КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Линейные крейсера “Дерфлингер”, “Лютцов”, “Гинденбург” и “Макензен”. 1907-1918 гг. [Валерий Борисович Мужеников] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Валерий Борисович Мужеников
Линейные крейсера “Дерфлингер”, “Лютцов”, “Гинденбург” и “Макензен”. 1907-1918 гг.

Боевые корабли мира

Историко-культурный центр АНО «ИСТФЛОТ»

C-Пб.: Издатель P.P. Муниров, 2011. – 80 с.: илл.

Боевые корабли мира

ISBN 978-5-98830-54-2

Обложка:

на 1-й и 3-й стр. линейный крейсер "Лютцов”;

на 2-й и 4-й стр. “Дерфлингер' после Ютландского боя и после подъема в 1938 г.

Текст: 1-я стр. ‘‘Дерфлингер“ в Скапа-Флоу. 1918 г.

Редактор В. В. Арбузов

Лит. редактор Т.Н. Никонова

Корректор С.С. Афанасьева

Линейный крейсер “Дерфлингер”

Георг фон Дерфлингер (10 марта 1606 г. – 4 февраля 1695 г.). Фельдмаршал земли Бранденбург. Создатель бранденбургской кавалерии, с помощью которой в 1675 г. была выиграна битва при Фербеллине. Корабль находился в составе флота с 1 сентября 1914 г по 21 июня 1919 г.


Линейный крейсер “Дерфлингер”. 1914 г.


За первым немецким линейным крейсером “Фон-дер-Танн” с годичным интервалом в состав имперского флота вошли “Мольтке” и “Гебен”, а за ними “Зейдлиц”. Но в то же время существенных технических изменений от “Мольтке" до “Зейдлица” не произошло.

Только следующий за ними “Дерфлингер” имел многочисленные конструктивные улучшения. Линейные крейсера этого типа (“Дерфлингер” и “Лютцов”) являлись дальнейшим усовершенствованием “Зейдлица”, от которого они заметно отличались. Вместе с последующим проектом линейного крейсера “Гинденбург” они справедливо считаются лучшими линейными крейсерами, законченными постройкой до конца первой мировой войны. Его проект был большим шагом вперед в развитии немецкого военного судостроения.

Правда, в основных технических данных это не бросалось в глаза, поскольку водоизмещение по сравнению с “Зейдлицем” увеличилось только на 1600 т, скорость осталась такой же, а броневая защита была лишь слегка изменена.

Созданный департаментом общего проектирования военно-морского ведомства с октября 1910 г. по июнь 1911 г. (за 8 месяцев) под руководством главного конструктора инженера Дитриха и построенный по программе (бюджетному году) 1911 г., линейный крейсер под индексом “К” (строительный № 213), впоследствии получивший название “Дерфлингер”, заложили 30 марта 1912 г. на верфи “Блом унд Фосс” в Гамбурге.

Водоизмещение крейсера составляло: нормальное 26 600 т, полное 31 200 т; Conway [6] приводит соответственно 26 180 т и 30 700 т. Длина корабля: полная 210,4 , между перпендикулярами 210 м (на 10 м длиннее, чем у “Зейдлица”), ширина 29 м (на 0,5 м шире, чем у “Зейдлица”), осадка носом 9, 2 м, кормой 9,56 м; высота борта в середине корпуса 14,75 м., (на 0,87 м больше, чем у “Зейдлица”). Увеличение осадки на 1 см соответствовало увеличению нагрузки на 40,1 т. Корпус корабля разделили водонепроницаемыми переборками на XVI основных отсеков. Двойное дно было установлено на 65% длины корабля. Способ связей конструкции корпуса – сборка по продольному набору стрингеров.

По сравнению с “Зейдлицем” основным отличием нового типа линейных крейсеров явилось увеличение калибра главной артиллерии с 280 мм до 305 мм, установка в носу и корме корабля по две линейновозвышенных башни (при одновременном уменьшении их числа с пяти до четырех и соответственно числа орудий с десяти до восьми), а также частичный переход на котлы нефтяного отопления.

Крупным недостатком системы бронирования, который перешёл с предыдущих проектов и выявился лишь в боевых условиях, оказался выход отделения бортового подводного торпедного аппарата за противоторпедную переборку, что явилось причиной гибели “Лютцова” 1 июня 1916 г. в Ютландском бою, В остальном эти три линейных крейсера конструктивно были похожи на линейные корабли типа ‘'Кёниг". В архитектурном отношении это были самые красивые корабли кайзеровского флота.

В первую очередь примечательным был переход на 305-мм орудия с длиной ствола 50 калибров (15 250 мм), стреляющие снарядами весом 486 кг, вес заряда 161 кг. На один выстрел требовалось 30 секунд. В конце концов этот переход был неизбежен после того, как Англия уже в 1909 г. начала постройку линейного крейсера ‘"Лайон” с восемью 343-мм орудиями.

Поскольку башня с 305-мм орудиями весила почти в 1,3 раза больше башни с 280-мм орудиями, ограничение проекта по водоизмещению, обычное для германских кораблей, заставило снизить количество башен с пяти до четырех, расположенных в носу и в корме. При этом кормовые башни разделялись отсеком задних турбинных отделений.

Орудия весом 47 т каждое располагались в установках образца 1912 г., обеспечивающих угол склонения стволов орудий -8° и угол возвышения + 13,5°. После Ютландского боя угол склонения стволов орудий был уменьшен до -5,5°, а угол возвышения увеличен до +16°. Тем самым на “Дерфлингере” максимальная дальность ведения огня, первоначально равнявшаяся 18 700 м (101 каб.), увеличилась до 20 400 м (110 каб.). Вес бортового залпа составлял 6 480 кг в минуту, против 5 920 кг у “Фон-дер-Танна’\и 7 479 кг у “Мольтке”.



Линейный крейсер “Дерфлингер” на достройке.


В состав расчета башни входили: один офицер – командир башни, один старшина башни и 75 матросов. Из них в орудийном отделении находились 4 унтер-офицера и 20 матросов, в перегрузочном посту один унтер-офицер и 12 матросов, в отделении распределительного щита четыре электрика – один унтер-офицер и трое матросов, в снарядном погребе один унтер-офицер и 18 матросов, в зарядном погребе один унтер-офицер и 14 матросов. Во время боя к ним присоединялись 12 человек запасных, заменявших места больных и отпускников.

Ко времени проектирования “Дерфлингера” с октября 1910 г. по июнь 1911 г. какое-либо другое расположение башен уже не принималось в расчет. Выбранное “классическое” расположение, кроме других преимуществ, давало очень большие секторы обстрела.

У “Дерфлингера” все четыре башни, начиная с носа, кроме буквенного обозначения имели ещё и названия: “А” (“Анна”), “В” (“Берга”), “С” (“Цезарь”) и “Д” (“Дора”). Суммарный сектор обстрела составлял 1 220° или в среднем 305° на башню. Сектора обстрела составляли 300° для орудий носовых башен “А” и “В” и 310° для орудий кормовых башен “С” и “Д”. У “Фон-дер-Танна” при диагональном расположении бортовых башен то же количество башен имело только 1 109°, то есть соответственно 211° на башню. Среднее значение для пяти башен "Зейдлица” составляло 298°. Необходимо подчеркнуть, что у последних названных кораблей бортовые башни не могли вести огонь непосредственно вперед. До нулевого положения всегда не хватало 3-5°.

Например, данные о ведении огня из шести орудий в нулевом направлении, представленные в справочнике “Taschenbuch der Kriegsflotten”, являются неверными, поскольку строго в этом направлении действуют только два орудия передней башни и только в нескольких градусах бортового пеленга четыре орудия. В сравнении с этим линейно-возвышенные башни “Дерфлингера” имели возможность ведения неограниченного огня в носовом направлении из четырех орудий, а также облегчено удержание огня на цели, когда цель переходит на другой борт.

В башнях “А”, “В" и “С” зарядные погреба располагались на платформах ниже снарядных, которые размещались на нижней палубе. У башни “Д” по конструктивным соображениям расположение было обратным, и эта башня отличалась тем, что подачная труба снарядов не прерывалась в перегрузочном посту. Боекомплект составлял 90 снарядов на орудие, из них 65 бронебойных и 25 фугасных с донным взрывателем, всего 720 снарядов для всех восьми орудий.

На крейсере имелось три поста управления артиллерийским огнем. Передний пост занимал заднюю часть носовой боевой рубки. В нем по боевой тревоге находилось 23 человека: старший артиллерист (в Ютландском бою это был фрегатен-капитан фон Хаазе); третий артиллерийский офицер, управляющий огнем артиллерии среднего калибра; унтер-офицеры и матросы, обслуживающие дальномеры и приборы центральной наводки, связисты. Задний пост – соответственно в кормовой боевой рубке. В нем находился второй артиллерийский офицер. Наблюдательный пост на фор-марсе, в котором находился офицер, следящий с помощью зрительной трубы за местами падения снарядов. Он был связан телефоном и переговорными трубами со старшим артиллеристом и передавал ему эти сведения. Кроме него, здесь находились ещё один унтер-офицер и два матроса-связиста.


Линейный крейсер “Дерфлингер ” на достройке.


На крейсере имелось два отдельных центральных поста: один для артиллерии калибра 305 мм, второй для средней артиллерии. Все команды от управляющих огнём передавались сюда по телефонам и переговорным трубам,и уже здесь происходила установка артиллерийских приборов для подачи к орудиям. Все артиллерийские приборы стояли там же.

Для наблюдения за стрельбой в переднем посту у старшего артиллериста имелся перископ, объектив которого был выведен на крышу боевой рубки (немцы учли опыт Цусимского боя. и в бою прорези боевой рубки закрывались броневыми крышками). К перископу старшего артиллериста были подключены приборы центральной наводки. Наведением перископа старший артиллерист автоматически и синхронно переводил стрелки указателей центральной наводки в башнях, с которыми горизонтальные наводчики совмещали неподвижные стрелки башен. Подобные приборы были установлены и для средней артиллерии.

Старший артиллерист “Лютцова” фрегатен- капитан Пашен изобрел особый прибор, сущность которого заключалась в следующем: устанавливая курс и скорость своего корабля и курс и скорость корабля противника, автоматически получали величину изменения расстояния (величину горизонтального угла упреждения на боковое перемещение цели), к которой оставалось только прибавить поправку на ветер. Такие приборы были установлены на корабле в нескольких местах и отличались надежным действием.

На крейсере были установлены 7 дальномеров Цейса с 15- и 23-кратным увеличением. Один из них находился в переднем артиллерийском посту. Каждый дальномер обслуживали два дальномерщика. Измерения были удовлетворительные до дистанции 20 400 м (110 каб.). У старшего артиллериста находился сумматор, который автоматически давал среднее из показаний всех дальномеров. Полученный результат передавался к орудиям как первоначальная установка прицела.

В центральном, переднем, заднем и на наблюдательном артиллерийских постах стояли специальные приборы – указатели падения снарядов. Они включались при каждом залпе замыканием рубильников по команде “залп” и были предназначены для определения момента падения своих снарядов, поскольку время полета снаряда до цели на большие дистанции составляло 20-30 секунд. Старший артиллерист в своем головном телефоне слушал звук (характерное биение) одновременно трех указателей падений – центрального, переднего и наблюдательного постов.

Приборы центрального управления стрельбой главного и среднего калибров были установлены на “Дерфлингере” в 1915 г. “Лютцов” вступил в строй уже с этими приборами. На нем как раз перед Ютландским боем был установлен экспериментальный образец прицельного стабилизирующего гироприбора Петравика. Но в этом бою он не использовался. Он представлял собой гироскопический прибор, производящий выстрел тогда, когда оптическая ось прицела была направлена на цель. Этим прибором учитывалась угловая скорость качки корабля. Следующий образец такого прибора установили на “Дерфлингере”. Потом на флоте этот прибор испытывался ещё целое десятилетие.

Артиллерию “Дерфлингера” обслуживали: 12 офицеров – старший артиллерист, второй, третий, четвертый артиллеристы, четыре командира башен, два офицера-наблюдателя, один дальномерщик и один связист, 10 кондукторов и 750 унтер-офицеров и матросов (27% офицерского состава и около 70% состава экипажа).

Линейно-возвышенное расположение передних башен оказало значительное влияние на весь проект корабля. С самого начала эры строительства линейных крейсеров немецкий военно-морской флот стремился к их высокой остойчивости. Указанное расположение башен грозило значительным увеличением высоты центров тяжести надпалубной инфраструктуры не только из-за самих башен и их барбетов, но и, как следствие, из-за вынужденно высокого расположения боевой рубки и всей передней надстройки.

Для нормального обзора из боевой рубки и расположенного перед ней “капитанского мостика мирного времени” было необходимо, как минимум, требование, чтобы над орудийными башнями сохранялось поле обзора вплоть до форштевня. На “Дерфлингере” это было достигнуто. Но для некоторых других кораблей это условие выполнено не было. Например, у линейных кораблей “Байерн” и “Баден" условия наблюдения были хуже. Это же относилось и к штурвальной рубке линкоров типа “Бисмарк” (1939 г.), которая у этих кораблей была расположена ниже боевой рубки. Видно, что немецкий военно-морской флот вопросы остойчивости корабля рассматривал неоднократно и с разных позиций.


Дерфлингер ” перед ходовыми испытаниями


На “Дерфлингере” понижение центра тяжести обеспечили довольно необычным способом. Чтобы как можно ниже установить артиллерийские башни, ликвидировали верхнюю палубу не только в корме, как у “Мольтке” и “Зейдлица”, но также и в носовой части, как на линейном корабле “Кайзер”. В результате этого на “Дерфлингере” передняя башня “А” получила самую наименьшую высоту ведения огня над горизонтом воды – только 8,2 м, ниже, чем на всех остальных немецких линейных крейсерах.

На английском линейном крейсере “Тайгер”, почти одинакового водоизмещения и размеров, но имеющем очень высокий надводный борт, высота ведения огня передней башни составляла 11,9 м. Правда, неизвестно, целесообразно ли это было при сильном ветре. На “Дерфлингере” высота осей орудий над главной ватерлинией составляла для башен “В” 10,8 м; “С” 9,2 м; “Д” 6,3 м, и достаточно высокий надводный борт у форштевня высотой 7,7 м (у “Мольтке” 7,6 м и у “Зейдлица” 8,0 м) был достигнут благодаря большому прогибу батарейной палубы, что придавало кораблю особенно красивый вид.

На “Дерфлингере” артиллерия среднего калибра осталась такой же, как и на “Зейдлице”. Хотя первоначально, согласно проекту, она состояла из 14 150-мм скорострельных орудий с длиной ствола 45 калибров (6 750 мм) в батарее на верхней палубе в середине корабля (на “Лютцове” это так и осталось). На “Дерфлингере” орудия № 4 левого и правого бортов были сняты из-за установки в этом месте успокоительных цистерн Фрамма, поэтому на нем осталось только 12 150-мм орудий. Они располагались в установках образца II 1906 г. Впоследствии максимальная дальность стрельбы 13 500 м (73 каб.) была увеличена до 16 800 м (91 каб.). Боекомплект равнялся 160 снарядам на орудие, общий боекомплект – 1 920 снарядов для “Дерфлингера” и 2 240 снарядов для “Лютцова”.

Согласно проекту, вспомогательная артиллерия должна была состоять из 12 скорострельных 88-мм орудий с длиной ствола 45 калибров (3 960 мм), предназначенных для стрельбы по морским целям, в установках 1906 г. (с боекомплектом 250 выстрелов на орудие). К моменту окончания постройки на “Дерфлингере” в носовой надстройке установили только четыре таких орудия, которые позже были демонтированы, и восемь 88-мм зенитных орудий с максимальным углом возвышения +70° и боекомплектом 225 выстрелов на орудие. Ко времени Ютландского боя оба корабля имели по восемь 88- мм зенитных орудий (четыре около передней дымовой трубы и четыре около башни “С”). Но на “Дерфлингере” в 1916 г. последние были также убраны.

Торпедное вооружение состояло из четырех подводных торпедных аппаратов: один носовой, один кормовой и два бортовых перед барбетом башни “А” с общим боекомплектом 12 торпед. На “Дерфлингере” применялись 500-мм торпеды, на “Лютцове” 600-мм (первый корабль с таким калибром торпед).

Средняя часть корпуса своим толстым металлическим настилом образовывала верхнюю палубу, а на сплошной батарейной палубе – верхний пояс прочных связей. От верхней палубы нужно считать высоту борта. Странным образом высота борта, как третье измерение корпуса корабля (наряду с длиной и шириной) в печатных изданиях о военных кораблях в большинстве случаев не упоминается, в то же время её не хватает и в описаниях торговых судов. Фактически же высота борта имеет важное значение. Разница между ней и осадкой дает высоту надводного борта, что определяет мореходные качества корабля и высоту ведения огня.


Линейный крейсер “Дерфлингер ”. Вид с фор-марса на корму.


Высота надводного борта при нормальном водоизмещении составляла 7,3 м и 4,6 м кормой. В первую очередь от высоты борта зависит прочность корпуса корабля при продольном изгибе. Чем она больше, тем легче можно сделать достаточной “несущую прочность при изгибе корабля”. При проектировании корабля важную роль играет соотношение “длины к высоте борта”. Для “Дерфлингера” это отношение составляло 14,2 и было относительно благоприятным. С увеличением высоты борта, по сравнению с “Зейдлицем”, на 0,87 м высота ведения огня из 150-мм орудий увеличилась в среднем на 0,7 м.

Повышение прочности связей корпуса при возможно меньшем расходе металла привело к применению на “Дерфлингере” продольной системы набора днища, которая также нашла применение в конструкции корпуса новых легких крейсеров, начиная с “Магдебурга”. На “Дерфлингере” это внешне не заметное нововведение явилось значительным шагом вперед.

Напротив, другая новинка стального судостроения была встречена настороженно. Подводные части “Мольтке” и “Зейдлица” были разделены двумя продольными переборками на три части. В отличие от них на “Дерфлингере” была предусмотрена одна средняя продольная переборка. Бортовые продольные переборки, которые, как и подбашенные, проходили дальше в носовую и кормовую части, образовывали значительную жесткую продольно изгибаемую и работающую на скручивание связь. Отказ от бортовых продольных переборок был, вероятно, продиктован условиями размещения котельных отделений или в связи с экономией веса корпуса.

Обращает на себя внимание большое расстояние между кормовыми линейно-возвышенными башнями, которое, правда, уже имело место на японском линейном крейсере “Конго”. Преимущество такого расположения состояло в том, что при случайном попадании обе башни не могли быть одновременно выведены из строя. Между этими двумя башнями размещались два задних турбинных отделения, турбины которых приводили в движение внутренние валы. Два передних турбинных отделения (турбины которых приводили в движение внешние валы) были расположены рядом с погребами боеприпасов кормовой возвышенной башни “С”. При этом экономилась длина целого турбинного отделения.

На ранее построенных немецких линейных крейсерах такое расположение было невозможно, поскольку при перемещении кормовой возвышенной башни к середине корабля из-за недостатка места нельзя было бы разместить ни бортовые башни по диагонали, ни дымовые трубы и надстройки.

Эта экономия помещения делала возможным соответствующее сокращение длины цитадели, которая, как обычно, простиралась от передней до кормовой башни. Тем самым был достигнут целый ряд преимуществ. Понизился общий вес брони, поскольку оконечности корабля всегда были защищены слабее цитадели. Большое отстояние башен от оконечностей корабля уменьшало продольный изгибающий момент корпуса, так как он стал легче или при одинаковом водоизмещении жестче. Это также уменьшало момент инерции корабля относительно вертикальной оси и таким образом при изменении курса улучшало поворотливость.

Но самым важным было то, что концевые башни в процессе проектирования можно было перемещать в широких пределах, так что рядом с их погребами противоминный пояс смог получить большую ширину, поскольку его эффективность в основном зависит от ширины. Если в средней части корабля она по большей части была вполне достаточна, то на уровне концевых башен она неизбежно уменьшалась до недопустимо малой величины. (В качестве примера приведем данные кораблей последующих проектов, а именно “Шарнхорста” (1936 г.): в середине корабля 4,5 м, на уровне башни “А” только 2,4 м , (измеренное на половине осадки). У “Дерфлингера” в этом отношении соотношение являлось более благоприятным, чем у его предшественников, так как расстояние башни “А” от форштевня составляло 54 м, тогда как у “Зейдлица” только 46, а у “Мольтке” 42 м.

Из всего сказанного неясно, почему разработка проекта линейного крейсера “Дерфлингер” не была использована для того, чтобы отделение бортового подводного торпедного аппарата расположить в районе цитадели, то есть каким-либо образом продлить до него противоторпедную переборку. Во всяком случае не было никакой существенной причины, чтобы не обеспечить такую важную для непотопляемости защиту передних бортовых отсеков также и на линейных крейсерах более ранней постройки, за исключением, вероятно, “Блюхера”.

Бронирование, по сравнению с “Зейдлицем", почти не претерпело изменений. В первую очередь было усилено бронирование башни и барбетов соответственно увеличенному калибру орудий.

Главный броневой пояс из крупповской цементированной брони толщиной 300 мм, как и на “Зейдлице” (почти равный величине главного калибра орудий), начинался от переднего края барбета башни “А” и немного заходил за задний край барбета башни “Д”, располагаясь на 1,4 м выше и на 0,4 м ниже главной ватерлинии. Толщина пояса постепенно уменьшалась до 150 мм у его нижней кромки в 1,7 м ниже главной ватерлинии и до 230 мм у верхней палубы. Пояс установили на прокладку из тикового дерева толщиной 90 мм. Поперечные переборки главного пояса имели толщину 250-200 мм.

В носовой части и в корме бортовое бронирование достигало главной палубы. В носовой части оно сначала имело толщину 120 мм, затем уменьшалось до 100 мм, распространяясь до самого форштевня, а в корме толщину 100 мм и заканчивалось в 4,6 м от ахтерштевня поперечной 100-мм переборкой. В носовой части такая же переборка имела толщину 120 мм.

Толщина броневого пояса батареи равнялась 150 мм с 20 мм противоосколочными переборками между орудиями и такими же защитными экранами позади них. Угловые переборки к башням “В” и “С” имели толщину 150 мм.

Барбеты башен были толщиной 260 мм, против 230 мм у “Зейдлица”. Причем толщина стенок барбетов башен “В” и “С” уменьшилась до 100 мм позади броневого пояса батареи и до 60 мм у барбетов всех башен за главным броневым поясом, с дальнейшим уменьшением толщины стенки у барбетов башен "А” и “В" за главным броневым поясом до 30 мм. Обращенная к носовой части корабля стенка барбета башни “А” была увеличена до 260 мм до бронированной палубы. Все барбеты имели наибольший чистый внутренний диаметр 8 500 мм, а диаметр подачи боезапаса (диаметр погона под шаровые направляющие башни) составлял 7 315 мм.

Башни имели толщину лобовой части и задней стенки 270 мм, против 250 мм и 210 мм у “Зейдлица”, боковых стенок – 220 мм, лежащей под утлом в 15° наклонной передней части крыши – 110 мм, плоской части крыши – 80 мм, настила задней части башни – 50 мм и противоосколочной перегородки между орудиями 25 мм.

Бронирование передней боевой рубки выполнили толщиной 350-300 мм.

Противоторпедная защита была обычной для всех крупных кораблей немецкой постройки и распространялась на длину главного броневого пояса. Противоторпедная переборка толщиной 45 мм, против 30 мм у “Зейдлица”, в оконечностях корпуса была ограничена поперечной 30-мм переборкой и продолжалась выше броневой палубы до верхней палубы как противоосколочная толщиной 30 мм.

“Дерфлингер” стал первым немецким линейным крейсером без башен в средней части корабля. Тем самым размещение надстроек, дымовых труб, расположение легкой артиллерии и спасательных катеров было значительно облегчено.

Всего на “Дерфлингере” в шести главных котельных отделениях установили 18 котлов типа Шульце-Торникрофта (немецкий военно-морской тип). На нем имелось 4 котла нефтяного отопления и 14 котлов угольного отопления (все с двухсторонней топкой, обеспечивающие давление пара 16-18 кгс/кв.см). Общая площадь нагрева котлов составляла 12 300 кв.м. “Зейдлиц” при той же мощности турбин имел 27 малых котлов угольного отопления.

Поскольку вследствие разделения нижней части корабля средней продольной переборкой можно было расположить рядом только по два котла, корабль имел с каждой стороны от центральной переборки пять больших кочегарок и одну малую. В ближайших к носовой части четырех кочегарках стояло по одному котлу нефтяного отопления, в следующих шести – по два котла угольного отопления, и ближайшие к корме малые кочегарки имели по одному котлу угольного отопления.

Перевод части котлов на нефтяное отопление одновременно с линкорами типа “Кёниг” был значительным и давно ожидаемым шагом вперед. Нефтяное отопление, как известно, по сравнению с угольным имело много преимуществ. Вследствие более высокой теплотворной способности нефти (при одинаковом весе с углем) дальность плавания оказывалась большей. Нефть можно было, по крайней мере частично, помещать в неиспользуемых пространствах отсеков в нижней части корабля. При нефтяном отоплении поднятие паров происходило быстрее. Пар держался более равномерно, в то время как при угольном отоплении из-за неизбежной периодической чистки котлов сила огня резко менялась.


Линейный крейсер “Дерфлингер” Продольный разрез с указанием бронирования.


Погрузка топлива чрезвычайно упрощалась и могла быть произведена даже в море и значительно быстрее. Но прежде всего отпадала тяжелая работа помощников кочегаров и кочегаров, число которых уменьшалось. При угольном отоплении, напротив, во время продолжительного хода с высокой скоростью приходится привлекать дополнительное число моряков для подноса угля из ям.

То, что в немецком военно-морском флоте до 1918 г. на всех кораблях частично сохранились котлы угольного отопления (только эскадренные миноносцы с 1912 г. строились с чисто нефтяным отоплением), можно объяснить двумя причинами. В случае войны нельзя было рассчитывать на поступление достаточного количества нефти ни от собственных источников, ни от импорта. Это подтвердилось ещё и во второй мировой войне и относилось в известной мере и к Англии. Кроме того, находящийся в ямах уголь служил в качестве защиты.

Турбинная установка была всё ещё такой же разделенной, как и у “Фон-дер-Танна”. Два комплекта турбин Парсонса с активными колесами на каждой турбине высокого давления вращали четыре вала с трехлопастными винтами диаметром 3,9 м. Турбины высокого давления работали на внешние валы, турбины низкого давления на внутренние, хотя вся установка состояла не из четырех агрегатов, по количеству винтов, а только из двух. Зато располагались они не в трех машинных отделениях, как на “Зейдлице”, а в четырех.

В двух передних машинных отделениях, расположенных ближе к бортам от башни “С”, размещались турбины высокого давления, вращавшие наружные валы.

Над ними были расположены два отделения турбодинамомашин. В двух задних машинных отделениях, в промежутке между башнями “С” и “Д”, размещались турбины низкого давления, вращавшие внутренние валы. Под ними были расположены главные конденсаторы (холодильники).

Номинальная проектная мощность на валах, как и на “Зейдлице”, составляла 63 000 л.с. или 2,02 л.с./т полного водоизмещения, что при частоте вращения гребных валов 271 об/мин. обеспечивало кораблю скорость 26,5 узлов. Турбины заднего хода развивали на валах 28 000 л.с. Нормальный запас топлива составлял 985 т, из них 75% угля – 739 т и 25% нефти – 246 т. Полный запас топлива равнялся 3 640 т угля и 985 т нефти. Это позволяло кораблю иметь дальность плавания 3 100 миль при скорости 24,25 узла, 5 400 миль при 16 узлах и 5 600 миль при скорости 14 узлов.

В условиях военного времени обычная Нейкругская мерная миля для испытаний на Балтике считалась небезопасной, поэтому линейные крейсера проводили этот вид испытаний на Бельтской мерной миле при глубине дна в этом месте всего 35 м, что негативно отразилось на результатах. “Дерфлингер” проводил испытания при осадке на 1 м выше проектной и развил форсированную мощность машин 76 634 л.с. (увеличение на 21,6%), что при частоте вращения гребных валов 280 об/мин. обеспечило кораблю скорость 25,8 узлов. В свою очередь “Лютцов” при осадке на 0,3 м меньше проектной развил форсированную мощность 80 990 л.с. (увеличение на 29 %), что при частоте вращения гребных валов 277 об/мин. обеспечило ему скорость 26,4 узла. Эти скорости соответствовали 28,0 и 28,3 узлам при нормальной осадке на глубокой воде.


Ют линейного крейсера “Дерфлингер” во время полного хода.


Имея в сравнении с “Зейдлицем” одинаковую мощность турбин и на i 600 т большее водоизмещение, “Дерфлингер” имел такую же проектную скорость 26,5 узлов. Для этого форма его корпуса должна была иметь соответственно меньшее сопротивление. Неудачные результаты ходовых испытаний позволяли сделать вывод, что они были получены во многих отношениях в результате неблагоприятных условий войны (низкосортный уголь, дополнительная загрузка корабля, неглубокое место испытаний и, вероятно, отказ от предельного форсирования турбин, чтобы избежать возможного повреждения машинной установки). “Дерфлингер” довольно часто считают самым быстроходным немецким линейным крейсером. В каждом случае, благодаря своим котлам нефтяного отопления, он мог удерживать высокую скорость хода дольше, чем линейные крейсера более ранней постройки.

Электроэнергию кораблю обеспечивали два турбо- и два дизель-генератора мощностью соответственно 1 660 кВт, 1 520 кВт и 2 120 кВт, напряжением 220 В. Общая энерговооруженность составляла 5 300 кВт, против 1 800 кВт у “Зейдлица”.

Метацентрическая высота составляла 2,6 м. Остойчивость была максимальной при 34° крена и нулевой при 74°. С технической точки зрения примечательным является наличие только на “Дерфлингере” успокоительных цистерн Фрамма. Это скорее пассивное, чем активное средство успокоения качки корабля, как и на “Фон-дер-Танне”, применили в виде опыта. Но сами цистерны были установлены на крейсере ещё во время постройки, в результате чего их работа улучшилась.

Крейсер считался прекрасным мореходным кораблём и обладал превосходными ходовыми качествами, спокойным движением, был подвержен небольшому крену в наветренную сторону, правда, носовые казематы постоянно заливались. Маневренность оказалась посредственной. Поворачивался он легко, но медленно. Два руля были установлены тандемом, один за другим. Потеря управляемости наступала после отклонения руля на угол больший 65°, при этом возникал крен до 11°. Угол бортовой качки достигал 11°, её период 11 секунд.

Экипаж, согласно Conway [6], насчитывал 1112 человек (1 391 в Ютландском бою). Согласно Groner [9], 1 112-1 182 человека (из них 44 офицера). Согласно данным старшего артиллериста “Дерфлингера” фрегатен-капитана фон Хаазе [18], в Ютландском бою экипаж насчитывал 1 298 человек.

Условия размещения экипажа также были довольно хорошими. Тем более что “Дерфлингер”, в отличие от “Лютцова” и “Гинденбурга”, никогда не являлся флагманским кораблем.

Поэтому в составе 1-й разведывательной группы он сначала значился под тактическим номером 3, позади “Зейдлица” и “Мольтке”, а затем под тактическим номером 2, позади “Лютцова” или “Гинденбурга”. Все другие немецкие линейные крейсера, даже однотипный с ним “Лютцов”, по внешнему виду отличались от “Дерфлингера”. Передний ходовой мостик у него был очень маленький. Дымовые трубы были различной высоты и без верхнего кожуха, как было на передней дымовой трубе от “Мольтке” до “Зейдлица”.

“Лютцов” можно было легко опознать по широкой передней дымовой трубе, в то время как на “Дерфлингере” над кожухом дымовой трубы выступал довольно высокий колпак.

Первоначально на “Дерфлингере” были установлены две полые трубчатые мачты, имевшие некоторый наклон. После Ютландского боя легкую фок-мачту заменили треногой с широко расставленными стойками. До 1916 г. линейный крейсер был оборудован противоторпедными сетями. На корабле стояло 8 прожекторов, часть из которых находилась на платформе передней трубы на высоте 16 м над главной ватерлинией. С 1918 г. подвижные стеньги мачт поднимали сигнальные флаги до высоты 44 м над главной ватерлинией.

Линейные крейсера типа “Дерфлингер” с прямым форштевнем и ярко выраженным подъёмом борта в носовой части отличались пропорциональными формами и по внешнему виду их по праву можно было назвать особенно красивыми кораблями. По своему техническому исполнению это был особенно удачный проект. У англичан о нем существовало такое же мнение. Во время войны он доказал это.


Бак линейного крейсера "Дерфлингер" во время полного хода.


Верфь “Блом унд Фосс” в Гамбурге, согласно заказу военно-морского ведомства в 1912 г., занялась ускоренной постройкой линейного крейсера под индексом “К”.

14 июня 1913 г. на верфи “Блом унд Фосс” в Гамбурге командир 17-го армейского корпуса, расквартированного в Данциге, генерал Август фон Макензен, исполняя обряд крещения, произнес речь при спуске корабля на воду и по указанию кайзера Вильгельма II дал ему название “Дерфлингер”.

Выполняя роль крестного отца “Дерфлингера”, фон Макензен, командир армейского корпуса, один из высших офицеров немецких сухопутных войск, и не догадывался, что четыре года спустя следующий линейный крейсер будет назван его именем. Подобная игра случая произошла и с “Гинденбургом”, однотипным с “Дерфлингером”. Этот линейный крейсер был заложен 2 октября 1913 г., также в день рождения пока ещё никому не известного своего “крёстного отца”.

В момент спуска со стапеля корабль сдвинулся всего лишь на 30-40 см и остановился, но корпус корабля поврежден не был. Повторная попытка во время следующего прилива также оказалась безуспешной. Это было большой неприятностью для верфи ввиду торжественной церемонии, которая обычно происходила при этом. Лишь 12 июля 1913 г. крейсер благополучно сошел со стапеля. После этого верфь-строитель дала объяснение задержке при спуске, объясняя это тем, что конструкция корабля требовала спускового устройства не с тремя, как обычно, а с двумя или четырьмя салазками. Вследствие этого средние салазки оказались под слишком большим давлением, и в довольно жаркий летний день насалку выдавило. Пришлось демонтировать средние салазки и всё повторить заново.

Стапельный период постройки составил 15.5 месяцев, достройка на плаву 14,5 месяцев. Всего постройка продолжалась 30 месяцев.

Весной 1914 г. заводской экипаж перевел корабль вокруг Ютландского полуострова в Киль для окончательного довооружения. В объявленный с 27 по 30 июля 1914 г.’’период повышенной готовности” на случай возможной атаки русских эскадренных миноносцев по примеру японцев в систему обороны Кильской бухты был включен ещё не полностью готовый “Дерфлингер”.

Корабль подготовили к испытаниям через месяц после начала первой мировой войны к 1 сентября 1914 г. После предварительного ввода в состав флота в условиях разразившейся войны начались ходовые испытания. В конце октября корабль под командой капитана 1-го ранга Рейтера был включен в состав 1- й разведывательной группы, в которую теперь входило четыре линейных крейсера. Но из-за неполадок в турбинах он был окончательно закончен постройкой и фактически вступил в состав своего соединения лишь в ноябре 1914 г.

Кораблем командовали: капитан 1-го ранга Рейтер (сентябрь 1914 г. – сентябрь 1915 г.), капитан 1-го ранга Хейнрих (сентябрь 1915 г. – апрель 1916 г.), капитан 1-го ранга Хартог (апрель 1916 г. – декабрь 1917 г.), фрегатен-капитан/капитан 1-го ранга Шлик ( декабрь 1917 г. – ноябрь 1918 г.), капитан 1-го ранга Гильдебранд (ноябрь 1918 г. – декабрь 1918 г.), корветен-капитан Пастузцик (в период интернирования).

Стоимость постройки 56 000 тыс.марок или 28 000 тыс.руб. золотом.

Первый боевой поход “Дерфлингера” состоялся 20 ноября 1914г. совместно с лёгкими крейсерами “Страссбург”, Штральзунд” и 5-й флотилией эскадренных миноносцев. Поход закончился в 80 милях к северо-западу от Гельголанда и был использован в основном для отработки совместных действий линейных крейсеров в составе 1-й разведывательной группы.

Следующей важной операцией, в которой он также принял участие, явился набег 15/17 декабря 1914 г. с целью обстрела укреплений и промышленных объектов в Скарборо и станции береговой охраны в Уитби, а также прикрытия постановки минного заграждения лёгким крейсером “Кольберг” у восточного побережья Великобритании. В 8 ч.ОО м. 16 декабря германские линейные крейсера “Дерфлингер” и “Фон-дер-Танн” открыли огонь по городу и порту Скарборо, выпустив в течение 30 минут 776 снарядов среднего калибра, которыми было убито 18 жителей и ранено более 100. По Уитби выпустили 188 152-и 88-мм снарядов, которыми убило 2 и ранило 6 человек.


“Дерфлингер" после вступления в строй


24 января 1915 г. в бою у Доггербанки “Дерфлингер” являлся третьим в строю боевой линии. Воздействие дыма из труб на него было больше, чем для двух передних кораблей. В таких неблагоприятных условиях ведения боя он вряд ли смог достигнуть более 5-6 попаданий (1,6-1,9% от выпущенных снарядов) из общего количества отмеченных 22-х попаданий в британские линейные корабли (280-305-мм снарядами) с немецких кораблей. Во время боя, обстреливая “Лайон”, “Тайгер” и “Принсес Роял”, он выпустил 310 305-мм снарядов (43% боекомплекта), из них 234 бронебойных и 76 фугасных с донным взрывателем , а также 86 150-мм снарядов и 5 88-мм снарядов главным образом по британским легким крейсерам.

В ходе боя “Дерфлингер” нанес тяжелые повреждения британскому флагманскому линейному крейсеру “Лайон”, что могло привести к его гибели, поскольку экипажу “Лайона” с большим трудом удалось предотвратить взрыв зарядов. Сам “Дерфлингер” получил одно попадание и два близких разрыва с корпусом .

Первый 343-мм снаряд с “Лайона” разорвался в воде рядом с корпусом, сильно встряхнул корабль и вызвал местную деформацию обшивки корпуса, что привело к поступлению воды через разошедшиеся швы.

Второй 343-мм снаряд с “Принсес Роял” также разорвался в воде рядом с корпусом. Разрывом деформировало наружный туннель вала по правому борту.

Третий 343-мм снаряд с “Тайгера” с дистанции 16 500 м (89 каб.) попал в главный броневой пояс толщиной 300 мм и разорвался на стыке двух броневых плит, которые были вдавлены в прокладку из тикового дерева на 50-100 мм. Возникла течь в бортовой обшивке и наружных угольных ямах. Однако серьезных повреждений кораблю нанесено не было. Экипаж в бою потерь не понес. Ремонт занял 20 дней, и 14 февраля 1915 г. “Дерфлингер" снова стоял в полной боевой готовности.

Линейный крейсер принимал активное участие в набегах флота Открытого моря в марте, апреле и мае 1915 г., пока 26 июля на нем не произошла крупная авария турбинной установки. После ремонта он вышел из дока и предпринял попытку пройти фарватером Арозунда, который к тому времени был углублен, чтобы крупным кораблям можно было проходить не только одним проливом Малый Бельт. Через месяц 31 августа 1915 г. он снова вернулся в Северное море.

Из событий 1915 г. необходимо упомянуть постановку минного заграждения у банки Сварте, выход флота 23 октября и посадка на мель 24 ноября в канале кайзера Вильгельма II, которая, к счастью, обошлась без серьезных повреждений.

В 1916 г. 6/7 марта под командованием вице-адмирала Шеера состоялся первый выход флота Открытого моря с целью обстрела британского порта Хуфден. В ответ 25 марта последовала безрезультатная операция британского флота по обеспечению и прикрытию налета гидросамолетов, доставленных кораблями для уничтожения ангаров дирижаблей в Тондерне. Затем 24/25 апреля “Дерфлингер” совместно с другими германскими линейными крейсерами принял участие в обстреле Ловестофта и Ярмута. Во время обстрела этих прибрежных британских городов и последующего боя с легкими крейсерами противника “Дерфлингер” выпустил 151 снаряд.

Фон Хаазе [18]: “В 2 ч.00 м. 31 мая 1916 г. 1-я разведывательная группа под командованием вице-адмирала Хиппера в составе линейных крейсеров “Лютцов” (флагман), “Дерфлингер”, “Зейдлиц”, “Мольтке” и “Фон-дер-Танн” снялись с якоря на рейде Шиллинг при входе в залив Яде. Незадолго до этого в море вышли легкие крейсера и эскадренные миноносцы. Взошло солнце и осветило небывалую картину – весь флот Открытого моря шёл на врага. Далеко впереди в строе кильватера шли легкие крейсера в окружении эскадренных миноносцев, осуществлявших противолодочное охранение. Потом следовали линейные крейсера – пять могучих кораблей с громкими именами – гордость германского флота. За ними на большом расстоянии виднелись главные силы – 22 линейных корабля. Мы прошли к западу от Гельголанда, мимо банки Амрум и направились на север.”

31 мая/1 июня 1916 г. во время Ютландского боя “Дерфлингер” являлся вторым кораблем в боевой линии 1-й разведывательной группы, а затем возглавлял её в течение вечерних часов боя (“Лютцову” из-за полученных больших повреждений пришлось выйти из строя). Им были потоплены линейные крейсера “Куин Мери”, “Инвинсибл” и, возможно, броненосный крейсер “Дефенс”.



“Дерфлингер" во время стрельб


Сам корабль получил 21 попадание снарядами крупного и 9 среднего калибра, что вызвало поступление внутрь около 3 400 т воды. Во время боя “Дерфлингер” выпустил 385 305-мм снарядов (53% боекомплекта), из них 298 бронебойных и 87 фугасных с донным взрывателем, больше, чем любой из участвующих в бою крупных немецких кораблей, и, по оценкам, добился как минимум 16 попаданий (4,16% выпущенных снарядов).

Из них шесть в “Принсес Роял”, три в “Куин Мери”, четыре в “Бархэм” и три в “Инвинсибл”. Другими целями, которые можно было опознать, являлись “Лайон”, “Вэлиент”, “Инфлексибл” и 2-я эскадра легких крейсеров. Наивысшим достижением “Дерфлингера” было уничтожение 11 залпами “Куин Мери”. Он также выпустил 239 150-мм снарядов в “Принцес Роял”, “Инфлексибл” и эскадренные миноносцы, а также одну торпеду по британским линейнымкораблям,которая в цель не попала.

В свою очередь, согласно Campbell [8], “Дерфлингер” получил попадания 21 снаряда крупного калибра, представленные здесь в хронологическом порядке. Во время “бега на юг” в период с 16 ч.35 м. до 17 ч.55 м. попаданий в “Дерфлингер” не было, хотя фон Хаазе [18] говорит о попадании одного снаряда, и он давал залпы каждые 20-25 секунд из четырех орудий главного калибра, по одному орудию из каждой башни.

Фон Хаазе [18]: “Никто из нас не верил, что мы встретимся с достойным противником, но в это время командир корабля капитан 1-го ранга Хартог передал мне в артиллерийский пост, что получено донесение о появлении неприятельских линейных крейсеров. Теперь стало ясно, что через короткий промежуток времени начнется жаркий бой не на жизнь, а на смерть. Я повернул орудия в сторону неприятеля.

Мой перископ (во время боя прорези боевой рубки закрыты броневыми крышками, и командир, штурман и старший артиллерист ведут наблюдение с помощью своих перископов) я установил на наибольшее 15-кратное увеличение, но пока неприятель не усматривался. Вдруг в моем перископе появились большие корабли – шесть широких и высокобортных колоссов в двух кильватерных колоннах. Они были ещё далеко, но ясно вырисовывались на горизонте и производили, несмотря на большое расстояние, мощное впечатление.

В 16 ч.ЗЗ м. флагманский корабль линейный крейсер “Лютцов” повернул на юго-восток, за ним вторым кораблем последовал наш “Дерфлингер”. Начался первый этап боя авангардов – “бег на юг”. Неприятель также повернул на юг, и теперь обе колонны, постепенно сближаясь, устремились полным ходом в южном направлении. Мы поняли намерение вице-адмирала Хиппера: с боем навести неприятельские линейные крейсера на наши главные силы. Я наблюдаю в перископ за неприятельскими кораблями, которые оказались новейшими британскими линейными крейсерами: их было шесть против наших пяти – почти равные силы. Теперь они перестраивались в одну кильватерную колонну могучими медленными движениями, как стадо допотопных гигантских животных.


Линейный крейсер “Дерфлингер”. Повреждения, полученные в Ютландском бою (отмечены белыми крестами).


Сейчас же после поворота флагманского корабля, в 16 ч.35 м.на “Лютцове” взвился сигнал: “Разделение огня слева”. Согласно этому сигналу на нашу долю пришёлся крейсер типа “Лайон” (как выяснилось впоследствии, “Принцес Роял”).

16 ч.35 м. Поворачиваем вправо. Переключение для боя правым бортом. Крупная артиллерия – бронебойные снаряды. Направление на второй линейный крейсер слева. Скорость 26 узлов, курс юго-восток. У нашего противника две мачты, две широкие трубы, кроме того, узкая труба вплотную к фок-мачте.

16 ч.48 м. Раздается глухой звук залпа “Лютцова”, и одновременно взвивается сигнал: “Открыть огонь”. В ту же секунду я крикнул: “Прицел 15 000 м (80 каб.). Залп!” Проходит почти 30 секунд, пока не раздается сигнал всех трех указателей падений снарядов. Падения хорошо легли по кучности, но вправо и большим перелетом. Стрельба велась по одному орудию в каждой башне – четырьмя снарядами в залпе. Последовал второй залп. Опять перелет. Третий и четвертый залпы были опять перелетными, несмотря на то что после третьего я уменьшил дистанцию стрельбы на 800 м.

“Запись стрельбы” потом показала, что команда на уменьшение дистанции не была услышана и передана к орудиям, и потому только шестой залп в 16 ч.52 м. оказался накрытием: два падения снарядов за целью, одно перед целью. Уже 4 минуты шёл бой, и только теперь мы добились накрытия. Такой результат не мог особенно радовать.

Между тем расстояние до корабля противника уменьшалось. Теперь установка прицела была 11 900 м (61 каб.), и артиллерия среднего калибра могла вступить в бой. Это означало, что гардемарин в центральном артиллерийском посту должен был каждые 20 секунд командовать главной артиллерии “залп”, а средняя артиллерия после каждого залпа крупной должна была давать по два залпа, один за другим, по той же цели, что и крупная. Теперь мы давали каждые 7 секунд по залпу, включая и среднюю артиллерию.

Часто случалось, что из-за изменения курса противника наш огонь становился недолетным или перелетным. Тогда я переходил на раздельное командование каждым залпом, пока снова не достигал накрытия.

Меня удивляло, что в нас ещё не попал ни один снаряд, и я начал рассматривать башни нашего противника. Я обнаружил, что этот корабль стрелял не в нас, а так же, как и его передний мателот, во флагманский “Лютцов”. Я взглянул на идущего третьим в колонне противника – его орудия были наведены на наш задний мателот “Зейдлиц”.

Не было сомнения, что у англичан с самого начала произошла ошибка в распределении целей, и в критические минуты начала боя “Дерфлингер” остался необстрелянным.

Но вот наш противник заметил свою ошибку, повернул орудия на нас, и вокруг “Дерфлингера” стали вздыматься столбы воды. Я, к своему удивлению, обнаружил (как и лейтенант Невинский на “Евстафии” в бою с “Гебеном” у мыса Сарыч-В.М.), что снаряды, вылетевшие из дула неприятельских орудий, были довольно отчетливо видны. Сначала они казались продолговатыми черными точками, потом становились всё больше и больше, наконец раздавался их разрыв. Через некоторое время я уже мог довольно точно определить по характеру полета снарядов, куда они упадут. Снаряды рвались о воду, и некоторые всплески были окрашены наполовину жёлто-зеленым цветом – это взрывались лиддитовые снаряды.

Первое попадание в “Дерфлингер” пришлось под казематом. Вскоре дистанция до противника стала возрастать и в 17 ч.05 м. достигла 18 000 м (97 каб.). Таким образом неприятель уходил за пределы дальности действия нашего огня. Мы были бессильны нанести врагу какой-либо вред, и так продолжалось до 17 ч.17 м.


Линейный крейсер "Дерфлингер”. Повреждения палубы, полученные в Ютландском бою.


В 17 ч.Ю м. флагманский “Лютцов” начал склоняться вправо, и противник, видимо, также изменил курс, так что мы снова начали сближаться. В 17 ч.17 м. я снова начал обстреливать второй в неприятельской линии линейный крейсер, думая, что это тот же корабль, с которым мы уже сражались. Но впоследствии выяснилось, что это был третий по счету крейсер неприятельской колонны – “Куин Мери”, который стал вторым после выхода из строя флагманского “Лайона”.

В свою очередь “Куин Мери” также выбрал своей целью “Дерфлингер”. “Куин Мери” стрелял медленнее, но его залпы производились всеми орудиями. Таким образом, при каждом его залпе в нас летело 8 343-мм снарядов, и все они ложились обыкновенно вместе. Но обычно его залпы были перелетными либо недолетными, только два раза было накрытие, и в нас попало по одному снаряду.

Было ясно, что старший артиллерист на “Куин Мери” производит залпы самолично с помощью знаменитого “firing director’a” Перси Скота. Это было видно по тому, что все его орудия стреляли точно одновременно и падения снарядов были также одновременными. Вероятно, старший артиллерист находился на фор-марсе, откуда он мог наблюдать за результатами стрельбы, не стесненный орудийным дымом. Оттуда он и стрелял, замыкая ток.

Кроме нас, “Куин Мери” обстреливал ещё и “Зейдлиц”. Правда, его 280-мм орудия не могли нанести существенного вреда забронированным частям англичанина, но менее защищенные части последнего жестоко страдали. Дистанция всё время превышала 13 000 м (70 каб.), и мы не могли ввести в действие среднюю артиллерию.

С 17 ч.24 м. каждый залп “Дерфлингера" по “Куин Мери” был накрытием и имел попадания (17 ч.24 м.20 с. – 13 500 м (72,75 каб.); 17 ч.24 м.40 с. – 13 400 м (72 каб.); 17 ч.25 м.00 с. – 13 400 м (72 каб.); 17 ч.25 м.20 с. – 13 200 м (71,5 каб.); 17 ч. 25 м. 45 с. – 13 100 м (70,75 каб.) и последний залп достиг цели в 17 ч.26 м. 10 с. – 13 200 м (71,5 каб.), когда уже произошел ужасный взрыв крейсера. Сначала из носовой части корабля поднялось яркое красное пламя, и последовал взрыв в носовой части, сопровождавшийся гораздо более сильным взрывом в средней части крейсера.

На воздух взлетели составные части корпуса, после чего весь корабль был охвачен сильнейшим взрывом. Мачты рухнули к середине корабля, облако дыма скрыло “Куин Мери” и поднималось всё выше и выше. Наконец на том месте, где только что находился корабль, застыло густое облако черного дыма, узкое внизу и расширявшееся кверху. Высота столба достигла 900 – 1 200 м.”

Согласно Вильсону [10]: “В 17 ч.24 м. или 17 ч.26 м. в британской колонне произошла вторая катастрофа. На несколько минут “Дерфлингер” и “Зейдлиц” сосредоточили огонь на “Куин Мери” с дистанции 13 900 м (75 каб.). По германским данным (Хаазе), “Куин Мери” стрелял быстро и полными залпами, то есть восемью 343-мм снарядами в залпе. Однако полными залпами стреляли лишь в исключительных случях, так как они вызывали в корпусе корабля чрезмерные напряжения. Поэтому Хаазе вряд ли прав.

Но залпы “Куин Мери” неизменно давали перелеты или недолеты, и в “Дерфлингер”, по которому он стрелял, попало только три снаряда. Сосредоточенный огонь двух германских кораблей оказался гибельным для “Куин Мери”. Между 17 ч.24 м. и 17 ч. 26 м. “Дерфлингер” выпустил 6 залпов (24 снаряда калибра 305 мм), накрывших “Куин Мери”. С соседних кораблей было видно, как, по крайней мере, три снаряда главного калибра попали в носовую часть и из корпуса корабля вырвалось яркое пламя.

В это время “Зейдлиц” обстреливал его с такой же меткостью. Возможно, в это время в “Куин Мери” попало около 15-20 снарядов (во всяком случае больше пяти). Немедленно вслед за этим залп попал в середину корабля вблизи башни “Q”, которая была уже сильно повреждена, а затем над “Куин Мери” поднялись густые облака дыма и яркое пламя.

В воздух взлетела масса стальных обломков и невероятное количество бумаги, а с ними и шлюпка вверх дном. Крыши орудийных башен были подброшены на высоту до 30 м. Из корпуса корабля поднялся огромный грибообразный столб совершенно черного дыма высотой 300-425 м; заднему мателоту “Тайгеру” пришлось пройти через страшный град всякого рода обломков и изменить курс, чтобы обойти окутанный дымом корпус. Когда столб огня и дыма рассеялся, “Куин Мери” исчез. Кормовая часть корабля погрузилась последней; видно было, как вращались винты над водой и из кормовой башни выползали люди. Корма скрылась после последнего сильного взрыва.”

Фон Хаазе [18]: “После исчезновения погибшего крейсера я стал поворачивать свой перископ, разыскивая новую цель. К моему удивлению, я увидел слева ещё два крейсера. Только теперь я понял, что всё время обстреливал третий в строю крейсер и что теперь “Лайон" снова стал головным. Нашей целью опять стал “Принцес Роял”.


Линейный крейсер ''Дерфлингер ”. Повреждения боевой рубки, полученные в Ютландском бою.


В 17 ч.27 м. 15 с., через 1 минуту 5 секунд после последнего залпа по “Куин Мери”, с дистанции 12 200 м (60 каб.) был произведен первый залп по “Принцес Роял”. Противник находился сейчас на кормовом курсовом угле, а мы шли переменными курсами, что видно из постоянно изменявшегося угла поворота башен. Управление огнем стало затруднительно, каждый залп приходилось корректировать, выжидая всплески от падения снарядов, поэтому теперь залпы следовали через одну минуту.

В 17 ч.Зб м. дистанция была 16 800 м (90,5 каб.). Между тем мы увидели, что неприятель получил подкрепление из четырех линейных кораблей 5-й эскадры типа “Куин Элизабет”. Их скорость почти равнялась нашей, а вес снарядов был вдвое тяжелее веса наших снарядов. С громадной дистанции они открыли огонь, от которого мы спасались зигзагообразными курсами. С 17 ч.Зб м. по 17 ч.45 м. мне не пришлось произвести ни одного выстрела артиллерией главного калибра.

Зато в 17 ч.37 м. началась атака 9-й и 13-й британских флотилий эскадренных миноносцев, которую отражали средней артиллерией на дистанции, доходящей до 6 000 м (32 каб.). В 17 ч.48 м. окончилось отражение этой атаки, и в 17 ч.50 м. вся наша колонна повернула на северо-запад. Этим маневром вице-адмирал Хиппер становился в голову 3-й эскадры германских линейных кораблей типа “Кёниг” в расстоянии от них около 7 миль.

По многочисленным попаданиям в нас английских 152-мм и 102-мм снарядов мы поняли, что во время атаки британских эскадренных миноносцев нас обстреливали легкие крейсера и эсминцы противника, но в грохоте боя мы этого не заметили. Эти снаряды повредили нашу антенну, такелаж и проводку артиллерийских телефонов на марс.

С 17 ч.45 м. до 17 ч.50 м. “Дерфлингер” произвел 8 залпов из 305-мм орудий с дистанции 18 000 м (97 каб.) по “Принцес Роял”, вероятно, без особого результата.”

17 ч.55 м. – 18 ч.50 м. Второй этап боя авангардов – “бег на север”.

Фон Хаазе [18]: “Второй этап боя авангардов в артиллерийском отношении для “Дерфлингера” был не таким успешным, как первый. Противник, из-за разрушительного действия наших снарядов, держался вне дальности действия нашего огня и несся полным ходом на север, поражая нас огнем своих дальнобойных орудий. Дистанция боя всё время превышала 18 000 м (97 каб.), и я стрелял из одной башни для проверки расстояния. Хотя на такой дистанции из-за плохой видимости противнику управлять огнем тоже было трудно, всё же два или три снаряда попали в “Дерфлингер”. Они взрывались о броню, и весь корабль начинал вибрировать. Снаряды, взрывавшиеся внутри корабля, производили глухой шум, передававшийся по переговорным трубам и телефонам по всему кораблю.”

Согласно Campbell [8] , “Дерфлингер” в этот период получил следующие попадания:

Первый 381-мм снаряд с линейного корабля 5-й эскадры “Бархэм” или “Вэлиент” пробил бортовую броню корпуса в 21 м к носу от барбета башни “А" и разорвался на главной палубе, образовав в ней пробоину размером 4,8 х 4,8 м, а также пробив верхнюю палубу на такой же площади. Разрыв снаряда вызвал большие повреждения, возник пожар, с которым удалось справиться, только используя турбовентилятор носового котельного отделения, чтобы удалить дым наружу.

Второй 381-мм снаряд разорвался или разбился снаружи на броневом поясе в 14 м от кормы, почти не нанеся повреждений.

Третий 381-мм снаряд разорвался снаружи в 3 м в сторону носа от места падения второго, проделал пробоину диаметром около 4,8 м в главной и жилой палубах, нанеся большие повреждения легким конструкциям корпуса.



Линейный крейсер ‘'Дерфлингер ”. Повреждения полученные в Ютландском бою.


Четвертый и пятый 381-мм снаряды с “Бархэма” или "Вэлиента” почти одновременно попали в броневой пояс левого борта толщиной 100 мм и сбили 4 или 5 броневых плит в носовой части, образовав пробоину 5 х 6,4 м. Через неё внутрь корабля поступило 250 т воды, а впоследствии ещё 300 т.На ходу вода через пробоины заливала носовую часть корабля, и в итоге в помещениях на главной и броневой палубах скопилось около 1 400 т воды.

Фон Хаазе[18]: “В 18 ч.21 м. командующий флотом вице-адмирал Шеер поднял сигнал: “Линейным крейсерам преследовать неприятеля”. Но мы не могли держать скорость хода более 25 узлов продолжительное время, а британские линейные крейсера уходили от нас, шутя давая 28.

После отрыва от нас британских линейных крейсеров отставшие четыре британских линкора 5-й эскадры находились под огнем по крайней мере девяти германских кораблей – пяти линейных крейсеров и четырех-пяти линкоров типа “Кёниг”. С 18 ч. 16 м. “Дерфлингер” обстреливал фугасными снарядами следующий за флагманским линейный корабль, очевидно, “Вэлиэнт”. Бой с противником, меньшим числом, но обладавшим более мощной артиллерией, который держал нас под огнем вне дальности действия наших орудий, сильно нервировал и угнетал. Мы время от времени выходили из строя, когда видели, что противник пристрелялся.”

18 ч.50 м. – 20 ч.05 м. “Первый бой флота”.

Фон Хаазе [18]: “В 18 ч.40 м. на нас снова пошли в атаку неприятельские легкие крейсера и эскадренные миноносцы. Мы склонились на 6 румбов и пошли курсом северо-восток. В 19 ч. 12 м. мы снова повернули на неприятеля ив 19 ч. 15 м. попали под сильный обстрел. Повсюду вокруг нас стали видны вспышки, и мы с трудом различали корпуса кораблей противника. Насколько я мог окинуть горизонт: повсюду виднелись неприятельские корабли. Стало ясно, что перед нами весь британский флот.

По высокому корпусу я догадался, что обстреливаю громадный линейный корабль. Вдруг в поле зрения моего перископа появился горящий германский легкий крейсер. Я узнал “Висбаден”. Меня охватила ярость, я бросил свою прежнюю цель, повернул орудия на мучителя бедного “Висбадена”. Измерил расстояние и после второго залпа я накрыл этот английский крейсер.

На нем произошёл взрыв погреба и высокий огненный столб поднялся к небу.”Этим “мучителем” оказался старый британский броненосный крейсер “Уориор”, который получил по меньшей мере 15 снарядов крупного калибра и затонул 1 июня 1916 г. на пути в базу, поскольку его экипаж не смог справиться с постепенным затоплением отсеков.



Линейный крейсер “Дерфлингер”. Повреждения полученные в Ютландском бою.


Фон Хаазе [18]: “В это время третий артиллерист обратил мое внимание на другой крупный британский корабль. Наша средняя артиллерия направила на него свои орудия, но в тот момент, когда он скомандовал “залп”, произошло что-то необъяснимое. Английский корабль, который оказался старым броненосным крейсером “Дефенс”, вдруг переломился пополам сильным взрывом, черный дым и отдельные судовые части высоко поднялись в воздух, пламя прошло по всему кораблю, и он исчез у нас на глазах в морской пучине. Только громадное облако дыма ещё указывало то место, где только что сражался гордый корабль.

По моему мнению, он был потоплен нашим передним мателотом, линейным крейсером “Лютцов”. (Как тут не вспомнить английского адмирала Трубриджа, который со своими старыми броненосными крейсерами чуть было не стал поперек дороги “Гебена”-В.М.) В 19 ч.ЗО м. в “Дерфлингер" попало три крупных снаряда. Один из этих снарядов попал во второе казематное 150-мм орудие, отбил половину его ствола и осколками убил и ранил почти всю его прислугу. Остальные попадания пришлись в кормовую часть крейсера."

Согласно Campbell [8], “Дерфлингер" в этот период получил следующие попадания:

Шестой снаряд (305-мм) с “Индомитейбла” разорвался в воде рядом с корпусом на уровне 150-мм орудия № 1 . Обшивка корпуса ниже броневого пояса деформировалась на длине 12 м, в результате чего разошлись швы и вода стала просачиваться в корпус и в угольный бункер.

Седьмой (305-мм) снаряд с “Индомитейбла” разорвался на стыке двух плит главного броневого пояса толщиной 300 мм, в результате чего обе броневые плиты были вдавлены на 70-80 мм в прокладку обшивки борта из тикового дерева.

Восьмой снаряд (305-мм) с “Индомитейбла”, почти одновременно с седьмым, разорвался на броневом поясе толщиной 260 мм. Броневая плита была вдавлена на 30-40 мм в прокладку из тикового дерева. Укладка противоторпедной сети была повреждена на длине 12 м, и часть этой сети сбросило в воду в районе левого наружного винта. Машины крейсера пришлось остановить на две минуты, чтобы поднять сеть на борт.

Фон Хаазе[18]: “В 19 ч.24 м. я обстреливал неприятельские линейные корабли в направлении северо-востока. Дистанции были очень маленькие – 6 000 – 7 000 м (30-40 каб.), и, несмотря на это, корабли исчезали в полосах тумана, который медленно тянулся вперемежку с пороховым дымом и дымом из труб. Наблюдение за падением снарядов было почти невозможно. Вообще видны были только недолёты. Противник видел нас гораздо лучше, чем мы его. Я перешел на стрельбу по дальномеру, но из-за мглы это плохо помогало.

Таким образом начался неравный, упорный бой. Несколько больших снарядов попало в нас и взорвалось внутри крейсера. Весь корабль трещал по всем швам и несколько раз выходил из строя, чтобы уйти от накрытий. Стрелять при таких обстоятельствах было нелегко. Так продолжалось до 19 ч.29 м. В этот момент полоса тумана приподнялась над нами, как театральный занавес. Перед нами оказался в свободной от тумана части горизонта, ясно вырисовываясь, громадный корабль, с двумя трубами между мачтами и с третьей трубой, вплотную к треногой фок-мачте.

Он шел полным ходом параллельно нашему курсу. Его орудия были наведены на нас, и как раз в этот момент раздался разрыв накрывшего нас залпа. “Прицел 9 000 м (49 каб.), залп”, – скомандовал я и с лихорадочным нетерпением ожидал падения наших снарядов.

Офицер-наблюдатель передал мне с марса: “Перелет, два попадания”. Через 30 секунд следующий залп выбрасывается из наших орудий. Я увидел два недолета и два попадания. Теперь каждые 20 секунд мы выстреливали по залпу. В 19 ч.31 м. мы выпустили по нему наш последний залп, и в этот момент перед нами в третий раз разыгралась ужасная картина, которую мы наблюдали при гибели “Куин Мери” и “Дефенса”. Так же, как и тогда, на неприятельском корабле произошло несколько последовательных ужасных взрывов. Рухнули мачты, части корпуса неслись в воздух, громадная черная туча дыма поднялась к небесам, из разламывающегося корабля разлетелась во все стороны угольная пыль. Пламя пробежало по нему, последовали новые взрывы, и он исчез с наших глаз за черною стеною.


Линейный крейсер “Дерфлингер ”. Повреждения противоторпедных сетей, полученные в Ютландском бою.


Впоследствии оказалось, что потопленный нами корабль был линейный крейсер “Инвинсибл”, на котором держал свой флаг контр-адмирал Худ, погибший вместе с крейсером. Согласно “записи стрельбы”, мы стреляли до 19 ч.ЗЗ м. В 19 ч.35 м. мы резко повернули на запад. После потери своего флагманского крейсера неприятельская 3-я эскадра линейных крейсеров больше не решалась приблизиться к нам.”

Согласно Вильсону [10]: “В 19 ч.ЗО м. флагманский линейный крейсер адмирала Худа “Инвинсибл” на дистанции 9 300 м (50 каб.) оказался под огнем “Дерфлингера” и “Лютцова”. Сначала немецкие снаряды попали в корму, затем в 19 ч.ЗЗ м. и вблизи башни “Q”, в очень уязвимое место в средней части британских линейных крейсеров. Крыша башни “Q” была снесена, вслед за этим произошли сильнейшие взрывы, такие же, как на "Индефатигейбле” и “Куин Мери”. Вероятно, было попадание и в носовую башню, так как из неё также вырвался столб пламени. Корабль переломился пополам, и, когда пламя и дым исчезли, на воде осталось только 6 человек, плавающих на плоту. Адмирал Худ погиб вместе с кораблем. Обе оконечности линейного крейсера ещё некоторое время были видны над водой.”

В 20 ч.43 м. Хиппер перенес свой флаг с основательно подбитого “Лютцова” на эскадренный миноносец, а с него в 22 ч.05 м. на сравнительно боеспособный “Мольтке”, но пока это ему удалось сделать, 1-ю разведывательную группу, по его приказу, вел командир “Дерфлингера” капитан 1-го ранга Хартог, хотя к этому времени корабль не имел никаких средств быстрой связи.

Фон Хаазе [18]: “На “Дерфлингере” было довольно много повреждений. Мачты и такелаж пробиты осколками, антенны висели в полном беспорядке, так что мы могли только принимать радиограммы. Тяжелый снаряд сорвал в носовой части две броневые плиты, в результате чего образовалась громадная пробоина над ватерлинией размером 5 х 6,4 м. При бортовой качке через эту пробоину в крейсер постоянно вливались потоки воды.

Мы продолжали идти заданным курсом, когда на мостике появился старший офицер и доложил командиру: “Необходимо немедленно остановить машины. Противоминные сети на корме перебиты и висят над правым винтом, необходимо их убрать.” Командир приказал, чтобы застопорили все машины. Я через пер'йскоп осмотрел весь горизонт. Нигде не было видно неприятеля, “Зейдлиц”, “Мольтке” и “Фон-дер-Танн” сильно растянулись и теперь полным ходом нагоняли нас и вступали на свои места.

Боцман и прислуга двух кормовых башен работали как сумасшедшие и через несколько минут подтянули и закрепили сеть и обрубили висевшие за бортом концы. Мы снова дали ход. Командир хотел поднять сигнал: “Следовать за мной”, но все сигнальные приспособления были приведены в негодность. Все сигнальные реи сбило, флаги в боевом сигнальном посту сгорели, сигнальный прожектор снесло за борт. Но наши боевые товарищи последовали за нами и без сигнала. Наш командир повел линейные крейсера курсом на север, направляясь к голове наших главных сил. Перерыв боя продолжался до 20 ч.05 м.”

18 ч.50 м. – 20 ч.05 м. “Второй бой флота”.

В 20 ч. 12 м. Шеер приказал германским линейным крейсерам, которые возглавлял “Дерфлингер”, сблизиться с главными британскими силами и атаковать их, чтобы прикрыть выход из боя флота Открытого моря. Германские линейные крейсера 23-узловым ходом двинулись туда, где, по их предположению, находилась голова британской колонны. На самом деле они шли к середине колонны британских линейных кораблей. В то же время условия видимости внезапно изменились для немцев к худшему, так как они очутились на светлом участке горизонта. По ним был сосредоточен жестокий продольный огонь.

Фон Хаазе [18]: “Во время описанных периодов боя мы переходили от одного триумфа к другому. Мы познали всю красоту морского боя. Но нам не было суждено избежать и его ужасов.

Не моргнув глазом наш командир приказал: ’’Полный ход. Курс юго-восток.” С 20 ч. 15 м. мы шли прямо на юг, на головные корабли неприятельской линии. Несколько британских кораблей стреляло по нашему крейсеру. Дистанция боя сначала составляла 12 000 м (63 каб.), потом уменьшилась до 8 000 м (43 каб.). Залп за залпом обрушивался в непосредственной близости, и снаряд за снарядом попадал в нас. С наблюдателем на марсе я уже не имел связи – телефонная связь и переговорные трубы были перебиты, и я при стрельбе был предоставлен только своим собственным наблюдениям.

Я стрелял из всех четырех башен, но в 20 ч.13 м. произошло большое несчастье: 381-мм снаряд попал в броню третьей башни (Цезарь) и взорвался внутри неё. Командиру башни оторвало обе ноги и перебило почти всю прислугу. Осколки зажгли один главный и один дополнительный заряд. Пламя горящих зарядов ударило в перегрузочный пост, где загорелись два главных и два дополнительных заряда. Они горели в виде больших факелов, которые вздымались над башней на высоту многоэтажных домов. Но наши заряды только горели, а не взрывались, как у нашего противника. В этом было наше спасение. Все же действие горящих зарядов было катастрофическое: их пламя убивало всё на своем пути. Только 5 человек из 78 спаслись, выскочив через люк для выталкивания стреляных гильз.


“Дерфлингер” после модернизации


Через несколько мгновений после этой катастрофы произошла вторая: 381-мм снаряд пробил крышу четвертой башни (Дора) и взорвался внутри. И опять погиб весь расчет башни, до погребов включительно, за исключением одного человека, выброшенного силой взрыва через входной лаз. В результате этого взрыва загорелись все дополнительные заряды, вынутые из пеналов, а также несколько главных зарядов. Теперь из обеих кормовых башен поднимались к небу высокие столбы пламени, окруженные жёлтыми облаками дыма, как два погребальных факела.”

Согласно Campbell [8], девятый снаряд (381- мм) с линейного корабля “Ривендж” пробил стенку барбета толщиной 260 мм кормовой возвышенной башни “С” (единственный пример за всю войну, когда английский бронебойный снаряд пробил толстую немецкую броню) и разорвался в верхней части поворотного стола между орудиями. В правом боевом отделении сгорело семь главных и семь дополнительных зарядов, но имевшиеся в левом боевом отделении один главный и один дополнительный заряды не загорелись. Из боевого расчета башни уцелело только шесть человек.

Десятый снаряд (381-мм) с “Ривенджа” попал в кормовую башню “Д” рядом со стыком между наклонной и плоской частями крыши, пробил крышу и с относительно небольшой силой разорвался в 1,2 м от правого подъёмника зарядов. В правом боевом отделении башни сгорело в общей сложности 7 главных и 13 дополнительных зарядов. Переборка толщиной 25 мм, установленная в боевом отделении между правым и левым орудиями, пробита не была, и находящиеся в левом боевом отделении два главных и один дополнительный заряды не загорелись. Из боевого расчета башни в количестве 75 человек уцелел только один.

Таким образом, в обе кормовые башни “Дерфлингера’' быстро один за другим попали два 381- мм снаряда (вероятно, с “Ривенджа”), в обеих загорелись боеприпасы, и почти весь личный состав (150 человек) погиб в пламени, которое поднялось величиной с дом. Дым и газы из третьей башни через отверстия и переговорные трубы проникли в другие помещения корабля, некоторые из них пришлось на время покинуть.

Согласно Campbell [8], следующие семь попаданий снарядов произошли в течение 4 минут.

Одиннадцатый снаряд (381-мм) с “Ривенджа” пробил навылет (не взорвавшись) переднюю дымовую трубу.


Линейный крейсер “Дерфлингер”. 1916 г. (Наружный вид)


Двенадцатый снаряд (305- мм) с линейного корабля “Колоссус” вскользь задел 260-мм броню башни “А”, отрикошетил на верхнюю палубу толщиной 25 мм и затем улетел за борт.

Тринадцатый снаряд (305- мм) с “Колоссуса” разорвался на щите порта толщиной 75 мм левого 150-мм орудия № 3 и полностью уничтожил его. Были повреждены переборка каземата и 150-мм орудие № 4.

Четырнадцатый снаряд (305- мм) с “Колоссуса” попал в главный броневой пояс ниже 150-мм орудия № 6 и разорвался в проделанной в броне пробоине. Через относительно небольшую пробоину внутрь корпуса и в наружный угольный бункер начала поступать вода.

Пятнадцатый бронебойный снаряд (305- мм) с “Колоссуса” попал в главный броневой пояс толщиной 260 мм в кормовой части корабля. Попадание пришлось в стык броневых плит. В результате взрыва снаряда образовалась пробоина, и осколки снаряда и брони обеих плит влетели внутрь корпуса. Один осколок величиной 250 х 280 мм пролетел расстояние 9 м и пробил переборку толщиной 55 мм.

Шестнадцатый бронебойный снаряд (305-мм) с “Колоссуса” прочертил глубокую борозду поперек настила наветренной палубы со стороны правого борта и разорвался, проделав в этой палубе пробоину диаметром около 3 м. Взрыв причинил значительные повреждения каютам на главной палубе.

Семнадцатый фугасный снаряд (305-мм) с линейного корабля “Колингвуд” попал в борт надстройки на уровне мостика и разорвался в корабельном лазарете, проделав пробоины размером 5,5 х 2 м в борту надстройки, 4,5 х 3,7 м в палубе надстройки и 2,4 х 2,4 м в верхней палубе. В крыше батареи толщиной 25 мм образовалась пробоина 130 х 60 см. В районе взрыва были сильно повреждены легкие конструкции корпуса. С корабля поднялся такой густой дым, что англичане потеряли его из виду.

Следующие три попадания произошли одно за другим в течение нескольких минут.

Восемнадцатый снаряд (381-мм) с линейного корабля “Роял Оук” пробил навылет(не взорвавшись) переднюю дымовую трубу.

Девятнадцатый снаряд (381-мм) с “Роял Оук” пробил навылет (не взорвавшись) основание задней дымовой трубы на уровне шлюпочной палубы.

Двадцатый снаряд (305-мм) с линейного корабля “Беллерофон” попал под углом в броню толщиной 300 мм передней боевой рубки. Осколки снаряда разбили дальномер башни “В” и вывели из строя приборы центрального управления огнем этой башни.

Приняв 3 400 т воды и сохранив только два орудия главного калибра, которые ещё могли стрелять, “Дерфлингер” вышел из строя.

Фон Хаазе [18]: “Теперь попадание за попаданием решетили наш крейсер. Неприятель прекрасно пристрелялся. У меня сжималось сердце при мысли о происходящем сейчас внутри корабля. Мои мысли были прерваны каким-то ужасным ударом. Передняя боевая рубка подскочила и, вибрируя, вернулась на своё прежнее место. Тяжелый снаряд ударил в броню переднего артиллерийского поста в полметре от меня, и взрыв потряс весь крейсер до последней заклепки. Снаряд взорвался, но не смог пробить толстую броню рубки. Всё же большие куски брони отскочили внутрь поста. В нас с громадной силой ударила взрывная волна, и в рубке стало темно, как ночью.

Казалось, рубка руками чудовищных гигантов подброшена в воздух. Затем, вся вибрирующая, она опустилась на свое место. Ядовитые желто- зеленые газы проникли сквозь прорези в пост. Пришлось надеть противогаз, в котором мне трудно было передавать команды. Вскоре газы улетучились. Мы удостоверились, что все артиллерийские приборы в исправности. Даже тончайшие механизмы центральной наводки уцелели, благодаря пружинной амортизации.


На "Дерфлингере" во время восстания на флоте. 17 ноября 1918 г.


Небольшое число осколков влетело в переднюю часть боевой рубки и ранило несколько человек. Сильный толчок открыл броневую дверь, которая заклинилась и, несмотря на все усилия, не закрывалась.

Но вскоре явилась неожиданная помощь. С сильным грохотом под мостиком взорвался 381-мм снаряд. В воздух полетели доски палубы и все незакрепленные предметы. Штурманская рубка была снесена за борт со всеми картами и приборами. Силою взрыва дверь опять закрылась.

Я искал своим перископом корабли противника, но видел только громадные вспышки выстрелов, по которым приходилось определять расстояние. Я стрелял из двух носовых башен без особой уверенности в успехе, но чувствовал, что каждый наш залп успокаивающе действовал на нервы нашего экипажа.

Средняя артиллерия тоже принимала участие в бою, но из шести орудий левого борта уцелело только два: в дуле четвертой пушки взорвался снаряд, а третья оказалась совершенно расстрелянной. К сожалению, во второй башне (“Берта”) вышла из строя центральная наводка. Теперь у меня осталась только одна башня “А”, которую я направлял на противника. Во вторую башню установка моего перископа передавалась теперь из центрального поста, что при постоянных переменах курса было недостаточно эффективно. Во время последнего поворота на дистанции 7 400 м (40 каб.) минный офицер безрезультатно выпустил торпеду. В 20 ч. 18 м. началась атака наших эскадренных миноносцев, а в 20 ч.37 м. бой прекратился.”

20 ч.37 м. – 21 ч.Зб м. “Последний дневной бой”.

В этот момент Битти ещё раз вступил в бой с германскими линейными крейсерами, на которых в действии оставались только 16 или 18 орудий из 44. Кроме того, сильно поврежденные “Дерфлингер” и “Зейдлиц” имели чрезмерно большую осадку. Атака англичан была совершенно неожиданна для немцев. В результате “Дерфлингер” поспешно отошёл в конец линии германских линкоров-додредноутов.

Согласно Campbell [8], двадцать первый снаряд (343-мм) с “Лайона” попал в стенку барбета башни “А” толщиной 260 мм, скользнул по её поверхности и разорвался, образовав пробоину в верхней палубе размером 1,2 х 3,5 м и ещё одну меньшего размера в главной палубе. При этом башню “А” заклинило.

Фон Хаазе [18]: “Около 21 часа мы снова увидели нашу 1-ю эскадру линейных кораблей, идущую на юг. Командир “Дерфлингера” капитан 1-го ранга Хартог, всё ещё ведущий линейные крейсера, направил нашу группу к голове главных сил, чтобы вступить в строй впереди них. В 21 ч.22 м. во время перестроения мы вместе с нашей 1-й эскадрой неожиданно попали под тяжелый обстрел. Я старался стрелять из носовой башни как можно чаще, поскольку вторую башню не было никакой возможности направить на цель – так сильна была мгла.



“Дерфлингер” в Скапа-Флоу


Неожиданно произошёл перерыв в стрельбе. Скользнувший по башне “А” крупный снаряд погнул планку мамеринца и заклинил ею башню. Тогда из башни выбежали старшина и несколько человек прислуги с ломами и топорами, ударами выгнули планку и освободили башню. Я стрелял почти на глаз. Очень редко удавалось измерить расстояние по вспышкам выстрелов. Дистанция колебалась от 6 000 м (32 каб.) до 10 000 м (55 каб.). Наблюдать падения наших снарядов было почти невозможно. Но неожиданно подошла помощь в виде устаревших линейных кораблей 2-й эскадры типа “Дейчланд”. Это были знаменитые германские “пятиминутные корабли (five-minutes ships), на уничтожение которых анличане отводили 5 минут.

Выполняя перестроение, эта эскадра в трудный для нас момент шла восточнее наших главных сил и нас, линейных крейсеров, и заслонила нас от теснившего врага, который неожиданно увидел семь больших кораблей, идущих на него полным ходом. Неприятель повернул и скрылся в сумерках. В 21 ч.31 м. был отмечен наш последний выстрел из 305-мм орудия, сделанный при повороте башни 244° и при установке прицела 7 500 м (40 каб.).”

Кроме снарядов крупного калибра, в “Дерфлингер” попало ещё два 152-мм снаряда с британских легких крейсеров 3-й эскадры и семь 102-мм с эскадренных миноносцев. К концу боя в корпус корабля поступило 3 400 т воды, и его осадка носом возросла до 11,6 м, а корма поднялась до 8,4 м. 1 020 т воды заполнило снарядные и зарядные погреба кормовых башен “С" и “Д”, затопленных во избежание взрыва после девятого и десятого попаданий, причем насосами её было очень трудно откачать. Ещё 206 т были приняты в цистерну кормовой части правого борта, чтобы уменьшить крен на левый борт до 2° .

В отличие от “Зейдлица”, в течение ночи не было сделано ни одной попытки увеличить скорость. 157 убитых и 26 раненых явились платой за оставшийся на плаву корабль. За упорство в бою британские моряки прозвали “Дерфлингер” “железным псом”. К концу боя на крейсере окончательно вышли из строя четыре 305-мм и четыре 150-мм орудия.

Фон Хаазе [18]: “В конце колонны германских кораблей к ночи соединились только “Дерфлингер” и “Фон-дер-Танн”. Нельзя сказать, что мы представляли собой очень грозное прикрытие. На правом борту, правда, всё обстояло благополучно и все шесть 150- мм орудий были в целости, но по левому действовали только два. Одного прожектора было тоже маловато. Небо было в облаках, и ночь оказалась темной.”


Корпус “Дарфлингера" в доке во время разделки на металл


После 2 ч.30 м. 1 июня германский флот был обнаружен 13-й флотилией британских эскадренных миноносцев, с которой была выпущена торпеда, чуть- чуть не попавшая в “Дерфлингер”.

Фон Хаазе [18]: “Взошло солнце. Сотни биноклей и подзорных труб обыскивали горизонт, но нигде не могли открыть неприятеля. Наш флот продолжал идти на юг, и 1 июня 1916 г. после полудня мы вошли в Вильгельмсхафен. “Дерфлингер” был сильно побит, многие помещения представляли собой кучу ломаного железа. Но жизненные части не повредило: машины, котлы, рулевая проводка, гребные валы и почти все вспомогательные механизмы уцелели, благодаря броневой защите. Тысячи осколков покрывали корабль, среди них нашлись две почти неповрежденные головные части 381-мм снарядов.”

Для проведения временного ремонта “Дерфлингер” доковался в плавучем доке в Вильгельмсхафене, где до этого стоял “Зейдлиц”. После временного ремонта он перешел на верфь Ховальда в Киль, где в плавучем доке после дредноута “Кёниг” с 22 июня по 15 октября 1916 г. (за 76 дней) на нем был проведен основной ремонт. К концу ноября после шестимесячного общего ремонта и боевой подготовки в Балтийском море “Дерфлингер” полностью восстановил свою боеспособность.

Из задач, в которых основные усилия направлялись на службу сторожевого охранения, обеспечения свободными путей движения и эскортирование немецких подводных лодок, здесь можно упомянуть только отвлекающий маневр немецкого смешанного оперативного соединения в начале ноября 1917 г. во время постановки минного заграждения западнее Хорнс-рев и северо-западнее Гельголанда, причем здесь был оставлен свободный от мин проход, в то время как на пути от Хорнс-рева на север и северо-запад стояли плотные минные заграждения.

В 1918 г. 20 апреля “Дерфлингер” прикрывал постановку минного заграждения в районе банки Терсхеллинг и 23/24 апреля принял участие в большом боевом походе флота Открытого моря до широты Бергена.

После заключения перемирия 19 ноября 1918 г. корабль перевели в Скапа-Флоу, куда он прибыл 24 ноября и где 21 июня 1919 г. его затопил собственный экипаж. В 14 ч. 45 м. крейсер лег на дно на глубине 27-30 м, перевернувшись вверх килем с креном 20° на борт.

В 1938 г. он оказался последним из поднятых в Скапа-Флоу крупных кораблей. Его разобрали бы через год, но начавшаяся война помешала начать разделку на металлолом. Поэтому “Дерфлингер” в положении вверх килем поставили у острова Риза на якорях. Лишь в 1946 г. его перевели в порт Фаслайн на реке Клайд, где он находился в плавучем доке до 1948 г. Там в течение 15 месяцев его разобрали на металл, получив около 20 000 т лома.

Как знак взаимного примирения и уважения между британским и немецким флотами английская фирма, разбиравшая корабль на металлолом, передала морскому атташе ФРГ поднятые судовые колокола флагманского линейного корабля “Фридрих дер Гроссе” и “Дерфлингера”, а впоследствии и служебную печать этого линейного крейсера. Учебный фрегат бундесмарине “Шеер” привез эти уникальные экспонаты в Германию.

Линейный крейсер “Лютцов”

Людвиг фон Лютцов (18 мая 1782 г. – 6 декабря 1834 г.). Прусский генерал-майор, отличился во время войны за независимость. Корабль находился в составе флота с 8 августа 1915 г. по 1 июня 1916 г.

Вверху: линейный крейсер “Лютцов”


“Лютцов” строился по программе (бюджетному году) 1911 г. на верфи “Шихау” в Данциге (строительный № 885). Корабль заложен под названием “Эрзац Кайзерин Аугуста”. Относительно даты закладки киля корабля в литературных источниках имеются расхождения: Campbell [8] и Groner [9] называют май 1912 г, Hildebrand [7] – июль 1912 г.

Линейный крейсер “Лютцов” был построен по тому же проекту и имел такие же тактико-технические данные, что и “Дерфлингер”, но при этом у них имелись некоторые конструктивные отличия. Согласно Conway [6], его нормальное водоизмещение составляло 26 180 т. Корпус разделялся водонепроницаемыми переборками на XVII основных отсеков. “Лютцов” внешне отличался от “Дерфлингера” более широкой передней дымовой трубой.

По проекту артиллерия среднего калибра состояла из 14 скорострельных 150-мм орудий с длиной ствола 45 калибров (6 750 мм) с общим боекомплектом 2 240 снарядов (вероятно, из-за того, что на нем не были установлены успокоительные цистерны Фрамма). Из вспомогательной артиллерии установили только восемь 88-мм зенитных орудий с длиной ствола 45 калибров (3 960 мм) с максимальным углом возвышения + 70° и боекомплектом 225 выстрелов на орудие. Общий боекомплект составлял 1800выстрелов.

Торпедное вооружение по количеству и расположению было такое же, как и на “Дерфлингере”. “Лютцов” первый в военно-морском флоте Германии имел увеличенный калибр торпед – 600 мм, (боекомплект 12 торпед).

29 ноября 1913 г. после торжественной церемонии на верфи “Шихау” в Данциге прошел спуск на воду второго линейного крейсера типа “Дерфлингер”, получившего название “Лютцов", крестным отцом которого стал гофмаршал граф фон Пипер. “Лютцов” был предварительно введён в состав флота 8 августа 1915 г. и в том же месяце перешел в Киль, где продолжалось его оснащение и вооружение. Стапельный период постройки корабля составил 16 месяцев, достройка на плаву 20 месяцев. Всего постройка продолжалась 36 месяцев. Проведение испытаний и устранение аварии, проишедшей в процессе ходовых испытаний, заняло ещё 7 месяцев.

С августа 1915 г. по 1 июня 1916 г. кораблем командовал капитан 1-го ранга Хардер.

При испытаниях на мерной миле в том же районе, что и “Дерфлингер”,“Лютцов" при одинаковой проектной мощности и при осадке на 0,3 м меньше проектной развил форсированную мощность машин 80 990 л.с. (увеличение на 29%), что при частоте вращения гребных валов 277 об/мин. обеспечило ему скорость 26,4 узла. Эта скорость соответствовала 28,3 узлам при нормальной осадке на глубокой воде. 25 октября 1915 г. во время ходовых испытаний на нем произошла авария турбины низкого давления левого борта, и он лишь 20 марта 1916 г. с большим опозданием в составе 1-й разведывательной группы смог выйти из Киля на учения . Стоимость постройки была выше, чем у “Дерфлингера” и составляла 58 000 тыс. марок или 29 000 тыс. руб.золотом. Экипаж насчитывал 1 112 человек (1 182 в Ютландском бою).

24 марта 1916 г. “Лютцов” вместе с “Зейдлицем” и “Мольтке” вышел в Северное море и принял участие в походе в район восточнее банки Амрум, поскольку пришло донесение о крейсирующих английских эсминцах. Но противника там не обнаружили. Во время перехода его безрезультатно атаковала английская подводная лодка.

После похода, с 29 марта по ! 1 апреля 1916 г., заместитель командующего 1-й разведывательной группы контр-адмирал Бедикер поднял свой флаг на борту “Лютцова”. 21/22 апреля 1916 г. “Лютцов” принял участие в следующем походе флота Открытого моря, целью которого являлся обстрел восточного побережья Великобритании.

Во время перехода “Зейдлиц” (флагманский корабль заместителя командующего 1-й разведывательной группы контр-адмирала Бедикера) подорвался на мине, поэтому адмирал со своим штабом был вынужден перейти на “Лютцов”. Обстрелу подверглись английские города Ловестофт и Ярмут. Вблизи побережья корабли 1-й разведывательной группы вступили в бой с четырьмя британскими легкими крейсерами типа “Боадичиа”, попадания в которые немцы могли наблюдать. Атаку английских эсминцев отбили.

По словам старшего артиллерийского офицера “Лютцова” фрегатен-капитана Пашена, башенные установки крейсера не стреляли полными залпами до рейда 22 апреля 1916 г. к Ловестофту. Пятью неделями позже, во время Ютландского боя, его артиллерийская стрельба была очень эффективна, но зато его непотопляемость оказалась ниже высоких немецких стандартов. 22 мая после короткого периода боевой подготовки в Балтийском море “Лютцов” пришёл назад в Германскую бухту.

28 мая после выздоровления на корабль вернулся и поднял свой флаг командующий 1-й разведывательной группой вице-адмирал Хиппер. 31 мая 1916 г. линейный крейсер “Лютцов” под флагом командующего 1-й разведывательной группы вице-адмирала Хиппера, за которым следовали “Дерфлингер”, “Зейдлиц”, “Мольтке” и “Фон-дер-Танн”, возглавил поход флота Открытого моря в северном направлении,который завершился Ютландским боем. После обнаружения в 15 ч.20 м. противника Хиппер повел свои корабли курсом на юго-восток, пытаясь навести преследующие его английские линейные крейсера вице-адмирала Битти на флот Открытого моря, что ему и удалось.

В 16 ч.35 м. Хиппер приказал своим крейсерам: “Разделить цели слева”. Это означало, что “Лютцов” должен был стрелять по “Лайону” и в 16 ч,48 м. на дистанции по дальномеру 16 700 м (90 каб.) он сделал первый залп из двух носовых башен. Его стрельба под управлением старшего артиллериста фрегатен-капитана Пашена была, вероятно, самой результативной из всех немецких кораблей.


"Лютцов” перед спуском на воду. 29 ноября 1913 г.


В отличие от остальных, по крайней мере во время “бега на юг”, он поочередно стрелял четырьмя носовыми и четырьмя кормовыми орудиями главного калибра, вместо одного орудия из каждой башни, первоначально используя фугасные снаряды с донным взрывателем вместо бронебойных.

При этом оба орудия башни стреляли как одно целое, вместе заряжались и наводились одним человеком. После заряжания в башне наступала полная тишина и наводчик заботился только о том,чтобы прицелы были установлены на деривацию (систематическое боковое отклонение от плоскости бросания быстро вращающегося снаряда при его движении в воздухе по вертикальной траектории). Дым же от выстрелов всегда был на одной оконечности корабля, позволяя, если не обоим, то одному посту управления артиллерийским огнем иметь возможность наблюдать за полем боя.

Всего в Ютландском бою “Лютцов” выпустил 380 305-мм снарядов (52,7% боекомплекта), из которых 200 были фугасные с донным взрывателем, а остальные бронебойные, и по оценкам добился 19 попаданий (5% выпущенных снарядов). Из них 13 попаданий получил “Лайон”, одно “Бархэм”, два “Инвинсибл” и три “Дефенс”. В результате им был потоплен “Дефенс” и, возможно, “Инвинсибл”.

Его точно классифицированные цели включали “Принцес Роял”. “Лютцов” выпустил также около 400 снарядов (18% боекомплекта) калибра 150 мм, большей частью в британские эскадренные миноносцы, кроме того, в “Лайон” и в легкий крейсер “Фалмут”, и две 600-мм торпеды, одну в “Тайгер”, другую в “Дефенс”, но в цели не попал.

Старший артиллерист “Лютцова” Пашен [19]: “Только один раз я сделал залп из всех четырех башен и его результаты не поощрили меня к повторению. Снаряды упали очень близко друг к другу и почти закрыли цель всплесками. Время полета снарядов составляло 22 секунды. При начале стрельбы дистанция была взята увеличенная, и получился перелёт 1 600 м (8,6 каб.). То же было и у неприятеля. Он открыл огонь с расстояния 16 700 м (90 каб.), и его снаряды также перелетели через нас, но ему потребовалось бесконечно долгое время, чтобы нащупать верную дистанцию."

Согласно Вильсону [10]: “В 16 ч.50 м. два снаряда с “Лютцова” попали в “Лайон”, причинив большие потери среди расчетов 102-мм орудий.”

Пашен [19]: “Наш огонь продолжал быть метким. Резкий поворот неприятеля на 4 румба вправо был немедленно замечен и учтен. В 16 ч.52 м. мы засчитали наше третье попадание в “Лайон”. Красное пламя вырвалось из его третьей башни и большой обломок – половина крыши башни – взлетел на воздух. Теперь известно, что после довольно продолжительного промежутка времени внутри башни начался пожар, пламя поднялось в верхнюю её часть, но командир башни, смертельно раненный, успел вовремя приказать закрыть двери погреба. Это спасло “Лайон” и державшего на нем флаг адмирала Битти.

Мое личное убеждение, что страшные взрывы английских кораблей произошли из-за возгорания кордита, переходящего во взрыв. У нас же возгорания зарядов оставались только пожарами, губительными только для тех башен, где они случались, но не опасными для самого корабля."


Линейный крейсер “Лютцов". 1916 г. (Наружный вид корабля)


Согласно Вильсону [10]: “Дистанция сократилась до 12 000 м (65 каб.). В 17 часов “Лайон” получил самое опасное попадание. Снаряд с “Лютцова” попал в среднюю башню “Q”, пробил броню и, разорвавшись внутри башни над левым орудием, перебил почти весь личный состав в боевом и перегрузочном отделениях. Командир башни Харви умирая, успел отдать приказание закрыть двери погребов и затопить их и донес о случившемся через раненого матроса, который ещё мог ходить.

В башне среди убитых и умирающих тлел огонь, но нельзя было проникнуть внутрь, чтобы очистить её. Внезапно пламя охватило заряды, находившиеся в боевом отделении и в зарядниках, и огромный столб пламени высотой до 60 м поднялся над серединой “Лайона”. Тем не менее, хотя все в башне и в её отделениях, за исключением двоих, погибли, корабль был спасен геройским подвигом Харви.’

В опубликованных источниках не имеется точной картины попаданий и характера причиненных при этом повреждений и разрушений “Лютцова”, но воссоздание картины событий говорит о 31 попадании, хотя существует мнение и о 42-х. Вообще это число кажется слишком большим, если не учитывать попадания 152-мм и 102-мм снарядов с легких крейсеров “Фалмут и “Ярмут и британских эскадренных миноносцев.

Официальная статистика насчитывает 24 попадания снарядов крупного калибра, и в соответствии с этим здесь приведены причиненные ими повреждения.

16 ч.35 м. – 17 ч.55 м. “Бег на юг”.

Пашен [19]: “Мы были даже удивлены, когда наконец “Лайон” попал в “Лютцов”, сделав пробоину в носовой части.”

Согласно Вильсону [10]: “В 17 ч.15 м. “Лютцов” получил тяжелое попадание.”

Первый и второй 343-мм снаряды с “Лайона” почти одновременно попали рядом в полубак впереди башни “А”, проделав в верхней палубе пробоину внушительного размера, через которую в дальнейшем в корпус корабля поступило большое количество воды. Вода распространялась по бронированной палубе, создавая кораблю дифферент на нос.

Пашен[19]: “Через 17 минут после начала боя (17 ч.05 м.) “Лайон” положил руль на борт и повернулся к нам кормой; “Принцес Роял” стал головным. До этого момента я насчитал шесть попаданий из 31 залпа. Мы же получили всего три снаряда, из которых один, вероятно, в 17 ч. 15 м., разорвался между барбетами передних башен и разрушил переднюю часть перевязочного пункта, выбив из строя много людей; другой снаряд попал в броню, но не пробил её, а только сделал вмятину.”

Третий 343-мм снаряд с “Принцес Роял” попал в верхнюю палубу толщиной 25 мм между башнями “А” и “В" и разорвался, разрушив находящуюся под ней столовую экипажа.

Четвертый 343-мм снаряд с “Принцес Роял” угодил в главный броневой пояс ниже ватерлинии в районе фок-мачгы. От разрыва корабль сильно вздрогнул, но повреждения были сравнительно небольшие.

Пашен [19]: “В 17 чЛ 8 м. мы перенесли огонь на “Принцес Роял”. Неприятель вновь резко изменил курс в нашу сторону, но дым и слабая видимость не позволили нам сделать то же. Расстояние быстро уменьшалось с 15 100 м до 13 000 м (81 до 70 каб.), за тем увеличилось до 19 000 м (102 каб.) и опять вернулось к 15 000 м (81 каб.). Во время этого сближения англичане не добились ни одного попадания,в то время как наши залпы ложились хорошо и дали много попаданий.

Англичане постоянно утверждают, что наш огонь был быстр и меток в начале боя, но вскоре перестал быть таковым, в то время как их собственная стрельба, хотя им пришлось долго нащупывать расстояние, становилась лучшей и более меткой. Однако ни “Лайон”, ни “Принцес Роял” не попали в нас с 17 ч.20 м. до 18 ч.23 м., в течение 1 часа 35 минут мы получили только три попадания, в то время как за этот период времени в оба британских линейных крейсера попали 12 наших снарядов.


“Лютцов ” в составе 1-й разведывательной группы выходит в море


Наш огонь не был таким действенным, как в первые 40 минут, потому что увеличились помеха от дыма и ухудшение видимости. Постепенно видимость стала настолько плохой, что в критический период боя с 20 ч. до 21 ч. не было видно ни одного британского корабля, за исключением “Инвинсибла”, который и был быстро уничтожен. Мы же резко вырисовывались на фоне ясной западной части горизонта и всё время находились под тяжелым неприятельским огнем.

Одно наблюдение, сделанное нами в начале боя, очень нас изумило и подбодрило. Два неприятельских снаряда, упавшие близко, рикошетировали и пронеслись над “Лютцовым”. Два длинных белых снаряда, которые по цвету я признал за обыкновенные, снаряженные черным порохом. Черный порох! Вот почему так незначительны были действия английских снарядов. Ошибка англичан заключалась в их пристрастии к большим калибрам. Куда бы не попал такой снаряд – удар был мощным и пробоина пещерообразного вида, но разрывное действие было сравнительно слабо.

Один раз наш пост управления огнем наполнился знакомым запахом черного пороха, и мы улыбнулись друг другу. Мы также получили несколько снарядов, начиненных более сильной взрывчаткой, но, по-видимому, не бронебойных, и действие их было только поверхностным.

До настоящего времени браню себя за то, что не стрелял в первый час бронебойными снарядами, а только одними фугасными. Я действовал так по общим правилам, подкрепленным в последний момент советом из авторитетного источника. (Также стреляли японцы по русским кораблям в Цусимском бою.- В.М.) Стреляй мы бронебойными снарядами, “Лайон” и адмирал Битти, по всей вероятности, не пережили бы боя. Один из наших фугасных снарядов ударил в крышу башни под острым углом и не разбился, а, пробив её, разорвался.”

Фон Хаазе [18]: “…старший артиллерист “Лютцова” предпочел не менять типа снарядов и всё время стрелял фугасными, намереваясь после их израсходования перейти на бронебойные. Фугасные снаряды произвели столь сильные пожары на “Лайоне”, что он был вынужден на время выйти из боя.”

17 4.55 м. – 18 ч.50 м. “Бег на север”.

Пятый снаряд (381-мм) с линейного корабля

“Бархэм” или “Вэлизнт” разорвался на главном броневом поясе ниже ватерлинии и пробил броню. Через образовавшуюся пробоину вода затопила снарядный погреб 150-мм орудия №1.

Согласно Вильсону [10]: “В 18 ч.Ю м. Битти возобновил огонь по линейным крейсерам, находящимся в голове германских сил. Изменение условий освещенности немедленно сказалось.”

Пашен [19]: “В 18 ч.41 м. мы снова попали под сильный огонь эскадры Битти. Два снаряда разорвались в главном каземате 150-мм орудий, повредив обе радиостанции и перебив много людей. Третий снаряд разорвался в середине корабля и слегка повредил броневую палубу.”

Шестой и седьмой снаряды (381-мм) почти одновременно попали в палубу надстройки между дымовыми трубами и пробили крышу батареи артиллерии среднего калибра толщиной 25 мм в стороне от казематов. В палубе надстройки образовалась пробоина большого размера. Вышли из строя основная и запасная радиостанции.

Восьмой снаряд (381-мм) попал в левый край крыши батареи у миделя и разорвался на 30-мм бронированной палубе. Эта палуба была только слегка повреждена, но дым и газы от взрыва по переговорным трубам проникли в помещение центрального поста, которое пришлось на время оставить.

Девятый снаряд (343-мм) с “Принцес Роял” попал в борт надстройки ниже передней боевой рубки, причинив небольшие повреждения.

18 ч.50 м. – 20 ч.05 м. “Первый бой флота”. Десятый снаряд (343-мм) с “Лайона” разорвался на бортовом броневом поясе в носовой части корабля.

Пашен [19]: “Теперь началось настоящее испытание, перед которым всё случившееся ранее было детской игрой. Один снаряд грохнул в верхнюю палубу у передней трубы, вошёл в каземат и разорвался у задней бронированной стенки барбета второй башни (“Берта”), сорвал две броневые двери, ведущие из каземата на бак, и произвел сильный пожар. Разрыв произошёл вплотную к боевой рубке и вблизи каземата 150-мм орудия.”

Одиннадцатый снаряд (343-мм) с “Лайона’ пробил крышу батареи толщиной 25 мм и левую переднюю бронированную дверь в помещении между казематами. Снаряд разорвался как раз позади барбета башни “В”. Сильный огонь охватил сложенный здесь материал для аварийных работ.

Согласно Вильсону [10]: “Броненосный крейсер “Дефенс” стрелял по “Висбадену” и другим германским легким крейсерам, шедшим в голове боевого порядка германского флота и, очевидно, во мгле и дыму не заметил приближавшихся больших германских кораблей. В 19 ч. 18 м. по нему и крейсерам “Уориор” и “Блэк Принс” открыли огонь “Лютцов”, “Гроссер Курфюрст”, “Маркграф”, “Кронпринц” и “Кайзер”, причем “Лютцов” с дистанции всего 6 500 м (35 каб.). Было видно, как в “Дефенс” попали один за другим снаряды двух залпов, под его носовой башней показалось море огня, затем вверх вырвался столб пламени, черного дыма и масса обломков. В этой катастрофе погибли адмирал Арбетнот и весь экипаж крейсера.

Тем временем Худ быстро подходил с востока на соединение с Битти и в 19 ч.20 м. повернул и вступил в голову остальных линейных крейсеров. Его три корабля избежали торпед, выпущенных по ним германскими эскадренными миноносцами, и в 19 ч.20 м. они открыли огонь по головному германскому линейному крейсеру, по-видимому, “Лютцову”. Дистанция уменьшилась до 7 400 м (40 каб.). Огонь “Лютцова” ослаб, его бак был в огне.”

Пашен [19]: “Зловещие красные вспышки, показавшиеся с правого борта, принадлежали 3-й эскадре британских линейных крейсеров, шедших во главе Гранд-Флита,которая, будучи невидима нам, подошла на дистанцию действенного огня. Весьма вероятно, что с этой эскадры мы получили фатальный снаряд, полный эффект действия которого дал почувствовать себя много позднее. Каждый корабль имеет своё слабое место, и нашей ахиллесовой пятой была противоминная переборка, доходившая только до первой башни.

Для экономии места эта переборка не доводилась дальше башни. В результате мы лишились защиты против подводных пробоин, что составляло отличительную черту наших кораблей при их сравнении с британскими. В это самое место ниже главного броневого пояса попали два снаряда, разорвавшиеся с такой силой, что вода затопила все отсеки впереди первой башни. Корабль содрогнулся при таком мощном ударе. В это время из первой башни сообщили о повреждении правого орудия и о постепенном проникновении воды в погреба.

К несчастью, сообщение из внутреннего помещения барбета в пространство противоминной переборки совершалось через небольшой люк в главной броневой палубе. Это был выход на крайний случай – и он оказался исковеркан взрывом снаряда. Когда источник течи нашли, было уже слишком поздно, чтобы сделать что-нибудь. Губительное место находилось в уже недоступном узком маленьком отсеке ниже ватерлинии.

Следующие восемь попаданий 305-мм снарядов с “Инвинсибла” или, возможно, с “Инфлексибла” произошли в течение 8 минут.

Двенадцатый и тринадцатый снаряды почти одновременно попали в бортовую броню ниже ватерлинии и разорвались в районе отделения бортового торпедного аппарата. Вода затопила это помещение и через согнутые и покореженные переборки, вентиляционные магистрали и переговорные трубы очень быстро поступала в смежные отсеки.

Четырнадцатый и пятнадцатый снаряды почти одновременно разорвались рядом с попаданиями двенадцатого и тринадцатого.

В результате этих четырех попаданий за короткий промежуток времени поступило по меньшей мере 2 000 т воды, и осадка носом увеличилась на 2,4 м. Поэтому временами линейному крейсеру приходилось снижать скорость до 3 узлов, чтобы уменьшить давление воды на заднюю переборку отделения бортового торпедного аппарата толщиной 30 мм, которая давала очень сильную течь.

Вода постоянно продолжала поступать в помещения за отделением торпедного аппарата и ни один из расположенных в носовой части корабля насосов нельзя было использовать. В то же время система осушения, которая должна была позволить перетекающей воде достичь насосов в середине корабля, функционировала, по-видимому, недостаточно эффективно. Вот это самое повреждение и вынудило “Лютцова” выйти из строя.

Шестнадцатый снаряд попал в полубак впереди места падения первого и второго снарядов. Образовавшаяся при этом в верхней палубе большая пробоина при увеличивающейся осадке носовой части позволяла воде втекать и распространяться по бронированной палубе.



Линейный крейсер “Лютцов” в составе 1-й разведывательной группы. 1916 г.


Семнадцатый снаряд пробил главный броневой пояс у нижнего края и застрял в пробоине, не взорвавшись.

Восемнадцатый снаряд попал в бортовую броневую плиту ниже портов 150-мм орудий № 3 и № 4 и разорвался, не пробив брони. Часть броневой плиты деформировалась и намертво заклинила орудие № 4.

Девятнадцатый снаряд разорвался на полке для укладки противоторпедной сети ниже 150-мм орудия № 5.

Согласно Вильсону [10]: “Около 19 ч.25 м. строй из 24 линейных кораблей Гранд-Флита представлял собой перевернутое “L”. Ход был уменьшен до 14 узлов, корабли местами скучились, но это не было заметно на германских кораблях,и несколько британских кораблей стреляли не без успеха. Германские артиллеристы не видели никаких целей, кроме блеска орудийных выстрелов, опоясывавших всю северную половину горизонта от востока до запада.

“Лютцов” получил несколько попаданий и в 19 ч.35 м. вышел из строя. Германские линейные крейсера, находившиеся на восточном фланге, были в плачевном состоянии. “Лютцов”, в сущности, представлял собой плавучую мишень для британских кораблей, хотя он мог всё ещё держать 15-узловый ход. Вскоре, после 20 часов, Хиппер перенёс с него свой флаг."

В 19 ч.ЗЗ м.от артиллерийского огня “Дерфлингера” и “Лютцова” взорвался “Инвинсибл”. В свою очередь английские снаряды пробили главный броневой пояс “Лютцова” в районе XIV отсека. Было разрушено отделение бортового подводного торпедного аппарата, конструктивно слабое место кораблей этого типа. Вследствие этого попадания тотчас же были затоплены отсеки с XII по XVI. После 19 ч.47 м. “Лютцов” уже не мог держать своё место в строю, поэтому командиру “Дерфлингера” капитану 1-го ранга Хартогу передали командование 1-й разведывательной группой, пока вице-адмирал Хиппер со своим штабом переходил с “Лютцова” на эскадренный миноносец G-39, который должен был доставить их на “Мольтке”. Только в 22 ч.05 м. Хипперу удалось перейти с G-39 на “Мольтке” и снова принять на себя командование.

Пашен [19]: “В этой схватке “Инвинсибл”, флагманский корабль адмирала Худа, нанесший такие существенные повреждения неприятелю, внезапно исчез из вида. Он это время вёл бой с “Лютцовым” и “Дерфдингером” и был, по-видимому, взорван ими. С этого времени (19 ч.43 м.) “Лютцов” уже не принимал дальнейшего участия в бою.”

Фон Хаазе [18]: “В кормовой боевой рубке в 19 ч.25 м. записали: “На линейном крейсере “Лютцов” тяжелые попадания в носовую часть. На крейсере пожар, много дыма.” В 19 ч.50 м. сыграли отбой. Все на “Дерфлингере” с лихорадочной энергией занялись исправлением повреждений. В это время “Лютцов” шёл с сильным креном и дифферентом на нос. Мы видели, как к его борту подошел миноносец, на который перешёл адмирал Хиппер. Над носовой частью “Лютцова” клубился густой дым. Миноносец отошёл от него и направился к линейному крейсеру “Зейдлиц”. Проходя мимо нас, адмирал передал по семафору: “Передаю командование командиру “Дерфлингера" впредь до моего перехода на линейный крейсер.” В это время “Лютцов” вышел из строя и малым ходом отходил на юг.”

20 ч.05 м. – 20 ч.37 м. “Второй бой флота”.

Следующие пять попаданий снарядов калибра 343 мм с линейного корабля “Монарх” (или “Орион”) произошли в течение 3 минут с дистанции 16 800 м (91 каб.). Первые два попадания произошли с левого борта, а остальные три после поворота “Лютцова”, с правого.

Двадцатый снаряд попал в ствол правого орудия башни “А” почти у самого порта. Само орудие было повреждено, но снаряд отрикошетил к лобовой части башни толщиной 270 мм, затем к прикрытию порта и там взорвался. Только небольшой осколок проник внутрь башни.

Двадцать первый снаряд пробил крышу батареи как раз позади башни “С” и разорвался на палубе толщиной 25 мм. Ее повредило взрывом, но находящееся под ней помещение не пострадало.

Двадцать второй снаряд попал в броневой пояс на уровне башни “В” с правой стороны. Был затоплен ряд помещений, включая снарядный погреб 150- мм орудия № 1 правого борта.

Двадцать третий снаряд ударил в броню правой стенки башни “В” толщиной 220 мм. Снаряд взорвался на броне, выщербив её вокруг лунки. Основная сила взрыва ушла наружу, и осколки снаряда не проникли в башню. Правое орудие вышло из строя до конца боя, левое удалось отремонтировать через 30 минут. В башне вспыхнул один главный заряд, но закрывающиеся двери, специально приспособленные к таким ситуациям в немецких башнях, изолировали его и не дали пламени перекинуться в боевое отделение.

Двадцать четвертый снаряд попал в 150-мм броню каземата 150-мм орудия № 4 и взорвался, но орудие осталость неповрежденным. Идущие рядом немецкие миноносцы удачно поставили дымовую завесу, в которой “Лютцову” удалось укрыться от артиллерийского огня англичан.

Пашен [19]: “Адмирал Хиппер был готов оставить свой корабль, чтобы перенести флаг на другой, когда “Лютцов” снова попал под сильный обстрел. Два или три снаряда попали в него, один разорвался на главной палубе между третьей и четвертой башнями, другой уничтожил электрический кабель питания четвертой башни, который в этом месте был проведен на небольшом расстоянии по главной палубе. Пришлось поворачивать башню вручную, что равнялось её совершенному бездействию. Этот же снаряд пробил и главную броневую палубу.

Осмотр корабля показал, что годными для боя из орудий главного калибра остались только четыре, а из 14 150-мм орудий только три. Семь прожекторов снесло, и целым остался только один. Так как все средства связи были уничтожены, приказания приходилось отдавать словесно.”

Фон Хаазе [18]: “Линейный крейсер “Лютцов” скрылся из виду. В 20 ч.20 м. в кормовой боевой рубке было записано: “Цель закрыта дымом горящего линейного крейсера “Лютцов".

Ближе к вечеру дальнейшие беды “Лютцова” произошли от затопления зарядного и снарядного погребов башен “А” и “В”. Это произошло за счет поступления воды через запасный выход уже затопленного левого отделения бортового торпедного аппарата и от местной потери водонепроницаемости в переборке того же отделения и противоторпедной переборке.

Вероятно, погреба башни “А” начали заполняться водой первыми и приняли её около 2 000 т. Затем заполнились водой зарядный и снарядный погреба башни “В”. Хотя в этом районе имелась исправная отливная система, было принято так много воды, что она уже не справлялась с её откачкой. Правда, временами казалось, что воду из башни “В" ещё можно было откачать.

До 21 ч.ЗО м. осадка “Лютцова” носовой частью всё время увеличивалась, и вода на броневой палубе создавала угрозу опрокидывания корабля. Скорость в это время составляла 11 узлов, затем её пришлось уменьшить до 7, после чего осадка стабилизировалась. “Лютцов" осел носом до осадки более 12 м. Корабль постепенно погружался в воду, форштевень с частью палубы бака находился под водой, и эта часть была заполнена водой, за исключением помещения дизель-генераторов, находящегося глубоко под водой, где еще находилось несколько человек.

Однако в 00 ч.45 м. 1 июня 1916 г. осадка носом вновь начала увеличиваться, и стало ясно, что корабль на плаву долго не удержится. Почти все помещения перед передней боевой рубкой и ниже бронированной палубы были заполнены водой. Под воду ушла вся носовая часть до башни “А". Вода начала поступать в каземат 150-мм орудия № 1, находя себе путь ниже, и в конце концов заполнила помещение управления и носовые котельные отделения, нефтяные котлы которых пришлось отключить. Двигаясь кормой вперед, крейсер пытался следовать за флотом, от которого давно отстал. Однако попытка идти кормой не удалась, поскольку “Лютцов” не мог управляться против ветра в условиях неспокойного моря.

Согласно Вильсону [10]: “В 1 ч.48 м. 1 июня 1916 г. британское Адмиралтейство, по данным перехваченной радиограммы, сообщило, что поврежденный германский корабль, вероятно, “Лютцов” в полночь находился в точке с координатами 56°27'СШ и 5°4ГВД.”

В 2 часа 1 июня было доложено, что корабль принял 7 500 т воды и что нет надежды удержать его на плаву более 6 часов. Бак уже был на 2 метра ниже поверхности моря. Поскольку вода прибывала все больше и больше, осадка носом увеличилась до 17 м, в результате чего гюйсшток и стволы башни “А” оказались под водой. Так как полубак был погружен в море, винты частично вышли из воды. Вода начала затапливать носовые казематы 150-мм орудий. Оставшиеся исправными трюмные насосы уже не справлялись с откачкой поступающей воды.


Линейный крейсер “'Лютцов ”.


Положение корабля на момент оставления его экипажем в 2 ч. 45 м. 1 июня 1916 г.

По расчетам крейсер принял 8 319 т воды. Ничего более не оставалось, как подумать об оставлении корабля. Поскольку уже нельзя было исключать опрокидывание, капитан 1-го ранга Хардер приказал покинуть корабль. К этому времени уровень воды дошел до нижнего края командного мостика, причем корма и винты полностью вышли из воды.

Пашен [19]: “Около 2 часов ночи было приказано всей команде собраться на корме, и 4 эскадренных миноносца подошли к его борту. Офицеры в последний раз обошли корабль, чтобы удостовериться, что никто не остался. Вид батареи 150-мм орудий был неописуем. Там мы понесли наибольшие потери. Во второй башне было слишком темно, чтобы рассмотреть что-нибудь, но я с удовлетворением узнал от уцелевших, что пожар, вызванный загоревшимися в подъёмниках зарядами, был только местный. На “Лютцове” были приняты все меры предосторожности против возгорания пороха, и эти меры оправдали себя.”

В 2 ч.45 м. 1 июня 1916 г. экипаж “Лютцова” в полном порядке перешел на эскадренные миноносцы G- 37, G-38, G-40 и V-45, всё время сопровождавшие его.

Пашен [19]: “Когда мы отходили, я повернулся и посмотрел на свой корабль, который освещали первые лучи зари. Носовая башня была уже вся в воде, вторая башня представляла собой остров. Под мостиком вода была уже у верхней палубы.”

Эсминец G-38 ускорил гибель покинутого корабля, выпустив в 02 ч.45 м. в корабль две торпеды по приказу капитана 1-го ранга Хардера. Первая торпеда прошла под кормой, так как осадка корабля уменьшилась, а вторая попала в его середину. “Лютцов”, обнаружив исключительную живучесть и непотопляемость, опрокинулся через правый борт вверх килем и ещё две минуты оставался на плаву, затем в 2 ч.47 м. в 60 милях от Хорнс-Рифа в точке с координатами 56° 15' СШ и 5°53' ВД исчез с поверхности моря.

Впоследствии,согласно расчетам, установили, что “Лютцов” теоретически ещё имел запас плавучести. Подсчеты показали, что 4 209 т воды попало ниже бронированной палубы и 4 110 т на неё. Вычисления показывали увеличение осадки носом на 8,7 м и поднятие кормы на 4,5 м. Это количество воды не включало то, что попало в помещение управления и носовые котельные отделения. Вопрос, возможно ли было спасти линейный крейсер, как это произошло с “Зейдлицем”, при условии достаточной обученности экипажа и его готовности к продолжению борьбы за спасение корабля, является открытым. Потери экипажа составили 116 убитых и 50 раненых.

В 1959-62 гг. на месте гибели “Лютцов” был частично разобран фирмой Eisen amp; Metall из Гамбурга. После того как не удалось вернуть в Германию линейный крейсер “Гебен”, корветен-капитан в отставке Штойцель пытался создать общество “Корабль-музей “Лютцов", чтобы попытаться поднять этот корабль для будущего поколения.

Линейный крейсер “Гинденбург”

Пауль фон Бенекендорф унд фон Гинденбург (2 октября 1847 г. – 2 августа 1934 г.). Прусский генерал-фельдмаршал, известный немецкий военачальник времен первой мировой войны. В 1914/16 гг. командующий восточным фронтом. С августа 1916 г. начальник генерального штаба сухопутных войск Германии. После перемирия руководил отводом немецкой армии в пределы Германии и охраной границы с Польшей. С 26 апреля 1925 г. по 2 августа 1934 г. президент Германии. Корабль находился в составе флота с 10 мая 1917 г. по 21 июня 1919 г.

Вверху: линейный крейсер ".Гинденбург"


Первоначальный проект линейного крейсера типа “Дерфлингер” в период с мая по октябрь 1912 г. (за 6 месяцев) под руководством главного конструктора Дитриха был подвергнут переработке, после чего в 1913 г. рейхстагом были утверждены расходы на постройку третьего корабля типа “Дерфлингер". Повторилась та же картина, что и с линейными крейсерами типа “Мольтке”.

Водоизмещение увеличили на 300-350 т, и оно равнялось, согласно Groner [9], 26 947 т (нормальное), 31 500 т (полное); Conway [6], соответственно 26 513 т и 31 000 т. Длина возросла на 2,4 – 2,5 м: полная 212,8 м, между перпендикулярами 212,5 м. Корпус разделили, как у “Лютцова”, водонепроницаемыми переборками на XVII основных отсеков. Однако большинство основных элементов линейного крейсера было таким же, как и у “Дерфлингера”.

По расположению башен и величине калибра (305 мм) главная артиллерия была такая же, как на “Дерфлингере”, но орудия располагались уже в установках образца 1913 г. В каждой башне были новые дальномеры с базой 7,8 м, вместо прежних с базой 3,05 м.

Во всех четырех башнях снарядные погреба располагались ниже зарядных, которые размещались на нижней палубе. Элеваторы не заканчивались в рабочем отделении башни. Хотя имелись и элеваторы зарядов, тем не менее имелась возможность разгружать элеваторы снарядов башен “В” и “С” соответственно на верхней и бронированной палубе. Максимальный угол возвышения орудий составлял +16°. Для управления огнем артиллерии главного калибра установили стабилизирующий гироскопический прибор Петравика.

Уже после окончания постройки около передней дымовой трубы поставили четыре 88-мм зенитных орудия с длиной ствола 45 калибров. Боекомплект торпедных аппаратов был увеличен до 16 600-мм торпед.

Главный броневой пояс постепенно уменьшался по толщине у верхней палубы до 220 мм, вместо 230 мм у первых кораблей серии. Впереди от башни “А” броневой пояс имел толщину 120 мм, простираясь до расстояния 16 м от форштевня и заканчиваясь поперечной переборкой такой же толщины. Далее до самого форштевня толщина бронирования составляла 30 мм. В сторону кормовой оконечности броневой пояс был такой же, как и у “Дерфлингера” и оканчивался в 7 м от ахтерштевня.

Усилили бронирование башен. Толщина боковых стенок стала 270 мм, вместо 220 мм, как у “Дерфлингера”. Толщину ее передней наклонной части крыши, лежащей под углом 30°, увеличили до 150 мм, а крышу передней боевой рубки до 150-80 мм. Дополнительная длина корпуса “Гинденбурга” формировалась главным образом более острыми обводами кормы.

В тех же двенадцати кочегарках расположение 18 котлов стало другим. Две ближайшие к носовой части корабля кочегарки имели по одному котлу нефтяного отопления, следующие четыре имели по два котла угольного отопления, затем шли две кочегарки, имевшие по одному котлу нефтяного отопления, за ними следовали еще две кочегарки, имевшие по два котла угольного отопления, и ближайшие к корме две кочегарки имели по одному котлу угольного отопления.

Турбинная установка осталась такой же, но диаметры трехлопастных винтов увеличили до 4 м.

Номинальная проектная мощность на валах возросла до 72 000 л.с. или 2,29 л.с./т полного водоизмещения, вместо 63 000 л.с. у предыдущих кораблей серии (увеличение на 13%), что обеспечивало “Гинденбургу” скорость 27 узлов. Дальность плавания составляла 6 100 миль при скорости 16 узлов или 6 800 миль при скорости 14 узлов. Максимальный запас нефти был увеличен до 1 180 т, вместо 985 т ( на 17%).

Во время испытаний на Бельтской мерной миле при осадке на 0,75 м выше проектной корабль развил форсированную мощность машин 95 777 л.с. (форсирование на 39 %), что при частоте вращения гребных валов 290 об/мин. обеспечило ему скорость 26,6 узлов. Эта скорость была эквивалентна 28,5 узлам при нормальной осадке на глубокой воде.




Линейный крейсер ( “Эрзац Герта ’), получивший впоследствии имя “Гинденбург” на стапеле в 1913-1914 гг. и во время спуска на воду 1 августа 1915 г.

“Гинденбург” строили на Государственной верфи в Вильгельмсхафене под названием “Эрзац Терта” (строительный N 34) . Заложили корабль согласно Conway [6] и Campbell [7], 30 июня 1913 г., согласно Hildebrand [9] – 1 октября 1913 г.

Начало войны 1914 г. застало вновь строящийся корабль еще на эллинге. Поскольку верфь сразу же занялась переоборудованием кораблей резервного флота, предназначенных для активных боевых действий, его постройка так замедлилась, что он был спущен со стапеля лишь 1 августа 1915 г. Но и в дальнейшем его достройка продвигалась медленно, поскольку верфь могла заниматься им, когда не была занята ремонтом поврежденных в бою кораблей (особенно после Ютландского боя).

В январе 1917 г. после объявления неограниченной подводной войны дальнейшая постройка крупных надводных кораблей была либо приостановлена, либо остановлена совсем. Однако “Гинденбург” все же представлял исключение. Ютландский бой показал все возрастающее значение быстроходных, вооруженных крупнокалиберной артиллерией линейных крейсеров.

Линейные крейсера в составе флота Открытого моря были очень малочисленны, что явилось необратимым следствием вычеркивания их из списков на основании второй поправки к закону о флоте. Кроме того, новейший линейный крейсер “Лютцов” потеряли в Ютландском бою. Поэтому было необходимо продолжить постройку нового корабля. В апреле 1917 I'. незадолго перед вводом в строй его слегка таранил выходящий из дока линкор “Гельголанд”. Корабль был готов к испытаниям 10 мая 1917 г. В этот день на крейсере подняли флаг и вымпел. “Гинденбург” был последний законченный постройкой крупный боевой корабль, введенный в состав кайзеровского флота и 25 октября 1917 г. он закончил испытания.

Стапельный период его постройки составил 22 месяца, достройка на плаву свыше 21 месяца.

Экипаж насчитывал 1 112-1 182 человек.

Кораблем командовали: капитан 1-го ранга Карпф (май 1917 г. – ноябрь 1917 г.), корветен-капитан Ольдекоп (июль 1917 г.- временно исполняющий обязанности), капитан 1-го ранга Эбериус (ноябрь 1917 г. – январь 1918 г.), капитан 1-го ранга Гильдебранд (февраль 1918 г.- ноябрь 1918 г.), корветен- капитан Хейден (в период интернирования).

Стоимость постройки составляла 59 000 тыс. марок или 29 500 тыс. рублей золотом.

При постройке во многом смогли учесть опыт боевых действий. В результате не были навешены уже готовые противоторпедные сети, зато перед окончанием постройки на нем была установлена треногая фок-мачта со стойками, расставленными не так широко, как на “Дерфлингере”. Поэтому на протяжении службы он имел треногую фок-мачту и на три четверти не прикрытые дымовые трубы одинаковой высоты. Он также отличался от “Дерфлингера” наличием удлинений на концах дымовых труб. Прожекторы установили на боковых площадках треногой опоры фок-мачты.




'“Гинденбург” на достройке и после вступления в строй


Однако при проектировании не использовали возможность повысить прочность корпуса “Гинденбурга” по сравнению с “Дерфлингером” и “Лютцовым” за счет того, чтобы отделения подводных бортовых торпедных аппаратов перенести в район цитадели или соответственно продолжить до них противоторпедную переборку. Хотя конструктивно сделать это было возможно.

Калибр главной артиллерии линейных крейсеров типа “Дерфлингер” хотя и был крупнее, чем у его предшественников, но все же уступал новейшим английским линейным крейсерам типа “Лайон”. Правда, со временем действенная дальность стрельбы значительно увеличилась, однако за это время в результате аварий “Гинденбургу” пришлось дважды побывать в большом плавучем доке Государственной верфи в Вильгельмсхафене.

Кочегарки на “Гинденбурге” занимали объем 6 895 куб.м и площадь настила 881 кв.м, по сравнению с соответственно 9 230 и 1 106 на линейном крейсере “Тайгер”, что не является неожиданным с точки зрения применения котлов с трубками малого диаметра. Но оба названных корабля имели одинакового типа турбины, связанные непосредственно с валом и без применения редукторов, и машинные отделения заметно отличались. На “Гинденбурге” они занимали объем 2 954 куб.м и площадь настила 475 кв.м, а на “Тайгере” соответственно 6 731 и 646.

Самыми большими помещениями на “Гинденбурге” являлись турбинные отделения левого и правого борта – по 1 022 куб. м каждое, в то время как на “Тайгере” турбинное отделение только левого борта имело объем 2 170. Сам собой напрашивается вывод, что, хотя “Тайгер” и имел более мощную машинную установку, требующую соответственно большего объема помещений, на нем было много неиспользованного пространства.

От проектного водоизмещения корпус “Гинденбурга” занимал 30,7%, вооружение, включая в это число бронирование башен, 13,2%, бронирование и защиту корпуса 34,1%, главные и вспомогательные механизмы 13,7%. Цифры для “Тайгера” были соответственно 34,3%, 12,65%, 25,9%, 20,7%. Отсюда хорошо видна цена, заплаченная за перетяжелённый корпус с высоким надводным бортом и тяжеловесные механизмы.


Линейный крейсер “Гинденбург”. 1917 г. (Продольный разрез и вид сверху с указанием отсеков и расположения артиллерии и наружный вид)


После проведения испытаний (к 20 августа 1917 г. закончили ходовые испытания) и окончания 25 октября индивидуальной боевой подготовки “Гинденбург” перешел из Киля в Вильгельмсхафен, где с 26 октября находился в полной боевой готовности. С 6 ноября 1917 г. он в составе 1-й разведывательной группы включился в боевое охранение и сторожевую службу в Немецкой бухте.

Его первый боевой выход состоялся 17 ноября 1917 г., когда 2-я разведывательная группа под командованием контр-адмирала фон Рейтера (флагманский корабль легкий крейсер “Кенигсберг") вступили в бой с превосходящим британским оперативным соединением. Однако, когда на стороне немцев появились “Гинденбург” и “Мольтке”, англичане отказались от боя, так что тяжелая артиллерия немецких линейных крейсеров в этот раз не использовалась.

В ноябре 1917 г. “Гинденбург” сменил “Зейдлиц” в качестве флагманского корабля вице-адмирала Хиппера, и 23 ноября 1917 г. адмирал впервые поднял свой флаг на его борту. Но его пребывание на нем было коротким. 24 ноября он снова спустил флаг. Теперь же он в основном находился на борту легкого крейсера “Ниобе”, используемого в качестве блокшива. Это было обоснованным решением, поскольку командующий 1-й разведывательной группы наряду с командованием собственнымсоединением нес ответственность за обеспечение охраны Немецкой бухты и на “Ниобе" был независимо от того, когда и где его флагманский корабль осуществлял охранение или сторожевую службу.

С наступлением нового 1918 г. 1-я разведывательная группа состояла из линейных крейсеров “Гинденбург” (флагманский корабль), “Дерфлингер”, “Зейдлиц”, “Мольтке” и “Фон-дер-Танн”. Второй флагман группы контр-адмирал Бедикер поднял свой флаг на борту “Фон-дер-Танна”. 21 января 1918 г. он был сменен командующим 2-й разведывательной группы контр-адмиралом фон Рейтером. С 23 по 25 апреля 1918 г. “Гинденбург” принял участие в походе флота Открытого моря в северную часть Северного моря. Перед этим 22 апреля 1918 г. Хиппер со своим штабом перешел на борт своего флагманского корабля. Этот безуспешный поход пришлось прервать из-за аварии турбины на “Мольтке”.

С 26 апреля 1918 г. Хиппер снова был на “Ниобе”. Еще раз он находился на борту “Гинденбурга” с 29 июня по 1 августа 1918 г., когда 1-я разведывательная группа вступила в охранение тральных сил под командованием фрегатен-капитана Нергера, сопровождая большой конвой подводных лодок на “путь 500”.




На обороте: “Гинденбург” во время ходовых испытаний


С назначением командующего флотом Открытого моря адмирала Шеера начальником морского генерального штаба и руководителем войны на море в командных инстанциях флота произошли многочисленные персональные перемещения. Командующий 1-й разведывательной группы был освобожден от задачи охранения Немецкой бухты, и для этого была создана специальная служба охранения Северного моря под командованием капитана 1-го ранга JIoляйна. Вице-адмирал Хиппер, которого 7 августа 1918 г. назначили заместителем командующего флотом, 11 августа 1918 г. был повышен в звании до адмирала и назначен командующим флотом. В тот же день он передал командование 1-й разведывательной группой контр-адмиралу Рейтеру.

Новый командующий 1-й разведывательной группой 12 августа 1918 г. поднял свой флаг на борту “Гинденбурга”, который с этого момента оставался флагманским кораблем соединения. Место второго флагмана вновь не было занято, и эту должность наряду с выполнением своих непосредственных обязанностей поручили командиру “Фон-дер-Танна” капитану 1-го ранга Фельдману.

30 октября 1918 г. “Гинденбург” в качестве флагманского корабля был готов к выходу флота. Когда командование флота отказалось от этого замысла и 2 ноября 1918 г. крейсер ушел на ремонт, контр-адмирал Рейтер перешел на “Мольтке”. Таким образом, “Тинденбургу” не довелось участвовать в боевых действиях.

По условиям перемирия к числу интернированных кораблей причислили и “Гинденбург”. Затем 19 ноября 1918 г. начали перевод кораблей германского военно- морского флота в Ферт-оф-Ферс. Командующий 1-й разведывательной группой контр-адмирал Рейтер был назначен командиром переводимого соединения и держал свой флаг на линкоре “Фридрих дер Гроссе”, в то время как командир “Зейдлица” капитан 1-го ранга Тагерт, как старший офицер среди командиров кораблей, вел 1-ю разведывательную группу. Из Ферт-оф-Ферса соединение направили в Скапа-Флоу и 24 ноября 1918 г. там интернировали.

21 июня 1919 г. в Скапа- Флоу “Гинденбург”, был затоплен своим экипажем. “Гинденбург” в отличие от большинства немецких кораблей, не опрокинулся вверх килем, а в 17 ч.ОО м. последним из них лег на дно почти на ровный киль в полумиле западнее острова Кава. Немецким морякам удалось осуществить затопление, несмотря на пулеметный огонь англичан. Капитанский мостик, мачты и дымовые трубы линейного крейсера торчали из воды. “Гинденбург” лежал на глубине 22 м. Толщина слоя воды над ютом достигала 9 м, над носовой частью палубы 3 м. Даже при отливе над поверхностью моря выступала только шлюпочная палуба и ходовой мостик.




На “Гинденбурге" во время отдыха и корабельных работ


За подъем “Гинденбурга” взялся англичанин Эрнест Френк Кокс. Корабль решили поднять путем откачивания из него воды. Для этого предварительно закрыли и заделали все отверстия, в том числе кингстоны, вентиляторы и люки. Водолазам предстояло поставить более 800 заплат и заглушек от 0,04 кв.м до гигантского закрытия дымовой трубы площадью 78 кв.м, изготовленного из двух слоев трехдюймовых досок, скрепленного дюжиной тавровых балок. Герметичность заплат обеспечивалась проложенной паклей парусиной, предварительно пропитанной жиром, которая укладывалась по краям отверстий.

Первая попытка подъема была произведена в 1926 г. С мая по август 1926 г. водолазы накладывали заплаты и конопатили швы. Четыре секции разрезанного пополам старого немецкого дока установили попарно по бортам, чтобы при всплытии можно было устранять его крен.

6 августа 1926 г. заработали 8 центробежных и 12 погружных насосов, затем к ним добавили еще 18 центробежных. Через 5 дней носовая часть с некоторым креном появилась на поверхности, и чем больше она всплывала, тем сильнее становился крен, доходя до 40° . Опасаясь опрокидывания корабля, откачку воды прекратили. Крейсер опустили на дно. 2 сентября 1926 г. “Гинденбург” пытались поднять на ровном киле, но он лишь оторвался от грунта и тяжело переваливался с борта на борт. Плохая погода и перерыв в подаче электроэнергии не позволили его поднять.


На “Гинденбурге" во время восстания на флоте. Вильгельмсгафен, ноябрь 1918 г.


В январе 1930 г. начался новый этап подъёма корабля. Из 800 заплат около 300 пришлось заменить. К откачиванию воды приступили 15 июля 1930 г., и через два часа носовая часть всплыла на поверхность, выступая из воды на 3 м. Снова возник крен на правый борт, и крейсер снова пришлось притопить.

Только после следующей попытки подъема 24 июля 1930 г. пришел успех. Сначала крейсер посадили на грунт в бухте Нил, где он был обследован британским кораблестроительным отделом, поскольку особенности его конструкции были все еще достаточно интересны. Затем 23 августа 1930 г. его отбуксировали в Розайт и в 1931-32 гг. разобрали на металл.

Поднятый судовой колокол линейного крейсера по поручению британского Адмиралтейства 17 августа 1936 г. торжественно доставил легкий крейсер “Нептун” в Германию, где его установили на борту нового “карманного” линкора “Дейчланд”. 28 мая 1959 г. этот же колокол с “Гинденбурга” был передан военно-морским силам ФРГ.

Линейный крейсер “Макензен” *

Август фон Макензен (6 января 1848 г. – 8 ноября 1945 г.). Генерал-фельдмаршал. В первую мировую войну главнокомандующий австро-германскими войсками, действующими против Сербии и России. В 1916 г. главнокомандующий австро-германскими войсками, действующими против Румынии, впоследствии начальник немецкой оккупационной администрации на территории Румынии.

* Головной корабль серии, однотипные “Эрзац Фрея" (“Принц Этель Фридрих”), “Эрзац Блюхер ” (“Граф Шпее ”), “Эрзац А" (“Эрзац Фридрих Карл", “Фюрст Бисмарк"), ".Эрзац Йорк”, “Эрзац Гнейзенау”, “Эрзац Шарнхорст”.


В 1912 г. в то время, когда проект линейного крейсера “Гинденбург” (“Эрзац Герта”, программа 1913 г.) был еще только разработан (с мая по октябрь 1912 г.), в главном управлении военно-морского флота началась проработка элементов нового проекта линейного крейсера, значащегося в программе 1914 г. под названием “Эрзац Виктория Луиза”, который позже во время спуска на воду получил название “Макензен”. Стоит разобраться с особенностями проектов новых кораблей, которые по своим тактико-техническим данным могли значительно отличаться от своих предшественников. В этом проекте проработали все основные компоненты вооружения, бронирования, скорости и мореходности. Причем улучшение одних качеств часто приводило к ухудшению других, когда водоизмещение, а тем самым и стоимость не должны были выходить за определенные пределы.

Морской министр гросс-адмирал фон Тирпиц стремился к ограничению водоизмещения до 30 000 т. В отношении проекта водоизмещением 31 000 т он отзывался так: “При имеющихся у нас условиях (закон о флоте, внутренние воды) такой корабль является слишком большим”. Но в конце концов все же решили остановиться на водоизмещении 31 000 т.

Для линейных крейсеров, строящихся вслед за крейсерами типа “Дерфлингер”, нужно было прежде всего решить вопрос о калибре главной артиллерии. Уже для “Лютцова” и “Гинденбурга” подумывали о калибре 350 мм. Однако от этого отказались. Сначала в новом проекте предусматривали установить восемь 340-мм орудий в четырех башнях, на что из-за увеличения водоизмещения корабля до 31 500 т не согласился морской министр Тирпиц, который принципиально не хотел превышения водоизмещения корабля более 30 000 т.

Во время обсуждений величина калибра главной артиллерии оказалась в центре внимания. Главную роль при этом играла ссылка на новые британские линкоры типа “Куин Элизабет” с их восемью 381-мм орудиями и скоростью 25 узлов. Очевидно, они с их на четыре узла большей скоростью были задуманы как “скоростное крыло” главных сил Гранд- Флита. В немецком флоте эту задачу пришлось оставить за линейными крейсерами, так как “слияние линейного корабля и тяжелого крейсера в Германии могло считаться, принимая во внимание закон о флоте и использование крейсеров в заграничных водах, как исключительное явление”.

Тем самым можно считать, что немецкие линейные крейсера в бою противостояли названным английским линкорам, как это фактически произошло в Ютландском бою. Универсальный боевой корабль (линейный корабль – крейсер) был любимой идеей кайзера и позднее, во время первой мировой войны, проектировался во многих вариантах.

Исследования по проекту “Линейный крейсер 1914 г.” начались с того, что морской министр 13 августа 1912 г. потребовал от департамента проектирования “К” (начальник вице-адмирал Рольман) данных по кораблю с четырьмя двухорудийными башнями с 355- или 340-мм орудиями, а в остальном с элементами предшествующих линейных крейсеров (имелся в виду “Гинденбург”). Из шести предложенных проектов Тирпиц выбрал проект с четырьмя башнями с 340-мм орудиями и, по причине их меньшего веса, уменьшенной (на 0,5 узла) скоростью. Но уже 14 сентября 1912г. это решение было пересмотрено, поскольку скорость и мореходность проектов оказались низкими. Улучшение этих свойств привело к росту водоизмещения до 31500 т, что было сразу же отклонено Тирпицем.

Тем временем департамент проектирования “К” сделал еще расчеты по проекту корабля с восемью 305-мм орудиями, как у “Гинденбурга”, но с увеличенным торпедным вооружением. Один из этих проектов 30 сентября 1912 г. утвердил кайзер. Поэтому департамент проектирования “К” представил соответствующий проект, хотя его начальник вице-адмирал Рольман был того мнения, что стоило идти на увеличение калибра орудий, принимая во внимание увеличение калибра на новых британских линкорах типа “Куин Элизабет”. Но в этом проекте все же следовало оставить прежнее вооружение из восьми 305-мм орудий, как на “Дерфлингере”.

За изменение этого поспешного решения выступили начальник общего морского департамента “А” контр-адмирал Шеер, затем сменивший его вице-адмирал Крозигк и департамент вооружения “W” (вице-адмирал Гердес). Общий морской департамент “А” также был против этого проекта. Он, как и департамент проектирования “К” и департамент вооружения “W”, считал необходимым увеличение калибра орудий. До какой величины – в этом необходимо было выработать общую точку зрения. Департамент “К” предложил установить трех- и даже четырехорудийные башни, поскольку только этим (при неизменном числе орудий) можно обеспечить экономию веса по сравнению с двухорудийными башнями. Но в этом он не нашел поддержки департаментов “А” и “W”.

Департаменты “А” и “W” высказались против уменьшения числа орудийных башен до трех. Но данное решение, в случае, если водоизмещение не выходило за заданные пределы, было все же оправданным, поскольку от 381-мм орудий можно было ожидать более высоких баллистических качеств. После продолжительных обсуждений департамент проектирования “К", принимая во внимание невозможность превышения водоизмещения свыше 30 000 т при установке трех – и даже четырехорудийных башен, предложил установить шесть орудий калибра 381мм в трех двухорудийных башнях при расположении одной башни в носовой и двух в кормовой оконечностях корабля.

В этом проекте был заложен такой же калибр главной артиллерии, который предполагали установить на новые линейные корабли типа “Байерн” (проект 1910-12 гг.). Это было очень удобно для снабжения боеприпасами, поскольку калибр орудий и боезапас линейных кораблей и крейсеров был бы одинаковым (поставки и снабжение боеприпасами являлись важным аргументом), что вело к унификации калибра главной артиллерии крупных кораблей и тем самым к слиянию типов линейных кораблей и линейных крейсеров в один тип крупного боевого корабля – любимой идее кайзера Вильгельма II, которая, однако, противоречила закону о флоте и проблеме использования крейсеров в заграничных водах.

24 апреля 1913 г. Тирпиц решил одобрить проект с шестью 381-мм орудиями, у которого одна двухорудийная башня располагалась в носовой части, а две линейно-возвышенные в корме. 2 мая 1913 г. этот проект получил принципиальное одобрение кайзера и был проработан во всех подробностях в течение нескольких последующих месяцев.

Но в начале ноября 1913 г. Тирпиц неожиданно потребовал возобновления работ над проектом линейного крейсера с восемью 340-мм орудиями и наименьшим водоизмещением, которое только было возможно. Но, поскольку этот вариант, по мнению департамента проектирования “К”, из-за ожидаемых невысоких мореходных качеств не мог удовлетворить военно-моской флот, были выполнены последующие улучшенные проекты – теперь уже с восемью 355-мм орудиями.

Тем самым снова началось обсуждение эскизного проекта. Департамент проектирования “К" возобновил разработку различных проектов, причем число орудий было увеличено до восьми в четырех башнях вместо трех, но калибр орудий был уменьшен до 355 мм. Предложение департамента проектирования “К” при незначительном превышении водоизмещения установить вместо восьми 355-мм орудий восемь 381- мм было отклонено Тирпицем. Поэтому наконец остановились на установке восьми 355-мм орудий. 23 мая 1914 г. этот проект утвердили.

При создании проекта “Линейного крейсера 1914 г.” Тирпиц, вероятно, все же искал компромисс. Во всяком случае 22 ноября 1913 г. в своем докладе кайзеру он склонял последнего к тому, что решение о выборе типа корабля должо быть отсрочено. Тирпиц приказал прекратить работу над проектами кораблей с 381-мм орудиями и всеми средствами продолжить работу над проектом с восемью 355-мм орудиями. Уже 8 декабря 1913 г. на заседании были решены все основные вопросы, возникшие при проектировании этих кораблей.

Повторный отказ от применения 381-мм орудий оказался также связанным с точкой зрения командующего германским флотом адмирала фон Ингеноля, отраженной в его докладной записке от 5 декабря 1913 г. По его мнению, можно было удовлетвориться 305-мм орудиями, которые он считал достаточными. Как и в случае с легкими крейсерами, когда командование флота настаивало на установке скорострельных 105-мм орудий в отличие от военно- морского ведомства, предлагавшего 150-мм орудия, теперь флот выступил против увеличения главного калибра на линейных крейсерах. Командующий флотом настаивал на переходе на вспомогательную артиллерию такого же уменьшенного калибра, как на легких крейсерах и эскадренных миноносцах довоенной постройки.

Несколько месяцев спустя в первых же морских боях при использовании всех типов кораблей немцы очень быстро убедились, как ошибочно оказалось мнение командующего флотом. Эскадренные миноносцы пришлось перевооружить с 88-мм орудий на 105-мм, вновь построенные легкие крейсера со 105-мм на 150-мм. Легкие крейсера типа “Франкфурт" Тирпиц с 1913 г. против воли командования флота стал вооружать 150-мм орудиями.

Через три месяца департамент проектирования “К” снова вмешался в до сих пор относительно определенную ситуацию и внес в нее повторное смятение. Проработка проектов установила, что выбранные размеры кораблей были слишком велики в соотношении к потребному водоизмещению, но можно было не уменьшать ни длину (принимая во внимание сопротивление движению), ни ширину из-за необходимой величины пояса противоторпедной защиты. То есть было возможно без существенных изменений веса корпуса или скорости корабля при одинаковых размерениях придать ему относительно большее водоизмещение и тем самым башни 355-мм орудий заменить башнями с 381-мм орудиями, (четырьмя вместо трех, как у прежних проектов).


Линейный крейсер "Макензен”. Проект, 1914 г. (Наружный вид, вид сверху, продольный разрез и план батарейной палубы)


25 марта 1914 г. морской министр разъяснил, что на превышение водоизмещения 31 000 т он не согласится никоим образом, а вооружение линейного крейсера, равное линейному кораблю, невозможно по политическим причинам. Поэтому окончательно остановились на проекте корабля с четырьмя двухорудийными башнями с 355-мм орудиями, разработанном под руководством главного конструктора Анхунда. Улучшенный "‘Проект 60” 23 мая 1914 г. был утвержден кайзером. С очень заметной поспешностью разработали условия заказа на постройку и уже 7 августа 1914 г. их направили верфи “Блом унд Фосс”. Была запланирована постройка серии из семи кораблей.

Представленное описание принятия решения дает, пожалуй, все-таки очень общую и упрощенную картину длительного и сложного процесса обсуждения и рассмотрения проектов в главном морском управлении и огромный объем работ департамента проектирования “К”, который предшествовал созданию одного единственного проекта.

Спроектированный департаментом общего проектирования “А” с августа 1912 г. по июль 1914 г. (за 2 года) и запланированный к постройке по программе (бюджетному году) 1914 г. линейный крейсер под названием “Эрзац Виктория Луиза” строился на верфи “Блом унд Фосс” в Гамбурге, (строительный N 240).

Водоизмещение линейного крейсера составляло: нормальное 31 000 т, полное 35 300 т; Conway [6] приводит соответственно 30 500 т и 35 000 – 36 000 т. Длина: полная 223,1 м; между перпендикулярами 223 м; ширина 30,4 м; осадка носом 9,3 м; кормой 8,4 м. Высота борта в середине корпуса составляла 15 м. Корпус разделялся водонепроницаемыми переборками на XVIII основных отсеков. Двойное дно занимало 92% длины корабля. Способ связей конструкции корпуса – сборка по набору продольных стрингеров.

На вооружении главной артиллерии линейного крейсера находилось восемь 355-мм орудий с длиной ствола 45 калибров (15 750 мм) в четырех двухорудийных башнях, размещенных как на “Гинденбурге”. Орудия весом 75,2 т располагались в установках образца 1914 г., обеспечивающих угол склонения -8° и угол возвышения, согласно Сгопег [9], +16°, согласно Conway [6], +20°. Орудия стреляли снарядами весом 620 кг с начальной скоростью 889 м/с. Заряд весил 224 кг. Боекомплект составлял 90 снарядов на орудие ( 720 снарядов для всех восьми орудий). Необходимо отметить, что ряд деталей этих орудий был использован для создания длинноствольного 210-мм орудия, которое обстреливало Париж.

Очевидно, на более поздней стадии проектирования число скорострельных 150-мм орудий артиллерии среднего калибра с длиной ствола 45 калибров (6 750 мм) было уменьшено с 14 до 12, предположительно, потому, что для четырех из них нельзя было установить прямых элеваторов для подачи снарядов из погреба, расположенного ниже котельного отделения. Они имели угол склонения -8,5° и угол возвышения +19°. Орудия были расположены в батарее средней палубы в районе от башни “А” до башни “С”, группируясь значительно более свободно, чем на кораблях предыдущих проектов. Боекомплект составлял 160 снарядов на орудие (общий боекомплект -1 920 снарядов).

Вспомогательная артиллерия была ограничена восемью 88-мм зенитными орудиями с длиной ствола 45 калибров (3 960 мм) (как это началось с “Лютцова”), с углом склонения -10° и углом возвышения +70°. Боекомплект составлял 450 выстрелов на орудие (общий боекомплект – 3 600 выстрелов).

Число 88-мм орудий, предназначенных для стрельбы по морским целям, все более сокращалось. Линейный крейсер “Фон-дер-Танн” еще имел 8 орудий в надстройке и 8 в носу и в корме под палубой. На “Мольтке” из-за небольшой высоты борта сняли кормовые орудия в подпалубной установке, на “Дерфлингере” также и носовые, а на “Лютцове”, наконец, и те, которые стояли в надстройке. На “Дерфлингере” они были запроектированы, но не установлены. Начиная с “Гинденбурга”, их вообще не включили в проект.


Линейный крейсер “Макензен”. Проект, 1914 г. (Носовые образования корпуса)


Зато число подводных торпедных аппаратов, которых на всех построенных линейных крейсерах имелось по четыре, увеличили до пяти (все калибра 600 мм), один носовой и четыре бортовые – два впереди башни “А” и два позади башни “Д”. Общий боекомплект был увеличен до 20 торпед. Это произошло под влиянием переоценки роли этого вида оружия, к которому склонялись кайзер, а также некоторые высокопоставленные военные.

Наконец-то был удален полностью бесполезный кормовой торпедный аппарат, который лишь мешал рациональной компоновке кормовой части и особенно размещению рулевых машин. Но, с другой стороны, теперь нужно было предусмотреть по два торпедных отделения на каждый борт вместо одного, как раньше, что приводило к увеличению источников опасности из-за большого объема занимаемых ими помещений.

Бронирование получалось такой же толщины и протяженности, что и у предшественников. Только толщина лобовой брони и барбетов башен была увеличена соответственно увеличению артиллерии главного калибра. Примечательным стал отказ от обычного в немецком судостроении общего расположения скосов броневой палубы. Это относилось к району цитадели, чтобы облегчить погрузку угля, а не к корме корабля.

Главный броневой пояс из крупповской цементированной 300-мм брони начинался за 3 м до башни “А” и заходил на 3 м за башню “Д”, суживаясь до 150 мм у нижней кромки в 1,7 м ниже главной ватерлинии и до 240 мм у верхней палубы и оканчиваясь 250-200-мм поперечными переборками. В носовой и кормовой оконечностях главный броневой пояс не достигал верхней палубы и соответственно имел толщину 120 мм, не доходя 21 м от форштевня, продолжаясь далее толщиной 30 мм до самого форштевня и толщи ной 100 мм, не доходя 11 м до ахтерштевня, где оканчивался поперечными переборками – в носовой части толщиной 120 мм, в кормовой – 100 мм.

Башни имели толщину лобовой части 320 мм, боковых стенок 200 мм, задней стенки 215 мм, наклонной части крыши 180 мм и плоской части крыши 110 мм, за исключением “Эрзац Блюхер” (“Граф Шпее”), у которого толщина лобовой части составляла 300 мм, боковых стенок 200 мм, задней стенки 210 мм, наклонной части крыши 150 мм и плоской части крыши 100 мм. Барбеты башен главного калибра имели толщину стенки 290 мм, уменьшаясь до 120 мм (“Эрзац А” (“Эрзац Фридрих Карл”) – 150 мм) за броневым поясом батареи и до 90 мм за главным броневым поясом и бронированными переборками.

Толщина бронирования батареи среднего калибра составляла 150 мм. Между орудиями имелись переборки, а за ними защитные экраны толщиной 20 мм. Бронирование передней боевой рубки было выполнено толщиной 350-300 мм, ее основания 200 мм и крыши 150-100 мм, задней боевой рубки соответственно 200 мм и крыши 80 мм.

Бронированная палуба была на уровне главной палубы в середине корабля и не выходила за пределы противоторпедной переборки, поэтому здесь у нее не было скосов. Она имела толщину 30 мм, увеличиваясь до 60 мм над погребами боезапаса, в то время как в носовой части она имела толщину 50 мм у нижней кромки броневого пояса и от 80 до 110 мм в кормовой части немного выше ватерлинии у его верхней части.

Верхняя палуба имела толщину 25 мм над главным броневым поясом за пределами площади батареи, 50-30 мм над батареей 150-мм орудий и 25 мм ближе к диаметральной плоскости корабля.

Толщина противоторпедной переборки составляла 50 мм, увеличиваясь до 60 мм в районах от башни “А” до башни “В” и от “С” до “Д” и продолжаясь в виде противоосколочной переборки толщиной 30 мм до верхней палубы.

По сравнению с кораблями более ранней постройки, количество котельных установок на жидком топливе значительно увеличилось. Первоначально на “Макензене” в котельных отделениях должны были установить 4 двусторонних нефтяных котла и 12 односторонних котлов угольного отопления. Доля котлов нефтяного отопления составляла 40%.




"Эрзац Виктория Луизе"- "Макензен” во время и после спуска на воду. 21 апреля 1917 г.


Позднее военно-морское командование потребовало дальнейшего увеличения доли котлов нефтяного отопления. Это можно было сделать без каких- либо трудностей в машиностроении и кораблестроении, но департамент “К” отклонил это, мотивируя тем, что, “…пока командование флота не сможет составить себе определенного мнения об испытаниях котлов нефтяного отопления на кораблях типа “Кениг” и “Дерфлингер”, будет трудно объективно оценить их преимущества и недостатки”. Уже после завершения проектных работ наметили другой путь реконструкции котельного отделения.

Пять котельных отделений должны были разделить так, чтобы вместо двух котлов по мере необходимости стояли рядом друг с другом четыре, а всего предполагалось иметь в наличии 8 двухсторонних нефтяных котлов и 24 односторонних угольных котла типа Шульце-Торникрофта (немецкий военно-морской тип). Таким образом, в котельных отделениях имелось в общей сложности 32 котла, что было значительно больше, чем на кораблях предыдущих проектов.

Это соответствовало намерениям морского ведомства иметь много небольших котлов, чтобы обеспечивать более равномерное производство пара, а также чистку топок. Отрицательной стороной этого было повышение веса котельной установки и усложнение ее из-за увеличенного количества трубопроводов и клапанов.

Бортовые угольные ямы во внутреннем коффердаме были расположены только рядом с котельными отделениями. В районе машинного отделения и погребов боезапаса внутренний коффердам служил в качестве цистерн для нефти, поскольку иным способом такое количество нефти (2 000 т) не размещалось. В этом же районе для замены “защитного эквивалента” угля толщину противоторпедной переборки увеличили с 50 до 60 мм.

О скорости линейного крейсера “Макензен” имеется много различных и противоречивых данных. Это происходит, вероятно, от того, что в немецком военно-морском флоте были смешаны два различных понятия. Различались “6-часовой форсированный ход” и “форсированный ход на мерной миле”. Только последнее имело непосредственную связь с проектной мощностью кораблей, а также со значением достигнутой скорости, полученной на ходовых испытаниях.

Перегрузка турбинной установки при испытаниях на мерной миле могла производиться только кратковременно. Для “6-часового форсированного хода” использовалась уменьшенная на 12-17% мощность машин, что соответствовало уменьшению скорости на 1-1,5 узла. При этом учитывалось, что истинная скорость экономического хода корабля по условиям обслуживания (плохое качество угля, усталость кочегаров и подносчиков угля, неоптимальный режим работы машинной установки, обрастание подводной части обшивки корпуса, волнение моря, влияние мелководья) будет еще существенно понижена.

При обсуждении проекта “Макензену’ была определена такая же скорость, как и “Гинденбургу”, а именно 27 узлов при испытаниях на мерной миле. В официальных характеристиках этого типа корабля главное морское управление, напротив, указало 28 узлов. Возможно, это отличие объясняется тем, что во время доработки проектировщики смогли неожиданно найти удачное решение формообразования его корпуса. Оценка величины скорости при использовании отношений между водоизмещением, длиной корабля, мощностью машинной установки и скоростью все же позволяла считать 28 узлов более правильным значением.

Машинные установки, приводившие, как и у всех ранее построенных линейных крейсеров, во вращение четыре вала, для семи запланированных крейсеров типа “Макензен” были различными. Линейные крейсера “Макензен”, “Эрзац Фрея” (“Принц Этель Фридрих”), “Эрзац Блюхер” (“Граф Шпее”) и “Эрзац Шарнхорст” имели четыре комплекта турбин Парсонса, расположенных в четырех машинных отделениях и вращавших четыре вала с установленными на них трехлопастными винтами диаметром 4,2 м. В комплекты входили турбины крейсерского хода, вращавшие внутренние валы. Расположение четырех турбинных отделений рядом и позади башни “X” было таким же, как и на линейных крейсерах типа “Дерфлингер”.

Для этих четырех кораблей, из которых три заказали верфи “Блом унд Фосс” и один верфи “Шихау”, было предусмотрено непосредственное соединение валов с турбинами. Так же, как и у линейных крейсеров предыдущих проектов, оба вала каждого борта объединили одним комплектом турбиннои установки.

В то время как турбины высокого давления приводили в движение внешние валы, турбины низкого давления приводили в движение внутренние. Несоответствие числа оборотов непосредственно соединенной с винтом турбины, поскольку для турбины оно было слишком мало, а для винта высоко, еще с 1910 г. требовало установки между ними редуктора.

В этом направлении разные страны пошли различными путями. Англия развивала зубчатые редукторы, ГИТА электрическую передачу. Германия начала склоняться к гидродинамическому редуктору, изобретенному немецким профессором Фотингером. Впервые его установили на легком крейсере "Висбаден”, после чего военно-морской флот Германии запроектировал передачу вращения от турбин на валы через редукторы Фотингера и для трех остальных линейных крейсеров типа “Макензен^’ – “Эрзац А (“Эрзац Фридрих Карл”), “Эрзац Йорк' и “Эрзац Гнейзенау”, что говорило о блестящем успехе талантливого изобретателя.

Поскольку редукция позволяла одной турбине по мере необходимости работать во всем диапазоне перепада давления пара, эти три корабля получили независимые турбинные агрегаты. Предположение, что корабли с редуктором Фотингера должны были значительно превосходить те, турбины которых непосредственно соединены с валами, не подтвердилось практикой. Во-первых, наибольшее передаточное число редуктора Фотингера не превышало отношение 5:1, в то время как зубчатый редуктор допускал значительно большее передаточное отношение. Кроме того, этот редуктор имел наибольший коэффициент полезного действия 90%, то есть потерю мощности в редукторе сводили почти на нет преимущества создаваемого с его помощью наивыгоднейшего числа оборотов винта.

По этим двум причинам Германия еще перед войной также активно занялась разработкой зубчатых редукторов и прежде всего пыталась решить трудную задачу создания технологии необходимой точности обработки зубчатых колес, в создании которой верфь “Блом унд Фосс” приняла очень активное участие.

На всех семи кораблях типа “Макензен”, чтобы иметь большую мощность при относительно небольших скоростях, повысили коэффициент полезного действия за счет установки дополнительных высокооборотных турбин экономического хода. Турбины двигали корабль с экономической скоростью и были непосредственно соединены с главными турбинами у одних кораблей на внутренних валах, у других на наружных и передавали мощность на валы через зубчатую передачу. Эта передача могла расцепляться при высоких скоростях ходов. Такое конструктивное решение повышало максимальный запас хода при экономической скорости 16 узлов на 20%, так что стало возможным введение кораблей в бой из Немецкой бухты.

Номинальная проектная мощность на валах составляла 90 000 л.с. или 2,55 л.с./т полного водоизмещения, что при частоте вращения гребных валов 295 об/мин. должно было обеспечить кораблю скорость 28 узлов. Нормальный запас топлива составлял 800 т угля и 250 т нефти, полный -3 940 т угля и 1970 т нефти. Расчетная дальность плавания составляла 8 000 миль при скорости 14 узлов.


"Эрзац Блюхер" -"Граф Шпее” перед спуском на воду. 15 сентября 1917 г.


Новинкой конструкции линейных крейсеров типа “Макензен” стал бульбообразный нос, что заметно снижало сопротивление движению корабля и, кроме того, еще имело преимущество в том, что мостик, передние башни, а также машинную установку можно было передвинуть несколько дальше в носовую часть корабля.

Это была американская разработка. Бульбовидный нос корабля был предложен американским судостроителем адмиралом Тейлором и применялся на ряде построенных в США линейных кораблей (впервые на “Арканзасе”, спущенном на воду в I9l I г.).

Следующие, кто его применили, были немцы. В том, что этот шаг был сделан, заслуга принадлежит инженеру немецкого морского ведомства Шлихтингу, который как руководитель морской экспериментальной лаборатории в Лихтенраде занимался разработкой обводов подводной части корпусов кораблей.

Предположение, что форма бульбовидного носа взаимосвязана с носовым торпедным аппаратом, неверно, поскольку все линейные крейсера имели носовые подводные торпедные аппараты и, начиная с “Лютцова”, такого же калибра, как и у “Макензена”, а именно 600 мм. И существенно более протяженное распространение боковых килей вперед было не причиной, а скорее следствием расположения бульбы. Это придавало корпусу при доковании значительно меньшие нагрузки.

Образование бульбообразной формы носа корабля фактически привело к следующему. Сопротивление движению заметно уменьшилось, как и считалось, согласно публикации Тейлора, и было подтверждено немецкими опытами с моделями судов. Кроме того, благодаря бульбе с ее объемом в 200 куб.м, центр тяжести корабля существенно передвинулся в нос, и тем самым стало возможно (поскольку передние башни и одновременно надстройки мостика вместе с машинной установкой удалось также значительно сдвинуть в нос) создать место для новых отделений торпедных аппаратов за барбетом башни “Д”. Перенос центра тяжести без носовой бульбы, только за счет более совершенного образования формы носовой части должен был вызвать значительное увеличение сопротивления движению.

Одновременно изменение положения центра плавучести также привело к тому, что дейдвуды гребных валов, которые на предыдущих кораблях доходили до винтов и имели значительную протяженность, теперь можно было укоротить и тем самым уменьшить их вес. Валы были вынесены своими задними концами только через свободно расположенные кронштейны. Такое расположение, по сравнению с прежним конструктивным решением, значительно уменьшало сопротивление и позднее применялось на скоростных торговых судах.

Вместо двух рулей, расположенных один за другим, как на линейных крейсерах от “Мольтке” до “Гинденбурга”, были установлены два параллельных руля, как на “Фон-дер-Танне” и всех линкорах германской постройки. При расположении рулей друг за другом можно было надеяться, что в случае торпедного попадания в корму не все рули сразу будут выведены из строя.

С этого проекта рули размещали параллельно из-за недостатка места под помещение для рулевых машин на более узких линейных крейсерах, чем на более широких немецких линкорах. Но расположенные рядом и находящиеся в зоне действия создаваемых винтами потоков воды рули показывали значительно лучшую управляемость, в то время как передний (из расположенных друг за другом рулей) был практически неэффективен, что подтвердили испытания моделей.

При проектировании “Линейного крейсера 1914 г.” в противоположность своим предшественникам, новый тип получил сплошную верхнюю бронированную палубу, проходящую через весь корабль, наличие которой являлось предметом многократного обсуждения.


“Эрзац Блюхер” -“Граф Шпее” во время спуска на воду. 15 сентября 1917 г.


В связи с этим важно особо отметить, что у предыдущих типов линейных крейсеров при высоких скоростях хода кормовая часть корабля заливалась уже при спокойном состоянии моря. Еще 14 сентября 1912 г. морской министр Тирпиц информировал, что во время перехода “Мольтке” в Америку выявившаяся недостаточная высота надводного борта, главным образом в его кормовой части, препятствует использованию линейного крейсера в открытом океане.

В самом деле, надводный борт в кормовой части “Мольтке” составлял 4 м, “Зейдлица” – 3,8 м и “Дерфлингера” – 4,3 м, что было слишком мало. Линейным крейсерам при использовании их на просторах Атлантики, с чем нужно было считаться больше, чем с появлением там линейных караблей, необходимо было иметь такой же надводный борт, как и у линкоров типа “Кайзер”. Впрочем, у только что названных линейных крейсеров при их высокой скорости хода и соответственно перетяжеленной корме кормовую часть заливало водой даже при спокойном море. Такой же печальный опыт имели и англичане со своими линейными крейсерами “Ринаун” и “Рипалз”.

Несмотря на это, общий морской департамент “А” сначала высказался против установки верхней палубы, поскольку это увеличивало силуэт корабля, представляя для противника более заметную цель. Увеличение силуэта корабля бесспорно являлось его значительным недостатком, возникающее при этом смещение тяжелых массогабаритных частей надстройки сказывалось самым неудачным образом, но все же пришли к решению об установке проходящей через весь корпус бронированной палубы.

По проекту корабль имел высоту надводного борта в носовой части 8,5 м, в середине 6,6 м и у кормы 5,7 м. Это позволяло ожидать достаточно хорошие мореходные качества. Поэтому, по сравнению с носовыми частями других кораблей, ватерлиния “Макензена” была более заметна и имела резко выраженный S-образный поворот. Подъем днища в носовой части не был таким крутым, как у “Гинденбурга”.

У “Макензена” башня “А” имела высоту ведения огня 9,2 м над ватерлинией, в то время как у “Дерфлингера” эта величина составляла только 8,2 м, поскольку его верхнюю палубу в носовой части опустили для лучшей остойчивости, чтобы передние башни можно было установить как можно ниже. У “Макензена” башня была значительно тяжелее и находилась на верхней палубе. Так как отношение L/B было еще большим, Метацентрическая высота была ниже, чем у “Дерфлингера”. Но она все же оставалась еще достаточно большой, поскольку в немецком военно-морском флоте всегда стремились обеспечить высокую остойчивость корабля. С другой стороны, удлинение периода качки при малой метацентрической высоте содействовало улучшению мореходных качеств.

Красиво закругленная бортовая линия палубы “Дерфлингера” была благодаря этому образована так, что пониженная в середине корабля батарейная палуба могла иметь достаточный надводный борт только у форштевня. У “Макензена”, напротив, бортовая линия верхней палубы шла к носовой и кормовой частям, при этом не требовалась сильно выгнутая кривая. Фактически верхняя палуба представляла собой на большей части длины корабля прямую, поднимающуюся от кормы до форштевня и только у форштевня имеющую легкий изгиб. Поэтому весь корабль в целом имел, вероятно, мало общих с “Дерфлингером” элементов, но внешне был похож на него.

Проходящая через весь корпус верхняя палуба позволяла обеспечить значительное увеличение используемого под жилье помещения. Поэтому экипаж на корабле мог размещаться “довольно просторно”, как и было запланировано. По этой же причине офицерские каюты не были размещены в палубной надстройке, которая, как и на “Дерфлингере”, находилась между возвышенными башнями, поскольку для них было достаточно места в корме корабля. Предпочтение отдали установке в этом месте большой вентиляторной шахты котельного отделения таким образом, чтобы она непосредственно выходила наверх и при этом боковые стенки шахты образовывали палубную надстройку. В носовой части надстройки располагался постоянно действующий лазарет.

На линейных крейсерах по проекту должны были стоять две дымовые трубы. Передняя труба была сдвинута далеко назад относительно переднего котельного отделения, чтобы таким образом устранить задымление поста управления артиллерийским огнем на фок-мачте.

Для установки поста управления артиллерийским огнем, как и на линкоре “Байерн”, выбрали треногую мачту. Пост управления на фок-мачте находился на высоте 37 м над ватерлинией, как у “Гинденбурга” и “Байерна”, что ограничивалось только высотой мостов через Кильский канал, максимальная высота которых над уровнем воды составляла 40 м. Для сравнения у “Шарнхорста” (1934 г.) высота такого же поста над ватерлинией составляла 28,5 м, у “Тирпица” – 30,5 м.

Чтобы разместить радиоантенны соответственно требованиям того времени, фок-мачта была оборудована очень длинными стеньгами, а позади второй дымовой трубы пришлось установить еще одну трубчатую мачту без рангоута.


Корпуса линейных крейсеров “Макензен" (справа) и "Граф Шпее ” у достроечной стенки.


Первоначальное расположение прожекторов по две пары одна над другой изменили. Очевидно, к этому привел печальный опыт сосредоточенной установки прожекторов, который выявился в Ютландском бою. В дальнейшем дополнительно установили ночные посты управления огнем, и из-за этого адмиральский мостик располагался немного выше.

В проекте не предусмотрели установку успокоительных цистерн Фрамма. Количество откачивающих помп увеличили с 5 на “Гинденбурге” до 8 на кораблях типа “Макензен”. Электроэнергию обеспечивали 8 дизель-генераторов общей мощностью 2 320 кВт, напряжением 220 В.

Вероятно, по опыту войны во время дальнейшей постройки кораблей были произведены также и многие другие изменения. Но в основном у “Макензена” в близкий к идеалу проект соединилось богатство многолетнего опыта постройки кораблей с использованием новейших технологических процессов и реализацией удачных конструкторских идей. Конструктивная разработка проекта была проведена инженером Анхудтом под руководствомначальника отдела инженера Бюркнера.

Экипаж корабля должен был насчитывать 1186 человек (из них 46 офицеров). В качестве флагманского корабля экипаж увеличивался на 76 человек (из них 14 офицеров) и тогда насчитывал бы 1 262 человека. Планируемая стоимость постройки составляла 66 000 тыс.марок или 33 000 тыс.рублей золотом.

14 августа 1914 г. для двух кораблей был выдан заказ все той же, уже имеющей большой опыт постройки линейных крейсеров верфи “Блом унд Фосс'’ в Гамбурге. Первый корабль “Эрзац Виктория Луиза” был размещен на ассигнования бюджета 1914 г., второй – “Эрзац Фрея” на ассигнования из военного фонда.

30 января 1915 г. на верфи “Блом унд Фосс” был заложен киль линейного крейсера “Эрзац Виктория Луиза”. Р1з-за перегрузки верфи другими работами и нехватки рабочей силы намеченный на весну 1916 г. спуск со стапеля задержался на год, так что это событие произошло лишь 21 апреля 1917 г. При спуске на воду новому линейному крейсеру дали название “Макензен”. На крестинах во время скромного в условиях войны торжества в роли восприемника речь держал генерал-полковник Хееринген, роль крестной матери исполняла супруга генерал-фельдмаршала Макензена, муж которой командовал фронтом, состоящим из немецких, австро-венгерских, болгарских и турецких войск.

Корабль не был закончен постройкой и в состав флота не вводился. Это было вызвано дефицитом материалов и первоочередными потребностями постройки подводных лодок и эскадренных миноносцев. Вместо флагманского линкора “Баден” он по ошибке был включен в список кораблей, подлежащих интернированию. Это требование было заведомо невыполнимо, поскольку корабль не имел хода.

Можно предположить, что незадолго перед окончанием войны британское Адмиралтейство было умышленно введено немцами в заблуждение о высокой степени готовности “Макензена”. Англичане позволили исправить эту “ошибку” лишь председателю немецкой комиссии по перемирию. 17 ноября 1919 г. крейсер был вычеркнут из списка кораблей военно-морского флота, в 1921 г. продан на слом и в 1922 г. в Киле разобран на металл.

Из первоначально запланированной серии в количестве семи линейных крейсеров типа “Макензен” ни один не достроили. Если бы Германия ускорила постройку одного или двух из них, она получила бы очень сильное оружие против британских линейных крейсеров, поскольку те из них, которые должны были вступить в строй, были значительно слабее.Во время войны со стапелей сошли головной корабль серии “Макензен” и “Граф Шпее”. Кроме того, чтобы освободить эллинг, после окончания войны был спущен еще и третий корабль.

Еще три начатые постройкой корабля этого типа были перепроектированы под 381-мм орудия и получили обозначение как тип “Эрзац Йорк”. Поскольку при этом необходимо было использовать уже находящиеся в постройке машинные установки, элементы бронирования и части корпуса, новый проект мало отличался от предыдущего. Поэтому “Макензен” остался последним линейным крейсером германского имперского флота, строившимся в нормальных условиях и частично построенным. Он явился не только окончанием данного пути развития линейных крейсеров, но и его блестящим апогеем.

Линейный крейсер “Граф Шпее”

Постройка линейного крейсера под названием “Эрзац Блюхер”, позднее названного “Граф Шпее”, производилась на верфи “Шихау” в Данциге (строительный № 958). Заказ на его постройку был выдан 15 апреля 1915 г. и размещен на ассигнования из военного фонда. Киль заложили 30 ноября 1915 г. По контракту спуск со стапеля планировался весной 1917 г., однако, согласно указанию штаба эскадры, корабль подготовили к спуску лишь 15 сентября 1917 г. При спуске на воду линейному крейсеру дали название “Граф Шпее”. В роли восприемника на крестинах речь держал командующий морскими силами Балтийского моря и генерал-инспектор флота гросс- адмирал Принц Генрих Прусский, чьим многолетним адъютантом и флаг-лейтенантом когда-то был граф фон Шпее. Роль крестной матери исполняла графиня Маргарета фон Шпее, вдова командира крейсерской эскадры, погибшего у Фолклендских островов вместе со своим флагманским кораблем.

Дальнейшая постройка продвигалась медленно, а затем совсем остановилась. К концу войны корабль находился в Данциге в незаконченном состоянии. В состав флота не вводился. 17 ноября 1919 г. вычеркнут из списков военно-морского флота. 28 октября 1921 г. продан в Киль на слом за 4 400 000 миллиона марок (с учетом разразившейся в послевоенной Германии инфляции) и там же фирмой “Дейче-верке А.Г.” в 1921-23 гг. был разобран на металл.

Линейный крейсер “Эрзац Фрея”

Линейный крейсер под названием “Эрзац Фрея” заложили 1 мая 1915 г. на верфи “Блом унд Фосс” в Гамбурге (строительный № 241) и затем должны были переименовать в “Принц Этель Фридрих”. К концу войны кораблю не хватило 21 месяца до окончания постройки. Чтобы освободить стапель, 13 марта 1920 г. незаконченный корпус преждевременно спустили на воду. При этом рабочие Гамбургской верфи дали ему название “Носке”. Разобран в 1922 г. в Гамбурге.

Линейный крейсер “Эрзац А”

Линейный крейсер под названием “Эрзац А заложили 3 ноября 1915 г. на Государственной верфи в Киле (строительный № 35) и затем должны были переименовть в “Эрзац Фридрих Карл , но окончательно его предполагали назвать “Фюрст Бисмарк”. На корабле планировали установить 4 комплекта турбин Парсонса с гидравлическими редукторами Фотингера.

Корабль не был закончен постройкой и 17 ноября 1919 г. был вычеркнут из списков военно-морского флота. Отдельные установленные на эллинге части корпуса разобрали в 1922 г.


Линейный крейсер “Эрзац Йорк”. Проект, 1915 г. (Наружный вид и вид сверху)

Линейный крейсер “Эрзац Йорк”

Первые четыре корабля типа “Макензен” из первоначально намеченных к постройке семи единиц, а именно “Эрзац Виктория Луиза” (“Макензен”), “Эрзац Фрея”, “Эрзац Блюхер” (“Граф Шпее”) и “Эрзац Фридрих Карл” строились по утвержденному проекту и имели калибр главной артиллерии 355 мм. Для трех остальных (“Эрзац Йорк”, “Эрзац Гнейзенау” и “Эрзац Шарнхорст”) департамент общего проектирования “А” смог учесть назревшие к тому времени требования, так что эти корабли можно считать отдельным типом линейных крейсеров.

Спроектированные в 1915г., эти корабли имели тактико-технические данные в основном, как и у “Макензена”. Новый проект для трех последних кораблей явился попыткой спроектировать линейный крейсер с восемью 381-мм орудиями, используя уже заказанные механизмы. Из упомянутых крейсеров на стапеле был заложен лишь один “Эрзац Йорк”, хотя для всех уже находились в работе машины и броня.

Кроме того, в основу разрабатываемого проекта положили требование командования флота по усилению артиллерии, повышению скорости и улучшению защиты. Из всех этих требований удалось выполнить только первое. Скорость, по сравнению с “Макензеном”, с учетом увеличения водоизмещения при той же мощности машин должна была снизиться: при испытаниях на мерной миле с 28 до 27,25 узлов, во время 6-часового форсированного хода с 26,5 до 26,0 узлов.

Водоизмещение крейсера составляло: нормальное 33 500 т (возросло на 2 500 т), полное до 38 000 т; Conway [6] приводит соответственно 33 000 т и 38 000 – 38 500 т. Длина корабля: полная 227,8 м, что на 4,8 м длиннее, чем у “Макензена”; ширина 30,4 м; средняя осадка 9,3 м.

Из всех главных размерений сохранилась только ширина, длина возросла на 4,8 м, осадка на 0,3 м. Тем самым остались почти неизменными такие коэффициенты формы корабля, как показатель остойчивости и коэффициент полноты водоизмещения. Увеличение осадки и повышение продольно изгибающего момента в результате возрастания веса башен делали желательным увеличение высоты борта корабля, и таким образом всю палубу подняли на 0,3 м выше, в то время как надводный борт сохранил свою прежнюю величину.

Форму корпуса корабля спроектировали вновь соответственно изменившимся размерам корабля. Правда, форма носовой и кормовой частей сохранилась благодаря находившимся в работе отливкам. Но были проведены новые протаскивания моделей, и таким образом уточнен его теоретический чертеж, что потребовало удлинения корпуса путем вставки в его средней части. Необходимость и возможность создания новой формы корпуса не вызывала сомнения, поскольку лишь для “Эрзац Йорка” на эллинге была установлена небольшая часть днища.

Однако в целом значительные изменения были неизбежны. Четыре двухорудийные башни 381-мм орудий с боезапасом весили более чем на 1 000 т больше, чем первоначально запроектированные башни с 355-мм орудиями . По опыту увеличение веса одной части корабля всегда вызывало многократное возрастание всего водоизмещения.

Главная артиллерия состояла из восьми 381-мм орудий с длиной ствола 45 калибров (17 100 мм). Орудия располагались в установках образца 1914 г. (угол склонения -8° и угол возвышения + 16°) с максимальной дальностью стрельбы 20 400 м. Позже угол склонения уменьшили до -5°, а угол возвышения увеличили до +20°, что позволяло бы увеличить максимальную дальность стрельбы до 23 200 м. Орудия стреляли снарядами весом 760 кг с начальной скоростью 810 м/с. (вес заряда 274 кг). Боекомплект составлял 90 снарядов на орудие(720 снарядов для всех восьми орудий).

Однако башни для 381-мм орудий оказались не намного длиннее башен для 355-мм орудий. Расстояние от башни “А” до башни “В” и длину артиллерийского погреба также можно было сохранить. Но из-за больших весов башен их следовало передвинуть вдоль диаметральной плоскости корабля, чтобы привести в соответствие центр тяжести. Башни “А” и “В” сдвинули на 2,3 м в нос. Напротив, башня “С” сохранила свое расстояние от кормы, возможно, потому, что от ее установки зависело положение машинного отделения и длина гребных валов. Для окончательного выравнивания дифферента башню “Д” передвинули на 3,5 м к корме.

Средняя артиллерия состояла из двенадцати 150-мм орудий с длиной ствола 45 калибров (6 750 мм) и располагалась в батарее на средней палубе, удлиненной до 126 м, следующим образом: шесть орудий от башни “А” до передней боевой рубки, четыре около грот-мачты и два позади башни “Д”. Была предусмотрена установка восьми 88-мм зенитных орудий (или даже 105-мм) с длиной ствола 45 калибров.Число 600-мм подводных торпедных аппаратов (типа J-9) сократили до трех. Общий боекомплект составлял 15 торпед.


Недостроенные корпуса линейных крейсеров "Эрзац Фрея” одного из линкоров типа ".Баерн ” в Гамбурге. 1918 г.


Расстояние между башнями “В” и “С” и тем самым длина средней части корабля также увеличилась на 2,5 м. Получившийся при этом прирост объемов помещений был использован наилучшим образом, и наконец получили долгожданное оптимальное положение отделения бортового торпедного аппарата. Теперь оно располагалось в средней части корпуса, между кормовым котельным и передним турбинным отделениями. Здесь в самой широкой части корабля оно было лучше защищено благодаря противоторпедному поясу большей ширины, чем в носовой части. Кроме того, заполнение его водой в результате пробоины не оказывало сильного влияния на дифферент, а это значительно повышало безопасность корабля.

Но этому новому положению бортовых торпедных отделений нужно было больше места, чем позволяли указанные 2,5 м. Для этого ликвидировали отсек, расположенный между котельными отделеними № 3 и № 4 и содержащий, кроме дизельной электростанции, артиллерийский погреб для двух 150-мм орудий. Чтобы эти орудия снабжать снарядами при помощи прямого элеватора, их сдвинули дальше к корме.

Бронирование в основном было как и на “Макензене”, но главный броневой пояс уменьшили по толщине до 200 мм у верхней палубы и до 220 мм на миделе. В носовой и кормовой частях бронирование не доходило до верхней палубы и заканчивалось в 23,5 м от оконечностей. Бронирование батареи среднего калибра не было изменено.

Толщину брони башен и барбетов увеличили, но остальные элементы броневой защиты остались без изменения, а броневую палубу в корме даже уменьшили по толщине с 80-100 мм до 70-100 мм. Башни имели толщину лобовой части 300 мм, боковых стенок 250 мм, задней стенки 290 мм, наклонной части крыши 250 мм и плоской части крыши 150 мм. Толщину крыши передней боевой рубки уменьшили до 170-100 мм.

Барбеты башен имели толщину 300 мм, уменьшаясь до 180 мм за бронированием батареи и до 90 мм за главным броневым поясом и переборками, причем передняя стенка барбета башни “А” имела толщину, увеличенную до 120 мм . Толщину бронированной палубы уменьшили до 70-100 мм в корме, а палубы полубака до 20 мм вне площади батареи 150- мм орудий. Толщину противоторпедной переборки не изменили.

Котельная установка была такая же, как у “Макензена”, и состояла из пяти котельных отделений: двух отделений с восемью двухсторонними нефтяными котлами и трех отделений с 24 односторонними угольными котлами. Благодаря этим изменениям, котлы придвинули как можно ближе один к другому, и вместо двух дымовых труб была предусмотрена только одна. Но в результате этого дымоуловитель переднего котельного отделения проходил наклонно, стал длинным и занял много места. Зато сокращение одной трубы для компоновки корабля оказалось очень полезным.

Линейный крейсер “Эрзац Шарнхорст” имел два комплекта турбин Парсонса с турбинами крейсерского хода, вращавшими внутренние валы. На “Эрзац Йорк” и “Эрзац Гнейзенау” планировали установить гидравлические редукторы Фотингера для главных турбин, вместо прямой передачи вращения на валы, и турбины крейсерского хода, приводящие в движение внешние валы.

Номинальная проектная мощность на валах составляла 90 000 л.с., что при частоте вращения гребных валов 295 об/мин. должно было обеспечить кораблю скорость 27,3 узла. Нормальный запас топлива увеличили до 850 т угля и 295 т нефти (полный составлял 4 000 т угля и 2 000 т нефти). Расчетная дальность плавания равнялась 5 500 милям при скорости 14 узлов.

В этом проекте удалось существенно увеличить расстояние от треногой фок-мачты до боевой рубки. Тем самым была значительно понижена опасность того, что она в случае повреждения упадет на боевую рубку. Кроме того, увеличивался сектор обзора из боевой рубки в направлении кормы. Несмотря на сдвиг фок-мачты к корме, она оказалась от дымовой трубы дальше, чем была раньше, так что наблюдательный пункт на марсе теперь меньше подвергался задымлению.

Проектом не была предусмотрена установка успокоительных цистерн Фрамма.Электроэнергию должны были обеспечивать 8 дизель-генераторов общей мощностью 2 320 кВт, напряжением 220 В. Однако динамомашины, предназначенные для “Эрзац Гнейзенау”, установили на подводных лодках U-151 – U- 154. Рули разместили параллельно. Экипаж насчитывал 46 офицеров, 1 180 унтер-офицеров, старшин и матросов. Всего 1 227 человек.

Планируемая стоимость постройки составляла 75 000 тыс.марок или 37 500 тыс.рублей золотом. “Эрзац Йорк" должна была строить верфь “Вулкан” в Гамбурге (заказ на постройку выдан 10 апреля 1915 г.), “Эрзац Гнейзенау” – верфь “Германия” в Киле (заказ от 10 апреля 1915 г.), “Эрзац Шарнхорст” – верфь “Блом унд Фосс” (заказ на постройку 11 апреля 1915 г.). Фактически на верфи “Вулкан” в Киле в июле 1916 г. заложили только киль “Эрзац Йорка”.

Ни один из этих семи линейных крейсеров не был достроен, хотя первоначально надеялись закончить их постройку до осени 1918 г. Достоверно известно, что только “Эрзац Йорк” был начат постройкой, однако дальше набора днища на стапеле не продвинулось и вес его собранных конструкций не превысил 1 000 т. После войны его разобрали. В апреле 1916 г. были разработаны проекты линейных крейсеров водоизмещением 33 500-37 400 т с указанным вооружением, но с проектной мощностью на валах 100 000-120 000 л.с., что обеспечивало бы кораблю скорость 29-29,5 узлов. Если бы были использованы заказанные турбинные установки с мощностью на валах 90 000 л.с., пришлось бы ограничиться скоростью 28,0 узлов.

По опыту Ютландского боя к вновь проектируемым линейным крейсерам предъявили следующие повышенные требования: усиление артиллерии главного калибра, повышение скорости и дальнейшее повышение броневой защиты. Однако одновременное выполнение всех трех требований взаимно исключалось, поскольку материал для корпуса корабля и изделия машиностроения были уже в работе.

Важнейшим требованием стало увеличение калибра главной артиллерии до 381мм, в результате чего водоизмещение достигло 33 500 т. Поскольку мощность турбинных установок осталась прежней, это отразилось на скорости. Так как еще было предусмотрено увеличение толщины бронирования башен и барбетов, пришлось уменьшить толщину броневой палубы в кормовой части.

Незадолго до “Эрзац Йорка” появившиеся проекты линейных крейсеров GKI и GKII имели две дымовые трубы. Это позволяло так удачно расположить запланированные шестнадцать 150-мм орудий, что средняя группа должна была снабжаться снарядами из погреба боезапаса, расположенного между котельными отделениями № 3 и № 4. Из-за этого дополнительного промежутка и необходимости образовывать 6 котельных отделений, этот комплекс оказался таким длинным, что уже нельзя было обойтись одной трубой.

Проекты GKI, GKII и GKIII представляли собой линейные крейсера, которые проектировались по заданию 1916 г. без каких-либо ограничительных условий. Они имели на вооружении такой же калибр главной артиллерии, как “Эрзац Йорк”, и почти такое же бронирование, но проектную скорость увеличили от 1,75 до 2,5 узлов.


Последние проекты германских линейных крейсеров периода Первой Мировой войны

Проект германского линейного крейсера периода первой мировой войны. 1918 г. (Водоизмещение 39 500-44 500 т., скорость 29-29,5 узлов, вооружение: 8 380-мм и 16 150-мм орудий)


Несколько эскизных проектов линейных крейсеров было разработано немецкими конструкторами в период с февраля по март 1918 г., хотя перспектив их постройки не могло быть до тех пор, пока Германия не одержит победу в войне на сухопутном фронте, что, вполне вероятно, могло произойти только весной 1918 г. (из-за неучастия к тому времени в войне Советской России). Эти проекты различались числом орудий главной артиллерии – четыре, шесть или восемь 420- мм орудий с длиной ствола 45 калибров, бронированием, скоростью, но все имели много общего. Их отличал короткий полубак до фок-мачты и передней боевой рубки, а также расположение средней палубы выше главной ватерлинии, поэтому главная палуба находилась выше, чем на предыдущих кораблях.

Проектное водоизмещение составляло 44 300 т, основные размеры 240 м (по главной ватерлинии) х 33,5 м х 9,75 м. Ширина кораблей была ограничена величиной 35 м – шириной шлюзов Вильгельмсхафена, причем сделали маленькую поправку на крен. В отношении длины имелась большая свобода, поскольку она ограничивалась длиной плавучих доков в Киле и Вильгельмсхафене, которая равнялась 260 м.

Средняя артиллерия состояла из восьми 150-мм орудий с длиной ствола 45 калибров и была расположена в казематах: четыре орудия на верхней палубе впереди боевой рубки и около носовых башен и четыре на главной палубе около кормовых башен. Была предусмотрена установка четырех 105-мм зенитных орудий с длиной ствола 45 калибров и только одного носового подводного торпедного аппарата калибра 700 мм.

В оконечностях корабля не было тонкой бортовой брони. Главный броневой пояс проходил почти вдоль всего борта, заходя далеко вперед за барбет башни “А” и проходя в корму до верхней части баллеров рулей. Во всех проектах башни для 420-мм орудий имели толщину лобовой части 350 мм, боковых стенок и наклонной части крыши 250 мм и плоской части крыши 150 мм. Бронирование передней боевой рубки было выполнено толщиной 250 мм, ее основания и задней стенки боевой рубки 250 мм. Палуба полубака около носовых казематов и верхняя палуба имела толщину только 20 мм, в то время как бронированная палуба (на уровне средней палубы) была плоская и не прикрывала пространство между противоторпедной переборкой и бортами.

Предполагалось установить 16 угольных и от 10 до 16 нефтяных котлов. Проектная мощность на валах составляла соответственно для четырехорудийного проекта 180 000 л.с., что обеспечивало бы кораблю скорость 31,5 узла, для шестиорудийного 160 000 л.с. и 31 узел и для восьмиорудийного 135 000- 140 000 л.с. и 30-30,5 узлов.

Шестиорудийный проект имел одну башню в носовой части и две в кормовой. Восьмиорудийный проект разработали в двух вариантах. Первый с разнесенными, как на “Дерфлингере”, кормовыми башнями, второй с близко расположенной друг к другу парой линейно-возвышенных башен, причем первый допускал установку на два котла больше. Восьмиорудийные варианты имели одну дымовую трубу, остальные две. Все проекты предполагали установку трубчатых шестовых фок- и грот-мачт. У них не имелось подъема днища в районе форштевня.


Проект германского линейного крейсера периода первой мировой войны. 1918 г. (Водоизмещение 45 000 т, скорость 30 узлов, вооружение: 8 420-мм и 8 150-мм орудий)


Проект германского линейного крейсера периода первой мировой войны. 1918 г. (Водоизмещение 30 000 т, скорость 32 узла, вооружение: 4 350-мм и 4 150-мм орудий)


Уроки Ютландского боя ясно показывали необходимость изъятия отделений бортовых торпедных аппаратов в носовой части корабля вне зоны противоторпедной переборки и полного бронирования носовой и кормовой частей. Надо отметить недостаточную толщину бронированных палуб, особенно вокруг башен. Формы корпуса не соответствовали той высокой скорости, которая стала очень важным показателем качества, поскольку проекты новых немецких линкоров предусматривали самое меньшее -26 узлов.

В мае-июне 1918 г. разработали два эскизных проекта линейных крейсеров увеличенной длины с шестью 420-мм орудиями, для которых необходимо было создать новые затворы шлюзов в Вильгельмсхафене. Они во многом были похожи на предыдущий проект с широко разнесенными кормовыми башнями. Вооружение и бронирование не изменилось. Больший из этих двух проектов имел длину 270 м по главной ватерлинии, ширину, равную ширине предыдущего проекта и нормальное водоизмещение 49 200 т. Проект предусматривал установку 16 угольных и 16 нефтяных котлов. Мощность машин 220 000 л.с. на валах должна была обеспечивать кораблю скорость 32 узла, что казалось нереальным.

В марте 1918 г. были разработаны несколько проектов линейных крейсеров, инициированных появлением у англичан “Корейджеса” и “Глориуса", которые в ноябре 1917 г. уже участвовали в боях с немецкими легкими крейсерами. Один из них имел следующие основные размеры: длину по главной ватерлинии 240 м, ширину 27 м и осадку 8,3 м при проектном водоизмещении 29 500 т и четыре 355-мм орудия с длиной ствола 45 калибров.


Проект германского линейного крейсера периода первой мировой войны. 1918 г. (Водоизмещение 45 000 т, скорость 31 узел, вооружение: 6 420-мм и 8 150-мм орудий)


Бронирование состояло из бортового пояса толщиной 100 мм и 200-мм стенок башен и барбетов. Проект предусматривал установку в общей сложности 48 котлов (8 угольного и 40 нефтяного отопления) на двух палубах. Мощность машин 200 000 л.с. на валах должна была обеспечивать кораблю скорость 34 узла.

Возвращаясь к линейным крейсерам с 420-мм артиллерией главного калибра и сравнивая их с британским проектом G-3 (1918 г.), становится ясным, что, несмотря на хорошую защиту, немецкие проекты были заметно слабее для боя на дальних дистанциях, когда их тонкие бронированные палубы оказались бы слишком уязвимыми.

При объективной оценке истории развития германских линейных крейсеров в период 1907-18 гг., становится ясно, что они по своим качествам были лучшими боевыми кораблями того периода благодаря меньшему весу корпуса и котельно-машинной установки, лучшему бронированию, а также потому, что заряды пороха для орудий, если их охватывало пламя, сгорали без взрыва, как это было на британских кораблях. Основным выявившимся в бою дефектом стало затопление относительно большого помещения бортового торпедного аппарата в носовой части, которое в конце концов привело к гибели “Лютцова”, хотя он смог бы удержаться на плаву, если бы полная водонепроницаемость переборок была обычным немецким стандартом.

В средней части корпуса германских линейных крейсеров подводная защита была весьма совершенна и значительно лучше, чем у британских, включая и построенные в послевоенные годы.

Литература

1. Marine Rundschau 1974/6 Wanner, Die letzen Monate der Goeben c.325-339.

2. Marine Rundschau 1975/8 Strobusch, “Blucher” c.455-463.

3. Marine Rundschau 1975/9 Strobusch, “Von-der-Tann” c.534-539.

4. Marine Rundschau 1976/7 Strobusch, “Derflinger” c.442-450.

5. Marine Rundschau 1977/2 Strobusch, “Mackensen” c.56-62.

6. Conway Maritime Press Ltd.

7. Campbell N.J.M. Battle criesers 1978.

8. Hildebrand И.Н., Rohr A, Steinmetz H.O Die deutschen Kriegsschiffe. Band 1-7. 1979.

9. Groner E., Jung D., Maass M. Die deutschen Kriegsschiffe 1815-1945.

10. Вильсон X. Линейные корабли в бою 1914- 1918 г.г. Москва-1938.

11. Пузыревский К.П. Повреждения кораблей от подводных взрывов и борьба за живучесть. Москва-Ленинград 1938.

12. Горз.Д.Н. Подъём затонувших кораблей. Судостроение. Ленинград 1978.


14 июня 1913 г. Корпус линейного крейсера ‘‘Дерфлингер’’ перед спуском на воду


“Дерфлингер" выходит на ходовые испытания. Весна 1914 г.


Дерфлингер ” после вступления в строй





Артиллеристы и артиллерия “Дерфлингера”


Корпус линейного крейсера “Гинденбург” на стапеле. 1913 г.



“Гинденбург” перед (вверху) и во время спуска на воду. 1 августа 1915 г.



“Дерфлингер ” до (вверху) и после модернизации



Артиллерия “Дерфлингера’’


“Дерфлингер" во время стрельб





Линейные крейсера “Лютцов" (вверху), “Гинденбург и ’Дерфлингер (в центре)

Последняя сверху и первая внизу – “Дерфлингер" в годы войны




“Гинденбург" и линейный корабль “Кениг Альберт (внизу)


Линейный крейсер “Дерфлингер ”



“Гинденбург” на ходовых испытаниях



На “Гинденбурге ”



“Гинденбург” во время стрельб (вверху) и во время выхода в море









“Гинденбург’’ во время ходовых испытаний и после вступления в строй



Дерфлингер" (вверху) и “Гинденбург" на рейде Скапа-Флоу.


Повреждения линейного крейсера “Дерфлингер" полученные в Ютландском бою (фото вверху)



“Дерфлингер ’’ на рейде Скапа-Флоу. Ноябрь 1918 г. три фото внизу – “Дерфлингер ” во время затопления. Ноябрь 1918 г.







“Гинденбург” во время затопления (фото вверху) и на дне Скапа-Флоу. Ноябрь 1918 г.





“Дерфлингер ” в момент подъема. 1938 г.



“Гинденбург” после подъема (2 фото вверху). Июль 1930 г.





“Гинденбург” после подъема и во время буксировки к месту разборки в Розайт. 1930 г.






“Дерфлингер " после подъема. 1938 г.



“Дерфлингер” во время разделки на металл. 1946-1948 гг.









Редакция альманаха “Боевые корабли мира” с прискорбием сообщает, что 8 апреля 2011 года безвременно ушел из жизни известный историк флота Мужеников Валерий Борисович, Мужекиков Валерий Борисович родился 16 сентября 1939 года в Москве. В 1963 году окончил Московский Станкоинструментальный институт. Работал инженером конструкторов в КБ им. С.В. Ильюшина. В 1970 году переехал в Ленинград, работал в ЦКБ морской техники «Рубин».

В 1998 году в нашем издательстве вышла первая его книга «Линейные крейсера Германии». Он автор 16-ти книг. Многие десятилетия увлекаясь историей флота, Валерий Борисович собрал богатейший архив фотографий, чертежей и книг.

Все, кто знал Валерия Борисовича Муженикова, навсегда сохранят память о нем в своих сердцах.



Оглавление

  • Линейный крейсер “Дерфлингер”
  • Линейный крейсер “Лютцов”
  • Линейный крейсер “Гинденбург”
  • Линейный крейсер “Макензен” *
  • Линейный крейсер “Граф Шпее”
  • Линейный крейсер “Эрзац Фрея”
  • Линейный крейсер “Эрзац А”
  • Линейный крейсер “Эрзац Йорк”
  • Литература