Тяжела жизнь королевского актора.
Шалят душегубы, не спят лиходеи, не знает отдыха и ненаследный князь, Себастьян Вевельский, волей Богов наделенный удивительным даром — изменять внешность. За многие годы службы не единожды приходилось ему примерять чужую личину, однако нынешнее задание и для него стало испытанием. Волей генерал-губернатора и собственного любимого начальства предстоит Себастьяну поучаствовать в конкурсе красоты «Познаньска дева» и вычислить колдовку силы небывалой, пока не подобралась она к королевичу, не застила глаза и разум черною волшбой да не развязала новую войну.
С одной стороны - смешно, с другой - ну чушь же, с уклоном в псевдоархаичный язык. Вот скажите мне, ребята, когда оправдано использование анахронизмов в художественой литературе? Я вам отвечу - всего в двух случаях: либо это классическое произведение, переведенное еще при царе Горохе (как вариант - при королеве-девственнице), либо в книге речь идет о путешественнике во времени, причем непременно из прошлого. Во всех остальных случаях использование такой стилистики неоправданно, потому что для жителя Российской империи XVII века это всё не было никаким анахронизмом, а было самой что ни на есть живой разговорной речью. Валентинов по этому поводу прекрасно высказался:
"Представьте себе такую фразу: Центурион снял лорику, отстегнул гладис, прошел мимо трибунала и, кивнув знакомому бенефициарию, направился через форум, минуя базилику, в ближайший лупанарий к своей конкубине.
Все понятно? Самое смешное, что понятно, хотя бы главное, в остальном же словарик поможет. Но писать так — значит издеваться над читателем. Это во-первых. А во-вторых, признать собственное незнание русского. Это ведь не речь персонажа — авторский текст!
Ладно, переведем, приблизим к современности. Но тут имеется иная крайность, характерная для западной исторической беллетристики с ее «римскими генералами» и «финансистами».
Итак: Ротный премьер-сержант снял кирасу, отстегнул палаш, прошел мимо флагштока со штандартом части и, кивнув знакомому штабному адъютанту, направился через торговый центр, минуя биржу, в ближайший бордель к знакомой куртизанке."
Увы, два балла. Плюс Дёминой как автору накину из нежной и чистой моей к ней любви.