пальцы сжались в неподчинении. Она желала притянуть его к себе и почувствовать этот восхитительный рот на своем. Глоток его запаха опьянял ее. Вместо этого, ей нужно провести логические переговоры о том, что она не будет опять с ним спать.

- Я не думаю, что мы должны продолжать видеться друг с другом.

- Я не согласен.

Ее челюсть отвисла.

- Я только что сказала тебе, что это-это дело между нами должно закончиться.

Его губы сжались.

- А я сказал «нет».

Разочарование кусало ее нервы. Почему он не мог просто уйти, как и большинство мужчин, которым отказывают?

- Ну, очень плохо. Наш устный контракт закончился. Ты выиграл. Мы должны сконцентрироваться на Purity и готовиться. Давай остановимся на том, что это был прекрасный опыт, пожмем друг другу руки и двинемся дальше.

Он закинул голову и рассмеялся. Джульетта сердито посмотрела на него.

- О, ты хороша. Прекрасный опыт, да? Пожмем руки?

Он двигался так быстро, что у нее не было времени для борьбы. Он резко дернул ее на себя и поглотил ее рот в поцелуе так чувственно, так скандально, что ее пальцы в туфлях сжались, а соски превратились в твердые точки, и она беспомощно застонала под глубокими ударами его языка. Сойер оторвался от ее рта, тяжело дыша.

- Ты думаешь, я один из твоих лакеев? Ты действительно думаешь, что можешь контролировать то, что происходит между нами, заявив, что это закончилось? - Похоть, жадность и желание прорезали черты его лица. Джульетта смотрела на него, очарованная грубыми эмоциями. – Я сказал «нет». Я не собираюсь претворяться и пожимать тебе руку, когда предпочел бы толкнуть свои пальцы между твоих ног и заставить кончить. Я не буду вежливо улыбаться, когда предпочел бы целовать тебя до безумия и заставить тебя посмотреть в лицо женщине, которой ты являешься.

Она толкнула его в грудь, но он не сдвинулся с места.

- Я точно знаю, кто я, - яростно прошептала она. – Взрослая женщина, которая принимает собственные решения на основе логики. Нескольких оргазмов между нами недостаточно, чтобы рисковать этой сделкой или своим рассудком.

- А мне пофиг, - усмехнулся он. – Я никуда не уйду, я не играю по правилам. Ты хочешь спать целомудренно, одна в собственной постели, хорошо. Но я буду мозолить тебе глаза каждый день, напоминая о том, что я могу дать тебе. Я не уйду от чего-то, только потому, что оно такое запутанное и реальное, детка.

- О, да? Тогда что еще ты готов дать, Сойер? – Она приподнялась на цыпочки и была напротив его лица. – Когда вибраторы, наручники и повязки закончатся, что ты сможешь дать мне? Ты уже сказал, что долговременные отношения невозможны. Поэтому не надо этого дерьма про запутанное и реальное. Детка.

Он отпустил ее и попятился на шаг назад в шоке.

Джульетта прижала пальцы ко рту. Она бросила ему вызов, чтобы сделать эти отношения настоящими? Было ли это тем, чего она на самом деле хотела?

У нее не было времени подумать. Шум прервал сокрушительную тишину.

Матушка Конте стояла в дверях вместе с Вульфом.

- Мы закончили.

Джульетта взяла себя в руки и приклеила яркую улыбку.

- Отлично. Позвольте мне взять пальто и сумочку, и мы можем идти.

Сойер молчал, но последовал ее примеру, они забрали свои вещи и сказали до свидания. Она крепко обняла мать, принимая силу из твердых рук вокруг нее, и вдохнула аромат дома в утешение.

- Береги себя, сладкаядевочка. – Матушка Конте погладила ее по щеке, ее взгляд скользил по ее лицу, будто пытаясь понять, что беспокоит ее.

-Люблю тебя, Mama.

Вульф остановился перед ее матерью со странным выражением на лице. Медленным, нерешительным движением он протянул руку и обнял ее наполовину, перед тем как дернуться назад неловким движением. С достоинством, не соответствующим его возрасту, он сказал:

- Спасибо за приглашение в ваш дом, Матушка Конте. Спасибо, за все.

Джульетта закусила губу, когда прилив эмоций настиг ее.

Ее мать улыбнулась и погладила мальчика по щеке.

- Милости прошу. Теперь приходи каждое воскресенье вместе с Сойером.

Вульф кивнул. Джульетта вышла за дверь и быстро махнула Сойеру и Вульфу, прежде чем сесть в машину. Будто демоны вгоняли огненные вилки в ее пятки, она вцепилась в руль, представила свой байк и нажала на акселератор.

Она отказывалась анализировать полный беспорядок этого вечера. Завтра она проснется сильнее и будет готова встретить новый день. Джульетта настроила радио на местную станцию, увеличила громкость и отправилась домой.

***

Сойер сидел в темноте и пытался выяснить, что с ним не так.

Весь путь домой он молчал. Вульф, казалось, был на такой же волне и ограничился тем, что смотрел в окно. Что-то изменилось сегодня, и он не был уверен, что делать.

В тот момент, когда Джульетта пыталась оттолкнуть его, он сошел с ума. Ее прохладное поведение бросило ему вызов доказать их связь, и вызвало глубокую панику, какую он никогда прежде не испытывал. Он только знал, что был не готов отказаться от нее. Пока нет.

Сойер понял, что она напугана. К сожалению, он не сильно помог, изображая пещерного человека, и она выбросила карту отношений. Она хотела чего-то более постоянного между ними? Секс смешался с реальными чувствами?

Ему не на что опереться. Он никогда не хотел женщину больше, чем на несколько ночей. Никогда не желал большего, чем физическое удовлетворение по вечерам. Он любил контролировать и дарить удовольствие. Но что-то другое было с Джульеттой, и он не знал, что делать.

Он посмотрел на картину на стене. Пара переплелась на кровати. Нога мужчины избивались между ее открытыми ногами, его голая спина закрывала от зрителя весь вид. Тень затемняла комнату и подчеркивала части ее анатомии.

Кривая бедра. Жесткий пик ее соска. Разлив черных волос по ее плечам. Лицо женщины было наполнено явным желанием, когда она смотрела на своего возлюбленного. В этом полном открытом комплексе эмоций только похоти и желания, Сойер нашел мир. Он всегда любил эротическое искусство. На некоторое время, когда он пристально смотрел на хорошую картину, он переносился в место, в котором он мог, на самом деле, воображать и дотронуться до чего-то реального. Чего-то, что он редко ощущал в хорошем смысле.

Видеть Джульетту в ее доме и с ее матерью успокаивало его душу. Его питание, когда он ел один, было в официальных ресторанах, автокафе, или за письменным столом. То, что они разделили пищу между ними в почти интимной обстановке, очаровало его.

Но, конечно, это никогда не могло сработать.

Он вспомнил ночь, когда впервые встретился с Матушкой Конте.

Господи, он был молодой и зеленый, полный открытой ярости и амбиций, он едва мог сдерживаться. Он яростно боролся за возможность пройти стажировку в отеле Плаза в Нью-Йорке, а его босс был самым большим мудаком на планете. Напоминал ему его приемного отца: подлый мешок с деньгами, одетый в модный костюм, который будто защищал его. Робин ненавидел Сойера, и делал его дни такими адскими, насколько это только было возможно. Если что-то шло не так, то он обвинял именно его, а все заслуги брал на себя. Тем не менее, когда он добился того, что сопровождал Робина в Милан на сделку, ему казалось, что он достиг большего. Посадка на самолет, изучение итальянского и получение официального паспорта заставили его почувствовать себя живым. Не призраком в обществе, а человеком, у которого были возможности. До той ночи.

Сойер произвел впечатление на клиента. Его большой ошибкой было выдать свою надежду на работу с парнем в будущем. Робина, казалось, не обрадовала идея, что его ученик встал перед ним. Когда они пришли в бар, чтобы отпраздновать, Робин начал оскорблять его. Пока его голос и ярость увеличивались, Сойер огрызался, а затем дал отпор.

И был уволен.

Сойер зажмурился, когда воспоминания стали резать глубже.

Ужасно быть на мели в Италии, без работы и стартового капитала. Унижение из-за того, что все в гостиной уставились на него и качали головой, жалея бедного ребенка.

Сойера затащило обратно в прошлое.

Робин остался пить в баре. План укоренился, когда Сойер увидел, как он заигрывал с изыскано одетой женщиной рядом с ним. Сойер знал, что она была проституткой, и когда его бывший босс стал громче и агрессивнее, он принял решение.

Он вышел из бара. Купить видеокамеру было легко. Еще проще было заключить сделку с проституткой за кадры, необходимые для шантажа и разорения его босса. Сойер со стороны наблюдал, как разыгрывается сцена, Робин шатался, женщина достала ключ от номера и увела его прочь. Она кивнула Сойеру и подняла руку.

Пять минут.

Он встал, чтобы поцедить пиво в баре, пока ждал.

И услышал голос.

- Он, вероятно, заслуживает этого, знаешь.

Его голова повернулась. Женщина рядом с ним была одета в оловянные слаксы и темно-серый кардиган, у нее были красивые длинные седые волосы, скрученные в пучок. Черты ее лица были полны юмора и грации, и ее темные глаза были добры, когда она смотрела на него.

- Scusi?

Женщина улыбнулась и заказала у бармена бокал Шардоне.

- Я ела со своим другом и все слышала. Он твой босс, не так ли?

Сойер барабанил пальцами по деревянной поверхности и взглянул на часы. Четыре минуты.

- Он был моим боссом. Меня уволили.

Она вздохнула.

- Многие используют эту власть для неправильных вещей. Каким бизнесом ты занимаешься?

- Гостиницы. Мы встречались здесь с клиентом, и, я полагаю, что был немного успешнее его. - Его затошнило от ненависти и горечи, которые скручивались в нем. Сойер оттолкнул пиво подальше.- Не знаю, почему я думал, что будет по-другому,- пробормотал он себе. – Я был слишком глуп, чтобы играть по правилам.

- Нет. Ты был храбр. Вера во что-то хорошее это единственное, что может держать нас вместе.

Он сделал паузу и внимательно посмотрел на нее. От нее пахло сахаром, тортами и сладостями. Какова была ее игра? Его пальцы скользнули к небольшой сумке, в которой находилась камера. Он обхватил ее крепче и сделал глоток пива. Три минуты.

- Поверьте мне, я не живу в чудесном мире. Ты должен защищать себя всеми необходимыми способами. Выживают только сильные.

Вдруг ее рука схватила его за запястье. Его первой реакцией было рвануть подальше, он терпеть не мог, когда кто-то прикасался к нему без предупреждения, но ее кожа была теплой, а взгляд был спокойным, когда она смотрела на него. Сойер чувствовал, что эти карие глаза смотрели не только на поверхность, но и глубже, она видела всех его извивающихся демонов.

- Жизнь - это больше, чем выживание. Тебе так не кажется? Жизнь - это выбор. Тяжелый. Вне нас существует нечто большее, это называется карма. Каждый хороший поступок восходит во вселенную, а каждый плохой пожинает возмездие. Может быть не здесь, на Земле, но позже.

Он задрожал от внезапного натиска эмоций. Сойер насмешливо усмехнулся от незначительного смягчения.

- Ерунда, леди. Потустороннего мира нет, а счастье здесь означает деньги, власть и брать то, что ты хочешь.

Ее улыбка была нежной и полной мудрости, он втянул в себя воздух.

- Ты ошибаешься. Я знаю, что ты хочешь сделать, и не виню тебя. Никто не может. Око за око кажется целесообразным. Но ты будешь просыпаться пустым и с необходимостью ненавидеть что-то, чтобы заполнить себя.- Ее пальцы сжались вокруг его стремительно стучащего пульса. – Я прошу тебя, выбери другое. Сегодня. Выбери уйти отсюда и все может измениться.

Страх пронзил его, как прорезание зубов у щенка с новой костью.

- Кто вы? Вы не знаете ни меня, ни его. Вы ничего не знаете.

- Я знаю, что вижу в тебе гораздо больше, чем это. – Ее хватка ослабла, она достала несколько евро из кошелька и толкнула их через бар. Затем осторожно положила визитную карточку рядом с ним. – Я бы хотела помочь тебе. Я знаю кое-кого, кто работает в хорошо известном отеле, и я думаю, ты бы хорошо вписался. Но ты должен решить, чего ты хочешь больше.

Сойер засмеялся над визиткой, которая содержала название Ла Дольче Фамилия и изысканный торт нарисованный сверху. Чертова пекарня? Сумасшедший смех душил его. Он был готов снять порно с проституткой и шантажировать босса. Он жил в мусоре, это и было правдой, которую он знал.

Любая попытка достигнуть чего-то реального и чистого только разочаровала бы его. И Сойер хорошо усвоил урок.

Надежда была смертельной.

- Конечно, леди. Все равно. – Он засунул визитку в свой пиджак, чтобы избавиться от нее. – Спасибо за предложение.

Она ненадолго закрыла глаза, как если бы он был ее сыном и разочаровал ее. Когда она открыла их, ее карие глаза блестели ясностью, живостью и были острыми как лезвие разбитой бутылки.

- Я знаю, что ты мне не веришь. Я бы, наверно, тоже не верила. Тем не менее, Господь дает нам выбор каждый день, и каждый крошечный выбор составляет основу нашей жизни. Это не гарантирует, что ужасные вещи не произойдут с хорошими людьми. Невинными людьми. – Грусть осталась с нею как облако духов. – Твое будущее может быть изменено одним решением. Одна хорошая вещь может компенсировать гору плохого. Но ты должен выбрать.

Она взяла вино и грациозно кивнула.

- Спасибо за внимание.

Женщина исчезла из бара, будто она была вызвана каким-то загадочным колдуном из Гарри-гребанного-Поттера. Сойер посмотрел на часы и выбросил странный случай из головы.

Время шоу.

Он допил пиво, заплатил и поднялся на лифте на одиннадцатый этаж. Карта-ключ к комнате 117 горела в его руке. Он проверил холл и убедился, что все тихо. Нет ли горничных и посетителей. Сойер поднял камеру и повозился с кнопками, чтобы убедиться, что он был готов снять фильм всей его жизни. Наконец. Его первый шаг к мести, это даже слаще, чем выбивать дерьмо из мальчиков, которые пытались напасть на него в аллее, которую он называл домом или воровать у богатых придурков, которые тратят свои бесконечные суммы денег на кофе, дизайнерскую одежду и модных женщин.

Он вставил ключ в дверь и ожидал щелчка.

Свет мигнул. Сойер остановился.

Перед ним возник образ Дэнни. Маленький мальчик, который смотрел на него, который верил, что он был достаточно силен, чтобы защитить его от демонов и держать его в безопасности. Его неудача всплыла перед глазами, издеваясь над ним, и годы дерьма и боли бушевали в его желудке. Его пальцы дрожали, и он подавился из-за тошноты.

Вот какова будет его жизнь. Жизнь без правил, без ограничений, только бесконечная спираль пустоты. Паника поглотила его, и он затрясся как в лихорадке, его дыхание застряло в его холодной груди.

Слабые звуки смеха доносились из-за двери.

Невнятное оскорбление. Звук шлепков и тихий стон.

Сойер знал, если он откроет дверь, то окажется в сцене из порно Рай.

Он получил бы работу назад, добился бы, что Робина уволили бы и никогда не оглядывался бы назад.

Его прошлое расплылось в настоящем, будущем. Слова женщины ослабили его мозг, пока яркий свет не ворвался в его видение.

Один выбор стоял перед ним ясно и верно с точными последствиями.

Другой маячил впереди, окутанный туманом тайны, готовый опрокинуть его на задницу, если он решится на это.

- О да, детка, именно так, ох, хорошо!

Сойер отшатнулся от двери и начал бороться с дыханием. В пьяном угаре, он прошел по коридору, спустился вниз по лестнице, убегая все быстрее и быстрее, дальше от демонов. Он выбежал через двери в холле на тротуар, втягивая свежий воздух, теряясь в толпе деловито одетых людей, спешащих с какой-то целью: работа, удовольствие, семья, еда, жизнь.

Он не знал как долго и как далеко он шел. Минуты.

Часы. Наконец, он вытащил визитку и посмотрел на адрес.

Он взял такси, а затем фуникулер в Бергамо, и, наконец, добрался до дома. Его рука дрожала, когда он поднял ее, чтобы постучать.

Дверь распахнулась, и женщина из бара посмотрела на него.

- Я этого не сделал. – Его дыхание вырвалось из легких. Странный всхлип подобрался к его губам. – Я не сделал это.

Голос женщины был окутан любящей силой, обещающей убежище. Обещающий что-то, чего Сойер думал, не существует.

- Я так горжусь тобой. Как тебя зовут?

- Сойер Уэллс.

- Заходи, Сойер Уэллс. Поговорим. Все будет в порядке.

Он вошел внутрь и его жизнь изменилась.

Воспоминания померцали и исчезли, как струйка дыма. Он предавал женщину, которую любил. Если у Джульетты были какие-то чувства к нему, помимо сексуальных, он разрушит ее и сделает больно Матушке Конте. Джульетта была женщиной с характером, силой и целью. Она была предана своей семье и ходила в свете. В глубине души, он знал, что никогда не будет достаточно хорош для нее, и чем больше времени они проводили вместе, тем опаснее был исход. Лучше позволить Джульетте отстраниться, чего она так отчаянно желала. Она заслуживала человека, который был целым и мог дать ей ту жизнь, которую она заслуживала.

Брак. Дети. Целое сердце. Не тот, кто не мог предложить ей ничего, кроме благих намерений и бесконечных ночей секса.

Нет, он должен был закончить это сейчас. Вернуться к стандартным рабочим отношениям и быть счастливым с воспоминаниями.

Его желудок горел как под кислотой.

- Что ты делаешь?

Сойер мотнул головой вокруг. Вульф стоял в дверях в рубашке Nike с длинными рукавами и боксерах. Его сумасшедшие волосы стояли прямо под ужасными углами.

- Ничего. – Голос Сойера был пуст, лишенный как эмоций, так и своей собственной жалкой души. – Иди спать.

Он уже собирался отвернуться, когда поймал взгляд паренька.

Преследуемый.

Ах, да. Монстры всегда приходили ночью, когда вы отчаянно нуждались во сне и покое. Когда вы наиболее уязвимы. Сойер показал на стул рядом с ним.

- На самом деле, сделай мне одолжение. Сядь на минутку. Я в дерьмовом настроении и не чувствую, что хочу быть один.

Парень зашел в гостиную, сел на серебряные диванные подушки и оттолкнул причудливую синюю полосатую подушку.

Сойер отметил блеск пота на лбу, измятую рубашку от скручивания вперед назад в простынях, и впалые щеки. Парень, наконец, заговорил.

- В чем дело? Я думал, ты хорошо спишь ночью.

- Я тоже так думал. – Короткая тишина. Обычно он не любил, чтобы кто-то был в его личном пространстве, но присутствие Вульфа утешало его. – Кошмарный сон. У тебя бывают?

Вульф сместился на подушке.

- Да. – Он сделал паузу. – О чем они?

Сойер изучил парня на своем диване и понял, как он был похож на Дэнни. Молодой. Сильный. Напыщенный. До жути умный. Но с босыми ногами и своими сумасшедшими волосами он казался таким чертовски уязвимым. Так легко…разочаровывающимся. Опять. Он откашлялся.

- Плохие вещи. Избиения, попытки выжить. А у тебя?

Голубые глаза Вульфа стали вялыми.

- То же самое.

Сойер перешел к обычному разговору, не желая мучить парня минным полем чувств, которые он все еще пытался понять.

- Я должен быть на месте рано утром. Можешь разобрать инвентарные записи, которые я определил для доставки?

- Да.

- Обед был хорош, да?

- Мне понравилась паста. Лучше, чем какая-либо еда, в некоторых из этих модных ресторанах, в которые ты ходишь.

- Да, Матушка Конте не валяет дурака, когда дело доходит до еды. Как прошел ваш разговор?

Он опустил голову.

- Она была так добра ко мне.

- Она спасла мою задницу, когда я был немного старше тебя. Она хороший человек.

- Да.

- Вся семья удивительная. Ты пробовал какой-нибудь их десерт? Чертовски невероятно.

- Это когда-нибудь уйдет?

Вопрос выстрелил через комнату, как пушечная осечка. Сойер быстро скрыл свое удивление и посмотрел на парня. Губы плотно сжаты, подбородок вверх, какое-то колебание в глазах, блеск отчаяния, ему было необходимо услышать, что все уйдет, и он будет счастлив оставшуюся часть жизни.

Связь установилась между ними. Его грудь сжалась, и глубоко в душе он хотел забрать боль парня, покрывающую его волдырями изнутри. Господи, он хотел солгать. Но он знал, что правда была важнее.

- Нет. – Опустошение на лице Вульфа душило его. – Но становится лучше. Клянусь тебе, что будут ночи без кошмаров или воспоминаний. Ты в состоянии обращаться с большинством нормальных вещей. Работа помогает. Может, терапия.

Вульф усмехнулся.

- Проходили. Спасибо.

- Зависит от психиатра. Некоторые неплохие. Я тоже проходил через это. Но мы можем осмотреться и попробовать снова.

Вульф кивнул.

- Спасибо. По крайней мере, ты был честен.

Образ его мертвого брата в переулке как куска мусора вставал перед его глазами и насмехался над ним. Сойеру стало трудно дышать.

- Я всегда говорю тебе правду. И я помогу тебе в любом случае как смогу. День за днем. И я знаю, что я тоже не эмоциональный тип, но ты можешь поговорить со мной. Обо всем.

Вульф отрывисто кивнул. Некоторые мышцы его тела ослабли.

- Спасибо, Сойер.

Сойер принял быстрое решение. Ну и черт с ним. Так иди иначе он не заснет сегодня. Он встал и указал на Вульфа.

- Пошли.

- Куда?

- Мой вид терапии. Тренажерный зал. Встретимся тут через пять минут. Идет?

- Идет.

Сойер поплелся в свою комнату, чтобы переодеться, подготовиться к нескольким раундам с грушей, немного на татами и немного свирепого соперничества. Его настроение улучшилось, когда он с нетерпением ожидал несколько часов тяжелого труда, блаженной пустоты ума и души в компании мальчика, о котором он начинал заботиться все больше. Он схватил свою сумку и ушел.


Глава 11


Джульетта рассматривала наклоненную картину и спрашивала себя, каким образом ее прибили так неровно. Ее кожу всегда покалывало, когда ее начали охватывать навязчивые идеи. Карина прислала ей картину в подарок, и она успокаивала ее каждый раз, когда она смотрела на неё. Джульетта решила повесить ее в своем офисе, а не в своем доме, так как она проводила большую часть своего времени здесь, особенно касательно обсуждаемых вопросов.

Ее папа сидел во главе резного соснового стола в их кухне. Тарелки с едой, корзины хлеба и винные бутылки были расставлены на его поверхности. Расплывшиеся тени силуэтов олицетворяли членов семьи, усаженных вокруг него, их лиц было не видно, отражался лишь пристальный взгляд ее отца. Его руки были сложены в замочек, а темные глаза были наполнены нескрываемой любовью, когда он смотрел на свою семью. Седые волосы были тщательно зачесаны назад, на его лице было много морщин и складок, как от усталости, так и от смеха, но его длинный итальянский нос выделялся среди всех его черт.

Их отношения были особенными. Она определенно была папиной дочкой, но причина этого была намного глубже: просто они оба понимали, что «Ла Дольче Фамилия» была основана на семейном поту, крови и слезах. Уважение, которое она испытывала к нему и к тому, как он работал, чтобы сделать мечту ее матери реальностью, заставило ее последовательно добиваться большего успеха. Для него. Для нее. Для всех.

Джульетте нравилось смотреть на картину в то время, когда она обдумывала различные решения, касающиеся бизнеса, или когда сотрудники уходили, и она оставалась одна. Как будто Карина знала, что Джульетта нуждается в ком-то, кто бы заботился о ней.

Ей стало интересно, был ли у Сойера когда-либо подобный опыт в его жизни.

Джульетта не ложилась спать всю ночь, анализируя каждую деталь их последней встречи как томящийся от любви подросток. То, как он потребовал, чтобы она справлялась с ним и своими эмоциями. То, что он никогда не распылялся или не пугался ее холодных слов, вместо этого он всегда смотрел вперед и выяснял правду. Ее голова говорила ей держаться от всего этого подальше, но ее тело и сердце нуждались в большем.

Когда она встряхнулась и повернулась, ожидая рассвета, странная правда, наконец, дала о себе знать. Она часто рисковала в своем деловом мире, но никогда не пыталась сделать хотя бы один шажок в своей личной жизни. Много раз она убегала от сложностей или угрозы волнения в свой безопасный небольшой пузырь. Теперь, все ее родные братья и сестры были счастливы в семейной жизни, а она до сих пор была одна.

Джульетта постучала ногтями по своему столу и сосредоточилась на своем папе. Он гордился бы ею? Или он с сожалением покачал бы головой, обвинив её в неспособности сделать прыжок? Хотя он осудил бы сексуальную связь без обязательств, Джульетта знала, что должна была довести дело до конца.

Сойер не давал гарантий, но он был честен. На данный момент она хотела выбросить предостережения и участвовать в опрометчивой, страстной связи, которая могла бы привести к чему-то большему. Таким образом, она решила попытать счастье с человеком, который заставлял ее испытывать такие эмоции, в возможность которых она никогда даже не верила. В следующий раз, когда она увидела его, ей были предельно ясны собственные намерения.

С довольной ухмылкой она поднялась со стола и скинула свою обувь. Она сошла бы с ума, если бы ей пришлось смотреть на искривленный ракурс, хотя бы еще секунду. Джульетта придвинула к стене стул кремового цвета и взобралась наверх. Она протянула пальцы, но только коснулась края. Хм, мебель была достаточно тяжелой, а вот если бы она стояла на верху деревянной спинки стула, она была бы в состоянии поправить картину. Она задрала свою юбку на несколько дюймов, чтобы было удобнее. Опершись одной рукой о стену для баланса, она поднялась, качаясь из стороны в сторону, и схватилась за край тяжелой позолоченной рамки. Один дюйм. Два, еще один вправо и…

- Что ты делаешь?

Знакомый голос гулко раздался эхом через всю комнату. Испугавшись, она попыталась устоять на ногах, но поскользнулась и упала в никуда.

Автоматический вопль страха замер на ее губах, поскольку сильные руки прервали ее падение. Дыхание вырвалось из нее со свистом, поскольку она врезалась в твердую мускулистую грудь. Он отшатнулся назад на один шаг, два, затем выровнялся. Она взглянула на него, и её настигло непреодолимое желание накрыть его чувственный рот своими губами. Mio Dio, как он был прекрасен. Лицо - просто дар небес, с губами, благословленными демонами.

- Что, черт возьми, с тобой такое? - Его брови были сдвинуты в жестком хмуром взгляде, и глаза, настолько медовые, словно спрятанное сокровище, выпускающие искры гнева. - Разве ты не можешь обратиться за помощью? Ты действительно так сильно помешана на контроле, что лучше сломаешь лодыжку, чем позволишь мужчине поправить эту проклятую картину?

Ее признательность застряла в ее горле. Джульетта нашла свою опору и выбралась из его объятий. Выпрямив плечи назад, она осторожно надела туфли и метнула на него свой напряженный взгляд. - Зачем? То есть мужчине будет легче передвинуть эту чертову картину, даже если он со мной одного роста? Потому что я выше, чем многие из моих сотрудников. У меня нет пениса, видимо, в этом вся разница.

- О, ради Бога, я имел в виду, что ты можешь просто попросить кого-нибудь! Как насчет твоего секретаря, который мог бы придержать тебя за ноги, так у тебя, по крайней мере, была бы страховка? Или это сравнимо с этим дерьмом типа, «Я - женщина, послушайте как я реву?»

Она одарила его пристальным ледяным взглядом. - Я просто поправляла картину, Сойер. Не пытайся доказать мне свою точку зрения о равенстве полов. Возможно, тебе следует спросить себя, почему тебя так бесит тот факт, что ты не можешь контролировать мои действия?

Он выдавил скучающий смешок и провел пальцами по волосам. Этот невинный жест придал ему настолько взъерошенный вид, словно он только что вылез прямиком из кровати, и это сводило пальцы ее ног в чувствительной судороге. - У тебя всегда есть ответ всезнайки?

- У меня всегда есть своевременный ответ. И чего ты такой расстроенный?

Он пробормотал что-то шепотом. – Я плохо спал сегодня ночью.

Она изучила тусклые круги под его глазами и напряжение вокруг его рта. Ее гнев сгорел, и она подошла немного ближе. - Мi dispiace (ит. Мне жаль), я могу чем-нибудь помочь?

Она протянулась, чтобы коснуться его руки, но он поспешно отошел на шаг. Она уставилась на него. Холодный ком страха образовался в ее животе из-за его неспособности встретить ее пристальный взгляд, отражая панику на его лице. Очевидно, он не хотел, чтобы она касалась его. – Я думал о том, что ты сказала вчера вечером. – Слова, казалось, сковывали его губы, но она заставила себя остановиться и послушать. - Я думаю, что ты была права.

Она ни за что не предоставит ему такого удовольствия, он не будет думать, что все это что-то значит для нее. Джульетта натянуто улыбнулась.

- Я рада. Я боялась, что то, что происходит между нами будет выглядеть по меньшей мере странно, ведь соглашение важнее, чем как вы – Американцы это говорите «перепихон»?

Он устремил на нее свой пристальный взгляд, будто сканировал её. Он вглядывался сильнее, видел ложь и принимал ее, так или иначе. Сойер кивнул, - Да. Спасибо, что терпишь меня. Я обещаю больше не причинять тебе неудобств.

- Конечно. Мы все еще встречаемся сегодня в три?

- Да.

- Превосходно. Спасибо, что пришел сказать мне это лично.

- Не за что.

Эта учтивая вежливость ранила её сильнее, чем ножи, пускающие кровь. Отчаянно желая выставить его из своего кабинета прежде, чем ее видимость даст трещину, она повернулась и схватила файл со своего стола. - Я лучше вернусь к работе. Увидимся позже.

Она пробежалась по страницам, где слова расплывались, и услышала, что дверь открылась.

- Я никогда не забуду те две ночи, Джульетта. Твой подарок для меня бесценен.

Он ушел. Джульетта смотрела на картину, совершенно прямую, и внезапно осознала, почему она так никогда и не рисковала в своей личной жизни.

***

Когда Сойер получил звонок, то планировал просто извиниться и сказать, что он не может сделать этого. В конце концов, он не лгал. Его расписание было очень тщательно спланировано, щепетильнее, чем упакованный багаж женщины. Последняя вещь, в которой он нуждался со своим внезапным эмоциональным переворотом, это видеть ее на грани взрыва. Черт, нет. К сожалению, она была так же упряма как тогда, когда он встретился с ней в первый раз, и она форсировала события единственным способом, от которого он никогда не откажется.

Она просто сказала ему, что будет ждать.

Сойер собрал в кулак все свое терпение, в то время как она приготовила ему чашку крепкого эспрессо, меньше, чем через двадцать четыре часа после того, как он вышел из ее дома. Спустя несколько минут вежливой болтовни Матушка Конте, наконец, села напротив него, сделав глоток своего напитка и сосредоточила на нем свой пристальный взгляд.

- Я хочу, чтобы ты женился на моей дочери.

Сойер оглянулся вокруг в поисках камеры. Сукин сын.

Конечно же, он смотрел передачу «Подстава» на МTV, но разве ее не закрыли?

Обман скрытой камеры Бетти Вайт был о людях в возрасте. Или возможно это было современной дневной версией «Жестоких игр»?

Усмешка изогнула его губы. - Извините, я знаю об этих шоу. Вы не проведете меня.

Хмурый взгляд изогнул ее брови. – Что за шоу?

Его усмешка исчезла. Он задумался над тем, кому нужно было вообще записывать его на пленку? - Мне жаль, я думаю, что произошло какое-то недоразумение. Вы сказали, что хотите, чтобы я поделился с вашей дочерью? Чем поделился?

- Сойер Уэллс, не веди себя как stupido cо мной. Я хочу, чтобы ты женился на моей дочери Джульетте. С которой ты спал.

Странный писк сорвался с его губ. Он слышал этот звук прежде от более слабых мужчин, которые только что поняли, что их обманули и обыграли ради еды, жилища или денег. Странно, ему никогда не приходилось издавать этот звук до настоящего времени. Отчасти этот звук вызывал у него жалость, которую ему навеивали воспоминания о тех фильмах вроде «Славные парни», где какой-нибудь простофиля переворачивался и скулил как девочка, в то время как из него выбивали дерьмо.

Что она сказала?

- Мы не спим вместе. - Ее разочарованный взгляд на его ложь заставил его вытянуть руки вперед. - Мы не спали.

- Вы делали это другой ночью.

О, Иисус, это не могло происходить на самом деле. Пришло время быть мужчиной и взять под свой контроль этот смешной разговор. - Хорошо, да, мы спали. Мы сделали это. Но теперь мы не спим.

- А почему вы это прекратили?

- Это на самом деле не ваше дело, Матушка Конте. - Он сказал это твердо, как будто бы говорил с непослушным ребенком. - Мы попробовали и решили, что будет лучше, если мы продолжим наши отношения в строго деловой форме.

Она прыснула в воздух. - Вот еще, бизнес. Моя дочь была одержима своей карьерой, так как она была молода. Первоначально, это казалось хорошей идеей. Это поставило перед ней цели, привило ей ответственность. Она превратилась в решительную, независимую женщину, которой все мы так восхищаемся. Но она теряет свою душу на благо прибыли.

Сойер встал. Стоп, сейчас было не время и не место, чтобы анализировать жизнь Джульетты. Не с ее матерью. Не со странными чувствами, которые у него были к Джульетте, все еще кипя от незнания того, куда двигаться дальше. Дьявол, он собирался убраться отсюда. – Хм, это не мое дело. Мне жаль, но я должен идти. Я не уверен, что у Вас правильная информация, но…

- Ну-ка сядь, Сойер.

Сойер сел. Святое дерьмо, именно так матери и поступают? Используют некий волшебный тон господства, чтобы заставить их детей повиноваться?

Она закрыла свои глаза, словно пыталась набраться сил откуда-то свыше.

Когда она открыла их, струя чистого страха просочилась вниз по его позвоночнику.

Главари банды были никчемны по сравнению с этой женщиной.

- Я хочу, чтобы ты выслушал меня. Я стара. Мое сердце слабое, мой артрит прогрессирует, и я нахожусь на той стадии своей жизни, когда я должна отпустить свои заботы. Много вещей было улажено, и это приносит мне большую радость. Но есть две вещи, которые преследуют меня днем и ночью, и не дают мне спокойно спать, независимо от того как я пытаюсь с этим справиться: моя старшая дочь и «Ла Дольче Фамилия».

Ее слова текли медленно, преднамеренно. Сойер откинулся на спинку своего стула и полностью сосредоточил на ней свое внимание.

- Я построила эту пекарню на поту, крови, семье и любви. Я должна быть уверена, что она будет занимать ведущее положение в течение долгого времени, непрерывно, не заставляя Джульетту жертвовать всем, чтобы сохранить все это. Она не снимет с себя полномочия. Она слишком горда, так же, как и ее отец, поэтому полагает, что никто, кроме неё не сможет заботиться о нашем бизнесе. Я должна удостовериться, что это слияние между «Ла Дольче Фамилия» и «Purity» будет ключом к ее свободе. Подписывая такой контракт, она как бы передает часть этого наследства в твое ведение. Она вверяет это тебе, чтобы преуспеть, таким образом, у нее будет долгосрочный партнер для поддержки.

Сойер покачал головой в замешательстве. - Подождите. Мы уже сказали Вам, что контракт подписан. Нет никакой потребности в постоянных личных отношениях между нами. Мы оба верны своему слову и подписали деловое соглашение. Наши соответствующие компании вырастут и расширятся вместе. Вы не должны волноваться об этом. Я даю свое слово, я буду всегда заботиться о Джульетте и пекарне как о самом себе.

Ее рот смягчился в улыбке. - Ты такой хороший человек, хотя ты все еще не веришь в это. Она глубоко вздохнула. - Я надеюсь, что осознание этого придет к тебе со временем. Я верю тебе, Сойер. Но условия контракта все время нарушаются, и когда чернила сохнут, и проходит время, расстояние меняет все это. Но есть только один способ, который на сто процентов даст гарантии Джульетте и «Ла Дольче Фамилия»: это наличие партнера и соратника, которому я могу доверить свою жизнь. Брак. Священные клятвы брака обещают связь, которая никогда не будет нарушена. Это - то, что мне нужно от тебя.

Он должен был направить Матушку Конте в правильное русло. Этот разговор был просто сумасшествием. Сойер решил, что лучший способ разрушить план состоял в том, чтобы играть адвоката дьявола.

- Матушка Конте, я думаю, что Вы упускаете некоторые ключевые моменты в своей идее. Во-первых, браки сегодня более ненадежные, чем деловые контракты. Люди разводятся, бросают партнера, заводят романы. Брак уже не тот, что был раньше. Святости брака уже не стало.

Она наклонила голову в раздумьях. - Брак много на что похож. Это - то, что человек приносит в него – будь это клятва безбрачия, поддержка или прибыль. Это не соглашение, которое терпит неудачу, а люди. Как только ты и Джульетта примите такое решение, Вы не отступите от своих обязанностей. Я знаю, что это самое верное.

Его первая мощная паника вторглась с полной силой в ворота его ума, но он сопротивлялся. - Хорошо, прекрасно. Давайте говорить о Джульетте. Мы, возможно, и спали вместе, но мы не любим друг друга. Её интерес ко мне не настолько силен, чтобы она могла перед Богом поклясться быть со мной навечно, особенно если ее заставить это сделать. Я предполагаю, что Вы знаете об упорстве своей дочери?

- Я видела ее с тобой. Как она смотрела. Как ты заставлял ее чувствовать. - Воспоминания проплыли мимо его видения, и на мгновение Сойер увидел женщину - Матушку Конте, но когда она была моложе. – У вас есть реальные чувства, но они обременены логикой, контрактами и небольшим количеством страха. Она нуждается в человеке, который может быть компаньоном, который понимает, как ее работа питает ее душу, в человеке, который не захочет менять ее, а просто примет каждую клеточку ее сущности.

- Я не такой человек.

Правда ударила по нему со всей силой. В течение краткого момента он задался вопросом, что если он был человеком, который мог дать ей все это. Чтобы держать ее, защищать ее, наконец, впустить кого-то, кому он доверял, в свой мир. Но это был только мираж, не предназначенный для таких людей как он. Особенно не для таких, как Джульетта.

- Такой-такой. Ты ей подходишь, и я поняла это сразу же, как только увидела вас вместе. Две стороны одной монеты, которые понятия не имеют, как объединиться. Как только вы поймете это, вы оба будете единым целым.

Самообладание изводило его нервы. Достаточно этого причудливого видения слияний и устроенных браков. - Я сожалею, Матушка Конте, Вы ошибаетесь. Я не тот человек, которым вы меня представляете. У меня нет ничего, что бы я мог дать постоянному партнеру. И если Вы искренне любите свою дочь, Вы никогда не вынудите ее сделать что-то вроде этого. Вы готовите ее к целой жизни несчастья. Позвольте мне спросить Вас. Поступили бы вы таким же образом с вашими остальными детьми? Вынудили бы их к браку как марионеток, не давая им выбора? Угрожая или принуждая их к выполнению того, что бы Вы хотели? Или действительно ли Джульетта отличается от других, потому что она не такая как они? Только ответьте честно.

Его победа была недолгой. Он ожидал, что её голова стыдливо склонится. А защитный гнев взовет к здравому смыслу. Вместо этого, она запрокинула голову назад и засмеялась с чистым ликованием. Он уставился на нее в удивлении.

- Ты правильно подметил. Но я могу честно сказать тебе, что Джульетта ничем не отличается от моих других детей. - Ее глаза искрились смехом. – Ты уж поверь мне.

Он покачал головой. - Это спорный вопрос. Так или иначе, она никогда не согласилась бы на этот план.

- Она согласится. Если ты ее попросишь об этом.

Он кашлянул со смехом. - Конечно. И лишиться головы во время этого? Нет, спасибо. - Он смягчил свой тон. - Я не хочу, чтобы Вы волновались о таких вещах. Я обещаю, что «Ла Дольче Фамилия» никогда не будет сломлена, и я всегда буду присутствовать в жизни Вашей дочери. Va bene? (ит. Хорошо?)

Он встал, чтобы уйти, удовлетворенный тем, что сделал все, что смог.

Сойер повернулся к двери.

- Ты помнишь свое обещание, данное мне?

Комната задвигалась. Он покачнулся, ища баланс, поскольку его слова заманили его в ловушку – зажали его в тиски, которые эхом отражались, сдавливая словно удав, обвившийся вокруг его шеи. Он склонил свою голову, поскольку его судьба вышла вперед, и простачок ударил кулаком его в челюсть.

Он стиснул свои зубы. – Да. Я помню


La devo un grande debito. Se lei mai ha bisogno di me, farò che lei chiede.”

Я в большом долгу перед вами. Если, вам когда-нибудь что-либо понадобится, я сделаю всё, что будет нужно.


- Ты мне нужен. Это все, о чем я прошу. Я хочу, чтобы ты женился на моей дочери.

Он не помнил много после этого. Громкий рев в его ушах, обстрел его сердца, пот, расхолаживающий его ладони. Он не хотел смотреть ей в глаза, зная, что не смог взять под контроль собственные эмоции. Мог ли он отказаться?

Она понятия не имела, о чем просила его. Его принятие ее просьбы привело бы в движение цепь событий, которые до смерти его пугали.

Сойер колебался на краю, затем осознал, что у него никогда не было выбора.

Его протест был официально отозван.

Он с трудом вздохнул и принял свою судьбу.

Ему, возможно, и придется отдать долг, но он совсем не обязан был быть счастливым или любезным от этого. Пытаясь не споткнуться, он пробился к двери и сжал ручку мертвой хваткой.

- Пусть так и будет. Но Вы лучше поговорите с нею первой. И Бог поможет Вам, если она согласится.

Сойер пошатнулся в дверях, не взглянув назад.

***

Джульетта сидела на площади у Дуомо. Тяжелый туман покрыл высокие, изящные линии собора, и холодный туман покалывал уязвимую кожу, пробирая её до костей. Ветер, яростно дул в конце марта, и пешеходы, проходящие мимо, были одеты в длинные шерстяные пальто и шляпы. Она уставилась на великолепную структуру, которая была её оплотом, начиная с детства: смешивание стиля и изящества каждой отдельной бронзовой резьбы на крупных воротах; острые мраморные колонны, стремящиеся в небо.

Позолоченная медная статуя «La Madonnina» преобладала над небом.

Она любила сидеть в соборе, пристально смотря на лучи цветного света, когда они проникали через готические окна. Умиротворение и спокойствие среди больших произведений искусства и мифического поиска духовного совершенства. Позже, Папа повел бы ее на площадь на ланч, где они пировали бы свежими панини и пили кофе со взбитыми сливками, сдабривая еду панчеттой и спелым виноградом с рынка. Она наблюдала бы за женщинами – модно одетыми в дизайнерские костюмы и ходившими на высоких каблуках, желая когда-нибудь стать одной из них.

И именно такой она и была сейчас. По крайней мере, с внешней стороны. Ее шерстяное пальто и соответствующая меховая шапка делали из неё уверенного, стильного руководителя. Ее зеленая сумочка от Prada и обувь от Маноло кричали о совершенной элегантности. Она никогда не уезжала из Италии, чтобы путешествовать как Карина или ее брат, потому что всегда чувствовала себя в безопасности именно дома. Она никогда не чувствовала пустоту, не видя других мест.

Не задыхалась от этого.

До сих пор.

Она собиралась замуж за Сойера Уэллса.

Унижение горело в ее крови. Ее собственная мать хотела выдать ее замуж, чтобы она не стала холодной, одинокой старой девой, подсчитывающей свои золотые монеты. Их беседа из занимательной превратилась в приводящую в ярость. Она кричала ужасные вещи, в то время как ее мама оставалась спокойной. Как непримиримая статуя, она повторяла одну и ту же фразу много раз.


Ты заслуживаешь счастья, моя милая девочка. И если ты не сделаешь этого, ступай своим путем. Я сделаю это сама. Сойер Уэллс даст тебе то, в чем ты нуждаешься, хотя ты и не веришь в это на данный момент.


Нет. Она не могла поверить в это. Она никогда не поверила бы в это.

Так или иначе, Сойер был должником ее матери, и он женится на ней, чтобы вернуть ей этот долг. Ее мать хотела быть уверенной в том, что все ее дети будут пристроены и счастливы в семейной жизни.

Очевидно, она не доверяла Джульетте успешное управление бизнесом одной, таким образом, она решила добавить дополнительный слой защиты в образе крупного, сильного мужчины. О, как страстно она ненавидела их обоих на данный момент. Ее мать предала ее.

И Сойер, согласившись на это.

Внезапно на неё упала тень. Сойер сел около нее на скамью, соблюдая учтивое расстояние между ними. Ее пристальный взгляд бродил по его часам rolex, по сиянию его светлых волос, по прохладным темно-серым тонам его кашемирового пальто. Красный шарф, аккуратно обвернутый вокруг его шеи, намекал на его смелость и способность не заботиться о мнении других.

Они сиделивместе в течение долгого времени в тишине, ветер ревел, их кожа немела. Пешеходы спешили мимо них, направляя свои головы к небу, чтобы попытаться измерить великолепие Дуомо с его запутанной архитектурой и высоким изяществом. Многочисленная стая голубей спустилась с неба и забила базарную площадь, их ярко-синие крылья и головы неистово склонялись над оставшимися крошками.

Джульетта молча смотрела, как молодая пара прижалась друг к другу, чтобы согреться, и смеялась над вторжением птиц. Женщина была симпатичной, с искрящимися рыжими волосами. Она присела на колени и вытянула руки, и стая крылатых существ поспешила запрыгать по ее телу. Ее смех был ярок и раздавался в обжигающем ветре. Мужчина смеялся вместе с ней, опустившись на колени около нее, и поцеловал ее.

Картина так и стояла в ее глазах и напомнила ей о вещах, которых у нее никогда не будет.

Она, наконец, заговорила. – Ты ей так сильно обязан? - она шептала. – Достаточно для того, чтобы посвятить свою жизнь фиктивному браку?

-Да.

Джульетта кивнула, не удивляясь его ответу. Скучная пустота и горе ревели и пульсировали в ее венах, ища хоть какой-нибудь выход. Она раздавила его словно муравья каблуком своих шпилек. Никогда снова. Она не позволила бы себе вернуться к тем чувствам, она просто отказывалась. Не с ним.

- Я ответила отказом, конечно же. Ушла и поклялась, что я никогда не вернусь. Я оскорбила ее. Разозлилась на нее. Она просто взяла и сказала, что верит, что это на благо. - Сумасшедший смех сорвался с ее губ. - Ты знаешь худшую часть этой шарады? Она полагает, что она права. И делает она это не для того, чтобы причинить нам боль или заставить нас страдать. Что обычно говорят о благих намерениях?

- Благими намерениями вымощена дорога в ад.

- Это точно. Дайте человеку золотую звезду. О, и жену! Дзынь-дзынь! - Она подавляла свою манию и стала отчаянно бороться за самообладание. Нет причин сходить с ума из-за какого-то там брака. Поскольку, именно это и происходило. Она дала бы своей матери то, что она хотела, но ее собственным треклятым способом. - Прости меня, я все еще приспосабливаюсь. Даже не смотря на то, что это Италия, я не знала, что устроенные браки все еще имеют место быть.

- Я понимаю.

Его голос был нежен, и у нее появился сумасшедший порыв схватить его руку и умолять его сделать так, чтобы все было хорошо. Чтобы он взял её руки в свои и сказал, что они решат это и ужасная напряженность в ее груди тут же ослабится. Но она предпочла поступить так, как было для неё естественней. Она просто тихо и неподвижно сидела в своем собственном холодном пузыре и ничего не делала. - Мне потребовались три дня, чтобы понять, что она победила. Все то, чем я так гордилась, перестало что-либо значить, потому что я все еще повинуюсь ей как дитя.

- Что заставило тебя изменить свое решение?

Эта часть была худшей. Джульетте не нравилось разочаровывать свою мать, но для неё не было такого способа, который мог бы склонить её к браку не по любви. Пока она не сказала слова, которые заставили её покраснеть и поколебаться.


Прежде чем твой папа скончался, он заставил меня пообещать лишь две вещи: удостовериться, что ты укрепишь позиции «Ла Дольче Фамилия» как нашего семейного наследства. А также, что ты выйдешь замуж. Он любил всех своих детей одинаково, но ты была для него особенной. Он волновался о тебе больше всего. Я не думаю, что его дух будет покоиться с миром, пока ты не дашь ему это, милая малышка.


Обещание, данное её отцу на смертном одре, незыблемо вставало перед её глазами. Она попыталась игнорировать эти слова, но они преследовали ее день и ночь.

Портрет в ее кабинете смотрел на нее, требуя, чтобы она приняла правильное решение. И она, наконец, поняла, что у нее не было другого выбора. Точно так же, как и у Сойера.

Она ответила ему без эмоций. - Она сказала, что Папа хотел бы этого. Для меня. Для «Ла Дольче Фамилия». И я боюсь, что она права.

Сойер пошевелился, в основном, чтобы успокоиться, но выпрямился и откинулся на спинку скамьи. У нее не могло быть этого ужасного разговора, ни под каким видом душевности, или она просто никогда не оправится.

- И с чего бы ты хотела начать? - спросил он спокойно.

С этим она могла справиться. - Я предпочла бы сказать, что мы тайно бежали. Как Карина и Макс. Как только наши документы прибудут, Отец Ричард сможет поженить нас только в присутствии моей матери. Я скажу своей семье, что это был молниеносный роман, и мы не хотели фанфар и внимания. Мы можем ссылаться на слияние и нашу рабочую нагрузку, чтобы избежать медового месяца. Мы отошлем краткий пресс-релиз, сообщим нашим соответствующим компаниям на встрече, и, надо надеяться, что шумиха и сплетни утихнут быстро. Это приемлемо для тебя?

Сойер кивнул.

Молодая пара перед нею встала на ноги, переплетя свои руки, и вышла с площади. Она наблюдала, как они уходили, и спросила себя, будут ли они всегда настолько счастливы. Она избавилась от этой мысли и возвратилась к делу.

- Хорошо. Теперь, что касается места жительства, я предполагаю, что нам теперь требуется больше места. На данный момент я сдаю в аренду свою квартиру. Я предпочла бы Милан, чтобы быть ближе к офису, если это подходит тебе, то мы разделим стоимость пополам. У нас будет достаточно много места, и, таким образом, мы сможем вести наши жизни отдельно, не мешая друг другу. Я озадачу своего агента по продаже недвижимости немедленно. Идет?

Еще один кивок.

- Нам нужен брачный договор. Ты хотел бы воспользоваться услугами моего адвоката или своего?

- Не имеет значения.

Семья собиралась на месте и толпилась перед скамьей. Два маленьких мальчика бежали вокруг, смеясь в восхищении, когда они преследовали голубей, в то время как родители качали своими головами и пытались остановить их. Джульетта наблюдала за тем, как мужчина широко ухмыльнулся, указал на Дуомо и притянул свою супругу ближе к себе. Она податливо наклонилась к нему, что ясно говорило о годах, которые они провели вместе.

Джульетта продолжила. – И, мы должны будем определиться со сроками. Мама никогда не должна узнать о нашем намерении закончить брак после определенного времени. Если это приемлемо для тебя, то я хотела бы, чтобы это продлилось в рамках двух лет. Я боюсь, что один год не удовлетворит желания моей матери, но два года это достаточно справедливо, чтобы утверждать, что мы попробовали. Если ты не против?

Он не взглянул на нее. Пристально посмотрев на молодую семью, будто они были ключом к ответам на все его вопросы. – Два года, прекрасно.

- Хорошо. Я не позволю всему этому сбить с толку наш временной график и задерживать возможности. У тебя есть мое слово, я попрошу помощи, чтобы сделать этот переход максимально гладким для нас обоих.

Он поднял свою голову, как будто просыпался от сказки. – А что насчет нас?

Она моргнула. - Нас?

- Да, нас. Какие на этот счет правила? Общая спальня? Или раздельные? Мы работаем вместе в течение дня и держим дистанцию дома? Мы - компаньоны, которые разделяют еду и беседу? Ты это тоже уже распланировала?

Ее спина натянулась как струна. Его пристальный взгляд исследовал ее так, как будто он искал какие-то эмоции, которые она решительно ему не показывала. Что он хотел от нее? Она отрезала с преднамеренной точностью. - Почему мы не заботимся обо всех необходимых деталях, прежде чем подчинимся нашему сердцу? Как только мы поженимся, мы сядем и обсудим то, что для каждого из нас комфортно. Я уверена, что мы сможем найти взаимовыгодный компромисс.

Он невесело усмехнулся. – Ты говоришь как женщина, помешанная на контроле за ситуацией. Это просто превосходно.

Ее стена разбилась на части, разорвалась и закровоточила. - Что ты хочешь от меня? Извинений? - Ее голос сорвался, но она выпалила. – Я извиняюсь. Я сожалею о том, что твой долг перед моей матерью вынудил тебя пойти на эту благотворительность и запереть себя со мной на целых два года. Я сожалею, что меня недостаточно для моей семьи, для тебя, ни для кого. Особенно для тебя. - Ее глаза горели, наполняясь слезами. - Я прилагаю все усилия, что есть мочи, чтобы сделать это приемлемым для нас обоих.

Маска вежливого, отдаленного человека была сброшена.

Он протянулся, схватил ее за плечи и притянул к своей груди. - Ты предлагаешь мне извинения? - он оторвал от неё свои медовые глаза, метающие искры пламенного гнева. – Черта с два. Ты думаешь, что я расстроен, потому что я застрял с тобой? Как ты смеешь сравнивать это с благотворительностью и говорить такие вещи человеку, который целовал и раздевал тебя, а потом трахал тебя в течение такого количества часов, что мы оба были просто в изнеможении? Ты заслуживаешь человека, полноценного человека, который может предложить тебе приличную жизнь и не разрывать тебя на части. Я никогда не буду в состоянии дать тебе то, в чем ты нуждаешься. Разве ты не понимаешь, что я холодный внутри? Мне ничего не остается кроме как доставлять тебе только физическое удовольствие.

Его чувственные губы искривились в насмешке, а пальцы пробрались через толстую ткань ее пальто. - Но я не такой вежливый и доброжелательный как ты. Я не собираюсь быть мучеником и давать тебе безопасное пространство с раздельными спальнями и случайной улыбкой, когда мы встречались бы в прихожей.

Ангел превратился в демона. Жажда и гнев и что-то абсолютно неукротимое мерцало в глубинах его глаз.

- Я не такой. Я вышибу твою дверь, когда мое терпение кончится и затащу нас обоих в ад. И у меня не будет и толики сожаления.

Она разомкнула губы, очарованные мощной аурой, волнами исходящей от него. Его теплое тело боролось с ветром и обжигало ее, что позволяло ей думать о том, как он брал её бесчисленное количество раз и самыми различными способами.

Его пристальный взгляд сосредоточился на ее губах. Ее сердце застучало сильнее.

Она ждала, пока он склонит свою голову и потребует того, что уже и так было его. Вместо этого Сойер ослабил свою хватку и отступил.

Холодное опустошение врезалось линиями на его лице. - Но я не хочу причинять тебе боль. Таким образом, я позволю тебе установить свои барьеры, свою собственную спальню и что-либо еще, что тебе будет необходимо. У меня есть только одно правило. Ты никогда не будешь говорить о себе как о какой-то там благотворительности или как о ком-то не достойном. Не в моем присутствии.

Выбившийся локон волос вырвался на свободу, и лег на его лоб. Без колебания она протянулась и заправила его за ухо. После чего провела своей рукой по его щеке. Щетина на его щеках щекотала ее пальцы. Она уловила исходящий от него аромат мускуса, специй и лимона.

- Хорошо, - прошептала она.

Как грешник, ищущий покаяния, Сойер наклонил голову и одарил поцелуем ее открытую ладонь. Джульетта ощутила что-то глубокое в его действиях и жаждала идти путем, приводящим к чаще терновника, ядовитого плюща и бесконечных хищников, готовых порвать её плоть. Когда его пристальный взгляд, наконец, проник в нее, Джульетта поняла, что этот человек единственный, кто сможет или наполнить, или уничтожить ее.

Она задрожала. Он начертил чувствительную линию от ее подбородка и медленно проскользнул вниз по ее шее. Его мягкое прикосновение заставило ее дрожать, покалывая ее кожу и сжимая ее соски. Джульетта хотела окунуться в это с головой и потом проклинать последствия.

Он лишил ее выбора и встал. - Я немедленно займусь документами. Сообщи мне, когда агент по продаже недвижимости придумает что-то подходящее. Вульф будет после обеда. Звони, если тебе что-то понадобится.

И он ушел.

Она наблюдала, как он шел через площадь и потом исчез за зданием. Она просидела на скамье ещё очень долго, в холоде, размышляя о том, что она будет делать дальше.


Глава 12


Джульетта вошла в фойе. В сводчатых потолках чувствовалась изящная грация, которая пульсировала в каждом кирпиче их нового дома. Он был расположен на Via della Spiga (улица в центре Милана), ее риэлтор обнаружил спрятанный клад – роскошный традиционный особняк. С внешней стороны зритель представлял себе хорошие квартиры, скрывающиеся под несколько разрушенным фасадом.

Внутри ожидал праздник для души. Он мог похвастаться тремя этажами, паркетный пол блестел, Джульетта подошла к винтовой лестнице и быстро огляделась. Совмещенная гостиная и кухня производили впечатление огромного пространства, деревенская красота старого дерева, толстые стены, и пышный лиственный орнамент придавали дому элегантности.

Как только она ступила ногой в этот дом, то инстинктивно почувствовала себя дома. Забавно, но оставить свою квартиру, которую она так долго любила, оказалось не очень больно. После того, как она собрала все свои вещи, жалкая истина врезалась в ее мозг. У нее было несколько личных вещей, которые она любила или должна была забрать. В квартире были только случайные безделушки, но большинство из них были рабочими вещами или модными гаджетами. Этот дом был другим. Он источал характер и историю. Джульетта представила, как вписывает сюда свою собственную историю, и, наконец, оставит постоянный след. Первый раз в своей жизни, она поняла уникальные особенности места для жизни и процветания.

С Сойером.

Свадьба была назначена. Дом был куплен. Различные точки зрения относительно их романа и решения быстро пожениться были высказаны и сплетни уже теряли силу. Последние три недели были размыты бесконечным потоком задач, работ и укрепили ее защиту. Каждый раз, когда она говорила с Сойером, он был вежливым, предупредительным и отстраненным. Это было почти, как если бы она планировала чужое будущее и свадьбу, каждый разговор был именно тем, что она хотела. Бизнес. Нет беспорядочного эмоционального потрясения, есть спокойствие и сосредоточение на плане.

Она ненавидела это.

Позади неё эхом раздались шаги, и она отогнала эту мысль. Джульетта повернулась и поймала его силуэт. Солнечный свет освещал его, акцентируя ровный разрез его шрама, и купал его черты лица в золотистом тепле. С изящной точностью, которая была частью его сущности, Сойер прошелся по всем комнатам и изучил окончательную планировку.

Она закусила губу.

- Что ты думаешь? Все можно изменить. Придется немного дольше добираться до работы, но этот район полностью очаровал меня.

Он остановился перед стеклянными дверьми, ведущими на террасу. Каменный пол вел к просторному саду с небольшим бассейном в форме лагуны. Джульетта представила, как будет работать на своем ноутбуке, потягивая эспрессо в тихом месте, а звук журчащей воды будет успокаивать ее.

- Это прекрасно.

Его хриплый голос пульсировал в ее ушах, лаская.

Облегчение заполнило ее, и улыбка тронула губы.

- Я рада, что тебе понравилось. Здесь целое дополнительное крыло, я думаю, Вульф мог бы хорошо использовать его. Это как собственная квартира, но не так изолировано, что мы не заметим, если он исчезнет на несколько дней. - Он вздрогнул, словно от боли. – Что не так?

- Я конкретно не разговаривал с Вульфом о жилищном вопросе.

Она нахмурилась.

- Он знает, что мы женимся. Куда еще он пойдет?

Сойер передвинулся.

- В мою старую квартиру. Я не думаю, что он захочет жить с нами. Хотя он не имеет ни малейшего представления о нашей ситуации, он предполагает, что мы молодожены. Ему будет неудобно.

- Что именно ты рассказал ему?

- Обычные вещи. То, что мы решили пожениться, потому что хорошо подходим друг другу. Сказал ему, что его позиция в компании не изменится, и мы продолжим все так же, как и было. Он никогда не спрашивал о том, где мы будем жить, поэтому я не заводил об этом разговор.

Джульетта заметила его внезапный дискомфорт.

- Ты боишься говорить с ним, не так ли?

- Что ты имеешь в виду? Мы делим пространство уже некоторое время. Мы говорим каждый день.

Она покачала головой.

- Нет, не совсем. Вы говорите о работе. Вот и все. Прислушайся к своим собственным словам - вы делите пространство. Я думаю, что ты боишься копнуть глубже, думая, что расстроишь его. До тех пор пока это легко и незамысловато, он останется. – Ее желудок пошатнулся от боли за него и мальчика, который был под его опекой. Ее голос смягчился. – Сойер, он должен знать, что нужен тебе. Я вижу, как он смотрит на тебя. Вульф никогда не спрашивает, но он ищет твоего одобрения. Если он решит, что стоит на пути, то он отгрызет себе руку, чтобы уйти. Он откажется быть обузой для кого-то.

Сойер развернулся и посмотрел на нее.

- Конечно он не обуза. Ты не знаешь, какого это, для таких детей как он. Их били в зубы и мучили эмоционально. Я не хочу, чтобы он думал, будто он в ловушке или должен мне, и остаться лишь поэтому. Если это будет легко, то он не будет чувствовать никакого давления. Я просто хочу, чтобы он был в безопасности. Попытаться защитить его.

Его другая сторона раскрылась перед ней. Джульетта посмотрела на мужчину, который станет ее мужем, и спросила себя, будет ли она в безопасности с ним. Его сексуальная привлекательность была притягательной, но она могла справиться с ней. Его решимость защитить Вульфа пробиралась через каждое укрепление. Он любил Вульфа, но не знал, как общаться с ним или как справиться с этим.

Джульетта поняла, что он не знал, как на протяжении длительного времени заботиться о другом человеке. Его прошлое научило его, что подобные обязательства всегда заканчивались болью. Только Господь знает, что он пережил, но она должна была показать ему другой путь. Как-то доказать, что если он откроется, то получит гораздо больше.

Сойер заслужил это. Вульф заслужил это.

Она боролась с желанием обнять его и замерла.

- Я не собираюсь делать вид, что у меня такое же происхождение, что я испытывала такую же боль, как и вы. Но я знаю, что он девятнадцатилетний ребенок, которому нужно что-то, за что можно зацепиться. Что-то прочное. Ты нужен ему, Сойер.

Он дернулся, будто его ударили.

- Я делаю все от меня зависящее, - прорычал он. – Иисус, зачем ты толкаешь его? Если ему нужно собственное пространство, то я не могу винить его. Его нельзя принудить к некомфортной ситуации.

Чувствуя, что она приблизилась к опасной зоне, Джульетта прислушалась к своему желудку и оттолкнулась. Ее каблуки стучали, когда она сократила расстояние между ними и остановилась перед ним. Подняв подбородок, она заглянула прямо в его лицо и бросила ему вызов.

- Сейчас ему нужно прямо противоположное. Давая ему пространство, ты говоришь, что тебе плевать на него. Позволяя ему разобраться во всем самому, ты показываешь, что ты не хочешь беспокоиться. Ты такой трус? Хочешь сделать только половину работы, помочь ему, а затем улизнуть, потому что это становится слишком запутанным? Ты забрал его с улицы и дал работу. Но в тот момент, когда вовлекаются эмоции, ты замерзаешь и отрицаешь, что это вообще было. Или это что-то, в чем ты просто хочешь обвинить меня?

Её признание ошеломило и заполнило его тигриные золотые глаза. Что-то, казалось, сломалось внутри него, воспоминание, которое вынудило его потерять контроль, и он скользнул в дикую, животную личность, всегда мерцающую на поверхности. Он стиснул зубы.

- Ты думаешь, что объятие и разговор по душам может исправить то, что случилось с нами? Мы увязли в своем прошлом, детка. Это чертово чудо, что больше он не подпрыгивает, когда кто-то дотрагивается до него, позволь поделиться некоторыми веселыми воспоминаниями. Как насчет ночей, проведенных на улице на морозе под грязными газетами, пахнущими как дерьмо? Борьбы за недоеденный хот-дог из мусорки? Наблюдения за тем, как из ребенка выбивают все дерьмо и не пошевелить и пальцем, чтобы помочь ему? - Темнота увеличилась и наполнила его. Его тело содрогнулось, и она поняла, что теперь он говорил не о Вульфе, что его собственное ужасное прошлое встало на дыбы. – Всякий раз, когда я пытался защитить кого-то, я делал еще хуже. Я научился отступать назад и не ввязываться, потому что так было безопаснее для всех.

- Не сейчас, - твердо сказала она. Джульетта схватила его за руки и сжала. Он смотрел на нее полу сосредоточенными глазами. – Это было раньше, потому что тебе надо было выживать. Теперь тебе нужно жить, Сойер, также как и Вульфу. Ты должен дать ему больше себя, даже если боишься. У Вульфа есть шанс, потому что ты добрался до него вовремя. Ты понимаешь?

- Что если я сделаю хуже. Я не хочу, чтобы он … ушел.

Ее сердце разбилось, и она обняла его.

Положив голову ему на грудь, она спрятала себя глубоко в его тепле, у нее болело сердце из-за маленького мальчика, у которого не было никого, кто мог бы помочь ему. Он ответил на объятия, крепко обнял ее и прижал.

- Он не хочет покидать тебя, - прошептала она. – Просто он должен знать, что ты будешь бороться за него. Что ты достаточно заботишься о нем и что он не благотворительный проект, который ты подобрал и с которым решил поиграть.

Наступила тишина. Джульетта оставалась в его руках долгое время, и ее слова проникли в него. Когда его сердце перестало бешено биться, а его хватка ослабла, она вышла из его объятий. Его взгляд бродил по ее лицу, ища что-то, чего она боялась.

- Почему ты так беспокоишься? – спросил он.

Она прерывисто вздохнула.

- Потому что я вижу его в тебе.

Джульетта повернулась и сделала несколько шагов назад. Она ожидала, что он схватит ее и оспорит ее заявление. Нажмет на нее, чтобы схватить ее эмоции как он делал все эти часы в спальне, выдавливая каждый честный ответ ее физического и эмоционального тела, который она прятала от него. Но он ничего не сказал. Разочарование затопило ее, но она сказала себе, что это правильно. Лучше сохранить их отношения на нейтральной позиции, иначе они могут уничтожить друг друга.

- Нам лучше уйти. У меня встреча в полдень.

Он молча последовал за ней.

***

Сойер постучал в дверь и постарался игнорировать свои потные ладони. Невероятно блядь. Он собирался пройти через родительский ад, без какого-либо опыта в прошлом.

Но Джульетта была права. Пришло время вырастить яйца и взять под контроль эту ситуацию.

Парень открыл дверь.

- Я буду те фрикадельки.

Сойер фыркнул.

- Я здесь не для того, чтобы принимать твой заказ, умник. У меня есть остатки со вчерашнего дня, мы может нагреть их.

- Круто. В чем дело?

Вульф был одет в одну из своих обычных хлопковых рубашек с длинным рукавом, джинсы и белые спортивные носки. Его наушники были обмотаны вокруг его шеи, и эхо громкого рока жужжало в воздухе. Сумасшедшие шипы его волос были влажными и мягкими, падая густыми кудрями, что сказало Сойеру, что у парня были хорошие волосы до того как он решил помучить их.

- Я хотел бы поговорить минутку.

Между ними выросла стена. Спокойное поведение исчезло, блеск решимости пронзил бирюзовые глаза.

- Конечно. Гм, послушай, я хотел сказать тебе это позже, но полагаю, много всего происходит в связи со свадьбой. Я все решил.

Сойер вошел в комнату, заставляя Вульфа отступить. Страх поселился в его животе, но он держал свой тон легким.

- Решил что?

Вульф переместил ноги.

- Ты женишься, а я настраиваюсь на отъезд. Полагаю, я помогу закончить эту сделку и двинусь дальше. Может быть, в Нью-Йорк.

- Тебе больше не нравится работать на меня?

- Нет, мне нравится. Давай будем честными, чувак. Мы никогда не говорили о том, что я тут надолго. Я копил деньги некоторое время, думаю, я смогу содержать себя сейчас. В конце концов, ты платил мне большую зарплату. Ты очень помог мне, пришло время преуспеть в твоей жизни. Как думаешь, сможешь дать мне рекомендации? Если захочешь, конечно.

Сойер сделал глубокий вдох. Его кошмар сбывается. Возможно, Джульетта была права. За пустым выражением Вульфа скрывался проблеск тревоги и страдания, светящийся в его глазах. Обычно он соглашался с Вульфом, стремясь сделать его счастливым, позволить ему найти свой собственный путь в жизни. Но Сойер понял, что он был просто ребенком, который не имел направления. Никто не заботился о нем достаточно, чтобы попросить его остаться.

Он перенесся обратно в ту ночь в мгновение ока.

- Пожалуйста, не уходи, Сойер. – Лицо Дэнни было наполнено яростью, мольбой, бунтом. Было темно, и луч лунного света просачивался сквозь сломанные жалюзи и играл на матрасах. – Я пойду с тобой.

Он сунул некоторую одежду и пару принадлежностей, которые у него были в сумку, и выглядел отвлеченным. Он боялся оставлять Дэнни наедине с Ублюдком, но чем быстрее он уйдет, получит работу и место, где сможет остановиться, тем быстрее он вернется и заберет его. Если он останется здесь, его приемный отец может использовать Дэнни как средство для достижения своей цели. Если он уйдет, может быть, ребенок уйдет с радара старика, и получит некоторое спокойствие.

План был прост. Уйти, уйти успешно, и спасти Дэнни. Затем прийти к властям и арестовать сукиного сына.

Его время, наконец, пришло.

Он протянул руку и сжал плечо мальчика. Резко выступающие кости встретили его ладонь. Сойер проигнорировал дрожащую нижнюю губу своего приемного брата и заставил себя улыбнуться.

- Слушай, чувак, все будет в порядке. Я получу работу и вернусь за тобой, и мы оставим эту дыру в прошлом. Тем временем, держись тихо, не толкай его, и когда он пьет, запирайся в ванной, там есть оружие, в том случае, если оно понадобиться.

- Хорошо.

Его ровный ответ сказал ему, что Дэнни не поверил ему.

Когда он ушел, он поклялся, что все будет хорошо, но несколько месяцев спустя, его возможность была безвозвратно утрачена.

Сойер уставился на парня перед собой, прошлое и настоящее смешались в странной психоделической дымке. Он подвел Дэнни. Если он без борьбы позволит Вульфу уйти, то никогда себе этого не простит. Что-то глубоко внутри него открылось и наружу в большом беспорядке сочилось то, с чем он обычно отказывался иметь дело. Его инстинкты кричали ему бежать и не оглядываться.

Вместо этого, он скрестил руки на груди и пристально посмотрел на парня.

- Я не хочу, чтобы ты уходил.

Вульф дернулся. Провел рукой по влажным завиткам.

- Я говорил, что останусь, чтоб закончить сделку.

- Я говорю не о сделке. Я говорю о тебе. - У него вырвался отрывистый вздох, и он попытался продолжить. – Ты сделал невероятную работу для меня с Purity. Когда я взял тебя, я хотел просто показать тебе еще один путь. Я был в твоем возрасте и едва выживал, когда один человек сделал мне одолжение и помог мне. Изменил все мое будущее. Вот чего я изначально хотел для тебя, но я никогда не думал о том, как надолго ты останешься или что будет происходить. Я никогда не говорил этого, потому что это как провалиться в мягкое дерьмо. Но я привязался к тебе. Мне нравится, когда ты рядом. Мне нравится тот человек, которым ты становишься. И я не хочу, чтобы ты уходил.

Ранимость, открывшаяся в нем, проявила у него желание удрать к двери, но он заставил себя стоять на месте. Шок на лице Вульфа стоил того. Его челюсть отвисла, что было очень комично, когда он это понял, то резко закрыл его.

- Но-но, ты женишься.

Сойер пожал плечами.

- Ну и что? Джульетта тоже хочет, чтобы ты жил с нами. У нас есть огроменный особняк, где много места и уединенности. Плюс Джульетта готовит. И мы сможем ходить к Матушке Конте по воскресеньям, если захотим. Хотя, нет горничной, и мне кажется, что женщины бесятся из-за таких вещей, поэтому ты должен быть аккуратнее.

Парень укусил себя за кутикулу в нервном жесте, что сказало Сойеру, что он задумался.

- Я не хочу вставать на пути. Не хочу быть благотворительностью.

Его голос щелкнул как плеть.

- Не говори так. Ты не благотворительность для меня, черт возьми. Я забочусь о тебе. Я думаю, ты удивительный парень, и я хочу, чтобы ты остался. – Он сделал паузу. – Пожалуйста.

Сойер поймал блеск восторга в ярко-голубых глазах мальчика из-за его признания. Наконец-то, он сделал что-то правильное.

- Хорошо.

Сойер усмехнулся. Он выиграл.

- Упакуй свое дерьмо, это должно быть сделано к субботе. И ты идешь на свадьбу. После этого мы пойдем обедать и затем в новую берлогу.

- Без медового месяца?

- Без, слишком много работы. У нас все хорошо?

Удовольствие расцвело, когда Вульф медленно кивнул. Облегчение прорезало черты его лица. На секунду у него появилась сумасшедшая мысль обнять парня, но он приглушил свое желание, чувствуя, что будет слишком много эмоций для них обоих в этот момент.

- Да. Все хорошо.

- Круто.

Сойер вышел из комнаты, закрыл дверь, и прислонился к ней с облегчением. В очередной раз, его ледяная королева была права. Он не хотел копаться в змеиной яме с Вульфом, но это того стоило. Он хотел, чтобы он остался с ним надолго, и если бы Джульетта не бросила ему вызов, парень бы ушел, оставляя их обоих несчастными.

Интересно, какие еще сюрпризы его будущая жена хранит в себе.

Доминирующая часть его натуры рычала, желая сбросить все их барьеры и уложить ее в постель. Как только он положит на нее свои руки, она будет таять, и позволит себе отказаться от контроля. Но после проведенных двух ночей, он желал большего.

Жениться на женщине, угрожающей его здравомыслию, было глупо. Как он справится с близостью, наблюдая за ней постоянно? Обедая? Вечерами? Ему нужно время, чтобы найти равновесие, а это значит «нет» сексу. Пока. Товарищеские отношения. Работа. Простые правила. Простые эмоции.

До тех пор, пока она не будет хотеть от него чего-то большего.

Два года. Ему нужно взять себя в руки и продержаться два года, до того, как он сможет уйти, зная, что его обещание было технически выполнено. Он спросил себя, каково это было бы, если бы он был ей настоящим мужем, строил жизнь с детьми, семьей, в сытости. Но пустое место внутри него было холодным, бесконечный пейзаж альпийских льдов.

Да. Для него было слишком поздно.

Он смирился с этим фактом и поплелся в спальню.


Глава 13


Джульетта смотрела вниз на бриллиант на своем пальце. Три карата, огранка принцессы, безупречное сияние. Кольцо было из платинового золота и, казалось, что никакие другие бриллианты не могут конкурировать с ним.

Её муж знал её вкус достаточно хорошо: простота и элегантность.

Но слишком плохо было то, что он не был настоящим.

Церемония прошла именно так, как она хотела. Слава Богу, что Венеция и Доминик остались в Лондоне по делам. Она не хотела, чтобы члены её семьи стали свидетелями обмана, разворачивающегося перед католическим священником. Она всегда мечтала выйти замуж в Часовне Коллеони с его знаменитым цветочным окном, демонстрируя по бокам резные медальоны Цезаря и Траяна. Причудливые детали и интимность небольшой церкви Бергамо позади создает идеальный фон. Её элегантное свадебное платье от Rivini было изысканным в деталях, плотно облегающий лиф без бретелек, струящаяся пышная юбка из шифона, которая в движении переливалась в глубокий кремово-белый цвет. Алмазные гребни держали её волосы в классическом пучке и ярко сверкали в её темных волосах.

Её туфли были сделаны на заказ, инкрустированные бриллиантами каблук свыше четырех сантиметров и носок, играли в гляделки, пока она шла по проходу.

Когда она подошла к высокому алтарю, богатая роспись и фрески, вырезанные на стенах, взорвались изображениями цветов и святых. Её мать и Вульф стояли по бокам, в то время как свет пробивался сквозь витражи, Джульетта ждала, пока Бог поразит их ударом молнии в знак того, что этот брак заранее обречен.

Вместо этого, за окном стоял теплый и мягкий весенний день, певица поста обращала на себя внимание красотой песни, её голос вместе с аккордами органа поднимался вверх к сводчатым куполам потолка, отзываясь в них эхом, перемешивая эмоции Джульетты, которые она пыталась отогнать от себя. Её мать светилась гордостью и счастьем, и это разрывало Джульетте сердце. Когда она произносила свои клятвы, она спрашивала себя: если бы её отец был духом, был ли бы он, наконец, доволен.

В отличие от своей сестры, она редко мечтала о свадьбах и никогда не представляла себя, идущую с кем-то по проходу.

Когда она смотрела в эти сокрушающие золотистые глаза, её сердце сжималось в тоске. Истина шептала где-то глубоко внутри неё, напевая насмешливую мелодию.

Она хотела, чтобы это было по-настоящему.

Каково это, быть женщиной, которую Сойер любил бы?

Той, кто открыл бы все те темные, пыльные стороны его души, впуская туда чистый, свежий воздух? Он обладал бы своей женщиной с неистовой страстью и горячностью, с которой бы никто не смог сравниться. Но в его душе была, так же, необъяснимая сладость, которой он взывал к ней. Она вспомнила, каким ласковым он был в душе, нежное прикосновение его пальцев по её щеке, страстный приказ никогда не принижать себя.

- Джульетта? С тобой все в порядке?

Она вырвалась из своих размышлений и посмотрела вверх.

Объект её мыслей стоял в дверях комнаты, заявленной, как её кабинет. После ужина они отправились в свой новый дом, и оба окунулись в работу, разойдясь по отдельным комнатам. Вульф уже давно ушел спать. Спокойное, равнодушное окружение будто смеялось над нелепостью того, что свадьба состоялась всего несколько часов назад. Это был обычный бизнес, с айпадами, ноутбуками и разного рода разгневанными сообщениями между деловыми партнерами. Дом взревел, требуя более тесного контакта между его жителями.

- Конечно, просто не знаю, чем себя занять.

Сойер потянулся и потер затылок. Теперь он был в свободных брюках цвета хаки, в чистой белой футболке и босой. Интимность, разделяющая их в этом доме, вдруг с силой замаячила перед ней. Она видела его во всех возможных видах, но не чувствовала, что имеет право прикасаться к нему.

Её охватила паника. Что, если она не сможет играть в эти шарады? Это была их первая брачная ночь и она совершенно не представляла, как именно себя вести. Холодно или утонченно? Тепло и дружественно? Ей до боли хотелось заползти под одеяло и спрятаться на одну ночь, но не будет ли она выглядеть жалко в этот момент? Он говорил без малейшего понятия о её надвигающемся наступлении.

- Да, я тоже. Мне придется завтра встать пораньше, чтобы зайти на площадку. Ты закончила?

- Да.

- Не хочешь выпить со мной по стаканчику перед сном?

Её нервы тут же завопили, а тело запело, готовое идти и играть. Она сжала свои бедра, чтобы унять ноющую боль между ними.

- Конечно. Не откажусь от стаканчика коньяка перед сном. У меня было раннее утро, слишком.

Она последовала за ним по лестнице, её пальцы непринужденно касались гладкого красного дерева, когда они шли в библиотеку. Джульетта почувствовала успокаивающие запахи лимона, бумаги и кожи. Книги заполняли здесь все пространство, шкафы были забиты различными книгами о фантастике, биографии, бизнесе и кулинарии. Она была очарована его эклектичным вкусом и заметила, что он мог поддержать беседу практически на любую тему. Она присела рядом с камином и подобрала ноги под себя. Это было важно, чтобы создать правильное впечатление. Джульетта решила, что они смогут дружить, но на расстоянии.

Он протянул ей бокал с янтарной жидкостью и сел рядом. Тепло от огня окутало их уютом и она немного расслабилась.

- Ты была очень красивая сегодня, - сказал он.

Джульетта улыбнулась.

- Grazie. Ты тоже был весьма не плох. И Вульф выглядел чудесно. Он даже снял свои пирсинги.

Сойер засмеялся и отпил из стакана.

- Да, он здорово меняется. Я не узнаю его. Спасибо. За советы с Вульфом. – Он поднял свои глаза и посмотрел на неё с откровенной благодарностью. – Он собирался уйти, и если бы я не попросил его остаться, то мы оба были бы одиноки. Как ты узнала?

Она сглотнула, проталкивая смущение вниз.

- Я видела, как вы смотрите друг на друга. С уважением. С восхищением. С заботой. Возможно, вы встретились, как чужие, но сейчас, он часть тебя. Совсем как семья. Они сводят тебя с ума, подталкивают к самому краю, но всегда остаются верны.

- У меня всегда было наоборот.

- Я знаю. Но семья – это не кровь. Это поддержка, верность и самоотверженность. Я не хочу, чтобы ты позволил Вульфу лишиться этого из-за какой-то гордости.

- И поэтому ты согласилась выйти за меня, верно?

Джульетта застыла, опасаясь, что он может догадаться, как много в этом правды. Да, она сделала это ради семьи. Ради Papa. Ради бизнеса.

Но какая-то частичка внутри неё говорила ей, что она вышла бы замуж, только если бы чувствовала заботу и понимала, что будет в безопасности. С Сойером так и было.

- Да, верно.

- До сегодняшнего дня ты когда-нибудь задумывалась о том, что бы выйти замуж?

Его вопрос застал её врасплох, но она решила ответить.

- Нет. Был один человек рядом. Мы вместе работали. Как-то я задумалась о том, что было бы, если бы однажды ночью я пришла к нему домой. Разделила бы с ним пищу, постель, жизнь. Но я начала осознавать, что все, что между нами было просто ничтожно. Мы хорошо проводили время, когда дело касалось бумаг, но он никогда не отдавал себя мне полностью. Я была для него наподобие совещания по расписанию. – На неё снова нахлынуло ощущение отчужденности, когда она жаждала чего-то большего, в чем он не был заинтересован. Он был спокоен и рационален в том, чего хотел – жена для бизнеса, компаньон для компании. Её фригидность раздражала его, но он никогда не тратил свое время на то, что бы что-то изменить в её реакции, что вызывало только больше трения и онемения, когда он брал её на руки. В конце концов, отношения сошли на нет и сгорели без единого следа.

- Звучит так, будто он настоящий кретин.

Легкая улыбка тронула её губы, но призраки прошлого уже наступили. Слова невольно сорвались с языка.

- Нет, он просто не хотел меня достаточно сильно. Никто никогда не хотел.

Фокус его внимания тут же сместился. Его горячий взгляд прошелся по всему её телу, напоминая ей о каждом местечке, к которому он прикасался, которое лизал и кусал сотнями способов, заставляя её взрываться под ним.

- Я повторяю. Он был кретином. И придурком.

Униженная своей исповедью, она рассмеялась и выпрямилась в кресле.

- Я согласна. Я редко прихожу к иной мысли, так что это явно было к лучшему. – Её ложь стелилась между ними словно большой слон в своем реальном размере. – Как насчет тебя? Было ли когда-нибудь желание пойти к алтарю?

- Нет.

Его ровный тон довел курок в её голове до взведенного состояния.

- Я знаю, что ты был со многими женщинами. Тебе, кажется, это по душе. Чего же не хватало?

Тень плясала на его лице, затем упала на его щеку, отчерчивая шрам.

- Ничего. Всё. Я могу развлекаться и трахаться, но они всегда будут хотеть большего. То, чего я не смогу им дать. Поэтому, я просто шел дальше.

- А сейчас? Что ты будешь делать теперь?

Её вопрос, казалось бы, испугал его.

- Я не думаю, что я когда-либо встречался с женщиной, которая была бы такой же прямолинейной, как ты.

- Не уверена, что это комплимент.

Он усмехнулся.

- Ты можешь постоянно удивлять меня и бросать мне вызов. Это время для интимности?

Её темперамент снова возымел свой эффект и она зажмурила глаза.

- Мне не нравится быть осмеянной. Почему бы нам просто не делать то, что будет для нас лучшим выходом из ситуации? Работать вместе. Делить дом. Уважать друг друга. Мы будем держать свои эмоции в равновесии, и таким образом никто из нас не потеряет контроль. Договорились?

Он внимательно изучал её, но она отказывалась отступать.

Джульетта так и осталась держать его взгляд. Её разум кричал, умоляя его пойти на компромисс. А живот кричал, чтобы он проигнорировал её вежливую просьбу и затащил её в постель. Наконец, он кивнул.

- Как хочешь.

Воздух стал плоским и черствым. Её энергия испарилась, словно сломанная труба, и она быстро допила свой коньяк.

- Я рада, что мы пришли к согласию. Так будет лучше. Если ты не возражаешь, я пойду спать.

- Я буду в соседней комнате, на случай, если Вульф заподозрит что-то неладное.

- Конечно, - она поставила свой бокал на стол и заставила себя улыбнуться. – Спокойной ночи, Сойер.

- Спокойной ночи, Джульетта. Спи крепко.

Она покинула комнату и направилась в спальню, наполовину испытывая и облегчение и разочарование.

***

Сойер снова наполнил свой стакан, и закрыл за собой дверь. Он все ещё пах её уникальным ароматом мокко и кокоса, которые заставляли его рот получать наслаждение, словно он ел конфету. Но она была гораздо вкуснее, он вспомнил о её бедрах и её роскошных медовых губах.

Иисус, он пропал.

Его член напрягся в отчаянной попытке вырваться из штанов. Она пытается свести его с ума? Она хотела компаньона. Партнера в работе. Друга. Как он мог концентрироваться на всем этом в то время как все его естество сгорало от желания сорвать маски вежливости и раскрыть ту дикую, чувственную женщину, которую он помнил в своей постели? И как долго он продержится?

Он представлял, как во время ужина срывает с неё всю одежду, это было похоже на безумие.

Но может, ей это понравится?

Её слова не давали ему покоя. Никто и никогда не хотел её достаточно сильно. У его жесткой, способной женщины тоже были свои демоны.Он мог бы поспорить, что немало мужчин, с которыми она пыталась наладить отношения, просто разрушали её уверенность в себе. Как ещё сексуальная, умная и независимая женщина могла думать, что она недостаточно хороша для брака?

Может быть, он должен доказать ей обратное.

Возможности этого плясали на краю его сознания. Он мог принять её условия, и они просто бы двигались дальше, без осложнений. Наверное, в лучшем направлении. Но, взглянув на её лицо в тот момент, когда он согласился, он понял, что это очень разные истины.

Ни один мужчина никогда не был настолько сильным, чтобы бросить ей вызов.

Надавить на её. Соблазнить её. Её тело таяло под его руками; её разум давал трещины, что позволяло ему проникать в её самые потаенные места, которые усмиряли и вдохновляли его. Он жаждал её, как наркотик, разливающийся в его жилах, и, хотя, это было непредсказуемо, сумбурно, незапланированно, он нуждался в ней.

Позволив ей спать в своей холодной постели сегодня, он мог бы дать ей возможность построить свою защиту. Правильно было бы оставить её в покое. Он не умеет любить. А она была женщиной, которая это заслуживала. Но что было бы хуже? Держать её в безопасности, полагая, что этого не достаточно, чтобы бороться?

Или перетащить её в свою постель, рискуя разорвать свое сердце?

Его мозг совершенно ясно твердил ему только одно единственное решение. Путь, по которому он следовал с того самого момента, когда осознал, что именно он убил своего приемного брата, и это было так же ясно, как если бы он лично нажал на спусковой крючок.

Но сегодня все его разумные силы ушли в его член, а там находился только один единственный выход.

Сойер допил коньяк и пошел забирать свою жену.

***

Джульетта металась в бледно-голубых простынях, брыкаясь одной ногой и пытаясь остыть. Для такого старинного дома, радиаторы слишком перекачивали тепло, так, что пот тек по её шее и верхней части спины. Со стоном она откинула одеяло и уставилась в потолок. Её тело пульсировало от невыносимого желания, которое до сих пор не угасло. Ужасно, что у неё не было собственного вибратора. Конечно, она всегда была слишком стеснительной для того, чтобы опробовать его, боясь, что даже бездушный гаджет не сможет пробиться мимо её ледяного ядра к самому пику наслаждения.

Удивительно, как Сойер чувствовал, когда она всякий раз напрягала свое тело. Он рывком выдергивал её из её мира как раз в тот момент, когда, казалось бы, разум вот-вот возьмет верх.

Перестать думать о Сойере.

Спать. Сосредоточиться на сне. Джульетта закрыла глаза и начала считать. Один. Два. Три. Она утвердила финансовый отчет за квартал? Да, она отправила его. Четыре. Пять. Шесть. У её секретаря день рождения на этой неделе? Нужно купить ей подарок завтра. Семь. Восемь. Девять – распахнулась дверь.

Она села. Уставившись на фигуру перед собой. Он стянул рубашку и лунный свет обрисовал обнаженную кожу на его груди. Разрез мышц его пресса и бицепсов мерцали посреди нечестивых шрамов, борясь за превосходство. Он стоял с разведенными врозь босыми ногами, руками на бедрах и взглядом, суженном в молчаливой власти. В тот момент кровь в её жилах взревела, преобразовываясь в чистый адреналин. Она едва заметно покачивалась, стараясь дышать сквозь сумасшедшие удары своего сердца.

- Что ты здесь делаешь?

- Я думаю, ты знаешь.

Его голос звучал как сладкая карамель. Гладко, жестко и сексуально, как у самого дьявола. Она попыталась ответить ему, но издала только какой-то жалобный писк. Он двигался медленно, каждое его движение было превосходным, как бы наполняя эту комнату чувственной напряженностью. Она сидела посреди простыней, не в силах даже пошевелиться, страшась самца, смотрящего на добычу, который будет проглатывать её целиком.

Джульетта прошептала лишь одно единственное слово, пытаясь сказать его как можно властнее, чтобы остановить эти американские горки эмоций, потому что она была слишком напугана, чтобы ехать дальше.

- Нет.

Он остановился возле её постели. Его биополе излучало пьянящий мужской запах, который вызвал низкий стон из её горла.

Сойер протянул свою руку и схватил её за запястье. Высвободил её из постели, ставя на ноги. Её бледно-розовая ночная рубашка явно не скрывала её выпирающих обнаженных сосков и силуэта её тела, проглядывающего через тонкую ткань. Он властно навис над ней, как бы крича, что он возбужден.

- Ты – моя жена. И это наша брачная ночь. Я услышал тебя и соглашусь с тем, что держать секс под контролем будет для нас обоих самым правильным решением. – Он остановился и поднял свою ладонь вверх, чтобы погладить её по щеке и отвести спутанные волосы с её плеч назад. – Но я не могу. И не буду. Ты принадлежишь мне.

- Я не принадлежу никому.

Он усмехнулся её словам и продолжил гладить её лицо, волосы, шею, плечи, он был нежным взбесившимся котом, он просто хотел её ласкать.

- Иисус, ты – божественна. Ты никогда не сдаешься, ты ничего не боишься, но здесь. Что ты чувствуешь, когда я касаюсь тебя, приказываю тебе, направляю тебя к тому, чтобы ты отдала мне каждый дюйм своего восхитительно тела. – Её кожа разогревалась и размягчалась под его прикосновениями, её соски мучительно ныли, чувствуя барьер из мягкой хлопковой ткани.

- Я не провожу ночь за ночью с эрекцией, которая не отпускает меня и в потребности иметь тебя. Ты принадлежишь мне, Джульетта. Твое тело жаждет, чтобы его взяли, и я возьму его сегодня ночью.

Его рот заявлял на неё свои права. Она ждала жестокости и необузданного вторжения. Но приобрела мягкость, тепло, и человека, стремящегося к победе. Она подняла свои руки, пытаясь оттолкнуть его, стараясь бороться. Его язык погрузился глубоко внутрь неё, приглашая её поиграть, уговаривая её оставить свою устойчивость позади и окунуться в темное сладострастие, которое он собирался ей показать.

Она схватила его за плечи и сдалась.

Довольный стон протолкнул её тепло наверх. Их языки переплетались вместе, и его вкус заполнял её, обжигая алкоголем, специями и навевая нотки мятной зубной пасты. Он обхватил её голову и протолкнул свой язык глубже, он нырял снова и снова, беспощадно завладевая её ртом, как если бы он намеревался засунуть его между её ног со всем своей мужской силой, которая не оставляла места ни для единой мысли, решения или утверждения.

По-прежнему крепко сжимая её, он повел её к дальней стене и с силой прижал к ней, не прерывая поцелуя. Её руки жадно бегали по линии его груди, мышц его рук и плеч, по белокурым волосам, которые дорожкой тянулись вниз по центру его живота и исчезали под поясом его штанов. Он оторвался от неё, отступив на полтора сантиметра, и по-волчьи оскалился.

Сойер схватил нежный ворот её рубашки и разорвал её прямо по центру. Влажность стекала по её бедрам вниз, реагируя на грубое насилие. Он жадно уставился на её обнаженное тело, на её клитор, требующий, чтобы его потрогали. Сойер коснулся её твердых сосков, проведя большим пальцем по изгибу её груди, и спустился вниз к её дрожащему животу.

- Ты не надела трусики на ночь. Почему?

Его вопрос требовал правдивого ответа. Её голос болезненно зазвучал, вырываясь из горла. – Потому что это было лишним. Я думала о тебе, и была слишком…

- Возбуждена?

Она вздернула голову. Похоть его тигриных глаз выплеснулась наружу, когда он снова поцеловал её, притянув её к своей груди, пожирая по частям. Он расстегнул свои брюки и быстро снял их, а затем развернул её. Она боролась с тем, чтобы их кожа не контактировала, но он скользнул по её шее пальцами, наказывая её, заставляя её бедра выгибаться.

- Руки на стену. И не опускай их, Джульетта.

Её тело пронзила дрожь. Она положила ладони на плоскую стену. Он широко раздвинул её ноги, поэтому прохладный воздух тут же проник туда, дразня её набухшую плоть.

- Мне хочется, чтобы я имел талант писать с тебя, - сказал он почтительно, прослеживая линии её позвоночника, изгиб ягодиц. – Ты – все прекрасное и совершенное, что только может быть в женщине. Изящная, грациозная, с плавными линиями и золотой кожей, что напоминает мне саму богиню. – Он проложил дорожку из поцелуев вниз по её спине, убрав её волосы назад, за плечи. – Я хочу заклеймить тебя так, чтобы каждый сантиметр твоего тела реагировал только на меня. Твой вкус преследует меня. Я смотрю на то, как ты ведешь деловые переговоры и мечтаю задрать твое платье, чтобы погрузиться ртом в твою киску.

- Сойер… - она повернулась в отчаянии, но быстрый шлепок по её ягодицам тут же перекрыл её дыхание.

- Руки на стену. Тебе не позволено испытывать оргазм, пока я нахожусь внутри тебя. Если ты ослушаешься, то будут последствия. – Он прикусил её за плечо. – И я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ты не повиновалась мне, детка. Так что, я смогу тебя наказать.

Его возмутительные слова полностью лишили её рассудка, превратив в существо с животной потребностью. Она изогнулась и прижалась лбом к прохладной штукатурке, отчаянно желая большего. Его низкий смешок сказал ей, что он знал все её темные и грязные мысли, сидящие у неё в голове, и собирался воплотить их все. Его руки сжимали её груди и играли с её сосками, тянули и скручивали их до тех пор, пока они не набухли и не стали настолько чувствительны, что удовольствие заставило её встать на одну грань с болью. Его язык прокладывал дорожку вниз по линии её позвоночника и остановился над утолщением её ягодиц, потом спустился ниже, распространяясь по её телу, скользя в щели, доставляя ей удовольствие.

Его язык скользнул по её разбухшему клитору, он покусывал его зубами, держа её открытой для него с помощью своих сильных рук, все, что он с ней делал, заставило её забиться в конвульсиях, достигая кульминации, которая обогнала её тело, словно песчинка, выброшенная на берег большой волной. Она закричала, её руки свелись вместе, когда она взбрыкнулась, её тело свело в блаженных судорогах. Он помог ей оседлать его на длительное время, когда она окончательно обмякла. Наконец, её мышцы задрожали и расслабились. Он придержал её тело и прислонил к стене, вылезая из-под её ног, где чувствовалась сильная пульсация.

- Боже, ты такая сексуальная, ты – вся. – Эти негромкие слова вызвали у неё новую дрожь. Он поднял её и понес к постели. – Но ты все же ослушалась моего приказа.

- Я держала свои руки на стене.

Он засмеялся. – Верно. Я накажу тебя только в половину, так, как я этого захочу. На колени.

Она пробормотала про себя проклятье, но встала на четвереньки, на кровати. – Почему всегда именно ты устанавливаешь правила?

- Потому что я так хочу. Тем более, что тебе будет приятнее, если ты будешь подчиняться. Кто-нибудь когда-нибудь шлепал тебя раньше?

Она одарила его сердитым взглядом. – А как ты думаешь?

Его губы изогнулись в усмешке, её сарказм явно развлекал его. – Я думаю, что нет. Ты получишь десять шлепков от моей руки.

- Я не ребенок. Это унизительно. И если ты продолжишь, я только закреплюсь в уверенности, что ты лишишься своей руки.

- О, мне нравятся игры, детка, и я – мастер. Как насчет того, чтобы помучить тебя в течение нескольких часов, не позволяя тебе достигнуть оргазма? – Она открыла было рот, чтобы сказать что-то умное, но тут же закрыла его. Его идея притягивала её, но она до смерти боялась признаться в этом. – Хм, очень ловкий ход. Хотя, возможно, я должен попробовать это в будущем. Ты выглядишь слишком заинтригованной в том, чтобы увидеть, как я совершу этот подвиг. Сейчас, ты просто получишь хорошую порку.

- Это возможно сделать для тебя или меня? Я никогда не слышала о таком.

- Я думаю, ты будешь просто обязана рассказать мне. Один.

Его плоская ладонь ударила по её правой ягодице. Быстрый шлепок заставил её резко всосать воздух, после чего она затаила дыхание. Её задница, наверное, была красной, как и её лицо, смущенное и горящее. Ещё три быстрых последовательных удара по правой ягодице, после которых он перешел на левую. Джульетта оставалась в том же положении после каждого хлопка, мысленно проклиная его, спрашивая себя, почему, черт возьми, он возбуждается от столь нелепой игры.

Пока она думала об этом, она поняла, что её тело насквозь промокло. Стало чувствительным.

Готовым идти по краю ради одного единственного касания.

Он как будто бы знал это, Сойер остановился на полпути и начал растирать её нагретую кожу. Массаж только усилил её возбуждение. Она с силой зажмуривалась, целиком отдаваясь своему чувству, что до ужаса обнажало каждую её клеточку. Он продолжал шлепать её по левой ягодице, три раза. Каждый раз, вместо того, чтобы страдать от этого, она просто бессознательно выгибалась ему навстречу, желая почувствовать более вкусное обжигающее тепло, которое сочилось через её кровеносную систему и каждое чувствительное нервное окончание. Она стиснула свои зубы на последних двух ударах.

- Расставь ноги.

Она толкнула свои бедра на один дюйм. Два. Ожидание стало для неё мучительной болью. Его пальцы коснулись её ягодиц, погладили их и затем скользнули между её бедер.

- Mio Dio!

Её клитор и её соски ныли на открытом воздухе, желая почувствовать на себе его рот, язык и зубы. Как только она достигла оргазма, он высунул свои пальцы и довершил дело двумя сильными шлепками.

Её руки дрогнули, не выдержав веса её тела. Её возбуждение выросло до такой степени, что она ощущала его запах, с её губ слетел низкий животный стон, растворяясь в воздухе.

Его контроль, видимо, лопнул. Вместе со своим стоном она услышала, как разрывается обертка, мгновенно он посадил её. Схватив её за бедра, он скользнул внутрь, одним жестким движением, заполняя собой каждый дюйм её тела, заявляя свои права на неё.

Джульетта сдалась. Телом, умом, душой. С сильными, заполняющими толчками, он подвел её прямо к самому краю и нещадно держал её там, направляя свой ритм и не позволяя ей что-либо делать самой, но одновременно давая ему то, чего он хотел.

Она вбирала его в себя, и он мучил её, что казалось целой вечностью, пока она умоляла его.

- Пожалуйста, ну, пожалуйста.

Он сделал паузу. Всё ещё наполняя её и не двигаясь, пока её тело сжималось вокруг его члена. – Ты принадлежишь мне. Скажи это.

- Я принадлежу тебе, Сойер. Возьми меня.

Он протянул руки, легонько надавил на её клитор и погрузился в неё.

Оргазм ударил со всей силой. Его меркнущий крик дал ясно понять ей, что он последовал следом за ней. Она рыдала от облегчения и свободы, дав ему все, о чем он просил, и даже больше.

***

- Я думаю, что я умерла.

Сойер поцеловал её в щеку и притянул ближе к себе. Она зарылась в простыни, и её шелковистое тело прижалось к нему. Запах секса наполнял воздух. Лунный свет просачивался через окно и отбрасывал тени на кровать. – Значит, я выполнил свою работу на эту ночь. – Он ласкал её обнаженную руку, наслаждаясь ощущением её мягкой кожи. Он и не думал, что когда-нибудь получит её всю и без остатка.

- Ты будешь убивать меня каждую ночь?

- Да. И я надеюсь, что ты позволишь мне это, или же нам придется играть в такие дикие сцены постоянно. – Сойер затаил дыхание и стал ждать её ответа. Каким-то непонятным образом эта женщина пробралась под его кожу и осталась там.

Он нуждался в ней, нуждался в их сексе, и тогда он был бы уверен в том, что напряжение между ними, наконец-то, исчезнет. В конце концов, они были женаты.

- Нет. Я не хочу бороться с тобой. Бороться со всем этим.

- Хорошо. – Они лежали в тишине в течение долгих минут.

Он уже практически задремал, когда она внезапно произнесла его имя. – Что, милая?

Её тон был настороженным. Неуверенным. – Я знаю, что ты никогда не говоришь о своем прошлом. Я понимаю. Но мне кажется, если ты так много знаешь обо мне. Это немного несбалансированно. И я чувствую…

- Что?

- Уязвимость, - прошептала она. – Мне нужно хоть что-то. На твой выбор. – Она сделала паузу. – Прошу.

Воспоминания нахлынули на него, но её слова коснулись нежной части его души. Она была настолько честна в своих мольбах, и никогда не отпускала насмешек в его сторону. А ведь Джульетта была права. Он так и не дал ей ничего большего, чем свое тело. Он заглянул внутрь себя, ища то, чем он мог бы пожертвовать. Слова текли без всяких колебаний, как будто бы они уже ждали где-то на поверхности нужного человека и подходящее время для того, чтобы защититься.

- Мои родители умерли, когда мне было девять. У меня не было других родственников, не было друзей, которые могли бы взять меня. Я попал в систему патронатного воспитания (воспитания ребенка в семье, с помощью специалистов), и не был готов к тому, что я там обнаружил. Никто не хотел брать мальчика, который почти что стал подростком. Я переходил из семьи в семью, прежде чем обрел постоянное место жительства. Но дела шли плохо. Я думаю, что даже хуже, чем у тех, кто никогда не имел родительского опыта. Испытав потрясение от подобной системы, мне пришлось полностью изменить свое мышление о том, что такое жизнь, чтобы выжить. Когда в восемнадцать, я, наконец, сбежал, то просто бродил по улицам, пытаясь найти себя, но это было сурово. Я нашел старый отель в Манхэттене и спал в подвале. Возле комнаты уборщика. Я мылся, воровал еду, скрывался. До тех пор, пока Джерри не нашел меня. Он работал там сторожем много лет. Я ждал, что он вышвырнет меня и доложит руководству или просто вызовет полицию, но он не сделал ни того, ни другого. Он позволил мне остаться.

Она ничего не сказала, когда он остановился. Он не хотел портить её своими преступными действиями, своим насилием, которые имели место быть в его прошлом, в то время, когда он жил со своим приемным отцом. Она бы никогда не поняла. Через некоторое время он оставит её в покое.

- Мы не говорили о том, что случилось. Ему удалось украсть для меня другую униформу, и он начал показывать мне как работает такелаж. Он рассказал мне об управлении и нашел мне работу, я был для него как племянник. Я начал учиться, начиная с самых низов, поднимаясь все выше – это был способ узнать все, что было мне необходимо. Ну, знаешь, сотрудники, сплетни, коды, закулисные съемки и все, что обычно бывает во всех отелях. Он подтолкнул меня, и я, наконец, получил работу в отеле Waldorf. Я ездил в Милан на стажировку и какое-то время работал в другом отеле, а затем снова вернулся в Нью-Йорк. Во вторник в два часа сорок пять минут у него случился сердечный приступ. Я делал вид, что все нормально, но потом узнал правду. В прошлом Джерри был военным и получил «пурпурное сердце» в Ираке. («Пурпурное сердце» - военная медаль США, вручаемая всем американским военнослужащим, погибшим или получившим ранения в результате действий противника). Он так же происходил из состоятельной семьи, но после войны он бросил все это. Я открыл дверь, чтобы два юриста сообщили мне, что Джерри оставил мне абсолютно все. Я стал мультимиллионером в двадцать пять.

Её внимание было почти физическим, будто бы она внимала каждое его слово, упиваясь им.

Вместо обычного алчного любопытства, он чувствовал её умиротворение и проникновенность, и ему было легче продолжать.

- Он оставил мне маленькую записочку, которую написал, когда мне было двадцать. Он сказал: Оставь свой след. На некоторое время я отошел в сторону. Потратил много денег. Затем, решил сосредоточиться на том, чего бы он хотел для меня – доказать себе, что я могу быть успешным. Когда появилось Purity, я посвятил это ему, потому что он был для меня единственным, другие просто насрали в мою душу.

Он выдохнул и стал ждать. Вопросов. Зондирования. Он не осуждал её, потому что знал, как необходимо женщинам надавливать до тех пор, пока это было больно и пока не было ничего другого, что можно было бы отдать. Он ждал её в ужасе, и, наконец, она зашевелилась.

Джульетта подняла свою голову. Её шоколадно-карие глаза блестели, но она не показывала своих слез. Она немного придвинулась к нему и поцеловала его. Нежно. Осторожно. Как если бы он был дорогим и хрупким стеклом и вдруг заслужил любовь и заботу в этом мире.

- Спасибо, - прошептала она.

Она положила голову ему на грудь, переплетая свои ноги с его, и испустила протяжный вздох, начиная засыпать.

Он ждал боли, которая должна была потоком заливать его совесть, ждал ощущения, что он не достойный человек, и никогда не станет достойным своего наставника, который спас его. Но ничего не было. Только пустота, в которой проснулась некогда скрытая ласка. Странная волна облегчения прошлась по его телу, и он вдруг почувствовал себя светлее и значительнее в этом мире.


Глава 14


- Странно. Сегодня у дома Mama несколько дополнительных машин. Полагаю, она пригласила гостей на обед.

Сойер взял ее за руку и подмигнул Вульфу.

- Хорошо. Тогда, может быть, будет больше еды.

Она засмеялась и покачала головой.

- Вы двое удивительные. Я никогда не видела, чтобы взрослые мужчины ели так, будто у них никогда не было настоящей еды раньше.

- По крайней мере, я помогаю тебе убирать, - отметил Вульф.

Сойер бросил на него взгляд.

- Предатель. Подожди, пока я не возьму тебя в тренажерный зал. Я дважды надеру тебе задницу.

- Дважды, старик? Смешно, я не видел, чтобы ты действовал как Рокки Бальбоа, когда я держу тебя на ринге. Если ты спустился, то и остаешься внизу.

- Кто такой Рокки Бальбоа? – спросила Джульетта.

Мужчины обменялись потрясенными взглядами.

- Святое дерьмо, ты никогда не смотрела Рокки 1, 2, 3, 4, 5 или 6? – спросил Сойер.

- Если там уже шесть частей, то это не сулит мне ничего хорошего, - сказала она, подходя к двери.

- Марафон, детка. Сегодня вечером.

- Ведите себя хорошо, мальчики. Я слышу голоса.

- Сюрприз!

Рев наполнил комнату, когда дверь открылась. Джульетта заглянула внутрь в полнейшем шоке. Она не могла говорить, пока, наконец, не отметила всю картинку. Ее семья. Битком набились в одну комнату, вместе.

Ее глаза заполнились слезами, и она прижала пальцы ко рту.

- Mio Dio, почему вы не сказали мне, что приедете?

Джульетта бросилась вперед и была немедленно сжата в коконе безопасности и тепла. Смеясь, плача и крича, она протянула руку и схватила Карину, держа ее в объятиях, также пытаясь охватить своего зятя и Майкла.

Карина, смеясь от восторга, сжала ее в ответ.

- Мы хотели сделать для тебя сюрприз! Мы сказали Mama, что приедем, но не думали, что сможем справиться со всем так удачно.

Майкл поднял ее на руки и покружил, будто ей пять лет.

- Мы все должны были расправиться с делами Милой Мэгги, и мы должны были убедиться, что близнецы наконец-то готовы навестить их тетю.

Два одинаковых мальчика прятались за ногами Мэгги, с любопытством поглядывая на любвеобильный хаос в комнате. У одного были ярко-зеленые глаза, как у ее невестки, а у другого цвета глубокой коры, что сразу же позволило определить его как задумчивого Люка, ровно на 40 секунд старше своего брата, Итана.

Она присела на корточки и протянула руки, понижая голос до успокаивающего тона.

- Привет, Люк. Привет, Итан. Я ваша тетя Джульетта. Могу ли я получить объятие?

Нежный толчок от Мэгги подтолкнул их, и они поковыляли. Они оба были одеты в дизайнерские джинсы, футболки и соответствующие кожаные куртки. Прочные ботинки помогли им сохранять баланс, когда они вошли в ее руки. Джульетта прижалась губами к мягким детским волосам, и вдохнула их чистый запах, как наркотик.

- Ох, я безумно влюблена. – Она подняла лицо на мальчиков, сияя. – И мне нравятся эти наряды.

- Ты должна увидеть, во что твоя невестка одела моих двух. Клянусь, у Ника случается сердечный приступ каждый раз, когда я открываю один из ее подарков.

Джульетта поднялась с колен и рассмеялась в восторге, когда ее взгляд упал на Алексу и Ника. Она никогда не встречалась с ними, но, казалось, что они уже ее семья из рассказов и фотографий. Алекса была лучшей подругой Мэгги с детства, а Ник был братом Мэгги. С визгом, она обняла привлекательную пару. Спиралевидные кудри, дико висящие, вокруг лица Алексы и ее великолепные изгибы напомнили Джульетте Карину: земная и чувственная, такой тип, который жаждало большинство мужчин. У Ника были светлые волосы различных оттенков и довольные каштановые глаза.

- Да, я думал, что твой брат будет сдерживать ее, но она также возмутительна, как всегда. Я пришел домой однажды ночью, чтобы обнаружить Лили, демонстрирующую танцевальные движения в стиле Gangnam Style, в то время как Мария была одета в футболку с надписью «Слишком крута, чтобы пускать слюни».

Мэгги ударила брата по руке и закатила глаза.

- Если бы я оставила их тебе, они бы изучали Моцарта и были бы ботаниками к старшей школе.

- Порти своих собственных детей, Мэггс.

Алекса вздохнула.

- Дети, пожалуйста. Мы только что приехали, а вы уже боретесь.

Джульетта сжала губы, чтобы не рассмеяться.

- Я не могу поверить, что ты смогла оставить книжный магазин. Я так рада, наконец, видеть вас здесь!

- Ник находится между проектов сейчас, и с тех пор как Карина пришла работать ко мне, я превосходно организовала БукКрейзи. Мы смогли выжать неделю отпуска. Конечно, нам не пришлось беспокоиться о мелочах, потому что мы взяли самолет Майкла, и это было абсолютно расслабляющее. Я просто надеюсь, что мы не причиним неудобство бедной Матушке Конте на этой неделе.

Матушка Конте держала на руках малышку Марию, ее глаза были наполнены радостью, когда она смотрела вокруг. Ее голос звучал как команда.

- Никогда не говори такие вещи. Этот дом был пуст слишком долго. Он нуждается в детях и смехе. Вы можете оставаться так долго, как захотите.

Джульетта обнималась и болтала, пока странное молчание не наступило в комнате. Она повернула голову и поймала взгляд мужа.

Полный дискомфорт и желание бежать отражалось в его глазах. Вульф переступал с ноги на ногу и выглядел отвратительно и неуютно, оставаясь как можно дальше от толпы, насколько это возможно, прижавшись спиной к двери. Ее сердце сжалось, и она вернулась в фойе и медленно взяла каждого за руку.

- Это Сойер. Мой новый муж. А это Вульф, очень близкий друг, который больше походит на члена семьи.

Макс шагнул вперед, его темная симпатичная внешность боролась со спокойной светлой грацией Сойера. Мужской тестостерон трещал в комнате и парализовывал ее.

- Ты подлый ублюдок, ты знаешь это, Сойер? – Макс бросил вызов, стоя перед ним. – Ни паршивого телефонного звонка, ни электронного письма, чтобы сказать, что ты женишься. Я думаю, мы теперь связаны каким-то странным кровосмесительным образом.

Джульетта затаила дыхание, собираясь заставить Макса отступить, но на лице ее мужа появилась улыбка.

- Жаль. Кто, черт возьми, хочет быть связанным с тобой? Ты лох в покере и твой удар ужасен.

Макс подался вперед.

- Но я выше и могу надрать тебе зад.

- Только тогда, когда я позволю. – Его взгляд скользнул к Карине. – И, слава Богу, я, в конце концов, это сделал.

Наступила короткая тишина. Затем мужчины засмеялись и хлопнули друг друга по плечу в этом полуобъятии, которое используют взрослые мужчины. Полностью не поняв их законов, Джульетта покачала головой и потянула Вульфа в драку.

- Мне нравится твоя татуировка, - заявила Мэгги, беря все под свой контроль, и встала перед Вульфом. – Змей. Идет вниз по груди, да?

- Да.

- Очень горячо. И мне нравится твоя стрижка. Ты модель?

Он прищурился, будто готовясь к издевательствам.

- Нет, конечно нет.

Она задумчиво фыркнула.

- Ты бы отлично смотрелся на обложке. Я вижу, что у тебя получится. Отличные бицепсы. Никогда не задумывался о работе модели?

Майкл схватил жену и оттащил ее назад.

- La mia piccola tigre (ит. Моя маленькая тигрица), пожалуйста, оставь бедного мальчика в покое. Он не хочет раздеваться до нижнего белья для твоей камеры.

- Почему нет? Он сделал бы кучу денег. Фотографии, которые я могу сделать, будут экстраординарными.

- Вы действительно серьезно? Вы думаете, я мог бы сделать это?

Майкл застонал.

- А вот здесь мы уходим.

Мэгги практически прыгала вверх и вниз, не обращая внимания на мужа.

- Я работаю с новым итальянским дизайнером, и ты именно то, что он ищет. Он нуждается в край. Я позвоню ему утром и организую интервью пока я здесь.

Вульф выпрямился.

- Круто. Да, я готов на это. Спасибо.

- Ты же не отбираешь моего лучшего помощника, не так ли? – отозвался Сойер.

Мэгги мило улыбнулась.

- Давайте сначала посмотрим, сколько Викторио захочет платить ему. Потом мы поговорим.

- Mi dispiace, Сойер. Моя жена не может контролировать себя, когда видит кого-то, кого хочет сфотографировать.

Мэгги сморщила нос.

- Я не буду завтра для тебя готовить.

- Слава Богу.

Джульетта смеялась над их легким товариществом и сексуальной искрой, которая все еще стреляла, создавая лесной пожар вокруг них. Как будто под поддразниваниями и выпадами, находился пожар, готовый разгореться, как только они останутся наедине. Карина завязала с Вульфом легкую беседу, которая была частью ее щедрого сердца, и Джульетта воспользовалась моментом, чтобы погрузиться в сумасшедший семейный хаос. Она скучала по Венеции и Доминику, которые сделали бы их круг полным, но Ви пришлось одевать знаменитого клиента для премьеры фильма, а Доминик решил сопровождать ее в Лондон и остаться там на неделю. Джульетта сделала пометку позвонить ей, чтобы они могли пообщаться хотя бы по Скайпу.

Прошли часы, они выпили несколько бутылок Кьянти, поиграли с детьми, бегали на кухню и обратно с блюдами закусок. Толстый помидор с моцареллой из буйволиного молока, фруктовое оливковое масло и свежий базилик на итальянском хлебе. Пухлые грибы с кусочками краба, соленая ветчина, обернутая вокруг сладкого сочного арбуза. Она пристально следила за Вульфом, который сначала ничего не ел, вероятно, нервничая из-за того, что он был окружен многочисленными членами семьи, которых не знал. Он, казалось, расслаблялся по мере того, как продолжался вечер и его аппетит увеличивался, она отметила, что Матушка Конте старалась делать так, чтобы миски с едой были рядом с ним в любое время. Сойер также казался расслабленным, наслаждаясь беседой с Максом и Кариной и, наконец, познакомился с матерью Макса, которая сияла от гордости за достижения сына и своей новой невестки, которую она любила как свою собственную дочь.

Мэгги поманила Джульетту от двери, и она пересекла комнату.

- В чем дело?

Волосы Мэгги цвета корицы мерцали под люстрой. Зеленые глаза говорили красноречивее всяких слов о ее беспокойстве.

- Я не согну пасту вручную снова, Джульетта. Она всегда меня захватывает, это очень отстойно, и я уже закончила традицию. Теперь твоя очередь.

Джульетта прикусила губу.

- Я делаю пасту все время, Мэгги. Во всяком случае, я вижу там Алексу. Она увлечена.

Мэгги понизила голос и зашипела.

- Твоя мама думает, что я недостаточно готовлю, и хочет, чтобы я практиковалась. Я уже настроилась на яблочный пирог. Я делаю его гораздо лучше, чем пасту. Алекса помешалась, ей нравится все это – посмотри на нее. - Алекса сияла и слушала наставления от Матушки Конте, её локоть был глубоко в тесте, пока она беспощадно помешивала. – Кроме того, Mama сказала, что ты можешь занять мое место, потому что ты ещё не обслуживала своего мужа.

Паника накрыла ее, и желудок Джульетты упал быстро и низко. Традиция Конте – готовка вручную для каждого нового супруга в семье - была неписанным, невысказанным, но известным этапом близости. Кормление своего мужа, едой, приготовленной своими руками, было способом соединиться на более глубоком уровне и подпитать связь за пределами физического. Никаких шансов, что Сойер узнает об этом, конечно. Он даже не подумает об этом, когда она поставит тарелку перед ним, но Джульетта не думала, что справится даже с этим.

Прошло две полных недели с их брачной ночи и хрупкая связь, образованная тогда, казалось, цвела ярче с каждым днем. Они никогда не анализировали их новые отношения.

Каждую ночь Сойер проводил с ней в постели, занимался с ней любовью всеми мыслимыми способами и держал ее в объятиях, пока она спала. Purity принимала нужную форму со скоростью света, строительство закончено и все детали завершатся к открытию через три месяца. Да, она готовила для него и Вульфа, когда они не работали сверхурочно, но это было быстро и эффективно. Они создали свой собственный шаблон семьи, но никто из них не смотрел глубже.

- Гм, я не думаю, что сейчас для этого подходящее время. Я беспокоюсь о Вульфе, и мне нужно помочь присмотреть за Лили и…

- Я сделаю это. Просто иди туда.

Мэгги сорвала фартук, толкнула ее на кухню и сбежала.

Porca vacca.

- Где Маргерита?

Джульетта вздохнула и повязала фартук вокруг талии.

- Сбежала. Ты знаешь, она как хитрая лиса, когда речь заходит о готовке.

Ее мама хихикнула.

- Я заставлю ее сделать яблочный пирог и бисквит. Она пожалеет об этом. Ты мне нужна. Вот твое место.

Алекса усмехнулась.

- Это самая удивительная вещь, которую я когда-либо делала. Отныне, я делаю дома свежую пасту. Но я думаю, я могу взять одну из тех машин, Матушка Конте. Я не так опытна, как вы. Мои пальцы устали.

- Протолкни. Машины действительно помогают, но именно сила и грациозность тела, которая перетекает в пищу, дарует хорошую энергию.

Алекса зарывалась с удовольствием, и Джульетта наслаждалась тем, как ее положительная энергия течет вокруг них и немного расслабилась. Она погрузилась в движения, известные ей с детства: посыпка сахарной пудрой, взбивание яиц, засыпание муки, замес и заливка теста в форму, которая зависела от свежести смеси ингредиентов и основного таланта производителя пасты. Движения успокаивали ее и странное желание преуспеть в приготовлении еды, которой она будет кормить мужа, стучало внутри нее, древний инстинкт, поднимающийся из пепла годовых традиций. Комната исчезла, и Джульетта потеряла себя в деле, растягивая тесто в тонкий, тонкий слой, как паутинка без дырочек. Она слышала разочарованное бормотание Алексы, когда ее лапша ломалась одна за одной, но Джульетта не теряла концентрацию. Кусочек за прекрасным кусочком был вытянут и положен сушиться над стойками.

Она вытащила новую буханку хлеба из печи и нарезала. Карина вплыла и, в конце концов, вернулась Мэгги.

Они убирались, накрывали на стол, смеялись, и пили вино во время различных заданий, пока толстые кастрюли с соусом кипели, и запах чеснока и лимона окрашивал воздух. Деревянные чаши были расставлены на каждом месте, и мужчины издавали возгласы одобрения. Скрип стульев по полу заполнил ее уши. Энтузиазм вздымался, и Джульетта убедилась, что ее паста была приготовлена al dente, не останавливаясь, чтобы подумать, почему это было так важно для нее.

Высокие стулья были расставлены вокруг стола с крошечными мисками пасты и чашками-непроливайками перед ними. Близнецы казались очарованными сценой перед ними, а Лили болтала с Мэгги без остановки, хихикая, когда ее папа иногда дергал за ее дикие кудри, как у ее мамы.

Алекса поставила свою миску перед Ником.

- Попробуй.

Он посмотрел вверх.

- Ты это сделала?

- Да. Скажи мне, что думаешь.

Он взял вилку и откусил. Она смотрела на его лицо, в полном ожидании. Ник расплылся в широкой улыбке и покачал головой.

- Восхитительно. Это лучшая паста, которую я когда-либо пробовал.

Она сияла от гордости и радости, и наклонилась, чтобы поцеловать его.

– Ты получишь вознаграждение за это позже.

Его бровь приподнялась.

- Мэгги посидит с детьми?

Его сестра фыркнула.

- Мечтайте. Вы няни для нас.

Карина вздохнула.

- Не могли бы вы двое просто остановиться? Макс и я возьмем ваших детей, если вам нужно время наедине.

Макс подавился.

- Нет, не возьмем. Я не согласен с этим. – Он проворчал из-за очевидного удара под столом.

Джульетта стояла со своей миской в руках. Ее руки скользнули по краям, она корила себя за то, что была такой нелепой. Он не узнает. Никто не узнает. Это была глупая традиция так или иначе, и она ничего не значила. Она поставила тарелку перед ним.

- Вот, пожалуйста. Buon appetito.

Внезапно разговоры потускнели. Все взгляды направились на Сойера, который смотрел на свою тарелку, а затем обратно, в полной растерянности. Черт их всех. Почему они делают это чем-то многозначительным?

- Гм, что-то не так? – спросил Сойер.

Ее мать бросила на нее взгляд. Взгляд, который подталкивал ее говорить и заставлял делать вещи, которые она не хотела делать, на протяжении многих лет. Джульетта сжала губы. Матушка Конте фыркнула на упрямство дочери и взяла бразды правления в свои руки.

- Моя дочь сделала твою тарелку собственными руками. Она сделала это, чтобы выказать почет тебе, ее мужу, для твоего удовольствия.

Тепло охватило ее скулы. Это была такая архаичная традиция. Сойер, вероятно, умирал от того, что был в центре внимания, и не имел представления о том, как реагировать. Ее нервы затрепетали.

- Ничего такого. – Она заставила себя засмеяться. – Просто ешь.

Она скользнула на сидение рядом с ним и положила салфетку на колени. Когда он ничего не сказал, она подняла свои веки, чтобы посмотреть.

Он уставился на пасту в изумлении. Как будто смотрел на чистое золото, он переводил взгляд то туда, то сюда, глядя со странной уязвимостью и необходимостью, которая взывала к ней.

- Ты сделала это для меня? - спросил он.

Она отрывисто кивнула.

В тишине, он взял вилку и накрутил лапшу по всей тарелке. Поместил ее рот с почтением, которое украло ее дыхание и ее сердце. Она наблюдала за каждым его движением, его профилем – портрет ангельской грации, даже со шрамом. Сойер проглотил, затем медленно поставил посуду вниз. На глазах у свидетелей, он протянул руку и взял ее за руку. Теплая сила его хватки успокоила ее нервы и вызвала чистую радость, заполнившую каждую щель ее тела.

- Спасибо за этот подарок. Это просто лучшее, что я когда-либо ел в своей жизни.

Джульетта улыбнулась и сжала его руку.

- Prego, - прошептала она.

Как будто зная об установившемся напряжении, Лили вспыхнула.

- Больше пасты, пожалуйста!

Ник постучал по ее носу и снова наполнил ее миску. Разговор возобновился, делились историями, а Джульетта ела. Но она знала, что что-то изменилось между ними. Что-то, что не может быть отменено. Что-то, что нарушало все правила.

Она оттолкнула эту мысль и сосредоточилась на своей семье.

***

Она готовила для него.

Сойер ел с методической точностью, сцена за столом ушла на второй план. Странно, когда она поставила тарелку перед ним, он почувствовал что-то необычное. Как будто он вернулся в альтернативное время и место, где определенные действия маскировались глубокими эмоциями, которые были испытаны, но не высказаны. Его жена приготовила блюдо исключительно для него. Подавала ему со смирением, которого он не заслужил. И смотрела на него с огнем в глазах, который привлекал его к ней, как почтового голубя на миссии.

Еда была выживанием. Когда он стал достаточно богат для того, чтобы получать удовольствие, он обедал в изысканных ресторанах. Кулинарные повара готовили блюда на яхтах и в бесконечных номерах. Он заказывал обслуживание номеров для женщин, с которыми спал.

С их первой брачной ночи Джульетта готовила простые блюда для него и Вульфа, он признавал это и ценил. Бараньи отбивные, паста, ризотто, жареная рыба. Он никогда не ел замороженные овощи с ней и начал привыкать к флаконам с травами на подоконнике, корзинам с помидорами, черносливом, виноградом и лимонами, которые были разбросаны по столешницам.

Но сегодня все было иначе. Она предложила ему что-то от себя, такое же прекрасное, как и то, что она предлагала ему свое тело ночь за ночью. И тем способом, который он знал всю свою жизнь, он брал, и брал, и брал, давая ей оргазм и удовольствие, но держал себя твердо закрытым за стеной, которая рушилась дюйм за дюймом с каждым проходящим днем.

Замешательство и желание затопили его смертельной смесью.

Воспоминание поймалось, переключилось и затащило его внутрь.

День благодарения. Он сидел в шкафу со своими приемными братом и сестрой. Один кусочек индейки лежал перед ними. Хлеб. Полстакана молока.

- Ты собираешься попасть в беду, - прошептал Дэнни, его глаза жадно смотрели на мясо. – Ты украл его?

- Да. Но мне все равно. Это День благодарения, и мы должны праздновать. В школе говорили об этом. Я узнал о Пилигримах и прочее, но другие дети говорили об индейке, начинке и клюкве. Как она начинена?

Его сестра дотронулась до индейки, будто она исчезнет.

- Мы должны вернуть ее. – Беспокойство кружилось в ее голосе. – Тебя побьют.

- Меня это не волнует. Он не узнает. Я был очень осторожен. Вот, я отрежу кусочек для каждого из нас.

Он удостоверился, что дал им больше и взял небольшой кусочек себе. Они ели в тишине, наслаждаясь каждым кусочком всего, что имело реальную структуру и хороший вкус. Еда была еще одним способомконтролировать их и их поведение, наряду с избиениями и одиночеством.

- Мы должны сказать, за что мы благодарны.

Сойер сдержал свой горький ответ, и отчаянно старался думать позитивно ради брата и сестры.

- Конечно. Ты первый, Дэнни.

Его брат отнеся к этому серьезно, его брови свились вместе, пока он думал.

- Я благодарен тебе, за то, что ты дал нам эту еду.

Сойер улыбнулся.

- Я тоже. Как насчет тебя, Молли?

Девочка была более торжественной, ее зеленые глаза были запоминающимися на бледном лице.

- Я благодарна, что у нас есть руки и ноги. Я видела человека на улице, у которого не было этих частей тела. Я очень рада, что у меня они есть.

- Я тоже.

- А ты, Сойер? За что благодарен ты?

Напряженность сжала его горло. Путь впереди был бесконечен, усыпан болью, пустотой и борьбой, чтобы прожить еще один день. Его свобода маячила перед ним как Святой Грааль. Восемнадцать. Если он сделает это. Если он сможет помочь другим. Он выдавил из себя улыбку.

- Я благодарен за вас, ребята. Мне было бы ужасно скучно без вашей компании.

- А что это у нас здесь?

Дверь резко раскрылась. Сойер толкнул этих двоих за себя, когда его приемный отец маячил как сатана, блокируя единственный выход на небеса. Его взгляд упал на пустую тарелку с крошками от индейки, и он протянул руку с мясистым кулаком и выволок Сойера.

- Думаешь, что можешь перехитрить меня, мальчик? Украл комбинацию к замку на холодильнике, да? Думаешь, ты очень умный?

Он сохранял яростное молчание, зная, что от слов будет гораздо хуже.

- Нечего сказать, да? Это нормально. Я уверен, что ты заговоришь позже. Начнем с выпрашивания прощения.

- Пошел ты.

Он знал, что сделал большую ошибку в тот момент, когда поймал удовлетворенный блеск в глазах Ублюдка.

- Милый рот. Поскольку тебя, кажется, не волнует, что случиться с тобой, возможно в следующий раз ты подумаешь, перед тем как делать трюки вроде этого.

Сойер сражался с ним, но большой мужик набросился на него с кулаками и ремнем, и быстро привязал его к спинке кровати.

Его брат и сестра были вытащены из шкафа и положены перед ним. Сойер встретился с ним взглядом, холодная черная пустота зла и жажды боли, и понял, что за его ужасную тактическую ошибку, заплатят они.

- Хотел дать им хорошего Дня благодарения, да? Жаль, что теперь они должны заплатить за твои ошибки. Ты будешь смотреть, пока я наказываю их, мальчик, и ты будешь просить прощение до тех пор, пока твое горло не охрипнет.

Страх на лицах его брата и сестры привели его в ярость, и еще один урок был усвоен. Он не мог спасти никого, и своим присутствием он приносил боль тем, кого любил больше всего.

Он провел День благодарения, не сидя вокруг стола с индейкой и начинкой. Он провел его, наблюдая, как его брата и сестру избивали, пока он молил о пощаде.

- Сойер? Ты в порядке?

Голос прорубил воспоминание, но было уже слишком поздно.

Тошнота скрутила живот, и пот выступил на его коже. Он смотрел на Джульетту расфокусированным взглядом, и понял, что должен был выйти из этой комнаты в течение минуты.

- Просто надо в туалет. Сейчас вернусь.

Он почти вывалился из кресла и понесся по коридору. Сойер запер дверь ванной позади него дрожащими пальцами, перегнувшись через унитаз, он позволил тошноте выйти. Боже, даже после всех этих лет боль все еще добиралась до него. Он был в безопасном месте, в окружении людей, которые заботились друг о друге. Он был не один. Он был в безопасности.

Он открутил кран и плеснул холодной водой в лицо.

Сделал глубокие неровные вдохи. Он обманывал себя. Он играл в нормальную жизнь, которой у него никогда не было. Каждый человек, который был рядом с ним, в конечном итоге, разрушался, и он сделает то же самое с Джульеттой. Он хотел дать ей то, что ей нужно, но он был оцепеневшим в течение стольких лет, что не знал, как чувствовать какие-либо мягкие эмоции. Особенно любовь.

Ему нужно было выбраться отсюда. Получить некоторое пространство. Он сошлется на болезнь и пойдет домой, подумает о том, что делать, бежать, выбраться, заблудиться.

Сойер вышел.

Вульф стоял перед ним.

Парень переступил с ноги на ногу и поковырял кутикулу.

- Ты в порядке, мужик?

Сойера бросило в дрожь.

- Да. Конечно. Просто ел слишком быстро, ты знаешь. Не очень хорошо себя чувствую. Мне нужно уйти.

Острые голубые глаза, которые измельчили его ложь и видели слишком много, пригвоздили его.

- Я тебя понимаю. Там слишком много. – Он ткнул пальцем в сторону кухни. – Они все остаются собой. Я имею виду, серьезно, мы застряли в итальянском спиноффе шоу Косби? Такого дерьма не бывает. Это не реально. Воскресный обед с домашней едой. Люди милы друг с другом. Смеются. Веселятся.

Сойер хватался за свой контроль, чтобы не броситься к двери и не оставить все это позади.

- Да. Я знаю.

Челюсть парня напряглась, и темная тень пересекла его лицо.

- Я общался с шайкой, которая знала хороший способ, как развлечь себя в воскресенье днем. Мы играли в игру «Выберите Пэтси». Мы все делали это поочередно. Выбирали парня на улице. Следовали за ним. За тем, кто хорошо выглядел, с деньгами. Хорошая работа. Была отличная отвлекающая тактика, такая как использование малолеток. Просили помочь больному щенку внизу переулка. Парни всегда велись на это. – Сойер следил за работой его горла, он будто бы отчаянно пытался сглотнуть. – Мы выбивали дерьмо из него. Забирали деньги, плевали в лицо, закладывали его ценности. Смеялись и покупали себе что-то отличное поесть. Забавно, однако, когда мы были в закусочной или Макдональдсе, и вся эта еда была перед нами, я ел только кусочек. Все, что я мог видеть, было лицо бедного Пэтси, окровавленное, интересуясь, что, черт возьми, он сделал, чтобы заслужить это. Да, это был тот тип воскресных обедов, который мы знали.

Этот парень цеплялся за свое собственное здравомыслие каждую секунду. Было ли это тем, чему Сойер хотел научить его? Бежать, когда что-то хорошее приходит к тебе? Избегать и не доверять людям, которые были добры и хотели только помочь?

Вульф должен знать, что есть что-то еще. Что-то хорошее, целое и чистое. Что-то, ради чего надо бороться. Жить.

Осознание прошло сквозь него. У него был выбор.

Но еще более важно то, что он держал оба их выбора в своих руках и будь он проклят, если позволит другому человеку сбиться. Он больше не был тем мальчиком. Он не был беспомощным или испуганным, и он не собирался отказываться от Вульфа из-за нескольких ночных кошмаров.

Глубокий покой накрыл его и сгладил неровные края. Сойер кивнул и сжал плечо парня. Вульф подпрыгнул, пораженный своим собственным воспоминанием, и стал ждать.

- Я думаю это лучший способ провести воскресенье, не так ли? – Он не отпустил его, чувствуя, что сейчас это прикосновение было необходимо, чтобы приземлить их обоих. – И я думаю, что смогу съесть сегодня больше, чем ты. Похоже, я смогу обскакать тебя.

На губах Вульфа появилась улыбка.

- Ерунда. Я уже съел две тарелки против твоей одной.

- Тогда я лучше верну свою задницу назад и приступлю к работе.

Он обошел Вульфа, прошел к столу и сел на свое место.

Джульетта посмотрела на него с озабоченным видом, которым он уже начинал наслаждаться. Так странно, что женщина заботится о нем и его благосостоянии.

- Ты в порядке? – прошептала она.

- Да. Теперь да.

Они улыбнулись друг другу, и комната окрасилась в ярко неоновый цвет. То же самое всегда происходило, когда его жена входила в комнату.

Он поднял пустую тарелку и повысил голос.

- Больше пасты, пожалуйста!

Лили хихикнула.

***

Большинство из них перешло в гостиную на кофе и десерт. Мэгги осталась на кухне, ворча из-за необходимости помочь испечь два десерта. Алекса посадила Лили на стойку, чтобы наблюдать за процессом и предлагать иногда свою помощь. Джульетта заметила блеск в глазах своей матери. Мама любила женщин с огоньком и прониклась к сиянию Мэгги, с того момента, как они встретились, хотя она, казалось, была прямо противоположна тому, что брат искал в жене. Алекса влилась в семью без сучка и задоринки, ее смех и доброта идеально подходили для Конте.

Близнецов рано уложили спать, а Джульетта качала Марию на руках. Шестимесячный ребенок неплохо вписался в ее руки. Она наслаждалась немного тяжеловатым тельцем, младенческой попкой в пеленках и маленькими ножками, свернувшимися в удовольствии, пока она спала. Джульетта оперлась о диванную подушку и устроилась там, пока в камине горел огонь.

- Так, какой план на неделю? Осмотр достопримечательностей? Расслабление? Знаете, мы должны пригласить всех наших двоюродных братьев и сестер.

Карина прижималась к Максу. Она заметила, что ее младшая сестра никогда не находилась слишком далеко от него, они все еще действовали как пара молодоженов, их руки все время прикасались друг к другу. Слезы покалывали глаза. Mio Dio, она ненавидела быть такой девчонкой. Но Карина выросла в такую сильную, независимую женщину с огнем, чего Джульетта никогда не замечала. Её эротическое искусство имело огромный успех на Манхэттене, и сейчас она делала шоу, помогая Алексе с книжным магазином. Макс все еще сгорал от сексуальной энергии, и весь этот восхитительный акцент был направлен на его жену. Его голубые глаза горели любовью и мягким юмором, когда он смотрел на нее. Ее семья, наконец, нашла свое счастье.

Она посмотрела наверх. Сойер наблюдал за ней с теплотой, что заставило ее втянуть воздух и переложить вес. То, как он командовал ею своим взглядом или поклоном головы, полностью озадачивало ее. Как она могла перейти от фригидности к нимфоманке? Ее пальцы чесались от желания сорвать с него одежду и прижать свое тело к его голой коже. Скользнуть по мускулам, сжать в руке его эрекцию и направить его в ее сильное возбуждение.

Она покраснела. Сойер озорно подмигнул, признавая ее фантазию. Пообещав исполнить это позже. И даже больше.

Майкл отхлебнул самбуки и вытянул ноги на мамин кофейный столик.

- У Мэгги съемка в Милане на этой неделе. Может быть, мы можем сходить и посмотреть на прогресс Purity? Я бы хотел увидеть его, Сойер. И похвалить за такой значительный бизнес-маневр. Скомбинировать эксклюзивную роскошную сеть с Ла Дольче Фамилиа было блестящей идеей. Я знал, что моя сестра поместит наше имя на карту.

Джульетта улыбнулась от гордости, звучащей в голосе брата. Это был долгий, трудный путь, чтобы заставить его отступить и доверить ей управление империей Mama. Мэгги подтолкнула его в правильном направлении и, наконец, Джульетта почувствовала, будто он действительно позволил ей самостоятельно управлять бизнесом, так, как она считала нужным.

- Grazie, Майкл. Это очень много значит для меня. Purity просто удивителен. Вид, планы, маркетинг. Все легко складывается вместе. Нам повезло, что он захотел, чтобы мы присоединились к нему.

Сойер издал полусмешок. На его лице отражалась нотка смущения от ее похвалы.

- Просто позови нас в клуб общего восхищения.

Взгляд ее брата обострился.

- Да, у вас двоих все двигалось слишком быстро. Я хотел, чтобы вы дождались нас, чтобы мы могли присутствовать на свадьбе.

Она откашлялась.

- Полагаю, мы последовали за Кариной и Максом на этом пути. Побег казался лучшим выбором. Мы хотели быть вместе побыстрее, но решили, что не хотим жертвовать работой на этом этапе сделки.

Майкл кивнул, глядя то на нее, то на него.

- Конечно. Я думаю, бизнес и удовольствие иногда смешиваются.

- Мы приглашаем вас в наш новый дом, - предложила она. – Он вам понравится.

Карина фыркнула.

- Почему женщины всегда готовят, а мужчины всегда едят? Я хочу пойти на ужин.

Голос Мэгги эхом раздался из прихожей.

- Да, я тоже. Почему бы вам не пригласить ваших женщин куда-то? Или вы кучка миллиардеров халявщиков?

- Я согласна! – крикнула Алекса.

Макс рассмеялся.

- Не забывайте, что у нас есть дети. Кто присмотрит за bambinos? Мам?

Он осмотрелся, и его мать испустила бранный поток на итальянском.

- Максимус, ты действительно спрашиваешь? Мы были бы рады присмотреть за нашими внуками.

Карина выкрикнула.

- Тогда завтра вечером? Мы встретимся тут пораньше. В пять? Мы можем пойти в Botinero, мне нравится еда там.

Джульетта посмотрела на Сойера, который кивнул.

- Si. Это свидание.

Крик Мэгги проплыл мимо их ушей.

- Как насчет того, чтобы мы встретились в Purity завтра днем перед этим? – спросил Макс. – Проведешь экскурсию, наверстаем упущенное.

- Звучит отлично для меня, - сказал Сойер. – Майкл, присоединишься к нам?

- Si.

Джульетта улыбнулась сонному ворчанию Марии.

- Мы лучше пропустим десерт и будем собираться. У нас тонна материалов на завтра. Я думаю…что это? Mio Dio, это Данте?

Массивная форма черного меха рыскала по комнате. Его тело напоминало ей о маленькой собачке, подбивающей дать ей следующий перекус. Суженные зеленые глаза скользили по толпе, его взгляд оценивал каждого члена семьи, а затем чванливо отклонял их. Некогда бездомный кот, который жил в дикой природе, был приручен и теперь жил с Майклом и Мэгги, но его капризный характер не исчез. Джульетта сдержала смех, когда Карина вскочила со своего места и присела на колени на полу.

- Сюда, Данте, иди к тете Карине. Я дам тебе угощение.

Она шептала свою животную мантру, навязчивый тон которой, как правило, приводил кошек и собак в экстаз. Данте сделал шаг вперед и лицо Карины загорелось.

Кот оскалился и зашипел с явной угрозой.

Плечи Карины поникли.

- Я вижу его все время, и он просто меня не любит. – В ее тоне было небольшое поскуливание. – Я не думаю, что когда-нибудь буду удовлетворена, пока не смогу завоевать его.

- Это то, чего он хочет, дорогая, - сказал Макс. – Посмотрим правде в глаза. Мы все ненавидим этого кота, за исключением Мэгги. Он придирчивый, элегантный и жадный как дьявол. Живет, чтобы ему служили.

- Оставьте Данте в покое! – взревела Мэгги. – Он прекрасен именно такой, какой он есть.

Майкл фыркнул.

- Я хотел оставить его дома, но она наотрез отказалась. Мы берем его повсюду. Клянусь, иногда я ложусь в кровать и боюсь дотронуться до моей жены. Он маячит над ней с угрозой. Когда мы закрываем его, я должен проверять ботинки постоянно, ожидая своего наказания.

Джульетта рассмеялась.

- Я рада, что он, наконец, нашел, кого любить.

Ник встал со стула.

- Скоро вернусь. Мне нужно сделать звонок.

Алекса неожиданно появилась с Лили, присыпанной мукой, на бедре. Она нахмурилась.

- Ник, ты звонил моей маме только пару часов назад. Они в порядке.

Чистое негодование волнами исходило от него.

- Я не буду звонить твоей маме. Мне нужно проверить по работе. Всего секунду.

Он исчез, и Алекса глубоко вдохнула.

- Зачем ему звонить твоей маме? – спросила Джульетта. – Она хорошо себя чувствует?

Алекса закатила ярко голубые глаза.

- У моей мамы все отлично. Она няня драгоценному грузу в этой поездке, и он полностью развалился.

Карина хихикнула.

- Я никогда не видела мужчину, настолько привязанного к двум животным раньше. Это очаровательно. Даже я и Макс так не проверяем Рокки.

Алекса повернулась к ней.

- Мой муж волнуется из-за наших собак – Старого Брехуна и Симбы. Мы оставили их с моей мамой, потому что он отказался брать их в самолет, и теперь он проверяет их каждые несколько часов. Клянусь, этот мужчина прошел от ненавистника животных до чрезмерного опекателя животных.

Мысль о мужчине, который любит свою семью, даже своих собак, оставила Джульетту с пустой дырой в животе.

Вдруг, этого оказалось слишком много. И с правдой становилось труднее бороться с каждым днем.

Она хотела того же самого с Сойером.

Джульетта встала и отдала Марию Алексе, останавливаясь, чтобы запечатлеть поцелуй на ее лбу.

- Мы действительно должны идти, - прошептала она.

Алекса смотрела на нее с оттенком беспокойства.

- Конечно. Спасибо за заботу о ней.

- Вульф, ты готов? Мне надо…

Она остановилась и смотрела за происходящим перед нею.

Данте остановился в дюйме от Вульфа и изучал его, слегка подняв голову, как будто ощущал нечто более глубокое, чего никогда не ощутить на поверхности. Вульф сидел, перекинув одну щиколотку через колено и облокотившись на подушки, как и любой подросток. Она открыла было рот, чтобы прогнать Данте подальше, опасаясь, что он может попытаться укусить бедного Вульфа, когда произошло немыслимое.

Одним изящным прыжком, Данте взлетел в воздух и приземлился на колени Вульфа.

Кот поерзал на его коленях, прислонился пушистой головой к челюсти парня и понюхал его. Покрутился еще раз. Затем шлепнулся всем весом прямо на середину его бедер.

- О. Мой. Бог.

Алекса смотрела, открыв рот. Мэгги, должно быть, почувствовала, что случилось что-то огромное, потому что раздались ее шаги, и она остановилась в дверях. Ее взгляд наткнулся на ее кота, мурлыкающего, как цепная пила, полностью удовлетворенного, лежащего на коленях Вульфа, будто они были родственными душами на протяжении веков.

Вульф казался колеблющимся вначале, но его рука, наконец, поднялась и начала гладить спину Данте. Кот мурлыкал все громче и издал оргазменный звук удовольствия.

Джульетта посмотрела на невестку. Большая улыбка тронула губы Мэгги, и удовольствие сочилось из каждой поры.

- Говорила же я, что Данте умнее любого животного на планете. Он любит только самых крутых. Добро пожаловать в клуб, Вульф.

Вульф улыбнулся.

***

Джульетта смотрела в окно. Тьма пронизывала каждый дюйм ночного неба. Крошечный кусочек луны испускал слабую струйку света. Кривые ветки деревьев качались в жуткой тени, а мороз блестел на траве. Она прижалась щекой к холодному оконному стеклу и спросила себя, что она собирается делать.

Она была влюблена в собственного мужа.

Это знание возвысилось и насмехалось над всем тем, кем она думала, она была. Над всем тем, о чем она думала и чего хотела. Каменистость, подстилающая путь к этому моменту, ошеломила ее. Сначала бизнес. Затем секс. Она была так самоуверенна, полагая, что сможет разложить свои чувства по полочкам, как рабочую сделку. Так или иначе, эмоции смешались с физическим и унесли все рациональные мысли.

Сойер был прекрасным человеком, который не влюблялся. Он предложил потрясающие телесные удовольствия, но четко заявил, что никогда не будет принадлежать ей. Он не верил в любовь. Был не способен дарить эти эмоции из-за страха. Он был честен в своих ограничениях. В течение двух коротких недель брака, она ожидала, что изменит его?

Она видела мужчину, которого он прятал за стенами, стенами своего прошлого, которым он отказывался делиться. Джульетта думала о той ночи, когда он признался в какой-то части его прошлого. Она знала, как это было сложно для него, вернуться в кошмары. Драгоценный дар, который значил для нее больше, чем что-либо еще. Он узнал о ее сломанной уязвимости и пытался дать ей что-то, чтобы освободить ее. У Сойера был удивительный потенциал, чтобы дарить, но он сплелся с таким количеством плохих вещей, что он научился сбегать. Тот момент, когда она поставила перед ним тарелку пасты, изменил ее. В такой простой акт рабства, она поняла, насколько большего она хотела от него. Сколько еще жаждала дать.

Она хотела быть женщиной, на которую он мог опереться, с которой мог смеяться и которой мог доверять. Будучи посреди своей семьи, в окружении отношений, которые были настоящими, она почувствовала искушение тянуться к большему. Хотел ли он тоже большего? И если она, наконец, станет достаточно храброй, чтобы открыть ему правду, не отвергнет ли он ее?

До тех пор, пока ничего не говорилось вслух, они могли все продолжать. Она могла рассчитывать на общение с ним и его физическое внимание ежедневно. Зачем портить это, сказав три паршивых слова? Она не была такой же смелой, как ее брат и сестры.

Ее неловкий опыт в отношениях только подтвердил ее неспособность связываться с мужчинами. Может быть, именно поэтому ее мать заставила ее выйти замуж под видом бизнеса, потому что она почувствовала внутреннюю трусость Джульетты в отношении к любви.

Жалкая.

Она не слышала его шагов. Его руки сжали ее плечи и прижали ее к его груди. Джульетта вдохнула его запах, ее руки обернулись вокруг его, она вцепилась в то, что он мог ей дать. Его тело. Ночь за ночью. Часть его всегда будет принадлежать ей, так же, как и она принадлежала ему. Он заставил ее сказать слова, перед тем как скользнуть в нее, слова давались легко, без чувственных пыток.

Она отдала бы Сойеру Уэллсу душу, если бы он попросил.

Сексуальная химия горела и шипела между ними.

Ее тело смягчилось, ее бедра расставились, чтобы позволить ему немедленно войти. Она чувствовала его наготу, его эрекция толкнулась в щель между ее ягодиц, прося большего. Она ждала, пока начнется игра – темный мир, которого она жаждала, доминирования и подчинения, натянутых нервов и обнаженной плоти.

Он медленно повернул ее. Обхватил ее щеки. Овладел ее ртом.

Его язык заявлял на нее права медленными толчками, будто начиная танец. Она открыла и позволила ему стащить с нее халат. Ткань соскользнула на пол в лужу шелка. Его руки обхватывали, ласкали, но ей не нужна была прелюдия – целый вечер, проведенный в его компании, сплел свое собственное заклинание. Его палец погрузился в ее опухшую плоть и нырнул глубже.

Сойер поднял ее, не прерывая поцелуй. Ее ноги плотно обернулись вокруг его бедер, и одним медленным скольжением, он погрузился в нее.

Дом.

Она приветствовала его, сжимаясь вокруг его члена. На этот раз не было игры, не было дразнящих укусов или признаний, срывающихся с ее губ. Были только его задержки дыхания, скала его бедер, сила его рук, размах его языка. Она разрушалась вокруг него, не нарушая хватки или связи, и он пролил свое семя внутри нее без барьера презерватива, его зубы мяли ее нежные губы в примитивном мужском заявлении прав.

Все еще внутри нее, он подошел к кровати и опустил их, не нарушая контакт. Правда вертелась на ее губах, но она была слишком напугана, чтобы говорить. Ее имя, произнесенное шепотом, было последним, что она запомнила.


Глава 15


Сойер поднял своё пиво и чокнулся им с пивом Макса. Морозное варево скользнуло внутрь, охлаждая и прочищая глотку. – Salute (ит. Твое здоровье). И пусть оно будет очень долгим, мужик.

- Да, как с Вегасом. Когда ты пытался соблазнить мою жену.

- Если бы я не подтолкнул тебя тогда, ты бы никогда не женился. Просто называй меня Купидон.

- Да, я все ещё не чувствую себя тепло и комфортно с этой мыслью. – Его друг чокнулся своим пивом ещё с Майклом и Ником, которые были вовлечены в оживленную дискуссию «Гуччи против Прада». Он показал на них большим пальцем. – Они хотят разрушить нашу репутацию настоящих мужчин. Что, черт возьми, случилось с «футбол против бейсбола?»

Сойер усмехнулся. – Давай просто назовем их транссексуалами. Они захотят надрать нам задницу.

- Кто это?

- Тебе лучше не знать, мужик.

Район Брера содержал в себе исключительный микс из клубов, баров и ресторанов. Настоящая ночная толпа начинала собираться здесь примерно после десяти, но после рабочего дня, отпраздновать его окончание, люди приходили уже около пяти. Сойер редко оставлял время для общения, особенно на местных горячих точках, но после экскурсии по Purity и траты нескольких часов на то, чтобы набросать хороший план, он чувствовал себя достаточно хорошо, расслабляясь и зависая со своим старым другом. Макс был одним из близких ему людей, и Сойер знал его честность наряду с сухим юмором, которым он говорил с ним. После их драки на яхте в Греции из-за случайной женщины, они наладили свою связь, которая только укрепилась, когда Макс встретил Карину, а потом и женился на ней.

- Как тебе замужняя жизнь? – спросил Макс.

Этот провокационный вопрос заставил его сделать паузу. – Хорошо.

Его друг поднял брови. – Почему мне кажется, что здесь сокрыто что-то более глубокое? Ты не тот человек, который станет бросаться в свадебный омут, поскольку слово обязательство используют, чтобы люди совершали опрометчивые поступки. Любовь с первого взгляда?

Он хотел, он мог сказать правду. Он был просто одной сплошной горячей сумятицей. Занятие любовью со своей женой прошлой ночью превзошло их обычные спальные игры. Все менялось, быстро, крутой склон продолжал подниматься вверх в безумной спешке, стараясь сбросить его вниз. Сойер сделал ещё глоток пива. – Что-то вроде того.

Его друг смотрел на него долго и внимательною – Ты знаешь, что ты можешь поговорить со мной, верно? Я знаю, Джульетта сестра Карины, но, если бы я думал, что ты просто кусок говна, я сел бы на ближайший рейс, чтобы помешать этому. Я видел вас вместе. Она единственная.

Сойер поднял свой взгляд на друга и вздрогнул. – Что заставляет тебя говорить все это всего через несколько часов?

Макс пожал плечами. – Ваша связь. То, как вы смотрите друг на друга. И ты кажешься другим. Менее…

- Менее что?

- Загнанным.

Сойер дернулся. Он открыл было рот, чтобы ответить, но Майкл и Ник скользнули в кабинку со своим пивом.

- Что это мы тут обсуждаем? – Майкл кивнул.

Макс закатил глаза. – Женщин. Что же ещё?

- Букет анютиных глазок, - пробормотал Ник. – Эй, к слову о женщинах, разве мы не опаздываем? Мы должны забрать их в пять, верно? У кого есть часы?

Двое других мужчин взглянули на свои дизайнерские часы Zannetti. – Да, допьем пиво и будем сворачиваться.

Майкл отметил. – Я уже никуда не пойду. А вы?

Макс и Ник покачали головами. – Нет. Не то, чтобы раньше я веселился сильнее, но, после того, как дети вернулись, это просто сумасшествие. Мне повезло, что я хоть иногда могу проводить время наедине с Алексой.

- То же самое и с Мэгги. Эти ребята занимают все наше время. Хотя, это стоит того. А что насчет тебя, Макс? Спорим, ты по-прежнему поражаешь …

Макс фыркнул. – Ты что, шутишь? Мы не планируем иметь детей ранее следующего года, мы полностью обессилены. Наш плотный рабочий график сводит нас с ума, мы устали на все десять. Жалкие.

Сойер хмыкнул. – Смотрю я на тебя. Наконец, сидишь за пивом с парнями, а все ноешь. Наслаждайся этим. Живи этим. Черт, это все мое волнение, я с нетерпением жду Рокки марафона с Джульеттой и Вульфом.

- Я люблю Бальбоа. Итальянский жеребец. Никогда не стареет, - сказал Ник.

- Нее, кто-нибудь видел Дом у дороги? Вот это качественный фильм, - решился Макс.

Сойер запрокинул свою голову и залпом осушил пиво. – Женщины не понимают истинного смысла такого кино. Это позор.

- Я преклоняюсь перед Тарантино, - сказал Майкл. – Он гений. Бешеные псы. Джанго.

- Алекса позволяет мне смотреть его фильмы с большим трудом. Говорит, что он слишком жестокий.

Мужчины все застонали, соглашаясь друг с другом. И заказали ещё по одному кругу.

Когда они, наконец-то, приехали обратно в дом Матушки Конте, Сойер почувствовал приближающуюся беду. Он знал, что они опоздали, но очень надеялся, что женщины будут снисходительны. Ведь не так часто их мужья выходят на какое-то время за пределы дома, что бы просто по-мужски поговорить.

Майкл немного помедлил, прежде чем открыть дверь. Он моргнул и немного покачнулся на ногах. – На сколько мы опоздали на самом деле?

Ник рассмеялся. Казалось, что Ник смеется в последнее время очень много, хотя он не был веселым человеком. – Всего лишь на час. Или два. Я совершенно потерялся после третьего дополнительного круга. Что за черт, должны же быть хоть какие-то предупреждающие знаки. Я чуть не сдох.

Сойер моментально отсканировал свое тело. Безусловно, он был немного не в себе, но он не был пьян. По сути, никто не был очень пьян. Почему Майкл просто стоял? – Мужик, разве ты не собираешься открыть дверь?

Ник прижался ухом к тяжелой древесине. – Я ничего не слышу. Во сколько мы пришли, что дети не кричат?

Макс потер лоб. – У меня плохое предчувствие. В воздухе витает напряженность. Вы думаете, они поведут себя безрассудно, потому что мы немножко опоздали?

Майкл застонал. – Мэгги, наверное, в такой ярости.

Сойер вздохнул. – Ребята, соберитесь. Давайте скажем им, что мы потеряли счет времени, и потом, просто пригласим их на ужин. Вы боитесь собственных жен?

Выражение их лица кричало Да! Но мужская гордость заставила их заворчать. Майкл толкнул дверь.

Сцена, свидетелями которой они стали, не предвещала ничего хорошего.

Мэгги, Карина, Алекса и Джульетта сидели в гостиной, одетые в убийственные туфли на шпильках и маленькие черные платьица. Сладкий аромат мускуса и специй витал в воздухе, смешиваясь с другим, более сладким запахом.

Женской яростью.

Выражение их лиц было идентичным. Виноватые, покрытые пятнами от страха мужчины, были похожи на патроны из пейнтбольных ружей, жалящее и напоминавшее им, что ад обладал той самой яростью, которую так презирали женщины. Или ждали, пока их накормят. Сойер взглянул на кучку мужчин. Масштаб их ошибки, казалось бы, поразил их всех моментально. Он шагнул вперед, чтобы попытаться сгладить ситуацию.

Джульетта встретила его на полпути. От её длинных обнаженных ног у него закружилась голова. Её волосы покачивались в богатом облаке темных волн над её оголенными плечами. Крошечный клочок ткани, облегающий её бедра и доходивший примерно до их середины, был причудливой смесью черного кружева, что сыграло с ним злую игру в прятки, которую он отчаянно желал выиграть. Её красная помада увеличивала и без того полные губы, поблескивая влажностью на свету.

- Не надо. – Она выставила руку. – Мы ждали три часа. Мама Макса не выдержала и ушла. Маме удалось урезонить малышей, но близнецы постоянно просыпались, потому что не привыкли к этому месту, и Лили мочилась в кроватку, так что мы вынуждены были укладывать наши волосы и делать макияж заново, по крайней мере, раза три.

Алекса сощурила глаза и прижала Ника к стене.

- Ты пьян.

- Не пьян.

Сойер закрыл глаза. Он предполагал, что этот человек не привык выпивать восемь порций пива за три часа. – Ты знаешь, сколько я ждала этого? Что бы все мы могли, наконец, устроить себе взрослый приятный вечер? Почему ты так поздно? – спросила Алекса.

- Не поздно, - сказал Ник.

Майкл подошел к плите и обратился к своей жене. – Я так сожалею, cara. Мы уже заканчивали с выпивкой и собирались сворачиваться, но наши часы остановились, и мы совершенно потеряли счет времени.

Мэгги указала на дорогие ювелирные часы у него на запястье. – Часы? Те, которые никогда не останавливаются, не ломаются после погружения в воду и такие же стойкие, как у самого Джеймса Бонда? Те, что я подарила тебе на день рождения после того, как ты захотел их, увидев у Макса? Вещь, стоящая целое состояние, напоминающая атрибут шпиона. Эти часы остановились?

Первый нокаут в их пользу.

Макс поднял руки, его взгляд блуждал по телу Карины, распаляя его страсть. – Ты прекрасна, детка. Прости. Давайте сегодня, прямо сейчас, мы отвезем вас, куда скажете. Посмотрите, мы готовы. Дети спят. Да и время ещё раннее.

Карина брезгливо скривила губы. – Мы уже поели, Макс. Мы были голодны, поэтому мама сделала нам ужин. Мы не можем оставить её одну с детьми в такой момент, она отдыхает в своей комнате после долгого дня, проведенного в её семье, и нянчившись с внуками. Так что нет, я не собираюсь так поступать со своей мамой.

Второй нокаут.

Ник позволил себе рассмеяться. – Но теперь мы все вместе. Давайте откроем бутылочку хорошего вина, разожжем огонь в камине и поведем тихий и спокойный вечер. Мы не делаем это все время.

Алекса вспылила. – Мы делаем это каждую пятницу. После того, как мы готовим, убираем и ухаживаем за детьми.

Третий нокаут.

- Что тогда вы хотите сделать? – спросил Сойер.

Четыре женщины обменялись взглядами. Легкие улыбки появились на их губах, и он облегченно вздохнул. Хорошо, если бы они перенесли этот вечер, он очень хотел бы утащить Джульетту в спальню пораньше, чтобы показать ей множество различных способов того, как можно по назначению использовать её наряд.

Все они стояли в одной и той же униформе, после чего схватили свои сумочки, вышитые бисером и взяли пальто.

Алекса сказала: - Марию нужно будет покормить через час. Бутылочка в холодильнике. Проверяй Лили по несколько раз. Пока.

Мэгги усмехнулась. – Близнецы должны вот-вот проснуться. Удачи.

Карина и Джульетта промолчали. Просто кинули взгляд на своих мужчин и спокойно прошли мимо в сторону передней двери.

Сойер огляделся по сторонам, ничего не понимая. – Подождите. Куда вы собрались?

Джульетта подмигнула ему. – Уходим. Не ждите нас.

В облаке чувственности, загадочности и сумасшедших гормонов, они просто закрыли за собой дверь.

И снова нокаут.

***

- Брошенные собственными мужьями. – Мэгги пробежалась пальцем по краю своего бокала и облизнула палец. – Грустно.

Алекса вздохнула и уныло уставилась в свой шоколадный мартини. – Я сделала эпиляцию. Воском. Воском в зоне бикини!

Карина сочувственно заскулила. – Вы же знаете, что творится с мужчинами, когда они собираются вместе. Наверное, говорят всякие глупости о жестоких фильмах и спорте. Вспоминают старые и добрые времена, когда они ещё были молодыми, свободными и пьяными.

Джульетта посмотрела на женщин перед собой, которые были в полном отчаянии.

И взяла все в свои руки. – Хватит. Да, наш романтический ужин накрылся медным тазом, но когда в последний раз любая из нас позволяла себе устраивать девичники?

Мэгги пожала плечами. – Я уже и не помню такого.

- Точно. Так что давайте прекратим свое нытье по поводу наших мужей и просто повеселимся.

Алекса оживилась. – Джульетта права. Это будет превосходно. Покупки в Marc Jacobs и хорошая еда в кафе – это же просто мечта. Обещаю больше не жаловаться. Вы только поглядите на это место!

Джульетта оглядела знакомое место. Она останавливалась здесь уже много раз, чтобы выпить прохладительный напиток или немного пройтись по магазинам, но увидев это место глазами Алексы, она оценила лаконичный дизайн из стекла с подсветкой, растянувшийся по всей ширине бар и поярусный потолок. Бар будто танцевал, музыка гремела, и их столик находился так, что им открывался отличный обзор.

- Договорились, - сказала Мэгги. – Но мы должны будем держаться вместе. Они обязаны получить урок.

- Согласна. Как вы думаете, мы должны что-то сделать, чтобы их проучить? – спросила Карина.

Её сестра усмехнулась. – Наоборот, мы ничего не должны делать. Никакого секса сегодня вечером.

Молчание.

Джульетта знала, что они все чувствовали. Конечно, она обиделась на Сойера, но все ещё горела желанием забраться к нему в постель после их девичника.

Алекса вновь погрузилась в уныние. – Прощай болезненная эпиляция в зоне бикини.

Карина брезгливо скривила губы. – А разве мы не можем просто немного помучить их в постели?

Мэгги решительно покачала головой. – Нет. Это будет их домашним уроком. На один вечер. Дьявол, к тому времени, как мы все вернемся домой, мы будем уже утомлены, и они, в любом случае, уже будут спать без задних ног. Мы нисколько не рискуем. Но это должно быть нашим общим соглашением.

Джульетта кивнула. В конце концов, это было для нее проще простого.

Ночь одиночества, возможно, была лучшим выходом для них обоих.

- Согласна.

Карина и Алекса присоединились.

Мэгги потерла ладони, её зеленые глаза искрились. – Великолепно. У них есть музыка, чтобы мы могли потанцевать. А пока, раз мы не можем заниматься сексом, давайте, хотя бы поговорим о нем.

Её взгляд начал обводить присутствующих, словно радаром. – Начнем с Джульетты. Колись.

- С меня? – Она наклонила голову, чтобы скрыть свое смущение и отпила свой Калуа (напиток из зерен кофе). – Э-э, он хороший. У нас все хорошо.

Карина хихикнула. – Ты покраснела. Так что выкладывай нам все.

На лице её сестры отразилось любопытство. – Хм, так ты же была на моем месте, так что, возможно, я должна спросить об этом тебя. Было ли у тебя что-то с Сойером до Макса?

Карина скорчила рожу. – Я не валяла дурака со своим новым братом, Джульетта! Мы разделили один короткий поцелуй, который совсем ничего не значил. Он был хорошим отвлечением в то время, когда я пыталась заставить Макса ревновать. Но все это время он был мрачным, хотя его сексуальная энергия казалась довольно аппетитной для любой женщины. Но между нами ничего не было. – Её темные глаза расширились. – Но с тобой он другой. Спокойнее. Счастливее.

Джульетта отшатнулась. – Серьезно? С чего ты это взяла?

Женщины обменялись обеспокоенными взглядами. – Ты удивлена этому? – мягко спросила Карина. – Вы ведь поженились. Так что, очевидно, что ты безумно любишь его. Или здесь происходит что-то еще?

Странно, она всегда была близка со своими сестрами, но никогда не делилась с ними секретами. Венеция была другой, она не смогла бы понять, а Карина всегда была слишком молода. Подруги, с которыми она зависала, всегда были по горло завалены работой и редко когда могли поделиться своими мыслями, мечтами, страхами. Её врожденное одиночество стало неотъемлемой частью её имиджа, в котором она и не подумала бы сомневаться. Но поскольку Сойер ворвался в её жизнь, теперь, она жаждала гораздо большего.

В том числе и дружбы.

Её сердце колотилось, как сумасшедшее, и она провела своими влажными ладонями по своей юбке. – Мы никуда не сбегали, как всем рассказывали. Мы должны были пожениться.

Карина ахнула. – Ты что, беременна?

- Нет. Мама заставила нас.

Над столом повисла короткая тишина, которую нарушали лишь звуки музыки, звон бокалов и смех.

Мэгги прочистила горло. – Ммм, Джульетта, я думаю, что ты должна нам все рассказать.

И Джульетта рассказала. Когда она закончила свою историю, с её души, будто бы свалился тяжелый груз. Впервые в жизни она чувствовала себя не настолько отдаленной. Как глупо было все это время бояться открыться. Серьезность их лиц лишь доказала ей, как сильно они заботились о ней, и что её борьба, это и их борьба.

Карина взяла её за руку и крепко её сжала. – Прости меня, Джульетта. Я не знала, через что тебе пришлось пройти. Между тем, девочки, мы, наконец, получили доказательство того, что книга заклинаний все-таки работает.

Воспоминание о создании любовного приворота и сожжения списка в огне встало перед её глазами. Такое странное совпадение. – Нет, я думаю, что на этот раз она не подействовала. По крайней мере, из-за мамы точно.

Карина глубоко вздохнула. – У меня тоже есть своя правда. Мама заставила нас с Максом пожениться.

Джульетта ахнула. – Что ты такое несешь? Вы же поженились в Вегасе.

Её сестра кивнула. – Мы переспали. Мама приехала навестить меня и застала нас. Она пригрозила мне и Максу, и все закончилось тем, что нам пришлось убежать.

Мэгги допила свою Маргариту одним длинным глотком. – Вы, девочки, сейчас просто нереально свели меня с ума. Вы навели здесь такой сумбур, будто бы ваша мама, в самом деле, мафиози.

- Её мотивы были понятны, мама уделяет очень большое внимание традициям и всегда поступает по совести. Но она сказала мне, что знала, что я влюблена в Макса, и что никогда не заставила бы меня выйти за нелюбимого человека.

- Забавно. Два вынужденных брака в одной семье. – Мэгги нахмурилась, как будто бы её мысли были где-то далеко. – Вы знаете, я не уверена, что вы об этом знаете, но ваш брат и я не были по-настоящему помолвлены, когда приехали проведать вас тогда, ребята. Предполагалось, что это будет просто спектакль, чтобы Венеция смогла выйти замуж.

Джульетта открыла рот. – Нет. Невозможно.

- Именно. Я никогда не планировала говорить об этом, но, видимо, у нас сейчас час откровений. – Она рассмеялась. – Конечно, фиктивный брак стал настоящим, когда ваша мама устроила нам сюрприз. Объявился Отец Ричард, и все произошло так внезапно, я произносила клятвы и…- Она замолчала. – О. Мой. Бог. Вы думаете, Матушка знала, что мы притворялись? Она была больна, и Майкл боялся сказать «нет».

Карина поджала губы. – Помнишь, как мы все были удивлены, когда несколько часов спустя она уже чувствовала себя прекрасно? Как будто бы ничего не было. Мэгги, я просто уверена, что она все знала, и заставила вас с Майклом пожениться!

Все они моментально затихли, анализируя действия женщины, которая всех их сделала. Мэгги присвистнула. – Черт, эта женщина – главарь мафии. Я не знаю, стоит ли разозлиться на неё или просто расцеловать.

Алекса заговорила. – Ммм, так как мы все исповедуемся, как именно мызаполучили наших мужей, я думаю, что пришла и моя очередь. Хотя, Матушка Конте в этом и не участвовала. Но я вышла замуж за Ника только из-за денег, чтобы иметь возможность спасти дом своей матери. Мы заключили договор на один год. Никакого секса, никакой любви, ничего. – Она улыбнулась. – Конечно, не получилось так, как мы планировали, Слава Богу. Мы полюбили друг друга, и в конечном итоге вышли из положения. Но разве не странен сам факт, что все мы за этим столом, были вынуждены выйти замуж?

Мэгги схватила свою сумочку и соскользнула со стула. – Подождите здесь. Я закажу ещё по одному кругу для всех. Нам срочно нужен алкоголь.

Карина наклонилась через стол. – Ты должна сказать ему правду, Джульетта. Он любит тебя – я вижу это по его глазам, когда он смотрит на тебя. А как он относится к Вульфу? Он наблюдал за ним все это время, пока мы были у мамы. Убедившись в том, что ему комфортно, пытался вывести его на разговор. Когда Данте вскочил на колени и Вульф улыбнулся, Сойер выглядел таким счастливым, будто бы это был его сын.

Алекса кивнула. – Временами мы должны принимать удары. Это началось, потому что Матушка Конте заставила вас закрепить свой союз на бумаге, что звучит просто как выгодное семейное положение, но у него есть к тебе настоящие чувства. Он, наверное, испугается, и поэтому, тебе придется делать шаги ему навстречу. Что ты теряешь?

Всё.

- Это может изменить нас, – прошептала она. – Пока мы не толкаем друг друга, все может остаться так же. Мы полные. Мы все ещё есть друг у друга. Может быть, со временем, он поймет. Сойер дал мне очень ясно понять, что он не верит в любовь.

Алекса мягко улыбнулась. – Ник говорил точно так же. Что-то обрывалось у него внутри, но, в конце концов, мы смогли пройти через это вместе. Он все ещё иногда вспоминает своих никудышных родителей, но мы работаем над этим. Он знает, что я никуда не уйду. И Сойеру нужно знать, что ты будешь бороться за него. Ты заслуживаешь счастья, Джульетта. Настоящий брак. Возможно, в один прекрасный день, и детей.

Карина кивнула. – И если Сойер не сможет дать тебе это, тогда, тебе придется сделать выбор. Когда у нас с Максом были проблемы, я поняла это и начала думать о себе. Я не думала, что достойна его. Потребовалось время, чтобы вправить мне мозги, и только потом я вернулась к нему. Что-то подсказывает мне, что ты всегда избегала отношений по очень хорошей причине. Как только ты поймешь её, то больше не будешь бояться.

Слова её сестры пронзили её тело, помогая ей понять. Сколько лет она собирается ждать момента, пока, наконец-то, будет чувствовать себя достойной любви? Она будет бесконечно работать, довольствуясь насыщением лишь на бумаге, но в её душе так и будет пусто?

Мэгги поставила напитки на стол и усмехнулась. – Меня только что пытался склеить парень в баре. Это так здорово. Итак, давайте закончим наш сеанс коллективной психотерапии и немного потанцуем. Salute.

Они чокнулись бокалами.

***

Сойер снова перекатился на спину и уставился в потолок. Два часа ночи.

Он не ожидал, что она придет к нему сегодня вечером, но просто не мог заставить себя заснуть, пока не был бы уверен, что она благополучно вернулась домой.

Он согнул свое колено в удобном положении. Конечно, у нее все было хорошо. Она находилась в узком близком круге, и Мэгги бесспорно надрала бы всем задницу, но он ожидал, что она вернется несколько часов назад. Что, если она выпила слишком много и чувствует себя не очень хорошо? Карина позвонила бы ему?

Он перевернулся в сотый раз и бросил взгляд на свой сотовый телефон. Может быть, ему стоит позвонить. Один раз. Может быть… Цокот каблуков эхом раздался в воздухе. По нему пробежала волна облегчения. Она была в порядке. Хорошо. Все его тело ломило от желания открыть дверь, чтобы увидеть её собственными глазами, но он заставил себя остаться в постели. Самое время погрузиться в сон. Больше не было причин беспокоиться.

Шли долгие минуты. Он слышал, как за соседней стеной открылась дверь в ванную комнату. Вода. Он представил себе, как она чистит зубы, надевает ночную рубашку, и ложится в кровать.

Она, скорее всего, сразу же уснет после веселой ночи, пока он пытался играть роль няни несколько мучительных часов, после мужского заседания, а затем, ожидал её возвращения домой.

Он ударил подушку и перевернулся на живот.

Дверь открылась.

Свет из коридора осветил её обнаженное тело. Она стояла совершенно неподвижно, позволяя ему заполнять её полностью. Её высокие упругие груди и тугие клубничные соски. Её аристократичное тело было прекрасно в своей мускулатурной симметрии и изяществе, изогнутые бедра, длинные ноги, идеально подстриженный темный курган волос, который покрывал её секс.

Он сидел на кровати и ждал.

Она пересекла комнату, её бедра покачивались, волосы спадали на обнаженные плечи гладким водопадом темного шелка. Её глаза были полны сосредоточения и решимости, и его сердце замерло. Он открыл рот, чтобы остановить её, боясь её задумки, но его член разбух, и Сойер понял, что продал свою гребаную душу за сегодняшнюю ночь с ней.

Она залезла коленями и руками на кровать. Перекинула ногу через него и села на его бедра. Стон поднялся из его груди и пропал. Он потянулся к ней.

- Нет. – Темный бархатистый голос богини остановил его. – Ты не должен трогать меня. Сегодня мы играем по моим правилам. – Она рассыпала по своим плечам волосы и провела вниз по его члену. – Руки над головой. Схвати руками поручни.

Сквозь него прошла странная паника. Он никогда не играл подчиненного и чувствовал себя не комфортно, находясь под чьим-то контролем. Ни в коем случае.

- Детка, ты же знаешь, как сильно любишь, когда я нахожусь над тобой. Позволь мне показать тебе, как сильно я скучал.

Он приподнялся было, чтобы перевернуть её, но её нежные руки обернулись вокруг его эрекции и сжали её. Крепко.

Дыхание вырвалось из его груди, и возбуждение ударило в него, схватив его мертвой хваткой. Его яйца напряглись под её властной силой. – Не так. Мы играем по-моему, или я уйду. Я не шучу, Сойер. Подумай хорошенько, прежде чем принять решение.

Святое дерьмо, её требования обжигали его кожу чистым пламенем.

Он изучал её лицо, заглянул прямо ей в глаза и понял, что происходит что-то ещё, что-то, чего он не знал, и знать не хотел. Он открыл рот, чтобы остановить её, но её рука сделала волшебное движение и его затрясло.

Сойер закинул свои руки над головой и вцепился в поручни.

Она замурлыкала, как кошка, и её шелковистая кожа окатила его, как липкий мед. Он поиграет в её игру совсем недолго, а потом остановится, когда она зайдет слишком далеко.

Уверенный в своем плане, он наслаждался движениями её тела и обхватом её бедер, когда она проявляла свою власть над ним.

Он ждал легкой ласки, скольжения её губ и рук по его телу.

Вместо этого она опустила свой рот и взяла его член, погружая его в себя.

Он обомлел от неожиданности и стиснул зубы.

Иисус, её язык закручивался вокруг и опытно полизывал его, что заставляло его глаза закатываться в удовольствии. Её волосы падали на его живот и бедра, лаская и щекоча его кожу и обворачивая его в чувственный кокон.

Под действием её заклинания, его пальцы вжались в дощатую спинку кровати.

Она сокрушила его. Её зубы царапали нижнюю часть его члена, в то время, как её пальцы массировали его яички. Глубокие стонущие звуки из её рта подрагивали от его эрекции и проходили через все его тело. Он вытянулся до чудовищных размеров, пока его кожа была натянута так крепко, что он думал, что не сможет больше сдерживаться.

Каждый взмах её языка, губ, зубов отдавал её ему. Это было больше, чем просто секс, и эта была не просто женщина, которая хотела получить удовольствие. Она продолжала вести его к оргазму, заставляя его сердце замирать, и он не мог больше подчиняться.

Он разжал свои пальцы, отпустив поручни. – Подожди. Детка, постой, позволь мне…

Она подняла свою голову. – Нет. – Шоколадно-карие глаза грешили возбуждением, похотью и желанием, которые лишали его каких-либо прав.

- Не заставляй меня наказывать тебя. – Она протянула руки и приподняла свои груди, положив пальцы на свои соски, дразня его. – Или ты не сможешь прикоснуться ко мне.

Монстр внутри него сделал свой выбор. Его тело полностью перекрыло его разум и, выругавшись в полголоса, он вернулся в свое изначальное положение. Он наслаждался сексуальными изгибами её попы, пока свет играл на её теле, вкусом и движениями её рта, пока она сосала.

Он подвесил свой контроль с последним шумным вздохом, но это не прекратилось, никогда не прекратится. Она целовала каждую его частичку, его ноги, бедра, живот. Двигалась вверх по его груди, играя с его сосками в то время, пока её руки массировали и терли его эрекцию, сохраняя его жезл тяжелым. Когда она, наконец, добралась до его рта, он ощутил её вкус. Она прикусила его нижнюю губу, позволила своему языку пройтись по ней, пока он не застонал и не открылся ей.

Она погружалась в него, заявляя ему свои права на него, точно так же, как он заявлял ей каждую ночь, зная, что он был полностью в её власти. Она пахла сладко, шоколадом, хрустящей мятой, нотками Калуа. Её возбуждение пробивало его ноздри, заставляя его обезуметь сильнее. Его пальцы изо всех сил вцепились в поручни, он боялся, что они разломятся надвое.

- Ты такой вкусный. Я чувствую себя так хорошо, – выдохнула она прямо в него, погружаясь языком в его глубину. - Я никогда не смогу насытиться тобой.

Пришло время заканчивать. Он ослабил свою хватку, готовый взять то, что и так было его. Но она почувствовала его перемену и соскользнула вниз в одном легком грациозном движении. Раздвинула ноги. И похоронила его по самую рукоять внутри себя.

Он не закричал. Её шелковистый, влажный канал сжался вокруг него, и сжался крепко. Она нашла удобное положение, двигая своими бедрами, взяла все под свой контроль и начала медленно двигаться вверх и вниз. Удовольствие, смешенное со страхом, пустило корни прямо в его кишечнике. Он боролся с рациональной частью себя и начал переворачивать её.

- Нет, - её глаза были дикими, а губы мягкими и слегка израненными. – Позволь мне сделать это. Позволь мне любить тебя.

Её слова жалили, как осиные укусы. Он потерял дыхание. – Не нужно.

Она изогнулась, и удовольствие прошлось по всему его члену.

- Джульетта, пожалуйста.

- Давай. Только один раз.

Она не стала дожидаться его ответа. Она задвигалась жестко, дико и глубоко. Его потребность следовать за ней, чтобы отдавать, взревела в нем, лишая его последней частички самоконтроля. Он смотрел, как она приближалась к самому краю и задерживалась там, её пальцы, зарытые в бедрах, волосы, струящиеся по спине и лицо, полностью открытое для него.

- Скажи, что ты принадлежишь мне.

Её требование сыграло на его нервах. Сойер сжал зубы, и оргазм замелькал перед ним во всем своем призрачном великолепии. – Я принадлежу тебе.

- Последуй за мной, Сойер.

С криком, он отпустил. Его семя взревело внутри неё, но она не переставала биться в отчаянной пульсации. Она окатила его её собственной кульминацией, толчки удовольствия ударили со всей силой и заставили его тело содрогнуться. Оргазм прошел и с неописуемо сильной интенсивностью размыл всю боль. Сойер принял все это, покоренный её красотой, и волна чувственных эмоций тут же захлестнула его.

Её тело обмякло. Её грудь касалась его груди, и он гладил её влажные волосы. Совершенно не колеблясь, она начала говорить:

- Я люблю тебя, Сойер. Это больше, чем секс. Это было намного больше, чем просто деловое или дружеское общение, больше, чем что-либо ещё на бумаге. Это то, что я чувствую, когда смотрю на тебя. То, как ты защищаешь Вульфа, как ты уважаешь меня, как делаешь меня лучше. Это все на лице. На лице человека, которого я вижу каждый день. Я верю, что он имеет все, чтобы отдавать; он просто боится брать. Я не собираюсь бояться. Я собираюсь стать смелой за нас обоих.

Её ошеломляющие слова проникли сквозь все его барьеры, пробираясь к самому его сердцу. Его мысли закружились в хаотичном беспорядке, желании и страхе, которых раньше он никогда не испытывал.

Не в силах говорить, не в силах делать ничего, кроме того, чтобы просто дышать и не шевелиться, Сойер так и лежал.

Некоторое время спустя она уснула, так и не спросив его ответа.


Глава 16


Два дня спустя Сойер нажал кнопку на интеркоме.

- Вульф вернулся?

Голос его секретарши был четким и резким.

- Он только что прибыл, мистер Уэллс. Должна ли я прислать его?

- Пожалуйста.

Он оттолкнулся от кресла и пошел к его святая святых, останавливаясь возле нескольких эротических картин, которые он выставил на стене. Он начал замечать, что его новая жена была подвержена обсессивно-компульсивному расстройству, и ей постоянно нужно было выпрямлять картины, фотографии или безделушки в совершенную линию. Особенно когда она была подвержена стрессу. Это была еще одна причуда, которой он наслаждался, когда узнал о ней.

Сойер изучал картины. Они были достаточно тонкими для офиса, но все еще сохранили ауру чувственности, которую ему нравилось изучать. Женщина положила голову на грудь мужчины, ее глаза закрыты, ее лицо отражало спокойствие и удовлетворение от недавнего оргазма. Мужчина держал ее собственническим жестом, который всегда очаровывал Сойера. Когда он спал с женщинами, он никогда не испытывал желания держать их близко после этого, рев его внутреннего примата не требовал их как-либо по-другому кроме физического уровня. Он успокаивал, утешал, поддерживал. Он доставлял удовольствие. Никогда, никогда он не чувствовал на самом деле.

До Джульетты.

Вчера они опять катались на байках. Воспользовавшись преимуществом соблазнительной весны, они, на самом деле, удрали в свой обеденный перерыв и отправились на улицы. Он любил дикую свободу, которую наблюдал, когда она летала на сексуальном байке, ее смех и вызов эхом раздавались в воздухе вокруг них, когда они с ревом неслись через город.

Он до сих пор не ответил на ее комментарий о любви. Он готовил себя к страшному разговору, где он еще раз объяснит свои эмоциональные ограничения, но, вместо этого, она не сказала ни слова. Все просто продолжалось так, будто этого события никогда не случалось.

Он даже не знал, был ли он вне себя от радости или зол.

Дверь открылась за ним, но он не обернулся.

- О том времени, когда ты вернулся. Не говори мне, что у нас большие проблемы с сайтом.

- Нет. Помнишь, я говорил тебе, что мне нужно несколько часов, чтобы встретиться с Мэгги?

- О, да, модельные штучки. – Сойер удовлетворенно покачал головой. – Ты даже не носишь дизайнерскую одежду, которую я купил для тебя, не говоря уже о том, чтобы одеть ее перед камерой. Но я думал, что это было бы действительно хорошо, если бы ты позволил Мэгги втянуть себя. – Он повернулся к Вульфу с усмешкой. – Как ты…Святое дерьмо!

Он моргнул, не узнавая парня перед собой.

Он выглядел больше как мужчина, чем как мальчик. Его сумасшедшие остроконечные волосы были полностью сбриты, так он щеголял популярной внешностью, предпочтительной для сегодняшней молодежи. Без волос, ничего не отвлекало от сильных линий его лица, жгучей синевы его глаз, сильной челюсти с небольшим углублением, чего он никогда не замечал из-за ювелирных украшений на лице. Небольшая щетина обняла его подбородок.

Его обычные рубашка и галстук были заменены костюмом от Армани, который, казалось, был сделан для него на заказ. Аккуратные линии подчеркивали его рост, и двубортный пиджак с красным галстуком придавали ему лихую ауру, которая заставляла женщин сбрасывать трусики. Дерьмо, его плечи и бицепсы были огромны, это было очевидно из-за того, как материал растягивался. Все эти тренировки дали его ученику еще одно преимущество.

Горячий парень, как дамы сказали бы.

Его взгляд продолжал блуждать по телу парня, но его рот не работал. Вульф нахмурился и выпятил челюсть в знакомом восстании.

- В чем дело? Тебе не нравятся волосы?

Сойер боролся изо всех сил за слова.

- Ты выглядишь так по-другому.

- В каком смысле? Я что, похож на кретина, чувак?

Он покачал головой в страхе.

- Черт, нет. Ты отлично смотришься. Как Мэгги уговорила тебя на это? Что случилось?

Вульф переступил с ноги на ногу.

- У меня была консультация с дизайнером. Он здесь проездом. Ему очень понравился мой взгляд, но он сказал, что мы должны смягчить некоторые края. Мэгги предположила, что мне пойдет бритый стиль, и я полагал, что это было бы хорошо и для бизнеса тоже. Я имею в виду, что я не могу продолжать встречаться с крупными клиентами с таким внешним видом. Это просто не справедливо по отношению к тебе. - Сойер молчал, ощущая, будто бы он упал в альтернативную вселенную. Был ли это тот ребенок, который насмехался, бросал вызов и отказывался прогибаться? - Таким образом, мы сделали это, и парень заказал меня на съемки на следующей неделе. Но послушай, я не хочу, чтобы ты думал, что это отстранит меня от Purity. Это субботняя сессия, и я компенсирую часы. Это подойдет тебе?

Сырые эмоции встали и душили его.

- Это мне очень подойдет. Иисус, Вульф, ты выглядишь потрясающе. Таким…взрослым. И ты будешь чертовой моделью с обложки? Женщины будут падать к твоим ногам.

Вульф улыбнулся, и снова Сойер был поражен тем, как мальчик, казалось, изменился.

- Да, мы можем надеяться на это. Слушай, я должен догнать Джульетту, надо кое-что решить. Я понадоблюсь тебе для чего-то?

- Не сейчас. У нас встреча в 16:00, мне надо, чтоб ты присутствовал.

- Без проблем. Спасибо Сойер.

Сойер смотрел, как закрылась дверь за Вульфом. Гордость нахлынула на него и затрепетала в каждой вене его тела. Так или иначе, некоторым образом, Вульф будет в порядке.

***

Вечером того же дня, Сойер смотрел на титры протекавшие на массивном телевизоре, и положил ноги своей жены на свои колени.

Она застонала, когда он помассировал ее ступни.

- Я не могу больше это терпеть, - она восхитительно застонала. – Не надо больше Рокки. Я перегорела. Как ему всегда удается подойти сзади, когда он намного меньше, чем его противники?

Вульф хмыкнул.

- Подожди, пока не увидишь последнюю часть. Пятая отстойная, поэтому мы ее пропустим, но он вернулся домой в шестой.

- Но сколько ему лет? Я думала, его мозг был поджарен в третьей?

Сойер терпеливо вздохнул. Женщины.

- Он прошел через это. Вульф прав, пятая – трагедия. Но последняя заворачивает всю серию. Бедный парень.

- Да, это печально, каким потерянным он кажется без Адрианы.

Джульетта покрутила головой вокруг.

- Что? Адриана умирает? Это ужасно! Я не хочу это видеть.

Вульф набил еще одну горсть попкорна в рот и поправил свое одеяло. Одетый во фланелевые брюки и рубашку с длинными рукавами, он уперся босыми ногами в край кресла с миской на коленях.

- Давай, Джульетта. Ты обычно не такая девчонка. Возьми себя в руки.

Джульетта издала смешок, который превратился в один из тех аппетитных стонов, когда Сойер поработал над ее пальцами ног. У нее были прелестные ноги, с нежными косточками, и ногтями цвета красной пожарной машины.

- Хорошо. Но это последняя. Почти два часа утра. Я буду мечтать о нокаутирующих ударах.

Сойер поцеловал ее в макушку и слез с софы, чтобы поставить последний диск. Когда Вульф приходил домой с работы, Джульетта всегда приветствовала его поцелуем и объятием. Конечно, Вульф обычно выглядел неуклюжим и быстро отворачивал свою голову, но вспышка удовольствия в этих голубых глазах говорила ему правду. Он очень привязался к Джульетте и позволял ей вольности, на которые большинство не могло претендовать. Такие как прикосновения, улыбки, и даже, время от времени, смех.

После обеда Вульф объявил, что они должны устроить кино марафон со старой классикой. Так как его коллекция включала все фильмы Рокки, они убедили Джульетту посмотреть первоначального Рокки. Конечно, это превратилось в большую часть серии, так что все они выглядели как кучка овощей, как бедный Рокки.

- Перерыв на туалет, - объявил Вульф. – Не начинайте без меня.

Джульетта потрясла головой, забавляясь, очевидное обожание на ее лице, заставило пошатнуться сердце Сойера.

Странно. Они действовали как семья. Самая страшная часть всего?

Он любил каждую минуту.

Он посмотрел на жену, которая свернулась калачиком под кремовым вязаным шерстяным платком. Конфликт, бушующий внутри, становился более жестоким. Сойер знал, что причинял ей боль, будучи человеком, который не мог даже признаться, что он слышал ее признание. Еще одно подтверждение того, что он был мудаком в делах, связанных с настоящими эмоциями, которые тащили его вниз.

Джульетта любила его. Правда была в ее глазах каждый раз, когда она смотрела на него. Его ледяная королева была настоящей женщиной, полной страсти и доброты, открывая свои руки мужчине, который когда-то жил в мусоре и гулял в темноте. Все, что он должен был сделать, это взять ее за руку и рискнуть.

Может быть, он мог. Может быть, только один раз, на этот раз это сработает.

- Я забыла сказать тебе, кое-какая почта пришла для тебя сегодня. Она на кухонном столе, - сказала Джульетта.

- Вероятно, куча счетов. Позволь мне проверить, сейчас вернусь.

Он вошел в кухню и просмотрел конверты. Затем застыл. В качестве обратного адреса было указано исправительное учреждение Fishkill.

Его пальцы онемели, и страх скользнул по его венам. Прошлое восстало из ада Данте и ступило на землю.

- Я должен проверить кое-что быстренько на компьютере, - крикнул он. – Скоро вернусь.

Он направился к себе в кабинет, закрыл дверь и разорвал конверт. Он развернул его и прочитал слова от своего ненавистного приемного отца.

Дорогой Сойер,

Неужели ты думаешь, что изменив свое имя и сбежав в Италию, ты будешь избегать меня вечно? Я знаю о тебе все, с тех пор как ты запер меня в этой дыре. Ты всегда думал, будто бы ты лучше, чем кто-либо другой. Я взял тебя, дал тебе убежище, пищу, а ты бросил все это назад мне в лицо. Ты должен быть в тюрьме за убийство Дэнни. Ты был такой киской, ты не мог остаться ради своего младшего брата. Он доверял тебе, думал, что ты заботишься о нем, но ты ушел. Оставил его, зная, что произойдет. Ты тоже виноват. Это беспокоит тебя ночью, или ты забыл его и двинулся дальше со своей идеальной маленькой жизнью?

Я иду на условно-досрочное освобождение. Может ты и засадил меня в это место, но ты поможешь вытащить меня. Мне нужно, чтобы ты высказался в пользу моего освобождения, это поможет мне в суде.

Я могу слышать, как ты сейчас смеешься и спрашиваешь, зачем тебе это делать. И я скажу тебе, зачем. Если ты этого не сделаешь, я найду способ, как из тюрьмы уничтожить твою репутацию.

У нас здесь есть много времени, чтобы подумать и спланировать. Я уничтожу все, что ты построил. Я солью историю прессе. Расскажи своей сладкой маленькой семье о дерьме, из которого ты вышел, как ты убил своего брата, потому что не заботился о нем. Или ты просто заменил его этим ребенком и двинулся дальше?

Я использую свой последний вздох, чтобы вытащить твое прошлое наружу. Мне нечего терять. А тебе?

Отправь письменное письмо попечителю по условно-досрочному освобождению, адрес ниже.

Сойер сунул письмо обратно в конверт и бросил его в ящик стола. Он презирал свой автоматический страх, страх мальчика, и напомнил себе, что он был взрослым мужчиной.

С этим было покончено. Он никогда не позволит Ублюдку выйти из тюрьмы и вредить другим детям.

Лучшее воспоминание в его жизни было то, что его приемный отец сядет в тюрьму. Однажды, когда Сойер потерял Дэнни, он пошел прямо к социальным работникам и раскрыл все, что происходило в течение многих лет. В течение нескольких месяцев, кусок дерьма был за решеткой на долгое, долгое время. Это была единственная справедливость, которая позволяла ему спать по ночам.

Теперь он вернулся.

Другое воспоминание пропихнулось в его мозг и разрезало его на сырые, кровавые куски, которые, он знал, никогда не излечатся.

Невинный мальчик на улицах был готов ко всему, что могло случиться. Дэнни искал Сойера, пытался найти его, полагая, что он достаточно взрослый, чтобы сделать это самостоятельно.

Вместо этого, он попал в одну из ловушек местной банды и был пойман, когда пытался украсть их еду. Это была цена, которую ты должен заплатить на улице, и его брат заплатил самую высокую цену.

Ошибка Сойера.

Он смотрел в пол невидящим взглядом. Его сердце колотилось, и воздух наполнял его легкие. Кровь пульсировала в его венах. Но внутри он был пуст, он был бездушным в прошлом, и это никогда не уйдет и будет постоянно напоминать ему, что он ничто.

Его пальцы поднялись, и он проследил шрам на щеке. Напоминание о том, что он почти забыл. Он был лучше в одиночку.

Джульетта и Вульф будут втянуты в беспорядок, и бедному Вульфу не нужно такого рода воздействие. Не тогда, когда он только начинал излечиваться. Он долгое время обдумывал варианты, прежде чем вернуться в гостиную.

Вульф сидел в кресле с пультом дистанционного управления в руке.

- Готов, мужик?

Его тон был деревянным.

- Извините, ребята. Мне хочется прилечь. Вы двое закончите это. У меня начинает болеть голова, и мне нужно немного поспать.

Джульетта изучала его лицо в поисках ответов. Он заставил себя улыбнуться и оставил их.

Когда она, наконец, пришла в кровать и скользнула рядом с ним, Сойер претворился спящим. Он лежал неподвижно в течение нескольких часов, в течение всей ночи, и спрашивал, что он собирался делать.

***

Джульетта сидела в своем кабинете и смотрела на сестру.

- Что-то не так. Действительно не так.

Карина опустила чашку кофе и посмотрела на нее с беспокойством.

- В чем дело?

Зуд беспокойства подгонял Джульетту встать и начать ходить. Самородок беспокойства теперь расцвел в полноценную атаку. Прошло несколько ночей с их кино марафона, и ее муж был уже не тем.

Безликий, безымянный призрак преследовал каждый момент, это было видно в озабоченном взгляде, дистанции, вырезанной на его лице, когда он говорил. Он ссылался на работу и отказывался есть дома. Он обошел ее просьбу поговорить с ней наедине, подготовил список оправданий, закрывался в кабинете или бесконечно болтал по телефону.

Он отменил прогулку с ее семьей и держался подальше от дома ее мамы. Когда он не работал, Джульетта поймала его, уставившегося в стену, как будто какое-то другое место было у него на уме. Она пыталась быть терпеливой и понимающей. Пыталась поговорить с ним. Даже пробовала секс, но к тому времени, когда он пришел в кровать, была уже середина ночи, и она обессилено спала.

- Я думаю, что он испугался. Я сказала ему, что люблю его, в ночь, когда мы выходили в свет. Во время секса.

Карина покрутила головой.

- Эй, ты не должна была заниматься сексом в ту ночь. Мы договорились, помнишь?

- Ты запрыгнула на Макса, когда вернулась домой?

Ее сестра вздохнула.

- Да. Ты знаешь, что запрыгнула. Алекса признала свою неудачу сразу. А Мэгги была довольно тихой и покорной на следующий день, так что я думаю, что Майкл извинился правильно. Они определенно тоже сделали это.

- Видишь? Пьяные женщины возбудились. Итак, во всяком случае, я сказала ему, что я чувствую, после того как я соблазнила его и даже при том, что он не ответил, он изменился. Он стал более открытым, более счастливым. Мы стали похожи на семью. – Она ходила вперед и назад, ее каблуки стучали. – Но вдруг, во время нашего перерыва в Рокки марафоне, он вернулся в комнату и стал странно себя вести. Он полностью ушел в себя. Я беспокоюсь о нем, Карина.

- Я люблю эти фильмы Рокки.

- Сосредоточься.

- Извини. Ты пробовала поговорить с ним об этом?

- Несколько раз. Он полностью закрылся. Вульф тоже беспокоится. Они привыкли тренироваться каждый день, но он пропустил все их сеансы.

- Ты пробовала секс?

- Да, он избегал меня.

- Это серьезно. – Карина покусывала губы. – Может быть, Макс сможет поговорить с ним? Они близки. Может это мужские штучки.

Джульетта поправила фотографии ее племянниц и племянников, чтобы они были выстроены в идеальную прямую линию. Почему горничная не могла поставить их на место, когда закончила уборку? Она сдержала нетерпеливый вздох и перефокусировалась.

- Когда вы, ребята, уезжаете?

- Еще два дня. Я поговорю с Максом сегодня. Постарайся уговорить Сойера прийти в дом. Mama хочет устроить большой прощальный обед, и мы хотим, чтобы вы оба были там.

Джульетта остановилась. Сомнения одолевали ее; явная неопытность ее эмоций кричала ей, что что-то было не так, но она не знала, как это исправить.

- Что, если дело во мне? Что, если он не любит меня так, как мне нужно?

Ее сестра встала и притянула ее в крепкие объятия.

- Он любит. Дай ему немного времени. Я не думаю, что у него был когда-либо кто-то, кто верил бы в него так, как ты. И я думаю, все наоборот. Я искренне верю, что он думает, что не достоин тебя.

Джульетта вернула ей объятие.

- Спасибо. У меня встреча скоро. Увидимся у Mama сегодня?

- Да. – Карина взяла свое пальто. – Доверяй своей интуиции, и делай то, что считаешь правильным.

После того, как ее сестра ушла, Джульетта взяла себя в руки и направилась в конференц-зал. Она должна быть спокойной. Холодной. Позволить ему решить все самому и быть терпеливой. Она выключила свои наушники, схватила свои файлы и заняла свое место за столом. Начальники отделов просачивались, смеясь и шутя. Она вошла в свою роль, не задумываясь, автоматически перенося бизнес в центр внимания, бросая вызов своим директорам в различных вопросах, настаивая на большей эффективности, лучшем производстве, больших продажах, на всем большем.

Ее пальцы схватили ручку, глаза сфокусировались на экране. Слайды в PowerPoint вспыхивали яростно, в бесконечном ритме.

Ей нужно было поговорить с мужем.

Голосок внутри нее шептал, увеличивая громкость, поскольку вокруг все бубнили. Джульетта стояла перед своей командой и в тот же момент поняла, что ничего больше не имело значения, кроме как сохранить драгоценный дар, который она нашла в простом бизнес-слиянии.

Любовь.

Ручка скатилась с ее пальцев. Она сняла наушники и бросила их на стол. Ее сотрудники уставились на нее, пораженные ее внезапными судорожными движениями.

- Я должна уйти.

Ее помощница, Елена, повысила голос.

- Мы подождем, если тебе надо принять звонок. Маркус может пока раздать новую маркетинговую статистику.

Она твердо покачала головой.

- Нет. Мне нужно уйти. Я должна поговорить кое с кем. Встреча закончена.

Она пролетела здание, не оглядываясь назад.

***

Дверь бесшумно открылась, и она вошла в кабинет.

Он стоял к ней спиной. Одетый в специально сшитый черный костюм, покрой штанов и плотный пиджак показывали жесткие линии его тела. Его волосы были распущены, и белокурые волны касались вершины его плеч. Его неподвижность напоминала ей о ком-то, кто отделился от цивилизации, как если бы он втянул энергию мира и запер ее внутри себя. Ее сердце покачнулось от боли и желания никогда не уходить.

- Ты должен поговорить со мной. Скажи мне. Я заслуживаю этого.

Он повернулся. Эти пронзительные тигриные глаза встретили ее взгляд и раскромсали поверхность до ее души. Медленно он склонил голову.

- Конечно. Ты права. Я прошу прощения за то, что избегаю тебя. Я просто не думаю, что это сработает.

Она проглотила страх и осталась на прежнем месте.

- Позаботишься объяснить?

Он говорил так, будто не был в комнате вместе с ней. Стена, окружающая его, напоминала ей о коконе, который говорил по-человечески и действовал, как человек, но не имел души.

- Я с самого начала говорил тебе, что я не хорош в этом. Я думаю то, что мы проводим так много времени вместе, в браке, размыло границы. Я не думаю, что ты в меня влюблена, Джульетта. Если мы сделаем шаг назад и сосредоточимся на том, почему мы сделали это, в первую очередь, мы сможем вернуться к тому, что было. Я не могу рисковать Purity из-за эмоций, которые даже не настоящие.

Ее характер огрызнулся. Она сократила расстояние, прошла сквозь стену и прикоснулась к нему. Он дернулся, когда она схватила его бицепсы и вонзила ногти в его пиджак.

- Не смей относиться снисходительно ко мне из-за моих эмоций, - прошипела она. – Ты думаешь, я бросаюсь такими словами? Я люблю тебя. Это не уйдет, и это не трюк и не ребячество. Теперь, не говори ерунду и расскажи мне, что случилось. Пришло что-то из прошлого? – Она сделала паузу. - Или кто-то? - Удивление, мерцающее в его глазах, подтвердило ее подозрения. – Именно так я и думала. Если это был тот ублюдок, который оставил эти метки на тебе, я сама его убью. Что случилось? Он или она поворошили прошлое? Напомнили тебе обо всех причинах, почему ты не заслуживаешь быть счастливым?

Она ударила по нерву. Ярость и печаль сражались за господство, и он схватил ее руки, качая ее немного.

- Зачем ты это делаешь? Я не достаточно хорош для тебя, никогда не был. Не разрушай это между нами. Давай сделаем шаг назад, обретем опору и попытаемся сосредоточиться на том, почему мы сделали это в самом начале. Чтобы выплатить долг. Сделать твою маму счастливой. Укрепить Ла Дольче Фамилиа.

- К черту это, - прорычала она.

Он был перед ней, но завис на краю небытия. Джульетта боялась, что если позволит ему ускользнуть, она никогда не получит его обратно.

- Меня не волнует работа или Ла Дольче Фамилиа или что-либо еще, во что я когда-то верила. Прямо сейчас, все, что я хочу, это ты. Теперь скажи мне правду.

- Мой приемный отец связался со мной. Из тюрьмы.

Слова вырвались из его рта с рычанием. Он отпустил ее и отступил назад, как будто он не мог удержать мысль, касаясь ее. Он покачал головой и потер лоб.

- Скажи мне, - тихо сказала она. – Я имею право знать, ты так не думаешь?

- Этот ублюдок дошел до досрочного освобождения, и хочет, чтобы я написал рекомендацию на его имя. Если я этого не сделаю, он сказал, что сольет в прессу то, что случилось, то, кем я был когда-то.

Воздух пульсировал электричеством, как будто торнадо зависло над ними, готовое нанести удар. В тихом центре шторма, она глубоко вздохнула.

- И кем ты был?

- Я потерял родителей, когда мне было девять лет. Попал в систему. Был взят им и его пьющей женой. Им нравилось брать взрослых детей, так как никто не хотел их брать. Всегда было несколько детей, которые приходили и уходили, но я стал его любимчиком. Он любил выбивать из меня гордость, как он говорил. Я рано понял, что нельзя говорить, или другие пострадают. Это забавно, когда ты слышишь такие истории: Первая реакция от людей всегда такая же. Просто расскажите социальному работнику. Но многие из них не такие как в кино, где они хотят помочь. Многим из них нужно просто трудоустроиться и они закрывают глаза на синяки сейчас и потом. Так или иначе, там был маленький мальчик по имени Дэнни. Он уважал меня. Так как я становился старше, Ублюдок любил использовать младших в качестве приманки. Знаешь, если бы я не делал того, чего он просил, он бы избивал их вместо меня. Я мог принять его удары, но они нет. Я считал дни до своего восемнадцатилетия и юридической свободы. К этому времени, я пообещал Дэнни, что заберу его. Но сначала мне нужно было устроиться на работу и найти жилье. Я сказал ему, чтобы он ждал меня.

Агония горя проливалась сквозь нее, но она сохранила свой тон ровным.

- Это когда ты нашел Джерри?

- Нет. Для восемнадцатилетнего парня без диплома и денег не было работы. Приюты были почти хуже, чем приемный дом. Почти. Я начал изучать правила улиц. Нашел место для сна, людей, у которых можно украсть, рестораны, которые мог посещать. Я изучал банды, которые управляли, и учился выживать. Но Дэнни становился беспокойным, и он не хотел больше ждать. Я перестал переписываться с ним так много, и я думаю, он подумал, что я отказался от него.

Сокрушительная тишина установилась в комнате.

- Что случилось?

- Он пошел искать меня. Он собрал свое дерьмо и прокрался ночью. Но он не знал, где меня найти. С улиц пришли сплетни о молодом парне, который пытался украсть еду у конкурирующей банды. Они избили его до полусмерти. Он не выжил. Я узнал, что это был Дэнни.

Джульетта закрыла глаза, борясь с тошнотой, которая рвалась из ее желудка.

- Твой приемный отец получил обвинение?

- Нет. Он рассказал работнику, что Дэнни убежал и что я натравил на него банду. Они нашли меня и привели на допрос. Я видел это на их лицах, осознание, что я убил его, не сдержав слово. Я обещал, что вытащу его, что он будет в безопасности. Вместо этого, я убил его.

Женщина, которая его любила, хотела плакать, бушевать и утешать. Но он был выше этого и съезжал по спирали вниз в яму вины, которую вынашивал с тех пор, как его приемный отец заложил эту мысль в его голову.

- И как это может быть твоя вина, Сойер? Ты избил его? Ты доставил его в банду, которая убила его?

- Нет. Но если бы я отправил ему сообщение заранее, он бы ждал.

- Чушь. Его отец избивал его ежедневно. Он пытался сбежать до того как сделал это, и я не думаю, что какое-то сообщение от тебя остановило бы его. С него было достаточно, и он побежал в плохую компанию и был убит. Но не ты убил его. - Он смотрел так, будто был удивлен тем, что она все еще здесь. – Как ты получил свой шрам?

Он потер щеку. Легкая улыбка тронула его губы.

- Я пошел за бандой. Я был против шестерых, но мне удалось отправить троих в больницу. Они порезали меня. Он никогда не залечится полностью. – Энергия сочилась из него, кость к кости, и все, что она видела, был мужчина, который отказался от своей надежды. – Следующие два года прошли как в тумане, пока, наконец, я не нашел свой путь к Джерри. Была маленькая девочка, Молли, которой я также пытался помочь. В итоге, она решила, что зацепиться на улицах лучше, чем жить с ним. Закончила она смертью от передозировки, прежде, чем я смог добраться до нее. Остальное ты знаешь.

- А твой приемный отец? Как он, в итоге, попал в тюрьму?

- Я, наконец, пришел за ним. Все эти годы он травил меня, полагая, что никто не подумает, что я говорю правду. Я беспокоился о других. После Дэнни и Молли ничего не имело значения. Я просто знал, что не могу позволить ему делать больно другим детям. Один социальный работник выслушал меня. Я открыл правду и свидетельствовал в суде. Конечно, было слишком поздно для тех, кого он уже разрушил, но, по крайней мере, они упекли его на долгое время.

Джульетта собрала все свои силы и подошла. Склонила голову, пристально смотря на него. Его красивое лицо смотрело на нее в замешательстве, не понимая, почему она не оставит его или не съежится с отвращением. Она не знала, сможет ли он когда-либо исцелить свою израненную душу, но она отказывалась идти до тех пор, пока знала, что этот человек не мог дать ей ту любовь, которую он намертво держал укутанную в ошибочное представление о том, что он навредит кому-то, о ком заботился.

Она с нежностью провела по линии шрама.

- Этот шрам напоминает мне о твоей храбрости. Что ты человек, который защищает людей, которые ему принадлежат. Мужчина, который будет бороться за то, во что он верит и что правильно, даже вопреки всему. Счастье. Дом. Я. Вульф. Семья. Это то, чего я хочу с тобой, Сойер Уэллс. Твое сломанное прошлое ничего не значит для меня; это только напоминает мне о том, кем ты стал, несмотря на все, что пыталось сдернуть тебя вниз. Ты не избавишься от меня. Пока ты не посмотришь мне в глаза, и не скажешь, что я ничего для тебя не значу, я буду бороться за нас обоих. – Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы. – Я хочу, чтобы ты пришел к Mama сегодня. Моя семья уезжает скоро, и это прощальный обед. Они все хотят, чтобы ты был там, потому что теперь ты часть нас. Я люблю тебя. Смирись с этим.

Она оставила его со своими словами, звучащими эхом в воздухе.

***

Он не придет.

Джульетта уставилась на дверь с замиранием сердца. Вульф растянулся рядом с ней, поглаживая спину Данте, пока кот безумно мурлыкал. Дети сидели в кругу, собирая пазл, близнецы кружились и хихикали, пока Лили играла маленькую маму и держала их под контролем. Алекса была на кухне с Mama, помогая убирать, а Мэгги и Майкл сбежали на прогулку. Дом был заполнен двоюродными братьями и сестрами, дядями и родственниками. Сейчас последние гости разошлись, оставляя обессиленной команде уборку и тихие вибрации по вилле.

Джульетта отказывалась принять поражение. Она провела всю свою жизнь, прячась от всего беспорядочного или реального. Наконец пришло время бороться за свое будущее, но Сойер не был готов. Первый тест был провален. Впереди могла быть проигранная битва, но она не собиралась аккуратно шагнуть в сторону и позволить мужчине, которого она любила, изолировать себя, потому что он боялся, что у него не было эмоций, которые он мог отдать.

Пошло оно.

Вульф смотрел на ее лицо с глубоким беспокойством, которое она желала успокоить. От каждогошага Сойера, который он делал от них, мальчик страдал. Они сформировали связь в течение этого короткого периода, и она чувствовала постоянное предчувствие Вульфа, что все хорошее, в конечном счете, будет разрушено. Джульетта поклялась, что если Сойер уйдет от них, она никогда не позволит Вульфу уйти.

Она цепляется за него, как ожесточенная мама-медведь, и проведет остаток своих дней, доказывая свою преданность.

Макс сел рядом с ней.

- Я не видел Сойера с нашей ночи. Работает круглосуточно?

Джульетта скользнула взглядом по Вульфу и приклеила яркую улыбку.

- Да, открытие Purity приближается. Мы все работаем по несколько дополнительных часов, чтобы убедиться, что успеем к сроку.

Вульф остановился на середине поглаживания. Его взгляд оценивал ее лицо, будто он знал, что была более глубокая проблема. Данте почувствовал что-то неладное и толкнулся своей головой в ладонь парня, требуя сосредоточить его внимание снова на поставленной задаче. Вульф посмотрел на требовательного кота и полу улыбнулся.

- Боль в заднице, - пробормотал он себе под нос. - Хочешь молока?

Данте спрыгнул в идеальном понимании и пошел на кухню, не потрудившись оглянуться назад, чтобы проверить, последовал ли Вульф. Она наблюдала, как мальчик исчезает, и повернулась к своему зятю.

- Что-то не так, Макс. Ты знаешь что-то о его прошлом?

Макс покачал головой.

- Нет, это, очевидно, закрытая тема. Я никогда не совал нос.

Джульетта боролась между необходимостью как-то помочь и нежеланием проявлять неуважение к тайне своего мужа.

- Вернулся кое-кто из его детства. Это вытащило беспорядочные воспоминания, и он отдаляется от нас.

- Ты думаешь, ему просто нужно время, чтобы подумать?

Она сжала кулаки.

- Может быть. Но моя интуиция говорит мне, что чем больше пространства я даю ему, тем больше он будет ускользать от нас. Этот человек пытается его шантажировать.

- Плохие вещи?

- Да. Хотя, ничего, что он сделал бы неправильно. Но он не верит в это.

- Сойер не принимает чье-то дерьмо. Он никогда не прогнется под угрозой. Я навещу его завтра.

- Спасибо.

Джульетта не знала, делала ли она большую ошибку, вербуя Макса. Ее муж мог потерять терпение и ускользнуть еще дальше от нее, но она доверяла своей интуиции. Это всегда работало в бизнесе. Время направить ее инстинкты на испытание собственной жизни.

Макс сжал ее плечо.

- Сойер - жесткий сукин сын. Он будет в порядке. Ты, вероятно, сбила его на бок, его чувствами к тебе. Он, очевидно, сильно упал, и он никогда не стремился к кому-либо до этого, не говоря уже о браке.

Она заставила себя улыбнуться.

- Я надеюсь, что ты прав.

Пожалуйста, не оставляй нас, Сойер. Ты нужен нам.


Глава 17


Сойер направился в сторону подвала, сопровождаемый звуками хрюканья. Три часа ночи. Время ночных страхов и призраков, которые обращают его в бегство. Он толкнул дверь и увидел Вульфа посередине коврика, который бил боксерскую грушу так же, как и Рокки в финальном раунде с Аполло Кридо.

На коже Вульфа блестел пот. Его сосредоточение стало глубже, и Сойер ощутил боль от расстояния, на котором в последнее время он был с парнем. Он пропустил тренировки на этой неделе, не в состоянии встретиться с ним, вместо этого, он думал о своем браке.

Вульф не должен страдать из-за его эмоционального конфликта или разбираться с его плаксивым говном. Он заслуживает намного большего.

Сойер взял бутылку воды и полотенце, дав ему закончить.

Вульф сорвал с себя перчатки и остановился, все еще тяжело дыша.

- Хорошие удары. Но твой хук по-прежнему отстойный. – Сойер ждал его хитроумного изречения, но мальчик лишь проигнорировал его.

Он повернулся спиной и, схватив свою собственную бутылку воды, опрокинул её, выпив почти все.

- Тяжелая ночь?

Вульф вытер рот и посмотрел на него. – Какая тебе разница?

Сойер дернулся назад. – Слушай, мне жаль, что я пропустил несколько наших тренировок. Ты знаешь, у меня было полно работы. Purity должна быть на первом месте.

- Никаких проблем. Просто я ненавижу ложь.

Он нахмурился. – Я не вру тебе. Я не могу позволить себе снижать темп до того, как мы откроемся, и даже в первый год, когда я получу все, что хочу. Я думал, что ты со мной.

Голубые глаза сверкнули с неприкрытой яростью. – Ты думаешь, что я тупой, мужик? Думаешь, что я не знаю, что ты думаешь взять тайм-аут? – Он усмехнулся. – Я король таких штучек, поэтому не притворяйся, что речь идет о Purity. Дело в Джульетте. Во мне. Во всех нас. Все эти вещи не сработали с тобой, и ты почувствовал зуд в ногах. Прекрасно, мне не насрать. Просто будь мужчиной и скажи нам правду, вместо этой ерунды о работе.

Земля взревела и поглотила его целиком.

Тошнота наполнила его желудок. Великий Боже, Вульф думал, что был вычеркнут из его жизни точно так же, как это делали с ним всегда. Он покачал головой и сделал шаг вперед. – Послушай, Вульф, ты не прав. И я ошибался. Я не бросал тебя и никогда не брошу. Мы команда. Мне нужно пройти через некоторые сложности с Джульеттой, но я разберусь с этим.

Вульф издал низкое глубокое рычание и отступил. – Ложь. Я вижу, как ты смотришь сейчас на меня, и как на неё. Так, будто бы ты только ждешь удобного случая, чтобы уйти от нас. Мы напоминаем тебе о том, что мы никогда не сможем все изменить. Это просто вопрос времени, но ты сбежишь. А я не стану ждать этого. Мне нравится Джульетта; Она дает мне намного больше внимания и уважения, чем кто-либо другой, в отличие от тебя. Она заставляет меня хотеть стать лучше. И я не собираюсь торчать здесь в то время, как ты будешь рвать её на части, а затем переключишься на меня. Я уже был на этом пути, мужик. С меня хватит.

Сойера охватила паника. Он боролся с равновесием. – Ты важен для меня, черт! Я не хочу, чтобы ты уходил, и я не собираюсь сбегать. Даже если у меня не получится с Джульеттой, я никогда не позволю тебе опуститься. Я не могу позволить кому-то снова опуститься!

Мальчик посмотрел на него при тусклом свете. Foo Fighters гремели на заднем плане. В этих бесконечных синих глубинах, Сойер увидел глубокую истину, которая потрясла его. Понимание и разочарование настолько укоренились, что он не смог сказать бы ничего, чтобы вытеснить сомнения.

Потому что Сойер знал, что парень был прав.

Он был лжецом. Он не мог жить в своей собственной коже слишком долго, особенно со всем тем, что он любил и о чем мечтал, на что надеялся. Он любил жену. Заботился о сыне. Дом и семья. Все, во что он никогда не верил, и поэтому извлекал это из себя прежде, чем это могло бы взорваться в его лице.

Вульф резко вытер губы и повесил полотенце на шею. – Я понимаю, мужик. Ты не позволяешь нам опуститься; ты просто делаешь то, что делаем мы все. Борешься. Я не должен был верить в то, что во всем этом есть нечто большее. Это не твоя вина. – Он прошел мимо него к двери. – Я буду работать до тех пор, пока Purity не откроется, а затем, я собираюсь вернуться в Нью-Йорк. Не мучай Джульетту ещё больше. Не тогда, когда ты уже принял решение уйти.

Вульф исчез.

Сойер упал на скамейку и прислонился к стене. Его инстинкты рычали, побуждая его догнать Вульфа и доказать, как парень неправ. Вытащить Джульетту из постели и признаться ей в своей трусости, сказать ей, что он хочет бороться за неё, за Вульфа, за них всех. Но все, что он слышал, это слова своего приемного отца, которые напоминали ему снова и снова, что этого никогда не будет хватать. Слухи были бы ликованием, особенно, учитывая повышенное внимание к его новой сети отелей. Пресса пыталась зацепить его много лет, поэтому, любая грязная история вовлечет в себя и Джульетту и, в конечном счете, и «Ла Дольче Фамилиа». А как же Вульф? Что ему делать, если они обнаружат, что парень жил с ними и начнут совать нос в его прошлое? Он не мог так рисковать.

Позволяя им уйти, возможно, он делает им самый большой подарок, который только может предложить.

Они заслуживали его.

Сойер поднялся со скамейки и направился в сторону боксерской груши. Он не выходил из комнаты до тех пор, пока его тело полностью не иссушилось и не задрожало от изнеможения.

Тогда, может быть, он обретет хотя бы один кусочек душевного спокойствия.

***

Он ходил по площадке и размышлял о новых разработках с приливом гордости. Его видение мерцало перед ним, практически восполняя всю картину. Все детали, наконец-то, собирались воедино, завершая портрет экзотической пышности в паре с окружающей средой, что как бы приветствовало путешественников дома, с современными предметами роскоши, выделенными технологиями и видео-залами для бизнес-руководителей, нуждающихся в Skype, онлайн совещаниями, спа-салонами, бассейнами, гидромассажными ваннами и паровыми банями. Богатая текстура полированного мрамора, сверкающий хрусталь, роскошный бархат и богатое красное дерево творили старый и новый миры. Он использовал свою частную коллекцию произведений искусства, чтобы быть уверенным в том, что основные номера представляют собой вдохновение высшего класса для своих гостей в виде картинной галереи.

Сойер закрыл глаза и представил себе отель, полный народу, его мечта, наконец-то, воплотится. Он спросил себя, почему кульминация его цели пробила дыру в его сердце.

Пустую. Бездонную. Мертвую.

- Эй, а это выглядит великолепно, мужик.

Сойер повернулся к Максу. Вспышка вины пронзила его тело. Провальный семейный ужин был пощечиной в лицо Джульетте и всем остальным. Желая знать другой способ справиться с этим, Сойер пожал Максу руку и заставил себя улыбнуться. – Спасибо. Слушай, извини, что так получилось с ужином прошлым вечером. Застрял в офисе. Надеюсь, ты понимаешь.

- Конечно. Мы все были там, особенно в связи с открытием. Могу я поговорить с тобой?

Предупреждение дернуло его нервы. – Извини, у меня назначена встреча. Может быть, позже.

- Пожалуйста, всего минуту.

Ледяная дрожь просочилась сквозь его вены. – Ладно. – Он повел Макса по лестнице внутрь своей скорлупы, в его частный кабинет. Пустая комната была свободна от мебели и деталей, подтверждающих, что их разговор продлится недолго.

- Что ты хотел?

- Джульетта рассказала мне, что происходит между вами. Шантаж. Не в деталях, только голые кости какого-то мудака с угрозами. Хотел спросить, не нужна ли тебе помощь.

- Я ценю этот жест. Но я разобрался с этим. Спасибо.

Он начал уходить, но Макс не шевелился. Сердце Сойера забилось в ускоренном ритме. – Вряд ли это так, – сказал Макс. Сойер застыл в ожидании. – Понимаешь, я не думаю, что ты разобрался с этим. Я думаю, ты веришь, что ты одинок и нуждаешься в исправлении чего-то из прошлых лет, над чем у тебя нет контроля. Проблема состоит в том, что ты женат на Джульетте. У тебя есть семья, которая не позволит тебе разбираться с этим дерьмом в одиночку. Ты, наверное, знаешь также много людей, как и я, но не такого типа. Я знаю одного парня. Он возьмется за эту работу. Дай мне имя. И я обещаю, что все прекратится. Capisce?

В этой беседе из Сумеречной зоны, губы Сойера изогнулись в усмешке. – Ты, действительно, сказал «я знаю одного парня»? Я попал в паршивый эпизод Гангстеров?

Макс не улыбался. – Я не гребаный шут, Сойер.

Он понял, что его друг был смертельно серьезным. – Спасибо за предложение, но я держу все под контролем.

- Отстраняясь от своей жены? От Вульфа? Мучая себя тем, что ты не в силах ничего изменить?

- Как много она рассказала тебе?

Макс пожал плечами. – Не так много. Но я знаю тебя очень давно. Мы были друзьями долгое время и, хотя, мы не говорили о прошлом, я не идиот. Я знаю, что с тобой происходило полное дерьмо.

Правда ударила ему в лицо, как кулак в живот. - Иисус, я не ожидал такой сердечности. – Его нервы оголились, когда он посмотрел Максу в лицо. Желание поделиться с ним, довериться ему, было сильнее всего остального. – Ты был прав, Макс, - мягко сказал он. – Я не достоин её. Джульетте нужен кто-то, кто сможет сделать её счастливой. Любить её так, как она того заслуживает. Обеспечить ей безопасность. И это не я.

- Да, это так. Но ты должен сам поверить в это, прежде чем это произойдет. – Макс прислонился к голой стене. – Когда я и Карина, наконец-то, оказались вместе, у нас было полно работы. Мы играли в эту нелепую игру туда-и-обратно. Я не думаю, что был достоин её. Она была женщиной, созданной для семьи, брака и обязательств. Но она никогда не отступала до тех пор, пока я не сдался. Когда мы поженились, я понял, что это вовсе не самое главное. Любви достаточно для того, чтобы хотеть быть достойным. Все мы заслуживаем такого шанса. Особенно ты. До того, как все окончательно наладилось, Карине пришлось пройти через то же самое. Не веря в себя, не зная, кто она. Ей нужно было некоторое время, и она получила его, а я ждал. Понимаешь ли, Джульетта не ждет для себя совершенного человека, чувак. Она просто любит тебя, и когда кто-то из сестер Конте западает в душу, тебе не уйти. Ты можешь бежать так далеко и быстро, как только тебе захочется, но, держу пари, что она будет ждать тебя там, куда ты прибежишь. – Макс покачал головой. - Они становятся серьезными и страшными женщинами, когда хотят кого-то получить.

Слова Макса проникли в самую его глубь и прочно обосновались там. В нем загорел сумасшедший огонек надежды. – Я не знаю.

- Я понял. Слушай, у нас самолет сегодня вечером. Было бы приятно повидаться. Я знаю, что Майкл и Ник хотели бы попрощаться. Рейс в шесть. Приходи после того, как все обдумаешь, у тебя будет на это время. Видишь, мы заботимся друг о друге, без каких-либо обязательств. Хотел ты этой помощи или нет, Сойер, но ты её получил. Я не только знаю «одного парня», но у меня, также, есть и отличные знакомые юристы. Надеюсь, увидимся позже.

Макс подошел к нему и обнял.

Сойер наблюдал, как он уходил, слова застряли у него в горле. Страх и нужда смешались в потоке, который топил его.

Макс бросил ему спасательный круг.

Теперь, он просто должен был решить, следует ли использовать его или нет.

***

Джульетта ждала, пока её сестра висела на их Матушке, словно ребенок, что было в их семье частым явлением. Карина зажмурилась от слез, когда разжала свои объятия. – Я не хочу отпускать тебя, но… - шептала она, цепляясь за её руку.

Матушка Конте сжала её в крепких объятиях. – Я знаю, моя милая. Но твоя жизнь теперь в Нью-Йорке, и тебе пора возвращаться. Ты пришлешь мне одну из своих последних картин? Одну, не обнаженную.

Карина шмыгнула носом. – Да. Обещаю. Майкл работает для того, чтобы ты смогла вскоре приехать в Штаты.

- Звучит замечательно.

Джульетта смотрела, как Мэгги и Алекса попрощались и направились к машине.

- Вы поедите с нами в аэропорт? – спросила Мэгги.

- Да, я пока не готова проститься. Я поеду с вами, а потом уеду.

- Я тоже поеду.

Она повернулась в сторону и улыбнулась. – Спасибо. Я знаю, что Данте очень хочет получить немного ласки от тебя прежде, чем мы уедем.

Она заметила, как парень начал гладить кота через переноску.

Карина схватила Джульетту за руку и потянула её в сторону. – Скажи Сойеру, что мы прощаемся. Я сожалею, что он не смог приехать.

Её оглушила внезапная боль. – Я знаю, что Макс пытался поговорить с ним. Я не сдамся. Всю жизнь я ждала такого человека, как он. Я буду бороться так же сильно, как в той ситуации с Luigi’s Bakery, когда они пытались украсть наш рецепт и лишить бизнеса.

Карина рассмеялась. – Они никогда не смогут справиться с тобой. Как и Сойер. Держи меня в курсе, ладно?

- До тех пор, пока ты не потревожишь меня книгой любовных приворотов.

Карина вздохнула. – Я не знаю, что произошло, это безумно странная ситуация. Книга сработала со всеми нами.

- Просто сработала, чтобы показать, что я просто счастливая случайность.

Её сестра слегка ударила её кулаком по плечу. – Не правда. Просто, твоя дорога к истинной любви приняла несколько трудных поворотов. Я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю. Давайте, ребята, поехали в аэропорт.

Они забрались в машину и тронулись.

***

Сойер уставился на дверь. Наверное, они уже ушли. По крайней мере, он пытался. Слова Макса стучали в его голове весь день, словно молитва. Он предпринимал бы определенные шаги, чтобы придти сюда сегодня, но он по-прежнему не чувствовал, что принадлежит этой семье.

Сойер повернулся и решил вернуться домой. Принять свой первый инстинкт, который говорил ему отдалиться. Так было бы проще.

Матушка Конте открыла дверь. – Ты разминулся с ними. Они уехали в аэропорт.

Он волочил свои ноги, словно ребенок, попавший в беду. – Простите, Матушка Конте. Я подожду Джульетту дома.

Она открыла дверь шире. – Еще не время. Войди на минутку.

- Ммм, я…

- Сейчас.

Он вошел внутрь. Дом был тихим и пустым.

Она привела его на кухню, и он занял свое привычное место.

Она сварила ему чашечку эспрессо в полном молчании, поставила её перед ним и опустилась в кресло. Сойер потягивал горячий напиток и молил Бога о том, что бы она не давала ему испытательный срок.

Он больше не мог брать.

- Ты знаешь, почему я заставила тебя жениться на моей дочери?

Он взглянул вверх. – Из-за Ла Дольче Фамилиа.

Она рассекла рукой воздух. – Я не могу не заботиться о пекарне. Да, это важно, но не так важно, как счастье моих детей. Нет, Сойер, я сделала это только потому, что знала, что ты был предназначен ей судьбой. Я так же знала, что ни один из вас даже не думал об этом, пока я не заставила. Вы оба упрямые. Оба трудоголики. И оба убеждены, что любовь – это иллюзия, и брака не бывает.

Его страхи привели его в ярость. Его слова прозвучали слишком резко и жестко. – Вы были неправы. Я говорил вам об этом ещё до того, как этот безумный план возымел свое действие. Я уже делал это. Подводил людей. Я не тот, кому можно доверять, Джульетта и Вульф заслуживают лучшего.

Она презрительно фыркнула. – Безумный разговор. У всех нас есть прошлое, и у некоторых оно труднее. Мы все имеем шрамы, физические, эмоциональные, или и те и те одновременно. Ты помнишь, я рассказывала тебе о карме, когда мы повстречались в баре? В тот вечер у тебя был выбор. Твоя жизнь могла бы повернуться в любом направлении. Ты пошел бы по неверному пути из-за своего прошлого – потому что думал бы, что заслужил этого. Но в тот момент, ты достиг чего-то большего. Ничего не предостерегало тебя от ошибки, кроме твоего собственного желания. Никто не предостерегал. Сегодня, ты сталкиваешься с таким же решением. Ты можешь бороться за мою дочь, за женщину, которую любишь. Можешь бороться за Вульфа и смотреть, как он встает на ноги. Или ты можешь пойти по другому пути и говорить о том, что не достоин всего этого из-за своего прошлого, которое не отпускает тебя.

Её слова с силой стучали по стенам дома и расщепляли разрушенные стены за его сердцем. Наполовину разрушенное Джульеттой, сколы от слов его друга, и теперь окончательный удар сломал последнее препятствие. Все, что осталось, это беспорядочные эмоции, голые и уязвимые, пульсирующие вместе с его шрамами.

Его голос сорвался. Сойер опустил голову. – Я не знаю, смогу ли я.

Она встала и подошла к нему. Сильные руки сжали его, без каких-либо колебаний или оправданий. Она гладила его волосы, как мать, даря ему тело, успокоение и безопасность. – Мой мальчик, ты сможешь. Твоя жизнь принадлежит тебе. Ты был ребенком и не мог защитить тех, кого любил. Никто из нас не смог бы. Вместо этого, мы выбираем любить как можно сильнее, и этого должно быть достаточно.

Она поцеловала его в макушку. Слезы жгли его глаза, пока он обнимал её. – Моя дочь не сделала бы неверный выбор. Ты тот, кого она хочет, и она не позволит тебе так легко уйти. Её выбор – это ты, и я знаю, что этого достаточно.

Секунды текли. Раны затягивались, и странный покой пронзил все его тело. Он снова стоял перед дверью в отеле с видеокамерой в руках. Выбор. Его выбор.

- Где она?

Матушка Конте отстранилась и улыбнулась. – Она поехала в аэропорт, чтобы попрощаться. Ты ещё можешь их догнать.

- Спасибо.

- Prego. Теперь ступай.

Он встал и снова обнял её. Затем выбежал за дверь.

***

Самолет Майкла был заправлен и готов к отлету. Сердце Джульетты сжималось, когда она видела, как её семья покидает дом, она стояла в основном лобби перед пропускным пунктом и прощалась. Майкл крепко обнял её и оторвал от земли. – Будь сильной, - прошептал он ей в ухо. Она поняла, что Макс все рассказал ему, но его поддержка и сила облегчили ей сердце.

- Буду. Заботься о моих племянниках.

- Si.

Алекса взяла Марию на руки, и она моментально уснула. – Спасибо за гостеприимство, Джульетта. Я не могу дождаться момента, когда смогу, наконец, добраться до дома и попробовать все эти новые рецепты.

- Пожалуй, я смогу ненадолго вырваться в Нью-Йорк, чтобы погостить у вас дома. Я посмотрю, что можно сделать со своим графиком.

- Мне нравится это.

Мэгги и Карина тоже стиснули её в своих объятиях. – До встречи, сестричка. Мы любим тебя.

- И я люблю вас.

- Звони, если тебе что-нибудь понадобится. Все, что угодно.

- Позвоню.

Они развернулись и уже пошли в сторону пропускного пункта.

- Стойте!

Все тут же остановились. Сойер бежал сквозь толпу, уворачиваясь от проносящихся мимо тележек, чемоданов и охранников. Он затормозил прямо перед ними, тяжело дыша, его кашемировое пальто и ярко-фиолетовый галстук символизировал стильную любезность. Его лицо наоборот отражало голые эмоции, а его шрам выделялся под броским освещением аэропорта.

В Джульетте взорвалась радость. – Ты пришел.

Её семья двинулась к нему навстречу, но он протянул к ней руки.

- Подожди. Мне есть, что сказать.

Джульетта замолкла. Вульф, стоящий рядом, напрягся. Посреди хаоса, застывшее безмолвие заволокло всех присутствующих, небольшой ужас в его словах был произнесен вслух. Её сердце бешено стучало, и это душило её. Она боролась со страхом и надеялась, что рассказав все Максу, она не спугнула его.

Его красивые тигриные глаза горели сомнением. Его взгляд прошелся по всем, а затем остановился на ней.

- Я больше не могу так поступать. Со своей женой. С Вульфом. Со всеми.

- Пожалуйста. – Она прочистила свое горло, отчаянно пытаясь остановить его.

- Пожалуйста, не надо. Я должен. Должен сделать это сейчас. – Он набрал в легкие побольше воздуха. – Я полный мудак. Я раздвинул твои границы и обещал, что буду рядом, чтобы помочь. Но я не был. Лишь завидев первый признак настоящей близости и честности, я убегаю, потому что так научила меня жизнь. Кроме тебя, потому что ты не позволила мне сделать этого. Ты узнала мое прошлое, и все равно любила меня. Ты разрушала меня, Джульетта. Ты душила меня, кусочек за кусочком, а потом вернула меня к жизни. Я люблю тебя. И хотя я не думаю, что когда-нибудь буду достоин тебя, я выбираю попытку. Я выбираю тебя. Всю тебя. Если ты по-прежнему выбираешь меня.

Из её горла вырвалось рыдание. Она распознала прыжок, который он сделал, чтобы признаться в своих чувствах перед её семьей – обнажился перед другими людьми, что всегда так его пугало. Она зашагала вперед, и он бросился к ней навстречу.

Его руки сильно прижали её к его массивной груди. Опьяненная его запахом и прикосновением его рук, она прильнула к нему, боясь, что это все ей просто снится.

- Я люблю тебя. Каждую частичку тебя, и ты ошибался, если когда-либо хотя бы допускал мысль о том, что я позволю тебе оставить меня. Ты принадлежишь мне. Нам. И я буду стараться каждый день, чтобы заставить тебя поверить в это.

Алекса шмыгнула носом. – Боже мой, он сделал это прямо у аэропорта! Совсем как в книгах, которые я читаю, или в фильмах, которые смотрю. Он догнал её в аэропорту и признался в любви прежде, чем она села в самолет!

Ник рассмеялся. – Милая, она не собиралась садиться в самолет.

- Какая разница.

Мэгги вздохнула. – Черт, это почти так же прекрасно, как когда вы носите бейсболки Метсов со Старым Брехуном в БукКрейзи.

Ник поморщился. – Э-э, может не будем говорить об этом, пожалуйста?

Макс усмехнулся. – Хм, я не слышал эту историю. Будет как развлечься во время полета.

- Пошел ты.

Майкл улыбнулся. – Мы должны оставить их одних, чтобы они могли закончить сцену в частном порядке?

Мэгги фыркнула. – Черт, нет. Я говорю, мы будем обниматься. Как заявил Сойер, он застрял со всеми нами.

Джульетта была окружена своей семьей, они смеялись и плакали в то время, как её мужчина держал её в своих руках. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, Вульф ухмылялся, стоя в стороне. – Вы, ребята, просто спятили.

- И ты частичка всего этого. Частичка нас, - сказала Джульетта.

Сойер подошел к парню, вцепившись в его плечи.

И посмотрел в его глаза. – Ты был прав, Вульф. Я собирался бежать, потому что это был единственный выход, который я знал. Но не теперь. И ты тоже не уйдешь. Когда ты получишь что-то хорошее, правильное и чистое, то будешь держаться этого. Понял?

Вульф усмехнулся. – Понял.

Сойер стиснул его в коротких, мужских объятиях.

На этот раз, Вульф обнял его сзади.

***

Рука Сойера блуждала над её животом, двигаясь к её груди. Игриво дергая её сосок, разогревая её, пока она не застонала. – Мне нужен перерыв. Слишком много оргазмов.

Он усмехнулся и куснул зубами чувствительный изгиб её шеи. – Quitter. (ит. Трусиха).

- Это провокационные слова.

- Надеюсь. – Его язык прошелся по её шее, пробираясь к уху, и его горячее дыхание задрожало от влажности и теплоты, вызывая мурашки на её теле. – Я должен сделать так много.

Она повернула голову и поцеловала его глубоко долго и нежно. – Ты уже сделал.

- Ты думаешь, Вульф простил меня?

- Да. Ты никогда не уходил. Ты выбрал его. Это то, что он всегда будет помнить.

- Я думаю, что нужно отправить его обратно в Нью-Йорк. После открытия Purity, конечно, и он останется там ненадолго. Я хочу, чтобы он выучился в колледже. Он слишком умен, и должен иметь за собой ученую степень. Получить представление о том, через что обычно проходит нормальный подросток.

- Вульф никогда не будет нормальным. И я люблю его именно таким. Но я согласна. Майкл, Ник и Макс могли бы присматривать за ним. Но я не готова отпустить его, пока что.

- И я тоже. Посмотрим, что будет.

- А твой приемный отец?

Сойер погладил её длинные волосы, которые волнами лежали на их обнаженных телах.

- Больше он ничего не получит от меня. То письмо является доказательством того, что он прибегнул к шантажу, а этот факт затруднит его условно-досрочное освобождение. И в моем прошлом больше нет ничего, чего бы я боялся. Кроме того, что Макс знает одного парня. И он юрист.

- Я люблю своих безжалостных итальянских мужчин. – Она прижалась своими губами к его. – А Мы?

Он усмехнулся, глядя на её игривый вопрос, застывший в её глазах, усадил её на себя. Он направлял себя глубоко внутри неё, раскачивая своими бедрами, пока в её шоколадных глазах не загорелась похоть. – Мы будем жить долго и счастливо. Жить настоящим.

Она двигалась с ним до тех пор, пока оргазм не охватил их обоих. Он смотрел на её волосы, струящиеся по её спине, и открытое лицо, с удовольствием, любовью и великодушием. Сойер поблагодарил судьбу за то, что она, наконец, подарила ему женщину, которая любила его настолько сильно, чтобы бороться с тьмой и спасти его.


Эпилог


- Какой ужас.

Джульетта ходила по квартире, делая пометки на коробках и упаковывая вещи в последнюю минуту. Они, наконец, нашли покупателя и провели большую часть выходных, перевозя ее последние старые вещи. Спасибо Господу за Вульфа. Он провел последние несколько ночей, отправляя ее вещи обратно в их дом и собирая кое-какие предметы для благотворительности.

Она вошла в свою старую спальню, где осталась только спинка кровати. Быстро осмотрела пустую комнату, чтобы убедиться, что она ничего не оставила. Повернула голову. И поймала вспышку чего-то белого.

Она наклонилась и подняла кусок белой бумаги, который был скрыт за одним из столбов на полу.

Нахмурившись, она раскрыла его.

Список.

Приворот.

Джульетта покачала головой. Как было бы неловко, если бы Вульф обнаружил его. Она вспомнила, что положила второй листок под свой матрас, перед тем как сожгла первый экземпляр. Она начала мять его и хотела отшвырнуть, но она на секунду взглянула на список.

Цифры мерцали перед ней.


Мужчина, который может дать мне оргазм.

Мужчина, который уважает и поощряет мою карьеру.

Мужчина, который достаточно силен, чтобы бороться за меня.

Мужчина, который понимает мою душу.

Мужчина, который прорезает свой собственный путь в жизни.

Мужчина, который отдает мне всего себя.

Ее пальцы сжали бумагу в кулаке. Она закрыла глаза, и комната внезапно покачнулась. Как это было возможно? Сойер был выбран для нее Mama, а не сумасшедшим списком. Не так ли?

Но почему тогда каждое качество было частью мужчины, за которого она вышла замуж?

Она быстро перечитала список и поняла, что все пункты идеально подходили ее мужу. Как будто он был создан только для нее.

Она выбежала в гостиную и бегло просмотрела свои пустые книжные полки. Где книга? Грохот шагов по лестнице прервал ее мысли.

- В чем дело? Ты выглядишь так, будто увидела призрака.

Джульетта посмотрела на Вульфа.

- Ты упаковал все мои книги и отправил их в дом?

- Нет, ты сказала мне запихнуть эти полки и отправить их в подержанные книжные магазины. Я отправил несколько коробок по разным районам. Я надеюсь, что ты не потеряла что-то важное. Это было бы отстойно, попытаться найти одну из книг.

Было ли это возможным? Все они создали заклинание, и нашли свои родственные души. Было ли это простым совпадением? В конце концов, не существовало такой вещи, как приворот. Или, по крайней мере, приворота, который фактически работал бы. Она уставилась на лист, а затем быстро смяла его.

- Нет. Это было не важно. Вероятно, лучше отпустить ее.

- Круто. Перевозчики придут за оставшейся частью вещей. Готова идти?

Она огляделась, а затем сунула свою руку в руку Вульфа.

Он все больше привыкал к прикосновениям.

- Да. Пошли домой.

Они вышли из комнаты вместе.

***

Матушка Конте плотно обернула шаль вокруг своих плеч.

Она сидела в своем любимом кресле-качалке, книга в руках, эспрессо справа от нее, и смотрела на растянувшийся пейзаж снаружи дома. Хотя стояла весна, температура упала, осел мороз и трава покрылась белых настилом. День охладил ее кости и отправил сильный ветер болтать голые деревья, но ей было уютно и тепло и ей не нужно было уходить до конца дня.

Она согнула свои скрюченные пальцы и спросила себя, куда ушли годы. Только вчера она строила свою семью и компанию. Теперь, новое поколение возьмет на себя ее наследие. Ее внуки будут процветать – одни в Италии, другие в Америке – и имя Конте никогда не будет забыто.

Улыбаясь, она думала о своем покойном муже. Как он любил смотреть на то, как растут его дети и развивают свою индивидуальность. Он любил их всех так яростно, с преданностью, которую только родитель мог понять, но он всегда чуть больше беспокоился о Джульетте. Она была так похожа на него, с сильной независимостью и великолепием в бизнесе, что превосходило любые личные отношения. Наконец, ее дочь была соединена с мужчиной, который был предназначен для того, чтобы завоевать ее душу.

Так много раз она боялась, что подталкивает слишком сильно.

Делает ошибки. Но она доверяла своему желудку, чтобы направлять своих детей к любви, и она никогда не сожалела о своем выборе. Не сейчас.

Глубокое удовлетворение и спокойствие окутали ее. Она чувствовала присутствие мужа рядом с ней. Сначала Венеция. Майкл.

Карина. А теперь Джульетта. Все нашли любовь. Все должным образом совпали.

Время для новой главы, частью которой она больше не будет. Она надеялась, что путь не будет столь трудным для других, но она уже знала, что большое удовольствие может быть достигнуто только через боль. Оценено. Отведано.

Она улыбнулась, наслаждаясь тихим присутствием мужчины, за которого она вышла замуж по любви.

Ее работа, наконец, была выполнена.

Матушка Конте улыбалась, раскачивалась и наслаждалась моментом.