КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Глаз Тандилы [Лайон Спрэг де Камп] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Все книги автора

Эта же книга в других форматах


Приятного чтения!






Как-то днем — это было так давно, что с той поры выросли горы и города у их подножия, — Диризонг Тааш, колдун короля Вуара Капризного, сидел в своей библиотеке и, попивая молодое жискское вино, читал «Избранное» Лонтанга. На него снизошло умиротворение — уже несколько дней по естественным или еще каким-либо причинам никто не предпринимал попыток убить колдуна. Когда Диризонгу надоедало ломать голову над секретами глиптики, он разглядывал поверх бокала разрисованный экран, на котором великий Шуазид (еще до того, как его невзлюбил капризный Вуар) изобразил целое стадо демонов, начиная с ужасного Фиранзота и заканчивая самым незначительным эльфом, которых придворный колдун мог призвать к себе на службу.

Любой, глядя на Диризонга, задался бы вопросом — зачем тому призывать эльфа. Сам колдун был маленьким щекастым человеком (маленьким для лорскийца) с седыми волосами, обрамлявшими его круглую физиономию. Когда Диризонг проходил зомпур-процедуру, он по беспечности забыл в списке того, что хотел бы оставить навеки молодым, упомянуть волосы. Это упущение вызывало шквал насмешек со стороны его собратьев колдунов.

В данный момент Диризонг Тааш планировал выпить столько вина, чтобы не потерять способность вытащить свое полное тело из кресла, добраться до столовой и разделить ужин со своим помощником Жамелом Сихом. Недоброжелателей у Диризонга было предостаточно, и еду из предосторожности подавали четыре его сына, а Жамел, по тем же причинам, первым снимал пробу. После того как они опустошат еще несколько кувшинов вина, Диризонг планировал выбрать трех из своих прелестных наложниц и отправиться в постель. Безобидная программа — любой скажет. Диризонг даже решил, каких именно красавиц он возьмет с собой сегодня, но еще не определился с вопросом очередности.

И в этот момент в дверь постучали и раздался пронзительный голос самого наглого пажа короля Вуара:

— Господин колдун, король желает видеть тебя немедленно!

— Зачем? — проворчал Диризонг.

— А я знаю, куда улетают аисты зимой? Мне известны секреты зомби из Седо? Нашептал ли мне северный ветер, что лежит за стенами Рифая?

— Ладно, ладно. — Диризонг зевнул, поднялся и потопал в тронный зал.

Временами он оглядывался, ему не нравилось идти по дворцовым коридорам без Жамела, который всегда прикрывал его спину от удара кинжала.

Лампа над троном освещала лысую башку Вуара, который смотрел на колдуна из-под кустистых бровей. Король восседал на троне в зале аудиенций, над головой у него висел охотничий рог великого Зинаха, его отца.

На троне пониже сидела наложница-фаворитка Илепро из Лотора — коренастая, коротконогая лотрийка средних лет, волосатая и зубастая. И что только в ней нашел король... Возможно, к середине жизни он пресытился красотой и находил пикантность в ее противоположности. А может быть, после того, как Верховный Правитель Лотора Конесп практически силой всучил ему свою сестру, овдовевшую после случайной гибели ее мужа на охоте, монарх действительно влюбился.



Но возможно также, что за всеми этими странными событиями стоял колдун-жрец Лотора. Чтобы вынудить короля Вуара сделать своим наследником маленького сына Илепро, рожденного от ее лоторийского мужа, требовалось колдовство или еще что-нибудь посильнее. А судя по слухам, Вуар сделал именно это. Диризонг порадовался, что малыша не было в зале, правда, в ногах Илепро сидел квартет укутанных в бесконечные меха лот-риек.

Диризонг подозревал, что происходит что-то непонятное, причем из разряда того, что, став понятным, вряд ли ему понравится. Несмотря на мирные отношения между Лотором и Лорском, колдун сомневался, что лотрийцы могут забыть опустошительный набег лорскийцев, которым король Зинах ответил на их вторжения.

После того, как он пал ниц, Диризонг Тааш заметил кое-что, на что поначалу не обратил внимания, а именно — на маленьком столике напротив трона, где обычно стояла ваза с цветами, сейчас располагалось серебряное блюдо, а на блюде голова министра торговли, с тем тупым и бессмысленным выражением на лице, какое обычно приобретают головы, отделенные от туловища.

Очевидно, король Вуар пребывал не в самом хорошем настроении.

— Слушаю тебя, о король! — Диризонг Тааш нервно поглядывал то на короля, то на голову министра.

— Слушай же, мастер, — сказал король, — у моей наложницы Илепро, которую, надеюсь, ты знаешь, возникло желание, исполнить которое можешь только ты.

— В самом деле, Ваше Величество?

Диризонг неправильно истолковал услышанное и выпучил глаза, как самец жабы весной. Во-первых, всем было известно, что король не имеет обычая делиться своими женщинами, а во-вторых — Диризонг меньше всего хотел, чтобы король выбрал для него из своего гарема Илепро.

Король продолжал:

— Она желает получить драгоценный камень — третий глаз статуи богини Тандилы. Ты знаешь этот храм в Лоторе?

— Да, сир. — Хотя Диризонг удерживал на лице подобострастную улыбку, сердце его ушло в пятки. Это пахло развлечением похлеще, чем интимная близость с Илепро.

— Этот бестактный наглец, — сказал Вуар, указывая на голову министра торговли, — услышав, какую задачу я перед ним ставлю, заявил, что камень нельзя купить, ну я и приказал укоротить его. Теперь я сожалею об этом поспешном действии, так как в результате выяснилось, что он был прав. И, следовательно, остается одно — украсть камень.

— Д-да, сир.

Король опустил длинный подбородок на кулак, его агатовые глаза смотрели вдаль. Кольцо на пальце короля мерцало в свете лампы. Кольцо было сделано из сердцевины упавшей звезды и обладало такой силой, что даже колдуны Лотора не могли причинить вред его владельцу.

Король продолжил:

— Мы можем либо открыто завладеть им, что означает войну, либо украсть его. А я, хоть и собираюсь выполнить прихоть Илепро, с лотрийцами воевать не хочу. Пока это нецелесообразно. Таким образом, ты отправишься в Лотор и добудешь этот камень.

— Да, конечно, сир, — сказал Диризонг с воодушевлением, которое было, мягко говоря, натужным. Любая мысль о том, чтобы попробовать возразить, мгновенно исчезала, стоило только взглянуть на невезучего министра на серебряном блюде.

— Естественно, — дружелюбно сказал Вуар, — если ты считаешь, что твоих сил недостаточно, я уверен, что король Жиска одолжит мне своего колдуна тебе в помощь...

— Никогда, сир! — воскликнул Диризонг и вскочил в полный рост. — Этот головотяп будет не помощником, а камнем на моей шее!

Неизвестно почему, но Диризонгу показалось, что улыбка короля Вуара была похожа на волчий оскал.

— Так тому и быть.



Вернувшись в свои апартаменты, Диризонг Тааш позвонил своему помощнику. После третьего звонка в комнату вошел Жамел Сих. Он небрежно размахивал большим бронзовым мечом, держа его за головку рукояти.

— Когда-нибудь, — сказал Диризонг, — демонстрируя эти свои фокусы, ты отрубишь конечность какому-нибудь бедняге, и я надеюсь только на то, что это будешь ты сам. Завтра уезжаем на задание.

Жамел Сих перехватил меч за рукоять и улыбнулся своему господину:

— Отлично! Куда?

Диризонг просветил своего помощника.

— Еще лучше! Действие! Захватывающе! — Жамел рассек мечом воздух. — С тех пор как ты наложил заклинание на мать королевы, мы сидим в своих апартаментах, как белощекие казарки на шесте, и ничего не делаем, чтобы заслужить милость короля Вуара.

— А что здесь плохого? Я никому не досаждаю, никто не досаждает мне. А теперь, когда зима на подходе, мы должны отправиться на окраину каменистого Лотора, чтобы вытащить из статуи какую-то никчемную безделушку, которую приспичило заиметь глупой королевской фаворитке.

— Интересно почему, — сказал Жамел. — Раз уж она урожденная лотрийка, то должна бы оберегать религиозный символ своей земли, а не воровать его, чтобы прибавить к своим украшениям.

— Никогда не угадаешь. Наши-то женщины непредсказуемы, а уж лотрийки... Так что давай продумаем маршрут и снаряжение.

В ту ночь Диризонг взял к себе в постель только одну наложницу.



Они поехали на восток в плодородный Жиск на берегу Тритонского моря и в городе Бинкаре отыскали друга Диризонга гранильщика Гошапа Тажа, который поделился с ними бесценной информацией.

— Третий глаз богини Тандилы, — рассказывал Гошап Таж, — это драгоценный камень размером с небольшой кулак. Он не огранен и имеет форму яйца темно-пурпурного цвета. Если смотреть на камень с одного конца, то от него исходят лучи, как от сапфира, но в количестве семи, а не шести. Он заменяет зрачок в центральном глазу статуи Тандилы, удерживаемый на месте свинцовыми зубцами. Что касается остального — жрецы наняли стражей для своего сокровища, о них я не знаю ничего, кроме того, что оба они свирепы и опасны. За последние пять столетий было предпринято двадцать три попытки стянуть камень, все они заканчивались фатально для воров. Когда я в последний раз видел тело вора...

Пока Гошап описывал, каким образом поступили с вором-неудачником, Жамел извергал из себя рвоту, а Диризонг смотрел в свой бокал с вином с таким выражением, будто там плавала какая-нибудь многоножка, хотя они с Жамелом, без сомнения, были не самыми мягкосердечными людьми в то жестокое время.

— Свойства камня?

— Впечатляющие, хотя, возможно, преувеличены, так как известны только по слухам. Это самый мощный в мире антидемоник. Он может даже противостоять самому ужасному Тр'лэнгу, а это самый могучий из демонов.

— Этот камень сильнее кольца короля Вуара из звездного металла?

— Гораздо. Как бы там ни было, на правах старого друга позволь дать тебе совет — смени имя и наймись на службу к какому-нибудь менее требовательному господину. Нет никакого смысла искать способ раздобыть этот «глаз».

Диризонг Тааш провел рукой по своим седым шелковистым волосам и бороде:

— Ты прав. Он постоянно травмирует меня своими грубыми сомнениями в моей компетентности, но расстаться с роскошью, которая меня окружает, не так уж просто. Где еще мне предоставят по первой просьбе бесценные книги и восхитительных женщин? Нет, если бы не эти его периодически накатывающие капризы, Вуар действительно был бы очень хорошим хозяином.

— О чем я и говорю. Откуда тебе знать, не повернутся ли его капризы когда-нибудь против тебя?

— Я и не знаю. Временами думаю, что гораздо легче было бы служить королю варваров. Варвары с их привычками и ритуалами более предсказуемы.

— Так почему тебе не бежать? За Тритонским морем лежат земли роскошного Торратсиша, в этих краях человек с твоими качествами быстро поднимется до...

— Забудь об этом, — сказал Диризонг. — У короля Ву-ара останутся заложники — мое незначительное семейство: четырнадцать наложниц, двенадцать сыновей, девять дочерей и несколько визжащих внуков. И ради них я должен выполнить приказ короля, хотя бы Западное море поглотило весь Пусаад, как предсказано в пророчествах.

Гошап пожал плечами:

— Дело твое. Только не говори, что ты из этих неуклюжих середнячков, слишком толстых и низеньких, чтобы когда-нибудь стать настоящими меченосцами, не говори, что не можешь достичь колдовских высот, потому что не отказываешься от удовольствий твоего зенана[2].

— Благодарю тебя, добрый Гошап, — сказал Диризонг, потягивая молодое вино. — Но, как бы там ни было, я живу не для того, чтобы достичь высокого положения в каком-нибудь полку аскетов с суровой дисциплиной, а для того, чтобы радоваться жизни. А сейчас назови мне надежного аптекаря, у которого я могу приобрести сир-порошок высшей пробы и очистки.

— Дуалор тебе поможет. Какое обличье вы намерены для себя выбрать?

— Я думаю, мы отправимся в путь под видом торговцев из Парска. Если услышишь о такой парочке, с приключениями пересекающей Лотор, не удивляйся.

Диризонг приобрел свой сир-порошок за несколько плиток золота с печатью короля Вуара, и они с Жамелом вернулись на постоялый двор. Там колдун нарисовал свои пентаграммы, рассыпал порошок и произнес Заклинание Девяти Муз. По окончании процедуры Диризонг и Жамел без сил растянулись на полу. Они превратились в пару смуглых горбоносых парней с кольцами в ушах, в развевающихся парскских одеждах.

Восстановив силы, они двинулись дальше. Колдун с помощником пересекли пустыню Решейп, не страдая особенно ни от жажды, ни от ядовитых насекомых, ни от духов пустоты. Проехали через лес Антро, и на них не пытались напасть ни разбойники, ни саблезубые кошки, ни ведьмы Антро. Наконец, они перевалили через лысые холмы Лотора.

Когда они остановились на ночлег, Диризонг сказал:

— По моим расчетам и судя по тому, что говорили нам путники, до храма остался один день пути. Следовательно, пришло время выяснить — сможем ли мы выполнить задание с помощью кое-кого, а не нашей уязвимой оболочки. — С этими словами он принялся рисовать на земле пентаграммы.

— Ты хочешь сказать, что собираешься вызвать Фиранзота? — спросил Жамел Сих.

— Именно. Жамела передернуло.

— Когда-нибудь ты оставишь открытым угол пентаграммы, и тогда нам конец.

— Это точно. Но покушаться на третий глаз богини с инструментом послабее — гарантированный пропуск на тот свет. Так что успокойся и приступим.

— По мне так нет ничего рискованнее, чем общение с Фиранзотом, разве за исключением самого Тр'лэнга, — пробормотал Жамел, но подчинился.

Они прошли через заклятье Бр'тонга, которое реконструировал Диризонг Тааш по «Избранному» Лонтанга, и за границами главной пентаграммы возник темный силуэт Фиранзота, слегка подрагивающий. Диризонг почувствовал, как тепло его тела поглощается холодом, исходящим от духа, и возрастающее давление, которое порождало присутствие этого существа. Жамел Сих, несмотря на всю его внушительную мускулатуру, съежился.

— Что нужно? — почти беззвучно прошептал Фиранзот. Диризонг собрался с силами и ответил:

— Ты украдешь драгоценный камень из среднего глаза статуи богини Тандилы в ближайшем храме и передашь его мне.

— Этого я не могу сделать.

— Почему?

— Во-первых — потому, что жрецы Тандилы провели вокруг своего храма линию такой силы, что никакие послания, никакие подобия, никакие духи, включая великого Тр'лэнга, не могут ее пересечь. Во-вторых — потому, что и сам глаз окружен гибельной аурой, из-за которой ни я, ни мне подобные, ни даже сам Тр'лэнг не можем добраться до него. Могу я теперь вернуться в свое измерение?

— Уходи, уходи, уходи... Что ж, Жамел, похоже, нам самим придется решить эту малоприятную задачу.

На следующий день они снова двинулись в путь. Холмы превратились в суровые, неприступные горы, а дорога в узенькую тропку, извивающуюся между отвесными скалами. Лошадям, больше привыкшим к просторным равнинам Лорска, по которым мирно бродят стада бизонов, не нравилось изменение рельефа местности. Они шарахались от острых уступов, обдирая о камни ноги наездников.

Лучи солнца едва проникали в эти ущелья из черного камня, темнеть там начинало сразу после полудня. Потом небо заволокли облака, и скалы заблестели от холодного тумана. Тропа привела к подвесному мосту. Лошади заартачились.

— Я их не виню, — сказал, спешиваясь, Диризонг Та-аш. — Клянусь раскаленными клыками Вража, только воспоминание о самой прелестной моей наложнице придает мне мужество ступить на этот мост!

Они выстроили лошадей в линию. Диризонг тащил первую, Жамел молотил по крупу последнюю, и лошади неохотно подчинились. Колдун только один раз глянул вниз на бурлящий водный поток далеко внизу и решил больше этого не делать. Подошвы сапог и копыта лошадей гулко стучали по дощатому настилу, им вторило отраженное от отвесных скал эхо, ветер перебирал канаты, на которые был подвешен мост, словно это были струны гигантской арфы.

На противоположной стороне ущелья дорога продолжала уходить вверх. Колдун и его помощник встретили двух путников — мужчину и женщину верхом на лошадях. Им пришлось отъехать назад за поворот, чтобы разминуться с Диризонгом и Жамелом. Путники ехали, с мрачным видом уставившись в землю, и в ответ на жизнерадостное приветствие колдуна пробормотали что-то нечленораздельное.

Дорога резко свернула в глубокую расселину в скале, цокот копыт, усиленный эхом, зазвучал в три раза громче натурального, а дорогу едва можно было различить в темноте. Дно расселины постепенно поднималось все выше, и вскоре Диризонг и Жамел выехали на плоскогорье, поросшее редкими карликовыми деревьями и усыпанное грудами камней. Неровная дорога петляла между камнями и наконец привела к ступеням, которые, в свою очередь, вели к Храму Тандилы. Путники могли видеть лишь нижнюю часть этого храма, обладавшего дурной славой, верхняя же была скрыта облаками. Их взорам открывались лишь блестящие черные камни, уходящие к острым вершинам.

Диризонг припомнил скверные свойства характера, приписываемые богине, и еще более отвратительные привычки ее жрецов. Говорили, например, что культ Тандилы, без сомнения одной из самых зловещих фигур в пусаади-анском пантеоне, предписывает слепо следовать ритуалам, связанным с демоном Тр'лэнгом, который в давние времена сам был богом. Это было еще до того, как толпы лорскийцев, изгнанные со своих земель хоскириками, перебрались через Тритонское море в Пусаад и зловещие времена пошли на убыль.



Диризонг Тааш успокаивал себя мыслью о том, что и боги, и демоны обычно не так ужасны, как жрецы с их низменными мотивами и выгодами. К тому же дикие истории о нраве жрецов на поверку чаще всего оказывались если не вымыслом, то преувеличением. Хотя колдун не был склонен к иллюзиям, но за неимением лучшего ничего другого не оставалось.

Диризонг Тааш остановил коня перед наполовину ушедшим в облака храмом и спешился. Потом они с Жа-мелом утяжелили поводья камнями, чтобы лошади не разбрелись.

— Мастер! — закричал Жамел, когда они начали подниматься по ступеням.

— Что такое?

— Посмотри на нас!

Диризонг посмотрел. Они больше не были похожи на торговцев из Парска, они снова были придворным колдуном короля Вуара и его помощником, выставленными на всеобщее обозрение. Должно быть, они переступили черту, о которой их предупреждал Фиранзот. Диризонг быстро глянул на вход в храм. По обе стороны от дверей виднелись две слабо освещенные фигуры стражей. Колдун различил блеск отполированной бронзы. Если эти привратники и заметили перемены, происшедшие с посетителями храма, но виду они не подали.

Диризонг Тааш преодолевал на своих коротких ножках черные блестящие ступени. Теперь он хорошо видел стражей — широкоплечие лотрийцы с угрюмыми лицами и косматыми бровями. Люди говорили, что лотрийцы похожи на дикарей, живущих далеко на северо-востоке, в Ирарне, которые не приручают лошадей и сражаются острыми камнями. Эти двое стояли друг напротив друга, словно статуи, и смотрели прямо перед собой. Колдун и помощник прошли мимо стражей.

Они оказались в вестибюле, где их встретили две молоденькие лотрийки.

— Ваши сапоги и мечи.

Диризонг снял перевязь и передал ближайшей девушке ножны; потом стянул сапоги и остался стоять босиком с травой между пальцами, которую он набил туда, чтобы не стереть ноги. Второй меч, спрятанный на спине под туникой, приятно холодил тело Диризонга.

Жамел тихо обменялся парой фраз с одной из девушек, которая, по мнению его хозяина, не так уж плохо выглядела для лотрийки — пухленькая и круглолицая.

— Пошли, — сказал Диризонг, и они вошли в главное помещение храма.

Здесь все было так, как и в других храмах: просторное прямоугольное помещение, запах фимиама, каменный алтарь. Треть помещения была отделена оградой, за которой возвышалась статуя сидящей богини Тандилы. Гладкий базальт, из которого была вырублена статуя, отражал слабый свет масляных светильников, а на самом верху, там, где в тени скрывалась голова Тандилы, пурпурная светящаяся точка указывала место, где находился глаз с драгоценным камнем.

Два лотрийца стояли на коленях перед оградой и бормотали молитвы. Откуда-то сбоку из тени появился жрец и пошел вдоль ограды. Диризонг ожидал, что тот подойдет к ним с Жамелом и прикажет пройти в святая святых к верховному жрецу, но жрец не остановился и вскоре исчез в противоположной стороне храма.



Диризонг Тааш и его помощник медленно, шаг за шагом приближались к ограде. Когда они подошли к цели, два лотрийца закончили возносить мольбы и встали. Один из них бросил что-то в объемную емкость наподобие кадки за оградой. В кадке звякнуло, и две коренастые фигуры заторопились к выходу.

Какое-то время Диризонг и Жамел оставались в главном помещении храма одни, хотя в наступившей тишине до них доносились приглушенные звуки шагов и голоса из других помещений храма. Диризонг достал коробочку с порошком и посыпал им вокруг, бормоча под нос заклятье Ансуана. Когда он закончил, оказалось, что он стоит между Жамелом и собственной копией.

Диризонг Тааш перелез через ограду и, встав на цыпочки, прокрался на своих пухлых ножках за статую. Там в тени он увидел несколько дверей в стене. Статуя располагалась спиной к стене, но не вплотную, так что энергичный мужчина, упершись спиной в статую, а ногами в стену, мог добраться до ее головы. Диризонг был энергичным, но только в определенном смысле этого слова, тем не менее он юркнул в подходящую по размеру складку на базальтовых одеждах богини. Теперь он лежал на полу и тяжело дышал, прислушиваясь к удаляющимся шагам Жамела.

План заключался в следующем: Жамел с двойником Ди-ризонга покидают храм. Стражники думают, что в храме пусто, и расслабляются. Диризонг похищает камень. Жамел поднимает шум снаружи, он орет «скорее сюда!» и отвлекает стражей, а Диризонг убегает из храма.

Диризонг подождал еще немного. Мимо прошелестели тихие шаги еще одного жреца, и дверь закрылась. Откуда-то доносился девичий смех.

Диризонг начал путь наверх. Человеку его комплекции передвигаться таким способом было трудновато, к тому же из-под колпака стекали струи пота и заливали ему глаза. И все же он не останавливался. Добравшись до плеча статуи, Диризонг вполз на этот уступ, вцепившись в ухо богини, чтобы не упасть. Скользкий камень холодил ступни. Колдун вытянул шею и увидел свирепый профиль Тандилы. Он вполне мог дотянуться до драгоценного камня у нее во лбу.



Диризонг достал из туники специально припасенный для этой цели плоский бронзовый брусок. Этим бруском он аккуратно, чтобы не повредить и не уронить камень, начал отгибать свинцовые зубцы. Отгибая зубец, он то и дело ощупывал его пальцем. Вскоре он отжал их все.

В храме было тихо.

Диризонг провел своим брусочком по кругу, раскачивая камень. Тот мягко соскользнул на внутреннюю поверхность отогнутых свинцовых зубцов. Диризонг Тааш собрался спрятать брусок и камень под тунику, но не смог удержать своими коротенькими толстыми пальцами сразу два предмета. Дзинь, дзинь — брусок полетел вниз, отскакивая от груди богини, на ее живот, дальше — на складки подола и, наконец, звонко брякнулся на каменный пол перед статуей.

Диризонг Тааш окаменел. Шли секунды, но ничего не происходило. Стражники должны были услышать...

И все равно — тишина.

Диризонг Тааш спрятал драгоценный камень в тунику и сполз обратно в темноту за плечо Тандилы. Очень осторожно он скользил вниз между статуей и стеной. Добрался до пола. По-прежнему — тишина, только временами доносились какие-то звуки, скорее всего из кухни храма, где слуги готовили ужин для жрецов. Колдун ждал сигнала тревоги, которую должен был поднять его помощник.

Ждал и ждал. Откуда-то долетел предсмертный человеческий вопль.

В конце концов Диризонг сдался и быстренько обогнул бедро статуи. Он одним движением подхватил свой брусочек, потом перелез через ограду и на цыпочках посеменил к выходу.

Там его ожидали два стражника с обнаженными мечами.

Диризонг протянул руку за спину и выхватил свой второй меч. Он понимал, что в реальном бою у него нет надежды одолеть опытного искусного воина, не говоря уже о двоих. Оставался один маленький шанс — броситься на стражей, как неистовый берсерк[3], и продолжать бежать дальше.

Диризонг ожидал, что стражники, как опытные воины, разделятся и двинутся на него с противоположных сторон. Вместо этого один из них шагнул вперед и неловко попытался ударить колдуна мечом. Диризонг парировал выпад стража и нанес ответный удар. Кланг! Кланг! И противник колдуна, пошатываясь, отступил назад, выронил меч, схватился за грудь и грузно повалился на пол. Диризонг изумился, он готов был поклясться, что меч не коснулся тела. Потом на него двинулся второй страж. Мечи скрестились всего два раза, и оружие стражника с лязгом полетело на пол. Привратник отскочил назад, развернулся и исчез, скрывшись за одной из многочисленных дверей храма.



Диризонг Тааш удивленно оглядел свой меч — и как это он столько лет не осознавал собственную силу. Вся схватка длилась секунд десять, и даже при тусклом освещении Диризонг не обнаружил следов крови на лезвии своего меча. Колдун хотел было ткнуть павшего стража мечом, чтобы проверить, действительно ли тот мертв, но ему не хватило ни времени, ни жесткости для такого поступка. Диризонг выбежал из храма, оглядываясь в поисках Жамела и своего двойника.

Ни того ни другого. Три лошади и жеребец колдуна по-прежнему стояли на привязи в нескольких шагах от входа в храм. Острые камни больно кололи нежные ступни Диризонга. Он колебался, но только одну секунду. Колдун по-своему был привязан к Жамелу Сиху — мощные мускулы помощника выручали его хозяина из рискованных переделок так же часто, как недальновидность самого колдуна приводила к ним. Но мысль ворваться обратно в храм в поисках безалаберного помощника граничила с безумием. К тому же у Диризонга был четкий приказ короля.

Похититель взобрался на своего коня и галопом поскакал от храма, уводя за собой остальных лошадей.

Он спускался по узкой расселине и размышлял, и чем дальше уводили его мысли, тем меньше ему нравились их результаты. Поведение стражей было необъяснимо, с какой стороны ни посмотри, разве только они обкурились трав или сошли с ума, а колдун не верил ни в то, ни в другое. Они не атаковали его одновременно; не заметили упавший бронзовый брусок; легко позволили ему, посредственному бойцу на мечах, одолеть себя; один из них упал, не получив и царапины; они не звали на помощь...

Или жрецы храма все так и планировали. Тогда все вставало на свои места. Вероятно, они хотели, чтобы он украл эту проклятую побрякушку.

В самом конце расселины, там, где дорога сворачивала в ущелье, Диризонг остановил коня и спешился. Все это время он держал ухо востро, чтобы не прозевать цокот копыт возможной погони. Колдун вытащил из туники глаз Тандилы и осмотрел его. Да, если смотреть с одного конца, от него расходятся лучи именно так, как говорил Гошап Таж. Но в остальном ничего необычного или противоестественного. Пока.

Диризонг Тааш аккуратно положил камень на землю и отступил на несколько шагов, чтобы взглянуть на него со стороны. Пока колдун отходил назад, камень качнулся и покатился в его сторону.



Сначала Диризонг подумал, что положил глаз Тандилы на неровную поверхность. Он подскочил к камню и схватил его до того, как тот укатился в пропасть. Потом колдун положил камень обратно и соорудил вокруг него маленькую насыпь из гальки и песка. Теперь он никуда не укатится!

Но когда Диризонг снова отошел, камень перевалил через насыпь и покатился. Колдуна бросило в пот, но на этот раз не от физических усилий. Камень, набирая скорость, катился прямо на него. Незадачливый посетитель попытался увернуться и вжался в нишу в скале. Камень изменил направление и остановился у босых ног Диризонга, словно щенок, который хочет, чтобы его погладили.

Диризонг Тааш выкопал небольшую ямку, положил туда глаз Тандилы, придавил сверху довольно большим камнем и отошел в сторону. Большой камень закачался, из-под него, разбрасывая на своем пути гальку, словно кто-то тянул за невидимую нить, вынырнуло маленькое пурпурное яйцо. Оно снова подкатило к ногам колдуна и остановилось.

Диризонг Тааш поднял с земли драгоценный камень и еще раз его осмотрел. Никаких царапин. Он припомнил, с какой настойчивостью Верховный Правитель Лотора Ко-несп старался всучить свою сестру королю Вуару и то, что глаз Тандилы потребовался этой самой Илепро.

Повинуясь внезапному порыву, Диризонг Тааш зашвырнул камень подальше от себя.

По всем расчетам камень должен был описать дугу и разбиться о противоположную скалу. Вместо этого глаз богини остановился на полпути над ущельем, сделал петлю и вернулся в бросившую его руку.

Диризонг Тааш не сомневался — жрецы Тандилы подстроили с помощью этого камня какую-то хитрую ловушку для короля Вуара. Колдун не имел понятия, что принесет этот камень королю и какие напасти ожидают королевство Лорск, если он привезет его с собой. Пока же Диризонг знал только то, что глаз Тандилы — простой антидемоник и, следовательно, должен защищать короля, а не вредить ему. Как бы то ни было, колдун был уверен, что замышляется какая-то каверза, и способствовать этим планам совсем не хотелось. Диризонг положил пурпурное яйцо на плоский камень, отыскал булыжник размером с голову, поднял его двумя руками и ударил по драгоценному камню.

Во всяком случае, он имел такое намерение. По пути вниз булыжник задел выступ скалы, и в следующую секунду Диризонг как заправский танцор исполнял танец Дзен, обсасывая ушибленные пальцы и награждая жрецов Тандилы именами самых жутких демонов из его репертуара ругательств. Пурпурное яйцо, целое и невредимое, спокойно лежало на месте.

После этого Диризонг рассудил, что жрецы наложили на драгоценный камень не только заклятье преследования, но и заклятье Дужатенг, благодаря которому любая попытка уничтожить камень рикошетом била по тому, кто хочет это сделать. Если Диризонг выдумает еще какой-нибудь хитрый способ избавиться от глаза Тандилы, не исключено, что он сломает себе ногу. Существовало только одно хитрое заклинание, с помощью которого можно было избавиться от заклятья Дужатенг, но у Диризонга не было для него материалов, в число которых входили редкие и неаппетитные субстанции.



Теперь Диризонг Тааш знал — у него остался лишь один способ нейтрализовать заклятья жрецов и избавиться от этого назойливого камня — вставить его обратно в лоб Тандилы и прижать свинцовым зубцами. Однако эта задача сулила еще больше неприятностей, чем первоначальное намерение украсть камень. Ведь если жрецы хотели, чтобы Диризонг украл глаз Тандилы, они, чтобы не дать ему вернуть камень обратно, применят более хитрые уловки, чем те, которые использовали для его охраны.

Однако выбора не было. Диризонг Тааш спрятал камень в тунику, взобрался на своего жеребца (остальных лошадей он оставил стоять привязанными к камням у моста) и поскакал обратно по гулкой расселине. Когда колдун выехал на небольшое плато, на котором возвышался храм Тандилы, он понял, что его опередили. У входа в храм в два ряда выстроились стражники. Бронзовые кирасы поблескивали в лучах заходящего солнца. Воины первой шеренги держали перед собой огромные щиты, за которыми скрывали внушительные бронзовые мечи, а те, что стояли у них за спинами, были вооружены длиннющими пиками, которые они выставили вперед между стражниками из первой шеренги. Чтобы преодолеть такую преграду, атакующему пришлось бы сначала прорваться сквозь частокол из пик, а потом иметь дело с мечами.

Оставалось помчаться на стражников во весь опор в надежде, что кто-нибудь из них, лучше два, отскочит в сторону, и тогда образуется небольшой проход в их сомкнутых рядах, в который можно будет проскочить. Потом надо ворваться в храм и постараться вставить камень на место до того, как тебя поймают. Если поймают, будет большая мясорубка — толпа стражников, раненый конь и разделанный на куски, насаженный на пики колдун.

Диризонг Тааш колебался. Потом он вспомнил свои бесценные манускрипты и обожаемых наложниц, которые ожидали его во дворце короля Вуара, куда он не сможет вернуться без риска для жизни, если не привезет глаз Тандилы или приемлемое объяснение, почему он не смог этого сделать. Колдун ударил жеребца пятками по бокам и пустил его галопом.

По мере того как конь мчался вперед, пики стражников увеличивались в размерах и казались все острее и острее. Диризонг видел, что стражники не собираются расступаться, любезно давая ему дорогу. Вдруг кто-то выбежал из храма и помчался вниз по ступеням в тыл к стражникам. Человек был в одеждах жреца, но за секунду до столкновения со стражами храма Диризонг узнал свирепую физиономию Жамела Сиха.



Диризонг Тааш потянул за удила, и его конь затормозил в одной пяди от острия ближайшей пики. Колдун — живший во времена, когда стремена еще не изобрели, — пополз вперед, пока не оказался верхом на шее животного. Вцепившись в гриву левой рукой, правой он метнул драгоценный камень.

— Жамел, — крикнул он,— лови!

Жамел высоко подпрыгнул и поймал камень до того, как тот успел повернуть назад.

— А теперь вставь его обратно! — крикнул Диризонг.

— Что? С ума сошел?

— Вставь обратно быстро и закрепи!

Жамел, приученный выполнять приказы, какими бы странными они ни были, помчался обратно в храм, по пути тряся головой, словно сожалея о том, что его хозяин потерял рассудок. Диризонг отцепился от гривы и отогнал коня на безопасное расстояние от частокола из пик. Головы стражников в отполированных шлемах вращались то в одну сторону, то в другую. Стражники явно были в замешательстве. Диризонг предположил, что им был дан один простой приказ — не пускать его в храм, а что делать, если кто-то из жрецов храма войдет в контакт с чужаком, им не сказали.

Так как стражники не предпринимали попыток преследовать его, Диризонг остановил коня и стал наблюдать за порталом храма. Он оставлял Жамелу возможность выполнить миссию и убежать, но понимал, что у его младшего друга практически нет шансов. Если он, безоружный, попытается прорваться сквозь шеренги стражников, они сделают из него котлету. А ему, Диризонгу, придется искать и натаскивать другого помощника, который может оказаться еще бестолковее, чем его предшественник. И все же колдун не мог оставить парня один на один с судьбой.

А потом Жамел Сих выскочил на ступени с длинным, как у стражников, копьем в руках. Держа копье наперевес, он бежал на стражников, словно собирался проткнуть одному из них спину. Диризонг прекрасно понимал, что этот маневр не сработает. Он зажмурился.

Но Жамел Сих, не добежав до стражников, воткнул пику в землю и прыгнул, как с шестом. Перелетая через отполированные шлемы, бронзовые мечи и огромные щиты, он дергал ногами, словно висельник. Жамел приземлился перед стражниками, при этом с треском сломал одному пику, кувыркнулся, вскочил на ноги и рванул к Диризонгу Таашу. Колдун к этому времени уже развернул своего коня.



Как только Жамел уцепился за край мягкого седла, за их спиной раздались жуткие крики — это жрецы с воплями выбежали из храма. Диризонг стукнул голыми пятками жеребца по ребрам, жеребец помчался галопом, а Жамела тем временем кидало из стороны в сторону за спиной колдуна. Беглецы устремились к расселине, позади доносился топот копыт.

Диризонг не тратил дыхания на расспросы, пока они скакали вниз по тропе. В самом низу, там, где расселина заканчивалась у глубокого ущелья, они остановились и, после того как Жамел пересел на свою лошадь, продолжили путь быстро как могли. Из расселины доносилось эхо погони.

— Бедные мои ноги, — стонал Жамел Сих.

У подвесного моста лошади снова заартачились, но Диризонг безжалостно колол и шлепал мечом своего коня, пока тот не ступил на раскачивающийся настил. Ветер гудел в паутине канатов, солнце уже почти зашло.

Переправившись на другую сторону ущелья, Диризонг с облегчением вздохнул. По расселине с неимоверной скоростью неслась цепочка преследователей.

— Если бы у меня были необходимые материалы и время, я бы послал на этот мост заклинание, и со стороны казалось бы, что он оборвался и им не воспользоваться.

— А почему его и вправду не сломать? — крикнул Жа-мел. Он подвел свою лошадь к скале, подтянулся и встал на седло.

Жамел ударил мечом по канатам, и, когда первый из преследователей достиг моста, все сооружение обвисло и со свистом веревок и стуком перекладин ухнуло вниз. Служители храма Тандилы завопили, и через ущелье полетели стрелы.

Диризонг и Жамел продолжили путь.



Двумя неделями позже колдун и его помощник сидели в саду на заднем дворе мастерской гранильщика Гошапа Тажа в солнечном Бинкаре. Жамел Сих рассказывал свою часть истории:

— ...ну, и когда я уходил из храма, эта маленькая лот-рийка снова стала строить мне глазки. Я подумал, что четверти часа вполне достаточно, чтобы выполнить задание мастера, а заодно и себе доставить удовольствие.

— Зеленый недоумок! — буркнул Диризонг в бокал с вином.

— ...в общем, я пошел за ней. И, сказать по правде, все шло очень даже хорошо, пока не появился один из этих беззубых кретинов в мантии с капюшоном и не полез на меня с ножом. Я пытался от него отмахнуться и, боюсь, в потасовке случайно сломал ему шею. Понятно, что из-за этого могли быть неприятности. Так что я одолжил его одежку и отправился искать мастера, его двойника и лошадей, но никого не нашел.

— Как быстротечно время! — с сарказмом заметил Диризонг. — Надеюсь, хотя бы маленькая лотрийка будет вспоминать этот эпизод не без удовольствия. А двойник — всего лишь тень и, не будучи разумным, он вышел из храма, пересек заколдованную жрецами линию и исчез.

— А еще, — продолжал Жамел, — там было полно стражников и жрецов, они суетились и верещали, как стая мартышек. Я видел, как жрецы выстроили стражников у главного входа, а потом вернулся мастер и бросил мне камень. Я сразу понял, в чем дело, побежал в храм, взобрался на статую и вставил Тандиле обратно ее третий глаз, а зубцы я прижал рукояткой кинжала. Потом я отобрал копье у одного из воинов и немного задержался, чтобы избавиться от парочки лотрийцев, которые вздумали приставать ко мне с расспросами. Ну, остальное вы знаете.



Диризонг Тааш подвел черту под историей и сказал:

— Дорогой Гошап, не подскажешь ли ты, что нам делать дальше? Боюсь, если мы явимся к королю Вуару без этого камня, он разложит наши головы на серебряные блюда еще до того, как мы успеем что-либо вымолвить. Не сомневаюсь, потом он будет раскаиваться в содеянном, но нам от этого легче уже не будет.

— Если он такой деспот, почему бы вам не уйти от него, как я уже предлагал? — спросил Гошап.

Диризонг пожал плечами:

— Другие, увы, ценят нас не больше и вряд ли будут лучшими хозяевами. Ведь если бы жрецы Тандилы верили, что я способен решить такую задачку, как кража их драгоценного камня и переправка его в Лорск, их заговор, без сомнения, принес бы ожидаемые плоды. Но из опасения, что я по пути потеряю его или продам, они наложили на него излишек заклинаний.

— Как они умудрились это сделать, если камень обладает антимагическими свойствами?

— Его антимагические свойства — простой антидемонизм, в то время как заклятье преследования или заклятие Дужатенга — симпатическая магия, а не колдовская. В любом случае, они заставили его преследовать меня и там и сям, я и так чуял неладное, но тут окончательно уверился в своей правоте. — Диризонг вздохнул и отхлебнул из бокала молодое вино. — Чего не хватает этому ничтожному миру, так это доверия. Но продолжай, Гошап.

— Ладно, тогда почему бы не послать вперед письмо с объяснением всех обстоятельств? Я одолжу тебе раба, он доставит письмо в Лорск, и, когда вы прибудете ко двору, король Вуар уже поостынет.

— Мудро, но, думаю, твое предложение столкнется с одним непреодолимым препятствием. А именно: при дворе короля Лорска только шесть человек умеют читать, и король не из их числа. А из этих шести как минимум пять принадлежат к числу моих врагов, которые только и мечтают о том, чтобы меня вышвырнули с моего места. И если одному из них доверят читать мое послание королю, можешь себе представить, как он исказит мою невинную пиктографию, лишь бы дискредитировать меня. А можем мы убедить короля Вуара в том, что выполнили задание, если привезем камень, похожий на этот треклятый глаз Тандилы? Ничего о таком не слышал?

— Постой-ка, — сказал Гошап, — это дельное предложение. Дай подумать... В прошлом году, когда костлявый призрак нужды приблизился к нашим землям, король Дайор заложил свою лучшую корону в храм Келка, чтобы успокоить начинающиеся волнения в народе. Так вот, на верхушке этой короны — пурпурный сапфир невиданных размеров и ослепительной красоты. Говорят, его для собственного удовольствия создали боги еще до Дня Творения, и камень этот и формой, и цветом похож на глаз Тандилы. Сапфир так и не выкупили, и жрецы выставили корону на всеобщее обозрение, дабы простаки несли им стоящие приношения. Но не спрашивай, как завладеть этим хорошо охраняемым камнем, честно сказать, я и знать ничего об этом не хочу.



На следующий день Диризонг Тааш с помощью заклинаний преобразил себя и Жамела ватлантийцев, обитателей туманных горных кряжей пустыни Гаута, которая располагалась далеко на востоке за Тритонским морем. В тех краях, как говорили в Пусааде, у кого-то из местных жителей вместо конечностей были змеи, у кого-то голов не было вовсе, а лица располагались на груди.

— Мы кто, — ворчал Жамел Сих, — маги или воры? Может, если удастся справиться с этим, и король Торратсиш из-за Тритонского моря закажет нам украсть какую-нибудь милую его сердцу безделушку.

Диризонг Тааш не стал обсуждать эту тему и направился на площадь перед храмом Келка. С важным видом атлантийцев они вошли в храм и увидели корону, водруженную на подушку, лежавшую на столике, по сторонам которого стояли два лорскийских стража, каждый семь футов ростом. У одного из них в руках был обнаженный меч, у другого — лук с натянутой тетивой. Стражники свысока посмотрели на рыжеволосых атлантийцев в синих плащах с орселевыми[4] нарукавниками, которые тыкали пальцами в корону и несли какую-то тарабарщину. Потом тот, что пониже, а это был Диризонг «под прикрытием», пошел к выходу, оставив своего товарища глазеть на корону.

Миновав портал, низенький атлантиец тут же пронзительно закричал. Стражники посмотрели в его сторону и увидели его голову в профиль, выглядывающую из-за портала. Голова была задрана в небо, словно туловище запрокинули назад, а горло сжимали две руки.

Стражники, не догадываясь, что Диризонг душит сам себя, бросились к выходу. Когда они приблизились, голова подвергнувшегося нападению атлантийца исчезла, и они столкнулись с Диризонгом в его подлинном обличье. Тем временем за их спинами сильные пальцы Жамела Сиха извлекали драгоценный камень из короны короля Дайора.

— Что-нибудь ищете, господа? — обратился колдун к стражникам, которые растерянно оглядывались по сторонам, а его помощник в это время выскользнул из храма. Едва выйдя из храма, Жамел сбросил обличье атлантийца и превратился в такого же лорскийца, как стражники, правда не очень высокого и без бороды.

— Если вы ищите атлантийцев, — отвечал на расспросы стражников колдун, — я видел двух таких типов, они вышли из вашего храма и крадучись шмыгнули вон в тот переулок. Возможно, вам следует проверить, не похитили ли они какую-нибудь святыню?

Стражники бросились обратно в храм, а Диризонг Тааш и его помощник в противоположную сторону.

— Будем надеяться, что этот камень нам не придется возвращать, откуда мы его взяли! — ворчал Жамел Сих.



* * *


Диризонг и Жамел добрались до Лезотра только ночью, но не успели они даже обнять своих любимых наложниц, как посланец Вуара сообщил колдуну, что король желает видеть его немедленно.

Диризонг Тааш нашел короля в зале аудиенций. Видимо, король только что встал с постели, так как, кроме короны и медвежьей шкуры, обернутой вокруг бедер, на нем ничего не было. Илепро, как всегда в сопровождении своего лотрийского квартета, также была там и тоже была одета весьма небрежно.

— Камень у тебя? — спросил король Вуар, приподняв мохнатую бровь, а это не сулило ничего хорошего в случае отрицательного ответа.

— Да, сир, — сказал Диризонг и, поднявшись с пола, приблизился к королю, протягивая сапфир из короны короля Дайора.

Вуар взял его кончиками пальцев и посмотрел на свет в лучах единственной масляной лампы. Диризонг подумал, не собирается ли король проверить, сколько лучей исходит от сапфира — шесть или семь; но быстро успокоился, припомнив, что Вуар не силен в высшей математике.

Король протянул драгоценный камень Илепро:

— Держите, мадам, — сказал он, — на этом, будем надеяться, прекратятся ваши бесконечные жалобы.

— Мой господин щедр, как солнце, — с грубым лотрий-ским акцентом сказала Илепро. — Правда, я должна еще кое-что сказать, но это не для рабских ушей. — Она что-то сказала на лотрийском своей прислуге, и те поспешили покинуть зал.

— Ну? — сказал король.

Илепро, неотрывно глядя на глаз Тандилы, описала плавный полукруг свободной рукой и одновременно забормотала что-то на родном языке. Тараторила они слишком быстро. Диризонг ничего не мог понять, но он четко слышал, как она несколько раз повторила слово, которое потрясло его до глубины души. Слово это было — «Тр'лэнг».

— Сир! — закричал колдун. — Боюсь, эта северная сучка задумала недоброе...

— Что? — взревел Вуар. — Как ты смеешь при мне пренебрежительно отзываться о моей фаворитке? Я прикажу отрубить тебе...

— Но, сир! Король! Смотрите!

Вуар на секунду оборвал свою тираду, чтобы обернуться, и так ее и не продолжил. Пламя в лампе уменьшилось и стало похоже на искру. Холодные потоки воздуха закружили в зале, в центре этого потока полумрак начал уплотняться и постепенно превратился в тень, а тень в некую субстанцию. Сначала это было похоже на бесформенный клубок черного тумана, но потом на высоте в два человеческих роста показалась пара мерцающих багровых точек, видимо — глаза.

Диризонг пытался припомнить подходящее заклинание для изгнания духов, но язык его прилип к нёбу от ужаса. По сравнению с Тр'лэнгом его Фиранзот был беспомощным котенком, и сейчас колдуна не защищала ни одна пентаграмма.

Глаза демона увеличились и стали отчетливее, а ниже в слабом свете лампы блеснули хищные когти. В зале стало так холодно, словно туда вплыл айсберг, и Диризонг учуял запах паленых перьев.

Илепро указала на короля и крикнула что-то на своем языке. Огромная пасть распахнулась, Диризонгу показалось, что он видит клыки, и Тр'лэнг потянулся к наложнице. Она выставила перед собой «глаз Тандилы», словно пытаясь защититься от демона. Но демон не обращал на камень ни малейшего внимания. Непроглядная вязкая тьма окружила Илепро, и она пронзительно закричала.

Двери распахнулись, и в зал аудиенций вбежали четыре лотрийки. Илепро продолжала вопить, но крики стихали, словно Тр'лэнг тащил ее куда-то вдаль. Видна была только уменьшающаяся, бесформенная тень на полу в центре зала.

Первая лотрийка с криком: «Илепро!» бросилась вперед, на ходу сбрасывая с себя шкуры и обнажая меч.

Когда остальные лотрийки повторили маневр первой, Диризонг понял, что это вовсе не женщины, а крепкие лотрийские мужчины, которые замаскировались под женщин, сбрив бороды и подложив тряпье в нужные места. Первый из этой четверки рубил мечом по тому месту, где когда-то была тень Тр'лэнга, но это был бой с воздухом. Потом он повернулся к королю и Диризонгу.

— Этих взять живыми! — приказал мужчина по-лотрийски. — Будут нашим щитом на обратном пути.

Вся четверка двинулась вперед — мечи на изготовку, свободная рука вытянута вперед с расставленными, как когти исчезнувшего демона, пальцами. Тут дверь в противоположном конце зала распахнулась, и въехал Жамел Сих с охапкой мечей. Два меча он кинул Диризонгу Таашу и Вуару, те ловко поймали их за рукояти, а третий ухватил сам своей огромной ручищей, и встал плечом к плечу с хозяином и королем.

— Слишком поздно, — сказал другой лотриец. — Убьем их и бежим отсюда.

У этого лотрийца слова не расходились с делом — он бросился на лорскийцев. «Кланг! Кланг!» — заговорили мечи, когда семеро мужчин вступили в схватку в полумраке зала. Король Вуар набросил шкуру медведя на левую руку, она служила ему щитом, и сражался голышом, если не считать короны на голове. У лорскийцев руки были длиннее, чем у противника, но король проигрывал лотрийцам по возрасту, а Диризонг с его комплекцией был посредственным фехтовальщиком.

Как ни старался Диризонг, вскоре его загнали в угол, и он ощутил болезненный укол в плечо. И что бы ни думали несведущие о могуществе колдунов, но драться насмерть и одновременно творить заклинания совершенно невозможно.



Король взревел, призывая на помощь слуг, но ответа не последовало — задрапированные стены из толстого камня заглушали любые звуки, могущие достичь внешних комнат дворца, где располагалась королевская стража. Короля и Жамела тоже потеснили, и в конце концов они втроем были загнаны в угол. Диризонга так саданули по голове мечом плашмя, что у него помутилось в глазах, металлический лязг, последовавший за этим, свидетельствовал о том, что другой удар пришелся по короне Вуара, а короткий крик Жамела Сиха — о том, что и тому досталось. .

Диризонг Тааш почувствовал, что быстро теряет силы. Он запыхался, а занемевшие пальцы еле удерживали скользкую от пота рукоять меча. Если он не придумает какой-нибудь хитрый ход, чтобы обойти лотрийцев, они очень скоро прикончат и его, и Жамела.

Диризонг швырнул меч, но не в нападавшего лотрийца, а в мерцающую на столе лампу. Лампа со стуком слетела на пол и погасла, а колдун встал на четвереньки и пополз за своим мечом. Позади он слышал звуки шагов и тяжелое дыхание — дерущиеся перестали размахивать оружием, чтобы по ошибке не ударить своего, и умолкли, чтобы не выдать себя противнику.

Диризонг шел вдоль стены, пока не наткнулся на охотничий рог короля Зинаха. Сорвав со стены эту реликвию, он набрал в легкие побольше воздуха и дунул в рог что было силы.

В ограниченном пространстве зала аудиенций рог издал оглушительный звук. Диризонг сделал несколько шагов, чтобы лотрийцы не засекли его по звуку и не зарубили в темноте, и снова дунул в рог. Послышался топот ног и бряцание оружия — приближались стражники короля Вуара. Двери распахнулись, и они ворвались в зал с горящими факелами и обнаженными мечами.

— Взять их! — приказал король Вуар, указывая на лотрийцев.

Один из лотрийцев попытался сопротивляться, но меч стражника отсек ему кисть, и он, истекая кровью, повалился на пол. Остальные сдались практически без сопротивления.

— А теперь, — сказал король, — я могу оказать вам милость и казнить быстро, а могу подвергнуть пыткам, и смерть ваша будет медленной и мучительной. Если вы все расскажете о ваших планах и целях, вам будет разрешено выбрать первое из вышеупомянутого.

Лотриец, который первым ворвался в зал, шагнул вперед:

— Знай, король, я — Паанувел, муж Илепро. Остальные джентльмены служат при дворе брата Илепро Конес-па, Верховного Правителя Лотора.

— Джентльмены! — фыркнул король Вуар.

— Так как у брата моей жены нет сыновей, мы с ним замыслили грандиозный план, как объединить твое и его королевства под властью моего сына Пендетра. Этот твой колдун должен был украсть глаз Тандилы, тогда бы Тр'лэнг, после того как Илепро вызвала его, напал бы на тебя, а не на нее, ведь ее защищал бы камень. Все знают, что ни одно существо из других измерений слабее Тр'лэнга не может уничтожить тебя, пока ты носишь кольцо из звездного металла. Потом Илепро провозгласила бы своего сына Пендетра королем, раз уж ты объявил его своим наследником, а себя регентшей до его совершеннолетия. Но антиколдовские силы этого камня, видимо, утрачены, раз Тр'лэнг поглотил мою жену, хоть она и направляла камень ему прямо в пасть.

— Ты честно все рассказал, — подытожил король Вуар, — хотя непонятно, какой моралью ты руководствовался, отдавая мне в наложницы свою жену, да еще сам в переодетом виде болтался рядом. Ладно, у вас, лотрийцев, свои принципы, у нас — свои. Стража, увести их и снять головы.

— Еще только одно слово, король, — обратился к Вуару Паанувел, — моя жизнь, после того как я потерял любимую Илепро, мне не дорога. Но я прошу тебя, не казни маленького Пендетра за помыслы отца.

— Я подумаю над этим. А теперь прочь с моих глаз и ты, и все ваши головы.

Король повернулся к Диризонгу, который зажимал рану на плече:

— Почему глаз Тандилы утратил свою силу?



Диризонг, дрожа от страха; честно рассказал о рейде в Лотор и о том, почему пришлось украсть сапфир в Бинкаре.

— Так, так! — сказал король Вуар. — Вот что значит — не подсчитать лучи камня!

Король молча поднял с пола сапфир, а трясущийся Диризонг уже представлял, как его подвергают процедуре, через которую в настоящий момент проходили лотрийцы.

Король едва заметно улыбнулся.

— Счастливое упущение, — сказал он. — Я в долгу перед вами обоими. Во-первых, за вашу проницательность, благодаря которой лотрийцам не удалось узурпировать трон в Лорске, а во-вторых, за то, что вы так отважно сражались рядом со мной сегодня ночью.

— Однако теперь мы попали в ситуацию, чреватую осложнениями. Король Дайор — мой хороший друг, и я не хочу портить наши отношения. И даже если я с извинениями верну ему этот камень и объясню, как обстояло дело, сам факт, что мои слуги украли его сапфир, не пойдет на пользу дружбе между нами. Поэтому я приказываю вам отправиться в Бинкар...

— О нет! — воскликнул Диризонг, не сумев справиться с чувствами.

— ...отправиться в Бинкар, — продолжал король, как ни в чем не бывало, — и вернуть сапфир в корону короля Жиска так, чтобы никто не узнал, что вы причастны к его исчезновению и возвращению. Для таких законченных пройдох, какими вы себя показали, совершить этот маленький подвиг не составит труда. На этом все, доброй ночи, господин колдун.

Король Вуар накинул на себя медвежью шкуру и тяжелой поступью удалился в свои апартаменты. Диризонг и Жамел уставились друг на друга с выражением ужаса и бессилия на лице.





Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора

1

"The Eye of Tandyla" © 1951 by L. Sprague de Camp. First published in Fantastic Adventures, May 1951. Reprinted by permission of the author and the author's agent, Spectrum Literary Agency.

(обратно)

2

3енан — zenana (англ.-ипд.) — женская половина в доме.

(обратно)

3

Берсерк — викинг, посвятивший себя богу Одину, перед битвой приводивший себя в ярость. (Прим. ред.)

(обратно)

4

Орсель — orchil (апгл.) — фиолетово-красная краска, получается из разного рода лишайников и употребляется для окраски шелка и шерсти.

(обратно)

Оглавление

  • *** Примечания ***